В живых не должен остаться никто! Альберт Викторович Сенин

        Олег Вдовин вместе с семьёй переезжает в другой город. Там новая работа, новые возможности. Одна беда, в новом городе он никого не знает. Но ведь с ним его семья, любимые жена и сын… Он счастлив и полон надежд. Но счастье кончается враз. Местные бандиты похищают его жену и сына для «разборки» на внутренние органы. Олег пытается спасти их, но из-за предательства прокурора города сам попадает в руки бандитов. Жена и сын убиты, сам он — зверски избитый — уже наполовину мёртв. Но он не хочет умирать, он клянётся, что с того света вернётся и отомстит тем, кто повинен в смерти его родных. И он выжил, и вернулся. И у него одна задача — отомстить! И не сгореть самому в сжигающем пламени мести, остаться несмотря ни на что человеком…

        АЛЬБЕРТ СЕНИН
        В ЖИВЫХ НЕ ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ НИКТО!
        (МИСТИЧЕСКИЙ БОЕВИК)

        ГЛАВА 1

        Боль… Боль была везде, казалось во всём мире не было ничего кроме боли…
        Обнажённый человек, лежащий на полу вертолёта, тихо застонал. С трудом, приоткрыв глаза, он обвёл мутным, ничего непонимающим взглядом нутро вертолёта.
        Но ничего он не увидел. Только белая пелена и боль. Боль была везде, повсюду, в каждой клеточке его избитого, изуродованного тела. Он снова застонал, на этот раз сильнее. Воздух с трудом вышел через маленькую щелку разбитых в кровь губ. Боль от этого небольшого усилия буквально захлестнула его, пройдя волной по всему телу. Но, как это ни странно, она вернула его к жизни, к реальности.
        Избитый, умирающий человек даже вспомнил, как его зовут.
        — Олег…меня зовут Олег,  — тихо прошептал он и застучал зубами от холода.
        Была зима, а он лежал обнажённым на холодном полу вертолёта, который стремительно летел куда-то в ночь.
        Холод и боль — казалось, нет ничего страшнее для этого человека. Но темнее менее это «страшнее» нашлось.
        — Нет!  — вдруг прокричал Олег и даже попытался подняться, когда его блуждающий взгляд наткнулся на два обнаженных трупа лежащих рядом с ним на полу вертолета. Это были трупы его жены и сына. Как заворожённый, Олег, не отрываясь, смотрел на них.
        Страшные разрезы на их животах, небрежно зашитые медицинскими нитками, сразу бросились ему в глаза. Они быстро погасили надежду на то, что жена и сын ещё живы.
        Они мертвы!
        Олег тихо прикрыл глаза, и две крупные слезинки медленно скатились по его щекам.
        — А-а, очухалась, мразь!  — резкий, насмешливый голос эхом прогремел в голове Олега, заставив его испуганно вздрогнуть.
        Олег быстро открыл глаза, повернул голову и с ненавистью уставился на говорившего.
        Это было ошибкой.
        Удар тяжёлого ботинка пришелся Олегу точно в середину живота, заставив его согнуться пополам.
        — Тебе кто так разрешил так смотреть на меня?! Ты уже никто! Понимаешь?! Ты червяк, мразь, ничтожество! Ты уже труп!
        — Ты труп!  — злорадно повторил говоривший и неожиданно рассмеялся.
        Его смех поддержали остальные, находившиеся в вертолете люди: пятеро мужчин и одна женщина. Они сидели за небольшим столиком, обильно заставленным бутылками с водкой и всевозможными закусками.
        Двоих из сидевших за столиком Олег узнал. Это были прокурор города Саровска Виктор Дмитриевич Савин и капитан милиции Петренко. Узнал Олег и говорившего — это был известный в городе Саровске криминальный авторитет, бандит и убийца по кличке Молот.
        Продолжая смеяться, Молот небрежно коснулся ботинком груди лежащей на полу мертвой женщины.
        — Скоро ты и с супругой своей встретишься. Там, на небесах…Хорошая была женщина. Страстная, горячая и неудовлетворённая… Подумать только: шестерых мужиков ей было мало! Да плохо ты, Олег, следил за своей женой, не ублажал… А какая у неё была попка?! Аккуратная, упругая, так приятно было в неё входить… Да что я тебе всё это рассказываю, Олег? Ты и сам всё это знаешь, не так ли? Можешь, ничего не говорить я знаю. Ну ладно передавай привет жене.  — Молот убрал ногу с груди женщины, присел перед Олегом и, смотря ему прямо в глаза, добавил: — А ты живучий, однако. Но ничего, скоро всё равно сдохнешь. Нет человека — нет проблем!
        Ярость, вспыхнувшая в душе Олега, дала ему силы — он приподнялся и с ненавистью выкрикнул Молоту прямо в лицо: — Рано радуешься, Молот! Ты ещё заплатишь за свои преступления!
        Олег повернул голову к людям сидящим за столиком.
        — Вы все заплатите за свои преступления! Все! Все до одного! Вы слышите меня?!
        Молодая женщина встала из-за стола и нетвёрдой походкой подошла к Олегу. Было видно, что она уже изрядно пьяна.
        — Да он ещё смеет угрожать нам!  — взвизгнула она и сильным ударом в лицо отправила Олега обратно на пол. Затем посмотрела на носок своего сапога, измазанного кровью, и со злостью пнула его ещё раз. Потом ещё и ещё, приговаривая каждый раз: — На, получай! Получай, собака!
        Молот, улыбаясь, смотрел на молодую женщину. Эта её выходка его явно забавляла.
        — Браво, Марина! Браво! Так ему! Так!
        Остальные мужчины тихо посмеивались.
        Наконец, тяжело дыша, Марина остановилась. Зло, сплюнув в сторону Олега, неподвижно лежавшего на полу, она достала носовой платок, вытерла им кровь с сапога, скомкала его и бросила Олегу в лицо.
        — Поганый ублюдок! Только сапог испортила себе! Ты знаешь, сколько он стоит?!  — спросила она у Олега и, не давая ему ответить, выкрикнула: — Дороже всей твоей поганой жизни!
        Олег попытался, было что-то сказать, но ничего не вышло: изо рта пузырясь, пошла кровь, и слова потонули в тяжёлом кашле. Несколько капелек крови попали Марине прямо на сапоги и брюки. Это привело её в неописуемую ярость. Злоба так исказила её красивое, ангелоподобное лицо, что даже Молот невольно отшатнулся от неё.
        Смачно выругавшись, Марина вновь принялась избивать Олега, норовя при этом попасть носком сапога ему прямо в пах. Избиваемый пытался защититься и это ещё больше распаляло Марину.
        — На! На! Получай, сволочь!  — приговаривала она.
        Через пять минут избиваемый уже не шевелился и никак не реагировал на удары. Увидев это, Марина подбежала к столику, схватила начатую бутылку водки и, неистово тряся, вылила её на лицо жертвы. Олег слабо застонал и зашевелился. Марина радостно вскрикнула, чуть раздвинула ему ноги и, мерзко улыбаясь, наступила на его мужское достоинство…
        От дикой боли у Олега потемнело в глазах. Нечеловеческий вопль вырвался у него из глотки.
        В это время пилот вертолёта что-то громко прокричал Молоту. Тот удовлетворённо покивал головой и, подойдя к Марине, сказал:
        — Всё, хватит, девочка. Нашему гостю пора сходить.
        Марина нехотя убрала ногу и отошла немного в сторону. Молот присел перед Олегом и, весело улыбаясь, сказал:
        — Ну что, Олег, пришла пора прощаться. Тебе и твоей семье пора выходить. Пилот заметил стаю волков, и мы хотим немного порадовать их. Да, ты правильно меня понял, Олег: вы и будете им нашим подарком. И напрасно ты распалялся, угрожая нам, скоро от тебя и всей твоей семейки и косточки не останется, вы сгинете навечно. И всем будет хорошо: ты встретишься с женой и сыном на небесах, ну а мы обмоем удачное завершение своей операции.
        Тут к Олегу подошел капитан Петренко, засунул ему в рот бутылку с водкой и, довольно посмеиваясь, прохрипел:
        — Я добрый. На выпей, дружок, на посошок…
        Все дружно засмеялись.
        Чтобы не захлебнуться, Олег принялся судорожно глотать огненную жидкость. Когда бутылка опустела, капитан Петренко рывком открыл дверь вертолёта и, указывая на неё рукой, картинно добавил:
        — Милости просим…
        Снова послышался дружный смех.
        Собрав последние силы, Олег тяжело прохрипел:
        — Рано радуетесь! Я ещё вернусь! Я с того света вернусь за вами!..
        — Ну что ж, будем ждать,  — смеясь, сказал Молот и поволок Олега к двери. Петренко следом потащил труп жены, а Марина — сына.
        От открытых дверей вертолёта резко дохнуло холодом. Но Олег этого даже не почувствовал — он давно замерз, да и к тому же, его сейчас волновало совсем другое. В его душе — последнее, что ещё жило в его умирающем теле — кипела ярость. И когда Олег увидел, как в открытые двери полетели трупы его жены и сына, он, собрав последние силы, яростно выкрикнул прямо в лицо Молоту:
        — Не забывай меня, Молот! Жди! Я вернусь за тобой! Я вернусь за всеми вами!..
        Договорить Олег не успел: мощный удар в лицо — и он, широко раскинув руки, полетел вниз, в чёрную пугающую бездну, навстречу своей смерти.
        Олег падал спиной вниз и, сквозь раскрытые двери вертолёта, продолжал видеть улыбающиеся лица Молота, капитана Петренко и Марины. Они смеялись над ним, над его жизнью, над его смертью…
        Но вскоре их лица поглотила тьма и перед внутренним взором Олега, как при замедленной киносъемки, потянулись кадры из его прежней жизни…

        ГЛАВА 2

        Январь 1998 г.
        — Да что с тобой, Олег? На тебе лица нет. Заболел?  — участливо спросил у Вдовина Олег его начальник и, по совместительству, глава фирмы «Маршал» Вадим Станиславович Рокоссовский.
        Олег сквозь силу улыбнулся.
        — Да есть немного. Голова побаливает…
        — Это ты простыл, наверное. Две недели холода стояли — столбик термометра никак выше минус тридцати не хотел подниматься. Вот что, Олег, иди-ка ты лучше домой, я отпускаю. Сейчас без пяти четыре, к тому же сегодня пятница — завтра выходные, отдохнешь, подлечишься и со свежими силами в понедельник возьмешься за работу. Иди домой, хворые работники мне не нужны. Шучу, конечно.
        — Спасибо, Вадим Станиславович. А документы я возьму с собой, поработаю дома…
        — Э, нет, никаких документов. Отдыхай и лечись. А то превратишься к сорока шести в такого же дряхлого старика как я…
        Олег невольно улыбнулся и посмотрел на своего шефа. На дряхлого старика Вадим Станиславович не походил никак. Стройный, подтянутый, ни грамма лишнего жира. Строгое, волевое лицо и густые короткие светлые волосы, в которых до сих пор не проблескивал ни один седой волос. Все женщины, которые видели Вадима Станиславовича в первый раз, давали ему никак не более сорока. Да, хорош, старик!
        Олег немного скосил взгляд вправо и посмотрел на своё отражение в большом зеркале, что висело на стене. Слава богу, до сорока шести ему ещё далеко. Ему только двадцать семь. Хотя 13 марта будет уже двадцать восемь. И выглядит он довольно-таки неплохо. Высок, строен. Спортом хоть он никогда и не занимался, но каждодневная утренняя зарядка всё же позволяла держать себя в форме. Выпирающегося животика, как у многих своих сверстников, он пока не наблюдал.
        — Всё, всё. Собирайся. Хватит раздумывать. Иди, Олег, домой. Считай это приказом. А приказы, как известно не обсуждаются. Тем более Рокоссовского…
        Олег опять улыбнулся. Своей фамилией Вадим Станиславович очень гордился. И хоть не в каком родстве с великим полководцем не состоял, тем не менее, повесил портрет маршала Константина Константиновича Рокоссовского в полном парадном облачении у себя в кабинете. Этот портрет неизменно привлекал к себе внимание посетителей и они невольно проникались уважением к хозяину кабинета, тем более что определённое сходство между двумя однофамильцами было… Отсюда понятным было и само название фирмы — «Маршал». Правда, ничего общего с военным производством у фирмы не было, она занималась сугубо мирными делами — производством и продажей различных строительных и отделочных материалов.
        Через минуту Олег собрался и, тепло попрощавшись с Вадимом Станиславовичем, а заодно и с Константином Константиновичем, отправился домой. Оба Рокоссовских проводили его долгими взглядами. Только вот на сей раз взгляд великого полководца показался Олегу каким-то непривычно суровым и, что самое странное — скорбным, словно маршал, глядя на него, прощался с ним. Но Олег не обратил на это ни какого внимания. Он был счастлив. А впереди его ждал свежий морозный воздух, выходные и, что самое главное, встреча с любимой женой и сыном.
        Неспеша идя по улице Ленина — одной из главных улиц Саровска — Олег с любопытством смотрел по сторонам. Он разглядывал всё подряд: дома, витрины магазинов, рекламные щиты, людей. Город Саровск по-прежнему был незнаком ему. Что и неудивительно, ведь он переехал сюда всего лишь полтора месяца назад.
        Сам Олег родился и вырос в маленьком сибирском городке под названием Топки. «Это в Кузбассе, недалеко от Кемерово»,  — любил повторять он. Окончив с отличием Кемеровский Государственный Университет, он долго не мог найти работу — везде всё рушилось и разваливалось. К счастью он неплохо разбирался в компьютерах и, по ходатайству одного из друзей, его пригласили работать в одну фирму, расположенную в Новосибирске.
        Олег, недолго думая, согласился, тем более что в родном городе его больше ничто не держало — два года назад его родители погибли в автокатастрофе, и он остался совсем один. Братьев и сестёр не было, а из родни осталась только старшая сестра отца — тётя Люба, которая жила в Кемерово. Детей у тётки не было — её муж, военный летчик, которого она очень любила, погиб совсем молодым в Афганистане,  — и всю свою любовь она отдавала Олегу. По её совету, Олег продал квартиру родителей и переехал в Новосибирск.
        Работа в фирме, занимающейся, кстати, той же деятельностью, что и его нынешняя, очень понравилась Олегу, и он с головой ушёл в дела. Его усердие заметили и оценили. Он стал неплохо зарабатывать и вскоре стал владельцем новой трехкомнатной квартиры в одном из престижных районов Новосибирска. Это всё было более чем, кстати, ибо вскоре Олег встретил Наташу, свою неземную любовь…
        Олег остановился около светофора, чтобы перейти на другую сторону улицы, и вновь вспомнил свою первую встречу с женой. Он случайно столкнулся с ней при выходе из универмага. Книги, что держала девушка в руке, упали на пол, Олег поспешно подобрал их и, когда вручал хозяйке, то невольно посмотрел на неё. Посмотрел и обомлел. Перед ним стояла девушка его мечты. Обычно девушка твоей мечты это существо эфемерное, нереальное, увидеть которое чаще всего можно лишь во сне. Но на этот раз, к большому счастью Олега, всё обстояло совсем не так. Девушка из плоти и крови стояла прямо перед ним и тепло улыбалась ему.
        Это было летом. Второго июля… На Наташе было длинное легкое платье, совсем простое, но оно тем не менее выгодно подчеркивало все достоинства её изумительной фигуры. Длинные стройные ноги, тонкая талия, высокая грудь… Густые темно-каштановые волосы волной спадали ей на плечи, доходя до самой талии. Таких красивых волос Олег не видел никогда. Но больше всего его поразил мягкий овал лица девушки с большими серыми глазами, которые буквально излучали тепло…
        От растерянности Олег долго не мог прийти в себя и стоял столбом, не зная, что и сказать. К счастью Наташа сама пришла на помощь и что-то сказала. Что именно Олег не понял, но его окончательно покорил голос девушки: мягкий, нежный, волнующий…
        Как ни не был растерян в ту минуту Олег, но счастье своё он упускать не собирался и, немедленно пустив в ход всё своё обаяние, сумел познакомиться с девушкой и назначить ей свидание.
        А ещё через шесть месяцев состоялась свадьба, и счастливый Олег привёл молодую жену в новую квартиру.
        Спустя десять месяцев у них родился сын, и счастью Олега не было предела. Он получил всё, о чём мечтал.
        Одним мгновеньем пролетели ещё четыре года, и тут произошло несчастье: фирма, где работал Олег, неожиданно разорилась. Это было похоже на гром среди ясного неба. Олег опять остался без работы. Но ему вновь повезло — буквально через неделю ему сделал деловое предложение Вадим Станиславович Рокоссовский, с которым они познакомились полтора года назад, когда вели переговоры по поводу одного очень выгодного контракта…
        Предложение Вадима Станиславовича было более чем выгодным и, подумав немного, Олег согласился, несмотря даже на то, что ему нужно будет покинуть ставший уже родным Новосибирск и переехать в незнакомый Саровск.
        Хотя, если сказать по правде, Олег такому повороту был даже рад. Он устал от большого города. Родившись и прожив более двадцати лет в небольшом городке, он привык к его неторопливому размеренному ритму жизни. Новосибирск его раздражал. Он устал от вечной спешки, от постоянного многолюдства, от нескончаемого потока машин, от шума. Пожалуй, от шума больше всего. Олег ужасно хотел тишины. Поэтому переезд в Саровск казался ему настоящим подарком судьбы.
        К счастью, проблем в семье не возникло: Наташа отнеслась к перемене места жительства довольно-таки спокойно. Саровск не казался ей далекой провинцией и глухоманью, поэтому она не восприняла, как этого немного опасался Олег, предстоящий переезд как ссылку, а себя бедной женой декабриста. Тем более что как выяснилось, Саровск находился всего в сорока километрах от Новошатровска — весьма крупного города. Да и до родного Новосибирска, где оставались родители Наташи, было рукой подать — всего несколько часов езды на автомобиле (машины, правда, у них пока не было, но они рассчитывали купить её сразу после переезда в Саровск — ведь разница в ценах на квартиры в этих двух городах была огромной).
        Саровск приятно удивил молодую семью. Это был опрятный уютный городок, красиво расположившийся на северном берегу огромного Саровского озера. Со всех сторон город окружали многочисленные сосновые боры, которые делали воздух в нём необычайно чистым и свежим. Аромат сосновой хвои буквально витал повсюду. Этим воздухом хотелось дышать, дышать, дышать…
        Улицы прямые, широкие, ровные. И везде деревья, деревья, многочисленные кустарниковые ограды и цветочные клумбы. И не было сомнения в том, что весной и летом город буквально утопал в зелени.
        Слово «смог» жителям города было явно незнакомо. И не чего удивительного: как позже узнали супруги Вдовины, в Саровске практически отсутствовали предприятия с вредными производствами, которые, и этом нет ни какого секрета, обычно и являются главными загрязнителями окружающей среды. Их место занимали многочисленные санатории, базы отдыха и крупный медицинский центр, специализирующейся в области микрохирургию.
        В общем, Наташа и Олег с первого же дня знакомства влюбились в свой новый город.
        Выгодно продав квартиру в Новосибирске, они переехали в Саровск в начале декабря. Трёхкомнатную квартиру в новой пятиэтажке они купили за неделю до переезда. В этом им помог сам Вадим Станиславович.
        Быстро сделав в квартире ремонт, Олег вышел на работу. И здесь всё сложилось просто прекрасно: новый коллектив благосклонно принял его, обошлось без косых взглядов и тайной злобы. Настороженно отнёсся к Олегу разве что Иван Дмитриевич Лебедев — пятидесятилетний заместитель главы фирмы, который увидел в нём угрозу своему положению.
        Маленького Андрея определили в детский садик, расположенный неподалёку от дома, а сама Наташа довольно быстро нашла себе работу в местной школе. Там как раз не хватало преподавателя русского языка и литературы.
        «Да, всё сложилось просто замечательно»,  — подумал Олег и, посмотрев на часы, ускорил шаг. Если он поспешит, то, как раз успеет догнать свою жену и сына — они должны были вот-вот выйти из детского садика.
        Олег быстрым шагом пересёк городской парк и, нырнув в сквозной проход большой «девятиэтажке», вышел на тихую улочку, что вела прямо к их дому.
        Ему повезло: жена и сын, взявшись за руки, медленно шли по тротуару, о чём-то оживлённо беседуя. Они были всего в пятидесяти метрах от него.
        Олег довольно улыбнулся: сейчас он тихонечко догонит их и громко окликнет. Вот будет сюрприз!
        Он осторожно перебежал через дорогу, на несколько секунд задержался у киоска с мороженным и, бережно зажав в руке три «эскимо», начал быстро догонять медленно идущую впереди парочку.
        Олег уже мысленно представлял, как обрадуется его появлению жена, как радостно вскрикнет и бросится ему на шею сын, когда его внезапно обогнал неизвестно откуда вынырнувший японский микроавтобус с чёрными шторками на окнах, и резко затормозил возле его жены и сына.
        Двери микроавтобуса мгновенно открылись, оттуда выскочили двое мужчин в чёрных масках и, схватив женщину и ребёнка, начали заталкивать их в машину.
        Олег на мгновение замер от удивления, а затем, забыв обо всём на свете, бросился на помощь своей семье.
        Ненужное мороженное в красивой яркой упаковке медленно упало на истоптанный грязный снег…
        Через две секунды Олег был уже возле микроавтобуса. С силой, схватив за плечи бандита, что держал в своих руках бешено отбивающуюся Наташу, он рывком отбросил его от двери.
        Бандит, выпустив свою жертву, мгновенно развернулся и бросился на Олега. Тот такого не ожидал.
        Сильный удар в живот заставил Олега пошатнуться. Дыхание враз перехватило. Тем не менее, второго, ещё более сильного удара в лицо, он сумел избежать: Олег быстро пригнулся и кулак бандита со свистом рассёк воздух у него над головой.
        Олег, воспользовавшись тем, что его противник на секунду раскрылся, нанёс ему мощный удар по «печени». Бандит тут же согнулся пополам. Олег, быстро проскочив мимо него и, схватив жену за руку, потащил её из машины. Но второй бандит крепко держал её за другую руку. Где-то там, в глубине машины, громко кричал испуганный сын. Его крик придал Олегу сил и он, резко дёрнув, вытащил на улицу жену вместе с прицепившимся к ней бандитом…
        Всё внимание Олега было целиком приковано к микроавтобусу, и он даже не успел заметить, как из припаркованных неподалёку старых «Жигулей», выскочили ещё двое мужчин. Поэтому сильный удар рукояткой пистолета по голове был для него полной неожиданностью. Перед глазами у него всё вдруг разом потемнело, и он медленно опустился на холодный асфальт.
        Потерявший сознание Олег уже не видел, как его жену запихнули обратно в микроавтобус и тот, резко рванувшись с места, стремительно помчался по улице. А его самого, грубо схватив за руки и ноги, забросили на заднее сиденье старых «Жигулей».

        ГЛАВА 3

        Очнулся Олег только через пятнадцать минут.
        Сознание возвращалось медленно, перед глазами всё плыло и кружилось, голова буквально раскалывалась от дикой боли в затылке. Тем не менее, Олег сумел сдержать стон и осторожно оглядеться.
        Так и есть — он лежит на заднем сиденье быстродвижущейся автомашины. А впереди сидят двое бандитов — его похитители.
        «Где моя семья и куда меня везут?» — молнией промелькнуло в голове Олега. Но, к сожалению, ответа на эти два важнейших для него вопроса он не знал.
        Тут бандиты заговорили между собой и Олег поспешно замер, внимательно прислушиваясь к их разговору, тем более что говорили явно о нём.
        — Ну и что будем делать с ним?  — спросил водитель сиплым голосом у своего напарника. Тот, неторопливо засунул «мобильник» во внутренний карман своей кожаной куртки, неопределённо хмыкнул, а затем, словно с неохотой, небрежно бросил:
        — Везём его к старому заброшенному кирпичному заводу. Там вешаем ему на шею металлическую балку — и в прорубь…
        — Но это же убийство!  — вскрикнул шофёр и резко сбавил скорость.  — Мы так не договаривались! Послушай, Стилет, нам надо…
        — Заткнись, Карась! Делай, что велено! Веди быстрей машину да помалкивай,  — грубо прервал его Стилет.  — Бес приказал сделать всё быстро, чётко и аккуратно. Его тело до весны найти не должны! Ну, а там уж саровские раки сами позаботятся чтобы оно исчезло навсегда… Да не дрейфь ты, Карась. Чего дрожишь? Как будто у тебя это первая «мокруха». Не беспокойся, нам за всё заплатят сполна. Бес обещал. В общем, будем с «бабками». Так что, давай: езжай шустрей. Быстрее сделаем — быстрее вернёмся в город. А там попаримся в баньке, выпьем пивка, водочки. Будет много девочек…
        — Девочки это хорошо,  — эхом отозвался Карась и заметно увеличил скорость.
        А между тем дорога стала заметно хуже: машину непрерывно трясло, бросало из в стороны в сторону, она вся скрипела, дребезжала, и казалось вот-вот развалится на части. «Выехали за город,  — быстро догадался Олег.  — Значит, скоро приедем…» Он немного помнил, где находился этот самый «старый кирпичный завод» — они проезжали мимо него с Вадимом Станиславовичем недели три назад — и по мере воспоминаний его охватил самый настоящий страх. Ещё никогда в жизни Олегу не было так страшно.
        Старый кирпичный завод, построенный ещё до революции, закрыли лет тридцать назад, и теперь он представлял собой сплошные развалины, на подобии тех, что остаются после авиационных бомбардировок: жуткие скелеты производственных зданий, ползущие в небо, словно лианы прутья железной арматуры и горы, горы битого кирпича вперемешку с деревянными брёвнами, досками, рельсами и металлическими балками. Место совершенно безлюдное, глухое, помощи там ждать неоткуда. Идеальное место для убийства. К тому же, рядом берег и глубокие воды Саровского озера…
        Олег тяжело вздохнул и, бросив украдкой взгляд на сидевших впереди бандитов, стал лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Ему нужно бежать. Но как? О том, чтобы справится с двумя противниками одновременно, не могло быть и речи: это были весьма крепкие ребята, и, к тому же, по всей видимости, онибыли вооружены. Нет, единственный шанс спастись заключался в том, чтобы при подъезде к старому кирпичному заводу выпрыгнуть из движущейся машины и, воспользовавшись растерянностью бандитов, спрятаться среди гор производственного мусора.
        — Ну вот, подъезжаем,  — неожиданно услышал Олег голос Стилета, и весь сжался в пружину — времени на раздумья больше не оставалось.  — Давай, Карась, проедь ещё метров триста вон к тому полуразвалившемуся зданию: там и машину с дороги не будет видно и до озера недалеко…
        — Понятно. Не учи учёного. Ты, Стилет, лучше проверь как там наш пленник. Не очухался ещё? Смотри, что б потом проблем не было.
        Олег поспешно прикрыл глаза и расслабился. На сильный удар в плечо он ни как не среагировал, хотя с трудом сдержал стон.
        — Да нет, куда там,  — самодовольно ответил Стилет.  — После моих ударов не встают. Я его крепко приложил. Очухается теперь только в подводном царстве Плутона. Или Нептуна? Как правильно, Карась?
        — Кажись, Нептуна. Это вроде его с трезубцем рисуют…
        — А впрочем, какая разница?  — засмеялся Стилет.  — Всё равно пойдёт на корм рыбам, а те уж сами разберутся, в каком они царстве живут: Плутона или Нептуна. Главное: и им хорошо, и нам хорошо.
        — Это точно,  — поддакнул Карась.
        Скорость движения заметно снизилась. «Время!» — подумал Олег и, пока бандиты продолжали смеяться, дотянулся рукой до ручки открывания двери. Затем он резко рванул её на себя и, сильно оттолкнувшись ногами, пулей вылетел из машины.
        Ему повезло: он приземлился точно в большой сугроб снега, который и смягчил падение. А выпрыгни он на секунду раньше или позже и его бы ждали торчавшие из снега, острые как шпаги, металлические штыри — остатки бетонной арматуры.
        Но то, что могло произойти, Олега совершенно не интересовало: он остался в живых — а это главное. Всё остальное ерунда. Для него теперь важно только будущее. Но, чтобы попасть в него, нужно действовать…
        Олег быстро приподнялся на четвереньках и огляделся. Справа, всего метрах в пятидесяти от него, находилось большое здание, зияющее пустыми проёмами дверей и окон.
        «Мне туда!» — решил для себя Олег и, резко вскочив на ноги, побежал. К счастью, снег был неглубоким, и он добежал до ближайшего окна раньше, чем остановилась машина с бандитами. Один прыжок — и он в здании.
        В бывшем цеху кирпичного завода царил полумрак: как ни странно, но большая часть крыши уцелела, и слабые солнечные лучи проникали в помещение только через окна и двери. Подождав несколько секунд пока глаза привыкнут к темноте, Олег торопливо двинулся к дальнему, и одновременно, самому тёмному углу здания, осторожно пробираясь между кучами битого кирпича и деревянных досок, усеянных ржавыми гвоздями.
        Лишь дойдя до самого угла, Олег понял, какую страшную ошибку он допустил. Спрятаться в этой части здания было абсолютно негде. Пусто и чисто; лишь кое-где у стен стоял какой-то хлам. По всей видимости, стоявшее здесь оборудование аккуратно демонтировали и вывезли.
        Но бежать куда-либо было уже поздно: снаружи послышались торопливые шаги. Убийцы уже шли по его следу. Олег в панике метнулся к прислонённым к стене доскам и спрятался за ними.
        И вовремя: буквально через пару секунд в проёме окна, через которое он проник в здание, показались фигуры бандитов. В руках они держали пистолеты с неестественно длинными стволами. «Глушители!  — быстро догадался Олег.  — Пистолеты с глушителями. Значит, стрелять они будут без колебаний, не боясь, что звуки выстрелов привлекут чьё-то внимание». Сердце в его груди испуганно забилось, и одновременно он почувствовал предательскую дрожь в коленках. Умирать ему не хотелось.
        С минуту бандиты обшаривали взглядами пустой цех, тихо переговариваясь между собой. Затем они легко спрыгнули с подоконника на пол и, тыча во все стороны пистолетами, начали прочёсывать здание. Они не сомневались, что беглец прячется где-то здесь.
        Тем не менее, проходя мимо очередного окна, они непременно заглядывали в него и внимательно осматривали землю.
        «Ищут мои следы на снегу!» Олег аж взмок от страшной догадки. Убийцы знают, что он здесь и рано или поздно найдут его. А покинуть здание он уже не мог: его или сразу заметят при попытке выбраться из него, или быстро найдут по следам на снегу. Помочь ему теперь может только чудо.
        — Мне надо спрятаться, мне надо где-то спрятаться…  — тихо, почти беззвучно, затвердил он и его взгляд лихорадочно заметался по стенам здания в поисках более подходящего убежища. Но ничего лучшего, чем уже есть, он не находил, а бандиты тем временем подходили всё ближе и ближе. Вскоре они обнаружат его и тогда…
        «Всё я пропал!» — в отчаянии подумал Олег и тут его взгляд совершенно случайно упал на металлический люк в полу, всего в трёх метрах от него.
        Тень надежды промелькнула в глазах Олега. Осторожно, стараясь не шуметь, он опустился на колени и на четвереньках прокрался к люку. Взяв ручку люка в руки, он на мгновенье замер, а затем, с сильно бьющимся сердцем, тихонько потянул его на себя…
        — Только бы он открылся, только бы он открылся…  — зашептал Олег, повторяя эти слова как молитву.
        Сначала крышка люка не поддавалась, но затем, когда усилие было удвоено, неожиданно пошла вверх. Причем, что было особенно важно для Олега, совершенно беззвучно.
        Держа крышку в вертикальном положении, Олег стёр рукавами куртки со лба пот и, стремясь поскорее покончить с неизвестностью, заглянул вниз, в темноту колодца. Дна он не увидел, но зато заметил в стене железные скобы, заменявшие собой лестницу. «Это как раз то, что мне нужно!» — радостно подумал Олег и осторожно полез вниз.
        Колодец, выложенный из кирпича и имевший диаметр каких-то пятьдесят сантиметров, был немного тесноват для Олега, но, тем не менее, он сумел быстро спустится в него на высоту собственного роста и бесшумно закрыть за собой крышку люка.
        Только оказавшись в полной темноте, Олег смог немного успокоится. Что ж, он сделал всё, что мог. Теперь вся надежда только на то, что бандиты пройдут мимо, не обнаружив его укрытия.
        А между тем, они были уже совсем близко. Весь обратившийся в слух Олег, явственно различал в тишине их тихие, крадущиеся шаги. Через пару минут они находились уже в считанных метрах от его убежища. Олег напряжённо замер, боясь лишний раз дыхнуть. Лишь тонкий лист металла отделял его сейчас от убийц.
        — Да где же он, чёрт его побери?  — услышал Олег тихий голос Карася.  — Ты уверен, что он здесь? Может быть, он уже далеко отсюда и звонит сейчас в милицию?
        — Заткнись! Смотри лучше по сторонам!  — рявкнул на Карася Стилет и, злясь, с шумом втянул в себя воздух.  — Я нутром чую, что эта сволочь где-то здесь! Я всё равно найду его! От меня ещё никто не уходил!
        — Уже вечер. Скоро будет совсем темно. Без фонарей нам его не найти. Позвони Бесу, пусть пришлёт ещё людей…
        — Рано ещё!
        — Позвони,  — не сдавался Карась.  — Не то уйдёт ведь…
        Тут в тишине, прерывая их спор, послышалось назойливоё попискивание — бандитам кто-то звонил сам.
        — Да,  — громко сказал в трубку Стилет, продолжая обшаривать ищущим взглядом пустоё здание.
        — Парень мёртв?  — быстро спросил невидимый собеседник.
        Глаза Стилета яростно сверкнули.
        — Нет. Эта сволочь выпрыгнула на ходу из машины и спряталась в одном из цехов кирпичного завода.
        — Что?! Вы упустили его?! Ты что, Стилет, совсем охренел?! Завалить такую операцию…
        — Да не волнуйся, Бес, мы найдём его…
        — Да?! А если нет?! Скоро ведь совсем стемнеет.
        — Бес, пришли ещё людей с фонарями.
        — Не могу, ищите сами. Даю вам полчаса на поиски.
        — А если мы за это время не найдём его?  — осторожно спросил Стилет.
        — Тогда бросайте всё и возвращайтесь. Его найдут без вас. Но, чтобы не было осложнений, лучше найдите его сами.
        — Понятно.
        — Ладно, ищите…хотя, подожди. Если парня не найдёте, то перед уходом обязательно — я подчёркиваю: обязательно!  — громко крикнете ему, чтобы он не вздумал обращаться в милицию. Скажешь, что его жена и сын у нас. Пусть сидит дома и ждёт телефонного звонка. Мы договоримся о выкупе…
        — О каком ещё выкупе?
        — Заткнись и слушай! О выкупе за жену и сына, балбес! Или ты хочешь, чтобы он сразу побежал в милицию и поднял там шум? Добавишь, что иначе, мол, он их больше никогда не увидит. Ну и так далее, в том же духе, ты сам, Стилет, знаешь, что надо сказать… Но лучше вам, Стилет, всё-таки найти его!  — добавил Бес с угрозой.
        — Найдём!  — рука Стилета крепко стиснула рукоятку пистолета.  — Мы найдём его! Он у меня ещё пожалеет, что родился на свет!
        Закончив телефонный разговор, бандиты продолжили поиски. Только с ещё большим рвением.
        Они были совсем близко. Их осторожные шаги эхом отдавались в голове Олега. Он понимал, что если бандиты в скором времени не уйдут отсюда, то, рано или поздно, они заметят крышку люка и тогда… О том, что будет тогда, думать совершенно не хотелось.
        Чтобы немного успокоить себя, Олег сделал глубокий вдох, а затем, подчиняясь какому-то душевному порыву, зашептал в отчаянии слова молитвы, той единственной, что он знал, той, что ещё в детстве научила его бабушка:
        — Отче наш, иже еси на небеси! Да святится имя Твоё, да приидёт Царствие Твоё, да будет воля Твоя яко на небеси и на земли…
        Никогда ещё в своей жизни Олег не молился так истово как в эти роковые для него минуты (И пусть это никого не удивляет. Увы, но человек чаще всего вспоминает о Боге только тогда, когда ему больно, тяжело, когда ему грозит смерть, а он уже бессилен предпринять что-либо сам. И Олег в этом плане не был исключением).
        И его отчаянная молитва была услышана. Неожиданно через пустое окно в цех залетел воробей и с шумом пролетел рядом с досками, за которыми ещё совсем недавно прятался Олег.
        Бандиты на шум среагировали мгновенно. Быстро развернувшись, они открыли по доскам беглый огонь из пистолетов.
        От пуль часть досок потеряло равновесие и, они, скатившись по стене, с грохотом рухнули на пол, вздымая вверх тучи мелкой пыли. Причём несколько досок упало так, что они полностью закрыли собой люк в колодец, где прятался Олег. А опустившаяся пыль полностью уничтожила все следы его пребывания в этой части здания.
        Поняв свою ошибку, бандиты вскоре стрельбу прекратили и, кроя отборнейшим матом ни в чём не повинного воробья, продолжили обыск здания.
        Они долго искали сбежавшего пленника, обшарив цех буквально вдоль и поперёк, но естественно никого не нашли, поскольку под упавшие доски заглянуть из них никто не догадался.
        Только через час, весь кипя от злости, Стилет велел прекратить поиски. Проклятый беглец как сквозь землю провалился.
        Уже на выходе, вспомнив наказ Беса, Стилет обернулся и, вместо очередной угрозы выпустить Олегу кишки, громко крикнул:
        — Эй, придурок! Не вздумай обращаться в милицию — твоя жена и сын у нас! Если хочешь получить их назад живыми и невредимыми — сиди дома и жди телефонного звонка! Да заодно собирай деньги! И не думай, что тебе повезло! Ты нам за всё заплатишь!
        Сразу Олег не вылез. Справедливо опасаясь ловушки, он просидел в колодце ещё добрых полтора часа. Затем осторожно выбрался наружу. Бандитов рядом не было.
        В город он пошёл прямо через заснеженные поля: так ему казалось быстрее, да и безопаснее — ведь на дороге его вполне могли поджидать бандиты. Повезло ему или нет, но до окраин он добрался без приключений. Затем он удачно сел на автобус, отправляющийся в центр города, туда, куда ему и нужно.
        Перед домом, метров за сто, Олег остановился и, спрятавшись за киоск «Союзпечати», внимательно оглядел двор и улицу. Ничего подозрительного он, однако, не заметил, всё выглядело тихо и мирно как всегда. Пешеходов в столь поздний час — а время было половина десятого — практически не было, а новых, неизвестных ему машин во дворе не прибавилось. Если за домом и следили, то наблюдателей он обнаружить не смог, что, впрочем, и неудивительно — из множества уличных фонарей перед домом горел только один, а способностью видеть в темноте он, увы, не обладал.
        Крепко сжав в руке подобранную возле киоска пустую бутылку из под «Советского шампанского», Олег скорым шагом направился к своему подъезду. Никто навстречу ему не вышел, и уже через минуту он стоял возле знакомого крыльца.
        К счастью обе двери подъезда были открыты настежь, и было прекрасно видно, что там никого нет.
        Олег поднял глаза и удивлённо хмыкнул: на всех пяти лестничных площадках горел свет — такое случалось крайне редко, ибо лампочки постоянно выкручивали (явление знакомое, наверное, любому городскому жителю). Следовательно, засада исключалась, и путь в квартиру был свободен, если только на крыше дома напротив его не ждал снайпер. Но это казалось Олегу слишком маловероятным…
        Продолжая сжимать в руке пустую бутылку, Олег быстро пробежал четыре этажа, вставил в замочную скважину ключ и, с сильно бьющимся сердцем, повернул его. Дверь бесшумно открылась. Выстрелов не последовало. В квартире было темно и тихо. Постояв секунд двадцать, Олег осторожно нашарил рукой выключатель, и резко включил свет.
        В квартире никого не было — в этом Олег убедился буквально через несколько секунд. Его никто не ждал. Олег быстро огляделся: в его отсутствие в квартире никто не побывал, всё было цело, всё стояло на своих обычных местах. Не хватало только жены и сына. Только их…
        Олег, не раздеваясь, тяжело плюхнулся в кресло — горечь утраты камнем навалилась на него. Страх за судьбу жены и сына давно пересилил страх за свою собственную жизнь. Он ведь их так любит, как же он сможет жить без них…
        Олег медленно поднял голову и угрюмо посмотрел на телефон — что же он ему сообщит? Телефон молчал, и Олег вновь печально опустил голову. Ему оставалось только ждать и надеяться.
        Ещё по дороге домой, Олег твердо решил, что в милицию он обращаться пока не будет. Сначала он услышит требования похитителей, а уж потом решит, что делать дальше.
        Когда настенные часы показали ровно десять, телефон зазвонил. Олег хоть и ждал звонка, всё же вздрогнул — настолько громко он прозвучал в полной тишине.
        Мысленно сосчитав до десяти, чтобы унять волнение, Олег медленно поднёс трубку к уху и твёрдым, уверенным голосом сказал в микрофон:
        — Да, я вас слушаю.
        — Олег Петрович Вдовин?  — вежливо осведомился незнакомый мужской голос.
        — Да, это я.
        — Прекрасно. Наконец-то вы дома. Но не буду тянуть резину, перехожу сразу к делу. Ваша жена и сын у нас. За их освобождение мы требуем всего шесть тысяч долларов да вашу чудесную квартиру со всей обстановкой. Как видите, мы просим совсем немного…
        — Да уж…  — Олег даже не пытался скрыть свою иронию.
        — Ничего, вы ещё заработаете.
        — Всё это здорово, но откуда я знаю, что моя жена и сын ещё живы. Я требую доказательств.
        — Хорошо,  — покладисто сказал неизвестный и, через несколько секунд, Олег услышал в трубке испуганный голос сына: — Папа, папочка, забери меня отсюда. Мне страшно, я хочу домой. Забери меня…  — голос сына неожиданно прервался.
        Олег крепко сжал в руке телефонную трубку и медленно закрыл глаза, пытаясь справиться с волнением. Но едва ли это было возможно в данной ситуации…
        — Ну что, убедился?!  — голос неизвестного зазвучал неожиданно резко и грубо.  — А теперь к делу. Если хочешь получить назад свою семью — приходи завтра к трём часам дня в агентство по продаже недвижимости «Гарант». Тебя будут ждать. Адрес агентства тебе известен — ты каждый день проходишь мимо него по пути на работу. Там ты подпишешь документы на продажу своей квартиры и получишь деньги…
        — Даже так?!  — не смог удержаться Олег.
        — Да. Вы получите сумму, несколько превышающую ту, за которую вы приобрели вашу квартиру. Затем вы идёте к себе домой, вытаскиваете из тайника шесть тысяч долларов — как видите, мы знаем о вас абсолютно всё — и в семь часов вечера, со всеми деньгами, идёте на улицу Куйбышева к магазину «Орбита». В это время там достаточно светло и многолюдно, так что вам нечего бояться. Деньги заверните в плотную бумагу и положите в полиэтиленовый пакет. Вы будете прогуливаться по улице вдоль магазина, к вам подойдёт молодой человек, скажет пароль: «Вам привет от Николая Ивановича». Вы спокойно отдаёте ему пакет с деньгами и идёте домой. Если вы нас не обманули, то через полчаса ваша жена и сын будут дома. Вопросы есть?
        Всё как будто складывалось хорошо: ради любимой жены и сына Олег был готов пожертвовать всем, но всё же одна подспудная мысль не давала ему покоя.
        — Если вам нужен только выкуп, тогда почему ваши люди пытались убить меня?
        — К сожалению, произошла маленькая накладка: мы просто не знали, что это вы. Вас приняли за случайного прохожего, решившего поиграть в героя. Вы ведь должны были вернуться с работы только в начале шестого, не так ли?
        — Да.
        — Вот-вот, никто не ожидал, что вы уйдёте с работы пораньше. Когда да же мы поняли, что это вы… в общем, мы не стали больше вас искать и стали ждать вашего возвращения домой.
        — Да, но эти двое стреляли, они явно хотели меня убить.
        — Они только хотели вас напугать и намять бока за то, что, сбежав, вы их опозорили. Но достаточно об этом. Судьба вашей семьи — в ваших руках. Будьте благоразумны, Олег, не делайте глупостей. О вашем визите, или звонке в милицию мы тут же узнаем. У нас везде свои люди и шутить мы не намерены. Больше звонков и предложений не будет.
        Неизвестный положил трубку — разговор окончен.
        Олег встал с кресла и заходил по комнате, обдумывая услышанное. Да, он должен крепко подумать. Хотя, впрочем, особого выбора у него нет: он должен выполнить все условия похитителей — рисковать жизнями жены и сына он не мог. Чёрт с ними с деньгами и квартирой, семья дороже…
        Однако откуда похитители знают, что он хранит в своей квартире деньги, те самые шесть тысяч американских долларов? Они что, следили за ним? Похоже, что следили, и, наверное, с первых же дней их пребывания в Саровске. Хотя удивляться тут нечему — в детективах похитители всегда долго наблюдают за своей жертвой, тщательно изучая её. Похищение — дело серьёзное, похитители рискуют по-крупному, ведь даже по нашему, весьма несовершенному законодательству, их, в случае неудачи, ждут крупные сроки заключения.
        Но опять же сумма выкупа относительно невелика — то есть она вполне реальна, он может заплатить её. Это ведь не мифический один миллион долларов, который ему ни за что не собрать, и в итоге от безысходности, рано или поздно, ему всё равно пришлось бы обратиться в милицию со всеми вытекающими отсюда последствиями… Значит преступники действуют наверняка: операция длится два-три дня, они гарантированно получают деньги, пусть небольшие, но деньги, и затем возвращают похищенного или похищенных. При таком раскладе риск не велик, следовательно, похитители должны вернуть ему жену и сына живыми, им нет причин убивать их.
        Олег немного успокоился: если всё пойдёт по плану, то завтра вечером он обнимет свою семью. Действия похитителей по-своему логичны, им нет причин обманывать его, размышлял он. Но всё же, какая-то смутная тень подозрения, что в этом деле что-то не так, где-то там, на самом уровне подсознания, не покидала Олега. Однако он упорно гнал плохие мысли от себя. Всё должно получится, всё должно закончится хорошо…
        Окончательно всё решив для себя, Олег по быстрому принял душ и, выпив залпом полстакана водки для успокоения, отправился спать — пусть «это завтра» наступит поскорее. Ложась, он думал, что не скоро сможет уснуть, но вышло всё совсем наоборот — по прошествии десяти минут, он уже крепко спал, провалившись в глубокий, без сновидений сон.

        ГЛАВА 4

        Встав рано, Олег всю первую половину дня провёл в томительном ожидании. Время тянулось мучительно долго. Взгляд то и дело устремлялся к настенным часам, но их стрелки казалось совсем застыли на месте.
        В десять часов Олег без всякого аппетита позавтракал, затем достал из тайника в спальне доллары, пересчитал их и, убедившись, что сумма действительно шесть тысяч, спрятал обратно.
        Дальше началось бесцельное хождение по квартире, Олег не знал чем себя занять. Так продолжалось до тех пор, пока его взгляд случайно не наткнулся в ванной на два стальных листа размером примерно 40х30 и толщиной в пол сантиметра, оставшиеся от прежнего хозяина квартиры. Зачем эти листы ему были нужны, Олег не знал, но они навели его на мысль сделать себе импровизированный бронежилет — ведь от похитителей можно всего ожидать.
        Времени до визита в агентство по продаже недвижимости было навалом, и Олег решил претворить свою идею в жизнь.
        Первым делом он нарисовал чертёж и произвёл все необходимые замеры. Затем, взяв электродрель, он просверлил в листах несколько дырок, прикрепил маленькими болтиками наплечные и боковые ремешки и в итоге получил простейший бронежилет, защищающий спину и грудь.
        Подумав немного, Олег решил несколько усовершенствовать своё изделие. Он принёс с балкона старые дырявые валенки (также оставшиеся от прежнего хозяина), изрезал их на куски, а затем приклеил все полоски к металлическим листам — бронежилет сразу стал толще и надёжнее.
        За работой время пролетело незаметно, и когда бронежилет был полностью готов, часы показывали уже ровно половину третьего.
        — Пора,  — сам себе сказал Олег и начал собираться.
        Он быстро принял холодный душ, насухо вытерся полотенцем, затем достал из шкафа свежую рубашку и новый костюм — не смотря ни на что, он должен выглядеть безупречно. Никто не должен знать или догадываться, что у него большое горе.
        Завязав галстук, Олег посмотрел на себя в зеркало и остался доволен.
        Бронежилет он одевать не стал — его он оденет вечером, когда пойдёт передавать деньги похитителям. Днём ему вряд ли что-либо угрожает. С собой он взял только паспорт и папку с документами, нужными для продажи квартиры.
        Агентство по продаже недвижимости «Гарант» находилось на той же улице, где жил Олег, всего в пяти минутах ходьбы, и располагалось па первом этаже большого девятиэтажного дома.
        Ещё при подходе к агентству, в глаза бросилась яркая вывеска — «Гарант». Чёрные буквы на жёлтом фоне — не заметить её было просто невозможно. Крыльцо новое, красиво выложенное декоративным кирпичом, двери и окна пластиковые — они буквально сияли чистотой.
        «Да, судя по внешнему виду, дела в агентстве идут неплохо»,  — автоматически отметил Олег, входя в офис. Электронные часы на противоположной стене показывали14:59. Он пришёл вовремя.
        «Ну и куда теперь?» — мысленно спросил себя Олег, растерянно глядя на несколько открытых дверей в глубине помещения.
        Его, однако, ждали, поскольку через секунду, откуда-то сбоку, появился молодой человек в строгом чёрном костюме и вежливо осведомился:
        — Олег Петрович Вдовин?
        — Да, это я.
        Парень протянул ему руку.
        — Очень приятно. Соколов Сергей Александрович.
        Олег пожал протянутую руку и внимательно оглядел Соколова. Парню на вид было лет двадцать пять — двадцать семь. Элегантно одет, ухожен, на лице вежливая улыбка и доброжелательность — в общем, ничего криминального, таких молодых людей сейчас масса в офисах различных частных фирм. К похитителям, скорее всего не имеет никакого отношения, его используют вслепую. Хотя внешность порой бывает обманчивой…
        А теперь прошу вас в мой кабинет,  — парень указал рукой на крайнюю левую дверь.  — Располагайтесь поудобнее.
        Олег послушно прошёл в небольшую комнату, окинул её быстрым взглядом — смотреть особо было не на что, кроме разве что большой картины, изображавшей изумительное по красоте горное озеро, окружённое зелёными деревьями — и сел на мягкий чёрный стул перед большим письменным столом. Парень закрыл входную дверь, мимоходом поправил галстук на груди и, доброжелательно улыбнувшись Олегу, мягко опустился в кресло по другую сторону стола.
        Олег молчал, решив предоставить право первым начать разговор щеголеватому хозяину. Тот, однако, ни сколько не смутившись, продолжил:
        — Ваши документы на продажу квартиры уже готовы, Олег Петрович. Вам осталось только подписать их. Не скрою, нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы приготовить их за такой короткий срок. Но думаю, вы будете довольны и, возможно, снова обратитесь в наше агентство уже за покупкой новой квартиры…
        — Так вам позвонили насчёт меня?  — перебил парня Олег.
        — Да, в агентство позвонил ваш хороший знакомый, передал нам с посыльным комплект всех необходимых документов и попросил максимально ускорить дело. Отказать в просьбе такому уважаемому человеку мы не могли, и вот,  — парень достал из ящика стола несколько бумажных листов,  — ваши документы готовы. Как я уже говорил, вам осталось только подписать их. Да, кстати, не забудьте передать вашему другу «спасибо», обычно на оформление всех документов уходит несколько дней.
        Олег ошарашено смотрел на него, не зная, что и сказать.
        — Обязательно скажу,  — наконец выдавил он.  — Запамятовал только его фамилию, не напомните?
        Парень улыбнулся.
        — Не волнуйтесь, вечером он сам вам позвонит. Вам можно только позавидовать: хорошо иметь таких друзей.
        — Да-да,  — буркнул Олег, поняв, что фамилию «неизвестного друга», ему так и не скажут.  — Может быть, перейдём прямо к делу?
        — Конечно, конечно, извините,  — парень засуетился.  — Прочитайте, пожалуйста, документы и распишитесь в местах, помеченных галочками.
        Олег быстро просмотрел листки. Имени покупателя не было: его квартиру покупало непосредственно агентство… Умно, ничего не скажешь. Сумма продажи действительно несколько превышало ту, которую он заплатил, когда покупал квартиру. Тут его не обманули. Даст бог, не обманут и далее…
        — Вот и прекрасно,  — с довольным видом сказал Соколов, когда Олег вернул ему подписанные листки.  — Теперь мне понадобится ваш паспорт … надеюсь, вы принесли его и прочие докумен…
        — Да, у меня всё с собой,  — ответил Олег, расстегивая замок папки.
        Когда со всеми формальностями было покончено, Соколов вытащил из верхнего ящика стола пухлый конверт и протянул его Олегу.
        — Вот ваши деньги, Олег Петрович, пересчитайте, пожалуйста.
        Олег, не говоря ни слова, пересчитал: всё точно. Впрочем, иного он и не ожидал: обманывать его тут похитителям не было никакого смысла — они всё равно потом получат их обратно.
        Уже в дверях, Соколов вежливо напомнил ему, что он должен освободить квартиру в течение семи дней. Олег молча кивнул и вышел. Он торопился домой, похитители, возможно, скоро позвонят…
        Идя по улице, Олег ни на кого не обращал никакого внимания, целиком погрузившись в свои мысли. Раз за разом он прокручивал в голове разговор с молодым риэлтером. Визит в агентство «Гарант» дал ему кой-какую информацию о похитителях. Однако то, что он узнал, сильно тревожило его.
        Прежде всего, его беспокоило то обстоятельство, что похитители знали о нём и его семье абсолютно всё. Более того, они располагали копиями всех семейных документов. Это надо же подать за него заявку на продажу квартиры… Хотя, в принципе, раздобыть копии не такая уж проблема — надо только проникнуть в их отсутствие в квартиру. Для профессиональных взломщиков это пустяк. Замки у них самые обыкновенные, простенькие. Похитители подготовились превосходно, надо отдать им должное. Так кто они? Опытные профессионалы? Но если это так, то, что от них следует ожидать? Вернут они ему после получения выкупа живыми жену и сына? Или убьют их? Или надо пока не поздно обратиться в милицию?
        От всех этих бесконечных вопросов кружилась голова. И как Олег не пытался, он ни как не мог проанализировать всю ситуацию до конца. Беспокойство и страх за жену и сына мешали ему сосредоточится и рассуждать здраво. Впрочем, не смотря на все сомнения, Олег был уверен, что, передавая деньги похитителям, он поступает правильно. Только так он может сохранить жизни жены и сына. Только так.
        Последующие часы показались Олегу пыткой — он места себе не находил, а похитители всё не звонили и не звонили. А ведь он так хотел ещё раз услышать голос сына и убедиться, что с ним и мамой всё в порядке. Живы ли они ещё? Ну почему нет звонка?! Олег метался по комнате и жадным взглядом смотрел на телефон, словно именно от него зависели жизни его жены и сына. «Да звони же ты, наконец!» Раз десять Олег подходил к телефону и убеждался, что он исправен и его не отключили. Он буквально молил его: зазвони. Зазвони!
        Но всё было напрасно: похитители так и не позвонили. Когда часы показали половину седьмого, Олег оставил, наконец, телефон в покое, и начал поспешно собираться. Время пришло. Так или иначе, скоро он всё узнает…
        Олег быстро надел на рубашку бронежилет, сверху натянул шерстяной свитер, полностью закрывающий горло, и закончил всё короткой кожаной курткой. Затем, сам, не зная для чего, сунул в правый ботинок острый кухонный нож, а в карман куртки положил складной нож с множеством лезвий и приспособлений — авось пригодятся. Деньги уже были приготовлены и лежали в чёрном полиэтиленовом пакете на тумбочке в прихожей. Олег взял пакет в руку и, прошептав: «С богом!», открыл входную дверь.
        К вечеру, однако, заметно похолодало. Олег бросил быстрый взгляд в конец улицы. Большое электронное табло на здании Главпочтамта показывало температуру: минус двадцать два.
        Олег поплотнее нахлобучил шапку, достал из карманов куртки шерстяные перчатки и, крепко держа в руке пакет с деньгами, направился к магазину «Орбита». Идя неспешным шагом, он внимательно смотрел по сторонам — ведь отнять деньги могут и по дороге…
        К магазину он добрался точно к семи часам. «Орбита» ещё работала, и покупатели то и дело входили и выходили из широких стеклянных дверей.
        Магазин был огромен. Он торговал различными спортивными товарами, и его многочисленные, ярко освещённые витрины наглядно демонстрировали весь товар лицом. Там было всё: от футболок и гантель до тренажёров и водных мотоциклов.
        «Да, похитители не соврали: в это время здесь светло и многолюдно»,  — отвлечённо подумал Олег и стал внимательно вглядываться в лица проходивших мимо него молодых парней. Кто же из них подойдёт и скажет пароль?
        Прошло десять минут. Но к Олегу так и никто не подошёл. Он уже начал беспокоиться: неужели похитители обманули его?
        Тут из темноты, словно в ответ на его мысли, вынырнул плотно сбитый молодой парень в натянутой почти до глаз спортивной черно-красной шапочке. Олег воспрянул духом: может это он? Однако парень, не замечая его, прошёл мимо.
        Олег, опустив голову, устало посмотрел на дорогу с несущимися мимо автомобилями и разочарованно вздохнул. И тут же почувствовал сильный толчок в спину.
        — Какого чёрта?!  — ругнулся Олег и, повернувшись, замер от удивления. Перед ним стоял проходивший недавно парень в спортивной чёрно-красной шапочке и обескуражено смотрел на шило в своих руках: его длинное стальное жало согнулось зигзагообразно от удара по пластинке бронежилета. Да, если бы не импровизированный бронежилет, он был бы сейчас мёртв.
        Замысел преступников стал Олегу предельно ясен. Всё очень просто. Удар шилом в спину: острое тонкое жало пронзает сердце и человек падает. Крови почти нет, ведь рана совсем маленькая. Вокруг убитого тотчас собирается толпа. Убийце даже не надо убегать. Он может спокойно постоять в толпе вместе со всеми и поохать: «Это надо же такой молодой и такое слабое сердце. Надо бы врача…», а затем незаметно уйти. А в это время к месту событий подъезжает, как бы случайно здесь оказавшаяся, машина «Скорой помощи» и «больного» быстро увозят в неизвестном направлении…
        При мысли о «Скорой помощи», Олег бросил быстрый взгляд на дорогу и тут же увидел приближающуюся машину. Красная надпись «Скорая помощь» сразу бросилась в глаза. Машина определённо направлялась к ним. И явно по его душу.
        Эта новая угроза вывела Олега из того оцепенения, в котором он пребывал. Резко вскинув ногу, он нанёс своему несостоявшемуся убийце сильнейший удар в пах. Тот, взвыв, мгновенно согнулся пополам. Чтобы окончательно добить своего противника, Олег со всего размаха рубанул сверху ребром ладони по его крепкой шеи. Убийца как подкошенный мешком рухнул на землю. Очухается он теперь нескоро.
        Однако машина «Скорой помощи» была уже совсем рядом. Олег быстро перепрыгнул через своего поверженного противника и со всех ног бросился бежать к узкому проулку за магазином «Орбита». «Скорая помощь» с ходу влетев на тротуар, рванула прямо за ним. Двое прохожих едва успели отскочить в сторону.
        До проулка Олег добрался первым. Это спасло ему жизнь — «Скорая помощь» явно хотела сбить его.
        Проезд в проулок был закрыт. Дорогу перегородили две шикарные «иномарки». Их хозяева — четверо крепких парней в коротких кожаных куртках и с толстыми золотыми цепями на бычьих шеях — стояли неподалёку и о чём-то оживлённо беседовали. На то, что они нарушили правила дорожного движения, оставив машины в неположенном месте, им было абсолютно наплевать. Как никак они «новые русские» — хозяева жизни…
        Олег, удачно проскочив между «иномарками», побежал дальше в темноту переулка, выходившему во двор между тремя «пятиэтажками». А «Скорая помощь».
        Едва успела затормозить в считанных сантиметрах от одной из «иномарок».
        От группы беседовавших парней немедленно отделились двое с явным намерением набить морду оборзевшему водиле. Но из машины «Скорой помощи» выскочили не перепуганные насмерть врачи в своих белых халатах, а трое крепких парней в чёрных масках на голове и с пистолетами в руках. На двоих, правда, белые халаты были — очевидно, не успели их снять.
        Увидев пистолеты с глушителями, двое «новых русских» моментально остановились и медленно подняли руки. Но троица бандитов, проигнорировав их, в полном молчании устремилась в след за беглецом.
        К счастью, двор не был освещён, и Олег успел добежать до угла одной из «пятиэтажек» раньше, чем бандиты успели заметить его и тщательно прицелится. Их запоздалые пули только раскрошили пару кирпичей в трёх метрах от него.
        Не останавливаясь, Олег удачно пересёк оживлённую улицу, нырнул в следующий переулок, опять пересёк двор, а затем, заметив чёрные ряды железных гаражей, устремился к ним.
        Импровизированный бронежилет давил на плечи и несколько сковывал движения, но всё же Олег успел опередить своих преследователей, и они потеряли его из виду.
        Ряды гаражей вывели Олега прямо к берегу озера. Там Олег по какому-то наитию свернул налево и, увидев неторопливо идущих по улице людей, немедленно сбавил скорость до обычного шага. Как это не тяжело, но бежать больше не следует — он не должен выделяться из толпы. Толпа сейчас его лучшее прикрытие.
        Олег незаметно пристроился к группе подвыпивших подростков и, не слушая их громкие разговоры о предстоящей «вечеринке», где будут классные «тёлки», которые после крепкой выпивки, не ломаясь дают всем, принялся обдумывать сложившуюся ситуацию.
        А подумать было о чём. Олег был в полной растерянности, он ничего не понимал. Почему его хотят убить? Он же всё сделал как надо. Он же собрал деньги на выкуп. Или похитителям не нужны деньги? Но тогда, что же им нужно? Что?
        Олег терялся в догадках. Ясно было только одно: похитители больше не позвонят и не отпустят его жену и сына. Чтобы спасти их он должен обратиться за помощью в милицию. И сейчас же, пока ещё не поздно.
        Олег покрутил головой: где тут находится ближайшее отделение милиции? Он уже хотел, было спросить об этом идущего навстречу пожилого мужчину, как вдруг заметил впереди, метрах в пятидесяти, медленно ехавшую вдоль обочины «девятку». Что-то в ней показалось Олегу подозрительной, и он невольно замедлил шаг.
        Внезапно «девятка» резко затормозила, из неё выскочили двое широкоплечих парней, быстро схватили идущего по тротуару мужчину, прижали его к стене дома, внимательно оглядели, а затем нехотя отпустили…
        Уличный фонарь в этом месте как раз горел, и Олег отчетливо увидел, что на мужчине была точно такая же куртка, как и на нём.
        Олега прошил холодный пот. Ищут его, именно его. Значит, до милиции ему добраться не дадут. В квартире его обязательно будет ждать засада. А улицы будут прочёсывать до тех пор, пока его не поймают. Что же делать?!
        Этого он не знал. Но и думать было некогда — «девятка» с бандитами приближалась. Олег решился. Спрятавшись за спины подростков, он незаметно проскользнул в тёмный проулок между домами, бегом пересёк двор и, обогнув какое-то длинное трёхэтажное здание, вышел на следующую улицу. Там он перевёл дух и обернулся. Нет, никто его не преследовал, бегство прошло удачно.
        Радовался, однако, Олег рано. Не успел он пройти и ста шагов, как заметил выехавшую из-за поворота уже знакомую ему машину «Скорой помощи».
        «Вот гады! Обложили со всех сторон!» Олег забежал за угол «многоэтажки» и, прижавшись к стене, затаился.
        «Скорая помощь» неспеша проехала мимо. Ему опять повезло. Но Олег прекрасно понимал, что так долго продолжаться не может. Ему нужно срочно где-то спрятаться. Иначе он труп. Без вариантов.
        Но где спрятаться? Куда пойти? Он в этом городе никого не знает. Да о чём тут говорить: он даже не знает, где он в данный момент находиться. Увы, Саровск он знает так себе, с пятого на десятое…
        О, господи, что же ему делать?
        Олег горестно оглядел холодное звёздное небо и внезапно вздрогнул. Телевышка! Она совсем близко. А рядом находится дом, в котором Рокоссовский недавно купил себе квартиру для тайных встреч со своими любовницами. Олег помогал ему покупать ему мебель и ключи от квартиры сейчас должны находится у него в кармане, в общей связке…
        Олег поспешно пошарил в кармане брюк, вытащил связку ключей и с радостью убедился, что ключи от квартиры Рокоссовского здесь. Он облегчённо вздохнул: теперь у него есть шанс, надо только суметь воспользоваться им.
        Не теряя времени, Олег дворами двинулся к телевышке. Он старался держаться в темноте, а улицы пересекал только бегом. И то, только убедившись, что на них нет машин — бандиты могли находиться в любой из них.
        Ему везло, только возле самой телевышки он едва не натолкнулся на машину «Скорой помощи» — она медленно объезжала двор, старательно освещая все тёмные закоулки.
        Олег вовремя нырнул в темноту какого-то подъезда. Едва машина «Скорой помощи» покинула двор, он устремился дальше, благо осталось совсем недалеко — он уже видел нужную ему «девятиэтажку».
        Пятнадцать минут спустя он уже стоял перед железной дверью новой квартиры Рокоссовского. Он благополучно избежал новых встреч с бандитами и теперь ему осталось последнее испытание: открыть дверь и узнать, нет ли там засады.
        Об этой покупки Рокоссовского мало кто знал, и всё же… Информированность похитителей просто поражала. Окна квартиры были темны, но это ни о чём не говорило. Поэтому Олег действовал предельно осторожно.
        Он вытащил из кармана связку ключей, нашёл нужный и, стараясь не шуметь, осторожно вставил его в замочную скважину. Затем тихонько повернул. Новый замок открылся без единого звука.
        Прислонившись к стене, чтобы в случае чего не попасть под возможные выстрелы, Олег вытащил из правого ботинка кухонный нож и, крепко сжав его в руке, с сильно бьющимся сердцем, тихонько толкнул дверь…
        Железная дверь бесшумно открылась — пистолетных выстрелов не последовало. На всякий случай Олег подождал несколько секунд, а затем осторожно вошёл в коридор. В квартире было темно и тихо. Стараясь держаться как можно ближе к стене, и держа нож наготове, Олег начал обход комнат.
        Через две минуты, он, облегчённо вздохнув, закрыл входную дверь на засов, и устало опустился на большое кресло в зале. Теперь можно немного расслабиться, перевести дух, а заодно и хорошенько подумать.
        Итак, до утра он здесь в полной безопасности. Бандиты о квартире ничего не знают, а хозяин неожиданно не заявится — Олег вспомнил, что Рокоссовский на три дня собирался покинуть город. Он должен был уехать в пятницу вечером и вернуться не раньше понедельника. Следовательно, на два дня она в его полном распоряжении.
        Двухкомнатная квартира была почти полностью обставлена, так что спать есть где. Холодильник на кухне полон еды, и в этом плане проблем нет. Плохо было только то, что в квартире не было телефона — Рокоссовский ещё не успел его поставить. Эх, ему бы сейчас сотовый телефон, как у бандитов…
        Посмотрев с тоской на пустой столик, где должен был находиться телефон, Олег недовольно поморщился, но затем быстро успокоился: что толку сожалеть о том, чего никогда не было. Хотя чего скрывать, телефон существенно упростил бы ему задачу. А так придется ждать до утра. Иного выхода у него нет. Ночью одинокий прохожий слишком заметен. Один единственный выстрел — и его нет. И тогда его семья точно обречена. Нет, он должен добраться до милиции живым.
        Лишь бы только за это время ничего не случилось с его семьёй. При воспоминании о жене и сыне, сердце Олега болезненно сжалось. Господи, только бы они были живы. Он на всё пойдёт, чтобы спасти их. На всё… Олег крепко сжал в руке нож: добраться бы только до этих похитителей, он их всех на куски изре…
        Но словно сам, испугавшись своих мыслей, Олег поспешно вскочил с кресла и кругами заходил по комнате, стараясь успокоится. Он не должен, не должен думать ни о чём плохом. Не надо. С его женой и сыном всё в порядке, они живы и здоровы, и скоро он спасёт их. Он обратиться в милицию, в ФСБ — они помогут ему. Обязательно помогут. И всё будет хорошо. (Странно, но Олегу почему-то не пришла в голову простая мысль пройтись по соседям и попросить позвонить по их телефону. Не факт, что ему бы открыли и дали позвонить, времена уж больно тревожные, люди стали бояться друг друга. Позже он сообразит об этом, но по соседям не пойдёт, решив, что делу может помочь только его личный визит в милицию, а не простой звонок.)
        Немного успокоившись, Олег сбросил с руки надоевший ему пакет с деньгами и прошёл на кухню. От одного взгляда на холодильник ему страшно захотелось есть. Хотя ничего удивительного в этом не было — он ведь практически целый день ничего не ел. Ему было не до этого.
        Олег сунул свой нож обратно в ботинок и, со вздохом, открыл злополучный холодильник, так не кстати напомнивший ему о чувстве голода. После внимательного изучения его содержимого, он выложил на стол палку полукопчёной колбасы, пачку сливочного масла, баночку шпротов, литровую упаковку апельсинового сока и начатую бутылку водки. Сам Олег почти не пил, но сейчас чувствовал, что сто граммов ему сейчас не помешают.
        Достав из хлебницы полузасохшую булку хлеба, Олег не спеша поужинал. Свет он зажигать не стал — не зачем привлекать к квартире излишнего внимания. Тем более что света хватало — через незановешанное окно в кухню легко проникал лунный свет.
        Когда с ужином было покончено, и остатки еды были убраны обратно в холодильник, Олег ещё какое-то время неподвижно сидел у окна и задумчиво смотрел на ночной город. Там, за стеклом, продолжала кипеть жизнь. Он видел яркоосвещённые окна соседних домов: в них люди веселились, ужинали, просто смотрели всей семьёй телевизор… Всей семьёй…
        Олег, тяжело вздохнув, печально прикрыл глаза. По его щеке медленно скатилась одинокая слеза. Увидит ли он ещё когда-нибудь свою жену и сына?..
        Во двор между домами тихо въехала машина. Её фары на секунду осветили лицо Олега. Он вздрогнул и поспешно открыл глаза.
        Машина медленно объехала весь двор, а затем тем же путём покинула его обратно. Олег без труда узнал в ней машину «Скорой помощи». Бандиты не унимались — они упорно продолжали искать его.
        Ну что ж, пусть ищут, мстительно подумал Олег. Хоть всю ночь. А завтра он всё равно пойдёт в милицию.
        Упорные поиски бандитов удивляли его и наводили на определённые мысли. Он им зачем-то нужен, а раз так, то его жене и сыну пока что ничего не угрожает. Пока он жив — они в безопасности, бандиты их не убьют.
        От этих мыслей Олегу стало немного легче. Он опять прошёл в зал и опустился в мягкое кресло. Продолжая размышлять о событиях прошедшего дня, Олег сам не заметил, как уснул — огромное нервное напряжение, страшная усталость и две рюмки водки сделали своё дело…

        ГЛАВА 5

        Олега разбудил пронзительный вой автомобильной сигнализации. Некоторое время он ничего не мог понять, а затем стремительно вскочил с кресла и подбежал к окну.
        Во дворе, перед соседним домом, стояла новая на вид «иномарка» с мигающими фарами. Это у неё по какой-то причине сработала сигнализация. Рядом стояла огромная овчарка и рычала на машину, видимо её раздражал весь этот шум.
        Через секунду из подъезда выскочил заполошенный хозяин «иномарки» с каким-то предметом в руке, весьма напоминавшим по виду обычный газовый ключ. Увидев овчарку, он остановился, выключил сигнализацию, а затем громко заорал на весь двор, матеря и «четвероногую скотину», помочившуюся на его машину, и её балбеса-хозяина, оставившего свою псину без присмотра.
        Вскоре, откуда-то сбоку, вынырнул хозяин овчарки — дородный детина лет тридцати пяти — и в свою очередь напустился на хозяина «иномарки», поставившего свою «колымагу» в неположенном месте. Оказывается, здесь было любимое отхожее место всех местных собак.
        В итоге разгорелась дружеская словесная перепалка с использованием, как говорил классик, местных идиоматических выражений.
        Олега всё это интересовало мало. Он отошёл от окна и быстро взглянул на наручные часы. Они показывали сорок минут восьмого.
        Олега бросило в холодный пот — он чуть не проспал. Хорошо что его разбудила эта чёртова сигнализация. В любом случае проклятая ночь, наконец, закончилась, а вместе с ней и ночные кошмары. Спокойно уснуть он смог, наверное, только под утро.
        Он быстро прошёл в ванную, разделся по пояс и обмылся холодной водой, прогоняя последние остатки сна. Заметив на полочке возле зеркала пачку одноразовых бритв «Gillette», он взял одну и тщательно побрился — чтобы с ним не случилось, он не должен выглядеть как бомж. Он не должен опускаться. Ради семьи, ради самого себя он обязан держаться, не допуская себе поблажек даже в мелочах.
        Одевшись, Олег спрятал пакет с деньгами в большую кастрюлю на кухне, затем на секунду выглянул в окно и, не заметив ничего подозрительного, решительно направился к входной двери.
        Во дворе было тихо и безлюдно. Оно и понятно: в воскресенье в Саровске, как и во всех городах России, большинство людей предпочитало отсыпаться после долгой трудовой недели. Вдобавок было ещё темно и холодно.
        Но Олег такому обстоятельству был только рад — меньше шансов встретить кого-нибудь и быть узнанным. Он с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух и по тропинке, наискось пересекавшей внутренний двор, направился к углу соседнего дома, за которым виднелся шпиль Саровской телевышки.
        Олег шёл прямо к ней. Он знал, что рядом, на соседней улице, располагалось новое здание саровской прокуратуры — он видел его во время одной из своих немногочисленных поездок по городу. Обдумав утром всё ещё раз, Олег решил первым делом пойти в прокуратуру, а не в милицию, как планировал раньше. Вспомнив слова похитителя о связях с милицией, он решил не рисковать: кто знает, а вдруг это правда. В наше время всё может быть…
        Память не подвела его. Через пятнадцать минут Олег стоял перед новым трёхэтажным зданием саровской прокуратуры.
        И здание действительно было новым. Его строительство закончилось всего полгода назад. Это было большое событие для жителей города и, особенно для работников местной юстиции — ведь прежде саровская прокуратура ютилась в ветхом деревянном бараке, построенном ещё при царе-батюшке, где клопов и тараканов было едва ли меньше чем всех жителей Саровска.
        Мысленно перекрестившись, Олег прошёл через двойные стеклянные двери и очутился в просторном холле.
        Сделав пару шагов, Олег остановился и удивлённо огляделся. В холле было непривычно чисто, уютно и красиво. Весь первый этаж был отделан мрамором. На полу лежали красно-зелёные ковровые дорожки, а в многочисленных вазах росли живые цветы. Да, саровской прокуратуре можно было только позавидовать…
        На второй этаж вела широкая мраморная лестница, также покрытая красно-зелёной дорожкой. Недолго думая, Олег направился к ней. Но его тотчас остановил суровый возглас:
        — Вы к кому?!
        Олег, испуганно вздрогнув от неожиданности, обернулся. Справа от двери стоял большой стол, за которым сидела пожилая женщина весьма внушительных габаритов.
        — Вы к кому?  — грозно повторила она и вышла из-за стола.
        Вид у неё был грозный, под стать голосу. Красивой её было назвать трудно. Лицо широкое, грубое. Рост не ниже метр восемьдесят, ширина в плечах, а заодно и в бёдрах, так как они были одинаковы, почти целый метр. Мощные руки заканчивались огромными кулаками. Ни дать, ни взять — настоящая гром-баба.
        — Так вам к кому?  — третий раз спросила она у несколько растерявшегося Олега.
        — Мне надо срочно увидеть прокурора города.
        — Иж ты срочно… Нет его, сегодня же воскресенье. Вы что читать не умеете, молодой человек, там же ясно написано…
        — Но мне надо. Поймите, это очень важно.
        — Всем надо,  — буркнула женщина, но взгляд её немного смягчился.  — Что же мне с вами делать?
        В это время хлопнули входные двери, и в холл вошёл прилично одетый мужчина лет сорока. Он с ходу поздоровался с женщиной:
        — Доброе утро, Марья Васильевна.
        — Доброе утро, Виктор Дмитриевич,  — неожиданно добрым голосом ответила женщина.  — Неожидала вас сегодня увидеть. Воскресенье ведь.
        — Увы, дорогая Марья Васильевна, дела, дела,  — со вздохом ответил мужчина направляясь к лестнице и на ходу расстегивая пальто. Вид у него и в самом деле был озабоченный.
        — Понимаю,  — сочувственно сказала Марья Васильевна и тут же добавила: — А к вам тут посетитель, Виктор Дмитриевич. Может примете? У него видать что-то серьёзное случилось.
        Она легонько коснулась руки Олега и тихо сказала:
        — Это и есть прокурор города.
        Прокурор остановился и недовольно посмотрел на Олега.
        — Кто вы и по какому вопросу?
        Олег шагнул ему навстречу.
        — Я к вам по очень важному делу. А зовут меня Олег Петрович Вдовин…
        Глаза прокурора, как показалось Олегу, широко раскрылись от удивления, и в них промелькнул страх. Но возможно это ему только показалось, поскольку уже через секунду у Виктора Дмитриевича было абсолютно спокойное лицо.
        — …вы меня не знаете, но у меня к вам действительно важное дело. Моя семья…
        — Хорошо,  — быстро перебил Олега прокурор, стрельнув подозрительным взглядом по Марье Васильевне.  — Я приму вас. Но не будем разговаривать на лестнице, лучше пройдём в мой кабинет. Там будет удобнее,  — и, развернувшись, начал подниматься по лестнице.
        Олегу ничего не оставалось, как последовать за ним. Однако он всё же успел благодарно коснуться руки пожилой женщины и тихо сказать ей «спасибо».
        — Ничего, ничего,  — сказала ему Марья Васильевна в ответ.  — Ступай. И да поможет тебе Господь.
        Олег только вздохнул. Если бы Бог хотел помочь ему, он бы не допустил всего этого. Спасти его семью может теперь только прокуратура и милиция, а не какой-то там Господь Бог.
        Кабинет прокурора города оказался на третьем этаже, в самом конце коридора.
        Пока Виктор Дмитриевич открывал дверь, Олег успел скользнуть взглядом по медной табличке: «Прокурор Саровска Савин Виктор Дмитриевич».
        Виктор Дмитриевич широко распахнул дверь, включил свет и, сделав приглашающий шест рукой, радушно сказал:
        — Прошу вас, проходите, садитесь.
        Олег послушно прошёл в кабинет и мягко опустился на стул поближе к столу прокурора.
        Пока Виктор Дмитриевич раздевался, он немного осмотрелся. Первое, что бросалось в глаза — это огромные размеры кабинета и его необычайно роскошная обстановка: мебель из морёного дуба, большая хрустальная люстра, японская ауди-видеотехника, компьютер последней модели на столе, толстый шерстяной ковёр на паркетном полу… Подобное настолько плохо вязалось с обычной нищенской обстановкой в российских госучреждениях, что Олег только подивился необычной любви городского начальства к прокуратуре. При этом, он ещё не знал, что ближайшая к нему боковая дверь ведёт в маленькую, но не менее роскошно обставленную, комнату отдыха, где главными достопримечательностями были бар, со множеством спиртных напитков, и огромный кожаный диван, на котором так удобно было вздремнуть и приголубить на всё готовую длинноногую секретаршу…
        — Ну, а теперь можете рассказывать, что у вас там произошло,  — ласковым голосом сказал Виктор Дмитриевич, садясь за свой стол. Его широкое лицо буквально излучало доброту, сочувствие и всенеприменнейшее желание помочь ближнему, попавшему в беду.
        Олег поспешно перевёл взгляд на прокурора и начал торопливо рассказывать всё, что с ним произошло.
        Виктор Дмитриевич слушал внимательно, не перебивая, но когда Олег дошёл до описания своего удачного бегства от команды убийц из машины «Скорой помощи», он не выдержал и быстро спросил:
        — Значит, вы так и не обратились за помощью в милицию или к кому-либо?
        — Нет, у меня просто не было такой возможности вплоть до самого утра.
        — Это хорошо,  — облегчённо сказал прокурор и быстро задал новый вопрос: — А где вы провели ночь?
        Олега поведение прокурора несколько насторожило, и он ответил неопределённо:
        — На квартире у одного своего знакомого.
        — И вы ему всё рассказали?  — с ужасом в голосе спросил Виктор Дмитриевич весь подавшись вперёд.
        — Нет, в квартире ни кого не было. У меня просто были ключи от неё.
        — Это хорошо, это очень хорошо,  — прокомментировал Виктор Дмитриевич.
        Олег недоумевающее уставился на него.
        Виктор Дмитриевич, перехватив его взгляд, поспешно добавил:
        — Я говорю «хорошо» в том смысле, что о похищении вашей жены и сына знает очень мало людей. Ведь в делах о похищениях людей крайне важно держать всё в тайне. Больше шансов на успешное освобождение. Понимаете?
        Олег утвердительно кивнул, но какое-то там шестое, аль седьмое чувство, где-то там, в глубине подсознания, подсказывало ему, что здесь что-то не так, что прокурор обманывает его, что он ему вовсе не друг. Однако Олег не хотел верить внутреннему голосу. «Глупости»,  — сказал он сам себе, но всё же решил повнимательней присмотреться к прокурору.
        Без дорогого пальто, Виктор Дмитриевич оказался далеко не таким стройным, как показалось Олегу ранее. Прекрасно сшитый костюм при ярком свете уже не мог скрыть его оплывшей фигуры и выпирающего животика. Да, спортом Виктор Дмитриевич явно не занимался. Да и здоровый образ жизни вел навряд ли — тяжёлые мешки под глазами на его одутловатом лице свидетельствовали скорее о постоянном пьянстве, нежели о проблемах с почками… Взгляд серых тусклых глаз невыразительный, даже бегающий. Редкие светлые волосы гладко прилизаны, да и сам он весь казался каким-то скользким… В другое время Олег не задумываясь сказал бы себе: «Наверняка трус и подлец. Верить ему нельзя». Но тут у него не было выбора — ему позарез нужна была помощь. К тому же он уже всё рассказал, так что волей-неволей приходилось верить прокурору…
        — Так вот,  — прервал размышления Олега Виктор Дмитриевич,  — я лично возьмусь за ваше дело. Это неслыханно! Это возмутительно! Похищать людей средь бела дня!  — Прокурор возбуждённо заходил по кабинету.  — Мы обязательно найдём и вернём вам вашу жену и сына. Живыми и невредимыми! Я обещаю вам это. Я весь город переверну, но найду их. А похитители непременно окажутся на скамье подсудимых…Кстати, а вы не догадываетесь: кто они?
        Олег отрицательно покачал головой.
        — Увы, нет ни малейшего представления. Я же тут никого не знаю, я в Саровске всего шесть недель…
        — Да-да, я знаю, вы уже говорили об этом. А вы, Олег, ничего не утаили от меня? Поймите, здесь важна каждая мелочь, будьте со мной откровенны.
        — Я всё вам рассказал, мне нечего скрывать.
        — Это хорошо. Это очень хорошо,  — повторил Виктор Дмитриевич, довольно потирая руки.  — Но довольно терять время. К делу! Сейчас я позвоню капитану Петренко… вы ведь не знакомы с ним?
        — Нет, не знаком. Признаться, никогда и не слышал о нём.
        — Ну, тогда познакомитесь.
        Олегу на мгновенье показалось, что он уловил в голосе Виктора Дмитриевича нотку злорадства, но через секунду тот возбуждённо продолжил:
        — Это опытнейший следователь, гордость нашей местной милиции. Если кто и сможет найти вашу семью — то только он!
        Виктор Дмитриевич подошёл к столу, схватил трубку телефона и быстро набрал номер.
        Ответили почти сразу.
        — Сергей Игоревич? Здравствуйте. Это говорит прокурор города, узнали?  — Виктор Дмитриевич плотно прижимал трубку к уху, и Олегу не было слышно, что ответил его собеседник.  — Так вот через пять минут жду вас у себя… Нет, срочно бросайте все дела и ко мне. Дело чрезвычайно серьёзное. У меня тут сидит Олег Петрович Вдовин, у него… В общем приезжайте, это не телефонный разговор… Да, он здесь у меня в кабинете… Обязательно. Ждём вас.
        Прокурор положил трубку и довольно потёр руки.
        — Ну вот, минут через пять, максимум через десять, капитан Петренко будет здесь. А пока он едет, расскажите ещё раз о похищении, только со всеми подробностями.
        Олег вдохнул, собрался с мыслями и вновь начал свой рассказ.
        На сей раз, Виктор Дмитриевич слушал несколько рассеянно, он только кивал головой и бесконца поглядывал на настенные часы.
        Минут через десять дверь кабинета широко распахнулась, и в него один за другим вошли трое человек в милицейской форме. На плечах у одного из них красовались капитанские погоны.
        — А вот и капитан Петренко,  — радостно воскликнул Виктор Дмитриевич, вставая из-за стола.  — Наконец-то.
        Капитан Петренко, проигнорировав прокурора, молча уставился на Олега. Казалось, в этом кабинете его интересовал только он.
        Спутников капитана также интересовал только Олег: на прокурора они даже не взглянули, словно его тут и не было.
        Воспользовавшись возникшей паузой, Олег, в свою очередь, тоже внимательно оглядел вошедших.
        Капитану Петренко на вид было лет тридцать пять. Среднего роста, строен, даже несколько худ. Но он отнюдь не производил впечатление слабого, тщедушного человека. Наоборот, от него просто веяло силой и уверенностью. Лицо сухое, костистое. Глаза властные, злые. В правой руке капитан крепко сжимал милицейскую дубинку.
        Двое милиционеров, стоящих за ним, имели сержантские звания и были похоже друг на друга как два брата-близнеца. Естественно, и возраст был один — около тридцати. Оба высокие, широкоплечие с длинными мускулистыми руками. Лица широкие, грубые с бессмысленно-тупым взглядом маленьких глаз. Если бы не милицейская форма — ни дать ни взять, бандиты с большой дороги, встретишь вечером — испугаешься. В руках они держали автоматы, которые в их огромных лапищах казались просто детскими игрушками.
        Виктор Дмитриевич негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.
        Капитан Петренко перевёл взгляд на прокурора.
        — Он?  — кивнув на Олега, негромко спросил он.
        — Он, он,  — радостно закивал головой Виктор Дмитриевич.  — Он самый. Олег Петрович Вдовин.
        — Это хорошо,  — тихо сказал Петренко и, подойдя с улыбкой на устах к Олегу, с размаху ударил его дубинкой по голове.
        Олег, не ожидавший не чего подобного, грохнулся вместе со стулом на пол. Он закричал от дикой боли в голове, но сильный удар ботинком в живот заставил его умолкнуть. А ещё через пару секунд, на его заведённых назад руках, сухо щёлкнули наручники.
        — Наконец-то. Что вы так долго?  — сквозь шум в ушах услышал Олег голос Виктора Дмитриевича.
        — Пробки на дорогах,  — буркнул Петренко и, повернувшись, кивнул своим помощникам: — Помогите-ка нашему другу сесть.
        Две сильных руки мгновенно подняли Олега и бросили на стул у стены.
        Олег, пролетев полтора метра, опустился точно в центр мягкого сиденья. Но его голова, продолжив полёт, с гулким стуком ударилась о стену. От сильного удара у него потемнело в глазах.
        Капитан Петренко подошёл и медленно наклонился к Олегу. Злорадно улыбаясь, он крепко сдавил пальцами его лицо, а затем резко повернул к себе.
        — Ну что, допрыгался, козёл?! Мы тебя всю ночь искали!
        — Я глаз до утра не сомкнул,  — пожаловался Виктор Дмитриевич, доставая из ящика стола нераспечатанную бутылку шотландского виски и две хрустальные рюмочки.  — Но, слава богу, всё благополучно закончилось.
        — Это точно,  — зло сказал Петренко и, выпрямившись, вновь со всего маху ударил Олега дубинкой по голове.
        Олег мешком рухнул на пол. Из разбитого рта и носа обильно потекла кровь.
        — Да вы что, совсем охренели?!  — дико заорал прокурор.  — Весь ковёр мне кровью испачкаете! Быстро подымите его!
        Два сержанта мгновенно бросились исполнять приказ. Олега подняли и вновь швырнули на стул.
        Капитан Петренко устало провёл рукой по лицу, неспеша подошёл к прокурорскому столу, небрежным движением ноги поднял стул, на котором раньше сидел Олег, и, отчаянно зевнув, медленно опустился на него.
        — Наливай!  — громко сказал он Виктору Дмитриевичу, бросая дубинку на стол.  — Выпьем за успех.
        Виктор Дмитриевич, покосившись на дубинку, забрызганную свежей кровью, открутил на бутылке крышку и, отработанным до автоматизма движением, быстро наполнил рюмки до краёв.
        — Хорош-ша зараза,  — выдохнул Петренко, ставя пустую рюмку на стол. Затем, небрежно поинтересовался: — Откуда?
        Виктор Дмитриевич, неторопливо допив своё виски, похвалился:
        — Подарок благодарных клиентов.
        — Понятно,  — протянул Петренко и, повернув голову, зло посмотрел на Олега, не подававшего никаких признаков жизни.  — Убил бы суку!  — Затем, перехватив жадные взгляды своих помощников, буквально пожиравших глазами бутылку, попросил: — Налей уж, Виктор Дмитриевич, и моим парням, тоже ведь всю ночь на ногах — искали эту суку.
        — Это можно,  — сказал Виктор Дмитриевич и, взяв бутылку, быстро наполнил две рюмки.  — Пейте, ребятки.
        «Ребятки» не заставили себя долго упрашивать: осторожно взяв хрупкие сосуды в руки, они залпом осушили их. И даже не поморщились. По всему было видно, что им этого мало. Виктор Дмитриевич, благодушно улыбаясь, вновь наполнил рюмки.
        — Пейте ещё, ребята. Вы это заслужили.
        Отказа естественно не последовало.
        Взглянув на настенные часы, капитан Петренко вдруг резко поднялся, подошел к Олегу, недовольно поморщился, затем грубо схватил его за волосы и, сильно запрокинув ему голову назад, прорычал:
        — Хватит отдыхать, гнида! Ты успел кому-нибудь сообщить о похищении своей жены и сына? Говори, сука!
        Но Олег молчал. Он был без сознания.
        Петренко, злобно ругаясь, несколько раз сильно ударил его по щекам. Это помогло: Олег слабо застонал и зашевелился.
        — Говори, сука!  — немедленно прокричал капитан, тряся Олега за грудки.
        — Да оставь ты его в покое. Никому он не успел ничего рассказать,  — подал голос Виктор Дмитриевич, небрежно развалившись в своём кресле.
        — Откуда ты знаешь?  — быстро спросил Петренко.
        — Он мне всё подробно рассказал. Так что в подобных методах допроса нет никакой необходимости.
        — Тогда меня интересует, где он провёл ночь?
        — В пустующей квартире одного своего знакомого. У него были ключи от неё.
        — И ты ему веришь?  — с сомнением спросил Петренко.
        — Конечно. У него не было причин врать мне.  — Виктор Дмитриевич вздохнул: — Это просто счастье, что он обратился именно ко мне, а не к кому-нибудь из моих помощников… Ещё бы натворили сдуру дел… Ладно, забирайте его отсюда. Надоел он мне. Да и всем нам отдыхать пора.
        — Это верно. Нам пора… А ну, быстро вставай, козёл!  — Петренко рывком поднял Олега и поставил его на ноги.  — Слушай меня внимательно. Сейчас мы поедем с тобой в отделение и там спокойно поговорим по душам. Ну, а потом отправим тебя по назначению.
        — Вы что, действуете заодно с похитителями?  — неожиданно спросил Олег, с трудом ворочая языком.
        — Ты угадал, друг мой,  — рассмеялся прокурор.  — Ну и доставил ты нам хлопот. Но ничего, капитан Петренко научит тебя уважать время и труд других людей…
        — Ты мне за всё, сволочь, заплатишь,  — зло прохрипел Петренко.  — Я тебе не шавка, чтобы всю ночь бегать по городу и искать тебя.
        — Но вы же власть! Вы должны помогать людям!  — Олег помотал головой, словно сам до конца не веря в то, что он здесь услышал.
        — Значит, можем!  — усмехнулся Петренко.  — Ладно, хватит базарить. Кротов, Ляшенко, тащите эту падаль в машину.
        Олег попытался было сопротивляться, но два сержанта, грубо схватив его за плечи, быстро выволокли его из кабинета. Петренко, кивнув на прощанье прокурору, вышел следом.
        Как назло коридор был пуст. Однако Олег не хотел сдаваться. Глубоко вздохнув, он уже хотел, было закричать, но Петренко поняв его намерения, с силой сдавил ему горло и прохрипел в ухо:
        — Только попробуй пикни! Я тебя живо дубинкой успокою, забудешь, как мать родную звать. Да и не надейся, что тебе здесь кто-нибудь поможет. Так что лучше молчи.
        Олегу ничего не оставалось делать, как подчиниться. Иначе этот изверг в погонах искалечит его и тогда — прощай последняя надежда на побег и на спасение семьи…
        — Идём!  — скомандовал Петренко и ткнул Олега дубинкой в спину.
        Все вместе они быстро прошли до конца коридора, спустились по узенькой лестнице до первого этажа, открыли железную дверь и оказались во внутреннем дворе, где их уже поджидал милицейский «бобик».
        Олега, не церемонясь, закинули на заднее сиденье. Оба сержанта сели рядом, с боков, исключив, таким образом, любую возможность для побега. Капитан Петренко, обойдя машину, устало плюхнулся на переднее сиденье. Закрыв за собой дверь, он негромко сказал молодому водителю:
        — Всё, просыпайся, Ванёк. Гони давай в отделение.
        Машина, взревев двигателем, рванула с места и, миновав огромные железные ворота, стремительно помчалась по улице.

        ГЛАВА 6

        2-ое отделение милиции, куда привезли Олега, располагалось в старом одноэтажном здании почти на самой окраине города. Остановились не на улице, а снова во внутреннем дворе — подальше от чужих глаз. Вытащив с машины, Олега сразу же повели в кабинет начальника отделения. Узнав об этом, Олег, было обрадовался, но, прочитав табличку на двери, только горестно вздохнул. Начальником 2-го отделения милиции города Саровска являлся никто иной, как капитан Петренко Игорь Сергеевич…
        Петренко, открыв дверь, вошёл в кабинет первым и сразу же, не раздеваясь, уселся в новенькое кожаное кресло за старым письменным столом у окна. Это кресло с высокой удобной спинкой представляло собой разительный контраст со всей остальной мебелью — старой, обшарпанной и казённо-безвкусной.
        Следом вошли Олег и двое сержантов. И в кабинете сразу стало тесно. Что неудивительно: кабинет начальника отделения представлял собой маленькую комнатку, размером 3х2,5 метра. Причём, примерно треть площади занимали два объемных деревянных шкафа, битком набитых книгами и толстыми картонными папками. Потолок грязно-серый, давно не беленный, обои старые, выцветшие, тёмный ковёр на полу местами протёрт до дыр — в общем, всё серо и уныло. Единственно ярким пятном выделялся внушительных размеров металлический сейф, стоявший в углу комнаты, справа от стола, и неизвестно зачем покрашенный в голубой цвет.
        Развалившись в кресле, капитан Петренко с минуту разглядывал Олега, а затем приказал своим подручным:
        — Обыскать его! Живо!
        Сержанты немедленно принялись за дело.
        Они тщательно обыскали Олега и забрали у него абсолютно всё: бронежилет, брючный ремень, документы, носовой платок, ножи, часы, мелкие деньги, что были в карманах. Олег только порадовался, что пакет с деньгами он спрятал в квартире Рокоссовского. Но как, оказалось, радовался он рано — первый же вопрос, который задал Петренко, звучал так:
        — Где деньги?!
        — Какие деньги?  — постарался сделать изумлённое лицо Олег.
        — Те деньги, что ты нёс похитителям.  — Глаза капитана сузились от ярости.  — Только не говори мне, что у тебя их нет и никогда не было. Твою хату мы уже проверили — денег там нет. Так, где они?!
        — А где моя жена и сын?
        — Отдашь деньги — узнаешь!
        — Я хочу знать сейчас!
        Петренко встал с кресла и подошёл к креслу, небрежно помахивая дубинкой.
        — Не в твоём положении диктовать условия. Отдай мне деньги, и я обещаю тебе, что ты увидишься сегодня со своей женой и сыном.
        — Что вам от нас нужно? Зачем вы похитили мою семью? Почему вместо выкупа вы хотели убить меня?
        — Ты задаёшь слишком много вопросов, отвечать на которые я не собираюсь. Мне нужно только одно — твои деньги,  — Петренко оскалил зубы в злорадной ухмылке.  — И я их получу! И поможет мне в этом моя дубиночка. Ты не представляешь, Олег, сколько боли она может доставить… Первым делом я сломаю тебе пальчики на руках, один за другим, затем разобью коленные чашечки… Ходить после этого ты уже не сможешь. Ну, так как: ты скажешь мне, где деньги?
        — Да пошёл ты…  — договорить Олег не успел, сильный удар дубинкой по животу заставил его согнуться пополам.
        — Урок первый: не надо меня оскорблять, я это очень не люблю,  — нравоучительно сказал Петренко, а затем, грубо схватив Олега за волосы, потащил его к столу.  — Не хочешь, козёл, по-хорошему, начнём по-плохому… Ляшенко, положи его правую руку на стол, займёмся его пальчиками.
        Не смотря на все попытки сопротивления, Олега быстро усадили на старый деревянный стул и придавили его правую руку к поверхности стола.
        — Ой, а что это у нас тут такое?  — с наигранной весёлостью спросил Петренко и указал дубинкой на массивное обручальное кольцо Олега.  — Как же мы его пропустили? Нехорошо. Отдай его мне — тебе оно больше не понадобиться,  — с этими словами Петренко содрал с пальца кольцо.
        — Оставь его!  — взорвался Олег.  — Это моё обручальное кольцо. Память от деда.
        Петренко отошёл к окну и внимательно осмотрел кольцо.
        — Ого, да оно сделано ещё до революции… десять граммов чистого золота. Ценная вещица.  — Он повернулся к Олегу.  — Я заберу его себе.
        — Отдай, мразь!  — в бешенстве вскричал Олег и даже попытался встать.
        — Бац!  — И Олег взревел от дикой боли — это Петренко со всего маху опустил дубинку на большой палец его правой руки. Палец мгновенно превратился в кровавое месиво.
        Петренко обошёл Олега сзади и, взяв дубинку за оба конца, сунул ему её в рот.
        — А ну заткнись, сука! Не то сломаю ещё один палец!
        Дубинка мешала Олегу дышать, и он волей-неволей замолчал.
        — Где деньги?!  — вновь спросил Петренко и убрал дубинку.
        Олег молчал, тяжело дыша.
        От нового удара по большому пальцу у него потемнело в глазах. Олег вновь взревел от дикой боли…
        Через пятнадцать минут, получив, наконец, адрес квартиры Рокоссовского, капитан Петренко начал собираться.
        — Ляшенко, остаёшься за старшего. Я на квартиру. Если деньги там — сюда я уже не вернусь. Я позвоню вам и скажу, что делать дальше с этой падалью,  — Петренко кивнул на лежащего на полу Олега.  — А пока побудьте здесь, да приберитесь. Вытрите кровь, пока не впиталась.
        — Не беспокойтесь, товарищ капитан. Всё сделаем как надо,  — бодро ответил Ляшенко.
        — Из комнаты не куда не отлучаться! И смотрите, чтобы эта падаль не сбежала.
        — От меня не сбежит,  — зловеще улыбнулся Ляшенко.
        — Смотрите у меня!
        Капитан Петренко взял со стола связку олеговых ключей, сунул их в карман и, насвистывая какую то весёлую мелодию, вышел из кабинета.
        Не прошло и двух минут после его ухода, как в комнату, чуть приоткрыв дверь, несмело заглянул молодой прыщеватый милиционер.
        — А, Петруха,  — обрадовался Ляшенко.  — Давай, заходи, дело есть. Капитан уехал?
        — Так точно, товарищ сержант,  — бойко ответил парнишка, входя в кабинет.  — Укатил с минуту назад.
        — Это хорошо,  — заметил Ляшенко и одним махом сгрёб со стола все деньги, что нашли в карманах Олега.  — Вот что, рядовой, слушай мой приказ: бери деньги и дуй со всех ног в магазин. Купи там пиво, водку, закуску… только смотри, что б водка не палёная была, настоящая. Надоело уже пить суррогат…
        — Всё нутро от него болит,  — поддакнул Кротов.  — Так что, Петруха, бери водку дорогую, настоящую, фабричную. Благо деньги у нас сегодня есть. Эта тварь,  — он с силой пнул Олега в живот,  — угощает.
        — А кто это, товарищ сержант?
        — Этот-то?  — усмехнулся Кротов, окидывая Олега злобным взглядом.  — А это, Петруха, и есть та самая тварь, которую мы искали всю ночь. Искали, и вот, наконец, поймали,  — он снова пнул Олега в живот.
        — Так что сам понимаешь, Петруха, это дело надо как следует обмыть,  — веско добавил Ляшенко.
        Олег, с трудом приподняв голову, внимательно посмотрел на нового милиционера. На вид ему было лет двадцать, и, судя по всему, совсем недавно вернулся из армии. «Может быть, он ещё не совсем потерял свою совесть»,  — с надеждой подумал Олег и, собравшись с силами, тихо попросил:
        — Помоги мне… Я ни в чём не виноват… у меня похитили семь…
        Договорить он не успел, подбежавший Ляшенко с лёту пнул его в лицо. От сильного удара Олег перевернулся и упал на спину. От страшной боли его тело выгнулось дугой, лица уже фактически не было — оно представляло собой сплошное кровавое месиво. Олег закричал, не в силах выдержать адской боли, но кровь с разбитого лица потоком хлынула ему в рот, и он враз замолчал, закашлялся. Проглотив скопившуюся кровь вместе с двумя выбитыми зубами, Олег снова тихо попросил:
        — Пётр, помоги мне… пожалуйста, помоги…Моя семья в беде… их могут уби…  — он вновь закашлялся; изо рта, пузырясь пошла кровавая пена.  — Помоги…
        — Как он мне уже надоел,  — негодующе воскликнул Ляшенко и вновь пнул Олега в лицо.  — Да заткнись ты, наконец, сука!
        — Хватит,  — вмешался Кротов,  — угомонись, а то убьёшь ещё. Наделаешь делов. Да и крови вон, сколько набежало — оттирать ведь придется.
        Петруха равнодушно посмотрел на избитого, что просил у него помощи, и небрежно поинтересовался у Ляшенко:
        — О чём это он там бормотал, товарищ сержант?
        Ляшенко зло сплюнул на пол.
        — Да ни о чём. Этот гад по пьяне пытался изнасиловать дочь одного знакомого нашего капитана. А теперь вишь протрезвел и просит: «простите, помогите…» Наш капитан велел его немного проучить.
        — Вот, гнида!  — негодующе воскликнул Петруха.  — Да за это не бить — убивать надо!  — Он подскочил к Олегу и начал пинать его, постоянно приговаривая: — На, на, получай, сука!
        Кротов с улыбкой смотрел на действия молодого милиционера. Но Ляшенко недовольно покачал головой.
        — Ладно, оставь его, Петруха,  — устало сказал он.  — Эта мразь, ещё своё получит. Ты лучше бери деньги и дуй в магазин.
        — Только не в «Звезду»,  — предупредил Кротов.  — Там путней водки сроду не бывало, одна «палёнка».
        — Понял, чай не маленький,  — весело сказал Петруха и, схватив деньги, быстро убежал.
        Олег проводил его горестным взглядом, и устало прикрыл глаза. Всё кончено, теперь ему уже никто не поможет. Сам того не подозревая, он пришёл прямо к своим врагам. Своей глупостью он погубил и себя, и свою семью.
        Прошёл час. Избитый Олег, по-прежнему, лежал на полу в кабинете Петренко не в силах даже пошевелится, а весёлые Ляшенко и Кротов, удобно расположившись на письменном столе, самозабвенно резались в карты. Пленник, сторожить которого им было приказано, особого беспокойства доставлял, тем более что пару раз, после особо сильных профилактических пинков, даже терял сознание.
        Тем не менее, время от времени, они нетерпеливо поглядывали на телефон — пора бы уж и капитану и позвонить. Всю ночь ведь не спали, охота и выпить, и закусить, расслабиться, так сказать, после тяжёлой работы… Тем более, пить было что — вернувшийся из магазина Петруха, радостно продемонстрировал им целую батарею бутылок. У ребят аж слюнки текли, никто после ночной смены домой не поехал.
        Наконец телефон зазвонил. Ляшенко, бросив карты, торопливо схватил трубку.
        — Да, сержант Ляшенко слушает.
        — Это Петренко. Наш друг не соврал — «бабки» были в квартире. Завтра всем выдам премию за хорошую работу. До вечера меня не будет — предупреди дежурного. В кабинете приберётись. И чтобы ни одной капли крови не осталось! Ты понял меня?!
        — Всё понял, товарищ капитан. Сделаем,  — бодро ответил Ляшенко и посмотрел на Олега.  — А с этим-то что делать? Куда его?
        — Задержанного в камеру.
        — В «обезьянник» что ли?  — удивился Ляшенко.
        — Ты что, сержант, совсем одурел?! В отдельную! В «люкс»!
        — Но там же этот… как его… ну, журналист… Он там со вчерашнего вечера сидит…
        — Я знаю. Ничего страшного, вдвоём немного посидят. Они оба уже не жильцы. Но ты смотри, журналиста не трогай, он должен выглядеть свежим как огурчик. И предупреди там насчёт него остальных… А этого, как стемнеет, заберут люди Молота. Ну, вроде всё… Да, и смотрите там, не нажритесь как свиньи. За водкой, поди, уже сгоняли?
        — Да есть немного,  — признался Ляшенко.  — Ребята устали, всю ночь на ногах, как тут не выпить? Грех. Да и злы все на этого Вдовина.
        — Можете немного «поработать» с ним. Я разрешаю. Пусть хорошо запомнит этот день. Только смотрите, не переусердствуйте. На него злы не только вы. Ладно, отдыхайте.
        Ляшенко положил трубку и довольно потёр руки.
        — Ну, всё, капитан дал отбой. Можем отдыхать.  — Он прошёл к двери, открыл её и громко крикнул: — Петруха, подь сюды!
        Через пять секунд в комнату вошёл улыбающийся Петруха — было хорошо видно, что он уже успел приложиться к бутылке.
        — Стол накрыт, господа офицеры,  — щёлкнув каблуками, доложил он.
        — Уже успел глотнуть?  — неодобрительно спросил у него Кротов и с шумом втянул воздух через нос.
        Петруха отрицательно покачал головой, но лихорадочно блестевшие глаза сдали его с потрохами.
        — Вот гад,  — засмеялся Ляшенко.  — Ладно, Петруха, на первый раз прощаем. Вот тебе спецзадание: вымой пол в комнате. И что б ни одной капли крови не осталось! Иначе голову оторву! Понял?!
        — Понял,  — сказал Петруха потухшим голосом.
        — Ну, раз понял — тогда приступай!  — добавил Кротов, собирая карты.  — И поторопись, если хочешь успеть на банкет.
        Петруха, что — то недовольно бурча под нос, нехотя поплёлся за ведром с водой.
        Ляшенко проводил его насмешливым взглядом, затем подошёл к Олегу, легонько пнул его в живот и громко скомандовал:
        — А ну давай подымайся! Хватит лежать! Разлёгся тут…
        Олег с ненавистью посмотрел на него.
        — А мне и здесь хорошо,  — тихо сказал он. Встать он не мог. А если бы смог, то с удовольствием бы заехал кулаком по его наглой роже.
        — Ах, ты тварь!  — взревел Ляшенко и с силой пнул Олега в лицо.  — А ну, вставай, сука! Живо!
        Последовал новый удар, затем ещё, ещё…
        Олег, закрыв лицо руками, свернулся клубком, пытаясь хоть как-то защитить голову и живот от ударов Ляшенко. А удары следовали один за другим — вскоре он уже потерял им счёт. А ещё через некоторое время, он потерял сознание и провалился в спасительную темноту, где не было ни болей, ни страданий…
        Очнулся Олег уже в небольшом спортзале, посреди спортивных тренажёров, штанг и гантелей. В двух метрах от него, за большим столом, шумно пировали милиционеры. Их было человек десять-двенадцать. Среди них Олег без труда опознал сержантов Кротова и Ляшенко, и рядового Петруху, от выпитого спиртного уже едва державшегося на ногах. Остальные были ему незнакомы. Впрочем, одного только беглого взгляда на их лица, а вернее рожи, раскрасневшиеся от водки, хватило чтобы понять, что они ни чем не лучше Кротова и Ляшенко. Та же мразь в милицейских погонах!..
        Судя по количеству пустых бутылок, валявшихся под столом, милиционеры пили уже давно. Сколько же он пролежал без сознания? Час? Два? Или больше? Ответить на этот вопрос Олег не мог, он знал только одно: ему нужно выбираться отсюда — иначе он погибнет сам, и этим окончательно погубит свою семью. Большинство милиционеров уже едва стояло на ногах. «Может быть, они все перепьются и мне удастся бежать?» — с надеждой подумал Олег. Надо попробовать. Но хватит ли у него на это сил?
        Олег тихонько пошевелил руками и ногами. Слава богу, они целы, работают. Олег радостно прикрыл глаза. Затем он попытался немного приподнять голову — и тут же едва не задохнулся от дикой боли в правом боку. Несколько рёбер было сломано. У Олега потемнело в глазах, он не сдержался и громко застонал. Лучше бы он этого не делал…
        Несмотря на страшный шум за столом, его услышали. Лица всех, без исключения, милиционеров, как по команде, повернулись к нему. Пьяные разговоры тут же утихли. На мгновенье установилась полная тишина.
        Но потом всё началось…
        — А-а, очнулся, козёл!  — неожиданно воскликнул один из милиционеров с большой, абсолютно лысой головой.  — Это хорошо! Ты мне за всё, гад, ответишь!  — Он быстро налил себе в стакан водки, тут же залпом осушил его, затем, шатаясь, подошёл к Олегу и начал методично избивать его ногами, всё время зло приговаривая: — На, на, получай, скотина!
        — Да! Так ему! Так ему!  — дружно скандировали остальные милиционеры и громко смеялись, словно процесс избиения человека доставлял им истинную радость и наслаждение.  — Вдарь ему по сильней! По яйцам! По яйцам ему!
        Олег извивался ужом, пытаясь избежать ударов. Но всё было бесполезно: удары сыпались градом, а сил оставалось всё меньше и меньше.
        Вскоре он перестал шевелиться и лишь только вздрагивал после очередного удара. Лицо его было разбито полностью и представляло собой кровавую маску, на которую страшно было смотреть. Липкая кровь залила Олегу глаза, и он уже ничего не видел. Кричать он также не мог, лишь только хрипел и кашлял, выплёвывая слюну и сгустки крови.
        А пьяный милиционер, подбадриваемый криками своих коллег, не останавливался, войдя в раж. Его тяжёлые зимние ботинки покраснели от крови.
        Олегу хотелось куда-то отползти, забиться в угол, спрятаться от своего истязателя. Но это было невозможно: он не мог даже пошевелиться, несмотря на все свои старания. Олег почти не чувствовал своего избитого тела и только адская боль, пронзавшая его после очередного удара, подсказывала ему, что оно у него ещё есть.
        Дальнейшее Олег помнил смутно: он то терял сознание, то вновь приходил в себя, и его снова били и истязали.
        В один раз он не выдержал и успел спросить у своих мучителей:
        — Да, что же вы делаете? Люди вы или звери?
        И хоть он говорил тихо, его услышали. Правда, в ответ послышался лишь дикий пьяный смех.
        — Мы то люди, а ты мразь, тварь поганая…
        — Ублюдок недобитый, ещё зверьём нас обзывает…
        — Мало мы ему врезали…
        Олег хотел выкрикнуть что-то в ответ, но не смог. Он тяжело закашлялся, выплюнул несколько сгустков крови, а затем тихо попросил:
        — Пить… Дайте воды…
        — Ах, воды…  — смеясь, воскликнул один из милиционеров.  — Ну, что ж, будет тебе вода.
        Олег, с трудом разжав слипшиеся от крови ресницы, открыл глаза. Он ужасно хотел пить и мечтал об одном только стакане холодной воды, чтобы смочить пересохшее горло. Но увидел он не стакан с водой, а стоявшего перед ним Ляшенко, который, мерзко улыбаясь, медленно расстегивал ширинку…
        Когда тугая струя мочи ударила Олегу в лицо, он дико закричал. Никогда ещё в своей жизни он не испытывал большего унижения, чем сейчас.
        Выходка Ляшенко была встречена радостным гулом. Его коллеги тотчас бросились к нему, дабы помочь ему в благом деле — напоить «страждущего»…
        К счастью, Олег вскоре вновь потерял сознание и не увидел продолжение этого кошмара.
        Очнулся он уже в крохотной каморке, которую тускло освещала, подвешенная под самый потолок, маленькая лампочка. Он лежал на холодном деревянном полу. Вокруг были только голые стены. Но поражало не это. Вокруг была тишина. Самая настоящая тишина. Ни звона стаканов, ни пьяных выкриков милиционеров. Ничего. Но где он? И как сюда попал?
        — Слава богу, вы очнулись,  — неожиданно услышал Олег чей-то голос.  — Я уж, грешным делом, думал, что вы так и умрё… Но слава богу, всё обошлось.
        Олег медленно повернул голову и увидел сидящего в углу мужчину лет пятидесяти, одетого в приличный костюм светло-серого цвета, под которым виднелась белая рубашку и серебристо-серый галстук. Незнакомец приветливо улыбнулся. У него было доброе, располагавшее к себе лицо, с внимательными, умными глазами. Короткие чёрные волосы с проседью прибавляли ему солидности. Одного взгляда хватило Олегу, чтобы понять — этому человеку можно верить. Ничего общего с этой падалью, прокурором Саровска…
        — Кто вы?  — тихо спросил Олег.  — И что вы здесь делаете?
        Мужчина грустно улыбнулся.
        — Хотел бы я и сам знать, что я здесь делаю… А кто я?.. Я, журналист, Добрынин Дмитрий Сергеевич. «Самарский вестник», читали когда-нибудь?
        — Редко, так иногда…  — Олег покрутил головой.  — А где мы?
        — Вы хотели сказать: где мы находимся?  — переспросил Добрынин.  — Да всё там же, во втором отделении милиции города Саровска. В камере «люкс». В плену у «доблестного» капитана Петренко — подлеца и негодяя…
        — Так он тоже вас поймал?  — не удержался от вопроса Олег.
        — Увы, да. Меня схватили вчера, во время вечерней облавы. Совершенно случайно. Петренко усиленно искал тогда одного парня… Случайно не вас, мой дорогой друг?
        Олег, тяжело вздохнув, вынужден был подтвердить:
        — Да, меня. Он искал меня.
        — Почему?
        Олег промолчал, не зная, что ответить. Его уже столько раз предавали, что он уже боялся поверить кому-нибудь.
        Добрынин, однако, расценил молчание Олега по-своему, и тотчас извинился:
        — О, простите великодушно, можете не отвечать. Это, конечно же, не моё дело. Во всём виновато моё любопытство, профессиональная привычка, знаете ли. Но можно хотя бы узнать: как вас зовут? Так уж вышло, что последние часы своей жизни, мы, по всей видимости, проведём вместе.
        — Почему вы так сказали?  — быстро спросил Олег.
        — Тяжело говорить об этом, но боюсь, что это именно так. Это наши последние часы. До утра мы, скорее всего, не доживём. Вы бредили, когда лежали без сознания, и, мне кажется, я уже знаю, почему вы здесь оказались.
        Олег помолчал немного, переваривая услышанное, а затем, решившись, сказал:
        — Меня зовут Олег. Олег Петрович Вдовин. Я работаю в фирме «Маршал», у Рокоссовского…
        — А, у Вадима Станиславовича… Знаю его. Честный, достойный всякого уважения человек.
        — Два дня назад, в пятницу, у меня, прямо на моих глазах, похитили жену и сына,  — продолжил Олег.  — Похитители позвонили мне и потребовали выкуп. Я продал, как они велели квартиру, собрал деньги и пошёл в указанное мне место… Но вместо того, чтобы забрать деньги и вернуть мне мою семью, похитители почему-то решили убить меня. Мне удалось убежать от своих убийц. Чёртова облава… Всю ночь я просидел на квартире у одного своего знакомого, боясь выйти на улицу. А утром я сразу же поспешил в прокуратуру, к прокурору города…
        — Что?!  — вскричал Добрынин.  — К Савинову Виктору Дмитриевичу?!
        — Да, к нему,  — неохотно подтвердил Олег.
        — Да вы, что, Олег, совсем ополоумели?! Это же такая мразь! Он же за деньги мать родную продаст! Куда вы пошли?! Неужели вы не знали к кому идёте?!
        Олег печально покачал головой.
        — Увы, к моему большому сожалению, не знал. Я в этот город переехал всего полтора месяца назад и мало что знаю.
        — Тогда понятно,  — тихо сказал Добрынин.  — И простите меня за мою резкость, вам и так тяжело. Вы здесь недавно и просто не успели понять, что твориться в этом городе.  — Он уловил движение Олега и поспешно спросил: — Может вам будет удобнее сидеть?
        — Да, наверное. Я уже устал лежать.
        — Сейчас, сейчас, помогу,  — сказал Добрынин, быстро подымаясь с пола.
        Он помог Олегу сесть, прислонив его спиной к стене, для лучшей опоры. Так было намного удобнее, и Олег, поморщась от боли, коротко поблагодарил Дмитрия Сергеича.
        — Досталось же вам,  — сочувственно сказал Добрынин, вновь садясь в свой угол.  — Хорошо поработали. Садисты… Но как, Олег, вы оказались у Петренко?
        — Его вызвал прокурор. Он сказал мне, что Петренко единственный человек в этом городе, который может помочь мне… Он и помог!  — зло усмехнулся Олег. Он немного помолчал, а затем, угрюмо смотря перед собой в пустоту, тихо сказал: — Одного не пойму: зачем они похитили мою жену и сына? Зачем, если им не нужен выкуп?
        — А вы не догадываетесь, Олег?  — также тихо спросил Добрынин.
        — Нет, я ничего не понимаю. Мне кажется, что я умер и попал в ад…  — Олег вновь закашлялся, выплёвывая слюну вместе со сгустками крови.  — Я ничего не понимаю. Но если вы знаете, Дмитрий Сергеевич, скажите мне: зачем они похитили мою жену и сына?
        Добрынин озабоченно посмотрел на Олега, словно гадая: говорить или нет? Выдержит ли он всю тяжесть правды? Но, увидев в его страдальческих глазах немую просьбу, решился. Тяжело вздохнув, он осторожно сказал:
        — У меня есть догадка, Олег, но прежде чем, я её выскажу, я хотел бы услышать ваш рассказ о том, что с вами произошло. Полностью.
        — Хорошо,  — быстро согласился Олег. Терять ему особо было нечего, а правда ему была нужна, какой бы она ни была.
        И он начал рассказывать. Добрынин слушал внимательно, не перебивая, лишь только когда Олег дошёл до возвращения в свою квартиру, после бегства из кирпичного завода, он удивлённо попросил:
        — Уточните, пожалуйста, ваш адрес.
        Олег назвал. Дмитрий Сергеевич удивлённо покачал головой:
        — Надо же, да ведь мы с вами жили совсем рядом. Почитай соседи. Мой дом стоит почти напротив вашего. Третий подъезд, пятый этаж, квартира номер сорок три… Меня схватили, когда я вышел из своего подъезда…
        — Однако мы с вами раньше ни когда не встречались,  — заметил Олег.
        — Вы правы. Но это и неудивительно — я отсутствовал почти месяц и вернулся в родной город только три дня назад.  — Добрынин задумчиво помолчал, что-то вспоминая, а затем, словно опомнившись, быстро извинился: — О, простите, я перебил вас, пожалуйста, продолжайте.
        Олег вновь собрался с мыслями и продолжил свой рассказ. На сей раз, Добрынин дослушал Олега, не перебивая, до конца, лишь удовлетворительно качая головой в те моменты, когда события полностью укладывались в выстроенную им схему.
        — Но вот и всё,  — сказал Олег, закончив своё повествование.  — Больше рассказывать не о чём.  — Он вопросительно посмотрел на Добрынина.  — Может быть, теперь вы скажите мне: зачем похитили мою семью и почему пытались убить меня самого?
        Олег с нетерпением ждал ответа. Ему позарез нужна была правда, он должен знать её. Позарез… Олег невольно усмехнулся, сравнив себя с Эдмондом Дантесом, будущим графом Монте-Кристо, который точно также, сидя в камере, ждал ответа от аббата Фарио. «Так какую же страшную правду откроет мне „новый аббат Фарио“ — Дмитрий Сергеевич Добрынин?  — устало подумал Олег; затянувшееся молчание начало тревожить его.  — Неужели он тоже ничего не знает? Или правда столь ужасна, что он просто боится сказать её мне?»
        — Ещё один вопрос Олег,  — сказал, наконец, Добрынин.  — Скажи: твоя жена и сын чем-то болели? Вы обращались в местную поликлинику?
        — Ну да… конечно. Они ходили в поликлинику. Жене нужна была медсправка при устройстве на работу, а сыну для детского сада… А что? Разве это так важно?
        — Важно,  — потухшим голосом сказал Добрынин и внимательно посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Прости, Олег, мне очень жаль, но боюсь, твоей жены и сына уже нет в живых. Их похитили как будущих доноров…
        — Что?!  — вскричал Олег и даже попытался привстать. Но тут же схватился за бок, где были сломаны рёбра. Его лицо скривилось от боли.  — Но этого не может быть?! В газетах писали, что у нас нет, и не может быть тайного рынка донорских органов. Это всё сплетни, досужие разговоры…
        — Когда-то, совсем ещё недавно, газеты писали, а крупные милицейские чины важно утверждали, что у нас нет, и не может быть организованной преступности.
        — Но то преступность,  — не сдавался Олег.  — А вы говорите о похищении людей с целью изъятия внутренних органов.
        — Увы, Олег, действительность порой страшнее самого ужасного вымысла. Подумай, Олег, и ты сам поймешь, почему похитители пытались убить тебя, вместо того, чтобы взять деньги и вернуть семью. Ты им не нужен. Ты видел похитителей и этим ты опасен. Стоит убить тебя, и никто не будет бегать по всему городу и кричать, что у него похитили семью. Ты ненужный свидетель ужасного преступления…
        — Хорошо. Пусть я свидетель, пусть я случайно видел, как похитили мою семью. Но ведь если бы похитители не вернули бы мне жену и сына, я бы всё равно обратился в милицию. Разве не так?
        — Так, да не так. В милиции твоё заявление, скорее всего, вряд ли бы приняли, сказав, что твоя жена, забрав сына, просто сбежала от тебя…
        — Но…  — не сдавался Олег.
        — А если бы ты стал настаивать,  — повысив голос, продолжил Добрынин,  — то тебя бы самого и обвинили в убийстве своей жены и малолетнего сына. Обычная семейная ссора! Пусть и жестокая… Или подбросили бы тебе наркотики… В любом случае ты бы оказался в тюрьме. Хотя нет, ты бы не дожил до неё — повесился бы в следственном изоляторе, не выдержав угрызений совести. Твой опыт общения с капитаном Петренко, наверняка, подсказывает тебе, что это вполне возможно. Или ты всё ещё веришь в его человеколюбие?
        Возразить было не чем. Олег опустил голову.
        — Но как такое вообще возможно? Скрыть такое тяжкое преступление?
        — Ты уже забыл, что сделали с тобой «доблестные» милиционеры второго отделения?  — жёстко сказал Добрынин.  — Наша область криминализирована и коррумпирована сверху до низа. Впрочем, ты уже успел, в этом немного убедится.
        Намёк на поход к прокурору города был более чем прозрачен. Олег печально опустил голову. Он не хотел верить Добрынину, отчаянно не хотел, но… Но в его словах была своя логика, причём подкреплённая фактами. Игнорировать их было нельзя. Если Добрынин прав — а, скорее всего, прав!  — то он и его семья обречены.
        Господи, ну почему это случилось именно с ним, с его семьёй?!
        — Хотя, если ты сейчас, Олег, скажешь, что твоя жена и сын тяжело болели, то я, скорее всего, неправ и…  — заканчивать Добрынин не стал: в ответ на его слова, Олег только тяжело вздохнул и ещё ниже опустил голову — всё понятно и так. Они были здоровы…
        Добрынин понимающе покивал головой и, не зная, что боле сказать, оставил Олега в покое, наедине со своим горем.
        Впрочем, Олегу было не до него, он был целиком погружён в себя. Его охватило безнадёжное отчаяние. Его всего трясло внутри. Не в силах вымолвить ни слова, он молчал, раздавленный свалившимся на него несчастьем. Правда оказалась куда более ужасней, чем он предполагал в своих самых страшных фантазиях. Но ужасней всего было то, что он уже ничего не мог сделать. Он был бессилен что-либо изменить. Садисты-милиционеры из команды капитана Петренко хорошо поработали над ним. Лицо разбито и изуродовано, часть рёбер сломано, внутренности отбиты, дышать он может с трудом, постоянно отхаркивая сгустки крови… По большому счёту, он уже не человек — так одна видимость, искалеченный полутруп, не живой, но и не мёртвый…
        Перед глазами Олега один за другим промелькнули кадры из его прошлой, счастливой жизни. Он видел улыбающиеся лица жены и сына, себя, смеющимся вместе с ними… О, боже, как же это было давно! Но внезапно в голове Олега как будто что-то щелкнуло, и он вновь услышал голос сына из телефонной трубки: «Папа, папочка, забери меня отсюда. Мне страшно, я хочу домой. Забери меня…» Олег отчаянно замотал головой, прогоняя страшные воспоминания. Дыхание его участилось, сердце бешено заколотилось внутри. Наконец, не выдержав пытки, он обхватил голову руками, чтобы ничего не слышать, и в отчаянье заплакал.
        — Прости меня, сынок, я подвёл тебя. Прости…  — зашептал он. А сын упорно продолжал звать на помощь. Его голос звучал и звучал в воспалённом мозгу Олега…
        Через какое-то время Олег немного успокоился и, глухим, бесцветным голосом, спросил у Добрынина:
        — А зачем вы, Дмитрий Сергеевич, понадобились капитану Петренко? Почему он вас держит здесь? Что вы-то такого сделали?
        Добрынин вздохнул.
        — Так просто, Олег, на ваш вопрос и не ответить. Но время у нас есть, и я постараюсь объяснить. Как я уже говорил ранее — я журналист. И основные темы, над которыми я работал и работаю — это разоблачение преступлений в различных эшелонах власти.
        — Весьма опасная тематика,  — серьёзно заметил Олег.
        — Да, вы правы: очень опасная. До конца девяносто шестого, я работал в областной газете «Новошатровская правда», но, после ряда разоблачительных статей о деятельности нашего губернатора и его ближайших помощников, в мой адрес посыпались различного рода угрозы, а затем меня просто уволили. На следующий день после увольнения, меня встретили в подъезде трое неизвестных и зверски избили. Я два месяца пролежал в больнице. С тех пор я работаю в «Саровском вестнике»…  — Добрынин замолчал, а затем неожиданно спросил: — Значит, вы, Олег, не знаете, что твориться в нашей области?
        — Нет,  — честно признался Олег.  — Но, судя по тому, что пишут в ваших газетах дела в области идут прекрасно.
        — Прекрасно…  — усмехнулся Добрынин.  — Это смотря для кого… Всё это ложь, Олег! Большинство областных газет «куплено» и они работают исключительно по заказу местных властей. Прекрасно… А жить у нас, Олег, не просто тяжело, а страшно! Ты не представляешь, что здесь творится. Наши власти погрязли в коррупции, все структуры криминализированны сверху до низу. Вал преступности буквально захлестнул область, дошло уже до того, что на улицы страшно выйти даже днём — изобьют или ограбят. Ты не представляешь, Олег, сколько у нас наркоманов… Они за «дозу» убить готовы. И они убивают! На дорогах рэкет, разбой, грабежи. А наша местная милиция… О-о, о ней разговор особый. Наши милиционеры — это теже преступники, только в погонах. И о том, что обращаться к сотрудникам нашей «доблестной» милиции не только бесполезно, но и опасно, знает, наверное, уже каждый житель области.
        — В общем знали все, кроме меня,  — со вздохом заметил Олег.
        — Не кори себя, Олег,  — сочувственно сказал Добрынин,  — у тебя просто не было времени, чтобы всё это узнать. Хотя, о царящем в области ментовском беспределе уже говорят вслух не только на полутёмных новошатровских или саровских кухнях, в узком кругу знакомых, но и в высоких московских кабинетах. Однако,  — старый журналист горестно усмехнулся,  — всё, увы, так и остаётся на уровне одних лишь разговоров. А ситуация, вот уже на протяжении нескольких лет, не меняется. Причём, что самое парадоксальное, наши областные милицейские начальники не только выходят сухими из всех передряг, но и даже успешно продвигаются по служебной лестнице. Впрочем, опять же, ничего удивительного в этом нет. Новошатровская милиция — и это не для кого здесь не секрет!  — частенько выполняет весьма деликатные «заказы» областной администрации, а та, в благодарность, закрывает глаза на все её «тёмные» делишки.
        — Какие, например?  — не удержался от вопроса Олег.
        — Хотите знать: какие?  — переспросил Добрынин.  — Ну что ж, расскажу, времени у нас с вами много. Начну с того, что УВД Новошатровской области несколько последних лет стоит на особом контроле в МВД России, а сама область традиционно входит в десятку регионов с наиболее низкой раскрываемостью тяжких преступлений. Это общеизвестно, тайны тут никакой нет. Естественно наша милиция пытается повысить раскрываемость, но делает это весьма странным путём — путём «выбивания» признаний у невиновных граждан. Ежегодно, лишь по официальной статистике, в Новошатровской области фиксируется до тысячи обращений граждан на действия сотрудников МВД, связанные с избиениями задержанных и принуждением к даче признательных показаний. Но это лишь верхушка айсберга. Новошатровский правозащитный фонд просто завален письмами с жалобами на противозаконные действия местных стражей порядка. Поверь мне, Олег, читать эти письма порой страшнее, чем смотреть самые крутые фильмы-ужасов. Людей зверски избивали, пытали, вывозили загород, в лес, чтобы имитировать там расстрелы. Когда эти нелицеприятные факты становились достоянием
общественности, наши милицейские власти демонстративно открещивались от «отщепенцев» и «оборотней» в своих рядах, однако ни один — я повторяю: ни один!  — милицейский начальник не лишился погон… Не качай головой, Олег, я знаю, о чём говорю. Мои слова наглядно подтвердит случай, который относительно недавно произошёл в Корневе — если ты не знаешь, это небольшой городок на севере области. Там поймали за руку местного милиционера, специализирующегося…  — на чём бы ты думаешь?!  — на сексуальном насилии над малолетками! Но самое удивительное заключалось в том, что о похождениях маньяка были прекрасно осведомлены и сослуживцы, и начальники задержанного. Однако они раз за разом выгораживали своего коллегу, становясь тем самым соучастниками его преступлений. И что?! Уже после разоблачения и ареста любителя малолеток, его непосредственный начальник, полковник милиции Н. Е. Карпов, не только не лишился своего поста, но и пошёл на повышение, заняв пост начальника штаба областного УВД. Какой то отрицательный отбор получается! Чем хуже человек, тем быстрее наверх лезет! И так везде! Но мы отвлеклись. А ведь в
ряде случаев, этот самый Карпов фигурировал едва ли не как посредник в переговорах между маньяком и родителями жертв, заставляя последних, путём скрытых, а порой и прямых угроз забирать свои заявления и идти на мировую с насильником их дочерей. Где же справедливость?!
        Добрынин на мгновенье умолк, а затем продолжил с большей яростью.
        — Про наркоманов я уже говорил. Их тьма. Лишь по официальной статистике за последние пять лет число больных наркоманией в Новошатровской области увеличилось более чем в двадцать раз, достигнув десяти тысяч человек. Но на самом деле их как минимум раз в десять-пятнадцать больше. И число их постоянно растёт. И удивляться тут нечего. В нашем, относительно небольшом, Саровске существует около двух десятков «точек», где можно запросто, в любое время дня и ночи, купить наркотики. Что уж тут говорить о Новошатровске? Об этих «точках» прекрасно известно нашей саровской милиции, но я не припомню случая, чтобы она «накрыла» хотя бы одну из них. И жильцам близлежайших домов бесполезно звонить в милицию по поводу открытой торговле наркотиками у них по-соседству: «точка» мгновенно, словно по мановению волшебной палочки, исчезает за пять минут до прибытия милицейского патруля и возрождается, словно мифическая птица Феникс, буквально через минуту после его отъезда. Факт торговли наркотиками не подтвердился! Зато в адрес жалобщика или жалобщиков наверняка последуют анонимные звонки с угрозами: наркомафия давно
обзавелась собственными источниками в областных милицейских структурах. Да что там источники! Сколько уже было случаев, когда сами новошатровские милиционеры попадались на торговле героином. Причём счёт шёл ни на миллиграммы, а на десятки, сотни граммов… Предвидя твой вопрос, Олег, отвечаю сразу: почти никто из задержанных милиционеров на скамью подсудимых не попал. Дела передаются в прокуратуру и… и там преспокойненько закрываются с традиционной формулировкой: «за отсутствием состава преступления». Вот так! А недавно группа депутатов Законодательного собрания Новошатровской области в своём письме министру МВД России прямо обвинило руководство областного УВД в пособничестве криминалитету…
        — И что?  — взволнованно спросил Олег; он слушал Добрынина с широко раскрытыми глазами.  — Неужели Москва никак не отреагировала на столь вопиющие факты беззакония?
        — Ну почему не отреагировала? Отреагировала! И послала в область комиссию во главе с генералом П. М. Ковалёвым. Но… но после посещения новошатровских ресторанов, саун и различных домов отдыха, комиссия никаких нарушений в действиях УВД Новошатровска не нашла. Возможно, этому также способствовало и то обстоятельство, что встречать «дорогих московских гостей» местным милиционерам помогал С. М. Ковалёв, занимающий крупный пост в Новошатровском ФСБ… Да, да, Олег, ты правильно предположил: этот Ковалёв — родной брат главы московской комиссии. В общем, в этот раз нашему губернатору даже не пришлось просить за своего подручного — генерала Петренко Игоря Николаевича…
        — Что?!  — вскричал Олег.  — Так капитан Петренко это…
        — Да, Олег, ты опять правильно отгадал: он младший сын генерала И. Н. Петренко, начальника УВД Новошатровской области.
        — Вот оно что!  — воскликнул поражённый Олег.  — Так вот почему он ведёт себя так нагло и уверенно. Папаша прикроет его при любых обстоятельствах, замнёт любое дело…
        — И это приходилось делать генералу Петренко уже не раз.
        — Но, если это так, то почему тогда капитан Петренко работает здесь, в Саровске, в провинции, а не в самом Новошатровске, под крылышком своего отца? Почему он торчит здесь?
        — Хороший вопрос… А знаешь ли ты, Олег, что в Саровске действует одна из самых сильных преступных группировок области?  — вместо ответа спросил Добрынин.
        — Под руководством Молота? Да, я читал об этом. Хотя, признаться, это меня несколько удивляет. Обычно такие мощные группировки образуются вокруг крупных предприятий, типа: АВТОВАЗа, УРАЛМАШа… То есть там, где есть, чем поживится. Но здесь… В Саровске ведь почти нет промышленных предприятий; тут одни больницы да дома отдыха. В тайге есть лесопилки, но не думаю, что грабёж проезжающих мимо лесовозов даёт такой уж большой доход.
        — Тут ты прав,  — усмехнулся Добрынин,  — грабёж лесовозов большого дохода не даёт. Но, тем не менее, группировка Молота существует. Она нашла, если так можно выразится, свою нишу. Помимо традиционной проституции и торговле наркотиками, банда Молота занимается… похищением людей и продажей донорских органов на Запад. Ты себе не представляешь, Олег, какие это большие деньги! Вот для чего Молоту и его покровителям нужен контроль над Саровском и его больницами с их оборудованием и высококвалифицированными врачами. А народ у нас на редкость здоровый — так что здесь есть, где развернуться. Потенциальных доноров навалом. Тем более что на каждого жителя заведена своя персональная медицинская карта, где записаны все его данные. И всё это хранится в больничных компьютерах, которые, кстати, подарены им группой саровских предпринимателей. За которыми, как нетрудно догадаться, стоит фигура всё того же Молота. Улавливаешь, Олег? Пользуясь данными этих компьютеров, можно без всякого труда подобрать любого донора. На заказ, какого захочешь. Затем людей похищают, «потрошат» и… А их тела потом или не находят, или
находят в таком жутком состоянии, что факт изъятия органов доказать не удаётся. Всё подстраивается под несчастные случаи. И помощь местной милиции в таком деле просто неоценима. Вот почему, как мне думается, капитан Петренко и торчит здесь. Здесь крутятся большие, очень большие деньги. Естественно за Молотом и капитаном Петренко стоят большие люди: Крест — король преступного мира Новошатровской области, сам генерал Петренко, кто-то из окружения губернатора, а возможно даже и сам губернатор… А это весьма вероятно, поскольку Рыков Владимир Анатольевич на редкость порядочная сволочь… А дальше следы ведут в Москву.
        — Откуда вы всё это знаете?  — недоверчиво спросил Олег. Все эти сведения никак не укладывались в голове…Людей похищают для изъятия внутренних органов! Торговля человеческими жизнями! Это же бред! Это невозможно!  — Откуда у вас такие сведения, Дмитрий Сергеевич? Вряд ли их можно подчерпнуть где-то на улице, подслушивая разговоры случайных прохожих?
        — Я понимаю ваше недоверие, Олег,  — со вздохом сказал Добрынин.  — Но всё сказанное мною — правда. Я узнал об этом совершенно случайно, от умирающего врача, работавшего в одной из саровских клиник. Он лично «резал» людей… Я подобрал его на дороге, он на скорости врезался в дерево… Узнав, что я журналист, врач рассказал мне обо всём, что знал. Он умирал и не хотел уносить эту страшную тайну с собой в могилу… Сначала я не поверил ему, но затем, начав собирать факты и анализируя их, пришёл к выводу, что врач мне не соврал. Я опубликовал несколько статей с предположениями о связях пропавших без вести людей с подпольной торговлей донорских органов. В мой адрес немедленно посыпались угрозы… А затем со мной встретился майор Томилин. Он работал в Новошатровском ФСБ и его тоже интересовала данная тема. Я рассказал ему всё, что знал. В ответ он поделился со мной той информацией, что удалось собрать ему. Он продемонстрировал мне несколько весьма любопытных документов и фотографий. В общем, не буду утомлять тебя, Олег, долгим рассказом, но факты, собранные нами, убедительно свидетельствовали, о том, что
людей похищали именно как доноров.
        — И что было дальше? Вы отдали собранные материалы в ФСБ?  — нетерпеливо спросил Олег.
        — А дальше…  — глухо сказал Добрынин.  — А дальше Томилина «сдало» своё же начальство. Видать, какая-та мразь, связанная с преступниками, сидит и в самом ФСБ. Все собранные им документы испарились, а его самого круто подставили: у него на квартире, как бы совершенно случайно, после анонимного звонка, нашли двести граммов героина и, после скорого суда, он угодил в тюрьму. Недалеко, кстати, отсюда. В Павловскую исправительную колонию строгого режима… Это, Олег, посёлок под Новошатровском, если ты не знаешь. В тюрьме Томилин находится уже больше месяца и… и он, вряд ли, проживёт там хотя бы ещё один. Все, кто что-то знают о подпольной торговле человеческими органами, неизменно умирают. Теперь пришла и моя очередь…
        — Не сдавайтесь, Дмитрий Сергеевич,  — постарался приободрить Добрынина Олег.  — Может быть, вы ещё выберитесь отсюда. Вас ведь ни в чём не обвиняют.
        — Обвинить всегда можно, и в чём угодно. В этом я уже убедился,  — устало сказал Добрынин. Он слабо улыбнулся: — Но спасибо тебе, Олег, за поддержку. Хотя, по идее, утешать должен я…
        В этот момент за дверью послышались тяжёлые шаги, а затем кто-то попытался вставить в замочную скважину ключ.
        Добрынин и Олег переглянулись. Явно пришли за кем-то из них.
        Тюремщик довольно долго не мог попасть ключом в замочную скважину.
        — Нажрались как свиньи, уже дверь открыть не могут,  — послышался недовольный голос капитана Петренко.  — Сколько раз ведь говорил: если пьёте — так знайте меру!
        Наконец дверь широко распахнулась, и в камеру быстрым шагом вошёл капитан Петренко. За ним последовали два здоровенных «качка» в чёрных кожаных куртках. На их могучих шеях болтались толстенные, наверное, с добрый палец толщиной, золотые цепи. Сержант Ляшенко, тяжело дыша, остался стоять в дверях, прислонившись к косяку. Он явно перебрал лишнего…
        — Ну, всё, собирайся, голубчик,  — обращаясь к Олегу, весело сказал Петренко.  — Погостил малешко — и будя. Поедешь вот с этими милыми хлопцами,  — он указал глазами на двух «качков», что непринужденно, руки в брюки, стояли за ним и лениво пережёвывали «жвачку», сверкая белоснежными зубами. Настоящая ходячая реклама «Орбит — без сахара!».  — Они отвезут тебя к твоей семье, как я и обещал. Я ведь добрый, обещаний своих не забываю.
        Капитан Петренко громко рассмеялся. Он был явно в хорошем расположении духа.
        — Ладно, хлопцы, не будем терять время, забирайте парня. Он ваш, делайте с ним что хотите,  — закончив смеяться, сказал Петренко, и, с явным удовольствием, потянулся.  — А то я уже устал от него.
        «Хлопцы», услышав внятный приказ, мгновенно подхватили Олега под руки и, не говоря ни слова, поволокли его к выходу. Олег едва сдерживался, чтобы не закричать от дикой боли в правом боку — сломанные рёбра вновь дали о себе знать.
        — Куда вы его тащите?  — гневно воскликнул Добрынин, поднимаясь с пола.  — Вы…
        — Ну-ка, сядь и заткнись!  — грубо оборвал его капитан Петренко.  — Сиди тихо, если не хочешь получить дубинкой по роже и потом пересчитывать выбитые зубы. Тобой мы займёмся позже, журналист хренов!
        — Я знаю: вы повезли его к Молоту,  — не сдавался Добрынин.
        — Вы угадали, уважаемый,  — снисходительно подтвердил догадку Добрынина капитан Петренко.  — Именно к нему, к Молоту. Но должен сообщить вам, уважаемый Дмитрий Сергеевич, что эта информация вам не нужна. Она вам не пригодится, ибо ваше расследование, как это не печально,  — капитан страдальчески закатил глаза,  — увы, подошло к концу. И закончится оно поездкой на кладбище. Вашей поездкой.
        С этими словами, резко повернувшись, капитан Петренко покинул камеру. Сержант Ляшенко немедленно захлопнул дверь и закрыл её на замок.
        Добрынин остался в камере один, в полной тишине, наедине со своими мрачными мыслями…
        Во внутреннем дворе их уже ждала машина — чёрная «тойота». Увидев вышедших из двери людей, водитель поспешно выскочил из машины. Презрительно оглядев Олега, он широко распахнул крышку багажника и, нагнувшись, поправил большой кусок полиэтилена.
        — Ну вот, теперь можете загружать,  — выпрямившись, разрешил он «качкам».  — Но всё равно, бросайте поаккуратней, не забрызгайте багажник кровью. Опять потом оттирать…
        Два амбала, дружно осклабившись, проигнорировали просьбу шофёра и, с размаху, зашвырнули пленника в багажник. Его голова при этом с силой ударилось о кромку багажника и на его крышке появилось несколько крупных капель крови.
        — Что б вам сдохнуть, идиоты!  — в сердцах выругался водитель и с шумом захлопнул крышку багажника.
        — Ничего, вымоешь,  — захохотали «качки».  — Ты лучше молись, что бы он по дороге себе в штаны не наделал.
        — Да, кровь не гавно, ототрётся,  — высокоумно изрёк Петренко.  — Даже запаха не останется, в отличие от оного… Ладно, хватит базарить, езжайте давайте, Молот уже ждёт вас. И смотрите, чтобы пленник не сбежал как в прошлый раз.
        — Некуда он не денется,  — отмахнулся шофёр.  — Он в «отключке», потерял сознание и едва ли очнётся до приезда на дачу.
        — Как знать, как знать,  — задумчиво произнёс Петренко, глядя вслед отъезжающей машине.  — Парень больно шустрый…
        Но через минуту Петренко и думать забыл об Олеге. Он слишком устал за прошедшие сутки, и его теперь целиком занимали приятные мысли о предстоящем визите в ночной клуб, где его будут ждать две весьма симпатичные блондиночки. Петренко обожал групповой секс, хотя он и обходился ему весьма недёшево. Однако он никогда не отказывал себе в этом удовольствии, особенно после успешно завершённой операции.

        ГЛАВА 7

        Очнулся Олег только тогда, когда его грубо вытаскивали из багажника машины. Один из «качков» поставил его на ноги и несколько раз шлёпнул ладошкой по щекам, считая, наверное, что это поможет ему быстрее прийти в себя. Как ни странно, это немного помогло.
        Их «тойота» стояла перед огромным трёхэтажным особняком, выложенным из красного кирпича. Судя по росшим вокруг дома высоким соснам, они находились где-то за городом. Но, где именно, Олег определить не мог — мешали всё те же высокие сосны, закрывавшие собой обзор. К тому же было уже довольно темно: солнце почти скрылось за горизонтом, и свет давали только многочисленные прожектора, освещавшие особняк и пространство перед ним.
        Обширную территорию усадьбы по периметру окружала высокая железная ограда с весьма затейливым рисунком, можно сказать — настоящее произведение искусства. Верх ограды украшали длинные, до полуметра, остроконечные пики, так что перелезть через неё было делом весьма проблематичным. И крайне опасным. Ибо в качестве дополнительной защиты вдоль ограды бегали огромные кавказские овчарки. Настолько огромные, что они вполне могли справиться даже с тигром, что уж тут говорить о человеке…
        Олег хмуро оглядел особняк, поражавший внушительными размерами, и самым невероятным смешением всевозможных архитектурных стилей. Чего тут только не было: и высокие башенки с острыми шпилями, как на католических костелах, и стрельчатые арки, и небольшой барельеф с двумя статуями на фронтоне двускатной крыши, и даже шесть колонн перед главным входом… В общем, у хозяина особняка было огромное количество денег и… и полное отсутствие вкуса. Бедному архитектору, выполнявшему столь странный заказ, можно было только посочувствовать.
        Возле дома их никто не встречал. Два «качка», застегнув свои кожаные куртки, вновь подхватили Олега под руки и поволокли по тропинке вдоль дома ко второму входу.
        Спустившись по бетонной лестнице, они оказались в подвале. Пройдя по длинному коридору, пересекавшему весь дом, «качки» остановились перед последней дверью, через которую доносилась громкая музыка.
        Водитель «тойоты», догнав их, поспешно открыл дверь. Два «качка» быстро затащили Олега в комнату и, тут же, бросили на пол — видно посчитав, что на этом их миссия закончена, а лишняя работа им только повредит.
        Олег приподнял голову. Они находились в большой комнате, высокие стены которой, вместе с потолком, были отделаны натуральным деревом. Немногочисленные предметы мебели: два огромных стола, кресла-качалки, стулья, тумбочка под теле — и видеоаппаратуру — также были сделаны из дерева. Равно как и статуи медведей стоявших на задних лапах в натуральную величину по углам комнаты. На стенах висели многочисленные головы диких животных, вперемешку со старинным оружием, по-большей части огнестрельным.
        «Надо полагать это стиль — „охотничий домик“»,  — отвлечённо подумал Олег и перевёл взгляд на находившихся в комнате людей.
        Их было семеро. И все мужчины, внешний вид которых, вместе со стилем одежды, подходил только под одно определение — «крутые», или попросту бандиты, что гораздо вернее. Типичные «новые русские» — хозяева жизни современной России. Символ девяностых…
        Пятеро бандитов сидели в креслах-качалках и, покачиваясь, смотрели по телевизору какую-то музыкальную программу. Оставшиеся двое, расположились за большим деревянным столом и показывали друг другу карточные фокусы; рядом лежало их оружие — два пистолета с глушителями. Олег сразу узнал одного из них — парень в спортивной шапке, несостоявшийся убийца с шилом.
        Увидев вошедших, один из мужчин быстро поднялся с кресла и пультом приглушил звук телевизора.
        Внимательно оглядев Олега, он усмехнулся и хриплым голосом сказал:
        — Ну, вот мы с тобой, наконец-то, и встретились, Олег Петрович Вдовин. Хорошо умеешь бегать, надо сказать. Заставил ты нас поволноваться. Но как говориться: сколько верёвочки не виться, а конец всё равно будет. Вот ты и добегался, голубчик.
        Говоривший широко улыбнулся. Улыбнулся той самой улыбкой, что появляется у волка при виде ягнёнка.
        Олег не знал говорившего, но после его слов нисколько не сомневался, что перед ним стоит, никто иной, как сам Молот — глава местной преступной группировки и негласный хозяин Саровска, которого боялись все и вся в городе. И видимо боялись не зря. Сама фигура Молота, одетого во всё чёрное, внушала инстинктивный страх. Среднего роста, худой, жилистый, с узким костистым лицом и жёсткими, какими-то безумными глазами он походил одновременно и на вампира, и на жестокого маньяка-садиста. Теперь Олег охотно поверил всем тем слухам, что ходили в городе про Молота. Поверил и ужаснулся: то, что с ним сделали в милиции было только цветочками… И как бы в ответ на его мысли, Молот, проведя языком по своим губам, медленно добавил:
        — Чует моё сердце, мы сегодня неплохо развлечёмся.  — Он повернул голову к ближайшему бандиту: — Серёга, приведи-ка к нам нашу пленницу.
        Серёга — крупный, широкоплечий парень с ножевым шрамом на лице — быстро вскочил с кресла, подошёл к левой стене, широко распахнул умело спрятанную там дверь и, вразвалочку, направился к молодой женщине, привязанной к стулу в глубине маленькой комнаты.
        Олег сразу узнал в пленнице свою жену.
        — Наташа!  — выдохнул он.
        Жена только замычала в ответ — мешала широкая полоска скотча на лице.
        — Что вы с ней сделали?!  — гневно выкрикнул Олег, чувствуя как всё закипает внутри.
        — Пока ничего,  — усмехнулся Молот.  — Но скоро сделаем. Она у тебя ничего, симпатичная…
        Олег, гневно смотря на Молота, молча поднялся с пола. Ярость придала ему сил. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в правом боку, он резко выпрямился и высоко поднял голову.
        — А где мой сын?!
        — Твой сын? Пока здесь. Но он скоро уедет, его уже ждёт врач. Видишь ли, ему предстоит пройти небольшую операцию, операцию по … по удалению печени. Понимаешь, одному маленькому мальчику, его ровеснику, срочно нужна печень…  — У Олега перехватило дыхание, а Молот, вновь усмехнувшись, продолжил: — Да ты садись, Олег, не стой как пень. Будь моим гостем. Садись, я же вижу как тебе тяжело стоять на ногах, коленки ишь как дрожат… Да, хорошо тебя отделали наши «мусора». Хотя, что с них взять: «мусор» он и есть мусор. Эй,  — обратился он к двум «качкам», что привезли Олега сюда,  — дайте-ка нашему гостю стул. А то ещё упадёт бедолага. Вишь ножки его не держат, зайчика нашего, убегался.
        Послышался дружный смех: бандиты по достоинству оценили шутку своего главаря.
        Один из «качков», протянув руку, взял стоявший возле стены стул, поставил его сзади Олега и, с силой надавив ему на плечо, заставил опуститься.
        Олег попытался было встать, но второй «качок», положив ему руку на другое плечо, быстро пресёк его попытку.
        — Сиди, падла, не рыпайся. Если Молот сказал: сядь!  — значит сядь, прижми очко к стулу.
        — Ладно, Вован, не пугай парня, у него уже и так коленки дрожат,  — со смехом сказал Молот.  — Вы хорошо поработали сегодня, так что можете быть свободны. А мы уж тут сами займемся нашим гостем,  — он на секунду замолк, а затем со злостью добавил: — повеселим его по полной программе.
        Два «качка» и водитель молча кивнули и неторопливой походкой направились к двери.
        — А вот и наша пленница,  — с деланной радостью воскликнул Молот, когда Серёга, крепко держа Наташу за шею, ввёл её в комнату.  — Хотя какая она пленница, она — наша гостья,  — тут же поправил он себя.
        Олег смотрел на жену. На фоне чёрного платья было хорошо видно как бледна Наташа.
        Приветливо улыбаясь, Молот не спеша, подошёл к молодой женщине, пугливо отшатнувшейся при его приближении, ласково погладил её по волосам, а затем резким рывком сорвал полоску скотча с её губ.
        — Иди, поздоровайся с мужем. Я человек добрый, не злой.
        Наташа, получив мощный толчок в спину, полетела прямо к Олегу, едва не сбив его со стула.
        Встав на колени, она обхватила голову мужа руками и, всмотревшись в его лицо, горестно воскликнула:
        — О боже, что они с тобой сделали? Звери! Настоящие звери!
        Затем голос её задрожал, она уткнулась лицом в колени мужа и заплакала.
        — Ничего, ничего, успокойся, Наташа, всё будет хорошо,  — пытался успокоить жену Олег, хотя прекрасно понимал, что всё это ложь и «хорошо» уже не будет, но отказать ей в надежде он не мог.
        В ответ Наташа расплакалась ещё сильнее.
        — Они… они забрали Андрюшу… они забрали нашего сына… И я… и я ничего не смогла сделать… ничего…
        Горло Олега словно сдавило изнутри железными клешнями, он не смог вымолвить ни слова и лишь продолжал нежно гладить жену по спине, пытаясь хоть как-то поддержать её, успокоить. Она нуждалась в нём.
        Распухшие, измазанные кровью пальцы рук плохо слушались и почти не гнулись. Малейшее прикосновение к ним вызывало ужасную боль, но Олег упорно продолжал гладить жену по спине. Это единственное, что он ещё мог сделать. Он муж, мужчина, и в трудную минуту он должен быть сильным, мужественным, чего бы это ни стоило…
        — Ну, нет, так дело не пойдёт,  — неожиданно громко воскликнул Молот.  — Этак и мы с вами расплачемся тут. А мы то собрались здесь не рыдать и плакать, а веселится… Серёга, не стой как пень, развесели женщину. У тебя это хорошо получается.
        — Это можно,  — радостно прогудел бандит и, с мерзкой улыбочкой на устах, грубо схватил Наташу за руку.  — Иди-ка ко мне, девочка. Хватит плакать. В моих объятьях ты забудешь обо всём.  — Он резко дёрнул её за руку и прижал к себе.  — Ну же, поцелуй меня, красавица.
        Глаза молодой женщины широко распахнулись от ужаса.
        — Нет,  — кое-как смогла выдавить она из себя.
        — Оставьте её в покое!  — гневно выкрикнул Олег, вскакивая со стула. Он бросился было на помощь жене, но стоявший рядом Молот, неожиданно развернувшись, нанес ему сильный удар ногой в живот.
        Олег мгновенно согнулся пополам. Перед глазами всё поплыло от дикой боли — удар Молота пришёлся точно по сломанным рёбрам. Жадно хватая широкораскрытым ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, он медленно опустился на колени.
        Молот мерзко усмехнулся, довольный результатом. В этот момент он очень походил на большого шкодливого кота, которому удалось стащить у хозяйки горшок сметаны. Он медленно обошёл вокруг Олега, любуясь его тщётными попытками справиться с болью и вновь встать на ноги, затем неожиданно схватил его сзади за волосы, поднял и резко бросил обратно на стул.
        Сжав одной рукой Олегу горло, чтобы тот молчал, Молот медленно наклонился к нему и, смотря ему прямо в глаза, злобно прошипел:
        — Сиди, поганец, здесь и помалкивай. Это будет тебе уроком. Не надо было бегать от меня. Ты заставил моих людей усомниться во мне. Ты оскорбил меня. Такого я не прощаю никому.  — Он язвительно усмехнулся и, показав глазами на Наташу, елейным голосом добавил: — А жена у тебя действительно красавица. И в постели видать ничего… Надеюсь она покажет всем нам свои способности? А, Олег?
        Молот медленно убрал руку с горла пленника.
        — Надеюсь, ты не жадный, Олег, поделишься бабой со своими друзьями?
        Глаза Олега вспыхнули от ярости. Внутри всё закипело от переполнявшей его ненависти. На какое-то мгновение он забыл о сломанных рёбрах и о той адской боли, что терзала его измученное тело. Ярость и ненависть, слившись в одно единое целое, придали ему сил… Неожиданно схватив левой рукой Молота за горло, Олег резко вскочил со стула и, не давая ему опомниться, правой нанёс сильный удар в челюсть.
        Молот взревел точно раненый бык. Глаза его налились кровью от бешенства. Резко мотнув головой, он вырвался из цепкой хватки Олега, высоко подпрыгнул и с разворота нанёс ему ногой мощный удар в лицо. Олег как подкошенный рухнул на пол.
        — Ах ты, сволочь!  — вытирая ладонью кровь с разбитых губ, прохрипел Молот.  — Ты заплатишь мне за это!
        С этими словами он бросился к Олегу и, не давая ему подняться, принялся избивать его ногами.
        — На! На! Получай, сволочь! Получай!  — в исступлении кричал он.
        Никто даже не пытался остановить Молота, хотя он запросто мог забить пленника до смерти. Бандиты только улыбались, наблюдая за процессом избиения. Одна только Наташа громко кричала, прося Молота остановиться. Но он её не слышал, самозабвенно занятый своим делом.
        Лишь через несколько минут Молот немного успокоился. Тяжело дыша, он встал перед Олегом, окинул довольным взглядом его окровавленное, вздрагивающее тело, а затем носком ботинка повернул его лицо к себе.
        — Ну что, получил?! Сволочь!
        — Наташа…  — еле слышно прошептал разбитыми губами пленник.  — Наташа…
        — Наташа!  — со злостью прошипел Молот.
        Бросив на Олега злобный взгляд, и пару раз пнув его по лицу, он бросился к испуганной Наташе, схватил обеими руками ворот её платья и резко рванул. Ткань с треском порвалась. Через мгновенье от платья не осталось и следа — Молот в ярости отбросил его остатки в сторону. А ещё через несколько секунд туда же полетели бюстгальтер и кружевные трусики…
        От резких толчков волосы Наташи, аккуратно уложенные в высокой прическе, рассыпались и блестящей волной упали ей на плечи и грудь. Державший её сзади бандит по знаку Молота отпустил её, и она предстала перед своими мучителями: испуганная, но прекрасная в своей наготе, словно какая-нибудь античная богиня.
        Наблюдавшие за происходящим бандиты восхищенно зацокали.
        Фигура у Наташи и впрямь была великолепной: длинные стройные ноги, округлые бёдра, тонкая талия, высокая грудь… Само совершенство!
        Не выдержав унижения, Наташа заплакала. Но даже слёзы не портили её красоту. Напротив, они придали её прекрасному лицу некую одухотворённость, иконописную красоту.
        Олег, коротко застонав, зашевелился.
        — А, очнулся… Очень хорошо! Эй, Карим, посади-ка его на стул,  — приказал Молот.  — Пусть посмотрит, как я буду трахать его жену.
        Карим — чёрноглазый татарин с короткими жёсткими волосами — согласно кивнул и легко вскочил со своего кресла. Грубо схватив Олега за волосы, он рывком поднял его с пола и бросил на стул. Затем резко запрокинул ему голову назад и, смотря ему прямо в глаза, коротко приказал:
        — Смотри внимательно, сука! И не вздумай закрыть глаза!
        Тем временем Молот, схватив Наташу, бросил её животом на ближайший стол и придавил сверху своим телом. Молодая женщина начала отчаянно сопротивляться, пытаясь вырваться. Но против разъяренного бандита у неё не было никакого шанса. Тем более, что на помощь Молоту подоспели двое его подручных. Грубо схватив её за руки и плечи, они придавили её голову и грудь к столу так, что с края стола свешивались только её ноги.
        Молот, озирая похотливым взором, округлые ягодицы молодой женщины, начал медленно расстегивать ремень на брюках. Пленница отчаянно кричала и билась в сильных лапах бандитов, не оставляя попыток вырваться. Но те держали крепко, а её отчаянные крики только усиливали желание Молота.
        Олег, тяжело дыша, вынужден был смотреть на все приготовления Молота. Его буквально трясло от кипевшей внутри ярости, но он ничего не мог сделать. Силы оставили его. Он не мог даже пошевелиться. Отчаянные крики жены гулким эхом отдавались у него в голове. Чувство собственного бессилия душило его, и он не мог вымолвить ни слова — горло словно сдавило изнутри железными тисками. Да и что слова, разве они могли что-то изменить?
        Наконец, Молот сбросил с себя всю одежду и пинком отшвырнул её в сторону. Мерзко улыбаясь, он повернулся к Олегу, демонстрируя ему свою вздыбленную плоть.
        — Сейчас ты увидишь, мерзкий ублюдок, как я буду трахать твою жену. Тебе будет приятно услышать её крики. Посмотришь, как она будет извиваться подо мной. Моя «игрушка» доставит ей массу удовольствия…
        Молот нежно погладил свой огромный член: мало того, что он сам по себе был очень длинным, в крайнюю плоть его головки были закатаны металлические шарики, отчего она разбухла и стала невероятно толстой. Олег с ужасом глядел на это «орудие», более подходящее какому-нибудь животному, чем человеку. А, впрочем, после всего, что здесь произошло, можно ли было считать Молота человеком?
        Увидев приближающегося Молота, Наташа отчаянно закричала…
        Не в силах более смотреть, Олег прикрыл глаза. Но Карим, внимательно следивший за ним, тотчас надавил пальцами на веки.
        — А ну, смотри, сука! Смотри! И не вздумай ещё раз закрыть глаза! Живо ухо отрежу!
        И это была не пустая угроза. Через мгновение Олег почувствовал, как лезвие ножа рассекло ему кожу за правым ухом. Вскрикнув от острой боли, он был вынужден вновь открыть глаза. О-о, если б ненависть могла убивать…
        Молот торжествовал. Прижав руками ноги Наташи к кромке стола, он довольно хрюкнул и резким движением вошёл в неё.
        От дикого, полного боли у ужаса, крика жены у Олега зазвенело в голове. Это было выше его сил. Он отчаянно замотал головой, чтобы ничего не слышать. Но это было невозможно: крики жены эхом разносились по комнате.
        А Молот, ещё больше возбуждаясь от диких воплей пленницы, только яростней двигал своим тазом. Давненько ему не было так хорошо…
        Вскоре он вытащил свой огромный член из вагины женщины и любовно погладил его. Вся головка его члена, изуродованная металлическими шарами, была красной от крови. Между ног молодой женщины тоненькой струйкой стекала кровь, она уже не кричала, а только коротко стонала от боли.
        — Прекрасно. Ну, а теперь мы попробуем другую дырочку,  — обращаясь к Олегу, заявил Молот. И мерзкая улыбочка скользнула по его губам.  — Мне кажется, твоя жена просто обожает анальный секс…
        — Нет!!!  — закричал Олег, пытаясь вырваться из лап Карима и добраться до самодовольного ублюдка. Но сильный удар Молота в лицо, вновь отбросил его к спинке стула.
        — Сиди и смотри!  — прорычал ему в ухо Карим и приставил нож к горлу.  — Только дёрнись ещё раз, урод! С живого скальп сдеру!
        Занятый вознёй с Каримом, Олег пропустил то мгновение, когда Молот, широко раздвинув ягодицы Наташи, одним резким движением вогнал своё страшное «орудие» в её анальное отверстие.
        Новый крик боли вырвавшийся из уст Наташи, казалось заставил содрогнуться даже стены дома. Но дикие вопли насилуемой женщины смогли вызвать на невозмутимых лицах бандитов только похотливые улыбки. Её крики только ещё больше возбуждали их, и они с нетерпением ждали своей очереди.
        Перевозбудившийся Молот кончил быстро. В последний момент он как можно плотнее прижался к ягодицам Наташи и, закатив глаза, громко застонал от наслаждения. По его раскрасневшейся роже расплылась блаженная улыбка…
        Едва Молот отошёл от неподвижно лежавшей женщины, как его место тут же занял другой бандит.
        Повернувшись к Олегу, Молот неторопливо вытер кровь с члена кружевными трусиками Наташи, а затем, язвительно улыбаясь, бросил их ему прямо в лицо.
        — На, держи от меня на память!  — Молот громко рассмеялся.  — Тебе повезло, твоя жена действительно «горячая штучка». Давненько у меня не было такого оргазма. Её попка просто чудо…
        — Закрой свою пасть, ублюдок!  — Дрожа от ярости, выкрикнул Олег.  — Ты ещё заплатишь за свои преступления!
        В ответ Молот только громко засмеялся.
        — Заплачу за свои преступления? Я?  — он удивлённо посмотрел на пленника.  — Да ты видно совсем идиот и ничего не понимаешь!  — его голос внезапно стал резким и злым.  — Я не за что не буду отвечать! Здесь я — хозяин! Это мой город! Мой! Здесь каждый «мент» лижет мне задницу! Сам губернатор здоровывается со мной за ручку! Запомни хорошенько, Олег: здесь — я и царь, и бог! Я ни кого не боюсь! И я здесь беру всё, что захочу!
        Молот небрежно указал рукой на Наташу, которую насиловал уже третий, или четвёртый по счёту бандит. Олег с болью посмотрел на жену. Но, к счастью, она уже давно потеряла сознание и ничего не чувствовала…
        — И плевал я на законы и все твои угрозы! Сегодня ночью ты сдохнешь, а я буду жить, и наслаждаться жизнью! Как ни в чем, ни бывало! Надеюсь, ты меня понял, сидячий труп?! Или тебе всё это объяснить более доступным языком?!  — Молот наклонился к пленнику, угрожающе сжав кулаки.
        Глаза Олега полыхнули огнём ненависти. Он в который раз пожалел, что ненависть не могла убивать — Молот давно уже бы сгорел в её огне. Собрав последние силы, он яростно выкрикнул Молоту прямо в лицо:
        — Не спеши радоваться, ублюдок! Ты мне за всё заплатишь, Молот! Я с того света вернусь за тобой!
        — Ну что ж, буду ждать!  — перебил Олега Молот с издёвкой.  — Прямо с нетерпением…  — и нанёс ему мощный удар кулаком в лицо.
        Олег грохнулся на пол вместе со стулом. Затылок встретился с досками пола, и он мгновенно потерял сознание, даже не почувствовав боли.
        Очнулся он уже только в вертолёте…

        ГЛАВА 8

        Земля, едва видимая при слабом лунном свете, стремительно приближалась.
        Олег падал вниз с широко раскинутыми руками. Его лицо было отрешённо-спокойным, словно он уже давно простился с этим миром, а глаза немигающее смотрели на приближающуюся землю. В его душе не было страха, он уже давно примирился с мыслью, что умрёт. Он просто ждал встречи с землёй, до которой, увы, осталось совсем немного. Он мало пожил на этом свете. Совсем мало. Но не это волновало его, а то, что он умрёт и не сможет отомстить своим врагам, ибо мёртвые бессильны и их проклятья из могил редко достигают своей цели.
        «Господи, ну почему всё произошло именно так?!»
        Краем глаза Олег успел заметить верхушки сосен вдалеке. Лететь осталось немного.
        «Ну, вот и всё: моя смерть пришла!  — мелькнуло у него в голове за секунду до приземления.  — Всё кончено…»
        Бах! Олег с силой врезался в сугроб, взметнув вверх фонтан снежной пыли. Но вместо того, чтобы сразу разбиться насмерть, его тело неожиданно продолжило своё движение вниз…
        Олегу повезло, по невероятному стечению обстоятельств, он упал по ходу движения вертолёта прямо на вершину высокого холма и, кувыркаясь, покатился вниз по его голому, лишённому всякой растительности, склону. Глубокий, но, к счастью, мягкий как пух снег начал быстро гасить скорость. В общем, как это ни парадоксально, но он выжил после падения с летящего вертолёта.
        А в полукилометре, к югу от спасительного холма, в редком сосняке, за полётом человека с интересом наблюдала большая волчья стая. Впрочем, интерес волков был вполне понятен — они не ели уже больше трёх суток и были рады любой еде. Тем более такой, которая сама падала с небес. Правда, падала, он не так часто, как им этого хотелось, но всё же падала. Вот почему волки всегда так внимательно, и с надеждой, следили за каждым пролетавшим мимо вертолётом.
        Едва человек упал, над равниной тут же разнёсся протяжный волчий вой, и дюжина волков с радостным визгом устремилась к холму. Вот он долгожданный обед…
        Прежде, чем Олег успел остановиться, его ушей достиг леденящий душу голодный волчий вой. «Ну вот, не одно, так другое… Если сейчас не разобьюсь о какой-нибудь камень в снегу, так попаду волкам на обед»,  — устало подумал он и грустно усмехнулся. Он замёрз, он уже почти не чувствовал ни рук, ни ног. Шансов, чтобы остаться в живых у него не было никаких. Совершенно никаких. Ни волки, так холод обязательно прикончат его. Выжив при падении с вертолёта, он только растянул свою агонию.
        Попав в небольшую выемку в снегу, Олег смог, наконец, остановиться. Выплюнув попавший в рот снег, он с наслаждением вдохнул свежего морозного воздуха и тихо порадовался наступившей тишине и покою. Было так приятно лежать и не шевелиться. Он лежал на снегу как на мягкой перине. На огромной мягкой белой перине, ибо со всех сторон его окружал снег, вернее целые горы снега. Он не видел ничего, кроме снега и луны в высоком звёздном небе. Он был один. Хотя нет, вновь послышался протяжный голодный волчий вой. Хищники приближались. Скоро они будут здесь…
        Несколько секунд Олег лежал неподвижно, отдыхая, а затем, попытался, было изменить позу, и тут же провалился куда-то вниз, в темноту. Под тонким слоем снега рядом оказалась какая-то дыра, провал в земле.
        Пролетев метров пять, он упал прямо на высокую кучу снега. Снег смягчил падение, вновь спасая Олегу жизнь. Надолго ли только? Олег грустно усмехнулся: судя по вою, волки были совсем близко.
        На снегу было лежать не очень удобно, ноги почему-то оказались значительно выше головы. Олег зашевелился, пытаясь занять более удобное положение. Этим он нарушил своё равновесие. Перекувыркнувшись пару раз, он оказался, наконец, на земле.
        Олег лежал на земле, на настоящей твёрдой земле. Теперь он уже никуда не провалиться — падать больше некуда, он и так уже под землёй. Вокруг него была сплошная темнота, лишь только вверху, сквозь небольшой проём, виднелся малюсенький клочок звёздного неба с двумя маленькими яркими звёздочками, удивительно похожими издали на чьи — то светящиеся глаза.
        Эти звёзды-глаза вновь напомнили Олегу о приближающихся волках. Попасть к ним на ужин ему не хотелось. Нет, пока в нём есть ещё силы, он будет бороться за свою жизнь. Он должен жить, он должен отомстить. Должен.
        Сделав глубокий вдох, Олег сделал попытку подняться на ноги. Если он хочет жить, он должен идти. Но из этого ничего не вышло: замерзшие руки и ноги не слушались его. Они были словно деревянные и почти не гнулись.
        Олег в ярости сжал пальцы в кулак. Если он сейчас не встанет — то уже не встанет никогда. Сдаваться нельзя. Ярость и отчаяние придали Олегу сил и он, после нескольких неудачных попыток, смог немного приподняться и сесть. Большего сделать ему не удалось, как он не пытался. Но и на это малое ушли последние остатки сил. От перенапряжения у него потемнело в глазах.
        Через минуту он попробовал снова и почти что встал на ноги. Но внезапно ноги затряслись, и он поспешно опустился на колени. Ничего в следующий раз он встанет…
        Постепенно глаза немного привыкли к темноте, и Олег смог немного оглядеться. Судя по всему, он находился или в пещере, или в какой-то горной выработке, пройденной в земле. Точнее он сказать не мог, хотя правильное прямоугольное сечение как будто бы говорило в пользу второй версии. Выходит он находится в заброшенной шахте?
        Чтобы поскорее ответить на этот вопрос, Олег повернул голову в другую сторону и замер в удивлении. На другом конце тоннеля, всего в тридцати метрах от него, виднелся слабый свет. Но, не обычный, дневной, а какой-то неестественно голубой, вернее даже светло-синий. В природе такого света быть не должно. Значит там жизнь, люди? Если это действительно так, то он спасён, надо только позвать на помощь.
        Не откладывая дело в долгий ящик, Олег закричал. Но едва ли тот слабый хрип, что вырвался из его простуженного горла, можно было назвать криком. Его не услышал бы даже человек стоявший всего в пяти шагах от него.
        Ещё две попытки и снова тот же результат. Олег помотал головой: что ж, кричать он не сможет, значит осталось только одно — ползти к свету самому, не тратя время и силы на бесплодные попытки встать на ноги.
        Затеплившаяся надежда на спасение придала ему сил и Олег, превозмогая боль и усталость, пополз. Пусть на коленках, но он доползёт, и выживет врагам назло, и отомстит…
        А в это время около провала в растерянности сгрудилась стая волков. Добыча была рядом, совсем рядом, но большая высота пугала хищников. Они переминались с ноги на ногу, протяжно выли, скалились друг на друга, однако спрыгнуть вниз не решались. Один лишь старый самец-вожак стоял неподвижно и пристально смотрел в темноту. В его больших зелёных глазах полыхала ярость: ещё никогда намеченная жертва не уходила от него. Это был вызов ему, а он не привык терпеть неудачу.
        И стая волков терпеливо ждала, что решит их вожак, в чью силу, ум, хитрость и изворотливость она безоговорочно верила.
        Внезапно старый самец, словно очнувшись ото сна, громко взвыл и, грозно клацнув зубами перед носом молодой самки, что имела неосторожность толкнуть его, стремительно помчался в сторону ближайшего сосняка. Он вспомнил про второй вход в подземную нору, куда забился человек — его законная добыча. Нет, и сегодня его жертва не уйдёт от его клыков!
        По мере приближения голубоватое свечение усиливалось. Этот необычный свет завораживал и манил к себе. И Олег торопился, как только мог. Он не видел ничего, кроме голубоватого свечения впереди. Весь остальной мир перестал существовать для него. На близкий вой волков он уже не обращал никакого внимания, целиком сосредоточившись только на одной цели — добраться до этого необычного света, что сулил ему спасение.
        «Только бы добраться до него — и всё будет хорошо!» — мысленно шептал Олег, подбадривая себя. Но силы неумолимо покидали его, каждый новый метр давался ему всё труднее и труднее. Избитое, замёрзшее тело настойчиво требовало отдыха. И лишь только сила воли и жажда жизни не давали Олегу остановиться и упасть. Он прекрасно понимал, что если он упадёт, то уже никогда не встанет. И он полз…
        Олег уже потерял счёт времени, когда он добрался до места, где тоннель круто поворачивал налево. Враз стало светлее. Олег медленно поднял голову и посмотрел в сторону источника этого необычного свечения. В его глазах светилась надежда, наконец-то он увидит людей, они помогут ему, спасут…
        Но то, что увидел Олег, повергло его в шок. Вместо ожидаемых людей, что должны были спасти его, он увидел, всего в пяти шагах от него, высокий прозрачный кристалл со вмурованным в него человеком. И именно от этого кристалла и исходило то странное свечение, что привело его сюда.
        Это был конец. Конец всем надеждам на спасение. Олега даже не удивила вся абсурдность увиденной картины, он понял только одно — ему никто не поможет, спасения нет. И силы враз оставили его. Он рухнул на холодную землю и бессильно закрыл глаза. Теперь действительно всё кончено, вся дальнейшая борьба бессмысленна.
        И Олег стал ждать неизбежного…
        Он уже чувствовал приближение смерти. Она была близко, совсем рядом. Он чувствовал её дыхание на своём лице. Но не холодное, а тёплое, нежное, словно ласковое прикосновение руки матери. Оно несло покой. Усталый, вымотанный до нельзя, Олег охотно поддался её чарам и наполовину прикрыл глаза. Он жаждал покоя, он очень устал. И ему на самом деле вдруг стало непривычно тепло и уютно, его сиплое, прерывистое дыхание выровнялось, постоянная страшная боль куда-то ушла, а на самой границе света и тени он заметил чьи-то слабые, неясные тени.
        Олег радостно улыбнулся при виде этих теней. Он знал кто это. Это были души его родных и близких, что пришли встретить его пред вратами в вечность… Олег не мог скрыть радости. Скоро он увидит своих родителей, а затем снова обнимет свою жену и сына. Господи, как же он соскучился по ним!
        Олег немного приподнял голову, чтобы поскорее увидеть лица своих родных. И в мягком, голубоватом сиянии, он действительно увидел своего сына. Сын стоял всего в двух шагах от него и смотрел прямо на него. Но он не улыбался, а смотрел с печалью и укором. Казалось, этим он хотел сказать: «Папочка, ну почему ты не забрал меня? Почему не спас? Почему бросил, оставил там одного? Я ведь так ждал тебя!»
        Это было больно. Олег, не в силах вынести укоризненного взгляда сына, горестно опустил голову и заплакал.
        — Прости… Прости меня, сынок, я не смог, не сумел…Прости меня…  — тихо зашептал он.  — Прости…
        Олег вновь поднял голову, надеясь увидеть прощение на лице сына, но, сквозь слёзы, он увидел только огромный светящийся кристалл и человека, замурованного в нём. Тот казалось, был живым и смотрел прямо на него, словно чего-то ожидая, ожидая от него, от Олега.
        Из уст Олега вырвался стон. Сын исчез, ушёл, так и не простив его. Олег горестно вздохнул и вновь удивлённо посмотрел на замурованного в кристалле человека; ощущение, что кто-то внимательно смотрит на него, никак не пропадало.
        Это был высокий молодой мужчина лет тридцати с красивым, волевым лицом. Фигуру скрывал просторный балахон ярко-синего цвета, но и под ним легко угадывалось сильное, мускулистое тело. От всего облика незнакомца буквально веяло силой, и чем больше Олег смотрел на него, тем сильнее ощущал эту силу — воздух вокруг, словно наэлектролизовался и начал тихо потрескивать. Это было тем более странно, что человек в кристалле был мёртв. Вернее должен был быть мёртвым. Не мог же он оставаться живым, будучи замурованным в твёрдом кристалле?!
        Олег поднял голову повыше, чтобы посмотреть удивительному мертвецу прямо в глаза и, вдруг, совершенно неожиданно для себя, встретился с ним взглядом.
        Олег вздрогнул. Но он не успел даже испугаться, его тут же сильно тряхнуло, словно к нему на секунду подвели электрический ток, а затем услышал в своей голове голос незнакомца.
        — Помоги мне! Пожалуйста, помоги!  — просил он.  — Освободи меня! Спаси…
        Олег резко помотал головой. Это уж слишком. Нет, это всё ему просто кажется. Это бред… Да и потом, что он может сделать? Он уже сам почти что труп, замерзший полутруп…
        — Помоги мне! Спаси!  — вновь затвердил голос.  — Ты можешь! Можешь! Это в твоих силах! Подойди ко мне! Вытащи меч и разбей кристалл! Освободи меня…
        «Какой ещё меч?  — удивлённо подумал Олег, обводя взглядом пространство перед собой.  — Нет здесь никакого меча, не вижу…»
        — Он воткнут в камень прямо у кристалла,  — тут же подсказал голос.  — Возьми меч и разбей кристалл.
        Олег посмотрел повнимательней и действительно увидел перед кристаллом небольшой, торчащий из земли валун. В него, почти по самую рукоятку, был воткнут меч.
        — Возьми меч! Разбей кристалл! Разбей! Скорее! Освободи меня…
        В словах незнакомца было столько мольбы и отчаяния, что Олег не выдержал: «Я помогу ему. Обязательно помогу. Пусть это будет моим последним добрым делом в этой жизни…»
        Олег попробовал было приподняться, но не смог. Силы окончательно оставили его. Хотя чему здесь удивляться: он медленно умирает, а голос… а голос это только галлюцинация. Обыкновенная галлюцинация…
        — Я не галлюцинация! Я реальность! Я живой человек!  — почти закричал незнакомец.  — Помоги мне…
        Олег мотнул головой, чтобы назойливый голос исчез. Он уже не знал чему верить.
        Впереди мелькнула какая-то тень. Олег оторвал глаза от земли и вновь увидел своего сына. Тот смотрел прямо на него и улыбался. Олег нашёл в себе силы улыбнуться в ответ.
        — Ты вернулся ко мне, сынок,  — тихо прошептал он.  — Вернулся… Ты простил меня, сынок? Простил? Ответь мне, сынок, это так важно для меня… Ответь…
        — Мне не за что прощать тебя, папа. Ты сделал всё что мог. Я и мама, мы любим тебя. Не беспокойся о нас, нам хорошо здесь. И мы будем ждать тебя, папа.  — Сын на мгновенье умолк и протянул к нему свою руку.  — Мы будем ждать тебя, папа. И пусть ты не смог помочь нам, но ты ещё можешь помочь этому человеку. Ему нужна твоя помощь. Помоги ему, папа. Пообещай, что ты поможешь ему! Пообещай мне, папа!
        — Да-да, сынок. Я обязательно помогу ему. Верь мне, сынок. Я сдержу своё слово. Я помогу.
        — Спасибо, папа,  — сын ласково улыбнулся.  — Я люблю тебя, папа. Очень люблю. Но, к сожалению, мне пора… Но я буду ждать тебя, папа. До свидания…  — и образ сына исчез, растворился в голубоватом сиянии.
        — До свидания, сынок…
        Обещание, данное сыну, заставило Олега собраться. Усилием воли он прогнал слабость и, рывком, приподнялся от земли. Страшная боль во всём теле мгновенно скрутила его, и он едва снова не упал на землю.
        — Я выдержу, я сильный,  — мысленно затвердил Олег, пытаясь справиться с болью.  — Я сильный, я сдержу обещание, данное сыну! Сдержу!
        И стиснув зубы, он сделал первое движение по направлению к мечу. Затем второе, третье…
        Превозмогая страшную боль, Олег медленно полз к мечу. Это была его цель. Он смотрел только на него. Этот меч звал его. Его золотистая рукоять призывно сверкала в голубоватом сиянии, словно говоря: возьми меня, возьми… Ничего, уже близко, ещё совсем немного и он коснется её своей рукой.
        Олег полз и даже не задумывался над тем, а каким образом он сможет вытащить этот меч из камня? Камень это ведь не вода. И даже не земля… Да и вообще: какой же дьявольской силой нужно обладать, чтобы одним ударом загнать длинное стальное лезвие в твёрдый камень. Ничего подобного в голову Олегу не приходило, он просто полз и полз.
        — Я доползу! Я доползу! Я сдержу обещание, данное сыну!  — постоянно твердил себе Олег, и расстояние до камня с мечом медленно, но верно сокращалось.
        Память не подвела старого волка: лаз оказался именно в том месте, где он и думал. Только вот проход оказался куда уже — часть земли за эти годы успела обвалиться, но пролезть всё равно было можно.
        Тревожно обнюхав ждавшую внизу темноту, вожак спрыгнул первым. За ним несмело последовали остальные.
        Под землёй было душно и сыро. Но слабое движение воздуха по подземной выработке принесло с собой запах человека. Запах добычи. Запах свежей крови и мяса. Это мгновенно взбодрило волков, и они на полной скорости устремились к вожделенной добыче. Теперь она от них не уйдёт.
        Олег задыхался. Последний метр оказался самым трудным. Силы быстро таяли, и Олегу порой казалось, что он не доползёт, рухнет на землю и умрёт прежде, чем сможет выполнить обещание, данное сыну. Лишь оно одно заставляло его жить и терпеть ту мучительную боль, что безжалостно терзало его измученное, израненное тело.
        Меч маячил перед глазами. Близкий, но в тоже время такой далёкий. Ещё сантиметров тридцать… Боже, как же это много. Только бы хватило сил, только бы доползти…
        Но силы неудержимо таяли. Уже в последнем, отчаянном рывке, Олег успел добраться до меча. Его пальцы прочно охватили рукоятку. Олег победно улыбнулся: всё-таки он добрался, достиг своей цели, и видит бог, он сдержит обещание, данное сыну. Но затем силы окончательно оставили его и он, как подкошенный, рухнул на землю.
        Падая, Олег ударился подбородком о небольшой камень, торчащий из земли, и на короткое мгновение потерял сознание. Когда же он пришёл в себя, то с удивлением обнаружил, что по-прежнему держит меч в руке. Тот, разрезав часть камня, наполовину вылез из него. Олег немного потянул меч на себя. Меч легко поддался и вылез из земли ещё на пять сантиметров. Олег не верил своим глазам: этот меч с лёгкость резал камень, словно горячий нож масло. Но это ведь невозможно! Он что бредит, или окончательно сошёл с ума?!
        Голодный волчий вой эхом пронёсся по подземной выработке. Олег вздрогнул: скоро волки будут здесь, надо торопиться, если он хочет освободить пленника и сдержать слово, данное сыну.
        Олег быстро вытащил меч из камня, но поднять его не смог, тот оказался неожиданно очень тяжёлым.
        А волки уже были совсем близко. Олег уже явственно слышал их разгорячённое дыхание.
        — Скорее! Скорее!  — неожиданно с отчаянием закричал пленник. Его голос буквально загремел в голове Олега.  — Разбей мечом кристалл! Разбей! Скорее!..
        Олег снова попытался поднять меч, но не смог, слишком тяжёл. Тогда, в отчаянии, он просто резко выбросил руку вперёд. Будь что будет…
        Однако этого оказалось вполне достаточно: едва остриё меча коснулось кристалла, как тот с грохотом взорвался. Осколки брызнули во все стороны. Волна ярко-синего света с гулом устремилась во все концы подземной выработки.
        Взрыв кристалла остановил стремительный бег волков. Напуганные и ослеплённые, они остановились буквально в трех шагах от неподвижного тела Олега.
        Освободившись от стеснявших его оков, узник кристалла легко шагнул вперёд и, победно вскинув голову и руки кверху, громко засмеялся.
        — Я свободен! Я свободен!!!  — Радостно кричал он.  — Свободен!!!
        Звуки человеческого голоса помогли прийти волкам в себя. Человек давно стал ассоциироваться у них только с добычей. Образовав полукруг, они медленно двинулись к бывшему узнику кристалла, угрожающе скалясь и громко рыча. Казалось, теперь ничто не могло спасти двух человек от их острых клыков.
        Однако бывший узник нисколько не испугался. Посмотрев на приближающихся волков, он опустил руки и снова громко засмеялся. Затем небрежно вытянул правую руку вперёд и что-то тихо сказал. И через мгновение из его растопыренных пальцев с рёвом вырвались пять красных молний. Молнии, тут же сплетясь между собой, огненным валом устремились в глубь выработки, унося с собой волков.
        Через несколько секунд всё стихло. Только в воздухе резко запахло горелой шерстью и мясом…
        Но ничего этого Олег уже не видел — он потерял сознание в тот же миг, когда остриё меча коснулось кристалла. Он выполнил своё обещание, а сил, чтобы жить, больше не осталось. Его душа, освободившись от бренного тела, с радость устремилась вверх, к зовущему светящемуся туннелю…

        ГЛАВА 9

        …Волки медленно приближались. В их оскаленных пастях хищно блестели зубы, а в огромных зелёных глазах отражалась только свирепость и неуёмная жажда крови. Они жаждали крови, его крови. Олег в испуге сделал один шаг назад и в ужасе замер — отступать дальше было некуда: позади находилась только отвесная скала. Самый крупный волк, грозно зарычав, неторопливо вышел вперёд, чуть присел, а затем, широко разинув пасть, прыгнул прямо на него, метя своими страшными клыками ему в горло. Олег испуганно прикрыл лицо руками и громко закричал…
        Волков больше не было. Это был только сон. Страшный сон. Смахнув рукой пот со лба, Олег, продолжая тяжело дышать, медленно обвёл глазами пространство вокруг себя. Он ничего не понимал: где это он? Вокруг было темно и пусто. Он лежал на чём-то твёрдом, совершенно голый, укрытый сверху волчьими шкурами. Может быть, именно они и навеяли ему тот страшный сон? Неподалёку, у глиняной стены, горел небольшой костёр, в котором весело трещали сухие сосновые ветки, распространяя вокруг приятный аромат сосновой смолы. Костёр… Кто его разжёг? И как, чёрт побери, он сюда попал?
        Олег снова покрутил головой, но ответов на свои вопросы не получил. Он находился или в каком-то огромном погребе, или в пещере… Пещера! Шахта! Заброшенная шахта! Олег с силой сдавил обеими руками виски. Ну конечно: летящий вертолёт, падение, провал в шахту, волки, прозрачный кристалл с замурованным человеком внутри, страшная боль во всём теле — он всё вспомнил! Однако, стоп! Боль! Он же совсем не чувствует боли. А должен — его ведь зверски избили… Олег осторожно пошевелил руками и ногами. Боли не было. Никакой: ни сильной, ни слабой. Олег быстро откинул волчьи шкуры. Так и есть: на теле ни одной раны или царапины — только красные пятна в тех местах, где они должны были быть. Невероятно! Все его раны зажили, он полностью здоров. Но как такое возможно?!
        Всё ещё не веря, Олег медленно, опасаясь, как бы боль вновь не вернулась к нему, поднялся и встал босыми ногами на холодную землю. Холодно, но боли не было. Он немного потоптался на месте, затем пару раз присел и нагнулся. Ничего. Совершенно никакой боли. Он действительно здоров.
        — Но это ведь невозможно!  — вслух воскликнул Олег, продолжая ощупывать себя — он ведь хорошо помнит, что у него было сломано как минимум два ребра.  — Невозможно!
        — Ты ошибаешься, Олег. Это возможно,  — неожиданно совсем рядом произнёс спокойный мужской голос.
        Олег быстро повернул голову, пытаясь разглядеть говорившего. Но вокруг была только темнота.
        — Кто здесь? Где вы? Отзовитесь.
        Из темноты к костру неспеша вышел высокий молодой мужчина, в котором Олег с изумлением признал того самого пленника из кристалла… Кристалл! Как же он сразу не сообразил! А где же кристалл? Почему он не видит кристалла?
        — Его больше нет,  — спокойно, как бы отвечая на вопрос Олега, сказал мужчина.
        — Кого нет?  — недоумевающе переспросил Олег, продолжая искать взглядом пропавший кристалл.
        Мужчина улыбнулся.
        — Ты всё понял правильно, Олег. Нет кристалла. Ты ведь его искал? Ты разбил кристалл и освободил меня. Или, если сказать ещё точнее, ты спас мою жизнь.
        — Так вы и есть тот пленник?  — недоверчиво переспросил Олег, кожей чувствуя какой, сейчас услышит ответ. Меж лопаток вдруг стало холодно, словно в спину внезапно подул ледяной ветер. Предполагать одно, а услышать правду совсем другое…
        — Да, я и есть тот самый пленник,  — спокойным голосом сказал мужчина. В его словах даже не было намёка на то, что он шутит.  — Я рад, что память вернулась к тебе вместе с силами, Олег.
        — Но я же умирал… Я ведь…  — Олег замолчал, не зная как точнее выразить свою мысль.  — Я уходил, я уже видел светящийся туннель…
        Мужчина нахмурился.
        — Да, ты был уже почти мёртв. Но, к счастью, я подоспел вовремя. Твои враги хорошо поработали над тобою, Олег. Но сейчас ты здоров. За те трое суток, что ты провёл здесь, твои раны полностью зажили. Я излечил всё,  — мужчина посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Всё, кроме твоей души.
        Олег был поражён. Три дня. Всего три дня…
        — Но это же невозможно!  — воскликнул он, мотая головой.  — Невозможно! Что вы со мной сделали? Кто вы?!
        — Позвольте представиться. Я — Торн тер Таффа!  — высоко подняв голову, гордо ответил мужчина.  — Маг! Волшебник!
        — Волшебник?!  — недоверчиво переспросил Олег, чувствуя, как внутри всё закипает от такой беззастенчивой лжи.  — Не морочьте мне голову! Мне не пять лет! И я ещё не сошёл с ума, что верить в волшебников, волшебство и прочую там мистическую чушь!
        — И напрасно не веришь, Олег,  — спокойно сказал мужчина, злобная тирада Олега, похоже, его нисколько не тронула. Он мягко улыбнулся и, с лёгкой ехидцей, спросил: — Ну, а как же ты объяснишь своё собственное чудесное выздоровление? А, Олег? Ответь мне.
        — Ну, я…  — Олег замялся, не зная, что и сказать. По правде говоря, его выздоровление, или исцеление, можно было действительно объяснить только чудом. Это так, хоть он и не хочет себе в этом признаться.
        Мужчина снова улыбнулся, а затем сказал совершенно серьёзно:
        — Я знаю, тебе тяжело в это поверить, Олег, но я действительно волшебник. Или маг, если хочешь. Правда и то, что я пришёл сюда из другого мира. Из параллельного мира, чтобы тебе было более понятно. Это у вас здесь нет никакого волшебства и волшебников. А там волшебство в порядке вещей. Как солнце, воздух, вода…
        — И у вас что, есть волшебная палочка?  — язвительно спросил Олег, упорно отказываясь верить услышанному. Это надо же: встретить волшебника! Живого волшебника! Кто не мечтал в детстве об этом?! Но только он больше не ребёнок! И в сказки не верит!
        В ответ мужчина только улыбнулся и без всякой злости сказал:
        — Какой же ты недоверчивый и упрямый… Нет, Олег, волшебной палочки у меня нет. Она мне просто не нужна. Я — Торн тер Таффа. Я волшебник. У меня дар по крови. Мой отец, мой дед, и все мои предки были волшебниками, магами, чародеями, назови их как хочешь — суть от этого не меняется. Именно от них я получил свой волшебный дар и свои возможности. А я могу многое… Да ты сядь, Олег, не стой. Холодно, небось, стоять вот так голым на мёрзлой земле?
        — Голым?  — механически повторил Олег и только тут, с удивлением заметил, что действительно полностью обнажён и стоит на босыми ногами на стылой земле. Вот чёрт! Он немедленно сел на своё ложе и прикрылся волчьими шкурами.
        — Так значит, ты не веришь в волшебство и всякую там мистическую чушь вроде магии?  — с улыбкой на устах спросил Торн тер Таффа.
        — Нет,  — угрюмо ответил Олег и в упор посмотрел на «мнимого волшебника».  — Не верю! Повторяю: я не ребёнок! И в сказки я давно уже не верю! Жизнь куда страшнее всяких сказок! И в жизни, увы, чаще всего побеждает зло, а не добро!
        — Это не совсем так,  — мягко возразил Торн.  — В жизни бывает всякое: и хорошее, и плохое…
        — А в моей жизни плохого было больше!  — резко ответил Олег.  — Хватит! Не будем больше об этом!
        Торн не стал спорить.
        — Хорошо,  — пожав плечами, согласился он.  — Не будем.
        Олега такой ответ несколько удивил, и он бросил внимательный взгляд на человека, упорно называвшего себя волшебником. А что если это действительно правда и он настоящий волшебник? Сумел же он каким-то образом исцелить его за каких-то там три дня. И потом волки… Как он одолел волков? Чтобы справиться с ними, нужен был, по крайней мере, автомат. Меч вряд ли бы помог…
        Торну тер Таффе на вид было не больше тридцати, но всё же он был немного старше Олега. Волосы густые, тёмные — они волной спадали до плеч. Лицо сухое, костистое, гладковыбритое. Оно поражало какой-то суровой мужской красотой и неприкрытой властностью. В этом человеке чувствовалась сила и несгибаемая воля. И он, без сомнения, с детства привык повелевать и приказывать. Но особенно поражали его глаза — тёмно-синие с фиолетовыми прожилками. В них, казалось, полыхало синее пламя, они буквально светились изнутри… Таких глаз Олегу ещё видеть не приходилось.
        Просторный балахон, бывшей на Торне во время его нахождения в кристалле, куда-то исчез, и теперь он был в чёрной короткой куртке и в чёрных брюках, заправленных в высокие кожаные сапоги, всё того же чёрного цвета. На мощных плечах красовался тяжёлый суконный плащ густого чёрного цвета весь покрытый серебристыми узорами. Но сколько Олег не смотрел на плащ, он не мог понять какими. Узоры ярко сверкали в темноте, переливались, и всё время, как казалось Олегу, меняли свои очертания и формы. Плащ настолько приковывал взор, что Олегу с трудом удалось отвести от него взгляд. Тонкая талия была перехвачена широким кожаным ремнём с большой серебряной пряжкой, украшенной оскаленной мордой какого-то страшного зверя. Его глаза, инкрустированные двумя маленькими рубинами, кровавым огнём светились в темноте, и, казалось, смотрели прямо на Олега. Олегу на мгновенье стало жутко от этого пронзительного взгляда, и он поспешно опустил глаза. Да-а, не хотел бы он встретиться с этим зверем наяву…
        Закончив осмотр, Олег был вынужден признать, что, кем бы Торн ни был на самом деле, но вид у него и в самом деле необычный. Или обычный, для волшебника… Эта мысль Олегу не понравилась, и он быстро спросил:
        — Откуда вы знаете, что меня зовут Олег?
        Торн удивлённо поднял бровь.
        — Я узнал ваше имя, когда лечил вас.
        — Я бредил?
        — Можно сказать и так,  — неопределённо ответил Торн.
        — Понятно,  — протянул Олег и быстро спросил: — А где мы находимся?
        Торн удивлённо посмотрел на него и развёл руками:
        — Я не знаю. Это ваш мир. Мне он не знаком. Могу только сказать, что вокруг пещеры, где мы сейчас находимся, лежит только заснеженная тайга, без малейших признаков человеческого жилья. Во всяком случае, в радиусе десяти тысяч шагов, я не ощущаю присутствия человека.
        Олег остро взглянул на него.
        — Значит, вы продолжаете настаивать, что вы маг, волшебник и пришли сюда из другого мира?
        — Да,  — подтвердил Торн.  — Всё так и есть.
        — Я не верю вам,  — медленно, чуть ли не по слогам, произнёс Олег.  — Я благодарен вам за лечение, но не позволю смеяться над собой. Я не верю в магию.
        Торн негромко рассмеялся.
        — По большому счёту, мне плевать, во что ты веришь. Магия — это реальность, и я докажу тебе это. Надеюсь, ты не похож на тех идиотов, которые видят всё своими глазами и отказываются верить в это, только потому, что это противоречит их прежним убеждениям. Я терпеть не могу таких придурков.
        Олег промолчал, продолжая смотреть на него.
        Торн глубоко вздохнул, внимательно посмотрел на Олега, а затем сказал:
        — Я не смеюсь над тобою, Олег, и не пытаюсь тебя оскорбить. Я действительно маг и волшебник, как мой отец, дед, прадед и все мои предки. Но хватит слов. Олег, ты видишь в шагах в пятнадцати от себя большой камень?
        Олег посмотрел в глубь пещеры, куда показывал Торн, и действительно увидел большой камень, примерно в половину его роста.
        — Да, я вижу камень. Ну и что?
        — Тогда смотри,  — спокойным голосом произнёс Торн и быстро вытянул правую руку вперёд. Через мгновенье из его растопыренных пальцев вырвались пять огненно-красных молний и с рёвом устремились к камню. Когда они достигли его, раздался страшный взрыв. Каменные осколки брызнули во все стороны. Волна пламени с гулом прошла у Олега над головой. Он испуганно упал на своё ложе.
        Торн же продолжать стоять неподвижно, на его спокойном лице не дрогнул ни один мускул.
        — Это лишь малая часть того, что может такой волшебник как я,  — тихо сказал он растерянному Олегу.  — Теперь, надеюсь, ты поверил мне? Или нужны ещё доказательства?
        — Нет,  — с трудом выдавил из себя Олег, ощупывая свои волосы — не обгорели ли они.  — Доказательств больше не нужно. Теперь я вынужден поверить вам. Но что, чёрт побери, вы делаете здесь, позвольте спросить?
        Торн тер Таффа подошёл ближе и, гордо выпрямившись, торжественно произнёс:
        — Я пришел, чтобы отблагодарить тебя, Олег. Ты спас меня и я перед тобою в долгу.
        — Но ведь вы тоже спасли мне жизнь,  — возразил Олег.  — Не будь вас, я был бы сейчас хладным трупом.
        — Это не в счёт. Проси чего хочешь. Я сделаю всё, что в моих силах. Может быть, ты хочешь стать богатым? Богатство даст тебе и власть, и возможность начать новую жизнь.
        Олег на мгновенье прикрыл глаза и тихо сказал:
        — Ничего мне этого не нужно. Верните мне мою жену и сына.  — Он поднял голову, и в его повлажневших глазах засветилась надежда.  — Если вы можете, то, пожалуйста, верните их мне.
        Торн с грустью посмотрел на Олега и медленно покачал головой.
        — Прости, Олег, но я не могу сделать это. Это не в моей власти. Поверь, если бы я мог, то я с великой радостью сделал бы это. Если бы в них ещё теплилась жизнь… Но, увы, твоя жена и сын были мертвы задолго до моего прихода… Мне пришлось похоронить их, чтобы волки не добрались до их тел. Позже я покажу тебе их могилы. Прости, Олег, но я всего лишь маг, а не бог. Воскрешать мёртвых я не могу.
        Олег с горечью опустил голову, взгляд его глаз потух. Надежда умерла также быстро, как и появилась.
        Торн тяжело вздохнул и нерешительно добавил:
        — Может мне и не стоит тебе этого говорить, Олег, но ты должен знать: у твоей жены и сына отсутствовали многие внутренние органы.
        — Я знаю,  — глухо отозвался Олег, с трудом сдерживая слёзы. Он вновь увидел перед глазами кадры из своего прошлого.  — Я знаю.
        Глаза Торна яростно сверкнули:
        — Их что, убили по ритуалу чёрной магии?! Принесли в жертву демонам?!
        Олег медленно покачал головой.
        — Хуже. Их убили только для того, чтобы забрать их внутренние органы и продать. Их зарезали, словно какую-то скотину.  — Он поднял голову и, смотря Торну прямо в глаза, яростно прокричал: — Они специально похитили их! Похитили, чтобы убить! Это их бизнес! Бизнес на крови! На чужих жизнях! Ты спрашиваешь волшебник: что я хочу?! Так вот, я отвечу тебе! Я хочу отомстить! Я хочу уничтожить их всех! Всех до одного! Я хочу, чтобы перед смертью они испытали то, что испытал я и моя жена с сыном!
        Торн растерянно замолчал, не зная, что и сказать. Он отвёл от Олега глаза и задумался: было хорошо видно, что в нём происходит какая-то внутренняя борьба. Наконец, после долгой паузы, он вновь посмотрел на Олега и осторожно сказал:
        — Подумай ещё раз, о чём ты просишь, Олег. Ты ещё молод, ты ещё можешь начать новую жизнь. Ты полностью здоров, у тебя ещё всё впереди. Не губи себя. Если ты сейчас вступишь на путь мщения, ты погибнешь. Ты сгоришь в огне мести…
        Олег нервно засмеялся, заставляя Торна умолкнуть.
        — Погибну, говоришь?! Посмотри на меня, волшебник! Я потерял всё: жену, сына, квартиру, деньги! У меня нет будущего! У меня ничего нет! Даже одежды и той нет! Я голый! Враги отняли у меня всё! Всё!!! Они насиловали мою жену прямо у меня на глазах и смеялись надо мной! Они просто смеялись! Смеялись!!! И ты думаешь, я всё это смогу забыть?! Как?! А если я смогу это забыть, то какой я после этого мужчина?! Как всё это можно забыть и простить?! Я всё равно уже мёртв, волшебник! И я не боюсь смерти! Я хочу только одного — отомстить! К тому же, я уже пообещал своим врагам вернуться! А своё слово нужно держать!
        Торн тяжело вздохнул, нечто подобное он и ожидал услышать. Этот парень полон жажды мести и, увы, обречён. Но он поклялся помочь ему, и он сдержит свою клятву. Сдержит, несмотря ни на что.
        Ещё раз, вздохнув, он внимательно посмотрел на Олега и тихо сказал:
        — Прежде чем дать тебе ответ, я хочу услышать твою историю. Всю, от начала до конца. Я должен всё знать. Ты расскажешь мне свою историю, Олег?
        — Да!  — не колеблясь, ответил Олег.  — Я расскажу вам всё! А заодно и сам вспомню! Я ничего не хочу забывать!
        — Хорошо,  — сказал Торн.  — Но так как рассказ твой, вероятно, будет очень длинным, то для начала, я думаю, тебе нужно немного подкрепиться. Да и одеться не помешало бы.
        — Идея неплохая,  — тут же отозвался Олег.  — По правде, говоря, я ужасно голоден. Да и против одежды не возражаю — не очень то уютно седеть перед вами голым.
        Торн улыбнулся.
        — Это мы быстро уладим.  — Он шагнул в темноту, откуда и появился, и вскоре вернулся с большим тканевым мешком, который протянул Олегу.  — Возьми. В нём ты найдёшь тёплую одежду — она должна быть тебе впору — и немного еды.
        Олег с благодарностью принял мешок, но всё же в его глазах промелькнуло лёгкое разочарование. Торн это заметил и участливо спросил:
        — Что-то не так?
        Олег смутился и после короткой паузы неуверенно ответил:
        — Да нет, спасибо, всё в порядке. Просто… Просто, я подумал, что… что вы сейчас взмахнёте рукой и передо мной появиться накрытый стол со всевозможными яствами. А я уже буду сидеть за ним одетый в шикарные одежды… Так всегда бывает в сказках,  — пояснил он.
        Торн тихо засмеялся, а затем сказал укоризненно:
        — Но мы же с тобой не в сказке, Олег.
        — Я это знаю. Простите меня…  — Олег замешкался, не зная как правильно назвать волшебника.
        — Торн,  — быстро подсказал волшебник.  — Зови меня просто Торн. Мы с тобой почти ровесники, так что, так будет лучше.
        — Спасибо, Торн,  — с облегчением ответил Олег.  — А то я, по правде говоря, не знал, как к вам правильно обращаться. Всё-таки не каждый день встречаешь настоящего волшебника.
        Торн улыбнулся.
        — Олег, я хоть и волшебник, но я тоже человек. Не надо меня навеличивать. А что касается всего остального, то знай: я не могу здесь часто прибегать к помощи магии. Это очень опасно. Да и, к тому же, волшебники всегда придерживаются одного простого правила: не используй магию в тех случаях, когда ты можешь обойтись без неё.
        — Очень разумно,  — заметил Олег.  — Вернее, даже мудро.
        Торн кивнул головой в знак согласия и продолжил:
        — Поэтому я и принёс тебе одежду и еду из своего мира, чтобы не прибегать здесь к волшебству.
        — Понятно,  — ответил Олег, немного смущаясь.  — Ещё раз простите за мою глупость.
        Мешок, поданный волшебником, был завязан у самого верха сыромятным ремешком. Потянув за один конец верёвки, Олег быстро справился с нехитрым узлом. Отложив ремешок в сторону, он с любопытством заглянул в мешок, невольно спрашивая себя: какой же сюрприз поджидает его на сей раз?
        Сверху лежал объёмистый свёрток с продуктами. Ошибиться было невозможно — приятный запах жаркого так и ударил Олегу в нос. «Наверное, жареная курица, или даже целая утка»,  — довольно подумал он. В животе приятно заурчало. Достав свёрток, он осторожно развернул его. Обоняние его не подвело. В свёртке находилась большая, целиком зажаренная до хрустящей корочки, утка, а также пол каравая свежего душистого хлеба и объёмистая стеклянная фляжка тёмно-зелёного цвета. Судя по весу — полная по самое горлышко. Повертев фляжку в руках, Олег осторожно открутил крышку. Воздух сразу же наполнился приятным дурманящим ароматом. Олег поднёс фляжку поближе к лицу и принюхался, пытаясь по запаху определить, что за напиток находиться в бутылке.
        — Это молодое вино из плодов веречника,  — пришёл ему на помощь Торн.  — Оно очень приятно на вкус, прекрасно утоляет жажду и помогает быстро восстанавливать силы.
        — Это как раз именно то, что мне нужно,  — заметил Олег и осторожно глотнул из бутылки.
        Вино из веречника оказалось сладковатым, но действительно очень вкусным. Ничего подобного Олег раньше не пробовал. Он попытался было подобрать веречнику аналог из «земной» растительности, но не смог, слишком уж специфичным был аромат.
        Оставив свёрток с едой в покое, Олег быстро перебрал лежавшую на самом дне мешка одежду. Так… Нижнее бельё, тёплая рубашка, шерстяные гетры и брюки, меховая жилетка, толстая длинная куртка на коротком меху, лисья шапка, кожаные сапоги, носки, пара рукавиц — похоже Торн ничего не забыл. Все вещи были простые, грубоватые, без лишнего изящества — на бал в них, конечно, не пойдёшь (Олег и тут не смог удержаться от сравнения)  — но сделаны очень добротно, в самый раз для человека, которому предстоял долгий и трудный путь по безлюдной заснеженной тайге.
        — Спасибо,  — поблагодарил Олег Торна.  — Думается, одежда будет мне впору. И по сезону.
        Торн кивнул Олегу в ответ и отвернулся, давая ему возможность спокойно одеться.
        Через пять минут Олег, уже полностью одетый, неспеша подошёл к костру, возле которого на обрубке дерева сидел Торн. Волшебник не заметил его появления. Он смотрел прямо в костёр, на извивающиеся язычки пламени, и о чём-то думал.
        Олег негромко кашлянул. Торн вздрогнул. Быстро окинул Олега внимательным взглядом и кивком указал ему на другой обрубок дерева за костром, как раз напротив себя.
        — Садись, Олег. Поешь, а затем расскажешь мне свою историю. Спешить нам некуда.
        Олег послушно сел на указанное место и развернул на коленях свёрток с едой. Да, волшебник прав, сначала нужно поесть… Утка была уже холодной, видно Торн нёс её издалека, но, всё равно, пахла весьма аппетитно. У Олега, не евшего уже несколько суток, как говориться аж слюнки потекли. Он протянул было руку, чтобы отломить от утки ножку, но тут его остановил Торн.
        — Подожди немного, Олег,  — сказал он.  — Горячей утка будет куда вкуснее.
        Торн вытянул правую руку вперёд. Из его указательного пальца вырвался слабый голубой луч и ударил в утку. Через несколько секунд луч погас. Торн убрал руку и сказал:
        — Ну, вот и всё. Теперь можешь есть.
        Олег осторожно коснулся утки рукой. Как он и предполагал, утка оказалась горячей — магия Торна сработала не хуже, чем микроволновка.
        Вежливо поблагодарив волшебника, Олег целиком сосредоточился на утке. Она оказалась в меру прожаренной, а мясо, предварительно вымоченное в каком-то пряном соусе, было на редкость мягким и сочным. Олегу казалось, что он в жизни не ел ничего вкуснее.
        Дружно работая челюстями, Олег быстро расправился с уткой. Сделав несколько больших глотков из фляжки с вином, он почувствовал себя, наконец, сытым.
        Торн всё это время молча сидел у костра и терпеливо ждал. В своей мрачной чёрной одежде он был похож на большого чёрного ворона. «На старого мудрого чёрного ворона»,  — тут же поправил себя Олег, ибо Торн сейчас выглядел гораздо старше своих лет. А может это так и есть? Кто знает этих волшебников, сколько им действительно лет. Может быть, его молодость это только иллюзия, обман?
        Впрочем, сам Олег представлял себе волшебников и магов не иначе как старыми. И у каждого обязательно должен был быть просторный балахон, украшенный звёздами, длинный посох и большая седая борода. Поэтому он с трудом воспринимал Торна как волшебника из-за его столь юного возраста. До чего же не легко расставаться с привычными образами, пусть даже и сложившимися в самом раннем детстве…
        Олег замялся, не зная как начать разговор. Торн со своим сверхъестественным чутьём вновь пришёл к нему на помощь.
        — Я слушаю тебя, Олег. Времени у нас с тобой много, так что не спеши. Начни свой рассказ с самого детства: где родился, где вырос. Кем были твои родители, чем они занимались, ну, и так далее. Тебе так будет легче, да и мне будет проще понять тебя, ведь я практически ничего не знаю о вашем мире.
        — Хорошо,  — согласился Олег и, набрав в грудь побольше воздуха, начал свой рассказ.
        Торн слушал очень внимательно, часто задавая уточняющие вопросы. Олег как можно подробнее и обстоятельнее отвечал на них, стараясь удовлетворить искреннее любопытство волшебника. Но так продолжалось только до эпизода с похищением жены и сына. Дальше Торн слушал молча, не перебивая. Олег говорил резко, отрывисто, в его словах была только боль и ничем неприкрытая ненависть к своим врагам. Было видно, что он ничего не забыл и не простил.
        Торн печально покачал головой. Дослушав рассказ Олега до конца, он с горечью убедился, что отговорить Олега от мести ему не удастся. С его помощью, или без, но Олег будет мстить. Он будет мстить, пока не погибнет. А он погибнет, ибо шансов уцелеть у него никаких. Абсолютно никаких. Слишком много врагов…
        …последнее, что я помню: это как я ткнул мечом в кристалл,  — Олег замолчал и вопросительно посмотрел на Торна.
        Волшебник поднял голову.
        — А дальше, Олег, произошло следующее: едва ты коснулся мечом кристалла — он тут же взорвался и я оказался на свободе.
        — Но как вы смогли остаться в живых, будучи замурованным в твёрдое тело?  — Удивлённо спросил Олег.  — Это ведь невозможно. Или кристалл это порождение какой-то магии?
        Торн улыбнулся, загоняя мрачные мысли о будущем своего спасителя подальше, в самые глубины своего сознания.
        — Ты правильно догадался, Олег. И кристалл, и сам меч — это порождение магии. Причём очень сильной магии.
        — Как же вы попали в этот кристалл?  — не удержавшись, спросил Олег. Его чрезвычайно интересовал данный вопрос. Но, заметив, как мгновенно напряглось лицо Торна, он понял, что своим неуместным вопросом причинил ему сильную боль. Видимо воспоминания о кристалле и о том, как он попал в него, были не из самых приятных. Олег мысленно ругнул себя за неуёмное любопытство и извинился: — Простите меня, Торн, за мой глупый вопрос. Мне, наверное, не следовало спрашивать вас об этом.
        Торн устало отмахнулся.
        — Это пустое, Олег. Не переживай по этому поводу. Ты рассказал мне свою историю и теперь,  — Торн тяжело вздохнул,  — и теперь пришла, наверное, моя очередь рассказывать.  — Последовал новый вздох, после чего он посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Я попал в этот кристалл не по своей воле. Я был туда заточён. Кристалл — это тюрьма. И поверь мне, Олег, очень страшная тюрьма. Ты жив, ты дышишь, ты всё видишь и слышишь, тебе не нужно ни пить, ни есть — кристалл сам поддерживает твои силы — но ты не можешь ни говорить, ни шевелиться. Это ужасно чувствовать себя скованным по рукам и ногам. Дни проходят за днями, а ты всё стоишь и стоишь… Но самое страшное заключается не в этом, а в том, что ты не знаешь когда придёт срок твоего освобождения. Через день, через два, через неделю, или через год, а может и вовсе не наступит никогда. Ты не знаешь. И от этого можно сойти с ума. Я провёл в кристалле три года, три долгих года. И я уже умирал от отчаяния, когда появился ты…
        Торн замолчал и, опустив голову, невидящим взором уставился в землю у себя под ногами. Перед его глазами вновь проплыли страшные годы заточения, годы, наполненные лишь болью, страхом и ужасом отчаяния.
        — Ты не представляешь себе, Олег, с каким наслаждением, выйдя из кристалла, я набрал в грудь свежего чистого воздуха и вновь увидел небо и звёзды,  — глухо сказал Торн, не поднимая головы.  — Я уже думал, что никогда больше не увижу солнце и так и умру в этом сыром, мрачном подземелье.
        — Вы многое перенесли,  — сочувственно сказал Олег.  — Но, к счастью, всё это позади и теперь вы полностью свободны.
        — Это так,  — подтвердил Торн.  — Это так. И всё благодаря тебе, Олег. Если бы не ты, я вскоре бы сошёл с ума. А это, поверь мне, пострашнее смерти. Это ужасно чувствовать себя похороненным заживо.
        — Это враги заточили вас в кристалл?  — быстро спросил Олег, чувствуя, как в нём просыпается ярость — шутка ли, заживо замуровать человека.
        — Враги?  — переспросил Торн и, подняв голову, несколько удивлённо посмотрел на Олега. Затем грустно усмехнулся и медленно покачал головой.  — Нет, Олег, меня заточили в кристалл не враги. Меня заточил туда самый близкий мне человек. Мой родной брат Тар…
        — Ваш брат?!  — с ужасом переспросил Олег.
        — Да,  — тихо подтвердил Торн.
        Олег резко помотал головой и негодующе воскликнул:
        — Да ваш брат, наверное, сошёл с ума. Он настоящее чудовище, раз поступил с вами так. Я представляю, как вы ненавидите его…
        Торн протестующе поднял правую руку.
        — Нет, нет, Олег. Ты не можешь так говорить. Мой брат не чудовище. Он… Ты просто не знаешь всего, Олег.  — Торн опустил голову и несколько раз тяжело вздохнул.  — Мой брат не чудовище, Олег, он просто был вынужден поступить так. Если кого и можно назвать чудовищем, так это только меня.
        — Вас?!  — удивлённо выдохнул Олег.
        — Да, меня,  — со вздохом подтвердил Торн.  — Мне тяжело говорить об этом, но я совершил страшное преступление, за что и был жестоко наказан.  — Он поднял голову и посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Я предал своего брата. Понимаешь, Олег: я предал своего брата! Более того, я хотел убить его. Убить! А мой брат… А он всего лишь только защищался. Он не хотел убивать меня. Он любил меня и не хотел убивать…
        Олег молчал, не зная, что и сказать. Он ни чего не понимал. История Торна оказалась не менее страшной и запутанной, чем его собственная.
        Торн отвернулся от Олега, и какое-то время молча смотрел в костёр. А затем заговорил глухим, безжизненным голосом.
        — Мой отец был волшебником и, одновременно, правителем государства Архон. В семьях волшебников обычно лишь один из сыновей рождается с даром и наследует затем своему отцу. Дар всегда был важнее первородства. Но наша мать родила сразу двойню, двоих сыновей. И оба сына имели дар. Такое случается крайне редко. Раз в триста, а то и четыреста лет.
        Мой брат родился на двадцать минут раньше меня, и именно его отец всегда считал своим наследником. Я не обижался — таковы правила наследования — тем более что отец любил нас одинаково, никого не выделяя. Мы с братом не близнецы, и даже не похожи друг на друга. Тар пошёл в отца, а я больше походил на мать. Мама всегда говорила мне, что я очень похож на её деда, великого волшебника Меррита. Моя мать бала дочерью волшебника из далёкого королевства Дарит. Её отец очень любил меня, и я почасту гостил у него. Дед, как и мой отец, тоже обучал меня и, однажды, когда мне исполнилось восемнадцать, подарил мне волшебный талисман — древнюю реликвию их старинного рода. Я был несказанно рад подарку, но ещё не знал, какую роль он сыграет в моей дальнейшей судьбе…
        Мы с братом были очень близки и никогда не ссорились. Окружающие только радовались нашей дружбе. Но, увы, так продолжалось только до тех пор, пока мы не познакомились с Дориной. Это была необыкновенная девушка какой-то сказочной, неземной красоты. Девушка из мира грёз… Мы с братом оба влюбились в неё. И из друзей превратились в соперников, ибо каждый мечтал, чтобы Дорина вышла замуж именно за него. Чего мы только не делали, чтобы добиться её благосклонности…
        Торн на мгновенье умолк, провёл рукой по лицу, словно отгоняя нахлынувшие виденья прошлого, а затем заговорил вновь.
        Наш отец умер за год до нашей встречи с Дориной, и Тара в тот же день, согласно завещанию отца, провозгласили новым правителем Архона. Брат стал королём. Клянусь, я никогда не завидовал брату, даже в тот день. Но когда Дорина из нас двоих выбрала именно его, я… я пришёл в дикую ярость. Я возненавидел своего брата и поклялся убить его. Я воспользовался медальоном, подаренным мне дедом, и… и проиграл. Мой брат оказался сильнее. Он прибёг к магии Скипетра Власти.
        Торн поднял голову и, с яростью в глазах, посмотрел на Олега.
        — А знаешь ли ты, что такое Скипетр Власти?! Нет, не знаешь! Это оружие невероятной силы и мощи, которое полторы тысячи лет назад сделали два брата-близнеца! Они были могущественными волшебниками. И они, по иронии судьбы, тоже носили фамилию Таффа… Они всю жизнь прожили вместе, подавая всем пример братской любви. И вот, дожив до глубокой старости, они решили сделать небывалое, создать Скипетр Власти…
        А ты знаешь, Олег, что должен сделать волшебник для того, чтобы создать волшебный предмет?! Он должен умереть! Понимаешь! Он должен умереть, чтобы передать свой волшебный дар этому предмету! Только тогда этот предмет будет обладать мощью и силой. И знай, Олег, что не каждый волшебник способен пойти на это, даже в конце жизненного пути. И не у каждого хватит знаний… Но эти два брата сделали это. И в результате появился магический предмет невероятной мощи, ещё бы, ведь в него были заложены два дара.
        А в моём медальоне был только один дар… Поняв, что проиграл, я с помощью медальона нашёл проход между нашими параллельными мирами и попытался укрыться здесь, чтобы выждать время и вновь нанести удар. Я не смирился с поражением. Но мой брат нашёл меня и здесь. Я даже не представлял, каким могуществом обладал этот Скипетр Власти…
        Когда брат появился здесь, я снова попытался убить его. И снова проиграл. Мой брат победил, он мог делать со мной всё, что угодно. Даже убить. И никто бы за это его не осудил. Но мой брат не хотел убивать меня, даже после всего того, что я сделал. Он заключил меня в кристалл и сказал, чтобы я подумал обо всём. Хорошенько подумал. «Я даю тебе время подумать. Забудь про месть, Торн,  — сказал мне брат.  — Вернись домой и вновь стань мне братом. Не дай ненависти снова одержать верх над любовью. Она погубит тебя. Я люблю тебя, Торн, и у меня нет ненависти к тебе. Я понимаю тебя, брат. Тебе сейчас обидно и больно, и даже кажется, что я, как победитель, смеюсь над тобой. Но это не так. Так уж случилось, что Дорина выбрала меня. Это её выбор. Её право. Она ведь могла выбрать и тебя… Одумайся, брат. Я оставляю тебя здесь, в кристалле, чтобы ты хорошенько подумал. А потом я приду и освобожу тебя».
        Торн замолчал и вновь перевёл взгляд на костёр.
        — Я долго ждал, но брат не приходил. Я начал потихоньку сходить с ума. Я молил брата услышать меня и прийти. Но его всё не было и не было. А потом пришёл ты, Олег. И освободил меня. Тебя послала сама судьба.
        — Вы снова будете мстить?  — осторожно спросил Олег.
        — Мстить? Кому?  — вопросом на вопрос ответил Торн.  — Моему брату? Но он умер два года назад. Пытался остановить эпидемию в одном провинциальном городишке и заразился сам. От страшной болезни его не спасла даже магия Скипетра Власти. Я знаю своего брата. Он всегда был таким. Сначала помочь другим, а уж потом себе… Если бы не эта нелепая смерть, брат обязательно пришёл бы за мной. Но даже тогда, уходя, он оставил мне шанс освободиться досрочно. А также на тот случай, если с ним что-то случится. Брат оставил мне меч. Волшебный меч, полученный им от нашего отца. «Владей теперь ты им, Торн,  — сказал он мне на прощанье.  — Ты всегда мечтал получить его. Но прошу тебя, подумай, прежде чем ты решишь вонзить его мне прямо в сердце».
        — Так кому же мне мстить, Олег?  — в глазах волшебника мелькнули слёзы.  — Своему мёртвому брату? Но он оказался куда лучше, благороднее меня. Жаль, что я понял это только сейчас. Я был не прав. Мне горько это осознавать, но это так. Я был абсолютно неправ. И это я должен был просить прощения, а не он у меня. Так кому же мне мстить? Дорине, за то, что она выбрала не меня, а брата? Или её малолетней дочери? Нет, Олег, я не буду никому мстить, я просто вернусь домой.
        Подумай и ты, Олег, прежде чем начать мстить. Ты жаждешь отомстить, но месть это страшное чувство. Оно похоже на всёпожирающее пламя. И, раздув его в себе, его уже трудно потом потушить обратно. Оно выжжет у тебя всё. Ты сам сгоришь в нём. Подумай, хорошенько подумай, Олег, прежде чем отвечать мне.
        Олег видел в глазах Торна глубокую боль и искреннюю заботу о его судьбе, но в ответ лишь отрицательно покачал головой, а затем, глубоко вздохнув, твёрдо сказал:
        — Прости меня, Торн, я понял всё, что ты хотел сказать мне, поведав историю своей жизни. Но… но ситуации у нас разные. Твой брат, несмотря ни на что, любил тебя, а мои враги смеялись надо мной, ими двигало отнюдь не любовь, им нравилось творить зло… Так пусть они за всё и заплатят! Это нелюди! И жалеть их нельзя! Пойми, Торн, я не могу поступить иначе. Чтобы остаться человеком, я должен… я должен отомстить. Я должен уничтожить этих зверей. Иначе я потеряю уважение к самому себе, и я уже никогда не смогу взглянуть в глаза своему убитому сыну. Он так ждал меня, и надеялся, что я приду и спасу его. И не дождался. Я предал его. Я предал и его, и свою жену. Я хочу вновь увидеть их, но я не могу предстать перед ними сейчас, не отомстив за их смерть. Только это держит меня здесь, на земле. И я не боюсь смерти, я уже видел её. И я не сверну с выбранного пути. Господь Бог внял моим молитвам и сохранил мне жизнь. Он сохранил мне её, чтобы я смог отомстить…
        — Но это не так, Олег!  — протестующее воскликнул Торн.  — Богу не нужно твоё мщение! Точно так же, как и твоей жене с сыном!
        — Откуда ты это знаешь?!  — яростно вопросил Олег.  — Они что, сами сказали тебе об этом?! Ты что можешь связаться с ними?!
        Торн медленно покачал головой.
        — Нет, Олег, я не могу связаться с твоими родными. Только не здесь. Я не могу разорвать здесь завесу, отделяющую мир живых от мира мёртвых. Только не здесь. Это погубит нас. Но поверь мне, Олег, Богу и твоей жене с сыном не нужна кровь. Им нужна любовь…
        — Любовь?!  — Олег нервно рассмеялся.  — О чём ты говоришь?! Как можно любить Бога, который допустил всё это?! Бога, который отнял у меня всё, что я любил?! Нет, Торн, я благодарен Богу только за то, что он сохранил мне жизнь. Сохранил, чтобы я смог отомстить. Он услышал мои молитвы. И теперь меня уже ничто не остановит. Я больше не человек, я — каратель, я — меч Господень! И, клянусь, я свершу свой суд! Я всем воздам по справедливости! И не отговаривай меня больше, Торн, я уже сделал свой выбор.
        Торн покачал головой, но ничего не сказал. Что ж, он сделал всё, что мог, пытаясь отговорить Олега. Это его право самому выбирать свою судьбу. Его судьба теперь в его собственных руках. Вернее, в Божьих. Ибо теперь только он один может спасти Олега. Только он один…
        — Хорошо, Олег,  — после долгой паузы сказал Торн.  — Ты сделал свой выбор, и я не в праве осуждать тебя. И, как я уже говорил ранее, я помогу тебе.  — Он посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Я, к моему большому сожалению, не могу пойти вместе с тобой. Увы, магия в вашем мире запрещена. А без помощи магии, я мало, чем смогу помочь тебе. Скорее стану лишней обузой. Но я дам тебе оружие, чтобы у тебя появился шанс одолеть своих многочисленных врагов и не погибнуть раньше времени. Я дам тебе свой меч и медальон. Они волшебные, в них вложены волшебные дары и жизни великих волшебников, и поэтому они будут действовать даже в вашем мире.
        Олег удивлённо взглянул на Торна. Такого он от него не ожидал.
        — Спасибо, Торн,  — несколько растерянно сказал он.  — Я никогда не забуду твоей…
        — Не благодари меня, Олег!  — жёстким голосом остановил его Торн.  — Ещё рано! Прежде чем принять от меня меч и медальон, хорошенько подумай. Ибо они не только дар, но и проклятье! Проклятье для тебя! Если ты воспользуешься ими, то в скором времени погибнешь! Тебя будет ждать медленная, мучительная смерть. Причём, неизбежная. Помни, Олег, как только ты прибегнешь к помощи магии — пути назад не будет! Впереди будет только смерть! Поэтому подумай, хорошенько подумай, Олег, прежде чем принять мои дары.
        Олег посмотрел Торну прямо в глаза и спокойным голосом спросил:
        — Но без помощи медальона и меча мне не одолеть своих врагов? Это так?
        — Да, это так,  — неохотно подтвердил Торн.  — Судя по тому, что ты рассказал мне, едва ли ты проживешь больше одного дня.
        — Так чего же мне терять?  — вопросил Олег и усмехнулся.  — Конец, в принципе, один и тот же. Смерть! Но так я хотя бы смогу отомстить и умереть со спокойной душой. Это честная сделка, Торн. Поэтому я не буду колебаться и охотно приму твои дары. Но скажи: разве тебе не жалко расставаться с ними?
        Торн тяжело вздохнул и, немного помедлив с ответом, сказал:
        — Я даю тебе их только на время. Я не могу допустить их гибель. Я даю их тебе только на… только на пять дней. Больше не получится. Иначе они погибнут вместе с тобой.
        — И что же погубит меня?  — без тени страха в голосе спросил Олег.
        — Создатель, Олег. Или, как ты называешь его, Господь Бог. Это он устанавливает законы мироздания. Магия в моём мире — явление обычное и естественное. Она также естественна как солнце, воздух, вода… Но в вашем мире всё не так. Сильная магия здесь под запретом. И заклинания, способные вызвать у нас бури, ураганы и землетрясения, у вас просто не сработают, останутся пустым звуком. Правда, кое-какие элементы магии у вас всё-таки существуют: гипноз, телекинез, привороты, порча, но, повторяю, сильная магия у вас невозможна в принципе. Создатель строго следит за этим. Ты не задумывался над таким вопросом, Олег: а что же мешает волшебникам из нашего мира прийти к вам и захватить власть?
        — Нет. И что же?
        — Создатель. Если человек, рождённый с даром, попытается воспользоваться здесь своей магией, то он очень быстро умрёт. В течение буквально нескольких часов. Вот почему я не могу пойти вместе с тобой. Я погибну сам и потяну тебя за собой.
        — Но ты даешь мне целых пять дней.
        — Правильно, пять дней,  — подтвердил Торн.  — Ибо, в отличие от меня, у тебя нет дара и, к тому же, ты сам принадлежишь этому миру. Но, честно говоря, я не знаю, что произойдёт в действительности, когда ты пустишь в ход магию меча и медальона.
        — То есть, если я правильно тебя понял, я могу не прожить и тех пяти дней, что ты отпускаешь мне?  — быстро спросил Олег.
        — Да.  — Торн посмотрел Олегу прямо в глаза.  — Буду откровенен с тобой, Олег, я не могу гарантировать тебе даже этих пяти дней. Но надеюсь, что мои подсчёты верны. А пяти дней тебе должно хватить, чтобы уничтожить своих врагов и… и утолить жажду мести. Но в любом случае, я не буду забирать у тебя оружие раньше времени. Если я буду чувствовать, что мечу и медальону ничего не угрожает и после пяти дней, я не приду за ними. Только в том случае, когда ты сам призовёшь меня.
        — Пять дней…  — задумчиво произнёс Олег и тут же быстро спросил: — Но если магия у нас запрещена, то почему, Торн, ты не побоялся воспользоваться ею, чтобы вылечить меня? Ведь тут никак не обошлось без помощи магии, не так ли?
        — Это так,  — подтвердил Торн, подбрасывая новые ветки в костёр.  — Но, во-первых, у меня не было другого выхода — не воспользуйся я тогда магией, ты был бы уже мёртв и не разговаривал бы сейчас со мной. Тебя могла спасти только магия. Ну, а во-вторых,  — он поднял на Олега свои глаза,  — здесь находится проход, соединяющий два наших мира. Поэтому в ограниченном количестве магией можно пользоваться. Что я, собственно, и сделал.
        — С этим вроде всё ясно. Но ведь ты провёл в кристалле целых три года. А кристалл, как ты сам сказал, это порождение сильнейшей магии. Почему же Бог не вмешался и… и не уничтожил чужеродный предмет?
        Торн улыбнулся.
        — Ты задаёшь слишком много вопросов, Олег. Видно интерес к жизни у тебя ещё не угас. Ты задал мне трудный вопрос, Олег, но я постараюсь ответить на него. Мне кажется, что кристалл продержался так долго только потому, что его магия была целиком обращена во внутрь. Он был создан, чтобы удерживать меня внутри. Он своего рода кокон, преграда, не выпускающая мою магию наружу. Кристалл не излучал магию, и поэтому для Бога его как бы не существовало. Мой брат отлично знал законы магии врат и не допустил ни одной ошибки… Я много раз пытался разрушить кристалл изнутри. Но он легко отражал все мои попытки. Его стенки просто впитывали мою магию. Разрушить кристалл можно было только воздействием извне.
        — Но ведь был ещё и меч,  — поспешно сказал Олег, едва Торн замолчал.  — Он ведь тоже волшебный.
        — Ну, тут всё гораздо проще. Меч всё время находился в состоянии покоя. Его магия ничем не выдавала себя. Она проснулась только тогда, когда ты взял меч в руки.
        — Понятно,  — задумчиво произнёс Олег и посмотрел на то место, где когда-то находился кристалл. На него нахлынули воспоминания. Какое-то время он молча смотрел в темноту, а затем, повернув голову к волшебнику, тихо спросил: — Это ты, Торн, заставил меня помочь тебе? Ты применил ко мне свою магию?
        Волшебник удивлённо посмотрел на него, а затем медленно покачал головой.
        — Это не так, Олег. Из-за свойств кристалла я не мог воздействовать на тебя. Я не мог заставить тебя разбить его. Ты сам… если бы не твоё искреннее желание помочь мне… В общем, своим спасением я обязан только тебе и твоей доброй воли.
        — Но ведь я слышал твой голос,  — не сдавался Олег.  — Ты умолял меня помочь тебе.
        — Это всё так. Оставляя здесь меч, брат оставил мне и возможность обратиться за помощью к человеку, который может случайно забрести сюда. Только поэтому ты мог слышать мой голос.
        — Да, но откуда ты знаешь мой язык?  — с подозрением спросил Олег.  — Русский язык, насколько я знаю, один из самых трудных языков в мире. Его не легко выучить. А ты говоришь правильно и без всякого акцента. Я не думаю, что в параллельных мирах языки одинаковы. Скажи, Торн: откуда ты знаешь мой язык?
        — А я и не знаю его,  — просто ответил Торн и подбросил в костёр ещё одну хворостину.  — Я не знаю твой язык, Олег, и раньше никогда его не слышал.
        — Что?  — Олег удивлённо уставился на него.
        Торн рассмеялся.
        — Всё очень просто, Олег. Мы разговариваем с тобой на уровне мыслей. Ты не слышишь мою речь, мой друг, мой голос просто звучит у тебя в голове. Разве ты до сих пор не заметил этого?
        — Нет,  — растерянно ответил Олег.  — Но как такое может быть?
        — Это всё магия,  — охотно пояснил Торн.  — И в этом нет ничего удивительного, сложного и… и страшного. Это первое, чему учат молодых волшебников — уметь разговаривать на уровне мыслей.
        — И что расстояние не имеет никакого значения?  — вновь с подозрением спросил Олег. Ведь если это действительно так, то получается, что Торн мог позвать любого человека, оказавшегося здесь поблизости. Сомнительно, чтобы эта местность совсем не посещалась людьми. Есть ведь охотники, рыбаки, лесозаготовители…
        Торн внимательно посмотрел на Олега.
        — Я понял, о чём ты подумал, Олег. Но должен разочаровать тебя: в вашем мире контакт возможен только тогда, когда я вижу человека. А магия кристалла вообще уменьшила расстояние до нескольких шагов. Всё-таки кристалл это тюрьма, а не…  — Торн тяжело вздохнул и умолк, так и не закончив фразы.
        Олег понял, что своим подозрением он обидел волшебника. Чёрт бы побрал эту его подозрительность! Но ведь его уже столько раз обманули… Олег мысленно ругнулся и извиняющим голосом сказал:
        — Прости меня, Торн, я не хотел обидеть тебя. Просто это всё так непривычно для меня: магия, волшебство и всё, что связано с ними. Голова идёт кругом.
        — Всё в порядке, Олег,  — Торн ободряюще улыбнулся.  — Твоё любопытство и недоверие вполне понятны.
        Олег улыбнулся в ответ, затем покрутил головой и разочарованно сказал:
        — Странно, но я ничего не вижу…
        — А что именно ты хотел увидеть здесь, Олег?  — удивлённо спросил Торн.
        — Ты назвал это место проходом, соединяющим наши миры. Но я не вижу ничего. Ничего, кроме тьмы. Где же вход в ваш мир? Почему я не вижу его?
        — Но ты и не можешь видеть его, Олег. «Проход» — это образное выражение, а не сквозной коридор, соединяющий две комнаты. «Проход» — это то место, где наши параллельные миры близко соприкасаются друг с другом.
        — Не понимаю…
        Торн тяжело вздохнул.
        — Это всё очень сложно, но постараюсь немного объяснить. Видишь ли, Олег, мой мир и твой, а также множество других миров, занимают на нашей планете одно и тоже пространство. Они… как бы это получше сказать… пронизывают друг друга. Мы не видим эти миры и не можем их «пощупать», хоть они и находятся рядом. Все миры отделены друг от друга завесой, которая и не позволяет проникнуть из одного мира в другой. Однако существуют точки, где два мира близко соприкасаются друг с другом. Это и есть «проходы». Но обычно они закрыты, лишь изредка, в результате каких-то аномальных явлений природы, «проход» открывается и люди, или животные могут беспрепятственно пройти из одного мира в другой.
        — Да, но как же ты?  — удивлённо пробормотал Олег.
        — Что «я»?  — быстро спросил Торн.
        — Но как же прошёл ты? Ведь ты принёс мне еду и одежду из своего мира, а здесь не происходит ничего аномального, вроде урагана, грома с молниями, или, скажем, землетрясения.
        Торн улыбнулся.
        — Но я же волшебник, Олег. Или ты забыл об этом? С помощью магии я легко открываю «проход» и прохожу из мира в мир. А, имея Скипетр Власти, не нужно даже искать «проход» — они ведь всё-таки достаточно редки — он способен разорвать «завесу» практически в любом месте.
        — Понятно,  — устало сказал Олег.  — Но вернёмся к более насущным делам. У меня ведь в запасе только пять дней, не так ли? Следовательно, мне нельзя терять время.
        Торн отрицательно покачал головой.
        — Это не так, Олег. У тебя ещё есть время. Отсчёт пойдёт только с того момента, когда ты впервые прибегнешь к помощи магии.
        — Именно тогда?  — переспросил Олег.
        — Да,  — со вздохом сказал Торн.  — И причём сразу же, ибо ты собираешься использовать магию именно для убийств. Такова цена. Ты ещё можешь передумать, Олег. Не губи себя, начни жизнь сначала…
        Олег отрицательно покачал головой.
        — Не отговаривай меня, Торн, я уже всё решил для себя.
        Волшебник пристально посмотрел на него, ещё раз тяжело вздохнул и, видимо окончательно всё решив для себя, устало махнул рукой и тихим голосом сказал:
        — Ну что ж, выбор сделан. Не будем больше терять время и перейдём прямо к делу. Прежде чем ты уйдёшь, ты должен научиться пользоваться мечом и медальоном. Это жизненно важно для тебя.
        В ответ Олег только покрутил головой по сторонам и недоумевающим голосом сказал:
        — Прости, Торн, но я не вижу здесь никакого меча. Ты спрятал его?
        — Нет, он здесь, со мной.
        Олег быстро оглядел Торна, но меча не увидел.
        — Но где же он? Я не вижу его.
        — Он висит у меня на поясе, в ножнах.
        Олег вновь оглядел волшебника и снова ничего не увидел.
        — Я не вижу его,  — сдался он, наконец.
        Торн слабо улыбнулся.
        — И хорошо, что не видишь. Значит, магия меча работает. Это одно из магических свойств меча — когда нужно, его можно сделать невидимым, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. Конечно, человека с даром этим не проведёшь — он легко уловит магию, излучаемую мечом — но тебе этого опасаться не следует. Как я уже говорил, в вашем мире волшебников нет. С этой стороны опасность тебе не грозит.
        С последними словами Торн встал, и Олег с удивлением увидел у него на поясе меч в ножнах. Да, тот самый меч, которым он разбил кристалл. Ошибиться было невозможно — его рукоятку ни с чем не спутаешь.
        Торн медленно отцепил меч и, держа его на вытянутых руках, торжественно передал Олегу.
        — Владей им. И да поможет тебе Создатель.
        Олег осторожно взял волшебный предмет в руки. Он был безмерно рад, и так же безмерно волновался: его сердце так безумно колотилось, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
        — Спасибо,  — только и смог сказать он в ответ. Он был немного растерян и не знал, что надо делать дальше.
        — Вытащи меч из ножен,  — тихо подсказал Торн.  — Только, пожалуйста, не спеши. Вытаскивай медленно, очень медленно.
        Олег, чувствуя, что за предупреждением волшебника что-то определённо стоит, решил последовать его совету. Взяв ножны в левую руку, он начал правой медленно вытаскивать меч.
        Лицо Торна было спокойно, но Олег видел, что он тоже волнуется.
        Вскоре показалось лезвие. Оно было красивого серебристого цвета и словно бы светилось изнутри. Олег, не отрываясь, смотрел на него. Краем глаза он видел на лице Торна одобрение — значит, он всё делает правильно.
        Когда лезвие полностью вышло из ножен, неожиданно последовала яркая, ослепительная вспышка белого света, а затем раздался нежный, мелодичный звон.
        Олег едва успел прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть — настолько ярким был свет. Когда же он открыл глаза, в пещере вновь было темно, свет исходил только от горящего костра. Олег недоумевающее посмотрел на Торна. Лицо молодого волшебника светилось радостью.
        — Хвала Создателю, у нас всё получилось. Меч принял тебя, Олег. Теперь вы связаны с ним магическими узами. Он твой. А теперь закрой глаза и скажи мне, что ты чувствуешь, когда держишь меч в руках.
        Олег послушно прикрыл глаза и целиком сосредоточился на своих ощущениях. И почти сразу же, он ощутил тепло, исходящее от меча, а также какое-то удивительное чувство наслаждения и радости от обладания этим чудесным предметом. Это чувство сильно напомнило ему те ощущения, которые он испытал, когда впервые обнял Наташу и понял, что она будет его, будет его навсегда. Олегу было так хорошо, что он возжелал, чтобы эти чудные мгновенья длились вечно. И словно в ответ на его на его пожелание, перед его внутренним взором предстало счастливое, улыбающееся лицо Наташи. Она улыбалась ему. О боже, как же она красива… Олег, сам того не замечая, тоже улыбнулся ей в ответ.
        Но через мгновенье всё изменилось — виденье пропало, а неподалёку от себя Олег услышал чей-то слабый вскрик. Олег мгновенно открыл глаза и в десяти шагах от себя неожиданно увидел Молота, душившего Наташу. Наташа извивалась всем телом и отчаянно пыталась разжать руку, сдавившую ей горло. Она не могла кричать, но её глаза умоляюще смотрели на Олега.
        У Олега померкло в глазах. Его охватила дикая ярость и он с силой сжал рукоятку меча. Он ощущал свою ярость физически, он чувствовал, как ярость потоком хлынула в меч, и как многократно усиленная вернулась обратно. Меч был с ним, он откликнулся на его призыв, и теперь, как и он сам, жаждал крови.
        Высоко подняв меч, Олег прыгнул к Молоту. Тот обернулся и издевающе усмехнулся ему, продолжая одной рукой душить Наташу. Олег, не колеблясь, рубанул сверху вниз…
        Вновь последовала яркая, режущая глаза, ослепительная вспышка света. Когда Олег открыл глаза, Наташи уже не было, а Молот лежал на земле с окровавленной головой и дико кричал от боли. Его крики эхом отдавались в голове Олега.
        Сбоку неслышно подошёл Торн. Схватив Олега за плечо, он яростно прокричал ему:
        — Что ты медлишь?! Добей его, Олег! Прикончи! Это твой враг! Перережь ему глотку! Вспори живот! Выпусти ему кишки, пусть полюбуется на них перед смертью! Давай! Режь его!
        Олег высоко поднял меч, но опустить его не смог — жалобные, умоляющие глаза Молота остановили его. Он отошёл на шаг назад и, повернувшись к Торну, тихо сказал:
        — Я не могу… я не могу вот так добить его. Не могу…
        В ответ Торн понимающе кивнул и быстро провёл перед ним рукой. Тело Молота мгновенно исчезло, а вместо него на земле лежали две половинки большого камня. Глаза Олега широко раскрылись от удивления. Он медленно повернул голову к Торну, желая получить объяснения.
        Торн не заставил себя ждать.
        — Это было испытание,  — без тени улыбки, сказал он.  — Твоё испытание.
        — И я не прошёл его,  — скорее утвердительно, чем вопросительно заявил Олег. Он печально опустил голову.  — Всё верно, я не смог добить врага. Не смог… Испугался крови…
        Торн покачал головой.
        — Испытание заключалось не в этом, Олег. Ты смог самостоятельно призвать магию меча, а это главное. А что касается Молота… то ты лишь доказал мне, что ты не убийца. Я понял это раньше, едва взглянув на тебя, но сейчас ты сам доказал это и мне, и самому себе.
        — Это плохо,  — грустно сказал Олег и ещё ниже опустил голову.
        — Нет, это совсем не плохо, Олег,  — поспешно возразил Торн.  — Это неплохо, ибо, даже убивая, человек не должен превращаться в зверя. Чувство справедливости по-прежнему живёт в тебе, Олег. И это очень хорошо. Теперь я знаю, что, получив магические предметы, ты не будешь убивать всех подряд, без разбору, направо и налево. Прости меня, Олег, что я подвёрг тебя такому жестокому испытанию, но я не могу выпустить в этот мир безжалостного монстра. И не волнуйся, Олег, убивать ты сможешь, в тебе достаточно ярости. И честно говоря, я не завидую твоим врагам. Но всё же помни о справедливости, Олег.  — Волшебник пристально посмотрел ему в глаза.  — Ибо за каждого убитого, тебе придётся держать ответ…
        — Я буду помнить,  — тихо сказал Олег.  — Невиновные должны жить.
        — Хорошие слова,  — тихо отозвался Торн. Олегу на мгновенье даже показалось, что сейчас он снова попросит отказаться от планов мести, но волшебник больше ничего не сказал, предоставив ему самому решать свою судьбу.
        На какое-то время в пещере воцарилась тишина, но затем Олег, прерывая гнетущее молчание, с недоумением спросил:
        — Этот камень… я что, разрубил его мечом?
        Торн усмехнулся.
        — Да, Олег. Ты призвал магию меча, и он без труда разрубил этот камень. Точно так же он разрубит и железо, и сталь, и даже самый твёрдый камень на свете — алмаз. Не имеет никакого значения что перед ним.  — Олег с искренним восхищением посмотрел на свой меч. Он чувствовал себя героем какой-то сказки. Подумать только, он держит в своих руках волшебный, всёрубящий меч. С ума сойти можно…  — Остановить его может лишь равная по силе магия, или… или ты сам.
        — Прости, я не совсем понял, как это «я сам»?  — негромко спросил Олег, любуясь лезвием меча. Оно было идеальной клиновидной формы, отполировано до зеркального блеска и остро заточено. На его острых, ровных гранях не было видно не одной зазубренки или щербинки, а ведь этот меч только что разрубил огромный камень.
        Торн не ответил. Вместо этого он наклонился к разрубленному камню и задумчиво провёл рукой по его шершавой поверхности. Олег недоумевающе посмотрел на него: что он делает?
        Но спросить он не успел: внезапно из-за камня с раздражённым шипением выползла небольшая огненно-красная змея и тут же молнией прыгнула на Торна. Волшебник не успел даже хоть как-то среагировать. Изогнутые зубы змеи вонзились ему прямо в горло. Торн дико закричал от боли…
        Широко раскрыв глаза, Олег замер в полном оцепенении. Всё произошло так внезапно, что он растерялся.
        Торн, схватив змею чуть пониже головы, пытался оторвать её от своего горла. Но в ответ на его отчаянные попытки освободиться, змея лишь крепче сжимала свои страшные челюсти.
        — Убей змею, Олег… убей… отруби ей голову,  — прохрипел Торн.  — Скорее…
        Олег быстро поднял меч, но ударить побоялся: змея отчаянно извивалась и он, вместо неё, мог легко попасть по шеи Торна — последствия тогда будут самыми ужасными, ведь теперь ему прекрасно известны рубящие свойства меча.
        — Быстрее, Олег. Быстрее,  — взмолился Торн.  — Я долго не продержусь.
        Олег колебался. Затем, замирая от страха, он вновь поднял меч и рубанул. Но…
        Но вместо того, чтобы снести змее голову, его меч остановился в двух сантиметрах от её тела, словно внезапно наткнулся на какую-то невидимую преграду. И как Олег не старался, меч дальше не продвигался. Ничего не понимая, он отбросил меч и с голыми руками бросился на помощь Торну. Для рук преграды не было, Олег смог схватить отчаянно извивающуюся змею и, оторвав её от горла Торна, отшвырнуть подальше.
        — Спасибо,  — прохрипел Торн и замертво рухнул на землю. Олег в ужасе замер. Торн не дышал, его глаза были закрыты, голова безжизненно откинулась назад. Нет, только не это… Его колени подогнулись, и он обессилено опустился рядом с Торном. О, боже, что он наделал! Как он мог так долго медлить! Это его нерешительность сгубила волшебника! Как он мог?!
        Дрожащими руками Олег осторожно дотронулся до лица Торна.
        — Торн,  — тихо позвал он.  — Пожалуйста, очнись… не умирай…
        Волшебник не ответил, его глаза по-прежнему были закрыты.
        — Торн, пожалуйста, очнись,  — вновь, срывающимся от отчаяния голосом, попросил Олег.  — Пожалуйста, очнись, не умирай…
        Но всё было напрасно, волшебник не отвечал. Олег бессильно опустил руки. Он потерял Торна, он погубил его…
        Внезапно Торн повернул к нему свою голову и улыбнулся.
        — Это было только испытание, Олег. Со мной всё в порядке. Я жив и здоров. Однако, спасибо за беспокойство.
        Олег удивлённо уставился на него.
        — Зачем ты это сделал, Торн?!  — вскричал он, вскакивая на ноги.  — Зачем?!
        — Чтобы ответить на твой последний вопрос,  — просто ответил волшебник, медленно поднимаясь на ноги и смахивая рукой остатки земли со своей одежды.
        — На мой вопрос?  — недоумевающе переспросил Олег.  — Какой вопрос?
        — Ты хотел знать, что может остановить меч. Я тебе ответил: или магия равная ему по силе, или… или ты сам.  — Торн сел на бревно возле костра и внимательно посмотрел на Олега.  — Неужели ты ничего не понял, Олег? Это твой страх и твои сомнения остановили меч, а вовсе не змея и моя магия. Только твои колебания, твоя неуверенность. Меч чувствует их. Поэтому действуй без колебаний. Ты должен быть уверен в своих поступках и намерениях. Колебания — это смерть! И в этом ты только что убедился. Твой меч убьёт кого угодно: волшебника, ведьму, простого человека, призрака, оборотня, вампира, дракона, зомби… Ему всё равно. Лишь бы только ты не колебался. Ведь убиваешь ты, а не меч и его магия. И отвечать за убийства придётся тебе. Только тебе. Меч это только орудие. Поэтому, если ты решишь кого-то убить — убивай не раздумывая. Никаких сомнений или колебаний. И убивая, не сдерживай свою ярость. Только в ней твоя защита и спасение. Запомни эти мои слова. Запомни, Олег!
        Олег только покачал головой. Он опять ничего не понял. Подобрав меч, он обошел костёр и сел на бревно рядом с Торном.
        — Прости, но я ничего не понимаю,  — сказал он устало.  — Отчего должна защитить меня моя ярость? Что скрыто за твоими словами, Торн? Только не надо больше испытаний и загадок, просто ответь мне.
        Торн задумчиво посмотрел в костёр и, осторожно подбирая слова, промолвил:
        — Я рассказал тебе о магии ещё не всё. Есть ещё кое-что, что ты должен знать,  — Он поднял на Олега свои глаза.  — Когда ты призываешь магию для убийств, она обязательно потребует свою цену…
        — Цену? О чём ты, Торн? Какую ещё цену?
        — Ты это узнаешь, Олег, когда впервые убьёшь человека с помощью меча или медальона. Ты можешь даже умереть, если… Нет! Прости меня, Олег, но большего я сказать не могу. Это запрещено. Ты должен справиться сам. Но помни, что я сказал тебе про ярость. Помни, не забывай.
        — Хорошо, я буду помнить,  — устало сказал Олег, так ничего и не поняв. Ну, ничего, придёт время, и он всё узнает и поймёт.
        — Позже я расскажу тебе, как сделать меч невидимым. Ну, а теперь пришло время ознакомиться с медальоном. Он нужнее тебе, Олег, нужнее, чем даже меч. У тебя много врагов и все они хорошо вооружены. Автоматы, пистолеты… Тебе такое оружие взять неоткуда. Ваши власти хорошо позаботились, чтобы простой человек остался беззащитным перед преступниками. Тут поневоле задумаешься: не в сговоре ли они с бандитами?.. Но вернёмся к тебе, Олег. Как я понял, тебе достаточно одной пули, чтобы отправиться на небеса. А пуль у твоих врагов много, очень много. И летят они гораздо быстрее, чем наши стрелы и копья. Но мой медальон защитит тебя даже от них.
        — Защитит даже от пуль?  — не поверил Олег.
        — Да, Олег, даже от пуль. Ибо задача медальона защитить своего владельца от любых видов воздействия. Поэтому я и отдаю его тебе.
        — Спасибо, Торн. Спасибо,  — сказал растроганный Олег, он в полной мере оценил, что предлагает ему Торн. Он даёт ему реальный шанс одолеть своих врагов. Даже горя жаждой мести, Олег прекрасно понимал, что имей он даже автомат (несбыточная мечта для обычного гражданина России), ему не прожить и двух дней. Это жестокая реальность. Реальное положение дел. Волшебник же давал ему возможность успеть отомстить всем. Ценнее подарка для Олега просто не существовало…  — Да, но как же ты сам, Торн… Прости, но пять дней это много. Ты же остаёшься без защиты…
        Торн громко рассмеялся.
        — Я остаюсь беззащитным? Олег, я — волшебник, маг! Я не нуждаюсь в амулетах, чтобы защитить себя! Они для меня всего лишь подспорье, вспомогательный элемент, а главное — это мой дар и мои знания! Не волнуйся, я вполне способен защитить себя. А теперь, возьми медальон.
        Торн неспеша расстегнул на груди куртку и снял с шеи, висевший на тонкой золотой цепочке, медальон. Подержав какое-то время его в руках, словно любуясь им, Торн затем решительно протянул его Олегу.
        — Бери. Бери, Олег, теперь медальон твой. Используй его мощь и силу во имя справедливости. И да хранит тебя Создатель.
        Олег положил меч возле своих ног и осторожно взял из рук волшебника медальон.
        Медальон имел форму идеального круга и был довольно-таки тяжёл. Тяжесть и золотистый цвет наводили на мысль, что он сделан из золота. Но Олег уже столько раз ошибался, что не стал утверждать это наверняка. Золото это или нет, но ценность медальона заключалась в другом.
        Поднеся медальон поближе к глазам, Олег начал внимательно разглядывать его. На одной стороне был изображён какой-то герб с непонятными словами вокруг, по-видимому, с каким-то девизом, а вот на второй… Олег даже вздрогнул от неожиданности. На него смотрела, оскалив огромные клыки, страшная звериная морда. Такого чудовища Олег ещё никогда не видел, и его трудно было представить даже в самых страшных ночных кошмарах. Голова зверя была вырезана так искусно, что он казался живым. Это впечатление усиливали два маленьких красных камешка на месте глаз хищника. Казалось, что налитые кровью глаза зверя смотрят прямо на него. Олегу стало не по себе, и он поспешно отвёл взгляд. Да-а, ни за что на свете он не захотел бы встретиться с этим чудовищем наяву.
        Повернув изображение к Торну, Олег хриплым голосом спросил:
        — Кто это?
        — Это ворг,  — не вдаваясь в подробности, ответил Торн.  — Медальон, как и меч, тоже может быть невидимым. Это его свойство тоже может быть тебе полезным. Ты не должен особо выделяться из толпы.
        — Понимаю,  — сказал Олег, вешая медальон себе на шею.  — Поэтому я постараюсь сменить одежду при первой же возможности… Нет, твоя одежда, Торн, вовсе не плоха,  — поспешно добавил он,  — просто у нас носят… как бы это сказать… в общем, несколько другие фасоны.
        — Тогда ты мыслишь правильно,  — серьёзно заметил Торн.  — Ты не должен выделяться из толпы. В этом случае, тебе также поможет медальон. Он поможет тебе создать любую иллюзию, чтобы слиться с окружающим миром. Или чтобы враги не смогли узнать тебя, и ты мог бы подойти к ним поближе для нанесения верного удара.
        — Это всё понятно,  — сказал Олег, поглаживая правой рукой медальон.  — Но не мог бы ты объяснить поподробнее, что это значит: «создать иллюзию»?
        — Иллюзию? Я объясню тебе,  — просто сказал Торн и в мгновенье ока преобразился. Перед изумлённым Олегом сидел уже не Торн, а его, Олегова, точная копия.  — Ну как?  — спросила копия голосом Торна.  — Отличия есть? Я скопировал всё: и лицо, и одежду… При желании, если ты хорошо помнишь голос копируемого объекта, можно скопировать и его.  — И Торн тут же заговорил голосом Олега: — Кроме того, помимо всего прочего, медальон защитит тебя также и от любых форм магического воздействия.
        — Это каких, например?  — механически спросил Олег, продолжая разглядывать свою точную копию.  — Ведь в моём мире нет магии…
        — Я имел в виду сильной магии. Но ведь есть гипноз, наговор, порча… Есть, наконец, и ритуалы чёрной магии.
        — Чёрной магии? Но это же глупости, в это никто не верит…
        — Олег!  — Торн не на шутку разозлился.  — Не путай глупую веру с реальностью! Если кто-то во что-то верит — это ещё не значит, что так и обстоит на самом деле! Запомни, Олег: народ глуп, и охотно верит тому, во что хочет верить, или тому, чему боится поверить! Не уподобляйся этим глупцам! Верь своим глазам и своему разуму, а не чьей-то глупой вере, или чьим-то глупым россказням! Думай и делай выводы сам! Ты не верил в волшебство, но я доказал тебе, что оно существует! Ты убедился сам! Так почему ты до сих пор цепляешься за свои идиотские представления об окружающем мире?! Ты что, не веришь своим глазам?! Или настолько труслив, что боишься поверить?! Боишься взглянуть правде в глаза?!
        — Ну,… я это…  — замялся Олег, не ожидавший от Торна столь резкой отповеди. Он был вынужден признать правоту Торна, он до сих пор, не смотря на все доказательства, хотел (да, именно хотел!) остаться в плену детских иллюзий и представлений.
        — Олег, верь фактам и самому себе! Наплюй на чужое мнение, если оно расходится с реальностью! Вот, скажи мне: вампиры в вашем мире есть?
        Олег насторожился, после резкой отповеди Торна он уже не спешил с категоричным ответом.
        — Насколько я знаю, они считаются вымыслом, народным фольклором…  — осторожно высказал он своё мнение.
        — Проще говоря, их нет?  — подытожил Торн.
        — Да,  — был вынужден согласится Олег.
        — И если бы нашёлся человек, который утверждал бы, что лично видел вампира и даже показывал бы следы укуса на своей шеи, ему бы не поверили? Так?
        — Так,  — опять был вынужден согласится Олег.  — Ему бы сказали, что он всё выдумал, что ему всё померещилось, и даже бы его смерть от обескровливания непременно списали бы на случайность или нелепость.
        — То есть, из-за общепринятого мнения, люди отказались бы поверить любым фактам и доказательствам?
        — Это так. Глупо, но это действительно так,  — сказал Олег, совершенно не кривя душой. Он знал, о чём говорил. В жизни дела обстоят именно так. Человека, который увидел что-то необычное и рассказал об этом, непременно обсмеют, оболгут, покрутят пальцем у виска, посоветуют обратиться к психиатру, но никогда не поверят. Вернее, не захотят поверить. И точно так же наплевательски отнесутся к любым доказательствам очевидца. Увы, люди, как и заявил только что Торн, действительно глупы и трусливы, и охотно поверят какому-то устоявшемуся мнению, чем будут думать сами. Горькая истина. Но это правда, и от неё никуда не деться.
        — В общем, я так и думал,  — задумчиво сказал Торн.  — Люди везде одинаковы. Одинакова, глупы.
        — А что на самом деле?  — поторопился узнать Олег.  — Вампиры в моём мире есть?
        Торн усмехнулся.
        — Народные сказки и поверья возникли не на пустом месте. Я не могу привести тебе доказательства, Олег, тебе придётся поверить мне на слово, но вампиры это не миф, они реальность. Они есть.
        — Но почему же тогда считается, что их нет?
        — А ты подумай, кому это выгодно? Кому нужно, чтобы за всем этими «хи-хи», «ха-ха», «да это всё сказки» люди не увидели истины?
        — Только вампирам?  — догадался Олег.
        — Именно!  — рассмеялся Торн.  — Вот и ты начал маленько думать. Так что знай — чёрная магия тоже не выдумка, и она опасна для любого незащищённого человека. Ты теперь защищён. И если кто-то попробует использовать против тебя магию, медальон защитит тебя. Ты немедленно узнаешь об этом. Ты узнаешь об опасности и примешь меры. Или медальон сам примет меры против твоего противника.
        — Убьёт, что-ли его?  — поспешно спросил Олег.
        — Если убийство было в мыслях у твоего противника, то и убьёт. Медальон для того и был создан, чтобы защитить своего владельца от любой опасности.
        — Понятно,  — протянул Олег и тут же неожиданно спросил: — А что с вампирами?
        — А что с ними?
        — Ну, если я встречу их…
        Торн усмехнулся.
        — Вряд ли ты их встретишь, Олег. Ну, а если встретишь… убей, если они нападут на тебя. Используй или меч, или медальон. Но я сильно сомневаюсь в вашей встрече — вампиры чувствуют магию, особенно опасную для них самих.
        — Ясно,  — сказал Олег и задумчиво потёр правый висок.  — И всё-таки, не опасно ли для вас остаться без этих магических предметов?
        Торн засмеялся.
        — Олег, я — волшебник, полностью овладевший своим даром. И я прекрасно могу обойтись и без меча, и без медальона. Я вполне способен защитить себя сам. Я уже говорил тебе об этом. Ты зря беспокоишься обо мне. Многие волшебники порой проживают всю свою жизнь так и не получив подобных волшебных предметов. И ничего. Однако, спасибо тебе, Олег. Не скрою, мне приятна твоя забота. Рад, что ты думаешь не только о себе и о своих делах.
        Олег покачал головой.
        — Спасибо… Нет, Торн, это не ты, а я должен благодарить тебя. Это ты помогаешь мне. И всё же, не могу не спросить: если ты не слишком нуждаешься в волшебных предметах вроде меча и медальона, то зачем они вам? Я имею в виду волшебников вообще, а не только тебя.
        Торн почесал затылок и, после небольшой паузы, ответил:
        — Порой это так непросто рассказывать очевидные вещи. В моём мире ответ на этот вопрос знает каждый ребёнок. Видишь ли, Олег, волшебник, полностью овладевший своим даром, человек, безусловно, могущественный, но всё же, несмотря на свою силу и возможности, он всё равно остаётся человеком, человеком со всеми его слабостями. Он должен есть, пить, спать, наконец. Он так же устаёт. Поэтому в этом плане он уязвим. Волшебник не может постоянно излучать магию. Он живой человек. После применения магии волшебник теряет свои силы, и чтобы восстановить их нужно время. Порой, после особо сложных и сильных заклинаний, он просто падает без сил и спит без перерыва целые сутки, а то и двое. Вот тогда-то ему и нужны волшебные амулеты. Они способны излучать магию постоянно и защитить своего владельца даже без его помощи. Ну, в определённых пределах, конечно.
        Олег остро взглянул на Торна.
        — Ты хочешь сказать, что способен пробить защиту медальона?
        Торн смело встретил взгляд Олега.
        — Да, в случае необходимости, я могу пробить его защиту, хоть это и довольно сложновато. И другой волшебник это сможет. Но повторяю: в вашем мире волшебников нет, так что беспокоится тебе не чём. Ты должен помнить о другом: когда ты используешь медальон, ты растрачиваешь его энергию. Если энергия закончится, медальон утратит все свои способности.
        — Но как же так? Ничего не понимаю,  — Олег потряс головой.  — Ведь ты же сам только что сказал…
        — Я помню свои слова, Олег. Но,  — Торн тяжело вздохнул,  — в вашем мире всё по-другому. Медальон не заряжается автоматически, ему просто неоткуда черпать энергию. В вашем мире её очень мало. Так уж распорядился Создатель…
        — Но…  — снова начал Олег.
        Торн быстро остановил его поднятой рукой.
        — Хватит, Олег. Не будем больше отвлекаться на подобные отвлечённые вопросы. Пользы никакой, а время уходит. Тебе нужно помнить только одно: как можно бережнее расходовать энергию медальона. Эта энергия — твоя жизнь. Хоть и на весьма короткий срок… Но хватит и мне говорить об этом. Твоя жизнь и твоя смерть в руках Создателя. А тебе, Олег, пора узнать об ещё одном важнейшем свойстве медальона.
        — О каком же?  — недоумевающе спросил Олег.
        Вместо ответа Торн молча указал на свирепую морду ворга.

        ГЛАВА 10

        Был поздний зимний вечер. Ветер, что непрерывно дул целый день, устало утих, и большие пушистые снежинки теперь плавно кружились в неподвижном воздухе и тихо опускались на землю. Бледно-жёлтый диск луны, едва видимый сквозь плотные ватные тучи, слабо освещал город и его тихие, безлюдные улочки.
        Высокий, девятиэтажный дом, заслонив собой полнеба, отбрасывал длинную тень на заснеженную дорогу и прилегающий к нему тротуар с росшими вдоль него тополями. И в его тени было совершенно не видно человека, неподвижно стоявшего возле старого тополя и внимательно смотревшего на деревянное здание 2 отделеления милиции города Саровска.
        Олег стоял возле дерева уже минут десять и всё это время не сводил глаз с освещённых окон деревянного барака. На его усталом, напряжённом лице блуждала слабая улыбка. Он не мог скрыть своей радости. Наконец-то он добрался до своей цели. Позади остались трое суток изнурительного пути по заснеженной тайге и три часа непрерывной тряски по лесной дороге на старом лесовозе, что довёз его почти до самого Саровска. А затем ещё полтора часа ходьбы по тихим улочкам города. И вот он здесь. Здесь, несмотря ни на что. Он так долго ждал этого момента. Он восстал из мёртвых, чтобы прийти сюда. Вот почему он не мог скрыть своей радости. Он дошёл…
        Олег нежно провёл рукой по рукояти волшебного меча, что висел у него на поясе, и широко улыбнулся: наконец-то он сможет отомстить. Его враги ещё пожалеют о том, что они сделали с ним и его семьёй. Он отомстит, и отомстит страшно. Он не пощадит никого! Око за око!..
        И лишь одно обстоятельство омрачало радость Олега — он не знал, находились ли в здании его враги: капитан Петренко и его подручные, те, что били и издевались над ним несколько дней назад. Кто дежурит сегодня: они или другая смена? Он должен это знать наверняка, прежде чем войти туда. Несмотря на всю свою ненависть к саровским милиционерам, Олег не хотел убивать невиновных. Но чтобы узнать, кто дежурит сегодня, опять-таки надо было войти. Получался замкнутый круг. И Олег напряжённо размышлял, пытаясь найти выход из создавшегося положения.
        Неизвестно сколько бы ещё времени Олег провёл бы в размышлениях, но тут из-за ближайшего поворота неожиданно показалась машина.
        Олег напряжённо вздрогнул. Что-то внутри подсказывало ему, что это не просто машина, это милицейский «бобик» и направляется он ко 2 отделению милиции.
        Через несколько секунд, он убедился, что не ошибся в своём предположении. Громко ревя двигателем, «бобик» стремительно промчался мимо него.
        Олег проводил его внимательным взглядом, ибо тот же внутренний голос услужливо подсказывал ему, что в данной машине сидят нужные ему люди.
        И внутренний голос снова не подвёл его: «бобик» резко затормозил перед зданием 2 отделения милиции и первым из него вылез не кто иной, как сержант Ляшенко собственной персоной. При виде его, глаза Олега яростно вспыхнули, а рука невольно потянулась к мечу. Затем из машины вылезли ещё двое знакомых ему милиционеров — они тоже принимали самое активное участие в его избиении. В памяти Олега вновь ожили те страшные минуты. Он не сводил с машины и её пассажиров глаз. От него не укрылось, что Ляшенко и двое его коллег уже «навеселе», успели уже где-то «принять на грудь». Они весело смеялись и о чём-то громко переговаривались. «Смейтесь, смейтесь,  — зло подумал Олег.  — Скоро вашему веселью придёт конец»!
        Последними из машины вылезли водитель и две молодые девушки. При виде девушек Олег недовольно поморщился: их присутствие путало ему все карты. Тем более что, несмотря на несколько вызывающий макияж и яркие одежды, девушки отнюдь не походили на шлюх или проституток. Они были явно напуганы и не горели желанием посетить милицейский участок — милиционерам пришлось тащить их силой.
        Глядя на их отчаянные попытки вырваться и на дикий смех сержанта Ляшенко, Олег понял, что девушки попали в беду. Это обстоятельство только ускорило его решение нанести визит своим «друзьям-милиционерам» из 2 отделения.
        Олег быстро скинул с плеча баул с остатками продуктов и прислонил его к дереву — пускай пока полежит здесь. Затем, проверив рукой на месте ли меч, вышел на тротуар и твёрдым шагом направился к зданию. Итак, отмщение началось, теперь его уже ничто не остановит…
        Но, пройдя метров пятнадцать, Олег неожиданно остановился. Его внимание привлекло невысокое тоненькое деревце, росшее меж двух больших тополей. Олег узнал его — это была осина. Злая усмешка скользнула по его губам. Бросив короткий взгляд на здание 2 отделения милиции, он сошёл с тротуара и по глубокому снегу направился прямо к осинке.
        Через две минуты он вновь вышел на тротуар и, уже более не останавливаясь, дошёл до крыльца милицейского участка.
        Перед первой ступенькой Олег на мгновенье задержался. Это была не просто ступенька, это был рубеж, невидимая черта, переступив через которую, он уже отрезал бы себе все пути к отступлению. А впереди… Олег прекрасно знал, что ждёт его впереди. Смерть! Только смерть! И хоть он уже всё давно решил для себя, всё же сделать первый шаг на пути к смерти было немного тяжеловато. А ведь ещё не поздно повернуть назад, отказаться от мести и начать новую жизнь… Но Олег только мысленно усмехнулся подобным мыслям и, плотно сжав зубы, твёрдо поставил ногу на первую ступеньку. Всё, выбор сделан, он перешёл свой Рубикон. Назад пути нет.
        Дежурный по отделению сержант Кротов недовольно поморщился, услышав скрип открываемой двери. Этот противный скрип давно не смазанных петель возвещал, что в отделение входит посетитель. А вот посетители ему сейчас были совершенно не нужны. Ляшенко с парнями привезли двух молоденьких «курочек» и ведут теперь их обработку, раскручивая на групповуху. А девчонки классные, симпатичные, чистенькие такие, это не какие-то там уличные «шмары», которые трахаются чуть ли не с пелёнок, а вполне цивильные девки, которые если и «дают», то только по любви. Но ничего, Ляшенко с парнями их быстро запугают, «дадут» всем как миленькие.
        При мысли о предстоящей оргии по низу живота растеклось приятное тепло. Торчавший как кол член с силой упирался в ткань брюк и немного побаливал. Но эта боль была настолько возбуждающе приятна, что не хотелось даже шевелиться. И тут на тебе — посетитель! Кротов смачно выругался и повернул злое лицо к входной двери. Ещё не видя посетителя, он возненавидел его всеми фибрами души.
        Посетителем оказался высокий мужчина с бесстрастным каменным лицом и пронзительным взглядом. Он не был похож на обычных вечерних посетителей участка: взволнованных, растерянных, с просящими о помощи глазами — и это сразу насторожило многоопытного Кротова. Такой вполне мог оказаться «подсадной уткой» — каким-нибудь проверяющим из прокуратуры или областного УВД. Следовательно, нужно проявить осторожность — иначе можно быстро вылететь из органов. А лишиться такого тёплого места Кротов ни в коем случае не хотел. Кем-кем, а уж дураком он себя не считал.
        Придав своему лицу заботливый, доброжелательный вид, Кротов более внимательно оглядел вошедшего. Нет, он его не знал, но определённо где-то недавно видел. Но вот где? Может в новом доме, куда он недавно переехал, купив четырёхкомнатную квартиру? Или в офисе открывшегося два дня назад банка «Гарант»?
        Между тем, посетитель тихо прикрыл за собой дверь и медленно обвёл глазами пустую приёмную. Видимо отсутствие людей его только порадовало, потому что плотно сжатые губы мужчины внезапно вздрогнули и сложились в неком подобии улыбки. В левой руке посетитель держал связку каких-то свежеотрубленных то ли прутьев, то ли кольев, а вот в правой — Кротов сначала даже не поверил своим глазам — настоящий обнажённый меч! Меч как в фильмах про средневековых рыцарей!
        «Это что ещё за чудак?!  — удивлённо подумал Кротов и внутренне усмехнулся: — И каких только идиотов не встретишь тут порой вечером…» Обнажённого меча он совершенно не испугался: чего бояться всяких там чудиков, тем более что от посетителя с его странным оружием его отделяла стеклянная пуленепробиваемая перегородка. Эта перегородка с пуленепробиваемым стеклом была предметом особой гордости капитана Петренко. Сам Петренко ухитрился добыть это сверхпрочное пуленепробиваемое стекло по бартеру в результате какой-то сложной, многоходовой комбинации. Блажь конечно капитана, но польза безусловно есть…
        — Что у вас, гражданин?  — нетерпеливо спросил Кротов, беря инициативу в свои руки.  — Вы что, случайно нашли на улице меч и теперь хотите сдать его в милицию?
        Олег медленно повернулся на голос. При виде сержанта Кротова его глаза радостно вспыхнули — совсем как у голодной кошки внезапно увидевшей маленького мышонка, который имел неосторожность пискнуть рядом с ней.
        — Сержант Кротов!  — радостно выдохнул Олег. А затем резко добавил с ненавистью: — Ну что, мразь, узнал меня?! Вот мы наконец-то и встретились! Ты,  — и остриё меча указало прямо на Кротова,  — ты сдохнешь сегодня, так же как и все твои друзья-подонки! Вы сдохнете сегодня все, все до одного!
        Кротов аж вздрогнул от неожиданности и машинально отпрянул от стекла. Неожидал он такого услышать. Неожидал. И только тут, взглянув в бешенные, пылающие открытой ненавистью глаза посетителя, Кротов, наконец-то, вспомнил, где же он видел этого человека. Это был тот самый парень, которого они избивали на участке несколько дней назад. Он сильно изменился, стал выглядеть намного старше, но, тем не менее, это был он. Собственной персоной. «Но этого не может быть!  — отчаянно запротестовал разум Кротова.  — Он же мёртв! Он давно покойник! Он что, восстал из мёртвых?!»
        Рука Кротова молнией метнулась к кобуре пистолета, что висел у него на поясе. Главное успеть выстрелить первым… Но он опоздал. Меч «покойника» уже устремился к стеклянной перегородке, отделявших их друг от друга.
        «Тебе не разбить это стекло, придурок!  — с усмешкой подумал Кротов и плотно обхватил пальцами рукоятку табельного „Макарова“.  — Подожди немного, я только вытащу свой пистолет…»
        Но Кротов жестоко ошибся. От удара меча волшебника пуленепробиваемое стекло — стекло, способное выдержать не одну автоматную очередь в упор!  — разлетелось вдребезги, словно обыкновенная стекляшка.
        Сотни мелких осколков градом посыпались на обомлевшего Кротова. Он машинально прикрыл глаза, спасая их от падающих осколков. Но широко раскрытый от удивления рот он прикрыть не успел, и меч Олега с силой вонзился ему промеж зубов прямо в глотку.
        — На-а, получай, ублюдок!
        Крутанув пару раз лезвие во рту сержанта, дабы увеличить боль и рану, Олег затем резко выдернул меч обратно. Голова Кротова с расширившимися от удивления и боли глазами, с глухим стуком упала на стол. Закричать он даже не успел — кровь изо рта хлынула потоком, заливая всё вокруг.
        — Умри, подонок!  — с ненавистью добавил Олег.  — Ты получил, что заслужил! И радуйся, что умираешь такой лёгкой смертью! Другим повезёт гораздо меньше!
        Но Кротов уже не слышал его. Ему было не до того. Его тело конвульсионно дёргалось, отчаянно цепляясь за жизнь, а сам Кротов упорно пытался сделать хоть один вдох, дабы набрать в грудь немного свежего воздуха, но хлеставшая из горла кровь не давала ему сделать этого. Все усилия оказались напрасными. И Кротов, к большому сожалению Олега, быстро умер, захлебнувшись собственной кровью. Мало помучился, сволочь…
        Олег бросил прощальный взгляд на мёртвого сержанта и неспеша направился к двери, которая, как он помнил, вела в длинный коридор, проходящий насквозь через всё здание. Там, в глубине дома, в одной из комнат, его ждали остальные враги. Ничего, он не заставит их долго ждать. Его визит будет для них весьма неприятным сюрпризом… Олег зловеще усмехнулся: ярость, полыхавшая в нём после убийства Кротова, не только не утихла, а наоборот — ещё более усилилась. Он отомстит, как поклялся в этом своему сыну, и отомстит жестоко. В его душе нет больше места для жалости и милосердия. И пусть никто из его врагов больше не рассчитывает на лёгкую смерть.
        Олег жаждал крови, много крови. И древняя магия меча, откликнувшаяся на его призыв, только усиливала, распаляла в нём эту жажду крови. Олег чувствовал, как меч мелко вибрирует в его руке, настойчиво требуя, чтобы его поскорее пустили в ход. А его серебристое лезвие, не в силах поглотить всю ярость, проходившую через него, буквально раскалилось до бела, испуская вокруг себя волны ослепительно-яркого белого света. Олег и меч слились воедино, в одно единое целое. И это действительно было так. Если бы Олег взглянул на себя сейчас в зеркало, то увидел бы, что его глаза из тёмно-коричневых стали молочно-белыми и испускают, подобно мечу, всё тот же ярко-белый свет…
        Однако Олег успел сделать до двери только несколько шагов. Боль пришла внезапно и ударила исподтишка. Причём боль была настолько сильной, что Олега буквально выгнуло дугой, в глазах потемнело, а дыхание враз перехватило. Мышцы свело судорогой, и Олег рухнул на пол. Никогда ещё Олег не испытывал такой сильной боли. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и его тело просто взорвётся от такого чудовищного перенапряжения. Волшебный меч выпал из его руки во время падения, и он больше не чувствовал его магии, что подбадривала и придавала ему сил. А меч, потерявший своего хозяина, словно осиротел, быстро потускнел и вновь стал холодно-серебристым…
        С большим трудом, преодолевая страшную боль, Олег поднялся с пола и встал на четвереньки. Он ничего не понимал: откуда и почему взялась эта адская боль. «За что?  — мысленно вопросил он.  — За что?!» И тут, словно в ответ на его просьбу, у него перед глазами побежали цветные картинки. Олег сосредоточился на них и неожиданно для себя увидел кадры из жизни сержанта Кротова… Вот Кротов совсем маленький и дарит своей маме букет полевых цветов; мама нежно целует своего сына и просто светится от счастья… А вот Кротов-«октябрёнок» принёс домой бездомного котёнка — он буквально вырвал его из лап соседского пса — душегуба… Ещё несколько картинок: и вот Кротов-подросток помогает своему отцу строить новую баню; он очень старается и довольный отец хвалит его… Ах, какой же он добрый и хороший… И зачем? И зачем только он, Олег, оборвал жизнь этого хорошего, чудесного человека, Вити Кротова? Сколько радости и счастья он мог бы ещё принести своим близким. О боже, какой же он, Олег, подлец! Подлец и убийца! Взять и убить такого прекрасного человека…
        И Олегу стало невыносимо стыдно за свой поступок. Что он натворил?! Как он мог?! Нет, ему нет оправдания. Он должен понести наказание за свой страшный, просто чудовищный поступок. Как он мог так поступить?! Олег в раскаянье заплакал, ему хотелось умереть со стыда… А боль в ответ на его мысли всё усиливалась и усиливалась. И не далёк был тот миг, когда сердце Олега не выдержит, взорвётся изнутри, и он бездыханный рухнет на пол. Ну и пусть! Пусть будет так! Ибо только так он сможет хоть немного искупить свой страшный грех.
        И Олег смирился с мыслей, что он сейчас умрёт. Он покорился судьбе, и уже совершенно случайно его взгляд упал на меч, сиротливо лежавший на полу. Меч! Олег мгновенно протрезвел, словно на него внезапно вылили ушат холодной воды. Он всё вспомнил! Волшебник, пещера, убитые жена и сын! Олег аж взвыл при воспоминании о мёртвой жене и сыне.
        — Нет!  — яростно выкрикнул он.  — Не дождётесь! Я не умру просто так! Я должен отомстить! Кротов — это полнейшая мразь! Это он подлец и убийца! Он заслужил свою смерть! Я поступил правильно, убив его! Если бы я не убил его первым, он непременно убил бы меня! Кротов — убийца! Убийца!..
        И странное дело — чем больше доводов Олег приводил в свою защиту, тем всё слабее и слабее становилась боль. А вскоре она исчезла совсем.
        Олег тяжело сел на пол и вытер рукавом испарину со лба. Он победил. С большим трудом, но победил. Он прошёл испытание. Олег тяжело вздохнул. Он едва не погиб. А ведь Торн предупреждал его о том, что за убийство другого человека магия потребует от него свою плату. А он не слушал его и поплатился за это. Как же, он ведь был умнее всех: магии нет, она не существует, он не верит в неё, а раз так, то она не подействует на него… Какой же он идиот, раз поверил в эту бредню, сочинённую неизвестно кем! Впрочем, большинство людей в нашем мире ничем не лучше. Люди, которые считают, что порча и сглаз действует только на тех, кто верит в них — это самые настоящие «страусы». Какие же они дураки! Ведь с таким же успехом можно закрыть глаза на приближающийся поезд и сказать: раз я его не вижу — значит, его нет! А ошибку такой «умный» человечек узнает уже только на небесах. И Олег мысленно обозвал себя тем же «страусом», что сунул голову в песок… А к магии нельзя относится пренебрежительно. Торн его, идиота, предупреждал. Предупреждал! Ярость! Торн говорил о ней как о спасение для него. И действительно, только
ярость, и искреннее убеждение в своей правоте спасло его сейчас от верной смерти. И так будет каждый раз. С каждым новым убитым им человеком. За всё надо платить! Магия будет пытать его за каждую жертву, ибо в каждом человеке есть что-то доброе, хорошее. Это для него все враги бездушные убийцы и садисты, а для кого-то они — любящий муж и сын, заботливый отец, верный друг… «Бог любит всех людей одинаково,  — внезапно вспомнил Олег услышанные из уст одного священника слова.  — Перед Богом все равны…» Олег внутренне усмехнулся: может быть, оно и так, но только он не Господь Бог, и он не может ни простить, ни полюбить своих врагов. Это выше его сил. Более того, милосердие к его врагам будет больше походить на подлость и предательство. Предательство по отношению к собственной жене и сыну.
        — Я не прощу и не остановлюсь! Я всё равно уничтожу всех, кто повинен в смерти моей жены и сына!  — яростно прошептал Олег.  — И пусть магия мучает и пытает меня — я всё равно не отступлюсь! Я пережил уже столько, что новой болью меня не испугать! Я всё стерплю лишь бы только отомстить! Справедливость она должна быть не только на небесах! Но и здесь на земле! Здесь и сейчас!
        С последними словами Олег схватил с пола меч и стремительно поднялся. Сделав несколько больших шагов, он пинком открыл, оббитую красным дерматином, дверь и, не задерживаясь, вошёл в длинный коридор, что уводил в глубь здания. Забытая связка деревянных кольев осталась сиротливо лежать на полу в приёмной.
        К удивлению Олега коридор был абсолютно пуст — никто из милиционеров не бежал встревожено ему навстречу. Видимо, звон разбитого стекла остался не замеченным, как это ни странно.
        Однако Олег быстро сообразил, почему такое могло произойти: в самом дальнем конце коридора громко работал радиоприёмник.
        «Специально погромче включили, твари,  — со злостью подумал Олег.  — Это чтобы никто из посторонних не услышал, как они будут „обрабатывать“ девчонок. (О подобных развлечениях саровских милиционеров Олег уже слышал. Они хватали на улицах понравившихся им молодых девушек, подбрасывали им пакетики с „наркотой“, а затем везли в участок. Там, красочно описав им все ужасы тюремного заключения, они, в конце концов, предлагали уладить все дела мирно, то есть через постель. Многие от страха соглашались и потом об этом никому не рассказывали. Ну, а если кто и рассказывал, то дело до суда не доходило, по вполне понятным причинам).  — Олега аж затрясло от подобной гнусности, и он крепче сжал в руке меч, напитывая его своей яростью.  — Ну, ничего, так даже будет лучше. Моё внезапное появление будет для них более эффектным…»
        Пронзительный девичий крик прервал размышления Олега и заставил его поторопиться. Сжав в руке меч, он быстро пробежал по коридору и с ходу пнул по двери, из-за которой доносилась музыка и отчаянные девичьи крики.
        От сильного удара дверь распахнулась и с грохотом ударилась о противоположную стенку. Выставив вперёд меч, Олег стремительно влетел в комнату. Увиденная картина заставила его содрогнуться, уж больно она напоминала другую…
        В маленькой комнатке, размером примерно три на четыре метра, находилось семь человек: пять милиционеров во главе с сержантом Ляшенко и две девушки. Недалеко от двери стоял старенький длинный кожаный диван, разложенный «книжкой» (очень удобно, можно одновременно трахать сразу двух девушек и даже быстро обмениваться партнёршами). На этот-то диван один из милиционеров и повалил одну из девушек, и, преодолевая её отчаянное сопротивление, стягивал с неё брюки вместе с трусиками. Девушка уже не кричала, а только громко плакала и умоляюще просила:
        — Не надо… пожалуйста, не надо…
        Но насильник не обращал на эти просьбы никакого внимания, он уже давно привык к ним.
        Кровь ударила Олегу в голову. В глазах всё потемнело от ярости. Он видел перед собою не чужую, незнакомую ему девушку, а свою жену. Ярость, многократно усиленная магией меча, волной захлестнула его, уничтожая последнее, что ещё оставалось в нём человеческого. Он превратился в зверя, в настоящего зверя, кровавого демона мести. Да и людей в этих милиционерах он больше не видел. Издав короткое рычание, Олег бросился вперёд.
        Сержант Ляшенко, пытавшийся было преградить ему путь, сильнейшим ударом ногой в живот был отброшен в глубь комнаты. Быстро перебросив меч в левую руку, Олег правой схватил насильника за волосы, рывком поднял его и, развернувшись, швырнул на противоположную стену. Магия медальона удесятерила силы Олег, поэтому бросок получился невероятно мощный. От удара кусками посыпалась штукатурка, и по стене поползли глубокие трещины.
        Не давая милиционеру опомниться, Олег повторно схватил его за волосы и ярости начал бить головой о стену. После трёх мощных ударов лицо насильника превратилось в жуткое, кровавое месиво. Всё произошло так быстро, что он не успел даже вскрикнуть. Ударив милиционера ещё несколько раз, Олег с силой бросил его спиной на пол. Затем, с ненавистью смотря ему прямо в глаза, наступил ногой на горло и, перебросив меч обратно в правую руку, высоко поднял его для последнего удара…
        Но в это время пришедший в себя сержант Ляшенко дрожащими пальцами вытащил из кобуры пистолет и три раза быстро выстрелил в спину Олегу.
        Услышав звуки выстрелов, и почувствовав слабые уколы в спину, Олег медленно повернулся. Он не был даже ранен — магия медальона, как и обещал Торн, надёжно защитила его от пуль врагов.
        — Ну что, получил, сука?!  — в ярости выкрикнул сержант Ляшенко, опуская свой пистолет.  — Получил?! Сдохни…
        Но когда напавший неожиданно развернулся и повернул к нему своё лицо, Ляшенко мгновенно замолчал и в ужасе попятился назад — глаз у нападавшего не было, вместо них из глазниц вырывались две узкие полоски ярко-белого света. Это был не человек…
        Возгласы ужаса вырвались одновременно у всех присутствующих в комнате.
        — А-а-а,  — не помня себя, в страхе закричал Ляшенко и, вскинув пистолет, выстрелил ещё три раза. Но напавшему на них «существу» (Ляшенко никак не мог подобрать другого, более правильного слова), пули не причинили ни малейшего вреда, и он продолжал медленно надвигаться на него. И главное — напавший продолжал молчать, и это было страшнее всего.
        Продолжая медленно пятиться назад, Ляшенко, дрожащими от страха руками, вновь нажал на спусковой крючок пистолета — он отказывался верить, что пули бессильны против этого, неизвестно откуда взявшегося, «существа». «Этого просто не может быть!  — упорно твердил его протестующий разум.  — Любое живое существо можно убить!»
        Однако, пистолет, выстрелив всего два раза, замолчал — его обойма была пуста. Все восемь патронов были израсходованы, а человекоподобное «существо» продолжало жить.
        «Но этого не может быть!» Ляшенко дрожащими руками достал новую обойму и поспешно вставил её в пистолет.
        — Получай! Получай, тварь!  — с истошным воплем закричал он и нажал на спусковой крючок. Но выстрелить он успел только два раза — последовал быстрый взмах меча, и отрубленная рука вместе с пистолетом с глухим стуком упала на пол.
        От нечеловеческого вопля Ляшенко, казалось, задрожали стенки участка. Но новый удар рукояткой меча прямо в разверзнутый рот заставил его умолкнуть. Затем последовал ещё один мощный удар, и тело Ляшенко, пролетев полкомнаты, со страшным грохотом упало прямо на письменный стол, стоявший у окна.
        В наступившей тишине оглушающее громко прозвучал звук передёргиваемого затвора — это шофёр, оттолкнув вторую девушку, что держал в своих объятьях, успел схватить со стула, стоявшего рядом с диваном, свой автомат. Но выстрелить он не успел, Олег стремительно метнулся к новому противнику с высоко занесённым для удара мечом.
        Видя, что он не успевает выстрелить, шофёр попытался защититься от меча автоматом. Но меч Олега без малейших усилий разрубил пополам автомат и прочертил длинную полосу на лице милиционера.
        Незамедлительно последовал новый крик боли и ужаса. Бросив обломки автомата на пол, шофёр медленно опустился на колени, зажав скрюченными пальцами окровавленное лицо. Но это помогало мало, и кровь, протекая сквозь пальцы, ручейками побежала на пол…
        Олег хотел было ударить милиционера ещё раз, но затем передумал и медленно опустил меч — он ещё не закончил с ним. Больше никто не умрёт лёгкой смертью…
        Он повернул голову к дрожавшим от страха девушкам и глухим, безжизненным голосом сказал:
        — Берите свои одежды и уходите. И забудьте, что вы когда-либо были здесь.
        Дважды просить не пришлось: схватив в охапку свои одежды, девушки пулей выскочили из комнаты. Проводив их взглядом, Олег устало подумал: «Бегите, вам ни к чему видеть то, что сейчас произойдёт здесь. И, надеюсь, вам удастся забыть о том, что хотели сделать с вами эти подонки».
        Олег повернул голову и с ненавистью оглядел оставшихся милиционеров. Они стояли около стены, все трое, с бледными, перекошенными от страха лицами. Они были так напуганы, что даже не попытались добраться до своих автоматов, лежавших на письменном столе. И куда только девались их былая самоуверенность и наглые ухмылки?
        Олег скривил губы в презрительной усмешке:
        — Ну что, испугались?! Наложили в штаны, господа милиционеры?! Стражи закона и порядка! Где же ваше мужество и храбрость?! Или вы храбры только тогда, когда надо изнасиловать беззащитных девушек, или избить толпой безоружного человека?!
        Милиционеры в ужасе смотрели на него и молчали. Их словно парализовало, они не могли отвести взгляд от ярко-белого света, вырывавшегося из глазниц Олега.
        — Молчите?!  — Олег в ярости поднял меч; его раскалённое до бела лезвие осветило бледные лица милиционеров.  — Или вы надеетесь, что ваши мундиры вновь защитят вас?! Нет!!! Сегодня вашим преступлениям пришёл конец! Я убью вас всех! Всех до одного! Вы заплатите кровью за ваши преступления! Пощады не будет!
        Когда до милиционеров дошёл смысл последних слов Олега, они в ужасе отшатнулись от него. Но деревянная стена преградила им путь, бежать было некуда.
        Олег вновь усмехнулся.
        — Боитесь?!
        — Кто… Кто ты?  — вдруг вместо ответа, срывающимся, хриплым голосом спросил один из милиционеров и порывистым, неуверенным движением перекрестился.  — Кто ты? Дьявол или человек?
        Олег впился в него взглядом.
        — Кто я, ты спрашиваешь?! Я — каратель!  — медленно произнёс он.  — Я пришёл в этот мир, чтобы уничтожить таких как вы!
        Губы милиционера задрожали. Он был совсем молод, даже моложе Олега, и он не хотел умирать.
        — Пощади…  — вдруг тоненьким, почти детским голоском взмолился он.  — Пощади нас… Мы… мы не сделали ничего плохого…
        — Что?!  — взорвался Олег.  — Вы не сделали ничего плохого?! А что вы сделали с человеком, попавшим к вам несколько дней назад?! Или вы забыли, как зверски избивали его?! Ну, так вот: я ничего не забыл! Пощады не будет!
        Умоляющий взгляд милиционера был непереносим.
        — Хорошо,  — вдруг неожиданно сказал Олег.  — Хоть вы и не заслуживаете того, но я дам вам шанс.  — Он быстрым движением вложил меч в ножны и взял, лежавшую на диване, милицейскую дубинку.  — Если убьёте меня — останетесь в живых! Ну, а нет — умрёте сами!
        Олег выжидающе посмотрел на милиционеров. И хотя меч волшебника покоился в ножнах, ярко-белый свет, вырывающийся из его глаз, не погас. Ярость и ненависть, полыхавшая у него в груди, не давала этому свету погаснуть.
        Не дожидаясь пока милиционеры начнут первыми, он, небрежно помахивая дубинкой, сделал им шаг навстречу. Олег нисколько не сомневался в своих силах — даже без меча, он без труда справится со всеми своими противниками, ведь магия медальона по-прежнему была с ним. И зная об этом, он не издевался над своими врагами, говоря им про «шанс», он просто давал им возможность погибнуть в борьбе, пусть безнадёжной, но борьбе, с оружием в руках, а не как безропотная скотина под ножом мясника.
        Олег люто ненавидел эту мразь в милицейских погонах, но всё же решил поступить по-совести, дать им умереть с достоинством. Он считал, что для человека важно не только достойно прожить жизнь, но и … достойно умереть.
        Движение Олега послужило сигналом для милиционеров. Страх и отчаяние придали им сил. Один из них, самый молодой, кинулся к столу за автоматом, а двое, сняв с поясов дубинки, с дикими криками бросились прямо на Олега.
        Однако медальон не только в несколько раз увеличил силу Олега, но и во столько же раз увеличил и скорость реакции. Он легко уклонился от дубинок нацеленных ему в голову, отпрыгнул в сторону, и с разворота нанёс ближайшему милиционеру мощный удар дубинкой по спине — тот, получив дополнительное ускорение, пролетел через всю комнату и с грохотом врезался в дверной косяк. Второй милиционер успел остановиться, но, получив удар дубинкой в живот, мгновенно сложился пополам и, натужно хрипя, мешком рухнул на пол. И надо сказать вовремя — длинная автоматная очередь прошла буквально в двух сантиметрах от его головы.
        Это стрелял третий милиционер, добравшийся, наконец, до своего автомата. Но так как руки у него, так же как и весь он сам, тряслись от страха, то и меткость стрельбы оставляла желать лучшего.
        Оценив обстановку, Олег немедленно кинулся к стрелку. Молодой милиционер, поняв его намерение, тут же нажал на курок. Олегу опять повезло, вторая очередь тоже прошла мимо. Но, тем не менее, она нашла свою жертву. Автоматные пули буквально вдребезги разнесли голову несчастному шофёру, что так и стоял посреди комнаты на коленях, зажимая скрюченными пальцами разрубленное лицо…
        А Олег уже был возле милиционера. Сильный удар рукояткой меча по рукам — и автомат падает на пол. А через мгновение к нему присоединился и его хозяин.
        Олег быстро нагнулся, схватил милиционера за горло, высоко поднял его на вытянутой руке и с силой придавил к стене.
        — Умри, подонок!  — с ненавистью прошипел он ему.
        Милиционер, в ужасе смотря на Олега, схватился обеими руками за его руку, сжимавшую горло, и нервно задёргался, пытаясь вырваться. В ответ Олег лишь усмехнулся и ещё сильнее сжал ему горло.
        И тут сильнейший удар свалил Олега на пол. Это очнувшийся сержант Ляшенко ударил его сзади автоматом.
        Удар был силён, но не смертелен. Выпустив шею своей жертвы, Олег как бык мотнул головой и с диким рёвом вскочил на ноги. Его буквально разрывало от ярости.
        Два быстрых удара дубинкой и Ляшенко мешком падает обратно на стол. Что, получил, зараза! Вряд ли, ты теперь очухаешься так быстро…
        Воспользовавшись передышкой, Олег осторожно дотронулся кончиками пальцев до затылка. Острая боль мгновенно волной прошла по всему телу.
        Боль… До чего же знакомое чувство! Олег ещё раз надавил на затылок, чтобы вновь почувствовать боль. И боль пришла, а вместе с ней из памяти вернулись воспоминания о тех ужасных часах, что он провёл здесь несколько дней назад. Всплывшие из глубин памяти картины получились настолько реальными, что Олег вновь, словно наяву, увидел зверские лица пьяных милиционеров и садистские ухмылочки на их устах.
        — А-а-а-а,  — заорал Олег и бешено замотал головой, пытаясь прогнать страшные воспоминания. Но это было невозможно. Они, словно в кинофильме, кадр за кадром проходили у него перед глазами.
        Продолжая кричать, Олег с силой сжал дубинку и, не помня себя от ярости, принялся избивать своих врагов, мстя им за все те часы боли и унижений, что он испытал здесь.
        Избиваемые милиционеры буквально выли, захлёбываясь в крике, от боли, но для Олега не было сейчас на свете музыки приятней, чем эти вопли. Он выбивал им зубы, ломал дубинкой рёбра, дробил пальцы рук — то есть проделывал с ними всё то, что они проделали с ним. Что посеешь, то и пожнёшь! Око за око!
        Но этого было Олегу мало — он ещё не до конца утолил жажду мести. Он вспомнил о связке кольев, что оставил на полу в приёмной. Сбегать за ними было делом нескольких секунд.
        Встав в дверях, Олег окинул холодным взглядом разгромленную комнату и валяющихся на полу врагов, громко вопивших от боли. Подумав немного, он подошёл к трупу шофёра, почерпнул пальцем немного крови из натёкшей лужи, и начал что-то быстро писать на стене.
        Закончив писать, Олег вытер окровавленный палец о стену, отошёл немного назад и громко прочитал начертанное кровью:
        — Смерть оборотням!  — Да, пусть люди знают, за что были наказаны эти подонки.
        После чего он выхватил из связки Олин из кольев и с силой вонзил его в живот ближайшего милиционера.
        От жуткого крика боли заложило уши. Слушать его было совершенно невозможно, но на лице Олега не дрогнул ни один мускул. Один за другим он вонзил ещё четыре кола, пришпилив милиционеров к полу. Пришпилил, как натуралист накалывает пойманных жучков или бабочек…
        Бабочек… Олег невольно усмехнулся: как раз на бабочек, этих красивых, воздушных, эфемерных созданий, лежавшие на полу милиционеры походили менее всего. А вот на кровожадных вампиров… Ну, тогда осиновые колья им в самый раз. Здесь, он что называется, попал в точку.
        Окинув ещё раз равнодушным взглядом корчившихся от боли милиционеров, Олег бросил оставшиеся осиновые колья на пол и неспеша направился к выходу. Но затем, внезапно вспомнив о чём-то важном, круто развернулся и быстрым шагом подошёл к сержанту Ляшенко. Нагнувшись над ним, Олег грубо схватил его за горло и, немного сжав, заставил его умолкнуть. Смотря ему прямо в глаза, он резко спросил:
        — Где капитан Петренко?! Говори, мразь!
        Ляшенко, в ужасе смотря на него, проигнорировал вопрос. Вернее, у него просто не было сил ответить на него. Тогда Олег, взявшись свободной рукой за кол, слегка пошевелил его. У Ляшенко широко раскрылись глаза, он буквально взвыл от боли. Боль была настолько сильна, что он непременно бы потерял сознание, но магия медальона не позволяла ему сделать это. И боль всё нарастала.
        — А-а-а,  — захрипел Ляшенко.
        — Говори!  — приказал Олег.  — Не то будет ещё больнее!
        — Он… он дома…  — с трудом выдохнул Ляшенко.
        — Адрес!
        — Улица Весенняя… дом восемнадцать… квартира… квартира шестнадцать…
        — Ты сказал правду,  — выпрямляясь, сказал Олег.  — А теперь я хочу знать, где находиться журналист Добрынин? Он жив? Вы выпустили его?
        — Да, да,  — торопливо сказал Ляшенко.  — Мы отпустили его. Но… но на улице его сбила машина… несчастный случай…
        Несчастный случай! Как же!.. Олег стиснул зубы от ярости. Он опоздал, Добрынина убили. Но ничего, он позаботиться, чтобы все убийцы получили по заслугам…
        Он коснулся рукой медальона и Ляшенко мгновенно потерял сознание. За правдивый ответ он получил награду — короткую передышку от боли.
        Олег неспеша вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь. С этими всё. Теперь на очереди капитан Петренко…
        — Эй, мужик!  — внезапно окликнул Олега чей-то хриплый, грубый голос.
        Олег медленно повернул голову на источник звука.
        Метрах в четырёх от него была дверь, забранная толстой металлической решёткой. Вне всякого сомнения, это была всем известная «камера предварительного заключения», или попросту «обезьянник», куда сажали всех временно задержанных.
        За решёткой стоял бандитской наружности мужик лет этак сорока, а может и меньше, поскольку густая щетина и огромный лиловый синяк под правым глазом мешали определить возраст более точно.
        — Эй, мужик!  — вновь обратился он к Олегу.  — Круто ты разобрался с этими ментами! Так им и надо, волкам позорным! Слышь, мужик, выпусти меня отсюда. Не за что, поверь, замели, падлы! Выпусти, а? Подсоби.
        Медальон на груди стал нагреваться, его магия включилась в работу.
        — Не за что, говоришь?  — медленно повторил Олег, и его глаза вновь превратились в две узкие полоски ярко-белого света.
        Мужик мгновенно побледнел и в ужасе отшатнулся от решётки. А два его сотоварища по камере — типичные на вид алкаши — медленно опустились на пол и, испуганно сжавшись в комок, плотно прижались спинами к стене, стараясь сделаться менее заметными. Их губы нервно дрожали, они не могли даже вскрикнуть от страха.
        — Не за что, говоришь?!  — в ярости выкрикнул Олег.  — Ты — Савельев Иван Фёдорович, по кличке Удав. Два раза сидел за грабёж и убийство. Прибыл сюда из Ростова, где ограбил одну квартиру, убив при этом хозяйку и её малолетнюю дочь. И это ты называешь «не за что»?! А какое наказание положено за такое преступление?!  — спросил Олег и сам же ответил на свой вопрос: — Смерть!
        — Что?  — удивлённо выдохнул мужик.  — Как ты узнал…
        — Умри!  — спокойным голосом сказал Олег и вытянул в его сторону правую руку. Едва рука распрямилась, из растопыренных пальцев вырвались пять огненно-красных молний и с рёвом ударили прямо в грудь мужику. Его затрясло, как будто бы к нему подвели мощный заряд электрического тока. Чтобы устоять на ногах, он ухватился руками за решётку. Затем из широко раскрытого рта пошла белая пена, а за ней, заглушая малейшие крики, потоком хлынула кровь…
        Через несколько секунд всё было кончено. Ударившись головой о решётку, мужик медленно сполз по ней на пол.
        Олег проследил за ним равнодушным взглядом, опустил руку и, устало дыша, пошёл по коридору к выходу. Теперь всё, он закончил здесь свои дела.
        Два алкаша, с широко раскрытыми от ужаса глазами, молча смотрели ему в след. Пить они теперь точно долго не будут…
        Однако возле кабинета капитана Петренко Олег вновь остановился и бросил задумчивый взгляд на закрытую дверь. Обручальное кольцо. Его надо вернуть — это семейная реликвия, негоже оставлять его в руках этих подонков. Но Олег ни как не мог вспомнить, куда Петренко дел снятое с него кольцо: положил в сейф или забрал с собой. Постояв немного в задумчивости, он решительно потянул дверную ручку на себя. Дверь не шелохнулась, она оказалась запертой сразу на два замка.
        Недолго думая, Олег выхватил меч и, вставив его остриё в щель между дверью и косяком, быстро провёл сверху вниз, перерезая язычки замков. После чего дверь легко открылась.
        Олег, не останавливаясь, прошёл сразу к сейфу, стоявшему в дальнем левом углу комнаты. Можно было даже не сомневаться, что он тоже закрыт. Поэтому Олег без лишних размышлений и проверок сразу пустил в ход свой меч.
        Сверкающее лезвие вошло в толстую сталь с такой же легкостью, с какой горячий нож входит в сливочное масло. Два быстрых движения рукой — и тяжёлая дверца сейфа с грохотом падает на пол.
        Вся операция заняла не более трёх секунд. Любой «медвежатник» мог бы позавидовать Олегу…
        Вложив меч в ножны, Олег быстро обшарил сейф. Чего там только не было: папки с бумагами, стакан полный карандашей и ручек, пистолет ТТ с двумя пачками патронов к нему, пухлый конверт с рублями и долларами, две толстые золотые цепочки(явно снятые с бычьих шей каких-то «новых русских»), один перстень с бриллиантом, дорогие наручные швейцарские часы, начатая бутылка французского коньяка и даже упаковка презервативов. Но вот кольца, его кольца, как раз там и не было. Олег ругнулся и со злости запульнул бутылку французского коньяка в висевший на стене портрет губернатора области. Послышался звон стекла и белое, самодовольное лицо губернатора несколько изменилось в цвете…
        «Значит, Петренко всё-таки забрал кольцо с собой… И если он не продал его кому-нибудь, то оно, скорее всего, находиться у него дома.  — Глаза Олега яростно сверкнули.  — Что ж, тогда появился лишний повод навестить нашего бравого капитана…»
        Ещё раз оглядев сейф, Олег вытащил конверт с деньгами и, подумав немного, решительно засунул его в карман брюк. Деньги ему нужны. И не важно, сколько он ещё проживёт: день, два, три, или даже целую неделю — без денег ему всё равно не обойтись. Он пока что ещё живой человек со всеми его естественными потребностями. Он должен и есть, и пить, и отдыхать… Да и должок числится за капитаном, деньги от продажи квартиры, деньги на несостоявшийся выкуп…
        Неожиданно послышался вой приближающейся сирены. Олег быстро подбежал к окну и увидел в дальнем конце улицы машину с синим проблесковым маячком. Это возвращался в отделение очередной дежурный патруль, или же дежурный по городу, узнав про автоматные очереди и удивлённый тем, что отделение не отвечает на звонки, послал дежурный экипаж выяснить в чём там дело. В принципе, возможен любой из этих вариантов…
        Глаза Олега вновь вспыхнули от ярости — он убил сегодня ещё не всех подонков-милиционеров, что издевались над ним тогда в участке. Двоих он так и не увидел. А жаль, очень хотелось бы их повидать…
        Первой реакцией Олега было схватить автомат, выйти на крыльцо и расстрелять милицейский «бобик» со всеми находящимися там людьми. Но затем он подавил в себе это безрассудное желание. Он не маньяк. Он вернулся в этот мир, чтобы покарать виновных, а не убивать всех подряд.
        И Олег остался стоять у окна.
        Пусть всё решится само собой. Он подождёт. Если милиционеры проедут мимо — значит им повезло, если нет — то им придётся встретится с ним…
        После всего, что с ним произошло, Олег ненавидел милиционеров, но всё же не хотел совершать поступки, о которых пришлось бы потом сожалеть. В саровской милиции, как и везде, работали разные люди: и хорошие, и плохие. И он не должен наказывать одних за грехи других. Чем он тогда будет отличаться от тех же бандитов? Да и вообще, где проходит та грань, что отделяет хороших людей от плохих?
        Машина быстро проехала мимо и свернула на ближайшем перекрёстке. Это был не милицейский «бобик», а машина «скорой помощи», спешившая на вызов. Спешившая, чтобы спасти чью-то жизнь…
        Олег облегчённо вздохнул — что ж, ему не придётся сегодня делать мучительный выбор. Пусть невиновные живут.

        ГЛАВА 11

        Улицу Весеннюю найти оказалось несложно. Олег вспомнил, что большой мебельный магазин, в котором он покупал себе письменный стол, располагался именно на улице Весенней. А это всего в нескольких минутах ходьбы отсюда. Сущий пустяк.
        Через пятнадцать минут Олег был уже возле дома под номером восемнадцать. Именно здесь, по словам Ляшенко, живёт капитан Петренко. Здесь, так как соврать сержант не мог — обмануть медальон человеку не владеющим магическим даром было практически невозможно. Олег медленно оглядел дом. Дом как дом, ничего особенного. Относительно новый, панельный, шесть подъездов, пять этажей. Судя по табличкам на дверях, первые два подъезда имели по две квартиры на этаже. Следовательно, нужная ему квартира под номером шестнадцать располагалась во втором подъезде на третьем этаже. Она или трехкомнатная, или четырёхкомнатная. Одно из двух.
        Олег поднял голову и посмотрел на окна третьего этажа. Света нигде не было. Олег мрачно покачал головой — он очень рассчитывал застать Петренко дома. Неповезло…
        Подумав немного, Олег на всякий случай обогнул дом и заглянул с другой стороны — может быть капитан Петренко мирно лежит себе в спальне и почитывает какую-нибудь книжонку?
        Но и здесь все окна третьего этажа были темны. Приходилось констатировать печальный факт: капитана Петренко дома нет и неизвестно когда он явиться. Через минуту, может две, через час, или, вообще, только под утро.
        Олег в ярости сжал рукоятку меча и ощутил в ответ знакомое покалывание — магия меча с готовностью откликнулась на его призыв. Глубоко вздохнув несколько раз, Олег мысленно заставил себя успокоиться. Бешенством дело тут не поправишь. Делать нечего, придётся ждать. Искать Петренко где-то в городе — дохлый номер. Лучше подождать его в квартире. Рано или поздно, но он придёт туда. Ну, а если нет, то ему в любом случае нужно где-то дождаться утра. Он теперь бездомный, а бродить по вечерним улицам Саровска теперь, после разгрома второго отделения, крайне опасно. Тем более, что адрес прокурора города (следующего по списку) ему не известен.
        Приняв для себя это решение, Олег спокойным шагом направился к дверям второго подъезда. Прохожих не было, но на всякий случай он сделал меч невидимым — мало ли кого он может встретить на освещённой лестнице. Он не должен привлекать к себе внимание.
        Его опасения оказались напрасными — подъезд был пуст. Олег быстро поднялся на третий этаж и остановился перед дверью с цифрой шестнадцать. Оглядевшись вокруг, он поправил висевший на боку меч и с силой нажал на кнопку звонка. В глубине квартиры послышалась мелодичная трель. Олег напряжённо замер: как ему хотелось, чтобы дверь внезапно открылась и на пороге выросла знакомая фигура капитана Петренко.
        Но дверь не открылась. Олег разочарованно вздохнул и ещё раз нажал на кнопку звонка. Результат был тот же.
        — Мне кажется, что я напрасно теряю время,  — в ярости прошептал Олег и выхватил меч…
        Через несколько секунд дверь бесшумно открылась, и Олег уверенно вошёл в неосвещённый коридор. Увидев на стене выключатель, он зажёг в коридоре свет и плотно прикрыл за собой входную дверь. Ну вот, он в логове врага.
        Посмотрев на своё отражение в огромном, почти во всю стену, зеркале, Олег, держа меч в руке, прошёл в другую комнату и тоже включил свет — он решил прежде немного оглядеться в квартире Петренко. Позже он естественно выключит свет и будет дожидаться возвращения хозяина уже в полной темноте…
        Это был зал. Мельком взглянув на обстановку комнаты, Олег удивлённо присвистнул. Такого он не ожидал. Зал был обставлен более чем роскошно. Вся эта импортная мебель, толстенный ковёр на полу, огромный телевизор, аудио-видеоаппаратура и прочие мелкие безделушки, вроде больших настольных золотых часов и фарфоровых сервизов — всё это тянуло на многие десятки тысяч долларов. Нечего и думать: такое простому милиционеру не заработать и за всю жизнь. А то и за две. Скольких же людей ограбил и убил Петренко, чтобы приобрести всю эту красоту?
        Но красота есть красота, даже если она куплена на кровавые деньги. Олег посмотрел на сияющий чистотой толстый, пушистый ковёр и ему стало жалко марать его. Поэтому он вернулся в прихожую и тщательно вытер свои кожаные сапоги о лежащий перед дверью коврик. Он убийца, а не вандал. Олег мысленно усмехнулся: со стороны его поступок казался, наверное, несусветной глупостью. Ну и пусть, он будет поступать так, как сочтёт нужным.
        После этого Олег быстро обошёл оставшиеся комнаты. Все они также были богато обставлены, и везде царил исключительный порядок, каждая вещь лежала строго на своём месте. Кем бы Петренко ни был, но в аккуратности ему не откажешь. И во вкусе тоже. Надо же, как всё гармонично подобрано: и мебель, и обои, и…
        «О, боже, а вдруг это всё дело рук не самого Петренко, а его жены?!» Олег аж похолодел от такой мысли. Он ведь как-то даже не задумывался над тем вопросом, что Петренко может жить не один, что у него есть жена и дети.
        Олег быстро открыл дверцы шкафов в спальне и с радостью убедился, что женских вещей в них нет. Значит Петренко холостяк. Олег облегчённо вздохнул: ему повезло. Вот было бы дело, если бы Петренко неожиданно вернулся домой, но не один, а с женой и маленьким ребёнком. И что тогда?! Убить отца на глазах у ребёнка?! Нет, на такое он не способен, даже при всей своей ненависти к Петренко. И уж тем более убить всех сразу. Олег отрицательно покачал головой. Нет, он уже давно решил для себя: невиновных он убивать не будет. Невиновные должны жить!
        Но чтобы окончательно убедиться в отсутствии семьи у Петренко, Олег быстро прошёл в его рабочий кабинет и начал лихорадочно выдвигать ящики письменного стола. Ему повезло. В последнем ящике, в небольшой картонной коробке, аккуратной стопкой лежали все документы капитана Петренко. Олег достал паспорт и быстро пролистал его. Ни жены, ни детей. У Олега окончательно отлегло от сердца. Теперь он со спокойной душой будет дожидаться прихода Петренко, и тот заплатит ему за всё…
        Обойдя ещё раз квартиру (она, как он и предполагал, оказалась трёхкомнатной), Олег выключил во всех комнатах свет, а затем, подумав немного, прошёл в ванную. Два последних дня он провёл в пути, почти не отдыхая и не спя. Он очень устал. Очень… Олег посмотрел в зеркале на чёрные круги у себя под глазами и тяжело вздохнул. Нет, отдыхать он не будет. Нет времени. Отдыхать он будет потом, там на том све… Кто знает, сколько дней или часов осталось ему жить? Он перешёл черту, теперь Бог может уничтожить его в любую минуту. В любое мгновение, вместе со всей его магией. Нет, он должен спешить, ему ещё многое нужно успеть.
        Олег разделся по пояс и, взяв кусок мыла, тщательно умылся холодной водой. Это помогло. Холодная вода смыла грязь и усталость, быстро вернула бодрость и свежесть.
        Олег насухо вытерся большим полотенцем, что весело в ванной и удовлетворённо глянул на себя в зеркале. Ну вот, совсем другой вид. Он быстро оделся и уже собрался было уходить, когда его внимание привлекла одна из керамических плиток на стене, чуть повыше корзины с грязным бельём. С ней было что-то не так. С виду плитка как плитка. В другое время Олег совершенно ничего бы не заметил, но теперь магия медальона, что висел у него на груди, до предела обострила все его чувства.
        Олег вытащил из стаканчика на ванном зеркале маленькие маникюрные ножницы и попытался ими отколупнуть от стены подозрительную плитку.
        К его удивлению плитка отошла легко и быстро (видимо с ней часто проделывали подобную операцию), открыв в стене небольшой тайник.
        Недолго думая, Олег сунул руку в тайник и вытащил оттуда два чёрных полиэтиленовых пакета. В одном из них оказались деньги: три толстых пачки стодолларовых купюр, аккуратно перетянутых резинками. Понятно, небольшой денежный запас, так, на всякий случай… Интересно, а что скрывается во втором пакете?
        Олег раскрыл пакет и, к своему крайнему удивлению, обнаружил в нём небольшой пистолет с глушителем и две запасные обоймы к нему. Олег озадаченно повертел пистолет в руках. Петренко удивлял его всё больше и больше. Надо же, австрийский «Глок-19» — оружие бойцов спецназа и наёмных убийц. Откуда он у него? И, главное, зачем? Неужели Петренко помимо всего прочего ещё и наёмный убийца? Впрочем, он не особо бы этому удивился — Петренко это мразь каких мало.
        Повертев немного пистолет в руках, Олег с легкой ухмылкой сунул его в карман брюк — что ж, он использует его сегодня по прямому назначению.
        В другой карман он положил деньги. Он не крал их, это были его деньги, деньги, что он получил от продажи квартиры. Он узнал их по резинкам и по номеру первой купюры на одной из пачек, уж больно цифры были запоминающимися: пять шестёрок подряд…
        А деньги?.. Если у него будет время, то он отошлёт их родителям жены, они им нужнее, у них ещё младшая дочь…
        Олег прошёл в зал и, удобно развалившись в кресле, стал ждать возвращения Петренко. Он готов был ждать его хоть всю ночь, но всё же молил бога, чтобы ожидание было недолгим. Он слишком долго ждал этой встречи.
        Шло время. Олег неподвижно сидел в темноте, уставясь в одну точку, и перед его мысленным взором, помимо его воли, вновь замелькали кадры тех страшных дней. Эти виденья прошлого причиняли ему ужасную боль, но он даже не пытался прогнать их. Он ничего не хотел забывать. Тем более, что в этих виденьях он черпал силы и злость, чтобы свершить то, что он задумал. Месть! Он отомстит своим врагам, и отомстит жестоко. Он превзойдёт в жестокости даже этих ублюдков, и перед смертью они проклянут тот день, когда впервые задумали причинить зло ему и его семье. И пощады не будет…
        Тяжёлые шаги на лестничной площадке прервали мысли Олега. Он весь замер в ожидании. Неужели… «Да,  — бесстрастно подсказал ему внутренний голос.  — Это именно тот, кого ты ждёшь».
        Олег боялся поверить в свою удачу. Всего час с небольшим ожидания и вот… Но внутренний голос и на этот раз не обманул его: в дверной замок вставили ключ и тихо провернули…
        — Что за чёрт?  — послышался знакомый голос капитана Петренко.  — Неужели я забыл закрыть за собой дверь?
        Петренко включил в коридоре свет и скользнул подозрительным взглядом по полу и стенам: не побывали ли в квартире воры? Но всё как будто бы было на месте, следов погрома и обыска не видать. Новая дублёнка, по-прежнему, висела на самом видном месте — а уж её-то воры обязательно бы прихватили с собой. Похоже, он действительно забыл закрыть за собой дверь. Ох, чуяло сердце, не надо было пить с утра этот чёртов коньяк…
        Успокоившись, Петренко закрыл входную дверь на засов, затем неспеша разделся, повесив на вешалку пальто и шляпу, прошёл в зал и, отчаянно зевая, включил свет. Сидящий в кресле мужчина сразу бросился ему в глаза.
        — Что за чёрт?!  — удивлённо воскликнул Петренко и потянулся к пистолету, висевшему в нагрудной кобуре — с ним он не расставался никогда.  — Ах ты, урод!
        На лице Олега не дрогнул ни один мускул. Он спокойно дождался, когда Петренко вытащит свой пистолет, а затем из «Глока-!9», что лежал у него на коленях, двумя меткими выстрелами прострелил ему оба колена.
        Петренко с диким воплем рухнул на пол.
        — Ублюдок!  — прохрипел он.  — Ты прострелил мне колени…
        Петренко вновь попытался было воспользоваться своим пистолетом, но Олег, не давая ему выстрелить и тем самым переполошить всех соседей, точными выстрелом прострелил ему руку, державшую оружие. Новый крик боли и пистолет, так и не успевший выстрелить, мягко падает на пол.
        Рыча от боли, Петренко поднял голову и с ненавистью уставился на стрелявшего, ожидая нового выстрела, на сей раз уже последнего. Сомнений нет, перед ним убийца, ибо пистолет с глушителем нужен только ему.
        Но Олег больше стрелять не стал. Он отбросил небрежным движением свой пистолет и с разбегу пнул Петренко прямо в лицо.
        — Получай, тварь!
        Удар был настолько силён, что Петренко подняло в воздух. Пролетев два метра, он, уже почти приняв нормальное вертикальное положение, с лёту грохнулся спиной о бетонную стенку. Но прежде, чем он сполз по ней на пол, чья-то сильная рука безжалостно схватила его за горло. Затем железные пальцы с силой сжали ему лицо и буквально вдавили в стенку, заставляя замереть неподвижно.
        — Ну что, Петренко, узнал меня?!  — Чьё-то лицо вплотную приблизилось к нему.  — Узнал меня, продажная сука?!
        Петренко молчал; в глазах всё плыло и двоилось, кровь из рассечённой брови заливала левый глаз, а затем, смешиваясь с кровью из разбитого носа и губ, попадала прямо в рот. Петренко с трудом дышал, судорожно глотая воздух наполовину с кровью.
        — Так ты узнал меня, сука?!  — вновь вопросил незнакомец. Его пальцы с такой силой сдавили ему нижнюю челюсть, что она едва не треснула.
        Закричав от дикой боли, Петренко перевёл взгляд на своего мучителя, и его глаза мгновенно округлились до предела.
        — Ты?!  — удивлённо прохрипел он.  — Но… но этого не может быть… Ты же мёртв!
        — Да, мёртв!  — с ненавистью прорычал Олег.  — Но разве я не обещал тебе вернуться?! И я вернулся! Вернулся, чтобы уничтожить тебя, и всю мразь, подобную тебе!
        С этими словами Олег резко убрал руку, и Петренко мешком рухнул на пол. Не давая ему опомниться, Олег с силой пнул его несколько раз. Петренко буквально взвыл от боли.
        — Ну что, нравится, скотина?! Нравится?!
        Не дождавшись ответа, Олег рывком поднял Петренко за волосы и, не глядя, швырнул его на середину комнаты. Тот, пролетев пару метров, упал спиной на ковёр и замер, широко раскинув руки и жадно глотая воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Кровь из ран текла непрерывно, и ковёр под ним в миг стал красным от крови.
        Олег, смотря Петренко прямо в лицо, начал медленно приближаться. Тот попытался было уползти от него, но не смог: руки и ноги плохо слушались его.
        — Не надо… не надо больше,  — умоляюще прохрипел Петренко, смешно дрыгая ногами, всё пытаясь отползти от неумолимо приближавшегося Олега.  — Пожалуйста, не надо…
        — Вот как!  — язвительно воскликнул Олег, склоняясь над ним.  — «Не надо!» А ты, ублюдок, пощадил меня?! Пощадил мою жену и сына?! Пощадил?.. Кстати, а ты помнишь, что кое-что задолжал мне?! Где кольцо?!
        — Какое кольцо?  — едва не плача, прохрипел Петренко. Привыкнув причинять боль другим, он сам совершенно не переносил её и сломался при первом же испытании.
        Грубо схватив его за волосы, Олег рывком поднял ему голову и поднёс к лицу свою правую руку.
        — То кольцо, что ты снял у меня с этой руки!  — Он пару раз сильно тряхнул его.  — Ну что, вспомнил, ублюдок?!
        Петренко усиленно закивал головой:
        — Да-да, я вспомнил…
        — Говори!  — потребовал Олег.
        — Оно в спальне… в тайнике…
        — Где тайник?!  — нетерпеливо потребовал Олег.  — Место! Где он?!
        — Под торшером… паркетная плитка… она вынимается…
        — Понятно,  — сказал Олег и резко отпустил голову Петренко — та со стуком упала на пол.  — Лежи спокойно, я скоро вернусь.
        Он быстро прошёл в спальню, отодвинул в самый угол торшер, стоявший у изголовья кровати, откинул уголок ковра и, достав из ножен меч, легко сковырнул паркетную плитку. Под ней в полу скрывалось небольшое углубление с круглой жестяной коробочкой из под конфет.
        Олег достал коробочку и рывком сорвал крышку. Коробка была весьма тяжела, и Олег нисколько не удивился, когда увидел внутри золото — золотые украшения, причём, по-большей части, старинные: брошки, кольца, серьги, перстни с бриллиантами, золотые царские червонцы…
        «Очередной клад ворованных вещей,  — Олег горько усмехнулся.  — Ох, Петренко… Скольких же людей ты, гнида, ограбил?.. Однако, где-то в этой куче золота должно лежать и моё кольцо…»
        Олег резко тряхнул коробку, и кольцо, которое он так долго искал, неожиданно оказалось сверху. Целое и невредимое. Взяв своё кольцо, Олег небрежно бросил коробку с золотом на кровать — она ему была не нужна. Надев кольцо на палец, он плотно сжал правую руку в кулак. Он вернул его, как и обещал. И кольцо, как символ его любви к жене, уйдёт теперь вместе с ним в могилу…
        Олег разжал кулак, поднёс правую руку поближе к глазам и задумчиво посмотрел на кольцо. Сколько с ним было связано воспоминаний: любящие родители, счастливое детство, встреча с Наташей, их свадьба, рождение сына… Олег закрыл глаза, пытаясь вновь увидеть эти счастливые мгновенья. Но из глубин памяти вынырнуло совсем не то — он увидел, как истязали его жену, как зверски били его самого, вновь увидел эти поганые мерзкие ухмылочки на довольных рожах милиционеров… Твари!!! Ярость волной накрыла Олега. Он схватился за стену, чтобы не упасть. Его трясло от ненависти и обиды. О, да, он хорошо запомнил жгучую боль побоев, холод камеры «люкс» и издевательский хохот людей, что избивали его…
        — Ублюдок!  — сквозь зубы процедил Олег.  — Ты за всё заплатишь мне!
        И Олег поспешил в комнату, где он оставил Петренко. Пора воздать ему за всё!
        Петренко, однако, не терял времени даром. Воспользовавшись отсутствием Олега, он ползком добрался до брошенного им «Глока», схватил его здоровой рукой, и, прислонившись спиной к стоявшему рядом креслу, стал ждать возвращения своего врага.
        Увидев направленный на него пистолет, Олег неподвижно застыл в дверном проёме, яростно сжимая рукоятку меча.
        По довольному лицу Петренко скользнула злорадная усмешка.
        — Идиот! Позарился на какое-то там золотое кольцо… Олег, Олег… Как ты был дураком — так им и остался! Это не лечится! Но я, так и быть, опять помогу тебе! Сейчас я вновь отправлю тебя туда, откуда ты вылез — на тот свет, мерзкий ублюдок!  — и он, злорадно улыбаясь, с наслаждением надавил на спусковой крючок.
        Но Петренко успел выстрелить только два раза. Олег одним прыжком преодолел разделявшее их пространство и с ходу рубанул мечом по пистолету. Глушитель и большая часть ствола отлетели далеко в сторону. Петренко с изумлением уставился на обрубыш пистолета в своей руке. «Этого не может быть!» Даже сейчас, когда все его мысли были заняты спасением собственной шкуры, он отметил всю необычность произошедшего. Он просто не верил своим глазам.
        Не давая Петренко опомниться, Олег пинком выбил остатки пистолета из его руки, затем схватил его за горло, рывком поднял на ноги и придавил к стене.
        — Рано радовался, урод! Это я отправлю тебя на тот свет! В аду уже с нетерпением ждут тебя!
        Хватка Олега была железной. Петренко задыхался, он не мог даже пошевелиться. И в то же время он никак не мог поверить в реальность происходившего.
        «Что за чертовщина?! Почему он не умирает?! Я же стрелял в него! Неужели я промахнулся?! Но я не мог промахнуться — до цели было всего каких — то два метра! Или его что, не берут пули?!» — Петренко чуть не задохнулся от такого ужасного предположения. Он немного опустил глаза и, со страхом, что его предположение может оказаться правдой, посмотрел на грудь Олега.
        Нет!!! Глаза Петренко в ужасе округлились. По груди Олега стекали две тоненькие струйки крови. Он не промахнулся, пули попали точно в сердце, но, тем не менее, враг оставался жив.
        Олег проследил за взглядом Петренко и, с ненавистью смотря ему прямо в глаза, с издёвкой прохрипел:
        — Что, удивлён?! Думал, что убил меня?! Я же сказал тебе, что я уже мёртв! А как можно убить мертвеца?! А?!  — и он громко засмеялся.
        Петренко в ужасе молчал. Он окончательно сломался. Он теперь нисколько не сомневался в правдивости слов Олега, и его буквально трясло от страха. То, с чем он столкнулся, было страшнее самой смерти. Восставший из могилы мертвец, нежить, порождение ада… Ему хотелось перекреститься, но раненая рука отказывалась повиноваться.
        Тут Олег убрал руку и Петренко, получив неожиданную свободу, мешком рухнул на пол. От дикой боли в простреленных коленях он заорал нечеловеческим голосом.
        Олег быстро развернулся, вновь схватил Петренко за горло, заставив немедленно умолкнуть, рывком приподнял и усадил на задницу так, чтобы его ноги оказались вытянуты вперёд. Затем прислонил его к стене и, приблизив к нему своё лицо, яростно прохрипел:
        — А ну, немедленно закрой свою поганую пасть! Не то будет ещё хуже! Ты меня понял?!  — Петренко ещё не совсем придя в себя, затравленно смотрел на него и молчал.  — Ты понял меня, ублюдок?!
        — Да…  — еле слышно прохрипел Петренко и кивнул головой.
        Олег медленно убрал руку с его горла и, убедившись, что тот молчит, выпрямился и отошёл немного в сторону. Затем, вложив меч в ножны, расстегнул меховую жилетку с рубашкой и обнажил грудь. На левой стороне, как раз в районе сердца, зияли две маленькие кровоточащие дырочки — следы пистолетных пуль.
        Олег медленно провёл рукой по груди, и две пули мягко упали на ковёр. Затем провёл еще раз по груди, и кровоточащие раны прямо на глазах у изумлённого Петренко быстро затянулись, не оставив и следа. Тот в ужасе вжался спиной в стену.
        — Ты… ты не… ты не человек…  — с трудом выдавил он из себя.
        Олег только усмехнулся в ответ. И медленно, подчёркнуто медленно, начал застёгивать рубашку. Он хотел ещё больше напугать Петренко. И это ему удалось. Петренко буквально трясло от страха.
        Между тем, сам Олег тревожно размышлял о том, что едва не погиб по собственной глупости. Хотел почувствовать боль… Идиот! Магия медальона, как и обещал Торн, спасла его от пистолетных пуль, но, тем не менее, в следующий раз ему надо быть осторожнее. Медальон рассчитан на то, чтобы в случае опасности защитить своего владельца от удара ножа, меча, копья, летящей стрелы. Но пули то летят куда быстрее стрел. И в этом то вся и проблема. Магия медальона остановила пули, но они всё же на сантиметр вошли в его тело. Несмертельно. Но для глаз хватило бы и этого, и вряд ли магия смогла бы их потом залечить. Глаза уж больно тонкая штука…
        Неожиданно в прихожей зазвонил телефон. Они оба вздрогнули. «Наверное хотят сообщить о случившемся в отделении»,  — отвлечённо подумал Олег. Петренко с надеждой посмотрел в сторону прихожей и, проглотив скопившуюся во рту кровь, торопливо сказал:
        — Оставь меня… меня ищут… Скоро мои люди будут здесь…
        Олег медленно приблизил к нему своё лицо и, усмехнувшись, заявил:
        — Я так не думаю! Я уже был в твоём участке! И убил там всех! Всех, кто там был! Я не нашёл там только тебя! Только тебя одного!
        Петренко в ужасе смотрел на него.
        — Что тебе нужно от меня?!  — не выдержав, спросил он.
        — Что мне нужно?! Мне нужен ты! Ты и твоя поганая жизнь! И кое-какая информация!
        — Нет!  — в ужасе воскликнул Петренко. Ему не хотелось умирать. Он безумно хотел жить и цеплялся за малейшую возможность остаться в живых.  — Не надо! Пожалуйста, не убивай меня! Я хочу жить!
        — А ты думаешь: я не хотел жить?!  — в ярости выкрикнул Олег.  — Или мой сын и жена?! Они тоже хотели жить! Но ты их всех отправил умирать! Хочешь узнать, прочувствовать на собственной шкуре, что они испытали перед смертью?!
        — Нет, не надо,  — Петренко едва не плакал.  — Пожалуйста, не надо. Пощади меня. Богом прошу, пощади…
        — Что?!  — воскликнул Олег.  — Богом просишь?! Ты что, веришь в Бога, подлая тварь?!
        — Да, да,  — поспешно сказал Петренко.  — Я верю в бога.  — Он указал глазами на стену, где висело полуметровое распятие.  — Пощади меня. Христом-Богом тебя прошу, пощади.
        Олег застыл на месте. Он чувствовал, как внутри всё закипает от гнева. Этот ублюдок, продавший за деньги душу дьяволу, верит в Бога?! Тот, кто, смеясь, отправил его умирать, просит о милосердии?!
        — Нет!  — выкрикнул он Петренко в лицо.  — Пощады не будет! И не надейся разжалобить меня! Ты веришь в Бога?! Ну что ж, ты можешь искупить свои грехи! Ты на собственной шкуре испытаешь то, что испытал перед смертью Иисус Христос, чьё позолоченное распятие ты небрежно повесил посреди всей этой роскоши!
        И Олег стремительно выскочил из комнаты. Он вспомнил, что в «темнушке», на одной из полок, рядом с инструментами, видел гвозди. Большие, сантиметров на пятнадцать…
        Гвозди оказались на месте. Олег довольно улыбнулся. Зажав в кулак штук пятнадцать гвоздей, он поспешно вернулся в зал.
        — Что ты хочешь со мной сделать?  — испуганно спросил Петренко, увидев гвозди.  — Зачем они тебе?
        — Увидишь,  — многообещающе улыбнувшись, ответил Олег и внимательно посмотрел на него. Лицо Петренко было всё в крови, но даже сквозь кровь было хорошо видно, как он побледнел.  — Что боишься, ублюдок?! И правильно делаешь! Сейчас ты сам, на собственной шкуре, испытаешь всё то, что пришлось пережить твоим жертвам! Или ты до сих пор надеешься, что милицейский мундир вновь спасёт тебя?!
        Олег яростно посмотрел на него. Петренко и ему подобные давно привыкли к безнаказанности. Как же, ведь они власть, у них форма, оружие. Плюс защита родного государства в лице продажных чиновников. Попробуй засуди преступника-милиционера — тут же на его защиту встанут коллеги и начальство, и дело развалится, не дойдя до суда. Давно ведь известно: «ворон ворону глаз не выклюет». Он с силой сжал рукоятку меча. Но с ним этот номер не пройдёт. Он сам и судья и палач. Он не боится ничего. Ему плевать и на форму Петренко и на все его связи. Преступник получит своё, независимо от должностей и званий…
        — Что молчишь?! Язык от страха проглотил?! Думаешь, твой мундир защитит тебя?!
        Петренко испуганно молчал. Он не мог отвести взгляд от огромных гвоздей, что держал в своей руке Олег — он слишком хорошо знал, что с их помощью можно сделать.
        — Молчишь?!
        Олег презрительно посмотрел на него, и только тут он заметил во что собственно был одет Петренко. До этого он как-то не обращал на это внимание. А Петренко был вовсе не в милицейской форме, а в элегантном серебристо-сером костюме, в рубашке и галстуке. Ресторан, значит, посещал, гад!
        Олега всего передёрнуло от ярости. Он резко выбросил правую руку вперёд и громко закричал:
        — А ну, вставай! Подымайся! Живо! Давай, гад!
        Петренко отрицательно мотнул головой. Ему было страшно, да и к тому же, он не смог бы самостоятельно подняться, даже если бы захотел. На простреленных коленях он мог только ползать.
        — Подымайся! Живо!  — вторично прокричал Олег.
        Петренко испуганно вжался в стену, и не думая подниматься. Но тут какая-то неведомая сила внезапно подняла его вверх и резко бросила на стену. Словно невидимая рука, эта сила крепко придавила его к стене, не давая ни вскрикнуть от боли, ни пошевелить широко раскинутыми в сторону руками. Ноги, напротив, свободно висели в воздухе, болтаясь сантиметрах в двадцати от пола.
        Продолжая смотреть прямо в расширенные от ужаса глаза Петренко, Олег начал медленно поднимать левую руку с гвоздями. На уровне своего подбородка он остановился, разжал пальцы, и осторожно опустил руку. Но гвозди… Гвозди остались неподвижно висеть в воздухе.
        Олег медленно обвёл гвозди взглядом, затем резко выбросил левую руку вперёд — и гвозди, подчиняясь его мысленному приказу, словно пули, дружным роем устремились к замершему от ужаса Петренко…
        Через мгновение воздух в комнате буквально завибрировал от неслышного, но явственно ощутимого, вопля Петренко. Магия медальона заглушила всё, но всё равно было прекрасно видно, как он задыхался от нестерпимой боли. На Петренко страшно было смотреть: изо рта пошла белая пена, глаза почти вылезли из орбит, тело изогнулось дугой, а ноги непрерывно дёргались как у припадочного. Но Олег не отрываясь, продолжал холодно смотреть на распятого Петренко. Ни один мускул не дрогнул на его застывшем, окаменевшем лице. И в его взгляде не было ни жалости, ни сострадания. Он смотрел сейчас на Петренко не своими глазами, глазами сегодняшнего Олега, а глазами того Олега, что зверски избитый валялся на полу милицейского участка, задыхаясь от бессильной ненависти. Как он мечтал об этой минуте. И вот время пришло.
        С минуту Олег смотрел на мучения своего врага, утоляя жажду мести. Затем он медленно опустил руки, и устало сел в стоявшее рядом кресло.
        Едва действие магии прекратилось, голова Петренко, словно лишившись какой-то опоры, бессильно упала на грудь, а тело как-то сразу враз обмякло, обвисло на стене. И если бы не гвозди, оно неизбежно рухнуло бы вниз. Но гвозди, наполовину вошедшие в бетон, крепко держали его. Разогнанные до невероятной скорости силой магии медальона, они с легкостью пробили кости рук и ног Петренко и вошли в бетонную стену, ничуть не затупившись.
        Несмотря на появившуюся возможность, Петренко больше не пытался кричать, силы окончательно оставили его. Он лишь слабо дёргался и тихо постанывал от боли. Кровь из ран, пропитав одежду, начала медленно стекать вниз, её первые капли с глухим стуком ударились об пол. Всем своим видом Петренко напоминал сейчас распятого на кресте Иисуса Христа, чьё позолоченное распятие как раз висело напротив. «Какая ирония судьбы,  — с усмешкой подумал Олег.  — Если бы Петренко знал, на какую мысль меня наведёт это распятие, вряд ли он бы осмелился повесить его здесь».
        Олег посмотрел в темное окно и тяжело вздохнул. Близилась ночь, он очень устал. И физически, и духовно. День был длинным. Очень длинным. А последнее применение магии медальона (хоть и очень эффектное) окончательно вымотало его. Да, Торн опять оказался прав. Пользоваться магией было не так-то просто. Особенно медальоном. Это не то, что взмахнуть волшебной палочкой — раз и готово. Совсем наоборот. Для работы медальон требовал от него больших затрат внутренней энергии. И он до последнего времени даже не представлял себе как это тяжело и утомительно.
        Олег сунул руку под рубашку и крепко сжал медальон. Он был горячим, и его тепло действовало успокаивающе. Олег вздохнул. Нет, как это ни тяжело и утомительно, но без медальона ему не обойтись. Хорошо ещё, что он как меч не мучает жестокими кошмарами после каждого убийства. Но в любом случае, пока он не отдохнёт, в ближайший час, или два, им лучше не пользоваться. Ничего, чтобы разговорить Петренко ему хватит и меча. Однако надо торопиться, пока тот ещё в состоянии говорить — лужа крови под ним стремительно увеличивалась в размерах.
        Олег резко поднялся и подошел к Петренко. Тот уже немного пришел в себя и вновь начал громко стонать и плакать. Но Олегу было не до жалости. Крепко сжав ему лицо пальцами правой руки, он заставил его умолкнуть.
        — Заткнись и слушай! Мне нужны ответы на вопросы! И ты их мне сейчас дашь! И не вздумай врать! Я сразу почувствую твою ложь! И тогда накажу! Я могу причинить тебе такую боль, что раскалённая сковородка в аду тебе покажется раем! Ты понял меня?!
        Олег отпустил руку, не сводя с Петренко яростного взора.
        Тот послушно закивал головой:
        — Да, да, я расскажу всё что знаю.  — Он заплакал.  — Я всё расскажу, только не мучьте и не убивайте меня… Я не…
        — Заткнись!  — прервал его Олег.  — Кто приказал похитить мою жену и сына?!
        — Молот. Это сделали его люди.
        — Зачем?!
        — Как зачем? Им нужны были их внутренние органы. Всё как обычно.
        — Как обычно,  — эхом повторил Олег.  — Убивать людей это обычно… Как Молот вышел на них? Как он вообще узнал об их существовании, мы же совсем недавно переехали в этот город?
        Петренко попытался усмехнуться:
        — Право, какой же ты не догадливый. Устраиваясь на работу и отдавая ребёнка в детский сад, вы все прошли медкомиссию. О, у нас в городе, да и в области лучшие врачи во всей Сибири. И везде компьютеры. Подарок от спонсоров!  — Петренко засмеялся.  — А больше всех денег дали преступные авторитеты. Крест — глава новошатровской мафии даже имеет почётную грамоту от губернатора. И если поступает заказ на внутренние органы — по компьютерам найти подходящего донора совсем не трудно.
        Олег стиснул зубы, чтобы не закричать. Такого он не ожидал. Продажа человеческих жизней была поставлена на поток.
        — И что? Милиция была в курсе?
        — Конечно,  — спокойно ответил Петренко.  — Но разумеется не все. За хорошие деньги можно на многое закрыть глаза. И молчать. Тем более что говорливые быстро умирали.
        Олег с трудом сдержался от дикого желания разбить голову Петренко о стену. Какой цинизм…
        — От кого ты получил приказ найти меня? От Молота?
        Петренко замялся. Олег быстро схватил его за горло и придавил к стене.
        — Отвечай, ублюдок! И не вздумай врать! С живого кожу сдеру!
        Угроза подействовала. Петренко быстро захлопал ресницами.
        — Я… я…  — Олег ослабил хватку,  — я получил приказ от полковника Заварзина. Он заместитель моего отца. Он позвонил мне и приказал помочь Молоту найти беглеца…
        — Его адрес!
        — Чей?  — не понял Петренко.  — Молота?
        — Заварзина,  — нетерпеливо сказал Олег.
        — Но он живёт не здесь, а в Новошатровске.
        — Какая разница. Я всё равно найду его. Говори адрес.
        — Улица Красноармейская, дом шестьдесят девять, третий подъезд, этаж четвёртый, а вот номер квартиры не помню,  — Петренко растерянно посмотрел на Олега, но, почувствовав, как пальцы вновь железной хваткой начали сдавливать ему горло, быстро добавил: — Но я знаю, что у него левая дверь.
        — Точно левая?  — переспросил Олег.  — Ты ничего не напутал?
        — Ничего, я хорошо помню…
        — Хорошо. Твой отец знал, чем вы занимаетесь здесь с Заварзиным?
        — Да,  — нехотя ответил Петренко.  — Они с Крестом заправляют здесь всем.
        — Значит, в этом замешан и Крест,  — задумчиво сказал Олег. Добрынин был прав: в деле замешаны очень крупные фигуры. Да и вообще, все его слова оказались правдой. Он узнал слишком много. А это очень опасно… Олег вздрогнул, словно внезапно вспомнил что-то очень важное.  — А журналист? Что случилось с ним?
        — Какой журналист?  — не понял Петренко.
        — Тот, что сидел вместе со мной в камере, в вашем участке. Добрынин Дмитрий Сергеевич. Где он сейчас? Вы его выпустили?
        Петренко как-то весь сжался и испуганно посмотрел на Олега.
        — Отвечай!
        — Он … он это… он погиб… несчастный случай… сбила машина…
        — Что?!  — взревел Олег и с силой сжал Петренко нижнюю часть лица.  — Ты хочешь сказать мне, что это простой несчастный случай?! Кто его убил?! Отвечай, ублюдок! И не вздумай соврать мне! Ты ещё не знаешь что такое настоящая боль!
        Он усилил нажим и Петренко захрипел, корчась от боли.
        — Отвечай!
        — Это Молот. Это всё он,  — быстро заговорил Петренко, едва Олег ослабил хватку.  — Он лично сидел за рулём той машины, что сбила его.
        Олег отвернулся от Петренко и горестно покачал головой. Сведения о гибели Добрынина подтвердились. Он опоздал, он опять опоздал… И погиб ещё один хороший человек. Но ничего, убийцы ответят за всё…
        Он повернулся к Петренко и жёстким голосом сказал:
        — А сейчас ты мне расскажешь всё, что ты знаешь о похищениях людей, об операциях по изъятию органов — в общем, всё! Я хочу знать всё!
        Петренко заскулил:
        — Мне больно… мне очень больно. Сними меня.
        — Нет!  — отрезал Олег.  — Даже не думай об этом! Ты умрешь так! Распятым, как Иисус Христос! И может быть этим, ты хоть немного искупишь грехи свои. Но я облегчу твою боль, пока ты будешь говорить. Если, конечно, не будешь врать.
        — Тогда зачем мне говорить, если я всё равно умру,  — резко ответил Петренко.  — Да пошёл ты… Я ничего не буду говорить.
        Олег улыбнулся, хищно блеснув зубами.
        — Вот как. Ничего не будем говорить… Хорошо, я объясню тебе, Петренко, почему тебе лучше по-хорошему всё рассказать мне.  — С этими словами он подошёл к Петренко и зажал ему левой рукой рот. Правой рукой Олег скользнул под рубашку и зажал в кулаке медальон (это было вовсе не обязательно, но он хотел почувствовать его тепло, когда призовёт магию).  — А теперь испытай на мгновенье то, что может ждать тебя впереди, если ты вздумаешь молчать,  — и выпустил магию.
        Мир взорвался у Петренко перед глазами. Волна боли с головой накрыла его. Такой боли он не испытывал ещё никогда, и даже не подозревал, что она может существовать. Его затрясло, словно к нему подвели электрический ток, глаза до предела вылезли из орбит, и хотелось кричать так громко, насколько хватит сил у его горла. Но не один крик не вырвался из его уст — Олег крепко зажал ему рот.
        Прикосновение магии медальона длилось всего три секунды, но Петренко показалось, что прошла целая вечность. Он практически ничего не видел, в ушах звенело, лоб блестел от капелек пота, а тело продолжало мелко подрагивать. Адская боль высосала из него все силы. И когда Олег убрал руку, то голова Петренко сразу безвольно упала на грудь, словно голова у того гусёнка, которому скрутили шею.
        — Ну что, теперь будешь говорить?  — ледяным тоном поинтересовался Олег.  — Или ещё добавить?
        Ответа не последовало. Что и неудивительно. Выдержать такую боль…
        Олег подождал минуту. Петренко не шевелился. Казалось, что он уже умер. Однако Олег знал, что это не так. Магия медальона не даст ему умереть раньше, чем он закончит свои расспросы. Но всё же надо было спешить, мало ли что могло случится… Лучше не рисковать, тем более, что ему ещё многое нужно было узнать.
        — Просыпайся!  — грубо сказал он Петренко.  — Мне нужны ответы! И немедленно! Я знаю, ты слышишь меня, капитан. Так что быстро подымай голову, если вновь не хочешь насладиться болью. Я могу повторять это до бесконечности. И не надейся, что тебе удастся потерять сознание и умереть — моя магия не даст тебе сделать этого. И скорее твои мозги расплавятся у тебя в голове, чем ты провалишься в небытиё. Так что подымай голову и отвечай. Раньше начнёшь — быстрей закончишь…
        Петренко медленно поднял голову и усталым голосом спросил:
        — Что… что вы хотите знать?
        — Всё! Абсолютно всё!  — выкрикнул Олег и неторопливо прошёлся по комнате.  — Я хочу знать всё о торговле человеческими органами, и кто за всем этим стоит.
        Петренко глубоко вздохнул:
        — Я расскажу… расскажу всё, что знаю.  — «Да, лучше всё рассказать, чем вновь терпеть эту адскую боль». И он внутренне содрогнулся при мысли, что эта боль вернётся. Нет, только не это…
        Олег улыбнулся ему в ответ. «Он всё расскажет…» В этом он и не сомневался. Даже если бы Петренко не испугался бы боли (что крайне, крайне маловероятно), он мог бы запросто, с помощи магии медальона, уничтожить саму личность Петренко как человека, целиком подчинить его себе, превратив в некое подобие зомби, и таким образом получить нужную ему информацию. Но этого ему делать не хотелось. Торн умолял его не делать этого даже в случае самой крайней необходимости. «Наказать преступника можно,  — сказал он ему тогда.  — Ты можешь делать с ним всё, что хочешь: бить, пытать, даже убить. Но заклинаю тебя: не покушайся на его душу — она тебе не принадлежит! И принадлежать не может! Все души принадлежат Богу! Запомни это! Не губи себя окончательно!»
        Олег задумчиво скользнул взглядом по комнате и неожиданно остановил его на видеокамере, небрежно лежавшей на телевизоре.
        — Это как раз то, что мне нужно,  — тихо сказал он сам себе и направился к телевизору.
        Через несколько секунд камера была подключена к электросети и направлена на распятого Петренко.
        — Я хочу, чтобы ты всё рассказал это на плёнку — пусть ни у кого не возникнет сомнений, за какие именно преступления ты был казнён,  — с этими словами Олег быстро вставил в камеру первую попавшуюся видеокассету с каким-то американским боевиком и включил запись.  — Ну, а теперь давай рассказывай! И не вздумай врать!  — с угрозой добавил он, и в его внезапно потемневших глазах сверкнули молнии.
        Петренко испуганно съёжился при виде сверкнувших молний. Этот человек — человек ли?!  — пугал его больше чем сама смерть. Судорожно сглотнув подступивший к горлу комок, он поспешно начал свой рассказ.
        Олег слушал внимательно, не перебивая и не переспрашивая. Впрочем, Петренко, напуганный досмерти, даже не пытался врать, выкладывая всё как на духу. Но чем более Олег слушал, тем всё более приходил в ужас. Реальность оказалась куда страшнее, чем он предполагал. Саровск — этот небольшой город прогнил сверху донизу. Погрязшие в коррупции власти, продажные судьи и милиционеры, обнаглевшие от полной безнаказанности преступники… Олег в ужасе подумал, что тут бессилен даже он со всей своей магией, ибо для того, чтобы что-то исправить людей надо было убивать десятками. И он только печально покачал головой.
        Однако, в отличие от всего остального, о похищениях людей и о подпольной торговле человеческими органами в городе знали немногие. Оно и понятно, тут нужна полная секретность, людей, случайно прикоснувшихся к этой тайне, безжалостно убивали.
        Непосредственно подбором людей и их последующим похищением занимался сам Молот, он же переправлял в Новошатровск и изъятые органы. Он подчинялся непосредственно Кресту. Петренко и прокурор Саровска, небезызвестный Виктор Дмитриевич Савин, обеспечивали необходимое прикрытие со стороны властей. Это было легко, так как за ними стоял генерал Петренко — глава Новошатровского УВД. Далее связи вели в Москву, но тут Петренко-младший был бессилен ещё что-либо добавить. С кем непосредственно в столице вели свои дела его отец и Крест, он просто не знал.
        Операции по удалению органов у доноров проводила бригада квалифицированных хирургов под руководством главврача 3-й городской больницы Рожкова Ивана Алексеевича.
        Последняя информация крайне заинтересовала Олега — врачи, отнявшие жизни у его жены и сына, тоже входили в его список.
        Олег остановился, обдумывая услышанное. Затем подошёл к видеокамере и остановил запись. Этого милиции хватит. А дальнейшее предназначалось только для его ушей. Он вернулся к Петренко.
        — Сколько человек в этой бригаде лже-врачей?
        Петренко на секунду задумался, а затем неуверенно сказал:
        — Точно не знаю, кажется человек восемь… Об этом более определённо могут сказать лишь Молот и сам Рожков…
        — Отлично! Тогда о них и поговорим. Ты знаешь, где живёт Рожков?
        — Да.  — Петренко вопросительно посмотрел на Олега.  — Хочешь нанести ему визит?
        Олег в упор посмотрел на него.
        — Конечно. Я же сказал тебе: я уничтожу всех, повинен в смерти моей семьи. А теперь — адрес Рожкова. И быстро.
        — Проспект Космонавтов, дом пятьдесят два, квартира номер восемнадцать — это на девятом этаже. Живёт один. Единственная дочь учится в Новошатровске.
        — Тем лучше. Как он выглядит? Сколько ему лет?
        Петренко задумался и тут же, буквально через несколько секунд, застонал от дикой боли. Олег не соврал ему — пока он говорил, он действительно не чувствовал боли. Но стоило ему только замолчать, как страшная боль вновь напомнила о себе. Проклятые гвозди…
        — На вид Рожкову лет сорок пять — сорок семь,  — торопливо заговорил Петренко, с удовлетворением отмечая, что после первых же слов страшная боль начала отступать.  — Среднего роста, полноват, волосы светлые, лицо круглое, на левой щеке большая родинка — по ней-то вы и узнаете его. Дома бывает редко, только по вечерам, а днём вечно торчит в больнице. У него…
        — Хватит!  — резко перебил его Олег.  — Достаточно о Рожкове. Теперь Молот. Где мне найти его?
        — Ты и с ним хочешь встретиться?  — после небольшой паузы удивлённо спросил Петренко.
        Олег усмехнулся.
        — Я просто жду-недождусь этой встречи,  — зловеще прошептал он.
        — Ну, тогда нет никаких проблем,  — по губам Петренко скользнула хитрая улыбка.  — Ты найдёшь его сегодня ночью в спортзале, в клубе «Родник». Это на окраине города…
        — Я знаю, где это,  — внимательно смотря на Петренко, сказал Олег.  — А теперь, гнида, ответь мне: что ты пытался скрыть от меня?
        — Кто я? Я ничего не скрываю… А-а-а…  — диким голосом заорал Петренко, но через мгновенье рука Олега крепко зажала ему рот.
        — Заткнись!  — рявкнул Олег, смотря ему прямо в глаза.  — Я же предупреждал тебя: не вздумай врать мне! Это тебе небольшой урок. Соврешь ещё раз — будет гораздо больнее. Не шути со мной. Сейчас я уберу руку, и ты расскажешь мне всю правду, которую хотел скрыть от меня. И не вздумай кричать.
        Олег медленно убрал руку и отошёл на один шаг.
        — Говори.
        Петренко шумно отдышался и торопливо заговорил:
        — Молот будет в клубе не один. С ним будет вся его банда.
        Олег усмехнулся:
        — Хотел отомстить мне. Хотел, чтобы я пришёл туда и меня убили?
        Петренко затравленно молчал — чего скрывать, если он этого и хотел.
        — Сколько с Молотом будет человек?
        — Человек пятьдесят,  — с явной неохотой ответил Петренко, но врать он побоялся.  — Все его боевики. И все с оружием. Они собираются на серьёзную «разборку» с ребятами из соседней области.
        — Тогда мне крупно повезло,  — Олег зловеще улыбнулся.  — Вот так удача. Надо же, вся банда Молота в полном составе… И эту радостную весть ты пытался скрыть от меня? Эх, капитан, капитан…
        У Петренко отпала челюсть — он буквально оторопел от подобной реакции Олега.
        — Но… но я думал…  — заикаясь, начал он.  — Что иначе вы… вы откажетесь от встречи с ним…
        — Что?! Откажусь?!  — Олег громко рассмеялся.  — Да ни за что на свете!  — Он резко прервал свой смех и впился глазами в лицо Петренко.  — Ты не представляешь себе, как я жажду этой встречи! Я уничтожу их всех! Всех сразу! Банде Молота пришёл конец!
        Рука Олега с силой сжала рукоять меча — ох, как бы ему сейчас хотелось увидеть перед собой Молота. Ну, ничего, ждать осталось недолго…
        Он окинул холодным взглядом Петренко и таким же холодным, отчуждённым голосом сказал:
        — Ну что, пришло время прощаться, капитан. Мне пора. А что касается тебя, то умрёшь ты не скоро. Так что у тебя будет время покаяться в грехах своих. Вспомни всех, кого ты избил, обокрал, убил, наконец…
        Глаза Петренко округлились от ужаса.
        — Нет,  — сдавленно вскрикнул он.  — Не надо. Пожалуйста, освободи меня. Ведь это не я убил твою жену и сына. Это всё Молот…
        Олег медленно покачал головой.
        — Нет, капитан. Пощады не будет. Вспомни, как я умолял тебя спасти мою семью, а ты стоял и смеялся надо мной. Такую мразь, как ты, нельзя оставлять в живых. Иначе много зла ты ещё принесёшь людям. Я не хочу брать этот грех на душу. Умри, сволочь! За преступления надо платить! Что посеешь — то и пожнёшь!
        Губы Петренко задрожали.
        — И когда будешь извиваться от боли, вспомни обо всех тех, кого ты погубил. Вспомни о том, как ты посмеивался над убитыми горем родителями, чьи дети были похищены только для того, чтобы лечь под нож хирурга-мясника…
        — Нет!  — вдруг диким голосом заорал Петренко.  — Помогите! Убива…  — твёрдая рука Олега безжалостно зажала ему рот, обрывая на полуслове.
        — Заткнись!  — яростно прошипел Олег.  — Никто тебе не поможет! И не зачем впутывать сюда соседей.
        Сунув руку в карман куртки, он достал оттуда рулончик широкого скотча. Он нашёл его во время осмотра квартиры в одном из ящичков в прихожей и предусмотрительно положил себе в карман. Скотч — вещь для него более чем необходимая, ибо ему ещё многим предстоит заткнуть рты.
        Увидев скотч, Петренко отчаянно замотал головой, пытаясь сбросить Олегову руку, и даже укусить её.
        Но все его попытки только рассмешили Олега.
        — Хочешь, чтобы я убрал руку?  — с усмешкой спросил он.  — Ну что ж, пусть будет по-твоему.
        Он быстро убрал руку. Но диких воплей не последовало. Петренко широко раскрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег, но ни один звук не покинул его горла — магия медальона напрочь лишила его такой возможности.
        Петренко был просто ошарашен подобным сюрпризом. Это было выше его понимания. Олег же неторопливо оторвал полоску скотча нужной длины и, насмешливо смотря Петренко прямо в глаза, аккуратно заклеил ему рот. Затем снял воздействие магии и, не обращая никакого внимания на отчаянно мычавшего Петренко, направился прямиком в прихожую. Всё, здесь ему больше делать нечего.
        Спустя несколько минут, Олег вышел на лестничную площадку и аккуратно прикрыл за собой дверь. Убедившись, что вокруг всё тихо и спокойно, он плотно прижал входную дверь к косяку и медленно провёл по её гладкой поверхности правой рукой. Послышался легкий металлический щелчок — это вошла в проём щеколда внутреннего засова. Олег удовлетворённо кивнул. Всё, теперь, дверь закрыта изнутри, и, значит, Петренко найдут теперь нескоро. И он никому ничего не успеет рассказать.
        Оказавшись на улице, Олег с наслаждением вдохнул свежий ночной воздух и посмотрел на далёкие яркие звёзды. Возможно где-то там, среди них, и находились сейчас души его жены и сына. Грустно улыбнувшись им, он мысленно выпрямился и уверенно зашагал к окраине города, туда, где находился, пользующийся весьма дурной славой, спортивный клуб «Родник». Пора нанести визит ещё одной мрази. Молоту.

        ГЛАВА 12

        Олег медленно шёл по ночным улицам. Он не спешил. Зачем? У него в запасе несколько часов. Пусть в «Роднике» соберётся вся банда Молота. Вся целиком, до последнего человека. Это важно. Очень важно. Он должен уничтожить её одним ударом. И уцелеть не должен никто. Он сделает то, чего, увы, никак нельзя сделать по закону. Хотя какой к чёрту в нашей стране закон?! Подкуплено всё! Судебные решения порой просто поражают своей циничностью: украл у государства миллионы долларов — ему несколько лет условно, а украл колхозник, несколько лет не получающий зарплату в своём колхозе, продукты из сельпо — получи пять лет тюрьмы. Реальной, не условной. Справедливо?.. Но деньги деньгами, но вот когда сходят с рук изнасилования и убийства, это хуже во сто крат. Но с ним этот номер не пройдёт. Он сам и судья и палач. И его не подкупишь. Олег с силой сжал в руке меч — вот его закон и правосудие!
        На улицах города в этот час было совсем тихо. Машин мало, а редких, торопливо идущих прохожих и того меньше — люди боялись без веских причин выходить из домов по ночам.
        Олег кожей чувствовал этот страх, незримо витавший в городском воздухе. Жители Саровска боялись всего: бандитов, разъезжавших на дорогих «иномарках» и развлекавшихся тем, что затаскивали в свои машины понравившихся им молоденьких девушек и женщин, банд «малолеток», что жестоко избивали и грабили свои жертвы, боялись многочисленных наркоманов, готовых убить любого из-за «дозы»…
        Однако сейчас Олег даже несколько радовался этой тишине — она говорила о том, что разгром милицейского участка остался пока незамеченным. Запуганные жители близлежайших домов, услышав автоматные выстрелы, даже не подумали звонить в милицию — настолько был велик их страх. Поэтому и не было ни воя милицейских сирен, ни массовых облав, в общем, ничего того, чего можно было бы ожидать в данной ситуации.
        Тем не менее, подумал Олег, убитых милиционеров могут обнаружить в любую минуту, и тогда ему лучше не болтаться по улицам. Нет, ни милиции, ни ОМОНа он не боялся, но стычки с ними могли помешать выполнению его главных задач. А это абсолютно недопустимо. Поэтому для него сейчас лучше сидеть где-нибудь возле спортклуба «Родник» и ждать подходящей минуты для визита к Молоту.
        — Да, так будет лучше всего,  — в слух сказал Олег и резко увеличил скорость движения. Нужно спешить, он не должен совершать ошибок, времени мало, а часы его жизни уже начали свой обратный отчёт. Он воспользовался магией и перешёл свой «Рубикон», обратной дороги нет…
        Через час он был уже возле клуба «Родник». За время пути он не встретил никого из знакомых, а в городе было по-прежнему тихо. Олег облегчённо вздохнул: всё пока складывалось как нельзя лучше.
        Спортклуб «Родник» представлял собой высокое двухэтажное здание с треугольной крышей и толстыми, массивными колоннами перед входом — типичный образчик советской архитектуры шестидесятых годов. Лет зданию было много и сейчас оно переживало далеко не лучшие свои времена: штукатурка местами обвалилась, краска на оконных рамах потускнела и обшалушилась, а выщербленные, покосившиеся деревянные двери имели весьма непрезентабельный вид.
        Однако сам клуб, как таковой, интересовал Олега мало, его внимание целиком сосредоточилось на одноэтажной пристройке за клубом, где располагался спортзал. Именно в нём-то и должна была собраться сегодня ночью банда Молота.
        На заасфальтированной площадке перед входом в спортзал уже стояло с десяток машин. Значит, часть банды уже собралась… Олег внимательно осмотрел автомобили — в основном это были новенькие «девятки» и старые, подержанные «иномарки» — и решил, что Молота ещё нет. Он бы прибыл сюда на более крутой «тачке».
        «Что ж, тогда мы подождём его»,  — с усмешкой подумал Олег и направился к деревьям, в правильном порядке росшим возле клуба. Такой парк — ещё один непременный атрибут советской клубной архитектуры, равно как и колонны перед входом. И Олег был бы крайне удивлён, если бы подобного парка возле клуба «Родник» не оказалось.
        Но, к счастью, деревья были на месте, и, спрятавшись за одно из них, он стал наблюдать за спортзалом. Все его большие, забранные металлической решёткой, окна были освещены и в них постоянно мелькали чьи-то тени. Олег с трудом сдержался от соблазна подойти к одному из них и заглянуть. И через минуту убедился, что поступил правильно, оставшись на месте. Из дверей спортзала вышли два широкоплечих амбала и, закурив, неторопливо обошли вокруг здания, всё внимательно осматривая. Олег немедленно прижался к дереву, чтобы его не заметили.
        Да, хорошо, что он не пошёл к окну, иначе на снегу остались бы следы, а чтобы их увидеть большого ума не надо…
        Проверив напоследок ещё и автостоянку, амбалы зашли обратно в спортзал, закрыв за собой дверь на крючок.
        Минут через десять-пятнадцать обход повторился, и Олег окончательно убедился, что эта мера предосторожности вызвана скорым приездом Молота — тот очень опасался покушений на свою жизнь, и, по словам Петренко, никуда не ездил без своей охраны. Подумав немного, Олег решил не покидать своего укрытия до приезда Молота. Лучше немного подождать и помёрзнуть, чем вспугнуть Молота и дать ему возможность уйти. Олега аж передёрнуло от такой мысли. «Ну уж нет,  — яростно подумал он,  — эта падаль не должна уцелеть ни при каком раскладе!»
        И Олег стал терпеливо ждать. Ни лёгкий ночной мороз, ни усталость, накопившаяся за день, не пугали его. За те несколько дней, что он провёл с Торном, он научился сдерживать свою ярость и ждать. Ждать…
        Но всё же это было тяжело, только ждать и наблюдать. Враги были рядом, и рука Олега то и дело с силой сжимала рукоять меча. Внешне он был спокоен, но внутри всё буквально кипело и бурлило: он слишком долго ждал этой встречи.
        Время текло невыносимо медленно, и Олега так и подмывало бросить взгляд на наручные часы, которых у него, увы, не было — Петренко забрал их ещё тогда, в участке. Бросив очередной взгляд на своё пустое запястье, Олег внезапно о чём-то вспомнил и быстро сунул руку в карман брюк. Через секунду в его ладони лежали новенькие командирские часы — он нашёл их у Петренко, завёл, выставил время, а надеть так и не успел. Что-то тогда отвлекло его…
        Лицо Олега посветлело: с часами ждать будет веселей. Застегнув ремешок, он бросил взгляд на светящийся циферблат. Двадцать пять минут второго. Где же Молот? Неужели не приедет? Олег похолодел от этой мысли. Молот со своими отморозками был нужен ему паче всех. Без его смерти месть будет не полной.
        Мучительно долго протянулись ещё полчаса. Олег уже впал в отчаяние, когда к спортзалу на большой скорости лихо подскочили три машины — три новеньких серебристых джипа.
        Послышался отчаянный скрип тормозов; из дверей спортзала немедленно выскочила группа встречающих — вооружённые автоматами бритоголовые амбалы в спортивных костюмах. Двери машин одновременно открылись, и на землю ступило несколько человек. При виде одного из них, глаза Олега яростно сверкнули. Он аж весь подался вперёд. Он узнал Молота. Бог услышал его молитвы — Молот всё-таки приехал. Ну, теперь он от него не уйдёт.
        На душе сразу стало легче. Для верности Олег подождал ещё полчаса, он хотел, чтобы в спортзале собрались все боевики Молота, вся его банда. И ждал он не напрасно. За это время к спортзалу подъехали ещё три машины с десятком парней.
        Похоже, дело у них намечалось не шуточное. Большая «стрелка»…
        Олег усмехнулся: ничего, будет у них сегодня «стрелка». Никогда её не забудут…
        Он бросил взгляд на часы. Полтретьего. Скоро утро. Ждать больше нельзя. Трупы милиционеров вот-вот должны обнаружить. Если уже не обнаружили, итак сколько времени прошло… А переполох ему сейчас не нужен.
        Вытащив из ножен меч, Олег уверенным шагом направился к дверям спортзала.
        Критически осмотрев массивную железную дверь, он негромко постучал. Немедленно открылось маленькое окошко, и Олег увидел недовольную морду молотовского «качка».
        — Тебе чего, мужик?  — смачно нажёвывая жувачку, хмуро поинтересовался он.
        — Простите за беспокойство,  — вежливо начал Олег.  — Но у меня сломалась машина, жене стало плохо… мне надо позвонить. Вы позволите воспользоваться вашим телефоном?
        Глаза «качка» округлились.
        — Да ты чё, мужик, совсем охренел?! Здесь тебе что, телефонная будка?! А ну вали отсюда, пока я не вышел и не…
        — Спасибо,  — продолжая улыбаться, сказал Олег и резким движением вогнал в дверь меч по самую рукоятку.
        Молотовский обормот в ответ удивлённо выпучил глаза, затем захрипел и нервно задёргался. Олег подождал несколько секунд, потом рывком вытащил меч. Мёртвый «качёк» за дверью мешком рухнул на пол. Теперь он никого не успеет предупредить.
        — Спасибо,  — ещё раз сказал Олег и быстрым движением перерезал дверной засов. Дверь бесшумно отворилась. Перешагнув через тело незадачливого привратника, Олег смело шагнул во внутрь.
        В нос ударил тяжёлый запах человеческого пота — видимо бандиты усиленно занимались спортом, причём не только днём, но и ночью. Где-то в глубине здания громко играла музыка. Вложив меч в ножны, Олег направился к источнику звука.
        Он, не останавливаясь, прошёл по длинному коридору в самый его конец, пинком распахнул широкие двустворчатые двери и очутился, наконец, в самом спортзале.
        Олег быстро скользнул взглядом по огромному помещению со множеством гантелей, штанг, различных тренажёров и …и людей. Бандитов неожиданно оказалось очень много, гораздо больше, чем он ожидал. Похоже, здесь действительно собралась вся банда. Петренко не соврал ему. Олег насчитал не менее сорока человек. И все вооружены; кроме автоматов и пистолетов он заметил также несколько гранатомётов и один ручной пулемёт. Однако это мало трогало Олега. Сорок так сорок. В любом случае, банда Молота сегодня прекратит своё существование…
        Часть бандитов занималась на тренажёрах, часть чистила своё оружие, а остальные просто сидели мелкими группами и разговаривали между собой. Все были заняты, и на внезапное появление Олега никто не обратил никакого внимания.
        Музыка гремела просто оглушающе. Олег скосил взгляд и заметил справа от двери на небольшом столике двухкассетный магнитофон. Решение как привлечь к себе внимание бандитов пришло мгновенно. Олег быстро прошёл к столику, схватил магнитофон, высоко поднял его над головой и с размаху швырнул его об пол.
        Магнитофон разлетелся вдребезги, музыка резко оборвалась. Все бандиты мгновенно прервали свои занятия и, как по команде, дружно повернули свои головы в сторону Олега.
        Под их внимательными взглядами, Олег неспеша прошёл в глубь спортзала. Его тяжёлые шаги гулким эхом отдавались в полной тишине.
        Обозлённая наглой выходкой чужака, часть бандитов встала и преградила ему путь. Все они были вооружены, однако никто из них и не подумал наставить на него оружие. Олег остановился в четырёх метрах от них. В этой группе людей, или нелюдей, смотря как посмотреть, он с радостью отыскал Молота. Вперив в него взгляд, и изобразив на губах нечто похожее на улыбку, Олег громко произнёс:
        — Ну, здравствуй, Молот. Вот мы и свиделись.
        — Кто ты?  — удивлённо спросил Молот. Прищурившись, он внимательно посмотрел на Олега, пытаясь вспомнить, где он мог его видеть. Внезапно он вздрогнул, и глаза его удивлённо расширились до предела.  — Ты-ы? Ты?!  — кое-как смог выдавить он из себя.
        — Что, узнал меня, сука?!  — резко бросил Олег, довольный произведённым эффектом — от него не укрылось даже невольное желание Молота перекреститься.  — Что, не ожидал меня увидеть?!
        — Но… но ты же мёртв,  — растерянно произнёс Молот, тряся головой, чтобы убедиться что перед ним не галлюцинация.  — Мы же убили тебя…
        По рядам бандитов пронесся тихий шепот, кое-кто тоже узнал Олега и поведал о нём остальным.
        Олег усмехнулся.
        — Всё правильно: я мёртв! Но я же сказал тебе, Молот, что я того света вернусь за тобой! И я пришёл! Пришёл, чтобы отправить тебя в ад! Там уже с нетерпением ждут тебя!
        Молот растерянно молчал, обдумывая слова Олега. Он никак не мог понять, как тот смог остаться в живых и залечить свои раны. Впрочем, это было не самое важное — главное было понять, какую угрозу он представлял сейчас, и что стояло за его столь вызывающим поведением. В то, что он восстал из мёртвых, Молот не очень то верил, хотя неприятный холодок в глубине души подсказывал ему, что нельзя исключать и такую возможность. Неопределённость пугала его, и он медлил с принятием решения.
        Пока Молот думал, от группы отделился один из бандитов. Держа в руке автомат, он небрежной походочкой подплыл к Олегу и, лениво пожёвывая жувачку, стал в упор его разглядывать.
        На вид ему было лет двадцать пять. Тело — гора мышц, лицо тупое и жестокое. Бандит явно привык, что все его боялись и уважали. Олег без колебаний определил род его деятельности — сбор «дани» и вышибание долгов с упрямых предпринимателей. Естественно, с помощью кулаков, на большее он вряд ли способен. На чёрной майке, что обтягивала его мощную грудь, была изображена голова какого-то ужасного рогатого демона, а под ней гордо красовалась кроваво-красная надпись, переводимая с английского как: «Я хочу в ад!»
        Олег невольно усмехнулся — скоро твое желание исполниться, ублюдок. Я помогу тебе…
        Бандит, расценив усмешку как издёвку в свой адрес, побагровел, свирепо выпучил глаза и, зло, сплюнув на пол, заявил:
        — Да, что мы слушаем его болтовню, босс! Убили один раз — убьём и второй, раз уж он припёрся сюда! Позволь, я лично сделаю это.
        — И верно,  — подтвердил пришедший в себя Молот.  — Если надо, убьём ещё раз, для пущей, так сказать, надёжности.
        В ответ Олег только громко рассмеялся, совершенно не выказывая никакого страха. Удивлённые бандиты растерянно уставились на него: да в своём ли он уме?!
        — Ты идиот, Молот!  — со смехом сказал Олег.  — Разве можно убить мертвеца?! А?!  — внезапно прекратив смеяться, он обвел всех бандитов пронзительным взглядом и громко выкрикнул: — Идите ко мне! Я пришёл за всеми вами! Я вас всех отправлю в ад!  — От ярости глаза Олега сузились до двух тоненьких щелочек.  — Я убью вас всех! Всех до одного!
        Часть бандитов растерянно застыла — они поверили в угрозу, но большинство лишь усмехнулось. Они не верили ни в Бога, ни в чёрта, ни в оживших мертвецов.
        Парень в чёрной майке, что развязно стоял перед Олегом, широко разинул пасть, изображая улыбку, и язвительным тоном спросил:
        — И как же ты собираешься всех нас убить? Будешь махать вот этим?  — Он указал автоматом на меч, висевший у Олега на поясе.  — Вот этой железкой?
        Несколько бандитов громко рассмеялись.
        Олег медленно обвёл глазами стоявших перед ним бандитов: сытых, холёных, с уверенными жестокими лицами — как же ведь они хозяева этого города, их здесь все знают, и бояться, и волна дикой ненависти захлестнула его.
        — Убить мечом! Слишком много чести! Я не хочу марать благородную сталь вашей поганой кровью! Я убью вас голыми руками! И обещаю вам: никто не умрёт из вас лёгкой смертью! Но это будут только цветочки, по сравнению с тем, что ждёт вас в аду!
        Стоявший перед Олегом бандит небрежно погладил рукой свою майку и, мерзко улыбаясь, заявил:
        — А я не боюсь! Я люблю ад!  — Он достал из кармана брюк складной нож-бабочку, ловко покрутил им в воздухе, а затем, угрожающе направив лезвие на Олега, прошипел: — Сейчас я устрою тебе ад здесь, на земле!
        Молот тоже не остался в стороне.
        — А ну хватит болтать! Взять его! Поговорим с ним позже!
        Несколько бандитов, стоявших рядом с Молотом, повинуясь приказу, со зловещими улыбками двинулись к Олегу.
        Олег, высоко вскинув голову, громко рассмеялся. Затем чуть присел, широко раскинув руки, и мысленно коснулся медальона…
        Бандиты не успели сделать и двух шагов, как воздух вокруг внезапно содрогнулся от беззвучного грома. Мощная воздушная волна, шедшая от незнакомца, едва не сбила их с ног. Оконные стёкла разлетелись вдребезги, их осколки мощным потоком вынесло далеко на улицу. Но это было ещё не всё. Незнакомца затрясло, и от его тела во все стороны ударили электрические разряды. Большая часть лампочек на потолке с грохотом взорвалась, и бандитам пришлось опустить головы, чтобы спасти глаза от дождя стеклянных осколков.
        Когда же бандиты вновь подняли головы и посмотрели на Олега, то все разом вздрогнули и дружно попятились назад. Никакого Олега не было и в помине — на его месте стоял огромный, чудовищного вида зверь с оскаленной пастью и горящими в темноте кроваво-красными глазами.
        Никогда ещё бандиты не видели ничего подобного. Зверь, что смотрел сейчас на них, был поистине ужасен — настоящее порождение самых страшных ночных кошмаров. Плотно сбитый, с мощной широкой грудью, он казалось состоял из одних лишь мускулов. Длинные сильные руки и ноги оканчивались острыми когтями внушительной величины. Тело было покрыто короткой чёрной шерстью, из под которой во все стороны торчали остроконечные ножевидные шипы. Голова зверя отдаленно напоминала бычью — такой же мощный лоб и толстые изогнутые рога, глубокопосаженные глаза и вытянутая морда, но только вместо плоских зубов, нужных для жевания травы, из пасти торчали устрашающего вида длинные острые клыки. Всё, буквально всё в звере говорило о его чудовищной силе, стремительности и… и невероятной свирепости. Неуёмная жажда крови так и светилась в его глазах. Это был настоящий демон, посланник потустороннего мира, посланник самого дьявола…
        — В ад, значит, хочешь?!  — неожиданно человеческим голосом прорычал зверь, и его рука молнией метнулась к бандиту в чёрной майке, тому самому, что не боялся ада. Схватив бандита за горло, он легко поднял его на вытянутой руке.  — В ад, значит, хочешь, ублюдок?!
        Бандит испуганно молчал, нож выпал из его дрожащей руки и со звоном упал на пол. От страха он забыл даже про автомат и со страхом смотрел на приближающуюся оскаленную пасть…
        — Так отправляйся туда!  — с яростным рычанием выдохнул зверь. Он резко взмахнул правой рукой и голова бандита, срезанная точно бритвой острыми длинными когтями, полетела куда-то в сторону. Кровь фонтаном брызнула на стоявших неподалёку бандитов.
        Обезглавленное тело мешком рухнуло на пол. Зверь наступил на него одной лапой и, широко раскинув руки, яростно зарычал.
        — О, боже, это оборотень!  — в ужасе закричал один из бандитов.  — Убейте его! Убейте!
        Его крик привёл оцепеневших бандитов в чувство. Они подняли автоматы и начали стрелять.
        Но было уже поздно. Вновь зарычав, зверь ринулся прямо на толпу. Людей, стоявших у него на пути, раскидало точно ураганом.
        Когти и зубы зверя работали с ужасающей быстротой. Люди не успевали за ним. Один за другим бандиты с дикими криками падали на пол, зажимая руками свои страшные раны. Пол в спортзале мгновенно стал красным от крови.
        Обезумевшие от ужаса бандиты беспорядочно стреляли, пытаясь попасть в страшного зверя. Но в зале было темно, а он перемещался так стремительно, что они просто не поспевали за ним. И гибли один за другим.
        Число жертв росло с каждой секундой. Это было не сражение — это была бойня, настоящая кровавая бойня. Свирепое рычание зверя, автоматные очереди, дикие вопли боли и ужаса, оторванные руки и ноги — всё смешалось в одном жутком калейдоскопе.
        Проезжавшая неподалёку от клуба «Родник» патрульная милицейская машина резко остановилась. Ночную тишину разорвал треск автоматных очередей и дикие крики людей.
        — Что это?!  — испуганно спросил молодой водитель, крепко вцепившись в руль старенького «уазика».
        — Перестрелка. В «Роднике»,  — хмуро отозвался сидевший рядом с ним сержант лет тридцати.  — Это у Молота. Надеюсь, он сдохнет сегодня…  — его рука крепко сжала короткоствольный автомат.  — Нам надо туда…
        — Да ты что, ошалел?!  — мгновенно среагировал сидевший сзади пожилой милиционер, тоже с сержантскими нашивками.  — Да там, по ходу, идёт настоящее сражение. Одних только автоматов никак не меньше трёх десятков. Нечего нам там делать. Павлуха, давай вызывай дежурного. Пусть срочно вызывает «омоновцев», а ещё лучше роту солдат. А мы подождём конца перестрелки здесь. Может она скоро кончиться…
        Обрадованный таким решением водитель потянулся за рацией.
        А перестрелка и не думала стихать.
        Молоту повезло: ему и ещё десятку бандитов удалось невредимыми добраться до небольшого складского помещения у дальней стены спортзала. Остальные, судя по редким выстрелам и крикам, были уже мертвы.
        Но едва они успели закрыть за собой массивные деревянные двери и хоть немного отдышаться, как послышался страшный рёв, и двери опасно заходили ходуном под натиском грузного тела.
        Люди испуганно закричали и немедленно открыли автоматный огонь. Но ужасный рёв зверя, ломившегося в закрытую дверь, перекрывал даже звуки выстрелов. От этого рёва казалось дрожали даже стены. Автоматы стреляли беспрерывно, но это не помогало: двери тревожно трещали, и было хорошо видно, что долго они не продержаться. А о том, что будет, если они рухнут, прекрасно знал каждый.
        Видя своё бессилие, бандиты находились в состоянии близком к панике. Патроны кончались, а дверь уже едва сдерживала напор зверя.
        Вскоре у одного из бандитов окончательно сдали нервы: бросив свой автомат, он устремился в глубь комнаты, пытаясь где-нибудь спрятаться. Стоявший рядом с ним бандит, последовал было за ним, но, заметив стоявшие возле стены два автомата с подствольными гранатомётами, метнулся к ним. Схватив один из автоматов, он трясущимися руками достал из стоявшей тут же коробки гранату и торопливо вставил её в подствольный гранатомёт. Молот заметил его приготовления слишком поздно.
        — Стой!  — только и успел крикнуть он, как прогремел выстрел.
        Мгновенно раздался страшный грохот, деревянные двери разнесло в щепки, со стен и потолка посыпалась штукатурка.
        Когда всё стихло, бандиты, оглушённые и отброшенные взрывом на пол, начали медленно подниматься. И каждый, сжимая онемевшими пальцами свой автомат, первым делом устремил свой взор на дверной проём. Ужасного зверя не было видно. И не слышно. В наступившей тишине слышалось только их тяжёлое, учащённое дыхание, да стоны раненых где-то в глубине спортзала.
        Прошло полминуты. Зверь не появлялся.
        — Слава богу, мы убили его,  — вытирая пот со лба, медленно проговорил Молот.  — Молодец, Карим. Быстро сообразил.
        Молот опустил автомат и медленно повернулся, чтобы пожать Кариму руку. Однако промелькнувшая сзади тень и, последовавший за этим глухой удар, заставили его быстро обернуться.
        Зверь, спрыгнувший с потолка, медленно выпрямлялся на своих полусогнутых ногах, перегораживая дверной проём. Он был цел и невредим. Молот мысленно выругался: «Что за чертовщина?! Столько пуль — и не одной царапины! Его что, не берут пули?!»
        Зверь действительно не был ранен. Он был весь в крови с головы до ног. Но это была не его кровь, это была кровь тех несчастных, что он убил.
        На короткое мгновение взгляды людей и зверя встретились. «Может, кровавый демон уже насытился, и сейчас уйдёт?» — с надеждой подумали некоторые. Но, заглянув в глаза зверя, они быстро поняли, что ошиблись. В них по-прежнему пылала только ярость, ненависть и ненасытная жажда крови. И как бы в подтверждение этого, зверь немного присел, широко раскинув руки, и угрожающе разинул свою пасть, обнажая острые клыки…
        Страшный рёв вырвался из пасти зверя. Ни одно живое земное существо не могло так кричать. Это был крик, крик из преисподни. Оглушённые бандиты в ужасе застыли на месте. Панический страх сковал их тела, подавив всякую волю к сопротивлению. Они даже забыли про своё оружие. Они смирились со своей судьбой.
        Один лишь Молот не поддался страху. Свирепо усмехнувшись, он начал медленно поднимать свой автомат…
        Но выстрелить он не успел, заметив его движение, зверь бросился прямо на него.
        Один удар костистой лапы сломал ему руку, и автомат с глухим стуком упал на пол. Второй удар отбросил Молота к стене. Сильно ударившись спиной, он медленно сполз на пол.
        А ещё через несколько секунд, там же, на полу, оказались и остальные бандиты. Страшный зверь пронёсся по комнате как ураган. У пятерых были распороты животы и они, дёргаясь в конвульсиях, доживали последние секунды. Им ещё повезло. У другой пятёрки дела были куда хуже: они были просто обездвижены — на их руках и ногах виднелись глубокие порезы и теперь они с ужасом смотрели на возвышавшегося над ними страшного зверя. Это были те, кто вместе с Молотом насиловали Наташу…
        При воспоминаниях о тех страшных минутах, Олег, находившийся в теле зверя, яростно взвыл. Схватив Молота за горло, он рывком поднял его и с размаху ударил о стену.
        Молот от боли выпучил глаза.
        — Ты!  — смотря ему прямо в глаза, яростно прохрипел, вернее, прорычал Олег. Затем, держа Молота на вытянутой руке, второй принялся сдирать с него одежду.
        Длинные когти быстро сделали своё дело. Через десять секунд Молот был уже без одежды — она тонкими кровавыми полосками лежала у него под ногами на полу. А вместе с ней лежали и содранные полоски кожи…
        Молот дико орал от боли, червём извивался в руке Олега, но тот, по-прежнему, находясь в теле зверя, крепко держал его.
        — Что, нравится?!  — яростно вопросил он.  — Что же ты, мразь, не смеёшься как тогда, когда ты насиловал мою жену?! А, Молот?! Посмотри, тварь, на меня! Взгляни мне в глаза!
        Молот подчинился и с ужасом взглянул в налитые кровью глаза зверя — в них не было ничего человеческого, и он внутренне содрогнулся при мысли о том, что ждёт его впереди.
        — Сегодня ты за всё заплатишь, Молот!  — прорычал Олег. Он медленно прошёлся взглядом по его обнажённому телу и остановился на его огромном члене — предмете особой гордости Молота.
        Глаза Олега злобно блеснули и через мгновение острые когти сомкнулись на мужском «хозяйстве» Молота. Тот, поняв, что сейчас произойдёт, дико заорал:
        — Нет!
        Но когти зверя уже начали медленно сжиматься. От диких криков Молота казалось задрожали стены. Даже не верилось, что так может кричать человек. Молот отчаянно задергался, пытаясь вырваться, но Олег, смотря ему прямо в глаза, крепко держал его.
        Час мести настал. Ох, как долго ждал он этого момента. Олег смотрел только на Молота. И его совершенно не трогали его дикие крики. Вернее, он их даже не слышал — он видел и слышал сейчас только, как кричала его жена, и как мерзко хохотал над её болью и унижением Молот. Воспоминания огнём жгли ему душу. Дикая ярость волной захлестнула Олега. Кровавая пелена застлала глаза, он больше не контролировал себя. Свирепая натура ворга временно взяла над ним верх…
        — Ну что, нравиться?!  — яростно прорычал зверь.  — Нравиться, ублюдок?! Что ж, ты не смеёшься как тогда, когда насиловал мою жену?! А, тварь?! Смейся же! Смейся!
        И тут зверь одним рывком оторвал то, что когда-то было предметом мужской гордости Молота.
        От дикого крика, вырвавшегося из глотки Молота, у лежавших на полу бандитов заложило уши. Они в ужасе попятились назад, пытаясь хоть ползком, но поскорее покинуть это страшное место, ведь после Молота, наступала их очередь… Они отчаянно дёргали конечностями, но их руки и ноги лишь беспомощно скользили по мокрому от крови полу.
        — Ну что, нравиться?!  — Олег яростно потряс окровавленной плотью перед лицом Молота.  — Вот твой член, Молот! А теперь жри его, сука!
        И Олег с силой запихал эту окровавленную плоть прямо ему в глотку.
        — Жри, сука! Жри! Подавись ею!
        Молот судорожно задёргался, не в силах сдержаться от дикой боли в паху и от ужаса потери. Ему хотелось кричать и кричать, но зверь смотрел прямо на него, и, подчиняясь его гипнотическому взгляду, он начал послушно жевать. Он прекрасно понимал всю иррациональность происходящего, но не подчиниться приказу зверя не мог. Магия была сильней его воли. Молот плакал и… и послушно жевал.
        Олег, не отрываясь, смотрел на унижение врага. Он долго ждал этой минуты, и вот, наконец-то, мечта сбылась. Он утолит жажду мести.
        Однако кровь из раны в паху хлестала потоком, и Молот, к вящему неудовольствию Олега, начал быстро слабеть. Силы оставляли его. Олег яростно выругался: надо же было так поспешить. Ему ведь ещё нужны ответы на кое-какие вопросы. Поэтому, вытащив импровизированный кляп изо рта Молота, он с силой ударил его о стенку и яростно прорычал:
        — Мне нужны ответы, Молот! И ты мне их сейчас дашь, ублюдок! Кто приказал тебе похитить мою жену и сына?! Говори!
        Молот молчал, натужно хрипя. Олег быстро поднял лапу и провёл ею по груди Молота, сдирая когтями полоски кожи. Тот сразу взвыл, а затем торопливо проговорил:
        — Крест! Мне приказал Крест!
        — Зачем?!
        — Органы… Ему нужны были органы твоего сына. Какой-то срочный, очень важный заказ. Больше я ничего не знаю.
        — Хорошо, я верю тебе. Но почему я не вижу здесь людей, что похитили мою жену и сына? Где они? Где?!
        Молот замолчал, и Олег снова пустил в ход когти.
        — Они в местной тюрьме!  — быстро заговорил Молот.  — Это люди Креста. Начальник колонии иногда выпускает их за деньги на свободу для выполнения кое-каких заданий…
        Молот закашлялся, он слабел прямо на глазах. Олег понял, что не успевает.
        — Как мне найти их?!  — закричал он, тряся Молота как куклу.  — Отвечай, мразь!
        Молот прокашлялся и злобно усмехнулся:
        — Камера смерти… Ты найдёшь их там. Заправляет ими Бес… Когда будешь убивать его, передай ему привет от меня… Всегда ненавидел его… Я…
        Олег не сразу сообразил, что он утратил контроль над волей Молота и тот говорит уже сам от себя.
        — … я умираю… но мне понравилась твоя жена… Хорошая шлюшка…  — Молот нервно засмеялся.  — До встречи в аду, Олег! Там и поквитаемся с тобой!
        Глаза зверя полыхнули яростью.
        — Отправляйся ад, ублюдок! Там тебе самое место!  — И когтистая лапа вновь затрамбовала ему в глотку его мужское «хозяйство».  — Сдохни, тварь!
        Молот, подавившийся собственным членом, выпучил глаза, захрипел, задёргался, а затем затих навсегда. Олег рывком отшвырнул в сторону его труп и повернулся к остальным насильникам.
        — А теперь займёмся вами. Вас ждёт тоже самое…
        И раздавшиеся вскоре душераздирающие крики подтвердили, что у него слова не расходятся с делом.
        Когда с последними бандитами было покончено, Олег медленно вышел из склада. Всё, с бандой Молота покончено. Ни один насильник жены не остался в живых. Он сдержал свою клятву. Любимая, да упокоится теперь её душа, будет довольна им. Он отомстил за неё…
        Выйдя в центр спортзала, Олег протяжно прорычал, празднуя свою победу, а затем, коснувшись лапой медальона, вновь превратился в человека. Страшный зверь исчез, словно его никогда и не было. Тяжело дыша после пережитой трансформации и от всё ещё полыхавшей в нём ярости, Олег обвёл взглядом обширное помещение спортзала и… и внутренне содрогнулся.
        Спортзал невозможно было узнать. От былой чистоты и ухоженности не осталось и следа. Повсюду был разгром, кровь и трупы. Много крови и много трупов. На людей страшно было смотреть из-за ужасных рваных ран и вывалившихся внутренностей из распоротых животов. Некоторые из бандитов были ещё живы и, корчась от боли, продолжали кричать…
        От увиденного Олега едва не стошнило. Он не мог поверить, что ВСЁ ЭТО его рук дело. Это невозможно. При всей своей ненависти к бандитам, Олег прекрасно понимал, что в своей жажде мести, он в жестокости превзошёл даже их. Пусть они это заслужили, но жестокость есть жестокость.
        «И чем же я тогда лучше их?» — неожиданно грустно подумал Олег. Но, испугавшись подобной мысли, разрушавшей его решимость расправиться со всеми врагами, виновных в смерти его семьи, он тихо сказал:
        — Да, Торн был абсолютно прав, когда говорил мне, что я не убийца. Он видел мою мягкотелость. Вот поэтому-то он настоятельно и советовал мне воспользоваться для расправы с врагами магией медальона. Нет на свете зверя страшнее ворга…
        Ворг! Да, если бы не Ворг, навряд ли, ему удалось бы справиться за раз со столькими врагами. Сила зверя, его свирепость и быстрота спасли ему жизнь и… и, чего греха таить, спасли его от всего этого кошмара. Олег окинул взглядом следы кровавой бойни учинённой им и поспешно отвернулся. Да, человеком он бы всего этого сделать не смог бы. Не смог бы, не смотря на всю свою ненависть. Его психика этого просто бы не выдержала. А так…
        Да, ворг — это настоящий хищник, не чета нашим львам и тиграм. Находясь в теле зверя, Олег узнал, ощутил все его желания, инстинкты, боль и ярость. Ведь Ворг это не обычная иллюзия создаваемая магией медальона, когда за страшным обликом скрывается всё тоже человеческое тело со всеми его слабостями и недостатками. Нет, магия превратила его на этот раз в настоящего зверя из плоти и кожи. И даже со всеми его чувствами, мыслями и воспоминаниями. Этот страшный зверь действительно когда-то жил, охотился и даже был примерным родителем… Но всё это было давно, до того мгновенья, когда его захватила в плен могучая магия медальона, и он стал его пленником, стал орудием убийств, обречённый жить вечно, пока существует медальон и его магия.
        Олег не знал, как и каким образом, медальону удалось превратить его в ворга, да, и честно сказать, не хотел этого знать. Зачем? Куда важнее результат. Его человеческая ненависть смешалась с природной свирепостью зверя и вот — банды Молота больше нет. И всё это зверьё в человеческом обличье больше не будет никого похищать, избивать, насиловать и убивать. Саровск может вздохнуть теперь свободнее. Страх, что цепко держал его в своих тисках, скоро развеется, развеется как дым, как зыбкий утренний туман…
        Олег глубоко вздохнул, ещё раз окинул взглядом спортзал, болезненно сморщился и поспешил поскорее на улицу, туда, где свежий, чистый воздух, где нет этого тяжёлого, удушливого запаха крови. Нет запаха смерти.
        На улице Олегу стало немного легче, но, услышав приближающийся вой милицейских сирен, он поспешно бросился бежать по одной из тропинок пересекавшей клубный парк. Встречи с милицией необходимо избежать. Хватит ему на сегодня крови. Он пресытился ею. Он слишком устал…
        Тропинка, обогнув спортклуб, вывела Олега на тихую, узкую улочку, тянувшуюся вдоль берега реки. Это была старая часть города, дома здесь были по большей части деревянные, одно — или реже, двухэтажные. Убедившись, что милицейских машин на улочке нет, Олег остановился, поправил висевший на боку меч и торопливо зашагал в сторону центра города, подальше от ставшего опасным спортклуба «Родник».
        Олег спешил, он прекрасно понимал, что вскоре на улицах города опасно будет оставаться: обнаружив уничтоженную банду Молота, а главное — разгромленный участок капитана Петренко, милиция немедленно начнёт массовые облавы. И если он срочно не найдёт какое-нибудь укрытие, то в эти облавы он непременно попадёт. Увы, но стать невидимым он не может…
        Олег шёл и лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации. Вся проблема была в том, что ему решительно некуда было идти. В свою квартиру нельзя (вполне возможно, что в ней уже живут другие люди), а идти к знакомым — тем более, незачем впутывать в свою войну посторонних. А спрятаться и отдохнуть ему нужно позарез, иначе он не сможет сражаться. Превращение в ворга высосало из него последние силы, от усталости он уже едва стоит на ногах. В новой перестрелке от смерти его не спасёт даже магия. А ему ещё нужно столько успеть сделать…
        Решение пришло совершенно неожиданно — журналист Добрынин. Олег даже вздрогнул: и как это он раньше не сообразил. Добрынин ведь жил неподалёку от него, и самое главное — жил совершенно один. Следовательно, его квартира сейчас должна быть пустой, вряд ли туда кто-нибудь переселился, слишком уж мало времени прошло со дня его смерти.
        Олег мысленно прикинул расстояние до квартиры Добрынина и недовольно покачал головой: слишком далеко, топать придётся долго. Надо бы поспешить. Машина ему бы сейчас не помешала. Но вернуться к спортклубу и забрать одну из «тачек» бандитов уже нельзя, раньше надо было думать… Эх, «такси» бы, или попутку…
        И словно в ответ на его тайные мысли, сзади послышался шум приближающейся машины. Олег резко остановился. Но, убедившись, что это не милицейский «бобик», торопливо вытянул руку в понятном всем жесте.
        Ему повезло. Машина — потрёпанная «шестёрка» — резко затормозила и шофёр, высунув голову в приоткрытую дверь, весело спросил:
        — Что, парень, домой торопишься?
        — Да,  — стараясь улыбнуться, ответил Олег. Он подошёл к самой машине и внимательно оглядел весёлого шофёра. Мужик как мужик, ничего особенного. На вид лет сорок, открытое добродушное лицо, грубые мозолистые руки — типичный «работяга» с какого-нибудь местного завода. Судя по раскрасневшемуся довольному лицу и расстегнутой на груди рубашке, шофёр явно ехал с какой-то весёлой гулянки, на которой явно выпил. Причём, выпил весьма обстоятельно, перегаром несло за целый километр. Остановился он, естественно, исключительно по доброте душевной, свойственной всякому подвыпившему русскому человеку. Впрочем, черта эта в сущности отнюдь не так уж и плоха…
        Пьяный водитель… Да-а, хорошенький выбор… Но вот беда, альтернативы ему нет. Нужно поскорее убираться отсюда. А то, что шофёр немного пьян, ерунда, ему ли бояться смерти…
        — Не подбросите?  — ещё раз улыбнувшись, спросил Олег.  — Засиделся у приятеля, выпили немного… А дома жена… В общем, понимаете…
        — Понятное дело,  — расцвёл в улыбке шофёр.  — Всё понимаю, у самого такое было не раз. И куда тебе?
        — Да на улицу… на улицу Пушкина,  — быстро соврал Олег, на всякий случай он решил не называть точного адреса, всё-таки мало ли что… А улица Пушкина проходила как раз рядом с его домом.  — Магазин «Радиотехника»…
        — А-а, знаю такой. Тебе провезло, парень, я как раз буду проезжать мимо него. Ладно, залезай скорей, не мёрзни.
        Олега уговаривать не пришлось, и он быстро сел на заднее сиденье. Меч он сразу же зажал между колен, прислонив к спинке водительского сиденья. Он хоть и был невидимым, но, по-прежнему, существовал реально, и порой изрядно мешал. К тому же всегда существовала реальная возможность, что его кто-то мог случайно задеть.
        Водитель попался словоохотливый и всю дорогу рассказывал о себе и про своё житьё-бытьё. Как Олег и предполагал, он действительно работал на местном деревообрабатывающем заводе самым обыкновенным слесарем, и сейчас ехал к себе домой от своей сестры, у которой сегодня день рождения…
        Олег слушал шофёра вполуха, лишь время от времени поддакивал, поддерживая тем самым видимость разговора. Сам же он по большей части смотрел назад, проверяя, нет ли погони, да пребывал в тревожных размышлениях о том, что делать дальше. А сделать ему предстояло ещё очень многое, и кто знает, хватит ли на всё времени, ведь часы его жизни уже начали свой обратный отчёт…
        Наконец показался магазин «Радиотехника» и шофёр резко нажал на тормоза. Всё, приехали. Выбравшись из машины, Олег полез было за деньгами, чтобы хорошенько отблагодарить своего невольного спасителя, но шофёр только замахал руками:
        — Ещё чего! За доброе дело денег не берут! Бывай, парень. Может быть в другой раз и ты меня выручишь.
        «Это вот, вряд ли,  — нехотя подумал Олег, провожая глазами отъезжающую машину.  — Через несколько дней меня уже не будет в живых… Но всё равно, спасибо тебе, добрый человек… Хорошо, что есть ещё на свете добрые, отзывчивые люди…»
        Дом, где Олег когда-то жил (и это «когда-то» казалось ему теперь таким далёким и неправдоподобным), встретил его тишиной и тёмными окнами. Большинство жильцов уже спали, что, в общем-то, неудивительно, ведь на дворе глубокая ночь. Олег бросил взгляд на часы: двадцать минут четвёртого. Да, все нормальные люди уже давно спят.
        Тяжело вздохнув, Олег посмотрел на тёмные окна своей бывшей квартиры и на мгновенье прикрыл глаза — как ему хотелось, чтобы в одной из комнат зажёгся сейчас свет и он бы увидел в окне знакомый силуэт жены… Но свет не зажёгся, и окна остались безжизненно пусты. Олег ещё раз тяжело вздохнул, затем резко повернулся и, не оборачиваясь, зашагал прочь, направляясь через улицу к соседнему дому, где жил журналист Добрынин.
        Перед домом Олег остановился и ещё раз вспомнил адрес, названный Добрыниным. Третий подъезд, пятый этаж, квартира номер сорок три… Да, всё правильно.
        Олег поднял глаза. Так и есть, свет в нужной ему квартире не горел. Впрочем, это опять же ни о чём не говорило — новые хозяева уже могли спать. Чтобы выяснить: есть ли в квартире люди или нет, нужно просто подняться и посмотреть. Только и всего. Но Олег не думал, что там кто-то есть, какое-то шестое чувство подсказывало ему, что квартира Добрынина пуста.
        Показавшиеся в конце улицы две машины заставили его поспешить с принятием решения. Поправив на боку меч, он быстро вошёл в третий подъезд и начал подниматься по лестнице.
        Свет в подъезде горел только на двух этажах — на втором и четвёртом. Слабенькие, шестидесяти, или, скорее даже, сороковатные лампочки светили плохо, и на соседних этажах царил полумрак. Но Олега это не беспокоило: ничего, то, что ему нужно, он увидит и так.
        Дверь под номером 43 оказалось металлической, причём она полностью перекрывала своим широким выступом дверной косяк — так что воспользоваться мечом, чтобы перерезать засовы замков, не было никакой возможности. Обнаружив данный факт, Олег недовольно нахмурился: уродовать дверь, вскрывая её как консервную банку, ему совсем не хотелось — это было бы полным неуважением к памяти покойного. Да, и к тому же, актом совершенно бессмысленным: рано утром соседи заметили бы следы взлома и тут же позвонили бы в милицию.
        Но что-то делать надо было всё равно: не стоять же так всю ночь, как истукан перед закрытой дверью? Олег наклонился и при тусклом свете внимательно осмотрел замки. Их было два: один большой, явно гаражный, а второй маленький, английский. В принципе, для опытного вора-домушника открыть их не представляло большого труда. Но Олег, к сожалению, таких специфических навыков не имел. Неужели всё-таки придется взламывать дверь мечом?
        Подумав немного, Олег решил попробовать по-другому: воспользоваться магией медальона. Приложив правую ладонь к замочной скважине английского замка, он набрал полную грудь воздуха и, с сильно бьющимся от волнения сердцем, сделал несколько круговых движений, имитируя оборот ключа.
        Олег не очень-то верил, что у него что-нибудь получиться, но неожиданно послышался характерный щелчок, и дверь приоткрылась. Оказывается, она была закрыта только на один замок. Да, ему крупно повезло, ведь с гаражным замком всё могло пройти не так гладко. Олег облегчённо выдохнул и, приоткрыв дверь пошире, внимательно прислушался. Но из квартиры по-прежнему не доносилось ни звука.
        Вытащив на всякий случай меч, Олег осторожно, стараясь не шуметь, вошёл в прихожую. Увидев на стене выключатель, он быстро включил свет. Щелчок выключателя показался Олегу через чур громким, и он напряжённо замер, готовясь ко всяким неожиданностям. Но навстречу ему никто не выскочил и не закричал. Олег осторожно прикрыл за собой входную дверь и снова прислушался. Всё было тихо, только в глубине квартиры где-то чуть слышно тикали часы.
        Постояв немного и подождав, пока глаза привыкнут к яркому свету, Олег крадучись двинулся дальше. Он осторожно заглянул в зал, на кухню и остановился перед полуоткрытой дверью, которая вела в спальню. В полумраке были хорошо видны очертания двухместной кровати. Настал момент истины: если в квартире есть жильцы, то они, несомненно, в спальне. Нащупав на стене выключатель, Олег резко включил свет, готовый немедленно бежать, если в комнате окажутся люди.
        Но спальня оказалась пуста, и Олег, облегчённо вздохнув, вложил меч в ножны: всё, теперь он ему не нужен. Теперь он в безопасности и может немного расслабиться.
        Олег вернулся в прихожую, закрыл на замок входную дверь, снял верхнюю одежду, разулся, и затем, уже не спеша, включая везде свет, осмотрел квартиру.
        Добрынин жил в квартире, очевидно, доставшейся ему от родителей — об этом свидетельствовало множество старых вещей, особенно мебели, и куча фотографий висевших на стене с изображением пожилой супружеской пары. Это, несомненно, были родители Добрынина — фамильное сходство, что называется, было на лицо.
        Осматривать особо было нечего: квартира как квартира, ничего примечательного. Обставлена довольно скромно. В комнатах чисто, уютно. Однако, несмотря на царивший везде порядок и чистоту, чувствовалось, что журналист жил один. Женщиной тут и не пахло. Что было несколько странным: Добрынин был мужчиной довольно-таки видным. Впрочем, учитывая тему, над которой он работал в последнее время, так было даже лучше. Меньше ненужных жертв. Олег не сомневался, что если бы у Добрынина была любимая женщина, она неизбежно погибла бы вместе с ним — те люди, против которых он выступал, свидетелей не оставляли.
        Олег в ярости сжал кулаки: но ничего, он ещё отомстит убийцам журналиста. Завтра он нанесёт новые визиты, и кое-кто пожалеет, что родился на свет…
        Закончив с осмотром, Олег выключил везде свет и, пройдя в зал, лёг на диван. Да, это было настоящее блаженство, наконец-то вытянуть ноги и расслабиться. В тепле, уюте, и в безопасности. Ведь за последние трое суток он спал всего лишь несколько часов, да и то урывками, в лесу, у костра. Он почти не отдыхал, яростное желание отомстить, не давая покоя, упорно гнало его вперёд. И он шёл и шёл… И вот, наконец-то, небольшой, долгожданный отдых. Короткая передышка.
        Олег блаженно прикрыл глаза и даже не заметил, как мгновенно погрузился в крепкий сон.

        ГЛАВА 13

        Проснулся Олег от собственного крика. Он видел во сне своего сына, тот лежал связанным на операционном столе и отчаянно звал его на помощь, в то время как чья-то безжалостная рука уже занесла над ним окровавленный скальпель. Олег бился в связывающих его верёвках и ни чем не мог помочь ему. И это было самое ужасное.
        Олег обвёл мутным взглядом комнату и медленно сел на диван, пребывая ещё во власти ночных кошмаров.
        — Сынок…  — тихо вымолвил он и, опустив голову, заплакал. Он до сих не мог простить себе, что не спас свою семью. Не смог, не сумел…
        Когда же он вновь поднял голову, в его глазах уже не было ни слезинки, в них полыхала только боль и ярость.
        — Клянусь, я отомщу за тебя, сынок!  — поднявшись с дивана, яростно прошептал Олег.  — И сегодня умрут многие из тех, кто отправил тебя на смерть! Клянусь, они ещё пожалеют об этом!
        Бросив взгляд на настенные часы, показывавшие восемь часов утра, Олег скорым шагом направился в ванную. Хватит предаваться воспоминаниям, он должен спешить, он должен успеть отомстить своим врагам. В этот раз он не может опоздать, он должен сдержать клятву данную сыну, иначе покоя ему не видать, этот кошмар будет преследовать его вечно, даже на том свете.
        Найдя в ванном шкафчике новую зубную щётку, Олег почистил зубы, затем побрился и помыл голову. Вроде бы достаточно… Однако критически оглядев себя в зеркале, Олег решил принять и ванну. А заодно и сменить одежду. Как ни крути, но от одежды, данной ему Торном, нужно избавляться. Днём она будет привлекать к себе внимание своей необычностью, да, и к тому же, вся в грязи и в многочисленных пятнах крови. А крови было много, Олег был буквально уляпан ею с головы до ног.
        Глядя на своё отражение в зеркале, Олег только удивлённо покачал головой: и как только шофёр согласился вчера ночью подвести его? Нет, в такой одежде в город уже определённо не выйдешь. А «работать» ему придётся в городе, и именно днём.
        Приняв подобное решение, Олег быстро скинул с себя старую одежду и решительно полез в ванну. Мыться, так мыться.
        Через пятнадцать минут с мытьём было покончено. Насухо вытеревшись большим банным полотенцем, Олег голышом направился в спальню.
        Новую одежду он решил подобрать себе из гардероба покойного журналиста. Тому она всё равно была уже не нужна, да, и к тому же, Олег был в этом абсолютно уверен, он, несомненно, одобрил бы такое решение. В конце концов, они борются против общих врагов…
        Одежду удалось подобрать без труда, к счастью, они с Добрыниным были примерно одного роста и одной комплекции.
        Осмотрев содержимое двух платяных шкафов, Олег отложил в сторону плавки, носки, чёрные брюки с ремнём, тёплую светло-серую рубашку и чёрный свитер. Переодевшись, он прошёл в прихожую и там добавил к своему одеянию короткую кожаную куртку густо-чёрного цвета и тёплую вязаную шапочку — подобные нынче носит большинство сегодняшних молодых людей, а Олег ничем не хотел выделяться из толпы.
        Взглянув на своё отражение в большом зеркале, висевшем в прихожей, Олег остался доволен — обычный молодой человек, каких в городе тысячи и тысячи. В общем, с выбором одежды он не ошибся. Его могли выдать только глаза, глаза, которые продолжали пылать безудержным яростным огнём. Но с этим он поделать ничего не мог — затушить пылавшую внутри него ярость могла лишь пролитая кровь врагов. Или… или его собственная смерть.
        Прицепив к поясу меч, Олег отошёл от зеркала — и так, он готов. Пора начинать действовать.
        Он направился было прямо к двери, но, сделав пару шагов, остановился и болезненно схватился за живот — пустой желудок настойчиво заявлял о своих правах. «Пока ты жив, ты должен питаться»,  — как бы говорил он ему. И Олег был вынужден признать его правоту. Несмотря на всю имеющуюся у него мощь магии, он всё равно остался подвержен всем человеческим слабостям. Увы, против природы не попрёшь…
        — И так, мне срочно нужна еда,  — вслух сказал Олег и быстрым шагом двинулся на кухню.
        Там он первым делом заглянул в холодильник — если в этом доме и есть что-нибудь съестное, то его можно было найти только здесь. Хлеб и булочки для бутербродов искать не стоило — поскольку Добрынина в квартире не было уже давно, то они наверняка зачерствели и стали твёрдыми как камень.
        Холодильник оказался пустым — его содержимое можно было пересчитать по пальцам. Литровая баночка малинового варенья, четыре яйца, открытый пакет с молоком, пачка сливочного масла и полпалки полукопчёной колбасы, на вид ещё вполне съедобной. Выбирать особо не с чего: Олег, недолго думая, взял полпалки колбасы и мягко прикрыл дверцу холодильника. Мало, но ничего, спасибо, как говориться, и на этом.
        Заглянув в кухонные шкафчики, он нашёл сахар и баночку растворимого кофе. Отлично, большего ему и не нужно.
        Через десять минут Олег уже сидел за кухонным столом и, задумчиво глядя в окно, отчаянно пережёвывал полузасохшую колбасу, запивая её крепким горячим кофе.
        Воспользовавшись нежданной передышкой, он ещё раз обдумал свой план действий на сегодня. Действовать нужно было быстро и решительно. И самое главное — без ошибок. Никак нельзя было дать врагам опомниться, почуять опасность и сбежать из города, уходя тем самым от возмездия. Олег молил бога, чтобы подобное не случилось. Этого никак нельзя допустить. И когда полпалки колбасы уже были почти доедены, Олег уже всё решил для себя.
        Итак, первым на очереди прокурор города Савин Виктор Дмитриевич. Эту подлую мразь он ни за что не оставит в живых. Потом визит к любовнице Молота — Марине. Нужно обязательно вернуть ей должок за её «чудные» удары сапогом. Затем — к главврачу 3-й городской больнице Рожкову, а от него, если получится, к остальным его коллегам, помогавшим ему производить операции по изъятию органов.
        Покончив с завтраком, Олег вымыл за собой кружку и нож, и убрал их обратно по своим местам. Вытер стол. Затем, критически оглядев комнату, убедился, что в ней не осталось никаких следов его пребывания. Олег твёрдо решил не оставлять за собой никаких следов. Пусть для всех он будет призраком, вернувшимся с того света.
        Потом Олег направился в ванную: прибрался там и собрал в большой пластиковый пакет всю свою грязную одежду. Но предварительно он выложил из карманов всё, что там находилось. Разбор вещей был недолгим. Пачку денег Олег сразу положил во внутренний карман кожаной куртки, а вот несколько длинных гвоздей он поначалу хотел выбросить, но затем, подумав, с усмешкой сунул в правый карман куртки — кому-то из врагов они очень понравятся. Боли будет много. Жаль только что гвоздей маловато, на всех не хватит. Ну, ничего, это дело поправимое…
        Часы показывали пять минут десятого, когда Олег, осторожно закрыв за собой входную дверь на английский замок, начал спускаться по подъездной лестнице. К счастью, она была пуста, и никто из любопытных соседей не смог увидеть, как он выходил из квартиры покойного Добрынина. Он благополучно добрался до первого этажа и облегчённо выдохнул, когда его неожиданно догнали две маленькие девочки, спешившие с санками на улицу. Они так громко смеялись, что Олег, услышав их радостный весёлый смех, даже вздрогнул — он уже успел забыть, что люди могут просто жить, просто смеяться и радоваться жизни, а не кричать от боли и биться в предсмертных судорогах.
        Проводив девочек долгим задумчивым взглядом, Олег дошёл до мусорных баков. В одном из них горел огонь — это местный дворник сжигал в нём бумагу, пустые картонные коробки, различную упаковочную тару. Убедившись, что на него никто не смотрит, он бросил в огонь пакет с грязной одеждой, затем, перейдя на другую сторону улицы, направился прямиком к городской прокуратуре.
        Ярость и жажда мести гнали Олега вперёд, торопя его быстрее добраться до прокуратуры, но он силой воли сдерживал себя, не давая ногам ускорить шаг. Он старался идти спокойной, неторопливой походкой, как и все. Он не хотел привлекать к себе внимания. И на то были свои причины. За прошедшую ночь город кардинально изменился. На улицах было полным-полно милицейских машин: они то и дело на больших скоростях проносились мимо него, а сидевшие в них милиционеры окидывали всех попавших им на глаза мужчин пытливыми, подозрительными взглядами.
        «Ищут тех, кто разгромил ночью милицейский участок капитана Петренко,  — быстро догадался Олег и внутренне усмехнулся: — Ну что ж, ищите, ищите! Только вряд ли вы когда-нибудь найдёте их». Он нисколько не боялся быть узнанным — его ведь не видел никто, за исключением двух насмерть перепуганных девушек, но те, узнав о произошедшем на участке, вряд ли рискнут сами, добровольно пойти в милицию, особенно после того, что с ними хотели сделать те самые милиционеры… Так что за себя Олег был совершенно спокоен. А впрочем, всё это не имело абсолютно никакого значения. Узнают его, или не узнают, он всё равно не свернёт с выбранного пути и обязательно уничтожит всех, кто повинен в смерти его жены и сына. Его уже не остановить.
        Остановить Олега мог только Бог. И Олег это прекрасно понимал. Однако он был твёрдо уверен, что Господь Бог сейчас на его стороне. Он не мог оставить его в живых только затем, чтобы остановить потом на пол пути. «Это не честно, Господи!  — яростно твердил Олег.  — Молю тебя, Господи, не дай мне погибнуть, не сдержав своей клятвы! Позволь мне пройти свой путь до конца! И затем я с радостью приму ту казнь, что ты выбрал для меня!»
        До здания городской прокуратуры Олег дошёл за двадцать минут. Он шел, не останавливаясь, и уже видел развивающийся над зданием российский «триколор» и двух милиционеров у входной двери, когда огромная вывеска над одним из магазинов заставила его замедлить шаги. «Хозтовары». По губам Олега скользнула загадочная улыбка. Это как раз то, что нужно. Олег быстро пересёк улицу и, не колеблясь, шагнул в гостеприимно распахнутые двери магазина.
        Через две минуты он уже выходил оттуда, распихивая по карманам куртки длинные толстые гвозди — гостинцы для своих «друзей».
        Стоявшие у входа в городскую прокуратуру два вооружённых автоматами милиционера внимательно проверяли документы у всех входящих в здание людей, пропуская без проверки только тех, кого, очевидно, сами хорошо знали в лицо.
        «Вот и первая непредвиденная преграда»,  — замедляя шаги, подумал Олег, окидывая задумчивым взглядом ретивых милиционеров. Своих документов у него не было, да если б и были, он всё равно не стал бы им их показывать. Глупо, проще сразу крикнуть, что он пришёл убивать прокурора…
        Он внимательно осмотрел здание прокуратуры с прилегающей к ней площадью и вскоре заметил на другой стороне улицы ещё двоих милиционеров с автоматами. Они проверяли документы у какого-то мужичишки с опухшим небритым лицом, ни дать, ни взять алкаш из подворотни, но явно попадавшего под категорию «подозрительная личность». В общем, «план-антитеррор» в действии…
        Прорываться с боем в прокуратуру было глупо. Олег даже не стал обсуждать данный план. Мало того, что могли погибнуть невинные люди, так в здании могло ещё и не оказаться так нужного ему «товарища Савинова», который, узнав о нападении на прокуратуру, наверняка, не появился бы в ней в течение нескольких дней. Это совершенно недопустимо, так рисковать нельзя. Нет, нужно хорошенько подумать и придумать другой, более разумный план.
        Олег задумчиво посмотрел на своё отражение в витрине магазина, мимо которого проходил, и внезапно усмехнулся. Медальон! Как он мог забыть о нём?! Его магия работает, и ещё как! Зря он не верил Торну! Магии нет, она не существует… Нёс тогда всякий бред. Магия есть и теперь он в этом убедился. Молот, впрочем, тоже… Надо доверять своим глазам, а не чужим словам…
        Продолжая недобро усмехаться, Олег прошёл вдоль витрин до дальней стены и остановился перед небольшим бетонным выступом фасада здания, который закрыл его от взглядов милиционеров, стоявших около прокуратуры, а заодно и от взглядов случайных прохожих.
        Сделав вид, что он увлечённо рассматривает в витрине новую модель электрорубанка, Олег между тем смотрел только на своё собственное отражение и одновременно восстанавливал в памяти внешние черты капитана Петренко.
        Олег делал все, как учил его Торн, и через минуту увидел в витрине не свое изображение, а изображение капитана Петренко в милицейской форме. Олег даже вздрогнул от неожиданности. Неужели у него получилось? Не зря говорят: нужда — лучший учитель! Раньше у него не получалось, наверное, из-за того, что он просто не верил в результат… Иллюзия получилась настолько полной, что Олегу хотелось ощупать себя и убедиться, что он остался самим собой, а не превратился в своего заклятого врага.
        Однако он сдержался: разумом Олег понимал, что всё это только мираж, обманка, иллюзия, и не более того…
        Но результатом Олег был доволен. Всё, теперь он может действовать, путь в прокуратуру открыт.
        Поправив висевший на поясе меч, который, по-прежнему, оставался невидимым для людских взоров, Олег вышел из-за бетонного выступа и, высоко подняв голову, уверенно направился прямо к дверям прокуратуры.
        Расчёт Олега оказался верным: капитана Петренко стоявшие у дверей милиционеры знали в лицо и, естественно, даже не подумали его задерживать, или проверить документы — которых у него, понятное дело, не было. Более того, милиционеры поздоровались с ним первыми и отдали честь. Олег, входя в свою роль, лишь небрежно кивнул им в ответ.
        — А где же ваша машина, товарищ капитан?  — несколько удивлённо спросил один из милиционеров, когда Олег уже поднялся на крыльцо.  — Неужели, сломалась?
        Проигнорировать участливый вопрос милиционера было невозможно и Олег, старательно копируя голос Петренко (магия и тут помогала ему), осторожно ответил:
        — Нет, с ней всё в порядке,  — он не совсем понимал о какой машине идёт речь: личной или служебной. Но уточнять не стал.  — Оставил за углом. Решил размять немного ноги. А что, наш главный прокурор у себя?
        — У себя. А где ж ему ещё быть? Тут с утра такое твориться… Да что я вам рассказываю, вы и сами всё прекрасно знаете. Кошмар какой-то…  — Милиционер поднялся и распахнул входную дверь.  — Ладно, не буду вас задерживать. Проходите, товарищ капитан. Надеюсь, этих убийц быстро поймают.
        Олег, поняв, что под «убийцами» понимаются люди, уничтожившие ночью милицейский участок Петренко, лишь кивнул головой в ответ.
        Но через мгновение он уже забыл и про свой ответ и про двух милиционеров в дверях. На него нахлынули совсем другие воспоминания…
        До боли стиснув зубы, Олег, с горящими от ярости глазами, шагнул за порог саровской прокуратуры. Ох, как он ненавидел это здание. Однажды он совершил роковую ошибку, придя сюда. Он поверил врагу… И пришла мышка к кошке… Сама… Вернее, не к кошке, а к мерзкой крысе… Но на сей раз ошибок не будет. Олег зловеще усмехнулся. Теперь он — охотник. Охотник на крыс…
        Быстро поднявшись по лестнице на третий этаж и здороваясь по пути с незнакомыми ему людьми, Олег, наконец, увидел в конце коридора знакомую ему дверь. Его глаза яростно сверкнули. Ну, держись, прокурор!..
        Однако прокурора Савинова сегодня жаждал увидеть не только он. В обширной приёмной уже находилось несколько человек. У всех был озабоченный деловой вид, а на руках папки с бумагами. Сомнительно, что они добровольно пропустят его без очереди…
        Олег на секунду замешкался, а затем, не обращая внимания на остальных посетителей, направился прямо к секретарше — молодой миловидной брюнетки с точёной фигуркой и пышными длинными волосами. Он очень надеялся, что она была знакома с капитаном Петренко.
        И он снова не ошибся: девушка, увидев его, удивлённо всплеснула руками и радостно воскликнула:
        — Сергей Игоревич! Слава богу, вы живы! Мы так беспокоились за вас!
        — Спасибо,  — изобразив некое подобие улыбки, ответил Олег. Девушка была ему совершенно незнакома, но он слышал краем уха, как один из посетителей назвал её «Аллочкой».  — Спасибо за заботу, Аллочка. Со мной ничего не случилось, а вот ты, похоже, стала ещё красивее.
        — Ну, скажете тоже,  — комплимент девушке явно понравился. Она чуть смущённо потупила глазки и широко улыбнулась, обнажив красивые ровные зубки. Не заметить её красоту было невозможно. Красива, чертовка! И на каком же конкурсе красоты тебя нашли?
        Но Олегу было не до девушки, поэтому он сразу перешёл к делу.
        — Надеюсь, Виктор Дмитриевич у себя? Мне надо срочно увидеться с ним. Тем более, мне передавали, что он искал меня…
        — Конечно, конечно, Сергей Игоревич. Я сейчас узнаю. Уверена, Виктор Дмитриевич немедленно примет вас. Одну минуточку.
        Девушка нажала изящным пальчиком на кнопку селекторной связи и быстро спросила:
        — Виктор Дмитриевич, к вам капитан Петренко. У него срочное дело. Вы сможете принять его?
        — Кто?  — недовольно переспросил Савинов.
        — Капитан Петренко,  — повторила Аллочка.  — У него срочное дело. Вы сможете принять его?
        — Он жив?! Конечно, я сейчас освобожусь.
        Аллочка повернулась к Олегу.
        — Виктор Дмитриевич примет вас, подождите немного.
        Олег наклоном головы поблагодарил девушку и взглянул на других посетителей. Он ожидал увидеть на их лицах недовольство, что было бы вполне естественно, но ошибся. Посетители, все они были мужчинами, лишь молча поздоровались с ним. Это была своего рода форма сочувствия Петренко — о гибели милиционеров из его участка, похоже, уже знали все. По-человечески всё было вполне понятно.
        Однако в Олеге все эти проявления человеческих чувств по отношению к погибшим милиционерам лишь вызвали бурю негодования. Идиоты! Как можно сожалеть о смерти этих подонков?! Будь его воля, он убил бы их ещё раз, и без всякого сожаления. Этой мрази нет места на земле. Жалеть надо не их, а их жертвы. Ему очень хотелось выкрикнуть всё это прямо в лицо этим людям, но он сдержался. Пока не будут наказаны все убийцы его семьи, ему нельзя выдавать себя. Надо терпеть.
        Прокурор Савинов сдержал своё слово. Не прошло и двух минут, как дверь кабинета открылась, и из него вышло трое мужчин с озабоченными лицами.
        Аллочка указала рукой на открытую дверь.
        — Входите, Сергей Игоревич. Виктор Дмитриевич ждёт вас.
        Олег внутренне подобрался и, не смотря больше по сторонам, шагнул в кабинет прокурора города Саровска. И так, час пробил! Пусть возмездие свершится!
        Плотно прикрыв за собой дверь, он посмотрел в глубь кабинета. Виктор Дмитриевич с радостным выражением лица уже спешил ему навстречу.
        Вид у прокурора был неважный. Лицо усталое, испуганное, и какое-то затравленное. Было видно, что неприятности, свалившиеся на него в одночасье, застали его врасплох. С утра он уже успел побывать и на участке Петренко, и в спортзале, и долго потом не мог прийти в себя от увиденного. Его даже два раза вырвало. На растерзанного Молота он взглянул лишь мельком. Это зрелище было не для него. Затем состоялся нелёгкий разговор с прокурором области. Тот рвал и метал. Обещал приехать сам. Понятно дело, его визит не сулил Виктору Дмитриевичу ничего хорошего. Поэтому, узнав, что капитан Петренко жив, он очень обрадовался. Теперь, по крайней мере, он будет не одинок в своих несчастьях.
        — Сергей Игоревич! Как я рад, что вы живы! Мы уже думали, что вы мертвы! Нигде не могли найти вас!
        Виктор Дмитриевич уже протягивал для рукопожатия свою руку, когда холодный, полный ненависти взгляд капитана Петренко остановил его.
        — Ты ошибаешься!  — внезапно резким, совершенно чужим голосом ответил «капитан Петренко».  — Капитан Петренко мёртв! Точно так же, как и ты!
        Виктор Дмитриевич от неожиданности замер на месте, а затем с ужасом увидел, как по телу капитана Петренко пробежала какая-то рябь, и через мгновение перед ним стоял уже совсем другой человек. Узнав в этом человеке Олега — человека, уже давно лежавшего в могиле,  — он, с округлившимися от ужаса глазами, попятился назад. Его разум отказывался верить в реальность происходящего. Он хотел, было закричать и позвать на помощь, но сильный удар ребром ладони прямо по кадыку, лишил его такой возможности, оборвав уже готовый было вырваться крик. Впрочем, даже если бы он и закричал, его всё равно никто бы не услышал — поставленная Олегом с помощью магии медальона звуковая завеса не позволяла вырваться из помещения ни единому звуку (поверив в реальность и эффективность магии, Олег всё чаще и чаще начал прибегать к её помощи).
        Затем последовал мощный удар в лицо, и Савинов, пролетев в воздухе больше двух метров, с грохотом рухнул на свой письменный стол. Многочисленные бумаги, лежавшие на столе, фонтаном взметнулись вверх, и затем, словно белые бабочки, с легким шуршанием полетели по комнате.
        Олег позволил прокурору подняться на ноги. Он не спешил. Несколько минут в запасе у него ещё есть. А эта мразь в прокурорских погонах не заслужила лёгкой и быстрой смерти.
        Олег молчал, и от этого Савинову было ещё страшнее. Он видел ненависть в глазах Олега и понимал, что скоро умрёт. И это понимание скорой, неизбежной смерти приводило его в неописуемый ужас. А он не хотел умирать. Он не был готов к смерти. Савинов дрожал как затравленный зверёк, но от страха не мог вымолвить ни слова.
        — Что, узнал меня, Виктор Дмитриевич?!  — подходя ближе, с издёвкой спросил Олег. Он видел мёртвенно-бледное лицо прокурора, его перепуганные, беспрестанно моргающие глаза и кожей чувствовал его страх.  — Что же ты не радуешься моему приходу?! Боишься, мразь?! Я ведь обещал, что с того света вернусь за вами! И, как видишь, я вернулся!
        Прежде чем Савинов успел что-либо ответить, последовал новый удар. Олег бил прямо в лицо, и удар был страшен. Олег вложил в него всю свою ненависть и боль.
        Пролетев два метра, Савинов с силой врезался в стоявший у стены высокий книжный шкаф. Застеклённые дверцы не выдержали, и осколки стекла вместе с книгами градом посыпались на бедного прокурора. Савинов упал на пол и вскоре был буквально похоронен под грудой книг. Большинство книг были сборниками законов, и в этом Олег увидел иронию судьбы. Всю жизнь Савинов топтал и презирал ЗАКОН, используя его в своих личных интересах, и вот он смог, наконец, отомстить за себя.
        Олег подошёл ближе и резко скомандовал:
        — Вставай, мразь! Живо!
        Напуганный до смерти прокурор подчинился, но, придавленный тяжестью множества книг, смог подняться лишь на несколько сантиметров, после чего беспомощно рухнул обратно на пол.
        — А ну, встать!  — новый приказ и сильный пинок в живот помогли, наконец, Савинову подняться с пола и встать на ноги.
        Вид у прокурора был жалок: дрожащие руки и ноги, разбитое в кровь лицо, трясущиеся губы и полная покорность судьбе. Страх полностью лишил его воли к сопротивлению. Какая мерзость! Олег презрительно скривил губы. И куда только подевалась вся его спесь и наглая самоуверенность? Куда исчезли его язвительные ухмылочки? Что, не привык, когда бьют его самого? Олег хорошо помнил, как он ухмылялся, когда Петренко избивал его здесь, в кабинете…
        Заметив брошенные Савиновым взгляды на входную дверь, Олег покачал головой и жестким голосом сказал:
        — Даже не надейся! Никто тебя не услышит и не придёт на помощь! Ты сдохнешь как собака! Здесь, в назидание таким же оборотням, как ты! Вот тебе мой приговор, господин прокурор! Сдохни!
        Савинов поднял голову. Сквозь кровь и слёзы, заливавшие глаза, он видел приближавшегося Олега.
        — Пришло время умирать, прокурор!
        — Пощади!  — внезапно взмолился Савинов и стрелой бросился к ногам Олега.  — Пощади… умоляю, не надо… не убивай. Я хочу жить…  — он заплакал навзрыд.
        — Что?!  — вскричал удивлённый донельзя Олег.
        — Пощади… я не хочу умирать…  — сквозь слёзы бормотал Савинов.  — Не убивай…
        — Пощадить?!  — Олег грубо схватил его за горло, рывком поднял с пола и, держа на вытянутой руке, с силой придавил спиной к книжному шкафу.  — Пощадить?! А ты сам, пощадил кого-нибудь?! Помнишь, как я умолял тебя спасти мою жену и сына?! Что молчишь?! Ты такой же убийца, как твои дружки — Петренко и Молот! Ты ни чем не лучше их! Ты говоришь, что хочешь жить?! А что, моя жена и сын разве не хотели жить?!  — И смотря прямо в округлившиеся от ужаса глаза прокурора, он с ненавистью прошипел: — Нет, ублюдок, пощады не будет! Ты за всё ответишь сполна! Всю жизнь ты прикрывался законом, но на сей раз он не поможет тебе! И даже твой прокурорский мундир тебя не спасёт! Умри же, тварь!
        С этими словами Олег круто развернулся и с силой швырнул прокурора на противоположную стену. Тот был ещё в воздухе, когда рой длинных, острых железных гвоздей устремился вслед за ним.
        От страшных диких воплей задрожали оконные стёкла. Савинов даже не кричал, он визжал как недорезанный поросёнок. Олег с презрением посмотрел на него. Даже умереть с достоинством не может! Как был мразью, так и остался ею…
        Савинов попал точно в простенок между двумя окнами. Эта часть стены была оббита деревянными панелями, и железные гвозди, пробив руки и ноги, распяли его под выжженной картиной, изображавшей слепую богиню правосудия. Очередная насмешка судьбы…
        Олег подошёл ближе и, медленно подняв глаза, всмотрелся в отрешённое лицо богини, стараясь проникнуть взглядом за повязку, скрывающую её глаза. Но глаз её он не увидел. Да и были ли у неё вообще, эти глаза? Слепое правосудие… Правосудие не для всех… Нет, так не должны быть. Любое преступление должно быть наказано, вне зависимости от того, кто преступник: простой гражданин или обличённый властью крупный чиновник. Справедливость должна быть для всех…
        Сильный удар по горлу оборвал истошные крики распятого прокурора. Не успел он откашлится, как использованный в качестве кляпа собственный галстук, навсегда лишил его такой возможности.
        — Это тебе больше не нужно,  — с ненавистью смотря в глаза Савинову, пояснил Олег.  — Твои вопли всё равно никто не услышит. Так что хватит напрасно сотрясать воздух. Лучше выслушай свой приговор. За зверское убийство моей жены и сына, и за убийства ещё многих людей, я приговариваю тебя к смерти! Умри, мразь! В аду уже ждут тебя!  — По губам Олега пробежала ядовитая усмешка: — А хочешь знать, что тебя ждёт там?
        Судя по перепуганным насмерть глазам Савинова, тот вряд ли, жаждал узнать, что ждёт его в аду, но Олег не оставил ему никакого выбора.
        — Тогда смотри, кто будет мучить тебя!
        Олег немного отошёл назад, отвернулся, а когда резко повернулся — перед изумлённым взором прокурора предстал страшный зверь из преисподней. Налитые кровью глаза смотрели прямо на него. Ничего более страшного он не видел даже в своём самом страшном сне.
        Савинов не мог даже пошевелиться от ужаса. Широко раскрыв глаза, он, не отрываясь, смотрел на чудовище, и взмах огромной костистой лапы — было последнее, что он увидел в своей жизни. Его трусливое сердце не выдержало. Он умер прежде, чем лапа зверя коснулась его. Но выражение дикого ужаса навсегда застыло на его лице.
        Недовольный столь быстрой смертью, Олег в ярости отвернулся от мёртвого прокурора. Резко мотнув головой, он принял свой обычный человеческий облик и, не оборачиваясь, зашагал к входной двери. Всё, ему здесь делать нечего.
        Лишь у самой двери, немного успокоившись, он вспомнил, что явился сюда в облике капитана Петренко.
        Новое превращение заняло всего несколько секунд. Олег быстро учился. В этом плане Торн был бы им очень доволен. Не одобрил он бы только одно — убийства. Но на этот счёт у Олега было своё мнение…
        Плотно прикрыв за собой входную дверь, капитан Петренко ровным, спокойным голосом объявил остальным посетителям:
        — Виктор Дмитриевич просил несколько минут не беспокоить его. Ему нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Чуть позже он сам пригласит вас.
        — Опять ждать,  — недовольно проворчал крупный мужчина лет пятидесяти и вновь грузно опустился в своё кресло.
        — До свидания, Аллочка,  — мягким голосом сказал Олег молоденькой секретарше — по сути, ещё девочки с наивным доверчивым взглядом. Он знал, что она совершенно не в курсе дел, творимых её шефом. За четыре месяца работы многого не узнаешь.
        — Всего хорошего, Сергей Игоревич.
        — Спасибо, Аллочка,  — поблагодарил Олег и, нагнувшись к ней, тихим голосом сказал: — И прими, пожалуйста, мой дружеский совет: смени работу. Поверь мне, вся эта грязь не для тебя.
        И под удивлённым, недоумевающим взглядом девушки, неспеша направился к лестнице.
        Через минуту Олег был уже на улице. Хмуро взглянув на окна городской прокуратуры, он поспешил прочь от этого ненавистного здания.
        На соседнюю улицу Олег свернул уже в своём собственном облике. С капитаном Петренко покончено. Больше живым его не увидит никто. Он умер навсегда.

* * * * *

        Привычное место на автостоянке оказалось занятым.
        Тупо уставившись на грязно-белую «газель», так нагло занявшую её место, Марина Солнцева злобно выругалась. Клеймя на чём свет недотёпу-водителя с его грязной колымагой, она резко нажала на педаль акселератора и, взвизгнув шинами, проехала дальше, в глубь автостоянки.
        Время приближалось к двенадцати, и почти все места были заняты. Марине волей-неволей пришлось смириться и поставить свою машину в самом конце автостоянки, у самой ограды, рядом с задрыпанными «жигулями» и древними «иномарками». От такого невзрачного соседства её новенькое «вольво» тоже как-то сразу враз постарело и потускнело. И словно бы уменьшилось в цене. А ведь её машина была одной из самых дорогих в городе. Марина скрипнула зубами и ещё раз злобно выругалась.
        Это незначительное происшествие на автостоянке лишь усилило раздражение Марины. День начался скверно. Очень скверно. Сначала убийство Молота и всех его парней. Потом она узнаёт о разгроме милицейского участка капитана Петренко и о том, что он пропал сам. Прямо сумасшествие какое-то… И теперь вот занятое место на стоянке.
        Свою злость и раздражение Марина выплеснула на пожилого охранника. Тот, извиняюще разводя руками, вынужден был униженно оправдываться, хотя с большим удовольствием послал бы её куда подальше. Однако этого делать было нельзя ни в коем случае — Марина была любовницей самого Молота, и этим было всё сказано. Всем был известен её мстительный нрав. Охранник лично знал двоих, которых зверски избили по её приказу. И дёрнул же чёрт жюри выбрать её в своё время первой «Мисс Саровска», не обратил бы тогда Молот на неё своё внимание…
        Проводив Марину до ворот автостоянки, охранник окинул взглядом её точёную фигурку, вытер рукавом куртки вспотевший лоб и, убедившись, что его никто не слышит, тихо сказал:
        — Поганая сука! Ничего, не век тебе ходить в любовницах Молота! Обломают и тебе рога когда-нибудь, чёрт в юбке! Отплатится и тебе. В аду тебе самое место.
        Охранник даже не подозревал насколько пророческими окажутся его слова. Марину, походкой манекенщицы идущей в свой офис на третьем этаже бывшей гостиницы «Весна», провожал взглядом не только он. За ней, жадно пожирая её глазами, следил ещё один человек, вот уже целых два часа подкарауливающий её у входа в гостиницу. И ждал он её вовсе не для того, чтобы подарить ей цветы или высказать комплименты по поводу её красоты. Нет, он пришёл убить её. Пришёл, чтобы отправить прямиком в ад.
        За два часа ожидания, стоя на холодном ветру, Олег изрядно замёрз, но он ни разу, ни на минуту, не покинул своего поста. Он мог бы пойти погреться в соседний магазин, но не пошёл — боялся пропустить Марину. Он молил бога, чтобы она приехала сегодня на работу. Он не мог покинуть город, не поквитавшись с ней. Она заслужила особое к себе «внимание». Он позаботиться, чтобы она получила своё сполна. И мучения Олега были не напрасны, бог услышал его молитвы, Марина приехала…
        Как только Марина вошла в гостиницу, Олег сразу двинулся за ней. Нечего больше терять время — он и так потерял его слишком много.
        Олегу невероятно повезло: Марина Солнцева заехала в свой офис буквально на несколько минут, чтобы забрать из сейфа деньги и кое-какие бумаги. После её путь лежал в собственную квартиру и далее в Новошатровский аэропорт.
        Месяц-другой Марина планировала провести за границей, на каком-нибудь известном курорте: полечиться, отдохнуть, а заодно и посмотреть, как всё повернёт в Саровске. Марина не сомневалась, что после убийства Молота в городе неизбежно последуют криминальные разборки. И она совершенно не горела желанием принимать в них участие, и уж тем более стать одной из жертв этих самых разборок. Лучше немного подождать и приехать потом, когда всё уляжется, утрясется.
        Остановившись перед огромным зеркалом в фойе, Марина полюбовалась собой и небрежным жестом поправила сбившуюся немного причёску. Да, за границей, на каком-нибудь солнечном пляже ей сейчас будет лучше всего. Море, пальмы, мягкий песок… Марина улыбнулась: к счастью, женщина она состоятельная и может позволить себе такой каприз. Она заслужила свой отдых. И в отличие от некоторых женщин, так кичившихся своим богатством, а вернее богатством мужа, своего благополучия она достигла сама. Сама, и исключительно за счёт свой красоты, смелости и ума.
        А смелостью Марина считала умение делать деньги на всём, даже на преступлениях. Главное — не бояться испачкаться. Ведь деньги есть деньги. А большие деньги, если потратить их потом с умом, всегда помогут отмыться от любой грязи. И именно смелость и ум, а не красота, как думали многие, позволили ей занять её сегодняшнее место. Мало вроде было у Молота любовниц, молодых и красивых, а вот Мариной Викторовной, счастливой владелицей нескольких магазинов, кафе и массажного салона, стала только она. Она заслужила своё счастье.
        По лицу Марины пробежала тень. Чёрт! И именно теперь, когда она достигла всего чего хотела, всё может пойти прахом из-за этого непонятного, совершенно неожиданного убийства Молота. И кто только решился на это? Молот был безраздельным хозяином в городе, конкурентов у него не было, никто и пискнуть не смел при нём. К тому же за ним стоял сам Крест. И всё же Молота кто-то убил. И убил жестоко. Кто? Ответа на этот вопрос Марина не знала, и она боялась признаться себе самой, что страшно напугана. Её пугала неизвестность. Она ничего не понимала, ясно было только одно — новый враг смел, силён и невероятно жесток. И выход в этой ситуации был только один: бежать, бежать пока ещё не поздно.
        И Марина, ускорив шаги, вбежала по лестнице на третий этаж.
        Она вошла в свой офис ровно в двенадцать. Её секретарша, Анна Владимировна — полноватая, некрасивая женщина в очках с толстыми линзами, подняла голову от бумаг на своём столе и удивлённо уставилась на неё. «Как всегда на своём рабочем месте,  — с удовлетворением подумала Марина и приветливо улыбнулась ей.  — Не оторвёшь от своих бумаг, вот труженица, не женщина, а клад, не то, что эти длинноногие пигалицы, которые только и умеют, что задницей вертеть…»
        — Что-то случилось, Марина Викторовна? Вы же должны быть в Новошатровске, у вас ведь важные переговоры с …
        — Я отменила встречу,  — торопливо перебила её Марина.  — И сегодня же улетаю в Москву, надо пройти небольшое обследование. И вполне возможно лягу в клинику к профессору Варковскому (да, так будет лучше всего, пусть все думают, что я улетела на лечение). В моё отсутствие всеми делами пусть занимается мой зам — даром что ли я ему деньги плачу. Впрочем, время от времени, я буду звонить вам.
        Анна Владимировна внимательно посмотрела на свою явно чем-то обеспокоенную хозяйку, но от дальнейших расспросов благоразумно воздержалась и только деловито поинтересовалась:
        — Будут ли какие-нибудь особые распоряжения?
        — Нет.  — Марина задумчиво оглядела приёмную, посмотрела на настенные часы, неумолимо отсчитывающие секунду за секундой, и тихо сказала: — Я заберу кой-какие бумаги и поеду. Время не ждёт.
        — Мне помочь вам?  — тут же с готовностью спросила Анна Владимировна.
        — Нет, спасибо. Справлюсь сама. Не беспокойтесь, Анна Владимировна, идите обедайте. Офис я закрою сама, ключи у меня есть. Да, если кто будет звонить и спрашивать меня, отвечайте, что я на лечении в Москве. На запланированном лечении.  — Марина вопросительно посмотрела на секретаршу.
        — Да-да, я всё поняла.  — Анна Владимировна поправила на носу свои очки и преданно посмотрела на хозяйку.  — И вернётесь не скоро.
        — Всё правильно. Ну, не смею больше вас задерживать.
        — Удачи вам, Марина Викторовна.
        — Спасибо, Анна Владимировна,  — неожиданно вдруг тепло ответила Марина. Наверное, из всех сотрудников её фирмы, она была единственной, кто действительно любил её. Остальные же её просто ненавидели, хоть и тщательно скрывали свои чувства.  — Спасибо.
        Поняв, что это конец разговора, Олег поспешно зашагал прочь от открытой двери приёмной. Он решил дождаться ухода секретарши и лишний раз не светиться перед ней. Пусть уходит. Невинные жертвы ему не нужны. Несколько лишних секунд ничего не решают, тем более, если на кону стоит чья-то жизнь. А Марина от него всё равно не уйдёт. Она заплатит за всё сполна. Она вспомнит тот вертолёт…
        Анна Владимировна быстро собралась и вскоре уже спускалась по лестнице. Дождавшись, когда она спустится до первого этажа, Олег быстро направился к дверям офиса. Резко дёрнув за дверную ручку, он ворвался в приёмную. Но она была уже пуста — очевидно, Марина уже вошла в свой кабинет.
        Ну что ж, так оно даже лучше. Меньше шума.
        Олег осторожно выглянул в коридор. Он был почти пуст, лишь двое мужчин о чём-то оживлённо беседовали в дальнем конце у окна. Но они стояли к нему спиной и не видели его. Олег тихонько прикрыл дверь и быстро закрыл её изнутри на замок. Он не хотел, чтобы их «приятной» беседе с Мариной Викторовной кто-то помешал.
        Марина уже заканчивала: она отобрала нужные бумаги и уже закрывала сейф, когда услышала, как отворилась дверь её кабинета, и кто-то вошёл внутрь. Она резко обернулась. В дверях стоял высокий незнакомый мужчина и в упор смотрел на неё. Хотя нет, его лицо ей было немного знакомо. Она его уже где-то видела, но где? Внезапно она вздрогнула и испуганно попятилась назад.
        — Что, сука, вспомнила меня?!  — усмехнулся мужчина и сделал несколько шагов в глубь кабинета.  — Вижу, не ждала меня?! А я же сказал тебе, тварь, что я с того света вернусь за тобой и отомщу! И я вернулся! Вернулся, как и обещал! Теперь, ты мне заплатишь за всё!
        Мужчина двинулся вперёд, не сводя с неё пылающего ненавистью взгляда.
        — Ты заплатишь за всё! Я убью тебя так же, как убил твоего любовничка Молота!
        Марина, испуганно пятясь назад, тем не менее, лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Звать на помощь было бесполезно — помощь не успеет, Олег, она вспомнила его имя, убьёт её раньше. А о том, что бы справиться с ним самостоятельно не могло быть и речи — он был намного сильнее её. Даже ударом промеж ног такого мужчину не остановишь. Он разъярен, а ярость, как известно, смягчает боль. Он пришёл убить её, мстить и, по-правде говоря, у него были для этого все основания. Марина не оправдывала себя, однако она понимала чужую боль. Да, она всё понимала, и, тем не менее, хотела остаться в живых. Она хотела жить.
        Марина упёрлась спиной в стену. Всё, дальше двигаться было некуда. А враг приближался. Марина похолодела от ужаса. Но неожиданно её рука коснулась сумки, лежавшей на краю стола. Марина радостно вздрогнула, вновь обретя надежду.
        — Стойте!  — жалобно закричала она.  — Пожалуйста, остановитесь! Вы не посмеете убить женщину. Я — женщина, мать, вы не можете убить меня.
        — Что?!  — воскликнул Олег и остановился. Это было так неожиданно. О Марине он никогда не думал как о женщине. Он видел в ней только врага, преступницу, убийцу.  — Вы женщина?!
        Он удивлённо оглядел её, словно видел впервые. Да, Марина Солнцева была женщиной, и женщиной довольно привлекательной. Более того, даже красивой. Но Олега её красота не трогала, она была какой-то холодной, безжизненной. Женщина, мать… Мать!  — Олег резко мотнул головой, прогоняя наваждение.
        — Мать?!  — усмехнулся он.  — Ты лжёшь! У тебя нет детей! И ты не знаешь, что такое любить, бездушная кукла!
        — Да, у меня нет детей,  — вдруг неожиданно легко согласилась с ним Марина, и широко улыбнулась.  — Нет, но возможно когда-нибудь будут. Только ты вот, дружок, об этом никогда не узнаешь!  — Она резко выдернула правую руку из сумки и направила на Олега пистолет.  — Я не знаю, как и каким образом, тебе удалось остаться в живых, но как ты был доверчивым дураком, так им и остался. И сейчас ты сдохнешь, и на этот раз навсегда! Умри, урод!
        Марина не стала больше ждать и резко нажала на курок. Один за другим прогремели пять выстрелов. Все пули попали Олегу в грудь. Пару секунд он удивлённо смотрел на Марину, а затем мешком рухнул на пол. Его куртка на груди стала красной от крови.
        — Что, получил, урод?!  — со злостью воскликнула Марина, подходя ближе.  — Получил?!
        И остановившись в шаге от Олега, она выстрелила в него ещё два раза, радостно отметив, как смешно дёргалось его тело при попадании новых пуль.
        — Ох, какие же вы всё-таки мужики дураки. «Ой, я не могу ударить женщину!» — тонким голосом передразнила она мёртвого Олега.  — Ну, а раз не можешь — так и сдыхай!
        Марина громко рассмеялась. Её уловка удалась. Она не только спаслась сама, но и убила своего врага. Слава богу, она не растерялась, не поддалась панике. Не зря Молот говорил, что выдержки и хладнокровия у неё поболее, чем у всех его помощников-мужчин. А так же и жестокости. Но сегодня жестокой она не была. Нет, не была. Прежде чем убивать (Марина с ненавистью посмотрела на мёртвого Олега), можно было бы отстрелить ему яйца — пусть помучился бы перед смертью… Ну да ладно, сойдёт и так. А то пришлось бы потом долго объяснять милиции почему грабителю (да, именно грабителю и убийце — надо будет не забыть потом вложить ему в руку пистолет) вначале отстрелили яйца, и только потом убили.
        Она с усмешкой посмотрела на Олега и презрительно сплюнула на пол.
        — Дурак, ты Олег. Дурак и слизняк. Как дураком был, так дураком и помер. И жену с сыном не спас, и сам сдох.
        — Я так не думаю!  — внезапно громко сказал «покойник» и, открыв глаза, в упор посмотрел на Марину. Та испуганно попятилась назад и с ужасом стала наблюдать, как кровь в ранах Олега начала стремительно втягиваться назад. Через несколько секунд от крови и ран не осталось и следа, словно их никогда и не было.
        Олег медленно поднялся с пола и подошёл к Марине. Та, широко раскрыв глаза, с ужасом смотрела на него, не в силах даже пошевелиться. Он что, действительно пришёл за ней с того света?! Он оживший мертвец?! Марине хотелось закричать, но вмиг пересохшее горло не издало ни звука. От дикого страха она забыла даже про свой пистолет, что по-прежнему держала в руке. Впрочем, он бы ей вряд ли помог: она уже убедилась, что пули против Олега бессильны.
        — Тебе не удастся убить меня второй раз!
        Марина мелко задрожала, Олег своими словами подтвердил, что он оживший мертвец. От этого знания Марине стало только хуже. Спасения от подобной твари она не знала. Господи, спаси меня, грешную…
        — Ты говорила, что я не могу ударить женщину?!  — криво улыбнувшись, спросил Олег.  — И это так! Но к тебе это не относится, ты не женщина! Ты чудовище!  — с ненавистью выкрикнул он и с силой нанёс ей удар кулаком в лицо.
        Удар был страшен — Олег вложил в него всю свою ненависть и боль. Марина, пролетев по воздуху больше двух метров, грохнулась спиной о металлический сейф и, оставляя на нём кровавую полосу от разбитого затылка, медленно сползла на пол. Это был конец. От вызывающей красоты Марины не осталось и следа: лицо было разбито в кровь, нос свёрнут набок, челюсть сломана… Красавицей ей больше не быть. Марина это понимала, и это понимание только усиливало физическую боль. Ей хотелось плакать, но сломанная челюсть не позволяла даже этого, вместо криков и стонов из её широко раскрытого рта вырвались лишь слабые булькающие звуки.
        — Ну что, нравиться, тварь?!  — прогремел голос над ухом.  — Ты ведь так любила причинять боль другим! А как самой оказаться в роли жертвы?!
        Олег медленно склонился над ней. Марина посмотрела в его глаза и испуганно сжалась в комок.
        — Ты сдохнешь также как и твой дружок, Молот!
        Зловещий голос Олега пугал не меньше, чем сама смерть. Но умирать Марине не хотелось. Она хотела жить. Жить, не смотря ни на что. Даже не смотря на своё уродство. Она попыталась уползти, но сил решительно не хватало. Тогда, в полном отчаянии, она вспомнила про свой пистолет. Марина дрожащими руками подняла пистолет и с трудом прицелилась…
        Но в ответ она услышала только смех. Пистолет Олега не напугал. Более того, он широко раскинул руки, чуть присел, как бы приглашая: ну, давай, стреляй, не бойся!
        Марина горько заплакала, проклиная своё бессилие.
        Но на этом её мучения не закончились. Олег вдруг резко прекратил смеяться, что-то крикнул ей и, в мгновенье ока, превратился в чудовищного зверя.
        Марина в ужасе закричала.
        Зверь смотрел прямо на неё. Но это не были глаза животного, на неё смотрела сама бездна. Марина попыталась отвернуться, но не смогла. Глаза зверя притягивали к себе и не отпускали. Ей очень хотелось, чтобы зверь ушёл, исчез навсегда, убрался туда, откуда вылез. Но зверь и не думал уходить, вместо этого он чуть присел и высоко задрал голову. Через мгновение ужасающий рёв вырвался из пасти чудовища, заставив задрожать даже стены. Марина едва не оглохла и не сошла с ума от ужаса.
        — Это дьявол!  — еле слышно прошептала она и попыталась перекреститься. Но страх сковал её тело.
        Зверь приблизил к ней свою голову и угрожающе зарычал. Марину окатила волна зловония, она видела, как с огромных клыков на пол закапала слюна. Это был настоящий кошмар. Марина чуть отвернула голову и зарыдала.
        А зверь приближался.
        Марина вновь попыталась перекреститься и прочесть единственную молитву, какую она знала — «Отче наш», но было уже поздно. Огромная когтистая лапа грубо схватила её за волосы и, не обращая внимания на её истошные крики, потащила к окну. Затем последовал страшный удар, и Марина, вынеся пластиковый оконный блок, с диким воплем устремилась к земле. И острые прутья железной ограды радостно приняли её в свои объятья. Она не умерла сразу, в этом ей не повезло. И умирать ей ещё придёться долго.
        — Ты ещё успеешь покаяться в своих грехах!  — холодно сказал Олег, глядя на её подрагивающее от боли тело.  — И не надейся, что я позволю тебе потерять сознание! Магия поможет прожить тебе целый час, а там всё в воле божьей. Может он и спасёт тебя, хоть я очень сомневаюсь в этом…
        Когда смолк последний крик обессилевшей от боли Марины, Олег, вновь став собой, круто развернулся и, не задерживаясь более, вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.
        В коридоре уже бегали люди: все слышали звуки выстрелов, но никто не знал, где именно стреляли. Все только спрашивали. Воспользовавшись всеобщей суматохой, Олег быстро спустился по лестнице и выскочил на улицу.
        Вокруг висевшей на прутьях ограды Марины уже столпилась толпа, поэтому Олег туда не пошёл. Он быстро перешёл на другую сторону улицы и, не оглядываясь, зашагал прочь от гостиницы. Здесь ему больше делать нечего, он закончил тут свои дела. Теперь на очереди врачи…

        ГЛАВА 14

        Полковник Морозов задумчиво покачал головой: это дело нравилось ему всё меньше и меньше. Чем больше он изучал место преступления, тем всё больше и больше возникало у него вопросов, ответов на которые он, при всём своём желании, найти не мог.
        Генерал Петренко поднял его сегодня полседьмого утра, едва только стало известно об уничтожении банды Молота и убийстве милиционеров из второго отделения города Саровска, и поручил ему возглавить расследования этих двух громких дел. Ему, как лучшему сыщику области. Тут генерал не лукавил — Морозов и сам знал, что является одним из самых лучших следователей Новошатровского УВД, как-никак за плечами тридцать четыре года службы в органах. Однако, всё это было палкой о двух концах… Если он раскроет эти два дела — честь ему и хвала, а если нет… А если нет, то Петренко с удовольствием расправится с ним. Ни для кого не секрет, что они с генералом ненавидят друг друга. И только его высокий профессионализм мешает Петренко уволить его из органов. Это было своего рода негласное пари — кто кого переживёт. И Морозов очень хотел его выиграть.
        Морозов вздохнул. Вражда враждой, но в этом конкретном случае Петренко кровь из носу нужны успехи. Поэтому-то он и поручил эти дела ему. Петренко был опытным аппаратчиком и прекрасно понимал, что такими «проишествиями» — шутка ли, сорок восемь убитых бандитов и шесть милиционеров!  — обязательно заинтересуются в Москве. Плюс внимание прессы. Не нужно было быть великим пророком, чтобы предсказать, что министр внутренних дел, едва узнав о случившимся, обязательно пришлёт в область комиссию. После которой, очень даже возможно, кое-кто лишиться и постов и пагонов. Под карающий меч может попасть и сам генерал.
        — Что, боишься, сволочь?!  — еле слышно прошептал Морозов, озвучивая свои тайные мысли. Он давно подозревал генерала Петренко в коррупции, в организации заказных уголовных дел и тесных связях с организованной преступностью. Не зря ведь они с Крестом в одной сауне парятся. Но доказать нет возможности, а у генерала в Москве крупные покровители, любое расследование, суки, гасят, не дают развернуться. А он бы с превеликим удовольствием увидел, как генерала лишают поста, а ещё лучше, отправляют в наручниках в тюрьму. Но всё это только мечты, а пока они в одной связке: дело о массовом убийстве саровских милиционеров нужно раскрыть. Это и его личное дело. Дело чести. Убийства своих сотрудников прощать нельзя. Ни в коем случае.
        Благо, что от Новошатровска до Саровска всего пятьдесят минут езды на автомобиле. Он приехал быстро. Морозов всегда считал, что самые первые часы в расследовании — самые важные. От них зависит всё. Поэтому он старался не упустить ни одной мелочи. Пробыв час в спортзале Молота, он поручил дальнейшее расследование местным сыщикам, а сам опять вернулся во второе отделение милиции. Здесь он нужнее, отсюда всё и началось. Он нутром чувствовал, что эти два дела неразрывно связаны. Хотя казалось что общего у убитых милиционеров и бандитов? Даже убиты они по-разному. Но, тем не менее, связь была, Морозов это чувствовал, но вот какая?
        Он в очередной раз посмотрел на кучу битого стекла в приёмной — эти осколки почему-то не давали ему покоя. Повертев один осколок в руках, он вдруг резко спросил у стоявшего за спиной капитана Лосева из убойного отдела Саровского УВД:
        — Капитан, если я не ошибаюсь, это было пуленепробиваемое стекло?
        Капитан Лосев — здоровенный детина под метр девяносто — тут же рявкнул:
        — Так точно, товарищ полковник, стекло действительно пуленепробиваемое.
        — Значит, я не ошибся в первый раз,  — задумчиво сказал полковник, глядя на стул, где сидел покойный сержант Кротов.
        — Насколько я помню, это стекло было способно выдержать автоматную очередь в упор,  — добавил Лосев.  — Уж не знаю, где капитан Петренко его достал, но он им очень гордился, мол, не разбить его ни за что…
        — Тогда объясните мне убогому, каким же образом его тогда разбили?  — Морозов повернулся к капитану.  — Вы видите здесь автоматные или пулемётные гильзы?
        — Нет, не вижу,  — быстро ответил Лосев, оглядев пол.  — И на стенах нет следов от пуль… Да здесь, чёрт побери, вообще нет ничего, кроме этих проклятых осколков и капель крови на них… А ведь и в самом деле, как же нападавшему, или нападавшим, что, в принципе, один чёрт, удалось разбить это самое пуленепробиваемое стекло? Да ещё на такие мелкие кусочки? Чем? Лично я теряюсь в догадках. Как же мы упустили подобный момент, когда осматривали здесь в первый раз?
        — Наверное, потому, что очень торопились попасть в другую комнату,  — сухо сказал полковник.  — Туда, где больше трупов.
        — Позвольте заметить, но нападавший был один,  — осторожно подал голос, молчавший до этого лейтенант Долгих. Он был молод, работал в убойном отделе Саровска всего несколько месяцев, и в присутствии полковника из Новошатровска несколько терялся.  — Свидетели говорят, что нападавший был один. Высокий, молодой мужчина. Только вот описать они его не могут. Одежду помнят, а вот лица нет. И ещё, они очень напуганы.
        — Да эти бомжи, тени своей бояться,  — недовольно поморщился капитан Лосев.  — Знаю я этот контингент… Налить им водяры грамм по двести — и бояться враз перестанут, и нападавшего вспомнят. Или нападавших. Не верю я, что всё это сделал один человек. Не верю, и всё!
        — Однако мне кажется, свидетелям незачем врать, товарищ капитан.  — Долгих развёл руками.  — Им просто нет смысла этого делать. Они от этого ничего не выигрывают. Было бы гораздо понятней, если бы они говорили, что никого не видели, никого не слышали…
        — Ваши рассуждения были бы абсолютно верны, лейтенант, если бы не одно существенное «но»,  — Морозов задумчиво провёл рукой по своему гладко выбритому подбородку.  — У этих «самых свидетелей» в камере труп, и чтобы не получить обвинение в убийстве они вынуждены говорить. Что-нибудь, но говорить. И, тем не менее, мне кажется, что они и в самом деле не врут. Покойный был весьма крепкий мужчина, тёртый калач, а эти бомжи настоящие доходяги, еле-еле душа в теле…
        — А установили уже, от чего умер их сокамерник?  — нетерпеливо спросил капитан Лосев.  — Какова причина смерти?
        Долгих несколько замешкался с ответом. Полковник Морозов повернулся к молодому лейтенанту, внимательно посмотрел на него и, чуть улыбнувшись, сказал:
        — Докладывайте, лейтенант. Я вижу у вас появились кой-какие соображения по этому делу. Выкладывайте, не смущайтесь. Нам предстоит долго работать вместе, так что привыкайте к моему присутствию. И не бойтесь меня, я не кусаюсь. Во всяком случае, я этого за собой раньше не замечал.
        Приободрённый лейтенант благодарно взглянул на полковника. Полковник Морозов ему нравился — невысокого роста, коренастый, строгий, подтянутый. Лицо неулыбчивое, жёсткое. Сразу видно, что человек волевой. И справедливый. Об этом качестве полковника Долгих уже слышал от своих более старших коллег. Вообще, полковник Морозов был в Новошатровской милиции личностью легендарной. Живою легендой. Даже самые сложные преступления он раскрывал играючи. И лейтенант искренне радовался, что ему выпала честь поработать с ним. Теперь главное, не ударить лицом в грязь…
        — Причина смерти задержанного не установлена,  — осторожно начал Долгих.  — Пока, конечно, до вскрытия.
        — А предварительное заключение?  — Лосев явно начал терять терпение.  — Что сказал судмедэксперт?
        — Доктор просто руками развёл — на теле ни одной раны или царапины. Нет и следа от укола. Возможно, отказало сердце… Лицо — сплошная мука. В общем, остаётся верить этим бомжам, что нападавший убил его, непонятно чем и как, на расстоянии. Кстати, личность убитого не установлена. Мёртвые милиционеры этого сделать не успели, задержали для выяснения личности. Но убийца каким-то образом узнал его, хотя сам погибший с ним знаком не был. Это утверждают бомжы. Они же запомнили имя убитого, как назвал его убийца: Иван Федорович Савельев, по кличке Удав. Это, наверное, из-за наколки на груди — очень похоже на удава или анаконду. Но нападавший этого видеть не мог из-за одежды. Прибыл этот Савельев якобы из Ростова, где, как обвинил его нападавший, он совершил ограбление квартиры, убив при этом хозяйку и её малолетнюю дочь. Мы уже направили запрос в Ростов.
        — Молодцы, оперативно работаете,  — похвалил Морозов.  — Я понял, что вы хотели сказать, лейтенант. Ещё одна странность. И сдаётся мне, что эти данные подтвердятся. Наш убийца личность довольно-таки необычная. Это как же можно убить на расстоянии, силой мысли что ли…
        Долгих рукой показал на кресло, где когда-то сидел покойный сержант Кротов.
        — Взгляните, товарищ полковник. Этот сержант, как сказал док, был убит каким-то холодным оружием с длинным обоюдоострым лезвием. Сабля, рапира, меч. Скорее всего, меч.
        — Меч,  — задумчиво протянул Морозов.  — Странный выбор оружия.
        — Очень странный. И ещё, вот взгляните,  — Долгих указал на капли крови на битом стекле.  — Похоже, что нападавший сначала мечом разбил стекло, а затем воткнул лезвие прямо в раскрытый рот сержанта. Потом он резко выдернул меч обратно — отсюда и следы крови на столе и стекле. Это кровь, что стекала с лезвия.
        — Что ж, всё это весьма похоже на правду,  — потирая лоб, сказал Морозов.  — Меч объясняет и отрубленную руку, и кое-что ещё. Например, перерезанные замки в дверях капитана Петренко и его вскрытый, словно консервная банка, сейф. Непонятно только одно — что это за меч. Меч, что с лёгкостью разбивает пуленепробиваемое стекло и режет тугоплавкую сталь как нож масло.
        — Но это невозможно,  — вставил капитан Лосев.
        — Сам знаю, что невозможно,  — отпарировал Морозов.  — Но факты — вещь упрямая. Как то же всё это сделано. Как?! Вы можете мне объяснить, капитан?!
        Лосев растерянно развёл руками:
        — Я… нет, не могу. Но должно же всему этому быть какое-то объяснение. Разумное объяснение. Я не могу поверить в меч, который с лёгкостью режет сталь. Это что, меч-кладенец из сказок!
        Вопрос остался без ответа.
        — Есть ещё одна странность, на которую я хотел бы обратить ваше внимание,  — начал издалека лейтенант Долгих.  — Убитые милиционеры стреляли в нападавшего, там весь пол в гильзах, а на стенах следы от пуль. Однако он не был даже ранен. Скажите: как такое возможно?
        — Интересно, откуда вы знаете, что он не был ранен?  — быстро спросил капитан Лосев.  — С чего вы так решили?
        Долгих шумно вздохнул.
        — Во-первых, свидетели не видели на убийце никаких ран. А во-вторых…
        Морозов внимательно посмотрел на лейтенанта.
        … — а во-вторых, убийца покинул участок через входную дверь. Как и вошёл. И на крыльце нет ни одной капли крови.
        — Браво, лейтенант,  — Морозов негромко захлопал в ладоши.  — Вы далеко пойдёте. Ни на крыльце, ни в коридоре нет капель крови. Убийца, или даже убийцы, действительно не ранены. Как это ни странно.
        — Вот я и спрашиваю, как такое может быть?  — Долгих вопросительно посмотрел на полковника.
        — А такое возможно, если только наш убийца не человек.
        Лосев удивлённо взглянул на Морозова.
        — Вы это серьёзно, товарищ полковник?
        — Серьёзней некуда,  — Морозов провёл рукой по подбородку.  — Тут куча странных фактов, которые не поддаются никакому объяснению. Я имею в виду, как вы выразились капитан, разумному объяснению. И откинуть эти факты никак нельзя.
        — Однако, кем бы в действительности не был наш таинственный убийца, но он явно человек.
        Морозов и Лосев одновременно посмотрели на молодого лейтенанта.
        — Кровавую надпись на стене сделал явно человек,  — охотно пояснил Долгих.  — «Смерть оборотням». Сплошные эмоции. Убийца явно ненавидел этих милиционеров. Очень сильно ненавидел. И сделал всё, чтобы перед смертью они сильно помучились.
        — Ещё бы загнал им в живот осиновые колья,  — поморщился Лосев.  — Хотел убить их словно вампиров. Хорошо ещё, что кресты им на грудь не положил. А то, то ещё было бы дельце. «Вампиры в милицейских погонах». Так бы окрестили его газетчики. А, кстати, лейтенант, наш доктор случайно не проверял, не было ли у наших убитых длинных клыков?  — невесело пошутил он.
        — Нет, клыков не было,  — глухим голосом сказал Долгих, немного поморщась.  — Нельзя так шутить, товарищ капитан. Но, тем не менее, эти колья нам кое о чём говорят.
        — И о чём же?  — спросил Морозов.  — Выкладывайте, лейтенант, не стесняйтесь. Вы пробыли здесь дольше нашего, и нам с капитаном интересно узнать, что вы тут нарыли.
        — Осиновые колья говорят нам,  — начал приободрённый лейтенант,  — что убийца нас совершенно не боится. Это звучит невероятно, но это так. Он не убил сразу милиционеров, хотя имел полную возможность. Вместо этого он воткнул им в животы колья, желая, чтобы они ещё помучились перед смертью. Получается, он оставлял в живых свидетелей. И его совершенно не интересовало, что их могут быстро найти, и они смогут описать его. Он хотел только одного: утолить свою жажду мести, хотел, чтобы они как можно дольше помучились. Он явно мстил им за что-то. И я теряюсь в догадках, что они такого сделали, чтобы вызвать такую лютую ненависть. Для убийцы эти милиционеры не люди, и даже не звери, а много, много хуже.
        — Мне кажется, что ты, лейтенант, даже оправдываешь его?  — неодобрительно спросил Лосев.
        — Нет, это не так. Я просто пытаюсь понять мотивы убийцы.
        — Иными словами, вы думаете, что мотивом данного преступления является личная месть?  — негромко спросил у лейтенанта Морозов, приятно осознавая, что его выводы полностью совпадают с его собственными.
        — Я абсолютно в этом уверен,  — Долгих твёрдо посмотрел на полковника.  — Это именно месть. Даже мафия так не убивает.
        — Ну, а что скажите вы, капитан?  — Морозов повернулся к Лосеву.
        — Мафия действительно так не убивает,  — неохотно подтвердил Лосев.  — Если только это не вызов всем правоохранительным органов. Но это, увы, исключено. Все, кто это мог сделать, лежат сейчас на полу спортклуба «Родник». Остаётся месть. Тут, пожалуй, лейтенант прав. Ну, а на счёт всего остального… Не знаю. Получается, что у нас не убийца, а какой-то монстр, наделённый сверхъестественными способностями. И где только убитые милиционеры его повстречали?..
        — Что?  — удивлённо вскричал Морозов.  — Капитан, повторите, что вы сейчас сказали.
        Лосев удивлённо пожал плечами:
        — Я сказал: монстр, наделённый сверхъестественными способностями…
        — Всё, всё, достаточно. Спасибо, капитан,  — поблагодарил Лосева Морозов.  — Вы только что подали мне одну идею. Я хочу, чтобы на место преступления взглянул ещё один человек.
        Лосев с Долгих удивлённо переглянулись. Но не им обсуждать прихоти начальства.
        Морозов же быстро достал из внутреннего кармана куртки сотовый телефон и набрал нужный ему номер.
        Пока полковник доставал телефон, Долгих осторожно поинтересовался у капитана:
        — Забыл спросить, а капитан Петренко нашёлся?
        Лосев отрицательно покачал головой.
        — Нет, как сквозь землю провалился.
        — Понятно,  — протянул Долгих, и весь обратился в слух: ему было интересно, кому позвонит полковник Морозов.
        — Здравствуйте, Григорий Алексеевич. Это полковник Морозов вас беспокоит. Не помешал? Нет, вот и отлично. Я хотел поблагодарить вас за вашу помощь в поисках двух девушек-лыжниц. Да, они живы. И мы нашли их точно в том районе, где вы указали. К счастью обошлось без криминала, просто одна из лыжниц сломала ногу. Неудачное падение. И, вдобавок, они немного заблудились. Отец одной из девушек, директор местного леспромхоза очень просил вас поблагодарить.  — Морозов сделал короткую паузу, посмотрел на осколки пуленепробиваемого стекла и, со вздохом, сказал: — Сожалею, Григорий Алексеевич, но вновь вынужден просить вас о помощи. Не могли бы вы приехать в Саровск? Дело крайне важное.
        — Нет проблем,  — ответил невидимый собеседник.  — Я можно сказать уже в Саровске. В гостях у брата, в Калиновке. Это деревня в пяти километрах от Саровска. Могу выехать прямо сейчас. Всё равно собираюсь в город за покупками. Куда мне подъехать?
        Прежде чем Морозов успел ответить, в комнату влетел с улицы шофёр капитана Лосева и с ходу выпалил:
        — Товарищ капитан, ещё одно убийство. Десять минут назад убит прокурор Саровска Савинов. Убит в своём собственным кабинете. Вам велено ехать туда.
        — О боже, час от часу не легче,  — недовольно скривился Лосев.  — Убийца не известен…
        — Убийца известен, товарищ капитан.
        Все мгновенно уставились на шофёра.
        — Это капитан Петренко.
        — Кто?!  — в один голос вскричали Морозов с Лосевым.
        — Капитан Петренко,  — охотно подтвердил шофёр.  — Это он убил прокурора. Сомнений нет. Там целая куча свидетелей. Секретарша вообще в обмороке…
        — Капитана Петренко задержали?  — быстро спросил Морозов.
        — Пока нет, товарищ полковник,  — шофёр вытянулся по струнке.  — Никак не могут найти. Словно испарился. Вас всех просили приехать побыстрей.
        — Ладно, сейчас едем. Заводи машину.  — Морозов вновь поднёс к уху телефон.  — Григорий Алексеевич, если вас не затруднит, подъедьте прямо к городской прокуратуре. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили.
        — Буду через двадцать минут. Я всё слышал.
        — Вот и отлично, буду ждать.  — Морозов убрал телефон и, посмотрев на Долгих, отдал приказ: — Вы едете с нами, лейтенант. Будете работать со мной.
        Долгих, сияя от счастья, радостно выпалил:
        — Слушаюсь, товарищ полковник.
        Выйдя из кабинета прокурора Саровска, полковник Морозов неспеша достал из кармана пачку сигарет и, задумчиво уставившись в окно, закурил. Сигарета помогала мышлению, а ему сейчас о многом нужно было подумать. В этом, простом на первый взгляд, деле об убийстве прокурора было столько неувязок, что хоть караул кричи. Абсурд какой-то. Ну, зачем скажите капитану Петренко, внезапно возникшему из небытия, убивать прилюдно своего друга-прокурора, да ещё с такой жестокостью. Где, чёрт побери, этот Петренко прятался и куда опять исчез? На улице столько патрулей, что ускользнуть от них просто невозможно. Но самая главная неувязка заключалась в самом убийстве. Как его можно было совершить таким образом?
        Словно прочитав его мысли, лейтенант Долгих осторожно заметил:
        — Странно, но свидетели обязательно должны были услышать шум из кабинета. Слышимость тут хорошая.
        Морозов болезненно скривился: вот-вот, должны, ведь генерала Петренко, распекавшего начальника Саровского УВД, было прекрасно слышно и здесь.
        — Вы попали в самую точку, лейтенант,  — неохотно ответил Морозов.  — Однако не верить показаниям дюжины свидетелей мы тоже не можем — они все в один голос утверждают, что из кабинета не доносилось ни звука. И что же у нас тогда получается?
        — А получается у нас полный абсурд,  — в сердцах воскликнул капитан Лосев.  — И это ещё мягко сказано. Человек, в тело которого забивают гвозди, должен орать и визжать так, что его будет слышно за два квартала. А у нас никто ничего не слышал за соседней стенкой. Мысль же о том, что прокурор сыграл в стойкого подпольщика отбросьте сразу. Я его знал: слюнтяй и слабак. Хоть о мёртвых плохого и не говорят, но это так. И опять же, как, скажите мне, можно забить обычные гвозди в бетонную стену. Как?
        Вопрос капитана остался без ответа. Да он и сам знал, что его вопрос чисто риторический. Так, чтобы выплеснуть эмоции.
        Бросив взгляд на закрытую дверь кабинета прокурора, Лосев раздражённо буркнул:
        — И всё равно не пойму: за каким хреном капитану Петренко понадобилось убивать Савинова?
        — А может быть убийца вовсе и не он?  — неожиданно сказал Долгих.
        Морозов с Лосевым резко повернулись к лейтенанту.
        — А кто же тогда?  — быстро спросил Лосев.
        — Всё очень просто. Прокурора могли убить и после ухода капитана Петренко. Ведь секретарша вошла в кабинет минут через пятнадцать после его ухода. А настоящий убийца мог попасть в кабинет и через окно. По верёвке, с крыши. Окна прокурорского кабинета выходят на улицу. Напротив, как раз находится здание коммерческого банка. На нём я видел камеры слежения. Надо попросить плёнки. Если убийца проник в кабинет через окно, мы это увидим. А заодно увидим и всех тех, кто входил и выходил из здания прокуратуры в интересующее нас время.
        — Отличная мысль,  — с воодушевлением воскликнул капитан Лосев.  — Ну, лейтенант. Ну, голова. А с кассетами проблем не будет. Начальник службы безопасности банка — мой старый друг. Мы их получим буквально через пару минут.
        — Тогда за дело. Идём в банк.  — Морозов затушил сигарету и первым направился к выходу.
        Однако в приёмную уже вошёл сержант милиции в сопровождении невысокого мужчины с короткими рыжеватыми волосами и, увидев идущего навстречу полковника Морозова, коротко доложил:
        — Товарищ полковник, к вам посетитель. Говорит, вы его ждёте.
        Морозов остановился и посмотрел на мужчину, стоявшего за сержантом.
        — Да, всё правильно. Я его ждал. Спасибо, сержант. Можете идти.
        Сержант быстро козырнул и ушёл.
        Морозов поздоровался за руку с вошедшим и коротко представил его Лосеву и Долгих.
        — Знакомьтесь. Это мой старый знакомый Горкин Григорий Алексеевич. Экстрасенс.
        — Экстрасенс?  — удивлённо воскликнул Лосев, который совершенно не верил ни в экстрасенсов, ни в магию, не во всякую там чертовщину. Но, тут же опомнившись, он вежливо улыбнулся и представился: — Капитан Лосев.
        За ним представился Долгих, с неподдельным интересом разглядывавший экстрасенса.
        Горкин, чуть улыбнувшись, пожал руку обоим.
        — Да, вы не ошиблись, я действительно экстрасенс. И время от времени сотрудничаю с правоохранительными органами, помогаю в поисках пропавших людей. Определяю по фотографиям, живы ли они, и где их примерно искать.
        — И что, это помогает?  — полюбопытствовал Долгих.
        — Да,  — ответил за Горкина Морозов.  — Григорий Алексеевич помог спасти жизни многим людям, а также найти тела тех, кто считался безвести пропавшими. Я очень надеюсь, что Григорий Алексеевич, поможет нам и в нашем новом деле. Поможет разобраться со всеми странностями и нестыковками.
        — Если только это будет в моих слабых силах,  — улыбнулся Горкин.
        Лейтенант Долгих, пользуясь случаем, внимательно разглядывал экстрасенса, пытаясь утолить своё любопытство. Ни с одним из них ему ещё встречаться не приходилось. Худощавый, среднего роста, лицо совершенно обычное, даже какое-то невзрачное, некрасивое, ничем не запоминающееся. И даже взгляд светло-карих глаз был обычный, как у всех людей. А не как у тех магов и экстрасенсов, что предлагали свои услуги в газетах, где пронзительный взгляд и широко расставленные глаза были непременным условием. В общем, глядя на Горкина, он никогда бы не подумал, что тот экстрасенс.
        Дальнейший разговор прервался появлением генерала Петренко. Он вышел из кабинета прокурора в сопровождении целой свиты милицейского начальства. Выглядел он до нельзя усталым и озабоченным, что, впрочем, неудивительно — в убийстве прокурора подозревали его собственного сына.
        Лейтенант Долгих с генералом Петренко ещё не встречался, поэтому с любопытством посмотрел на главу Новошатровского УВД.
        Генералу Петренко, как он знал, было пятьдесят четыре года. Высокий, широкоплечий, сразу видно бывший спортсмен. Скорее всего, борец. Однако спорт остался в прошлом, нынешний вид генерала портил большущий живот, из-за которого он двигался медленно, осторожно, даже неторопливо. Лицо красное, одутловатое. Нос крупный, картошкой. Но вид у генерала был, тем не менее, весьма грозный. И кричать на подчинённых он умеет, подумал Долгих, вспомнив недавние крики, доносившиеся из закрытого кабинета прокурора Саровска.
        Увидев Морозова, генерал Петренко остановился и, тяжело вздохнув, негромко сказал:
        — Мы уезжаем. Не будем вам мешать, Александр Сергеевич. Работайте. Вся надежда теперь только на вас. Вы должны раскрыть эти дела. Министр взял их под личный контроль. Завтра из Москвы прибывает комиссия. Нам нужны хоть какие-то результаты. Можете задействовать любые силы. Если что, звоните сразу мне. В восемь вечера жду вас у себя, с докладом о ходе расследования. И, пожалуйста, найдите моего сына. Живым. Вы поняли меня?
        — Да, товарищ генерал. Я сделаю всё, что смогу.
        — Удачи вам,  — сказал генерал на прощанье и начал медленно спускаться по лестнице. Свита немедленно двинулась за ним.
        Проводив генерала взглядом, Морозов повернулся к Лосеву.
        — Вот что, капитан, вы сейчас с лейтенантом идёте в банк и договаривайтесь насчёт кассет. А мы, с Григорием Алексеевичем подойдём чуть попозже, осмотрим ещё раз место преступления.
        Лосев пожал плечами:
        — Нет проблем.
        Когда Лосев с Долгих ушли, Морозов с Горкиным прошли в кабинет прокурора.
        Даже после ухода генерала Петренко со свитой, в кабинете было всё равно многолюдно: эксперты всё ещё работали. Распятое тело прокурора по-прежнему висело на стене. Кровавое пятно на белом фоне…
        Едва только взглянув на труп, Горкин резко выпалил:
        — Ненависть!
        — Что?  — удивлённо переспросил Морозов.
        — Ненависть! Я чувствую ненависть. Тот, кто убил прокурора, жутко его ненавидел.  — Горкин повернулся к Морозову.  — По пути сюда, я проезжал мимо второго отделения милиции и видел, как выносили трупы. И там я тоже почувствовал ненависть. Только ещё более сильную. Воздух был буквально пропитан ею. И хотите верьте, хотите нет, но я абсолютно уверен, что прокурора и тех милиционеров убил один и тот же человек. Поверьте мне. Я чувствую его след. Это что-то неуловимое, непонятное, но я это чувствую.
        Морозов задумчиво провёл рукой по подбородку и тихо сказал:
        — Я верю вам, Григорий Алексеевич. Похоже это действительно один человек. Только вот одно но…  — Он посмотрел на Горкина.  — Я сомневаюсь, что он человек…
        В глазах Горкина промелькнуло удивление.
        — О чём это вы?
        — У меня накопилось очень много странностей, которые я никак не могу объяснить с позиции здравого смысла. Я с таким никогда не сталкивался за всю свою жизнь. Поэтому, я очень надеюсь на вашу помощь, Григорий Алексеевич.
        Горкин ясно видел, что полковник Морозов не шутит и что он действительно растерян. И это было так странно и неожиданно…
        — Я помогу вам, Александр Сергеевич. Всё, что в моих силах. Однако, я никак не могу понять о каких странностях вы говорите? Хотя я прекрасно понимаю, что вы не так уж часто находили распятых людей.
        Морозов вздохнул:
        — Я вам всё объясню. Но попозже. А пока, скажите мне, Григорий Алексеевич, как убийца, пробывший в этом кабинете всего несколько минут смог распять нашего прокурора? Взгляните: его ноги не касаются пола. Он что, одной рукой держал прокурора за горло, а второй забивал гвозди? Да, и как собственно, он смог забить обыкновенные гвозди для дерева в бетонную стену? Бил молотком?
        Только тут до Горкина дошла вся абсурдность такого предположения. Его глаза удивлённо округлились. И в самом деле, а каким образом?.. Он прекрасно знал, что, не высверлив заранее отверстие, забить гвоздь в бетон невозможно. А убийца смог, причём загнал не один гвоздь, а, как минимум, дюжину.
        — И почему никто не слышал как кричала жертва?  — задал ещё один вопрос Морозов.
        — Может быть, прокурор был в беспамятстве?  — неуверенно предположил Горкин.  — В отключке?
        — Может быть,  — махнув рукой, согласился с ним Морозов.  — Ну, а грохот от падающей мебели, книг? Но самое главное — гвозди! Как убийца смог загнать их в бетонную стену в полной тишине? Чем он их забивал? Молотком?
        — Нет, молоток исключается,  — вступил в разговор пожилой судмедэксперт с редкими седыми волосами.  — На шляпках гвоздей нет никаких следов ударов. Предварительно высверленных отверстий тоже нет. А бетон очень крепкий. Я попробовал забить в стену дюпель, так он загнулся после первых же ударов. И шляпка расплющилась полностью. А дюпель это вам не гвоздь.  — Пожилой врач развёл руками.  — В итоге получается, что наш убийца обладает какими-то уникальными сверхъестественными способностями, либо… либо он знает способ как забить, вернее загнать, гвоздь в бетон, о котором я ничего не слышал. Последнее, опять же маловероятно, поскольку я даже не представляю, как физически может происходить подобный процесс. Бред какой-то… Да, и предвосхищаю ваш вопрос, товарищ полковник, о причине смерти я скажу только после вскрытия. Вдруг меня и на вскрытии ждёт какой-нибудь неприятный сюрприз.
        Морозов понимающе кивнул.
        — Мы подождём.
        — Вот и отлично. Тогда мы здесь закончили. И тело можно снимать.
        Морозов не возражал.
        — Снимайте. И поторопитесь с заключением.
        — Постараюсь побыстрей.  — Доктор направился было к телу прокурора, но потом остановился и добавил: — Не знаю, будет ли это вам полезным, но все гвозди абсолютно новые. На них сохранилась даже смазка. Такое впечатление, что убийца купил их совсем недавно в магазине.
        — Спасибо,  — задумчиво сказал Морозов, глядя на труп прокурора.  — Это действительно может нам помочь. Ещё раз спасибо, доктор.
        Пока Горкин наблюдал за тем, как снимали с гвоздей тело, Морозов осмотрел окна в кабинете. Одно из них было приоткрыто. И, похоже, что его открыл сам прокурор. Судя по куче окурков в пепельнице, с утра он выкурил достаточное количество сигарет. Даже сейчас, несмотря на приоткрытое окно, в кабинете стоял стойкий запах табачного дыма. Так что версия лейтенанта Долгих, несмотря на всю её маловероятность, имела право на жизнь. Осталось только подождать подтвердит ли её видеокассета…
        Однако время поджимало, и Морозов с Горкиным поспешили покинуть прокурорский кабинет. Видя любопытство Григория Алексеевича, Морозов начал рассказывать о тех странностях, с которыми он столкнулся сегодня. По мере рассказа глаза Горкина округлялись всё больше и больше.
        — Невероятно, просто невероятно,  — без устали повторял он.
        Выйдя на улицу, они столкнулись с полковником Сарычевым, который как раз закончил свой разговор по рации возле одной из служебных машин. Увидев Морозова, он извиняющим голосом сказал:
        — Простите, Александр Сергеевич, но я должен ненадолго отъехать. Нужно встретить милиционеров, прибывающих из соседних городов. Проведём несколько крупных облав, авось чего-нибудь выловим… Предлагаю встретится у меня в кабинете примерно через час.
        — Отлично. Я буду. Там всё и обсудим. А пока я кое-что проверю здесь. Да, кстати, капитана Петренко нашли?
        — Нет,  — Сарычев развёл руками.  — Как сквозь землю провалился. На улицах столько патрулей… Но из города ему не выйти. Ничего, рано или поздно, найдём. Это лишь вопрос времени. Тут,  — он указал рукой на здание прокуратуры,  — хоть известно кого нужно ловить. А вот кого задерживать по подозрению в уничтожении банды Молота, ума не приложу. Сорок восемь трупов. Они буквально разорваны на куски. Такое впечатление, что их разорвал какой-то зверь. Хищник из одноимённого фильма… Бред какой-то… Такое впечатление, что у нас снимают очередную серию этого самого «Хищника». Хорошо ещё, что трупы к потолку не подвешены…
        — Ничего, разберёмся,  — попытался успокоить его Морозов. Но Сарычев в ответ только обречённо махнул рукой и уселся в машину. Через секунду его служебная «Волга», блеснув проблесковыми маячками, стремительно рванула с места и исчезла за ближайшим поворотом. Полковник торопился, дел у него было навалом.
        В банке их уже ждали. Молодой охранник сразу же проводил их в кабинет начальника службы безопасности банка.
        Там уже находились и капитан Лосев с лейтенантом Долгих. Они как раз просматривали видеозапись на небольшом телевизоре, стоявшем на тумбочке в углу комнаты.
        Увидев Морозова с Горкиным, капитан Лосев немедленно представил их хозяину кабинета Маслову Николаю Васильевичу — крупному представительному мужчине в строгом деловом костюме.
        Поздоровавшись с Масловым, Морозов нетерпеливо поинтересовался:
        — Нашли что-нибудь интересное?
        Долгих отрицательно покачал головой:
        — К сожалению, версию о проникновении через окно можно сразу отбросить. На крыше никого не было. Остаётся только капитан Петренко.
        — Он есть на видеозаписи?  — спросил Морозов, указав головой на телевизор.
        — Мы нашли его входящим и выходящим из здания прокуратуры,  — осторожно начал капитан Лосев.  — Но тут есть некоторые сложности…
        — Какие же?  — Морозов начал проявлять нетерпение.  — Выкладывайте.
        — Лица капитана Петренко на плёнке нет,  — ответил за Лосева Долгих.  — Вместо него какая-то рябь. Видна фигура, форма со знаками отличия, но не лицо. Не понимаю, как такое может быть…
        — Показывайте,  — приказал Морозов.  — Будем разбираться вместе.
        Маслов по праву хозяина быстро отмотал плёнку назад, и Морозов с Горкиным увидели подходившего к крыльцу прокуратуры человека в капитанской форме. Только вот вместо лица у него было какое-то мутное пятно.
        — Тоже самое и тогда, когда он выходит из здания. Дефект плёнки исключён. Лица остальных людей видны прекрасно. И это без сомнения капитан Петренко,  — Лосев посмотрел на Морозова,  — я в этом абсолютно уверен. Я узнал его по фигуре. Не знаю только, почему не видно его лица. Раньше он всегда удачно получался на фотографиях. Так что версию о его якобы повышенном магнетизме, из-за которого его невозможно заснять на плёнку, можно сразу отбросить.
        — Простите, а вас нет фотографии капитана Петренко?  — вмешался в разговор Горкин.  — Мне надо кое-что проверить.
        Лосев извиняюще развёл руками.
        — Увы, с собой нет. В нашем городе его знали все, так что в фотографиях особой необходимости не было.
        — К счастью, она есть у меня,  — улыбнувшись, сказал Маслов.  — Подождите минутку, я её сейчас найду.
        Маслов подошёл к своему письменному столу и, покопавшись в одном из ящиков, вытащил фотографию, которую и протянул возбуждённому от нетерпения Горкину.
        На снимке было изображено несколько милиционеров в форме, в одном из которых Горкин узнал самого хозяина кабинета.
        — Петренко крайний слева,  — подсказал Маслов Горкину.  — Лицо как видите прекрасно видно.
        Горкин внимательно изучил снимок, после чего перевёл взгляд на экран телевизора, где застыл в неподвижности капитан Петренко.
        Через несколько секунд, повернувшись к полковнику Морозову, Горкин громко объявил:
        — Боюсь разочаровать вас, господа, но на экране телевизора вовсе не капитан Петренко. Это совсем другой человек. Именно он убил прокурора, а заодно и тех милиционеров из второго отделения.
        Увидев неверие и крайнее удивление на лицах, Горкин только усмехнулся:
        — Да-да, всё именно так. И можете не сомневаться — я в своём уме, и отвечаю за свои слова. Капитан Петренко и человек на экране — это совершенно разные люди. Более того, судя по фотографии, капитан Петренко уже мёртв. Тут ошибка практически исключена.
        В комнате повисло тяжёлое молчание. Все переваривали полученную информацию. Первым пришёл в себя Морозов. Указав рукой на телевизор, он задал вопрос который, без сомнения, интересовал всех:
        — Хорошо, и кто же тогда на экране? Кто приходил к прокурору?
        Горкин невесело улыбнулся.
        — К сожалению, я не могу вам этого сказать. Мне самому крайне интересно. Понимаете, я такого ещё никогда не видел. И даже не подозревал, что такое вообще возможно.
        — О чём это вы, Григорий Алексеевич?  — хмуро поинтересовался Морозов, нутром чуя, что сейчас получит очередную «заморочку».
        И предчувствия его не подвели. Шумно вздохнув, Горкин выпалил:
        — Я о том, что у всех, у всех без исключения, людей есть аура. И я её вижу, как, впрочем, видит и любой другой экстрасенс. Аура бывает разных цветов, в зависимости от состояния здоровья человека, его эмоций, ну и так далее. Однако дело не в этом. Всё дело в том, что у нашего загадочного убийцы я не вижу этой самой ауры. А такого просто не может быть.
        — Получается, что наш убийца мертвец? Вы это хотели сказать, Григорий Алексеевич?  — мрачнея лицом, поинтересовался Морозов. Час от часу не легче.  — Насколько я знаю, ауры нет только у мертвецов. Да и то, только по прошествии трёх дней после смерти…
        Горкин медленно покачал головой.
        — Да нет, не похож он на мертвеца. И аура, возможно, у него есть. Всё дело в том, что нашего убийцу снаружи окружает какое-то защитное поле ярко-красного цвета. Это своего рода кокон, и его явно что-то питает изнутри. Но вот что?
        — А вы можете проникнуть сквозь это защитное поле?  — осторожно поинтересовался лейтенант Долгих.
        — Не знаю,  — не уверенно протянул Горкин.  — Но можно попробовать. Мне самому безумно интересно. Что же это такое?
        — Подождите-ка,  — вмешался капитан Лосев.  — Давайте обсудим один момент. Свидетели видели и опознали в убийце капитана Петренко. Это все люди, заслуживающие безусловного доверия, и которые отлично знали его в лицо, так как неоднократно встречались с ним лично. Тут даже трюк с переодеванием и гримом вряд ли прошёл бы. Но, тем не менее, вы, Григорий Алексеевич, утверждаете, что наш убийца помимо всего прочего профессиональный актёр, раз ему удалось провести стольких людей?
        Горкин отрицательно покачал головой.
        — Нет, вы не совсем меня правильно поняли. Я не знаю, что использовал убийца, но боюсь это не грим. Здесь нечто совсем другое. Кроме того, я вспомнил, что уже встречался с капитаном Петренко. Полковник Морозов может это подтвердить.
        — Да, как минимум дважды. Мы искали ребёнка, похищенного ради выкупа. Преступники были из Саровска, и Петренко привозил нам кое-какие материалы…  — Морозов недоумевающее посмотрел на Горкина: — Да, вы встречались с Петренко. И что? Какое это имеет отношение к нашему делу?
        Горкин улыбнулся.
        — А то, что я вспомнил его ауру. И сейчас могу с уверенностью сказать, что капитан Петренко и наш убийца — это совершенно разные люди, поверьте мне. И с той же уверенностью заявляю, что этот убийца весьма удивительная личность, уником в своём роде. Он использует магию…
        — Вы хотите сказать, что он экстрасенс?  — быстро спросил капитан Лосев; на его лице так и читалось недоверие.  — Такой же экстрасенс, как и вы?
        Горкин тяжело вздохнул.
        — Да нет же. Капитан Лосев, вы не верите в экстрасенсов и в их возможности. Но это только потому, что вы с ними не сталкивались. Однако, экстрасенсы отнюдь не волшебники. Понимаете, не волшебники. То, что делает этот таинственный убийца, не может ни один из них. Я не знаю кто он. И даже никогда не предполагал, что могут существовать такие вот люди.
        Горкин обвёл всех тяжёлым взглядом и тихо добавил:
        — Я даже не уверен, что это человек.
        На какое-то время в комнате установилась полная тишина. Все обдумывали слова экстрасенса, уж больно необычными были его выводы. Ему бы не верить, но закрыть глаза на кучу абсолютно невероятных фактов было невозможно. Конечно, можно прикинуться Фомой-неверующим или дурачком, но этот путь вёл в никуда. Кровь из носу, но им нужно было объяснить череду этих убийств, и найти виновного. Найти убийцу. Найти, во что бы то ни стало. Это их работа, это их долг.
        Первым нарушил затянувшееся молчание хозяин кабинета.
        — Вы извините меня, Григорий Алексеевич, но почему бы вам действительно не воспользоваться советом лейтенанта Долгих и не попытаться пробить защиту убийцы. Мы ведь хотим только узнать, с кем мы имеем дело. С человеком наделённым необычными способностями, или с… или с кем то иным. Если это достаточно безопасно, почему бы не попробовать? Думаю, это не займёт слишком много времени. А в случае удачи, мы сразу узнаем, с кем имеем дело. С ожившим мертвецом, экстрасенсом или с кем-то ещё, боюсь даже предполагать.
        — Покончить с сомнениями очень заманчиво, но боюсь, это слишком опасно,  — покачал головой Морозов.  — У меня плохие предчувствия относительно этой идеи. Не нравится она мне.
        Горкин помолчал минуту, а потом махнул рукой:
        — Эх, была-небыла, я попробую, иначе потом всю жизнь буду казнить себя за трусость и нерешительность.
        — Григорий Алексеевич, может не стоит?  — неожиданно поддержал Морозова Лосев.  — Не стоит рисковать?
        Горкин махнул головой.
        — Нет, я попробую. Я хочу знать ответ. Я не могу отступить, стоя в двух шагах от истины. Я обещал Александру Сергеевичу, что я помогу, и я сдержу слово. Нам всем нужна истина. Всем.
        Морозов тяжело вздохнул и тихо спросил:
        — Сколько это займёт времени?
        Горкин пожал плечами.
        — Думаю, всего несколько минут. И не волнуйтесь, я буду осторожен. Я ведь не самоубийца, в конце концов.
        — Тогда действуйте,  — сдался Морозов и скомандовал остальным: — Давайте немного отойдём назад и помолчим. Дадим, Григорию Алексеевичу возможность сосредоточится.  — И первым шагнул назад.
        Лейтенант Долгих, последовав примеру полковника Морозова, быстро отошёл к стене и стал с любопытством наблюдать за действиями экстрасенса. Однако ничего таинственного или сверхъестественного Горкин не делал, он просто подошёл к телевизору, на котором неподвижно застыло изображение таинственного убийцы, и стал пристально смотреть на него, сохраняя при этом полное молчание.
        Через пару минут он тихо пробормотал:
        — Интересно, что же это такое?..
        Долгих весь напрягся, ну вот, сейчас мы, наконец, всё узнаем. И он весь обратился в слух, сгорая от нетерпения. Интересно, что же ты нам сейчас поведаешь, товарищ экстрасенс?
        Долго ждать не пришлось — буквально через несколько секунд экстрасенс вдруг дико заорал, схватился за голову, затем рухнул на пол и начал кататься по нему, воя от боли.
        Милиционеры, не ожидавшие ничего подобного, сначала опешили, а затем, немного придя в себя, бросились к нему на помощь. Однако они мало чем могли помочь ему. Поэтому они просто прижали Горкина спиной к полу, но тот продолжал орать и пытался вырваться. Милиционеры не могли понять, что с ним, ведь никаких ран или порезов на нём не было.
        Лишь через минуту Горкин начал успокаиваться. Движения его стали не такими порывистыми, руки и ноги перестали дёргаться как при припадке, а лицо приобрело более осмысленное выражение. Убедившись, что горе-экстрасенсу стало действительно лучше, милиционеры, наконец, отпустили его.
        Тяжело дыша, Горкин попытался подняться. С помощью Морозова он медленно встал на ноги и тут же рухнул в бережно подставленное лейтенантом Долгих кресло.
        — Ну и напугали вы нас, Григорий Алексеевич,  — тихо сказал Морозов, заботливо вытирая платком пот и пену с губ Горкина.  — Что случилось? Почему вы так кричали? Вы можете рассказать нам?
        — Да, я всё расскажу,  — дрожащим голосом прохрипел Горкин.  — Одну минуту, только отдышусь.
        — Вот, выпейте воды,  — заботливо сказал Маслов, протягивая стакан.  — И вам сразу станет легче.
        Горкин сделал несколько глотков и, благодарно улыбнувшись Маслову, отдал ему стакан.
        — Спасибо, мне действительно стало лучше. И теперь я постиг, наконец, глубокий смысл старой русской пословицы: не зная броду — не суйся в воду!
        — Да, что с вами случилось? Почему вы так кричали?  — озабоченно спросил Морозов.  — Рассказывайте, не томите.
        — Вам удалось что-нибудь узнать?  — не удержался от вопроса лейтенант Долгих, видя, что экстрасенсу стало намного лучше.
        Горкин отрицательно покачал головой.
        — Увы, нет, мой друг. Как только я попытался проникнуть сквозь этот красный кокон, как сразу получил ответный удар. Удар, невероятный по силе и мощи. Я не ошибся, когда говорил, что это какое-то защитное поле. Боль вспыхнула у меня в мозгах словно вспышка света. Я уже думал, что умру. Такая адская боль, что страшно вспомнить. Но боюсь, это ещё не всё. Мне кажется, я на время лишился своих способностей. Я почти не вижу ваших аур. Может потом, я ещё…
        — Нет, хватит нам на сегодня опытов,  — резко ответил полковник Морозов.  — Магия магией, но нам пора действовать нашими привычными методами. Кстати, вы утверждали, что капитан Петренко уже мёртв, а могли бы вы подсказать, где нам искать его тело? Это очень важно.
        Горкин болезненно поморщился.
        — Я собирался заняться им попозже, но если не ошибаюсь, его тело где-то в квартире. Не очень далеко отсюда. Возможно, он находится в своей собственной квартире. Простите, но больше я вам ничем помочь не могу.
        — Этого более чем достаточно.  — Морозов резко выпрямился.  — Капитан Лосев, немедленно группу захвата на квартиру капитана Петренко. Если никто не откроет — ломайте дверь. Это приказ.
        — Слушаюсь,  — козырнул Лосев и быстро достал из кармана куртки сотовый телефон.
        Морозов повернулся к хозяину кабинета, пожал ему руку и, указав на видеомагнитофон, сказал:
        — Спасибо вам за помощь, Николай Васильевич, но эту видеокассету мы будем вынуждены забрать у вас. Позже вернём.
        Маслов только отмахнулся:
        — Пустое, забирайте так. От одной кассеты банк не обеднеет. А помочь милиции я всегда рад.
        Он вытащил из видеомагнитофона кассету и протянул её Морозову.
        — Спасибо,  — поблагодарил тот.  — Мы ценим вашу помощь.
        В это время Лосев закончил телефонный разговор и коротко доложил о результатах:
        — Товарищ полковник, группа захвата уже выезжает. Она будет возле дома капитана Петренко через несколько минут. Если мы поспешим, то прибудем одновременно с ней.
        — Тогда выезжаем.
        — Я с вами,  — неожиданно заявил Горкин и поднялся с кресла.  — Не волнуйтесь, со мной уже всё в порядке. Мне очень хочется убедиться в правильности своей версии.
        Морозов критически оглядел его, но ничего не сказал и только приглашающе махнул рукой.
        Маслов пошёл провожать Лосева.
        — Да, дельце у вас, не позавидуешь,  — заметил он.
        — Это точно,  — со вздохом сказал Лосев.  — Но ничего прорвёмся… Одно радует, теперь после разгрома банды Молота в городе будет легче дышать.
        — Да, если только это не очередная криминальная разборка, после которой может стать ещё хуже,  — озабоченно заметил Маслов.
        Лосев отрицательно покачал головой.
        — Нет, голову даю на отсечение, это не криминальная разборка. Что угодно, только не это. Сорок восемь трупов — и не одного огнестрела. Бандиты стреляли во все стороны и, похоже, ни в кого не попали. Зато сами были буквально разорваны на куски. Такое впечатление, что там поработал Хищник.
        — Кто? Хищник?  — недоумённо переспросил Маслов.
        — Да, Хищник из одноимённого фантастического кинобоевика.  — Лосев провёл рукой по волосам и покачал головой.  — Бред какой-то… Ну, ладно, Николай, мне пора. Бывай.
        Друзья пожали руки, и Лосев побежал догонять полковника Морозова.
        Когда они подъехали к дому, где проживал капитан Петренко, группа «омоновцев» уже была там. Ждали только их.
        — Начинайте,  — коротко приказал Морозов, и операция началась.
        Капитан Лосев, сжимая пистолет в правой руке, встал слева от двери под номером шестнадцать и осторожно надавил на кнопку электрического звонка. Справа и слева от него в напряжённых позах застыли вооружённые автоматами бойцы ОМОНа.
        В глубине квартиры послышалась мелодичная трель, но к двери никто так и не подошёл. Лосев нажал на кнопку ещё несколько раз и получил тот же результат. Он бросил быстрый взгляд на полковника Морозова.
        — Ломайте дверь!  — немедленно последовал приказ.
        Один из «омоновцев» тут же включил дисковую пилу, и, надвинув на глаза стеклянную маску, начал быстро срезать дверные петли.
        Едва только стальная дверь с грохотом рухнула на пол, в квартиру стремительно ворвалась группа захвата.
        Лейтенант Долгих втайне ожидал услышать выстрелы и крики, но они не последовали. Квартира была пуста. Правда, не совсем…
        — Петренко мёртв,  — громко крикнул командир «омоновцев», одновременно приглашая всех войти.
        Морозов с Горкиным увидели распятого Петренко практически одновременно. Горкин испуганно ойкнул и, тронув Морозова под локоть, тихо сказал:
        — Я так и знал. Но всё равно отказывался верить своим видениям.  — Он указал рукой на толстые гвозди.  — Тот же почерк, тот же убийца.
        Морозов ничего не ответил. Он быстро подошёл к телу Петренко и дотронулся до его шеи. Затем отошёл от него и хмуро сказал:
        — Хочу вас обрадовать. Судя по трупному окоченению, он мёртв уже часов пять. Это как минимум. Он не мог убить прокурора Саровска. Это однозначно.
        Капитан Лосев, пряча пистолет в кобуру, ругнулся в сердцах:
        — Вот чёрт! Снова — здорова! И кого же тогда видели все наши так называемые «многочисленные свидетели»? Кого? Коня в пальто?! Кого нам прикажите теперь искать?
        — Не знаю,  — глухим голосом ответил Морозов, внимательно осматривая комнату.  — Интересно, а это что? Видеокамера? Она что включена?
        Лейтенант Долгих поспешил проверить.
        — Да, она включена в сеть.
        Он осторожно открыл кассетоприёмник.
        — Плёнка на месте и стоит на начале. Получается, или камеру забыли включить, или она стояла на записи; кассета закончилась, и плёнка автоматически переметалась назад. Хотя не исключён и режим воспроизведения…
        — Я всё понял,  — задумчиво глядя на видеокамеру, сказал Морозов. Убедившись, что её объектив смотрит прямо на распятого Петренко, он коротко распорядился: — Положите кассету в полиэтиленовый пакет и дайте её мне, я посмотрю её позже.
        Спорить с ним никто не стал. Долгих осторожно вытащил кассету, сунул её в пакет и протянул Морозову. Тот аккуратно сунул её в свой портфель.
        Капитан Лосев мрачно оглядел распятого Петренко, подкинувшего им своей смертью, новую подлянку, и, поглядев на Горкина, хмуро сказал:
        — Ну что за невезуха! Может хоть вы, Григорий Алексеевич, поможете нам?
        Горкин печально покачал головой.
        — Увы, не могу. Я, по-прежнему, лишён своих способностей. И даже не знаю, восстановятся ли они потом.
        — Обязательно восстановятся,  — с жаром сказал лейтенант Долгих.  — Не переживайте, Григорий Алексеевич.
        — Спасибо на добром слове. Очень надеюсь, что вы окажитесь правы. Но, а пока, увы, я бессилен чем-либо помочь вам. Хотя тут и так видно, что капитана Петренко и прокурора убил один и тот же человек. Та же поза, и те же гвозди в стене. Не ошибёшься…
        Морозов быстро взглянул на часы.
        — Ладно, ребята, мне пора на совещание к полковнику Сарычеву, там я ему всё и доложу. Ну, а вы действуйте здесь. Ищите, ищите, ищите. Нам нужны зацепки. Помните: любая мелочь может вывести нас на убийцу. Он не мог не сделать хоть одного промаха. Если найдёте что-нибудь интересное, сразу звоните мне.
        — Обязательно,  — заверил его Лосев.  — Можете не сомневаться, сделаем всё как надо. Езжайте спокойно, вам ещё и генералу звонить… Вот обрадуется, старик…
        — Да уж,  — буркнул Морозов.  — Но ладно, не теряйте времени, действуйте.  — Он повернулся к Горкину: — Пойдёмте, Григорий Алексеевич, я вас подвезу.
        Они вышли из подъезда и остановились на бетонном крыльце. Морозов протянул Горкину руку:
        — Спасибо вам, Григорий Алексеевич, за помощь. И простите, что так вышло. Искренне надеюсь, что утрата ваших способностей дело временное.
        Горкин пожал руку.
        — Не беспокойтесь, Александр Сергеевич, они восстановятся. Я уверен в этом. Но кое-что ещё я постараюсь для вас сделать.
        Полковник удивлённо посмотрел на него:
        — Позвольте узнать: что именно? Надеюсь, вы не собираетесь искать убийцу самостоятельно.
        — Нет, что вы. Я просто позвоню одному очень известному в наших кругах человеку, объясню ему ситуацию и попрошу помочь. Может быть, он подскажет нам, где и как искать убийцу.
        — Кто он?
        — Любович Игорь Сергеевич. Он тоже экстрасенс, а также автор ряда книг по карме, судьбе… Если кто и может помочь нам, то это только он.
        Морозов утвердительно кивнул головой.
        — Хорошо, звоните. В нашем положении нам пригодиться любая помощь. Хорошо бы ещё и понять какова цель всех этих убийств… Но это я так, мысли в слух.
        Горкин начал спускать с крыльца.
        — Как только позвоню, сразу же сообщу вам о результатах.
        — Вот и хорошо. Буду ждать вашего звонка.
        Горкин не обманул и позвонил буквально через час. Морозов как раз только что покинул кабинет начальника Саровского УВД полковника Сарычева.
        — Вы не поверите, Александр Сергеевич,  — быстро начал Горкин.  — Но Любович уже ждал моего звонка.
        — Именно от вас?  — изумлённо переспросил Морозов.  — Он что, уже знал о событиях, происходящих в нашем городе?
        — Нет, он ждал звонка не от меня конкретно. Просто звонка от человека, который расскажет о странных событиях в одном городе и попросит помощи.
        — Интересно. И что же он ответил вам?  — немного поторопил Горкина Морозов, увидев, что к нему с какой-то бумагой торопиться дежурный майор.
        — Игорь Сергеевич сказал, что ему ночью было послание. Послание прямым текстом, что, вообще-то, большая редкость… И послание касалось непосредственно Любавича. Ему запретили вмешиваться, предупредив, что если он попытается вмешаться, то непременно погибнет. Больше никаких разъяснений, только категоричный запрет. То же самое касается и меня самого. Мне тоже лучше больше не вмешиваться. Меня самого сегодня спасло, как он сказал, только чудо — когда я попытался пробить защитное поле нашего таинственного убийцы, во мне было больше любопытства, чем враждебности. Если бы было наоборот — я был бы уже мёртв. Это однозначно. В общем, Игорь Сергеевич помочь нам не сможет. На прощанье он сказал только одно: всё закончится через несколько дней.
        — Только это?  — переспросил удивлённый Морозов.  — Больше ничего? Может хоть какой-то намёк на то, с кем или с чем мы имеем дело?
        — Увы, нет. Только это. Мне очень жаль, Александр Сергеевич, но больше я вам помочь ничем не могу.
        — Ничего, спасибо и на этом. Вы и так здорово помогли нам, Григорий Алексеевич. Дальше мы уже сами, будем вести расследование нашими обычными методами. Авось, они не подведут нас и на этот раз.
        — Ну, тогда удачи вам. Если поймаете убийцу, позвоните мне. Очень уж интересно: кто же он?
        — Я обещаю вам это,  — сказал Морозов и выключил телефон. Затем повернулся к нетерпеливо ждущему его дежурному майору.  — Что у вас?
        — Новое убийство, товарищ полковник.
        Морозов недовольно поморщился.
        — Да? И кто же на этот раз?
        — Солнцева Марина Викторовна, любовница Молота. Теперь уже, естественно, бывшая любовница. Говорят, была в курсе всех дел Молота.
        — Понятно. И что, её тоже распяли?
        — Никак нет, товарищ полковник. Зверски избили и выбросили в окно с третьего этажа. Повисла на прутьях железной ограды.
        — Вот как. А кто убийца? Его задержали?
        — Нет. Патруль прибыл на место буквально через минуту, но задержать никого не удалось.
        — У вас всё?
        — Да, товарищ полковник. Больше ничего интересного. Массовые облавы идут, но пока ничего заслуживающего внимания.
        — Хорошо, можете идти. Мне нужно немного подумать.
        Смотря в спину уходящего майора, Морозов только покачал головой: ну и убийца ему попался. Дерзкий и наглый до предела. В городе столько милиции, куча патрулей, облавы, а он, как ни в чем не бывало, продолжает убивать. Кто же он этот убийца?! И какова его цель?
        Морозов нутром чувствовал, что любовница Молота далеко не последняя жертва. Будут ещё. Кто следующий?

        ГЛАВА 15

        А вот и нужный ему дом. Олег поднял голову и с радостью убедился, что в окнах нужной ему квартиры горит свет. Значит, доктор Рожков Иван Алексеевич — тот, кто непосредственно резал его жену и сына — уже дома. Отлично.
        Олег уже был тут. Сразу после визита к Марине Солнцевой он приходил сюда. Но квартира под номером восемнадцать была пуста. Доктор Рожков был на работе. Олег убедился в этом, съездив в 3-ю городскую больницу. В кабинет к Рожкову его не пустили, заявив, что он только что отправился на тяжёлую многочасовую операцию. Олег видел, что молодая медсестра его не обманывает, и решил дождаться Рожкова у него на квартире (не врываться же, в самом деле, в операционную, на такое он ещё пойти не готов). Однако и это план пришлось изменить: сосед Рожкова этажом ниже как раз оббивал свою металлическую дверь деревянными плашками, и попасть к нему в квартиру незаметно было невозможно. Пришлось уйти.
        Эти несколько долгих часов Олег провёл на квартире Добрынина. Так было безопаснее. На улицах оставаться было нельзя. Милицейские патрули останавливали и проверяли документы практически у всех мужчин попадавшихся им навстречу. Город был буквально наводнён милиционерами. Олегу, проявив максимум осторожности, удалось благополучно избежать встреч с патрулями и, поймав «такси», добраться до квартиры Добрынина.
        С наступлением вечера, милиции, кажется, стало ещё больше. Олег вновь воспользовался услугами частного извозчика и благополучно добрался до нужного дома.
        Желая убедиться, что это действительно так, Олег бросил взгляд на белую табличку на фасаде дома и с удовлетворением прочитал: Проспект Космонавтов, дом N52. Всё правильно. Именно здесь живет доктор, а по совместительству ещё и мясник-убийца, Рожков Иван Алексеевич. Сосед этажом ниже, кстати, это подтвердил. Так что всё сходится, Олег решил заранее исключить всякие неожиданности.
        Напустив на себя беспечный вид, Олег медленно поднялся по бетонным ступеням и вошёл в подъезд. Сидевшая на лавочке пожилая женщина с маленькой собачкой даже не взглянула на него, целиком занятая сюсюканьем со своей питомицей.
        Лифт находился в рабочем состоянии, и Олег быстро поднялся на нём до девятого этажа, где находилась нужная ему квартира.
        Выйдя из лифта, Олег внимательно посмотрел вниз на лестницу. Лестница была пуста: никто по ней не поднимался и не спускался. На площадке резко пахло лаком. Олег спустился на несколько ступенек и посмотрел на дверь, которую несколькими часами ранее оббивал беспокойный и словоохотливый сосед Рожкова. Сейчас она уже была полностью оббита красивыми деревянными панелями и пролакирована. Соседа рядом не было. Олег облегчённо вздохнул — встречаться с ним ещё раз ему совершенно не хотелось.
        Итак, путь был чист. Олег в нерешительности замер перед дверью: позвонить или открыть её самому с помощью магии? Подумав немного, он остановился на втором варианте.
        Положив руку на замочную скважину, Олег медленно повернул ладонь. Через секунду послышался характерный металлический щелчок, и входная дверь тихо открылась. Олег даже не поверил сначала в свою удачу. Он просто удивился беспечности доктора. Дверь была закрыта не на прочный металлический засов, а всего лишь на простой «английский» замок.
        Открыв дверь пошире, Олег прошел в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь. Услышав тихий металлический щелчок, он удовлетворённо кивнул головой. Теперь их «разговору» с доктором никто не помешает.
        В квартире везде горел свет, однако было очень тихо. Олег замер, весь обратившись в слух, пытаясь определить в какой именно комнате находится сейчас хозяин квартиры.
        Вскоре слабый звук наливающейся жидкости подсказал ему, что Рожкова надо искать в ближайшей комнате налево. Вот и прекрасно. Олег довольно улыбнулся и быстро поставил звуковую защиту, чтобы не один звук не покинул пределы этой квартиры. Затем бесшумно, словно тень, двинулся дальше.
        Застыв в дверном проёме, Олег внимательно осмотрел нужную ему комнату. Это был зал. Квадратный, размером четыре на четыре метра, ничем ни примечательный. У дальней стены находилось большое окно с выходом на балкон, слева, вдоль стены, стояла высокая светло-коричневая «стенка», а справа расположился диван с двумя креслами. На полу лежал красно-коричневый ковёр с бело-жёлтыми цветами. Обстановка более чем скромная, без всякого намёка на роскошь.
        Это было странно. Очень странно. Рожков должен был получать от Молота достаточно крупные суммы (ведь не за спасибо же он работал). В квартиру Рожков деньги не вкладывал: куда же он их тогда девал? Тратил на женщин? На дорогие машины?
        Олег перевёл взгляд на хозяина квартиры. Рожков сидел в дальнем кресле у окна, опустив глаза в полный стакан водки, что стоял перед ним на небольшом журнальном столике. Рядом со стаканом стояла почти пустая литровая бутылка «Столичной». Чуть дальше находилась небольшая вазочка с порезанным на дольки яблоком. Хозяин квартиры полностью подходил под описание Рожкова, которое дал капитан Петренко: среднего роста, полноватый, светлые волосы и, самое главное, крупная родинка на правой щеке.
        По-прежнему не замечая стоявшего в дверном поёме Олега, Рожков поднял стакан с водкой, немного повертел его в руках, а затем, закрыв глаза, залпом выпил. Поморщившись, быстро закусил яблочком и, поставив стакан обратно на стол, печально посмотрел на сотовый телефон, что лежал на краю журнального столика.
        — Ненавижу!  — внезапно с яростью прохрипел Рожков и резким взмахом руки смахнул телефон на пол.  — Ублюдки!
        Но тут он увидел Олега и испуганно вскрикнул. Глаза его широко раскрылись от удивления. Несколько секунд он растерянно смотрел на молчавшего Олега, а затем его правая рука молнией метнулась под сиденье кресла. Ещё через мгновенье он уже целился в него из пистолета.
        На Олега всё это не произвело абсолютно никакого впечатления.
        — Здравствуй, доктор,  — с усмешкой сказал он.  — Что, не ждал меня? Вижу, что не ждал. А вот свой пистолет можешь бросить. Он тебе не поможет. Меня этим не убить.
        Тут глаза Олега полыхнули кроваво-красным огнём, а по телу с треском прошли крупные электрические разряды.
        Глаза Рожкова расширились до предела.
        — Кто ты?!  — испуганно спросил он, продолжая держать в дрожащей руке пистолет.
        Олег медленно покачал головой.
        — Тебе этого лучше не знать!
        Рожков судорожно сглотнул подступивший к горлу комок.
        — Ты пришёл убить меня?  — даже не спросил, а скорее констатировал он и, не дожидаясь ответа, положил пистолет на гладкую поверхность журнального столика.
        — Ты угадал, доктор!  — хриплым голосом сказал Олег, не сводя с него глаз.  — Я пришёл за тобой! За преступления надо платить! Ты должен умереть!
        Рожков медленно, словно прощаясь, обвел глазами комнату, а затем тихо сказал:
        — Ты прав. За преступления нужно платить. И я действительно должен умереть. Я очень устал. И я благодарен тебе за то, что ты пришёл избавить меня от страданий.
        Настала очередь удивляться Олегу. Его глаза широко раскрылись — он ожидал услышать всё что угодно, но только не это.
        Воспользовавшись некоторой растерянностью Олега, Рожков задал ещё один вопрос:
        — Скажи: за что ты хочешь убить меня?
        Олег проигнорировал вопрос, продолжая удивлённо смотреть на доктора. Он никак не мог понять поведение Рожкова: он совсем пьян или просто сошёл с ума?
        — Пожалуйста, ответь,  — Рожков был сама настойчивость.
        Олег не выдержал и взорвался гневной тирадой:
        — За что?! Ты спрашиваешь: за что?! Ты зарезал на своём операционном столе мою жену и сына! Изъятие органов!.. Ну что, вспомнил?! Вспомнил их?!
        Глаза Олега вновь вспыхнули яростным кроваво-красным огнём. Но только на этот раз из них брызнули небольшие молнии. Его вид был настолько страшен, что Рожков невольно отшатнулся. Он физически почувствовал ненависть Олега.
        Олег не спешил нападать, он хотел, что бы доктор перед смертью проникся ужасом, чтобы он пережил всё то, что пережили его несчастные жертвы. Ведь ожидание смерти всегда страшнее самой смерти.
        Однако Рожков вновь удивил Олега. Он прошептал про себя что-то невнятное, быстро перекрестился и неожиданно спросил:
        — Скажи: это ведь ты убил Молота и всех его людей?
        — Да,  — жёстко ответил Олег.  — Это я убил Молота и всех его бандюганов. Это я убил капитана Петренко вместе с его бандой «милиционеров-оборотней». Я свершил правосудие и над прокурором Савиновым, а заодно и над молотовской шлюхой — Мариной Солнцевой. Можешь погоревать об их смерти.  — Олег вытянул правую руку и ткнул пальцем в Рожкова.  — Теперь ты, доктор. Ты следующий в моём списке. Я уничтожаю всех, кто повинен в смерти моей семьи. Не спасётся никто.
        Вместо ответа Рожков плеснул себе в стакан немного водки, залпом выпил и резко выдохнул:
        — Собакам — собачья смерть!  — Он отодвинул от себя бутылку водки и в упор посмотрел на Олега.  — А я узнал тебя. Это ведь тебя искал Молот на прошлой неделе? Тебя. У меня хорошая память на лица. А позже сказали, что ты мёртв…
        Олег усмехнулся и не стал разубеждать доктора в обратном.
        — Я поклялся Молоту, что с того света вернусь за ним! И я вернулся! Возмездие свершиться! Ты признаёшь свою вину, доктор?! Или будешь всё отрицать?!
        Рожков посмотрел Олегу прямо в глаза.
        — Нет. Я ничего не буду отрицать. Я действительно виновен в смерти твоей семьи. И я заслуживаю смерти.  — Он опустил голову и тихо пробормотал: — Проклятые деньги! Они сгубили меня, сгубили мою душу и мою семью…
        — Ты сам выбрал свой путь!  — жёстко отрезал Олег.  — За преступления надо платить!
        — Ты прав! Прав на все сто!  — вскричал Рожков.  — Непонятно только одно! Почему за твои преступления должны расплачиваться другие, совершенно невинные люди! Почему?!
        Олег оставил гневную тираду доктора без ответа. Он ясно видел, и даже без помощи магии, что доктора что-то очень сильно тревожит. Причём это «что-то» волновало его куда больше чем собственная жизнь и смерть. Рожков мялся, он явно хотел ему что-то предложить, но боялся. Он боялся его, и одновременно боялся упустить свой последний шанс, свою последнюю возможность.
        Олег мысленно заскрежетал зубами, этот чёртов доктор сделал всё не так. Всё совершенно не так. Что же ему надо, чёрт его побери?! Ох, не нравится ему его несчастный вид…
        Олег закрыл глаза, сделал глубокий вздох, чтобы немного успокоиться и как можно более спокойным голосом сказал:
        — Я вижу, вы хотите мне что-то сказать, доктор. Вернее, даже — предложить. Я слушаю вас. Только не лгите мне, я умею читать чужие мысли. Говорите, это ваш последний шанс.  — Он усмехнулся.  — И поторопитесь, вы ведь не последний в моём списке.
        Рожков вздрогнул, тяжело задышал, видимо обдумывая, может ли он довериться Олегу, но затем, видимо решившись, торопливо выпалил:
        — Да, вы правы. Я хочу предложить вам сделку. Конечно, вы можете отказаться от неё, но я очень прошу вас принять её. Это очень важно. От этого зависит жизнь самого дорогого для меня человека.
        — Выражайтесь яснее. Чего вы хотите? О ком идёт речь?
        Рожков смахнул пот со лба и быстро заговорил:
        — Речь идёт о моей дочери. Её похитили люди Креста.  — Поднял на Олега глаза и, со вздохом, пояснил: — Это тот, кто стоит… вернее стоял, над покойным Молотом. Это он заказал Молоту вашу семью.
        — Я знаю это,  — спокойно сказал Олег.  — Что Кресту нужно от вас?
        Рожков более не колебался.
        — Ему нужны бумаги. Компромат, что я собрал на них.
        — На кого на «них»?
        — На Креста и на его подручных. Тех, кто похищает людей и убивает их ради органов. Я устал… я больше не мог вынести всё это…  — Рожков посмотрел на Олега безумными глазами.  — Я хотел остановить этот конвейер смерти. Поверьте мне, это так. Мне уже всё равно: я готов к смерти. И я искренне хочу расплатиться за свои преступления. Но моя дочь! Она ни в чём не виновата! Она действительно не знала, чем занимается её отец! Спасите её! Пусть я умру, но она… она должна жить! Жить! Скажите мне, только честно: вы можете спасти её? Можете?
        В вопросе Рожкова было столько мольбы и страдания, что Олег, недавно сам прошедший через всё это, не выдержал:
        — Да, я могу спасти её. Но, что вы мне можете предложить взамен?
        Рожков не колебался.
        — Всё, что вы потребуете. Всё, что в моих силах. Если вы поклянётесь мне, что спасёте мою дочь и не причините ей вреда, я пойду со своими бумагами в милицию и расскажу там всё. Я дам показания в суде. Многие сядут в тюрьму. Поверьте мне: жить в страданиях и мучениях, это гораздо тяжелее, чем умереть жестокой, но быстрой смерти. Ну, а если я не доживу до суда и меня убьют, вы всё равно не останетесь в накладе — я не испорчу вам ваш список смертников.
        Олег внимательно посмотрел на Рожкова, обдумывая его предложение.
        — А почему бы вам просто не отдать бумаги Кресту?  — наконец спросил он.  — Быстро и просто. Почему вы не хотите решить эту проблему мирным путём? Зачем вам я?
        Рожков глубоко вздохнул.
        — Крест всё равно убьёт меня и мою дочь. С бумагами или без, это не важно… Я знаю его. Крест позвонил мне час назад и дал на размышление ровно сутки. Но я боюсь, что он убьёт Машу даже не дожидаясь конца этого срока.
        — Можно обратиться в милицию…
        — Смеётесь? Наша милиция настолько продажна, что… Не знаю, может в ней ещё и остались честные люди, но негодяев, вроде капитана Петренко и его подручных, там куда больше. Я знаю, о чём говорю. Меньше чем через час о моём визите станет известно Кресту и тогда участь моей дочери предрешена.
        Олегу об этом было известно. Слишком свеж был в памяти визит в прокуратуру и посещение второго отделения милиции… Он остро взглянул на Рожкова.
        — А вы не боитесь заключать сделку со мной?! Ведь это может оказаться сделкой… сделкой с самим дьяволом?!
        Губы Рожкова задрожали, он несколько раз крутанул головой, снимая нервное напряжение, а затем глухим голосом сказал:
        — Я боюсь. Очень боюсь, но у меня нет другого выхода, кроме как довериться вам. Я не знаю, кто вы, или что вы, но я почему-то не верю, что вы посланник дьявола. Дьявол скорее на стороне таких как Крест и Молот. Если вы можете спасти мою дочь, то умоляю: спасите её! Христом — Богом молю: спасите!
        В глазах Рожкова блеснули слёзы.
        Олег видел в каком отчаянии находится Рожков — всего неделю назад он сам был в точно таком же положении. Всё это он видел, и потому, он не смог найти в себе силы отказать несчастному отцу. Хоть это, возможно, и было неправильно…
        — Хорошо,  — медленно сказал он.  — Если вы действительно пойдёте в милицию и дадите там показания, то я спасу вашу дочь. Я бы очень хотел, чтобы люди узнали, какой же мразью были все те, кого я приговорил и убил. И не жалели бы их. Подонки, они и мёртвыми остаются подонками. Я спасу вашу дочь, если, конечно, она ещё жива. Не питайте иллюзий. Оживить её я не смогу. Это не в моей власти.
        Рожков подскочил с кресла и прижал руку к сердцу.
        — Я сделаю всё, как и обещал. Я не обману вас. Ради дочери я готов на всё.
        Олег внимательно посмотрел на него.
        — Вы говорите правду. Я принимаю условия сделки. Ваши показания в обмен на жизнь вашей дочери. Итак: если Крест позвонит, вы скажите ему, что принесёте документы завтра вечером в обмен на свою дочь. Не бойтесь, говорите ему это, я займусь поисками вашей дочери прямо с утра. Если я спасу её, я вам позвоню. И после этого вы, согласно нашей договорённости, идёте в милицию. Эти условия вас устраивают?
        Рожков не мог скрыть своего удивления.
        — Конечно, устраивают… Даже более чем устраивают. Вы… вы очень великодушны. В моей ситуации вы могли бы потребовать от меня, чтобы я отправился в милицию немедленно. Без всяких там условий. И я бы без всяких возражений пошёл бы… Ведь у меня просто нет другого выхода, я целиком и полностью завишу от вас.
        — Мне это ни к чему. К тому же, ничто не мешает мне убить вас после,  — ответил Олег суровым голосом.  — После вашего обмана.
        — Да-да, вы, конечно, правы,  — поспешно добавил Рожков.  — Но всё же…
        — Хватит об этом!  — резко прервал его Олег.  — Поговорим о другом. Бумаги, интересующие Креста у вас?
        — Нет, они спрятаны в одном надёжном месте. Но я легко смогу забрать их по пути в милицию.
        — Хорошо,  — задумчиво протянул Олег, а затем быстро спросил: — Кстати, а откуда Крест узнал о ваших бумагах? Вы говорили кому-нибудь о них?
        Рожков отрицательно замотал головой.
        — Нет, я никому не говорил о них. Я доверился только одному человеку.
        — Кто он? Его имя?
        Это сотрудник ФСБ майор Томилин. Он сказал, что давно наблюдал за мной, прежде чем решиться на контакт. Меня давно мучила совесть, и я всё ему рассказал. Я не…
        Олег жестом остановил Рожкова.
        — Теперь всё стало на свои места. Круг замкнулся. Крест узнал о ваших бумагах от Томилина.
        — От него?  — удивлённо воскликнул Рожков.  — Но он ненавидел Креста. Он…
        — Томилина предали свои же. И не вините его. Он уже месяц как в тюрьме. В Павловской исправительной колонии.
        — Я не знал. А в этой чёртовой колонии у Креста везде свои люди,  — глухо сказал Рожков.  — И на «зоне», и в охране.
        Олег остро взглянул на врача.
        — Повторяю: не вините его, доктор. Раз Крест узнал о бумагах только сейчас, значит, Томилин держался целый месяц. В конце концов, пытками и угрозами можно сломить любого. Да и с другой стороны, чего ему жалеть вас. Вы ведь тоже убийца.
        — Я знаю,  — не поднимая головы, глухим голосом ответил Рожков.
        — Вот и хорошо, не забывайте об этом,  — подытожил Олег.  — Мне жаль вас, потому что я сам прошёл через всё это. Этого не пожелаешь и врагу. Но из-за вас, доктор, мне пришлось нарушить свою собственную клятву: не оставлять убийц моей семьи в живых.
        — Я понимаю,  — немного растерянно ответил Рожков.  — Я бы рад, но моя дочь…
        — Хватит об этом. Что сделано — то сделано. А теперь дайте мне номер вашего телефона. Должен же я знать, куда мне потом звонить.
        — Да-да,  — засуетился Рожков. Он поспешно вскочил, но потом остановился и вопросительно посмотрел на Олега: — Вы позволите, я пройду в спальню за бумагой и ручкой?
        Олег отошёл в сторону.
        — Идите. Только без глупостей,  — в его глазах вновь сверкнули молнии — не смотря на слова, он всё равно не мог до конца поверить, что он согласился на предложение Рожкова. Но и поступить иначе он не мог. Он видел мятущуюся душу Рожкова и каким-то шестым, или седьмым там чувством понимал, что ему его убивать нельзя. Никак нельзя. Если он убьёт его, то тем самым примет все его грехи на себя. Бог ему этого не простит. Не простит. Да и не нужны ему лишние грехи. Тем более такие, как убийства детей. Ему хватает и своих грехов…  — Идите, я буду ждать вас здесь.
        Рожков, опасливо поглядывая на Олега, медленно обогнул его и торопливо устремился в спальню. Олег посмотрел на журнальный столик — пистолет доктора сиротливо лежал на самом краю. Рожкову было не до него. И обманывать Олега он явно не собирался.
        Через минуту Рожков вернулся с маленьким листком бумаги, который осторожно протянул Олегу:
        — Вот, возьмите. Здесь два телефона: один обычный, домашний, а второй — моего «сотового». На работу я завтра не пойду — останусь здесь и буду ждать вашего звонка. Буду надеяться, что вы позвоните…
        — Если ваша дочь ещё жива, я найду её! Обещаю!  — Олег сказал это с такой уверенностью, что Рожков только послушно закивал головой.
        — Если у вас всё, то я пойду.  — Олег вопросительно взглянул на доктора — тот явно о чём-то его хотел попросить.
        — Постойте, пожалуйста,  — волнуясь, произнёс Рожков. Он нерешительно посмотрел на Олега и, затем, чуть запинаясь, продолжил: — У меня к вам большая просьба. Если вы освободите мою дочь, передайте ей, пожалуйста, что перед тем как покинуть наши края, пусть обязательно зайдёт к бабе Дусе. Это старая соседка моей матери, Мария знает. Скажите ей, что это очень важно. Пожалуйста, передайте ей это — ведь я, скорее всего, уже больше не увижу её.  — Рожков замотал головой, прогоняя невольно нахлынувшие слёзы.  — Скажите ей, что я очень любил её. И пусть бежит подальше отсюда, чтобы люди Креста никогда не нашли её.
        Рожков замолчал. Олег подождал немного, ожидая, что тот ещё что-нибудь добавит, а затем тихо сказал:
        — Я всё передам.
        И, повернувшись, молча направился к выходу.
        Едва за таинственным гостем закрылась входная дверь, Рожков без сил рухнул в свое кресло. Его взгляд упал на бутылку с остатками водки — но пить после всего случившегося больше не хотелось. Его до сих пор трясло от страха и тревоги: о, Боже, правильно ли он сделал, и кому всё-таки он доверил свою дочь?
        Вспомнив про горящие кровью глаза гостья, Рожков поспешно вскочил и бросился в спальню. Достав из чемодана, лежавшего под койкой, бабушкину икону Пресвятой Богородицы, он поставил её на прикроватную тумбочку и молча рухнул на колени…
        Ему о многом ей нужно было рассказать и о многом попросить…
        Как же всё-таки часто мы забываем о своих прошлых грехах и вспоминаем о них только тогда, когда приходит время платить за них, а избежать платы, увы, уже невозможно, точно также как и что-то изменить…

* * * * *

        Выйдя из подъезда, Олег с наслаждением вздохнул свежего морозного воздуха и неторопливо, словно прощаясь, обвел глазами залитые огнём ночные улицы Саровска.
        А он действительно прощался с городом. Ибо всё, с делами здесь покончено. Его путь лежит теперь в Новошатровск. К главным заправилам подпольной торговли людьми и их органами. Рука Олега с силой сжала рукоятку меча — раньше они охотились на людей, но теперь охота будет открыта на них самих. И пощады не будет. Гибель жены и сына он не простит им никогда.
        А сюда, если всё сложится, как он задумал, он уже больше не вернется. Так что, прощай Саровск, город несбывшихся надежд и мечтаний… Олег скользнул взглядом по освещённым окнам квартиры Рожкова. Если врач его не обманет и даст показания против своих собственных коллег, то местными врачами-живодёрами займётся милиция, и они, в итоге, получат своё. Ну, а если нет… То они получат временную отсрочку. Не более того. В любом случае, ему сейчас не до них. У него на очереди другие, более крупные фигуры. Однако Олег был уверен, что Рожков сдержит слово, и тогда, как и обещал ему доктор, местные врачи непременно сядут, и сядут надолго. А для них тюрьма действительно окажется чем-то похуже смерти. Ну, а сейчас, главное успеть спасти дочь Рожкова. Вырвать её из лап неминуемой смерти. Может быть, этот добрый поступок зачтётся ему, когда он предстанет перед Богом на последнем суде…
        «Ну ладно, хватит ненужных размышлений,  — одёрнул себя Олег.  — Пора и в путь. Новошатровск ждёт меня».
        И Олег зашагал по ночной улице в сторону вокзала — там всегда можно было найти свободное «такси». Но не прошёл он и ста метров, как увидел «частника» — водителя занимавшегося частным извозом. Олег каким-то образом научился легко выделять их в потоке легковых машин, причём, без всякой магии. Старая «семёрка» медленно ехала ему навстречу. Олег торопливо поднял руку, и машина с лёгким скрежетом остановилась в метре от него.
        Олег подошел к машине. Пожилой водитель лет пятидесяти с подозрением уставился на него сквозь грязноватое стекло боковой дверцы. Когда стекло опустилось сантиметров на пять, Олег торопливым, взволнованным голосом спросил:
        — До Новошатровска не подбросишь, отец? Брат только что позвонил — мать в больнице в тяжёлом состоянии, срочно приезжай. Я бы на своей, да моя «колымага» уже дня два как сломанная стоит. Ты не волнуйся, отец, деньги у меня есть, я заплачу.
        Лицо водителя смягчилось. О цене договорились быстро. Олег отдал требуемые деньги сразу, и машина помчалась по ночным улицам.
        Водитель, сочувствуя Олегу, ехал с максимально возможной скоростью, но машину вёл на редкость аккуратно, без лишнего лихачества.
        — Дак у меня тридцать лет водительского стажу,  — охотно пояснил он в ответ на замечание Олега.  — И заметь, мил человек, ни одной аварии. Так что, не волнуйся, довезу тебя до Новошатровска в целости и сохранности.
        На выезде из города их, как и предполагал Олег, остановили на милицейском блокпосту. Проверяли все машины подряд. Увидев очередь из семи машин, водитель огорчённо ругнулся.
        — Ну вот, сейчас минут пятнадцать потеряем. Это как пить дать.
        «Гаишников» было шесть человек. И все вооружены автоматами. Серьёзная сила. Олег решил по возможности избежать заварушки — совершенно ненужной ни ему, ни этим «гаишникам».
        Скоро очередь дошла и до них.
        Прежде всего, их попросили выйти из машины. Затем настороженные «гаишники», старательно прикрывая друг друга, быстро проверили документы у водителя и самым внимательным образом осмотрели салон машины и багажник. После попросили документы и у Олега. Их у него, естественно, не было, о чём он, извиняюще разведя руками, и поведал им. Лица «гаишников» враз нахмурились. Автоматы, как по команде мгновенно повернулись к нему. Обстановка резко накалилась. Олег, внутренне подобравшись, уже мысленно коснулся своего медальона, готовясь в любое мгновение призвать его магию… Но тут ему на помощь совершенно неожиданно пришёл водитель «семёрки».
        — Да отстаньте вы от человека — мать у него в больнице. Брат просил срочно приехать. Только схватил деньги и бегом на улицу… Когда такое горе разве помнишь про какие-то там документы? Тем более их тут с роду никогда не спрашивали. Откуда он мог знать, что они ему понадобятся?
        Милиционеры внимательно оглядели Олега, но ничего подозрительного в нём не нашли. Парень как парень. Одет скромно. На бандита или «блатного» не похож. Держится спокойно, уверенно. Милиционеры неуверенно переглянулись, не зная как поступить.
        Но тут, на счастье Олега, сзади подъехала «иномарка» с тремя «кавказцами» и внимание «гаишников» моментально переключилось на них. Пожилой сержант вернул пожилому водителю его права и, отдав честь, пожелал им счастливого пути. Затем ободряюще улыбнулся Олегу и сказал:
        — Ничего, сынок, не переживай. Даст бог, с твоей матерью всё будет в порядке. Выздоровеет.
        — Спасибо,  — только и смог сказать Олег, немного растерявшись от такого проявления чувств у «гаишника».  — И вам всего доброго.
        — Видимо, хороший человек, этот сержант,  — сказал водитель, когда они сели в машину.  — Побольше бы таких.
        — Да,  — охотно подтвердил Олег и мысленно перекрестился, благодаря всевышнего за то, что ему не пришлось убивать этих вот «гаишников». Которые, в общем-то, не делали ничего плохого, а просто честно исполняли свой профессиональный долг.
        До Новошатровска добрались уже без приключений. За разговором время пролетело незаметно. Больше говорил водитель, а Олег только слушал, изредка задавая уточняющие вопросы для дальнейшего развития разговора. Такой вариант беседы вполне устраивал Олега — о себе он много говорить опасался, боясь попасться на собственной лжи. Разговор шёл по-большей части о нынешней работе Юрия Степановича и о проблемах его бывшего предприятия: неплатежах, воровстве оборудования, махинациях руководства. Как не подмывало Олега, но он воздержался от вопросов по поводу недавних убийств в городе, хотя его очень интересовало мнение Юрия Степановича. Олег беспокоился о будущем водителя, он не хотел, чтобы тот о чём-нибудь догадался, и у него возникли потом какие-нибудь проблемы — пусть для него он так и останется парнем, который спешил к своей матери в больницу.
        В Новошатровске Олег попросил остановиться на улице Красноармейской, где жил зам генерала Петренко полковник Заварзин — Олег решил начать именно с него. А там, если всё сложится удачно, нанести визит Кресту…
        — Может быть сразу в больницу, я знаю, где находится кардиологический центр?  — заботливо предложил Юрий Степанович.  — Малость далековато, но если надо…
        — Нет, нет, спасибо,  — вежливо отказался Олег.  — Я сначала к брату. А там, если что, доедим вместе. Спасибо вам, Юрий Степанович, довезли, как и обещали: быстро и без происшествий.
        Водитель только улыбнулся в ответ. Они обменялись рукопожатиями, и Олег вылез из машины.
        — Удачи тебе, парень,  — сказал на прощанье Юрий Степанович и резко тронул с места.
        Проводив удалявшуюся машину долгим взглядом, Олег привычным движением поправил на поясе невидимый меч и зашагал в сторону ближайшего дома. Его интересовал не сам дом, а только его номер.
        Тридцать девятый… Олег быстро скользнул взглядом на соседний дом. Всё правильно, сорок первый. А Заварзин живёт в шестьдесят девятом. В общем, идти совсем недалеко. Главное, чтобы Заварзин был дома.
        Олег неторопливо огляделся по сторонам. Время приближалось к девяти часам вечера, и на улице было немноголюдно. Сразу было видно, что улица Красноармейская не принадлежала к числу центральных: стены домов обшарпаны, исписаны разными надписями, а из фонарей освещения горел едва ли каждый четвёртый. Впрочем, всё это мало интересовало Олега. Он прибыл сюда за другим…
        Определившись с направлением, Олег торопливо зашагал по улице, стараясь побыстрее согреется. Привыкнув к теплу внутри машины, он теперь не мог сразу приспособится к окружающему холоду. К тому же, в Новошатровске было явно холодней, чем в Саровске. Хотя тут дело могло быть только в том, что приближалась ночь, а ночью, как известно, всегда холоднее… Так или иначе, но Олег замерзал. И магия тут мало чем могла помочь ему. Поэтому он ускорил шаг.
        Пройдя метров триста, Олег немного согрелся и стал более внимательно смотреть на дорогу. Мимо изредка проезжали машины, и одна из них неожиданно остановилась метрах в ста впереди него возле какого-то мужика. Олег увидел включившиеся проблесковые маячки и мгновенно остановился — неприятности с местной милицией ему были не нужны. Он резко свернул в первый попавшийся двор и направился в обход милицейской машины.
        Миновав три дома, Олег очутился перед небольшим парком, засаженным высокими тополями. Через парк вела узкая извилистая тропинка, которая, как прикинул Олег, вновь должна была вывести его на улицу Красноармейскую. Недолго думая, Олег ступил на тропинку и начал пересекать парк.
        Перед самым выходом тропинка вывела его на широкую аллею со стоявшими по бокам деревянными скамейками. На самых крайних скамейках кто-то сидел, но Олег не обратил на это никакого внимания и скорым шагом пошёл дальше.
        — Эй, мужик, закурить есть?  — неожиданно окликнули его из темноты.
        — Я не курю,  — механически ответил Олег, продолжая идти.
        Но путь ему уже преградили пятеро или шестеро подростков дружно поднявшихся с последних скамеек.
        — А жаль,  — ухмыляясь, заметил один из них, немного выступая вперёд.  — Лучше бы ты, мужик, курил. Полезней для твоего здоровья.
        Олег остановился. Его немедленно окружили. Олег медленно покрутил головой. Подростков лет пятнадцати — восемнадцати было человек двадцать. Даже сквозь зимнюю одежду было хорошо видно, что все они как на подбор крепкие, мускулистые ребята и у всех злые, ухмыляющиеся лица с блестящими от выпитого алкоголя глазами. В руках у некоторых из них были короткие металлические трубки.
        Даже без помощи магии Олег понял их намерения. Это была местная уличная банда, шпана, качающая мышцы в каком-нибудь подвале, а по вечерам развлекающаяся тем, что грабила и избивала случайных прохожих. Такие банды есть, наверное, в каждом городе. Олег ещё раз скользнул взглядом по лицам подростков и понял, что чтобы он не делал, чтобы он не говорил, а стычки не избежать. Подростки для того и собрались, чтобы избить его. Обычному человеку от них ни за что не отбиться — всё равно будет зверски избит и ограблен. Несколько месяцев больничной койки ему обеспечены. И это в лучшем случае, а в худшем — прямой путь на кладбище. Хотя неизвестно, что лучше, остаться на всю жизнь инвалидом или калекой тоже не сахар…
        Увы, всё, о чём только что подумал Олег, являлось чистейшей правдой. Российский гражданин не защищён совершенно. У него нет права на ношение и хранение оружия (это только для избранных, охотничьи ружья не в счёт, речь идёт о нормальных пистолетах и автоматах), нет даже элементарного права на самозащиту, поскольку молниеносно вступает в действие оговорка о пределах разумной самообороны. Что должен сделать человек, оказавшийся перед толпой озверевших хулиганов? Ничего! Только быть избитым или убитым! Спасти его может только пистолет и стрельба на поражение. Но пистолета нет, а если бы и был, какая бы шумиха поднялась потом. «Кровожадный маньяк расстрелял мирную толпу подростков!» Вот какие заголовки появились бы потом в газетах. Мамаши малолетних преступников грудью бы встали на защиту своих «невинных чад». А то, что этот самый «маньяк» просто хотел жить, что он лишь хотел защитить свою жизнь и здоровье, это ни кого не волнует. А что плохого в его естественном желании защитить себя? Или жизнь преступника в глазах российского закона всегда ценнее жизни его жертвы? Так что ли выходит? А выходит именно
так! О, да, цинизма и лживой гуманности у нас хватает. Особенно гуманности за чужой счёт. Как же, у нас у всех хватит мужества, чтобы стойко перенести чужую боль. Что ж, остаётся только пожелать составителям наших законов оказаться самим перед лицом такой вот шпаны и ощутить все прелести нашего «права на самозащиту» на собственной шкуре. Через собственную боль всё доходит куда лучше, чем через чужую…
        Олег тяжело вздохнул. Выбора ему не оставили. У него нет ненависти к этим подросткам, но это абсолютно не имело никакого значения, ненависть была у них. И чтобы он не делал, эти молодые зверята его не пощадят. Ну что ж, добровольно, как предписывает того российский закон, умирать под их палками он не согласен. Плевал он на эту российскую дурость. Его жизнь также ценна, как и их, а раз так, то и он щадить их не будет. Хватит терпеть их «невинные шалости». Господь Бог не зря послал их ему навстречу. Их безнаказанности пришёл конец, справедливость сегодня восторжествует. Расплата пришла, за всех зверски избитых и покалеченных ими…
        — Ладно, мужик, вставай на колени и отдай нам все свои ценности, и, быть может, мы не будем тебя слишком долго пинать,  — продолжая ухмыляться, сказал подросток и с небрежно сплюнул свою жвачку на землю.  — И поторопись, а то мы не любим слишком долго ждать.
        Глаза Олега злобно блеснули.
        — Закрой пасть, щенок, и вали отсюда пока цел!  — с ненавистью сказал он и небрежным движением расстегнул свою куртку.  — Это твой последний шанс сохранить в целости свои поганые зубы и свою жизнь!
        Такой ответ был полной неожиданностью для всех подростков — ещё бы, они ведь уже давно привыкли, что все жертвы боялись именно их. А тут, на поди, их угрозы не ставят не во что. А угрожают расправой именно им. Лицо главаря буквально побагровело от ярости.
        — Ах ты, мудила,  — брызгая слюной, закричал он, и, сжав кулаки, первым бросился на Олега.
        Но Олег был к этому готов. Медальон на его груди мгновенно нагрелся от полыхнувшей в ней ярости. Мощь магии потоком хлынула в его жилы, многократно усиливая его ярость, силу и скорость реакции.
        Молниеносным движением Олег метнулся вперёд и, опередив на долю секунды противника, встречным ударом в лицо отбросил его назад. Удар Олега был страшен: челюсть подростка сразу сломалась в нескольких местах, выбитые зубы кровавым дождём посыпались на землю, а шейные позвонки пугающе хрустнули. Не издав ни звука, он рухнул спиной на землю и, дернувшись несколько раз, затих навсегда.
        С горящими кровью глазами, Олег обернулся к остальным, надеясь, что случившееся с их главарём образумит оставшихся. Но этого не произошло, подростки ведь для того и собрались, чтобы избить и обокрасть его, и они вовсе не собирались отказываться от своих планов, только из-за того, что что-то вдруг пошло несколько не так. Потеря одного бойца ничего не значила для них. Словно стая молодых волков почуявших свежую кровь, они дружно бросились на Олега со всех сторон, торопясь достать его кулаками, велосипедными цепями и металлическими трубками. Олега окружало целое море глаз, и во всех этих глазах была только нечеловеческая жестокость, злоба и неуёмная жажда крови.
        Олег был готов и к такому повороту развития событий. Но он не стал превращаться в ворга — для тех подростков, что уцелеют сегодня, он хотел остаться простым, обычным человеком, который не побоялся защитить свою жизнь и своё человеческое достоинство. В другой раз они хорошенько подумают, прежде чем напасть на случайного прохожего. Это будет им хороший урок. Урок, который они запомнят на всю жизнь…
        Бросившись к ближайшему противнику, Олег перехватил его руку, одним движением сломал её, затем выхватил металлическую трубку и, не обращая внимания на посыпавшиеся со всех сторон удары, рубанул ею по коленкам подростка. Мгновенно послышался хруст и страшный вой, подросток, как подкошенный рухнул на землю, прямо под ноги ещё троим нападавшим. Те споткнулись об него и Олег, воспользовавшись сумятицей, вырвался из смертоносного круга. Путь к бегству был открыт, но вместо этого, крепко сжав в руке металлическую трубку, он сам перешёл в атаку.
        Это было полной неожиданностью для банды подростков — такого они не ожидали. Обычно жертва пыталась убежать, а они с улюлюканьем её догоняли. И этот процесс погони был не менее приятен, чем последующее избиение жертвы. Но тут вышло всё наоборот.
        Как Олег и предполагал, трубка оказалась залитой свинцом и была довольно-таки увесистой. Оружие в уличной драке страшное. И подростки скоро в этом убедились на собственной шкуре. Двигаясь словно вихрь, Олег крушил ею направо и налево, разбивая в кровь лица, головы, ломая ключицы, рёбра, кости рук и ног…
        Через полминуты вся банда уже лежала на земле. Снег вокруг был весь забрызган кровью. Выжившие дико кричали. Они как припадочные катались по земле, зажимая руками свои страшные раны. И выли, выли, выли…
        Зрелище было ужасное, но Олег обвел всех их лишь холодным равнодушным взглядом. Сколько погибло и сколько выжило — ему на это было наплевать. Жалеть тут было некого и незачем. Это шакальё получило по заслугам. Не делай другому того, чего не желаешь себе сам… Ну, а для тех, кто обвинил бы его в чрезмерной жестокости, он посоветовал бы сначала самому встретиться с такой вот бандой поздно вечером, выжить после такой встречи, а потом бы судить его, говоря о гуманизме, человеколюбии, всепрощении. Да, только так. На основе собственного опыта, пройдя через боль, унижения и страдания.
        Отбросив трубку далеко в сторону, Олег развернулся и, не оглядываясь, продолжил свой путь. Он торопился. Нет, ему не было жаль потерянного времени, не жалел он и о своих синяках и разбитой голове (пару раз его все-таки хорошенько звезданули трубкой), он жалел только о забрызганной кровью одежде. Её придётся менять, иначе первый же милицейский патруль задержит его. Конечно, можно создать иллюзию другой, абсолютно чистой одежды, но тратить на подобные мелочи магию медальона было непростительной роскошью. Итак, выход был только один — поскорее добраться до квартиры полковника Заварзина. Там он получит и нужную ему информацию, и нужную ему одежду.
        Через минуту Олег вновь вышел на улицу Красноармейскую и, пройдя ещё сто шагов, наконец-то с облегчением увидел на одном из домов искомую табличку с номером 69. Цель близка, дом полковника Заварзина найден. Полдела сделано, главное теперь, чтобы он был дома…
        Отыскав глазами третий подъезд, Олег, не останавливаясь, направился прямо к нему. Он шёл спокойным уверенным шагом человека, знающего куда он идёт, и поэтому две старушки, сидевшие на скамейке перед первым подъездом и занятые оживлённой беседой, даже не сочли нужным посмотреть в его сторону. Олега, впрочем, это нисколько не огорчило, он, отнюдь, не стремился привлекать к себе излишнего внимания.
        Только в подъезде Олег позволил себе на минуту остановиться и отдышаться. И подумать. Он успел заметить, что в окнах предполагаемой квартиры полковника Заварзина горел свет. Это хорошо, но Олега теперь тревожило то обстоятельство, что полковник мог быть дома не один. А если так: что тогда делать с его семьёй? Не убивать же вместе с ним. На это Олег пойти не мог — он ещё не совсем озверел. Он мститель, а не маньяк, убивающий ради развлечения.
        Подумав немного, Олег решил подняться на четвёртый этаж и там действовать по обстоятельствам.
        На четвёртом этаже Олег остановился и внимательно прислушался — всё, слава богу, было тихо: никто не спускался и не поднимался к нему по лестнице. Затем он взглянул на двери. Левая дверь ничем не выделялась среди прочих двух — такая же железная, оббитая снаружи деревянными плашками. Что поделать, мода такая… Разница была только в цвете. У полковника Заварзина она была янтарно-жёлтой.
        Рука Олега потянулась было к замку, но затем остановилась на полпути. Прежде чем врываться в квартиру наобум, Олег решил всё-таки попробовать использовать вначале магию медальона, чтобы узнать, кто находится в нужной ему квартире. Он знал, что медальон позволяет смотреть сквозь стену, но в первый раз, даже под руководством Торна, у него ничего не получилось, и теперь он вновь боялся потерпеть неудачу. Хотя терять ему нечего, а нужда, как говорят — лучший учитель. Авось сейчас получится.
        Олег медленно коснулся правой рукой медальона на груди и мысленно попытался представить, что стоявшей перед ним входной двери не существует.
        Сначала ничего не получалось, но затем по двери пробежала какая-то рябь, она стала терять свои очертания, и, наконец, после слабой вспышки света, исчезла совсем. Олег не мог поверить своим глазам — он смотрел прямо сквозь дверь и видел квартиру полковника Заварзина. Вернее только часть её — длинный коридор и часть кухни, благодаря зеркалу, висевшему на стене.
        Однако хозяина нигде не было видно. Олег обеспокоено покрутил головой, пытаясь заглянуть в другие комнаты. Бетонные стены стали исчезать одна за другой. Две спальни были пусты, и только в зале Олег нашёл, наконец, Заварзина. Он лежал в банном халате на диване, уставившись в телевизор, и лениво потягивал коньяк из большого хрустального фужера.
        Но самое главное Заварзин был в квартире один. Олег не мог поверить своей удаче. Он заглянул в ванную и туалет — больше никого. Воистину ему сегодня везло.
        Олег убрал руку с медальона — и вновь перед ним была только янтарно-жёлтая дверь. Он слабо улыбнулся, и смело нажал на кнопку звонка.
        Услышав мелодичные трели дверного звонка, полковник Заварзин недовольно поморщился, устало поднялся с дивана и, поправив на груди халат, нехотя поплёлся к двери.
        День выдался у него тяжёлый: долгая поездка в Саровск, длинные, утомительные совещания здесь, в Новошатровске, и, вдобавок, бесконечные тревожные мысли о будущем. Разумеется, о собственном будущем. События, произошедшие в Саровске, пугали его. Он нутром чуял беду. Но никак не мог понять с какой стороны её ждать. Он так устал за сегодня, что думать не хотелось вовсе — итак устал от тяжких мыслей за весь день. Хотелось просто лежать на диване, тупо смотреть в телевизор и неспеша потягивать дорогой тысячедолларовый французский коньяк. Всё было так хорошо и вот тебе на — ненужный звонок в дверь…
        Прежде чем открывать, Заварзин взглянул в дверной глазок. Перед дверью стояла пожилая женщина-почтальон с тяжёлой наплечной сумкой. Больше никого не было.
        «Поздновато, однако, для почтальона»,  — автоматически отметил Заварзин, но, тем не менее, спросил:
        — Кто там?
        — Заварзин Дмитрий Александрович здесь проживает?  — усталым голосом спросила почтальонка.
        — Да,  — механически подтвердил Заварзин.
        — Вам срочная телеграмма. Получите, пожалуйста, и распишитесь.
        «От кого бы это? Неужели от жены? Но она с младшей дочерью во Франции, ей проще позвонить…» — мысленно начал гадать Заварзин, торопливо открывая дверь. Пожилая почтальонка не вызвала у него никаких подозрений.
        — Вот, возьмите,  — сказала почтальонка, протягивая ему сложенный вдвое листок телеграммы.
        Заварзин протянул было руку и тут же почувствовал, как стальные пальцы почтальонки с силой сжали ему горло. Телеграмма куда-то исчезла, а невысокая женщина-почтальон прямо на его глазах трансформировалась в высокого молодого мужчину. Всё это было так неожиданно, что Заварзин даже не сопротивлялся. Его бесцеремонно втолкнули обратно в квартиру.
        Однако Заварзин не поддался панике и не потерял присутствие духа. Пока напавший закрывал за собой входную дверь, он нащупал в кармане халата «макаров» и рывком вытащил его наружу, одновременно благодаря себя за привычку всегда носить с собой дома оружие — с некоторых пор он стал всерьёз опасаться квартирных воров.
        Наставив на напавшего на него мужчину пистолет, Заварзин резко скомандовал:
        — Стоять! Живо повернись ко мне лицом! Не то мозги вышибу!
        Налётчик, закончив закрывать дверь на засов, медленно повернулся. Он был невооружён и абсолютно спокоен. Он без всякого страха смотрел на вооруженного Заварзина.
        — Кто ты?! Кто тебя послал?! Отвечай! Живо!  — продолжал командовать Заварзин.
        Мужчина улыбнулся и спокойным голосом сказал:
        — Хочешь знать: кто я? Я скажу. Я — твоя смерть! Я пришёл, чтобы отправить тебя в ад! Ты должен заплатить за свои преступления! Ты хочешь в ад, полковник? А?
        Заварзин был столь поражён ответом, что не сразу сообразил, как надо реагировать на столь наглую выходку.
        — Что за бред ты несёшь?! Кто ты?! Кто ты, чёрт тебя побери?!
        — Хочешь знать: кто я?  — вновь переспросил незнакомец и открыто усмехнулся.  — Ну, если так хочешь знать — смотри!
        Через мгновенье мужчины не стало, на его месте стоял огромный, под потолок, ужасного вида зверь с оскаленной пастью, усеянной жуткого вида зубами. Налитые кровью глаза зверя с ненавистью смотрели на Заварзина. Тот в ужасе попятился назад, ненужный пистолет мягко упал на пол. Мощная когтистая лапа потянулась прямиком к горлу Заварзина…
        От страха он не смог даже закричать. Его всего затрясло крупной дрожью.
        — Вот так-то лучше,  — произнес довольным голосом Олег, вновь превратившись в человека.  — А сейчас, полковник, прошу в зал, нам о многом нужно поговорить…

        ГЛАВА 16

        Здание Новошатровского УВД гудело как растревоженный улей: во всех окнах горел свет, постоянно подъезжали и уезжали машины, толпы сотрудников беспрестанно ходили из кабинета в кабинет и от их мельтешения буквально рябило в глазах.
        Причина всего этого была проста и понятна — всего через несколько часов в Новошатровском аэропорту должен был приземлиться самолёт с московской комиссией на борту. Возможно, прибудет сам министр внутренних дел. А в нынешних обстоятельствах подобный визит мало кого радовал. Всем было хорошо известно, что новый министр весьма крут на расправу. Наверное, многие лишаться пагонов и постов. Поэтому на всех лицах новошатровских милиционерах явно читалась озабоченность и тревожное ожидание.
        Лишь лицо полковника Заварзина, уверенно ступившего на крыльцо Новошатровского УВД, было абсолютно спокойным. Он с холодным равнодушием окинул взглядом царившую суматоху.
        Не успел он войти внутрь, как дежурный майор, быстро отдав честь, взволнованным голосом сказал:
        — Товарищ полковник, вас давно ждут. Генерал уже два раза справлялся о вас. Сейчас восемь пятнадцать. Совещание, наверное, уже началось. Вам надо срочно пройти в кабинет к генералу.
        Заварзин слабо улыбнулся.
        — Спасибо, майор, я всё понял. Я сейчас же поднимусь.
        И не дожидаясь ответа, Заварзин неспеша направился к широкой лестнице ведущей на верхние этажи. Дежурный майор проводил его удивлённым взглядом. Полковник сегодня был непохож сам на себя. Непривычно спокоен, и вместо обычно хмурого выражения лица, на его губах блуждала загадочная улыбка. И в добавление к своей неизменной чёрной папке зачем-то несёт с собой милицейскую дубинку. Интересно, зачем она ему?
        Но тут раздался телефонный звонок и майор поспешно вернулся к своим текущим делам, вскоре начисто забыв и о полковнике Заварзине, и о его сегодняшнем странном поведении.
        А полковник Заварзин, поднявшись на четвёртый этаж, уже подходил к кабинету генерала Петренко. Секретарша в приёмной — миловидная хрупкая женщина лет сорока — поспешно встала из-за стола и торопливо сказала:
        — Здравствуйте, Дмитрий Александрович. Все уже давно собрались. Игорь Николаевич очень сердится на вас. Пожалуйста, поспешите.
        Заварзин широко улыбнулся.
        — Спасибо, Ниночка. Вы как всегда очаровательны. Но не будем заставлять нашего генерала ждать.
        — Да-да, поспешите, Дмитрий Александрович. У Игоря Николаевича и так такое горе — сына убили. А ему нельзя волноваться — сердце больное.
        При упоминании о сыне глаза Заварзина на мгновение вспыхнули, но Ниночка ничего не заметила и, мягко надавив на ручку дверного замка, бесшумно открыла дверь в кабинет к генералу Петренко.
        Кабинет генерала Петренко был огромен и, в то же время, довольно уютно обставлен. Высокие книжные шкафы, чёрная кожаная мебель, картины на стенах… На полу толстый ковёр, полностью заглушавший шаги. Огромные окна красиво задрапированы тёмно-зелёными портьерами. Посреди комнаты стоял длинный массивный стол, за которым вольготно расположились десятка полтора офицеров во главе с генералом Петренко. Только вот лицо генерала было сегодня на редкость хмурым и злым.
        — Здравствуйте,  — входя в кабинет, сказал полковник Заварзин.  — Прошу прощения за опоздание.
        — Здравствуйте, Дмитрий Александрович,  — хмуро поздоровался генерал Петренко и язвительно добавил: — Долго спать изволите.
        — Я не спал, я работал,  — спокойным голосом ответил Заварзин, проходя к столу, где по левую сторону от генерала ему оставили место.
        — Вот как!  — Петренко поднял бровь.  — Может быть вы скажите нам, в отличие от полковника Морозова, кто же всё-таки убил моего сына и тех бедных милиционеров из его отделения? И кто именно уничтожил банду Молота?
        — Конечно, скажу. Я всё знаю,  — усевшись и положив на стол перед собой дубинку, невозмутимо ответил Заварзин.  — Мне известна вся правда.
        «Неужели Заварзин узнал о видеокассете?» — забеспокоился полковник Морозов и тревожно взглянул на него.
        — Так поведайте нам её!  — приказал генерал и грохнул кулаком по столу.  — Я хочу знать: кто убил моего сына?!
        Заварзин проигнорировал вопрос и, оглядев сидевших за столом офицеров, спокойным голосом сказал:
        — Я начну с того, что сообщу вам о том, что в нашей области действует крупная преступная группировка, которая занимается похищением людей с целью извлечения их внутренних органов для трансплантации. В городе Саровске этим занималась, прекрасно известная вам всем, банда Молота, а прикрывала её группа милиционеров-подонков во главе с этой мразью, капитаном Петренко…
        — Что?!  — взревел генерал Петренко и, побагровев, начал медленно подниматься из-за стола.  — Да как ты смеешь?! Да я тебя…
        Договорить он не успел — полковник Заварзин медленно взял лежавшую перед ним на столе дубинку и, неожиданно развернувшись, нанёс ей мощный удар прямо по раскрытому рту генерала. Выбитые зубы фонтаном полетели во все стороны, ярко-алая кровь брызнула прямо на тёмно-зелёные шторы…
        От сильного удара кресло вместе с генералом откатилось назад. Голова Петренко со стуком ударилась о стоявший возле стены высокий металлический сейф. Глаза генерала вылезли из орбит, он громко мычал, пытаясь что-то сказать, но, хлынувшая потоком из разбитого рта кровь, мешала ему говорить.
        — А общее прикрытие преступников в области осуществлял сам генерал Петренко,  — со спокойным голосом закончил Заварзин и медленно поднялся из-за стола.
        Все эти события произошли так внезапно, что никто из милиционеров не успел даже хоть как-то среагировать. Все просто застыли на своих местах, удивлённо раскрыв рты. Никто и в мыслях не мог предположить такого развития событий.
        — Что, мразь, чужой крови захотелось?!  — приближаясь к генералу Петренко, резко спросил Заварзин.  — Крови хотел?! Так я напою тебя! Захлебнись в ней, мразь!
        И Заварзин нанёс мощный удар дубинкой прямо по обнажённому горлу генерала. Послышался неприятный хруст, и Петренко завалившись на спинку кресла начал громко хрипеть и судорожно глотать собственную кровь залившую рот. Сделав несколько глотков, он отчаянно захрипел и, схватившись обеими руками за горло, мешком рухнул на пол.
        Но уже через секунду сильная рука полковника Заварзина, грубо схватившая его за волосы, рывком подняла его с пола.
        — Что, мразь, думал генеральские погоны спасут тебя?! Нет! Ты сдохнешь точно так же как и твой сын!  — С ненавистью, глядя генералу прямо в глаза, прокричал Заварзин.  — Ты…
        Но закончить он не успел — один за другим прогремели четыре пистолетных выстрела. Это опомнившийся полковник Морозов выстрелил в спину обезумевшему полковнику Заварзину.
        Бросив тело издыхающего генерала прямо на пол, полковник Заварзин повернулся к новому противнику. И хотя из его ран текла кровь, было хорошо видно, что он и не думает умирать. Обескураженный данным обстоятельством, полковник Морозов выстрелил ещё два раза. Обе пули попали Заварзину прямо в грудь, но он остался стоять на своих ногах, не обращая на раны абсолютно никакого внимания. Его глаза исподлобья смотрели прямо на полковника Морозова, и было хорошо видно, как они начали наливаться кровью, постепенно превращаясь из карих в ярко-красные.
        Полковнику Морозову стало жутковато, и он приготовился стрелять ещё раз. Но в руке полковника Заварзина неожиданно молнией блеснул обнажённый меч. Невидимое движение рукой и обрубленный ствол пистолета мягко падает на толстый ковёр. Полковник Морозов с недоумением уставился на обрубыш пистолета в своей руке. Но уже через мгновение чья-то сильная рука с силой сжала ему горло и легко подняла вверх.
        В это время пришли в себя и остальные милиционеры: их руки как по команде одновременно потянулись за табельным оружием. Правда, было оно не у всех — большинство оставило свои пистолеты в сейфах. Но выстрелить в себя полковник Заварзин больше не дал никому. Резкий выпад мечом — и вставший рядом с полковником Морозовым подполковник Тавердиев, держась обеими руками за окровавленное горло, рухнул на пол. Затем Заварзин выпустил из руки меч — тот немедленно устремился остриём вниз. Но прежде чем остриё меча коснулось пола, из растопыренных пальцев Заварзина ударили ярко-красные молнии, которые с рёвом устремились к стоявшим неподалёку милиционерам.
        Молнии попали в пятерых, но затем, как по цепочке, перешли на всех остальных, захватив в свой плен всех находившихся в кабинете людей, включая и Тавердиева с генералом Петренко и полковника Морозова. Людей попавших под молнии трясло, словно их било электрическим током, но вырваться из плена ярко-красных разрядов они не могли.
        Наконец Заварзин опустил руку, молнии разом исчезли, но люди остались стоять и лежать на своих местах. Их словно парализовало. Они могли видеть и слышать, но не могли разговаривать и передвигаться — настоящие живые истуканы.
        Полковник Заварзин оглядел застывших в неподвижности людей и слабо улыбнулся.
        — Вот так-то лучше.
        Затем он повернул голову к полковнику Морозову, которого по-прежнему держал за горло на вытянутой руке. Взгляды двух полковников встретились.
        Губы полковника Заварзина тронула слабая усмешка.
        — А вы смелый человек, полковник Морозов. И, похоже, что и честный. Я не буду вас убивать.
        Он опустил Морозова на пол и чуть ослабил хватку, давая ему возможность дышать.
        — И знайте, полковник, я не убиваю невинных. Подполковник Тавердиев тоже помогал генералу Петренко, за что и поплатился. Я надеюсь, что впоследствии, вы найдёте и накажите всех остальных кто помогал им похищать и убивать людей. Я надеюсь на это. А теперь, я вижу, вы хотите что-то сказать мне. Говорите, я слушаю вас.
        На мгновение к полковнику Морозову вернулся дар речи, и он хриплым голосом спросил:
        — Кто вы?
        По губам полковника Заварзина скользнула слабая усмешка.
        — Я — ангел мести!  — совершенно серьёзным голосом ответил он.  — Я пришёл в этот мир, чтобы покарать виновных. Люди должны видеть, что справедливость есть для всех. Никто не должен уйти от наказания, невзирая на их чины и звания. Кассета с признаниями капитана Петренко у вас, так что вы понимаете, о чём я говорю.
        — Сколько вы ещё пробудите у нас?  — еле слышно прохрипел Морозов.
        Заварзин наклонился к самому ему уху.
        — Недолго. Так что ваша задача: найти и наказать остальных. Можете ничего не обещать мне. Я знаю, что вы сделаете всё, что подскажет вам ваша совесть и офицерская честь. И будь в милиции побольше таких людей как вы, не было бы нужды в моём появлении здесь.
        Затем Заварзин убрал от горла полковника Морозова руку и обратился сразу ко всем:
        — Слушайте меня внимательно, повторять не буду. Я оставляю вас в живых и даю вам шанс остаться людьми. Через пятнадцать минут вы вновь сможете двигаться и говорить. Но помните: если кто-либо из вас вновь встанет на преступный путь как генерал Петренко и его сын, я вернусь, и тогда пощады не будет. Знайте, Небеса следят за вами. Я убью вас всех, невзирая на чины и звания. Перед Богом мы все равны! Помните об этом.
        Ответа на эту речь естественно не последовало: все милиционеры, включая и полковника Морозова, остались стоять неподвижно, словно статуи в музее восковых фигур. Но их ответ и не интересовал полковника Заварзина. Взяв в руки меч, он круто развернулся и, не оглядываясь, направился к выходу.
        Через пять минут Заварзин был уже на улице — задерживать его никто и не собирался. Но едва он свернул за угол ближайшего дома, как навсегда исчез. Вместо полковника Заварзина по улице неторопливо шагал молодой парень с неестественно суровым, застывшим каменным лицом. На его лице живыми были только глаза — они пылали огнём, огнём ненависти. Он не соврал, он действительно был ангелом мести. И его месть страшна, и генерал Петренко был не последним в его списке…
        Дом Креста — отца всей новошатровской мафии, Олег нашёл без труда. Ещё бы, высокое трехэтажное здание из красного декоративного кирпича гордо возвышалось над прочими одно — и двухэтажными особняками — дворцами новошатровской чиновничьей элиты. Вот он — престижнейший район Новошатровска, так называемое Заречье. Бывший заповедный уголок, и лишнее подтверждение тому, что за взятки чиновники — стражи народных интересов — продадут всё, что угодно. Ни страха, ни чести, ни совести…
        Однако место было действительно чудесное. Тихое, чистое, умиротворённое. Прямые вековые сосны, небольшая, тихо журчащая речушка, так до конца и не замёрзшая, чистый воздух с ароматным запахом свежей хвои, аккуратные заасфальтированные дороги и тропинки, множество птиц и ручных, весело скачущих белок. И дома как игрушки, все разные, но по-своему интересные и красивые.
        Одним словом — райское место. Мечта любого русского человека: тишина, лес, речка… И побывай здесь Олег всего лишь месяц назад, он бы только позавидовал белой завистью здешним обитателям. Но сейчас он только подивился тому: ну почему, зло выбрало для своего обитания именно вот такое, чистое, красивое место. Немного обидно и несправедливо…
        Креста, он же Крестовский Николай Павлович,  — старый «вор в законе» и одновременно преуспевающий бизнесмен,  — Олег никогда не видел. Ни вживую, ни на фотографиях. И в этом была проблема. Он не хотел ненароком ошибиться. Единственное, что он ещё знал, это то, что Кресту было пятьдесят шесть лет и что он был близким другом нынешнего губернатора Новошатровской области. Это, конечно, уже кое-что, но для уверенного опознания человека этого было мало.
        Поэтому сев на деревянную скамейку метрах в ста от дома Креста, Олег стал неторопливо разглядывать жилище своего врага. Дом, более чем солидных размеров, был со всех сторон окружён трёхметровой металлической оградой. Как само собой разумеющееся, отметил Олег и наличие наружных камер видеонаблюдения. На окнах первого этажа, как водится, решётки… В общем, так просто в дом не попасть. Но, тем не менее, всё это, включая и вооружённых охранников с собаками, Олег счёл несущественным — он в силах преодолеть подобные преграды. Главная проблема заключалась в другом — он не знал дома ли хозяин. Он не имел право на ошибку. Если сейчас он спугнёт Креста, то больше он его не увидит. Это ясно как дважды два. Крест — волк травлёный. А он ему нужен… Позарез, нужен. В живых его оставлять нельзя, иначе бизнес на чужих жизнях возобновится опять. А этого Олег допустить не мог.
        Да, хороша задачка с тремя неизвестными… Олег мысленно ругнулся. Но решать её надо. Он задумчиво потёр пальцами виски. «Думай, Олег, думай,  — подгонял он себя.  — Время не ждёт».
        Так ничего и не придумав, Олег решил немного подождать и просто понаблюдать за домом, авось решение придёт само.
        Полчаса наблюдений результатов не принесли: из дома никто не вышел и никто туда не вошёл. Хотя хозяева в доме были — кое-где в окнах горел свет. Олег уже хотел было плюнуть на осторожность и прямо спросить у охранников: дома ли хозяин, как вдруг увидел приближающийся кортеж из трёх машин — трёх одинаковых джипов-близнецов.
        Олег радостно улыбнулся — об этих джипах-близнецах он уже слышал: полковник Заварзин сказал, что именно так ездит глава новошатровской мафии — Крест.
        Олег довольно потёр руки — удача вновь улыбнулась ему. Теперь Крест от него не уйдёт. Он подождал, пока джипы подъедут к дому, и неторопливой походкой направился к главным воротам.
        Охранник, на вид типичный бандюган лет тридцати пяти, как раз закрывал массивные железные ворота, когда к ним подошёл Олег.
        — Мне нужно увидеть Крестовского Николая Павловича,  — с ходу выпалил Олег, кося под замявшегося мямлю-интеллигента.  — Срочно, по очень важному делу.
        — Хозяин никого не принимает,  — хмуро ответил охранник и окинул Олега подозрительным взглядом. Рука его непроизвольно опустилась на рукоятку пистолета в кобуре на поясе.
        «Боится Крест нападения, ох как боится»,  — внутренне усмехнулся Олег и торопливо добавил просящим голосом:
        — Прошу вас, пожалуйста, не уходите. Передайте, пожалуйста, Николаю Павловичу, что у меня есть сведения о том, кто убил Молота и его парней. И я готов поделиться этими сведениями за весьма скромное вознаграждение.
        В глазах охранника впервые мелькнул интерес.
        — Кто вы?!  — глухо спросил он, продолжая глазами ощупывать Олега, очевидно ища на нём спрятанное оружие.
        Олег, продолжая разыгрывать из себя вежливого интеллигента, быстро ответил:
        — Простите, но, боюсь, моя фамилия ничего не скажет, Николаю Павловичу. Мы с ним никогда раньше не встречались. Я всего лишь хочу продать имеющиеся у меня сведения.
        Охранник на несколько секунд задумался, затем отошёл на несколько шагов от ворот и, не сводя с Олега подозрительных глаз, вызвал кого-то по рации.
        Ответ пришёл быстро.
        — Крест… э-э, Николай Павлович примет вас,  — объявил охранник, убирая рацию.  — Подождите здесь. Скоро за вами придут и проводят в дом.
        — Большое вам спасибо,  — тут же поблагодарил охранника Олег, чем немного смутил и разозлил его.
        — Не за что,  — хмуро ответил он, даже не пытаясь скрыть своего презрения. Олег ясно читал его мысли — тот сильно ненавидел подобных вот интеллигентиков, наживающихся на смерти «честных пацанов».
        «Ах ты, сука! Я тебе покажу „честных пацанов“!» — внутренне взорвался Олег, и на мгновенье в его глазах вспыхнул злой огонёк. Но он очень быстро справился с собой и даже нашёл в себе силы улыбнуться охраннику. «Подожди, „честный пацан“, вот разберусь с Крестом, и ты сдохнешь у меня точно так же, как и твои молотовские дружки!» — мысленно пообещал он ему. Даже сейчас воспоминания о Молоте вызвало у него бешеную ярость. Он ненавидел Молота лютой ненавистью, как и всё то, что было связано с ним.
        К счастью охранник ничего не заметил, и Олег спокойно дождался подхода ещё четырёх охранников.
        «Эка, как вас много»,  — удивлённо подумал Олег и окинул быстрым взглядом подошедшую четвёрку. Несмотря на цивильную одежду, модные галстуки и дорогой одеколон, перед ним стояли самые натуральные бандиты с большой дороги. От них так и веяло криминалом. Похоже, каждый из них имел за плечами не одну ходку в «места не столь отдалённые». Этого спрятать было не возможно. «Сколько не наряжай волка в овечьи шкуры, а волчью харю всё равно видать…»
        Но по-большому счёту Олегу было наплевать на то, кем были охранники и их прошлое, главное, чтобы они проводили его к Кресту. Поэтому, изобразив некое подобие улыбки, он вежливо поздоровался с ними.
        — Добрый день,  — буркнул в ответ охранник с ярко-красным галстуком и тут же деловито поинтересовался: — Оружие есть?
        — Нет, что вы,  — быстро ответил Олег и сделал удивлённое лицо.
        — Мы должны обыскать вас. Такова процедура,  — ровным голосом объявил «красный галстук».
        — Конечно, конечно,  — с готовностью согласился Олег и быстро поднял руки. Обыска он совершенно не боялся: меч он сунул в снег под лавку, туда же он отправил и полиэтиленовый пакет с деньгами — пачки рублей и долларов могли привлечь ненужное внимание.
        — Сергей, обыщи его,  — скомандовал «красный галстук» своему ближайшему подчинённому и, как бы невзначай, положил руку на рукоятку пистолета, торчавшему за поясом брюк. Было абсолютно ясно, что этот человек привык не доверять никому и ничему.
        «С ним надо держать ухо востро»,  — подумал Олег и покорно дал себя обыскать. Естественно у него ничего не нашли и когда ему предложили следовать за ними, он с готовностью пошёл следом.
        Как и следовало ожидать, дом Креста был обставлен более чем богато, но шибко разглядывать интерьер ему не дали, а, поднявшись по широкой парадной лестнице на второй этаж, охранники быстро подвели его к широкой дубовой двери с золотой ручкой. Негромко постучавшись, «красный галстук» осторожно открыл дверь и жестом пригласил Олега следовать за ним.
        Олег, не колеблясь, прошёл за ним в кабинет Креста. За ним в комнату вошёл ещё один охранник и закрыл за собой дверь.
        Кабинет Креста был огромен: никак не меньше восьми метров в длину и ширину, и обставлен с подобающей роскошью. Сочетание благородного дерева и сверкающего золота. Смотрелось всё весьма эффектно. Но Олег на всю эту красоту взглянул лишь мельком — его взгляд сразу впился в хозяина кабинета, непринуждённо сидевшего в глубоком высоком кожаном кресле во главе длинного пятиметрового стола.
        Крест оказался человеком среднего роста, худощавым, с тонкими короткими руками. Явно не богатырь. Тем не менее, от него веяло огромной внутренней силой, а жёсткое властное лицо с пронзительным взглядом лишь подтверждало слухи о том, что этот человек крайне опасен. Одет он был в безукоризненный строгий чёрный костюм с белой рубашкой и чёрный гластук-бабочку.
        Несколько секунд Крест оценивающим взглядом ощупывал Олега. Ощущение было не из приятных, такое впечатление, будто тебя насквозь просвечивают рентгеном. Но Олег спокойно выдержал взгляд Креста и не отвёл взгляд — он, в отличие от других посетителей, совершенно не боялся его. Тем более, что внутри себя он уже чувствовал ярость магии рвавшейся наружу — перед ним сидел человек хладнокровно приказавший убить его жену и сына. А заодно и его самого.
        — Проходите, садитесь,  — негромко приказал Крест.  — Собак можете не бояться, они не тронут вас без моего приказа, или если вы не будете делать каких-нибудь резких движений. Поэтому не советую вам провоцировать их.
        Только теперь Олег заметил шестерых крупных доберманов сидевших в два ряда на пути к столу, за которым сидел Крест. От немигающих плотоядных взглядов злобных зверюг любому стало бы не по себе, но Олег спокойно прошёл мимо них, едва не касаясь их острых морд руками, и, не суетясь, небрежно опустился на стул напротив Креста.
        Два охранника немедленно прошли следом и встали сзади, по обе стороны от него.
        Олег бросил небрежный взгляд на охранников и собак и, улыбнувшись, сказал:
        — Ничего, милые собачки.
        В глазах Креста мелькнула тень удивления — по-видимому, Олег был первым, кто не испугался его доберманов.
        — Милые собачки,  — согласился Крест.  — Они с лёгкостью разорвут в клочья любого, кто попытается сделать,  — Крест особо подчеркнул слово «сделать»,  — попытку напасть на меня. Но не будем отвлекаться. Мне сообщили, что вы располагаете сведениями относительно того, кто убил в Саровске Молота и его людей. Это так?
        — Да, это так,  — охотно подтвердил Олег.
        — Тогда говорите,  — приказал Крест.
        Олег отрицательно покачал головой.
        — Я готов всё рассказать, но только в обмен на определённое вознаграждение.
        — Конечно, конечно,  — согласился Крест и неспеша достал из верхнего ящика стола толстую пачку стодолларовых купюр.  — Сколько же вы хотите за ваши сведения?
        Но Олег вновь отрицательно покачал головой.
        — Мне не нужны деньги.
        Брови Креста удивлённо приподнялись.
        — Что же вам тогда нужно?
        — Информация,  — Олег немного подался вперёд.  — Я ищу убийц своей жены и сына. Их много, но я хочу уничтожить их всех, всех до одного. Никто из этой мрази не должен остаться в живых. И мне сказали, что вы можете мне помочь, назвав имена и фамилии остальных членов преступной банды и её покровителей. Мне нужны фамилии и адреса всех виновных.
        Крест откинулся на спинку своего кресла и ещё раз внимательно оглядел Олега. Что-то в нём было знакомое, где-то он его уже видел…
        — Кто вы?!  — резко спросил он.
        — Меня зовут — Олег Петрович Вдовин!  — с вызовом ответил Олег.  — Отец убитого сына! Муж убитой жены! Что, вспомнил меня, сука?! По глазам вижу, что вспомнил! Это ведь ты, мразь, приказал Молоту похитить их?! Ты, Крест! И сегодня ты сдохнешь! Сдохнешь точно так же как и твой подручный Молот! Я убил его и теперь пришёл за тобой! Ты сделал большую ошибку, что впустил меня сюда!
        Крест в бешенстве вскочил с кресла и опёрся руками о стол. Личина цивилизованного человека мигом слетела с него, обнажив его истинную сущность — законченного уголовника, безжалостного убийцу. Глаза Креста сузились от ярости, а губы скривились в хищной усмешке.
        — Ты кому вздумал угрожать, сучёнок недоделанный?! Да мне плевать на тебя и на то, кем ты можешь быть: хоть ментом поганым, хоть фээсбешником! Я никого не боюсь! Ещё не один человек, что посмел угрожать мне, ни остался в живых! Ни один человек!
        Воспользовавшись короткой паузой, охранник, стоявший справа от Олега, достал из кармана пиджака нож-бабочку, молниеносным движением освободил лезвие и, приблизив её к уху Олега, быстро сказал:
        — Разрешите, босс, я отрежу ему одно ухо. Для начала…
        Олег равнодушным взглядом скользнул по руке державшей нож и открыто усмехнулся.
        Крест, заметив усмешку, взъярился ещё больше:
        — Лыбишься, урод?! Да я с тебя с живого кожу сдеру! Ты у меня сейчас от страха ссаться будешь…
        В ответ Олег закинул голову назад и громко расхохотался.
        Крест и охранники удивлённо переглянулись — он что, сумасшедший?
        Олег же, продолжая смеяться, немного опустил голову вниз, так чтобы не было видно глаз, а затем, резко прекратив смеяться, глухим голосом сказал:
        — Не один человек, говоришь?! А кто сказал тебе, Крест, что я человек?! А?!
        Тут Олег медленно поднял голову и Крест, до которого, наконец, дошёл смысл сказанных Олегом слов, с ужасом увидел, что его глаза горят нечеловеческим красным огнём. Перед ним сидел не человек. Крест в ужасе попятился назад, не в силах вымолвить ни слова.
        Этой заминкой немедленно воспользовался Олег: схватив левой рукой руку охранника с ножом, он резко дёрнул её вперёд. Охранник по инерции полетел на стол. Но Олег, мгновенно вскочив, ещё в воздухе схватил его голову за затылок и с размаху обрушил её лицом об стол. Сила удара была страшной — кровь так и брызнула во все стороны.
        Быстро отбросив безжизненное тело назад, Олег круто развернулся и с ходу пронзил двумя пальцами горло второму охраннику. Тот не успел даже выстрелить из своего пистолета.
        Олег с усмешкой посмотрел охраннику в глаза и неспеша выдернул пальцы из его горла. Тот немедленно опустился на колени и, отбросив пистолет, попытался рукой зажать страшную рану. Но всё было бесполезно — кровь обильным потоком текла даже сквозь плотно сжатые пальцы. Смерть уже стояла за его спиной…
        Бросив на охранника прощальный взгляд, Олег медленно повернулся к Кресту. Небрежным движением смахнув кровь с пальцев, он ткнул в него указательным пальцем и глухим голосом сказал:
        — Ты следующий!
        Но Крест уже оправился от ужаса.
        — Взять его!  — взвизгнув, скомандовал он собакам.
        Словно стая чёрных теней, доберманы молча бросились на Олега. Казалось ещё мгновение и они разорвут его в клочья, как и предупреждал ранее Крест. Но свирепых зверюг встретил уже не человек, а ещё более страшный, чем они сами, зверь. Двухметровый ворг весил килограммов триста, а когти на его лапах достигали пятнадцати сантиметров в длину. У бедных собак не было ни единого шанса. Тем не менее, верные своему долгу, они отважно бросились на страшного врага.
        Через несколько секунд, однако, всё было кончено: на полу лежало шесть разорванных на куски собачьих тел, а ворг, устремив на Креста горящий ненавистью взгляд, угрожающе разинул пасть…
        Страшный рёв, вырвавшийся из глотки ужасного зверя, заставил испуганно вздрогнуть всех находившихся в доме людей.
        Верные псы, тем не менее, дали Кресту драгоценные секунды, чтобы успеть вытащить из верхнего ящика стола пистолет. Семнадцатизарядный ГЛОК-17, снабжённый автоматическим предохранителем, позволил Кресту сразу же открыть стрельбу.
        Однако, после первого же выстрела, зверь бросился прямо на него. Удар когтистой лапы и пистолет отлетел далеко в сторону. А ещё через секунду стальные пальцы с силой сжали Кресту горло и с лёгкостью подняли его тело вверх. Оскаленная пасть со страшными клыками оказалась всего в десяти сантиметрах от головы Креста. От мерзкого зловония исходящего из пасти зверя можно было задохнутся. С ужасом понимая, что это конец, Крест прикрыл глаза.
        Но тут в кабинет ворвались, наконец, привлечённые криками и выстрелами, охранники. Их было семь человек. Четверо были вооружены автоматами, остальные держали в руках пистолеты. Увидев огромного зверя, они на секунду замешкались, но, затем, опомнившись, открыли по нему огонь.
        Однако было уже поздно: отшвырнув тело Креста в сторону, ворг, встав на четыре конечности, стрелой бросился на них. Скорость решила всё. Через мгновенье страшный зверь буквально смял стрелявших в него людей. В ход пошли клыки и острые когти. Разрываемые на части люди кричали так, что воздух казалось звенел от их криков. Самым последним погиб тот самый охранник, что встретил Олега у ворот — когтистая лапа с силой прошла сквозь его живот и вышла наружу со спины…
        С трудом поднявшийся на ноги Крест попытался было сбежать из комнаты, воспользовавшись второй, секретной дверью, замаскированной под книжный шкаф, но страшный зверь перехватил его прежде, чем он успел захлопнуть её.
        Стальные пальцы вновь сжали Кресту горло, втащили обратно в кабинет и с силой бросили на стену, рядом с дверью. От удара у него перехватило дыхание. Вися в воздухе, удерживаемый сильной рукой, Крест с ужасом видел приближающуюся пасть зверя. Казалось ещё мгновенье и огромные клыки сомкнуться на его лице. Но вместо этого страшные когти зверя медленно прошлись по его груди и животу, прорезая одежду и оставляя глубокие кровавые полосы на теле. А затем хриплый, искажённый рычанием голос с ненавистью произнёс:
        — Ну что, нравиться?! А теперь, Крест, ты мне расскажешь всё! Я хочу знать: кто именно приказал тебе убить мою жену и сына! И мне нужны фамилии остальных твоих покровителей! Ты понял меня?!
        И острые когти ещё глубже вошли в живот Креста. Тот дико заорал и бешено задёргался, пытаясь вырваться, но страшный зверь — посланник самого ада, крепко держал его. А боль всё нарастала… Возмездие пришло. Рано или поздно, оно приходит ко всем, даже к сильным мира сего. Не твори зло, иначе: что посеешь — то и пожнёшь…
        Через двадцать минут Олег спокойным шагом вышел из дома Креста. На улице было по-прежнему тихо. Его звуковая защита сработала и на сей раз. Криков и выстрелов не услышал никто.
        Забрав спрятанные возле лавочки деньги и меч, он неспеша направился по дороге обратно к городу, откуда и приехал. Правда, во внешнем виде его произошли кое-какие изменения. Он был одет теперь в новую кожаную куртку и норковую шапку, которые взял у охранника в его будочке у ворот. Старые вещи, измазанные в крови, он бросил там же. Олег не хотел брать одежду убитого, но пришлось — привлекать к себе внимание ему, по-прежнему, ни к чему, он ещё не завершил здесь свои земные дела…

        ГЛАВА 17

        Олег в который раз нервно взглянул на часы — время шло, а они никак не могли найти нужную им улицу. «Они» — это сам Олег и водитель старенькой «Волги», который согласился подвезти его до города, но затем, соблазнённый двумя стодолларовыми бумажками, вызвался проехать дальше и помочь ему найти дачу любимой девушки. Насчёт девушки Олег не врал, девушка действительно была — он ехал спасть похищенную дочь главврача Саровской больницы N3 Рожкову Марию. Олег решил сдержать данное им слово, да, и к тому же, он не хотел, чтобы из-за преступлений отца погибла невинная девушка. Невиновные должны жить…
        Однако Олег ехал не только из-за неё, неподалёку от того места, где держали Марию, находились похищенные вчера вечером трое детей — кровавый бизнес всё ещё продолжал функционировать. А сегодня вечером детей уже планировали отправить на операции — их ждала тажа судьба, что и его собственного сына. Этого Олег допустить никак не мог. Поэтому он и нервничал, он никак не мог предположить, что нужную ему улицу окажется так трудно найти.
        Дачный посёлок «Кедровый», что в пятнадцати километрах от Новошатровска, раскинулся на огромной площади и, вдобавок, из-за многочисленных извивов местной речушки со вполне понятным теперь названием Змейка, получился крайне запутанным. Узкие улочки, часто заканчивающиеся тупиками, больше всего напоминали ходы огромного лабиринта, чем нормальные улицы, и всё больше выводили Олега из себя.
        Пожилой водитель «Волги» был более спокоен, он не понимал спешки Олега и подходил к поиску «дома любимой девушки» с философским спокойствием: ну какая разница — сейчас найдём или через десять минут, всё равно ведь найдём, никуда он не денется…
        Наконец водитель радостно вскрикнул — вот она, нужная им улица.
        Олег с сильно бьющимся сердцем торопливо прочитал надпись на белой табличке — «улица Светлая». Да, это она, та самая, про которую говорил Крест. Теперь нужно найти дома: номер семь и двадцать два. В доме номер семь находились дети, а в другом — Мария. Выбора, в какой дом заходить первым не существовало — Олег давно решил, что начнёт непременно с детей.
        — Ну что, едем дальше?  — нетерпеливо спросил шофёр «Волги».  — Думается теперь, нужный дом мы найдём без труда. Едем?
        — Нет, не надо,  — покачал головой Олег.  — Я лучше вылезу и пройдусь немного пешком. И ноги свои разомну, и речь свою ещё раз повторю.
        Водитель по-товарищески улыбнулся:
        — Слова, оно дело, конечно, хорошее. Но лучше бы ты парень с букетом цветов приехал. Это вернее. Ты уж поверь мне. Или подарок какой привёз… Дорогие духи, например. Девушки подарки любят.
        — Насчёт подарка не волнуйтесь, он у меня есть,  — многозначно ответил Олег и, как бы невзначай, дотронулся до рукоятки меча.  — Подарок будет.
        Водитель меча естественно не видел, но слова насчёт подарка его успокоили, так как движение руки Олега он принял как знак того, что тот хочет сделать девушке предложение руки и сердца.
        — Ну, тогда другое дело. Желаю удачи.
        — Спасибо,  — поблагодарил Олег и протянул водителю две стодолларовые бумажки.  — Возьмите, пожалуйста. И ещё раз спасибо за помощь.
        — Всегда рад помочь хорошим людям,  — пряча деньги, ответил шофёр.  — Но может, мне всё-таки подождать. Вдруг девушки не будет дома.
        — Нет, не надо. Она здесь,  — улыбнулся Олег и закрыл за собой дверь.  — Она уже ждёт меня…
        Дождавшись, когда «Волга» скроется за ближайшим поворотом, Олег быстрым шагом пошёл по улице, ища глазами дом с нужным ему номером.
        Улица Светлая в противовес своему названию, выглядела довольно мрачновато. Все дома были деревянные, построены очень давно и выглядели старо и убого. В некоторых явно давно никто не жил. Вообще, налёт заброшенности чувствовался здесь везде: начиная от давно некрашеных рам с грязными стёклами и кончая плохо расчищенной от снега дорогой.
        Олег мельком взглянул на дорогу — судя по следам от шин, ездили здесь нечасто. В общем, идеальное место, чтобы прятать здесь похищенных людей. Ни любопытных соседей, ни случайных прохожих.
        А вот и дом под номером семь. Старенький, низенький, обшитый деревянными плашками с давно облупившейся краской, с невысоким, покосившимся крыльцом. Однако в доме явно кто-то жил — из печной трубы валил густой дым, а перед крыльцом задом стояла грязная, подержанная «иномарка».
        Олег, не долго думая, открыл покосившуюся калитку, державшуюся буквально на честном слове, и по натоптанной тропинке прошёл к крыльцу. Из дома его видеть не могли — две трёхметровые густые ели закрывали собой все три окна выходившие на улицу. Собаки, к счастью, не было.
        Огибая «иномарку», Олег заметил, что багажник машины чуть приоткрыт. Он остановился. Внутри него что-то болезненно сжалось — он сердцем почувствовал неладное. Бросив взгляд на пустое крыльцо, Олег осторожно поднял крышку багажника и обмер. Его нехорошие предчувствия подтвердились: багажник машины был весь обложен полиэтиленовой плёнкой и на ней лежал труп маленького мальчика лет семи-восьми. Он был задушен — красная полоска на шеи явно свидетельствовала об этом. Ещё одна жертва охотников на людей…
        Олег осторожно дотронулся до тела. Оно было ещё тёплое — значит, его убили совсем недавно, может всего пару минут назад. Олег в ярости заскрежетал зубами. Он опоздал. Вновь его промедление стоило кому-то жизни. Но может остальные дети ещё живы? Может ещё не поздно?
        Олег выхватил из ножен меч и пулей бросился в дом. Внутри него всё буквально кипело от ярости.
        Входная дверь оказалась незапертой. Олег миновал короткую веранду и очутился возле второй двери, которая вела непосредственно в дом. Мощный рывок на себя и открытая дверь с грохотом ударилась о деревянную стенку.
        Олег влетел в дом и тут же остановился. Ему навстречу шёл крупный бритоголовый мужчина с телом ещё одного мальчика на правом плече. Увидев Олега, он удивлённо замер. С секунду они удивлённо смотрели друг на друга. «Бритоголовый» опомнился первым — он рывком сбросил тело мальчика на пол и выхватил из под ремня на пузе пистолет. Но выстрелить он не успел — меч Олега уже описывал в воздухе широкую дугу. Острое лезвие без малейших усилий распороло бандиту брюхо и отрубило руку с пистолетом по самый локоть. Ярко-красная кровь фонтаном брызнула на стену.
        Но не успел «бритоголовый» заорать от боли, как сильный удар в лицо свалил его на пол. Через мгновенье перед лежащим на спине бандитом выросла зловещая фигура с мечом. Он в ужасе раскрыл рот, чтобы закричать и тут же узкое лезвие меча со свистом прошло меж его зубов…
        — На, получай, тварь!!!  — в ярости выкрикнул Олег и резко крутанул меч. Затем, не обращая больше никакого внимания на умирающего бандита, бросился вперёд. Где-то должен быть ещё один ребёнок…
        Коридор вывел его к самой большой комнате дома — к залу. Посредине комнаты стоял большой длинный стол заставленный тарелками с едой, пластиковыми бутылками с пивом и разложенными картами. Справа от стола, на полу лежала девочка лет двенадцати в голубом пуховике. Длинные светлые волосы веером рассыпались вокруг её головы, напоминая светящийся нимб. Красная полоска на шеи и отсутствие малейших признаков дыхания — всё говорило о том, что она уже мертва.
        Олег чуть не взвыл от ярости. Он опоздал! Снова опоздал! Он бешено закрутил головой, пытаясь найти убийцу девочки. Лезвие его меча буквально раскалилось до бела и теперь шипело в воздухе. Именно ярость, застлавшая глаза, и не позволила ему увидеть второго бандита. Из дверного косяка на правой стене комнаты показалась рука с пистолетом и сразу же нажала на курок.
        Один за другим прогремели три выстрела. Олег почувствовал три сильных удара в грудь. Но, не обращая никакого внимания на боль и, хлынувшую из ран, кровь, он тут же бросился ко второму бандиту. Резкий взмах меча и обломки пистолета вместе с отрубленными пальцами посыпались на пол.
        Мгновенно послышался вопль боли. Раненый бандит попытался было скрыться, но Олег, схватив его за здоровую руку, быстро выволок его обратно в комнату. Олег был в такой ярости, что даже не заметил, что тот раза в полтора шире его в плечах и намного тяжелее. Впрочем, для магии эта разница в весе и силе не имела никакого значения — Олег всё равно был намного сильнее… Два удара рукояткой меча и лицо бандита превратилось в кровавое месиво. Затем сильный удар в живот и бандит мешком рухнул на пол.
        Олег, выставив меч, молнией метнулся в соседнюю комнату — он не хотел больше никаких сюрпризов. Заживающие раны на груди ужасно болели, а глаза от пуль не спасёт никакая магия… Но в соседней комнате больше никакого не было. Олег быстро проверил остальные комнаты, но и они были пусты. Убийц было всего двое. Ругнувшись, Олег поспешил вернуться в зал.
        Раненый бандит уже немного пришёл в себя. Прижав руку с отрубленными пальцами к груди, он мотал головой и тихо стонал. Рядом с ним лежал труп убитой девочки. Пытаясь приподняться, он нечаянно задел девочку. Это ему сильно не понравилось, и он со злостью лягнул её в бок. Глаза Олега мгновенно сузились от ярости.
        Увидев Олега, бандит прекратил попытки подняться и злобно оскалил зубы.
        — Что вернулся, мент поганый?!
        Олег остановился в шаге от него и с силой сжал рукоятку меча. Шумно вдохнув несколько раз, он мысленно сосчитал до десяти, чтобы немного успокоиться. На сей раз, он не хотел спешить с убийством, ему нужны были сведения. Он хотел знать — кто приказал убить этих детей. Кто! Ему нужно было имя. «И богом клянусь, я узнаю это!» — мысленно пообещал он себе. Этот бандит расскажет ему всё…
        — Можешь арестовать меня, сука! Только тебе потом всё равно не жить!  — раненый бандит хрипло рассмеялся.  — Зря ты заявился сюда! Да ещё один! И мой тебе совет: беги скорей отсюда!..
        Сильный пинок по рёбрам мгновенно заставил бандита умолкнуть.
        — Закрой пасть, урод!  — сквозь зубы процедил Олег и в упор посмотрел на пленника.  — Ты жив только потому, что мне нужны сведения! Я хочу знать: кто именно приказал вам убить детей?! Кто?!
        Бандит с ненавистью посмотрел на него и с усмешкой ответил:
        — Можешь убить меня, ментяра, но я ничего не скажу. Я ненавижу ментов!
        Тут пришёл черёд усмехнуться Олегу. Он зловеще оскалил зубы.
        — А кто сказал тебе, что я мент?  — Он посмотрел на свою левую руку, и из его пальцев начали быстро вырастать длинные когти, а кожа покрываться густыми тёмными волосами.  — А?
        Бандита проняло. Он в ужасе приподнялся с пола и, не сводя глаз с руки Олега, пополз назад, отчаянно дрыгая ногами, торопясь отползти как можно дальше. Олег с усмешкой смотрел на него. Но вскоре путь бандиту преградила стена. Он упёрся в неё спиной, пару раз дрыгнул ногами, а затем со страхом перевёл взгляд на лицо Олега.
        Олег вновь усмехнулся, и на каких-то пару секунд бандит увидел вместо человеческого лица оскаленную морду ворга. Нет, Олег не превратился в зверя, как и в случае с рукой, это была всего лишь иллюзия. Но иллюзия настолько убедительная, что испуганный бандит, едва ли не весь вжался в стенку от страха. И он с округлёнными от страха глазами смотрел на приближавшегося Олега.
        Олег приблизился к бандиту вплотную, ударом ноги сбросил его обратно на пол и, наступив ногой на грудь, тихо сказал:
        — А теперь говори.
        Но бандит, парализованный от страха, только молчал. И хотя Олег уже принял нормальный человеческий облик, ужаса в его глазах меньше не стало. Он просто не мог говорить.
        — Говори, я хочу знать: кто приказал вам убить детей?
        Бандит продолжал молчать. Олегу это надоело. Он мгновенно перебросил лезвие меча к тому месту, где у бандита сходились ноги, и слегка надавил. Магическому лезвию было всё равно что резать: твёрдую сталь или мягкую человеческую плоть…
        Это помогло. Дикий рёв боли мгновенно вырвался из глотки бандита. Он попытался было подняться, но нога Олега безжалостно придавила его обратно к полу.
        — Говори, мразь! Или я отрежу твой член вместе с яйцами и скормлю их тебе! Я не намерен больше ждать!
        — Ворон…  — тяжело дыша, выкрикнул бандит.  — Это Ворон приказал нам убить детей!
        — Зачем?! Зачем он приказал убить их?!
        — Он сказал, что Креста убили и надо срочно избавляться от лишних свидетелей. А тела велел спрятать так, чтобы их никогда не нашли.
        — Ворон!.. Кто такой Ворон?! Кто он?! И откуда он узнал про смерть Креста?! Говори! Быстро!  — заорал Олег, в бешенстве сверля бандита взглядом. Ворон… Он не мог ошибиться, в доме Креста он убил всех. Так откуда взялся этот проклятый Ворон?
        — Он работает у губернатора и является доверенным лицом Креста. Мы подчиняемся непосредственно Ворону…
        — Хорошо. Верю. Но как Ворон узнал про смерть Креста?
        — Он приехал к нему домой и нашёл там только трупы… А-а-а, не надо…
        Олег чуть убрал меч, которым случайно надавил на «жизненно важный орган» бандита и вновь спросил:
        — Фамилия?! Как фамилия этого Ворона?!
        — Воронов,  — задыхаясь, пробормотал бандит — нога Олега с силой давила ему на грудь.  — Воронов Юрий Алексеевич.
        — Возраст?!
        — Точно не знаю, где-то около сорока. Но раньше он работал в милиции…
        — Мне это не интересно! Где он работает сейчас?!
        — Я уже говорил: в администрации губернатора…
        — А должность?!
        — Да хрен её знает, нам до балды… Он там особо не работает, но деньги в кассе получает исправно. Хорошие «бабки», между прочим…
        Олег, переваривая полученную информацию, покрутил головой, разминая шею, но затем, взглянув на стол, вздрогнул, словно его обожгло. Карты! Они разложены на троих… О боже, Мария… Неужели её тоже…
        — Трое! Вас было трое! Где третий?!  — взревел Олег и с силой надавил на грудь бандита.  — Куда делся третий?!
        — Девушка… Ворон приказал убить и её. Антон и побежал…
        — Где она?!  — взревел Олег.  — Где девушка?!
        — Да тут неподалёку, на этой же улице…
        — Номер дома, быстро!
        — Двадцать два…
        — Когда Антон ушёл? Давно?
        Бандит на секунду задумался и тут же заорал от боли.
        — А-а-а… Минут десять тому назад… как раз перед вашим приходом… О боже, нет, не надо… Не убивай меня…
        Но было уже поздно — лезвие меча с силой вонзилось ему в грудь, пробивая сердце. Олег дарил ему лёгкую смерть, хоть этого он и не заслуживал. Ему надо спешить, может он ещё успеет…
        Бандит дёрнулся несколько раз и затих навсегда. Олег резким движением вырвал меч и, выскочив из дома, со всех ног побежал по улице. «Только бы успеть! Только бы успеть!» — как молитву твердил он себе. Он очень боялся опоздать. Он не хотел найти Марию мёртвой.
        К счастью, до дома номер двадцать два было всего метров двести, и Олег преодолел их на одном дыхании.
        Дом номер двадцать два ничем особо не отличался от дома номер семь, тем более, что отличия Олег искать не стал, а сразу же, миновав деревянную калитку, бросился к крыльцу. На сей раз, кажется, он успел вовремя — из дома послышался пронзительный девичий крик.
        Этот крик только подстегнул Олега. Два прыжка — и он уже на крыльце. Мощный рывок за ручку — и деревянная дверь вместе с вырванным с мясом внутренним крючком с грохотом ударилась о противоположную стенку, да так, что зазвенели стёкла на веранде.
        Вторая дверь оказалась незапертой, и Олег пулей влетел в дом. Обнажённый меч он держал перед собой.
        Откуда-то сбоку, навстречу Олегу выскочил какой-то крупногабаритный мужик с пистолетом в руке. Олег, не колеблясь, сделал резкий выпад, и мужик сам налетел на его меч. Острое лезвие вошло ему в грудь по самую рукоятку. Олег крутанул меч, увеличивая сечение раны, затем, оттолкнув мужика ногой, высвободил своё оружие.
        Покончив с первым противником, он бросился дальше, в глубь дома, туда, где слышался шум борьбы и доносились отчаянные девичьи крики.
        Эти крики привели Олега в просторный полутёмный зал, где два бритоголовых парня пытались раздеть молодую девушку с длинными тёмными волосами. Та отчаянно отбивалась, но силы были явно неравными, да и, к тому же, её руки были скованы наручниками. Парней же её сопротивление только распаляло, и они весело ржали в предвкушении предстоящего наслаждения, не замечая ничего вокруг.
        Олег бросил взгляд на пол. У правой стены на полу, поверх красного ковра, лежал расстеленный кусок полиэтилена, а рядом, на старом кресле, лежала удавка, сделанная из гитарной струны. Замысел бандитов стал Олегу предельно ясен: сначала изнасиловать девушку, а затем убить её, задушить той самой удавкой, что небрежно лежала на старом кресле. Далее замотать тело в полиэтилен и вывести на машине к месту дальнейшего погребения.
        Девушка была стройненькая, с точёной красивой фигуркой — правильно, чего же добру пропадать? Глаза Олега вспыхнули от ярости — перед внутренним взором вновь встала сцена изнасилования его собственной жены. Он чуть не застонал от боли, такого он не забудет никогда. Кровавая пелена на миг застила всё вокруг. Ему хотелось резать, кусать, рвать бандитов на части. Однако присутствие девушки остановило его от превращения в ворга — фатального для психики девушки, а ведь ей ещё жить да жить… Но ярости и ненависти к насильникам от этого нисколько не убавилось. Этим насильникам не повезло: суд божий над ними будет скорым и жестоким…
        — А ну отставить!  — рявкнул он, вступая в глубь комнаты, и едва сдерживая себя, чтобы не обрушить меч на голову ближайшего насильника. «Будет слишком много крови»,  — тревожно зазвенело у него в голове.
        «Бритоголовые» быстро обернулись на крик, выпустив на мгновение свою жертву. Девушка, получив, наконец, свободу, от неожиданности упала на пол, но затем, опомнившись, быстро отползла в тёмный угол, поправляя на ходу задранную юбку и кофту. Она сделала это так быстро, что Олег успел увидеть только её заплаканные глаза и белые полукружья бюстгальтера.
        Поскольку девушка теперь была в относительной безопасности, Олег переключил своё внимание исключительно на насильников. Его тяжёлый взгляд буквально жёг их своей ненавистью.
        Но бандиты были настолько уверены в себе, что даже не заметили этого взгляда. Они лишь растерянно посмотрели за спину Олега, очевидно надеясь увидеть своего подельника. Не дождавшись его появления, они нагло уставились на Олега, даже не потрудившись достать своё оружие. Он не казался им опасным противником, тем более что окровавленного меча они не видели — Олег держал его за спиной, уставив остриём в пол. Да и вообще, с какой стати им, бывшим спортсменам-самбистам, бояться какого-то не слишком крепкого на вид парня, когда их, «братков» самого Креста, боялся весь город, включая и милицию.
        Бандиты дружно поднялись с пола.
        — Так, я не понял: тебе чего здесь надо, мужик?!  — развязно спросил один из парней, блеснув в полумраке тремя золотыми зубами, и угрожающе начав приближаться к Олегу.
        — Мне?  — усмехнувшись, переспросил Олег.  — Мне нужна твоя поганая кровь!  — и резко выхватив из-за спины меч, рубанул им снизу вверх прямо у него между ног, надвое рассекая его «мужское хозяйство». Немедленно раздался дикий рёв. Парень немедленно сложился пополам, зажимая руками своё окровавленное «хозяйство», но Олег тут же мощным ударом ботинком в лицо отбросил его в глубь комнаты. Пролетев два метра, бандит с грохотом рухнул спиной на пол. Но Олег даже не посмотрел на него, он в упор глядел на второго бандита, что испуганно пятился от него к плотно занавешенному окну. В его глазах Олег видел дикий, всёпожирающий страх, поэтому он медлил с нападением, желая, чтобы тот на своей шкуре испытал всё то, что до этого пережили его жертвы.
        А бандит не мог оторвать взгляд от глаз Олега, горевших в полумраке нечеловеческим ярко-красным огнём. Так горят глаза демона во тьме. И когда бандит дошёл до окна, упёршись в него спиной, его лицо было белым как мел. Он испуганно дрожал и от страха не мог вымолвить ни слова. Он уже знал, что скоро умрёт. Но он не хотел умирать. И через какое-то время отчаяние и жажда жизни придали ему сил: он вспомнил про своё оружие, его рука метнулась за спину, пытаясь достать пистолет… Только бы успеть, только бы успеть… Однако Олег ждал этого момента, и его меч оказался быстрее. Острое лезвие легко прошло между ног и, вскоре, второй бандит, так же как и первый, уже катался по полу, зажимая руками своё окровавленное «хозяйство» и истошно кричал.
        Воздух звенел от криков бандитов, но для Олега не было музыки слаще. О, если бы всё это произошло несколько дней назад. Тогда бы его жена и сын были бы живы…
        Бросив на бандитов взгляд полный ненависти, Олег повернулся к девушке. Та, напуганная кровавой расправой над своими несостоявшимися насильниками, продолжала неподвижно сидеть в углу, зажав руками уши, чтобы не слышать истошные вопли раненых. Она боялась посмотреть на Олега, не зная, чего именно от него ждать: свободы, смерти, или нового насилия.
        Олег подошёл к девушке и тихо сказал:
        — Не бойся меня, Мария. Я пришел, чтобы освободить тебя и отправить к твоему отцу. Ты ведь Рожкова Мария, не так ли?
        — Да,  — еле слышно ответила девушка, не поднимая глаз.
        В комнате было темно, и мрак в углу не позволял Олегу рассмотреть девушку как следует, однако он заметил, что она смотрит на стонущих бандитов. Понимая, что девушка продолжает бояться его, он тихо сказал, стараясь придать своему голосу как можно больше теплоты:
        — Прости, Мария, что ты была вынуждена стать свидетелем всего этого, но иначе было нельзя. Эти ублюдки должны были понести наказание. Справедливость должна была восторжествовать. Да и, к тому же,  — лицо Олега скривилось словно от зубной боли,  — я ненавижу насильников!
        Девушка заметила эту скрытую в его душе боль и негромко сказала:
        — Не корите себя. Они,  — она кивком указала на бандитов,  — получили по заслугам. Это звери, а не люди. Они хотели изнасиловать меня, а затем убить. Они сами сказали мне об этом, и так мерзко смеялись и ухмылялись… Спасибо вам, что спасли мою честь и мою жизнь.
        Олег только кивнул в ответ: он поражался мужеству девушки. Он видел, что ей очень хочется расплакаться, но она держалась. Из последних сил, но держалась. Ему захотелось немного приободрить её, поддержать, и он участливо сказал:
        — Всё уже позади, Мария. Скоро ты вернёшься домой и позабудешь про весь этот кошмар. Всё будет хорошо.
        — Вряд ли, я когда-либо забуду про всё это,  — тихо сказала она, поднимаясь с полу.  — Такое не забывается.
        — Ты уж постарайся,  — сказал в ответ Олег и вновь попытался разглядеть лицо девушки, но проклятый полумрак не давал ему возможности сделать это. Но он догадывался, что девушка очень красива. Однако им надо было спешить, мало ли кто мог ещё подъехать к дому? Если он от пуль защищен, то девушка нет. Так что лучше поспешить. Он тихонько вздохнул и торопливо добавил: — Пойдём, Мария, нам надо уходить отсюда. Не ровен час, сюда подъедут другие бандиты.
        Олег направился было к выходу, но голос девушки его остановил:
        — Пожалуйста, подождите одну минутку, мне нужно забрать свои вещи. Они здесь, в соседней комнате. Я только оденусь. Простите, но сейчас зима и я не могу идти по улице в одной только кофточке и юбке.
        Олег бросил взгляд на девушку и быстро убедился в её правоте. В своей лёгкой кофточке она быстро замёрзнет, да и, к тому же, неизбежно начнёт привлекать к себе внимание. Ненужное внимание.
        — Конечно, Мария. Вы правы. Идите, забирайте свои вещи. Я подожду вас.
        — Я ненадолго,  — быстро ответила девушка и скрылась в соседней комнате.
        Олег проводил её взглядом и тут же услышал в комнате какой-то шорох. Он быстро обернулся, крепко сжимая в руке меч. В комнате никого не было, кроме него и умиравших бандитов. Но подозрительный шорох исходил не от них.
        Олег ещё раз окинул подозрительным взглядом комнату, затем, обнаружив на стене выключатель, быстро подошёл к нему и включил свет. Четыре лампочки в люстре мгновенно залили комнату ярким светом. Однако Олег вновь ничего не увидел. Но вскоре шорох повторился. Олег уловил его даже сквозь стоны бандитов. Крепко сжав в руке меч, он быстро подошёл к дивану, стоявшему у левой стены, и, резко наклонившись, заглянул за его боковой валик. За диваном, испуганно сжавшись в комок, сидела небольшая чёрно-белая кошка. Олег облегчённо выдохнул и, улыбнувшись, мягко сказал:
        — Не бойся, киска. Тебя я не трону. Сиди, где сидишь.
        Шаги сзади заставили Олега повернуться.
        — Я готова,  — просто сказала Мария, остановившись в метре от него.
        — Вот и хорошо,  — ответил Олег и провёл по ней взглядом снизу вверх, отмечая во что теперь она была одета: чёрные кожаные сапоги, длинное тёмно-серое пальто, в правой руке маленькая чёрная сумочка, в левой — чёрные кожаные перчатки… Но когда Олег дошёл до лица девушки, он неожиданно вздрогнул и побелел, словно увидел приведение. Олег не верил своим глазам — перед ним стояла его жена, только помолодевшая на несколько лет. Такой она была, когда ей было девятнадцать…
        Олег помотал головой, пытаясь прогнать наваждение. «Этого не может быть!  — молнией пронеслось у него в голове.  — Это обман! Наташа мертва и уже никто в этом мире не сможет оживить её!»
        Глаза Олега вспыхнули от ярости. Он резко вскинул свой меч и приставил остриё к горлу девушки.
        — Кто ты?!  — спросил он глухим безжалостным голосом.  — Вампир?! Оборотень?! Или человек?! Отвечай! Отвечай, или я убью тебя! Можешь не сомневаться, этот меч легко убьёт любую живую… или мёртвую тварь!
        Мария, поражённая столь внезапным преображением своего спасителя, испуганно замерла, не в силах вымолвить ни слова. Она не понимала причины столь внезапной вспышки ярости. Что она сделала, ведь до этого он был так приветлив вежлив с ней? Не поняла она и смысла вопроса: вампир, оборотень… Что за бред? Что ему нужно от неё?
        Молчание девушки ещё больше разозлило Олега. Его ярость мгновенно передалась мечу и его лезвие начало быстро нагреваться.
        Мария осторожно отодвигалась от преследующего её клинка, пока не упёрлась в стену. Дальше двигаться было некуда, и она испуганно сжалась в комок. Остриё меча застыло в каком-то сантиметре от её горла. Мария не могла отвести взгляда от этой сверкающей полоски стали. Блеск остро отточенного клинка завораживал. Но затем Мария почувствовала тепло, а потом и сильный жар, исходящий от лезвия меча. Её голова инстинктивно откинулась назад, пытаясь избежать ожога. Ещё секунда и серебристое лезвие вдруг стало ярко-красным, словно его только что вынули из кузнечного горна. Кровь бандитов, оставшаяся на клинке, быстро зашипела и запеклась, наполняя воздух тяжёлым удушливым запахом…
        «Но это невозможно!» — удивлённо подумала Мария, переводя взгляд с необычного меча на его хозяина.
        — Кто ты?! Отвечай!  — безжалостно произнёс её спаситель, и Мария, взглянув в его безумные глаза, отчётливо поняла, что если сейчас она не ответит ему, то погибнет — он без колебаний убьёт её.
        — Я Маша… Мария,  — чуть запинаясь, ответила она.  — Я человек. Человек из плоти и крови. Обычный человек. Пожалуйста, не пугайте меня, успокойтесь.
        Какое-то время Олег стоял неподвижно, не отрываясь смотря на Марию, но затем неожиданно опустил меч и отвернулся от неё. Девушка не обманывала его, она действительно была человеком, обычным живым человеком. И магия медальона бесстрастно подсказывала, что это так и есть. Мария была человеком и… и одновременно являлась точной копией его жены. Олег практически не находил отличий. Его душа и разум отчаянно протестовали. «Этого не может быть! Не может быть!» Он, конечно, знал, что на земле есть люди удивительно похожие друг на друга, но шанс встретить их ничтожно мал. И уж тем более он никак не ожидал увидеть после смерти жены её точную копию. Это насмешка судьбы. Подлый удар по самому больному его месту. Господь Бог явно мстил ему. Очевидно, его наказание уже началось. Он скоро умрёт, а ему ещё так многое нужно успеть сделать…
        — Пожалуйста, простите меня, Мария,  — глухим голосом сказал он, не поворачиваясь к девушке и избегая смотреть в её сторону — слишком больны ещё были воспоминания, образ жены до сих пор жил в его сердце.  — Сам не знаю, что на меня нашло, но обещаю этого больше не повториться. А сейчас нам надо уходить, я очень хочу, чтобы ты поскорее оказалась в безопасности.
        — Хорошо,  — после некоторых колебаний ответила Мария и вопросительно взглянула на него. Из его объяснений она так ничего и не поняла. Однако она быстро заметила, что он старательно избегает смотреть в её сторону. «Странно, с чего бы это, ведь до этого он вполне спокойно смотрел на неё?» Но Мария побоялась задать подобный вопрос в слух и только тихо спросила:
        — Скажите, а как обращаться к вам? У вас есть имя?
        — Олег. Меня зовут Олег,  — после некоторого молчания ответил Олег. Он решил не скрывать своего настоящего имени. Зачем? Вреда это ему не принесёт, он ведь всё равно скоро умрёт…  — И давайте, пожалуйста, перейдём на «ты». Так будет проще. Да и не настолько я уж старше вас, Мария, чтобы меня навеличивать,  — он постарался немного улыбнуться, чтобы несколько снять напряжение.
        — Согласна… Олег,  — просто сказала Мария и робко улыбнулась в ответ.
        — Вот и отлично,  — облегчённо выдохнул Олег и направился к выходу.  — Идём, Мария, нам надо поспешить.
        Олег был очень рад, что ему немного удалось восстановить доверие девушки. Ему почему-то это было крайне важно. Странно, но ему впервые за последние дни не хотелось, чтобы кто-то подумал о нём плохо.
        Окинув краем глаза зал, Олег с облегчением отметил, что оба бандита уже мертвы. Он искренне порадовался данному обстоятельству: оставлять в живых их не хотелось, а добивать их прямо на глазах у девушки было нельзя. Но, к счастью, они умерли сами, от большой потери крови…
        Проходя мимо одного из бандитов, Олег заметил лежавший рядом с телом сотовый телефон. Он быстро нагнулся и подобрал его. Телефон ему ещё пригодится.
        Мария, не отставая, шла за Олегом, ей очень хотелось поскорее покинуть этот дом. Она осторожно, стараясь не запачкаться, перешагивала через лужи крови. От запаха и вида свежей крови её мутило, но она стойко держалась, одновременно радуясь, что у неё пустой желудок. Облегчённо вздохнуть она смогла только на улице. Свежий морозный воздух разом взбодрил её. Блаженно закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов и, улыбнувшись яркому солнышку, торопливо побежала догонять своего спасителя, который, миновав калитку, уже шагал по улице.
        Олег держал путь к дому номер пять. Он помнил, что там, во дворе, осталась машина. Мёртвым бандитам она уже не нужна, а вот ему надо срочно вывести девушку в город и спрятать там.
        Машина — грязная иномарка с трудом читаемыми номерами — стояла на месте. Олег, не очень надеясь на удачу, заглянул через боковое стекло и с радостным удивлением увидел торчавший в замке зажигания ключ. «Надо же, вот черти, ничего не боятся»,  — покачал он головой. Однако беспечность бандитов была ему только на руку — не придется вновь заходить в дом и обыскивать бандитов, тратя на это драгоценное время. Было и ещё одно обстоятельство, из-за которого Олегу не хотелось заходить в дом — Мария. Он видел, что девушка и так держится из последних сил, и не хотел подвергать её новому испытанию: мёртвые тела детей и залитые кровью тела бандитов — зрелище не из приятных.
        Открыв пассажирскую дверь, Олег жестом указал на неё Марии:
        — Садись скорее.
        Когда девушка села, Олег осторожно прикрыл за ней дверь и внимательно осмотрел двор и улицу. Но всё было тихо, только вдалеке, в самом конце улицы проехала грузовая машина и вскоре свернула в какой-то проулок. Затем он распахнул большие створки ворот в деревянной ограде, быстро плюхнулся на водительское сиденье и решительно повернул ключ в замке зажигания. Настал момент истины.
        К большому облегчению Олега, машина завелась сразу.
        — Отлично!  — сказал он.  — Теперь пусть немного прогреется.
        Мария устало кивнула в ответ.
        Олег посмотрел в зеркало заднего вида и похолодел. Багажник! Там же труп ребёнка! Он не может ехать с трупом ребёнка в город. Там полным полно всяких проверок.
        — Я сейчас вернусь,  — негромко сказал он и быстро вылез из машины. Открыв повыше багажник, Олег осторожно взял тело маленького мальчика и, прижав к себе, быстро поднялся на крыльцо, пинком открыл дверь и положил тело на пол.
        — Прости меня, я не успел спасти тебя,  — тихо сказал он и закрыл за собой дверь.  — Прости…
        Снова сев в машину, Олег быстро выехал со двора и помчался по улице. Останавливаться и закрывать ворота он не стал, незачем. Чуть позже он сделает с сотового телефона звонок в милицию и сообщит о телах детей в доме. Пусть родители хотя бы получат тела, а не будут всю жизнь мучаться в неизвестности. Пусть похоронят их по-человечески. Эх, если бы он приехал туда всего на пятнадцать минут раньше…
        — Чья эта машина?  — осторожно поинтересовалась Мария, когда они свернули на соседнюю улицу.  — И куда мы едем?
        — Насчёт машины всё очень просто — это машина тех бандитов, что хотели убить тебя. Я просто позаимствовал её у них,  — не поворачиваясь к ней, ответил Олег.  — А вот насчёт того: куда мы едем? Ты… Ты знаешь почему тебя похитили?
        Мария повернулась к Олегу.
        — Нет. Но думаю ради выкупа. Мой отец главврач и довольно состоятельный человек. А что? Я не права?
        Подумав немного, Олег решил сказать девушке всю правду. Рано или поздно, но ей придётся узнать её. И пусть это будет раньше. Возможно, именно знание правды поможет ей впоследствии спасти свою жизнь. Он ведь не сможет оберегать её вечно…
        — Нет, Мария,  — покачав головой, решительно заявил Олег.  — Дело здесь вовсе не в выкупе. Ты нужна была бандитам, чтобы шантажировать твоего отца.
        — Но зачем? Что им от него нужно?  — удивлённо спросила девушка и выжидательно уставилась на него.
        Олег шумно вздохнул.
        — Всё дело в том, что твой отец состоял в одной крупной преступной группировке, которая занималась похищением людей и их убийством ради извлечения внутренних органов. А твой отец как хирург…
        — Нет! Это неправда!  — в ужасе выкрикнула Мария, когда до неё дошёл смысл сказанных слов.  — Это неправда… мой отец не мог…
        — Прости, Мария, мне действительно очень жаль, но это всё правда,  — Олег позволил себе слабость ненадолго взглянуть на девушку.  — Твой отец лично резал живых людей, забирая нужные органы. Но затем его начала мучить совесть, и он решил сдаться милиции, предварительно собрав документы, изобличающие других членов банды. Но о планах твоего отца узнали бандиты и поэтому выкрали тебя, чтобы заставить его отдать эти документы.
        — Нет, это всё неправда,  — девушка закрыла лицо руками и заплакала.  — Этого не может быть. Это всё неправда…
        Олег молчал, давая Марии время принять жестокую действительность. Принять и… и немного успокоиться. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что ему пришлось всё рассказать ей, но иначе было нельзя.
        — Зачем?! Зачем вы рассказали мне всё это?!  — повернув заплаканное лицо, требовательно спросила Мария.  — Это ведь так жестоко! Зачем?! Ответьте мне, не молчите.
        Сердце Олега сжалось от жалости, но он взял себя в руки и, как можно более спокойным голосом, сказал:
        — Я рассказал вам это, Мария, вовсе не для того, чтобы помучить вас. И не затем, чтобы посмеяться над вами. А только для того, чтобы вы знали правду и могли тем самым спасти свою жизнь. Поймите, всё очень серьёзно. В этих преступлениях замешаны очень влиятельные и, скажем так, весьма опасные люди. Они не щадят никого. Тут и простые уголовники, и их главари, врачи, чиновники, милиция и прокуратура, важные «шишки» из Москвы… Вы должны чётко понимать всю опасность сложившейся ситуации. Чтобы выжить вы должны бежать отсюда. Вы не можете доверять никому. Вы не можете обратиться за помощью ни в милицию, ни в прокуратуру, ни в ФСБ — у преступников там везде свои люди. Вы должны рассчитывать только на себя, Мария. Ваше спасение из плена это только начало в вашей долгой борьбе за свою жизнь.
        — А как же мой отец? Что будет с ним?  — вскрикнула Мария.
        Олег отвернулся от неё и глухим голосом сказал:
        — Ваш отец должен исполнить свой долг до конца. Как только он узнает, что вы в безопасности, он пойдёт в милицию. Вместе с документами.
        — Но это же самоубийство! Вы же сами сказали, что милиции верить нельзя.
        Олег тяжело вздохнул.
        — Возможно это и так. Но это единственный способ для вашего отца умереть со спокойной совестью. Остаться человеком. Сохранить свою честь и достоинство. Это его право, Мария, и его личный выбор. Он нашёл в себе силы и мужество, чтобы остановится самому и остановить других. Вы должны уважать его за это. К тому же, поход в милицию это и его единственный шанс остаться в живых. Мария, большая часть преступной группировки уже мертва. А скоро, я надеюсь, умрут и остальные. Это повышает шансы на спасение для вас и вашего отца. Так что не отчаивайтесь. Однако вернёмся к более насущным делам. Мария, у вас есть безопасное убежище, место, где вы могли бы спрятаться на несколько дней?
        Девушка отрицательно покачала головой.
        — Подумайте, Мария, это очень важно.
        Девушка лишь растерянно развела руками. Олег понял, что сейчас от неё ничего не добьёшься, и поэтому сказал:
        — Хорошо, я спрячу вас на некоторое время. Но только на время. А там что-нибудь придумаем.
        Мария не ответила, и Олег оставил её в покое, наедине со своими мыслями. Он уже решил для себя, куда он отвезёт девушку. Квартира Рокоссовского. Здесь, в Новошатровске. Рокоссовский в ней почти не жил, а останавливался только когда приезжал в Новошатровск по делам. Да и то порой предпочитал гостиницу. Так что, шанс, что квартира в данный момент была пуста, был очень велик. Большой плюс был так же и в том, что квартира находилась на окраине города, а значит, было меньше шансов столкнуться с милицией. Ведь ясно, что после убийства генерала Петренко и Креста, милиция хоть как-то да среагирует. Различные там блокпосты с проверками документов, осмотром машин, массовые обыски, облавы… Милиции, впрочем, и сейчас хватало. Но, к счастью, их машина особых подозрений не вызывала и не попадала в так называемую категорию «подозрительных» машин. Стёкла не тонированы, внутри двое, мужчина и женщина, очевидно муж и жена…
        При слове «жена» Олег аж застонал и не смог удержаться, чтобы не посмотреть на Марию, дабы восстановить в памяти знакомые черты…
        — Наташа…  — тихо прошептал он, поспешно отворачиваясь. Ему показалось, что он произнёс имя жены очень тихо, но Мария всё же услышала.
        — Простите, что вы сказали?  — спросила она, повернувшись к нему.
        — Нет, ничего,  — поспешно заявил Олег.  — Вам показалось.
        — Вы назвали меня Наташей,  — Мария пытливо взглянула на него.  — Кто такая Наташа?
        — Никто,  — ответил Олег, сосредоточенно смотря на дорогу.  — Вам просто показалось.
        — Хорошо,  — сказала девушка.  — Показалось так показалось. Но вернёмся к вам, Олег. А кто вы? И какова ваша роль во всей этой истории? Вы «мент», агент ФСБ или ещё кто-нибудь? Объяснитесь.
        Вопрос Марии застал Олега врасплох. Что он мог ей ответить? Сказать, что он посланник с того света? Глупо. Получается, что сказать правду ей нельзя, а врать тоже не хочется. Крутись, Олег…
        — Я не «мент» и не агент ФСБ,  — сказал Олег после некоторого раздумья.
        — Так кто же вы?  — не сдавалась девушка.  — Может быть бандит, или просто наёмный убийца?
        Олега аж передёрнуло от подобного вопроса. Ох, не умел он врать…
        — Я не убийца. И не работаю на мафию, если вы это имели в виду. Вы хотели знать правду?! Так получайте её! Я не убийца, я — каратель! Моя цель уничтожить всех, кто замешан в похищениях людей и их убийствах с целью извлечения их внутренних органов!
        — В том числе и моего отца?  — быстро спросила Мария.
        Олег повернулся и посмотрел девушке прямо в глаза.
        — Да,  — жёстко сказал он.  — Я пришёл к нему домой, чтобы убить его. Он признал свою вину, но слёзно умолял меня спасти вас и позволить ему умереть человеком. И… и я согласился, хотя, признаться, мне не легко было принять подобное решение. Невиновные должны жить. Как только вы скажете своему отцу, что свободны, он пойдёт в милицию. Он должен выполнить свою часть сделки.
        — А если он откажется?  — тихо спросила Мария.  — Что тогда?
        — Тогда я убью его,  — продолжая смотреть девушке в глаза, также тихо ответил Олег.
        — А затем и меня?
        Олег отвернулся.
        — Нет, Мария,  — глухим голосом сказал он.  — Вы должны жить. Я не убиваю невиновных. Вы не должны расплачиваться за грехи своего отца.
        — Убью, не убью!  — взорвалась Мария.  — Да кто вы такой?! Кто вам дал право судить других?! А тем более убивать?! Вы что, Господь Бог?!
        Глаза Олега потемнели от ярости. Мария видела, как они внезапно стали бездонно чёрными, и ужасно испугалась. Она внутренне сжалась, ожидая чего-то жутко страшного, наподобие выходки с мечом. Но Олег сдержался. Он лишь сильнее отвернулся от нее, и устало сказал:
        — Поверь, Мария, у меня есть такое право судить и миловать. И не спрашивай меня более. Ты ничего не знаешь обо мне и, следовательно, не можешь судить меня. Хватит того, что я спас твою жизнь. А вот спасти жизни троих детей я не успел…
        — Каких детей?  — изумлённо спросила Мария.
        — В том доме, где мы взяли эту машину,  — Олег легко стукнул по рулю,  — бандиты держали троих детей. Их похитили вчера. Сегодня вечером их должны были прооперировать. Тебе пояснить о каких операциях идёт речь?
        Мария почувствовала в голосе Олега осуждение.
        — Нет, не надо.
        — Так вот, их убили буквально за несколько минут до моего прихода. Я не успел спасти их. И теперь они мертвы. Так почему ты не спросишь у тех бандитов, что убили их, кто дал им на это право? И как назвать хирурга, что должен был оперировать? Врачом, мясником, убийцей? Ответь мне, Мария!
        Мария в ужасе прикрыла рот. «О, Господи, что же ты наделал, отец?!»
        Не дождавшись ответа, Олег достал из кармана куртки сотовый телефон и, набрав «02», сообщил милиции адрес дома, где произошло убийство.
        — Пусть родители хоть получат тела своих детей. Пусть оплачут их и похоронят, а не будут мучаться всю жизнь, пребывая в неизвестности относительно их судьбы. Обычно трупы жертв никогда не находят…  — глухим голосом сказал он, неизвестно к кому обращаясь.
        Но Мария всё поняла. Это было сказано для неё. Чуть повернув голову, она внимательно посмотрела на Олега, словно впервые увидела его.
        Красивые, мужественные черты лица, нос прямой, губы всегда плотно сжаты — казалось, он разжимает их только для того, чтобы что-то сказать, а так всё время держит их плотно сжатыми и даже дышит из-за этого через нос. Возраст… Вот с возрастом всё сложнее. Если бы не многочисленные пряди седых волос, она сказала бы, что ему нет ещё и тридцати. А так… Мария покачала головой, решив оставить этот вопрос на потом. Теперь глаза. И новая сложность. Когда Олег спокоен, его глаза темновато-коричневые. Но если он в ярости, то их цвет или ярко-красный, как у ночных демонов в фильмах ужасов, или бездонно-чёрный. Как такое возможно она не понимала, но решительно отказывалась строить догадки, слишком уж далеко они могли завести её, вплоть до предположения, что Олег вовсе не человек. Однако в Олеге и без глаз хватало загадок. Например, его меч. Как он мог нагреться у него в руках? Мистика какая-то. Или что означают его слова о том, что его меч способен запросто убить как живую, так и мёртвую тварь? Он что охотник на вампиров? Или сам вампир, учитывая его ярко-красные глаза? Бред какой-то.
        А может быть он псих? Мария критически оглядела Олега с головы до ног и отрицательно покачала головой. Нет, на психа он не похож. Хотя много ли психов видела она в своей жизни? Внешне Олег спокоен и явно контролирует себя. Однако что-то внутри жжет его. Что-то явно терзает его душу, не давая покоя. Мария явственно чувствовало это. В его жизни, без всякого сомнения, случилось что-то очень плохое, и вот теперь он живёт и действует только благодаря одному сильному чувству. И Мария без колебаний назвала его — месть!
        Месть… Да, теперь всё стало на свои места. Мария облегчённо вздохнула — одну загадку Олега она решила (надо же, как же он всё-таки притягивает её к себе…). Ладно, идём дальше. Наташа… Кто эта девушка? Скорее всего, или возлюбленная, или жена. Уж слишком много боли было в его голосе… Мария быстро скользнула взглядом по правой руке Олега. Кольцо было. Значит, он женат, или, скорее всего, был женат. Но спрашивать его о жене бесполезно. Ничего не скажет. И так ясно, что он прячет свою боль глубоко внутри. Седые волосы! О боже, неужели он действительно поседел от горя? Господи, да что же там произошло у него?
        Мария терялась в догадках, но ей вдруг стало почему-то искренне жаль его, и её взгляд немного смягчился. Наверное, Олег тоже почувствовал эту перемену в ней, потому что неожиданно повернулся к ней и посмотрел на неё недоумённым взглядом. Мария поспешно отвернулась. У неё вдруг закралось подозрение, что он может читать чужие мысли. Мария сначала испугалась подобного предположения, но потом успокоилась — да что в сущности Олег мог прочитать у неё в голове? Да ничего. Ибо в голове у неё пока что полный сумбур и кавардак.
        Мария на несколько секунд закрыла глаза: хватит думать об Олеге, надо подумать, что ей делать дальше. Она совершенно запуталась. И, к тому же, невероятно устала. Последние двое суток она почти не спала, находясь в постоянном страхе. Как же она мечтала вырваться из лап своих похитителей. И вот она вырвалась, только оказалось, что её кошмар ещё не кончился. Отец, бандиты, похищающие людей ради их внутренних органов, продажные милиционеры, убитые дети и, наконец, её спаситель Олег. Спаситель… Оно, конечно, всё верно, он спас её, вырвав из лап насильников и убийц, но может ли она верить ему? Вопрос непростой, но крайне важный для неё. Хотя, он, в сущности, остался один, кому она может довериться. Увы, ей некуда идти, и не у кого просить помощи. Остался только Олег.
        Мария открыла глаза и вновь внимательно посмотрела на Олега. Красивый парень, в обычной жизни она обязательно обратила бы на него своё внимание. Нет, на бандита он определённо не похож. Насмотрелась она на них. При воспоминании о попытке изнасилования, Марию всю передёрнуло. Ублюдки!.. Как бы там ни было, но Олег спас её. Уже за одно это он заслуживает благодарности. Нет, всё-таки, ему, наверное, можно доверять.
        Решив для себя этот важный вопрос, Мария немного успокоилась. Теперь отец… Но с отцом она обязательно переговорит по телефону. И тогда… О боже, телефон! А почему ей не переговорить с ним прямо сейчас? Ведь у Олега есть сотовый телефон.
        Мария быстро повернулась к Олегу.
        — Олег, вы обещали мне, что я смогу поговорить со своим отцом. Вы не могли бы дать мне ваш сотовый телефон?
        Олег оторвал взгляд от дороги, мельком взглянул на девушку и, подумав немного, сказал:
        — Хорошо. Мы поговорим с вашим отцом прямо сейчас. Так будет даже лучше, ибо разговаривать с ним из квартиры, куда я вас везу, будет нельзя — телефон вашего отца наверняка прослушивается.
        Он кинул Марии сотовый телефон.
        — Наберите номер. Но первым с ним буду говорить я. Затем можете разговаривать сколько угодно. Вы согласны?
        — Да,  — с готовностью подтвердила Мария и поспешно набрала номер. Когда послышались гудки вызова, она протянула телефон Олегу.
        Доктор Рожков ответил сразу — видно он только сидел и ждал телефонного звонка.
        — Это я, ваш ночной гость,  — бесстрастным голосом сказал Олег.  — Помните про нашу сделку?
        — Да, конечно,  — поспешно заверил его доктор.
        — Тогда я надеюсь, вы выполните свою часть договорённости. Крест мёртв, а ваша дочь со мной.
        — Я всё сделаю, как и обещал,  — твёрдо сказал Рожков.  — Можете не сомневаться. А теперь не позволите мне поговорить со своей дочерью?
        — Конечно,  — ответил Олег и передал телефон Марии.
        Олег старался не вслушиваться в разговор отца с дочерью и целиком сосредоточился на управлении машиной, тем более что они как раз выехали на дорогу, ведущую непосредственно в город и машин стало ощутимо больше. Но, тем не менее, отдельные фразы помимо его воли долетали до него, и из них было ясно, что доктор Рожков, несмотря на отчаянную мольбу дочери, твёрдо решил пойти в милицию, а её просит уехать подальше из города и больше сюда не возвращаться. Но прежде обязательно зайти к одному человеку. Обязательно.
        — К какому?  — глухо спросила растерянная девушка.
        — Мой телефон, скорее всего, прослушивается, поэтому спроси у своего спасителя, я ему всё объяснил. Это очень важно, спроси у него прямо сейчас.
        Мария повернулась к Олегу и, прикрыв телефон рукой, спросила:
        — Вы помните, к кому отец велел зайти мне перед отъездом?
        Олег пытливо взглянул на девушку и тихо сказал:
        — Он велел вам зайти к тёте Дусе. Вы знаете, кто это?
        — Знаю,  — потерянно ответила Мария и, тяжело вздохнув, вновь взяла телефон: — Я обязательно зайду к этому человеку, папа.
        — Вот и хорошо, теперь я спокоен за тебя. Целую тебя, доченька. Я очень люблю тебя. И, пожалуйста, прости меня за всё…
        Послышались телефонные гудки — доктор Рожков отключился. Мария не сразу это поняла.
        — Папа, папа…  — отчаянно кричала она в телефон, но ей никто не отвечал. Она несколько раз пыталась дозвониться до отца, но он не брал трубку.
        Какое-то время Мария молча сидела, понурив голову, и, уставясь в пустоту, думала о своём. Но затем она медленно подняла голову, повернулась, и устало протянула телефон Олегу.
        — Возьмите, он мне больше не нужен.
        Олег посмотрел на Марию, и сердце помимо его воли сжалось от жалости. Ему хотелось приободрить её, сказать несколько ободряющих слов, но он не смог. Все нужные слова куда-то пропали, да и так… Всё это было неправильно. Он не должен, он не имеет право привязываться к ней. Он не может погубить эту чужую девушку, так похожую на его жену. Он должен поскорее забыть про неё и идти своим путём. Он уже и так нарушил свою клятву: не смотреть на неё. Увы, желание увидеть знакомые черты было сильнее его. Наташа, прости меня. Я обещал защищать тебя всю жизнь и не смог. Я обманул тебя. Обманул…
        Олег молча взял телефон и, опустив на дверце стекло, быстро выкинул его из машины.
        Глаза Марии удивлённо раскрылись.
        — Зачем?  — не удержалась она от вопроса.  — Зачем вы сделали это?
        — Телефон твоего отца наверняка прослушивался. Я не хочу, чтобы по этому сотовому телефону бандиты определили твоё местонахождение. Помни, твой отец очень хочет, чтобы ты осталось в живых. Поэтому, больше ему не звони. Ты поняла меня?  — нарочно грубовато спросил Олег.
        — Да, я всё поняла,  — тихо ответила Мария и отвернулась от него.
        Минуты две они ехали молча, но затем Олег негромко выругался:
        — Вот чёрт…
        — Что случилось?  — Тут же встревожено отозвалась Мария.  — Бандиты?
        Олег отрицательно покачал головой.
        — Нет, милиция.
        Преграждая въезд в город, на небольшом повороте расположился временный пост ДПС из нескольких машин. «Гаишников» было человек восемь, не меньше, и у большинства на плечах висели автоматы. Оружие более чем серьёзное. Несколько остановленных машин уже стояли на обочине, по обе стороны дороги, и у их владельцев проверяли документы, а также содержимое багажников.
        «Вот и встряли,  — нерадостно подумал Олег, оглядываясь по сторонам.  — Останавливаться поздно, свернуть некуда, машина краденная, „прав“ нет. И что делать?»
        Мозг Олега лихорадочно искал выход и не находил. Куда не кинь — везде клин. Сражаться нельзя — лишние трупы ему не нужны, да и Мария может ненароком погибнуть в перестрелке. Бежать тоже — тогда Мария попадает в руки милиции, а там… О том, что может произойти потом, даже думать не хотелось. Оставалось надеяться только на то, что их не остановят — Олег видел, что некоторые машины всё-таки пропускают без осмотра. Но что делать, если их всё-таки остановят, он так и не решил.
        — Постарайся улыбаться,  — сказал он Марии.  — Нам нельзя, чтобы нас остановили. И сделай, пожалуйста, вид, что мы увлечены беседой.
        Мария, видимо поняв всю серьёзность положения, с готовностью кивнула.
        — А куда мы, собственно говоря, едем?  — с улыбкой спросила она у Олега, когда до поста осталось совсем немного и пытливый взгляд «гаишника» устремился к их машине.
        — На квартиру одного моего знакомого. Надеюсь, его в городе нет и квартира пуста. Там ты могла бы пересидеть несколько дней, а потом уехать.
        — Куда?
        Олег вздохнул.
        — Это уже решать тебе, Мария. Но мой совет: уезжай как можно дальше. Выбери какой-нибудь маленький городок где-нибудь за Уралом и поселись там. Ты молода, красива…
        «Ого, уже комплимент — какой прогресс,  — с сарказмом подумала Мария.  — А до этого только грозил мечом, да боялся лишний раз посмотреть в мою сторону».
        — … встретишь какого-нибудь парня и выйдешь за него замуж. Естественно, сменишь при этом фамилию, и тогда тебя точно никто не найдёт.
        — А как же мой отец?  — с улыбкой спросила Мария, старательно растягивая губы.
        «Гаишник» был уже в пяти метрах. Он внимательно оглядел машину, но палочку так и не поднял. «Видимо не посчитал нас подозрительными»,  — с облегчением подумал Олег и, старательно улыбаясь, тихо спросил:
        — А что ваш отец?
        — Что будет с ним?  — уже серьёзно спросила Мария, когда «гаишник» остался далеко позади, и уже не было нужды натянуто улыбаться.
        Олег не сразу нашёл что ответить.
        — Сожалею, Мария, но у вашего отца свой путь. Если он не погибнет до суда, то его ждёт длительный тюремный срок. В любом случае, он не хотел бы видеть вас рядом. Для него сейчас крайне важно только одно, чтобы вы, Мария, были в безопасности. Он сделал всё, чтобы спасти вас. Вы единственное, ради чего он сейчас живёт. Уезжайте — вот это именно то, что вы сейчас можете сделать для него.
        — Чтобы куда-то уехать, нужны деньги, а у меня их нет.
        Олег усмехнулся.
        — Наконец-то, ты начинаешь трезво думать, Мария. Но думаю, проблем с деньгами у тебя не будет. У бабы Дуси тебя, скорее всего, ждёт пакет с деньгами. Ваш отец предвидел подобный поворот событий и подготовился к нему заранее. Другое дело, документы. Надеюсь, как у студентки, они у тебя с собой?
        — Да,  — поспешно ответила Мария.  — Здесь в сумочке и паспорт, и …
        — Вот и хорошо,  — перебил её Олег.  — Тогда всё в порядке. Но обсудим мы это позднее, а сейчас мы подъезжаем к нашей цели.
        Олег свернул с улицы во двор большого многоквартирного дома и остановился у обочины рядом с другими машинами.
        — Это чтобы наша краденая машина не так бросалась в глаза,  — пояснил он Марии, открывая дверцу.  — Быстро выходим. Нам не нужно, чтобы нас потом связали с этой машиной.
        Мария поспешно вылезла и последовала за Олегом, который уже направлялся к углу дома.
        — Разве квартира вашего знакомого не в этом доме?  — удивлённо спросила она, когда догнала Олега.
        — Нет, его дом несколько дальше. Это обычная мера предосторожности. Мало ли что… Вдруг кто-нибудь опознает нашу машину и тогда безопасность вашего убежища стояла бы под вопросом. А так им вас не найти.
        — Понятно,  — протянула Мария и замолчала, берегя дыхание — она и так с трудом поспевала за быстро идущим Олегом.
        Пользуясь случаем, Мария начала крутить головой, пытаясь определить в какой именно части города она находится. Из-за постоянных переживаний и тяжёлых разговоров, она совершенно не следила за дорогой. И вот результат…
        Вскоре ей стало ясно, что эта часть города ей незнакома — она здесь никогда не была. Опять же ничего удивительного: в Новошатровске она относительно недавно и более менее изучила лишь его центральную и восточную часть, что вполне понятно — она там училась и жила. Они же, как она поняла, сейчас находились где-то в его южной части, вернее на самой его южной окраине, поскольку от поста ДПС они проехали всего домов шесть — или пять, а затем резко свернули.
        Тем временем они вышли дворами на соседнюю улицу и, вскоре, Олег остановился у кирпичного пятиэтажного дома под номером 12, надпись ниже гласила, что они находятся на улице Островского. Мария о такой улице даже не слышала.
        — Нам сюда,  — негромко сказал Олег и уверенно направился ко второму подъезду. Мария, естественно, последовала за ним.
        Они поднялись на второй этаж, и Олег замер перед крайней левой дверью с номером 19. Мария заметила, что Олег на несколько секунд прикрыл глаза, прежде чем облегчённо сказать:
        — Слава богу, нам повезло, квартира пустая.
        Мария не поняла на основе чего он сделал подобный вывод, но спорить не стала и согласно кивнула. Олег тем временем приложил к замочной скважине свою правую ладонь и произвёл ею несколько странных манипуляций. Затем потянул ручку на себя и металлическая дверь преспокойненько открылась.
        Глаза Марии удивлённо округлились, она готова была поклясться, что у Олега в руках не было ни ключа, ни отмычки.
        — Как вам это удалось?  — не удержалась она от вопроса.
        Олег мысленно ругнулся: надо же всё-таки заметила.
        — А, ты имеешь в виду дверь. Это так, небольшой трюк. Не пугайся.
        Бросив взгляд по сторонам, и, убедившись, что рядом никого нет, Олег открыл пошире дверь и вошёл в квартиру, держа руку на рукояти меча, пристёгнутому к поясу.
        Меч… Как странно… Мария вновь готова была поклясться, что когда они шли по улице, она не видела никакого меча. Хотя, может она просто не обращала внимания?
        Войдя в квартиру, Мария с первого же взгляда поняла, что в ней никто не живёт. Нет, в квартире было чисто, уютно, но, тем не менее, какой-то неуловимый, нежилой дух витал в воздухе. Очевидно, хозяин бывал здесь только наездами. Впрочем, Олег об этом и говорил…
        Присев на пуфик в прихожей, Мария сняла свои сапоги и аккуратно поставила их у стены.
        «Привычка к порядку,  — машинально отметил Олег.  — Наташа тоже не любила когда обувь валялась возле порога…» Воспоминания о жене вновь нахлынули на него, бередя незаживающую рану. Однако Олег, мотнув головой, поскорее прогнал их — ему сейчас не до них. Он осторожно закрыл входную дверь и тоже разулся.
        Первым делом Олег обошёл квартиру и убедился, что она действительно пуста. Затем вместе с Марией прошёл на кухню.
        Мария устало села на край небольшого кухонного диванчика и тихо спросила:
        — И что мы теперь будем делать дальше?
        — Мы?  — удивлённо переспросил Олег.  — Ничего. Ты останешься здесь, а меня ещё ждут дела. Я скоро уйду. Так что квартира в твоём полном распоряжении. Только, пожалуйста, никому не звони — так будет безопасней.
        — И надолго вы… ты уходишь?
        «Хороший вопрос»,  — Олег тяжело вздохнул — этого он и сам не знал. Будущего для него не было…
        — Скорее всего, я вернусь только к вечеру,  — осторожно сказал он. «Если останусь в живых». Но Марии он решил об этом не говорить, ни к чему.  — Ну, а если нет… Кстати, а тебя есть деньги?
        Девушка отрицательно мотнула головой.
        — Немного. Я никогда не ношу с собой крупные суммы.
        — Понятно,  — прокомментировал Олег и достал из кармана несколько стодолларовых купюр и пачку рублей.
        — Вот, держите,  — коротко сказал он, протягивая Марии деньги.
        — Зачем?  — удивлённо спросила она.
        Олег пристально посмотрел на неё.
        — Мария, если вдруг я не вернусь, то вы останетесь одна. А без денег вы далеко не уедете. Я не для того спасал вас, чтобы вы вновь попали в лапы к бандитам. Так что возьмите деньги.
        — Вы хотите сказать, что моя судьба вам не безразлична?  — смотря Олегу прямо в глаза, с лёгкой улыбкой спросила Мария.
        «Увы, теперь уже нет»,  — вынужден был признать Олег и мысленно ругнулся. Он сам себя загнал в ловушку. Давая доктору Рожкову обещание спасти его дочь, он даже не предполагал, что такое может произойти. Он думал, что просто освободит девушку, ну а дальше уже её дело… Но Мария, так удивительно похожая на его жену, спутала ему все карты. Бросить её на произвол судьбы, как бы он не злился, он не мог. Бросить её — это всё равно, что бросить Наташу…
        — Да, Мария, вы правы — ваша судьба мне не безразлична,  — неохотно признался он.  — Но не забывайте, теперь ваша жизнь — в ваших руках.
        — Спасибо за заботу,  — поблагодарила его Мария, убирая деньги в сумочку.  — Можете не сомневаться, я верну вам потом все деньги.
        Олег только отмахнулся:
        — Пустое, мне они потом ни к чему… Ладно, вернёмся к более насущным делам. Вы устали и очевидно голодны?
        Не дожидаясь ответа — всё понятно и так, Олег прошёл к холодильнику и стал внимательно изучать его содержимое. Хотя изучать особо было нечего — холодильник был практически пуст, если не считать двух бутылок водки, куска чёрствого хлеба и начатой упаковки сливочного масла. Олег мысленно ругнулся, о продуктах для девушки он почему-то и не подумал.
        — Я конечно голодна, но больше всего я мечтаю о хорошей ванне,  — с улыбкой ответила Мария.  — Думаю, в этой квартире есть ванная?
        «А она молодец — держится. Ещё и шутит,  — мысленно похвалил её Олег.  — И это после таких передряг…»
        — Ванная, конечно, есть. Там вы можете найти и мыло, и полотенце, и халат,  — закрывая холодильник, сказал Олег.  — В общем, ты, Мария, можешь пока принять ванную, а я быстро сбегаю в магазин за продуктами. Иначе наш обед будет состоять только из водки и куска чёрствого хлеба.
        — Хорошая перспектива,  — улыбнулась Мария и встала с диванчика.  — Умираю, хочу в душ.
        Олег кивнул и направился к выходу.
        — Не буду мешать, дверь я закрою сам,  — крикнул он на ходу.  — Я вернусь минут через тридцать, так что мойся спокойно. И, естественно, дверь никому не открывай. Даже не подходи к ней.
        — Я всё поняла,  — крикнула в ответ Мария, открывая дверь в ванной.
        Олег быстро обулся, вышел на лестничную площадку и аккуратно прикрыл за собой дверь. Услышав характерный щелчок закрывшегося английского замка, он начал неторопливо спускаться по лестнице. Он не хотел излишней спешкой привлекать к себе внимание, да и, к тому же, ему нужно было хорошенько подумать о том, что делать дальше. Какой сделать следующий шаг. Увы, появление Марии существенно осложнило ему жизнь.
        Вспомнив где здесь находиться ближайший гастроном, Олег неспеша направился вниз по улице, внимательно поглядывая по сторонам. Но всё было спокойно. Ни усиленных нарядов милиции, ни массовых проверок документов, ни облав. Как ни странно, но в поле зрения вообще не было ни одного милиционера. Хотя тут всё понятно: большинство милиционеров области сейчас находилось в Саровске. Ненадолго, правда, скоро их всех, без сомнения, перебросят в Новошатровск. Ну, а пока здесь тихо. И это хорошо.
        Олег уже решил для себя, что ему надо поторопиться сделать все дела до массового наплыва милиционеров в Новошатровск. Ему нужно успеть спокойно выехать из города и без лишних проблем добраться до Павловской исправительной колонии. Там у него два дела. Первое, попытаться вытащить из тюрьмы майора Томилина, друга журналиста Добрынина, и, самое главное, нанести визит Бесу и его подручным — непосредственным похитителям его жены и сына. Карась и Стилет, наверное, уже заждались его. Мерзкие подонки…
        При воспоминании о потерянной семье, рука Олега непроизвольно сжала рукоять меча, а перед глазами поплыли кровавые круги. Чтобы успокоиться, он остановился и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Затем медленно убрал руку с меча. К счастью, меч так и остался невидимым, никто ничего не заметил.
        Скользнув на всякий случай взглядом по улице и лицам ближайших прохожих, Олег быстро дошёл до магазина. Висевшие над входом часы показывали без пятнадцати два. До закрытия на обед ещё целых пятнадцать минут. Успеваем.
        Покупки Олег делал неспеша — он ведь обещал Марии вернуться через полчаса, пусть моется спокойно. Да и он ещё раз всё обдумает.
        Ровно в два часа Олег с двумя большими пакетами вышел из магазина и направился обратно к дому.
        Пройдя мимо автобусной остановки, он остановился возле двух деревянных скамеек. Опустив тяжёлые пакеты на одну из них, Олег стал старательно вспоминать, всё ли необходимое он купил. Три булки белого хлеба, две палки копчёной колбасы, три пакета персикового сока, пачка сливочного масла, два десятка яиц, коробка конфет, десять пакетиков корейской лапши быстрого приготовления, две баночки шпротов, немного бананов, яблок, апельсин… Вроде ничего не забыл, на несколько дней Марии должно хватить.
        Олег собрался уже было уходить, когда заметил, что женщина, сидевшая на другом конце скамейки, тихо плачет. На вид ей было около сорока, одежда старая, поношенная, но довольно чистая. Видно, что женщина, не имея возможности сменить её, тщательно за ней ухаживала. К груди она прижимала чёрную кожаную сумку, рядом на скамейке стоял пакет с продуктами.
        — Что с вами?  — подходя ближе, тихо спросил Олег.  — Почему вы плачете? Что случилось?
        Женщина ничего не ответила и только сильнее заплакала. Олег сел рядом с ней.
        — Да что случилось? Ответьте. Может быть, я смогу вам чем-то помочь.
        — Деньги… Украли… Всю получку… целиком,  — женщина сильней прижала к груди сумку.  — Нам только сегодня дали деньги… сразу за три месяца… теперь неизвестно когда и дадут. У нас задолженность по зарплате уже больше года. Дают то раз в два месяца, а то и в четыре раз. Съездила на оптовый рынок — там всё-таки подешевле, хотела детей порадовать и вот. Все деньги украли в автобусе. Не знаю, как теперь домой идти.
        Олег облегчённо выдохнул. Украли деньги. К счастью, это не самое страшное, что может случиться в жизни. Такому горю он в состоянии помочь. Это не смерть близкого человека.
        Он достал из внутреннего кармана куртки пачку стодолларовых купюр, отсчитал десять штук и протянул их женщине.
        — Вот, возьмите, пожалуйста.
        Женщина перестала плакать и с удивлением уставилась на него. На её лице так и читалось недоверие. Стоявшие неподалёку две цыганки, прекрасно слышавшие весь разговор, тоже с удивлением уставились на Олега и на протянутые деньги.
        — Берите,  — мягко сказал Олег.  — Берите, не бойтесь. Это теперь ваши деньги. Небольшая компенсация за случившееся.
        Женщина осторожно, с недоверием взяла протянутые деньги. Она всё ещё не верила в реальность происходящего.
        — Берите, берите,  — улыбнулся Олег.  — Вот видите, не такое уж и страшное ваше горе.
        — Но… но здесь сумма во много раз превышающая украденное у меня,  — удивлённо протянула женщина, разглядев количество стодолларовых бумажек.
        — Ничего страшного,  — вновь улыбнулся Олег.  — Пусть будет немного больше. И, пожалуйста, не надо меня благодарить. Позвольте мне сделать доброе дело. Сейчас мои дела идут очень хорошо, и я рад, что могу хоть немного помочь вам.
        И прежде чем женщина успела опомниться, Олег быстро убрал оставшиеся деньги обратно в карман, взял свои пакеты и пошел дальше. На душе у него было непривычно светло. Через несколько шагов он остановился и негромко крикнул:
        — И поверьте мне, в этом мире есть не только бандиты и воры.
        Олег так спешил, что даже не заметил, как две цыганки переглянулись меж собой и быстро бросились за ним вдогонку. Метров через сто они догнали его.
        — Молодой человек,  — окликнули они его. Олег остановился, цыганки мигом окружили его и далее понеслось по привычному: «давай погадаю», «судьбу расскажу», «о будущих бедах тебя предупрежу»…
        Олег торопился, ему было не до цыганок с их гаданием — свою судьбу он и так знал. Олег начал было отказываться, желая поскорее отвязаться от них, но цыганки и слышать ничего не хотели, кружа вокруг него.
        Олег уже хотел было вырваться от них и убежать, как вдруг почувствовал укол в голове. Он не сразу и понял, что одна из цыганок попыталась воздействовать на него гипнозом.
        Магический медальон на его груди среагировал мгновенно. Цыганку-гипнотизёрку вмиг парализовало, словно стянув невидимой сетью, лишь головёнка немного тряслась не в силах выдержать страшную боль. Но, несмотря на боль во всём теле, кричать она не могла. Она целиком оказалась во власти Олега.
        Лицо Олега побелело от ярости. Какая низость. Теперь Олег целиком и полностью поддержал мнение людей, считавших всех цыган тунеядцами, живущих лишь за счёт воровства и скупки краденного. Да и ещё за счёт торговли наркотиками. Образ благородного Будулая, увы, это всего лишь киношный образ. Он один такой на целую тысячу. Вряд ли кто-то из россиян видел подобного цыгана в жизни, кто бы что не говорил…
        «Убить?» — тут же молчаливо вопросил медальон. Но, несмотря на весь гнев и ярость, всё в душе Олега противилось убийству, и он мысленно ответил отказом.
        Вторая цыганка, заподозрив неладное, попыталась было оттащить свою подельницу, но едва она дотронулась до её руки, как её тоже парализовало.
        Теперь обе цыганки были во власти Олега. Он знал, что их надо наказать, однако почему-то медлил с принятием решения. Всего лишь день или два назад за подобную попытку наглого грабежа (а именно так подобное действие и следовало называть), он, не задумываясь, убил бы обоих. Но теперь после совершённого им доброго дела этого делать не хотелось.
        Наконец Олег приблизил лицо к первой цыганки, что владела гипнозом, и тихо сказал:
        — После того, как я помог бедной женщине, вы, увидев деньги, попытались ограбить меня. Я мог бы вас убить обоих, но я не буду этого делать, я оставляю вас в живых. Бог, милостью своей дал тебе чудный дар, но ты использовала его во зло, поэтому я забираю его.
        Медальон на груди Олега мгновенно нагрелся, выполняя его волю. Ещё более страшная боль пронзила цыганок. Их затрясло, а лица исказила гримаса невыносимой боли, но закричать они, по-прежнему, не могли. Магия медальона крепко держала их в плену.
        — Через пять минут боль пройдет, и вы сможете уйти. Но помните!  — глаза Олега на миг стали ярко-красными и между ними пробежали электрические разряды.  — Если вы и после этого ещё будете воровать, я приду и убью вас! Даже во сне!
        Олег развернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь, а две цыганки так и остались стоять на месте. Никто так ничего и не заметил. Но Олег знал, что эту встречу с ним они не забудут никогда. И дай бог, чтобы она пошла им на пользу…
        Когда Олег вошёл в квартиру, Мария уже ждала его. Она была уже полностью одетой, и только полотенце на голове говорило о том, что она только что из ванной. Впрочем, Олег и не ожидал, что она встретит его в банном халате.
        Мария посвежела. Умытая, без косметики она выглядела такой домашней, что у Олега на миг перехватило дыхание. Он вновь, словно наяву, увидел свою жену, ему так хотелось подойти к ней, обнять, прижать к себе, почувствовать тепло и запах её тела… Но это была не она. И Олег знал это. Неслышно вздохнув, он с максимально возможной быстротой отвёл от Марии глаза и прошёл с пакетами на кухню.
        — Ну вот, думаю, этого вполне хватит нам, чтобы пообедать сейчас, а также, чтобы продержаться тебе здесь несколько дней,  — пояснил он несколько удивлённой Марии, выгружая содержимое пакетов на стол.  — Да, кстати, а готовить ты умеешь?
        Вопрос застал Марию врасплох. Она удивлённо посмотрела на Олега, затем пожала плечами и, улыбнувшись, сказала:
        — Немного умею. А что вы хотите, чтобы я приготовила?
        Улыбка Марию только красила. Олег мысленно ругнулся и, стараясь не смотреть на девушку, грубо брякнул:
        — Значит, с голоду не умрёшь. Это хорошо. Ну раз готовить умеешь, сделай чего-нибудь попроще и побыстрее, пока я умываюсь. Можно даже просто пожарить колбасу с яйцами.
        Мария снова улыбнулась.
        — Сделаю, мой повелитель.
        Олег недовольно поморщился, отчего улыбка Марии стала только шире. Она видела, что её улыбка смущает Олега и старалась раззадорить его ещё больше. Ей очень хотелось узнать его тайну.
        Но это-то как раз в планы Олега и не входило. Он не хотел ни к кому привязываться, и уж меньше всего к Марии. Будь проклято это её поразительное сходство с Наташей. И за что Господь Бог устроил ему такую изощрённую пытку? Ему осталось жить совсем немного и вот тебе раз, новое испытание…
        Отведя глаза в сторону, Олег быстро прошёл мимо девушки и направился прямиком в ванную. Холодная вода немного привела его в чувства. Нет, нужно поскорее уходить от Марии. Так будет лучше. Для него. И безопасней. А это уже для неё. Нельзя, чтобы бандиты из-за его оплошности нашли её. Ему нужно поскорее забыть о ней. А ей… а ей нужно жить дальше.
        Когда Олег вошёл на кухню, обед уже был готов. Мария, как он и просил, просто пожарила яйца с колбасой, и теперь аромат горячей пищи приятно щекотал ноздри. Олег уже и забыл, когда он в последний раз ел горячее. Жажда мести упорно гнала его вперёд, и ему было не до этого.
        — Олег, тебе кофе или чай?  — С безмятежной улыбкой спросила девушка.
        Его имя в устах Марии непривычно резануло слух.
        — Кофе, пожалуйста, и покрепче.
        Мария только кивнула.
        Обедали молча. Олег размышлял о предстоящем деле, а Марию занимали думы об отце, о себе самой и о своём будущем. Да, не совсем радостным оказалось её освобождение из плена.
        — Спасибо, всё было очень вкусно,  — мягко сказал Олег, вставая из-за стола.  — Ты прекрасно готовишь. А теперь мне пора, я ухожу. Ты остаёшься одна, Мария, вполне возможно, что я уже больше сюда не вернусь. Ты подожди здесь денька два или три, а потом выбирайся из города. Самолётом или поездом воспользоваться не советую. Лучше электричка или междугородний автобус. Доберёшься до какого-нибудь городка, а там уж сядешь на поезд и поедешь туда, куда тебе нужно. Когда будешь уходить — просто захлопни за собой дверь.
        — А если вернется хозяин? Как я ему объясню своё присутствие здесь?  — с беспокойством спросила Мария. Ей почему-то было страшно остаться здесь одной. И ей почему-то очень не хотелось, чтобы Олег покидал её.
        Олег подумал несколько секунд, затем, впервые за долгое время, посмотрел ей прямо в глаза.
        — Если придёт хозяин — его зовут Вадим Станиславович Рокоссовский — расскажите ему всё. Он поможет вам. Он хороший человек. Но всё же не думаю, что он появится здесь в ближайшее время. Так что живите спокойно.
        Мария кивнула головой в знак согласия, что всё поняла и тихо спросила:
        — А куда идёшь ты, Олег? И почему ты можешь не вернуться?
        Девушка спросила таким тоном, что не ответить было просто невозможно. Олег не сразу нашел, что и сказать.
        — Я не могу тебе всего рассказать, Мария. Но у меня очень мало времени и …  — он глубоко вздохнул,  — и слишком много незаконченных дел. А я должен успеть. Просто обязан успеть завершить их. Я на войне, Мария. А на войне, как ты прекрасно знаешь, не каждый солдат возвращается с поля боя. Это мой ответ на твой последний вопрос. А что касается первого… я хочу попытаться спасти жизнь ещё одному невинному человеку. А заодно… А заодно я хочу нанести визит очень нехорошим людям. Уверен, в аду уже давно ждут их.
        Олег подошёл к входной двери, открыл её и, обернувшись, тихо сказал:
        — Удачи тебе, Мария. Я буду рад, если ты останешься в живых.
        Олег ушёл, и Мария осталась одна. Одна в чужой квартире. Постояв немного у двери, она прошла в зал и устало прилегла на диван. Господи, как она устала за эти дни. На её глазах блеснули слёзы. Она прикрыла глаза и закрыла лицо руками — закрылась от всего мира. Как же ей хотелось забыться, забыть обо всём, забыть о всех своих проблемах и вернуть эти близкие, совсем ещё близкие, счастливые безмятежные времена. Но это не помогло, тревожные мысли никак не отпускали её, и прогнать их было невозможно.
        Однако вскоре усталость взяла своё. Мария сама не заметила, как погрузилась в сон. Черты её лица постепенно смягчились, исчезло тревожное выражение, сон принёс ей на какое-то время покой и умиротворение. Мария спала, и во сне, как она того и хотела, она видела счастливые сцены из своего детства: улыбающегося отца, маму, радостно прижимающую её к себе, свой счастливый смех…

* * * * *

        Приезд министра с группой сопровождения только усилил неразбериху царившую в управлении МВД Новошатровска. Последовали неизбежные расспросы, разносы и прочие, типичные в этих случаях, неприятности. Лишь часа через два страсти немного улеглись и полковник Морозов смог остаться с министром наедине. Такого было желание министра. Полковнику оставалось только подчиниться.
        Они находились в кабинете полковника Заварзина, по-прежнему находившемуся в бегах. Министр сидел в кресле за столом и внимательно слушал полковника Морозова, сидевшего напротив. Министр хотел знать все, и разговор получился долгий.
        Министру на вид было около пятидесяти пяти, среднего роста, немного полноват, седые волосы и жёсткое волевое лицо. В глазах светился ум, впрочем, о том, что новый министр был настоящим профессионалом в милиции знали все, обмануть такого было трудно. Морозов и не пытался. Правда, время от времени, он искоса поглядывал на министра, следя за его реакцией на свои слова, но тот слушал молча, не перебивая, и лишь изредка кивал головой в знак согласия.
        После окончания доклада министр поднял голову, поглядел на Морозова в упор и быстро спросил:
        — Итак, после всех этих многочисленных убийств в Саровске и Новошатровске, какой вы делаете вывод, полковник? Я вижу у вас уже есть своя версия, хоть вы и упорно пытаетесь её скрыть. Говорите, не бойтесь. Я уважаю профессионалов. И я знаю о ваших, так сказать, трениях с ныне покойным генералом Петренко, царство ему небесное. Выкладывайте напрямую, прошу вас.
        Морозов несколько задумался, стоит ли ему говорить всю правду, но потом решился — министр, насколько он знал, был человеком прямым и честным, и оставалось надеяться, что он поймёт его. Морозов понимал, что идёт сейчас в ва-банк, но другого пути не было. Сейчас, или никогда.
        — Хорошо, буду с вами откровенен: у меня действительно есть версия,  — Морозов остро взглянул на министра.  — Проанализировав все эти дела, и все известные мне факты, я пришёл только к одному выводу, как ни парадоксально он звучит,  — за всеми этими убийствами стоит только один человек. Только один. Правда, я не знаю, кто он, и сильно сомневаюсь, в том, что он человек. Уж больно сверхъестественными кажутся его способности. Впрочем, я уже говорил об этом. Цель убийств? Она проста: кто-то планомерно, невзирая на звания и должности, уничтожает по цепочке, снизу вверх, всех членов преступной организации, занимавшейся похищениями людей и их убийств, с целью извлечения у них внутренних органов. У меня есть видеокассета, оставленная нам неизвестным убийцей, где капитан Петренко перед смертью признаётся во всех своих грехах. И это не подделка. Кассета объясняет всё.
        В глазах министра мелькнуло удивление, какое-то время он молчал, затем спросил:
        — Вы показывали эту видеокассету генералу Петренко?
        Морозов отрицательно покачал головой.
        — Нет, пока был жив генерал Петренко, воспользоваться видеокассетой я не мог. Но если вы хотите спросить, мог ли я предотвратить убийство генерала Петренко, то отвечу на этот вопрос отрицательно. Я и предположить не мог, что этот неизвестный заявится сюда. Похоже, он не боится никого и ничего.
        — Значит, вы не верите, что генерала убил полковник Заварзин?
        — Нет! Я не знаю, кто это был, но это был не Заварзин. Я не очень склонен верить во всякую мистическую чушь, но здесь…
        — Но здесь приходится верить!  — закончил за него министр.  — Факты вещь — упрямая. Он назвал себя «ангелом мести», как вы считаете, это действительно так?
        — Не знаю,  — Морозов пожал плечами.  — Я никогда не видел ангелов и не знаю, как они выглядят. Но надо полагать, это не только те милые создания с крылышками, которые изображают на «валентинках». У этого «ангела» в руке меч, который рубит сталь с такой же лёгкостью, с какой простой нож шинкует капусту. Мой табельный «Макаров» уже не починить; впрочем, вы сами видели, что от него осталось. Этим же мечом был вскрыт сейф капитана Петренко. Вскрыт как простая консервная банка. И я, более чем уверен, что наш «ангел» способен менять обличья.
        — Вы это серьёзно?  — министр внимательно взглянул на полковника.
        — Более чем. Полковника Заварзина так и не смогли найти. Я предполагаю, что он уже мёртв. И мёртв давно. Поэтому я послал наряд к нему на квартиру. Я слышал, как он говорил вчера вечером после совещания, что эту ночь он проведёт дома. Впрочем, это не важно: скоро я окончательно убедюсь, прав ли я…
        — Способен менять обличья…  — Задумчиво сказал министр и недовольно поморщился.  — Ладно, оставим пока эту скользкую тему. Вернёмся лучше к видеокассете. Кто, после генерала Петренко, следующий по списку?
        — Остаётся только Крест. Это глава местного преступного сообщества.
        — Его хорошо охраняют?
        Морозов пожал плечами:
        — Насколько я помню, при нём всегда не менее шести охранников. Естественно, все вооружены.
        Министр в упор посмотрел на Морозова.
        — Значит, вы полагаете, что следующий визит «наш друг» нанесёт этому самому Кресту?
        — Надо полагать, что так,  — попытался уклониться от ответа Морозов.
        — Не увиливайте, полковник,  — усмехнулся министр, откидываясь назад, на спинку кресла.  — Если ваши предположения верны, и ваш милый друг действительно «ангел», то Креста уже не спасти. Можно сказать, он уже покойник. Ну, а если нет, то…
        Министра прервал лёгкий стук в дверь. Он недовольно посмотрел на закрытую дверь, а затем негромко сказал:
        — Войдите!
        Дверь открылась и в кабинет осторожно вошёл встревоженный майор. Лицо его так и раскраснелось от волнения.
        — Разрешите доложить, товарищ министр?
        — Докладывайте, майор, что у вас там ещё стряслось?
        — Только что позвонили с квартиры полковника Заварзина. Он там.
        — Живой?  — быстро спросил министр.
        — Нет, мёртв. И эксперты говорят, что он умер ещё ночью. Но это невозможно, мы же все видели его утром…
        Министр бросил быстрый взгляд на полковника Морозова, покачал головой и снова спросил:
        — У вас всё, майор, или есть еще какие-нибудь новости?
        — Есть, товарищ министр. Одновременно с сообщением о полковнике Заварзине поступил звонок о смерти Креста. Убит в собственном доме.
        — А охранники?  — не удержался от вопроса министр.
        — Убиты вместе с ним. Мертвы также и его доберманы. К сожалению, все подробности ещё не известны, но наряд уже выехал.
        — Это всё?
        — Да, товарищ министр. Вы велели сообщать обо всех происшествиях немедленно, и я…
        — Спасибо, майор, вы всё сделали правильно. Можете идти. А мы с полковником Морозовым задержимся ещё на несколько минут.
        Дежурный майор с большим облегчением покинул кабинет и осторожно прикрыл за собой дверь. Фу-у, слава богу, обошлось без разносов. Ну и день выдался сегодня…
        Какое-то время министр молча смотрел на полковника Морозова, а затем, усмехнувшись, сказал:
        — Да вы, полковник, просто пророк. Я восхищён вашими способностями. Хочу, однако, спросить вас о другом. Если я назначу вас на должность руководителя Новошатровского УВД, что вы предпримите, чтобы помешать вашему «ангелу» убивать дальше? Жду от вас откровенного ответа.
        Морозов колебался недолго.
        — Простите, товарищ генерал, но в случае моего назначения на эту должность, я и пальцем не пошевелю, чтобы помешать ему.  — Он посмотрел прямо в глаза министру.  — Я верю в справедливость! Она должна быть! Пусть умрут все! Все виновные! Сейчас по закону достать их невозможно! В этом бизнесе крутятся огромные деньги. Свидетелей не будет. А если и появятся, то они начнут умирать один за другим. Так зачем, я буду мешать «ангелу смерти» делать свою работу? Он воздаёт по справедливости. Это не криминальные разборки, где часто страдают невинные, случайные люди. «Ангел» не убивает невиновных. Мы все убедились в этом. Тогда, в кабинете генерала Петренко, он ведь мог убить меня, а также всех кто там был. Но нет, он не сделал этого. Почему?! Да потому что мы не нужны ему! Да, может быть мы все не без греха, но мы не связаны с этими торговцами чужими жизнями. А потом, я не хочу рисковать жизнями своих сотрудников ради всей этой мрази. Тем более что этот самый «ангел» похоже неуязвим. Обычным оружием его не убьёшь. Я лично убедился в этом. С Молотом было сорок семь человек, и все они были вооружены. Но это их
не спасло. Бандиты, что терроризировали пол области, мертвы. И я несколько не сожалею об их смерти. Собакам — собачья смерть! Простите, что я разочаровал вас, товарищ генерал, но я не хотел врать вам. Вы просили честного ответа, и я его дал вам.
        Министр улыбнулся одними глазами.
        — Вы несколько не разочаровали меня, полковник. Я услышал от вас именно то, что хотел услышать. Вы смелый человек, и вы не торгуетесь своими принципами. Такие люди нам нужны. Итак,  — он легонько хлопнул ладонью о стол,  — вопрос о вашем назначении решён. Теперь вернёмся к нашему «ангелу». Не мешайте ему. Пусть он сделает свою работу, пусть сделает этот мир чище. Не нам идти против Бога, да и против своей совести. Вы правы, полковник: пусть умрут все виновные. Я столкнулся с этой мразью ещё до назначения на должность министра. И не смог ничего сделать. Даже сейчас я не могу достать этих высокопоставленных сволочей,  — Морозов уловил в голосе министра неподдельную горечь.  — И если «ангел» доберётся и до Москвы, то я буду только рад. Справедливость должна быть. Она должна быть одинакова для всех. Для всех.
        На какое-то время министр умолк, а затем, подняв на Морозова глаза, твёрдо сказал:
        — Однако, пусть этот разговор останется между нами. А для вида, полковник, вы всё равно развернёте бурную деятельность. Но в отчётах, пожалуйста, никакой мистики.
        Морозов встал по стойке смирно и радостно выпалил:
        — Слушаюсь, товарищ генерал, сделаю всё, как вы прикажите. Но как быть с убийством генерала Петренко?
        — А что с ним?  — вопросом на вопрос ответил министр.  — Генерала Петренко убил полковник Заварзин. Пусть всё так и будет. У вас же куча свидетелей. Вы, проявив верность долгу, стреляли в убийцу… ну и так далее. Прокурора Саровска естественно убил капитан Петренко, на милиционеров второго отделения напали бандиты Молота, после чего сами перебили друг друга. Передел власти. Что тут непонятного?
        Морозов радостно улыбнулся.
        — Мы поняли друг друга, товарищ генерал. Сделаю всё как надо. А под шумок я прочищу область. Что-то много оружия скопилось у наших «братков», раз нападают на милиционеров и работников прокуратуры.
        — Вот и отлично. А теперь давайте, Александр Николаевич, обсудим с вами ещё несколько нюансов, и будем выходить к людям. У нас сегодня с вами ещё масса работы…

        ГЛАВА 18

        Павловская исправительная колония выглядела внушительно и в тоже время мрачно (что, впрочем, неудивительно — колония ведь не пионерский лагерь и не дом отдыха). На фоне серого зимнего неба мощные приземистые корпуса с маленькими окошками-амбразурами казались зловеще чёрными. От них так и веяло страхом и болью. Олег чувствовал это даже без помощи магии. Ужасное место.
        Однако именно здесь по подложному обвинению томился майор Томилин, и мотали свой срок люди Беса — непосредственные похитители его жены и сына. Олег не мог уйти, не повстречавшись с ними. Долг, как говорится, платежом красен…
        Перед центральными воротами находилась большая заасфальтированная площадка, заставленная машинами посетителей. Несмотря ни на что, преступники и в тюрьме оставались людьми — к ним ездили родители, жёны, дети, родственники, друзья… Олег насчитал машин тридцать. Вскоре и его ворованная «тойота» присоединилась к их числу.
        Олег бросил взгляд на заднее сиденье. Большая спортивная сумка была на месте, вместе с находившейся в ней одеждой. Олег ещё раз вспомнил её содержимое: шапка, куртка, свитер, брюки, зимние ботинки, несколько носков… В принципе всё, что нужно. Одежда была куплена час назад в магазине и предназначалась для майора Томилина. А она ему обязательно понадобится, если, конечно, Олегу удастся вытащить его из тюрьмы. Одежду пришлось брать наугад, на два-три размера побольше, чем на него самого, габариты Томилина Олегу были неизвестны, но, как известно, большое малым никак не может быть…
        Увы, но у него не было пока никакого плана, как проникнуть в тюрьму. Поэтому он решил немного осмотреться на месте, понаблюдать и потом уже решать, что делать дальше.
        И Олег остался в машине.
        Минут двадцать ничего особенного не происходило: в центральные ворота входили и выходили посетители, подъезжали и уезжали машины. Олег осматривал тюремные корпуса и мучительно искал способ незаметно проникнуть туда, но не находил. А время шло. Олег уже начал нервничать, когда заметил, что к стоянке, расположенной сразу за центральными воротами, подходит офицер. Он направился прямо к роскошному «Мерседесу» чёрного цвета. Сразу видно тюремная «шишка», уж он то должен знать всё, решил Олег и с довольным видом вылез из машины. Сегодняшние цыганки-воровки, сами того не желая, подсказали ему нужное решение…
        Центральные ворота медленно открылись, и чёрный «Мерседес» медленно покинул территорию тюрьмы. Олег терпеливо ждал его на обочине дороги. Когда до машины оставалось метров десять, он неожиданно начал перебегать дорогу. Как Олег и предполагал, офицер инстинктивно нажал на тормоза и сердито посмотрел на него. Этого как раз и нужно было Олегу. Когда их взгляды на мгновенье встретились, он немедленно послал мощный гипнотический посыл.
        Магия медальона сработала безупречно: голова водителя несколько раз дёрнулась, словно к ней подвели электрический ток, глаза широко раскрылись, а ещё через пару секунд, подчиняясь мысленному приказу, он плавно притормозил возле Олега. Олег спокойно открыл переднюю дверку и быстро плюхнулся на пассажирское сиденье. Дело сделано.
        Издалека никто ничего не заметил — просто водитель «Мерседеса» неожиданно заметил старого приятеля и остановился с ним поболтать. Абсолютно ничего криминального.
        — Представьтесь,  — быстро скомандовал Олег, повернувшись к офицеру.
        — Подполковник Михленко Павел Сергеевич,  — глухим, бесцветным голосом начал пленник,  — зам начальника колонии по…
        — Достаточно,  — прервал его Олег,  — дальнейшее меня пока не интересует. Лучше скажите: вы имеете доступ к камерам заключённых?
        — Да.
        — К любым?
        — Да.
        — Отлично,  — довольно потёр руки Олег, кажется ему повезло.  — Вы знаете в какой камере содержится Бес и его люди?
        — Да.
        — А майор ФСБ Томилин?
        — Да.
        — Как, кстати, он? Как его здоровье? Он способен передвигаться самостоятельно?
        — В настоящее время майор Томилин, скорее всего уже мёртв,  — бесцветным равнодушным голосом произнёс Михленко.
        Радостное настроение Олега мгновенно испарилось — его словно окатили ушатом холодной воды. Неужели он опять опоздал?
        — Объясните: почему майор Томилин должен быть сейчас мёртв?
        — По приказу начальника колонии его должны сегодня перевести в камеру Беса. Там он должен умереть, согласно заказу. Труп должны кремировать завтра как инфицированного…
        — Стоп, минуточку,  — прервал объяснения подполковника Олег.  — Это по какому заказу должен умереть Томилин?
        — По заказу с «воли». На убийство. Деньги уже получены.
        Олег провёл рукой по вспотевшему лбу.
        — И кто произвёл заказ на убийство Томилина?  — спросил он упавшим голосом.
        — Ворон.
        «Ворон. Снова Ворон…»
        — Когда был сделан заказ?
        — Неделю назад. Срок выполнения заказа уже подходит, ждать больше нельзя, у нас с этим строго.
        — Понятно,  — тусклым голосом протянул Олег и впился яростным взглядом в спокойное лицо пленника.  — А теперь, подполковник, давайте обо всём поговорим поподробнее…

* * * * *

        — Принимайте гостя, господа,  — радостно крикнул конвоир.  — Прошу, как говориться, любить и жаловать.
        И усмехнувшись, с лязгом закрыл за майором Томилиным дверь камеры.
        Девять пар глаз с неподдельным интересом уставились на «гостя».
        Томилин тоже с интересом осмотрел камеру и её обитателей. Он безошибочно определил среди разноцветно татуирированных уголовников Беса — мрачноватого вида мужика лет пятидесяти пяти. Но, несмотря на солидный возраст, тот был ещё в силе — грязная тельняшка не могла скрыть мощную грудь и крепкие бицепсы. Видать спортзал в его жизни занимал отнюдь не последнее место…
        В принципе, то же самое можно было сказать и обо всех остальных. Все как на подбор физически крепкие мужики — обнажённые до пояса торсы внушали уважение. Возраст — от двадцати пяти до сорока пяти. Бес как видно в их компании был самым старым. Но от этого не менее опасным. Его пронзительный взгляд так и жёг. Сильная личность…
        Подчиняясь едва заметному кивку Беса, восемь человек дружно поднялись с нар, небрежно разминая затёкшие мышцы. Недвусмысленный знак угрозы.
        Майор Томилин, однако, остался совершенно спокойным и с лёгкой улыбкой следил за приготовлениями уголовников. А те определённо не спешили, им нравилось своей медлительностью нагонять страх на свою будущую жертву. Тем более, что каждая жертва уже знала, что её ждёт здесь. Это был своего рода ритуал, заранее отрепетированная подготовка к будущему спектаклю, где каждый играл свою роль. И эти роли явно нравились «артистам». Томилин видел чуть ли не блаженство на рожах уголовников. Они не спешили. А, впрочем, куда им было спешить, ведь они в любом случае оставались хозяевами положения, а жертве деться было некуда — камера-то закрыта.
        Вскоре из безликой толпы уголовников развязной походочкой вышел один хмырина и, остановившись в полуметре от майора Томилина, с крысиной улыбочкой начал «базар»:
        — Ну что, ментяра, допрыгался. Попался ты нам. Да ты не бойся, не дрожжи, как девственница пред первым свиданием. Мы ведь не злые, будем, как говориться, любить тебя и жаловать. Любить — это мы можем,  — и он дико заржал, радуясь своей шутки.  — А попка-то у тебя ничего. В общем, мы все получим сегодня массу удовольствия. Ты даже не представляешь, ментяра, как мы долго ждали встречи с тобой. Прямо извелись-таки все.
        И он снова заржал, довольный своей шуткой.
        — Молодец, Коготь!  — похвалил хмыря кто-то из толпы.  — Круто ты его!
        Майор Томилин в ответ приветливо улыбнулся.
        — Я тоже долго ждал встречи с вами. И не сомневаюсь, мы все получим сегодня большое наслаждение от общения друг с другом. О, наша встреча будет незабываемой. Мы все будем помнить её до конца наших дней.
        Что-то в словах Томилина заставило Беса насторожиться. Он нутром почуял опасность. Что-то тут было не так. Определённо не так, неправильно. Но что? Майор Томилин определённо нёс всякую чушь. Большое наслаждение, рад встрече… Что за бред! Он ведь не дурак и точно знает, что его привели сюда на смерть. И он не «гомик». Так зачем ему нести весь этот бред?
        Бес с беспокойством оглядел фигуру гостя. Нет, оружия на нём не было. Это факт. Тогда почему он так спокоен? Как бы не был майор физически подготовлен в своём ФСБ, но одолеть в камере девятерых здоровых мужиков мог разве что «терминатор» или какой-нибудь там чудо-мастер каратэ.
        Однако опасность была. Бес с шумом втянул в себя воздух через нос. Нет, он не мог ошибиться, опасность есть, это чувство его ещё никогда не подводило. Что-то в госте было явно не так. Бес ещё раз оглядел майора и вдруг понял «что именно». Глаза! Глаза, чёрт бы их побрал! В глазах бывшего майора ФСБ совершенно не было страха. Он улыбался, шутил, но глаза всё равно оставались холодными как лёд. И это были глаза не жертвы, это были глаза хищника. Он смотрел и улыбался. Так смотрит кошка на расхрабрившихся в её присутствии мышек. И, в данном случае, мышки — это они.
        И Бесу, никогда ничего не боявшемуся в жизни, стало вдруг страшно. И чутьё подсказывало ему, что дальше будет ещё страшнее. Этот странный майор пришёл сюда не умирать, нет, он пришёл убивать. Он пришёл убить их (странно, но в этот момент Бес даже не подумал, как, один против девятерых…). Спина Беса вдруг стала мокрой от пота. Он хотел было крикнуть, остановить своих парней, но не успел, странный майор на мгновенье опередил его…
        Рука Томилина внезапно метнулась к кривлявшемуся перед ним Когтю, грубо схватила его за горло и с необычайней лёгкостью подняла вверх.
        — Блатные!..  — майор небрежно повернул голову к Бесу и остальным уголовникам. Улыбка мгновенно исчезла с его лица, а вместо неё вдруг появилась ненависть, да такая, что глаза аж полыхнули яростным огнём. Быстрое неуловимое движение пальцев, лёгкий хруст и отпущенный Коготь падает на пол. С трудом удерживаясь на дрожащих ногах, он поворачивается к своим дружкам. Половина его горла была вырвана с корнем. Из страшной раны потоком хлестала кровь. Постояв так несколько секунд, Коготь закатил глаза и мешком рухнул на пол.
        — … Я ненавижу блатных!  — и окровавленный кусок мяса с тяжким шлепком падает на пол.
        Всё произошло так быстро и так внезапно, что мало кто из уголовников успел осмыслить произошедшее. Все были просто в шоке. Кореш убитого Когтя — Ваня-Ребус опомнился первым. Крепко сжав, непонятно откуда взявшийся нож, он с диким криком бросился на Томилина.
        — А-а-а, замочу, падла!
        Но майор уже ждал его. Каким-то небрежным, показным движением он легко перехватил руку с ножом в полёте, резко крутанул её, и Ваня-Ребус, сделав воздухе красивое сальто, с грохотом рухнул спиной на пол камеры. Не давая уголовнику опомниться, Томилин с лёгкой улыбкой на устах, наступил одной ногой ему на руку, по-прежнему державшую нож, а второй нанёс сверху сильный удар ногой по животу. Немедленно послышался дикий рёв и хруст ломающихся рёбер.
        Бес и его подручные замерли, они никак не могли поверить в случившееся. Жестокая расправа над двумя их сокамерниками шокировала их. До этого всегда они играли со своей жертвой, а не она с ними. Ухмылки давно исчезли с их лиц. Подчиняясь громкому приказу Беса, уголовники начали поспешно доставать своё припрятанное оружие — самодельные ножи, заточки и короткие металлические трубки.
        С лёгкой, ироничной улыбкой майор Томилин следил за их приготовлениями. Он стоял и ждал. Просто стоял и ждал — продлял своё удовольствие, как понял Бес. Сам он уже понял, что живыми им не уйти и поэтому решил сражаться до конца. Впрочем, иного выхода у него и не было. Равно как и у остальных. Их «пресс-хата» сама попала под пресс… И пощады им не будет.
        Когда все приготовления были закончены, и Бес уже был готов отдать команду к атаке, произошло совершенно невероятное. Майор Томилин, задрав голову кверху, вдруг громко расхохотался, а затем, прямо на глазах у изумлённых уголовников, превратился в огромного страшного зверя.
        Вид зверя был настолько ужасен, что руки людей — безжалостных тюремных убийц опустились сами собой.
        Затем из пасти зверя вырвался ужасающий рёв, и вслед за ним послышались истошные крики людей. Эти крики были слышны везде, казалось, они достигли даже самых отдалённых уголков огромной тюрьмы. А в близи самой камеры воздух буквально завибрировал от нечеловеческих криков терзаемых людей и рёва страшного зверя.
        Перепуганные насмерть охранники, привыкшие ко всему и равнодушно ждавшие криков насилуемого майора Томилина, даже не попытались открыть дверь камеры и вмешаться, они лишь поспешно доложили обо всём начальству.
        Через десять минут начальство прибыло. Лично начальник колонии с шестью автоматчиками. Но к тому времени истошные крики людей уже смолкли, из камеры доносились лишь слабые стоны и просьбы о помощи.
        — Открывайте!  — громко рявкнул полковник Торохов, с гневом глядя на двух перепуганных охранников.  — Распустились тут у меня! С простым делом справиться не можете! Всю тюрьму перепугали!
        Охранники поспешно бросились исполнять приказ, дабы не накликать на свою голову ещё большего гнева высокого начальства.
        Когда дверь камеры открылась, полковнику Торохову и сопровождавшим его солдатам предстало ужасное зрелище. Вся камера целиком, от пола до потолка, была залита кровью. На стены страшно было смотреть. Но пол был ещё хуже: на нём, в больших лужах крови, корчились в предсмертных муках полуживые уголовники. На их раны страшно было смотреть. От тяжёлого, удушливого запаха крови в камере трудно было дышать.
        У дальней стены, спиной к вошедшим, стоял какой-то человек и что-то негромко насвистывал. Полковник Торохов, багровея лицом, громко рявкнул:
        — А ну повернись ко мне лицом, майор! Ты что с ними сделал, урод?!
        Майор медленно повернулся. Но это был вовсе не майор Томилин. На полковника Торохова и его солдат с ухмылкой смотрел подполковник Михленко.
        — Что, убить меня хотел, сука?!  — негромко вопросил он, сверля глазами начальника колонии.
        — Ты-ы?!  — не сразу нашёл что сказать изумлённый полковник.  — Но как? Как?
        Автоматчики, узрев в камере подполковника Михленко, были изумлены не меньше. Они ничего не понимали.
        — А, впрочем, всё это не так важно,  — улыбаясь, сказал Михленко, подходя ближе.  — Главное, что ты пришёл сюда, полковник. Убитые тобой жаждут мести. Тебя уже ждут в аду. И я с радостью помогу тебе отправиться туда.
        Подполковник Михленко поднял правую руку и Торохов с ужасом увидел, что она вся в крови. Крупные капли крови начали падать на пол, разбиваясь о деревянные доски на мелкие брызги. А полные ненависти глаза Михленко казалось прожигали его насквозь.
        Но это было ещё не всё — из растопыренных пальцев Михленко вдруг ударили кроваво-красные молнии и шестеро автоматчиков вместе с двумя охранниками, стоявшими в двери, мешками рухнули на пол.
        Затем, непонятно откуда, в руке подполковника мелькнуло обнажённое лезвие меча, и через мгновение острая боль прожгла живот начальника колонии. Зажав обеими руками страшную рану, он медленно, словно ещё не понимая, что с ним происходит, опустился на колени, постоял так немного, а затем с тихим стоном завалился набок.
        Краем глаза начальник колонии видел, как неспеша удаляется его убийца. У открытых дверей камеры тот обернулся и вновь посмотрел на него. Но это был уже не подполковник Михленко. На полковника Торохова смотрел другой полковник Торохов. Только живой и здоровый.
        — Прощай, полковник. Ты сдохнешь здесь, в этой вонючей камере, и никакие деньги не помогут тебе. Но думаю, ты будешь рад, что оправляешься в ад не один. Бес и его зверята-бесенята с удовольствием составят тебе компанию. Надеюсь, там тебе не будет скучно. Ну, а мне пора. Я покидаю твою тюрьму. Кстати, тебе и Бесу просил передать привет Молот, а также столь любимый тобой майор Томилин. Возможно, он даже положит когда-нибудь цветы на твою могилку.
        И дверь камеры тихо закрылась.
        А настоящий майор Томилин в это время гнал автомобиль подполковника Михленко к границе Новошатровской области. Ему нужно было успеть уехать как можно дальше. Как можно дальше от мрачных стен колонии, от своего продажного начальства и от собственных тягостных воспоминаний. И Томилин безжалостно гнал роскошный автомобиль по неровному асфальту вперёд, к новой, неожиданно подаренной ему жизни.
        Он до сих пор никак не мог поверить в случившееся и, время от времени, поглядывал на своё отражение в зеркале. Но пока что он видел только противную рожу подполковника Михленко, а не своё собственное отражение. Но это, как объяснил ему его Ангел-хранитель (неужели действительно настоящий Ангел?!), только временно, часа на два-три, не больше. А за это время он должен успеть покинуть пределы Новошатровской области.
        Нет, ощупывая себя, Томилин прекрасно знал, что он — это он. Черты лица, фигура нисколько не изменились. А что до отражения в зеркале, то это так, обман. Мираж. Фикция. Даже одежда на нём другая — та, что он нашёл в сумке вместе с внушительной пачкой денег, а вовсе не ненавистный мундир подполковника Михленко, который он видел сейчас.
        Тело самого Михленко, по совету того же Ангела-хранителя, Томилин бросил в небольшой рощице рядом с дорогой сразу после выезда от Павловской колонии. Нет, подполковник был ещё жив, и умирать не собирался, просто он находился в бессознательном состоянии и должен был очнуться также часа через три в тяжёлом алкогольном опьянении (не зря же он вылил ему в рот целую бутылку водки). А потом он пусть подольше доказывает, что он и есть тот самый настоящий подполковник Михленко, ведь все его документы теперь находились у майора Томилина — они ему всё равно нужнее, должен же он как-то миновать многочисленные посты ГАИ.
        А память между тем снова и снова возвращала майора Томилина к визиту в его камеру Ангела-хранителя в необычном образе подполковника Михленко — надо сказать, той ещё гниды.
        Что и говорить, он очень удивился, увидев в своей «одиночке» подполковника Михленко, но ещё больше он удивился его словам, когда дверь камеры с грохотом закрылась за ним:
        — Значит, вы и есть тот самый майор Томилин? Тогда вам привет от покойного журналиста Добрынина. Надеюсь, вы ещё помните такого? Он помогал вам в расследовании. И даже сейчас, после смерти, он хочет помочь вам. Поэтому я здесь.
        — О чём это вы?  — не понял Томилин, отчаянно мотая головой.  — Неужели Дмитрий Сергеевич мёртв? Но как? Когда?
        Михленко какое-то время внимательно изучал Томилина, словно видел его в первый раз. Среднего роста, плотно сбитый, твёрдые черты лица. Он заметно похудел в тюрьме, но духом не упал — взгляд спокойный и уверенный…
        — Да, Добрынин мёртв, вы всё поняли правильно,  — ответил наконец Михленко, глядя прямо в глаза майору.  — Его убили несколько дней назад. Он слишком много знал. Теперь очередь за вами. Сегодня должны убить и вас.
        — Так вы пришли убить меня, подполковник? Неужели решили замарать свои беленькие рученьки?  — со злой насмешкой спросил Томилин.  — А не боитесь, что я сам могу убить вас здесь? Мне ведь терять-то нечего.
        Подполковник Михленко в ответ только усмехнулся, не выказав ни капли страха.
        — Значит, не боитесь меня,  — подняв брови, констатировал несколько удивлённый Томилин — чем-чем, а уж особой храбростью Михленко никогда не отличался.  — И как же вы собираетесь убить меня, подполковник? Застрелите при попытке к бегству?
        — Нет, вы снова ошиблись, майор. Я не собираюсь вас убивать. Вскоре за вами придут и отведут в камеру к Бесу и его отморозкам. Слышали, наверное, о таком? Так вот, там вас изобьют, изнасилуют и убьют. А труп вскоре сожгут — оказывается вы разносчик опасной инфекции. В общем, всё будет шито-крыто. Нет человека — нет проблем. Такая перспектива вас устраивает, майор?
        — Нет, не устраивает,  — угрюмо ответил Томилин.  — Ну, со мной-то всё ясно. А вот вам-то что за дело до этого, подполковник? Зачем вы рассказали мне об этом? Вы никогда не были моим другом.
        Михленко улыбнулся непонятной улыбкой.
        — Нет, я никогда не был вашим другом. Однако я и не подполковник Михленко.
        — Что?! Что за бред вы несёте?!  — взорвался Томилин.  — Объясните же, наконец, что вам надо от меня?
        Подполковник Михленко прошёл через всю камеру и встал перед Томилиным. Затем, чётко выговаривая каждое слово, сказал:
        — У нас мало времени, майор. За вами скоро должны придти. Меня прислал покойный Добрынин. Повторяю, я не подполковник Михленко. Я — ваш Ангел-хранитель! Можете называть меня так. Я пришел, чтобы спасти вас.
        — Ангел-хранитель? Как же, так я и повери…  — пришёл черёд усмехнуться Томилину, но уже через мгновение он в ужасе попятился назад. Подполковник Михленко исчез, а вместо него перед ним стоял… новый майор Томилин.
        Ещё несколько секунд — и появился журналист Добрынин. У Томилина были крепкие нервы, но увиденное так потрясло его, что он не мог вымолвить ни слова.
        — Верьте ему, Томилин,  — знакомым голосом журналиста сказал бывший подполковник Михленко.  — Довертись ему.
        На какое-то время в камере воцарилась полная тишина — Томилин переваривал увиденное и никак не мог найти ему рациональное объяснение. Он не верил ни в Бога, ни в Дьявола, и во всякие там потусторонни силы — и вот на тебе… Наконец, с трудом разжав губы, Томилин хриплым голосом спросил:
        — Кто вы?
        Мнимый Добрынин скривил губы:
        — Вы уже задавали этот вопрос. Снова отвечаю: я — ваш ангел-хранитель, майор Томилин. Большего вам знать не нужно. Я пришёл, чтобы помочь вам. Так что, ближе к делу, майор. Сейчас вы, в обличье подполковника Михленко, выйдете отсюда, сядете на стоянке за воротами в чёрный «Мерседес» подполковника и за два-три часа постараетесь покинуть пределы области. Почему два-три часа? Объясняю, потому что обличье подполковника Михленко продержится на вас часа три, не больше. Придётся поторопиться. Ключи — под водительским сиденьем. Там же, в машине, вы найдёте спортивную сумку. В ней одежда для вас и деньги. А в камере вместо вас останусь я. Мне очень нужно повидать Беса и его отморозков. Хочу сделать им сюрприз…
        Тут глаза «журналиста» так злобно сверкнули, что Томилин невольно отшатнулся. Не хотел бы он сейчас оказаться на месте Беса, вряд ли сюрприз окажется таким уж приятным…
        — А где сам подполковник Михленко?  — после небольшой паузы спросил Томилин, пытаясь понять, с кем же он всё-таки имеет дело.  — Он что… мёртв? Вы ведь это … скопировали его?
        Ангел-хранитель безмятежно улыбнулся.
        — Я понял ход ваших мыслей. Но не волнуйтесь — мне не нужно убивать человека, чтобы скопировать его облик. Я не «терминатор-2». А теперь относительно вашего первого вопроса. Подполковник Михленко жив и находится в бессознательном состоянии в своей машине. Он вам не нужен. Выкиньте его из машины где-нибудь на дороге, подальше от тюрьмы. Выживет на морозе — значит, ему повезло, не выживет — в ад ему и дорога. Мразь он добрая, так что нечего о нём переживать. Вернёмся лучше к вам, майор. Я жду вашего решения. Итак, вы хотите покинуть тюрьму? Или желаете умереть здесь?
        Покинуть тюрьму Томилин хотел — и вот он на свободе. Ангел-хранитель ему не соврал, выйти из колонии под видом подполковника Михленко оказалось проще пареной репы, никто ничего даже не заподозрил. А в машине он действительно нашёл сумку с одеждой и деньгами, равно как и бесчувственное тело подполковника Михленко в багажнике. Томилин ненавидел его, но решил всё-таки не убивать — не хотелось брать такой грех на душу. Он сделал всё, как велел ему его Ангел-хранитель (а почему бы ему ни быть им?), а там пусть бог сам решит судьбу Михленко…
        Ну, а его собственное будущее… Его будущее — в его собственных руках. В любом случае, в тюрьму он больше не вернётся. Хватит с него. Томилин мрачно усмехнулся. На некоторое время он заляжет на дно, а позже он обязательно найдёт способ отомстить тем, кто так подло подставил его. Справедливость должна восторжествовать. А уж он приложит к этому все свои силы…

* * * * *

        Юрий Алексеевич Воронов, известный больше как Ворон, молча стоял у окна в своём кабинете и глядел куда-то вдаль. С высоты девятого этажа он видел город внизу и, тёмной стеной стоявшие на сопках, вековые сосны и ели. Но ни сам город, ни далёкие деревья не интересовали его, он целиком был погружён в свои мысли. Увы, но сегодняшний день начался совсем не так, как ему хотелось. Нет, вначале всё шло очень даже хорошо: утренний самолёт из Москвы прибыл без опозданий, а с ним и команда профессиональных убийц, посланных столичными покровителями Креста. Ворон, как правая рука Креста, должен был лично встретить их и разместить. Что он, собственно, и сделал.
        Но вот дальше всё пошло наперекосяк. Убийство Креста спутало все карты. Кровавое, жестокое и … и совершенно непонятное. Кто убил? И, главное, зачем? Ответов на эти вопросы у Ворона не было до сих пор. Убийство Креста, конечно, выбило его из колеи, но ненадолго, он быстро пришёл в себя и начал действовать. Время дорого.
        Прежде всего, ему нужно замести следы, и залечь на дно, пока всё окончательно не прояснится. Ничто не должно указывать на его причастность к похищениям людей и торговле человеческими органами. Всех захваченных «доноров» ликвидировать, а вместе с ними и всех лишних свидетелей. Дальше обеспечить себе лидирующее положение в группировке. На освободившийся трон Креста должен сесть именно он — он более чем кто-либо заслужил это.
        …Далёкие восьмидесятые. Москва, он — молодой студент из Новосибирска, отличник, спортсмен и «фарцовщик». Это сейчас «фарцовка» — дело, бизнес, а тогда она была деянием весьма неприличным и даже криминальным, особенно если была связана ещё и с валютой и иностранцами. На одной «валютной операции» Ворона и загребли. Суд, срок и колония под Красноярском. Там он и познакомился с Крестом. Тот хоть и не был тогда ещё «вором в законе», но уже был «в авторитете». Чем-то он приглянулся тогда Кресту, и тот взял его под свою защиту.
        Освободившись, Ворон закончил-таки учёбу и получил экономическое образование. А позже и юридическое. Умом и волей Бог его не обделил. Равно как и удачей.
        В начале девяностых он вновь столкнулся с Крестом, и больше они уже не расставались. Время было бурное: демократизация, приватизация… Крест всё делал с размахом и быстро шёл в гору. А вместе с ним и Ворон. Став за короткое время владельцем «заводов, газет, пароходов», Крест ударился в политику. Именно благодаря его поддержке нынешний губернатор и стал тем, кем является сейчас. А Ворон получил хлебное место его помощника. В перспективе могло светить и губернаторское кресло…
        Светило. Увы, неожиданная смерть Креста нарушила все планы. Вздохнув, Ворон вновь вернулся к насущным делам. А их накопилось немало, причём появились и первые проблемы, и самое неприятное заключалось в том, что они появились именно там, где их просто не могло быть. Сбежала Мария, дочь доктора Рожкова. Её охранники мертвы. Убиты самым жестоким образом. Сама она их убить не могла, значит, ей кто-то помог. Причём почерк этого «кто-то» был очень похож на почерк убийцы Креста. Ворон недовольно поморщился. Такого суперкиллера он ещё не встречал — убить в одиночку десять хорошо вооружённых мужчин и шестеро злющих собак, готовых порвать кого угодно… Ну и ну. А то, что убийца был один, сомнений не было — видеоплёнка с камер наружного наблюдения это зафиксировала. Плохо только то, что убийцу на плёнке не разглядеть — вместо него только смутная человеческая фигура, хотя всё остальное получилось просто замечательно: и металлический забор, и заснеженная дорожка, и лица охранников. Не получился только убийца! Как такое возможно?! Неужели у него есть некий электронный прибор, не позволяющий видеокамерам снимать
его? Наверное, всё-таки есть, ведь это единственное разумное объяснение…
        Сомнений нет в одном — убийца неместный, иначе он о нём бы знал. И явно профессионал — совершенно никаких следов. И невероятная жестокость — с Креста ещё с живого содрали кожу и распяли на стене как Иисуса Христа. Креста распяли на кресте… Тьфу, нашёл тавтологию… Кто же его так ненавидел, чтобы пойти на такое?
        Да, убийца умён, но всё-таки прокололся и он, освободив эту Машу Рожкову. А девка это не иголка. Найдём девку — найдём и убийцу. А от него узнаем, кто за всем этим стоит.
        Итак, надо послать парней к доктору Рожкову, хорошенько «порасспросить» его, а заодно забрать и его «компромат». Хватит с ним миндальничать; хотя, чего скрывать, доктор им ещё нужен. Очень нужен. Как-никак — хороший хирург. Ну, да ничего, незаменимых у нас нет. Да, и не забыть незамедлительно поставить телефон доктора на «прослушку» — авось дочурка и позвонит. Сердце то девичье оно слабое… А как узнаем где она, так немедленно отправляем туда группу «москвичей», это дело как раз для них. Восемь киллеров против одного, думается расклад неплохой. Должно сработать…
        А теперь хватит размышлять, пора действовать. Ворон, резко развернувшись, отошёл от окна и направился к столу, где лежал его сотовый телефон.

* * * * *

        — Уговор — дороже денег,  — невесело сказал доктор Рожков и в последний раз оглядел свою квартиру. Именно в последний, доктор не собирался обманывать себя, теша напрасными иллюзиями, сюда он больше не вернется. Именно так, не вернётся. Чего скрывать, он любил свою квартиру, сколько здесь воспоминаний, сколько прожито счастливых лет. Именно сюда, много лет назад, он привёл свою молодую жену… Он женился достаточно поздно, но, как он и мечтал, по большой, большой любви. Взгляд доктора невольно задержался на большой фотографии жены и непроизвольно увлажнился. Губы его дрогнули и тихо прошептали:
        — Прости, дорогая, но я не могу поступить иначе. Прости меня…
        Доктор тихо закрыл за собой входную дверь и, не оборачиваясь, начал быстро спускаться по лестнице — всё, назад пути нет, он перешёл свой «Рубикон». Ему осталось только забрать спрятанные в надёжном месте бумаги и идти дальше, в милицию, навстречу своей судьбе. А там будь что будет…
        Не прошло и десяти минут после ухода доктора, как к самому крыльцу его подъезда быстро подъехала старая «иномарка» с забрызганными грязью номерами. Из машины медленно вылезли трое мужчин весьма внушительной комплекции. Немного оглядевшись вокруг, они начали решительно подниматься по лестнице…

* * * * *

        — Всё, можете увести задержанного.
        Эта команда музыкой прозвучала для доктора Рожкова. Видит бог, как он устал от всех этих бесконечных вопросов, ответов. Он уже давно потерял счёт времени, но, судя по тому, какая темень была за окном, был уже поздний вечер. И когда, отрезая его от внешнего мира, за конвоиром захлопнулась железная дверь, доктор смог сделать только несколько шагов и сразу же без сил повалился на нары.
        — Благо, что я здесь один,  — отрешённо, непонятно кому тихо сказал Рожков, оглядывая тёмные стены камеры. Высоко, под самым потолком, тускло светила лампочка — единственный источник света в этом каменном мешке. Камера была мала, мрачновата, но это мало волновало доктора, ему хотелось только одного — закрыть глаза, забыться и уснуть.
        Едва ли он проспал больше трёх часов. Дверь камеры неожиданно открылась, и во внутрь прошли двое.
        «Неужели опять допрос?» — недовольно подумал доктор, открывая глаза. Но едва он увидел лица вошедших, как в ужасе подскочил с нар. Перед ним стоял ухмыляющийся Ворон с одним из своих телохранителей — здоровым мужиком под метр девяносто.
        Ворона Рожков видел только один раз, случайно столкнулись у Молота, но он хорошо его запомнил — уж больно он ему не понравился тогда. И ещё он прекрасно знал, кем он является на самом деле. Поэтому, увидев в своей камере Ворона, он понял, что к нему пришла смерть.
        Доктор хотел было закричать, позвать на помощь, но громила за спиной Ворона тенью скользнул к нему и через мгновение широкая ладонь с силой зажала ему рот, а болевой приём лишил возможности сопротивляться.
        — Ну что, дружок, соловьём решил запеть?!  — с угрозой прошипел Ворон, подходя ближе.  — Дятлом решил заделаться?! Решил, что ты у нас самый хитрый? В милицию вот пришёл. Думал она тебя спасёт и защитит? Как бы ни так. Мы ведь предупреждали тебя — у нас всё схвачено: и ментура, и прокуратура! Как ты думаешь, почему я здесь сейчас оказался? Не поверил нам значит. Дружбой нашей пренебрёг. Свинью нам решил подложить. Но ничего, ты у меня, падла, за всё ответишь! Но для начала я хочу знать: кого ты, сука, оправил спасать свою дочь?! Говори, кто это?! Живо!
        Громила осторожно убрал руку со рта доктора, давая ему возможность ответить.
        — Говори, сука!
        Рожков с ненавистью посмотрел на него.
        — Да пошёл ты! Ничего я тебе не скажу. Моя дочь спасена — и это главное. Тебе до неё ни за что не добраться. А я смерти не боюсь.
        — Ну, это мы ещё посмотрим,  — с угрозой прошипел Ворон и сделал глазами знак громиле — тот немедленно вновь зажал доктору рот.
        — Ты ошибаешься,  — негромко сказал Ворон, наклоняясь к доктору,  — думая, что твоя дочь в безопасности. Я найду её, и она пожалеет, что родилась на свет. А тебе, падла, просто повезло, что у меня мало времени. Ты бы у меня запел. Кровью бы харкал, но пел бы как соловей. Не хочешь выдать нам своего киллера, ладно, мы пойдём другим путём. Более гуманным, хоть ты, падла, его и не заслужил. Но в любом случае ты нам расскажешь всё.
        С этими словами Ворон достал из кармана пальто небольшой шприц и маленькую ампулку с бледно-красной жидкостью. Быстро сломав горлышко ампулы, и наполнив шприц, он повернулся к доктору, внимательно следившему за всеми его действиями.
        — Что, наверное, гадаешь: а что это у меня в руке? А?  — ухмыльнулся Ворон.  — Ладно, не буду томить тебя, доктор. Это, мой болтливый друг, «сыворотка правды». Сейчас я вколю её тебе, и ты сам ответишь мне на все мои вопросы. Я узнаю, где находиться твоя дочь и кого ты нанял для её освобождения. Я узнаю всё, и убью, и твою дочь, и твоего киллера. И ты будешь сам виноват во всём этом. Надо было покончить жизнь самоубийством, доктор, раз ты такой смелый. Но ты упустил свой шанс.
        Держа в правой руке шприц, Ворон начал наклоняться к доктору. Язвительная усмешка гуляла у него на устах. Рожков было задёргался, пытаясь вырваться и помешать Ворону сделать укол, но громила крепко держал его, не давая даже пошевелиться. Найдя на шеи доктора небольшую венку, Ворон не спеша ввел ему «сыворотку правды».
        — Вот так-то лучше,  — негромко сказал он и, довольно улыбаясь, убрал шприц и обломки ампулки обратно в карман пальто.  — Подождём минут десять и начнём.
        — Как скажете, босс,  — тут же отозвался громила.  — Нет проблем, я подержу его.
        И он держал его до тех пор, пока тело доктора полностью не обмякло, а обжигающая ненависть в глазах не сменилась на полное равнодушие.
        — Всё, можжешь отпускать его, Семён,  — посмотрев в глаза доктору, довольным голосом сказал Ворон.  — Теперь он расскажет нам всё сам. Расскажет как на исповеди.
        Допрос продолжался целый час. Доктор как марионетка послушно отвечал на все вопросы. «Сыворотка правды» полностью оправдала своё название. Наконец, узнав всё, что ему было нужно, Ворон устало махнул рукой и поднялся с нар. Доктор Рожков, опустив голову на грудь, остался неподвижно сидеть, выражая полную безучастность. Всё происходящее его как будто не интересовало.
        Бросив на доктора последний взгляд, Ворон кивнул своему телохранителю:
        — Начинай, Семён, ты знаешь, что надо делать дальше.
        Семён молча кивнул. Он достал из кармана пальто пачку бритвочек и тонкие медицинские перчатки.
        Надев перчатки, он наклонился к неподвижно сидевшему доктору и, расшнуровав шнурок, быстро снял с его правой ноги ботинок. Затем резким движением вырвал из ботинка стельку и положил её рядом с доктором возле правой руки.
        Поставив ботинок на пол, Семён неспеша достал из пачки две бритвочки в бумажной упаковке. Убрав начатую пачку обратно в карман, он поочерёдно приложил пальцы доктора к двум оставшимся бритвочкам, чтобы на них остались его следы. Затем одну из бритвочек, прямо в упаковке, он бросил в ботинок доктора, а вторую аккуратно распечатал.
        Осторожно взяв острое лезвие двумя пальцами, Семён вопросительно посмотрел на Ворона. Тот разрешающе кивнул.
        Дальше Семён действовал быстро, словно стараясь поскорее закончить с этим неприятным делом. Он вложил бритвочку меж пальцев доктора на правой руке и крепко их сжал своими. Затем поднёс его правую руку к левой. Резкое движение — и вены на левой руке оказались перерезаны. Обильно потекла на пол кровь. Но доктор даже не дёрнулся, «сыворотка правды» не дала ему почувствовать боли.
        Положив обмякшее тело доктора на нары, Семён критически осмотрел себя, не остались ли на нём капли крови. Но нет, он был предельно осторожен, и всё сделал чисто. Семён удовлетворительно хмыкнул, быстро снял с рук перчатки и бросил их в полиэтиленовый мешочек, который протянул ему Ворон. Затем аккуратно свернув, засунул мешочек в карман пальто. Всё, теперь можно и расслабиться, дело сделано.
        — Уходим?  — негромко спросил он босса. Но тот сделал останавливающий знак рукой. Ворон всегда придерживался одного правила: никогда не спеши в важных делах. Иначе что-нибудь да упустишь.
        Ворон ещё раз критически осмотрел камеру. Нет, всё сделано правильно, чисто и аккуратно. Любой теперь скажет, что здесь произошла самая банальная история, которые часто бывают в тюрьме. Не выдержав угрызений совести, доктор Рожков достал из своего ботинка заранее спрятанные им бритвочки и вскрыл себе вены. Бывает…
        А показаниям доктора теперь грош цена, тем более что все, кто, так или иначе, контактировал с ним, уже мертвы. Так что все ниточки, ведущие к Ворону, теперь обрублены и он вновь чист перед законом аки младенец. Правда, остались ещё бумаги, переданные в милицию доктором. Но это сущая ерунда. Они или потеряются, или случайно сгорят от пожара. Есть у него в милиции люди готовые за деньги сделать всё что угодно. Так что всё будет хорошо…
        Ворон довольно улыбнулся и победным шагом направился к выходу из камеры.
        Знакомый капитан услужливо проводил Ворона с телохранителем до выхода из здания Саровского УВД и, счастливо расцвёл, когда тот сунул ему на прощание пухлый конверт с деньгами:
        — Держи, это тебе небольшая премия. Купишь себе чего-нибудь.
        Уже у самой машины зазвонил телефон. Ворон с недовольным видом достал свой сотовый и ответил. Однако новость, сообщённая невидимым собеседником, заставила его немедленно повеселеть.
        — Приманка сработала,  — спрятав телефон, сказал он Семёну.  — Мы поймали нашего неуловимого убийцу. Он у нас.
        Семён только удивлённо покачал головой.
        — Ну вы даёте, босс. Провести за один день столько удачных операций… Нет, теперь никто не сможет оспорить ваше право занять место Креста. Никто. Вы умнее всех. Я всегда это говорил.
        Ворон только улыбнулся. Он действительно умнее всех. Он точно всё рассчитал. И теперь так неудачно начавшийся день стал днем его успехов, если не сказать больше — триумфа. Кажется, он поймал свою птицу-счастья за хвост.
        Ворон сел в машину и, с довольным видом откинувшись на спинку кресла, весело сказал, смотревшему на него с обожанием, шофёру:
        — Трогай, Семён. Успехи отпразднуем попозже. А пока у нас есть ещё дела. Нам поскорее нужно попасть в Новошатровск.
        — Если надо, так сделаем!  — радостно ответил Семён, и машина, быстро развернувшись на небольшом пятачке, стремительно помчалась к выезду из города.

        ГЛАВА 19

        — Папа! Нет!  — Мария резко проснулась и с криком вскочила с дивана. О Боже!.. Какой ужасный сон! Её отца мучают и убивают… Мария покрутила головой, пытаясь поскорее прогнать наваждение. Но проклятые картинки из сна не куда не уходили, вновь и вновь проходя у неё перед глазами одна за другой. Мария тяжело задышала. Её сердце бешено колотилось в груди, тревожным набатом отдаваясь в висках.
        Продолжая учащённо дышать, Мария бросила быстрый взгляд на настенные часы — ого, уже шесть часов вечера, она проспала гораздо больше, чем планировала. Голова болела, пульсируя тупой болью в затылке. Проклятая усталость, да ещё этот ужасный, пугающий своей невероятной реалистичностью сон… Бедный отец, зачем же ты ввязался во всё это?..
        Чтобы поскорее успокоиться, Мария быстро встала и прошла в ванную комнату: пусть холодная вода унесёт с собой все тревожные мысли, поможет ей проснутся, и прогонит, прогонит эти остатки ужасного, зловещего сна.
        — Это сон, это всего лишь сон,  — как заведённая повторяла она себе, обильно поливая себя холодной водой. Но тревога никак не уходила, острой занозой засев в сердце. Никогда ещё предчувствие беды не было у неё таким сильным.
        Кое-как приведя себя в порядок, Мария прошла на кухню. Заварила себе кофе покрепче и сделала пару бутербродов с колбасой. Но даже крепкий кофе помог слабо — мысли по-прежнему кружились вокруг страшного сна. Она несколько раз смотрела на телефон в прихожей, но не решалась подойти — Олег ведь крепко-накрепко запретил ей куда-либо звонить.
        Олег… Хоть бы он поскорее пришёл и успокоил её. Он сильный, он знает, что надо делать. Мария с надеждой посмотрела в кухонное окно, стараясь углядеть его фигуру среди множества прохожих. Тщётно, его не было. Мария тяжело вздохнула: ничего, она подождёт, Олег скоро придёт. Он обещал придти, и он придёт.
        Но Олег не пришёл. Ни через двадцать минут, ни через сорок, ни через час. Мария места себе не находила от волнения. Тревога за отца никак не проходила, остатки сна по-прежнему пугали её своей правдоподобностью и реалистичностью. Неужели виденное ею произошло на самом деле? Мария упорно гнала такие мысли, но они занозой сидели внутри, и выдернуть их было невозможно. Услышать бы голос отца, убедиться бы, что с ним всё в порядке…
        Сидя за столом на кухне, Мария смотрела то в окно, то на дверь, то на часы, упорно отводя взгляд от телефона в прихожей. Она вся обращалась в слух едва, раздавались шаги на лестнице. Но Олега всё не было. Она была одна, одна со своими мыслями, сомнениями и страхами. Тишина пустой квартиры угнетающе действовала на неё, буквально сводя с ума.
        Наконец, не выдержав, Мария встала из-за стола и решительно направилась в прихожую. Будь что будет, но она больше не может оставаться в неведении. Схватив телефонную трубку, Мария быстро набрала домашний номер. Ей невероятно повезло: междугородняя линия была свободна и, слушая длинные гудки вызова, она вся напряглась в надежде услышать знакомый голос отца.
        Но отец не ответил, вместо него она услышала голос автоответчика. Дождавшись фразы «говорите после гудка», она торопливо закричала в трубку:
        — Папа, папа, это я. Пожалуйста, ответь. Возьми трубку, ответь мне.
        Мария ещё долго кричала в трубку, умоляя отца подойти к телефону, но ответа так и не дождалась. Отца или не было дома, или он не захотел поговорить с ней. Слёзы навернулись у неё на глазах. Мария не глядя, положила бесполезную трубку и бессильно опустилась на пол.
        — Папа, папочка,  — тихо шептала она, не замечая, как слёзы медленно катятся из её глаз. А сердце её так и сжималось внутри от нехорошего предчувствия.
        Убитая горем, Мария ещё не знала, что её телефонный звонок уже отслежен и группа бандитов из команды Ворона уже выехала по её адресу. Всё случилось именно так, как и предупреждал её Олег.
        Но Мария ни о чём таком не думала, она просто сидела на полу, плакала и ждала прихода Олега. Он должен был придти. Она молила бога, чтобы он пришёл. Он должен помочь ей. Он поможет ей спасти отца. Она была уверена в этом. Несмотря на холодное отношение к ней, Олег был человеком чести, и он не откажет ей в помощи. Он хороший. И когда в дверь неожиданно позвонили, Мария, забыв обо всём на свете, стремглав бросилась открывать.
        Дверь быстро открылась, но вместо долгожданного Олега на пороге стояли какие-то незнакомые вооружённые люди. Бандиты…
        Мария не успела даже вскрикнуть, как один из бандитов, грубо схватив её, зажал рукой ей рот, а остальные молча устремились в квартиру.
        Через несколько секунд всё было кончено: Марию быстро затащили обратно в квартиру и закрыли за собой дверь.
        Бандитов было семеро: все, как на подбор, высокие, крепко сбитые, с мрачными решительными лицами. И явно не обычные уголовники или «рэкетиры». Движения чёткие, быстрые, можно даже сказать, отточенные. В общем, группа спецназа, только наоборот. Ибо их цель не спасать людей, а убивать. Одеты мнимые «спецназовцы» были не в униформу, а в обычную «гражданку», но цвета одежды были исключительно тёмными. Оружие — автоматы. Но если у троих были обычные армейские «калашниковы», то оставшиеся держали в руках какие-то странные автоматы с толстыми длинными стволами. Мария решила, что это глушители (боевики она тоже смотрела, так что не совсем профан в оружии). И так, всё ясно: в гости к ней пожаловали профессиональные убийцы (а больше некому!). Но что им от неё нужно? Или им нужен хозяин этой квартиры?
        Сей вопрос, однако, разрешился весьма быстро. К Марии подошёл командир группы — коротко стриженый блондин с квадратной челюстью и серыми стальными глазами — и, молча оглядев пленницу, зловеще буркнул: «Да, это она». Всё понятно, пришли по её душу. И Мария, внутренне сжавшись, стойко встретила новый взгляд бандита. Ей было очень страшно, но она решила, что будет держаться и ни за что не выкажет свой страх.
        Обыскав квартиру, бандиты, явно чем-то недовольные, провели её в зал и, подведя к окну, приковали наручниками к батареи (ну как без этого, в боевиках всегда так). Мария села на пол и еле слышно вздохнула. Как ни печально, но она снова пленница. Увы, она не смогла прожить на свободе даже один день. Попалась, попалась как последняя дура…
        Положив автомат на пол, командир группы осторожно присел рядом с ней, внимательно разглядывая её. «Ну вот, начинается»,  — устало подумала Мария и внутренне подобралась. Но, подумав немного, решила пойти в атаку первой.
        — Кто вы?  — резко спросила она.
        Бандит усмехнулся, но ответил.
        — Кто мы? В сущности, не важно. Но, если хочешь, можешь называть нас группой спасения.
        — И кого же вы, интересно, спасаете?  — ехидно поинтересовалась она.
        Шестеро бандитов, сидевших неподалёку в креслах и на диване, негромко рассмеялись.
        — А девчонка ничего, держится молодцом,  — тихо сказал один из них.
        Командир тоже улыбнулся и, как ни в чём ни бывало, серьёзно ответил:
        — А спасаем мы, Мария, одного человека, у которого наглым образом кое-что украли, похитили, так сказать. Вот мы и ищем пропажу. А заодно и вора.
        Всё понятно, дальше бандит мог и не продолжать, искали её и Олега. И, увы, нашли. Мария мысленно ругнулась и, не выдержав, быстро спросила:
        — Как вы меня нашли?
        Сероглазый бандит улыбнулся, видимо эта игра забавляла его.
        — Мария, я вижу ты весьма умная и сообразительная девушка. Поэтому надеюсь, мы поможем друг другу. Ибо нам всем нужны ответы на кое-какие вопросы. И в знак нашего будущего сотрудничества я честно отвечаю на твой вопрос. Твой звонок отцу был большой, очень большой глупостью. Мы без проблем выяснили откуда ты звонишь и быстро приехали. Но, к большому нашему сожалению, застали тут только тебя… Теперь же, Мария, пришла твоя очередь отвечать. Меня очень интересует, куда подевался твой дружок-освободитель. Где он?
        Мария молчала, обдумывая свое положение. Она попалась исключительно по собственной глупости и теперь должна за это расплатится. Это понятно. Но что ей делать сейчас? Молчать, или всё же кое-что рассказать, чтобы от неё немного отстали?
        Её сомнения, как ни странно, разрешил всё тот же учтивый бандит.
        — Мария, я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Ты боишься, твой разум отчаянно мечется в поисках разумного выхода. Но поверь мне: молчать глупо. Если ты не будешь отвечать, нам придется воспользоваться пытками. Поверь мне, нам этого вовсе не хочется. А у тебя такое красивое лицо, жаль будет…
        — Хватит! Я всё поняла, можете не продолжать!  — выкрикнула Мария, продолжая злится на саму себя.
        — Вот и прекрасно,  — улыбнулся во весь рот довольный бандит.  — Итак, давай начнём сначала. Так, где твой дружок, Мария? Где он?
        — Не знаю,  — с чистым сердцем ответила девушка. Своим ответом она ничем не вредила Олегу.  — Он ушёл.
        — Когда?
        Мария пожала плечами:
        — Наверное, около двенадцати. Точно не помню.
        — И куда?
        — Он не сказал. Просто дела. Да и с какой стати ему делиться своими замыслами со мной? Мы с ним не друзья, мы вообще раньше никогда не видели друг друга. Да, он спас меня, привёз сюда. Однако на этом его миссия закончена. Так он мне и заявил… Кстати, а он очень похож на вас — чувствуется, что одного вы поля ягода. Никаких объяснений, ни одного четкого ответа, со мной если и разговаривает, то слов немного, но и в тех больше туману и недомолвок.
        Бандит молча покачал головой, как бы соглашаясь с ней.
        — А как его зовут? Надеюсь, хоть это тебе известно?
        «Его зовут Олег»,  — чуть было не сказала Мария, но вовремя остановилась. Олег… А вдруг это и вправду его настоящее имя? Нет, лучше его имя скрыть.
        — Я спросила его об этом,  — спокойным голосом начала Мария, стараясь, чтобы ей поверили.  — Он ответил мне, что его имя мне не к чему; мол, меньше буду знать — крепче буду спать. А пока, мол, зови меня Ангел. Да-да, прям так и сказал. Я к нему так и обращалась. Ангел так Ангел. Мне какая разница… Вы что, мне не верите?  — тут же перешла она в атаку для убедительности.
        Бандит снова улыбнулся.
        — Знаешь, Мария, тут я тебе верю. Твой дружок поступил вполне разумно. В нашем деле осторожность никогда не бывает лишней. А теперь ответь мне вот на какой вопрос…
        — Ну хватит,  — вскрикнула Мария.  — Я уже ответила на три ваших вопроса, а вы только на один. Так не честно. Вы же сами предложили уговор.
        Бандит развёл руками и громко рассмеялся.
        — Ладно, Мария, твоя взяла,  — сказал он сквозь смех.  — Я ценю твою выдержку. Ладно, спрашивай.
        — Где мой отец? Что с ним?  — быстро спросила Мария и с надеждой стала ждать ответа.
        Бандит перестал смеяться. Его лицо вдруг стало серьёзным. Было хорошо видно, что он колеблется, не зная как ответить.
        — Мария,  — наконец, сказал бандит,  — буду честен с тобой: я ничего не знаю про твоего отца. Поэтому я не могу ответить на этот вопрос. У меня другая задача: найти твоего друга-освободителя. Знаю только одно — твой отец затеял очень опасную игру. Но возможно ты своими честными ответами сможешь помочь ему.
        «А вот это враньё!  — холодно подумала Мария.  — Если моему отцу кто-то и может помочь, то это только Олег. Вся надежда только на него».
        В тоже время Мария прекрасно понимала, что Олег, придя к ней, может сам оказаться в ловушке. Одолеть семерых профессионалов — это слишком даже для него. Про отца она больше спрашивать не будет: всё равно правду ей не скажут, а от лжи толку мало. Про свою дальнейшую судьбу тоже лучше не спрашивать. В общем, ей ничего не остается, как тянуть время и ждать Олега. И надеяться, что он не попадёт в расставленный для него капкан: из разговоров бандитов Мария уже поняла, что они будут ждать его появления здесь, сколько бы времени это у них не заняло.
        А пока бандиты, подчиняясь приказу своего командира, разбрелись по комнатам, обыскивая квартиру. Теперь более внимательно. Что они искали Мария не знала, однако смутное чувство беспокойства и тревоги поселилось у неё в душе.
        От дальнейших мыслей об Олеге и своей печальной судьбе Марию вновь отвлёк учтивый бандит, как она мысленно окрестила командира группы убийц. На сей раз его интересовало её прошлое освобождение из плена и то, как она здесь оказалась. Деваться было некуда и Мария начала неторопливо рассказывать, стараясь только поменьше упоминать об Олеге. Но бандита оказалось провести не так то просто и он потихоньку, как бы невзначай, с помощью наводящих вопросов, вытянул у неё подробное описание Олега. Мария даже сама не подозревала насколько её портрет Олега оказался точен. И в этом она убедилась весьма скоро.
        В комнату бесшумно вошёл один из бандитов с едва заметным шрамом на шее и молча протянул командиру группы пачку фотографий. Тот неторопливо встал с пола, сел на диван подальше от Марии и начал внимательно просматривать фотографии. Одна из них привлекла его особое внимание, поскольку он несколько раз взглянул то на Марию, то на снимок. И Мария сразу поняла, что что-то случилось. И явно нехорошее. Она внутренне сжалась и стала с тревогой ждать, что будет дальше.
        Наконец бандит закончил со снимками и подошёл к Марии. Он внимательно посмотрел на неё, а затем резко сунул ей под нос одну из фотографий:
        — Ну-ка, взгляни.
        Мария послушно посмотрела на снимок и чуть не вздрогнула от удивления. На групповом снимке, снятом во время какого-то застолья, она узнала среди нескольких мужчин своего спасителя Олега. Только выглядел он на нём значительно моложе и был весьма весел и счастлив. Разителен контраст между днём сегодняшним и тем днём, когда был сделан снимок. А времени, очевидно, прошло совсем ничего. Что же произошло у тебя Олег?..
        — Так который из них твой освободитель?  — не давая Марии опомнится, резко спросил бандит, сверля её стальным взглядом.  — Судя по твоему описанию Ангела, это один из них.
        И он безошибочно ткнул пальцем в Олега, а затем ещё в одного молодого парня стоящего справа от него.
        Мария невольно вздрогнула: ну она и дура, вздумала перехитрить профессионала… Сглотнув невольно подступивший к горлу комок, она с трудом сказала:
        — Вы ошибаетесь, его здесь нет.
        — Врёшь, сука!  — неожиданно вскричал, стоявший за главарём бандит — тот самый, что принёс фотографии. Он вёл себя так тихо, что Мария успела позабыть о его присутствии.  — Я тебе глотку вмиг перережу, если нам врать будешь. Позволь, Скат, я немного вразумлю её.
        Но главарь небрежным жестом остановил своего не в меру ретивого помощника.
        — Не надо, Плюс, она умная девочка и сама нам всё расскажет.  — Он в упор посмотрел на Марию, и ей впервые стало по-настоящему страшно — настолько безжалостными были глаза бандита. И куда только девались его добродушие и учтивость? Убийца — он и есть убийца, как его не называй…
        Мария приготовилась к самому худшему, но тут ей неожиданно повезло — в комнату вошёл ещё один бандит и тихо сообщил:
        — В подъезд вошёл какой-то парень. Судя по повадкам, наш клиент.
        — Отлично,  — радостно воскликнул Скат.  — Рыбка сама плывёт нам в сети. Быстро все по местам, надо встретить нашего гостя.
        Олег возвращался в квартиру Рокоссовского с чувством смутной тревоги. С Марией явно приключилась беда. Он чувствовал это. А с некоторых пор его предчувствия, увы, имели свойство сбываться…
        Олег шёл и злился на самого себя. Он дал себе зарок не возвращаться и больше не видеть эту странную девушку, удивительным образом похожую на его погибшую жену. Но не вернуться он не мог. Это-то и злило. И угораздило же его встретиться именно с ней! Поразительное сходство Марии с женой злило, отталкивало и притягивало одновременно. И Олег никак не мог отдастся во власть ни одного из этих чувств. Злило также и понимание того факта, что он встретил Марию неспроста. Не верил он больше в подобного рода совпадения. Шансы встретить двойника своей жены — один на миллион, если не меньше. Но он встретил его. Чудо? Ещё какое! Правда, не больше, чем встретить на улице живого волшебника (и хоть Торн упорно именует себя магом, а не волшебником, сути это не меняет). Посылая ему Марию, Господь Бог бил очень точно, расчётливо, прямо под дых. И удар был чрезвычайно болезненным, если не сказать подлым.
        Олег тяжело вздохнул. Как не крути, но появление Марии существенно осложнило ему жизнь. Вернее не жизнь, а выполнение его задачи. До появления Марии всё было очень просто — находи преступников и убивай. Что он, в принципе, и делал. Но Мария? Что делать с ней? Она, дочь врага, которого он пощадил. Но опять же, она не виновата в этом. Точно также, как и не виновата в злощастном сходстве с его женой… Увы, сама того не желая, она попала в жестокую игру, выйти из которой невозможно. Лишь победа в этой игре давала ей шанс остаться в живых, все остальные пути вели к смерти. Её смерти. Но победить самостоятельно Мария не может — Олег не обманывал себя не на секунду — слишком много врагов. Жестоких, могущественных и беспощадных. Без его помощи Мария неизбежно погибнет. И погибнет весьма скоро. Но должен ли он вмешиваться? Вот вопрос вопросов.
        Вступая в схватку на стороне Марии, он теряет время и силы. А это опасно, он может не успеть. Да, силы его не беспредельны, а что касается времени, то его оставалось совсем мало — Олег чувствовал, что счёт уже идёт на считанные дни, если не на часы. Он рискует не выполнить свой обет. А это недопустимо. Ворон и губернатор, а также их подручные — должны умереть. Они должны получить по заслугам. Иначе справедливость не восторжествует. Да и если он их не остановит, они продолжат убивать. Продолжат как ни в чём ни бывало… Внутренние органы всегда в цене… Он не может уйти на тот свет не убив их. Всё вот это понятно, но вот только на другой стороне весов — жизнь. Жизнь ни в чём не повинной девушки, так удивительно похожей на его покойную жену. Что предпочесть? Что превысит на суде божьем? Смерть нескольких негодяев, или спасённая жизнь одной невинной девушки? И вновь Олег не обманывал себя, его внутренний голос упорно твердил — Бог предпочтёт спасение чужой жизни. Господь Бог милостив, он никого не призывает убивать, не призывает мстить и насиловать, он призывает всех любить друг друга. И самый страшный
грех — это убийство другого человека, равно как и самоубийство. Перед Богом мы все равны, он всех нас любит одинаково. Но всё равно, как же трудно сделать выбор. Олег проклинал сходство Марии с женой и злился на Бога, поставившего его перед такой трудной дилеммой. Хотя фактически его уже припёрли к стенке, сделав выбор за него. Но это несправедливо. Несправедливо! Господь Бог не должен был так поступить с ним. Какую же ещё цену он должен заплатить, чтобы рассчитаться за его помощь? Что Господь Бог ещё потребует от него? Жизнь? Но он уже отдал её. Совесть? Благородство? Честь? Что?!
        Кулаки Олега с силой сжались. Будь проклят этот выбор! Хотя выбора никакого и нет. Но с другой стороны, так жестоко поступая с ним, Господь Бог пытается спасти его, пытается спасти его душу. Да, именно так. Олег не пытался обманывать себя: бросая Марию на произвол судьбы, он поступает мерзко и подло. Фактически он предавал её, обрекая на мучительную смерть. Да, да, именно так! Нечего самому себе врать! Ворон её не пощадит. Олег знал, что Мария верит ему и надеется на него. И он не может предать её. И пусть его смерть близка и неизбежна, но он не может позволить себе умереть подлецом. Только не это. Оставаться человеком нужно до конца. Как бы тяжело это не было…
        И Олег сдался. Будь, что будет. Он поможет Марии. А потом, если останется время, он завершит свои дела. Но Господи, неужели губернатору и Ворону повезёт и им всё сойдёт с рук? Нет! Господи, смилуйся, это слишком несправедливо…
        Чем ближе Олег подходил к квартире, где его ждала Мария, тем всё тревожней становилось у него на душе. Какое-то шестое, иль седьмое там чувство упорно подсказывало ему, что девушка попала в беду.
        Беспокоясь за Марию, Олег невольно ускорил шаги, что опять-таки было небезопасно — по вечерним улицам Новошатровска беспрестанно шныряли патрульные машины, и вид куда-то спешащего человека вполне мог привлечь их внимание. Из-за наплыва милиции и многочисленных постов ГАИ, Олегу пришлось избавиться от своей «трофейной» иномарки. А без «колёс», все дела, как известно, делаются гораздо медленнее. Поэтому он и вспомнил о Марии так поздно.
        Наконец показался нужный ему дом. Олег остановился и быстро пробежал взглядом по тёмным окнам квартиры. Вроде всё чисто, но какое-то звериное (уж, не от Ворга ли перешедшее?!) чувство опасности подсказывало ему, что его ждут там чужаки. Несколько мгновений спустя магия медальона подтвердила, что он не ошибся.
        Семеро чужаков. И Мария. Девушка была жива и по-прежнему находилась в квартире. Это хорошо. Очень хорошо. Её не нужно будет искать. Он спокойно войдёт в квартиру, убьёт незваных гостей и освободит пленницу. Всё очень просто.
        Плохо было только то, что его, похоже, заметили — Олег успел увидеть в окне чью-то смутную тень — и значит, внезапной атаки не получится. Бандиты приготовились к встрече. Это плохо. Но ещё хуже было то, что один из бандитов приставил к голове Марии пистолет, а вероятность того, что в случае атаки он не спустит курок, была весьма и весьма мала. Но ждать больше тоже нельзя: Марию могут убить и, не дожидаясь его появления. Нет, придётся добровольно идти в ловушку, а потом пусть охотники узнают кого они поймали… И кровожадная усмешка скользнула по губам Олега.
        Он ещё раз огляделся. Возле дома всё было тихо. Через подъезд на скамейке чинно сидели три старушки, у угла дома стояла толпа молодых парней с девушками, на ледяной горке катались несколько ребятишек. Никаких подозрительных машин. Кроме одной. Небольшой фургон с тёмными затонированными стёклами в каких-то десяти метрах от него. На вид он был пустой, но магия позволила разглядеть за тёмным стеклом водителя, крепко сжимавшего в одной руке небольшую рацию, а в другой — странного вида автомат с необычайно толстым стволом. Понятно, с глушителем…
        — Так вот на чём приехали наши гости,  — обрадованно прошептал Олег и уверенным шагом направился к дверям подъезда. Теперь всё стало на свои места. Больше неожиданностей не будет.
        Он быстро вошёл в подъезд, поднялся по лестнице на второй этаж и, как бы предупреждая о своём приходе, позвонил в дверь. Олег очень надеялся, что у входной двери его ждать не будут и позволят войти внутрь. Так и есть, к двери никто не подошёл. Олег внутренне усмехнулся — пока всё идёт по его плану.
        Быстрым движением он отцепил ножны с мечом от пояса, затем, не теряя не секунды, приложил правую ладонь к замочной скважине. Вновь пошла вход магия и входная дверь бесшумно открылась.
        В коридоре было темно, свет горел только в самой дальней комнате, выходящей окнами на другую сторону дома. Этот свет показывал, что в квартире кто-то есть и приглашал войти.
        — Мария, не бойся, это я,  — громко крикнул Олег и, одновременно, пользуясь тем, что его никто не видит, аккуратно, без лишнего шума, положил меч на самый верх плательного шкафа прихожей — показывать своё магическое оружие чужакам он не собирался. Он продемонстрирует его им попозже.
        Дальше, чтобы не вызвать ненужного подозрения, он разулся, скинул куртку и, повесив её на свободный крючок, направился в комнату, где горел свет и где его нетерпеливо ждали чужаки.
        Едва Олег вошёл в комнату, как на него нацелились сразу три автомата, а через мгновение за спиной выросли ещё три силуэта — это подоспели те, кто прятался в других комнатах.
        — Стоять! Не двигаться!  — резко прозвучала команда.  — Шевельнёшься, убьём!
        Олег, изобразив на лице изумление, послушно замер и быстро, одними глазами, оглядел комнату. Это была спальня. В самом конце комнаты, у окна, стояла большая двуместная кровать с парой прикроватных тумбочек. На полу небольшой ковёр бледно-зелёной расцветки. Сразу за дверью, вдоль всей правой стены стоял высокий трёхдверный шкаф. Возле него, прижавшись к дальней дверке, стоял один из автоматчиков. Второй, опустившись на одно колено, находился чуть сзади. Третий автоматчик, не мудрствуя лукаво, стоял слева от двери. Впрочем, больше прятаться было негде — комнаты в типовых советских квартирах не отличались большими размерами.
        Мария сидела на кровати возле самого окна. Она молчала, так как её рот зажимал рукой короткостриженный блондин, сидевший за ней. Второй рукой он держал пистолет, приставленный к виску девушки. Мария смотрела прямо на Олега. В её глазах был ужас и ясно читаемое чувство вины.
        — Стой спокойно! Не дёргайся!  — скомандовал блондин, не отводя пистолет от головы Марии.  — Если всё будешь делать правильно, то девушка, и ты сам останетесь в живых. Ты меня понял?!
        Олег коротко кивнул.
        — Вот и отлично! А теперь медленно подними руки, сцепи их за головой и опустись на колени. И без глупостей!
        Олег, глядя бандиту прямо в глаза, молча поднял руки, сцепил их за головой и медленно опустился на колени. Он был внешне спокоен, но в глазах плескалась ярость. Командуй, сука, командуй! Главное отведи пистолет от головы Марии, и тогда мы посмотрим, кто здесь хозяин положения. От медальона на груди пошло приятное тепло — свирепое начало Ворга уже рвалось на свободу, в мозгу начал вырисовываться план кого убить первым, кого вторым, кого третьим… Главное убери пистолет…
        Но бандит пистолет так и не отвёл. А разум Олега подавил желание зверя немедленно напасть на врагов. Слишком опасно. Слишком велика опасность погубить девушку. Да и чего скрывать, можно погибнуть и самому: пять автоматов в маленькой комнате не шутка… Нет, нужно ждать. Ждать подходящего момента. В любом случае, он готов напасть немедленно.
        Сзади послышались шаги, и через секунду на руках Олега защёлкнулись металлические наручники.
        — Вот так-то лучше,  — улыбаясь, сказал бандит и убрал руку со рта девушки.
        — Прости меня,  — тихо сказала Мария.  — Я подвела тебя. Я не удержалась и позвонила отцу. Они проследили звонок, и нашли меня.
        Бандит довольно улыбнулся и убрал вторую руку, но Олег не успел даже порадоваться данному обстоятельству — проклятый блондин тут же положил её на бёдра девушки, направив ствол пистолета прямо ей в живот.
        Олег от злости едва не заскрежетал зубами. Предусмотрителен, гад. Ну подожди, всё равно ошибёшься…
        — Ничего, Мария, не переживай, всё будет в порядке,  — попытался он успокоить девушку.  — Всё будет хорошо, вот увидишь.
        Олег перевёл взгляд на блондина, безошибочно угадав в нём главного.
        — Кто вы? И что вам здесь нужно?
        Бандит усмехнулся.
        — Хорошие вопросы. Но сначала представься сам. Кто ты? И ты ли нам нужен?
        — Кто я?  — настал черёд усмехнуться Олегу.  — Я — каратель! Но ты можешь называть меня Ангелом…
        — А-а, ангел — это такое милое, пухленькое создание с крылышками…
        — Не только,  — парировал Олег.  — Есть ещё и ангел-смерти с мечом. И поверь мне, не каждый грешник жаждет встретиться с ним.
        Скат внимательно посмотрел на Олега и задумался. Кличка Ангел ему была знакома. За долгие годы службы в КГБ он повидал многих. Да и его, и его ребят знали многие. Одна из лучших наёмных команд в России. Все бывшие «комитетчики», умели и слежку организовать, и охранять, и убивать… Как с оружием, так и без. Итак, Ангел… На лицо не знаком, никогда раньше не видел. Он обвёл вопросительным взглядом своих ребят, но те отрицательно покачали головой. Значит, он им тоже незнаком. Кто же ты, Ангел? Тот, кого он прежде знал под кличкой Ангел, был глубоким стариком и явно не был тем человеком, что стоял сейчас перед ним на коленях. Может ученик? Старик вполне мог подготовить себе смену, убийцей он был первоклассным. А парень держится спокойно. И уверенно. Совершенно нет страха. Это нехорошо. Нет, с таким надо быть поосторожней. И на наручники не следует особо полагаться. Ишь, как волком на нас смотрит…
        — Ангел-смерти,  — задумчиво произнёс Скат.  — Значит, это ты убил Креста?
        — Да,  — с улыбкой ответил Олег.  — Я убил и его, и всех его людей вместе с собаками. Он тоже, как и ты, спутал меня с Купидоном, за что и поплатился.
        — За что?  — не сдержался от вопроса Скат, прекрасно понимая, что ответа не получит. Но он ошибся.
        — За что? За что убил?  — переспросил Олег, и лицо его в миг перекосилось от дикой ненависти: — Мразью он был конченной! Он и все его подручные! Такие как Молот! Нельзя таких оставлять в живых!
        Скат вмиг утратил своё благодушие — итак, им повезло, убийца Креста пойман. Это он, без всякого сомнения, ибо только убийца знал про собак. Скат быстро вытащил из нагрудного кармана сотовый телефон и вызвал Ворона.
        — Ворон? Так вас послал Ворон?  — воскликнул Олег, когда Скат закончил разговор и убрал телефон обратно в карман.  — Так он едет сюда?
        Скат недоумённо уставился на него. Ему показалось или он и впрямь уловил радостные нотки в голосе пленника? Что за бред.
        — Да, это Ворон послал нас сюда,  — осторожно ответил Скат, внимательно наблюдая за пленником.  — И скоро он будет здесь.
        Олег промолчал, пытаясь скрыть свою радость. Ему повезло: он убьёт двух зайцев разом. И Марии поможет, и с Вороном рассчитается. Теперь нужно проявить выдержку и спокойно дождаться приезда Ворона. Но всё равно жаль, что нельзя будет превратится в Ворга. Нет, не надо. Незачем Марии видеть такое чудовище, это зрелище не для неё. Это такой удар по психике, а ей ещё жить да жить. Да и квартиру Рокоссовского незачем загаживать. После Ворга здесь будет столько крови — в век не отмоешь. Не надо Вадиму Станиславовичу такую свинью подкладывать. Олег тяжело вздохнул. Ничего, он подождёт. Хотя, видит бог, ему ужас как не хочется стоять на коленях и изображать из себя беззащитную жертву.
        Так ничего и не поняв, Скат задал новый вопрос, не особо, впрочем, надеясь на честный ответ. Но почему бы ни попытаться?
        — Кто заказал тебе Креста?
        Олег открыто усмехнулся.
        — Заказчик? Вам нужен заказчик? Что ж, отпустите девушку и тогда поговорим. Зачем она вам? Она совершенно случайный человек. Незачем впутывать её в наши дела.
        Скат отрицательно покачал головой.
        — Это исключено. Девушка наша страховка. Она останется здесь.
        — Подумай хорошенько, Скат, не торопись. Отпусти девушку и я, даю тебе слово, отвечу на все твои вопросы. Я делаю это предложение всего один раз. Второй такой возможности у тебя не будет.
        Скат задумался. Этот Ангел нравился ему всё меньше и меньше. Он был какой-то странный. В нём совершенно не было страха. И это обстоятельство нервировало и настораживало. А Скат очень не любил, когда он чего-то не понимал. С другой стороны ответы ему нужны, и, рано или поздно, их придется получать. Возможно и с помощью пыток. Но девушка… Нет, девушку он отпустить не мог. Насчёт её Ворон был категоричен — убить, как только она станет не нужна. В принципе, она уже не нужна, убийца Креста пойман. Но что-то внутри, какое-то предчувствие удерживало его от убийства девушки, подсказывая, что этого делать не нужно. Да и не любил он убивать без необходимости, особенно невинных. Предателей, преступников куда ни шло, их не жаль… Убийства для него не потребность души, а всего лишь работа, так уж вышло, что он оказался на ней по молодости, да по глупости, а уйти никак… Будь его воля, он бы рискнул и отпустил бы девушку. Сведения о заказчике сейчас куда важнее. Тем более что Ангел, скорее всего, был не один, слишком уж много убийств он брал на себя… Сведения нужны, очень нужны. Но приказ… Приказа ослушаться Скат
не мог, те, кто направил его сюда, требовали одно — никаких свидетелей!
        — Отпустить девушку…  — Скат в упор взглянул на Олега.  — А откуда я знаю, что ты не обманешь меня? Я рискую…
        — Рискуешь?  — засмеялся Олег.  — Да что за бред! Рискую это я. Ведь я должен убедиться, что девушка покинет этот дом в целости и сохранности. А у тебя в любом случае остаюсь я.
        Скат вздрогнул как от пощечины, но быстро взял себя в руки.
        — Не будем спорить, кто из нас рискует больше. Это бессмысленно. Девушка останется здесь.
        На лице Олега не отразились никакие эмоции.
        — Как знаете.
        — Тогда начнём всё сначала,  — холодным голосом продолжил Скат.  — Кто заказал тебе Креста?
        Олег пожал плечами и, насмешливо глядя на Ската, заявил:
        — Может быть предложите мне стул? А то стоять на коленях, знаете ли вы, не совсем удобно. Я в наручниках и совершенно не представляю угрозы для восьми профессионалов (от Олега не укрылось, что в квартире появился бандит, сидевший до этого в машине — он поднялся следом за ним).
        — Да он издевается над нами, Скат,  — вскричал, стоявший слева от Олега, Плюс.  — Позволь нашим ребяткам заняться им. Они быстро выбьют из него нужные нам сведения. А я с удовольствием бы занялся этой красоткой. Ты же знаешь, как они любят у меня кричать от наслаждения.  — И он двинулся в сторону побледневшей девушки.
        Плюс блефовал, у него и в мыслях не было насиловать Марию. Он профессионал, а не какой-то там сопливый отморозок у которого при виде симпатичной мордашки слюнки потекли, и он готов забыть обо всём на свете. Все его слова были частью игры. Обычной проверкой, уж больно Плюсу не нравилась бескорыстная забота Ангела о какой-то там девушке, пусть даже и очень красивой. Он решил разыграть его, хотя в душе всё равно не понимал, почему Скат не убьёт её, ведь приказ вполне ясен. В любом случае её придётся убить — этого требовали элементарные правила предосторожности.
        Олег, ещё не забывший как насиловали у него на глазах жену, среагировал мгновенно, совершенно забыв о всякой там осторожности и выдержке.
        — Только тронь её, и тут же умрёшь!
        — Что?!  — вскричал удивлённый Плюс.  — Да я сейчас тебя…
        Глаза пленника без всякого страха с яростью смотрели на него, и в какое-то мгновение Плюсу показалось, что они вдруг изменились, став какими-то нечеловеческими, бездонночёрными. Речь Плюса оборвалась на полуслове, он удивлённо заморгал и мотнул головой, прогоняя наваждение. Когда он вновь посмотрел на пленника, его глаза были уже обычными и только ярость и ненависть остались прежними. По спине Плюса почему-то вдруг пробежал холодок и рука, поднявшаяся для замаха, опустилась сама собой.
        Накалившуюся обстановку разрядил резкий голос Ската:
        — Всё! Отставить! Плюс, быстро вернись на своё место!
        Плюс подчинился приказу, но в голове у него засела одна навязчивая мысль — не показалось ли ему увиденное? Он не знал чему верить, ведь если увиденное им правда, то напрашивающиеся сами собой выводы уводили так далеко, что приходилось сомневаться за свой рассудок. И самый важный вывод гласил, что Ангел вовсе не человек. Плюс потряс головой. Нет, этого не может быть. Просто не может быть. А раз так, то это ему показалось. И он ни с кем не поделился своими сомнениями, хотя они-то как раз и остались в его душе — ну не могло ему показаться, он ведь не параноик…
        Скат тем временем продолжал командовать:
        — Волк, обыщи пленника. Затем все дружно переходим в зал. Там нам будет удобнее беседовать.
        Скат посмотрел на пленника и на маленькую комнатку: не нравилась ему эта теснота, если Ангел выкинет какой-нибудь фортель, то они будут только мешать друг другу. Кто знает, на что способна эта сволочь…
        Олег не видел кто такой этот Волк, но крепкие руки уже начали быстро обыскивать его. Стоявшие рядом бандиты мгновенно напряглись, ожидая малейшего подвоха с его стороны. Но Олег вёл себя смирно, не мешая «шмону» — найти у него что-либо было невозможно за полным отсутствием такового. Деньги остались в куртке, в прихожей. Меч был там же. Оставался только медальон, висевший на груди. Но его, к счастью, Волк оставил без внимания — это ведь не оружие.
        — Ничего нет, он чист,  — быстро доложил Волк, закончив досмотр.
        Скат удовлетворённо кивнул головой. Ничего нет, это хорошо. Очень хорошо. Волку он доверял полностью — если бы что-то было, тот бы непременно нашёл.
        — Теперь все в зал. И без глупостей!  — это уже Олегу.  — А ты, Волк, бери девушку. Малейшее неосторожное движение с её или его с стороны — сразу стреляй.
        Волк — совершенно лысый мужик лет сорока с внимательным, цепким взглядом, рывком поднял Марию с кровати и, уперев ей в спину толстый ствол автомата, грубо скомандовал:
        — А ну пошли! И помни, о чём тебе сказал командир. Одно неосторожное движение — и я прострелю тебе лёгкое. Умирать будешь долго. Успеешь перед смертью кровью нахаркаться. Я шутить не буду! Ты поняла меня?!
        — Да,  — еле слышно ответила напуганная девушка, и они медленно направились к выходу из комнаты.
        Затем наступила очередь Олега.
        — Вставай,  — скомандовал Скат.  — И держа руки за головой, медленно топай за ними. Дёрнешься — прострелим ноги.
        Олег не заставил себя просить дважды. Он медленно поднялся с затёкших колен и, под цепкими, внимательными взглядами бандитов, засеменил в зал. Он дал себе зарок — никаких провокаций. Сейчас главное выиграть время и дождаться приезда Ворона. И желательно не получить при этом никаких травм — Олег не знал, не скажутся ли они на Ворге, если он превратится в него. Вдруг простреленная нога обездвижит и Ворга. Хотя медальон, скорее всего, не допустит прострела, но лучше не рисковать. Нельзя искушать судьбу, она и так благосклонно отнеслась к нему сегодня — Ворон сам приедет к нему, не нужно будет бегать, искать его. В отличие от губернатора, Олег понятия не имел, где искать его. Ворона не было в его первоначальном списке. Так или иначе, но Олег мысленно воздал богу благодарственную молитву, всё-таки его мольбы были услышаны. Он и Марию спасёт, и Ворону крылья подрежет вместе с его бандой наёмных убийц…
        В зале Олега усадили на табуретку возле окна и ещё одной парой наручников пристегнули к батареи. Только тогда бандиты немного расслабились. Марию усадили на диван. Рядом с ней вольготно устроился Волк, не забыв при этом упереть ствол своего автомата ей в бок — Олег только мысленно ругнулся, проклиная невероятную исполнительность бандитов. Хотя давно уже понял, что это не обычные бандиты, а команда профессиональных убийц. Отсюда и четкость действий, и педантичное исполнение приказов. И Волк этот, тот ещё хищник, ишь как глазами его ест… Опасен, сволочь, его убирать нужно в первую очередь. Нельзя такого оставлять за спиной…
        Скат тоже уселся на диван, ещё двое плюхнулись в кресла. Один из бандитов принёс себе из кухни стул и замер на нём как восковая фигура из музея мадам Тюссо. Трое оставшихся бандитов по приказу Ската покинули зал, двое ушли в другие комнаты следить за окнами — не объявятся ли ещё желающие посетить данную квартирку, а третий вернулся на улицу, в свой фургон.
        Усевшись поудобней, Скат продолжил допрос:
        — Итак, кто заказал тебе Креста?
        Олег в упор уставился на него.
        — Тебе очень хочется это знать?
        — Да. Назови имя заказчика и облегчи свою участь. Это мой совет тебе, Ангел. Итак, имя.
        — Имя… Господь Бог. Ему надоело, что такая мразь пачкает его землю. Он послал меня, и я уничтожу здесь всех, кто повинен в похищениях людей и торговле их внутренними органами.
        Скат усмехнулся:
        — Никого ты больше не уничтожишь, Ангел. Ты попался и скоро сам отправишься в ад.
        — Ты ошибаешься, Скат,  — лицо Олега осталось серьёзным.  — Посланник божий вернётся к Богу. А вот кто послал тебя, Скат? Ты не местный. И в городе ты недавно. Тебя послали московские покровители Креста. Кто они?! Назови их мне!  — в требовательном голосе Олега зазвенел металл.
        Скат только покачал головой, удивляясь такому напору.
        — Ну ты и наглец, Ангел. Кто у кого находится в плену? Я или ты?
        Олег почувствовал, что немного перегнул палку, не хватало ещё только заявить, что это они у него в плену.
        — Всё равно, можешь ведь и ответить мне, Скат. Не бойся, я никому ничего не скажу, буду нем как могила.
        Но Скат подобной уверенности отнюдь не разделял.
        — Если ты послан Богом, то ему итак известны все имена. А сейчас лучше скажи мне, что тебя связывает с хозяином этой квартиры.
        «Странный вопрос»,  — подумал Олег и бросил равнодушно:
        — Абсолютно ничего. Я его не знаю.
        Скат покачал пальцем.
        — А вот это ты зря, Ангел. Мария сказала, что это именно ты привёл её сюда, а не наоборот. К тому же у нас есть фотографии.
        — Какие ещё фотографии?  — удивлённо переспросил Олег.
        Скат сунул руку в карман брюк и вытащил две смятые фотографии.
        — Вот эти,  — с победной улыбкой сказал он Олегу и бросил снимки ему на колени.
        Только тут до Олега дошло — это могли быть фотки со дня рождения Рокоссовского. Олег был там, и фотокарточки это доказывают. Мозг Олега заработал с ужасающей быстротой, ища выход из создавшегося положения. Надо срочно что-то придумать, нельзя подставлять Вадима Станиславовича…
        Какое-то время Олег разглядывал фотографии, затем небрежно бросил их обратно Скату и, недоумевающим голосом, спросил:
        — Ну и что в них такого? Где там вы увидели меня?
        — Как где?!  — вскричал удивлённый такой наглостью Плюс, подбирая с пола фотографии, не долетевшие до Ската.  — Там ты и в профиль и в анфас. Это ведь ты объявляешь очередной тост.
        — С чего ты взял, Плюс? Да, сходство кой-какое есть, не спорю, но это не я. Ты посмотри на меня повнимательней. Совсем другое лицо. К тому же у этого парня на фотографии шея чистая, а у меня две родинки с левой стороны. Убедись.
        Олег повернул шею, и Плюс со Скатом и в правду увидели две небольших родинки.
        Плюс был в шоке. На фотографии родинок действительно не было, и он готов был поклясться, что и пятью минутами ранее на Ангеле тоже. Да и лицо Ангела стало вдруг каким-то другим. Чуть-чуть, но другим. Одутловатей что ли. Мистика какая-то. Ничего не понимая, он сунул «фотки» Скату, может быть хоть он что-нибудь поймёт. Тот с минуту смотрел то на Ангела, то на снимки, а затем скомкал их и бросил Плюсу:
        — Лови, можешь засунуть их себе в …
        Плюс молча поймал комок и, не говоря ни слова, сунул в карман брюк. На «фотках» остались отпечатки пальцев, позже их надо выкинуть.
        Олег внимательно проследил за манипуляциями Плюса и напомнил себе, что снимки эти нужно будет потом изъять и уничтожить. А, в целом, он остался очень доволен собой. Небольшая иллюзия, наведённая с помощью медальона, сработала просто на отлично. Клюнули все, даже недоверчивый Плюс. Идиоты! Отказались поверить своим глазам и своей памяти! Вот что значит не верить в магию и прочую там мистику…
        Однако вопрос с квартирой закончен не был, и Олег получил новый вопрос.
        — Что же тогда связывает тебя, Ангел, с этой квартирой? Кто дал тебе от неё ключи?
        Вопрос был каверзный, но, к счастью, Олег уже предвидел его и сумел приготовиться заранее.
        — А ничего меня с ней не связывает,  — с усмешкой сказал он Скату.  — Абсолютно ничего. И если бы не телефонный звонок Марии, вы бы меня сроду не нашли. По той самой простой причине, что меня ничего не связывает ни с квартирой, ни с её хозяином. Предвижу ваш новый вопрос о том, как я попал сюда. А всё очень просто. Случайно подслушанный разговор двух старушек о пустующей квартире, хозяин которой появляется раз в два месяца, и вот я здесь. Идеальное место. И никто, в отличие от разных там гостиниц или частных домов, тебя не выдаст и не сдаст. Учитесь ребята. Это мой бесплатный совет вам.
        — А если бы вернулся хозяин квартиры?  — небрежно поинтересовался Волк.  — Что тогда?
        Олег перевёл взгляд на говорившего и, убедившись в очередной раз, что автомат по-прежнему смотрит в живот Марии, тихо ответил:
        — Ну, а чтобы ты сам сделал в таком случае, Волк?
        Волк только хмыкнул и любовно погладил ствол своего автомата.
        — Прикольный ты парень, Ангел. Ты мне даже начинаешь нравиться.
        Скат внутренне скривился: ему-то Ангел как раз и не нравился. Всё равно что-то в поведении Ангела его смущало. Что-то было не так, не правильно. Но вот что? Этого Скат понять не мог. С виду всё было хорошо: Ангел не сопротивлялся, не грозил, охотно отвечал на вопросы. Но в тоже время он совершенно не боялся их и явно чего-то ждал. Чего? Помощи? Возможно. Очень даже возможно — столько убийств невозможно совершить одному, у Ангела должны были быть сообщники. Итак, он ждёт штурма квартиры? Абсурд, он знает, что мы готовы к нему, и, тем не менее, совершенно спокоен. Чего же он ждёт, чёрт его побери?! Неужели эта квартира ловушка? Ловушка для всех них? Скат задумчиво покачал головой. Как же это всё ему не нравится. Нет, как только подъедет Ворон, надо поскорее убираться отсюда. Естественно вместе с пленником. Он очень важен. Вернее важен не он, а та информация, что имеется у него в голове. Но вплотную пленником можно будет заняться только в другом, более надёжном месте. Он должен выложить им всё. И он выложит! А пока пусть себе болтает, мы послушаем, авось узнаем чего-нибудь полезного. Да и квартирку,
опять же, дай бог кто-нибудь глядишь и посетит.
        И Скат стал задавать новые вопросы.
        Олег прекрасно понял замысел Ската и решил подыграть ему, ибо пока что их планы целиком и полностью совпадали. Пока он не трогает ни Марию, ни его самого — это его устраивает. Главное дождаться приезда Ворона. А там… а там игра пойдёт по другим правилам. Его правилам…
        Он охотно отвечал на все вопросы и говорил много и долго. Время работало на него. По просьбе Плюса он подробно рассказал о своём визите к доктору Рожкову, о своём обещании спасти его дочь (обещании, которое для него ровным счётом ничего не стоило, ибо полностью совпадало с его планами, а сыграть в благородного рыцаря всегда так приятно) и о её счастливом, по-большей части случайном, освобождении. Говорить полуправду было легко, и рассказ получился на редкость складным, тем более что никто не задавал скользких вопросов об убийстве Креста, Молота или генерала Петренко — вот, где пришлось бы попотеть.
        Короткий звонок в дверь прозвучал для Олега колоколом спасения. Его уставшие глаза вспыхнули яростным огнём. Ворон! Наконец-то. Он всё-таки выдержал, дождался. Теперь он покажет кто здесь охотник, а кто жертва. Торжествующий Олег скосил немного глаза и посмотрел на Марию. Жуткий страх на её лице мигом отрезвил его. Бедная девушка совершенно не разделяла его радости от появления Ворона. Всё это время Мария молчала и, скорее всего, как подумал Олег, по мере его красочного повествования, резко изменила своё мнение о нём. И, судя по тому, что она избегала смотреть в его сторону, это изменение было отнюдь не в лучшую сторону.
        Олег болезненно поморщился. Это было несколько несправедливо и даже обидно, но, увы, пока ничего сделать было нельзя. Он не мог выдать себя. Его атака должна быть внезапной, и внезапной абсолютно для всех — только тогда она имела шансы на успех.
        Мария… Увы, но Мария по-прежнему оставалась единственным слабым звеном в его идеальном плане — бдительный Волк (чтоб тебя, сволочь, собаки загрызли!) всё время держал её на прицеле и не было ни малейшего намёка на то, что ситуация может изменится и в будущем. Если на помощь им не придёт счастливый случай, то Олег видел только одну возможность для выхода из этого патового положения — внезапно превратится в Ворга, убить Волка, а затем, схватив Марию в охапку, выпрыгнуть с нею в окно (благо квартира находилась на втором этаже и для Ворга это не было преградой). Но в этом плане было несколько обстоятельств, из-за которых Олег не решался осуществить данную задумку. Во-первых, он очень не хотел, чтобы Мария видела его в образе чудовищного зверя. Это страшный удар по психике. Ни к чему ей это, она и так настрадалась. Во-вторых, и это, пожалуй, самое главное, Олег опасался, что не сможет полностью контролировать Ворга. Как это ни парадоксально, но во время превращения в самом Ворге удивительным образом одновременно уживаются как бы две сущности — человеческая и звериная. Человеческая как бы доминировала.
Но в том-то и дело, что как бы. Полностью подавить звериную сущность Олег не мог, да этого нельзя было и делать — ведь именно за счёт неё Олег в Ворге и выживал: нечеловеческая скорость реакции, огромная сила и мощь, способность видеть в темноте, находить жертву по запаху, перемещаться по стенам и потолку… Когда Олег был в теле Ворга, он практически полностью предоставлял свободу действий зверю, он доверялся его инстинктам. К тому же, хоть Олег и не хотел в этом себе признаваться, Ворг спасал его и от угрызений совести. Как бы он не ненавидел Молота и его отморозков, но в человеческом теле он бы не смог за раз убить столько людей. Да ещё с такой жестокостью. Олег сам ужаснулся той картине, которую увидел после возврата в человеческое тело. Сорок восемь человек были буквально разорваны на куски. И всюду кровь, кровь, кровь…
        Олега аж передёрнуло от этих воспоминаний. Да, Мария запросто может пострадать. Так что лучше оставить эту затею с превращением и прыжком в окно на самый крайний случай. Он воспользуется ею только в безвыходном положении. Но будем надеяться, до этого не дойдёт…
        Олег отвёл взгляд от Марии и полностью сосредоточился на происходящем. Время раздумий прошло, теперь, если представится удобный случай, он должен действовать незамедлительно.
        Звонок в дверь не вызвал никакой паники или суеты. Никто из бандитов даже не шелохнулся. Все терпеливо ждали, что скажет Скат. Олег был несколько огорчён, что его ожидания не оправдались, но воспринял всё философски: не получилось сейчас, получится позже. Рано или поздно они всё равно сделают ошибку…
        Спустя несколько секунд в зал вошли двое бандитов, сидевших у окон, и коротко доложили, что приехал Ворон с шофёром, слежки за ними нет, во дворе всё спокойно, никакой подозрительной активности замечено не было.
        Скат решительно поднялся с дивана.
        — Тогда открывайте дверь! Всем остальным оставаться на своих местах! С пленников глаз не спускать!
        Поправив висевший за спиной автомат, Скат направился в прихожую встречать Ворона. Он был абсолютно спокоен, но Олег успел заметить в его правой руке пистолет — видимо Скат не особо доверял Ворону, а может быть, вообще, не доверял никому и нечему.
        Ската не было минут пять, впрочем, Олегу и без магии было понятно, что тот коротко доложил Ворону о результатах операции и осведомился о дальнейших планах действий.
        Бандиты в комнате были настороже, и Олегу ничего не оставалась, как терпеливо ждать. Теперь всё зависит от того, как поведёт себя Ворон. Но, в любом случае, он готов действовать.
        Наконец в комнате вновь появился Скат, а за ним вальяжной походкой вошли ещё двое — Ворон и его шофёр. Олег с первого взгляда понял кто из них кто. Он впился взглядом в самого низкорослого. Ну вот, Ворон, мразь ты поганая, мы и встретились с тобой…
        Ворону на вид было около сорока, не высок, не особо широк в плечах, но физически крепок и по-спортивному строен — нет и в помине привычного для чиновника обрюзгшего лица и внушительных размеров живота. Дорогой, сшитый явно на заказ костюм, только подчёркивал высокий статус гостя. Олег внутренне усмехнулся: как же, помощник губернатора… Ворон явно не был пешкой — он производил впечатление человека решительного и волевого. Лицо какое-то твёрдое, жёсткое, скуластое, с острым пронзительным взглядом — хищник в человеческом обличье, такой не перед чем не остановится. Безжалостен и явно опасен.
        Ворон не понравился Олегу с первого же взгляда. Впрочем, это чувство было взаимным. Лицо Ворона мгновенно скривилось от ненависти и презрения, когда он увидел Олега:
        — Значит, это и есть тот самый неуловимый убийца? Ну, что вылупился, урод?  — это уже непосредственно Олегу.  — Попался! Много зла ты нам принёс, но ничего, скоро ты заплатишь за всё! Ты у меня быстро запоёшь! Кровью ссать будешь! Это я тебе обещаю!
        Олег немедленно вернул должок — его глаза буквально вспыхнули от ненависти:
        — Закрой пасть, тварь! Скоро ты сам ссатся будешь! Сдохнешь также как и Крест! Вот это я тебе обещаю! Ты заплатишь сполна за свои преступления, ублюдок! Души убитых тобой детей жаждут мести и я…
        — Что?!  — взревел взбешённый Ворон.  — Ты ещё смеешь угрожать мне?! Да я тебя сейчас по стенке размажу!
        Ворон двинулся было к Олегу, но, наткнувшись на его полный ненависти и угрозы взгляд, невольно остановился. Ворон и не подозревал, что это секундное замешательство спасло ему жизнь — жаждущий крови Ворг уже рвался на свободу, протягивая когтистые лапы к горлу врага.
        Как ни странно, но эту грозившую взорваться в любую секунду обстановку разрядил простой телефонный звонок. Звонили Ворону. Все от неожиданности даже вздрогнули. Ворон остановился. Продолжая буравить Олега злобным взглядом, он сунул руку в карман костюма и вытащил оттуда противно звеневший сотовый телефон. Он хотел было прервать звонок и отключить телефон, но, узрев фамилию звонившего, остановился. Звонил губернатор. Не ответить было нельзя. Беззвучно выругавшись, Ворон бросил на Олега ещё один злобный взгляд и торопливо вышел из комнаты.
        Взгляды всех присутствующих были устремлены на Олега. Он словно находился под перекрёстным огнём. Олег мысленно скривился, он чувствовал, что допустил ошибку, не сумев сдержаться, и теперь злился сам на себя.
        Затянувшееся молчание нарушил шофёр Ворона.
        — Напрасно ты, парень, злишь хозяина,  — жуя жвачку, угрюмо промолвил он.  — Теперь твоей участи не позавидуешь, он с тебя с живого шкуру сдерёт.
        Олег, памятуя о прошлой ошибке, проигнорировал его реплику. Он бросил взгляд в сторону Марии — там было без перемен. Олег с силой сжал пальцы в кулак. Будь ты проклят, Волк! Да отвлекись ты на секунду, убери автомат!..
        — А дочка то у доктора ничего. Девка в самом соку, аппетитная,  — продолжал разглагольствовать шофёр, с интересом разглядывая Марию.  — Не зря папаша так беспокоился о ней.
        Услышав об отце, Мария стремительно повернулась к говорившему.
        — Вы знаете моего отца? Скажите мне: что с ним? Вы ведь знаете, я вижу. Пожалуйста, скажите.
        Семён негромко засмеялся.
        — Так и быть, красавица, скажу. Умер твой отец. Умер в тюрьме. Не выдержал он угрызений совести, вот и перерезал себе вены.
        — Это неправда!  — закричала Мария.  — Я не верю вам! Вы лжёте!
        Она попыталась было встать, но тяжёлая рука Волка придавила её обратно к дивану, а ствол автомата больно упёрся в бок.
        — Увы, деточка, это правда,  — развёл руками Семён.  — Твой отец мёртв, я сам слышал это.
        — Где?! Где вы слышали?! Вы что, были в той тюрьме?  — с сарказмом спросила Мария, отказываясь верить в гибель отца. Нет, он не умер, он не мог так поступить. Он не мог оставить её одну.
        — Где слышал?  — несколько растерявшись, переспросил Семён. Он не мог сразу сообразить, как получше соврать и поэтому тянул время. Скат скривившись, неодобрительно посмотрел на него.  — Ах да, совсем забыл, об этом сообщили по телефону моему шефу. Он большой человек и знает обо всём, что происходит в области. Можешь спросить у него.
        — И спрошу!  — воинственно выкрикнула Мария.
        — Это совсем не обязательно,  — стальным голосом произнёс внезапно появившейся в комнате Ворон. Он сухо взглянул на притихшую Марию.  — Твой отец мёртв. И этим всё сказано. Собаке — собачья смерть!
        — Не смейте так говорить о моём отце,  — вскричала побелевшая Мария.  — Вы и мизинца его не стоите. Вы мерзавец, и я думаю…
        — Заткнись!  — резко оборвал её Ворон, багровея лицом.  — Мне плевать на то, что ты там думаешь! И закрой пасть, если хочешь ещё немного пожить!
        Мария испуганно замолчала — а что собственно она могла сделать? Сердце-вещун не обмануло её — её отец мёртв и она осталась одна на белом свете. Совсем одна. Отец… Зачем ты это сделал, отец? Мария устало опустила голову, и несколько слезинок упали ей на ладони.
        Ворон только усмехнулся. Девичьи слёзы мало трогали его. Он холодным, вызывающим взглядом посмотрел на Олега, но, видя, что тот презрительно молчит, повернулся к Скату.
        — Всё хватит лирики. Звонил губернатор, просил срочно приехать. Минут через пять за мной приедет машина. Ты, Скат, едешь со мной. С собой возьмешь ещё троих — мало ли что может случиться в дороге. Не нравится мне эта просьба губернатора.
        — Понятно,  — угрюмо ответил Скат, просчитывая в уме возможные варианты развития событий. Но, в любом случае, поездка в ночь, невесть куда и зачем, его не прельщала. Но и отказаться он не мог. Ворон сейчас здесь ключевая фигура и его надо беречь. Беречь покуда… покуда не поступит иная команда…
        — Что-то не так?  — заподозрив неладное, быстро спросил Ворон.
        — Да нет, всё нормально,  — ответил Скат и кивнул в сторону Олега с Марией.  — С этими-то что делать?
        Решающий момент. Олег внутренне напрягся, готовясь, в случае чего, немедленно броситься в атаку.
        Ворон с ненавистью посмотрел на Олега.
        — Этого умника ко мне на дачу. Там есть чудесный подвал: хоть во всю глотку ори — никто ничего не услышит. Мне плевать, что вы с ним будете делать — хоть на куски режьте, но дайте мне ответы. Кто, зачем и почему.
        — С этим всё ясно. Но вот беда — на дорогах полно постов ГАИ…  — Скат выглядел озабоченным.  — Не дай бог остановят… Риск большой, а нам эту «пташку» никак нельзя упустить…
        Ворон небрежно махнул рукой.
        — Не беспокойся, Скат. Тут проблем не будет, я об этом уже подумал. С вами поедет Семён на моей машине — его тут в городе каждый вшивый «гаишник» знает. Он договорится, чтобы вы беспрепятственно проехали. Но это, конечно, так, на всякий случай. Будем надеяться, что вас не остановят — незачем привлекать к себе излишнее внимание.  — Ворон на секунду умолк, но затем добавил мстительно: — Но по приезду эту мразь немедленно в обработку! Отдыхать потом будете.
        — Слышал, Волк?  — резко спросил Скат у цепного пса Марии.
        — Так точно, командир. Сразу и приступим. Сделаем всё в лучшем виде. У меня и мёртвые заговорят.
        При слове «мёртвые» Скат недовольно поморщился.
        — Мёртвые заговорят… Нет, Волк, никакого ненужного риска… А теперь ближе к делу. Ты остаёшься за старшего. Езжайте медленно и аккуратно. Ну, а если что… прорывайтесь с боем. Убивайте всех, но доставьте пленника живым на дачу. Он нам нужен. Головой за него отвечаешь.
        — Я всё понял, командир,  — безмятежным голосом ответил Волк, и почему-то ни у кого не возникло и капли сомнения, что он что-то сделает не так.  — С парнем всё ясно. А что делать с девушкой? Как быть с ней?
        «Хороший вопрос». Олег выжидающе уставился на Ворона — теперь всё зависит от него.
        Ворон нехотя взглянул на Марию, в его взгляде явственно читалось, что ему на неё глубоко наплевать, и она ему совершенно не нужна.
        — Ладно, забирайте её с собой. Там будет видно. В конце концов, какая, в сущности, разница, сколько могил потом копать: одну или две…
        Олег облегчённо вздохнул: Мария остаётся с ним — такой вариант его целиком и полностью устраивал. Пусть Ворон со Скатом спокойно уезжают (с ними он разберётся потом — никуда они от него не денутся!), а с оставшимися четырьмя противниками он справится без проблем.
        — Да, и покидать квартиру будем по отдельности,  — продолжил Ворон, нетерпеливо поглядывая на часы.  — Незачем толпится всем возле подъезда. А то какая-нибудь особо бдительная бабулька примет нас ненароком за террористов и вызовет милицию. Город в панике, все бояться невесть чего. Незачем рисковать.
        — Разумно, очень разумно,  — подтвердил Скат и приложил правую руку к уху, чтобы лучше расслышать сообщение.
        Олег тоже прислушался. Говорил шофёр, сидевший в фургончике возле подъезда. Он кратко сообщил о подъехавшем чёрном джипе. Олег сразу понял, что это пришла машина за Вороном. Так и есть, Ворон вслух подтвердил это. Ну всё, давай, пернатый, убирайся, а мы уж за тобой. И Олег мысленно потёр руки.
        — Собирайся, Скат,  — ещё раз взглянув на часы, промолвил Ворон.  — Сначала уезжаем мы, потом пленники.
        Для Олега эти слова прозвучали как музыка. Он невольно улыбнулся своим мыслям. Улыбка, однако, не осталась незамеченной.
        — Не лыбься!  — яростно прорычал Ворон, склоняясь над Олегом.  — Я ещё вернусь! И мы поговорим с тобой!
        — Да будет так!  — принял вызов Олег.  — Буду с нетерпением ждать тебя! Да, и передай губернатору мой привет вместе с соболезнованиями… по поводу его безвременной кончины! Скоро и ему придёт конец. Он сдохнет также как его дружочек Крест! На одной сковороде в аду жарятся будут! Такая же мразь!
        — На губернатора готовится покушение?  — тут же деловито переспросил Скат, надеясь, что в припадке ярости Олег сболтнёт чего-нибудь лишнего. Одновременно он перехватил руку Ворона, пытавшего ударить пленника.
        — Ты угадал, Скат,  — усмехаясь, сказал Олег.  — Можно сказать он уже мертвец. Так что, пусть готовится.
        — К чему?
        — К смерти!
        — Когда будет покушение? Сколько будет нападавших?  — Скат схватил Олега за грудки и потряс.  — Отвечай!
        Но в ответ услышал только громкий смех.
        Ворон, поняв, что от пленника больше ничего не добьёшься, хотел было пнуть его на прощанье, но, подумав, что кровь может попасть на брюки, передумал и только устало махнул рукой:
        — Ладно, поехали, Скат. Время не ждёт. А с ним мы ещё потолкуем на даче. Семён!  — Ворон повернулся к своему шофёру.  — Если возникнут какие-нибудь проблемы — сразу звони мне. Как приедете на дачу — сразу сообщи.
        — Всё понял, босс,  — быстро ответил Семён, вытянувшись по струнке.  — Буду держать вас в курсе. Не волнуйтесь.
        Спустя минуту, Ворона, Ската и ещё троих бандитов в квартире уже не было. А ещё через пять минут Волк, оставшийся за старшего, получил, наконец, сообщение от шофёра фургона, что на улице всё чисто и можно выводить пленников.
        — Вот и отлично,  — бодро ответил ему Волк, поднимаясь с дивана.  — Встречай нас, Рысь.
        Затем он повернулся к Семёну.
        — На тебе девчонка, здоровяк. Берёшь её и двигаешь к нашему фургону. Рысь тебя встретит. Надеюсь, обойдёшься без проблем. И смотри, что бы по дороге она не орала. И уж тем более, не сбежала.
        Семён недовольно зыркнул на бывшего спецназовца, посмевшего отдать ему таким тоном приказ, но спорить не стал — в любом случае заданьеце было плёвое. И более того, даже приятное — уж больно девчонка была хороша. С такой бы в постельку завалиться…
        Приятно ухмыляясь, Семён подошёл к Марии, рывком выдернул её с дивана и, аккуратно сдавив ей сзади шею пальцами правой руки, подтолкнул к выходу:
        — Пойдём, милая, прогуляемся. Свежим воздухом подышим. И не вздумай у меня кричать — мигом шею сверну как кутёнку.
        Олег не протестовал и с удовлетворением проводил взглядом удалившуюся пару. Пусть уходят. Так будет лучше. Не к чему Марии видит то, что сейчас произойдёт здесь…
        Пара благополучно достигла машины, о чём было немедленно сообщено Волку. Тот довольно улыбнулся и, наставив на Олега свой автомат с толстым глушителем, негромко сказал:
        — А теперь ты, парень. И без фокусов. Я не люблю шутить: одно неверное движение и я прострелю тебе колени. Жить будешь, а вот ходить, наврядли. И поверь мне, это очень больно. Я тебя предупредил. Сейчас Плюс отцепит тебя от батареи, и ты легонечко, очень медленно поднимешься с полу. Затем медленно, строго по моему слову, потопаешь к двери. Ты меня понял?
        — Да,  — немедленно отозвался Олег, которому уже надоела вся эта бодяга.  — Я буду хорошо себя вести, только не стреляйте, дяденька.
        — Хватит дурачится,  — рявкнул Волк.  — Плюс, давай, отстегни его.
        Плюс осторожно зашёл к Олегу с правой стороны. С левой его прикрывал другой бандит, с таким же, как у Волка автоматом.
        Когда одни наручники были расстегнуты, и Плюс отошёл в сторону, Олег по команде Волка медленно поднялся с пола. Он старался всё делать медленно и осторожно, дабы усыпить бдительность своих врагов.
        Превращаться в Ворга Олег передумал — слишком много будет крови. Рокоссовский долго потом будет отмывать её. Негоже так отплачивать хозяину за его гостеприимство.
        Под внимательными взглядами бандитов, Олег медленно пересёк зал, вышел в коридор, но там по приказу Волка остановился — тому нужно было открыть дверь и убедиться, что лестничная площадка пуста.
        Получив приказ, Олег послушно остановился и, как бы невзначай, дотронулся пальцами рук до замочных скважин своих наручников.
        Волк не успел дойти до двери, как какое-то движение за спиной заставило его обернуться.
        Расстегнутые наручники ещё падали на пол, когда Олег с быстротой молнии метнулся к стоящим сзади бандитам. Первым не повезло Плюсу. Резкий удар ребром ладони — и он, с раздробленной гортанью, хрипя, падает на колени. Небольшой разворот вправо, и второй бандит, получив мощный удар локтём в живот, отлетает к стене.
        Волк, славящийся быстротой своей реакции, успел-таки поднять автомат. Но вот выстрелить ему не дали — нога Олега ударила снизу точно в локтевой сустав левой руки, ломая и дробя его. Автомат отлетел в сторону, а Волк взревел от дикой боли.
        Мгновенный разворот — и Олег оказывается перед немного очухавшимся бандитом, получившим до этого удар локтём. Всё ещё держась одной рукой за больной живот, тот попытался второй поднять автомат и выстрелить. По губам Олега скользнула зловещая усмешка. Сильнейший удар кулаком в висок лишил бандита последней надежды остаться в живых.
        Олег торжествовал победу и неспеша приближался к последнему противнику. Но и тот был уже не опасен, осталось только добить его. Сложившись пополам, Волк, морщась от боли, прижимал к ногам сломанную руку и даже не пытался поднять свой автомат.
        «Всё сломался, Волк»,  — злорадно подумал Олег и тут же чуть не поплатился жизнью за свой поспешный вывод. Он так и не понял, откуда в левой руке Волка внезапно возник нож. Резко выпрямившись, Волк бил снизу вверх с широким размахом, норовя поразить лезвием ноги, живот и грудь противника. Удар был нанесён мастерски, лишь только магия, многократно увеличившая скорость реакции, спасла Олега от верной смерти. Нож просвистел буквально в миллиметрах от его тела.
        Второй раз ударить противнику Олег уже не дал. Да и Волк, вложивший все силы и умение в последний удар, прекрасно понимал, что в случае неудачи второго шанса уже не будет. Поэтому с холодным равнодушием принял свою судьбу. Ребро ладони Олега ударило точно в переносицу. Хрупкая кость мгновенно лопнула, и осколки кости вонзились прямо в мозг. Ударившись спиной о входную дверь, Волк сполз по ней уже мёртвым.
        Вот теперь действительно всё. Олег внимательно огляделся и удовлетворительно кивнул. Победа осталась за ним, все противники мертвы, вернее мертвы только двое — Плюс ещё хрипит, держась за горло, но это ненадолго, так что в расчёт его можно уже не брать. Теперь остались только водитель Ворона — Семён и водитель фургона по кличке Рысь. Но это мелочь, с ними проблем быть не должно.
        Но время не ждёт. Олег аккуратно взял Волка за грудки, стараясь не замараться кровью, и оттащил его подальше от двери. Затем было взялся за дверную ручку, но, передумав, вернулся и достал с антресоли шкафа свой меч.
        — Да, так будет лучше,  — тихо сказал он и, с силой сжав в руке рукоятку меча, открыл входную дверь.
        Шофёр фургона, отзывавшийся на кличку Рысь, по-прежнему сидел за рулём и внимательно смотрел по сторонам, выискивая взглядом малейшие признаки опасности. У него был нюх на опасность, и уже не раз это его почти мистическое умение спасала их группу от уничтожения. Но сейчас всё было тихо и спокойно. А скоро появится Волк с ребятами и эта часть операции благополучно закончится. Скорее бы, а то уже надоело сидеть…
        Волк появился один, и это очень удивило шофёра. Неужели что-то случилось? Рысь обеспокоено сжал в руке пистолет, но выходить из машины не стал — Волк и так шёл прямо к нему, скоро сам всё объяснит.
        — Что-то случилось?  — приопустив стекло, нетерпеливо спросил Рысь, когда Волк подошёл к самой машине.
        — Нет, ничего,  — чужим голосом ответил Волк и, прежде чем удивлённый Рысь успел что-то предпринять, длинное лезвие меча, с лёгкостью пройдя сквозь металл дверцы, с хрустом вошло ему прямо в грудь.
        — Ровным счётом ничего,  — глухим голосом ответил Волк голосом Олега и рывком выдернул свой меч. Водитель попытался было что-то сказать в ответ, но пошедшая из горла кровь заставила его закашляться и умолкнуть. А ещё через несколько секунд голова водителя безжизненно упала на руль. Непревзойдённое чутье на сей раз подвело своего хозяина…
        Семён хмуро посмотрел на Волка, который молча забрался в фургон и сел рядом с ним. Мария, сидевшая напротив, увидев вошедшего, демонстративно отвернулась.
        Семён только хмыкнул в ответ на её демарш и вновь повернулся к Волку.
        — Ну и долго я буду ждать?  — недовольно спросил он, чувствуя как внутри всё буквально закипает от ненависти к бывшему спецназовцу — ну не нравился он ему и всё тут. Вечно со своими ехидными шуточками-прибауточками, ещё с самого аэропорта… Придушил бы эту тварь…
        — Уже недолго!  — холодным голосом Олега ответил Волк. И полный ненависти взгляд едва не прожёг насквозь вороновского телохранителя.
        Удивлённый Семён широко раскрыл рот, пытаясь что-то сказать, но мощный удар ребром ладони по горлу навсегда лишил его возможности кричать, а заодно и … жить.
        Хрипящий Семён схватился руками за своё горло и медленно сполз на пол, пытаясь сделать хоть один полный глоток. Ошарашенная Мария с широко раскрытыми глазами немигающее уставилась на бывшего мучителя, что беспомощно хрипел сейчас у её ног.
        Она удивлённо перевела взгляд на Волка, совершившего столь странный для него поступок, и тут же удивлённо ойкнула — перед ней сидел вовсе не Волк, а улыбающийся Олег, собственной персоной. Но этого не может быть!
        — Вот и всё, Мария, теперь ты свободна. Всё закончилось.
        Знакомый, мягкий голос Олега немного вывел Марию из ступора. Она удивлённо смотрела на него, плохо понимая, о чём он говорит. Её разум отказывался верить случившемуся. Она не сумасшедшая, она ясно видела, что в фургон залез Волк, а не Олег. Да, именно Волк! Она ведь не слепая. Так как же перед ней оказался Олег? Он что оборотень? Или он может менять обличья?
        Мария сама испугалась своей догадки, и в ужасе мотнула головой, пытаясь прогнать опасную своими дальнейшими последствиями, мысль. Она жалобно посмотрела на Олега и тот, видимо поняв, что за мысли зашевелились у неё в голове, мягким голосом сказал:
        — Не бойся меня, Мария. Это я, Олег. И, пожалуйста, не мучай себя понапрасну. Ты не ошиблась в увиденном. Признаюсь, я спорол глупость, но позже я тебе всё объясню. Позже, не сейчас. Сейчас, увы, нас ещё ждут кое-какие дела. Мне нужно перетащить трупы бандитов из квартиры сюда, в фургон. Ты можешь посидеть здесь, или выйти, подышать на свежем воздухе. Что выбираешь?
        — Я лучше выйду,  — после секундного замешательства, торопливо ответила Мария.  — Мне нужно на свежий воздух…
        — Вот и прекрасно,  — улыбнулся Олег и заботливым голосом добавил: — Всё будет хорошо. Вот увидишь.
        Мария послушно кивнула и бросила взгляд на всё ещё хрипящего Семёна.
        — А как же он?
        — Забудь про него!  — жёстко сказал Олег.  — Эта мразь получила своё! И не жалей его — он бы тебя не пожалел! В его мыслях было только одно — изнасиловать тебя перед смертью! И это он убил твоего отца. Вместе с Вороном, конечно. Ну, ничего, я доберусь и до него…
        Возле машины им пришлось, однако, немного постоять — мимо подъезда Рокоссовского как раз проходила шумная стайка полупьяных подростков с бутылками пива в руках. Они уже сбегали за «Клинским»! Олег недовольно поморщился — до чего же действенна дурная реклама. Быстро споили молодёжь. Выждав немного и убедившись, что за ними никто не следит, он быстро двинулся в сторону дома. Но не успел он сделать и десяток шагов, как его догнала Мария.
        — Не оставляй меня одну,  — тихо прошептала она, прижавшись к Олегу.  — Мне страшно. Я лучше пойду с тобой.
        Не самый лучший вариант. Олег недовольно поморщился, но слов для возражений не нашёл и они вдвоём быстро поднялись к квартире Рокоссовского.
        Там осталось всё по-прежнему, как и пять минут назад, только Плюс уже не хрипел.
        Мария во все глаза уставилась на следы недавней схватки. Олег боковым зрением посмотрел на неё и лишний раз порадовался, что обошёлся без лишней крови — девушка итак была в предобморочном состоянии.
        Не теряя времени, он рывком поднял с пола тело Волка и, подхватив его одной рукой за талию, поволок к выходу. Мария тенью метнулась за ним, не желая оставаться в квартире одной.
        На улице случайно проходившая мимо пожилая пара даже не обратила на них никакого внимания — вполне обычная картина: муж с женой провожают домой в конец упившегося гостя.
        Закинув тело Волка в фургон, Олег поспешил обратно в квартиру.
        И так три раза. Последний раз Олег вернулся уже за оружием. Он быстро собрал в кучу три автомата и ещё раз оглядел прихожую — не осталось ли ещё чего-нибудь от незваных гостей.
        Пока Олег занимался оружием, немного успокоившаяся Мария прошла в спальню. Там она, открыв дверцы платинного шкафа, быстро оглядела полки. Увидев на одной из них пачку фотографий, она потянулась за ними. Она была абсолютно уверена, что те две фотографии, что бандиты показывали Олегу, взялись именно отсюда. А в сказочку Олега, что его ничего не связывает с хозяином этой квартиры, она совершенно не верила. Враньё, эта связь, несомненно, была.
        Сев на кровать, Мария начала быстро просматривать фотографии, и уже через несколько снимков испуганно вздрогнула — за праздничным столом сидел Олег вместе… вместе с ней самой. Мария помотала головой, прогоняя наваждение. Этого не может быть. Это невозможно. Она взглянула на снимок более внимательно и облегчённо вздохнула. Нет, это не послание из будущего, и на снимке вовсе не она, хоть девушка и очень похожа на неё.
        — Мария, ты где?  — послышался обеспокоенный голос Олега. Мария, вздрогнув, быстро сунула снимок с загадочной незнакомкой себе в сумочку (её она забрала ещё во время второго визита в квартиру), вскочила с кровати, сунула фотографии обратно в шкаф и тихо прикрыла дверцы. Ух, успела…
        — Я здесь. Уже иду,  — громко крикнула она и торопливо вышла из комнаты.
        — С тобой всё в порядке?  — Олег внимательно посмотрел на неё.  — Прости, что напугал тебя, но нам надо уходить. Больше здесь оставаться нельзя. Надеюсь, ты забрала все свои вещи?
        — Да-да,  — немного невпопад ответила девушка и прижала свою сумочку к груди.  — Я в полном порядке. И вещи при мне.
        — Тогда поспешим.
        Олег поднял с пола завёрнутые в старый плащ Рокоссовского автоматы и двинулся к выходу.
        Забросив автоматы в фургон, Олег подумал немного и взял таки один из них себе. Взял не тот, новый, с толстым глушителем, а обычный — старый добрый армейский «калашников». Оружие знакомое и неприхотливое. Никогда не подведёт. С автоматом шли два полных, связанных между собой изолентой рожка — в общем, патронов ему хватит. Что ж, магия магией, а обычным, проверенным временем оружием пренебрегать тоже не следует.
        Так, теперь нужны ключи от машины… Олег быстро обшарил Семёна и вытащил из кармана брюк брелок с ключами. Он довольно усмехнулся. Ну вот и всё, теперь у них есть машина и они, с Марией, могут убраться отсюда. Да, им пора.
        Пока Олег обыскивал Семёна, Мария не удержалась и быстро вытащила из кармана брюк Плюса те самые две злополучные фотографии. Благо тело Плюса лежало ближе всего к двери фургона и Мария сделало это незаметно для Олега. Ей очень хотелось узнать его тайну, а заодно и выяснить кто та таинственная незнакомка так похожая на неё.
        Машиной Ворона, к удивлению Олега, оказалось новое «Вольво». Довольно редкая в этих краях марка. Теперь понятно, почему машину Ворона знали в лицо все окрестные «гаишники». Её трудно не запомнить. Однако это и к лучшему — не будут лишний раз останавливать на постах. А и остановят — не беда. У него и документы есть. Подлинные, разумеется. Олег прикарманил и их — мёртвому Семёну они всё равно больше не нужны.
        Автомат, аккуратно завёрнутый в плащ, Олег бросил в багажник машины, а свой меч взял в салон, положив между сиденьями.
        Хоть в «Вольво» Олег никогда не ездил, но в органах управления разобрался весьма быстро, в общем-то, ничего сложного. Мария плюхнулась на переднее сиденье и без напоминания пристегнулась, выражая полную готовность ехать. Что ж, им действительно пора. Последний взгляд на тёмные окна, и машина бесшумно покидает злополучный дом Рокоссовского. Дом, который вполне мог стать для них последним прибежищем.
        А Ворон оказался настоящим пророком. Его машину действительно знали все «гаишники» и Новошатровск Олег с Марией покинули беспрепятственно. Их даже ни разу не остановили. Вот что значит известность. Однако только выедя из города, Олег смог немного расслабиться и вздохнуть свободнее. Слава богу, самое трудное позади, теперь до самого Саровска можно ехать спокойно.
        — Так куда мы всё-таки едем?  — не удержалась от вопроса Мария, когда огни Новошатровска остались далеко позади.  — Теперь ты можешь мне сказать?
        — Да тайны никакой и нет,  — пожав плечами, сказал Олег.  — Мы направляемся в Саровск.
        — В Саровск?  — удивлённо переспросила Мария.  — А почему туда? Признаться довольно странный выбор места, чтобы спрятаться. Ты не находишь?
        «А потому что больше ехать некуда!» — зло усмехнулся Олег. И самое обидное, что это действительно так. Больше ехать было некуда. Он ведь не шпион и не вор-рецедивист, который знает кучу всяких «малин», где можно спокойно отсидеться, переждать опасность. Увы, он был и остаётся самым обычным парнем, не имеющим никаких специфических навыков и знаний для жизни вне закона. И единственным местом, где он мог бы на время спрятать Марию, была квартира журналиста Добрынина. И то, при условии, что она пустая. Что делать в противном случае, он просто не знал. А на Марию в этом вопросе положиться было нельзя: от всех её подруг и знакомых проку никакого — там Ворон и его люди будут её искать прежде всего.
        — Почему в Саровск?  — вновь переспросила Мария.  — Разве нас там не будут искать в первую очередь? Это ведь мой родной город.
        Олег глубоко вздохнул и повернулся к девушке. Он решил рассказать ей правду, ибо лгать смысла не было никакого — он не собирался произвести на неё впечатление. Его задача была одна — просто спасти её. И уйти.
        — Я понимаю твои опасения, Мария. Да, риск очень велик. Но вся проблема в том, что я не знаю больше ни одного места, где ты могла бы спрятаться. Не смотри на меня так, Мария. Я самый обычный парень. Я вовсе не Джеймс Бонд, как ты себе вообразила, и у меня нет в запасе кучи конспиративных квартир и явок. Нет за моей спиной и мощной организации, куда я мог бы обратится за помощью. Я один, Мария. Я — мститель-одиночка. Предыдущая квартира была идеальным местом, но…
        — Но я всё испортила,  — быстро сказала Мария и виновато опустила глаза.  — Прости, я не хотела.
        — Я знаю,  — устало ответил Олег.  — Но сути дела это не меняет. Нам в любом случае нужно где-то остановиться. Я знаю в Саровске одну квартиру и очень надеюсь, что она по-прежнему пуста.
        Мария понимающе кивнула. Какое-то время она молчала, а затем тихо, нерешительно спросила:
        — Олег, как ты думаешь: Ворон сказал мне правду?
        Олег вопросительно посмотрел на неё.
        — Ну… насчёт моего отца. Он действительно…
        Олег глубоко вздохнул и тихо сказал:
        — Да, Мария, он сказал тебе правду. Твой отец мёртв.
        — Но откуда ты знаешь? Может быть, он соврал нам.
        Олег отрицательно покачал головой.
        — Это исключено. Прости, Мария, но твой отец мёртв. Ворон и его водитель были абсолютно уверены в этом. Я прочёл это в их глазах. Впрочем, это не удивительно — ведь они сами и убили его.
        — Прочёл в глазах?!  — гневно воскликнула девушка.  — Да ты сам-то хоть соображаешь что говоришь?! Ты же…
        Спокойный взгляд Олега заставил её оборвать свою речь на полуслове.
        — Прости, Мария, но я знаю, что говорю. Тебе остаётся только поверить мне. Я знаю, тебе больно, но правда есть правда.
        — Да кто ты такой?  — Мария схватила его за руку.  — Ответь мне, не молчи. Я должна знать. Пожалуйста, ответь мне. Кто же ты на самом деле?
        — Это долгий рассказ, а здесь не место для подобных бесед,  — грустно усмехнулся Олег.  — Ты хочешь всё знать обо мне? Хорошо, скоро ты всё узнаешь. Я расскажу тебе, обещаю.
        — Когда скоро?
        — Когда будем в безопасности.
        — Значит, на квартире в Саровске?  — не сдавалась девушка.
        — Хорошо, пусть будет там,  — пообещал Олег.
        — Ловлю тебя на слове,  — торопливо сказала Мария.  — Но помни: ты обещал!
        — Буду помнить,  — серьёзно сказал Олег и впился взглядом в светящееся пятно впереди.  — А сейчас приготовься, мы подъезжаем к Саровску. Пост ГАИ…
        Перед постом ГАИ поток машин резко сбавил скорость. Олег решил не наглеть и сделал тоже самое. Хотя Ворон, в подобной ситуации, поступил бы, скорее всего, иначе и на полной скорости пронёсся бы мимо. Но Олег не Ворон, тем более что у «гаишников» были автоматы, а рисковать жизнью Марии он не хотел. Присмотревшись внимательнее, он понял, что «гаишники» останавливали не все машины подряд, а только те, что казались им подозрительными. А раз так, то был вполне реальный шанс проскочить без досмотра…
        И снова удача была на их стороне — их машину пропустили без досмотра. Олегу не пришлось даже воспользоваться магией.
        «И это хорошо,  — устало подумал он.  — Никаких иллюзий и мороков. Мария сейчас настороже и обязательно заметила бы мое использование магии. Еще бы, ведь мне пришлось бы на время стать Семеном, а ей Вороном. Но, слава богу, всё обошлось. Да и Марию незачем лишний раз пугать непонятным».
        Олег незаметно взглянул на Марию и с грустью подумал, что пугать её всё равно придётся. Раз уж она так хочет узнать правду — так пусть узнает. Вполне возможно, что потом эта самая правда спасёт ей жизнь. Опасно блуждать в мире иллюзий, когда реальность страшна и ужасна. Правда придётся ей рассказать о себе, но это ерунда, ему это не повредит. Только вот поймёт ли она его?
        Въехав в Саровск, Олег сразу же направился к дому, где жил покойный журналист Добрынин. Времени терять было нельзя — машину Ворона могли уже объявить в розыск. Нужно поскорее добраться до убежища, пока с ним Мария, сражаться ему нельзя.
        Квартира журналиста, к большому облегчению Олега, оказалась пуста, и он немедленно поднялся туда вместе с Марией.
        В квартире, с тех пор как Олег покинул её, ровным счётом ничего не изменилось. И это хорошо. Значит, сюда никто не приходил и, следовательно, можно надеется, что никто не придёт и в ближайшее время.
        Обрадованный сим обстоятельством, Олег уже хотел было снять с себя куртку, как внезапно вспомнил о машине. «Вольво» то он оставил рядом с домом, а это очень опасно, нужно немедленно отогнать её куда-нибудь подальше. И Олег поспешно выскочил на улицу.
        Нужный глухой двор он нашёл весьма быстро — всего в четырёх домах от их временного пристанища. Машин во дворе было немного, само место никакой надёжности не внушало, но Олег без всякого сожаления оставил там новую «иномарку». Доживёт до утра — хорошо, угонят — ну и хрен с ней, всё равно не своя. Решив так, он со спокойной совестью поспешил к Марии — после всего пережитого, она панически боялась надолго оставаться одной.
        Олег очень спешил, поэтому не заметил, что за его передвижениями кто-то внимательно наблюдал.
        Новенькая «иномарка» невольно привлекла к себе внимание мелкого квартирного вора по кличке Коля-Щербет. Он прогуливался неподалёку, выискивая для себя подходящую квартирку. Дела у Коли шли неважно, путней добычи давно не было, вдобавок он много пил, а недавно хозяин одной «жучки», из которой он хотел похитить дорогую магнитолу, поймав его прямо на месте преступления, так отделал его, что руки, ноги и рёбра до сих пор болели. Теперь ему даже в форточку не залезть, вся надежда только на отмычки и на нерадивость хозяев.
        Подъехавшая новая, дорогая «иномарка» вызвала в нём жгучую зависть, и он без труда определил в какую квартиру поднялась молодая красивая пара. В тёмных окнах зажёгся свет, и мелькнули знакомые силуэты. От нечего делать Коля проследил за машиной и её хозяином. Эх, живут же люди! Хозяин ушёл, а дорогая машина осталась без присмотра. Бери-нехочу! Однако вскрыть её, воспользовавшись моментом, Коля не решился. Слишком, слишком опасно. Хозяин такой «тачки» явно не из простых, если его поймают — башку открутят сразу. Поэтому, повздыхав, он, проклиная свою трусливую натуру, поплёлся дальше…

        ГЛАВА 20

        Мария, встретив Олега в дверях и облегчённо при этом вздохнув, сразу повела его на кухню. Чайник как раз вскипел, и девушка быстро приготовила две чашечки кофе.
        Только тут Олег вспомнил о пустом холодильнике в доме Добрынина. После всех передряг, он совершенно забыл о еде. Он извинился перед Марией за свою забывчивость и предложил по-быстренькому сходить до ближайшего ларька. Но девушка отрицательно покачала головой.
        — Не стоит. Я так устала, что кусок в горло не лезет. Не хочу. Но… ой, извини, но ты сам-то, наверное, голоден?
        Олег отрицательно мотнул головой — он тоже слишком устал, чтобы хотеть есть.
        — Тогда сходим за едой завтра утром,  — подвела итог Мария.  — А сейчас давай просто спокойно попьём кофе.
        Олег согласно кивнул, быстро сходил умыться и вернулся на кухню.
        — Тебе сколько сахару?  — заботливо спросила Мария, дождавшись его возвращения.
        — Что? Два… два кусочка, пожалуйста,  — несколько растерянно ответил Олег, он уже успел отвыкнуть оттого что за ним кто-то ухаживает. Он внутренне улыбнулся. Вроде бы мелочь, но всё равно приятно, когда о тебе заботятся.
        — Пей. Да пей ты, а то остынет,  — мягко улыбнувшись, поторопила его Мария.  — Расслабься, Олег. Хоть ненадолго забудь обо всём.
        — Я постараюсь,  — серьёзно ответил Олег и, стараясь не смотреть на девушку, взял в руки поставленную перед ним на столе чашку кофе.
        Выпив кофе, они прошли в зал и сели на диван. Свет в комнате включать не стали — ярко освещенный коридор давал достаточно света. Да и, к тому же, в полумраке легче отдыхать.
        — Олег, скажи, а что ты намерен делать дальше?  — после некоторого молчания, тихо спросила Мария, внимательно смотря на него.
        Олег вопросительно посмотрел на неё.
        — Ну, завтра… Опять оставишь меня одну, а сам отправишься на охоту за Вороном?
        Олег впервые за долгое время посмотрел Марии прямо в глаза.
        — Прости меня, Мария, но я должен буду уйти. Меня ждут незавершённые дела. И для меня крайне важно завершить их. Я знаю, тебе страшно оставаться одной. Но ты должна пересилить свой страх. У тебя впереди долгая жизнь. И я надеюсь, она будет счастливой. Я верю в это. Поверь и ты.
        В ответ девушка только печально покачала головой, а затем тихо спросила:
        — Кто ты, Олег? Расскажи мне, ты ведь обещал.
        Олег тяжело вздохнул.
        — Даже не знаю с чего начать…
        Мария выложила на стол три фотографии.
        — Начни с них. Может так будет легче. Но сначала ответь мне: кто та девушка на фотографии, что так похожа на меня? Кто она? И почему ты так упорно избегаешь… ну, в общем, стараешься не смотреть на меня? Я что так некрасива?
        — Некрасива?  — грустно усмехнулся Олег.  — Нет, Мария, ты невероятно красивая девушка. И при том умная и мужественная. А то, что я стараюсь не смотреть на тебя… Поверь мне, дело вовсе не в тебе.
        Он взял фотографии, с минуту разглядывал их, затем встал с дивана, подошёл к окну и тихо сказал:
        — Девушка на фотографии — моя жена. Её звали Наташа. Я очень любил её и люблю. И когда я смотрю на тебя, то невольно вижу её. Но я знаю, что она мертва и… и что она уже никогда не вернётся ко мне. И тут ты… твоё сходство с ней просто невероятно… Это невозможно. Это неправильно…так не должно было быть… Господь Бог просто посмеялся надо мной…
        Олег остро взглянул на Марию и яростно продолжил:
        — Ты хотела узнать правду?! Так слушай! Меня зовут Олег, Олег Петрович Вдовин. Кто я?!  — он усмехнулся.  — Сейчас уже не знаю. А в прошлом — просто человек, счастливый муж, счастливый отец. Но всё кончилось несколько дней назад. Какому-то подонку срочно понадобились внутренние органы моего сына. Его похитили вместе с моей женой. Вместе и убили. Они убили и меня… Но я выжил, и теперь я убиваю всех тех, кто повинен в смерти моих близких. Их уже осталось немного. Но и у меня времени осталось немного. А я должен, пойми, Мария, я должен успеть завершить своё дело. Я должен успеть.
        Мария в ужасе закрыла рот рукой.
        — О боже!.. Прости меня, я не знала… Какой ужас, я даже не представляла, что тебе пришлось пережить. Но прости, Олег, а поче… а почему ты не обратился в милицию? Ведь самосуд это не выход…
        — Не выход?!  — взорвался Олег.  — Может быть! Но только иначе нельзя! Милиция!.. Я был в прошлом так же наивен, как и ты, Мария. Я верил в закон и справедливость. И… впрочем, это уже не важно, во что я верил. Действительность, Мария, увы, резко отличается от наших иллюзий. Похитители потребовали за жену и сына выкуп, предупредив, чтобы я не связывался с милицией, мол, у них везде свои люди… Я продал квартиру, чтобы собрать деньги. И что?! При встрече с похитителями деньги у меня едва не забрали, а самого чуть не убили. Я очень хотел вернуть жену и сына, но похитители и не собирались возвращать мне их. Им нужно было всё: и деньги, и квартира, и наши жизни… Да, Мария, ты всё правильно поняла: квартиру я продал всё тем же бандитам. Их план был до гениальности прост — убиваются все, все, без исключения, члены семьи. А если их потом кто-то будет искать — ответ всегда готов: они продали квартиру и куда-то уехали, ищите… Естественно без прикрытия милицией такие дела не провернуть. Видишь, как всё просто. Но тогда я этого не знал. Я чудом уцелел при встрече с похитителями. В милицию я не пошёл, побоялся.
Я пошёл сразу в прокуратуру, лично к главному прокурору Саровска — Савинову Виктору Дмитриевичу. И угодил в ловушку, ибо эта мразь оказалась связанной с бандитами. Виктор Дмитриевич с улыбкой Иуды на устах передал меня нашей доблестной милиции в лице капитана Петренко с приказом во всём разобраться. Они и разобрались! В милиции меня сначала ограбили, а затем зверски избили. Потом, полуживого, передали головорезам Молота… Ты знаешь кто это?
        Мария молча кивнула.
        — У Молота я и увидел свою жену.  — Олег отвернулся к окну и заговорил глухим безжизненным голосом: — Молот и его подручные изнасиловали её прямо у меня на глазах. Наташа кричала и звала на помощь… А я ничего не мог сделать. Бандиты смеялись, глумились над нами. Им было весело… Я не мог смотреть, как мучили мою жену, но меня заставляли смотреть и били, били, били… Полумёртвый я очнулся на полу в летящем вертолёте. Рядом лежали трупы моей жены и сына. Их животы были разрезаны. Их выпотрошили, Мария, словно свиней. Нас всех сбросили над безлюдной тайгой. Наши бренные останки должны были сожрать волки. И волки уже ждали нас внизу, мы были уже не первыми жертвами, они успели привыкнуть к бесплатному обеду с небес… Пассажиры вертолёта жрали водку и смеялись надо мной. Но перед тем как меня выкинули с вертолёта, я поклялся Молоту, что вернусь за ним, вернусь даже с того света и отомщу. Я молил Бога дать мне возможность сдержать мою последнюю клятву, и Господь Бог услышал меня! Я выжил и вернулся! А теперь скажи мне, Мария: как можно простить такое?! Что я вершу: самосуд или суд божий?! Ответь мне?!
        Мария ошарашено смотрела на него. Господи, что же ему пришлось пережить…
        — Это ужасно,  — только и смогла выдавить она из себя. Она хотела подойти к Олегу и прикоснуться к нему, чтобы успокоить, но побоялась, вдруг ему станет только хуже. И всё из-за сходства с его женой… Да-а, врагу не пожелаешь пройти через всё это.
        — Прости,  — сказала она через некоторое время,  — но как… но как тебе удалось выжить? Упасть с летящего вертолёта…
        Олег болезненно скривился.
        — Невероятно, понимаю. Однако это загадка и для меня самого. Хотя объяснение есть. Высота полёта вертолета, очевидно, была небольшой и я, падая, попал на крутой склон холма и просто скатился по нему. Я имею в виду, скатился по снегу. Снега было много, очень много, и он спас меня. Затем я провалился в какую-то яму и … и спас от смерти одного… одного волшебника. Вернее мага — так он просил себя называть. Этот маг в свою очередь спас меня. Он излечил меня. У меня были сломаны рёбра, отбиты внутренности — фактически я уже был не жилец. Но он спас меня, излечил за каких-то пару-тройку дней. Магия…
        — Магия?!  — негодующе воскликнула Мария.  — Олег, зачем ты смеёшься надо мной?! Какая магия, какой волшебник?! Я что похожа на дурочку, которая верит в сказки?!
        Олег в упор посмотрел на девушку. Ему не верили! Его глаза недобро сверкнули, но он подавить вспыхнувший внутри гнев.
        — В сказки, говоришь,  — глухо сказал он.  — А разве я похож на человека, который верит в сказки?
        Как раз на такого-то человека Олег походил меньше всего. Мария буквально застонала от невозможности разрешить данное противоречие. Она очень хотела верить Олегу, но не могла. Всё внутри, весь её жизненный опыт и знания протестовали против услышанного. Какая магия, какой волшебник? Это же полный бред.
        На какое-то мгновенье Олег пожалел, что раскрылся перед Марией, но уж больно хотелось высказаться, выплеснуть всё, что накопилось в его исстрадавшейся душе. Он хотел, чтобы его поняли, поверили. Но в глазах Марии он видел лишь недоверие и страх. Девушка вполне могла счесть его безумцем. Олег болезненно скривился, затем, вздохнув, прикрыл глаза и мысленно дотронулся до медальона. Будь что будет…
        Рот Марии широко раскрылся от удивления, она буквально застыла, поражённая увиденным. Прямо перед ней, вместо Олега, внезапно появилась девушка. И не просто девушка, а точная копия её самой.
        «Двойник» дружелюбно улыбнулся и её голосом ласково произнёс:
        — Привет, Мария. Узнаёшь меня?
        И через мгновенье всё исчезло: вместо её двойника перед ней вновь стоял Олег с хитрой улыбкой на устах.
        — Что?.. Что это было?  — нерешительно спросила Мария, мотая головой, словно пытаясь прогнать недавнее видение.
        — Это была магия,  — ехидно улыбаясь, ответил Олег.  — Или ты не веришь своим собственным глазам?
        — Но… Но как?…  — в глазах девушки читался вопрос.
        «Это всего лишь медальон»,  — хотел было ответить Олег, но тут осторожность взяла своё.
        — Прости, Мария, но большего тебе знать не нужно. Надеюсь, теперь ты убедилась, что магия вещь вполне реальная, а мой рассказ отнюдь не сказка?
        — Да,  — еле слышно ответила девушка. Но она всё равно с трудом верила в происходящее, ибо слишком многое, во что она верила, оказалось вдруг неправдой. «Волшебства не бывает! Так же как и магии!» Как бы не так! Она не сумасшедшая, и ей ничего не привиделось.
        — Разумеется, магия позволяет мне не только принимать на время чей-то образ, но и …
        — Но и убивать!  — быстро закончила за Олега Мария.  — Значит, твой меч не просто меч. Он…
        — Да, он волшебный,  — подтвердил Олег, смотря ей прямо в глаза.  — И ты абсолютно права, Мария, предполагая, что именно магия позволила мне отомстить. Не будь её, я давно погиб бы. Я уничтожил почти всю банду Молота, получили своё и продажные твари-милиционеры во главе с капитаном Петренко, и прокурор Саровска, и ещё многие другие. Магия помогла мне восстановить справедливость. А она должна быть на этом свете. Понимаешь? Справедливость должна быть. Не только на том свете, но и на этом, здесь, и сейчас.
        Мария опустила голову и тихо спросила:
        — И кто ещё на очереди?
        — Ворон и губернатор.
        — Губернатор?  — удивление Марии было вполне искренним.  — Не понимаю. Он-то тут причём?
        — А это именно он заказал жизнь моего сына. Ему нужны были внутренние органы моего сына, чтобы оказать услугу одному очень важному лицу. Это называется бизнес. Жизнь моего сына в обмен на денежный контракт.
        — Но как же так,  — неуверенно начала Мария,  — может быть он не знал…
        — Что не знал?!  — вскричал Олег.  — Откуда берутся донорские органы?! Нет, он прекрасно это знал. Более того, он сам был в доле в этой торговле человеческими жизнями. Что ж, я обещаю, что и он получит свою «долю» наравне с остальными!  — Глаза Олега гневно сверкнули, и Мария ни на секунду не усомнилась, что так и будет.  — Пощады не будет! Никому!
        — И что ты сделаешь с ним? Он же губернатор, его хорошо охраняют. Это слишком опасно.
        — А это всё не имеет значения,  — резко ответил Олег.  — Абсолютно никакого значения. В любом случае, в живых не должен остаться никто!
        — Понятно,  — тихо вымолвила девушка и, задумчиво проведя ладонью по лбу и волосам, отвернулась от Олега. Господи, как же всё запуталось. Голова идёт кругом. Этот человек виновен в смерти её отца, и в то же время его судьба ей не безразлична. Но кто он, черт возьми? Безумец, помешавшийся на мести, бредивший одними убийствами, или всё же человек? Господи, кто же ты, Олег? Мария мотнула головой и вновь повернулась к Олегу.  — Прости, Олег, но что будет с тобой? Ну… ну после того, как ты убьёшь всех?
        — Тоже самое!  — не колеблясь, ответил Олег.
        — Что?!  — широко распахнув глаза, Мария удивленно уставилась на него.  — Что ты имеешь в виду?
        — Когда я говорил, что в живых не должен остаться никто, я имел в виду и себя самого. Я тоже должен умереть.
        — Но… Но почему?  — ошарашенная подобным заявлением еле слышно спросила Мария. Она ничего не понимала. Она думала он просто упивается своими силами и возможностями. И вдруг такое…
        — Почему?  — усмехнулся Олег и замолчал на какое-то время, устремившись взглядом в окно. Затем повернулся к девушке и яростно заговорил, выплёскивая всё то, что накопилось у него на душе: — А ты посмотри на меня внимательно, Мария. Посмотри. Мне двадцать семь лет, а я наполовину седой. И даже магия оказалась бессильной, чтобы вернуть эти волосы к жизни. Что уж тут говорить обо мне. Я потерял всех, всех, кого любил в этой жизни! Зачем мне жить?! Да и потом, взгляни на меня, Мария. Кого ты видишь перед собой? Человека? Нет, безжалостного убийцу! На мне много трупов. В поисках справедливости я залил кровью города области. Я убивал, и теперь родственники убитых мной уже шлют лютые проклятья в мой адрес. Не пытайся возразить мне, Мария, это так, я чувствую это. Даже ты, зная мою историю, продолжаешь в глубине души винить меня за смерть своего отца, считая безжалостным убийцей. Это правда, не спорь со мной. Но поверь, я не виню тебя. Да, в жестокости я превзошёл даже своих врагов. Прав я или нет, это не важно. Но такое чудовище не должно оставаться в этом мире. Я должен уйти. Но поверь мне, я не жалею о
том, что сделал. Кто-то должен был остановить этих нелюдей! И я их остановил! Не знаю, надолго ли, но остановил. Правда и сам стал таким же…
        — Это неправда!  — горячо воскликнула Мария.  — Не наговаривай на себя, ты вовсе не чудовище. Ты человек. Ты очень хороший.
        — Спасибо,  — слабо улыбнулся Олег.  — Но позволь уж мне самому судить о себе.
        — Нет, не позволю!  — с той же горячностью воскликнула Мария.  — Ты многое потерял, многое перенёс. Это правда. Но ты сам говорил мне, что, несмотря на потери, надо жить дальше, как бы это не было тяжело. Ты говорил мне, что я молода и у меня ещё всё впереди. Но ты и сам тоже не стар, почему же ты не хочешь отнести свои слова к самому себе? Ты жив — и это главное! Уверена, ты снова встретишь и полюбишь какую-нибудь девушку, и она подарит тебе сына. Ты снова будешь счастлив, Олег. Поверь мне, надо только захотеть. Нельзя всё время думать о смерти. Это неправильно. А время лечит любые раны.
        Олег печально покачал головой.
        — Это невозможно. Счастлив я не буду. По крайней мере здесь, на этом свете. Во мне уже нет жизни. В моей душе всё горит и пылает, и скоро сгорит дотла. Я живу одной лишь местью и ради мести. Я даже не могу спать. Если я закрываю глаза, то вижу искажённое муками лицо своей жены. Я постоянно слышу голос своего сына, он плачет и зовёт меня: …папа, папочка, пожалуйста, приди за мной, спаси меня. Какой же я отец? Ведь я не смог прийти, не смог спасти его. Понимаешь? Я очень хочу вновь увидеть свою жену и сына и сказать им, что я не виноват, что я любил и люблю их, и что не один из тех извергов, что мучил и издевался над ними не остался в живых. Но я не могу уйти к ним, пока остаётся в живых хоть один из них. Я должен, понимаешь, я должен уничтожить всех виновных. Я должен успеть, иначе не будет мне покоя…  — Он замолчал и пристально посмотрел на девушку. Затем вымученно улыбнулся и тихо сказал: — Спасибо тебе, Мария. Я верю, что ты искренне хочешь помочь мне. Поверь, я ценю твою заботу, но… но мне уже невозможно помочь.
        — Но почему?!
        Олег жестом остановил возражения девушки и, с трудом подбирая слова, тихо продолжил:
        — Я знаю, что ты пытаешься сказать мне. Но поверь, Мария, дело тут даже не во мне. И не в моём нежелании жить. Даже если бы я захотел, я не смог бы остаться. Моя жизнь мне уже не принадлежит. Я заключил сделку: моя жизнь — в обмен на помощь.
        — О боже!  — испуганно выдохнула Мария.  — С кем сделку? С дьяволом?!
        — Нет, не с ним.
        — Тогда с Богом?  — лицо Марии немного посветлело.
        Олег снова отрицательно покачал головой.
        — И не с Богом.  — Он тяжело вздохнул.  — Помнишь, я говорил тебе про волшебника, вернее мага, которого я спас от смерти и в существование которого ты не поверила?
        Мария послушно кивнула — да помню, всё так и есть.
        — Так вот, выслушав мою историю, он сразу заявил, что без помощи магии мне не удастся отомстить за смерть своих близких. Не пытайся возражать мне, Мария, ты прекрасно понимаешь, что это так. Это правда. А совет какого-нибудь доброхота о том, что я мог бы обратиться в правоохранительные органы, а не заниматься самосудом, по крайней мере, кощунственен и циничен. Он просто послал бы меня на смерть, заранее зная, что шансов уцелеть в таком случае, у меня нет. Но, даже зная это, многие дадут мне именно такой совет. И не важно, что будет двигать такими людьми. Страх, цинизм, высокоумие или тупая, бездумная вера в справедливость и закон. Мы-то знаем, что закона в нашей области нет. Может когда-то и был, но сейчас его нет. Продажные чиновники и алчные милиционеры прикрывают друг друга. И всех этих убийц к тому же, прикрывают высокие чины из Москвы, и у них достаточно власти, чтобы прекратить любое честное расследование. Не обманывай себя, Мария, без помощи маги я не продержался бы и суток. Меня просто бы убили, и не важно где. Убийство Вороном твоего отца в хорошо охраняемом следственном изоляторе
наглядный тому пример. Мне нужна была магия. И я её получил.
        Мария молчала, ибо возразить было нечего.
        — Так что совет о поисках справедливости в правоохранительных органах оставим на совести тех, кто его даст. Пусть перед Богом сами ответят за него.  — Олег на мгновенье прикрыл глаза и шумно выдохнул.  — Но вернёмся к Торну. Он сказал, что готов помочь мне и может наделить меня магией, чтобы я на равных мог сражаться со своими врагами. Но если я воспользуюсь магией, то должен буду заплатить. Таковы правила. И я принял условия игры. И принял назначенную цену.
        — И какова же цена?  — еле слышно спросила Мария, догадываясь какой сейчас получит ответ.
        — Моя жизнь!
        — Но это же бред!  — негодующе воскликнула девушка.  — Это глупость! Абсурд! Это был не маг, это был дьявол, дьявол, Олег! Как же ты не понял?!
        Олег протестующе поднял руку.
        — Не спеши с выводами, Мария. Дело вовсе не в Торне. Он сам долго отговаривал меня от мести, но не смог отговорить. Я должен был отомстить, это единственное чего я жаждал. И Торн сдался. А цена… Цену установил вовсе не Торн. Пойми, Мария, магия в нашем с тобой мире запрещена. Торн же — маг из параллельного мира, где магия так же естественна как свет, воздух, вода… А в нашем мире магия запрещена. Я имею в виду могущественную магию, а не её слабые отголоски в виде ворожбы, порчи, сглаза и прочей ерунды. Этот запрет наложен Богом. Используя магию Торна, не важно в каких целях, добрых или злых, я нарушаю этот запрет. И наказание за нарушение только одно — смерть! И оно неизбежно. И, несомненно, оно справедливо… Ты сама представь, Мария, что было бы, если бы в наш мир заявилась вся эта булгаковская бесовщина в виде «команды» Воланда? У нас ведь нет защиты против подобной силы. Нас защищает только Бог. Так что цена не так уж и велика. И я с радостью заплачу её. Чувствую, что мне осталось уже недолго. Поэтому я должен успеть завершить свои дела. Ты, Мария, скоро вновь останешься одна. Но я надеюсь, тебе
не долго придется прятаться, боясь за свою жизнь. Я помогу тебе, а заодно и себе. Я уничтожу и Ворона, и губернатора, и эту банду наёмных убийц. Жаль, до их московских покровителей мне не добраться. Но ничего… Нет, нет, не плачь, Мария, всё будет хорошо. Кончится ночь и снова будет день. И ты вновь улыбнёшься новому утру. У тебя вся жизнь впереди. Не плачь…
        Но Мария уже не слышала его. Прикрыв лицо руками, она только рыдала и приговаривала:
        — Это нечестно… это несправедливо… так не может быть…
        А Олег стоял и смотрел. И в который раз за последнее время. Он не знал, что ему делать. Он не мог успокоить Марию, прекрасно понимая, что это невозможно. Она должна принять неизбежное. Принять и успокоиться. Как бы мы того не хотели, увы, но не всё в наших силах. Не всё…
        Через какое-то время Мария перестала рыдать и подняла на Олега заплаканные глаза.
        — Всё равно, так не может быть. Из любой ситуации должен быть выход. А ты… ты не можешь остановиться, Олег? Ведь если перестать убивать, может быть Бог и оставит тебя в покое? Попробуй. Или ты уже не можешь остановиться, и тебе хочется только одного — убивать?
        Олег тяжело вздохнул.
        — Мария, Маша, пожалуйста, послушай меня. Жизнь — штука сложная, и не всегда справедливая. И, увы, не из каждой ситуации есть выход. Пойми, мы с тобой, помимо нашей воли, попали в жестокую игру, где правила устанавливаем вовсе не мы. И как бы мы того не хотели, у нас нет выбора. Нам его просто не оставили! И тут одно из двух: или мы уничтожим наших врагов, или они нас! Третьего не дано! Так что дело тут вовсе не в моей кровожадности или неуёмной жажде мести. Пойми, Мария, даже если я перестану убивать и произойдёт чудо — Бог пощадит меня, Ворон меня не пощадит и всё равно убьёт. Убьёт как свидетеля убийства моей семьи. Но самое главное, он не пощадит тебя. Ты для него угроза.
        Мария только прикусила губу — возражать было нечего. Олег был прав на все сто. Увы, но очень часто в мире все слова о дружбе, мире, согласии являются лицемерными, ханжескими и глубоко циничными. «Ну почему вам не живёться в мире?!» Знакомые слова? Но, увы, часто тот, кто даёт такие с виду прекрасные советы забывает об одном — мир возможен только в том случае, когда его желают обе стороны. Именно так, и не как иначе! Это касается и отдельных людей, и целых государств и народов. А если одна сторона мира не желает? Тогда бессмысленно, а главное цинично упрекать вторую сторону в разжигании конфликта, ибо ей остаётся только одно — защищаться. А обвиняют-то чаще всего обе стороны… А дружба? А дружба вообще возможна только при взаимной симпатии людей к друг другу. Без неё никак. Чаще всего люди по отношению к друг другу нейтральны, реже испытывают безотчётливую симпатию, а ещё реже, такую же безотчётливую антипатию, и дружба, настоящая дружба, между такими людьми просто невозможна, как бы к ней не призывали. И в жизни такие люди могут лишь держаться в стороне друг от друга, чтобы избежать возможных
конфликтов. И это, наверное, самое разумное, что они могут сделать. Так что, что толку оттого, что она хочет жить в мире, если Ворон этого не хочет?
        — А если милиция?..  — робко начала Мария.  — Если милиция арестует Ворона и его бандитов? Что тогда? Ты остановишься, Олег?
        Олег тяжело вздохнул и на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы успокоиться.
        — Мария, даже это ничего не изменит. Пойми, даже если произойдёт великое чудо, и Ворона вдруг посадят, всё равно остаётся ещё губернатор. Он знает о тебе, а вернее о нас, всё. Знает от Ворона. И не сомневайся — он найдёт способ расправится с нами. Власти и возможностей у него хватит. Будь реалисткой, Мария, арест губернатора — это уже из области фантастики. Такой же как встретить на улице живого волшебника. Людей такого ранга не садят, какое бы преступление они не совершили. Им всегда дают условно или, в самом лучшем случае, минимальный срок. Ну, там, один-два года, да и то, пока они сидели в «сизо» весь этот срок и вышел, и они после зала суда спокойно идут домой. Я знаю, что это несправедливо, но таковы реалии, Мария, и нам от них никуда не деется. Я не пугаю тебя — лучше жестокая правда, чем розовые очки. Пойми, Ворон и губернатор не оставят нас в покое. И я лучше погибну в бою, чем струшу и буду жить в постоянном страхе, что однажды в один момент меня прирежут в ближайшей подворотне. На радость Ворону и губернатору. Нет, я нанесу удар первым. Пусть возмездие настигнет и их. Они должны
заплатить за свои преступления. А смерть не пугает меня. Меня ждут там…
        Олег замолчал и вдруг посмотрел на девушку. Вид у неё был неважный, она выглядела какой-то потерянной и испуганной. И Олег вдруг ясно понял, что говорит совсем не то, что должен. Он должен успокоить её, ободрить, а он… а он, вместо этого, только терзает и мучает её, выплёскивая на неё всю свою душевную боль, злость и ненависть. Но Мария-то не виновата в его бедах, да и в своих, если разобраться, тоже. И Олегу стало стыдно. Мария не желала ему зла. Она только хотела спасти его, хотела просто помочь ему…
        Олег подошёл к девушке, взял её руки в свои и, глядя ей прямо в глаза, мягко сказал:
        — Прости меня, Мария, что накричал на тебя. Мне не нужно было ничего рассказывать тебе. Тебе сейчас и так тяжело, а тут ещё я… Прости меня, я наверное, уже плохо соображаю, вот и несу всякий бред… Пожалуйста, не думай больше ни о чём. Ложись спать, утро вечера мудренее. Поверь мне, завтра будет легче. Всё будет хорошо, вот увидишь.
        Мария отрицательно покачала головой.
        — Это ты прости меня, Олег. Я глупая, наверное, самая глупая девчонка на свете. Судьба жестоко обошлась с тобой. И я не вправе осуждать тебя или что-то советовать. Тебе сейчас и так тяжело, а тут ещё и я пристала со своими глупыми вопросами.
        Олег широко улыбнулся.
        — А теперь ты наговариваешь сама на себя. Ты вовсе не глупая, а добрая и отзывчивая. И самая красивая девушка на свете.  — Глаза Марии широко распахнулись от удивления — таких слов от Олега она не ожидала.  — Не волнуйся, всё у тебя будет хорошо. Завтра ты улыбнёшься новому дню. Однако думаю, на сегодня хватит уже разговоров. Пора спать. Я лягу здесь, на диване, а ты ложись в спальне.
        — Нет, Олег,  — мягко возразила девушка.  — Я вряд ли быстро усну. Поэтому оставь диван мне, а сам иди в спальню. Мне нужно немного побыть одной, подумать…
        — Хорошо,  — не стал возражать Олег.  — Диван так диван. Только обещай мне, что не будешь думать всю ночь и скоро ляжешь спать. Ты должна отдохнуть, Мария.
        — Обещаю,  — улыбнулась Мария.  — Спи спокойно.
        Олег ушёл в спальню, быстро разделся и лёг на кровать, блаженно прикрыв глаза. Он очень устал, но день был прожит не зря. Определённо не зря… Вздохнув, Олег, не глядя, наощупь, вытащил из ножен меч и положил его рядом с собой под одеялом, удобно обхватив рукоятку правой рукой. «Пусть меч будет рядом, он защитит, не выдаст меня. Он прогонит эти постоянные ночные кошмары… Хоть одну ночь проспать бы спокойно. Я так устал…»
        … Пустынный берег реки был залит солнечным светом. Высокое солнце палило нещадно. Олег, задыхаясь от жары и быстрого бега, тяжело дышал. Он спешил, спешил что было сил — и всё равно не успевал. Молот, таща за руку Наташу, достиг берега реки первым. Он торжествующе повернулся к Олегу и громко крикнул ему:
        — Ну вот, ты опять опоздал! Опоздал!  — И злорадно рассмеявшись, всадил невесть откуда взявшийся нож прямо в сердце Наташи.
        — Нет!!!  — что было сил закричал Олег и вмиг преодолел оставшееся до них расстояние. Но тут Молот куда-то исчез, а на руках у Олега осталось только обмякшее тело жены. Глаза Наташи были закрыты, и жизнь стремительно уходила из её тела вместе с горячими потоками крови из глубокой раны на груди.  — Нет, нет! Только не это! Наташа, Наташенька, открой глаза! Очнись, не оставляй меня! Не умирай, я прошу тебя, не умирай! Вернись ко мне! Вернись!
        Но всё было напрасно. Тело Наташи таяло в руках как снег, и вскоре Олег остался один.
        — Вернись! Вернись!  — в отчаянии, обратив ищущий взор к небу, звал он жену.  — Пожалуйста, вернись ко мне! Не уходи!
        И вдруг произошло чудо — холодные ладошки нежно коснулись его лица.
        — Не бойся, я здесь. Я с тобой. Я вернулась к тебе.
        Олег открыл глаза и действительно увидел Наташу. Она с улыбкой смотрела на него и нежно гладила по волосам.
        — Успокойся, всё хорошо, я снова с тобой.
        — Наташа,  — еле слышно прошептал Олег,  — я так люблю тебя, я так боялся, что больше не увижу тебя. Ты так нужна мне. Не уходи, не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня…
        — Не бойся, я не уйду. Я буду с тобой. Всё будет хорошо.
        Олег радостно закивал головой и крепко сжал жену в объятьях. Её тело было прохладным, упругим, от него так приятно пахло и оно не думало таять. Она действительно вернулась. Олег был на седьмом небе от счастья. Он так жаждал чуда, и оно свершилось. Он принялся покрывать лицо и шею Наташи жадными поцелуями, и даже не заметил, как она лёгким движением скинула с себя банный халат и прижалась к нему обнажённым телом. Олег с упоением и неистовой страстью целовал и целовал каждую клеточку восхитительного тела жены, наслаждаясь долгожданной встречей. Как он скучал по ней, как долго ждал этого мгновенья. Она не умерла, она вернулась к нему, вернулась несмотря ни на что. Он больше не потеряет её…
        Не в силах больше терпеть, Олег нежно положил Наташу на спину, раздвинул коленом ей ноги и мягким, но сильным движением вошёл в неё. Наташа, изогнувшись, с готовностью приняла его. Её прекрасные глаза были закрыты, она тоже ждала этого мгновенья, она тоже соскучилась по нему. Олег поцеловал Наташу в губы и счастливо закрыл глаза. На неожиданное сопротивление он вначале даже не обратил никакого внимания, ему было слишком хорошо. Но постепенно, сквозь сладостный экстаз, до него вдруг дошло — его жена оказалась девственницей!
        Этого не может быть! Олег мгновенно протрезвел. Он с широко раскрытыми глазами взглянул на Наташу и с ужасом понял, что это не она. И держит он сейчас в объятьях не жену, а юное тело Марии, и именно с ней он и занимается сейчас любовью. Олег взвыл словно от острой боли, и попытался было выйти из лона девушки, но не успел. Семяизвержение наступило быстрее — его изголодавшееся по женской ласки тело жило своей жизнью, совершенно не подчиняясь ходу его мыслей.
        Олег стремительно откатился на край кровати, сел и с силой сдавил виски руками. Господи, что же он наделал?! Как он мог так поступить с Марией?! Как он теперь посмотрит ей в глаза? А Наташа? Не прошло и девяти дней с её смерти, а он… Олег аж взвыл от ужаса происшедшего. Ночной кошмар не кончился, он получил продолжение наяву…
        — Олег, что с тобой?  — испуганный голос Марии эхом отозвался у него в голове.  — Что с тобой? Ответь.
        Олег только покачал головой. Он не мог заставить себя посмотреть Марии в глаза. Ему было стыдно, ужасно стыдно. Он не должен был так поступать с ней. Не должен…
        — Не смотри на меня, Мария,  — с трудом выдавил из себя Олег.  — Не смотри. Тому, что я сделал, нет оправданья. Я виноват перед тобой. Ты можешь ненавидеть меня и будешь абсолютно права. О, боже, что же я наделал?!
        Но Мария, вопреки его ожиданьям, не стала ни рыдать, ни кричать на него, осыпая проклятьями. Нет, она нежно прижалась к его спине, поцеловала в шею и негромко сказала:
        — Олег, ты думаешь, я буду проклинать тебя? Но за что? Ты вовсе не насиловал меня. Даже не думай об этом. И ты не изменил своей жене. Выбрось это из головы. Не терзай себя понапрасну. Тебя всю ночь мучили жуткие кошмары, ты метался и звал свою жену, умоляя вернуться… Я люблю тебя, Олег, и я сама к тебе пришла и с радостью подарила тебе частицу своей любви. Наверное, моё сходство с твоей женой это всё-таки не случайность. Оно помогло мне открыться. Ты должен жить, Олег. Должен жить несмотря ни на что. Ты уже не один в этом мире. У тебя есть я. И у тебя вновь будет сын. Не отталкивай меня, пожалуйста. И не казни себя. Не надо. Ты не в чём ни виноват. И смерть твоей жены и сына вовсе не на твоей совести. Ты сделал всё что мог. Ты настоящий мужчина. Ты не предал их. Ты до конца боролся за их жизни. Но не всё в нашей власти. Я ещё раз прошу тебя — не казни себя.
        Олег медленно повернулся и удивлённо посмотрел на Марию. Она поняла, поняла всё, что творилось у него в душе. И пусть он не во всём согласен с ней, но видит бог, он благодарен ей за понимание. От её тёплых слов как-то враз стало легче дышать.
        — Спасибо… спасибо тебе, что поняла и простила меня,  — тихо сказал Олег срывающимся голосом.
        Мария только улыбнулась Олегу в ответ. Она смотрела на него, и в её глазах было счастье, они словно светились изнутри, подтверждая слова девушки. Она действительно любила его. Олег, если честно, не был готов к такому повороту событий и совершенно растерялся. Магия тут ему точно помочь не могла. Так же как и меч…
        — Мария, я…  — не уверенно начал он, но девушка быстро приложила палец к его губам.
        — Ничего не говори, я всё понимаю. Об одном только прошу тебя — не убегай сейчас от меня. Просто полежи рядом. Ещё рано вставать. Поспи немного. Кошмары больше не побеспокоят тебя. Я обещаю.
        Олег медленно, стараясь не коснуться девушки, лёг рядом. Мария нашла его руку, легонько сжала её и тихо прошептала:
        — Спи, всё будет хорошо.
        Как раз в этом-то Олег был не очень-то уверен, но, тем не менее, послушно закрыл глаза. И, совершенно неожиданно для себя, быстро заснул. И впервые за последнее время, он спал без сновидений, без этих постоянных кошмаров. Мария, этот чистый, невинный ангел, действительно дала ему немного покоя.

        ГЛАВА 21

        Когда Олег открыл глаза, было уже светло. «Не может быть! Проспал!» — молнией мелькнуло у него в голове. Раньше из-за кошмаров он никогда не спал так долго. Раздраженный Олег хотел было резко вскочить, но тут неожиданно заметил прижавшуюся к нему Марию, и события прошедшей ночи мгновенно всплыли у него перед глазами.
        Воспоминания оказались не из самых приятных, уж больно они были противоречивы и… и неожиданны. Олег недовольно поморщился, но изменить прошлое он, увы, не мог. Что ж, что случилось — то случилось. Он посмотрел на Марию — та счастливо улыбалась во сне, и невольно залюбовался ею. Такой красивой, юной и беззащитной… Он никак не мог разобраться во всей этой мешанине чувств в своей душе, но знал только одно — он никогда не обидит Марию и не причинит ей зла.
        Олег осторожно, стараясь не разбудить девушку, слез с кровати, заботливо укрыл её одеялом, забрал свою одежду с мечом и, прикрыв за собой дверь, тихо вышел из спальни.
        Наскоро умывшись, Олег быстро оделся и, радуясь, что Мария всё ещё спит, торопливо покинул квартиру. Он не хотел столкнуться с проснувшейся Марией, так как совершенно не знал, что ей сказать после всего того, что произошло между ними сегодня ночью. Олег понимал, что его поступок больше похож на трусливое бегство, но ничего лучшего придумать не мог. Оставалось лишь надеяться, что Мария вновь поймёт его и не обидится.
        «Ничего, время лечит»,  — несколько раз повторил он в своё оправданье. Время всё расставит по своим местам. Хотя, вполне возможно, Марию он больше никогда не увидит — Олег чувствовал, что время его пребывания здесь стремительно подходит к концу. А раз так, то надо спешить, нечего тратить время на пустые переживания. У него есть незавершённые дела, и он должен, вернее обязан, довершить их.
        Улица встретила его лёгким морозом. Поправив висевший на поясе меч, Олег мельком взглянул на низкое красное солнце висевшее на домами, быстро натянул на руки кожаные перчатки, позаимствованные у покойного Добрынина, и торопливо зашагал к оставленной вчера во дворах машине.
        Кроме перчаток, Олег позаимствовал у Добрынина и длинное чёрное пальто с шарфом, а также норковую шапку взамен его спортивной шапочки. Кожаная куртка, увы, пришла вчера в полную негодность из-за двух крупных порывов на спине, полученных неизвестно где — во всяком случае, Олег никак не мог припомнить, где он так мог порвать свою куртку. Впрочем, это мало печалило его, и старую одежду, собранную в большой пластиковый пакет, он без всякого сожаления выкинул в ближайший мусорный контейнер.
        Избавившись от пакета с одеждой, Олег вполне стал походить на обычного интеллигента, человека умственного труда, спешащего утром по своим делам. Этакий школьный учитель. Ничего подозрительного или опасного. И только заглянув в его глаза, можно было понять, что это совсем не так. Но прохожих в этот час было совсем мало, и Олег благополучно добрался до машины Ворона.
        Как ни странно она оказалась на месте. Никто даже не покушался на неё. Олег отключил сигнализацию и попробовал завести машину. Везение не оставило его и тут — машина завелась что называется «с полпинка».
        Оставив машину прогреваться, Олег внимательно посмотрел по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, быстро открыл багажник. Трофейный «калашников» тоже лежал на месте. Подумав немного, Олег оставил автомат в багажнике, сейчас он ему пока не нужен, а для всяких непредвиденных случаев в дороге ему вполне хватит и меча с медальоном.
        Олег уже решил, что для проезда мимо постов ГАИ он использует иллюзию старого задрипанного «запорожца» с древним дедулей за рулём. Это должно было непременно сработать. Ну, а если нет, то в ход пойдёт меч и мощный мотор. Он должен попасть в Новошатровск, и он туда попадёт. Губернатор и Ворон ждут его.
        Окончательно решив всё для себя, Олег сел за руль и медленно выехал со двора. Итак, его последняя охота началась. Если всё получится, и удача не отвернётся от него, то сегодня падут его последние враги, и он станет свободным от своей клятвы. И он сможет предстать перед Богом и перед своими близкими с чистой совестью.
        Выезжая со двора, Олег не обратил никакого внимания на подозрительного субъекта, стоявшего возле угла дома. Это был всё тот же Коля-Щербет, возвращавшийся домой после удачной ночи. Он всё-таки стырил из одной «девятки» новенькую магнитолу и за хорошие «бабки» скинул её одному знакомому «кавказцу». После этого немного посидел с корешами, выпил и даже выиграл у них немного в карты. Так что настроение у него было преотличное. Олег и его новенькая «иномарка» вновь привлекли внимание Щербета. Глубокая зависть снова проснулась в его душе. Вот бы заиметь такую… Проводив «Вольво» завистливым взглядом, он тяжело вздохнул и уныло поплёлся дальше. Эта проклятая «иномарка», будь она неладна, испортила-таки ему настроение. Это ж надо, испоганить такое чудесное утро, всё теперь весь день пойдёт наперекосяк…
        Думая так, Щербет как в воду глядел. Через два часа к нему на квартиру заявится авторитетный вор по кличке Коля-Мокрый, пинком подымет его с тёплой постели и, смачно ругаясь, погонит его усталого и полусонного на холодные улицы Саровска искать, разыскивать украденную вчера в Новошатровске машину Ворона.
        Ворон не поскупился и пообещал за информацию о своей угнанной машине весьма крупную сумму денег. На её поиски был брошен весь криминальный мир области. Последний раз машину видели вчера вечером, направляющуюся в сторону Саровска. Ворон лично позвонил ночью Коле-Мокрому и попросил его организовать поиски машины здесь, в Саровске. После гибели Молота, Коля-Мокрый рассчитывал подмять город под себя, и помощь Ворона в этом деле была ему как нельзя кстати. Поэтому Коля естественно согласился помочь и теперь из кожи вон лез, чтобы поскорее найти эту проклятую машину, пока его не опередили конкуренты (ведь вряд ли Ворон позвонил лишь ему одному). А Саровск, даром, что город небольшой — чтобы обыскать его требовалось и время и люди. Поэтому и понадобился ему Коля-Щербет.
        Никуда Щербету естественно идти не хотелось, но после пары добрых оплеух он очень быстро изменил своё мнение и довольно шустро собрался. И только возле самой входной двери до него вдруг дошло, что ищут-то как раз ту самую «иномарку», что он видел вчера и сегодня утром. Недолго думая, он сообщил об этом Мокрому.
        Обрадованный Коля-Мокрый вмиг вытряс из Щербета всё, что тот знал и, не теряя времени, тут же позвонил Ворону. Он торопился — пусть машину он не нашёл, но всё же кое-что узнал, глядишь Ворон не забудет его и отблагодарит даже за эту небольшую, незначительную помощь.
        Но Коля напрасно переживал, Ворон, выслушав его, про похищенную машину даже не заикнулся, его куда больше заинтересовали сведения о похитителях. Узнав, что Мокрому известна квартира, где осталась девка-похитительница, Ворон, не сдержавшись, радостно вскрикнул и тут же пообещал Коле-Мокрому свою поддержку, заявив, что теперь хозяином Саровска будет он, и только он.
        Убрав телефон, Коля-Мокрый довольно потёр руки — наконец-то удача улыбнулась ему. Ему уже сорок два, за плечами пара ходок к «хозяину», причём обе за вооружённый грабёж, есть заслуженный авторитет в криминальных кругах, есть и своя «бригада» в десяток человек — теперь самая пора заняться серьёзными делами. С помощью Ворона он махом подомнёт под себя всех конкурентов и тогда… Нет, правду бывалые люди говорят: удачу надо ловить. Ловить своими руками. Главное не упустить свой шанс и вовремя подсуетится.
        Но дело ещё не сделано — Ворон приказал проследить за квартирой, где осталась девка-похитительница и не упустить её до его приезда. Поэтому Мокрый быстро схватил сонного Щербета за шкирку и потащил его на улицу показывать ему тот самый дом и квартиру, где остановились автомобильные угонщики.
        Полусонный Щербет соображал плохо, но после двухсот граммов водки, что щедро плеснул ему Мокрый, быстро вспомнил и дом, и двор, и даже окна квартиры.
        Мария в это время всё ещё безмятежно спала, даже не подозревая, что её тайное убежище уже раскрыто и обложено врагами со всех сторон. Судьба никак не хотела дать ей передышку…

* * * * *

        Площадь Советов. Главная площадь Новошатровска. Олег внимательно оглядел её, словно видел в первый раз. Смешно, он много раз бывал здесь с женой и сыном, когда приезжали в Новошатровский цирк, но никогда не думал, что будет стоять здесь с оружием в руках и хладнокровно планировать убийство первого лица области.
        Олег невольно усмехнулся и незаметно поправил висевший на плече автомат. Пальто Добрынина было ему великовато, зато теперь отлично скрывало оружие. На сей раз Олег изменил своему правилу и кроме верного меча и медальона взял с собой оружие врага — «калашников». «В бою любое оружие лишним не бывает»,  — справедливо рассудил он. Но это было не всё, была ещё одна причина, по которой он взял с собой автомат. Олег решил использовать его, чтобы подставить Ворона. Если с покушением на губернатора ничего не выйдет, тот обязательно должен был подумать, что заказчиком убийства является Ворон. Для этой цели Олег перенёс с найденной в «Вольво» зажигалки Ворона его отпечатки на приклад «Калашникова». Магия медальона позволила без труда произвести данную операцию. Сам он естественно будет стрелять в перчатках, а затем, ежели что, сделает анонимный звонок… Но это всё так, на всякий случай, дурацкая перестраховка. Неудачи быть не должно — он убьёт и губернатора, и Ворона. Убьёт сам, лично, без чьей-то помощи.
        Пока всё складывалось удачно. До Новошатровска он доехал быстро и, самое главное, без всяких проблем. Задрипанный «запорожец» никто даже и не подумал останавливать, в то время как остальные машины «шерстили» безбожно. Олег бросил машину во дворе меж домов рядом с площадью Советов. Забрав с багажника автомат, он, не оглядываясь, ушёл, оставив ключи торчать в замке зажигания. В любом случае, он сюда больше не придёт.
        Через пять минут после ухода Олега, «запорожец» — это древнее чудо советской автотехники, внезапно, прямо на глазах у болевшего с похмелья дворника Тимофеича, превратился вдруг как в сказке в новое, сверкающее хромом «Вольво». Тимофеич, как ч6еловек глубоко верующий, узрев такое чудо, несколько раз неистово перекрестился, а затем, подняв упавшую было в снег лопату, бегом бросился в свою каптёрку, где ещё осталась в заначке непочатая поллитровка. После чего Тимофеич на работу больше не вышел. Оно и понятно — снятие стресса процесс довольно длительный…
        На площадь Советов Олег пришёл не зря. Именно здесь, в старом здании обкома, располагалась резиденция губернатора. Олег не знал на каком из этажей находится кабинет губернатора, ему было всё равно. Равно как и количество находившихся в здании охранников. Он войдёт туда под видом Ворона, а затем… а затем всё произойдёт также как и с прокурором Саровска. Губернатор ответит за всё, сегодня ему нанесёт визит сама старуха-смерть…
        Олег скосил глаза на огромную доску почётных граждан города и впился яростным взглядом в ненавистное лицо Рыкова Владимира Анатольевича — хозяина Новошатровской области. Сорок девять лет, а уже царь и бог местного разлива. «Сам» на сленге местного чиновничья. Лицо круглое, пухлое, можно даже сказать умильное и добродушное. Но вот глаза отнюдь и отнюдь недобрые — какие-то настороженные, недоверчивые, хищные. Именно хищные. Впрочем, добрый человек губернатором никогда и не станет. Тут нужна железная воля и волчья хватка, чтобы безжалостно загрызть соперников и недоброжелателей. Олег знал, что в борьбе с врагами губернатор не брезговал ничем — в ход шло всё, начиная с запугивания и подкупа и кончая убийствами. Крест рассказал ему всё. Но сегодня эпоха Рыкова закончится, сегодня к нему придёт тот, кого нельзя купить и запугать, кого совершенно не страшит местное карманное правосудие. Пришло время и ему заплатить по счетам.
        Прижав к боку автомат, Олег двинулся через площадь к резиденции губернатора.
        Олег успел сделать всего несколько шагов, когда колонна из трёх автомашин, выехавших откуда-то сбоку от здания, привлекла его внимание. Он мельком взглянул на машины и вдруг резко остановился — в одной из машин сидел губернатор. Это был он, Олег узнал его — затемнённые окна автомашины были бессильны против магии медальона.
        Олег в ярости выругался — неожиданный отъезд губернатора путал ему все карты. Ждать его возвращения обратно Олег не мог — слишком был велик шанс упустить губернатора, ибо нет никакой гарантии, что тот вернётся сегодня, а стрелять на людной площади ему очень не хотелось. Но выбора ему не оставили, и Олег, мысленно выругавшись, двинулся на перехват колонны.
        Итак, перед ним три машины. Впереди — обычная милицейская «девятка» с красно-синими мигалками. Она не в счёт. За ней — огромный чёрный «Мерседес». В нём на заднем сиденье вольготно расположился губернатор. Слава богу, он сидел там один, секретарь губернатора, или кто он там, сел впереди, рядом с водителем. За «Мерседесом» следовал чёрный джип с охраной, пять человек. Но и они не помеха. Главная помеха — это люди, что гуляли по площади. Они-то не должны были пострадать. Ни в коем случае.
        Олег торопливо пересёк незримый людской поток и облегчённо вздохнул — наконец-то, между ним и целью ничто не стояло. За те несколько секунд, что у него были, он успел продумать всё. Губернатора не спасёт его неожиданный отъезд — Олег воспользуется магией медальона. Он пустит огненный шар, всёиспепеляющий огонь волшебника. Этот шар пробьёт корпус машины и сожжёт врага.
        Итак, решено. Олег резко остановился, вытянул правую руку вперёд и мысленно отдал приказ. Медальон мгновенно нагрелся, внутри Олега что-то словно полыхнуло обжигая его внутренности острой болью, затем прошла секунда, другая и… и ничего. Медальон Торна отказался выполнить приказ.
        Олег был в шоке, к подобному он совершенно не был готов — ведь до этого магия медальона никогда не подводила его. От безудержной ярости Олег аж заскрежетал зубами, но затем, в отчаянии, боясь, что враг может уйти, резким движением сорвал с плеча автомат, передёрнул затвор и торопливо нажал на спусковой крючок.
        Славящийся своей безотказностью «калашников» не подвёл и на этот раз — рой смертоносных пуль, к большому облегчению Олега, плотным потоком устремился к «Мерседесу».
        Олег стрелял не целясь, прямо с рук, ненависть вела его, и он не промахнулся — все его пули попали точно в цель, в заднюю дверь «Мерседеса», за которой скрывался губернатор. Олег уже жаждал услышать звон разбитого стекла и предсмертные хрипы врага, но вместо этого узрел, как его пули бессильно отскочив от металла дверцы, градом посыпались на асфальт…
        — Что за чёрт!..  — Взбешённый Олег успел выпустить полный рожок, прежде чем понял, что корпус машины ему не пробить. Этот проклятый «Мерседес» оказался бронированный. От новой неудачи у Олега перехватило дыхание, он не смог даже выругаться. Да что это за невезенье такое!!!
        Теперь Олег был в полной растерянности. Его мозг лихорадочно искал выход и не находил. Олег был уже на грани паники, когда, наконец, понял, что он ещё может сделать — прострелить колёса! Да, он прострелит колёса и когда этот чёртов «Мерседес» остановится, он воспользуется своим мечом. Его меч вскроет бронированный автомобиль как простую консервную банку, и он доберётся до жирного тела губернатора…
        Не отрывая взгляда от начавшего стремительно набирать скорость «Мерседеса», Олег быстро поменял рожок (благо их было два, перетянутых изолентой) и передёрнул затвор. Врёшь, сволочь, не уйдёшь!
        Но прежде чем он успел нажать на курок, рядом с ним засвистели пули — это опомнившаяся охрана губернатора открыла ответный огонь.
        Скорее инстинктивно, чем под действием разума, Олег быстро развернулся и выпустил по джипу длинную очередь. Автоматные пули попали в ближайшее переднее колесо. Джип, разворачивающийся в сторону Олега, сразу начал заваливаться, а затем, немного подпрыгнув, с грохотом рухнул на бок и, высекая тучи искр, покатился по асфальту. Олег отстранённо улыбнулся — вот она первая удача, хоть одной проблемой стало меньше.
        «Мерседес» губернатора как раз поравнялся с ним. Олег, не тратя время на тщательное прицеливание, тут же выпустил длинную очередь по его колёсам. Он вновь попал, и вновь боль разочарования ожгла его душу. Немцы, будь проклята их аккуратность и педантичность, предусмотрели всё, в том числе стрельбу и по колёсам. Чтобы вскрыть их бронированную крепость нужен был крупнокалиберный пулемёт, а его-то как раз у Олега и не было.
        Олег аж волком взвыл от разочарования. Подлый враг уходил от заслуженной расплаты, а он ничего не мог сделать. Олег видел в боковом окошке бледное лицо губернатора, тот был так рядом… На короткий миг их взгляды вдруг встретились. Рыков, заглянув в глаза своему несостоявшемуся убийце, в ужасе отшатнулся, он увидел в них лишь полыхавшую ненависть и решимость довести это дело до конца. И Рыкову вдруг впервые стало по настоящему страшно. Этот человек не остановится ни перед чем, ему плевать на его высокий статус, на защиту государства и кучу охранников, ему нужен только он, и, рано или поздно, этот человек найдёт его и убьёт.
        Олег, поймав взгляд губернатора, поднял ствол автомата и в бессильной ярости выпустил последние пули прямо ему в лицо. Рыков в ужасе упал на пол между сиденьями и как маленький мальчик прикрыл голову руками. Он слышал, как пули попадают в стекло и корпус машины, и каждый раз испуганно вздрагивал. Ему очень хотелось жить…
        В этот момент в ход развития событий внезапно вмешалась новая сила. Милицейская «девятка» из кортежа губернатора резко остановилась на краю площади. Из неё стремительно выкатился вооружённый автоматом «гаишник» и, припав на одно колено, открыл по Олегу огонь.
        Безызвестный «гаишник» оказался на редкость метким стрелком. Его первые же пули попали в Олега и тот, совершенно неожиданно как для себя, так и для окружающих, внезапно вспыхнул ярким кроваво-красным пламенем.
        Страшное пламя с рёвом взвилось на высоту более трёх метров. Резкая, парализующая боль на мгновенье скрутила Олега. Он ничего не видел и с трудом мог дышать. Бросив ненужный автомат, он на непослушных ногах устремился в сторону близлежайших домов. Ему никто не мешал: «гаишник» стрелять перестал, а случайно оказавшиеся на его пути люди в панике разбегались.
        Олег, с трудом видя сквозь бушующее пламя, заскочил за угол ближайшего дома, обо что-то споткнулся и, не устояв на ногах, кубарем покатился по асфальту. «Всё, мне конец!» — мелькнуло у него в голове.
        Но, как ни странно, это падение внезапно помогло ему — странное пламя вдруг резко погасло, а через какое-то время исчезала и боль, и к Олегу вновь вернулось зрение. «Что за чертовщина!» Сидя на земле, Олег с удивлением ощупывал себя, ничего не понимая. Ни ран, ни ожогов, ничего. Объяснение тут могло быть только одно — похоже, медальон, так подведший его в начале, вновь спас ему жизнь. Адское пламя, вызванное жуткой магией медальона, сожгло все предназначавшиеся для него пули, а заодно и заставило его поскорее убраться с площади. Подальше от смерти…
        Да, от смерти. Олег не обманывал себя. Неизвестный «гаишник» попал в него несколько раз и, если бы не проснувшийся медальон, он был бы уже сейчас мёртв. Ну, «гаишник», будь ты неладен, выскочил же словно чёрт из табакерки…
        Однако, как ни странно, Олег совершенно не испытывал к нему никакой ненависти, хотя и должен был бы. Нет, этот парень просто честно выполнил свой долг. Более того, он проявил героизм. Он ведь мог уехать и его никто бы не осудил — как же, он ведь спасал жизнь губернатору, но нет, он остался и, пытаясь спасти метавшихся в панике по площади людей, уничтожил вооружённого террориста. Он спасал чужие жизни. Нет, этот «гаишник» заслуживает только уважение. Побольше бы таких людей, глядишь, и он не стал бы сегодня «террористом». А в том, что люди назовут его не мстителем, а именно террористом, он нисколько не сомневался. Купленная властью пресса будет в этом вопросе единодушна. Причем к слову «террорист» добавят ещё и эпитет «обезумевший». Ну, да ладно, хрен с ними, с этими писаками, пусть пишут, что хотят, а ему пора уходить.
        Олег рывком поднялся с асфальта, наложил на себя иллюзию пожилой почтальонки и, не глядя по сторонам, скорым шагом пересёк внутренний двор между домами. Скоро он был уже на соседней улице.
        Сделав небольшой круг, Олег вновь вышел на площадь Советов. Недавнее неудачное покушение на губернатора не уменьшило его решимости довести дело до конца. Это всего лишь мелкое, досадное недоразумение. И не более того. Он ещё жив, так что ничего ещё не кончено!
        Он войдёт в здание губернаторской резиденции, как и планировал ранее, и найдёт там Ворона. Найдёт и убьёт. Но перед смертью Ворон выложит всё: и про свою команду профессиональных убийц (их потом тоже нужно будет повидать), и про губернатора. Вернее про его убежище. Олег не сомневался, что губернатор теперь засядет с кучей охранников в каком-нибудь укромном уголке и будет ждать, пока не поймают террориста.
        «Ничего, как только я узнаю, где ты прячешься, то непременно нанесу тебе визит, дорогой товарищ Рыков»,  — мысленно пообещал Олег губернатору, обводя глазами площадь.
        Народу на ней не убавилось. Кажется, даже стало ещё больше. Что, впрочем, понятно — любое происшествие всегда привлекает зевак. Но милиции и ОМОНа пока не видно. Ничего, скоро появятся. И в большом, очень большом количестве. Значит, надо поторопится. Олег понимал, что счёт идёт сейчас на минуты, если не на секунды. Ему нужно поскорее попасть в резиденцию губернатора. Он должен найти Ворона. Просто обязан найти. Он ключ ко всему. И Олег торопливо двинулся дальше.
        Вскоре небольшая, плотно сбитая группка людей привлекла его внимание. Они что-то рассматривали на асфальте и о чём-то тихо говорили. Олег подошёл ближе.
        — Надо же, так не повезти. Попасть под колёса…
        — Это губернаторская машина ее сбила. Я видела… водитель со страху не видел ничего…
        — Верно, верно. Водила даже не попытался затормозить или отвернуть в сторону, сбил словно куклу. Хорошо хоть мальчонка не пострадал,  — с жалостью в голосе произнесла пожилая женщина в синем платке.
        Олег взглянул в просвет между людьми и невольно остановился. На холодном асфальте лежала молодая женщина, наверное, его лет, или даже ещё младше. Лицо её было всё в крови, и лужа крови под ней медленно, но неуклонно увеличивалась в размерах. Растерянные люди стояли вокруг, не зная, что и предпринять.
        Женщина тяжело, прерывисто дышала. Из чуть приоткрытых губ, толчками выходила ярко-красная пузырящаяся кровь. Глаза её были закрыты. Даже человеку весьма далёкому от медицины было понятно, что женщина умирает. Это понимали все. Все, кроме маленького мальчика, припавшего к груди женщины и слёзно просившего:
        — Мама, мамочка, не умирай. Открой глаза. Я здесь, я с тобой, ну посмотри же на меня.
        Ребёнок взял мать за руку, крепко прижал к своей груди и вновь заговорил, глотая слёзы:
        — Мама, не умирай, я прошу тебя, не умирай. Посмотри на меня. Открой глаза. Пожалуйста, не умирай,  — не сдавался он и начал целовать её руку.
        Олег молча смотрел на ребёнка и душа его разрывалась на части. Он должен был идти, у него свой долг, своя цель, своя миссия, которую он обязан завершить. Обязан, иначе всё сделанное будет напрасным. Но в тоже время он не может уйти, просто пройти мимо. Совсем недавно он точно также бился над телами своей жены и сына и точно так же, как и этот маленький мальчик, ничего не мог сделать. Женщина умирала. А ведь это его вина, его и только его. Невинная жертва, пострадавшая от его мести. И этот маленький мальчик скоро потеряет свою мать. Потеряет, если только… если только не вмешается он.
        Олег, в который раз проклял свою судьбу, которая вновь поставила его перед тяжелейшим выбором. Опять дилемма, что же важнее для него: месть или совесть?
        Бросив яростный взгляд на губернаторскую резиденцию, Олег убрал иллюзию пожилой почтальонки и решительно двинулся сквозь толпу к умирающей женщине. Это его грех, и ему его искупать.
        — Расступитесь, я врач, я могу помочь,  — громко говорил он, и люди почтительно расступались, пропуская его вперёд. Ребёнку и его матери хотели помочь все.
        Олег опустился на колени перед женщиной и сильно надавил на её виски кончиками пальцев. Затем закрыл глаза и мысленно приказал медальону начать лечение. Торн показывал, как это делать, но теперь всё зависело от того, отзовётся ли медальон на его призыв или проигнорирует, как это было при нападении на губернатора.
        Олег замер в томительном ожидании, и вскоре его сердце радостно забилось. Медальон отозвался, он поможет, он спасёт умирающую женщину. И Олег вернёт свой долг…
        Сквозь руки Олега потекло незримое тепло, оно быстро растекалось по телу женщины и вскоре её затрясло. Несильно, но затрясло. В толпе возбужденно заголосили, но Олег не отпускал пальцев — лечение прерывать было нельзя.
        Прошло пару минут, и Олег почувствовал тихий, едва заметный толчок — это медальон закончил свою работу. Теперь руки можно убрать. Олег медленно, с опаской открыл глаза и выжидающе посмотрел на женщину. Помог ли ей медальон или же его лечение только добило её?
        Кажется прошла целая вечность прежде чем женщина громко закашляла, выплёвывая изо рта сгустки крови, а затем широко распахнула глаза.
        — Где я? Что со мной?  — удивлённо спросила она, обводя недоумевающим взглядом склонившихся над ней людей.
        — Мама, мамочка, ты очнулась,  — радостно закричал мальчик и трепетно прижал её руку к своему лицу.  — Ты больше не будешь умирать? Правда, ты ведь не будешь больше умирать?
        — Нет, она больше не будет умирать, она останется с тобой,  — положив руку на плечо мальчика, тихо сказал Олег. И, обернувшись к людям, громко добавил: — Но ей всё равно нужно в больницу. И срочно!
        — «Скорую» уже вызвали,  — дружно ответили в толпе.  — Она уже едет.
        — Вот и хорошо. А мне пора,  — негромко сказал Олег и торопливо поспешил прочь от изумлённых людей — такого чуда они ещё не видели. Нужно уходить, пока они не опомнились. А то ещё чего доброго начнут благодарить, и это всё дотянется до приезда милиции. А вот, кстати, и они, легки на помине…
        Совсем рядом послышался вой приближающихся милицейских сирен. Пользуясь тем, что люди дружно посмотрели в их сторону, Олег вновь набросил на себя иллюзию старой почтальонки и скорым шагом устремился к губернаторской резиденции.
        Когда люди опомнились и вновь попытались было отыскать неизвестного спасителя, его уже не было. Молодой парень бесследно исчез.
        — Чудо! Чудо!  — изумлённо зашептались в толпе.  — Это был ангел! Настоящий ангел!
        И многие потом вспоминали, что видели белый свет, исходивший от склоненного на раненой женщины Олега. Кто-то даже узрел крылья у него за спиной, когда он поднимался с колен. Но никто, увы, не смог запомнить его лица…
        Вой милицейских сирен раздавался всё ближе и ближе. Олег спешил как мог, но выйти из роли пожилой женщины он тоже не мог — это выглядело бы совсем нелепо: старушка лет шестидесяти неслась бы по площади как молодой сайгак, или, хотя бы, как юная пионерка. Явная глупость! И Олег, злясь на себя, с трудом сдерживал своё нетерпение.
        Джип губернаторских охранников по-прежнему валялся на боку, а вот их самих что-то не наблюдалось. Где же они, черт их побери?! Куда делись? Олег обеспокоено покрутил головой. А-а, вот и они, любезные… Бегали, значит, посмотреть на останки сгоревшего террориста, и, судя по их кислым рожам, ни хрена там не нашли. Неповезло! Понимаю! Олег внутренне усмехнулся и продолжил свой путь. Охранники губернатора его больше не интересовали.
        Он успевал. До резиденции губернатора оставалось не более пятидесяти шагов, Олег уже подумывал было сменить иллюзию почтальонки на морок Ворона, когда двери здания вдруг открылись, и из них вышел никто иной, как Ворон собственной персоной.
        Его появление было для Олега столь неожиданным, что он невольно остановился.
        Ворон спустился с крыльца, скользнул по площади быстрым внимательным взглядом и, не обнаружив ничего подозрительного, скорым шагом направился к располагавшейся неподалёку автомобильной стоянке.
        Заинтригованный Олег направился вслед за ним, неспеша однако, его догонять. Ворон явно хотел с кем-то встретиться.
        На самом краю автостоянки стояла тонированная вишневая «девятка». Из нёе поспешно вылез какой-то плотно сбитый мужчина в чёрной кожаной куртке и торопливо направился навстречу Ворону. В мужчине явно было что-то знакомое… Олег пригляделся и с удивлением узнал в нём Ската.
        Какой приятный сюрприз! Изумлённый Олег даже остановился, до конца не веря своим собственным глазам. Затем плотоядно улыбнулся: вот так удача, не повезло с губернатором — что ж, отыграемся на Вороне и банде Ската! Глядишь, то на то и выйдет. Всё-таки есть на свете справедливость…
        — У нас всё готово,  — не тратя время на приветствия, быстро доложил Скат.  — Можем ехать.
        — Отлично,  — зло скалясь, буркнул Ворон, сжимая правую руку в кулак.  — На сей раз, они от нас не уйдут! Адрес девки мне известен. Жмём в Саровск.
        Скат согласно кивнул, и они поспешили к машине.
        До Олега смысл сказанного дошёл отнюдь не сразу. Какая девка? Какой Саровск? О чём это они? И только потом он врубился. Мария! О боже! Они нашли квартиру журналиста! Но как?! Он не мог ошибиться и навести их на след. Может быть снова Мария?.. А, впрочем, какая теперь разница? Нужно немедленно перехватить Ворона и его головорезов.
        И Олег, наплевав на все приличия, бросился к вишнёвой «девятке». Только бы успеть!
        Только бы успеть!..
        Но пятьдесят шагов есть пятьдесят шагов. Ворон со Скатом естественно заметили несущуюся к ним бабку, но не обратили на неё никакого внимания. Они лишь недоумённо пожали плечами, сели в «девятку» и та тут же, отчаянно визжа колёсами, рванула со стоянки.
        Олегу не хватило всего каких-то десяти шагов. Каких-то несчастных десяти метров…
        Это была катастрофа. Олег едва не взвыл от ярости и отчаяния. Чертовщина какая-та… Мало того, что он упустил губернатора, так он ещё как последний идиот умудрился проворонить и Ворона (идиотская конечно тавтология, но сути дела это совершенно не меняет). А заодно, он ещё каким-то образом умудрился подставить под удар и Марию. Хорошее начало дня, ничего не скажешь! Полный провал по всем пунктам. Олег никак не мог понять, как Ворону удалось так быстро выйти на квартиру журналиста. Ощущение складывалось такое, что это не он, а его враги владеют теперь магией.
        Магия! У Олега аж скулы свело, когда он вспомнил, как медальон отказался выполнить приказ об уничтожении губернатора — горел бы он сейчас в аду синим пламенем… Да-а, был упущен такой прекрасный шанс… Но самое обидное заключалось в том, что причина, по которой медальон отказал ему в помощи, увы, так и осталась неизвестной, и, следовательно, полностью полагаться теперь на медальон нельзя, может снова подвести…
        Да-а… Одна неудача за другой. Но ныть и расслабляться сейчас нельзя — Ворона нужно догнать и уничтожить. Хрен с ним, с этим губернатором, пусть пока живёт. Спасти Марию для него гораздо важнее. Но вот как?
        Спасение умирающей женщины потребовало слишком много энергии. Олег с грустью констатировал, что медальон почти пуст. Увы, доброе дело весьма дорого обошлось ему. Нет, он вовсе не жалел, что вернул маленькому мальчику его мать, но теперь ему самому придётся тяжело, очень тяжело. Он должен спасти Марию, должен спасти её любой ценой, иначе её смерть тяжким грузом ляжет на его совесть. И он не сможет со спокойной душой покинуть этот мир. Нет, только не это. Это неприемлемо. Но что же теперь делать?
        Голова Олега раскалывалась от тяжких мыслей, но он никак не мог найти выход из создавшейся ситуации. Для начала ему нужно добраться до Саровска. Надо, но как? Машина Ворона, увы, отпадает — слишком заметная, а ему не хватит энергии, чтобы снова создать и поддерживать на всём протяжении пути иллюзию старого «запорожца» с таким же древним водителем. А без этого их остановят на первом же посту. Ясно ведь как божий день, что теперь, после неудачного покушения на губернатора ГАИ и милиция непременно зашевелятся и будут действовать с удвоенной энергией. Так что такси, как вариант, тоже отпадает. У всех мужчин будут обязательно проверять документы, а у него их просто нет. Создать иллюзию пожилой женщины? Тоже не выход, у него нет в медальоне столько энергии, ещё чего доброго превратишься по дороге из женщины в мужчину — то-то будет сюрпризом для водителя такси… Нет, вариант с такси полностью отпадает, да и остатки энергии в медальоне лучше поберечь. Что ещё остаётся? Отобрать машину и документы у какого-нибудь частника?
        Олег недовольно поморщился — это конечно выход, но на такое он пойдёт только в самом крайнем случае. Незачем причинять посторонним людям зло, оно ведь имеет свойство возвращаться, причём в самый не подходящий момент. Мало ему, что ли, той молодой женщины на площади?..
        Надо думать. И думать быстрей, время идет. Олег покрутил головой по сторонам и вдруг радостно вскрикнул. Автовокзал! Как же он забыл про него. Он же совсем рядом, метров триста всего. А автобусы ходят в Саровск считай каждые полчаса, и их в ближайшее время точно никто проверять не будет. Террорист на автобусе, без своей машины — это же абсурд! Итак, решено, бегом на вокзал. Он приедет, конечно, позже, чем Ворон, но его ему всё равно не обогнать. Тут может помочь разве что вертолёт, или ковёр-самолёт, но эти вещи уж совсем из области детских сказок…
        Дальнейшие двадцать минут прошли как во сне, как один миг. Олег торопился как мог и успел вовремя — ближайший автобус на Саровск отходил через пять минут. Отстояв небольшую очередь, Олег быстро купил билет и вскоре уже сидел в автобусе, нервно поглядывая на часы. Давай же, поехали… Но вот пожилая женщина-контролёр, сказав последнее «Доброго вам пути», покинула автобус, и тот, закрыв за ней дверь, плавно тронулся в путь.
        Только тут Олег немного расслабился и вздохнул свободнее. Кажется, получилось. Он окинул взглядом салон, так, на всякий случай. Ничего подозрительного. Пассажиров было немного, человек пятнадцать — оно и понятно, утро ещё. В основном одни женщины и пара подростков. На него никто не обращал никакого внимания. Ну, и слава богу! Олег поправил на поясе меч и уселся поудобнее, одновременно радуясь, что купил билет последним — и сидит он один, и за ним никого нет, некому будет подглядывать. Так что можно расслабиться и спокойно подумать, что делать дальше. Ошибок ему больше допускать нельзя.
        Вопреки опасениям, путь до Саровска прошёл без эксцессов. Их автобус, в отличие от легковушек и грузовиков, никто и не подумал останавливать — так, проводили внимательным взглядом. Непосредственно до Саровского автовокзала Олег не поехал, он вежливо попросил водителя остановится возле главпочтамта — от него до дома журналиста было всего минут пять хода. Водитель в ответ на просьбу остановиться в неположенном месте сначала недовольно заворчал, но, увидев в руке Олега крупную купюру, быстро сменил гнев на милость.
        И вот он снова в Саровске. Олег невесело улыбнулся, сжал пальцы в кулак, и решительно направился к дому Добрынина. Мысленно он был уже там. Интересно, кто доберётся до Марии первым? Он или Ворон? Он не хотел рисковать жизнью девушки — это его война. Его и только его. Если Ворону действительно известен адрес, то он уже там. Если нет, и ему нужно время для поисков, то Мария спасена. Олег отправит её куда-нибудь, а сам встретит Ворона с его командой профессиональных убийц в квартире. И там уже Господь Бог решит, кто уйдёт оттуда живым. Но в любом случае, через пять минут всё проясниться. Надо только подождать, добраться до квартиры…
        Стоявшую неподалёку от дома вишнёвую «девятку» с тонированными стёклами Олег заметил сразу. Опередили, значит…
        Как ни странно, но Олег остался совершенно спокоен. Он был готов к такому варианту развития событий и воспринял всё как должное. Самое главное, чтобы Мария была живой, а всё остальное ерунда. Да, положение осложнилось, но шансы на победу есть, и он их не упустит. Что ж, теперь всё в воле божьей, кто выйдет победителем из этой схватки…
        Вновь приняв, ставшую уже привычной, иллюзию старой почтальонки, Олег, не мешкая, двинулся прямо к нужному ему подъезду. По пути он успел осмотреть магическим зрением квартиру Добрынина. Как и ожидалось, в ней было шестеро: Мария, Ворон, а также Скат с тремя знакомыми ему по вчерашним событиям бандитами. Враги окружили Марию, явно выпытывая у неё сведения о его, Олеговом, местонахождении. Знакомая картина, всё как вчера. Только для полноты картины не хватает ещё одного персонажа. Его самого. Но он скоро будет! Олег в ярости сжал в руке меч и ускорил шаги.
        Войдя в подъезд, Олег немедленно сбросил с себя иллюзию старой почтальонки — теперь она ему не нужна, а вот остатки энергии в медальоне надо поберечь — и бесшумно поднялся на пятый этаж к заветной квартире под номером сорок три.
        Снова прибегнув к магии, Олег убедился, что Мария и бандиты по-прежнему находятся в одной комнате. В зале, естественно — где ещё могут в наших «крупногабаритных» квартирах одновременно вольготно разместится шестеро человек?
        Не теряя времени, Олег вытащил из ножен меч, перекинул его в левую руку, а освободившейся правой бесшумно открыл дверь. «Английский» замок даже не щёлкнул.
        Лёгкой тенью скользнув в коридор, Олег ещё раз просканировал зал, выбирая себе первую жертву. Первым будет Скат — он наиболее опасен, за ним… От случившегося затем, Олег едва не потерял сознание. Его словно внезапно больно-пребольно ударило током, он резко вздрогнул всем телом и одновременно весь мир словно погрузился во тьму. Но через несколько мгновений острая боль прошла, и к нему вернулось зрение. Обычное, нормальное человеческое зрение. И Олег с ужасом понял, что сейчас произошло — энергия в медальоне кончилась, и он отключился, за одно едва не отключив и его самого. Олег потёр виски, чтобы немного уменьшить головную боль. Хорошо ещё, что всё это произошло не во время схватки. Но это слабое утешение, на медальон он больше рассчитывать не может. Прощай навсегда, мой друг — свирепый ворг, а я ведь на тебя так рассчитывал…
        Но как же всё это не вовремя… Олег плотно сжал зубы, чтобы не застонать. Да что же это за день такой — одна неудача за другой…
        Однако заминка длилась не более десяти секунд. Олег безжалостно отбросил все сожаления по поводу медальона и покрепче сжал в руке меч. С магией или без, но Марию он не бросит. Он вступит в бой и пусть бог решит, на чьей стороне правда.
        Олег ещё раз вспомнил, где именно находились в комнате бандиты. Скат с ещё одним бандитом сидели на диване, зажав между собой Марию. Ворон сидел в кресле напротив, справа от двери. Два оставшихся бандита стояли у окна. В общем, все они находились довольно-таки далеко друг от друга. А это плохо, он ведь не обладает скоростью и реакцией ворга. Да, теперь всё решит внезапность и быстрота. У него в запасе не более пяти секунд — пять быстрых взмаха меча и пять противников.
        В зале послышался какой-то шум, кто-то грубо заорал на Марию, грозя ей ножом порезать лицо, и Олег решился. Выставив вперёд меч, он бросился ей на помощь. Чуть колыхнулись дверные шторы — и вот он в комнате.
        Задумка Олега удалась — его появление в комнате было полной неожиданностью для бандитов. И он поспешил ею воспользоваться. Первым делом Олег бросился к дивану, к тому месту, где сидел Скат. Но здесь его ждала неудача — Скат уже встал с него и отошёл к окну. Олегу пришлось срочно перенацелиться на второго бандита, что сидел рядом с Марией — тот, грубо намотав её волосы на руку и запрокинув голову назад, что-то громко требовал от неё.
        Олегу сие зрелище сильно не понравилось и он с наслаждением вонзил ему меч прямо в грудь — на, получай, мразь, это тебе за Марию! Мгновенный рывок назад и меч уже описывает широкий полукруг, пытаясь достать тройку бандитов у окна. Но те уже пришли в себя и успели отскочить в сторону. Проклятые профессионалы!..
        Олег не сдаётся и тут же делает резкий выпад в сторону Ската, метя ему прямо в грудь. Скату мешает кресло, но он каким-то чудом избегает удара, ныряя под меч. Олег по инерции пролетает вперёд и тут же получает сзади мощный удар ребром ладони по шее. Это контратаковал Скат, уже полностью пришедший в себя. Удар был произведён мастерски и Олег с грохотом врезается в стену у окна. Олег в бешенстве мгновенно разворачивается и вновь широким веерным ударом пытается достать Ската. Но тот снова с лёгкостью подныривает под меч и через мгновенье сильный удар в живот заставляет Олега сложится пополам. Немедленно следует новый удар — на этот раз по руке, державшей меч (это уже постарался кто-то из стоявших рядом бандитов), взрыв боли, пальцы Олега разжимаются, и магический клинок с мелодичным звоном падает на пол.
        После следующего удара Олег мешком рухнул на пол и тут же потерял сознание — он даже не успел понять, что проиграл. На сей раз, его враги оказались сильнее…
        Очнулся Олег после того как на него бесцеремонно выплеснули целое ведро холодной воды. Олег резко замотал головой и попытался было встать. Но несколько сильных ударов ногой в живот отправили его обратно на пол. Олег застонал и тут же последовал новый удар в живот. Удар был силён, от резкой боли Олега едва не вырвало, а в голове помутнело. Враги не собирались давать ему время, чтобы прийти в себя.
        — Ну что, падаль, очнулась?!  — это кричал один из бандитов, что держал в руке ведро.  — Очень хорошо! Сейчас тебе будет больно, очень больно! Ты же, мразь, Ваню убил! Я сейчас тебе твоим же мечом яйца отрежу, урод ты поганый!
        И отбросив ведро, бандит схватил лежавший на полу меч.
        Того, что произошло потом, не ожидал абсолютно никто. Бандит не успел сделать и шага, как рукоять меча в его руке внезапно раскалилась до красна и он, громко взвыв от боли, выронил меч. В воздухе резко запахло горелым мясом. Сам же меч, упав почти вертикально, легко пронзил палас, линолеум под ним и ушёл сантиметров на десять в бетонный пол.
        — Что за хрень?!  — недоуменно воскликнул Скат, попеременно смотря то на стонущего товарища, то на воткнувшийся в бетонный пол меч.
        Ворон тоже удивлённо смотрел на меч, что сумел так жестоко отомстить врагу своего хозяина. Пока он смотрел, его рукоять вновь приобрела нормальный вид и цвет.
        — Интересно, очень интересно,  — пробормотал он и присел на колени возле меча, не торопясь, однако, дотрагиваться до него. Чем-чем, а осторожностью он никогда не пренебрегал.
        Скат тем временем уже перематывал бинтом руку пострадавшему, одновременно злобно ругаясь, непонятно, правда, на кого.
        — Ну угораздило же тебя, Лось!  — пробурчал он, закончив перевязку.  — Ну, вот скажи мне, нахрен тебе сдался это меч?! А?!
        — Да если бы я знал, что так будет — ни за что не взял бы,  — морщась от боли, оправдывался бандит, одновременно злобно поглядывая на Олега — несомненного виновника всех его бед.
        Сам Олег, пользуясь моментом, немного отдышался. Не пытаясь встать, он поискал взглядом Марию. Она нашлась быстро: сидела на диване, руки были в наручниках, а рот заклеен полоской скотча. Её глаза, полные слёз, смотрели прямо на него. Она порывалась встать и броситься к нему, но рука, стоявшего рядом с ней бандита, крепко удерживала её на месте.
        Олег ободряюще улыбнулся ей.
        — Ничего, всё будет хорошо,  — почти бесшумно прошептал он, но Мария услышала его и незаметно кивнула в ответ.
        — Ты что лыбишься, тварь?!  — заметив на лице Олега улыбку, взревел Лось и, мигом подскочив к нему, начал с ожесточением пинать его.  — На, на, сука! Получай, мразь! Получай!
        — Эй, да остановите же вы его!  — громко заорал Ворон, вскакивая с пола.  — Не то он убьёт его!
        Но Скат уже и без этой подсказки Ворона оттолкнул Лося к окну и крепко сжал ему руки.
        — Всё, всё, Лось, успокойся. Успокойся, я говорю! Возьми себя в руки, солдат! Мы ещё с ним поговорим. Обязательно поговорим. Но потом. Он ещё нам нужен. Живой.
        Лось, тяжело дыша, с ненавистью глядел на Олега, но, тем не менее, вскоре кивнул Скату, как бы говоря, что он пришёл в себя и успокоился.
        — Вот и хорошо,  — удовлетворёно сказал Скат и оставил Лося стоять у окна, а сам, в свою очередь, присел возле меча.
        — И что это интересно за хрень-то такая? А? С виду меч как меч, но вошёл в бетонный пол как нож в масло. На Ване, как, впрочем, и на каждом из нас, был бронежилет — титан с кевларом, его не всякая пуля пробьёт, а этот милый меч прошил его словно лист бумаги. Никакая самая забубенная сталь не способна на это. Это я точно говорю. Так что это за хрень?! Ты можешь мне объяснить, Ворон?!
        Но Ворон только отрицательно покачал головой.
        — Да-а, друг мой, у нас к тебе накопилось очень много вопросов,  — многозначительно промолвил Скат, окидывая Олега недобрым взглядом.
        — И это ещё мягко сказано,  — мрачно подтвердил Ворон.  — Всё, давай, Скат, не будем больше терять времени — коли ему «сыворотку правды». Мне нужны ответы. И поскорее. А после он ваш. Думаю, Лосю, есть о чём потолковать с ним…
        Лось согласно закивал головой, буквально пожирая Олега плотоядным взглядом.
        — Согласен,  — важно заявил Скат, ещё раз окидывая Олега недобрым взглядом, и вытащил из кармана брюк маленький пластмассовый пенал.  — С этим балаганом нужно заканчивать. Эй, Симба,  — обратился он к бандиту, державшему за плечо Марию,  — придержи-ка, пожалуйста, нашего милого «пациента», я ему один укольчик сделаю. Да смотри, что бы ни дёргался — ампула у нас одна, не пролить бы.
        Симба молча кивнул и тут же придавил Олега к полу, упершись ему коленом в грудь. Одновременно он разогнул ему правую руку, чтобы удобно было вставить укол в вену. Олег было попробовал сопротивляться, но быстро понял тщётность своих попыток — стокилограммовый Симба, как бы оправдывая свою кличку, был силён как настоящий лев и легко подавил сопротивление пленника. К тому же с боку подошёл Лось, с силой пнул Олега в бок, а затем с милой улыбкой наступил ему на левую руку, стараясь при этом причинить ему как можно большую боль.
        Скат тем временем достал из пенала небольшой шприц и ампулу с прозрачной жидкостью. Сломав у ампулы кончик, он набрал в шприц её содержимое, приподнял у Олега на правой руке рукав и с величайшей осторожностью воткнул иглу в локтевую вену. Затем аккуратно, с милой улыбкой надавил на шприц…
        — Ну, вот и всё,  — через пару секунд сказал довольный донельзя Скат и небрежным движением выдернул иглу из вены. Он игриво потрепал Олега по щеке и победно улыбнулся.  — Дело сделано. А ты боялся. Один укольчик — и скоро ты выложишь нам всё, что знаешь. Будешь петь как соловей. Нам ещё придётся тебя останавливать.
        Скат вальяжно поднялся с полу, положил пустой шприц обратно в пенал, нежно сдул с крышки пенала невидимые пылинки и с улыбкой мартовского кота убрал его обратно в карман брюк.
        Ворон с интересом следивший за его действиями одобрительно кивнул и, взглянув на часы, деловито поинтересовался:
        — И через сколько подействует укол? Когда мы сможем побеседовать с ним?
        — Минут через пятнадцать. Может чуть больше,  — охотно ответил Скат, любовно наблюдая за пленником.
        — Раз есть время, то нам надо потолковать с нашей очаровательной пленницей, прояснить, так сказать, кой-какие детали. Раз парень у нас, нечего теперь миндальничать с ней.  — Ворон презрительно скривил губы.  — Я этой сучке покажу, кто здесь настоящий мужчина… Да, и заодно не мешало бы обыскать данную квартирку, вдруг найдём что-нибудь интересное…
        — Разумно,  — согласился Скат и тут же отдал распоряжения: — Лось, ты остаёшься здесь, караулишь нашего пленника. А ты, Симба, пройдись по квартире, может найдёшь чего… Ну, а мы с господином Вороновым, побеседуем пока на кухне с нашей милой барышней.  — И, подхватив Марию под локоть, потащил её за собой в коридор.
        Ворон, бросив на Олега злобный, многозначительный взгляд, поспешил следом. Нечего время зазря терять.
        Олег в ярости закрыл глаза, ему хотелось взвыть от отчаяния. На сей раз он проиграл. И проиграл окончательно. Надеяться больше не на что. Магии нет, сил… сил, увы, тоже. После побоев Лося тело ныло и болело, казалось, во всех местах сразу. И даже дай ему сейчас в руки меч, он и то, вряд ли смог бы броситься на врага, несмотря на всю свою злость и ненависть.
        Однако злости и ярости ещё хватало. Олег не хотел сдаваться. Рано ему ещё сдаваться, он пока ещё жив. Ему надо всего лишь несколько спокойных минут, чтобы отдышаться и придти в себя. Меч был рядом, всего в двух шагах от него. Надо только сделать хороший рывок, схватить меч и полоснуть Лося — и не спасёт его ни опыт, ни сверхпрочная броня. Надо только успеть, успеть до того момента, пока эта дрянь в крови не начала действовать, иначе всё, полный конец…
        А Лось, стоя у окна, с хитрой улыбкой на устах поглядывал на Олега. Он давно понял, что тот задумал. Поигрывая автоматом с толстым глушителем на конце, он терпеливо ждал, эта игра в кошки-мышки с пленником забавляла его. И едва Олег начал шевелить правой рукой, пытаясь восстановить кровообращение, как Лось стремительным рывком подскочил к нему и сильнейшим пинком в живот отбросил его к самому дивану.
        Олег сильно ударился головой об пол, в левом боку что-то хрустнуло, и адская боль на мгновенье парализовала его. Боль была настолько сильной, что он не сдержался и застонал.
        Этот стон вызвал на лице Лося блаженную улыбку. Радостно скалясь, он подошёл к Олегу, рывком поднял его с пола и прислонил спиной к дивану. Эта простая операция вновь вызвала у Олега приступ дикой боли, а также новый стон.
        — Да не стони ты так,  — язвительно усмехаясь, сказал Лось.  — Это ещё не боль, так цветочки. А ягодки ещё все впереди. Вот выложишь нам все, что ты знаешь, и уж тогда я возьмусь за тебя всерьёз. Так что готовься. Кровавыми слезами у меня умоешься.
        — По-шёл вон… урод…  — еле слышно выкрикнул Олег, смотря ему прямо в глаза. Лось в ответ только хрипло рассмеялся и отошёл к окну. Он был доволен. Ещё немного и он отомстит. И за погибшего Ваню и за сожжённую руку.
        Олег с бессильной ненавистью смотрел на счастливо улыбающегося Лося. Тот его обхитрил и теперь, увы, всё действительно кончено, он проиграл. Бок болел так, что шевельнуться было невозможно, а поганый укол уже начал делать своё грязное дело. В голове вдруг зашумело, перед глазами появился туман, и странная апатия начала медленно заполнять его душу. Олег чувствовал, понимал, что так не должно быть. Он злился, боролся с нарастающим безразличием, но ничего сделать не мог — мерзкая «химия», раз за разом, оказывалась сильнее его воли. И скоро она окончательно победит…
        А Лось тем временем, прохаживаясь по комнате, добрался до журнального столика, что стоял возле кресла и углядел там одну книжку со странным названием «Сатана. Поклонение дьяволу». Полистав сие произведение со столь интригующим названием, Лось удивлённо буркнул:
        — Надо же, какая занятная книженция…
        Данную «книженцию» Олег видел и раньше, но в отличие от Лося она его нисколько не заинтересовала. Дьявол его не интересовал. Сам покойный Добрынин сатанистом тоже не был, однако он собирался написать ряд статей о многочисленных сектах заполонивших города области и поэтому собирал материалы о них, где только мог.
        А вот Лося книга весьма и весьма заинтересовала. Его глаза просто заблестели от возбуждения.
        — Ангел,  — наклонился он к Олегу, бережно прижимая больной рукой к своей груди данную книженцию,  — так ведь ты себя называл? Так, так. Так вот, ангел ты мой ненаглядный, я тебе крылышки то твои сейчас-то и пообломаю. Я тебя самого, урода, в ад отправлю. Я убью тебя так, как здесь написано, по особому ритуалу. Очень интересному ритуалу. Я принесу тебя в жертву самому дьяволу! Пусть он заберёт твою поганую душу! Всю кровь из тебя, мразь, выпущу, а заодно и посмотрю, как ты извиваться от боли будешь.
        Но Олегу уже было всё равно. Голос Лося доносился до него словно сквозь густой туман, да и его самого, он уже почти не видел.
        — Да пошёл ты…  — только и смог сказать он, на большее уже не хватило сил. Бок болел нестерпимо, словно его изнутри жгли огнём, похоже было сломано несколько рёбер, если не все…
        Лось в ответ довольно засмеялся, сел недалеко от него на диван и начал громко читать книгу в слух. Получалась какая-то белиберда, пока Олег не сообразил, что Лось читает какую-то молитву задом наперёд. Идиот! Заунывный голос бандита раздражал и, чтобы хоть как-то отвлечься, Олег начал в пику Лосю читать «Отче наш» — единственную молитву, что он знал (спасибо бабушке, что научила его в детстве).
        Олег прочитал молитву до конца и вдруг почувствовал, что медальон стал тёплым. Не может быть! Олег прочитал ещё одну молитву и мысленно рассмеялся: всё правильно, медальон начал заряжаться — молитва, она молитва и есть, и не важно как её читать — энергия в ней всё равно есть. А медальону походу было всё равно, какая это энергия: положительная или отрицательная, что целенаправленно наводил на него Лось. Медальон впитывал всё подряд. Впитывал и заряжался…
        Олег осторожно мысленно дотронулся до медальона и, гоня прочь вспыхнувшую было надежду, приказал ему выжечь всю ту дрянь, что запустили в его кровь. Настал момент истины. Секундное ожидание, показавшееся вечностью, и … и медальон повиновался. Олег едва не вскрикнул от радости. Но вскоре ему стало не этого: всё его тело внезапно скрутило от боли, а кровь в жилах казалось превратилась в раскаленный металл — это магия медальона начала безжалостную войну с той мерзкой «химией», что запустил в его тело Скат.
        Эта пытка длилась минуты две — Олега аж выгнуло дугой от нечеловеческой боли. Но он, стиснув зубы, терпел и не выдал себя неосторожным криком. А ничего не заметивший Лось, продолжал самозабвенно читать, мысленно он уже видел Олега в аду.
        Энергия текла в медальон медленно, но безостановочно. Как только в голове прояснилось, и исчез проклятый туман, Олег немедленно направил потоки магии на излечение собственного тела. На сей раз обошлось без боли — наоборот, по телу начало растекаться приятное тепло.
        Прошло несколько минут и постепенно начала исчезать боль в боку. Олег немного пошевелился и с радостью отметил, что может дышать полной грудью. Он закрыл глаза и с наслаждением сделал глубокий вдох.
        А Лось продолжал читать, не замечая происходивших в пленнике изменений. Олег старался ничем не выдать себя — ведь излечение ещё продолжалось.
        «Читай, Лось, читай,  — мысленно просил Олег.  — Не останавливайся, читай. Ещё несколько минут, ещё несколько минут…»
        И Лось, словно услышав его молитвы, дочитал. К концу чтения Олег был уже практически здоров. Но вскакивать с пола он не спешил — Лось даже с обожжённой рукой был, по-прежнему, опасен для него. А превратиться в Ворга Олег не мог — слишком мало было энергии в медальоне. Просто увеличить силы, и стать физически сильнее Лося было невозможно по тем же причинам. Но Олег уже нашёл выход и теперь просто ждал. Он не хотел больше рисковать понапрасну, нет, на этот раз он не оставит врагу ни малейшего шанса.
        — Ну что, Ангел, ты готов отправиться в ад?!  — возбуждённо спросил Лось, вновь склоняясь над Олегом. То ли из-за прочитанной книги, то ли просто так совпало, но лицо Лося буквально преобразилось, излучая жгучую ненависть, а глаза, казалось, вот-вот должны были вспыхнуть кроваво-красным огнём. Но Олега испугать этим было решительно невозможно.
        — Нет!  — внезапно твёрдым голосом ответил он.  — У меня есть идея получше — в ад отправишься ты!  — и тут же руки в наручниках крепко сдавили растерянному Лосю горло, а глаза в упор уставились на него. Лось смотрел в глаза пленнику и не верил своим собственным глазам — в глазах Ангела не было ни страха, ни боли, ни растерянности, ни безволия… Ничего из того, чего он ожидал. Перед ним вновь был враг, сильный и жестокий, который каким-то образом сумел преодолеть воздействие укола. Но это невозможно!!!
        Лось был так поражён внезапной переменой в поведении пленника, что не сразу среагировал на его выпад. Но уже спустя пару секунд его мускулистые руки, словно тиски, сдавили тонкие кисти Олега. Отброшенная Лосем книга с глухим стуком упала на пол и открылась на странице с интригующим названием «Как заполучить силу Дьявола».
        Сам Лось словно заполучил эту дьявольскую силу и вскоре легко оторвал руки Олега от своего горла и торжествующе заулыбался, празднуя победу. Но пленник в ответ только громко рассмеялся. Лось недоумевающее уставился на него, и тут его словно ударило током. Он резко дёрнулся, пытаясь вырваться из объятий пленника, но не смог, а через мгновение и вовсе застыл неподвижно, словно внезапно окаменев. Торжествующая улыбка сошла с его лица, а глаза, ещё недавно пылавшие ненавистью, медленно потухли, явив в себе полную пустоту. Лось словно разом лишился души, превратившись в жалкую, бездушную куклу.
        И это было недалеко от истины. Лось действительно превратился в куклу, в бездушную, живую куклу. Олег решился на крайнюю меру — он решил сломать Лося. Сломать магией его волю и душу. И полностью подчинить себе, уничтожив его как личность, сделать неким подобием зомби. Торн категорически запрещал ему делать это, только в самом крайнем случае. «Врага можно унизить, избить, ранить, убить, наконец, но нельзя покушаться на его душу. Она тебе не принадлежит. А наказание за подобную попытку будет страшным». И вот Олег в отчаянии нарушил этот запрет. Но он был готов пойти на это ради спасения Марии. Его самого уже ничто не спасёт, от Божьей кары ему не уйти. Но вот Марию он может спасти, и он спасёт её и цена его совершенно не интересует.
        Олег не был полностью уверен в успехе — слишком мало энергии было в медальоне. Но ему повезло — энергии хватило. Тика в тику. Пробыв несколько секунд в полной неподвижности, Лось повернул к Олегу своё лицо и глухим, безжизненным голосом спросил:
        — Что прикажет мой господин?
        Олег не колебался более ни секунды.
        — Освободи и защити меня.
        Лось выпрямился и молча полез больной рукой в правый карман брюк. Боли теперь он кажется даже не чувствовал — во всяком случае, он ни разу не поморщился, хотя боль должна была быть адской. Достав из кармана ключ от наручников, он попытался было вставить его в замок, но промахнулся — после применения магии его руки плохо слушались своего хозяина. А вот второй попытки ему сделать не дали — в комнату вошли Скат, Симба и Ворон.
        — Какого хрена?!  — удивлённо воскликнул Скат, увидев в руке Лося ключ от наручников.  — Ты что делаешь, идиот?!  — Скат рассвирепел не на шутку.
        Лось повернул голову к вошедшим. Глаза его мгновенно вспыхнули ненавистью и жаждой крови — он почувствовал в них угрозу для своего хозяина. Лось не колебался ни секунды. Левая рука молниеносно сорвала с плеча автомат, и он тут же, без всякого предупреждения, открыл огонь по своим бывшим товарищам.
        Всё было как во сне. Скат не верил в реальность происходящего. Но его тренированное тело среагировало само, автоматически. Прежде чем прогремели первые выстрелы, Скат бросился на пол. А вот стоящему сзади Симбе повезло меньше — длинная очередь Лося прошлась по нему снизу вверх через грудь, шею и лицо. Получив множество пуль, Симба, обливаясь кровью, мешком рухнул на пол. Стоявший за ним Ворон успешно избежал опасности, нырнув обратно в коридор.
        Прикованная к кухонной батареи Мария не сразу поняла, что происходит. Звуков выстрелов она не слышала — толстый глушитель на автомате Лося уверенно делал своё дело. Но, увидев рухнувшего на пол Симбу с окровавленным лицом, быстро поняла, что Олег вновь вступил в борьбу за их жизни.
        Вид Ворона, счастливо избежавшего смерти, заставил её искренне огорчиться. Теперь, после второй «беседы» с ним, она не меньше Олега жаждала его смерти. А может даже и больше. Увидев, что Ворон достаёт из-за спины пистолет, она в панике схватила со стола свободной рукой стакан с водой и, не метясь, запульнула его в Ворона. Бросок оказался на редкость удачным — стакан попал Ворону в руку. Тот от неожиданности едва не выронил пистолет. Быстро развернувшись, он хотел было в ярости выстрелить в девушку, но затем передумал и, обхватив рукоятку пистолета обеими руками, бросился в зал на помощь Скату.
        Мария с ужасом стала ждать, что будет дальше. Но она ещё не знала, что её импульсивный поступок сделанный в порыве отчаяния уже склонил колеблющуюся чашу весов в их пользу. А вернее сказать — спас их обоих. Задержка всего лишь на несколько жалких секунд оказалась для Ворона роковой…
        Скат, сделав стремительный кувырок, оказался прямо перед своим противником. Сильный удар ногой — и автомат Лося отлетает далеко в сторону. Лося, однако, это нисколько не испугало и не обескуражило: широко раскинув руки, он бросился на Ската. Через мгновенье оба противника уже сплелись в один клубок и покатились по полу.
        Олег же, не теряя времени, бросился к своему мечу, так и оставшемуся воткнутому в пол. Одно стремительное движение и цепочка, соединявшая наручники между собой, оказалась перерезанной. Счастливый Олег быстро поднялся с пола и выдернул свой меч. И вовремя.
        Поединок Лося со Скатом уже завершился. Бывший командир оказался сильнее своего бывшего подчиненного: Лось лежал на полу с ножом в горле и отчаянно пытался подняться, чтобы продолжить борьбу. Но жизнь уже покидала его сильное тело, и магия была здесь бессильна — смерть, увы, была куда сильнее. Для Олега же это означало только одно — Лось ему больше не помощник. Он остался один. Один на один с опасным противником.
        Скат, не глядя на поверженного Лося, вскочил с пола и стремительно бросился на Олега. Он был невероятно быстр, но всё равно опоздал: меч судьбы уже был занесён над ним. Резкий взмах магического меча — и Скат с рассечённой грудью, всё ещё не веря до конца, что он уже мёртв, медленно опускается на колени. Какое-то время он стоит так, удивлённо глядя на Олега, а затем, беззвучно, падает лицом вниз… Этот бой он проиграл. На сей раз, противник оказался быстрее…
        Олег с трудом сдержал крик радости — он победил, победил! И не зря он Ската так боялся — из всей группы он оказался самым опасным. Боец, каких мало. Нечего и говорить, Олег одолел его только чудом. Промахнись он, и ещё неизвестно чем закончился бы этот бой. Без помощи магии Олег ему не соперник. Но, слава богу, всё закончилось более чем удачно. Теперь остался только Ворон. Кстати, а где он?
        Помяни чёрта, он и появится… Не успел Олег додумать свою мысль, как в комнату ворвался Ворон. Держа пистолет обеими руками, он с ходу выстрелил в Олега. К счастью пули пролетели мимо и застряли в диване. Поняв, что он промазал, Ворон начинает разворачивать корпус, чтобы прицелиться точнее. Олег, оценив расстояние до Ворона, и понимая, что не успевает допрыгнуть до него, резко метнул меч…
        Олег надеялся только на удачу. И удача не оставила его — меч, легко пронзив живот Ворона, с силой пригвоздил его прямо к бетонной стене.
        Заорав от дикой боли, Ворон выронил свой пистолет. Пытаясь вырвать, он дёрнулся несколько раз, но меч в стене держался крепко. Поводив безумными глазами из стороны в сторону, Ворон схватил рукоятку меча обоими руками и резко потянул… Но меч не поддался, а затем произошло тоже самое, что и с Лосём — рукоятка меча раскалилась и Ворон с воплем отдёрнул руки…
        Олег устало вздохнул и, тяжело дыша, направился к поверженному врагу.
        — Ну что, Ворон, долетался? Вот теперь мы и поговорим с тобой. Только теперь, я буду задавать вопросы, а ты отвечать. Согласен?
        Но Ворон только смотрел на него безумными глазами и молчал, стиснув зубы.
        — Что, не хочешь говорить?  — с усмешкой спросил Олег и, взявшись за рукоять меча, медленно провернул его на четверть оборота. Немедленно послышались крики боли…
        — Так мы будем отвечать на вопросы?  — вновь с язвительной усмешкой спросил Олег, не чувствуя и капли жалости к этому зверю в человеческом обличье — детских трупов в багажнике машины он ему никогда не простит.
        — Нет! Ничего не скажу!  — с ненавистью прохрипел Ворон и попытался дотянуться руками до горла Олега. Но тот лишь чуть подался назад, и попытка Ворона провалилась. Он едва не взвыл от отчаяния.
        — А вот это, ты зря…  — жёстко сказал Олег, и лезвие меча мгновенно раскалилось до красна. В воздухе остро запахло горелым мясом и запёкшейся кровью. Ворон своими криками, наверное, переполошил бы весь дом, если бы Олег предусмотрительно не зажал ему рот левой рукой.
        Через пару минут, когда Ворон немного пришёл в себя, и в глазах появилось какое-то осмысленное выражение, Олег медленно наклонился к нему и, смотря прямо в глаза, тихо сказал:
        — Надеюсь, ты правильно понял урок? Шутить я с тобой, Ворон, не буду! Ты жесток, а я ещё более безжалостен! Ибо я ненавижу таких, как ты! И хочешь ты, или нет, но ты ответишь на все мои вопросы! И даже не надейся, что ты умрешь раньше, чем ответишь на них!  — Глаза Ворона непроизвольно округлились, видимо Олег угадал его тайную надежду.  — Не надейся на это! Этот меч не даст тебе умереть или потерять сознание от боли! Он порождение магии! Настоящёй магии! Впрочем, ты уже успел убедиться в этом! Посмотри на свои руки… И твоя пытка продлиться ровно столько, сколько я захочу! А умереть я тебе позволю только тогда, когда получу ответы на все свои вопросы! Не раньше! Так что отвечай, и смерть будет тебе наградой! Твоему хозяину, Кресту, повезло гораздо меньше! Ну, а пока повиси, подумай!  — И Олег, отвернувшись от него, медленно прошёл на кухню. Там ждала его помощи Мария…
        Оставшейся в одиночестве Ворон бессильно повис на мече. Сил не было даже на то, чтобы стонать, лишь жалкие хрипы вырывались у него из груди. А боль внутри не утихала. Ворону хотелось волком выть, но он, в ярости стиснув зубы, решил не сдаваться. Он всё равно умрёт, так какого хрена он будет что-то говорить. Чёрта с два! Он умрёт, но не скажет Ангелу ни слова! Собрав последние силы, Ворон как можно более резче дёрнулся в сторону. Но подлый меч, что с невероятной лёгкостью резал бетон, титан и прочнейший кевлар, не пожелал перерезать его жалкую, слабую плоть. Поняв, что умереть не удастся, Ворон безвольно опустил голову на грудь и, кляня своё бессилие, беззвучно заплакал.
        Олег вышел в коридор. Мария ждала его. Увидев его, её глаза счастливо блеснули. Выразить свою радость словами она не могла — её рот был заклеен полоской скотча.
        Увидев, что девушка прикована к батарее наручниками, Олег поспешно вернулся в зал и подобрал, выпавший из рук Лося, ключ. Остальное было делом нескольких секунд.
        Освобождённая Мария с тихим криком бросилась Олегу на шею и беззвучно зарыдала, ещё до конца не веря, что всё, наконец-то, закончилось. Усталый донельзя Олег, сам тяжело дыша, нежно гладил её по спине и шептал всякие, подобные такому случаю, успокоительные слова. Он сам ещё до конца не мог поверить, что они смогли живыми выбраться из этой передряги. Исход которой, увы, отнюдь не был предрешён…
        Успокоив девушку, Олег вместе с ней вернулся в зал и, не теряя времени, приступил к допросу Ворона. Тот уже даже не пытался упорствовать — адская боль сломила его волю, и он начал охотно отвечать на все вопросы. Мария слушала Ворона с содроганием, она с трудом могла поверить, что подобный ужас мог твориться у них в области — счёт похищенных людей шёл на десятки… Узнала она и все подробности об убийстве своего отца. Ворон не скрывал ничего: он жаждал только одного — чтобы поскорее закончилась для него эта пытка жуткой, нечеловеческой болью. Его внутренности буквально горели у него в животе. Он хотел, но не мог умереть — проклятый меч, по-прежнему, не давал ему сделать это. Ворон чувствовал, что ещё немного, и он просто сойдёт с ума от боли.
        Получив ответы на все вопросы, Олег не стал продолжать пытку. Всёпоглощающая ненависть незаметно куда-то ушла, и мучения врага больше не приносили ему никакой радости. Олег подошёл к Ворону, посмотрел ему прямо в глаза и со словами «И да простит тебя Бог», резко выдернул меч. Ворон облегчённо охнул и как-то сразу обмяк. На пол он опустился уже мёртвым…
        Олег, опираясь на меч, печально оглядел комнату. Кровь и трупы. Снова кровь и трупы. Господи, как же он устал от всего этого. Он давно уже утолил свою жажду мести, но вот только вместо долгожданного покоя и радости в душе осталась только безмерная усталость и печаль. В чём-то он крупно обманулся. Убийства врагов, как и предрекал ему в своё время Торн, не принесли ему радости.
        Олег тяжело вздохнул и перевёл взгляд вправо. Откуда-то сбоку, из соседской квартиры, доносился оглушительный рёв рок-музыки. Какой-то юный «меломан» наслаждался «тяжёлым металлом». Олег недовольно поморщился — через чур громкая музыка раздражала его. Но с другой стороны, она заглушила звуки пистолетных выстрелов и стоны раненого Ворона. Хотя заглушила ли?..
        Олега аж током ударило. Пистолетные выстрелы… О, чёрт! Если соседи услышали и позвонили в милицию, то наряд скоро будет здесь. В руки милиции им попадать тоже нельзя. Так что здесь оставаться им больше нельзя. Надо бежать. И немедленно.
        — Мария!  — громко крикнул он.  — Быстро собирай вещи! Надо уходить! Пистолетные выстрелы могли услышать.
        Дальнейшие объяснения не понадобились, Мария всё поняла и так. Она быстро кинулась в прихожую за своими вещами. Олег же быстро вложил меч в ножны (благо кровь на клинке испарилась, и он остался девственно чистым — даже чистить не надо) и прошёл на кухню. Взяв тряпку, он протёр все места, до которых могла дотронуться Мария. Её отпечатков оставлять нельзя — никто не должен знать, что она была здесь.
        Мария! Девушка, неожиданно посланная ему судьбой. Только она одна связывала его сейчас с этим миром. Только она одна держала его здесь. Видит бог, за эти дни он очень устал, ему безумно хочется всё бросить и уйти. Туда, за тонкую, невидимую грань, туда, где ждут его близкие, где ждёт его долгожданный покой… Жить, увы, порой гораздо тяжелее, чем умереть. Но, несмотря ни на что, Марию бросить он не может. Это было бы предательством, подлой низостью. Он один её последняя надежда. «Губернатор найдёт и убьёт тебя! Это будет моей местью!» Именно такие слова выкрикнул Марии напоследок Ворон. «Губернатор убьёт тебя…» Ну уж нет, скорее он сам умоется кровью!
        — Губернатор!..  — с ненавистью прошептал Олег.
        Вошедшая на кухню Мария, услышала его. И разом всё поняла. Скоро они опять расстанутся. Олег вновь покинет её. Он постарается убить губернатора, чтобы спасти её. Так уж легли на стол карты судьбы… Мария тяжело вздохнула, она больше не была той глупой, наивной девчонкой, какой была ещё пару дней назад. Жизнь преподнесла ей жестокий урок, сорвав с глаз розовые очки… Мария не питала никаких иллюзий — теперь только смерть губернатора спасёт её от дальнейший преследований. Да, такова правда, реальная, жестокая правда. Она не жаждет смерти губернатора, а вот он — жаждет. И он не успокоится, пока не убьёт её. И поэтому выбора нет. И чей-то добрый совет пойти сейчас в милицию в поисках правды и защиты, она восприняла бы как подлый совет Иуды. От губернатора её не спасёт никакая милиция. Слишком крупная фигура — губернатор. «Перед законом все равны!» Ложь! Подлая ложь! А жизнь, увы, не сказка, и не кино со счастливым концом. В жизни почему-то добро редко побеждает зло, кто бы, что не говорил…
        — Я готова,  — тихо сказала она.
        — Тогда идём,  — решительно заявил Олег и, бросив тряпку на стол, направился к выходу.
        Мария, устало вздохнув, пошла следом. Опять бежать… Покой им только снится…
        Они выскочили на улицу, но не успели пройти и ста метров, как заметили приближающийся милицейский «бобик». Мария испуганно вздрогнула и крепче вцепилась в руку Олега. Однако «бобик» быстро проехал мимо и свернул на соседнюю улицу. Повезло. Хотя может быть на счёт выстрелов никто и не звонил? Может и так. Проверять данное предположение Олегу вовсе не хотелось. Хватит приключений на сегодня. Да и Мария явно не захочет возвращаться в квартиру. Чего она там забыла? Трупы?! Нет, всем им нужно немного отдохнуть, отдышаться, да и пообедать по-человечески, наконец. А в квартире что? Пир на вражеских костях?
        Олега аж передёрнуло от такой мысли. Он тяжело вздохнул и предложил Марии пойти в какое-нибудь тихое, неприметное место пообедать.
        — Заодно и обсудим там наши дела. Пойдём, не будем привлекать к себе излишнего внимания.
        Мария ухватилась за мысль обсудить там их дела. Она ещё надеялась отыскать способ остаться в живых не убивая губернатора. Согласно закивав головой, она только с сожалением добавила:
        — Пойдём, только вот боюсь «не привлекать к себе излишнего внимания» у меня не получится.
        — Почему?  — недоумённо спросил Олег.
        — А ты посмотри на меня внимательно,  — улыбнулась Мария.  — Да не бойся, посмотри. И увидишь под левым глазом большой синяк и опухшую скулу. Это подарок от Ворона. Спасибо ему.
        Олег взглянул на девушку и быстро убедился в её правоте. Надо же, он так старался лишний раз не смотреть на неё, что не заметил даже синяков на её лице. Жалкий трус…
        — Прости, Мария, твой упрёк абсолютно справедлив. Я виноват, но постараюсь всё исправить.
        — Это как?  — весело спросила девушка.  — Поцелуешь и всё пройдёт?
        — Вроде того,  — уклончиво ответил Олег и нежно провёл кончиками пальцев по её лицу. Медальон на его груди приятно нагрелся, отдавая энергию.
        Через минуту от синяков и припухлостей не осталось и следа. Мария потрогала своё лицо и удивлённо ахнула. Её красивые глаза широко распахнулись.
        — Как это возможно?  — изумлённо выдохнула она.
        — Магия. Просто магия,  — скромно ответил Олег.  — Рад, что хоть немного удивил тебя. Произвёл, как говорят немного впечатления, и вернул тебе твою красоту.
        — Спасибо,  — сказала девушка и быстро поцеловала его в губы.  — Это за исцеление,  — поспешно добавила она и лукаво улыбнулась.
        — Я понял,  — буркнул Олег и торопливо добавил: — Ладно, идём дальше.
        — Идём.
        После лечения, Мария явно повеселела. Вернувшийся прежний вид улучшил её настроение. Женщина всегда остаётся женщиной. И вопрос о том, как она выглядит будет волновать её, наверное, до самой последней черты… Но Олег тоже был очень рад, что сумел доставить ей удовольствие. Ведь что хорошего она видела за последнее время? Ничего! Правда, за сие доброе дело пришлось дорого заплатить — медальон вновь был пуст. Лечение забрало последние остатки энергии. Увы, лечение забирало куда больше энергии, чем убийства. Что лишний раз подтверждало справедливость старой поговорки — «ломать — не строить!».
        Так что для схватки с губернатором у него оставался только верный меч. Другого оружия у него не было. Поход к губернатору будет похож на верное самоубийство. И это, без сомнения, так. Но он всё равно пойдёт. Ему ли бежать от смерти? Олег невесело усмехнулся и только тут заметил, что с погодой что-то не так.
        Морозы, что длились вот уже три недели, внезапно сменились резкой оттепелью. Погода явно плюсовая… Это в январе-то?! Здесь?! Но глаза и уши не обманывали. Снег под ногами таял, а с крыш и вовсе капало. Весна, настоящая весна.
        Только вот весной-то, как раз и не пахло. Вместо свежести и радости предстоящего пробуждения к новой жизни, в воздухе, не смотря на яркий солнечный свет, висело что-то тяжёлое, гнетущее, веющее подспудной угрозой. И Олег внутренне понял, что все эти грозные явления не с проста — они как раз по его душу. Скоро ему придётся держать ответ за свои деяния. А раз так, то надо поспешить. И он, крепко взяв Марию за руку, ускорил шаг.
        Вскоре показалось небольшое кафе с незатейливым названием «Встреча». Было начало четвёртого и посетителей было относительно немного. Олег встал возле дверей и быстро оглядел зал. Знакомых и просто подозрительных не было. Отлично…
        Олег с Марией прошли в зал и, заняв самый дальний столик, быстро сделали заказ у подошедшей к ним молоденькой официантки. Олег ограничился большой тарелкой фирменного борща и стаканом горячего чая. Мария решилась на картофельное пюре с котлеткой и кофе. Особого аппетита не было, но силы подкрепить надо было.
        Пока они ели, Олег ещё раз обдумал свои дальнейшие шаги. Как ни крути, но им с Марией придётся расстаться. На этот раз навсегда…
        — Надеюсь, ты уже всё решил?  — осторожно поинтересовалась Мария.  — А то мне надоело твоё молчание. Тем более что ты говорил мне о том, что мы вместе обсудим наши дела. А сейчас получается так, что думаешь только ты один.
        Олег остро взглянул на девушку. Та лукаво улыбнулась и сердится на неё было решительно невозможно. Олег для показухи тяжело вздохнул и тоже улыбнулся.
        — Мне очень приятно видеть тебя, Мария, в хорошем настроении. Но,  — Олег сделал небольшую паузу и сразу перешёл к делу,  — давай о серьёзном. Время поджимает. Мария, мы должны расстаться. Теперь уже навсегда, у каждого из нас свой путь… Ты едешь к своей тёти Дуси, как велел тебе твой отец, а мне … а мне нужно нанести визит нашему «многоуважаемому» губернатору.
        — Нет!  — резко выкрикнула Мария.  — Не надо!
        Она крикнула так громко, что на них невольно посмотрели. Олег торопливо взял девушку за руку и тихо попросил:
        — Не так громко, пожалуйста. И объясни, что значит твоё «нет».
        Мария поняла, что немного переборщила и, глубоко вздохнув, быстро пояснила:
        — Не надо делать этого, это же чистое самоубийство. Может быть найдётся другой выход? Я не хочу расставаться с тобой, и мне очень не нравится, что ты говоришь о себе с таким похоронным настроем. Ты словно заранее хоронишь себя. А это неправильно, так нельзя. Ты должен жить, Олег. Понимаешь, жить. Я не хочу, чтобы ты погиб. Мы должны найти способ решить наши проблемы без … без твоей гибели.
        Олег мягко улыбнулся.
        — Мария, ты опять за своё. Я же всё тебе объяснил. Пойми, не всё в нашей воле. А мой час уже близок…
        — Но откуда ты знаешь?!  — быстро воскликнула Мария с негодованием. Она не собиралась сдаваться.
        Олег вздохнул и решил сказать правду.
        — Ничего сделать уже нельзя. Я чувствую дыхание смерти за своею спиной. Моё время пришло, и это не просто слова. Взгляни на улицу, Мария, погода круто изменилась. Это знак мне. Час расплаты близок. Я вряд ли переживу сегодняшнюю ночь. Тебе нельзя находиться рядом со мной. Это небезопасно.
        — Погода?  — ошарашено переспросила Мария и посмотрела в окно.  — Оттепель… Ну и что? Что тебя так напугало?
        — Оттепель? Посреди января?.. Ладно, не будем спорить, Мария. Я знаю, о чём говорю. Просто поверь мне и всё. Поверь, как ты верила мне до сих пор. Лучше поговорим о тебе. Это гораздо важнее.
        — Как же, важнее…  — не согласилась с ним девушка.
        — Да, важнее,  — твёрдо сказал Олег.  — И не нужно спорить. Тебе что, мало приключений на твою… на твои вторые девяносто?
        На сей раз Мария промолчала.
        — Вот-вот. Тебе нужно уезжать из города. И срочно,  — продолжил Олег.  — Запасных «явочных» квартир нет ни у тебя, ни у меня. Пока никто не знает, что Ворон мёртв. А значит, у тебя есть реальный шанс благополучно выбраться из города. Езжай к своей тёти Дуси, укройся у неё, а дальше действуй по обстоятельствам. Если услышишь по радио или телевизору что губернатор мёртв, то всё нормально, можешь оставаться и жить здесь. Если нет — беги! Беги не раздумывая. Уезжай прямо завтра же, с утра. Не жди. Ворон не врал. Губернатор обязательно постарается убить тебя. Впрочем, ты уже сама поняла, что это за люди. Они не перед чем не остановятся. Убить для них — что водицы испить. Надеюсь, ты поняла меня?
        — Да,  — еле слышно ответила Мария.
        — И сделаешь всё, как я сказал?
        — Да.
        — Вот и хорошо.
        Мария посмотрела на него и не удержалась от вопроса:
        — А что будет с тобою, Олег?
        Олег опять вздохнул.
        — Не знаю. Не знаю, Мария. Сейчас я знаю только одно — мне нужно добраться до губернатора. Добраться — и убить! Убить, чтобы отомстить за мёртвых и спасти живых! Я должен сделать это. Он последний в моём списке, до московских высокопоставленных «уродов» мне уже не добраться. Я постараюсь уничтожить последнего врага, но пойми, Мария, я не бог и результат гарантировать, увы, не могу. Если я погибну — то для меня всё, наконец-то, закончится… Но тогда… но тогда, Мария, ты вновь окажешься в страшной опасности. Не забывай об этом, пожалуйста. Пойми, Мария, для меня крайне важно, чтобы ты осталась в живых. Не подведи меня, иначе всё, что я делаю, окажется бессмысленным. Поклянись мне, что ты уедешь из области завтра днём, если не услышишь известий о смерти губернатора.  — Олег посмотрел ей прямо в глаза.  — Поклянись!
        — Я сделаю всё, как ты сказал,  — не отводя глаз, сказала Мария.  — Но и ты поклянись, в свою очередь, что если у тебя всё пройдёт благополучно, ты вернёшься ко мне. Поклянись!
        — Зачем?  — удивлённо переспросил Олег.  — Зачем тебе это?
        — Затем, что я не хочу, чтобы ты умер. Поклянись, что ты приедешь ко мне после визита к губернатору. Поклянись, я знаю — ты человек слова. Пожалуйста, сделай, как я прошу тебя.  — Мария умоляюще посмотрела на него и Олег, после нескольких секунд раздумий, сдался.
        — Хорошо, твоя взяла. Если после встречи с губернатором я останусь в живых, я приеду к твоей тёти Дусе.
        — Я буду ждать тебя,  — быстро сказала Мария и взяла его за руку.  — Ты вернёшься. Я знаю это. И я найду способ спасти тебя.
        Мария говорила искренне, она не обманывала Олега. Она отчаянно искала способ спасти Олега от его проклятья. Она считала его сделку нечестной и несправедливой. Жизнь в обмен на магию?! Но он не сделал ничего плохого, или аморального. Он только восстанавливал справедливость. Ведь справедливость должна быть. Должна! И должна быть здесь, на грешной земле, а не только там, на небесах! А Олег он … он хороший. Мария повторяла это про себя и понимала, понимала, что влюбилась. Она влюбилась и не хотела потерять свою любовь. Тем более так быстро. Она знала, что весьма привлекательна и вокруг неё постоянно крутилось множество парней. Она любила играть с ними, и вот судьба сыграла с ней злую шутку, и влюбилась она сама, влюбилась в человека, которому… которому, скажем так, не до неё. Но Марии было всё равно. Она хотела спасти Олега, и она сделает всё, что в её силах, чтобы спасти его.
        — Хорошо, хорошо,  — сдался Олег и улыбнулся. Спорить с Марией не было никакого желания. Да и шансов, что он вернётся, впрочем, тоже. Так почему бы не пообещать и не сделать ей приятное? Мария ведь искренне хочет помочь ему.  — Ладно, говори адрес своей тёти Дуси. Куда ехать, если что…
        — Да, да,  — тут же оживилась Мария.  — Я сейчас. Запоминай. Деревня Марьино, улица Садовая, дом шестьдесят девять. Не забудешь?
        — Нет,  — улыбнулся Олег.  — Название деревни созвучно с твоим именем, а уж улицу Садовую с домом номер шестьдесят девять я не забуду.
        Через пять минут они вышли из кафе и направились в сторону автовокзала. Идти было минут двадцать, проще было доехать на автобусе, но Мария настояла на пешей прогулке. Ей хотелось побыть ещё немного с Олегом. Хоть чуть-чуть. Ей хотелось поближе познакомится с ним, узнать о нём побольше. Она была очень настойчива, и Олег, сам того не желая, просто, чтобы отвлечься от нынешних проблем, потихоньку рассказал ей всю историю своей жизни, начиная с самого детства. Впрочем, рассказывать-то, особо было нечего. До похищения жены и сына в его жизни происходило мало интересного. Зато потом он наверстает упущенное…
        Олег аж вздрогнул, когда вспомнил о событиях последних дней. Врагу не пожелаешь такого. Он посмотрел вперёд и внезапно резко остановился. Из соседней улицы, пересекая их путь, вышла большая толпа людей. Большую часть составляли женщины: они были в чёрных платках, громко рыдали и плакали… Олегу хватило одного взгляда, чтобы понять — они возвращались с похорон. Хоронили молотовских бандитов. Их, поганых зверей…
        Олег с Марией остановились и даже отошли немного в сторону, чтобы пропустить многолюдную траурную процессию.
        Одна из пожилых женщин, внезапно остановилась неподалёку от них и, устремив горестные очи к небу, начала, рыдая, выкрикивать проклятья в адрес убийцы её сына.
        — Да будь ты проклят во веки веков! Да чтоб сгнили поганые руки твои! Витюшенька, ангел ты мой, да пусть сгорит в гиене огненной убийца твой! Да…
        Олег немного помотал головой, чтобы не вслушиваться в слова обезумевшей от горя женщины и как бы отогнать от себя её проклятья, он нутром чувствовал, что её гневные слова несут в себе зло, угрозу для него и инстинктивно попытался защититься. И он не обманулся, медальон на его груди внезапно ожил и, как в случае с Лосём, начал жадно впитывать энергию.
        Другие женщины подхватили причитания матери неизвестного Витюши и тоже начали выкрикивать проклятья, одно страшнее другого.
        Медальон мгновенно нагрелся сильнее, защищая Олега, он брал проклятья на себя, забирая и впитывая в себя их разрушительную энергию. Олег был крайне удивлён, он и не предполагал, что в обычных человеческих проклятьях заключено столько негативной энергии. Выходит проклятья это вовсе не миф?
        А мать Витюши, войдя в раж, продолжала голосить…
        — Да за что же его?! Он же такой хороший у меня был! Никого зря не обидит. (А то, что её любимый Витюша зверски избивал и пытал людей, вымогая у них деньги, это её не волновало, хотя она и знала об этом. Но мать есть мать, и она, наверное, видит в своих детях только хорошее. Впрочем, это опять же, наверное, и к лучшему, должен же кто-то нас любить такими, какими мы есть, со всеми своими достоинствами и недостатками…)
        Олег, морщась как от зубной боли, старался пропускать людские проклятья мимо сознания. Он не испытывал к этим людям ни гнева, ни сожаления. Да, он убийца. Это так. Но он убил только тех, кто действительно заслуживал этого. Он покарал безжалостных убийц, и кто знает, сколько жизней спас он этим. Скольких людей он уберёг от встречи с этим зверьём в человеческом обличье. Но теперь их нет, и они ни кому не причинят зла.
        Мария не выдержала первой, она схватила Олега за рукав.
        — Всё, хватит! Пойдём скорее отсюда — я слушать их больше не могу. Голова раскалывается от их мерзких причитаний и проклятий.
        — Горе есть горе…  — философски изрёк Олег.  — А материнское горе…
        — Да я всё понимаю,  — перебила его Мария.  — Только слушать их очень уж тяжело.
        — Это точно,  — тихо сказал Олег.  — На душе становится тошно. Их послушать: дак каких распрекрасных людей невинно убили…
        — А ты не слушай!  — гневно ответила Мария.  — Бандиты это были! Бандиты! Люди, для которых не было ничего святого! Вернее, не люди они — нелюди! Звери! Настоящие звери!
        — А эти люди вот так не считают,  — грустно парировал Олег.
        Мария не сразу нашла что и сказать. Но тут ей на помощь неожиданно пришла семейная пара, с которой они поравнялись и которая тоже, как и они, неотрывно смотрела на траурную процессию, состоявшую из родственников погибших бандитов.
        — Слава богу, нашёлся хоть один добрый человек, что пристрелил этих зверей,  — тихо сказала высокая женщина с тонким аристократическим лицом. В её больших глазах отражалась застарелая душевная боль, которую не смогла унять даже время.  — Продажная милиция не помогла, дак хоть он… отомстил за нашего сына. Есть всё-таки Бог на свете. И справедливость тоже есть.
        — Всё так, дорогая,  — тихо сказал мужчина.  — Есть справедливость. И я бы с удовольствием пожал бы руку тому, кто убил этих ублюдков.
        Олегу сразу стало легче. Всё-таки он не одинок, и есть люди, которые поддерживают его, и называют вещи своими именами. Ибо зло есть зло, и как не лги, и не уверяй других, злом оно и останется. Погибшие были бандитами, настоящим зверьём и не надо их обелять, даже и после смерти, пусть бог сам разберётся во всём на последнем суде…
        Мария молча сжала Олегу руку в знак поддержки — вот видишь, ты не один. Олег благодарно кивнул ей и ускорил шаг. Через пару минут они уже стояли перед стеклянными дверьми автовокзала.
        На крыльце, рядом с дверьми, внимательно оглядывая входивших и выходивших, стояли трое милиционеров. У всех были в руках автоматы и суровые, решительные лица. Они никак не походили на обычный молодняк из патрулей, более привычный к обиранию пьяных или собиранию дани с бабулек, торгующих семечками и молоком, и, при взгляде на которых, слабо верилось, что они смогут кого-то защитить или там обезвредить. А эти весьма серьёзные ребята. Увидев милиционеров, Мария внутренне напряглась. Но Олег небрежным жестом взял её за руку и с лёгкой улыбкой начал подниматься по ступеням. Милиционеры скользнули по ним цепкими взглядами и тут же потеряли к ним всякий интерес. Мария облегчённо выдохнула.
        Народу возле касс было довольно много, однако, через пятнадцать минут Олег уже держал в руках заветные билеты. Надо сказать, они пришли весьма вовремя. Автобус на Марьино, ходивший всего пять раз в день, отходил через десять минут, а на Новошатровск — через двадцать. Олег специально взял свой билет на более позднее время — он хотел убедиться, что Мария благополучно покинет Саровск и не наделает до его отъезда каких-нибудь глупостей. Он хотел уехать отсюда со спокойной душой.
        Они вышли на перрон к автобусам. Миг прощания настал. Обоим было тяжело. Мария нервно кусала губы, но старалась выглядеть спокойной.
        Олег посмотрел на неё и ободряюще улыбнулся.
        — Не бойся, всё будет хорошо. Вот увидишь.
        Мария, вздохнув, кивнула в ответ. Затем посмотрела ему в глаза и тихо сказала:
        — Приезжай. Я буду ждать тебя. Помни: ты поклялся мне.
        Олег на мгновенье сжал её руку и слегка подтолкнул к автобусу.
        — Иди, не тревожься ни о чём, даст бог, ещё свидимся.
        Мария пошла, но возле самых дверей обернулась.
        — Удачи тебе, Олег. Я буду ждать тебя. И… и спасибо за всё.
        Олег снова улыбнулся. Ей и дородной контролёрше, что стояла у входа, нетерпеливо поглядывая то на Марию, то на наручные часы. Намёк более чем прозрачный…
        Автобус тихо тронулся. Олег помахал рукой Марии, что неотрывно смотрела на него через стекло, и тихо сказал:
        — Прощай, Мария. И да будет удача благосклонна к тебе…

        ГЛАВА 22

        — Да что же творится в нашем городе?! Людей убивают прям среди бела дня, а наша доблестная милиция и пальцем не шевелит?! Где убийца, я вас спрашиваю?! Где?!  — чуть ли не визжа, громко кричал губернатор, обращаясь непосредственно к министру внутренних дел, полковнику Морозову и ещё двум полковникам из службы госбезопасности.
        Министр, вольготно расположившийся в глубоком кожаном кресле, ответил первым:
        — Да не волнуйтесь вы так, Владимир Анатольевич, поймаем мы его. Некуда он не денется. Поиски идут полным ходом.
        — Точно,  — поддакнули полковники из спецслужб.
        — А результаты где?!  — взвизгнул губернатор.  — Почему я сейчас нахожусь здесь, на своей даче, а не в своём кабинете?! На меня было совершено покушение, и я, по вашему же, не должен волноваться?! Террорист стрелял в меня в центре города, прям среди бело дня! И куда смотрят спецслужбы?! Я чудом остался жив!
        Разговор в подобном духе продолжался уже полчаса. Полковник Морозов недовольно поморщился. Вопли губернатора ему уже порядком надоели. Внёс свою лепту ещё и тот факт, что к его новому назначению губернатор отнёсся весьма и весьма прохладно, если не сказать неодобрительно, что, впрочем, неудивительно — друзьями они никогда не были, скорее даже наоборот… Хорошо ещё то, что недовольство губернатора министр пресек быстро, заявив, что своих подчинённых он назначает сам и ни в чьих советах не нуждается. Морозов благодарно посмотрел на министра, удивляясь его выдержке и спокойствию, и вновь вернулся к своим мыслям.
        Морозов нисколько не сомневался, что за покушением на губернатора стоит Ангел. Все факты, как будто бы, указывали именно на него. Да и нутром, или внутренней интуицией старого опера, он чувствовал, что это так. Но тогда непонятным было одно — почему губернатор уцелел. Почему? До этого ведь не выживал никто, Ангел не совершал ошибок. Тогда почему? Почему он не довёл своё дело до конца? Неужели ему что-то помешало? Или остановило? Но что?! Он сам видел на что способен Ангел! Или… неужели он погиб от пули милиционера? Невероятно конечно, но… Кстати, надо будет не забыть достойно наградить парнишку, молодец… Почему же ты уцелел, а губернатор? Морозов напряжённо искал и не находил ответа на свой вопрос.
        Сидевший рядом главный прокурор области, слегка толкнул его в бок.
        — Это не покушение, а чертовщина какая-то. Сначала огонь, потом чудесное исцеление…
        — Какое ещё исцеление?!  — мгновенно отреагировал Морозов и вопросительно уставился на прокурора.  — О чём это вы, Юрий Васильевич?
        Прокурор немного поёрзал, поудобнее устраивая своё тощее тело на пухлом кожаном диване, а затем ответил:
        — Да вот, общался я недавно со своим старым другом — главврачом одной Новошатровской больницы. Женщину ему привезли с площади, где было совершено покушение. Сбила её, кстати, машина нашего губернатора, когда уходила от пуль. В общем, получила она травмы, ну скажем так, несовместимые с жизнью…
        — Ну и?  — поторопил прокурора Морозов.
        — А то, что выжила она. Через пять минут после инцидента над умирающей женщиной склонился какой-то парень, назвавшийся врачом, и что-то сделал с ней. Не знаю что именно… Может колдовал?.. Да только залечил он ей все отбитые и повреждённые внутренние органы. А также многочисленные переломы костей. На теле затянулись все раны — только свежие рубцы остались. Вот у моего друга глаза на лоб и полезли, когда он её рентгеновские снимки увидел… Пять минут мне про это чудо твердил. Вот бы заполучить себе такого врача…
        — Интересно, очень интересно…  — протянул Морозов.  — А приметы есть?
        — Кого? Женщины?  — не понял прокурор.
        — Да нет, того парня, который лечил.
        Прокурор развёл руками.
        — Увы, никто его не запомнил. Человек десять свидетелей и никакого толку… Да и исчез он как-то странно: только что был — и вот нет его. Как испарился.
        Морозов радостно потёр руки — вот оно недостающее звено! Теперь всё встало на свои места. Противоречий больше нет — он разгадал эту загадку. Ангел не погиб и не сгорел. Он вернулся на площадь и позволил губернатору уйти, ради спасения жизни невинной женщины. Он вырвал её из лап смерти, совершив настоящее чудо… О, боже, неужели он настоящий ангел?.. С ума можно сойти!
        — А что скажет нам наш новый глава Новошатровской милиции?  — с издёвкой спросил губернатор, повернувшись к Морозову.  — Кто этот дерзкий убийца? Есть у вас хоть какие-то предположения?
        В глазах полковника вспыхнул злой огонёк. Он решил нанести ответный удар. Посмотрим, как ты сейчас запоешь, ублюдок…
        — Есть у меня версия, господин губернатор.
        — Так изложите её нам.
        — Как вам будет угодно,  — спокойно сказал Морозов и в упор посмотрел на губернатора.  — Наш убийца — человек весьма неординарных способностей, можно даже сказать мистических, или сверхъестественных, кому как угодно… Но дело не в этом. Он называет себя Ангелом и планомерно уничтожает всех, кто замешан в похищениях людей и их убийств ради их внутренних органов. Да, вынужден признать, что в нашей области существовала целая банда, которая занималась этими гнусными преступлениями. Об этом мало кто знал, что неудивительно — уж больно влиятельными были у них покровители. Непосредственно похищениями людей занималась банда Молота из Саровска. Теперь, слава богу, ей пришёл конец. Затем пришёл черед влиятельных покровителей: прокурора Саровска, капитана Петренко, его отца — генерала Петренко и, наконец, небезызвестного нам всем Креста. Все они получили по заслугам. Ангелу было плевать на их должности и связи. Возможно и Креста кто-то покрывал… Но вернёмся к покушению на вас… Покушение неудачное. Но тут возможно, что Ангел понял, что ошибся и не довёл дело до конца. Вам повезло, ведь от него ещё никто не
уходил живым.
        Губернатор слегка побледнел, но надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки.
        — Про банду, занимавшуюся похищениями людей, вы это серьёзно?
        — Да,  — охотно подтвердил Морозов.  — Покойный капитан Петренко оставил свои признания на видеокассете, где назвал имена почти всех участников банды. Кстати, всех кого он упомянул там — уже мертвы. Остался в живых лишь только тот неизвестный, кто покрывал Креста и генерала Петренко. На него Ангел сейчас и охотится. Но нам этого подонка жалеть не стоит — мразь он первостатейная! Хотя и ему не позавидуешь — смерть его будет ужасной. Креста вон распяли живым, принял он, так сказать, мученический конец, или венец, кому уж как угодно…
        — Всё хватит!  — резко оборвал Морозова прокурор. От его пронзительного взгляда не ускользнуло побледневшее лицо губернатора и холодная насмешка на губах нового начальника Новошатровской милиции.  — Не надо нам больше этих кровавых подробностей. Скажите лучше, полковник, почему я ничего не знаю об этой видеокассете?
        Морозов внутри недовольно поморщился — да, промашка вышла, сболтнул лишнего, ну да ничего…
        — Простите, Юрий Васильевич, её я получил совсем недавно, ещё не успел доложить. Вы хотите ознакомиться с ней?
        — Конечно,  — глаза прокурора гневно сверкнули,  — очень даже желаю. Тут в области такие дела творятся, а я об этом ничего не знаю. Докатилась же страна до такой гнусности… Так, после совещания мы едим прямо к вам.
        Морозов вопросительно взглянул на министра. Тот утвердительно кивнул.
        — Хорошо, Юрий Васильевич, как скажите.
        Морозов внутренне улыбнулся — ну вот, кажется, одним союзником у них стало больше. Прокурор области был человеком прямым, жёстким, но честным. Человек старой закалки. И очень авторитетен, даже губернатор не смог заменить его на своего ставленника. Плохо только одно — беседа с прокурором будет очень долгой, в деле Юрий Васильевич что клещ — вцепится, не отпустит. Ох, нелегко ему сегодня придётся…
        — Постойте,  — внезапно сказал губернатор.  — Значит, вы знаете, что будет совершено убийство и не собираетесь его предотвращать?
        Морозов развёл руками.
        — Это только предположение. Догадки. А с другой стороны — зачем предотвращать? Пусть этот подонок получит по заслугам. Думаю, вы согласитесь со мной, что за столь гнусные преступления надо платить. Тем более, что нам неизвестен этот таинственный покровитель Креста…  — На лице губернатора проявилось чувство некоторого облегчения.  — Но, думаю, Крест успел назвать его имя перед смертью.  — И Морозов злорадно усмехнулся.
        Щека губернатора несколько раз непроизвольно дёрнулась, Морозов с удовольствием отметил этот факт. Что боишься, сука?..
        — Да и опять же, повторюсь, имеем ли мы право вмешиваться в промысел Божий? Итак слишком уж часто преступники стали уходить от правосудия. Вы же сами, господин губернатор, всегда выступали за справедливый суд. А что может быть справедливей Божьего суда? Вы же хотите, чтобы человек, совершивший столь гнусные преступления не понёс заслуженное наказание?
        Губернатор этого явно не хотел, но вот заявить об этом в слух не мог. К счастью для него ему на помощь неожиданно пришёл полковник Ковалев из ФСБ.
        — Это всё лирика, а мы собрались тут вовсе не для того, чтобы обсуждать здесь моральные аспекты правосудия. Вернёмся к более насущным делам. Кем бы ни был человек, совершивший на вас покушение, мы остановим его. В любом случае, вам, Владимир Анатольевич, бояться нечего. Пока убийца не пойман, вас будут охранять наши бойцы.
        — Разумно,  — прокомментировал заявление Ковалёва министр.  — Покушение на крупных государственных деятелей это уже по вашей части. Тут пахнет терроризмом. Мы, естественно, поможем вам всем, чем сможем. А охрана губернатору явно не помешает.
        — Хотя, как показывает практика,  — тут же добавил Морозов,  — охрана нашего таинственного убийцу не останавливает. С Молотом было сорок семь человек, все были вооружены до зубов. И что? Не уцелел никто. На куски их разорвали. С Крестом…
        — Хватит,  — прервал его речь побледневший губернатор.  — Избавьте нас, Александр Сергеевич, от этих кровавых подробностей.
        — Не надо, так не надо,  — послушно согласился Морозов, пряча в душе довольную улыбку.

* * * * *

        Дачу губернатора оказалось найти не так уж сложно — она располагалась недалеко от загородного дома приснопамятного Креста. Только выделялась куда большими размерами. Вокруг высоченный кирпичный забор с колючей проволокой, камеры наблюдения и, естественно, охрана.
        Чем дольше смотрел Олег на дачу, тем больше его охватывало отчаяние. Дача представляла собой настоящую крепость с многочисленным гарнизоном. Помимо обычных охранников, присутствовали ещё и бойцы в камуфляже — ни дать, ни взять какой-то спецназ. Что, в принципе, неудивительно. После покушения на губернатора, власти естественно должны были принять меры. Наоборот, было бы странно, если бы они их не приняли…
        Другой проблемой было чрезмерное многолюдство; несмотря на девятый час вечера, машин с посетителями хватало. Волей-неволей приходилось ждать. А ждать было невыносимо — Олег уже кожей чувствовал разлитую в воздухе угрозу. Он не знал, как именно Бог расправится с ним, но твёрдо знал, что это будет скоро. Хорошо, если ему удастся пережить эту ночь. Так что надо было спешить…
        А вот сам план нападения на дачу никак не складывался. Несмотря на многочисленные проклятия родственников убитых бандитов, энергии в медальоне было мало. Крайне мало, для превращения в Ворга. Будь всё иначе, он в облике страшного зверя напал бы немедленно, наплевав и на охрану, и на многочисленных гостей. А так… А так шансы убить губернатора крайне малы. Если не сказать ничтожны. Но, как бы то ни было, выбора у него нет и через пару-тройку часов он всё равно пойдёт туда. Пойдёт под видом Ворона, а там… а там будь, что будет.
        Олег ещё раз покрутил головой, осматривая от нечего делать своё временное пристанище. Это были развалины усадьбы помещика Кирчагина, или, как чаще всего говорят местные — «проклятый дом». Об этом его просветил таксист, когда вёз сюда. «Проклятый дом» располагался на небольшой возвышенности и Олега очень удивил тот факт, что такое удобное место в этом престижном районе осталось незастроенным.
        В ответ таксист охотно поведал о сей местной достопримечательности.
        Оказывается здесь до революции жила вдова помещика Кирчагина. Как звать её никто не помнет, но нравом она была крута и безжалостна на расправу. Много зла принесла она местным крестьянам. Но вот пришла революция и лютую помещицу к великой радости крестьян, сожгли живой: то ли в отместку за убийство двух красноармейцев, когда их отряд остановился на постой в усадьбе, то ли она сама сожгла себя, пытаясь сжечь усадьбу вместе со всем отрядом. Тут версии легенды расходятся, но, в любом случае, после смерти владелицы усадьба сгорает дотла, а в её руинах поселяется нечистая сила. Люди часто слышали ночью в развалинах вой, жуткие стоны, видели приведение женщины в белом… Человек шесть, что пытались остаться ночью в руинах, нашли там свою смерть. Отчего они умерли неизвестно, только находили их наутро мёртвыми с перекошенными от ужаса лицами. Об этом знают все, и теперь даже вездесущие бомжы не селятся там. Лишь только молодежь, желая пощекотать себе нервы, иногда ходила туда ночью. Но долго выдержать там никто не мог, и с дикими криками все поспешно возвращались назад.
        Сам Олег скептически относился к подобным легендам, считая их обычными выдумками. Наверняка, в каждом крупном городе или селении, есть подобный вот «проклятый дом». Люди любят попугать себя, а уж любую случайную смерть в таком месте всегда интересней и проще выдать за происки нечистой силы, чем искать разумное объяснение.
        Но, в любом случае, благодаря этой вот легенде, у него теперь есть место, где можно без опаски остановиться. Тут его искать точно никто не будет. Улицы дачного посёлка постоянно патрулировались милицейскими машинами, и показываться им на глаза раньше времени не следовало. Более того, если сейчас он вспугнёт губернатора и тот куда-нибудь уедет — всё, считай всё кончено, больше ему его не найти. А это полный провал, настоящая катастрофа. Нет, подобного никак нельзя допустить…
        А здесь весьма уютно и тихо. И самое главное — безопасно. За тот час, что он сидит тут, его никто не побеспокоил. Ни милиция, ни нечистая сила.
        Олег лениво потянулся, затем сложил друг на друга несколько кирпичей, положил на них широкую доску и с удовольствием уселся на своё импровизированное кресло. Он будет сидеть здесь и наблюдать. Одно только плохо — нет бинокля. А так всё хорошо. Он находился в угловой части дома, на втором этаже. Тут даже сохранилась часть крыши и три стены. Было сухо и относительно чисто. Чего ещё ему желать?
        Через час часть гостей, к большой радости Олега, покинула дачу губернатора. Машин во дворе осталось совсем мало. Олег решил выждать ещё час, а затем действовать.
        Тишина вокруг убаюкивала, в дачном посёлке было тихо: никто не носился по улицам как угорелый на старых «Жигулях» с оторванным глушителем, никому не приходило в голову выставить в окно «колонки» и врубить на полную катушку музыку — в городе, увы, таких идиотов хватало, и им было, как говориться, пофигу, день сейчас или ночь. Даже собак не было слышно. Олег блаженно расслабился, и поэтому не сразу среагировал на тихие шорохи у себя за спиной.
        Почуяв неладное, Олег поспешно вскочил и начал напряжённо всматриваться в темноту развалин. Никого. Несколько секунд было тихо, Олег уже хотел было сесть, как вдруг уловил сбоку от себя чьё-то натужное, сипловатое дыхание. Олег мгновенно повернулся на источник шума. Не успел… Вновь воцарилась полная тишина. С минуту ничего не происходило, но затем Олег услышал чьи-то неторопливые шаги по крыше. А затем он явственно увидел как на лестничном проходе быстро промелькнула какая-то густо-чёрная тень.
        По спине Олега пробежал холодок. Ему стало страшно. Реально страшно. В развалинах явно кто-то был. Но кто? Медальон на груди слабо нагрелся, предупреждая об опасности. Но сколько бы Олег не вглядывался в темноту, он ничего не видел. Это и пугало. Ибо опасность была. Он нутром чувствовал это, да и медальон не врал. Олегу вдруг захотелось бросить всё и бежать отсюда сломя голову.
        Вот так и поверишь в призраков! Поверишь, когда испугаешься сам. Убедишься, как говорится, на собственной шкуре. Тревожно вглядываясь в темноту, Олег уже без скепсиса относился к местной легенде. Тут явно что-то было. Всевозможные шорохи, стуки, стоны и завывания слышались теперь со всех сторон. Кто же их издавал? Уж не вдова ли помещика Кирчагина?
        Олегу было страшно, но он держался. «Я не верю в призраков! Их нет» — мысленно твердил он, не переставая, впрочем, напряжённо вглядываться в темноту.
        Внезапно всё вдруг разом стихло, и вновь воцарилась тишина. Прошла одна минута. Вторая. Третья… Обрадованный Олег облегчённо выдохнул, и уже хотел было вновь сесть в своё импровизированное «кресло», как вдруг заметил в тёмном углу комнаты фигуру в белом.
        Олег аж подпрыгнул, а затем буквально похолодел от ужаса, когда увидел, что фигура медленно двинулась к нему.
        Это была женщина. Полноватая женщина с искажённым от ненависти лицом. Она смотрела прямо на него. И продолжала приближаться. А Олег не мог даже пошевелиться, жуткий страх парализовал всё его тело. Женщина-призрак, обнажив страшные длинные зубы, приблизилась почти вплотную. Казалось ещё мгновенье и она вцепиться ему в горло. Но когда до Олега остался последний маленький шажок, она внезапно исчезла. Исчезла, словно её никогда и не было.
        Олег с трудом пошевелился и, тяжело дыша, смахнул рукой со взмокшего лба обильную влагу. Теперь он до конца прочувствовал, что означает выражение «бросить в холодный пот». «Призраков нет!» Как же, нету!.. Кто верит во весь этот бред, вот пусть сам и придёт сюда! А не бормочет свой околонаучный бред в тиши своего безопасного кабинета, смеясь при этом над свидетельствами других, покручивая с важным видом пальцем у виска. И над чрезмерной занятостью таких вот «высокоумных» учёных порой смеяться хочется, ведь их палкой не загонишь проверить свою веру в реальном «проклятом месте». Это уже не ум, это больше походит на подлость и трусость…
        Кляня свои глупые атеистические верования, Олег торопливо огляделся. Призрака нигде не было. Но он был, и Олег твёрдо знал, что он вернётся. Он чувствовал нотки удовлетворения вокруг — призраку явно понравилось пугать его.
        Олег вновь покрутил головой, с тревогой ожидая нового нападения. Правая рука самопроизвольно, наверное, уже по привычке, коснулась рукоятки меча, и тут его словно током ударило. Разум словно очнулся от дурного сна, липкий страх мгновенно отошёл в сторону, а к нему вновь вернулось былое спокойствие и уверенность в себе. «Этот меч с лёгкостью убьёт любую живую или мёртвую тварь!..»
        И когда привидение появилось вновь, пугая его оскалом нечеловечески длинных зубов, Олег уже был готов к встрече. Дождавшись, когда призрак приблизится на расстояние метра, он резким движением выхватил меч. Всё вокруг мгновенно озарилось голубоватым свечением — этот свет исходил от обнажённого лезвия меча. И в этом голубоватом свете Олег увидел уже не женщину, а какую-то мерзкую сущность весьма похожую на вставшую на задние лапы большую ящерицу с высоким костяным хохолком и мёртвенно-бледными глазами.
        Голубоватый свет на короткое мгновенье ослепил ящерицу, заставив её замереть на месте. Олег времени тратить не стал — резкий взмах меча, и магический клинок с лёгкостью разрубил тело ящерицы, отделив голову вместе с левой лапой и плечом. По ушам тут же прошла волна дикой боли и злобы. Тело ящерицы начало быстро таять, превращаясь в густой чёрный туман, от которого так и веяло нечеловеческой злобой и ненавистью. Олег хотел было ещё раз ударить мечом, на сей раз по чёрному туману, но тут ему на помощь неожиданно пришёл его медальон, до этого бесполезно висевший на груди.
        Он вдруг ярко полыхнул золотистым светом, заливая им всё вокруг, и тут же втянул в себя свет обратно, но уже вместе со сгустком чёрного тумана. Резкий хлопок — и развалины дома вновь погрузились во тьму.
        Олег от внезапного толчка упал на пол, пребольно ударившись мягким местом о груду кирпичей. Но свой меч он не выронил и тут же направил его в сторону предполагаемой опасности.
        Но всё было тихо. От мерзкой ящерицы не осталось и следа, а лезвие меча больше не светилось. Холодный медальон также подсказывал ему, что опасности больше нет.
        Олег медленно поднялся и, тяжело дыша, ещё раз оглядел всё вокруг. И, правда, ничего. Он что, получается, убил мечом призрака? Выходило, что именно так…
        Немного отдышавшись, Олег вложил меч в ножны и обратился за разъяснениями к медальону.
        Картина прояснилась быстро. «Призрак помещицы Кирчагиной» жил здесь уже много лет, питаясь страхами людей. И чем больше приходило сюда людей, неважно зачем, за сокровищами или просто в поисках острых ощущений, тем больше энергии выкачивал из них призрак, и тем более сильным он становился. Большой запас энергии давал ему возможность даже материализовываться в этом мире, быть реально видимым. А вид ожившего мертвеца в свою очередь пугал людей намного, намного сильней, и жертва, буквально парализованная страхом, отдавала теперь куда больше своей жизненной энергии, чем просто, когда она пугливо вздрагивала от всяких там шорохов и стуков.
        Меч Олега разом разорвал этот порочный круг, а, висевший на его груди медальон, защищая своего хозяина, мгновенно высосал всю жизненную энергию убитого призрака, добив его до конца. «Проклятый дом» навсегда избавился от своего проклятия.
        Сам того не желая, Олег сделал доброе дело и за это получил неожиданную награду — в медальоне теперь было достаточно энергии. Её хватит для полноценного превращения в Ворга. Его шансы на успех выросли на порядок. Да и в воздухе, как будто стало меньше угрозы, словно бы Создатель по достоинству оценил этот его поступок и отстрочил ненадолго его казнь.
        Олег был вне себя от радости. Он сложил руки на груди и воздал небесам благодарственную молитву. Он всё-таки успеет благополучно завершить свои дела, высокопоставленный убийца не уйдёт теперь от возмездия. Есть всё-таки справедливость на свете, и события сегодняшнего вечера порука тому.

* * * * *

        Губернатор хотел уже было удалиться на покой, отдохнуть после сегодняшнего бурного дня, когда ему доложили, что у ворот дачи стоит его помощник Воронов и просит аудиенции.
        Сон сняло как рукой. Наконец-то он объявился. Когда Ворон звонил в последний раз, он говорил, что вышел на убийцу Креста и что это именно он стрелял в него на площади. Неужели Ворон поймал-таки его? И он сможет, наконец, спать спокойно?
        Губернатор распорядился немедленно впустить Воронова и проводить его к нему в кабинет. Рыков просто сгорал от нетерпения, так хотелось услышать хороших новостей.
        Воронов вошёл в кабинет спокойным, уверенным шагом. По его холодному, непроницаемому лицу было невозможно понять какие новости он принёс. Когда двое спецназовца удалились и прикрыли за собой дверь, Рыков не выдержал первым и тут же спросил:
        — Ну что?! Поймал убийцу?!
        — Я нашёл его!  — невозмутимо ответил Ворон и как-то странно посмотрел на него, словно видел в первый раз.
        — И кто он?! Кто его послал?!
        — О, как много вопросов,  — усмехнулся Ворон и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в мягкое кресло возле двери. Затем небрежно закинул ногу на ногу и язвительно спросил: — Что, трусишь? Боишься за свою жизнь, а, губернатор?
        Рыков, поражённый такой наглостью, побагровел и не сразу нашёл, что сказать. Ворон, пристально глядя на него, вновь усмехнулся.
        — Вижу, что боишься. Что, сидишь и со страхом ждёшь своего убийцу? Да, это тебе не приказы об убийстве невинных людей отдавать…
        — Ты… Ты что мелешь?!  — взревел Рыков.  — Совсем очумел что ли?! Ты кому это говоришь?!
        — Тебе, губернатор,  — ничуть не испугавшись, с лёгкой улыбкой ответил Ворон.  — И не кричи так, лишний шум нам ни к чему.
        Губернатор, тяжело дыша, остановился напротив Ворона, чуть наклонился к нему, и, вперев в него яростный взгляд, сказал:
        — Ладно, кричать не будем. Так кто убийца?! Кто его послал?!
        — Убийца?  — вопросом на вопрос ответил Ворон и внезапно посуровел лицом, язвительная усмешка мигом исчезла с его губ, оставив только неприкрытое презрение.  — Это не убийца. Это — каратель! Ангел-смерти! Он послан Богом по твою душу, губернатор! Ты должен ответить за свои преступления!
        — Да что с тобой, Ворон?! У тебя что, крыша поехала?!  — губернатор выпрямился и отошёл к столу.  — Хватить трепать мне нервы! Говори серьёзно! Кто убийца?
        Тут дверь открылась и в кабинет решительно прошла женщина лет сорока в строгом деловом костюме, с кучей перстней на пальцах и с холодной улыбкой на устах. Жена губернатора, быстро догадался Олег и посмотрел на неё более внимательно. Её трудно было назвать красавицей, но вот воли у неё не отнять. Ишь, как смотрит… Этакий аналог «железной леди».
        Жена губернатора прошла к столу, встала рядом с мужем и пытливо посмотрела на Ворона. Или на Олега? Уж больно пронзителен и пытлив был её взгляд.
        — Ты чего? Ты зачем здесь, Люба?  — несколько смущённо спросил Рыков.
        — Не мямли!  — жестко отрезала Люба и презрительно зыркнула на своего мужа.  — Хватит пустых слов! Я тоже хочу знать, кто нам угрожает. Я немного постояла у двери и вижу, что ваш содержательный разговор зашёл в тупик. Вот, я и решила немного помочь вам.
        Олег не сводил с жены губернатора внимательных глаз. Она заинтриговала его. Да, он не ошибся, ей около сорока, или чуть больше, чуть полновата, но явно следит за собой. Вне сомнения умна, решительна и … и явно вертит своим мужем. Серый кардинал. Именно так. Вот что имел в виду Крест, говоря о губернаторской стерве… А эта леди без сомнения в курсе всех дел мужа. Опасная особа…
        — Так кто же он, наш таинственный убийца? А, Ворон?  — на этот раз спросила уже Люба, не сводя с Олега внимательных глаз.  — Или ты не Ворон? А?
        Олег был крайне удивлён, но ещё больше он удивился, когда увидел в руке Любы пистолет, направленный прямо на него.
        — Сиди и не двигайся!  — резко скомандовала она Ворону, инстинктивно дернувшемуся.  — Чуть шевельнёшься, и я стреляю! А стреляю я метко, если ты не забыл! И для начала я прострелю тебе руки, а затем яйца — птице они ведь всё равно не нужны! Так что не шевелись!
        — Хорошо, не буду,  — с лёгкой, ироничной улыбкой ответил Олег.
        — Люба, ты чего? Это же Ворон…  — испуганно начал было Рыков, но тут же был остановлен властным взглядом.
        — Заткнись немедля, идиот! Разуй свои глаза и уши! Взгляни внимательно на него, и ты поймёшь, что это не Ворон. Очень похож, да, но это не он. Таинственный убийца перед нами. Надо только сорвать с него маску. Я права?  — сей вопрос относился уже к Ворону.
        Олег только развёл руками.
        — Браво, мадам. Не кому ещё не удавалось раскрыть меня. Вы первая. Снимаю перед вами шляпу. Должно быть вашему мужу очень повезло с вами? Надо полагать, это вы стояли за всеми преступлениями?
        — Не было никаких преступлений, я просто помогала мужу! А сейчас я просто спасаю ему жизнь.
        Олег восхищённо покачал головой. Ну и выдержка. Ни одного лишнего слова, боится, что их разговор может прослушиваться. И не врёт, выстрелит, не задумавшись.
        — Ну хватит пустых разговоров! А теперь просто сними маску. Я хочу увидеть твоё настоящее лицо.
        — Вы уверены, мадам?  — с улыбкой спросил Олег, его забавляла подобная ситуация.  — Вы действительно этого хотите? Боюсь, вам не понравится то, что вы увидите. И потом, все кто видел мой истинный лик, умирают.
        — Ничего, я буду первой, кто переживёт тебя,  — усмехнулась Люба.  — Тебе меня не запугать своими разговорами! Я тебе не мой муж! И хватит пустых разговоров! Снимай маску! Или я сначала выстрелю в тебя, а затем сама сорву её!
        Олег посмотрел в сторону двери и поставил защиту — теперь ни один звук не вырвется за пределы этой комнаты.
        Жена губернатора расценила этот взгляд по-своему.
        — Можешь не смотреть на дверь — тебе уже никто и ничто не поможет.
        — Я так не думаю!  — с нескрываемым сарказмом произнёс Олег и медленно поднялся с кресла.  — Это вам уже ничто не поможет. Вы обвиняетесь в организации похищений людей и их убийств с целью изъятия их внутренних органов для последующей продажи. Наказание за эти гнусные преступления только одно — смерть!
        — Надо же, он нам ещё и угрожает,  — усмехнулся Рыков.  — Идиот! Ну так иди в суд и расскажи! Если дойдёшь, конечно!  — Он громко рассмеялся.  — Я не подсуден, идиот! Я — губернатор! И здесь — я царь и бог! Никто не пикнет без моего разрешения! Да и вообще, с моими связями и «бабками», меня любой суд оправдает! Любой!
        — Врёшь, сука!  — вскричал взбешённый Олег.  — Есть ещё суд Божий, и тебе его не подкупить!
        — И что же ты сделаешь? Помолишься? Призовёшь себе на помощь ангела или… или как его… архангела?  — рассмеялась жена губернатора.  — Нас этими бреднями про суд божий не напугать. Мы вот с мужем церковь в городе строим. На свои, между прочим, деньги. Глядишь, Бог и простит нам наши грехи.
        — Не простит,  — глухо сказал Олег, чувствуя как ненависть к этим циничным до нельзя людям заполняет всё внутри. Привыкли уже твари к своей безнаказанности…  — В аду уже ждут вас! И я помогу вам попасть туда!
        — А ну хватит!  — рявкнула Люба с искажённым от злобы лицом.  — Мне надоел уже этот цирк! Снимай маску, и покажи нам, кто ты есть на самом деле!
        — Охотно!  — процедил Олег и тут же превратился в Ворга. Он широко раскинул руки с длинными когтями и оглушающе заревел, обнажая страшные клыки.
        Губернатор с женой испуганно попятились назад — подобного они явно не ожидали увидеть. Дальнейшему их отступлению помешал письменный стол, они уткнулись в него и застыли, не в силах пошевелиться от охватившего их ужаса. Их глаза и рты широко раскрылись, показывая ту грань, за которую их завёл страх. А Ворг, отнюдь, не спешил нападать, давая этим нелюдям возможность на своей шкуре испытать тот ужас, что испытывали те несчастные жертвы, когда их тащили к операционному столу.
        Но ничто не может длиться вечно… Ворг перестал рычать и шагнул ближе к своим парализованным страхом жертвам. Его налитые кровью глаза немигающе уставились на побледневшую жену губернатора. Пистолет в её руке заметно дрожал — к встрече с посланником ада она явно не была готова.
        — А-а-а-а…  — неожиданно закричала женщина и попыталась нажать на курок пистолета. Но страшный зверь, почуяв угрозу, опередил её…
        Сильный удар когтистой лапы сломал ей кисть словно сухую ветку, а ещё через мгновенье страшные когти с размаху прошлись по её лицу, превращая его в кровавое месиво. Женщина истошно закричала и, отлетев в сторону, тяжёлым мешком рухнула на пол.
        Продолжая истошно кричать, она попыталась отползти подальше и спрятаться, забиться куда-нибудь в угол, подальше от всего этого ужаса. Не вышло… Через пару мгновений лапа зверя грубо схватила её за волосы и рывком подняла в воздух. Уцелевшим левым глазом она видела, как к ней приближается оскаленная пасть. Испуганно задёргавшись, она вновь истошно закричала.
        Этот её истошный крик побудил к действию бледного как мел губернатора. Он вышел из своего ступора и в панике с диким воплем метнулся к входной двери. Его отчаянный порыв не остался незамеченным. Ворг мгновенно отбросил в сторону первую жертву и стремительно бросился за второй.
        Зверь настиг губернатора возле самой двери. Один удар мощной лапы и человек как мячик отлетел в сторону. Губернатору крупно повезло — он упал точно на кожаный диван, что стоял возле стенки, скатился по нему и плюхнулся на пол. Все кости остались целыми, пострадало только лицо.
        Но не успел губернатор порадоваться своей удаче, как мощный удар когтистой лапы вновь подняли его в воздух. На сей раз когти ноги с хрустом вошли ему точно в низ живота, разрывая внутренности и ломая позвоночник.
        Полёт был долгим. Ударившись с размаху о массивный книжный шкаф — да так, что у него разлетелись вдребезги все дверцы и стёкла — губернатор рухнул спиной на пол.
        Когда он немного пришёл в себя, прокричавшись от дикой боли, то увидел медленно идущего к нему зверя. Кроваво-красные глаза, буквально излучавшие злобу и ненависть, не оставляли никаких сомнений в намерениях зверя. Перепуганный насмерть губернатор истошно закричал, затем попытался было отодвинуться в сторону, но ноги не слушались его, а низ живота болел так, словно в него залили раскалённый свинец. От бессилия и ужаса он заплакал и испуганно сжался, ожидая нового удара. Но страшный зверь лишь склонился над ним и, обдав мерзким зловонием из раскрытой пастью, глухо прорычал:
        — Ну что, понравилось?! Это тебе не другим причинять боль! А теперь лежи и медленно сдыхай! В аду уже ждут тебя! Но перед смертью вспомни всех тех, кого ты обрёк на смерть! Вспомни их! Вспомни всех! Всех до одного! И наслаждайся болью, она будет преследовать тебя вечно!
        Зверь быстро поднялся и, не оглядываясь, направился к выходу. Дело сделано. По пути он на что-то наступил, послушался сухой хруст и громкий крик боли. Ворг невольно оглянулся — так и есть, он наступил на безвольно лежавшую на полу руку женщины, всю украшенную браслетами и массивными золотыми перстнями с блестящими разноцветными камешками, наверное, бриллиантами… Он её не заметил и раздавил её все пальцы, смешав плоть и золото. Боль, очевидно, была столь ужасной, что женщина вскрикнула и вновь потеряла сознание. Это её и спасло. Ворг внимательно посмотрел на неё, поднял было когтистую лапу, а затем, раздражённо рыкнув, пошёл дальше — пусть пока живёт. (Как ни странно, но жена губернатора выживет. Выживет путём потери правого глаза и изуродованного лица с рукой, но только она никогда уже больше не заснёт спокойно — видение страшного зверя будет преследовать её всю оставшуюся жизнь, до самого последнего вздоха. За страшные преступления — страшная и расплата…)
        У входной двери Ворон оглянулся и оглядел плоды своих рук. Губернатор лежал у дальней стенки под книжным шкафом и громко стонал, зажимаю руками страшную рану в животе. Никуда ему отползти не удалось. Плача и корчась от боли, он больше не напоминал того всесильного человека — «царя и бога местного разлива», каким казался всего несколько минут назад. Боль уравнивает всех. Равно как и смерть. И причиняя боль другим, надо порой задумываться о том, а понравится ли она тебе самому…
        «Вот теперь действительно всё,  — отрешённо подумал Олег, открывая входную дверь.  — Теперь я действительно свободен, я выполнил свой обет. Я сдержал клятву и теперь могу с чистой совестью взглянуть в глаза жены и сына. Я отомстил за них, справедливость восторжествовала. Она восторжествовала здесь, на земле, а не там, на небесам, невидимая оставшимся в живых жертвам. Я выполнил всё, и теперь мне не страшен суд Божий, я свободен…»
        Двое спецназовцев с автоматами, по-прежнему, стояли в коридоре. Ничего подозрительного они не слышали. И не услышат! Олег, в образе Ворона, внутренне усмехнулся — завеса тишины действует, и будет действовать ещё час. А там… А там он будет уже далеко…
        Перед тем как закрыть дверь, Ворон громко сказал, обращаясь к невидимому собеседнику в глубине комнаты:
        — До свидания, Владимир Анатольевич. Всего вам хорошего. Спокойной ночи.
        Поправив галстук на груди, Ворон неспеша направился к выходу. Проходя мимо спецназовцев, широко улыбнулся:
        — Всё, ребята, ухожу. Оставляю вас одних.
        Возражений не последовало. Ворон спокойно вышел за пределы дачи. За воротами его дожидалось «такси» — как хорошо, что он вызвал его заранее, позвонив с поста охраны.
        Нашарив что-то невидимое в снегу возле ворот, Ворон сел в «такси» и оно, рванув с места, тут же помчалось в сторону города. Важный клиент очень спешил…
        До ресторана «Космос» домчались за пятнадцать минут. Олег, всё ещё в образе Ворона, неторопливо расплатился с таксистом, небрежно бросив ему стодолларовую купюру, и вальяжно вылез из машины. Таксист, счастливо улыбаясь, пожелал ему приятно провести время и, стремительно рванув с места, исчез за углом.
        Олег только покачал головой — лихой парень, куда ж так гнать-то… Хотя, конечно, это его дело. Но, надо отдать ему должное, довёз он весьма быстро.
        Проигнорировав сверкающий огнями ресторан, Олег быстро перешёл на другую сторону улицы и, вернув себе свой облик, стал ловить «частника».
        Машина нашлась быстро — подержанная «шестёрка» с водителем весьма интеллигентного вида. На вид ему было лет пятьдесят пять, седые волосы, очки и умный взгляд серых глаз сквозь них — ни дать не взять настоящий профессор. Олег аккуратно открыл дверь, сел на переднее сиденье и попросил отвезти его, если можно, не на вокзал, как он спросил ранее, а в Саровск.
        Водитель как-то подозрительно посмотрел на него и невинно поинтересовался:
        — А деньги у вас есть на столь дальнюю поездку, молодой человек?
        Олег вытащил из кармана заранее приготовленную бумажку в сто долларов и протянул её водителю.
        — Друзья вот дали на дорогу,  — он кивнул в сторону ресторана.  — Посидели немного… а домой всё равно надо. Надеюсь, этого хватит?
        — Безусловно,  — подтвердил водитель, беря деньги.  — Даже сдача будет.
        — А вот сдачи не надо, если довезёте быстро.
        — Постараюсь,  — улыбнулся водитель.  — Только пристегнитесь, мне с «гаишниками» проблемы не нужны.
        — Конечно, конечно,  — закивал Олег. Он послушно пристегнулся, и они поехали.
        Пожилой водитель вёл машину быстро, но аккуратно, без излишнего лихачества. Звали его Ян Карлович, и ещё недавно он работал преподавателем истории в школе — Олег не смог скрыть в душе улыбку радости — он всё-таки угадал, назвав его профессором. А в таксисты, как и многие другие, ушёл после многомесячных задержек с зарплатой, благо своя машина у него была. Жаль было бросать любимую работу, которой было отдано столько лет, но семью кормить-то надо… Олег было посочувствовал ему, но Ян Карлович был не из тех, кто унывает.
        — Ничего, всё со временем наладится. Разруха закончится, и стране вновь понадобятся музыканты, учителя и инженера. А не только нынешние торгаши, бандиты и проститутки.
        Олег грустно улыбнулся.
        — Хотелось бы в это верить. А пока… А, кстати, про конец разрухи это вам ваша история подсказывает? Наука о прошлом?
        Ян Карлович не обиделся:
        — А зря вы смеётесь, молодой человек. Надо верить в лучшее. Всегда, как бы тяжело ни было. Это касается и дел в стране, и в личной жизни. А что касается истории, то тут вы не правы. История это наука не о прошлом, это наука о будущем. Ибо в будущем нет ничего такого, чего бы уже не было в прошлом! И зная наперёд, что выйдет с тех или иных деяний, можно избежать многих ошибок. История даёт нам знания — нужно только суметь правильно ими распорядится.
        Против этого сложно было что-то возразить. Олег и не пытался. Постепенно завязался разговор, Ян Карлович оказался очень интересным собеседником. Олег и не заметил, как за разговором они выехали из Новошатровска и оказались возле поста ГАИ. Сразу повеяло опасностью…
        Движение было перекрыто, останавливали всех подряд. Тормознули и их машину. Ян Карлович мельком взглянул на Олега, но лицо того осталось совершенно спокойным. Олег смотрел в окно, рассматривая неожиданное препятствие в виде милиционеров. Обычное любопытство, не более того. Ян Карлович удовлетворённо кивнул сам себе — его пассажир никакой не террорист и не бандит…
        Трое вооружённых автоматами «гаишников» неторопясь, прикрывая друг друга, подошли и к их машине. Олег внутренне напрягся и невольно схватился за рукоять невидимого меча, зажатого между колен — если что, без боя он не сдастся. Но оружие не понадобилось — один из «гаишников» узнал вдруг водителя и тут же поздоровался:
        — Добрый вечер, Ян Карлович. Всё работаете таксистом?
        — Здравствуй, Серёжа. Куда деваться, жизнь заставляет.
        Молодой «гаишник» улыбнулся.
        — А куда вы едете?
        — Да вот в Саровск, везу этого молодого человека домой.
        «Гаишник» остро взглянул на пассажира. Олег кожей ощутил его беспокойство — всё понятно, переживает за старого учителя… Он широко улыбнулся в ответ:
        — Всё правильно, едем домой. Спасибо, Ян Карловичу, согласился подвезти.
        Видимо лицо Олега не показалось ему подозрительным, да и машин для проверок было очень много, поэтому Серёжа шутливо взял под козырёк:
        — Тогда не смею больше вас задерживать. Счастливого пути. Только на обратном пути, Ян Карлович, пожалуйста, остановитесь возле нас. Я хочу знать, что у вас всё в порядке. А то времена нынче не очень…
        — Спасибо, Серёжа, за заботу, я обязательно остановлюсь.
        Едва машина отъехала, Сергей охотно ответил на немой вопрос одного из своих коллег.
        — Это Ян Карлович Герд, мой бывший классный руководитель. Очень хороший человек. Жаль, что он ушёл из школы. Я так надеялся, что мой оболтус попадёт именно к нему…
        — Я тоже узнал его,  — добавил третий «гаишник», что стоял дальше всех.  — Хороший мужик, побольше бы таких. Ему бы детишек дальше учить, а не таксовать… Ладно, надо будет Витьку Сазонову звякнуть под Саровском, пусть пропустит их машину без лишних проверок…
        — Обязательно,  — согласился с ним Сергей.  — Хорошему человеку грех не помочь.
        Больше проблем не было и до Саровска домчались за полчаса. Олег попросил Ян Карловича остановиться недалеко от вокзала, после чего тепло попрощался с ним.
        Проводив взглядом удалявшуюся «шестёрку», Олег вернулся к своим проблемам. Итак, до Саровска он добрался. Теперь нужно попасть в Смирновку. Или не нужно?
        Вот этот вопрос Олег никак не мог решить для себя. Он не хотел больше тревожить Марию, ни к чему это ей, но, с другой стороны, он дал ей слово, что вернётся. Он не сомневался, что Мария будет ждать его всю ночь, он же обещал… К тому же, что-то глубоко внутри толкало его поехать к ней. А за последнее время Олег привык доверять своему внутреннему чутью.
        Поколебавшись немного, Олег решительно махнул рукой — ладно, еду к Марии, а там, будь что будет. Впервые он не знал, что ему делать. До этого его гнало вперёд чувство мести, оно подстегивало и торопило его, не давая передышки: только бы успеть, только бы успеть… Но теперь… Но теперь он выполнил всё, что хотел сделать, а в душе… а в душе вместо радости и долгожданного покоя, образовалась только пустота. Странно, но месть не принесла ему облегчения, о котором он так мечтал. Да, справедливость восстановлена, но почему же тогда ему так тяжело? Олег был в некой растерянности, да и страшная усталость давала о себе знать. О Господи, ну почему он ещё жив?.. Где же кара твоя, Господи?! Олег взглянул на небо и устало махнул рукой. Что ж, наверное, нет худа без добра, поездка к Марии хоть на время займёт его, отвлечёт от мрачных мыслей. А там будь что будет…
        Площадь перед автовокзалом была сборным пунктом местных таксистов. Они толпились там всегда, и днём, и ночью. Но идти туда не хотелось — не дай бог, кто-нибудь проследит позже его маршрут. К сожалению, в этом не было ничего невозможного. Привести врагов к Марии… Нет, только не это!
        И Олег двинулся в сторону от вокзала, надеясь по дороге поймать «такси».
        Чем дальше уходил Олег от вокзала, тем менее людными становились улицы. И машин было подозрительно мало. Подобное обстоятельство крайне удивляло — улица Ленина, по которой он в данный момент шёл, всегда была одной из самых оживлённых в Саровске, движение по ней не стихало ни днём, ни ночью. Не было и машин милиции, что вообще было более чем странным — ведь ещё днём их было полным полно.
        Олег остановился и с шумом втянул в себя воздух. Да, с городом явно было что-то не так. В воздухе буквально ощущалась разлитая повсюду тревога и страх. Странно, но утром и днём такого ощущения не было, Олег был готов поклясться в этом. Что же, чёрт побери, произошло здесь?
        Пока Олег предавался размышлениям, совсем рядом, из соседнего двора, начала выезжать машина украшенная характерными чёрными шашечками. Такси! Ну, слава богу.
        Упускать подобную удачу Олег не собирался, поэтому стремительно бросился к машине и перегородил ей путь. Старая «волга», взвизгнув тормозами, остановилась в метре от него. У машины мгновенно открылась передняя дверь и в проёме показалась гневное лицо водителя.
        — Эй, парень, тебе что, жить надоело?! Куда лезешь-то под колёса?!
        Олег и сам понял, что немного переборщил. Он подошёл ближе.
        — Извините, пожалуйста, не хотел напугать вас. Просто давно не могу поймать «такси». Вы свободны, мне бы уехать…
        Водитель — крепкий мужчина лет сорока пяти — оглядел его внимательным взглядом и отрицательно покачал головой.
        — Извини, браток, но сейчас я не работаю. И, к тому же, крайне спешу.
        Олег подошёл ещё ближе.
        — Мне очень нужно. Я хорошо заплачу.
        — Извини, не могу.  — Водитель начал закрывать дверцу.  — Поищи другую машину.
        — Так нет их!  — горячо воскликнул Олег.  — Не понимаю, что здесь случилось. За двадцать минут не одного «такси»! Даже «частников» нет. А остальные машины буквально шарахаются от меня, едва я пытаюсь тормознуть одну из них.
        Водитель, не успев закрыть дверцу, открыл её снова.
        — Всё правильно, люди бояться. Тут за последнее время такое случилось, что постороннему человеку верить просто нельзя. Особенно после сегодняшнего.
        — Да что случилось-то?!  — воскликнул Олег.  — Объясните мне, пожалуйста.
        То ли подействовала магическая сила слова «пожалуйста», то ли ещё что, но взгляд водителя неожиданно смягчился.
        — Ладно, объясню. Чеченские боевики в городе! Вот что! Захватили, сволочи, санаторий «Золотой бор»!
        — Что?!  — удивлению Олега не было предела.  — Откуда?! Тут до Чечни, как до Китая раком!
        — Не знаю, откуда, только автоматные очереди я сам слышал!  — зло ответил водитель.  — Вся милиция уже там. Да и весь город, наверное. Захватили, твари, заложников! Священный джихад у них, мать их!
        Олег мотнул головой, прогоняя наваждение. Бред какой-то! Чеченские боевики! Откуда?!
        — Ничего не понимаю,  — пробормотал Олег и вопросительно посмотрел на водителя «волги».
        — Я тоже!  — горячо воскликнул тот.  — Вот и еду туда разбираться.
        — Я с вами!  — неожиданно для самого себя, воскликнул Олег.  — Возьмёте с собой?
        Водитель удивлённо посмотрел на него, но затем устало махнул рукой.
        — Ладно, садись, бог с тобой. Довезу, даже денег не возьму.
        Олег быстро обошёл вокруг машины и плюхнулся рядом с водителем на переднее сиденье. Слишком много у него было вопросов…
        — Поехали,  — мрачно буркнул водитель, и машина резко сорвалась с места. Не успевший пристегнуться Олег, едва не припечатался лбом о стекло. Очевидно, водитель очень спешил.
        Дождавшись, когда они выедут на дорогу, Олег вновь приступил к расспросам.
        — А «Золотой бор» далеко?
        — Какой там далеко, и километра не будет…  — зло ругнулся водитель и неожиданно повернулся к Олегу.  — А ты что, там никогда не был?  — подозрительно спросил он.
        — Нет, не был,  — спокойным голосом ответил Олег.  — Слышать — слышал, но бывать не приходилось. Я переехал в Саровск менее года назад, ориентируюсь ещё плоховато…
        — А откуда? Откуда переехал-то?  — поинтересовался водитель.
        — Да из Новосибирска. Из-за работы пришлось переехать.
        — Понятно,  — смягчился водитель.  — У нас-то этот санаторий каждый знает. Старейший как-никак…
        — А когда произошёл захват?
        — А чёрт его знает!  — опять ругнулся водитель.  — Может три часа назад, а может четыре! Никто не знает! В городе об этом стало известно только час назад.
        — Как так?!  — не удержался от вопроса Олег.
        — А вот так! Никто ничего не заподозрил, пока не нашли возле санатория расстрелянный наряд милиции. Троих милиционеров гады убили! Трупы оставили в машине, а автоматы забрали!
        — Но как выстрелов-то никто не слышал? Это ж город, народу полно…
        — Там парк, зимой не очень-то многолюдно. Да и стреляли, похоже, из пистолетов с глушителями…
        — Откуда такие подробности?  — недоверчиво поинтересовался Олег.
        — Дак милиционеров-то этих убитых приятель моего другана нашёл. Он весь разговор следоков-то и слышал. Мы, таксисты, всегда в курсе всех событий, чего тут удивляться.
        — Ясно. А «Золотой бор» санаторий большой?
        — Большой. Народу там отдыхает уйма. Ну, террористы, ну, сволочи! Решили устроить здесь второй Будёновск!
        — А кого взяли в заложники? Отдыхающих?  — нетерпеливо спросил Олег, уже мысленно представляя, что он может сделать. Людям, попавшим в беду, надо помочь. Он в силах сделать это. У него есть и время и возможности.
        — В заложники?  — переспросил водитель, обгоняя грузовик.  — Нет, не отдыхающих. Насколько я знаю, захватили тех, кто был на поминках в столовой. Наши, местные, горожане…
        Олег мгновенно развернулся.
        — Что?! Ты хочешь сказать, в заложниках оказались родственники убитых бандитов Молота?  — лицо Олега скривилось словно от острой боли, помогать этим людям враз расхотелось. Особенно после тех проклятий и «добрых» слов, что они посылали в его адрес.  — Забавно… Есть всё-таки справедливость на свете! Есть!
        Олег мысленно усмехнулся. По стечению обстоятельств, в заложники попали именно родственники бандитов. Игра случая? Нет, закономерность! Вырастили таких уродов и даже замечать не хотели кто они. Зато в его адрес слали и слали проклятья, требуя справедливости. Вот и дождались справедливости! Сами попались! Теперь на своей шкуре испытают какого приходилось семьям жертв их «ненаглядных сыночков»?! Пусть до дна выпьют чашу горя! Помочь им? Нет уж, увольте! Не ему мешать высшей справедливости.
        — Забавно?!  — лицо водителя побагровело от негодования.  — Нет тут ничего забавного! И справедливости тоже нет!
        Олег повернулся к нему, сверкнув очами, в которых полыхала лишь ненависть.
        — Ты что, тоже считаешь, что убитые бандиты были «милейшими людьми»?! Или не знаешь, что они творили?! Собакам — собачья смерть! Даже на том свете, такого прощать нельзя!
        Водитель только удивлённо покачал головой.
        — Не знаю, откуда в тебе столько ненависти, парень. Видно пришлось тебе столкнуться с ними… Ну, да ладно, бандиты получили по заслугам, бог им теперь судья. Но их родственники, они-то за что пострадают? За то, что в семье не без урода? Или за то, что пришли на их похороны? А другие люди?
        — Какие другие люди?  — не понял Олег.
        — Эти самые бандиты не на необитаемом острове ведь жили. У них были друзья, знакомые, товарищи детства… У их родителей тоже были свои друзья и знакомые. Даже коллеги по работе…
        — Не пойму к чему ты клонишь?  — начал терять терпение Олег.
        — А к тому, что на похороны пришло много посторонних людей,  — устало сказал водитель и тяжело вздохнул.  — Ну… я в том смысле, что они не родственники бандитов… Да ты и сам должен понимать, что проводить в последний путь знакомого, это долг каждого. Все мы там будем… А бандиты… о мёртвых или только хорошее, или ничего. Не будем больше о них, бог им судья. Моя мать — близкая подруга одной из тех, кто потерял сына… Не важно каким был этот сын — я вижу, что ты ненавидишь тех бандитов — дело тут в другом. Моя мать хорошая женщина, она в жизни не сделала никому ничего плохого. Вот и сегодня она пошла на похороны, чтобы поддержать близкую подругу. Горе — есть горе! И вот теперь она тоже там, среди заложников… Мне сестра позвонила, так я чуть не поседел… Сразу рванул домой. Так и есть — мать с похорон не вернулась. Теперь она там… И где тут справедливость? Я не хочу потерять свою мать, я хочу, чтобы она вернулась домой…
        Водитель отвернулся, пряча невольно блеснувшие слёзы.
        Олег, немного остывший за время монолога водителя, напряжённо замер. Он взглянул на себя немного со стороны, и ему стало вдруг стыдно — как ни крути, но упрёк водителя абсолютно справедлив. Он прав: его-то мать в чём виновата? Олег болезненно прикрыл глаза, ненависть совсем ослепила его, он потихоньку начал утрачивать свои человеческие черты, превращаясь в бесчувственного зверя, помешанного на справедливости. Скользкий путь. А ведь раньше он не был таким… Он всегда хотел прожить свою жизнь достойно, по-человечески. И уйти в конце пути тоже достойно, со спокойной душой и чистой совестью. Увы, земной путь его подходит к концу, а спокойствия на душе нет. Равно как и чистоты… Слишком много крови у него на руках… Как не тяжко это признавать, но судьба вновь даёт ему возможность поступить по-человечески, спасти этих людей, а самому не превратиться окончательно в чудовище. Наподобие, того же ворга… Олег открыл глаза, устало вздохнул и тихо сказал:
        — Спасибо.
        — За что?  — удивился водитель, округлив глаза.
        — Вы показали мне, как я был неправ. Заставили взглянуть на эти события с другой стороны.
        Глаза водителя округлились ещё больше.
        — Послушай, парень, ты здоров вообще? О чём ты?
        — Не волнуйтесь, со мной всё в порядке,  — поспешил успокоить его Олег, ободряюще улыбнувшись.  — Просто вы помогли мне понять кое-что очень важное. Но вернёмся к вашей матери. Вы уверены, что она там, среди заложников?
        — Да,  — глухим голосом подтвердил водитель.  — Уверен. Моя сестра видела, как мама вошла в санаторий. Вместе с остальными своими подругами. Они все там. Никто не вернулся домой. Я звонил…
        — Как же это случилось? Я про захват санатория… Расскажите всё, что знаете,  — попросил Олег, переводя беседу в нужное русло.  — Это очень важно.
        Водитель печально мотнул головой.
        — Я мало что знаю. Около часа назад возле санатория прогремели автоматные выстрелы, а затем чей-то голос через мегафон объявил, что санаторий захвачен бойцами какой-то там организации борющейся за освобождение Чеченской республики. Сам санаторий заминирован и в случае штурма, они взорвут его вместе со всеми заложниками. Я как узнал про это, сразу рванул домой, узнать, не вернулась ли мать…
        — И много там заложников?  — быстро спросил Олег, не давая водителю вновь погрузится в своё горе.
        — Не знаю, но думаю их там человек двести. Зал столовой большой, столов накрыто много было…
        — Ясно,  — пробормотал Олег.  — А террористов много?
        Водитель удивлённо уставился на него.
        — Ну ты даёшь?! Да откуда ж, я знаю?!
        — Ладно, приедем — разберёмся,  — буркнул в ответ Олег, напряжённо вглядываясь в темноту. Судя по плотной толпе людей впереди, они, похоже, уже приехали.
        Водитель вскоре подтвердил его догадку, став торопливо выбирать место, куда было бы можно приткнуть машину. А дело это оказалось отнюдь не таким простым — машин перед санаторием хватало: тут была и милиция, и пожарные, «скорая помощь» и просто личные автомобили примчавшихся к месту трагедии горожан, беспокоившихся о своих близких.
        Водитель, не став мудрствовать, просто оставил машину на обочине, а сам торопливо направился к огромной толпе людей, стоявшей перед санаторием. Олег, естественно, двинулся следом за ним.
        Как ни странно, но порядок в этом огромном людском муравейнике всё же был. Милиция, надо отдать ей должное, на сей раз не подкачала. Но это объяснялось довольно-таки просто — в город до этого были стянуты милицейские подразделения из других городов области. Вот они-то в тяжкую минуту и пригодились. К тому же ими явно руководила чья-то твёрдая, умелая рука. Олег с удовлетворением отметил четкие действия стражей порядка: и встревоженную толпу зевак оттеснили подальше, и везде, где только можно, расставили бойцов ОМОНа, вооружённых автоматами. Не безнаказанно уйти, не получить помощь извне чеченские боевики теперь уже не могли.
        Олег потолкался немного в толпе, и вскоре ему стали известны кое-какие подробности захвата санатория.
        Как выяснилось, захвачен был не сам санаторий с жилыми корпусами, а только отдельно стоявшее в глубине парка здание, в котором шёл ремонт, и поэтому, естественно, никто в нём не жил. В этом здании и происходили злополучные поминки. Народу было очень много — родственники бандитов не поскупились — и столы накрывали по очереди для отдельных партий людей. Одни поели, уходили, на их место потом приходили другие. Всё это тянулось довольно долго. Террористы появились в тот момент, когда за стол села последняя партия — по большей части родственники похороненных. Как помнил Олег, так всегда и делалось — самые близкие родственники и друзья ели на поминках последними. Захват двухэтажного здания прошёл на удивление тихо, без лишних выстрелов, или же их никто не слышал. Но самое главное о захвате узнали довольно поздно, по прошествии нескольких часов, когда обеспокоенные люди начали искать своих близких…
        Олег взглянул на часы — половина двенадцатого. Ночь на дворе. Он посмотрел на здание и недовольно поморщился — все окна были чем-то забаррикадированы. Значит, боевики хорошо потрудились, обезопасив себя от возможного штурма. И время, чтобы всё заминировать у них было. Вероятность взрыва исключить никак нельзя. Если это фанатики, то от них можно ожидать чего угодно…
        Олег ещё раз поглядел на расположившихся во многих местах омоновцев и предположил, что ночной штурм вряд ли будет. Властям тоже нужно время, чтобы оценить ситуацию и подготовиться. На необдуманные шаги они не пойдут, слишком много возможных жертв. Думается, понимают это и террористы. Поэтому сейчас они нападения не ждут, в отличие от завтрашнего дня, когда возможно всё: от переговоров и уступок до отчаянного штурма.
        Олег прикрыл глаза и ещё раз заглянул внутрь себя. Нет, ненависти в нём больше не было. И пусть среди заложников большинство являются родственниками бандитов. Пусть. Они тоже люди и имеют право на жизнь. Он не имеет право судить их. Точно так же как и захватившие их чеченские боевики. Олег вздохнул, он имеет возможность помочь людям и он им поможет. Он останется здесь. Прости, Мария, но я нужен тут, этим людям. Я вынужден нарушить свою клятву…
        Олег не обманывал себя, он не питал особой любви к людям, невольно попавшим в заложники. Но… можно было, конечно, повернуться и уйти, предоставив всё властям. И это было бы, наверное, правильно, ведь это не его война. Но так поступить Олег не мог. И вовсе не потому, что он чувствовал себя героем или суперменом, всегда бросающемуся на помощь людям. Нет, просто иметь возможность помочь, и не сделать это было для него подлостью. Он не мог так поступить. И это не было игрой в благородство. Просто для него крайне важно было прожить эти последние часы достойно, и уйти в иной мир со спокойной душой и чистой совестью, ничем не запятнав себя. Делай добрые дела, пока можешь! Олег усмехнулся. Он всегда старался действовать этому принципу. Не всегда, конечно, это у него получалось, но… Ладно, хватит пустых размышлений, пришло время действий. Он вмешается, а там будь, что будет…
        Стоявшие вокруг люди тихо шептались. Свалившаяся беда на время сплотила их. Все мечтали только о скорейшем освобождении заложников. Да, горе порой объединяет… И порой, даже бывших врагов…
        Олег чувствовал этот общий настрой, который лишний раз убеждал в правильности его решения.
        Итак, дело теперь за малым, пробраться в окружённое здание и уничтожить террористов. А вот с этим-то как раз и проблемы. На Ворга рассчитывать больше не приходилось — энергии в медальоне кот наплакал. Так что рассчитывать он мог только на меч, другого оружия у него не было. И под пули лучше не попадать… Эх, встретить бы ему ещё одного призрака. Но это так, глупые мечты, надо отталкиваться от реальности… Олег напряжённо вглядывался в здание, пытаясь найти безопасный способ проникнуть в него.
        Требования террористов были вполне понятны: три миллиона долларов и самолёт до Грозного. В случае отказа грозились убивать каждые два часа по два заложника. Ну, до этого вряд ли дойдет, подумал Олег, и тут же убедился в своей неправоте. Окно на втором этаже неожиданно открылось и на землю, один за другим, полетели два трупа. Толпа испуганно ахнула.
        — Если мы не получим самолёт и деньги, то через два часа вы получите ещё два трупа! Мы шутить не будем!  — прогремел усиленный мегафоном сильный мужской голос с характерным кавказским акцентом.
        Толпа вокруг возбуждённо загудела. Олег понял — тянуть с проникновением в здание больше нельзя. Через два часа будут ещё трупы, он не сомневался, что террористы выполнят свои угрозы. Нескольких слов, сказанных главарём боевиков, хватило Олегу, чтобы понять, что это за человек. Решительный, уверенный и… и безжалостный. Такой человек не колеблясь взорвёт и себя и всё здание вместе с заложниками. Опасный человек.
        Так как в голову ничего не приходило, Олег решил обойти вокруг здания и оглядеть его со всех сторон. Хотя, вряд ли от этого будет какая-то польза. Здание стояло одиноко посреди обширного парка. К нему со всех сторон вели несколько асфальтовых дорожек. Всё вокруг отлично просматривалось, даже мощные сосны и кедры не служили помехой — уж больно на большом расстоянии друг от друга они росли. Парк это ведь не дикий лес с густыми зарослями. Но Олег всё равно решил рискнуть и взглянуть на убежище террористов с противоположной стороны.
        Он потихоньку выбрался из толпы и по широкой дуге начал огибать здание, не забывая при этом внимательно разглядывать всё, что творилось вокруг. Людей становилось всё больше и больше. Прибывали и новые машины с милиционерами. Но вот снайперов Олег что-то не наблюдал, хотя, может быть, они очень ловко замаскировались? Но это вряд ли. Да и откуда они в Саровске? Новошатровская область это же не Кавказ…
        Олег не стал приближаться к жилым корпусам санатория — глупцу понятно, что там народу будет больше всего, о какой скрытности там можно говорить? Да и террористы, наверное, не сводят с них глаз. Нет, лучше попытать счастья в другом месте.
        За зданием народу было действительно меньше. Там был парк с могучими соснами, несколько узких тропинок и море снегу. Естественных укрытий не было, с окон здания весь парк просматривался великолепно. Значит, этот участок террористов не слишком напрягал, внимание к нему должно быть ослаблено. Если и можно где-то пробраться незамеченным к зданию, то только здесь.
        Олег впился глазами в стену, пытаясь отыскать слабое место в обороне боевиков. Оно должно быть, должно… Олег сразу отбросил окна — и высоко от земли и видно его. А в толпе людей вполне могли быть сообщники террористов — это обычная практика, один звонок и тайном проникновении можно забыть… Остались подвал и крыша. Но крыша тоже отметалась по вполне понятным причинам — крыльев у него нет, а по стенам лазить он не мастак. Да и опять же видно его. В итоге остался только подвал. Олег переключился на него. Оп-па, а вот и вход в подвал. Вернее, спуск. Выемка в земле у фундамента с бетонной лестницей. Если спуститься туда, то людям с толпы его не увидеть, да и с окон тоже. Это ведь надо наполовину высунутся в окно, рискуя получить пулю в лоб. Вряд ли террористы пойдут на такой риск.
        Итак подвал… Но как же попасть туда?
        Олег ещё раз оглядел местность и разочарованно покачал головой. Всё как на ладони. Чистый белый снег и полная луна. Не надо никакого искусственного освещения, всё прекрасно видно и так. Тут поможет только полная невидимость или… Олег с удивлением уставился на большого бездомного «барбоса», что невозмутимо бежал по тропинке парка. К людям он, однако, приближаться не стал, ловко перепрыгнул на соседнюю тропку и направился к жилому комплексу, к тому месту, где, как помнил Олег, находились мусорные баки.
        Пёс… А это идея! Олег аж потёр руки от возбуждения. Он всё-таки нашёл выход. К зданию приблизится не человек, а пёс. Причём не овчарка, которая всегда ассоциируется со служебной собакой, а именно этот лохматый «барбос» — завсегдатель местных помоек. Его появление точно не вызовет не у кого интереса. А на качественный морок энергии в медальоне точно хватит. Дёшево и сердито. Итак, решено. Теперь за дело, время не ждёт…
        Олег отошёл подальше от толпы, встал за дерево и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, мысленно представил образ бродячего пса. Многочисленные тренировки по использованию морока принесли свои плоды и уже через несколько секунд Олег увидел за собой на снегу тень большой собаки. Себя он видеть не мог, но был абсолютно уверен, что люди увидят не его, а точную копию недавно пробегавшего мимо них «барбоса». Впрочем, самое главное, чтобы в эту иллюзию поверили террористы и не вздумали стрелять по ней. Так, на всякий случай…
        — Ну, будем надеяться, что до этого не дойдёт,  — прошептал Олег и, мысленно перекрестившись, двинулся по узкой тропинке, придерживаясь скорости неторопливо бредущей собаки.
        Он обогнул по снегу небольшую кучку людей, среди которых маячили коренастые фигуры трёх «омоновцев», и ступил на тропинку, что вела прямо к зданию. Тут Олег на мгновение остановился и посмотрел назад. Так и есть, следы на снегу остались человеческие, а отнюдь не собачьи. Но тут ничего не поделаешь, морок ведь это только зрительная иллюзия, а не полное физическое превращение как в случае с Воргом. Оставалось только надеяться, что на несоответствие следов никто не обратит внимание, и он успеет благополучно дойти до здания. Тем более, что на хорошо утоптанной тропинке его следы совершенно невидны. Ну, была не была…
        К счастью всё обошлось, и через минуту Олег уже был возле двери, ведущей в подвал. Он торопливо, чтобы не тратить лишнюю энергию, снял морок, и устало присел на последнюю ступеньку. Да, надо перевести дух и немного отдышаться. А заодно и осмотреться. Всё получилось как нельзя лучше — одинокий пёс, бредущий по своим делам, ни у кого не вызвал подозрений. Олег спокойно дошёл до здания и спустился вниз по лестнице. Теперь он в безопасности, его никто не видит, ни со стороны парка, ни с окон здания — бетонный козырёк прекрасно защищал его от любопытных взглядов сверху.
        Олег оглянулся по сторонам. А дверью, очевидно, пользовались достаточно часто — лестница чисто вычищена, а перед самой дверью виден характерный след в виде невысокого буртика снега. Олег сразу повеселел, значит, он не ошибся в своих расчётах. За дверью должен был находится свободный проход в здание.
        Снаружи на двери висел большой амбарный замок, который Олег даже не посчитал за препятствие. Наоборот, он даже обрадовался его наличию — ведь он куда лучше, чем внутренний засов с той стороны. Затем он обратился к медальону и с его помощью оглядел помещение, что находилось за дверью. Людей в подвале не было, а вот к двери была привязана тонкая проволока, ведущая к гранате… Ничего сверхъестественного, обыкновенная «растяжка». Что называется, дёшево и сердито… Посторонний в дверь уже не войдёт, а если и войдёт, то с большим, пребольшим грохотом…
        Олег резко выпрямился — ну всё, хватит отдыхать, пора действовать. Он уже не раз убеждался, что промедление порой означает чью-то смерть. Но не на этот раз…
        Одно движение меча — и перерубленный замок аккуратно падает в заботливо подставленную ладонь. Новое движение, и меч, войдя на половину в дверь, легко, без всяких усилий перерезает тонкую проволоку. Вот и всё, «растяжка» обезврежена, дальнейший путь свободен.
        Ещё раз убедившись, что за дверью никого нет, Олег смело потянул ручку на себя. Массивная дверь открылась неожиданно легко, без всяких усилий и ненужного скрипа. Приятный сюрприз. Прикрыв за собой дверь, Олег без промедления двинулся дальше, благо в подвале было светло — очевидно террористы сами включили свет, чтобы лучше контролировать большое помещение.
        Лишь в одном месте лампочка не горела, оставляя тёмный проход. Почему-то именно это показалось Олегу подозрительным. Он остановился и внимательно оглядел тёмный коридор. Кабеля, трубы… оп-па, а это что? Так и есть, новая «растяжка». Молодцы боевики, снова простая, но весьма и весьма эффективная ловушка. Впредь надо будет действовать очень осторожно, это, очевидно, не последний их «сюрприз»…
        Обезвредить ловушку было делом нескольких секунд. Дальше всё было легко и просто, и Олег замер около двери, выводившей непосредственно на первый этаж. За ней явно была опасность.
        Олег вновь прибёг к помощи медальона и осмотрел помещение, что находилось за дверью. Ни дать, ни взять, какая-та подсобка. Какие-то коробки, мешки, вёдра, маленький столик… И снова «растяжка». Банально.
        Одно движение меча — и обезврежена и растяжка и внутренний засов. Лёгкий скрип двери и Олег уже в комнате.
        Не задерживаясь, он сразу прошёл к новой двери. Та была чуть приоткрыта, и Олег осторожно заглянул в щель.
        От увиденного его аж передёрнуло, а глаза мгновенно накрыло кровавой пеленой. В небольшой комнате двое террористов, пользуясь моментом, пытались изнасиловать молоденькую девушку. Она лежала спиной на маленьком столике. Рот её был заклеен скотчем, а руки, заведённые за водопроводный стояк, были скованы наручниками. Широкая юбка девушки была небрежно закинута ей на грудь, обнажая живот и ноги, порванные трусики валялись рядом на полу. Девушка отчаянно сопротивлялась. Правда, сопротивляться она могла только ногами. Вернее, уже не могла. Один из террористов, уже голый по пояс, со спущенными штанами, схватил её за ноги, закинул их себе на плечи и пытался войти в её лоно. Но это было не так-то просто. Девушка мычала и, извиваясь змеёй, пыталась ему помешать. Но второй террорист, которого забавляла эта игра, положил руку ей на живот, придавил к столу и разрешающе кивнул насильнику: давай, мол, начинай…
        Ненависть расплавленным металлом потекла по жилам. С горящими от ярости глазами, Олег широко распахнул дверь и одним прыжком очутился возле насильников. Его меч с ходу вошёл в спину террористу, что держал девушку за ноги, и, пройдя сквозь его тело, воткнулся в горло второму. Резко выдернув меч, Олег рывком отдёрнул несостоявшегося насильника от девушки и швырнул его на пол. Второй, схватившись обеими руками за рассечённое горло, рухнул на пол сам. Олегу даже на какое-то мгновенье стало жалко, что они погибли такой лёгкой, безболезненной смертью. Но потом отбросил сожаления и, немного отдышавшись, перевёл взгляд на девушку, которая с ужасом смотрела на него.
        Продолжая сжимать в руке меч, Олег подошёл к столу, осторожно сдёрнул юбку с груди девушки, прикрыв ей ноги, и, смотря ей прямо в глаза, тихо сказал:
        — Всё закончилось. Успокойся. Никто тебя больше не тронет. Они мертвы и больше не причинят тебе зла. Не бойся меня. Я — твой друг. Друг. Ты поняла меня?
        Наверное, девушка уже немного пришла в себя, поскольку довольно-таки быстро кивнула головой.
        — Если я сниму повязку и наручники, ты не будешь кричать?  — спросил Олег и строго посмотрел на неё.  — Кричать сейчас нельзя, остальные террористы ещё живы. Ты не будешь кричать?  — ещё раз спросил он.
        Девушка отрицательно замотала головой.
        — Отлично,  — пробормотал Олег и мечом перерезал цепочку наручников. Затем помог девушке сесть на стол. Полоску скотча с губ она сняла уже сама.
        — Спасибо,  — тихо вымолвила она едва не плача.  — Если бы не вы, эти подонки…
        — Не надо плакать, всё уже позади,  — постарался успокоить девушку Олег.  — Вы в безопасности, вам больше ничего не угрожает. Постарайтесь, пожалуйста, успокоиться. Мне очень нужна ваша помощь.
        — Да-да, конечно,  — закивала девушка головой и, вытерев рукой слёзы, поспешно сказала: — Спрашивайте. Вы, наверное, хотите узнать про остальных террористов?
        Олег улыбнулся.
        — Всё правильно. О них самых. Ты очень умная, сообразительная девушка. Где они? И где заложники?
        Девушка внимательно взглянула на него и удивленно спросила:
        — Подождите, но где же ваше оружие? Где ваш автомат? Или хотя бы пистолет? Неужели вы с одним мечом?..
        Олег снова улыбнулся.
        — Ничего страшного. Мне хватит и меча. Так, где они? Где террористы и заложники?
        Девушка удивлённо покачала головой, но, тем не менее, ответила:
        — Большая часть заложников находится здесь, на первом этаже. Их согнали в один угол и усадили на пол. Охраняют их двое. У них автоматы, а на поясе гранаты. Я тоже вначале была на первом этаже, а потом нас, человек тридцать, перевели на второй этаж. Там тоже нечто вроде большого зала. Нас согнали в кучу у одной из стен. Там рядом склад досок, цемента и всякого строительного барахла. Быстро выскочить невозможно. А проход к стене один, как раз между стеллажами досок. Его перекрывает ящик со взрывчаткой. На ящике вдобавок стоит большая противопехотная мина, так что будьте осторожны…  — заметив недоверчивый взгляд Олега, она обиженно пояснила: — Напрасно вы мне не верите. Я не вру вам, нам такие мины в школе показывали. Начальную военную подготовку у нас вёл бывший офицер-сапёр, а мины как раз были его любимым коньком…
        — Всё понятно, я вам верю,  — поспешил успокоить девушку Олег.  — Рассказывайте дальше. Вы просто клад для меня, так много запомнили…
        — Не так уж и много,  — возразила девушка, но было прекрасно видно, что похвала была ей приятна.  — На ми… к мине привязано какое-то устройство. Я не знаю, что это. Главарь террористов сказал, что это дистанционный взрыватель. Одно нажатие кнопки — и здесь всё взлетит на воздух. Никто, мол, не уцелеет. А пульт всегда находится у него под рукой. И если что, то он…
        — Понятно,  — перебил её Олег.  — А где сейчас главарь?
        — На втором этаже. Он и ещё один. Здоровый такой, как бык.
        — А эти двое откуда?  — Олег легонько пнул труп одного из террористов.
        — Тоже со второго. Их главарь послал пройтись по зданию, проверить всё ли в порядке. А меня с подругой использовать как живой щит, а затем оставить на первом этаже.
        — А подруга где?  — встревожено спросил Олег.  — Её что?..
        — Нет, нет, с ней всё в порядке, её оставили возле остальных заложников на первом этаже. Сказали, что зайдут за ней попозже. А пока разберутся со мной…  — лицо девушки исказилось словно от боли.  — Сволочи! Ненавижу!
        — Ничего, они уже получили своё,  — успокоил её Олег.  — Значит, если я правильно вас понял, двое террористов на первом этаже и двое — на втором?
        — Совершенно верно. А всего их, насколько я знаю, было шестеро.
        — А главарь с пультом находится на втором этаже?  — ещё раз уточнил Олег.
        — Да, если, конечно, он не спустился вниз. Но это вряд ли.
        — Значит, мне нужно сначала попасть на второй этаж, а потом уж на первый,  — задумчиво пробормотал Олег, осматривая первый этаж с помощью магии. Увиденное подтвердило правдивость слов девушки.  — Главное чтобы меня никто не увидел…
        — Так ничего сложного,  — быстро сказала девушка, услышав его бормотание.  — Здесь есть лестница. Она ведёт на второй этаж. Подниметесь по ней, бандиты с первого этажа вас не увидят. Если не будете шуметь, конечно.
        — Отлично,  — воскликнул довольный Олег.  — Тогда за дело. Ты показываешь мне лестницу, а затем остаёшься здесь.  — Он строго посмотрел на девушку.  — И даёшь мне слово, что пока я не уничтожу остальных террористов, ты никуда не побежишь.
        — Но…  — попыталась возразить девушка, спрыгнув со стола.
        — Никаких «но»!  — жёстко отрезал Олег.  — Мне твоя помощь не нужна. Ты будешь только мешать. Не беспокойся, я прекрасно справлюсь один. Поверь мне.
        — Хорошо,  — после секундной паузы покорно сказала девушка и кивком указала на дверь справа от Олега.  — Лестница за ней.
        — Вот и отлично,  — Олег ободряюще улыбнулся ей.  — Жди здесь. Скоро ты станешь свободной, и сможешь покинуть этот негостеприимный дом. Ты поняла меня?
        — Да,  — твёрдо сказала девушка и посмотрела на него. Только тут Олег смог наконец-то разглядеть её лицо. На вид ей было лет девятнадцать, довольно симпатичная, короткие волосы, брюнетка, твёрдый волевой подбородок и серовато-зелёные глаза. Но главное было не это, чем больше Олег смотрел на нее, тем больше в нём росла уверенность, что он её где-то уже видел. «Этого мне только не хватало, чтобы она узнала меня!  — молнией пронеслось у него в голове, и он поспешно отвернулся.  — Пусть для неё я лучше буду одним из спецназовцев».
        — Ладно, ты оставайся, а я пошёл.  — И Олег, не оглядываясь, двинулся к двери.
        Лестница оказалась именно там, где и говорила девушка. Сжав в руке меч, Олег, не колеблясь, начал подниматься наверх.
        На второй этаж он уже поднялся в образе одного из убитых террористов. Он не сомневался, иллюзии столько раз помогавшие ему до этого, помогут и сейчас, вряд ли чеченские боевики более наблюдательны, чем бандиты Молота и Креста.
        Зал, представший перед ним, был довольно обширный. Метров этак двадцать на пятнадцать. В дальнем правом углу расположились на полу заложники. Стеллажи из длинных досок перекрывали им путь в остальную часть зала. Олег качнул головой, что ж, разумно. Если заложники решатся разом броситься на своих малочисленных сторожей, им будет довольно-таки трудно сделать это из-за многочисленных препятствий. Увы, к террористу не всегда подходит синоним «глупый»… Перекрывая единственный проход к заложникам, на обычном стуле лежал деревянный ящик, очевидно со взрывчаткой, поскольку именно о нём и говорила девушка. На ящике покоилась большая противопехотная мина, к которой синей изолентой был примотан некий прибор, горевший одновременно зелёными и красными лампочками. Весьма похожий на взрыватель… Девушка ничего не напутала, молодец…
        Так, а где пульт от этого самого взрывателя? А вот он, в руках у стоявшего рядом с окном высокого седовласого «кавказца» с красивым чеканным профилем. Олег только покачал головой — такому надо в кино сниматься, причём в ролях отважных воинов, а не записываться в террористы. Да, развал Союза мало кому принёс благо… На шеи у «кавказца» болтался на ремне «калашников», на поясе кобура с пистолетом и пара гранат. В правой руке он держал искомый пульт, причём, как с явным неудовольствием отметил Олег, большой палец его лежал на одной из кнопок. Всё понятно, нервничает и в случае опасности непременно нажмёт на кнопку и тогда… и тогда произойдёт большой «бум»… Второй террорист — крупный мужчина средних лет — стоял метрах в пяти от первого на середине зала и внимательно следил за заложниками.
        Олег неспеша двинулся к главарю, крепко сжимая в руке невидимый меч. Момент истины настал, раскроет он его морок или нет…
        — А это ты, Ахмед,  — облегчённо сказал седовласый и вновь посмотрел в окно. Олег прошёл больше половины пути, когда он снова взглянул на него: — Как периметр? В порядке?
        Олег утвердительно кивнул головой и громко закашлялся, продолжая идти вперёд.
        — А где Махмуд?  — поинтересовался он, когда Олег был уже в метре от него.
        Вместо ответа Олег вонзил ему меч прямо в грудь, точнее прямо в сердце — он не хотел рисковать. В глазах седовласого «кавказца» мелькнуло удивление, но Олега он уже не интересовал. Выхватив левой рукой пульт, он резко дёрнул в сторону меч, разрезая плоть и кости жертвы, а затем стремительным броском оказался возле второго террориста. Тот удивлённо оглянулся и схватился было за автомат, но меч Олега уже обрушился на него сверху, отделяя голову вместе с правой рукой. Два трупа рухнули на пол практически одновременно.
        Со стороны заложников раздался вопль удивления, но Олег быстро направил на них пульт.
        — Сидеть!  — громко рявкнул он, стараясь придать голосу характерный кавказский акцент.  — Только дернитесь, и я взорву вас всех, во имя Аллаха! Пульт теперь у меня! Сидите спокойно, если хотите остаться в живых!
        Заложники поверили ему и разочарованно опустились обратно на пол. Чудо не произошло — это так разборки за власть между террористами. Олег, взглянув на них, не стал разубеждать их в обратном. Они ему сейчас не нужны, пусть лучше сидят тихо, ему нужно ещё разобраться с парочкой боевиков на первом этаже.
        Он перевёл взгляд на свой меч и сразу понял, почему второй террорист увидел его. Кровь. Кровь, попавшая на лезвие, лишила меч невидимости. Непорядок. Олег вытащил из кармана брюк мёртвого террориста платок и тщательно протёр им лезвие, но делать меч вновь невидимым не стал — успеет ещё. Бросив окровавленный платок на грудь террористу, он прошёл к стулу со взрывчаткой и, как бы проверяя всё ли там в порядке, щёлкнул примитивным выключателем, обесточивая взрыватель. Горевшие лампочки немедленно погасли. Всё, адская машина отключена. Но заложники, слава богу, этого не увидели.
        Зато увидела девушка, которую он спас ранее от изнасилования. Её большие глаза были широко распахнуты от удивления. Она осторожно опустила голову и тихонько сползла вниз по лестничным ступенькам. Ей было тяжело дышать от увиденного. Такого просто не может быть. Её спаситель куда-то исчез, а вместо него стоял тот самый бандит, что пытался изнасиловать её, и чей труп сейчас валялся внизу. Но меч спасителя она узнала сразу. Это был он! Неужели её таинственный спаситель может изменять внешность?! Этот вывод напрашивался сам собой. Но это невозможно!
        Она бросилась вниз и поспешно убедилась, что труп террориста никуда не делся и по-прежнему лежит на полу. Так же как и труп его подельника. Она посмотрела на лестницу и тут же зажала рот рукой, пытаясь сдержать готовый вырваться из её горла крик. По лестнице кто-то спускался, неужели двойник мёртвого боевика?..
        Дверь приоткрылась, и к ней заглянул её спаситель. В руках он держал знакомый меч. Глаза девушки округлились до предела, и она испуганно сжалась в комок. Её спаситель расценил её испуг по-своему, и ободряюще улыбнулся:
        — Ничего, потерпи ещё немного, остались лишь два боевика на первом этаже. Через пару минут ты будешь свободна.
        Затем он небрежно швырнул к ближайшему трупу пульт дистанционного управления. Тот, брякнув пару раз, закатился ему под бок, весь заляпавшись кровью.
        Критически глянув на свою работу, спаситель пробормотал:
        — Ничего, кому надо отмоет…
        Девушка не в силах вымолвить ни слова, лишь согласно кивнула головой.
        Через пару секунд спаситель ушёл. Последовать за ним девушка побоялась, уж больно необычными выглядели его способности. Впрочем, как и он сам. А спрашивать о чём либо, ей даже и в голову не пришло. Она помотала головой, чтобы немного прийти в себя. Ладно, главное чтобы он не обманул, и они все спаслись…
        А Олег в это время был уже в зале первого этажа. На сей раз он использовал морок седовласого главаря. Не утруждая себя долгими размышлениями, он сразу двинулся к двум террористам, что стояли возле окон. На заложников сидевших на полу вдоль одной из стен, он даже не взглянул, лишь отметил для себя их весьма большое количество. На вскидку выходило человек сто пятьдесят. Много…
        Он быстро наметил себе первую цель — самого дальнего террориста. Лет тридцати пяти, коренастый, с цепким колючим взглядом. Его палец постоянно лежал на спусковом крючке «Калашникова», чувствовалось, что он в любую секунду готов открыть огонь. Очень опасный тип… Нет, его нужно убирать первым. Второй террорист был молодым парнишкой лет так девятнадцати с несколько растерянным взглядом и опасным совсем не казался.
        Олег молча обогнул парнишку и приблизился ко второму террористу. Тот уже ждал его. Олег по дороге демонстративно осмотрел зал и согласно закивал головой, как бы показывая, что он доволен действиями своих подчинённых.
        — Прибыли ещё две группы «омоновцев»,  — хмуро доложил террорист и указал взглядом на окно.
        — Я знаю,  — холодно ответил Олег и вонзил ему меч прямо в сердце. Террорист умер мгновенно, но всё равно успел нажать на курок. Длинная очередь, разорвав тишину, ушла в потолок, разбив пару люстр на потолке.
        Заложники разом испуганно закричали. Олег, злой как чёрт, мгновенно развернулся и попытался было достать мечом второго террориста. Но и здесь его ждал неприятный сюрприз — парнишка успел отскочить. Меч Олега лишь разрубил ему автомат, висевший на груди.
        Выкатив от изумления глаза, парнишка бросился бежать. Во время бегства две половинки автомата упали на пол и об одну из них Олег и запнулся, будь она неладна…
        Когда же он выпрямился и поднял глаза, его ждал ещё один принеприятнейший сюрприз. Парнишка добежал до ящика со взрывчаткой с лежавшей на ней противопехотной миной и остановился. В правой руке он держал гранату, из которой уже выдернул «чеку».
        — Не подходи!  — истерично закричал он.  — Я брошу гранату в ящик и взорву всех нас! Не подходи!
        Олег послушно замер. А что ему ещё оставалось делать? Глупый парнишка одним махом сделал ему и шах, и мат… Он легко мог выполнить свою угрозу и тогда всё здание превратиться в одну большую братскую могилу. Погибнут все, и виновником этого будет только он. Только он один. Олегу очень хотелось выругаться во всё горло, однако он, хоть и с большим трудом, но сдержался. Внутри его всего трясло от ярости — ну надо же было так влипнуть! Что же теперь делать-то? Что? Его мозг лихорадочно искал выход и никак не находил, отчего Олег злился ещё больше и больше. Он должен, просто обязан найти выход, иначе всё эти люди погибнут. Две сотни невинных жертв… Он не может взять на душу такой страшный грех. Только не это!
        Олег буквально впился глазами в парнишку и тихо сказал своим собственным голосом:
        — Что дальше? Чего ты хочешь?
        Услышать спокойный, уверенный, даже несколько равнодушный голос парнишка явно не ожидал. Он несколько оторопел от неожиданности, но затем его глаза как-то странно лихорадочно заблестели, он словно обрадовался чему-то.
        — Я всё понял! Ты не Хасан! Я не знаю кто ты, но ты не он! Походка не та! Жесты не те! А теперь и голос!  — парнишка нервно засмеялся, но, увидев, что Олег чуть дёрнулся, тут же заорал: — Стой! Не шевелись! Одно движение и я взорву всех!
        — Я стою, стою,  — спокойным голосом ответил Олег и неожиданно улыбнулся.  — А ты молодец, парень, догадался. Никто ничего не увидел, а ты заметил. Молодец.  — ещё раз похвалил он его.  — Да, парень, ты прав, я действительно не Хасан.
        Олег улыбался, но в душе злился на этого молодого безумца, оказавшегося столь проницательным. Он смотрел прямо в глаза парню, и ему вдруг расхотелось убивать его. Он почувствовал в нём родственную душу — парня терзала та же горечь и боль утраты, что и его самого. Олег не мог ошибиться, парень явно недавно потерял кого-то из близких, кого он очень и очень любил.
        — А где Хасан? Что… что ты сделал с ним? И где остальные?
        Олег шумно вздохнул и решил пойти ва-банк. Будь что будет, терять ему нечего. Авось всё сложится именно так, как он и рассчитывал.
        — Я убил его! А также всех остальных! Я ненавижу убийц и насильников!  — жёстко, даже с неким вызовом ответил он.
        Лицо парня побелело, он явно не ожидал такого столь откровенного ответа. Олег внутренне усмехнулся, нет, не походил этот чеченский парнишка на бездушного убийцу. Иж в лице как изменился… И по-русски говорит очень чисто, практически без акцента. Учился, наверное, в русской школе, и вид у него какой-то … какой-то интеллигентный что ли… Ох, парень, каким же ветром занесло тебя сюда?..
        — Кто ты?! Кто?!  — яростно вопросил парнишка.  — «Федерал»?! Боец спецназа?! Кто?! Хотя можешь не отвечать! Ты — «федерал»! Мерзкий убийца! И грим у тебя так себе, дерьмо!
        Олег открыто усмехнулся.
        — Это вовсе не грим, парень. И я не «федерал». И не боец спецназа. Хочешь узнать кто я? А? По глазам вижу, что хочешь. А не испугаешься ли ты правды? А?
        Глаза парнишки гневно блеснули.
        — Я ничего не боюсь!  — с юношеской запальчивостью выпалил он.  — Показывай!
        — Как знаешь,  — спокойно ответил Олег.  — Смотри, не вырони только гранату от испуга.
        — Не брошу! Не бойся!
        — Тогда смотри!  — торжественным голосом произнёс Олег и тут же вместо седовласого Хасана перед парнем предстал Ангел. Настоящий Ангел в сияющих белых доспехах и с мечом. От ангела исходил мягкий белый свет, он слепил, заставляя прикрывать глаза, но вместе с тем обладал каким-то невероятным успокаивающим эффектом.
        Парень так и застыл на месте, поражённый увиденным. А вместе с ним застыли и все заложники, что с неподдельным интересом следили за разговором двух террористов.
        Олег, довольный произведённым эффектом, немного развёл руки в сторону, и тут же за его спиной взметнулись вверх огромные белые крылья. Сходство с ангелом, увиденным на одной картинке, было полным. Олег не пожалел сил на создание данной иллюзии, она должна была помочь ему спасти всех этих людей, включая и самого молодого террориста.
        — Вижу, что ты не испугался!  — обратился он к застывшему в немом восхищении пареньку.  — Значит, ты не совсем погряз ещё в своих грехах. Кого из близких ты потерял, юноша? За кого ты пытаешься отомстить?
        — Я… моя…  — растерянно начал парень.  — Мои родители погибли… а также погибли и две мои сестрёнки… Бомба упала на наш дом…
        Олег печально качнул головой.
        — И ты поклялся отомстить за гибель близких?
        — Да,  — еле слышно ответил парнишка, опустив голову. Он перестал в этот миг быть боевиком, превратившись в обыкновенного мальчишку, сломленного горем.
        Олегу искренне стало жаль его, он не ошибся в нём.
        — Как тебя зовут?
        — Аслан…
        — Я сочувствую твоему горю, Аслан. И я понимаю тебя, ибо сам послан в этот мир, чтобы наказать виновных и спасти тех, кто заслуживает это. Но скажи мне, Аслан, кому ты собирался отомстить? Целому миру? А готов ли ты взять на себя страшный грех убийства сотен невинных людей? Чем ты станешь лучше того человека, что сбросил бомбу на ваш дом? Тем, что убьёшь гораздо больше? Поверь мне, кровью невинно убиённых ты не успокоишь свою душу. Наоборот, ты сгубишь её.
        Парень ещё ниже опустил голову, слишком тяжелы были слова Ангела. Олег же продолжил нажим, закрепляя успех.
        — Аслан, ты знаешь, что ждёт человека, совершившего страшные злодеяния? Нет, не знаешь. А хочешь, я покажу тебе картины ада?  — Парень испуганно отшатнулся от него.  — Поверь, ты не захочешь оказаться там. Да и не нужно тебе это. Ты всё ещё можешь изменить свою судьбу. Ты чист душой, и помыслы твои были чисты. Но гнев ослепил тебя, ты выбрал неверный путь.  — Аслан поднял голову и впервые с надеждой посмотрел на Ангела.  — Я не могу сделать выбор за тебя, Аслан. Его должен сделать ты сам. Только ты сам. Ты должен спасти этих людей, а заодно и самого себя. Я всё равно спасу их, это в моих силах и власти. Поверь мне. Я не буду приближаться к тебе. Я не хочу убивать тебя. Да, я могу сделать это,  — меч в руках Олега полыхнул красным пламенем и тут же угас,  — но я не хочу. Аслан, я хочу дать тебе шанс спастись. Я очень надеюсь, что ты сделаешь нужный выбор. И ещё. Твои родители сейчас на небесах. Они любят тебя и переживают за тебя. Поверь, им не нужна твоя месть, им не нужна кровь и чужие жизни, они хотят лишь, чтобы ты помнил о них, любил и … и жил дальше. Ты должен жить, Аслан. Да, ты совершил
ошибку, примкнув к этим людям. Но ты можешь всё изменить. Здесь и сейчас. Потом будет поздно. Убери гранату и отпусти этих людей. Твои родители будут гордиться тобой. Они не хотят, чтобы ты стал убийцей. Прояви благородство и мужество, останься человеком.
        Олег замолчал и выжидательно посмотрел на парня, в котором сейчас шла жестокая внутренняя война. Не так-то просто отказаться от своих идей и планов, пусть даже неверных. И Олег терпеливо ждал, чем закончится эта внутренняя война. Он не хотел торопить парня и тем более давить на него, слишком многое было поставлено на карту. Но, в тоже время, он не мог ошибиться в нём, парень должен был сделать правильный выбор…
        Через минуту Аслан, тяжело вдохнув, молча вставил чеку обратно в гранату и положил её на ящик рядом с миной. Затем повернулся к притихшим заложникам и громко крикнул:
        — Вы свободны. Уходите.
        Раздался облегчённый вздох. Заложники дружно встали и медленно, всё ещё до конца не веря в случившееся, двинулись к выходу. Аслан осторожно сдвинул стул с ящиком со взрывчаткой в сторону, ближе к доскам, освобождая проход. Затем отошёл сам, боясь, впрочем, близко подходить к Ангелу, от которого всё также отходил сияющий свет.
        Люди начали торопливо проходить мимо, во все глаза смотря на застывшего статуей Ангела, что спокойно взирал на них. Когда прошло уже человек тридцать, Олег громко крикнул, обращаясь ко всем заложникам сразу:
        — Люди, помните, вы остались живы лишь благодаря благородству этого юноши. Проявите же и вы благодарность, от ваших показаний будет зависеть его дальнейшая судьба. Помните, это он спас вас, а не я. Про меня можете вообще не упоминать. Ваш спаситель — он!
        Ответом было молчание. Но Олег знал, что его слова услышаны. Люди шли и шли. Как же их много… Олег молил бога, чтобы в медальоне хватило энергии до того, как пройдёт последний человек. Только бы хватило…
        Олегу в этот момент даже и в голову не пришло, что на центральных дверях тоже установлена «растяжка» и что освобождённые люди вполне могли пострадать. Но к счастью, впереди шёл отец одного из боевиков Молота, бывший офицер, воевавший когда-то в Афганистане — он-то и обезвредил её.
        Одна из старушек, что шла среди последних, внезапно остановилась, перекрестила Аслана и громко сказала:
        — Спасибо тебе, сынок. И да хранит тебя Господь.
        — Спасибо,  — сказали ещё несколько человек.
        Люди ушли. Олег повернулся к Аслану и мягко сказал:
        — Ты молодец. Ты всё сделал правильно. Я рад, что не ошибся в тебе. Дальнейшая жизнь уже в твоих руках. Я не могу помочь тебе прожить её. Человек сам выбирает свой путь. Свобода выбора есть, ты сам только что убедился в этом.
        Аслан грустно улыбнулся.
        — Вряд ли, я проживу долго. Меня скоро убьют, я же террорист, чеченец…
        Олег мотнул головой.
        — Нет, не убьют. Ты поднимешь руки и сдашься. Потом ты потребуешь встречи с полковником Морозовым — это он сейчас командует там милицией. Ты скажешь ему, что Ангел, с которым он уже встречался, просит его поступить с тобой по-совести. Ты скажешь ему, что тебя угрозой заставили пойти сюда. Но ты не хотел никого убивать, и как только тебе представилась возможность, ты освободил людей. Спасённые тобой подтвердят твои слова. Полковник Морозов хороший человек, он обязательно поможет тебе. Верь в это. И проживи оставшуюся жизнь достойно. Удачи тебе, Аслан. А теперь прости, мне пора.
        Олег повернулся и неспеша направился к лестнице, что вела в подвал. Едва он ступил на неё, и стал невидим парнишке, как сразу снял морок и поспешил вниз. Энергии в медальоне осталось совсем чуть, но он не жалел об этом. Доброе дело стоило того.
        Девушки в комнате уже не было, очевидно она ушла вместе с остальными заложниками. Вот и хорошо, никто не будет мешать его уходу. Олег облегчённо выдохнул и поспешил в подвал.
        На бродячего «барбоса», вынырнувшего от опустевшего здания, вновь никто не обратил никакого внимания…
        Не теряя времени, он обогнул огромную толпу людей и вышел на улицу, что проходила мимо санатория. Народу и на ней хватало. Но Олега сейчас интересовали не люди, а машины, вернее таксисты и «частники», промышлявшие извозом. У санатория они должны были быть…
        Олег не ошибся в своих ожиданиях, перед центральными воротами, что вели на территорию санатория, стояло несколько машин. Три машины принадлежали местному таксопарку, а остальные, похоже, искомым «частникам». Олег решил отдать предпочтение именно «частникам», он решил, что так труднее будет просчитать его маршрут. Подойдя к старой «четверки», он постучал в окно и быстро спросил:
        — До вокзала подбросите?
        — Не вопрос, если деньги есть,  — тут же ответил молодой шофер лет двадцати пяти с повадками молодого бандита. Почему бандита, Олег сказать не мог, но парень ему не понравился. Впрочем, до вокзала довезёт и ладно. О цене сговорились быстро, и Олег запрыгнул в машину — надо поскорее выбираться отсюда, пока народу не стало ещё больше, скоро все поспешат домой вместе с освобождёнными заложниками.
        Молодой шофёр оказался «лихачом», но до нужного Олегу места довёз в целости и сохранности. Они остановились метрах в ста от автовокзала. Олег решил у вокзала «такси» не ловить, а поймать на дороге.
        Дождавшись, когда привёзшая его сюда «четвёрка» скроется за поворотом, он стал голосовать. Вскоре остановилась белая «девятка» с чёрными шашечками на боку. Олег не стал привередничать и подошёл к машине. За рулём сидел молодой мужчина лет тридцати пяти в чёрной кожаной куртке. Но на бандита он не походил, поэтому Олег, удовлетворённо качнув головой, сразу перешёл к делу.
        — До Смирновки не подбросите?  — вежливо спросил он.
        Шофёр подозрительно посмотрел на него, а затем по сторонам. Боится… Олег поспешил его успокоить:
        — Да я один. Тётка вот приболела, край надо съездить. Мало ли что. Деньги у меня есть, я заплачу, без обмана.
        — Далековато, но ладно садись,  — сказал шофёр.  — Раз надо — так надо. Дорога туда не очень, но ничего, прорвёмся.
        Олег, стрельнув подозрительным взглядом по сторонам, торопливо залез в машину. Ну, с богом…

        ГЛАВА 23

        Как выяснилось, до Смирновки было километров сорок. Дорога, если её можно было назвать таковой, была одна, названная деревня была её конечным пунктом. В общем, тупик. Дальше дорог не было — болота, тайга и одноимённая с деревней гора со старым рудником.
        Чтобы хоть как-то объяснить незнание таких общеизвестных подробностей и цель своего визита, Олегу пришлось сказать, что он из Новосибирска, здесь находится у родственников в гостях, а у тётки был всего пару раз, да и то в далёком детстве. А повидаться надо — очень уж тётка просила, а ему завтра вечером на поезд, вот и пришлось ехать на ночь глядя.
        Это объяснение немного успокоило шофёра, но ещё больше его успокоила стодолларовая купюра, что передал ему Олег. Спрятав деньги, водитель враз повеселел, а машина, кажется, даже поехала чуть-чуть быстрее. Олег невольно улыбнулся — кажется, он сделал правильный ход…
        Прошмыгнув, к большому облегчению Олега, мимо поста ГАИ, они выехали, наконец-то, на нужную дорогу. По которой, как начал подозревать Олег, ездили только трактора да грузовики. Трясло изрядно, тем не менее, через сорок пять минут они уже были в самой Смирновке.
        Улица там, похоже, была только одна, и Олег попросил шофёра остановиться где-то посередине. Дождавшись, когда «такси» развернется и уедет, Олег пошёл искать нужный ему дом. Садовая, 69…
        Шёл уже второй час ночи и деревня, естественно, уже спала. Уличные фонари не горели, и свет исходил только от лампочек, висевших над крылечками домов. Олег поднял голову. Чёрные тучи плотно закрыли собой небо. Ни луны, ни ярких звёзд. Деревня просто тонула во мраке. И не одного жителя на улице.
        Олег невольно усмехнулся — ну просто кадры из фильмов-ужасов. Для полного сходства не хватало только воя волков, но его с успехом заменял отчаянный лай собак, почуявших в деревне чужака.
        Пройдя немного, Олег заметил номерной знак на одном из домов — 57. Ниже висела табличка с названием улицы. Садовая. Вот так удача, Олег аж довольно потёр руки. Угадал он. Значит, курс правильный…
        Вот и номер 69. Окна в домике тёмные, обитатели явно спят. Олег в нерешительности остановился. Заходить или нет? Вновь мучительный вопрос во весь рост встал перед ним. Зачем он здесь? Для чего? Может, он просто приехал попрощаться перед смертью с Марией, как она просила? Или его привела призрачная надежда остаться в живых?
        Олег грустно усмехнулся. Жить, умереть… По сути ему было всё равно. Второй вариант был даже предпочтительнее, он сулил ему долгожданный покой. Видит бог, он очень устал. Последние дни он жил в чудовищном напряжении, жажда мести, благодаря которой, он собственно-то и жил, упорно гнала его вперёд и вперёд, не давая ни малейшей передышки. Впрочем, он и сам её не хотел. Он должен был успеть. И он успел. Успел! Скольких он убил за эти дни? Олег не помнил уже сам. Он знал только одно — он не взял грех на душу, убив невинного. Нет, он убивал только тех, кто заслуживал смерти, кого ни в коем случае нельзя было оставлять в живых, ибо это грозило дальнейшими несчастьями для людей. Тех, кто просто жил, работал, растил детей, и не помышлял ни о каких преступлениях. Обычных людей. Но теперь череда похищений и убийств прекратиться. И, хочется думать, надолго…
        Итак, постучаться или уйти? Олег колебался, не зная на что решиться. Но судьба решила всё за него. Двери дома распахнулись, тихо скрипнула калитка и плачущая от счастья Мария крепко прижалась к его груди.
        — Ты жив… Ты всё-таки приехал… Я так рада… Я не спала, всё сидела и ждала тебя… И ты приехал…
        Немного растерянный Олег обнял девушку за талию и слегка прижал к себе.
        — Всё, всё хорошо. Всё закончилось, Мария, тебе больше ничего не угрожает. Ты свободна…
        Мария оторвала голову от его груди, внимательно посмотрела на него и, улыбнувшись, ласкова сказала:
        — Дурачёк, я беспокоилась вовсе не о себе. Я беспокоилась о тебе. Я боялась, что больше никогда тебя не увижу.
        Рядом послышался негромкий кашель. Олег мгновенно схватился за рукоятку меча. Около калитки стояла невысокая полноватая женщина лет шестидесяти. Она смотрела на них и улыбалась.
        — Значит, вы и есть тот самый молодой человек, что спас из лап хулиганов эту юную проказницу?
        Олег удивлённо приподнял брови: спас из лап хулиганов? Но, увидев умоляющий взгляд Марии, понял, что та несколько исказила правду, не желая посвящать пожилую женщину в страшные подробности своих «приключений». Впрочем, это и к лучшему…
        — Да, это я,  — улыбнулся Олег в ответ.  — Хотя, возможно, моя роль в качестве спасителя несколько преувеличена.
        — Не скромничайте, молодой человек. Маша мне всё рассказала. И она так ждала вашего приезда.
        — Я вижу,  — улыбнулся Олег.
        — Я немного слышала ваши слова и поняла, что Маша теперь в безопасности. Хулиганы получили по заслугам?
        — Это так. Они все получили по заслугам,  — серьёзным голосом ответил Олег, смотря девушке прямо в глаза.  — Ей больше ничего не угрожает. Теперь она свободна и может ехать куда захочет.
        — Теперь ты тоже свободен,  — тихо сказала Мария, не сводя с него глаз.  — Ты исполнил свой долг перед мёртвыми. Исполни его теперь перед живыми.
        Внезапно налетевший порыв ветра едва не сбил их с ног. В небе загрохотало, затем неподалёку ослепительно сверкнула молния. Увидев близкую молнию, Олег переменился в лице.
        — Прости, Мария,  — он слегка отстранил девушку.  — Но мне пора. Мне надо уходить. И срочно. Моё время пришло.
        Олег уже понял, что вскорости произойдёт. Раскаты грома, молния… Молния — небесный огонь, кара Господня, вот что убьёт его. Пришла пора платить по счетам.
        — Нет!  — воскликнула Мария. Она тоже посмотрела на затянутое тучами небо, и тоже всё поняла.  — Я не отпущу тебя одного! Я не отдам тебя!
        Тётя Дуся стояла, ничего не понимая. При виде молнии она испуганно перекрестилась.
        — Святые угодники… Гром и молния посреди января. Кара господня нам всем грешным…
        Мария метнула на неё быстрый взгляд и тут же быстро затараторила:
        — Ой, прости, тёть Дусь, Олегу уже пора. Надо уже уезжать. Сама понимаешь, дела. Я провожу его. Немного пройдёмся. Ты не волнуйся, со мной ничего не случиться. Это точно. Я только провожу его и вернусь. Ты иди домой, вон гром-то какой. Благослови меня, пожалуйста, и иди, ложись спать, не жди меня.
        По лицу тёти Дуси было видно, что она мало что поняла из этой длинной тирады, но она послушно подняла руку и перекрестила молодую пару.
        — Ладно, идите. Дело молодое, погуляйте немного. Я пойду домой, не буду вам мешать.
        — Спасибо, тёть Дусь! Ты у меня прелесть!  — воскликнула Мария и, подхватив Олега за руку, потащила его вдоль улицы.
        Олег, ошарашенный таким напором, не стал сопротивляться и только успел крикнуть на прощанье:
        — Всего вам доброго. До свидания.
        Тётя Дуся, услышав его, обернулась и ещё раз перекрестила их.
        — И куда ты меня тащишь?  — вскоре поинтересовался Олег, едва поспевая за девушкой.
        — В церковь,  — коротко ответила Мария, не сбавляя шага.  — Она там, в конце улицы. Потерпи, осталось совсем немного. Надо поспешить.
        Олег резко остановился и удержал девушку.
        — Мария, постой. Постой… Да, остановись ты. Послушай меня, Мария, это очень опасно для тебя. Никакая церковь меня уже не спасёт. Я должен заплатить за свои грехи. Пойми, я обречён, и это уже не исправить.
        — И думать забудь об этом!  — резко воскликнула девушка и закрыла его рот своей ладошкой.  — Молчи! И не мешай, пожалуйста, мне! Я всё равно не оставлю тебя!
        Олег отрицательно покачал головой и осторожно убрал её руку.
        — Мария, да пойми ты, меня вот-вот поразит молния. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Я не для этого тебя спасал. Я ценю твоё искреннее желание помочь мне, но не всё в нашей власти. Да и не нужно меня спасать, я устал и хочу уйти.
        Мария, упрямо нахмурив брови, приготовилась было что-то резко возразить ему, но в этот момент ночное небо расколола новая молния. Она с грохотом ударила в телеграфный столб метрах в пятидесяти от них. Полетели щепки и столб, как подрубленный, обрывая провода, рухнул на землю.
        — Третья молния будет моей,  — негромко сказал Олег и попытался освободиться от рук девушки. Не тут-то было, она крепко вцепилась в него, не желая отпускать.
        — Не отпущу. Бежим быстрее. Церковь уже рядом.
        И она побежала, увлекая его за собой. Олегу осталось только подчиниться.
        Они пробежали метров сто и увидели на небольшом пригорке маленькую церквушку. Даже с первого взгляда было видно, что построена она очень, очень давно. Наверное, лет двести назад.
        Около металлической ограды, окружавшей церковь, они остановились, чтобы немного перевести дух. И в этот момент с оглушающим грохотом сверкнула третья молния. Олег с Марией испуганно вздрогнули — они не ожидали её так скоро.
        Молния ударила так, что казалось небо вспыхнуло и озарилось кровавым заревом. Но, вопреки ожиданиям, никто не пострадал. Однако, вскоре до Олега вдруг дошло, что молния ударила не с неба на землю, а, наоборот, с земли…
        — Что за хрень,  — невольно вырвалось у него. Он быстро покрутил головой. И за спиной, метрах в тридцати от них, увидел какого-то человека в тёмном плаще, темной куртке и брюках. В правой руке незнакомец держал какую-то короткую палку, конец которой светился бледно-красным светом.
        Олег всмотрелся в незнакомца и удивлённо вскрикнул:
        — Торн?!
        Мужчина подошёл ближе и улыбнулся.
        — Здравствуй, Олег. Рад видеть тебя живым. Вижу, ты всё-таки исполнил задуманное.
        — Да,  — неохотно подтвердил Олег.
        — Отлично, тогда я пришёл, чтобы забрать свои…  — тут Торн с удивлением посмотрел на девушку, что с интересом разглядывала его, и уклончиво закончил: — свои вещи.
        — Конечно,  — поспешно ответил Олег и потянулся было за мечом. Но маг рукой остановил его.
        — Занятно… Прости, Олег, но не мог бы ты сказать мне, кто эта твоя очаровательная спутница?  — Торн неторопливо обошёл вокруг Марии.  — Клянусь Создателем, если бы я собственными руками не выкопал могилу для твоей жены, то я бы сказал, что это она и есть. Только помолодевшая на несколько лет. Кто она?
        Олег вдруг не сразу нашёл, что ответить.
        — Она… Это Мария… В общем, она дочь моего врага, которого я не смог убить, потому что он умолял меня спасти её…
        — Довольно путано, но понятно. Ты спас её,  — с улыбкой на устах сказал Торн.  — Весьма благородно. И рискну предположить, что ты и понятия не имел кого спасаешь. Хотелось бы мне взглянуть на тебя в тот момент, когда ты впервые разглядел её лицо…  — Он покачал головой, не сводя с лица девушки внимательных глаз.  — Нет, но какое сходство… Занятный поворот событий… Но самое интересное, Олег, заключается в том, что она к тебе весьма неравнодушна. А проще сказать — она любит тебя.
        Олег не успел ничего сказать в ответ, потому что в разговор вмешалась Мария.
        — Простите,  — гневно сверкнув очами, заявила она.  — Но у нас есть дело поважнее, чем обсуждать мои чувства и моё удивительное сходство с покойной женой Олега. Если мы сейчас ничего не предпримем, то он сам скоро станет покойником. Вы можете помочь ему, господин маг? Если вы заберёте у него свой меч и медальон, он будет спасён? Да или нет?!
        Брови Торна удивлённо поползли вверх.
        — Она знает? Ты ей всё рассказал?
        — Олег виновато развёл руками.
        — Каюсь, не сдержался…
        Мария проигнорировала их диалог.
        — Вы не ответили, господин маг. Так спасёт это Олега? Да или нет?!
        Лицо Торна вдруг стало серьёзным.
        — Увы, Мария, это ему не поможет. Олег зашёл слишком далеко.  — Маг легонько дотронулся рукой до медальона на груди Олега.  — И слишком многих он убил… Он использовал магию, чтобы убивать и за это должен заплатить. Расплата неизбежна. Я предупреждал его.
        На глазах девушки блеснули слёзы.
        — Этого не может быть. Обязательно должен быть какой-то выход…
        Олег слабо улыбнулся и гордо выпрямил голову.
        — Я знал, на что шёл, Торн. И я не жалею об этом. Я сделал то, что должен был сделать. И пусть Бог рассудит меня. Но моя совесть чиста. Однако хватит об этом. Лучше скажи мне, Торн, что это за жезл у тебя в руке? И как ты оказался здесь? Это ведь довольно-таки далеко от того места, где мы расстались с тобой. А ты, насколько я знаю, мог войти в наш мир только там, в пограничной зоне.
        Торн окинул его долгим взглядом.
        — А ты, молодец, держишься. Не сдаешься. И сколько вопросов… Ладно, отвечу по порядку. В руках у меня Скипетр Власти. Он настолько могуществен, что с ним я могу перемещаться даже в твоём мире. Он может создать портал абсолютно в любом месте, там, где мне это нужно. Я пришёл сюда на зов своего меча и медальона.
        — Скипетр Власти…  — задумчиво сказал Олег, разглядывая могущественный предмет способный на столь многое, что захватывало дух. Но внешне сей предмет выглядел вполне обыденно, можно даже сказать через чур просто. Ни золота, ни бриллиантов. Обычный железный жезл с остроконечной хрустальной пирамидкой на конце.  — Значит, третья молния это твоих рук дело? Воспользовался Скипетром?
        — Ага, ты всё-таки заметил?  — не удержался от радостной улыбки Торн.  — Да, я использовал его. Здорово бабахнуло?
        — Здорово…
        — Но зачем?  — удивлённо воскликнула Мария, которая отнюдь не разделяла их восторгов.  — Для чего? Вам что, делать было нечего?
        — Это для того, чтобы дать Олегу ещё немного времени на спасение,  — без тени улыбки, серьёзным голосом ответил Торн. Он указал рукой на небо.  — Разве вы не видите, что творится там? Счёт для него шёл уже на минуты. Хотя, как это ни грустно, но я лишь немного расчистил небо от туч, не более того. И, предвидя твой следующий вопрос, Мария, отвечу — нет! Я только немного отсрочил гибель Олега. Даже Скипетр Власти, сколь бы могущественен он не был, бессилен здесь, ибо силу ему даёт Спаситель, а это именно он и осудил Олега. Пойми меня правильно, Мария, если бы я мог, я бы спас Олега. Он хороший человек, такие должны жить.
        — Значит, спасения нет?  — упавшим голосом спросила Мария.
        — Увы, я не вижу выхода,  — печально вздохнул маг.
        — Неужели всё напрасно?..  — Мария едва не плакала.  — А я так хотела спасти его. Думала, в церкви помогут ему… если покается, то…
        — Что?!  — воскликнул Торн.  — Ты вела его в церковь?!
        — Да,  — еле слышно ответила Мария.  — Я что, что-то сделала не так?
        — Нет, ты молодец, Мария! Ты просто, умница,  — радостно воскликнул Торн.  — Ты нашла выход. Сама того, не подозревая, ты нашла выход. Олегу действительно нужно в церковь, в храм Божий. Олег ведь христианин, он верит в Бога. Ваша религия так похожа на нашу. И ней есть то, что нужно Олегу. Великая сила покаяния. Олегу нужно в церковь. Там его спасение, там. Любая магия теперь бессильна, помочь ему может только покаяние. Только он сам должен выбрать, что ему нужно: жизнь или смерть.  — Торн повернулся к Олегу.  — Ты должен сам выбрать одно из двух. Жизнь или смерть. Олег, я понимаю, тебе очень тяжело и больно, но всё же я советую тебе выбрать жизнь. Уверен, Мария будет молить тебя об этом же. Да, жить порой куда тяжелее, чем умереть, но жизнь это дар божий, бесценный подарок. И не гоже бросать его в лицо дарителю. Жизнь так легко отнять, но её нельзя подарить, нельзя вернуть… Я так хочу вновь увидеть брата, попросить у него прощения, увидеть улыбку у него на устах… Но не могу. И даже Скипетр Власти бессилен помочь мне. Ты всё ещё жив, Олег. Бог вернул тебе здоровье, помог отомстить врагам, и взамен
утраченной семьи обещает новую… Мария любит тебя, и она вскорости подарит тебе сына…
        — Что?!  — удивлённо вскрикнул Олег и ошарашено уставился на Торна.  — Что ты сказал?
        — Ты не ослышался. Мария родит тебе сына. Я не пророк, Олег, пророческие видения редко посещают меня, но, увидев Марию, я чётко увидел её ближайшее будущее. Она станет матерью. И ты очень нужен ей, ей и своему сыну.
        Олег был в полном замешательстве: эвон как всё круто повернулось… Он уже давно смирился с мыслью, что умрёт. Он завершил здесь свои дела, ему казалось, что уже ничто не держит его здесь, да и не может держать. Как же он ошибался… Олег видел глаза Марии и немую просьбу в них. Она смотрела на него и молчала, давая ему возможность самому сделать трудный выбор. А Олег стоял и никак не мог решиться. Его друзья не знали, о чём они просили его. Зачем ему жизнь? Зачем? Он видел земную жизнь, видел во всей её неприглядной красоте. Этот мир жесток, крайне жесток, и в нём нет, нет справедливости. Он, желая спасти жизни невинных, уничтожил безжалостных убийц, а люди… а люди вместо благодарности прокляли его. Он до сих пор чувствовал их ненависть. И после этого остаться жить с ними? Но с другой стороны есть Мария, и её … нет, его, его ещё не родившийся сын… Олег помотал головой, не зная, что ему выбрать. Голова просто раскалывалась от мучительной дилеммы.
        Торн с Марией терпеливо ждали. Они прекрасно понимали: этот выбор Олег должен сделать сам. Сам, и только сам. Ибо нельзя заставить человека жить. Это невозможно. Заставить умереть, это да, а вот жить … увы, нельзя. Поэтому и заканчиваются полным провалом все попытки излечить наркомана, если он сам того не хочет. Ведь наркотики это то же самое самоубийство, только более приятное и растянутое во времени. А суть одна и та же — стойкое нежелание жить. И чтобы излечиться, наркоман, прежде всего, должен захотеть жить, и принять жизнь такой, какая она есть, со всеми её радостями и бедами.
        Мучительно прошли пять минут. Наконец Олег поднял голову и решительно сказал:
        — Я сделал свой выбор.
        Торн с Марией выжидательно уставились на него. Девушка изрядно волновалась, и чтобы скрыть волнение и тревогу прикусила губу, а пальцы рук сами собой сжались в кулак.
        — Я пойду в церковь, а там, как решит Господь Бог. Я покаюсь в своих грехах — это нужно мне в любом случае, и не важно простит меня Господь или нет. Я не знаю, что меня ждёт, я целиком и полностью отдаю себя на суд Божий. Как он решит, так и будет.
        Очевидно, его ответ полностью удовлетворил Марию, поскольку она тот час схватила его за руку и горячо воскликнула:
        — Тогда не будем терять времени, идём.
        Олег взглянул на Торна, тот согласно кивнул головой.
        — Иди, Олег, и пусть Бог рассудит тебя. Я верю в справедливость.
        Олег снял с пояса ножны с мечом и молча протянул их Торну. Руки его немного дрожали, только сейчас он понял, как тяжело ему расстаться с ним. Он сжился с мечом, тот стал частью его, неотъемлемой частью. Они соединились с ним в одно единое целое, Олег верил мечу и тот его ни разу не подвёл. И передавая меч Торну, Олег чувствовал, что он отдаёт не оружие, он отдаёт нечто важное, он отрывает частицу своей души. Ему будет не хватать его.
        Торн принял обеими руками меч и мягко улыбнулся:
        — Молодец, Олег, ты преодолел искушение. Легко расстаться с этим мечом невозможно. И не каждый сможет… Теперь медальон.
        Олег еле слышно вздохнул и медленно снял медальон. Посмотрев на него в последний раз, он решительно протянул его Торну. Вот и всё, он больше не Ангел, теперь он просто Олег. Обычный человек, без всяких там магических способностей. Один из тысяч и миллионов. Олегу стало немного страшно, он чувствовал себя будто голым, беззащитным перед опасностями этого мира. Непривычное состояние.
        — Скажи, Торн,  — не удержался от вопроса Олег, глядя на медальон висевший теперь на груди своего хозяина,  — а почему медальон отказался подчиниться мне и не выпустил огненный шар в губернатора? Почему он сделал так? Было мало энергии? Или было ещё что-то, чего я не знаю или не понял?
        Торн положил руку на медальон и через пару секунд мягко сказал:
        — Всё дело в тебе, Олег, только в тебе. Ты очень хотел убить губернатора, но ещё больше ты боялся лишних жертв. Медальон чувствовал твой страх и отказался выполнить твой приказ, ибо последствия были бы самыми ужасными. В машину надо было бить молнией, а выпусти ты огонь волшебника, и полыхала бы вся площадь. А потушить его невозможно… В общем, ты всё понял сам.
        — Значит, зря я обижался на медальон,  — задумчиво протянул Олег.  — Он всего лишь спасал меня. Спасал мою душу… Что ж, большое спасибо ему… и тебе Торн. Спасибо тебе за всё.
        Волшебник снова улыбнулся.
        — Иди, Олег. Ты должен поспешить. Удачи тебе.
        Олег протянул магу руку.
        — Прощай, Торн. Я благодарен судьбе, что она свела меня с таким человеком как ты.
        — Спасибо за добрые слова, Олег.  — Торн пожал ему руку.  — Ладно, иди, надеюсь, ты проживёшь остаток жизни долго и счастливо.
        Это пожелание показалось Марии несколько двусмысленным, но она тоже подошла к Торну и крепко сжала обеими руками его руку.
        — Спасибо вам. Большое спасибо.
        Торн немного склонился к её уху и тихо прошептал:
        — Не сдавайся, и всё у вас будет хорошо.
        Мария обрадовано кивнула и, взяв Олега за руку, направилась к церкви. Когда они миновали металлическую ограду и обернулись, Торна уже не было. Он ушёл также незаметно, как и появился.
        Мария первой взошла на крыльцо церквушки и громко постучала в деревянную двустворчатую дверь.
        Олег взглянул на часы и неуверенно сказал:
        — Боюсь, мы несколько невовремя… ночь ведь на дворе… С чего ты, Мария, взяла, что там кто-то есть?
        Девушка, почувствовав его неуверенность, взяла его за руку и тихо сказала:
        — Отец Никодим часто молится здесь по ночам. Мне сказала об этом тётя Дуся. Она считает его святым. Вот я решила отвести тебя к нему… Подожди, я чувствую он здесь. Я уверена, он поможет тебе.
        Олег хотел было выразить сомнение, но сдержался. Незачем лишний раз огорчать Марию, она и так переживает за него.
        Две половинки двери неожиданно легко и тихо отворились, и на пороге в молчаливом вопросе застыла фигура отца Никодима. Олег критически оглядел «святого отца» и тут же, отбросив свой скептицизм, был вынужден согласиться со словами тёти Дуси. Отец Никодим действительно выглядел как святой. Вернее, должен был выглядеть, как представлял себе святых Олег. Невысокого роста, худенький, весьма почтенного возраста, белые седые волосы, просветлённое лицо и, неожиданно, какие-то юные, светло-синие глаза, с любовью смотревшие на них.
        Отец Никодим ждал ответа, но Олег растерянно молчал, не зная, что и сказать. Молчала и Мария, во все глаза, рассматривая святого старца. К счастью, к ним на помощь пришёл сам отец Никодим.
        — Здравствуйте, дети мои. Что привело вас в столь поздний час?  — спросил он мягким, приятным голосом.
        Олег с Марией окончательно растаяли, безоговорочно поверив неизвестному священнику.
        — Простите, святой отец, что побеспокоили вас в столь позднее время,  — немного сбивчиво начала Мария,  — но нам нужно… очень нужно…
        — Мне нужно покаяться в грехах своих,  — неожиданно твёрдым голосом сказал Олег, чуть выходя вперёд.  — Если можно. И пока ещё не поздно.
        Отец Никодим пристально посмотрел на него и мягко сказал:
        — Господь всегда открыт для ищущих его. И двери храма открыты для вас.
        — Тогда,  — неуверенно начал Олег,  — я пройду. Мария,  — обратился он к девушке,  — прости, но… но, не могла бы ты подождать меня здесь? Я хотел бы пройти один…
        — Конечно,  — Мария схватила Олега за руку,  — иди, не беспокойся. Я подожду тебя здесь. Я никуда не уйду. Иди, и да смилуется Господь над тобой,  — неожиданно быстро сказала она и перекрестила его.
        В глазах Марии блеснули слёзы, ей было страшно оставлять его одного. Но она, отпустив его руку, ободряюще улыбнулась ему, и, подтолкнув в сторону двери, тихо добавила:
        — Иди. Не теряй на меня время…
        Олег молча кивнул и шагнул за порог церквушки. Отец Никодим, войдя следом, аккуратно прикрыл за ним двери. Всё, пути назад нету. Он покается, а там… а там, как решит Господь Бог. Всё в воле его…
        — В чём же ты хотел покаяться, сын мой?  — мягко спросил отец Никодим, когда они остановились перед алтарём.
        Олег скользнул глазами по ликам святых, чуть задержался на образе Богоматери с младенцем и, потупив взор, тихо сказал:
        — Грешен я, отче. И тяжкий грех лежит на душе моей. Но сначала скажите: мои слова не выйдут за стены этого храма?
        — Можешь не беспокоиться, сын мой. Тайна исповеди священна для меня.
        Отец Никодим трижды перекрестился. Олег посмотрел на него и тоже перекрестился. Затем, он устало склонил голову и, сам не зная почему, опустился на колени.
        — Я верю вам, отче. Верю… Убийца я есть, отче.  — Олег поднял на священника свои потухшие глаза.  — Убийца. И руки мои все в крови; многих, очень многих я убил. Сначала погубил свою семью, а затем…
        Олег замолчал, но отец Никодим после столь страшных слов не отшатнулся от него, а продолжал спокойно стоять и смотреть на него своим ясными глазами.
        — Не спеши, сын мой. Расскажи обо всём по порядку. Так будет лучше.
        — Да, так будет лучше,  — повторил за ним Олег и сбивчиво начал свой рассказ. Он не скрывал ничего, выкладывая всё, как есть, на духу. И говорил всё это он сейчас не отцу Никодиму, а Богу, что незримо стоял у него за спиной. Не скрыл Олег и свои потаённые мысли и чувства, он раскрылся полностью.
        Отец Никодим слушал его молча, не перебивая. Олег и не заметил, когда именно, в какой момент, он опустился и встал рядом с ним на колени. Лица апостолов и святых угодников сурово взирали на них свысока.
        — … и я отомстил. Я убил их всех,  — на высокой ноте закончил Олег.  — Они все были убийцами, безжалостными убийцами, отче. И у меня не было другого способа остановить их. Я понимаю это, но на душе всё равно тяжело,  — Олег вновь посмотрел на отца Никодима.  — Я очистил землю от этих «зверей», но люди всё равно проклинают меня. Я чувствую это. Чувствую их проклятья. Ладно бы родственники убитых, я бы понял, но остальные… В газетах меня называют «чудовищем» и «кровожадным монстром». Скажите, отче, почему люди ненавидят меня? Почему? Я ведь пытался сделать добро, помочь им? Где справедливость? Где правда?
        — Не суди их за это, сын мой,  — голос отца Никодима был спокоен и немного грустен.  — Люди есть люди. И правды в них не ищи. И мнение толпы не есть правда.
        — Что?  — удивлённо воскликнул Олег. Он не верил своим ушам и с удивлением уставился на отца Никодима.
        — Нет в людях правды, и не ищи её там.  — Без тени смущения продолжил священник.  — Человеческий разум лукав. Если надо, он любому преступлению найдёт оправдание и любое доброе дело обгадит и обольёт грязью. А чужая боль… её ведь всегда так легко перенести. Люди грешны, но повторяю: не суди их за это, сын мой. И не ищи правды в них.
        — Но где же тогда правда?!  — горячо воскликнул Олег.  — Где же она?!
        — В Боге правда! Только в нём!  — строго отмолвил отец Никодим.  — И совесть твоя — голос его! Бог — единственный наш судия, строгий и бесстрастный, он каждому воздаст по заслугам.
        — Строгий?! Справедливый?!  — яростно переспросил Олег и заплакал.  — Почему же он тогда сам не покарал тех убийц? Почему он допустил гибель моей жены и сына? Почему? Они-то в чём виноваты?
        Сей тяжкий вопрос не смутил священника.
        — Сын мой,  — мягко начал он,  — у каждого из нас своя судьба и свои испытания. И не мы, порой, их выбираем. Не спеши, однако, винить Бога в жестокости и равнодушии. Бог не только строг и справедлив, но он ещё добр и милосерден. Да, именно милосерден, ибо каждому даёт возможность осознать и искупить грех свой. Даже самый тяжкий и страшный. Подумай об этом, сын мой. Ведь если бы после каждого нашего проступка с неба гремел бы гром, и сыпались молнии, много ли людей жило бы тогда на земле? Все мы совершаем ошибки. Все мы не без греха. Так что не суди людей и оставь им их прегрешения — каждый всё равно ответит за них перед Всевышним. Поговорим лучше о тебе, ведь ты пришёл покаяться в своих грехах.
        — Именно так,  — тихо ответил Олег и смирённо опустил голову. Всё так и есть, он пришёл просить прощения за свои собственные грехи. И он не оправдывался и не перекладывал вину на чужие плечи, когда отец Никодим упрекал его в гордыне и унынии, злобе и жестокости, в себялюбии и многом другом, о чём даже говорить не хотелось.
        Слова священника были тяжкими и горькими, но, опять же, несмотря на свою тяжесть и горечь, они были целебными. Да, именно целебными. Олег чувствовал, как по мере беседы, всё легче и легче становилось у него на душе, и он взглянул на мир немного с другой стороны. Каждый в этом мире несёт свой крест, и должен нести его до конца, не ропща и не согнувшись, помня, что Бог испытаний не по силам не даёт. И не должен человек с гневом судить о замысле Божьем — не всегда мы нашими смертными очами можем видеть свет истины.
        Отец Никодим всё говорил и говорил. Олег благодарно внимал ему, отрешившись от всего земного, забыв обо всем — маленькая церковь и старый священник стали для него центром вселенной, за которой не было ничего. Потерял он и счёт времени. Потом они вместе молились, прося у Бога прощенья за прегрешения Олега.
        Закончили они уже под утро. Отец Никодим тяжело поднялся с колен и трёхкратно перекрестил Олега.
        — Ступай с богом, сын мой. Мир ждёт тебя.
        — И Господь Бог простил меня?  — с робкой надеждой вопросил Олег.
        — Не знаю, сын мой,  — честно ответил отец Никодим.  — Я всего лишь слуга Божий. Тяжки грехи твои. Но велико и безгранично милосердие Божье, и ты верь в него, сын мой. Ты убил многих, а убийство — страшный грех. Но всё же ты спас больше людей, чем убил. А на свете нет более благородного поступка, чем спасение жизни другого человека. Я уверен, это зачтётся тебе на «последнем суде». Но всё равно, молись и проси прощения. Слишком тяжкие грехи взял ты на душу свою. Молись, и всё что произойдёт далее, прими с любовью и радостью, как данное им. Верь, сын мой, и по вере воздастся.
        — Я приму,  — приложив руку к сердцу, заверил отца Никодима Олег.  — Спасибо тебе, отче, и прости, что пришлось потревожить тебя, оторвать от молитвы ночной.
        Отец Никодим улыбнулся одними глазами.
        — Потревожил… Что может быть важнее для слуги Божьего, чем спасение души заблудшего? Иди с миром, сын мой, Господь Бог не оставит тебя.
        Олег молча поклонился.
        — И не ропщи на Бога, Олег,  — негромко сказал отец Никодим, когда он был уже возле самых дверей.  — Не надо. Возблагодари его за всё. В безграничной милости своей, когда ты в отчаянии воззвал к нему, он спас тебя от верной гибели, а затем позволил сбыться твоему не самому лучшему, но самому жгучему желанию — отомстить. Он дал тебе оружие и возможность. И ты отомстил… Тяжкие тебе достались испытания, но Господь вернул тебе всё — жизнь, любящую тебя девушку, как две капли воды похожую на твою погибшую жену, что само похоже на чудо, возможность вновь стать отцом… Не хули, его, Олег. Смирись с тем, что случилось, и возрадуйся тому, что он даёт.
        Утренний воздух морозом обжёг лёгкие. Олег радостно вдохнул полной грудью. А через мгновенье, чья-то тень радостно бросилась ему на шею.
        — Ты жив?! Жив! Жив!
        Олег в порыве чувств молча обнял девушку, что продолжала радостно целовать его. Она всё-таки свершила задуманное и спасла его от смерти. Остановила в полушаге от бездны. То, что третьей молнии не будет, Олег понял сразу, едва открыв дверь. Мир встретил его ясным, морозным небом. Тяжёлые грозовые тучи исчезли, словно их никогда и не было. Господь Бог милостиво даровал ему шанс начать всё сначала…
        А за церковной оградой их уже ждали. Знакомая фигура в чёрном шагнула им навстречу из тени большого дерева.
        — Здравствуй, Торн,  — первым поприветствовал мага Олег. Он почему-то не особо удивился, увидев его вновь.  — Рад видеть тебя снова.
        Торн широко улыбнулся.
        — Доброе утро вам всем. Вот никак не мог уйти, не узнав, чем закончится твоя история, Олег. А утро действительно доброе — небо чистое, туч нет. Ты прощён, Олег. И чтобы спастись, не сей раз тебе не понадобилась никакая магия. Значит, можно жить и без неё. Признаюсь, я очень рад, что ты остался жив.
        — Спасибо,  — поблагодарил Олег.  — Только вот не знаю — радоваться этому обстоятельству или печалиться.
        — Конечно, радоваться,  — быстро ответила за него Мария.  — И не смей даже думать иначе.
        — Я слышу в твоих словах великую мудрость,  — едва ли не пропел торжественным голосом Торн, и снова улыбнулся.  — Ты должен жить, Олег. И поэтому хочу спросить: что ты собираешься делать дальше?
        — Честно говоря, не знаю,  — развёл руками Олег.  — Как-то даже не думал об этом.
        И Олег не врал. Он никак не мог проверить в то, что он жив, и будет жить дальше. Что он теперь, как и все нормальные люди, должен мечтать, строить планы на будущее, к чему-то стремиться. Да, всё произошло так стремительно… Раньше он жил одной лишь местью и ради мести, прежняя жизнь оборвалась для него вместе с гибелью жены и сына. И падением с вертолёта… У него была цель, и он рвался к ней. Но теперь… К чему стремиться теперь? Что ему делать дальше? Олег был в полной растерянности.
        Торн сочувственно кивнул.
        — Я всё понимаю. Тебе просто некогда, да и не зачем, было думать об этом. Поэтому я прошу разрешение дать тебе несколько советов, Олег. Ты позволишь мне?
        — Конечно, Торн. Я знаю, что ты мне друг, и я всегда доверял тебе.
        Маг улыбнулся.
        — Вот и отлично. Мария, ты, надеюсь, тоже не против?
        Мария изумлённо подняла брови.
        — Да что вы такое говорите? Как я могу быть против, после всего, что вы сделали для нас? Ведь не будь Олега с его магией, я бы давно была бы мертва. Вы спасли его, а он спас меня. Вы наш спаситель.
        — Ну не преувеличивайте,  — Торн шутливо замахал руками.  — Мои заслуги не так уж велики. Ну ладно, покончим с дифирамбами в адрес друг друга и вернёмся к нашим делам. Вы победили, сражаясь с целым миром, но теперь война закончилась и надо, чтобы мир вновь принял вас. Вы должны вновь стать частью его. Ты, Олег, должен забыть, что ты Ангел Смерти. Ты сделал своё дело и теперь должен стать просто Олегом. Человеком, каким был раньше. Я знаю это не легко, но ты должен им стать. Поэтому, чтобы не было сложностей с твоим возвращением в мир, я предлагаю тебе вернуться со мной на то место, откуда всё и началось. Туда, где похоронена твоя семья. Ты должен примириться, что их больше нет. Там, относительно недалеко, находится пустая охотничья избушка. Сутки ты проведёшь в ней, отоспишься, хорошо всё обдумаешь в тишине и покое, а затем от неё, избитый и израненный, ты вернёшься к людям и расскажешь им свою «правдоподобную» историю о твоём чудесном спасении. Пойми, никто не должен связать тебя с тем Ангелом, что действовал здесь несколько дней назад. Пусть для всех всё останется тайной. Ты понял меня, Олег?
Это для твоего же блага. Да и для блага Марии тоже. Никто не должен знать о ваших совместных приключениях.
        — Да, я всё понял,  — согласно кивнул Олег.  — Для всех в этом мире, я провёл эту неделю, избитый и израненный в той самой охотничьей избушке, в которую меня перетащил …
        — Неизвестный охотник,  — закончила за него Мария.  — Это он подобрал тебя с места падения, перенёс в избушку и недолго ухаживал. Он же и похоронил твоих близких. Его ты, к сожалению, помнишь очень смутно, так как всё время находился в бреду, часто терял сознание… Это всё понятно, но как вы,  — она посмотрела на Торна,  — сделаете Олега «израненным и избитым»? Бить его, что ли, будете?
        Торн только развёл руками.
        — Браво, Мария, вы не только на редкость красивая девушка, но ещё и очень умная. «Неизвестный охотник»… Очень, очень хорошо. Это решает многие проблемы и нестыковки. А что касается ранений, то бить Олега я не буду, не беспокойтесь. Не забывайте, я всё-таки маг. И магия поможет мне вернуть ему назад тот самый вид, в котором я и нашёл его. Вернее, чуточку лучше — я хочу быть уверен, что он без сомнения поправиться. Поправится без помощи магии. Олег вернётся к людям, похоронит по-человечески свою семью, уладит все дела с властями и, если будет на то его желание, вернётся к тебе Мария.
        — Я буду ждать его,  — твёрдо сказала девушка.
        — Очень хорошо,  — промолвил Торн и тут же продолжил: — но думаю, месяца два-три вам лучше не встречаться, чтобы не было вопросов. А затем вам лучше уехать и на новом месте начать всё сначала. Но тут уж, Олег, решать тебе, и только тебе. Но упускать такую девушку, которая любит и понимает тебя, я бы … не советовал, что ли…
        — Я всё понял, Торн. Спасибо,  — Олег благодарно склонил голову.  — Это действительно хороший совет. Наверное, я всё так и сделаю. Ты вновь спасаешь меня, Торн. Прости, но я так и не спросил тебя о твоих делах. Как дела у тебя самого? Тебе удалось помириться с … с вдовой брата? Надеюсь, она не считает тебя виновной в смерти мужа?
        Торн мягко улыбнулся.
        — Помирился, но не совсем. Однако, я буду стараться. Я встал во главе государства. У меня много врагов, но думаю я справлюсь.
        — Удачи тебе, Торн, во всём,  — искренне пожелал Олег.  — Ты хороший человек, и я уверен, ваш Создатель поможет тебе.
        — Вы справитесь,  — с улыбкой добавила Мария.  — И с врагами и со … со своими чувствами. Вы вернёте свою любовь.
        Торн благодарно склонил голову в лёгком поклоне.
        — Спасибо на добром слове, друзья мои. Но теперь пришла пора прощаться. Нам с Олегом надо уходить.
        — Я готов,  — сказал Олег и повернулся к Марии.
        Та быстро поцеловала его в губы и, с трудом улыбнувшись сквозь слёзы, тихо сказала:
        — Иди, и ничего не говори. Я буду ждать тебя. Столько, сколько нужно.
        Олег улыбнулся ей и в тот же миг исчёз — Торн уже активировал заклинание перемещения. Мария помахала рукой им в след и, счастливо поглядывая на ярко-синее небо, пошла домой. Тётя Дуся уже, наверное, заждалась её. Надо будет только сказать ей, что эту неделю она прожила у неё, приболела немного…

* * * * *

        Прошло два с половиной месяца…
        Мария вышла из дверей института и радостно взглянула на весеннее небо. Отливающая голубой лазурью оно притягивало взор, навивая мысли о непременном счастье и любви. Память Марии услужливо вызвала образ Олега, и на душе стало сразу теплей. После памятного разговора у церкви, Мария больше не видела его, но твёрдо знала, что он придёт. И теперь уже скоро.
        Спустившись по лестнице, она счастливо улыбнулась и коснулась рукой своего живота. Вчерашний визит в женскую консультацию, окончательно развеял её сомнения — она действительно ждала ребёнка. Эта была радость, и ей очень хотелось поделиться ею с Олегом. Но он, наверное, в Саровске, а она здесь, в Новошатровске. Их разделяло расстояние и время. Но всё равно, очень хотелось увидеть Олега. Как он там, уладил ли свои дела? Не арестовали ли его?
        Мария неспеша перешла через дорогу и, пройдя немного по улице, неожиданно остановилась. Её сердце тревожно забилось в груди в ожидании чего-то. Хорошего или плохого? Мария сама не могла разобрать. Но что-то сейчас произойдёт. Она медленно подняла глаза и упёрлась взглядом в приближающуюся мужскую фигуру. Ей стало на миг страшно. Но она нашла в себе силы поднять взгляд выше и … и замерла от счастья. С огромным букетом красных роз к ней приближался Олег. Он смотрел на неё и улыбался. Мария, позабыв обо всём на свете, радостно бросилась к нему.
        На этот раз Олег поцеловал её первой и прижал к себе.
        — Ты пришёл ко мне?  — тихо спросила Мария, до конца не веря своему счастью.
        — Да,  — твёрдо сказал Олег.  — Если ты, конечно, примешь меня, седого старика.
        Мария взглянула на его непокрытую голову — его густые волосы так и остались наполовину седыми, значит и волшебство Торна ему не помогло… Но зато они прибавляли его красивому лицу мужество и твёрдость. Мария ласково провела руками по его волосам и счастливо засмеялась:
        — Можешь не сомневаться, я люблю тебя таким, какой ты есть.
        Олег ещё крепче прижал девушку к себе — теперь он не одинок в этом мире. Будущее у него есть…