Ловушка Роберт Силверберг

        Рассказы #24

        Ловушка


        _Пер._ - А. Жаворонков. - _


        14, третьего месяца, 2217 года.
        Увидеть деревья-капризки в нашей долине можно уже повсюду. До чего ж они красивы! Только представьте: изящные хрупкие ветви, увенчанные очаровательными розовыми цветками, грациозно покачиваются, сносимая ветром пыльца местами усти лает землю золотистыми сугробами, а мускусный аромат напоминает все самое прият ное, что доводилось вам нюхать в жизни прежде.
        Новые побеги капризок вырастают, точно по мановению волшебной палочки, в считанные часы. Дюжина здесь, другая там. Распространяются с быстротой лесного пожара, с неотвратимостью стихийного бедствия.
        - Вселенная, - говаривал бывало мой папаша, - обязательно убьет тебя, дашь ли ты ей шанс, или нет. Везде и всюду людей подстерегают ловушки.
        Ловушка в столь благословенном крае, как наша долина? Что-то не верится. Почва здесь плодородная, климат круглый год мягкий, и ежедневно после полудня дует теплый южный бриз. Правда, здесь дождей выпадает маловато, но зато вдоволь грунтовых вод. И самое главное, местные туземцы совершенно невоинственны.
        - Слишком уж житье здесь легкое и беззаботное, - сказал бы, наверное, на это мой папаша. - Ищи скрытую ловушку.
        Скрытую ловушку? Но существует ли она?
        Что ж, поживем - увидим.


        16, третьего месяца, 2217 года.
        Мы - обычные фермеры, отказавшиеся гнуть спины в мирах, где вся земля давным-давно поделена. Мы в поте лица пашем местную серую почву ради того, чтобы наши пра-правнуки непременно стали здешними баронами и герцогами.
        Конечно, испокон веков здесь живут привидки, но они спокойные, миролюбивые, и им, вроде бы, нет дела до закладываемых тут графств и герцогств. Поэтому мы преспокойно прокладывали тут дорогу и перерабатывали местные минералы и растения в насыщенный питательными веществами торф.
        Но спокойной жизни неожиданно пришел конец! Отыскалась-таки проклятая скрытая ловушка - растения-капризки…
        Первую капризку посадила Хелин Ганнетт. Та самая Ганнетт, которую по праву зовут Зеленой. Еще бы, ведь под ее опекой расцветают даже безнадежно увядшие цветы и сухие ветки.
        Поначалу капризка была чинным, почти сферическим, в обхват взрослого мужчины кустом не выше десятилетнего ребенка. Гладкие розовые тонкие стебли с видне ющейся под полупрозрачной корой красной сердцевиной изящно обвивали друг друга, между бирюзовыми листьями в форме подков там и здесь набухали бутоны. Хелин посадила капризку среди полусотни иных местных растений перед входной дверью своего дома. Все растения у нее были тщательно ухожены: каждое глубоко посажено в темный песчаный грунт, вокруг основания ствола насыпана горка земли, препятст вующая испарению влаги.
        Ничего не скажешь, дотошный садовник - наша Хелин.
        - Как ты назвала свое растение? - спросила у нее как-то моя супруга.
        - Капризкой.
        - Почему именно капризкой?
        - Да потому, что посадила я ее, повинуясь минутному капризу. Гляди, как оно быстро растет.
        Капризка, действительно, росла как на дрожжах. Высаженный Хелин черенок был всего лишь с руку длиной. За ночь черенок пустил корни. Через три дня на нем появились ветви. Еще через неделю он уже рос на глазах.
        Куст-монстр. Напасть, выглядящая безобидным растением.
        - У тебя дар, - сказала Хелин моя жена. - Что бы ты ни посадила, все растет и дает обильные плоды.
        - Да какой там дар, - потупив взор, не согласилась Хелин. - Помни лишь, что растения живые. Люби их, заботься о них, и они потянутся к свету.
        Через несколько дней метрах в тридцати от первой капризки у дома Ника и Натали Вонг, что через дорогу, к свету потянулась вторая капризка.
        Поначалу побег был малюсеньким, миловидным, но, едва пробившись из под земли, пошел в рост, как сумасшедший, и через неделю уже был такого же размера, как и капризка у дома Хелин, хотя о нем, конечно, никто не заботился и никто не поливал. Не те это люди - Вонги.
        - Должно быть, моя капризка дала побег, - предположила Хелин. - Порази тельная приспособленность к жизни. Всего двух недель отроду, а уже пускает побеги.
        Достигнув трех метров высоты, собственная капризка Хелин зацвела.
        Напоминающие рои светлячков гроздья цветов на концах веток имели столь интенсивную окраску, что, казалось, от них исходит тепло, и даже после заката солнца в призрачном свете трех лун их было видно по крайней мере за квартал.
        То, что капризка Хелин зацвела, я узнал от жены, и, улучив свободную минуту, пошел ею полюбоваться. Основывать поселение, поверьте уж мне на слово, даже в таком гостеприимном мире как наш - работа не из легких, свободного времени почти не остается, но я все же выкроил часок перед сном. На крыльце дома Хелин сидел четверо привидок - самец, две саночки и один двухполый. Встретив меня холодными рыбьими улыбками, они вновь уставились на цветущую капризку. Никогда толком не разберешь, что у привидок на уме, но эти сейчас были явно зачарованы кустом.
        Так мы сидели и молчали. Через минуту двухполый повернулся ко мне и, разевая не в такт словам беззубый рот, спросил:
        - Красивый куст, как по-вашему?
        - Да, - подтвердил я. - Красивый.
        - И мы находим его красивым.
        - Приятно, что мы думаем одинаково.
        - И цветы очень красивые.
        - Да, очень красивые.
        - Очень, очень красивые.
        Внешне привидки не очень-то симпатичны - низенькие, склизкие, бледнозеленые, почти прозрачные кальмары, передвигающиеся по суше на многочисленных щупальцах. Дружелюбными их не назовешь, но во всяком случае, они миролюбивы и вежливы, и нашей высадке и дальнейшему расселению по своим землям не препятствовали. Что они думают о нас, никому не ведомо.
        В их убогом представлении, мы, скорее всего, боги, сошедшие с небес в огненных колесницах. При нашем появлении они поспешно отступили на восток и, наверняка, нашли там себе новые земли. Время от времени они появляются в городе, глазеют на все и вся, изредка заговаривают с нами. На англике они изъясняются вполне сносно. Сказались, видимо, врожденные способности к звукоподражательству.
        Еще минут пять-десять я и привидки сидели на крыльце и любовались цветущей капризкой, сравнявшейся уже высотой с домом Хелин. Меня поразило, что при малейшем дуновении ветра из раскрывшихся цветков густыми облаками вылетает пыльца. Цветочный аромат очаровывал. Сначала он мне напомнил духи, которыми много лет назад пользовалась моя мать, затем - аромат молодого, недобродившего вина, а еще через минуту я будто ткнулся носом между грудями жены сразу после того, как она приняла ванну.
        Вскоре всего в квартале от городской площади появилась третья капризка.
        Затем поблизости - четвертая. Пятая. Через день их повылазило столько, что мы сбились со счету.
        Тогда-то и начались неприятности. Поначалу, не слишком серьезные. Цветы на капризках опали, и на их месте завязались ярко-красные стручки.
        Несколько солнечных дней, и стручки выросли и начали с оглушительным гро хотом взрываться, разбрасывая, словно картечь, на десятки метров вокруг семена с острыми кромками. Семена, едва коснувшись земли, прорастали.
        Прежде, чем мы догадались носить пластиковые кольчуги и шлемы, пострадало одиннадцать человек, а Сэм Кингстон даже лишился правого глаза.
        Листья на отцветших капризках, притерпев химическое изменение, наполнились концентрированной серной кислотой. При малейшем ветерке они облетали и кружили в воздухе, точно снопы искр. Если такой лист даже слегка касался кожи, то ожоги не проходили неделями.
        За несколько дней с капризок облетели все жгучие листья, и тут же выросли новые. Эти были крупнее и мясистой прежних, а с их кончиков то и дело опадали белые кристаллы. Тогда-то на городскую площадь, точно угорелая, примчалась Хелин и заголосила:
        - Весь мой сад умирает! Гибнут все растения! Все, кроме капризок!
        Кристаллы оказались гидроокисью натрия - едким натром. Капризки, извлекая это вещество из грунтовых вод, накапливали его в специальных полостях стволов, и падающие с листьев кристаллы вскоре превращали землю вокруг в щелочную пустыню, где расти могли только капризки.
        В долине тогда развелось уже сотни и сотни капризок. Они были повсюду перед жилыми домами и амбарами, вдоль улиц и в парке… Появились они и за городом, поначалу только по краям полей, но белая зона смерти, ширясь день ото дня, вытесняла земные растения.
        - Выкорчуем их, - предложил я на общем собрании.
        Меня тут же поддержал Майк Зуков, а затем и все остальные жители городка. Мы вышли на улицы с тепловыми колунами и бензопилами и, начав с капризки Хелин, через три часа свалили их не меньше двух десятков.
        За нами пристально наблюдали привидки.
        - Они же потешаются над нами, - заявил вдруг Бад Гласник.
        - С чего ты взял? - поинтересовался у него я. - Неужели прочитал на их плоских физиономиях?
        - Нет, но…
        Вскоре мы обнаружили, что опасность представляют не столько сами капризки, сколько из бесчисленные корни. Корни, уходя на глубину пятидесяти, а порой даже и ста метров, добирались до грунтовых вод.
        Выкопать их оттуда не было никакой возможности. Ствол можно было спилить или срубить, но всего через час-другой на пеньке появлялись молодые побеги, а если же мы выкорчевывали и пенек, то ветки вырастали их оставшихся в земле обрубках корней, порой даже - метрах в тридцати от уничтоженной капризки.
        К тому же, приходилось быть предельно внимательными с каждой щепочкой.
        У оброненной на влажный грунт щепки в палец длиной, а то и у кусочка коры, вскоре вырастали корешки. Подбирать щепки мы поручили детям, но, как они ни ста рались, все равно пропускали из каждых пяти одну щепку, и к утру превращать нашу плодородную долину в пустыню своим старшим сестрам и братьям помогали уже тысячи молоденьких капризок.
        - Как получилось, что до сих пор вся ваша планета не покрыта сплошными зарослями капризок? - спросил я у старшего на вид привидка. - Как вы ухитряетесь избавляться от них?
        - Да легче легкого, - ответил тот. - Как только поблизости от нас появляются капризки, мы напускаем на них жуков хугу, и жуки в мгновение ока поедают капри зок. Хугу очень любят есть капризок.
        Конечно «хугу» было не совсем точное название жуков, но человеческий язык не в состоянии воспроизвести звуки, которые издал убеленный сединой привидка. Хотя
«хугу» очень похоже на то, что он сказал.
        Идея скормить капризок жукам хугу всем сразу же пришлась по сердцу.
        Загвоздка заключалась лишь в том, что в нашей долине хугу отродясь не води лись. Хотя привидки, судя по всему, не имели ничего против капризок, но, опеча ленные увяданием наших садов, полей и парков, милостиво согласились совершить паломничество в Священную Землю Глопглип, где обитали хугу, и принести нес кольких сюда. Священная Земля, конечно, называлась вовсе не Глопглип, но весьма и весьма похоже.
        Либо Священная Земля Глопглип находится на другом конце континента, либо привидки не особо спешат. Жуков хугу мы дожидаемся уже давненько.
        Капризки меж тем времени даром не теряли: отравив едким натром верхний пло дородный слой почвы и осушив до последней капли грунтовые воды, они превратили всю нашу, некогда зеленую цветущую долину, в белую щелочную пустыню - идеальную для себя среду обитания, и теперь, куда ни кинешь взгляд, всюду увидишь лишь море колышащихся на ветру розовых цветов, гладкие, сияющие, точно древний фар фор, стволы да прорастающие из земли побеги капризок. Красотища, от которой на куски разрывается сердце.


        23, шестого месяца, 2217 года.
        Паломники наконец-то вернулись из Священной Земли Глопглип с дюжиной больших плетеных бутылей. В бутылях находились самые безобразные из когда-либо созданных Господом тварей - длиной со средний палец насекомые с желтыми ядовитыми скорпи оньими хвостами, острыми, как бритвы, блестящими, ярко-красными жалами и зеле ными, светящимися в сумерках глазищами навыкате. Кроме того, что жуки хугу безоб разны, они еще и невероятно прожорливы. Смысл их существования - пожирание, а пожирают они, на наше счастье, капризок.
        Жуки сразу же дружно взялись за дело. Расправляться с очередной капризкой они начинают с листьев, затем принимаются за ветки, а, сожрав ствол до основа ния, не останавливаясь, вгрызаются в корни. Поглотив растение до последней моле кулы, откладывают глубоко под землей яйца, а через считанные дни на свет выпол зает новое поколение хугу и тут же набрасывается на капризок.
        За первую неделю жуки сожрали всех капризок в восточной части долины от пог раничной линии до центра города и двинулись ежечасно разрастающейся армией к западу, а уже третье поколение жуков достигло границ полей.
        Глядишь на них и чувствуешь на спине холодные мурашки. Радует лишь мысль, что жуки хугу обречены. Подъев последнюю капризку, они неминуемо вымрут с голода. Большинство городских районов уже полностью очищено от проклятых расте ний, но стоит здесь только пробиться молодому побегу капризки, как жуки тут же возвращаются и приканчивают его.
        Без капризок долина выглядит совершенно опустошенной. К счастью, недавно прошедший дождь смыл корку гидроокиси натрия, и сразу же то тут, то там из под земли потянулись зеленые ростки обычных земных растений.
        Мы чуть ли не круглые сутки отсиживаемся по домам, ждем окончания расправы с капризками. Оно и понятно! Кому ж охота оказаться снаружи, когда там свирепст вуют армии ненасытных жуков хугу? Мы благодарны жукам за то, что они нещадно изничтожают капризок, но их вид нам вовсе не по душе.
        Если честно, то мы даже слегка их побаиваемся и оттого терпеливо ждем, когда, съев последнюю капризку, жуки хугу либо вымрут, либо отправятся на поиски новых пастбищ. Скорее бы уж!
        Из-за проклятых капризок потерян весь урожай этого сезона, а запасы нашей пищи тают на глазах. Уверен, что мы быстро бы восполнили потерянное, если бы вернулись в ближайшее время к привычным работам в полях. Вопрос в том, прикончат ли хугу капризок прежде, чем нас прикончит голод.


        18, восьмого месяца, 2217 года.
        Вчера прошел самый обильный дождь со времени нашего прибытия на эту планету. Стоит великолепная для урожая погода, беда только в том, что поля пусты.
        Ни единой капризки уже не осталось, но жуки хугу по-прежнему здесь. И они чертовски голодны.
        - Не ты ли уверял, что жуки хугу не едят ничего, кроме капризок? подозри тельно щурясь, спросил у меня Бад Гласник.
        - Так, вроде бы, говорили привидки, - ответил я.
        - Но случилось иначе, - хмуро пробурчал Билл Ганнетт.
        - Да, - подтвердил я. - Случилось иначе.
        Случилось так, что, покончив со своей основной задачей, жуки хугу принялись за растения, выросшие на месте капризок. Растеньиц выросло немного, и ненасытные жуки набрасываются на все, что только им попадается.
        Прежде, чем мы догадались наглухо запечатать свои амбары, ненасытные жуки сожрали большую часть наших запасов посевного зерна, а затем съели трех котов и почти всех собак в городе. Они даже напали на Майка Зукова и отхватили у него такой приличный кусок икры на левой ноге, что бедняга сразу же загремел на стол хирурга.
        Достоверно известно, что жуков отпугивают огнеметы. Но, к сожалению, нена долго. Мы испробовали все имеющиеся у нас яды, но дозы, которые бы не отравили на годы земли, хугу не берут. Оттого мы сидим, запершись в собственных домах, а вокруг, щелкая жалами, шныряют проклятые жуки, карабкаются по стенам, выискивают малейшие щелки, стремясь добраться до нас.
        Встает законный вопрос: едят ли жуки хугу привидок? Если не едят, то почему?
        Подозреваю, что привидки, заранее зная, что из себя представляют жуки хугу, все же принесли их из Священной Земли Глопглип и выпустили вблизи собственных земель.
        Завтра, с утра пораньше, я с Уиллом Нордлундом и Бриайсом Фолком, закутав шись поплотнее в толстые одежды, отправимся на тракторе в земли туземцев. Если мы отыщем привидок, то непременно дознаемся, как избавиться от жуков хугу после того, как те покончили с капризками.


        29, восьмого месяца, 2217 года.
        - Да, да, конечно, - заявили нам привидки в один голос. - У жуков хугу есть заклятый враг. Птицы джуджуб с удовольствием едят жуков хугу.
        Птицы на туземном языке, конечно же, назывались не джуджуб, а несколько иначе, но весьма похоже на джуджуб.
        Я спросил:
        - А где нам достать хотя бы одну пару птиц джуджуб?
        - Эти птицы обитают только в Священной Земле Глопглип, - ответили привидки.
        Уилл Нордлунд, достав из кармана карту, попросил:
        - Покажите, где расположена Священная Земля Глопглип.
        - Нет! Нет! - поспешно завопили привидки. - Глопглип - Священная Земля.
        Непосвященным туда пути нет.
        - Но нам позарез нужны птицы джуджуб, - взмолились мы.
        Посовещавшись, привидки заявили, что как бы им того ни хотелось, показать, где находится Священная Земля Глопглип, они нам не могут, но с радостью отпра вятся туда сами и принесут нам птиц джуджуб.
        - Как скоро? - спросили мы.
        - Выйдем мы сразу, как только настанет время паломничества, ответствовали привидки.
        - А это когда?
        - Как только год пойдет наизлом, - сказали привидки.
        - Через целых пять месяцев?!
        - Именно, - подтвердили наши самые худшие предположения они.
        - Но мы не протянем так долго. А, может, вы войдете в наше бедственное поло жение? Может, отправитесь в паломничество прямо сейчас?
        - Нет! Нет! - был единодушный ответ. - Святотатства мы не допустим!


        7, одиннадцатого месяца, 2217 года.
        Привидки, все-таки сжалившись над нами, месяц назад отправились в Священную Землю Глопглип, и теперь есть надежда, что к весне они вернутся с птицами джуджуб.
        Если мы, что весьма вероятно, к тому времени не помрем с голода, то птицы джуджуб сожрут проклятых жуков хугу, как прежде жуки сожрали капризок. Тогда мы засеем поля и примемся, как и прежде, в упоении закладывать будущие графства и герцогства. Пока же мы не смеем высунуть носа из домов. Целыми днями только и слышны жужжание проклятых жуков и скрежет их жал. Жуки сейчас отчаянно голодны и, судя по всему, покидать здешних мест не намерены. Едва только на наших, очи щенных наконец-то от капризок полях и садах пробивается зеленый росток, как на него тут же набрасываются целые полчища жуков.
        Вчера вечером, за игрой в покер, мне в голову пришла вот какая мысль: если и капризки, и жуки хугу, и птицы джуджуб связаны единой экологической цепочкой, а хугу и джуджуб нездешние в этих местах, то, получается, что и капризки тоже родом не отсюда. Тогда где же раздобыла Зеленая Хелин первую капризку, с которой и начались все наши беды?
        Я спросил ее об этом и заметил в ее глазах панический ужас.
        - Мне… Мне подарили ее привидки, - трепеща всем телом, прошептала она. - Не говори никому об этом! Привидки принесли мне крошечный росток и6 как обычно, беззубо улыбаясь, сказали, что это - особый подарок лучшему в долине садовнику. Растение мне до того понравилось, что я, не подозревая подвоха, тут же посадила его на почетном месте перед домом. Пожалуйста, не говори никому! Умоляю!
        Теперь понятно, как из Глопглипа в нашу долину попала проклятая капризка. Понятно и то, какую ловушку подготовил нам этот мир. Угодив по глупости в нее, мы без привидок теперь здесь долго не выживем, а они, как уже очевидно, отно сятся к нам вовсе не по-дружески. Они очень вежливы внешне и будут с радостью приносить нам все новые и новые, все более сильно действующие средства от бедст вий, причиненных их предыдущими дарами. За птицами джуджуб, вероятно, из Свя щенной Земли Глопглип к нам будут доставлены крысы флипфлап, питающиеся яйцами ставших вдруг смертельно опасными птиц, а за крысами… Кто знает?
        Я пишу эти строки, а по оконному стеклу, гнусно скрипя лапками, ползут и ползут жуки хугу.
        Как ни стараюсь, выхода из создавшегося положения не нахожу. Уберемся ли мы восвояси или останемся, уповая на милость привидок, ясно одно: графствам и гер цогствам в ближайшие столетия на этой планете не бывать.