Зовущий, зовущий мир Карен Симонян
Симонян Карен
Зовущий, зовущий мир
Карэн СИМОНЯН
ЗОВУЩИЙ, ЗОВУЩИЙ МИР
Дверь бесшумно отворилась. Он инстинктивно повернулся и увидел новичка, неуверенно остановившегося в дверях.
Вместо приглашения он недоверчиво спросил:
- Неужели теперь и женщин присылают?
Девушка растерянно кивнула.
- Что же вы стали? Входите, - предложил он.
Девушка сделала несколько робких шагов.
- Садитесь.
Она присела на стоявший у прозрачной стены стул.
- Как вы доехали?
- Хорошо, спасибо, - ответила она. Потом, Приподнявшись, сказала: Меня зовут...
- Сидите, сидите, - перебил он. - В этой комнате люди не знакомятся. Здесь встречаются раз в три года, как мы сейчас, и расстаются. - Он стоял рядом с девушкой у прозрачной стены, за которой расстилалась голубоватая равнина с редкими деревьями - похожие на осьминогов, они простерли к оранжевому небу свои голые, длинные и беспокойные щупальца. - Сразу же примете станцию или сначала отдохнете? - спросил он.
- Все равно.
В тишине с небольшими перерывами раздавался слабый, приглушенный хрип кварцевых часов.
Молчание становилось невыносимым. Чтобы скрыть свое волнение, девушка глухо произнесла:
- Какая странная планета...
- Ничуть, - бросил он, - самая обыкновенная. Ничего странного здесь нет. Видите деревья? - Он отступил в сторону, чтобы она могла видеть растущие на равнине деревья. - Недели через две они будут казаться вам самыми обычными. Это единственная диковинная вещь на планете, да и то лишь поначалу... А остальное настолько обыденно, что с ума можно сойти.
- И вы... уже?.. - спросила девушка.
- И не думал. Люди сходят с ума от тоски, одиночества, от чувства покинутости и собственной ненужности. Но здесь не тоскливо, потому что напряженно работаешь. Целый день. Если только на минуту ослабить бдительность, машины и роботы разнесут планету на куски. Забытым я тоже никогда не был. Где-то ждут меня. И зовут, всегда, каждый день, каждый час зовут... И даже в эту минуту. Поэтому я спешу, - произнес он слегка смущенно.
- Я сейчас же приму станцию, и вы не опоздаете, - сказала она. Наверное, очень соскучились... по Земле или Марсу... Вы с какой планеты?
- Со 151-й Козерога. Там родился и вырос. На Земле еще ни разу не был.
- Все равно, - небрежно произнесла девушка. - Все обитаемые планеты похожи друг на друга. Наверное, лет через сто и эта тоже ничем не будет отличаться от Земли. А вы знаете, я тоже уже соскучилась по дому. Мне казалось, здесь все будет так необычно... Но я вам верю. И немного завидую.
- Чему?
- Скоро вы будете дома.
- Напрасно завидуете. Я домой не возвращусь...
- Останетесь? - спросила девушка. - Разве есть такая инструкция - о совместном дежурстве?
- Нет. - Он улыбнулся, потом сел напротив, обхватив руками колено. - Я отправляюсь. Туда. - Он показал рукой на сверкающую на вечернем небосводе точку.
- Яркая звезда...
- Очень, - сказал он, чуть раскачиваясь на стуле. - Всегда блестит. И зовет. Я с нетерпением ждал дежурного, чтобы сдать станцию и улететь туда.
- А по Козерогу-151 не соскучились?
- Не знаю. Как вам сказать? Наверное, да... - Помолчав, он продолжал тихо: - Но меня зовут, понимаете?
Девушка кивнула и, чтобы рассеять охватившее ее странное чувство, сказала очень громко:
- Может, принять станцию? А то вы и в самом деле опоздаете. Когда отправляетесь?
- Как только сдам станцию, - сказал он. - На это уйдет меньше часа.
На следующий день они снова встретились в той же комнате. Девушка не удивилась, она знала, что он еще не уехал.
- Доброе утро, - сказал он.
- Здравствуйте, - ответила девушка. - Вы оказались правы - деревья стали для меня уже обычными.
- Вы слишком снисходительны ко мне, - сказал он, - и все же я точно знаю, что деревья станут обычными только через неделю-другую.
- Вы еще не уехали, - сказала она, - а я всю ночь не могла уснуть. Каждую минуту ждала, что услышу рев двигателей. Кстати, доносится сюда со взлетной площадки шум двигателей?
- Доносится, только слабо.
- Как вас зовут?
Он скрестил руки на груди.
- Я же говорил, что в этой комнате не знакомятся. Раз в три года старый и новый дежурные встречаются здесь и снова расходятся. Я не знаю имени своего предшественника, а он моего...
- Почему?
- Это лишнее, - сказал он.
- Почему же лишнее? - удивилась она. - Ведь можно встречаться и расставаться по-человечески.
- Конечно, можно, - ответил он, - но это будет тяжело и для уходящих и для остающихся. На этой окраинной планете скрещиваются пути двух людей, живших до этого в разных уголках вселенной, и в тот же день расходятся. И эти двое никогда больше не встретятся. Понимаете, два человека встречаются и расстаются, чтобы уже никогда не встретиться. А когда знаешь имя... то... тогда ждешь его, потому что это уже не какой-нибудь безымянный человек. Ну, как вам объяснить... Имя - это уже нечто большее. Когда и вы продежурите здесь полгода, сами почувствуете... и не сможете объяснить заменяющему вас, что это означает, когда после долгого одиночества встречаешь наконец человека...
- Не верю, чтобы имя могло помешать.
- Возможно. Но ведь ни к чему, чтобы кто-то, которого уже никогда не увидишь, стал конкретной личностью?
- Вчера вы очень спешили, - сказала девушка.
Он не ответил.
И снова в тишине с небольшими перерывами послышался хрип кварцевых часов.
Окраинная планета была той границей, на которой остановилось освоение космоса. Тысячи подобных планет находились в процессе освоения. И каждая из них была границей между известным и неизвестным. За сотню или более лет машины и роботы под надзором одиноких дежурных преобразуют планету, создадут все то, без чего невозможно переселение людей. Потом из разных мест вселенной приедут сюда люди и создадут колонии. Жаль, что до сих пор ни на одной планете не обнаружены мыслящие существа. И теперь по вселенной, по бесконечному множеству радиусов распространяются бывшие земные жители...
- Сколько, по-вашему, людей во всей вселенной?
- Наверное, несколько сотен миллиардов, - ответила она.
- В двадцатом веке люди, кажется, жили только на Земле. Их было всего три миллиарда.
- Сейчас двадцать восьмой век, - сказала девушка. - Долго вы еще намерены здесь оставаться? Вас уже не зовут?
- Сейчас двадцать восьмой век, - подтвердил он, - и люди, в особенности девушки, совершенно не изменились.
Это была упрямая звезда.
Она продолжала звать все время.
Он не мог заглушить этот упорный зов.
Когда спустя несколько дней он снова шел в ту комнату, где люди никогда не знакомятся, он уже знал: после того как он выйдет отсюда, эта окраинная планета станет воспоминанием, сном или сказкой, услышанной в детстве, которую хочется послушать снова, но от которой теперь щемит сердце, потому что все обаяние этой сказки уже безвозвратно утеряно.
- Я сейчас отправляюсь, - сказал он.
Она молча посмотрела на него.
- Я сейчас отправляюсь, - повторил он.
- Мы расстаемся, - тихо проговорила она. - Человеческие пути случайно скрещиваются на этой планете и снова расходятся. Верно?
- Мы встретимся.
- Так много дорог, - сказала она, - и так велика вселенная...
- Мне было двадцать лет, когда я прибыл сюда, - сказал он. - А вам?
- Мне тоже.
- Видимо, на этой планете пересекаются пути только двадцатилетних... На этой самой обыкновенной планете... Ведь странно, а?
- Да.
- А когда они появляются в обычном мире, то стремятся туда, где нет ничего обыкновенного. И если они стремятся к этому, то обязательно встретятся там, где все действительно необычно: и вселенная, и солнце, и планета... Мы обязательно встретимся. - Он помолчал, потом добавил: - Меня зовут Адам.
- А я Лилит, - сказала девушка. - Ты уверен, что мы встретимся?
- А ты знаешь, сколько людей на свете?
Она растерялась:
- На свете есть всего два человека. Я и ты. И есть всего лишь одна звезда, самая необычная во всей вселенной...
|
