Император костяных осколков Андреа Стюарт
        Тонущая Империя #2
        Император умер. Да здравствует император! Лин воссела на троне династии Сукай. Это стоило ей очень дорого, но борьба только начинается. Подданные отказывают Лин в поддержке, созданные ею союзы слабы. На северо-востоке собирается повстанческая армия конструкций, ее предводительница полна решимости взять престол силой. В Империю вернулись люди Аланги, легендарные могущественные маги. Они утверждают, что пришли с миром, и Лин хочет заручиться их помощью, чтобы справиться с мятежом и восстановить мир. Но можно ли доверять этим таинственным богоподобным существам?
        Впервые на русском!
        Андреа Стюарт
        Император костяных осколков
        Джону, который всегда заботится о том, чтобы у меня было время писать. Говорят, что идеальных людей не бывает. Что ж, это определенно не так
        Andrea Stewart
        THE BONE SHARD EMPEROR
        Map illustration
        
        1
        Лин
        Я думала, что если у меня будут силы и средства, то я смогу поправить дела в Империи. Но оказалось, это все равно что выпалывать сорняки в запущенном саду, причем когда вырываешь один сорняк, на его месте тут же вырастают два новых. При жизни отец задавал мне разные задачи и, похоже, после смерти оставил самую сложную.
        Внизу поскуливала Трана, но я, не обращая на нее внимания, продолжала карабкаться по черепичной крыше. В императорском дворце не так много мест, где можно уединиться, по коридорам ходят слуги и стражники, и даже ночью всегда кто-нибудь бодрствует. Мой отец в любое время свободно перемещался по дворцу - никто не осмеливался задавать ему вопросов, даже я. Вероятно, этому способствовало то, что при нем конструкций во дворце было больше, чем слуг, а слуги боялись его до смерти.
        Да, я не хотела быть такой, как отец, но это не значит, что я собиралась передвигаться по собственному дворцу тайком.
        Обтерев рукавом мокрую черепицу, я подтянулась на гребень крыши.
        Казалось, с тех пор как я забиралась сюда в последний раз, прошла целая жизнь, хотя на самом деле - всего несколько месяцев. Срок короткий, но недостаток физической активности сказался на моих мышцах. Первым делом надо было решить вопросы управления: нанять слуг, стражников и рабочих; отремонтировать и вычистить дома на территории дворца; выполнить кое-какие обещания отца, а некоторые распоряжения отменить.
        И все это время за мной наблюдали. Людям было любопытно, что я намерена делать, и они пытались меня оценить.
        Где-то внизу Йовис, назначенный мной капитан Императорской гвардии, вышагивал перед моей комнатой вместе со своим зверем. Йовис настоял, что будет лично меня охранять. Естественно, он делал перерывы на сон, но только после того, как его сменял кто-то из стражников.
        Когда у тебя под дверью постоянно кто-то топчется, это реально действует на нервы. Йовис всегда хотел знать, где я и что делаю. Но могла ли я его в этом винить, если сама назначила ответственным за свою безопасность? Я не могла без серьезных на то оснований просто взять и приказать капитану и его гвардейцам оставить меня в покое. У моего отца была репутация злонравного, скрытного, живущего уединенно человека со странностями. Если бы я отдала такой приказ, все бы посчитали, что у меня такой же скверный характер.
        Император подотчетен своим людям.
        Я немного посидела на гребне крыши, вдыхая сырой воздух и запахи океана. Волосы прилипли к мокрой от пота шее. После смерти отца я заглянула во все не обследованные мной раньше комнаты, и выяснилось, что некоторые он вполне мог бы не запирать. В одних хранились картины, в других всякие безделушки - в общем, подарки с других островов. Я распорядилась, чтобы все это добро почистили и разместили в отремонтированных домах на территории дворца.
        Но были и комнаты, в которые я бы не решилась никого впустить. Я еще не раскрыла все их секреты и не понимала до конца значения того, что там обнаружила. Любопытные глаза мне были ни к чему, и приходилось соблюдать осторожность.
        Мне было что скрывать.
        Я своему отцу не настоящая дочь. Он меня создал, вырастил в пещерах под дворцом. Если бы кто-нибудь об этом узнал, меня бы точно убили. На островах и без того давно зрело недовольство правлением династии Сукай. Самозванку люди Империи Феникса терпеть бы не стали.
        Двор внизу патрулировали два стражника. На крышу они не смотрели. А даже если бы и посмотрели, увидели бы какой-то темный силуэт на фоне затянутого тучами неба: ничего больше моросящий дождь не дал бы им разглядеть. Я сползла вниз по противоположному скату крыши, так чтобы оказаться над окном, которое, я точно знала, все еще было открыто. Ночь, несмотря на тучи и дождь, была теплой, а ставни во дворце закрывают, только когда поднимается настоящий шторм.
        Я повисла на карнизе и нащупала ногами подоконник.
        Это может показаться странным, но мне нравилось, как прежде, тайком передвигаться по коридорам дворца. Резец и связка ключей лежат в кармане на поясе. Все знакомо, я как рыба в воде.
        Не в силах удержаться, я выглянула из-за угла - посмотреть на дверь в свою комнату.
        Йовис еще там, и Мэфи рядом с ним. Он показывает своему зверю развернутую веером колоду лакированных карт. Мэфи протягивает лапу с перепончатыми пальцами и выбирает одну.
        - Нет-нет-нет, - вздыхает Йовис, - если попытаешься бить «рыбой» «морскую змею», проиграешь.
        Мэфи склоняет голову набок, садится на задние лапы и говорит:
        - Кормишь рыбой морскую змею - делаешь змею своим другом.
        - Так это не работает.
        - Со мной так.
        - Ты что - морская змея?
        - Подожди, по-до-жди. - Мэфи прижимает уши.
        Я спряталась обратно за угол и прислушалась - не идет ли кто. Играть в карты на посту у комнаты императора настоящий страж не станет. И это притом что Йовис лично охраняет меня по его собственному настоянию. Похоже, я сама виновата: назначила капитаном Императорской гвардии бывшего члена Иоф Карн и ставшего притчей во языцех контрабандиста. Но он спас уйму детей с Праздника десятины, и за это его очень полюбили в народе.
        А вот мне как раз любви народа очень даже не хватало.
        По пути в хранилище осколков, чтобы не попасться на глаза слугам и стражникам, приходилось то и дело нырять в боковые коридоры или прятаться за колоннами. Дверь открылась без проблем, и я проскользнула внутрь. Мышечная память подсказывала, как и куда двигаться. Я взяла стоявшую у косяка лампу, зажгла и прошла дальше. В этой комнате была еще одна дверь - с бронзовыми панелями, на которых был выгравирован дымчатый можжевельник.
        Еще один замок, еще один ключ.
        Я спускалась по темным тоннелям старой шахты, а лампа освещала грубый рельеф стен. Конструкции, которым отец поручил охранять тоннели, я вывела из строя, как только обрела силу. Другое дело конструкции, которые были рассеяны по всей Империи: одни свихнулись, другие попрятались. Только двух я могла назвать своими: Хао - маленькую шпионку, которой я переписала команды на повиновение только мне, и Бинг Тай. Хао погибла, защищая меня от отца. Остался один Бинг Тай.
        На развилке я повернула налево. Открыла очередную дверь.
        Я часто гадала, что делает отец, когда скрывается в своих запертых комнатах. И до сих пор не нашла ответа на этот вопрос.
        Тоннель привел в пещеру. Это была лаборатория отца. Я разожгла расставленные на полу лампы. Часть пещеры занимал бассейн, рядом с бассейном было устроено рабочее место: стеллажи, металлический стол и корзины с разными непонятными инструментами. А еще деревянный ящик, в котором отец хранил машину памяти. Здесь я нашла Трану. Она лежала под водой в бассейне и была присоединена к машине прозрачными трубками.
        Как и всегда, первым делом я проверила бассейн. Темно-рыжая вода отражала свет лампы, и пришлось прищуриться, чтобы разглядеть лежащее на дне.
        Это была точная копия моего отца с закрытыми глазами. Волну облегчения сменяет знакомый укол в сердце. Он так похож на Баяна… вернее, это Баян был похож на отца.
        Но Баян погиб, помогая мне одолеть отца, а когда я по нему отгоревала, то поняла, что его уже не вернуть. У меня было тому доказательство.
        Отец выращивал собственную копию, погрузив в бассейн свой отрезанный палец ноги. А меня он выращивал из частей людей, которые собирал по всей Империи. Он пытался вложить в меня воспоминания Нисонг, своей умершей жены. У него получилось, но лишь отчасти. Во мне поселились какие-то из ее воспоминаний, но ею я не стала.
        Я - Лин. Я - император.
        Даже если бы я смогла с помощью машины памяти наполнить эту копию воспоминаниями Баяна, Баяном она бы не стала.
        Мне показалось, я что-то услышала. Я резко развернулась. Шаги? Лампы в пещере освещали только камни и воду. Я слышала стук собственного сердца, который грохотал у меня в ушах.
        В этот момент охватившей меня паники я поняла, что теряю все, чего добивалась годами, изучая по ночам книги по магии осколков, теряю смелость, которую обрела, победив отца. Все это словно растворилось в воздухе, когда я поняла, что становлюсь параноичкой, что слышу звуки, которых нет и быть не может.
        Как кто-то мог пройти сюда за мной без ключей? Как только двери закрывались, замки сразу защелкивались.
        На металлическом столе были разложены книги и бумаги с записями отца. Забирать все это к себе в комнату мне не хотелось, там их могли увидеть слуги.
        Вот сорняки, которые я пыталась выполоть: Безосколочное меньшинство, тонущие острова, неуправляемые конструкции и Аланга.
        В лаборатории отца есть ответы на все мои вопросы, главное - их отыскать. Но это непросто. Записи моего предшественника разрозненные, а почерк неразборчивый. Несмотря на три запертые двери, отец писал так, будто опасался, что кто-то может найти эти книги. Все запутанно. Часто встречаются отсылки на уже сделанные им записи или на книги, но где искать эти записи, не указано, и названий книг тоже нет.
        Это было похоже на попытку собрать пазл, не имея исходной картинки.
        Я придвинула стул к столу, села и стала просматривать отцовские записи. Разболелась голова. В глубине души я верила, что если прочитаю достаточно записей и сделаю это много раз, то обязательно разгадаю секреты отца.
        Но пока я узнала только то, что когда-то в далеком прошлом острова уже тонули в Бескрайнем море. У меня ладони потели от осознания того, что в те времена утонуло много островов, а мы пока были свидетелями того, как под воду ушел только один, Голова Оленя. Я до сих пор не знала, почему он утонул, не знала, когда это случится с каким-нибудь другим островом и можно ли как-то это предвидеть.
        Об Аланге отец тоже должен был рассказать своей наследнице.
        Кто они? И если они вернулись, что я должна сделать, чтобы их одолеть?
        Я перевела взгляд на машину памяти.
        В трубках, которые я отсоединила от Траны, еще оставалась жидкость. В одних была ее кровь, в других - что-то молочно-белого цвета. Я набрала то и другое в две разные фляжки, которые прихватила из дворцовой кухни.
        В своих записях отец упоминал о том, что подпитывает память своих конструкций и мою тоже. Судя по всему, первые попытки отца разочаровали. Он не хотел уничтожать конструкции, в которых могли храниться воспоминания его умершей жены, но он был недоволен тем, как плохо они понимали суть Нисонг.
        Я не знала точно, что отец сделал с теми конструкциями. Главной задачей для меня было найти, где он хранил воспоминания.
        Откупорив обе фляжки, я поставила их рядом с разложенными на столе книгами. Я уже доходила до того, что нюхала ту, в которой была молочно-белая жидкость, но потом всегда ее закупоривала и снова начинала изучать записи Шияна, надеясь найти доказательства того, что память хранилась именно в этой жидкости.
        Дошла ли я до той степени отчаяния, чтобы выпить это?
        Это могло оказаться смазкой для машины, причем ядовитой.
        Но часть этой жидкости вытекала из Траны. Я не знала, где отец ее нашел и что она вообще за существо. Она явно того же вида, что и Мэфи. А Мэфи Йовис подобрал в море в тот момент, когда остров Голова Оленя уходил под воду.
        В Тране не было ничего ядовитого.
        Да, я просто подыскивала оправдания, потому что хотела выпить хоть глоток этой жидкости. Хотела узнать. Я не могла знать, но догадывалась, чья память может в ней храниться. Шиян был старым и больным человеком. Он должен был постараться, пока еще жив, собрать свои воспоминания и поместить в свою копию.
        В этой фляжке могла содержаться хотя бы часть нужных мне ответов. Империя Феникса балансировала на лезвии ножа. На что я готова пойти ради спасения своего народа? Нумин сказал, что людям нужен император, которому не все равно. И мне не все равно. Мне очень даже не все равно.
        Я крепко сжала в руке фляжку, откупорила и быстро поднесла к губам, не оставив себе времени передумать.
        Жидкость была холодной, но вкус все равно чувствовался. Странный сладковатый вкус меди заполнил мой рот. Я провела языком по зубам, подумала: вдруг смогу распробовать, не глотая. Это мог быть яд.
        А потом на меня нахлынули воспоминания.
        Я все еще в лаборатории, но все вокруг выглядит по-другому.
        Появились еще три лампы. И Трана все еще лежит в бассейне. Мои руки устанавливают трубки в машину памяти. Руки у меня в пигментных пятнах, жилы просвечивают сквозь кожу. Я прикладываю слишком много сил, рука соскальзывает и ударяется о стенку ящика. Из ящика что-то резко выдвигается.
        - Чтоб тебя, Дион!
        Я чувствую досаду и бессилие одновременно. Всегда не одно, так другое. Устанавливаешь на место одно, другое тут же вываливается. Единственное, ради чего я живу, - эти опыты. Я думаю о Нисонг, вспоминаю ее темные глаза, представляю ее руку в своей руке, и у меня до боли сжимается сердце. Ощупываю нижнюю часть ящика и заталкиваю потайное отделение на место.
        Непроизвольно бросаю взгляд в противоположный конец пещеры…
        И после этого я снова оказалась в своем теле.
        Неужели я побывала на месте отца? Я не могла поверить, что он был способен испытывать столь сильные чувства. Мне-то казалось, он вообще ничего не чувствует. Отец, которого я знала, был холодным и отстраненным от всех на свете.
        Он действительно любил Нисонг. Не знаю, почему меня это так удивило. Возможно, потому, что я сама, как ни старалась, не смогла добиться его любви.
        В воспоминании из ящика выдвинулось потайное отделение. Я на пробу стукнула ладонью по одной его стороне. Ничего не произошло. Тогда я прижала руку к тому месту, куда в воспоминании отец прижимал свою.
        Что-то есть. Я нащупала небольшой выступающий прямоугольник и снова стукнула по ящику.
        На этот раз получилось - потайное отделение наполовину выдвинулось. Я вытащила его до конца. Внутри лежал маленький серебряный ключ.
        Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. У отца всегда было столько секретов. Один внутри другого, а тот внутри третьего, и так до бесконечности. Его разум был подобен лабиринту, из которого он сам не мог выбраться.
        А что, если он действительно растил меня как свою дочь? Если он отказался от дурацкой идеи поселиться в другом теле и вернуть свою умершую жену к жизни?
        Ключ был холодным, а зубчики на бородке - острыми. Я обследовала все, какие смогла найти, запертые комнаты во дворце, значит этот ключ отпирал дверь в каком-то другом месте.
        Я глянула в противоположную сторону пещеры - именно туда смотрел отец, когда задвигал потайное отделение на место. Мне казалось, что в пещере, кроме бассейна и рабочего стола, ничего не было, но, возможно, я просто недостаточно внимательно ее осмотрела.
        Я подняла лампу. Сталагмиты блокировали проход к противоположной стене, так что пришлось идти туда, петляя, как олень в бамбуковой роще.
        Наконец я дошла до свободного пятачка у стены и огляделась. Ничего, только камень с поблескивающими кристаллами. Мне стало тоскливо. Хотя я ведь уже осматривала это место, глупо было надеяться найти там что-то новое.
        Секреты внутри секретов.
        Нет, тут точно что-то есть. Отец посмотрел в этом направлении, я пережила это воспоминание. Он не мог смотреть сюда просто так. Я это чувствовала.
        Опустившись на колени, я поставила лампу и ощупала пол пещеры.
        Пальцы наткнулись на маленькую, заполненную землей трещину.
        Отложив ключ в сторону, я достала из кармана резец и вычистила им землю. Кто-то вырезал в полу каменную плиту, а потом поставил обратно. Я не ошиблась, там точно что-то было.
        Используя резец как рычаг, я приподняла плиту. Резец погнулся, а я чуть ногти не сорвала, пока наконец не сдвинула ее и не положила рядом. В яме под каменной плитой обнаружилась откидная крышка люка с замочной скважиной.
        Что же там такое, если отец решил держать это аж за четырьмя запертыми дверьми?
        Серебряный ключ легко отпер замок. Петли были хорошо смазаны, так что люк открылся беззвучно. Опустив в дыру лампу, я увидела уходящую в темноту вертикальную лестницу, и больше ничего.
        Там, внизу, могло быть что угодно. Я легла на пол и опустила в люк лампу, а заодно и голову.
        Трудно разглядеть, что там, на дне глубокой пещеры, когда у тебя всего одна лампа и ты висишь вниз головой. Лестница оказалась длиннее, чем я предполагала, но я смогла разглядеть уступы вдоль одной стены.
        Ладно, если уж я зашла так далеко, не идти же мне обратно за Йовисом, чтобы он составил мне компанию при спуске в логово отца? Я одолела отца и смогу спуститься в эту черную дыру сама.
        Выбравшись обратно, я сунула резец в карман, зажала ручку лампы в зубах и поставила ногу на первую ступеньку лестницы.
        Здесь было холоднее, чем в пещере с бассейном, и пахло сырой землей, хотя самой влаги нигде не было видно.
        Наконец я сошла с последней ступеньки и с огромным облегчением взяла лампу в руку. У меня от нее челюсть за время спуска чуть не отвалилась.
        Я размяла плечи, чтобы снять напряжение. Здесь я могла найти еще больше книг и записей, больше кусочков пазла, из которых можно будет сложить всю картинку.
        Подняв лампу повыше, я развернулась…
        И свет лампы отразился в глазах какого-то жуткого существа.
        2
        Йовис
        Да, контрабандист я был что надо, а вот на капитана Императорской гвардии точно не тянул. Будь я умнее, отказался бы от этой должности и продолжил заниматься тем, что умею. Но вот он я - решил спасти столько бедолаг Империи, сколько в моих силах.
        Хотелось бы надеяться, что я не сверну себе шею на этом пути.
        - Покажи еще раз карты. - Мэфи похлопал меня по куртке перепончатой лапой. Запнулся и неохотно добавил: - Пожалуйста.
        Я чуть повернул голову в ту сторону, где только что мельком увидел, как Лин выглядывает из-за угла. Ее там уже не было. Признаю: она была хороша. Не ожидал такого от императорской дочки. А потом услышал над головой тихий скрип черепицы и понял, что Лин забралась на крышу. Этот звук мог означать что угодно, он мог даже мне померещиться, но за проведенные в бегах годы у меня обострились инстинкты. Глупо было ожидать, что император безропотно согласится всегда держать меня в курсе того, где она и чем занимается.
        Безосколочные были правы: ей есть что скрывать. Это они послали меня узнать все ее тайны.
        Значит, вот как я спасу Империю - буду преследовать в темноте молодую женщину. Да уж, о таких подвигах песни в народе не складывают.
        - Тсс! - шикнул я на Мэфи, пока он снова не принялся дергать меня за куртку. - Лин… она сбежала из комнаты.
        Мэфи навострил уши.
        - Оставайся здесь, а я пойду за ней.
        Но как только я дошел до поворота коридора, рядом снова появилась рогатая башка Мэфи. Оставалось только молча поднять руки в знак того, что я сдаюсь.
        - Ты сказал, мы будем вместе, - прошептал Мэфи.
        Хорошо еще, что он к этому времени научился говорить шепотом.
        И да, я ему так сказал.
        Однажды мне надо было кое-что сделать для безосколочных, и я его оставил одного. Тогда это закончилось очень плохо для меня и для него тоже. Я чуть не погиб, а Мэфи вроде как заболел, но это была не болезнь, а что-то вроде спячки, и долго нельзя было понять, выйдет он из этого состояния или умрет. Я никогда в жизни так не волновался.
        А вдруг это повторится?
        - Ладно, - сказал я. - Только веди себя тихо и держись рядом.
        Лапы у Мэфи стали значительно массивнее, но двигался он все так же быстро и плавно, прямо как змея между камнями. И при этом гораздо тише, чем я.
        Впереди мелькнул силуэт Лин - она нырнула за колонну, чтобы избежать встречи с кем-то из слуг.
        Я притаился в тени. Мэфи обвил хвостом мою ногу. Лин пошла дальше - я за ней. Опыт у меня был - мне уже приходилось выслеживать людей, чтобы выяснить, где они прячут разные ценные вещи, или добыть информацию для шантажа, или подслушать разговоры на тайных встречах.
        Думаю, у контрабандистов и шпионов на самом деле много общего.
        Лин остановилась возле небольшой двери, глянула туда-сюда, открыла ключом дверь и проскользнула внутрь.
        - Мэфи! - зашипел я.
        Но он двинулся вперед еще до того, как я произнес его имя, - метнулся по коридору, словно быстрый горный ручей. Я, стараясь не топать, помчался следом. Сердце стучало в груди как молот.
        В последнее мгновение Мэфи зацепил дверь когтем и не дал замку защелкнуться. По выражению его морды я умел считывать, в каком настроении он пребывает. В тот момент на морде Мэфи был написан азарт вора. Я сдержанно кивнул.
        Да, я бы пожалел, если бы не взял его с собой.
        Да, он принял правильное решение.
        И да, я нуждался в нем больше, чем мне казалось.
        Мэфи ответил небрежным кивком и чуточку шире приоткрыл дверь.
        Лин, с высоко поднятой лампой в руке, стояла в дальнем конце комнаты. Она открывала дверь с бронзовыми пластинами, на которых был выгравирован дымчатый можжевельник. Как только Лин проскользнула за дверь, я пропустил Мэфи вперед.
        Осматривать комнату времени не было, да и, когда дверь за мной закрылась, сразу стало темно. Окон не было, и Мэфи я нашел на ощупь.
        Мы преследовали Лин в темноте, ориентируясь на свет ее лампы.
        Что это за место? Стены каменные, грубо высечены, пол идет под уклон. Мы спускаемся.
        До меня не сразу дошло, что мы уже не во дворце и спускаемся внутрь горы.
        Старая шахта?
        Я слышал, что когда-то на Императорском острове была шахта умных камней, но ее много лет назад закрыли и никому не объяснили почему. Судя по белым прожилкам, которые бежали по потолку тоннеля, закрыли шахту не из-за истощения.
        Так что здесь делает Лин?
        У императора собственное хранилище умных камней, личная шахта ей ни к чему. Нет, она здесь не из-за камней. Что-то прячет? Держит здесь какого-то в заточении? Да, для тюрьмы атмосфера здесь подходящая - темно, и стены со всех сторон давят.
        Мэфи, чуть ли не касаясь моей ноги, шел рядом. С ним я чувствовал себя гораздо спокойнее, он одним своим присутствием как будто подбадривал меня.
        Впереди появился развилок, свет от лампы Лин виднелся с левой стороны. Я крадучись шел вперед и прикидывал, на какую глубину мы успели спуститься. В гробовой тишине казалось, что даже стены эхом отражают мое дыхание. А потом тоннель уперся в тупик, вернее, в очередную дверь.
        Лин достала из кармана на поясе ключ.
        У меня еще на входе в тоннель появилось дурное предчувствие, а теперь оно только усилилось. Я не был уверен, что понимаю императора.
        В официальном заявлении говорилось, что император Шиян после долгой болезни мирно скончался в собственной постели. Но я же не дурак, чтобы в такое поверить. Когда я пришел ко дворцу, на стене не было ни одной конструкции-стражника. Даже вход во дворец не охранялся. В парадном зале я столкнулся с Лин, туника ее была изорвана и вся в пятнах крови. По бокам от Лин шли Трана и преданная новому императору конструкция Бинг Тай.
        Это совсем не было похоже на мирную передачу власти.
        А потом, вместо того чтобы казнить меня или засадить в тюрьму, Лин назначила меня капитаном Императорской гвардии. Она поделилась со мной своими планами, сказала, что хочет все исправить, что отменит Праздники десятины и положит конец жестокостям своего отца.
        Для Джио, лидера Безосколочного меньшинства, было все равно, что за человек император. Он считал, что императора вообще не должно быть. Я сомневался в его правоте. Чем плох император, который заботится о своем народе? Как по мне, с таким вполне можно жить.
        Но, преследуя Лин в темных тоннелях, я невольно начал фантазировать на тему, какие секреты хранит император и свидетелем каких ее жутких деяний я могу стать в любой момент.
        Как только Лин вошла в третью - и я очень надеялся, в последнюю на нашем пути - дверь, Мэфи рванул вперед.
        - Спасибо, - шепнул я, пока подкладывал камешек в щель, чтобы дверь не закрылась за нами до конца: ведь могла возникнуть ситуация, когда потребуется быстро и тихо отсюда ретироваться.
        - Мы будем вместе, - сурово прошептал в ответ Мэфи.
        - Ты прав, - сказал я и чуть ли не физически почувствовал исходящую от друга волну довольства и уверенности в себе.
        Мэфи, как и большинство подростков, очень радовался, когда оказывался прав. Я сглупил, это было очевидно, а он пришел ко мне на выручку и все исправил.
        За дверью оказался еще один тоннель, уходящий вниз. В конце тоннеля мерцал свет. Я снял дубинку с перевязи за спиной, сделал глубокий вдох и начал спускаться.
        Пещера, в которую привел тоннель, была просто огромной, раза в три больше парадного зала во дворце. Часть пещеры занимал бассейн, по потолку бежали широкие прожилки умных камней. Лин разожгла расставленные на полу лампы, и свет значительно потеснил темноту. Она стояла в центре пещеры - этот пятачок напоминал рабочее место какой-нибудь лаборатории. Там были стеллажи с книгами, корзины с инструментами, стулья и металлический стол, на котором были разложены самые разные предметы.
        Я нахмурился. Над чем можно работать в секретной пещере в горе под дворцом? Понятное дело - над чем-то зловещим.
        Сталагмитов в этой пещере хватало, но укрыться было негде. Раз уж незамеченным проникнуть туда было нереально, я решил выждать и понаблюдать.
        - Мэфи, не мог бы ты… - шепотом начал я.
        Но тут Лин взяла со стола фляжку и сделала глоток. После этого она словно окаменела, а фляжка так и осталась у нее в правой руке.
        Яд? Я не видел смысла в том, что происходило у меня на глазах. Напрягся, пытаясь решить, следует ли мне что-то предпринять, чтобы помочь Лин. Но безосколочные ждали от меня, что я буду следить за ней, а не помогать. Помогать Лин - не моя работа. То есть формально моя, но я был заслан во дворец не за этим.
        Что я за человек? Я не узнал, что за человек Лин. Пока не узнал. А если она умрет? Мне что, сидеть и наблюдать?
        Рука Лин дрогнула. Она поставила фляжку на стол. Я выдохнул.
        Мэфи рядом со мной принюхался и задергал усами. Я вопросительно посмотрел на него.
        - Знакомый запах, - шепнул он.
        - Ты раньше никогда здесь не был.
        - Знаю. - Мэфи прижал уши.
        Когда я снова посмотрел на Лин, она стояла, склонившись над каким-то ящиком, и держала в руке маленький блестящий предмет. Ключ. Еще один проклятый ключ. Лин выпрямилась и направилась в дальний конец пещеры. От входа в пещеру было не разглядеть, что она там делала, - сталагмиты мешали, но я услышал скрежет, а потом тихий стон, как будто она поднимала что-то тяжелое.
        Потом Лин села на корточки, а потом исчезла.
        Я махнул рукой Мэфи, и мы вошли в пещеру. На случай если Лин снова появится, я держался ближе к стене напротив бассейна, там был шанс укрыться в тени сталагмитов. Рискованно, конечно, но мне было не привыкать. Мои рискованные решения в большинстве случаев оказывались верными. Хотя не всегда.
        За скоплением сталагмитов я обнаружил открытый люк и каменную плиту. Из люка исходил свет. Мэфи принюхался, и шерсть у него на спине встала дыбом.
        - Мне это не нравится, - тихо сказал он. - Пахнет плохо.
        Я с трудом сдержался, чтобы не стукнуть дубинкой по полу пещеры. Пока не спущусь, не узнаю, что там, внизу.
        Пещеру заполнил низкий хриплый рык.
        Теперь уже у меня волосы встали дыбом. Мэфи ринулся вперед и сунул голову в люк.
        - Монстр, - пискнул он, потом посмотрел на меня с открытым ртом, как будто хотел сказать что-то еще, но не смог и закрыл рот.
        - Не подходи, - дрожащим голосом скомандовала Лин внизу.
        У меня было два варианта дальнейших действий: обождать и посмотреть, сможет ли выкарабкаться Лин, или… Тут я увидел, что моя нога уже сделала выбор за меня. Лестница крепилась надежно, это оказалось очень кстати, потому что, когда я спустился достаточно, чтобы увидеть то, что было в пещере, у меня задрожали руки и ноги.
        Император стояла между мной и тем, кому Мэфи дал очень точное описание. То есть эта конструкция действительно была самым настоящим монстром. Она занимала половину пещеры, и глаза ее были каждый с мой кулак. Пасть у нее была открыта, так что я хорошо видел несколько рядов острых белых зубов. Мускулистые лапы заканчивались когтями, - чтобы прикончить меня, конструкции хватило бы одного взмаха.
        Что она здесь делает? За четырьмя запертыми дверями?
        Я мельком увидел полки и какие-то развешанные на стенах предметы, а потом уже не мог оторвать глаз от монстра.
        В одной руке у Лин была лампа, в другой - резец для гравировки, и она не двигалась с места.
        С ума сошла? Эта тварь собирается ее сожрать.
        И тут конструкция перевела взгляд на меня.
        А я завис, наполовину спустившись с лестницы и сжимая в потной ладони дубинку. Мой самый эффективный трюк срабатывал только при контакте с землей… а до земли еще надо было добраться.
        - Йовис, - прошипел Мэфи у меня над головой, - ты застрял?
        И я, вместо того чтобы подняться обратно, спустился вниз так быстро, как только мог. Еще одно свидетельство моей непроходимой глупости.
        Конструкция пришла в движение. На меня накатила волна воздуха, а челюсти конструкции клацнули прямо над головой. По всей видимости, я показался этому монстру более аппетитным, чем Лин. Ну да, я был крупнее, а она с виду слишком уж жилистая.
        Но времени раздумывать о кулинарных качествах человечины у меня не было. Наплевав на оставшиеся ступеньки, я спрыгнул с лестницы и так жестко приземлился, что чуть все зубы себе не выбил.
        Но со мной была моя дубинка и гул в костях.
        Конструкция снова ринулась на меня, и я топнул ногой.
        Вся пещера вздрогнула, с потолка посыпалась земля. Монстр остановился, но не упал, он даже не покачнулся.
        Четыре лапы. Все верно. Стоит и не шелохнется.
        За спиной монстра Лин поднялась на ноги и начала стряхивать с одежды землю. Очевидно, она не обладала такой же устойчивостью, как конструкция.
        - Идиот! - гневно крикнула она. - Ты чуть не похоронил нас в этой пещере!
        Спорить я не стал. При виде этого монстра я так запаниковал, что совершенно забыл, где нахожусь. Подняв дубинку, я понадеялся, что обретенная сила и скорость помогут мне остаться в живых. Правда, я не знал, каким способом можно прикончить эту тварь, если ее вообще можно прикончить.
        - Ты за мной следил, - сказала Лин, размахивая своим резцом. - Ты вломился в мои запертые комнаты. Как ты вообще смог сюда спуститься?
        В голове прокрутились сотни выдумок на эту тему, но я не прибегнул ни к одной. Не было времени на объяснения.
        Еще раз я оценил габариты конструкции и пожалел, что у меня при себе не было другого оружия. Рубящего или колющего.
        Если колотить монстра дубинкой по башке, это, скорее всего, просто его разозлит, не больше.
        - Мы можем обсудить этот вопрос позже?
        Монстр снова зарычал, и от этого звука образовавшаяся у меня в желудке воронка стала еще шире.
        Конструкция опять пошла на меня, но в этот раз я был готов к атаке и, размахнувшись, со всей силы саданул ее по носу.
        Конструкция взвизгнула и тряхнула головой, хотя от моего удара у нее даже царапины на носу не осталось.
        Я, воспользовавшись замешательством противника, ринулся вперед.
        Тварь была огромной, но на удивление быстрой. Она увернулась от моего второго удара и оскалила зубы. Я мельком увидел, как Лин, спотыкаясь, шагнула вперед.
        - Беги к лестнице! - крикнул я. - Не знаю, сколько еще смогу ее сдерживать.
        Честно говоря, я не был уверен, что вообще смогу сдержать эту конструкцию.
        Я не знал, зачем подставляю ради Лин свою голову. Знал только, что, кем бы она ни была, не смогу оставить ее наедине с монстром. Видно, со временем стал мягкотелым. А может, всегда таким был.
        Монстр почуял, куда направлено мое внимание, и перевел взгляд на Лин. Его желтые глаза сверкнули в свете лампы, когти расцарапали каменный пол.
        Самое время бежать к лестнице, но я вместо этого разумного действия крикнул:
        - Эй! Заканчивай, что начал!
        Вообще-то, начал монстр с Лин, но я сомневался, что он остановится, чтобы указать мне на мою ошибку.
        И я был прав.
        Он бросился на меня, как олень в сезон гона. Думаю, мне следовало обрадоваться, что он был безрогим. Я попятился, споткнулся на неровном полу и чуть не упал, но успел опереться на дубинку.
        Какая разница - умру я стоя на ногах или растянувшись на полу?
        Я занес дубинку над головой, а конструкция остановилась прямо передо мной и закряхтела.
        Значит, нос - болевая точка. Даже у самых страшных тварей есть болевые точки. И еще глаза. Надо целиться в эти точки.
        А еще надо было, чтобы эта огромная башка оказалась на подходящем для удара расстоянии.
        По пещере эхом разнесся голос Мэфи:
        - Я могу помочь?
        - Можешь, если останешься там и приготовишься закрыть люк! - крикнул я в ответ и, сделав еще шаг назад, уперся спиной в стену.
        Отлично. Дал загнать себя в угол. Типичная ошибка новичка, но никак не контрабандиста и капитана Императорской гвардии. Схватка с десятком мужчин на улице для меня была бы куда предпочтительнее схватки с одной-единственной тварью типа этой в замкнутом пространстве.
        Всегда проверяй пути отхода - железное правило, которому я неизменно следовал. Но когда опасность грозила кому-то другому, мои мозги превращались в кашу, наподобие дынной мякоти на дне винной бочки. Я тысячи раз говорил себе, что я не герой, все без толку.
        Я развел руки в стороны, как бы приглашая конструкцию к атаке.
        Может, я и герой. Герои ведь все идиоты.
        Пасть раскрылась, на пол закапала слюна. Конструкция бросилась вперед.
        Я поднял дубинку. Слишком медленно. У меня было такое ощущение, будто я наблюдаю за происходящим со стороны и от страха вижу все очень четко.
        О героях, которые приняли ужасную смерть, в народе песен не складывают. В песнях гибнущий герой обычно теряет сознание под конец схватки, истекает кровью из одной-единственной раны и по его щеке катится одна-единственная слеза. В моем случае от героя в конце схватки мало что могло остаться.
        Конструкция замерла на месте.
        Я мысленно собрал себя заново: рука крепко, до боли, сжимает дубинку, челюсти стиснуты, сердце бешено колотится в груди.
        Конструкцию разбил паралич, а я жив. Мэфи? Друг поделился со мной какой-то новой силой?
        Из-за конструкции послышался какой-то тихий скрип, и я чуть из собственной кожи не выпрыгнул. Лин уверенно обошла тушу монстра, в одной руке она держала осколки костей, а в другой - лампу.
        - Не желаешь рассказать, что ты здесь делаешь? - спросила она.
        Несмотря на ее довольно хрупкое телосложение, в ней было что-то от Шияна - то, как она держала голову, смотрела мне в глаза, словно могла одним только взглядом пронзить меня насквозь. Я никогда не видел ее отца вживую, но видел его портреты. На портретах он никогда не улыбался.
        - Это моя работа, - коротко и просто ответил я.
        - Я не поручала тебе следить за мной. - Лин глянула в сторону люка, откуда за нами наблюдал Мэфи. - И его с собой притащил. Значит, у меня теперь два рта, которые надо заткнуть.
        - Ты что-то скрываешь.
        - Естественно, мне есть что скрывать, - огрызнулась Лин и сверкнула глазами, прямо как оцепеневшая конструкция. - Это не мои пещеры, это пещеры моего отца, и он никогда мне о них не рассказывал. А ты предлагаешь открыть все запертые комнаты, чтобы в них мог заглянуть любой желающий? Так и вижу, как какой-нибудь бедолага-слуга спускается сюда и становится жертвой вот этой конструкции.
        Лин была права, но эта ее правота начинала меня злить. Она говорила, как Джио.
        - Ты сама чуть не стала жертвой. Как по-твоему, что бы со мной случилось, если бы ты погибла? Все бы подумали, что я имею какое-то отношение к твоей смерти, или, самое малое, меня бы обвинили в том, что я все прохлопал.
        - Нет, это ты чуть не стал жертвой, а не я. Конструкции - моя зона ответственности, а не твоя.
        Мой мозг не поспевал за тем, что я говорил.
        - А моя зона ответственности - твоя безопасность.
        Лин резким движением сунула руку внутрь конструкции и почти сразу вытащила. Осколки костей исчезли. Конструкция вышла из оцепенения, я напрягся и крепче сжал дубинку.
        Значит, такой будет моя казнь?
        Мэфи, тихо поскуливая, начал спускаться по лестнице головой вниз.
        Лин подняла руку:
        - Остановись и наблюдай.
        Странное дело, но Мэфи ее послушался.
        Кожа монстра обвисла, шерсть облезала клочьями.
        - Я вывела ее из строя. Только я знаю, как это делать.
        Я не смог до конца расслабиться, даже когда конструкция прямо передо мной развалилась на куски. Меня бросило в жар. Выходило, что Лин не нуждалась в моей помощи. Я подставил голову, и ради чего? Но когда я смотрел в пещеру с лестницы, мне казалось, что Лин не сможет подойти близко к этому монстру, если я не отвлеку внимание на себя.
        - Если ты обладаешь такими обширными знаниями и не нуждаешься в моей защите, тогда зачем было меня нанимать?
        - Мы с тобой оба знаем, зачем я тебя наняла. Твое назначение дает мне легитимность. Но я не позволю тебе ходить за мной по пятам и требовать отчета обо всем, что я делаю.
        Мэфи спустился до конца лестницы и встал у меня в ногах, как будто так мог защитить меня от гнева Лин.
        - Ты капитан моей гвардии? Или шпион?
        Кровь отлила у меня от лица.
        Она не знает. Не может знать. Я не давал повода себя заподозрить.
        Я заставил себя дышать. Она просто хотела поддеть меня этим вопросом, и больше ничего.
        - И что вы со мной сделаете, ваше высочество? Лишите звания? Казните?
        Она только что признала, что я нужен ей.
        - Не думаю, что людям, которые меня уважают и ценят так высоко, что я и не мечтал, это понравится.
        Мэфи похлопал меня по ноге - видно, пытался успокоить.
        Лин шагнула ближе, и хотя, чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось вскинуть голову, в тот момент у меня было такое ощущение, будто мы с ней одного роста.
        - Ты угрожаешь правителю Империи Феникса?
        Мне показалось, что воздух между нами завибрировал.
        - Йовис, такая у тебя цель? Хочешь стать императором?
        Это обвинение застигло меня врасплох, я просто опешил и поэтому не задумываясь ляпнул:
        - Зачем мне это надо?
        Кем-кем, а императором я хотел стать меньше всего на свете. Я даже находиться во дворце не хотел. Что за дурацкая идея? Я бы рассмеялся, да только в тот момент мое положение было слишком серьезным, можно сказать, почти катастрофическим.
        Лин моргнула, потом нахмурилась и переспросила:
        - Как - зачем?
        Напряжение между нами спало. Я мог бы назвать уйму причин, почему не хочу стать императором, мне бы даже привирать не пришлось. И я уже открыл рот, чтобы назвать первую, но Лин перевела взгляд с меня на люк и втянула воздух сквозь зубы.
        Я резко развернулся.
        За нами наблюдала какая-то мелкая тварь с ушами как у летучей мыши и с крыльями как у чайки.
        - Ты оставил дверь открытой! - Лин схватила меня за руку.
        Она сказала это так, как будто я при варке риса налил слишком много воды.
        - Да.
        Я не понимал, с чего она вдруг запаниковала.
        - Это не моя конструкция. Я таких на Императорском острове никогда раньше не видела. Это шпион.
        И после этого Лин взяла лампу в зубы, подбежала к лестнице и стала взбираться наверх, подтягиваясь сразу через две ступеньки. Глядя на нее, я понял, почему она, когда решила сбежать из своей комнаты, без колебаний решилась забраться на крышу. Она лазала быстро, как белка.
        Конструкции были ее зоной ответственности. Не моей. Она сама так сказала. Но я все равно не раздумывая сунул дубинку в перевязь за спиной и побежал за ней как последний дурак.
        Что, если она пострадает? И во всем обвинят меня?
        Я обманывал сам себя, потому что не хотел признавать, что Мэфи был прав, когда сказал, что я - тот, кто помогает. И по всей видимости, я был тем, кто помогает даже тогда, когда это не то что неразумно, а просто глупо.
        - Ты сказала, кроме тебя, никто не владеет магией осколков, - пропыхтел я, взбираясь по лестнице следом за Лин.
        Мэфи карабкался за мной, и лестница поскрипывала под грузом наших тел.
        - Так и есть. Но после смерти отца все пошло наперекосяк. - Лин подтянулась и вылезла из люка, а потом, к моему великому удивлению, повернулась и протянула мне руку. - Я должна поймать эту конструкцию. Они больше никак не связаны с моим отцом, а значит, могут оказаться во власти кого-то еще. Я не верю, что эта конструкция оказалась здесь случайно. Помоги мне.
        Все мои сомнения тут же растаяли.
        Она, вообще, собиралась меня казнить? Или она такая же глупая, как я, и надеется, что один человек может все изменить к лучшему?
        Я коротко кивнул в ответ, и она побежала за конструкцией, которая уже исчезла в тоннеле.
        Лин оказалась быстрее, чем я думал, но у меня были длинные ноги и дарованная Мэфи сила, так что я легко ее нагнал.
        - Другие двери ты тоже оставил открытыми? - спросила Лин, пока мы бежали по тоннелю.
        - Только одну.
        - Значит, она проникла сюда через потайной ход в логово Илит. Здесь мы ее не поймаем. Если поторопимся, сможем перехватить во дворе. У нее крылья: взлетит - и шансов у нас почти не останется.
        После этого мы не разговаривали. Я пропустил Лин вперед. Лампа раскачивалась и подпрыгивала у нее в руке, и порой казалось, что она вот-вот погаснет. Мэфи скользил рядом со мной, он не спрашивал, куда мы бежим и зачем. Да, он мог дерзить и пререкаться, когда мы играли в карты, но в серьезных ситуациях всегда был на моей стороне.
        Лин с разбегу плечом открыла дверь с дымчатым можжевельником, а потом и дверь в коридор. После таких бросков синяки точно остаются, но она даже не поморщилась.
        Ночью парадный зал выглядел довольно зловеще - горели только две лампы у главного входа. Эти двери Лин с легкостью открыть бы не удалось, и я присоединился к ней. Наши плечи соприкасались, наши ладони давили на двери.
        Я иногда забывал сдерживать свою новообретенную силу, и в результате этой забывчивости, когда дверь поддалась, мы чуть не завалились на крыльцо. Но Лин удалось сохранить равновесие, и она, перепрыгивая через две, а то и через три ступени, сбежала вниз по лестнице и помчалась прямиком в сад.
        На территории дворца все лампы были потушены, моросил дождь.
        Я последовал за Лин.
        - Булыжник, - сказала она, - вход в логово Илит под булыжником рядом с вишней.
        После такой гонки она должна была запыхаться, но голос у нее был на удивление ровный.
        Я не рассчитывал, что смогу в темноте определить, какое из деревьев вишня, и поэтому на бегу достал из-за спины дубинку. К возможному нападению всегда лучше подготовиться заранее. Арочный проход в сад вел к живой изгороди высотой мне по пояс. Лин легко ее обошла, а я перепрыгнул, и Мэфи последовал моему примеру. В саду было еще темнее, чем во дворе, так что приходилось ориентироваться на звук шагов Лин. Тропинка, которую я не мог разглядеть - и поэтому постоянно спотыкался, - привела на круглую поляну с деревом и булыжником в центре.
        Что-то вспорхнуло в ночное небо.
        - Вот дерьмо! - выругалась Лин.
        Не могу объяснить почему, но после четырех запертых дверей, пещеры под дворцом и гигантской конструкции именно это удивило меня больше всего. Император ругается, как контрабандист.
        Лин топнула ногой, и земля вздрогнула. Мэфи прижался плечом к моему бедру. И снова ожили все подозрения, которые возникли, когда я впервые увидел Трану, и потом, когда Лин предложила мне пост капитана Императорской гвардии.
        Трана была как Мэфи.
        Лин - как я.
        А я?
        Я старался не заморачиваться на тему, кто я и что означает вся эта магия. Но после той схватки с четырехрукой конструкцией у парадного входа во дворец я начал задаваться вопросами. У меня был дар - я мог собирать воду из окружающего пространства и подчинять ее себе.
        В легендах часто рассказывалось, что Аланга имеет власть над водой.
        Я закашлялся:
        - Думаю, нам надо…
        Но Лин сорвалась с места, не дав мне договорить. Она подбежала к ближайшему павильону и стала карабкаться по водосточной трубе с такой ловкостью, как будто проделывала это тысячу раз. Хотя, может, так оно и было.
        - Чтоб тебе, Дион! - выругался я и побежал за Лин.
        Забравшись на крышу, я оглянулся и сумел разглядеть морду оставшегося внизу Мэфи. Дурак бы понял, что он в отчаянии.
        - Жди меня здесь! Я вернусь!
        В стенах дворца для него было безопаснее.
        Когда я перелез через гребень крыши павильона, Лин уже перепрыгнула на крышу соседнего дома.
        Я побежал за ней и тоже перепрыгнул на соседнюю крышу. До знакомства с Мэфи такой прыжок был за пределом моих возможностей.
        Давно она такое практикует?
        Лин буквально перелетала с крыши на крышу. В небе вырисовывался черный, взмахивающий крыльями силуэт конструкции Лазутчик.
        Струйки дождя сбегали у меня по лбу.
        - Сбейте ее! - крикнул я стражникам на стене.
        Двое меня услышали и стали озираться, пытаясь понять, кто и откуда кричит.
        - В небе! - закричал я. - Сбивайте!
        Только у одной стражницы хватило ума поднять лук.
        Слишком медленно. Конструкция будет за пределами досягаемости еще до того, как стражница выпустит стрелу. И это притом что я сомневаюсь, видит ли она вообще летящую конструкцию.
        Мы добежали до стены.
        Стражники нас заметили, но не понимали, как реагировать на наше появление.
        Лин посмотрела на крыши городских домов. Лицо у нее было мрачное.
        Я понял, что она собирается делать, и успел сказать:
        - Ваше высочество, слишком далеко. Конструкция ушла. Она…
        Лин пустилась бежать, прыгнула на стену с бойницами, а со стены на крышу ближайшего дома. Как по мне, так чудом долетела. Зацепилась пальцами за карниз, но легко, одним плавным движением подтянулась и снова сорвалась с места.
        Я трезво оценивал свои возможности. Ну, в большинстве случаев. В этом случае я повернулся к стражникам, с извиняющимся видом пожал плечами и перемахнул через стену.
        С того дня как я прибыл во дворец, стены успели отремонтировать, вид у них стал гораздо лучше, но зато лазать по ним стало гораздо сложнее. На полпути мне все надоело, и я спрыгнул. Когда приземлился, показалось, что выбил себе оба колена. Естественно, скривился, но по опыту уже знал, что на мне все быстро заживает и боль испарится, я даже пострадать не успею.
        Ночью улицы столицы Империи всегда пустынны - лавки закрыты, люди спят. Я бывал здесь несколько раз в свои юные годы, когда учился в Академии мореплавателей. От академии до столицы один день ходу на лодке или на воловьей упряжке. Улицы города с тех пор заметно изменились, но я все равно довольно неплохо находил дорогу, да и надо было просто ориентироваться по шагам Лин, которая бежала по черепичным крышам, - слабые щелчки на фоне стекающей по водостокам дождевой воды. Камни мостовой были скользкими, но я рискнул посмотреть в небо и смог разглядеть силуэт летящей в ночном небе конструкции.
        У нас еще был шанс нагнать ее.
        Лин только-только взошла на престол, и мне было интересно, кто мог за такое короткое время стать хозяином конструкции Лазутчик и послать ее на Императорский остров. Если конструкция теперь может служить другим целям и хозяевам, значит по всей Империи разбросана самая настоящая армия этих тварей, которые могут присягнуть очень плохому человеку.
        От этой мысли у меня так похолодело внутри, что я даже перестал замечать стекающие по щекам ледяные струи дождя.
        Сверху донесся тихий стон - это Лин пыталась в прыжке достать конструкцию, но промахнулась, тяжело приземлилась на крышу и чуть не сорвалась с карниза.
        - Тебе надо подобраться поближе! - крикнул я. - Или попробуй… чем-нибудь в нее бросить.
        - Чем? - крикнула в ответ Лин.
        Пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть, что о таком надо было подумать еще во дворце. В любом случае на перекрикивания у меня уже не оставалось дыхания. Я мчался по главной улице Императорского острова, мимо мелькали последние кусочки жизни засыпающего города. Трактир, где я был лишь однажды - сидел там в углу и нянчил в ладонях кружку с вином. Лавка с красивыми подробными картами, я мечтал купить хоть одну, но не мог себе этого позволить. Дом, на углу которого меня окружила компания студентов академии, они называли меня пойером-полукровкой и обвиняли в том, что я их преследую. Мне тогда удалось заболтать их и отвертеться. Впрочем, как и всегда.
        Никогда не думал, что вернусь на Императорский. И уж точно не для того, чтобы остаться.
        Заметил в сточном желобе устричную раковину. Подобрал на бегу. Почувствовал приятную тяжесть в руке. Пристани уже рядом. Я чувствовал запах моря и слышал, как волны набегают на берег. Ноги работали с невероятной быстротой, дыхание тоже участилось, но ветер и крылья все равно быстрее.
        Снова раздался стон - Лин опять попыталась достать конструкцию в прыжке. Ей удалось схватить Лазутчика за хвост, но в результате она упала на крышу только с несколькими зажатыми в кулаке перьями.
        Впереди показались пристани. За ними - море. Наш последний шанс.
        Я сосредоточил все свое внимание на конструкции, остановился и с размаху швырнул в нее устричную раковину. Конечно, следовало бежать дальше, подыскивая еще какую-нибудь раковину или камень. Но я стоял и, задержав дыхание, наблюдал.
        Промахнулся. А конструкция полетела за пристани и дальше в море.
        Все, ушла.
        3
        Лин
        Я упала на крышу, ударившись плечом, перья еще сжимала в кулаке. Падение выбило из меня дыхание, я скатывалась вниз и только в последний момент смогла ухватиться за карниз.
        А потом я лежала на краю крыши, ловила ртом воздух и наблюдала, как Йовис по широкой дуге метнул в конструкцию раковину. И промахнулся. Тоже мне герой из народных песен! Тот, о котором слагали песни, не промахнулся бы и после броска стоял бы, расправив широкие плечи, с развевающимися на ветру волосами.
        Но Йовис стоял, опершись руками о колени, будто запыхавшийся старик. Да, в легендах никогда не описывается усталость или изнеможение.
        Конструкция Лазутчик улетела, чтобы доложить об увиденном и подслушанном своему хозяину, кем бы он ни был. У меня свело живот; очень хотелось расслабиться, но не получалось. Я ведь не знала, чт? эта конструкция увидела в пещерах.
        Пока я билась с конструкцией отца, она могла просмотреть записи. Или не успела?
        Видела она копию Шияна?
        И то и другое могло меня разоблачить, а значит, погубить.
        Что видел Йовис?
        Я могла говорить красивые речи о том, что мы работаем вместе, и о том, что мне нужна его помощь, но тем временем у меня в животе как будто клубок змей шевелился.
        В глазах людей за стенами дворца мое право на трон было хрупким, но это они еще не знали всей правды.
        Я слезла по стене дома на мостовую. Кто-то внутри услышал шум, проснулся и зажег лампу. Надо было возвращаться во дворец, пока нас не заметили. У стражников на стенах наверняка крутились в головах разные вопросы, а у меня не было подходящих ответов.
        И еще во время погони я чувствовала гул в костях и невероятную силу в руках и ногах, но использовала их машинально.
        То есть даже не задумывалась, как это может выглядеть со стороны.
        Я - император, но прыгала по крышам домов, как будто я - Йовис, который примчался в город, чтобы спасти группу детишек с Праздника десятины. Надо взять себя в руки и соблюдать осторожность.
        Ранения, полученные во время схватки с отцом, быстро зажили, но в то время я как-то упустила это из вида. Теперь картинка начала складываться. Вот бы так сложились все кусочки пазла, который я жаждала собрать, перечитывая записи отца.
        Я подошла к Йовису и, поглядывая на пока еще закрытые ставни, коснулась его плеча:
        - Возвращаемся переулками. Идем. Быстрее.
        Йовис выпрямился и рассеянно потер плечо, как будто от моей руки мог остаться след. Он уже успел отдышаться.
        - Я чуть ее не сбил.
        Я фыркнула, просто не смогла удержаться.
        - В следующий раз, когда потребуется кого-нибудь сбить в воздухе, предоставь это мне. У тебя куча способностей, я успела в этом убедиться, но метание точно не из их числа.
        В соседнем здании кто-то загремел ставнями. Я махнула рукой Йовису и побежала по улице в сторону дворца.
        Мы нырнули в ближайший переулок. Было темно, кучи мусора и отходов я не видела, поэтому то и дело чувствовала, как наступаю во что-то склизкое.
        - И часто ты этим занимаешься? В смысле, крадешься по городским переулкам и вляпываешься во всякое дерьмо? - Голос Йовиса прозвучал почти у самого моего уха, я даже вздрогнула от неожиданности. - Ты - император. Тебе не следует покидать стены дворца.
        - А ты не должен меня преследовать, - прошипела я в ответ. - Вообще никогда.
        Плевать на то, что там видела конструкция Лазутчик, но что видел Йовис? Он поставил меня в трудное положение. Да, он помог мне преследовать конструкцию. Да, он как дурак подставился, пытаясь спасти мне жизнь. Но он столкнулся с тем, чего я сама еще до конца не поняла.
        Йовис молчал, а мне хотелось, чтобы он продолжал спорить, сказал, что преследовал меня по велению долга. Это бы оправдало его действия. Он действительно так мне предан? Бывший контрабандист, который привык нарушать закон, чтобы добыть то, за чем он охотился? Не важно, сколько детей он спас, - было бы очень странно, если бы он так быстро превратился в добропорядочного и законопослушного гражданина.
        Мне надо знать, чего он хочет. Зачем пошел за мной? Из любопытства? Или у него были другие мотивы?
        Но Йовис, вместо того чтобы спорить, шумно выдохнул и сказал:
        - Кстати, забыл тебя поблагодарить. Ты спасла мне жизнь в той пещере.
        И стоило ему это сказать, вся моя злость улетучилась, хотя я и не хотела ее отпускать. Я была вправе злиться, но усталость после схватки и погони начала действовать на мои кости. И причин для беспокойства у меня хватало.
        - Мой отец не стал бы этого делать.
        - Знаю.
        В темноте я его почти не видела, но чувствовала, как его рукав на ходу касается моего.
        - Я ничего не вынюхиваю, если тебя это интересует, - продолжил Йовис. - Ты можешь мне доверять.
        Смешно. Я вообще никому не доверяю.
        - Естественно, я тебе не доверяю. Я тебя даже не знаю. А когда ты собирался мне рассказать о силе, которую получил от Мэфи?
        - Он тебе рассказал? - Йовис сбился с шага.
        - Я сама неплохо соображаю, а такое вычислить легче легкого.
        Несмотря на усталость, я чувствовала слабую дрожь в костях, как будто она притаилась и ждала, когда я снова ее призову. Эта дрожь в самых сложных и опасных ситуациях давала мне силу и скорость. Мэфи и Трана были существами одного вида. Кроме них, у нас с Йовисом не было ничего общего. И я не чувствовала этой силы до того, как мои поиски привели меня к Тране и я спасла ей жизнь.
        - Кто они? Кто мы с тобой?
        - Я собирался тебе рассказать.
        Нет, не собирался.
        Отвечая, Йовис вскинул подбородок и посмотрел в небо. В этот момент я хоть и смутно, но смогла разглядеть его лицо. Этого было достаточно: я поняла, что он врет.
        Отец говорил мне: «Если знаешь, что кто-то тебя обманывает, не останавливай его. Он увлечется и увязнет в собственном вранье. Просто продолжай действовать, основываясь на том, что, по-твоему, есть правда».
        Мне не нравилось пользоваться советами отца, но он при всей его жестокости был мудрым стариком.
        Я откашлялась:
        - Значит, у нас обоих есть секреты. Не волнуйся, я твои не разболтаю. Мне это невыгодно. А тебе, насколько я понимаю, невыгодно разбалтывать мои.
        Я провела Йовиса за угол. Убрала с глаз мокрые волосы.
        К этому моменту мы оба вымокли до нитки и воняли отбросами. Отчасти я тосковала по тем временам, когда дворцовые стены охраняли конструкции и я могла покидать дворец и возвращаться обратно, не думая о том, что обо мне поползут слухи среди стражников.
        - К чему ты это? - осторожно спросил Йовис.
        - Ты ведь не хочешь, чтобы люди узнали, что свою силу ты получил от Мэфи. Как только об этом узнают, его жизнь будет в опасности.
        Йовис схватил меня за руку. Я по-настоящему испугалась, даже сердце чаще заколотилось в груди. Мы были одни. Йовис мог прикончить меня и сбежать, наплевав на возможные последствия. С помощью Траны я могла сравняться с ним по силе, но мне оставались недоступны его умения. Пока недоступны. До этого момента все, что я делала, у меня получалось как будто случайно.
        - Там куча отбросов, ты чуть опять не вляпалась, - сказал он и сразу меня отпустил, как будто вдруг понял, кого схватил за руку. - Простите, ваше высочество.
        Я поправила тунику и пошла дальше, но сердце еще не успокоилось.
        - Что ж, не могу сказать, что ты пренебрегаешь своими обязанностями.
        - Для этого ты меня и наняла - чтобы я не давал тебе вляпаться в какое-нибудь дерьмо, - сказал он, а я услышала в его голосе насмешливые нотки.
        - Все говорят о наемных убийцах и недовольных императором губернаторах, но никто не говорит о том, какую опасность представляют кучи отбросов на улицах города.
        От облегчения у меня даже голова чуть-чуть закружилась. Йовис не собирался меня убивать, и он навряд ли успел много увидеть, прежде чем последовал за мной в пещеру по вертикальной лестнице. Что-то подсказывало мне, что Йовис, если бы увидел в бассейне копию Шияна и понял, что это означает, общался бы со мной несколько иначе.
        Но я все еще ему не доверяла.
        - Ну и когда ты собирался мне рассказать о Мэфи и Тране?
        Луна выглянула из-за облака и осветила его профиль. Он провел рукой по волосам:
        - Может, и не собрался бы. О таком запросто не расскажешь. Можно сойти за сумасшедшего. - Он остановился. - Сюда, этот путь короче. Не думаю, что за нами кто-то наблюдает.
        Я порой забывала, что Йовис, хоть и был родом с Анау, учился в Академии мореплавателей и ему приходилось бывать на Императорском острове. Это, пожалуй, все, что я о нем знала, если не считать того, что распевали о его геройствах в народе.
        Предложение я приняла: путь по этой улице действительно был короче и она была значительно чище переулков. Возле лавок догорали две лампы, которые забыли погасить хозяева. Их тусклый свет был не ярче бледной луны.
        Когда мы проходили мимо маленькой пекарни, Йовис решил продолжить разговор:
        - Я тоже тебя не знаю. Ты наняла меня, чтобы узаконить свою власть в глазах народа. То есть, будучи капитаном Императорской гвардии, я дарю тебе свою молчаливую поддержку. Для контрабандиста это серьезный груз. Откуда мне знать, что ты не такая же, как он?
        Я сразу поняла, о ком он. О моем отце.
        - Я отменила Праздники десятины. Этого разве недостаточно?
        Естественно - нет. Сначала я хотела доказать отцу, что чего-то да стою, теперь я должна была доказывать это всем и каждому. Это меня уязвляло. Но на моем столе стоял бумажный журавлик, который сложила дочь Нумина - Трана. Их семья была убита по приказу моего отца, так что не важно, кто я и какая, меня вырастил этот человек, и Йовис имел право во мне сомневаться.
        Я вздохнула:
        - Для моего отца люди ничего не значили, для меня значат очень много. - Я мельком глянула на Йовиса и, заметив, что выражение лица у него смягчилось, поняла, о чем говорить дальше. - У меня был друг в городе. Кузнец. Отец приказал убить его и всю его семью.
        Я до сих пор жалела о том, что так и не добилась любви отца, но Йовису об этом лучше было не знать. Мои отношения с Шияном были… сложными.
        - Ты убила его.
        Йовис сказал это легко, как будто мы были парочкой подвыпивших студентов, которые поздно ночью возвращаются в свое съемное жилье.
        Он знал, что я это сделала, - он видел, в каком я была состоянии после схватки с отцом и его конструкциями. Но я все равно не стала менять тему разговора.
        - Все так. У него был приемный сын. Мы дружили. Отец и его убил, а потом стал угрожать, что убьет меня.
        Это правда, но ее слегка подчистили: формально Баян вернулся на свой родной остров где-то на окраине Империи, и для всех он был еще жив. О, как же я хотела, чтобы это было правдой!
        Йовис протянул ко мне руку, как будто хотел дотронуться до моего плеча, чтобы как-то успокоить, но потом вспомнил, с кем говорит, и передумал.
        - Твой отец был плохим человеком.
        Я сомневалась, стоит ли говорить больше, чем уже сказала. Но в глубине души я хотела, чтобы Йовис набрался храбрости и снова прикоснулся ко мне. В последний раз, не считая формальных случаев, ко мне прикасался Баян - он держал меня за руку перед нашей встречей с отцом.
        И я заговорила:
        - Кроме него, у меня не было близких родственников. Я любила отца, но он не любил меня. А под конец жизнь стала для меня важнее его любви.
        Старая боль волной накатила на сердце. Рана еще не зарубцевалась. Возможно, мне было суждено прожить с этой болью до конца моих дней.
        - Сочувствую, - сказал Йовис.
        Я видела по его лицу, что он говорит искренне, и от этого почему-то стало еще больнее.
        Мне приходило множество писем от губернаторов, но с соболезнованиями по поводу смерти отца писали очень немногие. В основном они пытались выудить полезную для себя информацию, например, если я собираюсь изменить структуру десятины, то как именно, и какие у меня планы на их острова. Человека они во мне не видели.
        Пришлось сморгнуть слезы, стало даже неловко - с чего это я? Неужели мне настолько не хватало тепла и доброго отношения? Я была настолько жалкой?
        Если Йовис что-то и заметил, то только краем глаза.
        Он дал мне время взять себя в руки и только после этого продолжил:
        - Ты сказала, что не знаешь меня. И да, в народных песнях - сплошь небылицы. Спрашивай, о чем хочешь. Вопрос на вопрос.
        Я на ходу посмотрела на его профиль. Длинный нос, вьющиеся волосы убраны за уши. Руки и ноги длинные. На голову выше меня. Но, даже зная, какой силой он обладает, я почему-то его не боялась. У меня в голове крутилось столько вопросов.
        Он шпион?
        Он планирует убить меня и стать императором?
        Что он видел в пещере?
        Нет. Любой из этих вопросов увеличит дистанцию между нами. А мне надо с ним сблизиться. Мне надо, чтобы люди Империи поверили в меня. И Йовис, он должен в меня поверить.
        И я решила задать простой вопрос:
        - Почему ты, вместо того чтобы стать навигатором, решил стать контрабандистом?
        - Работу найти не мог. - Йовис пожал плечами. - Никто не хочет нанимать в навигаторы пойера-полукровку, который не смог получить рекомендации в академии. Вот я и вернулся домой. А потом мне сделали одно предложение, и я его принял.
        - Значит, ты не хотел становиться контрабандистом?
        Йовис постучал указательным пальцем по подбородку и спросил:
        - Это второй вопрос?
        Я слышала по его голосу, что он улыбается.
        - Да, - я тоже улыбнулась, - но ты только что задал второй вопрос, я ответила, так что теперь твоя очередь отвечать.
        - Я не хотел этого. Если бы ты хоть раз поговорила с моей мамой, сама бы поняла почему. - Теперь в голосе Йовиса зазвучали ностальгические нотки. - Она была ярой противницей всего, что считала аморальным. Ей даже претило, что отец играет в карты. Но так уж получилось, что у меня не было другого выхода. - Йовис перестал улыбаться. - Спустя какое-то время я порвал с Иоф Карн. У меня была жена. Она пропала семь лет назад. Чтобы отправиться на ее поиски, мне требовалась своя собственная лодка. А лодку без денег не раздобудешь. Поэтому я уплыл на той, которую Иоф Карн дали мне в аренду. След привел меня во дворец. На ступенях парадного крыльца я схватился с конструкцией твоего отца. Эта конструкция мне рассказала, что похитила мою жену для экспериментов императора и теперь она мертва. Думаю, я и сам давно об этом знал, просто нуждался в подтверждении.
        - Мне жаль, - сказала я.
        Наступила моя очередь выражать сочувствие, но мне почему-то казалось, что это будет неправильно. Странно, но я почувствовала себя ответственной за то, что случилось с женой Йовиса.
        Он расправил плечи и спросил:
        - Ты собираешься когда-нибудь еще воспользоваться магией осколка кости?
        Его взгляд скользил по моему лицу. Он посмотрел в глаза, потом на скулы, потом на губы.
        Я напряглась. Правильный ответ мог быть только один, но мне совсем не хотелось произносить это вслух.
        Как можно обещать такое, если не знаешь, что ждет тебя в будущем? Отец мог использовать магию во вред людям, но это еще не значит, что я собираюсь поступать так же.
        - Магия спасла тебе жизнь, - напомнила я. - Или ты предпочел бы драться с той конструкцией, орудуя своей дубинкой?
        Я заметила, что Йовис тяжело сглотнул.
        - Это правда. Но это не ответ.
        Да кто он такой? Я не обязана перед ним оправдываться. Я - император. Но с другой стороны, мой отец никогда не утруждал себя оправданиями, он вообще никому ничего объяснял.
        - Я не ясновидящая и не знаю, какие проблемы оставил отец мне в наследство. Хотелось бы мне сказать, что никогда ею не воспользуюсь, но не стану обещать, что смогу удержаться от чего-то подобного.
        Йовис стиснул зубы, но все-таки склонил голову. Мелкие капли дождя вокруг его макушки в свете ближайшей лампы сливались в золотистый нимб.
        - Понятно. Но я не знаю, будет ли это хорошо для людей. Они столько перенесли: их дети умирали на Празднике десятины, любимые умирали от болезни осколка. Люди хотят, чтобы это прекратилось.
        - Я сделаю все, что в моих силах. Больше я ничего не могу обещать.
        Йовис остановился посреди улицы и посмотрел в небо.
        - Что там? - Я проследила за его взглядом. - Конструкция вернулась?
        - Нет. Есть еще кое-что, о чем я должен тебе рассказать, потому что это и тебя тоже касается.
        Если весь предыдущий разговор был проверкой, то я ее прошла, поэтому я молчала и просто ждала, что он скажет.
        - Когда я дрался с той четырехрукой конструкцией на парадном крыльце дворца, кое-что случилось. Кое-что новое. Или, вернее, так - я сделал кое-что, чего раньше никогда не делал.
        Йовис поморщился.
        - И что же это было?
        - Эта дрожь в костях. Ее можно использовать… В общем, с ее помощью можно сотрясать землю… но не только.
        Ночь была теплой, но мои туфли промокли и воняли помоями, завитки волос прилипли к шее, капли дождя стекали по ключице под рубашку. Мне хотелось обсохнуть, забраться в кровать, прижаться к Тране и уснуть.
        - Ты собираешься продолжать или мы простоим тут до утра?
        Йовис поднял руки:
        - Я честен с тобой. Абсолютно честен. Смотри.
        Выражение лица Йовиса изменилось, оно стало сосредоточенным.
        Я ждала.
        - И на что мне смотреть?
        И тогда я это увидела. Окружавшие нас капли дождя зависли в воздухе, а потом снова пришли в движение, только теперь они не падали на мостовую, а закружились и начали соединяться.
        Йовис поднял левую руку, и над его пальцами образовалась сфера из воды. Он ни разу на меня не взглянул, все время смотрел на воду.
        А потом мрачно спросил:
        - Ничего не напоминает?
        Я вспомнила фреску, на которой Арримус защищала свой остров от Мэфисоло. Вспомнила легенды о Дионе, который мог одним взмахом руки потоплять целые города.
        Йовис позволил сфере из воды упасть на землю. Сфера разорвалась и забрызгала мне щиколотки. Но я почти ничего не почувствовала - я смотрела в глаза Йовису.
        - Аланга, - прошептала я.
        4
        Лин
        Вернувшись прошлой ночью во дворец, мы обнаружили, что глаза изображенных на фреске людей открыты. Они смотрели на нас сверху вниз так, будто хотели опознать. Мне стало не по себе, даже мурашки по спине пробежали.
        Йовис - один из Аланги? Если да, означает ли это, что и я тоже из их числа?
        Это было выше моего понимания. По словам отца, Аланга были не такие, как мы, они владели магией, которая ставила их выше простых смертных. Аланга правили островами сотни лет назад и не всегда ладили между собой, а когда они вступали в конфликт, страдали все. В результате их ссор могли уйти под воду целые города. Согласно древним легендам, предки императора изгнали их от наших берегов. Отец предупреждал, что они могут вернуться, и говорил, что только он один сможет их остановить.
        Когда я думала о возвращении Аланги, то всегда представляла, как они приплывают на лодках под парусами из каких-то неведомых мест, потом выбирают для себя Императорский остров, высаживаются и смешиваются с моим народом. Я никогда не думала, что кто-то из нас может оказаться одним из Аланги.
        Если мы с Йовисом из Аланги, то тогда кто Мэфи и Трана? На старинных фресках нет подобных им существ. Если мы получили свою магическую силу в дар от наших друзей и если так же произошло и с Алангой, тогда почему ни на одной фреске рядом с ними нет никаких животных?
        Мне хотелось вернуться в пещеры под дворцом и еще раз просмотреть книги - вдруг там есть ответ на этот вопрос? Но я должна была исполнять обязанности императора, а дни такие короткие, что всего не успеешь.
        Медальон с фениксом лежал рядом с моей рукой, и я с трудом сдерживалась, чтобы не взять его и не постучать им по столу. Оказалось, что даже от привычки предшественника не так просто избавиться. Мужчина, который сидел напротив меня, очень старался не смотреть на медальон. Его проверили мои стражники, его прошлое тщательно изучили, да и я провела собственное небольшое расследование. Четвертый сын губернатора маленького острова, широко образован и начитан. Слуг нанимать просто, и рабочих тоже, но управитель - это другое дело.
        Медальон я нашла в одном комоде отца, он лежал так глубоко, что застрял в задней стенке, и у меня не сразу получилось его оттуда вытащить. Отец уже много лет не принимал посланцев с других островов, он считал, что не нуждается в их поддержке. Нельзя было повторять его ошибку, да и после случая с конструкцией Лазутчик я поняла, что с конструкциями что-то происходит, и, сидя на Императорском острове, мне с этим не разобраться. Надо было своими глазами посмотреть, что делается на островах.
        - Если я могу заручиться поддержкой одного-единственного острова, какой бы ты мне посоветовал?
        Сын губернатора был ненамного старше меня, у него были маленькие, широко расставленные глаза, как у ягуара.
        - Рия, - без колебаний ответил он. - После Головы Оленя на этом острове самые богатые шахты умных камней. Умные камни способствуют быстрой и эффективной торговле; владея этим ресурсом, мы сможем держать людей в узде.
        На столе между нами дымился чайник с чаем, в наступившей тишине было слышно, как стучит по крыше дождь. Я не сводила с парня взгляда и в итоге решила, что у этого претендента на пост управителя глаза не ягуара, а куницы. Он был очень уверен в себе, но только до того момента, как зарычал Бинг Тай. Тут сын губернатора сморгнул и побледнел.
        - Тихо, Бинг Тай, - сказала я, и тот сразу успокоился.
        Я снова переключила внимание на претендента, который пытался сохранить самообладание.
        - Благодарю за твое время, сай. Как только выбор будет сделан, мы уведомим о нем всех кандидатов. Закрой за собой дверь.
        Тут он позволил себе мельком взглянуть на медальон, затем встал, поклонился и вышел.
        - А с этим что не так, ваше высочество? - тяжело вздохнул Йовис у меня за спиной.
        Мои пальцы непроизвольно скользнули к медальону, и я постучала им по столу.
        - Слишком честолюбив. Мне нужен тот, кто будет управлять дворцом в мое отсутствие, мне не нужен тот, кто будет вместо меня править Империей. Этот, - я указала крылом медальона в сторону двери, - как только у него появится шанс, воткнет мне в спину эту прекрасную вещицу.
        - Бесхребетный управитель будет легкой жертвой для любого приехавшего с визитом губернатора. Они будут ему хамить, а у него не хватит духу ответить.
        Я развернулась в кресле и посмотрела на Йовиса:
        - Значит, по-твоему, я должна выбрать в управители хама?
        Йовис поджал губы и посмотрел в окно, где уже начинало темнеть.
        - Я просто хотел сказать, что это был длинный день.
        Что правда, то правда. Прошлой ночью мы оба мало спали. Мне сон не шел даже после того, как я обсушилась и выпила чашку теплого чая.
        - Ты думаешь, мы принадлежим к Аланге?
        Йовис инстинктивно посмотрел за окно, потом на дверь, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает. И правильно сделал, особенно после того случая с конструкцией, которую мы так и не смогли догнать.
        - Скажу честно - не знаю. Но стоит задуматься: если здесь есть мы с тобой… могут ведь быть и другие?
        - Тогда надо присматривать за Траной и Мэфи.
        - И держать рот на замке.
        Я всматривалась в него и думала: как быстро он стал моим доверенным лицом и не было ли это частью какого-то плана? Йовис не мог знать о Тране и о том, что у нас с ним есть общие особенности. Но с другой стороны, он без колебаний воспользовался своими способностями. Общий секрет связывал нас крепче, чем отношения между императором и капитаном Императорской гвардии. Йовис прав - это должно остаться нашей с ним тайной. Он может позволить себе продемонстрировать свою силу, и это сойдет ему с рук, но ко мне многие относятся с подозрением. Если откроется, что я способна делать то же, что и Йовис, найдется тот, кто свяжет наши способности с нашими спутниками, и они окажутся в опасности.
        - Да, - согласилась я и поправила маленькую подушку под спиной, чтобы поудобнее устроиться в кресле. - Мы никому об этом не расскажем, по крайней мере до той поры, пока не узнаем больше.
        Императорский головной убор я сняла после шестого кандидата. Мэфи и Трану мы отпустили во двор, чтобы они поиграли под дождем. Если бы не заботы об Империи, я бы с удовольствием в компании Траны и Бинг Тая свернулась калачиком напротив камина, да еще и миску горячего супа прихватила бы. Но в библиотеке было еще столько не прочитанных мной книг и столько вопросов без ответов.
        - Я могу перенести встречи с остальными кандидатами на завтра, - предложил Йовис, как будто прочитав мои мысли.
        Разве я смогу что-то исправить, если не буду прилагать в два раза больше усилий, чем отец?
        Я выпрямилась и тряхнула головой:
        - Нет. Они и так долго прождали. Пусть запустят следующего.
        Йовис подчинился.
        В комнату вошла молодая женщина. Было в ее походке что-то странное, как будто она опасалась наступить на невидимые осколки разбитой посуды. Плащ мокрый от дождя, - видимо, ей надоело ждать в коридоре и она выходила подышать во двор. От нее пахло сырой землей. Йовис занял место у меня за спиной, я слышала, как шуршит его одежда.
        - Ваше высочество, - сказала женщина, - я не связана родственными узами ни с одним из губернаторов, но я правильно ответила на все проверочные вопросы. Я не могу похвастать образованностью, но обучена грамоте и прочитала много книг.
        Она села на стул напротив меня, и я в тысячный раз вспомнила, как сидела напротив человека, который называл себя моим отцом, и жаждала добиться его принятия и любви. Как отчаянно хотела ответить на его вопросы и стать той, кем он хотел меня видеть. Но я никогда не оправдывала его ожиданий.
        Теперь я - император, а он мертв. Но эта мысль не принесла мне облегчения и тем более радости.
        Я сверилась со списком, который лежал передо мной на столе.
        - Мерая?
        Женщина кивнула, и я продолжила:
        - Императорский дворец - это остров в миниатюре, здесь изо дня в день надо решать множество задач.
        Я отложила медальон в сторону, но Мерая даже мельком на него не взглянула.
        Она только слегка прищурилась перед тем, как броситься в атаку.
        Ни Йовис, ни я не успели среагировать. Рука Мераи метнулась сначала назад, потом вперед, и что-то серебристое рассекло воздух. Я инстинктивно посмотрела на собственную грудь и только потом поняла, что целилась Мерая не в меня. У меня за спиной застонал Йовис.
        Я, не отрывая взгляда от Мераи, отодвинулась вместе с креслом назад. Наклонившись, вытащила из-за спины подушку и выставила ее перед собой. В подушку вонзился небольшой кинжал.
        Я услышала, как Йовис неуверенно шагнул вперед, и закричала:
        - Бинг Тай!
        Моя конструкция бросилась на мою защиту. Он с рыком запрыгнул на стол, а Мерая схватила металлический чайник и ударила им Бинг Тая по челюсти. Бинг Тай свалился со стола, горячий чай расплескался по полу. Я рискнула оглянуться. Йовис без сознания лежал на полу. Должно быть, оружие Мераи было отравлено. Йовис сумел вытащить из раны кинжал, и теперь он лежал рядом с ним; на лезвии была кровь. И только тогда я осознала, как громко у меня колотится сердце. Мы с наемной убийцей остались в комнате один на один, и нас разделял только деревянный стол.
        Мерая достала из рукава длинный тонкий кинжал.
        - Это не затянется, но и не будет так быстро, как тебе бы хотелось, - сказала она и поставила одну ногу на стол.
        - На помощь! - закричала я и вытащила отравленный кинжал из подушки.
        Эта женщина явно была хорошо подготовлена. Казалось, комната погрузилась в туман, отчетливо я видела только лицо наемной убийцы и ее оружие. От страха стало трудно дышать. Мне требовалась помощь Траны, но та еще была во дворе вместе с Мэфи.
        - Почему? - спросила я, чтобы выиграть хоть немного времени.
        - Я знаю легенды, - сказала Мерая. - Ты не оставишь меня в живых. Это будет правильно. Я знаю. Это за меня. За Чари.
        О чем она?
        Мерая бросилась вперед. Я, в надежде хоть как-то блокировать удар, подняла подушку.
        А потом что-то внутри меня загудело. Не задумываясь я позволила этому омыть всю меня. Это было сильнее, чем накануне ночью, как будто какое-то спящее существо проснулось и разорвало путы. Я швырнула в Мераю подушку с такой силой, что она разорвалась и на стол посыпались перья.
        Мерая, оскалившись и подняв руку с кинжалом, двигалась через облако перьев. Мой отравленный кинжал был длиной меньше ладони, а рукоятки там практически не было, так что драться им не имело смысла, и я метнула его, как дротик. Мерая легко отбила его кинжалом.
        Все, у меня не осталось ничего, только гул в костях и пустые ладони. Я вдруг остро осознала, какая мягкая у меня плоть, какая тонкая кожа.
        Дверь распахнулась, и в комнату ворвались три императорских стража с обнаженными мечами.
        Мерая подняла руку. Капли разлитого чая поднялись с пола и собрались в сферу перед ее рукой.
        Стражи растерялись.
        - Аланга, - выдохнул один.
        Мерая метнула сферы из чая в их носы и глотки. У двоих хватило ума увернуться. Третья захлебнулась и выронила меч.
        Двое оставшихся, мужчина и женщина, бросились на Мераю, не дав ей подготовиться к новому выпаду. Она снова притянула влагу из воздуха и попыталась проделать тот же трюк, но ее действия были уже не такими уверенными, а Йовис хорошо подготовил своих стражей. Они были самыми ловкими и быстрыми, так что большая часть влаги попала им на плечи и не причинила никакого вреда. Третья стражница начала вставать, - видимо, к этому моменту Мерая утратила контроль над чаем, который в нее метнула.
        Мерая нанесла удар ногой, атакующая ее стражница отлетела назад и с такой силой врезалась в колонну из тика, что та затрещала. Оставшиеся двое объединили свои усилия. У них были длинные мечи, а Мерая, хоть и была сильной и быстрой и отлично метала кинжалы, в ближнем бою оказалась не так хороша.
        Удар мечом пришелся ей по левому плечу, она охнула, но кинжал не выронила. Двое стражей оттеснили ее к стене.
        - Смотри! - крикнула стражница. - Ее рана!
        Я увидела, как рана под разорванной рубашкой перестала кровоточить и стала затягиваться. Но Йовис отлично подготовил своих стражей - никто из них не отступил и не сбежал.
        - Она теряет кровь, вот что главное, - сказал страж и продолжил наседать на врага.
        Финальная часть схватки была быстрой и жестокой.
        Стражи один за другим наносили удары. Мерая пыталась их блокировать, но, выставив вперед руку, открывала свою другую сторону. Стражи вовсю использовали ее неопытность в ближнем бою. Туника наемной убийцы намокла от крови, дыхание стало тяжелым. Одна рана затягивалась, но стражи тут же наносили другую.
        Я хотела их остановить - ведь Мерая была такой же, как я. Но я не могла это признать, только не перед стражами.
        А потом один меч прошел сквозь ее ребра в области сердца, а второй рассек горло.
        Поздно. Слишком поздно.
        Раны затягивались, но стражи снова и снова наносили удары. Мерая задыхалась, у нее в горле забулькала кровь.
        Наконец она перестала шевелиться, и раны остались открытыми.
        Страж встал и оперся на меч. Его волосы взмокли от пота. Он плюнул на изуродованный труп:
        - Аланга.
        И это прозвучало как ругательство.
        Женщина-страж глянула на меня и приподняла бровь.
        Да, стражи поклялись защищать меня, но мой долг - не дать Аланге вернуться.
        Йовис.
        Я резко развернулась, увидела, что он еще дышит, и крикнула:
        - Врача!
        В дверях появилась женщина в городской одежде. Я в одно мгновение оценила ее седые волосы цвета стали, суровые черты лица и коричневую тунику. Я не узнала эту женщину, но она появилась в комнате вопросов с карандашом в руке, причем держала его так, как будто это было ее оружие.
        - Позови врача, - сказала я.
        Женщина не растерялась и мгновенно без лишних вопросов подчинилась.
        Я подошла к Йовису. Он едва дышал. Осторожно оттянув край разорванного мундира, я увидела, что рана уже закрылась. Плоть срасталась прямо у меня на глазах. Йовис поднял дрожащие руки и прикоснулся к моим пальцам.
        - Эм… - чуть слышно сказал он. - Эма…
        В его голосе было столько тоски и печали, словно он нашел то, что давно искал, но понимал, что потеряет снова. А потом его руки снова упали с груди на пол.
        - Йовис? Йовис!
        Дыхание у него выровнялось, но глаза оставались закрытыми. Я надеялась, что его тело победит яд.
        На пороге появился врач.
        Йовис пошевелился и пришел в себя. Туника у него на груди намокла от пота, но взгляд был ясным.
        Если он устойчив к ядам, то и я, наверное, тоже. Правда, проверять это на себе мне совсем не хотелось.
        - Сначала осмотри его. - Я указала на Йовиса.
        Йовис отмахнулся от врача, на его мундире остался след от струйки крови, но он прижал ладонь к затянувшейся ране и сел.
        - Все хорошо, просто царапина, не больше.
        Врач растерялся, и седая женщина, которая вернулась вместе с ним, громко и четко шепнула ему прямо в ухо:
        - Твой император отдала тебе приказ, ты не расслышал?
        Врач подпрыгнул от неожиданности и кинулся к Йовису.
        Йовис хоть и нетвердо, но уже стоял на ногах, рана почти затянулась.
        - Надо перевязать, и он будет в полном порядке.
        Потом врач подошел к стражнице, которая лежала возле тиковой колонны. Проверил дыхание и пульс, провел быстрый осмотр и вынес свой вердикт:
        - Сломана шея. Она мертва. Сожалею, ваше высочество.
        Страж прикрыл рот ладонью, стражница не выдержала и разрыдалась.
        Мне трудно было найти нужные слова.
        - Сегодня вечером проводим ее с почестями, - сказал Йовис, - сожжем тело с веточками дымчатого можжевельника.
        Я откашлялась:
        - Похоже, слухи оказались правдой: Аланга возвращается. В следующий раз мы будем лучше подготовлены.
        Правда, я не представляла, как сдержать это обещание, если я сама из Аланги. Мерая упомянула еще одно имя. Чари? Кто это? Друг? Любовник? Или спутник, как Трана или Мэфи?
        - Перенесите ее тело во двор, обряд проведем в саду.
        О Тране пока еще не все знали. И Мерая могла тоже не знать. Хотя у нее могло и не быть такого спутника, как Трана или Мэфи. У людей Аланги, вообще, есть спутники или нет? Столько вопросов - и ни одного ответа.
        Врач стоял рядом с телом погибшей стражницы, но, надо отдать ему должное, в этот раз дождался моего приказа.
        Я кивнула:
        - Можешь идти.
        Бинг Тай бесшумным шагом прошел в конец стола и спокойно сел, а врач на пути к выходу обогнул его по широкой дуге.
        Стражники подняли тело своей погибшей подруги и вынесли в коридор. Надо было найти кого-нибудь, кто бы занялся телом Мераи.
        - Ты и ты, здесь еще одно тело, можете вынести его? - обратилась к слугам в коридоре седая женщина. Я заметила, что она продолжает сжимать в кулаке свой карандаш. - Уверена, император захочет, чтобы и пол здесь вымыли.
        Дрожь наконец ушла из моих костей, и я почувствовала себя выжатой. Причем выжали меня не один раз. Сначала - конструкция Лазутчик, а теперь вот это. Чтобы узнать, что происходит в Империи и какие еще сюрпризы оставил мне отец, надо было покинуть Императорский остров.
        - Ваше высочество? - обратилась ко мне седая женщина. Ее взгляд скользнул по изуродованному трупу наемной убийцы, но она даже не поморщилась. - Учитывая обстоятельства, следует ли мне вернуться завтра? Я ожидала своей очереди как кандидат на пост управителя дворца.
        В критической ситуации она, даже не будучи нанятой мной, действовала быстро и решительно. Я убрала за уши растрепавшиеся во время схватки волосы.
        - Как тебя зовут? Откуда ты? Расскажи о себе.
        Женщина отвечала четко и без запинки:
        - Меня зовут Икануй, большую часть жизни прожила на Императорском острове, но какое-то время обучалась в академии на Хуалин-Оре. У меня семеро детей. Хозяйство веду сама. Впрочем, младшие уже выросли, и теперь мой дом пуст. Я еще не стара и надеюсь использовать полученное образование.
        Икануй явно отрепетировала свои ответы, но хорошая подготовка - это всегда плюс.
        - Ни мужа, ни жены? - уточнила я.
        - Никогда не хотела ими обзаводиться.
        Я взяла со стола медальон управителя, подошла к дверям и передала его Икануй.
        - Добро пожаловать во дворец, Икануй, - управитель императорского дворца. Нам многое предстоит обсудить до моего отъезда.
        5
        Йовис
        Рана на руке от отравленного кинжала наемной убийцы зажила, но утром, даже притом что Мэфи всю ночь спал рядом со мной, я все равно чувствовал легкое головокружение и не совсем понимал, где я и что здесь делаю. К полудню головокружение прошло, но дезориентация в пространстве и времени осталась, хотя, возможно, это из-за окружающей обстановки и компании, в которой я находился.
        Во дворе дворца на скамье в нескольких шагах от меня сидела император. Она писала письма, время от времени останавливалась, прикладывала перо к губам и задумывалась.
        Реставрационные работы во дворце почти закончились. Глядя на замысловатые архитектурные украшения и старинные фрески, я, наполовину пойер, чувствовал себя неотесанным тупым простаком.
        Слуги уже начали готовить багаж для дипломатического путешествия императора, хотя Лин пока не определилась, какие острова посетит, и корабль для этой цели тоже еще не выбрала.
        Я стоял, опершись на свою дубинку, наблюдал за Лин и чувствовал себя бесполезным, как бумажный парус в шторм. Лин со стражниками сами справились с наемной убийцей, пока я валялся на полу, будто какая-то тряпка.
        Аланга. Если эта убийца такая же, как мы, где во время покушения был ее спутник? Оставила своего питомца в резерве?
        Когда я очнулся, наемная убийца уже была мертва. Жаль, что у меня не было шанса ее допросить, узнать, откуда она и чего хочет. С виду она была похожа на империанку.
        По коридорам дворца поползли слухи. Стражи, которые обезвредили убийцу, рассказали всем, у кого имелись уши, о том, что у нее была власть над водой, какой она была сильной и как быстро затягивались ее раны. У людей внутри дворца, у слуг и стражников, возродилось чувство единства и общей цели. Империя была создана для того, чтобы противостоять Аланге, чтобы Аланга не смогла проникнуть на острова, а потом и закрепиться на них.
        Отравленные кинжалы - признак спланированного и приправленного яростью убийства. Я послал в город и на пристани своих людей, чтобы они там порасспрашивали. Может, кто видел похожую на наемную убийцу женщину? Или знает, откуда она прибыла на Императорский остров? Кто она вообще такая?
        И мне удалось кое-что выяснить. На лодке она прибыла одна. В гостинице, где остановилась, назвалась Мераей. Держалась сама по себе. На пристанях заявила, что прибыла с Анау и намерена надолго остаться на Императорском. Но дело в том, что я не узнал ее. Да, я давно покинул Анау, но эта женщина явно не хотела, чтобы ее проследили, и я не сомневался, что вся ее история - вранье.
        Она действительно приплыла на Императорский одна? Вообще без спутников, какими бы они ни были? В поисках ответа на второй вопрос надо было соблюдать осторожность, чтобы не открыть свои карты.
        Нет. Никто вместе с той женщиной никого не видел. В результате у меня осталось больше вопросов, чем ответов.
        Мой долг капитана Императорской гвардии - обеспечивать безопасность Лин. Допустим, задача не самая сложная, но даже при таком раскладе ситуация у меня та еще. Я прибыл во дворец, чтобы свергнуть старого императора, и неожиданно для себя нашел на его месте нового и молодого. План восстания сорвался. Что мне было делать? Помочь наемной убийце? Убить нового императора до того, как она назвала своего наследника?
        Ранами сказала, чтобы я посылал безосколочным письма с отчетами. Ясное дело, убийство императора - неплохой первый шаг к их цели. Воцаряется хаос, а я остаюсь без прикрытия. Но Джио-то какое до меня дело? Прокручивая все эти мысли в голове, я понимал, что это не мое. Я нарушал закон, и притом не раз, я защищал себя и других, но я не был хладнокровным убийцей.
        Лин в очередной раз отвлеклась от написания писем и посмотрела вверх, на затягивающие небо облака. Трана сидела справа от нее, Бинг Тай - слева. Трана заметно подросла с тех пор, как Лин взошла на престол, но, похоже, достигла своего предела и дальше расти не собиралась. Она была размером с крупную собаку, рога росли в стороны от головы и на концах раздваивались. Я смутно подозревал, что Мэфи ее никогда не перерастет. Мой приятель лежал у меня в ногах пузом кверху и шевелил усами во сне.
        - Положить конец Праздникам десятины - этого мало, - сказала Лин. - Все ждут перемен и хотят, чтобы они произошли прямо сейчас, но я не уверена, что это возможно. На перемены требуется время.
        Я откашлялся.
        Она обращается ко мне? Ну уж точно не к облакам.
        - Ваше высочество?
        Лин чуть повернула голову в мою сторону, положила руку на плечо Бинг Тая и продолжила рассуждать вслух:
        - Я попросила Икануй разослать плакаты. Назначила награду за конструкции на островах. Если у них больше нет хозяина - они опасны. И пока они живы, они высасывают жизнь из людей. И в то же время я еще не уничтожила все конструкции здесь, на Императорском острове. Надо показать людям свою решимость, но это тяжело. - Лин погладила свою конструкцию по шерсти, и та удовлетворенно запыхтела. - Бинг Тай не сделал ничего плохого. - Она говорила о конструкции так, как будто та была самостоятельной сущностью. - Он - все, что у меня есть. Он и Трана.
        - У тебя есть твой управитель.
        Губы Лин дрогнули в улыбке, и она снова посмотрела на облака.
        - Да, думаю, так и есть.
        - Икануй - хороший выбор. Императорский дворец во время твоего отсутствия будет в надежных руках.
        Я говорил все это отстраненно, и мне было противно слышать собственный голос. Вот в кого я превратился. Прирожденный лакей. Особо одаренный шпион. Обманщик. Только не такой, каким был раньше.
        - Да, она точно не бесхребетная. - Лин рассмеялась.
        Значит, она не забыла тот наш разговор, хоть тогда в комнате вопросов и царил полный хаос.
        Я неожиданно сам для себя улыбнулся:
        - И в той ситуации она оказалась куда полезнее меня.
        Лин подняла ноги и развернулась на скамейке так, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.
        - Из чего следует, что мы с тобой не способны справиться с критической ситуацией.
        - Я бы не осмелился давать оценку твоим способностям.
        Лин внимательно посмотрела на меня, и я снова как будто потерялся во времени и пространстве. Точно так на меня порой смотрела своими темными глазами Эмала.
        Это несправедливо, несправедливо, что у нее такие же глаза, как у моей покойной жены.
        - Прошу, закончи свою мысль, - сказала Лин. - Мне нужны люди, которые не боятся открыто говорить то, что думают.
        Мне, конечно, не стоило продолжать этот разговор, но мой путь по жизни устлан ошибками, большими и маленькими.
        - Дело не всегда в способности держать удар или в силе убежденности. Да, если ты уничтожишь Бинг Тая, это поможет продемонстрировать людям твои истинные намерения. Но наемная убийца думала, что ты, как и твои предки, нацелена на уничтожение Аланги. Всегда будут те, кто тебя ненавидит. Им необязательно писать трактат на эту тему. Возможно, они ненавидели твоего отца или потеряли близких из-за осколков или им просто не нравится, как ты выглядишь. Ты - император. Ты - могущественная. У людей сложится о тебе мнение, и оно не всегда будет хорошим. В какие-то моменты ты просто должна поступать так, как считаешь правильным.
        Лин смерила меня долгим взглядом, как будто мысленно разбирала по косточкам. Почесала Бинг Тая за ушами и по седой морде, а потом ее пальцы проникли ему в грудь. Это было жуткое и одновременно завораживающее зрелище. Бинг Тай замер, кисть Лин целиком вошла в его грудь. Она вытащила из него несколько осколков костей, поменяла их местами и снова погрузила в тело конструкции.
        - Он был хорошей конструкцией. Он спас мне жизнь.
        Бинг Тай положил голову на колени Лин и тихо заскулил. Его шкура начала обвисать. Так плавится на огне приготовляемый для печати воск. Лин держала голову Бинг Тая в ладонях, пока он не перестал поскуливать, пока его тело не превратилось в кучу плоти и шерсти на брусчатке во дворе дворца.
        - Все кончено, - тихо сказала Лин. - Больше нет ни одной конструкции, которая бы мне подчинилась. - Она искоса глянула на меня. - Убийца застала нас обоих врасплох. Ты обладаешь способностями и отлично знаешь свое дело, но больше никаких аудиенций без предварительного досмотра. Если столько людей готовы ненавидеть меня вне зависимости от того, что я пытаюсь для них сделать, значит я не могу никому доверять. Аланга будет ненавидеть меня за то, что я - Сукай. А все остальные готовы ненавидеть просто за то, что я владею магией осколков.
        Или еще какой-то магией, просто люди пока о ней не знают. Но этого Лин не стала произносить вслух.
        Да, у Лин, может, и были такие глаза, как у Эмалы, только я никогда не видел, чтобы глаза у Эмалы были такими грустными.
        - Ты можешь мне доверять, но, как капитан Императорской гвардии, я обязан сказать, что ты не должна этого делать.
        Я произнес это легко, и Лин так же легко это восприняла - ее лицо осветила улыбка, которая была ярче, чем полдень в сухой сезон. А вот мое сердце как будто оказалось зажатым в крабовой ловушке.
        Она не должна мне доверять. Я посылал Безосколочному меньшинству сообщения о ней и ее планах. Я уже написал сообщение о пещере под дворцом, о тех странных книгах и флягах, что успел приметить, о наемной убийце, о том, что Лин планирует посетить острова.
        Когда я прибыл на Императорский, думал, что помогу разрушить Империю, избавлю людей от Праздников десятины. Но Лин уже отменила эти праздники. Моя убежденность разлетелась, как семена на ветру, и больше не осталось надежной почвы, куда бы я мог снова их посадить.
        Что делать? Сохранить верность Безосколочному меньшинству, притом что я не знаю, какие мотивы двигают его лидером? Или остаться верным присяге, которую я дал Лин?
        Я не улыбнулся ей в ответ, и она снова помрачнела. Потом встала. Трана повторяла все ее движения.
        - Мы остаемся на территории дворца, и на сегодня больше никаких посетителей. Ты не должен повсюду за мной ходить. Пусть твои стражники охраняют стены. А сам займись чем-нибудь еще. Хочешь, сходи в город. Ты едва не погиб, защищая меня, так что передохни.
        - Это приказ, ваше высочество? - Я приподнял бровь.
        - Просто настоятельная рекомендация.
        И после этого она ушла, ее шелковая туника развевалась на ветру, оставляя после себя легкий запах жасмина.
        Мэфи чуть слышно всхрапнул. Я тихонько пнул его, он заворчал, вздохнул и перевернулся на брюхо.
        Проблем у меня хватало, но это никак не влияло на мою к нему привязанность. По правде сказать, она становилась сильнее.
        - Эх, если б я мог спать, как ты, точно был бы таким же довольным увальнем, - сказал я.
        Мэфи зевнул, облизался и заморгал спросонья, а я подавил зевоту, которой он меня заразил, - нельзя было тратить свободное время на сон среди дня.
        В город я старался ходить пореже. Порой мне казалось, что за мной наблюдают, и я не был уверен, что это просто мания преследования.
        - Я ухожу в город, - сказал я. - Ты, если хочешь, можешь остаться во дворце.
        Это предложение заставило Мэфи зашевелиться, он встал. Из-под него что-то выкатилось, и он тут же попытался прикрыть это лапой.
        - Что это у тебя там?
        Мэфи пожал плечами. Ну это я так называл его движение, когда он вроде как ими пожимал.
        - Ничего.
        - Если ничего, ты бы и лапой не пошевелил.
        Мэфи округлил карие глаза, уши у него встали торчком, и он поднял лапу.
        Ничего себе - ничего! Значит, он теперь еще и врать научился. Думаю, когда он был мелким, я ему такой пример все же не подавал. Оказалось, что он прятал круглый нефрит, который был вырезан в форме двух сплетенных между собой рыб. Я поднял камень и стряхнул с него грязь.
        - Это не твое.
        - Я нашел. - Мэфи набычился. - Мне нравятся рыбы.
        - Где нашел? - нахмурился я.
        Мэфи почесал себя за ухом и только после этого ответил:
        - В комнате.
        - В какой комнате?
        Мэфи погрыз шерсть на плече, как будто меня на расслышал.
        Да уж, взрослея, он становился упрямее.
        - Я уже тебе говорил: нельзя брать вещи, которые ты находишь в комнатах людей. Пойми, ты их на самом деле не находишь, их оставили там по какой-то причине, и они не твои.
        Я убрал резной нефрит в карман и подумал: надо будет попросить стражников и слуг выяснить, не терял ли кто такой камень. Причем это было уже не в первый раз. Ну вот как научить такого, как Мэфи, уважать чужую собственность?
        Мэфи прижал уши, оскалился и скакнул вперед, боднув меня в бедро, и обвил хвостом колени.
        - Эй, эй, поосторожнее, - возмутился я. - Ты со своими этими рогами прямо как козел.
        - Никакой я не козел! - Мэфи снова оскалился, и я в тысячный раз спросил:
        - Тогда кто?
        Мэфи снова «пожал плечами»:
        - Мы идем?
        Я на всякий случай заглянул в кошелек - все нормально, наполнил еще утром. У Мэфи такой аппетит, что с полупустым кошельком в город лучше не выходить. Когда мы шли по городу, возникало такое ощущение, что уличные торговцы знали о нашем приближении и заранее выкладывали все лакомые кусочки на видное место, причем, расхваливая свой товар, обращались не ко мне, а скорее к Мэфи.
        Я почесал щеки своего приятеля - за хорошее поведение можно и побаловать. У ворот отдал распоряжения стражникам: смотреть в оба, чужих не впускать, иметь понимание, где император, но не ходить за ней по пятам. Никаких поставок на Императорский остров в тот день не ожидалось, работников мы нанимать не планировали, и я был уверен, что стражники справятся и без меня.
        Мы вошли в город. Обычный день - на улицах людно. Справа прошел торговец с корзиной потрошеной рыбы, фартук у него был весь в пятнах крови. Слева хозяин таверны, пользуясь хорошей погодой, расставлял на улице столики.
        Мэфи трусил рядом и ждал, когда я подам сигнал остановиться.
        - Мне тут надо кое-куда заглянуть, так что куплю тебе чего-нибудь на обратном пути, - пообещал я.
        Мэфи недовольно заурчал, но ничего не ответил.
        У меня зачесался затылок, как будто кто-то пальцами по волосам провел. Я осторожно оглянулся, и показалось, что кто-то наблюдает за мной из-за угла ближайшего дома. Может, и нервы расшалились, все-таки я пережил нападение наемной убийцы, а до этого еще была погоня за конструкцией Лазутчик. Но на всякий случай я крепче сжал свою дубинку и положил ладонь на рог Мэфи.
        - Держись рядом.
        Положение у меня было, мягко сказать, шаткое. Не хватало только попасться в момент отсылки сообщения безосколочным. Все сообщения были зашифрованы и запечатаны печатью, очень похожей на императорскую, только у феникса на гребне было на одно перо больше. Редкая птица решилась бы сунуться в переписку императора, но, если кто-то бы решился на такое, у него бы обязательно возникли вопросы: почему я так часто посещаю гавани и почему вдруг императору пришло в голову отправлять свои письма через уличную торговку?
        Лин была добра ко мне, но я много читал и был в курсе жестокой истории правления династии Сукай. В случае чего мне могли легко снести голову, а перед этим еще бы и укоротили меня в некоторых местах, чтобы помучился.
        Ближе к пристаням атмосфера торговли стала меняться - здесь густо пахло соленой водой и потрошеной рыбой, недавно выловленные кальмары едва не выползали из ящиков на брусчатку, а в бочках извивались и кишели угри.
        Я дважды прошел обратно по своим следам, пусть это даже и не было обязательно, и только потом направился к прилавку нужной торговки и скомандовал Мэфи:
        - Держи ухо востро.
        Над лавкой торгующей парным хлебом торговки был вывешен белый флажок. Пар заволакивал заднюю стенку ее палатки. На кострах кипели котелки. Рядом стояли водруженные друг на друга плетенные из бамбука корзины. Женщина с щипцами в руках укладывала пышные белые хлебцы на поднос. Худая такая женщина с длинной черной косой.
        - Капитан! - Увидев меня, торговка улыбнулась и часто заморгала.
        Я остановился и заметил, что у нее над бровями выступила тонкая полоска из капель пота. Что-то было не так.
        Посмотрел ей за спину. Ничего особенного - просто поставленные друг на друга ящики. Но я уже нарывался на такое, поэтому спокойно попросил:
        - Выйди, чтобы я мог тебя увидеть.
        Филин, лучшая ищейка Иоф Карн, появилась из-за пирамиды ящиков. Причем с кинжалом в руке. Она шагнула вперед и приставила острие кинжала к пояснице торговки.
        Торговка поморщилась, и одновременно начала подпрыгивать крышка на одном из котелков с кипящей водой.
        - А ты с нашей последней встречи определенно преуспел, Йовис, - сказала Филин. - Капитан Императорской гвардии!
        6
        Нисонг
        Сырые дома плохо горят. Нисонг поняла, что снаружи их не поджечь, поэтому послала конструкции внутрь, туда, где тепло и сухо. Ей совсем не нравилось слышать крики фермеров, которые смотрели на свои горящие дома, но она испытывала удовлетворение, когда видела поднимающиеся к небу искры и слышала треск обрушивающихся балок.
        А вот губернатор острова так и не появился.
        Он заперся в своем доме, и его стражники вместе с ним. Вокруг дома губернатора не было стен, так что его и дворцом-то нельзя было назвать. Да и с чего, это же не Императорский остров, а так - клочок земли. Но двери и ставни губернаторского дома были крепкими, через них даже конструкции не могли пробиться.
        За спиной Нисонг, возле полевой кухни, стоял Шелл. Он прислонил свое копье к столу и нарезал зеленый лук.
        - Осада - это понятно, - сказал Шелл, когда она несколько удивленно на него посмотрела, и сбросил нарезанный лук в котел, - но есть все равно надо.
        Корал собрала душистой травы для приправы, Грасс нашла стол и котел, Лиф развел костер, а Фронд расщепил для костра прибитую к берегу корягу. Нисонг хотелось бы узнать, какие воспоминания роились у него в голове. Насколько она понимала, у Фронда они были, пусть он и видел их только во сне.
        Шелл махнул ей рукой:
        - Сколько ни смотри на дверь, от взгляда она не откроется. - Он поднял миску. - Иди поешь.
        Было как-то странно принимать миску из его мозолистых рук, а потом держать ее над котлом и ждать, когда Корал нальет суп. Они так часто повторяли эти действия на Маиле, где их мозг был погружен в туман.
        Лиф ойкнул и помахал ладонью перед ртом:
        - Слишком острый! Тебе обязательно класть во все, что готовишь, жгучий перец?
        - А у тебя такой нежный язык, что ты вечно жалуешься? - спросил Шелл.
        Лиф постучал длинным пальцем по подбородку:
        - На Маиле ты мне больше нравился.
        - Не думаю, что тебе вообще хоть что-то нравилось на Маиле, - усмехнулся Шелл.
        - Никому из нас там не нравилось. - Нисонг подула на суп.
        Они еще не особо сознавали, что им нравится, а что - нет.
        Нисонг с наслаждением проглотила первую ложку супа. Он был таким горячим, что у нее даже глаза заслезились. Треск костра под котлом звучал как слабое эхо пожарища в деревне.
        - Придется здесь остаться на какое-то время.
        Фронд подсел к ней и, продолжая вырезать из коряги фигурку летящей птицы, спросил:
        - Сэнд… о, прости, Нисонг, может, попробуем постучать?
        Нисонг посмотрела на него как на пустое место. Фронд пожал плечами, а она поставила миску на землю, взяла свою дубинку и пошла к дому губернатора. Там постучала кулаком в дверь.
        Никто не ответил. А чего еще было ждать?
        Холодный влажный ветер лизнул Нисонг по шее. Темные тучи образовали занавес, на фоне которого полыхали дома фермеров. Нисонг не собиралась сдаваться. Не важно, как долго губернатор рассчитывает отсиживаться, у нее хватит терпения. Он даже не представляет, насколько она терпелива.
        На то, чтобы переправить конструкции на необитаемый остров, ушло много времени. Потом потребовалось время на то, чтобы захватить больше кораблей и припасов, потом на то, чтобы разведать обстановку на ближайших обитаемых островах и собрать больше конструкций для предстоящего дела. Последнее было самым легким. Бедняги были потеряны, не знали, что им делать, и прятались от людей, которые желали им смерти. Несколько добрых слов, обещание работы во имя великой цели - и они у нее в руках. Конструкции имели право себя защищать. Имели право наказать тех, кто смотрел на них как на волков, которых надо преследовать и уничтожать.
        Первый остров легко взяли штурмом, местные жители почти не оказывали сопротивления. А вот на этом пришлось сложнее. Но этого следовало ожидать. Местные, видимо, узнали, что случилось на первом острове, и решили так просто не сдаваться. Мелкие острова вечно соперничали между собой, каждый считал, что если не в одном, так в другом лучше соседа.
        Нисонг приказала своим конструкциям Воин согнать уцелевших фермеров, конструкциям Чиновник заняться припасами, а Лазутчиков послала на дальние острова.
        Конструкции с Маилы, те, которые тоже выглядели как люди, поджигали факелами дома. Но Лиф, Грасс, Фронд, Шелл и Корал первыми освободились от тумана в голове и помогали ей управлять лодкой с синими парусами.
        Они были ее друзьями.
        Нисонг постучала еще раз и крикнула:
        - Мы знаем, что ты там!
        В голове промелькнуло воспоминание: она прячется в пустом шкафу, а старшая сестра ее ищет. Нисонг моргнула, и воспоминание исчезло, только запах старого дерева еще какое-то время щекотал нос.
        - Приготовьте оружие. Стены могут быть каменными, - сказала она своим троим друзьям громче, чем того требовала обстановка, - а вот дерево точно загорится.
        На верхнем этаже распахнулись ставни, и мужской голос прокричал:
        - Подожди! Чего вам надо?
        - Нам нужен губернатор! - крикнула в ответ Нисонг. - Остальных не тронем. Просто отдайте нам губернатора.
        - Никогда!
        Судя по ответу, именно с губернатором Нисонг и говорила.
        - Мы уничтожили деревню. Ваши люди в меньшинстве. Нет смысла сопротивляться. Либо один из вас умрет, либо вы все.
        Нисонг не собиралась обосновываться на захваченных островах - все они были лишь остановками на пути к ее конечной цели, к Императорскому острову. Но она понимала, что не может оставить в живых здешнего губернатора, - он соберет оставшихся фермеров и превратится в угрозу с фланга. Убей лидера - и выведешь из строя всех остальных.
        - Именем древней Аланги - кто ты такая?
        - Я - Нисонг, - коротко и просто ответила она.
        - Зачем ты здесь? Хочешь денег? Власти? Или тебе нравится все разрушать?
        Нисонг покачала головой и, закусив нижнюю губу, почувствовала шрам, который тянулся от щеки.
        Нет, дело тут не в разрушении, дело - в справедливости.
        Новости распространялись по Империи со скоростью умных камней. Император умер. На престол взошла его дочь. Когда Нисонг об этом услышала, ей на мгновение стало совсем худо. Империя уплыла из ее воспоминаний, оставив после себя только Шияна и Нисонг. Есть для нее место в этом мире или она должна раствориться где-то на задворках, как не раз уже делала?
        А потом она узнала, что император назначила награду за конструкции. Это она поняла - они создали ее, бросили, а теперь хотят, чтобы она умерла, и ее люди тоже.
        - Вы назначили награду за наши головы. Разве у меня есть выбор?
        Нисонг с удовольствием почувствовала, как на нее накатывает волна гнева и желание убивать.
        - Награду? Я не имею к этому никакого отношения. Я даже не знаю, о чем ты говоришь. Убьешь меня - и чего добьешься? Империя придет. Император придет. Даже малая часть Императорской гвардии вас уничтожит.
        - Ты думаешь?
        Корал прикоснулась к плечу Нисонг:
        - Слушай.
        Из глубины дома донесся звук шагов. Нисонг напряглась и все поняла за мгновение до того, как это случилось.
        - Приготовьтесь, они…
        Дверь распахнулась, и на порог выскочили стражники.
        Похоже, не одна она понимала, насколько важно убить лидера. Их не волновало, что она говорит, она должна была стоять у порога, пока они не перегруппируются.
        Шелл с высоко поднятым копьем выскочил вперед и сразил сначала одного стражника, а потом и второго.
        - Ко мне! - крикнула Нисонг, подняв дубинку.
        Но она не знала, как быстро придут на подмогу другие конструкции.
        Из дома выбежали еще восемь стражников и набросились на Шелла, как будто он был молодым деревцем, которое им надо срубить. Шелл успел отразить два удара, а потом повалился на землю и исчез у них под ногами.
        Нисонг сделала резкий вдох и почувствовала в горле привкус дыма. Шагнула вперед и застала одного из стражников врасплох. Ударила дубинкой в висок. С удовлетворением услышала, как треснул череп. Теплая кровь брызнула в лицо. Под ногами чавкала холодная грязь.
        Лиф и Корал встали по бокам от Нисонг, а Грасс с размаху зашвырнула внутрь дома горящий факел. Мебель в холле была из плетеного тростника и быстро занялась.
        Нисонг мысленно одобрила действия Грасс.
        Огонь в доме отвлек стражников. Лиф был худощавым и невысоким, но отлично владел мечом и быстро сообразил, как повернуть ситуацию в свою пользу. Стоило одной стражнице обернуться к загоревшемуся дому, он нанес ей удар по горлу, и она, вся окровавленная, повалилась на землю.
        Осталось шесть стражников.
        Корал не могла драться, но стражники об этом не знали. Она, стиснув зубы, стояла с двумя ножами в руках, и вид у нее был такой, будто она знает, как с ними обращаться.
        Стражники взяли их в кольцо и ждали, когда кто-то откроется.
        - Ваш губернатор задыхается в дыму, - сказала Нисонг. - Он умрет, если вы ему не поможете.
        Стражники заколебались. Только один решился сделать выпад, но Нисонг легко его отразила и тут услышала у себя за спиной громкий рык.
        Набежавшие конструкции Воин цапали стражников за ноги и руки и теснили их назад, к губернаторскому дому.
        Шелл.
        Нисонг бросилась к нему, продираясь между покрытыми шерстью телами своих воинов. Он лежал возле парадной двери, весь окровавленный и заляпанный грязью. На мгновение их взгляды встретились. Нисонг ждала, что он застонет, с трудом поднимется на ноги и станет сожалеть о своем сломанном копье. А потом поняла, что Шелл не моргает.
        Нисонг опустилась на колени в грязь рядом с Шеллом и взяла его холодные руки в свои.
        Он был первым, кто поделился с ней воспоминаниями о своей прошлой жизни, хоть и говорил, что они были больше похожи на сны. Запах имбиря. Костер. Мужчина и женщина, и ребенок, которого он любит. У Нисонг тоже были воспоминания о прошлой жизни, но в этой Шелл был ее семьей. Каждый раз, когда они высаживались на новый остров, он шел первым - спина прямая, копье наготове. Так он и погиб.
        Конструкции Воин накинулись на стражников. Воздух наполнился звериным рыком и криками мужчин и женщин, а Нисонг думала о том, может ли она, созданная человеком, но не рожденная от него, плакать.
        Прикоснулась к своим щекам и почувствовала, что они мокрые. Значит, может.
        Корал первой осмелилась к ней обратиться.
        - Огонь, - сказала она, - нам его потушить? Губернатор все еще в доме.
        Нисонг планировала быструю смерть для губернатора, считала, что ни к чему заставлять его мучиться. Но теперь внутри ее все кипело и бурлило от злости.
        Она облизнулась и почувствовала на губах привкус меди. Выпустила безжизненную руку Шелла.
        - Нет. Пусть сгорит.
        Лиф опустился рядом с ней на колени и дрожащими пальцами закрыл Шеллу глаза. Конструкции Воин собрались вокруг. Все стражники к этому времени были мертвы. Хорошо.
        Подошла Грасс. Она привела две конструкции, чтобы перенести тело Шелла.
        - Мы соблюдем ритуал, - сказала она хриплым голосом. - Сегодня вечером. На берегу. Я распоряжусь, чтобы нашли можжевельник.
        Нисонг сжала кулаки:
        - Он не должен был здесь умереть.
        - Да, не должен. - Грасс прикоснулась к ее плечу. - Но он умер. Мне жаль. Мы все сожалеем.
        - Губернатор был прав, - сказал Лиф, поднимаясь на ноги. - Империя придет, как только до них дойдут слухи, что мы тут сделали. У нас недостаточно Воинов, нам от них не отбиться. - Он выставил перед собой ладони, как будто это были чаши весов. - Чтобы собрать больше конструкций для нашего дела, нам надо захватить следующий остров; чтобы захватить остров, надо драться; будем драться - понесем потери и нас станет меньше.
        Убей лидера - и обезглавишь всех.
        - Найди добровольцев, - сказала Нисонг, обращаясь к Грасс. - Добровольцы должны выглядеть как мы и уметь сражаться. Одних пошлем убить императора, других - на острова на поиски конструкций. Пусть посеют хаос.
        Грасс молча кивнула и ушла.
        Корал, пытаясь как-то успокоить Нисонг, погладила ее по спине и вздохнула.
        - Надо будет сжечь и другие тела. Тех фермеров, которые пытались оказать сопротивление.
        - Только не вместе с Шеллом, - сказал Фронд. - Он заслужил свой собственный погребальный костер.
        - Конечно заслужил, - сказала Корал таким тоном, как будто ее оскорбило предположение, что она может думать иначе. - Но мы не можем оставить фермеров на съедение червям.
        На последней фразе Корал внутри Нисонг что-то изменилось. Запах гари и дыма улетучился, его сменил запах сандалового дерева. И все вокруг исчезло, теперь Нисонг находилась в темных подземельях дворца. На ее руках темнели пятна крови.
        Теплое дыхание защекотало ухо.
        - Снова заработалась допоздна?
        - Шиян, - улыбнулась она, - если бы я не работала, кто бы тебе помог? Тебе столько проблем надо решить.
        Он положил ладонь на ее заметно увеличившийся живот:
        - Скоро на свет появится еще один Сукай.
        - И пройдут годы, прежде чем она сможет чему-то научиться.
        - Она?
        - Всего лишь догадка.
        Шиян поцеловал ее в шею, и она задрожала.
        - Идем в постель, - сказал он.
        - Это приказ, ваше высочество? - игриво спросила она и в награду услышала его рокочущий смех.
        - Всего лишь пожелание. Ты здесь уже почти всю ночь провела.
        Она снова посмотрела на конструкцию и на разложенные на куске белой ткани осколки. Осколки она группировала по командам, аккуратно вырезала слова и тщательно все перепроверяла.
        - Если Аланга, как ты говоришь, действительно намерена вернуться, одного старого артефакта нам будет недостаточно.
        - Это не просто артефакт, это нечто большее…
        - Знаю. Но мы не можем, не должны полагаться только на него. Конструкции могут преодолеть разрыв.
        Шиян снова наклонился к ее шее и слегка укусил, и все команды, которые она удерживала в голове, тут же смыло горячей волной.
        - Это может подождать одну ночь? - хриплым от возбуждения голосом спросил он.
        Она вытерла куском ткани руки и развернулась.
        Его темные глаза при свете лампы казались еще темнее.
        - Если только одну.
        На щеку Нисонг упали две капли дождя. Запах сандалового дерева исчез, она снова была возле губернаторского дома. Воспоминания были такими острыми и яркими, что она не сразу смогла вернуться в реальность. И это притом что Нисонг уже знала, что император был стар и не так давно умер. Неужели она так долго собирала манго на далеком от центра Империи острове, что потеряла способность думать? Захватом двух островов ничего не закончится. Она - Нисонг. Когда-то она была супругой императора. И она первая, не являясь членом императорской династии, овладела магией осколков костей.
        Ладонь Корал все еще лежала у нее на спине. Резким движением плеча Нисонг сбросила ее.
        - Нет, мы не будем сжигать их тела.
        - Не будем? - Корал удивленно приподняла бровь.
        Нисонг встала и позволила конструкциям унести тело Шелла на берег.
        - Несколько домов уцелело, разложите тела там. А с десяток конструкций Хищник пусть сторожат выживших фермеров.
        7
        Лин
        Я стояла у окна и провожала взглядом Йовиса с Мэфи, пока они не покинули стены дворца. Обследовать секретную пещеру помешала погоня за конструкцией Лазутчик через весь город. Йовис, похоже, обрадовался свободному дню. Мне и самой был нужен день, свободный от его бдительного ока.
        Трана потерлась о мою ногу, я почувствовала, что ее немного трясет. Шерсть у Траны наконец-то отросла, теперь она была густой и гладкой - коричневая, чуть темнее, чем у Мэфи, и в черную полоску. Следы пребывания в заточении исчезли.
        - Прости, но мы должны вернуться в ту комнату. - Я направилась к двери.
        - Плохо, - немного поколебавшись, сказала Трана.
        Сама крупнее Мэфи, Трана обладала меньшим словарным запасом и предложения составляла не так ловко. Трана куда угодно пошла бы ради меня, но она ненавидела место, где ее держали в заточении. В отличие от Мэфи, который был беззаботным и дружелюбным, Трана в обществе людей держалась настороженно, особенно ее напрягали мужчины. Я не раз замечала, что, когда какой-нибудь мужчина поднимал рядом с ней руку, она сразу вся как будто съеживалась.
        Мой отец и Баяна тоже бил.
        Я сказала Йовису, что Баян был обязан мне жизнью, но он, хоть мне и не хотелось это признавать, не остался в долгу и тоже спас мне жизнь. Если бы он не отвлек внимание на себя, я бы не смогла подобраться к той жуткой конструкции отца.
        Сейчас мне была нужна Трана, на случай если я столкнусь с чем-нибудь еще. Сколько времени провела в подземной комнате та тварь? Голодная и выжидающая?
        Два императорских стражника встали по стойке смирно, как только я открыла дверь, а когда я направилась к лестнице, гуськом пошли следом. Вот уж никогда не думала, что буду скучать по временам, когда не могла покидать стены дворца, а в коридорах и залах лишь изредка попадались запуганные отцом слуги. Теперь во дворце было людно, прямо как в городе, и постоянно кому-то требовалось мое время или внимание, мне задавали вопросы или просили о вмешательстве. Управитель должна была взять на себя хотя бы часть моих повседневных забот.
        Глаза Аланги все еще были открыты. Я остановилась в парадном зале, чтобы получше их разглядеть, и мне было плевать, что об этом подумают стражники. Фреска потускнела, очертания лиц стали похожи, все они смотрели в сторону гавани, словно ожидали прибытия кого-то или чего-то.
        Слуги старались как можно быстрее проходить мимо фрески, как будто так могли спастись от гнева Аланги.
        Как же я хотела узнать, что это за магия и что означает эта фреска.
        Внизу слуги с корзинами белья из стирки и продуктами из города проворно уступали нам дорогу. Дверь в кухню была тонкой, оттуда просачивались запахи чеснока, имбиря и зеленого лука, и, судя по шуму, готовка там шла полным ходом.
        Комната осколков находилась в задней части дворца, прямо напротив склона горы, на которой он был построен.
        - Вы можете подождать меня здесь, - сказала я стражникам.
        Они переглянулись, женщина-страж облизнула пересохшие, видимо от волнения, губы и рискнула возразить:
        - Мы приставлены к вам для вашей защиты.
        - Меня есть кому защитить. - Я указала на Трану. - Кроме того, эта дверь - единственный вход и выход из комнаты. - Это было не так, но стражники об этом не знали. - Смотрите в оба, и я буду в полной безопасности.
        После этого, не ожидая их реакции, я открыла дверь ключом и проскользнула в темную комнату. Трана не отставала.
        По пути в ту комнату она вся дрожала и шерсть у нее на спине стояла дыбом, но она все равно шла со мной. Я остановилась, присела на корточки и обняла ее за плечи. От нее сладко пахло свежевскопанной землей.
        - Знаю, ты там настрадалась, но сейчас я с тобой. Я не допущу, чтобы кто-то или что-то сделало тебе больно. Обещаю. Прошу, поверь мне.
        Трана перестала дрожать.
        - Да.
        Когда я встала, она покорно прошла за мной в дверь с бронзовыми панелями, на которых был выгравирован дымчатый можжевельник.
        В пещере после моего ухода ничего не изменилось, люк остался открытым. Пришлось лишь снова заполнить маслом и зажечь лампы и потратить немного времени на уговоры Траны, чтобы она вошла в пещеру. Но с ней я всегда была терпелива, и с моим-то характером это давалось мне без труда. Возможно, это потому, что она безоговорочно мне доверяла. Или потому, что, глядя на нее, я всякий раз вспоминала ее тезку - дочку Нумина, Трану. Она была сильной и одновременно хрупкой, и она нуждалась во мне.
        - Где ты жила до того, как мой отец привел тебя сюда? - спросила я, когда Трана с опаской проходила мимо машины памяти.
        - Не знаю. - Трана склонила голову и опустила хвост. - Не помню. Темно, а потом он. Хотел, чтобы я не двигалась. И слушалась.
        Я погладила ее по голове, а потом почесала за ушами и за рогами, как она любила. Трана прислонилась головой к моей ноге. Похоже, она, как и Мэфи, не знала, откуда пришла. Возможно, где-то в зашифрованных записях отца упоминается о том, где он ее взял. Если бы я нашла ответ на этот вопрос, это указало бы путь к пониманию того, принадлежим мы с Йовисом к Аланге или все-таки нет. А если да, то как и зачем она была создана. Почему сейчас, а не раньше? Отец действительно искал способы остановить Алангу? Если да, то что это за способы?
        Я спустилась по лестнице. Трана, в отличие от Мэфи, не могла последовать за мной и залегла у края люка, приготовившись спрыгнуть вниз, как только мне потребуется ее помощь.
        При свете лампы я осмотрела пещеру. Полки, которые я приметила в первый раз, были усыпаны осколками глиняных фляг и стеклянных бутылей. Я взяла один и понюхала. Запах был сладковатый, с примесью меди, как у той жидкости во флягах возле машины памяти. Может, отец перебил все, что стояло на этих полках, а может, тот монстр, когда пробудился и увидел меня, или Йовис, когда сотряс пещеру своей магией. Я раздраженно забросила осколок обратно на полку - теперь не узнать. На этих разбитых флягах не было ярлыков или каких-нибудь меток на пробках, никаких указаний.
        Стоит ли начинать пить воспоминания, если нет ни одной подсказки об их содержании?
        Но с другой стороны, один раз я уже это сделала.
        Я решила осмотреть остальную часть пещеры и повыше подняла лампу. У отца были причины скрывать ото всех это место. Возможно, все дело было в глиняных флягах, но, пока я освещала темные сырые стены, во мне крепло чувство, что пещера хранит и другие секреты.
        И я нашла меч.
        Из стены напротив полок торчал металлический шип, а на нем висел на цепи меч в ножнах. Среди вещей отца он был совсем не к месту. Ученый, знаток магии осколков, старик с проницательным взглядом и дурным характером - вот кем был мой отец. Я не могла представить его с мечом в руках даже в молодые годы. Единственным оружием отца был его посох.
        В представлении «Восстание Феникса» первый Сукай победил Алангу с помощью магического меча. Актеры всегда очень драматично исполняли эту сцену: Ийлан Сукай поднимал свой меч, и вся Аланга валилась с ног. Я всегда думала, что это как-то слишком уж легко.
        Но теперь, стоя с лампой в руке в пещере, которая находилась еще под одной пещерой под дворцом, я начала в этом сомневаться.
        Если Йовис прав и мы с ним принадлежим к Аланге, что это значит для меня?
        Я с опаской подошла ближе к стене. Возможно, мне вообще не следовало к ней приближаться, но я подумала, что как-то глупо бояться меча. Что он может сделать? Спрыгнет со стены и нападет на меня? Но опять же, что я знала о магии, которая одолела Алангу? Из спектакля «Восстание Феникса» было трудно что-то понять. Его играли, чтобы прославить династию Сукай и подчеркнуть опасность Аланги, а не чтобы рассказать зрителям, как с ней справиться.
        До меня долетел звук шагов Траны.
        Теперь я могла хорошо рассмотреть потертые кожаные ножны и обмотанную потрепанным шнуром рукоятку меча. На ножнах были выбиты языки пламени и феникс ближе к рукоятке. Просто старый меч. Бояться нечего. Задержав дыхание, я протянула руку. Кровь громко стучала в ушах.
        Ножны были холодными на ощупь. Ни огня с небес, ни внезапной мучительной смерти, ни даже легкого покалывания. Мне хотелось смеяться. Конечно же, меч так не действует. «Восстание Феникса» - глупая пьеса, выдуманная автором, который давным-давно умер. Возможно, этот меч - семейная реликвия, часть прошлого династии Сукай.
        Я пробежала пальцами по ножнам до рукоятки. Ничего не изменилось. Осмелев, приподняла меч и сняла его со стены. Он оказался легче, чем я ожидала. Хотя я сама не знала, чего ждать, потому что до этого ни разу не держала меч в руках. Но с ножами я была знакома, и они точно были тяжелыми. А этот меч… от него ощущения были иными.
        Я немного вытащила его из ножен. Клинок был белым, но не ярким и блестящим, как сталь, а похожим на тонкие фарфоровые чашки, которыми так дорожил мой отец. Ближе к острию становился почти прозрачным.
        Кто сделал этот меч и из чего?
        Возможно, история «Восстания Феникса» не была выдумкой. Возможно, чтобы убить Алангу, достаточно поднять этот меч к небу. Тут я начала выплывать из своих глубин и вернула меч в ножны до того, как меня одолел соблазн прикоснуться к клинку или, что еще хуже, замахнуться им, вообразив себя древним воином.
        Меня ждала работа.
        Я повесила меч на плечо и поднялась по лестнице обратно.
        Решила, что сделаю остановки на Рие, Нефилану, Хуалин-Оре и Гэлунге. В пути между островами будет достаточно времени на исследования и чтение. Продолжать спускаться в пещеру отца я не могла, но могла взять с собой часть того, что он там хранил.
        Как только я выбралась из люка, Трана сразу принялась вертеться у меня в ногах. Она морщила лоб и таращила глаза так, что я могла увидеть ее белки.
        - Пора уходить?
        Книги в лаборатории отца притягивали меня, это тихое место подходило мне больше, чем шумный дворец наверху.
        - Я слышала звук в тоннеле, - сказала Трана и сразу привлекла мое внимание. - Пока ты была в пещере.
        - Какой звук?
        - Не знаю. - Трана пожала плечами. - Очень тихий. Далеко.
        Я стиснула зубы. Йовис. Может этот человек хоть ненадолго оставить меня в покое? Впрочем, он прав. Надо составить расписание посещений моих запертых комнат. Нельзя ожидать от нового управителя, что она со всем справится, а у нас скоро будет наплыв посетителей.
        Теперь я понимала, почему отец распустил большинство слуг и передал управление конструкциям. Ему столько всего надо было сделать, а он был единственным, кто мог ставить эксперименты в подземной лаборатории и кто владел магией осколков.
        - Нам еще надо будет сюда вернуться, - сказала я Тране.
        Она прижалась к моей ноге, но возражать не стала.
        Трана была права - из тоннелей доносилось слабое эхо какого-то далекого грохота.
        О том, что меч так и висит у меня на плече, я вспомнила только у двери с дымчатым можжевельником - он был таким легким, что я совсем о нем забыла. Надо было оставить его в лаборатории вместе с книгами отца. Но возвращаться было слишком поздно.
        Теперь приглушенный грохот превратился в отчетливый и непрерывный стук.
        Раскрасневшаяся, я прошагала через комнату осколков и по-прежнему с поднятой лампой в руке рывком распахнула дверь.
        - Что еще…
        Все резкие слова, что я собиралась сказать, умерли у меня на губах. Это был не Йовис. Он действительно взял выходной. Это была Икануй, а по бокам от нее стояли два стражника, которых я оставила на пороге комнаты. Управитель, приподняв бровь, скользнула взглядом по торчащей из-за моего плеча рукояти меча, но не отступила назад и, судя по виду, не чувствовала за собой никакой вины. Да, она не была бесхребетной.
        - Ваше высочество. - Икануй склонила голову.
        - О, прости…
        С каких пор император извиняется? Я почувствовала, что покраснела еще больше, но уже по совсем другой причине.
        - Я подумала… Впрочем, не важно.
        - Вас непросто найти в случае необходимости, ваше высочество.
        Икануй выбрала нейтральный тон, явно чтобы меня не разозлить, а мое чувство стыда от этого только усилилось. Я решила, что, когда в следующий раз пойду в подземную лабораторию отца, подопру дверь в комнату осколков, а Трану оставлю сторожить на пороге. Так Икануй в случае надобности будет легко получить ко мне доступ. Мой отец ни перед кем не держал ответ, но я должна это изменить, и не важно, нравится мне это или нет.
        - Какое-то неотложное дело?
        Управитель выше подняла голову:
        - Конструкции в северо-восточных областях Империи организовались, ваше высочество.
        В моей груди начал зарождаться страх. Конструкция Лазутчик была одной из них?
        - До какой степени организовались?
        - Я бы не стала использовать слово «армия», но они захватили два небольших острова к юго-западу от Маилы. И возможно, уже готовятся захватить следующий.
        8
        Йовис
        Филин не убирала кинжала от поясницы торговки, а проходившие мимо нас люди то ли не замечали этого, то ли делали вид, что не замечали.
        Паника схватила меня за горло и начала потихоньку сжимать. Пришлось сглотнуть, чтобы как-то от нее избавиться.
        Торговка что-нибудь ей сказала? Что известно Филин обо мне и данных мной клятвах? Успела узнать что-то, о чем сможет рассказать императору?
        Я непроизвольно шагнул вперед и услышал низкий рык Мэфи.
        Пришлось попросить:
        - Не трогай ее.
        - А твой питомец подрос, - заметила Филин, бросив взгляд на Мэфи. Видно, не забыла, как он еще совсем мелким цапнул ее за ногу. - Интересно, как тебе удалось так высоко взлететь?
        Я прикинулся, будто мне плевать на все на свете, и старался не думать о приставленном к спине торговки кинжале и о письме во внутреннем кармане моего мундира.
        - Ну если очень постараться и поверить в себя, можно достичь любых высот.
        - О, я и забыла, что ты считаешь себя весельчаком. Йовис, карманный контрабандист императора, - растягивая слова, сказала Филин, а ее взгляд тем временем скользил по моему мундиру с пуговицами в виде хризантем, по медальону капитана Императорской гвардии и золотому поясу.
        - Послушай, у меня есть деньги для Кафры. - Я бросил Филин кошелек, который, по счастью, наполнил утром, и она поймала его свободной рукой. - Это с лихвой покроет остаток моего долга. Больше меня с Кафрой ничего не связывает, и на Иоф Карн я больше не работаю.
        Филин заглянула в кошелек, сунула его в карман, но кинжал от спины торговки не убрала.
        - Это Кафре решать, а никак не тебе.
        Неужели Филин так и будет преследовать меня, куда бы я ни отправился? Я-то думал, что сбросил ее с хвоста, что Иоф Карн не осмелятся напасть на меня в самом сердце Империи.
        У меня начали гудеть кости. Восприятие воды обострилось до такой степени, что я чувствовал всю влагу на улице: пар в воздухе, кипящую в котелках воду и ту, которая скопилась между булыжниками мостовой. Котелок, который стоял ближе всех к Филин, был до краев наполнен кипятком.
        Я - капитан Императорской гвардии, и Мэфи рядом со мной. Я больше не какой-то своевольный и непокорный контрабандист.
        - Возможно, в моем случае ему придется сделать исключение.
        Филин, видимо, почувствовала угрозу в моем голосе и потянулась свободной рукой к пристегнутому к лодыжке второму кинжалу.
        Да, она была быстрой, но я оказался быстрее - просто топнул ногой, и котелок, что стоял на огне рядом с ней, подпрыгнул на месте, выплеснув кипяток на ногу и левую руку Филин.
        Этого оказалось достаточно. Филин выронила кинжал и зашипела от боли. Еще до того как она успела изменить позицию, я зашел за прилавок и подсек ее своей дубинкой.
        Торговка отскочила с пути падающей Филин. Несколько любопытных прохожих сбавили шаг, я махнул им, чтобы шли дальше. Меня послушались, но тут главную роль сыграла моя униформа.
        Я поднес конец дубинки к лицу Филин:
        - Вздумаешь угрожать кому-то из тех, кого я знаю, будешь преследовать меня или пошлешь кого-то вместо себя, клянусь всеми известными мне островами, я тебя прикончу.
        Что удивительно, я говорил все это вполне серьезно. Я убивал, только если понимал, что без этого не обойтись, но я приличный кусок жизни пробегал от Иоф Карн и столько лет их боялся, что теперь решил - с меня хватит.
        - Я вернул то, что Кафра хотел за свою лодку, так что мы квиты и нас больше ничего не связывает.
        Филин подняла руку и мягко отвела мою дубинку от своего лица.
        - Я тебя услышала, и я тебя поняла, - сказала она и, крякнув, встала на ноги. - Вообще-то, я надеялась, что неверно запомнила, на что ты способен. Одно дело рассказывать Кафре о том, что произошло, другое - испытать это на себе. Ты знаешь, каким он бывает. Если зациклится на чем-то, сразу начинает просчитывать способы, как это получить.
        Да, Кафру я знал. Он давал мне одно задание за другим и всякий раз находил повод сказать, что я все сделал не совсем так, как он хотел, и поэтому я все еще у него в долгу.
        - И в этот раз это я. Снова.
        - По правде говоря, да. Раньше ты был превосходным контрабандистом, а сейчас стал еще лучше. Теперь ты для нас - огромное приобретение, и не только из-за твоих способностей. Теперь ты состоишь на службе у императора, и ты один из ее самых высокопоставленных придворных.
        О, Бескрайнее море, неужто Иоф Карн хотят, чтобы я и для них тоже шпионил?
        Я переглянулся с торговкой, она только плечами пожала. Понятно, помощи от нее ждать нечего.
        - И что Иоф Карн может предложить мне взамен? Как ты сама сказала, я один из самых высокопоставленных придворных императора. Чего ради мне связываться с преступной организацией?
        - Иоф Карн может много чего предложить, - продолжала Филин. Если она и заметила, что я раздражен, ее это не отпугнуло. - У нас обширная контрабандная сеть, мы способны достать товар, который для других недоступен. Даже для императора.
        - Меня не интересуют контрабандные товары, - сухо сказал я. - Кроме того, если я такой превосходный контрабандист, что мне мешает добыть их самому?
        Филин пожала плечами и стряхнула грязь со своей кожаной одежды.
        - Ты, похоже, сейчас немного занят. И на данный момент контрабандные товары тебя не интересуют. Но на будущее я бы на твоем месте не стала зарекаться.
        И что мне было на это ответить? Что я оставил ту жизнь позади? Что теперь все изменилось? Что я уже не тот, кого она когда-то знала? Я бы почувствовал себя глупо, если бы произнес что-то из этого вслух.
        Поэтому я просто признался:
        - Я устал.
        Филин приподняла бровь.
        - Устал от того, что ты повсюду меня преследуешь, устал от тебя бегать, устал драться с тобой и с твоими прихвостнями. Я долго был связан с Иоф Карн, настолько долго, что знаю, как их развалить. Если Кафра не хочет, чтобы я поделился этой информацией с императором, пусть оставит меня в покое.
        - Это угроза?
        Я кивнул в сторону торговки:
        - Угроза в ответ на угрозу моему другу.
        - Видно, тебе очень нравится парной хлеб.
        - Мне очень нравится охранять мир и покой на улицах столицы Империи, - парировал я. - С тобой-то что не так? Я не хочу видеть, как люди гибнут ни за что. Это так трудно понять? А теперь убирайся с глаз моих, и побыстрее.
        Мэфи поравнялся со мной и ощерился, как будто хотел напомнить Филин, что у него есть зубы, и с того раза, как он ее куснул, они стали значительно крупнее.
        - Ладно, - сказала Филин и попятилась из палатки. - Только, Йовис, если вдруг передумаешь, ты знаешь, где нас искать.
        После этого она исчезла на улицах Императорского острова, как туман под лучами яркого солнца.
        - У тебя много странных друзей, - слегка подрагивающим голосом заметила торговка и, повернувшись к своим горшкам, стала накрывать их крышками, которые послетали из-за моей злости на Филин.
        Оглядев близлежащие улицы и убедившись, что опасность миновала и никто не смотрит в нашу сторону, я достал из внутреннего кармана мундира письмо и под прикрытием навеса над прилавком передал торговке. Она, даже не взглянув, сунула его под кувшин с дрожжевой закваской.
        - Я бы не назвал ее другом, скорее она хвост, от которого никак не избавиться.
        Торговка не среагировала на мои слова, просто достала из-под кувшина второй сложенный кусок пергамента и протянула мне.
        - У меня для тебя тоже кое-что есть. - После недолгих раздумий она взяла с подноса две горячие булочки. - И вот еще возьми. Спасибо тебе.
        Я навлек на нее опасность, она не должна была меня благодарить, но в животе урчало, а кошелек я отдал Филин, поэтому я взял у торговки булочки и передал одну Мэфи. Булочка исчезла в мгновение ока - с таким же успехом я мог закинуть ее в бездонный колодец.
        Я затолкал письмо в карман. Приятных вестей в нем точно не было. Скорее всего, очередные инструкции. И что им теперь от меня надо?
        Но на улице все равно письмо не прочитать, так что я перестал попусту ломать голову.
        - Ты уж прости, что так получилось, - обратился я к Мэфи, когда мы на обратном пути снова проходили мимо лавок с едой. - Добудем тебе что-нибудь вкусное в кухнях дворца.
        Мэфи на ходу потерся плечом о мою ногу - так он обычно без лишних слов давал мне знать, что извинения приняты.
        Когда мы прошли за ворота дворца, заморосил мелкий дождь. Лин перестроила зал Вечного мира, чтобы в него могли заселиться ее придворные, включая меня. Икануй уже заселилась, но большинство комнат пока пустовало. Я проскользнул в ту, которую Лин выделила для меня, и закрыл за собой дверь. Мне еще не приходилось жить в таких просторных помещениях, а моя лодка, которая все еще стояла в гавани, по сравнению с моим новым жилищем и вовсе была малюткой. После прибытия на Императорский остров я пару раз выходил в море, но этого, конечно, было мало, все-таки она была моим домом, и я по ней тосковал. А комната в зале Вечного мира была не просто чересчур большой для меня, но какой-то слишком уж тихой и спокойной.
        Письмо, которое передала мне торговка, не было запечатано. Я развернул пергамент, сел за стол и начал его расшифровывать. На первый взгляд в письме шла речь о начале влажного сезона, об улове рыбы, о друзьях семьи. Любой, кто захотел бы его прочитать, решил бы, что это письмо от кого-то из моих родственников с Анау.
        Я выудил из письма все подходящие для моей ситуации слова и записал их на отдельном листке, потом проморгался и прочитал то, что получилось.
        Безосколочные перехватывали поставки орехов каро в сердце Империи. Скорее всего, это идея Ранами и Джио. Как только станет ясно, что Императорский и окружающие его острова недополучают орехи, губернаторы начнут жаловаться императору. В середине влажного сезона болотный кашель распространяется повсюду и не щадит никого. Единственное лекарство от этой заразы - масло орехов каро.
        Если император не сможет обеспечить поток торговли орехами, она утратит доверие губернаторов. А так как ее положение и без того шаткое, Безосколочное меньшинство сможет раскачать ситуацию еще больше, и она сама отречется от престола.
        Мне все это не нравилось, ведь я был в самой гуще событий и якобы поддерживал императора.
        Я вернулся к своим записям. Это была не просто новая информация о планах безосколочных. Джио знал о происходящем во дворце, о бесчисленных запертых комнатах, о том, что Лин и ее покойный отец проводили там по многу часов.
        «У Лин есть меч с белым клинком, - говорилось в письме. - Найди его и укради».
        9
        Фалу
        Странно быть с отцом по разные стороны решетки.
        Фалу открыла дверь в темницу и поставила поднос на пол. Отец сидел на койке, сцепив руки, и наблюдал. Он подождал, пока Фалу снова закроет дверь, и только после этого взял с подноса миску с лапшой. Свет лампы выхватил из темноты поднимающиеся к потолку завитки белого пара. Где-то в глубине камеры капала на пол вода. День был дождливый, и, как бы все ни старались, влага просачивалась повсюду.
        Фалу придвинула стоящий в стороне стул ближе к решетке. Первый месяц она посылала кормить отца кого-нибудь из прислуги. Говорила себе, что слишком занята и на это нет времени. И у нее действительно было очень много дел - надо было разобраться в бумагах, кое-что продать, перераспределить средства, разослать письма. При нормальных условиях передача власти проходила бы постепенно и отец объяснил бы ей, что и как. Но все его самые преданные сторонники бежали, и Ранами вынуждена была в одиночку восстанавливать порядок на острове. И потом, было еще Безосколочное меньшинство во главе с Джио. Фалу не знала, как строить с ними отношения после переворота. Джио желал ей смерти. Он хотел получить Нефилану для себя и Безосколочного меньшинства, чтобы все прошло так, как с Халутом. Фалу на посту губернатора не входила в его планы.
        Отец ел и поглядывал на Фалу. В воздухе густо пахло маринованным луком и рыбным соусом. Он всегда был худощавым, но в темнице похудел еще больше, и одежда теперь у него была простая, так что в городе он не выделялся бы среди обычных прохожих. Фалу вспомнила, как в детстве смотрела на него снизу вверх, он был широкоплечим и высоким, как гора, а теперь он как будто усох и стал маленьким.
        Съев половину лапши, он наконец подал голос:
        - Я все еще твой отец. Скажи, что тебя беспокоит.
        Неужели это так заметно?
        Ранами любила повторять, что у нее все эмоции на лице написаны.
        Фалу сомневалась, стоит ли заводить этот разговор, а потом решила, что отец все равно в темнице и никому ничего не расскажет.
        - У меня сегодня днем встреча с лидером Безосколочного меньшинства. Не могу сосредоточиться. Передо мной слишком много задач. Сделать так, чтобы безосколочные мирно покинули Нефилану - самая простая из них. Для того чтобы разгрести бардак с конструкциями и дать отпор безосколочным, у меня не хватает стражников. А если отправлю стражников патрулировать остров, останусь во дворце как голая.
        Вознаграждение за конструкции - это была хорошая идея. Но у Фалу было предчувствие, что люди, в надежде получить вознаграждение, начнут охоту за конструкциями, с которыми не смогут справиться. С тех пор как Лин взошла на трон, на Нефилану уже случилось не одно нападение, и несколько человек погибли.
        Отец Фалу поставил миску на пол.
        - Встретишься с ними - признаешь их право на власть. Нефилану - твой остров, а не Джио.
        - Вообще-то, - вздохнула Фалу, - остров принадлежит людям, а я просто управитель. Никто не может единолично владеть островом.
        Отец сморщил нос и потянулся, как не могла не заметить Фалу, к кружке с водой, а не с вином.
        Заглянул в кружку, как будто думал обнаружить там яд, и спросил:
        - Ты действительно в это веришь?
        - Я учусь. Какой смысл иметь власть, если не можешь использовать ее во благо людей? Фермеры, сироты, что живут по сточным канавам… они такие же люди, как ты и я.
        Он отпил глоток воды и скривился:
        - Если ты так настроилась помогать людям, почему бы тебе не помочь мне?
        Это было главной причиной, по которой Фалу не хотела спускаться в темницу. Она знала, что отец попросит ее об этом. Каждый раз, когда она приносила ему еду, он так или иначе пытался внушить ей мысль, что она должна его освободить. И правда была в том, что она хотела его освободить. Это было хуже всего. Он был хорошим отцом, и Фалу все еще по-своему его любила. Но он был ужасным губернатором.
        Она резко встала.
        - Фалу! - окликнул ее отец.
        Выдохнув, чтобы унять раздражение, она снова повернулась к отцу:
        - Ты не изменился. Всякий раз, когда я к тебе прихожу, ты просишь о свободе. А как же все те люди, которых ты держал в этом подземелье? Те, которых ты казнил? Ты когда-нибудь прислушивался к их мольбам? Я обхожусь с тобой куда лучше, чем ты обходился с ними, а ты все еще думаешь, что ты не такой, как они. Те люди, которых ты обрек на смерть, - Фалу махнула рукой в сторону города, - у них были семьи. Друзья.
        У него потемнели глаза.
        - Они меня обкрадывали.
        - А кто-то другой скажет, что это ты обкрадывал их. Что ты не имел права владеть землей, на которой они трудятся, только потому, что ты родился во дворце. Твое правление приносило людям страдания, отец. Что они скажут, если я тебя отпущу? Они скажут, что я не та, за кого они меня принимали. Они скажут, что я такая же, как ты.
        Тут лицо у него дрогнуло, на нем вдруг появилось выражение искренней обиды.
        Не дожидаясь ответа, Фалу вышла из сырого подвала и, шагая через ступеньку, поднялась в кухни, как будто вынырнула на воздух из затхлой воды.
        Ранами стояла наверху лестницы. Едва взглянув в лицо, она обняла Фалу, и та, почувствовав, как жена прижимается щекой к ее груди, сразу расслабилась. Сердце Фалу перестало биться как сумасшедшее, знакомые запахи и звуки дворцовой кухни дарили чувство безопасности.
        - Ты не должна продолжать туда спускаться, - тихо произнесла Ранами.
        - Но он все еще мой отец, - сказала, отклонившись назад, Фалу. - Я должна проявлять к нему уважение, хотя бы навещая его. Я не хочу быть такой, как он, и не собираюсь притворяться, будто людей, которых по моему приказу держат в темницах, не существует. Если я что-то делаю, я за это отвечаю. - Она поджала губы и, немного подумав, спросила: - Если я иду на встречу с безосколочными, значит я признаю законность их движения?
        Ранами взяла Фалу за руку, и они вышли из дворцовой кухни в прохладный зал. Сквозь щели в ставнях просачивался тусклый утренний свет.
        - Любимая, тебе ничего не надо делать для их признания. Безосколочное меньшинство уже существует. Они обосновались на Халуте, обосновались здесь. Вот если бы они были на другом краю Империи… Но они на Нефилану и уже дважды пытались тебя убить.
        - Я не уверена, что второе покушение - это их рук дело. Если это вообще было покушение.
        Всего через несколько дней после того, как Фалу стала губернатором, на улице завязалась шумная потасовка как раз в тот момент, когда она там проходила. И кто-то попытался в суматохе пырнуть ее ножом.
        - Поверь, я знаю, как они действуют. Это безосколочные. Они все подстроили. Ты уверена, что хочешь пойти на встречу?
        Фалу уже оделась подобающим для важной встречи образом. В ее случае это означало, что она закрепила на плечах декоративную цепь и надела плащ, который был чуть меньше потрепан, чем тот, в котором она ходила каждый день. Кожаные доспехи были все те же, и меч на поясе тоже. Никто не собирался убеждать ее в том, что на встречу с Джио следует идти без оружия.
        Фалу расправила плечи и подставила Ранами локоть:
        - Лучше встретиться лицом к лицу, чем сидеть и ждать, когда они нанесут очередной удар.
        Ранами надела капюшон и взяла ее под руку. Под плащом на ней было золотистое платье цвета куркумы, Фалу всегда считала, что этот цвет лучше всего оттеняет смуглую кожу подруги. Оно было короче, чем те, которые Ранами носила в сухой сезон, зато сапоги были высокие, до колен, чтобы уберечь ноги от грязи.
        И так еще семь лет, с тоской подумала Фалу, когда они вышли из дворца.
        Ранами крепче взяла ее под руку и сказала:
        - Сухой сезон наступит, ты и оглянуться не успеешь, и мы с тобой на пару будем скучать по этим дождливым денечкам.
        Получалось, что ее лицо выдавало не только эмоции, но и мысли. Да, из них не ей, а Ранами следовало родиться во дворце и стать политиком.
        Когда они зашли под арку ворот, Ранами придержала ее за локоть и остановила:
        - Пока не забыла, тебе пришло послание.
        Она достала из сумки конверт из промасленной бумаги и протянула его Фалу.
        Конверт был скреплен восковой печатью с изображением феникса.
        - И что там? - спросила Фалу.
        - Послание для тебя, его никто не вскрывал, а посланец не отчитался о его содержимом.
        Фалу сломала печать, достала письмо и быстро пробежала глазами.
        - Она запрашивает согласие на визит и просит не распространяться на эту тему, пока не будут проработаны все детали плавания.
        Фалу легко могла представить, какой хаос начнется, если о планах императора узнают до того, как она лично сделает заявление. Одни откажутся воспринимать ее всерьез, другие решат, что визит императора - хорошая возможность совершить переворот или выслужиться перед ней. А губернаторы будут гадать, какие острова намерена посетить император, и станут соперничать за возможность оказаться на ее пути.
        Когда в последний раз нога императора ступала на Нефилану? Этого Фалу не могла помнить. Ее отец не раз хвастливо рассказывал другим губернаторам о визите Шияна. Но это было до того, как он унаследовал от матери пост губернатора. Были времена, когда правящий император регулярно посещал острова и снисходил до общения с местными жителями. Но Шиян предпочел переложить эту работу на свои конструкции.
        О новом императоре ходили разные слухи. Да, она отменила Праздники десятины, но какие мотивы ею двигали? Тут мнения у людей разделились. Она могла так поступить, потому что понимала, что Безосколочные сплотились в первую очередь именно из-за этих праздников. Или действительно считала, что их следует отменить?
        Ранами по секрету сообщила Фалу, что тот контрабандист, которого Безосколочные послали шпионить за императором, назначен ею на пост капитана Императорской гвардии. Но никто из них не знал, почему император решила предложить ему этот пост.
        - Ты примешь ее запрос на визит? - спросила Ранами.
        Фалу сунула письмо обратно в конверт и опустила его в кошель на ремне.
        - Давай обсудим это на обратном пути и все решим вместе. Ранами, ты моя жена и такой же губернатор Нефилану, как и я. И во многом даже лучше, чем я. Ты можешь открывать мои письма, я не возражаю, я полностью тебе доверяю.
        Ранами так посмотрела на Фалу, что у той чуть сердце не растаяло.
        - Я знаю. - Она еще теснее прильнула к Фалу. - Но другим это может не понравиться, и нам следует соблюдать этикет.
        Фалу шагнула под дождь и рассмеялась, указывая на свои доспехи и меч:
        - Если бы меня заботил этикет, во-первых, я бы не стала встречаться с лидером повстанцев, имея при себе послание от императора, а во-вторых, я бы разоделась в шелка и меня несли бы в паланкине. Можешь такое представить? Я в паланкине? Да я бы сломала спину бедняге Титусу. И в-третьих, я бы женилась на тебе намного, намного раньше.
        Ранами улыбнулась, и Фалу показалось, что даже затянутое облаками небо стало светлее.
        - Ну если бы ты немного чаще соблюдала этикет, тебе бы это определенно не повредило.
        - Попыток хватало. - Фалу рассмеялась. - Сколько раз я тебе делала предложение? Сто?
        Они поженились вскоре после того, как Фалу заняла пост губернатора. В тот день она забыла о том, что Безосколочное меньшинство желало ей смерти, о том, что ее отец сидел в темнице, о декларациях, которые надо было сделать, и о бесконечных ранах, которые следовало залечить. Тогда все это для нее исчезло и была только прекрасная Ранами в великолепном, вышитом золотом платье, ее слова и ее губы, когда они обменивались клятвами.
        До свадьбы Фалу думала, что в такой день у нее будет тревожно на душе. Но нет, у нее было такое чувство, будто она корабль, который с наполненными ветром парусами возвращается в родной порт.
        Они распахнули ворота дворца, и всех желающих щедро потчевали в кухнях. Фалу была бы счастлива, если бы они женились каждый день. Но, как не раз еще до свадьбы говорила Ранами, у нее есть обязательства и она должна их выполнять.
        Они спускались по петляющей дороге к городу. Жидкая грязь чавкала под ногами. Путь к пониманию того, как сильно страдают люди под властью ее отца, был долгим. Только после того, как она влюбилась в Ранами, у нее открылись глаза и она увидела, что политика отца несправедлива, что он эксплуатирует людей, которыми правит, что он понятия не имеет, как живут фермеры или сироты в городе… Что она сама ничего об этом не знает.
        Когда Фалу фехтовала с Титусом, она редко повторяла совершенную однажды ошибку. Теперь она надеялась, что править будет не хуже, чем фехтовать.
        - Тяжело на душе? - спросила Ранами.
        - Что? Нет.
        - Да. У тебя такой взгляд, как будто ты где-то далеко, и ты хмуришься. А еще ты ступаешь очень тихо и руку положила на рукоять меча.
        Проклятье, все так и есть. Фалу отпустила рукоять меча и позволила плащу снова его укрыть.
        - Просто думаю… Я хочу стать лучше, чем он.
        Ранами сразу поняла, кого имеет в виду Фалу.
        - Ты уже лучше и успела сделать для людей много того, чего не делал он.
        - И все же… он неплохой человек. Я знаю, его не волновало то, как живут люди Нефилану, и он бывал жестоким. Но он был хорошим отцом. Когда я захотела учиться фехтованию, он подобрал мне отличного учителя. Он никогда не пытался заставить меня делать то, чего мне не хочется. Да, он указывал мне на то, что я слишком уж много чего не хочу делать, но, думаю, он понимал, что я просто не из тех девушек, которые любят наряжаться в платья и принимать высокопоставленных гостей. Он был добр ко мне, а я отплатила ему тем, что заперла в темнице. - Фалу подняла ладонь и провела перед собой невидимую линию от плеча до плеча. - Как думаешь, если бы существовала скользящая шкала добра, в какую ее часть можно было бы отнести мои действия? Я стараюсь поступать хорошо, но не знаю, как это выглядит со стороны.
        - Никто из нас не знает.
        - Это не очень-то обнадеживает.
        Грязь сменилась брусчаткой. Влажный сезон изменил город. Теперь над первыми этажами зданий были построены свесы, а на каждом крыльце лежали щетки из щетины, чтобы счищать грязь с обуви. На узких улицах между окнами стоящих напротив домов делали мостки из бамбука, а уже на эти мостки укладывали пальмовые листья. Улицы от этого становились похожи на погруженные в полумрак тоннели.
        Они прошли по улицам города всего ничего, а за ними уже увязалась целая вереница беспризорных сирот. Ранами достала из кошелька несколько монет и бросила детям - это давно вошло у нее в привычку.
        Ранами немного сбилась с шага. Она всегда чувствовала, когда Фалу погружалась в безрадостные раздумья, но и Фалу всегда чувствовала, когда Ранами начинала о чем-то тревожиться.
        - Что такое? - спросила Фалу, когда они вышли на ведущую к руинам Аланги улицу.
        - Нам следует что-то сделать с этими сиротами. Их так много. Они не должны побираться на улицах.
        - Хочешь кого-то удочерить или усыновить? Всех мы все равно не сможем забрать.
        - Это разные вопросы.
        Ранами уже заговаривала о том, чтобы взять ребенка, но они только поженились, а на Нефилану было столько нерешенных проблем, что у Фалу и без забот о двух маленьких детях было от чего хвататься за голову. Она всегда думала об усыновлении, но теперь, когда этот день уже маячил на горизонте, при мысли о своем ребенке ее одолевала тревога. Какая из нее мать? У кого ей было этому научиться? Отец был добрым, но ласковым и нежным его точно нельзя было назвать, а мать в жизни Фалу появлялась урывками.
        - Эти дети по ночам, если не находят себе укрытия, становятся очень уязвимыми, особенно перед непредсказуемыми конструкциями. Мы должны организовать для них какую-то защиту. У нас есть деньги, надо только правильно их перераспределить.
        - Добавим это в наш список, - сказала Фалу.
        После этого они замолчали. Список нерешенных дел и так не был коротким и, как они ни старались, похоже, с каждым днем только удлинялся. На исправление всех ошибок отца могло уйти несколько жизней. А нужно было управиться за одну, но всякий раз, глядя на список дел, Фалу понимала, что это маловероятно.
        За городом дождь перешел в морось. Лес был полон звуков - пели птицы, квакали лягушки, капала просачивающаяся сквозь кроны деревьев влага. Цветы и разные другие растения, которые Фалу ни разу не видела за весь сухой сезон, проклевывались из-под земли, словно чувствовали, что настала пора, когда они смогут утолить свою жажду.
        Фалу подумала, что у влажного сезона есть свои хорошие стороны и он по-своему даже прекрасен.
        Но когда они зашли на территорию руин Аланги, мысли о красотах влажного сезона мгновенно улетучились из головы. Крыши здесь не было, только огрызки колонн разной высоты и полуразрушенные стены с пятнами давным-давно поблекшей краски.
        - Мы пришли чуть раньше, - сказала Ранами, - наверное, придется подождать.
        Под дождем, добавила про себя Фалу. Вообще-то, дождь ей нравился, она даже получала от него удовольствие, но только когда наблюдала за ним из дома с кружкой горячего чая в руке. Она стряхнула холодную каплю с носа.
        Из-за стен донеслось слабое эхо чьих-то голосов. Похоже, ждать им все-таки не придется. Но по мере приближения Фалу поняла, что в руинах уже проходит какая-то встреча, и, судя по всему, проходит давно. Она уже собралась выйти на открытое пространство, но Ранами схватила ее за руку, а потом по очереди приложила палец к губам и ушам.
        Фалу поблагодарила саму себя за то, что выбрала в жены женщину, которая обладала гибкостью и никогда не шла напролом, как она.
        Один голос принадлежал Джио. Второй она не узнала.
        - Значит, ты хочешь, чтобы Иоф Карн прекратили контрабандные поставки орехов каро на Императорский и ближайшие к нему острова. И чего ради? Чтобы я стал беднее?
        - Ты уже очень богат, - сказал Джио. - И ты тоже хочешь сбросить ее с престола. Ее отец позволял тебе снимать сливки с его прибылей только потому, что был занят и у него не доходили до тебя руки. Его дочь - другое дело. Она хочет все изменить, хочет доказать, что она не такая, как отец. Считай, что это будет твое вложение в собственное будущее. Думаешь, она позволит Иоф Карн беспрепятственно вести свои дела, как прежде?
        - У нее не будет выбора.
        - Не будь таким самонадеянным, - грубо сказал Джио.
        Его собеседник тяжело вздохнул:
        - Это кто из нас самонадеянный? Ты хочешь свергнуть режим, а я всего лишь хочу извлечь из этого выгоду. Вот я и спрашиваю: что мне с этого? Я сейчас не о каких-то там вложениях. Ты позвал меня сюда, так будь добр, скажи, как собираешься со мной расплатиться.
        Недолгая пауза.
        - Я слышал, ты всегда хотел совершить налет на какой-нибудь монастырь. Ягоды и кора дымчатого можжевельника будут немалой прибавкой к твоей коллекции. Скажу аккуратно - с их помощью ты сможешь расширить границы своего влияния.
        - То, чего я хочу, ни для кого не секрет. Но сделай одолжение, скажи, как это относится к делу?
        Фалу задержала дыхание. Джио разговаривал с кем-то из Иоф Карн. Хорошо, что Ранами ее остановила. Еще больше усложнять отношения с Безосколочным меньшинством им точно ни к чему. Но с другой стороны, Джио не особо скрывал от нее, каковы его цели, так что, возможно, ему было бы плевать, если бы она вдруг вышла из укрытия.
        - Для нападения на монастырь тебе необязательно идти в лобовую атаку. Стены монастырей высокие, а сами монахи всегда готовы отразить нападение. Они используют кору и ягоды дымчатого можжевельника, так что у людей Иоф Карн против них нет шансов. Но о чем люди не знают, так это о том, что у монастырей всегда есть черный ход.
        - Говори яснее, приятель. Что именно ты мне предлагаешь?
        - На острове к востоку от Нефилану есть монастырь, в котором ухаживают за дымчатым можжевельником. Я знаю, как в него проникнуть с черного хода. Ты прекращаешь контрабандную торговлю орехами, а я нарисую тебе карту. Вот что я предлагаю.
        - И где ты раздобыл эту информацию?
        - Я защищаю свои источники.
        Какое-то время оба молчали.
        Фалу очень хотелось почесать нос, но она удержалась, опасаясь, что плащ заскрипит слишком громко.
        - Хорошо. Я прекращаю контрабандную торговлю поблизости от Императорского, а ты отдаешь мне карту.
        - Договорились.
        Ранами взяла Фалу за руку и заставила сесть на корточки за ближайшей стеной.
        Человек Иоф Карн вышел из помещения, где только что встречался с Джио. Невысокий, молодой, черные волосы зачесаны назад. Он даже не озаботился тем, чтобы накинуть капюшон. Фалу его не узнала, но она на это и не рассчитывала - Иоф Карн всегда держались сами по себе.
        - Подождем еще немного, - шепнула Ранами, и Фалу вздрогнула, почувствовав на щеке ее теплое дыхание.
        Ей не терпелось обсудить подслушанный разговор, но она понимала, что сделать это будет можно только после встречи с Джио.
        Они сидели на корточках в мокрой траве и ждали, пока стихнут шаги человека Иоф Карн, а Джио перейдет в другую комнату. Спустя еще какое-то время они встали, Ранами снова взяла Фалу за руку, и они прошли под наполовину обвалившейся аркой на условленное место встречи.
        Джио был один.
        Это несколько удивило Фалу. Она ожидала, что его будет сопровождать хотя бы один безосколочный. Она-то пришла с Ранами, и получалось, что их двое против одного. Если сразу атаковать Джио, он вряд ли сможет отбиться. Да, у него за поясом два длинных кинжала, но он был намного ниже Фалу и намного старше, так что у нее было два преимущества - дистанция и энергия.
        Почему бы не положить конец этому конфликту прямо сейчас?
        Нет, надо перестать рассматривать каждую встречу с противником как потенциальную силовую схватку. Даже если этот противник уже пытался тебя убить. Даже если он планирует предпринять еще одну такую попытку. Если она убьет Джио сейчас, ей все равно придется разбираться с другими безосколочными. Они выберут себе нового лидера и станут искать отмщения.
        Лучше иметь дело со знакомой сущностью, чем с неизвестной. Так, кажется, гласит мудрость Нингсу?
        - Спасибо, что пришла. - Джио в знак приветствия приложил ладонь к сердцу.
        Ранами гневно смотрела на Джио.
        Фалу поняла, что не может найти в душе такое же количество злости, но приветствие все-таки пропустила.
        - Не стану притворяться, будто не знаю, какие у тебя планы на мой счет, - сказала она. - В качестве губернатора я тебе не нужна, скорее ты бы предпочел, чтобы меня убили.
        Фалу чувствовала на себе взгляд Ранами, видела боковым зрением, как Ранами шепчет ей что-то одними губами. Но она не могла, как другие политики, говорить одно, а думать другое. Если уж не умеешь притворяться, говори прямо.
        Джио развел руки в стороны:
        - Я бы принес тебе свои извинения, но такова цель Безосколочного меньшинства. Мы намерены создать Совет представителей, который и будет править островами. Не император и не губернаторы, а Совет - правители, выбранные людьми, а не ставшие таковыми по рождению.
        Все просто - она помеха на их пути.
        - Тогда зачем ты позвал нас сюда?
        - Хочу предложить временное перемирие. Ты пытаешься навести порядок на Нефилану и укрепить свою власть. Я пытаюсь расширить присутствие Безосколочного меньшинства в Империи. На данный момент нам ни к чему драться друг с другом. Мы можем сосуществовать мирно и на вполне определенных условиях.
        Ну конечно, условия.
        - На каких? Мы должны позволить вам слоняться по всему Нефилану?
        - Конечно нет. Мы останемся в наших пещерах и будем обходить стороной ваши поселения. Мы не станем вмешиваться в твои дела. А я, понятное дело, прошу тебя не сдавать нас императору.
        Письмо в кошельке Фалу сразу стало тяжелым, как камень, и теперь уже она не могла перестать о нем думать.
        - Это все?
        - Еще одно. Ты остановишь поставки орехов каро на Императорский и на ближайшие к нему острова. Я знаю, твой отец сумел хорошенько набить свою казну, так что ты сможешь какую-то часть влажного сезона обходиться без прибыли от торговли орехами. Я намереваюсь вынудить императора отречься от престола. Ее власть очень шаткая. Ее никто не знает. Если она не заручится поддержкой губернаторов, Империя начнет разваливаться, каждый остров будет сам за себя. С наступлением влажного сезона всем до зарезу нужно масло орехов каро. Если губернаторы его не получат, они станут обвинять в этом императора. Безосколочные близки к цели. Если удастся вынудить ее отречься, наши позиции усилятся и мы выступим с предложением о создании Совета представителей. Мы собираем армию на Халуте, и тех губернаторов, которые не согласятся с нашим предложением, мы додавим силой. Мы все слишком тесно связаны друг с другом, так что без централизованной силы, которая будет принимать решения, нам не обойтись. Губернаторы могут этого и не понимать, но я хорошо понимаю. Только я не хочу быть императором. Я хочу, чтобы мы сами устанавливали
правила, по которым будем жить.
        Теперь Фалу почувствовала себя глупо из-за того, что пряталась, пока Джио встречался с человеком Иоф Карн. Естественно, ему было бы все равно, если бы она вдруг объявилась посреди их разговора, ведь от Иоф Карн он хотел того же.
        Фалу встретилась с Ранами взглядом и прочитала в ее глазах предостережение. О чем она хотела ее предостеречь?
        Фалу снова посмотрела на Джио, который ожидал ее ответа. Ну конечно: на кого переключится Джио, после того как с императором будет покончено?
        - Значит, ты собираешься избавиться от губернаторов. Я - губернатор. И где я окажусь в результате этой твоей комбинации?
        - Как я уже сказал - перемирие временное. Может так случиться, что мы найдем тебе применение в новом правительстве. Или сделаем что-то вроде исключения для Нефилану.
        «Интересно, - подумала Фалу, - мое неверие тоже легко читается по лицу?»
        Впрочем, это вряд ли имело значение. У нее было всего два варианта, и Джио это знал. Либо она соглашается на временное перемирие и продолжает укреплять свои позиции на Нефилану, либо вступает в конфликт с Безосколочным меньшинством, когда ее власть на острове еще слаба, а список проблем все никак не сокращается.
        - Ранами, - сказал Джио, видимо решив сыграть на ее чувствах, - это было нашей целью, когда ты к нам присоединилась. Я знаю, что ты тоже этого хочешь.
        - Так было до того, как ты попытался убить женщину, которую я люблю, - ответила Ранами. - Ты говоришь, что перемирие возможно при определенных условиях. Но это неравные условия. Ты просишь нас выполнить твои требования, а если мы их не выполним, ты ее убьешь. Это не перемирие, это угроза.
        - Я принимаю твои условия, - сказала Фалу, пока Ранами не наговорила чего похуже. - Если замечу хоть малейший признак того, что ты нарушил свою часть договора… я знаю, где твое логово. Вся моя стража выступит против тебя, и я не замедлю передать императору все, что мне о тебе известно.
        На самом деле это была ничем не подкрепленная ответная угроза. У Фалу имелось не так уж много стражников, а у Джио на Халуте была самая настоящая армия безосколочных. Император занята решением проблем с конструкциями. Пока она с ними разберется и пошлет своих солдат на Нефилану, Джио со своими людьми уже уберется с острова.
        - Согласен.
        Фалу резко развернулась. Ей вдруг стало невыносимо душно среди этих стен с вырезанными лианами, хранящими память о цивилизации, которая давным-давно перестала существовать. Никто не осмеливался об этом заговорить, разве только шепотом, но у Фалу тоже как иголками покалывало мозг от этого вопроса без ответа. Может ли вернуться Аланга? Она распорядилась, чтобы разрушили фонтан, а теперь начала сомневаться в правильности своего решения. Может, следовало оставить все как было, чтобы ей могли докладывать - открылись снова глаза или по-прежнему закрыты. Но она ведь не знала, какая магия может скрываться в камнях фонтана, и не могла быть уверена, что фонтан не построен специально для вызова Аланги.
        Ранами пришлось ускорить шаг, чтобы с ней поравняться.
        - Это глупо, нельзя договариваться на его условиях, - вполголоса сказала она, когда они выходили из руин.
        - Знаю, но вариантов лучше этого у меня просто нет.
        - Итак, - сказала Ранами, когда они уже шли по дороге, - император желает посетить нас, а у нас тут Джио, который замышляет свергнуть режим.
        - Добро пожаловать на свадьбу губернатора! Я понимаю, почему ты так долго тянула с ответом.
        Ранами взяла ее за руку и привлекла к себе. Дождь вокруг них снова припустил, но они под своими плащами с капюшонами были словно на сухом островке.
        - Что ты делаешь? - спросила Фалу.
        - Это, - ответила Ранами и, притянув к себе Фалу, поцеловала ее в губы.
        Поцелуй сначала был мягким, потом стал более настойчивым, руки Ранами скользнули под плащ Фалу и остановились на ее груди, вернее, на кожаной тунике, которая защищала ее грудь. И зачем она надела доспехи? Теперь это решение казалось просто глупым.
        - Я ни о чем не жалею, - сказала Ранами после поцелуя, - и никогда не жалела.
        - Жалеешь? - Фалу потеряла нить разговора и не сразу смогла вернуться в реальность. - А, да, я тоже. То есть, как тебя встретила, мне и в голову не приходило, что я когда-нибудь об этом пожалею. Поэтому я и не переставала делать тебе предложение.
        Ранами рассмеялась и чмокнула ее в кончик носа.
        - И спасибо тебе за это, - сказала она, а потом уже серьезно добавила: - Император. Ты считаешь, нам следует принять ее запрос? Ты хочешь этого?
        Фалу взяла Ранами за руку и подумала о том, как надежно сплетаются их пальцы.
        - Я не такая, как мой отец. Что, если и Лин не такая, как прошлый император? Думаю, нам как минимум следует ее выслушать.
        Лес постепенно поредел и перешел в городские предместья. Они зашли в тень крытой пальмовыми листьями улицы, торговец свалил на сковороду несколько приправленных травами рыбин. Громко зашипело масло.
        - А что будем делать с поставками орехов? - спросила Ранами.
        - Приостановим, как и договорились. Мы ведь не знаем, какая она, этот новый император. Возможно, нам тоже будет выгодно, чтобы она как можно быстрее ушла в отставку. Я пока еще не уверена, справедливо ли…
        В Фалу на бегу врезалась маленькая чумазая фигурка ребенка. Она успела только увидеть темные, широко открытые глаза, и девочка понеслась дальше. Фалу инстинктивно попыталась понять, от кого убегала девочка, но на улице было спокойно, никто из прохожих даже не посмотрел в их сторону.
        - Она сорвала твой кошелек, - сказала Ранами.
        Фалу схватилась за пояс - кошелек действительно пропал.
        Послание от императора.
        10
        Лин
        Дождь стучал по палубе у меня над головой. Я наблюдала за спускающимися по трапу слугами. С их капюшонов, с бровей и бород стекала дождевая вода. Погода определенно не благоприятствовала началу нашего похода по островам. Морские змеи во влажный сезон наглеют, впрочем, в этот год еще не приходило вестей о появлении слишком уж больших тварей. В основном говорили о мелких, размером с акулу, которые досаждали небольшим рыбацким лодкам, похищали улов и оставляли рыбаков с рваными ранами на руках. Никакого Мэфисоло, который мог бы стать угрозой для города, но мелкие змеи все же могли причинить беспокойство такому кораблю, как наш.
        В глубине души меня тянуло к островам на северо-востоке, где я бы могла встать между конструкциями и моими людьми. Но я единственная в Империи владела магией осколков кости, и у меня было слишком много противников, с кем предстояло схватиться в одиночку.
        Армия отца разбросана по островам и по большей части опирается на его конструкции. Надо как можно быстрее начать вербовку в армию, но боевая подготовка новобранцев займет много времени. У каждого губернатора есть стража, и, если получится убедить самых влиятельных прислать своих стражников, я сумею остановить конструкции, прежде чем они зайдут слишком далеко.
        Икануй с дымящейся чашкой чая в руках сидела напротив меня за столом в кают-компании. Она разложила перед собой свои бумаги, а справа поставила счеты.
        - Ваш отец был весьма плодовит, - сказала она, сверившись со своими записями. - Если убрать конструкции, которые учитывал в своих расчетах Главный Чиновник, конструкция вашего отца, Мауга, остается приблизительно восемь тысяч конструкций Воин и пять тысяч конструкций Чиновник, разбросанных по всей Империи. О количестве конструкций Лазутчик сведений найти не удалось.
        А сколько было неудавшихся экспериментов? Сколько людей было убито, чтобы потом собрать конструкции из их частей? Найти ответы на эти вопросы Икануй не смогла.
        - Это намного больше, чем я ожидала, - призналась я.
        Икануй снова сверилась со своими записями.
        - Ну, какое-то количество он унаследовал от своего отца или от матери. Были времена, еще до их смерти, когда можно было изменить команды. Эту задачу в основном решали Чиновники. И в последнее время ваш отец был занят тем, что устранял поломки конструкций. Новые он не создавал.
        Я взяла с тарелки кусок рыбы и передала Тране, которая сидела рядом со мной в торце стола. Она, естественно, была благодарна.
        - Я не о том, как они были созданы, а о том, что их слишком много. Наша армия насчитывает несколько тысяч солдат. Надо рекрутировать и подготовить как можно больше людей, и сделать это как можно быстрее. Я знаю, что конструкции могут и не быть связаны между собой, но надо учитывать, что и Чиновники, и Торговцы умеют сражаться.
        Икануй отпила глоток чая, поморщилась и поставила чашку на стол.
        - Все не так плохо, как может показаться. Некоторые конструкции после смерти вашего отца растерялись и впали в отчаяние. Некоторых убили солдаты или фермеры. Некоторые поубивали друг друга. Тут у меня нет точных цифр.
        Мимо нас прошли стражники, они спускали в трюм украшенные резьбой сундуки. В этих сундуках были осколки костей, которые я хотела в порядке жеста доброй воли вернуть обратно на острова.
        Я подняла чашку с чаем:
        - Но это и вправду плохо.
        - Даже если хотя бы часть оставшихся конструкций организовались, они смогут захватить еще больше территорий и начнут терроризировать наших людей.
        Я выдохнула пар горячего чая:
        - И это пошатнет мой трон.
        Генеральское звание раньше носил Тиранг - конструкция Воин, но теперь я повысила и поставила на его должность одну из моих командиров, Иешан. Она закончила академию на Хуалин-Оре, и только по окончании академии стало понятно, что она - настоящий стратег.
        - Я попросила Иешан послать четверть наших фаланг в северо-восточные области Империи. Несколько останутся, чтобы подготовить новобранцев, остальные будут посменно патрулировать острова и оказывать помощь, где она потребуется. Конструкции на северо-востоке - реальная проблема, но мы не знаем, где еще они могли организоваться и откуда могут нанести удар. Нельзя терять бдительность.
        - Четверть, - сказала Икануй, глянув на меня, после того как отпила глоток чая.
        Я никак не среагировала - у меня уже был опыт такого рода разговоров с Иешан.
        Из северо-восточных областей приходили разные вести, и все они больше походили на байки рыбаков. Прислушайся к одним, так недовольных всего несколько сотен, к другим - их орды, которым несть числа. И нельзя было забывать о малонаселенных островах.
        Конструкции отца рассеяны по всей Империи. Если я пошлю большую часть своей армии на северо-восток, то оголю оставшуюся часть Империи, и тогда одного нападения на Рию будет достаточно, чтобы все губернаторы выступили за мою отставку.
        - Если дело дойдет до этого, - сказал кто-то у меня за спиной, - северо-восточные острова станут приемлемой потерей.
        Краем глаза я увидела Мэфи, который впереди своего хозяина вошел в кают-кампанию и, принюхиваясь, прямиком направился в кухню. Крепко сжимая рукоять своей трости, Йовис свободной рукой стряхнул капли воды с плеч, и они упали на бумаги с записями Икануй.
        - Я этого не говорила, - спокойно заметила я.
        - Не говорила, но подразумевала. Как бы то ни было, конструкции на северо-востоке уже организовались. Наша армия на данный момент малочисленна. Если пошлешь четверть, этого может оказаться недостаточно.
        - Ты капитан Императорской гвардии или мой генерал?
        Йовис чуть склонил голову набок:
        - В определенных ситуациях я просто тот, кому не все равно.
        - И тот, кто понимает, что я ради Империи должна принимать сложные решения.
        Тут я почувствовала, как жар поднялся к щекам, но чай не имел к этому никакому отношения.
        - Ты говорила, что я должен быть честен с тобой.
        Меня злила эта ситуация, когда я сидела, а он стоял, и мне, чтобы смотреть ему в глаза, приходилось задирать голову. Капли дождя стекали по его скулам и по носу. Под моим взглядом он переступил с ноги на ногу, это уже было приятно, но взгляда не отвел.
        Реакция Баяна всегда была сродни реакции раненого зверя, который при малейшем намеке на угрозу готов нанести ответный удар. Йовис был иным; если сравнивать со зверем, он скорее был весь покрыт шрамами, но держался при этом достойно.
        Я просила его быть честным со мной? Да, просила. Но когда он упомянул об этом в присутствии моего управителя, я разозлилась еще больше.
        У меня загудели кости. На корабле было слишком много людей, так что пришлось даже стиснуть зубы, чтобы не топнуть ногой и не дать этой энергии вырваться наружу.
        - То есть ты находишь мое решение неправильным?
        Йовис нахмурился, а потом как будто вдруг вспомнил, с кем разговаривает, и склонил голову. Его длинные черные ресницы подрагивали возле щек. Я пожалела о том, что была излишне резка с капитаном своей гвардии.
        - Я лишь подумал, что люди из северо-восточных областей заслуживают большей заботы, - сказал Йовис так отчетливо, что сразу стало понятно: он не отступил ни на шаг.
        Икануй щелкала счетами и старалась не смотреть в нашу сторону.
        - То есть заслуживают лучшего императора, чем я?
        Йовис открыл было рот, чтобы ответить, но тут из кухни скачками выбежал Мэфи с каким-то металлическим предметом в зубах. Йовис переключил внимание на своего питомца.
        - Эй, мы ведь это уже обсуждали, разве нет? - Он обошел стол и, присев на корточки, вытащил изо рта у Мэфи половник. - Ты не должен брать чужое.
        - А никто не сказал, что это его, - возразил Мэфи.
        - Никто не сказал, что это твое, - уточнил Йовис.
        Трана облизала лапу и провела ею по уху, как бы говоря мне: «Хорошо, что я другая, да?»
        Я почесала ее за рогами и для поощрения отдала оставшуюся половину пирога с зеленым луком. По сравнению с Мэфи она, может, и была чересчур робкой, но робость в ее случае не самое плохое качество.
        Йовис отнес половник в кухню, но, вместо того чтобы отправиться в свою каюту или проверить, как загружаются на корабль сопровождавшие нас стражники, вернулся в кают-компанию и встал рядом со мной.
        С чего бы это? Опасается нового покушения? Здесь? На корабле?
        Я недовольно глянула на него, а он просто пожал плечами и спросил:
        - Значит, первым островом будет Рия?
        Икануй перестала щелкать счетами и посмотрела на меня. Я еще не объяснила ни ей, ни Йовису, почему мой выбор пал именно на эти четыре острова. Сборы в плавание, чтение и еще загадка белого меча - все это отбирало время и энергию, в общем, мне было просто не до того.
        - Да. Рия - один из самых больших островов Империи, и теперь, когда мы потеряли Голову Оленя, именно там самая богатая шахта умных камней. Если я получу поддержку губернатора и жителей Рии, Империя будет на годы вперед обеспечена умными камнями и торговля, соответственно, будет процветать. После Рии - на Нефилану.
        - Мелкий островок! - Йовис скривился.
        Я не поняла, почему именно размер Нефилану вызвал у него такое неприятие, ведь он сам был родом с небольшого острова.
        - Да, он невелик и во время сухого сезона, прямо скажем, незначителен. Но именно на Нефилану выращивают большую часть орехов каро, а без них во влажный сезон, когда начинаются вспышки болотного кашля, нам точно не обойтись. Влажный сезон только-только начался, а мне уже пришли послания о том, что зараза начинает расползаться. Надо обеспечить бесперебойные поставки орехов на острова, так мы сможем свести к минимуму наши потери от болотного кашля.
        - А потом на Хуалин-Ор.
        Тут у меня защекотало в желудке. Хуалин-Ор - родной остров Нисонг, женщины, которую я считала своей матерью. Но нет, отец создал меня из частей разных людей, которые были на нее похожи. У кого-то был почти такой же нос, у кого-то - подбородок. Остальное он выращивал в жидкости в той пещере-лаборатории под дворцом.
        - Хуалин-Ор - остров с богатой историей, почти такой же, как у Императорского. Это центр культуры и искусств. Если заручимся его поддержкой, обретем признание всех граждан Империи.
        - А за ним - Гэлунг, - сказал Йовис, постукивая пальцами по рукояти трости, и сморщил нос так, будто учуял запах конструкций. - Северо-восток.
        - Да. Гэлунг. Земледельческий рай. Его земли обширны, а почвы разнообразны, так что там можно снимать урожай, которого хватит едва ли не на всю Империю. Мы можем потерять Гэлунг, но тогда мы потеряем еду, которую так любим. Почему так ценился рыбный суп на Голове Оленя? Из-за специй. А эти специи выращивают на Гэлунге. Мы, естественно, выживем, если будем питаться рисом, свининой и капустой, но наша кухня определенно обеднеет без специй с Гэлунга. Нам нужен этот остров. Иешан тем временем наберет и подготовит солдат. Когда закончим с визитами, решим, где и в каком количестве их лучше разместить, и подумаем о том, насколько серьезна угроза.
        Икануй быстро сделала еще несколько расчетов.
        - Подозреваю, что к моменту возвращения вам потребуется больше, чем несколько фаланг подготовленных солдат.
        - Я уже разослала губернаторам письма с просьбой о поддержке. Если они отправят нам своих стражников, мы сможем достаточно быстро усилить свои позиции.
        - И вы получили ответы? - спросила Икануй.
        - Пока нет, - призналась я. - Но на данный момент это лучшее, что мы можем предпринять.
        Губернаторы мелких островов выжидали, не хотели ничего решать, пока не поймут, как поведут себя самые влиятельные.
        Я посмотрела в иллюминатор. Потоки ливня заслоняли солнечный свет. Я не смогла найти конструкцию Лазутчик, которая ускользнула от нас с Йовисом. Да и глупо было на это надеяться. Но я все равно послала слуг на ее поиски.
        Если бы у меня была моя Хао или еще какая конструкция…
        Но я поклялась, что с конструкциями покончено. Больше никаких мелких конструкций Лазутчик в городе, которые приносят свои доносы в логово монстра под дворцом. Кроме того, я уже начала укреплять свои позиции.
        А если бы отец завершил создание собственной копии? Напичкал бы ее своими воспоминаниями и спрятал их на случай своей гибели? Я попыталась представить, к чему это могло бы привести. Две воюющих стороны. Расколовшаяся Империя. И всегда будут страдать люди, такие как Нумин и его семья.
        Надо было решать насущные задачи, а не ломать голову над тем, что было бы, если бы отец успешно завершил свои опыты.
        Икануй положила перед собой связку посланий, а рядом свои записи.
        - У меня есть ответы на послания, которые вы разослали в самом начале своего правления. - Она мельком глянула на Йовиса и спросила: - Мне продолжать?
        Я махнула рукой - тут, кроме слухов, ничего не было.
        Большая часть писем касалась событий местного значения, которые нельзя было назвать такими уж важными. Конструкции напали на жителей острова, жители острова напали на конструкции. Подземные толчки на островах, но ничего подобного тому, что случилось с Головой Оленя.
        Отчитываясь, Икануй одно за другим передавала мне послания с островов. А потом настала очередь последних двух.
        - Поставки орехов каро с Нефилану отложены. Наш посланец не знает, в чем причина и что там вообще происходит. У них там все вверх дном.
        Я порылась в собственной памяти. Да, было письмо о смене губернатора.
        - Помню, губернатор ушел в отставку и его место заняла дочь.
        Икануй несколько удивленно на меня посмотрела:
        - Это история для всех. Те, кто в курсе событий, знают, что на Нефилану был переворот. Прошлый губернатор выжимал из жителей все соки, а сам вел роскошный образ жизни. У него есть дочь, рожденная от простолюдинки, и, судя по всему, люди Нефилану возлагают на нее большие надежды. А самого губернатора силой вынудили сложить полномочия.
        Я хотела спросить Икануй, жив ли губернатор, но, если бы дочь его убила, она бы обязательно об этом упомянула. Скорее всего, дочь отослала губернатора подальше от дворца или поселила в какие-нибудь более скромные комнаты. От сходства с моей ситуацией мне стало не по себе, я даже встряхнулась, чтобы не думать об этом.
        - Тогда тем более имеет смысл нанести им визит. Посмотрим, что там и как, и убедимся, что с поставками орехов все в порядке. И последнее?
        Икануй развернула письмо:
        - Посланница посетила несколько островов архипелага Сеть Хироны и обнаружила повторяющуюся тревожную картину…
        Икануй снова мельком глянула на Йовиса и умолкла.
        - Конструкции переходят в наступление?
        - Нет. - Икануй передала мне письмо. - Артефакты на островах. Артефакты Аланги. Они оживают.
        11
        Ранами
        Можно было догадаться: девочка что-то украла.
        Ранами сама была сиротой. В детстве она жила в сточных канавах и хорошо знала, что беспризорные дети просто так на улице ни на кого не налетают. Но видимо, жизнь во дворце притупила ее реакцию.
        Фалу помчалась за девочкой.
        Ранами, повинуясь инстинктам, нырнула в переулок. Этот район города она знала так же хорошо, как все линии и мозоли на ладонях Фалу. Уличные торговцы послужат препятствием как для девочки, так и для Фалу, а вот переулок свободен. Ранами одним прыжком преодолела лестницу с раскрошившимися каменными ступенями, пригнувшись, пробежала под слишком низким навесом из пальмовых листьев и, отодвинув засов, проскользнула в ворота.
        Кто-то закричал из окна, что она не имеет права бегать по чужим дворам, но Ранами пропустила эти крики мимо ушей. Свернула, едва не поскользнувшись на мокрой мостовой, за угол и оказалась прямо перед девочкой-беспризорницей. Девочка резко остановилась и, как загнанный зверек, посмотрела по сторонам. Ранами приготовилась к решающему прыжку, но этого не потребовалось - за спиной девочки появилась Фалу и тут же крепко схватила ее за плечи.
        Девочка извивалась и дергалась, как рыба, которая пытается сорваться с крючка, но хватка Фалу была крепкой, как у ястреба с его когтями.
        - Я просто хочу вернуть вот это. - Фалу протянула руку к кошельку.
        Девочка дернулась еще пару раз и затихла. От бега у нее срывалось дыхание. Фалу начала разжимать ее пальцы, чтобы отобрать украденный кошелек, но еще до того, как она его забрала, девочка обмякла и стала падать. Ранами метнулась вперед и подхватила с земли кошелек.
        - Похоже, она в обмороке, - сказала Фалу, поддерживая девочку под руки.
        У Ранами мелькнула мысль, что девочка просто притворяется, чтобы убежать, но, приглядевшись, она поняла, что Фалу права. Девочка была чумазой и маленькой, но старше, чем могло показаться с первого взгляда. Черные волосы спутаны, из-под рваной одежды выпирают ребра, и левая рука без кисти.
        - Деньги, наверное, хотела украсть, - предположила Ранами.
        У Фалу в кошельке на поясе вместе с письмом от императора были и монеты.
        - Чушь, - сказала Фалу. - Я же им подала.
        - Может, не хватило? Смотри, она ведь слишком мелкая для своих лет. Беспризорные дети часто отбирают добычу у тех, кто слабее и мельче. Жизнь у них не сладкая.
        Фалу молча закинула девочку на плечо.
        - Ты что делаешь? - спросила Ранами.
        - Я? Собираюсь унести ее отсюда. Не волнуйся, мы ее не удочеряем, но она вроде как не особенно хорошо себя чувствует. Как-то неправильно оставлять ее лежать посреди улицы. Ты же хотела помогать бездомным сиротам, можем начать с этой.
        Вообще-то, Ранами не совсем это имела в виду, но она видела, что и Фалу это понимает. Спорить было глупо, - действительно, нельзя же оставить девочку без сознания на улице: раз уж она упала в обморок прямо перед ними, теперь им за нее и отвечать. Вот так это и бывает.
        Несмотря на все логические доводы Фалу, Ранами было как-то тревожно. Девочка хотела украсть деньги или ее кто-то навел на Фалу? Все вроде бы произошло случайно, но Ранами хорошо помнила, чт? ей в детстве приходилось делать, чтобы раздобыть хоть кусок хлеба. Она бы никогда не предала Халонга, он был для нее почти как семья - у большинства сирот из сточных канав есть что-то вроде кодекса чести, - но те, у кого толстый кошелек, для беспризорных детей всегда цель для охоты. Только повзрослев и более или менее встав на ноги, она начала понемногу доверять людям.
        - Она на бегу могла услышать, что у тебя в кошельке осталось совсем мало монет, - сказала Ранами. - Почему не выкинула его, когда ты за ней погналась?
        Мостовая закончилась, дальше они шли по раскисшей от дождя земле и постепенно начали подниматься по серпантину в гору.
        - А ты что обо всем этом думаешь? - спросила Фалу.
        - Ее могли подослать, чтобы выкрасть послание от императора, - не скрывая своей тревоги, ответила Ранами.
        - Как-то слишком уж притянуто за уши. - Фалу пожала плечами.
        - Посланца императора могли заметить на пути во дворец, - напомнила Ранами. - Если мы не видели конструкций Лазутчик, кроме той одной, это еще не значит, что их у нас тут нет. Хорошо, мы забираем эту девочку во дворец, но ее обморок может быть и притворным.
        Фалу на ходу посмотрела на Ранами. По ее взгляду было понятно, что она не просто удивлена, а ей даже неприятно это слышать.
        - Какая-то слишком уж из нее даровитая притворщица. Видно же, что она от голода такая слабая.
        - Все сироты, что живут по канавам, недоедают.
        - Ну да, хочешь сказать, что она хотела есть, увидела возможность украсть немного денег и бросилась срывать мой кошелек. Только не ожидала, что за ней погонятся, да еще так, как мы с тобой. А потом еще так брыкалась. Эта-то малявка? Представляю, как она выдохлась. Вот тебе и результат.
        Они поднимались в гору, Ранами приподнимала юбку, чтобы не замочить ее в ручейках и лужах, и завидовала Фалу, которая была намного выше и ноги у нее, соответственно, были длиннее.
        На очередном повороте Фалу откашлялась и спросила:
        - Слушай, когда мы закончим с удочерением, ты так и будешь стоять на своем? Ведь ребенок, которого мы возьмем, будет жить во дворце?
        Ранами не знала, что ответить. Когда она думала об удочерении или усыновлении сирот из сточных канав, ее волновало одно - каждый из этих детей, как и она когда-то, нуждается в еде и теплом месте, где можно переночевать и услышать хоть от кого-то доброе слово.
        Но ей было легко посмотреть на эту картину с другой стороны. Просто представить себя на месте некоего благотворителя, который взял в дом незнакомого ребенка с улицы. То есть домом сироты станет дворец, полный ценных вещей и секретов.
        - Да, все не так просто, - сказала Ранами.
        - Насколько я помню, ты доверяла фермерам, которые воровали ящики с орехами каро…
        - Да, но… - Как это объяснить? - Халонг доверял фермерам, я доверяла Халонгу. Одно за другое - это долгий путь. И признаюсь, я тогда пыталась что-то доказать тебе, а еще я злилась.
        Фалу задумалась, желваки у нее ходили ходуном, как будто она пережевывала слова для ответа.
        - Ты хочешь взять в семью сирот не ради желания иметь детей?
        Этот вопрос для Ранами был как шквал ветра, она еле устояла под его напором. Сапоги увязли в грязи. Это правда? Она всегда думала, что если они с Фалу станут жить вместе, то неминуемо возьмут ребенка. Это логично, учитывая, что у губернатора должен быть наследник. Теперь нужно было прокрутить это все в голове. Они берут к себе сироту, о которой ничего не знают. Девочка будет жить с ними, они будут ее учить, может, даже полюбят… Справится ли она со всем этим? Какая из нее мать? Она вообще не знает, что это - быть матерью. Отец у нее, понятное дело, был, но о женщине, которая была ее матерью, она практически ничего не помнила. Улицы, такие же сироты, как она, постоянное чувство голода и желание что-нибудь украсть - это все ее детские воспоминания. Халонга она могла бы назвать своим братом, но они встретились, когда оба уже были подростками.
        Ранами остановилась и, почти не слыша своего голоса за шумом дождя, призналась:
        - Не уверена, что знаю, что такое семья. А ты знаешь?
        Фалу развернулась и посмотрела ей в глаза.
        - Мой отец был хорошим родителем. Он любил меня по-своему. И мать тоже. Но я хочу лучшего для наших будущих детей. Если мой отец был хорошим родителем, ты точно сможешь стать лучше его. Да, ты бываешь жесткой, но я точно знаю, что под этой вроде бы жесткой оболочкой бьется самое отзывчивое сердце. Любой ребенок будет счастлив, если почувствует хотя бы каплю твоей любви и тепла. Я знаю, о чем говорю. Вместе мы справимся.
        Ранами даже растерялась от такой, как ей показалось, незаслуженной похвалы.
        - Спасибо, теперь мне стало легче. И как у тебя получилось найти нужные слова?
        - Я столько лет с уверенностью говорила всякую чушь, - сказала Фалу и, улыбнувшись, зашагала вверх по тропинке. - Теперь вот наверстываю.
        На повороте Ранами оказалась за спиной Фалу и увидела, что девочка смотрит на нее огромными темными глазами.
        Когда она пришла в себя? Что успела услышать?
        - Она очнулась, - сказала Ранами.
        Фалу глянула через плечо:
        - Девчонка?
        Ранами кивнула.
        - Идти сможешь?
        - Да, - чуть слышно ответила девочка.
        Фалу поставила ее на ноги. Девочка слегка покачнулась, хотя это больше было похоже не на слабость в ногах, а на попытку решить, стоит бежать или нет. Фалу и Ранами блокировали тропинку, и девочка предпочла не делать лишних движений. Ее ботинки были покрыты слоем грязи, но Ранами не сомневалась, что через дырки в носках выглядывают грязные пальцы.
        - Как тебя зовут? - спросила Фалу.
        - Вы хотите отрезать мне вторую руку? - вопросом на вопрос ответила девочка.
        - Что? - опешила Фалу.
        - Моя рука. Вы ее отрубите? - медленно и громко, как будто не была уверена в том, что Фалу ее поняла с первого раза, спросила девочка.
        - Нет, с чего ты взяла? - ответила вместо Фалу Ранами, хотя она догадывалась, о чем идет речь.
        Девочка подняла левую руку:
        - Эту мне отрубили, когда я кое-что украла.
        Фалу взялась за рукоять меча и, расправив плечи, гневно сверкнула глазами:
        - Кто с тобой это сделал? Назови мне имя. Это мой отец приказал отрубить тебе руку?
        Девочка съежилась, испугавшись, что разозлила Фалу.
        - Это было не здесь. На другом острове. Он… он утонул.
        Голова Оленя. Как она сумела проделать такой долгий путь? Ранами попыталась представить, что у этой девочки когда-то были любящие родители или другие сироты, для которых она была как своя. И все они утонули в Бескрайнем море. Ей до сих пор не верилось, что целый остров ушел под воду. Причем никто так и не смог понять, как и почему это случилось.
        - Да ладно, теперь все уже зажило, - сказала девочка, помахав рукой с отрубленной кистью. - Если для вас это так важно, тот парень, который это сделал, уже, скорее всего, мертвый. Ну, просто…
        - Как тебя зовут? - перебила девочку Ранами, потому что ей начало казаться, что этот их диалог с Фалу может длиться до бесконечности.
        - Аиш.
        - Никто не собирается отрубать тебе руку, - сказала Ранами. - Мы тут так не делаем.
        Аиш глянула за спину Ранами:
        - Вы меня туда заберете? В тот дворец?
        - Да, мы там живем, - сказала Ранами.
        Аиш убрала со лба мокрые волосы и с подозрением посмотрела сначала на Ранами, а потом на Фалу:
        - Хотите меня наказать?
        Ранами хорошо понимала причину ее настороженности. Если девочка приплыла на Нефилану с Головы Оленя, она могла и не знать, кто такая Фалу и как она выглядит.
        - Нет, - вздохнула Ранами, - я сама когда-то была беспризорной сиротой и знаю, каково это - жить в сточных канавах. Мы на Нефилану не отрубаем бедным и голодным руки, мы им помогаем. Почему ты решила украсть кошелек?
        Аиш снова с опаской посмотрела на Фалу, а потом на Ранами и сказала:
        - Есть хотела.
        У Ранами сработали старые инстинкты. Девчонка что-то скрывала. Да, она была голодной, но не один только голод подтолкнул ее на кражу кошелька.
        А вот у Фалу не было таких инстинктов.
        - Идем, надо уже накормить тебя чем-нибудь горячим.
        Аиш сделала всего два шага, и у нее подкосились ноги, но Фалу успела ее подхватить и снова закинула себе на плечо.
        - Вот так, все будет хорошо.
        - Я должна вернуться… - пролепетала Аиш и во второй раз потеряла сознание.
        Ранами подобрала подол плаща и, перепрыгнув через лужу, пошла рядом с Фалу.
        - Что будем с ней делать? Она сказала, что хочет вернуться.
        - Давай накормим ее и отмоем. Если хотим помогать беспризорным сиротам, может, начнем с того, что спросим их, чего они хотят? Мой отец и подобные ему причинили людям много вреда, я должна постараться это исправить.
        Ранами следовало понимать, что Фалу, встав на этот путь, уже не свернет, она всегда и во всем шла до конца.
        - Любимая, ты не можешь нести ответственность за весь тот вред, который причинил твой отец.
        - Я все-таки попробую.
        И дело тут было не только в страданиях простых людей. Ранами заметила, какое лицо было у Фалу, когда она поднялась из подземелья, где сидел ее отец. Она все еще чувствовала себя обязанной отцу, семейные узы все еще были слишком крепки. Возможно, она права и ее отец был не таким уж плохим человеком. Он любил ее. Но любовь не всегда делает человека лучше или добрее.
        Впереди появились дворцовые стены. Стражник помахал им от ворот. Ранами подняла руку в знак приветствия, а потом наклонилась ближе к жене:
        - Даже если бы ты могла компенсировать весь причиненный отцом вред, его все равно нельзя было бы отпускать на свободу.
        - А как же прощение? - огрызнулась Фалу. - Как насчет того, чтобы жить дальше?
        - Ты не можешь искупить вину отца, только он один может это сделать. А сейчас людям Нефилану нужна справедливость. Они хотят чувствовать себя в безопасности.
        - Никто не может чувствовать себя в безопасности после Головы Оленя, - мрачно сказала Фалу, когда они проходили под аркой ворот. - Бедная девочка. У сирот жизнь и так несладкая, а тут ты теряешь место, которое считала своим домом. Это как во второй раз стать сиротой.
        Аиш пошевелилась и тихо сказала:
        - Я не с Головы Оленя. Сюда приплыла только сегодня утром. Тайком пробралась на корабль. Им это не понравилось. Выбросили меня за борт. Пришлось плыть самой.
        У Ранами пересохло во рту. Этим утром? Неудивительно, что девочка не знала, кто такая Фалу.
        - Ты приплыла с какого-то другого острова? Но была на Голове Оленя, когда он затонул.
        - Нет. - Аиш с трудом приподняла голову и посмотрела Ранами в глаза. - Я с Унты.
        - Унта не тонула, Голова Оленя утонула, - сказала Фалу, но голос ее прозвучал не слишком уверено.
        - Было землетрясение. Один толчок. Потом другой. А потом они уже не прекращались.
        Аиш говорила тихо, но отчетливо, солдаты на стене вполне могли ее услышать, но Ранами вдруг поняла, что не может заставить себя двигаться быстрее, не может увести их в какое-нибудь более уединенное место.
        Страх пустил корни у нее в животе.
        - Унта утонула.
        12
        Йовис
        Письмо от безосколочных я сжег сразу, как только прочитал. Если бы его кто-то случайно нашел, для меня это был бы прямой путь на плаху. Я легко мог представить, как мама находит письмо и говорит: «Нельзя такие вещи разбрасывать где попало! Глупый мальчик. Ты заслуживаешь, чтобы тебе отрубили голову!»
        Лампу притащить в трюм я не отважился, так что держал в руке маленькую свечку и вглядывался в темноту. Палуба раскачивалась, но я твердо стоял на ногах. Во влажный сезон Бескрайнее море редко бывает спокойным.
        Чтобы наполнить паруса попутным ветром, на верхней палубе жгли умные камни, поэтому Мэфи с Траной, которые не переносили этого запаха, ретировались вниз. Я им сочувствовал, ведь они с таким удовольствием носились по палубе от кормы к носу и обратно и прыгали с борта в воду. Но Лин сразу дала понять, что это путешествие не прогулка и для нас важна скорость. Мне хотелось ее отговорить. Чем больше времени я проводил с Мэфи, тем меньше мне нравился запах умных камней, но я и так достаточно часто перечил императору. Даже мог себе представить, как мама, узнав об этом, начинает гадать - то ли я задался целью подставить шею под топор, то ли просто дурак.
        В последние дни я стал склоняться ко второму варианту.
        Если император, образно говоря, был ступкой, то Безосколочное меньшинство было пестиком, а я - незадачливым зернышком, попавшим в эту самую ступку.
        Безосколочные писали о мече с белым клинком. Хотели, чтобы я его украл. Это же проще простого для героя, о котором в народе слагали песни. Да, я выжил после ранения отравленным ножом наемной убийцы, но я все-таки понимал, что не бессмертный. Моя плоть быстро срасталась, а кровь сама собой очищалась от яда, но я сомневался, что моя отрубленная голова способна сама пришить себя к шее, и не стремился проверять.
        В трюме стояли ящики со старинными книгами, четыре резных сундука с осколками костей и несколько корзин с едой и всякими мелочами. Мне казалось, что в пещере под дворцом, где содержалась та жуткая конструкция, я видел какой-то меч на стене. Но я мог и ошибаться, ведь мне было чем там заняться. Однако, наблюдая за тем, как слуги спускали в трюм все это добро, я обратил внимание, что один сундук они отнесли в каюту Лин. Этот сундук я видел в пещерах под дворцом. Если Лин решила взять его с собой, то и меч могла тоже взять.
        А еще мне в голову постоянно лезли мысли про спектакль «Восстание Феникса», в котором рассказывалось об уничтожении Аланги магическим мечом.
        Когда я был маленьким, труппа только один раз дала представление на Анау, но магический меч целиком завладел моим воображением. И на моего младшего брата Оню, которому тогда было семь, он тоже произвел неизгладимое впечатление. Брат подыскал себе подходящую палку и расхаживал с ней, объясняя всем и каждому, что это магический меч. Папа только трепал его по волосам, а мама, поджав губы, напоминала, что даже герой, сразивший Алангу, должен мыть за собой посуду.
        Я открыл крышку ближайшего ящика и пробежался пальцами по корешкам книг. Ничего особенного - обычные исторические книжки и легенды древних времен, даже один экземпляр «Восстания Феникса».
        - Что ты здесь забыл?
        Я развернулся кругом и увидел Лин. Она была в простой одежде для путешествий, шторки на ее лампе были закрыты, а когда она их открыла, я даже заморгал от яркого света. По лицу Лин поползли тени.
        И как такая маленькая женщина может быть такой грозной?
        - Уверена, обыск трюма не входит в твои обязанности. Или это тоже для моей защиты? Что-то я не вижу тут никаких опасных конструкций.
        Кто-то прошел по верхней палубе у нас над головами. Я почувствовал, что начинаю потеть. Надо было что-то быстро придумать.
        Я поднял руки и, как мне казалось, обезоруживающе улыбнулся:
        - Вы поймали меня, ваше высочество. Я шпион и меня подослали выяснить, как сильно вы интересуетесь… - я достал из ящика «Восстание Феникса», - старинными пьесами. - Взвесил книгу на ладони. - Почему ее никто не переписал на новый лад? Как-то глупо думать, что Алангу одолели одним мечом.
        Тут я слишком уж близко скатился к правде, но, как опытный обманщик, я давно понял, что глупая болтовня может быть очень полезной.
        - Ты ведь не ждешь, что я целыми днями буду сидеть в своей каюте или охранять твою. На верхней палубе я только путаюсь под ногами. Вот подумал, что могу найти что-нибудь почитать.
        Напряженные плечи Лин заметно расслабились, лицо стало не таким суровым. Она вздохнула, как будто я был своевольным ребенком, которому надо вправить мозги. Сердце у меня тоже успокоилось, потливость как рукой сняло.
        - Ты мог бы спросить, - сказала Лин.
        Ее лампа хорошо освещала трюм, так что я задул свечу.
        - Беспокоить императора, чтобы взять почитать пару книг? Трюм не заперт, ящики тоже. Если бы ты не хотела, чтобы я сюда спускался, ты бы и трюм, и ящики заперла. Так ведь делают императоры?
        Возможно, не стоило намекать не ее сходство с отцом, но я от страха стал хуже соображать и допустил оплошность. Теперь надо было все исправить, только я не знал как, не мог быстро подобрать нужные слова.
        Лин прищурилась и протянула ко мне руку. Я сначала даже подумал, что она собирается меня ударить, но она просто забрала у меня книгу, и ее пальцы только слегка коснулись моих. У меня желудок запрыгал, как дельфин по волнам. Даже в дорожной коричневой тунике и штанах, с убранными в простой узел на затылке волосами, она была притягательной и даже, я бы сказал, манящей.
        У меня сжалось горло, пришлось даже сглотнуть, прежде чем я сумел выдавить из себя:
        - Или я допустил непростительную ошибку?
        Я действительно чувствовал, что допустил непростительную ошибку, только это не имело отношения ни к книге, ни к трюму.
        Лин посмотрела мне в глаза и почти сразу отвела взгляд.
        Она покраснела? Или это такой свет от лампы?
        - Эту возьму я, - сказала Лин, - специально за ней спустилась. А ты выбери себе другую. Только верни, когда дочитаешь.
        С моей стороны было недостойно напоминать о запертых дверях. Я спустился в трюм, чтобы попытаться найти меч, я ее обманул, она отреагировала строго, но в то же время проявила снисходительность. Она слишком мне доверяла. Или я был слишком хорошим обманщиком. Или и то и другое.
        Я неловко достал из ящика первую попавшуюся книгу и, даже не взглянув на название, сунул в наплечную сумку.
        - Спасибо, ваше высочество. Я прочитаю и верну. Обещаю.
        И после этого я, стараясь держаться от Лин подальше, насколько это было возможно, быстро прошел мимо нее. Ее волосы пахли жасмином, и этот аромат преследовал меня половину трюма.
        Надо будет в следующий раз поставить у двери Мэфи. Надо соблюдать осторожность. Надо… надо проветрить мозги.
        Выйдя из трюма, я полной грудью, как будто мне предстояло нырнуть на большую глубину, вдохнул пахнущий морской водой и старым деревом воздух. Сжал и разжал пальцы. В юности у меня бывали моменты, когда я не понимал, что чувствую. Но теперь я стал взрослым, я был вдовцом и достаточно долго прожил в своем теле, чтобы это понимать. Лин была… сложной. Она не была Эмалой, вообще на нее не походила.
        Войдя в свою каюту, я обнаружил, что Мэфи лежит под покрывалом на моей кровати, а под лапами у него книга. Книга Аланги, которую я, казалось, целую жизнь назад нашел в убежище безосколочных. Она должна была лежать в моей сумке. Я прекрасно понимал, что книга не может быть сразу в двух местах, но все равно пошарил в сумке.
        - Ты взял эту книгу из моей сумки?
        Мэфи перелистнул когтем страницу.
        - Нет.
        Задаешь глупые вопросы, получай глупые ответы.
        - Мэфисоло, - строго сказал я, и это привлекло его внимание. - Ты не можешь брать вещи, просто потому что тебе так захотелось.
        Забавно, наверное, услышать такое от контрабандиста. От шпиона. Даже поняв, что между нами есть некая магическая связь, я все равно думал, что взял зверька, о котором должен заботиться. Странного такого, который умеет разговаривать. Но теперь у меня было чувство, будто я воспитываю непослушного подростка. Когда я задумывался о будущих собственных детях, у меня перед глазами возникала расплывчатая, как во сне или в мечтах, картинка, и она не имела ничего общего с детьми, которых я встречал в реальной жизни.
        Мэфи вылез из-под покрывала, потянулся и боднул меня головой в бедро:
        - Мне было скучно.
        Лин я практически то же самое сказал в свое оправдание. Не это ли имела в виду мама, когда говорила, что моим наказанием за все совершенные проступки станут дети, которые будут вести себя, как я? Я почесал Мэфи за ушами, и мои пальцы сразу покрылись белой пылью.
        - Ладно, а что интересного для тебя в этой книге? Ты ведь не умеешь читать.
        Вообще-то, я уже начал учить его читать, но эта книжка, как я догадывался, была написана на языке Аланги. Я столько раз ее перелистывал в надежде понять смысл хотя бы нескольких слов, все без толку.
        Можно обратиться за помощью к Лин, у нее во дворце богатая библиотека, да и кто знает, насколько широко она образованна?
        Нет. Плохая идея. Теперь все мои мотивы покажутся ей подозрительными. Да и мне самому тоже. Я - капитан Императорской гвардии, но в открытом море нам вряд ли может угрожать нападение. Лучше избегать Лин, пока неловкость от этой встречи в трюме не улетучится. Хватит того, что у нас есть общий секрет. И того, что я вроде как сумел втереться к ней в доверие.
        Мэфи положил лапу мне на колено:
        - Это дневник. Написал кто-то по имени Дион.
        У меня все похолодело внутри.
        - Что?
        - Я умею понимать некоторые слова.
        - Как?
        Он наклонил ко мне голову:
        - Смотрю на них, и они становятся понятными.
        У меня мысли забегали по кругу, как собака за собственным хвостом. Надо было замедлить их ход и постараться в них разобраться.
        Если Мэфи понимает смысл некоторых слов на языке Аланги, это подтверждает мою теорию о том, что мы с Лин из Аланги. И значит, он может помочь мне расшифровать хоть что-то из дневника Диона. Дион - самый могущественный из Аланги. Я слышал о нем множество легенд. Теперь же я смогу узнать о них больше и отделить правду от выдумок, которыми меня пичкали в детстве.
        Я положил книгу на колени и взял чистый лист бумаги. Рядом поставил низкую широкую чернильницу.
        - Скажи, какие слова ты понял.
        Дело шло медленно.
        Я распознал слово, которое означало «Аланга», Мэфи - несколько других, хотя толковал их довольно расплывчато. Я сумел определить значение некоторых слов, исходя из темы, но целые предложения мне всё не давались.
        Решив сделать небольшой перерыв, я попросил слугу принести мне ужин в каюту, ну и для Мэфи какой-нибудь еды. Он с удовольствием поел, а потом заглянул в мой листок:
        - Что там написано? Понял уже?
        Я указал на одно слово:
        - Вот это означает «Аланга». Еще упоминается Сукай, так что здесь описывается начало их династии. А вот это слово, судя по тому, как ты мне это описал, означает «убивать» или «разрушать».
        Я пролистал еще несколько страниц.
        - Вот еще слова - «мужчины», «женщины», «дети». «Охота». Все.
        Мэфи опустил голову, как будто опасался, что на нас вот-вот обвалится потолок.
        - Да. Убийство. Всех убили.
        - Аланга не могла убить представителей династии Сукай.
        Я умолк. Ну конечно. Это же написано одним из Аланги. Так что это о том, как Сукай уничтожили Алангу. Мужчин, женщин, детей. Почему-то мне никогда не приходило в голову, что у Аланги были дети. Но, естественно, они были, даже если Аланга были бессмертными, они ведь должны были откуда-то взяться. Я так долго думал о них как о сверхъестественных существах. И все благодаря легендам, как Аланга, не заботясь, сколько погибнет людей, насылали на простых смертных всяческие бедствия и разрушения. А ведь у них были семьи.
        - Сукай убили всех из Аланги. Ты прав. Устроили настоящую резню.
        Я провел пальцем сверху вниз по странице, перелистнул и снова начал выискивать знакомые слова. Это был первый раз, когда я думал о поражении Аланги как о бойне. В представлениях и песнях это событие подавалось как славная победа. Простые люди победили и зажили свободно, без страха, что их уничтожит магия Аланги.
        Но со временем их страх перед Алангой сменился страхом перед Сукай.
        Мэфи обнюхал страницы.
        - Что там еще?
        - Я не уверен. Пытаюсь докопаться.
        Я решил пролистать до конца, в надежде, что финал поможет понять общий смысл того, о чем писал Дион и что с ним самим случилось.
        Почерк на последних страницах был более четкий, здесь автор, очевидно, сильнее давил пером на пергамент.
        Мэфи, едва увидев последнюю страницу, весь как будто съежился.
        - Мне это не нравится. Пахнет злом. И похоже на зло.
        Я почесал его за ухом:
        - Эти слова не причинят тебе вреда. Обещаю. Их написали очень-очень давно, а тот, кто их написал, давным-давно умер.
        Но прозвучало это как-то неубедительно, причем даже для меня самого. Было что-то зловещее в том, как маршировали по странице написанные Дионом слова.
        Я тряхнул головой и переставил поближе лампу. Большинство слов мне ни о чем не говорили, но последние предложения я понял почти целиком. Закончив чтение, я выронил перо. У меня дрожали пальцы, страх крепко схватил за горло.
        Аланга вернется. И убьет. Всех.
        13
        Лин
        Я никогда в жизни не выходила в море. После того как отец меня создал, я даже в гавани ни разу не была. И все же какие-то ощущения казались знакомыми.
        Палуба раскачивается под ногами, брызги от волн, и ветер немилосердно треплет волосы.
        Воспоминания, которые отец пытался вложить в меня, прорывались наружу. Он сжег тело своей жены, поэтому не мог вырастить меня из ее плоти. Возможно, поэтому воспоминания скрывались где-то внутри моей оболочки и не могли полностью мной завладеть.
        Я взяла на корабль отцовскую флягу с воспоминаниями, а еще флягу с кровью Траны и машину памяти. Правда, храбрости сделать еще один глоток воспоминаний у меня недоставало. Пока. После того первого глотка меня еще несколько дней преследовали странные ощущения. Порой мне казалось, что если я посмотрю на свои руки, то увижу отцовские. Его личность словно накладывалась на мою.
        Впереди показались очертания гор Рии, и я смогла разглядеть примостившиеся на зеленых склонах дома. Ветер дул попутный, небо было чистым, и я сказала капитану, чтобы он перестал жечь умные камни, мы и без них шли с хорошей скоростью. Потом выпустила Трану и Мэфи на верхнюю палубу. Они тут же промчались мимо меня и нырнули с борта в море. Трана, возможно, как и я, никогда не выходила в море, она вела себя как недавно оперившийся птенец - сначала робела, а потом быстро осмелела.
        Я отвернулась от поручней и увидела Йовиса. Он переминался с ноги на ногу, как будто не мог решить, следует ли ему ко мне подойти. Но так как я продолжала на него смотреть, он, видимо, решил, что уйти в такой ситуации будет недостойно.
        Он присоединился ко мне на носу и, облокотившись на деревянные поручни, спросил:
        - Хорошо хоть ненадолго уплыть с Императорского, да?
        Сердце у меня забилось чуть быстрее, но вскоре успокоилось. Когда я увидела, как Йовис в трюме заглядывает в ящик с моими книгами, мне стало очень неприятно. Сразу вспомнилось, как он следил за мной в пещерах под дворцом. Йовис был слишком умен, слишком любопытен и слишком уж любил нарушать правила этикета. Я не знала, как вести себя с ним. Насколько оставаться собой, а насколько быть императором. А тут еще оказалось, что нас связывает магия.
        Впрочем, он был прав, я действительно заперла все важные для меня вещи в своей каюте. В кармане на поясе лежали ягоды дымчатого можжевельника, которые я успела собрать перед отплытием с Императорского. Наследие моего отца, я носила его с собой.
        Я выкинула эти мысли из головы и согласилась с Йовисом:
        - Да, действительно, хорошо выйти в море.
        Дворец был моим домом, сколько я себя помнила. Но если хочешь править Империей, надо ее знать. Даже мои кратковременные вылазки в город значительно расширили мой кругозор.
        Мы быстро приближались к Рие. Мне не терпелось пройтись по улицам столицы острова, увидеть местных жителей, почувствовать аромат и вкус их еды.
        - Раз уж я правлю этими людьми, мой долг знать, как они живут.
        Йовис приподнял бровь:
        - Долг превыше всего? Неужели вы и вправду такая скучная, ваше высочество?
        - А вот за это мне следовало бы отрубить тебе голову, - небрежно заметила я. - Император не может быть скучным.
        Йовис, прищурившись, посмотрел в сторону гавани:
        - Это следовало сделать до того, как в народе начали слагать обо мне песни. Теперь я накрепко связан с Империей.
        - Песни не доспехи, к тому же их могут слагать и о мертвых.
        - Да, но, согласись, песни о мертвых не такие привязчивые.
        Я взглянула на тучи в небе, на бескрайнее море и на зеленый остров впереди, вдохнула соленый воздух и улыбнулась:
        - Просто чудесно. Меня вывозили с Императорского, когда я была еще совсем маленькой, так что я ничего об этом не помню. А потом отец не выпускал меня за стены дворца. Я и в городе почти не была. Естественно, это плавание для меня - настоящее удовольствие.
        Позади нас послышался скрип когтей по дереву: это Мэфи с Траной выбрались на палубу по свешенной за борт сети. Оба, естественно, насквозь мокрые. Тране наше путешествие явно шло на пользу, и не только потому, что в море она чувствовала себя гораздо свободнее и спокойней, чем во дворце. Она питалась только что пойманной рыбой, и шерсть у нее стала гуще, глаза ярче, а черные рога, которые во дворце были сухими и слоистыми, здесь стали гладкими и блестящими.
        - Для того, кто первый раз вышел в море, ты отлично переносишь качку, - сказал Йовис, глядя на волны, и я заметила, как у него чуть дернулся уголок рта. - Может, тебе следовало стать контрабандистом?
        - Да уж, забыла рассмотреть все варианты, перед тем как взойти на престол. - Я улыбнулась и посмотрела на забрызганную соленой водой тунику. - А сейчас мне надо переодеться. Ты тоже будь готов и своих стражников подготовь.
        Мэфи попытался вырвать у Траны кальмара, которого она крепко сжимала в зубах.
        - И не мог бы ты как-нибудь их высушить? Не хочу, чтобы они намочили ковры в губернаторском дворце.
        - Будет исполнено, ваше высочество.
        Облачение в императорские одежды оказалось настоящим испытанием. На подходе к гавани волнение моря усилилось. Три мои служанки изо всех сил старались аккуратно повязать пояс и ровно приколоть к волосам головной убор правителя Империи Феникса, но их качало из стороны в сторону, а одна даже не устояла на ногах и отлетела к стене.
        - Не волнуйтесь, закрепляйте как есть, - сказала я. - Когда зайдем в гавань, успеете все поправить. Никто не ждет, что я сразу сойду на берег.
        Волны за бортом как будто повторяли волнение у меня в животе. Я сказала Йовису правду, мне действительно очень нравилось путешествовать по морю. Но в то же время впереди меня ждала первая встреча с одним из губернаторов. В последнее время они почти не общались с императором, лично отец встречался с ними, когда еще был молодым. А теперь мне надо добиться, чтобы они признали мою абсолютную власть.
        Как только качка успокоилась, все три служанки поспешили поправить мои волосы и одеяния. В шелковом платье, вышитой мантии и императорском головном уборе я могла двигаться медленно и с трудом. Да, в таком наряде на дворцовую стену не заберешься.
        - Осколки?
        Служанки отошли в угол каюты и подняли за боковые ручки стоявший там резной сундук.
        Все осколки живых людей, которые мой отец получил с Рии. Это был самый драгоценный дар, который я могла предложить губернатору.
        Я открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Йовисом - он как раз поднял руку, чтобы постучать. Мы стояли так близко, что я могла хорошо разглядеть тень щетины у него на подбородке и светлые крапинки в карих глазах. Он принес с собой запах моря, как будто вплетенный в его волосы.
        - Простите, ваше высочество, я… - растерянно сказал он и отступил в сторону. - Мы пришвартовались, и прибыл посланник с приветствием от губернатора.
        Почувствовав, что Йовис занервничал, оказавшись так близко со мной, я почему-то стала нервничать сама.
        Шагнула из каюты и проскользнула мимо Йовиса.
        - Где Трана и Мэфи?
        - На верхней палубе вместе с твоими стражниками.
        - Что ж, идем знакомиться с губернатором.
        Я полагала, что губернатор должен ожидать нас у пристаней, но его там не было - он прислал своего представителя. Представителем оказалась высокая, нарядно одетая худая женщина с длинной черной косой.
        Она поклонилась, а потом, когда я спустилась вместе с Траной по трапу, чуть не поклонилась во второй раз.
        - Ваше высочество, - представитель облизнула пересохшие губы, - губернатор прислал меня поприветствовать вас и сопроводить во дворец.
        Я быстро оглядела пристани и поняла, что представитель пришла встречать меня одна.
        - Губернатор Рии не подумал встретить меня лично?
        И тогда представитель поклонилась во второй раз:
        - Простите меня… его… ваше высочество. Дворец на холме, а у губернатора больные колени.
        Я переглянулась с Йовисом. Он поджал губы, удивленно поднял брови и едва заметно пожал плечами. Получалось, не я одна находила все это очень странным. Можно было потребовать, чтобы губернатор прибыл встречать меня лично, и подождать его на корабле, но у него не было стимула совершать переход от дворца до гавани. Со мной была свита стражников, но конструкции больше мне не подчинялись. Я поняла, чт? он хотел сказать таким приемом: спасибо за визит, но мы тут и без тебя прекрасно обходимся.
        Я начала закипать и почувствовала, как загудели кости, но мне удалось унять злость - нельзя было терять самообладание. Паланкин я с собой не взяла, а губернатор, ясное дело, свой за мной не прислал. Он не мог знать о том, с какой легкостью я прыгаю по крышам домов императорского дворца. Да, мой наряд был тяжелым и для сильного мужчины, но ходить я все-таки могла.
        - Ладно, показывай дорогу.
        Дощатый настил пристани скрипел под ногами, черные силуэты рыб при появлении наших теней юркали в разные стороны.
        Представитель губернатора молча вела нас по улицам самого крупного города Рии. Улицы здесь были шире, чем на Императорском, камни грубее и не настолько потерты от времени. Встречные уступали нам дорогу и кланялись, увидев мой головной убор, но без особого почтения и несколько настороженно. Впрочем, как я могла их за это винить? Они меня не знали. Я пока еще ничего для них не сделала, разве что отменила Праздники десятины, да и то совсем недавно.
        Трана шла, то и дело прижимаясь плечом к моей ноге. Чтобы она не тревожилась, я положила ладонь ей на голову. Позади, судя по звукам, служанки остановились, чтобы передать тяжелый сундук стражникам.
        Я скрипнула зубами.
        Да, впереди был холм, но такой пологий, что на него без труда бы взбежал и самый слабый и хромой жеребенок. На вершине я увидела крыши губернаторского дворца.
        И тут начался дождь.
        Я по возможности старалась не носить императорские одежды, и легкий дождик никогда не был для меня проблемой. Стражники и служанки начали тихо переговариваться, пытаясь узнать, не взял ли кто-нибудь с собой зонт. Все мои придворные были новыми и неопытными. Это была моя первая дипломатическая поездка, а после семи лет сухого сезона люди еще не привыкли к дождям. В общем, зонта ни у кого не оказалось.
        Йовис посмотрел на меня и печально улыбнулся, как бы говоря: да, дела хуже некуда.
        Какой-то стражник попытался предложить мне свой мундир, но я решила, что эти потуги минимизировать потери будут выглядеть совсем глупо, и отмахнулась:
        - Думаю, губернатор простит нас, если мы после этого перехода перепачкаем ему все ковры.
        У меня за спиной кто-то хмыкнул. Снова Йовис?
        Я ускорила шаг, и представителю губернатора пришлось чуть ли не на бег перейти, чтобы со мной поравняться.
        Нельзя позволять гневу взять надо мной верх. В конце концов, она не виновата в том, что мне оказали такой прием. Я это прекрасно понимала, но все равно не могла перестать думать о самонадеянном губернаторе, который сидит в своем дворце и ожидает моего прибытия.
        Ворота во дворец были широко открыты. Когда мы прошли внутрь, к нам присоединились четыре губернаторских стражника. Двор был небольшой, но ухоженный. Я краем глаза заметила пруд с плавающими у самой поверхности золотыми рыбками.
        Струйки дождя стекали по императорскому головному убору на мои тщательно уложенные волосы, а потом и по шее. Одежда начала прилипать к спине. Оставалось вознести хвалы Бескрайнему морю за то, что я не стала раскрашивать лицо.
        И все же, поднимаясь по ступеням парадного крыльца, я наверняка являла собой то еще зрелище. И лицо у меня точно было мрачнее, чем собравшиеся в небе тучи.
        Сопровождавшие нас стражники поспешили вперед, чтобы открыть двери. Я и не подумала замедлить шаг на пороге, чтобы счистить с обуви грязь. Промокшая мантия стала такой тяжелой, словно я волочила за собой чей-то труп.
        Вспышка молнии осветила парадный вестибюль дворца. Да, погода соответствовала моему настроению.
        В вестибюле было пусто, здесь нас тоже никто не встречал.
        Женщина-представитель дважды мне поклонилась:
        - Я схожу за губернатором. Примите наши извинения, ваше высочество. В последнее время навалилось столько хлопот, мы все забегались.
        Я смотрела прямо перед собой, но почувствовала, как Йовис встал рядом.
        Он наклонился и шепнул мне на ухо:
        - Ваш гнев справедлив, ваше высочество. Просто… постарайтесь никого не убить.
        И только после этих его слов я осознала, что у меня буквально вибрируют кости. Я понимала, что если топну ногой, если хорошо сконцентрируюсь, то смогу тряхнуть этот дворец от фундамента до крыши.
        Это меня отрезвило.
        Я сделала глубокий вдох, и Трана, которая, как оказалось, уже начала тихо рычать, тут же успокоилась. Губернатор намеренно хотел вывести меня из себя. Что он хотел мне доказать? Что я не гожусь занимать трон? Что я слишком молода? Что я не знаю, как должен держаться настоящий император?
        Наконец он появился в противоположном конце парадного вестибюля. Следом за ним семенила, склонив голову, женщина, которая сопровождала нас от пристаней.
        Невысокий, старше меня, но моложе, чем я ожидала. Стройного телосложения. И, судя по походке, с коленями у него все в полном порядке. Аккуратная бородка и черные глаза-бусинки, как у ласки. Волосы убраны в хвост. На синем камзоле вышита золотая рыбка.
        - Ваше высочество, ваш визит - большая честь для нас, - сказал губернатор и коротко мне поклонился. - Илох, губернатор Рии. - Он посмотрел мне за плечо. - И Йовис, народный герой. Я много о тебе слышал.
        Капитану Императорской гвардии он поклонился заметно ниже, чем мне.
        Губернатор смотрел на меня, а я считывала его лицо. У него дрогнул уголок рта. Он думал, что знает меня. Или таких, как я.
        Ничего он не знал.
        Я не какая-то изнеженная и прожившая всю жизнь взаперти дочь императора. Я когтями и зубами дралась за императорский трон. Я бросила вызов отцу и овладела его магией. Я - Лин, я - император.
        - На Рие весьма своеобразно встречают гостей, сай, - изрекла я ровным голосом. - В особенности знатных.
        Илох открыл рот, собираясь сказать что-то высокомерное в свое оправдание, но я подняла руку, и он заткнулся. Признаюсь, это было приятно.
        - Позволь мне принести извинения. Мы на Императорском, безусловно, несем ответственность за сложившуюся ситуацию. Мы слишком долго пренебрегали визитами к нашим губернаторам. Настолько долго, что перестали соблюдаться тонкости этикета. Я распоряжусь, чтобы на Рие, рядом с твоим дворцом, основали наше постоянное представительство. Так мы сможем поддерживать более тесную связь.
        Илох сузил глаза и с трудом удержался от того, чтобы не поморщиться. Это я легко считала.
        - Конечно, мы на Рие будем рады вашему представительству.
        Я не выразила удивления. Илоха определенно не обрадовал такой поворот. Представительство у стен дворца - это глаза и уши, которые будут постоянно следить за его двором. Одно нелестное слово в адрес императора или Императорского острова - и мне тут же обо всем доложат.
        Теперь, когда мы разозлили друг друга, а значит, оказались в равных позициях, я махнула своим стражникам, чтобы они поставили передо мной резной сундук с осколками костей.
        Я не хотела становиться врагом губернатора Рии, как не хотела делать его своим врагом. Моей целью была его поддержка. Я не хотела, как отец, править с помощью страха. Я боялась отца, и чем это для него обернулось? Он погиб от моей руки, его тело сожгли, его душа отлетела. Такой участи я для себя не хотела.
        - У меня для тебя подарок, - сказала я. - С Праздниками десятины покончено. Но я посчитала, что этого мало и следует вернуть гражданам Империи то, что было так жестоко у них отобрано.
        Стражники вынесли сундук вперед, поставили его перед губернатором и по взмаху его руки открыли.
        - Это осколки граждан твоего острова, все отсортированы и надписаны, - сказала я. - Время конструкций пришло к концу.
        Илох втянул сквозь зубы воздух. Я видела, что он искренне изумлен. Конструкции - это власть, а тот, у кого есть власть, обычно не склонен с нею расставаться.
        Рука Илоха дернулась к голове, но он заставил себя остановиться. Да, его осколок тоже был в сундуке, я лично в этом удостоверилась.
        - Благодарю, ваше высочество. Это очень много значит для очень многих людей. Но время конструкций еще не закончилось.
        Мне хотелось стряхнуть с рукавов мантии дождевую воду, но я сдержалась.
        - Это одна из причин моего к тебе визита. Уверена, ты слышал, что некоторые конструкции смогли организоваться и совершают набеги на острова в северо-восточных областях Империи. Мы вербуем солдат, но боевая подготовка занимает много времени. Чтобы остановить продвижение конструкций, мне нужна помощь губернаторов, таких как ты.
        - Ты хочешь, чтобы мы отослали наших стражников с острова? - удивился Илох.
        Я ждала, понимая, что, если буду молчать, он будет вынужден дать мне свои объяснения.
        - Конструкции вышли из-под контроля. Вы сами это признаете. И при этом вы хотите, чтобы я отослал своих стражников в северо-восточные области? А что, если они понадобятся нам здесь, на Рие?
        - То есть ты хочешь сказать, что пока у вас тут не было такого рода проблем с конструкциями? - сквозь зубы спросила я. - Это во благо Империи.
        Илох замотал головой:
        - Что хорошо для Империи, мы сможем обсудить позже. Подбери императору свежую одежду, ее мантия вымокла под дождем.
        Слуга, который стоял слева от него, кивнул и быстро удалился.
        - Прошу, позвольте устроить вас в нашем дворце. Для меня будет большой честью, если вы присоединитесь ко мне и моим придворным за обедом. Прибудут гости из других поселений Рии, все они с нетерпением ждут возможности встретиться с вами.
        Я положила ладонь на холку Траны и почувствовала, что шерсть у нее встала дыбом.
        - Благодарю, сай. Мы с удовольствием с вами отобедаем.
        Но прежде чем Илох развернулся, чтобы уйти, я снова заметила, как у него дрогнул уголок рта, и поняла: этот бой я пока еще не выиграла.
        14
        Йовис
        Я нашел (человека/смертного/горожанина?) на скалах моего острова. (Дальше два предложения с описанием его внешности, что-то про рубашку и волосы. Мэфи такое было совсем неинтересно.) Разве я мог оставить его умирать? Я отнес его в (жилище/дом/пещера?), там (лечил?) его и кормил. Когда он смог говорить, рассказал, что попал на территорию схватки между двумя из Аланги и потерпел кораблекрушение.
        Его имя Ийлан Сукай.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Илох был засранцем, я практически сразу это понял. Некоторые лица носят явные следы дурного характера. Чаще они выражены в линиях вокруг рта и глаз. Линии на лице Илоха были как карта с маршрутом, ведущим в одно конкретное место - в столицу засранцев.
        Губернаторские слуги проводили нас к нашим комнатам.
        Лин вошла в свою и, не оглядываясь, сказала:
        - Йовис, прошу, пройди со мной.
        Я подчинился и закрыл за собой дверь. Как только щелкнула задвижка, Лин резко развернулась кругом.
        - Мне следовало этого ожидать. - Она злилась, но не на губернатора или на меня, она злилась на себя. - Я избавилась от конструкций, и они потеряли страх. Отец редко посещал острова, и теперь губернаторы каждый сам за себя. Они считают себя независимыми от Империи.
        Лин вышагивала по комнате, а Трана ходила за ней по пятам.
        - Они считают, что я молодая и глупая. Думают, что смогут вывести меня из себя, а потом этим воспользоваться.
        Мы с Мэфи наблюдали. Мне показалось, что лучше не указывать Лин на то, что ее уже вывели из себя.
        - Ваше высочество, порой доброе отношение воспринимают как слабость, - заметил я.
        - Только не говори мне то, что я и без тебя знаю, - грубо сказала Лин и, тяжело опустившись на кушетку возле окна, закрыла лицо ладонями. - Прости, ты не заслуживаешь такого обращения.
        Да, подумал я, только посылаю за ее спиной сообщения безосколочным.
        - Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы быть вам полезным.
        Полезным сразу двум хозяевам. Похоже, чувство вины - тяжелая ноша, от которой не так просто избавиться.
        - Я хотела тебя спросить… Тебя все любят. Ты заметил, что тебе он поклонился ниже, чем мне?
        - Ты хотела о чем-то спросить, - напомнил я.
        Лин сдавила двумя пальцами переносицу:
        - Я тебе нагрубила. Прости.
        Я устроился в кресле напротив кушетки. Волосы у меня были мокрыми, камзол совсем отсырел, под ним скапливалось тепло моего тела, и я чувствовал себя каким-то ожившим болотом.
        - Как мне сделать так, чтобы они смотрели на меня так же, как на тебя?
        Мэфи задрал голову и воззрился на меня: ему тоже было интересно, что я отвечу.
        - Не уверен, что я знаю ответ на этот вопрос, ваше высочество.
        Лин раздраженно хмыкнула и посмотрела в окно.
        - Тогда хотя бы покажи, как ты это делаешь.
        - Что делаю?
        - С водой. Помнишь, когда мы были на Императорском? Там внизу, в парадном вестибюле, я очень разозлилась, я чувствовала в себе эту силу и понимала, что, если захочу, смогу заставить землю дрожать. Но здесь я не могу такое попробовать. Поэтому покажи, как ты заставляешь воду двигаться.
        Интересно, как к этому отнесется Джио? Определенно, подумает, что я помогаю императору стать еще сильнее. Решил напустить туману.
        - Это трудно объяснить. Когда почувствуешь гул в костях, думай о воде. Когда со мной такое происходит, я вдруг начинаю чувствовать всю воду вокруг себя, понимаю, насколько ее много, а потом я как бы тянусь к ней и направляю… силой мысли.
        Лин рассмеялась, но, увидев, что я растерялся, снова стала серьезной.
        - Я тебе верю. Правда, верю. Просто звучит все это как-то странно. Похоже на силу, как у Аланги, только слабее. И я еще не видела, как ты управляешь ветром. Погоди-ка, ты можешь управлять ветром?
        - Представь такую силу и хорошую лодку. Если бы я был на такое способен, я бы отказался от поста капитана Императорской гвардии и остался контрабандистом.
        Лин закрыла глаза, и я почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Похоже, я никогда не понимал, что она способна лишить меня душевного равновесия. Лин сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Я знал, что, если коснусь ее руки, почувствую, как гудят ее кости.
        Почему мне пришла в голову мысль прикоснуться к ней?
        «Перестань!» - приказал я себе. Хотя сам не понимал, что именно надо перестать делать.
        Лин медленно протянула руку, разжала пальцы - словно цветок расправил лепестки. А потом капля дождя за окном зависла в воздухе и начала медленно двигаться. Проплыла в приоткрытые ставни и остановилась над рукой Лин.
        Лин открыла глаза и позволила капле упасть на ладонь.
        Я почти перестал дышать.
        Как она смогла с первой же попытки сотворить такое? В мой первый раз я просто чувствовал всю воду вокруг себя, но не знал, что с этим делать. И даже когда в полном отчаянии хотел защитить Мэфи от четырехрукой конструкции, смог лишь неуклюже направить потоки воды в ее сторону.
        А Лин выделила из дождя одну-единственную каплю и подчинила себе.
        Сам не помню, как вскочил на ноги.
        Лин тоже встала и встретилась со мной взглядом:
        - Так это делается?
        И этот ее взгляд унес меня в прошлое, в те времена, когда я ходил нырять с Эмалой.
        У меня легкие готовы были разорваться, а она плыла дальше, и ее ноги исчезли за рифом. Но когда она вынырнула рядом со мной, а я к этому моменту уже давным-давно сдался, в ее смехе не было и намека на злорадство.
        - Ты - рыба, - сказал я, все еще глотая ртом воздух. - Нечестно думать, будто я могу соревноваться с рыбой.
        - Значит, ты влюбился в рыбу? - спросила Эмала и подплыла ближе ко мне.
        - Кто же станет меня в этом винить? Это прекрасная рыба.
        После этого она меня поцеловала, и я чуть окончательно не задохнулся. Ее поцелуи всегда так на меня действовали.
        У меня сдавило грудь. Я смирился с потерей, но мысли о ней приносили равно как боль, так и радость.
        Лин смотрела на меня и ждала ответа.
        - Да, именно так. - Я все никак не мог прийти в себя. - Но, Эмала…
        Ее имя слетело с моих губ, и я услышал его словно со стороны.
        У меня снова сдавило грудь, я вдруг почувствовал, что падаю, проваливаюсь сквозь пол, а потом и сквозь землю.
        Проклятье!
        Лин нахмурилась:
        - Кто такая Эмала?
        - Я хотел сказать - ваше высочество.
        Да уж, Йовис, выкрутился, очень правдоподобно.
        - Но ты назвал меня Эмалой.
        Не знаю, почему я не хотел ей рассказывать. При одной мысли об этом у меня все внутренности сжимались.
        - Это женщина, которую я когда-то знал. Прости. Твои глаза, у нее были такие же.
        Лин перестала хмуриться, и взгляд ее стал печальным. Не то чтобы ей стало меня жаль, она словно смогла взглянуть на то, что скрывалось за моими словами, и поняла все, что я хотел ей сказать. Как будто бы она знала, каково это - потерять человека, который определяет всю твою жизнь. А потом мне вдруг захотелось ей обо всем рассказать, потому что я знал - она поймет. Я открыл рот, и тут в дверь кто-то постучал.
        - Ваше высочество?
        Лин отвела взгляд и сказала:
        - Войдите.
        Я рухнул обратно в кресло, мне захотелось стать невидимым.
        Вошел слуга с камзолом в руках.
        - Мне приказали принести вам это. Ваше высочество, мы на Рие живем скромно, без излишеств, так что, боюсь, нам не удалось найти что-то, соответствующее вашему положению.
        Ложь. Слуга явно не умел притворяться. Он протянул нам камзол - действительно более чем скромный. Коричневый, с неровной вышивкой, как будто рука, которая держала иглу, не просто дрожала, а постоянно уходила куда-то в сторону. В общем, это было похоже на курточку для ребенка.
        Лин скинула мантию, и свет из окна упал на ее жилистые плечи.
        - Понимаю, - сказала она. - И пожалуйста, передай своему господину, что ценю его заботу, но этот камзол мне не подходит.
        - Это все, что мы можем вам предложить…
        Лин мягко перебила слугу:
        - Камзол, в котором нас встречал губернатор, прекрасно мне подойдет.
        - Это мужской камзол, - пробормотал слуга.
        - А у меня не самая женская фигура.
        Слуга поклонился и попятился к двери. По пути он не переставал извиняться: мол, он не хотел ничего сказать о фигуре императора, он ничего такого не имел в виду и, конечно, конечно, камзол губернатора очень подойдет императору.
        - Это так ты хочешь обеспечить себе поддержку? - спросил я, когда дверь за слугой закрылась.
        Лин вскинула руки:
        - А что мне делать? Позволить ему куражиться надо мной?
        - Нет, конечно. Хотя в буквальном смысле слова снимать с него камзол - это…
        - Мелочно, я знаю. Но, сложив ручки и проглатывая все его вежливые оскорбления, я его уважения не добьюсь.
        Признаю, дело было не только в глазах. Она была такой же неукротимой и решительной, как Эмала. Она была императором. Я не должен был об этом забывать. И причин для этого у меня хватало.
        - Еда? - спросила Трана, и я вздрогнул от неожиданности.
        - Они скоро нас накормят, - сказал ей Мэфи.
        - А, наши подопечные, - улыбнулась Лин. - Совсем забыла распорядиться, чтобы им принесли еду. Попрошу, когда принесут камзол.
        Она сняла императорский головной убор, с которого еще стекали капли дождя, и поставила его на стол.
        - Времени до обеда достаточно. Иди обсушись, отдохни и убедись, что твои стражники держат ухо востро. - Она с любовью почесала Трану под подбородком. - Когда придет время спуститься в обеденный зал, попрошу, чтобы нашим маленьким зверушкам прислали сюда поесть.
        Я оглядел Мэфи и Трану и уточнил:
        - Не такие уж они и маленькие.
        Если они продолжат расти, то очень скоро станут размером с пони, подумал я и вспомнил, как Мэфи, когда был маленьким, любил лежать у меня на шее, как меховой воротник. Возможно, придет время, когда он будет таскать меня на своей шее. Глупости, конечно, он практически перестал расти.
        Лин жестом отпустила меня, я вышел из комнаты, Мэфи - следом. В коридоре я схватил какого-то слугу за локоть и спросил, куда меня поселили.
        Комната была гораздо меньше комнаты Лин, но зато находилась в моем полном распоряжении. Стражникам и слугам повезло меньше.
        Сняв сырой камзол, я достал лист пергамента и быстро написал короткое донесение безосколочным.
        Белый меч пока не нашел. На Рие не желают признавать власть Лин. Конструкции - проблема, и не только в северо-восточных областях.
        Я не знал, когда зарождающиеся в Лин магические способности станут реальной силой, и попросил, чтобы до поры это оставалось нашим с ней секретом. Обманывать ее не составляло особого труда. Я прибыл на Императорский остров, чтобы разрушить установившееся в Империи правление. И что теперь? Я готов отступить только потому, что император напомнила мне мою покойную жену?
        Я вонзил перо в пергамент. Нет. Дело было не только в этом. Она тоже пыталась изменить Империю, только делала это по-своему. Она уничтожила все конструкции во дворце, возвращала людям осколки костей. Не честнее ли сначала узнать, каким она видит свое правление, а уж потом свергать ее с трона?
        Я знал, как на это ответил бы Джио. Он бы сказал, что люди заслуживают того, чтобы править самим, император им для этого не нужен. Возможно, он прав. Но я знал, какими ненадежными бывают люди, как они меняют окрас, словно хамелеоны, и грызутся из-за мелочей, оставляя нерешенными действительно серьезные проблемы.
        И нельзя было забывать об угрозе возвращения Аланги.
        Кто они? Они такие же, как мы с Лин? Если они действительно такие страшные, как их расписывали Сукай, то сейчас самое неподходящее время для разрушения Империи.
        Проклятье. Я-то думал, что все будет просто.
        О магических способностях Лин я писать не стал. Но я не дурак, я понимал, что наступит момент, когда мне придется сделать выбор.
        Откинулся на спинку кресла.
        - Как же мне поступить, Мэфи? Что ты делаешь, когда надо принять трудное решение?
        Ответил он не сразу. Мне казалось, еще чуть-чуть - и я увижу, как крутится мыслительный механизм у него в голове. Когда вообще он принимал трудные решения? Разве что когда выбирал, за какой рыбой погнаться.
        - Первым делом, - медленно сказал Мэфи, - надо убедиться, что ты не голодный.
        Я рассмеялся. Действительно, неплохой совет. И мне не мешало бы подкрепиться.
        - Давай прогуляемся в город, я куплю тебе что-нибудь вкусное, а когда вернемся, здесь уже подадут обед.
        Джио написал мне, что на Рие я смогу найти человека Безосколочных, он торгует резными изделиями из черепашьих панцирей.
        Перед уходом я поговорил со своими стражниками, приказал до обеда посменно дежурить у комнаты императора. Освободившись от текущих обязанностей, повесил камзол сушиться в комнате и отправился в город.
        Столица Рии не выставляла свое богатство напоказ, хотя, что город богат, становилось понятно с первых шагов по его улицам. Повсюду через равные промежутки расставлены каменные фонари, несмотря на дождь и грязь, груд мусора и отбросов нигде не видно, дома белые, трехэтажные, с отделкой из дерева, встречались и четырехэтажные. И навесов достаточно, чтобы не промокнуть, если идешь ближе к стенам. Мэфи, в отличие от меня, получал удовольствие, передвигаясь по центру улиц. Он то и дело останавливался и встряхивался, что не очень-то нравилось встречным прохожим.
        Я попытался сделать ему замечание, намекнул, что люди не любят, когда их забрызгивают посреди улицы.
        На что Мэфи только пожал плечами:
        - Я люблю дождь.
        По пути я остановился купить дамплинги. Подкидывал по одному и наблюдал, как Мэфи ловит их на лету. Дамплинги были горячие, сквозь бумажный пакет просачивалось масло.
        У меня в наплечной сумке вместе с дневником Диона лежала записка, которую я собирался переправить Безосколочным.
        В дневнике Дион описывал свое знакомство с Ийланом Сукай, первым императором. И было в его рассказе нечто, о чем не упоминалось в легендах. Только я не мог понять почему.
        Лавка человека Безосколочных располагалась неподалеку от губернаторского дворца. Дверь хозяин подпер камнем, чтобы не захлопнулась. Я нырнул под навес, и мне на шею пролилась струйка холодной воды.
        По спине пробежала дрожь. Может, конечно, из-за воды, но у меня появилось неприятное ощущение, будто за мной наблюдают. Я обернулся, но никого подозрительного среди прохожих не заметил.
        Мэфи поднял голову, озадаченно посмотрел на меня и шепотом спросил:
        - Все хорошо?
        Я в ответ похлопал его по голове. Но у меня не было уверенности, что все хорошо. В последний раз, когда у меня возникло точно такое же неприятное ощущение, на меня напала конструкция императора и чуть меня не убила.
        В таком настроении я вошел в лавку, где меня встретили полки с резными из черепашьего панциря изделиями. За столом в углу работал над новой безделушкой хозяин. Он вопросительно на меня посмотрел, я махнул рукой и принялся разглядывать его товар. Решил, что нервы расшалились. И все равно с этого момента улицы Рии уже не казались мне безопасными.
        Выбрав расческу, я вместе с монетой положил ее на стол перед лавочником. Тот, даже не взглянув на меня, сгреб все широкой ладонью.
        И снова это неприятное ощущение, как будто за мной следят.
        - Йовис! - прошипел Мэфи.
        Я резко развернулся и на этот раз успел увидеть сапог убегавшего за угол человека.
        15
        Лин
        Служанки заканчивали подготавливать меня к званому обеду, и тут ворвался Йовис. Следом за ним прыжками вбежал Мэфи.
        - Ты следишь за мной? - прорычал Йовис.
        Служанки, уходя из комнаты, старались держаться от него подальше, как будто опасались, что его гнев может смести их, как штормовой ветер.
        - Если бы следила, это было бы странно? - вопросом на вопрос ответила я. - Ты ведешь себя так, будто имеешь право уходить и появляться, когда тебе вздумается.
        - Так вот, значит, каково быть твоим подданным. - Йовис прищурил глаза. - Приходится терпеть, что, куда бы ты ни пошел, за тобой всегда кто-то следит. Прямо как при твоем отце.
        Я сама не поняла, как оказалась на ногах. Рядом стояла Трана, и она начала тихо рычать.
        - Может, ты не заметил, но ты ворвался в мои личные покои. Почему-то ты вечно оказываешься там, где я предпочла бы тебя не видеть. И теперь ты обвиняешь меня в том, что я приказала за тобой следить? Как после всего ты вообще смеешь в чем-то меня обвинять?
        - Как я уже объяснял, мой долг - тебя защищать. Кого, по-твоему, станут все обвинять, если тебя вдруг убьют?
        Судя по интонации, он сам верил в то, что говорил. Но все хорошие лжецы верят в свою ложь.
        - Ты мой капитан Императорской гвардии. Ты должен мне подчиняться, рыться в моих вещах не входит в твои обязанности!
        Мэфи спокойно смотрел на Трану, слегка склонив набок голову.
        В следующее мгновение Йовис уже стоял прямо передо мной. Он был так же зол, как и я. А я, кроме всего, злилась еще и потому, что мне, чтобы смотреть ему в глаза, пришлось задрать голову.
        - Тогда, возможно, тебе следовало выбрать в капитаны того, кому ты можешь доверять, - сказал Йовис. - Ты же выбрала контрабандиста, наполовину пойера, который не повиновался твоему отцу.
        Выбрать того, кому доверяю? Но я никому не могла доверять. Не было никого, кто знал бы меня, кто беспокоился бы обо мне, кто понимал бы, через что мне пришлось пройти. Кроме Траны, у меня никого не было. Горячие слезы защипали глаза. Я почувствовала себя жалкой и униженной.
        Сглотнула подкативший к горлу комок и взяла себя в руки.
        - И ты думаешь, что все это причины, по которым я не должна тебе доверять?
        Мне показалось, что Йовис на мгновение смутился, а потом вся его злость испарилась.
        - Нет, ваше высочество, я не это хотел сказать. Я поклялся вас защищать. А еще - служить людям. Если я, как вам кажется, слишком уж любопытный, то только по этой причине. Никто не знает, кто вы. Пока.
        Ну да, конечно. В свое время мне показалось, что если я приведу его к присяге, это будет с моей стороны широким жестом. Теперь настал мой черед почувствовать себя глупо.
        - Я не приказывала следить за тобой, - сказала я, на этот раз аккуратно подбирая слова. - Мне следовало с этого начать.
        Йовис внимательно посмотрел мне в глаза и выдохнул.
        - Я тебе верю. И думаю, не смог бы тебя винить, если бы ты за мной следила. Я постараюсь быть более открытым с тобой, но мне бы хотелось, чтобы и ты не закрывалась от меня.
        - Я постараюсь.
        Не могла я постараться.
        Как признаться Йовису, что я на самом деле - не дочь императора, а копия? Что император меня создал, но при этом я не конструкция, он вырастил меня в странной жидкости в своей лаборатории под дворцом? Что за глупая мысль!
        Это было похоже на очень сильное искушение сунуть руку в пасть только что выловленной акуле. Подобное признание могло уничтожить меня и все, что я пыталась создать.
        Трана села, Мэфи осторожно к ней подошел и попробовал понюхать щеку, она огрызнулась - видно, еще не совсем успокоилась.
        Я вдруг осознала, что стою слишком близко, так близко, что от его дыхания у меня подрагивает челка. Он был в одной тунике без рукавов, и его худые, но мускулистые плечи были прямо у меня перед носом. Незаметно я сделала шаг назад и, опустившись на одно колено, погладила Трану по шее. По сравнению с Мэфи она росла в жутких условиях и поэтому была менее устойчивой в стрессовых ситуациях.
        - Мы ходили в город. Скучная выдалась прогулка, - сказал Йовис и делано улыбнулся. - Ни тебе картежников, ни тебе куртизанок.
        Я покраснела, представив, как он запускает пальцы в распущенные волосы куртизанок, как насмешничает и шепчет что-то им на ухо. Отогнала от себя эти мысли.
        - Почему ты решил, что я приказала за тобой следить?
        Улыбка исчезла.
        - Потому что кто-то за мной следил, ваше высочество.
        Я почти пожалела, что перешла на официальный тон. Но разве было бы лучше, если бы мы продолжали кричать друг на друга?
        - Значит, Илох кого-то подослал?
        - Не уверен. - Йовис пожал плечами. - Я только мельком что-то увидел. Ничего определенного. Но за мной однажды уже следили, и мне знакомо это чувство. Может быть…
        В дверь тихо постучали.
        В комнату, низко опустив голову, вошла служанка.
        - Ваше высочество, скоро подадут обед. Для нас будет честью, если вы и ваш капитан Императорской гвардии присоединитесь к нам в обеденном зале, - сказала она и, выйдя, закрыла за собой дверь.
        - Это мог быть Илох, - сказала я. - Думаю, он на такое способен. Он меня совсем не знает, но сразу дал понять, что я ему не нравлюсь. - Я поднялась на ноги, Трана боднула меня в бедро. - Будь начеку.
        Снова стук в дверь, и в комнату вошел другой слуга с огромным подносом, полным свежей рыбы.
        - Губернатор надеется, этого будет достаточно.
        Ну хоть в этом Илох не пытался меня унизить. Оскорбления в свой адрес я еще могла снести, но, если бы он дурно поступил с моей Траной, я бы его пополам разорвала.
        - Да, спасибо.
        Как только поднос оказался на полу, наши с Йовисом подопечные набросились на еду. Я подумала, что им будет чем заняться в наше отсутствие.
        - Ну что, идем в логово к медведям? - спросил Йовис.
        - Сначала сходи за своим камзолом. И ты забыл, я жила в логове с конструкциями отца. Вряд ли с теми, кто там внизу, будет сложнее.
        Но все оказалось гораздо сложнее, чем я себе представляла.
        Когда мы вошли в обеденный зал, все гости уже сидели за столом и, естественно, все как один, не скрывая любопытства, повернулись в мою сторону.
        Хорошо, что я попросила Илоха одолжить мне камзол. Пусть он мужской, зато мне впору. От мантии я отказалась, но к ожидавшим нас двум подушкам шла с высоко поднятой головой, в надежде, что всем своим видом демонстрирую власть и достоинство.
        Йовис сел справа от меня и немного поерзал, прежде чем удобно устроился. Быть объектом всеобщего внимания ему явно не нравилось.
        - Благодарю, что присоединились к нам, - сказал Илох, который сидел напротив меня, и представил своих гостей.
        Гостей было семеро. Я старалась запомнить все имена и кто какое положение занимает. Итак, на ужин были приглашены: управляющий шахтой на Рие, художник-керамист, три близких родственника Илоха, прибывшая с визитом женщина-губернатор с ближайшего острова и богатый землевладелец.
        Губернатор, по имени Пулан, сидела слева от меня. У нее был вкрадчивый голос и приятные манеры, она старалась не встречаться со мной взглядом, но, когда говорила, улыбалась.
        Подали еду.
        Я завела разговор с Пулан и узнала, что у нее на острове есть своя маленькая шахта умных камней.
        Управляющий местной шахтой сидел рядом с Йовисом.
        Он довольно нагло и громко расспрашивал Йовиса о его магических способностях:
        - Слышал, ты задал тем императорским солдатам хорошую трепку. А теперь сам стал одним из них. Забавно, да?
        - Я капитан Императорской гвардии, - спокойно заметил Йовис. - Это не совсем то же, что солдат.
        - А правда, что ты родом с какого-то мелкого острова на самой окраине Империи? Ты хоть и наполовину пойер, а держишься прям как настоящий сай.
        Управляющий шахтой явно не собирался льстить своему собеседнику.
        Но Йовис только улыбнулся:
        - Я с окраин Империи, это правда, и к тому же в прошлом контрабандист. Не мог бы ты как-нибудь сказать моей матери, что я держусь как настоящий сай? Я был бы весьма тебе признателен, а то она вечно мной недовольна.
        Управляющий расхохотался и хлопнул ладонью по столу:
        - Ясно, значит, это она у тебя империанка. Сочувствую, капитан.
        Вот если бы я смогла так же легко и быстро завоевать их доверие.
        На Рие еду подавали на больших блюдах, которые расставляли в центре стола, так чтобы гости могли до них дотянуться. Слуги время от времени меняли блюда местами и следили, чтобы каждый отведал поданную еду. Я узнала об этом заранее, так что не пришлось испытывать неловкость от того, что я привезла с собой служанку, которая первой должна пробовать мою еду.
        Следуя примеру гостей, я сама палочками накладывала пищу в свою тарелку.
        На обед подали: молодые листья горчицы, спрыснутые соленым черным соусом, парную белую рыбу с зеленым луком и черным перцем, жареный фаршированный турнепс.
        Должна признать - на обед Илох не поскупился примерно в той же мере, что поскупился на мои почести.
        По диагонали от меня сидела сестра Илоха.
        Когда я отпила глоток чая и поставила чашку на стол, она улыбнулась мне и сказала:
        - Прошло много времени с тех пор, как императоры оказывали нам честь своим посещением. Последним был ваш отец, он тогда только женился, и вы еще не родились. Мы благодарны вам за то, что вы отменили Праздники десятины, но эта перемена в правлении дает мне основание спросить вас: зачем нам теперь император?
        У Илоха снова дрогнул уголок рта, и я поняла, что это он подговорил сестру задать мне этот вопрос. Она не была губернатором и могла изъясняться просто, в то время как он всегда мог заявить, что не разделяет мнения сестры.
        Я вдруг обнаружила, что упираюсь ладонью в пол и кости у меня начинают гудеть.
        - Я нужна вам так же, как вы нужны мне. Острова Империи должны объединиться, чтобы вместе отвечать на все угрозы, включая Алангу. Поддержите меня, и Империя выстоит.
        - А если не поддержим?
        За столом все умолкли. Я стиснула зубы и почувствовала, как магическая сила просачивается из моей ладони в пол обеденного зала. Блюда на столе задрожали, несколько гостей посмотрели вниз, опасаясь, что это начало землетрясения.
        Под столом кто-то коснулся моего колена. Йовис.
        Я позволила себе потерять контроль. Еще немного - и я могла бы поднять в воздух весь чай из стоявших на столе чашек. Никогда не забуду, с какой ненавистью и с каким презрением стражник плюнул на изрубленное тело наемной убийцы. Аланга.
        Я сделала глубокий вдох, оторвала ладонь от пола, и блюда перестали дрожать.
        - Либо мы сплотимся, либо нас уничтожат внешние силы.
        - Простите мою сестру, - вмешался в разговор Илох. - Но вы начали уничтожать конструкции. Вы положили конец Праздникам десятины. Армия у вас немногочисленная. Если Аланга вернется, что мы сможем им противопоставить?
        Илох говорил спокойно, а вот я ответила резко:
        - Я буду с ними сражаться.
        Илох изобразил удивление и, чтобы скрыть улыбку, поднес к губам чашку. Я услышала сдавленные смешки кого-то из гостей. Да, он своего добился, это действительно смешно. Молодая женщина, в его камзоле, заявляет, что будет в одиночку биться с Алангой.
        Я прибыла на Рию, желая продемонстрировать всем свою силу и достоинство, а вместо этого повела себя как истеричный ребенок и сопровождала свою истерику угрозами, которые никогда не смогу исполнить. Это не могло вызвать уважение, впрочем, они с самого начала отнеслись ко мне без особого почтения.
        Если проиграю сейчас, если не склоню Илоха на свою сторону, мое и без того неустойчивое правление закончится. Кто-то захочет занять опустевшее место. Кто-то обязательно захочет править. И меня не просто вышвырнут из дворца, на меня объявят охоту и в итоге убьют. А я могла бы сделать столько полезного для Империи… если бы удержала власть.
        Я взяла чайник и стала наливать себе чай, ожидая, пока гости вернутся к прерванным разговорам. Надо было восстановить контроль над своими эмоциями и найти способ очаровать медведей в их логове. Я чувствовала близость Йовиса, чувствовала тепло его плеча, когда он потянулся за куском жареной утки.
        Способный к самоиронии, общительный и учтивый - вот кто умел очаровывать. Мне не хватало этих качеств, но у меня были свои достоинства.
        В чем мое преимущество? Если постараюсь, могу читать истории людей по их лицам. Я слишком много говорила и почти не слушала. Изобразить, будто я смущена и пристыжена, в моем положении было нетрудно.
        Я переключила свое внимание на лица собравшихся за обеденным столом, и то, что я обнаружила, немало меня удивило. Илох нравился всем без исключения. Гости перед ним не угодничали, не пытались подольститься, они искренне хорошо к нему относились. Смеялись его шуткам, соперничали за его внимание и наслаждались, когда получали желаемое. А Илох, в свою очередь, был щедр со своими подданными.
        Я составила о нем неправильное мнение? Если так, почему он так дурно вел себя со мной?
        Потом я заметила кое-что еще. Илох, не скупясь, уделял внимание всем своим гостям, но его взгляд постоянно задерживался на Пулан. Она, похоже, ждала этих моментов. В ее глазах я видела надежду и одновременно печаль. Так щенок не может не смотреть на лакомство, хотя знает, что никогда его не получит. Я видела, что порой у нее перехватывало дыхание и она сцепляла под столом пальцы.
        Я немного наклонилась к Пулан и тихо спросила:
        - Ты замужем, сай?
        Она бросила взгляд в сторону Илоха и затрясла головой:
        - Нет, ваше высочество.
        Я молчала, ожидая, что она скажет дальше.
        Как и большинство людей в такой ситуации, Пулан поспешила заполнить словами образовавшуюся пустоту:
        - Знаю, это довольно странно для женщины моих лет и тем более для губернатора, ведь у меня нет наследника.
        - Ты можешь усыновить…
        Щеки у Пулан пошли красными пятнами, и она в первый раз посмотрела мне в глаза.
        - Если бы я этого хотела… - Она снова отвела взгляд. - Простите меня. Я слишком часто это слышу.
        - Не сомневаюсь, у тебя есть выбор, - сказала я, надеясь, что она продолжит разговор.
        Пулан рассмеялась, правда смех ее был горьким.
        - Да. Я бы хотела, чтобы он перестал меня приглашать, - сказала она и поднесла к губам чашку, как будто боялась наговорить лишнее.
        Я заметила, что Илох поглядывает в нашу сторону. Он тоже был одинок. Пазл начал складываться у меня в голове. Между ними двумя что-то было, только я не до конца понимала, что именно.
        Перед тем как отправиться с визитами на острова, я постаралась собрать о них всю возможную информацию. Мне было известно, что отец Илоха погиб в результате несчастного случая на лодке, а его мать умерла довольно молодой. Илох принял губернаторство до смерти матери. Он не был женат и не выбрал себе наследника.
        В его годы пора было над этим задуматься. Я хорошо представляла, в какой хаос может погрузиться Рия, если он умрет, так и не назвав наследника.
        Тогда почему он до сих пор не женат? И не связана ли как-то со всем этим Пулан?
        Обед закончился в мирной атмосфере, без колкостей и насмешек. Хотя, возможно, это потому, что я решила держать рот на замке.
        Нас с Йовисом пригласили прогулять по дворцу. Слуги ходили по комнатам, предлагая вино, сладости и только-только нарезанные фрукты.
        Мы вышли во двор. Дождь перестал, воздух был сырой и теплый, закрепленные на колоннах лампы мерцали от ветра.
        Я постучала Йовиса по локтю:
        - Хочу немного пройтись в одиночестве.
        - Считаешь, это разумно? - Йовис нахмурился.
        - Он не станет покушаться на мою жизнь. Только не у себя во дворце.
        Йовис удивленно приподнял брови:
        - Но ты не исключаешь, что он… что он может попытаться?
        - Ну, я определенно ему не нравлюсь. Но мне надо с ним поговорить. Наедине.
        Я собралась уйти, но Йовис, воспользовавшись случаем, наклонился ко мне ближе и тихо сказал:
        - Его мать. У нее была болезнь осколка. От этого она и умерла. Управляющий шахтой проболтался. Илох не хочет, чтобы об этом узнали. Семейная тайна.
        Я задержалась, чтобы обдумать новую информацию.
        Отец знал, кому принадлежит каждый осколок. Он методично все записывал. Ему достаточно было иметь осколки губернаторов, но использовать их было совсем не обязательно. Он легко мог без них обойтись. Если только он не сделал этого намеренно. Чтобы наказать провинившегося. Да, это было на него похоже.
        Неудивительно, что Илох меня ненавидит.
        - Я буду осторожна, - пообещала я Йовису и оставила его одного.
        Пройдя мимо беседовавших художника-керамиста и землевладельца, я увидела Илоха. С бокалом вина в руке он стоял у колонны в дальнем конце двора.
        Заметив мое приближение, он слегка повернулся и скривил губы.
        - Я не такая, как мой отец, - заявила я, прежде чем он успел сказать мне что-то оскорбительное. - И не намерена править так, как правил он.
        - Это вы сейчас так говорите, - Илох отпил глоток из бокала и сморщился, будто вино было горьким, - ваше высочество.
        - Я прибыла сюда с честными намерениями.
        - Ваш отец тоже рассказывал нам, как будет защищать нас от Аланги. Артефакты оживают. Вы считаете, сейчас лучшее время для того, чтобы избавиться от конструкций и сломать установившийся порядок?
        Я видела, что он не верит в то, что говорит.
        - Лучшее время никогда не настанет. Это надо было сделать.
        Илох смерил меня взглядом:
        - И вы решили, что сломаете установившийся порядок именно вы. Все императоры преисполнены величия. Скажите, ваше высочество, какая мне от всего этого польза?
        Я решила рискнуть.
        - Почему ты не женился на Пулан?
        Илох даже немного отшатнулся и чуть не расплескал свое вино.
        - Как вы… Она вам рассказала?
        - Пулан ни о чем мне не рассказывала. Я могу прочитать это по вашим лицам.
        Илох снова пригубил вино, но в этот раз я заметила, что у него подрагивает рука.
        - Мне не следовало продолжать приглашать ее на званые обеды.
        - Ты хотел ее видеть.
        - Я слышал, что ваш отец проделывал такое. Как будто мог видеть людей насквозь. Вообще-то, это не очень приятно.
        Да, только мой отец не раскрывал карты и оставлял своих собеседников с этим неприятным ощущением, а потом использовал против них полученную информацию.
        - Прости, - сказала я. - Застала тебя врасплох. Но возможно, я смогу как-то помочь?
        Илох глянул на меня искоса и ухмыльнулся:
        - Думается мне, что рассчитывать я могу только на помощь старых богов. Так уж случилось, что в наследство от отца я получил одни долги. Если хочу исправить положение, должен заключить выгодный брак. Остров Пулан в моем случае не поможет.
        - У них своя шахта умных камней, - напомнила я.
        - Да, - признал Илох, - но слишком уж мелкая.
        - У меня есть средства. Я могу помочь развить добычу умных камней на ее острове. И ты сможешь заключить с ней брак.
        - И что вы от этого выигрываете? - Илох с недоверием глянул на меня.
        - Твою поддержку. Заодно и десятина от умных камней вырастет.
        - Зря я поднял тему о долгах. Есть и другие проблемы. - Илох допил вино и слегка покачнулся. - Пулан хочет детей.
        Его признание было для меня как упавший в желудок камень.
        - Вы не можете иметь детей…
        Илох повертел бокал в руке, взбалтывая осадок вина, и поджал губы. Какое-то время он просто молчал и смотрел мне в глаза. Это было тяжело.
        А потом он выдохнул и сказал:
        - Я думал, что смогу иметь детей, когда буду к этому готов, когда захочу их иметь. В молодости я флиртовал, волочился за женщинами, распутничал, в общем. И ни разу ни одна от меня не забеременела. Даже когда я перестал предохраняться. Надо же, когда вы прибыли сюда, я решил, что воспользуюсь такой возможностью, чтобы над вами посмеяться. А теперь вы знаете достаточно, чтобы посмеяться надо мной.
        - Я прибыла на Рию заключить союз, а не насмехаться над тобой. Но, вероятно, будет лучше, если ты предоставишь Пулан возможность самой решить, что мешает вам…
        И тут на втором этаже губернаторского дворца кто-то завизжал так громко, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
        Трана.
        16
        Фалу
        Хотела бы Фалу сказать, что Аиш отмыли как надо, но увы…
        После первой ванны стало только отчетливее видно, какая она худая - буквально кожа да кости. Волосы были все в колтунах, так что их пришлось остричь почти полностью, впрочем, Аиш это было все равно. Ела она так жадно, что после первой тарелки ее тут же вырвало, и вторую порцию она ела уже гораздо медленнее.
        Фалу планировала отослать девочку из дворца сразу после того, как ее отмоют, накормят и они с Ранами зададут ей несколько вопросов. Но врач, который ее осмотрел, сказал, что если они отошлют Аиш сейчас, в таком ослабленном состоянии, то она вернется в течение дня… или просто умрет.
        Поэтому ее оставили. Сначала на одну ночь, потом на вторую, а когда ей явно надоело лежать в постели, Ранами и Фалу отвели ее в гостиную и расспросили об Унте.
        В последние дни некоторые беженцы сумели добраться до Нефилану, и во дворец просачивались разные слухи. Большинство выживших остались на ближайших к Унте островах, другие плыли дальше, как будто боялись, что причина, по которой ушел под воду их остров, сработает и на соседних.
        Войдя в гостиную, Аиш стрельнула глазами по углам, а походка у нее была какая-то странная - только поставит ногу на пол и тут же поднимает. Перед тем как сесть на мягкий стул напротив Фалу и Ранами, она несколько раз оглянулась. Ранами поставила стул спинкой к двери в коридор, и теперь Фалу показалось, что она сделала это неспроста. Хотела, чтобы девочка чувствовала себя неуверенно?
        - Я могу уже уйти? - спросила Аиш, едва сев на стул.
        Фалу протянула ей поднос, на котором были разложены маленькие ломтики хлеба с рублеными яйцами. Аиш взяла один и осторожно откусила, как будто опасалась, что, если съест зараз, нарушит важное правило.
        Фалу подождала немного и, откашлявшись, сказала:
        - До нас доходят слухи о том, что случилось с Унтой, но ты там была. Расскажи, как все было?
        Большие черные глаза Аиш стали еще больше. Она явно не спешила доедать свой хлеб с яйцами. Ранами вздохнула. Фалу одним только взглядом попросила ее проявить немного терпения, - в конце концов, эта маленькая девочка прошла через такое, что они и представить себе не могли.
        - Сначала были толчки, - доев, начала Аиш. - Люди их даже не особо замечали. На Утне иногда случаются землетрясения. А потом был большой толчок. Я была у пристаней, рыбу пыталась поймать и обменивалась с одним мальчиком леской и крючками. - Аиш закусила нижнюю губу. - Уронила все в воду, когда землю тряхнуло. Рука-то одна, понимаете? Все вокруг затряслось. Два дома разрушились. Потом трясти перестало, и я попыталась палкой вытащить из воды свою леску. И тогда снова тряхнуло. Этот толчок был намного сильнее. И после него трясти уже не переставало. Вокруг все гремело, скрипело, падало. Люди кричали.
        - Но ты сумела выбраться, - как бы подталкивая девочку вперед, сказала Фалу.
        - Я же у пристаней была. Мне не надо было возвращаться или искать кого-то. Я просто побежала к лодке, которая стояла ближе других, чтобы на ней спрятаться. Люди тоже бежали к лодкам, чтобы уплыть, но я-то ходить под парусом не умею. Я тогда думала только, как бы выжить. - Аиш посмотрела на пальцы и стряхнула с них хлебные крошки. - Вряд ли кто-то из детей, кого я знала, выжил.
        - И весь остров ушел под воду? - продолжала давить Фалу.
        Аиш пожала плечами:
        - Я в трюме спряталась, ничего не видела, только слышала. Слышала, как люди кричали и много плакали. Плакали потом еще очень долго. Ночью иногда кто-нибудь спускался в трюм, чтобы побыть одному и поплакать. Я пряталась, но все слышала.
        - Кто-нибудь на лодке говорил, почему Унта затонула? - спросила Ранами.
        Аиш снова пожала плечами и посмотрела на балки под потолком.
        - Я думаю, никто не знал почему. Так чтобы точно - никто.
        На Унте была шахта умных камней, это Фалу хорошо помнила. И после затопления Головы Оленя прошлый император сказал, что это могло произойти из-за какого-нибудь серьезного происшествия на шахте. Но шахты есть на многих островах. Значит ли это, что им всем грозит опасность? Прошлый император что-то скрывал? Или он в кои-то веки говорил правду?
        - А ты видела что-нибудь такое, что могло бы подсказать причину, по которой затонула Унта? - спросила Фалу.
        - Я сирота и живу в сточных канавах. - Аиш усмехнулась. - Думаешь, мне такое интересно? Я пыталась достать из воды свою проклятую леску, а не смотрела по сторонам - из-за чего вдруг все трясет? А потом я искала способ выжить, вот и все. Теперь я могу идти?
        Фалу переглянулась с Ранами.
        Девочка ответила на их вопросы. Шпионкой она не была, и она не искала возможности остаться во дворце. А шпион бы из кожи лез, лишь бы остаться.
        Ранами кивнула.
        Аиш поднялась, но уходить не спешила. Одернула пару раз новую чистую тунику.
        - Можно вернуть мне мою старую одежду?
        Одежду? Это грязное тряпье, а не одежда.
        - Что? Зачем?
        Ранами накрыла ладонью руку Фалу:
        - Она не может вернуться в город в таком виде. Другие сироты увидят обновки, и она превратится в мишень.
        Слуги наверняка выкинули ее мокрые вонючие тряпки, как только стянули их с тощего тела Аиш.
        - Тебе подберут что-нибудь подходящее, - пообещала Фалу. - Ранами, не могла бы ты…
        Ранами встала и повела девочку к выходу из гостиной.
        В дверях Аиш остановилась и повернулась к Фалу:
        - Спасибо тебе, сай.
        И после этого они с Ранами ушли.
        Фалу потянулась и встала.
        Надо разобраться с потоплением Унты, с возникшими вопросами, с прибывающими беженцами и собственными перепуганными горожанами. Не говоря уже о Джио и Безосколочном меньшинстве. В перемирие верить глупо.
        На этот час у Фалу был назначен тренировочный бой с Титусом. Как раз тренировки всегда помогали ей упорядочить мысли в голове. Она пристегнула меч к поясу, надела доспехи и направилась во двор.
        День, к счастью, выдался сухой, то есть сухой настолько, насколько это возможно во влажный сезон. Камни еще не высохли после дождя, и воздух сырой, но с неба не капает, а это уже приятное разнообразие.
        Только она шагнула во двор, как на стене кто-то закричал. Фалу, нахмурившись, наблюдала, как стражники взяли луки на изготовку.
        Титус шагал к ней навстречу. Они были ровесниками, причем одного роста и одинакового телосложения, так что Титус был для Фалу идеальным спарринг-партнером. А еще он был ее другом, вот только она далеко не сразу это поняла и оценила.
        Если бы Титус ее не освободил, безосколочные нашли бы ее в темнице, куда ее посадил отец, и легко всадили бы нож под ребра.
        - Конструкции, - доложил Титус, подойдя ближе. - Грабят повозку с провизией.
        - Сколько их?
        - Две. Возница отбивается. Не думал, что надо приставлять стражников к повозкам из города. Я это изменю. За стенами дворца больше небезопасно. Надо покончить с конструкциями, иначе все так и останется.
        Ранами нигде не видно; наверное, еще возится с Аиш.
        Фалу постучала пальцами по рукоятке меча:
        - Что ж, идем, поможем вознице.
        Титус искоса глянул на Фалу:
        - Я должен с тобой тренироваться, а не драться с конструкциями. Ранами будет недовольна.
        - Скажешь ей, что это я тебе приказала.
        И Фалу пошла к воротам, а Титус за ней.
        С самой первой встречи с Джио Фалу преследовало такое чувство, будто ее загоняют в угол. Ее стражники уступали безосколочным в численности, так что о сражении лицом к лицу не могло быть и речи. И она не знала, как разобраться с постоянной угрозой покушения. Ранами из-за этого постоянно была на взводе, да и сама Фалу тоже.
        Повозка остановилась неподалеку от ворот. Конструкции, заняв позицию между повозкой и стенами дворца, щерились и наскакивали на вола. Женщина-возница кричала и размахивала посохом, но удерживать конструкции на расстоянии у нее не очень-то получалось.
        - Если подберутся ближе к стенам, стреляйте! - крикнул Титус стражникам. - Мы займемся ими на земле.
        Они с Фалу, шагая в ногу, плечом к плечу приблизились к конструкциям Воин. Обе твари были скроены из частей волков и гигантских кошек. У одной был пушистый волчий хвост, у второй - как у леопарда. Их клыки и когти поблескивали в тусклом солнечном свете. Обе были так поглощены наскоками на вола и возницу, что не заметили, как тем подошла подмога.
        Титус и Фалу одновременно подняли мечи и пошли в атаку.
        Конструкции сумели увернуться в последний момент.
        На самом деле они оказались не такими уж и большими, но в холке обе были почти как запряженный в повозку вол.
        Фалу подумала, что, возможно, приняла не самое верное решение. В конце концов, именно для таких случаев у нее на службе и состоят стражники. Но тут тварь с золотистой пятнистой шкурой нанесла ей удар лапой, и сожалеть о принятом решении уже было некогда.
        Фалу отскочила назад, но когти все-таки оставили борозды у нее на сапоге и даже задели кожу. Спарринг с Титусом совсем не то же самое, что реальная схватка с конструкцией Воин. Фалу нанесла удар по диагонали, пятнистая тварь уклонилась, прижавшись брюхом к земле. Боковым зрением Фалу видела, что Титус справляется куда лучше ее. Но с другой стороны, у него был опыт реальных боев, а у нее - нет.
        Сцепив зубы, Фалу уклонилась от когтистой лапы конструкции и нанесла второй удар. Удар прошел по касательной и не нанес особого вреда, а только еще больше разозлил конструкцию Воин. Но это было уже что-то.
        Фалу представила, что это тренировочный бой с Титусом.
        У конструкций по четыре лапы, они более устойчивые, и у них больше «клинков». Значит, надо к этому приспособиться.
        Еще четыре удара, и меч Фалу, вспоров бок пятнистой твари, добрался до ее жизненно важных органов.
        Титус уже расправился со своей конструкцией и теперь со стороны наблюдал за Фалу. Судя по виду, он даже не запыхался. А вот у Фалу горела икра, которую сумела зацепить конструкция.
        - Путь свободен! - Она махнула рукой вознице.
        Возница поклонилась:
        - Спасибо, сай. Я знала, что конструкции вышли из-под контроля, но не думала, что все так плохо.
        Она вернулась к повозке и забросила посох в кузов. Фалу подошла к Титусу и положила руку ему на плечо:
        - Джио согласился на временное перемирие. Пора начинать от них избавляться, пока еще кто-нибудь из людей не пострадал. Возьми столько стражников, сколько потребуется, и организуй патрулирование в городе и селениях острова. Держи ухо востро. Любой слух о нападении конструкций - сигнал к действию. Надо уничтожить их как можно быстрее. Сейчас они наша главная цель.
        - Но, решая эту задачу, мы оставим дворец без должной защиты. Ты веришь слову Джио?
        Фалу тряхнула головой:
        - Нет, но я должна надеяться, что он его сдержит.
        Они приостановили поставки орехов каро на Императорский остров, фермерам платили, но орехи оставляли у себя в хранилищах. Если у Джио есть хоть какое-то понятие о чести, он повременит с планом захватить Нефилану.
        - Хочу спросить, пока мы не отвлеклись на наши дела: как твоя семья?
        Титус хмыкнул:
        - Все как всегда, более или менее. Младший слег с лихорадкой. Жена поначалу испугалась, что это болотный кашель, но через несколько дней все прошло.
        Титус всегда интересовался у Фалу, как у нее дела, а вот она о нем ничего не знала… и даже не собиралась узнавать. Теперь, помимо прочего, она хотела это исправить. Надо было осознать свое место в этом мире и понять, как это отражается на других.
        - Похоже, нас застукали, - сказал Титус, глянув за плечо Фалу.
        Под аркой стояла Аиш и наблюдала за ними, пока повозка проезжала за ворота дворца. Она была в обносках ребенка одной из служанок и прижимала к себе довольно приличный узел. Рядом стояла Ранами и, судя по выражению ее лица, была очень недовольна.
        - Ты губернатор, - крикнула Аиш, - и знаешь, как биться на мечах?
        Фалу жестом подозвала ее к себе.
        Если девочка решила задавать вопросы, ей следовало подойти поближе.
        Ранами скрестила руки на груди и вопросительно посмотрела на Фалу. Фалу пожала плечами - какой вред от того, что она ответит девочке, пока та не вернулась на улицы города?
        В этот раз походка Аиш была уверенной. Она так торопилась, что чуть свой узел не выронила. От него в воздух поднимались тонкие струйки пара, видимо, кроме одеяла и плаща, кто-то в кухне завернул ей парных булочек и дамплингов.
        - Ты знаешь, как биться на мечах? - снова спросила Аиш.
        - Научилась, когда была девчонкой. Отец меня баловал, а я все время тренировалась.
        - Каждый день, - добавил Титус, - и меня втянула в эту ежедневную пытку.
        - Она заставила тебя тренироваться вместе с ней, - просто сказала Аиш.
        Титус приподнял бровь:
        - Нет, не заставляла. Тренировки держат меня в форме. Фалу - хороший спарринг-партнер. И хороший друг.
        Слова Титуса согрели Фалу, такого она не ожидала. Аиш тем временем внимательно на нее смотрела, как будто пыталась вычислить - правду сказал Титус или нет. А потом она обошла их и начала спускаться по серпантину в город.
        - Странный ребенок, - заметил Титус.
        Однако перед первым поворотом Аиш остановилась и развернулась:
        - Можешь меня научить?
        - Научить тебя? - Фалу нахмурилась.
        - Да, драться, - ответила Аиш и, поднимаясь обратно наверх, продолжила: - Знаю, я маленькая. Но именно из-за этого люди и думают, что ко мне можно привязываться и все у меня отбирать. Я хочу научиться давать сдачи. Мне это надо.
        Аиш упрямо поджала губы, и это на мгновение вернуло Фалу в те времена, когда она сама была подростком.
        Она стоит напротив отца в обеденном зале, а он сидит, развалившись в кресле, одной рукой приобнимает какую-то женщину, а в другой держит кружку с вином.
        В двенадцать лет Фалу уже была слишком высокой для своего возраста, и плечи у нее тоже были слишком широкими, а кисти рук и ступни ей самой напоминали крупные листья на тонких ветках.
        В обеденном зале идет веселая шумная пирушка.
        - Я хочу научиться биться на мечах, - говорит она.
        Чтобы отец ее услышал, приходится кричать.
        Она уже просила его об этом на одном торжественном обеде и получила отказ. А потом, понаблюдав за отцом, поняла, что, немного выпив, он добреет и становится более сговорчивым.
        Отец поднимает руку, потом опускает, и шум вокруг них немного стихает.
        - Ты дочь губернатора. Тебе ни к чему владеть мечом. У тебя есть стражники, которые охраняют тебя, когда ты ходишь в город навестить свою мать. Ты уже просила меня об этом, и я ответил - нет.
        Она поджимает губы. Ей совсем не нравится ходить в город к матери в сопровождении стражников.
        - А я прошу опять.
        Отец пристально смотрит на нее, и вокруг становится еще тише. В этот момент она понимает, насколько на самом деле одинока. Мать покинула дворец полгода назад. Остались они с отцом, и еще приходило очень много людей, которых она совсем не знала.
        Она твердо решила, что ей надо научиться биться на мечах.
        А потом отец смеется, поднимает кружку и откидывается в кресле:
        - Хорошо, я найду тебе подходящего учителя.
        К счастью, ее отец был из тех любителей вина, которые даже после застолья не забывают о данном обещании.
        Аиш не двигалась, стояла, поджав губы, и прижимала к груди узел с одеждой и едой. Она была маленькой - это правда. Да еще без одной кисти. Но и с одной здоровой рукой всегда можно кое-чему научиться. Фалу поняла, что не сможет отказать Аиш, но не только из-за ее увечья и потребности повысить свои шансы выжить на улицах города. Она хотела помогать людям, и вот перед ней реальная возможность помочь. К тому же это было время тренировки с Титусом.
        Если она откажет, девчонка сдвинется с места? Или попросит снова, как она в детстве? У Фалу было такое чувство, что она знает ответ на этот вопрос.
        - Я научу тебя, - сказала она. - Приходи сюда каждое утро в это время. Каждое утро, имей в виду - учеба требует самоотверженности. Я буду давать тебе уроки.
        Аиш улыбнулась в первый раз за все время их знакомства.
        - Я приду, - ответила она и, не оглядываясь, зашагала вниз по тропинке.
        Фалу обернулась к воротам и увидела Ранами, которая смотрела на нее так, будто хотела пригвоздить взглядом.
        Ну да, надо было сначала посоветоваться, тем более после выхода за стены дворца только ради того, чтобы отогнать от повозки конструкции.
        Фалу сознавала, что часто действует импульсивно и над этим ей еще надо будет поработать.
        Титус вложил меч в ножны, и они вместе пошли к воротам.
        Фалу умела избавляться от отрицательных эмоций, как змея сбрасывает старую кожу, а вот Ранами это давалось с трудом.
        - Свободен до конца дня? - спросил Титус.
        Фалу кивнула в ответ, и он направился во дворец. Ей оставалось только ему позавидовать.
        - Надо было тебя спросить, - признала она, - просто я решила, что девчонка не примет отказа.
        Ранами закрыла глаза:
        - Ты губернатор. Не тебе драться с конструкциями и учить беспризорных сирот владеть мечом.
        - Да, но я когда-то была такой же девочкой, которая хотела научиться владеть мечом.
        - И теперь она каждый день будет во дворце. Пойми, мы сейчас не в ладах с Безосколочным меньшинством и просто не можем допускать во дворец новых людей.
        - Как тогда мы сможем кого-то усыновить или удочерить? - возразила Фалу. - Дорогая, нельзя никому вообще не верить.
        - Я верю тебе.
        - Тогда поверь, что эта девочка не опасна.
        Фалу очень надеялась, что не ошибается.
        17
        Нисонг
        Конструкция Лазутчик вернулась с Императорского, когда они захватили третий остров.
        - В пещере под дворцом человек, - доложила чайка, усевшись на подоконнике в губернаторских покоях. - Спит в воде.
        Это была конструкция третьего уровня, то есть несложная, и владела только теми словами, которые слышала от других. Нисонг пришлось надавить, чтобы добиться хоть какого-то описания того, что видела эта чайка. Описание было немногословное, но она поняла, что этот человек - Шиян.
        Шиян умер, но в таком случае умерла и Нисонг.
        Он создал ее. Почему не создать подобие себя?
        Что-то внутри ее сжалось и потянуло вниз. Ее захлестнула тоска. В воспоминаниях он ее любил. В воспоминаниях они были счастливы.
        Но это не единственное, о чем донесла конструкция-чайка.
        Империя выдвинулась.
        На закате под прикрытием наступающей темноты и завывающего ветра солдаты пробрались на захваченный ею остров. Конструкция Лазутчик не ошиблась, Нисонг видела с высоты мерцающие вдали огни ламп и факелов, слышала лязг металла и рык ее конструкций. Ей хотелось оказаться там, в гуще схватки, но она не могла себе этого позволить.
        Перед ней на коленях стояли пять фермеров. У каждого из-за уха на пол стекала струйка крови. Всех, за исключением одного, трясло от страха.
        Времени на то, чтобы дать им опиум, нет. Жаль, конечно, но не впервой, придется как-то с этим жить.
        Нисонг просеяла сквозь пальцы перепачканные в крови осколки костей с прилипшими волосами.
        - Эти пусть идут, приведите еще пятерых. Мне нужны еще осколки.
        Два тела лежали на одеяле возле кровати. Не так уж плохо в сравнении с Праздником десятины, тут фермеры могли бы и порадоваться. Ее конструкции сильные, и руки у них не дрожат, так что все проходит быстро.
        Зачем для этого привлекать солдат? Надо посоветовать такой метод Шияну… Ах, ну да.
        Она порой как будто бы жила в двух разных временах.
        Осколки костей посыпались в глиняную миску с водой, и кровь тут же начала окрашивать воду в мутный красный цвет.
        Конструкции ушли за фермерами, а Нисонг занялась уже отмытыми осколками.
        Команды были ей известны, и как проникать в мертвую плоть, она тоже знала. Конструкции Чиновник умели устранять мелкие неполадки других конструкций, так что логически можно было заключить, что она сумеет создать новые.
        Трое из пяти следующих фермеров кричали от боли, когда резец вонзался им за ухо, один рычал, а последний поскуливал. Нисонг стиснула зубы и постаралась сконцентрироваться на своей задаче.
        Конструкции должны сражаться на ее стороне, а для этого в них надо вложить определенные умения. Перед тем как поместить команды в конструкции, Нисонг выписала их на лист бумаги. Необходимо было найти баланс между сложностью команд и количеством потраченных на них осколков костей. А тут еще уверенность в том, что есть лучшие команды, но она не может их вспомнить. Если не сделать все четко до мелочей, команды не сработают.
        Из-за окна сквозь шум дождя снова донеслись звуки схватки солдат и конструкций.
        Трясущиеся от ужаса фермеры стояли перед ней на коленях, звук их дыхания напоминал гул в морской раковине.
        Нисонг протянула руку, и Лиф ссыпал ей в ладонь осколки костей.
        Те осколки, которые она вытащила из воды, чтобы заменить на новые, стали прохладными. Нисонг обтерла их об уже перепачканную в крови полу туники и начала вырезать команды.
        - И что? Будете выкачивать из нас жизнь в два раза быстрее? - крикнула одна из фермерских женщин, пока Лиф и еще пара конструкций-зверей тащили ее из комнаты. - Ты чудовище!
        Нисонг не ответила.
        Да, у этих фермеров уже могли вырезать осколки и уже могли их использовать. Но как бы мерзко это ни было, она должна защищать своих людей. А как иначе?
        Конструкция-чайка села на подоконник и встряхнулась. Упавшие с ее оперения капли воды смешались с каплями крови на полу.
        - Враги захватили самую большую баррикаду. У наших лучников кончились стрелы.
        - Время есть? - спросила Нисонг, оценивая взглядом кучку осколков.
        Может хватить. Если использовать сразу слишком много, от преимущества, если оно есть, ничего не останется. Конструкции, которые она создавала, не шли ни в какое сравнение с Тирангом, они и до второго уровня недотягивали, скорее были чуть ниже третьего, так что нужными умениями и навыками не обладали.
        Предыдущий остров был мелким, и даже после того, как ее конструкции собрали трупы убитых ими людей, этого было недостаточно. Чтобы противостоять солдатам Империи, нужно было создать больше конструкций, а для этого требовалось больше мертвой плоти.
        На этом острове надо было создать больше тел.
        Чайка склонила голову, как будто так могла лучше разглядеть, что происходит на улицах за завесой дождя.
        - Почти нет. Все потратили на первую баррикаду. Скоро они будут у стен дворца. А эти стены не для защиты, они скорее для красоты.
        - Поторопись, - сказала Нисонг, обращаясь к Лифу. - Мне нужно еще пятнадцать. Прямо сейчас.
        Лиф приподнял бровь и чуть подался вперед:
        - Нисонг, разумно ли это? Если они решат оказать сопротивление, мы вряд ли сможем с ними совладать. Я понимаю - наше положение отчаянное, но их положение не лучше.
        Нисонг закрыла глаза:
        - Приведите детей.
        Лиф, тут ему следовало отдать должное, только на мгновение замер, а потом решительно вышел из комнаты. Нисонг ясно дала всем понять, что не хочет вырезать осколки из черепа у детей и подростков, но сейчас она и ее конструкции стояли на краю гибели, так что сожалеть о содеянном было рано.
        Шиян говорил, что память детей более смутная, чем у взрослых, что для них только лучше, и так было всегда.
        Нисонг непроизвольно потрогала кожу за правым ухом. Кожа была гладкой, никакой вмятины, ничего такого. Он мог устранить изъян, прежде чем поместить в нее команды и воспоминания. Нисонг не представляла, зачем он это сделал, притом что вернуть ей два потерянных на левой руке пальца не озаботился. Хотя, возможно, она лишилась их позже и просто об этом забыла.
        У нее не осталось никаких воспоминаний о Празднике.
        Она вырезала команды на осколках очередных пяти костей. Пальцы сводило от напряжения. Дети плакали и тряслись от страха. Новенькие, которых привели в комнату, тут же начали биться в истерике.
        Ах да, эти тела возле кровати, надо было приказать спрятать их куда-нибудь. Но теперь уже поздно. Необходимо действовать быстро и четко, начнешь тянуть - все станет только хуже.
        Нисонг кивнула Лифу, который стоял наготове с молотком и резцом в руках.
        Она плакали, это да, но не кричали. Одна потеря из пятнадцати - девочка, которая не смогла стоять спокойно, хоть ее и попросили не дергаться. Ее осколок теперь бесполезен.
        - Солдаты у ворот дворца, - доложила сидевшая на подоконнике конструкция-чайка.
        Некогда рассуждать, что хорошо, а что плохо.
        Нисонг сгребла последние четырнадцать осколков черепов, очистила их и быстро, насколько позволяли дрожащие руки, начала вырезать команды.
        Буквы должны быть четкими, иначе команда не сработает. Но узнать о том, получилось все как надо или нет, можно только одним способом.
        Послышался громкий треск. Удар молнии? Но вспышки не было. Ворота. Это что-то по ним ударило. Солдаты Империи могли начать лезть на стены, но они не могли знать, что их ждет там, за ними.
        - Всем к воротам! - скомандовала Нисонг. - Всем вместе с пленниками.
        Конструкции в такой ситуации лучше людей, они двигаются быстро, не перешептываются и не задают вопросов.
        Струи дождя барабанили по брусчатке во дворе. Влага с каждым шагом просачивалась в старые поношенные ботинки. Это было странно, но Нисонг все еще раздражало ощущение холодной воды между пальцами и даже этот хлюпающий звук.
        Осколки с командами клацнули в трех отдельных мешочках. За грохотом сражения этот звук был почти не слышен.
        И снова оглушающе громкие удары в ворота.
        Плененные ею фермеры собрались в кучку, закрывали ладонями раны и прижимали к себе детей. Понятное дело - у тех, кто шел в атаку, на острове были родные или друзья, и, следовательно, она могла сделать из них заложников.
        Но потом толпа у ворот заревела, и Нисонг поняла: эти люди не станут ее слушать, для них она - чудовище, обезумевшее и кровожадное чудовище.
        В углу двора были свалены тела. Кто-то, она не знала, кто именно, принес для погребального костра веточки дымчатого можжевельника. Красивый жест, но пустая трата времени.
        Грохот у ворот усиливался. Нисонг рванулась к трупам и принялась за работу.
        - Они скоро прорвутся. - Рядом с ней присела на корточки Корал.
        Нисонг взяла ее за руку и повернула ко дворцу:
        - Вооружайся. Тебя не должны убить.
        Из выстроившегося у дворцовых ворот ряда конструкций вышел Фронд. В одной руке он держал нож, а в другой вырезанную из кости фигурку летящей птицы. Глянув на свою незаконченную работу, он опустился на одно колено, положил ее на землю и сказал:
        - Я буду твоим оружием. Кто-то должен тебя защищать, пока ты занята делом.
        Нисонг не выбирала Фронда, но у нее не было времени создать конструкции, которые могли бы ее защищать. А когда солдаты Империи прорвутся за стены дворца, какая разница, кого из конструкций она выберет? Фронд - резчик, не боец. Он невысокий, волосы постоянно падают на глаза, дальше собственного носа вообще видит плохо. Он не создан для боя, его даже подтянуть до этого уровня сложно. Шелл - вот кто подошел бы на эту роль, он хотя бы копьем отлично владел.
        Но Шелл погиб.
        - Спасибо тебе, - сказала Нисонг и, сделав глубокий вдох, постаралась сосредоточиться и не обращать внимания на крики.
        На последнем острове ей удалось сделать конструкции из местных жителей только после нескольких попыток - слишком давно не практиковалась. Но там она работала в спокойной обстановке, а здесь приходилось создавать конструкции для защиты уже после начала атаки.
        Ее место было в сердце Империи, и ради того, чтобы его занять, можно было пойти на любые жертвы.
        Нисонг держалась за эту мысль, пока гладила осколки с командами, своими и Шияна - вместе, как одно целое, - и старалась не слышать треска досок и плача детей.
        Только ее тело, осколки костей и тело мужчины напротив с еще открытыми от шока глазами.
        Она потянулась к его груди, ее мозг был спокоен. Холодная мертвая кожа встретила ее пальцы.
        Рядом снова появилась запыхавшаяся Корал.
        - Они прорываются, у них топоры.
        Нисонг уже однажды умирала. Ее память показывала ей болезнь, приступы тошноты и слабость. Это было довольно больно, так что умирать снова она была не готова. И сдаться тоже.
        Корал положила руку ей на плечо:
        - Ты рассказывала мне о своих воспоминаниях. На Империи ты никогда не сможешь сосредоточиться. Думай о своей сестре.
        - Она тоже меня прогнала. - Нисонг стряхнула руку Корал с плеча.
        - Но она не всегда тебя отталкивала. И этого достаточно. Вот. - Корал подсунула под нос Нисонг веточку можжевельника.
        Позади них атакующие начали отдирать доски от ворот. Потом она услышала рык и лязг металла. Оставшиеся конструкции отчаянно защищали двор.
        Они все умрут.
        Нисонг снова сделала глубокий вдох и переместилась в свои воспоминания.
        Она стоит на ступенях в парадном зале дворца на Хуалин-Оре и наблюдает, как слуги загружают ее вещи в паланкин.
        - Это должна была быть не ты, а Мэнло с Гэлунга, - говорит подошедшая со спины сестра, Вайлун.
        Нисонг небрежно пожимает плечами. Она уже наслушалась сплетен от слуг, слышала, как о том же перешептываются прохожие на улице, о том же ей не раз говорили родители.
        Она станет супругой императора, все эти разговоры ее больше не волнуют, она превзойдет их всех.
        - Ты ему безразлична, - говорит Вайлун.
        - Это не имеет значения, - отвечает Нисонг. - Сейчас я самая выгодная для него партия.
        Вайлун хмыкает:
        - И как я понимаю, ты никак не связана с этим скандалом, поскольку не имела никакого отношения к Энаре с Головы Оленя. Попытка принудить императорского управителя отравить тебя - это не то занятие, за которым может быть поймана потенциальная супруга императора.
        - Она позволила страху руководить своими действиями, - говорит Нисонг. - Увидела во мне угрозу и решила укрепить свои позиции. Если ее поймали, моей вины в этом нет.
        - И ты никак с этим не связана?
        - Этого я не сказала. Ведь ты всегда говоришь, чтобы я использовала свой ум себе на пользу.
        Столько простых манипуляций, столько сложных, столько оплаченных услуг. Она заслуживает этого.
        Вайлун поднимает руки:
        - Я здесь не для того, чтобы отчитывать тебя или ругаться.
        В душе Нисонг поднимается волна перенесенной за всю жизнь боли. Ведь на самом деле Вайлун не раз ругала ее и отчитывала. Причем всегда перед родителями или при друзьях. Глупая, невзрачная Нисонг вечно норовит появиться там, где ей не место, встревает в разговор, перебивает старших. Когда они оставались наедине, Вайлун могла быть доброй, но на людях говорила с ней свысока. А Нисонг всего-то хотела, чтобы кто-то в нее поверил, проявил хоть немного уважения. Иногда наедине с Вайлун Нисонг казалось, что сестра действительно ценит ее, но делает это только для того, чтобы потом раз за разом лишать ее надежды.
        Она давно закрыла свое сердце для Вайлун. Порой у нее возникало такое чувство, будто все, что она сделала, - это закрыла ставни, когда за окном началась буря, а вода все равно проникает в комнату и пол гниет от сырости.
        - Тогда зачем пришла? - спрашивает Нисонг. - Хочешь меня разоблачить? Ищешь столкновения? А это не может подождать до вечера?
        Позже родители пошлют ее на званый ужин. Они станут ее нахваливать, да, теперь она много для них значит. Она с нетерпением и одновременно с ужасом ждала этого события. Все похвалы - пустое, больше всего на свете ей хочется оставить эту жизнь за спиной и начать новую.
        - Просто хотела предупредить. Ты выиграла битву, но, когда станешь супругой императора, лучше не станет.
        На этот раз усмехается Нисонг:
        - Хуже точно не станет.
        Вайлун мрачно оглядывает ее с головы до ног:
        - Я знаю, на что ты способна. Знаю, многие недооценивают твой ум. Но Шиян всю жизнь прожил с осознанием, кто он и кем должен быть. Его обучали, его холили и лелеяли, ему устраивали проверки. Он не станет смотреть на тебя как на супругу, ты для него полезное приобретение, но он мог бы получить нечто более ценное.
        Нисонг вскидывает подбородок:
        - Я дорогого стою и докажу ему это.
        И тут Вайлун, оглянувшись по сторонам, вдруг ее обнимает и говорит:
        - Будь осторожна.
        А потом отстраняется и уходит обратно вверх по лестнице.
        Нисонг от неожиданности не может даже сдвинуться с места. До этого момента ей и в голову никогда не приходило, что на сестру тоже могли давить родители и окружающие. Сестра могла ее любить, просто любовь ее была неправильной, с изъяном.
        Вайлун ушла, оставив после себя запах можжевельника, и гроза, которая бушевала в закрытом сердце Нисонг, на какое-то время утихла.
        Нисонг вернулась в настоящее. Ее волосы намокли от дождя. Рядом стояла на коленях Корал, и они обе каким-то чудом еще были живы.
        - Давай, - сказала Корал, - теперь постарайся.
        Не задумываясь, Нисонг прижала ладонь к груди мертвого мужчины. Плоть поддалась. Нисонг установила осколки и вытащила руку. Мужчина сел. Он ждал приказа, его плоть ожила. Вид у него был жалкий - из рваной раны на животе вытекала жидкость, но у Нисонг не было времени зашивать порез, приводить мужчину в порядок и делать его более сложным.
        - Уничтожь атакующих, - приказала она. - Защити конструкции.
        Мужчина приступил к действиям, а Нисонг перешла к следующему телу. Она сконцентрировалась на запахе можжевельника. Нельзя было оглядываться и смотреть, как проходит бой. На это просто не было времени. Но Корал коротко докладывала ей о происходящем. Над ними стоял Фронд и отбивался от атакующих, которые сумели прорваться через первую линию обороны.
        Один раз Нисонг показалось, что она услышала, как рядом со свистом рассек воздух меч. Но и на это нельзя было отвлекаться, она знала: если прекратить создавать конструкции, они погибнут. Все погибнут.
        - Поторопись, - сказала ей на ухо Корал. - Нужно больше конструкций.
        Как можно торопиться, если надо сосредоточиться?
        Нисонг рискнула глянуть за плечо и пришла в ужас. Созданные ею конструкции помогали, но она работала недостаточно быстро. Тела лежали по всему двору. Нисонг на мгновение встретилась взглядом с женщиной в разорванной солдатской тунике.
        У Нисонг свело кишки.
        Женщина с искаженным от ярости лицом бросилась в атаку.
        Фронд без колебаний встал у нее на пути, заблокировал меч ножом и оттолкнул назад. Действия Фронда не произвели впечатления на женщину-солдата. Она снова нанесла удар. У Нисонг перехватило дыхание. Фронд был слишком медлительным и неуверенным.
        Нисонг заставила себя отвернуться. Она ничем не могла ему помочь.
        Она вложила в руку Корал мешочки с осколками:
        - Доставай по одному и по команде передавай мне.
        Корал нахмурилась:
        - А если я ошибусь и…
        - Прошу, делай, что говорю, или мы умрем.
        И Нисонг запустила пальцы в грудь очередного трупа.
        Корал работала рядом. Их руки двигались четко по схеме: протягиваешь ладонь, получаешь осколок, помещаешь в тело, задаешь команду.
        Конструкции неуклюже шли в бой с солдатами, с них сыпались на брусчатку мелкие ненужные ошметки.
        У Нисонг болели от напряжения руки, затекла спина, она вдыхала запах можжевельника и слышала крики. Больше ничего. Но, работая бок о бок с Корал, она чувствовала, как что-то происходит, это было как смена приливов и отливов.
        И вот уже осталось только три тела. Нисонг протянула руку за осколком.
        - Корал?
        - У меня больше нет.
        И тогда Нисонг решилась обернуться.
        Первым, кого она увидела, был Фронд. Он лежал на спине и все еще сжимал в руке нож. А из его груди торчала стрела. Нисонг, совершенно выдохшаяся, подползла к нему. Она заранее знала, что увидит.
        Капли дождя падали в его невидящие глаза и стекали по морщинам. Больше он не будет вырезать свои фигурки. Она обещала ему свободную жизнь за пределами Маилы, а в результате подарила смерть.
        Нисонг гнала прочь чувство вины. Они уже понесли потери в этом походе на Императорский остров и на пути к цели потеряют еще многих.
        Она оглядела двор.
        Несколько солдат отбивались от конструкций, стоя спиной к стене, остальные отступили.
        Нисонг положила ладонь на грудь Фронда и без сил осела на брусчатку.
        Они победили.
        18
        Лин
        Трана снова закричала, и меня словно молния пронзил страх. Едва касаясь ногами земли, я вбежала в парадный зал и стрелой взлетела по лестнице. Что буду делать, когда окажусь на месте, я не представляла, оружия у меня с собой не было, но одно я знала наверняка: нельзя допустить, чтобы с Траной что-то случилось.
        Едва я ворвалась в свои покои, как удар в бок свалил меня на пол, кто-то навалился сверху. Его лицо скрывала темная ткань, в руке поблескивал нож.
        У меня загудели кости. Я ударила наемного убийцу по запястью, и нож, подскакивая, покатился по полу.
        А потом Йовис с искаженным от ярости лицом поднял убийцу надо мной и с такой силой отшвырнул в сторону, что тот сбил кресло в моей гостиной. Убийца застонал, но смог встать на колени.
        Где Трана?
        Я заметила какое-то движение и вскочила на ноги. Еще один наемный убийца кружил вокруг Мэфи и Траны. Мэфи огрызался, а вот Трана, хоть и была крупнее, вся сжалась и только жалобно визжала, когда убийца пытался нанести очередной удар. Морда у Мэфи была в крови, но чья это кровь, его или убийцы, было непонятно.
        Ударом ноги я закрыла дверь у себя за спиной и тихо сказала Йовису:
        - Я могу помочь.
        - Я - капитан Императорской гвардии, - ответил он, - мой долг тебя защищать.
        Пару раз я сжала и разжала пальцы, припоминая, как продемонстрировала ему силу, когда переместила каплю дождя в комнату. Он тогда очень удивился, что я на такое способна.
        - Мертвый ты не сможешь выполнять свой долг. А я не такая беспомощная, как все думают. И потом, тебе не следует даже пытаться указывать мне, что делать.
        Он видел меня, когда я шла по коридору после битвы с отцом: вся в крови, но одержавшая победу. Так что он лучше других знал, что я могу за себя постоять.
        Йовис мельком глянул на меня, вытащил из-за пояса кинжал и бросил мне, а я ловко поймала его за рукоять.
        - Займусь тем, что справа, - сказал он. - Управишься со вторым?
        Энергия наполнила мои руки и ноги, я чувствовала себя так, будто съела несколько ягод дымчатого можжевельника, и даже сильнее. Если бы я выпустила на волю свою новообретенную магию, об убийцах можно было бы не беспокоиться. Весь мой страх превратился в кипящую ярость.
        Они посмели прийти сюда и напасть на Трану вместо меня?
        Я крепче сжала кинжал. Подняла выше. Но вместо того чтобы метнуть его в убийцу слева, позволила восприятию обостриться. Я чувствовала всю влагу в комнате и за окном. Все прошло так же легко, как в первый раз, когда Йовис объяснял, как это делать. Я притягивала капли воды, чувствовала, как они собираются в лужу у меня под ногами. А когда наемный убийца бросился на меня, швырнула всю воду ему в лицо.
        Убийца захлебнулся и чуть не выронил оружие.
        Тогда я шагнула за линию его защиты и полоснула кинжалом поперек туловища.
        Когда я училась магии отца, мне не раз приходилось разрезать плоть. С убийцей было все так же, только кровь в этот раз была теплой. Он отпрыгнул назад и зажал рукой рану.
        Йовис тем временем отломал от стула ножку и, воспользовавшись ею как дубинкой, атаковал своего убийцу. Мой противник меня недооценил, но быстро пришел в себя. Противник Йовиса увертывался от ударов ножкой стула и держал клинок наготове.
        Пришлось отступить на безопасное расстояние, и, отступая, я оказалась спиной к спине с Йовисом. Трана стояла рядом. С моим появлением к ней вернулась храбрость, теперь она прижималась к моему колену и рычала.
        Оба наемных убийцы бросились в атаку.
        Наемная убийца Аланги, которая покушалась на мою жизнь на Императорском острове, рассчитывала на внезапность. Эти двое были хорошо обученными бойцами и двигались плавно, как танцоры. Мой приседал и отклонялся то в одну сторону, то в другую, и не хотел идти в лобовую атаку. Теперь он познакомился с моей силой и знал, насколько я быстрая. Он наносил обманные удары и ждал, когда я откроюсь.
        Йовис то и дело прикасался спиной к моей спине. Я собрала больше воды, присела, уклоняясь от удара, а Трана цапнула убийцу за щиколотку. Убийца увидел собранную мной воду и, понятное дело, решил, что я снова попытаюсь сделать так, чтобы он захлебнулся. Но я плеснула лишь немного воды ему в лицо, а остальную волной послала ему в колени.
        От брошенной в лицо воды он уклонился, но потерял равновесие, когда волна ударила ему в ноги. Трана бросилась вперед и вцепилась зубами ему в руку. Пытаясь освободиться от нее, убийца выронил клинок.
        Я услышала, как зарычал Йовис.
        Оглянулась. Клинок второго убийцы вонзился в «дубинку» Йовиса. Я присела под поднятой рукой Йовиса и, до того как убийца успел восстановить равновесие, вспорола ему живот. Убивать оказалось проще, чем я ожидала. Для меня это все еще была плоть, которую надо было разрезать.
        С моего кинжала капала кровь.
        - Как я сказала…
        Йовис сощурил глаза и, разворачиваясь, чуть не сбил меня с ног. А в следующее мгновение нанес второму убийце удар «дубинкой» по голове. Торчащий из «дубинки» клинок угодил тому в лицо. Я услышала, как треснула височная кость. Убийца стряхнул с руки Трану, но клинок из второй руки не выпустил и готов был вонзить его мне в спину.
        Кровь шумела в ушах, сердце колотилось так, словно эхом повторяло стук дождя по крыше. Мы с Йовисом замерли на месте. Наши ноги сплелись после всех этих разворотов. Нас трясло. Я встретилась с ним взглядом. Мы дышали в такт. А потом я поняла, что смотрю на его приоткрытые губы. Еще совсем недавно он казался мне обыкновенным молодым мужчиной с ничем не примечательной внешностью, а теперь я не могла оторвать от него глаз. Я сама не понимала, чего хочу больше: чтобы он отступил или чтобы остался стоять рядом.
        Йовис взял свободной рукой мою руку. Я задержала дыхание.
        - Кинжал, - сказал он мне на ухо. - Сюда могут войти.
        Я не сразу поняла, о чем он, а когда поняла, мне захотелось провалиться - сначала сквозь пол, а потом и сквозь холодную сырую землю.
        Я - Лин, я - император, а не идиотка.
        Я ослабила хватку и позволила Йовису забрать у меня кинжал.
        А потом вспомнила о Тране и Мэфи и снова почувствовала себя дурой. Отошла на несколько шагов от Йовиса.
        Оба наших питомца были на ногах, их шерсть была перепачкана кровью, но глаза живо блестели.
        - Вы не ранены? - спросила я.
        - Нет, - ответил Мэфи.
        - Нет, - ответила Трана.
        Дверь распахнулась, и в комнату решительно прошагали пять стражников. Следом за ними - Илох. Они быстро оглядели комнату и двух мертвых наемных убийц.
        - С вами все в порядке? - спросил Илох.
        - Мой капитан отлично знает свое дело. Он уложил обоих.
        Йовис имел наглость улыбнуться, как будто заслужил мою похвалу. Он даже плечи расправил и, обтерев кинжал, вложил его в ножны.
        - Ничего особенного, я просто выполнил свой долг.
        Мне безумно захотелось врезать ему кулаком в челюсть. До такого состояния меня еще никто не доводил.
        - Я не знаю, как наемные убийцы проникли во дворец, - сказал Илох. - Уверяю вас, перед вашим визитом мы приняли все меры предосторожности. Мои стражники должны были обезвредить их еще до того, как они добрались до гостевых покоев. Примите мои глубочайшие извинения. Простите меня.
        Илох не подослал бы в мои комнаты наемных убийц. Он бы подождал, пока я выйду в город, и так снял бы с себя любую ответственность.
        Я отмахнулась от его извинений:
        - За Йовисом следили, когда он был в городе, следовало сообщить тебе об этом.
        - Даже если так, ваше высочество, клянусь, такое больше не повторится. - Илох еще раз оглядел комнату. - Здесь крыша протекает?
        Вода. Жар начал подниматься от шеи к щекам. Пол и ковры - мокрые. В том месте, куда я, целясь в убийцу, швыряла воду, образовались целые лужи. Никто не должен был узнать о том, что я владею магией, и вот пожалуйста - собственными руками выложила все доказательства в своей же комнате.
        - Могли бы заранее проверить, - небрежно заметил Йовис. - Эти лужи - первое, что мы увидели, когда вошли в покои.
        Возможно, мне только показалось, что я хотела ему врезать.
        - Подождите, - сказала я, когда стражники начали вытаскивать из комнаты первого убийцу. - Он еще жив? Я хочу с ним поговорить.
        Стражники посмотрели на Илоха. Тот кивнул. Тогда они усадили раненого убийцу у стены, и я подошла ближе.
        Ни молод, ни стар. Лицо пустое, такое трудно выделить в толпе. Глаза закрыты, но дыхание ровное.
        Я присела рядом с ним на корточки и шлепала по щекам, пока он не очнулся.
        - Ты в гостевых покоях императора Лин Сукай. - Я знала, как трудно вернуться в реальность после хорошего удара по голове. - Ты пытался меня убить. Кто тебя послал?
        - Твой отец бросил нас. Оставил нас всех одних.
        Взгляд у него все еще был мутный.
        - Кого бросил? Я никого не бросала.
        - О чем он говорит? - спросил Йовис у меня за плечом.
        - Понятия не имею.
        - Зачем оставлять нас жить? Зачем заставлять нас каждый день делать одно и то же?
        - Кто тебя послал? Зачем?
        Я запнулась. Все вопросы испарились, как вода с брусчатки в жаркий день. Я ведь не знала, что делал отец с конструкциями, которые ему не удались. С теми, кого он создал до меня. Значит, он не стал их уничтожать. Кусочки пазла начали складываться у меня в голове.
        Взгляд убийцы постепенно прояснился.
        Он посмотрел мне в глаза и сказал:
        - У меня нет для тебя ответов.
        Если бы в комнате никого не было, я бы проникла в его плоть рукой и меняла бы все вложенные в него команды до тех пор, пока он не начал бы говорить правду. И если бы я могла забрать его на свой корабль и там остаться с ним наедине, у меня тоже был бы шанс узнать правду.
        Наемный убийца рассмеялся так, будто знал, о чем я думаю, и, прежде чем я успела задать следующий вопрос, ударил меня головой в лоб. Стена поплыла у меня перед глазами. Я смутно сознавала, что он вскочил на ноги и где-то неподалеку зарычала Трана.
        А потом мне в лицо брызнуло что-то теплое. Кровь.
        В какой-то момент мне показалось, что кровь моя, и я подумала: вот как мне суждено умереть. Не от руки отца, но от руки одной из его заблудших конструкций. Стена остановилась. Надо мной стоял Йовис. Он по самую рукоять всадил свой кинжал в грудь конструкции.
        Нет, кровь не моя. Это кровь подосланного убийцы.
        Я протянула в сторону руку и сразу почувствовала под пальцами шерсть Траны. Так, опираясь на нее, и встала на ноги.
        - Ты не должен был ее убивать, - прошипела я Йовису. - Я не давала такого приказа.
        Начала трещать голова. Я посмотрела вниз и увидела на камзоле Йовиса пятна крови.
        - Твой камзол. - Я повернулась к Илоху. - Мне жаль.
        Я сама не понимала, что говорю. Как только я встала, комната снова начала вращаться.
        Как я ни старалась получше разглядеть лицо Илоха, видела только, что он растерян. Потом передо мной появилось недовольное лицо Йовиса.
        - А что я должен был сделать? Позволить ему убить тебя? Это не пошло бы на пользу ни тебе, ни мне.
        - Я - император, - резко напомнила я и крепче вцепилась в шерсть Траны, боль вытеснила гнев. - И… и мне надо принять ванну. Прошу.
        Дальше все ускорилось.
        Йовис вышел из комнаты и встал у двери. Слуги бегали туда-сюда, смывали с пола кровь и собирали воду. Одна девушка проводила меня к комнате с ваннами. Йовис прошел следом и снова встал у двери.
        Ванна успокоила, и после нее мне хотелось только одного - спать.
        В свою комнату я вернулась как побитая собака.
        Я проиграла. Мне нужна поддержка этих четырех островов. Илох ненавидит меня. Люди ненавидят меня.
        Я забралась в кровать. Трана устроилась рядом. Я уткнулась в ее плечо и вдыхала ее запах. Она пахла дымом от костра и влажной землей.
        - Не знаю, что делать. Они не хотят, чтобы я была их императором. Надо продолжать драться. Но как победить в драке в одиночку?
        Трана потыкалась холодным носом мне в ухо:
        - Я здесь. Икануй помогает. Йовис и Мэфи помогают.
        Йовис. Я не была уверена, что он действительно хочет мне помочь.
        - Спасибо, - шепнула я.
        Она вздохнула и заурчала.
        Разбудил меня стук в дверь. Сонная, села я на кровати. Трана что-то пробурчала во сне, пока я ее отодвигала и нащупывала ногами шлепанцы. Затянув пояс на халате и пробежав пальцами по волосам, открыла дверь.
        Я ожидала увидеть кого-нибудь из прислуги или Йовиса, но на пороге стоял Илох. Он был при параде, и вид у него, в отличие от меня, был бодрый.
        Интересно, подумала я, камзол тот же, что был на нем вечером?
        - Я должен извиниться.
        Пришлось встряхнуться, чтобы собраться с мыслями. В воздухе все еще чувствовался слабый запах меди.
        - Из-за наемных убийц? Ты уже извинился.
        - Я до сих пор считаю, что все произошло из-за недосмотра моих стражников, но извиниться я хочу не за них. Я несправедливо дурно с тобой обошелся.
        Мысли наконец пришли в порядок.
        - Твоя мать, - сказала я. - Знаю, мой отец использовал ее осколок и это убило ее. У меня не было ни сил, ни возможностей повлиять на то, что делал мой отец. И я сожалею об этом. Достаточно сказать, что мы редко общались с глазу на глаз.
        Я вспомнила, какой дурной нрав был у отца, как я пыталась заслужить его расположение. А еще вспомнила тот день, когда убила его.
        - Я всегда считал, что все Сукаи сделаны из одного теста.
        Я - не Сукай, то есть не настоящая Сукай, но пусть продолжает.
        - Я поговорил с Пулан. Последовал вашему совету. Мы говорили всю ночь. Если вы сдержите свое обещание и пришлете помощь для разработки ее шахты, она выйдет за меня. А дети… мы решим это позже. Вместе.
        Мне показалось, что утром без вина, которое подстегивало его храбрость накануне вечером, он чувствует себя неловко и даже как-то робеет.
        Что ж, пусть побудет немного не в своей тарелке, я вечером в таком состоянии пробыла гораздо дольше.
        Но потом я все же сделала широкий жест.
        - Рада слышать. И я сдержу свое обещание. До моего отъезда можем подписать все нужные бумаги. Если, конечно, Пулан задержится у тебя до этого момента. Я, в свою очередь, попрошу ее, чтобы она немного увеличила свою десятину.
        Последнюю фразу я ввернула в надежде, что Илох, пребывая в хорошем настроении, скорее согласится. Ведь когда они станут супругами, их владения объединятся и править они станут вместе.
        - Да, конечно, это будет справедливо, учитывая ваши вложения. - Илох поклонился, причем впервые я почувствовала, что это было искренне с его стороны. - Я раздам осколки своим людям. На то, чтобы затянулись нанесенные вашим отцом раны, потребуется много времени.
        - А что насчет стражников, которые помогут мне разобраться с конструкциями в северо-восточных областях?
        Илох покачал головой, и у меня упало сердце.
        - Для меня на первом месте забота о моих людях. Сегодня утром мне доложили, что конструкции напали на деревню к востоку от города. Если отошлю стражников в такой момент, люди решат, что я бросил их без защиты. Нынче трудные времена: нападение конструкций, Голова Оленя затонула и болотный кашель на подъеме, а орехи каро дороги. Я могу послать с вами своих стражников, но не так много, как вам бы хотелось.
        Конструкции-убийцы и нападение на деревню в одно и то же время? Наверняка это как-то связано.
        - А если эти нападения организованы группировками на северо-востоке? Ты предпочтешь бить монстра по ногам, вместо того чтобы снести ему голову?
        Илох развел руками:
        - Суть в том, что я отвечаю за этот остров, а вы отвечаете за Империю. Конструкции - зона ответственности Империи. Простите, мне очень жаль.
        У меня было такое чувство, будто пол уходит из-под ног.
        Илох не может так поступить. Я могу приказать ему отдать мне всех стражников острова. Могу забрать назад все осколки или осколки членов его семьи, могу использовать их, пока он не согласится подчиниться моему приказу. Не ради себя. Ради людей, таких как Нумин и его семья, которым нужен император, который о них позаботится.
        Мое восприятие окружающего обострилось, я чувствовала чай, который настаивали в соседней комнате, влагу, скопившуюся на крыше, капельки пота на лбу у Илоха.
        Да, у меня нет конструкций, но у меня есть другая сила.
        Трана ткнулась носом в мою ладонь. Я вспомнила перепачканного в крови бумажного журавля, которого сложила дочь Нумина. Вспомнила, как отец обращался с людьми, которые, как ему казалось, сопротивлялись ему или мешали.
        Я сделала глубокий вдох.
        Нет, я не такая, как он.
        Но, внимательно посмотрев на Илоха, я поняла, что он не закрылся от меня. Он ждал.
        Он хотел услышать мое встречное предложение.
        Я быстро прокрутила в голове все, что он мне сказал. Вот оно.
        - Тебе нужны орехи каро.
        На Императорском острове большие запасы орехового масла. Поставки с Нефилану задерживаются - пока не знаю почему, - но со временем мы их получим.
        - Позволь, я решу еще одну твою проблему. Я распоряжусь, чтобы моя управитель отправила на Рию груз орехового масла. Он придет быстро.
        Мысленно я сделала кое-какие расчеты. Учитывая количество людей, которые обычно заболевают болотным кашлем, на Императорском, в случае если что-то пойдет не так, останется достаточно орехового масла.
        - Это успокоит людей, - признал Илох, - и снимет нагрузку с казны. Я смогу нанять и подготовить больше стражников. А пока мои стражники в вашем распоряжении.
        Это была невыгодная сделка, но мне нужны были союзники, а не враги.
        К концу визита, когда бумаги о развитии шахты были подписаны, я позволила себе немного погордиться собой. Отослала Икануй копии бумаг, чтобы она могла заняться отправкой помощи на Рию.
        Йовис во время переговоров постоянно стоял у меня за спиной и постукивал по полу своей дубинкой.
        Когда мы стояли на палубе и наблюдали за тем, как рабочие пристани отдают швартовы, я не выдержала и набросилась на него:
        - Ну, выкладывай. Тебе не понравилось то, что я сказала тебе вчера вечером? Сейчас я понимаю, почему ты убил его, но тогда он хорошенько ударил меня по голове, а я хотела его допросить.
        - Мне не следовало так тебе отвечать, - сказал Йовис, хмуро глядя на воду. - Ты император, я не должен об этом забывать.
        К чему это он?
        - Но как еще напомнить тебе об этом? - Йовис мрачно посмотрел мне в глаза. - Ваше высочество, Голова Оленя утонула. Почему? Я не могу это забыть.
        - То есть ты веришь, что причиной его потопления могут быть шахты умных камней.
        - Я не знаю, во что верить. Но следует ли нам разрабатывать новые шахты, если мы не знаем, почему утонула Голова Оленя? Какой остров следующий? Кто из нас утонет? Унта? Унту не сравнить с Головой Оленя, но там тоже глубокие шахты.
        Я невольно вспомнила приказ отца: никогда не открывать шахту на Императорском. Он знал что-то, чего не знала я?
        - Это наш единственный след, - сказал Йовис. - А ты только что согласилась помочь с разработкой шахты на острове Пулан. А если ее остров окажется следующим?
        Мне захотелось вырвать у него дубинку, лишь бы он перестал постукивать ею по палубе.
        - Думаешь, легко быть императором? Считаешь, я не думаю о таком? Моя власть висит на волоске, я должна заручиться поддержкой губернаторов. Разве в моем нынешнем положении я смогу разобраться с такими серьезными проблемами? Как я могу думать о чем-то другом? Как я могу думать о тонущих островах и об Аланге, если у меня недостаточно сил, чтобы приступить к решению этих проблем?
        Йовис не отвел взгляда, он смотрел на меня как равный.
        - Значит, ты ради укрепления своего положения готова пожертвовать жителями острова Пулан?
        Почему он постоянно пытается выставить меня в дурном свете?
        - Думаешь, дело в укреплении моего положения? Артефакты Аланги оживают. Конструкции сеют хаос. Мы должны объединить Империю. Я намеренно жертвую островом Пулан? Нет. Ты не знаешь, утонет ее остров или нет, и если да, то когда. Мы даже не знаем, могут ли шахты иметь какое-то отношение к гибели островов.
        - Я был на Голове Оленя, когда она затонула, - сказал Йовис. - Мне до сих пор иногда это снится. Рушатся дома. Люди не могут выбраться наружу, а остров тащит их за собой в глубину моря. - Он запнулся и тяжело сглотнул. - Это страшно. И такие жертвы ничем нельзя оправдать. Ничем.
        Если бы на его месте был Баян, это было бы поединком - кто первый отведет взгляд. Но я видела страх в глазах Йовиса, видела, как плотно он сжал губы. Для него это не было поединком.
        - Ваше высочество!
        На пристань выбежала раскрасневшаяся служанка. Она остановилась на самом краю и поклонилась нам обоим.
        Я обрадовалась возможности прервать наш разговор и, склонившись через поручни, спросила:
        - Илох забыл о чем-то мне сказать?
        - Только что пришли новости с юга, и губернатор подумал, что вам следует об этом узнать, прежде чем вы выйдете в море. Это Унта.
        У меня онемели губы, а по рукам и ногам словно тысячи пауков побежали.
        - Случилось бедствие, - эхом повторила я слова Илит, произнесенные ею, когда она докладывала отцу о Голове Оленя.
        Я и без служанки поняла, что произошло, и все равно нуждалась в том, чтобы кто-то вместо меня сказал это вслух.
        Служанка заморгала и вытерла пот со лба.
        - Да, Унта затонула. Ее больше нет.
        Трана подошла ближе и подсунула голову мне под руку.
        - Плохо, - сипло сказала она. - Очень плохо.
        19
        Фалу
        Аиш оказалась проворной и быстрой, это Фалу сразу оценила.
        Она двигалась легко, и ее следующий шаг было не так просто предугадать. Дождь просачивался сквозь пальмовые листья, и холодные капли то и дело падали на щеки Фалу. Аиш выбрали для тренировки самый легкий деревянный меч, но для нее он все равно был великоват. С другой стороны, поднятие тяжестей - один из способов стать сильнее, а девчонка, что удивило их обеих, смогла поднять меч одной рукой.
        Фалу понаблюдала за перемещениями Аиш, а потом провела ложную атаку и выбила меч из руки девочки.
        Та зашипела от боли и тряхнула кистью. Меч тем временем со стуком прыгал по брусчатке. Но Аиш не остановилась, чтобы передохнуть, она рванулась за мечом, подняла его и сказала:
        - Еще. Я могу лучше.
        - Ты хочешь убить кого-то конкретного или пытаешься убить себя? - поинтересовалась Фалу.
        Аиш грозно сдвинула брови и бросилась в атаку.
        В конце концов это надо будет прекратить, что и будет ее первым уроком, когда девчонка буквально доведет себя до изнеможения.
        Несмотря на опасения Ранами, Фалу позволила Аиш свободно ходить по кухням дворца и выделила ей комнатушку с койкой, где та могла передохнуть.
        - Вот так это и начинается, - сказала Ранами. - Девчонка не должна постоянно вертеться у нас перед носом. Когда она, едва встав на ноги, захотела уйти из дворца, я решила, что шпионка так точно не поступила бы. Но теперь она слишком часто здесь появляется. Я бы так сильно из-за нее не волновалась, просто не хочу, чтобы ты лишний раз подвергала себя опасности.
        - Я в состоянии о себе позаботиться.
        - В схватке на мечах - не сомневаюсь, но мы сейчас говорим о политике.
        В итоге Ранами сдалась, она ведь и сама хотела помогать бездомным сиротам. Но возможно, она была права - Фалу не обладала чутьем на обман и притворство.
        Фалу парировала яростные удары Аиш и одновременно командовала:
        - Плечо назад. Не смотри мне в лицо. Постарайся стать мелкой мишенью.
        - Я и так мелкая мишень! - прорычала Аиш.
        Что ж, тут она была права.
        - Но ты можешь стать еще меньше. Какова твоя первая задача в бою?
        Аиш вздохнула:
        - Постараться сделать так, чтобы противнику было сложно меня ранить.
        - И в некоторых случаях для этого надо просто убежать.
        Девчонка закатила глаза. Фалу рассмеялась: было что-то подкупающее в таком непочтительном отношении. Похоже, Аиш действительно не впечатляло то, что Фалу - губернатор, она уважала ее как учителя фехтования, и это очень освежало. Для всех остальных она была куда более значительной особой, чем учитель фехтования.
        Фалу по совету Ранами очень старалась излучать спокойствие. Потопление Унты вызвало широкие круги волнения, и Нефилану не был защищен от чего-то подобного.
        На Нефилану не было шахт умных камней, это дарило хоть небольшое облегчение. Но большинство людей не верили, что острова тонут из-за шахт. И Фалу, опять же по настоянию Ранами, спланировала маршрут бегства из дворца к пристаням через потайные проходы в стенах времен Аланги. А во дворце как мера предосторожности было устроено хранилище умных камней.
        Три ночи назад случился небольшой толчок. Фалу резко подскочила на кровати, покрылась испариной, ее трясло, и она еще долго не могла заснуть, хотя толчков больше не было. Она представляла людей на Голове Оленя и Унте, которые не могли выбраться из своих домов, пока острова утаскивали их в бездну Бескрайнего моря.
        Удар меча по бедру вернул ее в реальность.
        - Ага! - радостно закричала Аиш. - Видишь, как я могу! Ты пропустила удар!
        - Не задирай нос раньше времени, я просто отвлеклась.
        - Сай! - Во двор широким шагом вошел Титус и прервал их занятия. - Тут кое-кто хочет с вами повидаться.
        Что-то в его голосе заставило Фалу не раздумывая вложить нож в ножны.
        - Кое-кто?
        Титус кивнул. Это мог быть только один человек - Джио.
        Зачем он пришел? Мы только что заключили перемирие. Новые условия? Этого еще не хватало. Патрули уже разошлись по острову и занялись уничтожением конструкций.
        - Приведи его сюда, а потом сходи за Ранами, ладно?
        Титус ушел выполнять ее распоряжение, а она снова посмотрела на Аиш:
        - Не знаю, как долго это продлится, но, если хочешь, можешь подождать.
        Аиш, меняя позицию, нанесла несколько ударов по воображаемому противнику.
        - Я подожду.
        Двигается девочка хорошо, ей бы вторую здоровую руку, отлично овладела бы мечом…
        Фалу поджала губы. Она обучала ее по той же методике, по которой обучалась сама, но Аиш мелкая и никогда не станет с нее ростом. Надо было придумать методику, которая подходила бы комплекции и скорости малышки.
        - Я помешал, сай? - К ним подошел Джио.
        На нем был промасленный плащ с капюшоном. Фалу сразу заметила, что он с помощью какого-то материала типа глины изменил форму носа, а глаз с бельмом прикрыл повязкой. Джио все еще внушал ей чувство опасности, с этим его выглядывающим из-под повязки шрамом - как будто один из древней Аланги, о которых слагали легенды, явился отомстить за нарушенное соглашение.
        На улице под дождем вряд ли кто-то из прохожих обратил бы на Джио внимание, и это было ему на руку - ведь по городу все еще были развешены плакаты с его портретом и обещанием вознаграждения за поимку. Но и плакаты с портретом Йовиса тоже еще встречались, правда конструкции их больше не обновляли.
        У Фалу не было желания обмениваться с ним любезностями, и она прямо сказала:
        - Помешал, но ты все равно уже здесь, а у меня есть немного свободного времени.
        Она жестом пригласила Джио пройтись между колоннами, подальше от лишних глаз и ушей. И от Аиш тоже. Не то чтобы Фалу думала, будто Аиш действительно может оказаться шпионкой, просто Ранами оценила бы такую меру предосторожности.
        Они остановились на месте старинного фонтана. Джио оглядел камни, которые не поддавались воздействию дождя и ветра.
        - Я пришел не затем, чтобы разорвать перемирие, если тебя это интересует.
        Кто-то тронул Фалу за локоть. Не оборачиваясь, она поняла кто.
        - Что-то случилось? - спросила Ранами.
        Джио тряхнул головой и сказал, обращаясь к Фалу:
        - Ты ценишь прямоту. Так вот, я слышал, что ты получила послание от императора с просьбой о визите. Ты намерена принять ее?
        Это было неожиданно. Фалу никому не рассказывала о послании, кроме Ранами и отца, а отец был в темнице. Был еще слуга, с которым она передала свой ответ императору, но это все.
        Ранами крепче сжала ее локоть и напряглась. Фалу знала, о ком она подумала. Аиш.
        Они обсуждали послание под аркой дворцовых ворот, а не с глазу на глаз в дворцовой комнате, так что их легко могли подслушать.
        Были и другие объяснения тому, что о послании узнал Джио.
        Ранами, должно быть, посмотрела в сторону Аиш, потому что Джио проследил за ее взглядом. Девчонка размахивала мечом, делала выпады и отскакивала назад, сражаясь со своими воображаемыми противниками.
        Джио понаблюдал за ней немного, а потом спросил:
        - Она ваша?
        - Нет, - поторопилась ответить Ранами. - Просто девочка из города. Фалу учит ее фехтовать на мечах.
        - Твоя дальняя родственница? Или губернатора?
        Разговор принимал странный оборот.
        Он знает девчонку? В любом случае он задает слишком много вопросов.
        - Вообще-то, это тебя не касается, - сказала Фалу. - Так же как и то, как мы ответили на пожелание императора посетить Нефилану.
        Джио наконец перевел взгляд с Аиш на Фалу:
        - Я выдвинул одно условие перемирия - на этот год вы отменяете все поставки орехов каро. Вопрос - выполните вы это условие или не выполните, очень даже меня касается, согласна? Это касается всего Безосколочного меньшинства.
        Его упорство начинало раздражать. Теперь Фалу понимала, почему лидеры повстанцев вечно наживали себе врагов.
        - Я уже согласилась на условия перемирия. Больше нам не о чем говорить.
        - И ты их выполнишь?
        - Да.
        - И если ты согласишься на визит Лин и выслушаешь все, что она скажет, добиваясь твоей поддержки, что ты ей ответишь, когда она спросит, почему ты задерживаешь грузы с орехами каро?
        «Кто здесь губернатор? Я или он? Он бы, естественно, предпочел занять это место сам. Только этому не бывать».
        - Я не стану лгать, если ты об этом спрашиваешь. Уверена, мы обо всем поговорим мирно, даже о поставках орехов каро.
        - Значит, ты намерена принять ее?
        Вот что она ненавидела в политике - вкрадчивость, грязные выпады, потребность постоянно следить за тем, что говоришь, чтобы твои слова не были неправильно истолкованы. Почему просто не выложить карты на стол, вместо того чтобы прижимать их груди? Так можно достичь большего и гораздо быстрее.
        Фалу уже отослала свой ответ императору, и она объявит о визите, только когда будет уверена, что ее письмо доставили на Императорский. Она должна была знать больше того, что ей рассказал посланец.
        Что представляет собой новый император? Какая она? Она положила конец Праздникам десятины. Почему?
        Фалу не могла слепо следовать за Безосколочным меньшинством, какие бы цели они ни заявляли. И чем бы они ей ни угрожали.
        Да, Фалу тоже была сторонницей более справедливого и равноправного общества, но она всегда чувствовала, что в Джио есть какая-то червоточина. Может, это из-за историй - вымышленных историй, - которые о нем ходили. Он вырос на Халуте? И действительно в одиночку захватил остров? Фалу никогда бы в такое не поверила. Но сейчас, глядя на лидера Безосколочных, она начала думать, что всякое может быть.
        Никакая маскировка, будь то плащ с капюшоном или повязка на глазу, не могла притупить ощущение, что этот человек опасен.
        Фалу посмотрела на Джио свысока и не удостоила ответом. Он все узнает, когда выйдет декларация, не раньше.
        Джио тряхнул головой, и капли воды разлетелись в стороны с капюшона.
        - Откажи ей в визите. Откажи императору.
        - Он в чем-то прав, - заметила Ранами. - Ее визит может привести к столкновениям.
        Но когда Фалу уклонялась от столкновений?
        - Дело не в этом. Заключая перемирие, ты выдвинул свои условия, - сказала она. - Не припоминаю, чтобы ты хотел как-то вмешиваться в мое правление Нефилану. Ты хотел, чтобы я приостановила поставки орехов каро. Они приостановлены. Я выполнила твои условия.
        Джио зыркнул на нее из-под капюшона своим единственным зрячим глазом, который напоминал черную воронку на изборожденном трещинами утесе, и повторил:
        - Откажи ей.
        - Этого не будет.
        Фалу показалось, что еще чуть-чуть - и он бросится на нее.
        И хорошо, пусть попробует. Клинок против клинка, сила против силы, просто, как в бою, кто выиграл - тот и прав.
        Но Джио отступил на шаг и скривил губы, как будто его заставили попробовать что-то горькое.
        - Я не нарушу условий перемирия. Но ты пожалеешь о решении, которое собираешься принять. И не я заставлю тебя об этом пожалеть. Династия Сукай всегда была агрессивной. Вся их история говорит об их равнодушии к интересам простых людей. Они убивают тех, кто пытается им противостоять, ревностно охраняют секреты своей магии и до последнего будут бороться за власть. Сукай будут убеждать тебя, что им не все равно, что они преследуют благородные цели, но в их словах не будет ни слова правды. Они всегда лгут. Всегда.
        20
        Йовис
        Ийлан после исцеления оказался очень даже приятным в общении. Я не собираюсь открываться, но, когда кто-то рядом, это не так уж и плохо. И, как оказалось, нам есть о чем поговорить. Он ученый и весьма начитанный человек. Составляет мне компанию, когда я обхожу свой остров. Во время этих прогулок мы говорим об особенностях зверей и людей. Он изучал оссалина (??) - это дело его жизни. Я добавляю свои замечания к его наблюдениям. Но мы не всегда ладим. Он говорит, что Аланга слишком могущественна. То, что можно считать небольшой ссорой (стычкой?) между нашими людьми, может переворачивать лодки и ровнять с землей фермы. Когда я указываю на то, что Аланга заплатила за урон (возместила потери), он злится. (Дальше Мэфи плохо понимает написанное, говорит, там что-то про сомнения и вину.)
        Я прошу, чтобы мы поговорили о чем-нибудь другом. Он перестает злиться, но мы всегда возвращаемся к тому, с чего начали.
        А что, если бы был способ - спрашивает он меня - держать под контролем моих сородичей?
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Унты больше нет.
        Из меня пророк тот еще, а вот мама моя умела предвидеть развитие событий.
        - Будешь продолжать в том же духе, наверняка сломаешь руку или ногу, - говаривала она. Или: - Если не будешь осторожен, точно сам себя спалишь. - Или: - Йовис, ты не раз пожалеешь, если не будешь держать язык за зубами.
        Унта затонула. Я знал, что это произошло не потому, что я упомянул о ней в разговоре с Лин, и все равно мне было тошно, ведь именно я сказал, что Унта может погибнуть следующей.
        Как будто целую жизнь назад мне заплатили за то, чтобы я, спасая одну девочку с мальчиком с Праздника десятины, переправил их на Унту и там передал под присмотр безосколочных. Мэфи нравились те малыши, и теперь я задавался вопросом: смогли ли они спастись с Унты, или я помог им избежать одной опасности, втравив в другую?
        - Это ничего не меняет. - Лин ответила твердо, но я видел, что она побледнела. - Мы должны помочь Пулан разрабатывать шахту на ее острове. Мне нужна Рия.
        - Чего ради? Ради моральной поддержки? Стражников Илоха маловато, чтобы они на что-то повлияли.
        И тут я снова пожалел, что огласил свои мысли вслух. Да уж, моя мама была настоящей провидицей.
        Лин вскинула подбородок и сухо сказала:
        - Займитесь исполнением своих обязанностей, капитан, а политику оставьте тем, кто в ней разбирается.
        И с того момента мы практически не разговаривали.
        Не выпуская книгу Аланги из рук, я смотрел в иллюминатор своей тесной каюты на плывущие над волнами Бескрайнего моря облака.
        Да, я начал расследование покушения на Рие, но результаты, прямо скажем, не радовали. Что я сделал? Собрал оружие и одежду наемных убийц. Одежда простая и темного цвета - вот и все совпадения. Доспехи собраны из разных частей - одни с виду новые, другие старые и залатанные. Когда я принес образцы Лин, чтобы указать ей на это, она, как ни странно, отмахнулась, как будто и от меня отмахнуться хотела.
        Я понимал: есть что-то, о чем она мне не говорит. Ее окружали секреты, такие же въедливые, как чешуя под ногтями торговца рыбой.
        Кто-то громко постучал в мою дверь, и я услышал голос стражника:
        - Нефилану на горизонте.
        Закрыв книгу Аланги, я запихнул ее в свою сумку.
        - Сейчас поднимусь на палубу.
        Мэфи уже был там вместе с Траной. Ему порядком надоело торчать в каюте большую часть дня. По мере приближения к острову мы перестали жечь умные камни, и он наконец-то смог выбраться на палубу и подышать свежим воздухом.
        Я тоже поднялся на палубу и сразу нарвался на ту, кого меньше всего хотел видеть.
        - Ваше высочество.
        Обычная туника с простой вышивкой по вороту, пояс в тон тунике, волосы забраны в хвост, только несколько прядей вырвал ветер.
        И вот она смотрит на меня своими темными глазами, и я снова забываю, кто я и где.
        - Йовис.
        Я зол на нее. Она - император. Мне нельзя забывать ни о том ни о другом: где-то внутри я чувствую, что должен извиниться за грубые слова.
        - Прекрасно выглядите, - говорю я и тут же проклинаю себя за сказанное.
        Когда я научусь вовремя прикусывать язык?
        Лин смотрит вниз, как будто пытается понять, что же меня так впечатлило.
        Потом улыбается:
        - В этом? Считаешь, это подходящий наряд для первой встречи с губернатором Нефилану?
        - Почему бы и нет? Станете законодательницей мод. В конце концов, кому, как не императору, диктовать манеру одеваться?
        - Ах да, мода. Что, как не мода, поможет править Империей?
        Править Империей. Ну конечно, именно это она и пытается делать. Пусть даже ради этой цели надо будет поставить под удар жизни людей.
        Лин сразу стала отстраненной: видимо, моя физиономия выдала мои мысли. И, будь оно все проклято, я хотел как-то отшутиться и наладить наши с ней вроде как легкие отношения. Но это - путь труса.
        - Шахты умных камней…
        Я как-то сник, просто не знал, что сказать.
        Умные камни я перестал использовать сразу после того, как увидел, как на них реагирует Мэфи. Меня повергала в ужас одна только мыль, что их будут и дальше разрабатывать.
        - Тебе лучше закрыть их, - сказал я. - По крайней мере до той поры, пока мы не узнаем наверняка, почему тонут острова.
        - Ты мой советник или капитан Императорской стражи?
        Отвечать я не стал, просто потому что всегда чувствую подвох.
        Лин попыталась пригвоздить меня взглядом.
        Я ответил тем же и, вместо того чтобы держать рот на замке, сказал:
        - Я ответственный гражданин.
        - Я тебе уже говорила, это единственно правильное решение. Империя важнее, чем взятые по отдельности мелкие острова. Ты считаешь, что я постоянно должна поступать справедливо? Но справедливо не всегда правильно. Так что, если у тебя нет предложений получше… - Лин выдержала паузу, предоставив мне возможность высказать свои предложения, а у меня, клянусь Дионом, их не было, и кивнула. - Тогда я не изменю свой курс и буду делать все на благо Империи - это мой долг и мое право.
        После этого Лин, проскользнув мимо меня, прошла к трапу, который вел вниз к каютам.
        Я подумал, что так, без этих дружеских отношений, будет даже лучше. Вот только я не мог избавиться от воспоминания о том, как мы с ней спина к спине отбивались от наемных убийц. Тогда мне казалось, что нам все нипочем и мы сможем отбиться от целой армии врагов.
        Я тряхнул головой и подошел к поручням.
        Мэфи с Траной плавали вдоль борта, играли, гонялись друг за другом. Мы скоро собирались причалить к берегу, так что я окликнул их и жестом показал, чтобы возвращались.
        Когда они вскарабкались на борт и встряхнулись, мне пришлось отпрыгнуть в сторону, иначе я бы вымок с головы до ног. Мэфи боднул меня в колено, требуя, чтобы я его почесал за ушами. Я рассмеялся и с удовольствием подчинился. Трана, наклонив голову и прижав уши, держалась поодаль, она не очень-то мне доверяла. Лин говорила, что ее отец ставил на Тране опыты и это оставило свои следы.
        Странно было возвращаться на Нефилану. В последний раз я приплывал на остров в поисках своей жены и тогда еще был контрабандистом. А теперь стал капитаном Императорской гвардии. Высокий пост, вот только я не стремился его занять. И я знал об этом острове кое-что такое, о чем не знала Лин. Там, в джунглях к востоку от города, было убежище, где я нашел книгу Аланги.
        Пришлось заблокировать постепенно подтачивающий меня ручеек вины, ведь, по справедливости, я должен был обо всем рассказать Лин. Она - император, я - капитан Императорской гвардии. Она вот-вот сойдет на берег острова, где уже обосновались безосколочные.
        Но с другой стороны, я - шпион Безосколочного меньшинства.
        Надо вернуться.
        Чем больше я об этом думал, тем больше уверялся в том, что надо туда вернуться. Там, в темных коридорах убежища, точно были еще двери.
        Я видел на стенах убежища фрески Аланги.
        И вот вопрос: хочешь найти ответы об Аланге?
        Ответ: лучшее место для поисков - это место, где они когда-то жили.
        Пришвартовались мы в главном городе Нефилану. Только слепой не заметил бы дворец над крышами городских домов.
        У Ранами хватило ума притвориться, будто мы никогда не встречались, ведь мы виделись, когда она была заодно с Безосколочным меньшинством. Мне же оставалось надеяться, что она ввела в курс дела Фалу.
        И вот на палубе появилась Лин - блистательная в императорских одеждах и головном уборе Империи Феникса. Служанки мастерски высушили ее одежду после Рии. Ярко-красные языки пламени набитого у подола рисунка поднимались выше и возле плеч становились темно-голубыми.
        Лин не заговорила со мной и даже не посмотрела в мою сторону. Трана подошла к своей хозяйке и прижилась к ее бедру, но я заметил, как смягчилось выражение лица Лин, когда она положила ладонь на голову своей питомице. Мэфи - а мы, хоть мне и не хотелось это признавать, были с ним похожи - был неуправляемым, нагловатым, не умел слушать и считал себя остроумным.
        Да, Лин и Трана были странной парочкой.
        Лин - храбрая, резкая, страстная и при всем этом жестокая. А Трана, она передвигалась как тень и всегда вздрагивала, когда кто-нибудь слишком уж пристально ее разглядывал.
        Я нашел Мэфи, когда он был совсем маленьким, и мне было интересно, вела бы Трана себя иначе, если бы росла в более благоприятных условиях. Впрочем, рядом с Лин она сразу становилась смелее, а Лин рядом с ней - добрее и мягче.
        В этот раз на пристани нас ждал не какой-то посланец, а лично Фалу и Ранами. Они стояли, держась за руки. Ранами была в простом платье из украшенного вышивкой зеленого шелка, с высоким воротником и квадратным вырезом. Фалу, даже став губернатором, ничуть не изменилась. Она была в кожаных доспехах, явно не новых, и с мечом на поясе. Сопровождавшие их два стражника принесли для Лин небольшой паланкин. И всё - никакой свиты.
        Я занял место сбоку и чуть позади императора, так что мог полюбоваться ее сияющими волосами, которые служанки уложили в сложную прическу из косичек и локонов.
        Мэфи с Траной, естественно, к нам присоединились, и мы все вместе спустились по сходням.
        Фалу приложила ладонь к сердцу и поклонилась Лин:
        - Ваше высочество, мы высоко ценим ваше решение посетить нас, особенно в такие непростые времена.
        Интересно, сколько народу винило Лин за наступление этих трудных времен? За то, что конструкции вышли из-под контроля, за потопление Унты?
        В гавани почти не осталось свободных мест у пристаней - наверняка многие лодки пришли с утонувшего острова.
        Подземные толчки, солнце обжигает шею, крики оставшихся под завалами людей. Чтобы избавиться от этих воспоминаний, я крепко зажмурился и тряхнул головой.
        - А я ценю то, что вы согласились принять меня, - ответила Лин.
        По ее голосу невозможно было догадаться о том, какой жуткий прием нам устроили на Рие.
        Потом она взглянула на паланкин:
        - Вы трое отправитесь во дворец вместе со мной? Места, как посмотрю, маловато.
        - Мы скромные люди, - сказала Фалу. - Раньше я часто ходила из дворца в город и обратно и не вижу смысла менять свои привычки.
        - Тогда, - немного подумав, сказала Лин, - я пойду вместе с вами. Нам надо о многом поговорить, и я бы хотела посмотреть на ваш город.
        Я с трудом сдержал улыбку. Крайне важно учитывать особенности каждой отдельной ситуации. На Рие Лин вынудили идти во дворец пешком и сделали это с целью унизить ее. На Нефилану, отправившись во дворец пешком, она могла расположить к себе губернатора. А Лин, похоже, на пути к своей цели стремилась воспользоваться любой представившейся возможностью. Я просто не мог ею не восхищаться.
        По сходням спустились служанки, они несли сундук с осколками костей с Нефилану.
        - В знак моей признательности за согласие на мой визит… - сказала Лин и после паузы продолжила, возвысив голос: - Я передаю вам осколки всех ваших людей. Я остановила Праздники десятины и уничтожила все конструкции отца на Императорском острове.
        К этому моменту у пристани уже собралась толпа зевак, и все они внимательно слушали, что говорит император.
        Ого, отлично сработано. Теперь они разнесут эту новость по городу еще до нашего прибытия, и Лин встретят куда доброжелательнее, чем на Рие.
        Фалу жестом приказала своим стражникам принять у служанок сундук с осколками. Они поставили его в заднее отделение паланкина вместе с сундуком поменьше, в котором были личные вещи Лин.
        - Благодарим вас за возвращение того, что принадлежит нашим людям. На то, чтобы устранить враждебность между Императорским и Нефилану, потребуется много времени.
        Вот это уже интересно.
        А потом Лин повернулась к следующим за ней стражникам и служанкам:
        - Городские улицы узкие, а нас слишком много. Я доверяю стражникам Нефилану и отпускаю вас до конца дня.
        Я сначала решил, что так Лин хочет сравняться с Фалу и Ранами по количеству сопровождающих. Но потом она посмотрела на меня, и я понял, что от меня она тоже хочет избавиться.
        - Йовис, это и тебя касается. Но прошу, присоединись к нам за ужином.
        Лин не хуже меня понимала, что я ее избегаю.
        - Разумно ли это, учитывая то, что произошло на Рие? - шепотом спросил я.
        - Я и сама справлюсь, - сказала Лин и, не дожидаясь моей реакции, пошла следом за Фалу и Ранами.
        Трана не отставала.
        Зачем я вообще пытался ее отговорить? Мне ведь надо найти способ добраться до убежища Безосколочного меньшинства, а это отличная возможность.
        Но я все равно стоял и смотрел, как они с Траной идут к берегу.
        Справится ли Лин? Ведь она только-только начала осваивать магию и еще не научилась держать ее под контролем. К тому же настолько уверена в себе, что, разозлившись на меня, наплевала на собственную безопасность.
        Ну да, а я что, больше ее знаю? До сих пор не понял, что за сила во мне поселилась, откуда она взялась и каковы ее пределы. А Лин уже продемонстрировала мне, что очень ловко умеет обращаться с водой.
        Три служанки искренне обрадовались внезапно выпавшему свободному дню и, улыбаясь друг другу, направились в город. Стражники, которым я приказал сопровождать Лин, посмотрели на меня, а я в ответ махнул рукой в сторону берега. Подумал - пусть прогуляются на суше, на волнах уже накачались.
        Мэфи повернулся ко мне и вопросительно пискнул, а я стоял и постукивал своей стальной дубинкой по обшарпанным доскам пристани.
        С трудом заставил себя перестать и сказал:
        - С ней все будет хорошо.
        Но прозвучало это так, будто я не Мэфи, а самого себя хотел успокоить.
        Выждав, пока служанки и стражники уйдут подальше, чтобы они не увидели, куда пойду, я заглянул в кошелек.
        - Хочешь отведать кухню Нефилану?
        Я только что позавтракал, но Мэфи - просто ненасытная зверюга.
        Купил ему порцию жареной рыбы с хрустящей лапшой. Молодой торговец так засмотрелся на нас с Мэфи, что думать забыл о деньгах, пришлось ему напомнить.
        - У меня есть плакат с вашим изображением, - гордо сказал парень, передавая мне еду для Мэфи. - Еще с той поры, как вас разыскивали, когда вы были контрабандистом. Я его сохранил.
        Звучало так, будто он нашел раковину с жемчужиной, которую кто-то по глупости выбросил.
        - Ну… приятно слышать.
        Я-то платил за то, чтобы эти треклятые плакаты срывали, а теперь, оказывается, люди их хранят как что-то ценное. Захотелось нырнуть в ближайший переулок и как-нибудь замаскировать свою физиономию. Но не смешно ли маскироваться, когда ты стал капитаном Императорской гвардии?
        - Да, странные нынче времена, - заметил я и огляделся по сторонам.
        Никого с корабля императора не заметил, а торговец все продолжал трещать языком. Хотелось побыстрее отойти от его палатки и при этом не показаться грубым. И вообще у меня были причины прервать этот разговор.
        - Одна мелкая конструкция Лазутчик откусила палец моему брату, когда он проверял свои ловушки у пристаней. Эта тварь просто взяла и напала на него. А еще Унта… Теперь два острова. Страшновато. Начинаешь задумываться - кто следующий. Мне вот всегда кажется, что землю под ногами потряхивает.
        - Император делает все, что в ее силах, чтобы обеспечить безопасность граждан, - сказал я и сам себе не поверил.
        Молодой торговец улыбнулся:
        - А еще у нас есть вы.
        От этой его уверенности мне стало совсем тошно.
        - Да, у вас есть я. Йовис, о котором слагают песни. Он спасал детей, а теперь спасет Империю.
        - Про это сочинят другие песни… О нет, нет!
        Парень увлекся, забыл о лапше, и теперь она начала пригорать. Он кинулся исправлять положение, а я, воспользовавшись случаем, быстренько ретировался.
        У меня даже рубаха от пота взмокла, как будто это был не дружеский разговор, а реальная схватка.
        Еще недавно я был контрабандистом, который ищет свою пропавшую жену. Теперь я шпион, капитан Императорской гвардии и до кучи - народный герой. Принимая подаренную Мэфи магию, я не понимал, куда меня это приведет. А теперь люди смотрели на меня с надеждой и верили, что я смогу их защитить от любой опасности.
        Трудно избавиться от ощущения, что я их очень и очень разочарую.
        Мэфи поспешил со мной поравняться. Из уголка рта у него еще свисала непрожеванная лапша.
        - Идем повидаться с Джио? - с надеждой спросил он, когда мы вошли в джунгли.
        - Вообще-то, не хотелось бы на него натолкнуться, - признал я. - Мэфи, он тебе, может, и нравится, но я ему не доверяю.
        - Он неплохой человек.
        - Большинство людей неплохие, это же не значит, что я должен доверять большинству. Согласен?
        В убежище Безосколочного меньшинства я был довольно давно, но не забыл, как и что надо говорить.
        На входе стоит стражник. Но безосколочные меня знают. Надо сказать, что за мной послал Джио. Так я как минимум выиграю время.
        Что мне надо узнать: есть ли еще двери в коридорах убежища и что за ними скрывается? Поможет ли то, что я найду за этими дверями, расшифровать книгу? Найду ли я там артефакт, который поможет противостоять опасным для людей намерениям Аланги?
        Что мы знаем об Аланге? Да, вообще-то, толком ничего. Древние, давно умершие представители Аланги возвращаются к жизни? Или только единицы, такие как я? Аланга жили очень подолгу. Они похожи на существ, которые живут только во влажный сезон и ждут дождя, чтобы отложить яйца?
        И еще один вопрос не давал мне покоя: если мы с Лин тоже из Аланги, то что случилось с представителями этого древнего рода?
        Вход в убежище безосколочных я нашел без особого труда - та же спрятанная за лианами щель в скале. Жестом велел Мэфи держаться рядом. В прошлый раз он легко проскользнул в проход, а теперь разъелся и задача усложнилась.
        Я сделал глубокий вдох. Во рту пересохло.
        Как же я это ненавижу!
        Боком протиснулся в щель. Клянусь, она стала гораздо уже, чем в первый мой визит! В воздухе густо пахло сырой землей и пожухлыми листьями.
        Начав поворачиваться, я обнаружил клинок у своего горла.
        Из темноты возникла ярко-оранжевая лампа. Я зажмурился.
        - Кто ты и что здесь делаешь?
        - Йовис. Плакаты сорвали, и теперь меня не узнать?
        - Мы тебя не ждали.
        Безосколочный убрал клинок от моей шеи и подозрительно так ко мне присмотрелся.
        - Спроси Джио, - сказал я. - Он за мной прислал.
        Безосколочный еще раз смерил меня взглядом, как будто я вол, а он решает, купить меня или не купить.
        - Ладно, отведу тебя к нему, - подумав, сказал он.
        И как только он повернулся ко мне спиной, я шагнул к нему и провел захват за шею. Мастером в этом деле я не был, но со времени знакомства с Джио кое-чему научился. Сдавил шею, подождал немного, и безосколочный без сознания повалился на пол.
        - Не очень хорошо. - Мэфи завертелся у меня под ногами.
        - Поверь, с ним все будет очень даже хорошо, - сказал я. - Ты ведь не особо переживаешь, когда я гарпуном протыкаю рыб. С рыбами так поступать тоже ведь не особенно хорошо?
        После этого я поднял с пола лампу и пошел дальше в пещеры.
        Стены постепенно становились не такими грубыми и все больше походили на стены коридора в каком-нибудь жилище состоятельных людей.
        Надо было поторопиться - парень, которого я вырубил, мог очень быстро прийти в себя, а мне еще надо было успеть вернуться к ужину во дворце.
        В коридоре, где я блуждал в прошлый раз, было все так же темно и пусто. И при этом он был довольно длинным. Я шел, ощупывая пальцами стену.
        Мэфи в какой-то момент остановился и уверенно заявил:
        - Дверь была здесь.
        - Помню.
        Я развернулся и постучал дубинкой по противоположной стене. Уверенности не было, но мне показалось, что звук какой-то не такой. Я прижал ладонь к стене.
        Что я делал в тот раз, когда дверь открылась?
        Был зол и готов сотрясти все эти пещеры до самого основания. А потом, в последний момент, отступил и послал в стену очень мелкий поток магии.
        О меткости удара тут не могло быть и речи, но я очень постарался. Сконцентрировался. Почувствовал гул в костях. Боковым зрением увидел, как Мэфи присел, прижал уши и посмотрел вверх.
        Контролировать поток магической силы - все равно что пытаться перекрыть реку голыми руками. Неудивительно, что Мэфи в процессе смотрел на меня, мягко скажем, недоверчиво.
        Я почувствовал приток силы к рукам и в последний момент сумел как-то ее приостановить. Потом отступил назад, чтобы на нас не обрушился потолок пещеры.
        Услышал щелчок. Что-то точно открылось.
        Камень выдвинулся на меня, и я увидел дверь, которой вроде как до этого и не было.
        Я проскользнул внутрь, но Мэфи ринулся вперед прямиком в темноту.
        - Мэфи! - заорал я.
        Смысла орать не было - этот зверюга всегда и все делал по-своему.
        Я выставил перед собой лампу и попытался понять, что это за комната и для чего предназначена.
        Практически никакой обстановки. На полу довольно хорошо сохранившийся ковер с непонятным для меня орнаментом. Мэфи успел забежать в угол и принялся обнюхивать стол с очень хитрой резьбой.
        - Можешь сказать, что они тут ели? - поинтересовался я.
        - Пахнет деревом, - разочарованно ответил Мэфи.
        Потом отогнул лапой край ковра и принялся вынюхивать, что там можно было обнаружить.
        А я развернулся кругом и увидел на противоположной стене меч. Меч с обнаженным клинком висел на двух крюках, а ножны лежали рядом на полу.
        Мне показалось, что клинок выкован не из металла, но, подумав, что это из-за света лампы, я решил подойти поближе.
        Шнур, которым была обмотана рукоять, потемнел и обтрепался от времени. Я потрогал гладкую оплетку и тут же почувствовал легкое покалывание в руке.
        Он просил меня найти в вещах Лин меч с белым клинком. Именно такой меч.
        - Да, как я посмотрю, хуже тебя шпиона в Империи не сыщешь.
        Я резко обернулся и обнаружил, что в дверном проеме стоит, скрестив руки на груди, Джио. И вид у него был недовольный.
        21
        Лин
        Наверное, следовало все-таки сдержаться. Не могу же я все время избегать Йовиса. В конце концов, это я назначила его капитаном Императорской гвардии. Вот только этот его праведный гнев и уверенность в собственной правоте бесят меня настолько, что чуть ли не трясет от злости. Послушать Йовиса, так я должна была оставить ту шахту заброшенной, Илоха - без возможности жениться, а себя - без поддержки Рии.
        Лидер принимает сложные решения. От этого никуда не деться, так все устроено. Йовис сам так сказал: какое бы решение я ни приняла, кто-то всегда будет меня ненавидеть за то или другое.
        Вот бы на его месте был кто-то другой. Глупо о таком думать и хотеть этого только потому, что между нами есть связь. Эта связь сродни магии, но это еще не значит, что мы друзья. И то, что он капитан Императорской гвардии, тоже не делает его моим другом.
        Мне не нужны друзья. Я этого не хочу.
        - Ваше высочество?
        Фалу что-то сказала, но я настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила ее слова мимо ушей.
        Мы шли по городским улицам, люди смотрели на нас из окон лавок, а беспризорные сироты то и дело выглядывали из-за угла ближайшего дома, чтобы хоть немного рассмотреть нового императора. В общем, прием, по моим ощущениям, был куда дружелюбнее, чем на Рие. Да, этому очень поспособствовало мое громогласное заявление, что я возвращаю жителям острова все их осколки.
        Если хочу перетянуть Нефилану на свою сторону, надо перестать думать о Йовисе. С ним потом разберусь.
        Я чуть наклонила голову и перепросила:
        - Прости, сай, не расслышала, что ты сказала?
        - Я говорила, что в последний раз наш остров посещал император, когда я была еще совсем маленькой девочкой. У меня остались только смутные воспоминания о вашем отце. И вот что я помню - от него шла волна, от которой становилось тревожно и страшно.
        Да, таким уж он был и остался до конца.
        Я вспомнила его посох с набалдашником в форме головы феникса и то, как он стучал этим посохом по полу. Его жесткое неодобрение, запах сандалового дерева, который еще какое-то время висел в воздухе после его ухода.
        - У отца не было привычки говорить прямо в лоб. И он, посмотрев на тебя, мог разглядеть тебя всю до потрохов.
        - Такого отца никому не пожелаешь, - заметила Фалу.
        - Да.
        Я согласилась, но, подумав, вспомнила, что мне говорила о ситуации на Нефилану Икануй. О том, как Фалу свергла своего отца и заняла его место.
        - Увы, мы не выбираем своих родителей.
        Фалу поджала губы, и я, считывая ее лицо, поняла, что она не во всем со мной согласна. Решение свергнуть отца, в отличие от меня, далось ей очень нелегко. Это знание я спрятала куда подальше. Но с другой стороны, это была нить, за которую можно было уцепиться.
        - Слышала, ты начала перемены, - сказала я.
        Я ведь тоже начала кое-что менять.
        Лицо Фалу посветлело, она переглянулась с Ранами, и я почувствовала укол зависти. Глядя на них, любой бы понял, что этот брак заключен по любви.
        Будет ли у меня такая возможность?
        - Как я уже говорила, мы живем гораздо скромнее, чем жил мой отец. Меня такой образ жизни устраивает, и Ранами тоже. Нефилану всегда процветал благодаря орехам каро, и этим богатством следует делиться с людьми.
        - И люди, похоже, вас любят, - заметила я.
        И действительно, прохожие встречали появление Фалу улыбками. Я представила, как мой отец поднимался бы от пристаней во дворец. Можно было даже не сомневаться - его появление вызывало у людей страх. Мы поднимались по петляющей тропе, я не жаловалась: планируя свержение отца, я не раз преодолевала подъемы и покруче. К тому же наш совместный поход играл мне на руку. Губернатор была из тех, кто ценит физические нагрузки, об этом говорили ее доспехи и то, с какой легкостью она носила на поясе меч.
        Во дворце Ранами сопроводила меня и моих стражников в отведенные нам комнаты. Я оставила соседнюю для Йовиса.
        Фрески на стенах дворца были слишком яркими, я бы даже сказала, безвкусными, но мебель была простой, а коридоры и вовсе пустые.
        Странное место. Губернатор говорит о себе как о человеке скромного происхождения, ее жена и вовсе в прошлом была беспризорной сиротой из тех, что живут в сточных канавах, а обстановка во дворце такая, будто его недавно разграбили.
        - Отдыхайте, не буду вам мешать, - сказала Ранами. - О поддержке Императорского нашим островом сможем поговорить за ужином, как, собственно, и о состоянии всей Империи.
        Я заранее понимала, что мне не понравится то, что она скажет за ужином. Чувствовался в ней какой-то холодок, и я подозревала, что это связано с моим статусом. Как добиться ее расположения, я не представляла, но без него, если я хотела перетянуть на свою сторону Фалу, мне было не обойтись.
        Спокойно я приняла ванну, а потом занялась просмотром книг из лаборатории отца, которые взяла с собой. Там было много пометок на полях. Я водила пальцем по страницам в поисках упоминания о каком-нибудь утонувшем острове, но так ничего и не нашла. Один отрывок все-таки привлек мое внимание.
        «Пятьдесят лет назад мой дед выдвинул гипотезу о стабильности островов. Они подвержены подземным толчкам, но не тонут».
        Его дед. Среди прочих была книга с записями тех времен, когда он унаследовал власть от своей матери. Значит, есть и та, где его мать оставляла записи, касающиеся наставлений своего предшественника.
        Интересно, она упоминала что-то об устойчивости островов?
        Снаружи тихо застучал дождь. От ванны с горячей водой, которую принесли слуги Фалу, еще поднимался пар. Я удобнее устроилась на подушке и принялась искать записи или пометки об устойчивости островов.
        Мой отец считал, что залежи умных камней образовывают нечто вроде платформы, благодаря которой остров держится на плаву. «Благодаря умным камням быстрее плавают наши лодки и корабли. Почему не могут перемещаться острова? Это, конечно, только догадка, но почему бы и нет?»
        Последние строчки были написаны с нажимом и подчеркнуты. Похоже, не у одной меня были проблемы с родителями.
        Но Шиян увидел что-то или, занимаясь исследованиями, понял, что это не просто догадка, и закрыл шахту на Императорском.
        Я взяла одну из книг с его записями и начала перелистывать в поисках нужной информации.
        Отец много работал в пещерах под дворцом. Он писал, что вода в том бассейне обладает особыми свойствами. И Трана тоже.
        Когда я это читала, мне стало жутко.
        Ее кровь, смешанная с пеплом сожженных умных камней и его кровью, - это жидкость, которую я выпила, чтобы заглянуть в прошлое отца.
        Он говорил, что, прежде чем сделать все эти открытия, сжег тело жены. Что же он сжег для того, чтобы создать воспоминания, которые помещал в мой разум?
        Ответа на этот вопрос я не нашла, но нашла описание того, как он меня создавал.
        Я создана из частей похищенных им женщин, которые чем-то были похожи на мою мать. У одной несчастной женщины он взял нос, у другой глаза, а у третьей, с Головы Оленя, - руки. Все сшил, как куклу, и поместил в бассейн, где швы затягивались, а кукла росла.
        Я захлопнула книгу и с трудом подавила желание зашвырнуть ее в дальний угол комнаты. Безумно хотелось содрать с себя кожу до самых костей. То, на что пошел отец, чтобы создать меня, было чудовищно, но я не могла это исправить. Главное - помнить, что в этом нет моей вины.
        Трана, мягко ступая, подошла ко мне и положила тяжелую голову мне на колени. Я почесала ей щеки.
        - Откуда ты? Почему мой отец взял тебя в плен?
        Трана начала дрожать.
        - Темное место, - сказала она. - Он заставил меня быть в темном месте. Он делал мне больно.
        - Знаю, - сказала я как можно спокойнее, чтобы не разбудить ее страшные воспоминания. - Больше с тобой такого не случится. Даю слово.
        Трана судорожно выдохнула. Ее все еще трясло. Я чувствовала, что ей нужно время, поэтому просто поглаживала ее по лбу и ждала.
        - Я пришла из темного места, но хотела на свет. Нашла дверь, а потом меня нашел твой отец. Он запер меня в клетку. А потом снова опустил в воду. И снова стало больно.
        Когда-то я думала, что не смогу по-настоящему ненавидеть отца, как бы он со мной ни поступал. И вот оказалось, что это не так. Трана была беспомощным существом, она нуждалась в любви, а он заставил ее страдать.
        - Я всегда буду о тебе заботиться, - пообещала я.
        - Знаю, - вздохнув, отозвалась Трана.
        Наступило время ужина, а Йовис так и не появился. Вспышки злости, которую я к нему периодически испытывала, превратились в настоящий грозовой шторм.
        Что все-таки могло его задержать? Или это такой мелочный способ отомстить мне за то, что я его отослала?
        Пришла Ранами, чтобы сопроводить меня на ужин. Она заглянула в комнату с таким видом, как будто кого-то искала.
        - Ваше высочество, я постучала в дверь вашего капитана, но мне никто не ответил.
        - Он выполняет одно мое поручение, - соврала я. - Присоединится к нам позже.
        Злость быстро переросла в тревогу. Может, с ним что-то случилось? Моя власть еще крайне неустойчива, а конструкции решительно настроены положить ей конец. Тот, кто их подсылал, точно знал, что, нанеся удар по Йовису, причинит вред императору.
        Честно говоря, я сама не раз хотела ему врезать, но стоило мне представить, как он лежит где-нибудь раненый и истекает кровью, у меня сразу перехватило дыхание. Пусть у него была наглая физиономия и он вел себя так, будто напрашивался на оплеуху, такой судьбы я ему не желала.
        Я шла за Ранами в обеденный зал. На ней было зеленое платье, которое прекрасно оттеняло ее смуглую кожу. Она не убрала волосы наверх, как это было принято, а оставила их полураспущенными, так что черные блестящие пряди волнами спадали на плечи.
        Я невысокая и жилистая, она - высокая, грациозная, с округлыми формами. Прежде меня никогда не впечатлял такой тип красоты, но Ранами действительно была очень привлекательной.
        Фалу ожидала нас, стоя возле стола в обеденном зале. Я с облегчением обнаружила, что к ужину больше никто не приглашен, а значит, мне не придется считывать лица незнакомых вельмож Нефилану. Только я, губернатор и ее жена.
        Трана легла рядом с предназначенной для меня подушкой и глянула в мою сторону, как будто хотела сказать взглядом: «Видишь, я умею прилично себя вести».
        В моем дворце она бы, наевшись свежей рыбы, помчалась вместе с Мэфи во двор гоняться за бабочками. Должна признать, в этой поездке она вела себя очень скромно.
        - Ваше высочество, еще раз благодарю за то, что вы решили к нам присоединиться, - сказала Фалу. - Надеюсь, вы не испытываете никаких неудобств?
        - Нет, все хорошо, спасибо, сай.
        Я села, и Фалу с Ранами последовали моему примеру.
        Как только мы устроились за столом, слуги начали вносить в зал блюда с едой. На ужин подали два вида карри, рис и суп-лапшу. Как и на Рие, все подавалось в общих блюдах. Похоже, только на нескольких островах, включая Императорский, еду подавали порциями в отдельных тарелках.
        Слуга принес блюдо с рыбой для Траны. Она приняла его с благодарностью и ела грациозно, почти как Ранами.
        Некоторое время говорили о погоде, об урожае во влажный сезон и обсудили размер зубов Траны. А потом Фалу откинулась на подушках и внимательно на меня посмотрела:
        - Вы хотите знать, почему задерживаются поставки орехов каро.
        - Ценю твою прямоту, - сказала я, и это была правда.
        Будь Фалу как Илох, мы бы весь вечер ходили вокруг да около, и, только попивая вино во дворе, она бы наконец перешла к сути вопроса, который меня интересует.
        - И да, я бы хотела узнать причину задержки поставок. На Императорский и ближайшие к нему острова всегда приходили крупные грузы орехов с Нефилану. И, за вычетом десятины, эти грузы всегда хорошо оплачивались. Начинается влажный сезон, и мы обе прекрасно знаем, что в это время широко распространяется болотный кашель. У вас какие-то проблемы с урожаем орехов, сай?
        Ранами положила на стол свои палочки:
        - Проблем нет.
        Они снова переглянулись с губернатором, на этот раз серьезно.
        - Мы хотим, чтобы вы отреклись от престола.
        Я усмехнулась, взяла палочками кусочек козлятины, но не донесла его до рта, положила обратно на тарелку и внимательнее посмотрела на Фалу и Ранами:
        - Вы не шутите. Тогда почему согласились на мой визит? Почему не написали ответ с отказом?
        - Мы подумали, что подобные вопросы лучше обсудить при личной встрече, ваше высочество, - сказала Ранами. Тон у нее был уважительный, но, несмотря на обращение ко мне как к титулованной особе, я почувствовала, что она не видит во мне императора. - Дело в том, что люди ничего о вас не знают.
        Ну вот, снова эта претензия. Это начинало меня раздражать.
        - Именно эту проблему я хочу устранить, посещая острова. Отец большую часть жизни держал меня во дворце и прекратил посещать острова, когда я была маленькой девочкой. В том, что люди меня не знают, нет моей вины.
        - Даже если и так, - сказала Фалу, но по ее голосу я поняла, что не убедила ее, - мы уже довольно давно справляемся без прямого управления с Императорского. Правление вашего отца было во многих смыслах настоящим бедствием. А теперь вы здесь и утверждаете, что ваше правление будет лучше. Вы заявляете, что лучше других сможете разобраться с проблемами Империи. Голова Оленя и Унта утонули. В настоящий момент мы принимаем беженцев с Унты и пытаемся как-то их расселить. Конструкции нападают на горожан и собирают армию в северо-восточных областях. Вы вернули нам наши осколки, и это прекрасно, но, ваше высочество, вы просите нас поверить в то, что вы со всем этим справитесь.
        Я начала понимать кое-что о причинах отцовского гнева.
        Почему они вообще думают, будто мы владеем Империей?
        Я снова взяла кусочек козлятины и, чтобы дать себе время подумать и успокоиться, медленно его прожевала.
        Надо убедить их в том, что Империи нужен лидер. Если мы не сплотимся, Империя падет.
        Положила палочки на стол.
        - Я изучала историю. Случались времена, когда острова были независимыми. В эру Аланги.
        Мои слова возымели желаемый эффект. Ранами побледнела. Фалу, похоже разозлилась, она облокотилась на стол так, что он тихо затрещал под ее тяжестью.
        - Мы не намерены возвращаться в эру Аланги.
        - И все же… - Я скрестила руки на груди.
        - Островами будут править острова, - сказала Ранами.
        - По всей Империи просыпаются артефакты Аланги, - как можно спокойнее напомнила я. - Нам почти ничего о них не известно, но мы знаем, что они выглядят как люди, даже если таковыми и не являются. Суть в том, что они живут среди нас и ждут возможности нанести удар. Если такой момент настанет, вы сможете их остановить?
        - А вы? - спросила Фалу.
        - Отец не передал мне этот секрет, - признала я. Признать, что сама владею силой Аланги, я, естественно, не могла. - Но он оставил свои записи и книги. Я верю, что со временем, если очень постараюсь, смогу найти способ остановить Алангу. Вне зависимости от того, каким будет этот способ, мне потребуется поддержка островов. Ваша поддержка. Сплотившись, мы станем сильнее. В понятие силы, помимо всего прочего, входит отсутствие болезней. Нам нужны запасы орехов каро, и необходимо, чтобы они поставлялись на все острова.
        Ранами посмотрела на меня спокойно, безо всякого выражения. Мне стало интересно, чья это была идея. Ее? Фалу? Или их обеих? Понять было невозможно.
        - Императорский получит орехи после вашего отречения.
        Я с трудом удержалась и не сжала палочки в кулаке.
        - И кто же меня сменит?
        - Совет представителей островов, - ответила Фалу. - По одному представителю от каждого острова. Этот совет и будет принимать решения, касающиеся жизнеспособности и процветания всей Империи.
        Так, значит, они преследуют те же цели, что и Безосколочное меньшинство? Или это безосколочные заразили их своими идеями?
        Я попыталась изобразить недоверие:
        - Неужели? А что насчет больших островов? Думаете, им понравится, что от них в этом вашем совете будет только один представитель? Все будут согласны с предлагаемыми решениями? Решения будут реализованы только после единогласного согласия?
        - Мы сможем разобраться с этими вопросами, - сказала Ранами.
        - То, что один император сменил другого, еще не значит, что пришло время изменить правление, - сказала я. - У меня та же цель, что и у вас: лучший, справедливый мир для всей Империи. Дайте мне шанс. Я не такая, как мой отец.
        Но что они об этом знают? Я могу излучать доброжелательность и делать широкие жесты, но они не перестанут следить за мной и с опаской ждать, каким будет мой следующий шаг.
        Я никогда не буду для них достаточно хороша. Как никогда не была достаточно хороша для своего отца.
        В какой-то момент меня чуть не захлестнула волна отчаяния.
        Чего ради я вообще стараюсь?
        Трана ткнулась холодным носом мне в локоть.
        А потом я вспомнила Нумина, его семью и перепачканного в крови бумажного журавлика его дочери.
        Я смогу стать лучшим императором, чем мой отец. Смогу объединить всех против того, что надвигается на Империю. Никто, кроме меня, с этим не справится.
        Они не знают меня и не доверяют. Что бы я ни говорила, пытаясь убедить их выступить на моей стороне, для них такое поведение будет сродни попрошайничеству.
        Надо продемонстрировать им свои сильные стороны. Как я делала это с отцом.
        - А вы подумали о людях, которые пострадают в результате ваших действий?
        Фалу с Ранами растерянно заморгали.
        О, они настолько увлеклись своими благородными идеями, что не подумали о последствиях.
        - Предположим, вы останавливаете поставки орехов. То есть не временно приостанавливаете, а совсем прекращаете. Люди на Императорском и ближайших к нему островах найдут способы достать орехи и пополнить свои запасы. Но когда предложение падает, цены поднимаются. Так что пострадают не богатые, а бедные люди.
        - Если вы отречетесь, ничего подобного не случится, - сказала Ранами.
        - Но если я отрекусь, будет ли это поступок, в котором нуждается Империя? Поступок того, кому не все равно? Так кто из нас подвергает опасности жизни людей, я или вы?
        Мы с Фалу не отрываясь смотрели в глаза друг другу. У нее на скулах желваки ходуном заходили.
        В дверь постучали, и в обеденный зал, не дожидаясь ответа, вошел Йовис в сопровождении Мэфи.
        - Ваше высочество, - сказал он. - Было совершено нападение.
        22
        Йовис
        Ийлан был умен. Он мыслил логично и составлял цепочку из выводов с той же легкостью, с какой рыбак развешивает рыбу на веревке. Он чинил различные вещи и отлаживал их, пока они не начинали работать наилучшим образом. Показал мне улучшенный вариант канатного колеса, которое он смастерил для поднятия парусов (Мэфи назвал его «круг с веревкой», но, думаю, это было именно канатное колесо), и придумал хитрое приспособление для ловли рыбы. Все работало идеально. Мне нравились его изобретения и то, как он объяснял их действие. Но, помимо этого, он обладал и темными знаниями.
        - Язык Аланги обретает силу, когда смешивается с определенными сущностями, - говорил он мне. - Позволь показать тебе, на что я способен. Помоги мне, и вместе мы сможем творить чудеса.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Когда я повернулся лицом к Джио, меч уже был у меня в руке.
        - Вот, решил к вам заглянуть, - сказал я.
        - Если вырубаешь противника таким приемом, он не долго будет без сознания, - отозвался Джио, а я обратил внимание на кинжалы за поясом у него по бокам. - Кровь приливает обратно к мозгу сразу, как только ты убираешь руку, и противник, хоть и с головной болью, быстро приходит в себя.
        Джио оценил мой мундир, дубинку и меч у меня в руках.
        Неужто собирается со мной драться?
        А потом Мэфи, как идиот, подбежал к Джио и боднул его в бедро рогами.
        - Да-да, - сказал тот, - я тоже рад тебя видеть.
        В этот момент я понял, что чувствует Лин, когда меня повсюду встречают с улыбками, в то время как к ней относятся с недоверием.
        Я попробовал небрежно пожать плечами, но с занятыми руками вышло не очень.
        - Император прибыла с визитом к губернатору, а я подумал, что ты успел по мне соскучиться. Между нами ведь установилась настоящая связь, верно? Вместе штурмовали дворец, сместили губернатора… Приключение что надо.
        Улыбка слетела с лица Джио так же внезапно, как и появилась, он снова нахмурился.
        - И, заглянув к нам, решил вырубить моего стражника. Интересный способ поздороваться. Как по мне, больше похоже, что ты пришел кое-что украсть.
        - Это? - Я взвесил на руке меч, а Джио поморщился. - Он твой? Ты хоть знал, что в вашем убежище есть потайные двери?
        Я вспомнил еще об одной потайной комнате, которой, похоже, иногда все-таки пользовались.
        - Ты говорил, что вы не нашли в этих тоннелях артефакты Аланги, что здесь нет ничего, что можно было бы использовать как оружие. Написал мне, что у Лин есть похожий меч и ты хочешь, чтобы я украл его для тебя. Коллекционируешь артефакты? Зачем? В чем их сила и почему ты хочешь ими завладеть?
        Меч оказался легче, чем я ожидал, как будто клинок был вырезан из дерева, а не выкован из металла.
        - Повесь меч обратно, - сказал Джио.
        - Он твой?
        Мэфи переводил взгляд с меня на Джио и обратно и, похоже, наконец понял, что встреча наша была далеко не дружеской.
        - Йовис, мы можем просто говорить? - спросил Джио. - Без драки никак?
        Меня частенько посещало неприятное чувство, будто я его разочаровываю.
        - Драться нам необязательно, - сказал я, но меч не опустил. - Спрашиваю еще раз - он твой?
        - Нет, - признал Джио.
        Я сунул дубинку под мышку, ножны от меча протянул Мэфи и с довольным видом заключил:
        - Что ж, тогда, полагаю, теперь он мой. Его бывший владелец, очевидно, давно уже умер. Ты не знал об этих потайных дверях, это я по доброте открыл их для тебя. И мне повезло - я первым нашел этот меч.
        - Йовис, - Джио поднял руки, - ты сам не знаешь, что делаешь.
        - Знаю - ухожу отсюда с мечом, - сказал я и направился к двери.
        Джио мгновенно вытащил кинжалы и заблокировал ими мой меч. Я отдернул руку назад. Старая оплетка заскользила под пальцами. Я крепче сжал рукоять и не дал мечу вырваться из ладони.
        Для мужчины его возраста Джио обладал недюжинной силой, и реакция у него была молниеносная.
        Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, и у меня снова, как в первый раз, когда мы с ним чуть не подрались, возникло такое ощущение, будто мы стоим на краю пропасти и до падения остался всего один шаг.
        Джио резко отступил и снова ринулся вперед.
        Я не мастер биться на мечах, но сумел, хоть и не очень ловко, отбить его атаку. Джио развернулся кругом и снова бросился на меня. Я отскочил на пару шагов назад. Один его кинжал распорол полу камзола, и я почувствовал обжигающую боль от пореза поперек живота. От второго удара удалось уклониться. Загудели кости, но я не рискнул тряхнуть землю на такой глубине.
        В пещерах под дворцом Лин я уже один раз совершил подобную глупость. Повторять не было смысла. Влаги в потайной пещере не было, так что я мог полагаться только на собственные силы, быстроту и смекалку.
        Не будь я таким упрямым, отдал бы Джио меч. Вот только я устал от секретов, от людей, которые хотят меня использовать, но не собираются честно говорить, зачем и почему.
        Я не какой-то там инструмент для достижения тайных целей власть имущих. Если он не собирается объяснять, для чего ему нужен этот меч, узнаю это сам.
        Я перешел в наступление.
        Первый удар получился не очень. Джио отбил его одним кинжалом, а вторым нанес ответный удар. Я попытался его заблокировать, но не успел поднять меч. Снова жгучая боль от пореза и ощущение тепла от стекающей по руке струйки крови. Я постарался не обращать на это внимания и снова ринулся в атаку. В этот раз Джио не успел отскочить достаточно далеко, и мой длинный меч достал его бедро.
        Джио споткнулся и упал. Падая, выронил один из кинжалов и зажал рану ладонью.
        - Годы никого не щадят, - заметил я и обошел его стороной.
        Мэфи не отставал. Но стоило мне только раз посмотреть на его несчастную морду, я сразу остановился и повернулся кругом.
        Джио все еще сидел на коленях на полу. Он тяжело дышал.
        Так, оказывается, я все-таки еще недостаточно зачерствел.
        - Рана серьезная? - спросил я.
        - Выживу, - коротко ответил Джио и, стиснув зубы, посмотрел на меня. В его незрячем молочно-белом глазу отражался свет лампы. - Но ответь мне, Йовис, кому ты предан? Императору или Безосколочному меньшинству?
        И почему он так озабочен тем, чтобы я выбрал чью-то сторону?
        Я предан своей семье, предан Мэфи и людям, которым могу хоть как-то помочь и которых могу спасти. Вот в чем правда, и она ярче тысячи зажженных в ночи факелов. Из-за них, а не из-за императора или безосколочных я ступил на эту тропинку.
        Я собрался высказать все это Джио, но в результате просто сказал:
        - Она неплохой человек.
        Сам не знаю, почему вдруг решил за нее вступиться. Мы ведь не были друзьями, а на тот момент и вовсе были не в ладах. Но я подумал о том, как она старается все исправить, а это было важнее ее положения.
        - Хорошие люди способны творить ужасные вещи. - Джио метнул взгляд на меч и только потом посмотрел мне в глаза. - Ты думаешь, она, овладев магией осколков костей, так просто откажется ее использовать? Да, она возвращает осколки людям и, возможно, уничтожила все свои конструкции, но что, по-твоему, случится, когда она столкнется с кризисом, который можно разрешить только с помощью этой самой магии? Ты много времени провел рядом с ней и знаешь ее лучше любого из нас, безосколочных. Думаешь, она хоть раз не воспользуется своей силой, чтобы разрешить сложившуюся ситуацию?
        Я вспомнил с какой надменностью и беспечностью она предложила деньги и рабочих для разработки шахты умных камней на острове неподалеку от Рии. И это притом что мы точно не знали, в чем причина потопления островов.
        - Она не станет этого делать, - сказал я и заставил сам себя в это поверить.
        - Ты выбрал не ту сторону. Она не долго пробудет императором. Когда запасы орехов кончатся, закончится и ее правление.
        Джио говорил так, будто знал это наверняка.
        - Ты. Ты имеешь какое-то отношение ко всему этому, так? Орехи каро выращивают и на других островах, а денег в казне императора достаточно, чтобы пополнять их запасы. Когда денег достаточно, всегда найдется тот, кто предложит искомый товар.
        Так же было и с умными камнями. И Джио это знал. Все знали.
        Если только он не заключил соглашение еще и с Иоф Карн.
        Прищурившись, я смерил Джио взглядом. Он не дрогнул и не отвел глаза. Или все-таки дрогнул?
        Но это не моя схватка. Лин найдет способ разобраться и с Безосколочным меньшинством, и с Иоф Карн.
        Я быстро прошел к двери. Мэфи за мной.
        - Йовис! - окликнул меня Джио, но я не остановился и не оглянулся. - Сохрани меч. Ты не знаешь, какая в нем сила.
        - И ты тоже! - крикнул я на ходу. - И больше не жди от меня писем.
        На выходе из пещер никто не озаботился тем, чтобы меня остановить.
        Когда я снова вошел в лес, начался мелкий дождь. Я почувствовал невероятную легкость - больше не надо было обманывать Лин и писать секретные письма безосколочным.
        Взял у Мэфи ножны, вложил в них меч и перекинул за спину. Мэфи тряхнул головой и скривился так, будто ему не понравилось, какими на вкус были ножны.
        - Не нравится эта штука, - сказал он. - Или меч.
        Мне тоже не особенно нравился этот меч, но я не собирался оставлять его Джио.
        Солнце быстро клонилось к закату. Я опаздывал, а надо было еще отнести меч на корабль. Пойти с ним во дворец я бы не рискнул, начались бы лишние расспросы.
        В общем, я бегом взбежал по сходням на корабль императора, по пути кивнул своим стражникам и, войдя в свою каюту, спрятал меч под тонким матрасом на койке.
        Если поторопиться, еще можно успеть во дворец к ужину.
        Но, поднявшись на палубу, я услышал голоса спорящих людей.
        - Ладно, если я не могу пройти на корабль, пошли кого-нибудь за Йовисом, передай ему, что я здесь.
        Я застыл на месте, сердце подскочило к самому горлу. Стало трудно дышать. Я узнал этот голос. Мэфи вопросительно посмотрел на меня, но у меня не хватило дыхания, чтобы как-то ему ответить.
        Я прошел к сходням.
        Там на пристани стояла моя мать.
        Семь лет изменили ее, но главное осталось нетронутым. В волосах появились седые пряди, лицо немного похудело, морщины возле губ стали глубже, но эту позу я узнал бы издалека. Руки уперты в бока, голова опущена, как будто она готова протаранить лбом любое препятствие. И этот взгляд. Она часто так на меня смотрела, когда была недовольна: когда я не умолкая рассказывал свои истории или когда не слушал, что она мне уже в третий раз говорила.
        Она была в плаще, штаны заткнуты в сапоги, на боку наплечная сумка.
        - Прекращай, - сказал я и положил руку на плечо стражника. - Я ее знаю, это моя мать.
        - Она тоже так сказала, - ответил он, - но мы же не можем верить всем на слово.
        Я похлопал его по плечу, давая понять, что не в обиде, и на подгибающихся от страха ногах спустился на пристань.
        - Привет! - сказал я, а сам не знал, что делать дальше.
        Она злится на меня? Я бы на ее месте злился. Ведь я исчез на целых семь лет.
        Она сжала мое лицо в ладонях и жадно вглядывалась мокрыми от слез черными глазами. Казалось, у меня сердце разорвется, пока я жду, когда она хоть что-нибудь скажет. Все равно что.
        - Йовис, - наконец сказала она дрожащим голосом, - мой глупый, глупый мальчик. Иоф Карн? Как ты мог?
        Я был взрослым мужчиной и занимал высокий пост, но под взглядом матери словно стал меньше, как будто никогда не покидал Анау и все еще был мальчишкой.
        - Прости меня. Я должен был уйти.
        Мама ухватила меня за волосы и слегка тряхнула:
        - Ты никому ничего не должен. Ты сам сделал выбор. Не пытайся меня обмануть и не обманывай себя.
        Ко мне вернулась способность дышать, слезы защипали глаза.
        - Я скучал по тебе.
        Мама обняла меня, и я, уткнувшись лицом в ее плечо, вдыхал запахи, которые сразу напомнили мне о доме. Зеленый лук, имбирь, кунжутное масло и фоном какой-то терпкий запах, который я не смог бы описать, но это точно был запах родительского дома на Анау.
        - Семь лет, и ты ни разу не написал, - сказала мама, ее голос приглушала моя рубашка. - Только одно письмецо, и то совсем недавно.
        - Прости меня, - повторил я.
        Я причинил ей столько боли, что мог просить прощения несколько жизней подряд и все равно не искупил бы свою вину.
        - Не хотел привлекать к вам внимание. Не хотел, чтобы люди Иоф Карн узнали о вас.
        Мама похлопала меня по спине. Она всегда так делала, когда мне было плохо.
        - Ладно, ладно. Но я все еще злюсь на тебя. - Мама отстранилась, шмыгнула носом, крепко сжала мои плечи и с облегчением выдохнула. - Капитан Императорской гвардии. Я сказала об этом обеим твоим тетушкам. И знаешь, Эина, та, которая пекла блины с зеленым луком, мне не поверила. Можешь себе представить? Она назвала меня обманщицей. А потом, когда услышала новости о тебе от других, смутилась. Но мне ничего не сказала. Даже не извинилась!
        - Какая невежливая. - Меня переполняли эмоции, и в то же время я почувствовал пустоту в сердце. - Эмала… она умерла.
        Мама взяла меня за руку:
        - Я знаю. Мы все это знали, Йовис. В молодости нам всем кажется, что мы можем изменить мир, можем подчинить его своей воле. А потом ты стареешь и понимаешь, что все, что ты можешь, - это изменить свой маленький уголок и научиться жить с остальным.
        - Так, значит, я постарел?
        Мама, прищурившись, посмотрела на меня:
        - Повзрослел.
        - Можно с ней познакомиться? - Мэфи толкнул меня в локоть.
        Мама побледнела, увидев это говорящее существо. Но во времена своей карьеры контрабандиста, кроме всего прочего, я научился одному трюку: если вести себя так, как будто ничего особенного не происходит, то и другие начнут вести себя так же.
        - Хм, да. Мэфи, это моя матушка. Мама, познакомься, это Мэфи.
        Мэфи сел на задние лапы, приложил переднюю к груди и склонил голову.
        Мама от растерянности тоже приложила ладонь к груди и поклонилась.
        - Рада с тобой познакомиться, Мэфи, - сказала она и удивленно посмотрела на меня. - Я слышала истории о том, что ты завел питомца, но не знала, верить этому или нет. Прямо как в старых историях о морских змеях.
        - Он не питомец, он мой друг, - сказал я. - Я его подобрал возле Головы Оленя, он тогда был совсем маленьким, и я его вырастил.
        Мама наконец снова стала собой и даже смогла пошутить:
        - Надеюсь, Мэфи доставил тебе не меньше хлопот, чем ты мне.
        Я рассмеялся:
        - О, это он умеет. - Я посмотрел маме за спину. - А отец? Он здесь, с тобой?
        Мама перестала улыбаться.
        - Он здоров? С ним ничего не случилось?
        Невольно я слишком крепко сжал мамину руку. Отпустил.
        За все эти годы я бессчетное количество раз просыпался в холодном поту из-за кошмара, в котором люди Иоф Карн врывались в родительский дом.
        - С ним все хорошо, - сказала мама, - не волнуйся.
        Такой ответ никогда не сулит ничего хорошего. Почему я не должен волноваться? Как будто беспокойство за близкого человека - это кинжал, который можно вложить в ножны и убрать куда подальше.
        Мама сделала глубокий вдох:
        - Болотный кашель…
        - Что? Отец заболел? Кто за ним ухаживает?
        Мама замахала руками, как будто ее окружили жалящие мухи:
        - Нет, прекрати! Дай договорить. С отцом все в порядке, он не болен. Но по Анау начал распространяться болотный кашель. Матушка Эмалы заболела, а потом и отец. За ними ухаживает дочь. Твой отец ей помогает.
        Мысли сменяли друг друга с бешеной скоростью. Сестра Эмалы давно успела подрасти. Это не укладывалось у меня в голове.
        - Он уже не молод и в такие времена должен сидеть дома.
        - И что бы ты ему сказал? Они нам почти как семья. Все заболевают, и кто-то должен ухаживать за больными.
        - Император прибыла на Нефилану, чтобы договориться о поставках орехов. Она добьется, чтобы орехи отправили на Императорский и ближайшие к нему острова. Анау там рядом. У вас будут орехи.
        Я надеялся, что все пройдет быстро. Солнца не было видно из-за затянувших небо облаков, но я заметил, что начинает темнеть. За опоздание к ужину Лин прикажет отрубить мне голову, пусть я даже вроде как народный герой.
        - Присмотрите за моей матерью, хорошо? - попросил я стоявших на сходнях стражников. - Найдите ей место, где можно передохнуть, налейте чая. А мне срочно надо во дворец.
        Где-то неподалеку от пристаней началась суматоха.
        До нас долетели крики и громкий женский плач.
        Я снова посмотрел за плечо матери.
        Две служанки Лин тащили, подхватив под руки, третью. Их темно-синие платья были в пятнах крови, и лица тоже в красных брызгах.
        Я двигался словно в ночном кошмаре, мои шаги грохотали по доскам пристани, но мне казалось, что я не иду, а еле ползу.
        Служанка была без сознания, ее платье было разодрано на животе. Я не смог оценить, насколько серьезной была рана, не смог даже понять, где начинаются и заканчиваются порезы на платье. Ее живот был похож на кусок мяса, который бросили голодной собаке.
        Кровь стекала на брусчатку и смешивалась с грязью.
        Я сменил служанку с открытой раной на левой руке.
        - Что произошло?
        Служанка зажала рану рукой.
        - Группа конструкций Воин. - Слезы ручьями текли по ее измазанным кровью щекам. - Они бежали по городу и напали на нас, как будто только нас и искали.
        23
        Лин
        - Где ты был?
        Я так долго скрывала свое беспокойство, что, когда увидела Йовиса, вопрос невольно сорвался с моих губ.
        А Фалу с Ранами я сказала, что отослала его с поручением. Теперь они знают, что я не в состоянии уследить за капитаном Императорской гвардии, но при этом заявляю, что лучше меня лидера Империи не найти.
        А потом до меня дошел смысл его слов.
        - Погоди. Нападение? Где? В северо-восточных областях? Конструкции продвинулись ближе к Гэлунгу?
        - Здесь, в городе, - ответил Йовис, и я заметила, что манжет у него перепачкан в крови. - На ваших служанок напала группа конструкций Воин. - Он крепко сжал губы, а потом добавил: - Одна сильно пострадала.
        Мои служанки были совсем молоденькими, им нравилось служить у меня, все они были начитанны и хорошо подготовлены для такой работы. Раньше у императоров было принято набирать в личную прислугу губернаторских потомков, но я выбрала девушек-простолюдинок и искренне полагала, что сделала им великое одолжение.
        - А другие две девушки? - срывающимся голосом спросила я. - Они не пострадали?
        Йовис скривился, и стало понятно, что глупее вопрос трудно было придумать.
        - У одной глубокий укус на руке, вторая отделалась несколькими царапинами.
        Я посмотрела на губернатора с женой. Обе уже были на ногах. Я же сама не заметила, как встала из-за стола.
        Утром служанки помогли мне одеться, заплели косы и уложили их в сложную прическу. И вот теперь я стояла, нервно вцепившись пальцами в юбку.
        - Мне надо идти, - сказала я.
        Слуги начали уносить блюда со стола. В воздухе еще висел слабый запах карри.
        Фалу нахмурилась:
        - Хочу заверить вас, что мы приказали стражникам уничтожить все конструкции Воин на острове. Ни одной не должно было остаться. Я уж не говорю о целой группе.
        Я ей поверила. Конструкции Воин очень приметные, а Нефилану не такой большой остров.
        - Кто-то их подослал, - сказала я. - Из всех жителей вашего города они выбрали своей целью моих служанок? У конструкций есть лидер, и он ведет их к сердцу Империи.
        - Тогда вам лучше отправиться в столицу, - сказала Ранами.
        - Для начала я намерена проведать свою служанку, - огрызнулась я. - Думаете, конструкции остановятся, захватив несколько мелких островов? Думаете, они не станут нападать на ваших людей?
        Ранами вскинула подбородок:
        - Мы сможем им противостоять.
        Я вела себя так, как повел бы себя мой отец. А надо было проявить терпение, совместно искать выход из создавшегося положения и, наконец, усмирить свой гнев и свою гордость.
        - Этого я не исключаю. Но почему вы считаете неправильным объединиться со мной до окончания этого кризиса? Посмотрите, как я справляюсь с проблемами, с этой и с другими. Я достойный лидер, знаю свое дело и действительно хочу послужить Империи. Я не такая, как мой отец. Я не хочу, чтобы люди страдали. Подумайте об этом. А сообщение о своем решении всегда сможете передать через моего посла. Его дом в двух шагах от пристаней.
        Я посмотрела на Йовиса, который стоял сбоку от меня:
        - Кто-нибудь вызвал врача?
        - Да, ваше высочество. Хотя я не представляю, как она сможет помочь девушке с такими серьезными ранениями.
        Приложив ладонь к груди, я поклонилась Фалу с Ранами:
        - Простите, что я вынуждена так внезапно вас покинуть.
        И ушла из обеденного зала в сопровождении Йовиса, Мэфи и Траны.
        К тому времени, когда мы вышли во двор, начался дождь, но мне было плевать. Я не раз попадала под проливной дождь, и я… я устала.
        Мы спускались по серпантину в город. Прическа из косичек и локонов начала разваливаться, приходилось то и дело откидывать падающие на глаза мокрые пряди. Кости гудели, несмотря на изнеможение.
        Конструкции могли еще оставаться в городе. Я чувствовала каждую каплю дождя. От магии осколков костей пришлось отказаться, но теперь я овладела магией другого рода.
        Хотелось бы мне знать, к каким последствиям это может привести.
        Мы приближались к гавани, улицы стали шире, мне не терпелось вернуться на корабль и узнать, как там мои служанки, и сделать все возможное для их излечения.
        Но тут Мэфи, никого не предупредив, рванул вправо.
        - Мэфи! - закричал Йовис.
        Трана помчалась за своим приятелем, прямо как почуявшая кролика собака.
        - Обычно она ведет себя спокойно, это твой Мэфи так на нее влияет, - сказала я.
        - Думаю, наша вина тут тоже есть. - Йовис закатил глаза. - Идем.
        И мы поспешили за своими питомцами.
        Они петляли между прохожими так ловко, как будто плыли по волнам, а нам с Йовисом приходилось чуть ли не расталкивать испуганных прохожих.
        В итоге Мэфи с Траной остановились невдалеке от главной дороги. Там возвышалась груда мусора, и они с нескрываемым удовольствием принялись ее обнюхивать.
        - Вообще-то, он не всегда такой непослушный, - пробормотал Йовис. - Видно, они действительно очень проголодались.
        Но Трана-то поужинала вместе со мной.
        И тут я увидела что-то в куче мусора. Довольно большой белый камень. Человеческое лицо.
        Вглядываясь сквозь струи дождя, с опаской я подошла ближе. Что-то в моих костях подсказывало мне, что это важно. Мэфи с Траной обнюхивали белое лицо. Стараясь не обращать внимания на вонь, я опустилась на колени рядом с кучей мусора.
        Снова император и куча отбросов… кто бы мог подумать?
        А потом я разглядела лицо.
        Это были остатки статуи, которую кто-то разбил на куски.
        Женское лицо с открытыми глазами. Я прикоснулась к нему, и у меня закололо пальцы. Вспомнила белый меч из пещеры под дворцом. Он не был выкован из какого-то странного белого металла. Он был из камня. Из такого же камня, как и обломки этой статуи.
        - Это я заберу с собой, - сказала я и стала вытаскивать каменное лицо из кучи отбросов.
        С лица соскользнул обглоданный рыбий скелет. Положить свою добычу мне было некуда, в кошелек бы она точно не поместилась.
        Йовис заметил мою растерянность и протянул руку:
        - Давай я возьму. Мы это отмоем, а потом я принесу ее к тебе в каюту. Обещаю.
        Я передала ему голову. Мантия к этому времени промокла, и меня начало потряхивать от холода.
        Йовис положил каменное лицо в наплечную сумку, где у него, как я успела заметить, лежала незнакомая мне книга.
        Подняв голову, я встретилась взглядом с мужчиной, который стоял с противоположной стороны кучи отбросов. Тень от капюшона скрывала его лицо, а на плече у него висела набитая чем-то тяжелым сумка. Он что-то здесь собирал. Совсем как я. И еще в нем чувствовалась угроза. Я разглядела короткую щетину на подбородке, а потом, несмотря на дождь, увидела, что один глаз у него закрыт повязкой.
        Его лицо показалось мне знакомым.
        Он развернулся и быстро пошел вниз по улице.
        - Мэфи. Трана. Идем.
        В этот раз они послушались.
        Когда мы подошли к сходням, дождь лил как из ведра. Над кораблем повисла тишина, и от этого мне стало только тревожнее.
        - Она в каюте для прислуги, - доложил стражник на палубе и, спохватившись, добавил: - Ваше высочество.
        Мы поспешили на нижнюю палубу. Возле дверей в каюту для прислуги толпились слуги и стражники. Увидев нас, они прижались к стенам, но коридор был узким, и я невольно задевала некоторых плечом.
        - Идите в кают-кампанию, - сказал у меня за спиной Йовис, обращаясь к Мэфи и Тране. - Поешьте там чего-нибудь.
        В каюте были только женщина-врач и две мои служанки. Врач стояла на коленях возле нижней койки у левой стены, служанки рядом. Обе были растрепаны, а у одной рука перевязана от кисти до локтя. Иллюминатор открыли, чтобы впустить в каюту больше света. У тяжелораненой служанки, которая лежала на койке, все тело было тщательно забинтовано, на бинтах уже проступали пятна крови. Конструкции разодрали ей живот. Я хорошо помнила, что отцу больше всего нравились в его конструкциях Воин большие клыки и длинные острые когти. Девушка дышала, но дыхание ее было очень слабым.
        В этот момент я позавидовала Мэфи и Тране, которые ушли в кают-компанию.
        Я опустилась на колени рядом с врачом. Пожилая женщина, увидев меня, вздрогнула от неожиданности и часто-часто заморгала.
        - Ваше высочество, - сказала она и отодвинула свою сумку, пытаясь освободить для меня больше места в тесной каюте.
        - Как она?
        Врач сумела взять себя в руки и уже спокойнее ответила:
        - Я сделала все, что могла. Раны глубокие, большая кровопотеря. Теперь остается надеяться, что ей помогут отдых и горячий бульон.
        Но я умела читать между строк. Ситуация была критическая. Ни один врач, глядя в глаза императору, не рискнул бы признать, что не способен сотворить чудо исцеления. Тем более зная о том, что случилось с моей мнимой матерью и врачами, которые не смогли справиться с ее болезнью.
        Отпуская служанок в город, я даже не подумала приставить к ним стражников. О собственной безопасности я думала, это да, а вот о том, что они тоже нуждаются в защите, - нет.
        И вот к чему это привело.
        Врач облизала пересохшие губы:
        - Я могу рекомендовать одного врача с Императорского, у него есть опыт лечения таких ран. Если у вас есть умные камни, вы можете успеть ее спасти.
        Я взяла руку девушки в свою и попыталась вспомнить ее имя. Реши. Я настолько увлеклась важными делами, что совсем не думала о мелочах. Но иногда именно мелочи оказываются важнее всего.
        Девушка никак не среагировала на мое прикосновение, и рука у нее была холодная.
        Я встала и посмотрела на стражника за плечом Йовиса:
        - Вот ты. Принеси из дворца мои вещи. Мы отплываем на Императорский. Прямо сейчас. Сожгите все камни, что есть на борту.
        Слуги и стражники побежали готовиться к отплытию.
        - Мне очень жаль, - сказала я двум служанкам и почувствовала, как слезы набежали на глаза. - Это моя вина.
        А они молча смотрели на меня и не знали, что сказать. То есть мы все три не знали, что еще сказать.
        Я развернулась, быстро вышла из каюты и уже в коридоре чуть не столкнулась с какой-то пожилой женщиной.
        Невысокая, почти такого же роста, как я, седые волосы убраны в узел на затылке, туника и штаны самые простые, но чистые.
        Женщина ахнула и легонько похлопала меня по плечу. Я остолбенела. Женщину эту я точно прежде никогда не встречала, и только единицы осмелятся без разрешения прикоснуться к императору.
        - Не заметила тебя, - сказала женщина. - Я тут сына своего ищу.
        Йовис у меня за спиной с шипением втянул воздух сквозь зубы.
        Женщина посмотрела мне за плечо:
        - Йовис, вот ты где!
        Потом снова посмотрела на меня, как будто в первый раз увидела.
        - А это… новый император?
        - Да, мама, - напряженным голосом ответил Йовис. - Это она. И ты должна обращаться к ней «ваше высочество».
        Женщина оглядела меня с головы до ног и сказала:
        - Вы вся вымокли, вам надо скорее переодеться, а то так и заболеть недолго. А я пойду приготовлю вам горячий суп. Моим мальчикам он всегда помогал.
        После этого она развернулась и целеустремленно зашагала по коридору.
        Я, несколько ошалевшая, проводила ее взглядом:
        - Твоя мать на моем корабле?
        Йовис закашлялся:
        - У меня не было времени тебе сказать. Как раз из-за этого я и опоздал к ужину.
        - А твой отец?
        - Остался на Анау. - Йовис поморщился. - Ведет себя как старый идиот. Там началась эпидемия болотного кашля. Все в опасности - мои друзья, родные, и он тоже. Не могла бы ты…
        Я отрицательно покачала головой:
        - Большую часть запасов Императорского я послала Илоху на Рию. Не думала, что губернатор Нефилану прекратит поставки. Могу, конечно, спросить Икануй, не осталось ли каких излишков. Но вообще, я распорядилась оставить ровно столько, сколько понадобится Императорскому, чтобы продержаться во время эпидемии.
        Йовис опустил голову:
        - Я так и подумал.
        - Обещаю, сделаю все возможное, чтобы закупить орехи на каком-нибудь другом острове. Твоя мать может остаться в твоей каюте, а когда прибудем на Императорский, посадишь ее на попутный корабль до Анау.
        - Спасибо. - Йовис снова поморщился. - И прошу, не обращай внимания на ее манеры. Анау - очень маленький остров, она там всех и каждого знает.
        Я посмотрела в конец коридора - мать Йовиса как раз сворачивала за угол.
        - Да ладно тебе, все в порядке, - сказала я, причем совершенно искренне.
        Что-то в поведении этой женщины, в том, как она со мной разговаривала, заставило меня вспомнить о Баяне. Мы были с ним друзьями, но очень, очень недолго.
        После встречи с Фалу и Ранами и после нападения на моих служанок мне стало окончательно ясно: нельзя откладывать, пора приниматься за работу.
        - Ты обучен грамоте и начитан, - сказала я Йовису. - Встретимся в кают-компании. Я должна написать указы, и мне не помешает свежий взгляд.
        Пока я забирала из каюты перо, чернила и бумаги, по палубе у меня над головой, громко стуча сапогами, бегали туда-сюда стражники и слуги. Корабль готовился к отплытию.
        Войдя в кухню, я обнаружила, что порядок там в корне изменился.
        Здесь орудовала мать Йовиса, причем командовала моим поваром, будто своим помощником. А повар, к немалому моему удивлению, по первому требованию смиренно подавал ей нужные продукты.
        Я посмотрела на Йовиса и приподняла бровь.
        - Она тоже повар, - сказал он так, будто это все объясняло. - И хороший.
        Мешать ей я не собиралась, мне вообще показалось, что, когда она занята делом, ее вряд ли что-то может остановить.
        Пока я стояла в дверях, служанка передала мне скрепленное печатью письмо. Печать с изображением феникса была нетронута. К императорской печати имели доступ только два человека: управитель Икануй и мой генерал Иешан.
        Я взломала печать, и сердце сразу учащенно забилось.
        Плохие новости.
        Солдаты, которых я послала в северо-восточные области, были вынуждены отступить, и конструкции захватили еще один остров. Почти все солдаты - и женщины, и мужчины - погибли. С поля боя приходили рапорты о конструкциях-монстрах и о том, что мертвые островитяне вступали в бой на стороне конструкций. Те немногие солдаты, которым удалось вернуться, говорили об одном и том же - армия конструкций растет.
        Еще пара островов - и они окажутся на удачной позиции для нападения на Гэлунг. Если падет Гэлунг, Империя необратимо ослабнет.
        У меня сжалось горло, я тяжело опустилась на скамью возле стола.
        Не следует заботиться о безопасности только тех, кто уверен в своей важности. Я допустила эту ошибку на Нефилану и заплатила за нее дорогую цену.
        Быть императором нелегко, и вот с чем тяжелее всего смириться: одно непродуманное решение чревато большими потерями.
        Я снова свернула письмо и положила его на стол.
        - Мне не следовало оставлять солдат в резерве на Императорском. Надо послать на северо-восток все, что осталось от нашей армии. Немедленно. Я напишу Икануй и губернатору Гэлунга. Гэлунг достаточно большой и сможет принять наших солдат, там мы проложим торговый маршрут. И пути снабжения будет проще охранять.
        - А Унта? - спросил Йовис обманчиво расслабленным тоном. - Люди ударятся в панику, многие уже ей поддались, но будет еще хуже.
        - Ты был прав, - переборов себя, признала я. - Надо закрыть шахты. В записях отца есть намеки на то, что шахты могут быть как-то связаны с потоплением островов. Как только он это понял, сразу закрыл шахту на Императорском.
        Как же это на него похоже. Отца никогда не заботило, что может случиться с людьми на других островах Империи.
        Для меня наступил переломный момент.
        Для многих губернаторов шахты - основной источник пополнения казны. Чтобы остановить конструкции и заставить их отступить, мне нужна поддержка губернаторов. Умные камни способствуют торговле между островами. Если прекратить разрабатывать шахты, запасы умных камней постепенно иссякнут. Торговля замедлится. И значит, запастись орехами каро станет еще труднее.
        С другой стороны, потопление Унты отрезвило меня. В своих записях старый император называл залежи умных камней «платформой». Если эта его догадка близка к истине, получается, мы собственными руками постепенно сокращаем фундамент, который держит нас на плаву в Бескрайнем море.
        - Я разошлю указ о повсеместном прекращении разработок шахт и добычи умных камней. Все должны узнать о том, что умные камни держат нас на плаву, а их добыча приводит к потоплению островов.
        Главное - написать жестко, иначе никто не подчинится.
        - Людей это не обрадует, - заметил Йовис. - Они захотят доказательств. Станут говорить, что ты все придумала. Просто не захотят в это поверить.
        Единственное доказательство, которое у меня было на тот момент, - это записи моего отца.
        Я раздраженно глянула на Йовиса:
        - Не припомню, чтобы хоть одно мое решение кого-то осчастливило. Добычу камней возобновим, как только вычислим способ стабилизировать острова. Это лучшее, что я могу сделать. Я сдержу данное Илоху слово, просто не сейчас.
        Послышался какой-то скрип, и передо мной на столе появилась тарелка с дымящимся супом.
        - Вот, - с самодовольной улыбкой сказала мать Йовиса, - и если это не самый вкусный и укрепляющий здоровье суп на всех островах, можете закрыть мою лавку. Я и вашей служанке мисочку отнесу. Это должно помочь.
        Суп выглядел аппетитно. Но мне еще столько всего надо было сделать, а времени почти не осталось.
        Мать Йовиса перехватила мой взгляд, потом положила ладонь на стопку бумаг и отодвинула подальше, так чтобы я не могла дотянуться.
        - Вам надо есть и надо оставаться здоровой.
        Она сказала это так, будто… Будто ей не все равно? Но этого не могло быть, мы ведь только что познакомились.
        И тут на меня неожиданно нахлынули чувства, о существовании которых я и не подозревала. Когда-то в далекой прошлой жизни у меня была мать, ну или у Нисонг. Несмотря на высокое положение супруги губернатора, она любила готовить, и, судя по записям в дневнике Нисонг, это занятие ее успокаивало.
        Я так хотела иметь семью, что внушила себе, будто отец сможет меня полюбить, главное - сильно постараться ему понравиться. И вот теперь эта женщина делилась со мной добротой, на которую отец никогда не был способен, а я ведь не сделала для этого ничего.
        Тарелку с супом словно заволокло туманом. Я взяла ложку и начала есть. Суп действительно был вкусным, вкуснее любого блюда, которое готовил мой корабельный повар. Немного острый и с ароматом каких-то незнакомых мне трав. Она взяла травы из дома?
        - Это лучший суп из всех, что я когда-нибудь ела, - признала я, а сама боялась, что расплачусь. - И даже если бы это было не так, я бы никогда не закрыла твою лавку.
        После этого я вернула бумаги на место и снова занялась написанием указов. Надо было поскорее с ними закончить. Меня ждали исследования, а Империя грозила вот-вот развалиться.
        Мать Йовиса уселась на скамью рядом с сыном.
        - У нее хоть кто из родственников есть? - спросила она громким голосом. - Или только ты, стражники и служанки?
        Мне показалось, что я услышала, как Йовис скрипнул зубами.
        - Ее высочество здесь, сидит с нами за одним столом.
        Я резко встала и чуть не опрокинула скамью.
        - Закончу с этим у себя в каюте. Спасибо за суп…
        - Онгрен, - сказала мать Йовиса. - Меня зовут Онгрен, но вы можете звать меня «тетушка».
        - Спасибо, Онгрен, - поблагодарила я во второй раз и, собрав свои бумаги, быстро вышла из кают-компании.
        Трана догнала меня, когда я уже прошла половину коридора.
        - Онгрен хорошая, - сказала она, пытаясь заглянуть мне в глаза.
        Я судорожно выдохнула:
        - Да, хорошая.
        Стоило мне войти в каюту, как Трана начала вертеться у меня под ногами, а потом прислонилась к бедру и сказала:
        - Я раньше тоже добрых не встречала.
        Мне не нужна жалость Онгрен. Я вообще не хочу, чтобы меня кто-то жалел. Я император, а не тот, кого надо жалеть. Мне нужно, чтобы меня любили и возвеличивали.
        Закончив с указами, я отложила бумаги в сторону и повернулась к корзине, которая стояла в ногах кровати.
        Книги отца, фляга с воспоминаниями, меч. Я столько времени потратила на чтение этих книг, пытаясь разгадать смысл оставленных отцом пометок, и ни разу не наткнулась на упоминание о мече. Впору было опустить руки.
        Я посетила два острова, еще один затонул, а я всего на шажок приблизилась к разгадке таких важных для меня секретов.
        Я взяла флягу с воспоминаниями.
        - Лин, ты уверена? - спросила Трана.
        Я не ответила. Откупорила флягу и сделала глоток.
        Каюта исчезла.
        Я стою в пещере под императорским дворцом напротив машины памяти. Ноздри забиты запахом дыма.
        - Должно хватить, - говорю я голосом отца.
        Жаровня в машине памяти чуть ли не до краев заполнена кровью. В центре установлен умный камень - остров посреди кроваво-красного моря.
        Бросаю взгляд в сторону. Рядом с машиной памяти выстроены в ряд миски с кровью. Все, что я чувствую, - скорбь отца и его надежду. Вытягиваю из ящика две резиновые трубки, погружаю концы в жаровню и открываю клапаны.
        - Нисонг, - шепчу я голосом отца.
        И после этого камень в жаровне охватывает яркое пламя.
        24
        Ранами
        Визит императора мог пройти и хуже. Правда, когда Ранами представляла это «хуже», все, что ей выдавало воображение, - это маловероятные варианты того, как Лин подводит свою армию к их порогу и требует выдать голову Джио.
        Да, они выполнили условия перемирия. Но какой ценой?
        Влажный сезон в разгаре, люди начинают умирать от болотного кашля.
        Ранами понимала, что ради великой цели обрушить Империю придется пойти на жертвы. Только она думала, что эти жертвы будут принесены на поле боя армией безосколочных, каждый из которых готов и не боится пойти на смерть.
        Но жертвами оказались задыхающиеся от кашля и утопающие в поту, испражнениях и блевотине люди, которые никогда не получат лекарство, на которое так надеются.
        Они с Фалу думали, что уничтожили все конструкции на Нефилану, но после нападения на служанок императора стало ясно, что это далеко не так. Фалу настаивала на том, чтобы снова разослать по всему острову патрули.
        Если они возобновят поставки орехов каро, безосколочные активизируются и предпримут попытку захватить власть на Нефилану. То есть свергнуть Фалу и убить ее.
        Ранами спускалась в подземелье дворца, но, услышав знакомый голос, остановилась.
        - Ты перестал пить вино, - сказала Фалу.
        - Не вижу смыла пить в темнице, - ответил ей отец.
        Пауза.
        - Спасибо, что принесла лампу и книги. Знаю, ребенком ты редко видела меня за книгами, но я читал, когда выдавалась такая возможность.
        - Когда не был занят, - без выражения добавила Фалу.
        Ранами была знакома эта интонация: таким тоном Фалу разговаривала с тем, кто ее разочаровывал.
        - Согласен, я тратил свое время не на то, на что следовало бы. Теперь я это понимаю. Мне следовало… мне следовало больше времени проводить с тобой.
        Он закашлялся.
        Ранами не должна была подслушивать их разговор. Фалу не раз приглашала ее вместе посетить отца в темнице, но она все никак не могла собраться с духом. Не то чтобы она боялась встретиться лицом к лицу с отцом Фалу, нет, она боялась увидеть боль в глазах Фалу.
        Ранами ненавидела бывшего губернатора, но при этом понимала, что Фалу прожила с ним всю свою жизнь. Для Ранами он был тем, кто повысил квоты на орехи каро, ужесточил наказания для фермеров за несоблюдение установленных норм, а сам расплачивался с ними безо всякой системы. Она не знала, каким он был человеком, и уж точно не знала, каким он был отцом.
        - Мне многое следовало делать иначе, - продолжил бывший губернатор. - Не скажу, что сожалею обо всех своих делах. И не могу согласиться с тем, как ты ведешь дела. Ты что, действительно подумываешь о поставках орехов на бедные острова? Так ты нарушишь условия перемирия, а тебе еще за них и не заплатят.
        - Ты болен, - сказала Фалу. - Пришлю к тебе врача, прикажу дать орехового масла. И посмотрю, что можно сделать, чтобы здесь было не так сыро.
        Бывший губернатор долго молчал, а потом сказал:
        - Я никогда не проявлял такой доброты ни к одному из моих узников. Спасибо тебе.
        - Ты все еще мой отец. Просто… Ну почему ты никогда не задумывался о том, что делаешь? Ты потерял связь с реальностью, утопал в роскоши и любовался собой, вот и все, чем ты был занят.
        - Я могу стать лучше, если ты дашь мне шанс.
        - Теперь уже слишком поздно.
        Ранами начала подниматься обратно. Ей не хотелось становится свидетелем этого разговора. Может, в следующий раз она присоединится к Фалу, но сейчас их разговор был слишком личным.
        Лестница вела в кухню. Еще на подъеме Ранами окружили запахи имбиря и зеленого лука, смешанные с ароматом булькающих в котле на открытом огне морепродуктов.
        Слуги с тарелками и овощами в руках передвигались по кухне, как танцоры, с грациозностью избегая, казалось бы, неминуемых столкновений.
        Даже после свадьбы и после того, как она перевезла во дворец свои скромные пожитки, Ранами было трудно поверить, что она здесь живет и все во дворце принадлежит и ей тоже.
        Она все еще просыпалась посреди ночи, потому что ей снилось, будто она снова живет на улице, ищет себе пропитание и пытается заработать, делая своими руками дешевые украшения. Там, в этих снах, жизнь во дворце казалась ей несбыточной мечтой.
        Кто-то маленький сновал среди слуг по кухне. Ранами замерла на пороге. Она узнала эту девочку. Нет, малышка не была дочкой кого-то из кухонных работников. Это Аиш.
        Аиш уже побывала во дворце утром, и, хотя Фалу разрешала ей есть на кухне и отдыхать в специально обустроенной для нее комнатке, Ранами видела, как она уходила из дворца.
        Зачем она вернулась?
        Пара слуг только мельком глянули на девчонку, но они уже видели ее раньше, к тому же были слишком заняты своими делами.
        Позвякивали тарелки, стучали по разделочным доскам ножи, и все это на фоне неумолкающих разговоров. В кухне обсуждали слухи об Унте, о визите императора и о Безосколочном меньшинстве. Ранами было интересно, о чем говорят простые люди, и она частенько подслушивала их разговоры.
        Девочку-сироту из городских канав они попросту не замечали.
        Ранами стояла в тени на верхней площадке лестницы и наблюдала. Аиш, воспользовавшись тем, что на нее не обращают внимания, прошла к кухонному шкафу, взяла банан, очистила и начала медленно есть. Пока ела, под шумок стянула свиную ногу мокрого посола, три манго и банку с вяленой рыбой. Все это отправилось в наплечную сумку, которой не было при Аиш на утренних уроках по фехтованию.
        Потом она повесила сумку на плечо и направилась к выходу.
        Ранами быстро проскользнула с лестницы в кухню. Может, она и не была такой мелкой, как Аиш, но она много лет провела на городских улицах и умела оставаться незаметной. Шла вдоль стен, так чтобы между нею и Аиш всегда был кто-то из слуг, на случай если та вдруг решит оглянуться.
        Немного подождала, после того как Аиш вышла из кухни, и продолжила преследование. Успела заметить, как мелькнула и исчезла за углом фигурка в коричневой тунике, с коротко стриженными черными волосами.
        Нахмурилась. Девочка явно шла не к воротам.
        Выглянув из-за угла, Ранами увидела, что Аиш остановилась рядом с какой-то дверью и водит пальцами по одному из немногих оставшихся гобеленов, который еще не успела продать Фалу. Ранами порой казалось, что, не останови она нового губернатора, та оставила бы собственный дворец с голыми стенами. У них в казне было достаточно денег, чтобы проводить выбранную ими обеими политику, так что смысла в излишнем аскетизме Ранами не видела. Если им чего-то и не хватало, так это времени. А время за деньги не купишь и на драгоценные безделушки не выменяешь.
        Тем временем за дверью, возле которой остановилась Аиш, разговаривали две служанки.
        Правда, Ранами смогла расслышать лишь несколько обрывочных фраз:
        - Думает, я не заметила… потайные выходы. Но как… не каждый сможет… мы утонем!
        Последние слова произнесли с отчаянием и яростью.
        Вторая служанка отвечала тихим голосом, как будто хотела успокоить первую, и Ранами не смогла разобрать ни слова.
        Кто-то из слуг знал о потайных проходах в стенах дворца, которые существовали еще со времен Аланги.
        Они с Фалу не могли все держать в секрете, им нужна была помощь, чтобы подготовиться к возможному потоплению Нефилану. Ранами была уверена, что кто-то догадался, для чего устраивались все эти приготовления.
        Легкого решения в такой ситуации не было. Как следует поступить? Рассказать прислуге о своих планах? Или молчать и демонстрировать уверенность и спокойствие, в которых так нуждаются все жители Нефилану? После долгих обсуждений и споров остановились на втором варианте. Но это решение тяжело далось им обеим.
        Аиш шла по коридору, разглядывая цветные балки под потолком и красивые резные двери, и все это время вела пальцами по стене, будто рисовала длинную линию. Потом все-таки обернулась.
        Ранами вернулась в кухню.
        Фалу еще не закончила свой разговор с отцом, и это было хорошо: Ранами не знала, как объяснить, почему она крадучись ходит по дворцу, будто она в нем не хозяйка.
        Решив, что Аиш ушла достаточно далеко, Ранами приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Девочка как раз заходила в арочный проход, который вел во внутренний двор дворца.
        Ранами замешкалась на пороге кухни. Фалу нравилась эта мелкая девчонка. Но Фалу и к своему отцу хорошо относилась. Ей вообще почти все люди нравились, а если она к кому-то испытывала неприязнь, то этому человеку оставалось только посочувствовать. Конечно, известие о том, что Аиш оказалась шпионкой, причинило бы Фалу неподдельную боль. Но эту боль не сравнить с той, которую она могла испытать, оставшись в неведении, а девчонка тем временем передала бы безосколочным всю собранную информацию.
        То, что девчонка могла узнать из подслушанного разговора о подготовке к тайному бегству из дворца, могло сильно ударить по Фалу. Разговоры на эту тему между дворцовыми слугами - это одно дело. Но что, если об этом узнает Джио? Тогда ему для свержения Фалу потребуется выбрать подходящий момент и запустить один-единственный слух. Слух спровоцирует беспорядки, начнется паника, а это именно то, чего они хотели избежать.
        Ранами знала, как слова действуют на людей. Если у Джио есть информатор во дворце, он может извратить как то, что происходит за его стенами, так и смысл решений, которые они с Фалу принимали.
        И тогда будет не важно, какие цели преследует Фалу и как сильно она старается. Всегда найдутся те, кто будет воспринимать ее точно так же, как и ее отца.
        Жители Нефилану любили Фалу, но любовь, как молоко, при определенных условиях быстро портится и скисает.
        Ранами выскользнула из кухни и направилась во внутренний двор.
        Она верила в Безосколочное меньшинство, верила в то, что они хотели сделать для всех островов Империи. Фалу пошла на уступки, чтобы способствовать достижению их целей. Но Джио этого было мало. Если Фалу не может защитить себя, это сделает за нее Ранами.
        Накинув на плечи висевший на крючке у дверей плащ из промасленной ткани, она вышла во двор. Дождь перестал, но в любой момент мог начаться снова.
        Аиш исчезла под аркой ворот. Ранами поспешила следом.
        С начала влажного сезона растительность за стенами дворца стала густой и сочной. На ломких ветках сухих кустов появились зеленые листья, трава и папоротник выросли по пояс Ранами, и по пути ей то и дело приходилось наклоняться, чтобы не задеть низкие ветки деревьев.
        Аиш с тяжелой сумкой на плече устало шла по тропинке, Ранами, стараясь ступать как можно тише, следовала за ней на некотором расстоянии.
        Фалу настаивала на том, что она должна научиться доверять сиротам, раз уж они собрались кого-нибудь из них усыновить или удочерить, но Ранами не была уверена, что может доверять этой сиротке. Что они вообще знали об Аиш? Сирота, это точно, и, когда они ее нашли, действительно была в очень плохом состоянии. Ее история про Унту звучала вполне правдоподобно. Но Ранами знала: отчаяние на многое может сподвигнуть.
        Торговец книгами, у которого Ранами в итоге начала работать помощницей, узнав, что она умеет читать, предложил ей жить в своем доме. И она стала притворяться, что хорошо обучена грамоте, а это было далеко не так. Причем притворялась очень убедительно. Собрала по крохам все полученные еще при жизни матери знания, но этого оказалось недостаточно. Тогда она всякий раз, когда торговец уходил из дома или просто поворачивался к ней спиной, бросалась к книгам, чтобы заполнить пробелы в своих знаниях. И так продолжалось, пока она не почувствовала, что достигла уровня умной девочки, которой раньше только притворялась.
        Если в животе урчит от голода и не найти безопасное место для ночлега, всегда можно немного приврать.
        А потом, когда Ранами подросла, начались эти как бы случайные прикосновения руками к ее плечам или талии и долгие пристальные взгляды. Она ненавидела это, ненавидела, когда он вставал в тесной лавке так, что она никак не могла его обойти. Но другим бездомным сиротам, которых она знала, приходилось терпеть кое-что и похуже. Так что Ранами решила, что по сравнению с ними ей стыдно жаловаться. К этому времени торговец уже постарел и мог со дня на день умереть, поэтому Ранами терпела, стиснув зубы, и выжидала. Она никогда и ни за что на свете не вернулась бы к жизни в сточных канавах.
        Аиш оглянулась. Ранами присела за кустом. Девчонка посмотрела вдоль тропинки и, никого не увидев, пошла дальше.
        Ранами напомнила себе, что теперь она супруга губернатора. И прячется по кустам. Да, это не совсем то, чего она ожидала, переезжая во дворец Фалу. Да, она вступила в брак с губернатором и теперь носит хорошо сшитые платья и сидит рядом с Фалу, но, похоже, в ней осталось что-то от сироты из сточных канав.
        Кусты и высокая трава уступили место мощеным городским улицам.
        Аиш еще раз оглянулась назад и метнулась в ближайший переулок.
        Ранами мысленно выругалась и, выбравшись из кустов, побежала следом.
        Следить за кем-то гораздо легче, чем самостоятельно выучиться на помощницу торговца книгами. Легче, чем плести дешевые украшения на продажу. И легче, чем воровать кошельки. Для этого всего-то нужно немного приврать, иметь два уха, чтобы подслушивать, и язык, чтобы разбалтывать услышанное.
        Ранами свернула в переулок и успела увидеть только, как чья-та пятка исчезла за следующим углом.
        Девчонка ее заметила?
        Надо было узнать, кому она собирается передать собранную информацию. Это Джио? Или какая-то третья сторона?
        И зачем она воровала еду? Фалу ведь ей разрешила есть в кухнях дворца все, что пожелает. Украла, чтобы продать? Немного подзаработать там, где ее никто не увидит? Ранами на ее месте, скорее всего, так бы и поступила. Или она несправедлива к Аиш? У девочки ведь могут быть друзья, которых она хочет подкормить.
        Ранами свернула за угол и оказалась на людной улице со множеством торговых палаток. Аиш нигде не видно, только уличные торговцы и густой запах лука в воздухе. От горшков с горячей едой к навесам из бамбука и пальмовых листьев поднимался густой пар. Ранами прищурилась и, встав на цыпочки, попыталась разглядеть, что происходит в конце улицы. У нее было такое чувство, что Аиш свернула на эту улицу неспроста.
        Возможно, Ранами растеряла какие-то свои качества, которыми обладала, живя в сточных канавах.
        Снова начался дождь. Он стучал по пальмовым листьям над головой Ранами, люди накидывали капюшоны и открывали зонтики, а у нее ноги и без того уже промокли.
        И что теперь делать? Ходить по улицам, высматривая Аиш? Она должна быть во дворце. Пить мелкими глотками горячий чай и, проверяя состояние казны, распределять деньги на нужды согласно составленному ею и Фалу списку.
        Да, наверное, она размякла и потеряла хватку.
        Ранами развернулась и пошла обратно к петляющей тропе.
        Вернувшись во дворец, она застала Фалу во внутреннем дворе. Она о чем-то беседовала с Титусом в тени балкона второго этажа.
        - Быстро сработано, - сказала Фалу и протянула руку.
        Титус передал ей какой-то предмет, с виду похожий на маленький, выкованный в виде конуса щит. Фалу осмотрела щит, подняла повыше и проверила надежность пряжек.
        Ранами не понравилось то, что она видела в кухне и в коридоре дворца, как не нравились и новости, которые она собиралась сообщить. Но когда она смотрела на свою супругу, сердце у нее неизменно падало и снова взмывало ввысь. В каждом жесте Фалу, в том, как она держалась, и в том, как она обращалась с другими, чувствовались одновременно сила и твердость, доброта и нежность.
        Фалу подняла голову, встретилась с Ранами взглядом и, улыбнувшись, махнула рукой, приглашая подойти.
        Ранами по пути мысленно готовилась к тому, как и что она скажет.
        Но Фалу была увлечена совсем другим.
        - Ты только посмотри на это. Заказала вот у одного кузнеца в городе.
        - Не маловат для тебя?
        - Естественно, он не для меня. - Фалу удивленно посмотрела на Ранами. - Это для Аиш. Девчонка мелкая, но она быстрая и гораздо сильнее, чем кажется. А щит может служить как для защиты, так и для нападения. - Фалу выставила маленький щит перед рукой, как наруч доспеха, так что заостренный конец оказался с тыльной стороны ладони. - Она не может драться, как я, и надеяться, что победит. Я выше всех моих партнеров, кроме Титуса. С ее быстротой ей больше подойдут два мелких орудия. Но без одной кисти она не может пользоваться двумя кинжалами. А вот так? - Фалу перевернула щит и продемонстрировала Ранами кожаные ремешки с пряжками. - Это станет продолжением ее руки. Конус очень острый, так что теперь у нее будет еще одно оружие, ну и для защиты его тоже можно использовать.
        - Умно, - заметила Ранами, и все подготовленные ею слова рассыпались прахом.
        За это она тоже любила Фалу: если та на что-то решалась, то без колебаний бросалась вперед.
        В самом начале их отношений Ранами восхитила открытость Фалу, ее желание всем делиться, готовность быть уязвимой и способность любить без оглядки. По сравнению с ней Ранами всегда была осторожной и осмотрительной.
        Она посмотрела на Титуса, который, скрестив руки на груди, стоял, прислонившись спиной колонне:
        - Не мог бы ты ненадолго нас оставить?
        Титус кивнул и ушел с балкона.
        Фалу нахмурилась:
        - Что-нибудь случилось? - Она постучала указательным пальцем по подбородку. - Дай угадаю. Ты просматривала наши бумаги в казне, так? И нашла расхождения? Какие-то пункты в нашем списке требуют б?льших вложений, чем мы предполагали?
        - Я…
        Да уж, о таком складно не скажешь.
        - Я видела в кухне Аиш.
        - И? Что в этом такого? Ей разрешено заходить в кухню.
        - Она ушла из дворца, а потом вернулась. Почему?
        - Я ей велела вернуться. Я знала, что этот щит доставят сегодня. Она, видимо, вернулась, увидела, что я занята, и снова ушла.
        Ранами начала сомневаться в собственной правоте. Возможно, всему, что она видела, было простое объяснение. Но она привыкла доверяться своим инстинктам. Аиш что-то скрывала, и они с Фалу не знали что.
        - Она украла из кухни еду. Не знаю зачем. Я видела, как она в коридоре подслушивала разговор двух служанок. Они говорили о нашем плане отступления в случае непредвиденных обстоятельств.
        Фалу наклонила голову и нахмурилась:
        - Ты за ней следила?
        - Нет. Ладно, хорошо, следила. Проследила до самого города и там потеряла. Хотела узнать, куда она идет и кому хочет передать добытые сведения. Фалу, если эта информация попадет к плохим людям, они смогут использовать ее против тебя. Дела и так обстоят нелучшим образом.
        - Не замечала, чтобы кто-то выражал недовольство.
        - О таком никто не скажет тебе в глаза. Но ходят слухи. Люди перешептываются, а шепот, если людей умело спровоцировать, перерастет в крики. В народе ходит история о том, как Джио в одиночку захватил Халут. Сомневаюсь, что это правда. Но ни капли не сомневаюсь, что он умеет собирать вокруг себя людей. Посмотри, как преданы ему безосколочные. Меня беспокоит, что он может свергнуть тебя, а потом займет твое место.
        - Пусть попробует.
        - Одна ошибка, один неверный шаг - и он обязательно этим воспользуется. Он вобьет клин между тобой и жителями Нефилану.
        - Ну хватит уже. - Фалу прислонила щит к колонне и взяла Ранами за руки. - Ты права, я должна соблюдать осторожность. И я ценю то, что ты за мной присматриваешь. Но иногда, когда видишь призраков, этому есть простое объяснение.
        Может, Фалу и права; может, ей просто мерещатся морские змеи в тумане. Ранами вздохнула:
        - Я не знаю, кто эта девчонка и чего она хочет.
        - Почему ты не хочешь с ней просто поговорить? Узнать ее получше? Я не буду над тобой насмехаться или говорить, что ты глупая. Если тебе неспокойно оттого, что она много времени проводит во дворце, мы можем вести себя с ней осторожнее. Когда-то ты сказала, что я одна из немногих, кому ты доверяешь. Может, я и доверчивей тебя, но нет ни одного человека, кому бы я доверяла так, как тебе. Я попрошу стражников приглядывать за Аиш. Скажу, чтобы отслеживали, когда она приходит, когда уходит и что с собой уносит. Как тебе? Подходит такой вариант?
        Ранами стало легче дышать.
        - Подходит.
        - Я теперь губернатор. Я видела, как легко мой отец лишился своего положения. И с какой легкостью Безосколочное меньшинство спровоцировало мятеж. Я знаю, важно не забывать, какую угрозу они представляют. Кстати, раз уж мы заговорили о важном… - Фалу откашлялась и продолжила: - Я считаю, мы должны возобновить поставки орехов. Необязательно направлять грузы прямиком на Императорский. Но император права: если мы поступим так, как того хочет от нас Джио, это ударит по простым людям. По людям, которые и так настрадались при прошлом императоре.
        Ранами крепко сжала пальцы Фалу, ей снова стало трудно дышать.
        - Если Джио узнает… Он нападет на дворец, а у нас недостаточно стражников, чтобы от него отбиться.
        - Будем посылать маленькими партиями. Понемногу, так чтобы было незаметно среди прочего груза.
        - Ты хочешь отправлять их контрабандой? Мы не Иоф Карн.
        - Какой контрабандой?
        Ранами резко развернулась и увидела, что возле колонны стоит Аиш. Она не слышала, как девчонка вышла на балкон.
        Сумка Аиш исчезла.
        - Да так, просто болтаем, - сказала Фалу и, широко улыбнувшись, подняла маленький щит. - А вот и подарок, который я тебе обещала.
        Аиш на мгновение задержала взгляд на Ранами. Хотя, возможно, ей это только показалось, но в это мгновение в глазах девчонки сверкнула подозрительная искра.
        Инстинкт никогда ее не подводил.
        Аиш знала, что Ранами за ней следила.
        25
        Йовис
        Ийлан настаивает на том, что может контролировать Алангу, используя силу их языка.
        - Тебе дарована долгая жизнь (бессмертие?) и власть над ветром и водой, - говорит он. - Как мы можем такому противостоять?
        То, что он мне показывает, - это не канатное колесо и не ловушка для рыб. Это вызывает омерзение. Я даже не могу найти слова, чтобы описать это. Это слишком. Я знаю, у него добрые намерения.
        Он просит меня о помощи. Я отказываю. Он умоляет.
        Он ругается.
        А потом наконец говорит, что должен вернуться домой. Говорит, прошло много лет. Но дни и года для меня почти ничего не значат. Я измеряю время сезонами.
        Я не хочу, чтобы он уходил, но я слишком зол, чтобы сказать ему об этом.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Служанка Лин умерла спустя два дня после нашего отплытия с Нефилану. Ей не помог суп моей матушки, не помог уход врача, и все камни, которые мы сжигали, чтобы корабль плыл быстрее, тоже не помогли.
        Лин приказала зайти в порт ближайшего острова и там устроить девушке достойные похороны.
        Я все время старался незаметно и ненавязчиво контролировать свою матушку. Но не сильно в этом преуспел.
        - Она император, - в тысячный раз повторил я, наблюдая, как матушка в кухне раскатывает тесто для дамплингов.
        Она у меня вообще всегда в движении, не умеет сидеть на месте.
        - И что, император не может отведать моих дамплингов?
        Дело было не в дамплингах, и матушка прекрасно это понимала. Дело было в том, что она постоянно указывала Лин, что ей надо делать, спрашивала, когда та в последний раз ела, подмечала темные круги под глазами и говорила, что это от недостатка отдыха.
        Я смотрел на матушку, пока она не отложила скалку в сторону и не посмотрела мне в глаза.
        - Йовис, у нее нет родных, ее окружают люди, которых она раньше и не знала. У нее умер отец. Мать тоже умерла. Я вижу, что ей одиноко.
        Я вспомнил, как разговаривал с Лин. Когда мы шли по улицам Императорского, она была больше похожа на простую женщину, чем на императора. И еще вспомнил, как мы с ней плечом к плечу дрались с наемными убийцами. А еще… Но это было глупо с моей стороны.
        - Не думаю, что она нуждается в твоей жалости, - сказал я.
        Почему мы вообще завели этот разговор? Я пришел не для того, чтобы говорить о Лин.
        Матушка нахмурилась:
        - Значит, вот какие нынче молодые? Я ее не жалею. Я вижу, что ей грустно, и хочу, чтобы она поменьше грустила. Что в этом плохого? - И она махнула на меня рукой. - Все! Иди отсюда. Я занята, а ты мне мешаешь.
        Я поймал себя на том, что послушно вышел из кухни. Даже возражать не стал. Привычка.
        Оглядевшись, увидел повара, который с тоскливым видом играл сам с собой в карты.
        Так, значит, не одного меня с позором изгнали из кухни, подумал я, и мне как-то сразу полегчало.
        Поднявшись на палубу, я подошел к поручням. Мэфи нежился на солнце, вернее, на крохотном клочке палубы, куда, минуя облака, дотягивались солнечные лучи. Увидев меня, он встал и тоже подошел к поручням.
        - Ты беспокоишься, - сказал он.
        Я смотрел на Бескрайнее море и все думал о том, что сказала мне Филин на Императорском. Вскоре мы должны были зайти в порт, но только для того, чтобы пополнить запасы и отослать письма императора.
        Лин не смогла добыть орехи на Нефилану, а масла на Императорском недостаточно, чтобы делиться им с другими островами.
        Мой отец на Анау, там вспышка болотного кашля, а он ухаживает за целой семьей больных людей. Может, он уже и сам заболел? Мы с матушкой старались не поднимать эту тему в наших разговорах. Отец ни разу не подхватывал эту заразу, но сейчас, в его возрасте, если заразится, может умереть.
        Семь лет назад я послал ему одно-единственное письмо.
        Я знал, что он не стал бы за это на меня сердиться. Он бы посмотрел на меня с любовью и одновременно разочарованно, а я почувствовал бы себя посрамленным за всю ту боль, что ему причинил. И все равно я больше всего хотел испытать это чувство стыда, потому что, только оставшись в живых, он мог показать мне, как я его разочаровал.
        Могу связаться с Иоф Карн. Могу попросить у них краденый товар.
        - Не знаю, что мне делать, - признался я и провел рукой по волосам, которые снова решил отрастить. - Можно кое-что предпринять, но я не уверен, что это будет правильно. Результат может быть очень хорошим или очень плохим. Но, скорее всего, будет и хорошо, и плохо.
        Если я отправлю сообщение, если скажу им, что готов что-нибудь для них сделать, то вернусь в то же положение, в каком оказался семь лет назад, - снова буду обязан Иоф Карн. А я-то думал, что смог наконец с ними распрощаться. Какую цену запросит Кафра? Что захочет получить взамен?
        Но если не помогу, как мне потом с этим жить?
        - Если ты ничего не сделаешь, что тогда будет? - спросил Мэфи.
        - Будет очень плохо, - вздохнул я.
        Надо перестать говорить себе, что у меня не было выбора. Выбор у меня был, и теперь я жил с последствиями принятого решения. Задание, которое мне даст Иоф Карн, может не иметь никакого отношения к Лин. То, что я для них сделаю, может ей вообще никак не навредить.
        - Что очень плохо? - спросила подошедшая ко мне со спины Лин.
        Она была в простой одежде для путешествий. Я ненавидел, когда она так одевалась. В такой одежде она казалась слишком простой и слишком доступной.
        Я выдохнул, чтобы как-то успокоить учащенно заколотившееся сердце, и, прищурившись, посмотрел на облака.
        - Это я о погоде. Иногда мне кажется, что эти солнечные моменты даются нам только для того, чтобы мы вспомнили, какой прекрасной была погода до начала влажного сезона… и чтобы мы занудствовали, вспоминая те времена.
        Лин рассмеялась:
        - Сначала все так радуются дождям. Но радость быстро выветривается. - Она порылась в своем кошельке и достала какой-то мелкий предмет, который я не смог сразу разглядеть. - У меня тут кое-что, хочу тебе отдать.
        Я протянул руку, и Лин сбросила мне на ладонь осколок кости.
        - Это твой. Нашла, когда сортировала осколки для возвращения на острова. Мы с тобой знаем, что я никогда его не использовала, но мне показалось, будет правильно его вернуть, учитывая…
        Я размахнулся и забросил осколок кости в море.
        Лин нахмурилась:
        - Что ж, думаю, это неплохой способ сделать так, чтобы его никогда никто не использовал.
        - Он не мой.
        Я все еще помнил дыхание солдата, когда он говорил, что пощадит меня.
        - Наверное, обломок куриной кости или еще какой. Ты бы сразу поняла, если бы решила его использовать. - Я наклонился, чтобы она смогла увидеть шрам у меня за ухом. - Вот, потрогай.
        Пальцы у Лин были холодными. Она осторожно ощупала шрам и хмыкнула:
        - Да, все на месте.
        Я тяжело сглотнул и отступил от нее на шаг.
        - Один солдат пожалел моих родителей. Мой старший брат умер на Празднике десятины, и я остался единственным сыном в семье. И тот солдат сделал надрез у меня за ухом, но вырезать осколок не стал. Так что осколок, который он потом сдал своему командиру, точно был не мой.
        Солнце припекает голову, колени упираются в землю, резкая боль - и кровь тонкой струйкой стекает по шее. Я забыл лицо того солдата, но эти ощущения остались со мной навсегда.
        Лин рассеянно потрогала у себя за ухом.
        - Твой отец ведь не делал такого…
        - Нет. - Лин тряхнула головой. - Сукаи не облагают десятиной самих себя. - Она оттолкнулась от перил. - Надо найти дымчатый можжевельник для погребального костра. Капитан сказал, у него где-то есть.
        И она ушла. А я, глядя ей вслед, подумал, что надо будет в следующий раз ее как-нибудь развеселить. Нам обоим не помешало бы побольше смеяться.
        Позднее тем же утром мы причалили в порту и Лин отпустила нас размять ноги.
        - Возвращайтесь после обеда, - сказала она, - и не задерживайтесь, иначе прикажу поднимать паруса без вас.
        - А ты не сойдешь на берег? - спросил я.
        Лин покачала головой и вымученно улыбнулась:
        - Я помогаю готовить похороны Реши.
        Трана пошла за ней следом, но напоследок оглянулась и печально на нас посмотрела.
        Лин уже послала своих не пострадавших на Нефилану служанок в город с поручением передать ее письма и указы, так что мне было нечем заняться, кроме как искать Иоф Карн.
        Мы с Мэфи спустились по сходням, и я почувствовал на себе его полный надежды взгляд.
        Ну и конечно, надо покормить этого зверюгу.
        Я не знал, что это за остров, но город был маленький, его почти со всех сторон окружали влажные леса. А за лесом возвышались похожие на щербатые зубы горы. Над лесом и горами висел густой туман.
        - Далеко не отходи, - сказал я Мэфи, когда мы шли по городу. - Здесь не так людно, как ты привык, а я не знаю, что за существа обитают в здешнем лесу.
        Мне приходилось слышать истории, и я даже видел пару чучел очень странных животных. Встретиться с ними вживую не хотелось.
        На острове этом я никогда не был, но знал, как найти Иоф Карн. У них широкая сеть, и если в Империи был остров, куда они не проникли, я о таком не слышал.
        Прогуливаясь по городским улицам, я остановился у торговых палаток и купил Мэфи рыбу на пар? с черными бобами. Он уселся прямо возле палатки и принялся есть, ковыряясь в бобах лапой, как будто у него были пальцы, как у человека. Торговец с любопытством на него посмотрел, потом повернулся ко мне и приподнял бровь. Я только пожал плечами и пошел дальше: с какой стати я должен ему что-то объяснять?
        Поиски нужного места не заняли много времени. Дверь была украшена замысловатым резным орнаментом, а в этом орнаменте был скрыт тайный символ.
        Я посмотрел по сторонам и, не заметив поблизости служанок или стражников Лин, тихо постучал.
        За дверью заскрипели половицы.
        - Кто там?
        - Полуночная певчая птичка ищет ночлег.
        В какой-то момент я подумал, что пароль могли изменить, и на случай, если человек за дверью готовится на меня напасть, крепче сжал дубинку в руке.
        А потом дверь открылась, и я увидел невысокую старушку. Она глянула на мой мундир, на дубинку и на Мэфи, и этого оказалось достаточно.
        - Йовис, - сказала старушка, - меня предупредили, что ты можешь прийти.
        - Что?
        Кафра никак не мог узнать, что корабль Лин причалит в порту именно этого острова и я отправлюсь искать Иоф Карн.
        Старушка жестом пригласила меня внутрь, и я, немного ошалевший, прошел за ней в дом.
        - Кафра разослал сообщения на все острова, - сказала старушка, закрыв за мной дверь. - Сообщение из двух частей. В первой говорится, что ты можешь к нам заявиться, а во второй - инструкция для тебя.
        Старушка прошла к столу возле окна, выдвинула полку со вторым дном и достала кусок пергамента. Когда она опускала на место второе дно, я успел заметить в тайнике несколько серебряных дротиков.
        Не такая уж беззащитная оказалась старушка.
        - Вот, держи. - Она протянула мне пергамент.
        Я поймал себя на том, что постукиваю дубинкой по полу. Заставил себя перестать.
        - Вообще-то, я не говорил, зачем пришел.
        Старушка улыбнулась, обнажив мелкие кривые зубы:
        - Ты говоришь мне, что тебе нужно, и дело сделано. А это то, что Кафра хочет получить взамен.
        Пергамент не мог меня ужалить, но то, что было написано в письме, еще как могло. От Кафры всегда жди подвоха. Его задания никогда не были простыми. Я неуверенно потянулся к письму.
        Но старушка убрала его за спину:
        - Э, нет, сначала скажи, чего хочешь?
        Я устало вздохнул:
        - Месячный запас орехов каро. Его надо переправить на Анау.
        Старушка что-то прикинула в голове и сказала:
        - Трудно, но, думаю, подойдет.
        И она отдала мне письмо.
        Пока я его разворачивал, Мэфи уселся у меня в ногах и прижал уши.
        Надо расслабиться. Возможно, Кафра просто хочет, чтобы я повлиял на Лин и как-то убедил ее перестать преследовать Иоф Карн. Или чтобы передал ей какие-то его предложения.
        У императора меч с белым клинком.
        Укради его и принеси мне. У тебя тридцать дней.
        Кафра
        Сердце подпрыгнуло в груди. Вот тебе и простое задание. Куда он меня втягивает? Сначала Джио, теперь Кафра. Эти мечи наверняка артефакты Аланги.
        Если я сделаю то, о чем просит Кафра, если украду у Лин меч, она узнает, что это я. Иллюзий по поводу наших с ней дружеских отношений я не питаю. Она прикажет меня казнить. Придется удариться в бега. И тогда, чтобы выжить, я буду вынужден снова заняться контрабандой. Этого он хочет? Заполучить артефакт Аланги и снова прижать меня к ногтю?
        Стиснув зубы, я сунул письмо в кошелек.
        - Честная сделка? - поинтересовалась старушка.
        - С Кафрой так не бывает.
        Я вышел из дома с резной дверью, и настроение у меня было предгрозовое, как тучи.
        На обратном пути на корабль Мэфи боднул меня в ногу и спросил:
        - Плохо?
        - Очень плохо.
        Надо найти какой-то выход. Я хочу, чтобы на Анау получили лекарство от болотного кашля. Но как выполнить условие Кафры и при этом не попасть к нему в лапы?
        Меч, который я нашел в убежище Безосколочного меньшинства. Клинок у него тоже белый. Возможно, мне удастся подменить меч Лин. Джио сказал, чтобы я никому его не отдавал, но не удосужился объяснить почему. Если удастся хоть мельком увидеть меч, которым якобы завладела Лин, сразу пойму, похож ли он на мой. В трюме я такого клинка не видел, но, возможно, Лин хранит его у себя в каюте. Надо найти способ это проверить.
        Мы с Мэфи вернулись на корабль первыми.
        Я сразу направился в каюту императора и на ходу пытался придумать повод, чтобы задержаться и немного там осмотреться. Лин могла и не взять меч с собой в поездку по островам, но мне почему-то казалось, что она из тех, кто предпочитает держать свои секреты под рукой. Как ее отец.
        Стражница у двери в императорскую каюту, увидев меня, кивнула, а я молча махнул рукой, давая понять, что она свободна.
        Постучал в дверь. Никто не ответил. Я нахмурился. Она сказала, что останется на корабле, чтобы помочь с подготовкой похорон Реши. Если бы она куда-то ушла, стражница бы мне доложила.
        - Мэфи, посмотри в кают-компании, просто на всякий случай, хорошо?
        Мэфи прыжками побежал по коридору и почти сразу вернулся. Отрицательно помотал головой.
        Я снова постучал в дверь. На этот раз громче. Тишина.
        В голове пронеслись тысячи вариантов того, что могло происходить в ее каюте. Она спит, она умерла, ее взяли в плен.
        Я постучал так громко, что мертвый бы проснулся.
        - Ваше высочество?
        Никакого ответа.
        Она не спит.
        Подергал за ручку. Заперто. Воздух у меня в горле загустел, как будто туда заползла змея.
        Я решил обокрасть Лин, а теперь с ней что-то случилось.
        Толкнул дверь плечом. Дверь немного прогнулась, но не поддалась.
        Мысль о том, что в этот момент кто-то приставил нож к ее горлу, вселила в меня неописуемый ужас. Это невозможно. Так не должно быть.
        Если она умерла, она больше никогда не посмотрит на меня с недоверием, я больше не услышу язвительные нотки в ее голосе или смех в ответ на какую-нибудь мою шутку, на самом деле неудачную.
        Что, если сейчас, в этот самый момент, наемный убийца нацелил кинжал ей в грудь?
        Я отошел на шаг и со всей силы ударил в дверь плечом. Дерево вокруг замка треснуло, и дверь открылась.
        Лин сидела на краю кровати с фляжкой в руке. Взгляд у нее был затуманенный. Трана съежилась у нее в ногах, из ее горла вырвались какие-то странные звуки, похожие на смесь рычания и поскуливания.
        Я опустил руки, чтобы Трана не подумала, будто я представляю какую-то угрозу, и попытался оценить ситуацию.
        Лин жива. На нее никто не нападал. Она не спит.
        - Ваше высочество?
        Лин не ответила. Она как будто вообще меня не слышала. Сидела с чуть приоткрытым ртом и смотрела на стену, а руки безвольно висели по бокам.
        Я видел, как она то же самое сделала в пещере под дворцом. Отпила глоток из фляжки и сразу отключилась.
        Нерешительно я вошел в каюту и потянулся к фляжке. Ничего особенного - похожа на глиняные фляги, в которых корабельный повар держит рыбный соус.
        Император моргнула. Взгляд у нее прояснился.
        - Йовис?
        Увидев выбитую дверь, она нахмурилась:
        - Что-нибудь случилось?
        - Я стучал, ты не отвечала. Я подумал… - начал объяснять я. На мой вкус получалось как-то глупо, и она наверняка тоже так оценила мою попытку. - Чем ты была так занята, что не услышала?
        Я не имел права задавать такие вопросы императору, но Лин почему-то покраснела.
        - Исследованиями.
        Я посмотрел на фляжку, потом на то место на стене, куда она смотрела.
        - Да, древесный узор может заворожить, - небрежно заметил я. - И очень помогает в решении насущных проблем Империи.
        - Я пыталась разгадать загадки, которые оставил после себя отец, - сказала Лин и взмахнула перед собой рукой, словно хотела очертить границы всей Империи. - Что он знал, чего не знал. Его записи могут быть зашифрованы. Он никогда ни о чем не рассказывал. То есть рассказывал только о том, что я, по его мнению, должна была знать в этот момент. А теперь его нет, а я… - Лин расставила руки в стороны, словно хотела поймать ветер. - Ты понятия не имеешь, каково это. Так что да, со стороны могло показаться, будто я не в себе.
        Я всегда вижу, когда кто-то хочет отвлечь внимание от чего-то неприятного. Раньше я мог бы посмеяться или попытался бы как-то ее взбодрить. Если бы она не была императором. Но сейчас я нашел ее целой и невредимой и не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения и дикой усталости.
        - Я подумал, что ты умерла. Или тяжело ранена. А когда увидел фляжку, подумал, что кто-то мог тебя отравить… Ваше высочество, есть люди, которые желают вашей смерти.
        - Ты беспокоился обо мне?
        Это прозвучало как вопрос и утверждение одновременно.
        Ее темные глаза встретились с моими. На корабле даже императорская каюта была тесной. Лин сидела всего в шаге от меня, и я чувствовал запах жасмина от ее волос. У меня пересохло во рту. Я не был уверен, что мне следует отвечать на этот вопрос, а если следовало, то не знал как, не знал, какой ответ она хочет от меня услышать.
        Трана успокоилась и положила голову Лин на колени.
        - Ты должна ему рассказать, - сказала она. - Вдруг он сможет помочь.
        Лин погладила Трану по голове и тоже заметно расслабилась.
        - Закрой дверь. Я тебе покажу. Только… об этом никто не должен узнать.
        После этого она, не дожидаясь моего ответа, встала и, слегка задев меня рукавом, прошла к корзине в ногах кровати.
        Я закрыл дверь, а Лин тем временем открыла корзину. Подойдя ближе, я увидел внутри небольшой ящик, остальное содержимое корзины было накрыто одеялом, и я, как ни старался, не смог ничего разглядеть.
        - У моего отца была машина памяти, - просто сказала Лин и показала на ящик. - Он упоминает о ней в своих записях, и я смогла понять, как она работает. Память хранится в жидкости, вот здесь. - Она постучала ногтем по глиняной фляжке.
        Это было что-то запредельное. В реальной жизни такого не могло быть. Но с другой стороны, магия осколков кости существовала в нашей реальности.
        - И ты… - Я кивнул в сторону фляги.
        - Я выпила это. И прожила воспоминания, которые он туда поместил. Это жидкость из трех компонентов: пепел умных камней, его кровь и кровь Траны. - Лин заметила, что я скривился. - Да, это неприятно, но, если подумать, большинство вещей, которые делал мой отец, были малоприятными. - Она почесала Трану за ухом. - Я не хочу ничего от тебя скрывать, но ты должен понять: в этой жизни было слишком мало людей, кому я могла доверять.
        - Мне это знакомо.
        - После того как я посвятила тебя в свои секреты, у тебя была тысяча возможностей мне навредить. - Лин встала, а у меня чуть не подкосились колени. - Ты до сих пор мне не доверяешь? Я хочу, чтобы ты мне доверял.
        Она не обманывала и не изворачивалась, она говорила правду, но для меня это было как удар ножом в сердце.
        - Ты император. Ты обладаешь той же властью, что и твой отец.
        Эти мои слова превратились в стену между нами, я хотел взять их обратно, но в то же время прекрасно понимал, что обязан был их произнести.
        - Да, я император. А ты бы предпочел, чтобы я была кем-то другим?
        И снова эти язвительные нотки в голосе.
        Да. Нет. Я закрыл глаза и постарался мыслить здраво.
        Мэфи прижался к моей ноге. Как бы он хотел, чтобы я поступил? Он считает, что я тот, кто помогает. Наплечная сумка была легкой, почти невесомой, там лежала одна только книга.
        Я откашлялся, снял сумку с плеча и поднял перед собой, как щит. Это было единственное, что отделяло меня от моей судьбы. Не было смысла скрывать это от Лин, она столько времени потратила на исследования. Перевод книги затянулся. Мэфи, конечно, помогал, но постоянно отвлекался сам и меня уводил в сторону. Возможно, она уже сталкивалась с этим языком. Вопрос на вопрос. Секрет на секрет. Это справедливо.
        - Я кое-что нашел, - признался я и достал из сумки дневник. - На Нефилану, в руинах Аланги, недалеко от города. Это было как с лицом статуи, - соврал я. - Эта книга как будто призывала к себе Мэфи. Написана на незнакомом мне языке. Я попытался перевести, но как-то не особо получается. Думаю, это книга Аланги. У твоего отца огромная библиотека. Может, ты встречала книги на таком языке?
        И я протянул книгу Лин.
        Она ее взяла и бережно пролистала несколько страниц. Я заметил, что с каждой страницей ее интерес к книге возрастает.
        - Да, это книга Аланги. - Она прочитала несколько строчек и от удивления приоткрыла рот. - Дневник Диона, последнего из Аланги, которого сразили Сукаи. Он и первый император были… друзьями?
        - Ты можешь это прочесть? Знакома с этой письменностью?
        Лин дрожащими пальцами провела по одной странице, а потом прижала к ней ладонь.
        - Я не просто знакома с этой письменностью. Я провела бесконечно долгие и одинокие ночи, изучая этот язык.
        Ну конечно, у императора должны были храниться старинные запрещенные работы. Это логично.
        - Почему ты не сказала мне, что владеешь языком Аланги?
        Лин с мрачным лицом повернула ко мне открытую страницу:
        - Потому что я не знала, что владею им. Это не какой-то утерянный язык. Эта письменность использовалась для магии осколков.
        26
        Лин
        Язык Аланги и язык магии осколков костей - один и тот же. Значит ли это, что Аланга тоже пользовалась магией костей? Несмотря на то что я смогла перевести какие-то куски из дневника Диона, мое понимание языка было далеко от совершенства, а дневник все-таки писался в разговорной манере, которая крайне отличалась от жесткого стиля команд для конструкций.
        Йовис не отдал мне дневник Диона, вместо этого он принес его ко мне в каюту и сидел рядом, пока я его читала. А мне в его присутствии было даже спокойнее. К тому же он иногда предлагал варианты перевода, и они часто оказывались полезными.
        По крайней мере, я так для себя решила.
        Мы шли на Императорский остров, чтобы частично поменять состав команды и отправиться дальше - на Хуалин-Ор и Гэлунг. Моя мнимая мать - с Хуалин-Ора, ее родные должны жить на этом острове, и мне было интересно, как они ко мне отнесутся. Ну хоть шахты на Хуалин-Оре были мелкими, так что мой указ, приостанавливающий добычу камней, не мог повлиять на них в той мере, в какой повлиял на другие острова.
        Я понимала, что на Императорском мне придется целиком посвятить себя делам Империи, так что оставшееся до прибытия в порт время я посвятила своим исследованиям.
        Открыла корзину, что стояла в ногах кровати, и достала меч.
        - Осторожно, - предупредила Трана.
        Что она хочет этим сказать?
        - Это меч, клинок острый; естественно, я буду осторожна.
        - Не поэтому, - сказала Трана. - Он странно пахнет.
        Я раздраженно отложила меч и достала белое лицо статуи. И чуть его не выронила. Глаза на лице были закрыты. С трудом я уняла дрожь в руках. Сразу вспомнила фреску во дворце - люди Аланги с закрытыми глазами стоят, взявшись за руки. А потом наступил день, когда глаза у них открылись.
        В этот день я сразилась с отцом. В этот день на ступенях дворца появился Йовис. В этот день возникла особая связь между мной и Траной.
        Я положила каменное лицо на колени.
        Трана принялась его обнюхивать, ее усы и холодный нос щекотали мне руки.
        - Тоже странно пахнет.
        - Это артефакт Аланги, как и тот меч.
        Трудно поверить, что глаза на фреске открылись в тот день случайно. И вряд ли к этому какое-то отношение имела моя связь с Траной. С тех пор глаза у людей на фреске открывались несколько раз. Остается появление во дворце Йовиса.
        В дверь постучали.
        Я быстро убрала фляжку и меч, но лицо убирать не стала.
        - Войдите.
        Это был Йовис и с ним, естественно, Мэфи.
        Он прошагал в каюту. Я заметила, как за его спиной прошли по коридору две служанки, и обе, пока он закрывал дверь, искоса на него посмотрели.
        Мы слишком много времени проводим вместе. Служанки наверняка перешептываются. И стражники тоже. Но меня не должно это волновать. Я император. Пусть перешептываются.
        - Он никогда не упоминает о том, откуда появилась Аланга. Говорит только об Ийлане, об их с ним философских беседах. Это сухое повествование напоминает учебники по истории, которые я читал в академии. Ийлан злится из-за того, что конфликты Аланги приводят к непреднамеренным разрушениям и гибнут ни в чем не повинные люди. Дион сравнивает их конфликты с бурями, которые нельзя ни остановить, ни удержать в одном месте. Они с Ийланом едят, рыбачат, пьют чай и разговаривают. - Йовис бросил дневник на мой стол. - Я пролистал дальше; похоже, что Ийлану каким-то образом удалось изменить сознание Диона. Они над чем-то вместе работали. А потом случилось предательство.
        Говоря все это, Йовис постукивал по полу дубинкой. Я уже давно поняла, что он так делает, когда возбужден или его что-то злит.
        Я обхватила пальцами лицо статуи.
        - Скажи мне, когда ты в первый раз прибыл во дворец, ты использовал свою магию в схватке с конструкцией моего отца?
        - Что? - Йовис моргнул.
        - Ты использовал свою магию, чтобы одолеть конструкцию моего отца?
        Йовис тряхнул головой, как будто хотел так привести свои мысли в порядок:
        - Да, конечно использовал.
        Я посмотрела в открытый иллюминатор. Из-за моросящего дождя и брызг волн стены отсырели. То, о чем я думала до прихода Йовиса, обрело черты довольно стройной теории.
        Я подняла руку, почувствовала дрожь в костях и всю окружавшую нас воду. Потом согнула указательный палец и, подняв с поверхности моря сферу из воды, перенесла ее через иллюминатор в каюту.
        Йовис нахмурился:
        - Зачем ты…
        Я приподняла на ладони лицо статуи и позволила сфере из воды упасть на пол. Ничего. Глаза остались закрытыми.
        Йовис беспокойно переступил с ноги на ногу:
        - Я правильно понимаю, что ты исследуешь варианты, как можно применить магию Аланги для мытья полов? - Он махнул в сторону двери. - Если мешаю, могу уйти.
        - Просто подумала, может…
        У меня перехватило дыхание. Веки статуи дрогнули, словно она ожила, и медленно открылись. На меня смотрели незрячие белые глаза.
        С трудом я сдержалась, чтобы не зашвырнуть лицо к противоположной стене каюты, и повернула его к Йовису.
        - Фреска в парадном зале дворца времен Аланги. После того как ты использовал свою магию, глаза у всех людей на фреске открылись. Артефакты оживают, когда поблизости кто-то из Аланги использует свою магию. И это не просто сигнал о том, что Аланга просыпается, это система предупреждения.
        Йовис прикинул что-то в голове и сказал:
        - Артефакты просыпались и на других островах, причем на тех, где мы еще не были. И я не использовал магию на Нефилану. А ты?
        - Тоже не использовала. Это означает две вещи. Первое: на Нефилану, кроме нас, был и наверняка сейчас есть кто-то из Аланги. И второе: люди Аланги есть и на других островах. Нам неизвестно, кто они, если они вообще сами знают об этом, и чего они хотят. Надо этим заняться. Я свяжусь с моими послами на тех островах, где просыпались артефакты Аланги, попрошу доложить, не случалось ли у них в это же время еще чего-нибудь странного.
        Йовис глянул на Мэфи с Траной:
        - Рано или поздно люди узнают. Как только станет появляться больше Аланги, люди заметят, что у каждого из нас есть питомец, очень похожий на Мэфи. Они легко сложат кусочки этого пазла. Мы не в силах это контролировать.
        С трудом я уняла накатывающую панику. Я слишком долго и тяжело работала, чтобы стать императором. Но в то же время я не могла предать Трану. Даже не знала, возможно ли такое. Она стала частью меня, неотъемлемой частью.
        - Пока затаимся. Я сделаю все возможное, чтобы противостоять пропаганде отца. Если о тебе первом узнают, что ты из Аланги, люди, скорее всего, примут эту перемену. Но если узнают, что я… Я понимаю, что у меня шаткая позиция. Это будет еще одним доводом, который смогут использовать губернаторы, чтобы принудить меня отречься от трона.
        Все-таки несправедливо, что люди Империи любят Йовиса и восхищаются им, а я вынуждена сражаться за то, чтобы получить хоть каплю их уважения. Никто не знал - или не мог знать, - что я сделала, чтобы покончить с правлением отца, и почему. Поэтому люди видели во мне его ставленницу, его законную наследницу, а значит - его продолжение. Баян погиб. Нумин погиб… вся его семья тоже. Все, что у меня осталось, - это мой титул и мое положение.
        Глаза на холодном каменном лице статуи медленно закрылись.
        - Когда-нибудь твой секрет выйдет наружу. Почему бы не опередить события? - предложил Йовис.
        Так много секретов. Я переполнена ими до краев, как чашка с чаем, одна ошибка - и они выплеснутся.
        - Тебе легко говорить, - резко ответила я. - Народный герой, простолюдин, поднявшийся с низов, спасающий их детей. А кто для них я? Да, я положила конец Праздникам десятины и вернула им осколки, но они все равно относятся ко мне с подозрением. Я знаю, что они обо мне думают. И что ты наверняка тоже так обо мне думаешь. Избалованная, молодая, неопытная, глупая. Как мне это изменить?
        Не стоило так перед ним открываться. Щеки загорелись от стыда. Я отчасти понимала, почему отец так отчаянно хотел вернуть Нисонг. Император занимает высокое положение, и там, на высоте, очень одиноко.
        - Я не такой, - сказал Йовис, заталкивая дневник обратно в наплечную сумку.
        О чем он?
        - Не такой? Тоже не хочешь быть таким, как мой отец? Тебе это не грозит.
        - Нет. - Йовис очень серьезно на меня посмотрел. Пожалуй, я его таким серьезным еще не видела. - Я не думаю, что ты избалованная или глупая. Молодая… ну, тут спорить не стану. Неопытная? Ты совсем недавно заняла место отца, но ты очень умная, очень много работаешь, и ты добрая. Я лично такого не ожидал.
        В этот момент что-то изменилось. Воздух между нами как будто уплотнился, его трудно стало вдыхать.
        Значит, вот как он обо мне думает?
        В дверь постучали. Я моргнула.
        - Ваше высочество, мы приближаемся к пристаням, - доложила служанка. - Скоро сходить на берег.
        Я откашлялась:
        - Да, конечно.
        Служанка вошла в каюту, за ней вторая, и они, не поднимая глаз на нас с Йовисом, начали суетливо собирать мою испачканную одежду и закреплять крышку на корзине.
        В каюте и двоим было тесно, не говоря уже о четверых.
        Я быстро выскользнула в коридор и начала подниматься на верхнюю палубу. У меня за спиной слышалось мерное постукивание дубинки и цокот когтей по дощатому полу.
        Воздух был влажным, но дождь еще не начался. Над нами возвышались горы Императорского острова - заросшие лесом склоны и обнаженные каменные пласты. В бухте уютно расположился город, чуть выше - дворец, зеленые крыши - словно эхо зеленого леса.
        Я положила руку на поручни и только в этот момент поняла, что в другой все еще держу лицо статуи.
        - Если ты не против, я могу его взять, - предложил вставший рядом со мной Йовис.
        Я повернулась, чтобы передать ему лицо, и тут увидела, что глаза снова открыты.
        - Ты…
        Я не смогла продолжить, перехватило дыхание.
        Йовис посмотрел вниз на себя, как будто он сам был подсказкой на мой вопрос.
        - Нет. Ничего такого. А ты?
        - Если бы это была я, я бы тебя не спрашивала.
        Тревога схватила за горло и начала медленно душить. На Императорском острове был кто-то из Аланги. Они знают, что я одна из них. Они видели Трану, и они знают. Оставалось надеяться, что другим тоже не хочется себя разоблачать.
        Йовис взял у меня лицо статуи и запихал его в свою сумку.
        - Могу прогуляться с Мэфи по улицам. Посмотрим, что да как.
        Я согласилась.
        - Доберемся до дворца, а там будем в безопасности.
        У меня хватило самообладания, чтобы попрощаться на пристани с матушкой Йовиса. Отец посчитал бы, что так я опускаюсь до уровня простолюдинов, но Онгрен была добра ко мне, и я это ценила. Перед тем как мы сошли с корабля на пристань, она сунула мне в руки корзинку с соленым яичным печеньем и пакетиком сушеных трав.
        - Что это за травы? - поинтересовалась я, подняв пакетик повыше.
        Онгрен чуть склонилась ко мне и заговорщицким шепотом объяснила:
        - Добавлять в чай. Для плодовитости. Империи нужен наследник.
        После чего похлопала меня по щеке и широко улыбнулась.
        Жар поднялся от груди к самым кончикам ушей.
        Когда у меня было время хотя бы подумать о наследнике?
        - Я… ну да, спасибо.
        - Присматривайте за моим мальчиком, - попросила Онгрен и повернулась, чтобы попрощаться с Йовисом.
        Как только мы ступили на мощеные улицы Императорского острова, настроение у меня, пусть дождь все-таки начался, сразу улучшилось.
        Здесь хотя бы я дома. Две ночи проведу в собственной постели с Траной под боком. Приму ванну. Поем любимые парные булочки…
        Икануй прислала за мной паланкин, и я, стряхнув с плаща капли дождя, с удовольствием в нем устроилась.
        Первым делом по прибытии во дворец я планировала спокойно принять ванну, но там творилось не пойми что. Я знала, что слуги любят посплетничать - это одна из причин, по которой отец избавился почти от всей прислуги, - но за время короткого перехода от ворот до парадного крыльца я слышала их перешептывание, оно следовало за мной, как волны в кильватере корабля.
        Икануй встретила меня во внутреннем дворе.
        - Простите меня, ваше высочество, - сказала она, отодвинув занавеску паланкина, и я заметила, что она намного бледнее обычного. - После вашего отплытия у нас тут произошли некоторые события.
        Мне не понравилось, как это прозвучало.
        - Рассказывай.
        - Все уже знают.
        Мир вокруг меня замер, руки и ноги похолодели от страха.
        Они обнаружили секретные комнаты отца. Узнали, что я не та, за кого себя выдаю. Узнали, что меня создали, что я не рождена, как все. Тогда почему они не разодрали на куски мой паланкин еще на пути во дворец? Почему не кричали мне в лицо, что я самозванка?
        - Поступили достоверные сообщения, что в рядах армии конструкций есть люди. Некоторые из наших солдат утверждают, что эти люди тоже конструкции. Их лидер заявляет, что она ваша старшая единокровная сестра. И что, несмотря на то что она незаконнорожденная, не вы, а она имеет преимущественное право на престол. И еще - Илох перешел на ее сторону и выступает за ваше отречение.
        Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить сказанное Икануй. Кровь шумела в ушах. Не это я ожидала услышать, однако новости все равно плохие.
        Что сделал мой отец?
        Я не могла поверить, что у него была незаконнорожденная дочь. Согласно его воспоминаниям, которые я с ним разделила, этого просто не могло быть.
        Я обдумала вторую новость.
        - Илох перешел на сторону противника?
        Значит, теперь два острова выступают за мое отречение. Два острова, на поддержку которых я так рассчитывала.
        - Я оставила письмо на вашем столе. Он пишет, что вы обещали помочь в разработке шахты умных камней на соседнем с Рией острове.
        - Но запрет временный! Он же не может ожидать, что я…
        Тут я осеклась. Какой смысл объяснять все моему управителю? Это Илоха мне надо было переубедить.
        Я не верила, что женщина - предводитель армии конструкций, кем бы они ни была, - взойдя на трон, сохранит мне жизнь.
        - Надо отправить к нему посланника. Посмотрим, может, удастся снова перетянуть его на нашу сторону. Я не могу отменить запрет. Только не сейчас.
        - Есть еще кое-что, - сказала Икануй. - Пришел один человек, и он хочет вас видеть. Говорит, что это крайне важно. Ваше высочество, он монах из монастыря дымчатого можжевельника.
        Я напряглась. Монахи редко покидали стены монастырей, хотя иногда посылали учеников в ближайшие города пополнить припасы. На нашем острове монастырей не было, и я никогда не слышала, чтобы кто-то из монахов появлялся на Императорском и приходил во дворец.
        - Какой-нибудь посланец?
        - Я не уверена. Он отказывается что-либо объяснять. Заявил, что говорить будет только с вами, и ни с кем другим. Мы предложили ему подождать вас в зале Земной мудрости. Он сейчас там.
        Я быстро осмотрела свою одежду. Поношенная, но вполне приличная. Когда я вышла из паланкина, дождь намочил волосы и плечи, но это все-таки был не ливень. Не стоит тратить время на приведение одежды в порядок.
        - Я с ним встречусь. Йовис, Трана, Мэфи - вы идете со мной.
        - Возьмете стражников? - предложила Икануй.
        Она не стала говорить, что следовало бы их взять, учитывая, что отношения моего отца с монахами нельзя было назвать идеальными, а также то, что все монахи были искусными воинами.
        - Этого достаточно.
        Я не знала, о чем этот монах намерен со мной говорить, так что лишние уши мне были ни к чему.
        Мы быстро прошли через двор. Зал Земной мудрости - прямоугольное здание с укрепленными на колоннах свесами - стоял сразу за дворцовыми садами. Главный зал представлял собой просторное помещение с высоким потолком, а по периметру шли двери в комнаты самого разного предназначения. Несмотря на проникающий из-под крыши свет, в зале было сумрачно.
        Я решительно вошла в открытые двери. Внутри пара слуг убирались в комнатах и собирали использованную посуду.
        - Где он? - спросила я.
        Слуга молча указал на небольшую столовую в стороне от главного зала.
        Войдя, я увидела мужчину, который сидел скрестив ноги на подушке возле стола и держал в ладонях чашку с чаем. Не знаю почему, но я ожидала, что он будет старый и сморщенный. Но он был молод, может, даже моложе меня. У него был ястребиный нос, волосы очень коротко подстрижены, и одет он был в простой темно-зеленый халат.
        Монах улыбнулся и поставил чашку на стол:
        - А вы, должно быть, новый император.
        Что-то в выражении лица монаха и в его интонации меня насторожило, и я махнула рукой Йовису:
        - Отпусти слуг и закрой за ними дверь.
        Йовис ушел выполнять мое распоряжение.
        - Так и есть, - сказала я, - но тебя я не знаю.
        - Вы и не можете меня знать. - Он положил руки на стол. - Я всю свою жизнь прожил в монастыре. Меня зовут Раган. Прошу вас, ваше высочество, садитесь.
        Можно подумать, что он, а не я здесь хозяйка.
        - Сяду, когда мне этого захочется.
        Улыбка монаха после такой моей реакции стала только шире.
        - Вы можете захотеть. Я принес новости. Хорошие новости!
        Я подумала о распоряжениях, которые оставила Икануй, и приподняла бровь:
        - Монахи дымчатого можжевельника решили поступить ко мне на службу?
        - О нет. Но я - да.
        - Один монах.
        - Ваше высочество. - Раган поднял указательный палец, лицо у него стало строгим, как будто он собрался меня поучать. - Никогда не следует отказываться от предложенной помощи. Тем более когда вы в ней нуждаетесь. Новости об армии конструкций быстро распространяются. Ваши солдаты сделали все, что смогли, но конструкции все же захватили несколько островов. Они идут за вами. А безосколочные притаились и выжидают.
        Менторский тон этого молодого монаха начал выводить меня из себя. Трана зарычала, шерсть у нее на холке встала дыбом.
        Монах взглянул на нее и понимающе кивнул:
        - У вас очень крепкая связь с вашим оссалином.
        Кровь застыла у меня в жилах.
        За спиной послышался мерный стук дубинки Йовиса.
        - О чем ты?
        - История. На Императорском ее изучают, но даже ваши познания, увы, очень и очень скудны. Дело в том, что была проведена зачистка Аланги. Сукаи уничтожили не только людей Аланги, они сожгли их книги, стерли с лица земли множество их строений. Но монастыри - это крепости. А мы… - Раган постучал указательным пальцем по виску. - Мы сберегаем книги. - Он поднял чашку и отпил маленький глоток чая. - Поэтому вам не следует насмехаться над предлагаемой помощью. Кроме того, я не просто один монах. Как я уже сказал, я для вас - это новость!
        - Твои наставники знают, что ты здесь? - сухо спросил стоящий у меня за спиной Йовис.
        - Ха-ха! - Раган снова широко улыбнулся. - А ты забавный человек. Естественно, они знают. Они послали меня. И да, я знаю, что вы оба из Аланги.
        Когда он произнес это вслух, мне захотелось затолкать что-нибудь ему в рот, лишь бы он замолчал.
        Был ли кто-то поблизости, кто мог бы нас услышать?
        - Но! - Раган снова поднял указательный палец. - Вот и новость - я тоже.
        27
        Йовис
        Я забыл, как это - быть одному (или одиноким, тут Мэфи не уверен). Ийлан напоминает мне о моей жизни до того, как я стал Алангой. Все, кого я знал в то время, умерли. Я забыл, как это - чувствовать, что важна каждая мелочь.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Императорский остров не сулил нам отдыха, как это бывало раньше. По требованию Лин Раган помалкивал, что он из Аланги, но, даже несмотря на то, что у него не было своего питомца, чувствовалось в нем что-то странное.
        Монах из монастыря дымчатого можжевельника? На Императорском острове? Местные ученые просили о встрече с ним, но Лин на все их запросы отвечала отказом.
        Давление тех, кто желал отречения Лин, возрастало. Я сам этого хотел, когда присоединился к Безосколочному меньшинству.
        А теперь я посреди ночи стою возле двери в ее комнату, делаю вид, будто не слышу, как она плачет от бессилия, и думаю: может, постучать, спросить, все ли с ней в порядке, и попробовать как-то успокоить?
        Когда я сказал Лин, что о ней думаю, я вспоминал, как мама держала мое лицо в своих ладонях. Правда.
        Она этого не заслуживала.
        Во время тренировочного боя я перестарался. Размахнулся и по дуге нанес чересчур сильный удар по щиколоткам спарринг-партнера. Стражница, охнув, повалилась на землю и никак не могла сделать следующий вдох. Я, глядя на нее, поморщился, а когда она восстановила дыхание, протянул руку и помог подняться.
        - Прости, это было слишком жестко с моей стороны.
        Стражница слабо улыбнулась в ответ:
        - Так мы становимся сильнее.
        Нет, подумал я, так я когда-нибудь случайно тебя убью.
        Вокруг бились на кинжалах и палках мои стражники.
        - Все, хватит, - скомандовал я. - На сегодня закончили. Всем быть начеку. Повсюду рыскают конструкции. Они только и ждут, когда подвернется удобный случай для нападения. И помните: некоторые из них могут выглядеть как люди. Это не должно сбить вас с толку, действуйте не мешкая.
        Мэфи выбежал из сада и, не сбавляя скорости, врезался мне в бедро. Я с трудом устоял на ногах.
        - Привет, привет, привет!
        Некоторые стражники заулыбались. Мэфи им нравился, что удивительно, потому что он нагло рылся в их пожитках и не раз утаскивал дорогие им вещицы, чтобы поиграть. А я все еще не мог объяснить ему, что такое личная собственность.
        На следующий день нам предстояло отплыть на Хуалин-Ор, родной остров матери Лин. Супруга императора умерла, когда я был еще мальчишкой. Мне запомнились только белые флаги на мачтах кораблей и на карнизах домов. Внезапная болезнь за считаные недели пожрала ее изнутри, оставив одну хрупкую оболочку. Никто не знал, как бороться с этой болезнью, и я слышал, как мать с отцом шепотом говорили, что врачей, которые пытались и не смогли ее вылечить, казнили.
        Любопытно посмотреть на этот остров и познакомиться с этой семьей. Матушка была права - у Лин никого нет. Но может быть, она найдет там какую-нибудь родню.
        Уж на Хуалин-Оре ее точно должны поддержать.
        Но тогда и я не должен стоять у нее на пороге с поднятой рукой и гадать, следует ли постучать и сказать, что я готов побыть рядом, если она хочет выговориться.
        Я стиснул зубы. Это не важно. Да, я перестал посылать безосколочным сообщения, но я не был ее другом. Совал повсюду свой нос, насколько хватало смелости, но так и не нашел меч, который должен украсть для Кафры согласно нашему уговору.
        Если Лин взяла его с собой, то он должен быть под замком где-то на корабле.
        - Ты задумался, - сказал Мэфи, когда мы поднимались по ступенькам во дворец.
        Как ему объяснить все мысли, которые не дают мне покоя?
        - Я больше не знаю, как сделать то, что правильно. Я пришел сюда, чтобы поступить правильно, а теперь все запуталось.
        - Кто-нибудь знает, что такое правильно?
        Я искоса глянул на Мэфи:
        - Ты читаешь… книжки по философии?
        Мэфи плечом толкнул меня в ногу:
        - Здесь есть библиотека. Ты научил меня читать. Сам виноват.
        Войдя во дворец, я сразу услышал доносящийся откуда-то сверху громкий звонкий смех. Лин. Потом еще чей-то голос. Я скрипнул зубами. Раган. Лин легко, даже слишком легко, его приняла.
        Порой она бывала такой надменной, такой уверенной в том, что умнее ее никого в Империи не найти. Мне было интересно: она хоть понимала, что любой, даже заткнув одну ноздрю, способен почуять ее одиночество? А этот Раган, было в нем что-то, из-за чего мне хотелось ему врезать. Может, эта его улыбка, или снисходительный тон, или то, как он поднимал палец, когда хотел изречь нечто важное. И похоже, он думал, что каждое его изречение невероятно для всех важно.
        Я пошел на голоса. Они сидели в обеденном зале. Пили чай.
        - Ты хочешь сказать, что, пока тебе не исполнится тридцать пять лет, ты должен оставаться учеником и не можешь даже попробовать кору дымчатого можжевельника? Как по мне - это целая вечность.
        - Нет. - Раган поднял палец. - До тридцати пяти должны ждать большинство людей. Я попробовал кору дымчатого можжевельника в восемнадцать. Но я был необыкновенно одаренным юношей и очень быстро учился.
        - Ты, наверное, самый молодой мастер среди монахов.
        Раган смущенно кашлянул:
        - О нет, я все еще ученик. Чтобы стать мастером, недостаточно овладеть боевыми навыками. Да, я блестяще владею искусством боя[1 - Искусство боя - спортивная борьба типа карате, дзюдо, кун-фу. (Примеч. перев.)]. Но говорят, что мне еще есть чему поучиться и что мне не хватает сдержанности и мудрости.
        - Ты молод, они слишком многого от тебя требуют.
        - Не так уж я и молод, - досадливо сказал Раган и сразу рассмеялся. - Простите, ваше высочество, это все моя несдержанность. Молодость не оправдание. Меня с самого детства поглаживали по голове и постоянно повторяли, что я подаю большие надежды. Когда слышишь такое изо дня в день, чувствуешь, что еще есть к чему стремиться.
        - Уверена, твои наставники будут тобой гордиться.
        К этому моменту я чуть не стер в порошок собственные зубы. На нас тут армия наступает. А этот монах, он хоть это понимает?
        Я постучал в открытую дверь, чтобы они заметили мое появление.
        Лин и Раган вскинули головы. Трана продолжала спокойно спать, свернувшись калачиком рядом с Лин.
        - Мне надо поговорить с императором с глазу на глаз, - сказал я.
        Трудно было не заметить, как на лице Лин промелькнула тень разочарования.
        - Не мог бы ты нас оставить? - обратилась она к Рагану и добавила: - Спасибо, что ответил на мои вопросы.
        Раган встал и поклонился Лин:
        - Конечно, ваше высочество. Надеюсь, вы и в дальнейшем не откажетесь от моей помощи.
        Когда он подошел к двери, я не двинулся с места. Он улыбнулся, проскальзывая мимо. От его халата пахло древесной смолой. Я захлопнул за ним дверь.
        - Где его спутник? Он у него вообще есть?
        - Раган тебе не нравится, - холодно заметила Лин.
        Мне казалось, что моя грудь превратилась в печь и я вот-вот начну изрыгать языки пламени.
        - Естественно, он мне не нравится. Говорит, что прибыл из монастыря. Из какого? Его действительно прислали к нам монахи? Если у каждого из Аланги есть спутник, тогда почему у него нет? Чего он хочет? Он не может просто хотеть помочь.
        - Его монастырь был на Унте. Он передал мне письмо, подписанное его мастерами. Он говорит, что связь между ним и его спутником окрепла настолько, что им не обязательно постоянно быть рядом. Спутников Аланги называют оссалинами. Оссалин Рагана ждет его в горах над дворцом, и он позовет его, когда закончит дела во дворце. И он хочет помочь. - Пар от горячего чая поднимался к подбородку Лин. - Когда Унта затонула, Раган потерял всех, кого знал в этой жизни, так что прояви хоть немного сочувствия, хорошо? Когда ты пришел во дворец, ты сказал, что хочешь помочь. И я тебе поверила.
        А не следовало бы. Но вслух я это не мог произнести.
        Лин вздохнула и посмотрела на потолок.
        - Йовис, я не могу отослать его, он нам нужен. Если Раган обладает той же силой, что и мы, пусть даже в меньшей степени, мы сможем прибегнуть к его помощи в предстоящей битве. Мне нужна поддержка Хуалин-Ора и Гэлунга, но мы вербуем солдат и почти сразу их теряем. От моего генерала пришло сообщение. Они прибудут на Гэлунг сразу после нас, и генерал надеется, что они сами справятся с армией. Я пытаюсь подняться по грязному склону, но через каждые три шага соскальзываю вниз. В этой битве вы оба можете мне понадобиться.
        В дверь постучали.
        - Ваше высочество, это Икануй.
        - Входи, - продолжая смотреть мне в глаза, сказала Лин.
        Вошла Икануй, посмотрела на Лин, на меня, потом снова на Лин.
        - Прибыл представитель армии конструкций. Говорит, что уполномочен вести переговоры от имени их лидера. За ним присматривают дворцовые стражники.
        Лин вздохнула и взмахом руки подозвала Трану. Та подошла и положила голову Лин на колени.
        - Приведите его. Я приму его здесь. Пусть слуги принесут чай и легкие закуски. Йовис и Мэфи, останьтесь. И пришли сюда еще двух стражников.
        Первым в обеденный зал вошел стражник, за ним посланец армии конструкций. Это был худой неприметный мужчина в простой одежде. Черные волосы забраны в хвост, лицо вытянутое, не старое, но видно, что пережил он немало.
        Я поймал себя на том, что ищу видимые признаки того, что он - конструкция. Единственное, что удалось заметить, - это то, что лицо у него чуть темнее, чем шея. Такая разница могла появиться еще при рождении, или у него был такой загар. Но после этого я постоянно думал о том, что прошлый император вполне мог отрубать голову у одного трупа и пришивать ее к туловищу другого. Жуть.
        Надо признать, если он был создан искусственно, то создали его очень даже неплохо. Но это не комплимент. В нем чувствовалось какая-то странная жесткость, как будто его грубо сработали и не стали отшлифовывать.
        Он заметил, что я его рассматриваю, и ответил на мой взгляд едва заметной печальной улыбкой, как будто знал, о чем я думаю.
        Посланец сел напротив Лин. Два стражника встали у него за спиной. Он устроился поудобнее и приподнял бровь, как бы спрашивая: «Это все ради меня?»
        - Я знаю, что она мне не сестра, - ровным голосом сказала Лин. - Здесь у нее нет прав.
        - Меня зовут Лиф, ваше высочество, - сказал мужчина, как будто не услышал, что только что сказала Лин. - Я здесь, чтобы вести переговоры от имени Нисонг.
        Странный выбор - назвать дочь в честь жены императора. И наверняка это не данное при рождении имя. Так же как Лиф[2 - Leaf - лист. (Примеч. перев.)] - не вполне нормальное имя.
        Я слишком пристально на него смотрю? Или я на всех людей так смотрю при обычных обстоятельствах?
        - Я слышала истории о том, что происходит в северо-восточных областях, - сказала Лин. - Если вы хотите вести переговоры, вам не следует убивать моих людей.
        И снова он продолжил, как будто ее не слышал:
        - Отрекитесь от трона в пользу вашей сестры, и люди перестанут погибать.
        Лин не в первый раз предлагали отречься от престола. Мне стало интересно, как бы я поступил на ее месте. Отрекся бы в пользу Безосколочного меньшинства? В пользу мнимой сестры? Или продолжал бы прилагать усилия, чтобы удержать Империю от распада? Когда-то я думал, что выберу первый или второй вариант. Но теперь, когда я одну руку положил на голову Мэфи, а во второй держал мою дубинку и сознавал, кто я, я бы выбрал третий путь.
        И этот путь выбрала Лин.
        - Это не переговоры, это ультиматум.
        Лиф развел руки в стороны, как бы давая понять, что сказал все и на этом команды, вырезанные на вложенных в него осколках, исчерпаны.
        В наступившей тишине в обеденный зал начали входить слуги. Они быстро и бесшумно поставили перед Лин и Лифом чашки, налили чай, принесли тарелки с мелкой запеченной рыбешкой и тушеными овощами и так же быстро и бесшумно удалились.
        Лиф не прикоснулся к чашке и не взял палочки, которые слуги положили рядом с ним на салфетку.
        Может, я и слишком уж таращился на нашего гостя, но Лин своим взглядом словно булавками приколола его к подушке.
        - Она такая же, как ты?
        Лин заметила что-то, чего не заметил я. Он был конструкцией. Лиф открыл рот, как будто собрался ответить, и снова закрыл. Сделал вдох, словно собирался повторить попытку, и замотал головой. Мне был знаком этот взгляд. Так на меня смотрели конструкции, когда я травил им свои байки, моя ложь путала им все карты, вернее, команды и сбивала с заданного курса.
        Лиф не знал, что сказать и как отвечать.
        С третьей попытки он нашел слова:
        - Она твоя сестра.
        Но это не было ответом на заданный вопрос.
        Лин подалась вперед. Струйки пара от чашки на столе змеились возле ее щек.
        - Передай ей, пусть остановится, и тогда мы сможем обсудить условия перемирия.
        - Это будет неприемлемо, - сказал Лиф.
        Лин внимательно на него посмотрела, и выражение ее лица смягчилось.
        - Чего она на самом деле хочет? Она думает, что, если станет императором, это решит все ее проблемы?
        Лиф не отвел взгляда.
        - Это решит какую-то часть наших проблем, - сказал он. - Я хочу жить. Вы можете гарантировать мне помилование?
        Что ж, ответ на этот вопрос я знал заранее. Лин не могла в равной степени защищать и граждан Империи, и конструкции. Никто не может сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
        Но Лин меня удивила.
        - Я знаю, ты считаешь, что ваша ситуация безвыходная. Но я продолжаю учиться и открываю новое в магии осколков костей. Дайте мне шанс провести больше исследований. Должен быть способ сделать так, чтобы мы могли сосуществовать. Разве это не лучше, чем убивать беспомощных жителей островов?
        Лиф поднял руки, как будто его ладони были чашами весов.
        - Один лидер обещает мне Империю. Другой говорит, что, возможно, нам позволят жить в мире. Какой выбор сделали бы вы, ваше высочество?
        - Да, я понимаю, о чем ты. Но уверена, что есть те, о ком ты волнуешься, те, кто тебе небезразличен. Что с ними случится, пока идет война? Сколько из них умрет?
        Какая-то эмоция промелькнула на лице Лифа, а потом оно снова стало непроницаемым.
        - Не думаю, что чувства внесены в мои команды.
        Лиф произнес это спокойно и уверенно, но я знал: это ложь.
        Он беспокоился о конструкциях, которые были его товарищами, гораздо больше, чем ему было позволено. Мир у меня под ногами словно немного сдвинулся со своей оси, так же как это было со мной на Голове Оленя. У конструкций есть чувства? До этого дня я имел опыт общения только с конструкциями низшего уровня, которых легко мог обвести вокруг пальца, и никогда не сталкивался с более сложными. Я слышал истории о Мауге, Илит, Тиранге и Уфилии, об их уме и способности внушать ужас. И эти конструкции были способны испытывать какие-то чувства?
        Похоже, Лин тоже так думала. И все-таки она их уничтожила.
        Искренне она предлагает свою помощь или нет?
        - Так ли уж важны вы для вашего лидера, если она упорствует в своем желании посылать вас на смерть? Ты должен осознать, что это не настоящие переговоры. Она пытается запугать меня и хочет, чтобы все, - Лин указала на стоящих за спиной Лифа стражников, - посчитали, что она честно сделала все возможное, чтобы остановить бойню, и тогда люди с большей готовностью согласятся отдать ей власть. Смерти простых людей, понятное дело, не ее вина. Ведь стоит мне отречься от престола, в них не будет необходимости. Уверяю тебя, мне знакома эта тактика. Я - дочь императора. Она манипулирует всеми вами, чтобы получить желаемое. А хочет она одного - занять мое место, на меньшее она не согласится. Ей не важно, какой ценой она придет к своей цели, и не важно, кого потеряет на этом пути.
        Лиф рывком встал из-за стола, лицо у него слегка покраснело.
        - Если это все, что вы можете предложить, ваше высочество, я передам ваш отказ Нисонг.
        Лин встала:
        - Передай ей мое предложение. Увидишь, она ни на мгновение на него не отвлечется.
        Лиф напряженно поклонился Лин и буквально бежал из обеденного зала, так и не прикоснувшись ни к чаю, ни к легким закускам. Стражники последовали за ним.
        Как только он ушел, Лин как-то обмякла, взяла тарелку с рыбой и передала ее Тране с Мэфи.
        - Он конструкция, так же как и та, кому он подчиняется. На юге Безосколочное меньшинство, армия конструкций на северо-востоке. А вокруг нас тонут острова.
        Мне нельзя было ее жалеть.
        - Ты… жалуешься на тяжелую императорскую долю?
        Лин мрачно на меня глянула. Слишком поздно менять курс. Я пережал.
        Но потом она грустно усмехнулась:
        - Когда ты так говоришь, это действительно кажется глупым. - Лин разгладила полы туники. - Завтра отплываем на Хуалин-Ор. Надеюсь, там нам повезет больше.
        - Одного Хуалин-Ора будет недостаточно.
        Эти ли слова я собирался сказать, когда думал о том, как ее успокоить? Но я чувствовал, что это правда. Нефилану перешел на сторону Безосколочного меньшинства. Рия - на сторону конструкций. Даже если Хуалин-Ор встанет на сторону Лин, ее армия все равно будет малочисленной и плохо подготовленной.
        - Должно быть достаточно, - сказала Лин и в сопровождении Траны вышла из зала.
        Когда я позволил себе сказать Лин, что о ней думаю, не забыл ли я сказать, что она упряма, как тысяча мулов?
        Мэфи боднул меня в бедро:
        - Длинный день. Завтра снова плыть!
        - Да. - Я улыбнулся и почесал его за ухом.
        Ну хоть у одного из нас забот поменьше. Я не знал, о чем говорить Мэфи, а чем лучше с ним не делиться. Ни к чему было окунать его в мои проблемы.
        В ту ночь я не мог заснуть, голова распухла от мыслей о конструкциях, о Безосколочном меньшинстве и об этом невыносимом Рагане. Я так ворочался с боку на бок, что даже Мэфи не выдержал и спрыгнул от меня на пол.
        В конце концов мне и самому это надоело. Я встал с кровати и схватил плащ. Решил, что прогулка проветрит мне мозги или хотя бы вызовет усталость, которая поможет заснуть.
        Когда я выходил из комнаты, Мэфи чуть пошевелился, но не проснулся.
        Слабый дождь моросил по брусчатке, в неровных местах собирались лужицы. Во дворе было тихо, но я заметил, что в одном окне зала Земной мудрости еще горит свет. Раган наверняка занят чем-то, что меня раздражает. Я развернулся и решил пройтись по периметру дворца.
        Рабочие обновили потрескавшуюся штукатурку и заменили сломанную черепицу на крышах. Когда я только прибыл, видок у дворца был обшарпанный, но теперь он стал почти как новенький. Это, конечно, не моя лодка и не Бескрайнее море, но вид дворца меня успокаивал.
        Пока я не заметил сломанный кованый прут.
        Он был под самой крышей и никаких функций, кроме декоративных, не выполнял. А под ним находилось открытое окно. Ставней на нем не было, и от попадания внутрь струй дождя защищал только скат крыши. В общем, это скорее было не окно, а что-то вроде бойницы.
        Почему, когда делали ремонт, Лин не распорядилась, чтобы этот кованый прут получше закрепили или вовсе убрали? Рабочие могли не закрепить декоративный прут по недосмотру, но Лин очень внимательна и придирчива. Я не думал, что она могла такое пропустить. А если пропустила намеренно, значит что-то там прятала.
        Странная бойница располагалась над вторым этажом, но на втором этаже не было ведущей на третий этаж лестницы, и люка в потолке я тоже там не замечал. Значит, это место не было связано ни с каким другим помещением.
        Мне следовало вернуться в свою комнату и лечь спать. Подготовиться к предстоящему плаванию на Хуалин-Ор. Но меня всегда притягивали загадки, я просто не мог пройти мимо. В детстве я не раз и не два пугал матушку, когда забирался на какое-нибудь дерево - и падал с него, - только чтобы убедиться, что горстка веточек, которую я заприметил в кроне, действительно птичье гнездо.
        Если все сделать по-тихому, можно залезть внутрь и вылезти, прежде чем кто-то что-то заметит.
        Не оставляя себе времени на раздумья, я бегом вернулся во дворец и поднялся к ближайшему к той бойнице окну.
        Идея действительно была дурацкая, но я уже вылез из окна на крышу. По мокрой и скользкой черепице с трудом на карачках добрался до конька крыши. Крепко зацепившись руками и ногами, свесился через край вниз головой и прищурился в темноте.
        Бойница располагалась под крышей, и с точки, где я закрепился, можно было увидеть только, что пол в этой недоступной комнате устлан соломой. Я невольно вспомнил гнезда из своего детства.
        Что это? Логово какой-то конструкции императора? С виду им давно уже не пользовались.
        Я покачал сломанное крепление. Мой вес оно вряд ли выдержит. Кто-то однажды им воспользовался, чтобы проникнуть в логово-гнездо, и, судя по всему, такое могло сработать всего один раз. Но у меня дарованная Мэфи сила и высокий рост.
        Я оценил расстояние. Если свешусь с крыши, то дотянусь ногами до бойницы. Ниже - свес; если сорвусь, могу сломать руку или ногу или то и другое. Но предполагается, что на мне все быстро заживает. Главное - не сломать шею.
        Чувствуя себя немного глупо, я свесился на руках с крыши. Заскрипели водостоки. Я раскачался и отпустил руки.
        Получилось не так ловко, как хотелось бы, - я ударился грудью о стену и заскользил вниз, но сумел-таки зацепиться за край бойницы, при этом разодрав плащ и кожу под ним.
        Повисел так немного, собираясь с духом, потом подтянулся и залез внутрь.
        В логове пахло чем-то кислым и терпким.
        Гнездо Уфилии? Уфилия была Главным Торговцем императора. И я знал, что у нее имеется парочка крыльев. Какие секреты может хранить логово конструкции Торговец, пусть даже самого главного в Империи? Наверняка скучные, из-за таких не стоит ломать руки или ноги.
        Но я все равно пошарил вокруг в поисках тайника.
        Искать пришлось недолго. Почти сразу я наткнулся на твердый прямоугольный предмет. Вытащил его из соломы и прищурился.
        Книга?
        Луна пряталась за облаками, так что я даже названия не смог рассмотреть. Пошарив еще немного, нашел прикрепленную к стене лампу, а под ней кремень и трут. В лампе еще оставалось немного масла.
        Пламя было слабым и постоянно мерцало, но я смог рассмотреть, что там было написано. Даты рождения и смерти жителей Императорского острова.
        Полистал, пока не нашел запись о рождении Лин Сукай.
        Вот она: 1522 - 1525.
        От волнения тошнота подкатила к горлу. Совершенно очевидно, что кто-то допустил ошибку. Но, с другой стороны, это была грубейшая, вопиющая ошибка. Я захлопнул книгу и снова закопал ее в солому. Стало трудно дышать.
        Лин Сукай, наследница императора, умерла в возрасте трех лет.
        Тогда кто такая Лин, которую я знаю?
        28
        Нисонг
        Новости, с которыми Лиф вернулся с Императорского острова, ничуть не удивили Нисонг. Примерно это она и ожидала услышать.
        - Она не отречется. Уж точно не в твою пользу. И ей совсем не нравится, что ты объявила себя ее незаконнорожденной сестрой.
        Ну не могла же она объявить себя Нисонг, умершей супругой императора.
        Она была вынуждена действовать в определенных границах, но благодаря хаосу, который ей удалось посеять, после потопления Унты и объявленного императором моратория на разработку шахт люди начали склоняться к мысли, что Лин неплохо было бы заменить. И они могли убедить себя в том, что она, а не Лин достойна стать их лидером. Она заставит их за все заплатить, а потом займет свое место в самом сердце Империи. Она станет императором.
        И армия, безусловно, помогала ее продвижению к заветной цели.
        Густой дым поднимался вверх и обжигал ноздри Нисонг. Она наблюдала за бушующими в городе пожарами и слушала крики людей, который выбегали из своих домов или сгорали в них заживо. Ей даже казалось, что она может учуять запах обугленной человеческой плоти.
        Им еще повезло, что последние несколько дней шел дождь и отсыревшее дерево слишком медленно поддавалось огню.
        По бокам от нее стояли Корал и Лиф. Правда, Корал старалась не смотреть на пожарище и зажимала ладонью нос и рот.
        - Без этого действительно никак нельзя было обойтись? Они ведь могли сдаться.
        Нисонг стиснула челюсти.
        И что потом? Неужто Корал не понимает?
        - Полумеры нам не помогут. Они желают нашей смерти. Мы еще не успели сделать ничего дурного, а император уже пообещала вознаграждение за голову каждого из нас. Думаешь, будь они на нашем месте, они бы нас пощадили?
        - Нет, но…
        - Значит, и мы не должны их щадить. Они никогда не увидят в нас людей. Мы для них всего лишь монстры, которых можно использовать для своих нужд, а когда нужда пропадет, сломать и выбросить.
        У них не было выбора. На Маиле, избавившись от тумана в голове, они оказались в мире, который уже был враждебен по отношению к ним.
        Лиф откашлялся:
        - Император действительно предложила нам помилование.
        Корал внимательно посмотрела на Нисонг. Она впервые об этом слышала.
        - Ее предложениям нельзя верить, - отмахнулась Нисонг.
        Лиф постучал большим пальцем по рукояти меча, а пальцами другой руки, как гребнем, провел по жидким черным волосам.
        - Нисонг, она хочет мира.
        Они с Корал переглянулись, как будто оба хотели сказать ей о чем-то неприятном, но не могли решить, кто из них это сделает.
        Лиф взял это на себя:
        - Скольким из нас предстоит умереть, прежде чем ты удовлетворишь все свои желания?
        Нисонг захлестнул стыд. Она уже принесла в жертву Шелла и Фронда. Оба погибли, защищая ее.
        Те времена, когда они собирались у костра и делились пищей и воспоминаниями, прошли. Прошли и никогда не вернутся. Но Нисонг не несет ответственности за их смерть. В их гибели виновата Империя. Ее гнев, подобно языкам пламени, на корню истреблял чувство вины.
        - Император сказала, что постарается найти способ, чтобы мы могли жить, не вытягивая жизненную энергию из ее людей. Ее положение шаткое. Как долго надо бездействовать и ждать, пока она закончит ставить на нас опыты? Вы действительно хотите открыться перед ней, позволить ей засунуть в ваше тело руку и там манипулировать вашими осколками? Вы позволите ей изменить вас, сделать другими?
        Нет. Император не заслуживала такого доверия. Она не заслуживала мира такой ценой.
        - И дело тут не в удовлетворении моих желаний.
        Империя ждала монстра? Она станет монстром.
        Звери Нисонг заполнили улицы города, они рычали и клацали зубами. Это была живая река из шерсти, когтей и перьев. На двух захваченных островах Нисонг значительно пополнила ряды армии конструкций. И она продолжала устраивать свои Праздники десятины. У нее появилось чуть больше времени на починку тел убитых и на их улучшение для ведения боя, но она слышала, как другие конструкции в ее армии называли этих «колченогими». Она не высказывала недовольства - для существ такого низкого уровня название казалось ей вполне подходящим. Колченогие продвигались следом за зверями и уничтожали отставших от строя.
        - Я присмотрю за вами, - пообещала Лифу Нисонг. - Я вас уберегу.
        Из горящего дома выбежала семья, двое взрослых держали за руки мальчика. Взрослые озирались в поисках убежища, мальчик плакал. К ним бросились конструкции. Отец выхватил из ножен меч, мать держала в руке кухонный нож. Они встали, с двух сторон прикрывая собой мальчика.
        - Они ничего нам не сделали, - сказала Корал.
        У Нисонг иссякло терпение.
        - Шелл и Фронд, будь они живы, нашли бы что тебе ответить!
        Корал даже отшатнулась.
        - Прости. - Нисонг протянула ей руки, Корал взяла их и приникла к груди Нисонг. - Мне тоже все это не нравится. Я должна, иначе я бы этого не делала. Это ты понимаешь?
        После того боя перед губернаторским дворцом Нисонг осознала, что у Корал тоже сохранились какие-то воспоминания из ее прошлой жизни, хотя Нисонг не знала, чьи именно это воспоминания. Но это наверняка был какой-то очень близкий ей человек.
        Эти люди заслуживали такой участи. Их не волновали жизни тех, кого они убивали, уничтожая конструкции.
        Нисонг сама от себя такого не ожидала, но она подняла руку и скомандовала:
        - Не трогайте их. Они могут пригодиться на Празднике десятины.
        Конструкции отступили от семьи, перегруппировались и вернулись на позиции рядом с Нисонг.
        На горизонте был хорошо виден следующий остров. Этот был крупнее всех, что они успели захватить. Нисонг мысленно представила карту и сориентировалась по проглядывающему сквозь тучи солнцу. А, ну да, Луангон. Известен своими пещерами в отвесных прибрежных скалах и перченым угрем в горячем масле.
        На Лаунгоне знают о наступлении армии конструкций, и людей живет там гораздо больше, чем на предыдущих островах. И у них есть шахта умных камней, пусть маленькая, но этого достаточно, чтобы гарантировать жителям более высокий уровень жизни. Стало быть, там есть специально подготовленные для ведения боя, хорошо вооруженные люди. Но у Нисонг прибавилось конструкций, способных на большее, чем их предшественницы. А Империя не успеет прислать на Луангон подкрепление.
        Нисонг распорядилась найти самую маленькую лодку и на ней послала вперед Грасс. Приказ был такой: высадиться на необитаемом участке берега и пешком добраться до столицы. Она бы послала пару-другую конструкций Лазутчик, но их бы сразу подстрелили из луков. Слишком уж они были приметными, и только дурак не догадался бы, с какой целью они оказались на острове.
        А Грасс выглядела как вполне безобидная старая женщина. Она могла подойти ближе к кому угодно, подслушать, о чем говорят, оценить силы противника, с которым им предстоит сразиться. Отослать с заданием Грасс оказалось куда тяжелее, чем ожидала Нисонг. Из первых конструкций, которые помогали ей в побеге с Маилы, остались только Корал, Лиф и Грасс. За время наступления их потери оказались куда серьезнее, чем она готова была признать.
        - Уцелевшие бегут с острова. Они садятся в лодки на пристанях, - сказал Лиф. - Какие будут распоряжения для конструкций?
        - Пусть бегут. - Нисонг уже утолила жажду насилия. - Кто-то должен сообщить жителям Луангона, что мы идем и пощады им не будет. Они увидят дым от погребальных костров, но вряд ли поймут, что это означает.
        Теперь надо было сконцентрироваться на дальнейших действиях.
        - Корал, пусть колченогие стащат тела во внутренний двор губернаторского дворца. Лиф, прикажи зверью согнать и охранять выживших. Нам надо пополнить запас осколков.
        Корал отправилась выполнять поручение, а Нисонг пошла следом за Лифом на городские улицы. Ей удалось до пожара раздобыть в одной лавке опиум. Приняв опиумную настойку, люди хотя бы не будут дергаться и рыдать, пока у них вырезают осколки. Так будет легче для всех.
        Нисонг боковым зрением наблюдала, как Корал командует колченогими. Подчинялись не все. Нисонг приказала им подчиняться Лифу и Корал, но устные команды были не такие долговечные, как те, что вырезаны на осколках. Позднее надо будет подтвердить команду, на данный момент у них просто не было лишних осколков.
        Несколько ее конструкций нуждались в починке - осколки переставали работать, когда умирали люди, которым они когда-то принадлежали.
        Они не могли убить всех людей Империи, а сами остаться в живых, поэтому людей надо было ослабить, подавить и подчинить.
        Улицы были мощеные, и Нисонг не раз приходилось затаптывать раскаленные угли, чтобы от них не загорелись края штанин. Дым разъедал глаза, она еле сдерживалась, чтобы не закашляться. Лиф послал зверье собирать выживших людей, которые толпились в переулках или просто стояли и смотрели выпученными глазами на то, что осталось от их домов.
        - Сегодня вечером начнем Праздник десятины, - сказала Нисонг. - Чем быстрее соберем армию, тем быстрее захватим Луангон и сделаем его нашим плацдармом. Оттуда мы сможем…
        Раздался громкий треск, а за ним приглушенный грохот.
        Земля под ногами вздрогнула. Весь город притих. Лиф схватил Нисонг за руку:
        - Что это?
        Нисонг смотрела в его черные глаза на побелевшем лице и не знала, что ответить. Она только дважды в жизни испытала нечто подобное. Первый раз это было землетрясение вскоре после ее прибытия на Императорский остров. Второй - на Маиле, когда весь мир словно сдвинулся с оси и туман, скрывавший ее сознание, испарился.
        А сейчас даже зверье бросило выполнять свою работу, люди, которых они сгоняли, начали вертеть головами, словно ждали, что на них вот-вот обрушится небо.
        Но небо не обрушилось, больше ничего не случилось.
        Напрягшиеся мышцы Нисонг расслабились, сердце забилось спокойнее. Она посмотрела в сторону Луангона. В нескольких местах от острова к небу поднимались клубы дыма.
        - Это не здесь, - сказала Нисонг, и сердце снова учащенно заколотилось в груди. - Это на Луангоне.
        А там была Грасс.
        Нисонг бежала, шлепанцы хлопали по брусчатке, на шее при каждом шаге, позвякивая, бились друг о друга бусы. Она не сразу поняла, куда бежит. К пристаням.
        - Нисонг! - закричал ей в спину Лиф. - Нам…
        Ветер унес его слова. Теперь это было не важно. Важно было добраться до Грасс и вернуть ее с Луангона.
        Нисонг помнила, как Грасс на Маиле, когда ее сознание еще было окутано туманом, с отсутствующим видом сортировала продукты. Нисонг разогнала этот туман, и Грасс оказалась женщиной со сдержанным чувством юмора, с крепкими надежными руками и ясной головой.
        Нисонг теряла их одного за другим.
        Только не Грасс.
        - Подожди! - закричал Лиф.
        Она слышала его тяжелые шаги у себя за спиной. Сейчас не время ждать!
        Нисонг видела, как остров снова тряхнуло, и только потом до нее долетел звук, похожий на далекие раскаты грома. Где-то поблизости рухнули обугленные стены сгоревшего дома. В воздух взметнулись снопы искр и раскаленных углей.
        Она не раз слышала, как перешептывались захваченные ими люди. Они говорили, что Голова Оленя затонула в Бескрайнем море. Она тогда подумала, что это все выдумки. В своих воспоминаниях она бывала на Голове Оленя. Это был огромный остров. Утонул? Его больше нет? Это было непостижимо.
        Но сейчас она жила в подернутом дымом и подсвеченном пламенем ночном кошмаре.
        Возле пристаней Нисонг сбавила шаг, и Лиф наконец ее нагнал.
        - Вон та. - Он указал на пришвартованную к пристани лодку. - Маленькая, но быстрая.
        Нисонг почти ничего не знала о хождении под парусом и поэтому без разговоров последовала за Лифом. Он отвязал канат, и они запрыгнули в лодку.
        Лодка слегка покачнулась.
        Нисонг не отрывала глаз от Луангона и сидела, наклонившись в его сторону, как будто так могла заставить лодку плыть быстрее. Лиф метался по палубе, но она не обращала внимания на то, чем он был занят. Ветер наполнил паруса, и они, маневрируя между другими лодками, вышли в Бескрайнее море.
        Снова раздался грохот - на этот раз громче. Над зданиями столицы Луангона поднимались клубы из дыма и пыли.
        Нисонг представила, каково там приходится Грасс. Вокруг рушатся дома, кричат люди, глаза, нос и рот забивает пыль.
        - Как мы будем ее искать? - крикнул Лиф.
        Этого Нисонг не знала. Она сказала Грасс, чтобы та шла в столицу Луангона. Возможно, та уже собрала нужную информацию и покинула город. Возможно, она уже возле своей лодки и готовится вернуться. Луангон не далеко, они еще могут успеть.
        Снова громкий треск. Разваливались строения вдоль пристаней. Обрушивались пещеры. Теперь Нисонг видела, как в Бескрайнее море соскальзывают прибрежные скалы.
        Лиф стоял на носу, его черные волосы хлестали по напряженным плечам.
        - Лиф! Долго еще?
        Он не ответил. Нисонг подумала, что он ее не услышал, но потом он развернулся и начал переустанавливать паруса. Лицо у него было такое, будто он только что заглянул в собственную могилу.
        - Лиф. Лиф!
        - Нисонг, у нас не получится. Знаю, ты хочешь ее спасти. Но остров тонет слишком быстро. Если приблизимся, уже не успеем убраться оттуда. Остров утянет нас за собой. Ты меня понимаешь?
        Она снова посмотрела на Луангон. Туда, где была Грасс. Грасс могла уже погибнуть под стенами обрушившегося дома или под лавиной камней у прибрежных скал.
        У Нисонг сжалось сердце.
        - Прости меня, все должно было быть по-другому, - прошептала она и посмотрела в глаза Лифу. - Плывем отсюда.
        И он начал переустанавливать паруса.
        Нисонг продолжала смотреть на Луангон. Лодки, что были неподалеку, повторяли маневр Лифа, все стремились уплыть подальше от тонущего острова. Нисонг заметила поднимающиеся к небу струйки белого дыма - люди жгли умные камни. От пристаней продолжали отходить лодки. Если Лиф прав, они не успевают уйти от своей погибели. Но про себя Нисонг знала, что на их месте, несмотря ни на что, продолжала бы разматывать потертые швартовые канаты. Стремление выжить - самый сильный инстинкт.
        Исчезла гавань, потом начали исчезать дома. Ломались доски и балки, обрушивались каменные стены, треск и грохот сливались в один неумолкающий рев, словно остров был живым, смертельно раненным существом.
        Теперь, глядя на тонущий Луангон, Нисонг верила в то, что рассказывали пленные о Голове Оленя.
        И она так беспощадно сражалась за то, чтобы править этой Империей? Империей, которая медленно тонет в Бескрайнем море? Если утонет еще один остров, что сможет помешать потоплению других?
        Отчаяние - удушающий спутник, он трется рядом с тем, чьи плечи не способны выдержать его тяжесть. Оно хватало ее за горло, заставляло чаще дышать.
        А вдруг Грасс еще жива и пытается уплыть от острова, пока ее лодку не утянуло под воду?
        Надо перестать об этом думать. Шелл и Фрод умирали в страхе. Что, если их всех ждет такая участь?
        Дома ушли под воду, за ними верхушки деревьев, за деревьями - холмы. Погружение ускорялось, пока наконец горы не ушли под воду, словно сделавший вдох кит.
        В небе в поисках спасения метались стаи птиц.
        И острова не стало. Вода устремилась в образовавшуюся на его месте воронку. Они были слишком далеко, чтобы Нисонг могла разглядеть отдельные лодки, но она видела исчезающие белые точки - это были уходящие под воду паруса.
        Нисонг хотела обрушить на них жестокую кару, но карать должна была она, а не стихийное бедствие, которое забрало у нее Грасс.
        - Цепляйся за борт! - крикнул Лиф.
        Нисонг хотела спросить зачем, но тут увидела волну, которая по кругу расходилась от воронки на месте острова. Стена воды быстро надвигалась. У Нисонг пересохло во рту. Их лодка была рассчитана всего на двух человек. Нисонг не знала, умеет ли она плавать. Попыталась заглянуть в свои воспоминания, но ничего не увидела. Вцепилась в борт так, что щепки вонзились под ногти.
        Волна опрокинула лодку набок. У Нисонг разжались пальцы. Холодная вода накрыла ее с головой. Все, что она чувствовала, - это горько-соленый вкус во рту.
        29
        Лин
        Дождь громко барабанил по палубе над моей каютой. Сходя на Императорский остров, я не стала брать с собой много вещей - какой смысл, если скоро снова отплывать? Просто закрыла на замок ставни и дверь каюты и доверила все свое имущество стражникам.
        Меч лежал там, где я его оставила, книги тоже были на месте.
        Хуалин-Ор располагался к северу от Императорского, он славился своей богатой историей и был крупным центром культуры и искусств. И это был родной остров Нисонг, но я понимала: то, что я якобы имела какое-то отношение к Хуалин-Ору, совсем не означало, что там меня поддержат.
        Я решила заранее одеться в их стиле, просто чтобы до высадки привыкнуть к халату с искусной отделкой, широкой лентой вместо пояса и с длинными, ниспадающими волнами рукавами. Эти рукава мешали есть, писать и даже поворачиваться: при каждом моем повороте один рукав обязательно запутывался в рогах Траны.
        Я взяла флягу с воспоминаниями отца, откупорила и, зажав в ладонях, наблюдала, как покачивается внутри жидкость.
        - Ты уверена? - спросила Трана. - Это тебя огорчает… и делает странной.
        - Странной? Почему ты так сказала?
        Трана отпрянула от меня и прижала уши:
        - Ты становишься как будто не ты.
        - Не думаю, что у меня есть другие варианты. Я должна узнать то, что знал мой отец, а он умер до того, как успел передать мне свои знания.
        Я поговорила с Раганом, и он сказал, что не знает, из-за чего тонут острова. Также он не знал, кто еще может оказаться Алангой и когда мы можем повстречаться с кем-то из них. Так как он еще не стал мастером, у него не было доступа к самым секретным манускриптам в его монастыре.
        Я была Алангой и не желала раздробить их популяцию или убивать их без крайней необходимости. Я не считала, что они хуже людей, я хотела им помочь. Всю мою жизнь мне твердили, что Аланга были плохими, что единственное, к чему они стремились, - это власть. Я воспринимала их как одно целое, как одного человека. Сделанный Траной, дочкой Нумина, бумажный журавлик стоял на углу моего столика. Я твердо решила, что больше никогда не повторю этой ошибки.
        Если отец меня обманывал, если все Сукаи обманывали, тогда кем на самом деле были Аланга? Йовис, я и Раган - мы трое были очень разными.
        Ответы можно было найти в воспоминаниях отца.
        - Проследи, чтобы сюда никто не зашел, - попросила я Трану и отпила глоток из фляги.
        Жидкость была сладковатая, с медным привкусом. Как только я ее проглотила, все вокруг меня затянула белая пелена.
        Я снова в теле отца. Мои ладони прижаты к поверхности стола. Узнаю обстановку комнаты вопросов, где Шиян расспрашивал меня о моих воспоминаниях. Вижу балкон, с которого он любил смотреть на город. Но передо мной сидит не Шиян. Это его мать. Женщина средних лет, волосы с проседью стянуты на затылке в несколько тугих узлов. На ней удлиненный шелковый, расписанный цветами вишневого дерева камзол с высоким воротником. В одной руке одна держит тонкий прут - ветку, очищенную от коры.
        - Какое-то время мы жили с Алангой в гармонии. Или это было похоже на гармонию, - говорит она. - Но потом начались войны, и мы, простые люди, путались у них под ногами. Мы говорим, что Сукаи придумали, как убить Алангу, но это предатель передал нам нужную информацию и помог создать мечи. Как ты думаешь, почему мы держим это в секрете?
        Шиян, прежде чем ответить, поглаживает ладонью полированную поверхность стола.
        - Потому что мы не можем допустить, чтобы кого-то из Аланги сочли хорошим.
        Мать Шияна ударяет прутом по столу. Он вздрагивает.
        - Да. Люди не понимают тонкостей, не способны уловить полутона. Способен ли на это отдельный человек? Да. Но народу в целом надо все объяснять. Мы спасли Империю, Аланга хотели ее уничтожить. - Она кладет прут на стол, поднимает руки и круговыми движениями показывает Шияну две группы. - Что будет, если мы допустим смешение этих двух идей?
        И она сплетает пальцы обеих рук.
        - Людям будет трудно отличить, кто хороший, а кто плохой, - отвечает Шиян.
        - Именно. Мы - спасители, сын мой. Люди всегда должны видеть в нас своих спасителей.
        Я чувствую, как Шиян ерзает на месте.
        - Но ведь мы на самом деле спасители? Разве это не так?
        Император одним молниеносным движением хватает прут со стола и как хлыстом бьет Шияна по пальцам. Я чувствую жалящую боль, как будто это мои пальцы. И все его движения тоже словно бы мои. Он прижимает ладонь к груди и поглаживает ее второй рукой. В этот момент я не ощущаю разницы между ним и мной. Я - это Шиян.
        - Народ думает, что мы спасители. Мы сделали то, что должны были сделать. Мы убили их всех, сын мой. Мы не могли знать, кто из них причинит нам вред, а кто будет защищать. И все они обладали невероятной силой. Поэтому мы убили всех до единого - мужчин, женщин и детей. Предатель помог нам создать мечи, помог выследить каждого. Можно ли сказать, что он поступил хорошо, предав собственный народ? Можно ли сказать, что мы поступили хорошо, убив их всех?
        Я превращаюсь в неиссякаемый источник боли и концентрации. Источник бьет ключом и заполняет каждый уголок моей души. Я смотрю на руку императора. Она крепко сжимает прут и ждет моего ответа.
        - Мы поступили хорошо, - выдыхаю я, она поднимает прут, и я быстро заканчиваю: - И одновременно плохо.
        - Да. - Император опускает руку. - И никто никогда не должен об этом узнать.
        Когда я снова оказалась в своей каюте, костяшки пальцев у меня все еще болели, как будто по ним действительно недавно ударили прутом. Трана сидела рядом, положив голову мне на колени, и смотрела на меня, пока я стряхивала с себя остатки воспоминаний отца.
        - Нехорошее? - спросила она.
        - Да, - ответила я, - они никогда не бывают хорошими. Но я должна была в них заглянуть. Мечи были созданы, чтобы уничтожить Алангу. Я пока еще не знаю, как они действуют, но созданы они были именно с этой целью. Мечей несколько. Я не знаю, что случилось с остальными. Они все еще во дворце или спрятаны в каком-то другом месте? Но я должна найти их, иначе их используют против нас.
        Против нас. Я уже начала думать о себе как об Аланге, как будто я принадлежала к этим людям.
        Наверху кто-то крикнул, что видит землю. В этот раз я взяла с собой просторный непромокаемый плащ и, перед тем как выйти из каюты, накинула его на плечи. В коридоре увидела Йовиса с Раганом. Оба были в плащах. Раган стоял, подняв указательный палец, а Йовис хмурился и, казалось, был готов кого-нибудь убить. Спутника Рагана звали Ложи, он был маленький и серый, вместо рогов у него пока еще были два бугорка. Он сидел в ногах Рагана и смотрел ему в лицо. За ним с любопытством наблюдал Мэфи.
        - С вами тут не разойтись, - заметила я и постучала в каюту моих служанок.
        Они, должно быть, меня ожидали: дверь тут же открыли, и между служанками уже стоял сундук с осколками.
        - Вам двоим лучше уйти, - сказала я.
        - Конечно, ваше высочество, - с улыбкой отозвался Раган, - мы ведь все равно поднимаемся на верхнюю палубу.
        Йовис перестал хмуриться, но было заметно, что ему для этого пришлось приложить некоторые усилия.
        - Стража, ко мне! - скомандовал он, и в коридоре стало совсем тесно.
        Мы все медленно поднялись наверх.
        Дождь яростно барабанил по палубе, неудивительно, что я услышала его еще у себя в каюте. Мэфи с Траной, разбрызгивая воду из луж, стрелой побежали по палубе. А вот Ложи не спешил к ним присоединиться и нерешительно выглядывал из-под складок плаща Рагана.
        Горы Хуалин-Ора напоминали торчащие из Бескрайнего моря кривые зубы морского змея. Пришлось прищуриться, чтобы разглядеть их за потоками дождя. Сердце екнуло в груди. Здесь я познакомлюсь со своей мнимой семьей. Надо подать себя уверенно, без колебаний. Они должны думать, что я дочь Нисонг.
        Йовис встал рядом со мной у поручней:
        - Мы его с собой не берем, да?
        Я глянула на него из-под капюшона:
        - Полагаю, ты сейчас говоришь о Рагане? Нет, в губернаторский дворец он с нами не пойдет. Он останется на корабле, и его об этом уже оповестили.
        Вообще-то, мне не нравилось, что приходится оставлять мою каюту со всеми книгами и секретами под замком, но без охраны. Уж кто-кто, а я знала, что замки не преграда. Но пришлось выбирать - либо так, либо Раган идет с нами. А так как все думали, что Трану мне подарил Йовис, появление Рагана в компании с точно таким существом могло вызвать у людей подозрения.
        На пристани нас никто не встречал - просто прислали большой паланкин с четырьмя стражниками, которые должны были нести меня до губернаторского дворца. Места там хватило бы и для Траны. Мы с Йовисом переглянулись. Это определенно был очень странный прием, ни приветствий, ни каких-либо церемоний. Я мысленно попробовала все списать на проливной дождь. Никто ничего не сказал, только один стражник отступил в сторону, когда я подошла к открытой двери паланкина. Я устроилась внутри и махнула служанкам и стражникам, чтобы шли следом.
        На деревянный пол паланкина стекала вода с моего плаща и с шерсти Траны. Воздух был спертый, как будто паланкином уже несколько лет не пользовались. Но зато в нем я чувствовала себя в безопасности. Кто знает, сколько наемных убийц послала за мной Нисонг.
        Однако любопытство победило страх, и я немного отодвинула занавеску, чтобы хоть одним глазком посмотреть на город… родной город Нисонг.
        Главная улица ухожена, двери в лавки, несмотря на дождь, открыты настежь, перед ними для покупателей постелены коврики. Каждое здание, как мне показалось, имело какое-то отличие от других: это могла быть кованая лампа искусной работы, или вышитые занавески, или раскрашенные парадные двери. Императорский остров был прекрасен, но Хуалин-Ор был великолепен. Мне до жути захотелось забыть о своем титуле и тайком проскользнуть в какую-нибудь из этих лавочек, понюхать пузырьки с духами, потрогать замысловатые резные фигурки.
        Чтобы не поддаться искушению, я опустила занавеску.
        Я здесь с одной целью - добиться поддержки губернатора, которая считалась моей тетушкой.
        - Волнуешься? - шепотом спросила Трана.
        Никогда не видела смысла ее обманывать.
        - Да.
        И она положила голову мне на колени.
        Стражники поставили паланкин под свесом напротив парадного входа во дворец. Йовис моментально оказался рядом, подал мне руку и помог сойти на землю. Я почувствовала его мозолистую ладонь под своей рукой, и у меня по костям пробежала дрожь. Как только я ступила на землю, он сразу убрал руку.
        Никто не потрудился зажечь лампы в парадном зале. Тигры на фресках гонялись друг за другом, и тени от колонн скрывали их морды, тела и хвосты. Все балки под потолком были украшены резными геометрическими узорами, а плитка у меня под ногами зеркально их повторяла. Что-то в этом зале показалось мне знакомым, но я не могла понять, что именно.
        Губернатор с семьей стояли передо мной веером, причем каждый на равном расстоянии от другого. На ней был точно такой же халат, как на мне, длинные рукава развевал задувавший в парадные двери ветер. Как и я, она была невысокого роста, тоже худая и жилистая. Я сразу заметила наше сходство - те же широко расставленные темные глаза, те же высокие скулы и маленький подбородок.
        Она изучала меня, так же как я изучала ее. Наконец поклонилась, сложив перед грудью ладони:
        - Ваше высочество, добро пожаловать на Хуалин-Ор.
        Остальные выстроившиеся веером родственники одновременно поклонились.
        Боковым зрением я заметила, как Йовис чуть сменил позицию и тихонько стукнул дубинкой по полу.
        - Спасибо, сай, - сказала я своей тетушке Вайлун.
        Этот прием был теплее, чем на предыдущих островах, но в то же время в нем чувствовалась какая-то холодность.
        Или это мои ожидания были просто необоснованными. Мать Йовиса обращалась со мной как с родной. Предполагалось, что эти люди - моя родня, и в глубине души я, видимо, надеялась почувствовать ту же теплоту, что дарила мне Онгрен.
        Но они были политиками, а я прибыла на Хуалин-Ор не для того, чтобы воссоединиться с давно потерянной семьей. Я прибыла убедиться, что десятина будет выплачиваться, а еще чтобы рекрутировать стражников и укрепить оборону против Аланги и конструкций.
        - Нам надо о многом поговорить, а времени мало, - сказала я. - Прямо сейчас армия конструкций продолжает двигаться к сердцу Империи.
        - Обсудим все за обедом, - предложила губернатор. - Если вы не против.
        К ней подошел слуга. Тишина стояла такая, что я легко услышала, как он шепнул ей на ухо:
        - Не следует ли зажечь лампы? Из-за грозы во дворце очень мало света.
        Губернатор огляделась по сторонам, как будто только сейчас заметила, что лампы не горят, и кивнула:
        - Да, пожалуй.
        Слуги кинулись зажигать лампы.
        - Мы принесли вам дары, - объявила я. - В знак благодарности за ваше гостеприимство и как символ моих добрых намерений как императора.
        - За обедом, если не возражаете, - повторила губернатор.
        После этого она повернулась ко мне боком и жестом пригласила следовать за собой.
        Я взяла с собой Йовиса и двух служанок, которые так и продолжали держать сундук с осколками костей.
        Во дворце на Хуалин-Оре, как на Императорском, еду было принято подавать каждому на отдельной тарелке. В этом месте чувствовалось что-то странное, мне от этого становилось не по себе, даже волосы на руках зашевелились.
        Они были моими родственниками, но у меня было такое ощущение, что никому из них нельзя доверять.
        Обеденный зал был просто огромным - настолько, что мы все заняли лишь маленькую часть стола. Моих служанок сопроводили к столику у меня за спиной, там же им пришлось поставить сундук с осколками костей. Мэфи с Траной уселись в углу и принялись вычесывать лапами мокрую шерсть.
        Йовис сел справа от меня, слева очень близко друг к другу сели двое мужчин и женщина. Я изучала записи о семье Нисонг. Мужчина непосредственно слева от меня был ее кузеном, и он состоял в близких отношениях и с женщиной, и с мужчиной, которые сидели рядом с ним. У них был ребенок. Я провела кое-какие расчеты в голове. Мальчику около десяти, он еще слишком мал, чтобы сидеть за одним столом со старшими.
        Слуги взяли наши плащи и повесили их на крючки на стене. Под крючками я заметила водосток. Умно придумали, мой отец бы позавидовал. Императорский дворец был прекрасен, но такие мелочи там были не продуманы.
        Я села на подушку. Концы рукавов еще были немного сырые. Все последовали моему примеру.
        - Сай, - сказала я и указала на сундук. - Я привезла вам осколки ваших людей. С Праздниками десятины покончено, и мы больше не намерены использовать осколки, чтобы подпитывать силы конструкций.
        Слуга тем временем обходил стол, наливая кипяток в чайники.
        - Почему? - улыбнулась Вайлун.
        У меня все внутри похолодело. Даже Илох был мне благодарен за возвращенные осколки. Это испытание такое? Она хочет проверить, насколько я честна в своих намерениях?
        - Потому что люди больше не хотят, чтобы у них вырезали осколки. Это опасная операция, а те, чьи осколки используются, заболевают и постепенно умирают.
        - Да, - согласилась Вайлун. - Но этот процесс был начат как средство защиты от внешних угроз. Сейчас нам угрожает армия конструкций, и, по слухам, возрождается Аланга. Как вы защитите нас без конструкций?
        - Я соберу армию. Я уже ее собираю. Если ты посодействуешь мне в этих усилиях и публично пообещаешь направить некоторую часть ваших стражников в мою армию, другие губернаторы последуют твоему примеру.
        Слуги начали вносить в зал блюда с лапшой, обжаренными в масле грибами и жареным соевым творогом. Мою тарелку, как и тарелку Йовиса, сначала для пробы поставили на столик моих служанок.
        - Я знаю, что вы недавно заняли свое положение. - Губернатор поправила палочки, чтобы они лежали строго параллельно друг другу, и едва заметно кивнула. - Но не кажется ли вам, что уже немного поздно для подобных действий? Мои источники сообщили мне, что конструкции захватили несколько островов. Да, они маленькие, но конструкции идут на Гэлунг. Их следующей целью будет Хуалин-Ор. Вы будете готовы защитить нас? Не это ли долг императора?
        Пока губернатор все это говорила, взгляд ее оставался ясным и улыбка не покидала лица.
        Все остальные сидели молча.
        Йовис положил свою дубинку рядом с подушкой, но при этом постукивал по ней пальцами. Я недовольно глянула на него, и он сразу перестал. Прикасаться к оружию за обеденным столом - непозволительная грубость. Мои служанки тем временем попробовали поданную еду, встали из-за своего столика и поставили перед нами с Йовисом наши тарелки.
        Я взяла палочки, все за столом взяли свои, и при этом все смотрели в свои тарелки. Слуги быстро и плавно передвигались по залу, и я оценила то, как они держатся: плечи у всех напряжены, смотрят в пол, шажки мелкие, не ходят, а семенят. Они явно чего-то опасались, но я не понимала чего.
        Мужчина рядом с Вайлун вздохнул. Кожа у него была темнее, чем у губернатора, а глаза ?же. Ее приемный сын Чала. Судя по рапортам, он совсем недавно достиг возраста, когда можно присутствовать за обеденным столом вместе со старшими. К палочкам он, в отличие от других, еще не прикасался.
        - Матушка, я уверен, что у императора есть план, иначе она бы не стала возвращать людям осколки.
        Я возвращала осколки потому, что мне больше ничего не оставалось.
        Но я все равно с благодарностью мельком взглянула на Чалу и сказала, обращаясь к губернатору:
        - Так и есть. Тебя это не радует?
        - Конечно я рада. - Вайлун не мигая посмотрела на меня.
        Выражение ее лица не менялось с момента нашей встречи в парадном зале. Не сказав ни слова благодарности, она приступила к еде.
        Я чувствовала на себе взгляд Йовиса, но старалась не смотреть в его сторону и сохранять непроницаемое выражение. Сидящим за столом ни к чему было знать, что нам с Йовисом не по себе в их компании. Естественно, я не рассчитывала, что Вайлун встретит меня с распростертыми объятиями, и тем не менее такого я не ожидала.
        Да, я была для нее чужой, но она была не то что чужой, а какой-то отчужденной. Глядя на нее, я словно смотрела на страницу перевернутой вверх ногами книги. Прочитать ее я могла, но понять смысл прочитанного - нет.
        Я даже не могла по достоинству оценить вкус сладко-соленой лапши или то, как хрустел жареный соевый творог.
        Вайлун о чем-то недоговаривала, и, чтобы получить ее поддержку в построении армии, я должна была узнать о чем.
        30
        Йовис
        Ийлан вернулся. Его семьи больше нет.
        Сначала я подумал, что он вернулся, потому что хотел повидаться, но, хотя мы обнялись и поприветствовали друг друга как старые друзья, лицо его было напряженным.
        Он постарел, в уголках глаз появились морщины. Я такого не ожидал.
        Филос и Вискен поспорили из-за распределения орехов каро. Результат - цунами. Цунами уничтожило поселение, где жили родители Ийлана. Тетушки и дядюшки. Двоюродные братья и сестры. Никого не осталось, все погибли.
        - Дион, - сказал мне Ийлан, - ты обладаешь силой. Тебя уважают (чтят?). Сделай что-нибудь. Прошу тебя.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Однажды мы рыбачили с отцом, и он поймал совсем молодую морскую змею. Когда он затянул ее в лодку, я по его лицу понял, что это его расстроило и даже напугало. В Империи иногда употребляли молодых змей в пищу, это было такое лакомство для богатых, но пойеры морских змей не ели.
        - Она умная, - объяснил мне тогда отец. - Ты же не станешь есть человека, вот и змей мы не едим.
        Змея извивалась на дне лодки, на ее боках сверкали светящиеся пятна, гребень возле головы встал дыбом. Но когда отец присел рядом с ней на корточки, она успокоилась. Он протянул руку и вытащил крючок из ее полной мелких зубов пасти.
        Этот дворец был подобен пасти морской змеи, и я не имел уверенности, что эта пасть вдруг не откусит мне пальцы. Даже при зажженных лампах мне постоянно мерещились в углах какие-то подозрительные тени.
        Лин молчала всю дорогу, пока слуги вели нас к гостевым комнатам, где оставались наши стражники. Мэфи с Траной, похоже, ничего не напрягало, оно и понятно, ведь они наелись до отвала. Но сам обед прошел в очень неуютной обстановке, то есть по ощущениям даже хуже, чем на Рие. Происходило что-то странное, но я не мог понять что.
        Лин махнула мне рукой:
        - Йовис, ты со мной, мне надо с тобой поговорить.
        Ее служанки переглянулись, и одна, пряча улыбку, прикрыла рот ладонью. Как мне было объяснить им, что это совсем не то, о чем они подумали? Никак. Не мог же я ослушаться императора. В общем, я пошел следом за Лин.
        Комната была просторная и красиво обставленная. Но полюбоваться мебелью и декором я не успел, Лин набросилась на меня, едва закрыв дверь:
        - Что это было? Все слуги чего-то боятся, семья что-то скрывает, а саму Вайлун, похоже, вообще не беспокоит, как живут люди на ее острове и чего они хотят. Почему?
        - Может быть, ей просто все равно, - сказал Мэфи, прислонившись к моим коленям.
        - Плохо? - заволновалась Трана. - Очень плохо?
        - Скорее непонятно, - ответил я.
        - Непонятность, - тихо сказала Трана.
        - Нет, - вмешалась Лин, - мы так не говорим, мы говорим, что ситуация непонятная. Мы не называем какие-то вещи или случаи непонятностью. - Тут она вскинула руки. - О чем я? Важно, что Вайлун что-то скрывает. Я не знаю, как добиться поддержки Хуалин-Ора, если возвращение осколков не произвело на них никакого впечатления. Их беспокоит армия конструкций - и правильно, - но они почему-то не заинтересованы в помощи. Нам нужно организовать на Гэлунге оборонительный рубеж, только поэтому я и решила взять в поездку Рагана.
        Я раздраженно фыркнул:
        - Знаешь, когда мы остаемся наедине - Мэфи с Траной не считаются, - люди начинают всякое додумывать. Твои служанки сплетничают.
        Лин недовольно на меня глянула, но при этом щеки у нее немного покраснели.
        - Мы сейчас о чем говорим? Что важнее - безопасность людей или глупая болтовня служанок? Не отвлекай меня на всякую чушь.
        Слухи и сплетни могут развалить Империю не хуже бунтов или восстания. Но эту мысль я оставил при себе.
        - Тогда чего ты от меня хочешь? Зачем я здесь?
        Лин умоляюще на меня посмотрела. Она умела отстраняться от людей, замыкаться в себе и прятать свои мысли, но в общении со мной редко так поступала.
        - Мне нужна твоя помощь, - призналась она.
        - Что ты хочешь, чтобы я сделал?
        Не знаю, почему я это ляпнул. Может, из-за того, что свет лампы в тот момент падал на ее лицо и особенно выделял глаза, а у меня впервые не возникло чувства, будто я смотрю в глаза Эмалы.
        Не следовало мне предлагать свою помощь. Ведь она не была дочерью Шияна и его наследницей. Я вообще не знал, кем она была на самом деле.
        - Сегодня ночью, когда все уснут, я собираюсь узнать, что скрывает губернатор.
        Я удивленно приподнял бровь:
        - А не лучше… подослать шпионов?
        - Я не доверяю шпионам.
        Не знаю, как я сумел не поморщиться, услышав это.
        - Я правильно понимаю, что ты собираешься посреди ночи бродить по коридорам дворца? Интересно, вот наткнешься на стражников, и что ты им скажешь?
        - Не по коридорам. - Лин улыбнулась мне, как дурачку, и подняла указательный палец совсем как Раган.
        А потом я понял, что она вовсе не передразнивает Рагана, и посмотрел на потолок. Дождь продолжал настойчиво стучать по крыше.
        - Твоя идея пугает.
        - Я такое уже делала. Сегодня ночью я проберусь в покои губернатора и посмотрю, что там можно найти. А у тебя есть повод ходить ночью по коридорам дворца.
        - Ты хочешь, чтобы я…
        - Ты будешь делать то, что входит в твои обязанности, - патрулировать коридоры. Утром доложишь, не заметил ли чего необычного. Вайлун не сказала об этом прямо, но понятно, что она не склонна поддерживать меня. Надо выяснить почему, а время у нас на исходе.
        Они были похожи, это любой бы заметил. Но если Лин не дочь Нисонг, то чья? Она определенно выглядит как член семьи ее матери. Или она незаконнорожденная дочь, как заявляет о себе эта лидер конструкций, и родилась незадолго или вскоре после рождения законной дочери императора? Но тогда почему Шиян назвал ее так же, как законнорожденную?
        И была еще одна мысль, от которой я постоянно отмахивался: если конструкции могут выглядеть как люди…
        Нет. Она для этого слишком сложная.
        После того своего открытия я написал лидеру Безосколочного меньшинства. Написал, запечатал, сломал печать и снова перечитал.
        Если расшифровать, написал следующее: «Лин не дочь Шияна, у меня есть доказательства. Я не знаю, кто она на самом деле».
        Джио я сказал на прощание, чтобы он больше не ждал от меня писем, но об этом безосколочные должны были знать. Они это заслужили. Об этом любой человек имеет право знать. Я решил обдумать все это позже и с отправкой письма тоже решил повременить.
        - Ты надеялась, что она согласится тебя поддержать хотя бы потому, что ты член семьи.
        Лин поджала губы и посмотрела на стену так, будто могла увидеть возвышающиеся за ней зеленые горы.
        - Она ни разу не упомянула о моей матери или о наших родственных узах. Ни разу.
        Я вспомнил, как матушка сказала, что у Лин нет родных и ей одиноко. И от этого воспоминания тоже отмахнулся.
        - Я заставляю тебя нервничать? - спросила Лин.
        - Я должен ответить на этот вопрос, ваше высочество?
        Глупо, надо было просто сказать, что нет. Слишком много мыслей роилось у меня в голове, и в результате я не мог ни о чем думать трезво.
        Лин посмотрела в сторону:
        - Можешь идти.
        И я ушел - естественно, вместе с Мэфи.
        Срок, отпущенный мне Кафрой, быстро истекал. В этот вечер я должен был украсть меч и передать его людям Иоф Карн, а Лин хотела, чтобы я патрулировал коридоры губернаторского дворца. Я знал, где на Хуалин-Оре располагается секретный дом Иоф Карн - в тихом и безлюдном месте на окраине города, где мощеные улицы переходят в грунтовую дорогу.
        - Значит, мы не станем делать то, о чем попросила Лин, - сказал Мэфи, когда мы вошли в отведенную мне комнату и я закрыл за собой дверь.
        Врать я могу кому угодно, но только не Мэфи.
        - Нет, не станем. Помнишь, я тебе говорил о плохой-хорошей вещи? Этим мы и займемся.
        Мэфи сел у меня в ногах, и я даже немного испугался - его макушка оказалась на уровне моего пояса. Он продолжал расти, просто в последнее время не так быстро, как раньше, и я перестал это замечать.
        Он посмотрел мне в глаза:
        - Йовис, ты можешь мне сказать, что собираешься сделать. Я тебе верю. Поэтому я тебя выбрал.
        Да, он вырос не только физически.
        - Мэфи, я не идеальный.
        Он почесал ухо, немного скривился и посмотрел на меня с прищуром:
        - О, это я знаю.
        - Я должен передать Кафре меч Лин. Для этого я собираюсь подменить ее меч на тот, который мы нашли. Надеюсь, она не заметит разницы. А в обмен Кафра контрабандой отправит на Анау груз орехов каро.
        - Ты боишься навредить Лин.
        Я потер лоб ладонью:
        - Она заслуживает того, чтобы ее сместили? Чтобы казнили? - Последние два слова стоили мне неимоверных усилий. Возможно ли начать все сначала, если тень старой Империи еще нависает над островами? - Все рассыпается на куски, а я не знаю, как это исправить.
        - Ты не думал сказать ей правду?
        Я с тоской посмотрел на Мэфи:
        - Думал ли я об этом? Думал. А ты вообще слышал, как она разговаривает? Как ты себе представляешь этот разговор? «Привет, я у тебя за спиной посылал донесения лидеру Безосколочных. Правда, сейчас уже перестал. И да, еще я согласился украсть для Иоф Карн этот твой странный меч в обмен на обещание, что мои родные и близкие получат лекарство от болотного кашля». - Я потер шею в предчувствии, как на нее обрушится топор. - Боюсь, добром этот разговор для меня не закончится.
        Мэфи потерся о мои ноги и обошел меня кругом. Я сразу вспомнил, как он это делал, когда был совсем мелким и вместо рогов у него были маленькие бугорки.
        - Я тебя не брошу, всегда буду с тобой, - сказал он.
        - Знаю, Мэфи. А я никогда не дам тебя в обиду. Думаю, в душе я остался контрабандистом. Теперь я должен сделать то, что много раз делал раньше.
        - Как?
        - Решу по ходу дела.
        Я проверил стражников на посту у дверей в комнату Лин и выждал, пока, по моим прикидкам, все слуги во дворце не улеглись спать. Потом взял лампу и вместе с Мэфи ушел из гостевого крыла дворца, как будто бы проверять, не прячутся ли где по углам наемные убийцы.
        Ливень перешел в моросящий дождь. Прямо в этот момент Лин могла крадучись идти по крыше дворца и высматривать, как лучше пробраться в губернаторские покои. Ей легко: даже если поймают, ей ничего не сделают. Она же император.
        В коридорах было темно. Лампа, покачиваясь у меня в руке, отбрасывала на стены причудливые тени. Кроме шороха дождя, никаких звуков. У меня было такое ощущение, что я не по дворцу иду, а по какому-то мавзолею. Ни скрипов, ни шепотов, только звук моих шагов.
        Во дворе тоже было тихо, но там я хотя бы слышал стрекот насекомых и чириканье птиц. Стражники ходили туда-сюда по стене. Ворота закрыты.
        Будет трудновато. Но мне не впервой.
        Стены дворца на Хуалин-Оре строились еще до основания Империи, то есть не были оштукатурены, как на Императорском, так что я легко находил опоры для рук и ног.
        Я выбрал стену, которая соседствовала с отвесным склоном горы. Стражники там появлялись реже, что понятно, - вряд ли какому-нибудь лазутчику придет в голову карабкаться по вертикальному склону.
        Я похлопал себя по спине и позвал Мэфи:
        - Давай забирайся.
        Мэфи обхватил меня за шею передними лапами, а задними уперся в поясницу. Я даже поморщился, почувствовав, какие острые у него когти. Он стал заметно тяжелее с тех пор, как мы всего несколько месяцев назад проделывали такое на Императорском острове.
        К счастью, моя с Мэфи связь придавала мне дополнительные силы, и я, пока забирался на стену и спускался с горы, выругался всего пару-тройку раз.
        Когда я посмотрел вверх на крышу дворца, мне показалось, что там мелькнула чья-то тень. У меня сжалось сердце. Я вспомнил, что не был рядом с Эмалой, когда она больше всего во мне нуждалась.
        Лин не Эмала, а у меня есть близкие люди, которые нуждаются в моей помощи.
        Несколько неохотно я отвернулся от дворцовой стены и пошел в сторону пристаней. Мэфи, помахивая хвостом, бодро трусил рядом. Хотел бы и я быть таким беззаботным. Здорово, наверное, быть обязанным только кому-то одному и при этом знать, что ты пойдешь за ним хоть в саму бездну Бескрайнего моря. Должно быть, именно так люди относились к представителям династии Сукай, когда те только основывали Империю. Так я иногда относился к Лин.
        Почему мои мысли постоянно к ней возвращаются?
        Я постарался сосредоточиться на том, что мне предстояло сделать.
        Сходни уже убрали. Палубу патрулирует женщина-стражник.
        Я подождал, пока она скроется за грот-мачтой, и прыгнул с пристани на корабль. Приземлился мягко и бесшумно.
        Дверь на нижнюю палубу открыта и никем не охраняется. Если я смог проникнуть на корабль незамеченным, то у кого-нибудь еще тоже может получиться. Надо будет вбить стражникам в голову, что важно следить за всеми возможными путями проникновения на корабль.
        Дверь в каюту Лин должна быть заперта, но замок только поменяли, и дверная рама после моего последнего вторжения заметно расшаталась.
        Ступеньки поскрипывали под ногами, да и когти Мэфи хоть и тихо, но цокали по дереву. В темноте я прошел к своей каюте, достал из-под матраса меч и вернулся к каюте Лин. Махнул Мэфи, чтобы ждал меня в коридоре. Надавил на дверную раму плечом и подергал за ручку. Этого хватило, чтобы защелка вышла из паза и дверь открылась.
        Как только я вошел в ее каюту, как сразу волной захлестнули запахи и чувства. Над кроватью облаком повис слабый аромат жасмина. Абсолютный порядок - все на своих местах. Невольно я вспомнил, как мы бились с двумя наемными убийцами. Наши тела двигались так, будто мы читали мысли друг друга.
        Неужто у меня так давно не было романтических отношений, что теперь я обречен с тоской вспоминать свою юность и мечтать снова такое пережить? Я горевал по Эмале, но я не просто ее оплакивал - мне не хватало близости с ней, хотелось ощутить ее рядом, почувствовать каждое ее движение, услышать ночью ее дыхание.
        Хватит хандрить. Курс проложен, надо двигаться дальше.
        Я достал меч Лин со дна сундука и положил на его место свой.
        Они были очень похожи, даже оплетка на рукояти была потерта в одинаковых местах.
        Итак, теперь я мог выполнить условия Кафры и одновременно последовать совету Джио - не отдавать никому меч, который я нашел в убежище безосколочных. Если с помощью моего меча можно сделать нечто страшное, я, пожалуй, предпочту, чтобы он был у Лин.
        Я вложил меч в ножны за спиной рядом с дубинкой и шепнул Мэфи:
        - Уходим.
        Он двигался за мной словно тень.
        Я вышел из каюты, закрыл за собой дверь и повернулся в сторону трапа.
        И зажмурился от внезапной вспышки света. Выхватил из-за спины дубинку. Проморгался. Сердце чуть из горла не выскочило. В голове сплошным потоком мелькали оправдания, как и для чего я вернулся на корабль. Нельзя, чтобы меня застукали. Только не здесь и не сейчас.
        Кто-то вышел в коридор с поднятой лампой… И воздел указательный палец.
        - Так-так, - сказал Раган, - ты вроде как во дворце сейчас должен быть.
        31
        Лин
        Трана хотела пойти со мной.
        Я взяла ее морду в ладони:
        - Я могу поднять тебя на крышу, но как мне потом вернуть тебя в комнату? Прошу тебя… Если ты останешься здесь в безопасности, это будет лучшее, что ты сможешь для меня сделать.
        - Будь осторожна.
        Честно говоря, я не ожидала, что она так быстро согласится. После сытного ужина веки у нее заметно отяжелели, и она уснула еще до того, как я успела открыть ставни.
        Странно было уйти и не взять с собой Трану, я как будто физически оставляла позади какую-то часть себя. Казалось бы, она совсем недавно вошла в мою жизнь, но мы уже стали неразделимы.
        Встав на подоконник, я подтянулась на крышу. Теперь, когда в моих костях гудела сила, это было просто. Я съела еще одну ягодку можжевельника из тех, что хранила в кошельке, и это сделало меня еще сильнее. Дождь, по счастью, еле моросил, но черепица все равно была скользкой. Плащ я оставила в комнате, предпочтя обтягивающую одежду, в которой было намного легче передвигаться и преодолевать возможные препятствия.
        Отец бы надо мной посмеялся: «Император, а вырядилась, как наемный убийца, и лазает по крышам».
        Губернаторские покои располагались ближе к основанию горы, это я заметила, еще когда слуги вели нас по дворцу. Несмотря на дождь, было видно, что в окнах некоторых домов в городе еще горел свет. Где-то в джунглях на склонах гор перекликались ночные животные. Хуалин-Ор - красивейшее место, я бы очень хотела забыть о своей ответственности и обязанностях как императора и прогуляться с Траной по этому чудесному острову.
        Черепица пощелкивала под ногами. Стражники на стенах смотрели наружу и даже не думали оглядываться в сторону дворца. В этом смысле они не особо отличались от конструкций. Балкона у губернаторских покоев не было, и я, свесившись с крыши, сразу оказалась над широким подоконником и закрытыми ставнями окна.
        Чуть подергала ставни. Естественно - заперты. Но я еще в своей комнате обратила внимание, что защелка на ставнях довольно простая. С помощью ножа, заблаговременно одолженного у служанки, я осторожно подняла крючок. Ставни скрипнули и открылись. Я поморщилась и задержала дыхание. Тишина. Никто не вскрикнул и не поднял тревогу. Выдохнув, я спустилась с подоконника в гостиную губернатора.
        Здесь было как-то слишком уж прибрано. Обычно в комнате всегда можно увидеть оставленную где попало книгу, или какие-то бумаги с чернильницей, или пару шлепанцев на полу. Здесь ничего такого не было. Либо служанки Вайлун очень тщательно прибирались в ее покоях, либо она была помешана на порядке.
        Дверь между гостиной и спальней заменяла украшенная перламутром ширма. Полированное дерево поблескивало в лунном свете.
        Я подошла к ширме и одним глазком заглянула в спальню.
        Губернатор лежала на кровати поверх покрывала.
        Я нахмурилась. Ночи влажного сезона всегда прохладные. Неужели ей жарко? С трудом я разглядела, как она дышит. Мне повезло, что у губернатора такой крепкий сон.
        Я развернулась и, прищурившись, нашла в полумраке ее стол. На столе - идеальная чистота. На полке над столом несколько книг. Ничего особо из ряда вон - «Изречения Нингсу», географический атлас и книжка по экономике.
        Я открыла выдвижной ящик стола. Там лежала одна-единственная книга в простом переплете. Я поднесла ее ближе к открытому окну - показалось, что обложка зеленого цвета. Очень похожа на дневник Нисонг, даже сердце екнуло: они ведь сестры и родители могли в один день подарить им одинаковые дневники.
        Я рискнула и зажгла закрепленную на стене рядом со столом небольшую лампу. Выждала немного. Вайлун не проснулась. Все правильно - обложка зеленая, точно такая же, как у дневника Нисонг, который я нашла в секретной библиотеке императорского дворца.
        Я открыла его и полистала.
        Вайлун старше Нисонг, и это можно было понять по ее почерку. Писала она больше о каких-то своих отношениях и немного о политике. Судя по датам, между записями случались довольно большие перерывы, но вела она их постоянно.
        А потом в какой-то момент записи прекратились. То есть она в последней части дневника записывала только даты и больше ничего.
        Я пролистала до последней записи - она была датирована 1538 годом. То есть за два года до того, как меня создал отец.
        По спине пробежал холодок. Отец не вытягивал воспоминания Нисонг из ее крови, он сжег ее тело до того, как понял, что сможет ее воссоздать. Тогда откуда он вытягивал эти воспоминания?
        - Что вы делаете в моих покоях?
        Я резко развернулась.
        Вайлун, которая вот только что спала как убитая, стояла перед ширмой и выглядела очень даже бодро.
        - Кто ты? - спросила я, просто не смогла сдержаться. - Ты все еще Вайлун? Что с тобой сотворил Шиян?
        - Ваш отец? - Вайлун нахмурилась. - Он ничего со мной не делал. Вы не ответили на мой вопрос, - холодно и даже зло сказала губернатор. - Вы император и пользуетесь моим гостеприимством, но это не значит, что вы вольны входить в мои покои посреди ночи и тем более рыться в моих вещах.
        Если я ошиблась на ее счет, я спровоцировала дипломатический инцидент. То есть я так и так его спровоцировала - как объяснить мое присутствие в губернаторских покоях? Люди узнают, что император посреди ночи крадучись шастала по дворцу губернатора Хуалин-Ора. Кто мне после этого поверит? Меня сочтут ненормальной или просто сумасшедшей. И сместят.
        Но это если я ошибаюсь.
        Подавив страх, я шагнула вперед.
        Вайлун отступила и одной рукой глубже запахнула халат.
        - Что вы делаете?
        Я потянулась к ней, а она свободной рукой выхватила кинжал из внутреннего кармана халата.
        Обратного пути не было. Она застала меня в своих покоях, и я должна за это ответить. Все можно решить, только если я права.
        Я схватила ее за запястье. Вайлун оказалась на удивление сильной. Она скривилась и попыталась вырваться. Я протянула руку к ее груди. Она увернулась и сумела вывернуть свою руку так, что острие кинжала вонзилось мне в запястье.
        Я зашипела от боли, но хватку не ослабила.
        Тут она закричала:
        - Отпусти!
        - Прости.
        Вайлун снова открыла рот, а я рывком погрузила руку ей в грудь.
        Казалось бы, я должна была удивиться, что мои пальцы, войдя в ее тело, не встретили сопротивления, но я почувствовала только леденящий душу ужас.
        Все так и есть. Шиян умер, но его действия продолжали приносить плоды.
        На ощупь я нашла гроздь осколков возле ее позвоночника.
        Отец, видимо, пригласил их к себе во дворец и там убил. Я представила картинку, которую увидела в воспоминаниях отца. Столько крови горит вместе с умным камнем в жаровне машины памяти. У него не было крови Нисонг, но была кровь ее родных.
        А потом он заменил тех, кого убил, на конструкции.
        Пошарив немного, я вытащила несколько осколков. Поднесла ближе к лампе. Вырезанные на них команды были сложными, но не настолько сложными, как конструкции Илит, Главного Лазутчика.
        Например:
        «Веди записи в дневнике», но не указано, какие именно.
        «Плати десятину императору» - к этой команде были прикреплены сноски на другие.
        «Спи в своей кровати».
        Отец, видимо, поместил какие-то воспоминания в мертвые тела, превратил их в конструкции и решил, что дело сделано.
        Какая самонадеянность! Сотворить такое и поставить точку, как будто никто ничего не заметит и ни о чем не догадается.
        Но ведь не догадались. Вайлун - губернатор Хуалин-Ора. Она с семьей вернулась с Императорского острова, и да, возможно, все они вели себя немного странно, но как слуги или стражники могли на это среагировать? Скажи они кому-то о своих подозрениях, кто бы им поверил? Император мог, но это он все сотворил.
        А потом Вайлун усыновила Чалу, и жизнь пошла своим чередом. Да, атмосфера во дворце стала чуть другой, более прохладной, но порядок не изменился. Людьми Хуалин-Ора стала править копия губернатора, и причем не особо хорошая.
        В этот момент я начала понимать желание людей взбунтоваться и хоть что-то изменить.
        Перебрала в ладони осколки костей. Из раны на запястье еще капала кровь. Надо было вытереть пол, поместить осколки обратно и быстрей уносить ноги.
        За дверью послышались шаги, но времени уже не оставалось. Я сунула осколки обратно в тело Вайлун и бросилась к окну. Можно было только надеяться, что она не заметит меня, когда придет в себя. Я вроде как заново установила осколки, и она должна была забыть все, что происходило с ней перед тем, как я их вынула.
        Подтягиваясь на крышу, я услышала, как в губернаторские покои вбегают стражники. Ободрала ладони, но по предыдущему опыту знала, что благодаря связи с Траной все царапины заживут очень быстро.
        Снаружи за это время заметно похолодало. Быстро, как могла, я прошла по крыше дворца и очень аккуратно спустилась в окно отведенной мне комнаты.
        Трана бросилась навстречу и ткнулась мордой мне в ладонь. Я почесала ее за рогами и как можно увереннее сказала:
        - Я вернулась. Все хорошо.
        Но себя-то обманывать глупо.
        Я вспомнила, в каком порядке сжимала в кулаке осколки, перед тем как сунуть их обратно в тело Вайлун.
        Один соскользнул на место другого?
        Вроде я помнила, как они пощелкивали друг о друга, пока я судорожно вставляла каждый на свое место.
        Осколок с отсылками на какие-то условия мог занять место осколка с командой к действию.
        У меня похолодело в груди. Я нарушила установленный внутри конструкции баланс. Вайлун начнет разрушаться. Я не забыла, как буквально плавились лица Илит и Баяна.
        И вот теперь я то же самое сделала с Вайлун. Ее найдут и увидят, как ее веки сползли и нос провалился. А рядом будет лежать ее кинжал. Естественно, все решат, что это убийство.
        В дверь громко заколотили кулаками. Я аж подпрыгнула. Рана на руке заживала, но еще кровоточила. Это заметят. Заметят и все поймут.
        - За мной! - шепнула я Тране. - Быстро!
        Залезла на подоконник, села на корточки и скомандовала:
        - Лезь на спину.
        Я даже не ожидала, что она успела стать такой тяжелой. Если бы не подаренная Алангой сила, точно бы не удержалась и повалилась на землю. Оттолкнулась от подоконника и выпрямилась. В дверь стучали все громче. Я подтянулась на крышу. Трана чуть поскользнулась, но сумела устоять на скользкой черепице.
        - Ваше высочество! - крикнул кто-то внизу. - Ваше высочество!
        Мы с Траной рванули в сторону города.
        32
        Йовис
        Вискен была далека от раскаяния. Филос немного сожалел о случившемся. Вискен во всем винит Филоса. Влажный сезон приближается, а ее люди всегда страдают от болотного кашля. Филос не желает делиться орехами каро.
        Он бережет их для своих людей.
        Я указываю им на то, что их ссора унесла жизни двадцати трех фермеров.
        - А про три сотни моих людей, которые умерли от болотного кашля, забыл? - возмущается Вискен.
        - Деревню разрушили случайно, - говорит Филос. - Хотя, может, Вискен сделала это намеренно. Я не знаю, что у нее на уме.
        Я чувствую, что они затевают новую ссору. Филос и Вискен всегда друг друга ненавидели и рады любому поводу поцапаться.
        Когда я говорю, что нам следует осторожнее пользоваться своей силой, они пожимают плечами и отворачиваются. Почему они такие безразличные? Все эти яркие жизни не просто какие-то единицы. Все эти яркие жизни могут померкнуть.
        Возможно, Ийлан прав.
        Возможно, надо что-то сделать.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        В той ситуации из всех людей я меньше всего хотел столкнуться с Раганом. Притворяться, будто я никуда не заходил, было бы глупо. Но я мог изобразить уверенность в себе. Раган - монах, что он знает о жизни за пределами монастыря?
        - О, Раган, - как можно приветливее сказал я, хотя сердце еще не угомонилось в груди, да и дыхание не выровнялось, - не спится в такой поздний час?
        - А ты вроде как должен быть с Лин в губернаторском дворце, - сказал он.
        Из-за полы халата Рагана выглянул его оссалин Ложи и вытаращил на меня свои голубые глазенки.
        - Она послала меня на корабль, - сказал я, а сам на ходу перебирал тысячи оправданий.
        Например, Лин могла на меня разозлиться, могла приказать что-нибудь проверить на корабле или вдруг испугалась, что кто-нибудь вломился в ее каюту.
        Глядя в узкие глаза Рагана, я понял, что он перепроверит все эти варианты в разговоре с Лин.
        Поэтому я выбрал вот что:
        - У нее… - я понизил голос и даже немного наклонился в его сторону, - женские проблемы. Она забыла прихватить мешочек с целебными травами и вот послала меня за ним.
        Большинство моих знакомых мужчин, услышав такое, замялись бы и перестали приставать с расспросами на эту тему. В случае с Раганом это не подействовало.
        - И она, вместо того чтобы послать свою служанку, предпочла послать тебя?
        - Приятель, клянусь Дионом! - Услышав это имя, Раган вздрогнул и даже немного отшатнулся, а я успел собраться с мыслями. - Ты думаешь, она посреди ночи отпустит в город служанку? Конструкции Воин уже убили одну на Нефилану.
        - Нет-нет, я так не думаю. - Раган часто заморгал. - Хорошо, надеюсь, целебные травы ей помогут.
        И он шагнул в сторону, уступая мне дорогу.
        Я прошел к лестнице, но не успел поставить ногу на первую ступеньку, как Раган спросил меня в спину:
        - Ты, кроме дубинки, еще и меч носишь?
        Плащ закрывал меч, но рукоять все-таки выглядывала из-под воротника.
        Неужели, чтобы он заткнулся, придется его убить?
        - Все стражники носят меч, - не оборачиваясь, ответил я и, пока Раган не ляпнул что-нибудь еще, быстро поднялся наверх.
        Моросящий дождь охладил мои горячие щеки. Я не мог понять, что именно меня так раздражает в этом монахе. Может, то, как быстро он втерся в доверие к Лин и заставил ее думать, будто мы нуждаемся в нем, будто он может быть нам полезен. Он молод, докучлив и даже не мастер среди монахов. Может, они отослали его из монастыря, потому что он им всем надоел до смерти.
        У меня самого частенько возникало такое чувство, что матушка, когда я был в его возрасте, тоже хотела меня отослать куда-нибудь подальше.
        - Кажется, он тебе не нравится, - шепотом сказал Мэфи.
        - Кто? Раган? Он славный парень, таких еще поискать.
        У Мэфи от удивления вытянулась морда. Я не выдержал и рассмеялся:
        - Думаю, мне следует объяснить тебе, что такое сарказм. Это когда ты говоришь противоположное тому, что думаешь.
        Мы шли через город. Мэфи какое-то время молчал, а потом, вполне удачно передразнив мою интонацию, сказал:
        - Его оссалин - очень смелый.
        - Неплохо, - признал я.
        Мэфи оббежал меня кругом, как будто хотел поймать невидимую муху, а я ухватил его за рог и, притворяясь, будто вступил с ним в борьбу, вернул обратно себе под бок.
        - Все, на сегодня наигрались, сейчас идем в очень опасное место. Держись рядом и делай, что говорю.
        Просить о таком было бессмысленно - Мэфи редко делал то, что я ему говорил. Чем старше он становился, тем больше удовольствия получал от самостоятельного принятия решений.
        - Я всегда делаю то, что ты говоришь, - сказал он все в той же саркастичной манере.
        - Мэфи, - я вздохнул, постаравшись скрыть раздражение, - люди, с которыми мы встретимся, плохие. Я не могу позволить, чтобы с тобой что-то случилось. В жизни себе не прощу, если ты пострадаешь.
        Тут он наконец притих и легко боднул меня в бедро:
        - Я стал больше, чем раньше, и сильнее. Со мной ничего плохого не случится.
        В юности я тоже так думал и, только когда стал старше, до меня окончательно дошло, что я смертен.
        Мы свернули на улицу, которая вела из города. Тут мне стало немного тревожно.
        Я должен справиться. У меня должно получиться. Лин не заметит пропажи меча, Раган больше не будет мне досаждать, моя семья и дорогие мне люди получат лекарство от болотного кашля. Если справлюсь с этим, то с остальным как-нибудь разберусь. Империя, Безосколочное меньшинство и армия конструкций подождут.
        Как только мостовая перешла в грунтовую дорогу, я увидел тот самый дом, и он совсем не был похож на логово опасных преступников. Это было здание внушительных размеров с ухоженным участком и каменными лампами. Кафре нравилось преподносить себя как культурного и образованного человека. Это был один из многих его домов, и, когда хозяина не было, люди Иоф Карн занимались в нем своими делами.
        Покрепче сжав в руке дубинку, я ступил на выложенную брусчаткой дорожку, которая вела к парадному крыльцу. Отрывисто и громко постучал.
        Они знали, что я приду, поэтому, наплевав на все пароли, я сказал:
        - Это Йовис.
        Сначала ничего не происходило, но потом я увидел свет в щели между створками дверей. Потом - шаркающие шаги, причем шел явно не один человек. Заскрипели половицы.
        И наконец дверь открылась. Меня встретила Филин. Было уже за полночь, так что я должен был ее разбудить, но она была в кожаных доспехах, вооружена до зубов и выглядела бодро, как будто давным-давно проснулась и даже чая успела попить.
        - Йовис, когда-нибудь я тебя убью, и когда это случится, это случится с запозданием.
        Я чуть склонил голову набок и потратил какое-то время на то, чтобы разобраться в этой ее хитро построенной фразе.
        Потом кивнул:
        - Справедливо.
        - Заходи. - Филин шире распахнула дверь.
        - Может, я просто отдам тебе меч и уйду?
        Филин, продолжая смотреть на меня, закатила глаза в этой своей странной манере и сказала:
        - Кафра хочет с тобой поговорить.
        У меня каждую кость как будто ледяной иглой пронзили.
        - Он… здесь?
        Я знал, что Кафра часто останавливается в этом доме, но не ожидал, что он будет там в эту ночь. И того, что он не спит, тоже не ожидал.
        - Просто сложили два и два. Тебе дали срок - тридцать дней. Сегодня тридцатый. И мы знали, что корабль императора зайдет на Хуалин-Ор. Да, Кафра здесь, и он хочет с тобой поговорить. Поэтому я и приглашаю тебя зайти. Не заставляй его ждать.
        Филин посмотрела на Мэфи, и я вспомнил день их знакомства, когда он вцепился ей в ногу острыми как иголки зубами.
        - А он подрос, - заметила Филин.
        - Зубы тоже подросли, - сказал Мэфи и в доказательство своих слов ощерился.
        Брови у Филин поползли на лоб, но она не вздрогнула и даже не поморщилась.
        - Ага, ты только не пытайся кусать людей за ноги, и проблем у нас не будет.
        Еще крепче я сжал дубинку в руке и вошел в дом. Если Кафра хочет с кем-то лично поговорить, ему не отказывают. Я не сомневался, что, если я уйду, Филин и ее приспешники будут преследовать меня до самого дворца губернатора Хуалин-Ора.
        О чем он хочет со мной поговорить? Я ведь уже много лет с ним не общался.
        - Подожди-ка, - сказала Филин и зажгла единственную лампу, которая стояла на столе в холле.
        Холл в доме был очень просторным, да еще с фреской на потолке и с колоннами вдоль стен. Я живо представил, как Кафра принимал в этом доме самых разных влиятельных гостей. Я бы не удивился, если даже губернаторов. В холле пахло старым сырым деревом и зеленым чаем.
        - Его сейчас разбудят, - сказала Филин и указала мне на диван.
        Нет, садиться я не стану, я пришел в дом Кафры не на диванах рассиживаться. И Лин рассчитывает, что утром я буду в своей комнате. А сюда я пришел только отдать Кафре меч. Отдам и уйду.
        Филин не стала настаивать, чтобы я сел. Она прекрасно понимала, что пытаться мной командовать просто бесполезно.
        Наконец я услышал шаркающие шаги на втором этаже.
        Дверь в холл открылась, и появился Кафра.
        Он не пожалел времени, чтобы посреди ночи нарядиться в тяжелый, богато вышитый халат, повесить на шею золотые цепи и украсить пальцы перстнями с драгоценными камнями.
        Или он прямо в таком виде и спал?
        Если так, я бы не удивился.
        Кафра был невысоким и щуплым. Такой хлипкий мужчина с жидкой бородкой, но густыми бровями. Выглядел он моложе своих лет - то есть ему было за сорок, а по виду казалось, что чуть за тридцать, - и я знал, что он, чтобы притупить бдительность оппонентов, частенько пользовался своей обманчивой внешностью или вовсе прикидывался наивным дурачком.
        С мной Кафра эту свою тактику отрабатывать не стал.
        Вместо этого он широко расставил руки и, если судить по голосу, вполне искренне сказал:
        - А, Йовис, рад встрече, давненько не виделись. Ты отклонял мои приглашения, писем не писал, да еще поколотил моих посланцев… Я даже начал думать, что ты меня избегаешь.
        - Твои посланцы прилично меня отделали.
        - Да, помню, между вами возникло недопонимание.
        Я знал, что следует согласиться. Просто, когда такой могущественный человек, как Кафра, излагает свою версию событий, лучше согласиться, если хочешь жить. Но мне надоело прикидываться слабаком только ради того, чтобы унять каких-то ухарей.
        Я почувствовал гул в костях.
        Кафра - могущественный? Ладно, но у меня тоже есть сила.
        - Чего ты хочешь? Ты просил украсть для тебя меч, я украл и вот принес. Когда я говорил с одной женщиной из твоих, она ясно дала понять, что это будет одноразовая сделка. Я согласился. По долгам я рассчитался и больше ничего тебе не должен.
        После этой речи я вытащил из-за спины меч и протянул его Кафре:
        - Забирай и оставь меня в покое.
        Кафра без колебаний шагнул вперед и выхватил у меня меч. Тут я почувствовал что-то неладное. Кафра никогда не действовал так открыто, а значит, он хотел заполучить этот меч, и причем очень сильно.
        Меч Лин настолько же опасен, как Джио думал о своем? Что же такое я променял на лекарство для людей Анау?
        Кафра тем временем чуть вытащил меч из ножен, достал из-за пояса нож и слегка отодвинул оплетку на рукоятке меча. Что бы он там ни увидел, увиденное его удовлетворило.
        Он убрал нож, задвинул меч обратно в ножны, потом посмотрел мне в глаза и сказал:
        - Этого не будет.
        - Чего?
        - Не жди, что я оставлю тебя в покое. Видишь ли, Йовис, ты особенный, и сам даже не представляешь насколько.
        Дурные предчувствия уступили место неподдельному ужасу.
        Кафра знает, что я один из Аланги? Если да, то как он об этом узнал?
        - Я годами собирал самые разные вещи, - сказал Кафра. - Драгоценные украшения, артефакты Аланги, книги…
        Голос Кафры с каждым словом становился тише, но меч при этом он не опускал.
        Мне показалось, что за парадными дверями кто-то перешептывается. Потом скрипнули на втором этаже половицы.
        Мельком я глянул на Филин.
        Она не двинулась с места, но и встречаться взглядом со мной не стала.
        Это ловушка. Но Кафра знает, на что я способен. Тогда на что он рассчитывает?
        - Все это очень интересно, но мне пора идти, - сказал я и отступил на шаг к дверям.
        Кафра выхватил меч из ножен, а сами ножны отбросил в сторону. Клинок из странного белого материала на мгновение отразил свет лампы.
        - Думаешь, ты знаешь, что за сила заставляет гудеть твои кости. Император думает, что знает, благодаря какой силе оживают конструкции. Но вы о многом не знаете и многого не понимаете. - Кафра слегка пожал плечами и улыбнулся, как наивный искренний ребенок. - Йовис, мы с тобой оба знаем, что ты просто так отсюда не уйдешь. Этот дом окружен людьми Иоф Карн.
        Я не знал, каковы пределы моей силы, и не думал, что хоть раз использовал ее по максимуму. Топнул на пробу ногой по полу и почувствовал в ответ легкую дрожь. Подумал: если спущу обретенную силу с поводка, весь дом обрушится. Причем не только на Кафру и Филин, но и на меня с Мэфи. Надо было соблюдать осторожность.
        - Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
        - Очень благородно с твоей стороны. Но о себе я такого сказать не могу.
        Боковым зрением я увидел, как Филин достает свои кинжалы. Похоже, в этот раз она решила обойтись без дубинки.
        - И что, хочешь убить меня? - спросил я.
        - Это было бы слишком просто. Ты же знаешь, простота - не мой стиль. Я просил тебя вежливо, можно даже сказать, умолял. Йовис, мне для Иоф Карн нужна твоя сила. Просто скажи «да», и никто не пострадает.
        Я в ответ сильнее топнул ногой по деревянному полу пусть временного, но все равно роскошного дома Кафры.
        Дрогнули стены, распахнулись ставни, с крыши посыпалась черепица. По доскам у меня под ногой паутиной разбежались тонкие трещины. Филин, чтобы устоять на ногах, схватилась за край стола, но Кафра стоял с мечом наготове, словно оседлал охватившую дом дрожь.
        А потом он пнул стул и перешел в атаку.
        Я дубинкой отбил его удар. Кафра не был опытным фехтовальщиком, да и физически был слабоват, так что для меня это было легко, как ветку от лица откинуть.
        Я даже удивился - на что он рассчитывает? Пока он не продемонстрировал никакой особой силы, а меч - это меч, ничего больше.
        Саданул его как следует дубинкой по ребрам и повернулся к выходу.
        - Идем, Мэфи, - позвал я, глянул на Филин и предостерег: - С дороги.
        Она, пожав плечами, отошла в сторону.
        Я открыл парадную дверь и увидел десяток людей Иоф Карн с мечами на изготовку. Мэфи зарычал и ощерился, демонстрируя им свои давно уже не мелкие зубы.
        Кафра с Филин не собирались меня отпускать, они хотели загнать меня в угол и подчинить себе.
        - Я могу обрушить твой дом! - крикнул я Кафре.
        Люди Иоф Карн начали продвигаться вперед. Чтобы не оказаться под завалами, надо было как-то через них пройти.
        - Ну-ну, а как же ты сам и твоя зверушка? - спросил Кафра.
        Он уже очухался после моего удара и снова пошел вперед, Филин прикрывала его с правого бока.
        Я не хотел, чтобы Мэфи участвовал в этой драке, я вообще не хотел, чтобы он с кем-то дрался. Но он заметно подрос, и я по прошлому опыту знал, что, когда дело дойдет до драки, слушать меня не станет и обязательно ввяжется.
        - Прикрой мне спину от Кафры с Филин, - скомандовал я. - А с этими я сам разберусь.
        - Очень хорошо, - сказал Мэфи и клацнул зубами.
        Я шагнул вперед и дубинкой ударил по ближайшему из Иоф Карн.
        Дальше все было похоже на драку внутри урагана. Они нападали со всех сторон и сотрясали мою оборону, словно штормовой ветер. У меня за спиной рычал и клацал зубами Мэфи.
        Один-два удара - и парочка из Иоф Карн отступили. Я не видел их лиц в темноте, но хорошо слышал их крики.
        Идиоты, ни на что не способны, делают только то, что им приказывает Кафра. Я тоже когда-то ему подчинялся и совсем не думал, к чему это может привести.
        Я даже успел подумать, что он мог угрожать безопасности их близких. Или ими могла двигать обычная жадность.
        Мне же просто хотелось, чтобы они от меня отстали. Один умудрился порезать мне руку ножом. Вид крови возбудил остальных. Клинки замелькали в воздухе, как зубы разъярившегося зверя. Я выбил меч у одного, другого пинком послал на стриженую траву.
        А потом услышал, как закричал Мэфи.
        Меня обдало холодом.
        Плевать на людей Иоф Карн, я нужен Мэфи.
        Развернувшись кругом, я увидел кровоточащую рану у него на плече. Кафра с торжествующим видом держал Мэфи за один рог. С белого клинка странного меча капала на пол кровь.
        - Нет! - крикнул я.
        Если с Мэфи что-то случится, я умру, просто не смогу без него жить дальше. Я потерял Эмалу. Мэфи нельзя потерять.
        Я стоял и смотрел на рану у него на плече и ждал, когда она перестанет кровоточить и наконец затянется.
        - Что - нет? - переспросил Кафра.
        - Если что-то ему сделаешь, помощи от меня не жди.
        Кафра нагло рассмеялся и легонько тряхнул Мэфи:
        - Надо же, такой всесильный и не можешь стерпеть, что этот зверек вдруг пострадает. С чего бы это?
        Как же я ненавидел его в этот момент! Раньше мне вообще было плевать на Кафру, но теперь больше всего на свете я хотел раскроить ему голову и навсегда дубинкой заткнуть его рот.
        - Думаю, ты знаешь ответ.
        - Он твой… оссалин, - сказал Кафра. - Ты - один из Аланги.
        Я подозревал, что он об этом знает, но, когда услышал, как он сказал это вслух, у меня как будто руки и ноги отказали.
        - Оссалины, так вы их называете, - продолжил Кафра. - Связь, которую нельзя разорвать.
        - И чего ты хочешь? Отпусти его.
        Кафра кивнул кому-то из Иоф Карн у меня за спиной.
        - Ясно же - он мой заложник. Убери дубинку и следуй за мной, а я уж расскажу, как ты сможешь заслужить себе свободу.
        Я опустил дубинку просто потому, что ничего другого мне и не оставалось.
        - Меч, - сказал я и почувствовал, как сдавило грудь, будто я совершил ошибку, только не знал какую. - В чем его сила?
        - Позволь, я тебе продемонстрирую.
        Кафра взмахнул мечом, я даже отступить назад не успел.
        Одно дело, когда тебя порежут стальным клинком. Тут все было по-другому. Раньше я буквально видел, как затягиваются раны, но эта была как огонь, который, вспыхнув в груди, прокрадывался к самому горлу. Я даже вскрикнуть не смог. Мелкий порез, а с болью после побоев Филин и ее приспешников просто не сравнить.
        Пошатываясь, я отступил назад и зажал порез ладонью.
        Кафра внимательно посмотрел на острие клинка. Одной рукой он продолжал удерживать Мэфи.
        - Все-таки в даже в самых невероятных историях есть доля истины. Пацаном я всегда смеялся на представлении «Восстание Феникса». Как один, пусть особенный, меч смог победить Алангу? Это же глупость. Даже пользуясь умными камнями, на то, чтобы перебраться с острова на остров, требуется время. И мы должны поверить, что один-единственный Сукай путешествовал по всей Империи, выслеживал и уничтожал Алангу? Это выдумки, фантазия, которая прославляет династию Сукай и преподносит их как самых благородных и неустрашимых среди людей. А это не так. На самом деле мы все животные и перебиваемся в этой жизни как можем. Ни о каком благородстве и речи не идет.
        Я посмотрел на резные балки под потолком.
        - Не похоже, что ты перебиваешься, но с тем, что ты животное, спорить не стану.
        - Ты мой лучший контрабандист, - сказал Кафра, как будто не услышал моей реплики.
        Я перевел взгляд на окровавленный меч, потом на Мэфи, который со страдальческим видом сидел у Кафры в ногах.
        Кафра явно думал, что, удерживая в заложниках Мэфи, сможет подчинить меня своей воле. У меня кости загудели так, что больно стало, а потом внутри закипела злость. Он собрался меня контролировать? Думает, что может ранить Мэфи и это сойдет ему с рук?
        - Ты способен на большее, - продолжал Кафра.
        О, он был еще хуже меня, то есть говорил не просто, чтобы заполнить тишину, а чтобы слышать свой голос.
        Нет, пусть он считает себя самым красноречивым и убедительным, меня ему не уболтать.
        Я присягнул Лин и сам с собой заключил соглашение о том, что буду помогать Безосколочному меньшинству. А теперь Иоф Карн хотят посадить меня на поводок?
        - У меня корабль у пристаней. Ночью отплываем.
        Кафра притянул Мэфи ближе к себе, и тот жалобно заскулил.
        Легкий ветер из окна погладил мне щеку. Я почувствовал, как шевельнулся каждый мой волосок. Внутри меня что-то сдвинулось.
        - Я с тобой не пойду. - В этот момент я словно завис над собой и перестал быть Йовисом. - И Мэфи тоже.
        - А я думаю, что пойдешь. - Кафра поднес меч к горлу Мэфи.
        - Нет!
        Это слово само собой вырвалось у меня из горла. Но что я мог предпринять? Я был ранен, я был один и не знал, сколько еще людей Иоф Карн оставалось у меня за спиной.
        Филин достала из выдвижного ящика комода веревку с петлей.
        Пойду ли я на это? Позволю Филин связать меня и увести за собой? Стану их послушным зверьком? Я почувствовал такую тяжесть, словно на меня навалился вес всех четырех стен в холле.
        У Кафры округлились глаза. Я даже не успел проследить за его взглядом - стена воды прошла мимо меня, обрушилась на Кафру с Филин и сбила их с ног. Кафра не смог удержать меч и одновременно отпустил Мэфи.
        Это не моя вода, не моя атака.
        Разбрызгивая воду под ногами, я устремился к своему другу, который лежал посреди опрокинутой мебели.
        - Мэфи!
        Он сумел подняться быстрее Кафры и Филин и чуть ли не вплавь, хромая, бросился ко мне.
        Вода отступила, как волна от берега. Моя одежда высыхала по мере того, как влага отступала. В углу мерцала единственная уцелевшая лампа. Кафра с трудом встал и начал озираться по сторонам.
        Из темноты появилась укутанная в плащ фигура с поднятыми руками. По обе руки - вода, в ногах - какое-то существо. Фигура расставила пальцы, и вода поднялась выше.
        Кто-то из Аланги?
        Я слышал, как на газоне у парадного входа начали перегруппировываться бойцы Иоф Карн.
        Нанесенная Кафрой рана все так же горела и посылала толчки боли от груди к кончикам пальцев. Я скривился и попытался встать в боевую стойку. Мэфи тоже крепко досталось, но он, хоть стоял, опираясь только на три лапы, смог угрожающе зарычать.
        Филин, недолго думая, оскалилась и бросилась на меня. Я поднял дубинку, хотя надежды на то, что смогу отразить удар, у меня не было.
        - Ты его не тронешь!
        Вода ударила во все стороны, хлестнула по Филин и, судя по крикам, по людям Иоф Карн. Я стоял словно внутри образовавшегося в доме Кафры тайфуна. Брызги слепили глаза и кололи щеки.
        - Мэфи! - позвал я, стараясь перекричать грохот.
        - Я здесь. - Он прижался плечом к моей ноге.
        Мэфи наверняка тоже кричал, но его голос прозвучал тихо, как будто он шепнул мне на ухо.
        Паника отступила. Мебель вокруг нас скрипела под ударами воды. По всему дому падали и врезались в стены и колонны разные предметы обстановки. Я стоял в самом центре шторма, но вода меня не коснулась.
        А потом напротив возникла фигура в плаще и с воздетыми руками.
        Я поднял дубинку и постарался вызвать гул в костях, но почувствовал только слабую дрожь. Лицо фигуры под капюшоном было не разглядеть. Но потом она заставила воду опуститься и откинула капюшон. Лампа в углу каким-то чудом продолжала гореть, и я в ее свете увидел глаза Лин, сдвинутые к переносице брови и крепко сжатые губы.
        Трана осторожно подошла к Мэфи и понюхала рану у него на плече.
        А я стоял и не знал, что сказать. Просто перестал соображать.
        - Что ты здесь делаешь? - требовательно спросила Лин. - Ты должен быть во дворце.
        Паника от близости плена еще хватала за горло, но я сумел-таки найти слова.
        - Я что, твой домашний питомец? Должен сидеть на месте и ждать, когда ты меня позовешь?
        Лин - легкая женщина, но под ее шагами прогибались половицы. Она подошла ко мне вплотную. Я буквально чувствовал исходящие от ее лица горячие волны злости.
        - Ты мой капитан Императорской гвардии, - прошипела она. - Или забыл? Ты оставил меня одну, и мне пришлось самой со всем разбираться.
        Я обвел рукой разбросанные вокруг нас обломки мебели:
        - Как ты сама не раз говорила, сил и способностей у тебя в достатке. Ты за мной следила?
        Лин раздраженно всплеснула руками:
        - У меня во дворце возникли серьезные сложности. А тебя, когда ты был мне нужен, рядом не оказалось. Я проверила на корабле, и Раган показал, в каком направлении ты пошел. Дальше оставалось только идти на шум драки. Я не пытаюсь совать нос в твои дела. Мог бы хоть раз за свою жалкую жизнь понять, что есть человек, которому ты небезразличен!
        И тут до меня наконец дошло, о чем она говорит, и я почувствовал себя круглым дураком.
        Лин могла послать за мной стражников. Могла остаться на корабле и была бы там в безопасности. Но она рискнула жизнью, чтобы спасти меня.
        - Лин, я…
        Ее взгляд стал жестче, и я осознал свою ошибку. Я - капитан Императорской гвардии. Я - простолюдин. И я назвал императора по имени.
        - О, я хотел сказать ваше высочество…
        Лин схватила меня за грудки и прижилась губами к моим губам.
        Я не мог дышать, кровь зашумела в ушах, огонь промчался по венам. Это не было похоже на медленное созревание любви между двумя старинными друзьями, которое в итоге привело к нежным объятиям.
        С тех пор как я принял смерть Эмалы, мне и в голову не приходило, что я когда-нибудь встречу женщину, которая будет мне небезразлична. Я думал, что эта глава моей жизни навсегда закрыта.
        И зря.
        Лин запустила пальцы в мои волосы, я выронил дубинку, обнял ее и крепко прижал к себе.
        - Лин, - прошептал я.
        Вкус ее имени был таким сладким. Я не понимал, как сильно хочу назвать ее по имени, пока это не случилось, и тогда все стало реальностью. Теперь я хотел одного - повторять ее имя. Оно гудело у меня в ушах и вторило ударам сердца.
        Мэфи тихо кашлянул.
        Мы отступили друг от друга, но Лин задержала ладонь на моей груди.
        - Ты ранен.
        Я оглядел Лин и заметил кровь у нее на рукаве, но ран никаких не было.
        - А ты как? Ты сказала, что у тебя во дворце возникли какие-то проблемы.
        - Мы должны вернуться. Быстро, прямо сейчас.
        Стоп. Кафра! Я оглядел тускло освещенный холл и не увидел ни одного распростертого на полу тела. Ни Кафры, ни Филин.
        И меч, который я ему принес и которым он меня ранил, тоже исчез.
        33
        Лин
        Я не убивала губернатора Хуалин-Ора. Я просто неправильно вставила осколки в конструкцию. Поверят ли в такое здешние жители? Эта женщина, эта конструкция долгие годы правила ими. Кто первым признает, что они впали в чудовищное заблуждение?
        В любом случае я должна была вернуться во дворец. Нефилану и Рия были настроены против меня, так что без поддержки Хуалин-Ора мне было не обойтись.
        И вот я стою перед Йовисом и все еще чувствую вкус его губ. Он не просил, чтобы я его поцеловала. Это не было похоже на то, что просто иногда случается. Императоры не целуют капитанов своей гвардии.
        Когда мы разошлись в стороны, Йовис быстро оглядел холл, и я по его лицу поняла, что он в смятении и даже испуган.
        Разве он не ответил на мой поцелуй? Или он поцеловал меня только потому, что я император? Кто посмеет отказать императору? А он наполовину пойер. Люди считают его народным героем, но с каким давлением ему придется столкнуться, если я затащу его в отношения? Да, я поставила его в трудное положение.
        Йовис нахмурился и собрался что-то сказать, но я его опередила.
        - Прости, - сказала я, не желая слушать о том, что мы поступили неправильно. - Мне не следовало этого делать. Я - император, а ты - капитан Императорской гвардии.
        Теперь Йовис насторожился.
        Я опять что-то не то сказала?
        - И ты наполовину пойер. Люди могут быть жестоки.
        Он отступил еще на шаг и подобрал с пола свою дубинку.
        - Да. Это было ошибкой.
        Мне хотелось спросить, сможет ли он когда-нибудь забыть о разнице в нашем положении? Но его слова растоптали мои чувства и возвели между нами невидимую стену. Мне так хотелось вернуть тот момент, когда он произнес мое имя, и все изменить.
        Йовис одернул камзол, как будто так мог избавиться от пятен крови и порезов на камзоле и рубашке.
        - Ты сказала, что мы должны вернуться во дворец?
        Я взяла себя в руки. На кону было кое-что поважнее, чем мои уязвленные чувства.
        - Да. Уходим отсюда.
        По пути во дворец Йовис не просил ничего объяснить, просто, как обычно, шел чуть позади меня.
        Почему он оказался в логове Иоф Карн? Я знала, что Йовис когда-то на них работал, но решила, что он давно с ними порвал. Он сказал, что ему устроили западню? Что это вообще могло значить?
        Но в тот момент мне было над чем поломать голову.
        Стояла глубокая ночь, но, когда мы вернулись, все во дворце были на ногах. Стражники патрулировали стены, ворота были приоткрыты, чтобы люди могли свободно входить и выходить с территории дворца.
        Какого бы наемного убийцу они ни искали, я знала, что они его не найдут.
        Стражники, увидев меня, несколько растерялись - предполагалось, что я во дворце.
        - Отправь стражника на корабль, - сказала я Йовису, - пусть приведет Рагана.
        Йовис удивленно на меня посмотрел и проскользнул во внутренний двор. Стражники у ворот даже не успели среагировать.
        Если мои догадки верны, без помощи Рагана мне не обойтись.
        - Вайлун умерла, - сказала я женщине-стражнику у ворот, - это случилось по моей вине. Мне надо поговорить с Чалой. Я должна кое-что ему объяснить.
        - Ваше высочество, - сказала стражница и запнулась, так как не была уверена, что при таких обстоятельствах меня следует так называть. Но, подумав, начала снова: - Ваше высочество, я даже не знаю, куда вас следует сопроводить. Ситуация крайне необычная.
        - Понимаю. - Я чувствовала, что ей все это очень не нравится, ведь, если она подозревала меня в убийстве губернатора, ей следовало препроводить меня в темницу, но я была императором, а значит, занимала более высокое положение, чем губернатор. - Вы можете выставить стражу у моей гостиной. Чала, сын Вайлун, когда будет готов, захочет со мной поговорить. Повторяю, мне нужно кое-что ему объяснить.
        Стражница кивнула и, махнув троим своим подчиненным, приказала сопроводить меня в отведенные мне покои.
        Когда говоришь властным голосом, люди склонны тебе подчиняться, особенно в сложной ситуации. Этот урок одним из первых преподал мне отец. Он сказал, что я не должна забывать, какое высокое положение занимаю, иначе найдутся те, кто захочет занять мое место.
        Выбора у меня не было. Я должна была сказать правду и надеяться убедить Чалу, что женщина, которую он считал своей приемной матерью, на самом деле была конструкцией.
        Я расположилась на диване в передней своих покоев и положила руку на голову Траны. Стражники стояли рядом и явно нервничали.
        В комнате была довольно напряженная обстановка, но Трана почти сразу легла на пол и сказала:
        - Устала.
        А потом уснула так быстро, как будто кто-то лампу задул. Я даже ей позавидовала.
        Никто не предложил принести мне какую-нибудь еду или чай.
        Раган пришел во дворец до того, как Чала послал за мной. Стражники не пропустили его в мои покои, но я смогла поговорить с ним через открытую дверь. Своего оссалина Раган оставил на корабле, за что я была ему искренне благодарна. Ложи бы слишком мелким, так что толку от него было мало, а вот его появление могло вызвать слишком много вопросов.
        - Мне может понадобиться твоя помощь, - сказала я.
        Йовис стоял за спиной Рагана и смотрел куда угодно, но только не на меня.
        Раган оглядел комнату и оценил стражников рядом со мной.
        - Похоже, я много чего пропустил.
        - Прошу, подожди рядом с Йовисом. Я должна кое-что всем объяснить.
        После этого я опустилась на колени и, чтобы как-то унять часто колотившееся сердце, запустила пальцы в шерсть Траны. Кожа у нее была горячей, и дышала она, как мне показалось, с трудом.
        - Трана! - Я нахмурилась.
        Она не ответила и даже ухом в мою сторону не повела. Я прижала ладонь к ее шее. Пульс был спокойным и ровным.
        Она чем-то заразилась на Хуалин-Оре? Или съела что-то не то?
        Слабый и размеренный гул, который я чувствовала в своих костях с того момента, как между нами возникла неразрывная связь, вдруг стих. Я попыталась его вернуть, но ничего не вышло. Что-то было не так. Слезы навернулись мне на глаза.
        Рия и Нефилану настроены против меня. Если я не разыграю правильно свою партию, Хуалин-Ор тоже потеряю. Но все это не шло ни в какое сравнение с Траной. Я бы все отдала, только бы с ней не случилось ничего непоправимого.
        - Она заболела.
        - Ваше высочество, - сказал от дверей Йовис и в первый раз после нашего поцелуя посмотрел мне в глаза, - немного отдыха - и она будет в порядке. Мэфи тоже через это прошел. Поверьте мне.
        И я, к своему удивлению, поверила. Паника отступила, я снова смогла дышать. В надежде, что Трана почувствует, что я рядом, почесала ее за ушами.
        И наконец, когда свет уже начал просачиваться сквозь ставни, в дверях появилась служанка.
        - Чала хочет вас видеть, - сказала она. - Пройдите в парадный зал.
        Я встала, убрала выбившиеся пряди волос за уши и подождала, пока подойдут стражники, чтобы меня сопроводить. Им следовало бы взять меня под руки, но они позволили мне идти самостоятельно. Впрочем, бежать мне было некуда, да и во дворец я вернулась по собственной воле.
        В парадном зале горели все лампы. Чала стоял возле дверей в обеденный зал. Рядом выстроилась в ряд вся его семья. И все взгляды были устремлены на меня.
        Чала потратил время на то, чтобы привести себя в порядок и переодеться, я, в простой одежде и еще мокрых по краю, после подъема в гору, штанах, по сравнению с ним выглядела довольно жалко.
        - Полагаю, если я вас казню и устрою переворот, - громко, так что его голос эхом разлетелся по парадному залу, сказал Чала, - другие губернаторы меня поддержат.
        Я склонила голову и шагнула вперед:
        - Возможно, так и будет, но сможешь ли ты после этого остановить армию конструкций и сдержать Безосколочное меньшинство? И те и другие будут рады, если тебя свергнут и убьют. Мы нужны друг другу, сай. И всем островам тоже без нас не обойтись. Я могу объяснить свои действия, но должна предупредить - тебе это не понравится.
        - Моя мать… - Чала запнулся, посмотрел на потолок и медленно выдохнул. - Она была странной женщиной. Но она была добра ко мне, взяла меня с улицы и назвала своим наследником. Я всем ей обязан. Вам - ничем. Скажите, почему я не могу сжечь этот мир дотла, просто чтобы отдать ей дань справедливости?
        Видимо, на осколках Вайлун были вырезаны команды настоящей любви к Чале. Я могла представить такую команду. Например: «Когда придет время (отсылка номер три), усынови сироту из сточных канав». Шиян мог вырезать подгруппы команд так, чтобы они исполнялись в определенное время и при определенных условиях. В этом случае конструкция Вайлун могла их выполнить, даже не понимая, почему так поступает.
        - Я не убивала твою мать.
        Чала прищурился:
        - Мне трудно в это поверить, учитывая пятна крови у вас на рукаве. Вы отрицаете, что она ударила вас кинжалом?
        - Нет, не отрицаю. Да, я была в ее покоях. Но Вайлун уже была мертва.
        - То есть… мертвая женщина нанесла вам удар кинжалом?
        Чала переступил с ноги на ногу. Я чувствовала, что у него кончается терпение. Надо было действовать быстро и в то же время очень продуманно. Его горе и злость могли помешать до него достучаться.
        - Можно и так сказать. Я сожалею о том, что поняла это только вчера вечером… но Вайлун была конструкцией, которую создал мой отец.
        Чала заиграл желваками и махнул одному из своих стражников. Стражники начали ко мне приближаться, да, неохотно, но я чувствовала, что они готовы выполнить любой приказ своего губернатора.
        - Мы знаем, что конструкции могут выглядеть как люди. Однажды твои родные отправились на Императорский остров. Вся семья. Это было еще до того, как Вайлун тебя усыновила. Твои родные. Мой отец их пригласил. Он убил их всех и заменил на конструкции.
        Чала поднял руку, и стражники остановились.
        - Чушь. Зачем ему было их убивать?
        Члены его семьи начали переглядываться.
        - Чала, - заговорил пожилой мужчина рядом с ним, - не слушай этот бред. Она пытается сказать тебе, что мы не настоящие люди. Как по-твоему, я похож на конструкцию?
        Остальные родственники тихо захихикали.
        Тут мне надо было соврать.
        Я тряхнула головой:
        - Не знаю. Мой отец не посвящал меня во все свои дела. Но я почувствовала, что Вайлун какая-то странная, и поняла, что надо кое-что проверить. Ты читал ее записи, читал дневник? Восемь лет назад она перестала вести подробные записи, оставляла только даты, и все. Это началось сразу после того, как она со всей семьей вернулась с Императорского острова. - Я посмотрела на окружавших меня стражников и слуг. - Как давно вы служите во дворце? Вайлун изменилась после возвращения с Императорского? Вы разговаривали со слугами ее семьи, которые живут в других домах? Они заметили, что их хозяева стали вести себя не так, как раньше?
        Слуги и стражники начали переглядываться. Естественно, они заметили перемены в поведении своих хозяев, просто ни у кого не хватило смелости заговорить об этом.
        Чала тоже смотрел на слуг и стражников:
        - Прошу вас всех, скажите, если это действительно так.
        Одна служанка облизнула пересохшие губы:
        - Мы не думали, что вправе говорить о таком.
        - И она усыновила вас и назначила своим наследником. Всем казалось, что это правильно, - сказал стражник. - И что нам было делать, если мы хотели, чтобы вы остались во дворце? Кому мы могли об этом рассказать?
        Я внимательнее пригляделась к Чале. Мягкий подбородок, большие уши, губы подрагивают. Он начал сомневаться. Это был мой шанс, и я возвысила голос:
        - Я могу доказать свою правоту.
        Краем глаза я увидела чьи-то ноги на ступенях лестницы. Показалось, что это сапоги Йовиса и шлепанцы Рагана.
        Хорошо, что они уже рядом.
        - Отец научил меня своей магии. Я говорю правду и могу это доказать.
        В глазах Чалы промелькнули тысячи эмоций: испуг, ужас, злость, печаль. Он мог подумать, что я затеяла что-то недоброе и хочу обвести его вокруг пальца. Но мне удалось посеять зерно сомнения, и теперь он хотел узнать правду.
        - Докажи.
        Осторожно, притом что стражники неотступно следовали за мной, я приблизилась к дяде Чалы.
        Тот с недоверием посмотрел на меня и нахмурился:
        - Я знаю, что я человек.
        Баян тоже так думал. И я. У меня сердце сжалось, когда я об этом вспомнила. У меня не было уверенности в том, что я делаю что-то хорошее. Открывая глаза Чале, я ставила конструкции лицом к лицу с реальностью. Но они не сделали ничего плохого, их единственное преступление - то, что они просто существуют, а значит, высасывают из людей жизненную энергию. Их создал мой отец, он, а не я, был виноват в том, что они так живут.
        Как только я погрузила руку в грудь дяди Чалы, мир вокруг превратился в хаос.
        Все остальные члены губернаторской семьи потянулись к своим поясам и карманам и достали самое разное по степени опасности оружие. Должно быть, на одном из их осколков была вырезана команда: «Если разоблачат, сражайся». Мой отец не позволил бы им тихо, без сопротивления исчезнуть. Это было не в его духе.
        И они одновременно бросились на растерявшихся слуг и стражников.
        - Это конструкции! - крикнула я, моя рука все еще была внутри копии дяди Нисонг. - Сражайтесь с ними, сами они не остановятся!
        Я вытащила ближайший к позвоночнику осколок. Стражники меня не обыскивали, да я и не была вооружена, но у меня в сумке лежал резец, который когда-то давно мне подарил Нумин.
        Я проверила команду на осколке. «Ты - дядя Нисонг». Ну конечно, Шиян считал, что это крайне важно. Я сунула осколок обратно, вытащила другой, который располагался чуть ниже первого. Потом еще один. Все команды указывали на то, какое место он занимает во дворце, и на его личные свойства. Неужели Шиян не дал им команду, чтобы они ему подчинялись? Думаю, он и Баяну такую команду не давал.
        Самая старшая женщина в семье бросилась ко мне с поднятым над головой кинжалом. Я замерла, моя рука была в конструкции, и мне нечем было себя защитить.
        Раган проскользнул между нами и поднял меч, заблокировал кинжал, но женщина успела полоснуть его по плечу, прежде чем он отбил удар. Он быстро вонзил меч ей в грудь и так же быстро вытащил.
        Я увидела, как за его спиной орудует дубинкой Йовис.
        - Вы целы? - спросил Раган.
        - Да, не останавливайся.
        Он коротко кивнул и снова бросился в драку.
        Я вытащила еще один осколок. Все, как я и ожидала: «Если разоблачат, сражайся». Но с этим осколком можно было поработать, и я дописала: «с конструкциями».
        Сунула осколок обратно и развернулась, высматривая, какую еще конструкцию можно исправить. Пол стал скользким от крови, а замысловатый орнамент на плитках скрылся под жуткими багровыми разводами.
        Я нырнула под руку с ножом, проскользнула мимо схватившегося с конструкцией стражника и с разворота вонзила руку ей в грудь. Боковым зрением увидела, что первая исправленная конструкция снова пришла в движение. Теперь у нее была одна цель - убивать конструкции. Я быстро нашла нужный осколок, вытащила, дописала команду и вставила обратно.
        Это было мне знакомо. На мгновение я мысленно вернулась в обеденный зал императорского дворца. Все конструкции отца против нас с Баяном. Мое единственное оружие - резец Нумина.
        И еще одно воспоминание промелькнуло на краю сознания. Это воспоминание принадлежало Нисонг, оно было смутным и расплывчатым. У меня в руках старинная книга, глубокая ночь, я читаю при свете лампы, болят глаза, болит голова. И все это ради того, чтобы доказать собственную значимость. Я не красавица, но хваткая и умная, а это что-то да значит. Я создана для этого. Писать слова силы на осколках костей, использовать команды в своих целях. Так про себя думала Нисонг.
        Я исправила команду еще в одной конструкции, а потом все закончилось так же внезапно, как началось.
        Одна из исправленных мной конструкций вложила нож в ножны. Конструкция - копия дяди Нисонг - истекала кровью на полу. Остальные были мертвы. Погибли два стражника. Раган и Йовис с мрачными лицами обтирали свои клинки. Чала, бледный, с поднятыми руками, стоял в углу зала, подол его халата был забрызган кровью.
        - Сай! - крикнула я ему. - Конструкции мертвы.
        Он опустил руки, облизнул губы, расправил плечи и довольно быстро смог овладеть собой.
        - Полагаю, это объясняет состояние тела моей матери.
        Я сунула резец в сумку на поясе и, чтобы не перекрикиваться через парадный зал, подошла к Чале:
        - Мне жаль, что ты так об этом узнал. У меня были подозрения, и я хотела найти им подтверждение.
        - Вы странный император - прокрались в губернаторские покои.
        Видимо, он был еще в шоке и говорил первое, что приходило в голову.
        - Меня растили в необычных условиях. - Это была правда, и этого было достаточно. Не оставляя ему возможности ляпнуть что-нибудь еще, из-за чего самому будет неловко, я продолжила: - Я планировала деликатно рассказать тебе обо всем с глазу на глаз. Но, возвращая осколки в тело твоей матери, допустила небольшую ошибку, и вот к чему это привело. Прости, мне жаль, что так получилось.
        - Она была мне хорошей матерью, - сказал Чала и уже громче обратился к стражникам: - Соберите тела для погребального костра. Не знаю, что у них были за души, но мы отправим их на небеса. - Он как будто невидящими глазами осмотрел парадный зал. - Нам следует провести церемонию? Следует ли человеку, родственники которого оказались конструкциями, устраивать для них похороны?
        Мне захотелось дотронуться до его плеча, но я вовремя сдержалась. Такие жесты для людей нашего положения непозволительны. Я хотела его успокоить, и лучшее, что я могла ему предложить, - это правду о себе.
        - Один человек, которого я считала своим другом… нет, он был моим другом, оказался конструкцией, которую создал мой отец. - Я сожгла тело Баяна во внутреннем дворе дворца и бросила в погребальный костер веточку дымчатого можжевельника. Я была совсем одна и, как могла, сделала все сама. - Я устроила для него погребальную церемонию. И не вижу ничего странного в том, чтобы ты сделал то же самое. Все, что ты испытал, когда жил с ними, было правдой. То, что они оказались конструкциями, еще не значит, что твои или их чувства были ненастоящими.
        Чала посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что мы в чем-то похожи.
        - Подумай об этом.
        Он был так молод. В прошлом сирота из сточных канав, а теперь губернатор Хуалин-Ора и один из самых могущественных людей Империи. Но все, о чем он мог думать, - это семья, которую он потерял и которой на самом деле не было.
        С ним можно договориться, и это будет не так сложно, как с Илохом.
        - Я не могу прямо сейчас принять решение, - сказал Чала. - Но я хотел бы продолжить разговор, который был у вас с моей матерью… с Вайлун.
        И он отошел посовещаться со своим капитаном стражников.
        Теперь, когда с семьей конструкций разобрались, у меня появилось время подумать о Тране.
        Йовис, как всегда, стоял чуть позади меня.
        - Ты сказал, что с ней все будет хорошо? - спросила я достаточно громко, чтобы он мог меня услышать.
        - С Мэфи тоже такое было. За несколько дней до этого он постоянно хотел есть и спать. А потом провалился в глубокий нездоровый сон. Когда проснулся, я заметил, что он изменился.
        Значит, и с Траной произойдут какие-то перемены?
        - Периодическая спячка, - сказал Раган. Он так тихо вышел из-за спины Йовиса, что тот чуть не подпрыгнул от неожиданности. - Оссалины проходят через такое перед скачком роста. Мой прошел через одну такую фазу.
        - И что происходит после первого скачка? Ты сказал, что Мэфи изменился.
        Йовис и Раган одновременно пожали плечами.
        Раган поднял указательный палец:
        - Записи с упоминанием о временах начала Аланги - большая редкость. Знание о том, что в дальнейшем случится с твоим оссалином, утеряно под воздействием времени.
        34
        Йовис
        Разговор с моими сородичами не получился. Этого следовало ожидать. Ийлан знает, что я храню гигантские кости (это слово может означать что-то другое) в глубине своей пещеры. Я принес ему их, хотя он даже не просил меня об этом.
        Он все равно продолжает меня обнадеживать:
        - Если у нас будет оружие, которое можно использовать против твоих сородичей, это поможет их контролировать.
        Я отдал Ийлану то, что ему надо, и позволил сделать свою работу, потому что я ему доверяю.
        Не следовало ему доверять.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        Я погладил Мэфи, и одно прикосновение к его шерсти сразу придало мне уверенности в себе. После двух схваток за два часа я должен был если не с ног валиться, то хотя бы чувствовать усталость. Но вместо этого я был бодр и даже взвинчен, кости у меня гудели, а сердце чуть из груди не выскакивало.
        Филин и Кафра сбежали, прихватив меч, который может навредить Аланге. Мне надо найти способ рассказать об этом Лин.
        Рядом со мной Раган монотонным голосом объяснял Лин что-то про спячку оссалинов и рассказывал о том, насколько редко встречаются рукописи, в которых бы хоть словом о них упоминалось. Она слушала его вполуха, - судя по лицу, ее что-то очень беспокоило.
        К Лин подошел Чала, и у Рагана хватило ума заткнуться.
        - Ваше высочество, я слышал, что в армии Нисонг есть конструкции, которые выглядят как люди. Но я не думал, что они могут быть настолько похожи. - Он помрачнел. - Они обманывали меня, как простака какого-то.
        - Не суди себя строго, сай, - сказала Лин, голос у нее был теплый и мягкий. - Мой отец обладал огромным опытом и обширными знаниями, он был самым одаренным в династии. И он обманывал многих, не только тебя одного.
        Я вспомнил, как она рассказывала, что дружила с конструкцией, которую создал ее отец. А после нашей с ней совместной погони за конструкцией Лазутчик она сказала, что у ее отца был приемный сын. Этот приемный сын тоже был конструкцией? Я совсем забыл, что она жила во дворце, где почти не было людей, а конструкций хоть отбавляй. Вот оно - настоящее одиночество.
        Лин разговаривала с Чалой как человек, который действительно ему сопереживает и прекрасно его понимает.
        Но при всем ее сочувствии и сопереживании она оттолкнула меня, указав на мое положение и происхождение. Она ранила меня меньше дня назад; и похоже, душевные раны так быстро не заживают.
        Много лет все кому не лень напоминали мне, что я наполовину пойер, потом я много лет провел в Бескрайнем море и стал об этом забывать. И теперь, пользуясь уважением у простого народа и своих стражников, я решил, что все это осталось позади и больше ни для кого не имеет значения.
        Оказалось, что это не так. Мое происхождение имеет значение для человека, расположение которого для меня было важнее уважения всех остальных.
        Я позволил себе сблизиться с ней, позволил себе поверить в то, что, несмотря ни на что, мы сможем стать друзьями. Она под влиянием момента меня поцеловала. Я не был уверен, что хочу забыть этот поцелуй.
        Лин разговаривала с Чалой, а рядом стоял я, с мрачной, как грозовое небо во влажный сезон, физиономией. Да, шпион из меня хоть куда, одного поцелуя хватило, чтобы выбить из колеи.
        - Если я передам под ваше командование своих стражников, это ничего не изменит, - говорил Чала. - Я читал донесения, у Нисонг многочисленная армия конструкций, а у вас слишком мало солдат. Губернатор Нефилану не пришлет вам в помощь своих стражников, а губернатор Рии отозвал своих. Я не стану посылать своих людей на верную смерть.
        - Если не ты, то кто первым пришлет мне в помощь своих стражников? - спросила Лин. - Армия конструкций движется на Гэлунг. Губернатор Гэлунга выделит своих стражников, у него не будет выбора. Если поможешь ты, другие могут последовать твоему примеру. У нас появится шанс.
        - Гэлунг может признать власть твоей единокровной сестры.
        Лин сузила глаза:
        - Она мне не сестра. Это удобная ложь.
        - Мы с вами знаем, что это не имеет значения. Большую часть своего детства я провел на улицах. Если ты достаточно силен и у тебя водятся деньги, другие сироты будут склонны тебе повиноваться.
        И тут Лин снова это сделала. Она порой смотрела на людей так, будто они пазл, который она точно может сложить.
        - А ты был склонен повиноваться сильным и богатым, сай?
        Чала сначала выдержал ее взгляд, но потом все-таки отвел глаза. Я на какой-то момент забыл о том, что он был еще совсем молод, почти мальчишка.
        - Нет. Я был слишком упрямым. - Чала вздохнул. - Мне было бы намного проще отказать тебе в помощи. Я молод и стал губернатором при необычных обстоятельствах. Есть чем попрекнуть. Но я не люблю, когда меня запугивают или задирают. Я передам вам своих стражников. Вы получите мою поддержку, и я не Илох, я сдержу данное слово.
        - Спасибо тебе.
        Лин чуть склонила голову, и Чала ушел решать другие вопросы.
        Раган положил руку мне на плечо:
        - У тебя хорошо получается трясти землю, но вот приемы, какими ты при этом пользуешься… Тут у меня есть кое-какие замечания.
        Я скрипнул зубами:
        - Тебе никогда не говорили, чтобы ты не лез не в свое дело?
        - О! В монастыре все всё знают друг о друге и все дела общие, - сказал Раган в своей жизнерадостной манере.
        Краем глаза я заметил, что Лин опустилась на колени рядом с чьим-то телом, соскребла что-то с пола своим резцом и убрала его в сумку на поясе.
        Я снова переключил внимание на Рагана и нагло, в своей манере, улыбнулся:
        - Что ж, хорошо, что мы не в монастыре. Считай, нам обоим повезло.
        И после этого развернулся и, пока Раган не начал выкладывать мне свои замечания, пошел вверх по лестнице.
        Пока мы готовились к отплытию с Хуалин-Ора, сумрачное утро перетекло в сумрачный день. Трану слуги на руках перенесли во двор и уже там положили в крытую повозку. Мэфи, встревоженно попискивая, болтался рядом.
        - С ней все будет хорошо, - сказал я ему, а сам поглядывал на парадное крыльцо, где Лин с засученными по локоть рукавами все еще говорила о чем-то с Чалой. - С тобой тоже такое было, помнишь?
        Мэфи переводил взгляд с меня на Трану и обратно. Потом обошел меня кругом и сел рядом.
        - Я тоже такой был? Теперь понимаю, почему ты так волновался.
        - Ты не проснулся, даже когда я поднес к твоему носу блюдо с пятью только что выловленными рыбами.
        - Поверить не могу! - изумился Мэфи.
        Я рассмеялся, но тут к нам подошла Лин, и мне стало не до смеха. Сердце у меня подпрыгнуло и замерло на краю отвесной скалы. Почему-то я начал высматривать во дворе укрытие. Даже пинка самому себе захотелось дать. Мой долг - защищать императора, прятаться от нее - нарушение долга и просто-напросто идиотство.
        Впрочем, я не раз и не два вел себя как идиот.
        - Что ж, с неприятными делами я закончила, - сказала Лин и опустила рукава. - Надо было покончить с оставшейся конструкцией. Грязная работа. - Я открыл было рот, чтобы как-то ей посочувствовать, но она, не дожидаясь моей реакции, продолжила: - А теперь я хочу знать, что именно ты делал в логове Иоф Карн. Ты не подчинился моему приказу.
        Тут слуги Чалы поднесли к нам паланкин, и Лин сменила тему:
        - Трана недееспособна, ты сядешь в паланкин вместе со мной.
        Найти повод не подчиниться было особенно сложно после того, как она указала, что я ей уже не подчинился.
        - Поедешь с Траной, - сказал я Мэфи, и тот с готовностью запрыгнул в повозку. - И держи ухо востро.
        После этого я следом за Лин забрался в паланкин. Внутри было темно и пахло старым, покрытым лаком деревом. Сиденье было обтянуто мягкой, но изрядно потертой тканью.
        Слуги подняли паланкин, сиденье тряхнуло, и мы с Лин столкнулись бедрами. Я как можно быстрее отодвинулся, правда отодвигаться особо было некуда. Слуги несли паланкин, а Лин все молчала.
        Я начал ерзать. Моя дубинка была слишком длинной, пришлось положить ее на колени, и даже при этом ее концы торчали из окон. Грязь прилипла к подошвам сапог, я принялся тереть ногами друг о друга и в результате испачкал сапоги еще больше. В губернаторском дворце я наспех залатал дыру на рубашке и теперь старался плотнее застегнуть камзол. Рана от удара Кафры начала чесаться. Я поскреб пальцами камзол, но от этих моих попыток рана не то что перестала чесаться, а стала жечь, как будто ее растравили. Вдруг начал душить ворот камзола. Тепло поднималось из груди, как дым из камина, я чувствовал, как от жара начинают краснеть щеки.
        Лин все это время держалась холодно и не спускала с меня глаз.
        - Это все ради моей семьи, - сказал я, воспользовавшись привычным рецептом, согласно которому ложь всегда легче проглатывают, если к ней подмешать разумную дозу правды. - Я попросил Иоф Карн контрабандой отправить на Анау груз орехов каро.
        Лин перестала хмуриться.
        - И что они хотели от тебя взамен?
        - Я так и не узнал, не успел, они сразу на меня напали.
        От этой лжи во рту появился горьковатый привкус.
        - И ты верил, что они выполнят условия вашей сделки? Это глупо.
        - Отец написал мне письмо. Мне нужны были доказательства. - Я заговорил быстрее, было такое чувство, что еще чуть-чуть - и под взглядом Лин у меня начнет трескаться лицо. Надо было сказать правду, хоть что-то похожее на правду. - Мне не из чего было выбирать. Я не хотел быть обязанным Иоф Карн, я давно решил, что с этим покончено. Но… я должен был сделать хоть что-то для своих родителей. Они хлебнули горя. Сначала потеряли моего старшего брата. Он умер во время Праздника десятины. Потом я, не сказав ни слова, ушел из дома. Я не мог позволить, чтобы с отцом случилось что-то плохое. Это бы убило мою матушку.
        Я знал, как надавить на Лин, намеренно поставил ее в уязвимое положение, и ненавидел себя за это.
        - Ты должен был мне рассказать, - с болью в голосе сказала она. - Я бы постаралась как-то тебе помочь.
        - У тебя на Императорском нет излишков орехов каро. Что бы ты сделала? Пошла со мной? Император посреди ночи наведывается в логово Иоф Карн? Нет, это дело для нижеподписавшегося капитана императорских стражников, который при этом наполовину пойер.
        Лин передернуло, когда я намеренно вернул ей ее же слова.
        - Йовис, все совсем не так…
        Один из носильщиков паланкина споткнулся, и нас отбросило в сторону.
        Лин подняла руки, чтобы не завалиться на меня. Но у нее ничего не получилось, наоборот, она запуталась пальцами в шнурованных застежках моего камзола.
        - Прости, дай я…
        Я начал помогать ей высвобождать пальцы и только в последний момент понял, что схватил императора за руки. Отдернул руки, как будто ее пальцы были мерзкими, как ноги паука.
        Лин выпрямилась, облокотившись на дверь паланкина.
        Носильщики уже увереннее прошли еще несколько шагов, и только после этого она снова заговорила:
        - Там, во дворце, ты сказал, что они устроили тебе западню. Ты упомянул Мэфи.
        Я запаниковал, как будто снова оказался в доме Кафры, а тот поднес меч к горлу Мэфи.
        Меч.
        - Да, я должен был рассказать тебе об этом. Это касается тебя, меня и Рагана. Не знаю, как и где Кафра его нашел… - (Снова ложь.) - Но у него есть меч с белым клинком и обтрепанной оплеткой рукояти. Он сумел меня им ранить.
        Я расстегнул камзол так, чтобы Лин могла увидеть шрам от раны, которую мне нанес Кафра. И шрам все еще был красным.
        - Боль была такая, как будто он насквозь меня проткнул, и рана еще не до конца зажила. У Мэфи рана больше не кровоточит, но шрам под шерстью такой же красный, как у меня.
        - Меч с белым клинком… - тихо сказала Лин.
        - «Восстание Феникса», представление, - напомнил я. Ложь и правда, но сколько там этой самой правды? - Твой отец когда-нибудь рассказывал о мече или о том, как именно Сукаи одолели Алангу?
        Лин горько усмехнулась:
        - Я должна была все постигать самостоятельно. Отец не считал меня достойной того, чтобы делиться со мной такими ценными секретами.
        - А я этого достоин?
        Мне хотелось, чтобы она ответила «да». Мне хотелось, чтобы она ответила «нет».
        На улицах торговцы начали открывать лавки и устанавливать палатки. Занавески паланкина приглушали их голоса и звук шагов. Мы как будто оказались в тихом коконе. Руки Лин потянулись к моим, но она почти сразу вцепилась пальцами в длинные рукава своего халата.
        - Я нашла кое-что, - наконец сказала она. - В пещере, где сражалась с той тварью. Меч, такой же, как ты сейчас описал. Я взяла его с собой. И есть еще кое-что, о чем ты должен знать. Мне кажется, Раган что-то от нас утаивает.
        Носильщики остановились у пристаней.
        Я открыл рот, чтобы спросить, что, по ее мнению, он скрывает, но Лин подняла руку, давая понять, что поговорим об этом позже.
        Когда Лин дает понять, что продолжит разговор позже, это означает, что продолжится он гораздо позже, чем ты думаешь.
        Корабль отплыл от пристаней. Но Лин подождала, пока подадут еду, потом - пока Раган не ушел медитировать в каюту для прислуги. Команда корабля пока еще не применяла умные камни, и Мэфи, воспользовавшись моментом, решил поплавать.
        Я сменил стражника на посту у каюты Лин. И только тогда она открыла дверь и кивком пригласила войти. Я немного поколебался - любой удивится, заметив, что меня нет на посту. Но мне надо было узнать, в чем Лин подозревает Рагана, поэтому я вошел, а она закрыла за мной дверь. Трана лежала на кровати, ее бока едва заметно поднимались с каждым вдохом.
        - Я поспрашивала о монастыре, из которого пришел Раган, как он говорит, - сказала Лин. - Унта утонула. Но до этого жители острова целый год не видели никого из монастыря. Монахи живут уединенно, но не настолько же. Время от времени они посылают кого-нибудь в ближайший город за припасами. Почему Раган об этом не упомянул?
        Я постарался забыть о своей неприязни к Рагану.
        - Он мог ничего об этом не знать, он ведь уже какое-то время не контактировал ни с кем из их братии.
        - Они, по сути, его семья, почему он никак с ними не связывался?
        Я тоже никак не связывался со своими родителями. Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что у меня были на то причины.
        - И что ты хочешь предпринять? Мне приставить к нему стражника? Установить слежку? У них нет опыта в этом деле, но я обучал…
        - У меня есть идея получше, - сказала Лин и, присев рядом с дорожной корзиной в ногах кровати, показала мне свой резец. - Его ранили во время схватки с конструкциями, я вот этим соскребла с пола немного его крови. Я использовала машину памяти и немного крови Траны. Думаю, получится, но не уверена. Раньше никогда такого не делала. Если получится, я загляну в его воспоминания, и они мне подскажут - честен он или чего-то недоговаривает.
        Лин достала из корзины небольшой сундук с закупоренными фляжками и постучала указательным пальцем по ближайшей.
        Я напрягся и даже почувствовал, как в ладонь впилась резная рукоятка дубинки.
        - И ты это сделаешь?
        - Что? Почему бы и нет?
        Никаких сомнений или намека на опасение в голосе.
        - То есть ты считаешь для себя нормальным взять чужую кровь и, воспользовавшись ею, заглянуть в память этого человека? Пожалуй, твой отец так бы и поступил. Это в духе тирана.
        Лин даже немного отшатнулась. Больше всего она боялась стать похожей на отца, и я этим воспользовался, потому что под моими словами праведника скрывался страх: если она может сделать такое с Раганом, то и со мной тоже сможет. И для этого ей понадобится совсем чуть-чуть моей крови.
        И так она сможет узнать о моей связи с Безосколочным меньшинством.
        - Почему ты завел этот разговор, он ведь тебе совсем не нравится? - спросила Лин.
        Неужели это так заметно?
        - Какая разница - нравится тебе кто-то или нет? Или, когда ты говоришь, что хочешь сделать жизнь людей лучше, ты говоришь только о тех, кто тебе нравится? Как часто ты будешь заглядывать в воспоминания людей просто потому, что, на твой взгляд, у тебя нет другого выбора?
        - Йовис, - спокойно сказала Лин, и мне захотелось оградиться от ощущений, которые я испытывал, когда она произносила мое имя, - Раган пока что все делает правильно, но что, если он просто старается завоевать мое расположение, чтобы потом предать?
        Я закрыл глаза. Мне не всегда удается найти правильные слова, особенно когда надо выкрутиться из какой-нибудь сложной ситуации. Но в этот раз я их нашел.
        - На Хуалин-Оре он спас тебе жизнь. Вопрос: зачем, если ты для него враг? И еще: большинство из нас не пользуется магией, чтобы проверить на лояльность наших друзей. Как, по-твоему, все остальные люди доверяют друг другу? Чем они для этого пользуются? Как это сделал тот кузнец, который тебе помог?
        Лин мельком взглянула на бумажного журавлика, который стоял у нее на столе.
        Сверху донесся топот сапог по палубе и громкие крики, но разобрать слов я не смог.
        В дверь постучали.
        - Ваше высочество, вам лучше подняться и посмотреть на это.
        Лин быстро прошла мимо меня к двери.
        Трана спала. Я и до встречи с Мэфи всегда был шустрым парнем, поэтому не раздумывая моментально схватил фляжку с воспоминаниями Рагана и затолкал ее в щель между матрасами на кровати и стеной.
        Так я мог выиграть немного времени. Если Лин не сможет отпить пару глотков из этой фляжки, она не узнает, как правильно обращаться с машиной памяти.
        Мэфи удивленно за мной наблюдал, но, по счастью, ничего не сказал. Спрятав фляжку, я вышел следом за Лин, а дверь оставил чуть приоткрытой. Решил, что так она не сможет винить меня в пропаже фляжки: если дверь не заперта, фляжку любой может украсть.
        Волнение на море усилилось, мне даже пришлось чуть согнуть колени, чтобы не врезаться в стену.
        Лин, крепко вцепившись в поручни, стояла у левого борта.
        Мимо нас плыл переполненный пассажирами корабль. Его капитан что-то кричал в нашу сторону.
        - Уцелевшие, - сказал один стражник.
        - Уцелевшие после чего? - спросил я, встав с ним рядом.
        Он посмотрел мне в глаза:
        - Луангон. Он затонул. Это уцелевшие, плывут на Хуалин-Ор.
        От страха и ужаса скрутило кишки. Еще один остров ушел в бездну Бескрайнего моря.
        Стражник нервно облизнул пересохшие губы:
        - Они говорили, что их губернатор не поддержал идею моратория на добычу умных камней. Он даже удвоил их добычу. Это было выгодно, ведь, после того как Голова Оленя и Унта утонули, все стали покупать камни впрок.
        Я посмотрел на Лин. Она смахнула слезы со щек, откинула волосы со лба и постаралась взять себя в руки. По бокам от нее стояли две служанки, и обе явно не знали, как ее успокоить и стоит ли вообще пробовать это сделать.
        А я, такой уж я был урод, спустился вниз в кухню. Все были на верхней палубе, так что это был мой шанс. Быстро пробежался глазами по полкам, нашел фляжку, в точности такую, как фляжки в сундуке Лин, налил в нее воды и, чтобы у нее появился молочный оттенок, добавил немного мутного рисового вина.
        Прошел в императорскую каюту.
        - Что мы делаем? - спросил Мэфи, который все это время вертелся у меня под ногами. - Мы помогаем?
        Мы помогали сами себе, так что я не соврал, когда ответил:
        - Да.
        Поставил фляжку в маленький сундук Лин и потянулся за той, которую сунул в щель между матрасами и стеной.
        И тут:
        - Ты почему не на палубе?
        Я быстро отдернул руку и развернулся.
        На пороге каюты стояла Лин.
        Сердце заколотилось так, что я даже испугался, что она увидит, как у меня на шее вздулась и пульсирует вена.
        Думай, Йовис, думай быстрее.
        На палубе я разговаривал со стражником. Это правда.
        - Я поднимался, а потом спустился вниз.
        - Вниз - в мою каюту.
        Я сглотнул, дрожь в голосе изображать не пришлось.
        - Да, чтобы подождать тебя. Не испытываю желания глазеть на несчастных людей. Особенно после Головы Оленя.
        Выражение лица у Лин сразу изменилось.
        - Да, понимаю, от таких воспоминаний хочется сбежать.
        Именно так, но я тогда, на палубе, думал только о том, что мне надо подменить фляжку, и просто не мог до конца осознать, что Луангон утонул. А теперь я как будто бы снова вдыхал пыль от обрушивающихся домов, слышал крики перепуганных до смерти людей, видел, как от того места, где совсем недавно был остров, поднимаются к небу клубы пыли и дыма.
        Они все погибли. Я спасся.
        И спас Мэфи.
        Я глубоко вдохнул. И вдохнул воздух. Я не в доме, который превратился в западню, и вода не поднимается, постепенно накрывая меня с головой.
        Лин прошла к корзине в ногах кровати и достала сундучок с фляжками.
        - Ты прав. Раган на Хуалин-Оре действительно дрался на нашей стороне. Но я не уверена, что он друг. Я должна это выяснить.
        Она взяла фляжку, откупорила крышку и сделала маленький глоток.
        Даже не знаю, что меня больше встревожило, моя ложь или то, что она не раздумывая выпила жидкость из фляжки. Джио меня предупреждал: Лин всегда найдет оправдание тому, что использует свою силу. Не хотелось, чтобы это оказалось правдой.
        Лин скривилась и уставилась на стену. Моргнула. Подняла фляжку к губам и отпила еще глоток.
        - Совсем не тот вкус, - пробормотала она и заглянула во фляжку. - Забыла что-то добавить? Или, кроме имени, надо было что-то еще сказать? Или недостаточно было добавить только кровь Траны? Может, машина не только вытягивала из нее кровь, а делала что-то еще?
        - Не сработало?
        Я знал, что не сработает, но постарался изобразить удивление.
        Лин закупорила фляжку и поставила ее обратно в сундук.
        - Воспоминания, в которые я заглядывала, были обрывочными. В воспоминаниях, где отец пользовался машиной памяти, я не видела всего процесса от начала до конца, так что, вполне возможно, упустила что-то важное. - Она посмотрела на сундук с фляжками. - Или нет?
        - Ты сказала, что нашла меч, - напомнил я.
        Лин встряхнулась.
        - Да. - Она снова склонилась над багажной корзиной и достала меч.
        Немного нахмурилась.
        Я рылся в ее вещах, Лин могла заметить, что что-то лежит не так, как раньше. А меч? Она заметит подмену? И фляжка все еще лежала в щели между матрасами и стеной.
        Лин встала.
        - Вот этот меч я нашла в пещере. Похож на меч Кафры?
        Я взял у нее меч. В ушах зазвенело.
        Интересно, человек может умереть от того, что у него слишком быстро бьется сердце?
        Я постарался унять дрожь в руках, выровнял дыхание и вспомнил все, что происходило в доме Кафры. Он ножом отодвинул оплетку на рукояти меча и на что-то там посмотрел.
        - У тебя есть нож?
        Лин не спросила, зачем мне нож. Думаю, это могло послужить показателем ее доверия. Вытащив нож из сумки на поясе, она бросила его мне. Я поймал нож и острием поддел оплетку на рукояти. Шнур обтрепался от времени и легко поддался.
        Рукоять была гладкой и такой же белой, как и клинок, но на ней было что-то вырезано.
        Кровь похолодела в жилах. Такие знаки я видел в книге Аланги.
        Я протянул Лин меч и сказал онемевшими губами:
        - Посмотри на это.
        Лин подошла ко мне, взяла меч и поднесла его ближе к свету.
        - Это команда.
        - И что она означает?
        - «Умри».
        35
        Нисонг
        Сквозь веки просачивался красный свет. Нисонг разлепила один глаз. В горле першило, с ладоней как будто кожу содрали, лодыжка пульсировала. Боль означает, что ты еще жив.
        Нисонг не ожидала, что останется в живых.
        Разлепила второй глаз. Щеки стягивало от высохшей соленой воды. На пробу пошевелила рукой и почувствовала под пальцами влажный песок.
        Как долго она здесь? Где лодка? Где Лиф?
        Последняя мысль окончательно привела ее в чувство.
        Нисонг вдохнула запахи дыма и морской воды. Рывком села и обнаружила, что мир вокруг превратился в ночной кошмар. Над морем, там, где раньше был Луангон, висело темное облако. Берег вокруг Нисонг был усеян обломками досок, самой разной домашней утварью, как целой, так и разбитой или разломанной, обрывками парусов и телами. Тел было очень много, одни лежали на берегу, волны облизывали те, что оказались ближе к воде, а некоторые утаскивали и снова прибивали к берегу.
        Среди человеческих тел валялась дохлая рыба, трупы домашних животных и морские существа, которые оказались поблизости с тонущим островом. Еще день - и над берегом поднимется жуткая вонь. Чайки уже начали слетаться.
        Нисонг откашлялась. Половина пришитых к тунике бус оторвалась, одна бусина впилась ей в плечо. Нисонг выковыряла ее, забросила подальше и, зашипев от боли, зажала рану ладонью.
        Крикнула осипшим голосом:
        - Лиф!
        Никто не отозвался. После скрипа и грохота тонущего острова здесь было как-то неестественно тихо - только крики чаек и шорох набегающих на песчаный берег волн.
        Случилось и закончилось нечто невообразимо ужасное, и теперь она осталась один на один с его последствиями.
        С трудом, но она смогла встать, значит лодыжка не сломана, обычный ушиб. Вспомнила, как ударилась ногой о борт, когда ее выбросило из лодки.
        - Нисонг?
        Она резко развернулась. Возле деревьев в конце пляжа стояла Корал, а с ней две конструкции Воин. Нисонг сразу почувствовала огромное облегчение. Корал, петляя между трупами, быстро пошла к ней навстречу и, подойдя, схватила за локоть, чтобы она не упала.
        - Ты как? В порядке? Цела?
        Как она может быть в порядке? Все рухнуло, Луангон поглотила бездна. И вместе с островом поглотила Грасс.
        Нисонг позволила себя поддерживать, щеки стали влажными, она не понимала - это слезы или морская вода.
        - Я пыталась спасти Грасс.
        Корал потерла ей спину. Так однажды сестра успокаивала Нисонг, когда ее отругали родители. А еще Корал знала, что дымчатый можжевельник поможет ей сконцентрироваться, что она не может сосредоточиться, когда думает о Шияне.
        - У тебя ведь сохранились какие-то воспоминания Вайлун? - спросила Нисонг.
        - Да, - просто ответила Корал, - не так много, как у тебя воспоминаний Нисонг, но какие-то сохранились. Но я все еще Корал, я - не она.
        У Нисонг путались мысли, в висках стучали молотки. Она закашлялась, сплюнула морскую воду и вытерла рот сырым просоленным рукавом.
        - Лиф. Мы должны его найти.
        Корал отправила конструкции на поиски и повела Нисонг вдоль берега. Пройдя несколько шагов, та отняла у Корал свою руку. Да, она прихрамывала, и у нее все болело, но идти могла самостоятельно.
        - С Луангона прибывают выжившие, - сказала Корал. - Перед уходом ты сказала, что для одного дня смертей достаточно, я с этим согласна. Мы не стали их трогать. Некоторые устроили лагерь на поляне недалеко от города. Мы собрали всю еду из лавок в одном месте, но немного им оставили.
        Это было гораздо больше, чем сделала бы Нисонг, и несравнимо больше того, что сделал бы любой из уцелевших людей с какой-нибудь конструкцией. Но Нисонг решила отпустить ситуацию. Главное - найти Лифа. У него сохранились воспоминания, как ходить под парусом, так что и воспоминания, как плавать, наверняка тоже сохранились. Если ей удалось выжить после удара волны, которая шла от Луангона, то и Лиф обязательно должен был выжить. Ее выбросило из лодки, - возможно, Лиф сумел как-то удержаться на борту. Может, он проплыл под парусом весь путь до берега и теперь сам ее ищет. Нисонг позволила надежде поселиться в своем сердце.
        Они нашли его тело возле морского змея.
        Сначала она увидела змея, который лежал на берегу и напоминал корень какого-то гигантского дерева. Зелено-синяя чешуя тускло поблескивала под облачным небом, каждый когтистый палец на его перепончатых лапах был крупнее Нисонг. Нос лодки вонзился между двумя широкими щитками на брюхе змея. Голова у него была запрокинута, рога и гребень наполовину ушли в песок. Сочившаяся из раны кровь окрасила все вокруг в красный цвет.
        В сознании Нисонг промелькнуло воспоминание, как ее укусила морская змея. Та змея была маленькая, в длину с ладонь Нисонг, но зубы у нее были очень острые. Очень мало морских змей вырастают до размеров зрелой особи, а тех, кто вырастает, крайне редко находят мертвыми на берегу. В мире слишком мало существ, которые способны убить взрослую морскую змею или змея.
        А потом она услышала резкий вздох Корал и увидела лежащую на боку хрупкую человеческую фигуру.
        Лиф всегда был худым и нескладным. Когда он делал вдох, ребра буквально выпирали наружу, а его скулы поднимались над нижней челюстью, словно отвесные скалы.
        Нисонг опустилась рядом с ним на колени и перевернула на спину.
        Кожа у него была холодная, а губы синие.
        Шелл, потом Фронд, а потом Грасс. Только не Лиф. Невозможно, чтобы все в один день.
        Нисонг ударила Лифа кулаком по груди, надеясь заставить снова биться его сердце.
        Он знал, как плавать! Она была уверена, что ему ничего не угрожает.
        Лиф не пошевелился, не задышал, не выкашлял морскую воду.
        Корал наклонилась над Нисонг:
        - Грасс…
        Нисонг закрыла глаза:
        - Нет, ее больше нет.
        Корал опустилась на колени рядом с телом Лифа.
        Какое-то время они молча на него смотрели, как будто их надежда и сердечная боль могли вернуть его к жизни.
        - Теперь только ты и я, - сказала Корал.
        - Есть другие…
        - Ты знаешь, о чем я.
        Нисонг знала.
        Если Корал, Лиф, Грасс, Фронд и Шелл были ее семьей, то теперь у нее осталась только Корал.
        - Я говорила ему, что присмотрю за ним, говорила, что со мной он будет в безопасности.
        Получалось, что она его обманула.
        - Нисонг. - Корал прикоснулась к ее плечу, в ее голосе было столько нежности, что у Нисонг защипало и без того заплаканные глаза. - Мы далеко продвинулись. Нам необязательно идти до конца. Ты и так очень много сделала для конструкций.
        Но у Нисонг было такое чувство, что если она что-то и сделала для многих конструкций, так это обрекла их на смерть.
        В их гибели должен быть какой-то смысл, она должна сделать так, чтобы их смерть не была напрасной. Если отступить, получится, что все они умерли зря.
        В пещере под дворцом ее ждал спящий Шиян. Это был ее дворец, ее место.
        Нисонг сделала глубокий вдох, подумала о своей сестре Лин и вонзила руку в грудь Лифа. Пальцы сразу наткнулись на осколки. Их было множество, целые гроздья. У Нисонг сдавило горло. Она горстями вытащила осколки и подождала, пока Корал уберет их в лежащую рядом с ней сумку.
        Какие бы воспоминания ни сохранил Лиф при жизни, теперь они все исчезли, но она может заново использовать его осколки для новых конструкций.
        Корал закрыла сумку.
        - Ты можешь послать несколько конструкций Лазутчик, чтобы они передали другим твой приказ возвращаться. Мы сможем создать что-то на уже захваченных островах. Ты говорила, что Маила - это тюрьма, но это не так. Нашей тюрьмой был туман, в который был погружен разум каждого из нас.
        На тот момент они уже заняли четыре острова и могли бы обосноваться на них, вместо того чтобы идти дальше через всю Империю. Они могли окопаться, построить укрепления. Освобожденные от команд, они больше не должны были заниматься бессмысленной работой и могли потратить свое время на восстановление утерянных воспоминаний, могли попытаться узнать, кем были в прошлом и кем хотят стать в будущем.
        Нисонг посмотрела на горизонт, туда, где простиралась Империя. Она начала этот поход, потому что хотела добиться справедливости. Хотела, чтобы Империя кровью заплатила за свои ошибки. Но их осталось так мало. Нисонг накрыла ладонью руку Лифа.
        Если она продолжит поход, потеряет всех оставшихся. Ее место не с Шияном в сердце Империи, ее место здесь, с конструкциями. Их слишком мало, чтобы добраться до Императорского. Их слишком мало даже для того, чтобы захватить следующий остров.
        Нисонг вытерла набежавшие на глаза слезы:
        - Ты права. Отзови конструкции. Мы остаемся.
        Корал встала и стряхнула песок с платья.
        - Сегодня вечером сожжем его тело. Только ты и я.
        Луч заходящего солнца пробился сквозь тучи, заиграл на волнах и на чешуе морской змеи. Нисонг сощурилась, глядя против солнца. Если они сделают это место своим домом, им придется много работать. На то, чтобы убрать все обломки и все эти тела, уйдет не один день. Нисонг набрала в грудь побольше воздуха.
        Все эти тела.
        Тела людей, но не только, еще и тела монстров и морских существ. Столько плоти лежало на берегу и ждало, когда ее используют, когда она, Нисонг, оживит все эти тела и подчинит своей воле.
        Она обернулась и схватила Корал за запястье, пока та не ушла.
        - Корал, подожди. Это еще не конец. Нам не обязательно отзывать конструкции.
        - О чем ты? - настороженно спросила Корал.
        - Возьми Воинов и возвращайся с ними в город. Соберите всех выживших во внутреннем дворе губернаторского дворца. Всех, кто может нам подойти.
        - Скоро стемнеет… - начала Корал.
        - Поэтому я и хочу начать прямо сейчас, - оборвала ее Нисонг.
        Смерти Грасс и Лифа будут преследовать ее. Но вместе с грозовыми облаками приходит долгожданный дождь. Все эти тела монстров и людей… Их хватит для того, чтобы захватить следующие острова. Если она сможет занять Гэлунг, Империя останется без своего самого важного плацдарма.
        Шелл, Фронд, Лиф и Грасс. Их смерть не будет напрасной.
        Месть за их гибель разрушит эту Империю и станет фундаментом для основания новой.
        Нисонг встала на ноги. Надо переодеться и смыть с тела морскую соль. А затем можно будет приняться за работу.
        36
        Фалу
        Фалу сидела в губернаторском кресле в парадном холле и никак не могла понять, что лучше - откинуться на спинку или, наоборот, податься вперед. Ей вообще никогда не нравилось рассиживаться в креслах, но она понимала, что ее рост может подавлять, а просители должны говорить прямо и без страха.
        - И что, во имя Бескрайнего моря, мне с ними делать, сай? Я хороший человек. Я кормил их, когда они только прибыли на наш остров, но теперь, я считаю, они злоупотребляют моим гостеприимством. Я должен кормить свою семью и как-то зарабатывать на жизнь. Они больше не должны у меня оставаться.
        Мужчина, который стоял перед Фалу, был последним просителем за день. Он пришел из деревни на восточной окраине острова. Путь оттуда неблизкий, и он не один потратил время на то, чтобы прийти во дворец с прошением. Просители плотными рядами стояли по периметру парадного зала. Фалу уже решила вопросы многих из них, но она установила правило: все просители перед уходом из дворца должны быть хорошо накормлены. Поэтому они не уходили и ждали, когда их позовут в кухни. Это меньшее, что она могла для них сделать.
        - Им больше некуда идти, - сказала Фалу.
        Выжившие после потопления Унты прибыли на Нефилану и пытались найти место, где можно будет обосноваться. Фалу не ожидала, что их будет так много, учитывая расстояние между Унтой и Нефилану. Но на Нефилану не было шахт умных камней, и, как предполагала Фалу, именно это и привлекало беженцев на ее остров.
        - Долг губернатора - обеспечивать соблюдение закона. Разве не так? Это моя земля. Пришлите стражников, пусть они заставят этих беженцев уйти в какое-нибудь другое место.
        Фалу услышала, как скрипнула кожа: это кто-то из двоих стражников у нее за спиной переступил с ноги на ногу.
        День был долгий, прием просителей затянулся, понятно, что стражники ждут не дождутся, когда все это закончится.
        Фалу вспомнила цитату из трактата «О всеобщем экономическом равенстве». Эту книгу она прочитала по совету Ранами. «Законы говорят нам, что мы можем делать и чего не можем. Они не говорят, что нам следует делать или чего не следует». Эти люди не по собственной воле покинули свои дома и бросили все нажитое имущество.
        - Да, это мой долг. Но эти люди не виновны в том, что они оказались на твоей земле.
        - Моей вины в этом тоже нет. - Мужчина скрестил руки на груди и помрачнел лицом. - Но я за это почему-то расплачиваюсь.
        Фалу мысленно перетасовала составленный вместе с Ранами список того, что нужно сделать или как-то исправить. Ранами, которая сидела рядом, прикоснулась к ее руке. Фалу понимала, чт? она пыталась ей сказать.
        Они сумели отослать несколько партий орехов каро на бедные острова, спрятав их между грузами с разными фруктами. Бедные острова не могли предложить такую же цену, как Императорский, но они отдавали посильную плату. Фалу могла позволить себе быть щедрой.
        - Полагаю, ты не один, у кого возникла подобная проблема?
        - Да, на соседних фермах осело еще больше беженцев, - признал проситель.
        - Я прикажу расчистить земли и построить там жилье для беженцев. Их обеспечат едой. Всем семьям беженцев предоставят участки, и они уйдут с твоей фермы. Я прослежу, чтобы это было сделано в течение десяти дней. Полагаю, так я выполню свой долг губернатора?
        Ранами сделала пометку в книге, которая лежала у нее на коленях, - она фиксировала все данные Фалу обещания.
        Мужчина перестал хмурится.
        - Да, - сказал он, - спасибо, сай.
        Ранами сжала ее локоть.
        Ах, ну да, она не заметила того, что всегда подмечала Ранами.
        Этот мужчина не развернулся и не попятился, как другие просители, и теперь Фалу обратила внимание, что скулы у него все еще напряжены. Лучше все выяснить сразу, чем оставлять проблему закипать на медленном огне.
        - Тебя еще что-то беспокоит?
        Мужчина поджал губы, как будто хотел оставить это при себе, но потом не выдержал и спросил:
        - Если Нефилану затонет, вы бросите нас здесь?
        У Фалу было такое чувство, будто пол под креслом начал проваливаться. Кто-то выболтал об организованном ими маршруте отхода из дворца в случае чрезвычайной ситуации. Причем об этом узнали не только в городе, но и по всему острову.
        Остальные просители начали поворачиваться друг к другу, они перешептывались и переступали с ноги на ногу. Эти покачивания и шепот напоминали шорох волн на мелководье. И главное - никто из них не удивился, услышав такое.
        - Нефилану не затонет, - как можно увереннее сказала Фалу.
        - Тогда для чего устраивать отходной путь? - громко спросил один проситель.
        У Фалу по спине между лопаток потекли капельки пота. Ранами не пошевелилась и не стала брать ее за руку, но Фалу чувствовала, как напряглась супруга, как будто у нее рядом с ухом кто-то натянул тетиву лука.
        Казалось, возмущение и нарастающая тревога бурлят под полом парадного зала, и, чтобы они выплеснулись, оставалось только чуть сдвинуть крышку.
        Отец Фалу приказал бы стражникам силой выпроводить просителей из дворца. Впрочем, ее отец никогда бы не стал их принимать во дворце.
        Фалу едва удержалась от того, чтобы поднять руку и отдать подобный приказ, просто чтобы выгадать время и продумать правильный ответ.
        И закон был бы на стороне Фалу, вот только автором этих законов был ее отец.
        Возможно, пришла пора их менять. Фалу хотела, чтобы люди любили ее, а не боялись. Она не такая, как ее отец, и никогда такой не станет.
        Фалу откашлялась и громко сказала:
        - Ты прав. У меня есть план отхода. Но то, как я его разработала, было неправильно. - Просители перестали перешептываться. - Я не хотела посеять панику, но хотела иметь план отхода на случай чрезвычайной ситуации. То, что я держала этот план в тайне, - моя личная ошибка. Правда в том, что нам не следует паниковать. На всех затонувших островах были действующие шахты умных камней. Это и было причиной их затопления. Другого объяснения у нас на данный момент не имеется. На Нефилану шахт нет. Но мы можем подготовиться, не поддаваясь панике. Мне следовало открыто заявить о своих планах. Не стоило держать их в секрете. Я думала, что так сдержу панику, а в результате сделала только хуже. Я сожалею об этом и прошу меня простить.
        Наступила такая тишина, что если бы кто-то уронил на пол палочку для еды, то у всех в зале уши бы заложило от грохота. Фалу догадывалась, что никто из просителей никогда не слышал, чтобы губернатор за что-либо просил у людей прощения. Она точно не слышала.
        - Всем следует приготовиться, - продолжила она. - В городе и во всех поселениях раздадут разработанные нами примерные планы и рекомендации. - Фалу почувствовала на себе взгляд Ранами, ее супруга даже не сразу вспомнила, что и это тоже следует записать в книгу с обещаниями нового губернатора. - Постарайтесь запастись умными камнями. Выберите кратчайшую тропинку к морю. Держите лодку наготове. Скорее всего, нам все это не понадобится, но времена нынче тяжелые и лучше соблюдать осторожность.
        - И вы считаете, что этого достаточно? - грубо сказала одна из женщин-просительниц и вышла вперед. - Вы нас обманывали.
        Фалу сразу заметила нож у нее на ремне. На ее стороне был Титус и множество стражников, ей и в голову не пришло распорядиться, чтобы просителей проверяли на наличие оружия.
        У скольких еще есть при себе ножи?
        И тут же другая мысль: сколько безосколочных могли затесаться в ряды просителей?
        Женщина повернулась к толпе:
        - Я одна помню, каково было при ее отце? Именно так он бы и поступил.
        Несколько просителей что-то забормотали и согласно закивали.
        Фалу быстро прикинула, каким может быть дальнейшее развитие событий. Перед тем как сесть, она отстегнула меч. Теперь за ним придется наклониться и поднять с пола. Сколько на это уйдет времени? У нее за спиной два молодых новобранца, своих лучших стражников она отправила охотиться на конструкции.
        Ранами взяла ее за руку. Фалу знала, что, если дойдет до драки, она всегда защитит супругу, пусть даже ценой собственной жизни.
        Женщина выхватила нож и бросилась вперед.
        Фалу встала ей навстречу, нырнула под нож и, обхватив женщину руками, повалила ее на пол.
        Жалящая боль в плече подсказала, что увернуться от удара ножом удалось не вполне.
        Зал заполнили крики, визг и топот сапог. Женщина извивалась под Фалу, пытаясь ударить ножом. Фалу схватила ее за запястье и била им об пол, пока та не разжала пальцы. Потом отобрала нож и встала на ноги.
        Стражники уже схватились с двумя вооруженными ножами просителями.
        - Не убивайте их! - крикнула Фалу.
        Но стражники из-за криков и визга ее не услышали, и оба просителя очень скоро замертво упали на пол. Женщина, у которой Фалу отобрала нож, сбежала, парадный зал опустел.
        Ранами быстро подошла к Фалу и осмотрела ее рану.
        - Ничего серьезного, просто порез, - сказала она.
        - Проклятье! - выкрикнула Фалу и отбросила в сторону нож.
        Порез был неглубоким, но боль была жалящая, как от укуса осы. Однако еще больнее ужалили Фалу слова той женщины. Она пыталась настроить простых людей против нового губернатора.
        - Я не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
        Ранами вслух сказала о том, о чем уже успела подумать Фалу:
        - Сомневаюсь, что они были настоящими просителями.
        - Этого мы не знаем. А теперь они мертвы.
        С кухни в парадный зал начали просачиваться запахи готовящейся еды. Большинство просителей бежали, но некоторые все же задержались во дворе.
        Фалу решила, что надо будет сделать какое-то заявление по поводу случившегося и заверить людей, что в стенах дворца им ничто не угрожает.
        - Отнесите тела в кладовую, - приказала она стражникам. - Если к закату за ними никто не придет, сожгите на погребальном костре с веточкой дымчатого можжевельника.
        Какой-то человек в мокром от дождя плаще вбежал в зал с парадного крыльца.
        Еще один проситель?
        Но когда человек откинул капюшон, Фалу узнала женщину-посыльного из города.
        Женщина быстро прошагала через зал и доложила Фалу:
        - Послание. Пометка - срочное. Пришло сегодня утром.
        И она за уголок достала мокрыми пальцами письмо из сумки.
        Фалу приняла письмо и повернула его так, чтобы Ранами могла прочитать надпись на конверте.
        Письмо отправили с Гэлунга. Почему губернатор Гэлунга отправил ей срочное послание?
        Фалу сломала печать и развернула письмо.
        Ранами встала еще ближе. Фалу читала, и с каждой строчкой сердце у нее стучало все чаще.
        - Плохие новости, - сказала она. - Армия конструкций движется на Гэлунг. Император обещала помочь, но мы все знаем, что у нее сейчас за армия. Новобранцев на Императорском толком к действиям в реальном сражении подготовить не успевают. И в любом случае их слишком мало. Они не смогут заменить выбывших из армии конструкций. Затонул еще один остров.
        - Еще один? Какой?
        Ранами наклонилась, чтобы самой прочитать о затонувшем острове.
        - Хорошая новость, - продолжила Фалу, - если можно ее так назвать, на затонувшем острове была шахта умных камней. Так что, если принять версию императора, Нефилану потопление не грозит. Но это не просто письмо-сообщение, губернатор Гэлунга просит нас прислать помощь. Ее просьба не имеет никакого отношения к просьбе, с которой к нам обратилась император.
        Фалу передала письмо Ранами, и та вслух прочитала:
        - «Если вы не пришлете помощь, Гэлунг падет, конструкции продолжат свой поход на Империю». Похоже, губернатор в отчаянии.
        - Если армия конструкций действительно настолько многочисленна, как она пишет, и при этом захватывает острова, что лежат на пути к Гэлунгу, я могу понять ее отчаяние.
        Для Фалу конструкции были чем-то далеким, они ведь находились где-то на другом конце Империи. И они были искусственно созданными существами, которые могли помешать смене правления в Империи. А у нее своих проблем хватало: Джио, Безосколочное меньшинство, орехи каро, тонущие острова… да и сама император тоже. Даже работы по разборке фонтана Аланги для нее представлялись более насущной проблемой.
        - У нас с Гэлунгом есть какие-нибудь договоры или соглашения? - спросила Фалу.
        - Не уверена. - Ранами нахмурилась. - Твой отец небрежно относился к составлению договоров, как, впрочем, и те, кто должен был этим заниматься. Все соглашения заключались в неформальной обстановке, после заключения договоров он мог их даже не подписывать. Да ты и сама об этом знаешь.
        - Он и те, с кем он договаривался на своих приемах… - Фалу провела рукой по волосам и почувствовала, что лоб и шея взмокли от пота. - Сделай одолжение, скажи просителям, тем, кто остался, что их обязательно накормят, хорошо? А мне надо переговорить с отцом.
        - Ты не должна этого делать… - попыталась возразить Ранами.
        Но Фалу уже шла к кухням, чтобы оттуда спуститься в подвалы дворца.
        Как только она открыла дверь в кухню, на нее обрушилась волна громких звуков и насыщенных запахов. Слуги были заняты готовкой еды, которую по большей части можно есть руками, - корзиночки с рублеными яйцами, паровые булочки, липкие рисовые дамплинги и жаренные на шампурах куски курицы.
        Фалу шагнула в кухню и замерла на месте. Из арочного прохода, что вел в подвалы, вышел слуга.
        Время кормить отца еще не наступило, а она не приказывала кому-то из слуг специально присматривать за узником.
        Она выждала, пока слуга не вернулся к готовке, и прошла через кухню к лестнице.
        Так бы поступила на ее месте Ранами. Неужто супруга заразила ее своей подозрительностью?
        Фалу начала спускаться по лестнице, льющийся из-под потолка дневной свет сменил оранжевый свет ламп.
        Отец, как и в прошлое их свидание, сидел в своей темнице за столом, читал и пил горячий чай. Когда она подошла, поднял голову.
        - Здесь только что кто-то был, - безразличным тоном заметила Фалу.
        Отец приподнял дымящуюся чашку:
        - Вот попросил чая, слуга и принес.
        Вполне приемлемое объяснение - она не приказывала игнорировать отца, плохо с ним обращаться и не выполнять просьбы.
        - Как себя чувствуешь?
        Отец кашлянул в локоть:
        - Все так же, но ты ведь пришла не затем, чтобы узнать о моем самочувствии.
        Что ж, можно спросить напрямую. Это она умеет.
        - Мы заключали какие-нибудь соглашения с Гэлунгом? В твоих бумагах трудно разобраться.
        - Как я понимаю, ты не из праздного любопытства спрашиваешь?
        У Фалу по спине пробежал неприятный холодок. Какое ему дело? Она постаралась спокойнее отнестись к реакции отца. Это все вечная подозрительность Ранами. Что он может сделать, сидя в темнице?
        - Гэлунг просит о помощи. Армия конструкций движется к их берегам, а император не в состоянии предоставить им должную защиту. Они просят нас прислать стражников и помочь укрепить оборону.
        Отец посмотрел в чашку, как будто надеялся взглядом превратить чай в вино.
        - Нет, с Гэлунгом мы таких соглашений не заключали. Видно, они там в отчаянии, если заявляют, что это могло иметь место. Держу пари, они отправили точно такие же послания и на другие острова. Надеются, что губернаторы, которые считают себя независимыми от воли императора, могут посчитать, что их связывают какие-то обязательства с Гэлунгом. Никто не пришлет им помощь. Почему Нефилану должен им помогать? С какой стати нам посылать своих людей на смерть?
        Фалу порой казалось, что она спрашивает совета у отца только для того, чтобы узнать, как не надо поступать, или чтобы проверить степень своей убежденности.
        - Однако губернатор Гэлунга права: если армия конструкций захватит ее остров, что помешает им двинуться дальше? И следующим может стать Хуалин-Ор. Или Императорский. Так в конце концов они дойдут и до Нефилану.
        Отец пренебрежительно отмахнулся:
        - Если дойдут, мы будем готовы и дадим отпор. - Он хмуро посмотрел в чашку. - Есть шанс, что ты меня отсюда выпустишь? Запри в какой-нибудь комнате наверху, в любой будет не так сыро, как здесь.
        И он снова, как бы в подтверждение своих слов, кашлянул в рукав.
        Фалу скрипнула зубами:
        - Распоряжусь, чтобы слуги чаще приносили тебе горячий чай.
        Ну хоть она узнала, что Нефилану не подписывал никаких соглашений с Гэлунгом. Правда, толку от этого знания все равно не было. Было бы легче, если бы Нефилану был связан с Гэлунгом обязательствами, а так она была вольна принимать собственное решение.
        Только Фалу не чувствовала, что вольна принимать любое решение.
        - Дорогая, - сказал отец, - я просто не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. Держись подальше от этого конфликта. Нет смысла рисковать жизнью ради других.
        Накопленные за многие годы ярость и злость начали вырываться наружу. Отец всегда на первое место ставил себя, увеселения и роскошь. Почему она вообще пришла сюда и просит его совета? В глубине души она уже знала, как надо поступить.
        - Нет, - сказала Фалу.
        - Что - нет?
        - Ты не прав. Я думала, что ты разбираешься в политике лучше меня, но это не так. Ты в ней не разбираешься, потому что не понимаешь людей, которые не такие, как ты. И ты не понимаешь меня. Вообще не способен понять. Больше ты меня не увидишь.
        Фалу резко развернулась и ушла, оставив отца сидеть за столом с открытым от изумления ртом.
        Поднявшись по лестнице, она налетела на какую-то мелкую девчонку и чуть не сбила ее с ног. Настолько отдалась мрачным мыслям, что перестала смотреть под ноги.
        Ухватила девочку за плечо, чтобы та не упала, и… узнала Аиш.
        Стражники уже не раз докладывали, что Аиш возвращается во дворец и уходит с мешком на плече, причем мешок всегда чем-то набит.
        Вот и сейчас девчонка была с мешком, и глаза у нее от испуга стали круглыми и огромными, в пол-лица.
        - Привет, - сказала Аиш.
        Фалу поджала губы:
        - Что в мешке?
        Аиш вывернулась из-под руки Фалу и коротко ответила:
        - Еда.
        - Ты же знаешь, что, когда приходишь во дворец, можешь есть сколько захочешь. Зачем таскать еду из дворца?
        - Я всегда есть хочу после наших тренировок… - Аиш выдохнула. - То есть не здесь, дома мне тоже есть хочется.
        У нее есть дом?
        Фалу - не Ранами, но она могла почуять ложь, тем более когда эту ложь тыкали в лицо, как мокрый плавник.
        - Не сомневаюсь, - сказала Фалу и попыталась схватить мешок.
        В это трудно было поверить, но мелкая сиротка умудрилась увернуться и бросилась прочь из кухни.
        Фалу знала, что девчонка шустрая, но не ожидала, что настолько. Видно, отчаяние не только подталкивает к написанию убедительных писем о помощи, но и наделяет способностью бегать с быстротой ветра.
        Фалу бросилась в погоню, плечом протаранила дверь, выбежала из кухни и крикнула:
        - Аиш, подожди!
        Девчонка, услышав ее голос, остановилась, но только на мгновение - и снова стрелой понеслась через парадный зал.
        Гнаться за ней было все равно что гнаться за рыбой в море.
        К тому моменту, когда Фалу выбежала на парадное крыльцо, Аиш, петляя между оставшимися просителями и слугами, которые разносили подносы с едой, пробежала через двор и скрылась в тени под аркой ворот. Причем по пути успела схватить с подноса парную булочку.
        - Аиш! - в последний раз позвала Фалу.
        Все без толку.
        И тут Фалу увидела Ранами. Та стояла между колоннами и что-то горячо говорила какому-то мужчине. У мужчины была повязка на глазу.
        Джио осмелился появиться во дворце? Именно сейчас? Заявился проверить, приносят ли плоды его подстрекательства к беспорядкам? День и без того был плохим, а с появлением Джио грозил стать просто ужасным. Фалу почувствовала себя слоном в посудной лавке - все, чего она касалась, рушилось, разбивалось или разваливалось на куски.
        В этот момент она поняла, почему ее отца так привлекало вино, а не чай.
        Решительно она направилась к Ранами с Джио и по пути очень пожалела, что не пристегнула меч.
        - Не забывай, кем ты была до того, как поселилась в этом дворце, - говорил Джио.
        - Как я забуду, что жила в сточных канавах, если ты и тебе подобные постоянно мне об этом напоминают?
        - Вы организовали контрабандные поставки орехов, - сказал Джио. - Не думай, что я ничего не замечаю. Вы нарушили свою часть договора. Теперь я не обязан выполнять свою.
        Ранами вплотную подошла к Джио, он даже отступил на шаг.
        - Поэтому ты подослал к моей супруге наемных убийц? - спросила она.
        Джио замотал головой:
        - Не понимаю, о чем ты говоришь.
        Ранами презрительно хмыкнула, но тут между ними вклинилась Фалу и вынудила их разойтись в стороны.
        - Я не хочу ни с кем враждовать, Джио, ни с тобой, ни с Безосколочным меньшинством. Я знаю, ты собираешь на Халуте армию повстанцев, и знаю, что, если захочешь, сможешь нанести серьезный урон Нефилану.
        - Тогда прекрати поставки орехов.
        - Когда я заняла пост губернатора, я отдавала себе отчет в том, что не хочу править, как правил мой отец. Я твердо решила, что не стану думать только о себе, наплевав на всех прочих. Я не могу закрывать глаза на то, что мои действия приводят к страданиям простых людей. А ты как? Можешь?
        - Что ты имеешь в виду? - Джио сжал кулаки и помрачнел лицом.
        - Без масла орехов каро люди будут умирать от болотного кашля. Причем богатые умирать не будут, они найдут способ достать для себя лекарство. Умирать будут бедные, те, кто и так еле перебивается.
        - Это она тебе сказала? - Джио усмехнулся.
        - Кто? - Фалу нахмурилась.
        - Император. Я тебя предупреждал, когда ты согласилась принять ее. Если она хоть в чем-то похожа на отца, она всегда найдет правильные слова. Но это не значит, что она права. Говоришь, не можешь закрывать глаза на страдания людей? А что насчет нее? Ей, чтобы прекратить эти страдания, всего-то и надо отречься от престола.
        Гнев Ранами превратился в живой факел, Фалу кожей ощущала его жар.
        - И теперь мы направим наши корабли друг на друга и станем кричать: «Нет, это ты должен первым свернуть с курса!»?
        Шрам на лице Джио начал пульсировать в такт ударам его сердца.
        - При столкновении обязательно кто-то пострадает, - сказал он. - Всех не уберечь. Но чтобы спасти большинство, нам надо избавиться от Сукаев. Навсегда избавиться! Или ты предпочитаешь ждать? Будешь ждать, пока она соберется с силами и станет неуязвимой? А потом настанет время, и она решит снова пользоваться магией осколков костей или начнет принимать новые, направленные против простых людей законы? И что тогда? Надо действовать сейчас. Если бьешься с жестоким врагом, сам должен ожесточиться. Это единственный путь к победе.
        Ее подвела к этой мысли Ранами, но теперь она твердо решила, что это ее путь. И если она его прошла и добралась до сути, то теперь ей открылась истина, в которую она всегда верила. Должны быть разные пути. Как она может закрыть глаза на гибель людей только потому, что жители Гэлунга ей чужие? Случайности подстерегают на каждом шагу. Жизни незнакомых тебе людей или тех, кого ты никогда в глаза не видела, всегда кажутся менее значительными, чем жизни знакомых и близких. Это правда, но это неправильно.
        - А как же Гэлунг?
        У Джио несколько изменилось выражение лица.
        - Что - Гэлунг?
        - Если тебе известно о поставках орехов, то должно быть известно и о Гэлунге. Или тебе плевать на участь людей, которые живут слишком далеко от тебя? Они просят о помощи. Армия конструкций движется к их берегам и нацелена захватить остров.
        - С этим пусть император разбирается. - Джио махнул рукой. - Это ее зона ответственности.
        - Она распустила конструкции Воин и не стала создавать новые. Императорская армия слишком малочисленна, она в последнее время занималась набором новых солдат, но их все равно недостаточно. Император просила острова откомандировать своих стражников в ее армию, но никто не изъявил желания откликнуться на ее просьбу. И вот теперь Гэлунг тоже просит о помощи. Они пишут, что армия конструкций набирает силу.
        - Понятно. Пусть дерутся между собой. Это как минимум ослабит императора.
        Ранами взяла Фалу за руку.
        Да, их отношения начались, когда они по своим взглядам на жизнь были на разных островах, но они нашли путь, чтобы сблизиться, и теперь, в трудный момент, стояли плечом к плечу. И так будет всегда.
        - Ты, стоит тебе только захотеть, можешь помочь Гэлунгу, - сказала Ранами. - Безосколочные под твоим командованием смогут обеспечить перевес в их сторону. Разве Безосколочное меньшинство не было создано для того, чтобы помогать тем, кто не может защитить себя сам?
        - Революции не бывают бескровными. Любые перемены связаны со страданиями, - сказал Джио и скрипнул зубами. - Ты не представляешь, сколько безосколочных погибло, когда спасали детей с Праздников десятины. Они погибали во время рейдов против губернаторов, когда пытались доставить еду и лекарства тем, кто в этом нуждался. Возможно, пришло время и Гэлунгу внести свою лепту. В итоге так для всех будет лучше.
        - Трус не тот, кому страшно, трус тот, кто призывает других принести себя в жертву, потому что у самого не хватает духу на этот шаг.
        - Очередное изречение Нингсу? - Джио хмыкнул. - Зря стараешься. Оно в нашем случае не подходит. Я бы с радостью пострадал за дело Безосколочного меньшинства.
        Сердце Фалу превратилось в кусок льда.
        - Ты не понял, о чем я. Безосколочные добровольно обрекли себя на все эти страдания. Люди Гэлунга этого не выбирали.
        Во взгляде Джио было столько ненависти, что Фалу даже удивилась, как ему это удается, при одном-то зрячем глазе?
        - Поживи ты с мое, может, и поняла бы, о чем я говорю. За каждый шаг вперед приходится платить, даром ничто не дается. Если ты такого мнения обо мне, нам не по пути.
        - Да, думаю, так и есть, - спокойно согласилась Фалу.
        Она столько мостов сожгла за день, так что еще один мало что мог изменить.
        - Не думай, что я не могу обрушить на Нефилану все силы Безосколочного меньшинства. И не думай, что я не смогу расправиться с тобой, как расправился с губернатором Халута. Поверь, так оно и будет.
        И после этого он, тяжело ступая, зашагал прочь.
        - О, Фалу, - сказала Ранами, когда Джио исчез из виду, - ты всегда и во всем идешь до конца, да?
        37
        Лин
        Трана изменилась. Я испытала огромное облегчение, когда она вернулась ко мне после глубокого сна, который длился два дня и две ночи. Незадолго до того, как она открыла глаза, я снова почувствовала гул в костях и необъяснимую сверхъестественную силу в руках и ногах. Было понятно, что, если придется участвовать в защите Гэлунга, без силы Траны мне не обойтись.
        Чала сдержал слово: подписал до нашего отплытия все бумаги о передаче своих стражников в поддержку моей армии и уже начал снаряжать корабли, на которых они переправятся к Гэлунгу.
        Возможно, Империи пошло бы на пользу, если бы кто-то из беспризорных сирот время от времени вдруг становился губернатором.
        Трана дремала в углу корабельной кухни. Мэфи расположился рядом и грыз подаренную поваром кость. Трана, даже свернувшись калачиком, занимала довольно много места, она подросла - и это была самая заметная перемена, которая произошла с ней после двухдневной спячки. Теперь, даже когда я стояла, она могла положить голову мне на плечо, и еще она сбросила рога, и на их месте остались только два черных бугорка.
        Я взвесила на руке старый рог, провела пальцем по спирали и заглянула в сердцевину. Она была мягкой, и казалось, что легко раскрошится.
        - Можешь их себе оставить, - с печалью в голосе сказала Трана.
        Мне было грустно оттого, что она так быстро выросла. Рога я положила в корзину возле кровати, а пару мелких обломков спрятала в кошелек на поясе, чтобы как-нибудь потом вырезать из них безделушку в память о тех временах, когда Трана была помладше и поменьше.
        - Нисонг хочет, чтобы ты пошла на Гэлунг, - сказал Йовис. - Хочет, чтобы ты ввязалась в бой, хочет сразиться с тобой один на один.
        - Я же в пути, - ответила я и устало потерла глаза.
        Мы оба выбирали палочками еду в тарелках, но в тот момент даже самые лакомые кусочки были для меня безвкусными, как лепешки из пыли.
        Нисонг. Она пыталась уязвить меня, заявляя, что мы с ней единокровные сестры, хотела деморализовать меня, лишить поддержки губернаторов, провоцировала, терроризируя и убивая моих людей.
        Йовис поднял руку и начал загибать пальцы:
        - На случай если ты забыла, корабли еще можно развернуть. Твоя генерал Иешан выдвинулась и уже достаточно близко. Нисонг, конструкция она или нет, ждет тебя, и непохоже, что она настолько глупа, чтобы не спланировать свои действия.
        Я проткнула палочкой гриб и пожалела, что это не голова Йовиса.
        - Тебя послушать, так мне и думать не о чем.
        Корабль резко накренился, и я схватила свою миску, пока она не соскользнула со стола.
        Шторм во влажный сезон - нелегкое испытание. Большинство тех, кто был на борту, включая Рагана, лежали на своих койках и ждали, когда море наконец успокоится. Меня, по счастью, не укачивало, но легкости, с которой, несмотря на качку, ходил и двигался Йовис, мне оставалось только позавидовать. Он просто согнул палец и, подцепив миску за край, удержал ее на столе.
        - Я могу последовать твоему совету и развернуть корабль, - сказала я. - Могу вернуться и укрыться на Императорском. Но как такие действия объяснить жителям Гэлунга? Я беру с собой народного героя и бросаю их на произвол судьбы. Ты можешь повлиять на исход этой схватки. И Раган тоже. Если мне удастся вынудить Нисонг на встречу со мной, при условии, что она конструкция, я смогу положить этому конец. Кроме меня, никто не сможет это сделать. Если я вернусь на Императорский, это будет эгоистично и жестоко с моей стороны. Этого ты от меня ждешь? - Йовис удивленно вскинул брови, а я вздохнула. - Думай обо мне что хочешь, но я не тиран.
        Я отложила палочки и постаралась как можно увереннее встать из-за стола, но очередная волна отбросила меня к стене.
        Йовис ухватил меня за руку и не дал упасть.
        В первый момент я от его прикосновения несколько размякла, но потом собралась, отодвинула его от себя и пошла в свою каюту.
        Жизнь с ее правилами и моральными устоями для контрабандиста, безусловно, легче. Йовис думал, что у него есть все ответы. Но что он вообще знал о политике?
        - Лин, подожди.
        Я развернулась кругом, провоцируя его на то, чтобы он снова ко мне прикоснулся.
        Йовис поднял руки, давая мне больше личного пространства.
        - Может… - он вздохнул, - может, я просто не разбираюсь во всем этом так хорошо, как ты. Прости, что назвал тебя тираном. Я совершал сомнительные поступки, потому что на тот момент считал, что это необходимо, и даже думал, что это правильно. Во всяком случае, я редко задавался вопросами. Но мне кажется, я думал, что император не должен поступать подобным образом. Ты не можешь просто махнуть рукой, и все сразу исправится.
        В коридоре было слишком тесно.
        Я грустно улыбнулась:
        - Но императоры хотят, чтобы все в это верили. Потому что, если не верить в свою силу, в нее никто не поверит. В конце концов, и контрабандисты, и императоры - все смертны. Хотела бы я, чтобы это было не так.
        Йовис нахмурился и собрался что-то сказать, но тут очередная волна ударила в борт; я, наступив на собственную штанину, споткнулась и, выставив руки вперед, уперлась ладонями в грудь Йовиса. Он снова меня подхватил, сначала за талию, но очень быстро перевел руки мне под локти.
        - Я понимаю, ты хочешь удержать Империю от развала. Решение этой задачи отнимает много сил и доводит до отчаяния. Надо одновременно решать очень много вопросов, и последнее, что тебе нужно, - это советы какого-то мелкого контрабандиста.
        - Мелкого? - переспросила я. Йовис меня не отпускал, и слова дались мне с трудом, пришлось напомнить себе, что ему ничего от меня не нужно. - Я всегда думала, что ты величайший контрабандист за всю историю Империи. Во всяком случае, я слышала, что ты именно так представился солдатам моего отца, когда оставил их в кильватере.
        Йовис рассмеялся, посмотрел мне в глаза, и мне показалось, что ему тоже не хватает воздуха.
        - О Бескрайнее море, забери меня к себе, - тихо сказал он. - Я идиот. И обманщик.
        Он снова опустил руки мне на талию и решительно привлек к себе. Мое напряженное, изнывающее от желания тело расслабилось. Я впитывала его тепло, макушкой чувствовала его дыхание и не могла пошевелиться, потому что боялась спугнуть этот момент.
        - Лин, - сказал Йовис, - я не знаю, кто ты, у тебя столько тайн, столько запертых комнат, к которым не подобрать ключи.
        Сердце забилось чаще. Какими-то секретами можно поделиться, а какие-то были так глубоко похоронены, что я сама не могла с ними смириться.
        - Я рассказала тебе больше, чем кому-либо другому.
        Йовис немного помолчал, как будто давал время моим словам осесть в своем сознании, а потом сказал:
        - Прости.
        - Ты уже это говорил, - сказала я в его рубашку.
        Он выдохнул, и его теплое дыхание снова пошевелило волосы у меня на макушке.
        - Да, говорил.
        Мы стояли обнявшись, а под ногами раскачивался корабль. Я чувствовала, как напрягались его мышцы в предчувствии удара следующей волны и расслаблялись после.
        Он поцеловал меня в макушку, потом в лоб.
        А я, хоть мне тяжело было себя заставить, отстранилась от него:
        - Ты сказал, что это было ошибкой. Как ты уже не раз мне напоминал, я император. Я не игрушка для контрабандиста.
        Йовис печально улыбнулся:
        - Странно, как ты меня себе представляешь. Думаешь, у меня были… игрушки? Ваше высочество, у меня была только одна жена, и, после того как она умерла, я не знал…
        Йовис запнулся, потом поднял руку и убрал выбившийся локон мне за ухо. Это был такой простой жест, но в нем было столько нежности, что мне захотелось заплакать.
        - Позволь, я попробую еще раз, - продолжал он. - Я понимаю, что не могу ничего планировать. И я не знаю, к чему это приведет.
        Я осмелилась испытать надежду, но одновременно летела в бездну отчаяния. Потому что тот Йовис, которого я поцеловала в логове Иоф Карн, был прав. Это ни к чему не могло привести. Я разбивала себе сердце.
        - Как долго тянутся подобные штормы?
        Я резко отвернулась от Йовиса и увидела Рагана. Он стоял, опершись рукой о стену, и по его бледному лицу стекали струйки пота. Я все еще чувствовала пальцы Йовиса и не сразу смогла собраться с мыслями.
        - День или около того, - ответил Йовис.
        - Целый день, - безжизненным голосом сказал Раган.
        - Почему бы тебе не махнуть рукой и не унять шторм на этом участке моря? - предложил ему Йовис.
        Судя по интонации, он по-настоящему разозлился, и мне это очень понравилось.
        Раган поднял указательный палец:
        - Мои способности могут быть усилены ягодами дымчатого можжевельника, но никто не способен унять обширный участок Бесконечного моря, разве только Дион. Если…
        Корабль снова накренился, и Раган, отлетев к противоположной стене, схватился за живот.
        Я, чтобы устоять на ногах, вцепилась в дверную ручку моей каюты.
        - Все монахи дымчатого можжевельника такие, как ты? - раздраженно спросил Йовис. - Никогда не приходило в голову, что не следует упоминать имя Диона, пока разглагольствуешь о своих способностях? У нас и без того маскировка слабее некуда.
        - Было бы неплохо, если бы вы позволили людям свыкнуться с этой мыслью, - заметил Раган. - Раньше или позже им придется смириться с реальностью. Мы не единственные представители Аланги в Империи.
        Еще один удар волны - и монах повалился на пол.
        - Не мог бы ты отвести его в каюту для прислуги? - попросила я Йовиса.
        - Может, лучше выбросить за борт? - скрипнув зубами, предложил Йовис.
        - Нет, лучше в каюту для прислуги, - беззаботно повторила я.
        Йовис неохотно поставил монаха на ноги и посоветовал:
        - Имбирный чай поможет. Лежи спокойно, постарайся уснуть.
        У меня за спиной послышался цокот когтей по доскам: это Трана проснулась и теперь, сонно моргая, смотрела на меня, причем занимала чуть ли не всю ширину коридора. Я взяла ее морду в ладони и почесала недавно появившуюся небольшую бородку. Бородка была нежная, как шелк, и пушистая, как одуванчик. Мне сразу стало спокойнее.
        - Если подрастешь еще, можешь не поместиться на корабле, - сказала я.
        Трана моргнула:
        - Тогда я поплыву.
        Она с такой уверенностью это сказала, что я даже рассмеялась.
        - Малышка, не уверена, что такие расстояния тебе под силу.
        Трана прошла за мной в каюту и, пока я зажигала лампы, устроилась на полу рядом с иллюминатором. Она занимала чуть ли не половину каюты, я как будто пони в спальню привела. Знала бы, что она так вырастет, тщательнее подготовилась бы к путешествию.
        Но меня ждали неотложные дела. До прибытия на Гэлунг оставалось совсем мало времени, я должна была подготовиться.
        Открыв сундук в ногах кровати, я достала шкатулку с фляжками. Выбрала ту, в которой хранились воспоминания отца.
        Трана все это время настороженно за мной наблюдала.
        Я не выдержала и спросила:
        - Думаешь, мне не следует этого делать?
        - Ты возвращаешься другая.
        - А сейчас я - это я?
        Трана положила морду на пол и мрачно на меня посмотрела:
        - Ты - снова ты, но не сразу. Я чувствую, каждый раз ты все дольше возвращаешься.
        Я откупорила фляжку и оценила молочно-белую жидкость на дне. Мне не нравился этот сладковатый медный вкус, но я не знала другого способа получить нужную информацию. После отца осталось множество записей, но в них не было ответов на все мои вопросы. Всякий раз, когда я заглядывала в его прошлое, я заглядывала и в свое тоже.
        Иллюминаторы были наглухо закрыты, но я все равно слышала, как за бортом воет ветер.
        - Трана, прошу тебя, будь со мной терпелива. Всегда.
        Я села на кровать и поднесла фляжку к губам.
        Волна ударила о борт, и глоток получился больше, чем я рассчитывала. Я закашлялась, а затем каюта и все мои ощущения исчезли.
        Я снова в теле отца. В теле молодого отца, у меня не скрипят кости и ничего не болит. Я стою в темном коридоре. Держу лампу в высоко поднятой руке. С каждым своим движением чувствую исходящий от одежды запах сандалового дерева.
        Лампа освещает дверь.
        Я знаю эту дверь, причем не только как Шиян. Библиотека. Судя по тому, с какой высоты я смотрю на дверь, я уже давно не подросток, а взрослый человек. У меня на шее цепь с тяжелой связкой ключей.
        Почему я стою с лампой в руке и не вхожу?
        Глазами отца вижу полоску света под дверью, потом слышу тихий скрип.
        Кто-то есть за дверью. И это не Шиян.
        Снова смотрю на свои руки. Никаких старческих пятен.
        Может, за дверью ранняя копия Баяна? Или моя собственная? Шаги за дверью приближаются. Я прикрываю лампу полой мантии, и коридор погружается в темноту.
        Дверь приоткрывается, полоска света становится шире. Из-за двери появляется лицо. Это мое лицо, то есть я всегда думала, что оно мое. Потом замечаю некоторые отличия.
        Нет, лицо не мое. Это Нисонг.
        Она крадучись выходит в коридор, закрывает за собой дверь и достает из кошелька на поясе ключ.
        Я, в теле Шияна, откидываю полу мантии от лампы.
        - Запирать необязательно. Я сам об этом позабочусь, это ведь мой ключ.
        Нисонг резко отпрыгивает назад и роняет свою лампу.
        - Чтоб тебе, Дион!
        Она быстро наклоняется и поднимает лампу, пока горящее масло не вылилось на пол. Нисонг не пятится, хотя по тому, как она отставила ногу назад, я вижу, что ей очень хочется убежать.
        - Что ты здесь делаешь?
        Из моего горла вырывается рычащий голос Шияна:
        - Это мой дворец, я хожу по нему, куда захочу и когда захочу.
        Нисонг вскидывает подбородок:
        - Это и мой дворец тоже.
        Я чувствую, как у меня сжимаются губы и брови сдвигаются к переносице.
        - Не весь. Ты моя супруга, и ты здесь живешь, но я с самого начала ясно дал понять, что в запертые комнаты тебе входить запрещено. И тем не менее ты меня ослушалась.
        - Я не ребенок!
        Звонкий голос Нисонг эхом разносится между колонн. Она отступает на шаг, но быстро возвращается на прежнюю позицию.
        - Нет, ты не ребенок. Ты взрослая женщина, и ты предала доверие императора. Ребенка можно простить. И ребенка необязательно казнить.
        - Казнишь меня, кого возьмешь в супруги? Кто родит тебе наследника?
        - Твое положение не гарантирует тебе неприкосновенности.
        - Твое положение не гарантирует, что ты можешь без последствий делать все, что тебе вздумается.
        - Что ты там делала? - Шиян мельком смотрит на дверь. - Давно пользуешься этим ключом?
        Нисонг пожимает одним плечом:
        - Ты всегда позволяешь наливать тебе чай, так что добавить немного снотворной травы - пара пустяков. А в библиотеке я занималась исследованиями.
        Я чувствую некоторую растерянность, но это не мое чувство.
        - Что исследуешь? Какими знаниями ты рассчитываешь овладеть, проводя время в этой комнате?
        - Я хочу овладеть магией осколков, - выпаливает Нисонг.
        У меня живот начинает трястись от смеха.
        - Ты думаешь, что магии осколков можно научиться? Это знание передавалось из поколения в поколение внутри моей семьи. Моей семьи. Больше никто не может овладеть этим знанием.
        - Думаешь, это знание связано с твоим происхождением? Любой может научиться читать книги. - Нисонг выставляет перед собой лампу на манер щита и повторяет: - Любой.
        - То есть ты? Третья из рода губернатора Хуалин-Ора? Ты не училась ни в одной из академий Империи. У тебя даже наставников достойных не было.
        - Меня не отправляли в академию!
        Я вижу, как у нее разрумянились щеки, и мне, то есть Шияну, в голову приходит странная мысль: да, она не красавица, но есть в ней что-то притягательное.
        - Я сама всему училась, - продолжает Нисонг. - Я не какая-то неграмотная дура. Просто… меня обходили вниманием.
        - Пока я тебя не приметил.
        Тут пришел ее черед смеяться.
        - О, ты обходил меня своим вниманием много-много раз. Мой брат дважды представлял тебе меня. Ты просто забыл. И я не была твоим первым выбором. У меня были соперницы.
        Теперь мне становится интересно.
        - И ты их уничтожила.
        Нисонг встречается со мной взглядом, и я на мгновение забываю о том, что она намного ниже меня ростом.
        - Этого никто не сможет доказать.
        Естественно, не сможет, она не оставила следов.
        Решение приходит мгновенно.
        - Я позволю тебе пользоваться хранилищем. Там у меня ящики со льдом, в них я храню части конструкций. Тридцать дней.
        Нисонг держит в руке ключ, но я не предпринимаю попыток забрать его. Ярость в ее глазах сменяет растерянность.
        - Тридцать дней на что?
        - Ты никогда не училась ни в одной из академий, теперь можешь на себе попробовать, как там обучают. Тебе в голову пришла бредовая идея. Я не стану тебя разубеждать. Я даю тебе тридцать дней на то, чтобы ты доказала состоятельность своей идеи. Докажи, что кто-то не из династии Сукай способен овладеть магией осколков кости. Докажешь - и я научу тебя всему, что знаю. Мое знание станет твоим знанием.
        Растерянность сменяет испуг.
        - Я всего шесть месяцев изучаю книги. Императоры годами их изучали, прежде чем хотя бы попробовать как-то изменить или улучшить какую-нибудь конструкцию. Как я могу всего за тридцать дней создать из разных кусков целую конструкцию? Слишком много надо прочитать, мне не хватит времени.
        - А это уже не моя проблема.
        Она осмелилась усыпить меня, потом обокрала, а теперь оспаривает условия моего щедрого предложения?
        - А если у меня не получится?
        Я отцепляю ключ от связки на шее и кидаю его Нисонг. Она не успевает его поймать и опускается на колено, чтобы поднять ключ, а я ухожу, не дожидаясь, пока она встанет.
        Только бросаю напоследок:
        - Тогда я расскажу всем о том, что ты сделала. А потом казню. И найду другую супругу.
        38
        Лин
        Он знал, на что я способна.
        Эта мысль преследовала меня каждый свободный момент до прибытия на Гэлунг. Я считала себя умной. Думала, что это сойдет мне с рук. Отец не снимал с шеи цепь с ключами, потому что опасался, что, когда мы остаемся один на один в комнате вопросов, я на него нападу и заберу ключи. Он давал мне такую возможность. Он по крохам помещал в меня кусочки жизни Нисонг, ее воспоминания. Он настроил против меня Баяна, сделал из него моего соперника и ждал, потому что знал, как Нисонг поступала со своими соперниками.
        Представляю, как он был доволен, когда понял, что его эксперимент удался!
        Наедине с этими горькими мыслями я стояла на палубе, крепко вцепившись в поручни, и наблюдала за тем, как на горизонте вырастают очертания Гэлунга. Ветер приносил брызги волн, которые смешивались с редкими каплями дождя.
        Трана, как будто желая показать, что я не одна, положила голову мне на плечо и спросила:
        - Близко уже?
        Я благодарно почесала ей щеку. После моего возвращения из воспоминаний отца она несколько дней старалась держаться от меня подальше. Я ловила себя на том, что хочу вцепиться пальцами в несуществующую в реальности мантию или схватиться за посох, которым никогда не пользовалась. Моя речь стала резкой, слова отрывистыми, что было совсем для меня нехарактерно.
        Трана боялась моего отца и ненавидела, поэтому, когда я делала что-то или говорила, как он, она вся съеживалась и у нее начинали дрожать лапы. Я своим поведением напоминала ей о страданиях, которые она претерпевала в пещере под императорским дворцом. Она годами в темноте лежала в бассейне, а к ней были подсоединены трубки, по которым в машину памяти скачивалась ее кровь.
        Как кровь Траны могла помочь придать памяти жидкую форму? В этом мне еще предстояло разобраться.
        - Да, близко, можешь плыть впереди.
        И она прыгнула через поручни в Бескрайнее море. Я смотрела, как она ныряет и прыгает на волнах, и мне стало немного легче. Вскоре к Тране присоединился Мэфи, а вот Ложи на палубе так и не появился.
        Зато появился Раган. Я сначала подумала, что это Йовис, но потом услышала, как он тяжело вздохнул, и поняла, что это монах.
        Он ухватился за поручни возле меня и сказал:
        - Скорее бы снова оказаться на суше.
        - Полагаю, монахи нечасто ходят под парусом, - грубо заметила я.
        - Вовсе не ходят. Мы все по большей части сироты, которых приютили монахи, или дети, которых родители отдали в монастырь, потому что предпочли разлуку до конца жизни, лишь бы не отправлять их на Праздник десятины. Там мы проводим всю свою жизнь, ухаживаем за дымчатым можжевельником, изучаем и храним старинные книги.
        - Да уж, невесело.
        - Какое там! - Раган взмахнул рукой. - Ты обречен всю жизнь жить взаперти с родственниками, которые на самом деле никакие не родственники. Монахи редко общаются с жителями соседних деревень, и тебя никогда не отпустят в город на целый день.
        - Все забываю спросить - как ты повстречал Ложи?
        По лицу Рагана пробежала тень. Чем-то недоволен? Или мне просто показалось?
        - Да, - он поднял указательный палец, - это хороший вопрос.
        Тянет время? Придумывает правдоподобный ответ?
        - Монахов действительно посылают в ближайшие деревни за припасами или с каким-нибудь товаром. Однажды послали и меня. В монастыре желающих пойти в деревню, как ты понимаешь, всегда много. Свободного времени у меня было мало, и я решил прогуляться по берегу. Там я его и нашел. В монастыре я много читал и сразу понял, кто передо мной. Оссалины появляются раз в сто лет, так что мне повезло.
        Я задумалась над его словами. Можно ли назвать везением то, что ты живешь себе спокойно, а потом вдруг становишься одним из Аланги? Да, ты приобретаешь силу, но есть еще подозрения и презрение людей. Когда Аланга затевали ссоры, страдали целые города простых людей. Некоторые люди романтизировали историю Аланги, но большинство думали, что избавились от них навсегда. И всегда были Сукаи, которые внушали: вот почему мы должны проводить Праздники десятины, вот зачем нам нужны конструкции. Все для того, чтобы противостоять Аланге, если они вдруг вернутся.
        Я внимательнее посмотрела на Рагана. Он немного хмурился. Явно что-то недоговаривал.
        - Значит, просто повезло?
        Теперь я была уверена, что эта промелькнувшая на лице тень в его случае была гримасой неудовольствия.
        - Ну это не совсем правда. Я не выполнил поручения. Я… сбежал. Попытался сбежать. Тут мне нечем гордиться. Быть многообещающим подростком не всегда прекрасно. На меня давили. Мои мастера. Ты знаешь, каково это, когда на тебя возлагают надежды, а ты не можешь их оправдать? Вот я и сбежал. И нашел Ложи.
        Я знала, каково это. Очень хорошо знала.
        - Я нашла Трану в старой шахте под императорским дворцом, - тихо сказала я, наблюдая за тем, как она резвится в волнах прибоя, теперь это была совсем другая Трана. - Мой отец ставил на ней опыты.
        - Они определенно обладают очень интересными свойствами, - сказал Раган и поспешил добавить: - Это, конечно, не означает, что на них можно ставить опыты. Никто не заслуживает подобного обращения, а эти существа - тем более.
        - Что еще тебе о них известно? Откуда они пришли? Почему между нами образуется связь? Как они выбирают того, с кем хотят быть связаны?
        - У меня не было доступа ко всем книгам в монастыре. - Раган поднял было руку, но тут же снова вцепился в поручни. - Никто не знает, откуда они пришли, известно лишь, что они появляются раз в сто лет. У твоего отца могли сохраниться записи, Сукаи всегда были крайне заинтересованы в том, чтобы Аланга не вернулись. Что касается того, почему они с нами связаны и как они нас выбирают… - Раган, прищурившись, посмотрел на облака. - Этого я тоже не знаю. Но у меня есть кое-какие догадки. Эта сила… они не могут ею распоряжаться по своему усмотрению. Так рыба-лоцман привязывается к акуле. Она чистит акулу, акула ее охраняет, у них, так сказать, взаимовыгодное сотрудничество. Думаю, так же и оссалины привязываются к людям. Мы нужны друг другу. Они делятся с нами своими способностями, а мы предоставляем им возможность влиять на мир.
        - Непохоже, чтобы Ложи так уж сильно на тебя влиял, - заметила я.
        - О, я способен контролировать нашу связь, - непринужденно сказал Раган. - Она между нами очень сильная.
        Мне не казалось, что связь между мной и Траной слабая, совсем наоборот.
        - Мэфи!
        Растрепанный Йовис стрелой выскочил на палубу и смотрел на воду, пока не увидел на небольшой глубине силуэт своего друга.
        - Кажется, он украл мою расческу. Кто-то должен ему объяснить, что воровство и контрабанда - это разные вещи.
        Тут Йовис наконец успокоился и обратился ко мне:
        - И что нас ждет на этот раз, ваше высочество? В этом плавании не соскучишься, что ни остров - то сюрприз.
        Мне не понравилось обращение по титулу, но не могла же я требовать, чтобы он при посторонних называл меня по имени.
        И так всякий раз: только мне покажется, что мы сближаемся, его словно волной от меня относит. Возможно, это моя вина. Йовис прав - я никогда не была с ним до конца искренна. У меня слишком много секретов.
        Но я смогла непринужденно ответить:
        - Что нас ждет? Сражение. Или два сражения. Не важно сколько, главное - защитить Гэлунг от конструкций.
        Йовис шумно выдохнул:
        - Значит, будем только мы? Против целой армии?
        - Если дойдет до этого, то да.
        На Гэлунг мы прибыли чуть позже тем же утром. Сквозь облака пробивались редкие лучи солнца.
        Губернатор Гэлунга не славилась тягой к роскоши, она была ненамного старше меня и сравнительно недавно заняла свой пост, а мой отец так и не удостоил ее своим визитом.
        Губернатор встретила меня на пристани. Паланкина не было, вместо него меня ожидала запряженная двумя мулами крытая повозка, и еще две открытые повозки для моей свиты. В этот раз я взяла с собой Рагана, и маленький серый Ложи тоже пошел с ним.
        - Ваше высочество, - губернатор почтительно склонила голову, - я рада, что вы в целости и сохранности добрались до нашего острова.
        Я в ответ чуть кивнула:
        - Сай.
        Ростом Урамэ была ниже среднего, но выше меня и при этом раза в два шире. Лицо у нее было круглое и плоское, как фарфоровое блюдце, а черные глаза блестели, словно два отполированных черных камня. Она была в густо вышитой бусинами тунике с короткими рукавами, которые так популярны на северо-восточных островах, и в плаще, который, как мне показалось, специально промаслили на случай сильного дождя.
        И я, конечно, обратила внимание на это ее «в целости и сохранности». Стало быть, Нисонг с ее армией конструкций уже близко.
        Мэфи с Траной, естественно, не отставали, и Урамэ несколько округлила глаза, когда увидела, как Трана, будучи размером с пони, следует за мной, будто подобранный на улице щенок.
        - Ваш… друг чуть больше, чем я ожидала, - собравшись с духом, сказала Урамэ.
        - Не волнуйтесь, они безобидные, - сказала я.
        - Мы очень хорошие, - сказал Мэфи, и Трана в подтверждение его слов закивала.
        Глаза Урамэ округлились еще больше.
        - Они понимают, о чем мы говорим?
        - Думаю, да.
        - Это очень впечатляет. Буду рада, если вы больше мне о них расскажите. Конечно, если у нас будет на это время.
        И снова эта не внушающая ничего хорошего интонация. Урамэ трудно было запугать, напротив, исходя из рапортов, которые я получала, сделать это было очень даже сложно. Но я видела, что приближение армии Нисонг ее явно пугает.
        - Понимаю, ты сейчас в трудной ситуации, - сказала я. - И я прибыла на Гэлунг, чтобы тебе помочь.
        Урамэ сдержанно улыбнулась, мельком глянула на мой корабль и снова перевела взгляд на меня.
        - Ваше высочество, вы уж простите, но если с вами нет армии, то и особой помощи от вас мне ждать не приходится. Конструкции разбили лагерь на краю Гэлунга, и, с тех пор как ваши солдаты вступили с ними в бой, их армия стала гораздо многочисленнее. Прошу вас. - Она жестом пригласила меня сесть в повозку. - Во дворце есть хорошая смотровая площадка, а у меня имеется отличная подзорная труба. Я вам все покажу.
        Я забралась в крытую повозку и махнула рукой Йовису, чтобы он следовал за мной. Раган сел со слугами.
        Свет проникал из открытых окон повозки, и я видела, что Урамэ очень озабочена.
        - Я не Илох, не Фалу и не Вайлун, - сказала она.
        - Теперь губернатор Чала, - поправила я ее. - Вайлун, к несчастью, умерла.
        Объяснять ничего не стала. Как сказала Урамэ, расскажу позже, если будет время.
        - О! - По ее лицу было видно, как она быстро обрабатывает эту новость в голове. - Как бы там ни было, у меня не так много требований, хотя мои советники настойчиво рекомендовали извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Я знаю, вам нужна поддержка Гэлунга. И я знаю, что ваше положение шаткое. Но вы положили конец Праздникам десятины, а это, по-моему, хороший жест для правителя. Вам не надо меня обхаживать, Гэлунг вас поддержит.
        Уже хорошо. Когда я только отправлялась в плавание по островам, именно это и было моей главной целью. Но теперь, когда затонули Голова Оленя, Унта и Луангон, когда заметно выросла армия Нисонг, возникли предпосылки к появлению людей Аланги, а на юге Империи ходили слухи о скором восстании Безосколочных, я стала забывать, насколько важно заручиться поддержкой островов. Чтобы противостоять грядущим вызовам, первым делом надо сохранить Империю, нельзя дать ей развалиться. Я была уверена, что именно я лучше всех подхожу на роль лидера, который проведет Империю через все испытания. Теперь я чувствовала себя как кусок мешковины, который прополоскали в морской воде, отжали и повесили сушиться на солнце.
        - Очень ценю твою поддержку, - сказала я.
        Обычно губернаторские дворцы располагаются недалеко от пристаней, но дворец Урамэ находился в глубине острова. Дорога к нему шла через поля и дальше поднималась на высокий каменистый холм. Думаю, это объяснялось тем, что большинство жителей занимались земледелием.
        В старинных историях рассказывалось о битвах, которые разыгрывались на этих полях, а холм, с которого открывался хороший обзор, был командной высотой для обитавших здесь людей Аланги.
        Мы проезжали мимо ферм. Пролитую в тех битвах кровь давно впитали поля, и все шрамы на земле давно затянулись. Тут и там паслись быки, коровы и козы, свиньи рылись в грязи.
        Я сделала глубокий вдох и впервые за долгое время не почувствовала запаха океана - только душок навоза и запах сырой земли.
        За окном повозки промелькнули какие-то смазанные тени - это Мэфи с Траной бежали наперегонки. Трана стала гораздо крупнее, но Мэфи изо всех сил старался от нее не отставать.
        Я вспомнила рассказы Рагана об оссалинах и их связи с людьми Аланги. Он, конечно, мог считать, что его связь с Ложи крепче, чем наша с Траной, но жилось его оссалину явно невесело, он все время сидел где-то взаперти и ждал возвращения хозяина. Я редко видела, как они общаются друг с другом, и не представляла, как Раган переносит разлуку со своим оссалином. Для меня разлука с Траной каждый раз ощущалась как зияющая рана.
        Дорога начала зигзагом подниматься в гору.
        Когда мы прибыли во дворец, Урамэ не приказала слугам провести нас в гостевые комнаты, не пригласила нас попить чая или отобедать. Она сразу повела нас на два пролета вверх по парадной лестнице, а оттуда на дворцовые стены.
        - Прежде чем мы перейдем к другим делам, вам лучше самим это увидеть, - на ходу объяснила она.
        На такой высоте ветер был довольно кусачий и постоянно проникал за ворот моего плаща. Я сразу увидела вдали поднимающиеся к небу тонкие колонны дыма.
        - Она разбила лагерь к востоку от вон тех полей, - сказала Урамэ, когда мы подошли к самому концу восточной стены, и повернулась ко мне. - Мелкие стычки для моих стражников не проблема, а я в состоянии защитить дворец, но фермы без стен беззащитны. Она, как только прибыла на остров, сразу стала сжигать дома и убивать людей.
        Не было смысла говорить Урамэ, что моя армия уже в пути. Мы с ней обе знали, что армия у меня малочисленная, а солдаты не имеют боевого опыта.
        - Сколько их там? Ты посылала разведчиков?
        - Да, но первые два не вернулись, и больше я не посылала.
        - Ты сказала, что у тебя есть подзорная труба.
        Урамэ порылась в корзине, что стояла тут же на стене, и достала оттуда медную подзорную трубу.
        - Есть еще кое-что.
        Я взяла трубу и раздвинула ее до конца.
        - О чем ты?
        Лицо Урамэ было холодным и мрачным, как у человека, который собирается сообщить о смерти любимой тетушки.
        - Сами посмотрите, это проще, чем объяснять.
        Йовис удивленно поднял брови, а я пожала плечами и посмотрела в трубу в сторону лагеря Нисонг.
        И чуть не выронила трубу.
        Я ожидала увидеть конструкций-людей, - в конце концов, мой сводный брат был конструкцией, я принимала посланца Нисонг и расправилась с парочкой на Хуалин-Оре. И я знала, что отец экспериментировал с телами людей. Но у Нисонг большинство конструкций Воин были людьми.
        - Она набирает в армию людей? - продолжая смотреть в трубу, спросила я.
        - В некотором смысле. Смотрите внимательнее.
        Я навела трубу на группу конструкций. Они стояли возле костра, но практически не двигались, только как-то странно покачивались. Одежда на них была вся в дырах и пятнах крови.
        - К нам поступали донесения, до вас они еще не успели дойти. Острова на окраине Империи, те, которые она захватила… Она не просто убивала и сжигала целые поселения.
        Я заметила, что раны у людей возле костра все еще открыты.
        - Она устраивала там свои Праздники десятины. Она собирала осколки.
        У меня в сознании всплыло воспоминание Шияна. Она не только убивала фермеров, она забирала их осколки.
        Нисонг создавала свои конструкции Воин из мертвых людей.
        Я передала трубу Урамэ.
        - Пойду к ней под флагом парламентера. У меня есть что ей предложить.
        - Не трон, я надеюсь? - спросила Урамэ, и я заметила, как она побледнела. - С нас достаточно тиранов…
        Я не дала ей договорить.
        - Нет, этому не бывать. Распорядись, чтобы приготовили повозку.
        Тут Урамэ вспомнила, что не оказала мне должного гостеприимства.
        - Вы, должно быть, устали после долгого путешествия. И ничего не поели.
        У меня в ответ заурчало в животе.
        - Просто собери что-нибудь, что можно есть руками. Эти переговоры нельзя откладывать.
        Урамэ махнула рукой слуге, что стоял у нее за спиной, и тот побежал выполнять поручение.
        - Ваше высочество, мне искренне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. У меня такое чувство, что наши истории в чем-то похожи. Пока я не стала губернатором, обо мне никто ничего не знал.
        После такого признания мне захотелось узнать ее поближе, поговорить за чаем о нашем прошлом, найти ниточки, которые делают нас похожими. Но я была императором, и у меня не было прошлого, о котором я могла бы с ней говорить.
        - Когда-нибудь эти обстоятельства обязательно изменятся. - Вот и все, что я ей ответила.
        На переговоры с Нисонг я взяла одного Йовиса. Никто не должен был узнать о том, что я собиралась ей предложить. Наши оссалины бежали рядом с повозкой.
        Я мельком глянула на наши руки - они были совсем рядом, но не касались друг друга.
        Йовис откашлялся и спросил:
        - Так мы будем есть или грязь у меня под ногтями отбила у тебя аппетит?
        Я тряхнула головой и невольно улыбнулась. Открыла корзину, которую нам передал слуга Урамэ. Выбрала себе пряное печенье из слоеного теста и передала корзину Йовису. Там, кроме печенья, была говядина с картошкой, карри и смазанная медом сдобная выпечка.
        - У тех, кто называет Гэлунг глухой провинцией, просто нет вкуса, - вздохнул Йовис и бросил на меня косой взгляд. - У тебя действительно есть что ей предложить? Или ты собираешься просто… - Он выбросил вперед руку, сделал вид, будто схватил что-то и притянул это к себе.
        Это был не самый мой главный секрет, но, если бы я его открыла, Йовис бы сам догадался о главном.
        Но он прав, пора начинать учиться доверять близким людям, иначе закончу, как Шиян.
        - Мой отец… он кое-что выращивал в пещерах под дворцом. Копию.
        - Копию чего? - У Йовиса брови поползли на лоб.
        Я зажмурилась и сделала глубокий вдох:
        - Свою собственную копию. Не конструкцию, настоящую копию. Никаких осколков. Не спрашивай, как он все это устроил, я сама пока еще не разобралась. Знаю только, что он отрезал палец у себя на ноге и с него начал выращивать эту копию. Но если мои подозрения верны, она называет себя Нисонг не просто потому, что так хочет заявить о своем праве на престол. Возможно, ее создал мой отец, когда хотел воссоздать свою умершую жену. Он говорил мне, что сжег ее тело до того, как овладел знанием, как выращивать копии людей. Но он мог попытаться поместить воспоминания покойной жены в конструкцию. Это объясняет, почему он убил ее семью. У него не было крови покойной жены, которую можно было бы использовать в машине памяти, но кровь ее родственников вполне могла сработать. Ему наверняка потребовалось очень много крови.
        Заметит он сходство или нет? Не возникнет ли у него вопрос, почему дочь императора практически никогда не показывалась за стенами дворца?
        Йовис нахмурился. У меня чаще застучало сердце.
        - И как она добралась до северо-восточных окраин Империи?
        Я выдохнула:
        - Не знаю.
        И я действительно не знала. Но могла сложить пазл из кусочков воспоминаний отца и рассказа Йовиса о его пропавшей жене.
        Отец не смог заставить себя уничтожить конструкции, в которых хранились воспоминания моей матери, поэтому он отослал их как можно дальше на той самой лодке с синими парусами, на которой увезли жену Йовиса.
        Йовис достал из корзины очередную сдобную булочку и спросил:
        - Хочешь предложить ей эту копию?
        - Они любили друг друга. Я вполне серьезно говорила с ее посланником. Возможно, есть способ сделать так, чтобы конструкции продолжили существовать, но при этом не вытягивали из людей жизненные силы. Я готова приложить все силы, чтобы найти способ это сделать, главное, чтобы она согласилась подождать. Шиян может послужить для нее искушением. Или так, или придется постараться подобраться к ней поближе и уничтожить.
        - Я правильно понимаю: ты надеешься одержать победу за счет романтических побуждений?
        Он горько усмехнулся, как будто нож у меня в сердце провернул.
        Мы подъезжали к лагерю Нисонг. Я стряхнула с пальцев крошки. Вблизи конструкции были еще ужаснее: невидящие глаза, руки как плети, рукава перепачканы в крови. Я бы не удивилась, если бы из них начали вываливаться осколки. Нисонг, видимо, посчитала, что лучше экономить осколки, так что их возможности все-таки были ограниченны.
        Нас встретила женщина с большими темными глазами.
        Она в приветствии приложила руку к сердцу и сказала:
        - Нисонг примет вас. Следуйте за мной.
        Я выпрыгнула из повозки, Йовис не отставал. Кости у меня гудели, и это вселяло уверенность. Тайком я достала из кошелька на поясе ягоду дымчатого можжевельника и тщательно ее разжевала. Сила наполнила все тело. Мэфи с Траной держались чуть позади. Они брели, опустив головы, и шерсть у них на загривках стояла дыбом. В общем, они держались как две испуганные кошки, но при этом не отставали, постоянно скалили зубы и принюхивались. Мэфи в холке доставал Йовису до бедра, а Трана, та вообще была как гора мышц.
        Нисонг не ожидала нас в шатре, где, как большинство правителей, могла бы окружить себя показной роскошью. Она встретила нас у костра. Дым поднимался у нее за спиной, а вокруг с безразличным видом стояли конструкции.
        Она была выше меня и, судя по лицу, уже достигла среднего возраста. Волосы заплетены в простую косу. Лицо и руки в шрамах. На левой руке не хватает двух пальцев. Отец, видимо, создал ее из разрозненных частей. Но стояла она, как стояла Нисонг в моих воспоминаниях, - ноги широко расставлены, подбородок вскинут, словно ждет, когда ей бросят вызов.
        Она стояла точно так же, как я.
        У меня холодок пробежал по спине. Может, она и не была на меня похожа, но я все равно словно в какое-то темное зеркало смотрела. Какое-то время мы молча оценивали друг друга, причем обе слегка склонили голову в одну и ту же сторону.
        Я была уверена, что она конструкция и, возможно, больше похожа на Нисонг, чем я.
        - Мы обе знаем, что у меня есть что тебе предложить, - сказала я.
        У нее сверкнули глаза.
        - Ты так на меня похожа, не находишь?
        Мне было неприятно это слышать, и я никак не отреагировала на эту ее реплику. Она была моей копией, которую отец посчитал неудачной. Моя предшественница, заполненная воспоминаниями, которых не понимает.
        Интересно, в ее воспоминаниях есть настоящая дочь Нисонг?
        Такой она ожидала меня увидеть?
        - Я могу предложить тебе условия.
        - Тебе уже передавали мои условия. Ты сдаешься?
        - Это вряд ли, - фыркнула я. - Но позволь кое-что прояснить. Шиян умер. То, что видел твой шпион в императорском дворце, - это был не он, это была копия, которую он же сам и создал. Я предлагаю тебе его копию в обмен на прекращение нападений на острова. Разверни свою армию. И я позволю вам уйти. Ты и он, вы проживете оставшуюся жизнь вместе. И я постараюсь найти способ сделать так, чтобы вы могли существовать без осколков.
        - А почему бы мне просто его не забрать, когда я займу императорский дворец?
        - Я могу убить его раньше, чем ты туда доберешься. Но я не сказала главного: он не закончен.
        Нисонг сузила глаза и без выражения повторила:
        - Не закончен.
        - Шиян собрал большую часть своих воспоминаний, но не успел поместить их в свою копию. Это настоящая копия, не конструкция, никаких осколков. Как только воспоминания окажутся внутри ее, она станет Шияном.
        Я надеялась, что мое лицо меня не выдает.
        Отец поместил в меня воспоминания Нисонг, но я все равно ею не стала. Впрочем, это были воспоминания «из вторых рук», которые он взял из крови ее родственников.
        - Ты предлагаешь мне бежать, бросить свои конструкции и зажить нормальной жизнью?
        Нисонг сказала это, презрительно ухмыляясь, но я видела, как напряглись ее губы и шея. Она хотела получить то, что я предлагала. Очень хотела.
        - И при этом я буду продолжать высасывать жизнь из людей, чьи осколки помещены в мое тело, пока ты не найдешь способ, как без этого обойтись?
        - Я смогу с этим жить, если ты можешь.
        Нисонг рассмеялась:
        - Ты говоришь совсем как Шиян.
        Я напряглась. Неужели?
        - Он всегда говорил, что если бы он не делал того, что делает, - Праздник десятины, конструкции, - это повлекло бы за собой еще больше страданий. Он говорил, что сможет с этим жить, если я смогу. - Нисонг тряхнула головой. - Ты действительно думаешь, что я хочу заново прожить прошлую жизнь? Я здесь не для того, чтобы воссоздать жизнь, которую видела только урывками. Пусть тот прошлый Шиян остается мертвым. Пусть прошлая жизнь останется в прошлом.
        - Тогда чего ты хочешь?
        Нисонг то ли улыбнулась, то ли скривила губы:
        - Я хочу, чтобы ты страдала. Я хочу, чтобы вы все страдали, как страдала я. Как страдали те, кого я любила. Вам было плевать на нас, пока мы не начали проливать кровь и жечь ваши дома. Мы для вас были какими-то искусственно созданными существами, от которых надо избавиться. Мы были вашими ошибками. Испачканными в чернилах листами пергамента, которые комкают и бросают в огонь. Отдай мне Империю или подари вашу смерть.
        Момент настал. Я бросилась вперед с вытянутой рукой, сила Траны и сила ягод дымчатого можжевельника смешались у меня в крови.
        В какое-то мгновение мне показалось, что я смогу это сделать.
        Но тут шаркающие ногами конструкции сомкнулись вокруг Нисонг, и моя рука наткнулась на их тряпье и рваную плоть.
        - Нет, я так не думаю. - Она встретилась со мной взглядом, я не смогла прочитать хоть одну эмоцию на ее лице, оно выражало только решимость, и ничего больше. - Придется выбрать одно из двух. У тебя есть время до утра.
        39
        Йовис
        Когда-то я думал, что с возрастом становлюсь мудрее. Но нет, я становился глупее. Я перестал обращать внимание на мелочи. Перестал понимать желания и чувства смертных. Даже после моей дружбы с Ийланом я ничего не понял.
        Я отправился посмотреть, что он выковал из моих даров. Я слишком долго прождал и, наверное, слишком ему доверял.
        Он сделал мечи. Семь мечей. Я знал, что он сделает оружие, так что не это меня удивило. Он был уклончив, хотел увести меня в сторону. Наконец я отцепил его руку от своей и приподнял оплетку, чтобы увидеть, что он вырезал на рукояти.
        «Умри».
        Когда я начал протестовать - мы договорились, что это будет ограничивать Алангу, а не убивать, - он поднес клинок к моему горлу.
        Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
        На обратном пути в губернаторский дворец Лин отмалчивалась, а я прикусил язык, но потом все-таки не выдержал и спросил:
        - Ну и… когда сражение? Смерть, слава и все в этом духе.
        - Это не шутки. - Лин, вздохнув, посмотрела на меня.
        - О, поверьте, ваше высочество, я прекрасно понимаю, что это никакие не шутки. Мы напрашиваемся на поражение.
        - Мы сможем победить, - возразила Лин. - Ее конструкции - те еще воины. Я могла бы это предвидеть.
        - Наша армия тоже та еще, хотя спорить не стану, на нашей стороне трое из Аланги. Я немного тряхну землю и воздух, Раган привлечет на нашу сторону воду, а ты… ты выберешь оружие на свой вкус. Можем даже разработать стратегию, но считать я пока еще не разучился. - Я показал Лин три пальца. - Нас всего трое.
        - Советую тебе перестать ерничать и вспомнить о своем положении, - резко сказала Лин.
        Будто оплеуху отвесила. Я понимал, что отталкиваю Лин, и у меня были на то причины, но я думал, что мы можем оставаться добрыми друзьями. Я знал свое место - наполовину пойер, в прошлом контрабандист, человек, который достиг своего положения только благодаря ее милости. Просто я бы хотел, чтобы обо всем этом мне напомнил кто-то другой, только не Лин.
        - Нисонг права, - не удержавшись, ляпнул я, - ты говоришь в точности как твой отец.
        Лин не стала меня уязвлять и даже не разозлилась. Она сделалась какой-то хрупкой, как будто при малейшем нажиме могла рассыпаться в пыль, которую унесет самое слабое дуновение ветра.
        - Может быть, у него было наиболее подходящее решение. Я же просто хочу сохранить Империю. Хочу устранить все, что может привести к ее развалу и гибели.
        Я пожалел, что не могу забрать свои слова обратно.
        Но может, Лин и не знает, что она вовсе не дочь императора? Она вообще может не знать, кто она на самом деле. Возможно, у нее не было намерений кого бы то ни было обманывать.
        Я вспомнил о письме, которое так и не отослал безосколочным. Чтобы ее уничтожить, мне бы хватило всего нескольких слов.
        Лин вдруг расправила плечи и уверенно сказала:
        - Она думает, что теперь, когда научилась создавать собственные конструкции, ей никто не сможет противостоять. Но не она одна способна на это. - Лин достала из кошелька свой резец. - У нас есть осколки, я могу попросить разрешения использовать их. Если у меня получится добраться до тела, я смогу послать конструкцию Лазутчик в ее лагерь. Эта конструкция сможет изменить команды других, и тогда перевес будет на нашей стороне. - Под конец этого монолога у Лин даже стало срываться дыхание. - Мы еще сможем это сделать.
        Она снова это использует, если почувствует, что без этого не обойтись. Я вспомнил, как уверенно заявил в лицо Джио, что Лин навсегда отказалась использовать магию осколков костей. И вот теперь она сама доказывала его правоту.
        В горле у меня не то что запершило, я как будто колючек наглотался.
        - И как ты сможешь облечь это в слова? - спросил я.
        - Что? - не поняла Лин.
        - Свою просьбу.
        - Йовис, я не стремлюсь удерживать власть или как-то ее усиливать. Я делаю это, чтобы спасти наши жизни.
        - Твой отец тоже так говорил.
        - Он боялся.
        - А ты нет?
        - Нет! - Лин даже раскраснелась. - Если и боюсь, то не того, чего боялся он. Я боюсь, что Гэлунг захватят конструкции. Боюсь, что, при всей моей власти, не смогу никому помочь. И еще боюсь, что, если лишусь своего положения, лишусь и всякой возможности помогать. Если я на это не решусь, кто решится? Ты?
        Все слова испарились у меня с языка. Бескрайнее море, я никогда ни о чем таком даже не задумывался! Когда я был контрабандистом, о какой морали могла идти речь? Эмала исчезла, и с тех пор я думал только о себе. А теперь на меня столько всего свалилось. Во-первых, Мэфи, потом мои родители, а теперь еще и Лин. Мой каждый следующий шаг был ошибкой, а я все никак не мог остановиться. И я не был виноват в том, что просто все делаю хуже. На Императорский я прибыл в надежде, что смогу приблизить конец Империи. Но разве Лин уже это не делала? Тогда получалось, что я ей мешаю?
        Нельзя было с ней ссориться, только не накануне битвы с армией конструкций, тем более что мое положение было сомнительным. Незадолго до прибытия на Гэлунг я подгадал момент и проник в ее каюту. И оказалось, что фляжка с воспоминаниями Рагана, которую я спрятал между матрасами и стеной, исчезла. Лин ни слова об этом не сказала. Оставалось только надеяться, что служанка нашла фляжку и, не понимая, что это, вылила содержимое, а фляжку вернула в кухню.
        Повозка остановилась.
        Я спрыгнул на землю, как только открылась дверь, и даже не стал слушать, как Лин рассказывает Урамэ о том, что Нисонг не принимает никаких условий, а у нее есть план, как нам выгадать время. Мэфи трусил рядом, морда у него была озабоченная, как и моя физиономия. Он терпеть не мог, когда я был не в духе.
        - Потом, - сказал я, понимая, что он ждет объяснений.
        Слуги сопроводили нас в наши покои и сообщили, что скоро будет подан обед.
        Войдя в комнату, я сразу закрыл дверь и сел на край кровати.
        Что бы сказала Эмала, если бы сейчас меня увидела? Если бы мы посмотрели в глаза друг другу?
        Я закрыл глаза и попытался представить ее лицо.
        Мне казалось, что я никогда его не забуду, и все же края возникшего образа были слегка размыты, особенно ее волосы. В моем воображении Эмала была моей ровесницей, хотя я знал, что она дожила только до девятнадцати. У меня было такое чувство, будто человека, который ее знал и любил, больше не существует. Я не был тем, кем был в то время. Я даже сомневался, что она узнала бы меня при встрече. Мысли об Эмале всегда помогали сосредоточиться, а сейчас увели на незнакомую тропинку и бросили там искать ответы в темноте.
        Перед глазами всплыло лицо Лин. Его я видел четко, во всех подробностях - выразительные глаза, острый подбородок, упрямый рот.
        Мэфи положил голову мне на колени:
        - Ты стараешься делать лучше.
        Я приоткрыл один глаз и посмотрел на него:
        - Что-то я начинаю думать, что ты немного пристрастный.
        - Ничего подобного, - с невинным видом возразил Мэфи.
        - Она хочет вернуться к магии осколков. И чтобы мы сразились с армией конструкций.
        Я достал из кошелька на поясе свое письмо к безосколочным. Надо было его отослать. Надо, но тогда почему я этого не сделал?
        - Мэфи, она не то, чем себя считает.
        - Ты не знаешь, хорошая она или плохая? - медленно спросил Мэфи.
        - Она не император. Во всяком случае, не должна им быть. Но она старается.
        Я тоже стараюсь.
        В дверь постучали, и я даже не успел ответить, как в комнату вошла Лин. Я быстро сунул письмо под покрывало. Стало трудно дышать, сердце учащенно заколотилось в груди. Чуть не попался.
        - Мне надо кое о чем тебе рассказать, - сказала Лин. - До того, как мы дадим бой конструкциям. Ты прав. Я кое-что от тебя скрывала. - Она посмотрела себе под ноги, и прядь волос упала ей на глаза. - Я просила тебя доверять мне, но доверие должно быть взаимным.
        - Подожди…
        Ужас когтями вцепился мне в кишки. Я догадывался, что она собирается открыть мне свою самую главную и самую страшную тайну, и, если она это сделает, обратного пути для нас двоих уже не будет.
        Но Лин не стала ждать.
        - Я думала, что я дочь своего отца. Но его настоящая дочь умерла совсем маленькой.
        У меня пересохло во рту, я не мог выдавить из себя ни слова.
        - Он меня создал. Я не конструкция, я - копия, как копия Шияна, которую я предлагала Нисонг. Он пытался воссоздать мою мать, и пробовал не один раз.
        Я был еще мальчишкой, когда умерла Нисонг, - говорили, что от скоротечной болезни. И, только повзрослев, я понял, каким безграничным было горе императора. Он закрылся во дворце, сжег все портреты покойной супруги и приказал убить ее служанок. Об этом говорили шепотом или поздно ночью в трактирах.
        - Он пробовал, - с трудом выговорил я.
        - К тому моменту, когда отец нашел способ создавать копии, он уже сжег ее тело, поэтому не мог вырастить ее, как выращивал себя нового. - Лин тяжело вздохнула и продолжила: - Вместо этого он собрал ее из кусков жителей Империи. Он меня собрал. Сшил из разных частей и поместил в бассейн в пещере под дворцом. Вода в этом бассейне обладает особыми свойствами, я пока не знаю, какими и как он ее получил. Но чтобы меня оживить, ему не понадобились осколки.
        Она подняла голову, и я понял. Ее глаза не были просто похожи на глаза Эмалы. Это и были глаза Эмалы. У меня перехватило дыхание. Он убил мою жену, забрал ее глаза и переставил в другое тело. Он отдал их той, которую я целовал. Той, которую я обнимал и мечтал о том, чтобы обстоятельства сложились по-другому. Как… Чем она отличается от шаркающих покойников в лагере Нисонг? От ужаса мне стало тошно.
        А Лин все это прочитала по моему лицу.
        - Мне жаль, - сказала она. - Тебе, наверное, больно это слышать.
        - Ты должна была рассказать.
        Но я понимал, что она не могла, что, даже рассказывая об этом сейчас, она всем рисковала. И все потому, что хотела быть искренней со мной. Потому что хотела, чтобы я ей доверял.
        Все это время Мэфи не двигался с места. Я столкнул его голову с колен и с трудом встал. Мэфи жалобно пискнул, но подвинулся, чтобы освободить мне место.
        - Йовис, - сказала Лин и осеклась, но потом все-таки продолжила: - Я не знала. Не знала, пока он мне не рассказал. Он пытался вместить в меня ее воспоминания, но у него не получилось. Кровь родственников Нисонг действовала не так, как подействовала бы ее кровь, поэтому во мне есть только обрывки ее воспоминаний. Я - не он, и я - не она.
        - И после того как он тебе об этом рассказал, ты его убила.
        Я никогда не говорил этого вслух, но думал, что она знает, что я знаю. Мы встретились в парадном зале дворца вскоре после смерти императора, и она была в забрызганной кровью одежде.
        - У меня не было выбора, иначе он бы снова залез в мое сознание. Он был плохим человеком. Его дочь умерла совсем маленькой. Он это скрыл, а мне говорил, что я его дочь. Все в это верили. И я могу изменить Империю к лучшему.
        - Да, ты отлично поработала, - заметил я и сразу пожалел о сказанном.
        Лин немного отшатнулась.
        - Да, - тихо сказала она, - так вышло, что от наследия моего отца не так просто избавиться.
        Что я делаю? Я обманщик, а она сама себя передо мной разоблачает.
        - Прости. - У меня закружилась голова, хорошо, что Мэфи стоял рядом, и я, вцепившись в его шерсть, сумел сохранить равновесие. - Просто в голове все смешалось. Я знаю, ты ни в чем не виновата.
        Лин судорожно выдохнула:
        - У меня никого нет. Нет настоящей семьи, нет друзей, только Трана. Но я не могу держать все это в себе. Мне нужен кто-то, кому я могу довериться, с кем могу почувствовать хоть какое-то родство, почувствовать себя настоящей, а не просто той, кого он создал.
        Мэфи поднял голову и посмотрел на меня. Он видел во мне не только того, кто в прошлом был контрабандистом. Он видел во мне того, кто пытается помочь. Видел во мне хорошего человека, и этого было достаточно.
        Кого я обманываю? Кем бы ни была Лин, я бы никогда не отослал это письмо. Джио не в состоянии это понять, но нам нужна Лин, нужны такие люди, как она.
        Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
        - Если бы ты была той, кого он создал, ты бы не остановила Праздники десятины, не уничтожила бы Бинг Тая, не отправилась бы на острова, чтобы добиться поддержки губернаторов. - Я словно сам себе все это втолковывал. - Твой отец ничего из этого никогда бы не сделал. И Нисонг тоже. Хотя точно они могли.
        - Спасибо. - Лин вытерла глаза. - Урамэ одобрила мой план, теперь у меня есть добровольцы и тело. Я хочу, чтобы ты понял: я не возвращаюсь назад, я использую то, что у меня есть.
        Не задумываясь, я подошел к Лин и взял ее за руки:
        - Я тебе верю.
        Она припала к моей груди, а я обнял ее за плечи, это было легко и естественно, как дышать.
        Пусть Бескрайнее море разнесет слухи. Да, я, может, контрабандист и наполовину пойер, но я еще и капитан Императорской гвардии и обо мне слагали песни, а это что-то да значит.
        Я слишком много об этом думал.
        Близость тела Лин интересно подействовала на ход моих мыслей. Я поцеловал ее в макушку, она тихо вздохнула. Ее руки поднялись выше по моей спине, ладони легли на плечи.
        У меня мурашки пробежали по коже, я вдруг осознал, что мы наедине в моей комнате, Мэфи упорно смотрит в окно, а кровать в трех шагах у меня за спиной.
        - Не знаю, к чему это приведет. Я не хочу, чтобы ты страдал от того, что люди уделяют тебе слишком много внимания. - Я чувствовал на груди ее теплое дыхание. - Но… - Ее рука поднялась выше, она прикоснулась к моим волосам. - Может, не стоит так далеко заглядывать?
        «Нет, конечно не стоит», - сказало мое тело. «Да, конечно да», - сказал мой разум.
        Лин отстранилась, я видел, что она смущена.
        - Ты был женат, я никогда не была замужем. Ты первый, кого я поцеловала, если не считать чужих обрывочных воспоминаний. Я не могу понять, о чем ты сейчас думаешь. Просто скажи - я глупо себя веду? Все слишком быстро, да?
        Я вспомнил пляж, начало влажного сезона, капли воды на ресницах Эмалы. Вспомнил, как вдруг сказал ей, что она прекрасна, и как в ее глазах отразился испуг.
        - Думаю, так часто бывает, - сказал я и снова прижал ее к себе.
        Я расплетал ее волосы, осыпал поцелуями, а она с готовностью отвечала и подталкивала меня к кровати. Ее пальцы расстегивали мою рубашку.
        Надо ей сказать. Рассказать ей обо всем. Но сейчас точно не самый подходящий момент.
        Лин подтолкнула меня в последний раз, и я сел на кровать. Захрустел пергамент. Лин нахмурилась.
        Весь мир застыл. Я открыл рот, чтобы как-то это объяснить, и понял… что все лживые слова куда-то делись. Ни одно не приходило на ум.
        Лин потянулась мне за спину, а я не успел ее остановить.
        - Это же моя печать, - пробормотала она, взяв письмо.
        - Это… это ерунда, ничего важного. - Я протянул руку в надежде, что Лин отдаст мне письмо.
        Лин посмотрела на меня, и я понял, что она читает по моему лицу, оценивает каждое мое движение. Постарался не дергаться и выглядеть беззаботно.
        Лин вскрыла письмо.
        Письмо было зашифровано, и его содержание на первый взгляд не могло меня уличить. Но ладони у меня все равно вспотели. А сердце ударилось о ребра и рикошетом отлетело к желудку.
        Единственным человеком, кто мог бы усомниться в подлинности печати на моем письме, была сама император.
        Лин нахмурилась, снова свернула письмо и протянула мне:
        - Кому ты писал? Почему решил использовать императорскую печать?
        Лживые слова вернулись. И я почти сожалел об этом.
        - Это не мое. Кто-то его здесь оставил.
        - Почерк твой.
        Естественно, она его узнала. Но я уже совершил ошибку.
        Отогнул край письма. Кровь зашумела в ушах.
        - Похож на мой, но писал не я.
        Мне следовало бы потянуться к ней, постараться сделать так, чтобы она забыла о письме, но я не смог.
        - Печать… - сказала Лин, потом тряхнула головой и положила письмо на кровать. Замерла на мгновение и снова взяла. Ее голос доносился словно бы откуда-то издалека. - На груди феникса лишнее перо. Это подделка.
        Она отбросила письмо, как будто пергамент обжег ей пальцы, посмотрела на меня, на Мэфи, снова на меня.
        - Оно зашифровано. Ты шпион. - Она снова всмотрелась в мое лицо. - Работаешь на Безосколочных.
        Все слова, которые я не мог найти, сами собой полились из меня.
        - Они не те, за кого ты их принимаешь. Они не плохие люди. Они хотят добра для Империи.
        - И ты шпионишь для них? За мной? Ты дал клятву.
        Я закрыл глаза и мечтал, что, открыв их, вернусь немного назад во времени. Как бы не так! Со мной такие чудеса не случаются.
        - Забавная штука эти клятвы, - слабым голосом сказал я. - Их ведь практически невозможно сдержать.
        Да уж, хуже момента для шуток было не найти.
        Лин сжала кулаки:
        - Они хотят, чтобы я отреклась от престола. И пост губернатора хотят отменить. Ты думаешь, что этот их предполагаемый совет смог бы прийти к единому решению перед столкновением с армией конструкций? Смог бы решить, что делать с возвращающейся Алангой? Ты лгал мне. Ты раз за разом меня обманывал. И ты продолжил бы меня обманывать… не отрицай.
        Должен быть способ как-то все исправить!
        Я судорожно пытался найти правильные слова, на лбу выступила испарина, сердце колотилось в капкане возле желудка.
        - Нет, я перестал на них работать еще на Нефилану. Я бы сказал тебе правду, просто ждал подходящего момента. Я хотел тебе рассказать.
        - Но не рассказал. И когда бы наступил этот подходящий момент? Никогда? - Она снова схватила письмо. - О чем здесь написано? Что ты им передавал?
        Больше никакой лжи. Эту игру я проиграл еще в самом начале.
        - Я нашел книгу с датами рождения и смерти. Тогда во дворце еще оставались комнаты, которые ты не отремонтировала, и я их обследовал. Я знал, что ты не его дочь. Но не знал, знаешь ли ты об этом.
        Лин замерла.
        - И ты дал бы им средство легко меня сместить.
        В надежде на ее милость, я поднял руки и показал пустые ладони:
        - Я написал его на Императорском и не отослал.
        В какой-то момент мне показалось, что она еще может смягчиться.
        Но Лин скомкала письмо в кулаке:
        - Никто не пишет письма, которые не собирается отправлять. Ты не мог принять решение, да? Не могу поверить, что оправдывалась перед тобой, что посчитала, будто должна сделать что-то ради твоего доверия и преданности.
        Я чувствовал себя так, будто оказался в сделанной собственными руками ловушке. Разум лихорадочно искал выход и никак не мог найти. Я сам создал эту реальность и теперь, как бы мне этого ни хотелось, не мог ничего изменить.
        - Прошу тебя, - сказал я и замолчал.
        Лин посмотрела на меня. Я подумал, что именно так она могла смотреть на Шияна, когда решила выступить против него.
        Брови сдвинуты, лицо - маска изо льда.
        Она закрылась от меня, и это ранило сильнее любых слов.
        - Убирайся, - сказала Лин. - Уплывай с Гэлунга, пока я не передумала и не приказала тебя казнить.
        Мэфи коротко заскулил, подполз ко мне и прошептал:
        - Нехорошо.
        Даже прикосновение к его шерсти не смогло смягчить мою боль. Я просто не мог испытывать благодарность за такую милость императора.
        - Сражение… ты не справишься с одними только стражниками и с Раганом. Я нужен тебе здесь.
        - Нет, Йовис. Я знаю, что мне нужно. Предатель мне не нужен.
        И я ушел.
        40
        Лин
        Я никогда не думала, что что-то сможет ранить меня больнее, чем предательство отца. Ведь оказалось, он никогда на самом деле меня не любил, для него я была каким-то призраком, который никогда бы не смог стать реальным человеком. И я огородила свое сердце от подобных вещей высокой, неприступной стеной. Так мне казалось.
        Время и опыт всех нас делают только глупее.
        И самое худшее - я не знала, что ранило меня сильнее: то, что Йовис обманывал меня с самого начала, или то, как закрылась за ним дверь, когда он оставил меня одну.
        В какой-то момент в нашем с ним общем прошлом мне начало казаться, что я могу на него положиться, что между нами есть что-то вроде родственной связи. Я думала, что стоит ему меня обнять - и мне сразу станет легче. А меня, кроме него, никто ни разу не обнимал.
        Я расправила скомканное письмо. Все поплыло перед глазами.
        Когда я вернулась в свою комнату, Трана, ожидая меня, ходила взад-вперед перед дверью.
        - Лин, что-то плохо. Что-то случилось?
        Я обняла ее за шею и уткнулась лицом в ее шерсть. Трана терпеливо ждала, пока я заливала слезами ее грудь.
        Какая же я была дура! Ребенок, который ищет и ждет, что его примут и полюбят. И Йовис этим воспользовался - воспользовался тем, что я стала искать его одобрения, как искала одобрения своего отца. Надо было быть сильнее и выше этого.
        - Я его отослала, - призналась я. - Он меня обманывал, и я велела ему уйти.
        Трана выдохнула, и я сразу почувствовала запах моря. Она положила тяжелую лапу мне на спину - это была ее версия объятий. Я сразу обмякла. Но как бы я ее ни любила, этого для меня было мало.
        - Тебе нужны другие люди. - Трана как будто прочитала мои мысли. - Это плохо.
        - Это единственное, что я могу сделать.
        - Знаю. Но, Лин, нам обеим было больно. Я теперь тебе верю. Тебе тоже нужно поверить.
        Я отстранилась и вытерла щеки тыльной стороной ладони.
        - И как мне найти нужных людей? Похоже, у меня это совсем не получается.
        Трана раздула щеки, как будто очень гордилась тем, что может дать мне совет, и ударила хвостом по полу.
        - Ты сделала ошибку. Попробуй еще раз.
        Я рассмеялась, но безрадостно. Если бы все было так просто, как она говорила. Хотя, может, для нее все было проще некуда.
        - Подумаю об этом в другой раз. Если сможем пережить завтрашний день.
        В дверь постучали. Чтобы прогнать слезы, я надавила пальцами на глаза.
        - Войдите.
        Первой вошла Урамэ с небольшим мешочком в руках, а следом за ней стражники затащили в комнату мертвое тело.
        - У нас есть то, что вам требуется, - сказала Урамэ. - Пятнадцать человек из моей прислуги добровольно отдали осколки. И я сама в придачу.
        Урамэ протянула мне мешочек.
        Я взяла его, и доверие этих людей заново собрало мое разбитое на мелкие кусочки сердце.
        Оплакать разлуку с Йовисом я еще успею, а сейчас у меня есть люди, которые на меня рассчитывают. И Империя, которую я должна спасти. И армия, которую я должна сокрушить.
        Шестнадцать осколков - это не так много, но я умная, смогла же я уничтожить конструкции отца и его самого. Я справлюсь.
        Следом за слугами в комнату проскользнул Раган.
        - Ваше высочество, простите, если помешал, но я видел, как Йовис уходит из дворца. Это вы распорядились?
        Естественно, он мне помешал, да еще все в комнате смотрели на меня и ждали, что я отвечу. Я бы сама им обо всем рассказала, но мне совсем не хотелось, чтобы кто-то меня к этому подталкивал. Тем более когда у меня еще першит в горле и щиплет от слез глаза.
        - Да, это мое решение. Он больше не состоит у меня на службе.
        Стражники начали переглядываться и переминаться с ноги на ногу. Йовис успел сделать себе имя. Большинство людей в Империи считали его героем, и то, что я назначила его капитаном своей гвардии, вызвало у них одобрение. Все знали, что он владеет магией и может встряхивать землю. Многие солдаты моего отца, которых одолел Йовис, прямо росли на глазах, когда пересказывали истории своих с ним столкновений. И, зная, что теперь он на их стороне, они, конечно же, чувствовали себя увереннее.
        А я? Я дочь императора, я владею магией осколков костей, и люди еще не уверены, что могут мне доверять. Я должна добиться поддержки губернаторов. Все думают, что моя магия сильнее магии Йовиса, и, что хуже всего, они ждут от меня большего.
        Как же я устала спорить и что-то всем доказывать!
        - Я бы не отослала его, но я больше не могу доверить ему делать то, что пойдет на пользу Империи и всем людям, - аккуратно подбирая слова, объяснила я. - В этой битве мне нужны те, кому я доверяю. Любая ошибка очень дорого нам обойдется.
        Я сказала правду - ту, которую могла позволить себе сказать, - но это не очень-то укрепило их веру в меня. Если бы я назвала Безосколочных своими врагами, мне вряд ли бы посочувствовали, хотя это правда. Если бы сказала, что Йовис меня обманывал и шпионил за мной, это бы прозвучало так, будто я зациклилась на себе.
        - Всегда лучше, когда рядом те, кому ты доверяешь, - с важным видом изрек Раган. - Я в этом уверен.
        Урамэ поджала губы: она лучше других знала, каков расклад сил перед битвой.
        - Надеюсь, у вас все получится, - сказала она.
        - Спасибо, что веришь в меня. Когда я прибыла на Гэлунг, у меня не было намерений использовать ваши осколки.
        - А я не думала, что мой остров окажется в осаде конструкций, - спокойно сказала Урамэ. - Я приказала впустить во дворец столько фермеров, сколько мы сможем принять, а другим посоветовала идти в гавань или в ближайший город. Прибыла твой генерал Иешан со своими солдатами. Сдержите слово, спасите Гэлунг, и я буду считать, что мы заключили справедливое соглашение.
        Урамэ поклонилась, я склонила голову, и она ушла.
        От трупа - мужчины средних лет с кровавой раной на виске - поднимался слабый мускусный запах. Каким бы свежим он ни был, запах все равно был неприятный.
        Я села за стол, взяла лист бумаги и начала записывать основные команды. Осколков было всего шестнадцать, и надо было решить, как лучше использовать каждый.
        Раган не ушел следом за Урамэ, у него в ногах вертелся его оссалин.
        - Тебе что-нибудь нужно? - Я развернулась на стуле.
        - О, это нужно не мне. - Он поднял палец. - Не совсем мне. Я подумал, что нам следует обсудить стратегию. Если утром армия атакует, нам могут понадобиться твои умения. Способности Аланги.
        Невозможно думать обо всем сразу.
        Я потерла виски.
        - Раган, я ценю твою помощь и то, что ты вообще пошел за мной. Это правда. Но дело в том, что я сама не знаю, на что я способна. Я полагаюсь на тебя.
        Я еще не забыла, с каким омерзением стражник плюнул на труп Мераи и сказал, как будто выругался: «Аланга». Люди не приняли бы меня, если бы я им открылась.
        - Тебе следует практиковаться, - заметил Раган.
        Я посмотрела на него, потом на мешочек с осколками и на труп.
        - Когда будет время, - добавил Раган. - А я пока сам составлю несколько вариантов стратегии.
        - Да, займись этим, - я снова повернулась к столу, - позже вечером обсудим.
        Раган задержался на пороге, его оссалин тоже.
        - Мне жаль, что так с Йовисом получилось. Я знаю, как тяжело осознать, что больше не можешь кому-нибудь доверять. Жизнь в монастыре… она не такая легкая, как думают. Там я научился простой истине: никто мне не поможет, я должен полагаться только на себя.
        Что-то в его интонации заставило меня обернуться, но дверь за ним уже закрылась. Я нахмурилась и решила, что позже надо будет его расспросить о жизни в монастыре. Если это «позже» вообще когда-нибудь наступит.
        И я начала составлять список команд.
        Первый осколок - команда на подчинение мне. Следующие три - основные боевые навыки. На случай если его поймают, он должен быть сложнее конструкций Нисонг.
        Осталось двенадцать.
        Я пожалела, что не хватило духу изучить осколки Баяна до того, как его тело сожгли. Могла бы выбрать те, которые давали ему способность создавать собственные конструкции. Но тогда я думала, что мне больше никогда не потребуются подобные навыки.
        Мои устные команды не должны быть слишком сложными и должны работать, пока я не задействую те, что вырезаны на осколках.
        Можно начать с команды переписать команду каждой встреченной на пути конструкции. Потом добавить отсылки. Но слишком много отсылок под основной командой часто дестабилизируют конструкцию, особенно когда отсылка приводит к осколку с очередными командами.
        У Баяна были осколки, которые делали его обучаемым. С двенадцатью осколками мне такого не сделать.
        Значит, надо направлять его пошагово. Если удастся скомбинировать прямые команды с несколькими отсылками, все может получиться.
        Я достала несколько книг, которые взяла с собой в поездку. Полистала, надеясь найти сложные команды, когда слова с большим содержанием занимают меньше места.
        Разболелась голова, а я ведь еще только начала.
        Если бы у меня было больше времени и доступ к библиотеке отца!
        Существует ли слово, описывающее спокойное состояние сознания, которого необходимо достичь, прежде чем достать из конструкции осколки? Нужно ли это состояние конструкции, если у нее самое примитивное сознание?
        Шестнадцать человек, включая Урамэ, пожертвовали кусочками своей жизни в надежде, что я смогу их спасти.
        Я записала несколько вариантов.
        «Если видишь другую конструкцию и другие конструкции тебя не видят, забирай у нее осколки».
        Слишком витиевато.
        «Если ты в двух шагах от другой конструкции, убедись, что тебя не видят. Если тебя не видят, забирай у нее осколки».
        На это уйдет два осколка, но я не упомянула о состоянии сознания. Придется надеяться, что для конструкции спокойное состояние сознания необязательно. И еще надо решить вопрос с изменением команд.
        Осколок с командой подчинения Нисонг у вражеских конструкций наверняка находится выше всех остальных. На нем рядом с ее именем должен быть вырезан опознавательный знак. Я меняла опознавательные знаки на осколках конструкций моего отца, после чего прикладывала их к груди, и в результате они стали подчиняться мне, а не ему. Но меня в лагере Нисонг не будет, так что эта стратегия не подходит.
        Конструкции Нисонг нацелены на атаку.
        Я не знала, какое количество осколков ей удалось собрать и насколько сложными были ее команды.
        Если моя конструкция будет передвигаться по лагерю Нисонг и вынимать осколки из ее конструкций, а потом вставлять обратно, но в другом порядке, ее армия начнет разваливаться. Но моя конструкция вряд ли успеет вывести из строя много вражеских, прежде чем ее кто-нибудь заметит.
        Надо придумать что-то похитрее.
        Мы с Нисонг созданы похожими, но ее прошлое сделало ее другой. Так же и меня изменила дружба с Нумином.
        Но где-то в глубине…
        Я закрыла глаза и попыталась представить, какие команды я бы дала конструкциям, если они должны сражаться, а у меня не так много осколков. С виду они были не особо осознанными. В их команде на нападение должно быть уточнение, что нападать надо на людей.
        С другой стороны, когда мы с Йовисом прибыли в лагерь Нисонг для переговоров, ни одна конструкция не пыталась на нас напасть. Значит, они ждали команды.
        «Когда конструкция приказывает тебе атаковать, атакуй людей, пока тебе не скажут остановиться».
        Я вспомнила изменения, которые вносила в команды конструкций отца. Самым очевидным решением было заменить «людей» на «конструкций». Но эти слова не очень-то похожи между собой.
        Я снова обратилась к книгам - листала и надеялась найти какую-нибудь подсказку.
        Небо за окном начинало темнеть, с запада надвигались грозовые тучи. Трана подошла к окну и закрыла ставни.
        - Скоро пойдет дождь.
        И хорошо, моей конструкции будет проще незаметно прокрасться в лагерь Нисонг.
        - Думаешь, с Йовисом и Мэфи все хорошо?
        - Не знаю. - Я сжала двумя пальцами переносицу.
        Работая над составлением команд, я смогла не думать о них какое-то время. Теперь боль вернулась, хлынула сплошным потоком. Раньше я не замечала, как много времени провожу наедине с Йовисом. Мы переводили книгу, спорили о политике, учились использовать подаренную нам силу Аланги.
        Его книга.
        Он оставил ее у меня?
        Я подошла к запертому сундуку, открыла, порылась на дне. Вот она, здесь. Он ее оставил.
        Я достала ее и быстро, насколько это возможно, стала перечитывать заметки Диона.
        Одно слово бросилось в глаза. В переводе оно означало «сосед». В написании похоже на «людей», только чуть длиннее.
        «Когда конструкция приказывает тебе атаковать, атакуй людей, пока тебе не скажут остановиться».
        Если моя конструкция поменяет в командах вражеских конструкций «людей» на «соседей», армия Нисонг, когда она прикажет им пойти в атаку, будет атаковать сама себя. Не настолько изящное решение, как если бы конструкции атаковали конструкций, ведь в армии Нисонг могли быть и люди и они могли пострадать.
        Но это могло сработать.
        Это должно было сработать.
        Я принялась исступленно записывать команды.
        Команда дойти до лагеря и там скрыться среди других конструкций.
        Команда найти правильный осколок с указанием нужного слова.
        Команда использовать резец для изменения этого слова.
        Команда вернуть осколок на место.
        Осталось еще несколько чистых осколков. Их я использовала для команд, которые могли помочь при возникновении разных опасных ситуаций.
        «Прячься, если заметили». «Чтобы не вызвать подозрений, веди себя так же, как другие конструкции». «Прислушивайся к ближайшим голосам».
        Наконец, удовлетворенная результатом, я принялась вырезать команды. Конструкция получалась грубой, отец причислил бы ее к третьему уровню. Но конструкции третьего уровня способны вносить изменения или устранять поломки других конструкций.
        Я уже стала забывать, какое удовольствие собирать этот сложнейший пазл. В этой работе есть логика и простота, которых нет в политике и искусстве управления. Сколько бы я ни старалась, я не могла угодить всем, в чьем одобрении нуждалась.
        А в работе над конструкцией все подчинялось моей воле и моим идеям. Я могла бы понять, естественно, лишь отчасти, почему мой отец заперся во дворце и позволил конструкциям контролировать все происходящее в Империи.
        Люди непостоянные и ненадежные, они все усложняют, и они вероломны. Люди обманывают и предают.
        Конструкции следуют командам: и если они допускают ошибку, это твоя и только твоя вина.
        В дверь постучали. Слуги молча внесли в комнату подносы с чаем и едой. Я немного поела. Небо за окном почернело, дождь барабанил по ставням и просачивался на подоконник.
        Урамэ постучала в дверь как раз в тот момент, когда я вставляла в конструкцию последний осколок.
        - Все готово? - спросила она и протянула мне резец, который я попросила принести.
        Этот был попроще моего и не такой острый, но конструкция была в состоянии им пользоваться.
        Трана уселась рядом со мной, а я устало погладила ее по шерсти.
        - Да, если немного задержишься, сможешь проверить, насколько хорошо я все сделала.
        Когда конструкция открыла глаза и села, Урамэ, естественно, удивилась куда больше меня. Я знала, что хорошо поработала, лучше Баяна. Будь у меня время и нужные инструменты, я бы и отца превзошла.
        - Теперь надо отвести его к воротам и направить в лагерь Нисонг, - сказала я. - Все остальное он сделает сам.
        Урамэ прикоснулась к свежему шраму за ухом.
        - Он будет работать всего одну ночь, - заверила я ее. - Да, это укоротит твою жизнь, но совсем на немного.
        - Вот почему мои предки пошли за Сукаями, - с благоговейным трепетом в голосе сказала Урамэ.
        Мне стало интересно: Илох выказал бы мне больше уважения, если бы я продемонстрировала ему свой уровень владения магией осколков? Он - соглашатель, держит нос по ветру. Да и Фалу изменила бы свое отношение.
        Если я спасу Гэлунг и одолею конструкции Нисонг, появится вероятность того, что губернаторы признают мою власть. И я спасу Империю.
        Урамэ и Трана вместе со мной пошли к воротам. Мои туфли промокли сразу, как только я вышла из-под крыши дворца. За нами со стен наблюдали стражники. Возможно, кто-то из них пожертвовал своим осколком. Я остро чувствовала отсутствие Йовиса, который всегда держался сбоку от меня или шел позади, и понадеялась, что он нашел где укрыться от ливня.
        Да, я ему не доверяла, но я не могла заставить себя ненавидеть его.
        Я поставила конструкцию лицом к лагерю Нисонг, положила ей в карман резец и скомандовала:
        - Иди на восток, пока не дойдешь до лагеря конструкций.
        Мы смотрели вслед своему Лазутчику, пока его силуэт не растворился в темноте. Наши надежды были вырезаны на шестнадцати осколках костей.
        41
        Нисонг
        Морского змея она отдала в подчинение Корал. Внутри змея были осколки Лифа, но Лифом он от этого не стал, хотя умел говорить и выполнять сложные команды. Змей лежал в грязи в джунглях, его чешуйчатое тело извивалось между деревьев.
        - И сколько мне здесь оставаться после начала битвы? - спросила Корал и положила руку на нос змея.
        Дождь капал сквозь листву, небо становилось все темнее. В такие дни почти невозможно определить, зашло солнце или еще только опускается к горизонту.
        - Если повезет, тебе вообще не понадобится выходить из укрытия, - ответила Нисонг. - Я займу позицию на краю поля и, если положение станет отчаянным, пошлю за тобой конструкцию-чайку. Но до того оставайся здесь.
        - А если ты нас позовешь? - спросил змей.
        Голос у него был низкий и бесстрастный, слова он произносил четко и внятно.
        Нисонг никогда не встречала говорящих морских змей, но слышала и читала много историй о том, что они умеют говорить. В молодости она думала, что все эти истории - выдумки, и вот теперь убедилась в их правдивости.
        - Атакуй дворец. Убивай всех противников, которые встанут у вас на пути. Следуй указаниям Корал.
        Корал легко могла сесть верхом на змея и говорить ему прямо в ухо. В джунглях она в безопасности. А если Нисонг потребуется морской змей, с ним Корал будет в большей безопасности, чем сама по себе. Это лучшее, что Нисонг могла для нее сделать. Она могла бы уделять больше внимания безопасности Шелла, Фронда, Лифа и Грасс. Но в тех ситуациях ей без них было не обойтись.
        Она очень надеялась, что в этой битве помощь Корал ей не понадобится.
        Повинуясь порыву, она обняла Корал, как когда-то давно ее обнимала сестра. Объятие было коротким, и от Корал не пахло дымчатым можжевельником, но она с самого начала была рядом.
        - Будь осторожна.
        - И ты тоже, - сказала Корал.
        У Нисонг сжалось горло. Она развернулась и направилась в сторону лагеря. Солнце уже зашло, и равнина превратилась в усыпанное яркими пятнами костров и ламп черное море.
        Нисонг надо было собраться с мыслями. Она должна была стать лидером конструкций, лидером, который побеждает в битвах и уничтожает всех врагов.
        Конструкции, готовясь к ночи, подкидывали в костры дрова, к небу тут и там взлетали снопы искр. Они взяли с собой сколько-то съестных припасов, а остальное собрали по окрестностям. Земля на Гэлунге щедрая, и местные фермеры всегда собирали богатый урожай, так что самые умные конструкции Нисонг с удовольствием находили и приносили в лагерь разную пищу.
        Стражники, которых она расставила по периметру лагеря, завидев ее, просто коротко кивали. Лиф бы посмотрел на нее с надеждой услышать пару ободряющих слов. Фронд показал бы фигурку, которую вырезал из дерева. Но эти конструкции ее не знали. Она говорила - они подчинялись, дальше этого их общение не шло.
        Возле одного костра Нисонг приметила пень и решила, что он вполне сможет заменить ей кресло. Уселась поудобнее и посмотрела сквозь языки пламени на далекий холм, на вершине которого ожидал ее нападения губернаторский дворец. Потом протянула ладони к огню.
        Начиная эту кампанию, Нисонг представляла, как идет по дворцу и ей все кланяются. То, что ближе к концу она осталась одна, укладывалось в эту картинку. Но, закрывая глаза, она все равно видела рядом Лифа, тут же Грасс спорила с Фрондом, что лучше - пожарить рыбу или приготовить на пару, а Шелл неподалеку точил свое копье.
        Бессмысленное упражнение, в результате оно приносило только боль. Она принимала решения и до сих пор ни разу не усомнилась в их правильности.
        Что-то привлекло ее внимание, но она не могла понять, что именно. Прищурившись, оглядела все проходы между палатками. Конструкции ели возле костров, лишь немногие тихо переговаривались. Конструкция в обличье волка чесала лапой за ухом. Ничего необычного. Нисонг тряхнула головой. Померещилось?
        Но потом она увидела это движение снова и поняла, почему оно привлекло ее внимание. Один из колченогих проскользнул между палатками почти вне поля ее зрения.
        Нисонг нахмурилась. Ее последней командой была команда «ждать». Осколки конструкций были примитивными, и ей приходилось довольно часто обновлять команды. Но тут все произошло слишком уж быстро.
        Нисонг встала со своего «кресла».
        Конструкции кивали, уступая ей дорогу. Между колченогими приходилось петлять - в их пустых глазах при появлении Нисонг не вспыхивало даже малейшей искры узнавания. В воздухе густо пахло сырой звериной шерстью, дымом и разными плодами и кореньями, которые варились в котлах. Утоптанная конструкциями мокрая трава скользила под ногами. Нисонг поймала себя на том, что старается ступать бесшумно, хотя никаких явных причин для этого не было.
        Колченогий, который привлек ее внимание, нырнул за палатку. Это был мужчина средних лет с раной на виске. Нисонг не рассчитывала, что узнает его - она столько их создала, - но почему-то все равно встревожилась, когда этого не произошло.
        - Стоять! - крикнула она вслед колченогому.
        Несколько конструкций бросили свои дела и замерли на месте. Нисонг, скрипнув зубами, взмахом руки отменила команду, и быстро прошла за угол палатки. Откидной полог слегка покачивался на ветру. Но конструкция, которую она преследовала, не остановилась, она быстро шагала в противоположную от Нисонг сторону.
        Чужая конструкция.
        Когда Нисонг это поняла, ее бросило в дрожь от злости.
        Эта девчонка-император возомнила, что может попытаться проникнуть на ее территорию!
        Нисонг подозвала ближайшую конструкцию Воин в обличье огромного неповоротливого медведя.
        Скомандовала:
        - Останови этого колченогого и прижми к земле.
        Медведь бросил недоеденную рыбу и устремился за колченогим.
        Нисонг сразу пожалела, что не выбрала какую-нибудь другую конструкцию. В погоне за колченогим медведь уронил два навеса из парусины. Несколько оставшихся еще с Маилы конструкций с криками разбежались в стороны, а колченогие не смогли выбраться.
        Нисонг прошла следом, отбросила парусину в сторону и увидела, что медведь, согласно ее команде, прижимает извивающегося колченогого к земле.
        Без лишних вопросов она погрузила руку в конструкцию. Осколков внутри оказалось больше, чем в ее колченогих, что подтвердило подозрения.
        Вытащив осколки, Нисонг поднесла их к ближайшему костру.
        Изящная резьба и ровный почерк. При других обстоятельствах Нисонг могла бы залюбоваться такой превосходной работой. Но эти осколки с командами были созданы со злым умыслом. Лин приказала колченогому обратить конструкции Нисонг против своего лидера.
        Обшарив колченогого, она нашла у него в кармане резец. Злость очень быстро сменилась паникой.
        Сколько лазутчиков послала император в ее лагерь? И когда они начали прибывать?
        Нисонг думала, что Лин отказалась использовать магию осколков, но, по всей видимости, рукой девчонки двигало отчаяние. Нисонг бросила осколки на землю и раздавила их каблуком сапога. Теперь чем дольше она ждет, тем больше ее конструкций обращаются против нее.
        Можно согнать всех колченогих и проверить их осколки. Но это займет слишком много времени. И это время Лин сможет использовать для нападения или для укрепления своей обороны.
        - Атакуем прямо сейчас, - сказала она конструкции-медведю. - Построй всех Воинов.
        Увидела рядом конструкцию с Маилы. Это был Вэйвс.
        - Ты собери остальных, - сказала ему Нисонг, - а я займусь колченогими.
        Атака в ночное время может многих так или иначе повредить. Колченогие мало того что были неуклюжими, так еще и в темноте плохо видели. На петляющей тропе к вершине холма они наверняка многих потеряют. Но зато конструкции Воин могли видеть в темноте, и она должна была использовать это преимущество.
        Нисонг подумала о Корал и морском змее, которые оставались в лесу. Тут же к ней подлетела конструкция-чайка и села рядом на траву.
        - Пора? - спросила конструкция, как будто прочитав ее мысли. - Позвать их?
        - Нет.
        Конструкция Лин могла не успеть нанести заметного ущерба, а значит, они еще могли захватить Гэлунг без помощи морского змея. И без Корал.
        - Пока рано.
        42
        Йовис
        Дождь усилился и теперь уже умудрялся просачиваться в швы моего промасленного плаща. Я шел, как будто плыл по суше, и думал, что лучшей погоды и не заслуживаю. Все, что Лин сказала обо мне, - правда. И она правильно сделала, что отослала меня, а усилившийся дождь - это просто очередное подтверждение того, что я, Йовис с Анау, - император дураков. Такой титул подходил мне куда больше, чем звание капитана Императорской гвардии.
        Матушка бы во мне разочаровалась.
        Может, по пути встретится какой-нибудь трактир у дороги, где можно будет укрыться от дождя и даже отдохнуть за чашкой чая или кружкой подогретого вина с пряностями? Я ведь это заслужил? Я порвал с Иоф Карн, подвел Безосколочное меньшинство и предал ту, которая, как я думал, когда-нибудь могла стать моим другом.
        Кого я обманываю? Я ведь хотел, чтобы она стала мне не только другом.
        Она не была Эмалой. Она была резкой, очень одинокой и очень умной. Но когда мы не ссорились, у меня порой возникало такое чувство, что она меня понимает, что я мог бы сидеть с ней в тишине, молчать и не чувствовать себя одиноко.
        Я уходил все дальше от дворца, и каждая моя кость стонала и кричала, чтобы я вернулся, чтобы снова попросил прощения, а если она прикажет меня казнить, то так тому и быть.
        Но на такие порывы способен романтичный юноша, а не тот, кто уже познал любовь и потерял жену.
        Бескрайнее море, как же я устал! Думаю, когда обманываешь месяцами, это не проходит бесследно.
        Мэфи трусил рядом и не обращал внимания на проливной дождь.
        Навстречу двигалась колонна солдат армии генерала Иешан. Нам с Мэфи пришлось сойти на обочину. Лица солдат были мрачными и напряженными.
        Когда мы пошли дальше в сторону гавани, Мэфи постоянно на меня поглядывал, я на него не смотрел, но чувствовал, что он волнуется.
        - Они завтра будут сражаться, - наконец сказал Мэфи.
        Я промолчал.
        Гравий скрипел под ногами, в полях не было ни души. Фермеры попрятались по домам, иногда встречались те, кто направлялся во дворец, но они только мельком поглядывали на нас из-под капюшонов и зонтиков или вовсе не смотрели в нашу сторону.
        - Мы должны помочь, - сказал Мэфи.
        - Я уже пытался. Она не хочет видеть меня рядом.
        - А как же остальные? Они хотят, чтобы ты там был.
        - Лин сама справится. И Раган ей поможет. У них мало солдат, но она умная, она что-нибудь придумает.
        Мой голос звучал уверенно, но сам я никакой уверенности не ощущал.
        Мэфи забежал вперед, развернулся и встал, преграждая мне дорогу:
        - Ты и Лин поругались. Ты должен все исправить, потому что ты ей там нужен. Ты всем нужен. Ты не можешь уйти.
        Я заметил, что у него какой-то странный голос, как будто он чем-то давился.
        Я быстро его обошел:
        - Полюбуйся, как я ухожу.
        Мэфи прижал уши и проскользнул мимо меня.
        - Очень смешно. Йовис много шутит, когда не может справиться с большими чувствами.
        Ого, а ведь, может, так оно и есть.
        - А ты не мог бы стать снова маленьким и поменьше болтать? - спросил я. - Раньше ты был таким славным и даже милым.
        Мэфи клацнул зубами:
        - Даже оссалины вырастают.
        - И кем они становятся, когда вырастают?
        Мэфи снова навострил уши, вскинул голову и посмотрел на меня округлившимися глазами.
        - Не знаю.
        Я рискнул почесать ему щеки, но он увернулся - еще не был готов простить.
        - Правильно пойти нажад… назад.
        Он, определенно, говорил как-то слишком уж странно.
        - Мэфи, ты снова за свое, - раздраженно сказал я и взял его башку в ладони. - Выплюни, пока не подавился.
        Он, прищурившись, посмотрел на меня своими карими глазами, и, когда он задвигал челюстью, я заметил, что у него за щекой что-то есть.
        - Выплюни. Давай же, выплевывай.
        Наконец он разжал челюсти, и на землю что-то упало.
        - Это я нашел, - уверенно объяснил Мэфи. - Теперь это мое.
        Я подобрал его добычу. Это оказалась маленькая закупоренная глиняная фляга. И я знал, что в ней. Воспоминания Рагана. Вот почему я не мог найти фляжку - Мэфи первым до нее добрался.
        - И где ты ее прятал все это время?
        Мэфи низко опустил голову:
        - То тут, то там.
        Судя по царапинам на фляжке, он не раз заталкивал ее в самые разные щели. Я обтер фляжку рукавом и убрал в карман.
        - Говорю в последний раз - то, что у тебя есть возможность взять чью-то вещь, еще не значит, что тебе позволено это сделать. Что-то я никогда не видел, чтобы ты таскал еду из палаток у торговцев.
        Мэфи встряхнулся и забрызгал мой плащ.
        - Если я это сделал, они бы перестали давать тебе еду.
        - Так, значит, ты понимаешь, что брать чужое нельзя.
        Мэфи слегка пожал плечами, как будто ему все равно.
        Я мог попросить повозку, хотя Лин вряд ли бы мне ее предоставила. Несколько фермеров, увидев нас, останавливали было свои повозки, но я махал им рукой, чтобы ехали дальше. Настроение у меня было хуже некуда, поддерживать разговор ни с кем не хотелось, а исполнять роль народного героя - тем более.
        Наконец на опушке леса я набрел на трактир, где можно было передохнуть и собраться с мыслями. Внутри трактир оказался гораздо просторнее, чем выглядел снаружи. Благодаря широким навесам окна можно было не закрывать даже в сильный дождь. В трактире пахло рыбой, обугленным деревом и специями.
        Мы с Мэфи на пороге стряхнули с себя воду, я повесил плащ на крючок возле двери.
        Хозяин стоял за прилавком и рубил козью ногу.
        - Мы скоро закрываемся, - не поднимая головы, сказал он, но потом посмотрел на нас и поспешил добавить: - Ну вы-то, конечно, можете оставаться сколько захотите. Просто… говорят, утром будет сражение. Да вы наверняка уже все про это знаете.
        Если бы я мог продержаться без Мэфи хоть какое-то время, я бы чаще с ним расставался, просто чтобы, как в прежние времена, раствориться в толпе на улице или посидеть неузнанным в трактире.
        Последнюю реплику хозяина я пропустил мимо ушей. В тот момент ему ни к чему было знать, что я не собираюсь участвовать в грядущей битве, а, напротив, иду в гавань, чтобы сесть на любой корабль, который заберет меня с Гэлунга.
        Мне надо вернуться на Императорский остров, почувствовать под ногами палубу моей лодки, а уж там я решу, что делать дальше.
        Я заказал подогретое вино с пряностями и копченую рыбу с рисом. Кроме меня, посетителей не было, - видимо, все бежали подальше от предстоящей битвы.
        Хозяин принес еду с вином и задержался у стола. Глянул на мою татуировку с кроликом, как будто хотел убедиться, что я - это я.
        - Говорят, у конструкций громадная армия, - сказал он, и я заметил, что у него на лбу выступила испарина.
        Чего он хочет? Чтобы я его как-то приободрил, вселил уверенность в будущем? Для этого я был слишком плохо оснащен. Все мои идеалы и надежды на то, что даже без Эмалы стоит жить, разбились, как лодка о рифы.
        - Наша император делает все возможное. - Я склонил голову набок и внимательнее посмотрел на трактирщика. - А ты почему еще здесь? Я, конечно, рад, что застал тебя, - тут я указал на свою тарелку, - но разве тебе не следует быть во дворце или в гавани?
        - Моя жена пару дней назад сломала ногу. Упала с лестницы, когда лазила на чердак за специями. Так что сейчас она не в том состоянии, чтобы путешествовать. Мы решили, что наш трактир довольно далеко от поля боя и, если забаррикадируемся внутри, сможем переждать.
        Вот только ни у кого не было шанса отсидеться в безопасном месте. Я видел, какая громадная армия у Нисонг и какие чудовищные у нее конструкции.
        - У нашего императора имеются козыри в рукаве, - сказал я и повыше поднял кружку с вином.
        Как по мне, у нее их было даже многовато.
        - Конструкции не идут ни в какое сравнение с людьми Гэлунга, - отпив вина, бодро продолжил я.
        Ну вот, а говорил себе, что с враньем покончено. Да, от старых привычек так просто не избавишься.
        Хозяин трактира несколько натянуто мне улыбнулся и вернулся обратно за прилавок. А я выдохнул и передал Мэфи кусок копченой рыбы. Этого оказалось достаточно, чтобы он меня простил.
        Вино с пряностями согревало желудок, но не сердце.
        Что подумает трактирщик, когда увидит, что я иду не во дворец, а вместе со всеми остальными убегаю в гавань? Я не был одним из них, как бы мне порой этого ни хотелось.
        Трактирщик мог не знать, что с Лин остался Раган, который вполне может заменить Йовиса, - ведь он был из Аланги и успел отточить свои навыки лучше меня.
        Фляжка с воспоминаниями монаха звякнула, ударившись обо что-то в моей наплечной сумке. Я был против того, чтобы Лин отпила из этой фляжки, потому что понимал, к чему это может привести. Она могла под настроение и в мои воспоминания заглянуть, просто чтобы проверить, нет ли у меня от нее каких-нибудь секретов.
        Тогда я защищал от вторжения не воспоминания Рагана, я защищал себя.
        Мэфи с задумчивым видом и без особого аппетита, что очень странно, жевал копченую рыбу.
        - Все это неправильно, - сказал он.
        Я достал фляжку из сумки и поставил рядом с кружкой вина. Если бы я был праведником, я бы ее разбил сразу после того, как Мэфи ее выплюнул. Может, я больше и не хотел быть обманщиком, но праведником быть мне тоже не хотелось. Это для таких, как Джио. Подобные ему настолько уверены в своей правоте и нравственности, что, если, согласно их принципам, на всех парусах налететь на риф - это высоконравственно, они это сделают.
        Но хочу ли я узнать, что происходит в голове Рагана? Так ли это важно? У него было предостаточно возможностей исподтишка напасть на Лин или на меня, но он всегда нам помогал. С другой стороны, было что-то странное в том, как он обращался со своим оссалином.
        Я подложил еще рыбы в тарелку с рисом.
        Всякий раз, когда Лин отпивала глоток воспоминаний своего отца, она становилась немного больше на него похожа. Я не был уверен, что это из-за воспоминаний, возможно, такова уж была ее натура.
        Хотел бы я стать хоть немного похожим на Рагана? С этими его напыщенными манерами, глупой улыбочкой и лукавыми предостережениями?
        И потом, я больше не состоял на службе у императора. Теперь я просто Йовис - сдувшийся народный герой. Если найду что-то в воспоминаниях монаха, что мне с этим делать?
        Но так уж я был устроен, всегда надо до всего докопаться, даже если это не сулит ничего, кроме неприятностей.
        - Прикрой меня, хорошо? - попросил я Мэфи.
        Он кивнул, а сам не спускал глаз с моей тарелки. Что ж, заказать еще одну тарелку не проблема.
        И я отпил глоток из фляжки.
        Молочно-белая жидкость оказалась на удивление сладкой, но с противным медным привкусом. Даже тошнота к горлу подкатила.
        Я начал поворачиваться к Мэфи, который уже успел стянуть кусок рыбы у меня из тарелки, и тут оказался в чужом теле, в другом месте и в другом времени.
        Взмокшая от пота рубашка прилипла к спине. На плече сумка с книгами, она громоздкая и тяжелая. Руки, которые цепляются за камни, мои и одновременно не мои. Пальцы Рагана - под ногтями кровь, мозолистые ладони в грязи.
        - Это здесь, уже близко, - бормочу я себе под нос.
        В меня тонким ручейком проникают эмоции Рагана. Досада, надежда, злость. Последняя превосходит первые две. Злость, как гора, заслоняет собой все вокруг. Она похожа на мою собственную, я понимаю, что перенес такой же опыт. Всегда отталкивают в сторону, всегда говорят, что я недостаточно хорош, всегда стараешься и никогда не оправдываешь переменчивые, как ветер и приливы с отливами, ожидания.
        Солнце припекает затылок. Я лезу наверх, сухой кустарник царапает руки и плечи.
        Они сами виноваты, сами на себя это навлекли. Какой смысл хранить старинные книги, если только немногим позволено их читать? Столько бессмысленных испытаний и завышенных требований. Знаниями надо делиться, в этом нет ничего опасного.
        И вот теперь то, о чем они знали, начинается… Аланга возвращается.
        И предполагалось, что я один из них.
        Я подтянулся на уступ. Сверился с картой и с положением солнца. Нашел за чахлым кустом небольшой проход - узкий, с трудом в него протиснусь, но стены гладкие.
        Запихнул сначала сумку с книгами. Это придало мне уверенности. Снял с пояса мешочек с ягодами и корой можжевельника, достал одну ягоду, а сам мешочек спрятал под кустом. После этого заполз в проход.
        В тоннеле время потеряло смысл. Я взял с собой еду и лампу, но я не знаю, как далеко придется ползти, так что расходовать и то и другое придется экономно.
        Пол в тоннеле порой идет под уклон, причем иногда уклон такой крутой, что приходится разворачиваться и нащупывать пол ногами. Часто возникает желание поползти обратно к свету и вернуться в монастырь.
        Но монастыря больше нет, все монахи мертвы. Если я вернусь, то вернусь на кладбище. И я продолжаю ползти в темноту.
        Кажется, я ползу так уже несколько дней, и тут наконец чувствую слабый поток прохладного воздуха. Еще немного - и тоннель становится шире, а потолок - выше. Если в книгах все описано правильно, если я нашел тот самый проход, тогда это то самое место.
        Дрожащими пальцами зажигаю лампу.
        Я стою в пещере. В центре пещеры выдолблен бассейн, из пола и потолка торчат блестящие сталактиты и сталагмиты. По пути к бассейну приходится постоянно между ними петлять. На поиски уходит какое-то время. Бассейн широкий, но неглубокий. Я не ожидал, что он такой большой, но как только решаюсь ступить в воду, сразу вижу то, что искал.
        Существо размером с котенка, с закрытыми глазами, подергивает перепончатыми лапками и то и дело трет ими усатую мордочку. Шерсть серая, длинный хвост. Еще маленький, но достаточно большой, чтобы выжить самостоятельно, однако еще не окреп.
        Мои руки тянутся к нему и сразу останавливаются.
        Нельзя торопиться, в моем плане еще остались невыполненные пункты.
        Разгрызаю ягоду можжевельника, горький вкус заполняет рот и ударяет в нос. Сила заполняет тело. Я возвращаюсь к тоннелю, вытаскиваю из-за пояса кирку и начинаю откалывать камни от стен тоннеля.
        Какие-то откалываются легко, к другим приходится прилагать все свои возросшие силы. Наконец тоннель завален. Сердце бешено колотится в груди - единственный выход из тоннеля закрыт. Если не сработает, я здесь умру. Можно пить из бассейна, но в конце концов я все равно умру от голода. В лампе закончится масло. Это будет медленная смерть в темноте.
        - Самая большая награда часто является следствием большого риска, - бормочу я себе под нос.
        Начал цитировать Нингсу?
        Жду, пока схлынет подаренная ягодой можжевельника сила. Это не так просто. Хожу по пещере, свет от лампы отбрасывает на стены причудливые тени.
        Все, чего я хочу, - это вернуться в тоннель, разгрести завал из камней, пока еще остались силы. Я плачу, сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони, тру ладонями коротко стриженную голову. Если здесь умру, меня никто не хватится. Но если бы я умер в монастыре, всем тоже было бы плевать. Они могут начать искать книги, меня искать не станет никто.
        Почувствовав, как уходят последние силы, подношу лампу к бассейну. Беру существо в ладони и поднимаю из воды.
        Жду какое-то время, пока зверек не проснется. Он делает судорожный вдох и на выдохе издает жалобный писк. Подношу его к груди, надеюсь, что он услышит стук моего сердца.
        - Мы здесь вместе, вдвоем. - Глажу его по голове и продолжаю, потому что знаю, что он меня понимает: - Кроме нас, здесь никого нет.
        Он моргает, в свете лампы его глаза похожи на блестящую черную гальку. Начинает извиваться, и я его отпускаю. Пещера большая, и на то, чтобы через нее пройти, у него уходит какое-то время, да и лапы у него еще слабые.
        Но инстинкт ведет его в правильном направлении.
        Выход из пещеры заблокирован.
        Он снова начинает жалобно пищать, и этот пронзительный писк эхом разносится по всей пещере.
        - Отсюда не выбраться, - говорю я.
        Услышав мой голос, он останавливается и поворачивает одно ухо в мою сторону.
        - Я - твой единственный выход. Сделай так, чтобы между нами возникла связь, и у меня появятся силы, чтобы разгрести этот завал.
        Похоже, это совсем не то, что он рассчитывал услышать.
        Он бросается на камни, пытается протиснуться в щели и пищит не умолкая.
        Я сажусь и жду, пока он устанет, пока не исцарапает лапы и не сорвет дыхание. Тогда я подхожу к нему и сажусь рядом. Он съеживается и отодвигается в сторону.
        - Мы или умрем, или выживем. Что лучше?
        Он поднимает мордочку с ободранным носом.
        Спустя какое-то время кладет лапу мне на колено.
        - Ложи, - говорю я.
        Теперь это его имя.
        Он смотрит на меня печальными и серьезными глазами.
        - Ты полюбишь меня, - говорю я.
        После стольких книг, что я перечитал, я не сомневаюсь, что так и будет.
        Пещера исчезла. Я больше не Раган. Я снова сижу за столом в трактире, у меня трясутся руки, мне трудно дышать.
        - У него не было выбора, - сказал я, и у меня появилось такое чувство, будто оттого, что я сказал правду вслух, она стала еще страшнее.
        Провел ладонью по волосам и с облегчением понял, что они все такие же волнистые и длинные.
        Одним глотком допил вино и постарался взять себя в руки.
        Монахи не отсылали Рагана из монастыря, он их обокрал, украл знание, которое они считали запретным, и использовал его, чтобы вынудить маленького Ложи стать его оссалином.
        - Раган не тот, за кого себя выдает, - с трудом выговорил я и потянулся к тарелке, но Мэфи уже успел все доесть.
        Он кивнул в сторону дворца:
        - Лин и Трана в опасности.
        Я потер виски:
        - Она не хочет меня видеть.
        Но она не знает о Рагане.
        Мэфи положил лапу мне на колено, и я невольно вспомнил, как это сделал Ложи в воспоминаниях Рагана.
        - В чем ты поклялся, когда стал капитаном Императорской гвардии?
        Я вспомнил тот день.
        Толпа народу, люди распевают песню о своем герое, то есть обо мне. У Лин очень серьезное лицо. На мне мундир с высоким жестким воротом.
        - Я поклялся в верности императору… и людям Империи.
        Я обманывал, когда поклялся, что буду ей верен, но на Императорский остров я отправился, чтобы помочь всем жителям Империи. Эту клятву я не нарушил, а я всегда держал данное слово.
        Да, она может отдать приказ казнить меня, но она все поставила на карту, когда решилась рассказать мне правду о себе. Самое малое, что я могу сделать, - это отплатить ей тем же.
        Я встал, подхватил свою сумку, бросил на стол несколько монет и на прощание сказал трактирщику:
        - Запри дверь и закрой все ставни, утро будет тяжелое.
        43
        Ранами
        - Я должна быть там, - сказала Фалу в темноте поздней ночью.
        Ранами не спала и потянулась к супруге. Ей не надо было спрашивать, где должна быть Фалу и почему.
        - Знаю, - сказала она.
        И они обе заснули.
        Теперь при резком дневном свете эти слова звучали уже не так благородно. Теперь они внушали ей страх.
        Фалу сидела, положив меч на колени, и точила клинок оселком. Все пряжки на ее кожаных доспехах были застегнуты. Она всегда любила ухаживать за своим оружием. Говорила, это ее успокаивает. А Ранами в такие моменты всегда смотрела на нее снисходительно и в то же время не могла поверить, что эта женщина - ее супруга.
        Но этот меч Фалу точила не для дружеского поединка с Титусом, а кожаные доспехи не защитят от ударов, которые нацелены убивать.
        Ранами надо было написать письмо губернатору Гэлунга. Она должна была привести дела в порядок. На случай самого худшего. Если ей придется занять пост губернатора.
        Но каждый раз, когда она бралась за перо, у нее сводило живот.
        Она не знала, что хуже: быть той, кто уходит, или той, кто остается ждать.
        Фалу перестала точить меч и спросила:
        - Об Аиш что-нибудь слышно? Она еще не вернулась?
        - Нет. - Ранами покачала головой. - И стражники ее не видели.
        - А я надеялась… - Фалу опустила плечи. - Раз уж я уплываю…
        - Может, она разузнала все, о чем ее просили, - сказала Ранами и сразу пожалела, что не сдержалась.
        Это было жестоко с ее стороны, и она об этом знала. Фалу нравилась Аиш, она сблизились с этой девчонкой. А Ранами, сколько ни старалась, не могла без раздражения говорить об Аиш. Каждый раз, когда они с Фалу о ней заговаривали, Ранами казалось, будто кто-то дергает ее за ниточки, как какую-нибудь марионетку, - следует быть добрее, надо проявить понимание.
        В конце концов, они обе родом из сточных канав.
        Но возможно, в этом и была вся проблема.
        - Она не шпион, - с досадой сказала Фалу. - Да, у нее есть странности, но она безобидная. Пусть берет еду из кухни, если так чувствует себя в большей безопасности. Знаю, ты видела, как она ходила по коридорам дворца. Но разве ты на ее месте повела бы себя как-то иначе? Она ведь и в доме обычном никогда не жила.
        И для Ранами все началось сначала, она словно ходила по кругу.
        Если бы она была Аиш, она бы что угодно могла сделать. Дело в том, что, когда она была как Аиш, она делала то, за что ей теперь было стыдно: чтобы выжить, воровала у тех, кто послабее, врала, думала только о себе, продолжала служить в книжной лавке, хотя хозяин дурно с ней обращался.
        Она не ожидала, что, если они возьмут с улицы сироту, все это снова к ней вернется. Но оно вернулось, вернулась боль, которая сопровождала ее все долгое детство, когда она пыталась просто выжить.
        - Я похуже вещи делала, - сдавленным голосом призналась Ранами. - Я бы тебя ножом порезала за кусок хлеба, если бы мне сказали, что ты слабее меня.
        Фалу отложила меч с ножнами, подошла к Ранами и села рядом с ней на скамью. Взяла ее за руки:
        - Ранами, ты же знаешь, что в этом нет твоей вины. Ты ни в чем не виновата. Это первое, чему я у тебя научилась. Ты была ребенком, ты голодала, ты была в отчаянии. Это не делает тебя плохим человеком.
        Горячие слезы защипали глаза. Ранами так долго злилась из-за своего прошлого. Но это было другое, и она не понимала, что это значит.
        - Не уверена, что это правда.
        - Я уверена. - Фалу крепче сжала ее руки.
        Почему слезы всегда мешают говорить? Ранами посмотрела на потолок и несколько раз судорожно вдохнула и выдохнула.
        - Каждый раз, когда я смотрю на Аиш, я вижу себя в ее возрасте. И я не понимаю, как можно ей доверять, потому что той себе я бы доверять не стала. Я знаю, она тебе нравится и ты хочешь о ней заботиться. Понимаю, что мы договорились удочерить или усыновить сироту и Аиш очень для этого подходит. Но какая из меня мать? Даже ты лучше меня справишься. Я не понимаю, как себя с ней вести и что делать, чтобы это было правильно. Я в состоянии помогать тебе править Нефилану, но я не знаю, как разговаривать с ребенком.
        Она опять пошла по кругу. Все, что она говорила, не имело никакого смысла.
        Фалу большими пальцами вытерла с ее щек слезы:
        - Вместе мы все решим.
        - Если ты вернешься.
        - Я вернусь, - сказала Фалу. - Кто в силах помешать мне вернуться к тебе?
        Плен, война, смерть.
        Но Ранами не сказала этого вслух. Высказанные вслух страхи становятся более реальными. Поэтому она решила сменить тему разговора.
        - А Джио? Он попытается захватить власть на Нефилану.
        - Я не могу остаться. - Фалу погладила ее по волосам, а Ранами хотела, чтобы это мгновение длилось вечно. - Ты это знаешь. Если захватит, значит захватит. Я оставлю тебе стражников. Если Джио пойдет на дворец, тебе придется закрыть ворота и надеяться на лучшее. Уходи через запасной выход. И будь начеку.
        - Значит, Безосколочные все-таки захватят Нефилану?
        Когда Фалу убедила Титуса освободить ее из темницы, она уберегла себя от этой судьбы, но теперь она осознанно шла ей навстречу.
        - Глядя на своего отца, а потом читая книги и слушая тебя… я усвоила один важный урок: если буду цепляться за власть, если поставлю ее выше всего остального, под конец у меня ничего, кроме власти, не останется.
        - Но это все равно что выиграть битву и проиграть войну.
        - Я не изменю своим убеждениям, не стану выбирать, что для меня выгоднее. Я не Джио.
        Ранами закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на прикосновении Фалу к ее щеке и на запахе ее кожаных доспехов.
        Когда Фалу наконец стала ее понимать, когда она прочитала все книги, которые Ранами ей посоветовала, когда она признала свою вину и в тысячный раз попросила выйти за нее… Ранами не могла предвидеть такой исход. Она думала, что их споры и ссоры закончились и теперь они вместе будут решать проблемы Нефилану и так станут сильнее.
        И вот они расстаются, а будущее и судьба Нефилану остаются под вопросом.
        Фалу встала, подобрала свой меч и вложила его в ножны.
        - Ну вот, все готово.
        Ранами хотела попросить еще об одной ночи, чтобы они вместе провели еще одно утро, еще один день. Но время не удержать, его всегда не хватает.
        Стражники ждут, корабль стоит в гавани, армия быстро приближается к Гэлунгу. Чтобы добраться туда вовремя, придется сжечь большую часть запасов умных камней.
        Ранами сделала глубокий вдох, задержала дыхание и выдохнула. Тусклый утренний свет из окна падал на фигуру Фалу, подчеркивал ее высокие скулы, полные губы и прямые брови. Ранами отчетливо видела каждую царапину на ее доспехах.
        - Ты выглядишь так, будто готова одна сразиться со всей армией конструкций.
        Ей предстояло разослать письма на другие острова, сообщить о решении Нефилану ввязаться в драку с конструкциями. Оставалось надеяться, что они будут не единственным островом, который пошлет своих стражников на помощь Гэлунгу.
        Фалу затянула пряжки на оплечьях и, выдержав паузу, спросила:
        - Присмотришь без меня за Аиш? Попробуй ее найти, ладно? Я пыталась отобрать у нее мешок. Не следовало этого делать. Скажешь ей, что я жалею об этом? Скажи ей, что я вернусь и мы продолжим наши тренировки.
        - Я присмотрю за ней, - пообещала Ранами. - Сделаю все, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Если она, конечно, позволит.
        Плечи Фалу заметно расслабились, как будто она сбросила тяжелую ношу.
        - И пока суть да дело, разоблачишь шпиона, да?
        Если это не Аиш, тогда кто? Ранами выстраивала разные теории, но, кроме Аиш, у нее был только один подозреваемый, и она не могла назвать Фалу его имя. Сначала надо было во всем убедиться.
        - Внести этот запрос в наш список?
        Фалу с задумчивым видом прикоснулась указательным пальцем к подбородку:
        - Поимка шпиона требует денежных затрат?
        - Согласно утверждениям Джио, все имеет свою цену, - не без горечи ответила Ранами.
        Фалу рассмеялась:
        - Не давай ему залезть тебе в голову, пусть у него хоть целая армия за спиной. Старики всегда думают, что умнее других, даже когда весь мир вокруг них сто лет как изменился.
        Она протянула руку, Ранами приняла ее и встала.
        Во дворе выстроились стражники. Многие уже добрались до кораблей в гавани. Припасы загрузили в трюмы. Но оставшиеся стражники должны были выступить в роли эскорта. И они устроили настоящее зрелище: люди любят зрелища.
        В то утро дождя по меркам влажного сезона почти не было, так, моросило немного, и даже солнце выглядывало из-за облаков. Ранами вынуждена была признать, что такой день был благоприятным для проводов. Хорошая погода сулит хороший исход битвы.
        Титус ожидал их в голове колонны стражников. Неподалеку стояли его жена с двумя детьми. Фалу, став губернатором, пару раз приглашала их на обед во дворец. Ранами сразу обратила внимание - жена Титуса похожа на своего супруга, такая же доброжелательная, скромная и отзывчивая. Их союз отличался от союза Фалу и Ранами, но тоже был крепким. Может, даже еще крепче.
        Жена Титуса обнимала за плечи двоих сыновей. Было видно, что один мальчик с трудом сдерживает слезы.
        - Тебе не обязательно идти со мной, - тихо сказала Фалу, когда они подошли к Титусу. - У тебя семья…
        Титус пожал плечами:
        - Чем я лучше других, мы все оставляем своих близких. Здесь они точно в большей безопасности, чем на Гэлунге. - Он посмотрел на небо. - Лучше поторопиться, пока погода не изменилась. Во влажный сезон шторм в любой момент может налететь. Как говорится - ветер в паруса.
        - И ясного неба, - отозвалась Фалу.
        Ранами свободной рукой поправила юбки платья цвета куркумы. Это платье она надевала на их с Фалу свадьбу, только теперь его укоротили до щиколоток, чтобы подол меньше пачкался в грязи. Странно было провожать супругу на битву в таком наряде - настроение у нее было далеко не праздничное.
        Фалу с Ранами шли впереди колонны стражников.
        Они вышли за ворота и начали спускаться по серпантину в город. И вот, когда они свернули за второй поворот, перед ними возникла Аиш со щитом, пристегнутым к руке без кисти, и с мешком на плече.
        Девчонка замерла на месте. Ранами показалось, что еще немного - и та бросится в кусты. Причины бежать у нее не было, но Ранами легко могла увидеть эту картинку глазами сироты из сточных канав. Пятьдесят стражников в доспехах в ногу маршируют по тропе тебе навстречу, это почти как цунами.
        - Стоять! - громко скомандовала Фалу.
        Стражники остановились.
        Фалу переступила с ноги на ногу.
        - Лучше ты с ней поговори, - сказала она Ранами. - Это ведь я пыталась отобрать у нее мешок. А ты… вы обе сироты. Поговоришь?
        Что она такого особенного могла сказать Аиш? Фалу для девчонки была как самая драгоценная тетушка. А Ранами всегда рядом с ней чувствовала себя неловко. Когда-то она тоже была ребенком, странно, что, повзрослев, она разучилась говорить с детьми.
        Заставила себя, пока не передумала, выйти вперед. Она шла к Аиш, как к испуганной кошке, немного боком и при этом старалась не смотреть девчонке прямо в глаза.
        - Куда собрались? - спросила Аиш, когда Ранами подошла достаточно близко.
        - Я - никуда, а вот Фалу - на Гэлунг, помогать отбиться от армии конструкций. Ты ведь наверняка слышала?
        Аиш поджала губы:
        - Я не особо разговариваю с другими сиротами. Я сама по себе. Не то чтобы они мне не нравятся, просто…
        Она запнулась и крепче ухватила мешок.
        Ну конечно. Как Ранами об этом не подумала? Аиш с Унты, все ее друзья погибли, а она сумела сбежать, оставила их там, никого не спасла. Чувство вины, которое так долго преследовало Ранами, теперь вцепилось когтями в другую сироту. Аиш выжила, Аиш вхожа во дворец. Но чтобы добраться сюда, она совершала поступки, о которых теперь жалела.
        - Фалу сожалеет, что пыталась отобрать у тебя мешок.
        Аиш коротко кивнула и, выглянув из-за Ранами, посмотрела на Фалу, потом спросила:
        - Значит, больше никаких тренировок?
        - Кто-то из стражников может с тобой заниматься, если хочешь.
        Аиш скорчила недовольную гримасу, и Ранами рассмеялась: она впервые почувствовала связь с этой девчонкой. Теперь она могла представить, как Аиш будет жить вместе с ними и она станет для нее матерью. Аиш не будет просто строчкой в их с Фалу списке. Она будет взрослеть и меняться, и ей будут одинаково нужны и Фалу, и Ранами. Если она научится прощать себя за то, что совершала в прошлом, она сможет простить Аиш. Да, эта девчонка могла что-то скрывать, и да, она была немного странной, но Ранами была не лучше. Она целую вечность не могла рассказать Фалу о том, какой была ее жизнь на улицах. Она хотела забыть обо всем этом и думала, что, забыв, сможет жить дальше. Но чувство вины и воспоминания о прошлой жизни превратились в старую рану, на которой ни разу не меняли повязку.
        Если рассказать о том, что тебя мучает, станет не так больно.
        Это то, чему она сможет научить Аиш.
        У девчонки заурчало в животе, но она, похоже, этого не замечала. Волосы у нее заметно отросли, щеки были уже не такие запавшие, но до превращения в нормального здорового ребенка ей было еще очень далеко.
        Ранами немного наклонилась вперед:
        - Знаешь, тебе вовсе не обязательно жить на улице, если ты этого не хочешь. Ты можешь жить с нами, если ты не против.
        Аиш нахмурилась, как будто не могла поверить своим ушам:
        - Вы хотите меня удочерить? Или что?
        Ранами оглянулась на Фалу. Та кивнула.
        - Да, именно этого мы и хотим.
        - Но я… - Аиш обвела вокруг себя рукой без кисти с пристегнутым к ней маленьким щитом, как будто этим жестом могла все объяснить. - Зачем я вам? Мне двенадцать лет. Вы можете выбрать себе кого-нибудь помладше. И с двумя руками. Кого-нибудь, кто не ворует. Кто с Нефилану, а не с Унты. Я ведь даже не отсюда.
        - Тебе необязательно решать прямо сейчас.
        Аиш посмотрела на Ранами так, будто у той выросла вторая голова.
        - Нет, я буду с вами жить. То есть если вы меня примете.
        И после этого она прошагала мимо Ранами к Фалу.
        Задрала голову, чтобы посмотреть ей в глаза:
        - Не погибни там, на Гэлунге.
        Фалу с серьезным видом кивнула:
        - А ты на тренировках не слишком часто попадай по моим стражникам. Это задевает их самолюбие.
        Девчонка широко улыбнулась и обняла Фалу за талию. Но объятия были недолгими - в следующее мгновение она уже бежала по тропе в сторону дворца.
        Ну вот, одно дело сделано. Оставалось написать бумаги, подтверждающие безвозмездную передачу участков земли в пользование беженцам с Унты, и разоблачить шпиона. И еще не дать Джио занять место Фалу в губернаторском дворце.
        Дорога в гавань казалась Ранами самой длинной и одновременно самой короткой в ее жизни.
        Фалу держала ее за руку, а ей хотелось во всех подробностях запомнить эти мгновения и ощущения. Люди вышли на улицы, чтобы проводить их на битву, улицы от этого стали гораздо уже, а любопытные лица были совсем близко. Для Ранами это было невыносимо, она-то знала, что, стоит Джио найти правильные болевые точки и надавить на них, все они быстро изменят свое благожелательное отношение к губернатору на враждебное.
        А Фалу улыбалась и прикладывала ладонь к груди. Она чувствовала себя в полной безопасности, она, в отличие от Ранами, вообще была уверена в своем положении.
        А теперь в отсутствие Фалу Ранами предстояло ими править.
        Они вышли на пристань. Под ногами скрипели покоробленные от солнца, дождей и соленой воды доски. Когда они подошли к кораблю, Фалу отступила в сторону, чтобы не мешать стражникам подниматься по сходням.
        У пристани собралась небольшая толпа горожан, которые пришли проводить своего губернатора.
        Фалу обняла Ранами:
        - Ты не обязана с ними плыть, ты могла бы послать стражников под командованием Титуса.
        - Помнишь, что Нингсу говорил о трусах, - сказала Фалу, прикасаясь губами к ее волосам. - Мое место рядом с ними.
        - Ты могла бы позволить себе быть немножко трусливее, - чуть слышно сказала Ранами.
        Фалу рассмеялась:
        - Присмотри за нашей девочкой. И с Джио держи ухо востро. Береги себя.
        И она ушла, поднялась по сходням вместе с Титусом. Ранами сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Она остро ощущала пустоту и холодный воздух там, где только что стояла ее супруга.
        - Я люблю тебя, - одними губами сказала Фалу, когда матросы начали поднимать сходни и ставить паруса.
        Онемевшими губами Ранами с трудом ответила признанием на признание. На этом корабле уплывала ее душа, ее жизнь.
        В эту ночь даже с Аиш и слугами дворец будет для нее пустым, как выброшенная на берег ракушка.
        От жаровни на палубе поднялись клубы белого дыма, а с ними поднялся и ветер, который наполнил паруса. Еще на трех кораблях со стражниками Нефилану начали жечь умные камни. Все они уходили из гавани в Бескрайнее море, лучи переменчивого солнца окрасили гребни волн в золотистый цвет.
        Ранами смотрела им вслед - сначала она перестала различать лица людей, потом самих людей, а потом видела только паруса и чувствовала ноющую боль в животе и в груди.
        Ее ждали дела, хотя больше всего на свете ей хотелось свернуться калачиком на кровати и вдыхать запах Фалу.
        Она прошла мимо своей старой квартиры над лавкой, хозяин которой торговал парными булочками.
        Он кивнул ей и улыбнулся:
        - Сай.
        Ранами до сих пор испытывала неловкость, когда к ней так обращались, но сумела улыбнуться в ответ.
        Здесь все началось. В этой квартире она написала Безосколочному меньшинству, в надежде, что она поможет им, а они смогут помочь ей. Она всей душой верила в их готовность сделать все ради восстановления справедливости. Когда она отказалась помогать им сместить и Фалу, и ее отца, ей казалось, что на этом все закончилось.
        А потом Джио предпринял попытку убить Фалу.
        Ранами сжала кулаки. Как она может до сих пор верить Безосколочным и тем более их лидеру? У Джио одна цель - свергнуть династию Сукай и заменить их на Совет островов. Он хотел сместить Фалу не потому, что они относились к происходящему по-разному, а потому что выбрали разные пути для улучшения положения в Империи. Какая глупость!
        Ранами почти не удивилась, когда обнаружила, что, выйдя из города, свернула на тропинку, которая шла мимо руин Аланги к убежищу Безосколочного меньшинства.
        Идти одной, конечно, не следовало.
        Фалу как-то сказала Ранами, что сравнила бы ее с каким-нибудь мягким с виду, утонченным существом, на которое ни в коем случае нельзя давить, иначе порежешься о спрятанные внутри клинки.
        И сейчас Ранами чувствовала, что все спрятанные в ней клинки вышли наружу, как иглы дикобраза.
        Путь показался ей длиннее, чем в прошлый раз. Она уже давно не приходила к безосколочным, а после покушений на Фалу все связи окончательно разорвались. Ранами шла через лес, не обращая внимания на цепляющие за щиколотки ветки низких кустарников, подол свадебного платья был окончательно уничтожен, но ее это не волновало - она словно превратилась в жаровню с горящим умным камнем, и попутный ветер дул ей в спину.
        Отвесная скала, в которой был проход в убежище безосколочных, не изменилась, а вот лианы за влажный сезон разрослись и стали значительно толще.
        Узкий проход она нашла только с третьей попытки.
        Крикнула:
        - Это Ранами! Я захожу.
        Протиснулась внутрь. Проход постепенно начал расширяться, и, как только она шагнула в пещеру, кто-то выставил перед ее лицом зажженную лампу.
        - Ранами? - спросил неуверенный голос.
        Но она его узнала. Это был молоденький безосколочный Аташ. Его спасли с Праздника десятины, когда ему было восемь, с тех пор он жил с безосколочными и ничего другого не знал.
        - Что ты здесь делаешь?
        Ранами одернула платье и, как могла, стряхнула грязь с подола.
        - Пришла повидаться с Джио.
        - Он тебя не ждет.
        Какой же он еще мальчишка!
        - Прискорбно, - сказала Ранами и пошла дальше.
        - Стой! - крикнул Аташ и потрусил следом.
        Ранами была не против - он нес лампу, а свет ей был очень кстати.
        - Его сейчас нельзя беспокоить.
        - Значит, он в своих секретных комнатах.
        Аташ умолк, поняв, что выболтал нужную Ранами информацию. Она выхватила лампу из его вялых пальцев и решительно направилась в тоннели Аланги.
        Большинство безосколочных пользовались коридорами верхнего уровня, но Джио имел доступ к комнатам, которые находились гораздо глубже, и никогда ей, да и никому из тех, кого она знала, о них не рассказывал.
        Перепрыгивая через ступеньку, Ранами спустилась на следующий уровень. Гладкие стены в коридоре казались сплошными, но Ранами знала, что это не так.
        - Джио! - крикнула она. - Я знаю, что ты где-то здесь! Выходи!
        Ранами даже не знала, слышит ли он ее сквозь каменные стены, но если уж выставила себя дурой, то назад дороги нет.
        А потом она увидела луч света от одной из каменных дверей. Джио оставил ее приоткрытой. Ранами смутно ощущала присутствие Аташа у себя за спиной. Что ж, если он хочет ее остановить, пусть попробует.
        Ранами прошла вперед и толкнула приоткрытую дверь.
        Она была зла и хотела, чтобы дверь распахнулась, но каменная дверь поползла медленно, как черепаха.
        Ранами показалось, что ей удалось застать Джио врасплох, а это уже радовало.
        Комната была освещена несколькими лампами, но при этом была практически пустой. Джио стоял возле стеллажа из старого дерева и то ли сортировал книги, то ли перебирал какие-то предметы, назначение которых Ранами определить не могла. Но она поняла, что эти предметы принадлежали Аланге.
        Джио посмотрел Ранами за плечо и приподнял бровь.
        - Я пробовал ее остановить, - слабеньким голосом сказал Аташ.
        Джио поставил книгу обратно на полку.
        - Ты не виноват. Ранами все еще одна из нас, даже если она сама больше так не думает.
        Слова лидера Безосколочных ничуть ее не задели. Она не какая-нибудь собачка, которая ищет расположения своего хозяина.
        - Я только что проводила свою супругу на Гэлунг, - сказала Ранами. - А ты вот здесь, пережидаешь шторм в своем уютном убежище.
        - Разве пережидать шторм не разумно? - Джио пожал плечами.
        - Только не тогда, когда люди терпят бедствие и ждут твоей помощи.
        Джио устало вздохнул, и Ранами вспомнила, что сказала ей Фалу о старых людях.
        - Всегда найдутся те, кто нуждается в моей помощи. Я не могу уделять внимание сразу всем.
        - И поэтому ты предпочитаешь изображать, будто не слышишь их призывов? Вместо этого ты привел свою армию на Нефилану и готов напасть на нас? Что тебе сделали Сукаи, Джио?
        - Они угнетают людей, которыми должны править.
        Ранами поняла, что причина ненависти Джио к Сукаям лежит гораздо глубже. Она должна была догадаться об этом, еще когда он заявил, что все Сукаи - обманщики, но тогда она не обратила внимания на эти его слова.
        - Я не говорю о том, как они правят Империей. Я хочу знать, что они сделали лично тебе.
        У Джио задрожали губы, но это длилось всего несколько мгновений.
        - Не понимаю, о чем ты.
        - Ты судишь всех по тому, кем были их предки, я ведь правильно понимаю? Ты хочешь сместить Фалу. Хочешь сместить Лин. А тебе не приходило в голову, что они могут быть не такими, как их отцы? А как же я? Мои родители бросили меня. По-твоему, я обречена бросить удочеренную девочку? Почему ты не думаешь, что все может быть иначе? Что не дает тебе так думать?
        - Ты не видела того, что видел я…
        - Да, не видела!
        - Они убили всех моих близких, всех, кого я любил, - прорычал Джио.
        Глаза его округлились, а шрам, который шел через глаз с бельмом, начал пульсировать.
        Ранами разозлилась еще больше:
        - Мы все страдали… Но ты решил, что страдал больше всех и это дает тебе право не обращать внимания на то, через что проходят другие. Император и Фалу рискуют своими жизнями, чтобы помочь Гэлунгу. Я не знаю, что движет Лин, но знаю, что Фалу отправилась на Гэлунг, потому что не может повернуться к ним спиной. Когда жителей Гэлунга начнут резать как скотину, думаешь, они только конструкций будут считать своими врагами? Нет. Ты веришь, что спасаешь людей, но ты ошибаешься. Ты не какой-то там герой, который несет людям свободу и справедливость. Ты подлец, Джио. Люди Гэлунга узнают, что ты мог им помочь, но предпочел ничего не делать.
        Ранами резко развернулась, оттолкнула Аташа и зашагала к выходу.
        Если Фалу погибнет, если она не вернется, Ранами все сделает, чтобы вся Империя узнала, какой хитрый и подлый мерзавец лидер Безосколочного меньшинства.
        Какой он трус.
        44
        Лин
        Солдаты генерала Иешан не могли разместиться во дворце, поэтому разбили временный лагерь на плато над тропой, которая зигзагом поднималась на вершину холма. Они быстро и умело расставили палатки и разожгли костры.
        - Тебе следует поспать, - сказал у меня за спиной Раган.
        Отослав свою конструкцию в лагерь Нисонг, я, взяв с собой Рагана, встретилась с генералом Иешан, чтобы разобрать в подробностях ее план. Надо было запомнить, куда она намерена направить своих солдат, чтобы я не могла помешать им своими действиями, какими бы они ни были. Потом я заставила себя немного поесть и вышла на крепостную стену. Ливень был уже не такой сильный, и мой плащ более или менее надежно меня защищал. Трана сидела рядом.
        Оссалин Рагана неуверенно шел за монахом и заглядывал за каждый угол, как будто там его могла подстерегать какая-то невидимая опасность. Трана опустила морду к Ложи, тот понюхал ее и быстро отступил за ноги Рагана. Трана пожала плечами и снова повернулась в сторону полей.
        - Я сплю, когда могу, - ответила я. - Почему бы тебе не последовать собственному совету? Только не говори, что монахи никогда не спят.
        Раган сдержанно улыбнулся:
        - Нет, мы такие же смертные, как и все люди. Я успел немного поспать, но ты права, не помешало бы поспать подольше.
        Где-то в темноте моя конструкция бродила по вражескому лагерю и настраивала конструкции друг против друга. Главное, чтобы она успела изменить как можно больше конструкций Нисонг.
        Я сообщила моему генералу и еще нескольким ее офицерам, что у Рагана тот же дар, что и у Йовиса, и поняла: некоторые из них уловили связь между оссалинами и магией. Они предполагали, что он способен только сотрясать землю, но, как только он с помощью магии подчинит себе воду, возникнут вопросы, на которые придется отвечать.
        Если бы у меня было больше времени, я бы постаралась распространить по столицам и городам Империи больше хороших легенд об Аланге. Я бы напомнила людям, что Аланга не только разрушали, но и защищали. Но риторика моего отца все еще распространялась на островах - так волны Бескрайнего моря накатывают на берег и оставляют мокрым песок.
        - Раз Йовис больше не с нами, тебе придется мне помочь. - Раган словно прочитал мои мысли. - Если мы хотим победить.
        - Делай все, на что способен, - ответила я. - А я всеми силами постараюсь тебе помочь.
        Из темноты донесся чей-то громкий крик. Лампы, как светлячки, закружили по полю.
        Я выпрямилась:
        - Что там происходит?
        Мы с Раганом напряженно смотрели на поле под стенами дворца и пытались понять, что вызвало панику.
        Дверь во дворец распахнулась, на пороге стояла женщина-солдат с высоко поднятой лампой в руке, и лицо у нее было испуганное. Я вспомнила, что у новобранцев совсем не было боевого опыта и готовили их всех в страшной спешке.
        - Генерал говорит, армия конструкций перешла в наступление, - срывающимся голосом доложила запыхавшаяся женщина-солдат. - Они не стали ждать до утра.
        - В этом же нет никакого смысла, - пробормотала я.
        - Есть смысл или нет, они наступают, - сказала солдат, а потом, спохватившись, опустила голову и поклонилась. - Прошу прощения, ваше высочество. Но они действительно идут.
        После этого круто развернулась и отправилась назад во дворец.
        Атаковать утром, при свете, гораздо разумнее. Они берут в осаду расположенный на высоком холме защищенный самым наилучшим образом дворец.
        Моя конструкция. Должно быть, ее поймали. Нисонг не знает, сколько конструкций я заслала в ее лагерь. Она не способна понять мое нежелание использовать магию осколков, она бы использовала все осколки, какие смогла бы достать. Она бы послала во вражеский лагерь не одну конструкцию, а пять десятков.
        Итак, она решила смириться с потерями и перейти в наступление.
        Времени было недостаточно. Моя конструкция могла изменить команды самое большее в двадцати пяти конструкциях Нисонг. Это могло вызвать незначительные стычки, но у нее тьма конструкций. Она могла легко и быстро подавить этот маленький мятеж.
        Мой план провалился.
        Теперь армии Нисонг противостояла горстка моих солдат, стражники Урамэ, стражники Чалы и мы с Раганом.
        У меня загудели кости. Я ощущала каждую падающую мне на руки каплю дождя.
        Нисонг, если победит в этой битве, не оставит меня в живых. Но в тот момент это меня мало беспокоило. Я думала о перепачканном в крови бумажном журавлике, который лежал между страницами дневника Нисонг в моем сундуке для путешествий. Я дала себе слово, что таких, как она, больше не будет. И хотя я обнаружила, что сдержать данное слово становится все труднее, я знала, что Нисонг чувствует иначе. Она считала, что титул императора принадлежит ей по праву. Так же когда-то считала и я. Любой, кто выступит против нее или просто попадется ей на пути, - помеха, которую надо уничтожить. Нисонг жаждала разрушений, так же как я когда-то жаждала отцовской любви.
        Я не могу позволить ей править Империей, не могу, если хочу хотя бы частично сдержать данное слово.
        - Мы должны спуститься вниз.
        Раган уже шел во дворец, Ложи за ним.
        Я бросилась следом. В его лице было что-то неприятное и отталкивающее, непринужденная улыбка появилась и сразу исчезла. Ложи посмотрел ему в лицо и, прижав уши, отпрянул. Я редко видела их вместе, а Раган в наших разговорах никогда не упоминал о Ложи. Мне казалось, что Раган следует учению, которое требует именно такого обращения с оссалином, а я обращаюсь с Траной не совсем правильно.
        Не поэтому ли на фресках рядом с людьми Аланги нет оссалинов? Они, как Раган, держали их взаперти?
        Однако было не время размышлять о связи между Алангой и оссалинами.
        Ворота были открыты, из темноты доносились крики напуганных людей, громкие четкие голоса капитанов, которые направляли своих солдат, скрип кожаных доспехов и звук вынимаемых из ножен мечей. Лучники дрожащими пальцами в спешке натягивали тетиву. На меня никто не обращал внимания, но, с другой стороны, на мне поверх императорской одежды был самый обычный плащ.
        Урамэ, однако, сразу меня заметила:
        - Они наступают, ваше высочество. Выдвинули все свои силы. И непохоже, что их стало хоть сколько-нибудь меньше. Подъем по серпантину замедлит их продвижение, но ваша конструкция не сработала.
        Даже в этот момент я еле удержалась, чтобы не сказать, что Нисонг просто обнаружила мою конструкцию раньше, чем я ожидала. Но какой смысл оправдываться? Это ничего бы не изменило. На нас надвигалась сила, которую нам не одолеть.
        - Раган умеет сотрясать землю, - сказала я. - И он в этом деле даже лучше Йовиса. Мы справимся.
        Я видела отчаяние в глазах Урамэ и понимала, что умения Рагана не имеют значения. На нас наступала громадная армия конструкций, которые во что бы то ни стало стремились заполучить Гэлунг как последнее звено в цепи их завоеваний.
        - Я буду стоять с тобой плечом к плечу.
        - Значит, вы будете стоять рядом со мной и наблюдать, как горит мой дворец и все окрестные поселения. - Урамэ явно хотела сказать что-то еще, но сомневалась, стоит ли, а потом все-таки решилась. - Значит, Йовис ушел?
        - Да, - сухо ответила я.
        - Он бы вселил в них надежду, - сказала Урамэ, но в этот раз продолжать свою мысль не стала.
        Отменить распоряжение императора она не могла, а я уже объяснила, что не доверяю ему и поэтому он не может сражаться на нашей стороне.
        За ярким светом ламп в нашем лагере я постепенно начала различать вдалеке мелкие точки огней противника. Они двигались, как море из звезд. Этот прилив поглощал поля и вскоре грозил накрыть и холм с губернаторским дворцом.
        Возможно, Йовис был прав. Возможно, мне следовало остаться на Императорском. А теперь я погибну здесь с людьми, которых поклялась защищать, и никто не будет оплакивать мою смерть.
        С противоположной стены что-то громко прокричали. Урамэ резко обернулась.
        К нам подбежала запыхавшаяся женщина-стражник.
        - Сай, - обратилась она к Урамэ, - от гавани в нашу сторону движется большая группа людей.
        - Еще конструкции?
        Стражник замотала головой:
        - Я не уверена, но они очень быстро приближаются.
        И тут с противоположной стены снова что-то прокричали.
        Я напрягла слух.
        - Это свои! - кричал кто-то. - Свои идут на помощь!
        Из-за последнего поворота серпантина появились огни, они приближались к воротам, и я позволила себе впустить в сердце надежду.
        Мы с Урамэ пошли приветствовать вновь прибывших.
        Они были гораздо быстрее конструкций и к воротам поднялись с запасом времени.
        В голове марширующих в ногу стражников шли высокая широкоплечая женщина и мужчина, такой же высокий и широкоплечий.
        Кто-то поднес лампу к лицу женщины.
        Это была Фалу.
        - То, что я здесь, не значит, что я поддерживаю вашу власть, - грубо сказала Фалу, когда я подошла ближе. Урамэ встала чуть позади меня. - Я просто не могу позволить, чтобы из-за моего упрямства гибли люди. - Она кивнула Урамэ. - Похоже, помощь вам не помешает.
        - Сай. - Я приложила ладонь к груди.
        - Ваше высочество. - Фалу стряхнула с плаща капли дождя и откинула со лба мокрую прядь волос. - Это Титус, капитан моих стражников. Он отлично подготовил своих людей. Пусть нас не так много, но каждый из нас стоит десятка конструкций.
        Стражники за спиной Фалу расправили плечи и вскинули подбородки. Ее похвала укрепила их дух; если бы она их попросила, они бы пошли за ней в Бескрайнее море, я прочитала это по их лицам.
        - Мой генерал покажет, какие позиции им лучше занять. - Я кивнула в сторону Иешан.
        - Нам, - поправила меня Фалу. - Я губернатор, но подготовлена не хуже любого из моих стражников. Титус знает, чего я стою в бою. Если погибну, Ранами сумеет править Нефилану.
        - Благодарю, что решила нам помочь, - искренне сказала я.
        Фалу как-то странно на меня посмотрела, как будто не ожидала, что император вообще способна кого-то поблагодарить. Потом едва заметно пожала плечами и повела своих стражников туда, где генерал Иешан распределяла своих солдат на позициях под стенами дворца.
        Рядом со мной появился Раган:
        - Скажите, что мне делать.
        - Можешь, пока они сюда не дошли, направить в их сторону подземные толчки? Это возможно?
        Раган кивнул:
        - Да, моя сила распространяется на довольно большие расстояния, но я должен подобраться к ним поближе. И будет лучше, если вы пойдете со мной.
        Урамэ посмотрела на меня так, будто кто-то пошутил, а она не смогла понять, в чем шутка.
        - Да, думаю, так будет лучше, - согласилась я, хотя тревога начала постепенно сжимать мое горло.
        Я император, я должна оставаться позади солдат и своих стражников. Но если Рагану не хватит сил, ему потребуется моя поддержка.
        Урамэ не знала о том, что я обладаю той же силой, что и монах.
        - Ваше высочество… - Она явно не была уверена в том, как правильно сформулировать свой вопрос. - У вас есть чем себя защитить?
        - Да.
        Я положила руку на холку Траны, и она в ответ показала зубы. Трана защитила бы меня ценой своей жизни, а я была готова умереть, защищая ее. И мне было плевать на то, что там говорил Раган об оссалинах и о балансе в отношениях.
        - Мы должны выступить первыми, пока они сюда не добрались, - сказала я Рагану.
        Мы шли через лагерь, и я чувствовала на себе взгляды солдат. Большинство уже закончили подготавливаться к предстоящей битве, все первым делом обращали внимание на Трану и только потом замечали меня. Она, естественно, очень изменилась со времени нашей первой встречи, и, хотя я была свидетелем того, как она, скажем так, постепенно росла, теперь я видела, что ее размеры способны внушать страх.
        Мы спустились по серпантину чуть ниже того места на плато, где солдаты организовали оборону губернаторского дворца. Капли дождя стучали по капюшону, я слышала собственное дыхание, и оно согревало мне щеки. Первая линия обороны осталась позади. Со мной была только Трана, никто из солдат не пошел бы за мной так, как они были готовы пойти за Фалу.
        Я невольно вздрогнула, когда несколько капель дождя просочились за шиворот, и сказала:
        - Ждем, когда приблизятся. Дальше по моей команде.
        Боковым зрением я увидела, что Раган кивнул.
        Если бы со мной был кто-то еще из Аланги. Если бы со мной был Йовис. В моем сознании возникло его лицо. Я мысленно видела, как он признавался в шпионстве за мной, как говорил о содержании того письма, и мне казалось, что он говорит искренне.
        Но он меня обманывал. Все эти ободряющие слова, все его советы - это были уловки, с помощью которых он втирался ко мне в доверие и находил путь к моему сердцу.
        Тогда почему у меня все равно было такое чувство, что Йовису я могу доверять больше, чем Рагану?
        Огни вражеской армии, мерцая, поднимались все выше.
        - Приготовься, - сказала я Рагану.
        Он поднял руки и тряхнул ими, чтобы не мешали полы плаща.
        Ложи снова испуганно от него отшатнулся и съежился.
        И тут меня озарило. Я вспомнила, где видела нечто подобное. Трана, после того как я вытащила ее из бассейна в пещере под дворцом. Она шарахалась от меня всякий раз, когда я поднимала руку. И даже когда Трана оправилась после всего пережитого, она все равно каждый раз немного вздрагивала, когда кто-нибудь рядом с ней поднимал руки. Но если моя любовь и преданность помогли Тране выбраться из раковины, в которой она замкнулась, то Ложи остался в ее створках. Оссалин Рагана не был просто пугливым существом, он страдал, и его мучителем был Раган.
        Я посмотрела на монаха как раз в тот момент, когда он приподнял ногу и улыбнулся.
        - Ты…
        Он топнул, и земля вздрогнула.
        Я не устояла и повалилась на скользкую тропу. Начала скатываться вниз и всякий раз, когда пыталась встать, снова поскальзывалась.
        Слишком рано, я ведь ему даже рукой не махнула. Отчасти я еще пыталась в этом разобраться, но при этом уже знала: Раган сделал это намеренно.
        Налетела спиной на какую-то преграду, от удара перехватило дыхание. Это Трана, подставив бок, остановила мое падение. Я ухватилась за ее жесткую, как щетка, шерсть и встала на ноги. Все лицо у меня было в холодной жидкой грязи, капюшон оторвался, и струи дождя свободно затекали за шиворот. Запах горящего масла с такого расстояния уже не чувствовался.
        Я не могла разглядеть лица солдат, но видела, что они смотрят в мою сторону. Ко мне, легко обходя лужи и камни, спускался Раган.
        - Монахи научили меня простой истине. История не развивается по прямой, - громко, чтобы его слова не заглушил ветер, сказал он. - История развивается по спирали. - Тут он поднял палец и нарисовал в воздухе спираль. - Мы не возвращаемся во времени в одну и ту же точку, но мы оказываемся в точке, которая является отголоском определенного момента из нашего прошлого. Твои предки зверски убили всех людей Аланги, а теперь Аланга возвращается. И вот она ты - в твоих жилах течет кровь императора и кровь Аланги.
        - Нет, это все не так, - попыталась возразить я, но сама понимала, что мой голос звучит не очень-то убедительно.
        Солдаты наблюдали. Они внимательно слушали.
        Раган снова топнул ногой. Я бы упала, но успела опереться на Трану.
        - Доказательство перед нами. - Раган снова поднял указательный палец и повернулся к солдатам и стражникам, как будто они были его учениками. - У Йовиса есть Мэфи. У меня - Ложи. У нас с Йовисом есть дар. У вашего императора есть Трана. Разве из этого не следует, что у нее тоже есть особый дар? Дар Аланги? Я знаю, вы задаетесь этим вопросом. Позвольте продемонстрировать вам доказательство моих слов.
        Вот почему он для нападения на меня выбрал именно этот момент. Если я отвечу ударом на удар, если воспользуюсь своей сверхъестественной силой, то раскрою себя. Мой отец приучал людей бояться таких, как я. И я не народный герой, как Йовис.
        Раган достал из кошелька на поясе ягоду дымчатого можжевельника и закинул ее в рот.
        Я потянулась к своему кошельку и обнаружила, что у меня осталась всего одна ягода.
        Если продержусь достаточно долго, конструкции поднимутся на плато и Рагану будет уже не до меня.
        Я разжевала ягоду, и сила заполнила мое тело.
        Несколько солдат вышли вперед, это меня приободрило, но я подняла руку и сказала:
        - Оставайтесь на позиции!
        Нельзя нарушать строй перед атакой конструкций.
        - Лин, - сказала Трана. - Я устойчивее тебя.
        И она отставила одну лапу.
        Тут я поняла, как она выросла. Я продолжала думать о ней как о несчастном существе, которое я вытащила из бассейна в пещере под императорским дворцом.
        Я села на Трану верхом и ощутила, как поднимаются и опускаются ее бока, почувствовала, какие мощные у нее плечи. Мы как будто стали одним целым, и это казалось мне вполне естественным.
        Раган топнул ногой. Трана вцепилась когтями в землю. Мы устояли. Но у меня не было оружия. Я не воин, я политик, я владею магией осколков костей, я Аланга.
        Я - Лин, и этого должно быть достаточно.
        Я посмотрела в лицо Рагана и вспомнила наш разговор о том, почему он решил на меня напасть. Его не волнует, кому достанется императорский трон. Ему плевать, что Безосколочное меньшинство может сместить меня и вообще отменить императорский титул. За моей спиной марширует Нисонг и жаждет занять место, которое считает своим по праву. Передо мной Раган, который хочет разоблачить меня. Почему он этого хочет?
        Раган протянул руку, и вода начала собираться из воздуха и подниматься от земли.
        Но смотрел он на меня с опаской. Потом сказал:
        - Я не хочу, чтобы ты пострадала. Просто скажи им правду. Покажи им.
        - Монахи никогда не примут тебя обратно, но ты никогда и не был одним из них.
        Я не была в этом уверена, просто гадала и оценивала его реакцию.
        - А ты никогда не была одной из этих смертных.
        Я втянула воздух сквозь зубы. Если покажу своим людям, кто я и на что способна, мне повезет, если они от меня отвернутся. А если не повезет - постараются меня убить.
        Раган выбросил руку в сторону солдат:
        - Почему ты вообще здесь? Почему помогаешь им в битве с конструкциями? Я читал книги, которые мои наставники запрещали мне читать. Я мог бы многому тебя научить. Ты просто должна быть честна перед самой собой. Ты должна быть честной перед ними.
        - Не понимаю, о чем ты говоришь, - слабым голосом сказала я.
        - Я мог бы стать как Дион, а ты - как Вискен. Посмотри на себя - сражаешься в грязи, используешь оружие смертных. Зачем становиться императором? Зачем править этими жалкими существами, если ты гораздо выше их? Если ты - Аланга?
        Раган говорил, а мой мир сжимался. Он хотел отделить меня от людей, которые стали важны для меня, которых я должна была защищать. Он хотел, чтобы были только мы с ним и другие люди Аланги.
        - Почему бы тебе просто не уйти и не оставить меня в покое?
        Раган ухмыльнулся:
        - Думаешь, они пойдут за тобой, после того как ты покажешь им, кто ты есть на самом деле? Им плевать на тебя. Я видел, как они к тебе относятся. Почему ты их защищаешь? Почему пытаешься стать такой, как они?
        Я хотела сказать ему, чтобы он уходил. Чтобы нашел кого-нибудь еще из Аланги. Хотела сказать, что не ступлю на этот путь, потому что, для начала, никогда не хотела быть одной из Аланги. У меня и без того проблем хватает. Надо усмирить губернаторов, перетянуть их на свою сторону, сделать так, чтобы они признали мою власть. Потом не дать Безосколочному меньшинству распространить свое влияние по всей Империи. Зачем брать на себя дополнительную ответственность? Пусть Раган станет маяком для всплывающей из небытия Аланги, пусть он сам станет их лидером.
        Но потом я увидела Ложи. Он стоял в шаге за спиной Рагана и ловил мой взгляд своими голубыми глазами.
        Раган хотел, чтобы между людьми Аланги и их оссалинами была именно такая связь. Превосходство и угнетение. На этом же строились отношения моего отца с жителями Империи.
        От этой ответственности я не могла отмахнуться. Для меня было важным занять пост императора и удержать его, чтобы использовать свое положение во благо Империи. Когда Йовис присягал на верность мне и Империи, я сказала ему, что он призван не командовать, а служить. Этого я хотела для Империи и для себя. Но от правды не убежишь: если я против тирании в Империи, тогда я должна выступать против всякой тирании.
        Ради Траны, ради Нумина, ради Баяна и всех, кто умер и страдал.
        Я тряхнула головой и почувствовала, как загудели кости.
        - Потому что, даже будучи императором, я остаюсь одной из них.
        Раган поднял волну из собранной возле ног воды и направил ее в мою сторону, чтобы меня смыло с холма прямо на приближающуюся колонну конструкций. Но я чувствовала эту воду точно так же, как чувствовала капельки пота у себя на лбу.
        Я ударила Трану пятками по бокам, и она отскочила в сторону. А потом Трана зарычала, ее тело загудело вместе с моим, и мы бросились на Рагана.
        Он не ожидал, что я стану его атаковать, и не успел увернуться. Я со всей силы, что дала мне ягода дымчатого можжевельника и моя магия Аланги, ударила его ногой, и он скатился чуть вниз по склону холма. Как-то смог схватиться за куст и остановил падение.
        Я спрыгнула с Траны, мне надо было почувствовать землю под ногами.
        - Армия конструкций вот-вот захватит моих людей. Ты сам пришел и предложил свою помощь. И теперь решил напасть на меня?
        Моя злость распространялась не только на Рагана, я злилась еще и на Йовиса, и на губернаторов, которые видели во мне продолжение моего отца, и ничего больше.
        Но я не мой отец. Даже его воспоминания не смогли сделать меня похожей на него. Я могла бы больше на него походить, если бы не Нумин и его семья. Я стала императором, не задумываясь, как мое правление повлияет на жизнь людей.
        - Ты мог бы помочь нам. Ты мог бы защитить Гэлунг от конструкций. Мог бы занять высокое положение рядом со мной. Я не злопамятная и плачу добром за добро. Но кто дал тебе право относиться к другим еще хуже, чем к тебе относились твои наставники в монастыре?
        По лицу Рагана пробежала тень. Я успела это считать. Глубокое, непреодолимое одиночество, тоска по любви, стремление к принятию.
        - Ты не знаешь, через что я прошел.
        - Ты мог бы мне рассказать.
        Раган горько рассмеялся и поднял указательный палец:
        - Ты пытаешься заговорить мне зубы, рассчитываешь, что я куплюсь на твои красивые речи, хочешь мной манипулировать. Не выйдет. Мне пришлось когтями выцарапывать то, что имею, и ты думаешь, что твое предложение может меня хоть сколько-нибудь привлечь? Мне плевать на этих людей и на то, что они обо мне думают. Я один из Аланги. Я выше их всех.
        Он запихнул в рот несколько ягод и хлопнул ладонью по земле.
        Земля вздрогнула. Не только земля. Задрожал дворец, я слышала, как за его стенами закричали слуги.
        Трана подставила голову мне под руку и не дала скатиться по склону вслед за Раганом.
        А потом от земли поднялась вторая волна и с силой ударила меня по коленям. И она сбила Трану с ног. Я, как потерпевший крушение моряк, вцепилась в каменный уступ и с ужасом смотрела, как Трана падает в темноту.
        45
        Йовис
        Сколько ни ломал голову, так и не смог придумать, что сказать Лин при встрече.
        «Прости, что за тобой шпионил. Ах да, еще прошу прощения, что вернулся, хотя ты сказала, чтобы я убирался, но Раган - опасный засранец. Кто-то же должен тебе об этом сказать».
        Меня, может, и во дворец-то не пустят. Она наверняка всем уже сказала, что я впал в немилость и изгнан с позором. И даже если меня пропустят, станет ли она меня слушать? Или сразу прикажет отрубить голову?
        Не важно, я должен попытаться.
        Я поставил себе цель найти Эмалу и цеплялся за нее, как за спасательную шлюпку. Теперь у меня была цель попытаться исправить все свои ошибки и доказать самому себе, что я еще могу помочь людям Империи.
        - Она разозлится, - на ходу сказал Мэфи. - Очень разозлится.
        - Ты не помогаешь.
        Я слишком долго пробыл в воспоминаниях Рагана, а трактирщик не хотел меня беспокоить, так что теперь уже наступила ночь и луна едва освещала дорогу. В большинстве домов, мимо которых мы проходили, было тихо, все ставни на окнах закрыты.
        - Я не дам ей казнить тебя. - Мэфи толкнул меня в ногу плечом.
        Я чуть с шага не сбился - ведь я никогда не задумывался о том, что с ним будет, если со мной что-нибудь случится.
        - Если я и правда умру, ты что будешь делать?
        Мэфи посмотрел на меня, потом в сторону полей:
        - Убегу. Я здесь только из-за тебя.
        - А я думал, из-за еды.
        Мэфи клацнул зубами, как будто хотел меня укусить, и замотал головой так сильно, что уши по щекам захлопали.
        - Может быть, но только чуть-чуть.
        Дальше шли молча. Дождь так и не прекратился, и, хотя дорога была гравийная, местами встречались лужи жидкой грязи, которые в темноте сложно было заметить.
        Издалека донесся какой-то приглушенный гул.
        Мэфи навострил уши.
        - Ты слышал?
        Он повертел ушами взад-вперед.
        - Слышал.
        Дворец был освещен лампами, но с такого расстояния я не мог разглядеть, что там происходит. Ворота находились с противоположной стороны. Мэфи шагнул вперед, потом еще, потом вытянул шею.
        - Я думаю… кажется, там дерутся.
        Уже? Нисонг дала срок до утра. Если она нарушила уговор, причина могла быть только одна: конструкцию Лин раскрыли. У меня сдавило горло. Если конструкцию раскрыли, то она не особо продвинулась в решении задачи, которую перед ней поставила Лин. Гэлунг не выстоит перед такой многочисленной армией. Без помощи точно не выстоит. А я сомневался, что Раган - это именно та помощь, в которой нуждалась Лин.
        - Надо спешить. - Я перешел на бег.
        Мэфи трусил рядом.
        - Только не впадай в спячку, чтобы подрасти. Ты мне нужен.
        - Это от меня не зависит. Но не думаю, что пришла пора.
        Ну хоть так, а то, куда ни дернусь, всюду все разваливается.
        Холм и дворец слишком далеко. Ни за что вовремя не успею.
        В горле саднило, я перестал чувствовать ступни, дважды останавливался, упирался руками в колени и пытался отдышаться, но каждый раз не мог отделаться от мысли, что теряю драгоценное время. Даже с помощью дарованной Алангой силы мое тело не могло выйти за пределы своих возможностей.
        Дорога вела в обход холма, и вскоре я увидел огни армии конструкций. Они двигались к дворцу как неотвратимая волна. Начали подниматься по серпантину, но до солдат еще не добрались.
        Тогда кто с кем вступил в бой?
        Я плюнул на серпантин и начал напрямую подниматься вверх по крутому склону.
        Мокрая земля скользила под ногами, а стоило посмотреть вверх - капли дождя слепили глаза. Мэфи карабкался рядом и подставлял плечо, когда мог.
        Откуда-то издалека донесся голос Лин, но слов я не мог разобрать. Потом голос Рагана.
        На меня хлынула вода, пришлось вцепиться в куст, чтобы она не смыла меня обратно на дорогу. И это был не дождь.
        Все мои страхи оправдались - Раган выступил против Лин.
        - Мы опоздали, - выдохнул я, пытаясь найти за что зацепиться.
        Мэфи вцепился когтями в землю и, ухватив меня зубами за рукав, тянул наверх, пока я не нащупал под ногой камень для опоры.
        - Нет, - сказал он, разжав челюсти, - время еще есть.
        Следующую волну я заметил в последний момент. Ухватился за камень и попытался вызвать гул в костях, но, кроме страха, ничего не чувствовал. Такое сделать с водой было мне не под силу. И я был уверен, что Лин тоже не могла послать такую волну.
        А конструкции продолжали подниматься по серпантину.
        Мэфи снова схватил меня за рукав и попытался поставить на ноги.
        - Ты не сдашься, - процедил он сквозь зубы. - Что бы сказала Эмала?
        Она бы сказала, что я не боец. Она тогда все правильно сказала. Я просто хотел найти свое место в этом мире и обрести покой. Пусть меня не принимали в Академии мореплавателей, но у меня были Эмала и мой уголок, где я мог построить свою жизнь.
        Эмала ушла, а я начал понимать, что оставил нашу с ней жизнь позади. Человек, в которого она влюбилась. Тот, кто мог бы спокойно жить в своем уголке и был бы счастлив, несмотря на страдания других людей. Нет, я не мог снова стать тем человеком. Смерть Эмалы изменила меня, я стал тем, кого Эмала вряд ли бы узнала.
        Мэфи снова потянул меня за рукав и низким голосом прорычал:
        - Что бы сказала Лин?
        Стоило ему произнести ее имя, я сразу почувствовал прилив сил. Лин не умела сдаваться, это я знал наверняка. Пусть против нее выступил Раган, пусть наступает армия конструкций, она все равно будет драться.
        Я почувствовал, как загудели кости. Моя сила увеличивалась с каждой падающей на лицо каплей дождя. Земля под ногами казалась живым существом, ждущим моей команды.
        Лин не знала, кем я был когда-то, но она знала, кем я стал.
        Я стал воином.
        Крик отчаяния распорол воздух, и на нас сверху покатилась какая-то безжизненная фигура. Я узнал Трану. Не задумываясь, собрал вокруг себя воду и с ее помощью остановил падение Траны. Созданная мной волна опустила ее на куст. Мэфи сразу к ней подбежал, а я обнаружил, что снова стою на ногах.
        - Она жива, - сказал Мэфи. - Иди.
        Я побежал вверх по склону. Вершину холма освещали лампы солдат, которые выстроились в шеренгу на плато. На серпантине перед ними я увидел два силуэта. Один стоял над другим с поднятыми руками.
        Магия в моих костях рвалась наружу. Я топнул ногой и дал ей волю.
        Казалось, весь холм пришел в движение, дворец тряхнуло, с его стен посыпалась штукатурка. Пока посланные мной толчки стихали, я продолжал бежать. Раган упал как раз в тот момент, когда я с ним поравнялся. Собранная им вода уходила вниз по склону.
        Я снова собрал ее и, как мусор, смыл Рагана с холма. При этом постарался не задеть его оссалина, но получилось не очень, и тот покатился следом за Раганом.
        Лин уже вставала на ноги, я протянул ей руку, но она, естественно, отмахнулась:
        - Я должна найти Трану.
        - Она цела, - сказал я. - С ней Мэфи.
        Лин, прищурившись, посмотрела на меня:
        - Я приказала тебе уйти.
        - Я… я выпил воспоминания Рагана. И пришел предупредить тебя. Он вынудил оссалина стать его питомцем.
        - Опоздал. Я сама это вычислила.
        - Опоздал или успел как раз вовремя? - уточнил я и сразу заткнулся под испепеляющим взглядом Лин.
        - Я не хочу тебя здесь видеть, - сказала она так, словно хотела причинить боль каждым своим словом.
        И каждое ее слово было правдой. А я жалел, что нельзя вернуться назад во времени и сделать все иначе. Мне надо было раньше начать ей доверять и самому сказать ей всю правду. Но я не мог жалеть о том, что сделал, иначе я бы слишком поздно узнал о ее намерениях.
        Но теперь мое предательство отступало на второй план.
        Я помахал солдатам у нас за спиной.
        Они приветствовали меня оглушающе громкими одобрительными возгласами.
        - Эти люди хотят меня видеть. И если ты хочешь сохранить Империю, если ты хочешь помочь людям Империи, ты должна признать, что я тебе нужен.
        Я протянул к ней руки, но она сразу отпрянула.
        У меня комок подкатил к горлу.
        Вот он я, стою напротив нее и больше всего на свете хочу снова ее обнять. Моя матушка жалела ее, говорила, что она очень одинока и у нее никого нет.
        - Думай что хочешь, - сказал я, - но ты не одна.
        Выражение ее лица смягчилось, я даже в темноте видел боль в ее глазах. А потом она посмотрела мне за плечо.
        Я обернулся и увидел, что на тропу вышли Мэфи с Траной. Оба встряхнулись, разбрызгивая вокруг себя грязную воду. Через всю морду Траны тянулась глубокая царапина, она еще не совсем очухалась после падения, но в остальном была в полном порядке.
        Лин подошла к Тране и села на нее верхом. Они отлично смотрелись, как будто так и должно быть. И я снова подумал о том, что могло произойти с оссалинами прошлой Аланги. Почему их не описывали в историях, почему не изображали на фресках или в иллюстрациях к книгам? Или люди той Аланги обращались со своими оссалинами, как Раган с Ложи? Принуждали стать их питомцами, а когда между ними возникала связь, прятали их подальше от чужих глаз?
        Трану было бы очень непросто спрятать.
        Теперь уже можно было различить отдельные фигуры поднимавшихся по серпантину конструкций. Лин подъехала ко мне верхом на Тране.
        Я откашлялся:
        - Я знаю, ты не шутила, когда сказала, что казнишь меня, если вернусь. Но может, заключим временное перемирие? Без головы на плечах мне будет немного сложно использовать свои способности.
        Лин смотрела на меня так, будто не знала, смеяться ей или злиться.
        - Когда подойдут достаточно близко, сбрось их с холма. Только постарайся не разрушить дворец, там еще есть люди.
        - Постараюсь изо всех сил, ваше высочество.
        Лин немного покоробило, когда я так обратился к ней, и во мне замерцала надежда, что она еще испытывает ко мне какие-то теплые чувства. Сохнуть по императору, как томящийся от любви подросток, это, в общем-то, неплохо, но у меня имелись дела поинтереснее. Например, надо было остаться в живых. А еще постараться сделать так, чтобы мы все остались в живых. Со всем прочим можно было подождать.
        Кости у меня загудели, но этот гул мог слышать только я один. Когда я увидел, что Раган вот-вот атакует Лин, я действовал не раздумывая, мной двигало отчаяние. Раган отлично умел контролировать свою силу, я тоже мог этому научиться. Если великий Дион, пока спасал какую-нибудь муху, мог затопить целый город, я должен был послать подземные толчки в одном определенном направлении.
        Я попытался полой плаща оттереть грязь с дубинки, но все без толку. Слегка притопнул и почувствовал, как завибрировала земля. Мэфи встал рядом со мной и оскалил зубы.
        - Не лезь на рожон, - сказал я ему.
        Он только фыркнул в ответ.
        Лин крепко ухватила Трану за шею и что-то шепнула ей на ухо. Конструкции начали выходить из-за последнего поворота серпантина. Они поднимались по холму, как бесконечно длинная светящаяся морская змея.
        У меня свело живот. Может, я и стал воином, но я сомневался, что смогу когда-нибудь к этому привыкнуть. Я бы с б?льшим удовольствием сидел в кухне моей матушки и помогал ей по хозяйству, пока она ругает меня за плохую учебу. А это не шутка, что-что, а браниться моя матушка умеет мастерски.
        Я сосредоточился на магии в костях и на собственном дыхании. Теперь уже я хорошо видел пустые лица конструкций, их спутанные волосы, их смертельные раны, которые были кое-как зашиты или залатаны.
        - Йовис… - начала Лин, и я услышал панические нотки в ее голосе.
        Я топнул ногой.
        Вызванная мной дрожь земли устремилась в сторону конструкций, поднялась волна из грязи и камней. Никто из конструкций не пытался избежать столкновения. Они падали на землю или заваливались на идущих позади.
        В воздухе засвистели стрелы. Я видел их поблескивающие в свете ламп наконечники, когда они по дуге падали на конструкции.
        Еще один ряд противника уничтожен.
        Появился следующий, и я послал на них вторую волну подземных толчков. Некоторые смогли устоять и продолжили движение вперед, но их добили выпущенные лучниками стрелы, моя дубинка и зубы наших оссалинов.
        Мы справимся, мы сможем устоять.
        Где-то у меня за спиной раздался громкий вой. Я не увидел, а скорее почувствовал, что все замерли. А потом в атаку пошли монструозные твари.
        Они поднимались по склонам холма, и это была продуманная атака. Нисонг успела выработать собственную стратегию. Шаркающие ногами медленные конструкции служили для отвлечения внимания; конструкции Воин - вот кто был настоящей угрозой.
        Медведи, волки, кошки, гигантские крабы и пауки. Их морды и клыки то появлялись, то исчезали в неровном свете мерцающих ламп.
        Лин достала из кошелька свой резец.
        - Убивай колченогих. Не дай им подняться ко дворцу, - сказала она мне. - Я знаю, как разобраться с Воинами.
        Она спрыгнула с Траны, а у меня было такое чувство, что мое сердце спрыгнуло вместе с ней.
        Я отвернулся от конструкций Воин и сконцентрировал все свое внимание на колченогих, поднимавшихся на холм.
        Послал в их сторону очередную серию подземных толчков. Они падали, некоторые скатывались на серпантин уровнем ниже. Мэфи бросился вперед, чтобы отогнать тех, кому удалось прорваться. Он был размером с крупную собаку и легко пропахивал своими рогами массу неповоротливых конструкций.
        Кто-то приставил к моей ключице что-то очень холодное и очень острое.
        - Йовис, Йовис, ты же знаешь, что всегда надо все проверять. Даже если ты очень занят. Аланга ведь славятся своей живучестью.
        46
        Нисонг
        Каждый удар, каждую смерть она посвящала по очереди Шеллу, Фронду, Грасс и Лифу.
        В окружении конструкций Воин Нисонг пробилась в самую гущу сражения. В каждый удар дубинки она вкладывала всю накопившуюся в ней злость.
        Они должны были быть рядом с ней.
        Лин, Империя, весь мир сговорились против нее.
        Если бы ее друзья были рядом, все было бы иначе.
        Шелл в вечер накануне битвы приготовил бы что-нибудь очень острое. Фронд к этому времени закончил бы вырезать свою птичку и начал бы выстругивать какую-нибудь новую фигурку. Грасс, втягивая губы, просматривала бы план предстоящего сражения и указывала худой рукой в старческих пятнах на моменты, которые она хотела бы улучшить. А Лиф стоял бы рядом с Нисонг и помогал выполнять ее приказы.
        Лин говорила о мире, а сама первой нанесла удар. Да, Шиян отослал их на Маилу, но Лин назначила награду за их головы. Император думала, что может дать пощечину конструкциям, а потом протянуть им ту же руку, предлагая свою дружбу. Существовал только один способ покончить со всем этим.
        Нисонг пришлось напомнить себе, что конструкции с Маилы пошли за ней по собственной воле, они тоже выбрали этот путь.
        Она обрушила дубинку на шлем женщины-солдата, шлем погнулся, женщина повалилась на землю и закашлялась кровью. За Лифа, с его тонкими нежными руками и узким лицом.
        Она пробивалась сквозь солдат на плато и пыталась найти слабое место в их рядах. Конструкции Воин уже начинали их теснить, солдаты разбегались, некоторые скатывались по крутым склонам холма.
        Главное - пробиться к воротам губернаторского дворца.
        Еще несколько солдат погибли от клыков и когтей ее Воинов.
        Глянув за спины солдат, Нисонг увидела женщину, которая стояла на тропе напротив мужчины в одежде монаха.
        Нисонг прищурилась.
        Лин? Здесь, среди солдат?
        Нисонг скрипнула зубами. Она хотела обрушить свою дубинку на голову этой женщины, хотела услышать, как хрустят ее кости, как чавкает под ударами дубинки ее плоть. Если бы только она могла туда пробиться. Одна смерть за всех четверых. За Шелла, Фронда, Лифа и Грасс.
        Нисонг размахивала дубинкой, подгоняя свои конструкции.
        А потом монах поднял руки - струи дождя зависли в воздухе и, повинуясь какой-то невидимой силе, начали к нему стягиваться. Монах кивнул, и струи дождя превратились в волну.
        Все вокруг свелось к медному привкусу у Нисонг на губах и струйкам воды, которые стекали по шее.
        Аланга. Значит, это правда. Они возвращаются. И один из них сейчас на поле боя сражается на стороне императора. Подумать о том, что им движет, можно будет потом, сейчас надо удвоить свои усилия.
        Какой-то ее Воин взвыл, когда солдат ударил его в бок мечом. Другой, с перерезанным горлом, завизжал и повалился на землю.
        Нисонг ринулась вперед, чтобы самой закрыть образовавшуюся брешь. Дубинка начала проскальзывать в руке, на которой не хватало двух пальцев. Она перехватила ее покрепче.
        Они справятся. У них должно получиться.
        Ее колченогие шеренгами поднимались по серпантину.
        Земля вздрогнула.
        Нисонг изо всех сил старалась устоять на ногах.
        Земля вспучивалась, превращалась в вязкую грязь, вверх взлетал мелкий гравий.
        - Вперед! - закричала Нисонг. - В атаку!
        Но слова в такой ситуации не помогали.
        Нисонг выдернула ногу из вязкой жижи и чуть не потеряла сапог.
        Солдат нанес колющий удар мечом, Нисонг покачнулась и чудом успела отбить клинок в последний момент.
        Во время подземных толчков она потеряла еще одну конструкцию Воин. Не успела прийти в себя, как землю снова затрясло.
        Чтобы сохранить равновесие, Нисонг вцепилась одной рукой в шкуру ближайшей конструкции Воин в обличье медведя и рискнула посмотреть в сторону серпантина.
        Ее колченогие застряли на тропе, как угодившие в мед мухи. Многие во время толчков попадали и теперь не могли подняться, многие кубарем скатились вниз по крутому склону.
        Нисонг внушала себе, что все это не важно: колченогие ей нужны только для отвлечения внимания противника. Основные силы ее Воинов уже приблизились к воротам дворца.
        Если они захватят Гэлунг, то смогут продвинуться дальше, на Хуалин-Ор, а уже оттуда на Императорский остров. На Гэлунге живет много людей, а значит, у нее будет много тел. Их ничто не остановит, они поставят Империю на колени.
        «А что потом?» - спросил голос Корал у нее в голове.
        Нисонг встряхнулась, оскалила зубы и одним ударом сбила с ног очередного солдата.
        А потом они установят справедливый порядок и смогут наконец отдохнуть.
        Нисонг посмотрела в сторону серпантина. Монах исчез, и Лин тоже. Теперь на их месте стоял другой человек. И он топнул ногой.
        В этот раз Нисонг успела схватиться за шкуру конструкции-медведя до того, как подземные толчки добрались до нее. Как только толчки ослабли, она отпустила медведя и бросилась на солдат. Мимо нее в сторону дворца продвигались колченогие. Для Нисонг время измерялось ударами ее дубинки и именами, которые она без конца повторяла про себя.
        Шелл. Фронд. Грасс. Лиф.
        Она не сразу поняла, что ее армия начинает проигрывать. Рядом упала еще одна конструкция Воин, колченогих становилось все меньше. Настрой солдат изменился, они как будто воспрянули духом и стали биться еще ожесточеннее. Продвигаться к воротам становилось все труднее.
        Нисонг еще могла разыграть свою последнюю карту, но не могла заставить себя это сделать.
        Шелл. Фронд. Грасс. Лиф.
        Только не Корал. Она обещала Лифу и Корал, что присмотрит за ними, что с ней они будут в безопасности. Лифа не уберегла. И Корал не сможет уберечь?
        Нисонг обрушила дубинку на очередного солдата, услышала, как хрустнули его ребра. Во что обходится месть? Чем надо платить за справедливость? Она уже заплатила кровью.
        Она могла выбрать другой путь, но только этот казался ей правильным.
        Нисонг быстро, не оставив себе времени передумать, выхватила из-за пазухи красный платок и подняла его над головой. Конструкция-чайка взлетела над деревьями.
        Она уничтожит Империю, уничтожит императора и ее людей.
        47
        Лин
        Я обходила плато по краю и чувствовала, как постепенно тает подаренная ягодой можжевельника сила. Но я могла обойтись и без нее. Трана хватала челюстями конструкции и отбрасывала их в сторону так, чтобы я могла, соскользнув с ее спины, изменить их команды. И пока я их исправляла, Трана стояла рядом, надежная, как непробиваемая стена. Я работала так быстро, как только могла, рукоятка резца впивалась в пальцы, руки ныли от напряжения. Времени думать не было, но у меня в сознании ожило воспоминание о Баяне и нашей последней схватке с отцом. Я не могла потерять Трану, как потеряла Баяна. Чем быстрее все это закончится, тем меньше будет потерь, как ранеными, так и убитыми.
        Надо было действовать быстрее. Я побежала вниз по склону, Трана на бегу схватила конструкцию Воин, пока она не успела вступить в бой. Свет от ламп, которые установила на земле Урамэ, почти не до ходил до края поля, к тому же огонь постоянно мерцал от ветра. Я увидела, как сверкнули зубы конструкции, и тут же вонзила руку в ее покрытую вонючим и мокрым мехом плоть. Тварь замерла. Я встала на колени, а Трана заняла позицию у меня за спиной. Я чувствовала ее тепло и вибрацию от низкого рыка. Быстро вставила осколок обратно и, не дожидаясь, пока конструкция очнется, забралась верхом на Трану.
        Да, на императора я вряд ли была похожа - вымокшая под дождем, вся в крови и в грязи. Отец никогда не сражался рядом со своими солдатами, и, возможно, это было разумно с его стороны. Он никогда не подвергал себя опасности ради других.
        Трана бросилась на конструкцию Воин, которая выходила с тропы на поле боя. Я оглянулась и посмотрела на ворота. Солдаты держали оборону, но некоторым конструкциям удалось прорваться сквозь их строй. Чудом увернувшись от когтей конструкции Воин, я быстро изменила его команду.
        - Будь осторожнее, - сказала Трана.
        - Это в бою-то? - крикнула я в ответ.
        Трана хмыкнула и уклонилась от меча какого-то из колченогих.
        - Идем к воротам, - скомандовала я. - Им нужна наша помощь.
        Трана ринулась вперед, сбивая конструкции плечами и тараня их лбом с небольшими бугорками на месте рогов. Меня переполняла гордость. Я обхватила ее руками за шею. Подшерсток у нее был сухой и мягкий. Она была такой же мощной и грозной, как конструкции Воин Шияна. Но она была моей.
        Первый ряд солдат начал сдавать позиции. Конструкции прорывались сквозь бреши в строю. Вокруг меня кричали мужчины и женщины, воины Нисонг рвали их тела когтями и зубами. Установленные на стене лампы освещали эту бойню оранжевым светом. Трана сбила с ног конструкцию с телом медведя и головой тигра за мгновение до того, как та была готова вцепиться зубами в лицо солдата, которого прижимала к земле передними лапами.
        Я соскользнула с Траны на землю и вонзила руку в конструкцию. Рык застрял у нее в горле, солдат, извиваясь всем телом, пытался выбраться из-под обездвиженной конструкции, но у меня не было времени ему помогать.
        Взвизгнула Трана, я моментально развернулась. Какая-то белесая тварь впилась когтями ей в спину и уже разинула пасть, чтобы вцепиться клыками в шею. Я ухватила конструкцию за ноги и подтянулась достаточно высоко, чтобы вонзить руку ей в грудь. Конструкция замерла, а я, извернувшись, сползла на землю с ее осколком в руке.
        Трана снова взвизгнула, но в этот раз предупреждая об опасности. В нос ударил резкий мускусный запах. Гравий впился в колени и ладони. Чей-то вес придавил меня к земле. Я услышала рев и отчаянно попыталась вызвать гул в костях, хотя понимала, что если раскрою себя - мне конец. И тут тяжесть вдруг пропала.
        Надо мной стояла Фалу. Она вытащила свой меч из конструкции и, протянув руку, помогла мне встать. За строем солдат конструкции дрались с конструкциями.
        - Я видела, что вы делаете, - сказала Фалу, - это работает.
        Трана заслонила меня со спины. У меня срывалось дыхание и горели исцарапанные ладони.
        Фалу кивнула на мой резец:
        - Это единственное оружие, которым вы владеете? Не очень-то большой радиус действия. В бой, ваше высочество, лучше идти с мечом.
        Моим единственным оружием защиты была Трана.
        - Научишь меня, когда все закончится, - почему-то ляпнула я.
        Фалу рассмеялась:
        - Если выживем, научу. Почему нет? - Она развернулась, высматривая, с кем еще сразиться, и добавила: - Но это еще не значит, что я вас поддерживаю.
        Дрожащими руками я схватила Трану за шею. Она немного пригнулась, чтобы мне было легче забраться ей на спину. Мне казалось, что у меня только макушка не перепачкана в крови и грязи. Но даже подумать о теплой ванне было некогда.
        Загудели кости, я ощущала воду вокруг себя. Мне еще было что отдать. При этой мысли свело живот.
        Только в крайнем случае. Только когда не будет другого выбора.
        Трана ринулась через шеренги тварей и конструкций, и в моем мире остались только вонючая шерсть, зубы, клыки и поблескивающие в темноте глаза. Чей-то клык задел мое плечо, а коготь разорвал полу плаща, но я не обращала на это внимания.
        Нисонг думает, что владеет магией осколков костей? Что ж, а я соперничала с Баяном, расправилась с четырьмя самыми сложными и грозными конструкциями отца, бросила вызов самому Шияну Сукаю и заявила свои права на трон. И не важно, что мы с Нисонг задуманы как один человек, у меня больше опыта в этом деле.
        Мельком я увидела, как в небе от дворца пролетела какая-то белая птица.
        Сова? Конструкция Лазутчик полетела к Нисонг с донесением? Или Нисонг здесь, вместе со своими конструкциями?
        Я развернула Трану в сторону серпантина. Там шел самый ожесточенный бой, там мы были нужнее всего.
        Я почувствовала, что наступает перелом в битве. Это происходило медленно, так звезды постепенно тускнеют перед наступлением рассвета. Конструкции, команды которых надо было изменить, попадались все реже.
        Мы справимся, мы сможем отогнать армию Нисонг от ворот дворца. Если мы остановим ее продвижение, я смогу убедить другие острова встать на нашу сторону. Смогу удержать Империю от развала.
        В ночь, подобно цунами, ворвался жуткий рев. Вдалеке застонали и затрещали деревья.
        У меня судорогой свело пальцы. Еще конструкции? Она придержала часть армии в резерве? Зачем? Что это за стратегия?
        Треск и стоны деревьев смолкли, и над полем боя повисла тишина. Тишину нарушило похожее на шум воды или ветра шипение, но оно было достаточно громким и заглушало лязг металла. Меня, как чашу до краев, заполнил ужас. Шипение становилось все громче, это было похоже на приближающийся шторм.
        На нас прыгнула конструкция Воин, Трана отбросила ее лапой в сторону, а меня как будто парализовало. Я была уверена, что этот звук предвещает нашу гибель.
        Что сотворила Нисонг?
        Шипение смолкло.
        Над склоном поднялась огромная голова взрослого морского змея, и каждый зуб у него был длиной с мою руку.
        48
        Йовис
        Меч Рагана замер возле моего горла. Он немного надавил.
        Я с трудом сглотнул и сказал:
        - В следующий раз оставлю себе записку: «Не забудь убедиться, что он - труп».
        У монаха даже уголок рта не дрогнул, а я не умолкал, надеясь болтовней выиграть себе немного времени.
        - Я знаю о твоем монастыре. До потопления Унты на острове целый год никто ни одного монаха не видел.
        - Ты мне не нравишься, - сказал Раган, - но нам не обязательно становиться врагами.
        - Ты напал на императора. Мы уже враги. Что ты сделал с монахами? Перебил их всех?
        - Я не планировал их убивать. Подсыпал в колодец одно снадобье и немного ошибся с дозой. Я хотел их усыпить, не больше. Хотел того, на что имел полное право.
        Клинок дрогнул и слегка порезал мне горло.
        - Право на что?
        - Запретные тексты. Меня к ним не допускали. Я делал все, что они говорили. Я превосходно справлялся со всеми задачами. Я уже давно должен был стать мастером! - Раган тряхнул головой. - Да какая теперь разница! Они умерли, их больше нет, я один из Аланги, а у тебя есть выбор: либо ты ко мне присоединишься, либо умрешь. Я многому мог бы тебя научить. Например, как правильно установить связь с твоим оссалином.
        Тут вмешался Мэфи. Он вцепился в ногу Рагана, прямо как когда-то с Филин, только теперь он подрос, и, судя по тому, как завопил монах, зубы у него тоже стали покрупнее.
        Теперь вся злость Рагана была направлена на Мэфи. Монах развернулся и поднял меч. Я топнул и послал в его сторону подземный толчок, одновременно перехватил удобнее дубинку и бросился в атаку.
        Раган споткнулся, меч пролетел мимо цели, но монах все-таки устоял и, даже стряхивая Мэфи с ноги, умудрился парировать мой удар.
        Его сила и скорость, как и у меня, были увеличены благодаря магии Аланги, но он был лучше подготовлен, и это сразу чувствовалось. Он точно выбирал позицию, двигался легко и уверенно, а я больше полагался на грубую силу и магию. Обычно я укладывал своих противников со второго удара, но в случае с Раганом все мои выпады были какими-то неуклюжими. Я нацелился ему в голову, он увернулся и одновременно нанес колющий удар мне в живот. Спас Мэфи - он цапнул Рагана за пятку, и тот покачнулся.
        Без Мэфи Раган бы меня в два счета убил, а так мы, постоянно поворачиваясь и прикрывая друг друга, изводили его своими ударами и наскоками. Ложи прятался где-то у Рагана за спиной и ничего не предпринимал, только пригибался к земле или съеживался. Но я уже знал, что Раган взял своего оссалина на поле боя только для того, чтобы все поняли: Лин - одна из Аланги.
        Я посылал в сторону Рагана подземные толчки, хлестал его струями воды, а он собирал воду вокруг себя и посылал ее в меня, как мелкие дротики. Он явно лучше меня владел магией и знал куда больше вариантов ее применения.
        Ноги постоянно скользили в грязи или на мокрой траве, но мы с Мэфи держались. Мне всего-то надо было, чтобы Раган допустил хотя бы одну ошибку, и тогда бы я его точно достал своей дубинкой.
        Он отскочил назад, сунул руку в кошелек и что-то быстро запихал себе в рот.
        Ну конечно. Он же монах ордена дымчатого можжевельника.
        Я уже чувствовал, как вместе с обычной мышечной усталостью слабеет и гул в костях. Попробовал еще разок с помощью магии сбить монаха с ног, но толчок получился совсем слабеньким, и толку от него никакого не было.
        Раган одарил меня своей мерзкой улыбочкой и бросился в атаку. Его движения были такими быстрыми, что я не успевал их отслеживать. Инстинктивно поднимал дубинку и блокировал удары, хотя не видел их начала. У меня начали дрожать от напряжения руки. Мэфи пытался кусать монаха за ноги, но тот легко, как в танце, его обходил. Меч полоснул меня по бедру, потом задел плечо. Раган сменил позицию, так чтобы я оказался спиной к склону холма, и начал меня оттеснять. Остановить его было нереально. От дождевой воды щипало раны. Я знал, что эти раны быстро заживут, но, если я не смогу увернуться, следующим ударом монах выпустит мне кишки.
        На Аланге и такое заживает?
        Где-то вдалеке застонали и заскрипели деревья. Над полем боя повисла тишина. Громкое шипение заполнило все вокруг, оно напомнило мне удары волн о прибрежные скалы на Анау.
        Какой еще новый кошмар решил почтить нас визитом?
        Раган немного отступил, и у меня появилась возможность перевести дух. Чувствовалось, что он меня изучает, решает, как лучше убить. Я посмотрел ему за спину. Солдаты и стражники самоотверженно бились с колченогими и конструкциями Воин. Показалось, что слева на краю плато я увидел знакомое лицо. Прищурился. Филин? Иоф Карн тоже ввязались в драку? Но потом женщина, кем бы она ни была, исчезла за деревом.
        Я пошире расставил ноги и постарался дышать ровнее.
        - Нам его не сдержать, - отдуваясь, сказал Мэфи, который стоял рядом со мной. - Сил не хватит.
        - Беги. Убегай отсюда. Мэфи, ты выживешь. Есть Бескрайнее море, в нем полно рыбы. А у уличных торговцев всегда можно выпросить какое-нибудь лакомство.
        - Йовис, - громко сказал Мэфи, - не будь идиотом.
        И после этого он стрелой промчался под поднятым для удара мечом Рагана и схватил зубами Ложи.
        Раган замер. Он привел Ложи на поле боя, чтобы разоблачить Лин, но, сделав это, он и себя поставил в уязвимое положение.
        Ложи даже не дергался. Да, он был значительно меньше Мэфи, но у него все-таки были зубы, когти и какие-никакие рога. Если бы захотел, стал бы сопротивляться, но вместо этого он только жалобно поскуливал. Мое сердце преисполнилось жалостью. Ложи не заслуживал того, что с ним сотворил Раган, но я был готов использовать его в качестве заложника.
        - Проваливай, - сказал я, - проваливай, или твой оссалин умрет.
        - И как ты себе это представляешь? - Раган ухмыльнулся. - Я ухожу, а мой оссалин остается у тебя? Почему я должен на это соглашаться? Какие у меня гарантии?
        Мэфи передней лапой обхватил тело Ложи и слегка сдавил его когтями.
        Раган поморщился.
        - Что будет с тобой, если Ложи умрет? - спросил я. - Хочешь рискнуть?
        - Ты не знаешь, да? - Раган как-то странно на меня посмотрел. - Столько силы на кончиках твоих пальцев, а ты понятия не имеешь, откуда она и чего стоит?
        Я открыл рот, чтобы сказать в ответ что-то умное, но тут холодный ветер зашевелил волосы у меня на затылке. Лязг металла, крики - все стихло.
        Никогда не поворачивайся спиной к противнику. Так, кажется, говорят? Не говорят только о том, что делать, если ты уверен, что враг уже у тебя за спиной.
        Я обернулся. Над склоном у меня за спиной поднималась огромная голова морского змея. Причем пасть у него была открыта. Верхом на его шее, держась руками за рога, сидела женщина. Она наклонилась и что-то шепнула змею в ухо. На шкуре змея переливались светящиеся пятна, в широких желтых глазах отражались огни ламп. И он уставился на меня этими своими желтыми глазами.
        В тот момент я даже не был уверен, что капает мне на голову - капли дождя или слюна этой твари.
        Когда я представлял разные варианты собственной смерти, перспектива быть сожранным морским змеем в моем списке точно отсутствовала.
        Я послал подземный толчок в сторону змея. Жалкая попытка. Сомневаюсь, что он вообще это заметил.
        Голова змея поднялась выше.
        - Йовис! - закричал Мэфи.
        49
        Фалу
        Вокруг были только кровь, пот и дождь. Фалу, стиснув зубы, отбивалась мечом от конструкций Воин.
        Она тренировалась под дождем, но никогда в грязи. И во время тех тренировочных боев руки у нее никогда не были в крови. И рядом не гибли мужчины и женщины, которых она знала.
        Когда она сказала Ранами, что должна отправиться на Гэлунг, чтобы помочь отбиться от армии конструкций, это прозвучало очень благородно и достойно.
        Фалу ударила какую-то тварь ногой в зубы и, когда та разинула пасть, вонзила меч ей в нёбо.
        Только в кровавой битве нет ничего благородного и достойного.
        Сколько это уже длится? Казалось, уже несколько дней она не переставая убивает и старается не быть убитой. Но ночь все никак не заканчивалась.
        Фалу чувствовала ворота у себя за спиной.
        Удерживайте ворота, так сказала генерал. Убивайте всех, кто прорвется сквозь первый строй.
        Фалу не привыкла подчиняться приказам, обычно она сама их отдавала.
        Пригнулась, приняла конструкцию на спину и перебросила через себя. Конструкция бухнулась на землю, но успела подняться и бросилась в атаку. Фалу взмахнула перед ее мордой полой плаща. Ряды мелких и острых как иголки зубов впились в промасленную ткань.
        Она очень даже могла погибнуть, выполняя приказ генерала.
        Фалу отдернула полу плаща, и конструкция заскользила за ней по грязи. Титус, он бился рядом с Фалу, вонзил меч в грудь конструкции.
        - Спасибо, - выдохнула Фалу.
        Но Титус уже развернулся в сторону группы колченогих, которые просачивались в пробитую конструкциями Воин брешь в строю солдат.
        Справа от Фалу погиб еще один солдат, ему разодрала горло конструкция. Фалу замахнулась мечом, конструкция отскочила назад и оскалила красные от крови зубы. Фалу одним ударом рассекла ей глаз, конструкция завизжала, еще один удар - и с ней было покончено.
        Фалу развернулась, чтобы помочь Титусу разобраться с колченогими. За годы тренировок они научились предвидеть каждое следующее движение партнера и теперь легко, как фермеры пшеницу, косили колченогих мечами.
        Фалу скосила последнего из этой группы и… обнаружила, что на их фланге больше врагов не осталось.
        Они, конечно, придут, но пока что у нее появилось время перевести дух.
        - Ты цел? - спросила она Титуса.
        - А ты? - Он тряхнул головой и отбросил со лба мокрые волосы.
        Фалу неуверенно себя оглядела:
        - Вроде да.
        Титус рассмеялся, но нервно, как маньяк:
        - Не думала, что все будет вот так, да?
        - Уже не помню, что я думала.
        Фалу вглядывалась в темноту и пыталась оценить расклад сил. Конструкции двигались к воротам, как сплошной поток грязи.
        - Но сейчас я думаю, что мы выстоим. Мы удержим ворота.
        Фалу показалось, что небо на горизонте начало светлеть. По ощущениям была глубокая ночь, и в то же время близился рассвет. Отсчет времени потерял всякий смысл. Боль в мышцах и удары сердца - вот что было важно. Пока она чувствует боль, она жива.
        - Ага, думаю, ты права, - согласился Титус. - Шансы неравные, но, похоже, император меняет картинку.
        Она действительно пообещала, что научит Лин биться на мечах? Императора? Фалу тряхнула головой - с этим точно можно было подождать.
        Где-то вдалеке затрещали деревья, за треском последовало громкое шипение. Фалу не сомневалась - происходит что-то очень плохое.
        - Держать строй! - крикнул Титус.
        Стражники сомкнули ряды, и Фалу не могла не заметить, что их стало значительно меньше, чем в начале битвы.
        - Как думаешь, что это? - спросил Титус.
        - Не знаю, а хотелось бы.
        Над склоном возле серпантина появилась огромная голова морского змея. Его тело уходило куда-то вниз в темноту. Поле вокруг змея освещали сине-зеленые мерцающие пятна на его чешуе. У Фалу еще не было случая понять, что такое животный страх, который испытывает жертва перед хищником. Среди окружающих людей Фалу всегда была одной из самых высоких и крепких. Но теперь она на собственной шкуре испытала этот самый страх кролика, когда когти орла вонзаются в его маленькое тельце.
        Змей наклонил голову и показал зубы, а потом наполовину пополз, наполовину пошел по плато на коротких перепончатых лапах. По пути он раскидывал людей в стороны, затаптывал их и разрывал когтями. Безумные крики заглушали лязг металла. Змей продвигался вперед и, похоже, даже не понимал, что кого-то убивает и рвет на части.
        - Ты как? - спросил Титус. - Я-то, кажется, в штаны наложил.
        Фалу с трудом подбирала слова, чтобы они прозвучали не так пугающе:
        - Морской змей не мог выйти из моря, чтобы сразиться на стороне конструкций. Значит, он сам конструкция. И значит, мы должны выгадать для императора время, чтобы она изменила его команды и он перешел на нашу сторону.
        - Если она сможет к нему подобраться, - пробормотал Титус.
        - Мы должны выиграть для нее время, - повторила Фалу. - Или так, или можем лечь на землю и ждать, пока он нас сожрет.
        - Как по мне, второй вариант звучит предпочтительнее. Но я представляю, что скажут об этом моя жена и дети. - Он слегка повернул голову и обратился к стражникам у них за спиной: - Он идет к воротам, с первой попытки он их не протаранит. Если прорвется сквозь солдат, мы пойдем на сближение. Возьмем в коробочку. Мы с Фалу идем впереди.
        - Идем впереди, говоришь? - переспросила Фалу, но не потому, что не поняла, просто молчать было невыносимо.
        Что удивительно, голос у нее при этом звучал спокойно.
        - Мы - лучшие бойцы. И не рассчитывай, что я буду тебя прикрывать. Ты заходишь справа, я - слева. Не уверен, что змей первым делом станет таранить ворота, но, думаю, это верная догадка. В любом случае атакуем с флангов. Атаковать эту тварь в лоб что-то не хочется.
        Больше времени на разговоры не оставалось. Фалу со своей группой стражников быстро заняла позицию справа от ворот. Змей неумолимо шел вперед. Фалу собралась с духом.
        Солдаты, которые выстроились в шеренгу впереди нее, выставили свои мечи, как пики.
        Змей врезался в шеренгу, в него вонзали мечи, но он этого даже не замечал и мотал головой из стороны в сторону, нанося удары со скоростью кобры. Горячая красная кровь заливала тропу к воротам, но чьей было больше - змея или солдат, понять было невозможно. Фалу увидела, как змей схватил зубами солдата, заскрежетали металлические доспехи. Но прежде чем змей снова поднял голову, она увидела, что у него на шее кто-то сидит.
        - Титус! - крикнула Фалу.
        - Вижу! - крикнул в ответ Титус.
        Взмахом передней перепончатой лапы змей смел несколько солдат вниз с холма и ринулся дальше.
        Как и предсказывал Титус, его первой целью были ворота. Но с первого раза он не смог их протаранить, хотя был очень к этому близок. Огромные петли затрещали, ворота застонали, но не поддались.
        Вблизи змей был еще ужаснее - пятна на чешуе яркие, как лампы, зубы длиной с руку Фалу, а когти… даже случайным ударом он мог легко выпустить кишки.
        Иногда быть лидером означает идти первым.
        И Фалу бросилась в атаку.
        Только как человек может атаковать такую огромную тварь?
        Это похоже на тщетные попытки муравья укусить человека за большой палец. И это было совсем не похоже не тренировочные бои во внутреннем дворе губернаторского дворца. Это даже не было похоже на схватку с конструкциями-одиночками на Нефилану.
        Фалу нанесла рубящий удар по телу змея, он в ответ лапой отбросил ее в сторону. Мир перевернулся, и спустя какое-то время она обнаружила, что лежит на спине и ловит ртом воздух и голова у нее раскалывается.
        Приказала себе встать. Крепче перехватила меч. От когтя змея на латах осталась глубокая царапина, но до тела он не достал. Если и достал, проверять Фалу не стала.
        Титус что-то закричал. Фалу тряхнула головой.
        - Эй ты, тварь ползучая! Давай сюда!
        Он что… дразнит змея?
        Змей повернул голову к Титусу, и Фалу поняла: ее капитан хотел вынудить змея наклониться, только так у него появлялся шанс дотянуться до человека на шее этой твари.
        Змей клацнул зубами, но Титус успел перекатиться по земле. Он не был уверен, что уничтожение наездника в корне изменит ситуацию, но ему казалось, как и в случае с воротами, что это верная догадка.
        Титус вскочил на ноги и замахнулся мечом, целясь в наездника. Его стражники тоже бросились вперед, но все они опоздали. Змей поднял голову, и наездника уже было не достать.
        И он снова протаранил ворота.
        Фалу смахнула с лица капли дождя, почувствовала во рту привкус крови.
        - Бейте по наезднику, - сказала она своим стражникам и крикнула змею: - Эй, я здесь! Давай сюда!
        Ударила мечом по ближней к ней лапе. Змей резко повернул голову, посмотрел на нее сверкающими желтыми глазами, и у Фалу от этого взгляда чуть не подкосились колени. Змей выбросил голову вперед, Фалу успела нырнуть в сторону и перекатилась на спину. Змей клацнул зубами возле ее щиколотки. Она приподняла голову. Ее стражники бросились в атаку, но ни один не успел добраться до цели.
        Вдруг рядом возник Титус. Он подал ей руку и помог встать.
        - А как же атака с флангов? - спросила Фалу.
        - Наездник отдает змею команды. Надо от него избавиться. Ты и я, вместе мы сможем.
        Не дожидаясь ответа, Титус снова бросился в атаку. Закричал и вонзил меч в плечо змея.
        Фалу рванулась за Титусом. Нельзя было упустить момент. Змей атаковал, Титус увернулся. Фалу подняла меч. Увидела наездника. Это была женщина. Она сидела, наклонившись к шее змея. Фалу была крупнее и сильней, у нее должно было получиться.
        Змей в последний момент отклонил голову, и его челюсти сомкнулись на теле Титуса.
        Для Фалу весь мир остановился. Она что-то кричала, но сама не знала что. Просто слышала свой голос - жуткий, душераздирающий вой.
        Змей поднял голову, оставив тело Титуса на гравийной тропе, и бросился на ворота в третий раз.
        Ворота затрещали и распахнулись.
        50
        Лин
        Затрещали ворота, и я поняла, что мы их не удержали.
        В какой-то момент мне казалось, что мы выйдем из этой битвы с минимальными потерями. Я делала свою часть работы - изменила столько конструкций, сколько смогла. Этот морской змей наверняка тоже был конструкцией. Я сталкивалась с конструкциями, дралась и спасала жизни солдат, у которых не было времени хоть как-то выразить свою благодарность.
        Если бы я смогла подобраться ближе…
        Где Йовис? Я могла бы воспользоваться его помощью. Но я потеряла его из виду, когда занялась конструкциями.
        - Назад к воротам! - крикнула я на ухо Тране. - Быстрее!
        И она, петляя между дерущимися, помчалась по полю боя.
        Осталось совсем немного. Фалу и ее люди сделали все, чтобы выиграть время, но остальное было за мной. Если удастся перетянуть морского змея на нашу сторону, битва закончится. Мы победим. Если у меня не получится изменить его команды, если его никто не убьет, мы обречены. Ворота сорваны с петель, и укрыться теперь негде.
        На моем пути возник Раган с мечом наготове.
        - Уйди с дороги, - сказала я.
        - Это приказ императора? Предполагается, что я должен затрястись от страха и начать гадать, что же со мной будет, если я не подчинюсь?
        Он крепче сжал рукоять меча и шагнул к нам с Траной.
        Я поняла, что без боя он меня к воротам не пропустит. Оценила обстановку.
        Ворота уже близко, и там идет ожесточенный бой. Можно направить Трану в обход Рагана, но тогда нам придется идти по краю плато через кустарник. Мы застрянем, Раган нас нагонит и атакует со спины. Он владеет силой Аланги, и мне придется с ним сразиться.
        Раган собрал струи дождя и поднял волну у себя за спиной.
        У меня больше не осталось ягод можжевельника, чтобы набраться сил. Все, что у меня было, - это подаренный Нумином резец и бесполезный в моем случае меч за спиной.
        И Трана.
        Я понимала, что Раган хотел разоблачить меня перед солдатами. Кости у меня гудели, но я подавляла в себе эту силу.
        Открыла рот и не нашла что сказать.
        Раган посмотрел на меня исподлобья и обрушил на нас с Траной стену воды. Трана едва успела вцепиться когтями в землю. Меня отбросило назад, но я крепко держалась за ее шерсть.
        Раган хотел сбросить нас с холма.
        Что я могла ему противопоставить?
        Волна прокатилась дальше. Мы с Траной не отступили ни на шаг.
        А Раган рассмеялся.
        - И на это ты решил тратить свою силу? - крикнула я.
        - Лучше так, чем притворяться, будто у меня ее нет, - сказал он и топнул ногой.
        Земля под лапами Траны, как вода, пошла рябью, и в следующее мгновение Раган оказался прямо передо мной.
        Он взмахнул мечом, Трана отскочила в сторону, но клинок все-таки задел нас обеих. Меня он полоснул по бедру, Трану - по боку. Раны на нас заживали быстро, но не так быстро, как хотелось бы. Трана не успела даже огрызнуться, а Раган уже нанес следующий удар.
        Морской змей в это время уже ворвался во двор губернаторского дворца и пытался достать лучников на стенах и простых людей, которые искали любую щель, где можно было от него укрыться.
        Мы проиграем эту битву. Я потеряю Империю.
        У меня сжалось сердце. Я так и так ее потеряю.
        Если разоблачу себя и все узнают, что я из Аланги, люди Империи отвернутся от меня. Если ничего не предприму, все эти люди погибнут. Но я так долго и упорно работала, чтобы стать императором и получить возможность все изменить к лучшему.
        В который раз я вспомнила перепачканный в крови бумажный журавлик на моем столе. Вспомнила улыбку маленькой девочки и сильные, добрые руки кузнеца. Вспомнила слова клятвы, которые повторял за мной Йовис. «Призван не командовать, а служить». У каждого, кто погибал в этот момент, была семья или близкие люди.
        Дело не во мне и не в том, к чему я так стремилась.
        И я отпустила силу, которая гудела в моих костях. Она наполнила меня всю, и я почувствовала себя по-настоящему живой.
        Собрала воду в хлысты и начала хлестать Рагана по лицу. Собрала еще и возвела стену между собой и монахом.
        Но он смеялся, уклоняясь от моих ударов. Я направила на него стену воды. Он одним взмахом руки отвел ее в сторону, и она обрушилась на солдат и конструкций.
        Но в этот момент я успела почувствовать, как его воля столкнулась с моей, и, не знаю уж как, поняла, что я сильнее.
        Я могу сразиться с ним один на один. Я справлюсь.
        Соскользнула с Траны на землю и спрятала резец обратно в кошелек на поясе. Сила, которую я скрывала, ждала, когда я наконец ее использую. Надо было как можно быстрее убрать Рагана с дороги.
        Он поднял меч, а я собрала из дождя еще две волны.
        Трана встала между нами и оскалила зубы. Вибрация от ее рычания совпадала с вибрацией в моих костях.
        Раган попытался нанести удар мечом, но Трана зацепила его когтями за плащ и толкнула плечом, а я обрушила ему на голову волны собранной воды. Раган попытался закрыть ладонью рот и нос. Земля зачавкала у него под ногами.
        Но мои усилия не выбили его из колеи.
        Да, моя воля была такой же сильной, как его воля, но он был опытнее меня. Я год за годом перечитывала книги в библиотеке отца, чтобы овладеть магией осколков костей, но о магии Аланги я почти ничего не знала. И у меня не было времени, чтобы хоть как-то использовать ее на практике.
        Снова я топнула ногой, при этом очень старалась направить толчки в сторону Рагана. Попасть получилось, но толчки вышли слабыми.
        Раган ухмыльнулся и ответил.
        Тут мне, чтобы устоять на ногах, пришлось схватиться за Трану. Когда я ее отпустила, у меня вся ладонь была в крови.
        Сколько же ударов она приняла на себя?
        - Трана, встань ко мне за спину, - сказала я, - ты и так уже много сделала.
        Она не сдвинулась с места. Тогда я обошла ее и встала впереди.
        - Теперь они знают, кто ты, - сказал Раган. - Ты еще хочешь здесь остаться? Будешь продолжать их защищать? Зачем драться со мной, если можно ко мне присоединиться? Пусть конструкции и смертные дерутся между собой. Они ведь выступят против тебя, как только эта битва закончится.
        - Ты хочешь, чтобы я последовала за тобой. Хочешь стать лидером Аланги. Какой ценой? Ценой жизни всех этих людей?
        - Лучше они, чем мы. Зачем рисковать жизнью в этом столкновении?
        Раган был именно тем представителем Аланги, которых всегда так боялся мой отец. Ему было плевать на людей, даже если каждый его следующий шаг сулил им смерть.
        Его лицо, его поза, его движения - все говорило о глубоко засевшей, непреходящей злости. Монахи отталкивали его. Я знала, каково это. При других обстоятельствах я могла бы стать такой, как он или как Нисонг.
        - Я знаю, что монахи обращались с тобой хуже, чем ты того заслуживал. Я сама через такое прошла. Мой отец до самой своей смерти ни во что меня не ставил. - Я говорила умиротворяюще, хотя на самом деле мне хотелось кричать. - Тебе не обязательно это делать. Если ты, как обещал, поможешь мне отбиться от конструкций, ты не потеряешь свое положение в Империи. Ты достоин высокого положения, Раган. Ты не нуждаешься в оценке монахов. И в моей оценке тоже.
        Плечи Рагана заметно расслабились.
        - Правда? И мы вместе отыщем других из Аланги?
        - Конечно. Ты знаешь о них больше, чем я. Ты искуснее меня. Мне нужна твоя помощь. Мы со всем справимся.
        Его плечи. В какой-то момент мне показалось, что он плачет, а потом он поднял голову и посмотрел на меня. Монах… смеялся.
        - Ты думаешь, что я хочу жить среди подневольных смертных так, будто я один из них? Ты настолько самонадеянна, что веришь, будто сможешь перетянуть кого-то на свою сторону? Ты говоришь прямо как монахи в самом начале моего ученичества. «О, Раган, у тебя такой потенциал!» Но… - тут он поднял указательный палец, - их похвала оказалась пустышкой. Очень скоро ее сменили желчь и презрение. Мне нужно нечто большее, чем слова. Мне нужно подчинение.
        Ложи у него за ногами сжался еще больше.
        Раган порылся в кошельке на поясе, достал ягоду можжевельника и тщательно ее разжевал. Потом поднял свободную руку, и дождь у него над головой закончился. Капли собрались в широкую полосу, и Раган установил ее как барьер между мной и воротами губернаторского дворца.
        - Если не хочешь оставить этих смертных, если собираешься их защищать, то нам не по пути. Мы всегда будем врагами.
        51
        Йовис
        Что-то большое и покрытое шерстью сбило меня с ног, и морской змей не успел откусить мне голову. Ломая низкий кустарник, я катился вниз по крутому склону, и в голове мелькнула мысль: если выживу, больше ни на один холм не поднимусь.
        Мир подпрыгивал и вертелся вокруг меня, но я продолжал крепко сжимать свою дубинку. Когда падение наконец прекратилось, я был не в состоянии встать на ноги. Небо кренилось в разные стороны, дождь заливал глаза. А потом в поле моего зрения появилось темное пятно и мокрый нос прикоснулся к моему носу, а щеки защекотали усы.
        - Йовис, ты цел?
        Мэфи обнюхал мое лицо, потом все тело. Зацепил рогом полу мундира.
        Как он вообще понял, что это я? Мне-то казалось, что я превратился в утыканную мелкими ветками кучу грязи с вкраплениями гравия.
        Теплая ванна. Я бы всех на серпантине поубивал за возможность еще хоть раз полежать в теплой ванне и поесть горячей еды.
        А значит, я все еще жив.
        Если жив, значит смогу встать.
        Я застонал и с огромным трудом понялся на ноги. Как только я встал, сразу вернулась боль. Колени пульсировали, ныли плечи. Зато голова была на плечах, а не в пасти морского змея. Мэфи ради моего спасения отпустил оссалина Рагана. Теперь монах снова разгуливает где хочет, и неизвестно, что еще собирается учинить на поле боя.
        Я огляделся в темноте:
        - Проклятье, где тропа? По такой крутизне мне на плато не подняться.
        Мэфи аккуратно взял меня зубами за руку и потянул:
        - Сюда.
        Это был медленный подъем. После схватки с Раганом и падения с холма я совершенно выбился из сил. Но Лин в одиночку пыталась отбиться от армии конструкций.
        Я продирался сквозь кусты, заставлял себя двигаться дальше, опирался на Мэфи, когда ноги начинали скользить по мокрой траве. Мэфи не жаловался, он продолжал тащить меня вперед и всегда подставлял плечо. Звуки сражения стали громче. По пути мы наткнулись на несколько тел конструкций, колченогих и солдат.
        Когда наконец вышли на тропу, у меня тряслись от слабости ноги. Я понимал, что смогу восстановиться, надо было только отдышаться.
        За деревьями я увидел голову морского змея. Он разметал шеренги солдат, выбил ворота и уже орудовал за стенами дворца. Слышались крики горожан, которые на время битвы надеялись укрыться во дворце. Я смотрел вдоль тропы на поле боя и мало что толком мог разглядеть, но общая картина не оставляла надежды на хороший исход дела.
        Наши солдаты были дезорганизованы, они сражались небольшими группами и проигрывали. С такого расстояния было не разобрать, какие конструкции стараниями Лин теперь сражались на нашей стороне, а какие на стороне Нисонг.
        Я восстановил дыхание. Почувствовал, что гул в костях никуда не делся и ждал, когда я дам ему волю.
        Решив вернуться во дворец, я думал, что Лин может меня казнить. О том, что я могу погибнуть на поле боя, я тогда не думал. Матушка всегда говорила, что я недальновидный. И вот он я, не могу бросить этих людей умирать, чем бы мне это ни грозило.
        И я не мог оставить Лин.
        Я смотрел за серпантин и кусты, пытался найти ее взглядом, хотя понимал, что это безнадежные попытки, как безнадежна эта проклятая битва.
        Конструкции Нисонг нас раздавят. Лин сделала все возможное, чтобы уговорить острова прислать на подмогу своих стражников, но ей это удалось только частично. Я надеялся, что этой помощи хватит, но надежды не поставляют солдат, как рыба мечет икру. Я мог весь день себя обманывать, но в глубине души я всегда знал правду.
        - Друзья до конца? - спросил я Мэфи.
        - Всегда, - не колеблясь ответил он.
        Я обтер грязь с рукояти дубинки - тщательно, пока бороздки не стали видны.
        На краю поля битвы дрались рычащие конструкции и отчаявшиеся солдаты.
        Ну хотя бы я заставлю армию Нисонг дорого заплатить за мою смерть.
        Позади меня послышался размеренный топот сапог.
        Я резко развернулся, и у меня пересохло в горле. Вверх по склону маршировала целая армия. Еще одна. У Нисонг была армия в резерве?
        У кого-то в руке покачивалась лампа, она освещала лицо идущего впереди человека. Я разглядел седую бороду, низкий лоб и один сверкающий глаз.
        - Джио! - выпалил я, хотя было понятно, что с такого расстояния он меня не услышит. - Джио?
        Что, во имя всех островов, он здесь делает? Пришел уничтожить Лин, воспользовавшись ее проигрышным положением? Зачем так утруждаться? Конструкции уже и без него были к этому близки. Хочет удостовериться?
        Я встал посреди тропы и взял дубинку на изготовку. Мои кости гудели, Мэфи стоял рядом.
        Джио не замедлил шага, и его люди тоже.
        Подойдя ближе, он узнал меня и нахмурился:
        - Йовис! Уйди с дороги!
        С такой же интонацией матушка выгоняла меня с кухни, чтобы я не вертелся у нее под ногами. Я даже инстинктивно шагнул в сторону, но потом спохватился и вернулся на место.
        Джио остановился, его армия безосколочных тоже.
        - Она там пытается помочь людям, - сказал я. - Враг - конструкции, а не император.
        Джио ухмыльнулся:
        - Да уж, шпион не может просто перестать шпионить, он решил стать перебежчиком. Этого следовало ожидать. Что она сделала? Предложила тебе деньги? Дворец?
        Я не на шутку разозлился. Он умудрился одним махом оскорбить и Лин, и меня.
        - Думаешь, верность так просто купить?
        Никогда не думал, что когда-нибудь скажу нечто подобное. Раньше мои услуги было довольно просто купить.
        Джио внимательнее посмотрел на меня сквозь дождь:
        - Неужели? Так и есть. Ты. И император. - Ну хоть смеяться не стал, вздохнул и посмотрел мне за спину. - Но я здесь не за этим. Я пришел помочь. Так что шевелись, если не хочешь, чтобы твоего императора убили, а с ней и всех оставшихся там людей.
        Он здесь, чтобы помочь? Это было нелогично. Я знал Джио, он ни к кому не лез с помощью, хотя любил изображать из себя благородного заступника.
        - Зачем ты здесь? Зачем высовываться, когда шансы Империи так малы?
        - Йовис, сейчас не лучшее время задавать такие вопросы, - настойчиво сказал Мэфи. - Морской змей протаранил ворота.
        - А что, если он лжет? Что, если он заявился, чтобы поубивать нас всех?
        Мужчины и женщины за спиной Джио начали переступать с ноги на ногу, лица у них были мрачные и злые.
        Отлично. Теперь я нанес оскорбление всей банде его верных сторонников.
        Они бы никогда не поверили ни единому плохому слову о Джио.
        - У меня нет на это времени, - сказал он и поднял руку.
        Я поднял дубинку и в последний момент понял, что у него в руке нет кинжала, его ладонь была пустой.
        По мне ударил шквал ветра и воды. Дубинка против такого была бесполезна. Я услышал, как вскрикнул Мэфи, и мы оба покатились дальше по склону.
        Бескрайнее море! Что это было?
        И одновременно с этим вопросом у меня в голове промелькнуло воспоминание.
        Когда мы с Джио тайком пробирались в губернаторский дворец на Нефилану, что-то сбило с ног стражника на стене и он кубарем покатился с холма. Теперь я понял, что это был прицельно направленный ветер. Джио тогда все на меня свалил.
        Но это сделал не я. Это сделал он.
        Джио был из Аланги.
        А потом я ударился обо что-то головой, и весь мир погрузился в темноту.
        52
        Лин
        Я вымокла до нитки, одежда от воды стала тяжелой, грубая ткань царапала кожу. Каждый раз, когда мне казалось, что я смогу перевести дыхание, Раган посылал на меня очередную волну и я снова пыталась выстоять.
        Трана старалась изо всех сил, но Раган отгонял ее взмахами меча. Мы держались, но Раган, похоже, умел драться на мечах и одновременно использовать магию. Я пожалела, что не взяла с собой побольше ягод и коры можжевельника.
        Вокруг нас продолжалась ожесточенная битва. Конструкция Воин бросилась в мою сторону, явно намереваясь перегрызть мне горло, но ее тут же смыло следующей волной Рагана. Я с трудом нашла в себе силы, чтобы отбросить хотя бы часть воды, но оставшаяся окатила меня с головы до ног и едва не поставила на колени.
        Теперь я оказалась еще дальше от ворот, чем вначале, и с каждым моим следующим шагом Раган оттеснял меня к серпантину.
        На поле боя произошла какая-то перемена. Сначала я подумала, что это приближающийся рассвет начинает отгонять ночь. Темнота вокруг нас постепенно рассеивалась, силуэты конструкций и людей стали четче, я даже могла разглядеть, как кровь струилась по их лицам. Но дело было не только в том, что небо посветлело, изменилось что-то еще. Я чувствовала, как это витает в воздухе. Изменился настрой людей, которые сражались рядом с нами.
        К нам кто-то приближался. Не кто-то, а целый строй марширующих людей.
        Стоило Рагану чуть повернуть голову, и Трана тут же стрелой бросилась к его оссалину. Я подняла вокруг себя воду и приготовилась направить ее ему в глотку. Но потом совершила ошибку - первая группа приближающихся людей вышла на плато, и я оглянулась на звук их шагов.
        И я узнала того, кто шел в голове колонны. Этого человека я видела возле кучи мусора на Нефилану. Седая борода, один глаз незрячий, сдвинутые к переносице брови. Это же лицо было на плакатах, которые распространяли по островам конструкции Чиновник.
        Джио. Лидер Безосколочного меньшинства. А с ним, судя по количеству, все безосколочные, которых он смог с собой привести. Я слышала, что он на Халуте собрал целую армию, но не ожидала, что они появятся на Гэлунге.
        Везет как утопленнику.
        Конструкции и люди одновременно повернулись в сторону новой угрозы, только для кого это угроза, а для кого союзники - никто не мог понять.
        Первыми в сторону Джио с его людьми бросились конструкции. А он просто поднял руку и смел их подальше от себя.
        Я вымокла до нитки, это да, но во рту у меня в тот момент пересохло.
        Никогда не верила слухам, что Джио в одиночку захватил Халут, но что за силу он сейчас продемонстрировал всем на поле боя?
        Ветер коснулся моих щек, и я вспомнила истории об Аланге. В большинстве из них рассказывалось, что люди Аланги способны контролировать воду, и только в немногих упоминалось, что они могут использовать силу ветра.
        Вот только я никогда не слышала, чтобы у Джио был оссалин.
        Раган, забыв обо мне, повернулся к новой угрозе.
        - Предлагаю тебе выбор! - крикнул он. - Или ты присягаешь на верность мне, или тебе конец.
        - Мальчик, - сказал Джио, я даже не знала, что в одном слове можно уместить столько презрения, - у меня нет на тебя времени.
        Раган стиснул зубы и создал стену воды между собой и Джио.
        - Даю тебе последний шанс.
        Джио просто приподнял бровь и щелкнул пальцами.
        Стена из воды разлетелась на капли.
        В жизни не видела настолько растерявшегося человека, как Раган в этот момент. Он тянулся за каплями дождя, как будто верил, что физически сможет собрать их руками.
        - Как…
        - Прочь с дороги, - сказал Джио.
        Раган оскалил зубы и собрался топнуть.
        Джио взмахнул рукой.
        В этот раз при свете серого рассвета я увидела, как наклонились струи дождя, когда ветер ударил в нашу с Раганом сторону. Отскочить я не успела и не знала, как противостоять подобной атаке. Раган выставил руки вперед, и нас с ним отбросило к кустарнику на краю плато. Я первой вскочила на ноги. Раган во время падения где-то выронил меч.
        - Трана! - позвала я.
        Трана, целая и невредимая, вынырнула из кустов. Я тут же ухватила ее за шею и шире расставила ноги.
        Морской змей во дворце убивал мирных невооруженных жителей острова.
        Я топнула ногой.
        Раган покачнулся и закричал:
        - Ложи!
        Оссалин с низко опущенной головой крадучись вышел из-за трупа конструкции Воин. Я не успела воспользоваться своим преимуществом, Раган скрипнул зубами и послал на меня очередную стену воды. Я старалась не соскользнуть дальше по склону холма. Слева от нас был крутой обрыв, я рискнула туда посмотреть, и у меня сразу свело живот.
        Я постаралась собрать вокруг себя дождевую воду, но гул в костях затих, у меня ныли от боли руки и ноги, в голове стучали молотки. Только присутствие Траны не давало мне упасть и сдаться. Я не представляла, откуда у нее столько энергии.
        - Возьми мою силу, - тихо сказала она мне на ухо.
        Раган улыбнулся, он понимал, что мои силы на исходе.
        - И что ты потом собираешься делать? - громко спросила я. - Кроме меня, есть еще армия конструкций и Безосколочное меньшинство.
        Раган вытащил из-за пояса кинжал:
        - Это уже моя забота. А ты, ты умрешь.
        Теперь моим единственные оружием был резец Нумина и смекалка. «Возьми мою силу…» Я чуть не задохнулась. У меня в кошельке лежали осколки рогов Траны. Догадка превратилась в уверенность. Она ведь не хотела сказать, что…
        - Да. - Трана как будто прочитала мои мысли. - Сделай это.
        Раган приближался, не спуская глаз с оскаленных зубов Траны. В одной руке кинжал, другая поднята, чтобы собрать очередную волну.
        Я достала из кошелька осколок и быстро вырезала на нем короткую команду. Кость легко поддавалась, словно была создана для резьбы.
        Дальше мы двигались как одно целое. Трана клацнула зубами. Раган повернул руку с кинжалом в ее сторону. А я, маленькая и быстрая, нырнула вперед и со всей силы вонзила осколок ему под ребра.
        Это не было похоже на удар ножом. Плоть Рагана как-то странно впустила в себя осколок, и он с открытым ртом повалился на землю. Волна, которую он собрал для атаки, растеклась в стороны. Раган цеплялся пальцами за бок, пытаясь избавиться от осколка, но осколок исчез где-то глубоко у него под ребрами.
        - Что ты делаешь?
        Я собралась сказать что-то презрительное и вдруг поняла, что у меня пропал голос. Я сама не знала, что сделала. Рядом тяжело дышала Трана, сквозь ее шерсть сочилась кровь, но она твердо стояла на ногах, и плечи у нее были напряжены.
        Раган нахмурился и замахнулся в мою сторону кинжалом. Я отпрянула, а он еще на замахе выронил оружие.
        По моим венам пробежала волна триумфа с примесью ужаса.
        Что я сделала?
        Монах поднял руку, собрал на склоне волну… но она не двигалась с места.
        Он закричал от бессилия и снова вцепился в свой бок.
        - Говори, что ты со мной сделала!
        Ко мне наконец вернулся голос.
        - То, чего ты заслуживаешь. А смерти ты не заслужил. Только не от моей руки. - Я ухватилась за шерсть Траны и забралась ей на спину. - Идем, пора изменить команды змея. И победить армию Нисонг.
        Трана рванулась вперед, а Раган остался лежать на краю плато. В его теле был осколок ее кости с одной простой командой: «Ву минет крас».
        «Ты не можешь убивать».
        53
        Йовис
        Я приходил в сознание, будто карабкался со дна пропасти. Глаза залепила грязь, во рту привкус крови. Сумел открыть глаза. Увидел темно-серое небо. Сначала вспомнил, что Лин меня прогнала. Потом вспомнил, что Раган опасен. Потом вспомнил битву и то, как покинул ее против своей воли. Прочистил уши от грязи, ощупал затылок. Затылок был мокрый и теплый, болел так, будто у меня треснул череп. Но мне повезло - я ударился головой о прогнивший ствол дерева. С камнем все было бы иначе. Похоже, я так провалялся довольно долго - раны перестали кровоточить и уже затянулись.
        Но я чувствовал - что-то не так.
        - Не лучшее начало дня, - просипел я. - А ты как?
        Тишина.
        - Мэфи? - громче спросил я, на случай если он меня не услышал.
        Нас сбросили с холма, и он скатился дальше меня, в этом деле он всегда меня обгонял.
        Я встал на ноги, и сразу закружилась голова.
        Интересно, мой дар быстрого излечения распространяется на головную боль?
        И тут меня словно молнией ударило. Мэфи нигде не было видно. Я запаниковал, сердце начало подпрыгивать к самому горлу. Я не сразу понял, что хожу по склону кругами. Заглядывал в кусты, за валуны, за трупы солдат и конструкций.
        Почему Мэфи нет рядом? Что могло заставить его уйти? Ничто. Он не мог меня оставить.
        Утром, когда я просыпался, он сразу же тыкался мокрым носом мне в ухо и щекотал усами щеки. Когда ему казалось, что мне давно пора просыпаться, он клал лапу мне на грудь, чтобы мне было тяжелее дышать, и так меня будил. Когда я ел, он не спускал глаз с моей тарелки. Клянчил вкусные кусочки у матросов на корабле и, похоже, считал, что ему можно брать все, что не приколочено гвоздями.
        Он был моим другом.
        - Мэфи! - крикнул я, продираясь сквозь кусты.
        В глубине души я понимал, что он пропал, но в то же время ждал, что он вынырнет из-за куста и притворится, будто удивлен, что я так долго не мог его найти, когда он все это время сидел тут рядом.
        Я выбежал на серпантин поблизости от дворца и увидел, что Джио уже схватился с морским змеем. Я словно попал в мир ночных кошмаров.
        Джио поднял руки. Напротив него возник смерч из ветра и воды. Он направил смерч на змея. Змей зарычал, вздрогнул от удара всем телом, запрокинул голову. Человек, который сидел у него на шее, взлетел в воздух и перелетел через стену. Я шел мимо трупов, все живые стояли с открытыми ртами и наблюдали за схваткой.
        Джио взмахом руки поднял щепы от разбитых ворот и с помощью ураганного ветра послал их в брюхо змея. Тот пронзительно завизжал и попытался откусить Джио голову. Но Джио двигался быстро и грациозно, как юноша. Магия была в его костях.
        Я наблюдал за схваткой, но больше всего хотел вернуться на склон и найти Мэфи.
        Но Эмала всегда говорила, что я должен двигаться вперед.
        Пока змей и Джио превращали в руины внутренний двор губернаторского дворца, я мысленно отслеживал каждый свой шаг. Я не нашел тело Мэфи. Мы с Мэфи падали вместе, катились по склону практически плечом к плечу. Но его нигде не было - ни внизу, ни наверху.
        Оставалось два возможных варианта: он ушел или его забрали.
        И в этот момент я понял, что его забрали. И понял, кто это сделал.
        Иоф Карн.
        54
        Лин
        Я вернулась во дворец, когда Джио уже схватился с морским змеем. Его сила была для меня чем-то недостижимым. Я бы никогда не смогла так хлестать противника ветром и до такой степени точно контролировать воду.
        Битва тем временем закончилась. Армия безосколочных решила исход дела. Выжившие как завороженные наблюдали за схваткой Джио и морского змея.
        Когда кто-то из людей в последний раз видел, как Аланга использует весь свой потенциал? В историях об этом, конечно, рассказывалось, но истории - это что-то далекое.
        Я - император и одновременно одна из Аланги. И скоро все об этом узнают. Столько времени и сил я потратила на то, чтобы стать императором, и вот теперь, раскрыв себя, сделала свое положение неустойчивым и крайне уязвимым. Сама дала губернаторам лишний повод требовать моего отречения. Найдутся и те, кто пожелает моей казни. Я спасла Гэлунг, но какой ценой? Я проиграла Империю.
        Если сейчас я незаметно ускользну, если сбегу вместе с Траной, смогу поселиться на каком-нибудь острове. Я умная и смышленая, я смогу изменить внешность. Построю дом на окраине какого-нибудь города, там, где Трану никто не сможет увидеть. Будем жить вместе, только Трана и я. Будем загорать на пустынном пляже и заботиться друг о друге, и ни о ком больше.
        Такая чудесная жизнь.
        И такая одинокая.
        Я сказала Нумину, что буду хорошим императором. Я дала ему слово.
        Змей атаковал Джио, но тот успел отскочить, и змей схватил зубами пустоту. Кто бы ни сидел раньше на шее змея, его больше не было, и теперь змея никто не контролировал.
        Джио справится со змеем. Я ему не нужна. Но что, если я ошибаюсь? Кто тогда пострадает? Все, кого я обещала спасти. Возможно, мне необязательно становиться лучшим императором, чем был мой отец. Возможно, достаточно стать хорошим человеком.
        Я скрипнула зубами и сказала Тране:
        - Мы должны подойти ближе.
        Она пришла в движение, как только я подала голос.
        Расталкивая людей плечами, Трана шла через толпу зевак. Некоторые оглядывались на нас и открывали рты от удивления, когда узнавали во мне императора, - если бы не Трана, меня было бы сложно отличить от любого человека в толпе.
        Где Урамэ? А Фалу?
        Но высматривать союзников было некогда. Впереди возвышался морской змей, Джио по сравнению с ним казался карликом.
        - Отвлеки его! - крикнула я.
        Джио хмуро глянул на меня и снова посмотрел на змея. Тот изготовился к новому удару. Джио создал между ним и собой смерч из воды, смешанной с камнями и обломками досок. Направил его на змея, и я ринулась следом.
        Змей завизжал, когда огромные щепы и камни начали впиваться в его плоть между щитками и чешуей. Трана врезалась в его тушу. Мое бедро оказалось между Траной и скользкой тушей змея.
        Я сконцентрировалась и вонзила в него руку, но смогла нащупать только массивный позвоночник. Змей замер, когда моя рука вошла в его тело, но я знала: если я ничего не сделаю с его осколками, он очень быстро придет в себя.
        Ну конечно. У Нисонг ведь было не так много осколков, и она должна была их экономить. Значит, она установила их ближе к основанию черепа этой твари.
        Задрав голову, я посмотрела на его жилистую шею и жуткую морду.
        Что ж, у меня уже был опыт лазания по скользким поверхностям. Из шеи змея тут и там торчали копья и стрелы, так что мне было за что цепляться на пути к его голове. Я решила, что передо мной стена, просто немного не такая, как другие. Живая и с зубами.
        Осталось добраться до цели.
        Я нащупала первый упор для руки и подтянулась. Трана тихо заскулила. И стоило мне найти второй упор, змей снова зашевелился.
        Я посмотрела вниз и увидела, как Трана ходит по кругу, а Джио стоит с двумя кинжалами в руках. По сравнению со змеем они казались до смешного маленькими. Ничего глупее я в своей жизни не делала. Но в то же время это был мой самый правильный поступок.
        И я полезла наверх так быстро, как только могла.
        Но все-таки недостаточно быстро.
        Я чувствовала, как напрягаются мышцы змея, скрипя зубами, старалась использовать его раны как опору для ног. Вцепилась в огромную щепку, которая торчала у меня над головой. И тут мышцы змея расслабились. Мой желудок опустился к горлу, потому что змей атаковал Джио и, соответственно, перенес меня ближе к земле. Ноги выскочили из ран в его шкуре, и я повисала на щепке. Пока я думала, не спрыгнуть ли на землю, змей уже снова высоко задрал голову.
        Оставалось надеяться, что эта щепка глубоко ушла в шею змея. Она не выпала, и я не упала. Я даже пожалела, что наступил рассвет: ночью я бы не видела, с какой высоты могу упасть.
        А потом я увидела чуть выше, рядом с перепончатым гребнем, то место, куда были вставлены осколки. Усилием воли заставила себя полезть дальше. Шарила по чешуе в поисках опоры. Змей снова напрягся. Я сделала глубокий вдох и постаралась не думать, как без щепки удержусь на нем в этот раз.
        Но зато в этот раз я нашла осколки.
        Вытащила один и, не глядя, сунула обратно, но не на то же место.
        Змей замер, и я соскользнула вниз по его шее.
        Трана сразу оказалась рядом и подставила мне плечо.
        - Он сейчас начнет разваливаться, - сказала я, и мы похромали подальше от этого чудовища.
        Я слышала, как чешуя, стоило змею снова прийти в движение, с шипением начала осыпаться на брусчатку. Стоявшие рядом солдаты ахнули, и я напряглась от страха.
        Я ведь изменила порядок осколков. Неужели это не нарушило логику его команд? Я резко развернулась и увидела, что змей отклонился назад, чтобы снова броситься в атаку.
        - Трана!
        Она быстро, как могла, оттащила меня в сторону.
        Мы не сможем…
        Голова змея со свистом приближалась к земле.
        Я сделала все, что было в моих силах.
        Челюсти сомкнулись рядом со мной, а голова врезалась в землю с такой силой, что брусчатка разлетелась в стороны. А потом рухнула вся туша, и земля вздрогнула у нас под ногами. Чешуя сыпалась на землю, плоть таяла и сползала со скелета.
        Я провела ладонями по перепачканному грязью камзолу и сама удивилась, что все еще цела. Змей умер, а я жива.
        Дождь закончился, еще когда длилась моя схватка со змеем. Звуки битвы с конструкциями тоже стихли. В утреннем тумане я видела силуэты солдат, которые все еще стояли напротив арки с выбитыми воротами.
        Мы победили. Мы… победили?
        Но я не чувствовала воодушевления от одержанной победы. Я чувствовала себя как после долгого восхождения на неприступную гору, на вершине которой меня не ждал костер и горячая еда.
        Закрыв глаза, я прислонилась к Тране. Постаралась не слышать, как разваливается морской змей. Весь мир погрузился в тишину.
        Потом двор начал заполнять звук шагов.
        Я приоткрыла один глаз.
        Мирные жители, которые укрывались во дворце, за колоннами и грудами камней от обрушенных стен. Солдаты и безосоколочные топтались под аркой и смотрели на останки змея, как будто не могли поверить, что он действительно сдох. Люди заполняли двор, но нас с Траной обходили по широкой дуге.
        Откуда-то со стороны дворца донесся голос Урамэ:
        - Ты, ты и ты, начинайте поиски выживших. Ты проверь, может, во дворце найдется врач. Должен найтись, я знаю, там прячется много народу. А ты возьми как можно больше слуг и начинайте организовывать в парадном зале лазарет.
        Значит, она выжила.
        Я испытала облегчение, но длилось оно недолго. Люди вокруг начали тихо переговариваться. Я слышала обрывки их фраз.
        - Она тоже одними руками заставляла двигаться воду…
        - Видел, как она дралась с монахом…
        - У императора такой же питомец, как у них…
        - Аланга…
        Это слово повторяли в толпе, и с каждым разом я слышала, как в людях зреют страх, ужас и злоба.
        Вцепилась в шерсть Траны и попыталась подтянуться к ней на спину. Пальцы заскользили, в руках не осталось сил.
        - Я должна уйти, - сказала я, хотя понимала, что уже слишком поздно.
        Так просто мне отсюда не уйти.
        Люди окружили меня со всех сторон, и круг постепенно начал сжиматься.
        Загудели кости, как будто давая знать, что у меня еще осталось немного магии. Я потянулась за ней, но остановила себя.
        Я спасала этих людей не для того, чтобы потом убить.
        - Слава императору Сукай! - крикнул кто-то в толпе. - Она пришла к нам на помощь, когда мы больше всего в ней нуждались. Она рисковала жизнью ради нашего спасения. Как Арримус защитила город от морского змея Мэфисоло!
        Я узнала этот голос. Йовис. История об Арримус была одной из очень немногих историй, в которых Аланга подавалась с хорошей стороны. Он выбрал идеальную для моего случая.
        - Слава императору Лин Сукай! - снова крикнул Йовис.
        И настроение в толпе хоть и очень медленно, но начало меняться. Кто-то подхватил крик Йовиса. Потом еще. А потом люди вокруг меня начали выкрикивать мое имя, восхвалять меня и все, что я для них сделала. Такой похвалы я бы никогда не дождалась от отца. Они меня приняли. Это было то, чего у меня никогда не было, чего я всегда хотела и в чем до сих пор нуждалась.
        И это притом что они знали, кто я.
        Я Лин. Я одна из Аланги. Я выиграла сражение с армией конструкций. Я - император.
        Йовис прорвался сквозь толпу.
        Какое-то время мы просто стояли и смотрели друг на друга.
        А потом он кивнул в сторону дворца, как бы спрашивая: «Мы можем поговорить?»
        Я собралась с силами и пошла через двор. Трана шла рядом. Люди кланялись мне, я отвечала наклоном головы.
        Прошла вслед за Йовисом в парадный зал, а уже оттуда в небольшую пустую боковую комнату.
        - Присмотришь за дверью, хорошо? - попросила я Трану.
        Она кивнула и встала у порога.
        Я закрыла дверь. Мы остались одни. В комнату сквозь наполовину закрытые ставни проникал тусклый свет, со двора доносился слабый шум.
        - Ну что, думаю, я заслужил помилование, - сказал Йовис. - А ты?
        Весь в грязи и в крови после битвы с конструкциями, с мокрыми и спутанными от дождя и пота волосами, он сумел самоуверенно улыбнуться. Правда, я заметила, что уголки губ у него слегка подергиваются.
        - Не помилование, а отсрочку казни. - Я слабо улыбнулась в ответ.
        Я еще не забыла о его предательстве, такие раны быстро не заживают.
        - Ты видела, на что способен Джио? - уже серьезно спросил Йовис.
        Это поэтому он хотел со мной поговорить?
        - Все видели, - сказала я, а сама лихорадочно просчитывала все возможные последствия. - Он тоже из Аланги. Я не знаю, где его оссалин, но у него та же сила, что у нас. Получается, он скрывался все это время?
        - Да, думаю, так и есть, - мрачно согласился Йовис. - Это объясняет легкость, с какой он захватил Халут.
        - Лидер Безосколочного меньшинства - один из Аланги? Такое чревато проблемами.
        Я поморщилась от боли в боку, и все мои травмы, как сговорившись, начали ныть и пульсировать.
        Йовис протянул ко мне руку:
        - Ты ранена?
        Он стер с моего плеча грязь, заметил засохшую кровь на разорванной ткани.
        - А ты? - спросила я и неуверенно прикоснулась к его виску.
        Мы молча осматривали друг друга, словно хотели запомнить все раны, которые уже начали заживать. Тишину в маленькой комнате нарушало только наше дыхание и шорох одежды.
        - Лин, - сказал Йовис.
        Я замерла, как будто была конструкцией, а мое имя было его рукой, которая вошла в мою грудь.
        Я не знала, что сказать в ответ. Больше всего я хотела упасть в его объятия, но не была уверена, кто мы теперь друг другу.
        - Я люблю тебя, - сказал он. - Пожалуйста, не надо меня казнить. Ни сейчас, ни потом. Проклятье! Я не мастер в таких делах. То есть я хочу сказать, позволь мне начать сначала. Я столько всего натворил. Для меня не важно, что сделал твой отец, чтобы тебя создать. Для меня важно, кто ты. А ты - та, кто мне дорог. - Он поджал губы и сморщил нос. - Я даже не уверен… Такое может быть.
        Я невольно рассмеялась:
        - Может.
        Погладила его по теплой щеке. Вгляделась в лицо. Заметила напряжение в глазах.
        - Но дело не только во мне, да?
        - Да. Мэфи…
        У меня сжалось сердце. Мэфи не было рядом с Йовисом во дворе, а ведь он повсюду ходил за ним, как Трана за мной.
        - Он… - Я даже не смогла закончить вопрос. - Он жив?
        - Да. - Йовис тряхнул головой. - Я не знаю. То есть думаю, что знаю. Это все Кафра. В ту ночь, когда ты спасла мне жизнь, он был там. И он сбежал. Я должен был это предвидеть. Кафра не любит оставлять дела незавершенными. А если уж чего-то захочет, на все пойдет, чтобы это заполучить. Я не уверен, но больше ничего в голову не приходит. И это логично. Он забрал Мэфи. И я знаю, где он может его держать.
        Йовис взял мои руки в свои. Пальцы у него были холодные. Впрочем, у меня тоже.
        - Тогда ты должен идти.
        Да, другого выхода не было. Если бы кто-то забрал Трану, а я не знала, где ее держат, я бы этого не вынесла.
        - Ты должен его найти.
        Йовис погладил мои пальцы, посмотрел на наши руки.
        - Я не могу тебя оставить. Я капитан твоей гвардии. Я нужен тебе сейчас, как никогда прежде.
        Да, времена наступали непростые: Аланга возвращались, и мы понимали, что мотивы у них такие же разные, как рыба в море.
        - Мы оба знаем, что Мэфи ты нужен больше. Возьми на корабле все, что потребуется. Деньги, припасы, умные камни.
        Мне безумно захотелось выйти в море и оказаться подальше от всех этих политических дрязг, от хитрых узлов, которые завязал отец, а мне теперь надо было как-то развязать.
        - Как бы я хотела пойти с тобой!
        - Но ты не можешь. - Йовис вздохнул.
        Я притянула его к себе и поцеловала в губы. Ощутила вкус земли и дождя. Его одежда, как и моя, тоже насквозь промокла, но я чувствовала жар его тела, и он согревал меня лучше всякого костра.
        - Лин, - чуть отстранившись, выдохнул Йовис.
        Плевать на приличия и на пристойность и этикет вместе с ними!
        Я схватила Йовиса за воротник грязными пальцами и прижалась к нему всем телом. Я понимала, что это может быть в последний раз. Последний поцелуй, последнее объятие, последний раз он рядом со мной. Я словно тонула, только не было желания всплывать за глотком воздуха. Он обнял меня одной рукой за талию, вторую поднес к лицу, провел ладонью по щеке, погрузил пальцы в мои спутанные волосы.
        Мне хотелось жить в этом моменте. Хотелось, чтобы оно длилось вечность.
        Но о вечности мечтают дураки и поэты. Я к ним не отношусь.
        Я отстранилась от Йовиса и посмотрела ему в глаза:
        - Мне не важно, откуда ты, не важно, какого ты происхождения. Возвращайся ко мне.
        Я не попросила, но предложила.
        - Я вернусь, обещаю. - Он взял мою руку и поднес к сердцу. Его сердце под моей ладонью билось сильно и ровно. - И я больше никогда не нарушу данного тебе обещания.
        Я не успела ответить - он ушел.
        55
        Нисонг
        Нисонг повезло, что Корал была такая легкая. Она нашла ее в кустах на склоне. Закинула руку Корал себе на плечи, сама обхватила ее за талию и потащила подальше от поля боя.
        Люди как завороженные наблюдали за падением морского змея. О женщине, которая им правила, все и думать забыли.
        Нисонг их понимала.
        Гэлунг победил. Лин победила. В это невозможно было поверить. Но она не думала, что Безосколочное меньшинство придет на помощь Гэлунгу. Их оказалось слишком много. Они наголову разбили ее армию. Но Корал… Корал еще была жива.
        Земля была мягкой после дождя, и, возможно, поэтому она уцелела после такого падения.
        Нисонг тащила Корал по склону, порой приходилось лезть вверх, порой она скользила вниз, и острая трава резала ладонь свободной руки, когда она пыталась замедлить падение.
        - Я верну тебя домой, - сказала Нисонг.
        - На Маилу? - тихо спросила Корал.
        Маила была для Корал домом, а она забрала ее оттуда. Ради чего? Чем закончился их поход? Ничем.
        На серпантине появилась группа солдат, и Нисонг нырнула под ближайший куст. Усадила Корал на колени и положила ее голову себе на плечо.
        Солдаты Лин охотились на сбежавших конструкций-одиночек, подбирали своих раненых и расчищали поле боя. Нисонг не горела желанием стать пленницей императора.
        Но у нее еще была Корал. Они смогут все начать сначала, вместе решат, как это лучше сделать. И были еще конструкции, которых она разослала по всей Империи, чтобы они сеяли хаос на островах. Она сможет заново создать армию. С магией осколков перед ней целое море возможностей.
        - В какое-нибудь безопасное место, - поправила она.
        Корал посмотрела на нее полными слез карими глазами:
        - Мы проиграли, да?
        - Нет, - сказала Нисонг. - Этому не бывать.
        Что-то теплое потекло по ее ноге. Сердце застучало громче, во рту пересохло. Стараясь не поддаваться панике, она чуть приподняла Корал и ощупала ее спину. Что-то твердое торчало между ребрами. Обломок древка стрелы.
        Она не заметила его, когда поднимала Корал с земли, и потом, когда тащила по склону. Возможно, нельзя было перетаскивать ее со стрелой в теле. Может, так она еще больше ей навредила?
        - Надо это вытащить, - сказала Нисонг, а кровь продолжала сочиться из раны. - Если сможем развести огонь, я прижгу рану и кровь остановится.
        - Сэнд, - сказала Корал, потом моргнула и поправилась: - Нисонг.
        - Ты можешь звать меня Сэнд.
        В глубине души она знала, чем это закончится, и приняла, когда позвала Корал на поле битвы. И в то же время она была в бешенстве от того, что все заканчивается именно так.
        Она всем пожертвовала ради этого дела. Должен был найтись способ все исправить. Всегда есть способ.
        - Отвези меня домой, - прошептала Корал побелевшими губами. - Пожалуйста.
        Нисонг попыталась ее поднять, попыталась снова закинуть ее руку себе на плечи, но лицо Корал скривилось от боли, и она снова уложила ее к себе на колени. Потянулась к стреле. Древко сломалось практически в самой ране, и его было никак не ухватить. В лагере конструкций у нее были инструменты для такой операции, но там уже наверняка рыскали солдаты императора.
        Куда бы она ни поворачивалась, всюду натыкалась на стену.
        Нисонг сама не заметила, что начала говорить вслух:
        - Ты была права. Маила не тюрьма. Тюрьмой был туман, в который погрузили наше сознание. Я сдаюсь. Мы возвращаемся домой.
        Напряженное от боли лицо Корал расслабилось, она едва заметно улыбнулась.
        - Иногда сдаться - это правильно.
        - Мы возвращаемся на Маилу, - сказала Нисонг. Дыхание застревало в горле, грудь сдавило. - Я прикажу конструкциям, чтобы они передали всем оставшимся на островах, что теперь Маила - наш дом. Мы расскажем им, как пройти через рифы. Мы построим там новую жизнь. Вместе.
        Корал вцепилась слабыми пальцами в край рубашки Нисонг.
        - Знаешь, тебе необязательно собирать манго. Ты можешь заняться чем-нибудь другим.
        Нисонг тяжело сглотнула и смогла коротко рассмеяться:
        - Знаю.
        Это были последние слова Корал.
        Когда Нисонг опустила Корал с коленей на землю, небо было уже светлым. Она наломала веток с ближайших деревьев и укрыла ими тело. Пожалела, что ни одно из них не было можжевельником.
        Души конструкций улетают на небеса? У конструкций вообще есть души?
        У Корал была.
        У Нисонг - нет.
        Она встала на ноги и, стараясь не попадаться на глаза солдатам на серпантине, пошла вниз по склону холма.
        Теперь она одна. Но ей необязательно и дальше оставаться одной. Из проигранной битвы она вынесла один урок: она не единственный враг Лин.
        Она вспомнила, как наблюдала за убегавшим с поля боя монахом ордена дымчатого можжевельника. Этот монах обладал той же силой, какой владели Лин и Йовис. И он почти их одолел.
        Нисонг мысленно составила карту окружавшей ее местности, прикинула, куда мог направиться монах, и пошла в том же направлении.
        Всегда есть способ все исправить. Всегда можно найти способ вернуться.
        56
        Лин
        Когда он повернулся, чтобы уйти со своими мечами, я попытался его остановить. Завязалась драка. Ийлан ученый, не воин, но я никогда не испытывал такой боли, какую испытал, когда один из его мечей порезал мне кожу. И он оставил меня в темноте, наполовину ослепшего.
        А потом он отправился убивать моих сородичей.
        Нашел шестерых соратников, которым мог доверить мечи, и они вместе начали охоту на Алангу. Сами начали нести беды на острова. Сможет ли хоть кто-то простить меня за то, что я сделал? Смогу ли я когда-нибудь простить себя?
        Молодые, с семьями… он и детей убивал. Не хотел оставлять никого, кто мог выжить и потом отомстить.
        Когда-нибудь он за мной вернется.
        Последняя страница из дневника Диона, переведенная Лин
        Йовис снова забыл взять с собой книгу Аланги. Или после всего случившегося она утратила для него значение. Так или иначе, книги и секреты всегда были зоной моих интересов. Даже после тяжелого дня с приемом посланцев и заключением договоров я всегда находила время для чтения.
        Меня немало удивило, что безосколочные не стали сразу требовать моего отречения и на Халут тоже не торопились возвращаться. Они остались, чтобы помочь расчистить двор губернаторского дворца, и выделили Урамэ своих врачей.
        Губернатор без конца меня благодарила, мне было бы неловко от этого, но на самом деле я в этом нуждалась. В благодарности. Она завалила меня подарками, настояла на том, чтобы я заняла ее кабинет, и раз двенадцать за день посылала своих слуг узнать, не требуется ли мне что-нибудь.
        Спустя несколько дней после битвы новости о нашей победе над армией конструкций стали распространяться с Гэлунга по всей Империи, а потом, спустя еще несколько дней, на Гэлунг начали стекаться новости из Империи.
        Острова признали мою власть. Даже Илох отозвал требование о моем отречении. Представил все как ужасную ошибку, которую он якобы совершил из страха за жизнь своих людей.
        Я могла позволить себе проявить великодушие и решила забыть об этой его ошибке.
        Фалу нанесла мне визит в кабинете Урамэ.
        Двор наконец очистили от останков морского змея. Всех мертвых сожгли. Раненым организовали должный уход. К Тране вернулись прежняя энергия и хорошее настроение, она любила проводить время в кухнях дворца, где слуги баловали ее разными лакомствами.
        - Ваше высочество, - сказала Фалу, войдя в кабинет, - мне пора возвращаться домой.
        Она больше была похожа на солдата, чем на губернатора. Стояла, положив руку на рукоять меча, ноги расставлены на ширину плеч, но колени расслаблены, чтобы в любой момент можно было перейти к действиям. На кожаных доспехах прибавилось глубоких царапин. Лицо осунулось, края век покраснели.
        Я захлопнула книгу Аланги, которую только что перечитала в третий раз. И мне наконец удалось расшифровать несколько слов, которые не давали мне покоя.
        - Тебе не нужно для этого мое разрешение, сай. Ты вольна уходить и приходить, когда пожелаешь. Ты можешь не поддерживать меня, но Империя в долгу перед тобой за твою помощь Гэлунгу.
        - А я в долгу перед вами. Я не забыла о данном обещании.
        - Это было в спешке и в разгар битвы. Я не стану из-за этого тебя задерживать.
        Фалу тряхнула головой и поджала губы.
        - Дома меня ждут важные дела. Вернусь, как только все улажу. Я научу вас фехтовать. Ранами сможет править без меня пару месяцев.
        - Пару месяцев? Так долго?
        Фалу усмехнулась, и я поняла, что в ней так привлекло Ранами - преданность и очарование.
        - Ваше высочество, вы, конечно, умная и умеете лазать, как обезьяна, но фехтование - это совсем другое искусство. Вы сильная, вы одна из Аланги, и только поэтому я думаю, что смогу научить вас сносно фехтовать за такой короткий срок. - И улыбка исчезла, как солнечные лучи в дождливый день влажного сезона. - Спасибо, что устроили достойные похороны. Для Титуса. Его жена и дети… - У Фалу сорвался голос, но она нашла в себе силы продолжить: - Они бы одобрили.
        Чтобы это понять, необязательно быть самой умной в Империи.
        - Он был не просто капитаном твоих стражников. Он был твоим другом. Соболезную.
        Фалу пристально посмотрела мне в глаза.
        - Император, которому не все равно, - сказала она, и в ее голосе не было ни капли презрения, - это и впрямь чудо.
        Что ж, оставался остров, который мог и не поддержать меня, но лед между нами определенно начал таять. А для меня важна любая, даже самая незначительная победа.
        Мне тоже пора было возвращаться на Императорский. Икануй в мое отсутствие хорошо поддерживала порядок на острове и во дворце, но она не была обязана до бесконечности выполнять мою работу.
        Впрочем, у меня оставалось одно незавершенное дело. Мысль об этом вертелась и царапалась у меня в голове, как мышь в лабиринте.
        Я подошла к двери и окликнула проходящего по коридору слугу:
        - Пошли кого-нибудь за Джио. Скажите, что я хочу с ним встретиться. - Немного подумав, я добавила: - Не забудьте сказать «пожалуйста».
        Как однажды сказал мне отец: ты можешь ходить с мечом, но, когда заходишь в логово тигра, ступай мягко.
        Я вернулась к столу, села и стала ждать.
        Джио заставил себя ждать, но не столько, чтобы это можно было посчитать оскорблением. Он пришел без сопровождения и не стал принаряжаться по такому поводу.
        - Император Сукай, - сказал он вместо приветствия, и я сразу обратила внимание на то, что он намеренно не стал называть меня по титулу, - вы за мной посылали?
        - Я должна тебя поблагодарить за оказанную помощь в битве с конструкциями.
        Он уставился на меня, а я не могла оторвать взгляд от его молочно-белого глаза.
        - И для этого вы меня сюда позвали? Из-за этого отвлекли от помощи мирным гражданам Гэлунга?
        Мы оба на цыпочках ходили вокруг того, что стояло между нами.
        Он был из Аланги. Я - тоже. Но мне было известно о нем кое-что еще.
        - Должна признать, Джио, тот факт, что Безосколочное меньшинство помогает спасти Империю, ставя меня в трудное положение. Или мне лучше перестать так тебя называть? Может, мне следует звать тебя твоим настоящим именем?
        Тут его манера держаться сразу изменилась. Он напрягся и напомнил мне бродячую кошку с изогнутой аркой спиной и прижатыми к голове ушами.
        - О чем вы?
        Я захлопнула ловушку:
        - Дион.
        Он остолбенел. Открыл рот, не сказав ни слова, закрыл.
        Я подняла книгу так, чтобы он мог ее увидеть, и по его лицу поняла, что попала в цель.
        - Ты ее перевела.
        - Да. Алангу вырезали, но ты выжил. - Я оценила выражение его лица и добавила: - Нет, он тебя пощадил.
        Дион скривил губы:
        - Он думал, что, оставив меня в живых и лишив глаза, проявил великодушие. Но когда ты живешь, продолжаешь жить, когда все твои близкие мертвы, это становится самой жестокой карой.
        У меня в голове вертелась тысяча вопросов. Я просто не могла сдержаться.
        - Чего ты хочешь? Почему так долго скрывался? Где твой оссалин?
        Дион хмуро посмотрел на меня и презрительно поморщился:
        - Я не обязан отвечать на твои вопросы. Я не подотчетен императорам.
        Я понизила голос и постаралась говорить мягче:
        - А одной из Аланги ты можешь ответить?
        Дион молчал. Он молчал и просто смотрел на меня.
        Потом повернулся к окну и сказал:
        - На это ушли долгие годы работы. Другое имя, другая жизнь. Все ради того, чтобы их вернуть.
        Другое имя, другая жизнь.
        Он говорил о своей работе с Безосколочным меньшинством? А потом все внутри меня замерло. Я словно оказалась под поверхностью Бескрайнего моря, и вода медленно вливалась мне в уши. Я подняла руку к тому месту, к которому так часто при мне прикасались другие. Это место за ухом. У меня шрама не было. Сукаи не вырез?ли осколки у представителей своего рода.
        И Йовис… он рассказывал мне о Празднике десятины, о солдате, который пожалел его родителей и не стал вырезать у него осколок, только порез оставил.
        Раган… Монах ордена дымчатого можжевельника, власть моего отца не распространялась на монастыри.
        И безосколочные спасали детей с Праздников десятины.
        Все высокие идеалы Джио, его утверждения, будто Безосколочное меньшинство борется за лучшую жизнь для простых людей… Это было для него действительно важно? Или служило прикрытием? Для Диона?
        - У людей с вырезанным осколком не может установиться связь с оссалином, - шепотом сказала я.
        Он спокойно посмотрел на меня. Его взгляд абсолютно ничего не выражал.
        - И ты, положив конец Праздникам десятины, широко распахнула для меня ворота. Мне следовало бы тебя поблагодарить.
        Я не просто дрейфовала под поверхностью Бескрайнего моря, я тонула и пыталась найти хоть что-то, за что можно было ухватиться.
        - Нам необязательно становиться врагами. Разве не из-за этого Ийлан Сукай зверски убил всех людей Аланги? Частые внутренние дрязги влекли за собой сопутствующие потери. Мы можем работать вместе. Мы можем найти путь в новую мирную эпоху.
        Я все говорила и говорила, а он стоял холодный и неприступный, как мой отец.
        Дал мне закончить, выждал, пока у меня иссякнут слова, и в наступившей тишине сказал:
        - Ты ничего мне не должна. Я пришел сюда, чтобы защитить людей Империи от конструкций, от очередного отродья Сукаев. Я пришел сюда не для того, чтобы помогать тебе. Это последняя наша мирная встреча.
        И он, не ожидая, когда я его отпущу, круто развернулся.
        - Подожди! - окликнула его я, судорожно подыскивая слова. - Разве мы не можем хотя бы…
        Он резко распахнул дверь и, не оборачиваясь, сказал:
        - Ты из Сукаев. Мы никогда не сможем действовать заодно.
        Дверь захлопнулась. Я осталась одна с книгой Аланги и с эхом присутствия Диона… Величайший из Аланги стал моим новым врагом.
        57
        Ранами
        Новости с Гэлунга приходили частями. Первыми пришли те, которые потрясли всех в Империи.
        Ранами не знала, где правда, а где выдумки, которые распространяют любители привлечь к себе внимание.
        Битва была почти проиграна, на стороне конструкций бился взрослый морской змей, Йовис впал в опалу у императора, на Гэлунг прибыла армия безосколочных, и они решили исход битвы, по полю боя ходили мертвецы.
        Как во всем этом разобраться? Для большинства людей смерть какого-то губернатора с Нефилану не стала бы важной новостью. Ранами просеивала слухи, как отчаявшаяся женщина просеивает песок на пляже в надежде найти потерянную сережку.
        Аиш тревожилась не меньше Ранами, и это еще больше их сблизило. Девочка только что нашла приемную мать и теперь боялась, что новые родственные отношения могут быть разорваны.
        Когда наконец пришла новость, что Фалу осталась в живых, Ранами почувствовала такое облегчение, что чуть в обморок не упала.
        Они с Аиш устроили по такому случаю праздничный ужин. Наелись до отвала и чокались кружками с водой, как будто это вино, а они сами принимают высокопоставленных гостей.
        Когда знаешь, что любимая возвращается домой, ждать становится легче.
        Радостная новость чуть не отвлекла Ранами от одного дела, которое она хотела завершить до возвращения Фалу.
        Она спускалась в подземелье дворца, придерживаясь рукой за стену, а в другой несла кожаную сумку.
        Ранами давно это подозревала, просто не хотела ни с кем обсуждать. Она тщательно записывала всю просачивавшуюся информацию, которая могла помочь сузить круг подозреваемых. Потом один продуманный допрос служанки с кухни, которую она тут же прогнала, и все встало на свои места.
        Доносящийся из кухни шум сменила давящая тишина холодного подземелья. Был слышен только шорох страниц и стук падающих с потолка капель воды.
        Отец Фалу сидел в своей камере, ссутулившись за маленьким столом, и читал. Услышав шаги, начал кашлять.
        - Это необязательно, - сказала Ранами. - Фалу еще не вернулась. Это я, и я знаю, что ты не болен.
        Она подошла к решетке.
        - Есть какие-нибудь новости о моей дочери?
        Сердце Ранами немного смягчилось. Кашель его был фальшивым, но о дочери он искренне волновался. Фалу была права: он был хорошим отцом. Не самым лучшим, но хорошим.
        - Она цела и возвращается домой. Ее могли убить, но все обошлось.
        Он расслабленно опустил плечи.
        - А я уж подумал… - Он откашлялся. - Я рад, что моя дочь в безопасности, даже если она больше не желает со мной разговаривать. - Посмотрел на Ранами из-под густых бровей. - Ты пришла, чтобы сообщить мне об этом? И я болен, не знаю, кто тебе сказал, будто я притворяюсь.
        Ранами взвесила в руке кожаную сумку.
        - Нет, я пришла не за этим. - Она достала из кармана ключи. - Я пришла, чтобы тебя освободить.
        На лице отца Фалу отразилась дикая надежда. Он встал так резко, что чуть стул не опрокинул.
        - Это Фалу приказала? Она наконец-то взялась за ум?
        - Нет, это мое решение.
        Он так растерялся, что Ранами даже могла бы его пожалеть, если бы не все то, что он успел натворить.
        - Не понимаю. Ты всегда хотела, чтобы я сидел в темнице.
        - Ты прав. Я была зла на тебя и хотела, чтобы ты понес наказание за то, как обращался с жителями Нефилану. У меня было достаточно причин злиться на тебя. Но когда я отпустила злость, я смогла увидеть всю картину более четко. И начала понимать, что, если ты будешь сидеть в темнице, это ничего не изменит. Это никак не поможет ни людям, ни тебе. Ты не волнуешься из-за того, что сделал. Ты не собираешься ни в чем раскаиваться. Наоборот, ты использовал свое положение, свою близость к дочери ей во вред. Ты собирал секретную информацию и передавал безосколочным.
        Отец Фалу презрительно хмыкнул:
        - Это абсурд.
        - Я прогнала служанку, через которую ты поддерживал связь с безосколочными. Она во всем призналась.
        Как Ранами и ожидала, он сразу сломался.
        - Они сказали, что смогут вытащить меня отсюда. Ты не знаешь, каково это - сидеть в клетке, как животное.
        О, она знала, каково это. Она очень долго знала, каково это, когда с тобой обращаются как с животным.
        - Ты предал собственную дочь.
        Он схватился за прутья решетки:
        - Они не собирались ей навредить, они просто хотели сместить ее с губернаторского поста.
        Люди готовы поверить в любую ложь, если эта ложь служит их интересам.
        Ранами не стала ничего отвечать. Она повернула ключ в замке и распахнула зарешеченную дверь.
        Протянула перед собой сумку:
        - Здесь твои вещи, пакет с едой и еще деньги, должно хватить, чтобы снять жилье и продержаться какое-то время, пока не найдешь работу.
        Он остановился на пороге камеры, но сумку брать не стал.
        - Ты… выгоняешь меня?
        У Ранами не было возможности обсудить это с супругой, но как она могла сказать Фалу, что подозревает ее отца? Тем более в день, когда та отправлялась на Гэлунг сражаться с армией конструкций.
        Фалу отдалилась от отца, но она его любила. Если Ранами не смогла ее убедить, что шпионом может оказаться Аиш, разве могла Фалу поверить, что за ней шпионил родной отец? Без твердых доказательств ни за что бы не поверила. Но чем дольше этот человек остается во дворце, тем больше вреда приносит.
        И что теперь, кто действует импульсивно? А Фалу могла на нее повлиять.
        Вздохнув, Ранами бросила ему сумку. Он инстинктивно ее поймал и прижал к груди.
        - А ты чего ожидал? Что я тебя отсюда выпущу и ты останешься жить во дворце? Твоя бывшая жена жила в городе, ты тоже сможешь. У меня больше нет желания как-то тебя наказывать. Я хочу, чтобы ты больше не мог приносить вред. Хочу, чтобы ты не мог навредить моей супруге. Оставшись здесь, ты в любом случае будешь обладать какой-никакой, а властью. Там, когда ты окажешься среди простых людей, никакой власти у тебя уже не будет. И возможно, жизнь с простыми людьми научит тебя тому, чему никогда не смогут научить ни Фалу, ни эта камера.
        - Я не смогу найти работу. - Он так запаниковал, что Ранами даже стало его жаль.
        Но это чувство быстро прошло.
        - Ты был достаточно умен для того, чтобы выуживать у своей дочери важные секреты и перепродавать их ее противникам. Что-нибудь придумаешь. А теперь убирайся, пока я не позвала стражников и не приказала им выпроводить тебя за ворота. Нам обоим из-за этого будет неловко.
        У отца Фалу хватило достоинства принять во внимание предупреждение Ранами.
        И если она больше не чувствовала удовлетворения от того, что он сидит в темнице, то осознание того, что она, бывшая уличная сирота, выставляет из дворца бывшего губернатора, определенно доставило ей удовольствие.
        Жизнь нередко уравнивает чаши весов.
        Ранами смотрела ему в спину и была довольна собой.
        Армия конструкций разгромлена, ее супруга возвращается домой, Аиш в безопасности, Джио не предпринял попыток захватить Нефилану.
        О, она не была настолько глупа, чтобы думать, будто это все ее личные победы, но она определенно приложила руку к каждой из них.
        А вот когда она решит все вопросы из их с Фалу списка, тогда уже сможет с полным правом считать себя по-настоящему одаренным правителем.
        Ранами поднималась по лестнице и остановилась, когда ее голова оказалась на уровне пола в кухне.
        Аиш поспешно складывала еду в мешок. К руке без кисти был пристегнут миниатюрный щит. Девчонка ни в какую не хотела с ним расставаться. Теперь она постоянно жила во дворце, и слуги не обращали на нее внимания.
        Ранами прижалась спиной к стене и продолжила наблюдать.
        Разоблачив отца Фалу, она пообещала себе, что даст Аиш больше свободы, и вообще перестала из-за нее волноваться. Но она должна была узнать, что происходит. Аиш подружилась с кем-то из сирот за стенами дворца? Если так, они не должны где-то прятаться и ждать, пока она принесет им еду. Ранами могла организовать все так, чтобы их регулярно кормили в каком-нибудь определенном месте. Этот пункт уже был в их с Фалу списке.
        Аиш закончила укладывать еду в мешок и вышла из кухни. Ранами пошла за ней следом. В прошлый раз она была не слишком осторожна, но сейчас использовала все приобретенные за годы жизни на улице навыки. Держалась ближе к стенам, ступала мягко и неслышно, не выходила из тени. Плащ оставила у двери.
        Аиш, наоборот, поселившись во дворце, заметно расслабилась, стала не такой колючей, как вначале, причем во всех смыслах. А новости о Фалу расслабили ее еще больше.
        Тихий дождь стучал по навесам из пальмовых листьев. Ранами крадучись шла за девчонкой к воротам. Подождала, пока та не вышла на серпантин, и тогда нырнула в кусты вдоль тропы. В этот раз вообще выходить на серпантин не стала, шла осторожно, чтобы лишний раз не задевать ветки. Ее сине-зеленое платье сливалось с кустарником, так что если повезет…
        Аиш, похоже, не замечала, что ее преследует чья-то тень.
        Она шла легко и быстро, с высоко поднятым подбородком и с набитым едой мешком на плече. Размахивала рукой со щитом, сражаясь с воображаемым противникам, наносила удары и провождала их громкими криками: «Получай!»
        Да, немудрено, что Фалу прикипела к этой девчонке.
        Оказавшись в городе, Аиш сразу стала вести себя осторожнее. Оглядывалась по сторонам, прежде чем перейти улицу, приближаясь к повороту, всегда замедляла шаг. Вероятно, на нее не раз нападали другие сироты. Ранами помнила, как сама так делала.
        Однако девчонка не стала сворачивать в какой-нибудь переулок, где могло быть ее тайное убежище, как того ожидала Ранами. Она шла прямо в направлении гавани, а потом повернула на запад, в сторону пляжа.
        Почему пляж? Девчонка устанавливает ловушки на крабов? Хочет использовать рыбу как наживку… для рыбы? Все предположения, что приходили в голову Ранами, казались ей полным бредом.
        Прячась за деревьями и кустами, она шла вдоль берега параллельно Аиш. Ноги утопали в песчаной почве, туфли моментально промокли.
        Она знала, что Фалу бы рассердилась на нее за это. Но Фалу если кому-то верила, то верила безусловно. Ранами очень старалась стать более открытой к людям, но такой, как Фалу, ей все равно не стать никогда. У нее началась новая жизнь, но какие-то кусочки из прошлой навсегда останутся с ней. И Ранами поняла для себя, что ее совсем не расстраивает подобная перспектива.
        Когда город скрылся за поворотом, Аиш наконец остановилась, а потом вдруг свернула в лес.
        Ранами, чтобы остаться незамеченной, даже пришлось на несколько шагов отступить назад.
        Она ждала.
        А потом услышала голос Аиш:
        - Прости, что так долго. Нынче трудно улизнуть из дворца. Я придумаю что-нибудь еще.
        - Хорошо, хорошо, хорошо, - ответил высокий незнакомый Ранами голос.
        Неужели она опять ошиблась? Аиш действительно за ними шпионит? Это разобьет Фалу сердце.
        Ранами присела за кустом, продвинулась немного вперед и затаила дыхание.
        - Вот, - сказала Аиш.
        Ранами услышала шорох мешковины, а потом такие звуки, будто кто-то принялся жадно есть.
        - Думаю, они мне нравятся… мои новые родители. Фалу такая хорошая. Сначала мне казалось, что Ранами я не очень-то нравлюсь, но она тоже хорошая.
        - Я пойду с тобой? - жалобно спросил голос.
        - Не знаю, - ответил Аиш. - Не уверена, что это хорошая идея.
        Ранами отодвинула ветку от лица и замерла.
        Аиш говорила не с каким-то незнакомым Ранами человеком.
        Напротив нее сидело странное существо и держало в одной руке сырую рыбу. Мех у него был серый, с коричневыми пятнами, оно было размером с кошку, уши у него были покрыты густым мехом, а на лбу виднелись небольшие бугорки.
        Ранами только два раза видела существ, похожих на питомца Аиш. Это были Мэфи и питомец императора по имени Трана. Питомец Аиш был серо-коричневым, и глаза у него были цвета джунглей во влажный сезон, но в остальном он был точно таким же.
        - Почему? - спросил он.
        Они с Фалу, когда решили удочерить Аиш, не думали, что придется взять еще и ее питомца, но Ранами поняла, что она ничего против этого не имеет. Она была безумно рада, что Аиш не в чем подозревать. Странное существо? С этим они как-нибудь уживутся.
        Ранами представила, как Фалу, узнав о питомце Аиш, насмешливо улыбается и спрашивает: «Добавим его в наш список?»
        Ранами встала из-за куста с поднятыми руками, чтобы показать, что ее не стоит бояться. Аиш от неожиданности чуть выше головы не подпрыгнула, а Ранами спросила:
        - Да, почему нет?
        Аиш очень быстро пришла в себя и начала, потирая руку со щитом и робко поглядывая на Ранами, оправдываться:
        - Я… уф… - тут она немного скривилась, - нашла ее после Унты. Помогла ей забраться на корабль. Мы там вместе прятались всю ночь. А когда матросы меня поймали, они швырнули меня за борт. А она помогла мне доплыть до берега. Я просто… я просто не могла бросить ее после этого.
        Ранами ждала.
        - Я не знала, кому верить! - выпалила Аиш.
        Это Ранами легко могла понять. Ее сердце растаяло.
        - Она не должна оставаться в лесу одна. Во дворце хватает места. Кстати, у нее есть имя?
        Улыбка Аиш могла бы разогнать любые тучи.
        - Да. Шарк, знакомься, это Ранами. Ранами, знакомься, это Шарк[3 - Shark - акула. (Примеч. перев.)].
        - Шарк! - громко сказало существо и показало Ранами острые белые зубы.
        Что ж. К такому сразу не привыкнуть. Но Ранами готова была попробовать.
        Послесловие
        Фуф! Даже странно. Я написала еще одну книгу? Как и когда это случилось? Полагаю, ответы будут такими: «По одному слову зараз» и «Во время пандемии».
        Даже притом что все мы оказались в социальной изоляции, я, к счастью, при этом не была одинокой.
        Поэтому не стану тянуть и сразу представлю вам тех, кому благодарна:
        Меган О’Киф, Марина Лостеттер, Тина Гоуэр и Антея Шарп/Лоусон: спасибо, что слушали мое нытье о продолжении и что организовали мозговой штурм, который помог решить проблемы с правкой. Я очень ценю то, что вы потратили свое время на чтение моих заметок и на разговоры по Zoom. Понимаю, к этому времени вы все уже наверняка устали от этого Zoom.
        Я благодарна моему агенту Джульет Мишенс и ее ассистентке (теперь она уже не ассистентка, пошла на повышение!) Лайзе Деблок. Джульет, я искренне не понимаю, как у тебя это получается? Я всегда могу рассчитывать на твой быстрый ответ. Лайза, твоя помощь со всеми этими декларациями о доходах просто бесценна. Потому что без тебя я бы точно не справилась со всем этим.
        И снова хочу перечислить всех из команды «Orbit»: Джеймс Лонг, Брит Хвайд (отдельное спасибо Приянке, которая взяла на себя руководство, когда Брит временно вышла из игры!), Джоанне Крамер, Эллен Райт, Назии Хатун, Надии Савард и Анжеле Мэн. Джеймс, я безмерно вам благодарна за то, что вы указывали на моменты, где я могла улучшить эту историю и сделать понятнее мотивацию героев. Джоанна, я в восторге от того, какой у тебя острый глаз, как метко ты подмечаешь все повторы и логические нестыковки.
        Я благодарна моей сестре и зятю Лею, которые предложили мне место, где я могла работать и не отвлекаться постоянно на мою малышку (она такая славная, правда?).
        Благодарна родителям и брату, которые всегда меня подбадривали.
        Мама и папа, вы разрешили нам пожить у вас после рождения малышки, это было так мило с вашей стороны. У нас были тяжелые времена, и вы реально нам помогли.
        Джон, без тебя я бы никогда с этим не справилась. Всю тяжелую, изматывающую беременность и последующие за ней детские кишечные колики ты умудрялся делать так, что у меня оставалось время писать. И, притом что у тебя есть своя очень ответственная работа, ты постоянно спрашивал: «Могу ли я сделать еще что-то, чтобы облегчить твою ношу?» Я всегда буду стремиться стать достойной такого человека, как ты.
        Саша Виноградова и Черис Лоук, я благодарна вам за, соответственно, прекрасную обложку и просто великолепную карту. И Лорен Палермо из «Orbit», чей талант дизайнера просто не имеет равных.
        С моей стороны было бы несправедливо, если бы я не упомянула о тех, кто прочитал первую книгу. Ваш энтузиазм и ваши отзывы делали каждый мой день особенным.
        Я годы (и годы) писала книги, понимая, что большая часть того, что пишу, никогда не увидит свет. Благодаря вам я тысячу раз убедилась в том, что не потратила это время зря. За что вам всем искренне благодарна.
        notes
        Примечания
        1
        Искусство боя - спортивная борьба типа карате, дзюдо, кун-фу. (Примеч. перев.)
        2
        Leaf - лист. (Примеч. перев.)
        3
        Shark - акула. (Примеч. перев.)