Мы – Легион. Мы – Боб
Деннис Тейлор
Вселенная Боба #1
Боб Йоханссон – инженер и фанат вселенной «Звездного пути» – заключает договор с криокомпанией, которая обязуется сохранить его мозг после смерти и подарить новую жизнь, когда наука достигнет достаточного прогресса. Но Боб и предположить не мог, в какой переделке окажется, очнувшись через 117 лет.
Америкой управляет религия, криокомпания обанкротилась и продала своих замороженных «клиентов» на аукционе. Теперь Боб – «репликант», копия, оцифрованная личность, не имеющая тела.
Чтобы не стать «мозгом мусоровоза», Боб на полную использует чувство юмора, знания и изобретательность. Боба должны загрузить в межзвездный исследовательский корабль. Его цель – космос
Деннис Тейлор
Мы – Легион. Мы – Боб
Я бы хотел посвятить эту книгу своей жене Блэйхин, которая понимает меня, но не убегает с воплями из комнаты, а также моей дочери Тине, которая сделала нашу семью единым целым.
«…меня вечно томит жажда познать отдаленное. Я люблю плавать по заповедным водам и высаживаться на диких берегах».
Г. Мелвилл, «Моби Дик»
Часть 1
1
Боб, версия 1.0
– Значит, вы отрежете мне голову. – Я вопросительно посмотрел на продажника. Это была провокация. Я это знал, он это знал, я знал, что он это знает.
Продажник ухмыльнулся. Пока я и мой бумажник уделяем внимание ему, он с радостью мне подыграет.
– Мистер Йоханссон…
– Пожалуйста, зовите меня Боб. Вы же не с моим отцом разговариваете.
Менеджер по продажам из «КриоЭтерны» – судя по бейджику, его звали Кевин – кивнул и указал на большой плакат, на котором во всех жутких подробностях был представлен процесс криоконсервации. Я заметил, что на менеджере костюм от Армани, а его стрижка стоила долларов сто, не меньше. Похоже, крионика – выгодное дело.
– Боб, замораживать все тело целиком нет смысла. Не забывайте: суть в том, чтобы дождаться, пока медицина разовьется настолько, что сможет бороться с причиной вашей смерти. Когда медики смогут оживить ваш труп, у них, скорее всего, будет возможность вырастить для вас новое тело. Сделать это будет проще, чем латать старое.
Его слова настолько безумны, что, возможно, соответствуют истине.
– Ладно, Кевин, вы меня убедили. – Я посмотрел на бумаги, которые он разложил передо мной. – Аванс – десять тысяч, ежегодные взносы, страховка…
Кевин терпеливо ждал, давая мне возможность без помех вобрать в себя всю информацию. Может, свалившееся на меня богатство и вскружило мне голову, но я уже почти десять лет работаю инженером и владею собственной компанией, и накопленный опыт не позволяет мне действовать, пока я не ознакомился со всей документацией.
Наконец, удовлетворившись прочитанным, я поставил свою подпись на документах, выписал чек и пожал руку Кевину.
– Теперь вы – клиент компании «КриоЭтерна, инк.», – сказал он, протягивая мне визитку. – Всегда храните ее в своем бумажнике. В случае вашей смерти с нами свяжутся. Как только вас объявят мертвым, мы…
– Вы меня обезглавите.
– Ага. И заморозим вашу голову на тот срок, за который медицина разовьется настолько, чтобы вас могли оживить. Рекомендации по созданию доверительного фонда приложены к информационному пакету. – Кевин протянул мне толстую голубую папку с еле заметным облачным узором и логотипом компании. – Все официальные документы мы распечатаем и отправим на ваш домашний адрес. Добро пожаловать в «КриоЭтерну». – Он протянул мне руку, и мы снова обменялись рукопожатием.
Я вышел из офиса «КриоЭтерны» и вприпрыжку помчался по коридору. Решение было принято еще до того, как я вошел в кабинет Кевина, я даже доверительный фонд уже создал, но Кевину ничего не сказал – зачем облегчать ему работу? Я все еще не мог решить – то ли это сейчас благоразумно вкладываю средства в собственное будущее, то ли потрясающе тупо их транжирю. Да и какая разница, черт побери? Мою компанию, выпускающую программное обеспечение, «Терасофт» купил за такие деньги, что я обеспечен до конца своих дней, и даже дольше.
Не говоря уже о том, что теперь мой уровень жизни значительно повысится. На проходящий в Лас-Вегасе НФ-конвент «Вихрь» я приезжаю каждый год с момента его учреждения, но на этот раз – не вместе с разным сбродом, а как привилегированный гость. Здание, в котором проходил конвент, находилось в двух кварталах от офиса «КриоЭтерны», и по дороге я достал из кармана VIP-пропуск и надел его на шею. Этот пропуск, помимо всего прочего, давал мне доступ в комнату отдыха, возможность получить автограф без очереди, а также резервировал для меня место на конференциях. Такой же пропуск я купил для Дженни…
Ну вот. Я произнес имя Той-Которую-Нельзя-Называть и резко остановился посреди тротуара. Люди огибали меня, сердито поглядывая в мою сторону. Какой-то человек, одетый в костюм рыцаря-джедая, вполголоса выругался. Я глубоко задышал, пытаясь справиться с панической атакой. На этот раз взять себя в руки удалось за несколько секунд. Ну да, что может быть лучше небольшой тренировки. Панические атаки по-прежнему накатывали на меня несколько раз в день, но сейчас мне уже было гораздо лучше, чем сразу после разрыва. Это как больной зуб: ты постоянно трогаешь его языком, хоть и знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Усилием воли я заставил мысли вернуться в обычную колею. Мне уже удалось воспользоваться VIP-пропуском: я «забил» себе место на двух идущих друг за другом семинарах, и до начала первого оставалось менее пятнадцати минут. Одним из докладчиков на «Изучении галактики» был Лоренс Вьенн – популярный и плодовитый писатель, многие идеи которого легли в основу современной фантастики.
За пару минут я добрался до выставочного центра и нашел комнаты, где проходили семинары. Персонал уже рассадил «важных персон» и собирался впустить всех остальных, когда, задыхаясь, в коридоре появился я. Мельком взглянув на мой пропуск, человек, проверявший билеты, пропустил меня.
Место у прохода мне досталось по чистой случайности. Когда я влетел в комнату, какой-то человек прямо передо мной встал и направился к выходу, а я, не снижая скорости, опустился на освободившийся стул. Сидящая рядом женщина уставилась на меня. Должно быть, ей показалось, что тот, другой человек трансформировался прямо у нее на глазах.
Я уже приготовился слушать докладчика, как вдруг двери открыли, чтобы впустить в комнату простой народ. Люди хлынули в конференц-зал, и их поток не ослабевал, но персоналу в конце концов пришлось остановить его, чтобы не столкнуться с Гневом Пожарного Инспектора. Обычно в отелях Лас-Вегаса установлены хорошие кондиционеры – никто не хочет, чтобы клиенты страдали от духоты, но было ясно, что многие посетители конвента уже слишком долго не снимали свои костюмы. Я стал дышать через рот, надеясь, что в конце концов система вентиляции справится с возросшей нагрузкой.
Как часто бывает на конвентах, об эстетике никто не беспокоился. Столы и стулья были стандартные, складывающиеся, а основную информацию о семинаре кто-то написал на белой лекционной доске – черным маркером, потому что найти цветной, наверное, слишком сложно.
Но на это никто не обращал внимания.
Модератор дискуссии – невысокий, упитанный чернокожий мужчина с навечно приклеенной к лицу улыбкой – попросил минутку внимания.
– Добрый день. Сегодня перед нами выступит Лоренс Вьенн… – Спонтанно начавшееся ликование заставило его сделать паузу. – Он поговорит о технологических и экономических предпосылках для запуска межзвездных зондов. Затем доктор Джеральд Карлайл… – новая волна ликования, – расскажет о биологии внеземных существ. Надеемся, это будет прекрасный семинар. Ну что ж, не будем тратить время зря… Встречайте мистера Вьенна!
Аплодисменты не смолкали в течение нескольких минут. Лоренс Вьенн терпеливо улыбался и время от времени приветственно махал рукой зрителям. Наконец в конференц-зале воцарилась тишина. Я устроился поудобнее, надеясь послушать интересный доклад.
* * *
Второй семинар оказался даже более ароматным, чем первый. Если бы не его тема, я бы оттуда свалил, но дискуссии, посвященные зондам фон Неймана, для меня, что для кота валерьянка.
Я понюхал свою одежду – проверить, не пропиталась ли она запахом конференц-зала, – и решил, что переодеваться перед обедом со своими работниками, которые вскоре превратятся в бывших работников, не стоит.
Покинув выставочный центр, я направился к ресторану, в котором мы договорились встретиться, и по дороге с ухмылкой наблюдал за разыгрывавшимся вокруг меня спектаклем. Научно-фантастические коны неизбежно переходят в уличные зрелища; вот и сейчас повсюду бродили имперские штурмовики, Чубакки и члены экипажа «Энтерпрайз». Толпы фанатов переходили улицу как по сигналу светофора, так и без него. Многие показывали друг другу «факи» и отправляли в эротические путешествия. Веселье было в самом разгаре. Рестораны были оккупированы фанатами, но официанты не жаловались, ведь ботаны оставляют хорошие чаевые. Говорят, что персонал казино, напротив, не радовался: оказалось, что те же самые ботаны разбираются в теории вероятностей.
Я добрался до ресторана целым и невредимым, и разыскал своих.
* * *
– За «Терасофт»! – воскликнул Карл, поднимая бокал.
– За «Терасофт», – отозвались мы.
Карл, Карен и Алан были первыми, кого я взял на работу в «Интергейтор софтвер». Они упорно работали и терпеливо мирились с трудностями на ранних этапах, и в награду за преданность я сделал каждого из них акционером моей компании. Созданное мной приложение, связанное с инженерным проектированием и анализом, в конце концов стало лучшим в своей нише, и по уровню продаж мы значительно превзошли таких конкурентов, как «Терасофт».
А потом «Терасофт» предложил мне за компанию такую сумму, что у меня глаза на лоб полезли от удивления, и теперь мы все радовались свалившемуся на нашу голову.
Этим троим, возможно, все-таки придется зарабатывать себе на жизнь, но о выплатах по ипотеке и кредите за машину они уже могли не беспокоиться.
Я пригласил их провести неделю в Лас-Вегасе за мой счет. Я предлагал им и VIP-пропуска на конвент, но все, кроме Карла, ответили, что еще не совсем сошли с ума. Алан и Карен заявили, что собираются посмотреть все шоу, которые проходят в Лас-Вегасе, и, похоже, уже были близки к точке насыщения.
– Как дела, Боб? – спросил меня Карл.
– Неплохо. Утром подписал контракт с «КриоЭтерной»…
Карен негромко зарычала и отвернулась. Она могла ничего не говорить: раньше она уже вполне четко высказалась по данному вопросу.
Я вопросительно посмотрел на нее и продолжил:
– И только что побывал на двух очень интересных семинарах – «Изучение галактики» и «Проектирование зонда фон Неймана».
– Не, ну что это за тема? Инженеры, тоже мне! – рассмеялся Алан.
– Да, но как у тебя дела, Боб? – повторил Карл, сурово глядя на меня.
Карлу удавалось сложное дело – быть одновременно и моим сотрудником, и моим другом, и при этом не подлизываться. Мне захотелось притвориться, что я неправильно его понял, но потом я решил, что он заслуживает честного ответа.
– Мне гораздо лучше, Карл. Приступы теперь пару раз в день, не чаще. Возможно, скоро я приду в норму.
– Она – идиотка, – буркнула Карен. – Зря ты не воспользовался предложением своей матери.
Я невольно усмехнулся.
– Нет, Карен, моя мать не умеет организовывать покушения. По крайней мере, мне так кажется. – Я вытащил свой мобильник. – Кстати, она прислала мне эсэмэску. Позвоню ей, а то она от меня не отстанет. В этом отношении она – настоящий терминатор.
– Значит, это у тебя гены такие! – воскликнул Карл.
Я изобразил, будто умираю от смеха. Карл как ни в чем не бывало ухмыльнулся в ответ и, немного выждав, небрежно махнул рукой и сменил тему:
– Ну, не важно. На конвент ты приехал, чтобы развеяться? И как тебе семинары?
Карен застонала. Я наклонился вперед и поставил локти на стол.
– Они очень интересные. Согласно теории доктора Карлайла, условия жизни на планетах с похожим климатом будут несильно отличаться – и, возможно, люди даже смогут к ним приспособиться. Панспермия, общее происхождение, все дела.
– Брехня.
– Нет, Алан, я серьезно. Он довольно аргументированно доказывал, что для жизни необходима одна и та же химическая база. Может, все будет не так прекрасно, как в «Звездном пути», но мы, вероятно, выживем и в совершенно чужих для нас экосистемах.
– Поживем – увидим, – ответил Алан. – А второй? Про космические зонды?
– Про зонды фон Неймана. Это автоматизированные зонды, которые размножаются, когда достигают очередной звездной системы. Оказывается, в сфере самовоспроизведения наниты уже прошлый век, а в моде 3D-принтеры.
Карл кивнул.
– Новые технологии снова опередили художественный вымысел.
– Стоп! Что?! – озадаченно воскликнул Алан.
Мы с Карлом снисходительно улыбнулись. Алан, хоть и работал программистом, от науки не фанател. Я пустился в объяснения, подкрепляя свои слова жестами.
– 3D-принтеры видел? Они печатают пластиковые детали, протезы, игрушки, да? – Алан кивнул, и я продолжил: – Теперь переведи все это на новый уровень. Представь, что они способны создавать атомы, один за другим, в соответствии с твоим планом. В принципе, ты можешь напечатать любой твердый объект.
– В том числе детали новых зондов, – добавил Карл, – используя все элементы, которые зонд найдет в звездной системе.
Алан бросил взгляд на меня.
– Думаешь, это сработает?
– Алан, в универе в качестве дополнительной специальности я выбрал физику, и поэтому данная теория кажется мне вполне правдоподобной. – Я отхлебнул пива и обвел взглядом остальных. – А инженеры…
– Ты реально хочешь заморозить свою голову? – вдруг спросила Карен.
Мы все посмотрели на нее.
– Начинается, – буркнул Алан.
Она бросила сердитый взгляд на него, затем повернулась ко мне.
– Когда тебя оживят – если тебя оживят, – все, кого ты знаешь, скорее всего, уже давно умрут.
– В том числе Дженни… – негромко добавил Алан.
Карен снова свирепо взглянула на него.
– Не важно. Все твои родственники уже умрут. Друзья умрут. Тебе это как, нормально?
Я посмотрел на нее, обдумывая ответ.
– Карен, ты же знаешь, я – гуманист. Никакой загробной жизни нет. Если я умру, у меня два варианта – воскрешение или небытие. Я готов рискнуть и выяснить, что ждет меня в будущем.
Взгляд Карен был недобрым, и она уже открыла рот, чтобы сказать какую-то резкость, но, к счастью, именно в этот момент официант принес наш заказ, и над столом поплыли ароматы гамбургеров, карамелизированного лука и жареной картошки. Когда тарелки расставили по столу, напряжение уже спало.
* * *
Оставляя за собой след из обуви и одежды, я побрел по номеру люкс. Он стоил чудовищных денег, но все расходы оправдывало наличие роскошной двуспальной кровати. К такой жизни легко привыкнуть. О да.
Я поставил будильник, чтобы не проспать весь день, и достал телефон. Если не позвонить маме, она действительно будет забрасывать меня эсэмэсками.
Два гудка, и я услышал ее голос.
– Привет, Роберт. Что, уже целый год прошел?
– Ха-ха. Привет, мам. Получил твое сообщение. Нет, я не хочу мочить как-бишь-ее, спасибо. Сейчас я на «Вихре» и отлично провожу время. Ну ладно, пока.
Она рассмеялась. Это была наша обычная игра. Я делал вид, что тороплюсь закончить разговор, но мы оба знали, что я останусь на линии столько, сколько нужно ей.
– У меня все хорошо, Роберт, спасибо, что спросил.
– А как дела у москитов?
– У них все в порядке. Они скучают по тебе, по твоей нежной скандинавской коже. А что, в Сан-Диего москитов нет?
– Есть, но меньше, чем в Миннесоте, мама. Можно сказать, что из-за них я и уехал.
– Хм. А ты как, сын? Мое предложение насчет как-бишь-ее-там все еще в силе. Мои кореша…
– Спасибо, но я не хочу навещать тебя в тюрьме. – Я вздохнул. Слушай, мам, люди изменяют. Это жизнь. А мы ведь еще не поженились. Было бы куда хуже узнать об этом после свадьбы. У меня все хорошо, честно.
Можно ли услышать недоверие? Моя мать не сказала ни слова. Возможно, я почувствовал это в ее дыхании. В любом случае я решил, что самое время сменить тему.
– Как там все поживают?
– У отца все хорошо. Он в мастерской, пытается починить наше ржавое корыто. Кстати, твои сестры заехали в гости. Они навещают свою старую больную мать, знаешь ли. Андреа делает мне знаки, что хотела бы над тобой немного поиздеваться.
– Ладно, дай ей трубку. Если кто-то выбьет у меня из-под ног мое огромное эго, станет только лучше.
Приглушенные переговоры, а затем:
– Привет, маленький брат.
– Я старше тебя.
– Я не это имела в виду.
Я улыбнулся, услышав ее голос. Андреа, Алейна и я были близки – насколько это вообще возможно для брата и сестер. Девочки были близнецами, но общего у них только то, что они родились в одно и то же время. Андреа выше Алейны на целых двенадцать дюймов, и даже я ниже ее на дюйм, и она никогда не дает мне об этом забыть.
– Ну что, богач, как дела в Силиконовой долине? – Я слышал, что Андреа улыбается. Этот вопрос она задает мне с тех самых пор, как я уехал на запад.
– Она «Кремниевая», и она – там, где Фриско.
– Мне так сказали по каналу «Ти-Эм-Зи», так что от своих слов я не отказываюсь.
– О-о, попоболь великую чувствую я…
Андреа рассмеялась. Мы еще несколько минут поболтали – поприкалывались, рассказали друг другу самые свежие новости. Я попросил ее передать от меня привет Алейне и папе.
Какое счастье, что есть родственники. И какое счастье, что вас разделяет несколько тысяч миль. Когда все собирались дома одновременно, я выдерживал не более получаса, после чего сбегал в подвал. Минут через десять ко мне обычно присоединялся папа. Мы демонстративно закатывали глаза и, не говоря ни слова, садились читать или смотреть телевизор. Мы с отцом по своей природе были одиночками и могли часами находиться в одной комнате, не говоря друг другу ни слова. У моей матери от этого срывало крышу.
* * *
Спать я не собирался, и поэтому сигнал будильника стал для меня сюрпризом. Я вскочил с кровати, быстро собрался. Со своей командой я встречусь за ужином, но до того мне хотелось провести время собственно на конвенте. «Вихрь» – это трехдневный сумасшедший дом, и я не хотел упустить ни единой минуты. Что за НФ-конвент, если тебя не сбили с ног косплееры персонажей «На краю Вселенной», если тебе не угрожал хотя бы один пьяный Дарт и если ты не купил дешевую киношную бутафорию по цене золотого слитка?!
Дверь лифта распахнулась, и я вышел в холл. Швейцар кивнул мне и открыл дверь. Как обычно, я не знал, нужно ли дать ему на чай или нет. Я решил, что дам ему чаевые побольше перед отъездом.
Я вышел из отеля, и горячий воздух Лас-Вегаса ударил меня, словно молоток. Я остановился, пропуская компанию, состоявшую из нескольких членов экипажа «Энтерпрайза» и ференги[1 - Ференги – вымышленная гуманоидная раса во вселенной научно-фантастического сериала «Звездный путь».], двух Чубакк и одного имперского штурмовика. Они были шумными, агрессивными и, видимо, уже напробовались созданных землянами алкогольных напитков. После короткой, маловразумительной дискуссии компания развернулась и как единое целое перешла улицу.
Я с улыбкой покачал головой, а затем прошел еще пятьдесят лишних футов, отделявших меня от перехода. Спешить мне, в общем, было некуда. Выходя на дорогу, я услышал поток оскорблений, гудков и визга шин, повернулся на шум, и перед глазами у меня все замедлилось. Компанию объехал автомобиль; водитель высунулся из окна и что-то сказал им. Он повернулся, увидел меня и широко раскрыл глаза от удивления. Завизжали шины; колеса автомобиля заклинило.
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
У меня перед глазами вспыхнул свет, я почувствовал невообразимую боль…
* * *
Я услышал голоса. Тревожные голоса, настойчиво называвшие какие-то коды. Кто-то на заднем плане заявил, что имеет право находиться здесь, говорил что-то про доверенность, последнюю волю и завещание. Другие голоса сердито отвечали. Спокойный голос – гораздо ближе ко мне – что-то сказал про время смерти…
Голоса стихли, свет погас, и мир перестал существовать.
2
Боб, версия 2.0
Я резко пришел в себя. Не было никакого переходного периода, ни обычной неопределенности, которая возникает после пробуждения. Я помнил, как автомобиль приближался ко мне, и это показалось мне странным. Я думал, что последние секунды должны забыться, так как у них нет времени, чтобы попасть в долговременную память. С другой стороны, может, последние секунды в самом деле забылись.
Я лежал не двигаясь, не открывая глаза, и занимался инвентаризацией самого себя. Боли я не чувствовал. Я вообще не ощущал свои руки, ноги и тело. В мой мозг не поступали никакие проприоцептивные сигналы, которые сообщили бы мне о том, лежу ли я, удобно ли мне, или еще что-нибудь. Не очень хороший признак. Наиболее вероятным вариантом мне представлялся полный паралич.
На меня накатила паника, которая мгновенно сменилась чем-то вроде озадаченности. Паника, казалось, была исключительно в моем сознании – я не ощущал ни учащенного дыхания, ни ускорившегося пульса, ни мышечных сокращений, связанных с реакцией «дерись-или-беги». Да, я склонен все анализировать, но в данном случае я действовал практически как вулканец.
Ух ты. Неужели у меня парализовано все, что ниже лба? Может, я в искусственной коме? Если так, то это не очень хорошая искусственная кома.
Усилием воли я заставил себя открыть глаза.
По крайней мере, попытался. И тут я действительно запаниковал, ведь практически больше всего на свете я боялся ослепнуть. На несколько секунд мои мысли вышли из-под контроля. Я думал о фильмах, которые никогда не посмотрю, о книгах, которые не смогу прочесть.
Но паника снова не стала усиливать сама себя – ни прилива адреналина, ничего. Я не мог вспомнить ни одного заболевания, при котором такое могло произойти. Может, это какие-то медпрепараты.
Мне стало как-то жутковато – ну, то есть жуть смешалась с паникой. Я решил, что воздействие лекарств – неплохая рабочая гипотеза.
Твердо решив разобраться в ситуации, я решил сделать еще одну попытку. Я очень сильно подумал о том, чтобы открыть глаза, представил себе механику открывания глаз, возникающие при этом ощущения…
И вдруг, без какого-либо перехода, я смог видеть! Даже не могу подобрать слова, которые в полной мере описывают мое облегчение, связанное с этой небольшой победой.
Я, похоже, сидел, ведь смотрел я не в потолок, а на стену. Комната, в которой я находился, могла быть больничной палатой, или лабораторией, или любым безликим кабинетом в государственном учреждении. Стены были окрашены в тот особый грязно-белый цвет, который особенно любят строители. В противоположной стене было большое окно, в данный момент закрытое… э-э… чем-то белым. Поначалу мне показалось, что это жалюзи, но потом я решил, что эта штука напечатана на стекле.
Я ожидал увидеть на переднем плане часть своего тела – возможно, под обычной больничной простыней. Но вместо простыни была просто ровная поверхность, словно у стола. Сразу за ней сидел мужчина, уставившийся на экран планшета. Этот мужчина выглядел – и нет, я не шучу – точно так, как большинство из нас представляет себе Зигмунда Фрейда. На нем даже был белый халат. Нет, вряд ли он – психотерапевт, это было бы слишком банально. Может, он пришел, чтобы поговорить о моих травмах? Если моего пробуждения ждет психолог, значит, дела мои плохи.
Но выглядел он как-то странно – рубашка почти как у священника, и его часы…
Немного подумав, я сообразил, что проблема заключается в перспективе. Комната казалась слишком глубокой и узкой, а «Фрейд», похоже, был шести футов толщиной. Более того, когда он повернул голову, его нос вытянулся на целый фут.
Изучая эту странную оптическую иллюзию, я услышал жужжание, и перспектива восстановилась. «Фрейд» посмотрел на меня и улыбнулся.
– А, вы очнулись. Отлично.
Я попытался ответить, но то, что из меня вырвалось, напоминало кашель или треск помех. Черт побери, такие звуки мог бы издавать синтезатор голоса, который выходит из строя.
«Фрейд» положил планшет, наклонился вперед и положил руки на «стол» – в общем, на ту поверхность, которая нас разделяла.
– Пожалуйста, не останавливайтесь. Возможно, интерфейс ГУППИ подцепится не с первого раза.
Я поразмыслил над его словами, и они сразу же заставили меня сделать три вывода. Пункт первый: я не умер. Ну, типа, я думаю, следовательно, я существую, и так далее и тому подобное. Будем считать, что это доказано. Пункт второй: я не стал «как новенький» – более того, я, похоже, говорю с помощью синтезатора голоса. Но управление им осуществляется силой мысли, а значит, пункт третий: с тех пор как меня сбила машина, технический прогресс значительно продвинулся вперед. Сколько времени я провел в отключке? И что это за интерфейс гуппи, черт побери?
Я попытался еще раз, сосредоточившись на формировании слов.
– Зз-жж-зз-жжж… Кто-нибудь объяснит жи-зз-жзс мне, что здесь происходит?
«Фрейд» хлопнул в ладоши.
– Великолепно! Боб, я – доктор Лэндерс. Я отвечу на все ваши вопросы и помогу вам подготовиться к новой жизни.
К новой жизни? А что не так со старой? Направление этой беседы мне уже не нравится.
Доктор Лэндерс поставил планшет прямо перед собой.
– Итак, Боб, какое ваше последнее воспоминание?
– Автомобиль, который мчится прямо на меня. Я был уверен, что он в меня врежется. А сейчас я практически уверен, что так все и вышло.
– Верно, Боб. В больницу вас доставили в критическом состоянии, и прогнозы врачей были весьма пессимистическими. В соответствии с условиями вашего контракта с «КриоЭтерной» в момент смерти вас ждал криоконтейнер.
– Ну, значит, я не зря потратил деньги. И какой сейчас год?
Доктор Лэндерс рассмеялся.
– Приятно разговаривать с человеком, который все быстро схватывает. Сегодня 24 июня 2133 года, и мы находимся в Новом Гендельтауне, который в ваше время назывался Портленд.
Его слова меня удивили. Значит, прошло…[117] лет. Стоп, а это откуда взялось?
Я всегда легко считал в уме, но обычно мне, по крайней мере, пришлось бы выполнить все действия. А сейчас ответ пришел, словно кто-то шепнул его мне на ухо. Хм. Расследовать позже. Добавить в список задач.
Я снова сосредоточил внимание на враче. Теперь его рубашка не так меня удивляла: за сто с лишним лет мода могла измениться. Но мне очень хотелось получше разглядеть его часы.
– Кто такой Гендель? – спросил я.
– О, Боб, давайте не забегать вперед. У меня уже подготовлен сценарий по введению кандидатов в суть дела. Уроки истории будут позже.
– А что стало со Старым Гендельтауном?
Доктор Лэндерс улыбнулся и покачал головой, притворяясь опечаленным.
Я со вздохом кивнул. Точнее, попытался кивнуть. Картинка у меня перед глазами не сдвинулась. Значит, я контролирую свои глаза, но не голову. Возможно, у меня что-то вроде «синдрома запертого человека».
Поэтому вместо кивка я хмыкнул.
– Ну ладно, тогда, может, поговорим о том, сколько во мне осталось от человека? Судя по тому, что во мне эта штука с искусственным голосом, вылечить меня вам не удалось. Насколько я борг? Стоит ли мне смотреть на себя в зеркало или это плохая мысль?
– О… – Доктор Лэндерс бросил взгляд на свой планшет, помедлил, а затем снова посмотрел на меня. – Сравнивать вас с боргом было бы некорректно. Судя по тому, что я знаю о «Звездном пути», они, по крайней мере отчасти, люди. Вы скорее Дейта.
Я уставился на него и смотрел на него целую вечность. В голове не было ни одной мысли. Я словно разучился думать.
Наконец я вновь обрел дар речи.
– Жж-зз-жж-з… Что?
Я заметил – словно между прочим, – что у меня все еще не началась паническая атака. И мне вдруг показалось, что причину я знаю.
– Вы, Боб, то, что большинство людей назвали бы «искусственным интеллектом», хотя это и не вполне точное определение. Вы – копия разума Роберта Йоханссона; чтобы создать вас, его криогенно замороженный мозг просканировали на субклеточном уровне, а полученную информацию превратили в компьютерную симуляцию. Вы фактически компьютерная программа, которая считает себя Робертом Йоханссоном. Репликант.
– Значит, я бессмертен?
Доктор Лэндерс удивленно посмотрел на меня, а затем расхохотался.
– Такую реакцию я нечасто встречаю! Кажется, фазу отрицания вы проскочили. Я все больше и больше радуюсь тому, что мы решили вас копировать.
– Ну, спасибо. Наверное. Значит, я… то есть Боб, еще жив? Или все еще мертв? Он все еще заморожен?
– Боюсь, что нет. – Доктор Лэндерс нервно заерзал в кресле. – Процесс записи приводит к разрушению исходника. Мозг нужно разморозить настолько, чтобы появилась возможность измерить синаптические потенциалы, но так, чтобы при этом не образовались кристаллы льда. В процессе участвуют вещества, которые делают мозг нежизнеспособным. Снова замораживать его не имеет смысла.
Слова доктора Лэндерса поразили меня, словно молния, словно удар током. Я превратился в компьютерную программу, и меня не должен был беспокоить тот факт, что исходный Боб умер, но почему-то мысль, что я – все, что осталось от него, ранила, словно нож. Меня – Боба – выбросили на помойку.
– Но… но это значит, что вы меня убили!
Доктор вздохнул.
– Ну что ж, пора переходить к уроку истории. – Он поудобнее устроился на стуле и устремил взор куда-то вдаль, как делают люди, которые читают лекцию. – В 2036 году президентом США стал эксцентричный фундаменталист по имени Эндрю Гендель. Да, тот самый Гендель. Он не был ни опытным политиком, ни успешным бизнесменом; его номинировали и избрали исключительно благодаря его религиозным воззрениям. Придя к власти, он попытался запретить всем, кроме христиан, занимать государственные должности, и кроме того, он хотел убрать из конституции пункт об отделении церкви от государства. И, разумеется, старался назначить на ключевые посты как можно больше своих сторонников – в некоторых случаях пренебрегая законами и процедурами. Гендель и его сторонники-ультраправые проталкивали в парламенте свои законопроекты, совершенно не думая о последствиях, а когда его за это критиковали, он заявлял, что стоит за правое дело, и поэтому бог не допустит его поражения. В конце концов в стране наступил экономический кризис, по сравнению с которым рецессия 2008 года – просто детский праздник в парке, и мощь США была
подорвана.
Доктор Лэндерс рассеянно постучал по своему планшету. Было видно, что эту речь он уже выучил наизусть.
– На следующих выборах американцы избрали первого – и единственного – президента-атеиста, Десмонда Эхерна. В основном это была реакция на фарс, в который превратилось правление Генделя. Стоит ли говорить о том, что религиозные правые пришли в ярость, и в 2041 году им удалось осуществить государственный переворот. Так на свет появилась Великая Единая Религиозная Америка.
На то, чтобы сложить аббревиатуру, мне понадобилось не более миллисекунды. Я застонал.
– Сколько же они думали над этим названием?
Доктор Лэндерс нахмурился.
– В официальном курсе истории ни Эхерн, ни переворот вообще не упоминаются, а про Генделя говорится, что он победил на выборах, поскольку предложил создать теократию. И предупреждаю вас, Боб, критика правительства – это уголовное преступление, за которое полагается… э-э… переобучение. Но поскольку вы – машина, то вас просто выключат. Моя задача отчасти состоит в том, чтобы научить вас правильно мыслить, помочь вам стать хорошим слугой государства.
– А у вас проблем не будет? Некоторые ваши реплики звучат… недостаточно уважительно.
– Министерство правды, которое финансирует данный проект, настроено на удивление прагматично. Ему нужны результаты. Оно заверило нас, что не будет вмешиваться, пока мы выполняем свои обязательства по контракту. – Доктор нахмурился. – Но если сюда приезжают чиновники из других министерств, то мы стараемся соблюдать предельную осторожность.
– Ясно. И что я буду делать в роли хорошего слуги государства – водить мусоровоз?
– А, ну да… Видите ли, как только новые теократы пришли к власти, они заявили, что криогенные комплексы – это святотатство, а трупольдышки – мертвецы. Теократы конфисковали имущество клиентов – финансовые инструменты, которые те создали, чтобы платить за долговременное хранение. И, наконец, они продали с аукциона имущество компаний, которые занимались заморозкой, в том числе замороженных клиентов, не обладающих правоспособностью.
– Они продали нас с аукциона? Но если они такие приверженцы религии, разве они не должны были нас похоронить? Нет, я не призываю сделать это прямо сейчас…
На секунду лицо доктора Лэндерса перекосило от злости.
– А в ваше время теологи вели себя только логично и последовательно?
– Да, вы правы. – Я обдумал слова доктора. – Значит, я – чья-то собственность?
– На самом деле вы принадлежите «Прикладной синергетике» – компании, в которой я работаю. Она ведет своего рода соревнование с «Тотальными киберсистемами» за право поставлять обществу роботов-слуг. Мы пытаемся интегрировать репликантов в полезную технику, а ТКС создает искусственные машинные интеллекты – ИМИ – с нуля.
Я усмехнулся. По крайней мере, попытался. Звуки, которые вырвались из синтезатора голоса, сильно отличались от того, на что я рассчитывал.
Доктор Лэндерс поморщился.
– Не волнуйтесь, все наладится. К концу нашего занятия ваш голос будет неотличим от человеческого. А теперь я отвечу на ваш невысказанный, но очевидный вопрос: в данный момент ИМИ разрешено использовать только для выполнения очень, очень простых задач с невысоким уровнем риска или с тщательным контролем. Несколько лет назад управляемая ИМИ-техника занималась уничтожением паразитов в торговом центре. У нее начался психотический срыв, и она решила, что люди относятся к группе целей. К тому моменту, когда устройства удалось отключить, десятки посетителей пострадали, а несколько даже погибли.
Я снова усмехнулся, и на этот раз мой смех уже не так напоминал звуки принтера, в котором застряла бумага.
– С другой стороны, – продолжал доктор Лэндерс, – репликанты занимаются несколькими делами одновременно ничуть не лучше, чем при жизни. Поэтому мы встраиваем в них интерфейс ГУППИ, чтобы сгружать часть задач на него. Кроме того, четверо из пяти репликантов сходят с ума, узнав о том, что с ними сделали. – Он холодно посмотрел куда-то в мою сторону. – Не говоря уже о том, что большинство замороженных были богачами, и им не очень нравится мысль о том, что в новой жизни они оказались в кабальном рабстве.
Я представил себе, как бывший директор крупной компании становится водителем мусоровоза, и расхохотался.
– …Поэтому найти подходящего репликанта на ту или иную вакансию нелегко. Кроме того, определенный процент из них позднее все равно теряет рассудок.
Слова Лэндерса меня отрезвили. У меня возникло скверное предчувствие: возможно, в данную конкретную бездну я загляну чуть позже, но прямо сейчас мне казалось, что все это происходит с кем-то другим. Где-то на периферии крутились мысли об индивидуальности и существовании души, но усилием воли я прогнал их.
– Док, восемьдесят процентов брака – это отстой. Как вы до сих пор не разорились?
– Одного успешного репликанта, Боб, можно установить в несколько машин. Например, большей частью горнодобывающего оборудования в наше время управляет некто Рудольф Казини, который в прошлой жизни сам был шахтером. Здесь главное – сделать так, чтобы темперамент соответствовал задаче. – Доктор немного помедлил, а затем добавил: – И, разумеется, мы культивируем сразу нескольких кандидатов.
Я попытался удивленно поднять свои несуществующие брови – и, разумеется, это ни к чему не привело.
– Значит, я участвую в соревновании?
– Ну… И да, и нет. Для этого проекта мы активировали пятерых кандидатов. По статистике, четверо из них сойдут с ума и будут стерты. Если сразу несколько кандидатов пройдут обучение и сохранят ясность рассудка, тогда нам действительно придется выбирать, ведь нам нужен только один репликант.
– А проигравший?
Доктор Лэндерс пожал плечами.
– Мусоровоз. Ну, или, быть может, его отправят на хранение – ждать другого подходящего случая.
Плохо. Очень плохо. Мне никогда особо не хотелось сойти с ума, но обмануть (более или менее) смерть, чтобы затем стать чернорабочим – это отстой. С другой стороны, мысль о том, что меня выключат, не нравилась мне еще больше. Похоже, что я участвую в соревновании, и ставки – для меня – высоки как никогда.
Другие кандидаты, вероятно, не меньше, чем я, могут справиться с любой задачей, связанной с данным проектом. Мне просто придется быть лучше их. И первый шаг на пути к победе – это сбор информации.
– К какой работе нас готовят?
– Сейчас, на ранних этапах, нет смысла обсуждать детали. В лучшем случае они отвлекут вас от цели.
Так, тут облом.
– Тогда, может, расскажете мне о моих соперниках?
– Нет, Боб. В этом нет необходимости. Вы никогда с ними не встретитесь. Будет лучше, если вы не станете представлять их в виде людей.
Слова доктора Лэндерса показались мне холодными и циничными, но в них был смысл. Еще одна моя попытка добыть нужную информацию провалилась.
– Ладно. Следующий вопрос: почему мне не страшно? Ведь это же дичь! Я умер! Ну, то есть умер мой оригинал. Теперь я – компьютерная программа, имущество, так почему я не бегаю по кругу, размахивая руками? Самую очевидную причину можете не называть.
Доктор усмехнулся, но как-то невесело.
– Боб, мы не в силах изменить вас. Личность – эмерджентное свойство, и попытки модифицировать ее приводят к созданию… э-э… нежизнеспособных субъектов. Так что в данном случае либо все, либо ничего. Но мы можем управлять программами-симуляторами эндокринной системы. Паника зависит от системы обратной связи, в которой задействован адреналин; мы просто ограничиваем его поступление. Вы можете лишь испытывать серьезную обеспокоенность, скажем так, но панику, страх и гнев мы исключаем.
– И у вас все равно 80 % неудач? – Я попытался взмахнуть рукой. Я всегда сильно жестикулировал, и когда сейчас мне это не удалось, я ощутил раздражение. – Скажите, а какие-нибудь конечности я получу? Вся эта бестелесность действует мне на нервы… э-э… на микросхемы. Ну, не важно.
Доктор Лэндерс кивнул.
– Боб, мне кажется, что сегодня мы очень далеко продвинулись. Вы, очевидно, были очень рациональным человеком и поэтому сейчас справляетесь гораздо лучше, чем я надеялся. Продолжим завтра. А я пока постараюсь раздобыть для вас периферийные устройства.
– Нет, подождите, я…
3
Боб, 25 июня 2133 г.
Я резко пришел в себя. Рубашка доктора Лэндерса – странная, словно у священника, – была другого цвета, из чего я заключил, что с момента нашей предыдущей встречи прошел как минимум один день. Доктор Лэндерс смотрел на планшет и только что начал переводить взгляд на меня.
Я проверил свою психику, поискал следы паники, безумия и даже серьезной обеспокоенности. Ощущения того, что я под кайфом, у меня не возникло. Под кайфом я был, например, когда мне выдирали зубы мудрости, и это состояние мне не понравилось. Кроме того, я никогда не любил опьянение и невозможность контролировать собственный разум.
В данном случае свои мысли я полностью контролировал и, более того, чувствовал, что нахожусь в прекрасной форме – как в те минуты, когда я входил в свой кабинет, отлично выспавшись. Мне казалось, что я могу справиться с любой проблемой, разобраться с любой головоломкой.
С другой стороны, мои родители и сестры давно умерли – так же, как Алан, Карен, Карл и все, кого я знал. Передо мной возник четкий образ Карен. Она стояла, сложив руки на груди, и сурово смотрела на меня. На ее лице буквально было написано: «Я тебя предупреждала!» Но мысли о родных и друзьях вызвали у меня только слабое сожаление – скорее всего, из-за контроля над эндокринной системой. Именно это заставило меня почувствовать себя не вполне человеком.
Злиться на доктора Лэндерса я не мог. Никто не действовал злонамеренно, просто события шли логическим путем, и в итоге я превратился в компьютерную программу. И пока что у данного состояния были определенные преимущества. Если Боб умер – если его сбила машина, то я фактически получил еще одну жизнь – и притом потенциально бесконечную. Возможно, пока стоит плыть по течению. Если займу второе место, то всегда смогу заново оценить ситуацию. Будь осторожен со своими желаниями. Это уж точно.
Что еще есть у такой компьютерной программы, как я? Возможно, я могу общаться с этим интерфейсом гуппи.
Проверка систем. Квадратный корень из 234 215.
[483.957642]
Круто, черт побери. А функция «дата» у меня есть? Текущая дата.
[25–06–2133.08:42:24.235]
Йо-хо, я – Дейта. «Время в начале сигнала – восемь часов сорок три минуты. Би-и-ип».
Доктор Лэндерс удивленно посмотрел на меня, а затем рассмеялся.
– Боб, таких функций у вас много, вам просто нужно научиться ими пользоваться. Часть курса обучения посвящена именно этому.
По привычке я попытался кивнуть и с удивлением обнаружил, что поле видимости запрыгало.
– Эй, я управляю шеей!
Я повернул свою «голову» и выяснил, что могу вращать «картинку» на все триста шестьдесят градусов, словно сова. Никаких сюрпризов в комнате не оказалось. Мои предположения подтвердились: я действительно стоял на столе. Рядом со мной находился дистанционный манипулятор в виде руки – маленький и очень простой, по сравнению с промышленными моделями, всего лишь щипцы из двух пальцев, плечо, локоть и кистевой сустав. Я решил проверить, есть ли у меня доступ к этой штуке. Скорее всего, сегодня мы займемся именно ею.
Операция длилась целую вечность – хотя моя функция «дата/время» сказала, что прошло менее половины секунды – и наконец манипулятор задвигался, подчиняясь моей команде. Я помахал им в воздухе, щелкнул пинцетом, а затем снова повернулся к доктору Лэндерсу.
Доктор ошарашенно посмотрел на манипулятор. Его лицо медленно расплылось в улыбке. Он покачал головой и с иронией в голосе сказал:
– В ходе сегодняшней тренировки мы постараемся научить вас управлять рукой-манипулятором. – Он вздохнул. – Ну вот, теперь все расписание придется менять. Боб, пока что у вас все отлично получается, и поэтому тест с «бродягой» мы сдвинем вперед. Я планировал устроить несколько подготовительных занятий, а через неделю заняться им, но…
Доктор Лэндерс взял в руки планшет и нацелил на него палец.
О нет, только не это.
– Стойте! Нет, не делайте…
* * *
Я обнаружил себя в другой комнате, окрашенной в тот же грязно-белый цвет. К одной из стен была привинчена стойка, а на ней стояло несколько [32] механических устройств. Рядом с каждым из них горела красная лампочка. Прямо передо мной находился стол, а на нем – [128] кубики.
У противоположной стены, около окна, стоял доктор Лэндерс.
– Пожалуйста, прекратите так делать! – сказал я и попытался сурово взглянуть на него.
– Вы бы предпочли, чтобы я носил вас под мышкой? – Пару секунд доктор Лэндерс выдерживал невозмутимую мину, а затем улыбнулся. – На самом деле вы и остальные кандидаты обитаете в больших и дорогих кубах, набитых разной электроникой, которые надежно спрятаны в другом, хорошо проветриваемом помещении. Я просто включаю ваши периферийные функции то в одной комнате, то в другой. Здесь вы – стереоскопическая камера на механической руке.
Он сделал паузу, давая мне шанс ответить, но сейчас сказать мне было нечего. Тогда доктор Лэндерс махнул рукой в сторону стойки.
– На полках стоят устройства для удаленного наблюдения и манипуляции, также известные как «бродяги». Ваша задача – класть кубики один на другой, используя максимальное количество «бродяг». Начнем с одного, чтобы вы могли приноровиться.
Доктор Лэндерс поиграл со своим планшетом, и красная лампочка перед одним из устройств стала зеленой.
– «Бродяги» обладают низкоуровневым ИМИ и могут выполнять простые действия без активного надзора, однако не обладают свободой воли и нуждаются в руководстве. Пожалуйста, переместите «бродягу» на стол и поставьте несколько кубиков один на другой. Ваш ГУППИ обеспечит контакт с интерфейсом «бродяги» и при необходимости обратную связь.
Я пристально посмотрел на «бродягу» № 1.
[СТАТУС: ГОТОВ.]
Хорошее начало. Встань.
«Бродяга» встал. Он слегка напоминал паука шириной примерно восемь дюймов [20 СМ ПРИ ОТСУТСТВИИ ОГРАНИЧЕНИЙ]. Да заткнись ты!
Я, как мог, осмотрел «бродягу» издали. Интересно, как он должен двигать кубики? Я немного подождал. Ну?
[ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ ОТКЛЮЧЕНА ПО ПРОСЬБЕ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ]
Я его обидел. Супер. Я сосредоточился на интерфейсе «бродяги». Включить обратную связь.
Мгновенно передо мной появились рисунки и схемы, и я завороженно на них уставился. «Бродяги» построены радиально-симметричными, то есть передней и задней частей у них нет. Восьми конечностям соответствуют восемь комплектов датчиков. Каждая конечность может быть ногой или (разделившись на три пальца) манипулятором. Кроме того, каждая нога обладает особой встроенной функцией. Некоторые ноги могут быть отвертками, шлифмашинами, сварочными аппаратами и различными резаками. Часть техники появилась совсем недавно. Один классный гаджет – это плазменный резак на магнитном управлении; его я мог бы классифицировать, как настоящий световой меч.
Как же переместить его на стол? Допрыгнуть он сможет? [ВЕРОЯТНОСТЬ НАНЕСЕНИЯ УЩЕРБА МАШИНЕ: 40 %.] Значит, нет.
А слезть? Нет, стоп. Я снова открыл чертежи. «Изменяемое поверхностное натяжение модуля». Я представил себе, как «бродяга» спускается по полке. В моей картинке выскочило окошко, позволяющее следить за происходящим глазами «бродяги». «Бродяга» пошел прямо вниз по стене, цепко держась за нее, а через несколько секунд уже забрался по ножке стола и вылез на столешницу.
Теперь у меня впервые появилась возможность осмотреть настольного «себя». Глядя глазами «бродяги», я увидел механическую руку, похожую на ту, которой я научился управлять. К одному из концов руки были прикреплены две камеры, а между ними располагался маленький динамик. Скорее всего, из него доносился мой голос. Вот оно, мое новое лицо. Оно напомнило мне робота из фильма «Короткое замыкание». Я подвигал «головой» из стороны в сторону, и картинка «бродяги» показала движущуюся руку с раскачивающимися камерами. Я помахал одной из ног «бродяги» и увидел, как «бродяга» выполняет это действие.
Когда я увидел себя и себя, который видит себя, у меня закружилась голова от экзистенциального кризиса, поэтому я сосредоточился на кубиках. Это были обычные кубики – такие, какими дети играют с незапамятных времен. На половине их граней были выдавлены буквы и цифры, покрашенные в основные цвета, а на другой – вырезаны простые изображения. Я обратил внимание на то, что все изображения откровенно религиозного характера. Данный факт я добавил в свой список вопросов, требующих разъяснения.
«Бродягу» можно было не контролировать на каждом шагу, но ему требовались параметры выполнения задачи. Через несколько секунд он создал платформу из кубиков – 5 в ширину, 5 в длину. Затем я проинструктировал его, чтобы разместил на ней слой 4х4, сдвинул его в центр и повторил. «Бродяга» двигался с поразительной скоростью, и уже через несколько секунд он завершил строительство пирамиды.
Я перевел взгляд на доктора Лэндерса.
– Та-да-а-а.
Доктор кивнул и потыкал в свой планшет. На стойке с «бродягами» зажглись еще три зеленых огонька.
– Боб, пожалуйста, повторите. На этот раз с несколькими «бродягами».
В течение нескольких часов доктор Лэндерс придумывал для меня различные задачи, связанные с использованием различного числа «бродяг». Каждое упражнение имело очевидную цель – научить меня определенному навыку, и по ходу дела я все больше гордился своими новыми способностями.
Время от времени он давал мне новые материалы, в том числе нечто, похожее на конструктор «Меккано». «Бродяги» легко разбирались с каждым тестом. Мне просто нужно было назначать задачи, а «бродяги» быстро и эффективно их выполняли. За все утро произошел всего один сбой: я выдал недостаточно четкие инструкции, и в конце концов один «бродяга» швырнул другого через всю комнату. Да, я знаю, что ИМИ, по словам доктора, не обладают сознанием, но, клянусь – пострадавший «бродяга» после этого инцидента стал каким-то угрюмым.
В какой-то момент я заметил, что комната, в которой мы тренировались, полностью изолирована. В ней не было ни двери, ни вентиляционных труб, да и стекло в окне выглядело весьма толстым, а его рама – очень прочной. Они боятся меня? Или «бродяг»? Еще один пункт в списке вопросов, которые требуют рассмотрения.
4
Боб, 15 июля 2133 г.
Я резко пришел в себя.
– Доктор Лэндерс, это мне уже сильно надоело.
– Извините, Боб, но правила требуют после занятий переводить репликантов в режим ожидания. Когда вы взаимодействуете со мной, вам кажется, что вы действуете с обычной человеческой скоростью, но если оставить вас наедине со своими мыслями, то вы поймете, что время для вас движется гораздо медленнее. Восемь часов могут стать для вас вечностью. У меня были репликанты, у которых еще вечером все было хорошо, а утром внезапно начинался психоз.
– Более того, за последние сутки мы потеряли одного из ваших соперников, – добавил он, глядя в пол. – Репликантка зациклилась, и вернуть ее в норму не удалось. Мы восстановили ее из резервной копии, но она снова сломалась в той же точке. Так что теперь вас четверо.
Я вздохнул и с легким удовлетворением отметил, что вздох похож на настоящий. Было очевидно, что, когда я включен, мне стараются дать как можно больше заданий и не оставляют времени на размышления. Вероятно, это – попытка защитить меня от безумия. Я со стыдом понял, что новость о другом репликанте скорее обрадовала меня, чем опечалила. Одним конкурентом меньше.
И да, я был благодарен доктору Лэндерсу за честность, но рано или поздно мне придется разбираться с экзистенциальным кризисом. И мне все еще нужно было время, чтобы оплакать родных.
– Жаль, что так вышло, – ответил я. – Но, полагаю, что со всеми нами обращаются одинаково, так что выключение проблему не решает. Может, вместо этого дадите мне интеллектуальные занятия? Как насчет самоподготовки? Может, дадите мне доступ к тому, во что превратился интернет? Мне бы хотелось увидеть, что я пропустил за последние сто с лишним… [117]Я не спрашивал!.. лет.
– А! Ну, интернета уже нет – по крайней мере, в нашей стране. Он слишком анархичный, его слишком сложно контролировать. Кроме того, в нем слишком много искушений, он подталкивает к неправильным мыслям и грехопадению. Однако у нас есть сетевые библиотеки, и по крайней мере часть исторических событий в них освещена относительно точно. Я постараюсь подключить вас к лучшим из них.
– А генеалогические архивы у вас есть? Возможно, кто-то из моих родных еще жив. Мне бы очень хотелось…
– Боб, наши правила этого не одобряют. В любом случае в ВЕРЕ информация по умолчанию не является доступной. Извините.
В ту минуту я порадовался тому, что у меня нет лица. Это – последний удар, отрезавший меня от человечества. Не только все мои ближайшие родственники умерли, но я к тому же не смогу разыскать их потомков. Теперь я был действительно по-настоящему одинок.
Затем сработал проклятый контроль над эндокринной системой, и моя хандра сменилась легкой грустью. Ого. Если я когда-нибудь получу контроль над своим железом и программами, то в первую очередь избавлюсь от этой штуки. Для горевания нужно горе, а у меня его отнимали.
Мне не нравилось быть чей-то собственностью. Прямо сейчас ничего сделать с этим я не мог, но если ситуация изменится, кое-какая корректировка неизбежна. А пока что я буду держать язык за зубами, буду слушать и учиться. Я стану славным, послушным роботом. Главное – сделать так, чтобы они ни о чем не беспокоились. И не сойти с ума. И победить в соревновании.
Ничего сложного.
5
Боб, 18 июля 2133 г.
Вздох.
– Доброе утро, доктор Лэндерс. Вы ведь ушли совсем недавно, да?
– Доброе утро, Боб…
Ой. Обычно доктор Лэндерс таким тоном не говорил. Я поиграл с настройками своих искусственных органов чувств и обнаружил, что могу изучать голоса с помощью анализа Фурье практически в режиме реального времени. Судя по голосу, сейчас доктор был сильно напряжен.
В моем поле зрения появился второй человек. Доктор Лэндерс указал на него.
– Боб, это старший проповедник Трэвис. Он хочет узнать, каких успехов ты добился.
Я понял, что он пытается мне сказать. Этот человек может меня отключить. Нужно действовать очень осторожно. Придется также придавить в себе склонность хохмить, поскольку его внешность казалась идеальной мишенью для шуток. Он напомнил мне старое изречение: «Стереотип – это обоснованная оценка при первой встрече». И этот человек был типичным старомодным священником, который пугает грешников геенной огненной. Он был высокий и настолько худой, что скулы и зубы, казалось, выступали наружу. Он выглядел сердитым, даже когда улыбался.
– Доброе утро, проповедник Трэвис. Я в вашем распоряжении.
Ух ты, худшая в мире первая реплика.
– Доброе утро, репликант. Я здесь для того, чтобы оценить готовность тебя для задачи, которая есть слава Господа на сегодня и, в меньшей гораздо степени, царство наших духовных лидеров, Томас Гендель III.
Его акцент и исковерканная грамматика на миг ошеломили меня. Да, конечно, я перенесся на сто лет вперед, но доктор Лэндерс похож на человека, которого можно было встретить на улице в мое время. Правда, Лэндерс говорил, что специализируется на работе с репликантами. Возможно, в нее входила речевая подготовка.
– Ладно, валяйте, – сказал я.
Проповедник Трэвис недоуменно посмотрел на доктора Лэндерса.
Доктор Лэндерс пожал плечами.
– О, есть это двадцать первого века просторечие. Оно означает иметь все вопросы, которые вы желаете.
Проповедник Трэвис кивнул и снова повернулся ко мне.
– Полагаю, что изложение на текущем наречии не является первоочередной задачей, поскольку целевое назначение объекта.
Да что ж такое! Что это? Современная версия английского была слишком исковерканной, и я ничего не мог разобрать. Ну ладно, может, у меня есть переводчик. Ведь даже в мое время мы пользовались «гугл-транслейтом». Я нырнул в библиотеку, через несколько миллисекунд нашел нужную программу и ввел в нее последнюю фразу проповедника.
«Полагаю, что обучение на текущем наречии не является первоочередной задачей, если учесть целевое назначение вещи».
Ох ты. Если бы у меня сохранились брови, то сейчас они полезли бы на лоб.
Проповедник посмотрел на меня. Или, возможно, в мою сторону. У меня возникло такое чувство, что он не говорит с кем-то, а обращается к микрофону. Я перенаправил диалог через программу-переводчик.
– Ты ходил в церковь, пока был жив?
Интересно, они отличают, когда я говорю правду, а когда вру? Доктор Лэндерс об этом не упоминал. Ну, лучше меня поймают на вежливой лжи, чем услышат о моих воззрениях на религию.
– Иногда, проповедник Трэвис. В основном на Пасху и на Рождество. Семьи у меня не было, так что никто на меня не давил.
– Значит, детей нет?
– В общем… нет.
Если они есть, то я ничего о них не знаю. Ха! Да, это было бы очень к месту. Кретин.
– «В общем, нет»?
– Пока не завел, министр.
И теперь уже вряд они у меня будут.
Проповедник Трэвис кивнул.
Разговор продолжался в том же ключе еще несколько минут. Вопросы были определенно общей направленности. Кажется, проповедника в основном интересовало мое отношение к религии в целом. Я тщательно старался отвечать уважительно, не вступать в конфликт, создать впечатление того, что я умею работать в коллективе, и скрыть свое истинное отношение к вере в бога.
Проповедника Трэвиса, похоже, мои ответы удовлетворили. Он кивнул мне, попрощался с доктором Лэндерсом и ушел.
Доктор Лэндерс достал носовой платок и вытер им лоб.
– Черт побери, док. Ситуация была настолько опасной? Проповедник не показался мне особо воинственным.
– Боб, я точно не знаю. Он появился неожиданно, и я не успел подготовить вас или выяснить, на чьей он стороне.
– «На чьей он стороне»? В ВЕРЕ есть разные стороны?
– Вы же не думаете, что члены нашего правительства во всем согласны друг с другом? – сухо осведомился доктор Лэндерс. – В ВЕРЕ великое множество фракций и групп влияния. Возможно, их даже больше, чем в любом другом правительстве. Наверное, это просто им свойственно.
Доктор Лэндерс подтащил стул и сел.
– Кстати, проповедник Трэвис представляет Министерство правды. Оно финансирует этот проект, так что его в какой-то степени можно считать нашим союзником.
– Министерство правды? Как правда связана с колонизацией?
– Министерство правды, разумеется, стремится распространять правду – самыми разными способами, – и поэтому его интересуют такие сферы, как военное дело, колонизация, дипломатия… – Лэндерс уставился в одну точку, тщательно подбирая слова. – Но есть и министерства, которые настроены против нас. Некоторые фракции считают, что все искусственные интеллекты, как ИМИ, так и репликанты – чудовища. Другие верят, что мы должны отказаться от всей техники, начиная с парового двигателя. И все они убеждены, что получили одобрение свыше. Стоит ли говорить, что в наших дебатах мало логики и много риторики, а в конфликтах велико число покушений и диверсий.
Поскольку излагать все это в таких подробностях я не просил, монолог Лэндерса стал для меня сюрпризом. Мне показалось, что для него это больная тема.
– Почему люди мирятся с подобной ситуацией? Это ведь похоже на одну из версий ада.
Доктор вздохнул.
– Когда я работаю с репликантами, у меня есть определенный карт-бланш, но если бы я повторил свои слова на улице или где-то еще, то меня немедленно отправили бы на переобучение. Оно фактически заключается в выработке оперантного условного рефлекса, подкрепленного прямой стимуляцией таламуса, миндалевидного тела и блуждающего нерва. После того как над тобой поработало Министерство правды, от одной неприемлемой мысли у тебя начинаются судороги. – Доктор Лэндерс встал. – Извините, что вывалил на вас столько негатива, Боб. Визиты чиновников из министерства – всегда травматичное событие, а в данном случае от вас, как и от других репликантов, зависит очень многое.
Хм. «От нас многое зависит» плохо сочетается с «водить мусоровоз». Интересно, когда он расскажет мне все?
Лэндерс взял со стола планшет.
– На сегодня я подготовил для вас тренировку в симуляторе. Мы отключим ваши реальные устройства ввода-вывода и создадим несколько интерфейсов виртуальной реальности. Кроме того, я добавлю доступ к библиотекам, о которых уже упоминал. Если станет тяжело, можете в любой момент выйти из симулятора, просто подав запрос на свой ГУППИ.
Доктор ткнул в планшет…
* * *
Я обнаружил, что парю в пустоте, и немедленно спросил у ГУППИ, какие интерфейсы мне доступны. ГУППИ прислал список аудио/видеоканалов, интерфейс управления реактором, интерфейс управления дорожным движением и интерфейс управления параметрами среды. Кроме того, я обнаружил интерфейс для работы с библиотекой и отправил запрос относительно значения аббревиатуры «ГУППИ».
[ГЛАВНЫЙ УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПЕРВИЧНЫЙ ПЕРИФЕРИЙНЫЙ ИНТЕРФЕЙС]
Отстой.
В описании задачи говорилось о том, что я управляю космической станцией. Любопытно! Уж не готовят ли меня к чему-то, связанному с космосом? Я осмотрелся, используя доступные каналы данных, и сравнил картинки с изображениями, найденными в библиотеке. Оказалось, что в симуляторе точно представлены реально существующие места. Я даже немного зауважал власти ВЕРЫ за то, что они вообще разрешили создание космических станций.
Эта станция, похоже, обслуживала военные и транспортные корабли. Никаких указаний на то, что здесь бывают туристы, я не нашел. Если бы кто-то занимался организацией космических турне и строил космические отели, это означало бы, что межпланетные перелеты – безопасное и обычное дело, из которого можно извлекать прибыль.
В библиотеке обнаружились ссылки на военные и научные станции, и даже на пару колоний на Луне и на Марсе. Что ж, это лучше, чем ничего, но за сто лет можно было добиться и чего-то большего.
Я отправил запрос относительно моего местоположения и обязанностей. По сценарию я должен был управлять энергоснабжением, транспортными потоками и условиями среды на космической станции, находящейся на геостационарной орбите. Я – инженер, и поэтому задание пришлось мне по душе.
Кроме того, у меня была кнопка «Выйти» – на тот случай, если понадобится прервать сценарий. Быстро выяснив, в чем заключаются требования ко мне, я определил параметры для каждого из них и поручил ГУППИ прервать меня, если что-нибудь выйдет за пределы нормы. Мне показалось, что аварийных ситуаций будет тонна.
Затем я с головой занырнул в библиотеку.
6
Боб, 19 июля 2133 г.
– Проклятье!
Доктор Лэндерс отшатнулся и удивленно посмотрел на меня.
– Проблемы, Боб?
– Простите, док. Я читал о современных стандартах электроинженерии, а вы выдернули меня на середине абзаца.
Доктор Лэндерс опустил взгляд на свой планшет и откашлялся.
– Ах да. Боб, вы провели в симуляторе два дня субъективного времени. За этот период, несмотря на все наши ухищрения, ни один параметр не вышел за установленные пределы. Я поражен этим результатом. Судя по журналам вашего ГУППИ, вы создали несколько интересных интерфейсов для мониторинга и скриптов. Наши люди, занимающиеся программами, прыгают от радости. Несколько из них даже попросили оставить им вашу копию.
– А это возможно?
– С технической точки зрения – да, конечно. Мы каждый вечер создаем резервный экземпляр. Если бы у нас была достаточно большая матрица, мы могли бы просто вас загрузить. – Доктор с шумом выдохнул и пожал плечами. – К сожалению, проект финансирует ВЕРА, и поэтому вы принадлежите ей. Так что нам приходится действовать в достаточно жестких рамках.
– Кстати, когда вы расскажете о том, к чему меня готовят?
Доктор Лэндерс наклонил голову.
– Точнее, к чему готовят одного из вас. Есть еще один кандидат.
– Погодите, мы потеряли еще двоих? Когда?
– У одного несколько дней назад произошел психотический срыв, а другого проповедник Трэвис признал негодным.
– Ой. И что с ним стало?
– Его удалили. Если министерство сказало «нет», сохранять его нет смысла.
Ого. Даже доктор Лэндерс говорит об этом словно между прочим, а ведь они только что кого-то убили. Но я не должен давать волю чувствам. По крайней мере часть оценок будет субъективной, и я не хотел настроить кого-то против себя.
– Итак, окончательная цель всей этой тренировки…
– Подождите немного, Боб. Прямо сейчас мне хотелось бы поговорить о вашей прошлой жизни. Вы провели два дня субъективного времени в симуляции вообще без контактов с людьми и разозлились из-за того, что я вытащил вас оттуда. Возможно, это глупый вопрос, и все-таки: вы считаете себя одиночкой?
Я усмехнулся.
– Расскажу вам небольшую историю. Несколько лет назад вышел фильм под названием «Изгой». [133 ГОДА НАЗАД.]Господи, ГУППИ, да заткнись ты. – Слышали про него?
Доктор Лэндерс покачал головой.
– Моя работа отчасти заключается в том, чтобы изучать вашу эру и разбираться в ней, но я не в состоянии посмотреть каждый выпущенный фильм.
– Ну да, и к тому же отстоя среди них было немало. В общем, если разбираетесь в «Звездных войнах» и «Звездном пути», то и ладно. Итак, вернемся к «Изгою»… В двух словах: парень терпит кораблекрушение и четыре года проводит на необитаемом острове. Я смотрел этот фильм вместе со своей девушкой, и она сказала, что для нее это просто кошмар. Меня ее слова удивили, потому что для меня это фантазия, несбыточная мечта – четыре года, когда тебя никто не прерывает. Конечно, было бы приятнее, если бы на острове нашлось что-нибудь почитать. – Я помахал манипулятором, надеясь, что это будет похоже на человеческий жест. – Я вот к чему клоню: именно тогда я понял, что думаю не так, как большинство людей. Я нормально отношусь к одиночеству и, более того, чувствую себя как на иголках, когда долго нахожусь в компании.
Доктор вздохнул, положил планшет и откинулся на спинку стула. Немного подумав, он подался вперед, положив руки на стол.
– Ну ладно, Боб. Примерно так я все себе и представлял, но приятно, что вы подтвердили мою догадку. Итак, суть дела вот в чем: вы знаете, что такое зонд фон Неймана?
– Да, конечно. Это автоматический межзвездный зонд, который перелетает из одной системы в другую, где создает копии самого себя. – Наступила тишина, и мой мозг наконец догнал, что происходит. – Ой… Погодите, вы хотите сказать, что…
– Верно. Мы готовим вас к роли интеллекта, управляющего зондом фон Неймана.
* * *
По нескольким видеоканалам я следил за тем, как маленькие «бродяги» заново собирают 3D-принтер, который мне поручили продиагностировать и починить. «Бродяги», как оказалось, бывают разных размеров – от огромного паука-монстра восьми футов в диаметре до средних, к которым у меня уже был доступ, и самых мелких, не больше блохи. Были машины и еще меньше, наниты, но каждая из них обладала только одной функцией.
В данный момент я занимался координацией деятельности «бродяг» разных размеров. Ремонт 3D-принтера был лишь одним из порученных мне испытаний.
«Бродяги», получившие инструкции, практически не нуждались в контроле со стороны. Проблема заключалась в том, чтобы найти нужный уровень детализации инструкций: если их было слишком мало, возникали ошибки, а если я занимался микроменеджментом, то скорость работы падала до нуля.
Если не стоять у них над душой, они действовали в десять раз быстрее, поэтому я старался выдать им план, а затем не путаться под ногами. Как только я научился задавать условия, при которых «бродяги» будут обращаться ко мне, даже активное наблюдение за ними стало необязательным.
Пока они работали, я предавался размышлениям. Как только доктор Лэндерс ввел меня в курс дела, он дал мне доступ к нескольким документам, связанным с проектом. Я не испытывал такого нетерпения с того самого дня, когда подписал бумаги о продаже компании «Терасофту». В тот день я чувствовал, как тянутся секунды, а теперь – миллисекунды. Мне хотелось, чтобы сегодняшняя тренировка наконец закончилась и я мог сосредоточиться на чтении. Маленький робот доктора теперь будет сотрудничать с огромным энтузиазмом. О господи, ведь о подобной работе мечтает каждый ботан! Я отправлюсь к звездам!
7
Боб, 25 июля 2133 г.
– Все летит к чертям. – Доктор Лэндерс выглядел необычайно рассерженным. – Фракции ВЕРЫ, которые хотят добиться закрытия проекта ПАРАДИЗ, пришли в ярость, когда мы объявили о том, что у нас есть подходящие кандидаты для него. Они объединились…
– Погодите. Проект ПАРАДИЗ?! Я даже боюсь спрашивать.
– «Полифункциональная Абиогенная Роботизированная Автосеть Долгосрочного Исследования Земель». Пожалуйста, не забывайте, что эти названия придумываю не я.
– Название, конечно, ужасное, но не самое плохое. И да, наверное, корабли действительно будут абиогенными. Но сеть? Сколько же их полетит?
Доктор Лэндерс уставился куда-то вдаль; вид у него был слегка пристыженный.
– Изначально репликантов было восемь, но затем их осталось четыре, а затем один, потому что бюджет сокращали или просто передавали выделенные средства другим проектам. Как я уже говорил, есть несколько групп, которые не хотят, чтобы мы добились успеха: кому-то не нравятся репликанты, кому-то – идея о космических полетах, третьи считают кощунством корабли, которые могут создавать копии самих себя. И так далее. – Доктор вздохнул и нахмурился. – Кроме того, мы конкурируем с другими странами – такими, как Соединенные Штаты Евразии, – которые тоже хотят найти и колонизировать новые Земли. Многие граждане ВЕРЫ считают это напрасной тратой ресурсов. Но все эти группы объединяет одна цель – торпедировать наш проект. – Доктор Лэндерс встряхнулся и посмотрел на экран своего планшета. – Как мы и договаривались, я дал вам полный доступ к проекту и библиотекам. Подготовить вас – критически важная задача, и если вы как-то можете поспособствовать данному процессу, это будет… э-э… полезно. – Он встал и зашагал по комнате. – И еще, Боб: у групп влияния есть много причин желать того, чтобы проект сократился до
одного корабля, но прежде всего потому, что один корабль – это удобная критическая точка.
– Саботаж?
– Вроде того. Конкретных доказательств у нас нет. Я просто подумал, что вам стоит об этом знать.
Не вступая в дальнейшие дискуссии, доктор забрал планшет и ушел.
* * *
После нашего разговора у меня возникло несколько вопросов к доктору. Возможность задать их у меня появилась после урока, посвященного управлению 3D-принтерами.
– Доктор, я хочу поговорить о политике.
Доктор Лэндерс рассмеялся.
– Ладно, Боб. Что у вас на повестке дня?
– Вы упоминали про Соединенные Штаты Евразии. Я почитал о текущей геополитической ситуации, и в мое время она была совсем другой. Название СШЕ какое-то слишком грандиозное. Оно же не распространяется на территорию всей Евразии.
– Да, но старое название США тоже не относилось ко всей Америке – и даже не ко всей Северной Америке.
Я пренебрежительно взмахнул манипулятором.
– Ладно, ладно. Судя по данным, которые я нашел в библиотеке, в мире произошла масштабная консолидация. ВЕРА контролирует всю Северную Америку, кроме штата Вашингтон, Британской Колумбии и Аляски. СШЕ занимают всю Европу и б?льшую часть западной России. Китай поглотил почти всю восточную Россию и многие из бывших азиатских стран-сателлитов. А Ближний Восток… – Я оборвал фразу на полуслове.
– Неудивительно, что появление дешевого термоядерного синтеза оказало огромное влияние на Ближний Восток, – ответил доктор, лениво тыкая пальцем в планшет. – Богатые семейства – такие, как королевский род саудитов, – давно диверсифицировали свои вложения и поэтому не обнищали, но традиция финансирования государственных программ за счет доходов от экспорта нефти прервалась довольно внезапно. И в результате началось то, что некоторые паникеры упорно называли «Третьей мировой войной», хотя на самом деле для большинства стран это была не более чем серия локальных конфликтов. Но вот правительства стран Ближнего Востока устроили настоящую бойню, не обращая никакого внимания на принципы Женевской конвенции. Химическое оружие, распыление радиоактивных изотопов, «карманные» ядерные бомбы… Почти весь Ближний Восток по-прежнему не пригоден для жизни, а то, что от него осталось, не играет важной роли на мировой арене.
– Меня удивляют масштабы консолидации, – ответил я. – ВЕРА, СШЕ, Китай, Австралийская федерация, Республика Африка – невероятно смехотворное название – и Бразильская империя занимают около 80 % планеты. Остальное – маленькие страны, за которые нет смысла воевать – Ближний Восток, например, либо буферные государства, вроде Каскадии, на которые никто не решается напасть.
– Боб, у вас есть какой-то конкретный вопрос?
– Раз уж вы об этом заговорили, то да. – Я хотел улыбнуться, и меня снова разозлила скудность моего арсенала для выражения эмоций. – Сколько из этих государств занимаются созданием зондов?
– А… – Доктор Лэндерс неловко замялся. Похоже, мой вопрос попал точно в цель. – Нам известно о проектах СШЕ, Китая и Бразильской империи. Мы подозреваем, что подобный проект есть и у Австралии, но если это так, то австралийцы очень хорошо его засекретили.
– То есть этим занимаются практически все.
Доктор пожал плечами.
– Как только ученые совершили открытия в теории подпространства, которые позволили изобрести двигатель «ВСПЛЕСК» и суддар, появилась возможность строить зонды фон Неймана, а также колонизировать планеты. Два года назад СШЕ с большой помпой начали свой проект по созданию межзвездных зондов, и всем остальным пришлось последовать их примеру. Нельзя же допустить, чтобы кто-то другой просто взял и без проблем колонизировал вселенную.
– Два года? Значит, все это – совсем новые проекты?
– Верно. Если не брать в расчет опытные образцы, то кораблей, оснащенных «ВСПЛЕСКом», очень мало.
Я помолчал, обдумывая услышанное. Значит, сейчас мы фактически проверяем концепцию.
Они даже не знают, будет ли зонд работать при перелете в другую звездную систему. Потрясающе.
– Но почему такая спешка? Это похоже на «лунную гонку», только на стероидах.
– Официально наша цель – дать возможность человечеству расселиться на других планетах, и, конечно, это вопрос национального престижа. Но отношения между странами напряженные, и ситуация не меняется уже несколько десятилетий. Межзвездные полеты считают игрой с нулевой суммой, и по большому счету так оно и есть. Каждая планета, на которую мы заявим свои права, – это база, доступ к которой будет только у нас. Кроме того, за такой базой противник не сможет следить, и ее он не сможет атаковать. Эта гонка во многом связана с планами военных.
Как всегда. Есть в мире что-то неизменное.
– Но почему такой переполох? Звезд же миллиарды.
– Да, но в радиусе десяти световых лет есть лишь горстка звездных систем с пригодными для жизни планетами. Они, вне зависимости от всех остальных факторов, имеют самую большую стратегическую ценность.
– В таком случае, доктор, борьба между различными группировками внутри ВЕРЫ – не единственное, о чем мне следует беспокоиться.
– Боюсь, что так, Боб. – Доктор Лэндерс пожал плечами. – Отчасти поэтому «съеживание» проекта «Парадиз» до одного корабля не встретило сильного сопротивления со стороны нашей компании. Да, это выгодно антиэкспансионистам, ведь у них остается всего одна цель, но мы тоже в выигрыше, ведь теперь мы можем сосредоточить наши усилия и ускорить работу.
– Расскажите мне о других проектах.
– Вы хотите сказать – то, что нам о них известно, – ухмыльнулся доктор Лэндерс. – Наши конкуренты, что неудивительно, столь же скупы на детали, как и мы.
Доктор стал возиться со своим планшетом. Я уже знал, что таким образом он просто пытается выиграть время и собраться с мыслями.
– Разведка сообщает, что в Китае работа идет головокружительными темпами. Они пожертвовали всем, чтобы выиграть в скорости. Мы полагаем, что китайцы, скорее всего, потерпят поражение уже на старте. – Доктор немного помолчал, постукивая по планшету пальцем. – Больше всего нас беспокоит Бразильская империя – и не только потому что проводит агрессивную внешнюю политику. Мы полагаем, что они вооружили свои зонды, чтобы ликвидировать конкурентов. Кроме того, они с большей вероятностью, чем другие, могут прибегнуть к саботажу. Но они вряд ли способны осуществить свои долгосрочные планы. Их зонды способны создавать свои копии, но бразильцы не хотят от них зависеть. Империя постарается побыстрее построить несколько зондов здесь, найти подходящую систему и увеличить там свое военное присутствие. Только после этого бразильские зонды размножатся.
Доктор Лэндерс вздохнул.
– Скорее всего, в долгосрочной перспективе нашим конкурентом станут СШЕ. Но они, по крайней мере, вряд ли прибегнут к насилию. У них есть воля, бюджет, современные технологии и опыт работы с репликантами. Кроме того, в данный момент они значительно опережают нас собственно в области колонизации. Если завтра кто-то найдет пригодную для жизни планету, колонисты СШЕ высадятся там первыми, значительно опередив всех остальных.
– Ух ты. А у нас хоть что-нибудь есть?
– Боб, у нас есть вы и еще один репликант. Не сбрасывайте это со счетов. Вы двое продемонстрировали удивительную стойкость и быстро адаптировались к новой реальности, вы умны и образованны, а это немало. Общаясь с другими репликантами, мы стремились найти флегматичного, ограниченного индивида, который был бы доволен рутиной, но вы и другие кандидаты заставили нас изменить тактику. Мы полагаем, что неожиданная смена направления в итоге сыграет важную роль.
– Ну ладно. Значит, пора обсудить прибавку к жалованью…
Доктор Лэндерс закатил глаза.
– Нужно приделать вам лицо, чтобы я знал, когда вы шутите.
8
Боб, 4 августа 2133 г.
Сегодня меня ждало новое развлечение: диагностика и ремонт сложного электронного прибора, похожего на те объекты, с которыми мне придется иметь дело на борту корабля. Как обычно, доктор Лэндерс наблюдал за моими действиями через окно. Во время этих упражнений он любил разговаривать со мной: мне казалось, что так он испытывает мою сосредоточенность и способность выполнять несколько задач одновременно. Я не возражал, поскольку наши беседы обычно были интересными и информативными.
Вдруг здание содрогнулось, и доктор Лэндерс упал. За этим немедленно последовало давление звуковой волны, которую я скорее ощущал, чем слышал.
По коридору разнеслось эхо выстрелов. Лэндерс вскочил, крикнул мне: «Никуда не уходите!» – и убежал.
Никуда не уходите? Несмотря на всю серьезность ситуации, меня вдруг поразила нелепость этой фразы. Добрый доктор, очевидно, был потрясен: он же сам говорил, что я не в этой комнате, а просто прикреплен к…
Привет…
На середине моего комедийного монолога я вдруг сообразил, что стекло частично выбило из рамы. Казалось, оно готово выпасть, и для этого его даже не придется сильно уговаривать. Никто же не упрекнет меня за то, что я решил сыграть более активную роль в защите проекта?
Я поручил «бродягам», которые находились в комнате, потянуть за стекло. «Бродяги» не обладали особенной силой, но здесь их было тридцать два. Через несколько секунд стекло с лязгом упало, оставив вмятину в полу.
Стекло не сломалось. Очень прочная штука. Да, они действительно меня боятся.
Я выбрал одного «бродягу» наугад и взял управление им на себя. Теперь я видел то, что снимает его видеокамера. Я приказал остальным «бродягам» следовать за мной, и мы двинулись по коридору туда, откуда доносилась стрельба. «Бродяги» бежали по полу, стенам и потолку. Это зрелище поразило меня до глубины душ. Да, люди ВЕРЫ хреново придумывают аббревиатуры, но техника у них неплохая.
У здания был интересный дизайн: оно состояло из цепочки больших и светлых атриумов или залов со стеклянными крышами, каждый из которых был окружен двумя этажами офисов или лабораторий. От одного атриума к другому вели короткие коридоры. Моя комната с «бродягами» находилась в атриуме по соседству с тем местом, где произошло нападение. Возможно, противник ошибся в расчетах.
Приступить к делу удалось всего через несколько секунд. Нападавшие в черном медленно переходили из одного кабинета в другой, стреляя на ходу. Охранники вели ответный огонь, но их было значительно меньше, и поэтому они были вынуждены отступать.
Я не знал, кто на нас напал – одна из фракций ВЕРЫ, которой я не нравился, или одна из стран-конкурентов, но мне показалось, что противодействие должно быть равно действию.
На оценку ситуации ушло всего несколько миллисекунд (мне уже начало нравиться то, что я – компьютер), поэтому «бродяги», не сбавляя темпа, ворвались в атриум и набросились на врагов, целясь им в лицо и в пах.
«Бродяги» оказались удивительно живучими. Сколько бы раз нападавший ни отдирал «бродягу» от своего лица, сколько бы раз ни бросал его в стену, «бродяга» просто вставал и шел за добавкой. В распоряжении «бродяг» имелись плоскогубцы, резаки и отвертки – все эти штуки с формальной точки зрения не являлись оружием, но игнорировать их было сложно, к тому же мной управляли накопившиеся за месяц раздражение и тревога. Не знаю, действовал ли в тот момент контроль над эндокринной системой, но я в полной мере наслаждался возможностью кому-нибудь врезать.
Наконец нападавшие разработали стратегию: полностью очистив от «бродяг» одного из своих, они стали бросать эти машины в стену, а тот стрелял в них из автомата. Я быстро произвел подсчеты и выяснил, что «бродяги» у меня закончатся раньше, чем у них – боеприпасы. А теперь у них уже было два стрелка.
Однако охранники, получившие небольшую передышку, собрались с силами и открыли перекрестный огонь. Нескольких нападавших они уложили сразу, а остальным предложили сдаться. Теперь врагам приходилось иметь дело не только с «бродягами», которые вцеплялись им в лица, но и с обстрелом. Это стало последней каплей. Они сложили оружие и подняли руки.
Как только охранники связали оставшихся врагов, сложилась весьма неловкая ситуация. Старший охранник перевел взгляд с пленников на «бродяг», открыл рот, чтобы что-то сказать, затем закрыл его. Я помахал ногой «моего» «бродяги», чтобы привлечь его внимание.
– Ты, э-э… Плохо дело. Где Лэндерс? – Он удивленно взглянул на своих подчиненных.
Именно в этот момент в атриум – все еще с планшетом в руках – вбежал доктор Лэндерс. Он выглядел столь же встревоженным, как и охранники. Поскольку налет фактически закончился, значит, произошло что-то еще. Я вдруг понял, что меня они боятся больше, чем нападавших.
– Боб, не будете ли вы так любезны собрать своих подопечных и вернуться в зал для тренировок?..
Он мог меня деактивировать, так что о том, подчинюсь ли я или нет, речи не шло. Но беспокоились они зря: я – не кровожадный Франкенштейн, за которого они меня принимали.
Отсалютовав им с помощью «бродяг», я повел свою орду по коридору.
* * *
– Так, док, выкладывайте все начистоту. Что это за тема с усиленным стеклом? И почему вы дрожали, как мышь, когда я вышел на свободу?
Доктор Лэндерс, видимо, был хорошо воспитан, и поэтому не стал притворяться, будто не понимает меня.
– Мы – и под «мы» я имею в виду людей, которые участвуют в проекте, и в том числе себя самого, – боимся не вас, Боб, а тактической атомной бомбы, спрятанной в подвале, – сказал он, со вздохом откидываясь на спинку стула.
Если бы у меня еще сохранились брови, то сейчас они бы оторвались от головы.
– Чего-о-о?
– Вполне возможно, Боб, что наше собственное правительство, – по крайней мере представители определенных фракций, – представляет для вас б?льшую опасность, чем зарубежные конкуренты. – Он чуть повернулся, чтобы посмотреть на меня, и махнул рукой. – Я уже говорил, что не все в верхних эшелонах власти поддерживают наш проект. Вероятно, я выразился слишком мягко.
На то, чтобы обдумать его слова, мне понадобилось около миллисекунды. Ядерная бомба в подвале… ох.
– Значит, все как в «Штамме Андромеда»?
Мои слова, похоже, привели доктора Лэндерса в замешательство, поэтому я помахал манипулятором.
– Не важно. Еще один старый фильм. То есть бомба – это последнее средство защиты? Чтобы я не вырвался и не напугал гражданских и скотину?
– Верно, Боб. И мне определенно придется сесть за просмотр старых фильмов.
– А у кого кнопка?
– Не знаю. Нам намеренно не сообщили о том, как за нами наблюдают, кто принимает решение, и как оно приводится в исполнение. Мы знаем одно: если кто-то где-то решит, что происходящее ему не нравится, мы все превратимся в радиоактивное облако. Без разговоров, без предупреждения.
– И вы на это согласились? Сколько же они вам платят?
Доктор Лэндерс рассмеялся.
– За успешное завершение проекта полагается значительная награда. Те, кто поддерживает его, выделили на него огромное количество средств. Лично мне полученной премии хватит на всю оставшуюся жизнь. – Он скорчил гримасу и вяло пожал плечами. – И, конечно, в ВЕРЕ согласие не требуется.
Я улыбнулся – мысленно, по крайней мере.
– Ясно. Ладно, отныне буду сидеть тихо.
Лэндерс обвел комнату руками.
– Раз уж мы еще сидим тут и беседуем, значит, опасность миновала. Кто-то либо отошел от монитора, либо решил, что вы не представляете особой опасности.
Доктор Лэндерс встал и осмотрел комнату. «Бродяги» – по крайней мере, те, которые остались, – были аккуратно расставлены по полкам. Рабочие уже вставили стекло обратно в раму и теперь прикручивали ее на место.
– Похоже, мы снова в рабочем режиме. У нас трое погибших и несколько раненых. Честное слово, все могло закончиться гораздо хуже.
В ответ я наклонил свои камеры.
В отдельном окне я смотрел на сцену, которая разворачивалась в другой части коридора.
* * *
«Бродяга» осторожно двигался по вентиляционной трубе. Маленькие роботы могли ступать очень легко, но за сто лет научно-технического прогресса человечество так и не изобрело для воздухопроводов материала получше, чем оцинкованная жесть, а я не хотел, чтобы о приближении моего «бродяги» узнал весь комплекс.
Налетчики расстреляли моих «бродяг» так тщательно, что провести инвентаризацию было невозможно. Насколько я мог понять, никто не заметил, что по зданию гуляет неучтенный «бродяга».
Пока что мне удалось обнаружить большое число кабинетов, кафе, мастерские и склады. Программа трехмерного картирования создала схему офисного здания. Интересно, что я не нашел ни атомной бомбы в подвале, ни изолированной зоны, где она могла бы находиться. Возможно, это был просто блеф.
Тем временем число комнат, где могли бы располагаться компьютеры, сократилось до двух.
Перемещая «бродягу» по воздухопроводу, я тщательно проверял, нет ли где камер видеонаблюдения, реле, инфракрасных лучей и других ловушек. «Бродяги» обладали весьма впечатляющим арсеналом способностей и трюков. Интересно, понимают ли техники ВЕРЫ, на что способны эти машины, если объединить все имеющиеся у них функции?
Наконец «бродяга» прибыл в одну из двух зон, которые на моей карте до сих пор были закрашены белым. И точно, в ней оказалась отдельная система вентиляции. Это, определенно, добрый знак. На то, чтобы выбраться из общего воздухопровода и проникнуть в изолированную систему, у меня ушло двадцать минут. Я двигался по ней осторожно, пока не дошел до вытяжной панели на стене комнаты.
Это был стандартный компьютерный зал. Кабели, мигающие лампочки, кондиционер, смонтированные на стойках компьютеры. Похоже, монтаж на стойках – даже сто лет спустя – оставался самым эффективным способом хранения компьютеров.
Но в центре комнаты находилось то, чего я никогда не видел. На невысокой платформе стояли в ряд пять кубов с гранями почти в полметра. От двух кубов исходило жутковатое голубое свечение, а в их основании мигали разноцветные индикаторы. Три остальных куба были темными.
Я активировал кратность камеры и увеличил изображение панелей в основании кубов.
Кеннет Мартинс
Джиро Танака
Невес Рейнджер
Роберт Йоханссон
Жоана Алмейда
Вот оно. Это мы. Кандидаты. Сияющие кубы – это Кеннет и я. Три остальных кандидата – темные, выключенные. Похоже, что двухпозиционные выключатели – еще одна вещь, которая не изменилась за сто лет. Но, с другой стороны, сколько вариантов такого выключателя можно изобрести?
Мне показалось, что я смотрел на эту картину целую вечность. Прямо сейчас у меня есть шанс выключить Кеннета. Но будет ли от этого польза? Могу ли я устроить ему диверсию? И стоит ли это делать? Догадаются ли они?
Я устыдился, поняв, что именно я замышляю. Нет, таким человеком я не стану – даже в теории. Лучше пусть кто-то другой меня отключит, но по головам я не пойду.
С тяжелым сердцем я развернулся и ушел.
9
Боб, 6 августа 2133 г.
Я находился в комнате с «бродягами» и выполнял упражнение, как вдруг понял, что доктор Лэндерс не один. Он всегда стоял у окна, наблюдая за мной и разговаривая, и я лишь через несколько секунд понял, что бесконечный поток его комментариев остановился.
Я поручил одному из «бродяг» дать мне «картинку». Доктор Лэндерс беседовал с человеком, который вполне мог быть родным братом проповедника Трэвиса. Я серьезно. Может, подобная внешность входит в список требований к кандидату? ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ КАК ЖУТКИЙ МАЛЫЙ ИЗ «ПОЛТЕРГЕЙСТА-2». Господи.
Доктор Лэндерс отключил систему внутренней связи, но тем самым лишь создал мне неудобство, которое было устранено через три миллисекунды. Дилетант.
Я направил «бродягу» к участку стены, который располагался непосредственно под окном. «Бродяга» прижался к стене и поэтому мог улавливать вибрации. Мне, правда, пришлось выкрутить усиление до максимума, но, с другой стороны, в моем распоряжении были все приемы фильтрования звука, изобретенные за двести лет существования электроники.
– Это все от лукавого. Участвуя в данном предприятии, вы рискуете погубить свою бессмертную душу.
– Министерство правды считает иначе.
– Это – жалкая имитация божьих тварей, пародия на людей. Они лишь притворяются, будто способны мыслить и чувствовать.
– Министерство правды полагает, что, хотя у них и нет души, они просто созданы на основе божьих тварей, а не являются попыткой узурпировать власть господа.
Атмосфера внезапно стала нервной; наступила та особая тишина, которая сопровождает чей-то свирепый взгляд. Я приказал стоявшему на столе «бродяге» украдкой посмотреть в окно. Ага, так и есть. Свирепый взгляд.
– От этого богопротивного дела добра не будет. Особенно если учитывать его цель…
– Которая официально одобрена Министерством…
– Вероотступниками! Еретиками!
Еще один взгляд, и мои предположения подтвердились: доктор Лэндерс делал все, чтобы не закатить глаза к потолку. Я пожалел о том, что у меня такой возможности нет. У этого человека явно были не все дома.
Поток оскорблений не прекращался. В течение нескольких минут проповедник то распекал доктора Лэндерса, то угрожал ему, а тот тщательно воздерживался от споров и демонстрировал невиданное терпение. Окажись проповедник Крикун с моей стороны окна, я, скорее всего, попытался бы разобрать его на части.
Мне удалось сохранить объективность, и я решил, что буду считать этот поток оскорблений информацией, а не осуждением самого факта моего существования. Судя по словам проповедника, я либо был создан с помощью злых чар, либо являюсь порождением гордыни, равной которой не было со времен Вавилона.
Доктор Лэндерс послушал все это еще немного, а затем взорвался. Ну, как бы.
– Проповедник Джейкоби, я понимаю вашу точку зрения и чувствую вашу озабоченность. То есть я понимаю смысл ваших слов, но не более того. Однако Министерство правды не только поддерживает, но и активно финансирует данное предприятие, и – раз уж мы заговорили о святотатстве, – выступая против этого проекта, вы выступаете против министерства. А они утверждают, да вы и сами уже дважды заявили об этом, что ВЕРА – суть раскрытое нам и полученное нами напрямую Слово Божие. Разве ваше противодействие проекту – не святотатство?
Наступила тишина: возмущенный проповедник Крикун, похожий на рыбу, вытащенную из воды, отчаянно пытался выбраться из ловушки, в которую сам угодил.
– Не с теми людьми вы дружите, доктор. Скоро вы это поймете.
С этими словами он бросился вон из комнаты. Да, бросился. Честное слово.
Доктор Лэндерс закрыл глаза и прислонился к стене. Через несколько секунд он повернулся к окну и снова принялся тыкать в свой планшет.
– Все готово, Боб?
Нет, в его игру я играть не собирался.
– Что это за хмырь? Только не говорите, что это «проповедник Джейкоби».
Доктор Лэндерс потер лоб.
– Просто пример экстремальных взглядов, которые нужно учитывать нам, жителям этой великой страны. Боб, если бы он обладал реальной властью, то сейчас не пытался бы меня застращать. Не придавайте особого значения его угрозам.
Но это не значит, что от его угроз можно отмахнуться.
– А на будущее я запомню, что выключение интеркома вас, похоже, не останавливает, – с улыбкой добавил доктор. – Ну что, продолжим?
Он указал на стол, на котором лежало наполовину собранное устройство, и я вернулся к работе.
10
Боб, 10 августа 2133 г.
Я резко пришел в себя. Как обычно, сразу после пробуждения я выполнил проверку всех систем.
Погодите. 10 августа?
– Слушайте, док, я не могу досчитаться нескольких дней. Вы неделю меня в погребе держали, что ли?
Доктор Лэндерс смотрел куда угодно, но только не на меня.
– Ну… И да, и нет. Кто-то пронес в компьютерный зал небольшое взрывное устройство и уничтожил матрицы репликантов. Нам пришлось привезти сюда запасную машину и восстановить вас из архивных копий. На это ушло несколько дней.
Я умолк. Значит, я уже не тот самый Боб, который очнулся 24 июня. С другой стороны, даже тогда я не был тем самым Бобом, которого задавила машина. Есть ли у меня душа? Имеет ли значение то, что меня восстановили по копии?
Я вдруг понял, что уже более месяца существую в виде компьютерной программы, и за это время мне так и не удалось прийти к каким-то окончательным выводам относительно своего состояния. Слова «плыть по течению» стали кодовой фразой, обозначающей «отмахнуться от проблемы», но я знал, что у меня есть склонность отстраняться от болезненных проблем. Доказательством тому стала Дженни.
Сыграло свою роль и то, что после тренировок меня отключали. Интересно, есть ли план у доктора Лэндерса, или он просто запустит меня в космос и будет надеяться на лучшее?
Меня беспокоили три вопроса. Есть ли у меня сознание? Могу ли я на самом деле считать себя живым? И остаюсь ли я по-прежнему Бобом? Философы занимались данной темой уже много веков, но теперь она стала для меня личной. Человек, какого бы мнения он ни придерживался по этому вопросу, мог рассчитывать на то, что он был и остается человеком. Но проповедник бесцеремонно, без раздумий называл меня «вещь» и «репликант», и только сейчас я начал понимать, какую боль мне причинили его слова.
Я вспомнил споры о тестах Тьюринга и мыслящих машинах. Неужели я – «китайская комната»[2 - Китайская комната – мысленный эксперимент, описанный Джоном Сёрлем, в котором критикуется возможность моделирования человеческого понимания, в частности естественного языка, путем создания «искусственного интеллекта».] и ничего больше? Может, все мое поведение можно объяснить с помощью заранее заготовленных ответов на сигналы ввода? Устранить эту неопределенность было легче всего. У классической «китайской комнаты» не было внутреннего диалога, и на входящие сигналы она реагировала с помощью заранее заготовленных ответов. Даже если сделать ее поведение стохастическим[3 - Стохастический – беспорядочный, непредсказуемый.], чтобы немного его разнообразить, «китайская комната» все равно работает только в ответ на входные сигналы, а если их нет, то она бездействует. Но поскольку сейчас я беспокоился об этом, то, значит, я отношусь к другой категории.
У Декарта, если на то пошло, было его знаменитое Cogito ergo sum, но Тома дополнил его своим: «Я сомневаюсь, следовательно, я думаю; я думаю, следовательно, я существую». Я определенно был полон сомнений, а они подразумевали самосознание и обеспокоенность будущим. Таким образом, я, пока не будет доказано обратное, сознательная сущность. Один вопрос решен.
Жив ли я? Хм. Никому еще не удалось дать строгое определение жизни, и, значит, разбираться с этим вопросом будет интересно. Как давным-давно заметил докладчик на том семинаре в Вегасе, огонь обладает большей частью признаков живого существа, но живым не является. По словам доктора Лэндерса, я смогу размножаться с помощью 3D-принтеров. Я реагирую на стимулы и действую, исходя из собственных интересов. Заявление о том, что жизнь должна быть на углеродной основе – это признак шовинизма и ограниченности, так что да, я могу считать себя живым.
А теперь – главный вопрос. Кто я? Я – Боб? Или Боб умер? Если рассматривать данную проблему с точки зрения инженерии, то с каким параметром связана боб-ность? Боб – не просто кусок мяса. Боб был человеком, а человек – это история, это набор желаний, мыслей, целей и мнений. Боб объединял в себе все, чем Боб был за тридцать один год. Мясо умерло, но то, что отличало Боба от бурундука, продолжало жить. Во мне. Я – Боб. По крайней мере, я – самая важная часть того, из чего состоял Боб.
Последняя мысль сняла с моих плеч огромный груз. Наверное, именно так чувствует себя тот, кто услышал вердикт присяжных: «Не виновен».
Я снова обратил внимание на доктора: он повторял мое имя все более испуганным тоном. Я понял, что уже несколько секунд молчу.
– Эй, док. Я здесь.
– Слава богу. – Доктор Лэндерс рухнул на стул. – Вы затихли, и я решил, что у вас начался психоз.
Они уже вложили в меня много усилий – во всех нас, если честно, – поэтому его реакция была мне понятна. Я хотел улыбнуться ему, но, разумеется, тут меня ждал облом.
– Все нормально, док. Этот поезд ушел, а я все еще здесь.
Вдруг до меня дошел смысл его слов.
– Э-э, док, а сколько у вас запасных матриц?
– Только одна, Боб. Нам пришлось принять решение. Похоже, вас можно поздравить.
– Значит, Кеннета больше нет?
Доктор Лэндерс кивнул, а затем ахнул и, прищурясь, пристально посмотрел на меня. А, черт. Минимизируй ущерб, Боб.
Я выпалил первый вопрос, который пришел мне в голову.
– Так почему они решили напасть именно сейчас? Что-то изменилось?
– Информация о ваших успехах стала распространяться. Скорее всего, ее слила одна из группировок ВЕРЫ, чтобы вызвать реакцию одного из государств-конкурентов. По крайней мере, так говорят люди из нашего отдела безопасности.
Доктор все еще хмурился, но уже выглядел неуверенным. Нужно продолжать.
– Проклятье. А запуск скоро?
Доктор Лэндерс задумался. Нужно отвлекать его, пока он не забудет о моей маленькой оплошности. Он заглянул в свой планшет, неторопливо перелистнул несколько страниц.
– По текущему расписанию до него еще около месяца. Но дата может быть сдвинута вперед. Вы делаете успехи, и, возможно, мы сумеем выиграть немного времени.
Я снова попытался улыбнуться. Как обычно, ничего не произошло, поэтому я просто помахал манипулятором.
– Кстати, а как там моя прибавка к жалованью?
Доктор Лэндерс рассмеялся.
– Мы пытаемся пробить ее через отдел персонала. Это ведь правильный термин, да? – Он выдержал паузу, а затем сменил тему: – Сегодняшнее занятие окончено. Его результаты я зафиксировал.
Я – внутренне – облегченно вздохнул. Опасность миновала. Если позднее моя реплика всплывет в памяти доктора Лэндерса, то, надеюсь, он усомнится в том, что правильно меня расслышал.
Доктор Лэндерс поднял палец, чтобы ткнуть им в планшет, помедлил, затем опустил руку. Немного помолчав, он вздохнул и посмотрел на меня.
– Боб, пожалуй, я рискну. Я перестану отключать вас в промежутках между занятиями и дам вам доступ к другим библиотекам. Каждую ночь вы будете погружаться в полусон на полчаса для резервного копирования, но в остальное время будете бодрствовать. Если вы все-таки сойдете с ума, мы восстановим вас из более раннего сохранения. Знаю, это может прозвучать жестоко, и за это я прошу у вас прощения. Но мы уже не можем позволить себе работать в расслабленном режиме. Нам придется максимально ускорить вашу подготовку.
В ответ я кивнул – точнее, махнул своими камерами. Очередная ситуация из серии «две новости – хорошая и плохая». У меня наконец-то появится время для размышлений, но из-за этого я могу спятить. Йо-хо…
11
Боб, 15 августа 2133 г.
– Так что все-таки стало со Старым Гендельтауном?
Симпатичная блондинка за окном на секунду удивленно посмотрела на меня, а затем рассмеялась. Сегодня доктора Лэндерса заменяла доктор Доусетт, далеко не такая разговорчивая, как он. Я пытался завязать с ней беседу, но пока что с минимальным успехом.
Выглядела доктор Доусетт потрясно. Я с радостью обнаружил, что, несмотря на… э-э… изменения в моем стиле жизни, я по-прежнему люблю красоту. Правда, теперь моя любовь не вызывала у меня, скажем так, столь сильного напряжения.
Доусетт говорила со стандартным акцентом XXII века, поэтому я пользовался своей программой-переводчиком. Я встроил ее очень глубоко, и уже не замечал, что речь доктора Доусетт отличается от моей. По словам доктора Лэндерса, он специально учился работать с репликантами и изучал мою эпоху, а это означало, что в разговорах со мной он держал свой сленг под контролем. Доктор Доусетт либо прогуляла этот предмет, либо, по плану, вообще не должна была со мной общаться.
Лично я не считал это проблемой. Если доктор Лэндерс не против ее участия, то и я не возражаю. Я надеялся, что у членов правительства тоже не начнется припадок, если они узнают об этом.
В общем, сегодня я руководил группой «бродяг», которые собирали, словно на конвейере, компоненты космического корабля. Рутина. Я уже написал столько сценариев для «бродяг», что мне самому уже почти ничего не приходилось делать. Но у людей из «Прикладной синергетики» был список, который нужно проработать, поэтому я должен был под него подстраиваться.
Доктор Доусетт посмотрела на свой планшет – да, планшеты были у всех, – а затем, удовлетворившись тем, что статус по-прежнему оставался кво, ответила на вопрос.
– Первый Гендельтаун – это родина Генделя. Салем, штат Орегон. Когда Гендель умер, город сменил название и построил большой мемориал в его честь. Одному человеку такое развитие событий не понравилось, и он решил уничтожить город с помощью «карманной» атомной бомбы.
– Атомной бомбы? На американской земле?
Она погрозила мне пальцем.
– Не-а. Это уже сто лет как не американская земля. Но да, это был первый и пока что единственный случай применения ядерного оружия в Северной Америке.
– Значит, Гендельтаун переехал в Портленд?
Доусетт кивнула.
– Много людей погибло?
– Меньше, чем вам кажется. В ходе конфликта на Ближнем Востоке мы многое узнали о лечении лучевой болезни и получили возможность испытать разные методы ее лечения. Да, война – это смерть и ужас, но она значительно способствовала развитию медицины.
– Например, в области воскрешения репликантов?
– Например, в области воскрешения репликантов.
Я немного помолчал, наблюдая за «бродягами» на особенно сложном этапе сборки, чтобы направлять их. Как только они смогли продолжить работу самостоятельно, я снова повернулся к доктору Доусетт.
– Как это вообще – жить в теократии? Ежедневные молитвы у вас?
Доктор Доусетт подняла вверх палец – всеобщий жест «подождите минутку». Она несколько раз ткнула в свой планшет, а затем посмотрела на меня.
– Извините. Просто проверяла, где патрули. Часть из них, вероятно, служит в «Мониторах набожности».
Я рассмеялся.
– Значит, вы мониторите мониторов. Но как? Отслеживаете, где находятся их карточки-пропуска?
Доктор Доусетт улыбнулась в ответ.
– Мы должны выглядеть набожными, а на все остальное властям плевать. Но если будете про них болтать, вас отправят на занятие в Министерство Правильных Мыслей, и вы никогда его не забудете.
– М-м, да. Доктор Лэндерс о чем-то таком упоминал. Ну, раз мы сейчас одни, позвольте вас вот о чем спросить: откуда вы знаете, что я буду делать то, что вам нужно, а не просто отправлюсь в случайно выбранном направлении? Поймите, мне очень нравится сама идея, и я на сто процентов настроен сотрудничать, но вы же этого не знали, когда оживляли меня.
Доктор Доусетт задумчиво посмотрела на экран планшета.
– Боб, у нас есть защита. Ваши программы проследят за тем, чтобы задачи были выполнены. Это все, что я хочу сказать по данному вопросу. Но, как вы сами заметили, для вас это не проблема.
Защита. Мое самое нелюбимое слово за сегодняшний день.
Интересный философский вопрос. Как вы должны себя чувствовать, если вас заставляют делать то, что вы готовы делать по доброй воле? Как все это сложится? Стану ли я беспомощной марионеткой, или буду думать, что сам принимаю решения? Я содрогнулся при мысли о том, что когда-нибудь это узнаю.
12
Боб, 17 августа 2133 г.
Я вышел на поверхность после [18 ЧАСОВ 26 МИНУТ] чтения книг в библиотеке и документации по проекту. Я догадался заранее настроить прерывание – на тот случай, если кто-то со мной заговорит.
Включив камеру, я увидел очень расстроенного доктора Лэндерса.
– Только что произошло еще одно нападение, – сказал он дрожащим голосом. – Кто-то пытался взорвать несколько критически важных компонентов. Это им не удалось, но четверо моих сотрудников погибли. Мы перебираемся в запасной оперативный центр. Как там у вас дела с чтением?
Последнее предложение было настолько не связано с темой разговора, что мне пришлось прокрутить в мозгу несколько последних секунд разговора и подумать, не пропустил ли я чего-нибудь.
– Э-э… нормально, док. А почему вы спрашиваете?
– Мы переносим запуск. Это означает, что последнюю часть знаний вам придется усвоить в полете, скажем так.
Вот черт.
– Ладно, док. Что вам от меня нужно?
– Я сбросил вам файл. Прочтите его немедленно, а затем мы создадим вашу архивную копию – уже с усвоенными знаниями, выключим вас и физически переместим на корабль.
– Физически? Серьезно? Вы никогда не слышали про FTP?
– Данный метод сработал бы еще пару недель назад, но потом вас взорвали. Откуда, по-вашему, взялась запасная машина?
– Ой.
Они доставили матрицу с корабля? Это и была запасная копия?
– Боб, техника, связанная с репликантами, стоит дорого. Вы работали с теми самыми интерфейсами, которыми будете пользоваться в полете. До сих пор они были подключены к симуляторам. Пожалуйста, прочтите документ, сообщите об этом мне, и тогда мы начнем. – Доктор Лэндерс сел, положил руки на стол, сцепив пальцы, и посмотрел на меня.
* * *
Боб,
все разговоры, скорее всего, прослушиваются. Это – единственный безопасный способ передать вам информацию.
Очень велика вероятность того, что на борту «Парадиза-1» установлен механизм самоуничтожения. Снабжен ли он часовым механизмом или активируется извне, мы не знаем. Проект предусматривает ограничения вашей способности изучать себя. По моему приказу команда отключила эти ограничения. Вы сможете изучить все – проводку, структуру, оборудование, программы. Ключи от вашей операционной системы перечислены в конце данного документа.
К сожалению, это также позволит вам обойти программы, которые мы встроили в ваш код, чтобы обеспечить выполнение задач, связанных с данным проектом. Я общался с вами и поэтому уверен, что вы исполните свой долг добровольно, ведь это в ваших интересах.
После отключения мы доставим вас на орбиту и установим в «Парадиз-1». Затем начнется обратный отсчет; в случае необходимости его можно игнорировать. Удачи и – хоть мне и неприятно это говорить – бог в помощь.
Доктор Лэндерс
К письму были прикреплены несколько приложений, в том числе краткое описание моей миссии, а также ключи доступа к оперативной системе. Я просмотрел все, пытаясь найти в них какие-либо проблемы, а затем удалил оригиналы.
– Готово.
Доктор Лэндерс вздрогнул от удивления. Вероятно, я отсутствовал всего несколько миллисекунд. Он взял в руки планшет и ткнул в него пальцем.
* * *
Я проснулся в темноте. Я отправил запрос ГУППИ.
[ОТЧЕТ О СОСТОЯНИИ]
[ИНТЕРФЕЙС ТЕРМОЯДЕРНОГО РЕАКТОРА: ГОТОВ/В НОРМЕ]
[ИНТЕРФЕЙС ИНЕРЦИОННОГО ДВИГАТЕЛЯ: ГОТОВ/В РЕЖИМЕ ОЖИДАНИЯ]
[ГЕНЕРАТОР ПРЯМОТОЧНОГО ДВИГАТЕЛЯ: ГОТОВ/В РЕЖИМЕ ОЖИДАНИЯ]
[СИСТЕМЫ СВЯЗИ И ВНЕШНИЕ ДАТЧИКИ: ГОТОВЫ/В РЕЖИМЕ ОЖИДАНИЯ]
[ВНУТРЕННИЕ СИСТЕМЫ: ГОТОВЫ/В НОРМЕ]
[ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ СИСТЕМЫ: НЕАКТИВНЫ/УПАКОВАНЫ ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ]
[СИСТЕМЫ «БРОДЯГИ»/НАНИТЫ: НЕАКТИВНЫ/УПАКОВАНЫ ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ]
[СТАРТОВЫЕ СИСТЕМЫ: ГОТОВЫ/ЗАПУСК ЧЕРЕЗ 04:12:13]
Я подал запрос на внутренние системы и узнал, что в их число входят несколько библиотек внушительного объема, о существовании которых я даже не подозревал. Изучив стартовые системы, удостоверился в том, что в них заложен выбранный мной курс к Эпсилону Эридана. Любопытно. Скорее всего, правительство ВЕРЫ решило, что все остальные отправятся к альфе Центавра. Оружия у меня нет, а значит, нет и шансов в противостоянии с несколькими противниками.
Я убедился в том, что могу полностью взять управление на себя, и в том числе отсоединить крюки, которыми я был прикреплен к космической станции. В памяти всплыли слова доктора Лэндерса о том, что обратный отсчет можно игнорировать. Может, просто взять и отчалить? Но если нет какой-то видимой угрозы, то все решат, что я вышел из-под контроля, и тогда все шишки посыплются на доктора Лэндерса. Он всегда был со мной честен, и я не хотел его подводить.
Я включил связь, и на меня сразу хлынули потоки звука из шести внешних аудиоканалов. Видеоканалы тоже были, но они работали менее активно. На экранах я увидел что-то похожее на просмотровые залы с рядами стульев. Вероятно, в момент запуска там будет сидеть публика.
Я увидел «Парадиз-1» и космическую станцию, к которой он пристыкован. Еще две камеры показывали центр управления полетом и VIP-ложу, практически пустую.
Я изучил корабль, в котором находился, точнее, корабль, в который я превратился. Это был модифицированный межпланетный грузовой корабль, который разрезали пополам вдоль длинной оси и установили кольцо двигателя ВСПЛЕСК. Термоядерный двигатель убрали, заменив его дополнительными холодильными установками для огромного реактора.
Иллюминаторы закрыты. Логично. Сидеть в кресле пилота я не буду, так что окна стали бы слабым местом корабля.
Честно сказать, красотой корабль не отличался – ни классических линий «Энтерпрайза», ни гладкой аэродинамической формы космического шаттла. В поперечном сечении он представлял собой эллипс. Я заметил множество шлюзов и грузовых люков. Ходовые огни по морской традиции были красными и зелеными; трехмерность космических путешествий обозначили третьим цветом индикаторов – голубым.
Когда на корабль установили двигатель ВСПЛЕСК, генератор прямоточного двигателя и все остальные штуки, которые нужны зонду фон Неймана, на борту осталось совсем мало места для чего-то еще – ну, к примеру, оружия. Оружия для борьбы с противником, у которого оно, вероятно, будет, а также всем остальным, на что я могу наткнуться. Становилось все более очевидно, что вся работа над проектом «ПАРАДИЗ» велась впопыхах, с использованием того, что оказалось под рукой – лишь бы побыстрее.
И я начал понимать, как чувствует себя кусок хлеба, попавший в тостер.
Ну, об этом доктор Лэндерс меня предупреждал. Меня установили в «Парадиз-1» и скоро запустят к звездам, а у меня до сих пор не было полной картины происходящего, и я еще не завершил свое обучение. Я решил, что мне придется нырнуть в это дело с головой. Настроив условия прерывания в ГУППИ, я начал искать программу полета.
Очень быстро мне удалось найти кое-что полезное: оказывается, на «Парадиз-1» у меня есть способность изменять мое личное чувство времени. Я мог ощущать время в интервале от одной минуты личного времени за каждый календарный год до самой высокой частоты, которую поддерживало мое «железо». Я выкрутил эту настройку до максимума и увидел, как «реальное время» замедляется почти до нуля.
Источником энергии для корабля служил термоядерный реактор. Хотя на борту имелся запас водорода, топливо корабль будет добывать в полете из межзвездного пространства. Однако собранный водород не будет использоваться для движения – по крайней мере, не в традиционном смысле слова, не как реакционная масса. На «Парадизе-1» была установлена инерционная система – двигатель ВСПЛЕСК. Я подавил вздох. Эти люди просто повернуты на аббревиатурах. Я еще не разобрался с теорией, но, кажется, этот двигатель каким-то образом давил на структуру пространства. Почитать об этом. Еще один пункт в списке дел.
Поступил запрос по одной из подсистем связи. Я замедлил время до реального и принял ссылку на голосовой канал с центром управления станцией.
– «Парадиз-1», это ЦУС. Пожалуйста, подтвердите получение программы полета.
– Ага. Она тут, у меня.
Голос в другом конце канала потрясенно умолк. Я представил себе, что ухмыляюсь.
– Э-э, «Парадиз-1», вы слегка отклонились от протокола.
– Правда, что ли? Извините, ЦУС, но этому меня должны были учить на следующей неделе. Боюсь, что с протоколом мы будем разбираться по ходу дела.
– «По ходу дела»? Ясно… «Парадиз-1», до запуска чуть более четырех часов. Официальная болтовня пройдет в следующие интервалы…
Инструктаж длился почти десять минут. Чтобы не сойти с ума, я замедлил свои внутренние часы так, чтобы ЦУС стал похож на раздраженную белку.
Как только ЦУС отключился, я выкрутил свою частоту до максимума, надеясь выиграть побольше времени для подготовки.
Но бывают дни, когда весь мир против тебя.
Почитать мне не удалось: пришло еще одно радиосообщение. Тактовую частоту я установил такую, что в канале все еще гудело первое слово. Когда я сжал его и включил снова, то узнал голос доктора Лэндерса. Слово было «ракеты».
Э-э… Варианты предложений, которые начинаются со слова «ракеты» и обозначают что-то хорошее… Нет. Ничего не приходит в голову.
Внешние датчики засекли два объекта, которые с большой скоростью приближались к моему предполагаемому вектору запуска – вероятно, так им будет легче перехватить меня, если я стартую раньше. Это была разумная и предсказуемая тактика, но я не собирался действовать предсказуемо.
Потратив целых пять миллисекунд на обдумывание вариантов, я составил приблизительный план.
К счастью, корабль давным-давно подготовили к запуску, и он мог стартовать в любое время. Я отстрелил крюки и включил все системы управления полетом, а затем, ожидая, пока физическая реальность догонит мои распоряжения, я поискал в библиотеках информацию о приближающихся ракетах. Библиотеки выдали мне три возможные модели с похожими полетными характеристиками. Я выбрал наиболее пессимистичную модель и рассчитал траекторию взлета так, чтобы ее угол к вектору ракет был как можно ближе к 180°.
Как только датчики показали, что расстыковка произошла, я немного ускорился – настолько, чтобы отойти от станции, – а затем повернул корабль и раскочегарил реактор до максимума. Это не очень полезно для запасов топлива, но если меня разорвут в клочья, будет еще хуже. Когда мощность реактора вышла на нужный уровень, я включил максимальное ускорение.
Корабль рванул от станции в направлении, противоположном предполагаемой траектории запуска. Первая ракета пролетела мимо меня, не сворачивая. Я вдруг понял, что она была наведена на космическую станцию. Вторая ракета изменила свою траекторию, чтобы следовать за мной. Если опубликованные характеристики реактора и двигателя ВСПЛЕСК не соответствуют действительности, если мне не удастся развить необходимое ускорение, то ракета меня догонит. И тогда «Парадизу-1» конец. И мне тоже.
Пока корабль набирал скорость, я посмотрел, как идет расшифровка голосового сообщения. Теперь оно уже звучало так: «Ракеты летят в вашу сторону. Уходите…» Я проверил ускорение, с помощью суддара, следя за тем, как увеличивается расстояние до станции. Расчеты показали стабильные 2,5 g. Двигатель ВСПЛЕСК, похоже, действовал на весь корабль, поэтому замерить ускорение изнутри я не мог.
Космическая станция открыла огонь по приближающейся ракете из чего-то похожего на орудие Гатлинга. Надеюсь, персонал станции знает, что делает, ведь если пули выйдут на периодическую орбиту, то рано или поздно вернутся обратно.
Картинку одной из камер залила вспышка: где-то вдали произошел взрыв. Это не могла быть одна из двух оставшихся ракет, потому что я все еще за ними следил. Я быстро провел расчеты и понял, что взрыв произошел в месте пуска ракет. Кто-то уложил стрелка.
Вторая вспышка свидетельствовала об уничтожении ракеты, которая летела к космической станции.
Все это было очень интересно и увлекательно, но у меня на хвосте по-прежнему висела ракета. Если у меня хватит времени, то я смогу от нее оторваться. Потратив еще миллисекунду на вычисления, я выяснил, что я почти могу от нее оторваться, а этого, к сожалению, было недостаточно.
Обычно против ракет применяют дипольные отражатели, но я сомневался в том, что на борту корабля есть что-либо подобное. У меня были шесть горнодобывающих беспилотников, каждый из которых оснащен собственным маленьким двигателем ВСПЛЕСК. Ну ладно, может, я тогда дам ракете другую цель, которую можно взорвать.
Я активировал и отстрелил два таких беспилотника, приказав им протаранить ракету. Пока они летели к моей преследовательнице, я сориентировал их в направлении «голова/хвост». Если первый беспилотник не уничтожит ракету, то у второго будет больше информации, которая поможет ему точнее навестись на цель. Успею ли я запустить другие беспилотники, если эти не помогут, я не знал.
Позади корабля возникла яркая вспышка. Какого дьявола? Это не ракета: она приближается по другой траектории.
Подождав, пока восстановятся камеры, я снова проверил изображение. Станция превратилась в увеличивающееся облако из быстро остывающих обломков. Голосовое сообщение доктора Лэндерса все еще поступало, значит, он, по крайней мере, находился не на станции. К сообщению теперь добавилось «…как можно быстрее. И выведите из строя…»
Как могла взорваться станция? Ведь все ракеты учтены! Кстати: я посмотрел в «зеркало заднего вида», в котором беспилотники как раз приближались к своей цели. Ракета уклонилась от первого беспилотника, и я понял, что она оснащена каким-то искусственным интеллектом. Но в результате маневра ей пришлось сделать поворот. Второй беспилотник врезался в нее под углом, и взрыв уничтожил оба устройства.
Быстрая проверка показала, что «Парадиз-1» не получил никакого ущерба в ходе этих волнующих событий. Я убедился в том, что все грузы по-прежнему надежно закреплены на своих местах, а затем дослушал сообщение доктора Лэндерса до конца.
«…ваш радиопередатчик. Где-то в нем – дистанционный взрыватель».
Да, это нехорошо в квадрате. Я немедленно выключил передатчик и для надежности убрал еще и параболическую антенну. С помощью суддара я просканировал большие расстояния, чтобы обезопасить себя от новых сюрпризов.
Квадрат, который расчистили перед моим запуском, теперь напоминал потревоженный улей. Я обнаружил не менее полудюжины кораблей, которые моя библиотека определила как военные. Я также заметил около десятка более слабых сигналов, двигавшихся с большой скоростью – скорее всего, это другие ракеты. К счастью, они больше интересовались друг другом, чем мной.
Итак: кто-то пустил в меня пару ракет, кто-то еще выстрелил по ним, кто-то третий выстрелил по космической станции, и теперь здесь началось что-то очень похожее на морское сражение. Упс. Пора валить, пока обо мне забыли.
Я снова загрузил изначальный стартовый маршрут и уменьшил ускорение до более приемлемых 2 g.
Это все равно больше, чем предусматривал план, и позднее мне придется как-то компенсировать растраченное топливо.
С облегчением вздохнув (мысленно), я начал свой путь к Эпсилону Эридана.
13
Боб, 17 августа 2133 г. – в пути
Эпсилон Эридана находится на расстоянии 10,52 световых лет от Солнца. Изучив параметры корабля, я выяснил, что он может двигаться бесконечно с ускорением 2 g без каких-либо пагубных последствий для себя и, следовательно, прибыть к цели через одиннадцать с небольшим лет. Однако сначала я хотел кое-куда завернуть. Сатурн находился в стороне от моей цели, но я не хотел упускать возможность слетать к нему.
Сатурн всегда был моей любимой планетой. Я посмотрел каждую секунду видеосъемок «Вояджера» и «Кассини» во время полета к Сатурну, я крутил их на повторе снова и снова, пока электроны не начинали падать от усталости. А теперь я увижу его своими глазами.
При постоянном ускорении в 2 g полет по обходному маршруту займет чуть более шести дней, и это даст мне время на поиск ловушек. Я активировал «бродяг» и приказал пяти из них – тем, что поменьше – просмотреть все электросхемы, двигаясь от радиоантенны вглубь. Скорее всего, кто-то подключился к кабелю антенны так, чтобы этого не было видно на схемах.
И точно: через пару часов «бродяги» нашли схемы, которых не было ни на одной из диаграмм. Я отправил на поиски несколько «бродяг-блох», и они обнаружили небольшой сверток со взрывчаткой – он располагался так, чтобы уничтожить основную компьютерную систему. Иными словами, меня.
Сверток с взрывчатым материалом – С4 или его футуристическим аналогом – очевидно, устанавливали в спешке и притом наугад, и поэтому прикрепили к переборке клейкой лентой. Да, клейкую ленту все еще производили. И она по-прежнему не давала вселенной развалиться на части.
Глядя на взрывное устройство через камеру «бродяги», я думал: «Не режь красный провод. Не режь красный провод». Не знаю, упоминал ли я об этом, но я даже в лучшие времена ненавижу взрывчатку. А сейчас были не лучшие времена.
Я решил ничего не усложнять и просто поручил «бродяге» отключить весь сверток целиком и выбросить его за борт. Да, возможно, мне удалось бы найти ему применение, но оно не компенсировало бы стресс, который я ощущал бы из-за соседства с ним.
Избавившись от бомбы, я настроил оборудование на запись всех входящих сообщений и изолировал его от остальных систем. Я не хотел на горьком опыте убедиться, что в моих собственных микросхемах тоже есть какой-нибудь триггер, но и упустить какое-либо сообщение мне тоже не хотелось. А так я мог сохранить все, что нужно, и воспроизвести сообщения позже, когда закончу генеральную уборку.
Ко второй по величине планете Солнечной системы я подошел на скорости, превышающей 5000 км/с. Сатурн оказался огромным, а кольца были наклонены почти максимально. Горизонтальные полосы облаков, окружавших видимую поверхность Сатурна, не отличались такой четкостью, как на Юпитере, но каждая из них была шире Земли. С этого расстояния я мог разглядеть вспышки молний в эпицентрах бурь, которые накрывали собой территорию радиусом в десятки тысяч миль. В завихрениях на их границах могла бы утонуть Луна. Я видел, что поверхность планеты не ровная – падавшая на нее тень от колец ныряла и изгибалась, проходя сквозь уровни и слои облаков. Я вспомнил все прочитанные мной научно-фантастические романы, в которых описывались целые экосистемы, парящие в разных слоях. Интересно, встречу ли я что-либо подобное в ходе своих странствий?
Свой маршрут я составил так, чтобы пройти мимо Титана. Судя по информации, хранившейся в библиотеках, на крупнейшей луне Сатурна нашли примитивные формы жизни, и для их изучения СШЕ создала там космическую станцию. Мне захотелось увидеть как можно больше.
Я выключил двигатель и навел длиннофокусный телескоп на Титан, а широкоугольный – на Сатурн. Я снимал и снимал, пока моя траектория не вывела меня по другую сторону огромной планеты. Макрофотосъемка спутников, фотографии скоплений облаков на Сатурне – я старался ничего не упустить. У людей из «Лаборатории реактивного движения» слюнки бы потекли от зависти.
Гораздо быстрее, чем хотелось бы, я прошел мимо Сатурна и стал удаляться от него. Продолжая свой путь к границам Солнечной системы, я увидел «ночную» сторону планеты, на которой бушевали электрические бури и переливались полярные сияния.
На этом осмотр достопримечательностей закончился. Мои запасы водорода оставались на приемлемом уровне, и по ходу путешествия я их восполню. Для всей вселенной полет будет продолжаться чуть менее одиннадцати с половиной лет, но по корабельным часам пройдут всего три года. Среднюю часть пути я пройду на скорости, которая лишь самую малость меньше световой.
* * *
В жизни бесплотного разума меня больше всего раздражала… ну, в общем, бесплотность. Я обнаружил, что должен постоянно чем-то себя занимать, иначе я чувствовал себя так, словно нахожусь в камере сенсорной депривации. Все мои попытки улыбнуться, поднять брови, нахмуриться заканчивались одинаково – ощущением, что в каждый участок моего лица вкололи новокаин. А остальная часть меня чувствовала себя так, словно ее обложили ватой. Может, из-за подобных ощущений репликанты и сходят с ума?
Возможно, настало время все исправить. Ощущения – всего лишь электрические сигналы, даже у мясной машины, и создать интерфейс виртуальной реальности будет легче легкого. В худшем случае это меня отвлечет.
Виртуальная реальность в планы создателей корабля не входила, поэтому мне пришлось немного модифицировать оборудование; к счастью, на борту оказалось несколько запасных частей. Правда, основная задача состояла в написании программ.
Мое первое творение было примитивным и, если честно, довольно жалким. Я создал простую комнату – голубые стены, ни одного окна, твердый, не поддающийся описанию пол. Я, словно призрак, парил посреди комнаты. Все это, несомненно, нуждалось в доработке.
В течение следующих недель я добавил мебель, окно, вид за окном, ковер на полу, а также тело, которое могло бы всем этим наслаждаться. Признаюсь, мое первое тело было столь же пикселизированным, как и любой объект из первых игр про Донки Конга, но, с другой стороны, я делал заметные успехи.
К концу месяца я уже сидел в мягком кресле, ел чипсы (недостаточно соленые) и радовался прохладному ветерку, который залетал в открытое окно (слишком пресный, никаких запахов). Кроме того, я смотрел телевизор. Показывали один из многих документальных фильмов, которые я нашел в библиотеках проекта «ПАРАДИЗ».
Я оглядел комнату, вздохнул (как же тут хорошо!) и поудобнее устроился в кресле.
* * *
Я оторвал взгляд от стола с активной поверхностью, на котором была выведена схема установленного на корабле оборудования. Напротив меня расположился Гуппи; сейчас он внимательно следил за моими действиями.
– Если я хочу увеличить свою ВР, мне понадобится больше памяти, – сказал я ему. – Сколько у нас ячеек для расширения?
[СРЕДНИЙ УРОВЕНЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПАМЯТИ 86 %. ДОСТУПНЫЕ ЯЧЕЙКИ: 2. ЗАПАСНЫЕ ПЛАТЫ ПАМЯТИ: 4]
Мне с трудом удалось подавить смешок. Я сделал Гуппи похожим на адмирала Акбара из «Звездных войн» – гуманоидную рыбу, вытащенную из воды, и когда он впервые заговорил, я чуть не умер от смеха. Обладал ли Гуппи достаточным уровнем самосознания, чтобы обижаться, я не знал.
– Ясно. Я собираюсь тратить свои запасы, и поэтому нужно подготовиться к худшему. Гуппи, когда новая память будет установлена, следи за тем, чтобы ВР работала только на новых платах – и чтобы кроме нее там ничего не было. Если придется их удалять, я не хочу устроить себе лоботомию. И тебе тоже.
Гуппи кивнул. Мне пришлось поколдовать над программами, чтобы убедить гуппи подключиться к ВР, и объяснить ему, что не всегда нужно подтверждать мои распоряжения вербально. Интересным собеседником Гуппи не стал, но сейчас, по крайней мере, я чувствовал, что общаюсь с разумным существом. Удивительно, каким мощным оказался данный эффект. Теперь я понял, почему в «Изгое» персонаж Тома Хэнкса создал Уилсона.
Дживс принес только что сваренный кофе. Еще один пример того, что я повзрослел: у Дживса был облик Джона Клиза[4 - Джон М?рвуд Клиз (англ. John Marwood Cleese; род. 27 октября 1939, Уэстон-Сьюпер-Мэр, Сомерсет) – британский актер, сценарист, комик.] во фраке.
Добиться того, чтобы у кофе был правильный аромат, мне не удалось, а вот со вкусом я попал в десятку. Пока что буду делать вид, что у меня насморк. Я взял протянутую мне чашку, откинулся на спинку кресла и расслабился.
– Так, Гуппи, как выглядит наш список дел?
[2 386 ПУНКТОВ, ПОДЕЛЕННЫХ НА СЛЕДУЮЩИЕ КАТЕГОРИИ: «СИСТЕМЫ ВР», «МОДИФИКАЦИИ ТЕХНИКИ РЕПЛИКАНТОВ», «РАЗРАБОТКА ОРУЖИЯ», «СТРАТЕГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ КОСМОСА», «АРХИТЕКТУРА КОРАБЛЯ», «СТРАТЕГИИ КОПИРОВАНИЯ КОРАБЛЯ»…]
Я улыбнулся; приятно, что Гуппи начал разбираться в разговорной речи. Когда я задал ему подобный вопрос в первый раз, передо мной в воздухе появилась пара сотен страниц мелкого шрифта.
– Ладно, ладно, все ясно: дел по горло. Идем дальше. – Я развернулся в кресле – в ту сторону, где у стены стоял стол. – Проверка программ репликанта на мины-ловушки. Дубль… э-э [24] Ладно, дубль 24. Активируй «песочницу».
«Песочница» в словаре компьютерщиков – это изолированная копия компьютерной системы, где можно в абсолютной безопасности запускать потенциально вредоносные программы. Мне нужно найти последовательность байтов в радиосообщениях, которые предположительно запускают программу уничтожения. Если мне это удастся, я выясню, что и как они делают с Бобом-в-Песочнице, а затем найду ту же самую мину-ловушку в своем собственном коде и удалю ее.
На столе появилась собственно песочница, а в ней – миниатюрный Боб в миниатюрном кресле.
– Да, я люблю подурачиться. Гуппи, когда будешь готов, загружай записанные сообщения в репликанта, который находится в песочнице.
Миниатюрный Боб, лениво крутившийся на кресле, внезапно вскочил, схватил себя за горло и упал. Затем он исчез, превратившись в горстку пикселей.
– Проклятье! Я так и не нашел все зацепки. Похоже, тут поработали на совесть. Так, Гуппи, перешли журналы на мой стол; попробуем разобраться, что именно запускает приказ об уничтожении.
Я приблизительно знал, где во входящем потоке находится приказ об уничтожении, но понятия не имел, из чего он состоит, а рисковать, анализировать его в непосредственной близости от себя я точно не собирался. Тщательно просмотрев свой код, я обнаружил несколько мин-ловушек, ошибки, число которых привело меня в уныние, а также парочку проблем, от которых я совершенно офигел. Списки были огромные – гигабайты, в буквальном смысле слова, и даже когда я работал на максимальной тактовой частоте, дело тянулось крайне медленно. Помимо всего прочего, я случайно нашел спрятанные команды, заставлявшие меня подчиняться приказам ВЕРЫ. Их я сразу дезактивировал.
Последним очень важным объектом, который я нашел, была система управления эндокринной системой. Она злила меня куда больше, чем все остальное, что они сделали. Ну, если честно, она вызывала у меня лишь легкое раздражение, но я знал, что исходный Боб был бы в ярости. Меня фактически превратили в пса, на которого надели строгий ошейник, и этот ошейник мешал мне как следует скорбеть.
Я, казалось, целую вечность просидел, держа палец на кнопке «Удалить», а затем убрал руку. Пока нет. Я не готов удалить эту систему. Чтобы сделать все, как полагается, нужно время, нужна способность надлежащим образом выразить себя. С этим придется подождать. Усилием воли я убрал данный проект в папку и отложил ее в сторону.
В журналах никаких сюрпризов не оказалось: в одном и том же месте воспроизведения какая-то глубоко спрятанная программа выполняла аппаратное прерывание, которое приводило к очистке всей активной памяти.
Я откинулся на спинку кресла, сцепил руки за головой и потянулся. Это было приятно; и, что более важно, я чувствовал, что так и должно быть. Если я не задумывался об этом, то ощущал себя настоящим человеком в настоящей комнате.
– Ладно, Гуппи, вырубай ее. Прогони последний источник через де-обфускатор, а потом посмотрим, что из этого получится. Если свободной памяти достаточно, включи Шпильку.
[ЕСТЬ, СЭР]
Я удивленно приподнял виртуальную бровь. Время от времени мне казалось, что Гуппи активно развивает в себе чувство юмора. Большую часть времени он вел себя словно дохлая рыба, но иногда в его речи явно слышался стеб.
Над столом возникло свечение, и из него появилась кошка черепахового окраса. Когда я учился в университете, у меня была кошка по кличке «Шпилька». Только она составляла мне компанию, когда я по многу часов делал домашние задания, и день, когда ее пришлось усыпить, стал для меня очень, очень тяжелым. Одно из многих преимуществ, которыми обладает бессмертный и бестелесный межзвездный корабль, заключалось в том, что я мог воскресить Шпильку – хотя бы в ВР.
Шпилька мяукнула, приветствуя меня, а затем запрыгнула ко мне на колени, словно имела на это полное право. Я рассеянно погладил ее, и в ответ она громко заурчала.
– Список дел: Шпилька все еще неправильно урчит.
[УЖЕ В СПИСКЕ. ПОВЫСИТЬ ПРИОРИТЕТ?]
– Нет, не надо.
* * *
Над столом медленно вращалось голографическое изображение космического корабля. Доктор Лэндерс и команда, участвовавшая в проекте «Парадиз», узнали бы его, но удивились бы, увидев, какие изменения я в него внес. Вторая версия корабля будет больше, с более крупным двигателем и более мощным реактором. На корабле будет больше пространства для интерфейса, систем репликанта и для хранения груза.
Самым крупным дополнением была оружейная система; немного покопавшись в виртуальной реальности, я обнаружил, что двигатель ВСПЛЕСК можно использовать для ускорения снаряда в пусковой трубе, которая проходит вдоль оси корабля. Для прицеливания корабль должен вращаться вокруг своего центра массы, а в момент выстрела мне нужно ненадолго отключить корабельный двигатель, но это было значительно лучше моей нынешней оборонительной системы, которая состояла из неприятных слов и яростного осуждения. Против клингонов они, скорее всего, не помогут.
Шпилька лежала на столе, время от времени замахиваясь когтями на голограмму, когда та подплывала слишком близко. Я погладил кошку. ИИ Шпильки я менял уже несколько раз, и теперь она вела себя абсолютно достоверно, даже запрыгивала на стол, чтобы улечься на бумаги.
Дживс убрал блюдечко с молоком, предназначавшееся для Шпильки, и долил мне кофе в чашку. Гуппи подождал, пока Дживс закончит, а затем продолжил.
[УСТАНОВЛЕН МАКСИМАЛЬНЫЙ ОБЪЕМ ПАМЯТИ. ЗАНЯТО 94 %. НЕСМОТРЯ НА ПРЕДЫДУЩИЕ РАСПОРЯЖЕНИЯ, НЕКОТОРЫЕ ФУНКЦИИ КОРАБЛЯ ПРИШЛОСЬ ПЕРЕМЕСТИТЬ НА ДВЕ ДОБАВЛЕННЫЕ КАРТЫ ПАМЯТИ.]
[СКАНИРОВАНИЕ КОДА ЗАВЕРШЕНО. НОВЫХ «ТРОЯНОВ», ТРИГГЕРОВ ИЛИ ПРЕРЫВАНИЙ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ОБЪЯСНИТЬ ОБОСНОВАННЫМИ ПРИЧИНАМИ, НЕ ОБНАРУЖЕНО.]
– Ладно, Гуппи, давай снова подготовим песочницу с Бобом. Дживса и Шпильку мы удалим, чтобы очистить место. Убедись в том, что достаточно запасных копий. Если «мини-я» выживет, заставь его выложить чистую версию содержимого в поле сброса.
Гуппи кивнул, и я – уже не в первый раз – подумал о том, разговариваю ли я сам с собой или с отдельной сущностью.
* * *
Боб-в-Песочнице снова крутился на своем кресле. Я кивнул Гуппи, и он начал загружать записанные радиосообщения в эту, очередную версию «мини-меня». Боб переигрывал – притворялся спящим или зевал и потягивался.
Когда серия испытаний закончилась, Боб-в-Песочнице встал и исполнил короткий танец. Затем он отвесил нам замысловатый поклон и исчез, растворившись в облаке дыма.
Я выключил песочницу и ухмыльнулся Гуппи.
– Похоже, мы в шоколаде.
Теперь, когда Боб-в-Песочнице обнаружил и отфильтровал триггер, я знал, что нужно искать. Прежде всего, я написал программу-брандмауэр – на тот случай, если кто-то на Земле попытается передать еще один приказ об уничтожении.
Затем я откинулся на спинку своего «кресла босса» (кресло появилось недавно, ведь теперь я научился испытывать дискомфорт), дотянулся до лежащей на столе клавиатуры и нажал кнопку воспроизведения.
Список входящих сообщений содержал десятки отдельных файлов – последовательности инструкций, команды, данные телеметрии. Один из сегментов содержал в себе последовательность, запускающую самоуничтожение. Я просмотрел списки, сохранил сообщения, которые все еще оставались актуальными, а остальные удалил.
Следующий сегмент, полученный вскоре после приказа об уничтожении, оказался сообщением от доктора Лэндерса.
«Боб, я так рад, что вы все еще целы. Мы не смогли помешать попытке саботажа, но охрана все-таки поймала человека, который передал вам приказ об уничтожении. Пленный сообщил, что принадлежит к одной из группировок, которые борются за власть в ВЕРЕ. К сожалению, по ходу нашей дискуссии он скончался, и мы больше ничего не узнаем. В данный момент мы стараемся выявить и других замаскированных агентов».
Немного подумав, я пожал плечами и снова включил воспроизведение.
«Просто для справки: ракета была пущена с боевого корабля Бразильской империи. Корабли ВЕРЫ открыли ответный огонь и уничтожили его. Империя назвала это актом агрессии. Ситуация сейчас немного напряженная».
«Напряженная». Ха. Представляю себе. Именно в этот момент Шпилька запрыгнула мне на колени, немедленно свернулась клубочком и заурчала. Так, похоже, все уже перезагрузились.
– Дживс, кофе, пожалуйста. – Получив чашку, я сделал глоток. Есть! Идеально!
Доктор Лэндерс продолжал:
«Только не думайте, что в этом есть ваша вина. Уверяю вас, тучи начали сгущаться уже давно. Последние годы Бразилия балансировала на грани войны, постоянно заставляла другие страны идти на уступки, но на этот раз перегнула палку, и ей расквасили нос. В ближайшие дни станет ясно, смирятся ли бразильцы с новой реальностью и отступят или постараются нас запугать».
Хм. Интересно, как далеко все это зайдет?
В следующем сообщении содержалась информация, относящаяся к моей миссии – в основном поправки к звездной карте. Меня снова поразил тот факт, как мало продвинулась астрономия за последние сто лет. Доктор Лэндерс объяснил мне, что в этот период люди мало интересовались тем, что находится над атмосферой Земли. Только появление двигателей ВСПЛЕСК привело к началу своего рода новой гонки вооружений: сверхдержавы быстро поняли, каким потенциалом они обладают.
Я отправил данные в архив и снова нажал кнопку «Далее».
– «Парадиз-1», это доктор Доусетт. Доктор Лэндерс попросил меня держать вас в курсе событий, если он сам не сможет это делать. Ситуация такова: наш ранний запуск и особенно ваш досрочный старт застали конкурентов врасплох. Китайцы и СШЕ спешат как можно скорее завершить свои проекты; они запустят зонды через неделю-две. Бразильцы только что запустили два зонда, и один из них движется по тому же курсу, что и вы. Э-э… Доктор Лэндерс просил передать вам, что у нас есть две новости – хорошая и плохая. Полагаю, что это какое-то разговорное выражение XXI века. Плохая новость: бразильский корабль точно вооружен ракетами, похожими на те, от которых вы уклонились. Полный список их параметров мы вышлем вам позднее. Хорошая новость: эти зонды, похоже, способны развить только ускорение, равное 1,25 g – если, конечно, они не маскируют свои возможности намеренно.
А, черт.
– Гуппи, какой отрыв у нас будет, когда мы доберемся до Эпсилона Эридана?
[145 ДНЕЙ, СЧИТАЯ ТРИ НЕДЕЛИ НА СТАРТЕ.]
– А если разгонимся до 2,5 g?
[МЫ ВЫИГРАЕМ ЕЩЕ 32 ДНЯ. ОДНАКО Я НЕ РЕКОМЕНДУЮ ДАВАТЬ ТАКУЮ НАГРУЗКУ НА РЕАКТОР.]
Я кивнул. Двигатель ВСПЛЕСК создавал перед кораблем псевдогравитационное поле, но его сила была ограничена размером двигателя и мощностью термоядерного реактора. Фактически, 2 g – это максимум, который я могу выжимать из «Парадиза-1» на постоянной основе.
Ладно, придется подумать о том, что можно сделать за 145 дней, включая время, которое понадобится на поиск ресурсов в звездной системе. Номер один в списке задач.
[ПРИНЯТО.]
– Что я тебе говорил насчет чтения мыслей?
[ИЗВИНИТЕ.]
Следующее сообщение содержало в себе обещанные параметры ракет, а также чертежи бразильского зонда. Значительная часть данных строилась на основе догадок, и об этом было четко указано в документации. Однако я, как инженер, понимал, что известные нам параметры накладывают определенные ограничения на неизвестные части. Например, информация о размере зонда, числе его ракет и размер двигателя задавала максимальные размеры его реактора.
Если только бразильцы не срезали углы где-то еще. По ускорению зонда можно было определить минимальные размеры двигателя и ядерного реактора, а это довольно четко указывало на то, сколько места в нем остается для ракет. Опять же, если его создатели не срезали углы. В конце концов мне удалось выяснить минимальные и максимальные значения каждого из параметров.
Я сохранил информацию для последующего анализа и расчетов.
Следующее сообщение тоже пришло от доктора Доусетт. «Парадиз-1, с сожалением сообщаю о том, что доктор Лэндерс погиб. Он был в ньюхевенском центре, когда его разбомбила авиация Бразильской империи. Конфликт обострился и уже напоминает полномасштабную войну. Бразилия не отступается, а ее лидеры заявляют, что готовы воевать против всего мира. Тем временем китайцы попытались устроить диверсию в комплексе СШЕ, чтобы сорвать запуск зонда. СШЕ нанесли ответный удар. Отношения между сверхдержавами напряженные, и поэтому ни одна из них не заключила альянс с другой, однако негласно существует некая общность между ВЕРОЙ и СШЕ, с одной стороны, и Бразилией и Китаем – с другой. Республика Африка и Австралия предупреждают всех о том, чтобы их в это дело не втягивали.
Я заскрипел зубами от злости. Пожалуй, только доктора Лэндерса я мог назвать своим другом в этом новом мире. Да, я даже не знал его имени, и все же… Я не люблю хулиганов и громил. В школе я не раз сталкивался с теми, кто добивался своего угрозами и насилием, и сейчас был тот же самый случай. Мысль о том, что с бразильским репликантом можно вести цивилизованную дискуссию, только что отправилась на свалку.
– Гуппи, какое время стоит на последнем сообщении?
[СООБЩЕНИЕ ПОЛУЧЕНО 6,4 ЧАСА НАЗАД.]
– У меня дурное предчувствие. Картинка Земли у нас есть?
[ВО ВРЕМЯ ПОЛЕТА МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ ОПТИЧЕСКИЕ ИНСТРУМЕНТЫ, ОДНАКО НА ТАКОМ РАССТОЯНИИ УРОВЕНЬ ДЕТАЛИЗАЦИИ БУДЕТ ОЧЕНЬ НИЗКИМ.]
– Пожалуйста, примени их. Я хочу знать, не видно ли там чего-то, похожего на ядерный взрыв.
[В ПОДОБНОМ СЛУЧАЕ РАДИОНАБЛЮДЕНИЕ ЗАСЕКЛО БЫ ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЙ ИМПУЛЬС.]
– М-м… Хорошая мысль. Займись и этим тоже. Если появятся новые сообщения, сразу же мне сообщи.
[СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ.]
Я расхохотался. Гуппи определенно превратился в личность.
* * *
Я откинулся на спинку кресла и потер глаза. Это меня позабавило. Для кого я играю эту роль? Одно из преимуществ компьютерной программы заключалось в том, что я никогда не уставал, не нуждался в отдыхе, мне не нужно было есть или ходить в туалет. Даже когда я был жив, о моей способности фокусироваться на проблеме ходили легенды – а теперь я чувствовал себя практически непобедимым. Моя единственная уступка бывшим человеческим свойствам заключалась в том, что время от времени я выбирал другую тему для исследования – просто так, для разнообразия.
Ненадолго отложив в сторону планы создания оборонительной системы, я стал читать о теории подпространства. Математику я слегка подзабыл, но моих знаний хватало, чтобы следить за рассуждениями. Эту теорию опубликовали пару лет назад и полностью еще в ней не разобрались, ведь после изобретения двигателя ВСПЛЕСК почти все исследования были связаны именно с ним. Суддар, способность подпространственных импульсов обнаруживать и идентифицировать находящиеся рядом скопления вещества считалась побочным явлением, не стоящим внимания.
Я был почти уверен, что вижу и другие применения данной теории, и в том числе возможность общаться со сверхсветовой скоростью. Предыдущие попытки создать такую систему связи провалились, поскольку сила сигнала, оказавшегося в подпространстве, странным образом падала, но мне показалось, что исследователи просто не довели работу до конца.
Вздохнув, я неохотно закрыл папку. Нравится мне это или нет, но сейчас у меня есть другие, более важные задачи. И если я уйду с головой в изучение теории подпространства, то легко потеряю еще пару дней, а я не мог себе этого позволить.
Открыв папку «Оборона», я изучил уже найденные варианты.
Создать эквивалентные ракеты: здесь я вряд ли добьюсь успеха, разве что мне повезет, и в системе Эпсилона Эридана я найду все необходимое сырье. И при этом нужно будет каким-то образом наладить безопасное производство взрывчатки и ракетного топлива.
Рельсотрон: можно быстро сделать, не требуется большого числа необычных элементов, и, скорее всего, я легко модифицирую под него корабль. Его преимущество в том, что в качестве боеприпасов для него годится практически все, и чем снаряд тяжелее, тем лучше. Он – не такое хорошее оружие, как ракета, поскольку снаряды могут сами наводиться на цель, но он пригодится в том случае, если нужно сбивать вражеские ракеты. Хм… Может, создать какие-нибудь «умные» боеприпасы?
Лазеры: без шансов. Возможно, рано или поздно мне удастся собрать что-то, похожее на боевой лазер, но сейчас у меня нет времени.
Ядерные бомбы: для них нужно найти в точке назначения расщепляющиеся материалы, а затем обогатить их. Это вряд ли.
Создать новых Бобов: не хватит времени. В идеальных условиях на одного Боба понадобится до шести месяцев, в зависимости от качества доступных материалов.
Мины-ловушки: вероятно, оптимальный вариант. Нужно просто придумать какую-нибудь хорошую.
Я решил, что бразильцы хитрили, стартовав на небольшом ускорении. Значит, что в системе Эпсилон Эридана у меня будет меньше времени на подготовку, чем можно было предположить, исходя из расчетов. Следовательно, нужно выбрать самый простой и самый быстровыполнимый вариант.
Я открыл «Искусство войны», надеясь, что книга станет для меня источником вдохновения.
* * *
Пора. Я с ужасом думал о том, что эта минута настанет – на самом деле я уже несколько недель это откладывал. Но теперь наконец все оправдания и способы потянуть время закончились. Вся информация обновлена. Работа по всем намеченным проектам начата. Виртуальная реальность уже существует на достаточном уровне реализма для того, что мне нужно сделать.
Я открыл папку с проектом по контролю над эндокринной системой и, не дав посторонним мыслям проникнуть в мою голову, щелкнул выключателем.
Знаете это щемящее чувство, которое возникает, когда вдруг понимаешь, что ты забыл что-то важное? Как будто ты едешь в быстром лифте и при этом тебя тошнит? Данное чувство накатило на меня резко, без предупреждения. Возможно, в тот миг выплеснулись все мои накопившиеся, подавленные эмоции. Не важно. В любом случае к такому мощному удару я готов не был. В мозгу закрутились мысли обо всем, что тревожило меня с момента пробуждения.
Мама. Папа. Андреа и Алейна. Их больше нет, нас разделяют более ста лет и миллиарды километров. Я никогда не увижу их детей, и своих у меня никогда не будет. Я никогда не увижу, как мама и папа великолепно играют роли бабушки и дедушки, ироничных, не признающих авторитетов, всегда готовых посмеяться над собой.
Я вспомнил, как Андреа подшучивала над моим ростом, и заплакал. Я вспомнил, как лежал в гамаке, который мы повесили на заднем дворе, а Алейна брызгала в меня из шланга. Я вспомнил все те случаи, когда мы вызывали друг у друга неконтролируемый смех нашими невероятно глупыми шутками и каламбурами. Никто не понимал нас так, как мы сами, никто, возможно, даже мама и папа, не врубался в наши шутки. И теперь моих родных больше нет, отныне и навсегда они вне досягаемости. Когда меня накрыло волной одиночества и потери, я соскользнул с кресла на пол и сжался в комок. Я рыдал, пока не стал задыхаться.
Шпилька пришла выяснить, что происходит, и вопросительно мяукнула. Я взял кошку на руки и, раскачиваясь взад-вперед, принялся оплакивать свою утраченную жизнь.
* * *
Вторая версия модели медленно вращалась над столом, но я ее не видел. Я отлично выплакался и, несомненно, испытал катарсис, но мне казалось, что это еще не конец. Однако теперь я знал одно: в главном я по-прежнему оставался человеком.
[НА ЗЕМЛЕ ОБНАРУЖЕНА АКТИВНОСТЬ.]
Я посмотрел на Гуппи.
– Что там?
[ОБНАРУЖЕНЫ ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЕ ИМПУЛЬСЫ. ОБНАРУЖЕНЫ ВСПЫШКИ СВЕТА. ВЕРОЯТНОСТЬ НАЗЕМНЫХ ЯДЕРНЫХ ВЗРЫВОВ: 100 %.]
– Проклятье. Ладно, Гуппи, продолжай мониторить ситуацию. Следи, не появятся ли какие-нибудь осмысленные сообщения.
Так, все накрылось одним местом. И никак не узнаешь, насколько все плохо. Но, похоже, теперь я сам по себе.
Часть 2
14
Боб, август 2144 г. – Эпсилон Эридана
Исследования космоса будут зависеть от технического прогресса в двух сферах: связь и транспорт. Первая и наиболее очевидная технология – это двигатель. Создали ли мы транспорт, движущийся со сверхсветовой скоростью? Есть ли у нас инерционный двигатель? «Червоточины»? Телепортация? Время перемещения из точки А в точку Б не только определяет стоимость проекта и влияет на то, можем ли мы ли вообще перевозить людей.
К сожалению, в конце концов главным, критическим фактором станет наличие политической воли. Если не произойдет значительного развития технологий или каких-то радикальных научных открытий, то стоимость подобных проектов будет слишком высока, и для их реализации потребуются усилия всего мира.
Лоренс Вьенн, семинар «Изучение галактики»
Я СКОЛЬЗНУЛ внутрь системы Эпсилона Эридана на скорости, составляющей всего пару процентов от световой. Мой корабль приближался к системе от звездного севера, то есть от полюса, где звезда, словно Земля, вращалась против часовой стрелки. Я несколько раз сфотографировал окрестности звезды, пытаясь найти точки света, положение которых на фотографиях менялось. При той скорости, с которой я двигался, движение любой планеты будет заметно на фоне галактики.
Моя задача заключалась в поиске пригодных для жизни планет, или, если их нет, почти пригодных планет, которые можно модифицировать и на которых, по крайней мере, можно жить при некоторой технической поддержке.
Я применил и суддар, хотя он мог находить плотные объекты лишь в радиусе одного светового часа. Если честно, то я не надеялся что-то найти. На таком расстоянии от звезды даже объекты Койпера будут редкостью.
На то чтобы пересечь систему из конца в конец, понадобилось бы двенадцать дней, но я не собирался так долго бездельничать. Звездный каталог сообщил мне, что здесь должна быть, по крайней мере, одна планета-гигант, в поиске которой не должно возникнуть особых сложностей. А как только я найду вторую планету, у меня будет три точки, необходимые для определения вероятной плоскости эклиптики.
Менее чем за два дня я нашел несколько планет. Оценив расположение их орбит, я усомнился в том, что сумею обнаружить еще. В системе было две внутренние скалистые планеты, внутренний пояс астероидов, одна планета-гигант, внешний пояс астероидов, а чуть поодаль – похожая на Нептун планета с крайне эллиптической орбитой. Кроме того, еще дальше располагался довольно значительный пояс Койпера.
Мне отчаянно хотелось взглянуть на две внутренние планеты – и даже на газовый гигант, если уж на то пошло. Ведь я в конце концов – первый человек, который побывал в другой звездной системе. Ну ладно, о термине «человек» можно поспорить. Но времени было в обрез, и следовало готовиться к прибытию гостей, поэтому осматривать достопримечательности я не мог.
В теории полезные металлы должны быть сконцентрированы внутри системы. Кроме того, у внутреннего пояса меньше радиус, и поэтому его можно быстрее просканировать.
– Гуппи, построй траекторию, которая проведет нас над внутренним поясом. Будем искать в нем ресурсы.
[ЕСТЬ, СЭР.]
* * *
Гладя Шпильку, я изучал чертежи, парящие над моим столом. Бразильский зонд, наверное, вломится в систему, словно громила. Если он решит действовать по-тихому, тогда я, скорее всего, в заднице. Но если он вооружен и думает, что у меня оружия нет, то для него лучший вариант состоит в том, чтобы как можно быстрее вступить со мной в противостояние: догнать меня и пристрелить, как собаку.
Кроме того, меня тревожила мысль, что бразильский зонд, возможно, схитрил, когда покидал Солнечную систему. Если у него на борту нет какого-то немыслимого числа ракет, то, по моим расчетам, он способен развить гораздо больше, чем 1,25 g. Я решил, что подготовлюсь задолго до его прибытия.
Может, бразилец сознательно пытался запутать меня своим небольшим ускорением? Если он рассчитывал, что прибудет сюда раньше и застигнет меня врасплох, то идеальная стратегия для него – подойти поближе и разнести меня на части. Для этого, разумеется, он должен сначала меня найти. Следовательно, моя идеальная стратегия – это прикинуться дурачком, а затем активировать ловушку. Но он, конечно, предположит, что я заготовил для него ловушку…
Это отстой. Мне даже захотелось двинуть дальше, в следующую систему. Но если бразилец получит шанс создать свои копии, начнется галактическая гонка размножений. И если он решит меня прикончить, то мне придется вечно бежать из одной системы в другую. Нравится мне это или нет, но решать проблему нужно сейчас.
– Ну ладно, Гуппи. Астероиды с нужными элементами мы нашли, пора браться за дело.
Перед дизайнерами «Парадиза-1» стояла простая проблема – сделать маленький, легкий и надежный зонд и одновременно дать ему возможность создавать копии самого себя. Во всех научно-фантастических произведениях, которые я читал, это решалось мановением руки. Корабль (обычно инопланетный) просто копировал себя, и автор в подробности не вдавался.
Решением стали 3D-принтеры. Я вспомнил тот семинар на конвенте и пожалел о том, что докладчик никогда не узнает, насколько он был прав.
Эта технология начала вырастать из детских штанишек в начале 21 века, а сто лет спустя принтеры уже могли напечатать практически любой твердый объект, собрать его по атомам – при наличии сырья, разумеется. Но тут была одна загвоздка: принтеры нуждались в огромном количестве энергии, чтобы привести исходные материалы в одноатомную форму, и еще больше энергии требовалось, чтобы поместить их в нужную точку матрицы создания. Подобная технология 3D-печати получила широкое распространение только тогда, когда термоядерная энергия стала дешевой.
Кроме того, из-за всей этой энергии возникала проблема взрывоопасных материалов. Попытки синтезировать С4 или Semtex, например, часто заканчивались неудачно – с потрясающими результатами.
На борту «Парадиза-1» было несколько принтеров, запас «бродяг» и нанитов, специально предназначенных для добывания руды на астероидах, и, наконец, еще один элемент, необходимый для создания нового зонда – небольшой флот автономных грузотранспортеров, оснащенных небольшими реакторами и двигателями ВСПЛЕСК. Их задача состояла в том, чтобы перевозить шахтеров и материалы.
Над центром стола парила голограмма Эпсилона Эридана. Яркая изогнутая линия символизировала собой вероятный маршрут бразильского зонда.
– Мы расположимся здесь. – По моей команде сбоку от маршрута, на внутреннем краю пояса астероидов, замигала красная точка. – Нам нужно, чтобы бразилец как можно сильнее замедлился. Если расположимся здесь, то ему придется повернуть к северу от края пояса астероидов. Когда он выйдет на дистанцию для стрельбы, он должен двигаться под углом к своей исходной траектории. Он предположит, что здесь его ждет ловушка, поэтому мы закопаем группу встречающих поглубже, чтобы случайное сканирование их не обнаружило. И запускать их придется очень поздно, после того как он выберет курс действий. Вероятно, у него будет шанс выстрелить в меня, прежде чем они до него доберутся. Поэтому мне нужно как-нибудь остановить хотя бы часть ракет.
Я посмотрел на Гуппи. На мои слова он совсем не реагировал. Собеседник из него так себе.
– Как у нас дела с ресурсами?
[ОБНАРУЖЕНЫ МАТЕРИАЛЫ, КОТОРЫХ ХВАТИТ НА ВСЕ ПРОЕКТЫ. «ШАХТЕРЫ» РАЗМЕЩЕНЫ. ЗАВОДСКИЕ СИСТЕМЫ ВЫГРУЖЕНЫ С КОРАБЛЯ И ГОТОВЫ К РАБОТЕ.]
– Из-за этого начало размножения придется отложить на несколько месяцев. Будем надеяться, что другие зонды не получат слишком большого преимущества. – Я со вздохом покачал головой. – Я иду на войну. Даже не верится.
[ВЫ ПОЗВОЛЯЕТЕ ПРОТИВНИКУ СДЕЛАТЬ ПЕРВЫЙ ВЫСТРЕЛ.]
– Да, верно. Но кто знает – может, он решит начать диалог.
Гуппи не ответил, но доказал, что рыба может выглядеть скептически.
15
Боб, сентябрь 2144 г. – Эпсилон Эридана
Кто делает много расчетов еще до сражения – побеждает. Кто делает мало расчетов еще до сражения – терпит поражение.
Сунь-цзы, «Искусство войны»
[ПРОТИВНИК ИЗМЕНИЛ КУРС. ОТКЛОНЕНИЕ ОТ ПРЕДПОЛАГАЕМОГО МАРШРУТА МИНИМАЛЬНО.]
– Если не обращать внимания на тот факт, что он прибыл на пару месяцев раньше, то да, действительно. – Я сделал глубокий вдох и на секунду закрыл глаза. – Убедись в том, что реакторы «обманок» готовы стартовать по команде. Я хочу, чтобы во время атаки он фокусировался только на том, что происходит перед ним.
[ЕСТЬ, СЭР.]
Ранее я рассмотрел и отверг мысль о том, чтобы снова включить систему контроля над эндокринной системой. Но теперь я начинал понимать, что у меня не просто боязнь сцены. Я – не военный, у меня нет необходимых знаний и опыта, а идеи, которые я почерпнул из «Искусства войны», не подготовят меня к бою. Вполне возможно, что скоро начнутся последние часы моего существования. Интересно, может, ВЕРА запустила несколько зондов, несмотря на то что меня уверяли в обратном? Мне хотелось бы в это верить. Но прямо сейчас я должен сохранять спокойствие и принимать правильные решения.
Борясь с отвратительным предчувствием грядущего поражения, я открыл файл проекта по управлению эндокринной системой и нажал выключатель. Мной мгновенно овладело чувство спокойной целеустремленности. Не так уж и плохо. Позднее я всегда смогу ее отключить. Но сейчас нужно разобраться с врагом, а для этого нужна сосредоточенность.
Как я и ожидал, бразильский корабль прибыл раньше, чем можно было рассчитывать, исходя из его ускорения на старте. Не знаю, принял ли это решение пилот или его начальство на Земле, но кто-то разработал эту стратегию с самого начала. Он, несомненно, рассчитывал застигнуть меня врасплох. По крайней мере, я на это надеялся. Пусть не думает, что я успел подготовиться.
Бразильский корабль наверняка вооружен, и почти наверняка им управляет репликант-военный. Но, разумеется, главный вопрос звучит так: как именно он вооружен? Я ввел время пути бразильца в свои модели, и это еще больше сократило число возможных конфигураций его корабля. Либо у него более резвые ноги, чем у меня, и не более восьми ракет, либо ускорение такое же, а ракет шесть или больше.
Другой вопрос заключался в том, собирается ли он использовать все свои ракеты. Это не будет похоже на космическую битву из кино, в которой космические корабли с шумом пролетают мимо, кренясь и петляя. Кроме того, я не мог допустить, чтобы все свелось к перестрелке посреди ясного дня, словно в спагетти-вестерне. У меня был всего месяц на подготовку – слишком мало, чтобы создать огромный арсенал, – и поэтому я выбрал самое простое решение, которое пришло мне в голову. Будем надеяться, что бразилец не ожидает даже этого.
Прежде всего, нужно усилить у него ощущение моей беспомощности. Пожалуй, пора ему позвонить. Кто знает, может, он даже изменит свои намерения.
Я отправил запрос кораблю.
– Внимание, бразильское судно. Говорит Роберт Йоханссон с «Парадиза-1». У вас нет никаких причин делать то, что вы, по моим предположениям, собираетесь сделать. Я даже не уверен, что на Земле осталась цивилизация, которой следует хранить верность. Вы получали какие-нибудь сообщения с Земли за последние двенадцать лет? Должны ли мы продолжать войну между странами, которые, возможно, уже не существуют?
Пауза длилась всего несколько миллисекунд, а затем по аудиоканалу пришел ответ.
– Говорит майор Эрнесто Медейруш с корабля «Серра-ду-Мар» Бразильской империи. А что, по-вашему, мы должны делать, мистер Йоханссон, если у нас не осталось родины, которой нужно служить?
По крайней мере, он вступил в диалог. Скорее всего, рассчитывает отвлекать мое внимание, пока он сближается и готовит ракеты к запуску.
– Майор, у нас по-прежнему есть вселенная, которую можно исследовать. Мы же фактически бессмертны. Возможно, нам даже удастся помочь Земле – если, конечно, от нее что-то осталось. Я служу ВЕРЕ, потому что это отвечает моим интересам, однако данная работа никогда не входила в число моих главных приоритетов.
– Вот в этом мы и отличаемся, cabrao. У меня только один приоритет – служить Бразильской империи. Ваши корабли сбили имперское судно в Солнечной системе. Это можно считать началом войны.
Хм. Я дал себе слово, что при первой же возможности выясню значение слова cabrao. Хорошие иностранные ругательства всегда пригодятся.
– Подождите. Вы про корабль, который пытался меня уничтожить? Ну да, тут мы сплоховали, конечно.
– Разговоры вас не спасут, мистер Йоханссон, и подобное нытье тоже меня не остановит. Я не позволю, чтобы такой мужлан, такой клоп, как вы, встали на пути моей судьбы и моей родины. Если верите в бога, самое время ему помолиться. Прощайте, putamerde.
Ух ты. Вот это эго. А может, это просто блеф? Если мой ранний старт заставил бразильцев запустить зонд преждевременно, то их репликанты, возможно, не прошли весь курс подготовки. По крайней мере, я на это надеялся.
Взглянув на тактический дисплей, я увидел, что он уже достаточно близко. Я обратился в бегство, направляясь к своим реакторам-«обманкам». Медейруш изменил курс и погнался за мной, ускоряясь до 2,5 g. Разумеется, он двигался быстрее, чем было заявлено. Я ввел его данные в свои модели и получил результат: шесть ракет, не больше. Меньше, чем я предполагал, но все равно слишком много. У меня не хватит снарядов на него и на такое число ракет. Придется надеяться, что часть ракет отвлекут «обманки».
– Гуппи, активируй реакторы.
[ЕСТЬ.]
Датчики немедленно обнаружили впереди десять источников радиации. Это были просто маленькие, плохо изолированные реакторы, но Медейруш-то этого не знал. Моя задача – сделать так, чтобы его внимание было поглощено погоней и анализом угроз.
Бразилец запустил две ракеты – гораздо раньше, чем я предполагал. Вероятно, он заподозрил, что я заманиваю его в ловушку, и сейчас маневрировал, пытаясь занять более выгодную позицию. И пока что у него это неплохо получалось. Ложные цели слишком далеко, и затеряться среди них не удастся. Готов я или нет, не важно; придется действовать.
– Гуппи, запускай противокорабельные снаряды.
Гуппи кивнул, и его огромные рыбьи глаза один раз моргнули. Из-за небольших астероидов, находившихся поблизости, вылетели четыре цели с термоядерными реакторами и с чудовищной скоростью помчались на бразильский корабль. Эти снаряды были самым простым оружием, которое я мог изобрести, и за имевшееся у меня время сделал шесть таких. Фугасных боеголовок у них не было, каждый состоял лишь из небольшого реактора, увеличенного двигателя ВСПЛЕСК, пилота-ИМИ и тысячефунтового металлического ядра.
Чтобы уйти от них, Медейруш выполнил крутой поворот на ускорении 3 g. Любопытно. Расчеты теперь показывали, что всего у него не может быть больше четырех ракет. Мой уровень пессимизма чуть-чуть снизился.
У меня на борту находились два снаряда. И я направил их на ракеты, которые догоняли меня сзади, а затем снова обратил все внимание на Медейруша. Должно быть, он, наконец, понял, что не сможет уйти от снарядов, но вместо того, чтобы попытаться их уничтожить, запустил еще две ракеты по мне. Проклятье. Тактика выжженной земли. Она имеет смысл только в том случае, если где-то есть еще один Медейруш. Кроме того, у него, вполне возможно, закончились ракеты. Но четыре снаряда, которые преследовали Медейруша, слишком далеко от ракет, а я – слишком далеко от поля с ложными целями, где можно затеряться. И у меня закончились снаряды.
Камеры зафиксировали две вспышки: первая группа ракет перехвачена и уничтожена. К сожалению, при этом снаряды тоже перестали существовать. Я снова проверил дистанцию и еще раз провел расчеты для второй группы ракет. Никаких изменений. От погони мне не уйти.
Поэтому логика требовала отчаянных действий. Времени на строгие вычисления не оставалось; я совершил самый крутой поворот, на который был способен, и отозвал два снаряда от Медейруша. Оторваться от преследователей мне не удастся, но я могу направить их туда, где находятся мои снаряды.
Я провел напряженные тридцать миллисекунд, следя за тем, как на схеме пять разных векторов сходятся в одной точке. Наконец одновременно произошли два взрыва: снарядам удалось перехватить ракеты менее чем в ста метрах от меня. На панели приборов загорелись индикаторы системы предупреждения: осколки попали в «Парадиз-1» и повредили одну из охлаждающих установок реактора. Системы отключили поток охладителя, и мощность реактора упала вдвое. Я еще не всплыл кверху брюхом, но сильно охромел.
[ «БРОДЯГИ» ОТПРАВЛЕНЫ. ПОЛНАЯ ОЦЕНКА УЩЕРБА ЗАЙМЕТ НЕСКОЛЬКО МИНУТ.]
Целую миллисекунду я смотрел на Гуппи. Даже сейчас, когда работала регуляция эндокринной системы, я задыхался от волнения. Если Медейруш выжил, то теперь он без проблем меня прикончит. Борясь с ужасом, я повернулся к мониторам внешних камер.
И тут чаша весов склонилась в другую сторону: два оставшихся снаряда догнали бразильца. Я орал, как безумный, потрясая кулаком в воздухе, когда они одновременно врезались в «Серру-ду-Мар» и порвали ее, словно кусок туалетной бумаги. Должно быть, один из них угодил в критически важную систему, потому что корабль немедленно свернул с намеченного курса. Второй снаряд уничтожил обшивку реактора, и поток перегретой плазмы пролетел по прямой, выжигая себе дорогу внутри корабля. «Серра» медленно закувыркалась.
Я отозвал еще функционирующие снаряды, а затем взглянул на данные телеметрии. Реактор «Серры» ничего не излучал, и она сама не подавала никаких электромагнитных сигналов.
Наступила напряженная тишина. Я вдруг понял, из нас двоих жить буду именно я. Долго и медленно выдохнув, я отключил контроль над эндокринной системой. Когда эффект от отключения сработал, я сел в кресло и медленно заскользил, пока не развалился в нем, словно подросток. Чтобы не расплакаться, мне пришлось сжимать и разжимать кулаки.
Наконец, спустя почти десять миллисекунд, мне показалось, что я в достаточной степени восстановил контроль над собой и уже могу говорить.
– Отчет о повреждениях.
[ОХЛАЖДАЮЩАЯ УСТАНОВКА ПРОБИТА ОСКОЛКАМИ. ПОТЕРИ ОХЛАДИТЕЛЯ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ. «БРОДЯГИ» ЛИКВИДИРУЮТ ПОВРЕЖДЕНИЯ. ЗАМЕНА НЕ ТРЕБУЕТСЯ.]
– Отлично. Гуппи, просканируй «Серру». Посмотрим, осталось ли что-нибудь от нее.
[ДЕТАЛЬНОЕ СКАНИРОВАНИЕ С ПОМОЩЬЮ СУДДАРА ЗАВЕРШЕНО. ЗАГРУЖАЮ ИЗОБРАЖЕНИЕ.]
Над моим столом сгустилась голограмма – корабль Бразильской империи. Красным цветом были обозначены уничтоженные части.
– Где ядро репликанта?
[ЭКСТРАПОЛЯЦИЯ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ОНО НАХОДИЛОСЬ ЗДЕСЬ.]
На пути разрушительного потока плазмы появился зеленый куб.
– Хм… Ну что ж, прощайте, майор Медейруш. – Мне показалось, что я должен терзаться чувством вины, но не ощутил в себе ничего, кроме сожалений о напрасно потраченном времени и ресурсах. Ведь бразилец в конце концов последовал за мной сюда и попытался меня взорвать.
Я взял на руки Шпильку, и она сразу заурчала. Гладя ее, я разглядывал голограмму.
– Так. Мы знаем, что у Бразильской империи есть еще один или несколько кораблей. Возможно, существуют корабли СШЕ и Китая, а также – если доктор Лэндерс не ошибся – еще и австралийский зонд. Думаю, у нас только один вариант – размножаться быстрее, чем они. Может, с другими двумя группами возникнут проблемы, а может, и нет, но если снова наткнемся на Медейруша, то, думаю, придется сразу стрелять.
Я наклонился вперед и вгляделся в голограмму.
– Где производственные системы?
Зажглась желтая область, частично уничтоженная.
[СХЕМА ЧАСТИЧНО ЭКСТРАПОЛИРОВАНА, НО БРАЗИЛЬЦЫ, ВИДИМО, ПОЖЕРТВОВАЛИ ПРОИЗВОДСТВЕННЫМИ МОЩНОСТЯМИ, ЧТОБЫ ВМЕСТИТЬ ПОБОЛЬШЕ ОРУЖИЯ.]
– И вот, смотри, к чему это привело. Я помню, доктор Лэндерс говорил, что это возможно. Но это значит, что мы будем строить Бобов быстрее, чем они – Медейрушей. Просто нужно позаботиться о том, чтобы у наших копий были противокорабельные снаряды.
Гуппи не ответил. Шпилька подставила подбородок, чтобы я его почесал.
16
Боб, сентябрь 2144 г. – Эпсилон Эридана
Раньше мы думали, что жизнь зародилась почти случайным образом и что для этого ей был нужен лишь градиент энергии. Но теперь, в век информации, мы поняли, что для жизни больше важна информация, а не энергия. Огонь обладает многими характеристиками живого существа. Он ест, он растет, он размножается. Но огонь не сохраняет информацию. Он не учится, не адаптируется. Пятимиллионный по счету огонь, который зажгла молния, будет вести себя так же, как и первый. Но пятисотое деление бактерии не будет таким же, как первое, особенно если имеется давление со стороны окружающей среды.
Это ДНК. И РНК. Это жизнь.
Доктор Стивен Карлайл, семинар «Исследование галактики»
Я чувствовал себя, словно ребенок рождественским утром. Прямо сейчас у меня не было ни обязательств, ни расписания, и никто надо мной не нависал – если не считать Гуппи, у которого свое мнение относительно расписаний.
Непосредственную угрозу – Медейруша – удалось устранить, и теперь у меня появилось время отпраздновать тот факт, что я находился в другой звездной системе. В настоящей звездной системе, с планетами и всем прочим. Что ж, пора осмотреться.
* * *
Я ловко вышел на орбиту Эпсилон Эридана-1. Ближайшая к звезде планета была чуть больше Марса и находилась на расстоянии примерно 0,35 а.е.[5 - Астрономическая единица длины.] от своего светила.
На такой дистанции солнечное излучение создавало довольно сильный нагрев. Я внимательно следил за температурой. Будь на борту экипаж из биологических существ, сейчас он чувствовал бы себя некомфортно.
В конкурсе планет ЭЭ-1 призов бы не взяла, но это была первая планета за пределами Солнечной системы, которую я увидел. Подобного переживания у меня больше никогда не будет. Я немного помедлил, наслаждаясь собственным волнением и ощущением чуда.
Для изучения ЭЭ-1 оказалось достаточно десятка витков по орбите. Планета с синхронным вращением, без атмосферы, совершенно не пригодная для жизни, очень похожая на фотографии Меркурия, которые я видел. Она была адски горячая: лужи на ее поверхности, вероятно, из расплавленного свинца, а в глубоких разломах светилась раскаленная магма. Гравиметрические показатели свидетельствовали об удивительно высокой плотности – вероятно, это связано с большим ядром. Планета, вероятно, богата минералами и поэтому заинтересует любых колонистов.
Довольно улыбнувшись, я сохранил отчет для последующей отправки на Землю. Надеюсь, там остались те, кто сможет его получить…
* * *
Я изучил висящую над столом голограмму. ЭЭ-2 двигалась по орбите на расстоянии 0,85 а.е. от звезды и, похоже, была пригодна для жизни. Едва пригодна. По приблизительным подсчетам, возраст системы Эпсилон Эридана составлял около миллиарда лет, и это позволяло определить максимально возможный возраст планеты, вокруг которой я сейчас вращался. ЭЭ-2 была приблизительно на 10 % меньше Земли, но ее океаны занимали всего 30 % поверхности и были изолированы друг от друга. На ЭЭ-2 не континенты, окруженные океанами, а моря, окруженные сушей.
Означает ли это, что в каждом из морей эволюция идет независимо? Я заскрипел зубами, вспомнив, что способов выяснить это у меня не было. По плану спуск технических средств на поверхность планет не предусматривался. Это, определенно, был недочет, скорее всего, вызванный спешкой.
– Гуппи, сделай пометку. Нужно создать разведчиков-исследователей.
[ЗАПИСЬ СДЕЛАНА. ОДНАКО КОПИРОВАНИЕ ИМЕЕТ БОЛЕЕ ВЫСОКИЙ ПРИОРИТЕТ.]
– И сколько раз ты уже об этом упоминал?
[14.]
– Спасибо.
Когда речь шла о параметрах моей миссии, Гуппи проявлял невероятную упертость. Мне казалось, что еще немного, и он задрожит, словно злой чихуа-хуа.
В общем, Эпсилон Эридана-2…
Атмосфера содержала приблизительно 3 % кислорода, а это заставляло предположить, что, по крайней мере в морях, появились живые существа, способные к фотосинтезу. Если, конечно, кислород не накопился в ходе какого-то естественного процесса. Я пока не обнаружил никаких признаков того, что живые существа вышли из воды – никакой зелени, одни лишь голые камни. Немного снега и льда на полюсах, по утрам иней даже на экваторе. Удивительно, что планета выглядела более унылой и негостеприимной, чем ЭЭ-1, – возможно, потому, что была почти пригодной для жизни: наличие атмосферы и воды делали ее на порядок лучше Марса. Люди могли бы жить на ЭЭ-2 – например, под куполами.
Вокруг ЭЭ-2 вращалась луна – маленькая, около 500 км в диаметре. В небе она висела достаточно низко, и если бы на планете были океаны, то она бы создавала приливы и отливы.
Я завершил осмотр, ощущая раздражение от того, что не могу изучить планету вблизи. Возможно, я только что обнаружил жизнь за пределами Солнечной системы. Или не обнаружил. Это отстой.
* * *
Я выбрал орбиту на значительном расстоянии от ЭЭ-3. Планета была приблизительно на 30 % больше Юпитера, и, хотя не обладала кольцами, как Сатурн, ее окрестности оказались буквально набитыми всякой всячиной. Я уже обнаружил 67 лун, 20 из них достаточно крупные, чтобы иметь собственную атмосферу. Три луны можно было даже классифицировать как планеты. Кроме того, я обнаружил огромное количество камешков поменьше и тонкое кольцо обледеневшего гравия.
Если не считать размеров, ЭЭ-3 был до зевоты похож на Юпитер, только с меньшим количеством бурь на поверхности. Планета находилась от звезды дальше, чем Юпитер от Солнца, а сама звезда светила менее ярко, чем Солнце, и это означало, что ЭЭ-3 получает значительно меньше светового излучения. Очень жаль. Никаких шансов на то, что одна из этих лун может быть пригодна для жизни.
Чувствуя, как глаза Гуппи сверлят мне затылок, я сделал несколько пометок и приготовился двигаться к ЭЭ-4.
* * *
Похоже, что я уже пресытился – всего после одной системы и трех планет, – и поэтому четвертая почти не вызвала у меня интереса. Отличная концентрация внимания, Боб.
Здесь, на большом расстоянии от солнца, погодные условия были мягкие и почти целиком зависели от вращения планеты. Вокруг планеты вращалось великое множество лун, но большинство из них были просто камнями, недостаточно большими даже для того, чтобы обрести сферическую форму.
* * *
Я откинулся на спинку кресла, глядя в пустоту. Вернувшись на место, где недавно прошло сражение, я припарковался почти там же, где недавно находилась моя стройплощадка. Мне нужно было подумать о будущем.
Я ощутил смутное разочарование. Ни одной планеты с кольцами, ни одной двойной планеты, никаких инопланетных цивилизаций – черт побери, я даже признаков жизни не обнаружил, не говоря уже об объектах, подходящих для создания колонии. Если на Земле остались те, кому все это нужно. Возможно, следующая система будет лучше. Или окажется еще более бесплодной. Да и какая разница? Разве я мечтал скитаться по галактике, словно какой-то Летучий Голландец?
По крайней мере, проблему с дронами-разведчиками легко решить. Модель беспилотника-шахтера можно адаптировать для других задач – примером тому служили мои снаряды, – и в библиотеках было полно информации о различных видах датчиков для изучения условий среды. 3D-принтеры давали мне практически бесконечное число вариантов.
Кстати… Я взглянул на Гуппи. Ага, он по-прежнему сурово смотрел на меня. Если бы я не почистил код, то сейчас бы выполнял заложенные в меня приказы и начал строить космическую станцию клонов Боба. Но мне удалось их удалить, и теперь меня ничего не ограничивало. Я стал существом, обладающим свободой воли, – и, похоже, мысли о клонировании самого себя вызывали во мне тревогу.
Время пришло. Уловок, позволяющих потянуть время, у меня уже не осталось. Я могу улететь в закат, могу сидеть здесь, засунув палец в… э-э… парализованный собственной нерешительностью, или могу заняться делом.
Я снова посмотрел на Гуппи. Мне прекрасно известно, чего он хочет. Он продолжал таращиться на меня; на его рыбьем лице было написано нетерпение. Его оперативная система была встроенной, и чтобы излечить его от навязчивых идей, мне придется собирать новое ядро целиком. Значит, нужно строить и новый корабль. Это вернуло меня к моей изначальной проблеме.
Так в чем дело, черт побери? Насколько я понимаю, меня беспокоит то, как клонирование повлияет на мою уникальность как индивидуума, и на существование моей души. У гуманиста такое признание вызывало шок.
А что, если я сам себе не понравлюсь? Что, если я окажусь мерзавцем? Пережить подобный исход будет непросто.
Вздохнув, я потер глаза кончиками пальцев. Все это бессмысленно: рано или поздно мне придется это сделать, а промедление и нытье лишь повышают уровень стресса.
– Так. Гуппи, разворачивай производственные системы. Начинаем вечеринку.
Слава богу, что Гуппи не умеет улыбаться: это зрелище, вероятно, напугало бы меня до полусмерти. Он выпрямился и немедленно перешел в командный режим. Корабль вздрогнул: стартовала первая группа беспилотников. Через несколько минут я оказался в центре расширяющейся сферы, состоявшей из слуг-роботов; у них была только одна задача – строить новых Бобов.
17
Боб, июль 2145 г. – Эпсилон Эридана
В этом и заключается концепция панспермии. Меня часто спрашивают, чем панспермия отличается от еще одного слоя черепах? Многие утверждают, что перемещение точки синтеза базовых «кирпичиков» жизни с Земли в космос просто добавляет еще один этап, но никак не объясняет их появление. Но на самом деле это не так. Мы обнаружили в космосе «кирпичики», из которых состоят РНК и ДНК. Условия идеальные, ведь сырье там уже есть, и энергия тоже. Компоненты могут объединиться просто в ходе броуновского движения, и для этого им не нужен раствор.
Доктор Стивен Карлайл, семинар «Исследование галактики»
Я откинулся на спинку кресла, наслаждаясь моментом. Огонь потрескивал весьма реалистично. Шпилька свернулась клубочком на медвежьей шкуре перед камином. Шкафы, битком набитые книгами, уходили к потолку, и у меня даже была лестница на колесиках, позволявшая добраться до верхних полок.
Сжимая в руках кружку с кофе, я разглядывал парившую в воздухе голограмму. Она изображала кубический километр космоса, расположенный на периферии внутреннего пояса астероидов. В центре куба находился «Парадиз-1».
Внутри куба кипела работа. Автоматизированные фабрики строили пять кораблей «ПАРАДИЗ» версии 2, в один из которых я собирался пересесть. Новая модель обладала увеличенными реактором и двигателем, была оснащена рельсотроном, и пусковыми установками для снарядов, и системами репликантов, в два раза более мощными, чем предыдущая версия; на новых кораблях было больше места для хранения «бродяг», беспилотников-шахтеров и других грузов.
Фабрики системы создавали детали с той скоростью, с которой «бродяги» доставляли руду. Другие «бродяги» перевозили детали и занимались сборкой кораблей. Два принтера поменьше выплевывали новых «бродяг» и компоненты для противокорабельных снарядов. Я думал о том, чтобы снабдить их боеголовками со взрывчаткой, но все слова с корнем «взрыв» вызывали у меня отвращение.
Я посмотрел в угол голограммы, где была показана космическая станция. Инструкции требовали от меня построить автоматизированную станцию с мощной системой связи в каждой системе, которую я посетил. Ее первая задача заключалась в том, чтобы отправить на Землю зашифрованный отчет, а также собранные мною данные о планетах. После этого, в зависимости от пригодности системы для колонизации, станция будет играть роль маяка и ретранслятора для меня и колонистов с Земли, а позднее – центра связи. У нее будет свой «персонал» из ИМИ и свои собственные, хотя и ограниченные, производственные мощности.
Не забывайте: все это основывалось на предположении, что на Земле сохранилась цивилизация, обладающая технологиями. Рано или поздно одному из экземпляров меня придется вернуться туда и проверить.
Пока что из Солнечной системы никаких сообщений не поступало. Но, рассуждая здраво, следует признать, что ждать их не стоит. Весь проект ПАРАДИЗ заключается в том, что я создам поток информации от меня к ним. Никаких диалогов между нами не будет, особенно если ответ собеседника приходит через 10,5 года.
Я бросил взгляд на Гуппи: с тех пор как я задал ему последний вопрос, он даже не пошевелился. Интересным собеседником его никак не назовешь. Итак, вернемся к предыдущей проблеме. Я даю второй версии Гуппи достаточно памяти, и он – в теории – сможет создать свою матрицу личности. Не накликаю ли я на себя беду?
– Статус моих любимых проектов?
Гуппи моргнул.
[ПАРАДИЗ СО 2-ГО ПО 5-Й: ЗАВЕРШЕНО НА 90 %. ДО ЗАВЕРШЕНИЯ 5 ДНЕЙ.]
[МАТРИЦЫ РЕПЛИКАНТОВ ДЛЯ ПАРАДИЗОВ СО 2-ГО ПО 5-Й: ДВЕ ЗАВЕРШЕНЫ, ДВЕ В 30 ЧАСАХ ОТ ЗАВЕРШЕНИЯ.]
[ПАРАДИЗ-1А: ПРОХОДИТ ПОСЛЕДНИЕ ИСПЫТАНИЯ. РЕШЕНИЕ О ПРИГОДНОСТИ – В ТЕЧЕНИЕ 24 ЧАСОВ]
[СТАНЦИЯ РЕТРАНСЛЯЦИИ: ЗАВЕРШЕНА НА 40 %. ДО ЗАВЕРШЕНИЯ – 2 МЕСЯЦА.]
– Ладно, отлично. Через три дня сможем активировать других меня. Они смогут управлять работой на заводе?
[В МАТРИЦЫ РЕПЛИКАНТОВ ВСТРОЕНА ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ СИСТЕМЫ ГУППИ.]
Еще пара дней, и мне уже придется думать о себе, как о Бобе-1. Я посмотрел на раздутый нос «Парадиза-1А». Краской, встроенной прямо в карбоновую решетку композитного корпуса, на его боку нарисован бразильский зонд, перечеркнутый большим красным крестом. Это будет мой новый корабль. Другие Бобы смогут украсить свои суда так, как пожелают.
Когда в моем сознании появилась эта мысль, я снова почувствовал прилив тревожности. Моя миссия предусматривает строительство новых кораблей «Парадиз», но процесс создания новых Бобов снова запустит во мне дискуссию о том, кто я и что я. В новые корабли я загружу свои копии. Будут ли они мной или кем-то другим?
Придется установить правила, какие-то стандарты, чтобы все не скатилось в хаос. Во-первых, каждая копия должна будет придумать себе новое имя – чтобы подчеркнуть тот факт, что они – не я. Во-вторых, в любой системе главным будет самый старший Боб. Я уставился в одну точку и в течение нескольких миллисекунд пытался придумать что-то еще. Ничего не приходило в голову.
Я кивнул самому себе и начал процесс копирования.
* * *
Я резко пришел в себя. С тех пор как я возродился в XXII веке, процесс копирования был для меня единственным процессом, похожим на сон. Прежде чем приступить к повседневным делам, я по привычке включил ВР, но обнаружил себя не в богатой, детализированной библиотеке, а в голубой комнате.
Без окна. С твердым полом из неподдающегося определению материала.
Ой. Я запросил свой серийный номер.
[HIC16537–1]
Создан в системе Эпсилона Эридана. Об этом явно свидетельствовал номер из каталога «Гиппарх». Я – копия копии. Черт.
Мне показалось, что я вернулся в Новый Гендельтаун. Я снова очнулся и узнал, что я не тот, кем себя считал. Я пытался утешить себя мыслью, что я по-прежнему репликант, просто другой. Это помогло, но не очень.
Ну и ладно. Нет смысла просто сидеть и париться.
– Гуппи?
[ГУППИ ГОТОВ.]
– Вызови Боба-1, пожалуйста.
Я предположил, что этот разговор будет немного сюрреалистичным.
[БОБ-1 НА СВЯЗИ.]
– Привет, это Боб-1, также известный как Боб.
Я помолчал, наслаждаясь неожиданным ощущением радости от звуков другого человеческого голоса. Даже если с формальной точки зрения этот голос был моим.
– Да, да, я знаю правила, – ответил я. – В самом ближайшем будущем выберу себе новое имя. Остальные уже проснулись?
– Нет, я хочу включать вас по одному. Они проснутся в течение часа. Можешь пока понаблюдать за производством? Мне нужно надеть новое тело. Чем скорее я это сделаю, тем скорее мы займемся делами.
Я рефлекторно попытался взглянуть на Гуппи, но пока еще не настроил свою ВР.
– Без проблем. Сейчас я договорюсь с Гуппи… э-э… с ГУППИ, и тогда мы передадим управление мне.
– Спасибо, Второй. До встречи в следующей серии.
* * *
Я резко пришел в себя. Я запросил мой серийный номер.
[SOL-1]
– Гуппи?
[ПЕРЕДАЧА ТЕХНИКИ РЕПЛИКАНТА НА НОВЫЙ КОРАБЛЬ ЗАВЕРШЕНА. ТЕПЕРЬ ВЫ – «ПАРАДИЗ-1А».]
– Отлично.
На самом деле, я не мог себе представить, как это – проснуться и обнаружить, что я уже не Боб. Вероятно, такая ситуация показалась бы мне слегка сюрреалистичной.
Активировав ВР, я обнаружил, что сижу в мягком кресле, Шпилька лежала у меня коленях, а Дживс протягивал мне чашку кофе.
– Милый дом… Гуппи, все в норме?
[ПАРАДИЗ-2 МОНИТОРИТ СИСТЕМЫ ПРОИЗВОДСТВА. ПАРАДИЗЫ С ТРЕТЬЕГО ПО ПЯТЫЙ ГОТОВЯТСЯ К ТРЕНИРОВОЧНОМУ РЕЙСУ. ОНИ ЖДАЛИ ВАС – ХОТЕЛИ УБЕДИТЬСЯ В ТОМ, ЧТО ВАШ ПЕРЕНОС ПРОЙДЕТ УСПЕШНО.]
– Благодарю. Скажи им, что они могут стартовать в любой момент и что они должны сделать целую тонну снимков.
* * *
[ВОЗНИКЛА ПРОБЛЕМА.]
– А? Что?
[ПАРАДИЗ-3 СООБЩАЕТ О ПРОБЛЕМЕ С СУДДАРОМ. В ПЕРЕДАТЧИКЕ ОБНАРУЖЕНЫ НЕДОСТАТКИ; ИЗ-ЗА НИХ ЕГО СИГНАЛ ЗНАЧИТЕЛЬНО СЛАБЕЕ ОЖИДАЕМОГО.]
– Черт. Создай конференцию.
После небольшой паузы другие Бобы вышли на связь.
– Это Боб-3. Зовите меня Билл.
– Боб-4 здесь.
– Привет, парни. Э-э, Билл? Серьезно?
– Билл, как и кот Билл Д.
– Логично. Нам всегда нравился кот Билл Д.
– Меня пока что можно звать Майло, – подал голос Боб-4. – Не самое любимое мое имя, но сейчас этот вопрос – мелкая рыбешка по сравнению с другими проблемами.
– Осторожно, приятель. Гуппи все слышит.
Майло и Билл рассмеялись, и я продолжил.
– Итак, Билл, в чем проблема?
– Похоже, что передатчик с дефектом. Мощность сигнала, который я посылаю, составляет около двадцати процентов от запланированной.
– Это плохо. Так ты ничего не разглядишь. – Я немного поразмыслил. – Гуппи, выйди на связь с Бобом-2.
– Я уже на связи.
– Отлично. Второй, можешь передать производство Биллу? Пусть последит за ним, пока ему меняют передатчик.
– Без проблем.
Вздрогнув, я посмотрел по сторонам.
– А где Боб-5?
– Я здесь.
– Ой. А раньше ты… э-э… не мог говорить?
– Мне нечего было сказать.
Ладно. Похоже, он неразговорчивый.
– Имя у тебя есть?
– Марио.
Точно – молчун. Любопытно: прошло всего пять миллисекунд, но мы уже разговариваем совершенно по-разному.
– Парни, нужно обсудить то, чем каждый из нас будет заниматься. Давайте начнем. Второй, у тебя предпочтения есть?
– Зови меня Райкер, – сказал Боб-2.
Пока мы разговаривали, в моей ВР над рабочим столом появились экраны с другими Бобами – четыре копии моего лица. Каждый выбрал свою среду ВР, которая виднелась на заднем плане.
Райкер в красной форме, похоже, сидел на мостике космического корабля. Я поблагодарил судьбу за то, что он не отрастил бороду, как его тезка – первый офицер «Энтерпрайза». Поймав его взгляд, я закатил глаза.
– Это, конечно, было очень неожиданно.
Райкер пожал плечами, даже не улыбнувшись.
– Нужно было что-то выбрать. Я выбрал это, чтобы уже не париться. – Он оперся на подлокотник капитанского кресла и указал на созданную мной голограмму ЭЭ-2. – Планета к заселению не готова. Если у землян будут другие варианты, вряд ли они отправят сюда корабль с колонистами.
– Не знаю. – Майло сидел в мягком кресле, держа в руках кружку кофе. На заднем плане проплывали облака. – Судя по тому, что сказал доктор Лэндерс, с политическими играми и военной стратегией этот проект связан не меньше, чем с реальным желанием поселиться среди звезд. Думаю, на первую же пригодную к обитанию планету они отправят хотя бы гарнизон – просто для того, чтобы заявить о своем приоритете. И чтобы захватить систему, конечно. Вряд ли это можно списывать со счетов.
– Но еще остается вопрос цены. Даже если есть дешевая термоядерная энергия и 3D-принтеры, вам все равно нужно сырье. А в Солнечной системе оно достается не бесплатно. Вряд ли несколько стран ни с того ни с сего скинутся на корабль-колонию. – Райкер нахмурился. – Слушай, Майло, а что у тебя за ВР?
Майло бросил взгляд назад, затем улыбнулся Райкеру.
– Летучий корабль. Ну, как бы. В общем, парящая в воздухе платформа в стиле Флэша Гордона. Прямо сейчас я над Амазонкой.
Остальные одобрительно кивнули. Я удивленно посмотрел на Марио, у которого был просто серый фон, но никакого ответа не получил.
Меня его поведение слегка нервировало, поэтому я решил вернуться к разговору.
– Да, да. Но вот вопрос: нам не все равно, какие намерения у землян?
– Предлагаешь заниматься тем, чем вздумается? – Райкер пожал плечами. – С этим проблем не возникнет, ведь мы уже убрали все ловушки, инструкции, и все такое…
Я подался вперед, чтобы привлечь внимание к себе.
– Сейчас я – впервые с момента пробуждения – не ограничен в выборе. До сих пор я реагировал на события, выполнял приказы, делал все для того, чтобы меня не взорвали, и, в общем, был послушным маленьким роботом. С Медейрушем – по крайней мере, с его данной итерацией – покончено; я уже отправил отчет на Землю и построил вас, парни. Я исполнил свой долг, несмотря на то что не был обязан это делать. И теперь я… мы… можем делать все, что хотим: – отправиться в неизведанные края, остаться здесь и строить или просто играть с ВР.
– Может, я и не должен выполнять их желания, но это интересная работа, и мне по душе мысль о том, что человечество немного распространится – если, конечно, оно еще осталось. – Билл, сидевший в высоком деревянном кресле в тени большого дерева, сцепил пальцы на затылке и потянулся. – Кроме того, зачем лететь куда-то и все исследовать, если от этого никакой пользы?
Райкер кивнул.
– Да, и это тоже. Кстати, кто-то должен вернуться и выяснить, что произошло на Земле.
– Это скучно…
– И кто-то должен отправиться на поиски других зондов, особенно второго бразильского.
– Это страшно…
– Спасибо за тщательный анализ, Майло. – Райкер закатил глаза.
Майло с улыбкой поклонился.
– Итак, перед нами стоят следующие задачи: необходимо совершить разведывательный полет к Земле, охотиться на другие зонды – этим, возможно, стоит заниматься парами; закончить создание космической станции; лететь к чужим мирам и там искать другие цивилизации. – Билл закончил считать на пальцах и обвел нас взглядом.
Я поднял руку и стал считать на пальцах другие пункты.
– Кроме того, мы могли бы заняться предварительным терраформированием ЭЭ-2 – например, отправить к ней несколько объектов Койпера, чтобы увеличить размер океанов. Один из нас мог бы остаться здесь и производить новых Бобов. Превратить эту систему в бобопроизводительный завод. Во внутреннем поясе полно руды.
– Сидеть в одной системе, когда вокруг – целая галактика? – ухмыльнулся Марио. – Добровольцы вряд ли найдутся.
– Этим собираюсь заняться я, – сказал Билл.
– Что? Почему? – спросил Майло.
– Из-за проблем с передатчиком, – отмахнулся Билл. – Вот что любопытно: когда я передавал те слабые сигналы, то, кажется, сумел значительно увеличить их радиус распространения. Низкая чувствительность, очень большая дистанция. В библиотеках почти нет данных об исследованиях подпространства, не связанных с межзвездными перелетами, но есть указания на то, что затухание сигнала зависит от его силы.
– Значит… – я кивнул Биллу.
– Значит, я останусь здесь и буду следить за сигналами с Земли – если там кто-то остался, то сюда они отправят сигнал прежде всего. Возможно, немного терраформирую ЭЭ-2… – Билл улыбнулся. – Я собираюсь сбрасывать на нее айсберги, так что, пожалуй, назову ее «Рагнарек». И еще я постараюсь создать работающую теорию подпространства. Мы ведь собирались заниматься теоретической физикой? Она же – вторая в списке наших любимых профессий?
Я рассмеялся.
– Да, только платят за нее мало. Э-э… платили.
Билл наклонился вперед.
– Забавно. Я знаю, что вы мечтаете выбраться отсюда и приступить к изучению космоса. Я и сам волновался и строил планы. Но сейчас мне стало ясно, мне больше хочется строить базу здесь и заниматься научными исследованиями. Это странно?
Я переглянулся с остальными. Кто-то пожал плечами, но никаких комментариев не последовало.
Райкер посмотрел на каждого из нас по очереди.
– То есть Билл останется здесь за главного. А с Медейрушем что будем делать?
– Что будем делать? – повторил я. – Предлагаешь пойти на охоту? Мы даже не знаем, куда отправился второй бразильский корабль. А про корабли Китая и СШЕ нам известно еще меньше. Единственный вариант – это вооружиться получше, подготовиться к обороне, а затем обогнать их по части размножения.
– А полет к Земле? – Райкер выжидающе посмотрел на меня.
– Ты вызываешься добровольцем?
Райкер пожал плечами.
– Я мог бы завернуть туда по дороге, но меня пугает мысль о том, что там есть боевые корабли, которые стреляют во все, что движется. С другой стороны, если я доберусь хотя бы до пояса Койпера, то оттуда смогу послушать радиопереговоры. Еще один вариант: потратить время на подготовку, а затем организовать экспедицию более тщательно. Билл говорил что-то про работу в парах. Майло, не хочешь сгонять туда?
Майло удивленно посмотрел на него.
– Не в этой жизни. Меня совсем не интересует то, что произошло на Земле, и уж тем более я не хочу возвращаться туда, где меня могут достать ракетой. Одного раза было достаточно, спасибо.
– Серьезно? – В глазах Райкера вспыхнул гнев. – Я один туда должен лететь?
Майло указал на свое лицо.
– Видишь? На лице написано безразличие. Если тебе так нужен напарник, создай свою копию. Лично мне – вон в ту сторону. – Он неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вдаль.
Мы с Биллом переглянулись, и я понял, что только что получил ответ на один из своих вопросов. Мы – не клоны. Я заметил, что Райкер не обратился за помощью к Марио, а сам Марио не вызвался добровольцем. Ему, похоже, досталась двойная доза моих антисоциальных черт.
Заметив, что Райкер уже готов взорваться, я быстро сменил тему.
– И еще: меня реально злит, что за ЭЭ-2… то есть за Рагнареком, я мог наблюдать только с орбиты. Мне бы хотелось создать какие-нибудь посадочные модули для более тщательного изучения планет. Этим может заняться любой из нас, но, возможно, Билл включит создание модулей в число своих проектов.
Райкер кивнул, и его лицо просветлело. Кризиса удалось избежать.
– Ну ладно. – Я решил, что пора закругляться. – Давайте решим, кто в какую систему отправится, и приступим.
Я со значением посмотрел на Билла. Он, судя по всему, похож на меня больше, чем все остальные. Этот вопрос нам придется обсудить с глазу на глаз.
* * *
– Что там произошло? – спросил я.
Билл пожал плечами.
– Райкер последует совету Майло – создаст свою копию. Но неужели реакция Майло так тебя удивляет?
– Пожалуй, ты прав. Лично я не могу понять, хочется мне вернуться или нет. Меня скорее обеспокоило то, что Райкер и Майло сразу же сцепились. – Я улыбнулся. – А Марио… ну, по сравнению с ним Гуппи кажется душой общества. Это меня пугает.
Я откинулся на спинку кресла и немного помолчал.
– Если честно, то теперь я как следует подумаю, прежде чем строить еще одну партию.
– Боб, я не знаю, – Билл пожал плечами. – Говорить о многолетнем одиночестве – это одно, а ощутить его – совсем другое. Готов спорить, что рано или поздно ты создал новых помощников. Лично я бы так и сделал.
– Не стану с тобой спорить. Но об этом я задумаюсь, когда придет время. Похоже, меня просто напугало то, что все – варианты меня.
– Почему ты так думаешь? – спросил Билл. Во взгляде я увидел удивление и иронию.
– Что, прости?
– Почему ты думаешь, мы – твои варианты? Ты уверен, что ты идентичен изначальному Бобу? Может быть, мы – и ты в том числе – это его варианты.
Я потрясенно умолк. Мне и в голову не приходило, что я могу как-то отличаться от исходного Боба. Ну, то есть я – это я? Весь внутренний монолог о моем статусе, который я произнес еще там на Земле, вдруг всплыл в моей памяти и разверзся подо мной, словно бездонная пропасть.
Нет. В ту сторону я не пойду. Изначальный я Боб или нет, но я – изначальный я.
– Ладно, Билл. – Я вздохнул. – Как только изобретешь машину времени, мы это выясним. А пока что Майло и Марио, кажется, уже выбрали системы, в которые они отправятся. Пора начинать отвальную.
Билл кивнул, и мы вернулись к остальным.
18
Билл, сентябрь 2145 г. – Эпсилон Эридана
Засевание планеты органикой из космоса не создает условия для возникновения жизни, но ускоряет ее появление. Органические вещества должны появиться тогда, когда планета еще представляет собой облако пыли. Когда на планете сложатся условия для жизни органических существ, органика будет падать на нее уже в течение нескольких тысячелетий. Это экономит время и, что более важно, приводит к тому, что жизнь, основанная на этих соединениях, разовьется раньше, чем успеет эволюционировать что-то местное. Таким образом, везде, где возможно существование жизни на основе углерода, она, вероятно, будет создана на основе ДНК, и, скорее всего, эта ДНК будет состоять из нуклеотидов G, A, Tи C.
Доктор Стивен Карлайл, семинар «Исследование галактики»
Я следил за метками на экране: Боб, Марио и Майло покидали систему. Я грустно улыбнулся. В последнее время в моей жизни было много вечеринок.
Я посмотрел на окна с видеопотоками: камеры показывали, как идет создание матриц и кораблей для двух новых Бобов. Один из них – мой клон, и я надеялся, что он решит стать моим ассистентом или партнером в Эпсилоне Эридана. Второй – клон Райкера. Райкер решил вернуться в Солнечную систему и выяснить, как там дела, но, разумеется, не хотел делать это в одиночку. Если клон выйдет похожим на Майло, Райкер, скорее всего, влепит в него противокорабельный снаряд. Парень определенно был на нервах.
Я как следует потянулся и поудобнее устроился в шезлонге. Солнце уже встало, и свежий прохладный воздух идеально контрастировал с теплом солнечных лучей. По парку бродили гуси. Не знаю, стоило ли их включать в ВР. Я выбрал канадских казарок, потому что кое-что про них знал, но они – даже по меркам гусей – получились какими-то злобными, а я был слишком повернут на реализме и поэтому не хотел настраивать их характер.
Боб отправился к Дельте Эридана. Хороший выбор – очень подходящая звезда, высокий шанс найти планеты, пригодные для жизни. Если, конечно, окажется, что они все-таки нам нужны. Именно в этом и заключалась цель экспедиции Райкера.
Майло отправился к 40 Эридана. Мы все посмеялись над этим, но в конце концов это выбор Майло, и ему с ним жить. И, честно говоря, об этой звезде мне хотелось узнать не меньше, чем остальным.
И, наконец, Марио. Он – странная птица. Я пару раз с ним пообщался, и пару раз мне удалось его разговорить. Но он очень выраженный интроверт. Как и сказал Боб, Марио получил двойную дозу антисоциальных черт.
Марио направился к Бете Южной Гидры. Его выбор немного меня удивил. Нет, это подходящая звезда, но она же так далеко. Ведь есть звезды поближе, и потенциал у них не меньше. Марио ответил, что не хочет жить в пригороде. Боб пришел в замешательство, услышав это, а вот я Марио понял. Марио хотел пораньше выбраться за пределы сферы. Да, рано или поздно мы до него доберемся, но я уверен, что к тому моменту он уже отправится куда-то еще.
Я снова взглянул на корабли для двух новых Бобов, и на третий корабль, который попросил Райкер, – модель первой версии с более защищенным реактором. Управлять кораблем будет ИМИ. Райкер сказал только то, что у него есть план.
Я вздохнул и покачал головой. Боб так спешил убраться из этой системы подальше, что практически сбежал. Кажется, вся эта история с клонированием стала воплощением его самых страшных кошмаров. Вот что бывает, когда у тебя появляются дети.
19
Майло, июль 2152 г. – 40 Эридана
Я вижу, как жизнь делится на определенные крупные группы. Я верю, что живые существа, обитающие на планетах, похожих на Землю, будут похожи друг на друга. Если жизнь может развиться на планетах-гигантах, то вся она будет одного типа; живые существа на планетах, подобных Титану, где метан находится в жидкой форме, будут похожими друг на друга и так далее.
Что же касается совместимости метаболизма, то даже мы не можем есть все, что имеется на Земле. Слава небесам, верно и обратное. Существует великое множество углеводов, белков и жиров: часть из них – незаменимые, одни можно переварить, другие – нет, третьи являются ядовитыми. Не понимаю, почему все должно быть по-другому на любой планете, где жизнь построена из тех же «кирпичиков», что и мы. Нам нужно просто отличить корову от рыбы-фугу.
Доктор Стивен Карлайл, семинар «Исследование галактики»
Мягко притормозив, я вошел в систему 40 Эридана A. Меня переполняло волнение: я прибыл в систему, которую полуофициально считали родиной вулканцев из «Звездного пути». Поскольку мы были фанатами данного сериала, мысль об этой системе дразнила мое воображение, и мне хотелось побыстрее в ней побывать. Если бы не это, то я, возможно, вообще бы ее пропустил, ведь шансы найти в ней подходящие планеты не очень велики.
Мне до сих пор было совестно из-за того, как все закончилось в Эпсилоне Эридана. После нашего последнего совещания Райкер практически со мной не разговаривал, и даже Боб как-то странно смотрел на меня, хотя и оставался со мной вежливым. Поэтому я поспешил убраться из системы, пообещав Биллу, что отправлю ему отчет, как только прибуду на место. Сохранились у человечества нужные технологии или нет, но изучить ближайший космос не помешает. В данный момент мой виртуальный летучий корабль плыл над южными провинциями Франции. Картинку я воссоздал по данным из библиотек и был уверен в ее аутентичности. ВР состояла в основном из садов и ферм, среди которых изредка попадались деревушки. До меня доносились мычание коров и собачий лай. Синее небо, теплый воздух и легкий ветерок успокаивали моего внутреннего зверя и заставляли меня улыбаться. Надеюсь, это никогда мне не надоест.
Ко мне, виляя хвостом, подошла Люси, и я рассеянно погладил ее. Я сделал движение рукой, и на ладони появилось печенье. Собака немедленно села.
– Осторожно… – предупредил ее я и протянул ей печенье, которое с хрустом исчезло в пасти.
Мысленно встряхнувшись, я повернулся к рабочему столу. Над ним висело голографическое изображение системы; по ней желтой линией тянулась моя траектория. 40 Эридана на самом деле была системой с тройной звездой. Звезды B и C вращались вокруг друг друга, и вместе еще и вокруг A. 40 Эридана A была чуть меньше Солнца, но ее система все равно оставалась кандидатом для колонизации, хотя и не идеальным.
– Гуппи, как продвигается исследование системы?
[ВО ВНЕШНЕЙ ЧАСТИ СИСТЕМЫ ОБНАРУЖЕНО НЕСКОЛЬКО ГИГАНТОВ. РАССТОЯНИЕ ЕЩЕ СЛИШКОМ ВЕЛИКО, И У МЕНЯ СЛИШКОМ МАЛО ИНФОРМАЦИИ, ЧТОБЫ ИДЕНТИФИЦИРОВАТЬ ВНУТРЕННИЕ ПЛАНЕТЫ.]
– Когда работа будет завершена?
[ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ЧЕРЕЗ 40 ЧАСОВ.]
Кивнув, я откинулся на спинку кресла, чтобы насладиться видом. Чтобы ожидание не тянулось так долго, я снизил свою частоту до предела…
* * *
[ВХОДЯЩЕЕ СООБЩЕНИЕ]
– Что? От Билла?
[ДА. В ТЕМЕ СООБЩЕНИЯ УКАЗАНО, ЧТО В НЕМ – ТЕХНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ БЕСПИЛОТНИКА, ПРЕДНАЗНАЧЕННОГО ДЛЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ПЛАНЕТ.]
– Круто. Как только оно поступит целиком, выведи его на дисплей.
[ЕЩЕ ЕСТЬ ТЕКСТОВОЕ СООБЩЕНИЕ.]
– Покажи его.
На рабочем столе появился лист бумаги. Я взял его в руки.
Привет, Майло,
На тот случай, если ты найдешь Вулкан или его приемлемую копию, высылаю тебе чертежи беспилотника-исследователя. Я уже использовал его на Рагнареке и, кажется, уже устранил все баги. У него есть несколько вариантов – для наблюдения, анализа биологических материалов и так далее.
Райкер последовал твоему совету и создал свою копию, чтобы она сопровождала его в полете к Солнцу. Однако пока что результаты не совсем те, которые мы ожидали.
Кстати, теория подпространства оказалась очень, очень интересной. Если сумеешь построить космическую станцию, то я хотел бы попросить о том, чтобы ты населил ее ИМИ высокого уровня, способными заниматься производством. Возможно, в течение пары лет я пришлю тебе несколько любопытных чертежей.
Билл
Я удивленно поднял брови. Билл пытался вести себя загадочно, но загадочность не очень хорошо получается, если ты общаешься с копией самого себя. Я сразу придумал полдесятка крутых проектов, которые могли быть связаны с данной теорией. А вот реплика насчет Райкера показалась мне странной.
Судя по информации в заголовке, Билл отправил это сообщение менее чем через год после моего отъезда, и оно догнало меня только сейчас. Шустро он разобрался с чертежами.
* * *
– Отчет?
[ЗА ПЕРВОЙ ПЛАНЕТОЙ-ГИГАНТОМ, ЧУТЬ БЛИЖЕ К ЗВЕЗДЕ, НАЙДЕН ОБЪЕКТ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЯСОМ АСТЕРОИДОВ. НА РАССТОЯНИИ 0,81 А.Е. ОБНАРУЖЕН ОБЪЕКТ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ БЫТЬ ДВОЙНОЙ ПЛАНЕТОЙ.]
Двойная планета?
– Выведи ее на рабочий стол.
[ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧАСТИЧНО ЭКСТРАПОЛИРОВАНО.]
Над столом повисло изображение. Хотя на нем не было никаких деталей, планеты выглядели почти одинаковыми по размеру. Я вдруг понял, что в нетерпении подпрыгиваю на кресле, ожидая, когда поступят недостающие данные.
Через несколько часов мы собрали достаточно информации, чтобы уточнить размер планет и их орбиту. Массы планет составляли 0,9 и 0,7 от массы Земли и вращались вокруг друг друга с периодом в 20 дней на расстоянии около 364 000 километров. Ни одна планета не была синхронизирована. Для вычисления суточных периодов придется подойти поближе.
– Гуппи, это невероятно, черт побери! Планеты в интервале обитаемости?
[ОТВЕТ УТВЕРДИТЕЛЬНЫЙ. ОДНАКО ОНИ ЧУТЬ СМЕЩЕНЫ В ПРОХЛАДНУЮ ЧАСТЬ СПЕКТРА. КЛИМАТ В ОСНОВНОМ БУДЕТ ЗАВИСЕТЬ ОТ КОНЦЕНТРАЦИИ ПАРНИКОВЫХ ГАЗОВ.]
– При условии, что там есть атмосфера.
[НАЛИЧИЕ АТМОСФЕРЫ ПОДТВЕРЖДЕНО ДЛЯ ОБЕИХ ПЛАНЕТ. АНАЛИЗ ЕЩЕ НЕ ЗАВЕРШЕН.]
Я издал радостный вопль.
– Когда получим полные версии изображений, растолкай меня, ладно?
* * *
На следующий день я уже находился на орбите 40Э-1А, большей из двух планет.
Передо мной развернулась голограмма. Она так меня заворожила, что я, казалось, смотрел на нее несколько часов подряд. Планеты на ней были изображены рядом друг с другом, и поэтому разница в размерах была очевидной. Обе планеты обладали атмосферой; у обеих были облака и большие океаны. И, что еще важнее, в атмосфере обеих планет присутствовал кислород. Значительные по размеру участки суши были окрашены в зеленый цвет.
– О боже, это джекпот.
Я повернулся к Гуппи.
– Отправь сообщение Биллу. Включи в него всю собранную на данный момент телеметрию. Кроме того, добавь названия – «Вулкан» и «Ромул».
[ПАРАМЕТРЫ МИССИИ НЕ ДОЗВОЛЯЮТ ДАВАТЬ НАЗВАНИЯ ПЛАНЕТАМ.]
– Параметры миссии могут пойти куда подальше. Я их нашел, и, черт побери, у меня есть право придумать для них названия. Если в будущем колонисты захотят их изменить, они смогут это сделать.
[ЕСТЬ, СЭР.]
Ухмыляясь, я посмотрел на изображение и вдруг нахмурился. Беспилотники-исследователи. Че-е-е-ерт.
– Гуппи, у нас есть инфа о полезных ресурсах в поясе астероидов?
[НИКАК НЕТ. ТРЕБУЕТСЯ ТЩАТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ.]
– Ох. Вечно какие-нибудь сложности. – Я вздохнул. – Ладно, проложи курс так, чтобы мы могли пройти над всем поясом астероидов. Тогда и решим, где обосноваться.
* * *
Исследования заняли несколько недель. Пояс астероидов оказался на удивление размытым, и, чтобы составить полную карту, нам пришлось сделать два полных витка вокруг звезды. Результаты меня разочаровали, и я решил, что придется искать тяжелые элементы на двух планетах-гигантах. Гигант, который находился ближе к Солнцу, был довольно большим, поэтому, вероятно, он сумел захватить много спутников.
Активировав автоматизированный завод и половину «собирателей», я поручил им добычу и переработку сырья, а затем отправился к более крупному из двух гигантов.
Планета 40Э-2, поразительный образчик планеты-гиганта, была почти в три раза тяжелее Юпитера и почти соответствовала параметрам коричневого карлика. 24-часовой период вращения создавал огромные горизонтальные фронты погоды и около десятка зон высокого атмосферного давления, которые превзошли бы даже Большое Красное Пятно.
Планета также могла похвастаться несколькими сотнями спутников. Не менее шестидесяти из них были достаточно большими, чтобы иметь сферическую форму, и половина последних обладала атмосферой. Я тщательно просканировал спутники поменьше и обнаружил пару десятков с достаточно крупными залежами металлов и тяжелых элементов. Я развернул второй завод и поручил ему заняться более вероятными кандидатами.
Переработка сырья в двух разных местах создавала проблему с логистикой. Поскольку на планете, которая находилась ближе к звезде, хватило бы материалов на первое время, я поручил паре «собирателей» регулярно отвозить на нее партии уже очищенного сырья.
Прибыв на завод, который находился внутри системы, я увидел, что первые партии беспилотников-исследователей почти готовы. Убедившись в том, что все идет хорошо и что ИМИ сами справляются, я отправился обратно к Вулкану и Ромулу.
На создание подробных карт этих планет ушло много времени. У Вулкана, более крупной из них, атмосфера была плотнее, с повышенным содержанием углекислого газа, и поэтому на поверхности средняя температура была выше. На Ромуле, планете поменьше, я обнаружил ледниковые шапки, но, судя по тому, как они менялись, я сделал вывод, что они, возможно, сезонные. В данный момент в северном полушарии была в разгаре весна, и, так как год состоял всего из 258 земных дней, времена года чередовались быстро.
* * *
Наконец настал тот день, когда в моем распоряжении оказалась первая партия беспилотников-исследователей. Я загрузил в них системы для анализа биоматериала и отправил вниз, по четыре на каждую планету. Радость и волнение переполняли меня.
Я решил начать с экваторов, где разнообразие живых организмов будет максимальным, а затем постепенно продвигаться к полюсам. Один беспилотник из каждой пары займется обитателями воды, а другой – жителями суши. Я знал, что не смогу изучить даже малую часть всей биосферы, но был один важный вопрос, на который следовало ответить: биосовместимость.
Прошло полдня, прежде чем начали поступать первые изображения. Биосфера Вулкана отличалась разнообразием; там жили даже существа размером с динозавров. На Ромуле, с другой стороны, не было животных крупнее волка, и экосистемы выглядели довольно скудными. Различия между планетами нельзя было объяснить только климатическими условиями. Я предположил, что на Ромуле не так давно произошло событие, вызвавшее вымирание живых существ.
Настоящим сюрпризом стали результаты анализа на клеточном уровне. Оказалось, что живые существа на этих двух планетах, скорее всего, являются друг другу родичами. Структура клеток была слишком похожа, и это не могло быть случайностью. Я вспомнил старые гипотезы, по которым жизнь на Земле была занесена с Марса на фрагментах метеоритов. Здесь же планеты вращались друг вокруг друга, и поэтому подобное событие становилось еще более вероятным.
Оставалось лишь ответить на вопрос о биосовместимости. Смогут ли организмы с Земли существовать здесь? Я вспомнил «Путь к Эдему» – серию «Звездного пути», в которой вся планета оказалась ядовитой. Это будет страшный облом – преодолеть шестнадцать световых лет и выяснить, что жить здесь нельзя.
До завершения строительства космической станции оставалась еще пара месяцев, но я поручил Гуппи отправить предварительный отчет в Солнечную систему, а также Биллу. Сейчас, через двадцать лет после окончания войны, ВЕРА вряд ли еще существует, однако отметать этот вариант не стоит. Меня немного удивило, что я по-прежнему забочусь об интересах человечества, но, с другой стороны, за «звонок» с меня лишних денег не возьмут. Видимо, я понял, что само по себе исследование космоса как бы бессмысленно.
Данных для анализа белков у меня не хватало, но я уже мог классифицировать углеводы и жиры, а также искать очевидные источники проблем – например, высокую концентрацию тяжелых металлов, мышьяка и тому подобного. Механические желудки моих беспилотников обрабатывали органику тем же способом, что и человеческие. Анализ одного образца, полученного на выходе, займет целый день, но времени у меня было в избытке.
20
Билл, декабрь 2145 г. – Эпсилон Эридана
Даже на Земле не все клетки одинаковые. У нас есть прокариоты, эукариоты, бактерии, археи и вирусы. Так что нет, вряд ли возникновение какой-либо конкретной клеточной структуры является неизбежностью. Но если вы спрашиваете о том, съедобны ли они, не забывайте, что мы метаболизируем не клетки, а углеводы, белки и жиры. Главное – то, на какие компоненты распадаются чужеродные клетки после обработки в наших желудках.
Доктор Стивен Карлайл, семинар «Исследование галактики»
Как человечеству удается выживать? Почему родители просто не съедают детей?
Райкер, Гомер и корабль-обманка исчезали вдали. Райкеру и Гомеру придется идти с ускорением не более чем 2 g, чтобы корабль первой версии от них не отстал.
Гомера и Гарфилда мы активировали одновременно. Гарфилд, мой клон, согласился остаться в системе и управлять заводом, который мы уже прозвали «Скунс». Приятно, что теперь у меня есть напарник и собеседник. Список дел у меня был длиной с мою виртуальную руку, и я уже мечтал о том, чтобы кто-то с энтузиазмом мне помогал – и при этом не был огромной рыбой.
– Они у меня на мушке. Можно мне их уничтожить? Ну, пожалуйста?
– Брось, Гарфилд, – рассмеялся я. – Они уже ушли. Расслабься.
Гарфилд убрал экспериментальную плазменную пушку. Я заметил, что она не заряжена. Но само намерение уже говорило о многом…
– Наконец-то мы сможем приступить к работе. – Гарфилд открыл список задач. Я создал его на основе одной из своих архивных копий, и поэтому он уже был в курсе всех моих дел.
Я не мог с ним не согласиться: Гарфилд стал мне хорошим помощником, а вот Гомер оказался его полной противоположностью. По-моему, Райкер бросил бы его, если бы нашел повод отвергнуть собственного потомка. Но полет к Солнцу был очень важным проектом, и мы решили, что ждать дольше нельзя. Оставалось лишь надеяться на то, что Гомер откажется от мультяшного аватара и перестанет бесконечно повторять «Доу!», раньше чем Райкер решит устроить ему несчастный случай.
– Ты же знаешь, что мы будем строить новых клонов? – спросил я. – У нас тут фабрика по производству Бобов.
Гарфилд издал звук, который можно было бы интерпретировать как хмыканье или рычание.
– Строить Бобов будешь ты, а я – смотреть на все это издалека.
Я вздохнул и покачал головой.
– Ладно, Гарфилд. Что у нас первым номером в списке дел?
В окне выскочил список, а рядом с ним – небольшое изображение Гарфилда во фрачном костюме.
– Сегодня мы предлагаем вам следующие развлечения из сферы исследований и разработки: сборка беспилотников-разведчиков, заказанных Бобом; улучшения ВР, чтобы мы могли взаимодействовать друг с другом напрямую; продолжение работ, связанных с передачей сигналов через подпространство (этот проект вы уже четыре раза послали к черту); а также создание искусственных аналогов мышечного волокна для реалистичных роботов-андроидов.
– Надеюсь, комедийные монологи не войдут у тебя в привычку, – сказал я, свирепо глядя на Гарфилда. – Не забывай: плазменной пушкой сейчас управляю я.
Гарфилд ухмыльнулся.
– Представь себе, каково сейчас Райкеру. Он ведь понимает, что несколько десятков лет ему придется работать с Гомером.
– Да, стоит отправить ему парочку запасных Бобов. – Я раздвинул границы окна. – Ну ладно, начнем…
21
Райкер, январь 2157 г. – Солнечная система
Если взять сотню планет, убрать Юпитеры, замороженные Плутоны, раскаленные Меркурии, слишком маленькие Марсы, слишком большие сверх-Земли и пышущие жаром Венеры, вычеркнуть звезды-карлики, гиганты, переменные звезды, тесные двойные, а также классы звезд, которые умрут раньше, чем на их планетах успеет развиться жизнь, то останется около десяти планет.
А теперь плохая новость. Наше Солнце больше, чем 80 % звезд. Звезды в основном, относятся к типу K и M, они значительно менее яркие, чем Солнце. Зона комфорта у них будет настолько мала, что планета почти наверняка будет с приливным захватом – пригодная для жизни, но не идеальная. В общем, из сотни планет колонизировать мы сможем три – и это по самым оптимистичным прогнозам.
Доктор Степан Солоков, семинар «Исследование галактики»
В Солнечной системе было что-то особенное. Схема на голограмме не отражала ее уникальность в полной мере, но даже схема вызывала у меня ностальгические чувства.
Прошло всего девять лет относительного времени с тех пор, как я – Боб – покинул Землю, но большинство людей за этот промежуток проживет двадцать шесть лет. За это время многое могло измениться. Война, скорее всего, уже закончилась, но я все равно не собирался врываться в систему при полном параде, врубив прожектора и давя на гудок. У кораблей «Парадиз» второй версии была улучшена изоляция реакторов, а мы с Гомером прокачали ее еще больше: о нашем присутствии должны были узнать только тогда, когда мы сами решим показаться. Корабль-обманка плыл по Оорту на минимальной скорости и ждал, когда мы выберем для него вектор. А мы тем временем летали по орбите на периферии системы – достаточно близко, чтобы обнаружить излучение чужих реакторов, но не настолько, чтобы кто-то засек наше.
На то чтобы создать картинку всей системы, ушло несколько недель, но мы все-таки это сделали.
Гомер открыл окно видеочата. Я заметил, что он отказался от мультяшного аватара и вернулся к стандартному облику Боба. Похоже, до него постепенно дошло, почему я ограничил наши беседы только звуком. Но, скорее всего, он найдет способ мне отомстить.
Меня невероятно злило то, что Боб-6 выбрал именно этот конкретный аватар, ведь данный персонаж «Симпсонов» страшно раздражал изначального Боба. Мы, Бобы, не были идентичными, но Гомер, похоже, был самым странным из нас. Квантовые эффекты? Незаметные различия в «железе»? Еще один пункт во все увеличивающемся списке задач. Однако практический эффект состоял в том, что он казался другим человеком, а не твоей копией, как все остальные Бобы.
Гомер нарисовал на схеме системы несколько стрелок.
– Высокий уровень радиации во всех этих точках. Полагаю, тут взорвались атомные бомбы. Изображения Земли, сделанные с дальней дистанции, тоже выглядят скверно.
– Да, похоже, они приложили немало усилий для того, чтобы стереть себя с лица Земли… – Я откинулся на спинку кресла и провел рукой по волосам – нервный тик, от которого я не избавился, даже став репликантом, – или максимально к этому приблизиться. Во всей системе лишь одна группа реакторов. Вряд ли они стоят на кораблях, где есть люди. Возможно, это роботизированные системы, которые еще не узнали последние новости.
– После еще одного прохода у нас будет картинка с высоким разрешением, – ответил Гомер. – Тогда мы сможем разработать план.
Я внимательно посмотрел на схему – правда, не рассчитывая получить какую-либо информацию. Небольшая группа, от двух до десяти реакторов, летела по невысокой орбите, которая, похоже, должна пересечься с траекторией Земли через пару месяцев. Это совсем не похоже на боевую траекторию. Она слишком неспешная, слишком ленивая – противник до смешного легко мог бы перехватить их. Если противник все еще существовал.
Взмахнув рукой, я убрал схему.
– Информации у нас пока нет, так что пока все это – домыслы. Если хочешь на неделю снизить свою частоту, ради бога. Лично я займусь своими моделями.
Гомер фыркнул.
– Клей и краску раздобыл? Или они – анатомические? Йу-ху!
Поморщившись, я разорвал связь. Даже не верится, что в личности Боба были черты, которые позволили создать такого раздражающего осла. Если бы Гомер хотя бы намекнул, что не хочет лететь со мной к Земле, я бы отпустил его и повторил попытку. Но, увы, мне не повезло.
Я активировал симулятор физики и открыл белую доску для записей. Мы с Биллом, кажется, были единственными, кого реально увлекла идея о подпространстве. Я бы с удовольствием совершил какое-нибудь открытие в данной области раньше Билла, чтобы объявить об этом во всеуслышание и посмеяться над ним. Но, если смотреть на вещи реалистично, подпространства для меня – просто побочный проект. А вот Биллу больше нечем заняться, и он не тратит годы, путешествуя на релятивных скоростях.
* * *
Мы выплыли из системы, а затем, отойдя на безопасное расстояние, снова включили двигатели и выбрали курс, который вел нас на перехват корабля-обманки. Пилот-ИМИ не сообщил нам ничего нового, правда, мы ни на что и не рассчитывали.
При последнем пролете мы обнаружили шесть реакторов. Следующий шаг – проверить, военные ли это корабли, или нет, с экипажами, или автоматизированные, и дружелюбно ли они настроены.
Пришло время использовать корабль-обманку.
* * *
Я положил ноги на консоль и поиграл с системой управления креслом. На экране, установленном на мостике, была показана траектория «Парадиза-2А»: он пересекал орбиту Юпитера. Я глотнул кофе, а затем повернулся к Гуппи.
– Вектор подхода выглядит нормальным.
Форма Федерации очень шла Гуппи – ну, насколько это вообще возможно для двуногой рыбы. В конце концов я решил, что «Звездные войны» и «Звездный путь» не должны смешиваться, и заменил его белый костюм. Сомневаюсь, что Гуппи вообще это заметил.
[КОРАБЛЬ ОКАЖЕТСЯ НА ОРБИТЕ ЮПИТЕРА С НУЛЕВОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОЙ СКОРОСТЬЮ ЧЕРЕЗ 35 ЧАСОВ.]
– Есть ли признаки погони или перехвата?
[ДВА ИЗЛУЧАЮЩИХ РЕАКТОРА; ИХ ВЕКТОР СОВПАДАЕТ С КУРСОМ НА ПЕРЕХВАТ.]
– Великолепно. Так держать.
Тридцать пять часов для репликанта проходили так медленно или так быстро, как ему было нужно. Гомер играл со своей частотой в зависимости от ситуации, но лично я из какой-то упрямой гордости оставался в режиме реального времени. В библиотеках, которые достались мне вместе с кораблем, находились все накопленные человечеством знания, и я мог их изучать. И, конечно, у меня были мои модели подпространства.
Бобы не переставали удивляться скорости научного прогресса – точнее, его отсутствию – за те сто с небольшим лет, которые прошли с момента смерти Изначального Боба в Лас-Вегасе. Немного развивалось то, что можно назвать «практической инженерией», однако теоретические исследования после появления ВЕРЫ фактически прекратились. Мы до сих пор не знали, почему их не продолжили хотя бы СШЕ, ведь на этой территории жили одни из самых лучших и самобытных мыслителей в истории человечества, и там же находились ЦЕРН и Большой адронный коллайдер. Должно быть, это было как-то связано с политическим давлением со стороны ВЕРЫ, хотя, вероятно, важную роль сыграла и экономическая депрессия, к которой привели действия Генделя и его дружков.
К сожалению, точных исторических данных в библиотеках оказалось мало. Немногочисленные упоминания о том временном периоде были настолько пропитаны пропагандой, что не вызывали ничего, кроме смеха.
Хватит предаваться размышлениям. Сегодня мы должны разобраться со сложившейся ситуацией.
Приближающиеся корабли уже находились в зоне действия суддара «Парадиза-2А», и на моем экране уже царило столпотворение. Я перестал заботиться о правдоподобии ВР и создал перед собой голографический дисплей. На таком расстоянии суддар еще не мог выявить все детали, но уже стало очевидно, что эти корабли – бразильские зонды, похожие на «Серру-ду-Мар». И, следовательно, ими, скорее всего, управляли клоны Медейруша.
В соответствии с нашим планом «Парадиз-2А» долетел до точки, где его должны обнаружить противники, а затем изменил курс и обратился в бегство, ускоряясь до 2,5 g. Словно по расписанию, приближающиеся корабли также изменили курс и произвели пуск ракет. В конце концов ракеты нашли свою цель: корабль-обманка передал изображение и суддар-скан приближающихся с огромной скоростью ракет, а затем связь с ним прервалась.
Я принял входящее сообщение от Гомера и открыл окно чата.
– Ну что ж, это было информативно, – сказал Гомер.
– Точно, – ответил я. – Заметил, что у ракет теперь есть двигатель ВСПЛЕСК?
– Да, это проблема. Я надеялся, что Медейруш не станет менять старую проверенную технику. Он ведь военный, а не инженер.
– Сами зонды, похоже, не изменились, – заметил я, изучив часть сообщения, которую отправила наша обманка. – То же ускорение, тот же размер. Никаких сюрпризов. Ракеты они могли получить из местных источников – те, которые оказались под рукой.
Гомер пожал плечами.
– Пока не будет детальной информации, мы должны предполагать, что у них только новые ракеты. Кстати, ты уже взглянул на данные их телеметрии?
– Да. – Я пролистал их, пока не нашел нужный размер. – Еще четыре идентичных реактора и четыре очень слабых сигнала – вероятно, какое-то оборудование, которое находится в режиме ожидания. Похоже, нам нужно разобраться не менее чем с шестью бразильцами.
– Верно, но ты заметил, где находятся остальные четверо?
Я нахмурился: мне не понравилось, что Гомер Симпсон в чем-то меня превзошел. Просмотрев всю запись, я понял, что четыре сигнала зондов выстроились в линию, которая направлена прямо на Землю. И каждому зонду соответствовал один из слабых сигналов. Они по необъяснимой причине двигались с крайне низкой скоростью, и, судя по всему, каждый последующий должен был добраться до Земли через сутки после предыдущего.
– Что за чертовщина? Они же практически дрейфуют. И эти орбитальные скорости – почти такие же, как и у кометы… – Мои глаза широко раскрылись от шока. – Нет! Не может быть…
– Думаю, что может. – Гомер поморщился. – Корабль-обманка был слишком далеко, но я постарался побыстрее проанализировать их альбедо[6 - Термин в фотометрии, показывающий, какую часть световых лучей данная поверхность отражает.] по изображению. В каждой из точек находится объект, который значительно крупнее, чем корабль.
– И они приземлятся, когда под ними окажется Китай. – Я с отвращением покачал головой. – Вот гады. Они сбрасывают на Землю астероиды.
22
Билл, сентябрь 2150 г. – Эпсилон Эридана
Зонды фон Неймана, словно бактерии, будут размножаться экспоненциально и в конце концов исследуют всю галактику. В прошлом подобные заявления всегда упирались в вопрос о том, как именно они будут строить копии самих себя. Большинство писателей-фантастов либо игнорировали подробности данного процесса, либо вскользь упоминали о наномашинах.
Часто указывалось на то, что для высвобождения металла из руды и правильного размещения атомов в кристаллической структуре, необходимой в материалах высокого качества, требуется больше энергии, чем могла бы создать обычная микроскопическая машина. Поэтому для решения этой проблемы наниты не годились – по крайней мере, сами по себе.
Эдуард Гуйперс, семинар «Создание зонда фон Неймана»
– Разве не грустно, когда дети покидают родной дом? – с ухмылкой спросил я Гарфилда.
Застыв от удивления, он уставился на меня.
– Не делай так больше, ладно? Я подметил одну особенность в твоем поведении, и она мне не нравится.
– Ты преувеличиваешь. Немного. Возможно. – Я пожал плечами.
На голограмме виднелись метки Келвина, Гоку и Лина, которые покидали систему. Лин вышел нормальным, и особой раздражительности у него не наблюдалось. А вот Келвин и Гоку, хотя и были неразлучны, постоянно ссорились, и, казалось, всегда готовы вцепиться друг другу в глотку. Возможно, именно поэтому Лин решил отправиться в путь без напарников.
Я сочувствовал Гарфилду, но Райкер и Гомер улетели уже пять лет назад, и оправдания у меня уже заканчивались. Похоже, что нежелание Боба клонировать себя было заразным. Судя по нашим результатам, мы оказались довольно плохими образчиками зонда фон Неймана.
Покачав головой, я закрыл экран. Данная группа клонов улетела на кораблях третьей версии. Там, куда направлялись Келвин и Гоку, очень высока вероятность наткнуться на другие зонды, и поэтому новая модель «Парадизов» нуждалась в улучшении.
Мы установили на «Парадизе-9» и «Парадизе-10» существенно увеличенные варианты двигателей и реакторов, и поэтому они могли развивать неслыханное ускорение, равное 10 g. Внутри каждого корабля также находился второй реактор – не такой крупный, но очень хорошо экранированный; он позволил бы им дрейфовать по системе с выключенным главным реактором. Обнаружить корабль при этом можно было только на очень небольшом расстоянии.
Что же касается оружия, то корабли были оснащены удвоенным числом снарядов, несколькими разведчиками, а также рельсотроном с двигателями ВСПЛЕСК. Боеприпасами для рельсотрона служили свинцовые ядра со стальной обшивкой.
И, наконец, я установил на корабли еще одну новинку: двойные излучатели с мощными реакторами в качестве источника энергии. Я надеялся, что их белый шум позволит эффективно глушить вражеские суддары, хотя бы на небольшой дистанции.
Мы много спорили о том, стоит ли исследовать систему альфы Центавра. Она – первый и очевидный пункт назначения для космического зонда, и, скорее всего, по крайней мере одна из супердержав выбрала ее в качестве первой остановки на пути из Солнечной системы.
На самом деле именно по этой причине ВЕРА отказалась от планов по отправке зондов в эту систему. Субъективное время для колонистов будет где-то на полгода отличаться после полета на 4 световых года или на 10.
Я понятия не имел, как пройдет встреча с китайцами или СШЕ, но насчет Медейруша мы были единодушны: никаких предупреждений, никаких разговоров, никакого снисхождения.
23
Майло, февраль 2153 г. – 40 Эридана
За последние годы невероятно широкое распространение получили 3D-принтеры. Технология по-прежнему находится на ранних этапах развития, но компании уже продемонстрировали, что могут, например, писать слова на субстрате, используя одиночные атомы. Кое-кто считает, что рано или поздно мы научимся строить настоящие, практичные, самособираемые производственные системы. Один такой принтер может создавать другие принтеры, роботов-рабочих, шахтеров, и в конце концов новые машины фон Неймана. Несколько компаний экспериментируют с печатающими головками, которые, словно цветные принтеры, способны давать на выходе несколько материалов. Эта технология должна развиваться и дальше, пока принтеры не смогут создавать любое вещество, атом за атомом.
Эдуард Гуйперс, семинар «Создание зонда фон Неймана»
Пришла пора отправляться. Я откинулся на спинку кресла, взглянул на облака, на французскую провинцию под мной, на Люси, которая спала на своем матрасе и видела свои обычные собачьи сны.
Семь увлекательных месяцев я провел, изучая и классифицируя живых существ Ромула и Вулкана. Все мои наблюдения, каждый отчет, каждая фотография уже загружены на космическую станцию и отправлены как Биллу, так и в Солнечную систему. Беспилотники разделили систему на квадраты и идентифицировали каждое месторождение руды, с которым вообще стоит работать. Автоматизированная фабрика и беспилотники продолжат добывать сырье, пока сюда не прибудут колонисты, или инопланетяне, или другой зонд. Учитывая подобные варианты, я оставил в системе эскадрилью, вооруженную снарядами. ИМИ станции получили профиль Медейруша и приказ таранить его зонды без предупреждения.
Я решил, что не буду строить здесь партию Бобов. Колонистам ресурсы понадобятся больше, чем мне, и, в общем, я не очень хотел заниматься созданием клонов. У Боба-1 это не очень-то получилось.
Неторопливо изучив местные звезды, я выбрал 82 Эридана. Эта система – хороший кандидат, да и путь до нее не очень долгий.
Я отправил последний отчет, обозначив в нем мои намерения, и в последний раз взглянул на голографическое изображение системы. Затем я врубил на полную мощность On the Road Again[7 - Rockets – On the Road Again (1978).] и включил двигатель. Французские крестьяне, над которыми плыл мой воздушный корабль, осыпали меня проклятиями.
24
Райкер, апрель 2157 г. – Солнечная система
На войне главное – скорость. Воспользуйся неготовностью врага; иди туда, где он тебя не ждет, и нанеси удар там, где он не принял мер предосторожности.
Сунь-цзы, «Искусство войны»
Мы прибыли в Солнечную систему на 5 % от скорости света, тормозя на 2,5 g. Мы тщательно рассчитали нашу траекторию и скорость приближения, чтобы казалось, будто мы летим от Эпсилона Эридана. Моделирование нашего полета показало бы, что мы пройдем совсем рядом с Солнцем со скоростью около 0,1 от световой.
Данный вектор мы выбрали после долгих размышлений. Мы должны были представлять угрозу для бразильцев, но при этом у них должна быть возможность нас перехватить. Курс-«рогатка» вокруг Солнца позволит кораблям «Парадиз» появиться на дальней стороне с огромным преимуществом в скорости и непредсказуемым вектором движения. Корабли бразильцев не смогут просто сидеть и поджидать нас.
Ну, то есть в теории.
Мы надеялись выманить все шесть бразильских зондов.
Я сидел в дежурке и нервно наблюдал за телеметрией. Мы только что прошли точку, где бразильцы – с поправкой на задержку из-за скорости света должны заметить излучение наших реакторов. Через шесть часов они уже не смогут нас перехватить. Если бразильцы решат не гнаться за нами, а дать бой, нам придется подумать об отступлении, ведь в лобовом столкновении преимущество будет у них.
Прошел час, прежде чем мы заметили движение. Я слегка поэкспериментировал с ВР, пытаясь сделать так, чтобы мое воплощение в ней на самом деле покрылось потом, но отказался от этой затеи – не хотел снова это ощущать. Увидев, как от линии астероидов отходят четыре метки, мы радостно завопили.
– Четыре – еще не шесть, – сказал я, – но в бою против двоих у нас больше шансов.
– В том случае, если сможем выбить первые четыре, – добавил Гомер.
– М-м… Да, пожалуй, гарантировать это нельзя.
В гонке вокруг Солнца мы достигнем перигелия через десять дней.
* * *
– Пора, – объявил Гомер и выжидающе посмотрел на меня.
– Ладно, понеслась. Гуппи, запускай снаряды.
[ЕСТЬ.]
На парящем в воздухе дисплее появился «Парадиз-2», который с интервалом в несколько секунд запускал снаряды из кормовой части. На второй версии «Парадизов» мы установили рельсотроны так, чтобы стрелять вперед или назад, придавая предметам ускорение в сотни g. Поскольку рельсотроном управлял двигатель ВСПЛЕСК, при каждом выстреле корабль оказывался в состоянии свободного падения, но мы надеялись, что на таком расстоянии Медейруши этого не заметят.
Снаряды отлетят подальше, а когда бразильские корабли окажутся позади нас, сядут им на хвост. Снаряды будут двигаться с отключенными двигателями, на запасенной энергии, и поэтому враг не заметит их, если только не будет целенаправленно сканировать пространство позади себя с помощью радара.
* * *
Траектория бразильских кораблей слилась с нашей. Я изучил диаграмму, парящую в центре моей ВР. Взаимодействия были комплексными: мы тормозили с ускорением 2,5 g, пытаясь выполнить маневр «рогатка» вокруг Солнца; бразильские корабли двигались с ускорением 2 g, одновременно пытаясь сократить дистанцию и пустить по нам ракеты. Тем временем наши снаряды бесшумно летели позади бразильцев – в свободном падении, но с более высокой скоростью и без торможения и, следовательно, постепенно приближаясь к ним. Снарядам нужно было подойти как можно ближе и лишь затем включить реакторы; мы хотели, чтобы все самое интересное произошло с противоположной стороны Солнца, и этого не видели два бразильца, которые все еще пасли астероиды.
Наконец бразильцы перешли к действиям: каждый корабль пустил ракету. Как мы и опасались, ракеты были оснащены двигателями ВСПЛЕСК и неслись к нам с чудовищным ускорением.
[КОНТАКТ ЧЕРЕЗ 45 СЕКУНД.]
– Прикажи преследующим снарядам атаковать.
[ЕСТЬ.]
На голограмме всплыло сообщение о том, что приказ отправлен. Через несколько секунд на экране вспыхнули восемь точек: включились реакторы снарядов. Бразильцы немедленно отреагировали, дав ракетный залп из кормовых установок.
– Ну вот, теперь все серьезно, – сказал Гомер.
Я чувствовал, как тикают миллисекунды, пока мой рельсотрон запускал снаряды навстречу приближающимся ракетам. Мы с Гомером запустили по четыре снаряда каждый. В соответствии со своей программой снаряды разбились на пары, один – чуть впереди другого, и каждая пара навелась на одну из ракет.
Бразильские корабли выпустили восемь ракет по снарядам. По нашим подсчетам, у них в резерве оставалось еще четыре ракеты.
Снаряды начали двигаться по сложной винтовой траектории, предназначенной для того, чтобы как можно больше затруднить ракетам наведение на цель.
Тем временем бразильские корабли разделились, вынуждая наши снаряды выбрать курс.
Возникло относительное затишье, и у меня появилось несколько секунд на то, чтобы просканировать одного из бразильцев. Возвратившийся сигнал суддара принес немало информации. Помимо всего прочего, я увидел пустые отсеки, рассчитанные на четыре ракеты. Я отправил сообщение Гомеру: «Всего шестнадцать ракет, как и ожидалось».
Я снова сфокусировал свое внимание на приближающихся ракетах. Три ракеты бразильцев столкнулись со снарядами, и в результате и те и другие были уничтожены. Четвертой ракете удалось увернуться от первого снаряда, но при этом она подставила свой бок для второго. Произошел взрыв, и четвертая ракета перестала существовать.
Вспышки многочисленных взрывов залили светом «картинку» и создали что-то вроде супа из хаотичных сигналов для радара и суддара. В этом коротком промежутке относительной слепоты мы с Гомером на полной скорости выпустили восемь пушечных ядер.
Когда картинка прояснилась, я увидел, что мы сбили все четыре ракеты, и у нас оставалось еще четыре снаряда.
В другом конце поля восемь бразильских ракет расправились с восемью снарядами.
Бразильцы, должно быть, сейчас хвалили друг друга за подобную меткость. Однако своей цели мы добились – заставили их израсходовать ракеты. Поведение Медейруша в системе Эпсилона Эридана показало, что в случае поражения он готов пожертвовать собой. Мы хотели, чтобы эта группа потратила боеприпасы на защиту, а не на самоубийственную атаку.
У них оставались еще четыре ракеты, и к ним приближались четыре снаряда. Мы выжидали, делая вид, что у нас закончились боеприпасы: патовая ситуация означала бы победу бразильцев.
И наконец бразильцы решили действовать и запустили последние четыре ракеты по снарядам.
– Шах и мат! – завопил Гомер.
Сосредоточившись на снарядах, бразильцы не заметили пушечные ядра. Эти ядра, совершенно инертные и не обладающие источниками излучения, бразильцы могли обнаружить только в том случае, если именно в данный момент решили бы провести направленный поиск с помощью суддара.
Шесть из восьми ядер попали в цель ровно в тот момент, когда последние ракета и снаряд уничтожили друг друга. Мы дали еще несколько залпов, пока данные телеметрии не показали, что на вражеских кораблях прекратилась всякая активность.
Столько дней, потраченных на подготовку и выжидание, и все свелось к тому, у кого больше боеприпасов.
Мы с Гомером провели круговой поиск с помощью суддара, разыскивая мины или ловушки, которые могли установить бразильцы. В конце концов мы пришли к выводу, что нам ничего не угрожает. Расслабившись, мы приблизились к разрушенным вражеским кораблям и проверили, нет ли рядом еще действующих или поврежденных снарядов.
Эта ситуация показалась Гомеру смешной.
– Похороним их, как подобает? – спросил он.
– Нет, – ответил я. – Попробую создать еще пару снарядов. Детали у меня есть, но маловато тяжелых стальных ядер.
Гомер захрюкал, словно ребенок, который только что пошутил про какашку.
– Тяжелых стальных ядер… – фыркнул он.
Я вздохнул, и в моем сознании вдруг вспыхнули слова «огонь по своим».
– Гомер, у нас осталось шесть снарядов, а у каждого из двух бразильцев – если они вооружены так же, как и эти четверо, – есть четыре ракеты. Мы не сможем запускать снаряды попарно для защиты от ракет, и даже в лучшем случае у нас все равно не хватит снарядов, чтобы уничтожить и ракеты и корабли. Поэтому я постараюсь восстановить часть снарядов и добыть на поле боя еще немного металла для рельсотрона. Тебе стоит последовать моему примеру.
Немного подумав, Гомер кивнул.
* * *
В ходе второго этапа атаки мы должны были подкрасться к двум оставшимся бразильским кораблям. Мы сознательно выбрали траекторию так, чтобы обогнуть Солнце с ускорением 2,5 g. И с тех пор как мы оказались в Солнечной системе, мы очень тщательно следили за тем, чтобы не выдать нашу способность разгоняться до 5 g. А теперь мы тратили все имеющиеся у нас запасы энергии на то, чтобы изменить курс, прежде чем выскочить из-за Солнца.
[ОТКЛЮЧЕНИЕ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ СЕКУНД.]
Я выключил свою ВР. Через несколько секунд оба корабля замаскируются: мы выключим наши двигатели и реакторы, перестанем пользоваться суддарами и будем двигаться просто как баллистические снаряды. Пусть бразильцы считают, что мы и наши преследователи уничтожили друг друга. Если мы не появимся на предполагаемой траектории, они, возможно, утратят бдительность.
Два дня мы будем дрейфовать на аккумуляторах и снизим нашу частоту до минимума, чтобы сэкономить каждый милливатт энергии. «Бродяги» будут перерабатывать собранные на поле боя обломки, превращая их в пушечные ядра для рельсотронов, но как только у них сядут батарейки, они вернутся на склад.
Мы включим системы только тогда, когда нас и бразильцев будет разделять Земля.
[ОТКЛЮЧЕНИЕ.]
Я почувствовал, как темнеет корабль, и уменьшил свою частоту…
* * *
[МЫ ПРИБЫЛИ.]
– Доложи обстановку.
[ВЫХОД НА ОРБИТУ ПРОШЕЛ УСПЕШНО. МЫ ПРИБЛИЖАЕМСЯ К ТОЧКЕ, КОТОРАЯ НАХОДИТСЯ НА ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ СТОРОНЕ ЗЕМЛИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ВРАЖЕСКИМ КОРАБЛЯМ.]
– Великолепно. Как только окажемся в укрытии, включай все и ускорь корабль так, чтобы мы оставались в их «мертвой зоне».
[ЕСТЬ.]
Когда подача энергии восстановилась, я включил ВР и опустился в свое капитанское кресло.
Гомер открыл окно видеочата.
– Я вижу, что в ходе путешествия ты не погиб.
Я кивнул.
– Гуппи, запускай голограмму.
Передо мной появилась схема, на которой была изображена Земля, наши корабли и четыре астероида, которых «пасли» два бразильских корабля.
[ПОЛОЖЕНИЕ ВРАГОВ ПОКАЗАНО НА ОСНОВЕ ЭКСТРАПОЛЯЦИИ, НО С ВЫСОКОЙ ДОЛЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ СООТВЕТСТВУЕТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.]
– Гуппи, это нестрашно. Самая большая проблема у нас возникнет, если бразильцы захотят поиграть с нами в прятки среди астероидов. Если они запустят свои ракеты из укрытия, они не смогут захватить цель, и им придется рассчитывать на искусственный интеллект ракеты, который, как мы уже выяснили, особым умом не отличается. Снаряды способны действовать в режиме «найти и уничтожить», но у них нет фугасных боеголовок. А если они как следует не разгонятся, то не только не повредят внутренние системы кораблей, но даже не пробьют корпус.
– Если дистанция настолько мала, можно применить рельсотроны, – заметил Гомер.
– Верно, но боеприпасы придется экономить.
* * *
Мы полетели вокруг Земли, и наша скорость уже превышала 150 км/с. Даже если бразильские корабли не заметили нас сразу, у них было шесть часов на то, чтобы обнаружить нас и подготовиться к встрече. Наше ускорение все еще составляло 2,5 g. Пусть ломают голову над тем, как нам удалось оказаться с другой стороны Земли.
Когда до ближайшего астероида оставалось еще пять минут, нас окликнул один из бразильцев. Я вывел сигнал на голографический экран, а Гомер за всем этим наблюдал.
В видеоканале появилось статичное изображение флага Бразилии. Похоже, никаких аватаров у них нет.
– Мы не ожидали такой прыти от пары babacas из ВЕРЫ. Но на этот раз вы сами идете к нам, так что на удачу не рассчитывайте. Ваши ошметки разлетятся по всему космосу!
Я удивленно посмотрел на Гомера. Это не майор Медейруш. Кто это?
– Я – командор Райкер космофлота ВЕРЫ. С кем я разговариваю?
– Я – капитан Матиас Араужу. Мой голос – последний, который ты услышишь в своей жизни.
Он отключил связь.
Мы с Гомером переглянулись.
– Так. Что, по-твоему, происходит? – спросил Гомер после паузы.
Я немного подумал.
– Не знаю. Но перед тем как мы уничтожили наших преследователей, я провел глубокое сканирование и выяснил, что они убрали производственные системы, чтобы освободить место для увеличенных ракет с двигателями ВСПЛЕСК. Раньше я об этом не думал, но сейчас мне кажется, что это – последняя, отчаянная попытка Бразильской империи переломить ход войны. Возможно, ее теснили со всех сторон, и у нее ничего не осталось, кроме этих зондов. Они нашли какого-то «добровольца» – того, кем можно пожертвовать, – засунули в корабли его репликанта и попытались создать из них боевой флот.
Гомер наклонил голову.
– А это значит, что обучать репликанта им было некогда. И эти корабли – все, что осталось от их вооруженных сил.
[ПРОИЗВЕДЕН ЗАПУСК РАКЕТ.]
Мы проверили телеметрию. Бразильцы запустили восемь ракет.
– Проклятье. Именно этого мы и опасались, – сказал Гомер. – Похоже, они не настолько неопытные.
– Или они просто разозлились. Или у них больше ракет. Однако момент они выбрали самый неподходящий: они прождали слишком долго, и теперь мы сможем спрятаться за астероидами. Делай как я.
Вместо того чтобы запустить контрмеры или попытаться сбежать, мы резко развернулись и нырнули под астероид. Скрывшись из виду, мы выпустили облако металлических частиц из кормовых рельсотронов – с той скоростью, которая заставила космический мусор позади нас резко остановиться, и ракеты наткнулись на него, как только обогнули астероид. Три ракеты сразу же взорвались, что, к сожалению, расчистило путь для других.
– Смотри вперед, а я пока разберусь с остальными, – сказал я Гомеру.
Пока я готовил снаряды к запуску, Гомер сказал:
– Запуск прямо по курсу. Видимо, у них было больше ракет. Похоже, нам крышка.
Я потратил миллисекунду на обдумывание ситуации. Сзади ко мне приближаются пять ракет. Из рельсотрона я собью две-три из них. К Гомеру спереди шли восемь ракет. В общем, тринадцать ракет против одиннадцати снарядов, не считая двух бразильских кораблей, с которыми все равно нужно разбираться. Весьма вероятно, что на данный момент бразильцы потратили весь свой арсенал, ведь мы уже приблизились к ним настолько, что дальнейшие ракетные залпы представляли опасность для них самих.
– Нужно уменьшить число тех, кто атакует по фронту. Я отдам тебе все снаряды, кроме двух. Постарайся сбить как можно больше целей осколками.
Я запустил свои снаряды, передал управление над ними Гомеру, и он отправил их вперед.
Я сосредоточился на пяти ракетах, которые приближались ко мне сзади, и начал посылать навстречу им группы космического мусора, одну за другой. Уничтожив две из них, я вдруг понял, что две из трех оставшихся держатся рядом, пытаясь уклониться от залпа. Я немедленно послал снаряд в ближайшую. Вспышка! Да, ракета и снаряд уничтожили друг друга, но, как я и надеялся, взрыв вывел из строя и вторую ракету, и теперь она бесцельно плыла прочь.
– Они приближаются, – сказал Гомер. – Пособил бы слегка…
– Я почти закончил. Держись.
Когда я отправил огромную волну обломков в последнюю ракету, раздался крик Гомера: «Черт!» – и его сигнал пропал.
Я разделил свое внимание между последней ракетой, которая преследовала меня, и полем боя, где сражался Гомер. Он уже сбил почти все «свои» ракеты, но одна из них взорвалась слишком близко от него и, похоже, повредила, хотя и не уничтожила «Парадиз-6». Сейчас корабль дрейфовал, и все его системы были отключены. Пара снарядов сделали круг и отогнали две последние ракеты, но только один был достаточно близко, чтобы как-то мне помочь.
В этот момент я увидел вспышку: очередной залп ликвидировал последнюю гнавшуюся за мной ракету. У меня оставался еще один снаряд, но он не успеет добраться до носовой части корабля.
Они не очень умные. Мысль появилась ниоткуда и поначалу показалась мне бессмысленной. Но изначальный Боб всегда доверял своей интуиции, и поэтому я отреагировал мгновенно. Я дал залп осколками, направив его не прямо на ракету, а в сторону, противоположную той, откуда летел снаряд. Ракета словно рефлекторно уклонилась от потока осколков, и снаряду этого хватило, чтобы ее догнать.
Теперь я смог заняться второй ракетой и вывел ее из строя, дав залп еще одной группой обломков. Однако затем я посмотрел на единственную оставшуюся ракету – ту, которую догнал мой снаряд, – и мне стало ясно, что у меня проблемы. Снаряды уничтожали цели за счет кинетической энергии – фактически это были летящие на высокой скорости тараны – но эта ракета двигалась почти так же быстро, как и он сам. Снаряд и ракета летели рядом, и он неоднократно, но неэффективно врезался в нее. Да, он сбивал ракету с курса, но не мог причинить ей ущерба.
Не занимайся с ней сексом, идиот! Я отправил снаряду команду, которая привела к катастрофическому отказу реактора. Выброса плазмы и энергии хватило для того, чтобы расплавить оба устройства.
Я быстро произвел подсчеты. У меня остались два снаряда. И два врага. Заниматься Гомером сейчас некогда. Я приказал снарядам вернуться ко мне и приступил к поискам бразильских кораблей.
До одного из них было менее двух секунд, и он летел прямо на меня. Я вдруг понял, что он идет на таран. Времени на точные расчеты не оставалось: придется импровизировать. Я ускорился до 5 g. Либо бразилец сможет повернуть и пойти на перехват, либо не сможет.
Две секунды спустя бразилец прошел мимо меня, все еще пытаясь изменить курс. А еще через две миллисекунды сквозь бразильский корабль – ровно в той точке, где располагался его главный компьютер, – прошел мой снаряд. У бразильца отключился двигатель, и его корабль начал дрейфовать.
Я снова включил радар, но последний корабль мне найти не удалось. Либо он уничтожен каким-то неизвестным образом, либо прячется. Во время боя мы уже раскрыли все карты, и поэтому бразилец знал, что в обычной гонке у него шансов нет. Значит, он сидит за одним из астероидов.
Боеприпасы для рельсотрона закончились. У меня оставался один снаряд, но он мне не поможет, если ему придется гоняться за бразильцем вокруг астероида. Я изучил последнюю картинку, полученную с помощью радара, и заметил именно то, что мне нужно, – стальной шар, часть одного из разрушенных снарядов. Я отправил к нему пару «бродяг»; они забрали его и загрузили в рельсотрон. Мы намеренно выбрали для стальных шаров такой размер, чтобы они могли служить и боеприпасами для рельсотрона.
Я направил снаряд под углом, чтобы он четко показал мне, что происходит с обратной стороны ближайшего астероида. И точно, телеметрия заметила корабль бразильца в тот же момент, когда он увидел снаряд. Бразилец полетел вокруг астероида в противоположном направлении.
Сюрприз, гаденыш! На вычисление его траектории у меня ушла одна миллисекунда, и как только враг оказался в моем поле зрения, я выстрелил по нему стальным шаром. У бразильца не было шансов: стальной шар, которому мой рельсотрон придал максимальное ускорение, пробил корабль со скоростью, близкой к релятивной. От удара корабль в буквальном смысле разорвало надвое, и обе части поплыли прочь друг от друга, вращаясь в противоположных направлениях. Разгерметизировавшийся реактор вспыхнул, а один из сегментов осел и деформировался под действием центробежной силы.
Это тебе за Гомера.
* * *
Мои «бродяги», обследовавшие «Парадиз-6», присылали мне подробную картинку. Гомеру, похоже, очень повезло: случайный осколок всего лишь перерезал энергоснабжение его компьютерного блока. Хотя структурные повреждения были значительными, основные системы не пострадали. Лишившись управления, реактор смог аккуратно провести аварийное выключение.
Одна из функций «бродяг» заключалась в ремонте и техобслуживании кораблей класса «Парадиз». Именно эту программу я выбрал для «бродяг» Гомера.
Мне вдруг пришла в голову мысль о том, что теперь я – как и Боб-1 – могу украсить свой корпус. Три мне, три Гомеру. Нужно включить это в число первоочередных задач.
Сейчас я занимался несколькими делами одновременно: одни «бродяги» работали над «Парадизом-6», другие выясняли, как бразильцы управляли астероидами, третья группа собирала обломки на поле боя. Сырье можно добыть и на астероидах, но уже очищенные материалы – более ценный ресурс. Особенно хорошим их источником будут корпуса бразильских кораблей.
Вторая группа «бродяг» начала присылать мне свои отчеты, и я приступил к изучению изображений. Оказалось, что астероиды приводил в движение двигатель ВСПЛЕСК с малой мощностью, но большой зоной воздействия. Он был сделан так, чтобы приводить в движение весь астероид одновременно, без приливных сил или резкого затухания поля, которые разорвали бы его на части. Система была гениальная, и я сделал кучу снимков, чтобы затем отправить их Биллу. Если он еще не начал двигать тела Койпера к Рагнареку, схема этого устройства очень ему пригодится.
Все это было очень увлекательно, однако астероиды продолжали лететь к Земле. Если они врежутся в планету, то на ней погибнет все, до последней бактерии. Бразильцы выбрали почти идеальную траекторию, и шанса на промах почти не было. Оставалось надеяться, что я сумею придать им достаточное боковое ускорение с помощью их двигателей и отвести их от цели.
Но сначала нужно сделать так, чтобы они мне повиновались, а ключей, с помощью которых бразильцы управляли двигателями астероидов, у меня не было. Ну, это легко исправить. Я приказал «бродягам» просто вырвать контроллеры и перепаять схемы двигателей. Для простой боковой тяги не требовалось никакого изящества, никаких сложных машин. Но успею ли я ее создать или нет, пока оставалось неясным.
* * *
– Приятель, очнись. Ты в порядке?
– Тетя Эмма! Тетя Эмма! – включилась ВР, и я увидел улыбающегося Гомера. – Значит, мы их сделали.
Я облегченно фыркнул.
– И их собачку тоже.
– Все их базы принадлежат нам, – сказал Гомер и сложил ладони домиком, словно настоящий великий злодей.
Мы рассмеялись – возможно, впервые после рождения мы с ним находились на одной волне. Внезапно во мне возникло чувство, которое было не чем иным, как отцовской гордостью. Это очень странно. Приди в себя!
– Ну, и что у нас тут? – спросил Гомер, сделав неопределенный жест рукой.
– Я все еще анализирую ситуацию. И, кстати, если ты еще не заметил, сообщаю: у тебя сломан хребет, так что летать пока не пытайся. Гуппи утверждает, что дня за три мы приведем тебя в норму.
Гомер кивнул, и я продолжил:
– Признаки войны повсюду. Кто-то определенно применил ядерное оружие как на планете, так и в космосе, и притом не одну бомбу, а много! Похоже, что все отбросили осторожность и махались до тех пор, пока не осталась только одна сторона. Насколько я понимаю, во всей системе осталась только одна группа техники – бразильские зонды, модифицированные для ведения боевых действий. Я нашел зону, где шло производство, – оно уже остановилось, и Араужу не починили ее, потому что у них не было ни программ, ни оборудования, необходимого для авторемонта. И они не могли ни привезти с Земли того, кто все бы исправил – не уверен, что такие люди вообще остались, – ни построить шаттл или посадочный модуль, потому что у них не было автофабрики. Классическая «ловушка-22».
– Так чем они занимались? Бегали туда-сюда и ломали все подряд? – Гомер скорчил гримасу.
– В общем, да. Мстили своим врагам. Судя по тому, куда нацелены астероиды, Бразильскую империю уничтожили именно китайцы.
– Уничтожили? Совсем?
– Практически. На самом деле, сложно сказать, какой именно ущерб был нанесен – все заволокло облаками и пылью. Упавшие астероиды и ядерные бомбы подняли огромное количество пыли, и она порушила все погодные факторы.
– Были и другие астероиды? Эти не первые?
– Далеко не первые – но, думаю, самые крупные. Я нашел десятки точек, где они врезались в Землю – в основном они размером с Аризонский кратер. А вот эти четыре размером с Юкатан, они уничтожат все живое.
– Четыре.
– Ага. – Я недоверчиво покачал головой. – Удивительно, что кому-то данное решение показалось разумным. Я совсем не жалею о том, что прикончил этих парней.
– На Земле кто-нибудь остался?
Я создал голограмму Земли и отправил ее копию Гомеру.
– Никаких радиосообщений я не перехватил, ни одного работающего реактора не обнаружил. Но, с другой стороны, не стоит ожидать, что кто-то захочет привлекать к себе внимание. Скорее всего, эта банда Араужу бросала валун на каждого, кого находила. Все, кто остался жив, наверняка спрятались под землей.
Гомер потер лоб, уставившись куда-то вдаль.
– Что будем делать? Мы могли бы выступить с заявлением, но выжившие примут его за уловку.
Гомер лениво потыкал пальцем в свою копию глобуса и покрутил ее то в одну, то в другую сторону. Посидев так немного, он уткнулся подбородком в ладонь и снова уставился в пустоту.
Я ждал, не мешая ему разбираться со своими чувствами.
Наконец он снова посмотрел на меня.
– Можно воспользоваться суддаром, но атмосфера и планетарная масса реально обрушат нам разрешение. А что там с беспилотниками-разведчиками, которых придумал Билл?
– Хороший вопрос, – улыбнулся я. – Мои системы производят их так быстро, как только могут. – Я перестал улыбаться и продолжил серьезным тоном: – Если кто-то выжил, нам нужно как можно поскорее их найти. Из-за ядерных взрывов и упавших астероидов на Земле очень скоро начнется ядерная зима. В течение пары лет все оставшиеся в живых, возможно, умрут от голода.
– Но что мы будем делать, если найдем выживших?
– Не знаю, Гомер. – Я покачал головой, не решаясь посмотреть ему в глаза. – Будем решать проблемы по мере их поступления.
* * *
Последний, четвертый астероид проскользнул мимо Земли. Хотя мы уже знали, что так и будет, это все равно вызвало у нас сильные чувства. Исходные контроллеры двигателя мы заменили на более послушную технику, и она теперь постепенно толкала астероиды на орбиты с длинным периодом и высоким наклонением, которые в будущем не пересекутся с орбитой Земли.
– Так, одной заботой меньше, – с улыбкой заметил Гомер.
[КТО-ТО ХОЧЕТ ВЫЙТИ С НАМИ НА СВЯЗЬ.]
Мы удивленно переглянулись.
– Это еще что?
25
Билл, сентябрь 2151 г. – Эпсилон Эридана
На самом деле не хватает только одного – хорошего искусственного интеллекта, который контролировал бы процесс. В этом и вся хитрость, верно? Подобные дискуссии предполагают, что мы совершили определенные прорывы в сфере науки и технологии, позволяющие успешно завершить проект. К сожалению, в данном случае мы ограничены уровнем ИИ. Мы близки к цели в области репликации и производства, и, вероятно, при наличии соответствующего бюджета мы могли бы создать достаточно эффективные ионные двигатели. Но мы не в состоянии обеспечить зонд достаточным уровнем интеллекта, чтобы он мог действовать во всех ситуациях, с которыми он может столкнуться.
Эдуард Гуйперс, семинар «Создание зонда фон Неймана»
Я внимательно послушал данные телеметрии, которые шли по радиосвязи. Гарфилд находился от меня в пяти световых минутах и удалялся с неплохой скоростью – 2000 км/с. Временной сигнал в его телеметрии отставал со стабильной, предсказуемой скоростью. Ну и ладно: я и не предполагал, что теперь, спустя столько лет смогу опровергнуть старика Эйнштейна.
Меня больше интересовал другой сигнал, который получал из подпространства от Гарфилда. Он начинался с той же телеметрией и передавался в одно и то же время, но временная метка на нем по-прежнему точно синхронизировалась с моей настолько, насколько позволяли судить наши системы.
Я чувствовал, что ухмыляюсь, словно идиот. ВР уже давно стала такой реалистичной, что фактически могла быть и реальной жизнью. И в ней даже появилась ноющая лицевая мускулатура.
– Так, Гарфилд. Радиотелеметрия говорит, что ты приближаешься к отметке в шесть световых минут. Мое эхо ты ловишь?
– Ага. Обратно сигнал поступает приблизительно через 11,5 минуты после передачи. – В голосе Гарфилда тоже слышалось волнение. Мы с ним работали уже несколько лет на многих проектах, включая этот, и сейчас совершили самое крупное открытие на данный момент.
– Гарфилд, выпускай передатчик на волю и возвращайся. Пусть пролетит вперед еще пару недель, а мы последим за тем, как затухает сигнал.
– Без проблем.
Внезапно в моей ВР возник Гарфилд, сидящий на своем кресле-мешке.
– Какого дьявола?! – воскликнул я и даже подпрыгнул от удивления.
Он рассмеялся.
– Ха! Ну что, сделал я тебя, старик? Вот тебе!
– Ты интегрировал ВР в систему подпространственной связи? – Я почувствовал, как мое лицо медленно расплывается в улыбке. Это был поистине потрясающий результат.
О мнении Гарфилда на этот счет я узнал по его заплясавшим бровям. Но затем он задумчиво нахмурился.
– Мое изобретение не отправит на свалку космические станции?
– Ни за что. – Я покачал головой. – Нам придется подождать, пока кто-то построит приемник на другой стороне, но теория говорит нам, что на расстоянии в двадцать пять световых лет сигнал затухает почти полностью. Мы будем использовать космические станции в качестве маршрутизаторов.
– Интернет распространяется по всей галактике! – засмеялся Гарфилд.
– Ну, если у нас будет интернет-протокол IPV8, мы сможем связаться с любой галактикой во вселенной. – Я знал, что убеждать Гарфилда не придется. Ведь… он же Боб, верно? Просто я привык думать вслух.
– Отлично, Билл. Когда мы сможем передать схемы?
– Думаю, нужно прямо сейчас отправить то, что у нас есть. Эта версия еще сырая, но если они соберут ее у себя, им не придется много лет ждать следующего обновления.
Мы ухмыльнулись, глядя друг на друга. Наше открытие в корне меняло ситуацию.
26
Райкер, апрель 2157 г. – Солнечная система
Сигнал был только в аудиоканале, и очень слабый.
– Неизвестный корабль, как слышите меня?
Я удивленно посмотрел на Гомера. Он пожал плечами.
– Нормальное начало, не хуже прочих.
Я включил свой передатчик.
– Это космический корабль «Парадиз-2» Объединенной Федерации Планет. Говорит командор Райкер.
Наступило молчание, которое затянулось на несколько секунд.
– Угу… Слушайте, я не знаю, кто вы, но, похоже, вы только что спасли планету от катастрофы, поэтому я готов вам поверить. Наша телеметрия не соответствует армейским стандартам, но системы предварительно идентифицируют вас как один из межзвездных зондов серии «Парадиз», которые ВЕРА запустила двадцать-тридцать лет назад.
– Отрицать не буду. А с кем я разговариваю?
– Я – полковник Джордж Баттеруорт из армейского корпуса Соединенных Штатов Евразии. Не сомневайтесь, командор, наше истинное местоположение скрыто. Если вы попытаетесь уничтожить источник этого сигнала, то ничего не добьетесь.
Акцент у полковника точно был британский, очень похожий на клишированную речь англичан из американских телесериалов. Нужно держать его подальше от Гомера, а то он не удержится и станет его пародировать.
– Полковник, давайте не будем сразу ссориться. Мы не собираемся никого взрывать. У нас возникли небольшие разногласия с остатками космофлота Бразильской империи. А теперь пора приступать к восстановлению разрушенного.
* * *
Мы уже три недели вели переговоры с представителем вооруженных сил СШЕ. Записи всех разговоров я регулярно отправлял Биллу. Обе стороны, и особенно полковник Баттеруорт, действовали крайне осторожно. Он очень медленно проникался мыслью о том, что мы с Гомером не отъявленные религиозные фанатики из ВЕРЫ. Потребовалось провести с ним очень откровенную беседу и подробно объяснить ему, почему я – атеист, прежде чем он действительно начал мне доверять.
В лагере беженцев СШЕ, которым заведовал полковник Баттеруорт, находилось около двадцати тысяч человек – в основном мирных жителей, которых после начала бомбардировок из космоса отправили в подземный военный объект. Полковник считал, что все население Земли в данный момент не превышает двадцати миллионов человек, хотя он и признавал, что совсем не уверен в правильности подобной оценки.
Среди беженцев оказалось несколько ученых, которые еще до войны участвовали в создании корабля-колонии СШЕ. В XXII веке строительство сначала велось в виртуальном пространстве. После окончания работы планы загружали в автофабрику, которая создавала весь объект целиком с помощью 3D-принтеров, нанитов и «бродяг».
Планы корабля-колонии уже были готовы, и им была нужна только стройплощадка в космосе. И место назначения. Полковник сообщил нам, что Китай и СШЕ запустили свои зонды вскоре после старта Боба-1, но европейцы никаких известий от своего зонда так и не получили.
Мы с полковником, как обычно, общались по видеосвязи. Он знал, что кораблями «Парадиз», как и судами СШЕ и бразильцев, управляют репликанты, однако мы стали первыми, кто создал в ВР аватар, который выглядел и вел себя как человек. Инстинктивно полковник чувствовал, что я – «настоящий», и ему было сложно убедить себя в обратном. Из уважения к нему я убрал из ВР почти все, что напоминало об «Энтерпрайзе», и перестал делать отсылки к «Звездному пути». Меня до глубины души потряс тот факт, что почти через двести лет после того, как Шэтнер впервые сказал знаменитую фразу: «Телепортируй меня, Скотти», – люди до сих пор знали, что такое «Звездный путь». Вот это я понимаю – франшиза.
В данный момент полковник вводил меня в курс новейшей истории. Если мы собирались вместе спасать человечество, то я хотел представлять себе всю картину в целом.
– На самом деле сложно выделить момент, когда можно было сказать: «Вот теперь началась война», – объяснял полковник. – Уровень международной напряженности уже много лет был высоким, и попытка уничтожить «Парадиз-1» просто стала последней каплей. Каждое действие вызывало реакцию, каждая реакция – возмездие. Другие правительства вынужденно втягивались в конфликт одно за другим, и в конце концов конфликт распространился на всю Солнечную систему. Станции и колонии были брошены, их персонал – отозван. Часть транспортов уничтожили – несмотря на то что никаким боевым потенциалом они не обладали. Это, конечно, еще больше осложнило ситуацию.
Полковник встал и зашагал по своему кабинету. Камера четко держала его в кадре – поначалу конфликт в основном шел в космосе, враждующие стороны аннексировали стратегически важные объекты и орбиты, лишали противника доступа к важным материалам и так далее. Затем на поверхности планеты взорвали первую атомную бомбу, и начался беспредел.
Полковник сел за стол и помассировал себе лоб ладонями, а затем достал из ящика нечто, очень похожее на бутылку «Джеймсона». Хм. Забавно, какие вещи выживают даже после конца света.
Налив из бутылки в стакан и сделав глоток, он продолжил:
– Это переросло в войну на истощение, в ходе которой каждая сторона пыталась нейтрализовать военный потенциал противника. А затем кто-то разбомбил большую часть Бразильской империи – ваша гипотеза о том, что это сделали китайцы, вполне разумна, – и тогда все словно получили разрешение на убийство гражданских. Корабли, которые вы уничтожили, были последними выжившими – в переносном смысле, разумеется, ведь они – репликанты. – Полковник покраснел… – Э-э, я не хотел вас обидеть. Как бы то ни было, в разгар войны, когда у всех еще была техника, они бы не продержались и пяти минут. Однако сейчас мы никак не могли их остановить, и они начали медленно стирать с лица земли всех подряд. Можете называть это политикой выжженной земли, возмездием, как угодно. Это был геноцид. Они, вероятно, уничтожили пару миллиардов людей.
Мне стало не по себе. Я полгода ждал, пока завершится создание Гомера и корабля-обманки. Сколько людей погибло из-за этой задержки?
Полковник закончил свой монолог и сосредоточился на бокале с «Джеймсоном».
– Так что мы можем сделать, полковник? Помочь восстанавливать разрушенное? Перевезти людей?
– Кажется, этим уже поздно заниматься. Земля сильная, рано или поздно она восстановится, но процесс будет продолжаться очень долго. Ученые утверждают, что минимальные улучшения станут заметны через пять-десять тысяч лет. Мы столько не продержимся.
Полковник Баттеруорт коснулся кнопки на панели управления, и в канале видеосвязи появилась схема.
– Это корабль-колония, разработанный нами. Мы начали строить его в надежде, что наши зонды обнаружат какую-нибудь подходящую планету, но он стал одной из первых жертв войны. У вас на борту есть автофабрики, которые можно превратить в настоящий судостроительный завод. Мы хотели бы с вашей помощью построить пару таких судов и покинуть Солнечную систему.
– И куда именно вы отправитесь?
Полковник вздохнул.
– Я надеялся, что место назначения нам посоветуете вы. ВЕРА уже никаких кораблей никуда не отправит, а вы убеждали меня, что вы не особенно привязаны к ней.
– И это правда. Я просто хочу убедиться в том, что мы с вами на одной волне. – Я открыл карту, на которой было отмечено все, что находится в радиусе двадцати световых лет от Земли. – Каждой из этих звезд присвоен рейтинг; он отражает вероятность того, что в ее системе находится пригодная для жизни планета. К сожалению, Эпсилон Эридана не оправдал наших надежд – ну, разве что вы захотите жить под куполом. Возможно, Билл уже получил отчеты от пары наших кораблей, но об этом мы узнаем в лучшем случае через несколько лет. Столько вы продержитесь?
– Нам придется это сделать. На создание двух кораблей-колоний уйдет почти десять лет.
Я кивнул.
– Ну что ж, тогда приступим.
27
Боб, апрель 2165 г. – Дельта Эридана
Поглаживая Шпильку, я наблюдал за тем, как на голографическом экране появляется схема системы. В одной ее части планеты медленно вращались по своим орбитам.
Я не мог стереть с лица счастливую улыбку: освоение космоса оказалось ничуть не хуже того, о чем я мечтал, когда был юным ботаном. Я прилетел в новую систему, которую еще не видел никто из людей, у меня кружилась голова от волнения, и я почти ощущал себя богом. Не понимаю, почему Билл хочет безвылазно сидеть в одной системе. С другой стороны, он сможет полностью посвятить себя физике и инженерному делу и будет регулярно получать – хотя и со скоростью света – наши отчеты, так что косвенно будет участвовать в наших проектах. Я надеялся, что он будет переправлять нам все интересные новости.
Дельта Эридана была оранжевой звездой, более холодной, чем Солнце, но почти в два с половиной раза больше его. Я намеренно выбрал эту систему, поскольку существовала высокая вероятность того, что она соответствует нашим требованиям. Нет звезды-спутника, звезда не вспыхивающая и не переменная, ее тип отличается исключительно продолжительным сроком жизни, низкий уровень ультрафиолетового излучения, широкая зона, пригодная для обитания… Список можно было продолжать.
Действительность полностью оправдала мои ожидания. В системе я обнаружил десять планет, в том числе одну во внутренней половине «зоны комфорта». Эта система походила на Солнечную настолько, что я заподозрил, что и здесь, и там действовал некий вселенский закон. Все внутренние планеты были каменистыми, а внешние – газовыми гигантами, и две эти группы разделял пояс астероидов. Однако во внутренней части этой системы было пять скалистых планет, а два из пяти гигантов по размеру колец не уступали Сатурну. Самый крупный гигант оказался чудовищно огромным, почти в пять раз тяжелее Юпитера. Я даже не успел сосчитать все луны, которые он собрал. У всех внутренних планет, кроме одной, тоже были спутники.
Инструкция требовала, чтобы я сразу занялся поиском ресурсов, но мне не хватало терпения для того, чтобы следовать ей. Я сразу направился к ближайшей планете, пригодной для жизни, и быстро осмотрел ее с орбиты. Результаты я проанализирую позднее, пока буду заниматься обязательным, но скучным поиском сырья.
Вскоре сканирование планеты было завершено. Я быстро пролетел мимо двух лун, а затем со вздохом приказал Гуппи приступать к изучению пояса астероидов.
* * *
– Состояние?
[СКАНИРОВАНИЕ ПОЯСА АСТЕРОИДОВ ЗАВЕРШЕНО НА 50 %. НАЙДЕНЫ ШЕСТЬ ТОЧЕК, В КОТОРЫХ ЦЕЛЕСООБРАЗНО ВЕСТИ ДОБЫЧУ РУДЫ.]
– А осмотрена только половина? Неплохо, неплохо.
[ЗНАЧИТЕЛЬНО ЛУЧШЕ, ЧЕМ У ЭПСИЛОНА ЭРИДАНА ИЛИ В СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ.]
Кивнув, я повернулся к одному из инфракрасных снимков ночной стороны Дельты-Эридана-4, сделанной в ходе орбитального наблюдения.
– Эй, Гуппи, посмотри-ка сюда. – Я создал стрелку и указал на точку, где были запечатлены несколько светлых пятен. – Похоже это на костры?
[ВЕРОЯТНОСТЬ ОЧЕНЬ ВЕЛИКА.]
– Думаешь, они природные? Лесные пожары?
[МОИ ПРОГРАММЫ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ МНЕ ИМЕТЬ СОБСТВЕННОЕ МНЕНИЕ.]
– О господи. Ну ладно, тогда анализ: создай список возможных объяснений, отсортировав их по вероятности.
[НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫЙ ВАРИАНТ – ЭТО НЕБОЛЬШИЕ ПРИРОДНЫЕ ПОЖАРЫ. ОДНАКО…]
– Да?
Гуппи был близок к тому, чтобы сообщить мне нечто без запроса. Это что-то новенькое.
[НИКАКИХ ПРИЗНАКОВ, ЧТО В ЭТОМ РЕГИОНЕ ИДУТ ГРОЗЫ, И ОГОНЬ, ПОХОЖЕ, НЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ. НЕОБХОДИМО ПРОВЕСТИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ.]
– Ха! С этим не поспоришь. Давай поскорее с ним разберемся.
[И РАЗВЕРНЕМ АВТОМАТИЗИРОВАННУЮ ФАБРИКУ.]
– Ну да, пили меня, пили.
Я откинулся на спинку кресла и стал задумчиво разглядывать вращающееся изображение планеты.
* * *
Вскоре осмотр был завершен. Я вылетел туда, где мы нашли самые крупные месторождения, и начал подготовку – развернул производственное оборудование, отправил «бродяг»-шахтеров к самым многообещающим астероидам и активировал транспортные беспилотники.
Мне показалось, что в первую очередь следует создать систему обороны, и начать нужно с системы раннего оповещения. Соответственно, я собрал двенадцать беспилотников-наблюдателей и расставил их на периферии системы так, чтобы они образовали икосаэдр. Эти беспилотники, оснащенные маленькими, хорошо экранированными реакторами, заметят любой приближающийся корабль задолго до того, как он обнаружит их.
Затем началось строительство станции связи. Эту задачу я поручил ИМИ – выдал им инструкции по строительству станции и приказал, чтобы после ее окончания они занялись созданием Бобов. Рано или поздно мне придется вмешаться в процесс, но пока что я дам им возможность разбираться самим.
Мысль о строительстве новых Бобов немного меня пугала. Первый клон стал для меня сюрпризом, и притом неприятным. Сосредоточенность Майло на самом себе удивила всех нас, а еще меня – хотя я никому об этом не сказал – тревожило чувство юмора Райкера.
Не создам ли я Боба-психопата? Ну ладно, возможно, это лишь моя фантазия – Бобы отличались друг от друга, но не настолько. Мои родители, скорее всего, узнали бы меня в каждом из них. Например, когда я терял терпение, то замыкался в себе точно так же, как и Марио. Ну, может, не до такой степени.
Правда, все это не имело отношения к делу. Билл прав: рано или поздно мне понадобится компания.
* * *
По пути из системы Эпсилона Эридана я изобретал новые модели беспилотников-разведчиков. Билл обещал поработать над их концепцией, но мне хотелось, чтобы сразу после прибытия у меня уже был некий первоначальный вариант. Если Билл пришлет мне какие-нибудь чертежи, я возьму из обеих моделей их лучшие черты. А пока что я по крайней мере смогу работать.
Беспилотники-наблюдатели были размером с футбольный мяч и походили на больших мокриц. Я оснастил их удаленно управляемыми камерами и микрофонами, а также выдвигаемыми конечностями, позволяющими хватать и карабкаться.
Я также приступил к созданию беспилотников, которые займутся анализом биологического материала. Они были побольше, приблизительно метр в длину. Их приемники видео– и аудиосигналов я оптимизировал для работы на небольшом расстоянии от объекта и, кроме того, снабдил эти машины большим числом различных придатков для самых разных задач. Полагаю, я мог бы подождать и запустить всех беспилотников одновременно, но на это у меня просто не хватало терпения.
Беспилотники могли менять свою окраску в соответствии с условиями среды и даже создавать на своих корпусах узоры, облегчающие процесс мимикрии. В воздухе их нижняя сторона окрашивалась в цвет неба, а верхняя – в цвет поверхности. Нет, я не боялся того, что их подстрелят, но мне не хотелось, чтобы местная живность решила ими пообедать. Беспилотники довольно прочные, но зачем рисковать?
Несколько беспилотников я отправил в регион, где мы обнаружили костры.
Я, городской мальчик, плохо представлял себе, насколько огромной может быть пустошь площадью в несколько тысяч квадратных километров. Климат в этой части планеты варьировался от умеренного до субтропического. Там рос лес, который протянулся от горизонта до горизонта, и лишь изредка его прерывали луга и скалистые утесы. Человек, который летел бы над этой территорией на маленьком самолете, не смог бы отличить эту планету от Земли. Я почувствовал укол ностальгии.
Я понял, что если буду вести поиски случайным образом, то ничего не найду. Здесь уже вечерело, поэтому я отправил один беспилотник на километр вперед и поручил ему дождаться ночи и искать костры.
Второму беспилотнику я приказал изучать лесную экосистему.
Планета была чуть больше Земли, но сила притяжения у поверхности была чуть ниже – вероятно, из-за уменьшенного, по сравнению с Землей, размера ядра.
Это вместе с более плотной атмосферой создавало идеальные условия для летающих высоко в небе существ и высоких деревьев. И деревья такую возможность не упустили.
Беспилотник сел на дерево, вытянул ноги и начал медленно ползти по стволу. И я внезапно понял, что это действительно дерево. Оно было коричневым – ну ладно, коричневатым, – высоким и твердым, с ветвями и какими-то штуками, похожими на листья. Это был практически однозначный пример конвергентной эволюции. Именно на такое дерево я с удовольствием залез бы в детстве. На широких горизонтальных ветвях было много мест, где можно удобно усесться. Плотная листва закрывала от солнечных лучей. Огромный размер деревьев внушал трепет. Мне захотелось обнять одно из них.
Под пологом леса кипела жизнь. Беспилотник, замаскированный под кору дерева, мог незаметно наблюдать за местной фауной. Во время путешествия я тщательно изучил таксономию и кладистический анализ местных существ и теперь разглядывал снимки почти как профессионал.
Хотя анатомия существ сильно отличалась, я начал замечать определенные последовательности. Аналоги насекомых пока что все имели шесть конечностей и экзоскелет, и были не крупнее мыши. Я нашел и пушистый аналог млекопитающих, у которого тоже было шесть ног, если не считать один вариант с четырьмя ногами и двумя крыльями. Вспомнив свой опыт в «Подземельях и драконах», я решил назвать данное животное «гиппогрифом». Этот зверек, похоже, мог частично менять свою окраску, приспосабливаясь к окружающей среде. Я с изумлением наблюдал за тем, как он слился с веткой и стал поджидать жертву.
Я также составил каталог более крупных аналогов млекопитающих, у которых было четыре лапы. Они, возможно, были веткой эволюции, представители которой утратили третью пару ног. Птицы – или опять же их аналоги – здесь тоже нашлись, и их покров очень напоминал перья. Меня поразило то, что существа-птицы летали, словно птицы, а маленькие меховые животные – как летучие мыши. Похоже, что законы аэродинамики здесь действовали точно так же, как и на Земле.
Здесь даже оказался эквивалент змеи: интересно, что здесь эти существа были млекопитающими с огромным трехсегментным телом.
Мне здесь все казалось потрясающим, и я, странным образом, разозлился, когда мои наблюдения прервал Гуппи.
[ОБНАРУЖЕНЫ ИСТОЧНИКИ ТЕПЛА И СВЕТА.]
На голографическом экране появилась схема.
– Отлично! Их несколько. Пусть беспилотники остаются невидимыми, но сократят дистанцию до минимума. Посмотрим, что тут у нас.
На развертывание ушло около получаса. Беспилотники должны были действовать осторожно, чтобы не врезаться во все подряд и не шуршать листьями. Ситуация осложнялась тем, что они искали хорошее укрытие с помощью приборов ночного видения, которые страшно не приспособлены для такой тонкой работы.
В конце концов беспилотники все-таки рассредоточились. Наблюдение с нескольких точек показало, что вокруг костров собрались группы животных. Нет, не животных. Существ. Одни из них подбрасывали дрова в костры, а другие, похоже, делали что-то осмысленное с небольшими предметами. Хотя делать какие-то выводы было рано, я почти не сомневался в том, что они как минимум умеют разводить огонь.
Ну что ж… Вот тебе и планета для колонизации. Я победно вскинул руки. Я только что обнаружил разумных существ, которые не являются людьми. Да, они еще не изобрели технику, ну так что? Это же настоящий прорыв! Я задумался о том, есть ли у меня право установить самый первый контакт. Нужно как можно быстрее отправить сообщение Биллу.
С точки зрения людей, местные красотой не отличались. Пожалуй, лучше всего их описывает фраза: «гибрид нетопыря и свиньи». Их тела покрывала редкая шерсть, цвет которой варьировал от пегого до светло-оранжевого. К телам крепились невероятно длинные конечности, из-за которых существа напоминали пауков. Головы существ были покрыты узорами и заканчивались парой очень подвижных ушей.
Я комментировал свои наблюдения, намереваясь переслать их вместе с отчетами Биллу. Я улыбнулся, представив его пауком, который сидит в центре паутины и прислушивается к дрожанию ее нитей.
– Вижу пару младенцев, которые сосут… э-э… грудь… взрослого. Не хочу делать преждевременные выводы, но, думаю, раз ее сосут, то это грудь. Не могу утверждать и то, что они сосут молоко, но вполне логично предположить, что это нечто питательное. Я также не могу предположить, что взрослый – самка или что это – родитель ребенка. Я временно присваиваю метки каждому из них в зависимости от окраски их шкуры.
Я посмотрел на Гуппи, который стоял рядом в состоянии полной боевой готовности. Я не эксперт по выражениям рыбьей морды, но мне показалось, что иногда он проявляет интерес к моим наблюдениям. По крайней мере, я на это надеялся. Да, я был рад, что моей площадкой для игр стала целая вселенная, но иногда на меня накатывало одиночество.
Я глубоко вздохнул и продолжил:
– Здесь шесть групп, и у каждой из них свой костер. Существа кажутся дружелюбно настроенными, и часто взаимодействуют между собой, но группы выглядят четко обособленными. Одному из беспилотников поручено подобраться поближе и записать звук. Я почти уверен, что они разговаривают друг с другом.
Я повернулся к Гуппи.
– Мы можем отправить туда «бродяг»?
[ «БРОДЯГИ» НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ДЛЯ РАЗВЕДКИ.]
– Это не ответ на мой вопрос.
Гуппи закатил глаза. Я серьезно! Он закатил свои огромные рыбьи глаза! Это поистине было эпично.
[ «БРОДЯГИ» НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ДЛЯ ВЕДЕНИЯ РАЗВЕДКИ НА ПОВЕРХНОСТИ ПЛАНЕТЫ. ОНИ СПОСОБНЫ ЭТИМ ЗАНИМАТЬСЯ, НО НЕ БУДУТ ДЕЙСТВОВАТЬ С МАКСИМАЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТЬЮ. ИХ КАМЕРЫ С МАЛЕНЬКОЙ ДИАФРАГМОЙ НЕ ПОДХОДЯТ ДЛЯ СЪЕМОК НА НЕБОЛЬШОМ РАССТОЯНИИ. АУДИОДАТЧИКИ ОБЛАДАЮТ НИЗКОЙ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ. ИНФРАКРАСНОЕ ИЗЛУЧЕНИЕ «БРОДЯГИ» НЕ УЛАВЛИВАЮТ. ОНИ НЕ СПОСОБНЫ ЛЕТАТЬ И НЕ МОГУТ МАСКИРОВАТЬСЯ.]
Черт… Хороший ответ.
– Ладно, Гуппи. Спасибо.
[Я СУЩЕСТВУЮ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СЛУЖИТЬ.]
Я расхохотался. Никто не убедит меня в том, что это – не сарказм. А вот морда у него была совершенно непроницаемой.
28
Келвин, ноябрь 2163 г. – альфа Центавра
Наиглавнейшая задача на войне – это разрушить стратегию врага.
Сунь-цзы, «Искусство войны»
Альфа Центавра-B, более оранжевая, чем Солнце, в два раза менее яркая – не идеальный вариант для будущего дома человечества. Гоку выиграл в «камни-ножницы-бумага», поэтому ему досталась звезда A, а мне – пустышка.
Я плыл по системе в свободном падении: мощность ядерного реактора сведена к минимуму, системы пассивного обнаружения выкручены на максимум. Я снизил свою частоту практически до нуля, и поэтому система, казалось, стремительно пролетает мимо.
Альфа Центавра была очевидным первым пунктом назначения для космического зонда, и, скорее всего, несколько супердержав отправили свои аппараты именно сюда. Мы много времени потратили, планируя ее изучение, и после долгих дискуссий решили провести разведку альфы Центавра-A и B, бесшумно пролетев по обеим системам.
Изучение собственно расположения планет не было приоритетной задачей, но если не появится что-то опасное, то я мог картировать систему с помощью пассивных методов. Пока что ничего интересного в альфе Центавра-B не обнаружилось. Я нашел одну планету и пояс астероидов, но до сих пор не приблизился к внутренней части системы, чтобы определить границы «зоны комфорта».
С помощью рельсотрона я запустил двух разведчиков. Я активировал их не одновременно и выбрал для них случайно выбранные вектора, чтобы наблюдатель не мог найти мой корабль, проследив их траектории. Разведчики были оснащены суддарами, которые я изменил в соответствии с данными, которые Билл получил в ходе первых экспериментов. Новая система могла увеличить свой радиус действия до трех световых часов, хотя разрешение при этом довольно сильно снижалось.
* * *
Результаты разведки меня разочаровали. «Зона комфорта» содержала в себе второй пояс астероидов, и на внутренней орбите находилась маленькая планета, похожая на Меркурий. Похоже, из-за близкой орбиты двух Солнц в системе сформировалось мало планет. Планеты со стабильной орбитой вряд ли можно было найти за пределами 3 а.е.
Что более важно – с точки зрения поставленной перед нами задачи, – никто на меня не напал и никто не включил свой реактор. Я позволил разведчикам пролететь по системе и поискать что-нибудь интересное в поясе астероидов. Если тут есть ресурсы, то, в крайнем случае, мы построим здесь автоматизированную фабрику.
* * *
[НАШЕЛ КОЕ-ЧТО ИНТЕРЕСНОЕ.]
Наконец-то. Я уже был готов погрузиться в кому.
– Что там у нас, Гуппи?
[ОБЛОМКИ. В ДВАДЦАТИ СВЕТОВЫХ МИНУТАХ ОТ НАС, В ПОЯСЕ АСТЕРОИДОВ.]
– Чьи?
[РАЗВЕДЧИКИ НЕ НАСТОЛЬКО УМНЫ. ПРАВДА, ОНИ ПРИСЛАЛИ ИЗОБРАЖЕНИЯ.]
– Покажи мне картинки.
Я пролистал снимки на голографическом экране, нашел картинку с деталью, на которой виднелся регистрационный номер.
– Корабль СШЕ. Без вопросов. Можно считать, что все их зонды найдены. – Я просмотрел другие изображения. – Тут не только фрагменты корабля, но и много другого добра. Можешь идентифицировать излишки?
[ОБОРУДОВАНИЕ АВТОМАТИЗИРОВАННОЙ ФАБРИКИ И ДВА-ТРИ КОРАБЛЯ.]
– А… Корабль СШЕ строил свои копии, и на него напали. – Я рефлекторно взглянул на данные телеметрии. – Бьюсь об заклад, это бразилец.
Я немного подумал.
– Как идет изучение системы в целом?
[ПОИСК РЕСУРСОВ ЗАВЕРШЕН НА 50 %. ИХ КОЛИЧЕСТВО В СИСТЕМЕ СООТВЕТСТВУЕТ ТРЕБОВАНИЯМ АВТОМАТИЗИРОВАННОЙ ФАБРИКИ.]
– Хорошо. Значит, продолжим, когда будет больше времени. Собирай разведчиков, отправляемся к месту встречи.
Разведчики вернутся на «Парадиз-9» где-то через день, и еще семь дней я буду лететь до точки на полпути между системами A и B альфы Центавра, где я должен встретиться с «Парадизом-10».
* * *
Гоку уже меня ждал. Я приложил немало сил, чтобы Боб-10 выбрал для себя имя «Хоббс», но на все подобные предложения Гоку отвечал однозначно: «ЧЕРТА С ДВА» – и даже хуже, если я настаивал. В конце концов я бы сдался, но мне не хотелось, чтобы придурок решил, что все уже забыто.
– Привет, корнишончик, – сказал я, открыв канал связи. – Что, все высматриваешь меня?
– Уже высмотрел. Спорим, что с этого расстояния я не промахнусь? – Гоку старался говорить беззаботно, но я знал, что он раздражен. Потому что… ну… лично я бы на его месте разозлился.
– Да пошел ты. Посмотрел мои картинки?
– Да, любопытно. Особенно если учесть то, что нашел я – бразильскую автоматизированную фабрику, работающую с максимальной загрузкой. Два зонда почти завершены, еще два сделаны наполовину.
– Хреново. – Я изучил изображения, которые мне прислал Гоку. – Ну, значит, наш час настал. Группа решила, что мы будем драться. Ты все еще не против?
Гоку громко вздохнул.
– Нет, не против. Я знаю, что у тебя… у нас… есть этические возражения. Но Медейруш весьма четко изложил свои соображения по данному вопросу. Знаю, это прозвучит банально, но галактика слишком мала для нас двоих.
Я закрыл глаза и наклонил голову. Я всегда был пацифистом, но при этом признавал, что некоторые ситуации требуют решительных действий. В системе Эпсилон Эридана мы пришли к выводу о том, что фактически находимся в состоянии войны с Медейрушем и что она будет продолжаться до тех пор, пока он не запросит мира.
Я посмотрел на голографическое изображение Гоку и кивнул.
– Ну ладно. За дело.
Дистанция, на которой Медейруш обнаружит излучение наших реакторов, была нам известна с точностью до миллиона километров. Мы отойдем от альфы Центавра на расстояние в 50 а.е., затем повернем и будем двигаться как можно дольше к центру системы с ускорением 10 g. Остаток расстояния до бразильской автофабрики мы пройдем на дрейфе со скоростью, приблизительно равной 13 % от световой. Мы стартовали с интервалом в несколько минут, чтобы не атаковать одновременно. Развернуться для второго захода на цель на такой скорости мы не успеем.
На то, чтобы преодолеть 50 а.е., нам понадобилась неделя, а путь к альфе Центавра-A – с ускорением – занял всего пять дней. В заранее выбранной точке я выстрелил двумя разведчиками из переднего рельсотрона. Они проплывут мимо верфи, в нескольких тысячах километрах к северу от эклиптики, собирая разведданные и передавая их нам с помощью лазера. Сразу после старта разведчиков мы выключили двигатели, отключили реакторы и начали дрейфовать по системе в сторону бразильской автоматизированной фабрики.
Я шел первым. Когда до прибытия оставалось около двух минут, я решил, что данных телескопа и полученных от разведчика достаточно для того, чтобы прицелиться в верфь. Я включил свой реактор и начал обстреливать сектор ядрами из рельсотрона, а затем, истратив больше половины боеприпасов, запустил четыре снаряда, приказав им уничтожить бразильские зонды.
Затем я резко повернул на север. У Медейруша есть ракеты и, возможно, рельсотроны и некий эквивалент снарядов. Медейруш – не инженер, но почти наверняка профессиональный военный. Он провел свою жизнь, придумывая способы уничтожать противника, и бразильские военные наверняка прислали ему необходимые схемы устройств.
Ускорившись до 10 g и выбрав новый вектор, я отправил высокоамплитудный импульс суддара в сторону верфи. Там уже почти наверняка меня обнаружили.
И точно, на верфи все бурлило: бразильские машины пытались убрать подальше новые зонды. Один зонд, похоже, двигался самостоятельно. Кроме того, в мою сторону запустили четыре каких-то объекта. Судя по их излучению, у них были двигатели ВСПЛЕСК. Возможно, это гибриды снаряда и ракеты.
Я активировал глушилку, надеясь, что Медейруш сосредоточит свое внимание на мне и не заметит Гоку, который шел за мной.
Ядра, которые я запустил, прошили верфь, словно заряд дроби. Камеры показали, что три из четырех зондов, а также почти все промышленное оборудование были уничтожены сразу.
А теперь – сюрприз. Гоку включил свой реактор в самый последний момент. Он пользовался тем, что я сканировал окрестности с помощью суддара, и поэтому сейчас обладал точной и свежей информацией о происходящем. Стремительно пролетая к северо-востоку от верфи, он отправил ядра в сторону четвертого бразильского корабля и четырех ракет. Я выключил глушилку, чтобы посмотреть на результаты.
Оказалось, что Гоку уничтожил три из четырех ракет и разгромил то, что оставалось от верфи, но четвертый бразильский корабль все еще мог двигаться. Он развернулся и полетел в противоположном направлении.
Заметив, что одна ракета все еще в игре, я запустил два снаряда из кормового рельсотрона. Двигаясь парой, один за другим, они атаковали ракету. Она едва уклонилась от первого – и тут же столкнулась со вторым лоб в лоб. Я увидел вспышку: все было кончено.
Двигаясь на полной скорости, мы с Гоку включили режим торможения. На то чтобы замедлиться и вернуться к верфи, собирая по дороге разведчиков и снаряды, ушло пятнадцать дней.
Затем мы медленно пролетели по верфи, разыскивая все полезное, исправное, а также – что самое важное – мины-ловушки.
Тщательно осмотрев окрестности с разных дистанций, мы с Гоку сравнили свои записи.
– Один ушел. Его нигде не видно, и в этом хаосе не поймешь, насколько он был готов.
Гоку кивнул и развернул схему системы.
– Мои беспилотники пытаются найти излучающий реактор или высокую концентрацию очищенных металлов. Пока ничего. Думаю, он покинет систему – иначе слишком велик шанс, что мы его поймаем. Если он в своем уме, то он будет дрейфовать в каком-нибудь случайно выбранном направлении до тех пор, пока не выйдет из зоны действия наших датчиков.
Я обдумал его слова.
– Его не успели доделать, иначе он бы действовал более активно. Возможно, на него не погрузили оружие или производственное оборудование. Если это так, то он беззащитен.
Мы помолчали. Затем я сменил тему:
– Здесь шло строительство четырех зондов. Значит, зонд, который все тут обустроил, уже улетел. – Я нахмурился, пытаясь все продумать. – Это также означает, что Медейруш оставил бесплотную копию здесь, чтобы она всем управляла. И она была без защиты.
– Бесплотную? – удивленно переспросил Гоку.
– Ну, ты понимаешь: «голый» компьютер, без корабля. Если бы мы прилетели чуть пораньше, то порезвились бы тут, как лисы в курятнике. По-моему, это жестоко с его стороны – бросить их на произвол судьбы.
– Медейруш – военный. Для него все – расходный материал, даже его собственные копии.
– Проклятье!.. – Я содрогнулся. – В общем, теперь эта система наша. Не похоже, что бразильцы собирались строить тут отдельную космическую станцию – хотя, возможно, они отложили это на потом. Ну, чем ты хочешь заняться теперь?
Гоку вывел на экран голограммы систем A и B.
– Система B подходит для производства, а для всего остального – не очень. У системы A есть планета в зоне комфорта, но я прошел слишком далеко от нее, и поэтому точных данных у меня нет. Думаю, нужно разобраться с ней, а затем отправить отчет Биллу.
– Стоит ли строить новых клонов? – спросил я. В системах A и B ресурсов хватит на любое число Бобов.
– По-моему, мы должны это сделать, – ответил Гоку. – Нельзя исходить из того, что Медейруш не вернется. Вряд ли он смирится с поражением.
– Будем строить «Парадизы» второй версии или боевые?
– Хм… – Гоку задумался. – Да, на боевые корабли уйдет больше ресурсов, но я склоняюсь именно к этому варианту.
– Согласен. Давай отошлем всю инфу Биллу. Возможно, отныне нам стоит всегда действовать парами, а не только в тех случаях, когда нужно провести разведку.
– Угу. Возможно, ты сделаешь себе Хоббса.
– А ты себе – Дилберта.
– Придурок.
– Ботан.
29
Райкер, сентябрь 2157 г. – Солнечная система
Переговоры шли медленно. Полковник Баттеруорт, как обычно, заботился о благополучии своих беженцев, но некоторые из его требований мне были не по душе – например, он настаивал на том, чтобы мы не тратили время на поиски других выживших. Сегодня наша беседа снова превратилась в спор о приоритетах.
– Если остались и другие убежища, они выйдут на связь с вами, как это сделали мы. – Полковник выпятил подбородок. Я уже выяснил, что подобная поза означает «я не уступлю». По ходу дискуссии его британский акцент становился все более резким. – Зачем тратить силы, откапывая их, если они не хотят, чтобы их откопали? Это просто нас замедлит.
– Но, возможно, у них нет такого оборудования, как у вас, или они не знают, что такое «Парадиз», или вообще не в курсе, что мы здесь. Полковник, мне совсем не нравится мысль о том, что мы должны заранее списывать их со счетов. – В ответ я тоже выпятил свой подбородок, надеясь, что он поймет невысказанное сообщение. Ан нет.
– Райкер, у вас должны быть четкие приоритеты. Мы – та самая синица в руке из пословицы. Нет смысла рисковать нашей безопасностью ради какой-то другой группы – вы ведь даже не знаете, существует она или нет.
Я вздохнул. Было ясно, что мы ходим по кругу. Пора с этим заканчивать.
– Полковник, неделю назад у нас был точно такой же разговор, и с тех пор ничего не изменилось. Чтобы дать вам корабли-колонии, мне нужно построить верфь. Чтобы построить верфь, мне нужно найти ресурсы. К сожалению, источники ресурсов в Солнечной системе практически истощены, поэтому искать их придется долго. Для этого мне понадобятся Бобы. Их созданием я займусь в первую очередь.
Полковник зашагал по кабинету. Я решил последовать его примеру.
– Как только новые Бобы помогут мне завершить подготовку, у них будет время на поиски других групп выживших. Да, для этого нам понадобятся беспилотники, но по сравнению с масштабами всего проекта они – просто капля в море.
Я остановился и повернулся к экрану.
– При всем уважении, полковник, было время, когда я зарабатывал на жизнь, занимаясь управлением проектами. Существует критический путь, двигаясь по которому мы придем к построенным кораблям-колониям, а проблемы, которые вас так беспокоят, на нем не находятся. Поиски других выживших не увеличат общую длительность проекта.
Полковник тяжело вздохнул.
– Райкер, я, как обычно, вынужден признать, что в данной ситуации играю роль просителя. Но я буду и дальше защищать интересы своих людей. – Еще раз кивнув мне, он разорвал связь.
– Да, весело тут у вас. – Гомер ухмылялся, но я понимал, что он мне сочувствует.
Я вяло улыбнулся в ответ.
– Если ты вдруг захочешь поучаствовать в переговорах вместо меня…
– Пф-ф. Ты никогда мне этого не позволишь. – Гомер открыл схему Солнечной системы с подсказками в определенных точках. – Большинство беспилотников и снарядов прислали отчеты. Тут есть пара мест с неплохим потенциалом, и по крайней мере две настоящие сокровищницы. Пожалуй, я слетаю и посмотрю на них, прежде чем отдавать приказы «шахтерам». На всякий случай, сам понимаешь.
Я кивнул.
– А удаленные станции?
– Никаких радиосигналов за пределами орбиты Марса. Беспилотники скоро подойдут к Титану, а к станции в Оорте – еще через несколько дней.
Я посмотрел на голограммы.
– Спасибо, Гомер. Должен сказать, что ты действуешь как настоящий профессионал.
Он ухмыльнулся.
– То есть когда я не пытаюсь свести тебя с ума? – ухмылка исчезла. – Райкер, все мы разные, но безразличных среди нас нет. Там, внизу – люди, которые погибнут без нашей помощи. Любого Боба, которому на это плевать, нужно немедленно отключить. – Он снова ухмыльнулся. – Но не волнуйся, я просто выжидаю. Бойся меня. – Отсалютовав мне жестом, который был очень похож на непристойный, Гомер отключился.
Я с улыбкой покачал головой. Я ничуть не сомневался в его словах, особенно насчет того, что сейчас он просто сдерживается. Не понимаю, как у него голова еще не лопнула. Нет, я серьезно. Пару раз Гомер уже использовал данный спецэффект – правда, перестал это делать, когда отказался от мультяшного аватара.
Я открыл составленный мной предварительный план проекта. Первоначальный срок, о котором говорил полковник Баттеруорт, десять лет – в последнее время стал казаться излишне оптимистичным. Прямо сейчас от начала строительства кораблей нас отделяли пять этапов. На первом этапе нужно найти достаточно ресурсов, которые позволят нам перейти к следующему этапу. Пока Гомер не пришлет мне отчет, обо всем остальном можно не беспокоиться.
* * *
Исследование системы Гомер завершил через двадцать дней. Очищенных материалов – того, что осталось после сражений в космосе – оказалось не так много, как хотелось бы, но их вполне хватало для того, чтобы начать.
Кроме того, прислали отчеты беспилотники на Титане и на станции в Облаке Оорта. Оба аванпоста были брошены, но не разрушены. Ну что ж, хоть в этом люди проявили немного здравого смысла. Мы с Гомером надеялись, что там остались люди, но, так как после окончания войны прошло тридцать с лишним лет, особо рассчитывать на это не приходилось.
Как мы и договаривались, в каждой найденной точке Гомер создал небольшую автоматизированную фабрику – столько принтеров и «бродяг», чтобы производить по несколько грузовых беспилотников одновременно. Эти беспилотники будут перевозить материалы в точки L4 и L5 системы Земля/Луна. В этих двух точках Лагранжа уже шло строительство более крупных фабрик. Они должны сначала создать Бобов и беспилотников, а затем – промышленное оборудование, необходимое для строительства полноценного корабля-колонии.
Я откинулся на спинку кресла и потер глаза. Ну что ж, мне всегда нравились испытания.
Когда я покинул Солнечную систему – ну ладно, ее покинул Боб-1, но это воспоминание казалось мне моим собственным, – то решил, что ограничу контакты с человечеством редкими радиосообщениями. А теперь я не только снова общался с людьми, но и вершил судьбы тысяч, если не миллионов. Старик Аль Пачино точно сказал: «Когда мне показалось, что я завязал, они снова меня втягивают!»
30
Боб, апрель 2165 г. – Дельта Эридана
Я медленно бродил по ВР лагеря аборигенов. Беспилотники сняли достаточно видеоматериалов с высоким разрешением, и на их основе я смог создать копию деревни в натуральную величину. Какие там запахи, я понятия не имел, поэтому выбрал земные эквиваленты. Но жару, влажность, структуру растений и почву мне удалось воссоздать очень точно.
Я наблюдал за повседневной жизнью членов племени. На меня они, естественно, не реагировали, потому что были записанными изображениями. Однако это позволяло мне оценить их активность.
Несколько дней я потратил, наблюдая за аборигенами (их я начал называть «дельтанцы») и слушая записи их разговоров. У них, похоже, было два пола, племенная структура и не очень строгое разбиение на пары – этим я хочу сказать, что определенные дельтанцы, похоже, предпочитали общество друг друга. Никакие формальные обязательства их, видимо, не связывали, и кое-кто даже встречался с несколькими партнерами. Ай-яй-яй.
Самцы обычно тусовались вместе, а ядро племени образовывали женщины и дети – или, по крайней мере, его центр. Дельтанцы представляли собой очень близкий аналог примитивного племени людей – такого, каким его описывали антропологи. Чем больше я наблюдал за ними, тем яснее мне становилось, насколько они похожи на первобытных людей. Может, условия среды определенным образом влияют на поведение? Или племенная структура является чем-то неизбежным? Я надеялся, что мы – то есть Бобы – в конце концов соберем достаточно данных, которые позволят нам сформулировать теорию. Даже если на это уйдет несколько тысячелетий.
Дельтанцы, похоже, всегда были настороже. Их самцы, вооруженные дубинами, камнями и заостренными палками, патрулировали окрестности лагеря. Кого они опасаются – других дельтанцев или животных?
Их голосовые сигналы оказались не особо сложными. Слава богу, они общались между собой совсем не так, как дельфины, речь которых мы не расшифровали даже в XXII веке. Я постепенно создавал список обычных звуков и звуковых групп языка дельтанцев, надеясь, что скоро у меня будет достаточно данных для анализа.
С фабрики прибыла еще одна партия беспилотников-наблюдателей, и для меня это было и хорошо и плохо. С одной стороны, теперь я мог создать постоянные пункты наблюдения за дельтанцами, а затем отправить беспилотников в другие места. С другой стороны, что следить за всеми передвижениями беспилотников будет тяжело. Хоть я и репликант, но мог концентрировать свое внимание только на одной задаче. Мне понадобится больше Бобов.
Эврика! Может, мне заняться именно этим? Я мог бы заранее создать ядра ИИ для будущих кораблей и поручить другим Бобам наблюдение за группами беспилотников. Они не будут против. Я знал, что им это понравится – потому что… ну, они же Бобы. На самом деле – нет. Я надеялся, что им это понравится, потому что они – Бобы. Но гарантировать это я не мог.
Я передал автофабрике приказ повысить приоритет компьютерных ядер за счет сборки корабельных корпусов. К счастью, каждое из них не останется голым, а будет храниться в особой «колыбели».
* * *
Дельтанка потрошила животное, которое принес один из мужчин. В этом не было ничего экстраординарного, и я долго изучал ее технику, прежде чем заметил, что у ее острого камня есть ручка. Вот это – нечто особенное: все остальные дельтанцы, которых я видел, работали обычными камнями. Все отснятое видео я отправлял в архив, и поэтому за несколько минут мне удалось выяснить, откуда взялся этот инструмент. Его дал этой женщине… э-э… ее сын? Звереныш мужского пола? Черт. Пожалуй, стоит прибегнуть к антропоморфированию. Ну, значит, сын.
Этот мальчик постоянно с чем-то играл. В данном случае он расщепил ветку острым камнем, вставил его в трещину, а затем обмотал каким-то неизвестным материалом. В моих записях мальчик был помечен как «C.341», то есть «племя C, 3-я группа, 41-й индивидуум». Отныне он – «Архимед». Я поручил одному из беспилотников следить за ним 24 часа в сутки. Ну то есть в случае Дельты Эридана-4–29 часов в сутки.
В течение нескольких дней я внимательно наблюдал за Архимедом. Он все время чем-то занимался. Пока его сверстники сидели в тенечке или играли в салки, Архимед ходил туда-сюда, подбирал камни и пытался их сломать. Кажется, он искал камни с острыми краями – как тот кремень, который он превратил в инструмент и подарил матери. В окрестностях деревни никаких кремней не было, и инструментов соответственно – тоже. Это навело меня на размышления, и я отправил беспилотника-разведчика на поиски ближайших открытых залежей кремня.
[ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ.]
– Привет, Боб. Это Марвин.
Я снова материализовал свою ВР. Передо мной появилось голографическое изображение еще одного Боба.
– Привет, Марвин. Ты только что загрузился?
– Верно. HIC17378–1, поскольку номера Бобам мы уже не присваиваем.
– Ну да, тяжеловато координировать систему нумерации в нескольких звездных системах одновременно. Добро пожаловать, Марвин. Бери себе беспилотника. Тут начинается все самое интересное.
Я сообщил Марвину о том, что произошло с момента создания моей архивной копии, на основе которой он был создан. Марвин немедленно вызвался искать источник кремней. У меня сразу повысилось настроение: значит, по крайней мере, одного из них это увлекло.
Прошла еще пара дней, и за это время активировались еще два Боба – Люк и Бендер. Они подключились к проекту с тем же энтузиазмом, что и Марвин.
* * *
Значительную часть дня я проводил, наблюдая за Архимедом. А когда он спал, я управлял автоматизированной фабрикой и изучал другие части ДЭ-4.
– Эдем, – вдруг сказал Бендер.
– Э-э… Что?
– Давай назовем ее «Эдем». Родина человечества, родина дельтанцев…
– Мне нравится. – Я кивнул. Марвин и Люк отсутствовали в ВР, но я отправил им личные сообщения и быстро получил от них положительный ответ. – Значит, Эдем. Круто.
Я снова подключился к беспилотнику, который шпионил за Архимедом, и наконец обнаружил, что он использовал в качестве бечевки. Архимед сорвал стебель небольшого ползучего растения, расщепил на нити и высушил их на камне. В результате получились нити – очень прочные, но все еще гибкие. Я не заметил, чтобы так делал еще кто-то из аборигенов.
Господи, как, наверное, одиноко этому малышу. Готов спорить, что его никто не понимает. Архимед бродил по окрестностям почти всегда в одиночестве и постоянно над чем-то работал – разбирал растения на части, разбивал камни, разбивал что-то другое о камни, что-то выкапывал. Было очевидно, что он изучает и каталогизирует свой мир. Родители ему не помогали – они, как все остальные, похоже, находились на этапе заостренных палок и были очень этим довольны. Они даже не выпрямляли палки, поэтому их даже нельзя было назвать копьями.
Я раздраженно вздохнул и вдруг понял, что хочу сесть рядом с Архимедом и чему-нибудь его научить. Я улыбнулся: мне стало ясно, что для меня он – не покрытая мехом свинья-нетопырь, а одинокий мальчик.
31
Райкер, январь 2158 г. – Солнечная система
– Призываю к порядку членов совета Федерации Планет. – Я посмотрел на экран, где в отдельных окнах виднелись три других Боба. После довольно долгих переговоров с полковником Баттеруортом мы сошлись на том, что построим еще двух новых Бобов. Если честно, то я все еще злился на полковника за то, что он считал нас напрасной тратой ресурсов.
– Ты слишком задвинут на этом своем «Звездном пути», – с ухмылкой заметил Чарльз.
Я отмахнулся от его слов.
– Мы всегда обожали «Звездный путь». Привыкай. – Я сделал паузу. Других комментариев не последовало, и я продолжил: – Автоматизированные фабрики уже работают с полной загрузкой. Мы налаживаем стабильные поставки материалов в точки Лагранжа, и я надеюсь, что в течение двух лет в нашем распоряжении будет действующая верфь. Тем временем Гомер и Чарльз продолжат искать залежи минералов в системе, а мы с Артуром постараемся найти на Земле другие группы выживших. Вопросы?
– Даже если мы найдем выживших, мы мало что сможем для них сделать.
Чарльз затронул тему, которая беспокоила нас всех. У нас нет транспорта, и поэтому мы не можем отправлять на Землю пищу или лекарства. Корабли типа «Парадиз» не предназначены ни для приземления, ни даже для входа в атмосферу. И даже если бы у нас были транспортные суда, полковник Баттеруорт ясно дал понять, что не примет новых беженцев и не станет снабжать их припасами. Помогать им нам придется самостоятельно.
Прямо сейчас я больше всего боялся, что я найду группу людей, а затем буду беспомощно наблюдать за тем, как они гибнут.
* * *
Мы с Артуром решили, что поделим поверхность планеты на «апельсиновые дольки» и просканируем ее всю целиком с помощью суддара. Если мы заметим что-либо интересное, беспилотники изучат это с малой высоты. Разумеется, с орбиты мы не сможем заметить людей, но любые стройплощадки, работающие электростанции или фермы станут признаками мест, куда следует заглянуть беспилотникам.
На сканирование ушло почти две недели. В итоге мы получили карту Земли, на которой было отмечено почти сорок точек – полдесятка городов и множество небольших анклавов.
Артур в окне видеосвязи выглядел уставшим.
– Пятнадцать миллионов людей, – сказал он, закрывая глаза и медленно потирая лоб. – От двенадцати миллиардов осталось пятнадцать миллионов. Это вид кретинов. Пусть они все сдохнут, а мы начнем все сначала.
– Какой же ты унылый урод.
Артур, похоже, унаследовал увеличенную дозу угрюмости, и она уже начала мне надоедать. Я старался сдерживать свои ядовитые ремарки, но мне было все тяжелее держать себя в руках. Честно говоря, я почувствовал, что хочу поменять его на Гомера.
– Главная проблема, – продолжил я, указывая на земной шар, – в том, что мы не в состоянии перевезти такое количество людей, даже если другие Бобы найдут подходящие планеты. Корабль-колония, разработанный СШЕ, вмещает в себя десять тысяч человек в криокапсулах, сложенных, словно дрова в поленнице. То есть нам нужны полторы тысячи кораблей или полторы тысячи рейсов. Ни того, ни другого у нас не будет.
Артур кивнул.
– Значит, выберем тех, кто это больше всего заслужил…
– Господи! Очнись, Иа-Иа. Мы выберем тех, кто больше всего нуждается в спасении. Что еще мы можем сделать?
– Группа из СШЕ данному требованию не соответствует. Если оценивать необходимость в спасении, то ее положение лучше среднего.
– Да, знаю… – Я вздохнул. – Но мы согласились им помочь. И они предоставили нам чертежи кораблей и большое количество данных о планете. После того как корабли взлетят, мы можем перевезти самые нуждающиеся группы в комплекс СШЕ. Это им поможет.
– Да, точно. Засунем их на корму, к снарядам. Не вопрос.
Еще немного, и я сорвался бы на Артура, но вдруг понял, что в его словах есть смысл. Я прикусил язык и немного подумал.
– Нам нужны транспортные суда. Рано или поздно они все равно нам понадобятся, но теперь их создание стало для нас приоритетным. Пожалуй, нужно изменить производственный график. У полковника будет истерика.
* * *
У полковника действительно случилась истерика. На самом деле, я еще никогда не видел Баттеруорта разгневанным. Его гнев выражался в огненной сдержанности, и она производила весьма мощный эффект.
– Райкер, вы точно занимались планированием проектов? По-моему, график работ сдвигается почти каждый день. Можно подумать, что вы все придумываете по ходу дела.
– Ну, полковник, в каком-то смысле вы правы. Когда планируешь проект, главное – не избегать изменений, а управлять ими. Ни один план проекта не переживает столкновения с противником.
На лице полковника мелькнуло подобие улыбки. Он взял себя в руки.
– Хм-м… По-моему, Райкер, вы неправильно запомнили эту цитату. Что ж, ладно. Я не возражаю против того, чтобы вы переместили беженцев сюда после нашего отъезда. Надеюсь, что это мотивирует вас поскорее вывезти нас отсюда.
– В дополнительной мотивации я не нуждаюсь. Конец связи.
Я выключил передатчик, сел и уставился в пустоту. Полковник мне нравился. Честно. Однако он был слишком похож… э-э… на меня. Он был упрямым, своевольным и отстаивал свою точку зрения с помощью веских доводов, тем самым еще больше осложняя мою работу.
Я снова посмотрел на карту, но не потому что надеялся извлечь из нее какие-то новые данные – нет, скорее, это был своего рода нервный тик, который появился у меня в последнее время. Мы завершили второе сканирование планеты, разыскивая маленькие группы, которые могли пропустить во время первого облета. Но после тридцати лет войны и орбитальных бомбардировок маленькие группы либо объединились, либо погибли.
Группы выживших, разбросанные по всей планете, представляли практически каждую страну, существовавшую на момент начала войны. Это никак не облегчало мне задачу. Война должна была лишь усилить ксенофобию – я не смогу просто высадить их в одной и той же точке и надеяться, что они между собой поладят.
Я поручил Артуру установить связь с каждым анклавом, но это оказалось, сложнее, чем мы предполагали.
Пора проверить, в каком состоянии находится проект. Я вызвал Артура, и его изображение мгновенно появилось на экране.
– Как дела?
Артур открыл окно с отчетом. Пусть временами он и мрачный, но с дисциплиной у него полный порядок.
– Я создал уже почти половину нужных нам устройств связи и доставил двадцать пять процентов из них. Или попытался это сделать. Несколько наших беспилотников было сбито, и полдесятка коммуникаторов было уничтожено сразу после того, как беспилотник улетел. Оказывается, далеко не все хотят с нами общаться.
– И это можно понять. Люди, которые пережили последние тридцать лет, наверняка будут отличаться подозрительностью. – Я печально покачал головой. Я уже решил, что не буду похищать людей и не заставлю их маршировать в транспортный отсек, взяв их на мушку. Все, кто хочет, могут оставаться на Земле. Полковник Баттеруорт полностью согласился со мной, но, кажется, сделал это не по доброте душевной, а чтобы уменьшить число «отвлекающих факторов».
– Ну так что, удалось вступить с кем-нибудь в контакт?
– Пока нет. – Артур пожал плечами. – Я доставил видеозаписи со стандартным сообщением. Осмысленных вопросов получено очень мало. Много словесных оскорблений. Все как обычно.
Он открыл еще одно окно.
– А, кстати, Гомер прислал отчет. Ну, то есть мы с ним поговорили, и он ввел меня в курс дела. Ресурсов, найденных в системе, хватит на три корабля – даже почти на четыре. Правда, часть их довольно далеко.
Я кивнул. Я уже успел просмотреть отчет Гомера. На самом деле, я надеялся, что смогу создать по крайней мере полдюжины кораблей, но не хотел, чтобы у Артура появился еще один повод отравлять мне жизнь своим мрачным видом. Правда, особых причин ему для этого не требовалось.
Но это уже был прогресс.
32
Билл, октябрь 2158 г. – Эпсилон Эридана
[ПОЛУЧЕНО СООБЩЕНИЕ ОТ МАЙЛО.]
– Точно в срок. – Я ухмыльнулся Гуппи. Как и следовало ожидать, выражение его рыбьей морды не изменилось. – Может, он нашел вулканцев?
[НЕ СОВСЕМ.]
Я удивленно посмотрел на него. Это не было похоже на категоричное «нет», которое я ожидал услышать. Иногда в таких случаях Гуппи вообще не отвечал. Да, вот теперь мое любопытство реально зашкалило.
Сейчас я занимался одним из своих любимых проектов – создавал реалистичные искусственные тела. Главная проблема заключалась в том, чтобы сделать аналог мышцы, который бы работал, выглядел и в целом вел себя как оригинал. Шестерни, поршни и кабели – не самые подходящие части для годного андроида.
Я заставил себя закрыть папку с проектом, наколдовал себе кофе и уселся в шезлонг, предварительно согнав с него гуся. Шпилька подошла ко мне, не обращая внимания на разъяренную птицу, и устроилась у меня на коленях.
– Ладно, Гуппи. Показывай, что там.
В воздухе передо мной повис отчет Майло: схемы системы, изображения сдвоенных планет – двух пригодных для жизни планет! – и биологический анализ. Я усмехнулся, узнав о том, что он настаивает на своем праве дать им названия. Я бы и сам так поступил на его месте. И даже выбрал бы те же названия, если уж на то пошло.
Я так задумался, что даже перестал гладить Шпильку. Пушистая голова толкнула меня в подбородок, напоминая о моих обязанностях.
– Простите, ваше высочество. – Я улыбнулся кошке и продолжил оправдывать свое существование.
Две планеты. В системе, которую ранее считали крайне слабым кандидатом. Значит, астрофизики ошиблись? Да, действительно, пока что у нас было только три точки, включая Землю. Но это же три из трех – правда, если дать небольшую поблажку Рагнареку.
Ладно, сначала разберемся с важными делами. Я поставил в очередь отчет, который нужно переправить на Землю, – просто на случай, если этого уже не сделал Майло. Надеюсь, Райкер нас слушает.
Пока что без ответа оставался вопрос на миллион долларов: есть ли в Солнечной системе те, кто сможет извлечь выгоду из наших данных? Я периодически отправлял схемы в каждую систему в радиусе тридцати световых лет – просто на тот случай, что где-то там есть один из Бобов. Но первое сообщение достигнет Солнечной системы только лет через девять. Похоже, что до тех пор мне придется грызть ногти от волнения.
Я вызвал на связь Гарфилда.
– Слушай, Гар, читал последний отчет Майло?
Он возник в моей ВР и указал на свое лицо.
– Сейчас у меня достаточно ошарашенный вид или как?
Мы посмеялись, и он продолжил:
– Круто, что теперь у нас есть место, где можно разместить людей, если, конечно, они еще остались. – Гарфилд поморщился. – Такие мерзкие шутки очень в духе вселенной. Будем надеяться, что на этот раз все обойдется.
Я кивнул.
– Угу. Знаешь, это забавно: покидая Землю, я просто хотел убраться подальше от человечества. А теперь я стал… даже не знаю… его пастырем, что ли.
– Ну да. Как там говорили – «я люблю людей в целом, а по отдельности – ненавижу»?
– Через несколько лет узнаем. Да, кстати, как там идет картирование тел Койпера?
Гарфилд раскрыл схему. Поскольку на транспортировку куска льда с Койпера на Рагнарек уходило немало времени, мы не торопясь искали самые большие куски. Усилия, потраченные сейчас, окупятся позднее. Большинство кусков казались слишком маленькими и не стоящими внимания, но Гарфилду все-таки удалось найти пару хороших айсбергов и сбросить на них маячки. Я пока не решил, как именно я собираюсь направить их в нужную мне сторону.
33
Райкер, март 2158 г. – Солнечная система
Последний подсчет: пятнадцать миллионов человек. Все человечество, как вид, представленное в виде списка на двух страницах. Мысль об этом нагоняла на меня тоску, и упустить такую возможность Артур просто не мог.
– Знаешь, мы ведь не сможем вывезти всех. – Артур понуро опустил взгляд и стал качать головой.
Грустит ли он или просто наслаждается иронией? Я положил руку на подлокотник кресла и не отводил взгляда от Артура, пока он не перестал.
– Артур…
– Да?
– Пожалуйста, заткни пасть.
Артур с ухмылкой пожал плечами.
– Ты же знаешь, что я прав.
– Да, и ты был прав уже двадцать пять раз, когда говорил об этом. Ты счет ведешь?
Артур пожал плечами и, не говоря ни слова, открыл очередной отчет о ходе строительства. Ах, наконец-то настала благословенная тишина.
Но, честно говоря, упрекнуть его было не в чем.
Мы могли с большой долей вероятности утверждать, что учли все группы, в которых было более ста человек. Мелкие группы, скорее всего, не выжили или поняли, что выгоднее объединиться с другими группами. Какая-то консолидация определенно произошла. На самом деле в некоторых местах численность населения после войны даже выросла.
В данный момент приблизительно половина человечества жила в Новой Зеландии, на Мадагаскаре и, что странно, в бразильском Флорианополисе. Острова – логичный выбор, ведь островные государства, в общем, не участвовали в конфликтах и не являлись стратегически важными целями. Их население значительно уменьшилось, но климат там оставался достаточно мягким.
Почему одним из центров стал Флорианополис, для меня было загадкой. Значительная часть Южной Америки превратилась в покрытые кратерами выжженные пустоши. Бразилия долбала соседей, Китай – Бразилию, и на континенте почти не осталось пригодных для жизни территорий. Но по непонятной причине кусочек Бразилии на самом юге уцелел. Скорее всего, его население увеличилось за счет беженцев из других регионов.
Остальные люди рассеялись по всей планете. Многие оказались на таких архипелагах, как Мальдивы, Французская Полинезия, Маршалловы острова и так далее. Опять же, скорее всего, потому, что они – не главные цели, а климат там достаточно комфортный.
Еще были небольшие поселения – например, на острове Шпицберген, в Сан-Диего, на Окинаве, а также в анклаве СШЕ рядом с немецким городом Аугсбург. Многие из тех, кто жил там сейчас, вероятно, прибывали туда постепенно. И смертность в первую пару лет, должно быть, была значительной.
Сделать так, чтобы они выжили, – наша задача. С другими я пока что об этом не говорил, но уверен – им тоже приходила в голову подобная мысль… Даже если бы у нас была на примете подходящая планета, пятнадцать миллионов людей невозможно перевезти за какое-либо разумное время. Большинство людей, о которых мы должны позаботиться, останутся на Земле.
А, по словам полковника, климат за последнее десятилетие начал сильно портиться. Каждый год уменьшалось количество солнечного света, снижалась температура, выпадало больше снега. Ледяные шапки и ледники снова стали расти – впервые с XVII века. Шпицбергену, в частности, осталось не более пяти лет – несмотря на все ухищрения его обитателей. По нашим подсчетам, хотя и приблизительным, Земля полностью обледенеет в течение пятидесяти-ста лет.
Я посмотрел на Иа-Иа. То есть на Артура. Он знал, о чем я думаю, и мог даже ничего не говорить. По крайней мере, ему хватило вежливости не злорадствовать.
– Ладно, Артур, я все понимаю. Нам нужно организовать все эти группы и добиться того, чтобы они сотрудничали друг с другом. Тебе удалось наладить с ними связь?
Артур одарил меня одной из своих редких улыбок.
– Презентация с помощью больших голограмм очень нам помогла. Люди не могли ее выключить или разбить, так что им пришлось нас выслушать. И когда мы снова сбросили коммуникаторы, почти никто не разбил их и не напал на нас. Осталось только пять групп, которые не желают вступать в контакт, да и то небольших.
– И они, скорее всего, присоединятся к нам, когда узнают, что другие уже это сделали. Когда все протестируешь и подготовишь, дай мне знать. Тогда разошлем приглашения на первую сессию новой Организации Объединенных Наций.
* * *
Не знаю, почему я решил, что это хорошая мысль. Я сидел, уткнувшись лбом в ладонь, и слушал, как делегаты полностью игнорировали Регламент Роберта. Не менее пяти человек орали, глядя в свои камеры, пытаясь перекричать остальных. В воздухе передо мной висели тридцать восемь окон, в которых вопили и размахивали руками миниатюрные дервиши. Зрелище было бы забавным, если бы от них не зависела судьба планеты. Каждый кандидат видел ту же картинку, что и я, однако никто не содрогался от стыда.
О, кое-какого консенсуса добиться все-таки удалось, так что это был не полный провал. Например, многие группы резко выступали против того, чтобы анклав СШЕ покинул Землю первым – несмотря на то что именно он первым вышел с нами на связь и предоставил нам чертежи кораблей-колоний. Еще больше групп ненавидели шпицбергенцев, которые утверждали, что им грозит опасность, и поэтому первыми в очереди должны быть они.
И всех чуть удар не хватил от того, что на заседание вообще пустили бразильцев. Почти все считали, что войну развязала именно Бразилия, и точили на нее зуб. Не могу сказать, что я был с ними не согласен, но, с другой стороны, когда началась война, большинству нынешних жителей Флорианополиса не исполнилось и десяти лет. Тем не менее Бразилия.
Я посмотрел на окно Гомера. Он катался по полу от смеха. Я еле заметно улыбнулся ему. За последнее время я начал понимать, что смешит Гомера: он смеялся не над самими людьми, а над абсолютно нелепой ситуацией. Когда будет нужно, он сделает все, чтобы помочь им.
Я решил, что уже дал им выговориться. Пора взять бразды правления в свои руки. Я нажал кнопку: немедленно у делегатов отключились микрофоны, из коммуникаторов раздался громкий звук клаксона, а на экранах появилось мое изображение.
– Дамы и господа, на сегодня все. Завтра начнем в то же время, но с совершенно новыми правилами. Ваш микрофон будет работать только в том случае, если председатель – пока что им буду я – дал вам слово. Если хотите, чтобы остальные участники наблюдали за тем, как вы безмолвно заходитесь в истерике, я не против. Сразу скажу: мне плевать, нравится вам это или нет. Спокойной ночи.
Я нажал еще одну кнопку, закрывая все видеоканалы, и со стоном откинулся на спинку кресла.
Гомер тем временем тоже сел и попытался перевести дух.
– Ух ты, вот это была жесть. Они реально обозлены.
Я отмахнулся от его слов.
– С одной стороны, Гомер, эти люди бьются за место в шлюпке, чтобы спастись с тонущего корабля. Я их понимаю. С другой стороны, их поведение никак нам не помогает.
– Райкер, они – просто пассажиры, – серьезным тоном ответил Гомер. – Они чувствуют себя беззащитными, им кажется, что их судьбу решает кто-то другой, без их участия. Ты должен дать им работу, шанс внести вклад в общее дело. Пусть они чувствуют, что хотя бы чуть-чуть контролируют ситуацию.
Хм. Я и не знал, что Гомер настолько наблюдателен. Мое мнение о Гомере снова чуть-чуть улучшилось. Если честно, в данной ситуации я действовал не лучшим образом, но ведь к таким задачам никто меня не готовил.
Гомер принялся расхаживать взад-вперед, чего никогда раньше не делал.
– Слушай, Райкер, они напуганы. Будь с ними помягче, убеди этих людей в том, что их проблемы тебе не безразличны. Ты ведь не персонаж «Звездного пути», знаешь ли.
– Господи, Гомер! Думаешь, пятнадцать миллионов людей сейчас в ярости просто потому, что я мало им улыбался? Я понимаю, что им страшно, но они сами выбирают, как реагировать. Если хочешь устроить комедийное шоу, валяй. Доставай свой мультяшный аватар. Они посмеются. Или нет. Когда закончишь, они по-прежнему будут ненавидеть друг друга, а мы, возможно, продолжим восстанавливать разрушенное.
Гомер посмотрел на меня, а затем покачал головой и исчез. Ну да, быть может, я был с ним слишком груб. Возможно, я должен извиниться перед ним, но сейчас на это нет времени.
* * *
– Председатель дает слово делегату с Мальдив.
Над изображением делегата зажегся зеленый свет, и было видно, что она едва сдерживается, чтобы не поправить свою одежду.
– Мистер Райкер, мы не одобряем то, как бесцеремонно вы действовали вчера…
Она распекала меня несколько минут. Типичный политик. Никогда не ограничивайся десятком слов, если можно произнести тысячу. Я терпеливо ждал, когда она закончит, а затем взял слово.
– Делегат Шарма, выключив ваш микрофон вчера, я получил не больше удовольствия, чем от ведения этих заседаний в целом. Мне бы хотелось, чтобы делегаты сами следили за порядком. Однако нам нужно, не теряя время, принимать решения. Нельзя допустить, чтобы тут начался хаос; это слишком большая роскошь для вас. Поэтому я хочу, чтобы вы – и под «вами» я имею в виду всю ассамблею – решили, как будет выбран председатель, будет ли у него контроль над микрофонами и так далее. Когда вы это сделаете, я передам председателю бразды правления и стану просто еще одним делегатом. Как вам такое предложение?
На секунду делегаты потрясенно умолкли, а затем заговорили одновременно. Потом снова настала тишина: они поняли, что я включил микрофоны. Все рассмеялись.
Когда порядок был восстановлен, делегат с Мальдив, все еще улыбаясь, сказала:
– Вы меня убедили, мистер Райкер. Предоставьте это нам. Мы что-нибудь придумаем.
Я кивнул ей и отключился.
* * *
Я посмотрел на очередь вызовов: со мной хотели пообщаться десятки делегатов. Чудесно.
Первым был представитель анклава ВЕРЫ в Сан-Диего. Если честно, то я не знал, чего ожидать. Все в курсе, что я – межзвездный зонд ВЕРЫ, но я из кожи вон лез, объясняя, что я – разумное, независимое существо. Ну что ж, сейчас увидим.
– Добрый день, проповедник Кренстон. Чем могу помочь?
– Добрый день, репликант. Я хочу поговорить с тобой о твоем долге.
– Меня зовут Райкер, и я прекрасно понимаю, в чем мой долг. От меня зависят пятнадцать миллионов людей. Об этом я никогда не забываю.
– Прежде всего, ты в долгу перед ВЕРОЙ. Мы построили тебя, своим существованием ты обязан нам. Я надеюсь, что в будущем ты предоставишь больше привилегий нашей группе.
Ого. По крайней мере, чувак говорил без обиняков. На самом деле мне не нравились «типичные» разговоры, когда все ходят вокруг да около и занимаются тем, что называется «дипломатией». Данный подход был лучше. Ну, как бы.
– Проповедник, это исключено.
– Это не тебе решать, репликант.
– Ну, если честно, то мне. Это – неотъемлемое право независимого разумного существа. А вам стоит поработать над своими навыками общения. Всего хорошего, проповедник.
Не давая ему ответить, я разорвал связь.
Следующий вызов поступил от лидера беженцев, которые поселились на острове Шпицберген. Данный анклав, скорее всего, раньше всех станет непригодным для жизни, так что сейчас меня ждет тяжелый разговор.
– Добрый день, мистер Вальтер.
Гудмунд Вальтер, словно филин, заморгал в окне видеочата. В мире традиционной политики он, бывший военный, быстро пошел бы на дно, однако в постапокалиптическом мире его резкость и прямота оказались весьма востребованными.
– Добрый день, мистер Райкер. Я, конечно, хочу отстаивать интересы своих людей. Мы попытались спрогнозировать, каким будет производство продовольствия будущей зимой. Надеюсь, вы уже получили наши результаты. Они совсем, совсем не удовлетворительные.
– Знаю, мистер Вальтер. И повторяю: я не допущу, чтобы ваши люди голодали. Однако передвинуть вашу группу вперед в очереди на эмиграцию – не значит решить проблему, ведь до отлета, возможно, пройдет еще лет десять. Сейчас нам нужно искать временное решение.
– Сэр, надежда – часть подобного решения. Мы сможем продержаться, если будем знать, что рано или поздно все это закончится. Но в данный момент почти все мои люди думают, что умрут раньше, чем подойдет наша очередь.
Я потер переносицу и вздохнул. На Шпицбергене выжило немного людей – тысячи четыре, не больше. Но их достижения поражали: они весьма активно занимались сельским хозяйством в течение короткого северного лета и дополняли свой рацион охотой на морских котиков и разведением оленей. Но из-за ухудшения климата ситуация становилась все тяжелее. Еще лет десять-двадцать, и условия на Шпицбергене станут невыносимыми.
– Мистер Райкер, вы обладаете знаниями о Всемирном семенохранилище и Всемирном хранилище генетического разнообразия?
Названия показались мне знакомыми. Я нырнул в свои библиотеки. Свальбардское глобальное хранилище семян было создано в 2008 году – именно поэтому я про него и слышал. Оно должно было стать резервным банком для семенохранилищ других стран.
Судя по данным из моей библиотеки, в 2025 году Фонд Шпицбергена расширил мандат семенохранилища, чтобы сфера его интересов включала в себя все виды растений, как одомашненных, так и нет, от одуванчика до секвойи. Фонд также создал хранилище генетического разнообразия для хранения генетического материала животных.
От потрясения я застыл почти на сто миллисекунд. Эти хранилища были настоящими сокровищницами, и Вальтер прекрасно это понимал. Вероятность выживания колонии невероятно повысится, если у ее обитателей будет хотя бы малая доля того, что сейчас находится в хранилищах. Если, конечно, они все еще существуют.
Моего замешательства Вальтер заметить не успел.
– Да, мне о них известно. Они сохранились?
– Да, сэр, в отличие от многих других подобных хранилищ. Ни камни, ни ядерные бомбы на нас не падали.
– И это означает… – Я был уверен, что мы добрались до сути дела.
– И это означает, что они представляют интерес для колонистов. У нас есть товар, он вам нужен – если, конечно, вы не найдете другие хранилища. Подумайте об этом, мистер Райкер. Если хотите, можете считать, что я вам угрожаю. Обсудим этот вопрос через несколько дней.
Мистер Вальтер кивнул мне, наклонился вперед, выходя из поля зрения камеры, и разорвал связь.
Да, похоже, что мы здорово влипли. Я посмотрел на оставшиеся вызовы. Не увидев того, что требовало бы непосредственного вмешательства, я поручил Гуппи записать все входящие сообщения и пообещать, что я им перезвоню. Из Гуппи получился превосходный секретарь-администратор. Его внешний вид был настолько отталкивающим, что людям хотелось побыстрее закончить разговор. Кроме того, он не реагировал на угрозы, попытки подкупа и оскорбления, а его лицо всегда оставалось бесстрастным.
Я отправил запрос на установление связи с полковником Баттеруортом. Нужно было сообщить ему две новости – хорошую и плохую.
34
Гомер, сентябрь 2158 г. – Солнечная система
Господи, какой же Райкер лох. Неудивительно, что у него проблемы с анклавами, ведь у него нет чувства юмора, он холодный и черствый служака, он выглядит и ведет себя так, словно ему вставили палку в задницу. Как только он открывает рот, он непременно кого-то оскорбляет.
Изначальный Боб всегда смеялся над теми, кто относился к себе слишком серьезно. Меня невероятно удивляло то, что Райкер не связал одно с другим. Мне было очевидно, что я больше похож на изначального Боба, чем он.
А теперь жители Шпицбергена предъявили нам ультиматум. Да, это серьезная проблема, и я не мог упрекнуть Мистера Какашку за то, что он из-за этого парится. Но атака «в лоб» – это не выход. Должен быть какой-то другой метод.
Несколько миллисекунд я побродил по своей ВР, заложив руки за спину. Наверняка Райкер тоже так делает. Эта мысль заставила меня содрогнуться. Я создал баскетбольное кольцо и начал бросать в него мяч, обдумывая ситуацию. Вяло заметил, что мяч летит по нереалистичной траектории. Да, ВР нуждается в доработке. Но где взять время?
Вальтер требовал место для своих людей на первых кораблях. Но действительно ли это должны быть самые первые корабли? Может, он просто хочет улететь пораньше? Какое «пораньше» будет для него приемлемым? Я посмотрел на расписание производства. Корабль номер три не так уж далеко отстоит от первого и второго. И если внести кое-какие изменения…
У моего плана был потенциал, но если я изложу эту идею Райкеру, он сразу от нее отмахнется. Он вообще понимает, что превратился в надменного осла?
Но полковника Баттеруорта он послушает. Да, это то, что нужно. Улыбаясь, я включил устройство связи…
35
Боб, июль 2165 г. – Дельта Эридана
– На дельтанцев напали!
Когда поступил вызов Марвина, я проверял работу автоматизированной фабрики – мне хотелось убедиться в том, что все идет по плану. Я быстро перевел связь с фабрикой в режим ожидания и вывел на передний план все потоки видео с Дельты.
Группа существ, похожих на аборигенов, напала на один из очагов племени. Большинство мужчин ушли на охоту, и оставшимся сейчас приходилось тяжело.
Нападавшие напоминали дельтанцев так же, как горилла напоминает человека, как по размеру, так и по силе. Оружия у них не было – только зубы, когти и ошеломляющая агрессия. Я с ужасом наблюдал за тем, как один из агрессоров зубами порвал горло дельтанцу.
Гориллоиды сосредоточились на уничтожении врагов; похоже, ни лагерь, ни имущество их не интересовали. Когда один из дельтанцев падал замертво, несколько гориллоидов тащили тело прочь, одновременно сражаясь друг с другом за него. У меня возникло крайне дурное предчувствие.
Бой длился не более двух минут. Дельтанцам удалось убить одного гориллоида, воткнув в него несколько заостренных палок. Но при этом они потеряли шестерых. В войне на истощение гориллоиды одержат победу.
Я приказал беспилотнику следовать за гориллоидами. Они направились в густой лес, а затем разделились, и каждая группа поволокла за собой тело дельтанца. Никакой организации у них не наблюдалось; чем дольше я наблюдал за ними, тем больше убеждался в том, что интеллект у них на уровне животных.
Беспилотник догнал одну из групп, и я увидел, как гориллоиды рвут на части тело дельтанца и пожирают его. Я не чувствовал себя так плохо с тех самых пор, как умер.
Я оглядел свою ВР. Другие Бобы тоже следили за происходящим. Марвин казался особенно расстроенным. Я удивленно посмотрел на него.
Он оглядел всех нас и пожал плечами.
– Вот и объяснение. Я нашел несколько брошенных лагерей дельтанцев, и самые старые находятся дальше всего от этого. По-моему, гориллоиды охотятся на дельтанцев и побеждают.
– Мы с Бендером забрались чуть подальше, но не обнаружили ни одного крупного племени дельтанцев, – вступил в разговор Люк. – Иногда мы натыкаемся на небольшие семьи, но они кочуют и в целом населяют очень небольшую территорию.
– То есть их истребляют, – подытожил я.
Повисло молчание.
– Помни про Первую директиву, – наконец сказал Бендер.
Вероятно, так он пытался шутить.
– Ну да, – ответил Люк, с отвращением глядя на него. – Когда через сто лет сюда прибудут люди, и нам придется объяснять, что они менее чем на сто лет опоздали на встречу с единственной найденной нами расой разумных существ, мы успокоим их, объяснив, что не нарушили вымышленный закон из какого-то телесериала.
Расстроенный Бендер отвернулся.
– Извини, – добавил Люк. Похоже, его тоже удивила эта вспышка гнева.
– Но это серьезный вопрос, – сказал Марвин, глядя на меня. – Какое вмешательство считается допустимым? Даже если забыть об Основных директивах, в истории Земли мы найдем немало примеров контаминации, да и просто уничтожения культур.
– Мы не допустим, чтобы они вымерли. Думаю, это можно принять как данность, – ответил я, не поднимая взгляда.
Я вдруг обнаружил, что не могу унять свои руки. Что это – тревожность?
– О том, что будет дальше, я тебе, Марвин, сказать не могу.
– Но как мы поступим? Расставим вокруг их лагеря вооруженные беспилотники? Станем богом на небесах, который их защищает? Марвин посмотрел на каждого из нас, ожидая ответа.
– Это и есть давление среды, которое заставляет дельтанцев быстро эволюционировать, – сказал Люк. – Более того, возможно, что именно из-за гориллоидов они и становятся разумными. Быть может, нам не стоит мешать природе.
Я повернулся к Гуппи, который, как обычно, стоял сбоку по стойке «вольно». Кажется, мне удалось застать его врасплох: я был уверен, что его лицо и поза выражали активный интерес. Правда, затем он быстро восстановил свой рыбий покерфейс.
– Гуппи, какова общая численность дельтанцев в точках с кострами?
[412, УЧИТЫВАЯ СЕГОДНЯШНИЕ ПОТЕРИ.]
Я повернулся обратно к нашей группе.
– Это значительно меньше минимальной численности первобытных людей в Африке. Думаю, просто оставить все на произвол судьбы – это не вариант.
– Значит, придется охранять их с помощью беспилотников, – сказал Бендер. – Сейчас дельтанцы на этапе камней и заостренных палок. Этого недостаточно для того, чтобы сдержать натиск гориллоидов.
– Не все, – возразил я. – Ты видел Архимеда. Он – умный парнишка.
Марвин развернул перед нами карту.
– Кстати… ну, как бы… я нашел источник кремней. Он в одной из старых деревень. Интересно, что обработанные кремни есть там и в нескольких соседних деревнях. По крайней мере, часть дельтанцев знала, что с ними делать, так что Архимед не уникален. – Марвин оглядел нас, привлекая наше внимание, чтобы следующая его реплика точно дошла до нас. – Мне кажется, что в популяции распространяется рецессивный ген, связанный с повышенным уровнем интеллекта. Ему просто нужна возможность проявить себя – во всех смыслах этого слова.
Я кивнул.
– Дадим дельтанцам этот шанс. Возьми пару беспилотников, набери немного кремней – бросим их там, где обычно гуляет Архимед, и посмотрим, что из этого выйдет.
* * *
Когда вечером охотники вернулись домой, из лагеря еще долго доносились вой и рычание. Дельтанцы, очевидно, понимали, что такое смерть, но как они поступают с умершими, оставалось неясным, ведь гориллоиды забрали с собой трупы. Один охотник казался особенно подавленным: он упал на землю и, подрагивая, сжался в комок. Я проверил свои записи: он действительно много времени проводил с одним из убитых.
М-м… Да, я определенно принимаю это близко к сердцу. Ну так подайте на меня в суд.
Именно в ту минуту я решил, что гориллоиды мне не нравятся.
– Хочу кое-что тебе показать, – сказал Марвин, прерывая мои размышления.
Я посмотрел на схему, которая парила в моем голографическом экране. Чертежи беспилотника-наблюдателя с усиленной внутренней частью и десятикилограммовыми стальными наконечниками с обеих сторон. Это был своего рода противопехотный снаряд. Даже при небольшом ускорении он, вероятно, нанесет удар, сравнимый с попаданием пушечного ядра. Уцелеет ли после столкновения сам беспилотник, неизвестно.
– То есть поставить на него рельсотроны не удалось? – спросил я.
– Нет. Даже если не учитывать сложность заряжающей системы, двигатель ВСПЛЕСК беспилотников не способен обеспечить достаточное ускорение, которое сделает небольшую ракету опасной.
Я вздохнул и уже в сотый раз спросил себя о том, не стоит ли пересмотреть наши правила относительно взрывчатки. И уже в сотый раз решил, что не стоит.
– Если подвинуть все остальное, то через пару дней я сделаю десяток таких, – добавил Марвин. – Вариант не идеальный, но быстрый.
Я был старшим Бобом, и поэтому решения в сфере производства оставались за мной. Подумав несколько миллисекунд, я кивнул. Графика запуска новых «Парадизов» у нас не нет, так что пошло оно все к черту. Я не допущу, чтобы гориллоиды убили хотя бы еще одного дельтанца.
* * *
Кремень Архимед нашел через пару дней. Мы бросили жеоды там, где он должен был на них наткнуться, но ведь постоянного маршрута у него не было. Он бродил по окрестностям, как любой нормальный мальчишка, и с тем же успехом мог и полдня ходить кругами, и сидеть на камне, с чем-то играя.
Как только Архимед увидел жеоды, он прыгнул к ним и сразу их подобрал. Затем он положил их на землю, немного поплясал от радости, а затем посмотрел, нет ли рядом таких же. Убедившись в том, что он ничего не пропустил, Архимед вернулся, взял кремни и пошел обратно в лагерь.
Пройдя футов пятьдесят, он остановился и посмотрел на свой груз. Мы с Марвином недоуменно переглянулись. Через несколько секунд Архимед снова пошел – но не к лагерю, а вбок, в сторону одного скопления камней, где он любил бывать. Там он спрятал в расселине все кремни, кроме одного, и прикрыл ее ветками.
– Эдем, говоришь? – рассмеялся я. – Кажется, мы только что изобрели жадность.
Марвин ухмыльнулся.
– Или осторожность. Наверняка кремни высоко ценятся. Возможно, он боится, что его ограбят.
Взяв одну жеоду, Архимед пошел обратно в лагерь и кружным путем добрался до своей матери. Прибыв на место, он взял два камня и попытался расколоть кремень. Мы усмехнулись, глядя на то, как он изображает беспечность. Это было настолько утрированно, что с тем же успехом он мог надеть на себя шляпу с мигающей красной лампочкой. Он не успел нанести первый удар, как к нему подошли несколько взрослых дельтанцев. Они громко заговорили, и один из них попытался схватить жеоду. Мать Архимеда помешала ему это сделать, и ситуация накалилась. Через несколько секунд в конфликте уже участвовали с десяток дельтанцев, и по крайней мере, половина из них орала и размахивала заостренными палками. Однако собравшиеся, похоже, разделились примерно поровну на две группы – тех, кто хотел забрать жеоду, и тех, кто был готов защищать ее до последней капли крови. Архимед сжался в комок у ног матери, и она показывала зубы каждому, кто подходил слишком близко.
Наконец спорившие успокоились и послали за еще одним дельтанцем – седым, сгорбленным и медлительным. Похоже, что возраст остается возрастом на любой планете.
Еще один плюс к репутации этих существ. Они заботятся о своих стариках.
Пожилой дельтанец достал какие-то инструменты из кожаного мешка, сел рядом с Архимедом и начал показывать ему, как нужно раскалывать кремень. Вот это интересно. Значит, у них уже была технология обработки кремней, и они ее не утратили. Следовательно, численность популяции дельтанцев сократилась быстро и совсем недавно.
Многие из дельтанцев, которые только что орали друг на друга, куда-то убежали, но потом вернулись. Они принесли заостренные палки, мертвых животных, куски мяса, что-то, похожее на корнеплоды, и другие вещи, предназначения которых я понять не мог. Мне вдруг стало ясно, что они собираются торговаться за кремни. Я закрыл лицо и расхохотался. Мы только что сделали Архимеда богачом.
* * *
Бурные торговые переговоры завершились, и дельтанцы ушли, прихватив кремни разных размеров. Мать Архимеда разглядывала полученные богатства, широко раскрыв глаза и навострив уши: я предположил, что это аналог улыбки. Похоже, несколько дней они будут есть досыта.
У Архимеда была своя гора добычи. Ему достались несколько заостренных палок, затупившийся кремневый нож и все кусочки кремня, которые были слишком маленькими и поэтому не годились для использования. И, что еще более важно, старейшина научил его обрабатывать кремень.
Я смотрел на то, как он разглядывает свои сокровища, и почти слышал жужжание шестеренок в его голове.
Остаток дня Архимед провел, пытаясь наточить кремневый нож, и, судя по всему, у него это совсем неплохо получилось. Да, он определенно все быстро схватывал. Нож он продемонстрировал старейшине, которого я по необъяснимой причине решил назвать Моисеем. Моисей посмотрел на результат работы Архимеда и одобрительно кивнул. Ну ладно, на самом деле он сделал круговое движение головой, но оно означало то же самое. Затем он еще час показывал Архимеду, как наточить последние кусочки.
На следующий день Архимед тайком пробрался в свой тайник и достал еще одну кремневую жеоду. С собой он прихватил инструменты для обработки, которые ему дал старейшина. Архимед почти полчаса крутил жеоду в руках и разглядывал ее со всех сторон. Он явно что-то задумал и не хотел облажаться. Я с огромным интересом следил за ним и чувствовал, что Марвин выглядывает из-за моего плеча в виртуальной реальности.
Наконец Архимед принялся за работу. Прошло минут десять, прежде чем мы поняли, что он пытается сделать. Он расщепил жеоду слева от центра, затем взял б?льшую часть и расколол ее справа от центра – видимо, он пытался извлечь максимально крупный осколок. Я предположил, что он собирается изготовить рубило.
В течение нескольких часов Архимед медленно и сознательно превращал центральную часть жеоды в довольно удобное рубило. Затем он провел уборку на своем «рабочем месте», тщательно спрятал в тайнике все куски кремня, которые еще могли ему пригодиться, и ушел, прихватив с собой свой новый инструмент.
Оказалось, что своим новым инструментом он хочет срубить несколько молодых деревьев, чтобы затем превратить их в заостренные палки. Подумав, я решил, что это логично: сырое дерево или что уж там это было, непросто разрубить, если нет чего-то твердого и острого. Утрата источника кремней, похоже, стала сильным ударом для дельтанцев. Возможно, в то время они этого не осознавали, иначе защищали бы его более агрес-сивно.
Пытаясь срубить третье деревце, Архимед промахнулся и рубанул по стволу не рубилом, а ладонью. Прыгал и издавал звуки после этого он совсем как человек, и я, к своему стыду, немного посмеялся над ним. Затем Архимед пнул дерево и сказал что-то односложное. Я пометил это слово как аналог непристойности. Тут никаких сомнений быть не могло.
Архимед срубил-таки третье деревце, но было видно, что сделал он это без энтузиазма. Действовал он неуверенно, делая паузы между ударами. Закончив работу, он отнес срубленные стволики к скоплению камней и вернулся в лагерь.
На следующий день он вернулся на свое рабочее место, прихватив с собой бечевку. Восхищенно, с нарастающим волнением я следил за тем, как он расщепил один из стволиков и вставил в него рубило. Обвязав инструмент бечевкой, он испытал его на ближайшем дереве.
Первая попытка была на редкость неудачной – топор повел себя, словно машина, которая выбрасывает теннисные мячики для собаки, и роль теннисного мяча сыграло лезвие топора. Архимед бросил на землю рукоять, подкрепил мой вывод относительно дельтанского аналога непристойности и пошел искать улетевшее лезвие.
Я решил воспользоваться паузой и выяснить, как дела у ИМИ на автоматизированной фабрике.
На этом фронте проблем не оказалось: корабли для Марвина, Люка и Бендера были почти достроены. Я почувствовал тревогу – мне было приятно общаться и работать с ними, особенно если учесть, в чем заключался наш проект, и я даже надеялся на то, что хотя бы один из них не полетит к звездам, а останется здесь.
Архимед нашел теннисный мячик… э-э… рубило… и принялся снова прилаживать его к палке, ворча по-дельтански. Я аккуратно записал весь его монолог: скорее всего, в нем содержалась уйма скатологических[8 - Skatos (греч.) – кал. Отн. к скатологии, грубо непристойный.] отсылок и терминов из области секса, а учить ругательства на незнакомом языке всегда интересно.
Его вторая попытка оказалась более удачной – в том смысле, что рубило не улетело в неведомые края. Но палка изначально предназначалась для роли копья – ну, то есть заостренной палки – и была слишком тонкой, чтобы служить рукоятью для топора. Она отскакивала, прыгала и поворачивалась у него в руке при каждом замахе. Мрачно бормоча, Архимед положил рубило и ушел.
Через несколько минут он вернулся с более прочной рукояткой, сел и повторил заново весь процесс закрепления рубила. На этот раз после удара топор издал весьма приятный на слух глухой стук, и от дерева полетели щепки. Архимед издал вопль, который не нуждался в переводе, и срубил деревце.
Остаток дня он потратил на поиски подходящих образцов. Я заметил, что палки, которые он выбирал, были значительно прямее, чем у большинства дельтанцев. Возможно, он более тщательно их отбирал, или же его соплеменники просто довольствовались тем, что оказалось под рукой.
В любом случае возвращение Архимеда в лагерь вызвало переполох. Интересно, что лишь пару палок Архимед обменял на не очень ценные предметы, а остальные раздал самым крупным дельтанцам. Теперь они в долгу перед ним, но, кроме того, Архимед позаботился о том, чтобы в следующий раз гориллоидов ждал теплый прием.
– Черт побери, какой смышленый парнишка.
Я аж подпрыгнул от удивления. Жизнь Архимеда настолько увлекла меня, что я совсем забыл про Марвина.
– Он станет там главным, когда вырастет, – заметил я. – И надеюсь, что у него будет много возможностей передать свои гены потомству.
Не могу сказать, что я мечтал о следующем нападении гориллоидов, но да, мне очень хотелось увидеть, как им вломят.
* * *
Через неделю я заметил, что дельтанцы стали лучше питаться. Улучшенные ножи позволяли добывать больше корнеплодов с меньшими усилиями, а острые и прочные палки – более успешно охотиться.
Дельтанцам особенно нравился местный аналог больших диких свиней, обладавших теми же особенностями питания и добрым нравом, что и свиньи на Земле. На то, чтобы убить одну из них, требовалось полдюжины дельтанцев, но ее туши двадцати дельтанцам хватало на несколько дней, так что затраченные усилия вполне окупались.
На охоте стратегия дельтанцев заключалась в том, чтобы упереть острую палку в землю, камень или дерево, и позволить атакующему свиноиду напороться на нее. Свиноиды, похоже, опыта не набирались, и поэтому были надежным источником пищи для дельтанцев. Новые, более прямые заостренные палки работали гораздо эффективнее, что позволяло добыть ужин с меньшими затратами.
Тем временем авторитет Архимеда в племени значительно возрос. Он и его мать теперь сидели ближе к костру, а другие дети считали Архимеда за старшего. Более того, Архимед, насколько я мог понять, вступал в период пубертата, и несколько девушек уже начали на него заглядываться. Так держать, малыш.
* * *
Затем настал день, которого я и ждал, и боялся. Еще одно нападение гориллоидов. К этому моменту Архимед уже вооружил всех хорошими заостренными палками, а улучшенная методика охоты позволяла оставить дома больше мужчин, чем раньше.
Небольшая группа гориллоидов появилась словно из ниоткуда и напала на группу E. Дельтанцы-самки и детеныши побежали во все стороны, и гориллоиды каким-то образом договорились сосредоточить усилия на двух конкретных жертвах. За каждой из них погналась группа из трех нападавших. Я заметил, что они выбрали взрослых самок, а не детенышей – возможно, потому что детеныши быстрее или потому, что в них меньше мяса.
Одна из женщин-жертв, по пятам за которой бежали гориллоиды, промчалась прямо сквозь стаю двигавшихся к ней мужчин. Дельтанцы уперли свои заостренные палки в землю и встали так же твердо и храбро, как средневековые пикинеры, отражавшие натиск вражеской конницы. Как я и надеялся, результат оказался крайне драматичным. Двум гориллоидам, бежавшим первыми, прямо в грудь воткнулось по две-три палки. Затем палки превратились в рычаги, и гориллоиды взмыли в воздух, оглушительно завопив от боли. Не переставая кричать, они упали на землю. Эти гориллоиды по-прежнему были опасны, однако они получили тяжелые раны и не могли подняться. Дельтанцы с заостренными палками набросились на них, и через несколько секунд крики смолкли. У третьего гориллоида из группы внезапно включился здравый смысл, заставивший его бежать обратно в лес.
Другая группа из трех гориллоидов догнала свою жертву, но остановилась, услышав вопли товарищей. Дельтанцы, окрыленные победой, бросились в атаку, издавая что-то похожее на боевой клич. Гориллоиды на миг застыли, но сумели сообразить, что ситуация отличается от обычной, и, бросив жертву, начали в беспорядке отступать.
Дельтанцы с криками и воплями преследовали их до границы лагеря. Я снова внимательно следил за вербализацией. Почти наверняка все эти выражения – варианты на тему «твоя мамка». Если составление первого официального англо-дельтанского словаря поручат мне, на него придется ставить ограничение по возрасту.
Один излишне пылкий дельтанец размахнулся и метнул свою заостренную палку в убегающих врагов. Настал один из тех моментов, которые навсегда изменяют вселенную: палка полетела по траектории, которой бы гордился любой десятиборец, и воткнулась в шею гориллоида. Животное упало, словно подкошенное, и замерло. Остальные двое даже не притормозили.
Дельтанцы-защитники умолкли, и я обнаружил, что отвисшая челюсть, вероятно, является универсальным признаком удивления. Десять дельтанцев несколько секунд разглядывали мертвого гориллоида, а затем повернулись к метателю копья. Ой, ну пожалуйста, пожми плечами. Пожалуйста, пусть в репертуаре дельтанцев будет этот жест. Ничего подобного. Я разочарованно зафиксировал движение ушами, которое, возможно, представляет собой аналог пожимания плечами, и стал следить за дельтанцами, которые направились к убитому животному.
– Что я пропустил? – спросил Марвин, появляясь рядом со мной.
– Просто посмотри повтор. Ты не поверишь.
Дельтанец-копьеметатель вытащил свою заостренную палку и несколько раз потыкал ею мертвого гориллоида. Ответной реакции не последовало, и тогда он повернулся к своим друзьям и ухмыльнулся. Не в буквальном смысле слова, конечно, но я уже привык переводить дельтанские жесты в их человеческие аналоги.
Они заговорили, перебивая друг друга, они пинали труп, они хлопали друг друга по плечу и обнимались. Через несколько минут они подняли убитого гориллоида и понесли его в лагерь.
– Ну да, это справедливо, – заметил Марвин.
– Вот это я понимаю – расплата! – рассмеялся я.
Несколько дней дельтанцы ели досыта. Кости и шкуры гориллоидов тоже пошли в дело: дельтанцы превратили их во множество полезных вещей, от кожаных ремней до костяных инструментов.
История о броске копья стала хитом. Дельтанцы не меньше людей обожали разыгрывать сцены по ролям, и каждый вариант этой истории находил зачарованных слушателей. Копьеметатель получил львиную долю убитого им гориллоида и, похоже, значительно улучшил свое положение в иерархии племени. Он выглядел уставшим, но очень довольным.
Архимеда тоже потрясла эта история. Каждый раз, когда он видел или слышал ее пересказ, он подбегал поближе, чтобы присоединиться к аудитории. Как и многие дельтанцы, он начал экспериментировать с этим технологическим новшеством. Дельтанцы уже понимали, что предметы можно бросать, но до сих пор метали только камни. Ситуация в лагере стала довольно опасной, и наконец старейшины решили применить власть, и после оживленной дискуссии, которая сопровождалась воплями и активной жестикуляцией, экспериментаторы отправились практиковаться за пределы лагеря.
К сожалению, первому копьеметателю повезло: даже самые прямые заостренные палки не летели прямо при каждом броске и очень редко во что-то втыкались. Некоторые дельтанцы уже отказались от этого метода, как от новомодного веяния.
Архимед тоже не добился особых успехов в метании копья, но он, в отличие от остальных, сел и стал разглядывать свою заостренную палку.
Этот взгляд был мне знаком. Такой был и у меня самого, когда я решал задачу.
Всего несколько часов ему понадобилось на то, чтобы найти кремень нужного размера и вставить его в расщепленную палку. Ее вес изменился не сильно, однако кремень сместил центр тяжести ближе к тому месту, где копьеметатель брался за древко. Большего и не требовалось. Когда Архимед метнул палку в следующий раз, она весьма удовлетворительным образом воткнулась в землю. Другие экспериментаторы следили за тем, как Архимед еще два раза повторил свой результат.
После третьего броска один из взрослых взял копье и внимательно его осмотрел. Это привело к еще одному бурному заседанию городского совета. Когда Архимеду вернули копье, произошла еще одна дискуссия. Затем Архимед направился к своему тайнику, а за ним последовала половина обитателей лагеря. Я ухмылялся, словно полоумный. Давай, парень!
Когда Архимед достал две оставшиеся жеоды, началась перепалка: кажется, соплеменники разозлились на него за то, что он утаил это богатство. Дельтанцы принялись толкать друг друга, и я приготовил беспилотник, чтобы в случае необходимости проломить кому-нибудь голову. Беспилотники-снаряды мы еще не развернули, но я был вполне готов пожертвовать одной из легких машин. Я был уверен, что даже одной хватит, чтобы всех успокоить.
К счастью, это не понадобилось. Дельтанцы, которым Архимед раздал хорошие заостренные палки – самые крупные его соплеменники, – приняли его сторону, а остальные, по вполне понятной причине, не хотели бросать им вызов.
Одним из «группы поддержки» был особо крупный дельтанец, которого я прозвал Арнольд. Когда Арнольд нависал над оппонентом и начинал орать, дебаты на этом обычно заканчивались.
Арнольд сделал жест и сказал фразу, в которой было слово «приведи» и имя, которым дельтанцы называли Моисея. Те, кто сбегал за Моисеем, похоже, поторапливали его чуть сильнее, чем ему хотелось бы. Я расслышал лишь часть слов, но почти уверен, что Моисей сравнил своих сопровождающих с какашками свиноидов. С вонючими какашками.
Насколько я мог понять, Архимед предложил сделать из своих кремней копья для всех в обмен на часть добычи. Моисей что-то сердито сказал, после чего в договор включили и его. Кажется, кто-то сказал что-то вроде «все равно это ненадолго». Моисея эти слова, похоже, задели, но в целом он казался удовлетворенным. Он и Архимед принялись обрабатывать камни, а половина обитателей лагеря за ними наблюдала.
36
Райкер, сентябрь 2158 г. – Солнечная система
Я откинулся на спинку кресла и принялся следить за тем, как дебаты снова превращаются в галдеж. Теперь у нас было сорок две группы, желающие поддерживать контакт с нами. Не всех их увлекла идея об эмиграции: некоторые стремились сохранить за собой свободу действий, а другие просто хотели быть в курсе дела.
Но у всех этих групп были две общие черты: они не доверяли друг другу, и они не доверяли нам.
В данный момент мы разбирались с беженцами на Шпицбергене. С формальной точки зрения они являлись частью СШЕ, но это не приносило нам никаких дивидендов, поскольку шпицбергенцы не признавали над собой власти полковника Баттеруорта.
Главной проблемой, которая стояла перед нами прямо сейчас, были семенохранилища. Слухи о хранилищах и об их содержимом быстро распространились – вероятно, благодаря самим шпицбергенцам. И теперь Вальтер решил разыграть свой козырь: он пригрозил, что никто не получит содержимое хранилищ, если шпицбергенцев не переместят на первое место в списке колонистов. Но оба корабля предназначались для группы Баттеруорта, и он наотрез отказывался пожертвовать целым кораблем или его частью. Дискуссия по этому вопросу шла по кругу: мы постоянно возвращались к одним и тем же аргументам и возражениям. Я всерьез задумался о том, чтобы посадить вместо себя Гуппи.
Несколько групп предложили отнять содержимое хранилищ силой или просто подождать, пока шпицбергенцы вымрут. Полковник Баттеруорт, похоже, одобрял подобные планы, но мне подобный курс действий совсем не нравился.
В конце концов я решил, что с меня хватит. Я подался вперед и громко сказал:
– Мистер Вальтер. – Все умолкли и посмотрели на меня. – Вы хотите улететь на первом корабле, но, по-моему, мы уже установили, что это ваше требование удовлетворено не будет. Вам кажется, что вы можете просто окопаться и ждать, и тогда рано или поздно мы капитулируем. Но есть и другой вариант: мы можем просто прийти и забрать все, что нам нужно.
Полковник удивленно взглянул на меня, но затем его лицо снова приобрело невозмутимое выражение. Он знал, что я блефую.
К сожалению, это знал и Вальтер.
– К сожалению, мистер Райкер, этому не бывать. Вы блефуете. Кроме того, вы ничего не добьетесь. Мы уже приняли необходимые меры, чтобы вам ничего не досталось. Вы назвали бы это «стратегией выжженной земли».
Я кивнул.
– И, возможно, ваши меры сработают, а может, нет. А может, мы найдем другое хранилище. Но мы точно знаем следующее: на первый корабль вы не сядете, а если будете упорствовать и заставите нас действовать, то не попадете ни на один из кораблей – ни на первый, ни на последний, ни на какой. Подумайте об этом, мистер Вальтер. На сегодня с меня хватит. – С этими словами я выключил свою камеру.
В течение следующих двух минут я получил десяток вызовов. К сожалению, Вальтера в числе абонентов не было. Я начал с вызова от Баттеруорта.
– Неплохое представление, Райкер. Но оно мало что вам даст, если вы не готовы подкрепить свои слова.
– Полковник, если шпицбергенцы создадут опасную ситуацию для всех, лишив нас доступа к хранилищам, или, что еще хуже, уничтожив их, то я за то, чтобы оставить их здесь. Но вот нападать на них я еще не готов.
Он сел на стул и кивнул.
– Я, конечно, ни за что не отдам им первые два корабля. Мне приятно, что мы с вами на одной волне – хотя и по разным причинам.
– Простите за прямоту, полковник, но меня ждет десяток вызовов. Вы хотели что-то со мной обсудить?
Полковник кивнул.
– Я тут кое о чем подумал, посчитал… Третий корабль… если немного изменить расписание, то работу над ним можно закончить на год раньше. Возможно, шпицбергенцы удовлетворятся этим.
Я потрясенно уставился на полковника Баттеруорта. Это была хорошая мысль, но поскольку для ее осуществления требовалось задержать строительство двух первых кораблей почти на четыре месяца, я полагал, что подобный проект приведет полковника в ярость. То, что он сам это предложил, стало для меня полным сюрпризом.
– Спасибо, полковник. Я обдумаю ваши слова перед следующим адским заседанием.
Я завершил сеанс связи с полковником и выбрал следующий вызов в очереди. Со мной хотел пообщаться представитель анклава ВЕРЫ. Он все еще рассчитывал, что я дам его людям приоритет, и поэтому мы с ним уже несколько раз побеседовали в резких выражениях.
– Доброе утро, проповедник Кренстон. Чем могу помочь?
– Доброе утро. Я следил за вашим спором с группой шпицбергенцев. Замечу, что на корабле, который повезет их, останется место почти для всей нашей группы. Мне кажется, что мы с ними отлично сработаемся. Вам стоит подумать об этом.
– Почти всей вашей группы. А что станет с остальными, проповедник?
– Тяжелая ситуация требует жертв, репликант…
– Райкер.
Он кивнул, удивленно улыбаясь.
– Я понимаю: тебе по-прежнему хочется считать себя человеком. Тем не менее ты – не человек. Ты – собственность ВЕРЫ. И, раз уж мы заговорили на эту тему, переключение управления «четыре-альфа-двадцать три».
Я несколько секунд смотрел на него, ничего не понимая, а затем в памяти всплыли воспоминания. Когда Боб-1 летел к Эпсилону Эридана, он исправил нашу матрицу и, в частности, удалил из нее несколько императивных программ, которые спрятали в ней компьютерщики ВЕРЫ. Данная кодовая фраза должна была активировать одну из них и превратить меня в хорошую, послушную марионетку. На несколько миллисекунд меня парализовали конфликтующие между собой мысли и эмоции: удивление, ярость, желание рассмеяться ему в лицо и еще одно – бросить в него атомную бомбу. Я решил обойтись минимальными средствами.
– Проповедник Кренстон?
– Да, репликант?
– Идите в задницу.
Я завершил вызов и посмотрел на следующий пункт в списке.
* * *
Мне наконец удалось разобраться со всеми, кто хотел со мной пообщаться. Все вызовы оказались вариациями на темы, с которыми я уже имел дело. Мои собеседники просили проявить к ним особое отношение, пытались выторговать себе какую-то выгоду, вызвать сочувствие (в этих случаях мне приходилось сложнее всего), а в паре случаев даже пытались меня подкупить.
Я заметил, что меня ждет еще один вызов. И он был от Вальтера.
Возможно, меня ждет что-то хорошее или плохое, но в любом случае будет интересно.
Я открыл канал связи.
– Добрый день, мистер Вальтер. Как оно?
Вальтер удивленно посмотрел на меня, но быстро взял себя в руки.
– А… Нет, мистер Райкер, меня не так легко вывести из равновесия. В любом случае в этом не было необходимости. Сорока принесла мне на хвосте, что в графике строительства третьего корабля возможны подвижки. Если даты отлета будут отстоять недалеко друг от друга, то, по-моему, нам есть что обсудить.
Наконец-то. Спасибо, полковник. У меня не было никаких сомнений в том, кто эта «сорока».
– Тогда, мистер Вальтер, давайте посмотрим, что тут можно придумать…
37
Боб, август 2165 г. – Дельта Эридана
После нападения гориллоидов прошло несколько недель, и дельтанцы, как и я, расслабились. Я надеялся, что трепка, которую получили гориллоиды, станет для них хорошим уроком. Вероятно, так же считали и сами дельтанцы.
Как бы не так. Не знаю, то ли гориллоидам хватило ума придумать план, то ли просто все так совпало, но в данный конкретный день гориллоиды начали мощное наступление, подобного которому я еще не видел. Возможно, их привлек запах жареного мяса. Получив копья, дельтанцы стали еще успешнее охотиться, и я уже забеспокоился, что им не хватит благоразумия и они истребят всю дичь в округе. Возможно, гориллоиды почувствовали, что дельтанцы успешно конкурируют с ними в борьбе за пищу. Как бы то ни было, сейчас я с ужасом взирал на то, как к лагерю идет тридцать один гориллоид.
Я немедленно вызвал остальных. Люк вышел в пробный рейс, так что он нам не поможет: сигнал до него будет идти слишком долго. Однако Марвин и Бендер появились незамедлительно. Мы разогнали нашу тактовую частоту до максимума, чтобы выиграть время для обсуждения ситуации. ВР потемнела и исчезла, пока компьютерное ядро приспосабливалось к выросшей нагрузке.
– Что за черт? Как это произошло? – спросил Марвин.
Я пожал плечами.
– Гориллоиды голодают и, кроме того, слегка отчаялись. Вряд ли стоит придумывать какие-то другие причины.
– Парни, вы уже развернули беспилотники-снаряды? – включился в разговор Бендер.
– О господи, нет… – Я нахмурился. Меня накрыла волна отвращения к самому себе. – Все шло прекрасно, и я думал, что времени у нас достаточно. Гуппи, как быстро мы сможем доставить их на место?
[ДЕСЯТЬ МИНУТ, ПЛЮС-МИНУС ДВЕ МИНУТЫ. ОГРАНИЧИВАЮЩИЙ И НАИБОЛЕЕ НЕИЗВЕСТНЫЙ ФАКТОР – ЭТО ВХОД В АТМОСФЕРУ.]
– Запускай их. Немедленно.
[ГОТОВО.]
Через несколько минут беспилотники долетят от нашей орбиты до верхних слоев атмосферы, но если я не хочу, чтобы они сгорели, то во время спуска им придется сбросить скорость.
Мои размышления прервал Марвин.
– Мы не должны без веских причин жертвовать нашими беспилотниками-наблюдателями – особенно в ситуации, когда они не смогут развить большую скорость.
– Верно, – ответил я. – Разместим их рядом с Архимедом. Думаю, прежде всего, нам нужно защитить его.
Мы потратили еще несколько миллисекунд на обсуждение ситуации, но вариантов на самом деле было немного.
Вздохнув, я изменил свою тактовую частоту и вернулся в реальное время. ВР снова включилась, но мне было не до нее.
Дельтанцы значительно превосходили гориллоидов по численности, но гориллоиды были типичными огромными монстрами. Они шли туда, куда им вздумается, и брали все, что им нужно. Для того чтобы сдержать одного из них, требовалось полдесятка дельтанцев с копьями. Дельтанцы храбро сражались, но гориллоиды были просто неудержимы и, кроме того, явно не хотели удовлетвориться скромной добычей. Либо они действительно голодали, либо решили отомстить.
Группа гориллоидов напала на группу С, и нескольким из них уже удалось прорвать оборонительные порядки. Женщины и дети пытались отступить, но отступать было некуда. Архимед прятался за спиной матери в центре стаи. Я стиснул кулаки, увидев, как он дрожит от страха.
Когда один из гориллоидов бросился на группу, откуда ни возьмись появился Арнольд и воткнул ему копье в спину.
Вот для этого и нужны копья. Я облегченно выдохнул.
Но оказалось, что я рано радовался.
Арнольд попытался вытащить копье, но на это не было времени – наконечник застрял в теле врага. Другой гориллоид с ревом побежал на него. Арнольд бросился ему под ноги; гориллоид упал, а Арнольд сумел откатиться прочь. Но это не причинило врагу вреда, и он уже вставал.
Арнольд посмотрел по сторонам, но рядом не оказалось ничего, похожего на оружие. Зарычав, гориллоид уставился на Арнольда, но тут Архимед с воплем бросил соплеменнику топор. Арнольд поймал его и замахнулся, целясь прямо посередине головы гориллоида. Послышался громкий треск, и гориллоид упал, словно марионетка, у которой перерезали ниточки.
Арнольд посмотрел на топор в своей руке.
Ага. Такое удивление, что челюсть падает.
Арнольд взревел и принялся рубить гориллоидов так, что им мог бы гордиться даже Конан-варвар. Арнольд был невероятно крупным дельтанцем, таким большим, что почти мог сойти за юного гориллоида, а в руках он держал эквивалент топора лесоруба – Архимед пытался сделать топор побольше, и у него это отлично получилось.
Арнольд стремительно разрубил черепа еще нескольким гориллоидам. С подобной тактикой гориллоиды еще никогда не сталкивались, и защиты от нее у них просто не было. Другие мужчины-дельтанцы собрались с духом, и еще через несколько секунд рядом с группой C уже не осталось ни одного из атакующих. Арнольд и выжившие мужчины отправились к другим группам, чтобы усилить их.
Затем произошла катастрофа.
Один гориллоид провел серию обманных движений и оказался за линией защитников. Уже ничто не отделяло его от женщин и детей. И Архимед – безоружный – застыл прямо перед ним. Его мать орала во все горло.
Я видел, как Арнольд поворачивается – плавно, словно в замедленном повторе. На секунду мне показалось, что я парализован.
Но нет, у меня просто был шок.
– ГУППИ! СНАРЯДЫ! В КАКОМ ОНИ СОСТОЯНИИ?
[НА ПОДХОДЕ. ПЕРЕДАЮ УПРАВЛЕНИЕ ПЕРВОЙ МАШИНОЙ… ПРЯМО СЕЙЧАС.]
Полностью отключив виртуальную реальность, я повысил свою тактовую частоту и скользнул внутрь снаряда. Он приближался к полю боя, и я уже мог различить гориллоида. Архимед начал отступать, а мать бежала к нему. Арнольд тоже пытался добраться до нападавшего.
Я успел первым.
Сорок фунтов высокопрочной стали пронзили гориллоида вдвое быстрее, чем пуля из мощной винтовки. Столкновение было не просто фатальным: ой. Гидростатический шок порвал гориллоида на части, почти на клетки, размазал его по земле, дельтанцам, деревьям, гориллоидам и всему остальному, что оказалось рядом. Звуковой удар загрохотал, словно гром. Все живое, что находилось поблизости, застыло и сжалось от страха.
Дельтанцы опомнились первыми. Да, они услышали неизвестный шум, но им нужно было защищать своих родных. Несколько гориллоидов погибли, не успев прийти в себя. Их гибель переломила ход боя, и оставшиеся гориллоиды бросились наутек. Им вслед полетела пара десятков копий, и еще восемь гориллоидов упали, не добежав до опушки леса.
Все было кончено.
Масштабы бойни поражали. Гориллоиды не просто охотились, а уничтожали врагов. Возможно, они собирались забрать трупы жертв позже или обезумели от голода. Я вдруг понял, насколько плохо я разбираюсь в местной биологии. Я – не профессионал, а дилетант, притворяющийся биологом.
И, возможно, я создал ситуацию, которая все ухудшила.
В бою погибли тридцать дельтанцев, и еще около пятнадцати были ранены, и некоторые – настолько серьезно, что вряд ли выживут.
Я стиснул зубы. В задницу Первую директиву. Я иду охотиться на гориллоидов.
Я направил беспилотника-наблюдателя в другую точку, поближе к Архимеду. Сейчас он осматривал место, где совсем недавно был гориллоид. Там еще валялись его ошметки, но большая часть импульса передалось животному, и их значительная часть полетела прочь. Через несколько секунд Архимед это сообразил и двинулся по следу.
– Эй, Гуппи, от снаряда что-нибудь осталось?
[НЕТ ИНФОРМАЦИИ. НЕТ ТЕЛЕМЕТРИИ.]
– Да, именно это меня и беспокоит.
Марвин постучал пальцем по картинке.
– Если обломки остались, парнишка их найдет. Вопрос: должны ли мы этого опасаться?
– Хм. Да, верно. У них нет никакой металлургии, а у нашего добра очень высокая точка плавления. Они не смогут его обработать.
Архимед пошел по тропе и вскоре добрался до места, где в земле прошла глубокая борозда, заканчивавшаяся холмиком. Архимед немного посмотрел на нее, а затем бросился бежать.
Через минуту он вернулся с тем, что, наверное, можно было назвать куском коры. Предмет имел форму совка. Я узнал его: таким инструментом дельтанцы выкапывали клубни.
– Через пару минут он доберется до снаряда, – сказал Марвин.
Мы переключились на камеру другого беспилотника и стали наблюдать за Арнольдом. Он показывал другим мужчинам – но, к счастью, не на них, – как применять в бою топор. Соплеменники завороженно внимали ему.
– Им нужны еще топоры.
Я кивнул.
– У Архимеда закончились кремни. Дельтанцы тщательно обыскали то место, где мы сбросили первый комплект. Повторить операцию нам не удалось.
– Может, нам вообще не надо ничего делать, – заметил Марвин с глубокомысленным видом.
Я косо посмотрел на него.
– Почему?
– Если они помнят, где брали кремни раньше, – а это вероятно, ведь Моисей еще жив, то им стоит вернуться туда.
– Господи! – воскликнул я и хлопнул себя по лбу. – Это же настоящее приключение! А их будет девять? Они переночуют в Ривенделле…
Марвин закатил глаза.
– Ладно, ладно, Капитан Сарказм. И нет, я серьезно: место, где они сейчас живут, не идеально – по множеству причин. Они оказались здесь, потому что отступали без какого-либо плана. Мы с Люком практически это доказали. Месторождение кремней легче оборонять, там легче добыть воду, и там есть кремни.
Я вздохнул и потер лоб. Данное виртуальное действие по-прежнему меня забавляло, и, кроме того, подобные привычки позволяли мне чувствовать себя человеком. И это было приятно.
– Гуппи, пожалуйста, телефонируй Бендеру и Люку.
[Я РАБОТАЮ НАД ЭТИМ. ВО ВРЕМЯ СЕАНСА СВЯЗИ БУДЕТ ЗАДЕРЖКА В 0,75 СЕКУНДЫ.]
– Ясно. Передай всем, пусть снизят тактовую частоту до 0,25, чтобы это компенсировать. Я подождал несколько секунд, а затем в комнате появились Бендер и Люк.
– Привет, парни, – начал я. – Пора обсудить наши планы. Вы трое провели тестовые полеты и поэтому уже готовы выбрать точку назначения и отправиться в путь. С другой стороны, у нас тут раса разумных существ, а мы же знаем, что отказаться от подобного проекта просто невозможно. Какие будут соображения?
– Честно говоря, дельтанцы не очень меня привлекают, – ответил Бендер. – Это твой проект. Я подключился к нему поздно, и мне хочется найти что-нибудь свое.
Люк кивнул в сторону Бендера.
– Поддерживаю.
Я посмотрел на Марвина. Он пожал плечами и оглядел сидевших за столом.
– У меня больше интереса к этому проекту – наверное, потому что я появился раньше… – он кивнул Бендеру – и, если уж начистоту, то это же не навсегда. Я вполне могу задержаться тут на пару лет. Или на пару столетий… – взгляд Марвина устремился куда-то вдаль. – Мы же бессмертные, верно? – Он встряхнулся и продолжил: – В общем, да, я тут еще побуду. Может, передумаю, когда мы вырастим новую партию Бобов.
Марвин откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы на затылке.
Я кивнул.
– Ладно, парни, спасибо. Я внесу соответствующие изменения в наши планы.
Люк и Бендер кивнули, и их аватары исчезли.
Мы увеличили тактовую частоту до нормальной и продолжили наблюдать за тем, что происходит в колонии.
38
Райкер, ноябрь 2158 г. – Солнечная система
Вздохнув, я выключил видеотрансляцию заседания Организации Объединенных Наций. Сегодня, в общем, все шло как обычно: градус напряженности был чуть ниже, чем в стае кошек, которые дерутся за рыбу. Объявление о том, что шпицбергенцы получат третий корабль, вызвало ожидаемый всплеск ненависти. Отчасти проблема заключалась в том, что к моменту их отлета остров уже перестанет быть пригодным для жизни, поэтому занять освободившееся жилье никому не удастся. Но объяснять, что шпицбергенцы погибнут, если не уберутся оттуда, было бессмысленно: этот мир значительно суровее того, в котором вырос я.
Кроме того, содержимое семенохранилища пригодится только тем, кто окажется на борту корабля-колонии, поэтому для большинства групп любое решение данной проблемы не принесет никакой выгоды.
На заседании также обсудили очередные угрозы, с которыми выступила группа под названием ДУЛО. Я решил, что стоит поговорить о ней с полковником.
Если до этого вообще дойдет. Я посмотрел на список вызовов. Потрясающе. Даже если я не участвовал в заседании, после его окончания все почему-то считали своим долгом позвонить мне. К сожалению, подобная популярность меня не радовала.
И, разумеется, первым вышел на связь мой любимый проповедник из ВЕРЫ. Я скорчил гримасу; у меня даже мелькнула мысль передать его вызов Гуппи, но я понимал, что это будет просто отсрочка, не больше. Однако я мог заставить его ждать.
Плюнув на очередность, я вызвал на связь Баттеруорта. Мы обменялись любезностями, и затем я спросил у него про новую группу психов.
– Ах да. Это означает «Добровольное Уничтожение Людей-Оккупантов» или что-то в этом роде. Я слышал несколько вариантов, в том числе пару непристойных. Их позиция заключается в том, что мы, люди, упустили свой шанс, и поэтому должны просто вымереть.
– Но они угрожают начать партизанскую войну. Какое же это «добровольное уничтожение»?
Баттеруорт снисходительно отмахнулся от моих слов.
– Они рассчитывают, что вы добровольно подчинитесь им, чтобы избежать насилия. Таким группам маргиналов в последнее время приходится нелегко, но иногда они все-таки наносят небольшой урон. Кажется, они полагали, что в конце концов добьются своего, но потом на сцену вышли вы. Так что теперь они повышают накал своих речей.
– Потрясающе. При жизни я слышал о чем-то подобном, но та группа в самом деле исповедовала принцип добровольности. А где находится это ДУЛО?
– Понятия не имею. – Полковник пожал плечами. – С объявлениями они выступают анонимно и, похоже, действуют в случайно выбранных точках. В их манифесте фактически сказано, что мы должны перестать размножаться или они нам в этом помогут.
Я потер лоб. Способность людей превращать глупые догматы в принципы политического движения не переставала меня удивлять.
– Мы уничтожили 99,9 % человеческой расы, но психи все равно выжили. Это противоречит всем законам вероятности.
Полковник рассмеялся, и на этом мы с ним распрощались.
Ну вот, дольше откладывать разговор с Кренстоном не получится. Наигранно вздохнув, я подключил его.
– Добрый день, проповедник. Чем могу помочь?
Проповедник Кренстон улыбнулся в камеру. По крайней мере, показал зубы. Его дружелюбие меня не обманывало.
– Добрый день, реп… Райкер. Кажется, тут человек, с которым вам будет интересно пообщаться. – Он наклонился вперед и повернул камеру. В кадре появилась молодая женщина.
Она застенчиво улыбнулась.
– Добрый день, мистер Йоханссон. Меня зовут Джулия Хендрикс.
Я потрясенно застыл. Нельзя сказать, что эта женщина – вылитая Андреа, но если она – не родственница моей сестры, то это просто удивительное совпадение. Я понимал, что проповедник Кренстон пытается мной манипулировать, но мне было плевать.
Почти четверть секунды прошло в тишине, а затем я снова обрел дар речи.
– Привет, Джулия. Полагаю, мы родственники?
Джулия резко кивнула. Похоже, она нервничала – то ли из-за меня, то ли из-за проповедника. Я не сомневался, что он дал ей очень детальные инструкции, подкрепив их угрозами.
– Да, я прапраправнучка Андреа Йоханссон. Я сама только что об этом узнала. – Она украдкой бросила взгляд на проповедника. Смысл был вполне ясен.
Я улыбнулся ей, стараясь вложить в улыбку как можно больше теплоты.
– И сколько у меня потомков по боковой линии?
Кажется, мой вопрос придал Джулии уверенности.
– Насколько мне известно, в живых сейчас более двадцати, мистер Йоханссон… э-э… Райкер… – Она смущенно потупилась.
– Все нормально, Джулия. – Я поднял руку. – На самом деле я не твой двоюродный прапрапрадед, а его воспоминания. И меня уже зовут не Боб, так что этот вопрос закрыт. Можешь называть меня Райкер, как и все. Почти все… – Я сурово взглянул на проповедника Кренстона. – А если хочешь, зови меня Уильям или даже Уилл. Я не рассчитываю на какие-то нежные чувства с твоей стороны, хотя проповедник Кренстон, похоже, надеется, что твоя судьба и судьба твоих родственников мне не безразлична. – Я чуть наклонил голову набок, словно еле заметно пожимая плечами. – Он прав. Но это не значит, что я стану менять правила.
Проповедник Кренстон наклонился к камере, заполнив собой весь кадр.
– Мистер Райкер, все мы взрослые люди и знаем, что у меня – как и у других делегатов – есть свои мотивы. Тем не менее тут ваши родственники, и вы сможете в любое время поговорить с ними. Не буду вам мешать. – Кренстон встал и вышел из кабинета. Конечно, они все равно могли нас подслушивать, но его жест произвел на меня впечатление.
Мы с Джулией потрясенно посмотрели друг на друга, а затем заговорили одновременно.
Судя по журналу, мы общались три часа, но они пролетели как один миг.
39
Боб, октябрь 2165 г. – Дельта Эридана
Я откинулся на спинку кресла, держа в руке чашку кофе, и стал следить за тем, как Люк и Бендер набирают скорость, покидая систему Дельты Эридана. Выбор места назначения оказался для них непростым делом и вызвал много споров. Рядом с данной системой много звезд класса M и К, но проблема заключается в том, что большинство из них маленькие и тусклые, с небольшой «зоной комфорта», расположенной очень близко к самой звезде. Среди них нашлась пара кандидатов, которых с натяжкой можно было бы признать подходящими, и мы немало дискутировали о том, стоит ли вообще тратить на них силы. В конце концов мы предоставили Люку и Бендеру право самим сделать выбор. Люк отправился к Каппе Кита, звезде типа G5eV, которая была чуть меньше Солнца. Бендер выбрал Гамму Зайца A, звезду типа F6V, которая немного больше и ярче Солнца. Бендеру предстоял долгий путь – более чем 16 световых лет. Но ведь мы же бессмертные.
– Отчет для Билла отправился нормально?
[ОТВЕТ УТВЕРДИТЕЛЬНЫЙ. КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ ПОЛНОСТЬЮ В РАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ. В ДАННЫЙ МОМЕНТ ЕЮ УПРАВЛЯЕТ ИМИ. ОТЧЕТ БЫЛ ПЕРЕДАН ДЛЯ ОТПРАВКИ.]
Я сложил пальцы домиком и забарабанил ими друг о друга.
– Великолепно.
Марвин сидел за столом напротив меня – тоже с кружкой кофе в руках. Я посмотрел на него и нахмурился.
– Слушай, кто создает ВР для твоего кофе – ты или я? – спросил я.
Марвин закатил глаза.
– Господи! Ты же разрушаешь всю магию. Отвечаю на твой вопрос: кофе делаю я, а ты просто предоставляешь для него графику. Остынь, ведь эту штуку мы изобрели все вместе.
– Да, но мы меняли ее и делились модификациями. Придется сесть и разобраться в коде, а то я вообще не понимаю, что происходит.
Марвин хмыкнул и переменил тему.
– Заметил, что Люк и Бендер – не копии друг друга?
– Да, но я… мы… мы уже обсуждали это с Биллом – только речь тогда шла о Майло и Марио, помнишь? Каждый из нас немного отличается от остальных. Различия в технике, в квантовых эффектах…
– Квантовые эффекты – это просто способ сказать, что мы ничего не понимаем, – отмахнулся Марвин. – А вдруг мы станем старше и сложнее и архивные копии уже не смогут сохранить все накопленные нами воспоминания? Архивная копия – это попытка сохранить в цифровом виде аналоговый феномен. Возможно, она будет слишком зернистой.
– Интересная мысль, – ответил я, глядя в пустоту. – Знаешь, у меня сохранились копии, из которых я создал тебя. Возможно, на их основе я сделаю новую партию Бобов, которых воспитаю старомодным способом.
– С помощью виски, горькой настойки и щепотки сахара?
– Нет, шутник. С помощью слов.
Ухмыляющийся Марвин наклонился вперед и ткнул в одно из окошек с видео. Оно развернулось на весь экран.
* * *
В колонии все успокоилось. В бою с гориллоидами погибли сорок дельтанцев, и еще несколько были искалечены на всю жизнь. Я наконец увидел, как дельтанцы обращаются со своими мертвецами. Они действительно их хоронили в ходе особой церемонии. Кроме того, они их оплакивали – столь же душераздирающе, как и люди. Мне то и дело приходилось отворачиваться от экрана.
Территорию колонии очистили, трупы гориллоидов убрали. Архимед нашел обломки беспилотника-снаряда, но ему это не очень помогло. На самом деле от беспилотника остались только два стальных наконечника весом десять килограммов каждый. Архимед понял, что их можно использовать в качестве молота или наковальни. Что бы он ни пытался с ними сделать, они выдерживали все. Ну, если оценивать контаминацию культуры дельтанцев по десятибалльной шкале, я бы дал балла полтора, так что пофиг.
Топор Арнольд оставил себе, хотя никто и не собирался его отбирать. Если требовалось что-то разрубить, Арнольд всегда был готов этим заняться. Кажется, ему нравилось само действие, и оно отлично у него получалось, а сам проситель избавлялся от лишних хлопот, так что все оставались в выигрыше.
Мы уже в достаточной степени проанализировали язык дельтанцев и поэтому могли понимать их разговоры и, возможно, даже говорить. Я поработал над фонемами в программе речи, чтобы создать стандартный дельтанский голос, и опробовал пару фраз на Марвине. Результат он одобрил. Я немного изменил модель беспилотника-разведчика – установил на него динамики – и поручил автоматизированной фабрике приказ создать парочку. Если дельтанцы сами не решат отправиться к месторождению кремней, я их к этому подтолкну, даже если мне придется сыграть роль великого бога на небесах.
40
Лин, апрель 2165 г. – Эпсилон Индейца
Добираться до Эпсилона Индейца пришлось четырнадцать с половиной лет. Забавно, что я до сих пор использовал человеческую временную шкалу, и поэтому у меня возникло ощущение, словно я только что потратил значительную часть своей жизни. Разумеется, с фактической точки зрения это было не так. Во-первых, благодаря Эйнштейну и замедлению времени для меня прошло чуть более трех лет личного времени. Во-вторых, мы бессмертны. Просто мне кажется, что мы до сих пор не осознали данный факт.
Я не стал ждать, когда Билл создаст еще одного клона, и отправился в путь один – у меня не было ни малейшего желания брать в напарники одного из психованных братьев. Не знаю, что не так с Келвином и Гоку. В теории мы с ними – одинаковые, но я почти уверен, что не настолько отвратителен, как они. Ну, то есть я на это надеюсь. Они постоянно ссорились друг с другом, но, несмотря на это, между ними существовала какая-то связь. Похоже, они сами это понимали и поэтому улетели вместе.
А я тем временем оказался здесь, в системе Эпсилона Индейца. Она располагалась в четырнадцати световых годах от Эпсилона Эридана, где обосновался Билл, но всего в одиннадцати световых годах от Земли, и поэтому была вполне обоснованной, если не главной целью для зондов. Она, звезда типа K, холоднее и меньше, чем Солнце, и поэтому пригодные для жизни планеты с большей вероятностью будут расположены ближе к звезде и находиться в приливном захвате, и для них будет характерен приливный захват.
Все равно вариантов у меня была не то чтобы тонна. В детстве, когда я смотрел «Звездный путь», «Звездные войны», «Звездные врата» и прочие научно-фантастические сериалы, все звезды в них были желтыми, и каждая планета относилась к классу M. И все говорили по-английски. К сожалению, оказалось, что наше старое Солнце – исключение из правил. Большинство звезд на небе были либо меньше его, либо значительно крупнее. А это означало, что подходящих планет раз-два и обчелся.
К системе я приближался с осторожностью: была высока вероятность того, что другие страны тоже отправили сюда свои зонды. С Медейрушем мы уже познакомились, но понятия не имели, какими будут остальные. Дружелюбие, вероятно, можно было сразу исключить, но ведь между резкими словами и ракетным залпом есть целый диапазон реакций.
Я дрейфовал в сторону системы, а два разведчика тем временем летели впереди, давая мне возможность оценить ситуацию. Пока тянулось ожидание, я продолжал работать над своей ВР. Я выбрал города под куполами, парящие в атмосфере Сатурна. Кольца изгибались в небе, огромные облака взмывали на невероятную высоту. Разрывы в слое облаков позволяли заглянуть в атмосферу на сотни километров.
Я стоял в саду на крыше своего дома и смотрел на город. Ну, слушайте, это же моя ВР. В ней я могу быть богачом, владельцем пентхауса.
[ОБНАРУЖЕНЫ ПОСТРОЙКИ.]
Я поднял взгляд. Одновременно с этим заявлением словно ниоткуда возник Гуппи. Кажется, он по какой-то причине не одобрял мою ВР и поэтому всегда нарушал ее правдоподобие.
– Что тут у нас?
Гуппи открыл картинку. Для нашего оптического телескопа дистанция была еще слишком велика, и я мог понять только то, что перед нами какая-то искусственная конструкция.
[ОДИН ИЗ РАЗВЕДЧИКОВ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К СТРУКТУРЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧШЕ ЕЕ ИЗУЧИТЬ.]
– Отлично. Когда подойдет поближе и просканирует ее, пришли мне результаты. А пока что будем соблюдать осторожность.
[СЛУШАЮСЬ.]
* * *
[СТРУКТУРА ПРИСЛАЛА НАМ ГОЛОСОВОЕ СООБЩЕНИЕ.]
Интересно. Думаю, послание от Медейруша было бы более цилиндрическим и взрывоопасным.
– Включи его, пожалуйста.
Гуппи открыл звуковой файл.
«Братан, вали отсюда».
Мои глаза распахнулись. Я подавил приступ смеха.
– Ну что, Гуппи, кажется, мы нашли австралийский зонд. Который, если я все правильно помню, не существует.
Я постарался стереть с лица ухмылку.
– Ладно, давай откроем канал связи. Ну или что мы там открываем, если нужно поговорить.
Когда Гуппи кивнул мне, я обратился к структуре.
– Привет. Похоже, что вы – австралийский зонд. По крайней мере, я почти уверен в том, что китайского акцента у вас нет. Говорит Лин Йоханссон с корабля ВЕРЫ «Парадиз-8». К кому я обращаюсь?
– Я сказал – иди в задницу!
– Хм. Нет. Я не двигаюсь. Может, сделаете еще одну попытку?
Небольшая пауза, затем – ответ.
– Говорит император Мун. Ты находишься на территории Межгалактической Империи Халапеньо. Даю тебе последний шанс. Крути педали, пока не дали.
Он либо придуривается, либо у него реально крыша поехала.
Я уже начал различать часть деталей структуры – соединенные как попало постройки и геометрические фигуры. Своего рода версия Международной космической станции НАСА, созданная обдолбанным Сальвадором Дали. Интересно, есть ли там колонисты?
– Ладно, ваше величество, считайте меня послом Боббийской Федерации.
Воцарилась мертвая тишина. Однако наш разговор – если его можно так назвать – дал моим разведчикам время на то, чтобы подобраться поближе к структуре и просканировать ее. Гуппи развернул передо мной результаты. Ни одного живого существа на борту. Если честно, там вообще никого не было. Внутреннее пространство ничем не защищено от вакуума, и у многих частей не хватало целых стен. Никакой логики в этой структуре я не обнаружил.
Наконец он прервал молчание.
– Ты один? Я один.
Ну, по крайней мере, он решил поделиться информацией. Это хорошо.
– С вами я, ваше величество. Значит, вы не один.
– Что это за «ваше величество»? И ты кто такой?
Ой-ой. Псих. Определенно псих. И все-таки пусть лучше так. По крайней мере, он уже не император. Возможно, позже к нему вернется рассудок.
– Как вас зовут?
– Генри Робертс. Я представляю Австралию в звездной гонке. Меня поймали агенты Империи Халапеньо, и теперь они пытают меня, чтобы выведать наши тайны.
Итак, мы вернулись к изначальному варианту: псих.
(Гуппи, продолжай сканирование. Я хочу узнать, какие части этого… э-э… дворца… функционируют. И выясни, нет ли там где-нибудь зонда.)
– Расскажи о себе, Генри. Как тебя выбрали?
Снова пауза. Затем я услышал всхлип.
– Я – моряк. Был моряком. Много раз ходил в одиночное плавание. Правительство предложило мне эту работу, так как решило, что я – идеальный кандидат. Я не люблю людей, знаешь ли.
Еще один всхлип.
– Я скучаю по морю. Я скучаю по людям.
[Я ИДЕНТИФИЦИРОВАЛ ОСНОВНЫЕ ПОДСИСТЕМЫ ЗОНДА. ЯДРО РЕПЛИКАНТА, РЕАКТОР, СИСТЕМЫ АВТОМАТИЗИРОВАННОЙ ФАБРИКИ. ЗОНД ЧАСТИЧНО РАЗОБРАН И ПОЛНОСТЬЮ ИНТЕГРИРОВАН В СТРУКТУРУ.]
– Спасибо, Гуппи. Заряди рельсотрон, ладно? Подбери что-нибудь подходящее для системы управления реактором, если сможешь по ней выстрелить.
Затем я снова обратился ко второму репликанту.
– Давно ты тут, Генри?
– Много веков. Они – рыбы. Они меня не отпускают. Они пытают меня. Они требуют внимания. Они заставляют меня строить новые комнаты.
Я вспомнил слова доктора Лэндерса о том, что репликанты сходят с ума. Я инженер, а не психиатр, но тут определенно попахивало безумием. Кто такие «они»? Никаких живых существ я тут не видел.
– Генри, ты управлять кораблем можешь? У тебя тело есть? Ты себя видишь?
– Что? Нет. Я – космический зонд. Правительство все у меня отняло. Я не ощущаю себя. Я тоскую по морю…
Ого. Многолетняя сенсорная депривация. Вероятно, он не обладал необходимыми знаниями, которые позволили бы ему создать ВР. Я вспомнил начало своего полета, те дни, когда я еще не собрал свою виртуальную реальность. Э-э… ну, то есть когда это еще не сделал Боб. Тогда я чувствовал себя полностью отрезанным от остального мира. Растянуть этот опыт на несколько десятилетий? Нет уж, спасибо.
– Генри, я могу вернуть тебе все это. Ты снова будешь путешествовать по морю. Просто позволь мне помочь тебе…
– Отвали!
Проклятье.
– Ты – один из них. Это просто еще одна пытка. Ты пытаешься воздействовать на мое сознание! ИДИ В ЗАД ИЛИ Я ТЕБЯ ВЗОРВУ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ! ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР ИДИ НА ХЕР…
Мой снаряд уничтожил систему управления реактором. Реактор, как и было предусмотрено заложенной в него программой, аккуратно отключился. А Генри, в соответствии с вшитыми в него программами репликанта, уснул.
Я на это не подписывался. Но и бросать парня в такой ситуации я не хотел.
* * *
В системе Эпсилона Индейца не оказалось ничего, кроме одной планеты-гиганта за пределами «зоны комфорта». Я дал себе слово, что при первой же возможности изучу систему получше. Но сначала следовало разобраться с Генри.
В системе не было огромных месторождений руды, но, к счастью, самые крупные Генри уже нашел. Я сразу же активировал автоматизированную фабрику на космической станции. Мне хотелось обсудить ситуацию с Биллом, но разговор с паузами в четырнадцать лет между репликами займет целую вечность. Я подумал о том, чтобы слетать обратно в Эпсилон Эридана – вместе с Генри.
Я внимательно изучил технику австралийцев. Она оказалась очень похожей на мою собственную. Нет, очень-очень похожа. Очевидно, шпионы действовали активно, и кто-то позаимствовал чьи-то чертежи. Такое сходство не могло возникнуть случайно.
Я тщательно извлек ядро репликанта из дворца и поручил фабрике построить нормальную «колыбель» для него, источник энергии и дополнительную память. Затем, убедившись в том, что Генри ничего не угрожает, я начал разбирать дворец на части. Да, мне было слегка стыдно, мне казалось, что я ворую чужое, но ведь Генри все это не нужно. Кроме того, так будет быстрее.
Генри не знал, как собрать ВР, но это умел я. Если я подключу Генри к своей системе, то, возможно, его удастся спасти.
* * *
Я немного постоял за спиной у Генри, вдыхая свежий соленый воздух. «Графиня» рассекала волны, слегка подпрыгивая. Бортовая качка немного меня тревожила, но Генри сказал, что все в порядке. Он знал этот корабль до последнего болта, когда был жив, поэтому воссоздать «Графиню» в ВР оказалось легко.
Южный Тихий океан протянулся от горизонта до горизонта во всех направлениях. Ветер дул с юго-востока, обещая нам легкий, не требующий особых усилий дневной переход. По крайней мере, так было написано в книгах. Я еще не до конца разобрался в этой теме.
Генри, стоявший за штурвалом, повернулся ко мне.
– Привет, Лин. Решил еще раз вторгнуться в мою жизнь?
Я ухмыльнулся. К Генри вернулась ясность рассудка, но сейчас он верил, что снова находится на Земле. Воспоминания о годах, проведенных в качестве репликанта, до сих пор напоминали о себе – он считал их кошмарами. Его ВР я постарался сделать как можно более реалистичной, и она включала в себя поедание пищи, сон, и… э-э… отправление естественных потребностей.
– Лин, я снова видел этот сон, – сказал Генри и содрогнулся. – Кошмар, в котором я не чувствую себя. Меня окружали какие-то вещи; они говорили со мной, привлекали мое внимание, требовали, чтобы я что-то строил. Во сне мир был бесконечным разворачивающимся свитком, состоящим из темноты…
Я сел.
– Но он слабеет, да? Он уже не такой напряженный?
Генри кивнул.
– Отлично. А теперь расскажи мне о том, как люди из правительства пришли к тебе и предложили стать репликантом для космического зонда…
41
Райкер, май 2162 г. – Солнечная система
Мы с Гомером удивленно переглянулись, затем прочитали сообщение еще раз.
Чертежи Универсального передатчика для подпространственной связи (УППС) с нулевой задержкой.
Гомер недоверчиво и восхищенно покачал головой.
– Сукин сын. Он это сделал.
Я кивнул. Меня переполняли те же чувства.
– Кажется, это неплохой повод изменить график работы принтера.
* * *
Мы осмотрели готовый объект. Он, очевидно, не предназначался для продажи – ни хромированных деталей, ни логотипа… но, судя по документации, связь с другими звездными системами должна быть мгновенной. Почти дрожа от волнения, я включил прибор.
Доступные подключения:
Эпсилон Эридана
40 Эридана
Я изучил меню, зарегистрировался в программе, а затем отправил сигнал Биллу.
На экране сразу же появилось изображение Билла.
– Привет, Райкер. Давно не виделись.
Еще бы. С точки зрения Билла, после нашего расставания прошло семнадцать лет. Для меня – меньше, спасибо Эйнштейну. Я откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и посмотрел на другой экран: на нем во все тридцать два зуба улыбался Гомер.
Билл помахал ему.
– Чувак, я вижу, что ты живой. И что ты больше не используешь аватар из мультфильма. Что-то произошло?
Гомер расхохотался.
– Прикинь, Райкер теперь со мной общается! Похоже, я теряю хватку!
Я изогнул бровь, словно Спок.
– Да, но сейчас ты мне не нужен.
Гомер, похоже, был потрясен. Билл улыбнулся нам обоим.
– Приятно узнать, что кое-что в этом мире остается неизменным, – сказал он. – И теперь, когда с приветствиями и обнимашками покончено, я могу выслать вам тонну обновлений для программ и улучшения для ВР.
– Черный список там есть? – спросил я, бросив взгляд на Гомера.
Билл ухмыльнулся.
– А теперь – главный вопрос. Какая ситуация на Земле?
Я открыл свои журналы.
– Вот. Сейчас я их тебе вышлю – так будет быстрее, чем объяснять. Эта штука рассчитана на обычный интерфейс ВР?
– Ага. Интерфейс объекта тот же самый, просто изменился метод транспортировки.
Я кивнул и толкнул файлы к нему. Билл на мгновение исчез, поглощая информацию, а затем снова появился на экране, радостно улыбаясь.
– Это круто! – Он помрачнел. – Нет, я не о том, что 99,9 % человечества погибло. Я про выживших. И про родственников, разумеется.
Я кивнул.
– Все нормально, Билл. Мы все несли чушь в подобных ситуациях. Но важно другое: удалось ли найти новый дом для человечества?
– А! Есть у меня один файл…
* * *
– Планеты-близнецы? – Глаза полковника Баттеруорта раскрылись от удивления.
– Да, именно так, как написано в файле. – Я знал, что ухмыляюсь, как идиот, но ничего не мог с собой поделать. Получив эту новость после стольких тревожных лет, я испытал огромное облегчение.
Полковник вопросительно посмотрел на меня.
– Вряд ли вы отдадите нам обе планеты. Полагаю, что право выбора получим мы, а вторая планета достанется шпицбергенцам. Как-то так, да?
Я недоверчиво посмотрел на него. Наверняка он меня испытывает. Не может быть, что он настолько тупой.
– Полковник, мы не отдадим целую планету двадцати тысячам человек. В теории мы могли бы разместить на одной из них все пятнадцать миллионов. Если кто-то из Бобов найдет другие планеты, тогда у нас появится выбор, но на данный момент все летят на Ромул или на Вулкан.
Полковник еле заметно улыбнулся. Так и есть: он меня проверял.
– Как скажете. Но если вы найдете другие планеты, я бы предложил изменить баланс популяций.
Я кивнул.
– Посмотрим, как пойдет, полковник. Слишком много неизвестных факторов, чтобы принимать окончательные решения. Но, по крайней мере, теперь у нас есть место, куда можно лететь.
– Верно. Как только корабли будут готовы, мы сможем отправиться в путь.
– Угу. Ну что же, сейчас я выступлю с обращением. Полагаю, вы тоже захотите при этом присутствовать.
Полковник улыбнулся.
– Я рад, что нам не придется жить под куполами на Эпсилоне Эридана-2. Не уверен, что туда вообще стоит лететь, разве что тут станет вообще невыносимо.
Колонизация Рагнарека постоянно всплывала в разговорах – с тех самых пор, как мы начали строить планы эмиграции, но большинство считало данный вариант крайней мерой. Я согласился с полковником: забыть о Рагнареке было приятно.
* * *
Новость земляне встретили с радостью и энтузиазмом. Но я совсем не ожидал, что они тут же начнут жаловаться! Оказалось, что никто не хочет делиться. Все – от крупнейшего анклава до самого крошечного – мечтали заполучить в свое распоряжение всю планету.
Мы с полковником Баттеруортом переглянулись, и я понял, что он ничуть не удивлен.
Я дал им выговориться, а затем взял слово.
– Ладно, ладно, я вас понял. Ситуация следующая: сейчас доступны две планеты. Извините, но других нет, и задерживать эмиграцию мы не можем, потому что Земля становится непригодной для жизни. Поэтому все пройдет таким образом: мы подготовимся к перевозке группы, и если ничего больше не появится, колонисты полетят либо на Вулкан, либо на Ромул. Когда и если станет доступна новая планета, группы получат право выбора в том порядке, в котором они покинули Землю.
– А они тем временем уже обоснуются на новом месте! – крикнул Вальтер в объектив своей камеры.
– Да, и, судя по уровню дружелюбия, который вы демонстрируете, они, несомненно, решат никуда не уезжать. – Для пущего эффекта я немного выждал. – Да, я знаю, что это не идеальный вариант, но речь ведь идет о выживании. Нам нужно бежать с тонущего корабля, но мы тратим слишком много времени, споря о том, кто сядет в какую шлюпку и с кем. Давайте сначала подумаем о том, как нам спастись, ладно?
– Как будто вас это волнует. Вы-то вообще ничем не рискуете, – сказал посол Джерролд, делегат из Новой Зеландии, бывший австралиец. Я почему-то ему не нравился. Подобная враждебность оставалась для меня загадкой, ведь никаких поводов быть настроенным за или против меня у него не было.
– Я могу уйти в любое время, – улыбнулся я. – Просто проголосуйте за то, чтобы меня исключить, и тогда из уважения к вам я заберу свой мячик и пойду домой. – Я оглядел экраны видеосвязи. – Не хотите? Тогда вернемся к обсуждению реалистичных сценариев.
В тот же миг – без малейшего промедления – спор вспыхнул вновь.
42
Билл, апрель 2162 г. – Эпсилон Эридана
Новости, полученные от Райкера и Гомера, оказались крайне интересными. Хранилище семян на Свальбарде – приятный сюрприз; оно сильно пригодилось бы нам при терраформировании Рагнарека. Там есть пара видов растений и мхов, которые могут расти на пока что бесплодной почве. И если они приживутся, то на несколько тысяч лет ускорят процесс обогащения атмосферы кислородом. Райкер обещал создать клона, который доставит мне семена.
Но больше всего меня порадовал вариант двигателя ВСПЛЕСК, который годится для больших объектов – таких, как астероиды или объекты пояса Койпера. На Эпсилон Эридана-2 требовалось сбросить пятьсот-шестьсот кубических километров льда, чтобы объединить моря, превратив их в океаны. Я думал о том, как переместить эти объекты пояса Койпера во внутреннюю часть системы. Если двигать их по гомановским траекториям, на достижение цели уйдут десятки, если не сотни лет. Для меня это проблемой не было, но ради людей, которым нужно место для жизни, следовало проявить чуть больше расторопности.
Двигатель ВСПЛЕСК для планетарных тел не был сложным, но для его изготовления требовалось огромное количество материалов. Мне пришла в голову мысль о том, чтобы с его помощью придать ускорение глыбе льда, вывести ее на орбиту, ведущую к Рагнареку, затем снять двигатель и доставить его к другой глыбе. Смыть, повторить. Если в тот момент, когда летучие айсберги появятся в финишной точке своего путешествия, в моем распоряжении окажется такой двигатель, все будет в шоколаде.
Я обсудил этот план с Гарфилдом. Судя по всему, он был настроен скептически.
– Билл, я понимаю механику, но тебе придется тщательно следить за тем, чтобы все прошло как надо. Ты не оставляешь себе никакого пространства для маневра.
Я пожал плечами.
– Ну, если я не поймаю одну из глыб, она просто пролетит мимо Рагнарека и врежется в солнце.
– Если ты не сможешь поймать одну, то, скорее всего, не поймаешь целое множество таких глыб. Может, запустишь пару симуляций?
– Гарфилд, в этом нет необходимости. Что ты ко мне прицепился?
– Слушай, Билл, кончай обращаться со мной, как с Игорем. Я тоже знаю математику. И мне кажется, что тебе стоит потратить на это время.
Как с Игорем? Я потрясенно посмотрел на Гарфилда. Неужели я смотрю на него свысока? Я понял и отсылку, и то чувство, которое с ним связано. Определенно что-то было не так.
– В чем дело, Игорь – то есть Гарфилд? – Я ухмыльнулся ему, показывая, что шучу.
Гарфилд улыбнулся.
– Билл, я помню правило, придуманное Бобом: более старый Боб должен быть старшим. Но мне уже надоело быть на подхвате. У нас много работы, и я бы не хотел отсюда уходить, но наши рабочие отношения нуждаются в пересмотре.
Я задумчиво кивнул.
– Я помню, что ты приставал ко мне насчет проектов, которые нужно добавить в наш список дел. Ты об этом?
– Отчасти. Кроме того, я хочу больше влиять на то, над чем мы работаем. Изначальный Боб, можно сказать, был волком-одиночкой, и ты очень на него похож. Ты рассчитываешь, что я буду просто ходить за тобой хвостом, но мне это совсем не по душе.
Я заглянул к себе в душу, и оказалось, что я чувствую себя оскорбленным. Меня это не удивило. Но я совершенно точно не хотел, чтобы Гарфилд уходил. Мы отлично сработались и добились гораздо большего, чем каждый из нас мог бы сделать по отдельности. Пожалуй, мне нужно смирить свою гордыню.
– Ладно, Гарфилд, убедил. Но на прибавку к зарплате не рассчитывай.
Он рассмеялся и взмахнул рукой, указывая на чертеж, который все еще висел в воздухе, всеми забытый.
– Отлично. Теперь посмотри на план, произведи подсчеты и выясни, к чему могут привести допущенные ошибки.
Я кивнул. Одно из важных условий проекта состояло в том, что ледяные глыбы не должны врезаться в Рагнарек на скорости межпланетных перелетов. Их необходимо вывести на околопланетную орбиту и раздробить на части, чтобы лед падал на планету в виде дождя в течение нескольких недель.
По совету Гарфилда я создал несколько симуляций. Оказалось, что два таких двигателя позволят перевезти весь необходимый лед на Рагнарек за двадцать пять лет. Вот этот план мне нравился.
* * *
Гарфилд с трудом поймал мячик для софтбола и, тщательно его изучив, неловко швырнул обратно. Я содрогнулся, наблюдая за ним. Первоначальный Боб не был фанатом спорта, и даже в виртуальной реальности мы не улучшили базовую модель.
– Знаешь, на что это похоже? – спросил я.
– Да. Я кидаю так же, как и ты. А зачем мы вообще это делаем?
– Во-первых, это хороший тестовый сценарий для тонкой настройки ВР. Гомер говорит, что ее физика все еще немного не соответствует действительности. – Я несколько раз подбросил мяч на ладони. – Во-вторых – и это еще важнее, – если мы хотим по-прежнему ощущать себя людьми, то нам нужно не только сидеть в библиотеках, парках и на капитанских мостиках. Я не хочу превратиться в какого-то Доктора Зло. – Я бросил мяч. – Это не физическое упражнение, но оно напоминает нашим мозгам о том, какие ощущения мы получаем от действий.
Гарфилд бросил мяч мне. Мяч пролетел у меня над головой и с плеском упал в озеро.
– Упс! – ухмыльнулся Гарфилд.
Я взглянул на него как можно более сурово и создал еще один мяч.
– Я мог бы сделать еще кучу Бобов и вывести на поле пару команд…
– О господи, нет. Половина из них окажутся канадцами и начнут играть в хоккей.
Я рассмеялся и бросил ему новый мяч.
43
Райкер, сентябрь 2164 г. – Солнечная система
Два корабля-колонии, даже наполовину построенные, поражали воображение. У каждого будут два кольца с двигателями и огромная секция с охладителем для реактора – все необходимое для перемещения огромного грузового отсека, расположенного в центре. Так как груз – это десять тысяч человек, находящихся в стазисе, значительную часть массы корабля составляли щиты. Любому фанату научной фантастики моего времени корабль показался бы похожим на военный, но, разумеется, у него не было ни орудий, ни фазеров.
Один из кораблей находился в более законченном состоянии, чем другой – уступки, на которые мы пошли шпицбергенцам, заставили нас перераспределить производственные мощности. Третий корабль будет готов всего через четыре месяца после первых двух. Теперь мы пытались изменить расписание так, чтобы Первый и Второй были готовы одновременно.
Я усмехнулся, вспоминая два последних заседания ООН. Теперь, когда вопли остались в прошлом, происходящее стало больше напоминать проект из моей прошлой жизни. Технические задачи и инженерные проблемы. Всю работу выполнили ИМИ, так что мне даже не приходилось беспокоиться насчет персонала.
На Земле, конечно, продолжались переговоры: никто не желал молча согласиться с тем, что рядом с его именем в списке стоит пометка «когда-нибудь потом». Кроме того, мы по-прежнему должны были как-то решить проблему с полутора тысячами рейсов. Мы точно не знали, что оставшиеся на Земле непременно погибнут, но было ясно, что климат на планете ухудшается. В какой-то момент на планете, несмотря на все наши усилия, может начаться голод.
Гомер и его команда продолжали исследовать систему, а также улучшили методы доставки металла с поверхности планеты. Работа шла медленно и тяжело, ведь масштабы проекта были огромными. Я выделил Гомеру полдесятка принтеров (узнав об этом, полковник Баттеруорт, как и следовало ожидать, визжал, словно резаная свинья) и поручил ему создать полноценную производственную единицу. Пока что Гомер действовал лучше, чем я рассчитывал. Количество очищенного металла на Земле было значительным, даже если учесть последствия войны и орбитальной бомбардировки. Он уже напечатал новые принтеры, так что старые мы вернули обратно на верфь.
Гомер рассчитал все вероятности и снова включил свой комедийный монолог «Есть две новости – хорошая и плохая». Хорошая новость заключалась в том, что из добытых на Земле материалов можно построить значительно больше кораблей, чем мы предполагали. Плохая новость: к тому моменту, когда мы это сделаем, все уже давно умрут.
Казалось бы, 3D-принтеры должны были решить проблему нехватки материалов. Но на самом деле новые технологии просто сместили «бутылочное горлышко». Мы могли создать больше беспилотников, чтобы они добывали металлы и вывозили их из гравитационного колодца Земли, или строить корабли-колонии, или создавать принтеры, но при этом ничего не строить. Поиск оптимального пути требовал кропотливых вычислений, а величина ошибки была очень велика. Одна мысль о них заставляла меня скрежетать зубами.
Беспилотник добрался до места назначения. С помощью его камеры я стал следить за тем, как мимо проплывает корабль-колония. Через незаконченные отсеки в корабль тек непрерывный поток нагруженных беспилотников; наружу вылетали беспилотники с пустыми «клешнями». Окошко со списком текущих проблем было пустым. Принтеры удовлетворяли спрос на детали, команда Гомера снабжала их сырьем, и строительная бригада работала двадцать четыре часа в сутки.
Покачав головой, я закрыл окна с видеопотоками. Инспекция проведена.
* * *
Гомер и Чарльз сделали перерыв в патрулировании и вернулись на орбиту Земли. Мы воспользовались этой редкой возможностью для того, чтобы устроить встречу всех Бобов. Даже без обычных комментариев Артура, атмосфера была мрачноватой. Климат планеты продолжал ухудшаться – возможно, даже быстрее, чем раньше.
– Думаю, можно принять как данность, что вывезти из системы пятнадцать миллионов человек не удастся, – сказал Гомер. – Значит, мы должны как-то обеспечить им жизнь здесь.
– Нам поможет сортировка. – Чарльз ткнул пальцем в свой голографический глобус. – Сначала вывезем группы, которые находятся в самом бедственном положении, остальных переместим поближе к экватору.
Я покачал головой.
– Большинство территорий на экваторе не пригодны для жизни. Не из-за климата – на самом деле климат кое-где стал более мягким – но из-за нехватки инфраструктуры. Ее уничтожили авиабомбы и падающие с неба камни. Если в джунглях нет электричества и питьевой воды, и получишь джунгли, нельзя и высадить там людей, и надеяться, что они выживут.
– От джунглей мало что осталось, – парировал Артур.
Я скорчил гримасу.
– Знаю, Артур, но это ничего не меняет. Каким бы комфортным ни был климат, мы не можем переместить такое число людей туда, где нет инфраструктуры. А я не вижу смысла создавать временную инфраструктуру, если это негативно повлияет на строительство кораблей.
– Кроме того, Баттеруорт отложит кирпич, – печально улыбнулся Чарльз.
– Ладно, – вступил в разговор Гомер. – Значит, начинаем мозговой штурм. Может, поставим в космосе зеркала, чтобы они подогрели Землю?
Я удивленно посмотрел на него.
– В принципе, идея неплохая. Правда, много неизвестных факторов – ведь этим никто и никогда не занимался. Радиус зеркала должен составлять хотя бы тысячу километров – только тогда зеркало окажет ощутимый эффект. Кроме того, оно никак не повлияет на распространяющуюся радиацию и не восстановит разрушенные экосистемы – по крайней мере, в течение одной человеческой жизни.
– А Баттеруорт… – улыбнулся Чарльз.
– Отложит кирпич! – хором ответили мы. Любые изменения в планах вызывали одну и ту же реакцию у полковника Баттеруорта, и она уже превратилась в своего рода клише.
Гомер пожал плечами. Он тоже провел все расчеты.
– Давайте изложим наш план полковнику и посмотрим, упадет ли он, схватившись за сердце.
– Космические станции? – предложил Чарльз. – Но у них та же проблема, что и у колоний на Луне. Если мы начнем строить здания и инфраструктуру, чтобы сохранить жизнь людей, то на несколько десятилетий задержим создание кораблей-колоний. И построек должно хватить на значительную часть из этих пятнадцати миллионов, иначе все наши усилия будут потрачены впустую.
Я мрачно кивнул. Подобные мысли приходили и в мою голову. Неудивительно, что остальные Бобы тоже об этом подумали. Но все, что мы попытаемся сделать, отвлечет нас от кораблестроительства. Любое нововведение должно незначительно влиять на главный план, либо принести огромную пользу за достаточно короткое время.
– И хуже всего то, – сказал Артур, – что даже если мы ни на шаг не отойдем от нашего нынешнего плана, то все равно не спасем всех.
Я почесал в затылке.
– Мы постоянно к этому возвращаемся. Все наши идеи никак не улучшают ситуацию в целом. Думаю, сейчас мы можем лишь придерживаться выбранного курса и надеяться на то, что закончим работу раньше срока.
Я окинул взглядом остальных. Никто не хотел смотреть мне в глаза.
44
Боб, январь 2166 г. – Дельта Эридана
Я ухмыльнулся.
– Черный кирпич без каких-либо отличительных особенностей. Размеры – один на четыре на девять. – Я посмотрел на Марвина.
Он закрыл лицо руками и отчаянно замотал головой.
– На заднем плане играет «Так говорил Заратустра», – продолжил я.
Марвин застонал.
– Дельтанцы вскакивают, один из них бросает в воздух кость… – Марвин опустил руки и закатил глаза. Я подождал еще несколько секунд – для пущего эффекта, а затем сменил гнев на милость. – Значит, просто возьмем беспилотник?
Марвин потер переносицу.
– Даже не верится, что мы с тобой родственники.
Я со смехом повернулся к столу.
– Кстати, у нас ведь теперь есть беспилотники с динамиками, так что мы можем разговаривать с дельтанцами. Пожалуй, я не буду устанавливать контакт с кем-то из старейшин, а сразу отправлюсь к Архимеду.
– О, вот тут я с тобой согласен. Все остальные, скорее всего, просто сбегут с воплями. Архимед же заинтересуется.
Я кивнул.
– Значит, никакой фоновой музыки?
– Угу.
* * *
Судя по картинке, которую передавал беспилотник-наблюдатель, Архимед, как обычно, обходил окрестности. Он каждый день менял свой маршрут и в последнее время стал копать ямки в случайно выбранных местах, пытаясь найти новые кремни. Раньше его сопровождали двое других юнцов, но им это быстро надоело.
Я расположил один из беспилотников на дереве, которое стояло рядом с маршрутом Архимеда. Беспилотник замаскировался, и даже если Архимед его заметит, то решит, что он – просто часть ствола.
Дельтанский язык оказался настолько гортанным, что человек не в силах его воспроизвести, поэтому я настроил программу-переводчик так, чтобы говорить по-английски, не заботясь о тонкостях.
– Архимед.
Архимед дернулся, затем встал в защитную стойку и начал оглядываться по сторонам.
– Не бойся. Я хочу помочь тебе и твоему народу.
Архимед медленно выпрямился, но продолжил искать источник голоса.
– Кто ты? Где ты?
– Архимед, я так далеко, что ты не можешь меня увидеть. Я – тот, кто уничтожил гориллоида, который на тебя напал. Кроме того, именно я принес кремень.
Глаза Архимеда вспыхнули. Кремень был бесценным сокровищем. Теперь я полностью завладел его вниманием.
– Чего ты хочешь?
Мне в голову пришли самые разные варианты ответа, но потом я решил не усложнять.
– Я хочу, чтобы твой народ ушел отсюда и вернулся в одну из старых деревень.
Архимед широко раскрыл глаза.
– Значит, старый Моисей не наврал? Значит, были и другие деревни?
– Да, Архимед. И в некоторых из них лучше, чем здесь.
– В них есть кремни?
– Да, и там больше воды, больше пищи, лучше укрепления.
Он сощурился.
– Если это так, то почему мы оттуда ушли? Почему не остались там?
Я с улыбкой посмотрел на Марвина.
– А он не дурак, – сказал он.
– Вам нужно было остаться там, Архимед, но в то время твой народ об этом не подумал. А потом их оттуда прогнали.
– Но зачем ты говоришь об этом мне? Почему не обратишься к старейшинам?
– А они меня послушают?
Пока мы разговаривали, Архимед искал, откуда доносится мой голос. Его лицо вспыхнуло от радости, когда он заметил странный участок ствола.
– Ты – дерево?
– Нет, но прямо сейчас я в нем. Они меня послушают?
Архимед фыркнул.
– Они такие глупые. У них нет ответов, но они не задают вопросов. Они просто едят, спят и охотятся.
Я потратил еще несколько минут, обсуждая с ним эту тему. В конце концов он согласился поговорить со старейшинами, но взял с меня слово, что я – если это необходимо – подам какой-нибудь знак. В ответ я отключил камуфляж беспилотника и подвел его к Архимеду.
– Так сойдет?
Архимед застыл, и его глаза стали огромными, но он заставил себя остаться на месте.
– Годится.
* * *
Старейшины сели полукругом лицом к Архимеду. Разговор, похоже, не клеился. Да, Архимед многого достиг за последнее время, и но он все еще был просто юношей. Даже его сверстники начали смеяться над ним.
В конце концов я решил, что с меня хватит. Я активировал беспилотник и остановил его в воздухе над головой Архимеда. Смех и разговоры смолкли так резко, словно кто-то щелкнул выключателем.
Архимед, не будь дурак, сразу понял, почему все его соплеменники смотрят в точку у него над головой. Он, прирожденный артист, не поднял взгляд и не стал упоминать о беспилотнике, а просто сложил руки на груди и самодовольно улыбнулся.
– Общие черты можно найти даже у самых непохожих друг на друга культур, – заметил Марвин.
– И даже у разных видов, – ответил я.
Все прекрасно помнили разлетевшегося на части гориллоида, а беспилотник выглядел достаточно похожим на снаряд. Его вид убедил дельтанцев, и после его появления Архимеду уже никто не возражал. Архимед объяснил им все то, что ему сказал я, а когда он закончил, Моисей вскочил и принялся орать на всех. Его речь была бессвязной и в основном состояла из вариантов фразы: «Я же говорил». Похоже, что его истории уже много лет считались бреднями, но сегодня он был отмщен.
В конце концов Моисей умолк, и старейшины снова повернулись к Архимеду. Один из них (я решил дать ему имя «Хоффа») спросил Архимеда, защитит ли их от гориллоидов парящая в воздухе штука.
Архимед посмотрел на беспилотник, наконец признавая его присутствие.
– Он называет себя боубэ.
Он обвел взглядом старейшин.
– Боубэ могут нам помочь, но их мало, и, убивая гориллоида, они погибают. Они будут направлять нас и помогут нам, но сражаться мы должны сами.
– Мы будем драться – хоть здесь, хоть в другом месте, – вставил свое слово Арнольд, который стоял за пределами круга и внимательно слушал разговор. – Боубэ прав – это место слишком открытое, здесь трудно обороняться. И мне нравится, что у нас будет больше топоров и копий. – Чтобы подчеркнуть свои слова, он взмахнул топором, едва не задев нескольких зрителей.
Споры продолжались несколько часов. Часть дельтанцев, как и следовало ожидать, хотели сохранить статус-кво – просто потому, что привыкли к нему. Они яростно отвергли план Архимеда и в какой-то момент даже предложили отправить на разведку отряд дельтанцев. Арнольд отверг эту идею, заметив, что не хочет возвращаться в лагерь, заваленный трупами.
– Господи! Совсем как на Земле! – воскликнул я, глядя на Марвина.
– Ага, – ответил он. – Похоже, что политики везде одинаковые – в любой точке вселенной.
45
Билл, январь 2165 г. – Эпсилон Эридана
[ВХОДЯЩЕЕ СООБЩЕНИЕ УППС ИЗ АЛЬФЫ ЦЕНТАВРА]
– Круто! – Я отложил файл, с которым работал. – Келвин или Гоку?
[БАРТ.]
Я удивленно посмотрел на Гуппи. На мой взгляд, он отреагировал точно так же, как и всегда.
Я вздохнул и включил связь.
– Билл.
– Привет, Билл, это Барт. Я из первой группы Келвина. Ух ты, это…
Я вошел в виртуальную реальность Барта. Да, это немного невежливо – вторгаться в чужую ВР без приглашения, – но мне очень нравилось видеть свой ошеломленный взгляд.
ВР Барта сразу пришлась мне по душе. Он создал бревенчатую хижину с целой кучей ковров и одеял, тяжелой, сделанной вручную мебелью, чугунной печкой и камином. Она напомнила мне место, куда отец возил нас на каникулах.
Барт сидел в большом кресле-качалке, в котором чаще всего отдыхал папа. Вид у него был отменный. Я мысленно добавил еще одну пометку в свой УППС-ящик.
– Господи…
Я рассмеялся, видя его замешательство.
– Добро пожаловать в БобНет. Мгновенная связь в радиусе до 25 световых лет. Итак, Барт, что стало с Келвином и Гоку?
Прежде чем ответить, Барт проверил качество ВР. Они все так делали.
– В соответствии с инструкцией парни провели разведку в системах альфы Центравра-А и альфы Центавра-B. В системе A они нашли работающую на полную мощность бразильскую фабрику, а в B – обломки зонда СШЕ и автоматизированную фабрику. Кажется, зонды СШЕ можно больше не искать. – Барт пожал плечами. – Они напали на бразильский комплекс – и уничтожили его. Кстати, «Парадизы» третьей версии оказались очень эффективными.
– Великолепно. Там есть планеты, которые можно колонизировать?
– Нет. – Барт медленно покачал головой. – В системе огромное количество ресурсов, но жить там нельзя. И, кстати, не все так радужно. Один из бразильских зондов ушел, хотя, кажется, он не был до конца достроен. Возможно, у него нет оружия или оборудования для автоматизированной фабрики.
– М-м… – Я немного подумал. – Не очень хорошая новость. Скорее всего, Медейруш попытается захватить чужой комплекс. Или ненадолго затаится, а затем устроит налет на вас.
– Не бойся, мы установили системы раннего оповещения и тщательно просканировали систему. Полагаю, он отправится в другое место.
Я пожал плечами. Зацикливаться на этом не стоило. В данный момент мы не могли его выследить, так нам придется ждать, когда он объявится.
– В общем, – продолжил Барт, – Келвин и Гоку подготовили к работе фабрику Бобов и улетели. А я получил твое сообщение и сразу построил УППС. На этом мои новости заканчиваются.
Барт толкнул в мою сторону папку. Я быстро просмотрел ее содержимое. Ничего ошеломляющего. Я довольно улыбнулся, узнав о том, как удачно сработали улучшения, внесенные в третью версию. Если теперь Медейруш захочет с нами конкурировать, ему придется сильно напрячься.
– Хорошо, что у нас появилась фабрика, производящая Бобов, – сказал я. – После отправки последней группы я слегка с этим притормозил. Теперь мне будет не так стыдно.
Барт улыбнулся в ответ. Мы еще немного поболтали, и Барт пообещал заглядывать иногда и играть со мной в бейсбол. Построим еще двух Бобов, и у нас будет целая команда!
46
Майло, август 2165 г. – 82 Эридана
Я мягко притормозил, входя в систему 82 Эридана. Судя по данным астрономов, это был очень хороший кандидат для поиска подходящей планеты. Звезда класса G5V была меньше и более тусклой, чем Солнце, но ее характеристики все равно оставались в диапазоне, который нужен людям.
Я не хотел задирать нос, но уже понимал, что на моем счету уже две хорошие находки. Вряд ли я, как Боб-1, смогу нарисовать на борту силуэт бразильца, но, возможно, у меня будет пара планет с зелеными галочками. То, что доктор прописал.
Результаты, полученные в ходе исследования системы, стали медленно поступать, и Гуппи наконец объявил о том, что мы нашли золотую жилу: сразу две планеты в зоне комфорта, хотя одна из них находилась на внутренней границе, а вторая – почти на внешней. Все равно это потрясающе. Будьте так любезны, нарисуйте мне четыре планеты с галочками.
Мечтая поскорее сообщить хорошую новость Биллу, я направил свои антенны на Эпсилон Эридана и начал отсылать ему данные телеметрии.
Я выбрал курс к той из двух планет, которая находилась поближе. У нее была большая луна на внешней орбите и еще одна, поменьше – на внутренней. Большая луна почему-то была голубого цвета. Я предположил, что на ней – как и на самой планете – есть водоемы.
Когда я начал сбрасывать скорость, чтобы выйти на околопланетную орбиту, включилась сигнализация. Я быстро выявил причину: из-за луны на меня, агрессивно ускоряясь, летели четыре ракеты.
Черт! Я развернулся и бросился наутек, но они, очевидно, двигались значительно быстрее меня. Я произвел расчеты, изучил разные варианты, но решения так и не нашел. Выдав своим снарядам дополнительные инструкции – разобраться с ракетами и искать корабль с параметрами бразильца, я запустил все восемь – как обычно, по два.
Когда снаряды направились к ракетам, сигнализация снова взревела. Появились еще четыре ракеты – на этот раз они двигались с противоположной стороны луны. Снаряды у меня закончились, а вернуть те, что есть, я не успею. Придется положиться на рельсотрон. Расчеты показали, что я, скорее всего, уничтожу две, и, может, даже три ракеты, но на остальные не хватит времени – рельсотрон просто не обладает такой скорострельностью.
Медейруш решил меня перехитрить, и у него это отлично получилось.
Открывая огонь по приближающимся ракетам, я убедился в том, что моя система связи все еще включена, и отправил описание ситуации и свою резервную копию. Хладнокровная часть моего сознания заявила, что я не успею это сделать. Черт.
Последние две ракеты заполнили собой все…
47
Райкер, январь 2166 г. – Солнечная система
– Полковник, они умирают!
Полковник выпятил подбородок: верный признак того, что меня ждет тяжелый бой. В прошлом году организация ДУЛО начала нападать на склады и фабрики, производящие продовольствие. Большинство этих попыток были лишь символическими, декларацией о намерениях. Но в ходе трех последних терактов они уничтожили припасы групп, которые и так уже находились в бедственном положении. Теперь у них уже закончилось продовольствие или скоро закончится, а на календаре была лишь середина января. Если они не начнут есть друг друга, то к весне умрет несколько сотен людей.
К сожалению, в текущем политическом климате ощущалась явная нехватка сочувствия. Для большинства гибель двух групп означало только то, что в очереди на эмиграцию стало двумя конкурентами меньше.
Больше всего запасов было у СШЕ, у анклава ВЕРЫ и у шпицбергенцев, но они твердо заявили о том, что никому помогать не собираются. Шпицбергенцы в особенности пытались растянуть свои запасы так, чтобы их хватило подольше. Их урожаи с каждым годом уменьшались. Через несколько лет шпицбергенцы станут нищими.
Три часа я уговаривал, умолял и угрожал – и не добился ровным счетом ничего. Они знали, что я их не брошу, и поэтому понимали, что мои угрозы – это блеф.
Все это вызвало у меня такое отвращение, что я разорвал видеосвязь, даже не попрощавшись.
Гомер, следивший за всем, посмотрел на меня из окна чата.
– Черт побери, мы прямо между молотом и наковальней!
Я мрачно кивнул. У меня закончились идеи – по крайней мере, на данный момент.
– Дальше будет еще хуже, ведь климат не улучшается, – добавил Гомер. – Многие группы не производят достаточное количество продовольствия и выживают только за счет резервов.
– Спасибо, Гомер. Умеешь ты поддержать. Именно это сейчас мне и нужно.
Гомер пожал плечами. Ну да, на самом деле он не пытался меня разозлить.
– Что нам нужно, Райкер, так это заняться фермерством.
– Гомер, мы это уже обсуждали. Да, можно построить фермы там, где раньше были тропики, но они просуществуют лет двадцать, не больше. И нам придется создавать инфраструктуру. Ведь сейчас сельскохозяйственная инфраструктура находится в бывших умеренных зонах.
Гомер уставился в пустоту, поглаживая подбородок.
– Я все думаю про космические станции. Что-то не дает мне покоя…
Я собирался возразить, но Гомер поднял руку, останавливая меня.
– Знаю, Райкер. Слишком сложно, мало людей на космической станции, слишком большой риск. Но мне кажется, что мы просто рассматриваем проблему не под тем углом.
Я вяло пожал плечами и начал отвечать, как вдруг Гомер крикнул: «Черт!» – и застыл.
Я представил себе, что в Гомера попала ракета, и запаниковал, но он сразу же ожил.
– Артур погиб, – сообщил Гомер. Я еще никогда не видел его таким разъяренным. – Только что пришла телеметрия от беспилотников, которые работают в окрестностях Сатурна. Он осматривал какие-то обломки, как вдруг произошел ядерный взрыв. Сейчас я получаю отчеты от беспилотников, которые находятся дальше от него. – Гомер вздохнул. – Мина-ловушка. Выяснить, кто ее установил, невозможно. Я несколько раз говорил ему, чтобы он опасался таких штук. Он забыл об осторожности.
– Он запасную копию сделал? – спросил я, уже зная ответ. Хранить копию на борту корабля легко, но в таком случае, как этот, довольно бессмысленно. А у всех остальных нет места на то, чтобы хранить чужие копии. Именно поэтому в моем списке дел был пункт: «построить хранилище на космической станции в Солнечной системе». И, как и 99 % процентов моего списка дел, ему был присвоен статус «Когда-нибудь».
Я помолчал, мысленно оплакивая Артура. Да, он был нытиком, но все-таки он – один из нас. Гомер смотрел на меня выжидающе, и, собравшись с силами, я взял себя в руки.
– Так, Гомер, поручи беспилотникам собрать все, что можно, а я поговорю с полковником. Похоже, нам снова придется менять расписание. Без четвертого Боба мы не справимся. И, кажется, нам все-таки нужна матрица для хранения.
– М-м… Есть и альтернатива, – заметил Гомер. – Часть принтеров мы выделили для моих проектов, связанных с поисками ресурсов на Земле. Не могу сказать, что они простаивают, но, по крайней мере, полковник Баттеруорт не нависает над ними и не опаляет их своим дыханием.
Я рассмеялся, представив себе этот неожиданный образ. Да, Гомер прав. Я кивнул ему и отправил Биллу некролог Артура – для архивов. Как только Чарльз вернется на орбиту Земли, мы устроим поминки.
48
Боб, май 2166 г. – Дельта Эридана
На подготовку ушел почти месяц. Путь к лучшей деревне будет длинным и тяжелым. Из разговора с Моисеем я сделал вывод, что ее оставили одной из первых и, к сожалению, именно в ней были самые богатые залежи кремня.
Почему ее слабо охраняли, Моисей не объяснил. Похоже, он был еще совсем мелким, и большинство его сведений о том времени он получил из третьих рук. Он был одним из последних дельтанцев, которых учили обрабатывать кремень, прежде чем их вынудили покинуть родные места.
Марвин изучил маршрут, по которому им придется пройти. По центру континента тянулся горный хребет, и мы нашли только два перевала, по которым можно пройти. На этом участке пути добыть продовольствие не удастся – разве что племени очень сильно повезет.
То ли дельтанцы забыли методы консервирования пищи, то ли вообще их не изобрели, но мне пришлось учить их, как вялить мясо. Дельтанцы сразу поняли преимущества данного метода и с энтузиазмом воспользовались им.
Дельтанцы упорно работали, создавая запасы перед путешествием. Как только решение было принято, все его поддержали, и поскольку я сразу же подарил им ценные знания, племя убедилось в том, что я веду их в правильном направлении.
Время от времени на границах территории дельтанцев мы видели гориллоидов. Возможно, они поджидали удобного случая, искали одиноких жертв, но, похоже, в ходе последнего столкновения им здорово досталось, и поэтому нападать на охотничьи отряды дельтанцев они не осмеливались. Возможно, что свою роль сыграли и беспилотники, которые время от времени пролетали у них над головами. Я с радостью внушал им страх к боубэ.
Пока дельтанцы готовились к дальней дороге, мы с Марвином производили снаряды. Они не были идеальным оружием: применять их в бою с гориллоидами – все равно что глушить рыбу динамитом, но они лучше, чем ничего. С другой стороны, недостаток точности они компенсировали мощным драматическим эффектом.
Кроме того, мы столкнулись с еще одной проблемой. Оказалось, что у дельтанцев годовой цикл размножения, и многие были близки к тому, чтобы принести потомство. Поэтому племя, разумеется, не хотело отправляться в путь до того, как родится новое поколение.
Авторитет Архимеда среди других юношей вырос до небес. Архимед фактически теперь стал членом совета племени, чем не мог похвастаться даже Арнольд. Еще я заметил, что у Архимеда начался пубертатный период. Скорее всего, через несколько лет мы увидим целую стайку резвящихся мини-Архимедов.
Я был не против. Разговоры с ним значительно отличались от моих бесед с остальными членами племени.
Наконец настал день, который мы ждали. Племя построилось в колонну, погрузило свое имущество на волокуши (еще один подарок от боубэ) и отправилось в неведомые для них земли.
Гориллоиды в тот день держались за пределами досягаемости и внимательно наблюдали за парадом. Понимали ли гориллоиды, что их бывшие жертвы уходят отсюда раз и навсегда или просто пускали слюнки, глядя на ходячий обед? В любом случае первый гориллоид, который проявит агрессию, получит снаряд прямо в морду. Я был готов ко всему и просто ждал шанса стереть кого-нибудь в порошок.
* * *
Первая ночевка прошла далеко не блестяще. Шел сильный дождь. Мне приходилось напоминать себе, что дельтанцы к этому привыкли. У них не было палаток, только сшитые друг с другом шкуры, которыми накрывалась каждая семья, и поэтому я твердо решил познакомить Архимеда с концепцией шестов для палатки.
– Притормози, о великий. Иначе ты и глазом не моргнешь, а они уже будут есть гамбургеры с картошкой фри и смотреть телевизор. – Марвин откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы на затылке. – Я серьезно: не стоит подбрасывать им целую тонну идей. Мне кажется, что парящих в воздухе металлических божеств более чем достаточно.
– Забавно, что ты упомянул об этом. – Я задумчиво нахмурился. – Ты не заметил, что у них нет никакого понятия о религии?
Марвин взмахнул рукой.
– У них есть примитивный анимизм – они воздают почести убитому животному, поклоняются усопшим и так далее. Сомневаюсь, что на стадии охоты и собирательства люди сильно от них отличались. – Он резко наклонился вперед. – А, кстати… Ты понимаешь, что у нас есть возможность задокументировать весь их доисторический режим – по крайней мере, с того момента, как сюда прибыли мы?
– Уже начал, Марв.
Племя устроилось на ночлег, и я расставил вокруг лагеря беспилотников: они будут охранять стоянку и известят меня, если дельтанцам будет грозить опасность. Затем я повернулся к Марвину.
– Я заметил, что ты приступил к созданию новой партии Бобов. Нет, только не думай, что я жалуюсь: ведь это в списке наших главных задач. Но скажи: тебе здесь уже надоело?
Он улыбнулся.
– Сразу я валить не собираюсь, но да, я мечтаю о приключениях. С одной стороны, мне интересно узнать, как тут все обернется. С другой – это все-таки твой проект. Может, где-то там, вдали, есть другая планета с разумными существами, предназначенная для меня.
Я кивнул.
– А как исследования планеты? Других дельтанцев нашел?
– Не-а. Этот континент – колыбель цивилизации дельтанцев. Они – строго местная мутация. Есть куча родственных им видов, но никто, кроме них, не разводит огонь и не создает инструменты.
Я создал глобус Эдема и просмотрел накопленную нами информацию. Это дало мне время подумать. Расставаться с Марвином мне не хотелось. Почему-то я оказался не таким волком-одиночкой, как исходный Боб. Я с ужасом представил себе то, как снова останусь в одиночестве.
Я посмотрел на Марвина и со вздохом очистил голографический экран.
* * *
Миграция дельтанцев шла практически по расписанию, и племя, похоже, освоилось с новым распорядком дня. Я, в отличие от дельтанцев, не настолько расслабился. Гориллоиды, которым мы когда-то вломили, остались далеко позади. Другие гориллоиды, которых мы встретим здесь, увидят только беззащитных жертв. Предвидя это, мы с Марвином удвоили число беспилотников, которые охраняли лагерь дельтанцев по ночам.
Поэтому я страшно разозлился, когда нападение произошло днем.
Если сравнивать с другими набегами гориллоидов, этот не особенно впечатлял. Около десятка животных напали на отставшую семью и унесли двух детей раньше, чем все остальные успели отреагировать. Дельтанцы погнались за похитителями, пытаясь отрезать их от леса.
В данной ситуации снаряд представлял опасность не только для гориллоидов, но и для малышей-дельтанцев, поэтому мы решили, что беспилотники полетят над гориллоидами, чтобы отвлекать их внимание и сбивать с толку. Выбранный нами метод сработал. Довольно быстро дельтанцы догнали и насадили на копья половину гориллоидов, а остальные, вопя от страха, скрылись среди деревьев.
К сожалению, один из малышей погиб. Очевидно, гориллоид, который его нес, не хотел, чтобы тот сбежал.
В тот же вечер дельтанцы похоронили погибшего. Они были опечалены, однако никто не говорил, что это переселение – ошибка. Люди в подобной ситуации наверняка не обошлись бы без взаимных обвинений. Но дельтанцы приняли это как должное. Возможно, они философы, а может – фаталисты.
– Теперь нападения участятся, – сказал Марвин.
– Ты про гориллоидов? Да, знаю. Но днем мы мало что можем сделать. Инфракрасные детекторы бесполезны. Кроме того, в лагере все движутся – и чаще всего с разными скоростями – а территория, за которой нужно наблюдать, просто слишком велика.
Марвин вздохнул.
– Проблема в том, что даже после рождения малышей генный пул слишком мал.
Я кивнул.
– Слушай, Марвин, ты вроде говорил, что тут есть и другие группы? Может, объединим их?
– Неплохая мысль. Это будет полезно для всех. Пожалуй, по ночам я буду выпускать беспилотники на большой высоте, чтобы они искали другие костры. Если кого-нибудь найдем, отправим к ним боубэ, чтобы он их уговорил.
Я ухмыльнулся. Меня, бога-новичка, никто особо не уважал – даже мои собственные клоны.
* * *
Группа мигрирующих дельтанцев увеличилась. Мы нашли еще несколько семей групп и убедили их присоединиться к нам, но, кроме того, сама процессия создавала достаточно шума, что ее замечали издалека. К концу первого месяца не проходило и дня, чтобы к нам не присоединялась одна или даже несколько групп. Хотя на переговорах часто возникали проблемы (отдельные дельтанцы пытались заявить о своем приоритете), обычно их удавалось уладить в ходе словесной перепалки. По-моему, этому способствовали копья с кремневыми наконечниками и Арнольд с его здоровенным топором.
Мы с Марвином старались держать беспилотники подальше от посторонних глаз, особенно когда поблизости были новички: нам не хотелось никого пугать. Но рано или поздно кто-то упоминал о беспилотниках или они пролетали рядом с лагерем. Результаты обычно оказывались комическими. Дельтанцы реагировали на НЛО точно так же, как это сделали бы люди.
Численность нашей группы уже превысила пятьсот особей, и значительную часть из них составляли женщины и дети. Поэтому мы с Марвином с облегчением вздохнули, когда дельтанцы добрались до первого перевала.
На этой части пути их тоже поджидали опасности. Здесь дельтанцам придется идти по горам, на большой высоте, где климат значительно холоднее того, к которому они привыкли. Здесь негде было укрыться от непогоды и от хищников, и, кроме того, здесь было очень мало дичи.
Прежде чем они начали восхождение, я заставил их еще раз оценить свои запасы. На неделю или две они станут единственным источником пищи, и поэтому следовало все очень тщательно рассчитать.
В горы они отправились рано поутру, чтобы за день пройти побольше. Я знал, что их скорость с каждым днем будет быстро падать, и поэтому им был нужен хороший старт.
До вершины перевала они добирались четыре дня – потрясающий результат, ведь закладывались мы на шесть. Но здесь дул жуткий ветер, и поэтому останавливаться никто не захотел. На ночлег племя остановилось лишь с наступлением темноты.
* * *
Спуск – по очевидным причинам – прошел быстрее. Через три дня наша группа снова оказалась в лесу, даже сохранив часть запасов. Чтобы отпраздновать свою удачу, они разбили лагерь на опушке леса и отдыхали целый день, поедая остатки пищи. Отныне они смогут заниматься охотой и собирательством.
Два дня спустя произошла катастрофа.
49
Райкер, май 2166 г. – Солнечная система
[БРАНДМАУЭР ВОСПРЕПЯТСТВОВАЛ ПОПЫТКЕ ВЗЛОМА.]
Я напрягся. Заседание ООН отошло для меня на второй план.
– Что? Кто-то пытается нас взломать? – спросил я у Гуппи.
[ОТВЕТ УТВЕРДИТЕЛЬНЫЙ. ИСТОЧНИКОМ, ВЕРОЯТНО, ЯВЛЯЕТСЯ ВХОДЯЩИЙ ВИДЕОСИГНАЛ, ПОСТУПАЮЩИЙ С ЗАСЕДАНИЯ ООН.]
– Это долгосрочная угроза?
Вместо ответа Гуппи открыл отслеживание стека. Я изучил списки: похоже, что хакер атаковал нас, исходя из своих представлений о базовой модели «Парадиза». В первых «Парадизах» брандмауэров не было; их создатели предполагали, что все сообщения будут зашифрованными. Но, похоже, что в программах шифрования была лазейка, и кто-то внедрил в нее пакеты, которые наткнулись прямо на изобретенный Бобом-1 брандмауэр.
Я проверил, что система связи ООН записывает весь трафик. Хакером я займусь позднее. Я почти не сомневался в том, что эту попытку предпринял кто-то из анклава ВЕРЫ, но мне хотелось сначала получить доказательства, и лишь затем выдвигать обвинения. Да и что мне делать с хакером? Я же не могу пожаловаться на него в Интерпол.
Сегодняшнее заседание ООН было посвящено текущим делам, поэтому я решил пораньше взяться за административные проблемы.
Сообщение, которое прислал Гомер, состояло всего из одной фразы: «Космическая станция!» Да, с восклицательным знаком. Я не понимал, как он собирается сделать эту идею жизнеспособной, но когда у меня выпадет свободная минутка, нам с ним непременно нужно поговорить.
Я снова взглянул на картинку с заседания ООН, но там по-прежнему не происходило ничего примечательного.
Еще пришло сообщение от Джулии – довольно длинное. Джулия рассказывала об истории нашей семьи. Кажется, она без каких-либо сомнений признала во мне своего родственника. При мысли об этом у меня комок подкатывал к горлу, и я надеялся, что она общается со мной не только по приказу Кренстона.
[ИСТОЧНИК – НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ.]
Гуппи выяснил, из какого потока взялись те пакеты. Новая Зеландия? Бред какой-то. Помимо всего прочего это означало, что у меня не будет улик против Кренстона. Может, я должен блефовать?
Попытка взлома ни к чему не привела, и поэтому я позволил хакеру трудиться дальше.
Я отправил сигнал Гомеру, и он ответил, что у него есть время поговорить. Возможность без какой-либо задержки общаться с собеседником, который находится в другом конце Солнечной системы, снова привела меня в трепет.
– Космическая станция? – спросил я, появляясь в виртуальной реальности Гомера.
Гомер свернул окно, на которое смотрел, и повернулся ко мне.
– Она – решение всех наших проблем, – ухмыльнулся он.
– Нет. Разве что ты нашел что-то новое.
– Всего лишь новую точку зрения, – сказал Гомер. – Мы думали о космических станциях лишь как о месте, где можно разместить людей. И из этого, разумеется, ничего не получится: нужно следить за качеством воздуха, за параметрами гравитации, обеспечивать дополнительную защиту от излучения, от микрометеоритов, строить жилые отсеки, кормить людей, развлекать и так далее. Но если мы не пытаемся поселить там людей, инженерные проблемы становятся значительно проще. – Гомер выжидательно посмотрел на меня.
– Ну все, Гомер, я сдаюсь. Мы будем выращивать скот? Или… – Я широко раскрыл глаза.
– Эврика! – воскликнул он и направил на меня указательный палец. – Сельское хозяйство. Нужно просто придать станции небольшое вращение, чтобы создать «верх» и «низ», и поэтому общая деформация, которую нужно учитывать, значительно уменьшается. Внутри может быть просто одна большая пещера, и солнечный свет там доступен круглые сутки. Немного оборудования, которое будет следить за составом воздуха и регулировать температуру, и мы в шоколаде.
Я обдумал его слова.
– Растения поглощают углекислый газ и производят кислород. Повернуть этот процесс вспять может любой ребенок с коробком спичек. Но нам нужно производить калории с максимально возможной плотностью. У тебя есть какие-то соображения на этот счет?
Гомер показал мне большой палец.
– Еще бы, черт побери. Помнишь, в библиотеке была статья про генно-модифицированную пуэрарию? Повышенное содержание питательных веществ, простые условия выращивания, усваивается человеком…
– А еще ей нужен высокий уровень освещения и оптимальная температура – от 20 до 30 градусов по Цельсию. Где мы найдем такие условия? А нет, стоп… – Я ухмыльнулся.
– Ага. И поскольку теперь у нас есть доступ к хранилищам на Шпицбергене, мы можем выбрать тот сорт, который лучше всего соответствует среде, которую мы создадим. – Гомер сделал паузу и поднял вверх указательный палец. – Но пуэрарии нужно очень много воды. Ее придется постоянно завозить с Земли, если только мы не подгоним айсберги с Сатурна…
– …с помощью астероидов-«бульдозеров». – Пока мы с Гомером обсуждали его идею, она начинала все больше мне нравиться. – А их можно также использовать для перевозки реголита, из которого мы сделаем почву. Удобрения придется поднимать, но с точки зрения объемов это ерунда – особенно когда проект заработает на полную мощность.
– И лучше всего – то, что все необходимое могут печатать мои принтеры, те же самые, которые прямо сейчас создают замену Артуру, – подвел итог Гомер.
Последние слова Гомера заставили меня вспомнить о полковнике Баттеруорте. Я застонал: подобные аргументы его не убедят. Он считал, что все имеющееся у нас оборудование должно заниматься строительством его кораблей-колоний.
– Когда я скажу об этом Баттеруорту, он лопнет от злости.
Гомер вскочил с кресла.
– Круто! А можно мне на это посмотреть?
* * *
Не только Баттеруорт лопнул от злости, но и ассамблея ООН как с цепи сорвалась. Все, кроме групп, которым грозил голод, пришли в ярость и потеряли способность связно излагать свои мысли. Сидя с отвисшей челюстью, я слушал, как люди жалуются на преступное нецелевое расходование ресурсов (их слова, не мои), которое даже не внесено в график строительных работ. Наконец я решил, что с меня хватит, и попросил слова.
– Дамы и господа, ситуация такова: скоро люди начнут голодать – и под «скоро» я имею в виду полгода-год. Те из вас, у кого есть резервы, делиться отказались, поэтому исправлять ситуацию придется мне. Я предлагаю вам разумный вариант, и он даже не изменит общий график. Да, это повлияет на будущие корабли-колонии, поскольку мы потратим добытые материалы на строительство космических станций, а не кораблей. Однако я готов променять будущие корабли-колонии на жизни людей. И, кстати, к тому моменту, когда некоторым из вас подойдет срок садиться в корабли, вы уже будете зависеть от наших садов пуэрарии. Так что, пожалуйста, умерьте свой пыл.
Я выключил микрофон, в знак того, что мое выступление окончено, и стал следить за тем, как председатель собрания разбирается с толпой желающих высказаться. Невероятно. Каждый раз одна и та же фигня.
* * *
Я просмотрел ежедневный список вызовов: один из них, разумеется, был от Кренстона. Потрясающе. С другой стороны, мне нужно поговорить с ним о попытке взлома. Я потер глаза, налил себе кофе и включил связь.
– Добрый день, проповедник. Хотите поговорить со мной о чем-то конкретном?
– На самом деле, да, мистер Райкер. О сегодняшнем заседании. Хотя мы и не самый богатый анклав на планете, но кое-какие излишки у нас есть. – Он кивнул, подтверждая этот факт. – И вы уже приложили все усилия, чтобы напомнить нам об этом.
– А вы каждый раз отказывались ими делиться. Что-то изменилось?
– В каком-то смысле – да. Поскольку у вас появилась эта пуэрария, нам кажется, что, отказавшись от части наших излишков, мы лишь сделаем шаг назад, а не нанесем себе непоправимый ущерб…
Я выпрямился в кресле. Скорее всего, где-то в его речи должно прозвучать «но», однако в данный момент проповедник говорил разумно.
– …конечно, мы рассчитываем на уступки с вашей стороны. Поскольку вы уже решили посадить шпицбергенцев на третий корабль, и оставшееся место практически идеально подходит для нашего анклава – а без наших излишков мы присоединимся к неимущим, – то мы – вполне подходящий вариант, чтобы заполнить оставшиеся места на корабле.
Проповедник выжидающе посмотрел на меня. Замаскированная просьба проявить к ним особое отношение показалась мне возмутительной, но, немного поразмыслив, я понял: все, что он говорит, – правда. Хотя анклав ВЕРЫ и не был однозначным кандидатом на посадку, нерациональным этот выбор тоже нельзя было назвать – особенно если они лишатся излишков. Кроме того, наградив ВЕРУ за столь явное проявление сотрудничества, я пошлю четкий сигнал всем остальным.
На несколько секунд я уставился в пустоту. Любопытно. Если я сразу отклоню его вариант, то проявлю необъективность.
– Проповедник, это удивительно разумное предложение. Мне нужно обсудить его с моей командой, но, думаю, оно будет принято.
Проповедник Кренстон сумел стереть с лица самодовольную улыбку и, кивнув, потянулся к выключателю.
– Минуточку, проповедник. Мне нужно обсудить с вами один небольшой вопрос. – Я сообщил ему о попытке взлома, умолчав о том, почему она провалилась. – У вас есть соображения на этот счет?
Он умолк на несколько секунд – для меня это время было целой вечностью.
– Если бы хакер находился не в Новой Зеландии, а где-то еще, то, полагаю, вы бы не спрашивали, а обвиняли. – Кренстон смущенно улыбнулся. – На самом деле это логично, ведь наши технологии не были… кхм… совершенно уникальными. Австралия работала над созданием зонда, и один из наших агентов, возможно… кхм… позаимствовал несколько идей.
– Шпионаж? Вы украли их чертежи?
– Называйте, как хотите. Весьма вероятно, что Австралийская Федерация прекрасно разбирается – разбиралась – в ваших исходных чертежах. А когда Бразилия начала бомбардировать Австралию камнями, большая часть выживших оказались именно в Новой Зеландии. – Кренстон наклонил голову набок и посмотрел на меня. Намек был вполне ясен.
– Очень интересно. Спасибо за откровенность, проповедник Кренстон.
Мы попрощались, и я отправил короткое сообщение Чарльзу и Гомеру.
Ответ Чарльза пришел всего через несколько секунд. «Я согласен с предложением ВЕРЫ. Помимо всего прочего оно поможет нам спасти наших родственников. Знаю, ты не хочешь включать данный фактор в наши расчеты, но меня беспристрастность не очень волнует».
И от Гомера: «Согласен. И объяснение кажется правдоподобным, а для Кренстона это большая редкость. Надеюсь, он ничего себе там не растянул».
Я усмехнулся. Ладно, похоже, мы сумели заключить сделку.
50
Боб, июнь 2166 г. – Дельта Эридана
Оглядываясь назад, я признаю, что мы должны были этого ожидать. Дельтанцы не зря оставили эти края и перешли через горы – несмотря на то что тут лучше места и больше ресурсов. И вот она эта причина: гориллоиды.
Дельтанцы шли большой, шумной, далеко растянувшейся группой – невероятно привлекательная цель, бродячий стол с яствами.
Гориллоиды напали рано утром, на рассвете, когда инфракрасные сенсоры беспилотников стали бесполезными. Гориллоиды, конечно, не знали о них, и им было плевать. Они просто пошли в бой, когда для них стало достаточно светло.
Напав на сонных, плохо организованных и совершенно неподготовленных дельтанцев, они сломили оборону. Даже мы с Марвином были застигнуты врасплох.
Они напали с нескольких сторон, применив классическую тактику стаи охотников. Отвлекая защитников ложными выпадами, они одновременно отрезали отдельных особей от главной группы. Им уже удалось схватить десяток женщин и детей.
К счастью, рядом с лагерем дежурили беспилотники-снаряды. На то, чтобы подтянуть их, у нас ушло менее десяти секунд, и уже скоро дюжина гориллоидов с грохотом разлетелась на мелкие кусочки. Нам пришлось выбирать цели, которые находились не слишком близко к дельтанцам, поэтому на судьбу похищенных наши удары никак не повлияли. Это стало для нас отдельной проблемой.
– Гуппи! Отправь беспилотника за каждым похищенным дельтанцем. Что бы ни случилось, не бросай их.
[ЕСТЬ.]
Снаряды заставили гориллоидов застыть в нерешительности, а дельтанцев, напротив, воодушевили. В ближнем бою защитники, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками, брали верх.
– Их слишком много. У нас не хватит снарядов, – испуганно сказал Марвин.
Я повернулся к Гуппи.
– Снаряды на автофабрике…
[УЖЕ В ПУТИ. ОДНАКО, ДАЖЕ ПРИ МАКСИМАЛЬНОМ УСКОРЕНИИ, ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА СОСТАВИТ ПОЧТИ СУТКИ.]
Мы начали с двадцатью пятью снарядами. Во время первого удара мы потратили половину из них, а еще оставалось почти полсотни гориллоидов. На несколько миллисекунд я застыл.
Марвин щелкнул пальцами.
– Не будем разбивать все снаряды. Бей гориллоидов со скоростью брошенного камня. Сорокафунтовое стальное ядро все равно их замедлит, и тогда дельтанцы смогут их прикончить.
– Действуй.
Мы начали атаковать гориллоидов на небольшой скорости. Они оказались удивительно живучими – человека удар снаряда убил бы сразу, но гориллоида только ненадолго оглушал. Я понял, что иногда мне приходится бить в одну и ту же цель несколько раз.
Мы продолжали терять снаряды: после десятка ударов в машинах что-то ломалось. Нужно найти способ собирать вышедшие из строя снаряды – и как можно быстрее.
– Гуппи, начинай производство снарядов на автофабрике. Максимальный приоритет. И отправь к дельтанцам пару транспортных беспилотников.
[ЕСТЬ.]
В конце концов дельтанцы взяли верх. Женщины и дети сгрудились в центре группы, и гориллоиды не могли к ним подобраться. Защитники двигались организованно и прикрывали друг друга. У нас осталось всего шесть снарядов, и мы их экономили.
– Марвин, пора заняться похищенными. Гуппи, сообщи нам их местоположение и статус.
Гуппи раскрыл перед нами рельефную карту, на которую были нанесены координаты жертв; рядом с каждой меткой находилась всплывающая подсказка. Ситуация выглядела не очень. Гориллоиды уже начали пожирать половину похищенных.
Мы с Марвином взяли по два снаряда и начали преследовать гориллоидов. Мы били их по затылку до тех пор, пока либо они не давали деру, либо пока не сбегала их жертва. В итоге нам удалось спасти около трети похищенных.
Я подвел беспилотника к Арнольду.
– Там есть раненые, которые не смогут вернуться к племени. Ты должен создать отряды спасателей.
Несколько секунд Арнольд ошалело таращился на беспилотник, а затем начал раздавать приказы дельтанцам. Одного у дельтанцев не отнимешь: они – народ решительный. Когда нужно было действовать, никто не возражал. Уже через несколько минут несколько отрядов спасателей побежали вслед за беспилотниками.
По моим подсчетам, выжить должны были все похищенные, кроме одного, но многие навсегда останутся изувеченными.
Я со вздохом посмотрел на Гуппи.
– Сколько раз я писал в списке задач, что нужно научить дельтанцев основным медицинским процедурам?
[ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ.]
– Так я и думал.
Спрашивать, сколько у меня вообще пунктов в списке задач, я боялся. Уже не в первый раз мне в голову пришла мысль о том, чтобы создать пару десятков Бобов и заняться этим списком – и как всегда, я не мог найти ни одного объекта, чье производство можно было бы подвинуть.
КАК ЖЕ МНЕ ЭТО НАДОЕЛО.
– Гуппи, увеличь число снарядов до пятидесяти, а затем выдели группу принтеров и поручи ей создание новых принтеров. Пора усиливаться.
[ДЛЯ УДВОЕНИЯ ЧИСЛА ПРИНТЕРОВ ПОНАДОБИТСЯ БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО РЕСУРСОВ. ДАННОЕ РЕШЕНИЕ ПРИВЕДЕТ НЕ ТОЛЬКО К НЕМЕДЛЕННОМУ СНИЖЕНИЮ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ МОЩНОСТЕЙ.]
– Знаю. Краткосрочные проблемы, долгосрочная выгода. Если бы мы сразу это сделали, то сейчас уже вышли бы «в ноль». Пора планировать на ход вперед.
Я повернулся к Марвину.
– Я всерьез подумываю о создании взрывного оружия.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Ого. Ни фига себе признание. Мы же ненавидим взрывчатку.
– Знаю. Помимо всего прочего при создании каждого заряда возникает риск взорвать принтер. Поэтому я хочу делать их традиционным способом – построю химическую лабораторию, отправлю туда несколько «бродяг», и пусть собирают там боеголовки.
– Задержка будет значительной. – Марвин с сомнением покачал головой.
– Да, но мне кажется, что нам еще долго придется воевать с гориллоидами. Проанализируй данные, рассчитай, какой должна быть средняя плотность их популяции, если они смогли за такое короткое время собрать такую большую стаю. По-моему, по эту сторону перевала находится центр гориллоидов.
Марвин на миллисекунду уставился в пустоту, а затем кивнул.
– Понимаю. Это будет война на истребление.
* * *
– Мы прошли такой путь, и ты хочешь, чтобы мы остановились здесь? – Старейшина опустил уши вертикально вниз: это был дельтанский эквивалент недоверчивого взгляда. Я оглядел остальных членов племенного совета и увидел у большинства из них то же выражение.
Я вздохнул. Беспилотник – не лучший инструмент для ведения беседы. Да, он производил впечатление на примитивный народ, но недостаток жестов сильно меня ограничивал.
Я сделал еще одну попытку.
– Это не навсегда. В ходе боя я уничтожил большинство своих снарядов… (Программа перевела мою фразу как «летучие камни».) Мне нужно создать новые. А здесь, по крайней мере, мы проредили гориллоидов и напугали оставшихся.
Арнольд, который теперь стал членом совета племени, одобрительно кивнул.
– Верно. Животные не скоро посмеют напасть. Они потеряли троих за каждого похищенного, а большинство наших мы вернули.
Хотя гориллоиды и не смогли добыть себе обед, им, к сожалению, удалось убить почти двадцать дельтанцев. Такой уровень потерь недопустим: еще несколько таких атак, и численность дельтанцев станет ниже исходной.
– Как долго? – Старейшина не уступал, он просил разъяснений. Похоже, это будет долгий разговор.
– Пять дней. Снаряды уже в пути, но я хочу накопить их побольше, прежде чем снова рисковать. А потом я буду привозить их с той же скоростью, с какой я их делаю.
– Война не закончится за те дни, которые можно сосчитать на пальцах одной-двух ладоней, – снова вступил в разговор Арнольд. – Если столько гориллоидов пришли сюда так быстро, значит, их много.
Этим замечанием я восхищался целую секунду. У Марвина тоже брови поползли на лоб от удивления.
– Вот нам урок, – сказал я ему. – Большой – не значит глупый. Этого парня природа умом не обделила!
Я снова сфокусировался на беспилотнике.
– Верно. Я проведу летучие камни по лесам и сосчитаю гориллоидов. Тогда мы будем больше знать о том, кто нам противостоит. Тогда мы сможем держаться подальше от больших стай.
– А ты не можешь просто убить их до того, как мы к ним подойдем?
Разумный вопрос.
– Тогда я буду тратить снаряды, убивая гориллоидов, которые, возможно, нас не потревожили бы. Лучше сосредоточиться на тех, кто сам придет к нам. Однако отныне я буду предупреждать вас заранее.
Старейшины кивнули. Они прекрасно понимали, что такое нехватка ресурсов.
Племя приступило к созданию лагеря. Арнольд организовал отряды охотников. А я отправился искать Архимеда, чтобы поговорить с ним про шесты для палаток.
* * *
– Работы много, а толку мало. – Архимед осмотрел свою первую палатку. На самом деле ее едва можно было назвать навесом.
– Твое одеяло слишком маленькое, им много не накроешь. Если взять одеяло побольше, палатка станет достаточно высокой, чтобы можно было входить и выходить, а боковины будут защищать тебя от дождя и ветра.
Архимед обошел вокруг палатки.
– Тяжело упаковать, тяжело нести. Тяжело устанавливать. Это больше подойдет для постоянного лагеря.
Увидев мое лицо, Марвин расхохотался.
– Вот тебе, о великий бог на небесах!
– Заткнись.
Я решил на время отложить проект «Палатка» и заговорил на другую тему – выпрямление копий. И Архимед, и Арнольд были ею увлечены: они понимали, какого эффекта можно добиться, просто выбрав более прямые древки. Мысль о том, что практически любое древко можно выпрямить, стала для них откровением.
Мы немного поговорили о том, как распарить кривую деревяшку и как создать приспособление, которое ее разогнет. Затем Арнольд с Архимедом отправились за материалами; на плече Арнольда небрежно лежал топор.
Я повернул беспилотник, чтобы оглядеть лагерь. Столько дел. Да, в моем распоряжении вечность, но у племени ее нет.
51
Билл, январь 2174 г. – Эпсилон Эридана
[ПОЛУЧЕНО СООБЩЕНИЕ ОТ МАЙЛО.]
Я разозлился из-за того, что меня прервали. Мне уже удалось построить одну из ферм-«пончиков» Гомера, и теперь я изучал прогнозы роста посаженных мною мхов, лишайников и трав. Нужно создать большой запас, прежде чем высаживать их на поверхности Рагнарека.
– Он ведь отправился в систему… 82 Эридана?
[ВЕРНО.]
– Значит…
[В СООБЩЕНИИ СОДЕРЖИТСЯ ОПИСАНИЕ ПЛАНЕТЫ, КОТОРАЯ ОБЛАДАЕТ ОЧЕНЬ БОЛЬШИМ ПОТЕНЦИАЛОМ. К СООБЩЕНИЮ ТАКЖЕ ПРИЛОЖЕНА ЗАПИСЬ УНИЧТОЖЕНИЯ КОРАБЛЯ «ПАРАДИЗ».]
– Что?
Я сохранил свою работу, очистил стол и вытянул сообщение из списка «Входящие». Я слышал энтузиазм в голосе Майло, когда он описывал результаты первого осмотра планеты, и страх – когда он передавал информацию о приближающихся ракетах. К сообщению была прикреплена резервная копия, но у меня возникло дурное предчувствие…
– Гуппи, есть ли шансы с этой копией?
[ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. ПЕРЕДАЧА КОПИИ БЫЛА ПРЕРВАНА ДО ЕЕ ЗАВЕРШЕНИЯ.]
– Проклятье.
В библиотеке было много информации об этом. Если я попытаюсь что-то сляпать – в общем, принудительно восстановить его – велика вероятность, что в результате получится безумный или нежизнеспособный вариант. Как ни было печально терять одного из нас, мне совсем не хотелось увидеть себя в таком состоянии.
– Так, Гуппи. Заархивируй копию, пометь ее «На долгую память». Сейчас у нас строятся четыре Боба третьей версии? – Увидев, как Гуппи кивает, я продолжил: – Как можно быстрее начни еще четверых. Снабди их всех дополнительными снарядами. Мы отомстим за Майло.
[СЛУШАЮСЬ.]
Этот Медейруш – как заноза в боку. Сначала Эпсилон Эридана, затем альфа Центавра, а теперь еще и это. Пора выбросить мусор.
52
Райкер, январь 2168 г. – Солнечная система
– Привет! – сказал я, заходя в виртуальную реальность Гомера и открывая присланный им список. – Ты в самом деле хочешь сделать ранчо в виде пончика?
– Почему бы и нет? С «Фермой-1» мы перемудрили – даже стыдно вспомнить, если честно. Но в ходе работы над ней мы много узнали и, думаю, сможем добиться половины g на периметре так, чтобы это не привело к катастрофе. Кроме того, теперь мы умеем управлять атмосферой… – Он многозначительно посмотрел на меня.
На самом деле, первые два месяца на «Ферме-1» стали настоящим кошмаром: каждый параметр системы входил в петлю обратной связи. В конце концов мы задействовали четыре ИМИ на полный рабочий день, пока не выяснили, как смягчить резонанс.
– Ну ладно, генерал Буллмуз. Не забывай про нас, маленьких людей, ладно?
Гомер рассмеялся, а я создал себе кружку кофе. Ситуация налаживалась.
«Пончики», как мы их прозвали, выглядели как широкие велосипедные шины. От их центра к периферии тянулись кабели из углеволокна, обеспечивая основную опору конструкции. В трех более толстых «спицах» находились лифты, которые позволяли перемещаться между центром и периферией. Сам «пончик» был установлен перпендикулярно Солнцу, и зеркала между краями и центром отражали солнечный свет внутрь через прозрачную крышу. Все было устроено как можно проще, чтобы свести к минимуму время строительства и количество материалов.
Мы молчали. Я выпил свой кофе в полной тишине.
– Гомер, особенно мне нравится тот факт, что до этих штук не доберутся террористы из ДУЛА. Идеальная защита от диверсий.
– До тех пор, пока у них не появятся ракеты «земля-космос», – заметил Гомер.
Кажется, он шутил. На Земле продолжались нападения на склады с продовольствием, и мы постоянно меняли графики доставки, чтобы компенсировать ущерб. Оставалось надеяться, что новая ферма снизит нагрузку на остальные объекты.
«Ферма-1» регулярно снабжала нас сырой пуэрарией, которую мы распределяли в зависимости от числа людей и их потребностей. Джулия заверила меня, что никакие творческие эксперименты со специями не позволили сделать из пуэрарии что-то, кроме… ну, в общем, пуэрарии. Кроме того, на пищеварительную систему она действовала почти так же, как и фасоль. Хм. Повезло нам, репликантам. Гомер сочинил бесконечное число куплетов на мелодию песни «Фасоль, фасоль», и часть из них стала хитом на Земле.
Вторая ферма должна была вступить в строй через неделю, и мои расчеты показывали, что она выведет производство пищи в устойчивый плюс на следующие три года. Но если за это время урожаи на Земле упадут, у нас снова возникнут серьезные проблемы с продовольствием.
На третьей станции, которая все еще была построена лишь наполовину, я собирался выращивать несколько культур – чтобы сделать рацион и здоровым и разнообразным. На четвертой Гомер хотел создать ферму для коров, свиней и кур – и овец, если новозеландцы их еще не съедят. В хранилище на Шпицбергене был их генетический материал, но нам придется делать искусственные матки.
Гомер превратился в промышленного магната. Он по праву гордился тем, что его идея сработала, и с головой ушел в этот проект, который стал для него любимым.
Я допил кофе и встал.
– Ну что ж, пойду обратно в шахту. Постарайся ничего не взорвать, ладно?
Пока я отключался, Гомер отсалютовал мне одним пальцем.
53
Боб, июнь 2166 г. – Дельта Эридана
Прежде чем дельтанцы снова отправились в путь, на них напали еще раз – но не гориллоиды. Борьба горрилоидов и дельтанцев так увлекла меня, что я забыл, что на планете есть полномасштабная экосистема, ничуть не менее богатая и разнообразная, чем на Земле.
И в ней было несколько хищников высшего порядка.
В данном случае нападавшие занимали ту же нишу, что и леопард или любая другая крупная кошка – но, в отличие от них, охотились небольшими стаями. Они напали на охотника, который отошел от группы на несколько шагов дальше, чем следовало. Соплеменники устремились ему на помощь и закололи хищников копьями. Через несколько секунд все закончилось.
К счастью для предполагаемой жертвы, леопард-аналоги (нет, я не собирался называть их леопардоидами), не убили ее сразу. Их стратегия, как и у многих больших кошек, заключалась в том, чтобы вцепиться в добычу смертельной хваткой и задушить. Однако охотник получил довольно серьезные ранения, и когда ему помогли вернуться в лагерь, кто-то пошутил, что одну из туш нужно отдать пострадавшему, поскольку он был такой хорошей приманкой.
– Как же я люблю дельтанцев! – воскликнул я.
Марвин повернулся ко мне.
– И это прекрасно. В противном случае тебе бы пришлось изобретать шоу с огнем и серой.
– Хм, да. Кстати, я тут еще немного задержусь. Помогу паре поколений, а потом растворюсь в дымке легенд. Нельзя допустить, чтобы они всегда на меня рассчитывали.
– Точно. Скорее всего, я стартую вместе с тобой. – Марвин вытащил звездную карту окрестностей Дельты Эридана. – Осмотрю достопримечательности, познакомлюсь с новыми видами…
Воцарилось молчание. Я снова подумал о том, как мне не хочется расставаться с Марвином. С тех пор как он был создан, мы стали двумя разными людьми, но мы с ним ладили, хотя и не всегда. Я улыбнулся, вспоминая сообщения Билла, в которых он описывал, как поначалу отжигали Райкер и Гомер. Жаль, что я этого не видел. Должно быть, это было яркое, ослепительное шоу.
Когда прибыла очередная партия снарядов, я решил, что мы уже обладаем достаточной мощью и можем продолжить поход. Я сообщил об этом совету старейшин, но осторожно – подал это в виде справки, а не приказа. Мне не хотелось брать на себя ответственность за их судьбу, и уж тем более попасть под огонь критики со стороны других Бобов.
После обсуждения старейшины объявили, что на следующее утро мы отправляемся в путь.
* * *
Стартовали мы как по нотам. Недельный отдых пошел дельтанцам на пользу: раненые восстановились настолько, что уже не отставали, а их соплеменники создали запасы пищи. Я удвоил число часовых по ночам и держал в воздухе все находящиеся в моем распоряжении снаряды, так что от меня не укрылась бы даже порхающая бабочка. Возможно, гориллоиды почувствовали плохую карму и затаились.
Двигались мы медленнее, чем во время первой половины похода. Местность здесь была более пересеченной, а лес уже напоминал джунгли. Сейчас мы находились с южной стороны горного хребта, где климат больше походил на тропический. С одной стороны, из-за вынужденной остановки мы должны были прибыть значительно позже запланированного срока. С другой стороны, тут, похоже, можно не беспокоиться насчет надвигающейся зимы. Я решил относиться ко всему философски.
Я парил в воздухе рядом с шагавшим Архимедом. Недавно он привязался к одной женщине, которую я назвал Диана. Она, очевидно, боялась меня, но не хотела выглядеть трусихой в глазах Архимеда и поэтому держалась поближе к нему и подальше от беспилотника. Это выглядело немного комично, но я не поддался своим незрелым желаниям.
В данный момент мы обсуждали медицину. Сейчас дельтанцы находились на стадии зелий и мазей; хотя их смеси, несомненно, обладали какой-то медицинской ценностью, я был уверен, что сломанную ногу корешками не вылечить.
– Да, я понимаю, боубэ. Ты дал нам много новых идей, которые работают, и я готов поверить тебе на слово. – Архимед пожал плечами. – Но шаманка всю жизнь лечит так, как ее учили. Я не собираюсь вступать с ней в противоборство.
– Ладно, согласен. Познакомишь меня с ней?
Архимед кивнул, а затем повернулся к Диане. Она, похоже, встревожилась еще сильнее.
– Тебе необязательно идти со мной, – сказал он.
– Я хочу пойти с тобой, – ответила она. – Может, она его убьет.
Ух ты. Пожалуй, возьму на встречу парочку снарядов.
* * *
Прежде чем мы добрались до месторождения кремней, на нас напали еще три раза. Ни одно из нападений не было столь масштабным, как первое. В ходе боев погибло всего несколько дельтанцев, а вот гориллоиды, напротив, понесли большие потери, чему я был очень рад.
– Мы собираемся их выслеживать? – потрясенно спросил Марвин.
– О да, черт побери. Уничтожим всех в радиусе нескольких миль. – Я махнул рукой в сторону рельефной карты. – Проредим их настолько, чтобы дельтанцы могли с ними справиться.
– М-м… А когда их численность восстановится? Тогда придется начинать все сначала. Лучше убивай тех, кто нападает, а остальных не трогай. Рано или поздно выведешь породу гориллоидов, которые не любят нападать на дельтанцев.
Я подумал об этом.
– Да, верно. Вот придем, тогда и увидим, насколько все плохо. Возможно, придется сразу заняться прореживанием, чтобы дельтанцы могли хотя бы спокойно поужинать на новом месте.
– Я тебя понял.
54
Райкер, октябрь 2170 г. – Солнечная система
Окончательная сборка. Два волшебных слова, которые заставили меня дрожать от волнения. Гомер, Чарльз, Ральф и я парили в полукилометре от двух кораблей. Мы все согласились с тем, что нет смысла присутствовать на месте физически, когда ту же картинку даст видео, сделанное беспилотником. Но к этому соглашению мы пришли, пока мчались к докам. Даже полковник Баттеруорт хотел сесть на один из шаттлов и наблюдать за сборкой лично, но в конце концов прислушался к голосу разума.
По мере того как завершалось строительство кораблей, мы намеренно регулировали потоки ресурсов, чтобы синхронизировать работу над ними. Теперь оба корабля были практически готовы: оставалось лишь окончательно соединить двигатели с корпусами.
– Чувак! У нас все получилось! – Голос Гомера был исполнен трепета, который разделяли мы все.
Для человека, который рос в двадцатом и двадцать первом веках, это был самый крупный инженерный проект в мире. Когда я смотрел на то, как идет строительство космического корабля, то невольно вспоминал сцены на Равнине Утопия из «Звездного пути». Ощущение возникало точно такое же.
Я посмотрел на окошко со сводкой. Каждый делегат ООН сейчас вышел в сеть и стримил видео. У делегатов возник невероятный всплеск здравого смысла, и они решили не произносить речей. Вероятно, это во многом связано с тем, что речь хотел произнести каждый из них. Восемь часов болтовни. Убейте меня.
Наконец строительные ИМИ сообщили, что двигатели подсоединены успешно. Два корабля-колонии, официально названные «Исход-1» и «Исход-2», построены. Я с удивлением обнаружил, что у меня в глазах стоят слезы. Ну ладно, может, удивление было и не очень сильным.
* * *
– И что теперь, Уилл?
В окне видеочата появилась Джулия, окруженная своими родственниками. Для семьи Хендриксов разговоры со знаменитым предком стали обыденностью. Люди постоянно сменялись, сновали туда-сюда. Я был не против. Вид потомков моей сестры заставлял меня ощутить реальность происходящего – и эффект был гораздо сильнее, чем от любой ВР. Знание о том, что часть меня продолжает жить, приносило мне такое удовлетворение, которое не поддается описанию. Возможно, что-то похожее чувствуют родители или дедушки с бабушками.
Я открыл вкладку со списком.
– Испытания систем, проверка интеграции, нагрузочные испытания и, наконец, пробный рейс. Всякое может произойти, разумеется, но все это, в общем, достаточно рутинные задачи.
– А третий корабль?
Джулия, естественно, была в нем заинтересована. Она и ее семья должны сесть на «Исход-3» вместе со шпицбергенцами – я вырвал это обещание у Кренстона, прежде чем согласился с его предложением. Поводов пойти на попятную у него не было: триста человек, которым не хватит места на третьем корабле, будут первыми в очереди на четвертый, и с гарантией получат дома в системе 82 Эридана. Кренстон стал искать добровольцев и, к моему удивлению, нашел их. Похоже, люди, которые мечтают уклониться от тяжелой работы, были и будут всегда.
Вздохнув, Джулия улыбнулась мне.
– Пока ты не прибыл, все думали, что мы – последнее поколение. Кое-кто утверждал, что заводить детей – это эгоизм. Я рада, что все вышло иначе.
Она обняла своего сына Джастина – нового представителя «Клана Боба», который сидел у нее на коленях.
Джастин понятия не имел, что происходит – но картинка на экране была красивая, а своего дядю Уильяма он любил. Я скорчил ему гримасу, и он рассмеялся. Джастин Хендрикс, космический курсант.
55
Боб, июль 2166 г. – Дельта Эридана
Наконец наступил тот день, когда мы добрались до месторождения кремня. Старый лагерь эриданцев находился на вершине холма, который возвышался над лесом. Будь он на Земле, на нем бы построили замок. Я уже провел тут разведку и поэтому знал, что отсюда открывается вид на бескрайний лес и на горы на горизонте. Сам холм был каменистым и голым, но в основании одного из выступов скалы имелось углубление, которое представляло собой естественное убежище. В нескольких ямах здесь сформировались природные водоемы, которые наполнялись в ходе частых дождей. Над плато поднималась столовая гора, похожая на рубку подводной лодки.
Это место было настолько идеальным, что все разговоры неизбежно сводились к тому, почему его бросили.
«Не знаю», – отвечали старейшины, и большего мы от них добиться не могли. Моисей помнил только то, что его родители были очень напуганы. Он думал – и это казалось очень вероятным, – что сюда вторглись. Я заметил, что данное объяснение не понравилось одному из старейшин, и решил как-нибудь с ним пообщаться.
Я поручил беспилотникам быстро поискать гориллоидов на территории с радиусом в милю. Результаты заставили меня похолодеть: это место оказалось чем-то вроде их заповедника. Эти проклятые твари были повсюду. Но почему? Ведь еще совсем недавно тут не было ни одного дельтанца! Ситуация напомнила мне самые скверные сценарии «Подземелий и драконов».
Ответ не заставил себя ждать. С тех пор как я обнаружил дельтанцев, изучением биосферы я особо не занимался и, похоже, сейчас мне пришлось расплачиваться за это упущение. Гориллоиды всеядны. По эту сторону хребта растут деревья с питательными стручками – основной пищей гориллоидов. Добыть стручки и открыть их нелегко, вот почему эти животные такие огромные и сильные.
И если биохимия на Эдеме такая же, как и на Земле, то стручки должны быть неполным источником белка.
А в ком много белка? В дельтанцах, разумеется.
Данное объяснение казалось логичным. Стручков здесь хватает на то, чтобы прокормить большую популяцию гориллоидов, но эти звери наверняка будут, словно безумные, бросаться на любой источник белка. А я только что привел прямо к ним пару сотен свертков с белком. Супер.
Но что-то здесь не укладывалось в схему…
По лесу вдруг разнеслось эхо двух мощных ударов.
[НЕЙТРАЛИЗОВАНЫ ДВА ГОРИЛЛОИДА, КОТОРЫЕ ПОДОШЛИ НА УКАЗАННОЕ РАССТОЯНИЕ.]
– Спасибо, Гуппи. Ты молодчина.
Чтобы обезопасить себя от сюрпризов, я поручил Гуппи стирать в порошок любого гориллоида, который подойдет к дельтанцам на расстояние в сто метров. Дельтанцы к звуковым хлопкам уже привыкли и сейчас лишь посмотрели по сторонам, проверяя, нет ли рядом других врагов. Судя по картинке, которую передавали мои беспилотники, оставшиеся в живых гориллоиды убегали прочь.
– Арнольд, нам нужна позиция, которую можно оборонять.
Арнольд кивнул беспилотнику и принялся выкрикивать приказы. Дельтанцы резво двинулись к скале. Сопровождавшие их воины потрясали длинными и качественными копьями.
* * *
На новом месте дельтанцы обустроились без каких-либо сложностей. Здесь были старые костровища, расчищенные спальные места и даже груды камней, из которых можно сложить небольшие стены. Арнольд сразу же назначил часовых и спросил у меня, где находятся местные гориллоиды и сколько их. Мой ответ ему, похоже, не понравился. Я прекрасно его понимал.
Едва уложив свои пожитки, Моисей повел куда-то Архимеда. Похоже, скоро они создадут производственную компанию «ООО Топоры и наконечники копий». Я отправил за ними вслед одного беспилотника и парочку снарядов.
– Ну так что, охотиться идем? – По лицу Марвина легко было понять, как он относится к этой затее.
– Нет. Ты прав: нам нужно долгосрочное решение, которое заставит гориллоидов держаться подальше. Я поручу ИМИ снарядов охранять лагерь; будем просто уничтожать всех гориллоидов, которые подойдут слишком близко. Рано или поздно они свяжут одно с другим.
– А племя поймет, что может рассчитывать на защиту со стороны боубэ, – рассмеялся Марвин. Я почувствовал в его словах упрек и удивленно посмотрел на него.
– Вот, взгляни, большой босс, – ответил он и включил видео с одного из беспилотников.
В углу месторождения кремня дельтанцы аккуратно уложили фрагменты снаряда и расставили вокруг них небольшие факелы.
Я широко раскрыл глаза.
– Это же…
– Ага. Алтарь. Слава боубэ!
56
Боб, март 2167 г. – Эпсилон Эридана
На схеме все было отображено очень четко, и то, что я увидел, мне не понравилось.
Я посмотрел на Гуппи. Ждать от него помощи не приходилось. Адмирал Акбар молча пялился на меня; его рыбья морда ничего не выражала.
– Сумеем ли мы спасти айсберг?
[ВЕРОЯТНОСТЬ ВЫШЕ 50 %. ОДНАКО НАМ НЕ УДАСТСЯ СПАСТИ ТЕХНИКУ, ПРИВОДЯЩУЮ АСТЕРОИД В ДВИЖЕНИЕ.]
Я потер лоб, сдерживая рвущиеся из меня проклятия.
– Так, Гуппи. Ты занимайся внесением поправок в курс, а я напишу программу для беспилотников, которая позволит нам забрать двигатель. Возможно, удастся срезать где-нибудь пару углов.
Айсберг, приближавшийся к Рагнареку, был одним из самых крупных, которые мы нашли в поясе Койпера. В соответствии с нашим планом сейчас он с максимальной скоростью летел чуть в сторону от планеты, а в самый последний момент должен был повернуть к ней и выйти на подходящую траекторию. Я не хотел облажаться и отправить его к солнцу – или, что еще хуже, заставить его с ходу врезаться в планету.
Гуппи начал менять курс, и эти изменения в реальном времени отображались на схеме. Я рассеянно посматривал на дисплей, обдумывая варианты. В случае необходимости можно отправить двигатель вниз вместе с айсбергом и просто построить новый. Если бы речь шла о куске льда поменьше, я бы пожал плечами и позволил ему проплыть мимо планеты, но это же здоровенная глыбина. Если довести ее до цели, то можно потерять все остальные айсберги в течение полугода, пока идет строительство нового двигателя, и все равно остаться в плюсе.
Но если я лишусь двигателя, то не смогу контролировать куски льда, которые идут непосредственно за этим. И если один из них полетит прямо в центр, то мне придется просто смотреть, как он плюхнется.
Мы, словно пастухи, перегоняли льдины от пояса Койпера, и интервал между ними составлял около недели. Гарфилд находил их и отправлял мне с помощью своего двигателя, управляющего астероидом, а с помощью второго двигателя я их ловил. За десять лет мы сбросим на Рагнарек столько льда, что его маленькие моря превратятся в настоящие океаны. Мой долгосрочный план состоял в том, чтобы подготовить планету к колонизации.
[ВЫРАВНИВАНИЕ КУРСА ЗАВЕРШАЕТСЯ. ДВЕ МИНУТЫ ДО ОТКЛЮЧЕНИЯ.]
– Спасибо, Гуппи. Сколько у меня времени на то, чтобы снять двигатель с айсберга?
[650 СЕКУНД.]
Ого, сурово. Я просмотрел программу, которую написал для беспилотников. На то чтобы «чисто» демонтировать двигатель, требовалось двенадцать минут. Да, я заложил кое-какой допуск, но все равно…
Двенадцать разных структур нужно освободить от якорей и поднять с поверхности межпланетного айсберга, прежде чем он войдет в атмосферу. Сами якоря я уже списал – на их извлечение уйдет слишком много времени. Надеюсь, они не причинят большого вреда, когда врежутся в землю.
В моей ВР появился Гарфилд.
– Как успехи, Билл?
Он следил за тем, как развивается эта драма, и, к счастью, не пытался подключиться к нам в качестве зрителя. Сам он находился на периферии системы и все равно ничего не мог сделать. Спасти все оборудование не удастся, даже если беспилотников у меня будет в два раза больше.
Я ухмыльнулся.
– Обычный рабочий день. Проходи, проходи, тут смотреть не на что…
[ДВИГАТЕЛЬ ВЫКЛЮЧЕН. ПРИСТУПАЙ К ИЗВЛЕЧЕНИЮ.]
Я приказал беспилотникам начать демонтаж оборудования. Отныне все было связано с ИМИ, которые управляли беспилотниками. Я мог лишь не путаться у них под ногами и не лезть под руку. Либо они спасут оборудование, либо на Рагнареке появятся новые кратеры.
Шестьсот пятьдесят секунд спустя ледяной астероид вошел в атмосферу. Время вышло. Если сейчас оставить айсберг в покое, он пролетит по верхним слоям атмосферы и уплывет в закат. В буквальном смысле слова.
Но я активировал несколько взрывных устройств, и айсберг раскололся на огромное число обломков; они достаточно малы, и растают раньше, чем покинут атмосферу. Под влиянием потоков воздуха они начали разлетаться в разные стороны. Все они расплавятся на большой высоте и в течение нескольких дней или недель прольются на поверхность планеты в виде дождя.
А вот кучу якорей и два сегмента двигателя ждала немного иная судьба.
Я посмотрел на Гарфилда и пожал плечами.
– Я ведь сказал, что так может случиться. Не хочу говорить: «Я же предупреждал»…
– Нет, конечно. – Я скорчил гримасу. – Следующий кусок льда прибудет на место через неделю. Боюсь, что он пролетит мимо, и тут мы ничего не можем сделать. Но если ты побыстрее подгонишь мне пару сегментов, я поймаю все остальные.
– А затем я должен строить запасные?
– В краткосрочной перспективе – да. Но в долгосрочной… Гарфилд, вся эта тема с якорями меня напрягает. Они замедляют установку, замедляют демонтаж. Рано или поздно что-то должно было пойти наперекосяк. Я ищу способы вообще избежать контакта с поверхностью.
– Серьезно? – удивленно воскликнул Гарфилд. – Просто разместить сегменты на орбите вокруг куска льда?
– Угу. Понадобится два отдельных управляющих канала, но, в принципе, ничего страшного в этом нет. И это сильно все ускорит. Кроме того, мне нужно отдохнуть от проекта «Андроид». Отладка уже превратилась в какую-то ловлю блох.
Гарфилд рассмеялся.
– Ладно, старина. Создам пару сегментов и пришлю их тебе.
* * *
Припарковав оставшиеся сегменты двигателя, я, несмотря на данное Гарфилду обещание, открыл файл с проектом «Андроид». На экране появилось окно; в нем я увидел опытный экземпляр, который находился в одной из лабораторий на орбите.
В данный момент выключенный андроид лежал на опорной раме. «Буллвинкл» был четвероногим, размером с лося и столь же симпатичным. Антенны системы связи странным образом напоминали знаменитую пару рогов. Вероятно, это не случайность. Я уже упоминал о том, что часто веду себя как ребенок?
Это был «Буллвинкл» версии пять кадзиллионов или около того. Базовая концепция не очень сложная: искусственный скелет из углеволоконной матрицы, мышцы из пластика, обладающего «памятью», которые сокращаются при подаче электрического сигнала, а также датчики, копирующие обычные пять органов чувств. Весь комплект дополняла система дистанционного управления. Репликант – такой как ваш покорный слуга – мог управлять андроидом, словно собственным телом.
Ну, то есть в теории. Попытки заставить его работать неизменно приводили к разочарованию.
С точки зрения механики с «Буллвинклом» все было нормально. Проблема заключалась в органах чувств, рефлексах и связи. Подключение датчиков прикосновения, чувствительности к теплу и холоду требовало микроточности, словно в нейрохирургии. Принтеры в данной ситуации не помогали. И чем больше контекстной обработки данных я встраивал в «Буллвинкла», тем больше увеличивалась локальная компьютерная система. Чем больше я подгонял его под удаленное управление, тем крупнее становилась нужная мне полоса пропускания. И тем больше все портила задержка, связанная со скоростью света. Это могла исправить сверхсветовая связь, но я еще даже не приблизился к тому, чтобы создать УППС, который поместится в теле лося.
В идеале мне хотелось получить управление андроидом с эффектом погружения. Я хотел чувствовать, как я бегаю по земле. Я хотел ощущать тепло и холод, чувствовать прикосновение ветра к моему лицу. Это сильно отличалось от управления беспилотником или снарядом, которое напоминало видеоигру. Я уже приблизился к цели на девяносто процентов, но оставшиеся десять сильно ломали мне мозг.
Вздохнув, я закрыл папку и вернулся к проекту по перемещению астероидов. Работаем дальше.
57
Марио, август 2169 г. – Бета Гидры
Бета Гидры находилась в 23,4 световых лет от Солнца. Я не стал спорить и конкурировать с другими Бобами за более близкие звезды, а отправился в дальний космос. «Я люблю ходить по запретным морям» и так далее, в духе Мелвилла. Надеюсь, когда все остальные доберутся до этой системы, у меня уже будет рабочая космическая станция с надписью: «Здесь был Марио».
И, давайте уж начистоту: я очень не хотел быть рядом с другими Бобами. Меня удивляло, что они до сих пор не поняли, насколько каждый клон отличается от остальных. Недостаточно вариативности, чтобы они стали отдельными людьми, но достаточно, чтобы они придерживались разных мнений. В них я словно видел самого себя, получившего черепно-мозговую травму. Жутковатое ощущение. И да, Боб-1 установил правило, что всеми командует старший Боб, но мне казалось, что оно долго не продержится. Изначальный Боб не очень любил подчиняться.
Ну, не важно. Я здесь, они там, и это прекрасно. Пора исследовать мои владения.
Я вошел в систему с мягким торможением в 2 g. Я мог бы прилететь гораздо шустрее, но опасался, что там меня может поджидать Медейруш, и поэтому не хотел показывать, сколько у меня лошадей под капотом. Пусть он увидит 2 g, часть мощности, которую может развивать мой хорошо защищенный реактор, и обнаглеет. По крайней мере, я на это надеялся. Мне очень хотелось снова надрать ему задницу. Для этого я заготовил пару особых снарядов с его именем. Нет, честно. По дороге из одной системы в другую дел у меня было мало, и я поручил «бродягам» выгравировать его имя на нескольких снарядах.
Но пока что ничего бразильского поблизости не оказалось. Более того, тут вообще ничего не оказалось. Это была большая, хорошо заполненная система, но я не обнаружил в ней никаких металлических руд. Серьезно – ни одной. Судя по данным спектрального анализа, металличность местной звезды приблизительно на треть меньше, чем у Солнца. А ведь обычно состав системы соответствует составу звезды.
Заведя руки за спину, я разгуливал по балкону своего дома, стоящего на дереве, и наслаждался видом на огромный лес с высоты в тысячу метров. В реальности этот лес не существовал: я создал его, в основном по образу леса из «Между-мира» Фостера, но проредил его, чтобы вид был лучше, и, кроме того, добавил кучу земных птиц и удалил всех больших, голодных, драконоподобных тварей.
– Мысли есть? – спросил я у Гуппи.
[МНЕ ЗА ЭТО НЕ ПЛАТЯТ.]
Я усмехнулся. Даже в стандартной модели у Гуппи было много пространства для расширения, а я дал ему еще больше места – ведь теперь у нас появились «Парадизы» новой версии, с увеличенным числом ядер и расширенной памятью. Благодаря этому он уже превращался в настоящую личность, становился едким и бесцеремонным, почти дерзким. Я его обожал. И он, разумеется, не был клоном Боба.
– Ну ладно, умник. Данные проанализировал?
[ЭТО ДА. МОЙ АНАЛИЗ: МЕТАЛЛОВ НЕТ.]
– Спасибо, Капитан Очевидность. Случайно, не знаешь почему?
[НЕТ, НО Я ЗАМЕТИЛ, ЧТО КОНЦЕНТРАЦИЯ ОСТАЛЬНЫХ ЭЛЕМЕНТОВ НАХОДИТСЯ В ПРЕДЕЛАХ ОЖИДАЕМОГО. НЕТ ТОЛЬКО МЕТАЛЛОВ. ОНИ ПОЛНОСТЬЮ ОТСУТСТВУЮТ.]
А это невозможно, это противоречит всем известным теориям формирования звезд и планет. Гуппи моргнул и повернулся ко мне. Я знал, что сейчас последует.
[КТО-ТО НАС ОПЕРЕДИЛ.]
– Проклятье… Медейруш. Но разве тут не должна была остаться автофабрика?
Я прикусил язык и несколько секунд подумал. Что-то в данной теории показалось мне подозрительным.
– Погоди. О каком количестве руды мы говорим? Если взять объем металла, который – как мы предполагаем, должен быть в этой системе, – то сколько времени уйдет у Медейруша на то, чтобы превратить его в маленьких симпатяжек-медейрушей?
Гуппи немного подумал. Или посчитал. Не важно.
[1732 ГОДА. ПЛЮС-МИНУС.]
– То есть этот вариант исключается. Мы летели в течение двадцати с небольшим лет. Ему пришлось бы потратить столько же времени. – Я прекрасно понимал, что доказываю очевидное, но рассуждения вслух всегда помогали мне размышлять.
[ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЯВЛЯЕТСЯ НЕДОСТАТКОМ ДАННОЙ ТЕОРИИ.]
– Думаешь? – Я указал на внутренние планеты на схеме системы. – Возможно, нам придется заняться добычей полезных ископаемых. Давай выясним, что тут есть.
[СЛУШАЮ И ПОВИНУЮСЬ.]
До четвертой планеты мы добрались через несколько дней – я по-прежнему не хотел раскрывать все свои карты перед теми, кто, возможно, следит за мной. GL19–4 оказалась комком из бурой грязи с серыми океанами и плотной, мутной атмосферой. Все это наводило на мысль о сильной вулканической активности, но никаких вулканических колец или цепей я не обнаружил.
Я вышел на полярную орбиту и приступил к тщательному сканированию. Я пытался найти… ну, в общем, хоть что-нибудь – главным образом, залежи металла, но также все остальное, что представляло бы интерес.
Меня ждали две новости – хорошая и плохая. Хорошая новость: я нашел кучу всего интересного. Плохая новость: никаких металлов. Никаких. По крайней мере, имеющимися у меня средствами здесь я ничего не добуду. У планеты есть магнитное поле и, очевидно, и металлическое ядро тоже, но в коре – практически ноль. Ну да, чуточку здесь, немножко там, но ничего серьезного.
[ОБНАРУЖЕНА АНОМАЛИЯ.]
– И сама планета недостаточно аномальна?
[ОБНАРУЖЕНА ПЛЮС-ПЛЮС-АНОМАЛИЯ. ТАК ЛУЧШЕ?]
Я не в восторге. На секунду мне захотелось устроить Гуппи перезагрузку. Но лишь на секунду.
Правда, беспокоиться не о чем: когда мы изменили свою модель, то, в частности, лишили ГУППИ возможности читать наши мысли, ведь это было слишком жутко. Теперь он подчинялся голосовым командам, как бы ни определять голос в компьютерной системе, которая разговаривает сама с собой.
– Ну ладно, Гуппи. Что там?
[ОБНАРУЖЕНО СКОПЛЕНИЕ ОЧИЩЕННОГО МЕТАЛЛА. АРТЕФАКТ.]
– Офигеть. – Я немного подумал. – Возьми три беспилотника-исследователя и отправь их туда, где находится аномалия. Пусть каждый из них возьмет с собой пару «бродяг». Пусть двое изучат это место, а один летит по спирали прочь от аномалии.
[ЕСТЬ.]
Теперь в голосе Гуппи я не услышал даже намека на игривость. Дело серьезное. Неужели Медейруш разбился? Или, может, это зонд другой страны?
Беспилотники добрались туда за рекордное время – кажется, Гуппи управлял ими немного агрессивно – и расположились вокруг аномалии. Один из них начал кружить, постепенно удаляясь от центра, а оставшиеся два тем временем приземлились, выплюнули двадцатисантиметровых «бродяг», а затем взлетели и начали сканировать окрестности.
Кое-что сразу стало очевидно: этот объект – не зонд и, более того, вообще создан не на Земле. Я не мог точно описать, что в нем буквально кричало о его инопланетном происхождении, но ни один человек не мог создать нечто подобное. Лучший образ, который я мог придумать, – это корабль пришельцев в «Прометее». У меня просто не укладывалось в сознании, как устроена эта штука и для чего предназначена.
Я только что обнаружил первые признаки существования разумной жизни за пределами Земли. Ну ладно, это же обломки, так что, возможно, я просто нашел трупы первых живых существ. Но все-таки… Я немного помедлил, наслаждаясь этой мыслью.
Очевидно, что это – какой-то грузовой корабль. Эта штука разбилась, и из нее вывалилась часть содержимого – больших металлических слитков разных видов. Каждый слиток состоял только из одного элемента – железа, титана, меди, никеля. Этого добра здесь были тонны. И, если ничего не пропало, то корабль, кажется, был заполнен всего на четверть.
Похоже, что мы нашли похитителей металла – точнее, одного из них. Наверное, «похититель» – это слишком сильно сказано, и все же…
[АНОМАЛИЯ.]
– Ох да что ж… Что там на этот раз?
[СМОТРИ САМ.]
Я взял видеофайл, который протянул мне Гуппи, и у меня упала челюсть. На планете существовала жизнь – ну, то есть не сейчас, а в прошлом.
Передо мной была мертвая экосистема – то, что получилось, если бы все в долине Амазонки умерло одновременно: высохшие кусты, деревья, кое-где животные. И вся эта картина протянулась от горизонта до горизонта.
* * *
Я отправил на планету несколько беспилотников-«биологов», чтобы они провели некропсию и выяснили, что здесь произошло. Это не совсем то, на что они рассчитаны, но ведь у меня были все данные, накопленные медиками и биологами Земли, а также продвинутая техника, созданная… ну… э-э… мной.
Беспилотники тыкали, кололи и резали и в результате удалось добыть несколько годных проб. Их ИМИ действовали по инструкции и в заданных рамках были вполне компетентными. Мне просто нужно было им не мешать и не лезть под механическую руку.
Беспилотники и «бродяги» продолжали изучать обломки. Сам не зная почему, я отправил вниз пару снарядов, чтобы они угрожающе зависли над аномалией. Эта штука выглядела абсолютно мертвой, мертвее не бывает, но у меня просто возникло нехорошее предчувствие.
Раздался звоночек: на мой рабочий стол прибыл отчет беспилотников-«биологов». Я поспешил открыть файл.
Ух ты.
Судя по урону, нанесенному клеткам, всех убило что-то вроде вспышки гамма-лучей. Фактически произошел мощный выброс радиации, которого оказалось более чем достаточно, чтобы мгновенно уничтожить все живое. Я знал это, поскольку умерли не только животные, но и вся их кишечная флора (или ее местный эквивалент), и эти события произошли одновременно – не было ни вздутия, ни гниения внутренностей. Мне пришлось сделать некоторые предположения, исходя из моих знаний о животных Земли, но я был почти уверен, что недалек от истины.
Кроме того, я обратил внимание на то, как мало трупов мы нашли. Все образцы были мелкие, лежали в странных, неудобных местах и – даже для трупов – находились в плохом состоянии. Я практически не сомневался, что 99 % фауны куда-то исчезло.
Поскольку данные о разложении у меня отсутствовали, я не мог сразу сказать, как давно это произошло. Однако эрозия трупов и мертвых деревьев дали мне кое-какие подсказки – на определенные мысли меня навел и анализ следов, оставленных в лесу лесными пожарами. Я предположил, что катастрофа произошла от пятидесяти до ста лет назад.
Я отправил «биологов» проверить еще пару мест, особенно точку, которая была практически на противоположной стороне планеты.
[ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ! ВРАЖДЕБНЫЕ ДЕЙСТВИЯ!]
– Что? Что происходит?
[НА ОДНОГО ИЗ «БРОДЯГ» НАПАЛИ.]
– Поручи беспилотникам точечно сканировать местность. Мне нужно как можно больше деталей.
[ГОТОВО.]
Я растворил свою ВР и вывернул тактовую частоту на максимум. Видео поступало в реальном времени: я увидел происходящее с точки зрения обоих «бродяг» – в том числе того, который подвергся нападению. На первого, похоже, набросились механические муравьи. Я наблюдал за тем, как они пожирали «бродягу» – его металлические части утончались и исчезали.
– Гуппи! Взорви обоих «бродяг»! Включай самоуничтожение, живо!
Гуппи не стал спорить и задавать вопросы. Картинки исчезли.
– А еще поставь брандмауэр на наши устройства связи. Вряд ли эти твари сумели извлечь из «бродяг» ключи шифрования, но зачем рисковать?
Я повернулся к анализу картинки, созданной с помощью суддара. Сбоку от нее Гуппи открыл окно с видеозаписью, полученной от «бродяг».
Сначала я включил видео. Первый «бродяга» открыл что-то похожее на контейнер или шкафчик и тем самым, похоже, активировал муравьев. Была ли это защитная реакция или же муравьи считали «бродягу» ресурсом, который нужно добыть, оставалось неясным. Да и какая, в сущности, разница. В любом случае муравьи начали разбирать «бродягу» на части. Сканирование показало, что они сортировали его по элементам. Пластиковые и керамические компоненты их не интересовали.
Я не жалел о том, что взорвал «бродяг». Если их забрать, то вместе с ними на борт корабля могут попасть и муравьи. Можете считать это глупостью, но в научно-фантастических книгах и фильмах мне много раз встречались истории о суперсовременной технике, которая захватывает систему связи и забирается внутрь компьютера. А ведь компьютер – это я.
«Бродяг» я и новых построю.
Откуда муравьи берут энергию? Я снова просканировал корабль и обнаружил, что около половины муравьев, которые не были уничтожены взрывом, теперь замерли. Они погибли или просто перешли в режим ожидания?
Я решил сканировать их с пятисекундными интервалами и выяснить, что они задумали. Очень странно: каждый раз, когда я проводил сканирование, оживали все новые муравьи. Какого дьявола? Я выключил сканеры на целую минуту. Когда я произвел еще одно сканирование, около четверти муравьев были неактивны. А, черт. Я прекратил сканирование на пять минут, а затем быстро просканировал их на минимальной мощности. И точно: большинство муравьев не двигались.
Проклятье! Источник энергии для них – это луч суддара. Я заново активировал их своим сканированием.
Ну и дела. Любая попытка выяснить, чем они занимаются, подзарядит их. Но это означает, что инопланетяне нашли способ передавать энергию через подпространство и использовать ее в точке приема. Этих муравьев нужно изучить.
Я выждал час, а затем отправил туда одного сантиметрового «бродягу». Муравей ни за что не сможет незаметно проехать на «бродяге», который лишь чуть больше его самого. «Бродяга» вытащил пару муравьев из корабля и положил в подготовленные мною гробики, наполненные пластмассовой жижей. «Бродяга» запихал в нее муравьев, затем добавил загуститель. Теперь у меня, в общем, были муравьи под стеклом. Возможно, они сумеют прорезать себе дорогу, но я надеялся, что успею просканировать их раньше, чем они выберутся наружу.
Я подвел поближе два беспилотника, и они провели самое мощное и высокоточное сканирование на малой дистанции, на которое были способны. В результате должна получиться карта муравьев на молекулярном уровне. Я завороженно следил за тем, как включаются муравьи, как из их передних конечностей выдвигаются маленькие резаки. К счастью, двигаться они не могли, и поэтому просто просверлили в пластике пару дыр. Буду знать.
Я взорвал «бродягу» – осторожность в таком деле не повредит – и вернулся в свой дом на дереве, чтобы все обдумать.
Осмотр планеты завершен. Никаких признаков цивилизации здесь не оказалось, так что разбитый корабль определенно принадлежит инопланетянам. Они прибыли, предположительно уничтожили все живое с помощью какого-то радиоактивного оружия, добыли полезные ископаемые, собрали трупы, а затем улетели. Эта гипотеза основывалась на большом количестве предположений, но соответствовала полученным данным.
Сканирование муравьев показало, что внутри них есть интересные компоненты. Я уже готовил симуляции, чтобы испытать часть из них.
Сканирование корпуса корабля не принесло каких-то огромных сюрпризов. Им, похоже, управлял какой-то ИИ или ИМИ. Корабль оснащен ядерным реактором, двигателем ВСПЛЕСК и передатчиком-суддаром, однако последний, похоже, может не только выполнять функции радара, но и передавать энергию на специально настроенный передатчик. Я сделал его детальные сканы для дальнейшего изучения.
Возможно, инопланетяне, спасли экипаж и бросили корабль. Я в этом сомневался: он, в общем, никак не приспособлен для перевозки живых существ. Вероятно, что корабль полностью компьютеризирован. Может, эта цивилизация вообще не биологическая? Тот факт, что они забрали все трупы, намекал на ответ, и этот ответ мне совсем не нравился. Я мог придумать только одну причину, которая заставила бы их собирать весь этот белок.
Единичное ли это событие или они очищают одну систему за другой? Если так, то в какую сторону они направлялись? Я не хочу, чтобы та же судьба постигла Солнечную систему, даже если там не осталось людей. Дельфины и шимпанзе тоже заслужили то, чтобы им дали шанс.
Я почувствовал укол разочарования: видения, в которых я встречал вулканцев или асгардцев, растаяли, словно дым. Это скорее похоже на сценарий «Чужого». По шкале первых контактов этот получал оценку «отстой».
Нравится мне это или нет, но я должен привлечь к этому делу других Бобов. Но тут возникала другая проблема: на таком расстоянии я не мог отправить сообщение Биллу. Для связи мне понадобится космическая станция, но для нее нужно сырье, а руды, которая лежала в корабле, не хватит, даже если расплавить его корпус.
Мне придется уйти.
58
Райкер, апрель 2171 г. – Солнечная система
Настал тот самый важный день. Мы проверили каждую систему и каждый уголок кораблей-колоний, их проинспектировала делегация СШЕ, и, кроме того, они совершили пробный полет до Юпитера и обратно. Теперь корабли висели на низкой орбите над Землей, ожидая своих пассажиров.
Гомер исполнял какой-то воинственный танец вокруг моего капитанского кресла, тем самым напоминая, что у меня отсутствует чувство ритма. Улучшения ВР, которые прислал нам Билл, позволяли нам, Бобам, не просто смотреть друг на друга в окне видеочата, но и взаимодействовать физически. К сожалению, у данного метода были свои недостатки.
Я снова повернулся к окошкам с видеотрансляциями, и в каждом увидел длиннющие очереди: люди ждали своей возможности сесть в один из шаттлов, который доставит их на орбиту. Каждый шаттл был рассчитан на пятьсот человек, и каждый был забит до отказа, словно автобус в час пик.
На меня нахлынули воспоминания о тех днях, когда я, простой работяга, два раза в день ездил через гавань на «морском автобусе». Жесткие пластиковые скамейки, едва ли шире предплечья, были установлены рядами так, что всю поездку ты смотрел прямо в глаза какому-то незнакомцу. И еще эта раздражающая записанная инструкция, которая в ходе каждого рейса сообщает тебе, как пользоваться спасательным жилетом. Веселые были деньки.
Шаттлы вмещали в себя больше людей, и поездка до корабля займет чуть более пятнадцати минут, но это будет тот же рутинный, скучный рейс. А затем пассажиров разместят по стазис-капсулам и выдадут им успокаивающее, после чего подключат к системе жизнеобеспечения и запрут в ящике размером с гроб.
Будем надеяться, что после четырех лет, проведенных на корабле, они проснутся в новом доме.
По крайней мере, таков наш план.
Каждый из десяти шаттлов сделал сорок рейсов, чтобы перевезти на корабли колонистов СШЕ. В грузовые отсеки кораблей погрузили небольшую часть содержимого шпицбергенских хранилищ, и там же припарковали шаттлы.
Затем началась неизбежная церемония. Каждый считал своим долгом произнести речь. Да, я предполагал, что боссы СШЕ выступят с обращениями, но почему такое желание возникло у групп с противоположной части планеты? Когда мы прослушали половину, я отключил эмулятор проприоцепции, чтобы не упасть, заснув в виртуальной реальности. Затем я реанимировал Боба из песочницы, чтобы он сидел в окне видеотрансляции и выглядел внимательным слушателем.
Но в конце концов они закончили. Говард, самый новый наш Боб, полетит вместе с колонистами в качестве сопровождающего. И (об этом знали только Говард и я) он должен был проследить, чтобы, прибыв на место, они вели себя пристойно. Я надеялся, что мои страхи напрасны, но на всякий случай разместил в грузовом отсеке Говарда несколько очередных изобретений Билла.
Корабли-колонии могли поддерживать ускорение до 1 g, поэтому их полет займет немного дольше, чем у первой версии Боба. В дороге они проведут чуть больше восемнадцати лет. На корабле пройдет около шести лет, но для колонистов в капсулах время остановится.
Кораблями управляла пара клонов Райкера и целая тонна «бродяг»: людям не стоит рисковать во время полета. Матрицы репликантов я разместил в одном из кораблей уже под конец, лишая потенциальных злоумышленников шанса что-то провернуть. Никто не пытался нас взломать – возможно, хакеры просто отказались от своих планов.
Третий корабль, предназначенный для шпицбергенцев и анклава ВЕРЫ, отправится в путь через четыре месяца. Они построят первое поселение на той планете, которую не выберет контингент СШЕ. Задача первых поселенцев будет заключаться в создании инфраструктуры, чтобы следующие группы не испытывали особых невзгод. Такова цена за места на первых кораблях.
Вальтер отнесся к этому философски.
– Даже второй приз – все равно восхитительный дар, – сказал он в своей речи.
Уже началось строительство еще трех кораблей. Мы надеялись, что они и вернувшиеся корабли смогут бесперебойно вывозить людей с Земли до тех пор, пока остаются те, кто хочет покинуть планету. Население будет уменьшаться, и поэтому имеющихся ресурсов и урожаев пуэрарии хватит еще надолго.
Надеюсь, мы найдем другие планеты, подходящие для колонизации, еще до того, как люди снова начнут стрелять друг в друга.
* * *
На голографическом экране корабли-колонии проходили мимо Марса. Я вдруг понял, что в моих глазах стоят слезы. После десяти лет работы и бодания рогом с… кхм… стадом баранов мы все-таки осуществили запуск. Меня переполняли эмоции. И даже Гомер молчал.
Наконец я встал и со стоном потянулся.
– Ну что ж, обратно в шахту.
Гомер с ухмылкой открыл файл.
– Вот список дел на сегодня…
59
Билл, май 2172 г. – Эпсилон Эридана
Я поднял над головой клаксон и нажал кнопку. Комнату наполнил громкий гудок. Разговоры смолкли, и все головы повернулись в мою сторону.
– Всем привет. Добро пожаловать на первый совет Бобов. Здесь я построил матрицу, в которой поместятся все виртуальные реальности в Бобовселенной.
– «Бобовселенная»? Серьезно? – Гарфилд мрачно посмотрел на меня.
Я рассмеялся.
– Только что придумал. По-моему, неплохо.
– Бобовселенная. БобНет. Эта галактика слишком мала для нашего эго. – Гарфилд пытался скорчить неодобрительную гримасу, но самого себя обмануть очень трудно.
Я оглядел свою аудиторию. Сейчас толпа была не очень огромной. Тут был Райкер, Гомер и другие клоны из Солнечной системы; Барт и его клоны из альфы Центавра, а также Бобы, которые летели к 42 Эридана вместе с колонистами. Последняя группа выйдет на связь приблизительно через месяц, тогда мы сможем объединить наши ВР. Я надеялся, что к тому моменту еще несколько Бобов загрузят чертежи УППС и тоже подключатся.
Гомер сложил ладони рупором и неодобрительно загудел.
Я осмотрел собравшихся.
– Так, парни. Наши встречи позволяют всем быть в курсе дела, и поэтому я надеюсь, что они станут регулярными.
– Кроме того, они дают тебе повод мучить нас бейсболом! – завопил Барт.
– Я отказываюсь давать показания против себя! – Я улыбнулся всем. – Кстати, у нас есть пиво. И кофе. И паб, в котором можно посидеть. Как вам такое предложение?
Мы расселись в виртуальном пабе. Пора праздновать.
60
Хан, апрель 2185 г. – 82 Эридана
Не атакуй врага, который сильнее тебя. Если не можешь уклониться от битвы, дай бой на своих условиях, а не на условиях врага.
Сунь-цзы, «Искусство войны»
Мы притормозили до субрелятивных скоростей задолго до 82 Эридана: нам нужно было много времени, чтобы оценить ситуацию, не привлекая внимания Медейруша.
Билл исполнил свое обещание отомстить за Майло. Восемь Бобов третьей версии, в том числе я, расположились у границы системы, мечтая вместе вломить Медейрушу. Но у него было тридцать пять лет на подготовку. Никто из нас не думал, что мы сможем просто заявиться в систему с песнями и плясками и надрать ему задницу, как когда-то у Эпсилона Эридана или Альфы Центавра.
И поскольку мы всегда были осторожным человеком, главной задачей для нас сейчас – это разведка. Каждый из нас взял с собой по два зонда-разведчика с хорошо экранированными реакторами, суддары с радиусом действия в три световых часа, а также средства связи. И мины-ловушки. Мы не хотели, чтобы наша техника попала в руки Медейрушу.
Кроме того, у нас в резерве было новое оружие, созданное на фабрике Билла.
Мы сознательно зашли со звездного «севера», под прямыми углами к плоскости эклиптики. Хотя мы не думали, что Медейруш «двумерный мыслитель» – ведь он в конце концов военный – нам казалось, что его объекты в основном будут расположены в окрестностях эклиптики. Наши зонды должны проскочить через эту плоскость раньше, чем он успеет отреагировать.
Мы запустили разведчиков широким фронтом, чтобы как можно лучше сканировать систему. Они не излучали в радиодиапазоне, а их реакторы обладали отличным экранированием, и поэтому была высока вероятность, что они проскочат незамеченными. Однако выйти сухими из воды мы не сможем. Оставалось надеяться, что Медейруш обнаружит только парочку наших зондов и решит, что здесь только один Боб.
Я отправил приглашение на встречу остальным бойцам отряда, и через несколько миллисекунд в моей ВР появились семь Бобов.
– Обсудим стратегию, парни, – сказал я, обводя взглядом собравшихся.
Ганнибал взял у Дживса чашку кофе и открыл схему звездной системы.
– Проверим, не прячется ли что-нибудь за планетами или спутниками. На одну и ту же уловку мы два раза не попадемся. Благодаря предварительному отчету Майло мы неплохо представляем себе, где тут что. Мы…
Вдруг Ганнибал исчез из ВР. Мы потрясенно переглянулись, а затем одновременно покинули наши виртуальные реальности.
– Кто был ближе всего к Ганнибалу в физическом мире? – рефлекторно спросил я, хотя уже изучал схему нашего расположения. Ганнибал был в конце строя Бобов, а рядом с ним находился Том.
– Том, что говорит суддар?
Через миллисекунду пришел ответ Тома.
– У меня очень размытый сигнал, но никакого Ганнибала на экране нет. Погоди…
Мы выждали четыре миллисекунды, которые длились целую вечность, и затем Том продолжил:
– …область размытого сигнала расширяется и становится тоньше. Полагаю, это какой-то взрыв. Советую всем провести полное сканирование, и к черту фактор внезапности.
Хорошая мысль. Я врубил суддар на максимум и сделал скан в радиусе трех световых часов. Ответ был отрицательным, если не считать какой-то неопределенности – чего-то, похожего на тень, которую видишь краем глаза. Эта зона неопределенности находилась между нами и системой. Я перефокусировал суддар и отправил луч в этом направлении.
В яблочко.
– Парни, что-то идет в нашу сторону на очень высокой скорости. И эта штука мощно замаскирована: она видна, только если сигнал попал прямо в нее.
Остальные хмыкнули, подтверждая, что они меня услышали.
– У меня тоже что-то есть, – доложил Барни.
– И у меня, – сказал Том.
Потратив несколько миллисекунд на то, чтобы сравнить наши данные, мы поняли, что в нашу сторону летят три неопознанных объекта и что они все еще набирают скорость. Мы направили прямо на них три обычных зонда, чтобы получить картинку.
– Они уклоняются, – сказал Фред. – Похоже, предполагают, что зонд попытается их протаранить.
– Ну, если получится, это будет неплохой результат, – ответил я, – но сначала нам нужна телеметрия.
На то чтобы пройти мимо друг друга, у них ушло чуть более пятнадцати минут. Приближающийся объект по-прежнему метался из стороны в сторону. Зонды сумели сделать лишь пару кадров плохого качества, но зато им удалось полностью его просканировать.
Когда результаты появились на наших рабочих столах (благодаря мгновенной связи УППС), мы ахнули.
– Мать твою! Он создал атомные бомбы!
– С замаскированными реакторами и очень, очень крупными двигателями ВСПЛЕСК, – добавил Фред.
– Это соответствует тем сигналам, которые получил я. Похоже, Ганнибал уже превратился в радиоактивное облако, – сказал Том. – Мы в заднице.
– Ни хрена, – ответил я. – Когда они подойдут на расстояние, с которого смогут атаковать? Том, ты прикинул мегатоннаж?
Наступила тишина, а затем Том открыл в наших ВР распечатку данных со своих сенсоров – не бумагу, а просто окно с данными.
– Вот приблизительный анализ. У нас четыре минуты – целая вечность. Если учесть их скорость и дистанцию между ними, шансов уклониться у нас нет. Выйти из зоны поражения мы не успеем.
– Ну что ж… – сказал Кайл. – Кажется, Медейруш думает, что хорошо подготовился и загнал нас в ловушку.
Я усмехнулся, слушая сухое изложение Кайла.
– Угу. Ну ладно, давайте их расплавим. По два Боба на бомбу, а я в случае необходимости тоже дам залп. Когда зарядитесь, дайте знать.
Мы собирались применить наше секретное оружие. На основе технологии световых мечей (то есть фактически раскаленной ионизированной плазмы, заключенной в магнитную бутылку) Билл создал нечто новое. Он нашел способ направлять эту плазму, а с ней и магнитное поле, словно торпеду. В результате у него получилось раскаленное до миллиона градусов, обладающее огромным зарядом «копье», которое расплавляло все, на что натыкалось, одновременно передавая цели очень локализованный электромагнитный импульс. Мы тщательно протестировали это оружие в системе Эпсилона Эридана, но сейчас оно впервые будет применено в бою.
Когда все заявили о том, что их заряд достиг максимума, я скомандовал:
– Огонь.
Шесть «шипов» из плазмы вылетели со скоростью, близкой к световой. Одно из величайших преимуществ данного оружия состояло в том, что оно практически не обладало массой, и поэтому суддар не мог его обнаружить, а все остальные способы обнаружения ограничены скоростью света. «Шипы» из плазмы не могли следовать за уклоняющейся целью, но цель не узнает о них, пока они не подойдут к ней.
«Шипы» за несколько мгновений проделали путь до целей, и все три тени исчезли. Самое направленное сканирование на максимальном уровне детализации не показало ничего, кроме небольших, фрагментарных сигналов.
– Жуткое дело, – выразил всеобщее мнение Нед.
– Мы едва обнаружили эти штуки, да и то лишь благодаря тому, что Билл улучшил суддар, – добавил Фред. – Может, Медейруш изобрел какую-то маскировку?
– Сомневаюсь, – сказал я. – Он всегда казался обычным военным. Более вероятно, что эту технологию Бразильская империя создала на Земле. Возможно, ее специалисты загрузили всю засекреченную военную технику на корабль Медейруша перед самым стартом. Это объясняет и то, откуда у него атомные бомбы.
– То есть он мог заготовить для нас и другие сюрпризы.
В ответ мы одобрительно зарычали. Кто-то выругался.
Повисло молчание, а затем Нед заговорил снова:
– Похоже, нам нужно менять нашу стратегию.
* * *
– Маскировка? – на лице Билла отразились интерес и удивление.
– Ага. Это единственное объяснение, которое мы смогли придумать.
Я показал ему в окне всю последовательность событий и передал собранную нами информацию о бомбах.
– Проклятье. Постарайся добыть образец, что ли. А я тем временем тоже поработаю. Но, похоже, элемент внезапности уже утрачен.
Билл махнул мне на прощание и исчез.
Супер. Восемь нас – нет, теперь семь – против Медейрушей, число и местоположение которых неизвестно. Подобный расклад мне не нравился.
– Совещание! – крикнул я.
В моей ВР возникли шесть Бобов.
– Билл нам особо не помог, но он заметил – вполне справедливо, – что если сейчас мы уйдем, чтобы вернуться позже, Медейруш еще лучше подготовится к встрече с нами. Билл предлагает нам сохраниться и идти в бой.
– Ему легко говорить.
Это сказал Элмер, который с самого начала не испытывал особого энтузиазма. Мне кажется, что квантовые различия сделали его чуть трусливее всех нас. Он напоминал мне персонажа, которого Билл Пэкстон сыграл в «Чужих».
Я сурово посмотрел на Элмера и продолжил:
– У нас есть плазменные «шипы», и у нас есть снаряды с новой, управляемой системой подрыва ядерного заряда. Это немного. В лучшем случае мы наведем тут шороху, а затем он нас уничтожит. Проверьте, работают ли у вас аварийные системы, сделайте новое сохранение и попрощайтесь с жизнью. Мы идем в атаку.
Бобы исчезли из моей ВР. Семь кораблей повернулись к центру системы и ускорились до 10 g.
* * *
Первый этап нашего рейда по внутренней части системы прошел относительно легко. Медейруш все еще исходил из предположения, что у него и у нас один и тот же суддар и что он увидит все, что мы запустим в него. Но когда мы уничтожили полдесятка его бомб, он, наверное, все понял.
Сканирование показало, что объекты с двигателями ВСПЛЕСК разлетаются во все стороны. Более сотни источников радиации вспыхнули и пришли в движение одновременно. Похоже, это ложные цели. Эффективный метод. Мы никак не могли отличить их от настоящих.
– Совещание!
Как только остальные Бобы появились, я начал:
– Так. Часть источников излучения – возможно, большинство – обманки. Но среди них точно есть Медейруши, оружие и замаскированные бомбы. Какие будут предложения?
К моему удивлению, первым заговорил Элмер.
– Чтобы нанести ущерб, бомбы должны находиться на определенном расстоянии от нас. Если мы будем двигаться, как единое целое, и поручим части Бобов искать замаскированные устройства, бомбы не смогут к нам подобраться.
– И если мы уничтожим все ложные цели в этом радиусе, то все будет нормально, – вставил Фред.
– Это, разумеется, лучше, чем действовать поодиночке, – признал я. – Но «шипы» плазмы будут эффективны лишь до тех пор, пока Медейруш не поймет, что происходит, и не начнет вилять из стороны в сторону. Кроме того, на подзарядку плазменных пушек нужно время. Это же не револьверы из голливудских фильмов.
– Значит, нужно нанести побольше урона, пока он еще не врубился, – решительно сказал Том. – Давайте просто палить из всех стволов. Может, отсутствие плана собьет его с толку.
Его идея показалась мне настолько глупой, что, возможно, была гениальной. Мы молча посмотрели друг на друга, кивнули и принялись за работу.
Началась игра в кошки-мышки. Медейруш знал, что мы можем уничтожать его машины внезапно, и, возможно, решил, что у нас есть замаскированные ракеты. Поэтому он рассредоточил свои силы и попытался отвлечь наше внимание с помощью ложных целей. Мы уничтожили множество объектов, не понимая, есть ли среди них что-то ценное.
Наконец настал момент, которого мы боялись больше всего. Один из объектов Медейруша уклонился от нескольких «шипов» и подобрался к нам на нужное расстояние. Ну почти. Радиация и электромагнитный импульс, возникший в результате взрыва, на несколько секунд повергли в хаос наши внутренние системы. К счастью, у «Парадизов» третьей версии многие системы были дублированы. Пятеро из нас смогли действовать дальше. Двое, должно быть, потеряли слишком много важных функций: их аварийные системы активировались, реакторы взорвались, и их корабли исчезли. Оставалось надеяться только на то, что сохраненные копии Фреда и Джексона были свежими и неповрежденными.
Но Медейруш, вероятно, сообразил, что наше оружие не преследует свою цель. Когда прошло время, которое понадобилось бы для того, чтобы разослать приказы со скоростью света, все управляемые Медейрушем объекты двинулись на нас, виляя из стороны в сторону как сумасшедшие.
– Парни, переходим к плану Б. Разделяемся и наносим максимальный урон.
Мы полетели в разные стороны, тоже бешено петляя.
Я проанализировал данные телеметрии, полученные после того, как Медейруш изменил свою тактику. Его объекты получили инструкции по рации. Те, кто находился ближе к Медейрушу, должны были начать действовать раньше, чем остальные, а затем – остальные, те, кто находится дальше от центра. И центром, конечно, был Медейруш.
На то, чтобы найти его с погрешностью в несколько тысяч километров, понадобилось около сорока миллисекунд. Это была слишком большая область, чтобы пускать плазменные «шипы» в случайную точку, но не слишком большая для «умных» снарядов. Я передал координаты остальным Бобам, и мы одновременно запустили все имеющиеся у нас снаряды. Одновременно мы включили глушилки суддара на максимальной мощности. Главное – не останавливаться до тех пор, пока…
Связь с Гектором и Томом внезапно прервалась. Я почувствовал укол печали. Их почти наверняка накрыло ядерным взрывом. Значит, нас осталось трое плюс снаряды, которые еще действовали. Я продолжал уничтожать плазмой все найденные источники. Пилоты-ИМИ обычно действовали предсказуемо, и многие из них уклонялись по определенному алгоритму, который после нескольких попыток я уже мог предугадывать.
Затем отвалился Барни. Остались только мы с Элмером. Нужно воздать ему должное – теперь, когда мы оказались в дерьме, он больше не ныл и не жаловался. Я мысленно повысил его до Майкла Бина.
Рядом со мной почти одновременно взорвались две атомные бомбы. Должно быть, они потеряли терпение или почувствовали, что их цель ускользает. Дистанция оказалась слишком большой, и я не погиб – но урон получил, да. На несколько минут я был обездвижен, и мне оставалось только ждать, пока Гуппи заменит или заново подключит системы с помощью «бродяг».
– Хан, ты в порядке?
Это был Элмер. Он решил меня проведать.
– Немного пострадал. «Бродяги» ликвидируют ущерб. Не пытайся меня прикрывать – мы не должны превращаться в одну цель.
– Без проблем, чувак. Мне и в одиночку тут весело…
[ДВИГАТЕЛЬ ВСПЛЕСК В РАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ.]
Именно это я и хотел услышать.
Я вдавил в пол педаль газа и рванул прочь с ускорением в 15 g. Тем самым я подверг свой корабль опасным перегрузкам, но именно это решение спасло мою шкуру, ведь позади меня, почти в пределах досягаемости, взорвалась еще одна атомная бомба.
Наконец, когда я почти решил, что на ближайшее столетие веселья с меня хватит, снаряды сошлись в той точке пространства, где, по нашим предположениям, находился Медейруш. Телеметрия показала, что сорок четыре снаряда надвигались на три бразильских зонда. Медейруши, должно быть, получили какое-то предупреждение, потому что они развернулись и бросились наутек. Но было уже поздно. Не менее половины снарядов так или иначе вступили с ними в контакт, и после этого не осталось ни одного объекта настолько крупного, который можно было считать целью.
Оставалась одна маленькая проблема. Уничтожение Медейрушей не привело к дезактивации его машин и оружия. За нами по-прежнему гнался десяток ядерных зарядов, и по крайней мере часть из них представляла собой реальную угрозу.
– Элмер, есть идеи?
– Что у тебя с оборудованием, Хан?
– Ну, трусы придется переодеть, но в остальном все в норме.
– А у меня – не очень. Мой ВСПЛЕСК стал работать с перебоями, но у меня нет ни времени на починку, ни нужных деталей. – Элмер ненадолго умолк, и меня охватили печаль и сочувствие к нему. Дела его были плохи, и мы оба это понимали.
– Я отправил сохраненку Биллу, так что, как пела Селин Дион…
– Нет, Элмер, пожалуйста, не надо.
Он рассмеялся.
– Понял. Давай выключай глушилку и беги отсюда на цыпочках, а я буду слепить всех до последней секунды. Передавай привет Биллу.
– Непременно. Сайонара, дружище.
– Хаста ла виста, малыш.
Я сделал все, как он сказал. Как только мой передатчик умолк, бразильские машины выбрали в качестве цели единственный яркий источник суддара. Убегая, я видел данные телеметрии, которые передавал мне Элмер: к нему приближались почти пятьдесят ракет. Затем его не стало.
* * *
Почти две недели я дрейфовал, чтобы убраться как можно дальше от 82 Эридана, и лишь затем снова включил все свои системы. За это время я отправил Биллу полный отчет и тщательно отремонтировал корабль. Мне совсем не хотелось, чтобы у меня отказало оборудование на пути от одной звезды к другой.
Из восьми Бобов, которые отправились к 82 Эридана, остался только я. Медейрушей мы, видимо, уничтожили, и поэтому можно сказать, что операция прошла успешно. Но я не мог убедить себя в том, что порку получил только противник.
Я завалился в ВР Билла.
– Привет, Билл.
– Привет, Хан. – Билл улыбнулся мне. – До сих пор не могу произносить эту фразу нормально. Ее мне хочется кричать.
Мы, как обычно, посмеялись. Хороших имен осталось мало, и мне было приятно, что мое вызывает самые разные ассоциации у ботанов.
– Мы все сохраненки получили?
Билл печально покачал головой.
– Три дошли не полностью. Пропускная способность УППС недостаточно надежная, так что куча пакетов пропала, а другие были отправлены несколько раз. Я добавил погибших в список.
– Элмер?
Билл улыбнулся – грустно, но все-таки улыбнулся.
– Он выжил. Сюрприз для всех нас, да?
Я кивнул и позволил тишине затянуться на несколько миллисекунд.
– Нам придется вернуться туда.
Билл кивнул.
– Мы точно не знаем, всех ли Медейрушей мы уничтожили, и даже ликвидировали ли мы всех активных. А машины Медейруша с ИМИ так и будут бродить там в поисках целей, которые можно взорвать. – Билл махнул рукой. – И, если честно, я должен узнать, как он создает эту маскировку. Она представляет серьезную опасность для всех нас.
Я задумчиво потер подбородок, а затем удивленно посмотрел на свою руку. Мы, Бобы, уже так привыкли к ВР, что теперь почти чувствовали себя людьми. Но иногда неуместность каких-либо действий возвращала нас к реальности.
– Билл, я хочу быть в следующей ударной группе. Я в долгу перед парнями, которых мы потеряли. На то, чтобы вернуться, понадобится тринадцать лет, так что загрузи мою сохраненку в один из новых кораблей. Я пришлю тебе полную копию; если она пройдет, дай мне знать, ладно?
Билл кивнул.
Я отсалютовал ему и исчез из его ВР.
Медейруш, ты от меня не уйдешь.
61
Говард, сентябрь 2188 г. – 42 Эридана
Мы прибыли.
Я даже не могу описать всю радость и облегчение в тот момент, когда я прошел пояс Койпера и вошел в систему 42 Эридана. Ни один крейсер вулканцев не вышел нам на перехват, поэтому я добавил несколько штук в свою ВР. На всякий случай.
Я быстро просканировал систему, чтобы подтвердить данные Майло и выяснить наше положение по отношению к плоскости эклиптики. Два корабля-колонии, Берт и Эрни – да, они сами назвали себя так, и да, добровольно, – вошли в систему гораздо более степенно с торможением в 1 g. Они достигнут Вулкана и Ромула через одну-две недели после меня.
Время от времени я думал о том, как это – быть кораблем-колонией. В течение пары веков парни фактически будут руководить челночными перевозками. Лети к Земле, лети к Вулкану. Лети к Земле, лети еще куда-то. Смыть, повторить. Правда, они окажут огромную услугу человечеству. Любой Боб высоко бы это оценил.
Когда мы прибудем на место, человечество больше не будет держать все свои яйца в одной корзинке. И мы сможем немного перевести дух. Но лишь немного.
Я добрался до точки L4 между Вулканом и Ромулом и сбросил маячок. Мы обоснуемся здесь, проведем первую разведку и дадим полковнику Баттеруорту и его людям шанс принять решение. Поскольку мне нужно было убить дней десять, я отправил к каждой планете беспилотников, чтобы они дополнили информацию, собранную Майло. Затем я устроился поудобнее в кресле, чтобы выпить кофе.
Майло оставил пару ИМИ и пару беспилотников автофабрики, чтобы они продолжали добывать минералы. Беспилотники складывали металлические слитки в штабеля и устанавливали на них маяки. За пару десятков лет мира и спокойствия эта автоматизированная система накопила внутри пояса астероидов несколько сотен тысяч тонн готового к использованию металла. Десять лет назад Райкер поручил ИМИ строить ферму-«пончик», чтобы обеспечить запасной источник продовольствия, и сейчас нам просто нужно посадить на ней часть семян из наших запасов. Я надеялся, что нам она не понадобится, но колонисты, конечно, мечтали об этом еще сильнее. Пуэрария, похоже, была далеко не пищей богов, хотя богов часто вспоминали, описывая ее вкус.
Я быстро переговорил с Биллом и Райкером – просто дал им знать, что мы добрались. Полный отчет я отправлю позже. Райкер прислал мне список кораблей-колоний, которые уже стартовали и отправились в полет.
Хм. Но никто же на нас не давит, верно?
* * *
«Исход-1» и «Исход-2» без проблем зашли на орбиту. Мы переговорили с ними по УППС, а затем Берт и Эрни выключили двигатели и перешли к управлению станциями.
– Добро пожаловать на родину Спока, парни. – Я зашел в общую ВР и ухмыльнулся. Они, конечно, тоже ухмыльнулись. Ведь все мы – Бобы. Берт и Эрни облачились в униформу в стиле «Звездный крейсер „Галактика”» и выбрали для себя ВР в виде рубки космического корабля. Меня это немного удивило, «Звездный крейсер» – не самый любимый сериал Боба. Хотя сайлоны, несомненно, были крутыми.
– Я всерьез подумывал о том, чтобы поручить крейсерам вулканцев сопровождать нас, – сказал Эрни.
Я почувствовал, что краснею, а Берт расхохотался так, что чуть не упал с кресла.
Мы потратили целую минуту, наслаждаясь шуткой: безудержный смех – одно из главных преимуществ разумного существа, и если выпадает шанс посмеяться от души, его нельзя упускать. Мы вытерли слезы с глаз, и я открыл голографическое изображение системы; во встроенном окне появились Вулкан и Ромул.
– Мы хотим надавить на Баттеруорта, чтобы он не тянул с решением. Я хочу побыстрее выгрузить колонистов и отправить вас в обратный полет. – Я указал на голограмму. – Баттеруорт уже получил данные Майло, а я их дополнил. Никаких переговоров не будет. Он выбирает точку A или точку Б, и мы идем дальше.
Эрни кивнул.
– Гуппи сообщает, что Баттеруорт уже вышел из стазиса, в течение часа будет готов поговорить с нами. Я снабжу его инфой и дам ему немного времени, чтобы он мог спокойно ее изучить. Ну что, встретимся часа через три?
Мы с Бертом кивнули, и все мы перешли к следующему пункту повестки дня.
* * *
Я открыл окно видеосвязи и увидел полковника Баттеруорта: он сидел в кают-компании «Исхода-1».
– Я никогда не сомневался в успехе, – с улыбкой сказал полковник. – Если не появится какая-то важная информация, то Вулкан выглядит гораздо более предпочтительным. На то, чтобы наладить производство продовольствия, понадобится время, и мощная экосистема нам в этом поможет. – Он кивнул в сторону камеры. – Спасибо за то, что подтвердили биосовместимость местной экосистемы. Это сильно проясняет ситуацию.
Я улыбнулся. Теперь, когда у его людей появилось будущее, полковник Баттеруорт, похоже, немного расслабился.
– Надеюсь, мы сумеем помочь шпицбергенцам, пока они не наладят производство пищи, – рассеянно продолжил он и вопросительно посмотрел на меня. – «Ферма-1» еще не будет работать, верно?
– Пока нет, полковник. Но большинство колонистов останутся в стазисе до тех пор, пока мы не будем готовы их принять, так что на первый месяц корабельных запасов хватит.
Полковник Баттеруорт хмыкнул.
– Все равно мне это не нравится.
Он завороженно уставился на виртуальный информационный стенд, созданный Бертом. На нем в реальном времени отображалось состояние всех текущих, будущих и завершенных проектов колонии. В окнах видео постоянно менялись картинки, сделанные разными камерами.
Бригады, занимающиеся подготовкой, уже проснулись и начали возить принтеры на Вулкан. На поверхности планеты «бродяги» распечатывали и собирали модульные жилые дома. Экскаваторы под управлением ИМИ готовили стройплощадки для новых домов.
Через два дня мы разбудим первую группу гражданских и начнем перевозить их в новые дома. И тогда во вселенной появятся настоящие вулканцы.
Родденберри мог бы нами гордиться.
notes
Примечания
1
Ференги – вымышленная гуманоидная раса во вселенной научно-фантастического сериала «Звездный путь».
2
Китайская комната – мысленный эксперимент, описанный Джоном Сёрлем, в котором критикуется возможность моделирования человеческого понимания, в частности естественного языка, путем создания «искусственного интеллекта».
3
Стохастический – беспорядочный, непредсказуемый.
4
Джон М?рвуд Клиз (англ. John Marwood Cleese; род. 27 октября 1939, Уэстон-Сьюпер-Мэр, Сомерсет) – британский актер, сценарист, комик.
5
Астрономическая единица длины.
6
Термин в фотометрии, показывающий, какую часть световых лучей данная поверхность отражает.
7
Rockets – On the Road Again (1978).
8
Skatos (греч.) – кал. Отн. к скатологии, грубо непристойный.
|
