Ядовитый Детектив, Путеводитель Ботаника По Ядам И Вечеринкам- библиотека РусЛит

Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам Кейт Хавари
        Ядовитый детектив #0Тайны Шафран Эверли #1
        Лондон, 1923 год. В академическом мирке свои тайны и правила. На званом ужине одна из профессорских жен отравлена неизвестным ядом, это дерзкое преступление будоражит весь университет. Главным подозреваемым становится доктор Максвелл. Но Шафран Эверли, его ученица, не верит в вину наставника. Она решает провести собственное расследование и найти настоящего преступника. Ни профессора-мужчины, ни полицейские всерьез ее не воспринимает, ведь она женщина. Шафран всюду ищет улики и, используя свои глубокие познания в ботанике, экспериментирует с ядами. В одиночку ей никак не справиться, и на помощь приходит коллега-исследователь Александр - загадочный, молодой человек, которым сложно не увлечься. Но чем больше чужих секретов Шафран узнает, тем более опасным становится ее расследование. Кто же все-таки таинственный отравитель и зачем ему это было нужно?
        Кейт Хавари
        Путеводитель ботаника по ядам и вечеринкам

* * *
        Перед вами художественное произведение. Все описанные в романе имена, персонажи, организации, места и события являются либо плодом воображения автора, либо необходимой частью его вымысла. Любое сходство с реальными событиями, местами или людьми, живыми или мертвыми, является случайным.
        Моему любимому биологу
        Глава 1
        Падавший из окон громадного особняка свет лился на ступени и посыпанную гравием дорожку. Шафран вышла из такси, и облаченный в ливрею лакей проводил ее вверх по лестнице, где служанка приняла ее пальто. На пороге роскошной гостиной, в которой собралось человек двадцать, девушка замерла. Несмотря на пылавший в камине огонь, в просторной комнате было не слишком жарко. Высокие стены обиты зеленым шелком, мебель старинная, фамильная, начищенная до блеска, - все это напоминало Шафран дом бабушки и дедушки, набитый семейными реликвиями, о которых вспоминали разве что служанки, когда приходило время вытирать пыль.
        Оглядывая гостей, Шафран почувствовала укол беспокойства - вдруг здесь окажется именно тот человек, встречи с которым ей хотелось бы избежать. Впрочем, бояться нечего - если доктор Беркинг здесь, она услышит его раскатистый голос. Сердясь на себя за малодушие, Шафран расправила плечи: если ей и грозит опасность, то точно не на званом ужине.
        Переступив порог, Шафран назвала свое имя дворецкому, который величаво объявил о ее прибытии. Некоторые гости с любопытством посмотрели на новенькую, а пожилой мужчина подошел ее приветствовать. Это был сэр Эдвард Лейстер, хозяин особняка, в котором они все собрались.
        Шафран улыбнулась:
        - Рада с вами познакомиться, сэр. Прежде всего мы должны благодарить вас за то, что амазонская экспедиция стала возможной.
        Сэр Эдвард отмахнулся и, глядя куда-то мимо гостьи своими бесцветными глазами, ответил:
        - Безусловно, я счастлив поделиться своими средствами с Университетским колледжем. - Он сказал это чуть громче, чем следовало, чем сразу же посеял сомнения в искренности своих слов.
        На правах хозяина дома он повел гостью к сотрудникам университета, с которыми она уже была знакома. Она заметила, что они смотрят на нее с некоторым удивлением - возможно, те, кто ее знал, не ожидали увидеть ее в одежде, не испачканной грязью или пылью. Шафран машинально провела рукой по платью, расшитому бисером. Хотя его васильковый оттенок не мог сравниться с цветом ее синих глаз, блестящий бисер привлекал внимание и, конечно, был ярче всего, что она носила прежде. В ее скромном гардеробе не было предусмотрено нарядов для торжественных случаев, поэтому соседка, с которой Шафран снимала жилье в складчину, одолжила платье у знакомой на работе. По тогдашней моде оно отличалось прямым силуэтом и спускалось ниже колен, оставляя руки обнаженными и подчеркивая стройность девушки. И сама Шафран, и Элизабет - та самая соседка по квартире и лучшая подруга - приложили немало усилий для того, чтобы завить и уложить темные волосы девушки в стильную прическу, а еще раздобыли шелковые вечерние перчатки, чтобы завершить образ.
        Шафран заметила, что на нее серьезно смотрит рослый брюнет. Он подошел и представился:
        - Я Александр Эштон. Мы работаем на одном этаже в северном крыле. А вы, как я полагаю, ассистент доктора Максвелла.
        Можно было обойтись и без формальностей, потому что на биологическом факультете Университетского колледжа Лондона все друг друга знали. Кроме того, сейчас на кафедре работала всего одна женщина, и это была Шафран, о которой последнее время ходили самые неприятные слухи.
        Что касается мистера Эштона, его личность вовсе не была для Шафран загадкой. Она смутно помнила его еще с тех пор, как боролась за свое право находиться в университете, а позже - за право работать, и нельзя сказать, чтобы он ей особенно импонировал. Люди отзывались об Александре Эштоне уважительно: он окончил аспирантуру в два раза быстрее других и путешествовал по миру, исследуя экзотические края. О его нынешних проектах она знала мало, либо потому, что сплетники не интересовались его работой, либо потому, что мистер Эштон не болтал о своих публикациях на каждом углу, как другие.
        И вот он стоял перед ней, высокий, в элегантном смокинге и так пристально смотрел на нее, что ей стало не по себе. Темные брови, глаза еще темнее, нос с небольшой горбинкой, очертания рта выдают упрямство, загорелая кожа контрастирует с белоснежной рубашкой, словно он только что вернулся из длительного отпуска. Волосы от природы вьются, и даже бриолин не может с ними справиться.
        - Да, я научный ассистент доктора Максвелла, - ответила Шафран. Мистер Эштон взял ее протянутую ладонь, и она сквозь перчатки ощутила тепло его пальцев. - Шафран Эверли.
        Он в недоумении уставился на нее.
        - Вас зовут Шафран?
        Девушка вздохнула. Распуская о ней слухи, сплетники с кафедры позабыли упомянуть ее имя.
        - Ну, это как бы логично, не находите? Я - ботаник, и имя у меня как у растения. Забавно, правда?
        Эштон криво улыбнулся.
        - Не вижу ничего забавного, - буркнул он.
        Не зная, как трактовать его ответ, Шафран провела рукой по платью.
        - Ну все-таки Шафран лучше, чем Лютик или Азалия.
        - Мне тоже следовало бы изменить имя, чтобы оно отражало сферу моих интересов. Как вам Бруселла Мелитензис?[1 - Brucellamelitnesis (лат.) - вид аэробных грамотрицательных бактерий. Наиболее частый возбудитель бруцеллёза (здесь и далее прим. пер.).] - Он сунул руки в карманы и задумчиво посмотрел на собеседницу. - Басиллус Сереус[2 - Bacilluscereus (лат.) - вид почвенных бактерий. Вызывает токсикоинфекции у человека.] звучит как-то не очень. Лучше всего, безусловно, Лейшмания Доновани[3 - Leishmaniadonovani (лат.) - возбудитель висцерального лейшманиоза.]. - Он казался совершенно серьезным, но в его голосе звучали саркастические нотки.
        - Лейшмания Доновани - идеальный вариант, - одобрила Шафран и выдавила из себя улыбку. - Для краткости вас бы называли Донованом, и никто бы ничего не заподозрил.
        - Знаете, раз уж Лейшмания вызывает анемию, а иногда уродливые образования на теле, я вряд ли выберу себе такое имя.
        Шафран не знала, рассмеяться ей или рассердиться, но невозмутимость собеседника заинтриговала ее, и она даже расстроилась, когда в зал вошел ее наставник доктор Максвелл со своим другом, доктором Эстером.
        Когда они приблизились, мистер Эштон наклонился к ее уху и пробормотал:
        - Доктор Эстер[4 - Aster (англ.) - астра.], еще один ботаник с подходящим именем.
        То же самое она сказала доктору Эстеру, будучи маленькой девочкой, во время одного из редких визитов с отцом в университет, и ей казалось, что он до сих пор не забыл ее неосторожное замечание. При этом воспоминании Шафран с трудом подавила смех.
        Доктор Максвелл и доктор Эстер были ровесниками, то есть одинаково пожилыми, но внешне представляли полную противоположность друг друга. Взлохмаченные волосы и кустистые брови Максвелла придавали ему сходство с добрым дедушкой, в то время как лицо Эстера казалось суровым и напоминало Шафран уже ее собственного дедушку.
        - Эверли, - тепло сказал Максвелл, пожав ее руку.
        Шафран улыбнулась профессору, но от нее не укрылось, как приподнялись брови мистера Эштона, когда Максвелл назвал ее по фамилии. Ей нравилось, когда он ее так называл; это заставляло ее чувствовать себя одним из сотрудников кафедры, а не какой-то диковинкой.
        - Как прошла ваша поездка, профессор?
        - Хорошо, как обычно, хотя я каждый раз забываю, до чего же утомительно развлекать детей, - дребезжащим голосом ответил собеседник. - Мои внуки почему-то уверены, что у меня столько же энергии, сколько и у них.
        Максвелл заговорил с мистером Эштоном, а Шафран повернулась к другому профессору:
        - Рада вас видеть, доктор Эстер.
        Его серые глаза колюче сверкнули.
        - Добрый вечер.
        Максвелл усмехнулся.
        - Эстер, ты ведь помнишь Александра Эштона. - Упомянутые им джентльмены церемонно пожали друг другу руки. - Эверли, в течение следующих нескольких недель ты будешь работать с мистером Эштоном и следить за тем, чтобы он получал все материалы, которые ему нужны. Он отвечает за проекты по ботанике с тех пор, как Честерфилд вышел на пенсию, чтобы заботиться о больном брате.
        Внезапный уход Честерфилда доставил хлопот их небольшой команде, особенно если учесть, что экспедиция была собрана в такой короткий срок. Шафран кивнула и спросила:
        - Мистер Эштон, а вы входите в экспедиционную группу?
        - Не в этот раз, - последовал ответ. - Ботанические образцы будут собирать Джулиан Эриксон и Мартин Гардинер.
        Профессора занялись обсуждением коллекции папоротников доктора Максвелла, а движимая любопытством Шафран продолжила задавать вопросы:
        - Полагаю, вы участвовали в других экспедициях. Как же это, наверное, увлекательно - путешествовать повсюду.
        - Порой - да.
        - Что именно вы изучаете?
        - Бактерии.
        Не зная, радоваться ей или раздражаться из-за его внезапной сдержанности, Шафран решила уточнить:
        - Я уже догадалась. Но какие именно бактерии?
        Ей показалось, что она заметила на его лице удивление.
        - Я разрабатывал систему быстрой идентификации новых бактерий. Прежде мне приходилось много возиться с почвами, и в итоге мне поручили заниматься флорой, когда распределяли специалистов при подготовке к экспедиции.
        Шафран обрадовалась, решив, что разговорила собеседника и заставила его отказаться от немногословной манеры общения, и стала ждать, что еще он скажет. Она приехала сюда пообщаться с коллегами и университетским начальством, но ей хотелось узнать больше о его опыте работы на кафедре.
        - Как вы оказались в биологии? Вернее, в микробиологии?
        Однако тут гостей позвали к столу, и ее вопрос остался без ответа. Максвелл предложил ей руку и повел во внушительный обеденный зал, где в свете свечей мерцал белый стол, уставленный серебром и фарфором.
        Половина мест возле стола была занята университетскими профессорами и научными сотрудниками, некоторые из которых пришли со своими женами. Другую половину занимали представители администрации университета и спонсоры - такие, как сэр Эдвард. Доктор Лоуренс Генри, которому предстояло возглавить экспедицию, сидел во главе стола. Рыжеволосая женщина рядом с ним игриво шлепнула его по руке. Шафран показалось, что незнакомка выставила напоказ слишком много плоти и что черного шелка с золотой вышивкой явно не хватает, чтобы прикрыть ее плечи и грудь. На ее обильно накрашенном лице светилось льстивое обожание, которое Шафран отлично понимала. Доктор Генри - яркий, блестящий ученый, профессор истории. На его загорелом суровом лице блестели голубые глаза, черный смокинг обтягивал широкие плечи. Если верить университетским слухам, он вызывал восхищение у всех женщин, независимо от их возраста.
        Однако одна элегантная дама за столом все же казалась исключением. За ужином она краем глаза наблюдала за доктором Генри и его спутницей. Ее черные волосы обрамляли уже немолодое лицо с проницательными темными глазами. Ее собеседник, профессиональный эколог, болтал без умолку, не замечая, что его слушательница чем-то озабочена. Заметив испепеляющие взгляды, которые она бросала на женщину в черном и на доктора Генри, Шафран предположила, что пожилая дама - миссис Генри.
        Мистер Эштон сидел в дальнем конце стола и разговаривал с серьезным молодым человеком, должно быть, сотрудником университета. Светловолосый и приятный на вид, тот выглядел почти как все в университетском городке.
        Мистер Эштон заметил, что Шафран смотрит на него, и улыбнулся ей. Девушка ограничилась сухой улыбкой и отвернулась. По ее опыту, коллег было лучше не поощрять.
        Доктор Беркинг, которого она так опасалась, наконец появился, но устроился за дальним концом стола, вне видимости Шафран. Рядом с ней сидел доктор Максвелл, а за ним - леди Агата, жена сэра Эдварда. Они говорили о недавних открытиях, о планах публикаций, обменивались университетскими новостями, и все это заставило ее почти забыть о присутствии Беркинга. Шафран в основном слушала, жадно ловя каждое слово об экспедиции и о том, чем будут заниматься ученые в дальних краях. О поездке было объявлено всего месяц назад, и у ведомств почти не оставалось времени на подготовку.
        Гарри Снайдер, ассистент доктора Генри, сидел по другую руку от нее. Карие глазки за очками в проволочной оправе и тонкие губы, подчеркивающие крупные безупречные зубы, делали его похожим на грызуна. Его манера поведения, пугливая и сдержанная, соответствовала его мышиной наружности.
        - Мистер Снайдер, вы присоединитесь к доктору Генри в экспедиции? - полюбопытствовала Шафран.
        - Да, - ответил Снайдер, не отрывая глаз от тарелки.
        - Насколько мне известно, за последние несколько лет доктор Генри посетил и Индию, и Испанию. Вы сопровождали его в тех экспедициях?
        Снайдер кивнул - его голова с блестящими набриолиненными черными волосами качнулась над тарелкой. Шафран посмотрела на свою тарелку, в которой лежал изящно нарезанный ростбиф, и машинально подумала, действительно ли процесс еды настолько поглощает или Гарри Снайдер попросту не желает с ней говорить.
        - А когда доктор Генри за границей, чем вы занимаетесь? - спросила она.
        Снайдер хмуро посмотрел на нее сквозь очки.
        - Я ему ассистирую.
        Шафран со вздохом взялась за стакан с водой. Увы, по другую руку от нее доктор Максвелл был поглощен беседой с другим профессором, и поневоле она вновь заговорила со Снайдером. Ее не оставляло ощущение, что ей приходится тащить из него ответы, как дантисту - больные зубы из челюсти пациента.
        - Как долго члены экспедиции будут отсутствовать? Я слышала, что в полтора месяца они точно не уложатся, скорее месяца в четыре.
        Снайдер покосился на доктора Генри, который оживленно общался с накрашенной леди в черном.
        - Мы планируем провести в Бразилии пять месяцев. Дорога туда и обратно займет по две недели в один конец.
        Уклончивость Снайдера не удовлетворила Шафран, и, вздернув брови и подлаживаясь под его интонации, она спросила:
        - Так долго? Что же за работа вам там предстоит?
        Он закусил губу и еще раз взглянул на доктора Генри.
        - Пять кафедр отправляют своих представителей, а еще будут те, кто планирует собирать образцы самостоятельно.
        Шафран поняла, что ей нравится атаковать Снайдера вопросами. Казалось, он считал все эти сведения огромным секретом, а Шафран любила раскрывать тайны.
        - А где именно вы планируете побывать в Бразилии?
        Этот вопрос, казалось, добил Снайдера. Он вытер рот салфеткой, уставился на свой бокал и пробормотал:
        - Я вряд ли могу… э, ну, мне не следует говорить…
        Догадавшись, что Шафран так и будет выжидающе смотреть на него широко распахнутыми глазами, он откашлялся и нехотя сознался:
        - Мы сосредоточимся на устье реки и на острове Марахо. То есть будем держаться ближе к цивилизации.
        - Почему, мистер Снайдер? Вообще-то в этой части света было проведено уже много исследований. Александр фон Гумбольдт прислал из своих путешествий почти пятнадцать тысяч образцов новых видов. И вряд ли он был первым и последним, кто исследовал эти места.
        Снайдер был явно задет за живое, и его уклончивость как рукой сняло.
        - Не все можно узнать о местности за один раз. Кроме того, если вы имели возможность изучить карту, вы заметили, что Венесуэла находится далеко от Бразилии.
        Мысленно призвав себя к сдержанности, Шафран ответила:
        - Я имею в виду, что Амазонка, которая течет не только через Бразилию, но и через другие государства, являлась центром исследований на протяжении сотен лет. Доктор Генри знает об исследованиях Перси Фосетта? Его описания затерянного города Z завораживают. Можно подумать, что речь идет о земной Атлантиде.
        Снайдер фыркнул.
        - Фосетт не настоящий ученый. И все, что он, по его словам, видел, едва ли заслуживает внимания. Собака с двумя носами? Змея длиной с автобус? Все это ерунда. Доктор Генри считает, что существует много информации о реальной истории и культуре коренных жителей этого района, и это нам еще предстоит открыть. - Он усмехнулся и добавил: - Те, кто занимается животными и растениями, всегда найдет на что посмотреть.
        Снайдер явно не считал ее «тем, кто занимается растениями». Доктор Максвелл повернулся в их сторону и сухо улыбнулся.
        - Так оно и есть. Каждый квадратный метр земли там таит в себе тысячи и тысячи организмов. Это самое интересное место на планете. Уверен, доктор Генри найдет там больше, чем рассчитывает.
        Шафран заметила, что лицо доктора Максвелла исказилось, когда он произносил последнюю фразу. Его взгляд стал жестким, и доктор поспешно вернулся к ужину.
        Снайдер, видимо, решил, что их разговор окончен, и Шафран это устраивало. Истребляя салат, она поглядела на даму, которая, как считала Шафран, была женой доктора Генри, и заметила, что ее взор устремлен на сидящего напротив мужчину, с которым ранее говорил Эштон. Незнакомец со значением улыбнулся миссис Генри. Шафран заметила, что та гораздо старше него - как минимум лет на десять, однако лукавый взгляд, который она послала своему визави, казался почти игривым.
        Шафран услышала, что мистер Снайдер говорит, обращаясь к ней, и повернулась к нему.
        - Меня всегда безумно удивляет, что кому-то охота участвовать в этих изнурительных поездках, - объявил мистер Снайдер. - Доктору Генри приходится отклонять большинство заявок из-за отсутствия у соискателя опыта в этой сфере. - Он наклонился так близко к Шафран, что она разглядела на стекле его очков отпечаток пальца, неудачно коснувшегося линзы. - Хотя есть и другие соображения. Взять хотя бы доктора Максвелла, который сидит рядом с вами. Доктор Генри сразу отверг его предложение присоединиться к экспедиции. - Снайдер покосился на доктора Максвелла, погруженного в разговор с профессором минералогии.
        - Доктор Максвелл? - повторила Шафран, стараясь скрыть свое изумление. Доктор Максвелл точно не подавал заявку на участие в экспедиции. Он слишком стар, чтобы плыть по большой реке в жарком климате! Она думала, что он пошутил, когда сказал, что его не отпускает жена.
        - О да, - сказал Снайдер, пронзая вилкой салат. - Доктор Генри был удивлен, когда Максвелл заявил, что намерен участвовать в экспедиции, и стал его отговаривать. Однако беднягу огорчило, что они всерьез собираются обойтись без него. - Очевидно, Снайдер понятия не имел, что она работала у профессора, о котором он сплетничал. А еще он, оказывается, был не прочь поговорить об экспедиции, если только речь шла не о ее целях. Прежде чем Шафран успела вставить слово, он добавил: - Боюсь, они вдрызг разругались. Доктор Максвелл сказал доктору Генри, что нам очень повезет, если мы вернемся из экспедиции живыми со всеми нашими людьми, ведь в джунглях таится столько опасностей. Повсюду животные и туземцы! Они только того и ждут, как бы незаметно к тебе подкрасться. - Он поежился и умолк, но тотчас же оживился вновь. - Именно поэтому доктор Генри настоял на том, чтобы возглавить команду. Его опыт и навыки обеспечат нашу безопасность.
        К счастью, Снайдер умолк и до конца ужина уже не проронил ни слова. Шафран была так смущена, что начисто потеряла аппетит, и остаток трапезы мучительно размышляла, не пожалеет ли она о том, что пришла сюда, забыв на время привычную университетскую жизнь.
        В конце ужина Шафран осторожно встала, так, чтобы ни одно из украшений чужого платья не зацепилось за стул, и последовала за дамами в гостиную. В комнате, оформленной в розовых и красных тонах, горел электрический свет, а в камине полыхал огонь, один вид которого заставлял забыть холод этого весеннего вечера. Шафран села возле очага, не собираясь участвовать в разговорах, которые, скорее всего, заведут другие женщины. Когда у ее бабушки собиралось дамское общество, в котором старая леди верховодила, она не забывала мягко, но недвусмысленно напомнить внучке, что ей лучше всего держать рот на замке. Сейчас Шафран видела вокруг дам примерно того же класса, и у нее не было никакого желания общаться с ними. Она уже целую вечность не следила за лондонскими сплетнями, решив упорно работать над достижением своей цели - стать ботаником.
        К ее удивлению, хозяйка, леди Агата, принесла ей чашку кофе и села рядом с ней, шелестя подолом платья персикового цвета.
        - Дорогая, мне сказали, что вы дочь Томаса Эверли. Как же я рада с вами познакомиться! - Она выглядела точь-в-точь как подруги ее бабушки: женщины со вкусом и достатком, которые долго, насколько могли, сохраняли свою красоту, но в конце концов в своих шелках и жемчугах все равно выглядели, как увядшие цветы. - Знаешь, твой отец, профессор, часто составлял нам компанию. Какой он был обаятельный мужчина!
        - Вы очень любезны, - ответила Шафран, выдавив из себя улыбку. Она часто слышала такие комментарии, но обычно они исходили от коллег-ученых, знакомых с его работами, а лично она сильно сомневалась, что леди Агата разбиралась в патологии растений.
        - А какой джентльмен! Очень жаль, что мы потеряли его раньше времени. Доктор Эверли задавал высоченную планку для всех своих коллег, кто не был воспитан так же. - Леди Агата многозначительно посмотрела на Шафран. - Даже не представляю, до чего может дойти, когда двери престижного учебного заведения, такого как Университетский колледж, становятся открыты для всех.
        То, что о смерти ее отца упомянули в таком тоне, и то, что о нем вспомнили с целью унизить других, заставило Шафран вскипеть от негодования.
        - Вы имеете в виду тех, кому недостаток воспитания не позволяет по достоинству оценить научные круги? - сладко уточнила Шафран.
        Леди Агата на мгновение нахмурилась, но тут же улыбнулась.
        - Разумеется, моя дорогая.
        Хозяйка произнесла еще несколько вежливых фраз, после чего присоединилась к группе дам в другом конце зала. Шафран с удовлетворением посмотрела ей вслед.
        Хотя по рождению Томас Эверли принадлежал к высшему сословию, он отказался от титула виконта и занялся ботаникой. Его родители снисходительно относились к его учебе, поскольку никогда не верили, что наука станет его профессией. Отец Шафран был равнодушен к аристократическим привилегиям, и дочь унаследовала его взгляды. Она росла с мыслью о том, что в будущем должна преуспеть в двух вещах: удачно выйти замуж, чего хотелось ее бабушке и дедушке, и чего-то достичь самой, на что надеялись ее родители. До сих пор ее путь очень напоминал путь отца. Ради достижения своей цели она от многого отказалась, в том числе от финансовой поддержки бабушки и дедушки, но теперь вспомнила, почему так жаждала отдалиться от высшего общества.
        Женщина, которая за ужином уделяла повышенное внимание доктору Генри, опустилась на диван рядом с Шафран. Шелковое платье с драпировкой на бедрах, богато украшенное золотым бисером, держалось на плечах благодаря тонким бретелькам. Его черный цвет эффектно оттенял золотую повязку на голове вокруг аккуратно уложенных рыжевато-каштановых локонов. Наряд кареглазой незнакомки был гораздо красивее, чем у любой другой женщины на вечере, и, хотя дама и злоупотребляла подводкой для глаз и темной помадой, она при ближайшем рассмотрении оказалась очень юной. Ее пальцы с длинными красными ногтями сжимали чашку с черным кофе, а на лице застыло тоскливое выражение.
        - Какая же здесь скукота.
        Шафран ждала, что женщина представится или хотя бы намекнет на то, почему выбрала ее в качестве собеседницы, но продолжения не последовало. Шафран отпила глоток кофе и попыталась дать беспристрастный ответ:
        - Да, полагаю, вы правы. Я никогда не понимала, зачем мужчин и женщин отправляют после ужина в разные комнаты. Вряд ли мы по-разному перевариваем пищу.
        Женщина взглянула на нее с любопытством.
        - По-моему, проблема не в этом… - Она поставила свой нетронутый кофе на столик рядом с диваном и достала из золотистой сумочки сигарету и зажигалку. Когда она закурила, кончик сигареты окрасился в цвет темной помады. - Папа так расстроился, что не смог прийти, ведь цель этого ужина - отметить его вклад. - Говоря, незнакомка растягивала слова. - Поэтому он послал меня уделить внимание его друзьям.
        Дальнейших объяснений не последовало. Шафран понятия не имела, кем была ее собеседница. Она явно была богата, если ее отец потратил кругленькую сумму, чтобы устроить достойный ужин в свою честь. Если бы Шафран не внесли в список приглашенных в последний момент, она бы, вероятно, знала, кто эта женщина и ее отец.
        - Что сказала леди Агата? Она такая сплетница, вечно сует нос не в свои дела. - Перебирая нитку граненых бусин, женщина невинно спросила: - Что-нибудь хорошее?
        - Боюсь, что нет, - ответила Шафран, мечтая, чтобы этот нелепый разговор поскорее кончился.
        - Ужас. Я слышала, что даже в таких унылых болотах, как университет, порой происходят интересные вещи. - Незнакомка выпустила клуб дыма и многозначительно посмотрела на Шафран. - Кто чем занимается, с кем и все такое.
        Шафран сдержала вздох. Именно поэтому она никогда не скучала по обществу.
        - Полагаю, большинство из нас все-таки интересует то, что мы исследуем.
        - О, вы работаете в университете?
        Шафран кивнула и решила, что пришла пора выяснить, кто эта неприятная особа.
        - Я Шафран Эверли. Научный сотрудник.
        Лицо женщины расплылось в улыбке.
        - Мисс Эверли? Ну, тогда ясно.
        Тон ее Шафран не понравился, и она распрямилась, как струна.
        - Боюсь, я не знаю вашего имени.
        Женщина стряхнула пепел в хрустальное блюдо на столике.
        - Эрис Эрмин. Мой отец - Седрик Эрмин.
        Шафран смутно припоминала, что слышала эту фамилию когда-то прежде, но не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Она вежливо улыбнулась Эрис Эрмин и сделала еще глоток кофе. К ее облегчению, в комнату вернулись джентльмены. Они несли стаканы виски или портвейна, некоторые попыхивали сигарами.
        Мисс Эрмин вздохнула.
        - Я никогда не увлекалась книгами. Но в работе в академических кругах есть свои плюсы. - Говоря, она не отрывала взгляда от доктора Генри, который вошел в комнату с напитком в руке.
        - Э-э, да, - согласилась Шафран. - Вы знакомы с доктором Генри? Насколько мне известно, он возглавляет экспедицию.
        - Конечно! Он любимец моего отца. - Эрис говорила вполголоса и продолжала смотреть на того, о ком шла речь. - Возможно, мне придется изменить свое мнение, если окажется, что то, что я слышала об университете, - правда. Похоже, что некоторые из вас, ученых, склонны проводить много времени, исследуя друг друга. - С этими словами она лукаво улыбнулась Шафран и направилась к доктору Генри.
        Шафран смотрела ей вслед. Что это значит? Она намекнула на доктора Беркинга? Он сказал ей что-то похожее, когда она говорила с ним в последний раз.
        Шафран встала. Явиться на этот ужин было огромной ошибкой. Налаживание связей того не стоило.
        Через мгновение перед ней возник мистер Эштон.
        - Позвольте принести вам выпить, мисс Эверли?
        Она моргнула, удивленная его предложением.
        - Нет, спасибо. Извините.
        Она собиралась пойти в дамскую комнату, но тут ее слух уловил знакомые неуклюжие шаги. Шафран вся сжалась, ей хотелось убежать, словно бегство позволяло спастись от мужчины, который, как она знала, стоял сзади нее. Звон бокалов и гул голосов гостей не мог заглушить его слов.
        - Эштон, я очень рад, что вы оставили свои обольстительные чашки Петри[5 - Прозрачный лабораторный сосуд в форме невысокого плоского цилиндра, закрываемого прозрачной крышкой подобной формы, но несколько большего диаметра. Применяется в микробиологии и химии. Изобретен в 1877 году ассистентом Роберта Коха Юлиусом Рихардом Петри.] и присоединились к нам!
        Голос доктора Беркинга произвел в душе Шафран примерно такое впечатление, какое производит взорвавшаяся бомба: он просто-напросто убил все очарование этого вечера. Мистер Эштон повернулся к профессору, который был ниже его на целую голову, и Шафран, стиснув зубы, сделала то же самое. Беркинг был кругленьким, как бочка, с массивной головой с седеющими рыжими волосами, голубыми глазками и губами, почти всегда искривленными в ухмылке. Теперь эта ухмылка была склизкой и липкой, как листья жирянки[6 - Жирянка - насекомоядное растение.] доктора Максвелла, и такой же хищной. Шафран отвернулась в надежде, что доктор Беркинг не обратит на нее внимания.
        - Бьюсь об заклад, вы сожалеете о своем решении не подавать заявку на участие в нашем приключении, не так ли, Эштон? - Беркинг хихикнул. Его взгляд упал на Шафран. - Боже, до чего вы восхитительны сегодня вечером, мисс Эверли!
        Шафран вспыхнула и уставилась в пол. Ему явно хотелось посмотреть, как она будет нервничать под его похотливым взглядом. Если она его проигнорирует…
        Беркинг слегка понизил свой гулкий голос.
        - Однако вы всегда выглядите так аппетитно, что вас хочется скушать. А уж как прелестно вы пахнете!
        Взгляд Шафран остановился на насмешливом лице Беркинга, и она ощутила прилив гнева. Он смотрел не на нее, а на мистера Эштона, ожидая, что тот посмеется вместе с ним.
        Прежде чем она успела найти подходящие слова, чтобы поставить собеседника на место, мистер Эштон резко произнес:
        - Довольно, доктор Беркинг.
        Ее щеки сделались пунцовыми от унижения: мистеру Эштону пришлось не только выслушать комментарии Беркинга, но и защитить ее от них. Если бы пол разверзся и поглотил ее, она была бы ему вечно благодарна. Но Шафран не улетучилась сквозь ковер, а замерла на месте, когда Беркинг опустил на ее плечо свою широкую ладонь и усмехнулся.
        - Уж мисс Эверли-то знает, что я непревзойденный шутник.
        Он небрежно кивнул Александру и исчез в толпе. Шафран пробормотала «Извините» и ускользнула прочь.
        Глава 2
        Пора уходить, решила Шафран, глядя на свое отражение в зеркале дамской комнаты. Она могла сколько угодно внушать себе, что ждет, когда плечо, покрасневшее после того, как она яростно стирала полотенцем невидимый след от руки Беркинга, приобретет нормальный оттенок. Но настоящая причина была гораздо серьезнее. Прошло уже много лет с тех пор, как она в последний раз пряталась от унижения. Шафран верила, что переросла эту детскую привычку, но вот она снова с ней. И все из-за гнусного доктора Беркинга.
        Уже несколько недель она делала все, чтобы не столкнуться с ним ненароком, надеясь, что за это время не только он забудет их встречу, но и что ей самой удастся все забыть. Однако стоило ему коснуться ее, и она моментально вспомнила все, что тогда произошло. Шафран содрогнулась от отвращения.
        Как же глупо вот так из-за этого переживать! Судя по тому, что рассказала ей Элизабет, в поступке Беркинга не было ничего необычного и даже ничего плохого. Она пошла в кабинет доктора, надеясь обсудить с ним исследование, которое собиралась предпринять… Поддержка Беркинга была необходима, если она хотела выделиться из числа сокурсников и иметь шансы быть принятой в аспирантуру. Шафран не питала иллюзий насчет доктора Беркинга, который с самого начала вел себя дерзко и оскорбительно. Она приготовилась к неприятной аудиенции, но надеялась, что он так или иначе выслушает ее и, возможно, даже согласится с ее доводами. Она ошиблась во всем. Результатами этой встречи стали приступы панического ужаса, который она испытывала всякий раз, когда слышала лающий голос Беркинга и его зловещий раскатистый хохот. Но он собирается в Бразилию, на целых шесть месяцев. Значит, оставалось потерпеть всего две недели.
        Шафран медленно вышла из туалета. Возвращаться в шумную гостиную ей не хотелось. Она брела по коридору, обшитому панелями из темного полированного дерева и украшенному картинами, стоимость каждой из которых превышала ее годовой доход. Завернув за угол, она ахнула и рассмеялась, когда поняла, что человек, с которым она едва не столкнулась, был мистером Эштоном. Он стоял возле горшка с высокой растрепанной пальмой и, судя по всему, собирался вылить в землю содержимое своего стакана.
        - Нет-нет, эта пальма и без того повидала много вечеринок с плохим хересом! - с улыбкой заметила Шафран. Она забрала стакан у Эштона и поставила его на буфет, стоявший за спасенной пальмой. - Вот так-то лучше! Ни одно растение не пострадало.
        Мистер Эштон, не менее ее пораженный их внезапной встречей, улыбнулся. Однако прежде чем он успел что-либо сказать, они услышали шум открывающейся двери и приближающийся пронзительный женский голос. Шафран совсем не обрадовалась перспективе быть застигнутой в темном коридоре наедине с мужчиной, что непременно вызовет волну новых слухов. Поэтому она забилась подальше в угол, а мистер Эштон последовал за ней, и оба они прижались к обшитой панелями стене. Шафран сердито посмотрела на него, давая понять, что готова дать отпор, если он вздумает заигрывать с ней. Но он всегда вел себя галантно, а сейчас выглядел таким же смущенным, как и она.
        По шороху платья Шафран догадалась, что женщина остановилась примерно там же, где стояли она и мистер Эштон.
        - Что с ним? - спросил чей-то равнодушный голос.
        Женщина прошептала в ответ:
        - Как ты это терпишь! Он вышел на балкон с дочерью Седрика. Я видела их из окна.
        Мистер Эштон вопросительно взглянул на нее сверху вниз, как будто спрашивая: «Нам выходить или нет?»
        - Правда? Очаровательный выбор, - протянула другая женщина.
        Шафран покачала головой. Если они сейчас выйдут, это неминуемо осложнит дело, хотя ей безумно хотелось дослушать этот разговор. Речь явно шла о докторе Генри и мисс Эрмин. Бесстрастный ледяной голос, скорее всего, принадлежал жене доктора Генри. Шафран глубже забиласьв угол и спряталась за пальмой в горшке. Мистер Эштон последовал ее примеру, и шелк ее перчатки коснулся его руки, когда он подошел ближе.
        - Почему бы тебе не поговорить с ним, Синтия, дорогая? - В пронзительном голосе сквозили сочувственные нотки.
        - А смысл? Все знают, что он за человек, и скоро он все равно уедет.
        - Да, дорогая, но они знают, что ты позволяешь ему так себя вести. Конечно, тебе больно, даже если…
        - Больно? Это все осталось в прошлом, до того, как мимо меня прошла первая дюжина его баб. Вздор все это.
        Затем до Шафран донеслись приглушенные шаги, и она разглядела чью-то темноволосую голову. К счастью, та была повернута не в их сторону и не могла их видеть. Мистер Эштон изо всех сил старался быть как можно незаметнее и в итоге чуть ли не прижался к Шафран. Она бросила на него полный недоумения взгляд, и он поморщился.
        - Может, они просто обсуждают финансирование. Мой муж сказал, что мистер Эрмин…
        - Да, дорогой Лоуренс позаботился о том, чтобы с деньгами не было проблем. - Голос был холоден как лед.
        Теперь пронзительный голос звучал откуда-то из-за угла:
        - Ты говорила с адвокатом? Пару месяцев назад ты упоминала…
        Глаза Шафран расширились от удивления, но потом она спохватилась, что это все-таки чужой разговор. Она надеялась, что мистер Эштон не заметил ее интереса - ведь это не лучший способ произвести хорошее впечатление. Но они стояли здесь бок о бок и оба прятались. Значит, он был ничем не лучше ее.
        До Шафран донесся негромкий, холодный смешок.
        - Я еще не решила, стоит ли мне этим заняться. Он и сам скоро уйдет с дороги. А одиночество меня не томит.
        Теперь Шафран могла хорошо видеть обеих дам, которые пересекали широкий коридор. Впереди шла миссис Генри, а за ней торопливой походкой шагала леди Агата. Платье темноволосой женщины шелестело в такт ее движениям. Несмотря на язвительные слова, она выглядела совершенно невозмутимой. Женщины исчезли в конце коридора, даже не оглянувшись.
        Шафран выдохнула с облегчением. Мистер Эштон прочистил горло и начал:
        - Прошу прощения. Это было…
        Из гостиной до них донеслись чьи-то радостные крики, и они чуть не подскочили на месте от неожиданности. Шафран выдавила из себя улыбку.
        - Нам лучше вернуться.
        Он кивнул, и они зашагали по коридору обратно на вечеринку. Свет в гостиной больно резанул глаза, и она прищурилась, а затем кто-то протянул ей бокал с шампанским.
        Миссис Генри подошла к мужу, стоявшему рядом с сэром Эдвардом и леди Агатой. Виду него был довольный, как того и требовала обстановка. Доктор Генри смотрел исключительно на шампанское, а позади него стоял человек, с которым мистер Эштон разговаривал за обедом и который с иронией наблюдал за происходящим.
        Сэр Эдвард поднял бокал и произнес:
        - Желаю удачи всей нашей чудесной команде искателей приключений. И славы! Ура!
        Доктор Генри поднял бокал, приветствуя сэра Эдварда.
        - Ура! Ура! - подхватила толпа. Все подняли бокалы, стали чокаться и пить шампанское.
        Шафран отпила немного вина и посмотрела на стоявшего за спиной доктора Генри мужчину, который беседовал с миссис Генри.
        - Кто это разговаривает с миссис Генри? Вы с ним общались во время ужина.
        Мистер Эштон ответил, глядя куда-то мимо нее:
        - Это Ричард Блейк. Он занимался финансированием экспедиции и искал спонсоров.
        На языке у Шафран вертелся вопрос, не собирается ли он опять вылить содержимое своего бокала на какое-нибудь ни в чем не повинное растение, которой ей придется спасать, - но прежде, чем она решилась задать этот вопрос вслух, мистер Эштон успел исчезнуть в толпе гостей, Немного обескураженная таким поворотом, она решила поблагодарить хозяев, забрать пальто и уйти.
        Шампанское явно ударило гостям в голову - шума стало гораздо больше. Шафран двинулась к сэру Эдварду и его жене, находившимся в дальнем конце зала. Заметив неподалеку доктора Беркинга, она распрямилась. Конечно, в присутствии важных спонсоров он не станет отпускать в ее адрес гнусные комментарии. Хватило и того, что он позволил себе это в присутствии мистера Эштона.
        - Поднявшись на борт корабля, мы окажемся в безопасности, - хрипло бормотал доктор Генри. - Нужно только все доделать, мы отплывем, и все будет хорошо, - добавил и сделал глоток шампанского.
        - Да, сэр, путешествие на корабле - всегда дело рискованное, - подхватил Гарри Снайдер, старавшийся держаться возле своего начальника. - Слишком много непредвиденных факторов. А вот сама экспедиция вызывает куда меньше тревоги.
        Доктор Беркинг ухмыльнулся, глядя на свой бокал. Шафран стояла позади Лейстеров, и он ее не заметил.
        Сэр Эдвард покачал головой, когда доктор Генри взял со стола бутылку шампанского и предложил наполнить бокалы.
        - Большим кораблям в наши дни доверять нельзя, их может сбить с пути любая мелочь. Мне предлагали инвестировать в судоходную компанию, и через два дня после того, как я отказался, их корабль попал в такую бурю, что едва не перевернулся. Их чуть не выбросило на мель возле…
        - Дорогой, - прервала его леди Агата, - никому не хочется слушать про кораблекрушения перед отплытием. - Она сконфуженно рассмеялась.
        Миссис Генри посмотрела на мужа долгим загадочным взглядом и покачала в пальцах свой опустевший бокал.
        - И правда. Мне жутко становится при мысли о том, что может произойти. Что нам делать, если с тобой что-то случится, Лоуренс?
        Шафран оказалась не единственной, кого удивил ее ледяной тон. Затуманенный взгляд Генри переместился на жену. Он фыркнул и потянулся к ее бокалу, на котором остались пятна губной помады. Беркинг подтолкнул Генри своим бокалом, чтобы тот подлил ему шампанского. Генри уставился на него, словно не в силах поверить в его наглость. Если бы дело было не в разгар вечеринки, Шафран, возможно, стала бы свидетельницей того, как эти двое сцепились бы.
        Миссис Генри посмотрела на мужа и Беркинга и закатила глаза. Шафран подошла к Лейстерам, чтобы попрощаться, пока Беркинг отвлекся.
        Не успела она произнести и слова, как Беркинг повернулся к ней и к Лейстерам со злобной ухмылкой. Бессловесная дуэль с Генри окончилась его победой. Миссис Генри шепнула мистеру Блейку «спасибо». Шафран подумала, заметил ли кто-нибудь еще, как ее пальцы задержались на его пальцах, когда она с улыбкой забирала у него вновь наполненный бокал.
        Мистер Блейк сдержанно улыбнулся в ответ.
        Доктор Генри свирепо посмотрел на Блейка и выхватил из рук жены бокал с шампанским - так резко, что часть жидкости выплеснулась.
        - Я в состоянии налить шампанское своей жене, Блейк. - Он долил шампанское вместо того, которое расплескалось, и не без вызова посмотрел на супругу, когда она взяла у него свой бокал и сделала глоток.
        Холодно улыбнувшись мужу, миссис Генри проговорила:
        - Спасибо, милый.
        После чего повалилась на пол, потеряв сознание.
        Все так растерялись, что на несколько мгновений словно застыли. Гости молча смотрели на миссис Генри, как будто ждали, что она встанет. И лишь пронзительный крик леди Агаты заставил окружающих очнуться. Сэр Эдвард и мистер Блейк бросились к лежащей и встали возле нее на колени. Шафран видела, что миссис Генри шевелит губами, но звуки, которые она издавала, через мгновение оборвались. Взгляд ее застыл, и теперь, когда ее темные глаза больше не оживляли ее лицо, она была похожа на мертвую.
        Шафран остолбенела, как и стоявший рядом с ней доктор Генри. Сэр Эдвард и мистер Блейк все еще пытались привести миссис Генри в чувство. Мистер Блейк поднял глаза и произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:
        - Она не дышит.
        Сэр Эдвард поднялся на ноги и хриплым голосом потребовал вызвать врача.
        К этому моменту все присутствующие уже знали, что произошло нечто чудовищное. Среди гостей было множество докторов, но только один предложил свою помощь. Шафран почувствовала, что ее толкают, и грубый тычок странным образом помог ей прийти в себя.
        Врач осмотрел миссис Генри и что-то пробормотал себе под нос. Через мгновение он оглянулся в поисках доктора Генри.
        - У вашей жены есть на что-нибудь аллергия?
        Доктор Генри тупо смотрел на жену и молчал.
        Врач приказал вызвать Скорую, и Шафран стала вертеть головой, гадая, кто побежит звонить. Мистер Снайдер усадил леди Агату в кресло. Доктор Беркинг держался в некотором отдалении, разговаривал с другими гостями и увлеченно следил за происходящим.
        Сэр Эдвард остался стоять возле доктора Генри и напряженно смотрел то на врача, то на дверь. Доктор Генри, казавшийся совершенно ошеломленным, нервно чертыхнулся. Он стал блуждать по комнате, ероша волосы, и просил принести ему выпить, хотя рядом стояло несколько бутылок. Наконец мистер Снайдер отвесил ему звонкую пощечину, и это, казалось, привело доктора в чувство.
        Шафран и других гостей вскоре попросили перейти в другую гостиную. Руки Шафран не переставали дрожать. Ей хотелось предпринять что-то полезное - хотя что угодно было лучше, чем находиться среди этих людей, которые негромко переговаривались, обсуждая случившееся и высказывая самые дикие версии. В целом гости готовы были сойтись на том, что миссис Генри стала жертвой тяжелой пищевой аллергии, и те, кто слышал слова врача, эту версию подтверждали. Шафран огляделась в поисках доктора Максвелла, но так его и не увидела.
        Вскоре сэр Эдвард объявил, что миссис Генри в надежных руках и о ней позаботятся. Присутствующие, казалось, выдохнули с облегчением, но Шафран не могла отделаться от чувства тревоги. Вскоре гости разошлись, явно желая поскорее забыть неприятный конец в целом приятного вечера.
        Глава 3
        Когда в понедельник утром Шафран прибыла в университет, она в сотый раз задавалась вопросом, что стало с миссис Генри. Все выходные она пересказывала эту историю своей соседке по квартире Элизабет и старалась не думать о том, насколько все ужасно. На вечеринке присутствовало много обитателей северного крыла, и не было никаких сомнений в том, что и информация, и слухи будут распространяться с одинаковой скоростью.
        На фоне облачного неба был хорошо виден длинный ряд зданий кампуса. Северное и южное крылья, примыкающие к главному зданию Уилкинса, образовывали внутренний двор, в котором Шафран во время студенчества провела большую часть времени - конечно, если не считать оранжереи. Безыскусные серые фасады зданий когда-то казались ей недружелюбными и словно напоминали обо всем, что ей пришлось пережить как дочери Томаса Эверли. Но теперь кампус Университетского колледжа Лондона выглядел знакомым и уютным. Она являлась частью этого мира, что и доказала, устроившись на кафедру ботаники научным сотрудником. И теперь ей хотелось найти такую работу, которая позволит задержаться в университете подольше.
        Шафран вошла в северное крыло через скромную черную дверь со стороны двора и поднялась по лестнице на второй этаж. Проникавшему сквозь окна тусклому солнечному свету не удавалось осветить все уголки чистого и тихого зала. Она остановилась перед дверью в кабинет доктора Максвелла и сквозь стеклянную панель увидела, что внутри темно. Профессор еще не пришел, что в восемь часов утра было вовсе не удивительно. Она в очередной раз подумала, что неплохо бы иметь собственный ключ от его кабинета.
        Повернувшись на каблуках, Шафран оглядела пустой коридор. Может, стоило посмотреть, не приехал ли мистер Эштон. Если он на месте, она могла бы приступить к своей работе и помочь ему подготовиться к исследованию Максвелла.
        Ее низкие каблучки цокали по сверкающему черно-белому кафелю, и в погруженном в тишину здании этот стук звучал особенно резко. Мистер Эштон упомянул, что работает на одном этаже с ней, но она не знала, в каком кабинете. К счастью, она завернула за угол и увидела его. Пытаясь одной рукой удержать стопку книг, он другой рукой открывал дверь своего кабинета.
        - Позвольте, я помогу! - выпалила Шафран и бросилась ему на выручку.
        Мистер Эштон обхватил книги обеими руками, а Шафран открыла перед ним дверь.
        - Спасибо. Вот уж не думал, что кто-то еще окажется здесь в такую рань.
        Оставив дверь открытой, он подошел к письменному столу, осторожно опустил на него стопку книг и выровнял их корешки.
        - Я всегда прихожу рано, - сказала Шафран, но не стала уточнять, что делает это с целью не задерживаться в университете допоздна. Ей не хотелось оставаться в малолюдном здании, где она может столкнуться с преследовавшим ее завкафедрой.
        Кабинет мистера Эштона напоминал кабинет доктора Максвелла: прямоугольный, с выходящим во двор окном. Дубовый письменный стол был такого же оттенка, что и дубовые панели на стенах, и поражал своим блеском и пустотой. На столешнице не было ничего, кроме безупречно чистой промокашки и лампы без единой пылинки на бронзовом абажуре. Книги на полке рядом со столом были выстроены идеально ровно. Стена напротив стола была выкрашена в белый цвет, и возле нее стояла маленькая кушетка с выцветшими серыми подлокотниками.
        - Обстановка у вас спартанская, мистер Эштон, - заметила Шафран.
        - Я считаю, что это облегчает поиск нужной информации. - Он еще раз поправил блокнот и стопку книг, после чего сел на стул и выжидающе уставился на нее. На нем были серый костюм и строгий синий галстук. Лишь темные вьющиеся волосы нарушали идеальный порядок - бриолин не мог распрямить их до конца.
        - Я пришла узнать, чем я могу вам помочь в подготовке экспедиции, - сказала Шафран.
        - К сожалению, у меня еще не было возможности ознакомиться с материалами доктора Максвелла. Вчера мне пришлось объясняться с полицией.
        - Полицией? - удивилась Шафран.
        - Ясно. Значит, с вами они еще не говорили. Они расследуют то, что произошло с миссис Генри, - объяснил мистер Эштон.
        - Почему полицию вдруг заинтересовала аллергическая реакция? - опешила Шафран.
        - Это была не аллергическая реакция. - Поколебавшись, мистер Эштон добавил: - Миссис Генри впала в кому. Говорят, ее отравили.
        Шафран ахнула:
        - Отравили?
        - Они полагают, что яд подсыпали ей в напиток. В шампанское. Бутылки передавали со всех сторон, и кто-нибудь мог легко туда что-то подмешать.
        Потрясенная Шафран опустилась на стул напротив мистера Эштона. Миссис Генри производила впечатление обычного человека. Возможно, слегка неприятного, если учитывать подслушанный Шафран разговор в коридоре, но уж точно не настолько скверного, чтобы кто-то пожелал ее отравить.
        - Но зачем кому-то травить миссис Генри? - вырвалось у Шафран.
        Мистер Эштон ответил медленно, словно взвешивая каждое слово:
        - Полиция целый час задавала мне вопросы, в основном о докторе Генри.
        - Они думают, что это он отравил жену?
        Мистер Эштон отвел глаза.
        - Не знаю.
        Он не желал больше об этом говорить и заверил Шафран, что сразу даст ей знать, если ему что-нибудь понадобится для подготовки.
        Шагая по коридору, который уже наполнился гулом голосов, Шафран надеялась, что доктор Максвелл уже на месте и у него больше информации о миссис Генри. Седовласый профессор сидел за своим столом и что-то писал на листе бумаги. Шафран поставила сумку на стул в дальнем конце захламленного кабинета и улыбнулась Максвеллу, когда он поднял глаза.
        - Доброе утро, Эверли, - пробормотал он более хриплым, чем обычно, голосом.
        - Доброе утро, профессор, - ответила она, снимая перчатки и шляпу. - Вы успели просмотреть записи, которые я оставила?
        - Нет, я решил сначала кое-что записать, пока не забыл. Полагаю, - он вскинул кустистые брови, - вы не заметили, что повсюду рыщет полиция?
        - Нет, не заметила, - ответила Шафран. - Хотя я понимаю, что они должны сюда прийти, чтобы расспросить гостей с вечеринки.
        - Думаю, вы уже слышали о жене доктора Генри.
        - Я слышала, что это все-таки не аллергия. Так сказал мне Александр Эштон.
        Доктор Максвелл нахмурился.
        - Эверли…
        Его прервал резкий стук в дверь. Максвелл с ворчанием поднялся на ноги, но Шафран оказалась проворнее.
        В дверях стояли двое: джентльмен лет сорока и молодой мужчина в темно-синей форме полицейского, который вряд ли был намного старше Шафран. Первый мужчина выглядел таким же обыкновенным и мрачным, как его темная фетровая шляпа. Сержант в форме, с широко распахнутыми голубыми глазами и светлыми волосами, пряди которых выбивались из-под его высокого шлема, напоминал актера, исполняющего роль полицейского.
        - Детектив-инспектор Грин, отдел уголовных расследований, - представился тот, что постарше. - Это сержант Симпсон. - Он указал на молодого человека. - Мы можем поговорить с доктором Аланом Максвеллом?
        Максвелл побледнел. Шафран отступила, пропуская полицейских в кабинет.
        - Инспектор, это мисс Шафран Эверли, моя помощница, - представил ее Максвелл, протягивая инспектору Грину дрожащую руку.
        Инспектор кивнул Шафран. Оставшийся возле двери сержант Симпсон достал блокнот и карандаш.
        Инспектор Грин повернулся к профессору.
        - Доктор Максвелл, мы пришли задать вам несколько вопросов по поводу вчерашнего отравления миссис Синтии Генри.
        - Может, мы отпустим мисс Эверли? - предложил Максвелл, глядя на нее.
        Бесстрастные карие глаза инспектора обратились в ее сторону.
        - Мисс Эверли, вы тоже присутствовали на вечеринке в резиденции Лейстеров?
        - Да, присутствовала, - ответила она, решив не обращать внимания на профессионально отстраненную манеру инспектора вести разговор.
        - Вы не против выйти на несколько минут, пока мы разговариваем с доктором Максвеллом? Симпсон вызовет вас, когда мы будем готовы поговорить с вами.
        Ощущая сильнейшую тревогу, Шафран вышла в коридор.
        Она мерила шагами прохладные, выложенные плиткой ступени лестницы, не обращая внимания на снующих мимо студентов. Она снова думала о миссис Генри и о том, что и сама пила шампанское, которое раздавали на вечеринке. Если бы злоумышленник перепутал бокалы или бутылки, то сейчас она сама, а не миссис Генри, лежала бы в коме. Она содрогнулась от ужаса. А вдруг она разговаривала с ним, сидела рядом с ним за праздничным столом - столом, за которым было полно ее коллег. Неужели преступник сейчас в университете?
        Ход ее мыслей прервал голос молодого полицейского, окликнувшего ее по имени. Она поспешила обратно в кабинет. В дверях ее встретил встревоженный доктор Максвелл и предложил остаться с ней на время допроса.
        - Спасибо, профессор, я справлюсь. - Она похлопала его по руке и ободряюще улыбнулась.
        Инспектор занял стол доктора Максвелла, Шафран села на стул перед ним, а оставшийся у двери Симпсон попытался раствориться в пространстве, впрочем, без особого успеха. Его руки подрагивали, и Шафран предположила, что либо он не успел позавтракать, либо сильно нервничает.
        Записав ее полное имя и адрес, инспектор приступил к допросу.
        - Мисс Эверли, какова ваша роль в университете?
        Шафран выпрямилась и ответила:
        - Я помогаю профессору в его исследованиях. Я тоже ботаник.
        - Вы присутствовали на вечеринке в субботу вечером, но вашего имени нет в списке гостей, предоставленном сэром Эдвардом.
        - Приглашение распространялось на всех сотрудников кафедры ботаники и поступило к нам в четверг, то есть буквально в последний момент, - объяснила Шафран.
        Доктору Максвеллу, чтобы присутствовать на вечере, пришлось прервать свой семейный визит. Вообще-то она ожидала, что он будет больше ворчать по этому поводу.
        - Когда вы туда прибыли? - спросил инспектор Грин.
        Шафран принялась описывать ход вечера. Инспектор то и дело останавливал ее и задавал уточняющие вопросы:
        - Вы утверждаете, что удалились из гостиной после того, как там остались одни мужчины, и не возвращались до тостов. Это заняло около двадцати минут. Чем вы занимались?
        Шафран смутилась и тут же разозлилась на себя за это.
        - Я отлучалась по личным делам. А в коридоре столкнулась с Александром Эштоном, и у нас состоялся разговор.
        - Ясно. О чем вы говорили?
        - Ну, мы… - Не видя смысла ходить вокруг да около, она решила честно признаться, что подслушивала, тем более что это могло оказаться важно для расследования. Да и инспектор, вероятно, уже слышал об этом от мистера Эштона. - Мы случайно подслушали разговор миссис Генри и леди Агаты.
        Шафран вкратце передала суть разговора и добавила, что находилась совсем рядом с миссис Генри, когда та упала. Инспектор ответил не сразу. Шафран взглянула на Симпсона, который жадно наблюдал за начальником, пока тот делал заметки.
        - Я была потрясена, услышав, что на самом деле это яд, а не аллергическая реакция, хотя врач уверял, что это именно она, - продолжала Шафран, ломая голову, что еще ей удастся узнать у инспектора. - В детстве я случайно съела ядовитое растение, и у меня была совсем другая реакция. Но я думаю, что каждый яд проявляет себя по-разному.
        - Да, они по-разному влияют на организм.
        - А что это был за яд?
        Инспектор продолжал внимательно изучать свои записи.
        - К сожалению, этого я сказать не могу.
        - Как вы думаете, отравить хотели именно миссис Генри?
        Инспектор Грин бросил на нее острый взгляд.
        - Почему вы спрашиваете?
        Наверное, своим бесцеремонным вопросом она затронула какую-то важную тему.
        - Шампанское, в котором мог содержаться яд, свободно передавалось по залу из рук в руки. Возможно, предполагаемая жертва просто передала бокал дальше и так и не узнала, что бокал предназначался ей.
        Инспектор Грин встал и сказал:
        - Возможно, мисс Эверли. Нам нужно допросить еще нескольких гостей. Мы будем поблизости на случай, если вы вспомните что-то еще.
        Полицейские ушли, и тотчас же вернулся доктор Максвелл.
        - Что они сказали? Что хотел знать инспектор? - нахмурив брови, спросил он.
        Шафран никогда прежде не подвергалась допросам и не знала, было ли в вопросах инспектора что-то необычное. Ей они показались достаточно простыми. Но доктор Максвелл выглядел таким взвинченным, что она ободряюще улыбнулась.
        - Ничего особенного, профессор.
        Глава 4
        До обеда они занимались своими делами. Доктор Максвелл нервничал и даже не замечал, как часто Шафран отвлекалась от работы. События последних дней крутились в ее голове и порождали вопросы, на которые не находилось ответов. Кто отравил миссис Генри в самый разгар вечеринки? Собирались ли отравить именно ее или она пострадала по ошибке? И если ее, то почему?!
        Шафран хотела спросить, что думает по этому поводу доктор Максвелл. Список людей, которым она доверяла, был очень коротким, и доктор Максвелл занимал в нем почти самую верхнюю строчку. А еще ей хотелось спросить, почему его отказались брать в экспедицию. Ей было обидно, что он не упомянул о своем намерении посетить Амазонку и даже подал заявку на участие в экспедиции, не сказав ей ни слова, как будто это не повлияло бы на ее будущее.
        Но она придержала язык, и после обеда Максвелл отправил ее в библиотеку провести кое-какие изыскания, рассчитывая, что она пробудет там до конца дня.
        Библиотека располагалась на первом этаже здания Уилкинса, в центре кампуса. Большой зал заполняли высокие стеллажи с книгами, за рядами обшарпанных столов сгорбились студенты. Библиотекари считали, что обязаны беречь книги от воздействия сил природы, и поэтому не было никакой надежды на то, что прохладный весенний ветер ворвется в высокие окна и развеет запах пыльных старых книг и взвинченной молодежи. Впрочем, атмосферу нельзя было назвать затхлой - ее оживлял и шелест переворачиваемых страниц и снующие туда-сюда ученые, которые являлись в библиотеку, чтобы пополнить свои знания.
        Вместо того чтобы направиться к полкам с книгами по ботанике, Шафран прошла мимо высоких стеллажей в медицинский отдел в поисках текстов о ядах. Было практически невозможно сосредоточиться на работе, когда вопросы инспектора и ее собственные вопросы неотвязно звенели в голове, словно мухи, слетевшиеся на цветущий Amorphophallus titanium[7 - Аморфофаллус титанический - крупное тропическое растение. Аромат цветка напоминает смесь запахов тухлых яиц и тухлой рыбы.]. Она сняла с полки книгу, которая выглядела солиднее остальных, однако пролистав ее страницы, обнаружила, что справочник содержит названия ядов по алфавиту, а не по симптомам. Шафран вернула справочник на место и взяла несколько других, перепачкав пылью белую блузку и серую юбку.
        Сидя за длинным столом в центре зала, Шафран пять минут изучала незнакомые медицинские термины, после чего отправилась искать книгу по медицинской терминологии. Просмотрев все списки ядов, Шафран задумалась, а не дали ли миссис Генри какой-нибудь легкодоступный искусственный токсин. Она не сомневалась, что помощники инспектора Грина прочесывают магазины рядом с домами завсегдатаев вечеринок в поисках того, кто недавно покупал крысиный яд.
        Инспектор сказал, что не может раскрыть ей название яда, но что-то в его тоне и в том, как он покосился на сержанта, укрепило Шафран в подозрении, что в полиции на самом деле не знают, с чем им пришлось столкнуться. Будь это обычный токсин, врачи распознали бы симптомы и, возможно, определили бы его с помощью анализа крови. Значит, полицейские столкнулись с ядом неизвестного происхождения. Увы, преподаватели университета имели доступ ко всем видам токсичных химикатов и растений. Вопрос лишь в том, учитывал ли это инспектор Грин.
        Шафран перебрала в уме все растения из университетских оранжерей. Она знала наизусть все растущие там образцы, включая те, что в данный момент цвели или плодоносили. Она составила список, вычеркнула те, употребление которых не оказывало серьезного токсического воздействия, и поставила знак вопроса рядом с теми, о которых не знала наверняка. Инспектору Грину придется сильно попотеть, пытаясь сузить круг подозреваемых - если он считал, что виновато растение.
        Внезапно она увидела изображение мексиканского растения и вспомнила, что доктор Максвелл несколько десятилетий назад привез его в Англию. Лиана болезненного желтого оттенка обвивала дерево, крепко цепляясь за своего хозяина. Максвелл назвал ее лианой шолотль[8 - Шол?тль - в ацтекской и тольтекской мифологии бог грозы и смерти, «тёмный» брат-близнец Кетцалькоатля, один из двух сыновей девы Коатликуэ.] в честь ацтекского бога грозы и смерти, поскольку схема ее роста в чем-то напоминала молнию, а содержащийся в листьях токсин поражал с такой же быстротой. Шафран не покидало ощущение, что Максвелл наслаждался грозной славой своего растения и время от времени рассказывал сомнительные истории о людях, которые падали, едва пригубив этот яд. По его недвусмысленному требованию к Solandra xolotum относились с величайшей осторожностью и при уходе за ней всегда надевали перчатки. В результате большинство людей предпочитали обходить растение стороной, позволив ей оккупировать большую часть относительно пустой теплицы. Оранжерейный смотритель мистер Уинтерс ограничивал свой уход за ней поливом.
        Шафран сделалось не по себе. Все знали, что шолотль был привезен сюда доктором Максвеллом и находился под его протекцией. То, что она слышала от других, позволяло заключить, что данное растение безумно опасно. А миссис Генри упала, едва шампанское коснулось ее губ. Доктор Максвелл утром очень нервничал…
        Нет, ее начальник не мог быть причастен к отравлению. Чем ему помешала миссис Генри? На самом деле вопрос следовало задать иначе, и тогда всплывала правда, которую Шафран не хотела признавать и от которой ее сердце учащенно забилось. Ведь настоящей жертвой мог быть доктор Генри, а уж против него у доктора Максвелла точно что-нибудь бы нашлось.
        - Мисс Эверли…
        Услышав голос, она вздрогнула. Судя по тону, говоривший пытался окликнуть ее уже не в первый раз. Она посмотрела в темные глаза мистера Эштона, который с любопытством разглядывал ее. Перекинув пиджак через руку, он держал в свободной руке стопку книг. Облегающий темно-серый жилет и сдержанный синий галстук по-прежнему поражали своей безупречностью, хотя рукава белой рубашки были закатаны до локтей.
        - У вас есть минутка, чтобы обсудить образцы доктора Максвелла? - Заметив ее недоуменный взгляд, он добавил: - Я насчет экспедиции.
        - Да, конечно. - Шафран рассеянно кивнула, быстро собрала свои заметки и спрятала их под блокнот, одновременно пытаясь привести в порядок свои мысли. Откашлявшись, она спросила: - Что именно вас интересует?
        - Сегодня утром я услышал от завкафедрой, что Эриксон отказался от поездки. Очевидно, его жена выразила свое недовольство тем, что он будет отсутствовать в момент рождения их ребенка, - с легкой улыбкой пояснил Эштон. - Меня попросили его заменить.
        Шафран ощутила укол зависти, но она все же улыбнулась и произнесла:
        - Поздравляю! Вот это новость!
        - Спасибо. Я просмотрел бумаги Эриксона и увидел, что у меня лишь набросок проекта доктора Максвелла и, кажется, неполный список образцов, которые требуется для него собрать за время экспедиции. - Он положил стопку книг, повесил пиджак на спинку стула, достал бумагу и протянул ее ей. Вдоль его правой руки тянулся широкий шрам, прежде скрытый пиджаком. На загорелой коже шрам резко выделялся. На руке и запястье белели несколько пятен, а за ними начинался лабиринт пятнистых и сморщенных линий белого, розового и коричневого оттенков. Шафран удивилась, что он не стесняется закатывать рукава в присутствии посторонних. Большинство предпочли бы скрывать такой недостаток.
        В надежде, что он не заметил ее пристального взгляда, Шафран поспешно уткнулась в бумаги. Перед ней и правда лежал неполный список образцов, составленный корявым почерком доктора Максвелла. Не в силах скрыть раздражения, она произнесла:
        - Доктор Максвелл долго тянул с завершением своего проекта.
        Темные брови мистера Эштона приподнялись:
        - Мы уезжаем через две недели. Проект должен был быть готов неделю назад.
        О сроках она была прекрасно осведомлена. Они стали источником тех немногих разногласий, которые возникли у нее с Максвеллом за почти пять лет сотрудничества. Ее сердце сжалось при воспоминании о его словах, что ей не понять, под каким давлением он находится и как высоки ставки. Она не знала, почему он просто не обратился к ней за помощью. Сдержав вздох, Шафран произнесла:
        - Я понимаю, мистер Эштон. Давайте начнем со списка образцов.
        Они работали, пока в высоких арочных окнах не погас свет. Вскоре единственными источниками света стали зеленые настольные лампы на столах. Тишина, обычно нарушаемая шелестом страниц и тихим гулом голосов, окутала их густой тяжелой пеленой. Когда библиотекарь, толкающий грохочущую тележку с книгами, многозначительно откашлялся, Александр огляделся и взглянул на наручные часы. Шесть часов. Как? Прошло уже два часа?
        - Я и не заметил, как пролетело время, - он хмуро посмотрел на окна, за которыми виднелось темное мрачное небо. Вдали грохотал гром. От этого звука его нервы напряглись, но он постарался не зацикливаться на тревоге.
        - А мы даже и половины не прошли, - подхватила мисс Эверли, хотя ее, похоже, не смущал длинный список образцов, которые они еще не рассмотрели.
        Ей нравилось, как скрупулезно и добросовестно Александр уточнял детали, хотя из беспорядочных заметок в ее блокноте и частых переходов с одной темы на другую было ясно, что такой дисциплинированный подход ей не свойственен. Внутри Александра все сжималось при виде ее записей, но было видно, что она горит желанием помочь и, кроме того, знает список настолько хорошо, что ей не требовалось заглядывать в справочники, разложенные на столе между ними.
        Александр встал. Ему хотелось уйти, пока снаружи не разразилась буря. Он никогда не мог сказать заранее, какую реакцию у него вызовут гром и молнии. Эштон опустил рукава рубашки, сделав над собой усилие, чтобы не торопиться. Мисс Эверли вытаращила глаза, как и все, кто впервые видел его изувеченную руку, но он решил, что не имеет смысла показывать, что это его хоть как-то задевает. Он не стал застегивать запонки, чтобы не возиться с ними в ее присутствии, и надел пиджак.
        Мисс Эверли встала, собрала свои вещи и мило улыбнулась ему, держа стопку тяжелых книг. Он почувствовал, как дрогнули уголки его губ, и позволил себе улыбнуться в ответ.
        Они направились к стеллажам, и их шаги гулко отдавались в тишине помещения. Он любил работать в библиотеке в такое время: тишина была знакомой и успокаивающей.
        Они вышли через арку в плавно изгибающийся атриум, оклеенный светло-голубыми шелковистыми обоями и украшенный классическими рельефами. Галерея Флаксмана недавно открылась после длительного ремонта, и теперь небольшое восьмиугольное помещение поражало своей красотой. Солнечным утром, когда яркий свет освещал галерею и заставлял сиять вдоль стен орнаменты из слоновой кости, перед этим зрелищем не мог устоять даже тот, кого искусство не интересовало. Теперь это куполообразное помещение выглядело бы бледно-голубым и тусклым, если бы не маленькие электрические лампочки, отбрасывающие на рельефы желтые блики. В центре высилась выразительная статуя, которая изображала архангела Михаила, побеждающего дьявола, но сейчас, когда Эштон и Шафран шли через зал, фигуры утопали в тени и видны почти не были.
        Мисс Эверли остановилась на границе портика. Белые ступени за колоннами потемнели от крупных капель дождя. Порыв ветра подхватил листья и разбросанные бумаги, разметав их по большому овалу выложенного мозаикой внутреннего двора. Ветер отяжелел от запаха дождя. Затылок Александра неприятно покалывало.
        Они едва успели шагнуть к лестнице, как небо озарила вспышка молнии, за которой последовал оглушительный раскат грома, сотрясший землю под ногами. От этого звука у Александра перехватило дыхание, но зрение не затуманилось, сердечный ритм не нарушился. Он усилием воли расслабил пальцы, судорожно вцепившиеся в книги.
        За то мгновение, которое ему потребовалось, чтобы глубоко вздохнуть и собраться с мыслями, электрические огни в здании Уилкинса и других зданиях по периметру двора погасли. Небо разверзлось, и начался проливной дождь.
        Капли дождя попали на его лицо, он отступил от лестницы и направился к двери.
        Мисс Эверли, вместо того чтобы спрятаться от ливня и грома, подняла лицо к небу и закрыла глаза. На ее губах играла мягкая улыбка, а светлая кожа почти светилась в тусклом свете двух газовых фонарей.
        - Это прекрасно, не так ли? - прошептала она и сделала глубокий вдох.
        Александр изумленно приподнял брови. Чаще всего дождь уносил его мысли обратно в темную, грязную траншею.
        Она пристально посмотрела на него, продолжая улыбаться, и добавила:
        - Свежий дождь, мокрая трава, цветы, аромат обновленной Земли. Понимаете?
        - Никогда не обращал на это внимания, - сделав над собой усилие, произнес он.
        Широко распахнув голубые глаза, мисс Эверли шагнула к нему под крышу портика, спасая свои книги от дождя.
        - Но это лучшее, что есть в весне! - возразила она. - Это то, ради чего я вскакиваю по ночам!
        Он моргнул, не зная, как реагировать на такое замечание.
        Мисс Эверли густо покраснела, но продолжила менее капризным тоном:
        - Весенняя бессонница, знаете ли. С моим отцом тоже такое случалось каждую весну. Он говорил, что в апреле и мае может часами лежать без сна с открытыми окнами, наслаждаясь запахом дождя, земли и слушая насекомых и лягушек.
        Упоминание об отце мисс Эверли вызвало в памяти Александра воспоминания о другом Эверли, профессоре, которого он знал до войны. Оно было смутным и заслонилось тем, с чем он столкнулся за прошедшие годы, но он не сомневался, что это тот же самый человек.
        - В начале учебы у меня был профессор по фамилии Эверли. Кажется, он читал курс начал ботаники. Это ваш родственник?
        Удивленная улыбка осветила ее лицо.
        - Да! Скорее всего, это мой отец. Он здесь преподавал. Правда, недолго.
        - Должно быть, он вами очень гордится. - Господь свидетель, его собственный отец гордился бы им, если бы он придерживался плана и, как и родитель, стал адвокатом.
        Ее сияющая улыбка дрогнула, и она поспешно спросила:
        - Так как вы оказались в биологии? Насколько я помню, вчера на вечеринке вы не ответили.
        Александр повернулся к невидимому дождю. Он предпочел бы не говорить о том, почему он выбрал биологию, а не юриспруденцию, но она была так откровенна в своей любви к весне и дождю, что он чувствовал, что она заслуживает честный ответ.
        - Поступив в университет, я планировал изучать юриспруденцию, - начал он. - Я не был уверен, что это мое, но отец настоял, вот я и пошел. Потом война… - Он и прежде был немногословен, а тут его слова и вовсе иссякли. Он боялся, что то, что он скажет, может окончательно оттолкнуть эту странную девушку от него. - На войне мне было не хуже, чем остальным. Мне… повезло. Я смог вернуться домой, как и многие, оставив позади войну, смерти и потери. Оказавшись в университете снова, я заглянул в микроскоп, и увиденное меня зацепило. В конце концов, биология - это изучение жизни.
        Собравшись с духом, он посмотрел на Шафран. Его поразило, как страстно он надеялся, что она не смотрит на него с жалостью.
        Ее большие голубые глаза были полны скорее боли, чем сострадания.
        - Мой отец оставил свою работу в университете и пошел сражаться. Он погиб, - тихо промолвила она. - Я всегда мечтала продолжить его дело. Я хочу, чтобы он гордился мной, ведь я занимаюсь тем, что он так любил.
        Александр не знал, что ответить на столь пронзительные слова.
        Вспышки молний освещали небо и территорию университета, выхватывая из тьмы двора силуэты деревьев. Дождь и ветер прорезали мрак. Они могли бы вернуться в фойе или галерею и переждать там, но у мисс Эверли, похоже, не было желания прятаться внутри, и Александр понял, что и у него тоже. Обычно он предпочитал пересидеть грозу дома или в офисе, убеждая себя, что не обращает внимания на вспышки молний и раскаты грома, но неожиданно оказалось, что он действительно может наблюдать грозу и не сходить с ума. Мисс Эверли сумела его отвлечь. Благодаря их странному, полному признаний разговору буря отошла на второй план.
        Вскоре электрические огни зданий, расположенных по периметру внутреннего двора, вернулись к жизни и вновь зажглись.
        - Ах! Увидимся завтра, мистер Эштон, - произнесла мисс Эверли и повернулась к двери.
        Легкость, с которой она вернулась к безразлично-вежливому тону, произвела на него такое впечатление, как если бы галстук вдруг оказался слишком тугим и сдавил шею.
        - Александр, - сказал он и открыл перед ней дверь. - Пожалуйста, зовите меня Александр.
        Глава 5
        Разразившаяся накануне вечером гроза уже кончилась, и небо пленяло своей сияющей синевой. День обещал быть погожим, и Шафран надела голубую блузку и юбку в тон. Она вышла в узкий коридор квартирки в Челси, которую снимала пополам с Элизабет, и отправилась на поиски своей соседки.
        Остановившись в дверях кухни, Шафран с нежностью посмотрела на женщину в эффектном малиновом халате. Та потягивала кофе, сидя за маленьким кухонным столом, на котором был накрыт вкусный завтрак. Они с Элизабет всегда были лучшими подругами и соседками, поскольку вместе росли в сердце Бедфорда. Когда-то, казалось, что они будут вместе всю жизнь, тем более что предполагалось, что Шафран выйдет за Уэсли, брата Элизабет, и это должно было еще сильнее сблизить их семьи.
        Война не только отняла Уэсли и у семейства Хейл, и у Шафран, но и уничтожила состояние семьи Хейл. Когда от Элизабет на семейном совете потребовали, чтобы она вышла замуж за богатого, но мерзкого старика, чтобы предотвратить окончательное разорение семьи, она сбежала с Шафран в Лондон.
        Поначалу происходящее представлялось чем-то вроде грандиозного приключения. Когда Шафран была свободна от занятий, они вместе исследовали город. Вскоре бабушка и дедушка Шафран поняли, что она предана учебе так же страстно, как и их сын, и прекратили ее содержать. Несмотря на скудные средства, которые Шафран сумела выделить ее мать, подруги внезапно ощутили отчаянную нехватку денег. Элизабет приступила к поискам работы и с энтузиазмом взвалила на себя все обязанности по дому, но не только для того, чтобы показать членами их семей, что они больше не нуждаются в поддержке и со всем справятся сами. У нее обнаружился истинный талант к приготовлению пищи и организации домашнего быта. Элизабет освободила Шафран от необходимости искать работу, которая бы отвлекала ее от учебы, и Шафран спокойно получила диплом, на каждом шагу ощущая поддержку своей подруги.
        Элизабет оторвала взгляд от утренней газеты и улыбнулась. На ее лице был свежий макияж, хотя из небрежно уложенных русых волос торчали шпильки.
        - Шаф, дорогая, у тебя сегодня какие-то важные дела?
        - Нет, просто нужно выполнить пару заданий доктора Максвелла.
        Налив себе чашку кофе, Шафран схватила великолепно прожаренный кусочек хлеба, смазанный маслом.
        - Почему ты спрашиваешь? - поинтересовалась она, хрустя тостом.
        - Ты надела серьги.
        Шафран и в самом деле надела жемчужные сережки, подарок мамы на день рождения.
        - И что?
        Элизабет усмехнулась.
        - Дорогая, ты абсолютно безразлична к своему внешнему виду, если только нет бабушки и дедушки, от которых нужно защищаться, или мужчины, которого нужно заинтересовать. - Она театрально сложила руки с ярко-красным лаком на ногтях и закатила глаза. - Пожалуйста, не говори, что мы ждем твоих бабушку и дедушку!
        Шафран вздрогнула.
        - Ты что - если бы они должны были явиться, я бы предупредила тебя за неделю, а то и раньше. Нужно, черт возьми, время, чтобы приготовиться к такому испытанию, как их визит. - Да, они лишили ее финансовой поддержки, но продолжали делать все, чтобы оставаться частью ее жизни. Строгой, подавляющей частью.
        - Понятно. Тогда кто этот мужик?
        Шафран рассмеялась и отряхнула пальцы над раковиной.
        - Да нет никакого мужика.
        Элизабет последовала за ней в коридор, шурша халатом, под которым скрывались весьма аппетитные формы.
        - Это не тот парень, о котором ты рассказывала, дорогая? Он якобы изучает бактерии. Ну что это за работа?!
        - Мне пора.
        Шафран улыбнулась самой обаятельной улыбкой, на какую была способна, схватила пальто и шляпу и выскочила за дверь, прежде чем Элизабет успела забросать ее вопросами.
        Наспех приколов шляпку специальной шпилькой поверх пучка волос, она спрыгнула с лестницы на тротуар. В середине апреля весна уже разгулялась вовсю, и Шафран решила, что не станет трястись в автобусе, а часть пути пройдет пешком - хотя путь от ее крошечной квартирки в Челси предстоял неблизкий.
        Цветущие грушевые деревья, чьи ветви словно были облеплены кружевной пеной лепестков, алые тюльпаны, пробуждающаяся природа - все казалось Шафран невероятно поэтичным, но по зрелом размышлении она решила, что поэзию лучше оставить на долю подруги. В дополнение к работе секретарем у мелкого министра, которого они между собой называли «лордом», Элизабет публиковала стихи под псевдонимом, и Шафран считала, что, учитывая их пикантную тематику, это весьма мудрое решение. Элизабет нравилось слушать, как красноречиво описывает растения подруга. Однажды профессор отчитал Шафран за то, что в ее статье слишком много прилагательных, и она серьезно отнеслась к его словам о том, что она в первую очередь ученый и лишь потом любитель.
        Срезав путь через Гайд-парк, она села в двухъярусный красный автобус, который повез ее по извилистым улочкам Мейфэра в Фицровию. Доехав до остановки «Юстон-сквер», она вышла и, как всегда, остановилась перед высоким каменным обелиском в центре площади, стоявшим на постаменте, по углам которого выделялись четыре бронзовые фигуры. Она произнесла безмолвную молитву за потерянные на войне души, за своего отца, своего погибшего возлюбленного Уэсли и за бесчисленное множество других, после чего преодолела последний отрезок пути до университета.
        Шафран обошла толпу студентов во внутреннем дворе и поднялась на второй этаж северного крыла. Увидев перед дверью доктора Максвелла детектива-инспектора Грина, она растерялась.
        - Я могу вам чем-то помочь, инспектор? - спросила она, нервно стиснув сумочку.
        - Я хотел поговорить с доктором Максвеллом, - сказал инспектор, пристально глядя на нее. - Вы не знаете, когда он освободится?
        - Через двадцать минут он будет присутствовать на собрании в кабинете доктора Беркинга.
        - Когда завершится встреча?
        - Обычно такие собрания длятся сорок минут, а иногда час, если кто-то из профессоров окажется чрезмерно словоохотливым. - Шафран сделала паузу, глядя на инспектора. - Может, я передам ему от вас сообщение?
        - У меня к нему несколько дополнительных вопросов. Я зайду позже.
        Шафран охватила странная тревога. Убедившись, что инспектор исчез в конце коридора, она вошла в кабинет и оглядела господствующий там хаос. За несколько часов, что она провела вчера в библиотеке, доктор Максвелл умудрился уничтожить все результаты ее уборки, проведенной в его отсутствие. В центре маленького, обшитого деревянными панелями кабинета стоял большой письменный стол. Вернее, Шафран подозревала, что стол находится где-то там, под беспорядочными стопками книг и кипами бумаг. Книжные полки по обе стороны стола были до отказа забиты толстыми томами. Картотечный шкаф венчал огромный папоротник, свисающие листья которого скрывали пожелтевшие от времени этикетки на двух верхних ящиках. Единственной свободной стеной в кабинете была та, что напротив письменного стола. Висевшая на ней картина в рамке отражала утренний свет.
        Яркими акварельными красками Шафран изобразила Houlletia tigrina, любимый вид орхидей профессора, и подарила эту картину ему по случаю своего окончания Университетского колледжа в прошлом году. Это был скромный знак признательности за каждую добрую улыбку профессора, за тепло и поддержку как в удачах, так и в поражениях на протяжении многих лет. Сколько раз ей хотелось сдаться и вернуться к скучным светским делам, от которых она сбежала! Тогда Максвелл делился с ней своими, казалось бы, неуместными воспоминаниями о студенческих днях, и она брала себя в руки. Сколько слез пролилось в этом кабинете, сдерживаемых мягкими напоминаниями Максвелла о трудностях и победах Томаса Эверли! Этот простой рисунок ни в коей мере не мог служить достаточной наградой за его руководство и поддержку. Она до сих пор помнила, как дрожал голос расчувствовавшегося Максвелла, когда он благодарил ее за подарок. В свой первый день в качестве его ассистента она расплакалась, когда увидела, что он повесил картину в своем кабинете.
        Вздохнув, Шафран положила вещи на свой стол и подошла к опасно накренившейся стопке бумаг на столе доктора Максвелла. Она поморщилась, обнаружив под папками на краю стола две чашки с остывшим чаем, и едва не выплеснула его на отчет 1863 года о «Выращивании хинного дерева в Индии».
        Прошел почти час, прежде чем кабинет перестал выглядеть как жертва пронесшегося урагана и начал напоминать место работы. Шафран вернулась за свое бюро, где она привыкла заниматься не нудной секретарской работой, а настоящими исследованиями. Сейчас профессор стал уделять особое внимание всему, что связано с хлорофиллом, и она принимала в его работе активное участие. Недавний труд немецкого ученого Рихарда Вильштеттера вдохновил его на углубленное изучение данной темы. Шафран должна была найти все доступные материалы, касающиеся пигментации растений и солнечного света, и уже несколько месяцев просматривала всевозможные тексты. Заодно она вела собственное исследование, основанное на своих находках, которое дополняло работу доктора Максвелла и позволило бы ей сотрудничать с ним и дальше.
        Однако недавно она поняла, что новая должность таит в себе не только преимущества, но и подводные камни. Работа с доктором Максвеллом продвигалась успешно, хотя исследование пигментации растений не особенно ее вдохновляло. Но она не планировала быть его ассистенткой вечно и хотела закрепить за собой место на кафедре, чтобы иметь возможность проводить самостоятельные исследования и преподавать, как ее отец. На работу ее приняли не сказать чтобы тепло, и действия Беркинга на протяжении последних нескольких месяцев не раз заставляли ее усомниться в своих планах. Он был относительно молодым заведующим кафедры и мог доставать ее еще много лет. Избегать контакта с ним было невозможно, потому что любое ее исследование требовало согласия с его стороны. Сможет ли она смириться с тем, что ее карьера в руках Беркинга?
        Шафран тяжело вздохнула. История с полицией и отравлением приводила ее в уныние.
        Чтобы взбодриться и хотя бы на время забыть о своих заботах, Шафран открыла 34-й выпуск журнала «Ботанические анналы» и продолжила делать выписки оттуда.
        Несколько часов спустя Шафран решила сделать перерыв, утомленная как изучением текстов, так и размышлениями о том, куда подевался профессор. Скорее всего, он и доктор Эстер опять затеяли спор и отсиживались в кабинете доктора Эстера. Заодно она в глубине души надеялась снова увидеть мистера Эштона, то есть Александра, но он тоже не появлялся.
        Чтобы сменить обстановку, Шафран надела пальто и шляпу и вышла из северного крыла. Наполненная впечатляющей коллекцией растений ее отца оранжерея в поместье деда, которую она помнила с детства, была пустяком по сравнению с множеством университетских теплиц. В пяти оранжереях была собрана обширная коллекция растений со всего земного шара, и хотя острой необходимости в этом не было, Шафран отправилась именно туда.
        Расположенные в небольшом парке длинные стеклянные теплицы выделялись на фоне приземистых кирпичных зданий и окружающей их зелени. Накопившийся на стеклах конденсат скрывал произраставшие внутри деревья, папоротники и лианы. Шафран толкнула дверь в первый парник, и ее окутал влажный воздух, насыщенный ароматами суглинка и сотен экзотических цветов, знакомый и удобный, как любимый джемпер.
        Шафран подошла к старому рабочему столу напротив двери, натянула пару толстых кожаных перчаток и повязала фартук. Свои короткие, заляпанные грязью сапоги, стоявшие рядом с другими, она надевать не стала.
        Из зеленых зарослей ей навстречу вышел худой морщинистый мужчина. Его седые волосы в беспорядке свешивались на обветренный красный лоб, а одежда под кожаным фартуком была поношена и заляпана грязью.
        - Эверли, - вместо приветствия произнес мистер Уинтерс.
        - Здравствуйте, сэр. Как поживает китайский финик? - осведомилась Шафран, заметив на его вечно грязных ладонях несколько рваных порезов.
        - Шипов все больше с каждым днем. Не понимаю, почему их так интересует эта чертова штука! Если хотите знать мое мнение, то это пустая трата места и удобрений, - проворчал собеседник.
        Шафран с нежностью посмотрела на старика. Мистер Уинтерс был садовником, а на старости лет стал смотрителем теплиц. Он умело ухаживал за каждым растением, произраставшем в Европе, но расстраивался и обижался, когда приходилось тратить время на заполнявшие оранжереи экзотические растения. Шафран подумала, что он бы так сильно не злился, если бы надевал перчатки. Несмотря на процветающий биологический факультет, который включал в себя кафедру ботаники и несколько других, оранжереи популярностью не пользовались. Возможно, из-за их ворчливого смотрителя.
        Шафран прошла через другие теплицы. Самый крупный филодендрон пустил несколько новых воздушных корней, похожих на толстые веревки. На одном из самых крупных кактусов чернело пятно, а другой готовился расцвести. Идя наугад, она оказалась в дальней части почти не занятой теплицы, последней в ряду. Вся задняя ее стена была покрыта желтыми лианами. Шафран подошла ближе и стала рассматривать сердцевидные листья, указывающие острыми кончиками в пол. В самом широком месте листья лианы были размером с ее ладонь, хотя она помнила, что в исследованиях Максвелла было указано, что в естественной среде обитания они вырастали до размеров крупной мужской ладони. Шафран стало не по себе, когда она осмотрела нижнюю ветку. Над одним из чешуйчатых коричневых узлов виднелся чистый срез. Бледная плоть еще не затянулась - значит, срез недавний.
        Мистер Уинтерс все еще хозяйничал в первой теплице, когда Шафран вернула на место перчатки и фартук. Его руки были по локоть погружены в землю, и он с кряхтеньем повернулся, готовясь перенести туда лоток с ростками.
        - Мистер Уинтерс, вы сегодня видели доктора Максвелла? - спросила Шафран.
        - Не видел, - покачав головой, ответил садовник. - Заходил как-то на днях, он заглядывает сюда раз в несколько дней. - Он вытащил руки из земли и осторожно поднял росток.
        - Вы… - начала она, не зная, как сформулировать вопрос, чтобы не разозлить смотрителя оранжереи. - Я видела, что кто-то взял черенки с нескольких растений. Среди прочего побег лианы шолотль.
        Мистер Уинтерс поднял глаза и нахмурился.
        - Вот черт! Никакого уважения к собственности университета. И никакого, черт возьми, уважения к себе! Все знают, что эта адская штуковина - билет в загробную жизнь.
        Шафран слабо улыбнулась и ушла. Солнце переместилось в западную часть неба и отбрасывало на тротуар короткие тени. Девушка быстро зашагала обратно в северное крыло, внезапно почувствовав острое желание увидеть доктора Максвелла. Как бы ни злился Максвелл, отравителем он быть не мог, но инспектор этого не знал.
        Шафран вошла в холл и остолбенела, обнаружив там нескольких мужчин в форме. Они были словно копиями сержанта Симпсона и охраняли коробки, выстроенные в ряд в коридоре. Дверь в кабинет доктора Максвелла была открыта, но внутри находился не профессор, а сам Симпсон. Двое мужчин стояли у стола профессора и складывали в коробки его бумаги.
        - Прошу прощения, - с порога выпалила Шафран. - Что вы делаете?
        Симпсон посмотрел на нее, поджав губы:
        - Собираю доказательства.
        - Доказательства чего? - спросила Шафран и посторонилась, пропуская одного из мужчин с большой коробкой в руках. Другой полицейский подошел к книжному шкафу, и она не выдержала: - Осторожнее!
        Симпсон не ответил на ее вопрос.
        - Вы не знаете, где доктор Максвелл? - Она раскрыла рот, чтобы повторить вопрос, но тут другой полицейский начал сбрасывать книги с полки в коробку, и она метнулась к нему. - Нельзя их так швырять! Многие из них проиллюстрированы от руки! - Задыхаясь от ужаса, она повернулась к Симпсону. - Вы не можете просто так изъять рабочие материалы доктора Максвелла, сержант. Мы готовимся к экспедиции! Где доктор Максвелл?!
        Симпсон, казалось, продолжал изучать свои записи, хотя теперь его взгляд не двигался по строкам.
        - Его допрашивают в полицейском участке.
        - Но почему? - ахнула Шафран. - Инспектор ведь уже поговорил с ним здесь.
        - Он под подозрением. - С каменным выражением лица, резко контрастирующим с его мальчишеским видом, Симпсон повернулся и вышел в коридор. Он слегка подпортил свой властный имидж, когда споткнулся об одну из коробок, и его высокий шлем съехал набекрень.
        - Подождите! - Шафран поспешила за ним. - Что это значит - под подозрением?
        Несколько молодых людей прервали свой разговор и уставились на Шафран. Ее лицо вспыхнуло.
        Симпсон вернул шлем на место и твердо произнес:
        - Его подозревают в отравлении миссис Синтии Генри. И в предполагаемом покушении на убийство доктора Лоуренса Генри.
        Он подал знак группе нагруженных коробками мужчин, и они стали спускаться по лестнице. Шафран стояла посреди коридора и что-то бормотала, не в силах подобрать нужные слова. Присутствующие продолжали мерить ее любопытными взглядами, и она отступила в кабинет, схватила оставленные в двери ключи и заперлась внутри. Она тяжело опустилась на потертый кожаный диван и уставилась на стол доктора Максвелла.
        Беспорядок был здесь частым гостем, однако теперь кабинет выглядел почти пустым. Должно быть, инспектор Грин пришел к тому же выводу, что и она, - иначе зачем было полиции забирать вещи доктора Максвелла? Любой из работающих в северном крыле сотрудников, кого ни спроси, первым делом назовет в качестве подозреваемых доктора Максвелла и его печально известный шолотль, а остальные наверняка знали о разногласиях между доктором Максвеллом и доктором Генри.
        Она встала и принялась искать записи или документы, в которых бы упоминался шолотль. Она заглянула в каждый уголок, каждую щель, в каждый ящик и перерыла каждую книгу, которую не забрала полиция. Ничего. В горле встал ком, глаза защипало от слез разочарования. Как, черт возьми, она докажет невиновность Максвелла, если у нее нет никакой информации?
        Шафран бросилась к своему столику, схватила сумку и засунула руки в карманы пальто. Ее разум мчался наперегонки с сердцем. Как быстро она сможет добраться до полицейского участка?
        Глава 6
        Такси затормозило перед полицейским участком, и Шафран, несмотря на то, что ее нервы были напряжены до предела, замерла, едва ступив на многолюдный и шумный тротуар. Разрешат ли ей встретиться с доктором Максвеллом? Ведь она не являлась ни его родственницей, ни адвокатом. Но вдруг удастся хотя бы оставить для него сообщение.
        Она расправила плечи и вошла в полицейский участок. Внутри оказалось сумрачно и уныло. Серые стены были заляпаны грязью, плитка под ее каблуками выцвела и потрескалась. За стойкой регистрации сидел дородный румяный мужчина. Она спросила, можно ли ей увидеться с доктором Максвеллом. Мужчина посмотрел на нее круглыми глазками и осведомился с убийственным западноанглийским акцентом:
        - Вы его родственница?
        - Э-э… да, - с готовностью подхватила она, ведь к Максвеллу она относилась как к члену семьи. - Я его племянница. Пожалуйста, позвольте мне с ним увидеться. У него слабое сердце, и я за него очень беспокоюсь. - Притворяться ей не пришлось; вид у нее был очень встревоженный.
        Ее собеседник подозвал сержанта, который провел ее в большую, заставленную столами комнату. Несмотря на царившую здесь суету воздух казался застоявшимся и затхлым. Гулкие голоса, крики, телефонные звонки и шелест бумаг дополняли атмосферу. Шафран последовала за сержантом мимо загроможденных столов в короткий коридор, унылый и полный каких-то людей. Сержант открыл дверь в маленькую комнату, и она растерянно заморгала, увидев своего наставника.
        Доктор Максвелл сидел за маленьким видавшим виды столиком, его седые волосы выглядели не такими растрепанными, как обычно, а лицо было мрачным и бледным. Когда они вошли, он поднял глаза и вскочил на ноги так быстро, как позволял его артрит.
        - Дядя! - Она сделала шаг вперед и выразительно вытаращила глаза, предупреждая его.
        - Моя дорогая, - прохрипел он, беспокойно переводя взгляд с нее на сержанта. - Что ты здесь делаешь?
        - Мне нужно было тебя увидеть! Мама так беспокоится! Ты ведь ей так долго не звонил! - Он опустился на свой стул, а она села напротив, судорожно соображая, как сообщить ему все, что нужно. - Похоже, что с твоей маленькой… э… птичкой произошло несчастье.
        Максвелл моргнул и постучал себя по уху, будто решив, что неправильно ее расслышал.
        - С моей птичкой?
        - Э-э, да, - медленно произнесла Шафран, наклоняясь над столом. - Помнишь, та птичка, которую ты привез из Мексики? С такими прекрасными ярко-желтыми перьями. Он любит везде лазить.
        - Д-да, - нахмурившись, пробормотал Максвелл. Затем его глаза широко раскрылись, и он быстро кивнул. - Да, да, конечно! Моя птичка!
        Шафран с облегчением кивнула.
        - К сожалению, вашу птицу обвиняют во всевозможных неприятностях. Но видите ли я ничего не могу с этим поделать, потому что ваши исследования… э… ваши справочники по орнитологии исчезли.
        Задумавшись, Максвелл долго смотрел ей в глаза.
        - Да, ты права, - медленно произнес он. - Кто-то взял мои справочники, не так ли?
        - Я боюсь, что все остальные ваши справочники у вашего соседа… э… мистера Грина, - нерешительно произнесла Шафран, стараясь оценить, насколько внимательно их слушает дежуривший у двери сержант. - Очевидно, распространился слух о том, какая эта уникальная птица.
        Сержант чихнул, и от неожиданности они подпрыгнули на месте. Максвелл провел рукой по лбу и покачал головой.
        - Они говорят, что моя птица опасна, Шафран, и нет никаких доказательств обратного. Я никогда не видел последствий… действий этой птицы воочию. Даже с помощью моих книг и отчетов никак не докажешь, что моя птица не несет ответственности.
        Шафран распрямилась, уловив в его голосе нотки покорности.
        - Я также пришла сообщить вам, что мама не думает, что сможет справиться с птицей, если она вернется. Я обещала разыскать ее самостоятельно. - Шафран не была уверена, что профессор поймет ее причудливую метафору, но она улыбнулась с решительным видом, давая понять, что убеждена в его невиновности и сделает все, чтобы его освободить.
        Сержант вышел в коридор. Очевидно, ему наскучил их птичий разговор. Шафран придвинулась ближе к Максвеллу и прошептала:
        - Что, черт возьми, произошло, профессор? Почему вы здесь?
        - Этот арест - недоразумение, - дрожащим голосом ответил профессор.
        Кровь отхлынула от лица Шафран, перед глазами все поплыло.
        - Вас и правда арестовали? - задыхаясь, спросила она.
        Максвелл сжал ее пальцы:
        - Скоро все прояснится. Эта ссора между доктором Генри и мной ничего не значит. Должно быть, он принял мои слова близко к сердцу. Пожалуйста, Шафран, держись от этого подальше. Ради всего святого, - он понизил голос, - твой отец не хотел бы, чтобы ты оказалась в центре полицейского расследования.
        Пытаясь скрыть отчаяние, она прошептала:
        - Профессор, где ваши заметки из статьи о лиане шолотль? Полиция не сумела найти их все. Если бы я на них взглянула, я бы сумела доказать…
        Он прервал ее, заметив, что к ним возвращается сержант:
        - Пожалуйста, пусть все идет как идет. Со мной все будет в порядке, все уладится. Но прошу тебя, - добавил он хриплым шепотом, когда сержант подошел так близко, что уже мог их слышать, - оставь эту несчастную птицу в покое!
        Когда Шафран вернулась в университет, он был наводнен спешащими с занятий студентами. Она стремительно шагала сквозь толпу, сжимая в руке потрепанный блокнот, который забрала из дома доктора Максвелла. Миссис Максвелл ее визит в равной степени успокоил и огорчил. Однако когда Шафран объяснила, за чем пришла, рассеянная болтовня миссис Максвелл уступила место решимости. Они обыскали то, что осталось на бесконечных пыльных полках с книгами, папками и записными книжками в тесном кабинете доктора Максвелла. Полиция здесь все уже обшарила, но нашла далеко не все. Если Шафран что-то и знала о Максвелле, так это то, что у него всегда припрятаны какие-то бумаги, и она оказалась права. Уже через час Шафран держала в руках предмет, который надеялась найти.
        Шафран миновала северное крыло. Должно быть, доктор Генри сообщил полиции, что в случившемся виноват Максвелл, и их ставшая общественным достоянием ссора, а также дурная репутация шолотля привели к его аресту. Количество улик против Максвелла все росло, и Шафран была обязана что-нибудь предпринять.
        Она прокралась в оранжерею и взяла со стола нож. Надев перчатки, она осторожно срезала стебель и завернула его в носовой платок. На обратном пути, проходя мимо мистера Уинтерса, Шафран небрежно махнула ему рукой. Затем она направилась в комнату для персонала в подвале северного крыла. Несколько минут спустя она осторожно вошла в кабинет Максвелла со стаканом кипятка, написала на бумаге несколько слов и приступила к приготовлению отвара.
        Когда она опускала ядовито-желтые листья в воду, ее руки дрожали, но Шафран не сомневалась, что все получится. От нее требовалось лишь одно: выпить отвар и добросовестно записывать все, что с ней будет происходить. Она примерно представляла, чего ожидать. Будет слегка неприятно, заверяла она себя, поднося чашку к губам. Но учитывая, что доктор Максвелл мог застрять в тюрьме на долгие годы, попробовать стоило.
        Шафран как раз осушила стакан горького кипятка, когда в матовое стекло двери постучали. Мгновение спустя в кабинет вошел Александр Эштон с охапкой книг.
        Шафран успела подумать, зачем он сюда пришел, когда его взгляд скользнул по материалам на столе. Увидев в ее руке стакан, а в нем - желтые листья, он вытаращил глаза.
        - Что вы делаете? - вырвалось у Александра.
        Но было уже поздно. Он шагнул к ней.
        - Шафран…
        Больше она ничего не слышала. Резкий толчок, похожий на электрический разряд, ударил в верхнюю часть позвоночника. Ее спина выгнулась, стакан выскользнул из рук. Потом все накрыла тьма.
        - Вы с ума сошли?
        Александр ждал пять минут, чтобы задать Шафран этот вопрос. Несмотря на огромное облегчение от того, что ее глаза открылись, он кипел от ярости.
        Когда она потеряла сознание, он перенес ее на диван, а теперь придерживал за плечи. Его глаза тревожно всматривались в ее бледное лицо. Она изо всех сил пыталась заговорить и наконец едва слышно произнесла «ведро». Он нахмурился в замешательстве, затем вскочил, метнулся к столу и схватил мусорное ведро. Он осторожно помог ей выпрямиться и поднял ведро. Ее долго рвало, после чего она откинулась на подушки. Ее глаза были закрыты, пряди темных волос липли ко лбу.
        Александр растерялся и не знал, что делать.
        Блокнот на столе служил слабым утешением. За минуту, которую он потратил на поиски ответов - до того, как Шафран очнулась, - он нашел лишь нацарапанный на потертых от времени страницах отчет. С трудом разбирая почерк, он дрожащей рукой пролистал потрепанную книжицу. То, что его руки дрожали, разозлило его еще больше, хотя текст в блокноте обнадеживал.
        Все указывало на то, что симптомы быстро пройдут. Александр не был склонен доверять незнакомым отчетам, хотя Шафран им, по-видимому, доверяла. Доказательством тому служил лист бумаги, который он обнаружил рядом с ней, с ее именем, датой и дозировкой отвара из шолотля. Александр не понимал, с чего она взяла, что отвар, приготовленный из тех же листьев, которые, по мнению полиции, отравили миссис Генри (если верить слухам, ходившим по северному крылу), поможет ее профессору. Александру не верилось, что она способна на такую глупость.
        Он стоял на коленях рядом с диваном, готовый снова поддержать ее, если понадобится.
        Шафран тяжело дышала носом, плотно сжав губы, будто стараясь предотвратить новый приступ рвоты. Выглядела она ужасно. Александр в двадцатый раз подумал, что помешало ему отвезти ее в больницу сразу после того, как он ее обнаружил. Университетская клиника находилась прямо через дорогу.
        Небрежные стопки бумаг и книг, которые он сдвинул с дивана, чтобы освободить для Шафран место, лишь усиливали его беспокойство. Его взгляд притягивал разбитый стакан в другом углу кабинета, и Эштону не терпелось убрать осколки. Все это помещение не давало ему покоя и побуждало поскорее навести тут порядок. Но необходимости убираться здесь прямо сейчас не было.
        По прошествии нескольких долгих минут Шафран заговорила. Ее голос звучал тихо и хрипло:
        - Который час?
        Александр встряхнулся, отгоняя успокаивающую фантазию о том, как он выкинет в окно весь этот хлам.
        - Я не буду участвовать в этом абсурдном эксперименте, Шафран.
        Не открывая глаз, Шафран поморщилась.
        - Просто запишите все на бумаге.
        Ее спокойный приказ с легкостью перечеркнул всю работу, которую он проделал над собой, пытаясь сохранить хладнокровие. Он сгорал от беспокойства, а она вела себя так, будто ничего не случилось.
        - Я не верю, что вы это серьезно, - резко произнес он. - Нельзя экспериментировать на себе. Это опасно.
        - Не злитесь на меня, - пробормотала Шафран, постепенно выходя из ступора. Она открыла глаза и огляделась. - Вы записали время? Если нет, дайте мне бумагу, я сама.
        - Я порву эту чертову бумагу.
        - Александр…
        Сдерживаясь из последних сил, Александр посмотрел на нее сверху вниз.
        - Зачем? Чтобы спасти доктора Максвелла? Этим занимается полиция. Чтобы проявить себя? Понимаю: трудно быть женщиной в академических кругах, женщиной с амбициями. Но выбранный вами способ добиться признания глуп и опасен. Почему вы просто не отнесли этот чертов блокнот в полицию?
        Шафран смерила его усталым и презрительным взглядом.
        - Полиция подозревает, что Синтию Генри отравили лианой шолотль. Они забрали все научные документы доктора Максвелла, но я уверена, что реальные случаи отравления в них не описаны. В этом блокноте содержится отчет десятилетней давности, написанный человеком, которого они считают виновным в преступлении. Полиция никогда не стала бы проверять действие этого отвара на ком-либо. Я выпила его, потому что не хочу, чтобы доктора Максвелла посадили в тюрьму из-за недостатка доказательств в его пользу. - Эта речь ее утомила: Шафран с трудом дышала и побледнела еще сильнее. Однако дрожащим голосом она добавила: - Я не могу его потерять. Я этого не допущу.
        Александр встал и провел руками по волосам. Она была права насчет того, что полиция не станет доверять содержимому блокнота, и насчет того, что полицейские не станут испытывать шолотль на ком-то еще, чтобы узнать, совпадут ли симптомы. Однако то, что Шафран сама решила выпить отвар шолотля, являлось и абсурдным, и опасным шагом.
        - Нужно вызвать врача, - едва слышно пробормотал Александр.
        Шафран подняла на него свои ярко-голубые глаза, резко выделявшиеся на фоне бледного лица.
        - Пожалуйста, Александр. В блокноте точно указано, что будет происходить, и до сих пор все так и было. Резкая боль, кратковременная потеря сознания, рвота, озноб и онемение конечностей.
        - Что?.. - Александр уставился на нее. - Онемение?
        Она кивнула.
        - Значит, до этого вы еще не дочитали. Я не могу пошевелить ни руками, ни стопами. Полагаю, следующими откажут ноги.
        Она произнесла это с шокирующей отстраненностью, словно проводила самый обычный эксперимент. Он посмотрел на нее сверху вниз и впервые заметил, что на ней нет чулок, а туфли стоят на полу рядом с разбитым стаканом.
        - Черт, Шафран! Вы в опасности. Я вызываю врача. - Он направился к двери.
        - И что вы ему скажете?
        Александр остановился и встретился с ней взглядом.
        - Вас не беспокоит, что вы не в состоянии двигаться?
        - Конечно, беспокоит!
        Стараясь сохранить хладнокровие, Александр ущипнул себя за переносицу и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.
        - Тогда почему вы против того, чтобы я вызвал врача?
        - Не будете ли вы так любезны осмотреть мои ступни и лодыжки? - вежливо попросила Шафран. Ее безмятежное выражение лица выводило его из себя.
        Стиснув зубы, Александр пододвинул стул к краю дивана, ближе к стройным ножкам Шафран, и сел.
        - Что… что это за линии? - Он внимательно всматривался в голубые линии на ее бледных пальцах. Они были неяркими, как вены на светлой коже, и на мгновение Александр даже подумал, что это они и есть. Но расположены они были как-то непривычно, неправильно и метались зигзагами, как молнии.
        - В журнале они описаны как отметины, напоминающие ветви дерева. Так вот как они выглядят? - Шафран села поудобнее. Ее юбка, того же оттенка синего, что и линии, задралась еще на дюйм. - О боже, они и правда похожи на ветки, не так ли?
        Восхищение в ее голосе звучало отталкивающе. Александр встал, взял блокнот и пробежал глазами строки, пытаясь расшифровать неразборчивый почерк.
        - Давайте я, - предложила Шафран. - Почерк доктор Максвелла кого угодно с ума сведет.
        Он протянул ей потрепанный блокнот, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы его взять, а лишь слабо улыбнулась и посмотрела туда, где лежала ее рука с посиневшими пальцами.
        - Вам придется его подержать.
        Александр еще ближе подвинул стул и сел, держа блокнот так, чтобы ей было видно. Ее лицо было так близко, что он различал каждую ее ресничку, как тогда, когда они стояли в коридоре во время званого ужина.
        Шафран откашлялась, ее темные ресницы затрепетали.
        - Здесь написано: «Синие линии отмечают прогресс паралича. Они пройдут, когда в конечности вернется движение». Вот видите, эти линии показывают, насколько серьезен паралич, и исчезнут, когда я снова смогу двигаться. Что и произойдет в ближайшее время.
        Энтузиазм в ее голосе резко контрастировал с напряжением в глазах. Она была напугана, как и Александр. Одно слово «паралич» чего стоило!
        Заметив, что ей не удалось его убедить, Шафран добавила с легкой иронией:
        - Вряд ли кому-то из нас хочется объяснять врачу или полиции, почему я оказалась отравлена в то время, когда мы оба участвуем в расследовании отравления.
        Как будто это могло изменить его решение ей помогать. Он открыл рот, чтобы возразить, но она добавила:
        - И напоминаю: я вас не просила…
        Его свирепый взгляд заставил ее замолчать.
        - Назовите мне хоть одну вескую причину не вызвать врача прямо сейчас.
        Шафран нахмурилась:
        - Если линии дойдут до шеи, я разрешу вызвать врача.
        - Если они доберутся до вашей шеи, - выпалил Александр, - это будет означать, что парализовано все тело. Я бы предпочел обратиться за помощью раньше.
        Он попробовал расхаживать по кабинету, но это оказалось невозможно из-за царящего в нем беспорядка.
        - А теперь взгляните на линии, - попросила Шафран. Они добрались до ее икр и запястий, окрасив светлую кожу в синий цвет. - Они распространяются, как и озноб и паралич. Все идет именно так, как описано в блокноте. Учитывая, как мало шолотля я употребила и… э… то, что большая его часть вышла из меня сразу после…
        - Вы основываете свою гипотезу на крайне ненадежной информации.
        - До сих пор эта информация оказывалась точной, - возразила Шафран, дернув плечами, и Александр догадался, что она пыталась раздраженно всплеснуть руками. - Сколько времени прошло - десять минут? Пятнадцать? Дайте мне еще полчаса. Если симптомы будут нарастать, я соглашусь вызвать врача.
        Глава 7
        Волнение, равного которому Александр не испытывал уже несколько месяцев, охватило его. Шафран слабела на глазах, и его тревога усилилась, когда она очнулась и ее вырвало в мусорное ведро. Спор с ней лишь усугубил его состояние. Под предлогом, что ему нужно обдумать ее предложение дождаться врача, он поддался искушению и принялся наводить в кабинете порядок. Осторожно смахнув осколки с пола на лист бумаги, он протер стол своим батистовым носовым платком, который пропитался желтыми каплями настоя шолотля. Складывая бумаги в стопки, он успокоился, слыша их шуршание. Расставляя книги по полкам, он наслаждался их скольжением и шумом, который они производили.
        Шафран сидела молча, время от времени проверяя, как продвигаются синие линии. Ее взгляд часто опускался на голые ноги: похожие на виноградную лозу синие отметины поднимались по ним все выше.
        Когда Александру понадобилось выйти в туалет, Шафран предложила запереть ее в кабинете ключами из ее сумочки.
        - Так никто не увидит, как я валяюсь на диване с голыми ногами, - с натянутой улыбкой произнесла она.
        В поисках ключа он прошел мимо пары аккуратно сложенных чулок, не зная, смеяться ему или нет.
        За те полчаса, что они провели взаперти в кабинете доктора Максвелла, в коридорах стало тише, так что не услышать раскатистый хохот доктора Беркинга было невозможно. Он с шумом поднимался по лестнице, мимо которой только что прошел Александр, возвращавшийся в кабинет доктора Максвелла.
        - …Ни в коем случае, об этом не может быть и речи! - с насмешкой произнес доктор Беркинг, и его голос разнесся по выложенному плиткой коридору.
        Доктор Беркинг так громко топал и пыхтел, поднимаясь по ступеням, что за этими звуками было не разобрать, что ответил другой мужской голос. Александр тихо выругался. Встреча с Беркингом была сейчас самым неуместным, что могло произойти. Он ускорил шаг.
        - И я уже сказал, это не проблема! Все знают, что он раздобыл финансирование не самыми чистыми средствами, так что это неудивительно!
        Толстяк профессор с грохотом поднялся по лестнице и остановился, чтобы достать носовой платок и промокнуть блестящее от пота лицо. Другой мужчина, худой и стройный, со светлыми волосами, то ли белокурыми, то ли седыми, хмуро посмотрел на Беркинга. Последний заметил стоящего в холле Александра, и у Эштона неприятно сжалось под ложечкой, когда профессор ухмыльнулся и направился к нему.
        - Эштон, мой мальчик! Вы еще тут? Что вы здесь делаете? Пора бы уже разгуливать с какой-нибудь красивой пташкой! - От его раскатистого смеха Александра передернуло.
        Александр подумал, не следует ли ему притвориться, что он возвращается в свой офис. Он стоял посреди холла и, без сомнения, выглядел подозрительно.
        - Пташкой, сэр? - рассеянно повторил он.
        - Да, Эштон, с пташкой! С женщиной! - Лицо Беркинга покраснело от напряжения.
        - Мне нужно готовиться к экспедиции. А птицами и свежим воздухом я успею насладиться в Бразилии, - ответил Александр, выдавив из себя подобие улыбки. Он заставлял себя смотреть на Беркинга, а не на свет, проникающий из-под двери кабинета Максвелла, чтобы Беркингу не пришло в голову заглянуть к Шафран.
        - Конечно, Эштон, конечно! Но я слышал, что в Бразилии много видов птиц с пышным, ярким оперением. - Беркинг подмигнул ему налитыми кровью глазами и пошевелил бровями, имея в виду явно не птиц.
        Александр открыл рот, чтобы ответить, но Беркинг вдруг рассмеялся.
        - Или все потому, что птичка уже в клетке, а, Эштон? - Беркингу почти удалось перейти на нормальный тон, который в его представлении являлся шепотом. Он кивнул головой в сторону двери, перед которой они стояли: - Не хотите, чтобы вас беспокоили, а, Эштон? Кто там у вас? Мисс Эверли?
        Александр прокашлялся, ненавидя себя за то, как его взгляд метнулся к двери.
        - Это не…
        - Не надо, не надо! - Беркинг подмигнул. - Я бы пользовался преимуществом, пока это возможно. Редкая птичка, такую нечасто поймаешь. Поделитесь потом секретами своей техники?
        Александр стиснул челюсти, изо всех сил стараясь выглядеть просто смущенным. Не стоит привлекать еще больше внимания к нему или Шафран, споря с выводами Беркинга.
        - Пойдем, Гласс, не будем мешать молодым. Нас ждет работа! - рявкнул Беркинг, обращаясь к своему спутнику, и хлопнул его тяжелой ладонью по спине, отчего бледное лицо Гласса сморщилось. Он кивнул Александру, явно не так сильно одобряя его предполагаемые похождения, как Беркинг, и они скрылись в конце коридора.
        Александр скользнул в кабинет и подошел к Шафран, которая сидела, вытянув шею и глядя на дверь.
        - Ушел? - прошептала она. Теперь ее лицо выглядело не просто бледным, а смертельно бледным.
        - Надеюсь, он удалился в свой кабинет, - сказал Александр. - Вы в порядке?
        Шафран отвернулась, но Александр успел заметить выражение ее лица. Оно было похоже на мрачное облегчение, которое он видел на лицах своих однополчан, когда после безжалостных ударов артиллерии воцарялась тишина. Благодарность за отсрочку в сочетании с усталостью от постоянного напряжения.
        На лице, которое он больше всего привык видеть улыбающимся, этот взгляд привел его в ужас.
        - Не думаю, что он сюда войдет.
        Она вопросительно посмотрела на него.
        - Кажется, он решил, что мы… проводим время вместе, - пробормотал он.
        Судя по тому, как она отвела взгляд, ему не следовало этого говорить. Как и все остальные, он слышал ходившие по зданию сплетни. В отличие от большинства он списал историю о ее неудачной попытке соблазнить заведующего кафедрой на злобные пересуды, особенно учитывая, что Беркинг был свиньей. Но, возможно, в слухах таилась доля истины.
        - Конечно, именно так он и думает, - пробормотала Шафран и покачала головой. - Не могли бы вы взглянуть на мои руки? Мне не видно, как распространяются синие линии.
        Александр кивнул и сел на стул. Она следила за его движениями, когда он коснулся ее руки. Испещренная прожилками кожа была гладкой и прохладной на ощупь. Он поднял на нее глаза.
        - Вы это чувствуете?
        Она покачала головой, широко раскрыв глаза.
        - Нет… Я вообще ничего не чувствую.
        Проглотив страх, Александр нахмурился и посмотрел на ее рукав.
        - Вы позволите?..
        Шафран твердо кивнула.
        - Да.
        Александр бережно расстегнул маленькую жемчужную пуговицу у ее локтя. Он надеялся, что она не заметит, как дрожат его руки - особенно правая, - и не примет это за ребячество. Под тонкой синей тканью обнаружилось еще больше линий, изуродовавших белизну ее кожи.
        Он поднял глаза и увидел, что Шафран хмурится, прикусив нижнюю губу. Он тут же убрал руки с ее плеча.
        - Я не хотел ставить вас в неловкое положение.
        - Нет, - быстро сказала Шафран. - Вы ничего не сделали. Я знаю… То есть это наука, а не… - Ее глаза искали его глаза. - Я вам доверяю.
        Она произнесла это так, словно сама только сейчас это осознала. Он криво улыбнулся, чтобы скрыть странное ощущение, которое вызвали ее слова.
        - Боюсь, я не оставил вам особого выбора.
        Наградой ему послужила слабая улыбка.
        - Полагаю, что так.
        Она слегка поерзала, словно пытаясь сесть прямее. В результате Шафран соскользнула еще ниже, а ее юбка задралась на несколько дюймов выше колен. Оба колена посинели. Чтобы отвлечь внимание, Александр похлопал Шафран по плечу.
        - А это чувствуете?
        - Да.
        Он стал хлопать ее по руке, дюйм за дюймом, пока, как ему показалось, не нащупал порог. Он располагался немного выше локтя.
        - Закатайте мне рукав, - проинструктировала его Шафран. - На столе есть ручка. Отметьте, где заканчиваются линии. Так вам будет проще определить момент, когда они начнут отступать. В блокноте было написано, что на все уйдет несколько часов, но прошел уже почти час. Я считаю, что мои симптомы отступят раньше, ведь я приняла всего лишь отвар, а не сам лист.
        Александр быстро закатал рукав и вытянул ее руку, чтобы осмотреть. На ощупь кожа была холодной. Шафран нахмурилась, заметив линии на внутренней стороне рук, тянущиеся вверх, как ветви дерева к небу. Александр точкой отметил место, где заканчивалась самая длинная линия.
        Ни один из них не упомянул о том, чтобы повторить процедуру с ее ногами. Однако Александру пришло в голову, что ей может быть холодно, учитывая, насколько холодной была ее рука. Он снял пиджак и накрыл ее ноги.
        - О, спасибо, - пролепетала Шафран, и ее щеки порозовели.
        Когда Александр осторожно опустил руку Шафран, положив ее ладонь ей на колени, поверх края его пиджака, она спросила:
        - Вы не сделаете несколько заметок?
        Благодарный за возможность чем-то заняться, Александр записал все, что вспомнил, о скорости и особенностях проявления симптомов Шафран, а затем добавил и ее собственные наблюдения. Когда он оторвал взгляд от бумаг, тень, отбрасываемая куполообразным зданием Уилкинса на внутренний двор, сменилась более глубокими и прохладными сумерками. Те полчаса, что Шафран предлагала подождать, давно истекли.
        Закончив с заметками, Александр попросил разрешения еще раз осмотреть ее руку.
        - Хорошая идея, - согласилась Шафран, и ее лицо просветлело. Он не знал, чему она радуется: тому, что скоро сможет управлять своими конечностями, или тому, что симптомы будут прогрессировать. Ее энтузиазм по поводу научного аспекта эксперимента не ослабевал.
        Черная точка на внутренней поверхности ее руки оказалась значительно выше того места, где заканчивались синие линии. Шафран улыбнулась:
        - По крайней мере, теперь мы знаем, что нам не придется торчать здесь всю ночь! - Ее улыбка погасла, и в широко распахнутых глазах мелькнуло недоверие. - Я имею в виду, я не… - Она выглядела так, будто хотела бы закрыть лицо руками.
        - Я знаю, что вы не имели в виду ничего такого. - Александр снова пробежал взглядом заметки и записал последние данные. - Я не придаю большого значения слухам, Шафран. Как и тому, что говорит Беркинг. Или на что намекает.
        Шафран долго молчала.
        - Я встретилась с ним, чтобы озвучить свое предложение по исследованиям для экспедиции в марте. Он говорил мне ужасные, отвратительные вещи. - Она посмотрела на свои руки. Александр собрался заверить ее, что она не обязана делиться такими вещами, но она торопливо продолжила: - Он притянул меня к себе, схватил и поцеловал, если это можно так назвать. - Шафран вздрогнула. - Я убежала прежде, чем он успел… сделать что-то еще, а он споткнулся о ковер и упал, а потом вошел его помощник… - Она удрученно вздохнула. - Итак, вы видите, что слухи - слухи лишь отчасти.
        Все в нем кипело и бурлило от возникших в голове образов и пылало жарче стыда, которым были пропитаны ее последние слова.
        - Мне жаль, - пробормотал он.
        Она нервно рассмеялась, потупив взор.
        - Не говорите глупостей - вы не сделали ничего плохого. По некоторым меркам, Беркинг тоже ничего не сделал. И мне не следовало идти к нему в офис, ведь я знала, что у него репутация…
        - Вашей вины тут нет, - буркнул Александр. Она быстро взглянула на него, а он добавил более мягким тоном: - Вы не можете винить себя за его поведение. Мне жаль, что так произошло.
        - Ох. - Шафран сделала паузу. - Я… я это очень ценю, Александр.
        Повисло неловкое молчание. Александру хотелось сказать очень многое, но ничто из этого не казалось ему ни правильным, ни уместным. Кивнув на ее руку, он произнес:
        - Симптомы понемногу отступают. Не хотите ли стакан воды? Или, может быть, чай?
        Она кивнула, и к тому времени, когда он вернулся, синие отметины опустились до локтей. С сияющей улыбкой Шафран сообщила, что может двигать обеими руками и ногами, и продемонстрировала это довольно неуклюжим образом, после чего настояла, чтобы он все записал. Они оба согласились с тем, что линии исчезают быстрее, чем появились. Александр никогда не признался бы в этом вслух, но происходящее вызывало в нем живейший интерес.
        Александр принес ей стакан воды, помог отпить из него и решил расставить по полкам оставшиеся книги. Когда руки полностью освободились от линий, Шафран размяла и потерла их друг о друга, после чего осторожно взяла стакан и с улыбкой допила воду.
        - Осталось небольшое напряжение, и все.
        Не зная, что делать дальше, Александр послушно записал информацию.
        - Мне пора.
        Он удивленно поднял глаза и вскочил на ноги, чтобы поддержать ее в случае необходимости. Она поднялась с дивана и оперлась рукой о подлокотник.
        - Но вы только что пришли в себя…
        - Думаю, я смогу идти. Мне нужно домой. - Ее голос прозвучал терпеливо и устало.
        Не успел он снова возразить, как Шафран выпрямилась, и он опешил от ее близости. Ее лицо находилось в нескольких дюймах от его груди. Шафран отшатнулась, и он взял ее за плечи, чтобы поддержать. Она посмотрела на него, слегка нахмурив брови, и тихо произнесла:
        - Спасибо, Александр. Простите, вы не могли бы оставить меня на минутку?
        Александр не стал спорить и вышел в коридор, чтобы она могла оправить одежду. Разумеется, он не мог настаивать на том, чтобы она и дальше оставалась запертой с ним в кабинете. Она выглядела на удивление здоровой, и если верить блокноту доктора Максвелла, никаких других последствий не должно было возникнуть.
        Они вышли в холодную ночь. Александр держал Шафран под руку и вызвал ей такси до дома. Она заверила его, что соседка по квартире за ней присмотрит.
        Такси растворилось в непрерывном потоке вечернего транспорта. Как это ни глупо, размышлял Александр, медленно возвращаясь в свой кабинет, но эксперимент Шафран удался. Синие линии на коже, тот факт, что она не впала в кому, - все это указывало на то, что миссис Генри отравили не лианой шолотля. Но как это поможет следствию? Если полиция не поверила письменным заметкам, то с какой стати она должна верить словам женщины, которая испытывала к доктору Максвеллу настолько сильные чувства, что приняла яд с целью доказать его невиновность?
        Глава 8
        Шафран не знала, во сколько она проснулась. Шторы были задернуты, и она понятия не имела, как долго проспала. Она села, потерла затекшую шею и огляделась в поисках блокнота. Она записала свои наблюдения за собственным состоянием, отметила болевые ощущения и чувство опустошения. Просматривая вчерашние заметки, сделанные на удивление небрежным почерком Александра, она впервые осознала, насколько поспешно приняла решение отравиться. Но о своем поступке она не жалела. В конце концов, она достигла цели и доказала, что шолотль не виноват. Но проведя эксперимент без подготовки, она совершила опрометчивый поступок.
        Она натянула халат, прошлепала в ванную и наполнила ванну. Теплая вода успокоила ноющие мышцы. Она смотрела на пузырьки, гадая, является ли ее вялость остаточным эффектом шолотля, или причина в том, что Шафран проспала завтрак.
        Она рассеянно смотрела на воду, когда ее внимание привлек голос в коридоре.
        Мужской голос.
        Она поспешно вылезла из ванны, запахнула халат, приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Она заметила, как в гостиную вошел высокий мужчина, и услышала негромкий голос Элизабет. Неужели Шафран спала так долго, что Элизабет успела вернуться домой с работы?
        За крошечным окошком ванной сгущались сумерки, голубовато-серое небо стало розовым. Потрясенная, Шафран не верила своим глазам. Она проспала весь день! Придется добавить это в свои заметки.
        Она на цыпочках прошла по коридору в свою комнату. К счастью, та располагалась напротив гостиной. К сожалению, это означало, что подслушать разговор Шафран не удастся. Она быстро надела простое платье и натянула джемпер, даже не подумав о пудре или шпильках. Влажные волосы она собрала в длинный хвост. Надеясь, что ей удастся проскользнуть мимо гостиной и избежать встречи с посетителем Элизабет, она бесшумно приоткрыла дверь и на цыпочках двинулась по коридору.
        Она услышала тихие голоса. Элизабет говорила с тревогой:
        - …может, стоит посмотреть, все ли с ней в порядке…
        Собеседник не ответил, и внезапно Шафран услышала приближающийся звук шагов, не оставляющий ей времени на отступление. Элизабет вышла в коридор. Ее обычно пышущее здоровьем лицо выглядело бледным; она была встревожена не на шутку.
        Заметив Шафран, Элизабет вытаращила глаза. На ней был зеленый халат в цветочек, а не один из костюмов, которые она обычно носила на работу, хотя лицо было искусно накрашено. Шафран затащила ее в маленькую кухню и закрыла дверь.
        Чтобы заглушить их разговор, Элизабет принялась заваривать чай, гремя посудой.
        - В гостиной твой мистер Эштон. Он звонил вчера вечером, сразу после того, как ты вошла как привидение и завалилась спать, - объяснила она, наполняя чайник и сердито глядя на Шафран. - Он рассказал, вернее, мельком упомянул о том, что ты случайно что-то съела в его кабинете, а давать подробности отказался. Ты и впрямь идиотка, дорогая. - Она поставила чайник на плиту. - Какому ученому взбредет в голову что-то съесть в кабинете человека, который изучает бактерии?!
        Шафран не понимала, радует ее забота Александра или она злится на то, что он своими рассказами встревожил ее соседку.
        - Почему он здесь?
        - Я обещала, что позвоню ему сразу, как ты проснешься, чтобы он убедился, что ничего страшного не случилось. Он очень настаивал, - Элизабет приподняла тонкие брови, - на том, чтобы тебя навестить.
        Чтобы не встречаться с ней взглядом, Шафран стала размещать на подносе чашки, тарелки, сахар и молоко. Элизабет добавила имбирное печенье, и девушки прошли в гостиную. Александр стоял у маленького окна. Он выглядел неуместно в женском интерьере, его угольно-серый костюм резко выделялся на фоне бело-кремовых стен и мебели. Когда они вошли в комнату, он повернулся к ним с серьезным выражением лица.
        - Александр, вам не следовало проделывать столь долгий путь, - заметила Шафран.
        - Мне это не трудно. Вижу, сегодня вам намного лучше. - Он взглянул на Элизабет, не зная, насколько откровенным может при ней быть.
        Шафран не знала, как сильно рассердится Элизабет, если узнает правду, и понимала, что не выдержит, если на нее начнут кричать.
        - Да, к счастью. Не хотите ли чаю?
        В течение десяти минут они потягивали чай и вели натянутую беседу. Они обсудили странную привычку Шафран не добавлять молоко в чай и поговорили об отъезде Александра в Бразилию, который должен был состояться через несколько недель. Элизабет больше всего интересовала ненаучная сторона путешествия, о которой, по признанию Александра, он в настоящее время мало что знал.
        - Вы же наверняка увидите Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу? - спросила она.
        Александр поставил чашку на блюдце и ответил:
        - На следующей неделе будет встреча, на которой мы обсудим детали, но я так не думаю.
        После долгой паузы Шафран обратилась к Александру:
        - Я забыла, во сколько вчера ушла из вашего офиса. Вы случайно не заметили?
        - Почти в семь. - Он снова взглянул на Элизабет.
        - Верно.
        Повисла неловкая тишина, и Шафран догадалась, что Элизабет ждет, когда уйдет Александр, а Александр ждет, когда уйдет Элизабет. Шафран бросила на Элизабет многозначительный взгляд, та пристально посмотрела на нее, после чего закатила глаза и поднялась, схватив поднос.
        - Я ненадолго. Принесу еще чего-нибудь, - объявила она и, как всегда выразительно покачивая бедрами, покинула комнату.
        Едва она вышла за дверь, как Александр выпалил:
        - Я не хотел к вам вторгаться.
        - Все в порядке. Я ценю, что вы пришли меня проведать. - Шафран глубоко вздохнула и продолжила: - Я ценю все, что вы сделали для меня вчера. Я знаю, что это был не самый безопасный метод, но по-прежнему считаю, что это позволило добыть ценную информацию для моего… э-э… расследования.
        Он встал и нахмурился.
        - Расследования? Шафран, если бы вчера что-то пошло не так, вы бы до сих пор были парализованы. Хуже того, вы могли умереть. Информация в блокноте могла оказаться в корне неверной. И вы бы не принесли пользы ни себе, ни доктору Максвеллу…
        Шафран знала, что он прав, однако тоже встала и скрестила руки на груди.
        - Я не пытаюсь принести себе пользы. Будь это так, я бы не стала травиться!
        - Что?!
        Элизабет остановилась на пороге, на ее лице застыло изумление.
        Шафран поднесла руку к виску. Ну, вот и все. Она опустилась на стул и собралась с духом.
        Элизабет протопала в комнату и с грохотом поставила чайный поднос на стол. Подбоченившись и побагровев, она направилась к Шафран.
        - Шафран Эверли, ты совсем спятила? Ты позволила мне считать, что это был несчастный случай! А на самом деле ты сама себя отравила? Намеренно? Нарочно! Собственными руками?! - Ее голос был готов сорваться на визг; дело шло к громкому полноценному скандалу. - Ты же знаешь, что есть люди, которые помогают таким, как ты, дорогая, - психиатры! В следующий раз найди себе какого-нибудь Фрейда! Честно говоря, я иногда задаюсь вопросом, не слишком ли много времени ты просидела в жарких теплицах. - Элизабет повернулась к Александру и бросила на него свирепый взгляд. - А вы что делали? Подстрекали ее? Вам потребовался подопытный кролик?
        Александр смерил ее каменным взглядом.
        - Конечно, нет.
        - Элиза! - рявкнула Шафран, шокированная грубостью подруги. Одно дело кричать на нее, и совсем другое - кричать на Александра, который не сделал ей ничего плохого, а только помог. Она поднялась на ноги, подошла к Элизабет и понизила голос, хотя Александр ее все равно слышал. - Он не имеет к этому никакого отношения. Кроме того, если бы он меня подговорил, он вряд ли позвонил бы тебе, чтобы предупредить, что я заболела. - Элизабет прищурилась. - Я приняла токсин, который, по мнению полиции, дали миссис Генри на вечеринке. - Элизабет ахнула, но Шафран упрямо продолжала: - Я провела эксперимент, чтобы узнать, вызовет ли этот яд те же симптомы. Я приняла предельно малую дозу и зафиксировала все, что со мной происходило, чтобы показать полиции. Они думают, что преступник доктор Максвелл, Элиза. Я не могу допустить, чтобы он сел в тюрьму!
        Элизабет хмуро посмотрела на нее.
        - Ты и правда думаешь, что доктор Максвелл хотел бы, чтобы ты подвергала себя такому риску ради него? Что человек, который заменил тебе отца, желает, чтобы ты валялась на полу отравленная? - В сильнейшем раздражении Элизабет несколько раз прошлась по комнате, а затем резко повернулась к Шафран, обрушив на нее весь свой гнев. - А что было бы, если бы ты не рассчитала дозу и приняла больше яда, чем допустимо? Ты бы впала в кому! Или умерла! - рявкнула Элизабет. - Какие меры предосторожности ты приняла? Кому рассказала о своих планах, прежде чем отравиться? А мистер Эштон? Что стало бы с ним, если бы ты умерла у него на глазах? - Шафран прикусила губу. Об этом она не подумала. - У него на руках оказалась бы мертвая женщина, и как бы он объяснил это врачам или полиции? Его бы тоже арестовали! - Элизабет схватилась за голову. - Ты поступила глупо, - подытожила она и вышла из комнаты.
        Застыв, Шафран смотрела вслед Элизабет, слова которой эхом отдавались в ее ушах. До нее дошла вся глубина ее безрассудства. Она думала, что блокнота достаточно, но теперь он казался ничтожной гарантией ее безопасности. Ее парализовало, и она отказалась от врача. Как она могла быть такой тупицей? Из глаз хлынули слезы, и она ничего не могла с этим поделать.
        За ее спиной зазвенел фарфор: Александр занялся приготовлением чая. И молча сунул ей в руки горячую чашку.
        Шафран вытерла глаза рукавом джемпера и сделала глоток. Взглянуть на Александра она не решалась. Если он смотрит на нее с осуждением, то она вполне это заслужила. Она ни на мгновение не задумалась о последствиях его косвенного участия в ее эксперименте в случае, если что-то пойдет не так.
        - Мне жаль. - Она прокашлялась. - Учитывая тот объем знаний о лиане шолотль, которым я располагала, я не сомневалась, что все будет в порядке. Я думала только о своих планах, своих идеях. Мне и в голову не пришло, что если бы мне понадобился врач или… или случилось бы кое-что похуже, вы бы оказались в ужасном положении.
        Александр кивнул.
        - Давайте не будем превращать это в привычку. - Он встал. - Мне пора идти.
        Шафран его слова застигли врасплох.
        - Пожалуйста, я… - Она старалась проглотить комок в горле, который никак не хотел уходить. - Доктор Максвелл всегда был единственным в университете, кто меня поддерживал. - В ее памяти всплыло разъяренное лицо Максвелла, когда она рассказывала ему о том, что натворил доктор Беркинг. Ее снова захлестнул стыд, и голос сорвался. - Я не могу позволить, чтобы его обвинили в том, чего он не делал.
        - А если бы вы умерли в его кабинете после употребления того самого растения, которое, как вы пытались доказать, не причинило вреда миссис Генри, доктора Максвелла бы обвинили во втором убийстве. И ему было бы еще хуже. - Шафран вздрогнула от холодных слов и еще более холодного взгляда, которыми одарил ее Александр. - Я рад, что с вами все в порядке. Не провожайте, я сам найду выход.
        У Элизабет Шафран и ее горести вызывали мало сочувствия. На следующее утро она ни свет ни заря принялась хлопотать на кухне и гремела чайником и сковородками так громко, что вырвала Шафран из беспокойного сна.
        По своему обыкновению, Элизабет изо всех сил старалась не обращать внимания на Шафран, поворачиваясь всем телом то в одну, то в другую сторону, пока Шафран ходила по кухне, и избегая ее взгляда. Шафран привыкла к этой тактике, хотя подруга и не применяла ее с тех пор, как Шафран испортила красивый шелковый шарф, который Элизабет одолжила ей полгода тому назад. Она была уверена, что Элизабет ее простит. Они слишком долго дружили, чтобы этот эпизод положил конец их дружбе.
        Во время приготовления яичницы подруга бросала на Шафран свирепые взгляды, что-то бормотала себе под нос за завтраком и перешла к фырканью, когда они мыли посуду. Но Элизабет славилась своей отходчивостью.
        - Элизабет, - начала Шафран после особенно громкого вздоха подруги. - Послушай, я знаю, что поступила глупо…
        К ее изумлению, Элизабет громко всхлипнула, и намыленная тарелка выскользнула из ее рук обратно в воду, забрызгав их халаты.
        - Элиза, какого черта! - Шафран отложила в сторону блюдо, которое вытирала, и обняла Элизабет.
        - Т-ты такая дурочка, Шаф! - простонала Элизабет, вытирая глаза. - Ну честное слово! Ну как ты могла себя отравить? После тех ужасных ягод, которые ты съела! Тебя рвало несколько дней. Твои родители думали, что ты умрешь!
        Шафран опять охватило чувство вины. Элизабет помнила, как в детстве Шафран съела ягоды растения из коллекции своего отца. Она хворала целую неделю, и первые день или два врач даже не был уверен, что она выживет. Этот инцидент почти полностью стерся из памяти Шафран, оставив после себя лишь решение больше никогда не употреблять в пищу плоды растений своего отца.
        Шафран обняла подругу за талию.
        - Мне жаль. Ты права. Я поступила как идиотка.
        - Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Ты мне как сестра. Мы вместе прошли через огонь, воду и медные трубы! Как бы я объяснила все твоей матери, как бы жила после того, как позволила такому случиться? Ты хоть представляешь, что я почувствовала, когда позвонил мистер Эштон?
        Шафран вздохнула и прислонилась лбом к вздымающемуся плечу Элизабет. Что бы сказала ее мать, узнав, что ее единственная дочь погибла от яда, который сама и приняла? Смерть отца послужила для матери тяжелым ударом, и Шафран сомневалась, что ее мама выдержит еще один такой удар. Потеря мужа едва не свела ее в могилу. От этой мысли глаза Шафран наполнились слезами.
        - Поверь, Элиза, мне ужасно жаль.
        Элизабет решительно вытерла слезы и вырвалась из объятий Шафран.
        - Я чувствую себя намного лучше и почти вернулась к нормальной жизни, - со слабой улыбкой произнесла Шафран.
        - Прелестно. - Элизабет замолчала, хмуро покосилась на Шафран, на стол и плиту, после чего добавила: - Что сказал Александр, когда я вспылила? Я его напугала?
        Шафран скорчила гримасу и села за стол.
        - Нет, я думаю, что напугала его я. Я извинилась, и он ушел.
        - Так значит, он их пугливых, да? - сухо констатировала Элизабет и поставила чайник на стол. - Дорогая, у тебя был с ним какой-нибудь разговор? Уже что-нибудь придумали? Вы встречаетесь?
        - Конечно, нет! Я знаю его всего неделю, Элизабет. - Да, вчера он долго осматривал ее обнаженные руки и ноги, но говорить об этом подруге она не собиралась. А то вдруг она упадет в обморок от волнения. Это мимолетный интерес, не более того. Да и как было не заинтересоваться Александром Эштоном? Привлекали его интеллект и академические достижения, а еще его доброта. Он не отшатнулся от нее, когда она описала случай с доктором Беркингом, и не единожды ее защищал. Если не считать его реакции на ее очевидную недальновидность в планировании эксперимента с шолотлем, он казался человеком уравновешенным. Дополнительным бонусом служили его прекрасные темные глаза.
        Элизабет бросила на нее лукавый взгляд.
        Шафран откинулась на спинку стула и со вздохом запустила ложку в сахарницу.
        - Даже если бы я и хотела лучше его узнать, какой смысл? Через несколько недель он отправляется исследовать джунгли.
        - А в чем проблема? Тебе не хочется, чтобы сильный и смелый молодой человек тосковал по тебе, продираясь сквозь джунгли? - Карие глаза Элизабет заблестели.
        Шафран покачала головой, глядя на подругу. Когда в воздухе запахло возможностью романа, от гнева Элизабет не осталось и следа.
        - Тебе не кажется, что полгода - слишком долгий срок, чтобы удержать интерес мужчины, с которым ты знакома всего несколько недель? Вдруг он встретит там кого-нибудь и пришлет мне телеграмму: «Забудь обо всем. Я встретил прекрасную амазонку и по уши в нее влюблен». Ну и зачем мне это?
        - Чушь, - фыркнула Элизабет и разлила по чашкам чай. - Ты бы денек поревела, а уже на следующее утро почувствовала себя лучше. Как после тех глупостей с Арчи Дэвисом в прошлом году. Шаф, ты работаешь в университете! Он кишмя кишит мужчинами, которые горят желанием послушать, как ты обсуждаешь тонкости опыления в тропических условиях!
        Шафран не смогла удержаться от смеха. Благодаря Арчи она узнала, что в плане романтики все ученые были настроены по-разному. Она уже решила, что нашла себе партнера во всех смыслах, а не только в романтическом, ведь этот зоолог из кожи лез, чтобы произвести на нее впечатление. Но восхищение длилось недолго. Она до сих пор помнила его гнусавый голос, призывающий ее «отказаться от университетской суеты» и «занять подобающее место в своей семье», по возможности взвалив себе на плечи и его.
        Александр, хотя он был старше и более квалифицирован, за те короткие часы, что им довелось вместе работать, проявил к ее опыту уважение и даже почтение. И даже когда она как дура начала болтать о дожде, он воспринял это спокойно. Он напоминал ей Уэсли, который терпеливо выслушивал, как она в детстве описывала каждый цветок и листок. Но она совершила слишком большую ошибку, и вряд ли Александр сумеет закрыть на это глаза.
        Шафран посмотрела на свою чашку и тяжело вздохнула.
        - Наверное, я все испортила. И уже неважно, нравится мне Александр или нет.
        Элизабет задумчиво посмотрела на подругу.
        - Дорогая, если бы ты слышала его голос по телефону или видела его лицо, когда он ворвался в квартиру, ты бы так не волновалась.
        Глава 9
        В то утро Шафран решила не идти в университет. Не потому, что еще не до конца окрепла, а потому, что была уверена, что снова расстроится при виде разгромленного офиса доктора Максвелла. Кроме того, это позволило бы ей избежать встречи с Александром.
        Пока по радио крутили песни, а важные голоса декламировали важные новости, Шафран сидела за столом в гостиной и писала письма маме, бабушке и кузену Джону. Ее мама знала все о смертельном отравлении на вечеринке и о том, что Шафран допрашивали полицейские. Ее бабушка знала все о вечеринке, важность которой была преувеличена в интересах бабушки. Ни бабушку, ни дедушку ее работа не волновала ни в малейшей степени, помимо того факта, что эта работа у нее вообще была. Их отношения порой прерывались, а тесное общение возобновилось лишь в прошлом году, когда Шафран окончила университет. Возможно, они были бы рады услышать, что она ужинала с Лейстерами. Своему двоюродному брату Джону, с которым она всегда была близка за неимением родных братьев и сестер, она написала обо всем подробно: о вечеринке, полиции, отравлении (о том, что она отравила себя, она умолчала) и Александре Эштоне. Она знала, что Джон будет ей признателен, если она хоть раз расскажет ему о чем-то, кроме растений.
        Сразу после обеда, когда она наклеивала на конверты почтовые марки, раздался стук в дверь.
        Шафран посмотрела в глазок, и ее желудок скрутило при виде детектива-инспектора Грина.
        Она открыла дверь и впустила инспектора и сержанта Симпсона. Они отказались от чая и неловко стояли в гостиной, пока Шафран не предложила им устроиться поудобнее. Слабый послеполуденный свет освещал комнату, заполненную книгами и журналами, аккуратно расставленными в ходе последней уборки Элизабет. Усевшийся в кресло инспектор Грин выглядел таким же пресным, каким она его помнила. Простой темно-коричневый костюм идеально гармонировал с невыразительными глазами и тусклыми каштановыми волосами. Сержант занял привычную позицию у двери. Под куполообразным шлемом его розовые щеки и светлые кудри смотрелись почти комично.
        Шафран села на диван напротив инспектора.
        - Чем я могу вам помочь, инспектор? - спросила она, пытаясь скрыть тревогу в голосе.
        - Извините, что беспокою вас, несмотря на ваше плохое самочувствие, мисс Эверли, - начал инспектор, - но сегодня утром у меня состоялся интересный разговор, по поводу которого я хотел бы услышать ваше мнение. Один из моих сержантов сообщил, что к нему приходила племянница доктора Максвелла, и они обсуждали, среди прочего, птицу с каким-то странным иностранным названием. - Его брови слегка приподнялись. Сердце Шафран заколотилось, но она постаралась принять вежливый заинтересованный вид. - Племянницу он описал как молодую, темноволосую, стройную женщину. В синем платье. Насколько я помню, вчера утром, когда я видел вас в университете, на вас было синее платье.
        - Смею предположить, что и у вашей жены найдется парочка синих платьев. - Шафран выдержала пристальный взгляд инспектора в ожидании, когда он вынесет приговор. Она была убеждена, что не совершила ничего противозаконного, даже если и приврала.
        После долгой паузы инспектор Грин нахмурился и сказал:
        - Полагаю, вы выдали себя за обеспокоенную племянницу. На мой взгляд, вы либо пытаетесь скрыть свое преступление, либо являетесь сообщницей преступника.
        Она широко распахнула глаза.
        - Сообщницей преступника? Того, что прикончил миссис Генри?
        Инспектор пожал плечами.
        - Вы сами это сказали.
        Она свирепо посмотрела на него. Убить женщину, с которой она даже не разговаривала?
        - Инспектор Грин, я не знакома с миссис Генри. Я не работаю с доктором Генри и не знаю никого из них лично. Какой у меня мотив причинять вред его жене?
        - Это я и пытаюсь выяснить.
        Шафран открыла рот, но тут же закрыла. Она лихорадочно размышляла, но ничего полезного на ум не приходило. Он вряд ли поверит, что она пытается докопаться до истины. Она могла бы прямо сейчас отдать ему записки о шолотле, но тон разговора был враждебным, и она сомневалась, что ее поступок будет воспринято положительно. Ее подозрения подтвердились мгновение спустя, когда инспектор продолжил:
        - Мне дали понять, что доктор Генри питает слабость к юным леди. - Инспектор встал с кресла и прошелся по гостиной. Звук его шагов приглушал кремовый ковер. Остановившись возле каминной полки, он добавил: - Возможно, он привлек ваше внимание, а миссис Генри стала для вас помехой.
        Шафран едва не расхохоталась. Ни один мужчина, каким бы красивым или обаятельным он ни был, не стоил таких хлопот. А доктор Генри, известный повеса и волокита, стоял в самом конце списка Шафран, где-то по соседству с доктором Беркингом и ему подобными.
        - Вижу, моя гипотеза вас позабавила. Позвольте озвучить еще одну. - Инспектор впился в нее взглядом. - Научная сотрудница, трудолюбивая и умная, устраивается на кафедру, где ее ценность ограничивается привлекательной внешностью, а признание базируется на репутации отца. - Шафран готова была вспылить, но усилием воли сдержалась. - И вот профессор, человек, которого она знала и которым восхищалась, берет ее под свое крыло и предоставляет возможности, которых лишены остальные. Другой профессор, немного более грубый, домогается ее и всячески изводит. Распространяются слухи, которые грозят положить конец ее едва начавшейся карьере. - Шафран сделалось не по себе, а монотонный голос инспектора продолжал: - Ассистентка идет к своему начальнику. Профессору нанесли удар по самолюбию, лишив возможности участвовать в предстоящей международной экспедиции, возможности, в которой он нуждался, чтобы снова сделать свои исследования актуальными. Они в ярости. Они вынашивают план мести и собираются уничтожить двух злодеев одним махом, используя имеющийся у них под рукой токсин, который никто, кроме них, не в
состоянии идентифицировать.
        Наступило молчание. Шафран изо всех сил пыталась осмыслить представленную версию, - несмотря на то, что ее только что обвинили в сговоре с целью убийства.
        - Звучит складно, инспектор, от начала и до конца. То есть вы предполагаете, что доктор Максвелл и я пытались отравить доктора Генри?
        - Вы это опровергаете?
        Голос собеседника звучал так вкрадчиво, что Шафран нахмурилась и скользнула взглядом по стопке писем на столе. Что сделает инспектор Грин, если она позвонит маме или дедушке и попросит их прислать одного из своих адвокатов? Дедушка, скорее всего, не позволит ей больше оставаться в Лондоне, как грозился сделать уже бесчисленное число раз. Но теперь, когда его внучку обвиняют в покушении на убийство, он наверняка доведет дело до конца. Лучше уж самой найти выход из положения.
        Она выпрямилась и спокойно произнесла:
        - Не думаю, что в этом есть необходимость, но я это сделаю. Простая констатация фактов докажет, что ваша теория неверна.
        Симпсон пошевелился у нее за спиной, а инспектор Грин приподнял бровь.
        - В самом деле?
        Шафран увидела на лице инспектора то же нелепое сомнение, с которым сталкивалась сотни раз. Она справится с ним и теперь.
        - Когда я добавила в бокал яд? Во время ужина я сидела за столом далеко от четы Генри. Во время первого обхода с бокалами шампанского я стояла в коридоре с мистером Эштоном и случайно подслушала разговор между миссис Генри и леди Агатой, о котором я вам сообщила. У меня не было возможности прикоснуться ни к одному из их бокалов, так как когда мы вернулись, тост уже произнесли. Позже я пришла пожелать спокойной ночи Лейстерам. К тому моменту они уже разлили шампанское и держали бокалы в руках. Все, кроме миссис Генри, которой передали бокал в тот момент, когда я беседовала с леди Агатой. Другие подтвердят, что я находилась далеко и от миссис Генри, и от шампанского. Доктор Максвелл в течение всего вечера также не подходил к миссис Генри и, насколько мне известно, не общался с доктором Генри. Более того, я никогда не бывала ни в кабинете доктора Генри, ни у него дома. Осмелюсь предположить, что вы и ваши коллеги собираете отпечатки пальцев. Я с радостью предоставлю вам свои, и вы сравните их с теми, что были найдены на бокале миссис Генри. Наконец, я не понимаю, какую роль играет во всем этом
профессор, который, по вашим словам, меня домогался.
        Инспектор Грин обошел вокруг нее.
        - Вы утверждаете, что стояли в коридоре с мистером Эштоном во время первого обхода с бокалами шампанского.
        - Мистер Эштон это подтвердит, - уверенно ответила Шафран.
        - Проблема в том, мисс Эверли, что ваши отношения с мистером Эштоном таковы, что он скажет все, что требуется, лишь бы обеспечить ваше алиби.
        - Мои отношения с ним? Мы коллеги. Мы работаем в одном здании.
        - Вас видели с ним на вечеринке.
        - Нас представили друг другу на вечеринке. И как я уже сказала, мы коллеги. Общаться с коллегами естественно, - заметила Шафран, изо всех сил стараясь скрыть бурливший внутри гнев. Опять эти сплетни!
        Инспектор приподнял бровь.
        - В темном коридоре? Странное место для беседы с человеком, с которым вы познакомились в тот же вечер. Должно быть, вы очень быстро подружились, раз вас так часто видели в кампусе и в кабинетах друг друга.
        Симпсон издал звук, похожий на сдавленный смех. Инспектор Грин бросил на него хмурый взгляд.
        Шафран попыталась сдержать негодование, сплетя пальцы поверх колена.
        - Как я уже сказала, мы работаем вместе. Сейчас мы занимаемся подготовкой к экспедиции. Мистер Эштон - представитель моего факультета, поскольку кафедра ботаники подчиняется биологическому факультету. Связанные с экспедицией задачи доктора Максвелла переложили на мистера Эштона, и все эти дела требуют подготовки и исследований. Поскольку вы задержали доктора Максвелла, - добавила она, бросив на инспектора свирепый взгляд, - мне пришлось взять на себя двойную нагрузку, чтобы помочь мистеру Эштону.
        - Ясно, - проворчал инспектор Грин.
        - И я по-прежнему не понимаю, при чем тут доктор Максвелл, - сердито добавила Шафран.
        Инспектор Грин хладнокровно объяснил:
        - Доктор Максвелл угрожал доктору Беркингу, когда услышал об инциденте, произошедшем между вами и доктором Беркингом шестнадцатого марта.
        Сначала Шафран растерялась, но затем ее охватило теплое чувство благодарности. Она была уверена, что доктор Максвелл не способен причинить вред кому-то, кроме насекомых, покушающихся на его экзотические растения. Того, что он защищал ее от Беркинга, было достаточно, чтобы снова выпить ради него отвар шолотля.
        - Кто это сказал? - спросила она, решив, что лишний довод в защиту Максвелла явно не помешает. - Доктор Беркинг? Вряд ли можно быть уверенными в правдивости его слов.
        - Возможно, вы правы, но это подтверждают и другие источники, - возразил инспектор. - Я должен попросить вас не покидать Лондон в течение всего расследования. Спасибо, что уделили мне время, мисс Эверли.
        Она закрыла за полицейскими дверь, и ее беспокойство усилилось. С чего инспектор решил, что она способна на убийство? Что он о ней знал, или, скорее, что говорили о ней люди?
        Судя по всему, она умудрилась навлечь на себя еще больше неприятностей. И теперь находилась под подозрением, как и доктор Максвелл.
        Глава 10
        Александр вошел в кабинет с твердым намерением вычеркнуть из списка несколько дел. Здесь он будет думать о самых неотложных делах: об экспедиции и о подготовке к ней.
        Мысль об экспедиции будоражила и радовала Александра. Он полагал, что смена обстановки пойдет ему на пользу. Шесть месяцев в джунглях помогут отвлечься от однообразной лабораторной работы. Его последняя экспедиция состоялась больше года назад. Пришло время совершить новую. Не так давно он сумел убедить себя - или, скорее, мать его убедила, - что разумнее остаться в Лондоне. Он испытывал такое чувство вины за то, что она переживала за него во время и после его службы, что почти ни в чем не мог ей отказать. Но когда его попросили примкнуть к экспедиции, он испытал облегчение. В экспедиции все было однозначно и просто: ты был там, чтобы выполнять работу, и это все, что от тебя требовалось.
        Первой задачей было заказать оборудование. Снайдер, ассистент доктора Генри, снабдил его информацией о снаряжении, сообщил даты и примерный маршрут, не забыв несколько раз подчеркнуть, что маршрут может оказаться неудобным и опасным. Предыдущие экспедиции и армейский опыт приучили Александра и к тому, и к другому, поэтому предупреждения Снайдера его не смутили.
        Александр потратил час, просматривая проекты разных профессоров и делая заметки о том, что ему предстоит заказать. Далее он перепроверил каждого профессора и все пункты, после чего сдал заполненные заявки на оборудование в офис Ричарда Блейка.
        Все это заняло больше времени, чем следовало, поскольку Шафран Эверли и ее упорное желание спасти доктора Максвелла не выходили у него из головы. И хотя накануне он убедился в том, что с ней все в порядке - если не считать того, что соседка по квартире хорошенько ее отчихвостила, все утро он ощущал потребность узнать о ее самочувствии.
        Вместо того чтобы подняться по каменным ступеням в библиотеку, как он планировал, Александр решил, что пора сделать перерыв, и пересек внутренний двор. Сильный ветер гулял по городу и гнал по небу облака. Александр срезал путь через здание Уилкинса и пошел дальше по улице, к теплицам. Он вошел в одну из оранжерей, не желая признаваться себе в том, что ему любопытно взглянуть на лозу, ставшую виновницей стольких неприятностей.
        Ошалев от ярких красок и влажного воздуха, Александр столкнулся на пороге теплицы с пожилым мужчиной в грязных штанах. Глиняный горшок разбился о землю, и темный грунт рассыпался, обнажив белые, похожие на паутину корни. Извинившись, Александр опустился на колени и помог собрать грунт.
        - С чего это вы врываетесь в мою оранжерею, мистер? - прорычал мужчина. Его морщинистое лицо покраснело и обветрилось за годы, проведенные на открытом воздухе.
        - Я зашел посмотреть, - объяснил Александр, озадаченный тоном мужчины, а еще больше накопившейся под его ногтями грязью. Наверняка это смотритель теплиц. - Мисс Эверли предложила мне изучить некоторые виды, которые здесь произрастают.
        - Вы из Университетского колледжа? - прищурившись, спросил смотритель.
        - Да, сэр. Биология.
        - Говорите, вас Эверли прислала?
        Александр кивнул.
        Смотритель изучал его еще мгновение, после чего фыркнул и пробормотал «хорошо». И, ссутулившись, ушел прочь.
        Александр осторожно поднял маленькое растение, зажав его носовым платком. Это была лиана с листьями в форме сердца. Он узнал ядовитый оттенок желтого. До возвращения смотрителя он осматривал растение, гадая, какая часть является самой опасной. В тот раз, обнаружив Шафран в кабинете, он едва успел взглянуть на листья шолотля и быстро избавился от них, не рассмотрев и не изучив.
        Смотритель вернулся и, кряхтя, опустился рядом с ним на колени. Александр вложил стебель в руки мужчины, которые теперь, к счастью, были в перчатках. Воспользовавшись щеткой и совком, висевшими на соседнем крюке, Александр смел оставшуюся грязь.
        Смотритель поставил растение на рабочий стол и занялся другими делами.
        Александр вернул выпавший грунт на грядку и сказал, пытаясь завязать разговор:
        - Я слышал, что это растение особенно ядовито.
        - Хм! - Смотритель, выпрямился со стоном и поставил на стол еще один горшок. - Проклятая полиция хочет получить образец. Они заявились сюда и стали спрашивать меня о том о сем. Кто мог до него добраться, не задавал ли кто о нем вопросов… Знать это - не моя работа. Моя задача - следить, чтобы растения не загнулись.
        - Верно, - согласился Александр, которому вдруг захотелось узнать ответы и на эти вопросы. Подлаживаясь под тон собеседника, он добавил: - Не могут же они требовать, чтобы вы занимались тем, что не входит в ваши обязанности.
        - Хм! Вы правы! - пропыхтел смотритель, насыпая землю в горшок. - Кому, черт возьми, нужна эта ядовитая дрянь? На улице полно красивой зелени, деревьев, которые цветут или дают съедобные плоды.
        - Верно. Но здесь куча странных людей со странными интересами. Один мой коллега изучает внутренности лошадей и может часами рассказывать о том, как разные виды трав влияют на пищеварение, - с отвращением произнес Александр. Ему не нравилось слушать о лошадиных экскрементах, но это был надежный способ получить информацию о кишечной флоре. - Я уверен, что вы видели здесь много всего чудн?го.
        Смотритель заглотил наживку и бросил на Александра мрачный взгляд.
        - Я видел столько, сколько вам и не снилось! Этот Максвелл, Беркинг и остальные приносят сюда свои диковинные иноземные побеги и рассказывают мне о них всякие ужасы… А еще есть всякие залетные типы, которые вламываются сюда и задают вопросы… от этого всего тянет напиться до полусмерти!
        Судя по всему, его самого смотритель залетным типом не считал.
        - Взять хотя бы эту. - Александр указал на маленькую желтую лозу, которую сжимали перчатки смотрителя. - Я уверен, что она доставляет больше хлопот, чем того стоит.
        - Эта штука… - Смотритель с усмешкой посмотрел на нее сверху вниз. - Она стала сейчас жутко популярной. Не знаю уж почему. Она годами росла в углу пятой теплицы, и никто не обращал на нее внимания. А в последние несколько недель всем вдруг захотелось ее иметь.
        Вот это уже интересно!
        - Наши ботаники помешаны на своих растениях.
        - Да, они странная компания, это точно. Но они знают, что с этой штукой связываться не стоит. - Александр открыл рот, чтобы спросить, кто именно спрашивал о растении, но смотритель бросил перчатки на стол и зарычал: - А теперь я должен отдать эту чертову лиану проклятой полиции. Не прикасайся тут ни к чему, молодой человек, если не хочешь уколоться, порезаться или отравиться. - Он состроил страдальческую гримасу и заковылял в другую сторону.
        Помня о словах смотрителя, Александр двинулся в глубь влажной теплицы. Пышная теплая зелень колыхалась, когда он проходил мимо. В последнее время лиана шолотль стала популярной. Вряд ли это могло как-то помочь. Любой мог сказать, что его направил сюда сотрудник кафедры ботаники, как это сделал Александр. Непохоже, чтобы смотритель как-то отмечал этих сотрудников.
        Гость остановился рядом с дырчатыми массивными листьями. Что именно заставило его собирать полезную информацию и расследовать дело об отравлении?
        Александр точно знал, почему он об этом думал. Покачав головой, он достал длинный список образцов, которые кафедра ботаники желала получить с Амазонки. Здесь, в теплице, он мог попрактиковаться в определении свойств растений.
        Среди бесконечной зелени Александр принялся искать что-нибудь подходящее к скудным описаниям, которые были в его распоряжении, пока не понял тщетность своих усилий. Как он собирается отыскать эти растения в бескрайнем хаосе джунглей, если запутался в теплице с растениями в горшках? Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом еще и еще. Он прогнал из головы все мысли и сосредоточился на том, чтобы глубоко вдыхать душный воздух оранжереи.
        - Александр?
        Он резко обернулся, смущенный тем, что его застали медитирующим в теплице. Шафран в пальто оттенка лаванды и шляпке в тон, прикрывавшей темные волосы, выглядела хрупкой и робкой. Она стояла под деревом, таким высоким, что его макушка упиралась в стеклянный потолок.
        - Привет, - сказал он, стараясь говорить как можно беззаботнее. Он все еще был неуверен в их зарождающейся дружбе, особенно после того, как накануне стремительно покинул ее квартиру. Злился ли он на нее? Злилась ли она на него? Теперь при виде ее он не чувствовал раздражения, как тогда, когда осознал всю недальновидность ее эксперимента и свою глупость, позволившую этот эксперимент продолжить. - Я просто тренировался.
        - Тренировался дышать? - Она улыбнулась, по-прежнему слегка неуверенно.
        Он помахал блокнотом.
        - Нет, идентифицировать растения. По-видимому, ботаник из меня так себе.
        Она улыбнулась шире и подошла к нему через утопающую в зелени оранжерею.
        - Волею судьбы я кое-что знаю о растениях. Может быть, я смогу помочь?
        - Конечно, - сказал Александр. - Но если вам нужно работать…
        - О, нет, - поспешно произнесла она. - Я собиралась поговорить с мистером Уинтерсом, смотрителем. Вы его видели?
        - Вы с ним разминулись. - Александр сделал паузу, размышляя, не будет ли невежливо скрывать его местонахождение. - Он собирался отнести образец шолотля в полицию.
        Шафран вытаращила глаза и беззвучно ахнула.
        - Он подчеркнул, что в последнее время это растение пользуется популярностью, - неожиданно для себя добавил он.
        - Я тоже об этом подумала. Я заметила на одном из стеблей свежий срез, что наводит на мысль о том, что кто-то забрал часть лианы. Кто-то, кроме меня, разумеется. - Эти слова вырвались сами собой, но первый радостный порыв потух, и она покраснела. - Вы сказали, что хотели осмотреть растения. Что именно вам нужно найти?
        Александр смирился с тем, что она так резко сменила тему, хотя и не понимал, зачем она это сделала. Ей явно не терпелось получить больше информации для своего так называемого расследования.
        - Я просто хотел посмотреть, сумею ли я обнаружить какие-нибудь двоякоперистые листья, поскольку доктор Миллер запросил несколько образцов с такими листьями. Я бы хотел научиться быстро замечать такие особенности.
        Шафран кивнула:
        - Да, здесь такие листья есть, и они рядом с вами. Как вы думаете, какие из них соответствуют определению?
        Александр осмотрел несколько растений в ближайшей к ним секции и отметил те, которые точно являлись пальчатыми, с листьями, расходившимися из центральной точки. Однако, добравшись до ярко-зеленого папоротника, он снова посмотрел на Шафран.
        - Эти листья разрастались вдоль центральной структуры… Но они, похоже, не крепятся к стеблю по отдельности. Значит, они не перистые?
        Шафран одобрительно кивнула.
        - Да, определить бывает трудно, все зависит от конкретного папоротника. - Она внимательно осмотрела длинные листья. - Polypodium chionolepis. Кажется, из Эквадора. Один из образцов доктора Максвелла. Видите? Лепестки не полностью соприкасаются с задней частью. Вы совершенно правы. Это называется «перистонадрезный».
        Шафран с энтузиазмом объяснила ему все незнакомые термины и показала образцы каждого из растений. Они зигзагами ходили взад и вперед между теплицами, Шафран зарисовывала в блокноте Александра формы листьев и схемы цветков. У него на лбу выступил пот, и от усердия они с Шафран сбросили верхнюю одежду. Шафран настаивала, чтобы он находил пример на каждый новый термин, так что полчаса, которые он намеревался провести в теплицах, растянулись на час.
        Александр подумал о том, что уроки доктора Томаса Эверли плохо подготовили его к урокам дочери доктора. Осознавать свою некомпетентность в ботанике было досадно и неловко, зато радовало то, что эти знания пригодятся лишь на короткое время, а потом, возможно, больше никогда. А уж пару месяцев можно удержать в памяти пятьдесят лишних терминов. Он сказал об этом Шафран, и она рассмеялась.
        - О, горе тому, кто совершенствует свой словарный запас! - Глаза Шафран сверкнули в угасающем свете. - Эту информацию вы сможете использовать всю оставшуюся жизнь, Александр. Разве вам не хочется знать, какие растения растут вокруг вас? Структура каждого из них так же рассказывает историю, как структура животного или бактерии.
        Они остановились у соседней двери с выцветшей цифрой «5», почти скрытой за переплетением листьев и крошечных фиолетовых цветов.
        - Там есть что-нибудь интересное? - осведомился Александр.
        Улыбка Шафран стала натянутой.
        - Не совсем. В этой оранжерее почти ничего не растет.
        - Печально известный шолотль не в счет? - Александр искоса взглянул на нее.
        - Ну, я не…
        Она избегала его взгляда, то ли боясь встречи с растением, то ли опасаясь, что он будет обращаться с ней, как вчера. Он сомневался, что дело в растении, учитывая, что во время их прогулки по теплицам она не пряталась ни от одного ядовитого растения.
        - Я бы хотел на нее взглянуть, - миролюбиво произнес Александр.
        Шафран открыла дверь в теплицу. Воздух в ней был насыщен влагой, но лишен густых цветочных ароматов других теплиц. Здесь пахло землей. В одном углу стояла горстка печальных на вид пальм в декоративных горшках, как будто смотрители других зданий кампуса попросту выбросили эти несчастные растения. Грядки выглядели темными и пустыми, а стеклянные панели стен и крыши были перепачканы грязью и затянуты конденсатом. Однако вдоль всей задней стены и вплоть до потолка росло что-то ядовито-желтое с острыми, как бритва, листьями.
        - Что вы можете мне о ней рассказать? - спросил Александр скорее из любопытства, чем из вежливости.
        Шафран несколько минут описывала путешествие доктора Максвелла в джунгли на юге Мексики. Когда она упомянула о боге молнии у майя, Александр не смог сдержать улыбку.
        - Растение назвали в честь синих линий, я полагаю? - спросил он.
        Шафран нахмурилась, ее рука потянулась к шее.
        - Скорее за ощущение, которое оно вызывает. Меня никогда не било током, но это чувство… - Она натянуто улыбнулась и покачала головой. - Вы что-нибудь слышали о состоянии миссис Генри?
        - Нет, не слышал, - ответил Александр. - И полицейских возле кампуса я не видел.
        Прикусив губу, Шафран пристально смотрела на шолотль.
        - Если вы ничего не слышали, значит, экспедиция все-таки состоится.
        - Что вы имеете в виду?
        Шафран повернулась и направилась к двери в четвертую оранжерею.
        - Без доктора Генри. Он ведь не поедет в Бразилию, когда его жена лежит в больнице. И даже если она больше не в коме, он наверняка один из главных подозреваемых. Инспектор Грин не выпустит его из страны на целых полгода! - Она ахнула и схватила собеседника за предплечье. Ее широко раскрытые глаза встретились с его глазами. - Ну, конечно! Это идеальная возможность сбежать, не так ли? Спорю на что угодно: отравитель - член экспедиционной команды. Чтобы экспедицию не отменили, они решили подставить доктора Максвелла. Они залегли на дно до тех пор, пока команда не прибудет в Бразилию. А там они исчезнут.
        - Это был бы хороший способ исчезнуть, - медленно произнес Александр, - но скорее всего они спрячутся задолго до отплытия корабля. Две недели - слишком долгий срок, чтобы задерживаться здесь, когда ведется расследование.
        Шафран постучала пальцем по подбородку.
        - Вечеринка состоялась две недели назад, и там присутствовало множество людей. Наверное, отравитель надеется затеряться в толпе подозреваемых. Как мы видим на примере доктора Максвелла, очень легко кого-то подставить, а потом просто переждать и ускользнуть.
        Возразить было нечего, и Александр просто кивнул. Скорее всего, Шафран была права. У него в животе неприятно кольнуло, но он попытался не обращать на это внимания. Ему предстоит путешествие с этой командой. Но к тому времени все наверняка закончится и преступника поймают. Он удивился, что не подумал об этом раньше. Но его мысли были заняты другим, в том числе женщиной рядом с ним.
        Они вернулись в духоту первой теплицы. Небо потемнело, воздух остыл, но оставался тяжелым от влаги и запахов. К тому времени, когда они подошли к рабочему столу возле двери, Александр принял решение.
        - Уже поздно, - произнес он и взглянул на наручные часы, как будто время представляло для него интерес. - Я сегодня многое успел и теперь хотел бы пойти поужинать. Не желаете составить мне компанию?
        - Поужинать с вами? Да, спасибо.
        От него не укрылись ни румянец на ее щеках, ни улыбка на ее лице.
        Глава 11
        Прохладный вечерний воздух бодрил после невыносимой жары оранжереи. Шафран была рада, что захватила пальто с собой, а не оставила его в офисе.
        После визита инспектора Грина она отправилась в университет не для того, чтобы работать, а чтобы получить ответы на некоторые вопросы. У нее имелось доказательство того, что миссис Генри отравили не шолотлем. По крайней мере, ей этого доказательство было достаточно. В первую очередь она хотела поговорить с мистером Уинтерсом, чтобы заручиться поддержкой своей теории о том, что кто-то использовал шолотль с целью подставить Максвелла. Затем она собиралась переговорить с инспектором Грином, но вместо этого встретила Александра. Она надеялась, что их отношения наладятся, ведь совместная работа предполагала ежедневные встречи. Хороший контакт на работе крайне важен. А если между ними возникнет нечто большее… Что ж, Шафран не будет возражать.
        Пока они шли, сумерки плавно перетекли в вечер. Ничто не нарушало тишину, кроме редких автомобилей и автобусов и обрывков разговоров, доносившихся из открытых окон и дверей.
        Они устроились в заведении для студентов, известном своей непринужденной атмосферой. Шафран уже несколько раз здесь бывала. Они заказали пасту, и официант поинтересовался, не хотят ли они вина.
        - Я откажусь, - ответил Александр.
        Шафран покачала головой.
        - Я тоже, спасибо.
        Официант исчез. Вспомнив вечеринку и то, как Александр пытался избавиться от полного стакана скотча, Шафран беспечно заметила:
        - Я думала, ученым-здоровякам умеренность не свойственна.
        Он поерзал на стуле, не отрывая взгляда от стакана с водой.
        - Я по возможности избегаю алкоголя.
        Шафран вспомнился ее дядя, который умер после того, как пил всю ночь напролет, вернувшись с фронта. Любопытство взяло верх над приличиями, и она спросила:
        - После войны?
        Его темные глаза были прикованы к стакану с водой.
        - У каждого свой способ справляться с бременем, с которым он вернулся. Алкоголь - достаточно распространенный вариант.
        Шафран была рада, что Александр на нее не смотрел, поскольку наверняка заметил бы на ее лице удивление. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о затянувшихся последствиях войны иначе, чем в общих чертах и безличных выражениях. Даже ее родственники после смерти дяди. Большинству такие разговоры казались слишком неловкими или опасными. Отношения на работе и в семье могли потерпеть крах, стоило людям узнать, что ты контужен.
        Ей сразу захотелось узнать больше о мужчине напротив нее. Какое бремя он нес раньше или продолжал нести до сих пор? Шрамы на руке позволяли заключить, что он был ранен. Стараясь не показаться неуместно жалостливой или чересчур назойливой, она спросила:
        - А как вы справляетесь с ситуацией? Простите за вопрос.
        Губы Александра изогнулись в загадочной улыбке.
        - Несколько лет назад я научился медитации у профессора, который работал в Тибете. Он показал мне одну дыхательную технику, которую я считаю эффективной. Ее идея заключается в том, чтобы контролировать свое дыхание, свои мысли. Алкоголь производит обратное действие.
        Выражение его лица оставалось нейтральным, и Шафран не знала, говорит он всерьез или в шутку. Все услышанное было ей в диковинку. Но прежде чем она успела спросить что-то еще, он сменил тему.
        Они заговорили о работе. О бактериях Шафран знала относительно мало, и когда Александр запротестовал, подчеркнув, что такие темы за ужином поднимать не принято, она напомнила, что он уже говорил о бородавчатых высыпаниях. Он расхохотался так неожиданно и искренне, что она почувствовала, будто по ней пробежал разряд тока.
        Когда они вышли из ресторана, на улице совсем стемнело. Свет уличных фонарей падал на белые цветы на деревьях, делая их похожими на оранжевые облачка. Направляясь к Гайд-парку, собеседники снова заговорили об отравлении миссис Генри.
        - Проблема в том, что у доктора Максвелла, похоже, и впрямь есть мотив, - объяснила Шафран. - По словам Гарри Снайдера, его очень расстроил тот факт, что его не пустили в экспедицию.
        - Чем больше я слышу об этой экспедиции, тем менее привлекательной она становится, - со вздохом произнес Александр.
        - Что вы имеете в виду? - спросила Шафран.
        - Доктор Генри был очень… откровенен по поводу некоторых моментов, касающихся экспедиции. Под градусом он часто становится словоохотливым, и на вечеринке он подробно рассказал мне о своих спорах с доктором Беркингом по поводу его включения в команду. Очевидно, у Генри есть проблема, и он жертва давления, а не преступник.
        - Беркинг сам напросился в команду? - удивилась Шафран. Она-то думала, что заведующий кафедрой предпочтет уют своего кабинета, где можно сидеть, опустив ноги на подставку, и без всяких помех терроризировать сотрудников. Или только ее. Но участие в научной экспедиции повысило бы популярность, престиж и укрепило бы репутацию Беркинга как ботаника, учитывая бесконечные возможности открывать новые растения и их систематизировать. Похоже, некоторые люди на биологическом факультете думали лишь о том, как получить шанс открыть новый вид. Шафран была рада, что Беркинг едет в Бразилию, какими бы ни были его мотивы.
        - Так сказал Генри. Ричард Блейк тоже поедет, хотя я не знаю, зачем ему это нужно, учитывая, что у них с Генри спор из-за финансирования.
        - Ричард Блейк? Координатор финансирования? - Шафран вспомнила его красивое вежливое лицо.
        - Я на днях слышал, как Беркинг об этом говорил. - Они остановились под уличным фонарем, и Александр нахмурился. - Он сказал, что доктор Генри обеспечит оставшуюся часть финансирования экспедиции, и упомянул о том, что деньги были получены нечестным путем. В этом суть спора Генри и Блейка. Предполагалось, что Блейк свяжется со спонсорами и попросит у них помощи, но, по-видимому, Генри отправился прямиком к самому Седрику Эрмину. Блейк с горечью упомянул о том, что они наконец получили последний транш благодаря… э-э… изобретательности доктора Генри.
        Серьезный тон Александра рассмешил Шафран.
        - Не могу представить, чтобы доктор Генри оказался настолько изобретательным, что оказался годным на нечто большее, чем соорудить из палок и листьев ловушку для ягуара.
        - У меня сложилось впечатление, что это была изобретательность иного рода, - заметил Александр.
        Шафран снова подумала о мисс Эрмин и о том, как она заискивала перед доктором Генри. Она догадывалась, что он имел в виду, и вздохнула.
        - Боюсь, я в замешательстве.
        - Полиция со всем разберется. Я надеюсь, когда они выяснят, что это был за яд, доктора Максвелла выпустят на свободу.
        Они шли долго, но когда добрались до ее дома, было еще рано. Шафран пригласила Александра подняться, чтобы продолжить разговор о функциях пестролистности. По крайней мере, такой предлог она озвучила. Она не собиралась упускать момент, когда Александр Эштон проявил себя разговорчивым и, возможно, даже склонным пофлиртовать.
        Шафран вошла первой, чтобы проверить, дома ли Элизабет, но подруги в квартире не оказалось. Она включила радиатор и лампы в гостиной, посмотрела, не раскиданы ли по комнатам какие-нибудь предметы, которые могли бы смутить Александра, и пригласила его войти.
        Они сидели в гостиной, и Шафран болтала о разных примерах пестролистности и о том, приносит ли она пользу растениям. Александр выдвигал все более и более необычные теории и пришел к выводу, что причиной появления темно-зеленых линий на сансевиерии, листья которой по форме напоминали мечи, стало ее нахождение в углу гостиной и то, что в комнате был сквозняк и то и дело становилось то слишком жарко, то слишком холодно. Смеясь, Шафран отправилась за справочником с дополнительной информацией о сансевиерии, что скорее являлось поводом припудрить носик.
        Вернувшись, она увидела, что Александр изучает фотографии на каминной полке. На одной маленькой фотографии в серебряной рамке была запечатлена Шафран с родителями, долговязая пятнадцатилетняя девочка с большими глазами. Улыбка ее матери очень напоминала улыбку Шафран, но по черно-белой фотографии было непонятно, что Шафран пошла в отца. Томас Эверли с гордым видом стоял рядом с семьей, его выразительные глаза сверкали из-под очков, а седеющие каштановые волосы были зачесаны назад.
        Рядом с семейными фотографиями Шафран располагались снимки семьи Элизабет, состоящей из высоких светловолосых людей. Все члены семьи Хейл[9 - Hale (англ.) - здоровый, крепкий.] выглядели сильными и крепкими, как и предполагала их фамилия, как будто они целыми днями бродили по холмам и полям Бедфорда, где выросли Элизабет и Шафран. На одном из фото Элизабет сидела посередине между матерью и отцом, а двое старших братьев стояли позади, оба в военной форме. Старший пристально смотрел в камеру. Младший сиял от гордости. Шафран посмотрела в глаза Уэсли, и ее сердце пронзила привычная боль.
        - Семья Элизабет? - спросил Александр.
        - Да. Как раз перед тем, как ее братьев отправили на войну. - Шафран указала на старшего. - Николас до сих пор служит в армии; по словам Элизабет, он занят чем-то важным. А Уэсли погиб во Фландрии.
        Александра задержал взгляд на братьях, и на его лице появилось странное выражение.
        - Вы с Элизабет вместе росли?
        Она кивнула, села на диван и положила на колени справочник.
        - Должно быть, вы хорошо знали ее братьев. - Александр сел рядом с ней.
        - Да, наши семьи много времени проводили вместе, - кивнула Шафран. - Уэсли был всего на два года старше нас с Элизабет. Обычно он гонялся за мной или швырял в меня чем попало. Перед тем как ему уйти в армию, мы стали очень близки.
        - Полагаю, вы были шокированы, узнав о его кончине.
        - Это случилось вскоре после смерти отца. Тяжелый выдался год.
        Шафран занялась лежавшей у нее на коленях книгой. Она переворачивала страницы, едва различая, что на них написано. Душа ее разрывалась между болезненным чувством утраты и чувством признательности за тепло, которое исходило от сидящего рядом Александра.
        Воцарилось молчание. Шафран машинально продолжала листать страницы.
        - Я приехала домой на пасхальные каникулы, когда мы об этом услышали, - проговорила она наконец. - Мой отец служил в районе Ипра. Он был одним из первых, против кого применили ипритный газ.
        Она подняла взгляд и увидела, что Александр понимающе смотрит на нее. Он с трудом сглотнул.
        - Мне жаль.
        - Спасибо. По крайней мере, он умер быстро. - Она вновь ощутила это странное чувство, которое так часто ее посещало: облегчение от того, что ее отец погиб мгновенно, а не мучился от жутких последствий, которые стали очевидны лишь месяцы спустя. Ее взгляд переместился на покрытую шрамами руку Александра.
        - А где воевали вы?
        - Во Франции. Фромель.
        Она кивнула, не зная, что сказать. Достигнуть совершеннолетия во время Первой мировой войны и сразу после нее испытать ложные надежды и оптимизм, которые пришли с окончанием войны… от всего этого оставался горький привкус. Не было ничего обнадеживающего в том, что ее отец погиб, как и ее первая любовь.
        Александр потянулся за книгой.
        - Нам не следует об этом говорить. Многие годы только об этом и твердили. Думаю, стоит найти другие темы для обсуждения. - Он открыл страницу наугад. - Например, вот это наводящее ужас создание. - Он указал на орхидею Dracula simia, цветам которой и впрямь не отказать в зловещем очаровании.
        Щелкнул замок, скрипнула дверь и послышался вздох, возвестивший о прибытии Элизабет. Она громко жаловалась на то, что «лорд» попросил ее поработать в субботу, чтобы подготовиться к особому событию. Она зашла в гостиную и остановилась с улыбкой, увидев на диване Шафран и Александра и не заметив при этом раскрытой книги у них в руках.
        Драматично вскрикнув «О, простите!», Элизабет с шумом ретировалась на кухню.
        - Прошу прощения. Я на минутку, - скорчив гримасу, сказала Шафран Александру.
        На кухне Шафран обнаружила, что Элизабет посмеивается, наполняя чайник.
        - Шаф, дрянная девчонка, ты даже не предложила гостю подкрепиться! Наверное, вы были заняты чем-то интересным, раз ты так пренебрегла своими обязанностями хозяйки, - пожурила Элизабет подругу.
        - Я знаю, о чем ты думаешь, Элизабет, - с достоинством произнесла Шафран, - но ты ошибаешься.
        - Я ошибаюсь, и на самом деле ты помирилась со своим биологом, сидишь здесь и изучаешь… биологию? - Элизабет даже не пыталась скрыть иронию.
        - Элиза! - Шафран тоже не смогла удержаться и улыбнулась. - Ладно: ты почти угадала. Но ты нам сильно помешала. - Хотя Шафран была даже рада, что так получилось. Как-то неправильно было чувствовать себя такой счастливой, сидя на диване с Александром, после того, как они обсудили судьбу ее отца и Уэсли. Чувство вины хоть слегка и притупилось, но ни на мгновение не покидало ее, даже спустя пять лет.
        - Может, мне притвориться, что у меня назначена встреча? - предложила Элизабет.
        - В восемь вечера? Как-то это неправдоподобно, - со вздохом ответила Шафран. - Пойдем лучше со мной.
        Шафран вернулась в гостиную вместе с Элизабет.
        - Как идет подготовка к экспедиции, Александр? Вы уже знаете свой маршрут? - вкрадчиво спросила Элизабет, разливая чай.
        Александр взял чашку.
        - Мы отплываем седьмого числа следующего месяца, прибываем двадцать первого.
        Они пили чай, и Элизабет продолжала засыпать его вопросами. Шафран радовалась, что Александр согласился на этот вежливый допрос со стороны ее подруги, хотя и отвечал скупо и по существу.
        Наконец он сказал:
        - Мы сойдем на сушу в Бразилии, в Сан-Луисе, но нашей базой будет город Макапа в устье реки. Несколько групп отправятся дальше вверх по реке. Доктор Генри уверен - или, скорее, был уверен, - что большую часть времени мы будем проводить в лагере на берегу реки.
        Элизабет спросила:
        - Думаете, это сделал доктор Генри? Отравил свою жену?
        Резкая смена темы разговора Александра не смутила. Он ответил:
        - Конечно, скорее уж он, чем доктор Максвелл.
        Элизабет кивнула, как будто услышала правильный ответ. Ее подведенные карандашом брови изогнулись дугой.
        Шафран поставила чашку и, захваченная внезапной мыслью, произнесла:
        - А вам не кажется, что если бы доктор Генри разозлился, то скорее устроил бы ссору? Плюс ко всему, когда произошло отравление, он был пьян в стельку. Полагаю, убийцы стараются держать свои чувства в узде. Нелегко думать на ходу, придумывать алиби и все такое, когда ты взвинчен.
        Элизабет кивнула и глубокомысленно сказала:
        - Я думаю, это не доктор Генри. Такие, как он, ядом не травят. Считается, что яд - женское оружие. Находились ли на месте преступления дамы, которые могли бы стать подходящими подозреваемыми?
        Шафран покачала головой.
        - Там было не так уж много женщин, в основном жены профессоров и ученых. Леди Агата не стала бы ее травить. Какой у нее мотив? Они беседовали вполне по-дружески, когда она предложила миссис Генри повлиять на доктора Генри, чтобы он отказался от интрижек. Если только леди Агата не закрутила тайный роман с доктором Генри… - Шафран попыталась представить себе мускулистого доктора Генри, обнимающего хрупкую седеющую леди Агату, и покачала головой. - Это маловероятно.
        - Я не видел, чтобы доктор Генри разговаривал с какой-нибудь женщиной. - Александр нахмурился. - Кроме одной молоденькой мисс, как же ее… - Он вопросительно посмотрел на Шафран. - Доктор Генри еще последовал за ней на террасу.
        - Мисс Эрмин? - Шафран вспомнила, что леди Агата упоминала что-то о террасе. - Эрис Эрмин очень интересовалась доктором Генри.
        - Эрис Эрмин? - Элизабет нахмурилась и повернулась к Шафран. - Шаф, ты мне не говорила, что на вечеринке присутствовала Эрис Эрмин! Вот это да! - Она снова взяла свою чашку.
        Александр и Шафран обменялись смущенными взглядами, а Элизабет, глядя на них, нетерпеливо фыркнула.
        - Эрис Эрмин, наследница состояния Эрмин? Они нувориши, заработали на часах во время войны. Несколько лет назад миссис Эрмин сбежала с иностранным графом или кем-то в этом роде, и их семейная драма долго не давала покоя журналистам скандальных газет. Да, это банально, но этот тип выбрался из Болгарии с кучей драгоценностей, и теперь они проживают не где-нибудь, а в Швейцарии.
        Александр и Шафран смотрели на нее в недоумении. Элизабет пожала плечами.
        - Хотя, возможно, никакой мелодрамы и не было. Скандальные газеты частенько перевирают факты. Когда его жена сбежала, Седрик Эрмин ударился в благотворительность, пытаясь очистить имя своей семьи. Или просто чтобы отвлечься. Эрис росла, предоставленная самой себе.
        - Сколько лет было Эрис, когда ее мать ушла из семьи? - осведомилась Шафран.
        - Точно не знаю, но вскоре после того, как разразился скандал, она начала выходить в свет. Кроме отца у нее никого не было, а поскольку он был слишком занят, он заключил грязную сделку с Кентфилдами. Лорд Тирелл - как вам известно, граф, - был в долгу как в шелку, потому что его сын Джеймс… - Она энергично взмахнула рукой, но, заметив охлаждение аудитории, которую не интересовали несущественные подробности, поспешила вернуться к основной теме. - Короче говоря, Седрик Эрмин заплатил леди Тирелл, чтобы та всюду водила Эрис, и сплетники с удовольствием смаковали эту тему.
        Шафран нахмурилась. Такому импозантному мужчине, как доктор Генри, было бы легко очаровать одинокую молодую женщину вроде Эрис. От этой мысли у Шафран по спине побежали мурашки.
        - Возможно, Эрис Эрмин преследовала доктора Генри, миссис Генри об этом пронюхала, и мисс Эрмин ее отравила? - предположила Элизабет в приступе вдохновения.
        - В момент отравления я ее в комнате не видела, - возразила Шафран. Она задумалась и вздохнула, ощущая разочарование. - Но мы даже не знаем, был ли яд в шампанском! Его могли подмешать и в еду. Или она проглотила его до вечеринки, а подействовал он спустя несколько часов.
        - Возможно, яд предназначался не ей. Многие хотели бы избавиться от доктора Генри, - заметил Александр.
        Шафран горько улыбнулась и налила себе еще чаю.
        - Моя любимая версия - что доктор Максвелл и я вступили в заговор с целью отомстить доктору Генри, который не позволил Максвеллу участвовать в экспедиции, и доктору Беркингу за то, что он… ну… - Ей не нужно было напоминать Александру о том унизительном случае.
        - Ты в числе подозреваемых, Шаф? - ахнула Элизабет, широко распахнув карие глаза. - Неужели кому-то пришла в голову мысль, что ты способна убить?
        - Не забывай, что у нас с Максвеллом имеется доступ ко всем видам ядов, в том числе к шолотлю, - напомнила Шафран. - И если верить «источнику» инспектора, профессор Максвелл спорил с доктором Беркингом и угрожал ему, как и доктору Генри.
        - Правда? - с улыбкой произнесла Элизабет.
        - Полиция считает, что вы и доктор Максвелл случайно отравили миссис Генри в попытке убить доктора Генри? А какую роль здесь играет Беркинг? - нахмурившись, спросил Александр.
        - Наверное, предполагалось, что Максвелл отравит доктора Беркинга, а я отравлю доктора Генри. - Шафран вздохнула. - Или что-то в этом роде. Похоже, сейчас мы главные подозреваемые.
        - Инспектор арестовал доктора Максвелла, - с расстановкой произнесла Элизабет, лениво помешивая ложкой чай, - но не тебя. Скорее всего, он пытался заставить тебя в чем-то признаться и не собирался обвинять в покушении на убийство.
        Шафран тоже на это надеялась, хотя и не понимала, какие дополнительные сведения от нее надеялись получить. Она поджала губы, глядя на янтарную жидкость в чашке. Все-таки ей следовало рассказать инспектору о своем эксперименте.
        Позже, когда Шафран провожала Александра до двери квартиры, он спросил:
        - Вы планируете рассказать инспектору Грину о вашем эксперименте?
        - Планирую, - уверенно ответила она, хотя настоящей уверенности не ощущала. Учитывая подозрения инспектора, она сомневалась, что это кончится добром. Оставалось надеяться, что мистер Уинтерс поддержал позицию Максвелла.
        - Если вы не возражаете, я бы хотел пойти к нему вместе с вами, - заявил Александр. - Вряд ли он благосклонно отнесется к тому, что одна из его подозреваемых предложит доказательства, созданные ею самой. А я был рядом и смогу все подтвердить.
        Улыбка тронула губы Шафран, хотя упоминание о разговоре с инспектором Грином ее встревожило.
        - Мне будет гораздо спокойнее при встрече с инспектором, если вы будете рядом. Спасибо, что помогаете мне. И доктору Максвеллу.
        Они остановились перед входной дверью. Александр выглядел необычно встревоженным.
        - Шафран, я знаю, вы полны решимости помочь доктору Максвеллу, но вам следует учитывать, что он может быть виновен.
        - Вы шутите?! - возмутилась Шафран. - Я говорила вам, что он этого сделать не мог. Я же доказала, что шолотль тут ни при чем.
        - Я не шучу, - тихо проговорил собеседник. - Я так же, как и вы, не хочу верить в его виновность, но имейте в виду, что он мог применить и другой яд. Или что полиция обнаружит достаточно улик, чтобы доказать его вину.
        Шафран надеялась обнаружить в его лице хоть тень сомнения. Но ее там не было.
        - Зачем вы мне это говорите?
        - Генри рассказал мне, о чем говорил доктор Максвелл, когда они поссорились. Максвелл заявил ему, что он пожалеет, что не взял с собой в экспедицию того, кто разбирается в ядовитых растениях, поскольку идиот Генри не способен увидеть яд, даже когда тот у него под носом.
        - Нет! - ахнула Шафран.
        Александр мрачно смотрел на нее сверху вниз.
        - Это веская улика, особенно когда имеются мотив и доступ к соответствующим материалам. Я не хочу, чтобы вы питали лишние надежды по поводу вашего эксперимента. Вряд ли его будет достаточно, чтобы спасти доктора Максвелла.
        Глава 12
        На следующий день Шафран стояла возле полицейского участка и тревожно переминалась с ноги на ногу. Она с беспокойством вглядывалась в конец улицы, но не видела там ничего, кроме утренней суеты. Она поправила волосы, которые сегодня были уложены иначе, с пробором посередине и локонами, хотя обычно она собирала их в пучок. Она сочла это глупостью, но предложение Элизабет накрасить губы другой помадой и иначе уложить волосы, чтобы в ней не узнали «племянницу» доктора Максвелла, было не такой уж дурацкой идеей. Не стоило напоминать инспектору Грину, что ее уже уличали во лжи.
        Ее сердце забилось ровнее, когда она увидела Александра. Он спешил к ней по улице и выглядел встревоженным. Извинившись за опоздание, он повел ее внутрь полицейского участка и поговорил там с сержантом за стойкой. Это был другой человек, не тот, что в прошлый раз, и на Шафран он даже не взглянул. Они сели на жесткую деревянную скамью и стали ждать.
        - Александр, - прошептала Шафран, нервно теребя перчатки, - я должна вас предупредить, что в прошлый раз, когда я здесь была, я прикинулась племянницей доктора Максвелла.
        Он кивнул, выражение его лица не изменилось.
        - Понимаю.
        - И инспектор Грин считает, что нас связывает нечто большее, чем просто рабочие отношения, - вспыхнув, добавила она.
        Александр нахмурился.
        - Ясно.
        Шафран бросила на него недоверчивый взгляд.
        - Ясно? Я сказала, что солгала полиции, и что они думают, что мы… что вам нельзя доверять как свидетелю в делах, в которые я вовлечена. А мы собираемся дать показания!
        Александр искоса взглянул на нее, уголки его рта тронула улыбка.
        - С этим ничего не поделаешь. Просто не поднимайте эту тему. К тому же, как я вижу, вы изменили внешность. Никто не узнает в вас фальшивую племянницу.
        Через десять минут в дверях появился инспектор с маленьким бумажным пакетом, источавшим аромат свежего хлеба. Он спросил у сержанта, что нового, и, нахмурившись, повернулся к ожидавшим его посетителям.
        - Доброе утро, инспектор, - бодро произнесла Шафран. Когда она увидела, что инспектор собирается завтракать, от ее нервозности не осталось и следа. - Пожалуйста, не торопитесь из-за нас. Мы с радостью подождем.
        - Спасибо, - коротко сказал он и удалился.
        Через несколько минут их проводили в кабинет инспектора, где затхлый воздух участка уже не ощущался, так как его сменил аромат теплого хлеба. Маленькая комнатка выглядела такой же опрятной, как и кабинет Александра, хотя и была до отказа забита папками. Они были аккуратно разложены на столе, а многочисленные картотечные шкафы закрывали темные стены. Вероятно, когда-то краска на стенах была белой, но теперь казалась серой в тусклом свете, пробивавшемся через матовое окно за столом инспектора. Посетители уселись на пару шатких стульев, и Шафран выжидающе посмотрела на Александра.
        - Инспектор Грин, - начал он, - у нас с мисс Эверли есть кое-какие улики, касающиеся отравления миссис Генри.
        Инспектор открыл блокнот и взял ручку.
        - Продолжайте.
        Александр глубоко вздохнул и начал свой рассказ:
        - У мисс Эверли и у меня были некоторые мысли относительно предполагаемого использования растения шолотль. Изначально за это растение отвечал доктор Максвелл, но с тех пор, как он несколько лет назад привез черенок из экспедиции, шолотль живет в университетских теплицах, где его может взять практически любой желающий. Я сам на днях беспрепятственно зашел в оранжерею, хотя и не являюсь сотрудником кафедры ботаники. По словам смотрителя, за последнее время несколько человек проявили к этому растению интерес.
        Он сделал паузу, давая инспектору возможность его прервать. Но тот лишь молча поднял взгляд на Александра.
        Ладони Шафран стали влажными от волнения. Ну почему инспектор Грин такой бесстрастный? Она понятия не имела, о чем он думает.
        - Арест доктора Максвелла сильно огорчил мисс Эверли, и она предложила провести эксперимент, чтобы доказать, что миссис Генри отравили не шолотлем. - Александр неловко ерзал на стуле, готовясь солгать. - Воспользовавшись руководством из старого блокнота, который мисс Эверли обнаружила среди вещей доктора Максвелла, мы взяли образец растения, и мисс Эверли приняла небольшую дозу, чтобы посмотреть, каким будет эффект. Весь ход эксперимента мы по мере возможности записывали и теперь готовы предоставить вам результаты.
        Шафран передала инспектору Грину свои напечатанные на машинке заметки и потрепанный блокнот. Он пробежался глазами по краткому описанию на первой странице. Его лицо, как всегда, оставалось безучастным, хотя к концу его губы сжались, выражая мрачное неодобрение.
        - Что ж, мистер Эштон, - сказал он, откинувшись на спинку стула и отложив перьевую ручку, - это, безусловно, указывает на то, что растение шолотль тут ни при чем.
        - Мы в этом уверены, - заявил Александр, копируя невозмутимый тон инспектора.
        - Вы говорите, что согласились провести этот эксперимент. Что-то мне не верится, что вы позволили бы мисс Эверли принять яд.
        В отличие от мужчин Шафран чувствовала, что вот-вот лопнет от напряжения.
        - Разумеется, мистер Эштон собирался сам принять яд, - вклинилась она в разговор. - Но ради чистоты эксперимента это должна была сделать я, поскольку я примерно того же роста и веса, что и миссис Генри. - Ее голос выдавал ее нервозность, и она проклинала себя за это.
        - Даже если и так, мисс Эверли, - произнес инспектор, обращая на нее свой бесстрастный взгляд. - Поскольку вас самих подозревают в причастности к преступлению, вы должны понять, что поверить вам на слово я не могу.
        - Конечно, инспектор, - сказала она. - И вы не верите не только мне, но и мистеру Эштону, свидетелю эксперимента.
        - Верно, - хладнокровно согласился Грин.
        - Я знаю, что это не мое дело, но есть много других людей, которые присутствовали на вечеринке и могли отравить миссис Генри, - серьезно сказала Шафран. - Доктор Генри, например. И даже Ричард Блейк.
        Она с удивлением отметила, как раздражает ее холодность инспектора, в которой не было ничего удивительного. Взглянув в очередной раз в его непроницаемое лицо, она умолкла.
        - Надеюсь, вы учтете наши доказательства. - Александр встал и пожал инспектору руку. Шафран сделала то же самое, и они вышли из кабинета.
        Тускло-серый покров облаков темнел с каждым шагом, как нельзя лучше соответствуя подавленному настроению Шафран. Они молча сели в автобус, идущий в университет, и небо пролилось дождем. На улице замелькали зонты, а по грязным стеклам автобуса потекли струйки воды.
        Доехав до остановки Юстон-сквер, они с Александром укрылись под аркой одного из окружавших сад домиков. Шафран прислонилась к прохладному кирпичу и смотрела на свежую зеленую траву. Александр, на лицо которого падала тень от арки, смотрел на обелиск. Его потемневшие от дождя волосы завитками спадали на лоб.
        Шафран оценивающе посмотрела на него, после чего вернулась к насущному вопросу.
        - Что теперь?
        - Не знаю, - сказал Александр, продолжая смотреть в сторону. - У меня много дел.
        - У меня тоже. Вы идете в северное крыло? - с надеждой спросила она. Вдруг он согласится продолжить начатую ими работу?
        - Я должен удостовериться, что Блейк получил мои заказы на оборудование.
        - О, у вас встреча с мистером Блейком? Можно мне с вами? Вдруг мне удастся что-нибудь из него вытянуть?
        Александр нахмурился.
        - Вы не можете просто так ходить и допрашивать людей. Под каким предлогом вы начнете с ним разговор?
        - Я прекрасно все понимаю, Эштон, - с кислой миной произнесла она. - Но не вижу никакого вреда в том, чтобы задать несколько вопросов. Я что-нибудь придумаю.
        Когда дождь утих, они направились к высоким колоннам здания Уилкинса, где на нижних этажах располагались административные офисы университета. Несмотря на свое несогласие, Александр показал Шафран, где находится офис Блейка, и они расстались перед его дверью.
        Шафран вернулась в вестибюль, чтобы обдумать стратегию допроса координатора финансирования. Александр, возможно, и считал, что расспрашивать Блейка - не ее дело, но кто-то же должен был проверить других подозреваемых, раз полиция этим не занималась. Доктор Максвелл по-прежнему сидел в жуткой камере в полицейском участке, а ее эксперимент, похоже, никак не мог его оттуда извлечь. Александр оказался прав, но как же неприятно было это осознавать!
        Административные помещения выглядели более ухоженными, чем остальные университетские здания. Белая и черная плитка отражала свет многочисленных позолоченных светильников на потолке, а на красивых коврах стояли элегантные красные стулья для уважаемых посетителей. Шафран заняла место у окна, отметив, что на вид стул гораздо лучше, чем на ощупь. Со своего места Шафран наблюдала, как какая-то женщина пересекла внутренний двор и свернула к двери слева от Шафран. За ней спешил мужчина в промокшей насквозь серой ливрее и с зонтиком в руке, хотя женщина была не менее мокрой и явно разъяренной.
        В вестибюль вошла Эрис Эрмин. Молодой человек в промокшей шоферской фуражке в отчаянии бросился за ней и рассыпался в извинениях:
        - Трещина на дороге… я споткнулся, и…
        - Возвращайся к машине, Бригам. Оставь зонт. Я вижу, что не могу доверить тебе держать эту глупую штуковину, так что сделаю это сама, - произнесла мисс Эрмин. Бригам опустил зонтик в подставку для зонтов и исчез, словно его не было. Мисс Эрмин яростно огляделась по сторонам. Ее влажные рыжие волосы начали виться под розовой шляпкой.
        - Мисс Эрмин! - приветливо позвала ее Шафран. - Как приятно видеть вас снова.
        Шафран успела уловить выражение лица мисс Эрмин, прежде чем та поняла, кто к ней обращается. На мгновение она увидела неуверенную в себе молодую женщину с мокрыми волосами, после чего на ее лице появилось тоскующее выражение.
        Шафран лучезарно ей улыбнулась.
        - Вы тоже попали под дождь? Даже подумать страшно, что теперь делать с волосами. Может, вместе сходим в дамский туалет?
        - Что? Ой… - Она словно решала, отвернуться ей от Шафран или все-таки пойти поправить прическу. Тщеславие победило.
        - Да, наверное, это стоит сделать, мисс…
        - Эверли, Шафран Эверли. Мы встречались у Лейстеров.
        Шафран проводила ее в дамскую комнату.
        - Я шла сюда на встречу и попала под дождь. У вас тоже назначена встреча? - Это была неуклюжая попытка выведать информацию, но мисс Эрмин, казалось, ничего не заметила.
        - У меня встреча с несколькими членами Комитета, но им придется подождать, - ответила мисс Эрмин. Она поспешила к зеркалу над раковиной, где сняла мокрый клош[10 - Клош (фр. cloche - колокол) - дамская шляпка в форме колокольчика, модная в 1920-х годах.] и раздраженно пригладила вьющиеся волосы.
        - Вы что-нибудь слышали о состоянии миссис Генри? Меня так потрясло это событие, что я всю неделю только об этом и думаю.
        Мисс Эрмин пожала плечами.
        - Нет, не слышала. Леди Агата позвонила на следующий день и извинилась за весь этот переполох, особенно неуместный, когда я помогаю своему заболевшему отцу. - Она вздохнула и вытащила шпильку. - Полагаю, она все еще в больнице.
        - Вы ее навещали? - спросила Шафран. У мисс Эрмин вырвался резкий смешок.
        - Боже милостивый, нет. Зачем мне к ней идти?
        Шафран вытащила булавку, прикреплявшую крепче к волосам ее собственную шляпку - как того требовала тогдашняя мода.
        - Я думала, вы дружны с семейством Генри, - как бы между прочим заметила она.
        - Но не с ней. Доктор Генри долгое время был другом моего отца. Мой отец финансировал две его последние экспедиции. Лоуренс часто приходит к нему с артефактами.
        - Должно быть, вы его хорошо знаете, - продолжала Шафран, вживаясь в роль болтливой подружки. Она наклонилась ближе и проникновенно добавила: - Как же вам повезло!
        Мисс Эрмин ухмыльнулась, открыла тюбик губной помады и поправила прическу.
        - Да, я его прекрасно знаю. Он очень интересный мужчина. Опытный… он столько всего видел, много где бывал…
        Мисс Эрмин провела помадой по губам, и Шафран показалось, что в ее взгляде мелькнула похоть. Шафран захихикала:
        - О, боже! Даже представить боюсь, что он видел и сколько всего сделал! Сколько же увлекательных историй на его счету?
        - Великое множество! - Мисс Эрмин причмокнула губами. - Он показывал мне самые невероятные вещи!
        Шафран не терпелось получить подтверждение того, что пока существовало только в виде намеков.
        - Но разве его назойливую жену не злит, что он рассказывает вам о своих приключениях?
        Тон мисс Эрмин стал ядовитым.
        - Учитывая, как она себя ведет, я удивлюсь, если ее это вообще волнует. Хотя, - она надула губки, глядя в зеркало, - на вечеринке она была в ужасном состоянии. Она загнала меня в угол и долго не отпускала. Ужасно неловко за нее. К счастью, рядом не было никого, кто мог бы услышать ее жалкие стенания. - Мисс Эрмин припудрила свой и без того белый нос и прищурилась, глядя на отражение. - Лицемерная сука.
        Вот это поворот!
        - О боже, какой ужас! Она на вас злилась?
        - О да, ее оскорбило то, что я проявила интерес к работе ее мужа. - Шафран подумала, что миссис Генри разозлил вовсе не интерес к работе ее мужа. - Она никогда не жаловалась, что он проводит время с моим дорогим папочкой, который раньше управлял потоками наличных. Теперь этим заправляю я. - Она с довольной улыбкой захлопнула пудреницу.
        - В самом деле? Значит, это благодаря вам стала возможной амазонская экспедиция?
        - О, да! - Мисс Эрмин с удовольствием посмотрела на свое отражение. - Без меня всего этого бы не случилось. Лоуренс из кожи вон лез, чтобы до меня добраться. Я собираюсь осуществить все его планы.
        Мисс Эрмин отвернулась от зеркала, открыла дверь и на пороге беззаботно произнесла:
        - Увидимся позже, мисс Эверсби.
        Шафран это ничуть не обидело. Она была рада, что хотя бы одна из ее теорий подтвердилась. Когда она вернулась в вестибюль, небо за окном снова потяжелело и потемнело. Под каким предлогом ей поговорить с Блейком? Она не сомневалась, что что-нибудь придумает. Но вначале ей хотелось обдумать комментарии мисс Эрмин.
        Шафран поднялась по лестнице в галерею Флаксмана и прошла через весь пролет здания Уилкинса в северное крыло, проталкиваясь через переполненные холлы, в которых студенты прятались от ненастья. Вполне вероятно, что мисс Эрмин и миссис Генри поссорились. Но можно ли верить тому, что миссис Генри поссорилась с мисс Эрмин из ревности? Или мисс Эрмин спровоцировала ссору? Весьма сомнительно, чтобы юная леди дала точное представление о том, что там произошло.
        И что мисс Эрмин сказала инспектору Грину? Шафран предполагала, что та не стала бы откровенничать ни о своих отношениях с доктором Генри, ни о событиях на вечеринке. В конце концов, ссора с жертвой перед тем, как она упала в обморок, выглядела подозрительной.
        Шафран не в первый раз пожалела, что так мало знает об обнаруженных инспектором Грином уликах. Являлась ли мисс Эрмин одной из его подозреваемых? Вряд ли у мисс Эрмин имелся доступ к таинственному яду. А вот связка мисс Эрмин плюс доктор Генри - это уже совсем другая история.
        Если верить мисс Эрмин, у нее мог быть роман с доктором Генри. Если так, тогда понятно, откуда у нее доступ к яду. Шафран лишь задавалась вопросом, насколько точно она описала свои отношения с доктором Генри и как сильно их приукрасила.
        Ливень наконец утих, превратившись в унылую морось. Шафран стояла за письменным столом доктора Максвелла и смотрела в окно на внутренний двор. Последний час она записывала все известные ей улики, каждую версию, которая приходила ей в голову. От этого голова разболелась. Шафран привыкла решать головоломки, ведь целью каждого ученого было найти ответы и объяснения. Но со столь малым количеством информации работать было нереально.
        Решив на время выбросить все из головы, она лениво водила пальцем по каплям дождя на стекле. За окном все выглядело умытым, свежим и живым. По краям бетонной площади зеленели небольшие участки травы и сада. Красные и пурпурные тюльпаны клонились к земле рядом с поникшими желтыми головками нарциссов. Большинство известных ей ботаников смеялись над здешними цветами, считая их слишком обыденными и неинтересными. Шафран же, как и ее отец, любила каждый цветок, который попадался ей на пути. Они часами гуляли, расспрашивая друг друга о полевых цветах. Она вспомнила, как вместе с матерью училась срезать розы; как ее родители вместе пропалывали грядку в саду; как смеялись, когда отец пугал маму грязным червяком.
        Их отняли друг у друга раньше времени, и это был несправедливый поворот судьбы. Они бы продолжали жить вместе и были бы счастливы. Не то что доктор Генри и его жена. Почему они не разойдутся, если так несчастны?
        Шафран подозревала, что на самом деле они уже давно не вместе. Доктор Генри развлекался с бог знает сколькими женщинами. Не исключено, что и миссис Генри завела любовника. Эрис Эрмин ясно дала понять, что, по ее мнению, жена в этом союзе так же не может похвастать верностью, как и муж.
        Шафран вспомнила сверкающий обеденный стол и миссис Генри, бросающую мрачные взгляды на мужа и на мисс Эрмин. Вспомнила она и то, какие заинтересованные взгляды миссис Генри бросала на другую сторону стола, на мистера Блейка. Между ними что-то происходило, и за праздничным столом и когда Блейк передавал миссис Генри шампанское. Ричард Блейк злился на доктора Генри за то, что тот наступил ему на хвост, сильно урезав финансирование, а миссис Генри не нравилось, что он выставлял напоказ свои отношения с другими женщинами. Возможно ли, что они друг друга любят?
        Шафран выпрямилась и опустила руку. Допустим, что Ричард Блейк - любовник миссис Генри. Он дал миссис Генри бокал шампанского, в котором, по всей вероятности, содержался яд. Может, бокал предназначался не ей, а она должна была передать его доктору Генри. Возможно, жена и ее любовник придумали отравить доктора Генри и решить сразу несколько проблем. Но что-то пошло не так, и шампанское выпила миссис Генри.
        При этой мысли ее тело задрожало от возбуждения. Она подошла к двери и направилась по коридору в кабинет Александра. Он знал Блейка лучше; по крайней мере, он с ним разговаривал. Вдруг он найдет, что добавить.
        Она постучала в дверь и, услышав его голос, вошла.
        - Послушайте, Эштон. Вот новая теория.
        Александр опустил увеличительное стекло на разворот с текстом по ботанике, лежавшим перед ним на столе.
        - Отлично, Эверли. Давайте послушаем.
        Шафран плюхнулась в кресло напротив него, с интересом взглянув на иллюстрацию Victoria amazonica, выполненную Марианной Норт.
        Александр вскинул брови.
        - Так какая у вас теория?
        - Что, если Ричард Блейк и миссис Генри вступили в заговор, чтобы избавиться от доктора Генри? Ей не нравились его интрижки на стороне, даже если она и говорит, что ей все равно. Блейк злился, что доктор Генри обошел его, чтобы добраться до спонсоров. Они могли разработать план, как избавиться от доктора Генри, убив одним выстрелом двух зайцев.
        Александр прищурился.
        - Вы все-таки использовали свою силу убеждения, чтобы добиться признания от Блейка?
        Она рассмеялась.
        - Я его даже не видела. Зато я встретила Эрис Эрмин. Она намекала, что миссис Генри нарушала брачные клятвы не меньше доктора Генри. Доктор Генри проводил много времени с мисс Эрмин, так как сейчас она распоряжается деньгами вместо своего отца, пока тот болеет. Догадываюсь, каким образом доктор Генри обеспечил успех своей экспедиции.
        - И она предположила, что у Блейка и миссис Генри роман? - с сомнением спросил Александр.
        - Нет-нет, у доктора Генри романс ней. - Шафран наклонилась вперед. - По крайней мере, она мне на это намекнула. Конечно, она прямо не заявила, что у кого-то из четы Генри был роман. Но это согласуется с тем, что вы слышали от Беркинга: что Генри получил свое финансирование возмутительным, скандальным способом. Соблазнить мисс Эрмин ради денег - разве это не скандально?
        - Итак, вы полагаете, что отравить собирались доктора Генри, и не кто иной, как его жена и Ричард Блейк? Но зачем?
        - Чтобы отомстить и избавиться от помехи. Чтобы быть вместе, конечно!
        - С чего вы взяли, что это так?
        - О. - Шафран на мгновение задумалась. Действительно, почему она сделала такой поспешный вывод? - Я полагаю… ну, я полагаю, что я основывалась на многозначительных взглядах, которыми они обменивались. Мисс Эрмин намекала, что миссис Генри неверна мужу. Ричард Блейк вручил миссис Генри бокал, в котором, вероятно, находился яд. Наверное, она не поняла, что это тот самый бокал, который она должна передать мужу.
        Александр нахмурился.
        - Это как-то глупо. Неужели Блейк не подсказал бы ей, что это отравленный бокал? Неужели позволил бы ей выпить это шампанское? Увидев, как она подносит бокал к губам, он наверняка бы отреагировал. А если это произошло случайно, то убийцы из них так себе, раз они выбрали момент, когда запросто могли отравить не того человека.
        - Наверное, вы правы. - Она вздохнула и откинулась на спинку стула.
        - Куда вероятнее, что Блейк пытался убить ее, поскольку это он наполнил ей бокал. Вы видели, чтобы он или кто-нибудь другой прикасался к нему до этого?
        - Инспектор уже знает, что шампанское в бокал подливали и он, и доктор Генри. - Шафран встала и принялась расхаживать по комнате. Она была недовольна тем, что ее теории так легко опровергнуть. Мысль о том, что миссис Генри и Блейк были любовниками, укоренилась в ее сознании, и она не могла ее игнорировать. Но как доказать их связь?
        В кабинете воцарилось молчание. Шафран очнулась от размышлений и увидела, что Александр, насупившись, поправляет книгу на столе.
        - О, простите! Я отвлекаю вас от работы?
        - Нет… Просто я кое-что вспомнил про Ричарда Блейка. Эти бумаги на его столе, когда я был в его кабинете. Но, наверное, это ерунда.
        - Что показалось вам странным?
        - У него всюду лежали документы. Казалось, он что-то искал; он выглядел рассеянным и совсем не следил за нашим разговором. Я посмотрел на бумаги и увидел то, чего и следовало ожидать - квитанции, счета, письма, бланки заказов на экспедицию. Там было много, очень много бланков.
        - Вы видели, какие там были заказы? - с любопытством спросила Шафран. Интересно, что привлекло внимание Александра. Хотя учитывая, как он убирал кабинет доктора Максвелла во время ее эксперимента и в каком порядке содержал свой собственный, хаос он не выносил. Вот и теперь он передвинул книгу, чтобы она лежала строго параллельно краю стола.
        Он рассеянно покачал головой:
        - Нет, не видел. От доктора Беркинга был один или два заказа, несколько от Сомервилля с кафедры геологии, от Робинсона, Стрейтуэя… Имя доктора Генри было повсюду. У него такая крупная и неряшливая подпись, что ее ни с чем не спутаешь.
        - И это было странно, потому что…
        - Не знаю. Наверное, мне показалось странным, что доктор Генри заказал так много всего по сравнению с другими профессорами. Хотя не все бланки лежали на виду, и с уверенностью сказать нельзя. Кстати, моего бланка там не было.
        - Возможно, это были самые ходовые материалы, и они лежали сверху, поэтому это и выглядело странно, - предположила Шафран.
        Он встал, подошел к книжной полке и поправил одну из книг.
        - Да, возможно. Но его исследования посвящены людям, и для них не требуется большого количества припасов. Ящики, упаковка и ткань для сбора артефактов - и все. И большую часть всего этого он мог бы получить в Бразилии.
        - Он - руководитель. Возможно, это материалы для всей команды, палатки, походные принадлежности и прочее.
        Александр покачал головой.
        - Сам он такие вещи заказывать бы не стал. Во время прошлых экспедиций это в его обязанности не входило. - Он пригладил волосы, все еще вьющиеся после дождя, и добавил: - Наверное, это неважно.
        - Может быть, - ответила Шафран. В сфере заказа материалов для экспедиции у нее не было ни малейшего опыта, и она не хотела обнаруживать свою некомпетентность. Она встала и направилась к двери. - Не буду отнимать у вас время. Я и без того доставила вам немало хлопот. Увидимся позже, Александр.
        В коридоре Шафран решила, что пора наконец заняться работой. Но усевшись за свой стол, она заметила, что просто смотрит на стопку книг и бумаг. Она думала лишь о том, как еще защитить доктора Максвелла. Она только что доказала, что не умеет строить теории, основываясь на недостаточной информации: Александр не задумываясь отклонил ее идеи.
        Она посмотрела на осиротевший стол доктора Максвелла, казавшийся пустым без привычного беспорядка и остывших чашек с чаем. Возможно, к этому времени профессор уже больше узнал об уликах против себя и мог бы подсказать ей, как ей опровергнуть обвинение.
        Глава 13
        На следующее утро Шафран ступила на уродливый кафельный пол полицейского участка. Она направилась к стойке сержанта с гордо поднятой головой, хотя ее нервы были на пределе.
        - Опять вы здесь? - Знакомый сержант игриво сверкнул глазами.
        На этот раз ждать не пришлось: инспектор Грин сам разрешил ей посетить доктора Максвелла, когда она позвонила ему накануне. Ее сразу повели по лабиринтам участка, в котором в эти утренние часы царили тишина и покой, в ту же маленькую комнату со столом и стульями. Растрепанный доктор Максвелл с трудом встал, опираясь руками о стол.
        - Профессор! - закричала она и бросилась к нему. - С вами все в порядке?
        - Не тревожься за меня, моя дорогая, - прохрипел он, выдавив из себя подобие улыбки, которую, впрочем, тотчас скрыли густые бакенбарды. Его руки дрожали, а под усталыми глазами залегли тени.
        Она повернулась к инспектору, который устроился на стуле напротив профессора.
        - Инспектор, доктор Максвелл плохо выглядит! Ему нужен врач!
        - Шафран… - начал доктор Максвелл и закашлялся.
        Инспектор Грин лишь приподнял брови.
        Шафран швырнула свою сумочку на стол.
        - Инспектор, это и правда уже смешно! Он не причастен к отравлению, а вы держите его здесь, хотя у вас нет никаких доказательств, а только слухи, распускаемые теми, кто виновен в гораздо большей степени…
        - Подожди минутку… - прервал ее доктор Максвелл, переведя взгляд с ее раскрасневшегося лица на инспектора Грина.
        Она яростно закричала:
        - Нет, профессор! Я доказала, что миссис Генри отравили не ядом лианы шолотль, а это была единственная причина вас арестовать, помимо нелепого слуха о том, что вы угрожали доктору Генри! - Шафран запнулась, увидев огорченное лицо Максвелла. - О нет, профессор… вы ведь ему не угрожали, правда?
        Он виновато улыбнулся и сказал:
        - Возможно, что-то такое и в самом деле было…
        - Присядьте, мисс Эверли. - Инспектор указал на стул перед ней.
        Она села, ее лицо пылало.
        - Я в это не поверила, сэр, даже когда Александр мне сказал…
        Профессор пристально посмотрел на нее.
        - Александр Эштон? Ты ведь с ним больше не общаешься, не так ли?
        Инспектор Грин вмешался в разговор, и она не успела спросить, что именно имел в виду профессор.
        - Я позволил вам встретиться сегодня с доктором Максвеллом, потому что он больше не под арестом.
        - О, это же замечательно! - воскликнула Шафран, с улыбкой сжимая узловатую руку профессора. И спросила, обращаясь к инспектору: - Что заставило вас решить, что он невиновен? И почему вы не сказали мне об этом, когда я вам позвонила?
        - Это не та информация, которой я готов поделиться. Нам нужно, чтобы отравитель думал, что ему ничто не угрожает. - Инспектор Грин наклонился вперед и уперся руками в поцарапанную столешницу. - Кому, по вашему мнению, было выгодно подставить доктора Максвелла? У кого еще на него зуб, кроме доктора Генри?
        От Шафран не укрылось, что он так и не ответил на ее вопрос о том, как он понял, что Максвелл не виновен. Вряд ли он признает, что на его решение повлиял ее эксперимент.
        - Нет, только доктор Беркинг и доктор Генри, - ответила Шафран на вопрос инспектора, откашлявшись. - Доктор Максвелл ладит с большинством людей. - Она снова похлопала профессора по руке.
        Инспектор кивнул.
        - Об этих проблемах нам известно. Простите, мне нужно позвонить.
        Когда за ним закрылась дверь, Шафран повернулась к Максвеллу.
        - Вы правда думаете, что кто-то вас подставляет?
        - Я не уверен, но инспектор, похоже, так считает, - сказал он. Его брови нахмурились. - Ты сказала, что лиана шолотль тут ни при чем. Как ты это доказала? Что это значит?
        Она смотрела куда угодно, только не в его глаза. Ей еще ни разу не приходилось лгать профессору, и она сомневалась, что сможет сделать это убедительно. Он выглядел ослабевшим, и она боялась шокировать его признанием, что себя сама отравила.
        - Я чувствовала, что должен быть какой-нибудь дневник или бумага, которые полиция не обнаружила при обыске, поэтому мы с миссис Максвелл обыскали ваш кабинет. Я оказалась права. Я нашла старый блокнот с заметками о вашем первом путешествии, а в нем - симптомы отравления шолотлем. Описанные там симптомы совсем не похожи на симптомы миссис Генри. Во-первых, у нее не было на руках синих линий. - Она лучезарно улыбнулась, как будто это могло помешать ему что-то заподозрить.
        Продолжая хмуриться, Максвелл погладил свой всклокоченный подбородок.
        - Теперь, когда ты об этом упомянула, я вспомнил, что это так…
        Шафран с облегчением похлопала его по руке и снова улыбнулась, на этот раз искренне.
        - Вас освободят, какая прекрасная новость! Больно видеть миссис Максвелл в таком состоянии, она ужасно за вас переживает.
        Максвелл откашлялся.
        - Шафран, дорогая, я считаю, тебе не следует водиться с этим Эштоном.
        - Почему нет? - с недоумением спросила Шафран.
        - Он хороший ученый. Его недавняя работа произвела наилучшее впечатление. - Шафран ждала, что доктор Максвелл назовет вескую причину избегать Александра, но он, видимо, не желал продолжать, и так же избегал ее взгляда, как она избегала его. - Он отлично учился в университете. Но в прошлом… У него может быть не самый ровный характер.
        Шафран чуть не рассмеялась. Александр был самым уравновешенным человеком из всех, кого она знала, и мог соперничать в хладнокровии разве что с инспектором Грином. Из-за ее эксперимента они оба оказались в опасности, а он всего лишь сделал ей выговор, которого она заслуживала, а затем ей помог.
        - А как насчет вашего характера, профессор? - с мягким упреком произнесла она. - Вы правда сказали доктору Генри, что готовы его отравить?
        - Я был не столь многословен, но, боюсь, суть заключалась именно в этом. Я только закончил разговор с этим, - Максвелл снова откашлялся, его лицо под седыми бакенбардами покраснело, - с доктором Беркингом о ваших делах и, конечно, разгорячился. Меня подозвал доктор Генри, и я подошел, чтобы обсудить план экспедиции. А он вместо этого поднял меня на смех. Сказал, что я глупец, если считаю, что он позволит такому старику стать обузой для его экспедиции. - Доброе лицо профессора потемнело. - И я сказал ему, что если он не поостережется, то будет валяться где-нибудь в джунглях, давясь собственной…
        - Верно, - прервала его Шафран. - Но вы были в ярости. Конечно, вы не это имели в виду!
        - Нет-нет, я имел в виду именно это, Шафран! - Он серьезно посмотрел на нее. - Доктор Генри - глупец, без оглядки бросающийся во все тяжкие. Только представь, он хочет создать собственную кафедру лишь для того, чтобы удовлетворить свое эго! Этот тип готов горы свернуть, если ему что-то нужно. Да, у него есть знания в своей области, но он постоянно подавляет людей в университете. Не удивительно, что кто-то пытался от него избавиться.
        - А что с доктором Беркингом? - спросила Шафран.
        Максвелл покачал головой.
        - Боюсь, из-за него я тоже вышел из себя. Понимаешь, Эверли, достигнув определенного возраста, человек больше не желает мириться с определенным поведением и отношениями.
        Инспектор открыл дверь и объявил, что доктору Максвеллу пора уходить.
        - Что? Прямо сейчас? - опешила Шафран.
        - Мы предоставим ему жилье за пределами Лондона. Разумеется, никто не должен об этом узнать. - Инспектор многозначительно посмотрел на нее, - иначе отравитель может что-нибудь предпринять против профессора.
        Шафран помогла Максвеллу подняться, поцеловала его в заросшую щеку и со слезами попрощалась, испытывая невероятное облегчение от того, что он больше не заключенный, и с грустью посмотрела ему вслед.
        Теперь, когда доктор Максвелл был в безопасности, с плеч Шафран свалился огромный груз. Похоже, она и сама больше не находилась под подозрением. Но удовлетворения она не ощущала. В разложенной перед ней головоломке не хватало половины фрагментов. Она не сомневалась, что сумеет разгадать эту тайну, сколько бы ей ни твердили, что это не ее дело. Вот и инспектор уже принял ее показания и освободил Максвелла. Значит, он готов внять и остальным ее доводам - главное, чтобы ей удалось их найти.
        Все выходные она провела, анализируя улики в компании все менее заинтересованной Элизабет, и к понедельнику у Шафран созрел план. Она собиралась сократить список подозреваемых. Теперь их было четверо: доктор Генри, Ричард Блейк, Эрис Эрмин и доктор Беркинг. Добавляя Беркинга в список, она убедила себя в том, что делает это исключительно по одной причине: он присутствовал во время раздачи шампанского и с подозрительной настойчивостью набивался в экспедицию. А не потому, что ей было приятно причислить его к потенциальным убийцам. Она старалась оставаться максимально объективной, как сделал бы на ее месте любой порядочный ученый.
        Доктор Генри казался наиболее вероятным претендентом на роль преступника, пытавшегося убить свою жену, поэтому она начала с него. Гарри Снайдер обеспокоенным голосом сообщил ей по телефону, что в кабинете доктора Генри нет. Шафран решила, что мистеру Снайдеру не помешает немного отвлечься от дел, которые доставляли ему столько беспокойства.
        Она аккуратно нанесла помаду и поправила перед зеркалом в туалете свое бледно-зеленое платье. Решительно кивнув своему отражению, она напомнила себе, что Гарри Снайдеру далеко до доктора Беркинга. Не все мужчины - чудовища.
        Эта мысль напомнила ей о предупреждении Максвелла насчет Александра. Представить, что у Александра отвратительный характер, было трудно. Но Максвелл всегда ее защищал, и, возможно, эта история с отравлением лишь укрепила его стремление ее оберегать, особенно в связи с его вынужденным отсутствием.
        Заставив себя на время позабыть о своих теориях, Шафран поднялась по ступеням исторического здания и стала искать кабинет доктора Генри. Это был угловой офис на верхнем этаже, люкс с приемной для помощника. Мистер Снайдер выглядел взволнованным. Он поспешно оторвался от замызганного стола, вышел ей навстречу и быстро заморгал, откинув назад свои черные волосы.
        - Здравствуйте, мистер Снайдер, - с улыбкой приветствовала она его. - У вас найдется минутка?
        Постояв в нерешительности, он посторонился и пропустил ее в приемную.
        - Какая красивая комната! - с восхищением произнесла Шафран, и ей даже не пришлось притворяться. Комната была украшена пышным персидским ковром в бордовых и алых тонах и массивным столом, на котором были расставлены красочные диковинки, выглядевшие так, словно доктор Генри привез их из путешествий. За большими окнами виднелось жемчужно-серое небо. Обстановка больше походила на кабинет в огромном загородном доме, и это была лишь внешняя часть офиса.
        Снайдер улыбнулся:
        - Да, доктор Генри много трудился, чтобы получить это помещение. Он на нем настоял. - Шафран предположила, что доктор Генри выгнал из этого кабинета какого-нибудь старика, отправив его на пенсию. - Мисс Эверли, я же вам сказал, что профессора здесь нет. Он ухаживает за своей женой в больнице.
        Шафран задалась вопросом, действительно ли доктор Генри в больнице. Это казалось маловероятным, но она все равно кивнула:
        - О да, вы меня предупредили, мистер Снайдер. Но на днях я поговорила с Эрис Эрмин, и мне стало ужасно любопытно взглянуть на некоторые вещи, которые доктор Генри привез из своих путешествий…
        На лице Снайдера мелькнуло раздражение.
        - Ах да, мисс Эрмин часто подолгу беседует с доктором Генри о его путешествиях. Она была здесь недавно, заходила посмотреть монету империи Маурьев, привезенную из его индийской экспедиции.
        Значит, мисс Эрмин недавно побывала в кабинете доктора Генри. Может быть, во время этой встречи они и вступили в заговор?
        - Какая прелесть! Понимаю, доктора Генри сейчас нет, - Шафран посмотрела на Снайдера сквозь ресницы, и он выпрямился, - но как вы думаете, вы могли бы… Я хочу сказать, вы ведь знаете не меньше доктора Генри, учитывая то, что вы сопровождали его во всех экспедициях…
        Темные глаза Снайдера были прикованы к ее руке, очаровательным движением заправляющей за ухо прядь волос.
        - Да, верно, я уже много лет работаю с доктором Генри. Он брал меня с собой во все свои последние экспедиции.
        - Люди только и говорят о том, какой храбрый доктор Генри, - продолжала Шафран, подходя ближе к Снайдеру. - Но они забывают, что вы, его помощник, видели то же самое, что и он.
        После этих слов Гарри сдался и произнес, выпятив грудь:
        - Конечно. Позвольте, я вам все покажу. Я ведь и впрямь…
        Шафран вошла в кабинет доктора Генри, не в силах поверить в свою удачу. Он был обставлен с таким же вкусом и так же дорого, как и приемная, только здесь всюду виднелись усеянные булавками карты и глобусы. Она последовала за Снайдером к огромному столу доктора Генри из полированного красного дерева, на котором в маленькой рамке лежал крошечный, неровно вырезанный квадратик серебра.
        Шафран взяла его в руки и ахнула с притворным восхищением:
        - Как удивительно! Как вы сказали, где вы это нашли? Вы мне не покажете?
        Чрезвычайно довольный собой, Снайдер повернулся к карте, занимавшей большую часть стены, и указал на точку в Индии.
        - Мы тогда прибыли в Пенджаб и готовились отправиться на восток…
        Шафран, время от времени произнося «О, боже» и «Вот это да!», придвинулась к столу и бесшумно подвинула стопки бумаг, чтобы разглядеть, от кого они, и пробежать глазами первые строки. Она обнаружила несколько записок от профессоров исторического факультета, в том числе упоминания о петиции доктора Генри, целью которой являлось создание другой кафедры исторического факультета. Судя по разным обрывкам текста, он намеревался возглавить новую серию учебных занятий по «примитивным культурам» и в конечном итоге создать новую степень.
        - О боже, у меня расстегнулась туфля, - пробормотала Шафран и присела за столом. Она быстро выдвинула два ящика и, обнаружив, что они не заперты, поднялась и вернулась к тому месту, где стоял Снайдер.
        - Мистер Снайдер, - прервала она его рассказ об обнаружении монеты, - вы не принесете мне стакан воды? Все эти разговоры о приключениях очень волнуют. Сердце колотится так, словно вот-вот вырвется из груди!
        Снайдер, не сводивший глаз с руки, которую она приложила к своей шее, вытянулся по стойке смирно.
        - Конечно, мисс. Я вернусь через минуту.
        Едва он вышел из кабинета, как Шафран бросилась обратно к столу и опустилась на колени перед открытыми ящиками, быстро просматривая их содержимое. В идеале она надеялась найти какие-нибудь заказы на оборудование или послания от любовницы-убийцы. В первом ящике лежало множество исписанных блокнотов. Она пробежала глазами записи и не обнаружила ничего интересного. Во втором ящике хранились канцелярские принадлежности, но в глубине лежало несколько вскрытых писем. Она схватила их и задвинула ящик как раз в тот момент, когда Снайдер вернулся в комнату со стаканом воды. Шафран улыбнулась ему и, когда он отвернулся к карте, сунула конверты в сумку. Он настоял на том, чтобы она подошла к нему и наблюдала за продвижением экспедиционной команды по карте, и ей пришлось стоять рядом, потягивая воду и делая вид, будто его очередной десятиминутный рассказ - самое занимательное, что она когда-либо слышала в своей жизни. Как раз в тот момент, когда он собирался начать новую историю, она осведомилась, который час.
        - Почти одиннадцать? О, господи! Мне пора на собрание! Знаете, там будут обсуждать, что делать с доктором Максвеллом, - вполголоса добавила Шафран. - Он до сих пор под арестом. Даже не знаю, что скажет доктор Беркинг.
        Снайдер ответил с выражением высокомерного презрения:
        - Я удивлен, что они еще не уволили старика Максвелла. Если бы на нашей кафедре кто-нибудь оказался под таким подозрением, доктор Генри немедленно вышвырнул бы его вон.
        - Правда? - Шафран испытывала искушение сказать Снайдеру, что доктор Генри является одним из подозреваемых, но не хотела нарушать их взаимопонимание.
        - Безусловно. Нельзя допускать, чтобы сотрудники порочили имя университета, - важно заявил он, и его маленькие глазки уставились на Шафран. - Разве доктор Максвелл не ваш профессор? Вы его ассистент, да?
        - Да, - нетерпеливо кивнула Шафран, - но я бы не стала сомневаться в решении полиции. Если они говорят, что он виновен, я им верю. В голове не укладывается, что кто-то мог попытаться отравить миссис Генри! Вы ее хорошо знаете?
        Снайдер нахмурился.
        - Не могу сказать, что знаю. Миссис Генри редко посещает университет. Хотя на прошлой неделе она заходила.
        Услышав столь важную информацию, Шафран с трудом подавила вспышку волнения и с нарочитой небрежностью спросила:
        - Неужели? Она разговаривала с доктором Генри здесь, в его кабинете?
        - Полагаю, что да. Я относил документы доктору Генри и видел, как она входила в здание Уилкинса. Как вы знаете, он формирует собственную кафедру. - Снайдер выпрямился. - Создает собственную дипломную программу и все такое. Эта экспедиция послужит наилучшим доказательством того, что он готов нести ответственность.
        Приподняв брови, Шафран уронила:
        - Жаль, что он все-таки не сможет ее возглавить. - Снайдер в замешательстве нахмурился, и она добавила: - Ведь доктору Генри придется остаться с женой.
        Снайдер покачал головой и покровительственно улыбнулся, обнажив огромные зубы.
        - О нет, мисс Эверли. Разумеется, доктор Генри по-прежнему возглавляет команду. Кто же его заменит? Он с самого начала планировал эту экспедицию. Как я уже сказал, это способ убедить Комитет колледжа сформировать новую кафедру. Кафедру антропологии. В Британии она станет одной из первых.
        Шафран медленно кивнула, усваивая новую информацию. Доктор Максвелл упоминал о том, что доктор Генри планирует создать новую кафедру, но она не понимала, как это связано с экспедицией. Вернувшись к теме миссис Генри, она спросила:
        - Вы упомянули, что миссис Генри не так давно приходила в кампус. Вы случайно не видели с ней доктора Генри?
        - Нет, их вместе я не видел. И я не собирался его о ней спрашивать. Доктор Генри часто бесится и без упоминания о жене. - Снайдер захихикал, но тут же спохватился, и на его лице отразилась паника. - О, нет! Я не имею в виду… то есть доктор Генри бы никогда…
        - Что вы! Конечно, нет! - Шафран с кокетливой улыбкой протянула ему руку. - Боюсь, мне пора бежать. Огромное вам спасибо, мистер Снайдер.
        Уши мистера Снайдера порозовели, и он пригласил ее зайти как-нибудь послушать историю о древней вазе, которую он откопал. Она подумала, что ей придется это сделать, когда она будет возвращать письма.
        Шафран едва не расхохоталась, выходя из здания. Как же легко доставать нужную информацию с помощью флирта! Проходя мимо ступенек здания Уилкинса, она перестала сдерживаться и громко рассмеялась.
        - Смеетесь над нами, прилежными учеными? - раздался голос за ее спиной, и она подпрыгнула от неожиданности.
        Увидев, что это Александр, она снова рассмеялась.
        - Да, я всегда смеюсь, когда вижу, как усердно работают другие. Тогда становится не так страшно при мысли, сколько работы предстоит выполнить мне самой. Ни за что не догадаетесь, какого прогресса я добилась в расследовании!
        - Давайте вы расскажете мне об этом за обедом. Я просидел там уже несколько часов, - сказал Александр, указывая на библиотеку. - Кроме того, негоже вмешиваться в дела полиции на пустой желудок.
        - Смотрите! Письма теперь у меня! - закончила свой рассказ Шафран, и Александр чуть не поперхнулся чаем.
        - Вы унесли их с собой?
        - А вы ожидали, что я прочитаю их и положу обратно? Когда Снайдер не отходил от меня ни на шаг?
        - Снайдер не отходил от вас ни на шаг? - Александр прищурил темные глаза.
        - Да нет, дело не в этом. Парень просто изголодался по вниманию. Кто же обратит на него внимание, если рядом доктор Генри? Он обрадовался, как ребенок, когда я сказала, что хочу услышать о его вкладе в экспедиции, - произнесла Шафран, изобразив преданную улыбку. - Надеюсь, оно того стоило.
        Она украдкой оглядела чайную. Та состояла из одного-единственного помещения, в котором было тесно из-за скопления шатких столов, за которыми суетились студенты в поисках перекуса между занятиями. Молодая женщина за прилавком в их сторону не смотрела, и Шафран достала письма. Четыре помятых конверта, подписанных женским почерком и адресованных доктору Генри. Два были отправлены на его домашний адрес, два - в университет. Она положила их на стол между их опустевшими тарелками и открыла первый конверт.
        - «Мой любимый, мой дорогой…» Ого! Здесь подпись «Дафна», а не Синтия Генри. Вот так сюрприз! «Страшно скучаю по тебе… Приезжай скорее ко мне в гости…» О, боже. - Она покраснела, передала письмо Александру, и тот вытаращил глаза, читая наполненные страстью строки, занимавшие большую часть письма.
        - Какой… творческий подход, - сухо заметил Александр и вернул письмо в конверт.
        Второе письмо было подписано именем «Лола» и по содержанию оказалось почти таким же, разве что автор была менее красноречива в своих описаниях.
        - Обошлось без сюрпризов, - заметила Шафран, перестав смущаться. - Мы знали, что он ловелас. Оба письма были отправлены в университет, а не к нему домой. Возможно, девушки знали о нем лишь то, что он работает в университете.
        Александр согласился и открыл следующее письмо.
        - Дорогой Лоуренс, мне нужно срочно с вами поговорить, - прочитал он. - Ох.
        Рука Шафран, вскрывавшая последний конверт, застыла в воздухе. Александр передал ей письмо.
        «Дорогой Лоуренс,
        Мне нужно срочно с вами поговорить. Пожалуйста, милый, я так вас люблю, и знаю, что вы меня тоже любите. Наши мечты могли бы стать явью, если бы мы встретились и обсудили наше будущее. Пожалуйста, приходите ко мне как можно скорее. Я к вам приходить не хочу, вдруг нас кто-нибудь заметит? Но я должна с вами поговорить.
        С любовью, Эрис».
        - Что ж, он интересует ее гораздо больше, чем я думала, - заключила Шафран.
        Александр забрал письмо и перечитал его еще раз. Шафран со вздохом погрузилась в размышления и, нахмурившись, уставилась в свою чашку. Мисс Эрмин, просившую доктора Генри срочно с ней переговорить, могло сподвигнуть к этому множество разных ситуаций, но судя по всему, мисс Эрмин не попала в беду. Возможно, если бы она забеременела, у ее богатой и влиятельной семьи нашлись бы средства замять это дело. Или Эрис ошиблась и просто испугалась, что забеременела. Или дело совсем в другом. В любом случае, если судить по настойчивым формулировкам мисс Эрмин, это было что-то срочное.
        Александр положил письмо обратно в конверт.
        - Я слышал, как Генри описывал свою коллекцию артефактов. Полагаю, у него там припрятано кое-что ядовитое.
        Шафран задумчиво наблюдала за ним со смесью заинтригованности и признательности, которые не имели ничего общего с тайной, которую им предстояло разгадать. Она не помнила, в какой момент Александр стал ее соратником в этом расследовании, но была этому рада.
        Он кивнул на последний конверт.
        - Продолжайте.
        Последнее письмо оказалось тоже от мисс Эрмин. Маленький листок был весь в брызгах чернил. Очевидно, писавший пребывал в ярости.
        Лоуренс,
        После того, как я отдала вам свою любовь, вот чем вы мне отплатили? Да как вы смеете после всего, что я для вас сделала? Вы еще пожалеете.
        Эрис
        Шафран прочитала короткую записку вслух и вложила ее обратно в конверт.
        - Дата на письме указана? - через мгновение спросил Александр.
        - Нет, ни на одном из ее писем даты нет.
        - Жаль.
        Шафран постучала пальцем по стопке писем.
        - На вечеринке они общались вполне дружелюбно. Эрис так и вилась вокруг него, а потом Генри ходил за Эрис, как собака за косточкой. Когда она о нем говорила, в ее голосе не было злости. Возможно, это старое письмо и они уже помирились. - Александр рассеянно кивнул. Шафран фыркнула и положила письмо рядом с остальными. - Но с ее стороны это мог быть и тщательно продуманный план мести. Чтобы скрыть подозрения.
        - Значит, инспектор Грин сделал вас почетным офицером полиции? - улыбнулся Александр, поднимаясь с места.
        - Конечно, нет, - возразила Шафран, следуя за ним к двери чайной. Они вышли на оживленную Гауэр-стрит, и Шафран добавила: - Я подумала, раз уж мне повезло и я успешно решила часть проблемы, почему бы мне не взяться за оставшуюся часть?
        Александр нахмурился.
        - И вас не беспокоит, что вы расследуете покушение на убийство? Ваш интерес непременно привлечет внимание, если уже не привлек.
        Шафран махнула рукой, отметая его опасения:
        - Снайдер сам из кожи вон лез, чтобы заманить меня в кабинет доктора Генри. Эрис Эрмин даже не помнила, что мы уже встречались. Никто не подозревает, что я что-то замышляю.
        Как раз в тот момент, когда Александр вечером собирал свои вещи, в дверях возникла Шафран.
        - Да, инспектор Эверли? - произнес он, с трудом сдерживая улыбку.
        - Собираетесь домой? - Шафран посмотрела на его сумку, в которую он положил блокнот.
        - Да, собираюсь. Видите ли, те из нас, кто по-настоящему трудится в течение дня, могут уходить в нормальное время.
        - Нормальное?! Уже почти семь. - Она кивнула на потемневшее окно над письменным столом. - Вы всегда работаете допоздна?
        - Да, если только мне не нужно где-то быть.
        - Часто ли вам, - начала Шафран, и на ее губах заиграла легкая улыбка, - приходится где-то бывать по вечерам?
        Александр присел на стол и скрестил руки на груди.
        - Да, часто.
        - Вы ходите ужинать… или танцевать? - Она искоса взглянула на него, вошла в кабинет и прислонилась к дивану.
        - Иногда, - ответил он, пронзая ее глаза своим интригующим взглядом.
        - В самом деле? Но не в последнее время, - заметила Шафран. - По-моему, после вечеринки вы ни разу не выходили. По крайней мере, каждый раз, когда я забегала сюда вечером, вы были на месте.
        Ее расспросы заставили его задуматься о том, что делает здесь она. Зачем Шафран явилась сюда так поздно? Разумеется, у нее были дела поважнее, чем сидеть в офисе и пялиться на старые пыльные книги. По крайней мере, так выразилась его мать, когда спросила его о его светской жизни. Но у него возникло ощущение, что Шафран куда больше любит старые пыльные книги, а еще копаться в уликах и проводить собственное расследование.
        - Интересуетесь моим вечерним расписанием, да? Неужели и я в числе подозреваемых? - усмехнулся Александр.
        - Конечно! - живо отозвалась Шафран. - Я не сомневалась, что вы и есть потенциальный убийца. Однако потом у вас появилась отличная возможность воспользоваться шолотлем, и вы даже не попытались меня прикончить.
        Он усмехнулся.
        - Полагаю, я мог позволить вам умереть на полу кабинета. Это очистило бы мое имя.
        Она мягко рассмеялась и двинулась к нему.
        - Александр, как вы думаете, вы могли бы мне кое в чем помочь?
        - Я думал, что уже вам помог.
        Она сделала еще один шаг в его сторону. Даже присев на стол, он был намного выше ее.
        - Конечно, помогли. Просто я надеялась, знаете ли, поскольку у меня в университете больше никого не осталось, после того как Максвелл временно отошел от дел…
        - Да? - Интересно, о чем она собиралась его попросить?
        Расстояние между ними сократилось до предела. От нее веяло ароматом старых книг и цветочной свежестью. Ее глаза в желтом свете ламп сияли серым, а теплая ладонь опустилась на его обнаженную руку с закатанными до локтей рукавами. Она стояла так близко, что ее губы почти касались его щеки.
        - Разгадывать эту тайну так трудно. Но вы такой умный, и я подумала, не могли бы вы помочь мне попасть в офис доктора Беркинга.
        Александр представлял себе разные другие услуги, которые он мог бы ей оказать прямо сейчас, когда дверь закрыта, а в холле царит тишина, поэтому ему потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем она его просит.
        - Что вы хотите, чтобы я сделал?
        Шафран опустила обе ладони на его скрещенные руки и мягко оперлась на него всем своим весом.
        - Пожалуйста, Александр. Кабинет доктора Генри дал массу информации; несомненно, кабинет Беркинга тоже многое прояснит. Мне нужна ваша помощь. - Она прикусила губу и добавила: - Вы единственный, к кому я могу обратиться. Вы единственный, кому я могу здесь доверять.
        Если бы он знал, что Шафран откажется от своей затеи, если он не будет ей помогать, он бы так и сделал. Но он в этом сомневался. Лучше ему помочь уберечь ее от неприятностей, особенно в том, что касалось Беркинга.
        - Конечно, я вам помогу.
        - О, спасибо! - Шафран улыбнулась и прыгнула в его объятия. - Я знала, что могу на вас положиться!
        На мгновение Александр подумал прижать ее к себе, но потом все же с неохотой отпустил ее талию, куда машинально потянулись его руки.
        - Вы не можете использовать для расследования свои уловки, - произнес он, строго глядя на нее.
        - Уже сегодня это сработало дважды, так что не надо говорить, что я не могу этого делать, - быстро ответила Шафран, и в ее серо-голубых глазах вспыхнули задорные искорки. - А если вам, Александр, это не нравится, то не позволяйте так легко собой манипулировать.
        Значит, он позволял собой манипулировать. Было неприятно узнать, что все это она проделала ради своего нелепого расследования, подумал он и вздохнул.
        - Хорошо.
        - Так вы мне поможете? - Лицо Шафран озарилось радостной улыбкой.
        - Да. - Он еще сильнее нахмурился, чтобы скрыть эффект, произведенный на него ее улыбкой. - Но если нас поймают, я скажу, что мне угрожали и заставили вам помогать.
        Глаза Шафран расширились от возмущения.
        - Нет, вы так не скажете! И чем, позвольте спросить, я вам угрожала?
        - Вашими многочисленными ядовитыми растениями, это же очевидно.
        Она изогнула брови, и на ее лице появилось надменное выражение:
        - Сделать так, чтобы нас не поймали, - ваша работа, так что если не хотите запятнать мое имя и свое, выполните свою работу качественно.
        Он опять покачал головой, и она описала ему свой замысел. Она сошла с ума, в этом не было сомнений, но ему становилось все труднее из-за этого расстраиваться.
        Глава 14
        В коридоре воцарилась тишина. Шафран достала из волос шпильку и вставила ее в замок в двери кабинета доктора Беркинга. Она никогда прежде не вскрывала замки, но была посвящена в тонкости процесса одним общительным человеком, с которым познакомилась в одном из самых смелых литературных кружков Элизабет несколько месяцев назад. Поэт по призванию, он обладал множеством других замечательных способностей. К счастью, среди них была и способность взламывать замки.
        Улыбаясь про себя, она вспомнила того подвыпившего мужчину и услышала в голове его невнятное бормотание. Он говорил, что нужно вставить шпильку и двигать ее, пока не почувствуешь, что она ушла вбок. Затем следовало воспользоваться второй шпилькой. Шафран сражалась с замком пять минут, после чего наконец добилась своего. Она толкнула дверь и высунула голову на лестничную клетку, где по ее распоряжению караулил Александр.
        - Открыла! - с усмешкой прошептала она и нырнула обратно в кабинет.
        Был уже девятый час вечера, и Шафран знала, что остальные профессора на этаже ушли кто домой, кто на собрание, на которое был приглашен и Максвелл. Неделю назад Шафран ответила на приглашение отказом.
        Пробираясь через крошечный кабинет мистера Пирса, Шафран бросила взгляд на рабочее место ассистента и прошмыгнула в кабинет доктора Беркинга.
        На пороге она остановилась. Скудный свет уличных фонарей, проникавший снаружи, наполнял кабинет золотистой дымкой. Тени от многочисленных растений выглядели жутковато, но вовсе не из-за них сердце Шафран бешено заколотилось, а ладони стали влажными. А от обширной личной коллекции Беркинга на стенах офиса.
        Бесшумно ступая по толстому ковру, она подошла к столу доктора Беркинга. Его противная улыбка, его вкрадчивый голос - вот все, о чем Шафран могла думать в ту минуту. Она почти ощущала его блуждающие руки и его дыхание на своем лице и шее. Она содрогнулась от отвращения. Именно поэтому Шафран находилась сейчас в его кабинете, несмотря на страх перед тем, что произошло и что почти произошло. Беркинг был страшным человеком, и его вполне можно было заподозрить в причастности к преступлению. Не то чтобы ей хотелось, чтобы он оказался виновен. Разумеется, нет.
        Поразмыслив, стоит ли включать настольный светильник, Шафран все же включила маленькую зеленую лампу в углу стола. Вряд ли кто-то удивится, увидев свет в окне северного крыла; здесь часто засиживались допоздна. Полированная деревянная столешница выглядела аккуратной и почти голой. Шафран прочитала записки в ящике для писем рядом с лампой, надеясь узнать почерк или имена. Записок было всего две: одна от доктора Эстера о бюджете на предстоящий учебный год и записка от кого-то по имени Р. Гласс, в которой ее автор напоминал Беркингу принести образец на их встречу.
        Она аккуратно вернула записки на место и принялась обыскивать ящики стола. К сожалению, Беркинг оказался не таким беспечным, как доктор Генри; все его ящики были заперты. Шафран нахмурилась. Взламывать их ей не хотелось. У нее имелся запасной набор ключей от стола Максвелла (хотя Максвелл вечно забывал запирать свои выдвижные ящики), так что, возможно, запасные ключи от стола Беркинга были и у Пирса. Она поспешила в приемную и вставила шпильку в замок верхнего ящика стола Пирса. После некоторых усилий она выдвинула ящик и улыбнулась, увидев лежащий среди россыпи ручек ключ.
        Вернувшись в сумрачный кабинет Беркинга, Шафран открыла нижний правый ящик. Она перебирала бумаги и папки, содержащие последние исследования кафедры ботаники, с заметками от каждого исследователя. Вдруг она остановилась и нахмурилась, увидев в верхнем углу документа свое имя. Шафран выудила лист бумаги и поняла, что это ее исследовательское предложение, то самое, с которым она пришла к Беркингу в день, когда он ее домогался. Шафран пролистала страницы, удивляясь, зачем он потрудился сшить бумаги в папку.
        Она перешла к следующему ящику и не обнаружила в нем ничего, кроме бюджетных отчетов.
        Двадцать минут она отпирала и обыскивала ящики стола, но не нашла в них ничего интересного, кроме чековой книжки Беркинга, полной случайных имен и сумм, и пакета лакричных конфет. Затем Шафран заглянула в шкафы за столом. В первом шкафу лежала рабочая одежда и ботинки Беркинга, очевидно, припасенные на случай, если Беркинг соблаговолит поработать в теплицах. Там же она обнаружила личные вещи и флакон одеколона.
        Ее ладони вспотели от напряжения. Должно же здесь быть хоть что-нибудь! Не зря же она вынудила Александра заниматься незаконной деятельностью! Не просто так же она вломилась в офис Беркинга!
        Шафран подошла ко второму шкафу и быстро отперла его. Внутри она увидела коробки с документами и папками, которые оказались очень старыми делами кафедры ботаники. Она пролистала бумаги и узнала несколько имен из рассказов отца и Максвелла.
        Ее пальцы замерли, когда глаза наткнулись на что-то знакомое. Она вытащила пожелтевшую папку и посмотрела на изящный почерк отца. Текст был посвящен разведению и гетерозису.
        Томас Эверли умер за несколько лет до того, как Беркинг появился в Университетском колледже, но некоторые имена в этих бумагах принадлежали мужчинам, которые больше в университете не работали. В этих бумагах не было ничего странного, хотя то, что в кабинете Беркинга находятся вещи ее отца, казалось неправильным.
        Она как раз подумывала о том, чтобы захватить папку с собой, и внезапно прикипела к месту. Из коридора донесся самый страшный звук, который можно было представить себе в тот момент: голос доктора Беркинга.
        Шафран положила папку обратно в стопку и закрыла шкаф так тихо, как только позволяли трясущиеся руки. Она едва не вскрикнула, когда дверь в кабинет Пирса с грохотом распахнулась. Ее сердце ушло в пятки, и она услышала громкий голос Александра. Она не знала, о чем они говорили, но надеялась, что это задержит Беркинга и она успеет спрятаться. В шкафах места не было. Она упала на колени, отодвинула огромный стул и заползла под стол. Едва она вернула стул на место, как дверь в кабинет распахнулась.
        Едва дыша, Шафран зажала рот рукой. Ее охватил одновременно и страх, и ярость. Как Беркингу удалось пройти мимо Александра? Зачем он так поздно явился в свой кабинет? Он никогда не упускал случая выпить и посплетничать и сейчас должен был находиться на званом обеде с другими профессорами.
        Шафран попыталась сосредоточиться на том, что именно Беркинг говорил Александру, а не на том факте, что его голос становился все ближе.
        - О да, да, Эштон, - громко и слегка невнятно произнес он. - Разумеется, сложностей не избежать! Уроженцы любой страны могут быть опасны. Но это не повод для переживаний.
        - Сэр, - напряженно произнес Александр, - Снайдер намекал, что возникнут неприятности. По-видимому, доктор Генри всегда носит с собой нож и пистолет. Конечно же, в этом нет необходимости.
        Доктор Беркинг подошел к столу, и пол под Шафран задрожал. Она со всей силы прижала ладонь к губам и молилась, чтобы ее дыхание было не таким громким, как ей казалось.
        - Эштон, мальчик мой, не беспокойся о Генри. Пускай думает, что он главный. - Смех Беркинга напоминал лай, и Шафран вздрогнула в своем укрытии; теперь он стоял прямо перед ней. - Но его роль в экспедиции невелика. И становится все незначительнее с каждым днем! Итак, где же это…
        - Вам помочь что-то найти, доктор Беркинг? - напряженным тоном спросил Александр.
        - Нет, нет, - фыркнул Беркинг. - Мне просто нужна моя чековая книжка. Я проиграл пари Андерсону на его званом ужине. Я оставил ее где-то здесь. - Послышался звон ключей: он отпирал ящик стола. Шафран надеялась, что разложила все точно по местам.
        - Где ручка? - Беркинг что-то пробормотал, и его большое тело передвинулось прямо перед ней.
        - У меня есть ручка, сэр. - Тихие шаги Александра раздались возле стола.
        Беркинг хмыкнул в знак благодарности, и кабинет наполнил скрежет пера по бумаге.
        - Об экспедиции не беспокойтесь. Хотя путешествовать с охраной никогда не бывает лишним. Я и сам прихвачу с собой пистолет. - Весело рассмеявшись, Беркинг задвинул ящик стола. Раздался щелчок и звук, похожий на треск рвущейся бумаги. Две пары ног покинули кабинет, скрипнула дверь. Мгновение спустя Шафран услышала, как закрыли и заперли наружную дверь.
        Она обмякла под столом. У нее хватило наглости пофлиртовать с несколькими мужчинами и взломать пару замков, но прятаться под столом, когда преследователь стоял в шаге от нее, - на это нервов не хватало. Более того, она даже не нашла ничего полезного, что могло бы оправдать ее проникновение в кабинет Беркнига.
        Она не осмеливалась пошевелиться, хотя знала, что если Беркингу вздумается вернуться, Александр его остановит и даст ей время спрятаться. Она вся обратилась в слух, и вывернутую под странным углом шею начала сводить судорога. Наконец она заставила себя пошевелиться, а когда отодвинула преграждавший ей путь тяжелый стул, увидела, что в глубине углового ящика, из которого Беркинг достал чековую книжку, застрял листок бумаги. Шафран потянула за бумагу, и она порвалась. В тишине кабинета этот звук показался ей оглушительным. Она вскочила на ноги и стала ждать, что вот-вот раздадутся шаги.
        Вокруг по-прежнему царила тишина. Шафран встала и покрутила головой, разминая затекшую шею. Колени горели от ползания по ковру. Чулки, скорее всего, порвались. Она выключила лампу и пересекла комнату, собираясь уйти. Ее рука уже коснулась двери, когда она остановилась и взглянула на оторванный уголок бумаги. Было непонятно, что означали эти буквы и цифры, но Шафран не сомневалась, что перед ней какая-то формула. Страх снова сменился подозрением. Поджав губы, Шафран хмуро посмотрела на стол. Может, стоит рискнуть и задержаться здесь еще на пару минут?
        Раз уж она так далеко зашла.
        Шафран развернулась и поспешила к столу. Снова включив свет, она открыла и выдвинула верхний ящик и осторожно засунула руку как можно глубже. Кончики пальцев коснулись смятой бумаги. Она дернула, но не достала ничего, кроме еще одного оторванного края. К ее разочарованию, он оказался пустым. Шафран посмотрела на чековую книжку и пролистала квитанции. Странно, что Беркинг хранил ее в ящике стола, но он был не первым, кто пытался таким образом контролировать свои траты. Ее дядя поступал так же: прятал свои деньги подальше, когда начинал пить.
        Она нашла чек и за сегодняшний день. Он был адресован не доктору Андерсону, а Руперту Глассу. Она быстро схватила из второго ящика лист бумаги стола и переписала информацию; затем, вспомнив найденную ранее записку от Гласса, переписала и ее. Это не могло быть случайным совпадением: скорее всего, это один и тот же человек. Шафран смутно припоминала, что прежде слышала в кампусе имя Гласс. Она это проверит.
        Она аккуратно вернула все на место, кроме порванной формулы, которую завернула в бумагу, и проверила каждый ящик, чтобы убедиться, что все заперты. Она положила запасные ключи Пирса туда, откуда взяла, но после двух неудачных попыток закрыть ящик его стола, а затем и дверь кабинета от этой затеи отказалась. Утром уборщики обнаружат дверь офиса незапертой и, скорее всего, не придадут этому особого значения.
        Она вышла в коридор и бесшумно направилась к лестнице.
        - Браво, Эштон, - прошипела она Александру, смерив его насмешливым взглядом. - Меня чуть не поймали!
        Он прижал палец к губам, и она последовала за ним вниз по лестнице в его кабинет. Как только она повернулась к нему с торжествующей улыбкой, готовая поделиться своими открытиями, Александр закрыл дверь. На мгновение их окутала тьма, пока он не подошел к столу и не включил лампу.
        Он сел на середину дивана и кивнул, приглашая Шафран присоединиться. Не понимая до конца, что означает его загадочная полуулыбка, она опустилась рядом. Он протянул руку ей за спину.
        Закашлявшись от внезапно накатившего волнения, Шафран принялась говорить о том, что ей удалось обнаружить, но взгляд Александра лишил ее дара речи.
        - Шафран… - произнес он, всматриваясь темными глазами в ее лицо.
        - Да? - Шафран остро ощущала его близость и тепло его руки, почти касавшейся ее шеи. Она не ожидала, что после взлома чужого офиса окажется запертой в сумрачном кабинете Александра. Разумеется, она не возражала.
        Его пристальный взгляд был напряженным, уверенным. Александр потянулся к ее лицу и откинул прядь волос, выбившуюся из-за нехватки шпилек. Он заправил ее за ухо и посмотрел на ее губы.
        - Я просто хотел сказать… - Его лицо, казавшееся золотистым в тусклом свете, приблизилось к ее лицу.
        - Д-да? - Ее голос дрожал от предвкушения того, что должно было сейчас произойти.
        - Мы сделали глупость. - Александр щелкнул выключателем, затопив комнату светом и погасив искру желания, которую он так эффективно разжег. Шафран уставилась на него с открытым ртом, а Александр с удовлетворенным видом откинулся на подушки.
        - Вы серьезно? - прошипела Шафран и шлепнула его по руке.
        Александр усмехнулся.
        - Смешного мало, правда?
        - Замолчите! Это вы виноваты, что меня чуть не поймали! - Шафран фыркнула, ее лицо вспыхнуло. Он поступил правильно, вернув ее к реальности, но она не хотела этого признавать. - Так вы желаете узнать, что я нашла, или нет?
        - Хочу, - с усмешкой произнес Александр, - но не сегодня. Мне нужно сосредоточиться.
        - Сосредоточиться на чем? Я думала, на сегодня работа окончена. Ночь на дворе.
        - Так и есть. Мне нужно сосредоточиться, чтобы запечатлеть в своем сознании выражение вашего лица. Не хочу, чтобы оно забылось.
        Глава 15
        Изысканная месть Александра сбила Шафран с толку. Когда они расстались, она не могла думать ни о чем, кроме обжигающего взгляда, которым он смотрел на нее перед тем, как отчитать. Этот взгляд заставил Шафран даже забыть о беспокойстве, которое она испытывала всякий раз, когда вспоминала, что у Беркинга хранятся бумаги ее отца. Однако уже на следующее утро, спеша на работу сквозь прохладный туман, Шафран думала только об этих бумагах.
        В вещах своего отца она никогда не рылась. Когда он умер, она была еще слишком юной, а ее мама сочла их неподобающими и заперла. В то время ее четырнадцатилетнему «я» казалась смешной мысль о том, что в журналах с подробным описанием роста и болезней растений может содержаться нечто неподобающее, но смерть отца так сильно подкосила маму, что дочь не рискнула расстраивать ее вопросами. Теперь она жалела, что не взяла из кабинета Беркинга ту папку. Селекция растений (а именно данной теме был посвящен документ, который она едва успела пробежать глазами), не являлась новой для Вайолет Эверли, когда умер ее муж, тем более, что она сама была ботаником-любителем. Однако не исключено, что принципы полового размножения растений помешали ей позволить Шафран ознакомиться с бумагами ее отца. Исследователи потратили годы на работу, которая так и не была опубликована, и Шафран даже не представляла, над чем ее отец трудился перед уходом на войну. По-видимому, над созданием гибридных растений. К сожалению, это направление исследований интересовало ее не больше, чем патология растений. Вот бы работа ее отца была
посвящена тому, что она могла бы продолжить изучать в аспирантуре!
        Ей предстояло еще несколько лет работы и учебы, и все под пристальным взглядом доктора Беркинга. Хорошо хоть, что в течение следующих месяцев его в университете не будет. Максвелл советовал ей подождать год или два, прежде чем подавать заявление, но она не понимала, зачем это делать. Ей просто нужна была тема, которая одновременно была бы ей интересна и получила одобрение Беркинга.
        Она вздохнула, вспомнив, что Александр, как и Беркинг, уедет меньше чем через две недели. Она не была по уши влюблена, но этот мужчина ей нравился. Возможно, ей следовало послушаться совета Элизабет и начать с Александром какие-нибудь отношения, хотя она не понимала, как их поддерживать, если он собирался на полгода покинуть Англию.
        Эти размышления занимали ее всю дорогу до университета, ее разум бурлил от многообразия вариантов.
        В двери своего кабинета она обнаружила записку от доктора Эстера, в которой тот просил ее помочь ему в то утро. Это заставило ее отказаться от плана немедленно отправиться в библиотеку и расшифровать те части формулы на клочке бумаги, которые она была в состоянии разобрать. Когда ей наконец удалось выкроить время и добраться до библиотеки, наступил обеденный перерыв.
        Чистое голубое небо и часы, указывающие время обеда, означали, что во внутреннем дворе кипела жизнь. Чтобы попасть в здание Уилкинса, ей пришлось обходить студентов, группами сидевших на ступенях крыльца. Едва она вошла в галерею Флаксмана, как услышала, как ее окликнул знакомый голос.
        Александр оказался не один, и Шафран приняла серьезный вид. Его сопровождали два других ученых-биолога, и они стояли сбоку от галереи, прямо под изображением римского солдата с поднятой рукой и лежащим рядом щитом.
        - Да, мистер Эштон? - вежливо спросила она.
        - У меня к вам вопрос по поводу исследования доктора Максвелла, - так же вежливо отозвался он. На нем был другой серый костюм в тонкую полоску, который зрительно делал его еще выше, и зеленый галстук. - Я хотел поговорить об одном из упомянутых вами образцов. Я видел его в списке растений из наших теплиц. Я был бы признателен, если бы вы мне его показали.
        Шафран кивнула, хотя была совершенно уверена, что показала ему почти все образцы в теплицах, в том числе и те, что имели отношение к работе доктора Максвелла.
        - У вас сегодня днем найдется время?
        Один из биологов ухмыльнулся. Клинтон Макгвайр одним из первых начал вертеться возле нее, когда она поступила в университет. Ростом с Александра, со светло-каштановыми волосами и карими глазами, он был бы красавцем, если бы не вечное презрительное выражение лица. Шафран подавила желание сжаться под его пристальным взглядом. Макгвайр дружил с Арчи Дэвисом и обиделся, когда она начала встречаться с Арчи, а не с ним. Большую часть их недолгих отношений Макгвайр пытался доставать Шафран комментариями об ее отце и семье и провоцировать ее предположениями о том, что ее приняли в университет только из-за папочки. Именно от Макгвайра Арчи узнал о титуле ее деда, но Макгвайр не ожидал, что принадлежность Шафран к знати обрадует Арчи, а не оскорбит, как Макгвайра.
        Шафран надеялась, что он от нее отстанет, но Макгвайр не удержался от искушения посмеяться над ней и сейчас. Другой мужчина, Джеффри Кент, держал в руках книгу и склонился над ней, не замечая ничего вокруг.
        Александр кивнул.
        - Сейчас у меня встреча. Увидимся в два часа в оранжереях?
        Шафран кивнула и распрощалась с этой троицей. Шагая по деревянному полу галереи, она ощутила спиной их взгляды, оглянулась и увидела, что Макгвайр и Александр смотрят ей вслед. Она не хотела думать, какие ехидные комментарии Макгвайр выдаст Александру. Но даже если он и скажет что-нибудь грубое, Александр, конечно, не станет его слушать. Он ведь отчитал Беркинга за ужином.
        Тяжко жить, когда все словно рассматривают тебя под увеличительным стеклом. Но Шафран было не привыкать к этому ощущению. Решив сегодня не обращать на него внимания, она вошла в библиотеку и направилась прямиком в отдел химии.
        День выдался приятный; из-за пушистых облаков выглядывало голубое небо, с дерева на дерево перелетали птицы. Но настроение у Александра, спускавшегося по ступенькам библиотеки, было хмурое. Шафран еще не успела скрыться из вида, когда Макгвайра понесло. С ним и в обычные дни было сложно работать, а уж когда он насмехался над Шафран, Александр этого не выносил, поэтому и решил уйти прежде, чем утратит над собой контроль.
        В вестибюле административного здания с низким потолком находились всего несколько человек, и помещение наполняли их приглушенные голоса. У стены за маленьким столиком сидела секретарша, пожилая женщина с такой гримасой, будто она выпила лимонного сока. Тишину вестибюля нарушал бесперебойный стук ее пишущей машинки с ироничным названием «Noiseless»[11 - Noiseless (англ.) - бесшумный.].
        Александр пересек помещение и направился в кабинет Блейка, чтобы узнать, на месте ли он. Вопреки его ожиданиям Блейка в кабинете не оказалось.
        - Извините, - нервно начал Александр, подойдя к секретарше. - Послушайте, я знаю, что мистера Блейка нет в офисе, но, видите ли, я… э-э… подал не тот заказ, и мой заведующий кафедры жутко злится, потому что на прошлой неделе я тоже неправильно заполнил один бланк, и я надеялся, что смогу, э-э… зайти и забрать его до того, как мистер Блейк его утвердит, - поспешно протараторил он и стыдливо опустил глаза.
        Секретарша с седыми волосами, собранными в строгий пучок, неожиданно одарила его доброй улыбкой.
        - Да, милый, я заскочу в кабинет и вынесу твой бланк.
        - О, вам не стоит беспокоиться, - выпалил Александр. - Пожалуйста, позвольте, я сам. Я быстро.
        - Отлично, тогда дай я тебя просто впущу. - Она встала и зашаркала по коридору к дверям кабинета Блейка. - Бланки заказов на оборудование он хранит в ящике справа. Я буквально на днях ими занималась…
        Александр быстро пересек кабинет и окинул взглядом недавно прибранный стол Блейка. Вспомнив, что секретарша стоит на пороге и наблюдает за ним, он с нарочитым волнением дрожащими руками открыл картотечный шкаф у дальней стены и начал просматривать папки с бланками на заказ оборудования.
        Возможно, на него подействовал неослабевающий интерес Шафран к отравлению миссис Генри. Что-то было не так с Беркингом и Генри, а теперь, вероятно, и с Блейком. Но будь он проклят, если признается в этом Шафран.
        Свое имя он увидел в самом начале ряда бумаг, как бывало всегда, и перешел к бумагам Беркинга. Он вытащил десять или около того бланков и пролистал их так быстро, как мог, проверяя каждый пункт. Ничего странного там не было: сплошные тарелки, дорожный микроскоп и кое-какие предметы первой необходимости.
        - Это не та папка, - смущенно улыбнулся он, глядя на секретаршу. Она за ним не следила, а смотрела на карту на стене и лениво водила пальцем по синей линии Амазонки.
        - Собираешься в экспедицию, милый? - мечтательным голосом спросила секретарша.
        Александр оторвал взгляд от бумаг.
        - Да, собираюсь.
        - Как это волнительно! Должно быть, это грандиозное приключение! - улыбнулась она.
        Александр улыбнулся в ответ, вернулся к букве «Г» и нашел доктора Генри. Его досье было заполнено бланками. Эштон быстро нашел все формы заказов для этой экспедиции и обнаружил, что их около тридцати и все они отмечены как исполненные.
        Странно, подумал он. Вместо одного телескопа Генри запросил целых пять. А также заказал две дюжины пакетов с запасом предметов первой необходимости, двести коробок ручек и множество других предметов количеством в десять раз больше, чем нужно. Возможно, это был реальный объем припасов, рассчитанный на шесть месяцев в джунглях. Но завкафедрой заверил его, что они пополнят припасы у местных жителей, как только доберутся туда и обустроятся на месте. Ручки и бинты в Бразилии уж точно есть.
        Понимая, что нужно торопиться, он выбрал несколько бланков с самыми нелепыми суммами, чтобы взять их с собой.
        - Нашли? - спросила секретарша.
        - О, да. Спасибо! - сказал Александр, которому теперь не терпелось поскорее уйти. - Вы спасли мою шкуру.
        - Но не превращай это в привычку! - Она заперла дверь и направилась по коридору к своему месту, ее лицо вновь приобрело привычное кислое выражение. - Это уже второй раз, когда мне приходится впускать постороннего в офис мистера Блейка. Он бы пришел в ярость, если бы узнал, что я впустила ту женщину, не говоря уже о тебе. Но я стараюсь делать все что могу…
        От радости Александр почти не слышал ее слов. Ему с трудом верилось в свою удачу. Согласно этим бланкам, доктор Генри делал необоснованно громадные заказы на расходные материалы. Одно из двух: либо Генри был крайне некомпетентным руководителем, либо он с этими излишками что-то делал. Возможно, продавал на стороне или по какой-то причине раздавал. Доктор Генри столкнулся с противодействием этой операции и поэтому испытывал трудности с ее финансированием; может быть, он собирался отложить деньги для следующей экспедиции. Или он был попросту жадным. И то, и другое казалось вероятным.
        Возможно, именно об этом шла речь в разговоре Беркинга, который он подслушал. Генри мог получить спонсорские средства обманным путем, а не соблазнив мисс Эрмин, хотя это, по-видимому, произошло само по себе, независимо от его планов. И это было как-то связано с отравлением. Участие Блейка и Генри в преступлении не вызывало никаких сомнений.
        Шафран подоспела к оранжерее раньше Александра. Она сняла свои перчатки, надела рабочие и пошла проверять кактус сагуаро в третьей теплице, на котором, к сожалению, появилось еще больше пятен. Шафран опустилась на колени у основания, где на колючей зеленой кожице возник уродливый темный круг, и подумала, что нужно попросить мистера Уинтерса переместить растение в более сухое место или меньше поливать. И вообще, доктору Парсону следовало более качественно инструктировать смотрителя по уходу за его образцом.
        В поле зрения появилась пара начищенных черных оксфордов.
        - Так в чем же его проблема, доктор?
        Шафран быстро встала и отряхнула с юбки пыль и грязь.
        - Точно не знаю. Полагаю, перед нами еще одна загадка. Итак, зачем вы предложили встретиться в оранжерее?
        - Я подумал, что разумнее будет поговорить в стороне от северного крыла, учитывая, как часто получается выведать интересную информацию путем подслушивания. - Александр пробирался сквозь заросли кактусов, и она последовала за ним.
        - Думаете, нас могут подслушать в кабинете? - Шафран внезапно забеспокоилась. Они обсуждали все детали своего расследования, находясь в северном крыле.
        Александр пожал плечами.
        - Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, особенно в свете того, что я только что обнаружил.
        - А ну, продолжайте!
        Пока они переходили из одной теплицы в другую, Александр рассказал ей о бланках заказа. Она была рада, что он взял на себя инициативу проникнуть в офис Блейка, и испытала облегчение от того, что кто-то воспринял ее идеи всерьез. Когда они остановились перед стеной шолотля, он достал из кармана несколько сложенных листов бумаги и протянул ей. Шафран стянула перчатки и, хмурясь, ознакомилась с содержанием документов.
        Если доктор Генри собирал провиант в гораздо большем количестве, чем того требовала ситуация, оставалось лишь одно разумное объяснение.
        - Хищение средств!
        Александр испытующе посмотрел на нее и спрятал бумаги обратно в карман.
        - Вероятно. Либо он нашел способ получить деньги за товары напрямую, либо планирует их продать. Было ли отравление попыткой это скрыть? Возможно, Блейк слишком поздно это понял и, зная, что его накажут за то, что он не заметил хищения, попробовал избавиться от Генри в качестве мести?
        - Возможно. - Шафран постучала по подбородку, пристально глядя на Александра. - Но дело ведь не в том, что он подал пару дополнительных бланков, не так ли? Это слишком просто.
        - Я понятия не имею, какие еще финансовые процедуры Генри или Блейк осуществляют в рамках подготовки к экспедиции. Но они могут быть самыми разными, и чрезмерный объем закупок - лишь часть этих финансовых схем.
        Шафран кивнула. О финансовой стороне экспедиции она не имела никакого понятия, но не сомневалась, что мало кто углубленно изучает эту сферу, что предоставляло аферистам обширное поле для деятельности.
        - Если доктор Генри узнал, что мистер Блейк в курсе хищения и у его жены был с ним роман, то вот вам и идеальный мотив. Генри взял и поспорил с доктором Максвеллом, специализирующемся на ядовитых растениях. Генри подставил Максвелла!
        - Генри хотел отравить Блейка, а вместо этого отравил свою жену? - Брови Александра поползли вверх.
        На нее накатила волна удовлетворения, и Шафран расплылась в широкой улыбке.
        - Думаю, мы раскрыли это дело, Александр.
        Убедить Александра было не так-то просто. Сколько бы Шафран ни твердила, что она уверена, что они эту проблему решили, он оставался непоколебим:
        - Это не объясняет шампанское. Шампанское в бокал миссис Генри налил доктор Генри, а не Блейк. Кроме того, мы на самом деле не знаем, как отравили миссис Генри. Возможно, вовсе не шампанским. Также у нас нет единого мнения насчет того, как в этом деле замешан Беркинг и замешан ли вообще.
        Расстроенная тем, что ее теории в очередной раз оказались несостоятельными, Шафран достала из сумки книгу и положила ее на ближайшую тележку. Она открыла нужную страницу с цветной иллюстрацией чернильно-фиолетовых цветов, свисающих с зеленого стебля, и указала на цветы.
        - Aconitum, широко известный как волчий аконит. Аконит содержит токсин аконитин, который обозначается, - она развернула лист бумаги, на который скопировала формулу из кабинета доктора Беркинга, и постучала по нужной строке, - вот так.
        Его темные глаза пронзили ее, заставив ее затрепетать.
        - И это входит в формулу, которую вы мне показывали?
        Она кивнула и прикусила губу, когда пришла пора озвучить плохие новости.
        - К сожалению, аконит слишком популярен. Его на протяжении тысячелетий использовали в качестве яда, и случаи отравления им до сих пор распространены, поскольку аконит по-прежнему высаживают в садах. Скорее всего, врач смог бы идентифицировать симптомы и обнаружить следы яда в ее крови или желудке.
        Александр закрыл книгу.
        - Но формула этим не ограничивалась. - Он взял из ее рук лист бумаги и, нахмурившись, взглянул на него. - Я никогда не был силен в химии.
        - Я тоже, - вздохнула Шафран. - Это единственная дисциплина, которая мне так и не покорилась. Химию я знаю хуже, чем греческий.
        Александр неожиданно рассмеялся, и Шафран с любопытством посмотрела на него.
        - Здесь мне непонятно все, - покачал он головой, едва заметно улыбаясь.
        - Это консервант, - подсказала Шафран. - Но это единственное, что мне удалось выяснить сегодня днем. Возможно, другие компоненты способны изменить действие аконитина, и врачи или полиция не догадаются, что нужно искать его следы. В случае, если именно им отравили миссис Генри. Так что все это значит?
        Александр не ответил, и Шафран толкнула его в плечо.
        - Это значит, что доктор Беркинг причастен к отравлению!
        Александр взглянул на наручные часы и на запотевшую дверь.
        - Шафран… - начал он.
        - Александр… - произнесла она, подражая его тону.
        - Послушайте, я знаю, как это для вас важно…
        Она чувствовала, что он пытается умерить ее энтузиазм, и изо всех сил старалась не унывать. Она не могла допустить, чтобы он отступил сейчас, когда все зашло так далеко.
        - И для вас. Не забывайте, если Генри и Беркинг сорвутся с крючка и их не обвинят в отравлении, вы отправитесь в путешествие с вероломным убийцей. А может быть, с двумя. Они знают, что мы проводим много времени вместе и что я предана Максвеллу. Это также может подвергнуть вас опасности.
        Он прищурился, а в уголках его губ мелькнула улыбка.
        - Ладно. Что вы собираетесь сделать с этой формулой?
        Глава 16
        Темный дом на другой стороне улицы выглядел большим, просторным и удачно располагался в центре прямоугольного участка с респектабельным адресом. В предрассветные часы ветреного утра среды занавески на всех окнах были задернуты. Шафран и Александр прислонились к каменной стене, не сводя глаз с ворот.
        Посмотрев по сторонам, Александр пробормотал:
        - Вы уверены, что готовы на это пойти? Это не университет. И нам нечего делать здесь в такой час, среди ночи.
        Честно было бы ответить «нет». Шафран не была уверена, что готова на это пойти, но другого способа определить, является ли формула случайностью, она не придумала. Шафран глубоко вздохнула, и на ее лице отразилась решимость.
        - Уверена. Идите первым и откройте ворота. Затем мы приступим к поиску. Помните, как выглядит аконит?
        Он кивнул, сбросил куртку и перебежал через улицу. Она быстро махнула ему рукой, подавая сигнал, что поблизости никого нет, и Александр закинул куртку на стену, ухватился за каменный выступ, подтянулся и перескочил через забор. Его физическая ловкость впечатлила Шафран, но она тотчас отругала себя за то, что отвлеклась. Поеживаясь на ветру, она снова оглядела улицу.
        Ворота открылись, и Шафран бросилась к ним. В саду царила кромешная тьма. Луна еще не взошла, а высокая каменная стена и густая листва пропускали лишь малую часть оранжевого света уличных фонарей. Взломщики поневоле подкрались к дому и убедились, что там тихо и спокойно. Затем, как и было условлено, Александр остался караулить перед домом, пока она обходила его в поисках оранжереи.
        Все знали, что личная коллекция растений доктора Беркинга могла соперничать с университетской, но она ограничивалась растениями Юго-Восточной Азии, ибо именно в этой части света доктор Беркинг сосредоточил свои исследования. Интерес Беркинга к нынешней экспедиции был подозрительным еще и потому, что он никогда не работал с растениями из Южной Америки.
        Аконит в этом регионе не водился, но Шафран не сомневалась, что если бы Беркингу понадобилось растение для какой-нибудь гнусной цели, он бы вырастил его сам. Ботаник всегда остается ботаником, даже если собирается отравить кого-то плодами своих трудов. Скорее всего, он выращивал аконит там, где мог ухаживать за ним и собирать урожай, не ставя в известность смотрителя, что ему непременно пришлось бы делать в университете. Скорее всего, аконит рос в его теплице среди других растений.
        Прежде чем подойти к запотевшим стеклам теплицы, она быстро оглядела сад и едва различимые строения за ним. Подул пронизывающий ветер, отчего все деревья и кусты задрожали и закачались. Как будто весь мир вокруг нее пошатнулся. Она закрыла глаза и представила себе похожие на капюшон соцветия аконита и глубоко вырезанные листья. Она была уверена, что с легкостью обнаружит такое растение в теплице Беркинга, если оно там есть.
        Шафран подкралась к двери из мутного стекла, гадая, где размещаются слуги Беркинга, ведь в таком огромном доме наверняка обитает множество слуг. Свет не горел даже на кухне. Скорее всего, в отсутствие Беркинга (как указывал календарь на столе Пирса) они тоже взяли выходной.
        Затаив дыхание, Шафран подергала ручку кованой железной двери, ведущей в зимний сад. Дверь скрипнула, но поддалась, и Шафран осторожно вошла в теплую оранжерею.
        Лампа внутри источала тусклый свет, но Шафран и в потемках поняла, что Беркинг не зря гордился своей коллекцией. Просторная оранжерея утопала в зелени. От пьянящих цветочных ароматов у нее закружилась голова, хотя, может быть, причиной было ее волнение. Она уловила запах цветущего представителя рода Hedychium и, пойдя на запах, вскоре оказалась возле горшка с огромным растением, источающим божественный аромат, который напоминал жимолость.
        Она обвела взглядом темное помещение, понимая, что уж аконит-то запахом себя не выдаст. Шафран определила, что наиболее вероятным местом для его выращивания является тень более крупного растения, так как аконит способен расти без полноценного освещения. Беркинг наверняка сделал все, чтобы кто-нибудь из коллег-любителей ботаники не увидел его и не начал задавать вопросы. На открытом месте растение мог заметить садовник и выдать секрет Беркинга.
        Как же легко Беркингу было отравить миссис Генри, воспользовавшись растениями из своей теплицы! Разумеется, если бы Беркинга подозревали, полицейские обыскали бы его дом и зафиксировали все ядовитые растения на его участке, как поступили с университетскими оранжереями. Неужели в рядах полицейских имелся и специалист по ботанике, занимавшийся подобными вещами?
        Она пробралась под непомерно высокой монстерой, на мгновение отвлеклась на коллекцию мелких вьющихся цветов, вероятнее всего Clematis repens, поднырнула под большие пальмы и кусты в горшках, но разочарованно констатировала, что нужного ей растения нигде нет. Она медленно пробиралась по периметру теплицы, петляя под лианами, ветвями и листьями в поисках длинных стеблей с тяжелыми цветами, и все ближе подходила к центру теплицы.
        Тихий протяжный скрип прорвал влажную тишину.
        Шафран присела под заостренными листьями пальмы и посмотрела на дверь, но не увидела ничего, кроме покачивающейся потревоженной кем-то ветки. Если бы в теплицу вошел Беркинг, он бы задел не одну пальмовую ветвь. Из-за листьев выплыла знакомая фигура, и Шафран раздраженно фыркнула.
        - Обязательно так пугать?
        - Ну как, нашли? - прошептал Александр. - Вас не было целую вечность.
        - Здесь ничего нет.
        - Может, в саду снаружи? Как думаете?
        Мысль о том, чтобы рыться в кустах в темноте, была не из приятных, но Шафран согласилась, вспомнив, что перед выращиванием семена аконита требуют холода. Следовало подумать об этом заранее, но ей почему-то и в голову не пришло, что Беркинг может работать с незрелым растением.
        Шафран молчала, пока они не отошли от оранжереи на достаточное расстояние, где снова договорились разделиться. Шафран занялась поисками в задней части сада, Александр - в передней.
        Перед ней простирался типичный английский сад. Разумеется, Беркинг не стал бы сажать настолько опасное растение рядом с огородом, где повар мог случайно его сорвать. Значит, нужно искать вдали. Шафран направилась в самый темный угол сада, подальше от двери в кухню. Вглядываясь в черноту густой листвы, она прищурилась и приступила к поискам.
        По прошествии получаса она не обнаружила ничего, кроме нескольких давно забытых садовых украшений, наполовину засыпанных природным мусором, и горстки красивых тюльпанов под разросшимся самшитом. Она ползала на четвереньках, ее чулки перепачкались грязью и порвались, а на ногти было страшно смотреть. Непрекращающийся студеный ветер обжигал и без того замерзшие уши. Раздосадованная, Шафран села на корточки и откинула в сторону выбившуюся прядь волос. Оставалось надеяться, что Александру в передней части сада повезло больше.
        Как раз в тот момент, когда Шафран решила к нему пойти, сквозь шум ветра послышался звон. Ворота открылись, загудел двигатель, захрустел гравий. Вспыхнувшие фары осветили дальнюю сторону изгороди. Запаниковав, Шафран пробежала сквозь кусты и прижалась спиной к стене дома.
        Двигатель заглох. Шафран тщетно вглядывалась в темноту в поисках Александра и испытала облегчение при мысли о том, что раз она его не видит, то и водитель тоже.
        Кто-то прошел по подъездной дорожке к дому, и наступила тишина. Шафран метнулась к воротам, и в доме вспыхнул свет. Он осветил небольшую лужайку, на которую только что ступила Шафран. Беззвучно ахнув, она отскочила назад и прижалась спиной к прохладному камню стены. Взгляд ее метался по саду, но ее партнера по-прежнему не было видно.
        Вариантов отступления было немного. Она могла пройти вдоль задней или передней части дома и молиться, чтобы Беркинг не выглянул в окно. Или, рискуя быть разоблаченной, убежать в расчете на то, что сумеет развить достаточную скорость и ее не поймают.
        Она выбрала последний вариант, помчалась обратно к грядкам и протиснулась мимо кустов к ряду растущих возле стены кипарисов. Она даже порадовалась, что сильный ветер скрывает ее продвижение через деревья и кусты. Она добралась до конца стены и присела под низко свисающими ветвями плакучего гороха, обрамленные бахромой листья которого щекотали лицо. Из дома не доносилось ни звука, и она надеялась, что ей повезет, она незамеченной доберется до ворот и выскочит на улицу. Но вдруг она не встретит Александра? Вдруг он пошел ее искать и тоже сидит где-то в кустах?
        Различимая тропа вдоль стены отсутствовала. Кипарисы прижимались к дому так плотно, что Шафран стоило огромного труда за ними пролезть. Как только она протиснулась мимо последнего, ее нога за что-то зацепилась, и она рухнула на то, что совсем не походило на куст.
        Не дав ей вскрикнуть от ужаса, ее повалили на землю, и чья-то рука зажала ей рот. В просачивающемся сквозь листву слабом свете она увидела темные глаза Александра и с облегчением выдохнула.
        - Простите, - одними губами произнес он. Его лицо частично закрывала тень, но выражение беспокойства на нем было трудно не заметить. Она кивнула, чтобы показать, что с ней все в порядке.
        Он убрал ладонь с ее лица, и они устроились в узком промежутке между кипарисами и лиственными кустами. Шафран подползла ближе и легла рядом с ним, ощущая его тепло.
        - Что теперь делать? Кто приехал на машине? Беркинг? - прошептала она, касаясь губами его уха.
        Александр повернул голову в ее сторону, и она ощутила на щеке его теплое дыхание.
        - Беркинг. Он вошел в дом десять минут назад. Нам придется оставаться в кустах, пока он не выключит свет, или пробираться вот так.
        Шафран со вздохом опустила голову на твердую землю.
        - По-моему, ползать по земле - не лучший вариант. - Александр принял более удобную позу, и в течение пяти минут они лежали в темных кустах, повернувшись друг к другу лицом. Сильные порывы ветра продолжали колыхать деревья над их головой. Шафран вдыхала слабый аромат распускающихся цветов и глубокий аромат почвы, смешанный с теплым и чистым запахом, который, как догадалась она, исходил от лежащего рядом мужчины.
        Странно, но в том, как они с Александром прятались в этом темном саду, было что-то романтичное.
        Отбросив неуместные размышления, она задумалась, что им делать дальше. В саду Беркинга не было спрятано ничего интересного, кроме двух заблудших ученых. Где продолжить поиски? Мог ли Беркинг выкрасть аконит из другого сада? Или этот цветок рос у него дома в горшке? Или его вырастил для ученого кто-то из его друзей?
        Время шло, в доме ничего не менялось. Шафран остывала на промерзшей земле. Из окон лился свет, на ветру колыхались тени. Через пятнадцать минут они решились сдвинуться с места. Александр пополз вперед через кустарник, Шафран последовала за ним. Вскоре они добрались до поляны, окруженной большими кустами рододендрона. Землю там недавно вскопали.
        Шафран замерла и огляделась по сторонам. Поляну затенял широкий китайский можжевельник, и земля под ним была усеяна его ягодами. Наверняка в солнечный день здесь образуется полутень…
        Резкое движение впереди вернуло ее в реальность. Высоченному Александру каким-то чудом удалось развернуться в столь узком пространстве, и он быстро пополз обратно к ней. Он с удивительной ловкостью прополз мимо, остановился в дальнем углу, у основания дерева и рододендрона, и сунул одну руку в карман.
        Дверь в дом с грохотом распахнулась. Послышались тяжелые шаги.
        Шафран втянула воздух, а Александр, весь подобравшись, поспешил к ней на локтях, схватил за руку и подтолкнул вперед. Они забрались в окаймлявшие поляну заросли рододендрона. Шипы впивались в ее руки и ноги, цеплялись за волосы. Сообщники как раз добрались до укрытия, когда послышался звук, в котором безошибочно узнавалась поступь неуклюжего Беркинга. Последний явно пересекал лужайку в их направлении. Укрыться надежды не было: только не на таком расстоянии, только не при освещенном доме.
        Шафран поджала ноги, Александр прижал ее к земле. Он оказался совсем рядом, его глаза встретились с ее глазами. Искатели приключений лежали неподвижно. Раздался шорох, вспыхнул факел. Шорох становился все громче, свет попал Александру прямо в лицо. Он поджал губы и прищурился.
        Сердце Шафран бешено колотилось, желание вскочить и убежать казалось непреодолимым. Ее пальцы впились в грязь, и она усилием воли заставила себя оставаться на месте. Что-то пошевелилось рядом с ее ногой, и она вздрогнула. Александр взял ее за руку, она судорожно стиснула его пальцы. Что они сделают, если их обнаружат? Беркинг их или арестует, или затащит в свой дом для допроса, или отошлет Александра, и она останется с ним наедине…
        Факел погас, и раздался раскатистый голос Беркинга:
        - А, чтоб тебе провалиться! - выругался он, злобно потряс факелом и потопал обратно к дому.
        Александр и Шафран не стали дожидаться, когда откроется и закроется дверь. Едва Беркинг миновал лестницу, они поползли через кусты обратно к воротам, по пути цепляя новые шипы рододендрона. Александр как можно тише открыл ворота, и они убежали.
        Они промчались по улице, свернули в переулок и забились за мусорные баки.
        - Вы весь грязный! - выпалила Шафран, с трудом переводя дыхание, но смеясь. У нее слегка кружилась голова. Дрожащими руками она стряхнула листья и грязь с рубашки Александра.
        - Вы тоже, - усмехнулся Александр, вытащил из ее волос веточку и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. - Смотрите! Вам наверняка будет интересно.
        - Что это? - спросила Шафран, хмуро глядя на кусок ткани, который протягивал ей Александр.
        - Я схватил это перед тем, как вышел Беркинг. Это то, что мы искали?
        Шафран развернула носовой платок и, прищурившись в полумраке аллеи, разглядела тонкий стебель и цветки.
        - Александр! - Она недоверчиво посмотрела на него. - Вы его нашли!
        Шафран держала в дрожащих руках маленький побег аконита и едва не выронила платок. Александр накрыл ее руки своими теплыми ладонями.
        - Адреналин, - тихо и чрезвычайно соблазнительно пробормотал Александр, пока Шафран не осознала, что он только что сказал.
        - Адреналин? - повторила она.
        Он отпустил ее руки.
        - Адреналин, он самый. Гормон, который отвечает за определенные физиологические реакции у млекопитающих. Реакция «сражайся или беги». Повышенное возбуждение в ситуации предполагаемой угрозы. Гипотеза Кэннона гласит…
        - Понятно, - Она изо всех сил старалась не улыбнуться ненароком. Его лекция по биологии звучала мило, хотя и совсем не романтично. Она подняла носовой платок. - Из вас получился настоящий ботаник, Эштон. Отличная работа. И что теперь?
        Глядя на нее с полуулыбкой, он сказал:
        - Теперь мы пойдем ловить такси и будем надеяться, что никто не спросит, почему мы с ног до головы облеплены грязью.
        Александр внимательно осмотрел растение под ярким светом лампы. Бледно-зеленый стебель был не более пяти дюймов высотой и усеян пучками мелких пурпурных цветов, будто прикрытых капюшонами. Узкий кухонный стол был завален текстами по ботанике, иллюстрациями и записями, и освещен лампой, с которой Шафран сняла абажур. Свет отбрасывал резкие тени на ее лицо и подчеркивал пятна грязи, которые она пропустила, поспешно умываясь несколько минут назад.
        Она подперла рукой подбородок и посмотрела на одну из иллюстраций, затем снова на образец из сада.
        - Похоже на аконит… Но это не совсем он. Видите вот здесь? - Она ручкой указала на пещеристые фиолетовые цветы. - Здесь цветки не одиночные, а в пучках. «У видов Aconitum одиночные цветки располагаются вдоль стебля. Цветение начинается примерно на три месяца раньше положенного срока. Аконит цветет летом».
        Он провел рукой по лицу. Теперь, когда они уютно устроились на кухне Шафран, поздний час и последние ночи почти без сна напомнили о себе.
        - Может, это другой вид? С которым вы еще не сталкивались?
        - Этот род растений широко распространен и разнообразен, так что, полагаю, такое возможно… Но у этого экземпляра листовидные прилистники, вот здесь. - Она осторожно ткнула ручкой в листья, в ту точку, где они соединялись со стеблем. - Однако весь вид Aconitum можно охарактеризовать как полностью лишенный прилистников. - Она наклонилась к одному из текстов и кивнула, подтверждая свои слова. - Но структура цветка, закрытое отверстие с четко очерченными прожилками…
        Александр не стал ее прерывать. Наблюдая, как она опирается на локти и сосредоточенно хмурится, он задавался вопросом, как среди ночи оказался в квартире женщины, весь в грязи, и занимался изучением потенциально опасного растения.
        По-видимому, он задремал, опустив голову на руку, поскольку Шафран пришлось его разбудить, чтобы сообщить, что результатом их вылазки она удовлетворена. Украденное растение оказалось, по крайней мере, того же рода, что и хорошо известные ядовитые виды, но она не могла с уверенностью сказать, что данное растение является видом ядовитого аконита. Импровизируя со всем арсеналом имеющихся на кухне средств, она сделала все возможное, чтобы сохранить разные части растения, и положила их в ящик для льда.
        - Александр, я считаю, что нам нужно пойти к инспектору Грину и все ему рассказать, - серьезно заявила она.
        - И что же мы ему скажем? - Александру совсем не хотелось объяснять инспектору, каким именно образом они нашли растение.
        - Скажем, что обнаружили, что доктор Беркинг вывел собственный сорт крайне ядовитого растения!
        - Вот этого? - спросил Александр, покосившись на выполненный Шафран набросок находки.
        - Другого объяснения у меня нет. Конечно, мне предстоит проверить его еще и по другим источникам, но человек с опытом Беркинга вполне мог скрещивать растения, пока не получилось нечто подобное. - Шафран сделала паузу, на ее лице отразилось беспокойство. Она вздохнула и покачала головой, ее энтузиазм угас, и теперь она выглядела бледной и уставшей. - Я не знаю точно, с чем он был скрещен или какими химическими свойствами обладает, но признаки аконита в нем присутствуют.
        - Инспектору Грину придется отправить его в лабораторию. - Александр провел рукой по волосам, смахнул листок и нахмурился, глядя на него. - Результаты могут оказаться не готовы до отплытия корабля. Он не может арестовать Беркинга за то, что тот вывел новое растение, пусть даже и ядовитое.
        Шафран прикусила губу.
        - Доктора Максвелла он арестовал и за меньшее, не так ли? - Она подняла глаза и с мольбой воззрилась на него. - Нужно рассказать инспектору, Александр.
        Александр со вздохом согласился отправиться к инспектору завтра. Он надеялся, что к тому времени Шафран откопает в своих источниках что-нибудь полезное.
        Они тихо прошли по коридору, чтобы не разбудить ни Элизабет, ни проживающую внизу хозяйку квартиры.
        Ветер стих, небо стало ясным. Над аккуратными рядами домов серебрился тонкий серп луны. Чтобы поймать такси, они направились к более оживленной улице и по дороге сравнивали свои синяки и царапины. Шафран выиграла соревнование с большим отрывом: во время поисков в саду она поранила не только руки, но и обзавелась длиннющей царапиной на шее. Зато Александр одержал победу в номинации «худшая травма»: длинная ссадина от шипа рододендрона пересекла его руку прямо над шрамом.
        - Александр, - начала Шафран, искоса взглянув на него, - откуда у вас этот шрам?
        Он устал, извалялся в грязи и прополз со своей спутницей через чужой темный сад. Почему бы ей не сказать?
        - С войны. - Он остановился и посмотрел на нее. Шафран сжала губы, словно собиралась попросить более подробных объяснений, но не стала. При виде ее растерянного лица Александр улыбнулся. - Я же говорил, что воевал в Фромелле. Мое подразделение застряло в траншее. Мы сражались, многие мои друзья погибли. Кто-то бросил гранату, и она упала рядом со мной. - Он сделал паузу, пытаясь прогнать настигшие его воспоминания о грязи и крови. - Я потерял сознание, а очнулся с сотрясением мозга. На руке и на спине не было живого места. Ожоги второй и третьей степени и частичная потеря движения. Врачи опасались, что повреждены нервы и что это надолго. Но и рука, и спина зажили. Пришлось научиться писать левой, но по сравнению с большинством я легко отделался. У меня нет причин жаловаться.
        Он взглянул на Шафран, но ее лицо скрывала тень.
        Александр подумал, а не рассказать ли ей больше. О том ужасе, который он испытал, когда очнулся и ощутил, что половина его тела в огне. О том, каким мучительно чужим показался он самому себе, когда впервые посмотрел на покрытое шрамами тело. Как вид или запах дыма, или грохот упавшей на пол книги вызывали в нем такую панику, что он забывал, где находится.
        Испугавшись, что сходит с ума, он поговорил со своим старшим братом, бывшим пилотом. Его брат и несколько его друзей испытывали по возвращении с войны похожие состояния: их мучили ночные кошмары, у них дрожали руки, их пугали громкие звуки, а любая грубость или насилие вызывали оторопь. Некоторые, кто пережил еще большие ужасы, чем он, бежали в деревню. Другие использовали алкоголь или более тяжелые средства. Как и он, до того, как обнаружил лучшую стратегию. Прошло несколько месяцев с тех пор, как у него случались «срывы», как он их называл, и больше года с тех пор, как они являлись постоянными спутниками его жизни.
        Ободренный своим прогрессом или, возможно, поздним часом, Александр продолжил:
        - Вы наверняка слышали о контуженных на войне солдатах, которые не выносят громких звуков или внезапных изменений. Я был одним из них.
        Он вспомнил, как однажды вышел из себя после того, как его трясущиеся руки выронили в лаборатории очередную пластинку.
        Пластинка упала на пол, и под воздействием горячей волны гнева и стыда он швырнул поднос с образцами на пол. В паузах между своими тяжелыми вдохами он услышал, что в коридоре наступила тишина. Он не видел, чтобы кто-то стал свидетелем его жалкого поступка, но не сомневался, что, если кто-то это заметит, он вылетит из университета навсегда. В тот день он обратился за помощью к доктору Эйвери. Профессор обучил его одной из форм тибетской медитации, и Александр больше не оглядывался назад.
        С тех пор прошло почти три года. Теперь он другой человек. Он прочистил горло и сказал:
        - Мне помогает одна дыхательная техника. Помните, я о ней уже упоминал?
        - Я заметила, что вы всюду наводите порядок, - мягко произнесла Шафран. - И ваш кабинет всегда сверкает чистотой. После эксперимента с шолотлем, - она остановила его, положив руку ему на плечо, - вы убрали весь кабинет. Хотя я устроила там такой хаос!
        Александр пристально посмотрел на нее, не зная точно, хочет ли он, чтобы она продолжала.
        - Не сейчас. - Она указала на их грязную одежду, - вы как будто совсем не взволнованы.
        - Я не всегда… - Он вздохнул и покачал головой, убеждая скорее себя, чем ее. - Это не всегда работает так, как я ожидаю.
        Они молча прошли мимо очередного дома.
        Его потребность наводить порядок не была постоянной и не являлась навязчивой идеей. Его это расстраивало: он понимал, что его мозг непредсказуем. Зато это позволяло ему работать в полевых условиях. Природный хаос никогда не тревожил его так, как устроенный человеком. Он никогда не пытался как-то повлиять на свое стремление к порядку. И никто, даже его брат, ни разу не высказывался по поводу его отвращения к хаосу.
        Не понимая до конца, что он чувствует в связи с тем, что Шафран отметила эту часть его «я», он игриво произнес:
        - Похоже, вы испытываете страсть к детективной работе. Вы не думали сменить род деятельности?
        На лице Шафран отразилась тревога.
        - Мой единственный интерес в этом расследовании - убедиться, что они не подставят доктора Максвелла. Или меня, если уж на то пошло. И что Беркингу это с рук не сойдет. - Она замолчала, хотя ей как будто хотелось сказать больше. Возможно, что она бы предпочла, чтобы Беркинга наказали строже остальных.
        Александр остановился и взял ее за руку.
        - Беркинг за все поплатится.
        Она долго смотрела на него изучающим взглядом.
        - Почему вы мне помогаете? Правда, почему?
        Александр перебрал в голове все оправдания, которые придумал, чтобы объяснить, почему так охотно участвует в деле. И выбрал самый простой вариант.
        - Я такой же ученый, как и вы. Мне нравится разгадывать головоломки.
        Одинокое такси подъехало к ним, избавив его от необходимости подробнее описывать свои мотивы. Водитель, с опухшими глазами и крошечной сигаретой в зубах, вскинул брови при виде растрепанных Александра и Шафран.
        Вернувшись в свою квартиру, Александр снял испачканную и порванную одежду и принял ванну. Он поморщился, когда порезы и царапины защипало в мыльной воде. Он то и дело прокручивал в голове прошедший вечер. Игра в детектива в паре с Шафран вызывала у него пьянящие чувства. Разумеется, это была опасная игра, если учитывать контакт с ядовитыми растениями и то, что их едва не поймал Беркинг… Опасная, но пленительная. Однако вряд ли он найдет в себе силы ей в этом признаться.
        Глава 17
        Когда Александр подошел к полицейскому участку, Шафран уже была на месте и выглядела взбудораженной и тревожной. С утра ему нужно было выполнить несколько поручений, касавшихся экспедиции, и сходить на пару важных встреч, и Шафран с большой неохотой согласилась отложить приезд в участок до полудня. Зато она успела посидеть в кабинете Максвелла, не в состоянии сосредоточиться на работе. Догадка, которая посетила ее накануне вечером при взгляде на аконит, глубоко ее потрясла. Беркинг создал гибрид опасного растения. В его кабинете она обнаружила папку с записями, свидетельствующими о том, что ее отец работал над гибридизацией. Логическая, научная часть ее разума подчеркивала, что других доказательств не было, но в груди холодело каждый раз, когда она задавалась вопросом, связаны ли эти два факта.
        Несколько утренних часов Шафран изучала аконит в библиотеке, отчасти для того, чтобы миновать северное крыло, где могла столкнуться с Беркингом. Также она усиленно размышляла над тем, что сказать инспектору. Их встреча по поводу лианы шолотль прошла не совсем удачно, но она считала, что ее показания помогли оправдать Максвелла. Оставалось надеяться, что сегодня инспектор Грин отнесется к ее словам с б?льшим доверием.
        Внешний вид Александра ничем не выдавал их ночного приключения. Темно-синий костюм сидел идеально, подбородок был гладко выбрит. И лишь на правой руке краснела уродливая царапина. Чтобы скрыть свою рану на шее, Шафран застегнула лавандовое пальто на все пуговицы, а волосы собрала в более низкий пучок, чем обычно.
        Они устроились в кабинете инспектора Грина на тех же неудобных стульях, что и в прошлый раз, и молча ждали, пока инспектор откроет блокнот и приготовит ручку. Шафран сосчитала количество трещин в стене; их было семь, и их рисунок неприятно напоминал разросшуюся по стене теплицы лиану шолотль.
        Не в силах выносить напряжение, Шафран заговорила первой:
        - Инспектор, мистер Эштон и я расследуем отравление миссис Генри, и…
        Инспектор нахмурился и поднял на нее глаза:
        - Правда?
        - Д-да, - пробормотала она, заикаясь от его жесткого тона. - Я случайно обнаружила кое-что в кабинете доктора Беркинга. Это часть формулы, которая включает в себя химическое вещество аконитин, токсин, содержащийся в аконите. Аконит волчий - это ядовитое цветущее растение.
        Инспектор Грин поджал губы.
        - Случайно обнаружили?
        При виде угрюмого лица инспектора у Шафран пересохло во рту, и она была благодарна Александру за то, что он ответил вместо нее:
        - После дальнейших исследований мы узнали, что одно из других соединений в формуле является консервантом.
        С ужасом ожидая продолжения, Шафран крепко стиснула пальцы.
        - Мы подошли к дому доктора Беркинга и увидели в его саду растение.
        Инспектор вскинул брови.
        - Как необычно! Растение в саду ботаника.
        Его скепсис начал казаться Шафран комичным.
        - Это представитель рода Aconitum, хотя он не похож ни на один вид, который я встречала. Образец у меня с собой. - Она достала из сумочки аккуратно сложенный носовой платок, развернула его на столе и продемонстрировала растение. К сожалению, оно зачахло и съежилось, поскольку она не осмелилась использовать какие-либо ресурсы кафедры, чтобы лучше его сохранить.
        - Как вы раздобыли это растение, мисс Эверли?
        Шафран откашлялась и смело посмотрела собеседнику в глаза.
        - Я взяла его в саду доктора Беркинга, инспектор.
        - Это незаконно.
        На языке у нее вертелся ответ, что если бы не ее незаконное расследование и похищенное растение, никто бы об этом даже не узнал.
        - Вы и сами поймете, что в сочетании с формулой это растение имеет отношение к вашему расследованию. Перед нами новый вид аконита, который не упоминается ни в одном справочнике, который мне удалось достать.
        Шафран указала на некоторые характерные особенности растения. Инспектор внимательно слушал, кивал и делал пометки. Когда Шафран осведомилась о том, каким типом ядам пытались отравить миссис Генри, он настороженно поднял глаза и промолчал. Значит, они его до сих пор не идентифицировали.
        После очередной многозначительной паузы Шафран добавила:
        - Единственная причина, по которой мы обратили на это ваше внимание, заключается в том, что данное растение, вероятно, связано с отравлением. Чтобы замаскировать преступление, доктору Беркингу понадобился новый вид аконита, и вывести его самостоятельно вполне в его силах. Этот новый вид может иметь другой химический состав, который, возможно, включен в данную формулу. Мы обнаружили образец на грядке, часть которой недавно была расчищена, так что, скорее всего, на ней произрастало больше таких растений. - Она взглянула на Александра, и тот ободряюще кивнул. - Проверить это достаточно просто, инспектор. Если токсины в растении совпадают с теми, что были обнаружены в крови миссис Генри, можете не сомневаться в причастности доктора Беркинга.
        Шафран растерялась. Казалось, невозмутимого полицейского их сведения не интересовали. Она уже собиралась встать и уйти, как вдруг вспомнила, что они не упомянули о бланках на заказ оборудования.
        - Также мы обнаружили, - продолжила она, и на лице инспектора Грина появился намек на раздражение, - что доктор Генри подал заявки на небывалое количество припасов для экспедиции. Их стоимость исчисляется сотнями фунтов. Другие члены экспедиции просят лишь малую часть того, что просит доктор Генри. Мы подумали, а не причастен ли он к хищению средств экспедиции. Либо с помощью него кто-то пытается скрыть свои ошибки или причастность, либо он сам является тем человеком, которому есть что скрывать.
        Инспектор оторвал взгляд от блокнота и осведомился:
        - А эту информацию вы как раздобыли?
        Александр объяснил, что заметил бланки заказов, когда посетил кабинет Ричарда Блейка.
        Наклонившись вперед, Шафран спросила:
        - Как вы думаете, мистер Блейк может быть связан и с отравлением, и с хищением средств? Известно, что он поссорился с доктором Генри по поводу его присоединения к команде и из-за финансирования. Также существует вероятность того, что у него был роман с миссис Генри.
        Инспектор бросил на нее хмурый взгляд.
        - Прошу прощения?
        Шафран взглянула на Александра, но выражение его лица четко давало понять, что это ее теория и выпутываться ей предстоит самой.
        - Ну, я… - пролепетала она. - Я видела, как они общались на вечеринке. Они обменялись несколькими многозначительными взглядами. Судя по разговору, невольной свидетельницей которого я стала на вечеринке, миссис Генри была осведомлена о разных, э-э, подругах доктора Генри. - Она подумала, не показать ли инспектору письма, которые они нашли, но сейчас ее теории насчет мисс Эрмин казались несущественными. - В разговоре со мной мисс Эрмин упомянула, что миссис Генри и сама не была образцом верности.
        - Понимаю. - Инспектор Грин закончил записывать, пожал руку Александру, затем Шафран и сказал: - Больше никаких расследований. Если услышу о дальнейших действиях любого из вас, мне придется вас арестовать за вмешательство в полицейское расследование. Если у вас появится какая-то новая информация, пожалуйста, передайте ее мне. - Он произнес эти слова твердо, без своего обычного равнодушия.
        Чтобы слегка остыть после встречи с инспектором, Шафран и Александр зашли в соседнюю чайную. Они сели за маленький столик, и вскоре перед ними уже стоял чайник с ароматным напитком.
        - Каждый раз при встрече с инспектором Грином я не могу понять, что у него на уме, - покачав головой, заметил Александр.
        - Ха! Теперь вы знаете, каково это! Часто вы ведете себя не менее загадочно.
        - Но я же не только хмурюсь и пишу. Он умеет держать язык за зубами. Мы не добились ровным счетом ничего.
        - А я считаю, Александр, что вы от него заразились! - усмехнулась Шафран.
        Его глаза потеплели. Поставив чашку на стол, он сказал:
        - Теперь мы знаем, что тема растраты актуальна. Это единственная часть нашего рассказа, которая его заинтересовала.
        - Да. - Шафран промокнула губы салфеткой и нахмурилась. - Но какая связь между аконитом, доктором Беркингом и хищением средств? Беркинг замешан в хищении? Возможно, конфликт между Беркингом и Генри - это уловка, обман, призванный замаскировать их союз. Доктор Генри использовал навыки Беркинга, чтобы создать таинственный токсин, отравить свою жену или, возможно, Блейка? - размышляла вслух Шафран, помешивая чай. - Слишком уж много вариантов.
        - У инспектора гораздо больше информации, чем у нас, а теперь мы предоставили ему еще и новые сведения. Я уверен, что он во всем разберется, ведь раскрывать преступления - его работа.
        Шафран, все еще сгорая от любопытства, пылко возразила:
        - Но могут пройти недели, прежде чем он разберется! А вы к тому времени застрянете в Амазонии в компании убийцы!
        - Растения и яды - это ваша сфера, а вот со схемой хищения средств пусть лучше разбирается полиция. - Александр улыбнулся, и его тон смягчился. - Если увидим или услышим что-нибудь еще, сообщим инспектору Грину.
        По пути в Фицровию[12 - Фицровия (англ. Fitzrovia) - район в центре Лондона, находящийся недалеко от Вест-Энда.] автобус потряхивало, так что Шафран и Александра оказывались то совсем близко друг от друга, а то совсем наоборот. Когда они вошли во внутренний двор университета, Шафран остановилась и спросила:
        - Как вы думаете, мне следовало рассказать ему об Эрис Эрмин и письмах? Это может быть важно, а инспектор вряд ли знает о ее связи с доктором Генри.
        - Эта тема наверняка всплывала в его беседах с другими свидетелями, - возразил Александр. - И вам, чтобы об этом рассказать, пришлось бы признаться, что вы обыскали стол доктора Генри, а не только…
        Шафран кто-то толкнул, и она едва не упала. Александр схватил ее за руку, а розовощекий Гарри Снайдер взволнованно выпалил:
        - Ужасно сожалею, мисс Эверли.
        - Мистер Снайдер? В чем дело? - изумленно спросила Шафран.
        - Просто я прибежал за вами, - сказал Снайдер Александру, с трудом переводя дух. - Доктор Генри объявил собрание членом экспедиции, и я спешно всех уведомляю. - Он сглотнул и вытер лоб носовым платком, еще больше взъерошив черные волосы. - Мы встречаемся в южном холле, в конференц-зале на третьем этаже. Не могли бы вы прямо сейчас туда подойти? Пожалуйста! Встреча назначена на два, а мне остается найти еще шесть человек!
        Александр быстро кивнул, и Снайдер повернулся, чтобы уйти.
        - Мистер Снайдер, - сладким голосом произнесла Шафран, прервав его поспешное отступление, - не хочу быть навязчивой, но не желаете ли вы, чтобы я пришла на собрание и вела протокол? Я уверена, что обычно это поручают вам, но почему вы должны сидеть и записывать то, что говорят остальные? Вы и без того чрезмерно загружены!
        Снайдер, взбудораженный порученной ему миссией, уставился на нее, а потом пробормотал:
        - О да, мисс Эверли! Как мило с вашей стороны. Обычно мне приходится вести протокол в качестве ассистента доктора Генри, но как было бы здорово хоть раз принять участие в собрании!
        Александр подавил улыбку и сказал:
        - Отлично. Тогда мисс Эверли и я отправляемся в зал. Увидимся с вами там. Третий этаж?
        Снайдер побежал дальше, и они проводили его взглядом.
        - Молодец, - похвалил спутницу Александр. - Бедняга совсем закрутился.
        - Вообще-то он напомнил мне о вас, - беспечно ответила Шафран, когда они свернули в другую часть двора. - Я не могла допустить, чтобы вы ушли без меня. Я умираю от любопытства. Что стряслось? К чему такая спешка?
        Александр пожал плечами, и они пересекли полосу с зелеными насаждениями. Здесь Александр повернул к административным помещениям.
        - Я думала, мы идем в холл? - спросила Шафран, указывая на черную дверь в южном крыле всего в нескольких футах от них.
        Александр остановился как вкопанный и смущенно кивнул.
        - Вы правы.
        Шафран повела их к южному крылу, через которое нужно было пройти, чтобы попасть в южный двор, где находился зал. Когда они вошли в южное крыло, представлявшее собой зеркальное отражение северного, с бежевым кафелем на полу и темным деревом, обрамляющим белые стены и высокие окна, Шафран заметила на стенах ряды фотографий. Слабый полуденный свет отражался от стеклянных рам, скрывая лица, которые, как знала Шафран, торжественно глядели с десятков снимков. Студенты и профессора, все те, кого отняла у университетского сообщества Первая мировая война.
        Она взглянула на своего спутника, и ее подозрения подтвердились. Александр решительно смотрел перед собой, сжав губы. Неужели он и правда избегал южного крыла, чтобы держаться подальше от этого мемориала? Сама она каждый раз готова была сделать круг, лишь бы хоть мельком взглянуть на нечеткое лицо отца. В верхнем ряду, посередине. Но, возможно, если бы она сражалась с этими людьми бок о бок и пережила то, что пережил он, она бы это место тоже избегала.
        Они покинули южное крыло и оказались во дворе. Ветхая лачуга плотника, покрытая толстым слоем опилок, портила приятный пейзаж с маленькой лужайкой. Университет постоянно благоустраивался, новые объекты на улице Гауэр-стрит и вокруг нее бесконечно скупались и приспосабливались под академические цели. Но Шафран, которая все время проводила в северном крыле, библиотеке или оранжереях, часто забывала об этом бесконечном расширении.
        Солнце нерешительно выглянуло из-за облаков и отбросило на землю вытянутые тени. Шафран и Александр поднялись по винтовой лестнице и вошли в наполненное тишиной здание.
        Они прошли по длинному коридору из полированного дерева в конференц-зал, где уже собралось около двадцати человек. Беспокойный гул голосов отражал срочный характер собрания. Некоторые сидели за длинным столом, но большинство стояли, разбившись на небольшие группы, и оживленно беседовали.
        Александр подошел к группе ученых. Они стояли у приоткрытого окна, через которое в душный зал проникал прохладный ветерок.
        - Робинсон, - обратился Александр к тучному темноволосому мужчине с зеленым галстуком-бабочкой, - что это значит? Снайдер едва не опрокинул меня, пытаясь затащить на это собрание. - Краем глаза он увидел, как Шафран скользнула в уголок и придвинула стул к тому месту, где лежали ее блокнот и карандаш.
        Робинсон усмехнулся.
        - Вы же знаете Снайдера. Стоит Генри чихнуть - и кажется, будто вокруг него рушится все здание. - Робинсон пожал массивными плечами. - Адамс подозревает, что старик сдаст свои позиции, поскольку его жена до сих пор в больнице.
        Невысокий мужчина рядом с ним - Адамс, как предположил Александр, - энергично кивнул и произнес приглушенным тоном:
        - Не может же он оставить жену в таком состоянии. Даже если бы все было… ну, вы понимаете. - Он многозначительно поднял брови и огляделся, как будто доктор Генри мог его услышать, хотя в зале он отсутствовал.
        Очкастый ассистент Кроули с исторического факультета боком подошел к нему.
        - Ну как, ребят, есть новости? - Его лоб блестел от пота, а светлые глаза были широко распахнуты. - Мой профессор говорит, что Генри выбыл. Интересно, кого они возьмут ему на замену.
        Мужчины еще немного поболтали, перечисляя специалистов, которые могли бы занять место руководителя. К группе присоединились еще несколько человек, включая доктора Беркинга. Когда вошли доктор Генри и Гарри Снайдер, в зале воцарилась тишина, и мужчины быстро расселись вокруг длинного стола. Александру показалось, что Шафран намеренно избегает его взглядов. Ее голубые глаза пристально осмотрели всех собравшихся за столом, перескочив через него, и остановились на докторе Генри, который тяжело восседал во главе стола.
        Его лицо посерело, волосы выглядели сальными. Даже его мускулистое тело словно сжалось с тех пор, как Александр видел его в последний раз. Группа расселась вокруг стола, и он сказал несколько слов Снайдеру. Беркинг сидел напротив, в конце стола, прищурив маленькие глазки. Александр занимал место в центре, лицом к Шафран. Ее взгляд метнулся к Беркингу, когда тот наклонился к Блейку, сидящему справа от него, и что-то пробормотал. Она жадно подмечала каждый звук и каждое движение подозреваемых.
        - Что ж, - сдавленно начал доктор Генри, - до нашей экспедиции остается всего несколько недель, и нам еще многое предстоит успеть. Все вы в курсе, что мое долгое отсутствие вызвано болезненным состоянием моей жены. Простите, что я отсутствовал в самый разгар наших приготовлений. Снайдер мне обо всем докладывал, так что я знаю, что остается предпринять перед отъездом. Сегодня мы собрались, чтобы уладить некоторые детали.
        Над столом пронесся шепот, все бросали друг на друга косые взгляды. Александр встретил потрясенный взгляд Шафран. Доктор Генри собирался в экспедицию?!
        Доктор Генри не мог не слышать этот недоуменный гул. Его голубые как лед глаза, с залегшими под ними темными тенями, добрых полминуты оглядывали собравшихся за столом, пока те наконец не умолкли. Доктор Беркинг и Ричард Блейк продолжали перешептываться, когда он снова заговорил. Его голос звучал решительно:
        - Мы здесь для того, чтобы пересмотреть график всей экспедиции, а также внести некоторые коррективы в список проектов и в то, кто за что отвечает.
        Многие продолжали смотреть на него с сомнением, другие время от времени что-то шептали своему соседу, но собрание продолжалось. В течение тридцати минут обсуждались даты, назывались имена. Александр слушал и делал пометки, его мозг яростно работал, пытаясь понять, что заставляет доктора Генри держаться за экспедицию. Не мог же он не осознавать, насколько подозрительно покидать страну в разгар расследования? Неужели инспектор Грин разрешил ему отправиться с экспедицией?
        - Эштон! - рявкнул доктор Генри, и Александр вдруг заметил, что все лица повернуты к нему. - Эштон, есть новости о докторе Максвелле?
        Вспомнив, что общественности об освобождении доктора Максвелла еще не известно, Александр ответил:
        - Мы по-прежнему не знаем, нужно ли его исследование… будет ли необходимость продолжать его исследование. Подготовка идет своим чередом: материалы заказаны, а подготовительные исследования почти завершены.
        Доктор Генри хмыкнул и кивнул Снайдеру, который, как он думал, делал заметки, хотя перед ним не лежало ни блокнота, ни ручки. Генри переключился на следующего исследователя. Александр поморщился, а сидевшая напротив него Шафран насмешливо на него посмотрела.
        Доктор Беркинг откашлялся, но Генри проигнорировал его и повернулся к следующему ученому.
        - Доктор Генри, кафедра ботаники… - начал Беркинг.
        С выражением крайнего раздражения Генри посмотрел на него:
        - Мы получили известие с кафедры ботаники, Беркинг.
        Беркинг побагровел:
        - Как заведующий кафедрой ботаники, я считаю, что имею право голоса по вопросу, будет или не будет продолжаться исследование доктора Максвелла.
        Закатив глаза и раздраженно фыркнув, Генри махнул рукой:
        - Тогда продолжайте.
        - Поскольку доктор Максвелл в настоящее время нездоров, - сказал Беркинг, и его злобные глазки скользнули по Шафран, заставив Александра стиснуть зубы, - мы должны решить, продолжим ли мы исследование хлорофилла или перейдем к следующему доступному проекту, а именно к исследованию экзотических ядов. Вы наверняка хорошо осведомлены обо всех возможностях, которые предлагает в этом плане Амазония, доктор Генри. Мы бы не хотели, чтобы эта возможность была упущена.
        Отвлекшийся перед этим Генри напрягся, услышав слова Беркинга, прищурился и посмотрел в окно.
        - Верно, - хрипло ответил Генри, снова кивая Снайдеру. Тут он догадался, что Снайдер ничего не записывал и собирался его отчитать, когда заметил за спиной Снайдера Шафран, усердно делающую заметки. Его глаза на мгновение задержались на ней.
        После еще нескольких комментариев по поводу исследований и расходных материалов собрание завершилось, и группа начала расходиться. Доктор Генри стоя разговаривал с несколькими мужчинами, когда Александр и Шафран проходили мимо него к двери. К нему вернулась его прежняя развязность, он смеялся и хлопал коллег по спине. Робинсон настоял на том, чтобы они обсудили, как согласовать биологию с энтомологией, и потащил Александра по коридору.
        Закончив протокол собрания, Шафран встала и принялась очень медленно закрывать сумку и готовиться к выходу. Она пыталась подслушать разговор доктора Беркинга и Ричарда Блейка. Блейк за всю встречу не проронил ни звука. Его лицо оставалось безучастным, и было непонятно, появляется ли на нем когда-нибудь что-то помимо безразличия и мягкой улыбки. Блейк и Беркинг стояли к ней спиной, почти соприкасаясь головами, и говорили так тихо, что у нее не было шансов подслушать.
        Доктор Генри подошел к ней.
        - Мисс Эверли, я полагаю.
        - Да, сэр, - ответила Шафран, удивленная тем, что он знает ее имя.
        - Снайдер говорит, что вы вызвались вести протокол собрания вместо него. Благодаря вам у него появилось время в нем поучаствовать. Очень любезно с вашей стороны, что вы доставили ему такое удовольствие, - произнес он так же громко, как когда обращался ко всему собранию. - Он так волнуется, когда его заставляют делать свою работу и что-то записывать. Такого помощника еще поискать!
        Шафран натянуто улыбнулась.
        Доктор Генри понизил голос и окинул ее оценивающим взглядом.
        - Мне нужна копия ваших записей, хочу просмотреть их сегодня вечером. Распечатайте их и принесите в мой офис в конце дня.
        - Да, сэр. Я все сделаю, - сказала Шафран, чувствуя небывалый подъем. Ей только что представилась прекрасная возможность допросить главного подозреваемого. - В пять часов вас устроит?
        - Прекрасно, - сказал он, слегка прищурив глаза. - До встречи.
        Глава 18
        Стуча каблуками, Шафран быстро шла по коридору. Она пробежала мимо ученых, которые присутствовали на собрании, а теперь непринужденно беседовали в холле. Ей предстояло напечатать текст для доктора Генри, но самое главное ей нужно было придумать, как завести с ним разговор.
        При этой мысли по ее спине пробежала нервная дрожь: возможно, он собирался убить собственную жену! Но она будет предельно осторожна. Спросит, как чувствует себя его жена в больнице, и плавно перейдет к более серьезным вопросам. Она всегда сможет сослаться на любопытство, поскольку никак не была связана ни с семейством Генри, ни с финансированием экспедиции.
        У подножия лестницы Шафран оглядела коридор, надеясь отыскать в толпе студентов Александра. Она хотела посоветоваться с ним о том, как общаться с доктором Генри. Но вместо Александра в дальнем конце коридора она увидела неуклюжую фигуру доктора Беркинга. За ним следовал мистер Блейк.
        Разрываясь между потребностью расспросить доктора Генри и желанием узнать, о чем говорят Беркинг и Блейк, она обнаружила, что ноги сами несут ее следом за двумя мужчинами. Они уже дошли до теннисных кортов, расположенных к северу от здания университета, когда Шафран выскочила на улицу. Громкий голос Беркинга разносился по всей лужайке.
        - Тогда зачем объявлять об этом этой чертовой группе?
        Должно быть, Блейк что-то ответил, потому что Беркинг покачал головой и сказал:
        - Нет-нет, ты прав.
        Они свернули в дверь, ведущую в здание Уилкинса, и начали подниматься по лестнице. Когда они добрались до первого лестничного пролета, Шафран поспешила за ними. Блейк говорил так тихо, что она не могла разобрать ни слова, зато реплики Беркинга звучали многообещающе. Они явно обсуждали доктора Генри.
        - Это должно было быть улажено несколько дней назад! - прорычал Беркинг. - Отплытие на носу…
        Голос Беркинга затих, и Шафран прокралась вверх по пустынной лестнице. Она знала, что в главных залах больше студентов, среди которых она сумеет затеряться, поэтому быстро преодолела оставшиеся ступени и наткнулась на кого-то на лестничной площадке. От неожиданности она выронила сумку, и ручка, карандаши, пудреница, ключи и блокнот оказались по черно-белой плитке.
        - О, прошу прощения, - сказал Ричард Блейк. Его низкий голос звучал холодно и ровно.
        - Мне так жаль! - От смятения голос Шафран стал похожим на писк. Ее взгляд заметался в поисках сидящего в засаде Беркинга, но никого не обнаружил.
        Блейк наклонился, чтобы помочь ей собрать вещи. Он протянул ей карандаши и блокнот и внимательно проследил за тем, как она укладывает их в сумку.
        - Вы присутствовали на собрании членов экспедиции, не так ли? Только что.
        - Да, я вела протокол вместо Гарри Снайдера. Я просто… - Она натолкнулась на него на безлюдной лестнице, так что теперь требовалось придумать, как объяснить свое местонахождение. - Я увидела вас издалека, мистер Блейк, и… э-э… захотела с вами поговорить.
        Он поднял брови, ожидая продолжения. Собеседники поднялись на ноги.
        - Хорошо. Чем я могу вам помочь? - спросил Блейк.
        - Я хотела спросить о, э-э… - Шафран огляделась в поисках чего-нибудь подходящего и наткнулась на ряды фотографий, мимо которых не так давно проходила с Александром. - О моем отце.
        Улыбка коснулась губ Блейка, но не его глаз. Она заметила, что его глаза на самом деле не синие, а водянисто-голубые.
        - Вашем отце?
        Шафран откашлялась и кивнула. Идея пришла сама собой.
        - Видите ли, мой отец, профессор, работал здесь и погиб на войне почти пять лет назад, и я подумала, что моя семья захочет сделать пожертвование в его честь.
        - Понимаю, - ответил Блейк.
        Его глаза скользнули по ее телу, но это был не тот взгляд, который она привыкла на себе ловить. Она догадалась, что он смотрит на прилипшую к юбке пыль, и нервно стряхнула ее.
        - Не могли бы вы назначить мне встречу? Сегодня вечером я позвоню маме, бабушке и дедушке, чтобы узнать подробности.
        Блейк кивнул.
        - Конечно. Лучше заранее подготовить информацию, чтобы потом не возникло задержек. Свяжитесь с моим секретарем и договоритесь о времени.
        Шафран улыбнулась и кивнула.
        - Могу я узнать его имя? - спросил он.
        - О, да, - сказала Шафран, подтягивая к себе сумочку. - Томас Эверли. Он был профессором ботаники. Я тоже работаю на этой кафедре.
        При упоминании имени ее отца его взгляд изменился, как будто он что-то вспомнил, но Шафран не понимала, откуда Блейк мог его знать, тем более что с кафедрой ботаники его не связывало ничего, кроме дружбы с Беркингом. Может, он слышал о разногласиях между ней и Беркингом? Эта мысль заставила ее стиснуть зубы и натянуто улыбнуться.
        - Томас Эверли, боже мой, - пробормотал Блейк. - Сожалею о вашей утрате, мисс Эверли. Восточный фронт может гордиться его героической жертвой. Что ж, мы позаботимся о том, чтобы его не забыли. Если хотите, можете зайти в мой кабинет прямо сейчас, и мы начнем.
        Его тон умерил ее опасения по поводу степени влияния Беркинга на него. Если бы она пошла с ним сейчас, то, возможно, смогла бы что-нибудь разнюхать в его кабинете. Но она понятия не имела, что она ему скажет. Как она будет задавать вопросы, если преступление было совершено у него прямо под носом? И ей по-прежнему нужно было подготовиться к встрече с доктором Генри. По одному подозреваемому за раз, решила она.
        - К сожалению, сегодня днем мне нужно закончить кое-какую работу, - выпалила Шафран.
        Блейк наклонил голову.
        - Понимаю. Тогда приходите завтра в два часа. У меня всегда найдется время для особых случаев, таких как ваш, мисс Эверли.
        Шафран кивнула и посмотрела вслед Блейку, который исчез за углом, смешавшись с потоком выходящих из аудитории студентов.
        Воодушевленная успехом, Шафран поспешила в северное крыло. У нее была назначена встреча с еще одним подозреваемым.
        Ее ликование длилось недолго. В двери кабинета торчала записка, прямо как сегодня утром, когда она обнаружила записку от доктора Эстера. Она прочла ее и так стиснула, что пальцы проткнули бумагу. Шафран медленно поднялась по лестнице, прошла по коридору и, дрожа от страха, просочилась в кабинет Пирса.
        - Да? - из-за стола произнес Пирс, не поднимая глаз.
        - Доктор Беркинг свободен, мистер Пирс? Он хочет со мной поговорить.
        Пирс поднял голову, и его темные глаза сощурились. Он с усмешкой спросил:
        - У вас назначена встреча?
        Услышав столь странный вопрос, Шафран нахмурилась и покачала головой. Разве не он оставил записку у ее двери?
        Пирс с раздражением подошел к двери и объявил Беркингу о посетителе. Мгновение спустя Шафран вошла в кабинет доктора. Ее руки тряслись, сердце колотилось как сумасшедшее. Имелось несколько причин, по которым Беркинг мог захотеть ее видеть, но каждая из них заставляла ее мечтать о том, чтобы дверь в кабинет оставалась открытой. Хотя если он узнал, что она проникла в его дом или даже в офис, он бы не стал наказывать ее прямо сейчас, удобно устроившись за тем же столом, под которым она пряталась?
        Шафран переступила порог. Широкое лицо доктора Беркинга растянулось в елейной улыбке, которая ничем не выдавала его намерений. Он напоминал рыжеволосого паука, поджидающего ползущую к паутине муху. Как она могла думать, что больше его не боится?
        - Привет, - с ухмылкой произнес он. - Вы умно поступили, что не заставили меня ждать, мисс Эверли. Я человек нетерпеливый.
        Губы Шафран задрожали, когда она заставила себя вежливо улыбнуться.
        Словно почувствовав ее смятение, он улыбнулся еще шире.
        - Пожалуйста, садитесь.
        Не желая демонстрировать свой ужас, Шафран подошла ближе, хотя с каждым шагом ее желудок сжимался все сильнее.
        - Какой неожиданный поворот событий, не правда ли? Бьюсь об заклад, вы чувствуете себя триумфатором, - громко и весело заявил Беркинг.
        - Прошу прощения? - Шафран сделала еще один шаг вперед.
        - Исследование, моя дорогая! - Беркинг откинулся на спинку стула, и его улыбка слегка померкла, когда Шафран в недоумении уставилась на него. - Разумеется, вы помните. Не прошло и месяца, как между нами произошло маленькое недоразумение.
        Она в замешательстве остановилась.
        - Мое исследование?
        - Да, дорогая, ваше предложение по исследованию. - Он усмехнулся. - Боюсь, на собрании я неверно представил это доктору Генри. Но оно включает в себя несколько ядовитых растений, не так ли? Я просмотрел оставленные вами записи о сравнении пигментации тропических растений. Ваша работа послужит прекрасным дополнением к работам нашей кафедры. - Лукавая улыбка скользнула по его лицу. - Поскольку в обозримом будущем рассчитывать на доктора Максвелла не приходится, я подумал, что вы захотите взять инициативу на себя.
        Ее разум оцепенел, шок затмил все остальные мысли.
        - Взять на себя инициативу?
        Раскатистый смех Беркинга едва ее не оглушил.
        - Да, моя дорогая, ваше собственное исследование.
        - Но, сэр, - пробормотала Шафран, думая о том, что являлось меньшей из проблем, - экспедиция отправляется уже через две недели. Как я могу…
        - Вам придется приступить к работе, мисс Эверли, чтобы убедиться, что мистер Эштон справится с ней должным образом. Насколько я понимаю, вы вдвоем плотно сотрудничали над проектом Максвелла, и несколько дополнительных часов наверняка не вызовут у вас возражений. - Его улыбка стала злобной. - Приходите ко мне завтра вечером с окончательным предложением и будьте готовы подробно его описать. Если мне понравится то, что вы мне предложите, у вас появится собственный проект.
        Возбуждение, которое она ощущала, исчезло. По коже побежали мурашки.
        - Спасибо, доктор Беркинг, - через силу проговорила она, прежде чем развернуться и уйти. Окутанная туманом смущения и тревоги, она почти бегом помчалась в кабинет доктора Максвелла.
        Шафран подошла к двери и обнаружила, что ключей от кабинета в сумке нет. Неужели она выронила их на лестнице? Она поспешила через северное крыло в здание Уилкинса, но когда добралась до того места, где разговаривала с Блейком, ключей там не нашла. Пытаясь сосредоточиться, она медленно выдохнула, но в голове стучало лишь одно: последние слова Беркинга. «Если мне понравится то, что вы мне предложите, у вас появится собственный проект».
        Итак, все по порядку. У нее оставалось мало времени, чтобы успеть напечатать текст до встречи с доктором Генри, а эта задача являлась приоритетной. Будь Александр в своем кабинете, он бы, скорее всего, позволил ей воспользоваться его пишущей машинкой.
        К счастью, Александр оказался на месте. Услышав его голос, она вошла и села на стул напротив стола, за которым стоял он, засучив рукава и перебирая папки.
        Ее сердце все еще колотилось после пробежки по зданию, но она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно.
        - Я была у доктора Беркинга.
        Он резко поднял голову, в его глазах мелькнуло беспокойство.
        - Что случилось?
        Шафран чувствовала, что она сама не своя, последние десять минут казались странным сном. Она мечтала вести собственный исследовательский проект, но оказаться в долгу у Беркинга было бы кошмаром.
        - Он предложил мне собственный проект.
        - Проект? Который из них?
        - Когда он… ну, вы знаете, побеспокоил меня, я предлагала ему проект, но тогда он об этом ничего не сказал, и я не думала, что он решит вернуться к этому вопросу. После всего, что произошло. Мое исследование посвящено пигментации различных видов тропических растений. Он вскользь упомянул об этом на собрании, скорее всего с целью задеть доктора Генри. Вы не заметили, каким напряженным и раздраженным стал Генри, когда Беркинг говорил? Некоторые образцы ядовиты, и я хотела определить, какие у них различия в пигментации, раз уж доктор Максвелл собрался работать над хлорофиллом. Однако теперь Беркинг говорит, что его проект отменяется. - Шафран заметила, что ее речь бессвязна. - Короче говоря, он сказал, что я могу этим заняться, если успею вовремя подготовиться.
        Александр нахмурился и оперся костяшками пальцев о поверхность стола.
        - Проект доктора Максвелла свернули, а ваш продвигают?
        - Похоже на то, - сказала Шафран, немного задетая отсутствием у него энтузиазма. Может, он злился из-за того, что многие часы исследований были потрачены впустую? - Знаю, вы так усердно трудились над проектом Максвелла, но большую часть работы я выполню сама, так что вам не придется…
        - Работа меня не беспокоит, - отмахнулся собеседник. - Мне любопытно, почему он позволяет вам заняться проектом именно сейчас, перед нашим отъездом. И почему поручает проект именно вам, а не одному из профессоров или ученых?
        - Мое предложение было весьма неплохим, - пробормотала Шафран, обескураженная его словами.
        - И каких действий он от вас ждет?
        Она почувствовала, как у нее похолодело под ложечкой от перспективы снова оказаться в кабинете наедине с Беркингом.
        - Он велел мне доделать свое предложение и обсудить его завтра с ним.
        - Вам придется пойти к нему и обсудить предложение?
        - Да, - после паузы ответила Шафран.
        - В его кабинете?
        Шафран кивнула, и ее волнение сменилось тревогой.
        Александр скрестил руки на груди.
        - А вам не кажется, что он воспользуется ситуацией в своих интересах? Вы пойдете к нему за одобрением проекта, заняться которым у вас даже не было шансов…
        - Даже не было шансов? - повторила Шафран, повысив голос. - Что это значит?
        Александр поморщился.
        - Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что существует какая-то причина, по которой он предлагает проект вам, а не настоящему исследователю с большим опытом. Вы всего лишь ассистент.
        Она понимала, что он прав, и тем не менее его слова больно ранили ее.
        - Может быть, дело в том, что мой проект действительно хорош. Может быть, это потому, что…
        - Максвелла нет, а Беркинг знает, что вам не терпится продвинуться на кафедре? Однажды он на вас уже нацеливался.
        - У меня нет выбора! - Она вскочила, не в силах усидеть на месте из-за бурлящей внутри тревоги. Шафран знала, насколько он прав, и ненавидела его за это. Но даже понимая, что Беркинг подонок и, скорее всего, намеревается повторить свои поползновения, как она могла отказаться от возможности заполучить собственный проект? Исследование, которое, возможно, будет опубликовано? Вдруг это ее единственный шанс?! Если она сейчас откажется, вряд ли он когда-нибудь предложит ей это еще.
        - Разумеется, выбор у вас есть, - сказал Александр более мягким тоном. - Я не понимаю…
        Шафран сморгнула яростные слезы.
        - Вы и правда не понимаете, Александр. Вы понятия не имеете, каково это - приходить сюда каждый день и чувствовать себя неполноценной, ощущать себя самозванкой. Вы понятия не имеете, от чего я отказалась, чтобы здесь учиться, не говоря уж о том, чтобы здесь работать. Вы пришли в университет, заняли свое место и теперь преуспеваете. И даже не догадываетесь о ежедневной борьбе, которую я веду просто для того, чтобы здесь находиться.
        Его глаза сверкнули, хотя лицо оставалось каменным. Он смотрел на нее, стиснув зубы.
        - Спасибо за вашу заботу, - сухо произнесла Шафран, отводя взгляд, - но я уверена, что у меня все под контролем. Могу я воспользоваться вашей пишущей машинкой? Мне нужно подготовить отчет о собрании для доктора Генри, а я потеряла ключи от кабинета доктора Максвелла.
        Александр подошел к шкафу за столом, достал из него тяжелую пишущую машинку и поставил ее на стол. И, не проронив ни слова, вышел из кабинета.
        Шафран управилась с текстом гораздо быстрее, чем ожидала, подстегиваемая словами Александра, которые раздавались в ее голове с каждым ударом клавиши. «Вы всего лишь ассистент. У вас не было шансов заняться этим проектом». Ее взбесило, что он говорил как любой циничный мужчина, с которыми ей приходилось работать. А она-то верила, что он другой.
        Александр вернулся как раз в тот момент, когда она встала с готовой стопкой бумаг.
        - Спасибо, - поблагодарила она, не глядя на него. - Я вам сообщу, что нужно сделать для подготовки к моему исследованию, если оно будет одобрено.
        Шафран все еще кипела от ярости, когда десять минут спустя добралась до кабинета доктора Генри. Снайдер ушел, а она пришла слишком рано, поэтому стала расхаживать по дорогим коврам в маленькой приемной. Лучше уж злиться, чем бояться. Страх она ощутит завтра, когда войдет в кабинет Беркинга, а сейчас гнев будет подпитывать ее работу и сделает ее более эффективной.
        - Мисс Эверли, входите! - раздался из кабинета резкий голос Генри, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.
        Шафран вошла, проследив, чтобы дверь оставалась открытой. В коридоре перед офисом было полно студентов и сотрудников, так что если что-то пойдет не так, кто-нибудь да услышит ее крики о помощи. От этой мысли у нее внутри все сжалось.
        Доктор Генри стоял у окна возле стеклянной полки, на которой красовалась коллекция бутылок с ликером. Он налил изрядное количество скотча в стакан, в котором виднелись остатки предыдущей порции. Доктор поднес стакан к губам и поймал ее взгляд.
        - Проклятые сплетни способны довести человека до пьянства. Не составите мне компанию?
        - Нет, спасибо.
        Либо он не слышал ее, либо ему было все равно, но доктор Генри преподнес ей маленький бокал шартреза, наполнив его из почти пустой бутылки. Она вдруг с ужасом подумала, что в напиток могли подмешать яд, и отставила стакан, не сделав ни глотка.
        Доктор Генри устроился за большим столом и сказал:
        - Я привез его с конференции в Марселе. Сама конференция - бесполезная трата времени. - Он сделал большой глоток. - Но ликер отменный.
        Шафран вяло улыбнулась и положила бумаги на его стол. Он на них даже не взглянул, а продолжал пристально смотреть на нее.
        - Снайдер говорит, что вы помогаете старому Максвеллу. Что входит в ваши обязанности? Печатать на машинке и перебирать книги? Или работать в поле, копаясь в растениях? - Он усмехнулся и сделал еще глоток.
        Вопреки ее ожиданиям его вопрос ей польстил. Как правило, люди считали, что она просто что-то печатает и сидит в кабинете в качестве украшения.
        - Я занимаюсь всем понемногу. Обычно доктор Максвелл поручает мне работу в теплице или исследовательскую деятельность. Я помогала ему собирать материалы для экспедиции.
        Доктор Генри кивнул, допил ликер и с важным видом повернулся к бутылкам за новой порцией. Он по-прежнему смотрел на нее, но уже более мутным взглядом. Сколько он выпил? Должно быть, достаточно, чтобы она могла начать разговор.
        - Для экспедиции нужно подготовить столько всего! Даже не представляю, как вы справляетесь со своими обязанностями, да еще успеваете заботиться о вашей несчастной жене. Я присутствовала на вечеринке, когда ей стало плохо, - печально произнесла Шафран, невинно распахнув глаза.
        Доктор Генри нетерпеливо фыркнул и отвернулся к окну.
        - Да, это было непросто. Я даже не могу навестить ее без… - Он прочистил горло и сделал еще глоток. - Но это не имеет значения. Подготовка к экспедиции продолжается. Мне нужно работать.
        Шафран поерзала на стуле, пытаясь разглядеть его лицо.
        - Полагаю, это непосильный груз - пытаться все уладить перед отъездом. Организовать уход за вашей женой, собрать оборудование и припасы, разобраться с финансами…
        Доктор Генри осушил стакан и со звоном поставил его на полку, отчего стеклянные панели задрожали, а Шафран подпрыгнула.
        - Извините, доктор Генри, я не имела в виду… - поспешно пролепетала она.
        - Нет, нет, - прохрипел он, растерянно оглядывая комнату. - Она так и не очнулась после того проклятого напитка. Я не знаю, что делать. Бедная девочка в коме, а я уезжаю… - Он оборвал себя на полуслове и судорожно сглотнул.
        Шафран растерялась. Доктор Генри оказался на удивление эмоционален при упоминании жены. Он даже не услышал ее очевидного намека на хищение средств.
        Дрожащей рукой он снова наполнил стакан, его лицо омрачилось.
        - Я не хотела вас расстраивать, доктор Генри. Ваша жена наверняка была бы рада, что вы продолжаете свое дело, - тихо произнесла Шафран, понимая, что сморозила чушь. Она понятия не имела, хотела ли миссис Генри, чтобы ее муж путешествовал и исследовал мир.
        Он залпом допил виски и печально уставился на дно стакана.
        - Я просто хочу… Понимаете, я просто хотел всем этим заниматься. Исследовать дикие уголки мира, находить сокровища…
        Его голос звучал так потерянно, что Шафран встала и мягко подвела его к креслу.
        - Пожалуйста, не расстраивайтесь. Я уверена, что скоро она выздоровеет и радостно встретит вас, когда вы вернетесь из Бразилии.
        - В том-то и дело, - сказал он надломленным голосом и опустился в кресло. - Что не встретит.
        - Что вы имеете в виду? - осторожно спросила Шафран.
        - Как раз перед тем вечером она передала мне бумаги, - простонал доктор Генри. - Синтия… она собирается со мной развестись.
        Шафран изо всех сил пыталась скрыть свое потрясение, вызванное как известием о разводе, так и искренним страданием доктора Генри. Чтобы чем-то себя занять, она взяла его стакан и наполнила его. Доктор Генри сидел, закрыв лицо руками. Она совсем не ожидала, что эта встреча пройдет таким образом.
        Он опустил руки и одним глотком осушил стакан. Она снова похлопала его по плечу.
        - Она попросила развод как раз перед экспедицией?
        Прищурившись, он посмотрел на нее, и его красивое лицо исказила гримаса боли.
        - Она всегда поддерживала меня, даже несмотря на то, что я плохо с ней обращался. Вечно гнался за юбками… - Он со стоном ударил руками по столу и уставился в пустоту. - Комитет. Вот почему она была здесь. О, боже! - пробормотал он и с глухим стуком ударился головой о стол.
        - Все в порядке, я уверена, что она поправится. - Шафран неловко похлопала его по плечу. - А как насчет комитета?
        - А вдруг… - его голос снова дрогнул, - она умрет?
        Он уткнулся лицом в руки, его огромные плечи сотрясали рыдания. Шафран сидела тихо. Он напился и плакал; что, если попробовать задать ему еще несколько вопросов?
        Шафран откашлялась.
        - А… ваша жена знала о мисс Эрмин?
        - Эрис? - Он поднял голову и посмотрел на нее, словно вдруг вспомнил, что находится в кабинете не один. Его глаза покраснели. - Я не знаю, не знаю, была ли она в курсе. На вечеринке она здорово рассердилась; у нее был такой взгляд… Эрис… она с вами говорила? - Шафран уклончиво пожала плечами. - Я надеялся, что… после столь долгого отсутствия… она забудет. И Эрис тоже - что она забудет обо мне. Она так молода. - Он снова закрыл лицо руками. Шафран сидела и старалась не смотреть, как он плачет. Ей показалось, что он пробормотал: «Что я наделал?» - но она не была уверена. Через мгновение его голос окреп, и она услышала: - Ну и хорошо, пусть все знают, что я никчемный муж. Если Синтия очнется, она меня никогда не простит.
        Размышляя вслух, Шафран сказала:
        - Похоже, вы очень переживаете за жену. Что мешает вам стать хорошим мужем?
        - Я не знаю, не знаю, - пробормотал он и снова уронил голову на руки.
        - Вы могли бы извиниться, когда она придет в себя, - предложила Шафран.
        Доктор Генри ничего не ответил. Услышав его храп, Шафран вздохнула и оглядела кабинет, гадая, что бы стало с ней, если бы она встретила известного повесу. Она осторожно вытащила из его ослабевшей руки стакан и поставила на стеклянную полку. Осознав, какой случай ей выпал, она боком подкралась к столу и выдвинула ящик, чтобы вернуть письма, которые недавно взяла.
        Шафран смотрела на храпящего мужчину и прокручивала в голове его слова. Миссис Генри хотела встретиться с Комитетом колледжа. Планировала ли она раскрыть связь своего мужа с мисс Эрмин, рассчитывая на то, что его выгонят из университета? Или лишь собиралась сорвать планы мужа по созданию новой кафедры на историческом факультете? Доктор Генри знал о ее планах. Послужило ли это дополнительным мотивом для ее убийства?
        Доктор Генри изменял жене, но Шафран не верила, что у него хватит духу ее убить. Он был подавлен разводом и затянувшейся комой миссис Генри. Он рыдал, говоря о жене. Шафран на цыпочках вышла из комнаты, оставив его спать за столом.
        Она закрывала дверь, когда Снайдер ворвался в офис и направился к своему столу. Он переворошил стопку бумаг и с облегчением извлек оттуда одну из них, прежде чем поднял глаза и увидел стоящую у двери Шафран.
        - Мисс Эверли?
        - Я занесла бумаги для доктора Генри, - громко прошептала она. - Боюсь, он крайне подавлен. Мы говорили о его жене, он за нее очень переживает. Загляните к нему через некоторое время, он сейчас спит.
        - Говорили о его жене? Он спит? - Снайдер в недоумении уставился на нее. - Он говорил с вами о жене и уснул? Вы что, волшебница?
        - Что вы имеете в виду? - в свою очередь удивилась Шафран.
        Снайдер снял очки, поспешно протер их носовым платком и заморгал, возвращая их на место.
        - Мисс Эверли, я уже несколько дней пытаюсь заставить этого человека сесть и отдохнуть! Он бродил по больнице, как встревоженная наседка. Но он ни за что не признается, что переживает за нее.
        - Он сказал, что она подала на развод…
        - Да, да, - Снайдер рассеянно махнул рукой, - она собрала документы и доставила их к нему, но, скорее всего, она сделала это, чтобы выбить его из колеи перед экспедицией. Она уже поступала так два года назад перед его отъездом в Испанию. Генри с курьера чуть кожу не содрал! Но через неделю она все отменила. Уж не знаю, в какие игры она играет, но, по всей вероятности, это несерьезно.
        Шафран не знала что и сказать.
        - Я слышала, как миссис Генри разговаривала на вечеринке сэра Эдварда. Она будто бы сильно сердилась на мужа.
        - Я бы не стал доверять всему, что вам удается подслушать, мисс Эверли, - возразил он, заговорщически оглядываясь по сторонам. - Однажды я подслушал спор между доктором Максвеллом и доктором Генри. Как же они спорили, как кричали, как скандалили, но это ничего не значило. Они вдвоем просто воздух сотрясали.
        Шафран уставилась на него.
        - Вы рассказали об этой ссоре инспектору Грину?
        - Ну, да, он спрашивал, не ссорился ли доктор Генри с кем-нибудь в последнее время. Конечно, все скандалы и не упомнишь. - Он застенчиво улыбнулся.
        Яростно сжав кулаки, она прошипела:
        - Мистер Снайдер, та ссора между доктором Генри и доктором Максвеллом, которую вы считаете пустяком, стала причиной того, что доктора Максвелла арестовали за отравление! Кто еще знал о ссоре?
        - Д-доктор Беркинг тоже был здесь, я полагаю. У него была назначена следующая встреча, - пробормотал Снайдер, сбитый с толку ее горячностью.
        Скорее всего, доктор Беркинг тоже рассказал инспектору о ссоре и об угрозах доктора Максвелла. В дверях Шафран повернулась к сконфуженному Снайдеру и произнесла:
        - Извините, мне пора бежать, мистер Снайдер. Пожалуйста, позаботьтесь о докторе Генри.
        Глава 19
        Шафран поспешила обратно в почти опустевшее северное крыло, надеясь, что Александр все еще там. Напрочь позабыв об их ссоре, она ворвалась в кабинет, готовая выложить откровения доктора Генри.
        - Шафран, я как раз собирался уходить… - пробормотал Эштон, вскинув брови.
        - Нет! - воскликнула Шафран. - Это важно! Я только что была у доктора Генри.
        Александр опустил сумку на стул.
        - Что случилось?
        - Бедняга жутко подавлен. Он напился и плакал.
        Александр вытаращил глаза.
        - Господи, Эверли, что вы с ним сделали?
        - Я спросила о его жене, и он тут же раскололся. Захмелев, он признался мне, что она подала на развод, а он понятия не имеет, что делать, - сообщила она, вытаращив глаза и все еще тяжело дыша. - Для меня это шок. Всемирно известный ученый - и в таком состоянии. По-моему, он ее по-настоящему любит. Сомневаюсь, что он ее отравил.
        - Но по-прежнему не исключено, что он собирался отравить Блейка, однако по ошибке отравил жену. Из-за этого он чувствует себя несчастным и виноватым.
        - Блейк! - воскликнула Шафран, раздраженно всплеснув руками. - Я забыла спросить доктора Генри о бланках заказов на оборудование и припасы. Как я могла? Это же ключевая улика! - Она покачала головой, сожалея о своем промахе. - Ну, что ж. Завтра у меня будет возможность узнать больше.
        Александр взглянул на часы.
        - Извините, мне пора.
        Покраснев от осознания того, что она нарушила его планы, она пробормотала:
        - О, конечно.
        Он надел пиджак, не застегивая запонок, и перекинул сумку через плечо. Шафран вышла вместе с ним из кабинета и со смущенным видом стояла рядом, пока он запирал дверь.
        - Спокойной ночи, - сказал он и коротко улыбнулся.
        - Спокойной ночи, - кивнула она и заставила себя улыбнуться в ответ.
        Он исчез на лестнице, и Шафран подумала, не спешит ли он на какую-нибудь встречу. Он говорил, что иногда гуляет по вечерам, и ее сердила мысль, что он может проводить время с какой-нибудь красоткой, которая не сидит часами, уткнувшись в труды по ботанике. Ну и хорошо, так они меньше будут спорить из-за ее расследования, напомнила она себе, направляясь в кабинет за вещами. Даже если число подозреваемых значительно сузилось. Но с этой мучительной мыслью придется прожить еще следующие двадцать четыре часа. Ей предстояло подготовить свое предложение.
        В пабе на Гауэр-стрит было накурено и шумно. Ботинки Александра липли к полу, когда он пересекал переполненный зал, чтобы присоединиться к коллегам из университета. Он пожал им руки и сел.
        - Так значит, старик тут ни при чем, - сказал один из ученых.
        Александр навострил уши. О ком они говорят? О докторе Максвелле?
        - Это точно не он, раз его отпускают, - заметил Робинсон и отхлебнул пива. - Ему бы не позволили уплыть, если бы считали, что он пытался убить жену.
        Значит, о докторе Генри.
        - Нет, они арестовали того старика! - крикнул кто-то с другого конца стола, явно имея в виду доктора Максвелла.
        - Правильно! - Робинсон кивнул и толкнул Александра в плечо своим пухлым локтем. - Вы погрязли в ботанике. Как вам новый проект, который появится за две недели до нашего отбытия? Приятно, что вся эта подготовительная работа, которую выполняли для убийцы, коту под хвост?
        - Не делайте скоропалительных выводов. - Александр пожал плечами. - Ничего страшного не случится. Ответственный научный сотрудник возьмет большую часть работы на себя.
        - Целый проект? - с сомнением уточнил Робинсон. - И всего две недели на подготовку? И кто этот ответственный ученый?
        - Эверли, ассистент доктора Максвелла, - ответил Александр, отмахиваясь от стоящей в ожидании официантки.
        - Эверли? - Адамс скользнул на стул рядом с Александром. - Тот парень с усами?
        - Ты с луны, что ли, свалился, Адамс? - Робинсон ухмыльнулся и толкнул его локтем. - Эверли - это девушка, которая вела протокол сегодняшнего собрания.
        - О! Та глазастая? - воскликнул Адамс и глотнул пива.
        - Да уж, если она отвечает за проект, тебе пахать точно не придется, - заметил сидевший на другом конце стола блондин и криво ухмыльнулся. - Что бы она тебе ни говорила, просто пропускай это мимо ушей.
        - Я не собираюсь пренебрегать своими обязанностями, - раздраженно заявил Александр.
        Адамс ухмыльнулся и окинул взглядом сидевших вокруг мужчин.
        - Да брось ты, Эштон! Она все равно не ведает, что творит. Просто отпусти поводья - и убережешь себя от лишних забот.
        - Она ведает, что творит! - выпалил Александр, свирепо глядя на своего собеседника.
        - Вот как? Неужели?! - воскликнул Адамс, и несколько других ученых рассмеялись.
        Сжав под столом кулаки, Александр холодно произнес:
        - Да, поэтому ее и сделали ассистентом. А сколько проектов вели вы, Адамс?
        Все дружно расхохотались. Уши Адамса покраснели, и он занялся своим напитком.
        Робинсон задумчиво вытер с губ пену.
        - Даже если она и ассистент, как ей удалось протащить собственный проект? Не иначе как она наконец потеплела к Беркингу?
        Все рассмеялись, кроме Александра. Убедившись, что говорит достаточно громко, чтобы его услышали, он произнес:
        - Если это первое, что приходит вам в голову, когда ваш коллега продвигается по службе, Робинсон, то у меня есть вопросы по поводу того, каким образом вы получили свою должность.
        К облегчению Александра, Робинсон рассмеялся. В течение следующих шести месяцев этим людям предстояло быть его друзьями, близкими коллегами. Он не хотел отталкивать их перед самым отъездом, но и не мог мириться с тем, чтобы имя Шафран фигурировало в их пьяных шутках.
        Робинсон кивнул и махнул рукой, чтобы все утихли.
        - Все верно, верно. Даже самые отчаявшиеся коллеги не станут подчиняться этому кретину. Вы слышали, как на собрании он насмехался над доктором Генри?
        Александр кивнул, радуясь, что тема доверия к способностям Шафран снята с повестки.
        - В путешествии будет нескучно, помяните мои слова. Вообще-то, - Робинсон похлопал по руке сидящего рядом с ним Мак-Алистера, - запомни, что я сейчас скажу, Микки. Делайте ставки. Кто сказал, что Генри и Беркинг разберутся с этим до того, как мы доберемся до Сан-Луиса? Два фунта на то, что Беркинг окажется за бортом, помяните мое слово.
        Все снова рассмеялись, несколько человек подняли руки, и Микки записал имена на клочке бумаги. Адамс, который тем временем пришел в себя, сказал:
        - Я ставлю на то, что Генри сразится с Блейком.
        Робинсон усмехнулся.
        - За что?
        Вдруг почувствовав неуверенность, Адамс огляделся по сторонам.
        - Ну, я… э-э, вы же в курсе, его жена…
        - Не томи, выкладывай. Мне нужно знать, ждут ли меня еще несколько фунтов.
        Бесцветные глаза Адамса повернулись в сторону Александра, словно их обладатель опасался очередного позора.
        - Ну, короче, я их видел. Миссис Генри и Блейка.
        Нервы Александра были на пределе.
        - Когда это было? - с деланым спокойствием спросил он.
        - За несколько дней до той вечеринки. Моя мама заболела, и во время обеденного перерыва я пошел ее проведать… - Робинсон закатил глаза, и уши Адамса снова покраснели. - Короче, я возвращался в университет, когда увидел их на улице. Они гуляли и прекрасно проводили время. Он держал ее под руку, она улыбалась и мило щебетала. Выглядели они очень уютно.
        Робинсон погладил подбородок.
        - Возможно, на это стоит сделать еще одну ставку. Ты же знаешь, что Генри этого не потерпит, хотя сам гоняется за каждой юбкой.
        Через несколько часов Александр ушел. Его одежда пропиталась запахом дыма и пива. Ему нужно было собраться с мыслями, прежде чем корабль отчалит. Они каждый день упрашивали его выпить вместе с ними, и он сдавался, если бывал неосторожен. После он всегда об этом сожалел, потому что обнаружил, что, раз начав, он не в силах остановиться. Он напивался до такого состояния, что был не в силах устоять на ногах. Уж лучше не начинать.
        Улица блестела, промытая вечерним ливнем, свежий воздух после шумного и душного паба казался упоительным. Он жадно ловил все комментарии, которые могли помочь в расследовании, но услышал лишь несколько недовольных высказываний о руководстве доктора Генри. Ничего особенного. А то, что Адамс видел Блейка с миссис Генри, лишь подтверждало теорию Шафран о том, что они были любовниками.
        Обычно он любил поговорить о делах даже с подвыпившими друзьями, но сегодняшний вечер казался потраченным впустую. Шафран и ее предстоящая встреча с Беркингом не выходили у него из головы.
        Завтра он попробует с ней поговорить, подумал Александр, отпирая дверь квартиры и заходя внутрь. Постарается убедить ее отказаться от встречи, даже рискуя снова ее обидеть.
        Он вздохнул и прислонился головой к двери спальни. Шафран была права. Он не понимал, зачем она согласилась на встречу с человеком, который не только ее домогался, но и которого они подозревали в причастности к отравлению. А еще она сказала, что он не понимает, как трудно ей приходится в университете… Что ж, это он отлично понимал. Для него уже много лет каждый новый день был сопряжен с борьбой.
        Он сбросил обувь и пропахшую дымом одежду и сел на пол в спальне. Чтобы прогнать из головы все тревоги, он сосредоточился на глубоком дыхании. Он знал, что пройдет много времени, прежде чем он сможет уснуть.
        Шафран проснулась ни свет ни заря. Ее голова всю ночь гудела от переполнявших ее идей для исследовательского проекта.
        Накануне вечером Элизабет посоветовала Шафран взять предложение Беркинга и засунуть его куда подальше. Она согласилась, что Александр был абсолютно прав в том, что намерения Беркинга вызывают опасения, но, как и Шафран, считала, что ответить отказом практически невозможно. Это Шафран не утешило, зато она почувствовала, что ее понимают. Чтобы поддержать подругу в то утро, Элизабет дала Шафран свою любимую помаду и пообещала устроить изысканный ужин, после чего чмокнула ее в щеку и выставила за дверь.
        Когда Шафран подходила к северному крылу, было почти восемь утра. Дрожащими от напряжения руками она стала искать в сумке ключи, но вспомнила, что их там нет. Ключи она так и не нашла. Поморщившись от перспективы столкновения с малоприятным техником северного крыла, мистером Туммелом, она отправилась искать его в кабинете на цокольном этаже. Он открыл дверь, шокировав ее чем-то похожим на вежливость, и пообещал дать сменный ключ в самое ближайшее время. Она устроилась в кабинете доктора Максвелла, обложившись со всех сторон справочниками и развернув перед собой свое первоначальное предложение, и начала с того места, на котором остановилась накануне вечером.
        Взъерошенная, с перепачканными чернилами пальцами, в полдень она констатировала, что новая версия готова. Как бы ей хотелось, чтобы рядом был доктор Максвелл и дал ей совет или чтобы доктор Эстер не был таким отталкивающим. Три других профессора ботаники вряд ли могли оказать ей помощь. Шафран вздохнула и признала, что лучший вариант получить дельный совет - это обратиться к Александру. Он, хотя и не работал на ее кафедре, был хорошо знаком с исследовательскими проектами. Она торопливо поправила прическу и попыталась стереть с пальцев чернила, прежде чем постучать в дверь его кабинета.
        - Привет, - с порога заявила Шафран, отогнав прочь неловкие воспоминания о том, как они расстались накануне вечером. - Не сомневаюсь, что вы очень заняты, но не могли бы вы ознакомиться с моим предложением?
        Александр кивнул и пригласил ее войти. Выглядел он немного потрепанным. Волосы были взлохмачены, под глазами залегли тени. Она старалась не задаваться вопросом, почему он выглядит так, словно всю ночь лазал по чужому саду.
        Он взял ее бумаги и, сосредоточенно нахмурившись, пролистал страницы. Она то сидела на диване, то ходила вдоль книжных полок. Затем подошла к стулу и села.
        - Вам не о чем беспокоиться, - сказал Александр после того, как она сделала еще один круг по комнате. - Все хорошо.
        - Что значит «хорошо»?! - Она подошла и встала рядом с ним, перегнулась через его плечо и ткнула пальцем в страницу. - Вот здесь - вы поставили отметку. Что это значит?
        - Это значит, что у меня есть вопрос по тому, что вы написали, - произнес он с улыбкой.
        - Какой вопрос?
        - Вы написали «пигмен», а не «пигмент».
        Шафран нахмурилась.
        - Ладно, опечатка. Это я могу исправить. Чего я не могу исправить, так это если все написанное неверно. Что мне нужно изменить?
        - Если не считать огрехов в наборе текста, которые, я уверен, вызваны спешкой, и нескольких неточностей в формулировках, ваше предложение в полном порядке, - сказал Александр, продолжая изучать текст.
        - Это самое важное, что я сделала за свою карьеру. Не могли бы вы сказать что-нибудь еще, кроме того, что все в порядке? - Неожиданно для себя она различила в своем голосе нотки паники и тяжело опустилась на стул напротив, сцепив пальцы.
        Александр сжалился над ней и в течение получаса исправлял формулировки и подбадривал ее. Она остро нуждалась и в том, и в другом. Как только он закончил, Шафран помчалась в библиотеку посмотреть, нет ли каких-нибудь других видов, которые ей хотелось бы включить в свой экспериментальный проект. Она начала беспокоиться, что ограничивает Александра количеством вариантов, поскольку собирать образцы предстояло именно ему.
        Наконец в пять часов дня Александр просунул голову в кабинет доктора Максвелла.
        - Ну как? Вы готовы? - Толпы энергичных студентов спешили к выходу, служа ей лишним напоминанием о том, что скоро она останется с доктором Беркингом одна в опустевшем здании.
        - Да, думаю, готова, - ответила Шафран, стараясь говорить уверенно. Ее рука слегка дрожала, когда она передавала ему свой последний вариант.
        - Отличная работа, Шафран, - пробормотал он, пролистывая страницу за страницей.
        Она скорчила гримасу.
        - Не знаю, насколько это важно. Доктор Беркинг будет проверять мои чары. Это все, что его интересует.
        - Вы же знаете, я могу пойти с вами. - Его темные глаза пристально смотрели на нее поверх страниц.
        Она попыталась улыбнуться в ответ, но обнаружила, что губы ее не слушаются.
        - Спасибо, но нет. Я должна справиться сама. Даже если он отклонит мое предложение, я буду знать, что сделала все возможное.
        Сколько он ни твердил себе, что ему следует более эффективно использовать свое время, Александр после расставания с Шафран места себе не находил. Ему не нравилось, что она пошла на встречу с доктором Беркингом. Но он знал, что не имеет права запрещать ей туда идти.
        Решив вернуться в северное крыло к шести часам, когда начнется ее встреча, и дождаться там ее окончания, Александр медленно пересек внутренний двор. Он шел в библиотеку, чтобы попробовать провести дальнейшие исследования. Солнце опустилось за купол здания Уилкинса, отбрасывая на пустеющий двор длинные прохладные тени. У подножия лестницы он заметил добрую секретаршу из администрации. На ней были большая коричневая шляпа и пальто в тон, и она возилась с ключами от дверей офиса.
        Вспомнив вчерашние комментарии Адамса, он подошел к ней и поздоровался:
        - Добрый вечер.
        Она обернулась, и обычное кислое выражение ее лица сменилось лучезарной улыбкой.
        - О, привет, милый. - Она с силой вставила ключ в замок и повернула его. - Надеюсь, сегодня тебе не нужно внутрь, я и так задержалась намного дольше, чем планировала.
        - Нет-нет, не нужно, - заверил ее Александр. - Я хотел вас кое о чем спросить. На днях вы упомянули, что уже впускали в офис мистера Блейка кого-то до меня.
        Она нахмурилась и поджала губы.
        - Разве? О боже.
        - Да. Мне любопытно узнать, кто это был. Случайно не миссис Генри?
        Секретарша, казалось, задумалась.
        - Да, так оно и было. Она несколько раз заходила в кабинет мистера Блейка, чтобы обсудить финансирование амазонской экспедиции от имени своего мужа, поскольку он сам работал со спонсорами. Она забыла внутри свою сумочку.
        Александр медленно кивнул, осмысливая новую информацию. Миссис Генри часто встречалась с Блейком, что было неудивительно, учитывая, что они являлись любовниками, но факт ее возвращения в офис в его отсутствие вызывал подозрение.
        Осознав, что он хмуро смотрит на секретаршу, чем немало ее смущает, Александр сказал:
        - Понятно. Они долго работали вместе, я имею в виду - мистер Блейк и миссис Генри?
        - Нет, но экспедицию спланировали всего за несколько месяцев, не так ли? - Она снисходительно улыбнулась. - Ты наверняка пришел в восторг, когда узнал об этом.
        Александр коротко улыбнулся.
        - Конечно. - Он ломал голову, как бы половчее задать следующий вопрос, но ничего не придумал и рискнул пойти напролом. - Полагаю, вы впустили ее в кабинет мистера Блейка только раз. Вряд ли она такая же растрепа, как я. - Он выдавил из себя неловкий смешок. Как, черт возьми, Шафран так легко и очаровательно извлекала из людей информацию?
        - Только раз. Я это помню, потому что на следующий же день она отменила их встречу. Забыть это невозможно, потому что вместо этого она попросила о встрече с Комитетом колледжа. Представьте себе: жена работника с факультета хочет встретиться с Комитетом. Такое нечасто встретишь!
        Александр с трудом подавил волнение. Именно об этом Шафран в спешке сообщила ему накануне: что миссис Генри могла саботировать шансы мужа на создание своей кафедры.
        - Она не упоминала, по какому поводу она хотела встретиться с Комитетом?
        - Конечно, упоминала. Они не позволят мне внести кого-либо в их расписание без веского на то основания, - пояснила секретарша. - Речь шла о финансировании экспедиции.
        Шесть часов вечера настали для Шафран на удивление быстро. Она разгладила темно-синюю юбку, освежила на губах помаду Элизабет, которая должна была принести ей удачу, собрала свои бумаги и поднялась в офис доктора Беркинга. Пирс впустил ее в большой кабинет и сказал, что у доктора Беркинга еще прием, но он скоро вернется.
        Сердце Шафран готово было выскочить из груди. Она села на стул перед письменным столом, но, не в силах справиться с тревогой, вскочила на ноги и принялась блуждать по комнате. Свет в окнах померк, и улицу наводнил поток студентов. Их энергичная болтовня раздавалась словно за много миль от того места, где стояла она и смотрела на них из окна.
        Через пять минут любопытство взяло верх, и Шафран подошла к столу Беркинга и проверила ящики. Все оказались заперты, за исключением верхнего, в котором хранилась его чековая книжка. На этот раз ящик легко открылся. Должно быть, он достал застрявший лист бумаги, тот самый, на котором была написана формула. Шафран взяла чековую книжку и снова пролистала ее, отметив про себя, что после того, как она вломилась в его офис, он выписал Р. Глассу еще один чек. Чек оказался на крупную сумму, а вместе оба чека составляли пятьсот фунтов, что было слишком много для пари.
        Услышав шум в приемной, она сунула книжку обратно в ящик и задвинула его. Ровно в этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился объемистый живот доктора Беркинга. Она стиснула руки, надеясь, что Беркинг не заметил ее учащенного дыхания.
        - Извините, что заставил вас ждать, - громко произнес он. - Ваше предложение готово? Давайте сразу к делу.
        К великому изумлению Шафран, доктор Беркинг направился прямо к столу и начал читать ее предложение. Он задал несколько вопросов, без всякого намека на флирт или угрозу, и она ответила на них как могла. К тому времени, как часы пробили без четверти семь, он закрыл ее папку и отложил ручку.
        - Что ж, мисс Эверли, ситуация значительно улучшилась. Я склонен одобрить этот проект. Однако, - вставая, сказал он, - остается прояснить несколько моментов.
        Оставив ее в напряженном ожидании, он неуклюже пересек кабинет, и Шафран с ужасом услышала зловещий щелчок. Беркинг запер дверь. Ее ладони вспотели.
        - Сэр, я не…. - Она запнулась, когда доктор вернулся к столу.
        - Не нужно нервничать, это просто бизнес. - Его лицо оставалось бесстрастным, что настораживало Шафран куда больше, чем его неприятная ухмылка. Он остался стоять возле своего стола. - История с доктором Генри и его женой беспокоит университет и всех, кто в ней замешан. Ужас, просто ужас. - Он покачал головой и полез в карман за трубкой. - Знаю, вы всюду совали свой нос, задавали вопросы и наводили справки. Это вполне естественно, я считаю. Доктор Максвелл - ваш наставник, многолетний друг. - Доктор Беркинг задумчиво смотрел на трубку, набивая в нее табак. - Конечно, все случившееся очень печально.
        Шафран растерянно смотрела, как он неуклюже развернулся, тяжело опустился в свое кресло, раскурил трубку и сделал длинную затяжку. Клуб дыма вылетел изо рта Беркинга, когда он продолжил свою речь.
        - Я также знаю, что вы побывали в этом кабинете. - Он вытащил из кармана две шпильки для волос.
        Шафран уставилась сначала на них, затем на Беркинга. В его глазах появился жесткий блеск. Это всего лишь шпильки для волос, подумала она. Никто не докажет, что они принадлежали ей.
        - Сэр, я не…
        - Не нужно лгать, мисс Эверли. Вы тут все вынюхивали в попытке оправдать своего любимого доктора Максвелла. - Его голос звучал приглушенно, словно он рассказывал ребенку грустную сказку. - Я не отказался помочь полиции по ее просьбе, и мы установили, что он виновен. С помощью шолотля старина Максвелл собирался убить доктора Генри, но по ошибке отравил его жену. Его арестовали. Сегодня днем инспектор позвонил мне и поблагодарил за помощь.
        Шафран лихорадочно пыталась разобраться в нагромождениях вопиющей лжи, которую она только что услышала.
        Доктор Беркинг мелодраматично вздохнул и продолжил, выпустив очередную струю горького дыма:
        - Больно смотреть, что делает с человеком старость. Бедняга Максвелл так расстроился из-за того, что его не взяли в экспедицию, что решился отравить человека. Какая неудачная идея. Не сомневаюсь, мисс Эверли, вы тоже замечали, что он стал терять связь с реальностью. Иррациональные мысли или странные настроения.
        - О чем вы говорите? - задохнулась от негодования Шафран.
        - Я лишь выражаю свою поддержку вам, дорогая, поскольку вы пытаетесь помочь полиции закрыть дело. Все, что вам нужно, - его брови приподнялись, - так это пойти к инспектору и рассказать ему свою версию событий. У вас прекрасная возможность вплотную заняться исследованием пигментации, и, конечно же, вы не справитесь с этой задачей, имея на душе столь тяжкий груз. Вы ближе к Максвеллу, чем кто бы то ни было, и полиция сочтет вашу историю самой убедительной. Молодая женщина, которую терроризирует ее наставник, друг семьи. Вас остается только пожалеть.
        Шафран встала, ее лицо порозовело, руки сжались в кулаки.
        - Вы единственный, кто меня терроризирует, доктор Беркинг, - дрожащим голосом произнесла она. - Как вы смеете использовать меня против доктора Максвелла?
        Отложив трубку, доктор Беркинг тяжело поднялся на ноги, медленно подошел к ней и произнес тихим, почти гипнотическим голосом:
        - Мисс Эверли, я не использую вас против него, я лишь желаю убедиться, что сумасшедшего упрячут за решетку, и наше университетское сообщество сможет спокойно функционировать. Конечно, если для вас преданность доктору Максвеллу, убийце, важнее безопасности ваших коллег, вам доверять нельзя, и на службе в университете вы не задержитесь. Более того, - он медленно сделал еще один шаг, - мне неприятно об этом говорить, дорогая, но у инспектора возникли вопросы о ваших отношениях с доктором Максвеллом и о вашем душевном состоянии. После отвратительного недоразумения в прошлом месяце, когда вы самым несправедливым образом на меня напали…
        - Я напала на вас? - Она отступила на шаг, следя за тем, как ее собеседник медленно обходит стол.
        - Вы совершили роковую ошибку, напав на меня вместо того, чтобы согласиться со мной сотрудничать. - Его маленькие глазки превратились в узкие щелочки. - Уверен, подобный промах вы не повторите. - Он рванулся вперед, схватил ее своей широкой лапищей и притянул к себе. - Итак, мисс Эверли…
        От ужаса она не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы позвать на помощь. Беркинг усадил ее обратно на стул и протянул ей лист бумаги. Он вложил ей в руку ручку и оперся ладонью о ее плечо.
        - Вы напишете, что во всем виновен несчастный доктор Максвелл, и мы займемся текущими делами. Ваш проект будет продвигаться, и мне не придется рассказывать инспектору о том, что вы вместе с доктором Максвеллом планировали убить не только доктора Генри, но и меня. Сомнений нет: вы вступили в заговор против меня после того, как я отклонил ваше последнее предложение. Многие слышали, как доктор Максвелл мне угрожал.
        Дрожащей рукой, не понимая, как теперь выпутаться из этой передряги, Шафран начала писать.
        В семь часов вечера Александр открыл дверь и окинул взглядом пустой коридор. Он уже сорок пять минут мерил шагами свой кабинет, пытаясь сообразить, какое отношение имеет ко всему происходящему встреча миссис Генри с Комитетом колледжа.
        Должно быть, встреча Шафран подходит к концу, подумал он. Если все прошло не очень удачно, она не захочет с ним говорить. Однако независимо от исхода ее встречи ей наверняка любопытно будет узнать, что ему удалось выяснить о встрече миссис Генри с Комитетом колледжа и о том, как она попала в офис Блейка. Он прошел по пустынному коридору и постучал в темную дверь кабинета Максвелла. Не получив ответа, он вернулся в свой кабинет.
        Полчаса спустя после безуспешных попыток отвлечься чтением главы о каладиумах, которые Шафран включила в план своего проекта, Александр принялся снова расхаживать по кабинету. Возмущенная или торжествующая, она уже должна была вернуться. Если он оказался прав насчет намерений Беркинга, то она сейчас либо смущена, либо рассержена. Или еще хуже. С его стороны было ошибкой не настоять на том, чтобы она перенесла встречу на время, когда северное крыло заполнено студентами. Что толку, что он ждет ее здесь, внизу?
        Запустив руки в волосы, он в двадцатый раз задумался, не подняться ли ему в кабинет доктора Беркинга. Она будет в ярости, если он прервет их встречу, но вдруг что-то пошло не так? Терзаемый сомнениями, он все-таки вышел в коридор.
        Первым делом Александр вернулся к кабинету доктора Максвелл и снова постучал, представляя себе, что она сидит внутри, тихо кипя от злости или даже рыдая. Он постучал еще раз и дернул дверь, которая оказалась незапертой. Он вошел внутрь, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и потянулся к выключателю. Рядом раздался щелчок. Этот звук пригвоздил его к месту. Солдат, даже давно не воевавший, никогда не забудет звук, который издает взведенный курок огнестрельного оружия.
        Глава 20
        Шафран сидела, оцепенев от шока и ненависти к себе, и гадала, как ей исправить то, что она натворила. Она знала, что Беркинг лжет, да и сам инспектор говорил, что Максвелл больше не под арестом. Но ее признание способно надолго запутать дело и дать Беркингу возможность осуществить свой план и сбежать.
        - Вставайте, мисс Эверли, - прохрипел Беркинг и грубо схватил ее, вынудив встать.
        - Куда мы идем? - осведомилась Шафран, когда он потащил ее из комнаты. Хотя предпочла бы не слышать ответ.
        - Заскочим в кабинет Максвелла.
        - Зачем нам кабинет Максвелла?
        - Чтобы собрать ваши вещи, разумеется.
        Она молилась, чтобы кто-нибудь вышел в коридор, но, к ее величайшему разочарованию, и в коридоре, и на лестнице царила тишина.
        Интересно, дожидается ли ее Александр?
        Шафран пыталась сообразить, как до него добраться, но Беркинг крепко держал ее за руку. Если она закричит, Беркинг запаникует, и кто знает, что он с ней сделает. Он мог бы просто проводить ее в кабинет за вещами, а потом отпустить. В конце концов, она его требование выполнила. Но зачем ему рисковать? Вдруг она сразу обратится в полицию? Нет, он предпочтет держать ее где-нибудь в безопасном месте, пока не уплывет. Но что произойдет с ней за это время?
        Ее тело сковал страх, колени ослабели. Просидеть две недели в изоляции? Она этого не переживет. Придется рискнуть и позвать на помощь Александра. Она набрала в грудь воздуха и приготовилась закричать, но лишь тихо всхлипнула, когда Беркинг рывком распахнул дверь в кабинет.
        Шафран и Беркинг застыли на пороге и неотрывно смотрели на Ричарда Блейка, который стоял, прижав к затылку Александра дуло пистолета.
        Шафран в одно мгновение забыла о собственном бедственном положении.
        - Александр? - выдохнула она.
        Он промолчал. Взгляд его скользнул по ней, затем по Беркингу. Один из его глаз опух и покраснел.
        - Вы не явились на нашу сегодняшнюю встречу, мисс Эверли, - тихо и холодно произнес Ричард Блейк и кивнул на стул рядом с Александром. - Садитесь.
        Она села.
        - Вы уверены, что это необходимо? - проворчал Беркинг, когда Блейк протянул ему кусок веревки.
        - Уверен, - ответил Блейк, поморщился и прижал палец к губам. На его лице тоже живого места не осталось. Разбитая нижняя губа опухла, на левой щеке темнел синяк. Очевидно, Александр изо всех сил пытался освободиться.
        Беркинг связал руки Шафран за спиной и привязал ее к спинке деревянного стула. Веревка впилась в кожу, и она поняла, что изловчиться и вывернуть запястья не получится. То же самое проделали с Александром. Когда Александр дернулся в ответ на прикосновение Беркинга, Блейк нетерпеливо вздохнул и направил пистолет на Шафран. От ужаса ее сердце ушло в пятки, а Александр замер, не сводя темных глаз с пистолета.
        - Что происходит? - спросила Шафран, дрожа всем телом и тщетно пытаясь скрыть страх.
        - Меня не волнует ваш интерес к отравлению миссис Генри, - спокойно произнес Блейк, глядя на Шафран, но переведя дуло на Александра. - Вы и мистер Эштон слишком усердно совали нос в чужие дела. Беркинг, заприте дверь. - Он бросил ему ключи Шафран.
        - Откуда у вас мои ключи? - опешила Шафран.
        - Вчера они выпали из вашей сумочки. А потому я обнаружил, что вы следите за мной и Беркингом, и у меня родился план. В офис Беркинга, мисс Эверли, вы вломились до того неаккуратно, что оставили на полу свои шпильки. А мистер Туммел видел, как вы с Эштоном выбежали из здания, как влюбленные навстречу закату. И как прятались на лестничной клетке… Как это все некрасиво. - Блейк пригладил рукой галстук, невзрачный серый цвет которого гармонировал с его помятым костюмом. - Чего стоит один мистер Эштон, проникший в мой кабинет. Я был весьма впечатлен, когда мне сказали, что похожего на вас молодого человека впустили в мой офис, чтобы он мог забрать бланки.
        - Так это все… из-за бланков? Каких бланков? - спросила Шафран, стараясь казаться сбитой с толку. - Как они связаны с отравлением?
        В ответ Беркинг, ни мгновения не колеблясь, отвесил ей жесткую пощечину. Шафран вскрикнула, а Александр рванулся вперед.
        - Оставь ее в покое! - прорычал он. - Она ничего не знает. Отпусти ее. Это я просматривал бланки и…
        Сквозь пелену слез Шафран увидела, как Блейк ударил Александра пистолетом по лицу. Александр повалился и обмяк, насколько позволяли веревки. Поморгав, она разглядела, что из виска Александра течет кровь, а его глаза закрыты.
        - Пора обсудить наши изменившиеся планы, - ледяным тоном произнес Блейк, обращаясь к Беркингу.
        Он оглядел крошечный кабинет и нахмурился. Шафран вздрогнула, когда он схватил ее стул и потащил к стене. Беркинг рывком повернул стул Александра, так что теперь оба пленника сидели лицом к стене. Шафран открыла рот, чтобы заговорить с Алесандром в надежде, что он очнется, но Блейк за ее спиной тихо произнес:
        - Одно слово, и я пристрелю вас, мисс Эверли. Сидите тихо.
        В попытке сдержать слезы Шафран закрыла глаза. Ей не верилось, что она втянула их в такую ситуацию.
        Возможно ли, чтобы Ричард Блейк, пресный, скучный человек, так непринужденно угрожал ее застрелить? Неужели она вот-вот умрет? Ее дыхание стало быстрым и прерывистым, а кровь резвее побежала по телу. Шафран будто пыталась максимально использовать то, что, как она полагала, могло оказаться ее последними минутами.
        Поддавшись панике, она уже точно не придумает, как выпутаться. Беркинг и Блейк тихо переговаривались за ее спиной. Она сделала несколько решительных глубоких вдохов и напряженно прислушалась.
        - …не могу пристрелить их здесь, - прошипел Блейк.
        - Зачем нам это делать? - фыркнул Беркинг. - Почему нельзя просто связать их и уйти?
        - Концы в воду, Беркинг. Я уже много лет играю в эти игры и многому научился.
        Последовала долгая пауза.
        - Хорошо. Давайте тогда пристрелим их по-быстрому. И обставим все так, будто Максвелл вернулся…
        Шафран подавила рыдания и отчаянно огляделась вокруг. Александр неподвижно сидел рядом, не приходя в сознание. Если бы ей удалось встать со стула, она бы попробовала убежать, но утащить его точно не получится.
        - Выстрел услышат, - произнес холодный голос Блейка. - Нет, придется придумать что-то другое. Раствор у вас с собой?
        Едва вспыхнувшая надежда спастись при помощи громкого шума (она могла бы швырнуть чем-нибудь в окно и разбить его) потухла при упоминании раствора. Раствора, из-за которого миссис Генри впала в кому.
        - В моем кабинете. Но у меня одна порция, на двоих не хватит.
        - Черт, - пробормотал Блейк. - Хотя я все равно не хотел пользоваться тем же самым ядом. Может, у Максвелла что-то найдется? Если мы собираемся и дальше его подставлять, то это должен быть яд.
        Александр пошевелился. Его ресницы затрепетали, голова повернулась, и он тихо застонал. Беркинг сказал:
        - Ах, да… Можно взять оригинальное оружие, лиану шолотль. Было бы как нельзя кстати, не правда ли?
        Шолотль! Александр поднял веки и посмотрел на Шафран. Ее широко раскрытые глаза встретились с его все еще мутным взглядом. Надежда боролась с логикой. Одну дозу шолотля Шафран пережила, но преступники могли заставить их принять большую порцию.
        Блейк казался не в восторге от этой идеи.
        - Думаете, сработает? Я считал, что действие этого яда до конца не изучено.
        Беркинг рассмеялся.
        - Максвелл так боялся этой штуки, что к ней не прикасался! Даже Уинтерс обходит это растение стороной! О, это точно сработает.
        - Хорошо. Что нам потребуется?
        Шафран не была уверена, стоит ли испытывать облегчение от того, что лиана шолотль оказалась их любимым оружием. Как они поступят, обнаружив, что яд их не убил? Беркинг на мгновение задумался.
        - Слишком сложно заставить их есть листья. Нужно другое решение.
        - Инъекция? - спросил Блейк.
        - Яд очень токсичен, так что потребуется отвар. Принесем чайник с нижнего этажа и стаканы. Растение в последней теплице, такой желтый гигант. Его трудно не заметить.
        Блейк подошел к двери, оказавшись в поле зрения Шафран, и взял у Беркинга связку ключей. Холодный взгляд его светлых глаз скользнул по Шафран и Александру.
        - Если Беркинг скажет мне, что вы переговаривались, вы пожалеете. Тот, кто заговорит, будет отравлен последним и увидит, как умирает другой.
        Его холодный тон не заставлял сомневаться в его намерениях. Блейк открыл дверь и запер ее снаружи. Александр закрыл глаза. Его лицо оставалось неподвижным, если не считать раздувающихся ноздрей. Возможно, он черпал мужество в своей медитации или придумывал какой-то план. Их было двое, а Беркинг один, и при малейшей возможности они могли бы организовать побег.
        За их спинами послышались тяжелые шаги Беркинга. Он рывком выдвинул ящики стола Максвелла и принялся в них рыться, что-то бормоча себе под нос. Затем стал снова расхаживать по комнате, и по его пыхтению они угадывали его местоположение. Вдруг он подошел к стулу Шафран и грубо развернул его. Шафран прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от удивления, когда столкнулась с ним лицом к лицу.
        - Как ты узнала о растении? - требовательно спросил он. Шафран не ответила, и он откинул ее голову назад, грубо схватив за подбородок, так что ей пришлось смотреть в его побагровевшее лицо.
        - Аконит! Как ты узнала, где он? Я Блейку не скажу, девчонка, я просто хочу знать! Как ты его нашла? Он был спрятан! Как ты узнала? - Он звонко шлепнул ее по щеке.
        Удар обжег ее кожу, на глаза навернулись слезы. Шафран услышала, как скрипит натянутая Александром веревка. Стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль, она покачала головой.
        Беркингу этого было недостаточно. Выпучив глаза, он схватил ее за волосы и рывком подтянул ее лицо к своему.
        - Как ты узнала об аконите? Из моего сада пропало растение. Это ты его взяла?!
        Задыхаясь от боли, Шафран открыла рот, чтобы ответить, но Александр ее опередил:
        - Это сделал я, Беркинг. Отпусти ее.
        Беркинг продолжал тянуть ее за волосы, но его яростный взгляд метнулся к Александру, а на лице появилась усмешка.
        - Неужели, Эштон? Думаешь, я поверю, что ты имеешь отношение к пропаже моего растения? - Он снова дернул ее за волосы и посмотрел ей в лицо. - Что ты с ним сделала?
        - Я принесла его инспектору, но он лишь посмеялся надо мной. Сказал, что это растение из сада ботаника, и больше ничего, - воскликнула Шафран, молясь, чтобы он ей поверил и оставил в покое.
        Беркинг отпустил ее и отошел в другой конец кабинета, пристально глядя на нее и тяжело дыша.
        - Что еще тебе известно?
        - Н-ничего, - прошептала Шафран.
        - Она ничего не знает, Беркинг! - громко и дерзко заявил Александр. Он стиснул челюсти, его глаза сверкали. - Ты сошел с ума, если считаешь, что этот план сойдет вам с Блейком с рук.
        Ноздри Беркинга раздулись.
        - Что ты об этом знаешь?
        Александр, бесстрастие которого сменилось холодным гневом, решительно выпалил:
        - Вы растрачивали деньги и хотите повесить это на доктора Генри. Шафран не имеет к этому отношения. Это все я. Я пытался во всем разобраться. Не трогайте ее.
        Слова Александра заставили Беркинга задуматься.
        - Я тебе не верю, Эштон, - тихо произнес он, подошел к Александру и развернул его стул, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
        Шафран стало не по себе при виде его окровавленного лица и синяка под глазом. Беркинг наклонился к Александру и ядовито прошептал ему на ухо:
        - Я не верю, что ты определил, где растет мой сорт аконита. Вы двое действовали сообща…
        Не снисходя до ответа, Александр с силой ударил лбом в голову Беркинга. Последний со стоном отшатнулся назад и с глухим стуком упал на пол. Александр, все еще привязанный к стулу, с трудом поднялся на ноги. Шафран попыталась сделать то же, но у нее получилось лишь отодвинуть стул на несколько дюймов к стене.
        Беркинг уже поднимался на ноги, растерянно потирая голову.
        - Ты покойник, Эштон! - прорычал он.
        Шафран боролась с веревкой. У нее была всего секунда, чтобы помочь Александру. Нужно что-то сделать, все что угодно…
        Но Беркинг уже встал на ноги. Крякнув от усилия, он ткнул кулаком в висок Александра, в то же место, куда его прежде ударил Блейк.
        Александр упал, и его затылок ударился о деревянный пол с такой силой, что Шафран вскрикнула.
        Тяжело дыша, Беркинг смотрел на неподвижное тело Александра. Затем он рассмеялся, и от этого хохота волосы ее встали дыбом.
        Шафран осознала, что ее трясет и колотит так, что зуб на зуб не попадает. Блейк был хладнокровным, а Беркинг - сумасшедшим. Даже если шолотль не убьет ее и Александра, эти двое найдут способ заставить их замолчать.
        - О, мисс Эверли, - Беркинг повернулся к ней, вытирая слезящиеся от смеха глаза. - Жаль, что мистер Эштон не очнется и не увидит, что будет дальше.
        Беркинг медленно подошел к ней, мерзкая улыбка исказила его черты. Его колено грубо раздвинуло ее ноги, и она испуганно вскрикнула. Он снова схватил Шафран за волосы и откинул голову назад, а затем мучительно медленно провел толстым пальцем по ее шее. Ярость в его глазах сменилась злобой.
        Беркинг наклонился вперед и положил руки на спинку стула по обе стороны от ее головы, из-за чего она ощутила себя в еще большей ловушке, чем из-за веревок.
        - Все могло бы пройти намного проще, мисс Эверли, и намного приятнее для вас, если бы вы не отказали мне пару недель назад, - пробормотал он. - Возможно, вам это даже понравилось бы, но теперь…
        Со смешком, от которого к горлу Шафран подступила тошнота, Беркинг провел пальцем по ее ключице.
        - Блейк этого не понимает, но я-то знаю, что дареному коню в зубы не смотрят. Столь нежное создание только и ждет, чтобы я объяснил, почему мне нельзя говорить «нет». - Его палец скользнул ниже, он схватил ворот ее блузки и развязал бант. Ее попытки вырваться оказались тщетными. Его маленькие глазки были прикованы к ее глазам, и он наслаждался ее абсолютной паникой.
        - П-пожалуйста, - пролепетала она.
        В ушах зазвенело от тревоги, и она с трудом расслышала, что прошептал ей на ухо Беркинг:
        - Я лучше подожду, когда очнется мистер Эштон. Пусть он посмотрит.
        Задыхаясь и продолжая сражаться с веревкой на запястьях, Шафран прошептала:
        - Нет, пожалуйста…
        Беркинг оттолкнул Шафран, и она ударилась головой о стену, а ее стул опасно покачнулся.
        - Тогда говори, что ты знаешь?! - страшным голосом произнес он.
        - Н-ничего, - пробормотала Шафран, переводя взгляд с ужасного лица Беркинга на дверь. Когда вернется Блейк? Положит ли он этому конец? Как же нелепо надеяться на возвращение Блейка, настолько нелепо, что хотелось закричать…
        Боже милостивый, почему она до сих пор этого не сделала? Она набрала в легкие воздуха, но Беркинг ее опередил. Он закрыл ей рот ладонью и прошептал:
        - Тебе не хочется узнать, как я использовал его метод, чтобы повысить урожайность аконита? - Он подался вперед, и его горячее дыхание коснулось ее щеки. - Не хочешь узнать, как твой отец помог мне создать яд?
        Он отодвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо. В его глазах пылала такая злоба, что внутри нее все сжалось от ужаса. Должно быть, при виде ее страха он почувствовал удовлетворение, потому что его ладонь медленно отпустила ее рот.
        Почти против своей воли Шафран спросила:
        - О чем вы говорите?
        Беркинг изучающе посмотрел на нее и расхохотался, запрокинув голову. Он явно находился в состоянии величайшего восторга.
        - Так ты не в курсе? Глупышка, ты не узнала почерк своего отца в моей работе?
        Шафран молча смотрела на него. Часть ее разума, заинтересованная в выживании, требовала помалкивать и не обращать внимания на издевательства собеседника. Но более активная часть ее «я», та, которая с самого начала втянула ее в эту авантюру, хотела понять. Значит, она не зря боялась, когда уловила эту связь?
        - Мой отец не имел отношения к вашему… эксперименту, - выдавила из себя Шафран.
        - Еще как имел! - вкрадчиво-коварным тоном возразил Беркинг. - Попав на кафедру, я унаследовал все вещи предыдущего заведующего, включая горы документов. И что я однажды обнаружил в этих стопках? Одинокую, позабытую всеми папку на самом дне кучи и запрос на встречу по поводу предлагаемого проекта о программах разведения с целью улучшения природных химических веществ, содержащихся в растениях. - Его улыбка стала шире, когда он увидел на лице Шафран тревогу. - Интересно, какова была цель этих экспериментов? Этого не найти ни в одной из его опубликованных работ. Странно, не правда ли?
        Шафран опять промолчала. В ее голове были сплошные вопросы, и ответить ей было нечего.
        Беркинг принял ее молчание за бунт.
        - Вам это не интересно, мисс Эверли? Прекрасно.
        Толстые руки Беркинга подлетели к ее шее и сомкнулись вокруг горла. Ей стало нечем дышать.
        - Ты заманила Блейка в ловушку деньгами своей семьи. Ты знаешь, кто он, не так ли? Расскажи мне, что ты знаешь, или…
        Перед глазами Шафран заплясали черные точки, но тут она увидела, что в кабинет вошел Блейк. Он нес стаканы с кипятком, в котором плавали ярко-желтые листья. Происходящее его не удивило. Беркинг продолжал душить Шафран, а Александр без сознания лежал на полу, все еще привязанный веревками к стулу.
        - Беркинг, кончай с этой мелодрамой. Отпусти ее, - с раздражением произнес Блейк.
        Пальцы Беркинга мертвой хваткой вцепились в ее горло, она задыхалась. Сам Беркинг выглядел совершенно безумным, его дикие глаза были широко распахнуты, а лицо побагровело от возбуждения.
        Блейк вздохнул и поставил стаканы на столик возле дивана. Затем достал пистолет и направил его на Беркинга.
        - Беркинг, отпусти ее сейчас же.
        Беркинг растерянно моргнул и медленно убрал руки, Шафран стала откашливаться и отплевываться.
        - Это ни к чему. Я просто проверяю, как много им известно, - пробормотал Беркинг.
        - Какая разница, сколько им известно; они умрут через несколько минут. А мы уйдем с нашими деньгами и нашим козлом отпущения, - сказал Блейк, продолжая целиться в Беркинга. Другой рукой он пригладил волосы.
        Отчаянно надеясь на проблеск человечности, Шафран прохрипела:
        - Мистер Блейк, пожалуйста…
        Сверкнув глазами, Блейк подошел к Александру, направил на него дуло пистолета и взвел курок.
        - Если вы произнесете еще хоть слово, - холодно произнес Блейк, - я продырявлю его, мисс Эверли. У Беркинга с дисциплиной проблемы, но вы убедитесь, что у меня с этим полный порядок. Я так долго этого ждал, и мое терпение не безгранично. Я не собираюсь вас пытать, требуя ответов, и не потерплю ни малейшего непослушания.
        Шафран верила каждому его слову. Ее надежды убедить Блейка отпустить их или просто оставить связанными, пока они с Беркингом не сбегут из страны, рухнули. Обливаясь слезами, она смотрела то на Блейка, который вернулся к изучению желтеющей воды в стаканах, то на Александра, молясь, чтобы он открыл глаза.
        - Давай дадим ей первой, - предложил Беркингу Блейк. - А ему дадим, когда он очнется.
        Напуганный хладнокровием своего партнера, Беркинг молча кивнул. Шафран с бешено колотящимся сердцем видела, как они поднесли ей стакан. Она отчаянно пыталась вспомнить, какого оттенка желтого был ее собственный отвар шолотля. Она положила в него три листа среднего размера. Теперь в стакане плавали четыре листа, и она не знала, как долго они настаивались. А отвар для Александра будет настаиваться до тех пор, пока он не очнется. Как подействует на него такой яд?
        Двое мужчин встали над ней, и Беркинг снова потянул ее за волосы, другой рукой заставляя открыть рот. Когда Блейк поднес к ее губам горячий стакан, у нее перехватило дыхание. Она зашипела, и его глаза сузились. Он вытащил из-за пояса пистолет и снова направил дуло на Александра. Шафран перестала сопротивляться, и горячая, горькая жидкость хлынула ей в горло. Она подавилась и закашлялась.
        - Пей, - потребовал Блейк.
        Она выпила. Тело молнией пронзила боль, и мир вокруг погрузился во тьму.
        - Этот яд крайне токсичен.
        - Проверь ее сердцебиение.
        Голоса, какими бы тихими они ни были, эхом отдавались в ноющей голове Александра.
        - Слишком учащенное, - доложил голос Беркинга.
        - Эффект почти такой же, как от нашего раствора. Неудивительно, что они верят, что шолотль едва не убил мою дорогую Синтию.
        Они дали Шафран шолотль?
        Послышались шаги и шуршание ткани, соприкоснувшейся с кожаным сиденьем.
        Голова пульсировала болью. Сколько еще они будут ждать, прежде чем начнут его бить, чтобы разбудить? Он мог выдержать любую боль, но Беркинг явно жаждал крови, а Блейку было все равно.
        - Ты достал остатки аконита? - спросил Блейк из другого конца комнаты так, будто осведомлялся о погоде. - Он может скоро нам понадобиться.
        - Нет, проклятая девчонка его забрала, - ответил Беркинг. - Пришлось отдать два других растения Глассу, чтобы он приготовил больше раствора, но он сказал, что тот будет готов лишь через несколько дней.
        - Тогда придется от него отказаться, - задумчиво проговорил Блейк. - Мы не можем ждать, пока будет готова следующая партия. Мы закончим все здесь и сразу уйдем. Вы уверены, что Гласс получил достаточно, чтобы молчать?
        При упоминании о Глассе разум Александра встрепенулся. Этот тот, кому Беркинг выписал чек. Значит, он платил не за пари, а за изготовления яда.
        Беркинг недовольно хмыкнул.
        - Услыхав о расследовании, он вернулся за добавкой, но я вывалил ему пол состояния. Он должен молчать.
        - Больше никто не знает? - Голос Блейка был тихим, но острым, как бритва. Беркинг раздраженно фыркнул. - Если попытаешься перейти мне дорогу, Беркинг…
        - То что? - прорычал Беркинг. - Кинешь меня на деньги, Харпер?
        Блейка звали Харпер? Блейк рассмеялся, холодно и невесело.
        - Можешь считать меня мошенником, если тебя это успокоит.
        Повисла тишина, прерываемая тяжелыми шагами и ворчанием Беркинга. Разум Александра напряженно работал, пытаясь осмыслить услышанное. Блейк, или Харпер, был мошенником. Заведование университетскими фондами давало ему широкие возможности. Сколько он уже украл у учебного заведения?
        Он слышал, как сопят и двигаются преступники. Скоро Шафран очнется, и ее будет тошнить. Как долго он пролежал без сознания? Сколько настоя шолотля они ей дали? Насколько крепким он был?
        Беркинг расхаживал по комнате, проклиная шолотль и его мерзкие желтые листья.
        - Ладно, Беркинг, разбуди Эштона, - приказал Блейк, как будто разрешал ребенку взять угощение. - Разбуди его, и давай с этим покончим.
        Грубые руки схватили его за рубашку и рванули вверх так, что его затошнило. Александр открыл глаза и дернулся от пощечины Беркинга. Он заметил Шафран, обмякшую на стуле и все еще привязанную к нему. Он открыл рот, но Блейк шагнул к Шафран и направил на нее пистолет.
        - Ни слова, Эштон. Если не хочешь, чтобы она умерла прямо сейчас.
        Он не собирался умолять их образумиться, хотя, похоже, Блейк и не дал бы ему такой возможности. Если Шафран пережила свою первую дозу, то есть шанс, что они оба выживут. Смирившись, Александр закрыл рот и свирепо посмотрел на Блейка.
        Беркинг откинул его голову назад, впившись пальцами в его кожу. Блейк влил ему в горло отвар. Он оказался таким горьким и острым, что глаза Александра наполнились слезами. Они как раз убирали недопитый стакан Шафран, когда тело Александра словно пронзил удар молнии. Он выгнулся на стуле, задохнулся и провалился в темноту.
        Глава 21
        Элизабет Хейл, как сообщили детективу-инспектору Грину, за последний час звонила по телефону пять раз и еще несколько раз до этого. Ему передали, что она угрожала явиться в полицейский участок в полночь и «устроить ад» для всех тех полицейских, которые были «слишком заняты, чтобы побеспокоиться о женщине, которая помогла им гораздо больше, чем они заслуживали». Инспектор, который только что завершил крупномасштабный арест и заполнял документы, чтобы наконец отправиться домой, тяжело вздохнул. Относительный покой его кабинета прорвал телефонный звонок.
        Грин без энтузиазма снял трубку.
        - Это мисс Хейл? Как я понимаю, соседка Шафран Эверли по квартире, - произнес он.
        - Да, это соседка Шафран Эверли. Я звоню уже в двенадцатый раз…
        Ее голос звучал пронзительно и громко. Подавив стон, он потер глаза и сказал:
        - Прошу прощения за задержку, мисс Хейл, но в городе есть преступники, с которыми приходится бороться. Чем могу вам помочь?
        Последовала долгая тирада о том, что государственные служащие не служат обществу, если им это не удобно, перешедшая в односторонний спор о том, что мужчины не воспринимают проблемы женщин всерьез. За это время инспектор успел молча заполнить три формы. Наконец она остановилась перевести дух.
        - Да, мисс Хейл, ваши опасения вполне обоснованы. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
        - Я уже сообщила вашим бесполезным сотрудникам, инспектор, что Шафран не вернулась с работы. Она ушла сегодня рано утром и должна была давно вернуться, чтобы рассказать мне о встрече с…
        Инспектор сдержал вздох.
        - Вы не рассматриваете вероятность того, что она ушла с другом или коллегой и потеряла счет времени? Вы пробовали звонить ее друзьям и знакомым? Возможно, она и мистер Эштон…
        - Шафран сказала, что придет сразу после встречи. А если она сказала, то так оно и будет. Она знала, что я ее жду. - Инспектор был уверен, что услышал рыдания, но мисс Хейл быстро овладела собой. - Если бы ее планы изменились, она бы мне позвонила. Вы же знаете, она самостоятельно расследовала это дело об отравлении, потому что вы все… - На этот раз мисс Хейл, по-видимому, подавила не рыдания, а очередную гневную тираду и добавила, изо всех сил пытаясь говорить спокойно: - И теперь, если вы будете настаивать на том, что ей ничего не грозит, и проигнорируете мой звонок, я приду в полицейский участок в ночной рубашке и разнесу там все к чертям, пока кто-нибудь не отправится ее искать.
        К этому моменту инспектор успел убедиться в том, что эта женщина совсем не похожа на Шафран Эверли. В серьезности ее намерений он нисколько не сомневался.
        - Если она задерживается всего на пару часов, боюсь, мы не сможем выделить людей на ее поиски. Потому что она, возможно, и не пропадала.
        - Она пропала, - отрезала мисс Хейл. - Она мне сказала, что вернется домой сразу после встречи с этим несчастным доктором Беркингом…
        Инспектор насторожился. Он привык доверять своему инстинкту, и хоть и пребывал в состоянии изнеможения, внутренний голос подсказал ему, что к словам странной мисс Элизабет стоит прислушаться.
        - На сколько была назначена встреча? И где?
        - На шесть часов вечера, скорее всего в университете, в кабинете доктора Беркинга.
        - Мы отправим кого-нибудь осмотреть университет и окрестности. Во что она была одета, когда уходила?
        Мисс Хейл подробно ответила на его вопросы и потребовала, чтобы ей перезвонили в любое время, как только подругу найдут. Инспектор, опасавшийся, что она заявится в участок в ночной рубашке, неохотно согласился.
        - Симпсон, - крикнул инспектор Грин в соседнюю комнату, где Симпсон стоял рядом с хулиганом в наручниках. - Нужно отправить пару человек в университет.
        - Зачем, сэр? - поинтересовался Симпсон.
        Раздраженный вопросом Симпсона и тем, что он впустую тратит время, Грин рявкнул:
        - Что ты имеешь в виду под «зачем», Симпсон? Просто отправь туда кого-нибудь. Шафран Эверли пропала. У нее была назначена встреча с доктором Беркингом, после которой она не вернулась домой.
        - С Беркингом, сэр? - вытаращил глаза Симпсон, до которого наконец дошло, в чем дело.
        - Да, Симпсон, займись этим! А раз у тебя так много чертовых вопросов, ты тоже туда отправляешься!
        Сержант сломя голову побежал по коридору и едва не упал. Инспектор Грин больно ущипнул себя за переносицу. У этого малого координация, как у новорожденного жеребенка, но детектив все же надеялся, что с задачей тот справится.
        Шафран пошевелилась. Она не осознавала ничего, кроме жуткой боли, простреливающей позвоночник до основания спины, и нарастающей тошноты, с которой была хорошо знакома. В голове билась одна-единственная мысль: только бы не захлебнуться рвотой. Учитывая количество слюны во рту, все именно к тому и шло.
        Она открыла глаза и увидела испещренный тенями потолок. На лбу выступил пот. Она попробовала поднять руки и перекатиться на бок, но обнаружила, что руки отяжелели, словно набитые холодным песком. Она вспомнила, как вляпалась в эту глупую историю, но теперь ей казалось, что нет ничего ужаснее, чем умереть от собственной рвоты.
        И когда ее накрыла волна тошноты, она бросила все силы на то, чтобы сдвинуть свое тело и перекатиться ровно настолько, насколько это было нужно.
        Тяжело дыша, она отодвинула голову от лужицы рвоты. Тишину кабинета нарушало лишь ее пыхтение, а темноту разбавлял тусклый оранжево-золотистый свет фонарей во внутреннем дворе. Она была одна. Оставалось надеяться, что Беркинг и Блейк решили, что работа выполнена, и сбежали. От облегчения ее тело стало еще тяжелее и словно приросло к полу.
        Взглянув на свои руки, она увидела на ладонях полосы. Начался паралич. Теперь понятно, почему она почти не владела своим телом. Кряхтя от усилий, она попыталась перевернуться на другой бок, но лишь потеряла равновесие. Она брызгала слюной и отплевывалась, кислота обжигала горло и нос.
        Когда ей наконец удалось изменить положение, она увидела Александра. Он лежал вверх лицом на полу в нескольких футах от нее.
        - Александр, - прохрипела она. - Александр, очнитесь!
        Он не шевелился, и она не понимала, дышит он или нет. Шафран подняла лицо к потолку и судорожно всхлипнула, борясь с новой нахлынувшей волной, но не тошноты, а страха и вины. Вдруг Беркинг и Блейк заставили его принять смертельную дозу шолотля? Или они все-таки отравили его своим раствором, и он впал в кому, как миссис Генри?
        - Александр! - закричала она громче. - Александр, пожалуйста, очнитесь!
        Она заставила себя сосредоточиться на движении. Если у нее получится сдвинуться с места, она увидит, жив он или нет, и как-нибудь к нему подползет и, возможно, сумеет помочь.
        Она собрала все силы и продвинулась на несколько дюймов. Александр был от нее на расстоянии вытянутой руки, но ее собственные руки находились под ней, а ноги ниже колен ей не подчинялись. И она жутко устала. Выругавшись, она опять попыталась подобраться к нему, но безуспешно.
        Одна особенно неудачная попытка вызвала у нее приступ панического смеха. Накопившийся стресс нашел выход, и по ее лицу полились слезы. Она плакала до тех пор, пока внутри не осталось ничего, кроме решимости. Какой смысл тут валяться? Александр вот-вот очнется, твердила она себе.
        На это ушли долгие минуты усилий, и от каждого движения мышцы туловища, спины и шеи горели как в огне. Руки и ноги она почти не контролировала, но ей удалось подползти к Александру и прижаться головой к его груди. Она сама так громко пыхтела, а ее сердце так громыхало, отдаваясь в ушах, что уловить его сердцебиение было невозможно. Она перевела взгляд с его груди на шею и замерла. От воротника к лицу тянулись ниточки синих линий.
        Неужели все его тело парализовано? Что делать, если синие линии не исчезнут и яд оставят после себя серьезные последствия?
        - Александр, - прошептала она, - мне так жаль. Это моя вина. Если бы я не настояла…
        Глаза Александра оставались закрытыми, но Шафран заметила, как дернулось его веко. Она ахнула и громко крикнула ему в ухо:
        - Александр, если вы меня слышите, я здесь. Пожалуйста, очнитесь!
        Надеясь, что ей это не привиделось, она прижалась к его груди и стала ждать, когда он пошевелится. Ее отяжелевшие от усилий веки опустились.
        Ступая по мокрому газону, Симпсон злился на инспектора за то, что тот отправил его стучаться в запертые двери темного здания университета. Хотя, если честно, оставаться в участке тоже не хотелось; после массовых арестов он был переполнен преступниками и невыспавшимися офицерами, готовыми наброситься на младшего коллегу по поводу и без. Даже инспектор Грин на него наорал.
        Симпсон и Джайлс, офицер, которого он уговорил составить ему компанию, подошли к центральному входу в северное крыло. Если Шафран Эверли и находилась в кампусе, то, скорее всего, здесь. Возможно, они найдут ее в объятиях мистера Эштона. Похоже, инспектор считал их парой. Окажись это так, Симпсон умрет от стыда. Нельзя вмешиваться в подобные дела, даже если ты полицейский.
        Через мгновение навстречу им вышел университетский смотритель с ключами, и Симпсон и его помощник поднялись по темной лестнице, освещая себе путь фонариками. Они направились к единственному офису, в котором горел свет. Из своих заметок Симпсон понял, что он принадлежит Александру Эштону. Его охватил страх: неужели он сейчас ворвется и потревожит ни в чем не повинных людей?
        Джайлс взглянул на него, приподняв бровь. Симпсон выпрямился и вспомнил, что инспектор никогда не смущался, задавая вопросы, от которых у Симпсона поджимались пальцы на ногах.
        Симпсон энергично постучал, но ответа не последовало. Он открыл дверь и обнаружил, что в опрятном кабинете никого нет. Он отвернулся, чтобы Джайлс не заметил облегчения на его лице.
        Они с Джайлсом зашагали по коридору к другому кабинету, принадлежащему доктору Максвеллу. Симпсон постучал и, не получив ответа, попытался открыть дверь. Она оказалась заперта. Симпсон скривился и мысленно проклял инспектора. Он сейчас взломает дверь, обнаружит в кабинете мистера Эштона в объятиях мисс Эверли и навлечет на свою голову разного рода неприятности. Он сделал глубокий вдох и жестом приказал Джайлсу отойти в сторону. Нужно было попросить смотрителя остаться с ними. Используя технику, которой он овладел после того, как слишком часто оказывался без ключа, он пинком вышиб дверь, не повредив при этом матовую стеклянную панель.
        Внутри Симпсон и впрямь обнаружил мистера Эштона и мисс Эверли, в объятиях друг друга, но совсем не в таких, как он ожидал. Джайлс щелкнул выключателем, и Симпсон бросился к мистеру Эштону. Тот прищурился от ослепившего его яркого света.
        - Что произошло? - ахнул Симпсон, заметив рядом с Александром Шафран Эверли. Она лежала неподвижно, с закрытыми глазами.
        Лоб Александра Эштона блестел от пота, и он с трудом дышал, но все-таки сумел произнести одно слово: «ведро».
        - Что? Ведро? - Симпсон в недоумении воззрился на другого офицера, который, разинув рот, осматривал разгромленный офис.
        - Парень, дай мне мусорное ведро! - простонал Эштон. Юный помощник шерифа схватил ведро и подставил его как раз вовремя. Симпсон приподнял голову Александра и поддерживал его в течение нескольких минут, пока того выворачивало наизнанку. Он был тяжелым и не мог держаться самостоятельно.
        Видя состояние мистера Эштона, Симпсон велел своему помощнику вызвать инспектора и врача из расположенной через дорогу университетской больницы.
        - Мистер Эштон, что здесь произошло? Что с мисс Эверли? - растерянно спросил Симпсон, опуская странно обмякшего мужчину на пол.
        - Беркинг и Блейк нас отравили, - тяжело дыша, ответил он. - Я скоро буду в порядке. Поднимите мисс Эверли.
        Услышав заявление мистера Эштона, Симпсон моргнул, выбежал в коридор и крикнул Джайлсу, чтобы тот включил в сообщение инспектору и эту информацию. Он вернулся в кабинет, сморщив нос, перешагнул через лужи рвоты, поднял с пола мисс Эверли и отнес ее на кушетку.
        Когда он ее положил, с гордостью отметив, что донес ее без особых усилий, он вдруг заметил ее руки.
        - Что, черт возьми, это значит?
        - Это от яда, - объяснил мистер Эштон. - Когда эти полоски, невозможно двигаться. Паралич.
        Переведя взгляд с мисс Эверли на мистера Эштона, Симпсон бросился к нему и уставился на его шею.
        - В-ваша шея.
        Мистер Эштон нахмурился.
        - Да, я не могу пошевелиться. Скажите инспектору, что Беркинг и Блейк собираются сбежать с деньгами. Скорее всего, они сейчас выезжают из страны. А настоящее имя Блейка - Харпер.
        Симпсон, встревоженный тем, как хладнокровно мистер Эштон признался, что не может двигаться, и с каким спокойствием предоставил эту новую информацию, выпалил:
        - Деньги? Блейк - это Харпер? Вы не можете пошевелиться?
        Обходя рвотные массы на полу, Симпсон принялся расхаживать по кабинету, но потом вдруг испугался, что поскользнется и перепачкает форму. Его внимание привлекла лежащая на столе бумага. Он взял этот лист и увидел внизу подпись: Александр Эштон.
        - Мистер Эштон, вы написали записку?
        - Нет, - ответил Александр, не открывая глаз, с искаженным болью лицом.
        Симпсон пробежал глазами записку, в которой объяснялось, что обезумевший доктор Максвелл заставил их выпить настой шолотля, что бы это ни значило, угрожая дулом пистолета, и что мистер Эштон сожалеет, что не сумел остановить профессора.
        Симпсон невольно фыркнул.
        - Не такие уж они и великие умы, не так ли? Мы давным-давно сняли с доктора Максвелла все подозрения. Его даже в Лондоне нет. А поскольку вы всего лишь парализованы, а не в коме, я сомневаюсь, что вам дали этот шо-шоло-тер, короче говоря, это заморское растение.
        Симпсон оторвал взгляд от записки и увидел, что мистер Эштон не шевелится, а его глаза закрыты. Встревоженный, он одним прыжком оказался возле него и проверил пульс. Сердце билось устойчиво и сильно. Должно быть, бедняга просто устал, подумал Симпсон. Наверное, быть отравленным - это так утомительно.
        Глава 22
        - Рад видеть, что вам уже лучше, мисс Эверли. Выглядите вы хорошо, - заметил инспектор, когда они с Симпсоном вошли в больничную палату.
        - Спасибо, инспектор Грин, - поблагодарила Шафран. Она сомневалась, что выглядит хорошо. Никто не выглядит хорошо в больничной пижаме и с растрепанными волосами. По словам Элизабет, не отходившей от нее с тех пор, как она очнулась некоторое время назад, с момента госпитализации прошло всего десять часов. Отравление шолотлем, последовавшие за ним марафон анализов и вереницы врачей, у которых ее состояние вызывало самый живой интерес - все это безумно ее вымотало. Однако ей не терпелось услышать новости. - Вы их поймали?
        - Мы задержали доктора Беркинга. Мне нужно взять ваши показания.
        - А Ричарда Блейка не взяли? - спросила Элизабет, хмуро глядя на него. Ее туманный взор невольно переместился на дверь, словно Блейк мог войти в любой момент. Элизабет тоже еле держалась на ногах. Она несколько часов просидела в приемной, пока Шафран осматривала, щупала и расспрашивала целая армия врачей. Несмотря на ее драматические угрозы убить Шафран за то, что та едва не довела ее до сердечного приступа, Элизабет оставалась ее яростной защитницей. Когда в палату вплыла очередная группа любопытствующих врачей, она потребовала, чтобы ее подругу оставили в покое и дали ей отдохнуть.
        Это произошло за двадцать минут до прибытия инспектора, и теперь Шафран не отдыхала, а готовилась пережить самый страшный кошмар.
        - Доктора Беркинга задержали несколько часов назад. Сейчас наши люди ищут Блейка. По тревоге подняли и дополнительные службы, - заявил инспектор Грин.
        - А Александр? - нетерпеливо спросила Шафран. Она ничего не слышала о его состоянии или даже не знала, пришел ли он в себя. Элизабет пыталась это выяснить, но поскольку не являлась членом его семьи, так и не раздобыла никакую информацию.
        - Я его еще не видел, - ответил инспектор.
        Подавив подступающую панику, Шафран вцепилась в одеяло и обратила внимание, что ее пальцы приобрели нормальный оттенок.
        - Но что с ним? Судя по всему, его парализовало сильнее, чем меня: синие полосы появились у него даже на шее!
        - Это я его нашел, мисс, - подал голос Симпсон, выступив вперед и нерешительно глядя на инспектора. - Он выглядел так, словно только что очнулся. Первое, что он сказал, было «ведро». Признаться, - он нахмурился, услышав короткий смешок Шафран, который звучал скорее сдавленно, чем весело, - это меня озадачило. К счастью, мой помощник сообразил, что нужно делать. Мистер Эштон сразу рассказал мне о Беркинге и Блейке, а через несколько минут потерял сознание.
        - И с тех пор так и не очнулся? Прошло почти двенадцать часов! Они могли подмешать в его отвар что-нибудь еще! - Стоявшая рядом с ней Элизабет вздохнула: эти опасения она слышала уже дюжину раз. - Вдруг он впал в кому, как миссис Генри? - продолжала Шафран, не обращая внимания на вздохи подруги.
        - Миссис Генри очнулась сегодня утром.
        Шафран и Элизабет уставились на инспектора.
        - Что?! - выпалила Шафран. - Очнулась? Доктор Генри с ней? Что она сказала?
        - Мы будем информировать вас о ее состоянии по мере необходимости. - Приподняв бровь, инспектор опустился на стул в нескольких футах от койки Шафран и достал из кармана пальто блокнот и ручку. - Боюсь, наше время ограничено. По словам ваших медсестер, у меня есть всего несколько минут. Я готов принять ваше заявление.
        Шафран начала свой рассказ об экспедиции. Инспектор несколько раз прерывал ее, чтобы что-то уточнить. Все это время Симпсон стоял позади него в углу, стараясь оставаться незамеченным. Он делал собственные записи карандашом и увлекся так, что врезался в раковину и чуть не свалил ее на пол в тот момент, когда Шафран описала, как обнаружила Александра под дулом пистолета Блейка. А во время рассказа о том, как Блейк отправился за листьями шолотля, а Беркинг начал задавать ей вопросы, Шафран ощутила в груди знакомый приступ паники.
        Ее голос сначала дрогнул, затем сорвался, и Элизабет властно заявила:
        - Пожалуйста, оставьте нас на минутку.
        Инспектор Грин и явно разочарованный Симпсон исчезли в коридоре.
        Когда за ними закрылась дверь, нарочитое спокойствие на лице Шафран сменилось гримасой отвращения.
        - Элиза, - прошептала она, протянула руку к подруге и вцепилась в нее, - когда он ко мне подошел, у него было такое лицо… Я думала… Я думала, что Беркинг будет… будет… - Она судорожно вздохнула. Пальцы Беркинга, поглаживающие ее шею, его дыхание на ее щеке - такое не забудется никогда.
        - Что, Шаф? Что он с тобой сделал?
        Шафран еще крепче сжала ее руку, глаза защипало от слез.
        - Мои руки были связаны, и он стоял надо мной… и я была уверена… Он сказал, что заставит Александра смотреть, - сдавленным шепотом добавила она.
        Элизабет выругалась и села на кровать, поближе к Шафран. Чтобы не разрыдаться, Шафран зажала рот рукой.
        - Но он этого не сделал, - дрожащим голосом пролепетала она. - Он схватил меня за волосы и потребовал рассказать, что я знаю. Он ударил меня, и все.
        - Я рада, что это все, Шаф. Я так рада. - Элизабет обняла Шафран.
        Расслабившись в объятиях подруги, Шафран громко всхлипнула и уткнулась лицом в плечо Элизабет. Страх, облегчение, чувство вины - все нахлынуло разом. Она была так неправа и так права насчет Беркинга, Блейка и всей этой неразберихи и находилась в шаге от худшего, что могло с ней произойти. В конце концов, Беркинг был чудовищем, и она угодила прямо в его лапы.
        - Не забывай, дорогая, он отправится в тюрьму. Он больше никогда к тебе не притронется, - напомнила Элизабет, нежно поглаживая Шафран по спине. - Это сделала ты, Шаф. Ты его раскусила. Возможно, инспектор никогда бы до этого не додумался. А ты додумалась, и он надолго угодит за решетку.
        Успокоившись, Шафран кивнула. Элизабет была права. Шафран разоблачила Беркинга и поможет засадить его в тюрьму. Но сначала нужно рассказать инспектору все до конца.
        Элизабет вытерла ей лицо и позвала полицейских. Внимательный взгляд инспектора Грина остановился на покрасневшем носе и слезящихся глазах Шафран.
        - Вы готовы?
        Продолжая сжимать руку Элизабет, Шафран поведала инспектору о том, что произошло в кабинете доктора Максвелла. Ее голос ни разу не дрогнул.
        - Я по-прежнему не знаю, как это связано с доктором Генри, - призналась она, не обращая внимания на Элизабет, которая при этих словах закатила глаза. Разве она виновата, что ей так хотелось разгадать тайну до конца?! - Мы были уверены, что растратами занимался доктор Генри, а не доктор Беркинг. Похоже, мистер Блейк состоял в сговоре с доктором Беркингом. Но почему?
        - Мы еще не знаем всех деталей, но Беркинг, говорят, поет как птичка, - попробовал пошутить инспектор Грин. - Пожалуйста, расскажите все до конца.
        Она описала, как очнулась рядом с Александром и как ей было плохо. Она едва сдержалась, чтобы не попросить инспектора заставить медсестер пустить ее к Александру.
        - Мы оставим в больнице своих людей. На случай, если сюда заявится мистер Блейк. А вы берегите себя и набирайтесь сил, - произнес инспектор и встал.
        После ухода полицейских Элизабет некоторое время послушно слушала Шафран, которая вслух гадала, что происходит с Беркингом в полицейском участке и где сейчас Блейк, но вскоре их веки потяжелели. Подруги погасили свет и задернули шторы. Несмотря на крайнюю степень усталости, в голове Шафран продолжали крутиться злодеи, яды и биолог с неясной судьбой.
        Глава 23
        Когда Шафран окрепла достаточно, чтобы выйти из палаты, она стала просить - вернее, требовать - чтобы ее отвели к Александру. Измученные ее настойчивостью врачи покатили ее по длинному коридору.
        Палата Александра оказалась зеркальным отражением ее собственной: те же белые стены, то же окно с выцветшими желтыми занавесками, та же койка из темного кованого железа с неудобным узким матрасом. Снаружи дежурил полицейский, так же, как и возле ее палаты. Лучи солнечного света проникали внутрь и ложились на постель, придавая палате скорее уютный, чем унылый вид.
        Лицо Александра было бледным, на оливковой коже темнела отросшая щетина. Синяки под левым глазом, на лбу и щеке приобрели фиолетовый оттенок, но когда медсестра подвезла Шафран к его кровати, его губы изогнулись в легкой улыбке. Шафран подумала, что, несмотря на травмы, он выглядел привлекательно. Темные волосы кудрявились и красиво разметались по подушке. С лохматыми волосами и в простой пижаме он выглядел моложе, чем обычно. Ну как у него получалось быть таким соблазнительным с разбитым лицом?!
        - Добрый день, - с застенчивой улыбкой поздоровалась она.
        - Добрый день. Как вы? - спросил Александр, глядя на ее кресло-каталку.
        Шафран отмахнулась:
        - Я нормально себя чувствую, но они настояли на том, чтобы меня возили по коридорам. - Она подняла руку и пошевелила пальцами. - Линии на руках исчезли давным-давно, но врачи все равно проявляют осторожность. А вообще-то я могла шевелить пальцами, даже когда они были синими. Интересно, вызвано ли это дозировкой, вторичным воздействием яда или какой-то химической реакцией?..
        - Давайте не будем обсуждать яды, - поморщившись, предложил Александр и сжал ее ладонь. Его пожатие было слабым, но глаза смотрели серьезно и открыто. Обычно темные, в лучах солнца они приобрели оттенок красного дерева. - Я рад, что с вами все в порядке.
        Шафран сглотнула, терзаемая чувством вины.
        - Мне жаль. Мне так жаль, что я подвергла вас опасности…
        Александр покачал головой.
        - Это мне жаль. Я не смог вас защитить, и… если бы Блейк не вернулся, я бы не смог вам помочь.
        Шафран почувствовала, что ему не хочется об этом говорить, и сжала его руку.
        - Он вернулся. И ничего не произошло, - сказала она, и это успокоило и ее, и Александра.
        Они начали обсуждать последнюю жалобу Элизабет на ее босса, поскольку эта тема была самой далекой от их злоключений.
        - Элизабет сказала, что зайдет ко мне после работы. Может, привести ее сюда? - добавила Шафран. Ей было любопытно, принимает ли Александр посетителей. Она ничего не знала о его семье, не знала, находились ли его родные в городе и сообщили ли им о случившемся. Ей не нравилась мысль, что он будет лежать тут совсем один до самой выписки.
        Как будто прочитав ее мысли, он смущенно покачал головой.
        - Я предпочитаю не принимать посетителей. - Он взглянул на нее, его рот сжался. - Неприятные воспоминания, знаете ли.
        Вспомнив историю о его травме, Шафран прикусила губу.
        - Значит, я вам помешала?
        - Памятуя о неприятных последствиях шолотля, - Александр насмешливо вскинул бровь, - я склонен полагать, что за эти рамки мы уже вышли, не правда ли?
        - Да, мы лежали бок о бок на полу, и нас безбожно рвало. Как после этого не сблизиться? - Шафран закатила глаза. - А теперь вы отправляетесь в неизвестные края, и вас будут окружать растения, подобные шолотлю. Врачи дали добро на поездку?
        - Если университету удастся вернуть или возместить те средства, что украли Блейк и Беркинг, и экспедиция все-таки состоится, я уеду вместе с командой. Если мое выздоровление не займет больше времени, чем ожидалось.
        Шафран подняла глаза и увидела, что он уныло смотрит в окно.
        - Я уверена, что вы вернетесь к нормальной жизни в кратчайшие сроки! - радостно произнесла она. Цвет лица у него уже был почти здоровый, и она не сомневалась, что скоро ему разрешат ходить. - Вам дали б?льшую дозу, чем мне. Не удивительно, что на восстановление требуется больше времени.
        Он покачал головой, словно отгоняя какую-то мысль.
        - Теперь уехать станет еще труднее. Мне придется обсудить это с инспектором Грином. На случай, если я понадоблюсь суду.
        О суде-то она и не подумала. Скорее всего, ей тоже придется там выступить, и это будет не менее неприятно, чем шумиха, которую поднимет ее семья. Она вздохнула. Если бы Александр оказался в суде вместе с ней, было бы не так страшно, но ради него она заставляла себя надеяться, что он отправится в экспедицию, как и планировал.
        Словно почувствовав ее опасения, Александр мягко произнес:
        - Что вы собираетесь делать теперь, когда расследование завершено? В моих планах - затеряться в джунглях. А вы? Чем еще вы шокируете университет?
        Шафран встала и подошла к окну. Ее ноги, в отличие от ее чувств, были устойчивыми.
        - Не знаю. Доктор Максвелл скоро вернется. Наверное, я продолжу с ним работать. Или…
        - Или? - повторил Александр.
        - Или спрячусь на корабле, идущем в Бразилию, как посоветовала Элизабет, - сказала Шафран, послав через плечо печальную улыбку.
        Он усмехнулся.
        - Я бы не возражал.
        - Я подумаю, что интересного и актуального можно найти для работы. Расследование было таким срочным, таким неотложным и важным. Хлорофилл актуален, но нельзя сказать, что людям не терпится узнать точный химический состав пигмента листа. А для меня так важно, чтобы моя работа была полезна. - Произнеся это вслух, Шафран поняла, насколько высказанное важно для нее. Она не была уверена, что с радостью вернется к прежним исследованиям Максвелла, и со вздохом посмотрела в окно. - Вряд ли мне позволят заниматься моим проектом, учитывая, что доктор Беркинг согласился на это исключительно в качестве стимула для предательства доктора Максвелла.
        - Ваш новый завкафедрой вполне мог бы это одобрить.
        Услышав за спиной шелест ткани и скрип кровати, она обернулась и увидела, что Александр с искаженным болью лицом почти встал на ноги.
        Опасаясь, что он упадет, она метнулась к нему.
        - Вы уверены, что вам можно…
        Александр приложил палец к губам.
        - Тише… а то все медсестры сюда сбегутся. - Он осторожно перенес вес тела на босые ступни и широко улыбнулся, обнаружив, что способен твердо стоять на ногах.
        - Молодец, - с легким сарказмом произнесла Шафран.
        Они смотрели друг на друга и улыбались. По телу Шафран разлилось приятно тепло: конечно же, от проникающего через окно солнца.
        Александр сделал неуверенный шаг, и Шафран протянула ему руку, предлагая поддержку. Он взял ее за руку, но вовсе не для того, чтобы на нее опереться, догадалась она и вспыхнула от удовольствия.
        Тут ее мысли вернулись к Беркингу:
        - Беркинг сказал, что для создания своего яда он использовал некоторые работы моего отца.
        Александр нахмурился.
        - Он так сказал?
        - Да. После того, как вас ударил. Он сказал, что использовал метод моего папы, чтобы увеличить концентрацию токсинов в своем аконите. Я… я нашла одну из папок отца в кабинете Беркинга, когда рылась в его вещах. Что-то о гибридизации. Я боюсь, - она сделала глубокий вдох, но обнаружила, что легкие не хотят заполняться полностью, - что он говорил правду. - Неужели цель работы ее отца заключалась в том, чтобы сделать опасные растения еще более опасными?
        Шагая все увереннее, Александр подошел к ней и облокотился на подоконник.
        - Чего вы боитесь? Знание не означает зло. Возможно, он трудился над созданием лекарств, а не ядов. Если Беркинг применял их в гнусных целях, виноват он, а не ваш отец. - Его пальцы приподняли ее подбородок, предлагая встретиться с ним взглядом. - Это говорит вам тот, кто на собственном опыте убедился, что могут натворить знания, попавшие не в те руки. Ученые долго и упорно совершенствовали оружие, применявшееся в тех траншеях.
        - Спасибо, - прошептала она, не зная, что еще сказать.
        Его большой палец мягко коснулся ее щеки, раз, другой. Шафран стало трудно дышать. В темных глазах Александра не осталось загадки; его намерения были ясны как день, а его взгляд опустился к ее губам.
        Она застыла, готовясь к чему-то большему. Теплое солнце согревало ей спину, и Шафран представила, каким будет его поцелуй: нежным, теплым и прекрасным. Предвкушая это блаженство, она закрыла глаза и подняла подбородок.
        - Мистер Эштон! Вам нельзя вставать! - крикнула возникшая на пороге медсестра, даже не заметив, что испортила такой неповторимый момент. Она поспешила к пациенту, суетясь и кудахча, как наседка.
        - Мне пора обратно в палату, - пробормотала красная как рак Шафран. - Вам нужен отдых. - В глазах Александра мелькнул понимающий огонек, от которого у нее внутри все растаяло. Прочистив горло, она добавила: - Я зайду к вам позже, если вы не против.
        Александр кивнул, она еще раз сжала его ладонь, и ее выкатили в коридор.
        Два дня спустя инспектор пришел лично навестить Шафран и Александра. Шафран к тому времени уже выписали, но она не планировала возвращаться домой до вечера и ждала, когда за ней после работы заедет Элизабет. Инспектор Грин стоял в дверях палаты Александра со шляпой в руках. На его обычно непроницаемом лице угадывалось что-то похожее на удовлетворение.
        - Доброе утро, инспектор! - приветствовал его Александр из-за плеча Шафран. Он сидел на койке, все еще в больничной пижаме. Нарядно одетая Шафран сидела на стуле рядом с ним с игральными картами в руках.
        - Доброе утро. Можно войти?
        - Конечно. Вы застали нас в самый разгар безнадежной игры. - Александр бросил свои карты.
        Он бесстыдно позволял ей побеждать. Шафран ухмыльнулась и повернулась к инспектору.
        - Инспектор, почему у вас такой довольный вид?
        - Вы верно заметили, мисс Эверли, - ответил он, и выражение удовлетворения на его лице стало еще более очевидным. - Прошлой ночью мы поймали Ричарда Блейка. Он пытался сесть на корабль, направлявшийся в…
        - Америку? - выпалила Шафран.
        - Францию, - возразил Александр.
        - Вообще-то, Марокко, - сказал инспектор.
        Александр улыбнулся Шафран.
        - Это не считается! - запротестовала она. - Инспектор?
        Он посмотрел на них и пожал плечами.
        - Вы же не скажете, что Канада - это Англия.
        Александр закатил глаза, а Шафран рассмеялась.
        - Итак, вы его поймали. Он такой же словоохотливый, как доктор Беркинг? - осведомилась она.
        - Он не произнес ни слова. Мы нашли у него кое-что, что может вас заинтересовать.
        Шафран выпрямилась на стуле.
        - Яд? Ваши люди его уже протестировали?
        Инспектор Грин покачал головой.
        - Не яд, хотя при обыске у него и нашли пузырек. К счастью, он разбился прежде, чем Блейк успел им воспользоваться. К сожалению, образца для тестирования у нас нет.
        - Думаете, он хотел… - Шафран громко выдохнула. Даже думать страшно обо всех тех ужасных вещах, которые Блейк мог сотворить с этим ядом. - Что же тогда у него нашли?
        - Деньги, - сообщил инспектор, и его глаза сверкнули. - Почти всю сумму, которую университет собрал для экспедиции.
        Прежде чем Шафран успела вскрикнуть от восторга и удивления, раздался недоверчивый голос Александра:
        - Вся эта сумма была при нем?
        - По-видимому, именно это его и задержало. Поэтому мы и успели его взять. Его арестовали возле банка, - объяснил инспектор.
        Значит, деньги вернутся куда следует! Шафран почувствовала облегчение, хотя вереница вопросов в голове приглушала ее ликование.
        - А что представлял собой их таинственный яд? Вы нашли Р. Гласса?
        - Да. Доктор Руперт Гласс признал, что сотрудничал с доктором Беркингом, но решительно заявляет, что о назначении раствора ему было неизвестно. Он утверждает, что предъявить полиции ему нечего. По-видимому, после отравления он начал что-то подозревать и оперативно уничтожил все результаты исследований.
        Шафран презрительно фыркнула.
        - Думаю, пятьсот фунтов от доктора Беркинга ему очень в этом помогли. Ричард Блейк вряд ли заговорит. Ему даже не хотелось узнать, что удалось выяснить нам с Александром. За все время, что он держал нас в кабинете, он не выдал ни единой эмоции. Это просто ужас, до чего же он хладнокровен.
        Инспектор пожал плечами.
        - Что же, бывают и такие. - Он внимательно посмотрел на них, прежде чем тихо добавить: - Адвокатам не понравится, что я вам об этом говорю, так что держите язык за зубами. Беркинг подтвердил, что убить собирались миссис Генри, а не доктора Генри.
        - Но почему?! - спросил Александр.
        Долгие часы в больничной палате именно этот вопрос не давал покоя Шафран.
        - Все дело в заседании Комитета колледжа, не так ли, инспектор?
        Он кивнул, и Шафран подавила желание усмехнуться.
        Александр тоже кивнул.
        - Она обратилась в Комитет не из-за ненадлежащего характера отношений между доктором Генри и мисс Эрмин и даже не из-за его идеи создать новую кафедру на историческом факультете. Она собиралась рассказать о хищении средств.
        Шафран удивленно посмотрела на него. На лице инспектора читалось самодовольство.
        - По словам миссис Генри, во время визитов в его офис она обратила внимание на бумаги на столе мистера Блейка и заметила в документах нарушения, - объяснил инспектор Грин. Шафран подумала, что «визит в офис» - весьма любопытный способ описать свидание влюбленных. - У нее возникли подозрения, и она договорилась о встрече в Комитете, чтобы об этом сообщить.
        - Ричард Блейк понял, что она обнаружила факт хищения средств, и Беркинг согласился создать яд, чтобы ее убить? - спросила Шафран. Какая сложная комбинация!
        - Или она узнала, кто он на самом деле, и собиралась его разоблачить? - предположил Александр.
        Шафран повернулась к нему, разинув рот.
        - А кто на самом деле Блейк?
        Губы инспектора изогнулись в полуулыбке.
        - Насколько я понимаю, мистер Эштон об этом уже знает. - Александр подмигнул Шафран, испытывавшей в равной степени недоумение и восхищение. - Похоже, что человек, которого мы знаем как Ричарда Блейка, на самом деле Джеймс Харпер. Последние десять лет он играл на доверии, часто выступая в роли филантропа, собирающего средства на стипендии. На сегодняшний день это самый грандиозный его проект.
        - Как Беркинг узнал, кто на самом деле Блейк? - спросила Шафран.
        - Они познакомились на домашней вечеринке в Линкольншире. Блейк-Харпер тогда жил под другим именем и охотился за состоянием одного из гостей. Когда Блейк начал работать в университете, Беркинг его узнал. Как только появилась возможность обмануть университет на тысячи фунтов стерлингов, они привели свой план в действие. Доктор Беркинг уже некоторое время экспериментировал с новой разновидностью аконита. Он гордился своим творением и горел желанием испробовать его в действии.
        Данная информация кое-что прояснила, но у Шафран все равно оставались вопросы:
        - Разумеется, вся вина за хищение средств легла бы на доктора Генри, но как насчет отравления? Если им нужно было, чтобы доктора Генри арестовали, они могли бы выбрать другой способ убийства. Мы сразу догадались, что преступник не он!
        - Они выбрали не тот способ, - хором произнесли Александр и инспектор и обменялись удивленными взглядами.
        - Вот именно! Он бы ее задушил, или сбросил с лестницы, или…
        - Что-нибудь еще, - твердо сказал Александр. - Возможно, их целью было запутать это дело настолько, чтобы полиция не обращала на них внимания, пока экспедиция не будет отправлена. Для них это был бы идеальный вариант; они бы покинули страну под благовидным предлогом и смылись, едва добравшись до берегов Бразилии.
        Шафран нахмурилась.
        - Если их целью было улизнуть с тысячами фунтов, зачем вообще ждать экспедиции? Почему они просто не забрали деньги и не сбежали?
        На этот вопрос ответа ни у кого не было.
        - Представляю, что почувствовала миссис Генри, когда узнала, что ее любовник пытался ее убить, - вслух подумала Шафран.
        Инспектор нахмурился.
        - Согласно ее показаниям, мистер Блейк, он же мистер Харпер, не был ее любовником. Ей хотелось выяснить, что именно сделал доктор Генри, чтобы добиться финансирования от семьи Эрмин, и она подумала, что Блейк послужит хорошим источником информации. То, что доктор Генри подозревал их в любовной связи, служило для нее бонусом.
        Шафран растерянно заморгала. Такую возможность она не рассматривала.
        - Знаете, инспектор, - сказала Шафран, когда он уже направлялся к двери, - тот полицейский эксперт по ядам, который приходил. - он не знал никаких ядов, кроме мышьяка и стрихнина. Из меня получился бы куда лучший эксперт!
        Инспектор улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.
        - Так и есть, мисс Эверли. Я рад, что вы оба выздоровели. Мистер Эштон, удачи в экспедиции.
        Инспектор Грин вышел из палаты. Шафран с улыбкой проводила его взглядом, повернулась к Александру и рассмеялась.
        - Он улыбнулся!
        Глава 24
        Выйдя в сапфировый вечер, Шафран и Александр посмотрели на темную лужайку и высокую живую изгородь за ней. На каменном балконе их окутал свежий весенний воздух. Участники расследования со скепсисом приняли приглашение на вечеринку у Лейстеров в честь отбытия экспедиционной группы. Шафран сразу позвонила Элизабет и, смеясь, попросила одолжить ей еще одно платье. Элизабет посоветовала подруге отныне всегда носить в сумочке набор самых известных противоядий - на случай, если отравят еще кого-нибудь из гостей. И вот у Шафран появилось лиловое, расшитое блестящим бисером платье, однако по-прежнему не было противоядий.
        - Похоже, вы заручились пожизненной поддержкой доктора Генри. Он так тепло о вас отзывался! - искоса посмотрев на нее, сказал Александр. - Если бы я не знал, что вы убедили его свернуть на путь истинный, я бы посоветовал вам его остерегаться, Эверли.
        - Жаль, что он не настолько восхищен, чтобы предложить мне место в экспедиции, хотя и позаботился о том, чтобы мое исследование продолжалось. - Шафран печально улыбнулась. - Меня это нисколько не беспокоит. Доктор Генри теперь преданный муж. Вы видели, как он внимателен к миссис Генри? Для человека, столь долго пробывшего в коме, она выглядит очень хорошо.
        - Прошло не так много времени, чуть больше недели. А вы многого добились. - Он легонько хлопнул ее по плечу, и она захихикала. - Вы раскрыли схему хищения, поймали двух потенциальных убийц, дважды были отравлены и даже успели провести собственный эксперимент.
        Взгляд Шафран задержался на его улыбке. Александр выглядел как прежде: он полностью выздоровел и щеголял в элегантном черном смокинге. Его волосы были приглажены, а глаза сияли в лучах льющегося из окон света. На прошлой неделе они много времени провели вместе: завершили научные дела Александра и выполнили все обязательства перед полицейским участком. Это было и горько, и сладко: так сблизиться перед неминуемой разлукой.
        - Я и правда ощущаю удовлетворение, будто я успела все, что хотела, - согласилась она. - Вы, в принципе, пережили те же приключения, за исключением того, что лишь один раз выпили отвар этого несчастного шолотля.
        - Одного раза оказалось более чем достаточно. Я предполагаю, что, если бы вы когда-нибудь проглотили этот отвар снова, обошлось бы почти без последствий, - сказал Александр. Повернувшись к собеседнице, он серьезно добавил: - Только, пожалуйста, не нужно это проверять.
        - Не будьте смешным, - чопорно произнесла она. - Мне нет нужды испытывать одно и то же по три раза.
        Они стояли, положив ладони на прохладные каменные перила и прислушиваясь к гулу разговоров и позвякиванию бокалов.
        - Вы рады, что будете работать над собственным проектом? - спросил Александр, улыбаясь.
        - Еще как! - рассмеялась Шафран. - Надеюсь, Беркинг узнает, что мой проект был одобрен, несмотря ни на что.
        Александр ухмыльнулся, и она положила руку ему на плечо.
        - Знайте: с моими образцами вам придется быть особенно осторожными.
        - Почему? Потому что почти все они ядовитые?
        - Нет! Потому что если вы их повредите, я приду в ярость.
        Александр усмехнулся и покачал головой:
        - Идемте, Эверли. Прогуляемся по саду, и вы покажете, как правильно собирать образцы.
        Она огляделась, чтобы убедиться, что никто не поймает их за кражей, и радостно улыбнулась. Они дошли до конца балкона и спустились по каменным ступеням в сад.
        Шум вечеринки остался вдали. Здесь тишину нарушали только шуршание ее платья и хруст гравия под ногами. Густая живая изгородь темнела и изгибалась, приглушая праздничные звуки и задерживая холодный ветерок. Этот сад лишь отдаленно напоминал сад доктора Беркинга, и тем не менее сердце Шафран учащенно забилось.
        - Мисс Эверли, - с улыбкой в голосе произнес Александр, - что вы думаете об этом образце? - Он указал на розовый куст, заметный даже в темноте.
        Она посмотрела на куст и склонилась над ним.
        - Все просто, мистер Эштон. Это розовый куст. Но мы здесь не для того, чтобы воровать розы. А мой наряд не предназначен для ползания по грязи. - Она повернулась, чтобы скорчить рожу, и с изумлением обнаружила, что он совсем рядом. Ее сердце забилось, переполненное надеждой.
        - Верно, - пробормотал он, - мы здесь не для этого.
        Мгновение они смотрели друг другу в глаза, после чего Александр поцеловал ее.
        Ее сердце порхало и трепетало, когда Александр подхватил ее подбородок и приподнял ее лицо к своему. Последовал сладкий и жаркий поцелуй. Шафран не верила, что когда-нибудь им насытится.
        - Пора возвращаться, - раздался его тихий, с хрипотцой, голос.
        Шафран стояла, сложив руки на груди, и не шевелилась.
        - Так и уйдем, не украв розы? - улыбаясь, прошептала она.
        Водянистый свет раннего утра просачивался сквозь высокий застекленный потолок, продчеркивая пыль и пар в открытом пространстве железнодорожного вокзала. Экспедиционная группа должна была выехать через час и направиться к побережью. Там членов экспедиции ждал пароход, чтобы доставить их к берегам Бразилии. Шафран и Александр договорились встретиться пораньше, чтобы лишний раз не попадаться никому на глаза.
        Шафран не знала, что сказать. Она уже дважды напоминала Александру, чтобы он был осторожен. Еще немного - и она испортит их прощание слезами.
        - Что ж, - наконец сказал он, - мне пора.
        Шафран взяла его руку и крепко сжала ее.
        - Я буду следить за новостями. Я имею в виду, помимо официальных, распространяемых через университет.
        Он криво улыбнулся и кивнул.
        - Не ждите, что новости будут приходить часто. Сами знаете, на почту надежды нет. Но будьте уверены: если я наткнусь на какую-нибудь Rosa amazonica, я сразу дам вам знать.
        С бьющимся сердцем Шафран встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.
        - Шафран. - Нахмурившись, Александр смотрел на нее сверху вниз. Через мгновение его лицо прояснилось. - Берегите себя.
        Шафран улыбнулась.
        - Не беспокойтесь обо мне, Эштон. И не ешьте никаких странных на вид листьев.
        Александр взял ее ладонь, поцеловал ее, и ушел.
        Записка, торчащая из двери кабинета доктора Максвелла, вызвала почти такой же трепет, как и приглашение в кабинет заведующего кафедрой, хотя и по совсем другой причине.
        Важные университетские шишки назначили доктора Эстера новым заведующим кафедрой ботаники, но в бывший кабинет доктора Беркинга он еще не переехал. То, что он вызывал ее к себе, могло означать две вещи: либо Шафран завалят дополнительной работой, либо у нее неприятности.
        Гадая, что ее ждет, она обошла коробки у двери Эстера, аккуратно сложенные и помеченные для переезда. Она постучала, и ее пригласили войти.
        Доктор Эстер сидел среди пустых книжных полок, за голым письменным столом. Его морщинистое лицо ничего не выражало и напоминало лицо сфинкса. Бодрым голосом он произнес:
        - Мисс Эверли, вам известно, что доктор Максвелл подал заявление на академический отпуск и еще долго не появится на кафедре. Таким образом, надобность в вашей должности его научного ассистента отпала.
        Шафран остолбенела. Она не учла, что с уходом Максвелла у нее не останется работы на кафедре.
        - Я могла бы помогать другому профессору… - сдавленным голосом начала она.
        - Насколько я знаю, во время вашего участия в расследовании отравления миссис Генри вы провели небольшой эксперимент по воздействию экстракта соландры шолотум.
        Шафран ощутила холод под ложечкой. Эстер не терпел пренебрежения правилами. Ее уволят, и нет смысла это отрицать.
        - Да, сэр, я это сделала.
        Эстер нахмурился, и Шафран приготовилась к худшему, но он лишь сказал:
        - Садитесь. - Она села. - Детектив-инспектор Грин спросил у меня, точен ли ваш эксперимент и заслуживает ли доверия. Ваш отчет для публикации не годится, - строго проговорил он, и в его тоне послышалась нотка неодобрения, - но я заверил инспектора, что вашему слову как ученого можно доверять, даже если вы преданы доктору Максвеллу.
        От этой неожиданной похвалы Шафран лишилась дара речи.
        - Спасибо, сэр, - коротко ответила она.
        Эстер вскинул бесцветную бровь и продолжил, как будто его и не прерывали:
        - Так получилось, что в связи с разного рода кадровыми перестановками появилась вакансия научного сотрудника.
        - Я об этом не знала, сэр, - пролепетала она, и в ее сердце зажегся огонек надежды.
        Эстер сложил руки, соединив кончики пальцев.
        - Пройдут месяцы, прежде чем вы завершите проект по пигментации. Не так давно у нас появилась вакансия, которая требует того же научного любопытства и целеустремленности, а иногда и пренебрежения условностями, в которых вам, судя по всему, не откажешь. Мы рассмотрим ваше заявление о поступлении в аспирантуру.
        Не дав себе растеряться от радостного волнения, Шафран озвучила мысль, которая уже несколько недель вертелась у нее в голове:
        - Доктор Эстер, прежде чем вы продолжите, я должна вас кое о чем спросить. Во время нашей… стычки доктор Беркинг что-то сказал о моем отце. О его неопубликованной работе.
        В серых глазах Эстера мелькнула жесткость.
        - Боюсь, неопубликованный труд вашего отца обсуждению не подлежит. - Шафран молча кивнула, решив, что вернется к этой теме позже. - Зато есть возможность обсудить потенциал исследований в области фитотоксичности.
        После встречи с Эстером Шафран шла, прокручивая в голове разные варианты. Учитывая, что в будущем у нее появится больше ядовитых растений, следующие шесть месяцев обещали быть крайне интересными.
        От автора
        По примеру многих авторов исторических романов я намеревалась соблюсти максимальную точность в деталях, но пришлось сделать одно исключение, в котором я сразу же сознаюсь. Дело в том, что соландры шолотум (Solandra xolotum) не существует. Знаю, вас это шокирует. Мне нравилось читать о растениях и о методах их изучения, но уж слишком велик оказался соблазн выдумать свое собственное большое, опасное, ядовитое растение, чтобы пугать им Шафран. Мне пришлось как следует потрудиться, чтобы узнать как можно больше обо всех встречающихся в книге растениях. Я много лет являюсь фанатом флоры и устроила в гостиной и ванной комнате настоящие джунгли. Теперь у меня появился полезный навык: я с ходу различаю все ядовитые растения, когда прогуливаюсь по местному садоводческому центру.
        Что касается экспедиции на Амазонку, то годы, последовавшие за Первой мировой войной, стали периодом бурного развития науки. Все мы знаем о «ревущих двадцатых» и тогдашней страсти к вечеринкам, но помимо этого мощно развивался и мир науки. Люди совершили первый трансатлантический перелет, открыли инсулин и обнаружили окаменелые яйца динозавров - и все это до весны 1923 года, когда разворачиваются события романа «Руководство ботаника».
        Убежденные, что с войнами навсегда покончено, ученые и исследователи принялись изучать самые отдаленные уголки мира. Британский путешественник Перси Фосетт, о котором упоминает Шафран, стал бы светилом в области археологии, зоологии и других наук, так как много лет исследовал Южную Америку. Впрочем, позже он попал в заголовки газет, однако лишь по причине своего таинственного исчезновения в дебрях Бразилии в 1925 году. Примерно в то же время были сделаны значительные открытия в Египте, Южной Африке и Уре (нынешний Ирак). Теперь вы понимаете, почему доктор Генри так хотел, чтобы университет разработал антропологическую программу; это было время невероятных открытий, и он стремился принять в них участие. Сама по себе антропология тогда только развивалась и во многих местах даже не являлась отдельной областью изучения.
        О перенесших контузию солдатах написано много, и в своей книге я хотела затронуть менее популярную тему: тему симптомов и выздоровления. Восстановление Александра после Первой мировой войны проходит сложно и не прямолинейно (таких случаев немного), и оно еще не завершено. Я лишь упомяну, что на исследование этого вопроса ушло много времени, как и на разработку симптомов и стратегий их преодоления.
        Хочу выразить особую благодарность библиотечным службам Университетского колледжа Лондона за предоставление столь необходимых ресурсов. С их помощью я смогла представить себе, как выглядел Университетский колледж в 1923 году и какая в нем царила атмосфера. Я сделала все возможное, чтобы разобраться в расположении факультетов и кафедр, но как вы уже догадались, на территории колледжа постоянно появлялись новые здания и многие постройки меняли свое назначение. Оранжереи на территории университета - моя выдумка. Ни на карте кампуса, ни в справочниках я не обнаружила никакого намека на теплицы, но мне так хотелось, чтобы они были! Надеюсь, вы, как и я, сочтете, что эта маленькая вольность того стоит.
        Послесловие
        Я не смогла бы написать бы эту книгу без помощи и поддержки многих людей - в первую очередь моего мужа. Ирфан ни на секунду не усомнился - по крайней мере, вслух - в том, что мое неожиданное желание создать детективный роман приведет к чему-то стоящему. Мой муж верил, что я способна и написать его, и опубликовать. Дорогой Ифран, спасибо тебе за неизменную поддержку, за то, что часами слушал мои рассуждения о ядовитых растениях и помогал решать проблемы, которые возникали у моих героев. Спасибо, что дал мне время, в котором я остро нуждалась как новоиспеченная мать и неопытный писатель. И спасибо за то, что вдохновил меня на создание моего любимого вымышленного героя-биолога.
        Мои родители - главная причина, по которой я выбрала жанр исторического детектива. Годы, проведенные над книгами о Шерлоке Холмсе и Пуаро, повлияли на меня и давно стали частью моей души, и я этой частью безмерно дорожу. Спасибо вам за то, что вдохновили меня на написание романа, а также за ваши советы, которыми я пользовалась, сочиняя эту книгу и последующие. У меня лучшая семья на свете, состоящая из поддерживающих меня и любящих людей. Они даже глазом не моргнули, когда я сообщила, что пишу книгу о ботанике, раскрывающем преступления! Спасибо за ваш энтузиазм и поддержку.
        Нужно отдать должное моим первым читателям и лучшим друзьям: Эрин, Одри и Арезу. Им выпало знакомство с первым - очень сырым - черновиком этой книги. Однако вы поверили в Шафран, когда она была лишь новорожденным детективом, и в меня, когда я была только начинающим писателем. Спасибо за то, что способствовали тому, чтобы «Руководство ботаника» превратилось в полноценную книгу.
        Я в неоплатном долгу перед Кристи Барт, которая вычистила мою рукопись до блеска. Кристи, я не знаю, что заставило тебя ее прочитать и взвалить на себя труд по ее редактированию, но я безмерно благодарна тебе за твою критику и соображения, касающиеся образа действий моей героини Шафран. Ты оказалась права во всем! Спасибо за то, что ты стала такой важной частью моего писательского пути.
        Спасибо Алеа, Кейти, Талие и многим другим за то, что обогатили мой роман важными деталями. Особая благодарность Джеку, без подсказок которого флирт Александра лишился бы большей части своего очарования.
        Мое замечательное писательское сообщество родилось в тот момент, когда я решила создать аккаунт в Instagram и рассказывать в нем о своем писательском опыте. Мне повезло, и я познакомилась со многими замечательными людьми, которые решили, что мои истории и моя писательская карьера заслуживают поддержки. Спасибо вам всем! Делить с вами этот крошечный уголок Интернета для меня большая честь.
        Наконец, спасибо моему редактору Мелиссе Рехтер и всей команде издательства «Crooked Lane Books» за то, что благодаря им «Руководство ботаника» обрело свою жизнь на книжных полках. Мелисса, я не знаю, как выразить мою благодарность за то, что ты не только захотела издать мою книгу, но и выпустила ее так, что я теперь могу чувствовать только гордость. После долгих месяцев неизвестности ты подарила мне надежду и радость. Спасибо Мэдлин, Ребекке и всем удивительным и терпеливым людям, которые внесли свой вклад в то, чтобы история Шафран вышла в мир в том виде, в каком вы ее знаете.
        Указатель растений
        Aconitum - аконит. У этого рода цветущих растений много названий. Они растут в горных районах Северного полушария и очень ядовиты благодаря химическому веществу аконитину.
        Amorphophallus titanium - аморфофаллус титанический. Крупное тропическое растение. Аромат цветка напоминает смесь запахов тухлых яиц и тухлой рыбы.
        Buxus, boxwood - буксус, самшитник. Род кустарников и небольших деревьев, часто используемых в качестве живых изгородей и декоративных растений.
        Clematis repens - клематис ползучий. Быстрорастущая лиана с мелкими желтыми цветками.
        Сupressus, Сypress tree - кипарис. Высокие вечнозеленые деревья, известные своей конической формой. Символ горя в некоторых культурах.
        Dracula simia - орхидея, лепестки которой как бы образуют лицо.
        Hedychium - гедихиум. Род растений семейства Имбирные, произрастающий в Азии. Hedys означает «сладкий», а chios - «снег».
        Houlletia tiger - вид орхидей, который встречается во влажных лесах Центральной Америки.
        Philodendron - филодендрон. Большой род вечнозеленых многолетних растений, которые часто встречаются в тропических лесах.
        Pinguicula, butterwort - жирянка. Род плотоядных растений, известный своими липкими листьями, которые ловят и переваривают насекомых. Они растут в Европе, Америке и Северной Азии.
        Polypodium chionolepis - папоротник, привезенный из Эквадора.
        Rhododendron - рододендрон. Большой род цветковых растений, который включает азалии. Известны большими, красочными цветами. У некоторых видов есть шипы.
        Saguaro cactus - кактус Сагуаро. Древовидный кактус, который может вырасти до сорока футов в высоту и жить 150 лет. Его назвали в честь Эндрю Карнеги, чья поддержка помогла создать Ботаническую лабораторию пустыни в Тусоне, штат Аризона.
        Sansevieria - сансевиерия. Род, широко известный своими несколькими своими видами - змеиным растением, тещиным языком и дьявольским языком.
        Solandra xolotum (соландра шолотль) - ядовитая желто-зеленая лиана. Герои романа считают, что она первоначально обнаружена в лесах южной Мексики и названа в честь ацтекского бога молнии и смерти. Но в реальной жизни такого растения не существует.
        Victoria amazonica - цветок этого цветущего растения, крупнейшего из семейства водяных лилий, может достигать 16 футов в ширину и иметь стебель до 26 футов в длину. В середине 17 века, когда это растение было впервые завезено в Англию, между двумя герцогами произошла своего рода дуэль, у кого первого растение зацветет. Герцог, которому удалось превзойти соперника, подарил цветок королеве Виктории, и он был назван в ее честь.
        Ziziphus - китайский финик. Род колючих кустарников семейства крушиновидных. Они производят съедобные плоды, защищенные слоями шипов.
        notes
        Сноски
        1
        Brucellamelitnesis (лат.) - вид аэробных грамотрицательных бактерий. Наиболее частый возбудитель бруцеллёза (здесь и далее прим. пер.).
        2
        Bacilluscereus (лат.) - вид почвенных бактерий. Вызывает токсикоинфекции у человека.
        3
        Leishmaniadonovani (лат.) - возбудитель висцерального лейшманиоза.
        4
        Aster (англ.) - астра.
        5
        Прозрачный лабораторный сосуд в форме невысокого плоского цилиндра, закрываемого прозрачной крышкой подобной формы, но несколько большего диаметра. Применяется в микробиологии и химии. Изобретен в 1877 году ассистентом Роберта Коха Юлиусом Рихардом Петри.
        6
        Жирянка - насекомоядное растение.
        7
        Аморфофаллус титанический - крупное тропическое растение. Аромат цветка напоминает смесь запахов тухлых яиц и тухлой рыбы.
        8
        Шол?тль - в ацтекской и тольтекской мифологии бог грозы и смерти, «тёмный» брат-близнец Кетцалькоатля, один из двух сыновей девы Коатликуэ.
        9
        Hale (англ.) - здоровый, крепкий.
        10
        Клош (фр. cloche - колокол) - дамская шляпка в форме колокольчика, модная в 1920-х годах.
        11
        Noiseless (англ.) - бесшумный.
        12
        Фицровия (англ. Fitzrovia) - район в центре Лондона, находящийся недалеко от Вест-Энда.