Вирус Цай Цзюнь

        В китайском Интернете есть интересный сайт - «Блуждающие души древних могил». Вроде бы он посвящен китайской истории, но странное дело: многие посетители сайта кончают жизнь самоубийством. Что это - совпадение? Эпидемия нового компьютерно-биологического вируса? Герои романа «Вирус» расследуют случаи самоубийства, и перед ними открываются картины недавней истории Китая. Главная тайна заключена в гробнице императрицы Алутэ, тело которой сохранило нетленность, зато… лишилось головы… Современный Китай и древняя мистика, кровавые преступления и неизбежные наказания, страх перед призраками и ужас роковой мести…
        Цай Цзюнь написал несколько мистических триллеров - «Камышовое озеро», «Любовь к кошке», «Вирус» - и завоевал титул «китайского Стивена Кинга». Новый роман Цай Цзюня - «Проклятие» - выйдет в свет в 2006 году.

        Цай Цзюнь
        ВИРУС

        КАНУН ЗИМНЕГО СОЛНЦЕСТОЯНИЯ


_Если_сравнить_календарный_год_с_сутками, то_день_зимнего_солнцестояния_-_это_полночь_года. Накануне_солнцеворота_темнеет_особенно_рано,_солнце_стремится_скрыться_досрочно, словно_его_и_не_было_вовсе,_оно_опускается_за_горизонт_торопливо, будто_в_припадке_панического_ страха перед поглощающей его тьмой. Вот почему ночь накануне зимнего солнцестояния тянется бесконечно долго. А еще эта ночь обычно самая холодная в году.
        Я гляжу в окно на далекое черное безлунное небо, и в душе возникает непонятное волнение, меня почему-то охватывает безотчетный страх.
        Я задергиваю штору и сажусь за компьютер. Я начал новый роман, но едва написал несколько страниц, в мыслях наступило оскудение, и я был уже не в силах даже вспомнить задуманное. Сегодня я явно не гожусь для работы. Я зашел в Интернет. Сегодня в новостях нет ничего интересного, так что, потрепавшись с приятелем в ай-си-кью,[Ай-си-кью (от англ. ICQ (I Seek You - «я ищу тебя»)) - программа для общения в Интернете. _(Прим._ред.)_] я хотел отключиться. Да, пожалуй, еще стоит проверить почту. Действительно, есть новое письмо. Это от Линь Шу, моего однокурсника и друга. Письмо совсем короткое:

_Друг_мой!_Получив_мое_письмо,_сразу_приезжай_ко_мне._Не_медли_ни_минуты. Хорошо?_

_Я_не_могу_ждать._Приезжай_быстрее!_Обязательно._

_Линь_Шу._
        Письмо отправлено полчаса назад, но ведь уже поздно - скоро одиннадцать.
        Да что ж это такое! С ума он сошел, что ли? Просит приехать к нему в такой холод, да еще в такую даль - на машине к нему ехать целый час. Все ясно, он просто хочет, чтобы я умер по дороге от холода.
        Может, это розыгрыш? Нет, Линь Шу не такой человек - он не будет никого разыгрывать. Может быть, с ним действительно случилось что-то серьезное? Я побродил по комнате, поглядел на иссиня-черную темноту за окном и решил все-таки ехать - мало ли что!
        Уже выйдя из дома, я почувствовал, что на улице гораздо холоднее, чем я думал, да еще откуда-то с завыванием дул ледяной ветер. Все магазины были закрыты, а единственная открытая лавчонка - безлюдна. Тротуары пустынны, на дороге очень мало машин. Поджидая такси, я прохаживался вдоль дома, развлекая себя тем, что считал собственные шаги, такие гулкие в безлюдной темноте ночи.
        Наконец дождался. Когда я уселся на заднее сиденье, немолодой таксист удивленно спросил:
        - И как это господин решился в такой вечер выйти из дома?
        - Срочное дело.
        - Но ведь завтра зимнее солнцестояние.
        - А я не верю в приметы.
        - Я тоже не верю. Только в такое время лучше оставаться дома. Вот отвезу вас и сразу же поеду домой. Каждый год в этот день я стараюсь вернуться пораньше.
        - Почему?
        - Духи тоже могут нанять такси. Ведь как раз сейчас - в полночь - у духов начнется праздник. Не волнуйтесь, это шутка, я не хочу вас пугать.
        Между тем машина выехала на эстакаду, и я приник к окну: наша «Сантана» неслась так, что небоскребы, вдоль которых мы проезжали, мелькали, словно деревья на лесной дороге.
        В эту тревожную ночь почему-то нигде не светились огоньки бесчисленных окон, а перед яркими витринами не было видно любопытных зевак.
        И мне опять стало не по себе.
        Машина уже выехала на внутреннее кольцо. Линь Шу живет очень далеко от метро - в захолустном квартале южной части района Сюйхуй. Однако его дом номер семь очень большой - целых сто квадратных метров. Я вспомнил, как Линь Шу говорил, что в прошлом месяце его родители уехали в Австралию навестить родственников и хотят встретить там новое тысячелетие. Значит, сейчас он живет один. Я бы не выдержал один в таком огромном доме - для этого нужны очень крепкие нервы.
        Я посмотрел по сторонам. В ночном мраке не было видно названий улиц. Машина ехала через узкий переулок. Хотя я частенько бывал у Линь Шу, этой дорогой я никогда раньше не ездил. Теперь вокруг были сплошные пустыри, только вдалеке маячили черные силуэты домов. Впереди слепяще засверкал асфальт - водитель включил дальний свет. А вокруг - только черный мрак и зимняя ночь, огромная как океан. И кажется, что наша машина плывет, сияя огнями, будто сбившийся с курса корабль.
        Я прикрыл глаза: пусть этот корабль несет меня по волнам непроглядного океана мрака. Я был в полудреме, в полусне, когда машина вдруг резко затормозила.
        Я открыл глаза. Мы остановились возле жилого дома с мертвыми глазницами темных окон. Приехали.
        Я вышел из машины. Таксист, отказавшись от чаевых, получил с меня точно по счетчику, развернулся и быстро уехал.
        Ничего не соображая со сна, я пошел вперед. Меня бил озноб. На улицах не было ни души, кое-где на фасадах домов виднелись голубоватые оттиски окон: это полуночники сидели в Интернете.
        Дышал я с трудом - воздух был таким холодным, что изо рта шел пар. На небе ни звездочки, луны тоже не было видно, только быстро плыли рваные черные облака. Ветер крепчал, сильные порывы вздымали песок под ногами, и маленькие желтые смерчи танцевали в воздухе. Плохо закрепленный пластиковый навес какой-то лавчонки вздрагивал на ветру и гулко гремел, словно кто-то бил по нему кулаком.
        Вдруг где-то впереди раздался резкий звук, будто с подоконника упал и разбился цветочный горшок.
        Я вздрогнул от неожиданности и ускорил шаги. Вот и дом Линь Шу. Но что это? Перед домом на земле лежал человек. Затаив дыхание, я подошел ближе и в мутном свете уличных фонарей вгляделся в лицо. Это был мой друг Линь Шу. Из его затылка тоненькой струйкой стекала кровь.
        В этот момент, словно вспомнив о чем-то важном, я резко вскинул руку и посмотрел на часы: ровно двенадцать. Полночь. Наступил день зимнего солнцестояния. День, когда души умерших приходят в наш мир.
        Лицо Линь Шу было таким светлым, таким ясным и безмятежным, будто бы он наконец освободился от тяжкого груза забот. Вдруг он пошевелил губами, словно хотел мне что-то сказать. Я закричал:
        - Линь Шу, что случилось?! Скажи!
        Но он умер, так и не произнеся ни звука.



        ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ

        Сейчас уже полдень. Я дома. Лежу в постели. Неужели это не сон и все случившееся прошлой ночью было на самом деле? Да, это правда, я помню, как Линь Шу прислал мне мейл, в котором просил приехать.
        В тот самый момент, когда я в полночь подъехал к его дому, он бросился из окна и покончил с собой. Потом я вызвал полицию, и меня полночи промурыжили в управлении общественной безопасности. Домой я вернулся только к шести утра. Сразу заснул и проспал до полудня.
        Я уже встал и позавтракал, когда вдруг зазвонил телефон. Это был Лу Бай - мой друг и сослуживец. Он приглашал меня отпраздновать вместе сочельник.
        Лу Бай давно уже звал, но я как-то не рвался на это мероприятие, потому что католическое Рождество - пустой звук для меня. Но теперь, после смерти Линь Шу, у меня было так тяжело на душе, что я решил развеяться и с радостью согласился.
        Сегодня зимнее солнцестояние - день поминовения усопших, когда все традиционно посещают кладбища. И я поехал в деревню, расположенную в уезде Цзядин. Через час автобус подвез меня к кладбищу. Здесь собралось множество людей, а утром конечно же их было еще больше. Купив цветы, я прошел за ограду.
        Кладбище окружали высокие деревья, кое-где виднелись камыши, весело щебетали птицы. Хотя день был очень холодный, солнышко уже немного припекало, почти по-весеннему. Вот уж точно солнцеворот: солнце - на лето, зима - на мороз.
        Я дошел до последнего ряда надгробий и остановился перед одним из них. На могильной плите фотография в прямоугольной рамке. С портрета мне приветливо улыбалась восемнадцатилетняя девушка. Я положил цветы на могилу и застыл перед фотографией. Из задумчивости меня вывел громкий клекот. Я машинально поднял голову, чтобы взглянуть вслед птице, взлетевшей с резким хлопаньем крыльев, но яркие лучи зимнего солнца до слез слепили глаза.
        А может быть, мои слезы были не от яркого света?…
        Вокруг согласно обычаю люди склонялись перед могилами усопших предков. Возможно, за целый год только сегодня да в день поминовения Цинмин у них выпадает случай помолиться. Согласно старинному обряду поминовения по всему кладбищу курились дымки от сжигаемых жертвенных денег, завернутых в фольгу. Затем пакетики фольги с ритуальным пеплом возлагают на домашний алтарь, и все многочисленные родственники могут убедиться, что в этом доме почитают предков.
        Голубоватые струйки дыма клубились в воздухе, закручивались, как шелковые пряди, и медленно исчезали в вышине, будто улетали в мир иной. Я вспомнил слова вчерашнего таксиста о празднике духов, и у меня почему-то снова перехватило дыхание.
        Вечером, вернувшись домой, я не стал зажигать свет и включать компьютер. В полной темноте и одиночестве я смотрел на ночную тьму за окном. Весь вечер я был погружен в воспоминания о Линь Шу. Я все пытался понять, почему он покончил с собой. По своему складу это был мягкий и уравновешенный человек, отнюдь не истеричный психопат, никаких материальных проблем: родители его - люди состоятельные, в семье его очень любили.
        Линь Шу был одержимым интернетчиком, мечтал устроиться на работу в какую-нибудь фирму-провайдер. Он без конца отправлял резюме в Интернет-компании. Наконец всего два дня назад его пригласили на работу в крупную IT-фирму. В наше время такие компании укомплектованы кадрами под завязку, и Линь Шу с его средним техническим образованием смог попасть туда только чудом.
        Получив извещение о приеме на работу, он на радостях позвал меня в дорогой ресторан на китайский самовар. Китайский самовар - важный компонент нашей национальной кухни. Кипящий самовар на столике - это очень престижно! Линь Шу был такой счастливый тогда, такой веселый… Кто мог подумать, что через два дня он выбросится из окна, - ведь никакой причины не было!
        Размышлял я долго, но ни к какому определенному выводу так и не пришел. Мысли в голове начали путаться. Я отошел от окна и прилег на софу. В этот момент мне почудилось, что ко мне приближается чья-то неясная, размытая в темноте тень. Вдруг откуда-то с высоты пробился луч света и озарил ее лицо. Я сразу узнал ее и окликнул шепотом: «Сянсян!»
        Лицо Сянсян было неподвижным, ее глаза смотрели на меня спокойно и невозмутимо, она не ответила мне ни словом, а потом луч света медленно угас, и тень все так же бесшумно растворилась во мраке.
        Я вскочил с софы, включил свет и увидел, что в комнате, кроме меня, никого нет. Видимо, я задремал, и все это мне померещилось. У меня опять начался сильный озноб. Похоже, я заболел.
        Я быстро расстелил постель и лег с одной-единственной мыслью - поскорее заснуть, но это мне так и не удалось: в темноте явно слышался - то далеко, то близко - смутно знакомый голос, который звал меня куда-то. Какая кошмарная ночь…



        СОЧЕЛЬНИК

        Хуан Юнь - подружка Лу Бая - лихо скатилась по перилам в холле отеля «Биньцзян», что в шанхайском районе Пудун. Ее красивые рыжие волосы задорно взметнулись от порывистого движения. Ей было весело - сочельник все-таки.
        На вечеринку нас собралось человек десять. Мы договорились отмечать в складчину, но Лу Бай привел подругу и заявил, что он платит за всех.
        Мы болтали, как это обычно бывает в большой компании, обо всем и ни о чем. Все наелись, напились и навеселились всласть. Только я был так угнетен, что почти не участвовал в общем веселье.
        Лу Баю двадцать восемь лет, он довольно богат, у него есть собственный дом, но во всем остальном он самый что ни на есть заурядный человек. А вот его подружка необыкновенно привлекательна. Нет, она просто редкостная красавица!
        Лу Бай и Хуан Юнь познакомились в Сети. Можно сказать, что их связь - это плод Интернета. Их виртуальные отношения пылали жаркой страстью, а затем, когда они встретились лицом к лицу, Хуан Юнь намекнула, что Лу Бай ей не очень-то нравится, возможно, потому, что у него абсолютно посредственная внешность. И страсть виртуального романа в реальной жизни постепенно угасла. Лу Бай постоянно жаловался, что подружка становится все холоднее, а недавно она прямо предложила ему расстаться. Он страдал и просил друзей обучить его искусству обольщения девушек.
        Из окна отеля я любовался залитой яркими огнями набережной на противоположном берегу реки. Сегодня последний сочельник XX века. Кажется, еще миг - и весь мир преобразится. Но меня праздничное веселье так и не коснулось - я по-прежнему оставался подавленным.
        Лу Бай вдруг обнял свою подругу и громко закричал:
        - Внимание! Мы с Хуан Юнь решили пожениться! В наступающем году приглашаем всех на свадьбу в день Праздника Весны.
        Мы изумились. Нам-то думалось, что они вот-вот расстанутся, а тут такая неожиданность. Я попытался понять по глазам Лу Бая, правда ли это, но мне ничего не удалось в них разглядеть: они просто светились от радости. Хотя мне показалось, что в лице его проступала какая-то напряженность. Ясно было только одно: Лу Бай безмерно счастлив. В общем-то всякий, кому выпала бы удача жениться на такой красивой девушке, был бы счастлив, как он.
        Я взглянул на часы: скоро двенадцать. Опять полночь…
        В такое время лучше всего оставить их вдвоем. Я стал прощаться с Лу Баем, остальные тоже засобирались. Лу Бай и Хуан Юнь вышли на улицу проводить нас. Все постепенно разошлись, и они остались вдвоем на набережной реки Хуанпу.
        Я огляделся: в эту праздничную ночь вокруг меня было много парочек, влюбленные тесно прижимались друг к другу на холодном ветру. Подняв воротник, я в одиночестве неторопливо зашагал вдоль набережной. Вдруг позади меня пронзительно закричала женщина. Высокий голос резко вспорол покой ночной тишины, и я в который раз за последние сутки испытал приступ непонятной слабости. Я стал массировать себе грудь, потому что от приступа тахикардии мое бешено бьющееся сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я услышал топот множества сбегающихся на крик людей, но женщина продолжала кричать пронзительно и страшно. Я оглянулся и понял, что это кричит Хуан Юнь, подруга Лу Бая. Я обомлел. Потом бросился сквозь толпу - все стояли, уставившись на реку, - и тоже посмотрел туда.
        Холодный ветер рябил иссиня-черную воду, в которой барахталось чье-то тело; бледной струйкой взметнулся слабый парок его последнего вздоха, и ледяные волны сомкнулись, поглотив свою жертву.
        - Лу Бай! - кричала Хуан Юнь. - Он прыгнул в воду! Скорее! Спасите, спасите его! - Она вцепилась в меня и продолжала кричать: - Спасите! Спасите его!
        Я оцепенел. Если бы я умел плавать, то, может быть, прыгнул бы в ледяную реку; но плавать я не умею. Не умею совсем. Для меня прыгнуть в воду равносильно самоубийству. Все остальные, кто оказался в этот час у реки, только нерешительно покачивали головами да вздыхали. Здесь так и не нашлось никого, кто осмелился бы ринуться в ледяную воду.
        На крик прибежал полицейский в новенькой черной форме. Он поглядел на реку, беспомощно покачал головой, сказал, что тоже не умеет плавать, и стал по рации вызывать спасателей. Очень скоро на реке показался катер, который, надо понимать, не спасал людей, а только подбирал утопленников. Я отвернулся, не смея больше глядеть на воду; меня бил такой озноб, что пришлось изо всех сил руками обхватить себя за плечи.
        Хуан Юнь наконец замолчала. Она неподвижно стояла на ветру, склонившись над водой, как прекрасная античная статуя.
        Примерно через час тело Лу Бая подняли из воды. От горя я не смог посмотреть на него и так и не узнал, как он выглядит после ледяной купели. Знаю только одно, что тело утопленника, как в пластмассовый гроб, запаковали в черный полиэтиленовый мешок и сунули в труповозку.
        Кто-то из полицейских допрашивал Хуан Юнь. Она сбивчиво отвечала:
        - Он вдруг напрягся, словно что-то увидел…
        - Что именно он увидел? - допытывался полицейский.
        - Я не знаю… Он смотрел как-то странно на что-то позади меня, потом куда-то влево… Ох… Потом поглядел направо, взгляд у него был какой-то блуждающий. Я огляделась - вокруг ничего такого не было. А потом… Потом лицо его как-то сразу стало безжизненным, глаза опустели, он перегнулся через парапет и повалился в воду…
        Больше она ничего не смогла объяснить. Я так и не понял, что произошло, полицейский, по-моему, тоже. Я огляделся: вокруг никого, кроме праздных зевак.
        Что же это было?



        РОЖДЕСТВО

        Сегодня я назначил свидание этой девушке, Хуан Юнь. Хотя я и понимал, что момент совсем неподходящий, но я должен был ее увидеть, чтобы рассеять мучавшие меня сомнения. Я долго просидел в одиночестве в маленьком кафе, наконец решил, что она не придет, и уже поднялся, чтобы уходить, когда вдруг Хуан Юнь подошла к моему столику.
        Длинное белое платье, волосы уже не задорно-рыжие - они опять обрели свой натуральный черный цвет… В сумерках она показалась мне вдовой, облачившейся в траур по мужу, какими их изображали на старинных картинах. Когда Хуан Юнь подсела ко мне, я заметил, что сегодня она без косметики, но от этого ее лицо стало еще красивее.
        - Извини, заставила тебя долго ждать, - ее голос был ровным и спокойным.
        - Я и не надеялся, что ты придешь.
        - Вы все гадаете, почему Лу Бай покончил жизнь самоубийством, а ведь я тоже не знаю. С психикой у него было все в порядке. Он всегда был до отвращения нормальным. Ну, абсолютно нормальным человеком. У него не было никаких причин, чтобы умереть.
        - Никаких причин, чтобы умереть… Поэтому все так и страшно. - Я отхлебнул остывший кофе и добавил: - И все это случилось как раз в тот самый день, когда вы объявили о свадьбе. К тому же в самый сочельник. Ровно в полночь.
        - Вы все должны знать, что еще в прошлом месяце я ему прямо сказала, что мы должны расстаться. Он очень горевал, но я была тверда в своем решении. А несколько дней назад он прислал мне по электронке письмо. Рассказал, что на прошлой неделе специально ездил на гору Путо, чтобы воскурить свечи во здравие моей матери и помолиться о мире. Моя мама болеет, месяц назад нам сообщили страшный диагноз: у нее злокачественная опухоль. Ей должны были сделать операцию, очень сложную и опасную, и почти без шансов на успех. Да и при самом удачном исходе не было надежды на полное выздоровление. Лу Бай знал, что моя мама верующая, и каждое лето он отправлялся на гору Путо, чтобы воскурить свечи. В тот день, когда я получила от него мейл, мамина операция прошла успешно, причем у нее не обнаружили никаких метастазов. Даже хирург сказал, что это чудо.
        Вот отчего я изменила свое отношение к Лу Баю. Его забота так глубоко меня тронула, и поэтому…
        - И поэтому ты решила расплатиться с ним своим телом, - ядовито продолжил я. Но тут же сам себя одернул: - Прости!
        Я вдруг понял, что на самом деле мне ничего неизвестно об их отношениях. Неужели Лу Бай восходил на гору Путо? Такого я даже представить себе не мог. На это способны только истинно верующие люди. Как же он, оказывается, любил Хуан Юнь!
        Мои слова как будто не обидели девушку.
        - Можно и так сказать: «решила расплатиться», но он меня очень растрогал. Я, конечно, не верю в чудеса. Скорее всего, это было просто совпадение, но, по крайней мере, я получила подтверждение его искренней любви.
        - Да, странно все это.
        - Ну и пусть. Возможно, я очень глупая. Пусть. Теперь-то уж что говорить об этом? Если подумать, то да, мое согласие выйти за него - очень легкомысленный поступок. Выходить замуж просто из-за какого-то случайного совпадения… Да я теперь и сама себя не понимаю: о чем я тогда думала? Почему вдруг стала такой суеверной? Но, может быть, не стоит сейчас говорить об этом. А то получается, будто мы упрекаем покойного. Я виновата перед Лу Баем, я его по-настоящему не любила, просто у меня тогда голова пошла кругом. Вот отчего я и согласилась выйти за него замуж. Ты, наверное, думаешь, что я эгоистичная, бесчувственная, злая, да? Труп жениха еще не остыл, а я уже побежала на свидание с его приятелем, сижу с ним, пью кофе… - Она горько усмехнулась. - Одна надежда, что Лу Бай простил бы меня.
        Мне вдруг стало стыдно, я даже покраснел. Я понял суть ее слов: мол, извини, но это у нас вовсе не любовное свидание. Чтобы избежать упреков с ее стороны в предательстве покойного друга, я объяснил Хуан Юнь, почему попросил об этой встрече, рассказал об ужасе, который пережил накануне дня зимнего солнцестояния, о том, что в течение суток два моих друга без всяких видимых причин покончили с собой.
        Мой рассказ Хуан Юнь выслушала спокойно и невозмутимо заметила:
        - Я знаю одного хорошего психоаналитика. Ты можешь к нему обратиться. Возможно, психоанализ поможет тебе разобраться в твоих проблемах. Мне кажется, консультация у него как раз то, что тебе сейчас нужно. - И она сунула мне в руки визитку этого психоаналитика.
        - До свидания, забудь обо мне, - сказала Хуан Юнь и ушла.
        Фигура девушки давно уже растаяла в желтых закатных сумерках, а во мне все звучали ее слова: «Забудь обо мне». Почему она так сказала? Я огляделся: кроме меня, в кафе сидели только парочки.
        Я так и просидел там в полном одиночестве до тех пор, пока совсем не стемнело.



        ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ ДЕКАБРЯ

        В юго-западной части Шанхая есть множество милых тихих улочек. Летом кроны деревьев смыкаются над ними, создавая плотную тень, но зимой ветер гуляет по ним, как в городах Европы. На одной из таких улочек я и нашел психологическую консультацию, адрес ее был указан на визитке, которую дала мне Хуан Юнь. Я свернул в уютный переулок и открыл ворота перед особнячком европейской архитектуры. Вывеска над воротами гласила: «Психологическая консультация доктора Мо».
        Снаружи домик выглядел старым и ветхим, зато его интерьер полностью отвечал требованиям самого современного дизайна. Небольшой холл, в углу под лестницей за столиком сидела девушка лет двадцати и говорила по телефону. Голосок у нее был звонкий, выговор четкий: типичные навыки делового общения. Она вопросительно посмотрела на меня, и ее взгляд показался мне знакомым.
        Лицо девушки тоже кого-то мне напоминало, и я стал рыться в памяти. На кого она так похожа? А может, это дежавю?
        - Рады видеть вас в нашей консультации, - прервала она мои размышления.
        Странно, мне показалось, или она действительно назвала меня по имени?
        - Откуда вы знаете мое имя?
        - Нас известили, что вы должны к нам прийти. Прошу подняться наверх, доктор ждет вас.
        Уже на лестнице я оглянулся. Девушка за столиком так искренне и непринужденно улыбнулась мне вслед, что я тоже ответил ей улыбкой. Только улыбка у меня получилась какой-то вымученной - мои мысли все еще были в прошлом. На кого же она похожа?
        В комнате наверху в удобном шезлонге сидел черноволосый мужчина лет тридцати. У него были необычайно густые брови, а выбрит он был настолько чисто, что на щеках проступала синева. Вот уж совсем не такими представлял я себе психоаналитиков.
        - Садитесь, - сказал он и представился: - Меня зовут Мо. Так и называйте меня - доктор Мо. У вас ведь есть моя визитка?
        Я сел и сразу спросил:
        - Это Хуан Юнь сказала, что я хочу прийти?
        - Да. Вы ее приятель?
        - Нет, на это я не претендую.
        - Ничего, со временем вы, несомненно, подружитесь. - Доктор Мо помолчал и добавил: - Я слышал, что ее жених покончил с собой, бросившись в реку. А ведь они вроде бы уже решили пожениться. Какая жалость. - В его голосе не слышалось никакого сочувствия. Холодный презрительный тон. Может быть, это просто такая манера говорить?
        - Я был там в тот вечер. Действительно, все донельзя странно.
        - Да, очень интересный случай с точки зрения психологии.
        - Вы тоже друг Хуан Юнь? - Я постарался сменить тему, поскольку не считал гибель моего друга «интересным случаем».
        - Да нет. Она давно страдает нервными срывами и часто приходит ко мне для обследования. Ну хорошо, теперь поговорим о вас. Вы тоже пришли лечиться, не так ли?
        - У меня нет никаких нервных срывов, но за последнее время мне пришлось испытать немало стрессов: на мою бедную голову обрушилось много печальных событий.
        Тем самым я дал понять доктору Мо: не хочу, чтобы меня принимали за душевнобольного.
        - Поверьте мне, каждый человек чем-нибудь болен - это нормально, а вот быть здоровым - это уже ненормально. Просто мы с вами, как и большинство людей, не осознаем своей болезни, ни физической, ни психической.
        Доктор Мо подошел к окну и задернул шторы. Они были из удивительно плотной черной ткани, полностью перекрывающей свет. Комната погрузилась в темноту.
        - Что вы собираетесь делать? - спросил я, жалея, что вообще пришел сюда.
        Доктор Мо не ответил и, судя по звуку, выдвинул ящик стола. Видимо, он достал оттуда огарок восковой свечи. Слабый свет не рассеял окружающий нас мрак - темнота вокруг стала еще гуще.
        Почему-то я не мог отвести взгляд от мерцающего огонька свечи. Темнота со всех сторон давила на меня. У меня возникло ощущение, словно на лицо накинули темную вуаль, только где-то впереди вырисовывалась крохотная подвижная белая точка. Эта точка медленно колыхалась, как поплавок на волнах.
        В какой-то момент светящаяся точка превратилась в медленно моргающий человеческий глаз. Да! Я сразу же понял, что это настоящий глаз! Причем именно один глаз, а не два. Казалось, что я вижу длинные ресницы, голубоватое глазное яблоко, блестящую радужку и - в самом центре - бездонный колодец черного зрачка. Таинственная глубина зрачка притягивала к себе, как черная космическая дыра, как бездонная пропасть, и никому в мире не было известно, что же там - на дне. Этот глаз сейчас смотрел прямо мне в душу.
        - Вы видите черную дыру? - услышал я во мраке голос доктора Мо. - Черная дыра - это астрономическое понятие. В космосе черная дыра втягивает в себя все материальное. Пространство, окружающее черную дыру, постоянно искривляется, даже можно сказать, опрокидывается. Так что там есть вероятность увидеть и произошедшие давным-давно, и еще не свершившиеся события. Вот почему в черной дыре могут получить объяснение все сверхъестественные явления.
        Я зажмурился и открыл глаза - ничего не изменилось. Мне казалось, что я ослеп. Я ничего не видел, мир перестал для меня существовать, остался один-единственный глаз, рожденный капелькой света. Чей же это глаз? Мужчины или женщины? Видел ли я этот глаз прежде? В любом случае этот глаз сейчас изучал мою душу, читал ее, как раскрытую книгу.
        Вдруг я заметил, что глаз изменился, его взгляд наполнился состраданием, он так пристально глядел на меня, что стал уже самостоятельным живым существом. Кто-то - он? она? - своим глазом говорил со мной, и я чувствовал, что между нами возникло общение. Человеческий глаз подобен рту, он так же способен выражать мысли, и даже можно утверждать, что глаз - это олицетворение человека.
        Вскоре я покорился этому глазу: утратил ощущение собственного «я», перестал осознавать свое «эго», я слился с глазом в единое целое. Я стал им (ею?), а он (она?) - мною.
        Нет, не хочу!!!
        В тот же момент я очнулся. Широко раскрыв глаза, я закричал:
        - Довольно! Я ухожу! Таинственный глаз мгновенно исчез, остались только горящая свеча и силуэт человека, который держал ее в руках. Я помотал головой, ринулся к окну и отдернул тяжелую штору. Свет ворвался в комнату как поток, прорвавший плотину. Тяжело отдуваясь, я буквально купался в солнечных лучах, с какой-то дикой радостью наслаждаясь светом. Только теперь я почувствовал, что обливаюсь потом.
        - Вам не следовало прерывать сеанс, - сказал доктор Мо, однако в его голосе не слышалось никакого упрека.
        - Извините, но я не перенесу вашего лечения. Я слишком слаб.
        - Напротив, оказывается, вы очень сильны.
        - Я могу уйти? Сколько я должен заплатить? - Я торопился избавиться от общества этого типа.
        - Конечно, можете. У меня здесь всё на добровольных началах. А деньги, пока лечение не закончено, я не беру.
        Бегом, громко топая по ступеням, я спустился вниз. Девушки в холле не было, и я опять подумал, что ее лицо мне почему-то очень знакомо. Куда же она ушла? Мне нужно увидеть ее еще раз, возможно, тогда я все вспомню. Я опять поднялся наверх, открыл дверь в кабинет и увидел, что девушка о чем-то беседует с доктором Мо.
        - Что-то забыли? - улыбнулся мне доктор Мо.
        - Нет, спасибо, ничего, - как-то по-дурацки ответил я.
        - Возможно, вы ее ищете? - Доктор указал на свою собеседницу.
        Я глупо усмехнулся от смущения.
        - Роза, проводи господина.
        Значит, ее зовут Роза. Так и не сказав мне ни слова, она с улыбкой проводила меня вниз и вышла со мной в переулок. Там она тихо сказала:
        - Вы подходите.
        - Для чего?
        - Не важно, - загадочно ответила она.
        - Неужели вы были в кабинете, когда он проводил свой идиотский сеанс?
        Она капризно поджала свои пухлые губки и ничего не сказала в ответ, только посмотрела на меня каким-то странным взглядом. В этот миг мне показалось, что именно так смотрел на меня тот таинственный глаз. Может быть, вовсе не было никакой горящей свечи?
        Возможно, на меня глядел настоящий живой глаз? Ее глаз?
        - Не выдумывай глупости, приходи еще, я буду тебя ждать, - она как-то очень естественно и без всякого кокетства перешла со мной на «ты».
        Я попрощался и зашагал по переулку, а когда оглянулся, ее уже и след простыл.
        Что же это был за глаз в темноте? Ее ли? Левый или правый? Или же ни тот и ни другой? А был ли глаз вообще?
        Вдруг мне почудилось, что это я был тем огромным, светящимся в темноте глазом.



        НОВЫЙ ГОД

        Сегодня первый день нового года и нового - XXI - века. Миллионы людей вышли встречать утреннюю зарю нового дня. Одни просто гуляют по улицам или ликуют на крышах шанхайских высоток, весело приплясывая на пронизывающем холодном ветру, другие танцуют на загородных пляжах. Пожалуй, только я в это праздничное утро спокойно сплю в своей постели и вижу сны.
        Мне свойственно видеть удивительные сны, особенно под утро, перед пробуждением. Нечего даже и пытаться пересказать их сюжет. Зачастую во сне со мной происходит такое, чего я и представить себе не мог. Хотя иногда я ясно осознаю, что сплю и все это происходит со мной во сне. В такой момент я отдаюсь полету фантазии и управляю развитием действия, будто я режиссер на киносъемках. Но в этот раз мой сон мне не подчинялся. Причем я ясно чувствовал, что это сопротивление исходило не из моего подсознания, а откуда-то извне. Будто какая-то непонятная внешняя сила пыталась воздействовать на мой мозг.
        В эту ночь мне приснился огонек свечи, который превратился в глаз, висящий в темноте прямо передо мной и требующий от меня, чтобы я что-то понял и ответил. Наконец я все же сумел извлечь сам себя из этого сновидения и заставить проснуться. Наутро я встал больным и разбитым.
        Когда я наконец вылез из кровати, то решил попробовать разобраться в том, что же произошло за последние дни. Я вспомнил, как полицейский допрашивал Хуан Юнь и как она сказала, что Лу Бай, перед тем как броситься в воду, видел нечто таинственное. И хотя в действительности ничего необычного там не было, взгляд Лу Бая блуждал то вправо, то влево, стал мятущимся, как если бы он увидел нечто колеблющееся - огонек свечи, например, или парящий в темноте глаз, который я видел вчера в кабинете психоаналитика.
        Такие видения подобны ветру. Хотя сам ветер незрим, мы способны увидеть предметы, которые он вздымает и несет над землей. И это позволяет нам почувствовать незримое движение воздуха. То, что предстало перед Лу Баем в тот момент, могло существовать в действительности, просто остальные были не способны увидеть это.
        Хотя было еще только около семи утра, я позавтракал и сразу же вышел из дома. В это ясное холодное новогоднее утро все уже разошлись по домам.
        Опять я был в одиночестве…
        Я спустился в метро. Поезд только что ушел, и в ожидании следующего на перроне маячило не более пяти пассажиров. Я сел и начал бездумно разглядывать рекламу, висевшую передо мной.
        Рядом уселся очень высокий мужчина лет сорока. Прикид у него был что надо: фирменный плащ, черный европейский костюм, в руках - дорогой портфель. Весь его облик, какой-то суперхоленый, отутюженный, буквально кричал о достатке. Это был типичный «белый воротничок» явно высокого ранга. Неужели даже сегодня - в праздник - ему надо на службу? Человек сидел неподвижно, пристально глядя прямо перед собой.
        На секунду у меня заложило уши от воздуха, который выталкивал из туннеля приближающийся состав.
        Вдруг мужчина резко поднял голову, посмотрел на потолок, опять потупился, потом повернулся в мою сторону. Мы оказались буквально лицом к лицу, и я смог посмотреть ему прямо в глаза: взгляд его был каким-то мутным, блуждающим. Куда он смотрит? Что видит? Я огляделся. Вокруг - ничего необычного, только позади меня бегут бесконечные ступени эскалатора. Когда я вновь повернулся к мужчине, то увидел, что он встал, сделал три неуверенных шага вперед, потом еще два и вдруг быстро пошел к краю платформы.
        Поезд, ярко сверкая огнями, уже показался из туннеля.
        - Берегись! - заорал я и бросился вслед за странным человеком.
        Но он даже не оглянулся, а, дойдя до края платформы, спрыгнул вниз.
        Экстренное торможение! Поздно! Поздно… Оглушающий визг тормозов, в котором мне послышался хруст раздробленных костей. Сила инерции продолжала тащить состав вдоль перрона…
        В этот миг я испытал ни с чем не сравнимый ужас, будто поезд раздавил меня самого. Я зажмурился и помотал головой, потом начал яростно тереть глаза. Ничего! Вокруг не было ничего, что могло бы напугать мужчину и заставить броситься под поезд.
        Что же такое ему привиделось?



        ПЯТОЕ ЯНВАРЯ

        Я поехал к Е Сяо. Я не виделся с ним уже несколько лет. Мы с ним родственники, правда, я понятия не имею, кем он мне приходится, потому что в нашем многочисленном семействе такое множество родственных связей, что легко запутаться. Я привык называть его просто по имени. В детстве какое-то время он жил в нашей семье, мы часто вместе играли, а потом он поступил в Высшее училище общественной безопасности в Пекине, и мы больше не встречались, ограничиваясь редкими телефонными звонками. Говорят, он учился в какой-то секретной технической школе, поэтому в период обучения его связи с внешним миром были исключены. Вчера я навешал родителей, и мама сказала, что Е Сяо вот уже несколько месяцев живет в Шанхае и работает в информационном центре городского управления общественной безопасности.
        Оказалось, что Е Сяо, как и я, жил один. Он снимал небольшой, но очень комфортабельный коттедж. Обстановка в доме была скромная. Единственный предмет в его комнате, который привлекал внимание, был дорогой навороченный компьютер. Сам Е Сяо был худ, густобров и своим грозным взглядом, наверное, пугал подследственных, убеждая их признаться во всем. Но сейчас Е Сяо казался усталым и озабоченным. Он насыпал мне в чашку заварку. Я изумился: он же должен помнить, что я никогда не пью чай. С детства почему-то его не люблю.
        Да, Е Сяо здорово изменился: он стал молчаливым, немногословным. Теперь он ничуть не походил на того мальчишку, каким был в детстве. Тогда он был необыкновенным живчиком, без конца проказничал, изобретал такие шалости, что все только диву давались. Например, любил наряжаться привидением и среди ночи пугать людей.
        - Ну, как ты? - спросил я.
        - Ничего. Что это ты вдруг вздумал навестить меня?
        Тут я и выложил ему все. Рассказал о тех странных событиях, невольным участником которых мне пришлось стать за последние дни.
        Е Сяо нахмурился, но как-то нарочито небрежно сказал:
        - Ерунда. Забудь об этом. Это дело полиции и тебя не касается.
        - Да не могу я забыть! Мои мозги больше такого не выдержат.
        - Ты действительно хочешь знать больше? - спросил меня Е Сяо.
        - Очень прошу, помоги мне разобраться во всем. Как друга прошу. Вспомни, как мы дружили в детстве. Ведь прежде я тебя никогда ни о чем не просил.
        Он надолго задумался, потом вздохнул, достал из ящика стола компакт-диск и вставил его в компьютер:
        - Из-за тебя я нарушаю служебную тайну. Имей в виду, меня за это по головке не погладят.
        Е Сяо открыл в меню раздел «Документы» - на экране появился текст:



_Чжоу_Цзывэнь,_пол_мужской,_20_лет,_студент,_5_декабря. В_спальне_обрезком_стекла_перерезал_себе_горло._Самоубийство._Скончался._

_Ян_Хао,_пол_мужской,_свободный_журналист,_9_декабря. Выбросился_из_окна_своего_дома._Самоубийство._Скончался._

_Ю_Синьсинь,_пол_женский,_системный_администратор,_13_декабря. В_офисном_туалете_приняла_яд._Самоубийство._Скончалась._

_Чжан_Кэжань,_пол_мужской,_17_лет,_учащийся_средней_школы,_17_декабря. Дома_вскрыл_локтевую_вену._Самоубийство._Скончался._

_Линь_Шу,_пол_мужской,_22_года,_безработный,_20_декабря. Дома_выбросился_из_окна._Самоубийство._Скончался._

_Лу_Бай,_пол_мужской,_28_лет,_служащий_фирмы,_24_декабря. В_Пудуне_на_проспекте_Биньцзян_прыгнул_в_реку_Хуанпу._Самоубийство._Скончался._

_Цянь_Сяоцин,_пол_женский,_21_год,_студентка,_28_декабря. В_аудитории_вуза_повесилась._Самоубийство._Своевременно_обнаружена_и_спасена. Психика_травмирована,_сознание_неясное, в_настоящее_время_находится_на_излечении_в_психиатрической_клинике._

_Дин_Ху,_пол_мужской,_40_лет, генеральный_менеджер_представительства_иностранной_фирмы,_1_января. Бросился_под_поезд_на_станции_метро._Самоубийство._Скончался._

_Ван_Янхай,_пол_мужской,_30_лет,_служащий_госпредприятия,_3_января. Дома_в_одиночестве_умышленно_открыл_газовый_кран._Отравление_газом. Самоубийство._Скончался._


        Рядом были помещены фотографии трупов. Одни выглядели ужасно, на них было страшно смотреть, другие наоборот - благообразные и какие-то удивительно спокойные. С болью в сердце я увидел здесь фотографии моих друзей - Линь Шу и Лу Бая.
        - Сегодня днем я закончил обработку этих материалов и уже передал их в управление общественной безопасности. В этом перечне собраны случаи самоубийства с неясными мотивами. И это только в Шанхае и только за последний месяц, - бесстрастно пояснил Е Сяо.
        - Немотивированные самоубийства?
        - Да. У всех этих людей не было причин для самоубийства. Обычные причины суицида - несчастная любовь, безработица, семейные неурядицы, проблемы с учебой, непосильная работа или же крупные убытки, например, утрата всего состояния на бирже и тому подобное. Еще одна причина - страх перед возмездием за совершенное преступление, когда муки совести становятся невыносимыми и смерть кажется единственным путем к искуплению. Однако немотивированные самоубийства, совершенные в последнее время, не подпадают под типичные квалификационные признаки, потому что эти люди жили абсолютно нормально, а у некоторых жизнь вообще была замечательная. Друзья и родственники погибших тоже не могут понять, почему они покончили с собой. Словом, в течение очень короткого времени - всего за один месяц - из жизни ушли девять человек. Причем в этот список я не включил мотивированные самоубийства, даже если предполагаемый мотив - всего лишь гипотеза, предположение посторонних лиц. В прошлом году за этот период в городе не случилось ничего подобного, а теперь такая ситуация, что приходится ожидать новых самоубийств.
        - Ты думаешь, что между этими смертями есть какая-то связь?
        - В высшей степени вероятно, но сейчас никаких доказательств нет. По нашим сведениям, за последние несколько недель в других крупных городах имели место такие же инциденты.
        - О небо! По всему Китаю? - поразился я и сразу же спросил: - А за границей?
        - Пока такой информации нет.
        - Значит, у полиции нет конкретной версии? Но ведь студентка не умерла, у нее можно разузнать что-нибудь?
        - Нет. Студентку спасли, но она сошла с ума, никого не узнает. Крайне тяжелый случай психического расстройства, психиатры все перепробовали и теперь не знают, как быть.
        - Да, загадка!
        - Погибшие не были знакомы друг с другом, их всех, за исключением твоих друзей, абсолютно ничего не связывало между собой. Только одно мы установили точно - при жизни у них у всех было нечто общее: все они - отъявленные интернетчики.
        - Правда? - удивился я.
        - Обрати внимание, эта волна самоубийств похожа на эпидемию: одинаковый диагноз, а носителя инфекции установить невозможно. В биологии источником инфекций являются бактерии и вирусы. Я лично - подчеркиваю, это не официальная, а моя версия - так вот, я лично предполагаю, что, возможно, в Интернете появился некий вирус, который заставляет людей покончить с собой.
        Я оторопел. Неужели на самом деле возможен такой ужас? Я неотрывно смотрел на монитор, а мертвые лица моих друзей с экрана глядели на меня. Мне вдруг стало очень страшно: вдруг среди них я сейчас увижу свое собственное лицо? Я повернулся к Е Сяо и машинально переспросил:
        - Вирус?
        - Вирус.



        ШЕСТОЕ ЯНВАРЯ

        Хорошо бы сегодня поспать подольше, но вдруг зазвонил телефон и прервал мой сладкий утренний сон. Я снял трубку, однако ничего не услышал. Прошло несколько секунд, в трубке задышали, причем дышали все громче, странный звук стал похож на шипение змеи, и чем дольше я слушал это, тем страшнее мне становилось. Наконец трубка заговорила, и мои воображаемые страхи и ужасы тут же исчезли.
        - Алло, здравствуйте. Это доктор Мо из психологической консультации.
        Доктор Мо?… Со сна я плохо соображал, да еще он меня напугал, так что только после долгой паузы я вспомнил этого доктора, называвшего себя психоаналитиком.
        - Ах, это вы. Что за странные звуки? В чем дело? - Я был уверен, что он сошлется на неполадки в телефонной сети.
        - Извините, если я вас напугал. Это ничего. Просто я испытывал вашу силу воли.
        После каждого слова он усмехался. Это такая манера говорить или он подсмеивается надо мной? Очень противно.
        - Покорнейше прошу не шутить так больше. У вас ко мне какое-то дело?
        - Согласно плану лечения, составленному мною для вас, вам сегодня утром надлежит явиться ко мне на очередной сеанс.
        - Вы составили для меня план лечения? Я же сказал, что не намерен продолжать лечение, и уж тем более не просил составлять для меня никакой план.
        - Но я уверен, что вы нуждаетесь в лечении. Я вас не обманываю. Вам крайне необходимо лечиться, в противном случае вам угрожает большая опасность. Вы ведь понимаете, о чем я говорю. К тому же сейчас я не требую никаких денег, я лишь считаю, что необходимо провести серию сеансов. А потом уж рассчитаемся.
        - Хотите ускорить мою смерть? Ждете, когда придет моя очередь покончить с собой?
        Редко мне доводилось говорить с кем-либо так грубо, но я не на шутку обозлился: с чего он взял, будто я болен? Не успел я продолжить, как на другом конце провода меня перебили:
        - Это Роза подсказала, что вам надо позвонить, а то я так и не вспомнил бы.
        Роза… В моем воображении мгновенно возникло ее лицо, и я пробормотал себе под нос:
        - Роза…
        - Вы что-то сказали? Вот черт, он услышал.
        - Извините, я сказал, что сейчас приду.
        - Прекрасно, жду вас. До свиданья. Он отключился. А я все держал трубку возле уха и слушал: гу-гу-гу… - только теперь я окончательно проснулся. Взглянул на часы - о небо! - еще нет и семи. С чего это он позвонил мне так рано? Вряд ли доктор Мо столь. загружен, что работает дни и ночи напролет.
        С трудом я выбрался из постели и проваландался дома до восьми. А еще через полчаса добрался до консультации, вошел - и увидел Розу.
        - Доброе утро, - приветствовала она меня.
        - Доброе утро, - кивнул я, не смея поднять на нее глаза, будто был ей что-то должен.
        - Ты немного не вовремя - у доктора пациенты. Обожди здесь немного…
        - О, - я растерялся и не смог придумать, что еще ей сказать. И опять я, как дурак, как какой-то мальчишка, неловко стоял перед ней, буквально не зная, куда деть руки.
        - Посиди пока. - Она указала на стул.
        Усевшись, я принялся от смущения разглядывать потолок. Он был украшен лепниной и расписан в стиле европейского Возрождения. Исключительно христианские религиозные сюжеты: святой младенец на руках у Богоматери, сонм ангелов, - вот уж не ожидал, что доктор Мо еще и ценитель искусств.
        - Хочешь чаю? - спросила Роза и подала мне чашку. Я не люблю чай, но, постеснявшись отказать ей, осторожно поставил чашку на соседний стул. Когда она наклонилась, чтобы налить мне чай, ее волосы коснулись моего лица. Я буквально замер - все это уже было в моей жизни. Но память никак не хотела помочь мне вспомнить, понять, почему все это так волнует меня. Не только знакомое ощущение от легкого касания волос, главное - аромат, исходивший от ее тела. Он был до боли знаком мне, никакие духи не смогут повторить его. Такой аромат был присущ одному-единственному человеку в мире, и вот теперь появился второй… Ниспосланное небом благоухание девичьего тела, исходящее из самых глубин плоти… Для меня этот аромат стал настоящим потрясением, как разряд электрического тока, как удар, сбросивший мое сознание в тайный и глубокий колодец памяти. Это были очень тяжелые для меня воспоминания…
        Мы молча сидели в холле. Роза листала какие-то документы, но я заметил, что краешком глаза она поглядывала на меня. Чтобы чем-то занять себя, я отхлебнул из чашки. Вкус чая оказался гораздо лучше, чем я ожидал. Обычно, когда другие заваривают для меня чай, я никогда его даже не пробую, хотя понимаю, что это неприлично. Ну не люблю я чай.
        Прошло, наверное, полчаса, а в холле все так же - ни звука, хотя здесь были два человека. Такая тишина, что я ясно слышал тиканье своих часов. В конце концов я не выдержал. «По-моему, этот доктор Мо просто издевается надо мной!»
        Я поднялся и спросил Розу:
        - Извини, нельзя ли мне пройти наверх к доктору Мо?
        Она на секунду задумалась и кивнула в знак согласия.
        Я медленно поднимался по лестнице, стараясь не слишком топать ногами. Перед входом в кабинет я остановился и прислушался: за дверью слышался чей-то голос, но слова невозможно было разобрать. Распахнув дверь, я без стука вошел. Мне представлялось, что внутри будет так же темно, как в прошлый раз, но оказалось иначе: света из окон было вполне достаточно. Доктор Мо по-прежнему восседал в шезлонге и, надменно ухмыляясь, как какой-нибудь князь, свысока взирал на трех человек, сидевших на полу.
        Это была весьма странная троица: старик лет шестидесяти, женщина, которой было за тридцать, и молодой парень моего возраста. Поджав ноги, они сидели на ковриках, старательно закрыв глаза, будто молились Будде в храме или вместе с монахами исполняли ритуал поклонения.
        Парень заговорил, не открывая глаз: - На улице зажглись газовые фонари, полицейский совершает обход, я сижу в коляске рикши с желтым верхом, не спеша еду по Сяфэйлу. Останавливаемся у последнего переулка, я даю рикше мексиканский серебряный доллар - столько ему за весь день не заработать… Поворачиваю в переулок, там дом европейской постройки, я его обхожу кругом. Уже десять часов вечера, в доме темно, только на третьем этаже светится желтоватым светом одно окошко… Лезу через высокий каменный забор, сердце так и колотится, крепко цепляюсь за железные прутья на верху стены и наконец перелезаю. Вот я в саду. Вижу силуэт в окне третьего этажа. Смело иду к дверям черного хода. Дверь не заперта. Вхожу. В холле темно, только едва мерцает белая свеча… В темноте различаю лестницу, по ней иду наверх, ступеньки скрипят невыносимо. Дрожу всем телом, но иду… Вот и третий этаж, из окна мансарды лунный свет падает мне налицо, я чувствую, как пот струйками стекает по лбу. Вдруг открывается дверь, и я вижу ее лицо в бледно-желтом свете луны… Каролина, моя Каролина! Я сжимаю ее руки, обнимаю ее, словно заключаю в
свои объятия весь мир… Ее нежные руки втягивают меня в комнату, я чувствую неудержимую силу сжигающей ее страсти. Она запирает дверь: сегодняшний вечер - наш…
        Здесь парень неожиданно оборвал себя, нахмурился и больше ничего не сказал. Изумленный, я глядел на него, потом посмотрел на доктора Мо.
        - Не бойтесь, он вспоминает случившееся с ним в тысяча девятьсот тридцать четвертом году, - улыбнулся мне доктор.
        Я ему не поверил.
        - Тысяча девятьсот тридцать четвертый год? Он же одних лет со мной, а в тридцать четвертом году молодым был мой дедушка.
        - Понимаю вашу реакцию. Разве вы не догадались, где находится дом, о котором он рассказывал? Это же здесь, это тот самый дом, где мы сейчас находимся. Полгода тому назад он проходил мимо, и это место показалось ему знакомым, хотя прежде он никогда тут не был. Потом он начал постепенно вспоминать, чувствуя, что бывал здесь, бывал в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. В этом доме проходили его любовные свидания с француженкой Каролиной.
        - Он душевнобольной?
        - Нет, он вспоминает свою прежнюю жизнь, жизнь предшествовавших поколений. Его предок был молодым человеком, жившим в Шанхае тридцатых годов. Сначала я тоже не верил его россказням. Потом я опросил людей преклонного возраста, которые в те годы жили по соседству, и выяснил, что в тридцатые годы здесь действительно проживала француженка Каролина; ее муж какое-то время занимался торговлей во внутренних провинциях Китая, и в этом доме случилось немало романтических историй. Парень не мог знать об этом, поэтому я верю в подлинность его воспоминаний из прошлой жизни.
        - Это тоже лечение?
        - Конечно. Ладно, следующий, - строго приказал доктор.
        Старик заговорил, не открывая глаз:
        - Темная ночь. Подходит похоронная процессия, сотня дюжих молодцов тащит непомерных размеров лакированный гроб, покрытый росписью ошеломляющей красоты. У меня перед глазами гора правильной пирамидальной формы. Это могила императора Цинь Шихуана. По обеим сторонам дороги, ведущей к могиле, стоят десять бронзовых фигур воинов-колоссов. Множество пылающих факелов разгоняют кромешную тьму и освещают пустыню. Постепенно мои глаза привыкают к этому свету, я иду вперед - к распахнутым воротам подземного дворца. Сопровождая гроб великого императора Шихуана, мы спускаемся вниз по лестнице, и подземный мрак накрывает нас. Нам понятно, что мы уже под землей, туннелю конца не видно, слышен только тяжелый топот да лязг оружия воинов. Мы идем по длинной дороге подземного мира, долго шагаем, пока внезапно не распахиваются громадные ворота. Мы входим в них. Лучи золотого света ослепляют меня, я поднимаю голову, протираю глаза и вижу: вокруг светло как днем, над нашими головами - другое небо, под ногами - другая земля, и неподвижное море - словно из ртути. Величайший подземный дворец! Я понимаю, что мы проникли в
подземный дворец императора Шихуана. Здесь стоят тысячи, десятки тысяч, целая армия терракотовых воинов - мы осторожно пробираемся сквозь их ряды, ступая по золоту сокровищ, которыми усыпано все вокруг. И вот в самом центре подземного дворца мы устанавливаем гроб. В последний раз мы падаем на колени перед императором Шихуаном. Прощай навсегда, наш император! В последний раз кланяемся фобу: нам надо уходить - человек живет один раз, и живым запрещено быть здесь, иначе останешься навсегда. Покинув подземный дворец, мы закрываем колоссальные ворота. Потом по длинному подземному туннелю идем в обратную сторону. Когда мы подходим к выходу на поверхность, оказывается, что большие ворота крепко закрыты. Что же случилось? Мы стучим, мы бьемся о запертые двери, кричим и воем, но нас никто не слышит. Нас бросили здесь, и наконец мы осознаем, что сами превратились в погребальное жертвоприношение. Во мраке я спокойно ожидаю наступления смерти.
        - Хватит, - прервал доктор. - Вы говорили очень хорошо, результативность лечения налицо. Мне нужны были детали. Вы передали их прекрасно.
        - Судя по всему, его предок был воином в погребальной процессии Шихуана. Но это же представить себе невозможно! - пробормотал я, подумав про себя, что тут нагородили несусветный вздор, а у старикана такая богатая фантазия, что даже маразм ничего не изменит…
        - Насчет того, что невозможно представить, поговорим потом. Теперь вы, мадам, - с ухмылкой сказал доктор.
        - Не хочу говорить.
        Такой ответ меня удивил и втайне обрадовал: наконец-то доктор Мо встретил отпор.
        - Я знаю, что воспоминания могут причинить вам боль, и я вас прекрасно понимаю, но ничего страшного не произойдет. Выговорившись, вы облегчите свои страдания, а этот молодой человек, я уверен, сохранит вашу тайну.
        Это он про меня?
        - Ох, какой кошмар!.. То есть мне хочется верить, что это был просто кошмарный сон, но, увы, это не сон, я сама пережила это, когда душа моя была в иной телесной оболочке. В декабре 1937 года я находилась в Нанкине. В тот зимний день наша семья не успела убежать вместе со всеми, улицы заполнили толпы отступающих солдат, идти было невозможно, и мы спрятались в доме. Залпы орудий звучали все ближе и громче, от грома выстрелов заложило уши. Вечером первого дня ничего не произошло, мы провели ночь в страхе и ожидании. На второй день я осторожно приоткрыла окно: на улице валялись трупы, это были трупы китайских солдат, а три японских солдата шли вдоль улицы и ударами штыков добивали тех, кто еще дышал. Колонну китайских пленных со связанными руками гнали к реке Янцзы.
        Дрожа от страха, я закрыла окно, наша семья не знала, что делать и чего ждать. Вдруг дверь выбили ударом ноги, в дом ворвалась толпа японских солдат. Тыча в нас стволами винтовок, они требовали денег и ценностей. Мы отдали все, что имели: и деньги, и украшения. Потом они начали стрелять. Сначала прострелили голову моему старшему брату, потом всадили несколько десятков пуль в маму и папу, последним убили моего младшего братишку. Ему велели стать на колени, японский офицер вытащил длинную саблю, взмахнул ею - и голова моего брата упала на пол. Струя крови брызнула мне в лицо. Кровь, повсюду была кровь, а они… Извините, я дальше не могу говорить…
        Лицо женщины исказилось от страданий.
        - Говори! - властно приказал доктор. По-моему, он наслаждался жестокостью и с превеликим удовольствием выслушивал рассказ о страшных событиях.
        - Да, - подчинилась женщина приказу доктора. - Они бросили меня на пол, сорвали одежду, окровавленными руками стали ощупывать мое тело, а потом…
        Женщина обхватила себя руками, словно кто-то и впрямь пытался сорвать с нее одежду. Ее тихий невозмутимый голос вдруг изменился, и она заорала:
        - Пусти, скотина! Пощадите! Не на-а-адо!!!
        Слезы двумя быстрыми ручейками побежали по ее лицу, и я просто не посмел заподозрить ее во лжи. Украдкой я наблюдал за доктором Мо: в его глазах светилась неподдельная радость, словно на этот раз его задело за живое. Вдруг женщина открыла глаза и, вся зареванная, попятилась к двери. Раздался торопливый стук ее каблучков - она быстро сбежала вниз по лестнице.
        - А знаете, - обратился ко мне доктор, - эти японцы в прошлой жизни ее изнасиловали.
        - Но вам не следовало заставлять ее вспоминать о пережитых муках.
        - Каждый человек должен принимать свое страдание лицом к лицу.
        Он не стал объяснять свою теорию подробно, а обратился к сидящим на полу:
        - Хорошо, на сегодня сеанс окончен. В следующий раз жду вас через неделю.
        Старик и парень открыли глаза, поднялись и вышли.
        - Ну, хорошо. Теперь ваша очередь.
        В комнате остались только мы двое: я и доктор.
        - Сядьте на пол, здесь чисто. Закройте глаза.
        - Я? Нет, я не верю в это.
        - Вам надо верить, садитесь и все.
        Доктор Мо опять заговорил повелительным тоном, в котором, по-моему, было что-то завораживающее, или же он и впрямь был мастак напускать на себя командирский вид. Что делать, я взял да и уселся на полу. А он продолжал говорить:
        - Закройте глаза, хорошо, успокойтесь, спокойнее, еще спокойнее…
        Он монотонно, раз двадцать или тридцать призвал меня к спокойствию и расслаблению. Не помню, как долго это длилось, но я действительно расслабился, да так, словно моего тела вовсе не было, а сознание превратилось в нечто, существующее отдельно от меня. Наконец я услышал его далекий, невнятный голос:
        - Ты больше уже не ты.
        - Почему я уже не я?
        И в этот момент я провалился, словно упал в могилу…
        Не знаю, сколько времени прошло, я начал медленно приходить в себя и наконец открыл глаза. Доктор Мо по-прежнему сидел передо мной. Я посмотрел на часы: странно, прошло только полчаса. Мне показалось - целая вечность.
        - Знаете, что вы мне только что рассказали?
        - Я ничего не помню о том, что здесь было. Неужели вы поверили бы, если бы я сообщил вам, что я незаконнорожденный сын императора?
        - Точно. Ваши воспоминания были о прежних перерождениях - причем все из жизни императоров.
        - Чушь дерьмовая, - возразил я очень слабым голосом.
        - Нет, честно. Вы сами сказали, собственными устами.
        - Тогда прошу вас уведомить меня, каким же императором я был в прежних перерождениях, циньским Шихуаном или ханьским Уди? - обозлился я.
        - От вас зависит - верить или не верить.
        - Кто же вы, в конце концов, врач или колдун? - я даже не удержался от угрожающего жеста.
        - В глубокой древности самыми первыми врачевателями были именно колдуны.
        Его ответ прозвучал торжественно и гордо. Причем я был вполне согласен с его словами, но ведь сейчас у нас на дворе XXI век, а он - просто искусный гипнотизер, мастер обмана. Даже если поверить в очень правдивый рассказ женщины, все равно: Мо - несомненно, аферист.
        - Извините, я ухожу, и не надо мне больше звонить.
        Я вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
        Внизу Роза встретила меня неизменной улыбкой:
        - Как прошел сеанс у доктора?
        Меня подмывало искренне сказать: «Безобразно!» - но я, как всегда, смущенно пробормотал:
        - Сносно.
        Уже у выхода я услышал голос Розы:
        - Мы будем ждать тебя.
        Я обернулся, кивнул ей и только потом вышел. Вдохнув свежий воздух, я оглянулся на этот старый трехэтажный дом, и мне вдруг почему-то стало жутко. Пройдя несколько шагов, я увидел женщину, ее неясный силуэт мелькнул передо мной. Знакомая фигура… Я ускорил шаг. Я видел ее только со спины, но сразу узнал: это была Хуан Юнь.
        Как же она сюда попала? Наверняка тоже вышла из этого дома и пошла прямо к проспекту. Не колеблясь, я догнал ее и окликнул:
        - Хуан Юнь!
        - Откуда ты здесь? - Она казалась взволнованной, но сразу успокоилась. - Вот уж счастливый случай. Как тесен мир.
        - Я приходил к доктору лечиться.
        - А, я и забыла. Я же сама посоветовала тебе прийти к нему.
        - А ты-то как сюда попала?
        - Да что-то нервы пошаливают последнее время.
        Она поколебалась в нерешительности, как будто хотела сказать что-то еще, но сменила тему:
        - Как тебе лечение у доктора Мо?
        - Я в нем разочарован, - сказал я и добавил шепотом: - Это демон, прикидывающийся святым. Только не передавай ему моих слов.
        Хуан Юнь рассмеялась и почему-то покраснела. Теперь я заметил, что она уже не так печальна, как в прошлый раз в кафе, и гораздо соблазнительнее. Тут я вспомнил, о чем хотел спросить ее.
        - Ты не была на поминках по Лу Баю? Я тебя там не видел.
        - Не была. Потому что мне было слишком тяжело туда идти, - сказала она, немного помолчав.
        - Правда? - потупился я, коря себя за толстокожесть.
        - У тебя есть девушка? - Она вдруг снова сменила тему.
        - Нет. А что? - удивился я.
        - Ничего. Хорошо. До свидания.
        Хуан Юнь встряхнула рассыпавшимися по плечам длинными, снова рыжими волосами, ярко блестевшими в солнечных лучах, и легкой упругой походкой быстро пошла по проспекту.
        Какая красивая, но странная девушка…
        И вдруг я кое-что вспомнил.



        СЕДЬМОЕ ЯНВАРЯ

        По адресу, который я прочитал в записях Е Сяо, я нашел психиатрическую клинику. Пройдя через огороженный толстыми кирпичными стенами и железными решетками двор, вслед за дюжим санитаром я вошел в белоснежную одноместную палату, наполненную густым пряным ароматом. Я заметил на полу высокую вазу со свежими цветами.
        На постели спиной ко мне сидела девушка.
        - Цянь Сяопин, - позвал ее санитар. Девушка не шевельнулась и ничего не ответила.
        - Вот. Она такая.
        - Не утратила ли она слух от стресса?
        - Нет. Со слухом у нее все в порядке.
        Санитар ушел, оставив нас в палате вдвоем.
        Я подошел к ней, но девушка меня не замечала. Я обошел кровать и встал прямо перед ней, загораживая собою свет, падающий сквозь решетки окна.
        Наконец она посмотрела на меня. Красивой ее никак нельзя было назвать: глаза очень большие, зато цвет лица - мертвенно бледный. Она молча посмотрела на меня и отвернулась.
        - Почему ты решила покончить с собой? - спросил я, хотя знал, что этот вопрос ей задавали уже сотни раз.
        Ответа все так же не было.
        - Что ты видела? - продолжал расспрашивать я.
        Опять нет ответа.
        - Ты часто лазишь по Интернету?
        На этот раз Цянь Сяоцин взглянула на меня и кивнула. Мне показалось, что я сумею разговорить ее, поэтому продолжил расспросы:
        - Кто твой провайдер? Нет ответа.
        - Ты пользуешься аськой? Как ты подключаешься к Сети? Кто твой провайдер? В какие игры ты любишь играть?
        Я задал ей бесконечное множество вопросов, но так и не получил ответов. Цянь Сяоцин упорно отказывалась смотреть на меня, сидела, низко опустив голову. Я присел на корточки, пытаясь заглянуть ей в лицо. Но она старательно отворачивалась от меня.
        - Смотри на меня! - громко сказал я.
        Она взглянула мне прямо в глаза. Ее лицо было прямо передо мной, я мог разглядеть глубокие черные зрачки. В этот миг они начали расширяться. Мне сделалось жутко, я испугался, что ее глаза вдруг выскочат из орбит.
        Я уже хотел было позвать на помощь, когда Цянь Сяоцин вдруг очень тихо, но четко произнесла:
        - Она - там - в - подземном - дворце.
        Я вздрогнул. Меня охватил ужас.
        Ее очень слабый, тихий, словно дыхание, голос был еле слышен и звучал как будто из-под земли, после каждого слова следовала пауза. От всего этого у меня по спине пробежал холодок.
        - Она - в - подземном - дворце, - повторил я ее слова.
        Кто такая эта «она»? И что значит «подземный дворец»? В древности так называли могилы. Я снова заглянул в глаза девушки, но ее зрачки уже сузились.
        - Что все это значит?
        Цянь Сяоцин закрыла глаза. Я подумал, что больше не следует ее волновать. Расширившиеся зрачки внушили мне тревогу. Возможно, мне не следовало приходить сюда и беспокоить девушку вопросами.
        - Прощай.
        Я тихо покинул палату. В психиатрической клинике не было слышно ни звука. Я вышел за ворота. В моей голове все звучали слова: «Она - там - в - подземном - дворце».



        ВОСЬМОЕ ЯНВАРЯ

        Я шел домой к Линь Шу. После несчастья я еще не был здесь. Родители моего друга, которым сообщили о постигшем их горе, сразу вернулись из Австралии. На мой стук дверь открыла мать Линь Шу. Увидев меня, она расплакалась, и все время, пока я был у них, она так и не могла остановить поток слез.
        В детстве я частенько приходил сюда играть с Линь Шу. Его родные хорошо знали меня: и отец, и мать, и его старшая сестра, которая вышла замуж за австралийца. Она тоже поспешила приехать домой. Мать Линь Шу взяла меня за руку и начала вспоминать, как мы с ее сыном были маленькими, как мы вместе играли. Память у нее оказалась прекрасной: она перечисляла все наши проделки и шалости. К моему стыду, упомянула даже, как я и Линь Шу, тогда еще ученики начальной школы, подглядывали за его старшей сестрой, когда она мылась.
        Я уже собрался уходить и, стоя возле двери, прощался с родителями друга, как вдруг заметил, что здесь сложена куча самых разных вещей, в том числе и компьютер Линь Шу. Его мать с болью в голосе сказала:
        - Мы с отцом хотим сжечь все, чем он пользовался при жизни. Как посмотрим на его вещи, так сразу плачем.
        Я ее понимал, но, вовремя вспомнив слова Е Сяо, сказал:
        - Тетя, позвольте мне взять его компьютер на память. Можно?
        Мать Линь Шу сразу же согласилась.
        Вечером, вернувшись к себе и подключив жесткий диск Линь Шу к своему системному блоку, я легко нашел и открыл все файлы с его документами. Однако там оказались самая обычная музыка, игры (тоже обыкновенные, почти все загружены из Сети) и какие-то личные записи. В отличие от меня он не любил сочинять и только скачивал из Интернета то, что ему казалось интересным, а Я открыл журнал. Так. Что тут у нас? Ничего особенного: общественные и частные сайты, которые Линь Шу любил посещать. Я решил прибегнуть к самому примитивному методу поиска: последовательно проверять каждую запись в журнале. Мерцал экран монитора, щелкала кнопка мышки - я просидел за компьютером несколько часов. Большинство сайтов я и сам постоянно посещал, ничего необычного в них не было. Наконец я нашел незнакомый мне сайт. Меня заинтересовало странное название: «Блуждающие души древних могил», напомнившее мне классическое: «Прекрасные тени древних могил». В сущности, и здесь ничего особенного - в Сети множество таких названий: рекламный ход, чтобы привлечь посетителей.
        Я еще раз просмотрел весь журнал. Странно, начиная с 7 декабря он ежедневно посещал этот сайт. При этом всплыли целые страницы записей, которые Линь Шу обильно скачивал оттуда. Я открыл временные файлы - в них тоже фигурировал адрес только этого сайта.
        Надо бы посмотреть, что его там так заинтересовало. Сайт открылся неожиданно быстро. Мои глаза не привыкли к таким мгновенным загрузкам, у меня даже сердце екнуло. Одно мгновение - и на экране воцарился черный мрак.
        Фон первой страницы совершенно черный. На самом верху - крыша дворца с золотой черепицей в древнем классическом стиле. Под скатом крыши надпись из четырех иероглифов, выполненных в старинном стиле «кайшу»:



_«Блуждающие_души_древних_могил»_


        Посреди страницы - изображение кладбища с серыми могильными стелами, позади которых возвышаются громадные холмы. Флэш-анимацией выделены кнопки. На стелах чернеют надписи в стиле «кайшу». На первой могильной стеле сверху вниз начертано
«Древние могилы династий Цинь и Хань», на второй - «Древние могилы династий Вэй и Цзинь, северных и южных династий», на третьей - «Древние могилы династий Суй и Тан», на четвертой - «Древние могилы династий Сун и Юань», на пятой - «Древние могилы династий Мин и Цин». Возможно, это домашняя страничка какого-нибудь историка-любителя, изучающего древние захоронения.
        Слева от изображения кладбища на всю высоту страницы вытянулся скелет. Однако места для него осталось так мало, что казалось, будто это скелет худющего баскетболиста. Скелет тоже был выполнен с помощью флэш-анимации: он постоянно открывал и закрывал безгубый рот, и из этого страшного рта выплывали клубы белого дыма. Дым струился по странице, образуя строку белых иероглифов: «Рай для грабителей могил».
        В правом углу - дата, но не 7 января 2001 года, а по китайскому народному календарю - 13-й день 12-й луны года гэнчэнь. В окошке счетчика посещений я прочитал: «Вы 35215-й посетитель. На линии посетителей: 187». Здесь же кнопки:
«Личный кабинет», «Форум», «Гостевая книга», «Чат». Странно только, что отсутствует кнопка «Контакты», а также нет обычных ссылок на другие сайты.
        Я щелкнул мышкой по кнопке рядом с могильными стелами. Немедленно открылось новое окно. Как и на главной странице, сверху была фигурная дворцовая крыша, только не золотая, а черная. Ниже шли надписи: «Древние могилы городища Инь»,
«Древние могилы двух династий Чжоу», «Гробница Ши-хуана династии Цинь»,
«Гробницы ханьских императоров», «Ханьская могила Мавандуй», «Могила Цзин-вана царства Чжуншань». Обычно интерфейс сайта находится только на главной странице, но в этом окне тоже были кнопки «Форум» и «Чат».
        Я открыл новое окно - «Древние могилы городища Инь». Здесь так же, как и на главной странице, была дворцовая крыша, а потом шли статьи о погребальном ритуале городища Инь, о древних похоронных обрядах, об археологических раскопках. Таких статей я и сам прочитал немало, ничего особенного здесь не было. Я закрыл это окно и щелкнул по кнопке стелы «Древние могилы династий Цинь и Хань». Открылись опять-таки исторические сведения. Одно время я очень интересовался захоронениями, но потом это увлечение прошло, поэтому «Древние могилы династий Цинь и Хань» я тоже закрыл.
        Затем я одну за другой посетил страницы «Древние могилы династий Вэй и Цзинь, се-верных и южных династий», «Древние могилы династий Суй и Тан» и «Древние могилы династий Сун и Юань». Везде были подробные рассказы о древних могилах той или иной китайской династии с приложением схем, иллюстраций и фотографий. Даже странно, что сайт с такой интересной исторической информацией не привлекает большего числа посетителей.
        Наконец я открыл страницу «Древние могилы династий Мин и Цин». Здесь, как и на главной странице, был скелет, испускающий клубы дыма. Только иероглифы складывались в надпись: «Ты все ближе к ней».
        Эти слова постепенно увеличивались, становились все больше и больше, пока не закрыли собой весь экран. Дымовые иероглифы медленно рассеялись, и в центре страницы осталось только одно слово: «она». Почему-то мое сердце тревожно забилось, но, к счастью, иероглиф «она» через секунду тоже исчез. Дизайн страницы приобрел свой первоначальный вид. Я подумал, что владелец сайта, вероятно, любит пугать посетителей, а может быть, хочет на что-то намекнуть. На что? И что означает громадный иероглиф «она»? Кто же она, эта «она»? Мне стало любопытно.
        На этой странице были кнопки: «Тринадцать минских гробниц», «Подземный дворец Динлин», «Цинские западные гробницы», «Цинские восточные гробницы».
        Я открыл «Тринадцать минских гробниц». Опять-таки: информация об их истории, но никаких интересных подробностей - только общие слова. В разделах «Подземный дворец Динлин» и «Цинские западные гробницы» - то же самое.
        Что это? Познавательная игра в мистику?
        Последний раздел сайта - «Цинские восточные гробницы». Окно быстро открылось. Страница поначалу была абсолютно черной, но постепенно на ней проступил большой белый иероглиф - «она». Опять «она»? Иероглиф начал быстро уменьшаться и превратился в обыкновенный шрифтовой знак в каллиграфическом стиле «кайшу», вслед за ним возникли один за другим еше несколько иероглифов. Получилось: «Она ждет тебя». Потом все иероглифы исчезли, и передо мной остался только черный экран.
        Кто ждет меня?
        В середине странички появились огромные серые врата, обитые по краям медными гвоздями. На вратах было написано: «Сяолин». Ниже - такие же врата, только поменьше, с надписями: «Цзинлин», «Юйлин», «Динлин», «Диндунлин», «Хуйлин».
        Какая качественная анимация. Молодец дизайнер!
        Я щелкнул мышкой по вратам «Сяолин». Новое окно оказалось пустым: там ничего не было. Это не сбой в соединении, при котором обычно возникает надпись: «Сервер не найден». Просто чистая белая страница. Странно.
        Кликаю по вторым вратам - «Цзинлин». В новом окне появился портрет цинского императора в парадном халате, затканном золотыми драконами. Так любят наряжать императоров в исторических фильмах. Подобные халаты выставлены в музеях - во дворце Юань-минъюаньи многих других дворцах. Все детали на портрете прописаны с необыкновенной тщательностью. Похоже, что блестящие одухотворенные глаза выполнены в технике западноевропейской живописи.
        Третьи врата - «Юйлин». Опять портрет, лик императора хотя и схож с предыдущим, но ясно, что это два разных человека.
        Четвертые врата - «Динлин». Снова император, он выглядит моложе предыдущих.
        Пятые врата - «Диндунлин». Портрет знатной дамы средних лет в парадном придворном платье цинского двора. Лицо узкое, глаза небольшие, взгляд необычайно острый, губы сердито поджаты. Выражение лица самодовольное и жестокое. Оно напугало меня. Неужели это и есть «она»?
        Я открыл последние в этом окне врата - «Хуйлин».
        В новом окне еще один портрет императора, совсем молодого - лет двадцати. Это последние врата. Где же «она»? Я уже собрался закрыть окно и вдруг заметил, что этот портрет - тоже флэш-анимация. Вдруг, как в комиксах, изо рта императора поползла колонка белых иероглифов в стиле «кайшу»: «Она в подземном дворце».
        Опять «она», опять «подземный дворец» - от этих слов сам как бы спускаешься в могилу. Я вдруг вспомнил, что вчера в психиатрической клинике Цянь Сяоцин сказала мне: «Она - в - подземном - дворце». Цянь Сяоцин слово в слово повторила то, что сейчас «говорит» император. Вряд ли это случайность. Скорее всего, девушка тоже посещала сайт «Блуждающие души древних могил».
        Эта загадочная «она» появилась с самого начала - с первой страницы «Древние могилы династий Мин и Цин». Возможно, администратор хотел о чем-то напомнить посетителям, а может быть, намекнуть на что-то или просто завлечь нас, чтобы мы чаще приходили сюда, пытаясь угадать, что же это за «она».
        Слова в этом заголовке можно было кликать мышкой, и я щелкнул по иероглифу
«она».
        Посредине новой страницы опять красовались огромные серые врата. На створках смутно проступали колышущиеся белые иероглифы: «Войди в подземный дворец». Щелчок мышки - открылась новая страница.
        Внизу - подвижное диалоговое окно. Выше - слева - рельефная карта какой-то местности, по ней пролегает извилистая линия, окутанная черной непроглядной мглой; справа - вход в туннель, можно даже разглядеть его черные своды. Вдалеке в туннеле светится слабый огонек. Возможно, именно там и находится подземный дворец?
        Пощелкав мышкой без всякой пользы, я, как в обычной игре, решил проникнуть в трехмерное пространство туннеля с помощью клавиш «вверх», «вниз», «вправо»,
«влево». Картинка сразу преобразилась: стены и поверхность отступили. Я нажал клавишу «вверх», но на экране появилась глухая черная стена - все понятно: тупик. Тогда я нажал клавишу «влево» - впереди торов в исторических фильмах. Подобные халаты выставлены в музеях - во дворце Юань-минъюаньи многих других дворцах. Все детали на портрете прописаны с необыкновенной тщательностью. Похоже, что блестящие одухотворенные глаза выполнены в технике западноевропейской живописи.
        Третьи врата - «Юйлин». Опять портрет, лик императора хотя и схож с предыдущим, но ясно, что это два разных человека.
        Четвертые врата - «Динлин». Снова император, он выглядит моложе предыдущих.
        Пятые врата - «Диндунлин». Портрет знатной дамы средних лет в парадном придворном платье цинского двора. Лицо узкое, глаза небольшие, взгляд необычайно острый, губы сердито поджаты. Выражение лица самодовольное и жестокое. Оно напугало меня. Неужели это и есть «она»?
        Я открыл последние в этом окне врата - «Хуйлин».
        В новом окне еще один портрет императора, совсем молодого - лет двадцати. Это последние врата. Где же «она»? Я уже собрался закрыть окно и вдруг заметил, что этот портрет - тоже флэш-анимация. Вдруг, как в комиксах, изо рта императора поползла колонка белых иероглифов в стиле «кайшу»: «Она в подземном дворце».
        Опять «она», опять «подземный дворец» - от этих слов сам как бы спускаешься в могилу. Я вдруг вспомнил, что вчера в психиатрической клинике Цянь Сяоцин сказала мне: «Она - в - подземном - дворце». Цянь Сяоцин слово в слово повторила то, что сейчас «говорит» император. Вряд ли это случайность. Скорее всего, девушка тоже посещала сайт «Блуждающие души древних могил».
        Эта загадочная «она» появилась с самого начала - с первой страницы «Древние могилы династий Мин и Цин». Возможно, администратор хотел о чем-то напомнить посетителям, а может быть, намекнуть на что-то или просто завлечь нас, чтобы мы чаще приходили сюда, пытаясь угадать, что же это за «она».
        Слова в этом заголовке можно было кликать мышкой, и я щелкнул по иероглифу
«она».
        Посредине новой страницы опять красовались огромные серые врата. На створках смутно проступали колышущиеся белые иероглифы: «Войди в подземный дворец». Щелчок мышки - открылась новая страница.
        Внизу - подвижное диалоговое окно. Выше - слева - рельефная карта какой-то местности, по ней пролегает извилистая линия, окутанная черной непроглядной мглой; справа - вход в туннель, можно даже разглядеть его черные своды. Вдалеке в туннеле светится слабый огонек. Возможно, именно там и находится подземный дворец?
        Пощелкав мышкой без всякой пользы, я, как в обычной игре, решил проникнуть в трехмерное пространство туннеля с помощью клавиш «вверх», «вниз», «вправо»,
«влево». Картинка сразу преобразилась: стены и поверхность отступили. Я нажал клавишу «вверх», но на экране появилась глухая черная стена - все понятно: тупик. Тогда я нажал клавишу «влево» - впереди вновь открылся проход. При этом в нижнем правом углу рельефной карты появился крохотный белый прямоугольник, обозначающий путь в лабиринте, который я уже прошел. Он был таким ничтожным по сравнению с затянутой черным туманом дорогой, проложенной по карте.
        Оказывается, это просто игра в лабиринт. Играл я в такие. Странно только одно: в Сети мне до сих пор не встречалась игра, в которую можно войти вот так запросто. Обычно сначала скачиваешь программное обеспечение и только потом снова заходишь в Сеть, чтобы поиграть. Неужели они изобрели новую систему, позволяющую играть без программы? Я пошел по тоннелю дальше.
        Вдруг внизу, в диалоговом окне, появилась строка:


        Е Сяо: Быстро выходи из игры.


        Откуда он здесь взялся? Я ввел свой обычный ник,[Ник - произвольно выбранное имя, которое используют при общении в чате, от англ. nickname - прозвище.
_(Прим._ред.)_] произвольно указал пароль и отстучал:


        Я: Е Сяо, это ты? Е Сяо: Это я.
        Я: Как ты узнал, что я здесь?
        Е Сяо: Работа такая. Я же из безопасности, нам все известно. Короче, немедленно отключись.
        Я: Почему?
        Е Сяо: Никаких «почему», считай, что это приказ.
        Я: Слушаюсь, господин генерал.
        Е Сяо: Шут гороховый! Уже поздно, ложись-ка спать.
        Я: Пока.


        Действительно, уже поздно. Я решил послушаться Е Сяо - вышел из Сети и отключил компьютер. Затем я постелил постель, задернул тяжелую штору и погасил свет. Я лежал в темноте и воображал себя грабителем древних могил, проникшим в мрачный и таинственный подземный дворец - обитель смерти. В этом подземном дворце - Она.
        Она меня ждет.
        Но кто такая Она?



        ДЕСЯТОЕ ЯНВАРЯ

        Вечером я опять пришел к Е Сяо. Вид у него по-прежнему был озабоченный.
        - Согласно больничным записям, ты побывал в психиатрической клинике и навестил Цянь Сяоцин? - В его голосе послышался упрек.
        - Да. А что, нельзя? - ответил я недовольно: мне показалось, что он берет на себя слишком много. Тоже мне, командир!
        - Вечером того же дня Цянь Сяоцин в больничной палате покончила с собой. Она проглотила кусочек лезвия, который сумела припрятать. Обнаружили это слишком поздно, спасти ее не удалось. Она умерла.
        - Что ты сказал? - Острый укол угрызений совести пронзил мою душу. Была ли связь между моим визитом и ее самоубийством? Я не знал. Ее странные слова почему-то внушили мне страх, а вслед за этим она покинула мир людей и ушла, возможно, к
«ней» в подземный дворец. Я не должен был приходить туда.
        - Она мертва, понимаешь ты это?! Зачем ты приходил к ней? Вас же ничего не связывало! Ты лезешь не в свое дело, ты понял?! - Е Сяо рассердился на меня всерьез.
        - Извини, я не мог даже предположить, что все кончится именно так. - Другого ответа я не нашел.
        - Тебе нельзя больше посещать сайт «Блуждающие души древних могил», - сказал он, смягчив тон.
        - Почему?
        - Потому что я желаю тебе добра. Я тут по своим каналам навел справки. Все самоубийцы были посетителями сайта «Блуждающие души древних могил».
        - А вы нашли IP-адрес администратора «Блуждающих душ древних могил»? Ведь можно сначала найти провайдера, а затем и владельца сайта.
        - В принципе так и должно быть. Наше ведомство обладает самыми современными техническими средствами и очень быстро отыскивает владельцев сайтов, если сервер нахо-дится в сетевом пространстве Китая. Но, вопреки ожиданиям, я ничего не нашел. Не помогли никакие, даже самые передовые технологии. Удивительно - даже просто невероятно! - но вся имеющаяся техника неэффективна против сайта
«Блуждающие души древних могил». Мы не можем понять, где он зарегистрирован, откуда выходит в Сеть.
        - Может быть, это иностранный хостинг?
        - Даже если так, все равно найдется метод решения задачи. Дело в том, что сервер находится явно внутри страны, и высока вероятность, что он размещается именно здесь, в нашем городе. - Е Сяо расстроенно покачал головой, вздохнул и продолжил: - Похоже, у владельца сайта техника покруче нашей. Настолько лучше, что он способен препятствовать нашему расследованию.
        - Да, этот сайт потрясающий. Во-первых, такая скорость загрузки! Сложные графические интерфейсы с самыми навороченными меню изменяются практически мгновенно. Бегущая строка трансформируется вместе с изображением. Самое странное - игра в лабиринт, в нее ведь можно играть, не закачивая софт. Владелец сайта наверняка использует какие-то новые технологии.
        - Так и есть. Одним словом, тебе нельзя больше заходить на этот сайт. Ты единственный сын у родителей, и я не хочу, чтобы с тобой случилась какая-нибудь беда. Помнишь, у Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Вот пусть наши мудрецы и не спят, разбираются в этом деле. А ты не лезь! Лучше спи по ночам. - Е Сяо дружелюбно похлопал меня по плечу.
        - А ты? Ты продолжишь расследование?
        - Честно говоря, не знаю. Сначала я занялся этим делом по собственной инициативе, так сказать, в частном порядке. Просто меня это очень беспокоит. Но, по крайней мере, я не собираюсь опять заходить к «Блуждающим душам древних могил».
        Он умолк. Мне показалось, или он действительно что-то не договаривает? Хотя, возможно, Е Сяо просто боится.
        Насколько я помню, раньше он не был таким. В детстве Е Сяо ничего и никого не боялся. Я не видел его всего несколько лет, пока он учился в Пекине, но время сильно меняет людей. Он стал серьезным, осторожным, неразговорчивым.
        - Ты очень изменился за эти годы.
        - А ты перестал понимать меня. Ведь дело в том, что… - Е Сяо не договорил. - Да ладно, уже поздно, возвращайся домой и ложись-ка спать. Запомни только одно: не следует ночью залезать в Интернет. Это вредно не только для здоровья, но и для жизни.
        - Спасибо за совет.
        Когда я уже уходил, он еще раз предупредил меня:
        - Запомни, не заходи больше на сайт «Блуждающие души древних могил». Очень тебя прошу.
        Я махнул ему рукой на прощание и ушел.

«Она - в - подземном - дворце».
        Загадочные слова постоянно звучали у меня в ушах, пока я ехал домой в эту холодную ночь. Тихий шепот с придыханием, пауза после каждого слова. Эти бесшумные звуки невидимой шелковой нитью крепко опутали меня.
        А девушка, чей голос слышался мне в ночи, уже обрела вечный покой…



        ПЯТНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

        Несколько дней я бездельничал. Я не только не посещал «Блуждающие души древних могил», но даже вообще очень редко заходил в Интернет. Сидел дома в одиночестве и читал.
        Е Сяо запретил мне посещать «Блуждающие души древних могил», и я поверил, что у него есть для этого серьезные основания. Хотя я так и не мог себе представить, что посещение какого-либо сайта несет в себе опасность для жизни.
        Но ведь беспричинные самоубийства были. От этого факта никуда не уйдешь. И сколько людей почти одновременно покончили с собой! Например, мой однокурсник Линь Шу и коллега Лу Бай. Они не были знакомы друг с другом, но оба были моими друзьями и оба умерли так внезапно… Для их самоубийства нет и не было никаких объяснимых причин.
        Внезапно мне стало страшно. Я неожиданно осознал: смерть подошла ко мне вплотную. Прежде я считал, что смерть - это что-то далекое, то, что касается других, а не меня. Как же я ошибался! И теперь вдруг обнаружил, что смерть рядом, я оказался с ней лицом к лицу.
        Мне вспомнился случай из детства: заболела моя бабушка, и мы отвезли ее в больницу. В палате не нашлось места, поэтому бабушку временно оставили в приемном покое. Мы всей семьей толпились возле нее. Кроме бабушки, здесь лежало еще несколько больных, и среди них старик, рядом с которым никого не было. Он лежал один-одинешенек, некому даже было утереть слюну, которая обильно текла у него изо рта. Врачи проходили мимо, не обращая на старика никакого внимания. Нам пояснили, что он вот-вот умрет, ему оказали чисто символическую помощь, предоставив самому себе.
        Потом в покой на носилках принесли женщину. Она была без сознания. Ее родственники рассказали, что она проглотила целый пузырек снотворного. Врач уже промыл ей желудок, но, похоже, безрезультатно. Чуть ли не целая толпа людей принесла в приемный покой одного юношу. Какая-то женщина, видимо, его мать, громко рыдала. Врач начал оказывать первую помощь, но предупредил, что все бесполезно и надо быть готовыми к смерти. Женщина притихла и только прошептала:
«Он же еще молодой!»
        За один вечер в приемном покое больницы при мне умерли три человека, и я видел, как они умирали: тихо и спокойно. Они покидали мир людей, практически не сознавая, что происходит с ними.
        Три человека навсегда ушли из жизни. Остались только их бесчувственные тела. Врач выписал свидетельства о смерти. Их тела отвезли в морг, чтобы через несколько дней отправить в печь крематория.
        Что такое смерть?
        Я снова, как тогда, в детстве, задумался об этом.
        Терзаясь сомнениями, я вспомнил слово, произнесенное Е Сяо:


        ВИРУС.


        Он передается от человека к человеку, а я совсем недавно общался с самоубийцами. Потом, на сеансе у доктора Мо, я сам чуть было навсегда не провалился в могилу. Может быть, я уже заразился?
        Нет, я должен, просто обязан узнать правду. Стремление разобраться во всем побороло страх. Я поколебался еще с четверть часа, потом включил компьютер и зашел на сайт «Блуждающие души древних могил».
        Я внимательно изучил главную страницу: очевидная перемена произошла в счетчике посещений: «Вы 45015-й посетитель. На линии посетителей: 279». Но я же помнил, что в прошлый раз посетивших сайт было немногим больше 35 тысяч. Кто бы мог подумать, что за несколько дней их число увеличится на целых десять тысяч! И количество онлайновых поль-зователей тоже значительно возросло. Это означало только одно: сайт посещает все больше и больше людей, да и онлайновых посетителей становится больше. Небольшой частный сайт обладал какой-то мощной притягательной силой, только непонятно, какими методами это достигалось.
        В прошлый раз я не заходил на форум и в чат. Поэтому я щелкнул мышкой по кнопке
«Форум». Этот раздел сайта тоже был оформлен в черных тонах, формат практически ничем не отличался от форумов на других сайтах, только отсутствовало имя модератора, и не было ящика для писем.
        Я внимательно изучил названия тем, среди которых попадалась несусветная чушь. Например, «Доклад об обследовании тела западноханьской женщины из древнего погребения в Мавандуе», «Я влюбился в египетскую мумию», «Позвольте спросить, кому известна могила Хубилая?», «Забито, сегодня ночью идем грабить могилы» - и далее в том же духе. Причем на каждой страничке размещалось до тридцати тем. Коэффициент знаковости был непривычно высок: максимальный - 189 знаков, минимальный - 30. Последний постинг поступил 15 января в 2 часа 53 минуты, то есть не более десяти минут назад.
        Я открыл тему «Любовь на гробовых досках». Постинг оказался очень длинным - две-три тысячи знаков. Я пробежал текст. Оказывается, это был целый рассказ. Его оставил человек, подписавшийся ником «Черно-белое непостоянство». Кто он такой, я не знал, но, похоже, рассказ был написан специально для размещения именно здесь. Новелла получилась совсем недурной. В стиле Стивена Кинга. От страха у меня просто мурашки по спине бегали. В конце были отзывы: «Клево!», «Черно-белое непостоянство, я влюбилась в тебя», «В полночь прочла этот топик. Очень даже ничего, чуть не стало плохо с сердцем», «Черно-белый, твое мастерство не достигло цели. В следующий раз постарайся зацепить меня покрепче…»
        Я невольно рассмеялся.
        Мне тоже захотелось оставить отзыв, я использовал свой обычный ник. Свою тему я озаглавил: «Кто-нибудь знает Три дерева и Бай-бая?». «Три дерева» - это ник Линь Шу, а «Байбай» - Лу Бая. Под темой я написал: «Три дерева и Байбай мертвы. Они покончили с собой».
        Затем я ушел с этой страницы и в той же последовательности, что и в первый раз, зашел на «Древние могилы династий Мин и Цин» и снова увидел иероглифы: «Ты все ближе и ближе к ней». Я еще раз посетил «Цинские восточные гробницы», и вновь, как в первый раз, появилась надпись: «Она ждет тебя». Потом зашел в последний раздел «Хуйлин», и опять юный император «сказал»: «Она в подземном дворце».
        Мне вспомнился тихий шепот студентки в психиатрической клинике. Ее слова звучали уже не во мне, а как будто из динамика моего компьютера.
        Пальцы у меня мгновенно похолодели, я судорожно вздохнул и долго не решался при-коснуться к клавиатуре. На какую-то секунду мне показалось, что я на самом деле попал в «подземный дворец».
        Психологи утверждают, что самый большой страх человек испытывает перед неизвестной опасностью и темнотой. Возможно, в так называемом подземном дворце вообще ничего нет. Когда я туда войду, на экране появится знакомая надпись:
«Game is over» - «Игра окончена», и все. Это же игра, просто компьютерная игра, сюжет которой основан на тайнах и мистике. И весь ужас, который я испытал, был только самовнушением.
        Я начал уговаривать себя: я не обязан соблюдать правила, навязанные мне Е Сяо. Он просто перестраховщик. А я продолжу игру. Вот возьму и пройду все уровни грабителем могил. Точно, я сейчас пойду грабить могилы, и не следует бояться того, что я в них найду.
        Решено! Я войду в подземный дворец!
        Система, оказывается, автоматически сохраняла пройденные уровни. Войдя в лабиринт, я обнаружил, что нахожусь на том самом месте, до которого дошел в прошлый раз. Я нажал на клавишу «вверх», то есть двинулся вперед, и вскоре уперся в стену, Проходы были справа и слева. Я пошел направо. Впереди дорога вновь расходилась - уже по трем направлениям. Я выбрал левое. Пошел вперед, но скоро в туннеле с правой стороны открылся еще один проход. Я свернул в него. Путь оказался таким длинным, что я долго не отпускал клавишу «вверх».
        Графика была очень качественной. Порой мне казалось, будто я на самом деле бегу стремглав сквозь мрак туннеля к слабому огоньку впереди. Вдруг мне послышалось, что я слышу звук чьих-то шагов. О небо, и впрямь - торопливые шаги. В темном и глубоком замкнутом пространстве, наполненном могильной тишиной, эти шаги были слышны издалека: звук чутким эхом отражался от черных каменных стен. Я отпустил клавишу, и звук сразу пропал. Нажал клавишу - опять зазвучали шаги. Казалось, кто-то преследовал меня в темноте, кто-то тайно крался и затихал, как только я пытался обнаружить его. Я вновь и вновь нажимал и отпускал клавишу, и звук посторонних шагов то появлялся, то исчезал. Мой преследователь шел в ногу со мной. Я придвинулся ближе к компьютеру и только тогда осознал, что звук исходит из динамика колонки.
        Во время игры очень часто слышен звуковой отклик на щелчок мыши или нажатие клавиши. Чего же я испугался?
        Я постарался успокоить себя: все это вздорный страх, на то и рассчитана игра. Но звук шагов был слишком реальным. А ведь даже самая качественная запись звуков в стереосистеме, рождающей эффект присутствия, совершенно не похожа на те голоса живой природы, которые мы слышим в действительности.
        Все, пора успокоиться и идти по лабиринту дальше. Мне все еще казалось, что я продвигаюсь вперед под звук таинственных шагов. Ну и пусть!
        Свет впереди постепенно делался ярче. Вдруг его заслонило нечто темное. Впереди по-явилась черная тень, которая постепенно росла и вскоре обрела вид человеческой фигуры, озаренной тусклым светом. Я оказался лицом к лицу с этой фигурой, но лица ее разглядеть не смог. Похоже, что это был мужчина. Я решил идти дальше и нажал на клавишу, но ничего не произошло: мой путь преграждала тень. Черная фигура надвинулась на меня, и в панике я начал пятиться назад.
        Внизу в диалоговом окне возникли слова:


        Е Сяо: Не смей обгонять меня! Быстро уходи!!!


        Откуда он опять взялся? Неужели черная фигура - это и есть Е Сяо? Известно, что есть игры, в которые можно играть вдвоем и даже с большим количеством участников. Но как он узнал, что это именно я? Или у него такая мощная аппаратура? Ладно, не буду с ним связываться. Уже вполне осознанно я повернул назад. Фигура осталась на месте. Я снова слышал только собственные шаги. А тень все удалялась от меня, пока окончательно не растаяла во мраке.
        Я вышел из игры.
        Перед тем как покинуть сайт, я опять посетил форум. И увидел: на только что введенную мною тему пришел отзыв. Почему-то автор отзыва назвал не ник, указанный в постинге, а мое настоящее имя, дарованное мне родителями. Вот теперь я по-настоящему испугался. Е Сяо сейчас бредет по лабиринту - значит, он не может быть на форуме. Кто же еще здесь знает меня?! Я взглянул на подпись и немного успокоился: нет, не Е Сяо. Это была Хуан Юнь.


        ХУАН ЮНЬ:Это ты? Лу Бай как-то назвал мне твой ник. Рада твоему появлению на сайте «Блуждающие души древних могил». Ищи меня в чате. Меня здесь зовут как и в жизни - Хуан Юнь. Буду тебя ждать.


        Если это действительно она, то я вообще ничего не понимаю. Оказывается, не только Лу Бай, но и Хуан Юнь бывала здесь. А она ничего не говорила об этом. Почему? Не сочла важным или хотела скрыть?
        Я машинально открыл чат, кликнув кнопку на главной странице «Блуждающих душ древних могил».
        Как в большинстве чатов, фон здесь был черным, а надписи - белыми. Очень утомительно для глаз. Здесь обсуждали всякую всячину, ничего интересного. В самом низу я нашел имя Хуан Юнь. Как только я вошел, она сразу обратилась ко мне.


        ХУАН ЮНЬ:Здравствуй!
        Я: Здравствуй!
        ХУАН ЮНЬ:Ты знаешь Три дерева?
        Я: Да. Он мой лучший друг. Он без всякой причины покончил с собой, так же, как и Лу Бай. Уже после его смерти я нашел в его компьютере ссылку на сайт «Блуждающие души древних могил». Вот так я сюда и попал.
        ХУАН ЮНЬ:Три дерева здесь со всеми общался, и я часто с ним разговаривала.
        Я: Правда? Тогда, возможно, тебе известно хоть что-то о причине его самоубийства.
        ХУАНЮНЬ:Нет, ничего. Я даже не знала, что он умер.
        Я: А Лу Бай? Он тоже часто приходил сюда?
        ХУАН ЮНЬ:Да. Иу него тоже не было никаких причин для самоубийства. Ты же знаешь.
        Я: Почему ты ничего не рассказала об этом в полиции?
        ХУАН ЮНЬ:О чем мне надо было рассказать?
        Я: Что вы с Лу Баем часто посещали «Блуждающие души древних могил». Это могло бы помочь следствию.
        ХУАН ЮНЬ:Ты считаешь, что между сайтом в Интернете и смертью Лу Бая есть какая-то связь?
        Я: Похоже, что есть.
        ХУАН ЮНЬ:Не шути так.
        Я: Мне известно, что не только Лу Бай, но и многие другие недавно без всяких причин покончили с собой. И все они посещали сайт «Блуждающие души древних могил».
        ХУАН ЮНЬ:Ерунда какая! Даже слушать не хочу.
        Я: Поверь мне, прошу тебя.
        ХУАН ЮНЬ:Честно говоря, после кошмара новогодней ночи я решила вообще больше не входить в Интернет.
        Я: Почему?
        ХУАН ЮНЬ:Тебе незачем это знать.
        Я: А что вы с Лу Баем обычно делали здесь, на «Блуждающих душах древних могил»?
        ХУАН ЮНЬ:Хватит, уже поздно. У очень мало денег на счету - слишком большой трафик. Я выхожу из Сети.
        Я: Извини, я просто хотел спросить…


        Ответа не последовало.
        Я ждал ответа, пока не понял, что она действительно отключилась. Похоже, Хуан Юнь что-то скрывала. Я покинул чат и вернулся на форум, но не нашел там своего топика, хотя с момента его публикации прошло не более часа и мой постинг просто не мог затеряться среди других. Я пролистал множество страниц форума - моей темы нигде не было. Все прочие целы и невредимы, не хватает только моей. Сама по себе она пропасть не могла, значит, ее удалил модератор. Но почему? Непонятно. Либо потому, что я произвольно вышел из игры, где мог раскрыть какую-то тайну, либо… либо… либо не знаю, почему! А потому, что надо было слушаться Е Сяо и не лезть сюда вообще.
        Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мысленно я представил себе лицо Хуан Юнь. Я вспомнил все наши встречи: в сочельник, на набережной, в кафе, в переулке возле консультации доктора Мо - сейчас мне все казалось каким-то подозрительным. Эта красивая девушка была настолько неординарна, что я не знал, что и подумать. Может быть, ей известны причина самоубийства Лу Бая и даже… Возможно, ей известно все! Но по какой-то причине она не может или не хочет ничего говорить. А вдруг - возможно ли это? - Хуан Юнь и есть «она» из подземного дворца?
        От этой мысли меня охватил ужас.
        В полной растерянности я выключил компьютер и лег спать. Сон долго не шел ко мне. Наконец я смог забыться, но душевное смятение не прошло даже во сне.
        В эту ночь мне приснилась Хуан Юнь.



        ШЕСТНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

        Проснулся я очень рано. Видимо, ночью мне привиделся какой-то кошмар, потому что я был весь в холодном поту. С трудом пробудившись после тяжелого сна, я, кажется, все еще видел перед собой лицо Хуан Юнь. Из памяти исчезло все, что мне снилось. Я помнил только ее лицо. А когда я подумал о покойном Лу Бае, меня, непонятно почему, начали терзать угрызения совести.
        Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я стал припоминать все подробности посещений сайта «Блуждающие души древних могил».
        На главной странице за несколькими стелами не таилось ничего особенного, и только на последней стеле «Древние могилы династий Мин и Цин» в конце появлялась надпись «Ты все ближе и ближе к ней». На странице «Древние могилы династий Мин и Цин» под иконками «Тринадцать минских гробниц», «Подземный дворец Динлин» и
«Цинские западные гробницы» были обычные информационные статьи. Стоило же открыть «Цинские восточные гробницы», возникала надпись:

«Она ждет тебя». Эта иконка стояла в ряду «Сяолин», «Цзинлин», «Юйлин»,
«Динлин», «Дундинлин» и «Хуйлин».
        Иконка «Сяолин» была пуста, под иконками «Цзинлин», «Юйлин», «Динлин» - только портреты цинских императоров, а под «Дундинлин» - портрет женщины средних лет в цинской придворной одежде. Последняя иконка «Хуйлин» тоже скрывала портрет молодого императора, и кроме того там появлялась надпись: «Она в подземном дворце», а потом начиналась игра-лабиринт.
        Почему игру поместили под иконкой «Хуйлин» в разделе «Древние могилы династий Мин и Цин»? Это не случайно. Возможно, именно отсюда потянется ниточка?
        На сайте «Блуждающие души древних могил» содержится подробный рассказ о разных древних могилах, а вот о «Цинских восточных гробницах» нет ничего - ни слова. Только надпись: «Она ждет тебя».
        Я зашел на популярный поисковый сервер, сделал запрос: «Цинские восточные гробницы» - и начал просматривать открывшиеся ссылки. Вскоре я нашел подробный рассказ:



_Цинские_могилы_Дунлин_расположены_в_горном_проходе_Малань_в_Цзуньхуа_провинции_ Хэбэй._Строительство_началось_в_18_году_правления_императора_Шуньчжи_(1661 г.), площадь_2500_кв._км,_в_центре_могильной_территории_находится_гора_Чанжуй, длина_с_юга_на_север_125 км,_ширина_с_востока_на_запад_20 км. Погребальный_комплекс_включает_пять_могил_императоров,_четыре_могилы_императриц, пять_могил_наложниц_и_одну_могилу_принцессы. Здесь_погребены_императоры_Шуньчжи_(Сяолин),_Канси_(Цзинлин),_Цяньлун_(Юйлин), Сяньфэн_(Динлин),_Тунчжи_(Хуйлин),_а_также_императрицы_Цыань, Цыси_и_прочие_императрицы_и_наложницы._

_В_центре_могильного_комплекса_находится_Сяолин. Величественны_и_торжественны_яшмовые_ступени_его_лестниц, резное_дерево_стропил_и_балок,_живопись_потолка. На_ведущей_к_гробнице_священной_дороге_души, длиной_более_5 км_от_южного_входа_до_самого_Сяолина, в_строгом_порядке_размещены:_большие_красные_ворота, стелы_с_перечнем_императорских_заслуг,_каменные_изваяния_вельмож, ворота_благодарности_за_милость,_павильоны_благодарности_за_милость, сигнальные_башни._Все_постройки_изысканной_и_тонкой_работы. Все_величаво_и_торжественно._

_Гробница_Юйлин_императора_Цяньлуна_-_сокровищница_искусства_резьбы_по_камню. В_гробнице_изукрашено_все,_кроме_земляной_поверхности; все_четыре_стены_отделаны_узорчатым_декоративным_камнем, потолки_покрыты_росписью._Главное_здесь_-_восемь_колоссальных_Будд, четыре_небесных_царя,_Будды_пяти_сторон_света,_пять_даров_(цветы,_благовония, вода,_фимиам,_рис),_восемь_драгоценностей_буддийской_веры, а_также_десятки_тысяч_знаков_санскритского_и_тибетского_письма, тщательно_выгравированные_буддийские_сутры_и_заклинания. Вся_резьба_отличается_четкостью_линий,_плавностью_изгибов, реальностью_изображений;_несмотря_на_обилие_живописных_сюжетов, все_они_скомпонованы_в_единое_целое,_и_в_этом_видна_рука_мастера._

_Гробница_императрицы_Цыси_тоже_необыкновенная. В_зале_благодарения_за_милость_перила,_со_всех_четырех_сторон, декорированы_резными_драконами_и_фениксами, а_живопись_изображает_морскую_пену_и_бегущие_облака. На_каменных_ступенях_лестницы_чередуются_горельефы_и_барельефы: фениксы_парят_над_драконами,_сочетаясь_парами_в_брачных_играх, словно_это_настоящие_фениксы_и_драконы_танцуют_в_заоблачных_высях. Перед_нами_шедевр_декоративной_скульптуры._

_Четыре_императора_-_Юнчжэн,_Цзяцин, Даогуан_и_Гуансюй_-_захоронены_в_Цинских_западных_гробницах_в_уезде_Исянь_провин ции_Хэбэй._

_Сяолин_-_гробница_императора_Шуньчжи,_который,_по_преданию, отрекся_в_преклонном_возрасте_от_престола_и_стал_монахом_на_горе_Утай, а_поэтому_его_гробница_пуста._Это_кенотаф._На_самом_деле_Шуньчжи_после_смерти, согласно_маньчжурской_традиции,_был_кремирован, но_все_последующие_цинские_императоры_от_кремации_отказались_и_переняли_китайску ю_традицию_захоронения_в_земле. Поэтому_в_гробнице_Шуньчжи_захоронен_только_его_пепел_и_никакой_погребальной_утв ари_там_нет._

_Благодаря_преданию,_повествующему_о_пустой_гробнице, за_двести_с_лишним_лет_непрерывного_разграбления_Пинских_восточных_гробниц_это_з ахоронение_благополучно_избежало_проникновения_вандалов_и,_оставшись_нетронутым, стало_единственной_из_всех_Цинских_восточных_гробниц, которое_сохранилось_практически_в_первозданном_виде._


        Когда я изучил все эти сведения, то наконец понял, почему на сайте «Блуждающие души древних могил» за большими вратами «Сяолин» зияет пустота. Там ничего и не может быть, потому что на самом деле в гробнице нет даже скелета, только пепел. А за вратами «Цзинлин» - портрет человека в древних одеждах, с суровым лицом и горящим взором. Это, конечно, мужественный император Канси, великий стратег.
        За вратами «Юйлин» - естественно, знаменитый Сын Неба император Цяньлун. Значит, в гробнице Динлин погребен император Сяньфэн, который скончался в юности и потому выглядит на портрете моложе других императоров. Женщина средних лет, портрет которой размещен за вратами гробницы Диндунлин, - это, несомненно, императрица Цыси. Теперь понятно, почему у нее такой острый взгляд и злобное лицо - она еще при жизни внушала своим подданным только страх и ужас. Страх и ужас…
        В последней гробнице - Хуйлин - захоронен сын императрицы Цыси император Тунчжи, который умер от сифилиса в возрасте 20 лет. Вот почему на сайте император выглядит таким молодым, словно большой ребенок.
        Центральная часть гробницы каждого императора - это подземный дворец. Почему же слова «Она в подземном дворце» возникают только в «Хуйлине» - гробнице императора Тунчжи? В этом следует разобраться.
        Я вспомнил документальный фильм, снятый на основе подлинных событий. В конце
20-х годов - еще в период Республики - чанкайшисты вскрыли и разграбили гробницу императрицы Цыси. В фильме было названо имя того, кто руководил этим злодеянием, - Сунь Дяньин. Это по его распоряжению взорвали несколько восточных гробниц. Сунь Дяньин разграбил их и разбогател.
        Я продолжил свои исторические исследования в Интернете. И через несколько часов собрал немало разрозненных фактов, которые постепенно, как мозаика, сложились в единую картину. Теперь я в общих чертах был знаком с историей древних гробниц. Вот как я представляю себе судьбу этих древних захоронений.



_В_июле_1928_года_бездушный_Сунь_Дяньин, прославившийся_успешной_борьбой_с_бандитизмом,_ввел_войска_в_район_захоронения. За_семь_суток,_применив_взрывчатку, он_вскрыл_подземные_дворцы_гробниц_императора_Цяньлуна_и_императрицы_Цыси, обчистил_могилы_и_вывез_все,_что_представляло_хоть_какую-то_ценность. Там_остались_практически_голые_стены. Весть_об_этом_злодеянии_прогремела_на_весь_мир. Историки_назвали_это_крупнейшим_в_истории_человечества_ограблением_могил._

_Описание_преступления_Сунь_Дяньина_сопровождалось_ужасающими_подробностями. Спустя_месяц_после_ограбления_в_район_захоронения_прибыли_должностные_лица, чтобы_провести_расследование._Они_увидели_кошмарную_картину. В_подземном_дворце_на_гробовых_досках_валялся_труп_императрицы_Цыси, оголенный_до_пояса_(очевидно, солдаты-грабители_сорвали_с_нее_драгоценные_праздничные_одежды). Нижнюю_половину_туловища_прикрывал_какой-то_грязный_лоскут, даже_чулки_были_сняты._На_голове_-_космы_седых_волос. Труп_уже_начал_разлагаться._

_Чтобы_извлечь_изо_рта_императрицы_жемчужины,_«освещающие_тьму», Сунь_Дяньин_приказал_штыком_разрезать_рот_Цыси, так_что_вид_изуродованного_трупа_смертельно_напугал_тех, кто_прибыл_с_расследованием._

_В_подземном_дворце_Цяньлуна_покоились_сам_император_и_пять_его_императриц; по_прошествии_веков_от_великих_особ_в_гробах_остались_только_кости, которые_теперь_в_полном_беспорядке_валялись_на_полу._Как_ужасно,_что_император, этот_«во_всем_совершенный»_старец,_как_его_почтительно_именовали_современники, человек,_которого_европейцы_считали_величайшим_в_мире_государем,_этот_Сын_Неба, любимый_народом,_подвергся_такому_бессовестному_поруганию_потомков! Следует_отметить,_что_в_его_могиле_не_было_ничего, кроме_иероглифических_списков, выполненных_искуснейшими_каллиграфами_своего_времени. Однако_невежественные_солдаты_искали_только_золото_и_другие_сокровища, они_не_понимали_ценности_этих_произведений_искусства, а_потому_особенно_прискорбно, что_грабители_растоптали_и_порвали_бесценные_памятники_культуры._

_Возможно,_согласно_буддийскому_учению, это_было_«воздаяние_за_зло»_-_Цыси_за_свою_жизнь_сгубила_множество_людей_и_приве ла_Китай_на_край_гибели._При_жизни_она_наслаждалась_роскошью_и_пышностью, богатством_и_властью._Но_не_прошло_и_двадцати_лет_со_смерти_императрицы, как_Цыси_выкинули_из_гроба,_сорвали_с_останков_платье_и_обнажили_тело. По_преданию,_солдаты_даже_надругались_над_трупом._

_Может_быть,_Небо_действительно_все_видит_и_воздает_злом_за_зло, воистину_карает_подлинных_злодеев_руками_других_людей,_«ядом_лечит_яд»._

_Что_же_до_самого_императора_Цяньлуна, прославленного_в_народных_преданиях_и_даже_выведенного_милосердным_и_добродетель ным_отцом_своих_подданных_в_популярном_телесериале, -_на_самом_деле_он_был_злобным_и_мелким_мстительным_деспотом. В_истории_Цяньлун_прославился_«письменными_судилищами»_над_писателями, а_«век_процветания»_при_этом_императоре_был_лишь_отражением_последнего_блеска_ки тайской_феодальной_монархии._


        Продолжив поиск в Сети, я не нашел больше ничего нового: исторические материалы здесь весьма скудны и ограниченны, статьи часто повторяются без новых подробностей. В ходе поиска я вновь и вновь задумывался о сайте «Блуждающие души древних могил». Почему все загадочное находилось в гробнице императора Тунчжи? Ведь на самом деле Тунч-жи умер очень рано, и из всех императорских захоронений его гробница была самой скромной. Я нашел очень мало сведений о ней. Видимо, со временем многое было утрачено.
        Кто же такая «она»? Уж не Цыси ли? Или кто-то другой? Тогда кто? Надо разобраться в этом поподробнее.
        За окном смеркалось. На душе опять стало тоскливо.



        СЕМНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

        Сегодня с самого утра идет сильный дождь.
        Зимой не должно быть дождя, но за последние годы зимние дожди в Шанхае участились, возможно, потому, что в Шанхае уже очень давно не выпадал снег. Глобальное потепление?
        Я взял зонт и вышел на улицу. Дождь монотонно стучал по зонтику, ветер обдавал лицо мелкими брызгами. Вдоль безлюдных улиц высились два ряда утунов - высоких деревьев с желтовато-белесой корой. Параллельно утунам, словно по линеечке, выстроились коттеджи. Все было окутано пеленой дождя, мутной и расплывчатой, как на акварелях, размытых водой. Мне вспомнилась строчка из стихотворения, которое я сочинил в девятнадцать лет: «По челу города бьют крупные капли дождя». Глупость какая.
        Вот и вход в психологическую консультацию доктора Мо. Я заранее выяснил у Розы по телефону, что Мо сегодня посещает кого-то на дому и не скоро вернется в консультацию. Я решился прийти сюда, только когда убедился, что моя встреча с психоаналитиком исключена. Если бы Роза сказала, что доктор Мо у себя, я ни в коем случае не пришел бы. Да, правильно. Я иду к Розе.
        Жму на кнопку звонка. Роза открывает дверь. Я вхожу весь мокрый от дождя, складываю зонт, снимаю плащ. Наконец я под крышей, но в этом старом доме сам воздух пропитан влагой, и сырость пронизывает меня до костей.
        Роза - уже по традиции - подает чай. Горячий пар из чашки согревает мне лицо.
        - Доктор ушел. Он сказал, что, скорее всего, вернется только к четырем или даже к пяти часам.
        - Не важно. Я пришел, потому что подумал…
        Непонятно, но я опять оробел. Я не знал, с чего начать.
        - Подумал о чем?
        - Я хочу тебя кое о чем расспросить… - Почему я всегда говорю с ней так - нескладно и запинаясь?
        - Спрашивай, - улыбнулась она мне.
        - Пожалуйста, пойми меня правильно: мне неудобно задавать некоторые вопросы, особенно о возрасте. Я понимаю, что это неприлично, и ты можешь неверно понять меня, но…
        - В этом году мне исполнилось двадцать два года, - просто сказала она.
        - А… Значит, ты здесь давно работаешь?
        - Всего несколько месяцев, потому что я только в прошлом году окончила университет.
        Роза очень четко отвечала на мои вопросы. Ответы звучали гораздо быстрее, чем мои косноязычные вопросы, и от этого я робел и стеснялся еще больше.
        - Ты, наверное, думаешь, что я задаю идиотские вопросы. Словно провожу маркетинговое исследование.
        - Нет, с тобой интересно.
        - Тогда скажи, почему ты работаешь у доктора Мо? Такой человек, как ты, может найти себе более подходящее место. - Я заговорил как вербовщик из фирмы сетевого маркетинга.
        - Здесь работа спокойная и чистая. Я не хотела бы работать там, где надо с утра до вечера крутиться и нервничать по пустякам. Я всегда мечтала, что все будет так, как сейчас: я сижу одна в офисе, никакой нервотрепки, любуюсь в окно деревьями, скрытыми пеленой дождя, или прислушиваюсь к дроби дождевых капель на крыше. Понимаешь? Шум дождя очень приятен для слуха. Это куда лучше, чем слушать си-ди. Душа успокаивается, а ты слушаешь, слушаешь…
        Действительно, за окном шумел дождь, бурлила вода, вырывающаяся из водосточной трубы, словно там был миниатюрный водопад. В этом пустом и гулком доме мы были вдвоем. Мы оба молчали, прислушиваясь к шуму дождя, любуясь ветками цветущих деревьев, качающимися на ветру; от красоты этого зрелища захватывало дух.
        - А тебе разве не нравится здесь? - спросила меня Роза.
        - Нравится. Наверное, работать здесь - наслаждение, - опомнился я.
        - Я люблю покой. Чем спокойнее, тем лучше. Это как дождь: тихо приходит и так же тихо уходит, и никто не обращает на него внимания. Люди стараются не замечать капель дождя, они просто отгораживаются от них. Так и я: если вы все не будете замечать меня, я буду только рада.
        Какая странная, ни на кого не похожая девушка. Лучше не тревожить безмятежную гладь ее души. Покой - вот ее заветное слово.
        - Завидую тебе. Знаешь, а у меня в голове такая каша!.. Если бы я мог относиться ко всему как ты, мне не пришлось бы обратиться сюда за дурацким лечением.
        - Ты непременно поправишься, - улыбнулась Роза.
        - Спасибо. Боюсь только, если полагаться на лечение доктора Мо, мне станет еше хуже. Извини, что я так говорю о твоем шефе.
        - Почему ты так думаешь? Он же профессор психиатрии!
        - Ну прямо-таки настоящий профессор? - Я с сомнением покачал головой. По мне, он больше походил на афериста.
        Помолчав, я спросил:
        - Ты видела, как он проводит свои сеансы?
        - Нет.
        - Вот и хорошо. Лучше этого не знать. Вдруг она засмеялась, и я тоже непонятно почему захохотал. Наш смех заполнил собой весь пустой холл, поднялся по лестнице и звонко зазвенел под самой крышей.
        В этот момент я вдруг вспомнил заливистый смех другой девушки. По прошествии многих лет передо мной словно ожило прошлое. Роза, точно почувствовав что-то, резко замолчала, я тоже. Сдерживая прерывистое дыхание, мы опять стали прислушиваться к шуму дождя за окном. Капли стучали по стеклу так тихо и мелодично, словно где-то звучала музыка цзяннаньского театра теней.
        Дождь лил все сильнее.
        - Где ты живешь? - прервал я молчание.
        - В этом районе. Я сняла здесь домик.
        - Ты живешь одна?
        - Конечно. А ты думал, вдвоем? - хитро улыбнулась Роза.
        - Нет-нет, я только хотел спросить, почему ты не живешь с родителями, - попытался я сгладить свой бестактный вопрос.
        - Я давно живу одна. Почему все меня об этом спрашивают?
        - Не знаю. Только, по-моему…
        В этот момент ожил дверной звонок. Роза открыла дверь, и вошли доктор Мо, а за ним - Хуан Юнь. Увидев меня, доктор как будто смутился, а Хуан Юнь растерялась настолько, что молча уставилась на меня, натянуто улыбаясь.
        - Почему вы пришли сегодня? - ледяным голосом спросил меня доктор.
        - Я пришел лечиться, - в тон ему ответил я.
        Его преждевременное возвращение в консультацию было совсем некстати. Мы с Розой так хорошо разговорились, а он нам помешал, к тому же Хуан Юнь, по-моему, была с ним заодно. Я чувствовал, как нарастает моя ненависть к доктору Мо.
        - Если я вас не приглашал, вы не должны приходить. Когда я назначу сеанс, я сам вас извещу. Договорились?
        Общаться с доктором мне не хотелось, так что я молча смотрел на Розу. Так мы и стояли в холле. И все четверо не знали, что сказать. Всем было неловко. Наконец я, вопреки настоянию доктора, произнес:
        - Здравствуй, Хуан Юнь.
        - Здравствуй, - мягко ответила она.
        - Ты сегодня вечером будешь на «Блуждающих душах древних могил»?
        Она странно изменилась в лице и отрицательно помотала головой. Только сейчас я заметил пристальный взгляд доктора, обращенный на меня, при этом он весь как-то напрягся. Возможно, сам того не понимая, я сказал что-то лишнее.
        - Извините, сегодня консультация закрывается раньше, - раздраженно заявил доктор.
        Это прозвучало как приказ выметаться вон. Что ж, здесь его дом - значит, он имеет на это право. Я посмотрел на Розу. Она по-прежнему улыбалась мне и на прощание помахала рукой.
        - До свидания, приходи в следующий раз, пожалуйста!
        Я улыбнулся ей, потом взглянул на бледное и прекрасное лицо Хуан Юнь. Они обе - Хуан Юнь и Роза - были очень красивы, но каждая по-своему, и я никак не мог решить, которая из них для меня соблазнительнее. Роза казалась добрее и отзывчивее.
        Я вышел из консультации. Полный ненависти взгляд доктора Мо жег мне спину.
        На улице все так же шел дождь. Я раскрыл зонтик и одиноко зашагал по безлюдной улице. Оглянувшись на покинутый мною дом, я не смог его разглядеть: всего несколько десятков шагов, а он уже превратился в тень, мерцающую под дождем.



        ВОСЕМНАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

        Я отправился в библиотеку.
        Сегодня очень холодно и пасмурно, поэтому в библиотеке нет обычной толчеи. Здесь тихо и спокойно. Сначала я выписал из каталога названия всех имеющихся здесь книг о восточных гробницах династии Цин, императоре Тунчжи, гробницах Хуйлин. Потом я направился в методический кабинет. Народу здесь тоже было мало, возможно, мне удастся найти что-нибудь такое, чего нет в Интернете.
        Я, словно безголовая муха, бессистемно метался по завалам исторических материалов, как вдруг, пролистывая книгу о жизни императора Тунчжи, нашел нечто интересное:

_Одиннадцатый_год_правления_Тунчжи._Император_готовится_к_великой_свадьбе. Будущую_императрицу_выбрала_вдовствующая_западная_императрица_Цыси. Невесте_только_четырнадцать_лет,_она_дочь_Фэнсю, маньчжура_истинно_желтого_знамени_из_рода_Фуча, одного_из_восьми_знатнейших_маньчжурских_родов, который_из_поколения_в_поколение_давал_Китаю_великих_генералов_и_министров._

_Вдовствующая_восточная_императрица_Цыань_выбрала_императрицей_Алутэ, дочь_министра_церемониала_Чунци,_монгола_истинно_голубого_знамени. Чунци_в_четвертый_год_правления_Тунчжи_был_удостоен_на_государственных_экзаменах
_звания_чжуанъюаня,_первого_из_первых, и_был_назначен_в_придворную_академию_Ханьлинь_редактором-составителем. За_двести_с_лишним_лет_после_основания_империи_из_маньчжуров_и_монголов_выдержал
_экзамен_по_китайскому_языку_только_один_человек:_Чунци. Все_чиновники_восхваляли_его._

_Алутэ_была_старше_Тунчжи_на_два_года._Тунчжи_отверг_невесту, которую_выбрала_для_него_родная_мать_Цыси,_а_предпочел_Алутэ, которую_выбрала_Цыань._От_этого_Цыси_пылала_гневом, но_Тунчжи_продолжал_упрямо_держаться_своего_предпочтения. При_поддержке_восточной_императрицы_Цыань_он_добился_своего: Алутэ_была_возведена_в_ранг_императрицы_и_занесена_в_родовые_списки, а_госпожа_Фуча_удостоилась_только_звания_наложницы_Хуйфэй. Молодой_император_и_императрица_очень_любили_друг_друга, однако_даже_после_свадьбы_Цыси_постоянно_досаждала_им_и_без_конца_плелаинтриги_п ротив_новой_императрицы._Согласно_народному_преданию, Цыси_заставила_Тунчжи_расстаться_с_любимой_императрицей,_и_молодой_император, не_вынеся_одиночества, начал_украдкой_выходить_из_дворца_в_поисках_любовных_приключений; он_заразился_сифилисом,_но_побоялся_признаться_в_этом_и_не_лечился. Когда_же_императорские_лекари_обнаружили_заболевание,_было_уже_поздно, и_император_Тунчжи_скончался_в_муках,_не_достигнув_и_двадцати_лет._

_Что_же_касается_императрицы_Алутэ, то_после_кончины_императора_гонения_на_нее_усилились,_возможно,_потому, что_Цыси_сочла_неугодную_ей_императрицу_виновной_в_смерти_своего_единственного_с ына._Алутэ_впала_в_отчаяние_и_через_несколько_месяцев_после_смерти_Тунчжи, на_20-й_день_второй_луны_первого_года_правления_императора_Гуансюя, покончила_жизнь_самоубийством_во_дворце,_проглотив_золотой_перстень. Ей_был_от_роду_21_год._

_На_пятый_год_правления_Гуансюя_император_Тунчжи_и_императрица_были_захоронены_в
_поспешно_возведенной_гробнице_Хуйлин._


        Меня особенно заинтересовала одна статья.



_Во_время_церемонии_захоронения_чиновник_министерства_церемоний_У_Кэ_зачитал_био графии_усопших, вспомнил_короткую_жизнь_императора_и_императрицы_и_был_так_охвачен_горем_и_скорб ью,_жалея_об_их_кончине, что_на_обратном_пути_во_время_остановки_на_ночлег_в_Цзичжоу_он_провел_ночь_без_с на_и_решил_покончить_с_собой,_чтобы_своей_смертью_выразить_укор_Цыси. Прежде_чем_принять_яд,_он_сочинил_предсмертное_стихотворение:_



_Вспоминаю_прожитые_годы_-_шестьдесят_восемь_лет, Болтали_праздно_о_любви_и_верности._Землей_посыпали_главу_своему_императору, Пусть_его_звезда_снизойдет_к_нему_в_могилупод_землей. Печальной_будет_для_него_встреча_с_предками,_Все_они_жили_благополучно. Любимое_место_для_душ_одиноких_В_ночной_дождь_и_ветер_- _Цзичжоу._


        Я прочитал это стихотворение и не удержался от горестного вздоха. Перерыв гору книг, я не нашел больше ничего интересного. От слепяще-белого света неоновых ламп у меня заболели глаза. Наконец, устав от своих бесплодных исследований, я уже собрался уходить, когда вдруг обратил внимание на страничку содержания в одной книге: глава VI называлась «1945 год. Несчастье с восточными гробницами».
        Почему 1945-й? Ведь Сунь Дяньин разграбил гробницы в 1928 году. Я внимательно прочитал эту главу. Вот что я узнал.



_Во_время_второй_мировой_войны_восточные_гробницы_охраняли_японские_войска_и_сол даты_армии_марионеточного_государства_Маньчжоу-го_(ведь_там_были_захоронены_пред ки_марионеточногоимператора_Пуи)._После_победы_над_японцами_охрана,_конечно, ушла,_чем_и_воспользовались_расплодившиеся_тогда_банды. Многие_из_них_решили_поживиться_на_ограблении_восточных_гробниц._

_Бандиты_вскрыли_Цзинлин,_гробницу_Кан-си,_Динлин,_гробницу_Сяньфэна,_Хуйлин, гробницу_Тунчжи,_а_также_гробницу_восточной_императрицы._


        Вновь я не удержался от горестного вздоха: великий стратег император Канси тоже не смог избежать позора - его гроб расколот, прах выброшен.
        Еще больше меня заинтересовало описание разграбления гробницы Хуйлин.



_Грабители_вскрыли_подземный_дворец_и_выбросили_из_гроба_прах_императора_Тунчжи. Останки_этого_императора_давно_превратились_в_груду_истлевших_костей._Зато, когда_вскрыли_гроб_императрицы,_все_замерли_от_испуга: тело_императрицы_было_в_целости_и_сохранности,_как_будто_она_только_что_умерла. Когда_тело_извлекли_из_гроба,_его_суставы_оказались_подвижными, как_у_живого_человека._Лицо_сохранило_совершенно_естественную_окраску, а_кожа_была_упругой,_как_живая._

_Разбойники_сорвали_с_трупа_одежду,_сняли_все_драгоценности, забрали_всю_погребальную_утварь. Оставив_нагое_тело_императрицы_валяться_на_полу,_грабители_удалились._

_Однако_в_скором_времени_сюда_с_той_же_подлой_целью_заявилась_другая_банда. Они_проникли_в_подземный_дворец_и_поняли,_что_их_опередили. В_ярости_отчаяния_они_вспороли_живот_императрицы_и_изрубили_ее_внутренности, пытаясь_отыскать_тот_золотой_перстень, который_шестьдесят_лет_назад_проглотила_императрица,_чтобы_покончить_с_собой._

_Через_несколько_дней_в_подземный_дворец_проникла_уже_третья_банда_и_обнаружила_ нагой_труп_с_длинными_распущенными_волосами. Лицо_покойной_императрицы_было_как_живое,_без_каких-либо_признаков_тления, только_живот_распорот_и_внутренности_вывалены_наружу._


        Читать дальше я был не в силах. Захлопнув книгу, я закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страшные сцены. Мое воображение оказалось неспособным представить, как прекрасную и величественную императрицу выволакивают из гроба, срывают с нее одежды, кидают нагую на землю и потрошат, словно каплуна, выворотив все внутренности наружу.
        Алчность человеческая не щадит даже умершую много лет назад слабую женщину. Если допустить, что разграбление гробницы императрицы Цыси было воздаянием великого Неба за совершенные ею злодейства, то какие же преступления совершила супруга Тунчжи, юная императрица Алутэ?
        При жизни она сама вдоволь намучилась, так и не изведав счастья, которое, казалось, было суждено ей самим Небом, и от безысходности проглотила золотой перстень, чтобы оборвать свою такую короткую и несчастную жизнь.
        Когда она умерла, ей исполнился двадцать один год. Что сегодня делают девушки в возрасте двадцати одного года? Я вспомнил Розу и Хуан Юнь - они немного старше. Девушки в двадцать один год учатся в университете, прыгают на батуте, играют в боулинг. Алутэ была императрицей, но этой великолепной красавице пришлось лишить себя жизни - вот в чем настоящая несправедливость.
        Незаметно пролетело еще несколько часов. Когда я оторвался от книг о далеком прошлом, чтобы немного передохнуть, за окном уже стемнело: зимние вечера приходят очень быстро.
        - Извините, нам пора закрываться, - сказал мне библиотекарь.
        Я сдал книги и вышел на улицу.
        На город опустилась ночь, а я все думал об Алутэ. На самом деле это вовсе не имя, а родовая фамилия, фамилия ее клана. Ни книги, ни исторические документы не сохранили подлинного имени этой девочки. А было ли вообще у нее имя? Непременно. Хотя она была не мужчиной, а всего лишь женщиной, что в древнем Китае считалось невысоким «званием», она была еще и императрицей, поэтому в истории сохранился ее посмертный титул: императрица Сяо-чжэи.
        Я шел по темным безлюдным улицам, и во мраке ночи мне чудилась тень покойной императрицы Алутэ, одиноко бродящая по зимнему Шанхаю.



        ДВАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ

        Я вновь нарушил обещание, данное мною Е Сяо, и еще раз посетил сайт «Блуждающие души древних могил». В лабиринт я не вошел, опасаясь, что Е Сяо стережет меня именно там, и сразу же открыл страницу форума. Как в прошлый раз, я решил заговорить первым и открыл тему: «Кто знает Алутэ?». Я так и не успел ничего оставить в постинге - топик закрылся сам собой. Почему модератор так жестко редактирует именно меня?
        Я пролистал несколько десятков страниц, чтобы найти старые отзывы Хуан Юнь, Лу Бая, Линь Шу. Отзывов Хуан Юнь было очень мало, причем, судя по датам, все они предшествовали самоубийству Лу Бая. В какой-то день она посмотрела фильм ужасов и пересказала здесь его сюжет, поделилась своими впечатлениями. После ее отзывов непременно следовали отклики Байбая (Лу Бая). Я обратил внимание на сообщение Байбая от 8 декабря:


        БАЙБАЙ:Хуан Юнь, пойдешь со мной в боулинг завтра вечером?
        ХУАН ЮНЬ:Байбай, завтра вечером я занята. Мы с тобой уже все решили. Не надо снова завлекать меня.


        Именно тогда Лу Бай сказал мне, что у него с Хуан Юнь натянутые отношения и она хочет расстаться с ним. Я прокрутил страничку вверх и нашел записку Байбая от 11 декабря:
        БАЙБАЙ:Хуан Юнь, выходи за меня замуж. В Сети я при всех признаюсь тебе в любви.
        ХУАНЮНЬ:Байбай, я не могу дать тебе согласие.
        БАЙБАЙ:Хуан Юнь, тогда я при всех встану на колени и буду умолять тебя.
        ХУАН ЮНЬ:Ты перебрал, что ли? Кем ты себя возомнил? Псих!


        В своих ответах она явно вышла за грань, но и Лу Бай слишком давил на нее. Возможно, сложись все иначе, эти двое могли бы быть счастливы.
        Еще через несколько страниц я встретил постинг Хуан Юнь от 20 декабря:


        ХУАН ЮНЬ:Байбай, я еще раз серьезно обдумала твое предложение. Я прошу у тебя прощения за грубый отказ. Я решила дать согласие на брак с тобой.
        БАЙБАЙ: Ясчастлив, счастлив, счастлив, счастлив, счастлив!!! В сочельник мы объявим об этом всему миру.


        В переписке Хуан Юнь и Байбак явно была какая-то нестыковка. Сначала Хуан Юнь отнеслась к Лу Баю очень холодно и резко отвергла его предложение о браке, при этом даже нагрубив ему, а потом без всяких видимых причин приняла его предложение. Хотя тогда, в кафе, она вроде бы объяснила мне, почему дала согласие на брак. Но мне все равно было трудно понять ее мотивы: как можно в благодарность за паломничество Лу Бая дать согласие на создание семьи, на совместную жизнь? А как же любовь? Но, возможно, я просто не специалист в этих вопросах.
        Продвигаясь по странице вверх, я продолжил поиски сообщений, оставленных Хуан Юнь и Байбаем. К счастью, скорость обновления на сайте «Блуждающие души древних могил» была просто поразительной, и минут через десять я вышел на начальную страницу. Собственных посланий Байбая (Лу Бая) было немного, большинство из них прилагались к постингам Хуан Юнь, а сообщений Трех Деревьев (Линь Шу) было еще меньше. Линь Шу без конца писал отклики на электронное издание «Записок из кабинета неудачника».
        Я нашел на форуме самый первый постинг. Он был датирован 1 ноября 2000 года. Автор подписался так: «Древних могил блуждающий дух». Послание гласило: «Древние могилы уже построены, приглашаем войти грабителей могил». И ничего более. Значит, этот сайт открыт не ранее чем три месяца назад.
        Вернувшись на последнюю страницу, я обнаружил, что постинга, который я оставил только что, больше нет. Всего мгновение - и его уже удалили. Возможно, мои послания были табу для модератора, и может быть, таким же табу были для него упоминания о госпоже Алутэ. По-моему, я нашел нужную ниточку. Немедленно я послал еще один отзыв: «Мод, чего ты боишься?».
        Конечно, определенный риск в этом был, но попробовать все же стоило. Не успел я оставить послание, как появилась надпись: «Извините, мы уже удалили ваш постинг».
        Что за шутки? С таким модератором я еще никогда не сталкивался. От досады я закрыл страницу форума и вошел в чат «Блуждающих душ древних могил». Хуан Юнь там не оказалось, а с кем-либо еще я не решался заговорить.
        Вдруг кто-то обратился ко мне:



«Хуан Юнь ищете?»


        Я оробел. Ко мне обратился некто с непристойным ником: «Трахай крепче».


        Я: Ты кто?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:А ты угадай.
        Я: Как я могу угадать? Ты знаешь Хуан Юнь?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Не ошибся.
        Я: И меня ты тоже знаешь?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Конечно, знаю.
        Я: Раз ты знаешь и меня и Хуан Юнь, значит ты - доктор Мо!


        Ну конечно! Все очень просто. «Трахай крепче» написано так: сверху иероглиф
«цао», а под ним иероглифы «юэ» и «да». Это как акростих - если прочитать сверху вниз, получится иероглиф «мо».


        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Молодец, угадал.
        Я: Вот уж не знал, что ты тоже здешний юзер.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Ты многого не знаешь.
        Я: Как ты думаешь, почему этот сайт такой странный?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ: Не странный, а просто не похож на другие. Не банальный и занятный.
        Я: А ты знаешь, что жених Хуан Юнь, который покончил с собой, тоже был пользователем этого сайта?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Знаю. Самоубийство - это поступок человека со слабой психикой, который не в состоянии перенести прессинг. Обычное дело. Если б он вовремя пришел ко мне лечиться, то, возможно, был бы жив.
        Я: Наверное, я просто не способен понять вас, интернетчиков.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Естественно. И твоя неспособность нас понять доказывает, что у тебя проблемы с психикой.
        Я: Это я ненормальный? Кто же из нас тогда нормальный?
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:С тобой все ясно. Тебе надо продолжить лечение.
        Я: После сегодняшнего я не смогу больше приходить к тебе лечиться.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Что ж, потом сам пожалеешь. Значит, в этот раз ты приходил к Розе?
        Я: Тебя это не касается.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Все ясно! Ты в нее втюрился, да? Она такая сладенькая.
        Я: Она мне действительно очень нравится. А ты - противная скотина. Как ты можешь? Роза же у тебя работает!
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Не волнуйся, ни волоска ее не трону. Если она тебе так понравилась, можешь приходить к ней, когда захочешь.
        Я: А вот это уже не твое дело!
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:А как тебе Хуан Юнь?
        Я: Что ты лезешь в мою жизнь?!
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Похоже, ты ей нравишься.
        Я: Прекрати треп.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Возможно, она сама скоро придет к тебе.
        Я: Заткнись!!!
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Здесь лечу я, ты понял?
        Я: Нет уж, выслушай правду: ты - обыкновенный шарлатан.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Почему ты не доверяешь моей методе? Сфера моих исследований - сверхнаука, которую вам, обывателям и разным там интеллектуалам, не понять. Только постигнув свою собственную душу, человек сможет постичь неведомое.
        Я: Мне надоело слушать твой бред. Я выхожу из чата.
        ТРАХАЙ КРЕПЧЕ:Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!


        Из чата я выскочил с таким чувством, будто спасся от большой беды. Я убрал сайт
«Блуждающие души древних могил», вышел из Интернета и отключил компьютер. Дьявольские речи доктора Мо не выходили у меня из головы, особенно его слова о Розе и Хуан Юнь. Если он психолог, то, по идее, должен быть необычайно проницательным. Но ведь не умеет же он и в самом деле читать мысли! Значит, у него нет возможности проникнуть в мое сознание.
        Я стал думать о Розе. Возможно, она мне действительно нравится. А как же Хуан Юнь? Я уже ни в чем не был уверен, но, кажется, я окончательно запутался в своих чувствах.
        Негодяй доктор сказал, что я нравлюсь Хуан Юнь. Но ведь это абсолютно невозможно. Просто он меня дразнит, хочет завести, чтобы посмеяться надо мной. Вот уж подлость так подлость.
        Очень поздно, а я все не сплю, потому что не могу забыть последние слова доктора: «Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!». Ясно, что это чушь собачья, но я все равно не могу заснуть.
        А вдруг мне действительно приснится этот гад? Обычно мне снится всякая всячина, привидеться может все что угодно. Вдобавок сейчас я лежу и без конца думаю о нем. Так что вероятность, что он мне приснится, очень велика.
        Хватит! Если мне действительно приснится этот урод, то хотя бы во сне я смогу отлупить его.
        Наконец я заснул и, к счастью, никакого доктора Мо во сне не видел.
        В эту ночь мне приснилась императрица двадцати двух лет от роду.



        ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ЯНВАРЯ

        Сегодня по лунному календарю малый новогодний сочельник.
        В этот день китайцы совершают жертвоприношения усопшим. Большинство людей у себя дома сжигают специальные бумажные жертвенные деньги, чтобы ублажить своих предков. Сегодня не обязательно посещать могилы, как в день зимнего солнцестояния или в день Цинмин, причем можно даже не поклоняться предкам, к ним всего лишь возносят молитву с просьбой защитить нас, ныне живущих, от всех напастей, чтобы в новом году в нашей жизни все было благополучно.
        Наша большая семья в полном составе обязательно собирается каждый малый сочельник, и я, как старший сын и старший внук, должен первым из младшего поколения отдавать почтительный поклон. На самом деле в душе я не признаю эти церемонии и, повзрослев, стал еще более скептически относиться к ним, хотя я по-прежнему уважаю религиозные чувства родителей и их традиции почитания предков. А в этом году они сами отказались от традиционных поклонов, быстренько что-то сожгли, и на этом все закончилось.
        На обратном пути я повсюду встречал людей, жгущих бумажные деньги; поджигали их почтительно, в полном молчании, но, как только жертвенные бумажки сгорали, все сразу начинали громко разговаривать и смеяться, а некоторые не только жгли поминальные деньги, но и взрывали хлопушки в честь уходящего года.
        Еще издали я увидел, что у входа в мой дом кто-то стоит. Подойдя ближе, я узнал в этой фигуре Хуан Юнь.
        - Откуда ты здесь? - изумился я. С чего бы это она пришла ко мне?
        - Я нашла твой адрес в записной книжке Лу Бая, - улыбнулась мне Хуан Юнь. Кажется, в отличие от меня, она совсем не испытывала смущения.
        - Давно ждешь? - поинтересовался я, пока открывал дверь и пропускал Хуан Юнь вперед.
        - Да нет. Зашла просто на минутку. А квартирка у тебя ничего. - Она осматривалась, непринужденно устроившись на моей софе.

«Ничего»! Скажет тоже! Я даже покраснел: живу один, по-холостяцки, родители меня избаловали, поэтому убирать за собой я не привык, так что можно себе представить, как выглядит моя квартира. Здесь был первозданный хаос.
        - Не издевайся надо мной.
        - Да нет, я серьезно. У тебя тут хорошо.
        Она наверняка замерзла, пока ждала меня на улице. Хорошо бы ее чем-нибудь угостить. Традиционный чай? Но в моем доме никогда не водилось ни одного чайного листика. Я долго шарил в поисках кофе. Его тоже не оказалось - кончился. Варить какао неохота, да и не сумею я, а подавать холодный напиток - не сезон, ведь сейчас не лето. В конце концов я решился налить Хуан Юнь стакан кипятка и от этого засмущался еще больше.
        Она очень вежливо поблагодарила меня и даже сделала глоточек. Лицо у нее сразу порозовело, губки ее были очень аккуратно подкрашены, и вообще сегодня она выглядела лучше, чем когда-либо. Я давно заглядывался на Хуан Юнь, но не решался сказать ей об этом.
        В Сети я могу непринужденно болтать с кем угодно и о чем угодно, на улице или в кафе тоже сумел бы, хоть и с запинками, но что-нибудь сказать. А вот у себя дома, в моем личном, закрытом для посторонних пространстве я не мог выдавить из себя ни слова. Здесь я привык делать все что захочу, и вдруг сюда приходит красивая женщина, садится рядом со мной так близко, что стоит только руку протянуть - и вот она… Я окаменел. Сидел как парализованный. Ведь я привык думать, а не действовать. Все перемешалось у меня в голове.
        - Сколько тебе лет? - неожиданно спросила Хуан Юнь.
        - Фактически или по обычаю?
        - Конечно, фактически.
        - Уже исполнилось двадцать два года, - честно ответил я.
        - О, как раз подходит. - Она сказала это будто бы про себя.
        - Куда подходит? - все же переспросил я.
        - Да так, ничего. Значит, ты уже достиг официального брачного возраста?
        - Почему ты об этом спрашиваешь?
        Ни о чем таком я еще даже не задумывался. Женитьба, брак - все это было для меня совершенно чуждым, бесконечно далеким.
        Хуан Юнь молча смотрела на меня в упор, словно изучала мое лицо. Я чувствовал себя очень неловко. Оробев, я отвернулся к окну, лишь бы избежать этого взгляда - глаза в глаза.
        Наконец она прервала молчание.
        - Извини, у меня к тебе не совсем обычная просьба.
        - Говори, - хрипло сказал я. От волнения у меня перехватило горло.
        - Дело такое… Тебе будет трудно понять… Но я должна сказать, у меня просто нет выбора. - Ее тон был необычайно серьезным, а у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце.
        - Говори, я слушаю.
        - Женись на мне.
        Я вскочил и попятился. Хуан Юнь тоже встала, грустно покачала головой и прошептала:
        - Извини, для тебя это, конечно, совершенно неожиданно. Но если ты не согласишься - я пропала.
        Меня буквально пот прошиб. Я попросил:
        - Сначала объясни мне, пожалуйста, в чем дело.
        Она опять уселась на софу.
        - Извини, я очень перед тобой виновата. В прошлый раз, в кафе, я тебя обманула.
        - Обманула?
        - Да, обманула. Все, что я рассказала про Лу Бая, - вранье. Никто не восходил на гору Путо; у моей мамы, слава Богу, нет никакого рака. Я нарочно все сочинила, чтобы объяснить, почему собралась замуж за Лу Бая. Настоящая причина в другом: я беременна. Три месяца назад мы с Лу Баем очень сильно поссорились и вместе напились в дым. И тут, то ли от жалости, то ли просто спьяну, я совершила не-простительную ошибку, то есть мы оба ее совершили…
        - Такого от Лу Бая я не ожидал. Он вроде никогда сильно не напивался.
        - Нет, Лу Бай не виноват, это наша общая ошибка. Я никогда не собиралась выходить за него замуж и давно решила с ним расстаться. Только потом, узнав, что беременна, я запаниковала и стала думать, что же мне делать. Сначала хотела сделать аборт, но не решилась: как можно отнять у кого-то жизнь? Наконец я решила родить ребенка и потому согласилась выйти замуж за Лу Бая, хотя я его вовсе не любила.
        Возможно, мне показалось, но на глазах у Хуан Юнь были слезы. А она продолжала:
        - Мы объявили о свадьбе, и тут Лу Бай покончил с собой. Ты же знаешь, без всякого повода, без причины. Я впала в отчаяние: не могу же я позволить моему ребенку родиться безотцовщиной. Я сама незаконнорожденная. У меня нет и никогда не было отца: вскоре после знакомства с моей матерью его как ветром сдуло. Он бросил мою мать и пропал без следа, а она тогда была восемнадцатилетней девочкой. Мама родила меня и вырастила на копеечную зарплату. Она все для меня делала. У меня самая великая мать в мире! Но я внебрачная дочь, меня сызмальства все третировали, нас с мамой все презирали и унижали. Я знаю, что не смогу пройти путь позора и унижения, какой прошла моя мать. И зачем рожать ребенка-безотцовщину? Чтобы он повторил мое несчастное детство? Как я смогу что-то объяснить ему? Его отец умер, это понятно, но непонятно, почему мать сначала не вышла за него замуж. Я извелась от этих мыслей. По-моему, у меня только такой выбор: либо аборт, либо найти человека, который на мне женится, чтобы стать отцом моему будущему ребенку. Поэтому… - она надолго замолчала.
        - Поэтому ты выбрала меня, - договорил я за нее.
        - Извини, но мне больше не из кого выбирать.
        Слезы все же потекли из ее глаз. Я ясно видел каждую слезинку, блестевшую у нее на щеках.
        - Но почему все-таки я?
        - Кто же, кроме тебя? Ты друг Лу Бая. Ты хороший, будешь добрым к его ребенку. За последние дни я специально несколько раз встречалась с тобой. По-моему, ты человек порядочный, достойный доверия, мне этого достаточно. Есть у тебя деньги и положение или нет - мне все равно, важно одно: позволишь ли ты чужому ребенку называть тебя отцом.
        - Понятно, - кивнул я. - А ты уверена, что я такой уж добрый и достойный доверия?
        - Тебе не придется беспокоиться о своем будущем. После рождения ребенка мы сразу сможем развестись.
        - То есть ты предлагаешь мне фиктивный брак?
        - В общем, да, фиктивный, но законный. А потом, когда у нас родится ребенок Лу Бая, - развод. Зато у моего ребенка будет номинальный отец. Никто и никогда не посмеет назвать моего ребенка безотцовщиной, он избавится от этого позора. Пока мы будем считаться мужем и женой, можем жить врозь; все останется в тайне, никто ничего не узнает.
        - Однако…
        - Я понимаю твои опасения. В твоем личном деле навсегда появится запись об этом браке, и ты по закону станешь разведенным. К тому же у тебя номинально будет ребенок, он или она будет носить твою фамилию. Конечно, я абсолютно не вправе требовать от тебя, чтобы ты взял на себя какие-либо отцовские обязательства и ответственность. Поверь, ты будешь отцом только номинально. Я знаю, что это все нечестно по отношению к тебе, и ты имеешь право на какую-то компенсацию, поэтому я не настаиваю. Если ты откажешься, я на тебя не обижусь. Мы по-прежнему останемся друзьями. Просто ребенок, который у меня под сердцем, через десять дней умрет в больнице.
        Лишившись дара речи, я глядел на эту женщину. Ее предприимчивость и ум поразили меня так, что все мысли в голове спутались в безнадежный клубок. Я ни на что не мог решиться. От ее последних слов у меня дрогнуло сердце:
        - Хуан Юнь, я сейчас не знаю, что ответить тебе.
        - Тридцать первого января в правительственных учреждениях окончатся новогодние каникулы. В этот день в десять часов утра я буду ждать тебя у входа в районный загс. Если согласишься, приходи к этому часу со служебным удостоверением и паспортом. Я буду ждать тебя до двенадцати часов, а если не дождусь, то пойду в больницу и сделаю аборт. Я уже договорилась с врачом.
        - Круто.
        - У тебя есть десять дней на размышление. Решай. Только очень прошу, никому не говори об этом.
        Она подошла ко мне вплотную, так что я ощутил ее дыхание. Я вел себя как жалкий трус. Я даже не смел посмотреть ей в глаза, опасаясь ее твердого взгляда.
        - Извини, что побеспокоила тебя. Счастливого Праздника весны. - Она собралась уходить.
        - Счастливого Праздника весны, - с трудом выдавил я в ответ.
        Когда я встал, чтобы проводить ее до двери, она легонько толкнула меня в плечо и ласково сказала:
        - Не провожай меня. Лучше выспись сегодня как следует. А еще - не посещай больше Интернет, особенно сайт «Блуждающие души древних могил». И мне ради будущего ребенка тоже не следует садиться за компьютер: беременным это вредно.
        - До свидания.
        Она обернулась и повторила:
        - Запомни, тридцать первого января в десять утра я буду ждать тебя у входа в загс.
        Темнело. Ее фигурка медленно растворилась в сумерках.
        А я еще долго стоял столбом, оцепенев от растерянности.



        КАНУН ПРАЗДНИКА ВЕСНЫ

        На время я вернулся к родителям. Вся наша большая семья собралась за трапезой в эту новогоднюю ночь, пришел и Е Сяо. Сначала мы хотели пойти в ресторан, но мама сказала, что я уже давно не ел домашнего, поэтому все остались дома. Мои родители жили в очень просторном доме, так что мы все - больше десяти человек - могли спокойно разместиться здесь, ничуть не стесняя друг друга. Мама без конца подкладывала мне всякие лакомства - она хорошо знала мои вкусы, все кушанья были мои любимые, но после вчерашнего разговора с Хуан Юнь у меня напрочь пропал аппетит. Я никогда не пил ни капли, а тут налил себе рюмочку красного вина и выпил.
        Мама сразу догадалась, что со мной что-то случилось, и все время старалась выпытать у меня, в чем дело, но я сидел молча, стараясь не привлекать к себе всеобщего внимания. Я выпил залпом еще одну рюмку. Я абсолютно не умею пить, поэтому вскоре ощутил беспокойство в желудке и, вопреки всем приличиям, не говоря ни слова, вышел из-за стола и пошел в свою прежнюю маленькую комнатку. Я заперся там и, не включая свет, на ощупь нашел и поставил диск, который любил слушать раньше. Это был «Танец маленьких фей». Музыка наполнила комнату, ласкающий ритм танца захватил меня, я закрыл глаза, а в душе все звучали слова Хуан Юнь об аборте.
        Вдруг кто-то вошел, и я услышал голос Е Сяо:
        - Похоже, дела сердечные…
        Я ничего не ответил. Просто долго глядел на него, широко раскрыв глаза.
        - Ты что, снова посещал сайт «Блуждающие души древних могил»? Извини, что я все о том же, ведь в новогоднюю ночь надо говорить только о хорошем. - Е Сяо понизил голос до шепота.
        Я отрицательно покачал головой.
        - Тогда в чем же дело? - спросил он. Я не ответил.
        - Из-за девушки? Я кивнул.
        - Опять женщина, - сказал он себе с тяжелым вздохом.
        - В твоих словах слышится сочувствие больному. Ты что, болен той же болезнью? - Я наконец нашел в себе силы пошутить.
        - Не переводи разговор в шутку. Что было, то прошло. Не желаю вспоминать об этом. А что у тебя? Поссорились?
        - Нет. Я сейчас стою перед серьезным выбором.
        - Принял решение?
        - Нет еще.
        Он похлопал меня по плечу и прошептал:
        - Все будет хорошо.
        Он вышел. Я остался один в комнате. Группа «ASKA» продолжала петь. Под ее аккорды я впервые ощутил себя эгоистом. Я же всегда думаю только о себе и никогда не думаю о других. Все мои раздумья, да и любой выбор, если говорить откровенно, - это всего лишь выбор того, что удобно мне. В полном смятении я размышлял только об одном: нельзя ли после оформления брака с Хуан Юнь потом с ней не разводиться, а превратить фиктивный брак в настоящий и обладать ею? Но мне тут же вспомнился Лу Бай, его страшный, невыносимый для человеческого взгляда труп, выловленный из реки Хуанпу.
        Подумал я и о том, что после процедуры развода на мне будет пятно - я навсегда останусь разведенным мужчиной, и найдется ли тогда другая женщина, которая согласится выйти за меня замуж? Как ни скрывай, как ни объясняй - в таком деле ничто не поможет, и мне придется прожить разведенным всю оставшуюся жизнь.
        Внезапно я вспомнил о Розе. Как я могу сейчас думать о ней? Все смешалось у меня в голове.

«ASKA» продолжала петь.
        Долго ли, коротко ли - я не следил за временем - настала полночь. Мы простились с годом Дракона и приветствовали год Змеи.
        Папа азартно, как мальчишка, поджигал хлопушки. Как и к тысячам других семей, счастье Нового года приходило к нам в огне и дыму взрывов, и мы молились о том, чтобы все беды ушли и осталось только счастье.
        Я распахнул окно. Мне в лицо дохнуло холодным воздухом, пропитанным запахом горячего дыма. В этом новогоднем дыхании мне вдруг послышался тихий и печальный шепот: «Она - в - подземном - дворце».



        ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НОВОГО ГОДА

        Я проснулся особенно рано, гораздо раньше, чем всегда. Украдкой я вытащил из ящика маминого комода свой паспорт и оставил вместо него записку.
        Ушел я очень тихо, никого не разбудив.



        ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ ЯНВАРЯ

        Смотрю на часы: девять часов пятьдесят минут тридцать секунд.
        Я стою у входа в районный загс. В нагрудном кармане у меня паспорт и служебное удостоверение. Может быть, требуются еще какие-нибудь документы? Не знаю. Но это и не важно. Сейчас важно только то, что я пришел: я сделал выбор.
        Сегодня первый рабочий день. Спешащие на работу люди выглядят утомленными: еще не успели опомниться после бесконечных праздничных дней. Я стою возле входа в загс. Яркое зимнее солнце слепит мне глаза. Неожиданно для себя самого я успокоился.
        Ровно десять. Я смотрю на часы: как быстро бежит секундная стрелка. Вообще время идет очень быстро, и не важно чем его измерять - кварцевым механизмом или падающими каплями древних водяных часов. Того, что ушло, уже не вернешь.
        Постепенно я весь сосредоточиваюсь на секундной стрелке, обегающей циферблат круг за кругом. Одиннадцать часов. Хуан Юнь еще нет.
        Что с ней? Может, ее намерения изменились? А вдруг с ней что-то случилось?
        Я стою и жду ее.
        Солнце поднялось высоко. Я отрываюсь от созерцания циферблата, чтобы посмотреть на небо. Зимнее солнце не слепит глаза, а лишь приятно согревает лицо.
        Двенадцать часов.

«… Я буду ждать тебя у входа в районный загс. Если ты согласишься, приходи к десяти часам со служебным удостоверением и паспортом. Я буду ждать тебя до двенадцати часов, а если не дождусь, то пойду в больницу и сделаю аборт. Я уже договорилась…» - эти слова Хуан Юнь, как магнитофонная запись, без конца крутятся у меня в голове.
        Двенадцать часов.
        Она так и не пришла. Я вообразил, что она в больнице. Наверное, сейчас принимает таблетки. Что дальше - даже представить страшно.
        Ее надо найти.
        Ее необходимо найти.
        Ни телефона, ни адреса Хуан Юнь я не знал. Я вспомнил о докторе Мо, поколебался и все-таки позвонил в консультацию. Мне ответил милый и приятный для моего слуха голосок Розы:
        - Добрый день! Психологическая консультация доктора Мо. Слушаю вас.
        - Роза? С Новым годом тебя.
        - С Новым годом. Это ты? - Она узнала меня по голосу.
        - Да. Здравствуй. Доктор на месте?
        - Да, я тебя с ним соединю.
        В телефонной трубке раздался противный голос доктора:
        - Хелло.
        - Доктор Мо? Это я.
        - Наконец-то вы позвонили мне.
        - Позвольте спросить, не знаете ли вы телефон Хуан Юнь?
        - Вы хотите ей позвонить? - Да.
        - Что-то случилось?
        - Извините, не могу вам сказать. - Я хотел сохранить секрет Хуан Юнь в тайне.
        - Сейчас уже поздно звонить ей. Лучше сразу поехать к ней домой. - Доктор продиктовал мне адрес Хуан Юнь.
        - Спасибо.
        - Не за что. - Мо повесил трубку.
        Что он хотел этим сказать? Я не понял. Доктор сказал, что сейчас звонить уже поздно, но посоветовал мне быстрее ехать туда. Неужели он знал, что я непременно поеду? Он что, действительно читает мои мысли? У меня не было времени на размышления. Взяв такси, я поспешил по адресу, который мне дал доктор Мо.
        Хуан Юнь жила неподалеку от загса, в переулке старой застройки. Дома в этом переулке со всех сторон окружали современные высотные здания, но, к счастью, милый кусочек старого города сохранился в первозданном виде. Жилые дома в этом переулке - бывшие складские здания. Перед каждым из них - просторный двор, отгороженный от улицы высоким покосившимся забором с большими воротами.
        Войдя в огромные ворота, непонятно как висящие на сломанных петлях, я оказался в довольно просторном дворе, который пересекала мощеная дорожка; все остальное пространство покрывал ковер неизвестных мне цветов. В доме жило множество семей. Я поднялся по высокой крутой лестнице, постучал в дверь, которую открыла женщина лет сорока. В ее волосы был воткнут маленький белый цветок, на плечи накинута черная шаль.
        - Вам кого? - спросила она, с подозрением глядя на незваного гостя.
        - Позвольте узнать, семья Хуан Юнь здесь живет?
        - Вы к Хуан Юнь? - растерянно спросила она.
        - Да.
        - Я ее мама. Входите, пожалуйста. Посреди светлой просторной комнаты - большой стол. На столе - большая черно-белая фотография Хуан Юнь. Фотография в черной рамке. Хуан Юнь, как живая, улыбается мне с нее.
        Перед портретом на столе расставлены блюда со свежими цветами и фруктами, синеватым дымком курятся три ароматические свечи.
        Я внимательно посмотрел на траурную одежду матери Хуан Юнь, на черную рамку фотографии - и все понял.
        Невыразимое словами горе поднялось в моей душе и, словно потоп, заполнило все мое существо. Я молча глядел на портрет Хуан Юнь. Она была великолепна. Должно быть, снимок сделал талантливый мастер в частном ателье. Глаза Хуан Юнь были веселыми и блестящими, чуть подкрашенные губы контрастно оттеняли нежную белизну кожи. Такая старомодная черно-белая фотография была необычайно уместна здесь, в старом доме старого Шанхая.
        - Тетушка, могу я поставить свечку Хуан Юнь?
        - Спасибо, конечно, можете. Воскурив свечу, я склонил голову и трижды поклонился фотографии Хуан Юнь. Ее мама принесла мне стул, налила чаю и ласково спросила:
        - Вы друг Хуан Юнь?
        - Да, я также был другом и Лу Бая.
        - Ах, Лу Бай! Такой несчастный мальчик. И наша Хуан Юнь такая же несчастная, как и он.
        - Такая же, как Лу Бай? Неужели она тоже сама…
        - Да. Накануне Праздника весны мы вместе встретили Новый год, и она легла спать. А когда я на следующий день проснулась, Хуан Юнь уже была мертва. У нее в постели лежал пустой пузырек из-под снотворного. Наверное, она ушла во сне. Медэксперт из полиции так и сказал, что она ушла во сне. Ушла без боли и страданий, тихо и спокойно, чисто и опрятно. Это прекрасно, так умереть. Наша Хуан
        Юнь счастливая, она ничуть не мучилась и утром первого новогоднего дня с улыбкой на устах ушла. Наверное, ей приснился прекрасный сон.
        Я слушал маму Хуан Юнь и ничего не понимал: она говорила о своем горе так спокойно, словно рассказывала о будничных домашних делах. То ли она тронулась рассудком от горя, то ли, наоборот, скрепя сердце пытается жить дальше. Хуан Юнь говорила, что она - безотцовщина, что отец бросил их и мама родила ее незамужней, став матерью-одиночкой. Тяжким трудом, на жалкие заработки она вырастила красавицу Хуан Юнь. Возможно, она действительно была великолепной матерью, а теперь отрада всей ее жизни умерла.
        Вглядевшись еще раз в черно-белую фотографию, я подумал, что Хуан Юнь носила под сердцем новую, едва зародившуюся жизнь. Как же она решилась унести ее с собой? Не было у нее такого права.
        Скажи мне, Хуан Юнь, а как же я? Я же сделал свой выбор, а ты нарушила наш уговор.
        Я беспомощно покачал головой. Хуан Юнь больше никогда ничего не объяснит, все мои вопросы останутся без ответа. Я попрощался с твердокаменной или безумно любящей матерью Хуан Юнь и уже хотел уйти, когда случайно заметил на туалетном столике небольшую фотографию в рамке. На черно-белой фотографии был молодой мужчина. Совсем старая фотография, наверное, семидесятых годов. Блестящий взгляд мужчины был устремлен вдаль, словно он увидел там что-то. По сегодняшним меркам это был настоящий красавец. Странно лишь одно - лицо на фотографии было омрачено какой-то неутолимой печалью.
        - Что вы там увидели? - спросила мать Хуан Юнь.
        - Нет, ничего.
        - Вы на него смотрите, да? - Она указала на фотографию в рамочке. - Это отец Хуан Юнь. От него осталась только одна эта фотография. Хуан Юнь ни разу не видела отца, только этот снимок. И он ее никогда не видел. И теперь уже больше никогда не увидит.
        - Простите меня.
        Мне вовсе не хотелось копаться в чужих секретах, и я поторопился уйти. Я долго спускался по крутой темной лестнице, и, когда вышел во двор, солнечный свет, отраженный фрамугой соседнего дома, до слез ослепил мне глаза.
        Зачем? У меня и без того на глазах были слезы.



        ПЕРВОЕ ФЕВРАЛЯ

        Зазвонил телефон. Снимаю трубку. - Алло, это Е Сяо. Приезжай ко мне, ладно? Сейчас же, быстро приезжай. У меня есть новости. Через полчаса я был у него.
        - Ты очень плохо выглядишь, - сочувственно сказал он.
        - Ничего, обойдется. Лучше скажи, что случилось.
        - Ты вчера был в доме Хуан Юнь?
        - Откуда вы в полиции всегда все знаете?
        - Я сейчас веду дело о ее смерти. Хочу, чтобы ты кое-что прочитал.
        Он усадил меня перед своим компьютером и открыл нужный файл.
        - Вот, смотри сам.


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Дата: _15._12._2000_



_Я_погибла,_по-настоящему_погибла._Сегодня_ходила_в_больницу. Мой_кошмар_оказался_правдой_-_я_беременна._Как_быть?_Я_долго_думала, но_в_голове_пусто._Сходила_к_доктору_Мо,_рассказала_ему._Он_тоже_потрясен. Я_потребовала,_чтобы_он_немедленно_развелся_со_своей_старухой_и_женился_на_мне. Он_категорически_против_этого,_потому_что_не_может_оставить_свою_богатую_жену. Эта_женщина_дала_ему_все,_кроме_любви. Он_не_может_оставить_миллионный_счет_в_банке_своей_жены; не_может_оставить_свой_европейский_домик,_который_она_ему_подарила._Он_сказал, что_после_развода_не_вынесет_нищеты_и_сразу_же_умрет. Он_стал_вдруг_необычайно_нежным,_совсем_как_раньше,_и_ласково_сказал_мне, что_от_ребенка_надо_избавиться,_он_сам_договорится_с_врачом, так_что_никто_ничего_не_узнает_-_ни_бог,_ни_дьявол._Я_ему_почти_поверила, но_вдруг_поняла, что_в_его_как_всегда_спокойных_глазах_горит_огонек_злобы_-_и_больше_ничего. В_каждом_его_слове,_в_каждом_жесте_-_эгоизм,_алчность_и_бессовестность. Я_не_могла_его_слушать,_просто_не_могласидеть_и_слушать_человека, который_думает_только_о_себе_и_никогда_не_думал_обо_мне,
а_уж_тем_более_о_новой_жизни_у_меня_под_сердцем._А_ведь_это_же_его_ребенок!_Нет, я_должна_родить,_я_решила._

_Услышав_об_этом,_он_решительно_запротестовал._Но_я_ему_сказала: хочу_вместе_с_этим_ребенком_жить_или_умереть._Наконец_он_уступил. Он_вспомнил_о_Лу_Бае,_который_не_на_шутку_влюбился_в_меня, и_придумал_отвратительный_план._Я_должна_буду_принять_предложение_Лу_Бая, выйти_за_него_замуж,_причем_вступить_в_брак_как_можно_скорее._Чем_скорее, тем_лучше._И_повесить_этого_ребенка_Лу_Баю_на_шею._Может_быть, это_действительно_был_единственный_выход._Но_ведь_Лу_Бай_не_идиот: рано_или_поздно_он_все_равно_все_поймет,_и_что_мне_тогда_делать?_


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Asia:_21._12._2000_



_Я_встретилась_с_Лу_Баем_и_поняла:_не_могу_его_обманывать. Я_должна_сказать_ему_о_ребенке_у_меня_под_сердцем. Сначала_он_очень_обрадовался_и_согласился_сделать_мне_предложение, но_при_этом_столько_всего_наговорил_о_своих_душевных_страданиях! Какой_жалкий_и_несчастный!_Тоже_мне,_мужчина!_Когда_я_сказала, что_нисколько_не_люблю_его_и_согласна_выйти_за_него_замуж_только_потому, что_беременна_от_другого,_он_не_сказал_ни_слова._Я_подумала, что_он_откажется_или_обругает_меня_сквернымисловами,_однако_нет,_он_промолчал. Лу_Бай_согласился_на_мне_жениться,_согласился_дать_ребенку_свое_имя, согласился_быть_ребенку_отцом._Но_после_рождения_ребенка_он_со_мной_разведется. Вот_так._

_Его_слова_меня_взволновали_и_растрогали._Он_любил_меня_по-настоящему, любил_мое_тело,_пусть_даже_запятнанное_доктором_Мо. По_сравнению_с_Лу_Баем_доктор_Мо_-_настоящая_скотина. Вечно_навалится_на_меня_сверху,_побрызгает_-_и_все_дела. Ни_о_какой_любви_и_речи_нет._Как_я_раньше_этого_не_понимала! Я_для_него_только_средство,_один_из_его_лечебных_сеансов. Как_я_виновата_пред_Лу_Баем,_раньше_я_была_с_ним_холодна,_играла_его_чувствами, считала_дурашливым_клоуном._Теперь_я_поняла:_дурочкой_была_я_сама._

_Слишком_много_я_ему_задолжала._


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Haw._24._12._2000_



_Сейчас_уже_четыре_часа_утра,_можно_считать,_уже_25-е. В_полночь_мой_жених_прыгнул_в_реку_Хуанпу_и_покончил_с_собой. Не_могу_даже_представить,_что_стало_причиной_самоубийства. Я_потрогала_свой_животик_-_я_опять_в_отчаянии._Что_же_такое_привиделось_Лу_Баю, что_он_прыгнул_в_реку?…_


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Ram._25._12._2000_

_Сегодня_коллега_Лу_Бая_назначил_мне_свидание_в_кафе._Он_еще_совсем_молоденький, такой_застенчивый,_про_себя_я_дала_ему_прозвище_«Мальчишка». Он_расспрашивал_про_Лу_Бая, и_я_с_ходу_сочинила_какую-то_слезливую_историю_в_духе_мыльных_опер. Эта_история_была_такая_глупенькая,_что_никто_никогда_не_поверил_бы_в_нее, а_он_поверил_и_принял_за_правду._Вот_такой_наивный_простачок._

_Я_заметила,_что_он_глядит_на_меня_как_на_чудо,_и_подумала:_хоть_и_сопляк, а_все-таки_мужчина._Я_познакомила_его_с_доктором_Мо._Может_быть, теперь_я_смогу_встречаться_с_ним_чаще._

_Застенчивый_мальчишка._


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Дата: _06._01._2001_



_Снова_пошла_к_доктору_Мо. Этот_подлец_по-прежнему_«лечит»_своих_так_называемых_больных. До_чего_же_он_мерзок._Я_не_дождалась_его_и_ушла_из_консультации, а_на_улице_встретила_своего_Мальчишку._

_Мы_с_ним_перекинулись_парой_слов._Он_такой_наивный,_не_знает_грязи, которой_полна_жизнь._Вдруг_мне_захотелось_спросить,_есть_ли_у_него_девушка. Но_это_лишнее._Он_такой_наивный_и_чистый, что_вряд_ли_решился_бы_завести_серьезные_отношения_с_девушкой. Не_похоже_на_него._

_Он_мне_даже_чем-то_нравится._
        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Дата: _15._01._2001_



_Весь_вечеря_проваландалась_на_сайте_«Блуждающие_души_древних_могил»._Знаю, что_сидеть_перед_компьютером_совсем_не_полезно_для_будущего_ребенка. Решила_впредь_не_посещать_этот_сайт._

_Вдруг_среди_множества_постингов_нашла_записку_от_Мальчишки. Лу_Бай_называл_мне_его_ник,_поэтому_я_послала_ему_свою_записку, пригласила_в_гостиную_поболтать._Он_сказал, что_смерти_Лу_Бая_и_Трех_Деревьев_-_оказывается, тоже_его_друга_-_связаны_с_«Блуждающими_душами_древних_могил»._Я_ответила, что_не_верю,_а_в_душе_испугалась. После_нашего_разговора_я_решила_побродить_по_лабиринту._

_Долго-долго_блуждала_я_по_лабиринту,_пока_не_прошла_его_весь_и_не_увидела_Ее._


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Дата: _17._01._2001_



_Сегодня_сильный_дождь._Я_все-таки_вышла_и_отправилась_к_доктору_Мо. Мы_ушли_из_консультации_и_зашли_в_чайную._Он_опять_потребовал, чтобы_я_сделала_аборт._Мы_долго_и_яростно_спорили, и_мне_вдруг_захотелось_взять_нож_и_воткнуть_в_него, чтобы_он_навсегда_замолчал_и_никому_больше_не_приносил_зла. Наконец_он_перестал_говорить_об_аборте,_однако_по-требовал, чтобы_я_нашла_еще_какого-нибудь_дурачка_вроде_Лу_Бая_и_зарегистрировала_ребенка_ на_его_имя._

_Мы_выйти_на_улицу,_и_я_вместе_с_ним_пошла_в_его_консультацию. Там_был_мой_Мальчишка._Похоже,_он_ухаживает_за_Розой,_может_быть, они_и_в_самом_деле_подходящая_пара._

_Оказывается,_у_него_очень_скверные_отношения_с_доктором_Мо, так_что_он_быстро_ушел._А_я_все_глядела_ему_вслед,_бездумно_следя, как_его_силуэт_постепенно_исчезает_за_пеленой_дождя._И_тут_я_подумала: может_быть,_именно_он_мне_и_нужен._


        Заголовок: _Хуан_Юнь_Название: _Дневник_Дата: _22._01._2001_



_Сегодня_малый_новый_год,_больше_ждать_нельзя._

_Я_решила_заменить_Лу_Бая_Мальчишкой._

_Его_не_было_дома._Я_долго_ждала_Мальчишку_на_холодном_ветру. Наконец_он_пришел_и_пригласил_меня_войти._У_него_в_доме_полный_бардак. Сразу_видно,_что_он_рос_единственным_избалованным_сыночком. Я_снова_что-то_наврала_ему,_как_и_тогда_в_кафе,_опять_его_обманула._Надеюсь, он_согласится_зарегистрировать_брак_со_мной, а_после_рождения_ребенка_мы_разведемся._Все_это_я_говорила_прежде_и_Лу_Баю._

_Не_знаю,_согласится_ли_он._Женское_чутье_подсказывает_мне, что_он_способен_на_это,_потому_что_очень_доверчив_и_наивен._

_Надеюсь,_что_31_января_он_придет_вовремя._
        От всего этого я просто остолбенел. Пока я читал дневник Хуан Юнь, Е Сяо валялся на софе и листал «Записки о Шерлоке Холмсе».
        - Дочитал? - спросил он, увидев, что я оторвался от экрана.
        - Откуда это у тебя?
        - Разве я не сказал, что сейчас занимаюсь этим делом? У меня есть разрешение на проверку всей информации в компьютере Хуан Юнь. Я переписал с жесткого диска все ее файлы и нашел этот дневник. В отчете судмедэксперта о вскрытии трупа сказано, что она была на третьем месяце беременности. Такая жестокость! Она убила не только себя, но и своего ребенка! Теперь-то, наверное, ты все понял.
        - Да, она обманула меня. Лу Бай должен был взять на себя вину доктора Мо, а я должен был заменить покойного Лу Бая, то есть я был подставой для подставы. Но я так никем и не стал. Лу Бай ни в чем не виноват, и я перед ним тоже, но как же я ненавижу сам корень зла - доктора Мо. Вот кто настоящий подлец! Я полагаю, что самоубийство Хуан Юнь непременно связано с ним. Очень вероятно, что доктор Мо и есть настоящий хозяин сайта «Блуждающие души древних могил». Да, да, да - это очень даже возможно.
        Давай проанализируем. Доктор Мо - мошенник и самозванец, сам себя выдает за доктора, за профессора, а на самом деле он колдун и шарлатан и только спекулирует научной терминологией. Демон, напускающий на себя святость, прирожденный преступник и злодей. Посмотри на его так называемое лечение. Над своими больными он устанавливает психологический контроль, с помощью гипноза вводит им в подсознание ложную информацию, внушает людям ложные представления, которые могут довести их до самоубийства. Может быть, все эти десять с лишним непонятных и беспричинных самоубийств спровоцированы именно им. За гибель Линь Шу и Лу Бая несет ответственность именно он. Я вспомнил, когда он первый раз
«лечил» меня, мне привиделся глаз, в зрачке которого была черная дыра. Он сказал тогда, что все сверхъестественные явления получат объяснения в черной дыре. Уверен, эта скотина постоянно пользуется таким приемом! Е Сяо засмеялся.
        - Да, теперь ты поумнел. Однако многого еще не понял.
        - Если арестовать доктора Мо и допросить его как следует, все наши сомнения рассеются и обозначатся все подводные камни.
        - По закону нельзя просто так взять и арестовать, для обвинения нужны доказательства. - Е Сяо выдержал небольшую паузу и продолжил: - Завтра я уезжаю в командировку. В Пекине состоится совещание работников информационных центров общественной безопасности. Мы будем обсуждать методы пресечения использования высоких технологий в преступных целях. Вернусь через несколько дней. Прошу тебя: без меня ничего не предпринимай. А сейчас уже поздно, возвращайся домой и ложись спать.
        - Хорошо. До свидания.
        - И еще. Прошу тебя не посещать «Блуждающие души древних могил». Здесь многое непонятно, не надо зря рисковать, - предупредил он меня в очередной раз.
        Я кивнул и вышел. На холодном ночном ветру я почувствовал себя беспомощным наивным мальчишкой и медленно, волоча ноги, побрел к себе домой.
        Может быть, Хуан Юнь была права, считая меня наивным мальчишкой?
        В темноте мне почудился плач младенца, но я понимал, что это всего лишь игра моего воображения: трехмесячный зародыш не может плакать, как бы горько ему ни было.
        Ускорив шаги, я углубился в ночную тьму.



        ВТОРОЕ ФЕВРАЛЯ

        Я явился в психологическую консультацию без предварительного звонка. Я так резко распахнул дверь, что Роза вздрогнула от неожиданности, но, увидев меня, как всегда приветливо улыбнулась и сказала:
        - Здравствуй. Рада тебя видеть.
        - Здравствуй, Роза. Доктор Мо здесь? - Удивительно, почему при виде Розы ко мне сразу возвращается хорошее настроение?
        - Здесь. Он ждет тебя.
        - Ждет? Разве я должен был сегодня прийти?
        - Да. Он говорил мне, что сегодня ты непременно придешь.
        - Ну-ну.
        Неужели этот тип способен угадывать будущее и обладает даром предвидения? Я внимательно посмотрел на Розу, и меня вдруг поразила мысль: а что если доктор Мо поступит с Розой так же, как он поступил с Хуан Юнь? Нет, такое просто невозможно, она не сможет сойтись с этим чудовищем!
        Торопливо и сбивчиво я заговорил:
        - Роза, увольняйся отсюда немедленно. Уезжай отсюда куда-нибудь подальше, уходи от доктора и не встречайся с ним больше никогда.
        - Почему? Чем он тебе так не нравится? - Роза отказывалась понимать меня.
        - Это не оговор. Он самый настоящий злодей и убийца. Не верь ему ни в чем. Нельзя доверять его лживым речам. Его главный талант - вовсе не лечение больных, а обман людей, особенно девушек.
        У Розы вдруг изменилось выражение лица, и она тихо прошептала:
        - Доктор Мо.
        Я оглянулся и увидел, что доктор стоит у меня за спиной. Мы оказались лицом к лицу. Глядя ему прямо в глаза, я почувствовал страстное желание, которое зародилось во мне уже давно: мне безумно захотелось избить этого человека. Какая-то животная ярость охватила все мое существо, кровь запульсировала в висках, кулаки сами собой сжались.
        - Я слышал все, что ты сейчас наговорил обо мне, - с нарочитым спокойствием сказал Мо.
        - Прекрасно. - И мой кулак сам собой врезался ему в лицо.
        Роза взвизгнула. Доктор упал на пол, а я продолжал наносить ему удар за ударом. Теперь я бил его ногами. Я пришел в себя, когда услышал его хрипы, - только тогда я сумел остановиться. Роза бросилась к доктору, пытаясь его поднять, но он сам встал на ноги. Сразу исчезла вся его напускная невозмутимость, теперь он выглядел очень даже свирепо. Я отступил на шаг, готовясь к обороне. Но он сделал вид, что ничего не случилось. Не глядя на меня, он сказал Розе:
        - Запомни, ты ничего не видела. Потом он обратился ко мне:
        - Вы в состоянии подняться ко мне наверх и побеседовать?
        Сердце мое тревожно забилось: это могла быть ловушка. Но мне не хотелось выглядеть в глазах Розы трусом, поэтому я поплелся наверх вслед за доктором.
        В кабинете он закрыл дверь и предложил мне сесть, а сам уселся в свой любимый шезлонг.
        - Вам многое удалось узнать? - поинтересовался он.
        - Я прочел дневник Хуан Юнь.
        - Тогда все понятно. На второй день после смерти Хуан Юнь я узнал, что эта глупышка вела дневник. Я всегда опасался, что полиция будет шарить в ее записях. Так оно и вышло. Ловушка захлопнулась, я признаю, что виноват.
        - Почему вы не развелись со своей женой?
        - Не могу, - быстро ответил он. - Я не хочу лишиться этой консультации. Эта консультация существует на средства моей жены. И весь этот дом принадлежит ей. Если я разведусь, она не оставит мне ничего. Я потеряю все это, останусь голым подыхать на улице, как бездомный пес.
        - Это не причина.
        - Я понимаю, что не причина. Но все же для меня это причина.
        - Как вам удалось соблазнить Хуан Юнь? - потребовал я ответа на вопрос, так мучивший меня.
        - Когда-то я жил по соседству с Хуан Юнь. Сначала она была маленькой, и я не обращал на нее внимания. А когда ей исполнилось шестнадцать лет, я потерял работу. Я целыми днями торчал дома и просто не знал, чем занять себя. Я старше ее на десять лет, а ей, как я сказал, тогда было только шестнадцать. Наступило лето, в школе начались каникулы. Ее мать пропадала целые дни напролет - ей надо было заботиться о пропитании семьи. В тот год стояла нестерпимая жара. Хуан Юнь ни на шаг не выходила со двора за большие складские ворота и целыми днями сидела в нашем тенистом дворе. Она была странной девочкой, у нее в характере есть что-то от дикого зверька. Жаль, что ты не видел ее в шестнадцать лет. Это был красивый, грациозный дикий зверек. Она очень рано созрела, к шестнадцати годам развилась полностью. Ее тело было телом роскошной женщины, да еще это дикое животное начало… В общем, она все сильнее привлекала меня. Все соседи вокруг знали, что она внебрачная дочь. Ее никто не уважал, другим детям даже не разрешали играть с ней. Ее красоте и раннему созреванию завидовали все девочки в ее школе, а мальчишек
она сторонилась сама, так что всегда была в одиночестве. От нечего делать я стал болтать с ней о том о сем, проявлять свой интерес, я пытался нащупать струнки в ее душе, чтобы она поняла: со мной она не будет такой одинокой. Можешь считать, что я по природе негодяй, но женскую душу я всегда хорошо понимал. Хотя шестнадцатилетняя Хуан Юнь была девочкой особенной, ускользнуть от меня она не смогла. Я начал постепенно с ней заигрывать, говорить с ней на запретные темы, у нее к таким разговорам возник особый интерес - ведь со мной она могла говорить обо всем, хотя обычно была замкнута и молчалива. Она делалась все смелее и смелее, стала даже смелее меня самого. Наконец однажды, может быть, ты этому и не поверишь, она сама мне отдалась. Тогда я прожил просто сумасшедшее лето. Это было очень жаркое лето, мы оба просто сгорали от страсти. До сих пор я помню множество подробностей тех дней, помню ясно и отчетливо.
        - Не смей мне об этом рассказывать! - прервал я его. По-моему, доктор Мо наговорил достаточно, чтобы я смог написать эротический рассказ.
        - Извини, но я должен хоть перед кем-то выговориться, я очень страдаю. Минуло то лето, я переехал, сменил местожительство и с той поры больше не встречался с Хуан Юнь. Три года назад я женился. Жена отдала мне этот дом, предоставила в мое распоряжение крупный капитал, и я открыл психологическую консультацию. Совершенно случайно я встретил Хуан Юнь. Она стала еще красивее. От ее дикости остался только необыкновенный блеск глаз. Я не верю в любовь. Нет никакой любви - только секс. Но, возможно, она вбила себе в голову, что любит меня. Как бы там ни было, мы возобновили наши прежние отношения. Я понимал, что она повзрослела и мне будет трудно обманывать ее. Да и она с самого начала держалась со мной настороженно. Когда же Хуан Юнь в конце концов забеременела, то категорически потребовала от меня развестись с женой, однако я не согласился. Остальное ты знаешь. Поверь, я искренне раскаиваюсь.
        - Поздно раскаиваться.
        - Теперь дело зашло далеко, считай, что я человек конченый. Я знаю, что полиция ведет расследование и собирает улики. Через несколько дней они явятся ко мне. Они найдут, в чем обвинить меня. Я полагаю, что по совокупности на меня навесят лет десять тюрьмы. Была не была! Признаюсь тебе во всем: я действительно мошенник, никакой я не врач, никакой я не профессор психологии. Я купил лицензию на медицинскую практику и диплом профессора. Мое так называемое лечение позаимствовано у бродячих фокусников. Все мои трюки - это гипноз и психоконтроль. Что такое психоконтроль, ты должен знать. Мое лечение - всего лишь контроль над твоим сознанием, чтобы в твоем подсознании возникала ложная память о вымышленных событиях и даже воспоминания о якобы пережитом в прежних жизнях. Никаких прежних жизней не существует. Те люди, которых ты видел в тот раз, не вспоминали себя в прежних жизнях, все это было моим гипнотическим миражом, психологическим воздействием на них, и только.
        - Не понимаю одного: вы практикуете свои так называемые сеансы и обманываете людей не ради наживы. Ведь ваша жена весьма богата. У вас нет причины делать это ради денег.
        - С чего ты взял, что я работаю ради денег? Нет, мое лечение практически бесплатное. Да, я практикую не ради денег, а для удовлетворения моей психологической потребности. Мне нравится, что меня называют профессором, я желаю контролировать психику других людей, я хочу подчинять себе их подсознание. Это дает власть над людьми! Это мое хобби, и деньги к этому не имеют никакого отношения.
        - Может быть, вам следует лечиться самому? У вас психопатология.
        - Такая вероятность существует. Но есть и другая причина. Когда я ввожу своих пациенток в гипнотический транс, я могу делать с ними все что захочу. Постарайся понять, о чем я говорю. Пока они находятся в бессознательном состоянии, я овладеваю их телом, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности. Возможно, ты скажешь, что это подло. А я так не считаю.
        Я вспомнил женщину, которую якобы в прошлой жизни изнасиловали японские солдаты во время нанкинской резни. А на самом деле ее изнасиловал доктор Мо. Она с ужасом вспоминала свою жизнь в прежних перерождениях, а надо было с ужасом бежать из этого кабинета. От рассказов доктора Мо, который сидел напротив и, ничуть не смущаясь, вываливал на меня всю грязь своей души, меня охватил нервный озноб, зубы мои выбивали дробь.
        - Ну, а что вы проделывали с Розой? - Я уже не мог сдерживать дрожь.
        - Ничего, это я могу гарантировать. По-моему, это особая натура, которая недоступна для вмешательства со стороны. О ней я даже и не помышлял.
        Мо умолк.
        - У вас все?
        - Да, я все сказал, - ответил он неуверенно.
        - Может, что-нибудь пропустили?
        - Не знаю, на что ты намекаешь. - Он прикидывался дурачком.
        Это разозлило меня.
        - Ты скрываешь главное преступление. Выбросил гайку, чтобы сохранить автомобиль. Умно, ничего не скажешь. До каких же пор ты будешь все скрывать? Сколько сможешь? «Блуждающие души древних могил». Что ты об этом скажешь? Ты и есть хозяин сайта. Это ты, прибегая к подлым приемам, доводил ни в чем не повинных людей до самоубийства. Ты и есть этот сатана!
        - Не понимаю, о чем ты говоришь. Да, я часто посещал «Блуждающие души древних могил», но никакой я не хозяин. Я понятия не имею, кто там хозяин. Я всего лишь обычный юзер, вот и все.
        - Вранье!
        - Я сказал то, что сказал: мне скрывать нечего. Я признаю, что я мошенник. Но сегодня каждое слово, которое ты услышал, - правда, потому что смерть Хуан Юнь потрясла меня. Ведь вместе с Хуан Юнь умер мой ребенок!
        Доктор Мо наконец-то рассердился, вскочил и громко закричал:
        - Натерпелся я! Мне плевать, веришь ты мне или нет! Я решил ничего не предпринимать. Буду сидеть и ждать, когда полиция придет и арестует меня. Я не сбегу и не окажу сопротивления. Если ты так меня ненавидишь, то можешь ударить еще, я не дам тебе сдачи!
        Я глядел ему в глаза и не знал, верить ему или нет. Встряхнув головой, я попятился, открыл дверь и сказал на прощание:
        - В тот день, когда тебе будут выносить приговор, я, возможно, приду в суд.
        Я сбежал вниз по лестнице. Роза спокойно сидела за своим столом. Мы с ней ничего не сказали друг другу, точнее, вместо слов мы обменялись красноречивыми взглядами.
        Я вышел из консультации на свежий воздух.



        ШЕСТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Я, как всегда, один дома. Сегодня я не полез в Интернет, а наконец сел за свой роман. Я не написал ни строчки со дня зимнего солнцестояния. Я подумал, что мне надо освободить память от всего странного и таинственного, что произошло за последнее время, потому что нельзя вечно жить в страхе и ужасе. Вернее, я боялся испытать страх и ужас, боялся страха как такового. В первую очередь прощайте навек, «Блуждающие души древних могил»!
        Меня отвлек звонок в дверь. Это Е Сяо. Разве он не уехал в Пекин на совещание?
        - Я прямо с самолета, даже домой не заходил, сразу к тебе.
        Он впервые у меня дома, поэтому немного скован, а по лицу видно, что утомлен с дороги. Но, по-моему, еще сильнее его одолевает душевная усталость.
        - Так быстро кончилось совещание?
        - Там обсудили всего лишь несколько конкретных административных вопросов, касающихся борьбы с использованием высоких технологий в преступных целях. Я встретил на совещании нескольких моих бывших однокурсников. Они рассказали, что в их провинциях тоже зафиксированы случаи беспричинных самоубийств. Причем все самоубийцы неоднократно посещали сайт «Блуждающие души древних могил».
        - Правда? - заинтересовался я.
        - Ты нашел какие-нибудь материалы об императоре Тунчжи? И об императрице?
        - Да, я же говорил, что начал искать хоть какие-то зацепки, потому что игра в лабиринт размещена именно в разделе, посвященном гробнице императора Тунчжи.
        - В эти дни в Пекине я успел поработать в архиве Цинского двора, прочел материалы об императрице Алутэ. В некоторых документах, что мне удалось найти, упоминаются очень странные факты.
        Е Сяо замолчал.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Возможно, это легенда, но, когда Алутэ была ребенком, ее отец пригласил к ней в учителя великого тибетского ламу. Ведь Алутэ, как и большинство китайских императриц, была из монгольского рода. Хотя ее отец в совершенстве владел китайским языком, досконально изучил конфуцианство и служил в академии Ханьлинь, сам он, как и большинство монголов, тайно веровал в учение тибетской секты желтошапочников гелугпа. По легенде, великий лама владел искусством воскрешения из мертвых. Он объездил весь Тибет и всю Монголию. Легенда гласит, что однажды он воскресил мертвеца, пролежавшего в могиле несколько десятков лет.
        Когда Алутэ стала императрицей и поселилась во дворце, великий лама покинул Пекин и вернулся в тибетский монастырь. Самое удивительное, что, согласно легенде, когда Алутэ пожелала умереть вместе с императором Тунчжи и проглотила золотой перстень, в тот же день вечером, почти в то самое время в далеком Тибете по непонятной причине преставился великий лама. Но когда монастырские монахи собрались его кремировать, оказалось, что тело покойного бесследно исчезло.
        Конечно, все это лишь легенды, никаких доказательств нет и никогда не было. Личность великого ламы окутана тайной, даже имя его не сохранилось, очень может быть, что такого человека вообще не существовало. Мне только одно непонятно: если это просто легенда, пустые вымыслы, то почему все сведения о нем хранили в секретных архивах Цинского двора?
        - Действительно странно. Может быть, все архивы Цинского двора состряпаны евнухами на основании сплетен и слухов? И все это сплошная ложь от начала и до конца?
        - Э-э, не скажи. Кроме Пекина, я в эти несколько дней еще кое-где побывал.
        - И где же?
        - В Цинских восточных гробницах.
        От этих слов сердце мое так и подпрыгнуло, а страх, затаившийся в глубине души, раздулся, как мыльный пузырь:
        - Как ты рискнул туда поехать?
        - Чтобы развеять свои сомнения, мне надо было побывать там самому. Цинские восточные гробницы расположены очень близко от Пекина: на машине - часа два с небольшим. Восточные гробницы куда грандиознее, чем я себе представлял. Каждая гробница занимает громадную площадь, они далеко отстоят друг от друга, но я осмотрел все, что доступно для осмотра, например, побывал в самой знаменитой гробнице Цыси, в гробнице Цяньлуна, а также в гробнице наложницы Сянфэй.
        - А в гробнице Хуйлин императора Тунчжи? - нетерпеливо спросил я.
        - Ее тоже дозволено осматривать, как и другие разграбленные гробницы, но доступ во многие отсеки запрещен. Например, сам подземный дворец гробницы Хуйлин непонятно почему закрыт для осмотра. Поэтому посетителей там гораздо меньше. Правда, я ездил в будний день, да и гробница Хуйлин самая маленькая и скромная по сравнению с другими императорскими гробницами. Возможно, поэтому она оставляет впечатление пустынной и заброшенной. Почти пятьдесят лет прошло, со временем все меняется, при осмотре местности и из рассказов служащих я не узнал ничего нового. Мне разрешили покопаться в архиве. Действительно, в 1945 году гробница Хуйлин была ограблена.
        - Я прочитал об этом в библиотеке, но думал, что это необоснованные слухи.
        - Нет, не слухи, так оно и было. Грабители обнаружили, что тело покойной императрицы сохранилось нетленным. Это подлинный, достоверный факт. В тот день я разыскал материалы из архива общественной безопасности. Когда в 1945 году произошло крупномасштабное ограбление, местное правительство приняло срочные меры, было арестовано свыше трехсот бандитов, их всех допросили. Хотя старые архивные дела почти не сохранились, кое-какие записи все же остались. Я нашел документы, касающиеся гробницы Хуйлин. Все бандиты подтвердили, что они увидели нетленное тело императрицы, а труп императора разложился полностью. В протоколах допросов имеются поразительные признания. Например, признания одного грабителя, который собственной рукой вспорол живот императрицы в поисках проглоченного ею золота. Он показал, что разрезал живот и засунул внутрь руку. Грабитель ясно почувствовал, что тело императрицы еще сохранило тепло.
        - О Небо! - В моем живом воображении сразу возникла картина: мужчина засовывает руку в рассеченное женское тело, и извлекает оттуда кишку за кишкой. Тошнотворно…
        - Вряд ли это было на самом деле. Думаю, галлюцинация полупомешанного злодея. Или просто бред. Теперь уже невозможно выяснить что-либо: вскоре после допроса тот грабитель умер в тюрьме, - «утешил» меня Е Сяо.
        - Так он нашел золото в животе императрицы?
        - Да, грабитель признался, что нашел золотой перстень. Но удивляет другое. Часть бандитов, проникших в гробницу Хуйлин, была арестована и расстреляна местным правительством. Но и все, кому удалось избежать ареста, тоже умерли, причем за короткий период времени. Причины смерти были разные. Одни поубивали друг друга при дележе награбленного, другие погибли в ходе гражданской войны между гоминьданом и компартией, но к большинству смерть пришла неожиданно, например, кто-то, оступившись, утонул в реке, кто-то сгорел при пожаре, а были и такие, кто покончил жизнь самоубийством.
        Понятно, что все это было давно, многие материалы записаны со слов третьих лиц. Во всех показаниях явственно просматривается субъективная вера в буддийский принцип воздаяния за содеянное зло, и очень нелегко отличить правду от вымысла.
        Е Сяо замолчал. Устало откинувшись на софе, он грустно глядел в окно.
        - Да, тебе удалось узнать много интересного. Но ты совсем вымотался. Поезжай домой и отдохни, - сказал я ему.
        - Подожди, я нашел еще нечто совершенно удивительное, - почему-то шепотом продолжил он. - Согласно архивным документам, в 1945 году после ограбления гробницы Дунлин гоминьдановское правительство послало туда комиссию для расследования. Она прибыла туда сразу после ограбления, когда подземный дворец гробницы Хуйлин был еще открыт. Здесь много странного. Например, комиссия подготовила отчет, его сразу передали в архив, и он много лет пролежал там без движения. Судя по записям в регистрационных журналах, это дело никто ни разу не изучал.
        Главой комиссии, судя по документам, был известный тогда в Китае физиолог Дуаньму Июнь. Это меня тоже удивило. Ведь предстояло расследовать преступление - ограбление древней гробницы. Естественно, надо было направить туда следственную группу или уж хотя бы археологов. Зачем же посылать физиолога? Комиссия пробыла в Дунлине всего несколько дней, потому что как раз тогда Восьмая армия начала наступление из восточного района провинции Хэбэй, чтобы очистить Дунлин от бандитов. Комиссия быстро свернула свою работу и уехала оттуда, а больше никаких документов не сохранилось.
        - Может быть, они нашли там что-то секретное? И об этом запрещено было даже упоминать?
        - Вполне возможно. В любом случае тебе нельзя рисковать и бродить по сайту
«Блуждающие души древних могил». Количество самоубийств продолжает расти. По-моему, самое безопасное пока - это изучение документов. Библиотека, архив - не более того.
        - А ты сможешь, когда будешь работать в архиве, взять меня с собой?
        - Попробую. Я, пожалуй, пойду. Очень устал, - сказал Е Сяо.
        Опять я остался один в пустом доме. И сердце мое опять учащенно забилось.



        СЕДЬМОЕ ФЕВРАЛЯ

        Сегодня праздник фонарей Юаньсяо. Для китайцев это день влюбленных. Сам не знаю, как и почему, но я пришел в психологическую консультацию. По правде, это место мне ненавистно, я не желаю больше видеть доктора Мо, разве только на скамье подсудимых в зала суда. Но все-таки я пришел, причем именно в День влюбленных. Нуда, правильно. Я пришел к Розе. Всю дорогу передо мной маячила тень бедной Хуан Юнь. Хотя горечь в моей душе не помешало вспомнить о Дне влюбленных. Стоило мне подумать о Розе, как лицо Хуан Юнь вновь и вновь всплывало передо мной. В конце концов я ведь решился жениться на Хуан Юнь, пусть даже фиктивно. Почему же она выбрала смерть для себя и ребенка?
        Я позвонил, но мне никто не открыл. Толкнул дверь - она оказалась незапертой. Столик стоял на своем месте, но самой Розы не было видно. Никого. Даже страшно.
        Я поднялся по лестнице, вошел в кабинет и увидел Розу, которая приводила в порядок какие-то бумаги. Доктора Мо не было.
        - Здравствуй, какими судьбами? - Она как всегда приветливо улыбнулась мне.
        - Ничего такого, просто хотел повидать доктора Мо. Его нет? - соврал почему-то я. Ведь кого-кого, а доктора я видеть совсем не хотел - я пришел повидаться именно с Розой.
        Она подошла ко мне и, тяжело вздохнув, сказала:
        - Сегодня утром пришли полицейские, предъявили ордер на арест и увели доктора Мо. Его обвиняют в мошенничестве, изнасилованиях, а также нелегальном предпринимательстве и незаконном врачевании.
        - Ты знаешь, что все это правда? В тот раз, когда я… Ну… В общем, в прошлый раз он лично признался мне, что в этой самой комнате он своих пациенток… Нет, я не могу говорить с тобой об этом.
        Ясный и спокойный взгляд Розы словно закрыл мне рот.
        - Я ничего не знаю, доктор Мо ничего мне не говорил. Его увели полицейские.
        - Что же ты теперь будешь делать?
        - Не знаю. Пока прибираюсь. Еще надо предупредить больных, чтобы не приходили. Скоро органы безопасности здесь все опечатают.
        Она говорила и сгребала в кучу бумаги. Я поспешил помочь ей.
        - Роза, послушай меня, не надо ничего здесь делать. Уходи поскорее, все эти документы - сплошная ложь.
        Я пролистал какие-то бумаги. Некоторые медицинские карты были чистыми, в других записаны бредовые россказни больных. Перебирая бумаги, я наткнулся на настольный календарь доктора. Под сегодняшним числом были написаны два иероглифа: «страх» и
«ужас», а днем раньше - иероглиф «она» и еще: «Она в подземном дворце».
        Опять «Она в подземном дворце». За истекшие дни эти несколько иероглифов буквально подорвали мой дух. Они вызывали во мне безотчетный ужас, хотелось крепко зажмурить глаза, а потом проснуться и избавиться от всего этого кошмара. Так бывает, когда смотришь фильм ужасов. В самый страшный момент большинство зрителей испытывает противоречивое желание: смотреть на экран и при этом покрепче зажмурить глаза.
        Глаза я все-таки не закрыл. К сожалению, это не сон. Слова на листочке календаря были написаны очень небрежно, словно в большой спешке. Последние штрихи почти неразборчивы: в иероглифе «дворец» нижняя черта слишком жирная - густо-синяя, видимо, Мо очень сильно надавил на ручку.
        - Извини, Роза, посмотри, это почерк доктора? - захотел удостовериться я.
        - Да, это он написал. - Роза взглянула на листок календаря. - «Она в подземном дворце». Что это может значить?
        - А ты не знаешь?
        - Я не понимаю смысла этих иероглифов.
        - Разве раньше ты их никогда не видела?
        - Нет. А что это такое? Что-то плохое? У меня отлегло от сердца, я глубоко вздохнул.
        - Ничего плохого. Все хорошо, просто отлично.
        Роза продолжала перебирать эти никчемные бумажки. Тогда я придавил пачку рукой и, набравшись храбрости, сказал:
        - Оставь это, Роза. Ты должна подумать о будущем.
        - Я думаю. Надо искать себе новую работу, - улыбнулась она мне.
        - Давай уйдем отсюда! Поколебавшись, она кивнула и вместе со мной спустилась по лестнице. В последний раз осмотрелась вокруг, коснулась рукой своего стола, ласково погладила телефон и тихо пробормотала:
        - Мне так нравилось это место.
        - Без доктора Мо здесь действительно тихое и прекрасное место, мне самому хотелось бы работать здесь.
        - Ну, все. Нельзя вечно жить в тишине и одиночестве, - сказала Роза самой себе.
        - Это точно.
        На улице опять шел дождь. И сегодня праздник фонарей Юаньсяо… Роза раскрыла зонтик и сказала:
        - Пойдем вместе.
        Мы шли под одним зонтом, тесно прижавшись друг к другу. Я в последний раз оглянулся на маленький домик, как бы прощаясь с ним.
        Дождь в праздник фонарей Юаньсяо случается редко. Поэтому сегодня на улицах не было веселой толпы, никакой толкотни и давки. Зато для меня этот древний китайский праздник стал незабываемым днем. Мы с Розой так и шли под одним зонтом, прижавшись друг к другу. Еще никогда в жизни я не был так близок с девушкой. Я весь напрягся и, хотя чувствовал себя очень неловко, был счастлив.
        Скоро шесть часов, под завесой дождя стало быстро темнеть.
        - Уже вечер, может быть, куда-нибудь сходим? - спросил я.
        - Как скажешь, - просто ответила она. Я привел ее в маленький ресторанчик, который мне очень нравился, и заказал блюда шанхайской кухни. Впервые в жизни я пригласил девушку в ресторан, поэтому не очень-то представлял, как мне следует себя вести. От смущения я уткнулся в тарелку - набросился на еду как голодный тигр. Я жадно глотал куски и ничего не замечал вокруг. Что касается
        Розы, то она ела очень мало и выбирала только овощи. Лишь когда я наелся, она взяла палочками несколько кусочков мяса.
        - Почему ты так мало ешь? Не заболела ли?
        - Потому что я на диете, - улыбнулась Роза, и я тоже заулыбался.
        Когда мы вышли из ресторана, с неба продолжал сыпаться мелкий дождь. Разноцветные огни большого города расцвечивали дождевые капли всеми цветами радуги.
        - Можно я провожу тебя? - спросил я, набравшись храбрости.
        Она кивнула, и мы свернули в маленький переулок неподалеку от консерватории. Там посреди улицы в одиночестве мок под дождем знаменитый памятник Пушкину.
        - Каждый день я прохожу мимо. Ты знаешь, он очень одинок. Встал посреди улицы, замер на мгновение и сделался безжизненным камнем. Но камень тоже может быть одушевленным. Если есть форма, значит, есть и жизнь. Памятник тоже способен размышлять, у него есть чувства и рассудок, и с этой точки зрения он живой. Но только вечный - бессмертный. Потому что жизнь существует вечно.
        - Никогда бы не подумал, что у тебя такое живое воображение, - удивился я.
        - Просто так подумалось. Пойдем скорее, не надо его беспокоить. Может быть, он сейчас здесь под дождем сочиняет стихи. - Роза рассмеялась. Ее смех во влажном воздухе звучал глухо, словно бы из-за стекла.
        Мы прошли еще несколько переулков и попали в уютный тупичок. Здесь не было ни зданий, похожих на складские строения, как в квартале Хуан Юнь, ни высотных домов новой застройки. Все было по-другому: коттеджи французской архитектуры, перед каждым - палисадник с цветником. Вслед за Розой я вошел в небольшой коттедж. Прежде такие дома занимала одна состоятельная семья, а сейчас они превратились в общежития, как говорится, на все 72 семьи. Роза снимала комфортабельную двухкомнатную квартиру на третьем этаже, с отдельным санузлом и маленьким балкончиком. Комнаты, хотя и небольшие - общей площадью, наверное, метров двадцать, - но очень уютные.
        Квартира Розы была необыкновенно опрятной: нигде ни пылинки - полная противоположность моему жилищу. Мебель самая простая, в белых тонах, на письменном столе - компьютер.
        - Хочешь что-нибудь выпить? - гостеприимно спросила она.
        - Нет, мне, пожалуй, пора, - нерешительно промямлил я. И, чтобы хоть как-то поддержать разговор, спросил, кивнув на компьютер. - Ты подключена к Сети?
        - Конечно. Я же в университете изучала информатику.
        - Ого! - удивился я. И не удержался от советов: - Роза, забудь про доктора Мо. Не надо о нем жалеть. Ему наверняка светит, по меньшей мере, смертный приговор с отсрочкой исполнения. Ты должна поискать хорошую работу, например, в фирме информационных технологий.
        - Спасибо.
        - Ну, все. Мне пора. До свидания. Проводив меня до двери, Роза протянула мне зонт.
        - Возьми мой, дождь все сильнее и сильнее. Промокнешь!
        Открыв зонт, я нырнул под дождь. Женский зонт с веселыми цветочками выглядел в моих руках весьма комично. Я даже рассмеялся про себя.
        А дождь все шел и шел.



        ДЕВЯТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Мы с Е Сяо встретились у входа в архив. Когда мы шли по бесконечному коридору, он тихо прошептал:
        - Умер доктор Мо.
        - Умер? - изумленно переспросил я.
        - Вчера вечером - в день ареста, в КПЗ. Он разбил себе голову об стену.
        - До смерти разбил голову об стену? Никогда не слышал о таком способе самоубийства.
        - Действительно странно. Мучительная смерть. Он повредил себе лобную кость, разошлись черепные швы. Вероятно, несколько часов бился головой, пока не умер.
        Е Сяо говорил еле слышно - в архиве принято соблюдать тишину.
        - Побоялся кары за свои преступления и убил себя… - начал рассуждать я.
        - Не так громко. - Е Сяо осмотрелся по сторонам. В тиши архива всякий звук был слышен издалека. - Причина самоубийства еще не установлена, и не надо спешить с выводами.
        - Может быть, у него все же проснулась совесть, и он своей смертью продемонстрировал раскаяние?
        - Есть и такая версия.
        Мне припомнились два иероглифа: «страх» и «ужас», которые Мо написал в настольном календаре перед арестом. А днем раньше - иероглиф «она», и еще: «Она в подземном дворце». Я тщательно обдумал смысл иероглифов «страх» и «ужас», вспомнил сайт «Блуждающие души древних могил» и мейл, который перед смертью прислал мне мой верный друг Линь Шу. А ведь еще была гибель доброго и скромного Лу Бая… Доктор Мо совсем другой - жестокий растлитель. Неужели смерть доктора Мо, разбившего себе голову о стену, имела с теми самоубийствами что-то общее? Меня тяготила эта внезапно пришедшая в голову мысль, и я поделился ею с Е Сяо.
        - Меня тоже это смущает, - задумчиво сказал он. - Доктор Мо - мошенник и насильник, это вне всяких сомнений. Но одновременно он тоже мог стать жертвой
«Блуждающих душ древних могил».
        - Мы еще очень далеки от истины.
        - Тогда ускорим поиск.
        Е Сяо профессионально быстро листал дела. Он просматривал документы медицинских исследований в Шанхае за 1945 год.
        - Что ты ищешь? - недоумевал я.
        - Помнишь, я говорил, что в 1945 году после разграбления гробниц нанкинское правительство направило для расследования комиссию, которую возглавил физиолог Дуаньму Июнь. Комиссия наверняка посетила гробницу Хуйлин. После победы над Японией Дуаньму Июнь вернулся в Шанхай, но вскоре умер. Отсюда мы и начнем поиск.
        Е Сяо нашел список врачей, работавших в те годы в Шанхае. Медиков по фамилии Дуаньму было мало, поэтому мы быстро отыскали нужные нам документы. Там была следующая запись: осенью 1945 года Дуаньму открыл научную лабораторию в Шанхае. По прибытии в Шанхай он стал главой комиссии по расследованию ограбления гробницы Дунлин. Эта комиссия только номинально считалась правительственной, на самом деле ее сформировал лично Дуаньму. Комиссия пробыла в Дунлине только семь дней, из них пять дней она занималась гробницей Хуйлин, а затем вернулась в Шанхай.
        - Только и всего?
        - Самое важное не это, а приложенные к архивному делу документы.
        Е Сяо достал большую стопку бумаг, все они были датированы 1945 годом. Пожелтевшие листы разного формата были мелко исписаны авторучкой. Найти что-либо путное в этом хаосе бумаг мне не представлялось возможным.
        - Вот почитай. - Е Сяо указал на стопку бумаг. - Большинство документов имеет гриф: «Эксперимент ALT».
        Так и есть. В отличие от остальной кучи эти бумаги были аккуратно сброшюрованы, на обложке имелась надпись: «Эксперимент ALT». Я начал читать. Сплошь специальная медицинская терминология, причем все написано удивительно небрежно сложными иероглифами старого начертания. Я попытался разобраться, но ничего не понял.
        Мое внимание привлек бланк, вложенный меж рукописными страницами. Я прочитал заголовок:



_План_эксперимента_



_34_год_Республики,_25_октября,_21 час_20_минут. Эксперимент_ALTприбыл_в_Шанхай_на_Западный_вокзал._

_22_часа_40_минут._Эксперимент_ALTприбыл_в_лабораторию._

_26_октября,_10_часов_ровно._Первый_контрольный_эксперимент._

_27_октября,_14_часов_ровно._Второй_контрольный_эксперимент._

_28_октября,_15_часов_ровно._Третий_контрольный_эксперимент._

_1_ноября._Представлен_официальный_отчет_о_контрольных_экспериментах._


        Мне было известно, что 34 год Республики - это 1945 год, но что такое
«Эксперимент ALT»? Может, это какой-то медикамент или английское имя Дуаньму Июня? Я продолжал листать бумаги и на восьмой странице увидел таблицу, составленную по европейским правилам. Я принялся читать. Сверху были жирно написаны четыре иероглифа:



_Отчет_об_экспериментах_с_покойницей_



_Покойница,_рост_165 см._

_Покойница,_вес_50,_3 тыс._г._

_Покойница,_возраст_при_жизни: согласно_рентгеновскому_обследованию_приблизительно_от_20_до_22_лет._

_Покойница,_группа_крови: методом_проверки_крови_на_свертываемость_установлена_нулевая_группа_крови._

_Примечания:_

_1. У_покойницы_на_животе_имеется_резаная_рана_длиной_12 см, которая_ныне_уже_срослась_естественным_путем._

_2. У_покойницы_длина_ступни_26 см, что_совпадает_с_длиной_ступни_современных_женщин._

_3. У_покойницы_объем_груди_79 см,_объем_талии_67 см,_объем_бедер_86 см._

_4. Покойница_при_жизни_не_рожала._

_5. У_покойницы_зубы_в_полном_порядке._

_6. На_кожных_покровах_и_во_внутренностях_тела_не_обнаружено_никаких_противогнилостн ых_веществ._

_7. Обследование_в_основном_не_выявило_у_покойницы_обычной_водопотери_и_явлений_усых ания_тканей;_мышечные_ткани_сохраняют_упругость, суставы_способны_нормально_сгибаться._

_Обобщая_вышеизложенное,_приходим_к_выводу, что_покойница_сохранилась_без_дефектов, и_предлагаем_воздержаться_от_патологоанатомического_вскрытия_трупа._


        Подпись: _Дуаньму_Июнь_
        Дата: _34_год_Республики_26_октября_


        Когда я дочитал это до конца, внутри меня все похолодело. Я передал листок Е Сяо. Он прочитал и долго сидел, задумавшись. Потом очень тихо сказал:
        - Поверить в такое трудно. Но если все это действительно было, еще неизвестно, является ли «покойница» императрицей императора Тунчжи. Если же это действительно Алутэ, то ALT и должно означать: Алутэ. ALT - это сокращенное написание имени Алутэ по-английски. Неудивительно, что Дуаньму Июнь пожелал поехать в Дунлин и специально побывал в гробнице Хуйлин. Оказывается, ему нужен был труп императрицы. Иными словами, это он привез труп императрицы в Шанхай.
        - Невозможно поверить. Может, это фальсификация?
        - Вряд ли. В университете я изучал архивное дело. Эти документы явно подлинные. Давай читать дальше. - И он уткнулся в бумаги.
        Придя в себя от потрясения, я задумался над «Отчетом об экспериментах с покойницей». Поразительно. Но если это так, то все, что я прочитал в книгах, тоже было правдой, подлинными событиями. Попробую подсчитать. Императрица скончалась в начальный год царствования императора Гуансюя, то есть в 1876 году. Следовательно, к 1945 году прошло уже 69 лет со дня ее смерти. За 69 лет труп сохранился полностью, без каких-либо повреждений, а ведь в документах отмечено, что никаких противогнилостных веществ не обнаружено, то есть никаких специальных действий, например, бальзамирования, с телом не проводилось. Цыси была выкопана Сунь Дяньином через 20 лет после смерти, и извлеченный из гроба труп разложился. Прямо-таки буддийский принцип воздаяния за грехи: злому злом и доброму добром.
        Мысленно я представил, как выглядят люди после кончины. Их кожа совсем не такая, как у живых, суставы окостеневшие и не сгибаются. Когда они лежат в стеклянном фобу, установленном для прощания в траурном зале, никакой грим не может скрыть, что они мертвые. Такими они становятся буквально за два-три дня. Императрица же умерла за 69 лет до того, как ее тело извлекли из гроба. Достаточно и того, что после разграбления гробницы ее тело перевезли в Шанхай только дней через десять. Обычно на трупе через десять дней после смерти видны явные следы разложения.
        Еще более непонятны данные антропометрических исследований, приведенные в отчете. Цифры, полученные при обмере, соответствуют размерам молодого здорового тела. В определенных условиях - очень сухой воздух, песчаная почва - труп может мумифицироваться естественным путем. Такие случаи известны. Но при этом тело женщины, которая умерла так давно, должно было сморщиться и усохнуть. А здесь - ну просто «90-60-90».
        В общем, восьмое чудо света. В Древнем Египте тела усопших фараонов подвергались сложному бальзамированию. И хотя ученые утверждают, что мумии «прекрасно сохранились», по мнению обычных людей, они давным-давно утратили какие-либо человеческие признаки.
        Китайское искусство бальзамирования своими корнями тоже уходит в глубь веков. Так, наши ученые извлекли тело из ханьской гробницы Мавандуй в Чанша. При захоронении труп поместили в особый раствор, защищающий от разложения. Однако на фотографиях, которые я видел, тело ужасно усохло. И вообще выглядело отвратительно.
        Самым странным мне показался тот факт, что резаная рана на животе покойницы
«срослась естественным путем». Как могут срастаться раны на телах усопших? Скорее всего, этот старый дурень Дуаньму Июнь перепутал и труп недавно убитой молодой женщины принял за останки императрицы.
        Гадать можно сколько угодно. Жаль только, что к истине это никак не приближает. Я посмотрел на Е Сяо. Он продолжал изучать документы «Эксперимента ALT». Возьмусь-ка и я за дело.
        В следующей стопке бумаг я приметил толстую тетрадь в черной коленкоровой обложке, потрескавшейся от времени. Я открыл ее. На первой странице написано:
«34 год Республики. Рабочий дневник». Я небрежно пролистал тетрадь.
        Это действительно был дневник, заполнялся он ежедневно. Все странички на месте. Порой записи очень короткие, а иногда под одной датой несколько страниц заполнены мелким убористым почерком.
        Дневник вели с 1 января по 8 ноября 1945 года. Я начал читать с самого начала, но ничего интересного там не было, просто описание опытов: такого-то числа такого-то месяца проведен такой-то эксперимент. В основном сплошная медицинская терминология, которую я не понимал. Листая дальше и дальше, я дошел до 15 августа.



_15_августа_Сегодня_стало_известно, что_японский_император_объявил_о_капитуляции. Наконец-то_закончилась_восьмилетняя_война._Сопротивление_одержало_победу. Теперь_мы_сможем_вернуться_домой_в_Шанхай._



_10_сентября_Судно_прибыло_в_Шанхай, мы_сошли_на_берег_и_сразу_же_бросились_по_старому_адресу_-_на_Тунтяньлу,_79. Здесь_все_сохранилось_как_прежде._Наша_лаборатория_возобновляет_работу._

_10_октября_Сегодня_день_рождения_Китайской_Республики. Получил_письмо_от_моего_друга_из_Бэйпина. Он_сообщает_об_удивительнейшем_событии._


        Далее в дневник вклеена страничка письма:



_Коллеге_Дуаньму_на_благоусмотрение. В_прошлом_месяце_совершено_крупномасштабное_ограбление_Цинских_восточных_гробниц ,_среди_них_пострадала_гробница_Хуйлин_императора_Тунчжи. Когда_грабители_вскрыли_гроб,_обнаружилось, что_император_обратился_в_груду_костей, а_тело_императрицы_сохранилось_без_дефектов,_подобно_живому_человеку. В_настоящее_время_тело_императрицы_уже_несколько_дней_лежит_в_раскрытой_подземно й_гробнице_и_сохраняется_нетленным,_без_малейших_признаков_разложения, тому_я_лично_был_свидетелем._Истина_столь_чудесна,_что_и_вообразить_невозможно. Это_правда_без_толики_лжи._

_Твой_младший_брат_благополучен._



_Сегодня_вечером_я_не_заснул_и_всю_ночь_не_спал._Я_потрясен. Раз_такое_событие_совершилось,_если_все_это_правда, то_тело_императрицы_совершенно_необыкновенно. С_точки_зрения_физиологии_человеческого_тела_оно_обладает_высочайшей_научной_цен ностью. Если_будет_возможно_провести_антропологическое_вскрытие_тела_и_получить_результа ты, то_это_может_стать_эпохальным_открытием_и_принести_громадную_пользу_всему_челове честву._Я_обязан_доложить_нанкинскомуправительству_и_съездить_в_Дунлин, несмотря_на_опасность_такого_предприятия._



_13_октября_Бюрократы_нанкинского_правительства_-_~_все_сплошь_обжоры_и_пьяницы_ -_только_сегодня_санкционировали_нашу_поездку_в_Дунлин. Нам_присвоили_статус_правительственной_комиссии_по_расследованию_и_поручили_мест ной_полиции_обеспечить_нашу_безопасность. Сегодня_вечером_мы_выезжаем_в_Дунлин_поездом_через_Тяньцзинь, это_меня_очень_воодушевляет._



_16_октября_Долгое_и_трудное_путешествие, в_такое_время_солдаты_и_бандиты_очень_похожи_друг_на_друга. Кто_есть_кто_-_не_разберешь._Наконец_добрались_до_Дунлина. Полное_опустошение_и_разорение_-_смотреть_невыносимо. Мы_сразу_же_направились_к_гробнице_Хуйлин_императора_Тунчжи. Ворота_подземного_дворца_открыты_нараспашку. Мы_зажгли_факелы_и_в_сопровождении_местной_полиции_спустились_в_подземный_дворец ._В_нем_загробная_жуть,_полный_мрак,_без_факелов_я_не_посмел_бы_туда_войти. Под_землей_миновали_несколько_каменных_ворот,_мы_все_содрогались_от_страха, у_всех_побелели_лица,_как_у_мертвецов._Несколько_человек_струсили_и_сбежали, другие_падали_на_колени_и_плакали._Я_тоже_боялся, но_ради_науки_и_будущего_человечества_возглавил_остальных_и_вошел_в_последнюю_за лу_подземного_дворца._Впечатление_торжественно-траурное. В_центре_стоят_два_громадных_гроба_из_позолоченного_южного_дерева_фебе. Гробы_сдвинуты,_крышки_с_них_сорваны._По_слухам, в_подземном_дворце_изначально_хранились_неисчислимые_сокровища, но_все_расхищено_многочисленными_грабителями.
В_юго-восточном_углу_погребального_зала_я_обнаружил_тело_императрицы. В_свете_факелов_я_лично_лицезрел_это_чудо._Действительно, тело_сохранилась_без_дефектов._Императрица_лежала_нагая, ее_кожа_была_белее_яшмы,_но_это_отнюдь_не_была_та_белизна_мертвого_тела, которую_мы_привыкли_видеть. На_первый_взгляд_она_была_похожа_на_спящую_весенним_сном_красавицу_с_картины_худ ожника_и_даже_волновала_сердца_мужчин._Даже_у_такого_старика,_как_я, проснулась_плоть_и_возжелала_женщину. Только_на_животе_императрицы_была_резаная_рана,_кишки_вывалились_наружу. Говорят,_беспощадный_злодей_вспорол_живот_императрицы_в_поисках_золота, которое_она_проглотила_при_самоубийстве. Этот_разбойник_содеял_страшное_преступление_и_заслужил_смертную_казнь_на_месте._

_Я_надел_продезинфицированные_резиновые_перчатки_и_осторожно_заправил_вывалившие ся_наружу_кишки_обратно_в_тело_императрицы. С_ее_кончины_прошло_почти_семь_десятков_лет, а_внутренности_были_в_целости_и_сохранности,_без_дефектов,_мягкие_и_эластичные, как_у_живого_человека._

_Когда_моя_рука_ощупывала_внутренности_в_теле_императрицы, ощущение_было_такое_же, как_при_обычной_внутриполостной_операции_после_вскрытия_живота_скальпелем. Я_тотчас_же_вооружился_иглой_и_наложил_шов_на_резаную_рану_на_животе._

_Я_набрался_смелости_и_поднял_тело_императрицы. Совершенно_отсутствовало_ощущение_одеревенения_трупа. Тело_императрицы_было_мягким_и_эластичным,_кожа_обладала_упругостью, ее_можно_было_посадить_под_углом_в_90_градусов_совершенно_прямо, суставы_сохраняли_подвижность._

_Если_бы_не_пониженная_температура_тела_императрицы,_я_не_смог_бы_поверить, что_она_мертва._А_в_то,_что_она_умерла_много_лет_назад, я_все_еще_не_мог_поверить._

_Отойдя_от_тела,_я_начал_осматривать_подземный_дворец. В_него_просачивалась_вода,_никакой_герметичности_здесь_не_было; воздух_хотя_и_слабо,_но_проникал, не_было_принято_и_никаких_мер_против_гниения_и_разложения, так_что_можно_утверждать, что_условия_в_подземном_дворце_не_имели_непосредственного_отношения_к_нетленност и_тела_императрицы._Вскоре_были_обнаружены_останки_императора_Тунчжи, обратившиеся_в_груду_костей._

_Согласно_историческим_сведениям, император_Тунчжи_и_императрица_умерли_один_за_другим_в_течение_одного_месяца. Оба_они_умерли_молодыми, в_цветущем_возрасте_двадцати_с_небольшим_лет_и_были_похоронены_вместе. Тела_их_сохранялись_в_совершенно_одинаковых_условиях. Почему_же_результат_оказался_таким_различным?_Сколько_я_ни_думал, найти_ответ_на_этот_вопрос_я_не_смог._



_23_октября_Сегодня_мы_отбываем_в_Шанхай._Скверная_здесь_обстановка. Вокруг_бесчинствуют_банды, а_так_называемая_охрана_из_полицейских_думает_только_о_том, как_бы_самим_«стащить_барашка»;_к_тому_же_усиленно_циркулируют_слухи, будто_Восьмая_армия_вот-вот_войдет_в_Дунлин_истреблять_бандитов. Здесь_никак_нельзя_оставаться_дольше. Невозможно_оставлять_тело_императрицы_в_подземном_дворце. Ее_совершенно_необходимо_переправить_в_Шанхай_и_поместить_в_лабораторию_для_даль нейших_исследований,_чтобы_разгадать_все_загадки. За_большие_деньги_нанял_рабочих._Я_заказал_легкий_гроб, поместил_в_него_тело_императрицы,_потом_гроб_опечатал. Отправлю_его_на_грузовике_до_Тяньцзиня,_а_оттуда_на_поезде_повезу_в_Шанхай._



_25_октября_Путешествие_было_трудным._Теперь_уже_вечер,_я_еду_в_поезде. Нами_заказано_отдельное_купе. Гробе_драгоценным_нефритом_-_телом_императрицы_-_стоит_рядом_со_мной. В_поезде_сильно_трясет._Но_уже_скоро_будем_в_Шанхае. У_вагонного_окна_я_предавался_раздумьям. Если_мы_сможем_разгадать_тайну_нетленности_императрицы, то_в_судьбах_человечества_могут_произойти_колоссальные_перемены._Может_быть, нам_в_будущем_уже_не_понадобятся_могилы; умершие_дорогие_нам_близкие_люди_будут_храниться_вечно_в_прижизненном_облике, будут_всегда_вместе_с_нами,_а_не_только_в_нашей_памяти._

_Когда_мы_видим_положение_во_гроб_родных_нам_умерших, когда_видим_погребение_-_как_же_велика_наша_скорбь_вечной_разлуки! Каждый_изнас_пережил_и_носит_в_душе_эту_рану._Так_может_статься, что_когда_мы_совершим_новые_открытия,_смерть_больше_не_будет_ужасна. Смерть_станет_возвращением_домой,_и_мы,_подобно_Чжуан-цзы, будем_бить_в_гонги_и_барабаны,_петь_песни.[3]_Ведь_смерть_есть_вечная_жизнь. Когда_эта_мысль_так_внезапно_осенила_меня,_я_посмотрел_на_стоящий_рядом_гроб, и_у_меня_началось_учащенное_сердцебиение._



_26октября_Поскольку_моя_лаборатория_расположена_в_здании_европейской_постройки, и_здесь,_кроме_нас,_разместились_многочисленные_правительственные_учреждения, мне_ради_сохранения_секретности_пришлось_поместить_драгоценный_нефрит_тела_импер атрицы_в_стеклянный_гроб_и_поставить_его_в_подвал, чтобы_температурные_условия_и_влажность_соответствовали_атмосфере_подземного_дво рца_и_погребальной_залы._

_В_подвале_мы_провели_первичное_обследование_трупа, в_результате_коего_полностью_подтвердилось_мое_заключение, что_драгоценный_нефрит_тела_императрицы_сохранился_в_целости_и_без_дефектов. Я_решил_предпринять_второй_шаг,_а_именно_вскрытие, но_когда_я_стал_писать_план_вскрытия,_то_вдруг_остановился._По-моему, вскрытие_делать_не_следовало,_хотя, если_рассуждать_с_чисто_научной_точки_зрения, вскрытие_трупа_-_самая_эффективная_манипуляция_при_проведении_исследований. Однако_передо_мной_была_красавица_императрица,_совершенство_без_изъянов._Да, она_лежала_передо_мной_в_красоте_совершенства, и_даже_вспоротая_рана_на_животе_чудесным_образом_срослась!_

_Если_я_теперь_возьмусь_за_скальпель_и_снова_вскрою_ей_живот_и_грудную_клетку, то,_неизвестно_почему, это_представилось_моему_воображению_настоящим_преступлением. Занимаясь_медицинской_практикой, мне_доводилось_вскрывать_трупы_несчетное_множество_раз. Вскрыть_у_трупа_грудь_или_живот_было_для_меня_легким_и_привычным_делом, как_хлопнуть_в_ладоши_или_откушать_домашнюю_стряпню. Но_на_нефритовое_тело_императрицы_у_меня_не_поднялась_рука._А_все_потому, что_для_меня_она_не_была_покойницей; она_лежала_передо_мной_как_спящая_красавица. Мог_ли_я_вскрывать_спящего_человека?_Это_было_мгновение, когда_я_испытал_мучительное_страдание. В_конце_концов_я_подписал_протокол_обследования_трупа: женский_труп_не_подлежал_вскрытию._



_27_октября_Сегодня_вторичное_обследование, результаты_идентичны_вчерашним_данным._

_28_октября_

_Третье_обследование._Новых_открытий_нет. С_16_октября_по_сегодняшний_день_прошло_уже_двенадцать_суток. Все_эти_дни_никто_не_проводил_с_нефритовым_телом_императрицы_никаких_противогнил остных_мероприятий,_чтобы_сохранить_ее_изначальный_вид._

_Прежде_у_меня_была_гипотеза: не_мог_ли_какой-нибудь_доброжелатель_обнажить_тело_только_что_умершей_женщины_и_ подкинуть_его_в_подземный_дворец, чтобы_выдать_труп_за_покойную_императрицу_и_обмануть_нас?_Теперь_я_убежден, что_такое_просто_невозможно._Даже_если_посчитать, что_смерть_наступила_16-го_числа, то_к_сегодняшнему_дню_при_наилучшем_сохранении_трупа_должны_были_произойти_дефор мации._

_Сейчас_нефритовое_тело_императрицы_было_точь-в-точь_таким_же, каким_я_увидел_его_двенадцать_дней_назад. Если_не_считать_зарубцевавшейся_раны_на_животе,_что_было_абсолютным_чудом. Прежде_я_не_верил_в_чудеса,_а_теперь_поверил. Пусть_мы_сейчас_не_способны_объяснить_их,_но_настанет_день, и_мы_сможем_дать_им_научное_объяснение._



_29_октября_

_Нет_записей,_только_указана_дата._



_30_октября_

_Нет_записей,_только_указана_дата._

_31_октября_

_Нет_записей,_только_указана_дата._



_1_ноября_

_Сегодня_надо_представить_официальный_отчет._Не_знаю,_что_мне_писать. Мой_кабинет_принадлежит_правительству. Чинуши_из_нанкинского_правительства_не_придают_значения_таким_отчетам;_хорошо, если_его_вообще_прочитают._Никто_из_них_этому_не_поверит. Все_эти_дни_моей_душой_владеет_особое_настроение, когда_я_подхожу_к_нефритовому_телу_императрицы._



_2_ноября_

_Сегодня_умер_мой_способный_помощник_Ян_Цзысу. Его_смерть_чрезвычайно_удивительна_и_необычна: он_сам_себя_удавил_руками_до_смерти._Такой_смерти_я_никогда_прежде_не_видывал, поскольку_при_недостатке_воздуха_у_людей_слабеют_руки. Вчера_вечером_он_дежурил_в_кабинете,_а_сегодня_утром,_когда_я_вошел_в_подвал, где_покоится_нефритовое_тело_императрицы,_я_обнаружил_его_уже_бездыханным. Полагаю, что_смерть_наступила_после_полуночи_-_от_ноля_часов_до_половины_первого. У_него_вытаращены_глаза,_труп_страшен_до_ужаса,_словно_он_сам_не_понимал, почему_умирает. Взгляд_Ян_Цзысу_был_направлен_на_покоящееся_в_стеклянном_гробу_нефритовое_тело_и мператрицы._Я_посмотрел_на_его_глаза,_потом_на_спокойно_спящую_императрицу, и_мою_душу_внезапно_поразил_страх._

_3_ноября_Сегодня_вечером_я_решил_дежурить_в_подвале_сам…_


        На этой записи дневник обрывается. 3 ноября - последняя заполненная страница. У меня закружилась голова, когда я стал обдумывать только что прочитанное. Мне нечего было сказать. Текст Дуаньму Июня был странным, половина написана на литературном языке вэньянь, а половина - на разговорном языке байхуа. Вероятно, в те годы образованные люди говорили именно так, на смеси двух языков. Я закрыл дневник и, не решившись перечитывать, передал Е Сяо.
        Е Сяо все внимательно прочитал, побледнел и размеренно произнес:
        - В личном деле Дуаньму Июня написано, что он скончался ночью 3 ноября 1945 года. Причина смерти - инъекция в вену.
        - Инъекция? - засомневался я.
        - Он сам себе вколол яд. Это самоубийство.
        - Ты знаешь, мне по-настоящему страшно.
        - Честно говоря, мне тоже. Почитай эти бумаги. Пока ты изучал дневник, я нашел последнюю страницу по «Эксперименту ALT».
        Собравшись с духом, я принялся читать:



_Доклад_о_расследовании_случаев_гибели_людей_в_ходе_эксперимента_ALT_



_В_ходе_эксперимента_ALTимели_место_два_инцидента_гибели_людей._Погибли: известныйученый_физиолог_господин_Дуаньму_Июнь_и_его_главный_помощник_Ян_Цзысу. Хотя_инциденты_квалифицированы_как_самоубийства, но_мотивы_самоубийств_не_выяснены. Национальное_правительство_приняло_решение_провести_расследование_этих_случаев._

_Начинаем_с_показаний_Чжан_Кая,_сотрудника_лаборатории_господина_Дуаньму. Они_состоят_в_следующем:_

_Мое_имя_Чжан_Кай,_мне_26_лет. Я_ученик_господина_Дуаньму_и_сотрудник_его_лаборатории. Я_сопровождал_господина_Дуаньму_в_его_поездке_в_Дунлин. Я_принимал_участие_во_всей_его_деятельности_и_экспериментах. После_нашего_возвращения_в_Шанхай_с_останками_императрицы_мы_временно_поместили_ останки_императрицы_в_подвале. Мы_провели_с_останками_императрицы_все_мероприятия,_кроме_вскрытия, и_пришли_к_выводу_о_сохранности_останков_нетленными_без_дефектов. Вечером_31_октября_Ян_Цзысу_пригласил_меня_на_ужин_в_Байлэмэнь. В_эти_дни_он_был_в_очень_скверном_настроении,_а_на_мой_вопрос,_почему, ничего_не_ответил._

_Потом_мы_выпили_очень_много_вина,_и_он_быстро_захмелел. В_подпитии_Ян_Цзысу_наговорил_очень_много_всякой_ерунды,_но_кое-что_я_запомнил. Так,_он_мне_сказал:_
        - _Чжан_Кай,_я_влюбился_в_одну_женщину._
        - _Правда?_В_кого_же?_Ну-ка,_давай_рассказывай/_Наверно, это_наша_новенькая_барышня_Лю? -_пристал_я_к_нему_с_расспросами._
        - _Нет. -_Он_отрицательно_покачал_головой,_вид_у_него_был_несчастный. Ян_Цзысу_снова_выпил_вина._
        - _Так_в_кого_же_ты_влюбился? -_Я_протянул_руку, чтобы_отобрать_у_него_бокал_с_вином._
        - _Ты_мне_не_поверишь, -_ответил_он_и_оттолкнул_мою_руку._
        - _Я_тебе_поверю. -_Я_пытался_убедить_его_по-хорошему,_потому_что_хотел, чтобы_он_высказал_все_наболевшее._
        - _Я_влюбился_в_императрицу._
        - _В_кого?_
        - _В_императрицу._
        - _Ты_напился_пьян._Пойдем,_я_отвезу_тебя_домой._
        - _Я_не_напился,_я_не_пьян._Сейчас_я_трезвее_трезвого. Когда_мы_в_подземном_дворце_Хуй-лин_впервые_узрели_нефритовое_тело_императрицы, она_меня_очаровала._Вожделение_влечет_меня_к_ней_как_магнит. За_всю_свою_жизнь_я_никогда_не_видел_такой_красивой_женщины. Когда_мы_вернулись_в_Шанхай,_я_много_раз_ходил_любоваться_ею_в_одиночестве. Когда_я_пожирал_ее_глазами,_то_всегда_думал,_что_передо_мной_спящая_женщина, а_не_холодный_труп._

_Я_любовался_ею,_хотя,_как_выпускник_медицинского_факультета_университета, должен_был_понимать,_что_она_мертва._По-моему, перед_нею_моя_жизнь_-_абсолютное_ничтожество,_а_она_сама_-_бессмертная_богиня, да,_именно_богиня._Я_люблю_ее,_я_преклоняюсь_перед_ней. Я_совершил_коленопреклонение_и_отдал_ей_поклоны,_я_могу_умереть_за_нее, принести_ей_в_дар_свою_жизнь_как_жертвоприношение._
        - _Ты_сошел_с_ума._
        - _Я_знаю,_поверить_мне_ты_не_способен. В_тот_вечер_меня_охватил_страстный_порыв_обнять_и_приласкать_ее. В_подвале_я_был_один._Я_сам_открыл_стеклянный_гроб. Я_обнял_ее_тело_и_прильнул_к_нему,_хотя_оно_было_холодным_как_лед. Но_я_почувствовал_то_же_самое,_как_если_бы_я_обнял_свою_жену. Словно_вспомнив_о_чем-то,_я_осмелел_и_поднял_ее_смеженные_веки._

_О_Небо!_По-моему,_она_смотрела_на_меня._У_меня_было_такое_же_чувство, как_сейчас,_когда_ты_смотришь_на_меня._Ее_глазные_яблоки_прекрасно_сохранились, а_зрачки,_хотя_и_не_реагировали_на_свет,_были_как_у_обычных_-_живых_-_людей. Ее_глаза_сияли_светом,_живым_светом._И_вдруг_я_увидел, что_в_уголках_ее_глаз_начались_изменения:_глазницы_внизу_увлажнились, появилась_жидкость,_она_потекла_из_глаз_и_пролилась_струйкой_на_щеки. От_страха_я_задрожал_всем_телом,_ноги_меня_не_слушались. Рукой_я_стер_эту_жидкость,_она_оказалась_теплой._Я_попробовал_ее_на_вкус: соленая._О_Небо!_Это_же_слезы,_человеческие_слезы._

_Насколько_я_разбираюсь_в_медицине, это_никоим_образом_не_могло_быть_трупной_жидкостью,_без_сомнения, это_были_слезы,_вытекшие_из_ее_нормально_функционировавших_слезных_каналов. Извини,_я_больше_ничего_не_скажу._

_После_этих_слов_Ян_Цзысу_ушел_из_ресторана,_ушел_один._Тогда_я_предположил, что_он_просто_слишком_много_выпил_и,_захмелев,_наболтал_чепухи. Я_никак_не_думал,_что_через_два_дня_его_найдут_мертвым_в_подвале. Он_умер_перед_останками_императрицы._

_Заключение_расследования_

_1. Вышеприведенные_показания_фальшивы_и_ложны,_это_бредни_для_смущения_умов. Чжан_Кай_отстраняется_от_должности_и_навечно_лишается_права_занимать_посты_на_го сударственной_службе._

_2. Что_касается_мотивов_смерти_обоих,_Дуаньму_Июня_и_Ян_Цзысу, предлагаем_временно_публично_заявить, что_чрезмерное_переутомление_на_службе_привело_к_душевному_кризису_и_самоубийств у._

_3. Лабораторию_Дуаньму_Июня_немедленно_расформировать._

_4. Эксперимент_ALTпрекратить._

_5. Останки_императрицы_Тунчжи_временно_оставить_на_хранении_в_подвале._

_Китайская_Республика,_34_год,_20_ноября._

_Казенная_печать._


        Я вернул этот документ в стопку докладов об эксперименте ALT. Тщательно просмотрев все остальные бумаги, мы больше не обнаружили ничего интересного. Документы, датированные декабрем 1945 года, были в основном отчетами о ликвидации лаборатории, и в них уже не упоминалось об останках императрицы.
        Тут острое чувство голода напомнило мне о времени. Мы просидели здесь целый день, забыли даже пообедать, а сейчас служащие архива уже собирались домой. Мы с Е Сяо тоже ушли и решили немедленно где-то перекусить.
        За едой я спросил Е Сяо:
        - Завтра пойдем в архив?
        - Нет, завтра мы будем искать императрицу. - Он произнес это так буднично, как если бы мы собирались искать потерявшийся портфель.
        Кажется, Е Сяо пришла в голову какая-то идея.
        А за окном - шанхайская зима.



        ДЕСЯТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Это было мрачное черное пятиэтажное здание. В нем не было той мишурной роскоши, которая отличает дворцы на шанхайской набережной Банде или на Нанкин-роуд, и не было той изысканности, которая свойственна уютным коттеджам на авеню Хуайхайлу. Этот огромный черный дом производил гнетущее впечатление, словно посреди городских улиц возвысился мрачный средневековый замок. Кроме меня и Е Сяо, никто из прохожих не обращал на него ни малейшего внимания.
        На табличке было написано: Наньхулу, № 125.
        Е Сяо сказал мне:
        - До освобождения здесь значилось: Тунтяньлу, номер семьдесят девять.
        - Это же адрес лаборатории Дуаньму Июня из его рабочего дневника, - вспомнил я.
        - Да, я выяснил, что лаборатория была именно здесь. Это здание построили японцы в 1942 году. Тогда здесь размещалась охранка японской армии. После победы Сопротивления национальное правительство разместило здесь научно-исследовательские учреждения министерства здравоохранения административного юаня. Одним из таких учреждений и была лаборатория Дуаньму Июня. Помнишь, вчера мы прочитали в «Докладе о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT», что эксперимент был прекращен, а останки императрицы временно оставлены в подвале?
        - Теперь я понимаю, почему ты сказал, что сегодня пойдем к императрице.
        - Посмотрим, повезет нам или нет: вероятность не более десяти процентов. В документах написано, что останки были оставлены в подвале временно, а более поздних записей в архиве нет. Возможно, после ликвидации лаборатории тело просто уничтожили иди при отступлении увезли на Тайвань. Кроме того, мы не можем исключить и того, что впоследствии останки императрицы переместили в другое место.
        - Хотелось бы, чтобы императрица была здесь, - сказал я, оглядываясь на мрачную черную ограду вокруг здания и пытаясь сдержать тревожное сердцебиение.
        Мы с Е Сяо вошли внутрь. Теперь здесь располагались офисы различных наших и зарубежных фирм. Людей в коридорах было мало, большое здание казалось пустынным. Мы нашли работников хозяйственного управления. Е Сяо предъявил им свое служебное удостоверение и начал расспрашивать о том, что сейчас хранится в подвале. Эти люди работали здесь недавно, поэтому толком ничего сказать не могли. Наконец Е Сяо попросил проводить нас в подвал.
        - Подвал никогда не открывается, что там - никто не знает, но если вы желаете его осмотреть - пожалуйста.
        С этими словами завхоз извлек из сейфа большой тяжелый ключ.
        - Сто лет им не пользовались, не знаю, сумею ли открыть. Мне идти с вами, или вы хотите открыть сами?
        - Сами пойдем и откроем. Спасибо вам за содействие. - Е Сяо взял ключ и повел меня в дальний конец коридора.
        Дверь была стальная, на вид очень прочная. Е Сяо вставил ключ. За долгие годы замок проржавел, все же ключ со скрипом повернулся, и массивная дверь открылась.
        Сразу за дверью оказалась лестница, ведущая вниз. Впереди стоял сплошной мрак, разглядеть что-либо было невозможно, из глубины тянуло холодом. Я решил продемонстрировать свою отвагу и смело двинулся вниз по лестнице, но Е Сяо удержал меня. Он пошарил рукой по стене рядом с дверью и оказался прав: щелчок выключателя - в глубине подвала блеснул свет. Скорчив смешную гримасу, Е Сяо назидательным тоном сказал:
        - Вот теперь пойдем.
        - Хорошо, спускаемся.
        Е Сяо пошел первым, а я - следом за ним.
        Лестница была широкая - по ней могли идти шеренгой человек шесть. С обеих сторон - холодные каменные стены с осыпавшейся штукатуркой. Я осторожно спускался по высоким ступеням, ориентируясь на слабый огонек впереди. Наконец мы увидели источник желтоватого света - тусклую электрическую лампочку. Лестница по-прежнему вела вниз, и мы продолжили спуск. Я подумал, что сейчас мы находимся на глубине более десяти метров от поверхности земли.
        - Почему подвал такой глубокий? - не удержавшись, спросил я.
        Звук моего голоса породил в этом подземелье такое гулкое эхо, что от неожиданности я споткнулся и едва не упал, но Е Сяо успел подхватить меня:
        - Осторожно. Этот подвал, как и весь дом, построили японцы. Я же говорил, здесь раньше была их охранка. Наверняка все это соорудили для каких-то особых целей, например, здесь могла быть подземная тюрьма или бомбоубежище. Поэтому подвал такой глубокий и просторный.
        Какое простое объяснение. Мой страх сразу куда-то улетучился.
        Мы продолжили спуск по лестнице, миновали по пути еще несколько желтоватых электрических ламп. Вдруг я вспомнил, что прочитал вчера в рабочем дневнике Дуаньму Июня: он поместил останки императрицы в подвале, потому что условия здесь соответствуют обстановке подземного дворца Хуйлин. От этого во мне опять все похолодело. Неудивительно, что Дуаньму Июнь выбрал такое место. У меня возникло ощущение, будто я спускаюсь в могилу. Ощущение было такое же, как на последнем этапе игры в лабиринт на сайте «Блуждающие души древних могил». Здесь тоже обитали духи. Могильный холод, мрак, подземелье - миражи страха и ужаса. От всего этого у меня заныло под ложечкой.
        Мы с Е Сяо старались не шуметь, даже затаили дыхание, в тишине были слышны только наши шаги и их гулкое эхо. Точно такой же звук преследовал меня в лабиринте. По-моему, в подобных обстоятельствах у любого человека могло возникнуть ощущение, что он спускается в могилу, а сам он - грабитель могил. В древности грабители могил обычно шли на дело вдвоем, причем чаще всего это были родственники, например, такая пара, как мы с Е Сяо. Сам не знаю, отчего я подумал об этом. Кстати, цель нашей экспедиции - в общем-то самая грабительская: мы собрались потревожить покой императрицы. «Она - в - подземном - дворце», - опять послышался мне тихий, как дыхание, шепот.
        Здесь ли императрица? Вдруг словно ледяная рука сжала мне сердце, а в голове возник образ обнаженной женщины, но эта картина не вызвала во мне вожделения, я испытал только страх и ужас. «Страх» и «ужас» - именно такие иероглифы начертал доктор Мо на календаре в день своей смерти. Я остановился.
        - Дальше не пойду.
        - Честно говоря, мне тоже страшно. - Е Сяо оглянулся на меня, его глаза странно блеснули в желтом свете лампы.
        - Давай вернемся, раз так.
        - Если будем трусить, станет еще страшнее.
        Я кивнул, и мы продолжили спуск.
        Наконец мы дошли до конца лестницы. В желтоватом свете мы увидели еще одну черную железную дверь. Е Сяо попытался открыть ее. Дверь оказалась не заперта, она с громким скрежетом подалась - и мы вошли.
        Что же там, за дверью?
        В душном, холодном и влажном воздухе мы увидели очень просторный зал - площадью, наверное, в сто квадратных метров. Помещение освещала такая же слабенькая лампочка. Вдоль стен были деревянные полки, предназначенные, видимо, для складирования чего-то, а посредине - помост, на котором стоял стеклянный гроб.
        Стекло было разбито.
        Гроб оказался пуст.
        Мы с Е Сяо переглянулись. Он тяжело вздохнул. Потом мы осмотрели весь зал, но, кроме деревянных полок с пыльной битой лабораторной посудой, ничего не обнаружили.
        Останков императрицы здесь не было.
        Возможно, их давно перевезли. Может быть, в 1949 году переправили на Тайвань. А вдруг невежды из национального правительства просто уничтожили тело? Но в мою душу, кроме глубокого сожаления, закралась и тайная радость: я по-настоящему боялся увидеть эту женщину - она внушала мне страх.
        - Смотри. - Е Сяо указал рукой на стену.
        На белой стене масляной краской были намалеваны крупные иероглифы:

«В океане полагайся на Кормчего, в революции полагайся на идеи Мао Цзэдуна».

«Председателю Мао десять тысяч лет жизни, заместителю председателя Линю вечного здоровья».

«Слава хунвэйбинам!»
        Что это такое? Как могли здесь оказаться дацзыбао - лозунги времен культурной революции? От этого я просто одурел.
        - Верится с трудом. Единственное объяснение: здесь что-то произошло во времена культурной революции, - растеряно сказал Е Сяо.
        Пожалуй, Е Сяо был прав. Другого объяснения не существовало. Я обратил внимание на последнее дацзыбао: «Заместителю председателя Линю вечного здоровья». Значит, это было написано до смещения Линь Бяо в 1971 году.
        Прежде чем уйти из подвала, я осмотрел разбитый стеклянный фоб и потрогал рукой место, где лежала императрица. Мои пальцы ощутили леденящий холод, который мгновенно охватил все мое существо.
        Только поднявшись наверх, мы наконец свободно вдохнули. Свежий воздух показался нам целительным бальзамом.
        Мы отыскали завхоза и спросили, не известно ли ему, что здесь было во времена культурной революции.
        - О том времени у нас тут никто ничего не знает, вам лучше расспросить нашего вахтера Дуга. Он прослужил в этом здании более сорока лет и во времена культурной революции тоже был здесь. Теперь он на пенсии, но работу не оставил.
        В маленькой комнатке возле проходной было темновато. Пожилой мужчина - судя по всему, ему было крепко за шестьдесят - слушал старенький радиоприемник.
        - Вы почтенный Дун?
        - А вы кто такие будете? - с подозрением поглядел на нас старик.
        - Я из общественной безопасности, - сказал Е Сяо, предъявляя свое удостоверение. - Почтенный шеф,[Форма обращения к обслуживающему персоналу - механикам, водителям, поварам и т. д., - укоренившаяся сначала в Шанхае, а затем распространившаяся по всему Китаю. _(Прим._перев.)_] вы не помните, что здесь было во времена культурной революции?
        Старик опустил голову и ответил не сразу. После долгого молчания он сказал:
        - Зачем ворошить былые времена?
        - Действительно, все в прошлом. Но прошлое касается и настоящего, затрагивает жизни и судьбы разных людей. - Е Сяо каждое слово произносил важно и многозначительно.
        Старик наконец заговорил:
        - Это было в первый год великой культурной революции, везде были хунвэйбины. У нас здесь был научный институт, работала сплошь интеллигенция, поэтому хунвэйбины первым делом явились сюда. Ежедневно проводили собрания критики и борьбы - делали революцию. Они заняли почти все помещения, а большую часть ученых просто выгнали, потом вообще оставили одного меня. Лихие были ребята. Они говорили, что здесь во всех комнатах надо написать изречения председателя Мао - на вечную память. Они так и поступили, даже мужские и женские туалеты не пропустили. Наконец остался только подвал, где они еще не были. Мне велели открыть его. Я взял ключ и открыл большую дверь в подвал. Они спустились вниз, а я стал ждать снаружи и прождал почти целый день. Я не посмел спуститься туда один, просто ушел отсюда, чтобы спастись от беды. Только через месяц я вернулся, когда здесь уже никого не было. Тогда я запер дверь в подвал.
        - Шеф, вы, наверное, знаете, откуда были эти хунвэйбины?
        - Да, из соседней школы в Наньху.
        - Спасибо вам, почтенный шеф. Мы попрощались и ушли.
        За воротами я еще раз оглянулся на здание. Все заслоняла черная стена ограды. Я спросил Е Сяо:
        - Как по-твоему, хунвэйбины имеют отношение к пропаже останков императрицы?
        - Не знаю. Если останки императрицы перевезли давно, то эти хунвэйбины ничего там не увидели и никакого к ним отношения не имеют. Однако, если тело все еще покоилось в подвале, дело очень усложняется.
        - Надеюсь, что память старика не подвела, - сказал я и ускорил шаг.



        ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Если в праздник фонарей Юаньсяо - день всех влюбленных - какая-нибудь девушка даст тебе номер своего телефона или согласится погулять с тобой, да еще если это девушка красивая, - тебя ждут счастье и удача.
        Сегодня мне позвонила Роза и пригласила погулять.
        Вечерело, кривой серп молодого месяца вскарабкался на небосвод.


        Над макушкой ивы луна, Юность встречается в темноте.


        У каждого парня на авеню Хуайхайлу в руках цветы. Мимо меня снуют предприимчивые девчонки-цветочницы. У одной из них я приметил розы - самый подходящий подарок для Розы. Но я не решился купить цветы, потому что вдруг передо мной опять промелькнуло лицо Хуан Юнь.
        Тень умершей держит меня посильнее живой.
        Роза уже ждала меня у входа в книжный магазин «Цзифэн» на станции метро «Шэньси Наньлу». Роза была вся в белом, она издали помахала мне рукой. Я пришел с пустыми руками и, сконфузившись, смущенно улыбнулся ей. Мы вышли из метро и пошли на восток.
        - Куда пойдем, Роза? - спросил я.
        - Давай просто погуляем. Я люблю гулять по городу, - улыбнулась она в ответ.
        Мы шли молча. И тут я опомнился. Я же хотел расспросить ее, хотя понимал, что говорить сегодня об этом не следует вообще. Но меня просто подмывало разузнать хоть что-нибудь, и я спросил:
        - Ты знаешь, что доктор Мо умер?
        - Уже знаю.
        - А ты нашла новую работу?
        - Я отправила резюме в одну сетевую компанию. Хотя не уверена, что они возьмут меня.
        - Желаю удачи.
        - Спасибо.
        У входа в кинотеатр «Готай» стояла девочка-цветочница. Роза купила у нее букет белых роз. Я очень пожалел, что не сделал этого раньше, а теперь дошло до того, что Роза сама себе покупает цветы.
        - Люблю розы. - С этими словами Роза сунула цветы мне в руки.
        Я подумал, что должен помочь ей нести букет, но она сказала:
        - Это тебе.
        - Ты даришь мне цветы?!
        Она засмеялась и подмигнула в ответ.
        Какой стыд! Я тут же стал отказываться. В мечтах мужчины обычно воображают себя отчаянными ловеласами, но, положа руку на сердце, я сознавал: у меня с Розой - никаких перспектив. Мы шли рядышком, точь-в-точь как влюбленная парочка. Сейчас меня отделяло от Розы сантиметров двадцать - совсем не так, как тогда под зонтом. Несколько встречных прохожих даже умудрились протиснуться между нами, поэтому Роза придвинулась ближе ко мне.
        В этот вечер было ветрено. Порывы ветра раздували длинные волосы девушки, они ласкали мои щеки, и я опять ощутил знакомый аромат.
        Наконец я не выдержал и осторожно спросил:
        - Роза, как называются твои духи?
        - Духи? Я не пользуюсь духами.
        - Ну…
        - Ты чувствуешь какой-то запах?
        - Нет, я чувствую удивительный аромат, который исходит от тебя.
        - Не знаю, с этим странным ароматом я родилась. Врачи сначала даже говорили, что у меня какая-нибудь болезнь.
        - Да, заболеть такой болезнью - наверное, настоящее счастье, - сказал я.
        Я замолчал. Но не потому, что мне нечего было сказать. В моей душе возникла тень другой девушки. Нет, не Хуан Юнь. Я был знаком с той девушкой много лет назад, но ее удивительный аромат по-прежнему преследовал меня. Я горестно опустил голову.
        - Что с тобой? - встревожилась Роза.
        - Нет, ничего.
        Мы молча дошли до парка Сяньцзун-линь. В парке везде, куда ни бросишь взгляд, бродили пары. Влюбленные шли, тесно прижавшись друг к другу. Людей было столько, что в кафе с трудом нашлись свободные места. Наконец мы уселись в кресла, спинки которых были оплетены декоративными веревками.
        Я пристально посмотрел на Розу.
        - Почему ты так странно смотришь на меня? Мне даже неловко, - сказала она, приблизив ко мне лицо. - Я испачкалась или у меня появились веснушки?
        - Нет-нет, я просто задумался.
        - О чем задумался? Скажи.
        - О том, что случилось недавно.
        - А что недавно случилось? Это как-то касается меня?
        - Нет, Роза, тебя это не касается. Ужасная гадость, тебе лучше ничего не знать. - Я решил не вовлекать ее в наше расследование и продолжил: - Давай лучше поговорим о другом. Например, о твоем прошлом.
        - О моем прошлом? Тут нет ничего интересного. Я такая же, как все девушки здесь. - Она огляделась по сторонам.
        - А твои родители? Почему они с тобой не живут?
        - Они умерли, - спокойно ответила она.
        - Прости.
        Какой же я нескладный! Цветы не купил, теперь так бестактно ляпнул… Нет, никакая девушка никогда не полюбит меня.
        - Ничего. Все люди рано или поздно умирают. Какая разница, когда. Лишь бы не мучиться. Что у двадцатилетних, что у семидесятилетних - жизнь одна. Бывает, человек прожил очень длинную жизнь, а поздравить его не с чем, потому что он не жил, а долго-долго мучился. Если младенец умер, даже не успев заплакать, может быть, это не так уж плохо для него. Кто знает, какие страдания ждали его в будущем. Ну, тебе этого не понять.
        Она допила чай и начала раскачиваться в кресле, натягивая веревки, как на корейских качелях.
        - Роза, расскажи о себе еще что-нибудь.
        - Если тебе и правда интересно, хочешь, я изложу мою жизненную теорию? Человеческая жизнь измеряется не временем. Знаешь, человек, умерший в двадцать лет, не обязательно прожил меньше, чем тот, кто умер в семьдесят. В некотором смысле жизнь можно продлевать бесконечно. Например, мои родители вечно живы в моей душе. Я постоянно помню о них, и в этом смысле они живы. Но это только крошечная, малюсенькая часть жизни, а больше и важнее - это независимое бытие вне сознания других людей. Ход времени традиционно принято считать прямолинейным, но если судить о нем с точки зрения космологии, время способно искривляться, пространство тоже способно искривляться, как в черной дыре. Не надо полагать, что черная дыра - это что-то неимоверно далекое от нас. Может быть, черная дыра здесь - совсем рядом с нами. А может быть, я сама и есть черная дыра. Да нет, я пошутила.
        С сомнением покачав головой, я спросил:
        - Не понимаю, Роза, ты ведь изучала вычислительную технику. Чего же ты в астрономию подалась?
        - Это не астрономия, а философия. В университете, кроме своей специальности, я прослушала курс философии. Меня очень интересуют такие категории, как пространство и время. Ну, хватит об этом.
        Она говорила и продолжала качаться, ее лицо то приближалось ко мне, то отдалялось, я видел ее то ясно, то смутно, меня вдруг охватила странная сонливость. Я положил голову на край стола и стал смотреть в окно на ночную улицу. Там толпилось множество людей. В свете цветных неоновых огней весело смеялись красные парни и зеленые девушки, а я смотрел на них, и сонливость все сильнее сковывала меня. В оконном стекле отражалось лицо Розы, оно тоже раскачивалось как маятник больших напольных часов.
        Она раскачивалась так равномерно, что мои веки начали двигаться в такт ее движениям. Ее лицо приближалось - я открывал глаза, оно отдалялось - мои веки опускались. А глаза самой Розы были широко открыты, они в упор смотрели на меня и ярко блестели в полутемном зале кафе. В какой-то момент я перестал видеть ее лицо - остались только глаза и ничего более.
        Сознание отключилось. Я долго пролежал так, механически закрывая и открывая глаза. Наконец мне почудилось, что Роза протянула руку и нежно коснулась меня.
        - Ты не заболел?
        Девушка помогла мне подняться. Я ухватился за нее и встал, но смог только слабо перебирать ногами. Так, буквально повиснув на Розе, я потащился к выходу из парка Сяньцзун-линь. Роза остановила такси и спросила:
        - Где ты живешь?
        Наверное, я что-то ответил, потому что такси куда-то повезло меня. Роза поехала со мной. Прядки ее волос снова ласкали мое лицо, их острые кончики покалывали мне уголки глаз, было немножко больно, но я не мог сказать ни слова, не мог даже пошевелить пальцем: мои глаза были словно заморожены, и нос тоже, а все из-за знакомого аромата ее тела.
        Такси остановилось. Роза помогла мне выйти из машины и повела по лестнице. Я с трудом нащупал в кармане ключи и открыл дверь. Роза практически внесла меня внутрь, уложила на софу и даже накрыла одеялом. Потом она тихо, не говоря ни слова, ушла.
        Мои глаза все еще продолжали то открываться, то закрываться, совершая равномерные движения, заданные мне маятником Розиного лица. Открыл - закрыл, светло - темно. Наконец мои глаза закрылись и больше не открывались.



        ПЯТНАДЦАТОЕ ФЕВРААЯ

        Утром я проснулся, лежа одетым под одеялом, в руке у меня был букет белых роз. Ну и видок у меня! Приняв душ, я постепенно пришел в себя.
        В моем доме никогда не было вазы для цветов, так что пришлось поставить розы в высокий стакан, в котором я держу зубную щетку. Просто кич какой-то.
        Я мучительно пытался припомнить хоть какие-то подробности вчерашнего вечера. Лицо Розы, аромат ее тела. Этот аромат так беспокоил меня, что я опять вспомнил совсем другую девушку.
        Сянсян - это значит «аромат».


        Я называл ее Сянсян.


        Лицом Роза очень похоже на нее, только Роза старше.
        Когда я в первый раз увидел Розу, то вспомнил Сянсян, вспомнил ее лицо, ощутил ее аромат.
        Я называл ее Сянсян, потому что она от рождения обладала удивительным природным ароматом. От ее тела исходил приятный запах.
        Готов поклясться, что своим носом я смог бы учуять и найти Сянсян среди десятитысячной толпы.
        Но это совершенно невозможно - Сянсян умерла.
        Ей было только восемнадцать лет.
        Я помню ее.
        В то лето стояла ужасная жара. Сухой палящий зной окутал весь Шанхай, будто нас всех переселили в пустыню. Даже прохлада домов не защищала от жары. Мы с Сянсян училась в одной группе в институте. В нашей компании было человек десять. Однажды мы все, кроме Линь Шу, отправились отдохнуть в деревеньку провинции Цзянсу, расположенную на берегу моря. Все надеялись, что там, у моря, будет легче переносить жару. Мы предполагали пробыть там дня три.
        После изнуряющей пятичасовой езды на загородном автобусе мы вышли на берег моря и попали в бескрайние камышовые заросли. Там были большая лагуна и илистое болото, сплошь заросшее зеленым камышом. Эти заросли занимали, наверное, несколько тысяч му.[My - мера площади, равная 1/16 га (625 кв. м). _(Прим._ред.
_] Стоило только забраться в камыши, и чаща так надежно скрывала тебя, что уже никому и не найти. Мы обнаружили в зарослях камыша пятачок сухой земли и поставили там две большие палатки - одну для нас, другую для девчонок.
        Кто умел плавать, тут же побежали купаться в лагуне с кристально-чистой водой, а такие, как я, кто не умел плавать, стали с берега ловить рыбу и раков. Здесь было много раков. Конечно, то были не большие омары, а местная мелочь, но водились они в лагуне в огромном количестве. К вечеру мы, наловив раков, сварили их в большом котле, который привезли с собой. Они показались нам гораздо вкуснее омаров, приготовленных в ресторане.
        В первый день не случилось ничего.
        На второй день вечером я долго ворочался в палатке и никак не мог уснуть. Наконец мне надоело лежать без сна, и я вылез из палатки. Из зеленых зарослей камыша тянуло свежим ветерком, мне захотелось попасть туда - в прохладу. Я снял сандалии и босиком зашлепал по влажной земле, раздвигая густой камыш; тонкие стебли легонько хлестали меня по лицу. Я чувствовал себя невидимкой, поглощенным камышовой чащей. Вокруг колышутся на ветру стены камышей, а высоко вверху - крохотный кусочек темно-синего неба. Небо синее, как вода, но без ряби и волн, а посреди этой синевы медленно плывет круглая полная луна.
        Я пошел вдоль маленького ручейка, все так же раздвигая камыши руками. Русло ручья прихотливо извивалось, а я все шагал вдоль него, пока наконец не вышел к маленькому озерцу. Вдруг я услышал всплеск и в свете луны увидел, что здесь кто-то купается.
        Одновременно я почувствовал удивительный аромат.
        Сквозь камыши я разглядел в воде голову и блестящие мокрые плечи. Я затаился в зарослях, с трудом сдерживая прерывистое дыхание. По воде метались длинные волосы, в сверкающих брызгах мелькали руки и ноги. Девушка купалась так долго, что у меня затекли ноги от неподвижного стояния. Наконец она стала медленно выходить из воды. Сначала я увидел голенькую спинку с маленькими выступающими лопатками, потом показались ее талия, бедра, и вот все ее тело открылось полностью, без остатка, словно она сбросила с себя панцирь. В свете луны мокрая кожа серебрилась нежными бликами.
        Я увидел ее лицо.
        - Сянсян…
        Хотя ей было только восемнадцать, лицо и фигура Сянсян были как у взрослой женщины.
        Она оделась, скрыв от меня свои прелести. Потом тихо, но твердо сказала:
        - Выходи.
        У меня, прятавшегося в камышах, загорелось лицо. Я долго мялся и переминался с ноги на ногу, но потом медленно вышел. Что ей сказать, я не знал. Сердце бешено колотилось. Я ужасно испугался. Вдруг она обвинит меня в посягательстве на дурное дело.
        - Прости, я только сейчас пришел. Ничего не видел. - Мне хотелось оправдаться, это вышло очень неуклюже. У меня же не было при себе трехсот лянов серебра, и я не мог заплатить пени за нагую женщину.[Закон, действовавший в императорском Китае: если посторонний мужчина даже случайно увидел нагую женщину, он был обязан выплатить ее семье большой по тем временам штраф - 300 лянов серебра. Закон соблюдался неукоснительно, и если нарушитель отказывался платить, необходимую сумму выбивали из него палками. _(Прим._перев.)_]
        - Ты подглядывал. Ты все видел. - Сянсян подошла ко мне вплотную. Мне в нос так и ударил аромат ее тела.
        - Я нечаянно, - сказал я в ответ и попятился.
        - Не бойся, - вдруг рассмеялась она. Смех Сянсян звонко прокатился по колышущимся на ветру камышам, и мне даже показалось, что ей ответило эхо.
        - Сянсян, ты правда не сердишься на меня?
        - Не знаю, почему ты пришел именно сюда, но я не думаю, что ты затеял дурное дело. Не такой ты человек. - Сянсян уселась на землю, вытянув босые ноги, и предложила мне сесть рядом.
        Поколебавшись, я сел, но не рядом, а поодаль. Мы помолчали. Я не знал, что сказать.
        - Расскажи что-нибудь, - подбодрила она меня.
        - Ну… - Я вообще неразговорчивый, а сейчас, рядом с ней, когда от аромата ее тела у меня кружилась голова… Словом, я так и сидел - дурак дураком.
        - Тебе тоже не спалось? Я кивнул.
        - Вот и я никак не могла заснуть. - Вдруг она вскинула руку, призывая к тишине. - Слушай.
        Вокруг стояла полная тишина, даже ветер стих.
        - А чего слушать-то?
        - Тсс… Вот опять. Слышишь?
        - Ничего не слышу, а слух у меня вроде бы чуткий.
        - Да, верно, уже не слышно. Тот человек ушел.
        - Что за человек? Кто ушел?
        - Ты ничего не слышал? Звук шаркающих сандалий? Так ясно: шлеп-шлеп-шлеп. Шаги по сухой глине… Я слышала их очень четко. Почему ты не слышал такой ясный звук? - От удивления она широко раскрыла глаза.
        Почему-то мне стало страшно. Кто мог быть там, в зарослях?
        Опять поднялся ветер, закачались камыши. Я вскочил на ноги, осмотрелся вокруг. Нет, здесь никого нет! Откуда тут взяться звуку шагов? Я решил пойти в заросли камыша и проверить.
        - Не ходи, - остановила меня Сянсян. - Я днем слышала от местных, что много лет назад в этом озерце утопилась девушка, которую во время культурной революции сослали из города на поселение в деревню. Они рассказали, что с тех пор здесь, на берегу, слышен звук шагов. Она бросилась в воду прямо в одежде, поэтому и слышен звук шаркающих сандалий.
        - Почему же я ничего не слышал? - Мое сердце быстро забилось.
        - Деревенские говорят, что обычно она бродит бесшумно, но уж если кто-то услышал ее шаги, то непременно скоро умрет.
        Сянсян рассказывала все это каким-то нарочито глухим, «замогильным» голосом, как в детстве, когда пугают друг друга страшилками.
        Я понял, что она шутит, и рассмеялся:
        - Ерунда, не верь ты этим деревенским россказням.
        - А я и не верю, это я тебя пугаю! - засмеялась Сянсян. - Только я и вправду слышала чьи-то шаги, - растерянно сказала она после короткой паузы.
        - Давай вернемся. - Я разволновался по-настоящему.
        Раздвигая камыши, мы пошли вдоль ручья к нашим палаткам. Вдруг Сянсян резко остановилась и подняла голову, вглядываясь в темно-синее небо.
        - Опять что-то не так? - спросил я.
        - Как красиво! - Вся ее тоненькая фигурка тянулась вверх. Сянсян любовалась ночным небом.
        - Что красиво-то?
        - Звезды падают. Я только что видела, как упала звезда. Пролетела прямо над моей головой. - Она была в полном восторге.
        - Фантазерка. - Я тоже посмотрел на небо: никакие звезды никуда не падали - все были на своих местах.
        Наконец мы вернулись в лагерь и разошлись по своим палаткам.
        Той ночью мне приснилась городская интеллигентная девушка с двумя косичками, обутая в сандалии.
        На следующее утро я только вылез из палатки, как сразу увидел Сянсян. Она улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ.
        Потом все собрались идти купаться на море. Я не умел плавать, но тоже пошел, а когда вернулся, Сянсян нигде не было. На море она с нами не пошла. Мы стали ее искать, но так и не нашли до самого вечера. Все разволновались, а девчонки даже расплакались.
        Мы одолжили у местных керосиновую лампу и электрический фонарик и продолжили поиски в темноте.
        Вспомнив, где мы встретились вчера ночью, я повел ребят к тому озерцу. Возможно, Сянсян опять ушла купаться сюда? Когда мы наконец пришли, луч электрического фонарика осветил гладкую поверхность озера, и в его слабом свете я увидел в воде что-то. Дурное предчувствие охватило меня. Я бросился на берег и почувствовал сильный аромат.
        В воде было тело Сянсян.
        Несколько ребят прыгнули в воду и вытащили тело.
        Сянсян была мертва.
        Она спокойно лежала в траве, глаза ее были закрыты, как у спящей красавицы. А ведь только вчера вечером она пугала меня рассказом о погибшей здесь девушке. Мне вспомнились ее слова, и я зарыдал.
        Тело Сянсян унесли на носилках, я остался один на берегу. Вечер был тихий. Мне страстно захотелось услышать звук тех шагов. Но вокруг была тишина.
        В протоколе о вскрытии Сянсян сообщалось, что она утонула в илистой воде. Но ведь Сянсян плавала лучше всех, и никто не мог понять, как это случилось. По закону останки Сянсян должны были кремировать на месте, и мы все приняли участие в траурной церемонии. Когда подошла моя очередь, я склонился к стеклянному гробу и посмотрел на Сянсян, покоящуюся внутри. И мне снова почудился ее нежный аромат.
        Сянсян, Сянсян, Сянсян…
        Я тосковал о ней.
        Моим самым страстным желанием было, чтобы время обратилось вспять и позволило ей вновь стать живой.
        Но такое невозможно.
        Ежегодно в дни поминовения усопших - в праздник Цинмин и в день зимнего солнцестояния - я прихожу на ее могилу и приношу свежие цветы.
        Сейчас ее лицо прояснилось в моей памяти, к тому же ожил ее аромат. Я опять ощущал благоухание. Теперь уже благодаря Розе.
        Сянсян, Сянсян, Сянсян…



        ШЕСТНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Средняя школа Наньху располагалась в здании советской архитектуры 50-х годов, втиснутом между домами старой застройки. В воздухе висел тяжелый смрад от мусора, гниющего в сточных канавах. Кругом грязь и запустение. Единственной более или менее чистой здесь была школьная спортплощадка.
        Мы с Е Сяо вошли в здание, прошли по широкому коридору к директору, и тот проводил нас в школьный архив. Документы за 1966 год оказались в полной сохранности, но для нас они были бесполезны.
        Директор школы, запинаясь, пробормотал:
        - Хунвэйбиновские дела нельзя хранить в школьном архиве. В том году хунвэйбинами стали несколько сотен наших школьников. Они разделились на группы и двинулись в разные организации «делать революцию». Если вы надеетесь установить, кто именно пошел по адресу Наньхулу, дом сто двадцать пять, это все равно, что искать в море иголку.
        - Нет ли здесь кого-нибудь, кто знал бы о делах того времени?
        - Ну, все старые преподаватели уже на пенсии, сейчас их сразу и не найдешь. Боюсь, вам придется трудно.
        - Директор, по-моему, наш преподаватель истории - учитель Юй - выпускник как раз
1966 года, - вмешалась в разговор заведующая архивом.
        - Да, верно! Пойдемте, я провожу вас к нему.
        Вслед за директором мы прошли в канцелярию. Директор обратился к пожилому мужчине, который читал здесь книгу:
        - Уважаемый Юй, вы ведь выпускник нашей школы тысяча девятьсот шестьдесят шестого года. Товарищи из городского управления общественной безопасности расследуют дела того периода. Их интересуют хунвэйбины из нашей школы.
        Учитель Юй поднял голову и растеряно посмотрел на нас. Потом он как-то собрался и невозмутимо сказал:
        - Директор, я ничего не помню о делах тридцатилетней давности.
        Директор покачал головой.
        - Вы уж не обижайтесь, такой он человек - замкнутый, не любит общаться с посторонними.
        Е Сяо многозначительно посмотрел на меня и обратился к Юй:
        - Учитель Юй, нельзя ли все же ненадолго отвлечь вас? Давайте выйдем и поговорим.
        - Я занят, готовлюсь к уроку, - раздраженно ответил тот.
        - Извините, но это необходимо, мы расследуем важное дело. - Е Сяо твердо смотрел ему прямо в глаза.
        Они молча сверлили друг на друга взглядами. В конце концов учитель не выдержал и отвел глаза.
        - Ладно, выйдем, поговорим. А вы, директор, не волнуйтесь. Я согласен сотрудничать с органами.
        Полутемным коридором мы прошли к выходу и оказались на спортплощадке. Я зажмурился. Солнечный свет ласкал мне лицо. У школьников был урок физкультуры.
        Е Сяо заговорил первым:
        - Учитель Юй, в шестьдесят шестом году вы были хунвэйбином?
        - Да. Но разве сейчас это важно? Тогда все школьники были хунвэйбинами.
        - Поймите нас правильно. Мы расследуем одно дело. Известен ли вам дом номер сто двадцать пять по улице Наньхулу?
        Юй изменился в лице и хрипло переспросил:
        - Черный дом?
        - Что такое черный дом? - теперь уже переспросил я.
        Учитель Юй ничего не ответил, только судорожно сглотнул и тревожно огляделся по сторонам. Он жестом предложил нам пройти на дальний край спортплощадки. Только там была зелень и земля не была вытоптана многими поколениями школьников. Здесь росли несколько высоких хвойных деревьев - куннингамий, уже отцветшие плодовые деревья, а земля густо заросла травой. Пробивающееся сквозь листву солнце камуфляжными пятнами расцветило наши лица. Медленно, как бы размышляя, Юй сказал:
        - Это большой дом из черного камня. Он всегда такой мрачный, какой-то таинственный. В детстве я жил поблизости, мы тогда так и называли его - Черным домом.
        - Учитель Юй, мы пришли именно по поводу этого дома. Думаю, вы о нем кое-что знаете. Расскажите, что вам известно. Мы хотим знать все, - сказал Е Сяо.
        - Осенью шестьдесят шестого года я был учащимся выпускного класса этой школы. Подавляющее большинство ребят стало хунвэйбинами. Мы критиковали и боролись с учителями, писали большими иероглифами дацзыбао для большого спора, но многие считали, что одной школы для боевого задора недостаточно, и целая толпа хунвэйбинов пошла в Черный дом. Я тоже пошел, я же был одним из них.
        Учитель Юй надолго замолчал. Затем он как будто приободрился и заговорил снова:
        - Вы, нынешние молодые люди, не поймете атмосферы того времени. Тогда мы все были как безумные, особенно школьники шестнадцати-семнадцати лет. Очень многое мы понимаем только с возрастом. Мы пошли в Черный дом, потому что там размещалось много научных институтов, учреждений и контор, где работала интеллигенция. Тогда это называлось «большой базой буржуазии».
        Мы ворвались внутрь и прогнали вон всех служащих. Противиться никто не посмел. Во всех помещениях на стенах мы написали дацзыбао. Наконец остался только подвал. Мы приказали вахтеру отпереть его и спустились вниз. Там была очень длинная лестница, мы очень долго шли по ней почти в полной темноте, вспомнить - и то страшно, но молодости свойственны горячность и отвага, мы кричали, что не боимся ни неба, ни земли. В конце концов мы спустились в подвал. Там мы обнаружили стеклянный гроб, а в нем лежала обнаженная женщина, совсем голая.
        Мы облегченно вздохнули. Значит, после 1945 года останки императрицы все еще лежали в подвале. Я поглядел на учителя. Он молчал, нахмурив брови и опустив голову.
        - Продолжайте.
        - Тогда мы очень испугались, потому что были еще очень юные, не знали женщин, а тут сразу увидели красавицу, ничем не прикрытую, даже шелковой ниточки на ней не было. К тому же она покоилась в стеклянном гробу. Мы испугались. Мы были просто потрясены. Она была чересчур прекрасна: такой красавицы я за всю свою жизнь никогда больше не видел. Ей было лет двадцать. Белоснежная кожа, глаза закрыты, казалось, она спокойно спит. Сначала мы подумали, что она действительно спит. Мы застыдились и хотели убежать. Потом кто-то сказал: раз женщина спит голая в подвале, то это наверняка бездомная бродяга, и к ней надо применить диктатуру пролетариата. Поэтому мы вскрыли стеклянный гроб и приказали женщине встать, но она не реагировала. Среди нас был один храбрец, который сначала пнул ее ногой, а потом дернул за руку и обнаружил, что тело холодное. Тогда мы пощупали пульс и поняли, что женщина мертва.
        Мы очень испугались и начали гадать, кто же ее убил, но ничего не смогли придумать. Рассказывать об этом кому-нибудь из взрослых мы тоже побоялись, потому что смотрели на голую женщину, и нас самих могли счесть преступниками. Тогда мы решили, что все же надо написать на стенах подвала дацзыбао и побыстрее уходить оттуда.
        - Просто так взяли и ушли? - засомневался я, подозревая, что Юй от нас что-то скрывает.
        - Нет. Мы решили прийти сюда снова, чтобы делать в Черном доме так называемую революцию. Мы же тогда были еще детьми. На следующее утро мы собрались у входа в Черный дом, и выяснилось, что один из нас не пришел.
        Как сейчас помню, его звали Лю Вэйчжун. Мы отправились к нему домой и там узнали, что вчера вечером он покончил с собой - выпил флакон крысиного яда. Это был тот самый парень, который пнул ногой женщину в подвале. Помню, я тогда почему-то очень испугался и со страху убежал домой. Больше я в Черный дом не ходил. Я тогда целый день просидел дома, потому что перетрусил. Поздно вечером, когда я уже лег спать, ко мне домой вдруг пришел Чжан Красная Армия. Он тоже был хунвэйбином, вместе со всеми спускался в подвал. Он рассказал, что вчера ночью ему приснился кошмар - какие-то гробы, могилы, и теперь ему очень страшно. По его словам, в тот же вечер они с Лю Вэйчжуном вдвоем украдкой вернулись в Черный дом. Оказалось, что вахтер ушел и двери открыты, поэтому они свободно вошли и спустились в подвал. В подвал они явились лишь для того, чтобы пощупать эту женщину, потому что, по словам Лю Вэйчжуна, трогать ее было очень приятно, а Чжан Красная Армия пошел только по наущению Лю Вэйчжуна. Чжан Красная Армия сказал, что в подвале они трогали тело той женщины за разные места.
        - Только трогали и все? - вдруг перебил его Е Сяо.
        - Я знаю, о чем вы думаете. У нынешней молодежи в почете распущенность и безнравственность, но мы тогда были очень наивными, и просто увидеть голую женщину, не то что дотронуться до нее, было для нас уже верхом неприличия.
        - Извините. Продолжайте, пожалуйста.
        - Как сказал мне в тот вечер Чжан Красная Армия, он никак не ожидал, что Лю Вэйчжун покончит с собой - ведь у него не было для этого никаких причин. Я спросил Чжана, рассказал ли он кому-нибудь об том, что они делали вечером. Чжан Красная Армия замялся, но сообщил, что об этом уже знают все хунвэйбины, которые побывали в подвале. Было уже очень поздно, а тогда все ложились спать очень рано, и мой отец погнал Чжана Красную Армию домой.
        На следующий день я опять не пошел в Черный дом, потому что мне стало еще страшнее. Я пошел в школу. Утром в школе никого не было - на уроки тогда никто не ходил. Я побродил здесь - вот по этой спортплощадке. И вдруг увидел Чжана Красную Армию. Да, именно здесь, где мы сейчас стоим. Он лежал в траве, у него изо рта шла белая пена, а в руке была бутылка с гербицидом.
        Мои ноги мгновенно сковало холодом, я даже пошатнулся. Вот уж не думал, что в
1966 году на этом самом месте, где я теперь стою, произошло самоубийство.
        Понурившись, Юй разглядывал траву под ногами.
        - Тогда в протоколе о вскрытии написали: около трех часов утра Чжан Красная Армия выпил гербицид и покончил с собой. Наверно, я так никогда и не узнаю, почему он это сделал, почему он и Лю Вэйчжун убили себя.
        - А что с остальными? - продолжал расспрашивать Е Сяо.
        - Что было дальше, я не знаю. После смерти Чжана Красной Армии я больше не принимал участия в деятельности хунвэйбинов и вскоре уехал из Шанхая - родителей отправили в Юньнань на перековку в деревню. Потом разгромили «банду четырех», открылись вузы, начались приемные экзамены. Я поступил в университет, по окончании стал учителем, по распределению попал именно в свою родную школу. Здесь я и учительствую с тех пор.
        - Это все?
        - Все, что мне известно. Уже много лет каждый раз, когда мне надо пройти мимо Черного дома, я не могу это сделать и иду окольной дорогой, чтобы только его не видеть. Это был кошмар, и с тех пор вся моя жизнь проходит под знаком того кошмара.
        Страдальческое выражение лица учителя убедило меня в том, что он не врет.
        - Спасибо. Можете ли вы назвать нам имена остальных, которые тогда спустились в подвал?
        - Конечно, я их всех помню. Такое не забудешь.
        Учитель Юй вытащил из кармана блокнот и ручку и записал больше десятка имен. Список он вручил Е Сяо.
        - Большое спасибо. До свидания. Когда мы уже собрались уходить, учитель Юй вдруг окликнул нас:
        - Простите, мне любопытно узнать, вы сами ходили в тот подвал?
        - Ходили.
        - А та женщина, она еще там? Должно быть, она стала горсткой сухих костей? - спросил учитель Юй.
        - Нет, ее там нет. Однако она не может стать горстью костей. Она навсегда осталась молодой, - ответил ему я.
        И увидел расширившиеся от страха глаза учителя.



        СЕМНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Опять мне приснилась Сянсян. Будучи не в силах оставаться дома в одиночестве, я вышел погулять. День клонился к вечеру, я бездумно бродил по шанхайским улицам. Незаметно я зашел далеко и увидел перед собой знаменитый памятник Пушкину. Любуясь задумчивой фигурой поэта, я понял, куда попал, пересек два переулка, свернул в узкий тупичок и подошел к трехэтажному коттеджу. Остановился я только перед дверью небольшой квартирки на третьем этаже.
        Я хотел только одного: чтобы Роза была дома.
        О Небо! Передо мной в памяти опять всплыло лицо Хуан Юнь. Какая же я скотина - так быстро забыл о ней! Как и все мужчины, я люблю все новое и равнодушен к пройденному. Нет, я никогда не смогу забыть ни Сянсян, ни Хуан Юнь!
        Я постучал, дверь открылась. Передо мной была Роза. Она удивилась, потом засмеялась. В квартирке все было по-прежнему.
        - Проходи, садись. - Она уселась в кресло-качалку. - Ты по делу или в гости?
        - Нет, просто проходил мимо и зашел. - Вообще-то, я не был уверен, что «просто проходил мимо».
        - Ты врешь! Ха-ха! Ты врешь! Вон, даже покраснел. - Легкий смешок Розы обидно зазвенел у меня в ушах, а в ноздри ударил все тот же знакомый аромат.
        Я закрыл лицо ладонями - щеки просто горят, значит, они стали совсем красными. Как бы перевести разговор на другую тему? Только на какую? Как всегда в ее присутствии, я не знал, что сказать. Наконец я кивнул на включенный компьютер и спросил:
        - Играешь в какую-нибудь игру?
        - Нет, я готовлю программное обеспечение. Я же теперь работаю в фирме информационных технологий.
        - Поздравляю тебя.
        - Да это ерунда: редактирую простенькую антивирусную программу и защиту от взломщиков.
        Я не знал, что еще сказать. Молчал, будто язык проглотил. С большим трудом я выдавил еще одну неуклюжую фразу:
        - Спасибо, что в прошлый раз проводила меня домой.
        - Мне не хотелось, чтобы ты остался ночевать за столиком в чайной. Как ловко тебе удалось заснуть!
        - Я не спал. Я заснул, только когда вернулся домой.
        - Угу, значит, не спал. А тащить мне тебя было ох как трудно! Вот уж не думала, что ты такой тяжелый. Ты же худющий.
        - Да уж… Поверь, мне очень стыдно. Как я смог так отключиться? Почему? Не понимаю! Не подумай только, что я какой-нибудь больной, я абсолютно здоров, и прежде со мной ничего подобного не случалось. Ничего не понимаю. Помню только, что я гляжу на тебя, а ты качаешься туда-сюда, как маятник, и время будто остановилось. Потом я начал моргать в такт твоему качанию. А дальше - все как в тумане.
        - Ну уж не знаю, что с тобой такое было, - замахала на меня руками Роза.
        - Давай попробуем еще раз?
        - Как это?
        - Ты будешь качаться, а я - смотреть на тебя.
        - Не знаю… Ну, давай.
        Она начала размеренно покачиваться в кресле, так же как тогда раскачивалась в парке Сяньцзунлинь. Вперед - назад, вперед - назад, и ее лицо опять то приближалось ко мне, то удалялось; его черты становились то ясными и четкими, то смутными и расплывчатыми, а затем вновь проступали совершенно отчетливо. Точно так же ее врожденный аромат то слабел, то усиливался. Мои глаза снова покорились этому ритму: я видел Розу то четко, то смутно, и вновь все обретало ясность, а где-то посередине - между сонной мутью и явью - были ее глаза.
        Однако я все еще был в здравом уме и твердой памяти.
        Настал момент произнести это слово, оно давно хотело вырваться из меня. И вот наконец ровным, бесцветным голосом я тихо позвал Розу:
        - Сянсян…
        Глаза у Розы расширились, как будто я должен был разглядеть в них что-то важное. Она по-прежнему молчала.
        Вдруг до меня донеслось:
        - Слушай…
        В полусне или полуяви я переспросил:
        - А чего слушать-то?
        - Тсс… Вот опять. Слышишь?
        - Ничего не слышу, а слух у меня вроде бы чуткий.
        Никаких других звуков в комнате не было. Мое зрение затуманилось, но слух все воспринимал отчетливо.
        - Да, верно, уже не слышно. Тот человек ушел.
        - Что за человек? Кто ушел?
        - Ты ничего не слышал? Звук шаркающих сандалий? Так ясно: шлеп-шлеп-шлеп. Шаги по сухой глине… Я слышала их очень четко. Почему ты не слышал такой ясный звук? - От удивления Роза широко раскрыла глаза.
        О Небо! Такие знакомые слова. В недрах моей памяти они таились много лет. Такое мучительное воспоминание! Нет, я не ошибся, Сянсян уже говорила мне такое - это те же самые слова. В тот вечер, на берегу водоема, в чаще камыша, накануне своей гибели.
        Что происходит? Те же самые слова теперь произносит Роза…
        Она продолжала говорить:
        - Я днем слышала от местных, что много лет назад в этом озерце утопилась девушка, которую во время культурной революции сослали из города на поселение в деревню. Они рассказали, что с тех пор здесь, на берегу, слышен звук шагов. Она бросилась в воду прямо в одежде, поэтому и слышен звук шаркающих сандалий.
        Как такое могло случиться? Неужели время потекло вспять? Неужели мы не дома у Розы, а в камышовых зарослях Северной Цзянсу, и мне сегодня только восемнадцать лет?
        Роза продолжала говорить, ее слова теперь звучали глухо, голос стал каким-то замогильным:
        - Деревенские говорят, что обычно она бродит бесшумно, но уж если кто-то услышал ее шаги, то непременно скоро умрет…
        Я все так же не видел ничего, кроме глаз Розы. Но мой слух обострился, и я не пропустил ни слова. Я просто сошел с ума! Я знаю, вот еще одна фраза. Я помню все это наизусть:
        - А я и не верю, это я тебя пугаю! Только я и вправду слышала чьи-то шаги…
        Вот так.
        Роза произнесла последнюю фразу и резко остановила кресло-качалку.
        Я сразу вышел из транса и широко открыл глаза. Ошибки быть не могло - передо мной была Сянсян. Ее глаза, ее лицо, ее аромат, ее слова. Значит, Роза - это Сянсян?!
        - Роза, как тебя зовут на самом деле? - Я придвинулся ближе и пристально посмотрел ей в глаза.
        Она закусила губу и еле слышно сказала:
        - Меня зовут Сянсян.
        - Пожалуйста, повтори. Мне стало больно.
        - Сянсян… Меня зовут Сянсян! Меня била дрожь. Я не знал, радоваться мне или ужасаться, потому что я точно знал: Сянсян умерла. Собственными глазами я видел ее труп. Она умерла! По-взаправдашнему, по-всамделишному, как мы говорили в детстве. Ее же кремировали в том маленьком поселке Северной Цзянсу. Я ничего не понимал и только сказал с болью:
        - Это невозможно.
        Она придвинулась еще ближе. Теперь аромат ее тела буквально дурманил меня.
        - На свете нет ничего невозможного. Я вернулась. Я выплыла из озера. Я вышла на берег. Я вернулась домой. Поступила в университет, окончила его, работала у доктора Мо и встретила там тебя, моего любимого… - Все это Роза (то есть Сянсян!
        говорила каким-то странным тоном, словно сама сомневалась в правдивости своих слов. Словно ждала от меня подтверждения. И я поверил! Поверил сразу и бесповоротно.
        Ее последние слова сокрушили мою оборону, и в душе я принял решение: да, я верю, что она - Сянсян, она - настоящая живая Сянсян. Кто и зачем стал бы притворяться умершей когда-то девушкой? Это моя Сянсян! И моя Сянсян опять жива, моя Сянсян не умерла. Она не умерла! Сянсян - это Роза, а Роза - это Сянсян.
        Теперь я поверил: смерти нет - жизнь может быть вечной.
        Я поверил в ее воскрешение.
        Я поверил в черную дыру, искривляющую пространство и поворачивающую время вспять.
        Сейчас моя Сянсян сидит передо мной. Она рядом, она льнет ко мне, она здесь, со мной, и нет никого другого. Я так долго жил без нее, что сейчас я овладею ею одним властным порывом. Я давно смирился с тем, что она уже никогда не будет моей, но, оказывается, я ошибался. Я могу обнять ее прямо сейчас.
        Пусть рухнет этот мир, но я и она - мы существуем. Только мы.
        Сянсян, я пришел к тебе. Я нашел тебя.
        В этот вечер между нами свершилось то, о чем я давно перестал мечтать.
        Мы были счастливы.
        Мы лежали рядом, и я любовался ею, такой красивой моей Сянсян. Мой взгляд скользнул по ее груди, опустился ниже, на животе у нее был нежно-розовый шрам, тонкий, как шелковая ниточка в оправе нежной белой кожи.
        Я прижался щекой к ее упругой груди и заснул как младенец, упиваясь дивным ароматом Сянсян.
        Спал я очень и очень крепко.



        ВОСЕМНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Сквозь сон мне послышался птичий гомон. Уже утро, и я, кажется, проснулся. Открыв глаза, я увидел голубое-голубое небо.
        Какой прекрасный небосвод!
        Я лениво потянулся: можно еще подремать.
        И в ту же секунду сладкую утреннюю истому как рукой сняло. Что-то не так! Я открываю глаза - и вижу над собой не потолок маленькой квартирки, а чистое небо. Я сажусь. Долго тру заспанные глаза и не могу поверить: я полулежу на зеленом шезлонге, меня окружает стена деревьев. Я одет, накрыт чьим-то чужим пледом. Всем телом ощущаю какую-то сырость. Потрогал плед - он весь влажный от утренней росы. А главное - я один. Рядом со мной никого нет!
        - Сянсян! - завопил я.
        В ответ - тишина. Только птицы щебечут как ни в чем не бывало.
        Что же это такое? Я встал, огляделся: вокруг никого. На часах половина седьмого.
        Я ясно помню все, что произошло вчера вечером. Я пришел к Розе. Она призналась, что она и есть моя Сянсян. Мы любили друг друга. Потом я положил голову ей на грудь и заснул.
        Это не фантазия, не галлюцинация, не пьяный бред. Все именно так и было. И не когда-то давно - в прошлой жизни, - а только вчера вечером.
        Но что же тогда происходит сейчас? Я должен был проснуться в постели Сянсян, увидеть ее, увидеть над собой потолок ее квартирки. Почему же я проснулся в лесу, будто я бездомный бродяга?
        Иду искать Сянсян.
        Машинально я схватил плед и побежал по тропинке, сам не знаю куда. Мои резкие движения, видимо, напугали птиц: они взлетели, шумно хлопая крыльями, и поднялись высоко вверх - к самому небу. Утренний лес был окутан легким туманом. Пройдя по мокрой от росы траве, я вышел наконец на широкую, мощенную камнем дорогу, которая вывела меня к пруду с золотыми рыбками. По изогнутому дугой мостику я перешел на другую сторону пруда и увидел высокий каменный забор.
        За забором высились многоэтажные дома. Фу, по крайней мере, сейчас я нахожусь в родном Шанхае, а не в густом лесу неведомо где.
        Я пошел вдоль забора и уперся в запертые ворота - открыть их я не смог. Наконец я понял - это же городской парк, где мы гуляли с Розой (тогда еще Розой) в День влюбленных. Я уселся под деревом и больше часа ждал, когда откроют ворота. Как только створки приоткрылись, я, к изумлению кассира и билетеров, выскочил на улицу. Они даже не успели меня остановить.
        Я посмотрел на табличку с названием улицы. Похоже, это район Сюйхуй, неподалеку от дома Сянсян.
        И вновь я явился туда, где был так счастлив еще вчера вечером: небольшой тупичок, трехэтажный дом. Стучу в дверь.
        Никто не открывает.
        Снова стучу, стучу долго. Мой громкий настойчивый стук, наверное, слышен во всем доме. Куда же она ушла?
        Вдруг открылась соседняя дверь, и вышла какая-то старуха:
        - Что вы тут стучите? Хотите снять квартиру? - спросила она.
        - Нет, я ищу девушку.
        - Должно быть, ту девушку, что жила здесь? Так она сегодня утром переехала.
        - Это невозможно! Ведь только вчера… - Я не решился сказать, что ночевал здесь.
        - Переехала, переехала, не сомневайся. Сегодня утром, часов в восемь, приехали из фирмы по перевозкам и все забрали. Она со мной полностью расплатилась. Если не веришь, я тебе открою. - Старуха извлекла из кармана связку ключей и отворила дверь. - Смотри, никого здесь нет.
        Я врываюсь в совершенно пустую квартиру. Здесь действительно не осталось абсолютно ничего, только очень слабый аромат все еще витает в воздухе. Но я же не мог ошибиться, я помню эти стены, этот потолок, помню Сянсян, которая была здесь…
        Почему она так внезапно скрылась?
        - Тетушка, не знаете ли вы, куда она переехала?
        - Откуда же мне знать? - невозмутимо молвила старуха.
        - А когда она сняла здесь комнаты?
        - В сентябре прошлого года.
        - В таком случае она должна была пойти в полицию и зарегистрироваться.
        Вероятность была невелика, но, в принципе, Роза должна была это сделать.
        - Ах, вот ты зачем пришел! Паспорта проверять! Ну-ка, пошел отсюда! Вали-вали! - Старуха взашей вытолкала меня за дверь, невнятно бормоча: - Ходит тут жулье всякое.
        Я понял, что здесь уже ничего не удастся узнать, и вышел из дома. На прощание я оглянулся, посмотрел в последний раз на окна пустой квартиры и остро ощутил собственные беспомощность и одиночество.
        Сянсян, где ты?



        ДЕВЯТНАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Сегодня голова моя занята Сянсян. Ни есть, ни пить я не могу. Я вновь и вновь мысленно перебираю подробности того, что пережил в ту ночь, и своего странного пробуждения в парке. Я ничего не понимаю. Как я оказался в парке? Почему Сянсян уехала? Сянсян - это загадка, которая вдруг позволила себя разгадать. И сразу же загадала мне новую.
        Включив компьютер, я вошел в Интернет. Сначала я, как обычно, подключился к отечественному информационному порталу, но никакой интересной информации не нашел: обычный дайджест - винегрет новостей. Я уже собирался уйти с главной страницы, как вдруг в левом нижнем углу в разделе ссылок заметил четыре иероглифа, выполненные в старинном стиле «кайшу». Это была ссылка на сайт
«Блуждающие души древних могил».
        Ошибки быть не могло, но откуда здесь взялись «Блуждающие души древних могил»? Ежедневно этот информационный портал посещают несколько миллионов человек. Такие крупные порталы дают ссылки или обмениваются баннерами лишь с очень популярными сайтами. «Блуждающие души древних могил» по сравнению с ними - всего лишь личная страничка. Таких в Сети тысячи. Может быть, это другой сайт с таким же названием? Я щелкнул по кнопке ссылки. Нет, те самые «Блуждающие души древних могил».
        Их надо как-то остановить. «Блуждающие души древних могил» уже разместились на первой странице знаменитого портала. Эдак они завлекут к себе множество интернетчиков, и жизни этих людей окажутся под угрозой. Я немедленно отправил администратору сайта письмо, предостерегая его от контактов с «Блуждающими душами древних могил».
        Затем я вошел на другой известный китайский сайт - здесь тоже был вход на
«Блуждающие души». Следующий большой отечественный портал - опять-таки они.
        Я машинально пробежал взглядом по странице. В разделе новостей мои глаза буквально споткнулись о слово, которое недавно прозвучало в доме Е Сяо и с той минуты, внушая страх, кажется, навсегда поселилось в моей душе:


        ВИРУС.


        Внимательно читаю сообщение:



_«Таинственный_вирус_поразил_все_крупные_информационные_порталы. Произошло_вторжение_на_баннеры_и_в_ссылки»._


        Я щелкаю по этой строчке и читаю подробности:



_«Согласно_полученной_информации, вчера_все_крупные_отечественные_комплексные_порталы_подверглись_вторжению_таинст венного_вируса. На_всех_порталах_исказился_раздел_ссылок_и_появился_баннер_сайта_под_названием_„ Блуждающие_души_древних_могил“._Специалисты_утверждают, что_этот_сайт_частный_и_принадлежит_жителю_нашего_города._

_«Блуждающие_души_древних_могил»_-_тематический_сайт, посвященный_древним_могилам_Китая. В_настоящее_время_органы_общественной_безопасности_приступили_к_расследованию_не санкционированного_вторжения._Конкретные_подробности_неизвестны,_но, во_вся-ком_случае,_можно_с_уверенностью_утверждать, что_вирус_распространяется_путем_взлома_сайтов. Подвергшиеся_вторжению_порталы_обладают_надежной_антивирусной_защитой, однако_агрессор,_используя_новые_технологии, с_легкостью_модифицирует_защиту_порталов_и_вскрывает_внутренние_пароли. Технические_службы_всех_подвергшихся_вторжению_порталов_в_настоящее_время_разраб атывают_новую_антивирусную_защиту,_но_пока_безрезультатно. Просим_пользователей_не_беспокоиться, от_вторжения_пострадали_только_определенные_категории_ссылок_на_порталах; на_работу_порталов_в_целом_это_не_повлияло. Личным_материалам_пользователей_агрессор_ущерба_не_причинил»._


        Беда! Я давно уже догадывался, что хозяин «Блуждающих душ древних могил» владеет новейшими технологиями, но мне и в голову не приходило, что начнется такое массированное вторжение вируса в базы крупнейших порталов. Таким образом,
«Блуждающие души» могут стать вездесущими и привлечь множество новых пользователей.
        Что за напасть! Я вновь потерял свою Сянсян, а тут еще вирус.
        Вирус! Именно об этом говорил мне Е Сяо.
        В дверь позвонили. Это был Е Сяо.
        С первого взгляда я понял, что у него сегодня очень скверное настроение. Даже не поздоровавшись, я засыпал его новостями Интернета. Он спокойно кивнул и ответил:
        - Я в курсе. Это началось несколько дней назад. Мы используем самые современные технологии, однако не можем остановить это. IP-адрес администратора явно в нашем городе, но мы никак не можем на него выйти. Мы вообще ничего не нашли. Какой-то фантом.
        - Помнишь, ты сказал, что все эти самоубийцы, похоже, инфицированы неведомым вирусом. Теперь все развивается точно как вирусная инфекция, - взволнованно сказал я.
        - Да, ситуация очень серьезная. Причем последние дни технический уровень
«Блуждающих душ древних могил» непрерывно растет. Теперь они способны модифицировать ссылки в интерфейсе любого сайта, а в будущем, возможно, этот вирус начнет искажать содержание страниц крупных порталов. Тогда могут произойти ужасные события.
        Я представил главную страницу моего любимого новостного портала, внезапно трансформирующуюся в черный экран, на котором возникают скелет, могильная стела и портрет императора цинской династии, после чего появляется строка: «Она в подземном дворце». И все интернетчики уходят в лабиринт, а затем кончают с собой. На этом моя фантазия иссякла.
        Воистину, по закону Будды, дхарма на фут, а бес в сажень.[Китайская пословица, аналог русской: «Счастье пешком бредет, а горе верхом поспешает». В данном случае означает, что хорошего в жизни мало, а плохого - через край. _(Прим. перев.)_] Нет, лучше даже не думать об этом.
        - Ты пришел, чтобы рассказать мне об этом? - спросил я Е Сяо.
        - Конечно, нет. В прошлый раз в средней школе Наньху учитель Юй вручил нам список хунвэйбинов, которые в 1966 году спускались в подвал. Я сегодня ходил в архив местной администрации, чтобы отыскать людей из этого списка. Посмотри, что я откопал.
        Е Сяо извлек из папки лист бумаги и вручил его мне.



_Лю_Вэйчжун,_пол_мужской,_родился_17_марта_1950_года, вечером_15_октября_1966_года_у_себя_дома_принял_крысиный_яд_и_покончил_жизнь_сам оубийством._

_Чжан_Хунцзюнь,_пол_мужской,_родился_26_января_1950_года, утром_17_октября_1966_года_на_спортплощадке_средней_школы_Наньху_принял_гербицид
_и_покончил_жизнь_самоубийством._

_MyЦзяньго,_пол_мужской,_родился_6_ноября_1949_года, вечером_18_октября_1966_года_на_улице_Наньхулу_умышленно_бросился_под_мчащийся_г рузовик_и_погиб._

_У_Инсюн,_пол_мужской,_родился_15_мая_1950года, утром_19_октября_1966_года_повесился_у_себя_дома._

_Чжан_Наньцзюй,_пол_мужской,_родился_27_сентября_1949_года, утром_19_октября_1966_года_прыгнул_в_реку_Сучжоухэ_и_утонул, покончив_жизнь_самоубийством._

_Синь_Сюн,_пол_мужской,_родился_10_февраля_1950_года, вечером_19_октября_1966_годау_себя_дома_принял_яд_и_покончил_жизнь_самоубийством ._

_Фэн_Канмэй,_пол_мужской,_родился_18_июня_1950_года, утром_20_октября_1966_года_в_учреждении,_где_работает_его_отец, вскрыл_локтевую_вену_и_покончил_жизнь_самоубийством._

_Фань_Дэ,_пол_мужской,_родился_2_декабря_1949_года, вечером_23_октября_1966_года_повесился_у_себя_дома_и_покончил_жизнь_самоубийство м._

_Чэн_Сюйань,_пол_мужской,_родился_18_апреля_1950_года, вечером_23_октября_1966_года_на_улице_Наньхулу_вскрыл_себе_локтевую_вену_и_покон чил_жизнь_самоубийством._

_Ло_Канмин,_пол_мужской,_родился_27ноября_1949_года, утром_24_октября_1966_года_прыгнул_с_высокого_здания_по_улице_Наньхулу,
№ 125_и_разбился,_покончив_жизнь_самоубийством._

_Чэнь_Силун,_пол_мужской,_родился_12_октября_1949_года, утром_24_октября_1966_года_повесился_у_себя_дома,_покончив_жизнь_самоубийством._

_Ли_Хунци,_пол_мужской,_родился_15_января_1950_года, в_последней_декаде_октября_1966_года_пропал_без_вести._

_Хуан_Дунхай,_пол_мужской,_родился_21_марта_1950_года, в_последней_декаде_октября_1966_года_пропал_без_вести._


        Когда я дочитал до конца, у меня мурашки побежали по коже. За девять дней - с 15 по 24 октября 1966 года - одиннадцать человек покончили с собой, да еще двое пропали без вести. Все они спускались в подвал и видели останки императрицы. Кроме учителя Юя, который больше туда не ходил, все погибли страшной смертью.
        Е Сяо сказал мне:
        - Обрати внимание: в этих смертях есть два пика. С вечера восемнадцатого и до утра двадцатого октября погибло пять человек, двадцать первого и двадцать второго никто не погиб, однако с вечера двадцать третьего и до утра двадцать четвертого октября - практически за один вечер - умерли еще четверо. Что же касается двоих пропавших, я полагаю, они тоже мертвы, просто их трупы не были обнаружены или опознаны.
        - Значит, все ниточки оборвались?
        - В общем, да, - грустно усмехнулся Е Сяо.
        Он помолчал и вдруг быстро сказал:
        - Я решил бросить это дело.
        - Что ты говоришь?
        - Бросаю. Мне надоело. Я устал. Все это мне опротивело. Я больше не могу.
        Е Сяо опустил голову.
        - Мы же так много узнали о «Блуждающих душах древних могил», о Дунлине, о деле императрицы, о Черном доме… Неужели все это напрасно?
        Он ничего не ответил. Я тоже замолчал. В моей квартире воцарилась мертвая тишина. Потом Е Сяо еле слышно прошептал:
        - Я очень боюсь.
        - Общественная безопасность может бояться? - неловко пошутил я.
        - Хватит с меня. Я тоже человек. Я боюсь, боюсь по-настоящему. С самого начала. С тех пор, как занялся этим делом, прочел материалы о самоубийцах, посетил сайт
«Блуждающие души древних могил», съездил в Дунлин. Расследуя это дело, изучая материалы, я постоянно, ежеминутно испытывал страх, жил в ужасе. Тебе этого не понять. Я старался быть крепким, как бамбук, но на самом деле я гораздо слабее тебя.
        - Так положись на меня. Давай все же продолжим…
        - Послушай, каждый человек имеет право бояться… - Е Сяо медленно выговаривал слово за словом, глядя на меня в упор. Глаза его были широко раскрыты, на лбу проступили капельки пота - таким я его никогда не видел. В мою душу закрался тайный страх: а если он тоже?… Е Сяо продолжал: - Сейчас в моей душе рухнул последний рубеж обороны, я утратил всякую надежду. Я хочу жить, понимаешь, жить хочу! С самого начала это так называемое расследование велось по моей личной инициативе, теперь пришла пора прекратить его и умыть руки.
        - Ты очень изменился. Я помню, в детстве ты вообще не ведал, что такое страх.
        - Да, я очень изменился. Хочешь знать, почему?
        - Если можешь, расскажи.
        - Это кошмар всей моей жизни. Мне жутко вспоминать об этом. Когда я учился в Пекине, в Университете общественной безопасности, у меня была подруга, которая училась вместе со мной. Мы с ней часто вели задушевные разговоры. Она очень нравилась мне. Перед выпуском у нас была практика. Нас с подругой направили в Юньнань, в группу по борьбе с наркотиками. Мы поехали вместе.
        Во время одной операции по задержанию наркоторговцев случилось непредвиденное. Никто не знал, что наркоторговцев в несколько раз больше, чем нас. Началась перестрелка, многих из наших убили. В ходе боя я потерял свою подругу из виду. Когда все кончилось, оказалось, что ее нигде нет - ни среди живых, ни среди мертвых. Она попала в руки бандитов. Спустя несколько дней мы нашли ее тело. Ей отрезали голову. На труп невозможно было смотреть без содрогания: ее насиловали безостановочно несколько дней подряд, все тело было исколото шприцами, в нее вогнали колоссальную дозу героина, она умерла в ужасных мучениях.
        В тот же день я задержал одного наркоторговца. Нацепил на него наручники и приставил к голове пистолет. Я смотрел на него, а перед глазами была голова моей подруги. Я был вне себя от ярости, я люто ненавидел этого злодея. Я хотел только одного - отомстить. «Месть, месть, месть…» - звучало у меня в ушах.
        Стоило мне нажать на курок, и пуля вышибла бы из него мозги. Из его головы.
«Голова, голова, голова…» - твердил я. Однако в тот самый миг, когда оставалось только нажать на курок, я подумал: если выстрелю, то тем самым нарушу закон. Этот тип уже арестован и не сопротивляется, а значит, я не могу, не имею права его убить. В тот миг я невыразимо мучился, я должен был сделать выбор между местью и долгом; мне страстно хотелось увидеть раздробленную голову этого негодяя. Я мечтал, чтобы он испытал такие же муки, как моя подруга. В конце концов я опустил пистолет, я не выстрелил.
        Потом я нашел множество оправданий, убедил себя в необходимости соблюдать закон. Но на самом-то деле я знал, что все эти доводы - ложь, я просто струсил, испугался: вдруг кто-нибудь увидит, как я убиваю человека, пусть даже преступника; я испугался, что меня уволят из органов, несмотря на то, что у меня была веская причина для мести. Но даже эта причина не шла в сравнение с лавиной страха, обрушившегося меня. Я испугался, просто струсил. С тех пор страх глубоко сидит во мне, потому что я просто презренный трус.
        После выпуска я не пошел в уголовную полицию, а стал работать в информационном центре. Теперь я не занимаюсь стрельбой и погонями. Вот как обстоит дело, вот почему я изменился. Когда-то я не смог одолеть страх, изначально скрытый в глубинах человеческой души. С тех пор этот врожденный страх съедает меня изнутри. А сейчас он растет во мне с бешеной скоростью. Этот страх каждую ночь все плотнее и плотнее сгущается вокруг меня. Скоро во мне останутся только страх и ужас. Вдобавок я почти каждую ночь вижу во сне ужасную смерть моей подруги. Я этого больше не вынесу! Я сойду с ума или покончу с собой.
        Е Сяо быстро заморгал, чтобы скрыть от меня набежавшие слезы. Даже в детстве я ни разу не видел, чтобы он плакал.
        - Прости, Е Сяо, я не должен был заставлять тебя говорить об этом. - Я не знал, как утешить его.
        - Что уж, теперь ты все знаешь. - Он горестно покачал головой, вытер слезы и встал. - Пойду домой, пораньше лягу спать. Запомни: не лезь больше в это дело. Я не хочу потерять тебя, братец.
        Е Сяо обнял меня за плечи, и мы снова ощутили себя братьями, как в далеком и безмятежном детстве.
        Я молча проводил его до двери. Что я мог посоветовать ему?
        Страх. Его мучил страх.
        Страх и ужас.
        Что такое страх? Что такое ужас?
        Я посмотрел на белые розы, которые подарила мне Сянсян.
        Или все-таки Роза?
        Розы завяли.



        ДВАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Я снова вхожу в Интернет. Практически на всех сайтах - ссылки на «Блуждающие души древних могил». Я устал и равнодушно смотрю на ставшие мне такими знакомыми иероглифы. Мой почтовый ящик переполнен спамом. В каждом письме - только пять иероглифов: «Она в подземном дворце». Отправитель один - «Блуждающие души древних могил».
        Кто-то так зло шутит? Или ширится эпидемия вируса? Я пишу письмо администратору почтового сервера: «Прошу администратора удалить всю почту с избыточной информацией». Как только я нажал кнопку «Отправить», то столкнулся с новой проблемой: вместо привычной фразы «Ваше сообщение отправлено» мое собственное письмо мгновенно преобразовалось в знакомые иероглифы: «Она в подземном дворце», а мой адрес, в смысле адрес отправителя, превратился в адрес «Блуждающих душ древних могил». Это, безусловно, работа вируса.
        Что же мне делать?
        Я выключил компьютер и предался размышлениям. Я вспомнил обо всех таинственных событиях, случившихся за последние два месяца, обо всех умерших за это время людях. Я посмотрел в окно - там чернела поздняя ночь. Такой же мрак был и в канун зимнего солнцестояния - зловещего дня, когда начался этот кошмар.
        Возможно, теперь погибнет еще больше людей.
        Это надо как-то остановить.
        В конце концов, я зашел на сайт «Блуждающие души древних могил».
        Вроде бы все по-прежнему… Кроме счетчика посещаемости! Разница колоссальная: «Вы
1072982-й посетитель; на линии 3197 пользователей». Я буквально подпрыгнул от удивления: посетителей больше миллиона, а в прошлый раз было несколько десятков тысяч. Очевидно, что это результат атаки вируса на крупные порталы.
        Затем я зашел на форум сайта: великое множество новых топиков. Почитал наугад. Это отзывы новых посетителей, все они воодушевлены - им очень нравится сайт. Большинство обсуждает, как пройти последние уровни игры в лабиринт. Я выбрал около десятка самых свежих постингов и сверился с подсчетом. У поступившей не более часа назад темы почти двухсотый порядковый номер. Поверить трудно, это просто невероятно.
        В чате то же самое. Множество новых имен, по крайней мере, не меньше сотни. Если с каждым только обменяться рукопожатием, рука отсохнет. Я не стал ни с кем беседовать. В разделе «Цинские восточные гробницы» открываю врата «Хуйлин». Те же пять иероглифов: «Она в подземном дворце».
        Вхожу в лабиринт.
        Сайт сохранил пройденные мною уровни игры. Продолжаю двигаться вперед. Все тот же темный туннель, впереди слабый свет, стены и потолок выложены черным камнем, опять слышен звук моих собственных шагов. Одно за другим прохожу ответвления лабиринта, несколько раз натыкаюсь головой на темные стены, и в колонках раздается удивительно естественный звук удара; спасибо, что хоть не болит разбитый о виртуальную стену лоб.
        Я подумал, что за время нашего с Е Сяо расследования нам встретился еще один подвал - в Черном доме на улице Наньхулу. В моем сознании все время вертелись слова «подземный дворец», и наконец на экране моего монитора подземный дворец и появился. Когда мы с Е Сяо спускались в подвал, я пережил страх и ужас. Сейчас у меня было то же чувство. Возможно, я на самом деле приближался к «Ней». Я увеличил скорость игры. Я чувствовал себя опытным игроком и уверенно обходил подземные тупики. Если же я ошибался в выборе направления, то возвращался назад и без труда находил правильный путь. На карте облако черного тумана, скрывавшего путь, медленно, но верно отступало и за час сократилось вдвое.
        Вдруг впереди появилась тень. Эта тень быстро приближалась ко мне, пока полностью не преградила дорогу. Неужели опять Е Сяо?
        В диалоговом окне я отстучал вопрос:


        Я: Е Сяо, это ты?
        Ответ ужаснул меня:


        Сянсян: Я Сянсян.


        Я: Сянсян, куда ты пропала? Скорее уходи отсюда! Здесь опасно!
        СЯНСЯН:Нет, это ты должен уйти.
        Я: Я не могу уйти. Я должен довести дело до конца. Сянсян, почему ты покинула меня?
        СЯНСЯН:Прости, на то у меня есть важные причины.
        Я: Какие причины, скажи мне.
        СЯНСЯН:Ты не должен об этом знать.
        Я: Я хочу тебя увидеть.
        СЯНСЯН:Сейчас увидишь.
        Тень на экране моего монитора начала медленно проясняться, облако черного тумана окончательно растаяло, и я увидел наконец, кто стоит передо мной. Это была Сянсян.
        В динамике раздался голос Сянсян:
        - Оставь меня, навсегда оставь меня!
        А я продолжал отстукивать иероглифы в диалоговом окне:


        Я: Нет, я непременно найду тебя, будь ты на небе или в пучине морской.


        Из колонки послышался вопрос:
        - Ты не раскаешься?


        Я: Никогда не раскаюсь.


        Лицо Сянсян стало приближаться ко мне. Как будто наплыв кинокамеры. Все ближе и ближе. Крупный план. На экране только ее лицо. Невидимая камера продолжает наплыв. На мониторе только ее губы. Прекрасные алые губы приникли к экрану. Киношники, кажется, называют это «поцелуй в диафрагму». Я понял: она меня целует. Я тоже поцеловал экран и ощутил тепло ее нежных губ.
        В следующее мгновение губы растаяли - и Сянсян исчезла. Туннель опустел.
        Возможно, это был прощальный поцелуй?
        Я не отчаиваюсь, я хочу найти ее и продолжаю двигаться вперед. С каждым шагом я все яснее ощущаю атмосферу подземного дворца и погребальной камеры. Я прошел больше половины пути, огромные врата уже открылись передо мной. Я знаю: она ТАМ- в подземном дворце.


        Все.


        Я пришел.
        Наконец-то я проник в подземный дворец.
        Колоссальное пространство, наполненное беспросветным мраком. Темнота над головой, темнота под ногами, темнота со всех сторон, а в центре черного мрачного мира - два огромных черных гроба.
        Я щелкнул мышкой по большему гробу - он открылся. Внутри я увидел белый череп и истлевшее, расшитое драконами одеяние цинского императора.
        Это император Тунчжи.
        А что там? В другом гробу?
        Что я смогу там увидеть?
        Курсор двинулся ко второму гробу, стрелка легла поверх него и замерла. Мои пальцы перестали мне повиноваться. Я никак не мог решиться. Наконец, сделав глубокий вдох, я два раза резко щелкнул левой кнопкой мыши.
        Крышка гроба открылась.
        Экран стал полностью черным, и посреди этой черноты возникли глаза.
        Это были глаза женщины.
        Глаза с длинными-предлинными ресницами.
        Черные блестящие глаза с черными зрачками.
        Опять во мне возникло странное ощущение, будто это не зрачки, а бездонный колодец.
        И туг погас свет.
        В одно мгновение в моей квартире погасли все до одной лампы, даже лампочка - индикатор напряжения на мониторе. Вся квартира погрузилась в темноту. Что случилось? Возможно, отключили электричество? О Небо, я хочу, чтобы это были просто неполадки в электросети и больше ничего. Но я почувствовал, как из глубины души поднимается ставший уже привычным страх. Страх и ужас. Они грызут сердце и леденят душу.
        Источник этого ужаса - темнота. В душе каждого человека, оказавшегося во мраке, возникает потаенный страх, но его можно преодолеть. Я знал, что мог бы справиться с этим страхом, но сейчас у меня не было сил противиться ему, я не мог проявить силу. Я был не в состоянии понять природу этого ужаса, и вдруг во мне возникло ясное ощущение - источник ужаса здесь, он сейчас у меня за спиной.
        Глаза медленно растворились в серой мути экрана монитора. В темноте я видел только слабое свечение этого серого экрана. Как такое может быть? Выключенный монитор светится в темноте!
        Через несколько секунд на экране возникла надпись: «Посмотри назад».
        Я оглянулся.
        Тень!
        У меня за спиной возникла чья-то тень!
        Прижав руки к груди, я ощутил бешеное биение сердца, словно оно собиралось выскочить из груди, а я мог удержать его. Я встал и в слабом отсвете экрана монитора попытался понять, кто стоит позади меня. Тень сделала шаг вперед, приближаясь ко мне.
        Значит, это не мираж. Обычная такая живая тень. Тень женщины. У меня в квартире. Стоит тут. Прямо передо мной.
        Отсвет безжизненно-серого экрана попал на ее лицо.


        Сянсян.


        Она была в белом, лицо мертвенно-бледное, застывшее, без всякого выражения. Я чувствовал исходивший от нее леденящий холод.
        - Сянсян! - позвал я ее.
        Она не ответила, продолжая смотреть на меня в упор, и только через несколько секунд до меня донеслись ее слова. Слово - пауза - слово - пауза - слово - и тишина.
        - Верни - мне - голову…
        Сянсян? Нет, это не ее голос. Я абсолютно уверен: это не мог быть ее голос. Ни моя Сянсян, ни моя Роза не обладали таким голосом, это был голос совсем другой, незнакомой мне женщины. Он был наполнен тоской и печалью, ненавистью и местью; он не походил на голоса людей из моей жизни, этот голос исходил из-под земли, из могильного холода и мрака. Словно я приложил к земле ухо и услышал его. Он буквально сочился скорбью…
        Как только Сянсян произнесла эти три слова, в квартире зажегся свет.
        После темноты я ничего не видел в этом ярком сиянии. Я энергично потер глаза и осмотрелся. Сянсян нигде не было. Она исчезла. Пропала в том кратком интервале между светом и тьмой, границы которого не в состоянии уловить человеческий глаз. Она исчезла, как свет в темноте или тьма при свете.
        В общем, она исчезла, и все.
        Я снова проверил компьютер: он, как и полагается при перепаде напряжения в электросети, автоматически отключился.
        Я тяжело вздохнул и сел. Лоб был мокрым от пота. Я весь был мокрым от пота. Только что я пережил самый настоящий страх.
        Страх и ужас.
        Я боялся даже подумать о том, что здесь только что произошло. Я лег и постарался поскорее заснуть, но сон не шел ко мне. Только под утро я забылся тяжелым сном. По собственному опыту я знал: утренний сон - самый подходящий для кошмаров.
        Мне приснилась женщина. У нее была красивая грудь, маленькие руки, длинные стройные ноги, белоснежная кожа, не хватало только одного - головы.
        Женщина была без головы.



        ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ ФЕВРАЛЯ

        Утром я встал с тяжелой головой и красными, опухшими от бессонной ночи глазами. Я посмотрел в окно. Ничего не видно: стекла запотели. Вчера вечером на улице было очень холодно и сыро, влага осела на окнах. В детстве я любил писать на запотевшем стекле иероглифы или рисовать картинки. И вот теперь я, как в детстве, увидел на запотевшем оконном стекле иероглифы. Только писал их не я. В тот же миг волосы зашевелились у меня на голове. Я все читал и читал, в сотый раз я перечитывал эти три слова: «Верни мне голову».
        Кто же это написал? Я подошел к окну. С уверенностью могу сказать только то, что писали изнутри - снаружи окна не потеют. Возможно, это Она написала вчера вечером? Только кто - Она? Неужели Сянсян? Во мне зародились сомнения.
        Я выпил воды. Сердце стало биться ровнее, руки перестали дрожать, я постарался вспомнить все, что произошло вчера вечером.
        Подражая Е Сяо, я попробовал мыслить логически. Никаких эмоций - только факты.
        Во-первых, почему вчера вечером в моей квартире погас свет, а потом все лампы вдруг сами собой зажглись? Я проверил электропроводку - вроде никаких повреждений, все нормально подключено. Мой компьютер не оснащен системой бесперебойного электропитания, при отключении электричества он не может работать автономно. Однако вчера вечером именно экран монитора давал слабое сероватое свечение.
        Я вышел на лестничную площадку и расспросил соседей. Они сказали, что вчера к ним приходили друзья и они всю ночь напролет играли в китайские кости мацзян. У них электричество не отключалось.
        Следовательно, у меня нет проблем с электропроводкой. У меня есть проблемы с
«Блуждающими душами древних могил». Стоп! Это уже эмоции.
        Продолжим. Вроде я где-то читал, что технически возможно послать по проводам волновой сигнал, который может отключить бытовые электроприборы.
        Может быть, «Блуждающие души древних могил» одновременно со своей основной программой посылают еще и какой-то сигнал? По телефонным проводам он проник в электропроводку моей квартиры и заставил погаснуть все лампы. Это единственно возможное разумное объяснение.
        Во-вторых, каким образом Сянсян вдруг появилась в моей квартире, а потом так же неожиданно исчезла? Невозможно предположить, что она заранее проникла в мою квартиру и спряталась здесь. У меня просто негде спрятаться - все на виду. Она не только неожиданно появилась, но и мгновенно исчезла. Без телепортации такое невозможно. А это уже из области фантастики.
        Вчера вечером я не дотрагивался до нее. Поэтому я не могу с уверенностью утверждать, что передо мной был человек из плоти и крови. Пусть это станет ключевым моментом в моих рассуждениях.
        Так. Сначала она возникла у меня за спиной. Я сидел за компьютером, оглянулся - она сразу шагнула вперед и оказалась перед компьютером. Я встал. Иными словами, я все время был обращен лицом к компьютеру.
        Когда все лампы погасли, сероватый отблеск экрана стал единственным источником света в квартире. Без этой подсветки я бы ее не увидел. В таком случае, возможно, я видел не живого человека, а призрак, мираж?
        Свет - это сложная субстанция. Далеко не все его свойства изучены. Возможно, свечение экрана способно проявлять себя как кинопроектор. Так, так, так! Уже теплее. В зале кинотеатра темно, светится только экран. Изображение на киноэкране создает эффект присутствия. Кажется, что фигуры, живущие на экране, - рядом с тобой. Значит, не будет ошибочным предположить, что это была просто компьютерная проекция, голограмма. А почему бы и нет?
        В-третьих, ее странный голос. Очень возможно, что этот голос, как и звук моих шагов в лабиринте, исходил из колонок. Тогда понятно, почему голос звучал так безжизненно.
        В-четвертых, есть ли какой-нибудь смысл в ее словах: «Верни мне голову»? Эти же слова сейчас написаны на стекле. Но какой тайный смысл в них заключен?
        Пока я не прошел весь лабиринт, повсюду постоянно возникали пять иероглифов:
«Она в подземном дворце». Потом они встречались мне еще множество раз, например, в архиве лаборатории Дуаньму Июня. Вероятно, эти загадочные слова будили в людях любопытство. Их одолевало желание узнать, кто же «Она», что это за «подземный дворец», что «Она» там делает. Поэтому игроков так и влекло в подземный дворец.
        Вчера вечером я прошел весь лабиринт, оказался в подземном дворце, открыл гробы, и мне были явлены глаза.
        Все это выглядело точно так же, как во время сеанса у доктора Мо. Покойного доктора Мо…
        Затем явилась тень Сянсян, которая сказала: «Верни мне голову». Я могу утверждать, что это был не ее голос, во всяком случае, не тот голос, которым говорили со мной Сянсян и Роза. Неужели это еще одна женщина? Ничего не понимаю. Что значит «Верни мне голову»? Я читал в каком-то классическом китайском романе, как люди с отрубленными головами становились бесплотными духами, являлись кому-нибудь, до смерти пугали всех и постоянно твердили замогильными голосами:
«Верните мне голову». Большинство из них являлось с того света, чтобы отомстить обидчикам, лишить их жизни.
        Почему она явилась ко мне? Неужели я смертельно обидел какую-то женщину? Мне ничего неизвестно об этом. В жизни я встретил слишком мало женщин, чтобы мог о таком забыть. В порядке ли у нее рассудок? Если да, то я не понимаю ее.
        Я тяжело вдохнул и посмотрел в окно. Уже давно рассвело. Солнечные лучи ярко освещали комнату.

«Верни мне голову». Иероглифы растеклись, превратились в безобидные капельки воды. Солнечный свет лишил их устрашающей, вселяющей ужас силы. Подтеки, оставшиеся на стекле, похожи на следы слез, скатившихся по щекам.
        Скорее всего, эти иероглифы были написаны в надежде, что тот, кто их прочитает, что-то предпримет. Возможно, это мольба о помощи.

«Верни мне голову…» Фраза построена как заклинание, приблизительный смысл ее должен быть таков: прошу тебя, возврати мне мою голову. Она просит, чтобы я для нее это сделал. Все самоубийцы наверняка дошли до конца игры и тоже прочитали эти иероглифы. Возможно, вечером накануне зимнего солнцестояния Линь Шу увидел эти четыре иероглифа, а может быть, к нему тоже явилась тень Сянсян.
        Мы трое были однокурсниками; он был знаком с Сянсян. Ему известно, что она умерла. И когда она явилась к нему, конечно, не она, а ее тень, он безумно испугался. Он ничего не мог понять, он был один в своем огромном доме и потому от страха послал мне мейл.
        А она в это время молила его: «Верни мне голову, верни мне голову». Линь Шу не смог выполнить ее просьбу или подумал, что не в силах будет выполнить ее, поэтому он отчаялся и от ужаса, страха и бессилия покончил с собой.
        С другими было то же самое. Вероятно, это и был мотив их самоубийств.
        Так. Что-то складывается. Только бы мне не ошибиться, не заплутать в этом логическом лабиринте.
        Если моя гипотеза верна, то «Она» желает, чтобы я вернул ей голову. Это значит, что она лишилась своей головы и надеется получить ее обратно.
        У меня начался нервный смех: это же очень смешно - представьте себе человека, который разыскивает собственную голову. Надо успокоиться, а то можно сойти с ума.
        Поехали дальше. Никто из тех, кто прошел лабиринт, не знал, как найти эту голову. Это понятно. Я, между прочим, тоже не знаю.
        Сначала надо разобраться, каким образом она лишилась своей головы. Очень странно, но мне сейчас кажется, что самое главное - это выполнить ее просьбу, помочь ей найти голову. Интересно, если мне не удастся это сделать, случится ли со мной то же, что и со всеми, - покончу ли я с собой? И меня снова охватил уже знакомый ужас.
        Страх и ужас.
        Справлюсь ли я?
        Надо понимать, что поиски ее головы - это такое дело, с которым она сама справиться не может; где уж тут справиться нам, обычным людям из плоти и крови?
        Может быть, в скором времени я, как Линь Шу, выпрыгну из этого окна в порыве отчаяния, и в сводках управления общественной безопасности появится имя еще одного беспричинного самоубийцы?
        Мне не хочется умирать.
        Снова мне вспомнилась Сянсян. Она ли это была, в конце-то концов? Если да, то как объяснить ее слова: «Верни мне голову»?
        Продолжим логические построения. Я понимаю, что Сянсян - это ключ к разгадке. Сянсян умерла. Умерла, когда нам с ней было по восемнадцать лет. Умерла! Мертвые не могут воскреснуть. Это неоспоримая истина.
        Я не знал, о чем еще логически порассуждать, и поэтому решил действовать.
        Начну с Сянсян.
        Я пошел к ее родителям.
        Раньше мы, однокурсники, часто ходили друг к другу в гости, и я хорошо помнил дом Сянсян. Она жила в новом тридцатиэтажном доме, расположенном в самом центре Шанхая. Дверь открыл ее отец. Он не узнал меня, хотя раньше мы с ним много раз виделись. Я назвал себя, напомнил, что я - бывший однокурсник Сянсян, он пригласил мне войти и предложил кофе.
        От кофе я отказался и стал украдкой рассматривать отца Сянсян. Он сильно постарел с тех пор, как я видел его в последний раз. По моим представлениям, ему было около пятидесяти, но седина выбелила его волосы, и выглядел он на все шестьдесят. У него были печальные глаза: возможно, он так и не оправился после трагической смерти дочери.
        Я не знал, с чего начать разговор, поэтому рубанул с плеча:
        - Извините, но я пришел к вам потому, что недавно встретил Сянсян.
        Он грустно покачал головой и сказал:
        - Вы обознались. В нашем мире живет очень много похожих людей.
        - В таком случае как быть с ее необыкновенным природным ароматом?
        Кажется, он вздрогнул, а затем твердо произнес:
        - Я не хочу об этом говорить.
        - Извините, но я буду говорить с вами об этом, именно сегодня буду говорить об этом, потому что это вопрос жизни и смерти очень многих людей.
        - Я не понимаю, о чем речь.
        - Отец, прошу вас вспомнить, не случилось ли после гибели Сянсян какого-нибудь странного события? Я знаю, что вспоминать об этом мучительно для вас, но это необычайно важно.
        - Это действительно так? Я должен подумать. - Он нахмурил брови, помолчал и решительно произнес: - Ничего не случилось. Пей свой кофе и уходи.
        Похоже, он что-то скрывал, я инстинктивно чувствовал это. Скорее всего, он лжет и делает это очень неумело - избегает смотреть мне в глаза, нервно потирает руки, хрустит пальцами. А может быть, он тоже чего-то боится?
        Я пошел на риск.
        - Отец, несколько дней назад я и Сянсян были вместе, она мне все рассказала. Пожалуйста, поверьте мне. Вам не надо ничего скрывать от меня. Это очень важное дело, от него зависят судьбы многих людей.
        - Пощади меня.
        Пожилой человек понуро стоял передо мной, низко склонив свою седую голову, руки его дрожали.
        - Прошу вас, расскажите мне все. Возможно, вы спасете жизни многих людей.
        Отец Сянсян поднял голову и долго смотрел на меня расширившимися от ужаса глазами. Наконец он взял себя в руки и медленно заговорил:
        - Это такое дело, которое даже представить себе невозможно. Мне и в голову не могло прийти, что я хоть кому-нибудь смогу рассказать о нем. Потому что, если даже все рассказать, никто не поверит.
        Он замолчал.
        - Я поверю вам. Клянусь!
        Отец Сянсян кивнул и продолжил:
        - В тот год, летом, после того как нам позвонили из провинции Цзянсу и сообщили, что с Сянсян случилось несчастье, мы просто не могли поверить в это. Сразу поехали туда. Увидев тело Сянсян, я пал духом. Она была единственным ребенком, восемнадцать лет мы не могли нарадоваться на нее. Красивая, умная, добрая - наша единственная надежда. И вот она погибла. Мне казалось, что моя жизнь кончена.
        По закону Сянсян должны были кремировать там же, на месте. Мы отвезли ее в крематорий и пошли ночевать в тамошнюю гостиницу, так как ритуал прощания был назначен на следующий день. В тот же вечер к нам в номер пришел человек. Он задал нам очень странный вопрос: не хотим ли мы, чтобы наша дочь вернулась в свое собственное тело? То есть чтобы она ожила! Я сказал, что, конечно, хочу, но это невозможно. А затем попросил, чтобы он не терзал нам душу и немедленно уходил. Но человек не ушел, он продолжал утверждать, что может воскресить Сянсян. Я понял, что это сумасшедший. С такими не следует спорить. А незнакомец продолжал настойчиво убеждать нас, что может вернуть нашу дочь. Условием была абсолютная тайна. Нельзя, твердил он, чтобы хоть кто-то узнал об этом. Чтобы он не начал буйствовать, мы с женой кивали и не спорили с ним. Наконец он ушел.
        Это был странный человек - таинственный и загадочный. Я преподаю биологию в университете и абсолютно не верю ни в какую мистику, в том числе и в воскрешение из мертвых. Но в тот момент я был не ученым, а просто убитым горем отцом. Поэтому в глубине моей души зародилась надежда: а вдруг он говорит правду? Ради Сянсян мы были готовы на все.
        На следующий день в зале прощания мы в последний раз увидели нашу Сянсян. Она спокойно лежала в гробу. Мне казалось, что моя доченька просто спит. В тот момент я верил, я надеялся, что она жива и просто крепко спит. После церемонии прощания мы с женой вдвоем вошли в зал кремации. Тут я с удивлением увидел, что служащий крематория - тот самый человек, который вечером приходил к нам и предлагал воскресить Сянсян.
        Он улыбнулся нам и попросил удалиться, но я не согласился, я хотел видеть, как Сянсян навсегда покинет нас. Однако у мамы Сянсян было больное сердце, она могла не вынести этой картины и потому согласилась с требованием служащего. В конце концов я тоже не выдержал и покинул крематорий. Через час этот странный тип вынес нам урну с прахом Сянсян. Я спросил, действительно ли это ее прах. Он поклялся, что это так. А потом шепотом сказал, что мы должны еще три дня жить в гостинице и через три дня Сянсян вернется к нам.
        Возвратившись в гостиницу, мы стали собираться - я ни на грош не поверил психу из крематория. Мы хотели покинуть это скорбное место и побыстрее уехать домой. Но едва мы дошли до станции междугородных автобусов, как я, непонятно почему, вдруг повернул и пошел обратно в гостиницу. Наверное, я так тосковал по Сянсян, что просто лишился рассудка от горя. Мне все еще казалось, что Сянсян жива, а это всего лишь кошмарный сон. В грустных раздумьях мы прожили в гостинице три дня.
        На третий день ночью, когда мы, отчаявшись, опять начали паковать вещи, кто-то постучал в дверь. Я открыл - и обомлел: передо мной стояла Сянсян. Вне всяких сомнений, это была она. Ее лицо, руки, фигура… Я обонял присущий только ей врожденный аромат ее тела. Ошибки быть не могло. Никакой грим, никакое внешнее сходство не могли бы обмануть меня. Мы с женой бросились обнимать ее и зарыдали в голос, но Сянсян не плакала.
        Оказалось, что она ничего не знает о том, что с ней случилось. Помнит только, что пошла купаться, а потом вышла на берег и пришла к нам в гостиницу. Сянсян была одета в ту же одежду, в которой с ней приключилось несчастье, и держалась она так, будто с ней вовсе ничего не произошло: сказала лишь, что очень хочет есть. Мы ее накормили и в тот же вечер вернулись в Шанхай.
        Мы боялись рассказать об этом кому бы то ни было и решили, что будет лучше, если Сянсян перестанет жить с нами: ее никто не должен был видеть. Мы сняли ей квартиру, помогли сменить имя и фамилию, я устроил ее учиться в университет. Я заметил, что она сильно изменилась, наверное, потому, что стала жить отдельно от нас. Она стала очень холодна к родителям. Раньше она любила петь и танцевать, общаться с друзьями, а после поступления в университет стала скрытной, молчаливой, все читала книги о разных таинственных явлениях, постоянно рассуждала о смысле жизни, увлеклась философией и мистикой. В общем, она стала абсолютно другой - не похожей на ту, нашу Сянсян. А внешность и голос остались прежними.
        После второго курса она уехала на каникулы, а потом, когда вернулась, поменяла адрес, и мы даже не знали, где она сняла себе жилье. Год назад от рака умерла моя жена, а Сянсян даже не пришла попрощаться с ней. Я иногда видел ее в университете, но она сторонилась меня. После окончания университета Сянсян полностью прекратила связь со мной, и мы - отец и дочь - больше ни разу не виделись.
        - Да, значит, это не ошибка, - пробормотал я.
        Он тяжело вздохнул и продолжил:
        - Сначала я ничего не понимал и не хотел понимать. Мне нужно было чудо - и это чудо свершилось. Однако потом, когда я заметил в Сянсян все эти перемены, я попробовал разобраться во всем, что с нами произошло. Может быть, надо было позволить Сянсян тихо покоиться в земле. Может быть, это моя самая страшная ошибка. Возможно, все, что потом произошло, - и перемены в Сянсян, и мучительная безвременная смерть жены - все это кара божья.
        - А тот рабочий из крематория? Как он выглядел?
        - Обычно. Примерно моих лет, без особых примет. Только говорил загадочно и таинственно.
        - Вы больше не видели его?
        - Нет. Сначала мы хотели съездить к нему и поблагодарить за то, что он всех нас вернул к жизни. Но так и не собрались. Наверное, потому, что я с самого начала не понимал, почему он сделал это для нас. В чем был его интерес? Ведь он не получил от нас ни гроша. Да он и не просил денег. Ничего не просил. А потом у меня появились все эти сомнения, и в моей душе родился страх перед тем человеком. Я безумно боялся его и не хотел больше встречаться с ним.
        - Спасибо вам, отец. Может быть, вспомните что-то еще?
        - Нет, это все, что мне известно. Пусть я нарушил договор, который заключил с этим человеком, - хранить все в тайне и никогда никому не рассказывать об этом, - но вот поделился с тобой, и вроде полегчало на душе. - Он помолчал, а потом с надеждой спросил: - Скажи, сынок, как там моя Сянсян? У нее все в порядке?
        - У нее все хорошо, не беспокойтесь о ней. Может быть, скоро все кончится, и она сможет вернуться к вам. - Я не хотел мучить старика и рассказывать ему обо всех страшных событиях, которые произошли в последнее время.
        - Дай-то бог. И еще. Ты сказал, что все это касается жизни многих людей. Неужели Сянсян совершила нечто ужасное?
        - Нет, похоже, что дело не в ней, но все это как-то касается ее. - Объяснять мне не хотелось.
        - Виной всему моя роковая ошибка. Сянсян умерла и не должна была возвращаться, не должна… Я знал, что все это кончится бедой. Нарушены законы природы, законы самой жизни. Рано или поздно небеса покарают всех нас. - И этот несчастный человек горько заплакал.
        Я не хотел больше мучить его и торопливо попрощался.
        Теперь я должен был найти служащего крематория.



        ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ФЕВРАЛЯ

        Паром переправляет автобус через Янцзы. Все вокруг окутывает туман, внизу - серая вода, вверху - серое небо. Ветер такой сильный, что лодки на реке качает из стороны в сторону. Я смотрю из окна автобуса на бушующие волны в устье реки. Этот междугородный автобус везет меня в Северную Цзянсу.
        Рядом со мной сидит Е Сяо. Он по-прежнему подавлен. Хотя он и согласился поехать со мной, но считает это ошибкой:
        - Ты должен был послушать меня и больше не посещать «Блуждающие души древних могил». Ты же не знаешь, сколько за последнее время погибло людей! Я не хочу потерять и тебя.
        - Я просто обязан продолжать расследование.
        - Обязан? А может, ты воображаешь, что я смогу тебе чем-то помочь? Говорю же, я не желаю снова влезать в это дело. Ты рыскаешь по «Блуждающим душам древних могил», вольному воля, но при чем тут я, скажи на милость?
        Он говорит так громко, что пассажиры автобуса начинают оглядываться на нас.
        - Тогда почему ты согласился поехать со мной?
        - Ради твоей матери, дурак. Я встретил ее несколько дней назад. Она сказала, что ты давно не заходил к ним. Твои родители очень беспокоятся за тебя. Они заметили, что с тобой что-то не так. Твоя мама умоляла, заклинала меня, чтобы я непременно позаботился о тебе - ты же у них единственный сын, и они не хотят потерять тебя. Понял ты или нет? Ты всегда думаешь только о себе, подумай о своих родителях! Я с детства рос в твоей семье, твоя мама всегда относилась ко мне как к родному сыну, и я не хочу, чтобы она страдала. Только поэтому я и поехал с тобой.
        Я не стал возражать Е Сяо, а просто рассказал ему все, что узнал от отца Сянсян, о том, что произошло со мной тогда, ночью, когда я прошел лабиринт, о странных словах на стекле. Рассказывал долго, со всеми подробностями.
        Паром подошел к берегу, и автобус бойко покатил по равнине Северной Цзянсу. Через несколько часов мы наконец прибыли в городок, где погибла Сянсян.
        Мне показалось, что здесь ничего не изменилось, и в душе моей проснулись прежние чувства. Возможно, если бы тогда мы с Сянсян остались в Шанхае и терпеливо переносили жару, сидя дома, не было бы всего этого кошмара последних месяцев.
        Мы с Е Сяо отправились прямиком в крематорий.
        По-моему, крематорий занимает важное место в жизни каждого человека. В родильном отделении человек приходит в наш мир, а в печи крематория он расстается с миром. Если мы просто проходим мимо крематория, нас все равно охватывает скорбь.
        Здешний крематорий очень небольшой, я сразу узнал маленький зал, в котором мы все прощались с Сянсян. Тогда я думал, что вижу ее в последний раз, и рыдал так, как никогда прежде не плакал.
        Мы нашли заведующего. Е Сяо предъявил ему свое служебное удостоверение и объяснил причину нашего визита. Заведующий распорядился, чтобы нам выдали журнал за тот год, когда была кремирована Сянсян. Судя по записям, в тот день работал человек по имени Ци Хунли.
        - Какое-то у него не китайское имя, - удивился я. - Где же нам его искать?
        - Спросим у заведующего, - профессионально легко нашел выход Е Сяо.
        - Служащий Ци Хунли год назад внезапно ослеп. Могу сообщить вам его нынешний адрес, - сообщил заведующий крематорием.
        Взяв листочек с адресом, я поспешил уйти, но Е Сяо удержал меня:
        - Подожди минутку.
        Он вновь обратился к заведующему:
        - Скажите, могу ли я ознакомиться с личным делом Ци Хунли?
        - Конечно. Но он же слепой и не мог совершить никакого преступления.
        - Никто и не говорит о преступлении. Мы просто расследуем некоторые обстоятельства.
        В архиве отдела кадров крематория нам выдали папку с надписью: «Ци Хунли». На первой странице паспортные данные: _пол_мужской, родился_15_января_1950_года_в_Хучжоу_провинции_Чжэцзян,_холост._
        В кратком послужном списке - запись:
_с_1972_года_по_сей_день_трудится_служащим_уездного_крематория._
        - Почему здесь ничего не сказано о том, где он работал до крематория? Это же нарушение установленного порядка, - осведомился Е Сяо.
        - Мне об этом ничего неизвестно. Я здесь работаю недавно. Старые служащие говорили, что этот человек, Ци Хунли, приехал сюда в годы культурной революции, когда везде царил хаос. Здесь было много пришлых людей из разных мест, он был одним из них. От остальных он отличался только тем, что говорил на шанхайском диалекте и производил впечатление образованного, хорошо воспитанного человека. По этой причине прежний начальник пожалел его и оформил как временного служащего. Ему досталась самая черная и тяжелая работа. Ци Хунли оказался очень трудолюбивым и исполнительным, никогда не отлынивал, и его перевели на постоянную работу.
        - Он был приезжим, без прописки и получил постоянную работу? А как же паспорт?
        - Вы человек молодой и, верно, не знаете, что во времена культурной революции повсюду царил хаос, тогда многие утратили свои документы, а работать, чтобы жить на что-то, надо. Потом уже он подал заявление и получил паспорт. В те времена работники паспортного стола ежедневно занимались классовой борьбой, и такая мелочь, как выдача паспорта, никого не волновала. Выдали - и все. Оформили как местного жителя.
        - Надо же! Странно. Почему же он потом не вернулся в Шанхай, а так и остался здесь? - продолжил я расспросы.
        - Да он вообще был странным человеком - неразговорчивый, друзей не было, так и не женился. Между собой мы даже думали, что его преследовали во времена культурной революции, вот он и сбежал сюда, чтобы его не искали, а возможно, он совершил какое-то преступление и скрывался от расплаты, но доказательств тому не было никаких. Несмотря на странности своего характера, работник он был отличный, зла никому не желал, ничего дурного не делал. Год назад Ци Хунли внезапно ослеп на оба глаза, врачи так и не смогли определить причину болезни. Возможно, он действительно совершил какое-то злодеяние, и слепота стала возмездием за него.
        - Все понятно. Спасибо вам за помощь, до свидания.
        Мы с Е Сяо покинули крематорий и отправились на поиски Ци Хунли.
        Судя по адресу, который дал нам заведующий, Ци Хунли жил на окраине - в самом глухом уголке этого маленького городка. Дойдя до нужного нам места, мы увидели жалкую лачугу. Домишко был низенький и сырой, внутри - темнота и затхлый тяжелый воздух.
        И вот этот человек перед нами. Мужчина лет пятидесяти, среднего роста. Лицо ничем не примечательное, только вот глаза… Глаза широко раскрыты, но лишены всякого выражения. Взгляд, как у всех слепых, устремлен куда-то вдаль, будто он видит там нечто, скрытое от других.
        - Вы Ци Хунли?
        - Зачем я вам понадобился, молодые люди?
        Видимо, по звуку шагов он определил, что к нему пришли два человека, а по голосу определил возраст. Вот только… С ним говорит Е Сяо, я-то молчу. Почему же он решил, что я - тоже «молодой человек»? Внимательно посмотрев на него, я очень тихо сказал:
        - Четыре года назад вы совершили преступление.
        - Какое такое преступление? Мое дело - трупы жечь.
        - Вы вроде бы кремировали утонувшую девушку, а потом привели ее к родителям живой и здоровой. Мы приехали по этому делу.
        Он судорожно, со всхлипом вздохнул и сразу перешел на крик:
        - Не понимаю, о чем вы говорите! Оставьте меня!
        Решив рискнуть, я тоже закричал:
        - Я старший брат этой девушки! Не смей лгать мне!
        Е Сяо в знак одобрения показал мне большой палец.
        - Вы действительно ее брат?
        - Конечно, мы родные брат и сестра от одних родителей.
        - Вы лжете. Я по голосу слышу, что вы лжете. Я слепой, но не глухой.
        Я опешил, хотел что-то еще сказать, но буквально лишился дара речи. Сделав мне знак рукой, Е Сяо приблизился к Ци Хунли и заговорил с ним на шанхайском диалекте:
        - Где ты жил до 1972 года?
        Ци Хунли понуро опустил голову. С трудом, запинаясь, сказал:
        - Я не понимаю, о чем вы говорите.
        - Не прикидывайся. Ты шанхаец, почему же после культурной революции ты не вернулся домой? Почему заявил о потере паспорта? Почему в твоем личном деле нет никаких сведений о том, что ты делал до 1972 года?
        Е Сяо вел настоящий допрос.
        - Кто вы такие, в конце концов? - воскликнул Ци Хунли.
        - Не твоя забота, кто мы. Вопрос в том, кто ты. Может, ты и не Ци Хунли вовсе? Имечко-то слишком странное. Как тебя зовут по-настоящему?
        - Что вам известно? Что вы от меня хотите? - В его вопросе прозвучал неподдельный страх.
        - Скажу только одно: это дело касается гибели многих людей. Я думаю, что сам ты, возможно, ни в чем не виноват. Все будет зависеть только от тебя. Как ты себя поведешь.
        Е Сяо сделал многозначительную паузу и закончил:
        - Поверь, мы не хотим причинять тебе зло, но нам нужны правдивые показания, потому что дело важное, государственного значения.
        Ци Хунли помолчал, закрыл свои слепые глаза, потом шепотом спросил.
        - Скажите, сколько людей уже умерло? - Кажется, он готов был говорить,
«сотрудничать с органами», как это принято называть.
        Е Сяо быстро сказал:
        - Много. Уже несколько десятков человек, и с каждым днем их становится все больше. Пока мы идем наперегонки со временем. Неизвестно, успеем ли мы предотвратить дальнейшие смерти. Мы должны спасти хотя бы тех, кого сможем. Говори.
        - Хорошо. Сейчас уже нет нужды молчать обо этом. Глаза мои ничего не видят, и я могу не опасаться, что увижу плоды своих страшных дел. Мое настоящее имя Ли Хунци. Если Ци Хунли прочитать задом наперед, то и получится Ли Хунци. В 1966 году я учился в средней школе в Наньху. Как и все, стал хунвэйбином. Рядом со школой был один черный дом. Мы пришли туда…
        - Значит, ты и есть один из без вести пропавших? - перебил я его, но Е Сяо жестом приказал мне замолчать.
        - Так вы все знаете?
        - Кое-что знаем, но не все. Что нам известно - не твое дело. Ты должен рассказать нам всю правду. Продолжай, - сказал Е Сяо.
        - В то время мы, чтобы делать революцию, спустились в подвал. Там мы обнаружили труп обнаженной женщины. Мы ужасно испугались, написали несколько лозунгов и ушли. На следующий день выяснилось, что один из нас покончил с собой. Потом наш одноклассник Чжан Хунцзюнь рассказал нам, что накануне вечером они ходили в подвал щупать голую женщину. Кто бы мог подумать, но на следующее утро Чжан Хунцзюнь тоже покончил с собой!
        Это было так странно и непонятно, что мы решили еще раз спуститься в подвал, чтобы во всем разобраться. В подвале мы снова увидели эту женщину, но в этот раз нам почему-то не было так страшно. Хотя двое из нас уже умерли, нам и в голову не приходило, что их смерть имеет хоть какое-то отношение к этой женщине. Она была необычайно красивой и обладала удивительной притягательной силой. А мы - пацаны - никогда раньше не видели обнаженного женского тела, поэтому нас неудержимо тянуло потрогать ее.
        Только это и ничего другого. И в тот же вечер, после того как мы ушли из подвала, один из нас, My Цзяньго, вдруг как безумный бросился под колеса грузовика, проходившего по улице Наньхулу. Водитель не успел затормозить и задавил My Цзяньго насмерть.
        Той же ночью покончили с собой У Инсюн и Чжан Наньцзюй, а на следующий день - Синь Сюн и Фэн Канмэй. Всего за два дня умерли пять человек из тех, кто видел эту женщину. Нас осталось всего шестеро, и все мы очень испугались. До нас постепенно дошло, что все эти самоубийства связаны с женщиной в подвале.
        Кто-то даже сказал, что эта женщина - оборотень и наложила на нас заклятье. Хотя тогда мы - хунвэйбины - боролись с пережитками прошлого, мы сразу в это поверили. Поэтому решили, что раз она оборотень, ей надо отрубить голову. Согласно всем поверьям только так можно уничтожить оборотня.
        Мы снова спустились в подвал и дровяной пилой отпилили этой женщине голову. Сейчас мне даже вспоминать об этом страшно, такой это был кошмар. Самое жуткое - что из тела мертвой женщины вылилось очень много крови, мы все были забрызганы, буквально пропитаны кровью.
        С тех пор в наших сердцах навсегда поселился страх. А когда голова прекрасной жен-шины покатилась по полу, нас начало тошнить. Тело и голову женщины мы оставили в подвале, и все разбежались по домам. Прошло три дня и две ночи - с нами больше ничего не случилось. Мы решили, что кошмар наконец прекратился. Однако утром четвертого дня я узнал, что Фань Дэ, Чэн Сюйань, Ло Канмин и Чэнь Силун ночью покончили с собой, все четверо. Нас осталось только двое: я и Хуан Дунхай.
        Я понял, что пришла наша очередь и мы тоже умрем. Поэтому мы снова спустились в подвал. Тело лежало в разбитом нами гробу, а голова по-прежнему валялась на земле. Смотреть на это было невыносимо. Мы решили, что один из нас возьмет тело, а другой - голову, и мы унесем их отсюда куда-нибудь подальше. Хуан Дунхай взял голову, а я тело. Она была совсем не тяжелая. Я поместил ее в большую плетеную корзину, сел на пароход и уехал из Шанхая сюда - в Северную Цзянсу. Хуан Дунхай забрал голову этой женщины. Куда он пошел, я не знаю. С той поры мы с ним больше не видались.
        Ли Хунци судорожно вздохнул и низко опустил голову.
        Мы с Е Сяо изумленно слушали его. Когда он замолчал, я продолжил расспросы:
        - А дальше? Ведь еще была Сянсян?
        - Я остался в живых и несколько лет скитался по Северной Цзянсу. Я таскал с собой корзину с туловищем этой женщины, не смея избавиться от нее. Наконец я попал сюда, назвался другим именем и стал работать в крематории. Вернуться домой я боялся. Так я и жил в полном одиночестве, а здесь - в этом доме - много лет под кроватью стояла корзина с телом обезглавленной женщины. Еще во время моих скитаний я со страхом и изумлением обнаружил, что тело ее не разлагается, а по-прежнему остается точно таким, каким я впервые увидел его. Много лет оно так и лежало в целости и сохранности. Это настоящее чудо! Постепенно я осознал, что покойница - не обыкновенная женщина и что ее влияние на мою жизнь продолжается.
        Когда мне было уже лет тридцать, со мной начали случаться странные происшествия. Мне постоянно снились подземелья, бесконечно длинные туннели, которые приводили в громадный темный дворец. Посреди дворца стояли два огромных гроба. В одном был скелет, во втором - эта женщина.
        Каждый раз, когда я засыпал вот на этой самой кровати, я слышал во сне, что кто-то говорит со мной. Женский голос без конца повторял: «Верни мою голову». Я понял: это она. И у нее только одно страстное желание - обрести свою утраченную голову.
        Несколько лет назад в крематорий привезли труп утонувшей девушки. Она была очень красивой, и тело у нее было такое ароматное, такое необыкновенно прекрасное. Вдруг мне в голову пришла одна мысль, наверное, очень жестокая. Однако что-то подсказывало мне, что у меня все получится. Я пошел к родителям этой девушки, чтобы морально их подготовить. А потом, в день кремации, тайком отпилил этой девушке голову. Тело ее я потом кремировал. Затем я тайно отнес домой голову девушки и осторожно приложил к телу той женщины. По-моему, голова девушки отлично подходила к этому телу, во всяком случае, обе они были одного возраста.
        Пробудившись наутро, я увидел, что посреди комнаты стоит пустая корзина, а женщины нигде нет. Нет ни тела женщины, лишившейся головы, ни головы утонувшей девушки. Все исчезло. Без следа. Я подумал, что нам обоим повезло: я отдал ей прекрасную человеческую голову, а она теперь наконец оставит меня в покое…
        Честно скажу, от рассказа Ли Хунци меня замутило. Мысленно я представил, как он отпиливает у Сянсян голову. Если бы Е Сяо не успел схватить меня за руки, я бы избил этого типа.
        Между тем Ли Хунци продолжал свой рассказ:
        - Однако я ошибся - ничего еще не закончилось. В прошлом году она вдруг пришла ко мне. Вечером кто-то постучал, и на пороге своего дома я увидел девушку с лицом той самой утопленницы. Все тот же удивительный аромат исходил от нее, но тело, осанка были от той таинственной женщины из подвала. Оказывается, она воскресла. По-настоящему воскресла!
        Я очень испугался. А она стояла и молча смотрела мне в глаза. Постояла так несколько секунд и скрылась в темноте. В ту ночь мои глаза утратили зрение. С тех пор я ничего не вижу. Врачи не нашли причину слепоты. Вот так я пожинаю плоды своих злодеяний. Теперь я часто вспоминаю своих погибших одноклассников-хунвэйбинов. Мы ведь тогда еще были детьми! Итак, она вернулась. Что еще может теперь случиться? Какое зло я помог ей принести в наш мир? Представить себе не могу - Ли Хунци замолчал и только грустно качал головой.
        - Это все?
        - Да, теперь я рассказал вам все. Я сам знаю, что очень виноват.
        - Да, это ты во всем виноват!!! Ты, ты… Моя Сянсян!.. - Я вновь замахнулся, чтобы ударить его.
        Е Сяо опять с трудом удержал меня.
        - Не смей! - воскликнул он. - Этот человек уже получил по заслугам. Пошли.
        Я разжал кулаки и вышел из лачуги. В дверях я оглянулся и посмотрел на кровать, под которой много лет обитала та, которая лишилась головы. Да, эта женщина - несомненно, госпожа Алутэ, императрица Тунчжи. Ли Хунци горько плакал, уткнувшись головой в колени.
        Приближалась ночь. По счастью, мы успели на автобус до Шанхая.
        Вечерняя заря в устье Янцзы - ни с чем не сравнимое зрелище, но мне было не до красот природы - мою душу переполняло другое.
        Страх и ужас.



        ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ ФЕВРАЛЯ

        Последние несколько дней меня преследуют кошмарные видения: стоит только заснуть, как мне чудятся те самые глаза. Раньше я спокойно засыпал в темноте, а теперь я ложусь спать только при свете. Мне страшно. Мне постоянно кажется, что эти глаза глядят на меня. Я чувствую, что она где-то здесь, рядом.
        Теперь я знаю наверняка, что та, которую я сначала называл Розой, а потом узнал в ней свою Сянсян, на самом деле императрица. Это результат злодейства, совершенного Ли Хунци. Голова моей Сянсян и тело императрицы живут своей собственной загадочной жизнью.
        Я знаю, что, кроме Е Сяо, ни один человек в мире не поверит мне. Порой при свете дня во мне просыпается надежда, что все это - только страшный сон. Однако глаза, которые каждую ночь глядят на меня, убивают эту надежду.
        Я столько времени искал «Ее» и не догадывался, что Она с самого начала была рядом. Это Она улыбалась мне в консультации доктора Мо, Она гуляла со мной по парку, Она подарила мне счастье любви в тот вечер в квартирке на третьем этаже.
        О Небо, что я натворил! Я же был уверен, что это Сянсян! Я ласкал ее тело, я овладел ею. А на самом деле тело Сянсян давным-давно обратилось в прах. Фактически я овладел самой императрицей! Давно следовало догадаться: в тот вечер, когда ее тело предстало передо мной бесконечно прекрасным в своей наготе, я заметил у нее на животе шрам. У Сянсян никогда не было никакого шрама. Этот шрам остался после раны, нанесенной бандитом, который искал в ее животе золото. Тогда по своей глупости я не придал этому странному шраму никакого значения.
        Что же я наделал? Ведь она умерла больше ста лет назад, и люди, с которыми она была близка, тоже умерли. А теперь я овладел ею. Кто же, получается, я? Любовник императрицы? Некрофил?
        Такой невообразимый эпизод, пожалуй, способен украсить любой роман. Но что делать мне? Как мне уберечь самого себя от падения в глубочайшую пучину страха и ужаса?
        Страх и ужас.
        Смерть вплотную подступила ко мне. Я очень боюсь.
        Днем я позвонил Е Сяо и предложил встретиться.
        Он сказал мне:
        - Сегодня я заново проверил паспортные данные Хуан Дунхая. Теперь он для нас - решающее звено. После событий в Черном доме выжили только два человека: он и Ли Хунци. Один из них унес тело императрицы, а другой - голову. Слова: «Верни мне голову», вне всякого сомнения, указывают на то, что ей нужна голова, которую унес Хуан Дунхай.
        - Правильно. Может быть, это единственный шанс найти утраченную императрицей голову. - Я почувствовал себя утопающим, который увидел крохотную соломинку. - Давай прямо сейчас пойдем и навестим Хуан Дунхая. Он наверняка живет здесь. В полиции считают, что многие без вести пропавшие люди числятся пропавшими только на бумаге, а на самом деле они сохраняют связи с семьей и родными. Просто скрываются по разным причинам. Может быть, нам повезет.
        Мы приехали в жилой квартал индустриального района Чжабэй. Воздух здесь был каким-то серым, отчего и настроение у людей было подавленное. Мы вошли в старый дом и по грязной лестнице поднялись на четвертый этаж. Постучали.
        Здесь жили муж и жена - старики лет семидесяти. Похоже, старики прозябали в полной нищете. Квартиры в этом доме были неблагоустроенные.
        - Позвольте спросить, вы родители Хуан Дунхая?
        - А вы сами откуда?
        - Из управления общественной безопасности, - заявил Е Сяо.
        - Общественная безопасность? Неужели есть новости о нашем Хуан Дунхае? Товарищ, это правда? - старик крепко ухватил Е Сяо за руку.
        - Нет, мы пришли выяснить кое-какие обстоятельства, связанные с его исчезновением.
        - Он что, совершил преступление? - Старик резко вскинул голову, и толстые стекла его очков в тяжелой оправе ярко блеснули, будто негодовали вместе с хозяином. Мне показалась, что его волнение было искренним - старик явно ничего не знал о своем сыне.
        - Нет, дедуля, я только провожу расследование.
        - В первый год великой культурной революции Дунхай пропал бесследно. В тот год он вступил в хунвэйбины, ежедневно ходил делать революцию, а потом мы заметили, что у него пропал всякий энтузиазм, он все твердил какие-то странные слова. Казалось, он чего-то страшно боится, озабочен и всегда настороже. Однажды вечером он принес домой чемодан, обитый железными полосками. Мы хотели посмотреть, что там лежит, но Дунхай запретил нам даже подходить к чемодану, да еще потребовал от нас свои продовольственные карточки и денег, сколько сможем. На следующее утро он ушел из дома, и с тех пор мы его не видели. Прошло уже больше тридцати лет, но мы живем только одной надеждой, что Дунхай вернется домой. Он наш единственный сын.
        Рассказывая об этом, старик со старухой обливались слезами, ничуть не стесняясь присутствия незнакомых людей.
        - Не могли бы вы показать нам его фотографии? - неожиданно для самого себя попросил я.
        Старик дрожащими руками извлек из комода старый фотоальбом.
        - Дунхай был хорошим мальчиком, он никогда не делал ничего дурного. Товарищ, если о нем будут хоть какие-то известия, пожалуйста, сообщите нам.
        Старик вытащил одну фотографию и протянул ее мне.
        - Вот, смотрите, эта фотография сделана за несколько месяцев до его исчезновения. Видите, какой он красивый!
        На фотографии был молодой человек лет шестнадцати-семнадцати. Худощавое лицо, блестящие глаза - действительно, очень красивый. Фотография сделана на шанхайской набережной.
        Я очень внимательно и подробно рассмотрел снимок. Мне это кажется, или лицо на фотографии и впрямь мне знакомо? Где же я его видел? Нахмурившись, я тщетно рылся в памяти.
        - Товарищ, что-то не так? - тревожно спросил старик.
        - Нет-нет, ничего. - Я еще раз посмотрел на снимок, чтобы запомнить лицо Дунхая.
        Возвратив старику фотографию, мы распрощались со старыми людьми.
        - Ты веришь тому, что он рассказал? - спросил меня на улице Е Сяо.
        - Верю.
        - Я тоже. Если Хуан Дунхай действительно пропал, это значит, что у нас оборвалась последняя ниточка. - Е Сяо хлопнул меня по плечу. - Слушай, давай ты поживешь пока у меня. Я за тебя очень боюсь.
        - Боишься, что я тоже покончу с собой? Нет, я хочу испытать силу воли, за это не страшно заплатить жизнью.
        Е Сяо грустно посмотрел на меня.
        - Ну-ну, поступай как знаешь. Я - домой. Если что - звони.
        И он ушел.
        А я опять в одиночестве побрел по ночным шанхайским улицам. Здесь, в этом районе, воздух был скверный, но я все равно шел медленно, в задумчивости крепко обхватив себя руками за плечи. Перед глазами стояла фотография Хуан Дунхая. Вспоминались то характерный изгиб бровей, то ясные глаза, пристально смотрящие в объектив. Передо мной поплыл какой-то туман, холодный ветер пронизывал меня до костей, я начал дрожать всем телом.
        Вдруг мне вспомнилась Хуан Юнь, ее волосы, ясный взгляд, худощавое лицо… Хуан Юнь! Почему я сейчас опять вспомнил о тебе? Последние дни я думал только о Сянсян, о Розе, об императрице, а о Хуан Юнь, которая чуть не стала моей женой, забыл. Я почувствовал угрызения совести.
        И вот в печальном свете луны мне привиделось ее лицо - ясный взгляд, характерный изгиб бровей… Ее лицо было лицом Хуан Дунхая! Наконец-то я вспомнил все! Когда я пришел к ней домой и узнал, что она умерла, я увидел небольшой снимок в рамочке. Это была фотография молодого человека. Я почему-то сразу запомнил его глаза, его брови с характерным изгибом, а главное - странную печаль на лице.
        Сейчас я знаю наверняка, что отец Хуан Юнь - молодой мужчина на фотографии - и был тем самым парнем, фотографию которого я сегодня держал в руках. Отец Хуан Юнь - это Хуан Дунхай. Ошибки быть не могло! Он мало изменился - та же осанка, тот же овал лица, тот же неповторимый изгиб бровей.
        Я был один на безлюдной улице. Ускорив шаг, я слился с ночной тьмой.



        ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Небо хмурилось, было пасмурно и очень холодно, но я все же вышел из дома. Я понимал, что бегу наперегонки со временем и не мог терять ни минуты. Ежась от ветра, я пробежал по безлюдной улице мимо товарных складов, вошел в большие ворота старого складского дома и поднялся по крутой лестнице.
        Когда я постучал в дверь, мне открыла мама Хуан Юнь.
        - Вы? Какими судьбами?
        - Извините, тетушка. Я должен кое о чем расспросить вас.
        - Заходите, пожалуйста.
        Я вошел в комнату. По-прежнему на столе стояла большая черно-белая фотография Хуан Юнь, и она по-прежнему улыбалась мне. Потом я увидел на туалетном столике фотографию молодого мужчины - печальное худощавое мужественное лицо. Это он, абсолютно точно, - Хуан Дунхай. Обознаться я не мог.
        - Скоро месяц, как Хуан Юнь ушла от нас. Вы пришли воскурить ароматные свечи? - спросила женщина.
        Правильно, целый месяц. Хуан Юнь умерла в новогоднюю ночь. Всего месяц, как она покинула этот мир, а я почти позабыл о ней. Не смея от стыда взглянуть на фотографию Хуан Юнь, я склонил голову и воскурил для нее ароматную свечу. После этого я внимательнее посмотрел на маму Хуан Юнь и понял, что в молодости она, вероятно, была такой же красивой, как и ее дочь. Теперь, конечно, она сильно постарела.
        - Тетушка, на самом деле я пришел по другой причине. Я знаю, что мои вопросы могут огорчить вас, однако это очень важно. Скажите, как звали отца Хуан Юнь? Его имя Хуан Дунхай?
        - Да. А откуда вы знаете? - Женщина была потрясена.
        Я подумал, что мне наконец-то повезло: была большая доля вероятности, что Хуан Дунхай сменил имя и фамилию, но он не сделал этого.
        - Тетушка, я не собираюсь копаться в чужих секретах. Могу только сказать вам, что смерть Хуан Юнь, вероятно, связана с ним.
        - Что? Он погубил собственную дочь?
        - Нет, просто его судьба могла повлиять на нее. Прошу вас, поверьте мне. Сейчас мне трудно все объяснить. Может быть, когда эта история окончательно выяснится, я поведаю вам ее. Сейчас мне необходимо побольше узнать о Хуан Дунхае. Прошу вас, расскажите мне все, что вам известно.
        - Да что ж рассказать-то?
        Понятно, что я не собирался расспрашивать эту женщину о ее романтических отношениях в молодости, это было бы просто неприлично. Я пояснил:
        - Тетушка, я понимаю, что вам тяжело вспоминать обо всем этом. Я не хочу знать ничего личного. Меня интересует только Хуан Дунхай. Расскажите мне о нем. Умоляю вас.
        Женщина помолчала, собираясь с мыслями, и сказала:
        - Эти дела давно уже в прошлом, так что я расскажу вам все.
        Она посмотрела на фотографию дочери и улыбнулась ей, а потом так же приветливо улыбнулась мне. Она смотрела на фотографию и на меня, как будто в комнате нас было трое и Хуан Юнь была сейчас вместе с нами. Все же мать Хуан Юнь была необыкновенной женщиной.
        Она говорила медленно, не спеша:
        - Это было в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, когда моих родителей объявили правыми элементами и выслали внутрь страны на перевоспитание. Я осталась одна. Тогда я не поехала в горы или в деревню на поселение и не пошла работать на фабрику. Окончив первую ступень средней школы, я поступила в уличную производственную бригаду. Тебя тогда, наверно, еще и на свете не было. Тебе не понять, что такое производственная бригада. Это тяжелая работа: клеить спичечные коробки, паковать пачки бумаги, - утомительная и однообразная.
        И вот однажды к нам в бригаду пришел молодой парень, тот самый Хуан Дунхай. Никто не знал, откуда он взялся, потому что в таком месте, как производственная бригада, никто никого ни о чем не спрашивал. Он очень мало общался с людьми, соглашался на любую работу. В производственной бригаде были в основном женщины, поэтому ему доставалась самая тяжелая и грязная работа. По вечерам Хуан Дунхай не уходил домой, а ночевал в маленькой кладовке производственной бригады. Эта хибарка продувалась всеми ветрами, была сырой и холодной. Если заночевать там зимой, можно было замерзнуть до смерти.
        Мне стало жалко Хуан Дунхая, и я предложила ему перебраться ко мне. В те дни во всем этом складском доме я обитала одна. Он с радостью согласился и прожил здесь несколько дней. Из вешей у него был только обитый железом кожаный чемодан, закрытый на большой замок.
        Хуан Дунхай нянчился с ним, как с какой-нибудь драгоценностью. При мне он ни разу не открывал его. И вот однажды поздно вечером, когда я уже легла спать, он тихонько вышел из дома с чемоданом в руках. Я легла, но еще не заснула и слышала, как он вышел. Мне стало интересно, куда это Хуан Дунхай пошел ночью, и я подбежала к окну. Вот, посмотрите, к этому самому окошку. Если отсюда выглянуть вниз, виден весь наш двор.
        Я подошел к окну и действительно увидел двор - пешеходную дорожку, цветущий газон.
        Мама Хуан Юнь продолжила рассказ:
        - Я увидела, что он вышел во двор, поставил свой чемодан, взял лопату и начал копать яму. Меня разбирало любопытство. В тот вечер луна светила особенно ярко, и я ясно видела, что это Хуан Дунхай. Я продолжала наблюдать. Меня он не замечал и продолжал изо всех сил рыть землю. Копал он несколько часов и вырыл глубокую-преглубокую яму, наверное, в рост человека. В конце концов он опустил в яму свой чемодан, засыпал его землей и очень тщательно утрамбовал, чтобы было незаметно, что здесь недавно копали.
        А потом он вышел за ворота. Я решила, что Хуан Дунхай пошел прогуляться перед сном, и уж никак не думала, что он больше никогда не вернется. Через девять месяцев родилась Хуан Юнь. С тех пор я его не видела. Прошло вот уже больше двадцати лет, но никаких известий от него нет.
        Я понял, что мать Хуан Юнь о многом умолчала - например, об отношениях, которые связывали ее с Хуан Дунхаем. Ведь не просто из жалости она привела его сюда? Я еще раз посмотрел на фотографию Хуан Дунхая. Он действительно был способен увлечь женщину своей красотой, своей таинственной печалью. Обычно такая загадочная грусть очень привлекает женщин. Впрочем, мне незачем знать об этом. Я выяснил самое главное для себя, остальное - это ее жизнь, и посторонним нет в ней места.
        Прижавшись лицом к оконному стеклу, я смотрел на окружающие старый двор здания современных торговых центров, их огромные окна сияли яркими огнями. Внизу был темный двор. Я вдруг спросил:
        - Тетушка, а вы так и не поинтересовались, что же было в этом чемодане?
        - Нет, я все ждала его…
        - А кто-нибудь другой не копал здесь с тех пор?
        - Я так и живу здесь, в этой самой квартире. И точно знаю, что у нас во дворе никто ничего не копал. В восьмидесятые годы жильцы с нижнего этажа посадили тут цветы. Видите? Летом наш двор весь в зелени. А то место, где Хуан Дунхай зарыл свой чемодан, если мне не изменяет память, оно под самым большим и высоким чайным деревом. Вон, посмотрите, это дерево как раз сейчас в цвету.
        Действительно, я увидел во дворе высокое дерево. Прежде мой папа тоже сажал в своем дворе чайные деревья, теперь они такие же большие. Они цветут ранней весной, сейчас как раз пора цветения. Чайное дерево под окном было сплошь усыпано прелестными фиолетово-красными цветами. Как раз в этот момент какой-то пожилой человек вышел во двор и стал поливать цветы.
        В детстве моя семья жила на нижнем этаже, и мы посадили во дворе виноград. Помню, я помогал копать ямки для посадки. Но эти ямки были небольшие - на глубину штыка лопаты. А мама Хуан Юнь рассказала, что Хуан Дунхай в тот вечер вырыл яму в человеческий рост. Я уверен, что нижним жильцам для посадки цветов не требовались такие глубокие ямы.
        Я задумался, бесцельно глядя во двор.
        - Что с вами? - окликнула меня мама Хуан Юнь.
        - Нет, ничего. Простите.
        - Все, что я могла рассказать, я рассказала. Что-нибудь еще?
        Я понял, что и так засиделся, и начал прощаться. В последний раз я посмотрел на портрет Хуан Юнь и уже подошел к двери, когда мама Хуан Юнь тихо сказала, вроде бы про себя:
        - Ворота у нас во дворе никогда не запираются на ночь… А жильцы, которые посадили цветы, ложатся спать не позже половины одиннадцатого.
        Я обернулся и улыбнулся ей на прощание. Потом начал спускаться по крутой лестнице. Действительно разумная женщина, она сразу разгадала мои намерения. Семья, ухаживающая за садиком, засыпает рано. Ворота не запираются - значит, поздно ночью я спокойно смогу войти в них. За все это я сказал ей про себя спасибо.
        Сейчас три часа пополудни, я брожу по улицам, поглощенный мыслями о закопанном во дворе кожаном чемодане, обитом железом. Одному небу известно, что в нем лежит. Быть может, большая сумма денег? Но тогдашние деньги сегодня уже ничего не стоят. Возможно, там золото или секретные документы…
        А вдруг там утерянная голова императрицы?
        Только, скорее всего, там уже давно ничего нет.
        Если мама Хуан Юнь сказала правду (а зачем ей меня обманывать?), то этот чемодан пролежал в земле больше двадцати лет. Кто может гарантировать, что за двадцать с лишним лет здесь никто не копался в земле? Честно говоря, это просто чудо, что старый складской двор, стиснутый высокими домами, сохранился до сих пор, что на этом крохотном кусочке земли до сих пор не построили небоскреб. Поэтому, если чемодан все еще там, если в нем действительно лежит голова императрицы, это вообще удивительное везение.
        В ближайшей лавчонке я купил себе несколько пирожков и съел их прямо на улице. На ближайшей стройке купил у деревенского паренька за двадцать юаней лопату, а потом тихонько просидел несколько часов в укромном уголке двора, выжидая, когда любители цветов с нижнего этажа наконец-то заснут.
        С лопатой в руках я прошел по темному двору. Наверное, вид у меня был тот еще. Что-то вроде рабочего-строителя или подмастерья-ремонтника. В половине одиннадцатого двор выглядел совсем заброшенным: кругом тишина, нигде - ни души. Ворота так никто и не закрыл. В окнах нижних этажей давно погас свет. Наконец окна потемнели во всем доме. Интересно, наблюдает ли за мной мама Хуан Юнь? Возможно, сейчас, как и двадцать лет назад, она стоит в темноте и пристально смотрит в окно. Я подошел к цветущему чайному дереву. Хотя сегодня день был пасмурный, ветер к вечеру разогнал тучи, и сейчас весь двор ярко освещала луна. Я полюбовался этим бурно цветущим деревом и почему-то вдруг вспомнил, что оно растет в горах, его еще называют «цветком мантры». Цветы этого дерева, в старом дворе складского дома, были какие-то особенно ароматные. Возможно, мне это только показалось, а может, все дело в том, что под ним была захоронена та самая голова.
        Прости меня, горное чайное дерево, простите меня, дивные цветы! Я поднял лопату и вонзил ее в землю. Я старался копать очень тихо, чтобы никого не разбудить. Но кто знает, спят они или нет. А вдруг они все сейчас следят за мной? Несколько ударов лопатой, и я быстро выкорчевал корни цветущего чайного дерева. Затрепетали прелестные цветы, посыпались на землю красные лепестки, затрещали, ломаясь, ветки, и наконец все дерево рухнуло на землю, как труп красавицы-женщины. Невольно вздохнув, я продолжал копать, топча лепестки. Таким делом я не занимался никогда в жизни, поэтому действовал неумело, к тому же еще старался не шуметь; естественно, что я весь обливался потом.
        В серебристом свете луны я продолжал методично орудовать тяжелой лопатой, точно грабитель древних могил. Вдруг мною овладела уверенность, что я приближаюсь к цели. Мне стало очень страшно. Только холодные струйки пота, сбегавшие по спине, убеждали меня, что я еще жив, что я в мире людей, а не стал вечным пленником подземного дворца. Моя лопата глубоко вонзалась в землю. К счастью, земля была черная, жирная, мягкая.
        Я представил себе, как двадцать лет назад Хуан Дунхай на этом самом месте копал яму, чтобы захоронить чемодан. А теперь я выкапываю то, что он похоронил. Передо мной в темноте возникло его скорбное лицо, и у меня задрожали руки.
        Не знаю, сколько времени прошло, но я наконец выкопал яму почти в человеческий рост. Хорошо еще, что здесь сухо: в Шанхае на такой глубине обычно залегают подземные воды. Я стоял на дне глубокой ямы, и меня охватило чувство, словно я выкопал самому себе могилу и теперь меня заживо погребут в ней.
        Я вдруг ясно почувствовал: у меня под ногами что-то есть. Кое-как изловчившись, я присел б узкой яме и принялся ощупывать землю руками. И я нашел! Рука наткнулась на что-то металлическое. Это был торчащий из земли железный обруч. Я начал бешено, чуть ли не срывая ногти, скрести землю руками. И в конце концов выкопал! У меня в руках был холодный как лед, ледяной как могильный холод кожаный чемодан, стянутый ржавыми железными обручами.
        Я крепко-накрепко вцепился в этот чемодан. Так, наверное, люди цепляются за жизнь. Ледяной холод находки приятно освежал мое разгоряченное тело. Подняв чемодан над головой, я поставил его на край ямы и выкарабкался сам. Я почувствовал, что чемодан, я сам, мои руки - все пропитано запахом сырой земли. Этот запах резко ударил мне в нос. Так пахнет могильная земля.
        Будь я действительно грабителем могил, я непременно тут же начал бы изучать добытое сокровище. Но я посмотрел на огромный ржавый замок и понял, что не смогу открыть чемодан здесь.
        Луна по-прежнему ярко сияла надо мной. Я поднял голову и посмотрел на окно верхнего этажа. Может быть, я встречусь взглядом с мамой Хуан Юнь? Я ничего не увидел в темноте. Была ли она там? Неизвестно. Но все же я с благодарностью низко поклонился этому окну. Бросив лопату, я взял обитый железом кожаный чемодан, распахнул ворота и вышел вон. Стыдно, конечно, оставлять такой разор после себя, но у меня не было сил на то, чтобы закопать яму. Завтра поутру люди с нижнего этажа, любовно ухаживающие за своим садиком, будут потрясены, увидев огромную яму и загубленное прекрасное чайное дерево. Возможно, они сочтут это делом рук душевнобольного.
        Только на улице я понял, что весь, с головы до ног, в грязи, да еще тащу подозрительный чемодан. Если я встречу патруль, меня заберут в полицию. Они откроют чемодан, увидят человеческую голову, если она, конечно, там, - и тогда я пропал. На такси, ясное дело, я тоже ехать не мог. Любой таксист привезет меня прямиком в полицию. Я пробирался к дому узкими безлюдными переулками. Неверный серебристый свет луны скользил по моему лицу, искаженному страхом и ужасом.
        Страх и ужас сопровождают меня постоянно.
        Страх и ужас.



        ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ ФЕВРАЛЯ

        Наконец я дотащил до дома этот чемодан. Я отдышался, посмотрел на часы: половина второго.
        Придя домой, я в первую очередь сбросил с себя всю грязную одежду и залез под душ. Хотя была глубокая ночь, спать мне совершенно не хотелось. Усевшись на софу, я долго смотрел на кожаный, обитый железом чемодан, стоявший посреди комнаты. Все вокруг было испачкано землей, но сейчас мне на это было наплевать. Из ящика с инструментами я достал молоток, клещи и пассатижи. Осмотрев железный засов, я сначала обмотал стальной проволокой металлический язык замка, а потом молотком и пассатижами стал подтягивать его вверх; это стоило мне больших усилий. За долгие годы, проведенные в земле, замок заржавел, но в конце концов я открыл его.
        В тот миг, когда засов подался, мои руки вдруг обмякли. Я тяжело перевел дыхание, чтобы умерить сердцебиение, и просидел без движения несколько минут. А потом медленно, очень медленно открыл чемодан.
        Там была Она.
        Передо мной лицо.
        Лицо женщины лет двадцати.
        Нет, голова женщины лет двадцати.
        Дрожащими руками я осторожно вытащил голову из чемодана. У нее была белоснежная кожа, иссиня-черные волосы рассыпались, но не по плечам, а по полу, глаза закрыты, выражение лица спокойное, невозмутимое. У меня не хватало слов, чтобы описать ее. Ясно было лишь одно - она красива, безумно красива. И никакие другие слова не нужны.
        Ее красота превосходила красоту Сянсян и Хуан Юнь, превосходила красоту всех женщин на свете.
        Это была Императрица.
        Императрица императора Тунчжи, женщина, покончившая с собой в 1876 году.
        Я держал ее голову, мои пальцы ощущали изуродованный обрубок шеи, такой мягкой и нежной, с тонкой упругой кожей. Я не мог оторвать взор от ее лица, от ее закрытых глаз, ее яркого рта. Должен признать: она обладала чарующей силой, завораживавшей каждого, кто ее видит. Именно эта сила погубила множество людей у Желтого источника.[Согласно древнему китайскому эпосу, Желтый источник - подземный источник в царстве мертвых. _(Прим._перев.)_] Только тогда я понял, какие невозможные фантазии, страх и ужас порождала она в этих людях.
        Если бы я писал историю династии Цин, то обязательно вставил бы в нее такие слова: императрица госпожа Алутэ - прекрасная монгольская волшебница.
        Край шеи был неровным, очевидно, то были следы от зубцов пилы. На обнаженном срезе отчетливо виднелись сосуды и дыхательные пути.
        Я поставил голову на стол и продолжил любоваться ею. Если смотреть только на лицо, просто невозможно представить, что она давным-давно умерла. Казалось, что женщина спит - никакой боли, никакого страдания на лице. Хотя на самом деле она не только при жизни, но и после смерти вынесла величайшие страдания, какие только есть на свете. Во всех ее страданиях виноваты мы - живые люди, постоянно нарушающие ее покой даже в могиле, где она смогла воссоединиться с любимым мужем.
        Я потерял контроль над собой. Я больше не думал ни о чем. Я ласкал ее волосы и лицо; ее мягкая, нежная кожа, ее прекрасное лицо манили меня. Я потрогал свое лицо - никакой разницы, только ее кожа намного мягче и нежнее моей. Лишь теперь я наконец поверил: все, что мы прочитали в архивных записях, - правда. Да, она живая! Да, она безумно прекрасна! Да, в нее невозможно не влюбиться!
        В конце концов я нашел то, что она хотела получить.
        Включив компьютер, я зашел на сайт «Блуждающие души древних могил» и снова углубился в последнюю игру - лабиринт. Пройдя несколько шагов по лабиринту, я написал в диалоговом окне:


        Я: Нашел то, что вам надо.


        Через несколько секунд появился ответ:


        Блуждающие души древних могил: Ты правда нашел?
        Я: Да, нашел. Я все знаю. Ты не моя Сянсян. Вы императрица.
        Блуждающие души древних могил: Ты смелый и умный. Ты помнишь памятник Пушкину? Приходи туда через полчаса. У подножия памятника возврати мне то, что мне нужно.
        Я: Хорошо.
        Блуждающие души древних могил: Я буду ждать тебя.


        Выйдя из Сети, я отключил компьютер. Я завернул голову императрицы в большой шелковый платок, положил ее в тот же обитый железом кожаный чемодан и вышел из дома.
        Было три часа утра. Решив дойти до памятника пешком, я шагал по абсолютно безлюдной улице: за полчаса успею. Я нес чемодан не за ручку, а прижав к груди, словно ребенка. Я крепко обнимал его руками, будто обнимал голову императрицы.
        На улице - все тот же лунный свет и холодный ветер. Мне припомнился роман
«Голова любимого». В нем говорится о том, что в древние времена мужчине отрубили голову, а его красавица жена унесла голову в бамбуковую рощу. Там она совершила волшебную церемонию бальзамирования и с той поры жила с человеческой головой.
        Эта голова не менялась со временем, навечно сохранив молодое лицо, а вот сама женщина старела. Через несколько десятков лет эта женщина стала старухой и со временем упокоилась в могиле вместе с головой своего по-прежнему молодого мужа.
        Я сейчас был похож на эту женщину. Я иду к своей могиле, неся вечно молодую голову Красы Ненаглядной.
        Ночная тьма постепенно отступала, эхо моих шагов гулко отдавалось в безлюдных городских улицах, а к груди я крепко прижимал чемодан. Ее голова была как раз напротив моего бешено колотящегося сердца. Может быть, она чувствовала это, а возможно, ей были известны и все мои мысли.
        Наконец я пришел туда, где одиноко посреди улицы высился памятник Пушкину. Я вспомнил, как, явившись мне в обличье Розы, Она сказала, проходя мимо статуи:
«Камень тоже может быть одушевленным. Если есть форма, значит, есть и жизнь. Памятник тоже способен размышлять, у него есть чувства и рассудок, и с этой точки зрения он живой. Но только вечный - бессмертный. Потому что жизнь существует вечно».
        Вот почему, наверное, она выбрала именно это место.
        Вокруг в лунном свете танцевали тени деревьев. Пушкин пристально глядел на меня и на мою драгоценную ношу, прижатую к сердцу. Подойдя к подножию памятника, я стал ждать ее появления, не выпуская чемодан из рук.
        Вдруг - порыв ледяного ветра, тень среди деревьев.
        Она пришла.
        Она здесь.
        Вся в белом, лицо Сянсян, ночной ветер пропитан ее естественным ароматом, на губах играет улыбка. Она подошла ко мне. Я невольно попятился.
        - Ты боишься меня? - грустно спросила Она.
        - Нет, я… - Мне было трудно вымолвить хоть слово.
        - Не бойся, я просто обыкновенная женщина.
        Она протянула ко мне руки. Ее белоснежные пальцы в лунном свете казались серебряными.
        - Я не могу причинить тебе зла, - продолжила она. - В конце концов, ты второй в моей длинной жизни мужчина, который по-настоящему любил меня.
        Ее слова хлестнули меня, как резкий удар, сердце сжалось и заныло. Второй мужчина. Первым был сам император Тунчжи, а теперь - я. Мне трудно даже представить такое, это невозможно, это какой-то бред! Я перебил ее:
        - Извините, прошу вас, не говорите больше ничего.
        Она ласково сказала:
        - Ты вспомнил Хуан Юнь? Поверь, во мне ты никого не замещаешь. На самом деле это я, к сожалению, замещаю в твоем сердце Сянсян.
        Я был изумлен, просто потрясен. Я не ослышался? Она сказала «к сожалению»? Я испытывал к ней глубокое уважение, но меня пугало то, как легко она проникала в мои мысли. Она просто читала их как с листа.
        Тут я вспомнил еще об одном, глубоко вздохнул и все же решился:
        - Прошу вас, скажите, как вас зовут?
        - Сяочжи. Это значит «маленькая веточка», иероглиф для ветки дерева.
        Алутэ Сяочжи - наконец-то я узнал ее имя!
        - Возьмите. Это то, что вы искали. - Я отдал ей чемодан, который так нежно прижимал к груди.
        Она не стала открывать чемодан, только осторожно погладила его и прошептала:
        - Спасибо тебе.
        - Нет-нет, не благодарите меня! Я только надеюсь, что больше не будет беспричинных смертей, потому что все ныне живущие не виноваты перед вами.
        Она ничего не сказала, а только кивнула в ответ.
        Вдруг я услышал голос Сянсян:
        - Возможно, мы еще встретимся с тобой, - и лицо Сянсян нежно улыбнулось мне.
        Потом она отвернулась и посмотрела куда-то в сторону. Я тоже посмотрел туда.
        А когда она снова повернулась ко мне, я понял, что передо мной опять императрица Алутэ Сяочжи. Я спросил:
        - Вы не откроете чемодан, чтобы посмотреть?
        - Зачем? Я верю тебе. - Ничего больше не сказав, она повернулась и вышла из парка. Ее фигура растворилась в ночной тьме. Может быть, она наконец ушла из моей жизни?
        Однако в воздухе остался неповторимый аромат Сянсян.
        Положив руку на сердце, я убедился, что теперь оно билось абсолютно ровно. И прежнего ужаса в нем не было. Я посмотрел на Пушкина: поэт размышлял. Подумав с минуту, я вышел из парка, но пошел не домой, а начал бесцельно бродить по шанхайским улицам.
        Не знаю, долго ли я ходил. Наконец я увидел на востоке на фоне темно-синего неба светлую полоску. Ускорив шаг, я пошел туда - к солнцу. Когда я вышел на набережную, на востоке уже вовсю бушевала заря, темно-синее ночное небо постепенно светлело, яркое утреннее зарево стремительно поднималось над рекой Хуанпу. Эта странная ночь все-таки закончилась. Небо быстро голубело, множество белых чаек прилетело из устья Янцзы на Хуанпу, громадный теплоход, разрезая речную гладь, спешил покинуть эти воды и уйти в океан. На востоке среди частокола небоскребов появился красноватый солнечный диск, а на другой стороне небосклона продолжала свое дежурство луна.
        Громко пробили часы на башне морской таможни. Их отдаленный бой еще долго звенел в моих ушах.
        Я люблю этот город.



        ПЕРВОЕ МАРТА

        Я жив.
        Весь день я скитался по Сети. «Блуждающих душ древних могил» больше нет. Сайт исчез. Вирус, поразивший все порталы, самоликвидировался, все ссылки восстановились в своем прежнем виде.
        В дверь позвонили. На пороге стоял посыльный. Он вручил мне картонную коробку и привычно затараторил:
        - Здравствуйте! Экспресс-почта. Вам посылка, прошу расписаться.
        - Мне? - Я удивленно осмотрел коробку - упакована надежно, большая, тяжелая.
        - Позвольте узнать, а кто отправитель? - осведомился я у посыльного.
        - Извините, не знаю. - Он пожал плечами и улыбнулся.
        Я расписался на бланке, и посыльный ушел.
        Я закрыл за ним дверь, взгромоздил коробку на стол и долго смотрел на нее. Наконец решился и вскрыл упаковку.
        В коробке лежала человеческая голова.
        Знакомое лицо.


        Сянсян!


        Голова Сянсян.
        Императрица возвратила мне голову Сянсян. Все правильно. Она обрела собственную, поэтому голова Сянсян ей больше не нужна.
        Да, она должна была вернуть мне голову Сянсян, она поступила правильно.
        Я вынул голову из коробки. Точно так же несколько дней назад я вынул из старого чемодана голову императрицы. Глаза Сянсян были закрыты. Опять я ощущал столь знакомый аромат. Я прижал голову к груди, крепко-крепко обнял ее и снова потерял всякую власть над собой: слезы ручьями потекли из моих глаз.
        Сянсян. Сянсян. Моя Сянсян.
        Я вообразил, что любил тебя в ту ночь, а на самом деле ты давно навеки рассталась со мной.
        Сянсян, я вечно буду помнить тебя.



        ЦИНМИН

        Еще не рассвело. Небо было усыпано звездами. Как в ту ночь, когда мы с Сянсян сидели возле озерца и звезды падали на нее с неба.
        На кладбище никого не было. Я перелез через ограду и медленно пошел среди густого леса могильных стел. Наконец я дошел до могилы Сянсян. Она, как всегда, улыбалась мне с портрета. Я открыл чемодан, в котором покоилась голова Сянсян.
        Она тоже не изменилась со временем - возможно, благодаря могучим чарам императрицы. Прошло уже больше месяца - никаких перемен. Все это время голова была у меня дома. Я никак не мог расстаться с ней.
        Сянсян. Любовь моя.
        В конце концов я решился захоронить ее. Пусть она возвратится в землю. Пусть ее те-ло обретет свою голову. Нельзя, чтобы повторились события, идущие наперекор естественным законам природы. Жизнь есть жизнь. Смерть есть смерть. Смерть - это исчезновение души и тела. Исчезновение без тени, без следа, без призраков и нетленных тел.
        Жизнь не должна длиться вечно.
        Вечна только смерть.
        Я уже сделал выбор.
        События последних дней избавили меня от страха перед смертью, я даже приобрел какой-никакой навык в рытье могил. Ломом я поднял мраморную могильную плиту под стелой Сянсян. Ее «подземным дворцом» было узкое - в несколько десятков сантиметров - пространство, посередине которого покоилась урна с прахом.
        Я осторожно вынул голову Сянсян из чемодана и бережно положил рядом с урной. Пусть ее голова обретет свое тело.
        Я быстро сбегал к ближайшей клумбе, накопал там земли и принес ее на могилу Сянсян. Я насыпал землю в миниатюрный «подземный дворец». Черная сыпучая земля протекала сквозь мои пальцы, закрывая лицо Сянсян, ее волосы, уши, рот, потом глаза и нос. В последний раз я видел лицо Сянсян, такое безмятежное и спокойное, источавшее удивительный аромат. Когда последний комок земли проскользнул меж моими пальцами, голова Сянсян полностью скрылась из глаз. Больше я никогда не увижу ее.
        Я привел в порядок могилу Сянсян, дабы никто не заметил, что кто-то сдвигал могильный камень.
        На прощание я поцеловал фотографию Сянсян.
        В окрестном лесу запели птицы, предвещая скорый рассвет. Последний прощальный взгляд на могилу.
        Прощай, Сянсян.
        Прощай, любимая.
        До встречи, любимая.
        Я ушел с кладбища. Дорога к автобусной остановке шла через поле. Я месил ногами грязь, порой попадалась желтая, как золото, глина. А в воздухе мне все чудился аромат Сянсян.
        Я слишком долго пробыл на кладбище. Сейчас - ранним утром - меня окружает множество людей.
        Сегодня праздник Цинмин - день поминовения. Поэтому многие приходят в такую рань на кладбище, чтобы воздать память своим усопшим родственникам. Повсюду к небу тянутся голубоватые дымки сжигаемых поминальных денег.
        День поминовения - праздник Цинмин.
        День поминовения - зимнее солнцестояние.
        Как странно: все началось в день поминовения. И все закончилось в день поминовения.
        Как это странно.
        Я стою среди цветущего рапса и вспоминаю все, что случилось со мной. Уже наступил Цинмин, а мне все это представляется одним длинным кошмарным днем.
        Все должно завершиться.
        Е Сяо уже сказал мне, что за последний месяц в нашем городе, как и по всей стране, не было ни одного беспричинного, немотивированного самоубийства, число которых в предыдущие два месяца множилось с каждым днем.
        Вирус, одно название которого пугало интернетчиков, исчез будто сам собой. Никто больше не будет так страшно умирать, потому что Она обрела то, что желала получить.

«Да, - думал я, - кошмар закончился».
        В десять утра вместительный автобус, битком набитый возвращающимися с кладбища людьми, привез меня в город.
        Я снова ощутил вкус большого города. Мне надо было проехать еще несколько станций на метро. Я спустился под землю. Подошедший поезд был переполнен.
        Из открывшихся дверей вышло множество людей. И вдруг среди мужских и женских лиц, которые мелькали передо мной в круговороте толпы, я увидел знакомое.
        Неописуемо прекрасное, ни с кем не сравнимое лицо.
        Императрица!
        Это ее голову я откопал в старом дворе. Прекраснейшая женская головка прочно сидела на плечах. Никакого рубца или шрама не было на нежной шее.
        Ее имя - Алутэ Сяочжи.
        Она увидела меня и радостно улыбнулась.
        Я неподвижно стоял в толпе. Меня толкали со всех сторон, а я стоял и смотрел на нее.

«Осторожно, двери закрываются!» Поезд тронулся и, набирая скорость, скрылся в туннеле. Постепенно платформа опустела. Вокруг никого.
        Только она и я.
        - Здравствуй, - сказала она мне.
        На ней было красивое белое платье. Именно такие можно увидеть в витринах модных магазинов на авеню Хуайхайлу. Она была точно такой же, как и многие двадцатилетние девушки на шанхайских улицах. Только очень красивая.
        От смущения я, как всегда, не мог произнести ни слова. Я даже не знал, как мне следует обращаться к ней. Императрица или Сяочжи?
        Единственное, что я сумел выдавить из себя, это:
        - Как тесен мир. Ужасная банальность.
        - Да. Ты в порядке?
        - Все хорошо. А ты?
        - Я же говорила тебе, что сейчас работаю в фирме информационных технологий, - сказала она с улыбкой.
        - О, все может наладиться, - выдал я в ответ. Я и сам не понял, что я такое сказал.
        В это время подошел следующий поезд. Я решил, что мне лучше уйти, и попрощался:
        - До свидания.
        - Мы еще непременно увидимся, - сказала она.
        В битком набитом вагоне я протиснулся к дверям и прилип лицом к стеклу, чтобы еще раз увидеть ее, оставшуюся стоять на платформе.
        Она была прекрасна.
        Она помахала мне рукой на прощание.
        Я помахал ей в ответ. Поезд медленно тронулся и, постепенно набирая скорость, окунул меня в темноту тоннеля.
        Расширившимися глазами я смотрел в темное окно.
        Я больше не боялся темноты.



        ОТГОЛОСКИ

        Моя жизнь похожа на стакан кипятка:[Китайская поговорка. В данном случае означает, что жизнь стала пресной и обыденной. Сравнение не просто со стаканом воды, а именно с кипятком объясняется тем, что китайцы пьют исключительно кипяченую воду. _(Прим._перев.)_] я снова живу скучно и тихо.
        Мой роман так и не сдвинулся с места. Все, что тогда - еще в той, безмятежной жизни - виделось мне важным и интересным, оказалось глупым и пустым. У меня родилась мысль: написать обо всем, что произошло со мной за эти три месяца. Этот роман будет памятником тем, кто покинул меня и ушел навсегда.
        Я включил компьютер и набрал:



«ВИРУС»


        Долго я смотрел на открытую передо мной чистую страницу, не зная, что писать дальше. Я робел, будто начинающий каллиграф, не решающийся взмахнуть кистью.
        От раздумий меня отвлек звонок в дверь. Я открыл. Передо мной стоял незнакомый мужчина лет пятидесяти.
        - Здравствуйте. Вы ко мне?
        - Да.
        - Кто вы? - спросил я его.
        - Меня зовут Хуан Дунхай.
        Хуан Дунхай? Откуда он? Я так долго искал его. Я так хотел его встретить, а теперь от изумления лишился дара речи. Я попятился и неловко пригласил его войти.
        Он был худощав, скуласт, глаза его ярко блестели. А лицо было все так же печально. Да, это Хуан Дунхай. Как я мог не узнать его? То же лицо, что и на фотографии в альбоме его родителей и на фотографии, стоящей на тумбочке в доме его покойной дочери. Только много седины в волосах, и кожа задубела, она намного темнее, чем на снимке. Мой гость вручил мне визитку, на которой было написано:
«сотрудник Научно-исследовательского института биологии Хуан Дунхай».
        - Заранее прошу прощения за беспокойство. Молодой человек, я только что возвратился после долгого отсутствия. Однако мне известно все, что случилось здесь за последние несколько месяцев.
        У него был грубый хрипловатый голос, слова он выговаривал медленно.
        - Нет, ничего, - как всегда невпопад сказал я.
        - Мне известно, что вы были знакомы с моей дочерью Хуан Юнь. Она умерла. Ее смерть - это возмездие. Это кара за мое злодеяние, - печально сказал он.
        - Почему вы бросили жену и ребенка? - дерзко спросил я.
        - В то время я не знал, что у меня должна родиться дочь. Я уехал из Шанхая. Мне казалось, что тому есть очень веская причина.
        - Вы скрывались?
        - Нет, от кого мне скрываться? От себя не уйдешь.
        Он вдруг заговорил быстро, громко и бессвязно:
        - Исследования… Двадцать лет я потратил на исследования… Исследование одной тайны… Этого вам не понять!..
        - Напротив, я понимаю.
        - Нет, молодой человек, вы ничего не можете понять. Вы вообразили, что все закончилось?
        Я кивнул.
        - Вы ошибаетесь. Вы совершили ошибку. Очень страшную ошибку.
        При этом он посмотрел на меня таким странным взглядом, что ко мне вновь вернулся страх.
        Страх и ужас.
        - Ошибку? - растеряно переспросил я.
        - Зачем вы вернули ей ее голову? Зачем?!!
        - Ради спасения жизни множества людей.
        - Нет, все наоборот! Вы не должны были исполнять ее желание. Вы совершили ошибку, большую ошибку. Рано или поздно вы это поймете, - торжественно заявил он.
        - Я не верю. Она всего лишь слабая женщина, обыкновенная женщина со странной судьбой. Ей выпало пережить величайшую трагедию. Она ни в чем не виновата. Она только жертва. Истинные виновники - человеческие злоба и алчность. Это они принесли ей страдания, а потом довели ее до мести всему человечеству. В конечном счете, люди сами накликали на себя беду. Теперь она обрела то, что ей было нужно; она может мирно и спокойно жить среди людей и никому не будет причинять зло.
        - М-да, раньше я тоже так думал. Но за долгие годы скитаний я понял, что это не так. Я знаю, что она очень красива, а красота всегда привлекает людей. Молодой человек, вам надо опомниться.
        - Почему вы считаете себя вправе давать мне советы? Почему?
        Хуан Дунхай медленно и очень четко произнес:
        - Перед отъездом из Шанхая я взял с собой образцы ее волос, потому что я уже тогда знал, что настанет день, и я раскрою ее тайну. Я узнаю, кто она, каково ее подлинное обличье.
        - И теперь вы знаете, каково ее подлинное обличье? - Я скептически поджал губы.
        У него на лице опять появилось странное выражение.
        - Да, в течение нескольких лет я в своем институте проводил анализ ее ДНК.
        - ДНК? - Я ничего не понимал.
        - Да. Благодаря исследованию образцов, взятых двадцать лет назад, я получил ошеломляющий результат. Ее хромосомный набор совершенно иной, нежели у любого обычного человека.
        - Вы хотите сказать, что она - не человек? Вот уж чудо небес и ночной тьмы! - усмехнулся я.
        Он пропустил мимо ушей мой возглас и продолжил:
        - Все эти годы я непрерывно изучал исторические документы и несколько месяцев назад наткнулся на архивные записи одного из княжеских домов Пекина. Согласно документальному свидетельству одного из астрономов цинской династии, в четвертый год правления императора Сяньфэна, в ночь на восемнадцатое число десятого месяца по лунному календарю, в ночном небе над Пекином появился загадочный объект.
        - Вы хотите сказать, НЛО? - удивленно переспросил я.
        Хуан Дунхай кивнул.
        - Вот прочитайте, что сказано в материалах того времени. - Он протянул мне несколько листков.



«Ночью 18-го дня 10-й луны 4-го года правления Сяньфэна в северной стороне неба над столицей внезапно явился светящийся предмет, пролетел с запада на восток, по форме он как огромное яйцо красного цвета. Он пересек половину небосвода, двигаясь очень медленно. На короткое время этот светящийся шар остановился над резиденцией Чун Ци, знаменного человека из войск монгольского чисто-голубого знамени. Спустя время, достаточное для приготовления пищи, он ушел в сторону востока и более был невидим…»


        - Этот знаменный человек Чун Ци из войск монгольского чисто-голубого знамени был отцом Алутэ - будущей императрицы императора Тунчжи. Согласно материалам, которыми я располагаю, госпожа Алутэ императрица Тунчжи родилась на пятый год правления Сяньфэна, то есть в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году, по лунному календарю - на тридцатый день седьмой луны, - пояснил он.
        Мысленно сосчитав, я переспросил:
        - Значит, вы хотите сказать, что более чем через девять месяцев после того, как неопознанный летающий объект был замечен в небе над домом Чун Ци, родилась госпожа Алутэ?
        - Правильно. А теперь скажите, только честно, о чем вы подумали сейчас? - потребовал от меня ответа Хуан Дунхай.
        Я недоверчиво покачал головой и, запинаясь, сказал:
        - Неужели она инопланетянка? Нет, не могу даже представить себе такого!
        - Почему же? Разве не странно все, что вокруг нее происходит? А если принять за исходную точку рассуждений, что это просто иная форма жизни, абсолютно отличная от человека, тогда все встанет на свои места. Вот поэтому я и говорю, что вы совершили непростительную ошибку, возвратив ее к жизни.
        Хуан Дунхай встал и сказал напоследок:
        - Я ухожу, а вы сами решайте, что делать дальше.
        Тут я опомнился и закричал ему вслед:
        - Нет, прошу вас, не уходите! Однако он уже подошел к двери. Перед тем как уйти, Хуан Дунхай сжал своей сильной рукой мое плечо и тихо прошептал мне на ухо:
        - Кошмар еще не кончился. Запомни, кошмар только начинается.
        Он быстро сбежал вниз по лестнице.
        Я закрыл за ним дверь. Холодный ветер дул из щелей в оконных рамах. Я вдруг почувствовал, что очень замерз. Замерз настолько, что меня била сильная дрожь.
        Чтобы отвлечься, я опять сел за компьютер, уставился на заглавие будущего романа - «Вирус» - и постарался спокойно припомнить все, что мне только что сказал Хуан Дунхай.
        Я почувствовал, что ко мне снова вернулся ужас. Тот ужас, от которого, как мне казалось, я избавился навсегда. Оказывается, нет, этот страх пребудет с человеком вечно.
        Страх и ужас.
        Отключив компьютер, я завалился спать.
        Мне приснилась женщина.
        Лицо ее было прекрасным, кожа - белоснежной. Обнаженная, она шла во мраке, и я ясно увидел тоненький светло-розовый шрам на ее животе. А еще, не знаю как, я отчетливо увидел, что у нее в животе зародилась новая жизнь. Свернувшийся улиткой зародыш сладко спал.
        Это была императрица Алутэ Сяочжи.

«Кошмар только начинается…»



        ПОСЛЕСЛОВИЕ


_«Вирус»_-_мойпервый_роман._

_Точнее,_мойпервый_роман,_получившийизвестность._

_Я_написал_егоочень_быстро_- _в_общейсложности_яработал_над_нимчуть_больше_двухм есяцев,_исключительнов_свободное_отработы,_а_потому_весьмаограниченноевремя._

_За_первый_месяця_написал_тольконачало_- _тысячдесятьиероглифов,_не больше. То ли потому, что мне не нравилось начало, то ли непонятно почему, но потом я стал писать лучше. За две недели я одним духом написал сразу шестьдесят тысяч иероглифов и закончил свой труд в сто с лишним тысяч иероглифов.
        Когда заходит речь о мотивации писательского труда, многие авторы в своих ответах избегают ясности. Я поступлю точно так же. Хотя бы потому, что, честно говоря, я сам не знаю, почему взялся за это. Просто одна знакомая как-то сказала мне, что у меня хороший слог, и посоветовала писать статьи для модных журналов. А я нахально ответил, что статьи - это ерунда, я пишу романы в духе Стивена Кинга. Это было вранье. На самом деле ничего я не писал, но ее слова запали мне в душу. Как говорится, сел на тигра - так просто не слезешь. Оставалось сесть и написать этот роман ужасов.
        Что же касается самого названия «Вирус», то идеей послужила ставшая необычайно популярной в рождественские дни 2000 года виртуальная женщина-оборотень. Сначала я думал развивать тему запущенного в Интернет компьютерного вируса, но затем полностью отказался от мысли изобразить вирус в образе женщины-оборотня.
        Теперь поясню, почему в романе идет речь об императрице. Я где-то прочитал, что в 1945 году вскрыли гробницу императора Тунчжи. Тело императрицы было нетленным. Затем грабители в поисках золота распороли ей живот.
        Я прочитал об этом года два назад и с тех пор постоянно вспоминал об этом удивительном явлении. Ничего подобного я и представить себе не мог, это был замечательный материал для романа. Поэтому я и начал писать роман о древних гробницах.
        В основу романа я положил факты, почерпнутые мною из научного труда историка Юэ Наня «Закат восточных гробниц». Вероятно, это истинный факт: останки императрицы не подверглись влиянию времени, а остались нетленными.
        Но у меня получался роман в стиле Ляо Чжая[Ляо Чжай - творческий псевдоним китайского писателя Пу Сунлина (1640-1715), написавшего множество новелл и небольших рассказов, сюжеты которых он почерпнул из народного фольклора. Его сборник «Рассказы о чудесах из кабинета Ляо» включает около 500 новелл. _(Прим. перев.)_] об истории любви человека и оборотня, а вовсе не роман ужасов.
        Конечно, в моем «Вирусе» все, начиная с переноса останков императрицы в Шанхай, - чистый вымысел. Сейчас, если моя гипотеза верна, останки императрицы госпожи Алутэ должны покоиться в подземном дворце гробницы Тунчжи в Цинских восточных гробницах. Поэтому слова: «Она в подземном дворце» - соответствуют истине, но только мне неизвестно, сохранились ли сейчас ее останки нетленными или нет.
        Что касается странной концовки романа «Вирус», то это финал без финала. Интересно, что же может случиться дальше? Честно говоря, я уже в общих чертах продумал продолжение.
        Всегда надо оставлять маленькую сюжетную зацепку - «хвостик», чтобы каждый мог додумывать сам. Такой прием в китайской живописи в стиле гохуа называется
«оставлять место для белого нетронутым кистью». Это значит, что художник сознательно оставляет часть бумаги белой, чтобы зрители могли мысленно дорисовать картину в собственном воображении.
        Роман начинается с зимнего солнцестояния и завершается в день праздника Цинмин, все перипетии происходят на фоне традиционных китайских и некоторых европейских праздников. Если начать писать продолжение, то, боюсь, дело дойдет до второго зимнего солнцестояния. Вообще-то, если вдруг вы обнаружите, что человек, который вам нравится или с которым вы даже близки, оказался оборотнем, вы непременно испытаете неподдельный ужас; думаю, именно это и происходит во всех ужастиках.
        В этом мире не существует так называемого абсолютного, беспредельного ужаса, ибо такой ужас будет внушать вам больший страх, чем страх смерти. Фактически в
«Рассказах о чудесах из кабинета Ляо» большинство главных героев-мужчин состоят в близости с бессмертными лисицами и женщинами-оборотнями, а все эти лисицы и оборотни выступают в человеческом обличье, при-нимают облик тех людей, которых герои хорошо знают, и даже тех, которых они любят. Возможно, это образное воплощение понятий «лицо», «маска», «имидж».
        С одиннадцати лет я пристрастился к чтению Ляо Чжая. Это стало началом моего проникновения в мир китайского классического романа. Творчество Ляо Чжая - это фактически фольклор. Подлинный автор - Пу Сунлин - был всего лишь собирателем и составителем. С точки зрения тогдашних конфуцианцев, творчество Ляо Чжая, писавшего о чудесах и оборотнях, - «низкая» литература. О такой «мудрецы не говорят», следовательно, это нельзя признать подлинной литературой.
        Однако и в наше время очень многие с удовольствием читают новеллы Ляо Чжая. А сколько людей читает канонических классиков той эпохи? Я не хочу сказать, что канонические сочинения не имеют ценности; наоборот, канонические сочинения обладают собственной вечной ценностью. Но ценность фольклора тоже вечна!
        Современная сетевая литература - тоже своего рода фольклор. В древние времена народные творцы - создатели новелл Ляо Чжая - всего лишь рассказывали истории за пиалой риса и чашкой чая; они и не помышляли о гонораре, почете или славе. А разве не таковы нынешние сетевые авторы? Именно бескорыстная любовь к творчеству во все времена придавала фольклору колоссальную жизненную силу. Разница в том, что древние авторы не оставили нам своих имен, а ныне Сеть способна быстро прославить и само произведение, и его автора. Можно утверждать, что Сеть - стимулятор творчества.
        Что такое ужас? Фактически ужас не приходит извне. Нас, конечно, может напугать то, что видят наши глаза или слышат уши. Однако настоящий ужас таится в нас самих, в глубинах наших душ. В сердце каждого человека таится чувство ужаса, например, страх перед темнотой, страх перед странными звуками в безлюдной тишине. Это чувство берет свое начало из самой природы человека.
        Во-первых, потому что этот мир многолик. Мы никогда не сможем полностью познать наш мир, всегда будут существовать сферы непознанного, нами еще не исследованные и нами не понятые, и эти сферы могут находиться рядом с нами. Я не говорю о явлениях сверхъестественных, потому что в них не верю, и не превозношу сверхъестественный разум; я говорю обо всех сферах мира материального и духовного, где человечеству еще предстоит многое открыть. Человечество способно к непрерывным открытиям, но никогда не достигнет абсолютного знания, ибо мир безграничен.
        Во-вторых, способны ли мы управлять собственной судьбой? При отсутствии неожиданностей мы уверены, что мы и есть хозяева судьбы. Однако самые странные нео-жиданности случаются постоянно, и человечество оказывается не в состоянии им противостоять. Жизнь пассажиров «Титаника» зависела от проекта судна, от действий команды и капитана, от «маршрута» колоссального айсберга, наконец, от спасателей, но никак не от самих пассажиров.
        Все это не имеет никакого отношения к сверхъестественным чудесам, поскольку люди даже в противоборстве друг с другом по-прежнему остаются слабыми.
        Поэтому я берусь утверждать, что ужас существует повсюду и всегда. Я написал
«Вирус», чтобы извлечь из глубин вашего сознания тот самый первобытный ужас, что подобен эксгумации праха из древних могил. Прошу меня простить за такое сравнение, ибо ужас в большинстве случаев и есть только прах. Если некая сила распахнет ворота вашего внутреннего сознания, тогда этот прах способен воскреснуть.
        Мне не нравятся сюжеты «ужастиков», где действие происходит в заброшенном доме, чаще леса, на кладбище или в древнем монастыре, потому что при этом возникает чувство отстраненности. С того момента, как у читателя возникает ощущение дистанции, очень трудно потрясти его сознание и душу. Настоящий сюжет развивается рядом с нами, ибо сказано было: ужас существует повсюду и всегда. Поэтому в романе «Вирус» я описал много шанхайских уличных сцен и дал подлинные названия городков, так что если ва-ши друзья живут в Шанхае, то, возможно, вам знакомы эти места. И, конечно, вам известен памятник Пушкину, что стоит неподалеку от шанхайской консерватории.
        Литературные критики в своих многочисленных статьях, посвященных отечественной сетевой литературе, в основном упирают на то, что, во-первых, сетевые писатели предпочитают любовные романы, а во-вторых, большинство сетевых писателей не способно придумать сложный, «закрученный» сюжет.
        Мне хочется своим «Вирусом» опровергнуть такое одностороннее представление о сетевых писателях, потому что в сетевой литературе могут быть захватывающие сюжеты. Я уверен, для сетевых писателей работа над произведением и последующее опубликование его в Сети позволяют оттачивать мастерство и развивать логическое мышление.
        Однако сюжет - отнюдь не панацея. Если ограничиться только интересным сюжетом, то получится всего лишь бульварная литература. Некоторые друзья говорили мне, что отдельные главы «Вируса» абсолютно не пугают, а, наоборот, очень поэтичны. По-моему, это неплохо; поэтизация ужаса - это моя цель, именно поэтому я стремился к особо выразительной образности. Сюжет должен обладать своей особой - сюжетной - красотой.
        Если автор просто излагает свой сюжет, не добавив поэтики и образности, его творение будет отличаться от настоящей литературы точно так же, как скелет отличается от человека из плоти и крови. Такой «сюжетный» роман - действительно ужас из ужасов, поэтому его следует сразу - без публикации - похоронить в могиле.
        Хороший сюжет обладает и кровью, и плотью. Эти кровь и плоть сюжета - хороший язык, образность. Только тогда роман понравится читателю, ибо кому же не понравится полноценный - из крови и плоти - красивый человек?
        В континентальном Китае всегда недоставало романов о тайнах и ужасах, а также детективов. Я полагаю, что это ненормальное явление; не буду говорить о вековых традициях европейской и американской литературы, даже в Японии уже давно существует школа детективного романа. За несколько десятилетий там появилось много произведений, ставших классическими, например, таких, как «Полночный звонок» и «Гипноз». Неужели наши авторы менее талантливы, чем в соседней с нами Японии?
        Ведь это факт, что в список первых в мире детективов входят и книги, написанные в Китае. Это, например, рассказы о судебных делах судьи Бао-гуна. Если не ошибаюсь, в классическом китайском театре наньси и цзацзюй времен династий Сун и Юань уже использовали сюжеты судебных дел Бао-гуна.
        Ляо Чжай воплощает всю фантазию нашей нации, ибо у китайцев самое богатое творческое воображение в мире. К тому же мы обладаем драгоценнейшим наследием, оставленным нам предками, и можем использовать обширный запас народных сюжетов. Мы способны писать отличные детективы, мистику и романы ужасов.
        Если бы на меня возложили ответственность за развитие этого направления в китайской литературе, я взялся бы за это с большим энтузиазмом.
        Все вышеизложенное - не более чем мои отрывочные впечатления, которые я писал урывками. Возможно, они никому не интересны. Но они имеют право на существование. Вообще говоря, это мои воспоминания о двух месяцах писательского труда.


        notes

        Примечания


1

        Ай-си-кью (от англ. ICQ (I Seek You - «я ищу тебя»)) - программа для общения в Интернете. _(Прим._ред.)_

2

        Ник - произвольно выбранное имя, которое используют при общении в чате, от англ. nickname - прозвище. _(Прим._ред.)_

3

        Согласно древней китайской легенде, мудрец и философ Чжуан-цзы, похоронив свою мать, бил в барабаны и пел песни - он не скорбел, а радовался: «Мама отмучилась, ей теперь хорошо!». Такое поведение абсолютно не типично для китайцев, проявляющих великую печаль по поводу смерти близких. _(Прим._перев.)_

4

        Форма обращения к обслуживающему персоналу - механикам, водителям, поварам и т. д., - укоренившаяся сначала в Шанхае, а затем распространившаяся по всему Китаю.
_(Прим._перев.)_

5

        My - мера площади, равная 1/16 га (625 кв. м). _(Прим._ред.)_

6

        Закон, действовавший в императорском Китае: если посторонний мужчина даже случайно увидел нагую женщину, он был обязан выплатить ее семье большой по тем временам штраф - 300 лянов серебра. Закон соблюдался неукоснительно, и если нарушитель отказывался платить, необходимую сумму выбивали из него палками.
_(Прим._перев.)_

7

        Китайская пословица, аналог русской: «Счастье пешком бредет, а горе верхом поспешает». В данном случае означает, что хорошего в жизни мало, а плохого - через край. _(Прим._перев.)_

8

        Согласно древнему китайскому эпосу, Желтый источник - подземный источник в царстве мертвых. _(Прим._перев.)_

9

        Китайская поговорка. В данном случае означает, что жизнь стала пресной и обыденной. Сравнение не просто со стаканом воды, а именно с кипятком объясняется тем, что китайцы пьют исключительно кипяченую воду. _(Прим._перев.)_

10

        Ляо Чжай - творческий псевдоним китайского писателя Пу Сунлина (1640-1715), написавшего множество новелл и небольших рассказов, сюжеты которых он почерпнул из народного фольклора. Его сборник «Рассказы о чудесах из кабинета Ляо» включает около 500 новелл. _(Прим._перев.)_