Время вышло
Уолт Шелдон
Уолт Шелдон
«Время вышло»
Walt Sheldon
«Your Time Is Up» (1955)
Сперва я подумал, что вновь попал не туда. И оказался прав, — но не совсем так, как виделось поначалу. У моего уха пожужжал гудок, и после обычного щелчка незнакомый голос произнёс:
— Управление исторических исследований. Говорит Зон Двадцать.
— Простите, — сказал я. — Видимо, навертел неправильный номер.
Эвфемизм, продиктованный неуместной лояльностью: номер я набрал верный. Однако начальство в попытке сэкономить установило в Пентагоне новую автоматическую телефонную станцию, и число ошибочных сопряжений выросло настолько, что в конечном итоге новшество, надо думать, обошлось дороже старомодных систем с живыми телефонистами. Ну, если вы имели дело с военными, то нимало не удивлены.
Извинившись, я прицелился положить трубку, но из неё раздалось:
— Постойте! Как вы сказали? «Навертел»?
— Да, — подтвердил я.
— С какого же аппарата вы звоните?
В голосе проступило удивление, даже смятение.
— Э-э… С какого аппарата? С обычного. Трубка, рычаг, наборный диск. «М-1», или как там его зовёт армия.
Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
— Армия?!
— Да. А что?
Флотский или лётчик, к бабке не ходи, подумал я. Соратнички, соседушки по Пентагону. Приходится с ними мириться. Много с чем приходится мириться. Взять тот же бардак с коммутацией — никуда от него не денешься, будь ты даже полковник Лоуренс Боггс. Не иначе, с понедельника на кабинетных полковников открыт сезон охоты. Подыграю немного, решил я, — глядишь, и выяснится, кто здесь такой юморной.
Голос сказал:
— Вы меня не разыгрываете?
— Ещё не хватало.
— Но вы говорите о телефонных аппаратах с наборным диском, об армиях… Такое услышишь разве в историческом тривидео о двадцатом веке.
Я криво улыбнулся и покачал головой.
— Слушайте, уважаемый, завязывайте, а? У меня нет времени на игры.
Лишь бы к увлечённости идиотскими шуточками не прилагались генеральские погоны.
— Погодите! Пожалуйста, не отмысливайте! Скажите, какой сейчас год — в смысле, у вас?
— Год? 1955, какой же ещё.
— Ну и ну! Поразительно!
— Мда?
— Знаете, в чём дело, по-моему? В квантовой инверсии.
— Ещё раз?
— Карпо Шестнадцать буквально на днях предвидел такую возможность. Слушайте, друг мой, если вы ответите всего на пару вопросов…
И тут вклинился механический голос оператора. Не живого, конечно, просто запись, проигрываемая новой автоматической телефонной станцией. Эти голоса выдавали стандартные фразы — и всегда как нельзя более несвоевременно. Что хуже всего, и не поспоришь с ними, не обругаешь, — либо сиди потом и чувствуй себя дураком.
Оператор сказал:
— Простите. Время вышло.
— Погодите же! — вскричал мой собеседник. Его голос будто удалялся. — Не рассоединяйте! Не отмысливайте!
И вновь:
— Простите. Время вышло.
Затем щелчок, а после — тишина.
Я потыркал рычаг телефона (безрезультатно), пожал плечами, придвинул к себе бумаги и взялся за работу, забыв до поры о том, кому звонил.
Забыл я и о странной беседе. Нет, не совсем. Не вполне забыл. Нелепица, да, но она не шла у меня из головы. Как он там назвался? Зон Двадцать или вроде того. Странное имечко.
Конечно, я всё ещё держался мысли о розыгрыше, но покой мой был растревожен. Речь Зона, его тон настолько убеждали… А из сказанного следовало, что я неким странным образом дозвонился в будущее. Понятное дело, как трезвомыслящий свежеиспечённый полковник я знал: это невозможно.
В обеденный перерыв, продвигаясь в очереди в офицерской столовой на своём этаже, я всё ещё думал о разговоре. За дальним столом сидел знакомый, майор Московиц по прозвищу «Клиппер», — я вспомнил, какой он ярый фанат науки, вечно треплется о ракетах, полёте на Луну и всём таком, а однажды заспорили с ним, как ракеты функционируют в вакууме, — космос же вакуум, — Московиц стучал по столу кулаком, рисовал схемы и цитировал Ньютона, но так меня и не убедил. Я подсел к нему.
— А, Ларри. Как оно? — спросил он.
— Как обычно. Очередной рапорт о переводе завернули. Наверно, так и умру в Пентагоне, с карандашом за ухом.
Мы поболтали за жизнь несколько минут.
— Клиппер, — произнёс наконец я, — ты ведэкс по футуристическим научным штучкам…
— Кто-кто?
— Ведущий эксперт. Свеженький пентагонизм. Скажи-ка мне, наведём ли мы когда-нибудь мосты к будущему?
— Ты о путешествиях во времени?
— Назови так.
— Путешествия во времени — чушь, — отрезал он. — Абсурд с точки зрения логики. Что есть время? По определению, череда бесконечно малых мгновений. Однажды наступивший момент времени изменить нельзя, как невозможно уничтожить энергию.
— А если не изменять? Если, м-м-м… поговорить с кем-нибудь в будущем?
— Всё тот же парадокс. — Пожав плечами, он проглотил добрый кус тушёного говяжьего языка. — Прыгнешь ты в будущее или наладишь с ним связь, через тебя оно повлияет на настоящее. И повлияет обязательно. Пусть самую малость, — но со временем изменения умножатся. «И не сорвать тебе цветок, не тронув звёзд». Фрэнсис Томпсон. Ступил сегодня на паука — и повлиял на эволюцию пауков, на целую экосистему в отдалённом будущем. Довольно одного-единственного шага, чтобы создать или уничтожить целый будущий вид.
— Голова кругом, — сказал я. — Я вот что хотел узнать…
Но его уже несло.
— Конечно, теоретически можно увидеть эпизоды прошлого, в которых не участвовал. Предположим, улетаешь ты от Земли быстрее света, обгоняешь световые волны от какого-нибудь события — возьмём сражение «Монитора» и «Мерримака»…
— Или битву при Геттисберге, — предложил я, патриот до мозга костей.
— …затем оглядываешься и любуешься. Но будущее? Вряд ли. Если только пространство и время не замкнуты сами на себя, как думают иные.
Я неопределённо буркнул, допил кофе и ушёл.
* * *
После этого о Зоне Двадцать мне удалось временно забыть. Неделя выдалась та ещё. Призывные квоты выросли, отдел планирования персонала ввёл новый критерий классификации, и мне пришлось всё это изучать в разрезе анализа. Вы не поймёте, разве что сами работали в воинском штабе, как я. А я лелеял смутную надежду, что если трудиться усердно, кто-нибудь удовлетворит очередной мой рапорт и переведёт за океан.
Хочу объясниться. Не подумайте, что я герой какой-нибудь или профессиональный доброволец. Но я взбирался по карьерной лестнице, а служба за рубежом позволяет быстрее всего получить под начало боевое соединение — и тем самым галочку в послужной список. Без неё многие замечательные со всех сторон полковники так и не дождались своей генеральской звезды, не сделали последнего большого шага.
Вот почему я пахал как вол и, разумеется, подал очередной рапорт о переводе, на этот раз под другим соусом и на других основаниях. И не думал о Зоне Двадцать, пока неделю спустя телефон не зазвонил.
— Анализ персонала. Полковник Бо…
Он не дал мне договорить.
— Во-о-от! Я вас отыскал! Вы тот человек из прошлого!
— О нет, — скривился я. — Дайте угадаю. Снова Зон Двадцать?
— Он самый! Ещё один счастливый случай. Я совсем было отчаялся. Ради кибернетики, не пропадайте в этот раз! Мы должны, должны побеседовать!
— За ваш счёт — почему бы и нет?
— «Счёт»! — ухватился он. — В то время у вас были в ходу деньги и вы платили за телефонные разговоры, так?
— Послушайте, мистер…
— Вы так и не поняли, что случилось? Мы-то тут разобрали инцидент по косточкам. Но в ваше время технологии вряд ли позволяли.
— Послушайте, кто вы и откуда звоните? — настаивал я.
— Зовут меня Зон Двадцать, я уже говорил. Я техник-историк в Управлении исторических исследований в Вашингтоне, столице планеты Земля. Я и сам землянин. По работе изучаю древние цивилизации вроде вашей.
— Да что это за хохма такая?
— Хохма? А, это старое слово, означающее шутку. Отлично! Надо записать!
— Бросьте. Кто вы? Вас Московиц подговорил?
— Ох ты ж… — Зон Двадцать тяжело вздохнул. — Я так и побаивался, что вы не поверите. Вижу, надо предъявить доказательства. Какой у вас там год, месяц и число?
— Двадцать третье августа 1955 — и вы знаете это не хуже меня.
— Двадцать третье августа… секундочку. Тапнем по-быстрому киб. Ага, вот. Двадцать третье. Ближняя историческая дата — первое сентября. В этот день двадцать ваших так называемых государств, членов ООН, заключат новое торговое соглашение, которое в итоге выльется в создание Федерации Свободных Наций в…
— Простите! Время вышло!
Опять этот проклятый механический голос.
— Эй, дайте договорить! — вскричал я.
— Алло? Вы слышите? Я попытаюсь перезвонить. Это нелегко, но должно получиться, — произнёс Зон Двадцать.
— Простите! Время вышло!
Знакомый щелчок — и тишина.
На этот раз забыть Зона Двадцать оказалось нелегко. Если это розыгрыш, то выше всяких похвал: безумный, изощрённый… и актёрская игра — комар не подточит. Если не розыгрыш… в этот вариант так до конца и не верилось. Недельный заплыв в море документов кончился тем, что мой рапорт о переводе отклонили. А утром второго сентября я развернул газету, и в глаза бросился заголовок:
Двадцать государств-членов ООН заключили торговое соглашение
Я прочёл полосу. В общем и целом, именно это Зон и предсказывал… или вспомнил… да как ни назови. Теперь я совсем растерялся.
Дело в тот день не клеилось. Я не мог собраться. Мыслитель из меня так себе, да я и не претендую. Но одна мысль всё-таки забрезжила гипнотическим отсветом на дне сознания, и вскоре ни о чём другом думать стало невозможно.
Назовите это искушением. Спросите себя, удержались бы сами или нет. Либо отставьте моральные и этические заморочки в сторону и просто поверьте: соблазн оказался велик. Если связаться с этим Зоном, если он и впрямь из будущего да притом эксперт в истории, если его разговорить… Сообразуясь с грядущими событиями, я взлечу так быстро, что в плане карьеры даже Юлий Цезарь рядом со мной покажется неудачником-резервистом.
Затем настал черёд оправданий и рационализаций. Я смогу принести родине великую пользу. Некоторое время я думал в этой плоскости и в итоге даже сумел убедить себя, что цели мои были альтруистичными с самого начала.
Разумеется, я пытался дозвониться до Зона. Вновь и вновь я набирал тот первый номер, крутил диск наобум. Прослушал длинную скучную лекцию Московица о перестановках, возжелав перебрать все возможные комбинации. Оказалось, их ужас как много.
* * *
Звонок раздался спустя десять дней.
Зон выпалил:
— А, вот вы где! Я почти сдался! Слушайте, квантовая инверсия качнулась обратно к норме! Мы говорим последний раз! Нельзя терять ни секунды!
— Ясно, чего уж там. Но объясните, как так вышло, что…
— Это неважно. Вкратце: мы отбираем сообщения телепатической индукцией. Вот почему я был так потрясён, когда вы упомянули древний телефон с наборным диском. И, понятно, у нас больше нет армий.
— Да, но…
— Слушайте, полковник… как вас? Неважно. Вы можете внести неоценимый вклад в моё исследование. Ведь мы знаем о вашем времени только в самых общих чертах. Никаких деталей.
— Никаких деталей? У вас нет старых фильмов, книг, журналов?
— Именно. Всё сгинуло в Последней войне.
— Как-как?
— Последняя война. Она не за горами. Услышите — если, конечно, выживете. Выжило всего триста тысяч человек. С них и началась наша теперешняя цивилизация.
— Эй, секунду, притормозите! Что за война? Когда случилась? То есть когда случится?
— Напрасно вы спрашиваете: изменить-то всё одно ничего не сможете. Если бы могли, я бы с вами не говорил. Моего мира не существовало бы. Раз он существует, вы его не меняли. А теперь успокойтесь и…
— Успокойтесь?! — заорал я через века. — Успокойтесь?! Вас бы так ошарашили! Слушайте, эта Последняя война, как вы её зовёте… Скоро она случится? Это-то сказать можете?
— Скоро. Наверно, ещё при вашей жизни. А теперь, пожалуйста, возьмите под контроль эмоции, смиритесь с неизбежным и ответьте лучше на несколько подготовленных мной вопросов.
Совету я последовал и успокоился.
— Ответить? Ладно, мистер Зон, или как вы там зовётесь, предлагаю сделку. Я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои. Расскажу обо всём, только загляните в свою папочку и сообщите мне, что случится у нас. По рукам?
Собеседник замолчал, и я решил было, что нас вновь разъединили.
— Алло? Зон? Меня слышно?
— Да, слышно. — Его голос звучал необычно тихо. — Итак, старая легенда о Фаусте на новый лад?
— Не знаю, о чём вы, — признался я. Я и впрямь не знал — тогда. — Всё просто: вы отвечаете на мои вопросы, я на ваши. Первым спрашиваю я.
— Ладно. Задавайте.
* * *
И я повёл обстрел. Последняя война — когда она начнётся? Он рассказал. Как? Поведал он и об этом. Стороны конфликта? Какое оружие будет пущено в ход сначала, какое создадут позже? Он знал. Где развернутся крупнейшие битвы, сколько в них будет участвовать солдат? Я узнал всё. Яростно строча, я записывал.
Потом вопросы задал он. Невинные, если сравнить с моими. Он хотел знать о табу, брачных обрядах, сленговых выражениях, образовании, предпочтениях в еде и предметах одежды. Я выложил всё как на духу.
Я рассказывал про игру — хотите верьте, хотите нет, — «Бинго», когда в трубке плеснуло шумом, раздался треск.
— Алло? Зон? Меня слышно?
— Да, но сигнал слабеет. Наверно, инверсия схлопывается. Тогда мы говорим последний раз. Алло? Вы слышите?
— Слышу. Ещё кое-что: вы сказали, этот ненавидимый всеми диктатор пережил последнюю череду взрывов. Он и его люди. Где они находились? Ну, когда были нанесены удары?
— В стране, тогда звавшейся Канадой. В местечке Форт-Резолюшн, у Большого невольничьего озера. Они укрылись там, в отменно укреплённом подземном комплексе.
— И ваша дата точна?
— Насколько мне известно. Вижу, вы твёрдо решили попасть в это место в это время.
Ему явно было весело.
— А то, — подтвердил я.
На линии вновь заскворчали статические помехи.
— Ну, раз вы столь непреклонны, небольшой совет, — произнёс Зон Двадцать. — Диктатора и его сподвижников впоследствии лишили свободы. Неудивительно, ведь за всю ту бойню были по большей части ответственны они. И пришлось им несладко — очень мягко говоря. Их медленно и крайне мучительно истязали почти двадцать лет. Если надумали отправиться на Большое невольничье озеро, выбирайте сторону правильно.
— Не волнуйтесь. Как-нибудь выкручусь. Кто-кто, а Ларри Боггс не пропадёт.
— Как? Как вы сказали? — переспросил он.
— Я сказал, что собираюсь выжить.
— Нет, нет. Я о фамилии. Боггс. Это ваша фамилия?
— Чья же ещё? Полковник Лоуренс Боггс, Сухопутные войска США. Прошу любить и…
Он покатился со смеху. Ржал он громко, раскатисто и гулко, будто из бочки.
Посторонние шумы на всём продолжении беседы неуклонно делались громче, а тут словно штормовой вал вскипел. Что-то взрёвывало и потрескивало. В груди разрасталось мерзенькое чувство.
Внезапно его голос пробился вновь. Он всё ещё хохотал.
— Генералиссимо Лоуренс Боггс выжил, полковник, он…
Шум вдруг как отрезало. В трубке было тихо.
— Простите! Время вышло! — секунду спустя завёл механический оператор.
ПЕРЕВОД — ALABARNA
|
