Кафе мага Надея Ясминска
Обычная кафешка на отдаленной заправке, где почти нет посетителей. Обычный человек средних лет, которого попросили за ней присматривать. Обычная, ничем не бросающаяся в глаза вывеска "КАФЕ МАГАЗИН". Обычности заканчиваются, когда на вывеске перегорают три буквы, и заведение вдруг превращается в "КАФЕ МАГА"...
НАДЕЯ ЯСМИНСКА
КАФЕ МАГА
*
Эта мысль созрела неожиданно и прозвучала впервые в истории дома, улицы, всего городка:
- А не позвонить ли Дороне?
Платон Петрович даже облизнул губы, смакуя каждое слово. В самом деле, когда еще подвернется случай произнести такое? Кому придет в голову звонить этому человеку? Разве что насчет денег: попросить их в долг или потребовать вернуть. Да и то вряд ли. Дороня беден, как линялый гусак, и слишком застенчив, чтобы занимать. Но сейчас он - явно то, что нужно. Серая, унылая работа для серого, унылого человека.
Номер был небрежно нацарапан карандашом в самом конце справочника.
- Доронь, дружище, не спишь?
- Рад тебя слышать, - донесся из трубки сонный, но вежливый голос. - Нет, не сплю.
Платон Петрович ехидно глянул на часы: полвторого ночи. Наверняка этот рохля уже десятый сон видел. И бодро продолжил:
- Я тут спешу тебя обрадовать. Хозяин решил открыть на заправке кафе. Мысль не самая светлая - учудить забегаловку под самым носом «Гролля». Но хочется ему косить под мировые стандарты. Так вот…
На другом конце трубки внимательно слушали.
- Так вот, я подумал: а почему бы не пригласить тебя приглядывать за этим кафе? Дело не пыльное, посетителей почти нет. На втором этаже - комната с душем. Какая тебе разница, где решать свои кроссворды?
Голос Дорони дрогнул, выдавая некоторое волнение.
- Но у меня нет опыта…
- Опыта-шмопыта, - передразнил Платон Петрович. - Головой думай! Тебе еще и платить готовы за то, что ты будешь там зевать и протирать штаны. Короче, завтра жду в десять утра. Диктую адрес…
Он назвал место на самой окраине города. Затянулось молчание, нарушаемое едва слышным потрескиванием на линии. Затем Дороня произнес:
- Спасибо, Платон.
«Ловко я все устроил, - подумал Платон Петрович, положив трубку. - Кто бы еще согласился?»
Он натянул одеяло до второго подбородка и заснул с чувством выполненного долга.
**
Дорофей Наумович - которого все кому не лень называли Дороней - был очень средним человеком. Среднего возраста (или чуть старше), среднего роста (или чуть ниже), неприметной внешности без перекоса в сторону «приятной» или «неприятной». Даже дома он носил поношенный серый костюм, а его глаза под толстыми стеклами очков казались какими-то выцветшими, неопределенного цвета. Для того, чтобы стать хорошим работником, ему недоставало настойчивости, а плохим - не хватало наглости. И сейчас этот Дорофей Наумович стоял у невзрачной заправочной станции, перед домиком, где красовалась свежая вывеска «КАФЕ МАГАЗИН».
Свою новую должность он принял с некоторой долей обреченности. В работе Дорофей Наумович остро не нуждался, хотя она бы ему, честно говоря, не помешала. Но здесь было все так, как он привык. Пустынное, малолюдное место. Стены с облезшей штукатуркой, которые хорошо сочетались с нынешней бесснежной зимой. Внутри - одинокие столики и стулья, забывшие тяжесть человека. И если на заправку раз-другой в день еще заезжала машина, то кафе стояло точно для галочки. Ведь буквально в двух шагах находился знаменитый трактир «У Гролля», где дорогому посетителю предлагалось все: от карманной шоколадки до запеченного гуся с яблоками.
- Чувствуй себя как дома, - заявил Платон Петрович и рассмеялся своей удачной шутке. Он не сомневался, что дом Дорони выглядел очень похоже. - Кассу сдаешь в конце недели. Кафе круглосуточное, на входе есть звонок. Не думаю, что тебя станут часто беспокоить… Вот кофе-машина. Она с комиссионки, поэтому иногда барахлит. Но старый добрый кулак это дело решает. Продукты обычно поставляют по субботам, иногда могут заявиться в среду. Пожалуй, все. Зарплата - в начале месяца.
Его подчиненный хранил уважительное молчание и все еще удерживал на весу свой старомодный чемодан с вещами.
- Ну что, мой друг Дороня, засим тебя и оставляю. Не заработайся тут! Кстати, раз я оказался здесь, загляну-ка к «Гроллю». Говорят, баранья нога там - просто объедение...
Колокольчик над дверью жалобно звякнул, и Дорофей Наумович остался один. Он немного посидел за стойкой, потом взял тряпку и вытер столы. Радио не работало. Возникло ощущение, что кафе-магазин находится на краю света.
Это знакомое чувство успокоило Дорофея Наумовича. Он устроился в кресле в углу, раскрыл газету с кроссвордами и наслюнил карандаш.
Прошел день, второй, третий, а к нему не заглянул ни один человек.
***
На четвертые сутки, ночью, Дорофей Наумович внезапно проснулся.
Он сел на узком скрипучем диванчике и попытался понять, что же его разбудило.
Мысль? Ночной кошмар? Ему не было свойственно ни то, ни другое. Но озарение - такое же тяжелое, как его веки - все-таки пришло. Это разрывался входной звонок.
- Не спится же кому-то, - пробормотал он, быстро натягивая костюм. Галстук повязать не успел, ну и ладно.
Дорофей Наумович спустился по лестнице и подошел к двери. За толстым стеклом виднелась чья-то внушительная фигура. Новому смотрителю кафе вдруг стало страшно: грабитель - или кто похуже - здесь может действовать без опаски. Никто ничего не услышит на километры вокруг. Хотя какому грабителю придет в голову поживиться здесь, в такой глуши? Дорофей Наумович на мгновение задумался о психологии преступников. Умные ли они ребята?..
Фигура еще раз нажала на звонок, уже с явным раздражением. Тогда робкий, но ответственный человек, вспомнив о своем профессиональном долге, открыл дверь.
На пороге стоял мужчина лет сорока и ростом никак не ниже двух метров. Его плечи укрывал грубый плащ, рыжие с легкой проседью волосы падали на серо-серебристый меховой воротник. Глаза казались настолько темными, что не было видно зрачков.
Он вошел внутрь, легким движением могучего плеча припечатав смотрителя к косяку. И, опершись на барную стойку, проронил:
- Мне нужен маг.
Дорофей Наумович растерянно потер глаза, потом уши. Он что, еще не проснулся, или гость действительно произнес «маг»? А что это значит? Мозг лихорадочно работал, вспоминая аббревиатуры и жаргонные словечки из кроссвордов. И таки выцепил глубоко из подсознания обрывок рекламы: «Маг» ароматизированный, с защитой для рук…
- У нас не продаются стиральные порошки, - осторожно сказал он.
Незнакомец хмыкнул.
- Я здесь не ради порошков и зелий. У меня другое дело к магу. Где он?
- Простите, - пробормотал смотритель, чувствуя себя крайне глупо.
- Налей мне ячменного вина, я подожду.
- Могу предложить разве что эспрессо… - Дорофей Наумович закрыл наконец дверь и направился к кофе-машине. Аппарат тут же учуял неопытного пользователя и отреагировал на нажатие кнопки мерзким механическим хихиканьем.
«Старый добрый кулак», - вспомнил смотритель. Он осторожно стукнул по панели, но ничего не изменилось.
- Кто же так дела делает? - усмехнулся незнакомец и занес свою руку над кофе-машиной.
Дорофей Наумович издал протестующий вопль, но было поздно: огромный кулак, словно молот Тора, опустился на упрямую конструкцию. К немалому удивлению смотрителя, машина не разлетелась вдребезги, а лишь слегка прогнулась. Из нее брызнула янтарная жидкость, похожая на яблочный сок. Гость подхватил со стойки пивные кружки и стал наполнять их одну за другой. В воздухе расползлись пряные хмельные ароматы.
- И когда же он почтит нас своим присутствием?
- Кто? - ошарашено спросил Дорофей Наумович.
- Маг.
- Э-э… не уверен, что здесь есть маг, что бы вы ни имели в виду.
- Погоди-ка. - Мужчина в плаще отодвинул от себя питье. - Или ты меня за дурака держишь…
- О нет, конечно, нет!..
- Или вывеска врет? И то, и другое не очень-то… вежливо. - Последнее слово гость процедил так, что у смотрителя душа ушла в пятки.
- Какая вывеска?
- Шутки шутить вздумал? Прямо над дверью.
Плотнее закутавшись в серый пиджак, Дорофей Наумович вышел на улицу и глянул на фасад домика. В глаза сразу бросилось то, что три последние буквы перегорели, и теперь неоновая надпись гласила: «КАФЕ МАГА».
«Но ведь это не всерьез», - растерянно подумал смотритель.
Вернувшись, он увидел, что незнакомец уже приговорил две полных кружки и теперь выжидающе глядит на него. А волчья голова накидки - да, плащ украшал не просто мех, а целый волк - тоже сверлила его глазами-бусинками, и притом вполне осмысленно. Впрочем, это могла быть просто игра плохого освещения.
- Здесь больше никого нет, - набрав побольше воздуха в лёгкие, выпалил Дорофей Наумович. - И не будет. Я один. Так что никакого…
- Так значит, ты и есть маг, - приподнялся гость. - Ну, ничего, ничего, видали и поплоше. Что же раньше не сказал?
- Я… я… - От страха слова застряли в горле смотрителя, и он мог только отчаянно мотать головой.
- Судя по одеянию, магия серая. Как величать-то?
- Д… дро… дра… ик!.. фей…
- Драконий фей? - нахмурился незнакомец и потер подбородок. Борода у него была короткая и неровная, словно обрезанная ножом. - Вообще, я рассчитывал на полноценного мага, но и так сойдет. Послушай, фей драконий, окажи услугу.
Дорофей Наумович замер.
- На эту ночь мне нужен ночлег.
И смотритель кафе как-то успокоился. «Ночлег» звучало так просто и привычно. Он-то думал, что сейчас этот человек (наверняка сбежавший из больницы) потребует достать ему меч-кладенец или превратить его врага в жабу. А ночлег… пусть себе ночует. Хотя и здесь следует поостеречься…
- Понимаете, у меня всего одна комнатка наверху, совсем маленькая. Почему бы вам не пойти в трактир «У Гролля»? Я слышал, там есть номера для постояльцев…
На этот раз молот Тора опустился на стойку - с такой силой, что все столы и стулья подпрыгнули на полу. Жалобно звякнула посуда.
- Гролль - продажная шкура! - прорычал гость. - Он сдаст меня с потрохами, едва я переступлю порог. Охотники уже что-то почуяли.
«Точно, беглый», - уверился смотритель, а вслух сказал:
- Комната там… по лестнице…
В легком кивке незнакомца промелькнуло «спасибо» - а может быть, и нет. Он медленно поднялся наверх, едва не сплющив лестницу своим весом. Дорофей Наумович в растерянности сел за столик и понюхал пустые кружки. И в самом деле, вино. Возникла мысль позвонить в милицию, но на него вдруг обрушилась тягучая сонливость, и телефон в углу стал видеться запредельно, немыслимо далеким. Смотритель кафе смог лишь притушить свет и плюхнуться в кресло для посетителей. Он свернулся там калачиком и закрыл глаза.
Сверху доносился громкий храп. И - странное дело - он казался Дорофею Наумовичу не раздражающим, а каким-то благородным, словно так храпел в своей берлоге царственный зверь. Эти звуки смешались с тиканьем часов, а дальше наступила глубокая тишина сна.
****
Дорофей Наумович проснулся оттого, что нечто упало ему на голову. Даже не упало, а просто слегка шмякнуло по темечку. Он с трудом разлепил веки, пошарил по коленям и вытащил из складки штанины желудь.
Свежий, гладкий, с аккуратной шляпкой.
Смотритель глянул вверх и мгновенно стряхнул с себя остатки дремы.
Прямо посреди кафе рос большой дуб. Его зеленоватый с медным отливом ствол пробил потолок, и потому сложно было понять, где верхушка этого дерева: то ли на втором этаже, то ли вовсе над крышей. Нижние ветви со свежими листьями и плодами величественно нависали над залом.
Неуклюже выбравшись из кресла, Дорофей Наумович подошел к дубу и потрогал его, даже подковырнул ногтем. Настоящий. Толкнул - держится крепко. В голову с трудом пробилось осознание: в помещение не холодно. Из щелей не свистал зимний ветер, потому что щелей-то и не было. Дерево не просто проломило перекрытия, оно вросло в них намертво, слово это был не дуб внутри кафе, а кафе вокруг дуба.
Еще один желудь со звоном упал в пивную кружку, и Дорофей Наумович вспомнил о постояльце.
Наверху никого не было. Диванчик был продавлен, но убран, одеяло сложено на шкафу - так высоко, что человеку среднего роста никак нельзя было туда дотянуться. В душевой комнатке остался полузатертый след от сапога пятидесятого размера. И по всем углам сквозило ощущение невероятной пустоты, словно отсюда ушел хозяин, а не гость.
Смотритель снова спустился вниз и обнаружил деньги на барной стойке. Пачку банкнот и горку монет разных стран и номиналов - как будто вчерашний посетитель точно не знал, в какой стране он находится, и решил выложить все, что у него есть. Там были немецкие марки, шведские кроны, итальянские лиры, перевязанные резинкой рубли, несколько неопознанных купюр. Затесался даже доллар, выпущенный в 1892 году. Дорофей Наумович сложил деньги в пакет и закрыл в сейфе, решив, на манер эксцентричной Скарлетт, что подумает об этом завтра.
Зазвонил телефон. Настолько резко и приземленно, что, казалось, дуб и прочие неясности вот-вот пропадут. Но они не пропали. Смотритель снял трубку.
- Алло! - послышался бодрый голос Платона Петровича. - Ну, как там делишки?
Дорофей Наумович задумчиво окинул взглядом дерево посреди зала.
- Неплохо, - произнес он. - Только тут, понимаешь...
- Что? - сразу насторожился Платон Петрович, который знал, что подобный тон чаще всего приводит к просьбам о повышении зарплаты.
- Тут это… поменялось…
- Да что поменялось?
Смотритель прищелкнул языком в поисках подходящего слова, и кроссворды вновь пришли ему на помощь.
- Дизайн. Интерьер. Я тут немного изменил дизайн интерьера.
- А, это хорошо, - успокоился Платон Петрович. - Я всегда говорил: креативные люди нам нужны. Ну, если все в порядке, я откланиваюсь. Позванивай там, если что.
Дорофей Наумович некоторое время прислушивался к гудкам, а потом вздрогнул и выронил трубку из рук: за его спиной раздался скрежет и чье-то бормотание.
Прямо на стойке, возле кофе-машины сидел человек очень маленького роста - скорее всего, карлик - в плохо скроенном кожухе и грязной вязаной шапке. Его длинная спутанная борода была светло-желтой - точно такого же оттенка, как жидкость в кружке на коленях.
Заметив смотрителя кафе, коротышка сдунул пену с жидкости, выпил все залпом и с чувством рыгнул. Потом тыкнул пальцем в кофе-машину.
- Я тут не понял, - хриплым басом сказал он, - на какую кнопку нужно нажать, чтобы получить медовуху?
- А что вы тут делаете? - пришел в себя Дорофей Наумович.
- Пью, - честно признался бородач. - Хотел бы еще поесть, но у вас тут конь не валялся. Где рыба? Где драконьи хвосты? Совсем разбосячились.
- Могу… могу предложить бутерброды или эклеры.
- Эклееееры, - вздохнул коротышка. - Ну и словей навыдумывают. Я Куц, кстати. Так маг сегодня не появится?
«О Господи, оно продолжается», - холодком пробежало по телу смотрителя. А карлик по имени Куц сунул в рот пакетик с мятным чаем и стал заливать его кипятком. Борода начала медленно менять свой цвет на мутно-зеленый.
- Я за него, - обреченно сказал Дорофей Наумович.
Куц выронил из рук чайник и проглотил пакетик.
- Звиняйте, - немного испуганно сказал он. - Я тут вообще не по делу, а просто так. Мы народ маленький, и особо нас нигде не ждут. Гролль вон на дух не переносит. А деньги… деньги за выпивку я принесу. В другой раз.
Коротышка спрыгнул со стойки и попятился к выходу. Из-за пазухи у него выпала кофейная ложка с клеймом заправки. Быстрым, машинальным движением он подхватил ее и попробовал на зуб.
- Ничего себе! А я-то думал, серебро!
- Положите на место, - возмутился смотритель. Когда дело касалось казенного имущества, у него прибавлялось храбрости.
Куц послушно распахнул кожух, и на пол высыпались несколько вилок, ложек и ножей. Будто бы смущаясь, бородач сгреб их в кучу носком сапога, потом вздохнул и достал из кармана ситечко для чая.
- Привычка, знаете ли, - пробормотал он. - Вы ж меня в лягушку не превратите?
- Превращу, - вдруг с каким-то удовольствием сказал Дорофей Наумович.
Выронив ситечко, Куц кинулся к двери и исчез. Скрипа при этом не последовало, и замок остался нетронутым. Смотритель с легким кряхтением начал собирать с пола столовые приборы. Одна вилка выделялась среди всех прочих: огромная, тяжелая, с завитушками на ручке. На ней была размашистая гравировка: «У Гролля». Да и ситечка с выбитым двуглавым орлом и надписью «Поставщикъ Двора Его Величества» в кафе тоже ранее не наблюдалось. Дорофей Наумович завернул чужеродные предметы в салфетку и спрятал в бар за бутылками. Потом протер кофе-машину, стараясь не задеть кнопки на панели.
Раздался дверной звонок. И еще раз. И еще.
Дорофей Наумович никогда не думал, что будет так радоваться человеку - обычному человеку, который выкурил сигарету прямо в кафе и бросил окурок на пол.
*****
Вечером того же дня, когда первый раз за всю зиму пошел снег, в кафе зашла посетительница. Дорофей Наумович расправил плечи и пригладил галстук, хотя в глубине души знал, что вряд ли чем-то ей поможет. Девушка выглядела весьма прилично - серебристая шубка до колен, замшевые сапожки и миниатюрная сумочка под мышкой - но в этой простой обстановке она казалась таким же чужеродным элементом, как верзила-незнакомец в плаще или карлик с хамелеонской бородой. Подобные ей обычно просят мятный шоколад, или карамельный кофе, или маленькое пирожное с «чуточкой» крема - все то, чего здесь сроду не бывает.
- Слушаю вас, - любезно произнес смотритель.
Посетительница подошла вплотную к стойке и откинула с лица меховой капюшон, припорошенный снегом. Она оказалась совсем юной, с волосами настоящего пепельного цвета и широко поставленными серыми глазами.
- Я хотела спросить… - застенчиво начала девушка и вдруг замолчала, увидев дуб посреди зала.
«У нас особый дизайн интерьера», - хотел сказать ей Дорофей Наумович. Эту фразу он заготовил заранее, чтобы мягко выводить из шока случайных путников. Но гостья удивилась совсем по-другому. Ее глаза распахнулись, тонкая, почти перламутровая кожа на щеках заалела.
«Какая красота!» - должно было сорваться с ее губ.
- Он был здесь! - вот что прозвучало на самом деле.
- Кто? - спросил Дорофей Наумович, чувствуя себя полным идиотом.
- Дубомир, - ответила девушка и принялась кружить вокруг дерева, оглядывая и ощупывая его. - Он нашел здесь убежище! Древо вырастает тогда, когда ему удается заснуть, а он не спал уже много лет. Да что я вам рассказываю, вы и так все знаете!
- Он ваш знакомый?
Посетительница еще больше покраснела и вместо ответа выпалила:
- Когда?
- Этой ночью. - Смотритель не видел смысла отпираться. - Высокий человек в плаще с волчьей накидкой. Он вообще-то не представился.
- О да. - Гостья глянула на него и извиняюще улыбнулась. - Дубомир не всегда бывает учтив.
- Он попросил ночлег, и я уступил ему свою комнату наверху.
- Вы так добры, - искренне сказала девушка. Она подняла с пола желудь и крепко зажала его в кулачке. - Может быть… может быть, вы знаете, куда он направился потом?
- К сожалению, ваш друг ушел еще до того, как я проснулся.
- Да-да, конечно…
Дорофей Наумович смущенно забарабанил пальцами по стойке и, наконец, решился спросить:
- А вы не думаете, что надо что-то с этим делать? Все-таки разгуливать по городу в таком виде…
Юная посетительница резко обернулась.
- Вы, наверное, не знаете, - с жаром проговорила она. - Да, сейчас он - изгой, и за ним охотятся, но все изменится. Время настанет. Я это чувствую. Потому что появляются люди, которые видят, что происходит, и не поджимают трусливо хвост. Например, такие, как вы…
- Э, - только и смог выдавить смотритель.
- Я хочу хоть как-то отблагодарить вас. - Девушка открыла свою сумочку, вытащила оттуда нечто, завернутое в кружевной носовой платок, и положила на столик. - Просто в воду, как обычно… И еще… Если он вдруг опять придет к вам, скажите, что я его искала.
- Вы?
Гостья снова выпустила на свет улыбку, легкую и тонкую, как бабочка.
- Яснолика.
Она подошла к смотрителю и наклонилась совсем близко. В ее глазах - не серых, а серебряных, теперь он видел точно - мерцало восхищение.
- Так чудесно, - прошептала она, - что вы находитесь здесь, прямо под носом мерзавца, и помогаете… и совсем его не боитесь… Спасибо вам!
Сжав руку смотрителя своими маленькими ладошками, Яснолика выскользнула за дверь. Какое-то время Дорофей Наумович стоял в оцепенении, потом кинулся следом.
- Эй, погодите! - крикнул он в темноту. - Кого я должен бояться?
Но на улице было пустынно - так же, как всегда. Девушка исчезла. Честно говоря, смотритель вполне готов был поверить, что она превратилась в луну.
******
В маленьком свертке оказалась салатная луковица.
Дорофей Наумович уже склонялся к тому, чтобы поверить в какой-то грандиозный розыгрыш. Может быть, когда он действительно посчитает себя магом и начнет делать пассы над столом, в кафе ворвется куча людей с радостными криками: «Вас снимает скрытая камера!» Тема шоу: «Можно ли обычного человека убедить в том, что он необычный?» О да, ведь он-то - Дорофей Наумович, Дороня - уж обычнее некуда.
Ну, хорошо. Допустим, Дубомир, Яснолика и Куц - всего лишь актеры. А кофе-машина на самом деле вино-, пиво- и прочая машина. Но как быть с дубом? Подобные спецэффекты под силу разве что Голливуду.
Смотритель налил воду в винный бокал и поставил туда луковицу, словно в баночку. Барная стойка тут же превратилась в подоконник его детства. А, плевать. Если посетители смирятся с деревом, их не смутит и салатный лук среди бутылок.
Впервые в жизни нарушив рабочий регламент, Дорофей Наумович закрыл кафе пораньше и пошел спать. Только отдохнуть как следует ему не удалось. Около полуночи под самым окном раздался леденящий душу вой. Смотритель выглянул в форточку и увидел вокруг кафе цепочку свежих следов какого-то зверя, на первый взгляд, крупного пса. А может, и волка. Проверять это Дорофею Наумовичу не хотелось.
Но пришлось.
В дверь не позвонили и не постучали. Ее просто распахнули одним мощным ударом. Чьи-то гулкие шаги наполнили зал и разбросали по стенам неровное эхо: раз-два-три, раз-два-три…
- Маг! - раздался громовой голос. - Я знаю, что ты здесь! А ну, явись!
Шестое чувство в области копчика тут же подсказало: никакие это не шутки. Тот, кто его звал, не собирался воровать вилки или просить ночлега. Липкая волна страха накрыла смотрителя с головы до пяток, и первым желанием было спрятаться под кроватью. Безрассудное желание - вместо кровати стоял диван, и щель между ним и полом была слишком мала, чтобы вместить человека таких средних размеров.
- Явись, не то хуже будет! - прорычал некто.
И Дорофей Наумович, по наводке того же шестого чувства, понял: никуда ему не деться. Его все равно найдут, достанут и хорошенько встряхнут. К тому же он, вечный мелкий работник, робел перед директивными нотками в голосе. Сказали идти - изволь исполнять приказ.
На ватных, гнущихся как попало ногах смотритель спустился вниз.
Столы и стулья, опрокинутые, с перепутанными ножками, валялись возле дуба, словно разоренный муравейник. А рядом стоял грузный человек с тростью, и возле его ног был большой белый зверь.
Вся эта картина походила на страшную мозаику, в которой было всего три элемента. Сами по себе части заставляли вздрогнуть, но не вызывали такого леденящего ужаса. Человек был довольно стар, но в нем чувствовалась какая-то первобытная, почти противоестественная сила. Его глаза (один был мутно-голубой, второй светло-карий) сверлили медленно, по живому; седые волосы немытыми сосульками спадали на плечи; квадратный подбородок с острой сизой щетиной постоянно двигался из стороны в сторону. Этот старик опирался на трость в виде большой обглоданной кости, сделанной столь мастерски, что невольно закрадывалась мысль: кость настоящая и даже страшно подумать, кому она могла принадлежать. Третьим куском мозаики была то ли собака, то ли волчица, то ли некий волкозавр с острыми шипами на спине. Эти части прекрасно подходили друг к другу и сразу же накидывали невидимую удавку на шею каждому, кому доводилось лицезреть их вместе.
Дорофей Наумович схватился за ворот рубашки и пробормотал что-то невнятное, отдаленно похожее на «чем могу помочь».
- И это все? - спросил человек, и его подбородок затрясся, видимо, в беззвучном хохоте. - Да слухи раз в десять больше тебя. Я-то решил, что тут и вправду завелся достойный противник!
- П-п-п-простите? - выдавил из себя смотритель, даже сумев придать этому слову вопросительную интонацию.
- Ты что же, еще не догадался, кто я? Тот самый, кому ты пытаешься совать спички в колеса. Я Гролль, хозяин самого известного в округе трактира.
- Гролль? - быстро переспросил Дорофей Наумович, пока воздух вновь не покинул его горло. - Я… я думал, что это просто такое… слово…
Хозяин трактира, тяжело опираясь на трость, подошел к нему ближе. Раздалось уже знакомое тройное эхо: раз-два-три.
- Слово? Я Тодор Гролль, для простых посетителей - а их у меня, кстати, не так уж много - Федор Анварович Гроллев. Но не строй из себя святую невинность, ты прекрасно знаешь, кто я такой. Лучше скажи мне, маг безымянный, у тебя сердечко не ёкало, когда ты открыл здесь, на моих землях, свое поганое кафе? Коленки-то не дрожали, когда зажег вывеску на радость всякому сброду? Ты серьезно думал, что я это так оставлю? Отвечай!
Последнее слово вырвалось огненным плевком и прожгло барную стойку.
Дорофей Наумович стоял как вкопанный и не знал, что ответить. Гролль, гулко стуча тростью, вернулся к дубу и с яростью обломал ближайшую ветку.
- Лижешь пятки этому якобы наследнику, да? Думаешь, он снова получит власть? Никогда - слышишь? - никогда этого не будет. Зря стараешься, маг. Только из жалости к малым мира сего скажу тебе: убирайся! Убирайся подобру-поздорову, открой свое кафе на другом краю мира, отпаивай элем жаб и сверчков, только не попадайся мне больше на глаза! Здесь моя территория и мои порядки. У Гролля конкурентов нет, и не будет. Твой жалкий мозг способен это понять?
Смотритель судорожно кивнул. Он сделал шаг к бару - быть может, слишком резко и суетливо - и волкозавр поднялся. Угрожающе рыча, зверь направился прямо на него. Лапы с длинными когтями почему-то опускались на пол совершенно бесшумно, словно там были не доски, а снег.
Дорофей Наумович вжался в стойку. До сих пор он не знал, что это такое: глядеть в лицо, и особенно в морду, опасности. Но вдруг он заметил, что у этой опасности фиолетовые глаза. Удивительно, но страх немного отступил, словно нечто внутри смотрителя не верило, что красота способна убивать. Неловким, совершенно бессознательным движением он схватил с полки эклер и протянул волкозавру.
Огромная пасть распахнулась, как пещера ужасов, и сомкнулась у его руки. Дорофей Наумович даже не успел зажмуриться и потому увидел, как эта самая пасть аккуратно откусила половину эклера, хотя могла отгрызть руку по локоть.
- Руна! - грозно прикрикнул владелец трактира. - А ну иди сюда, белобрысая стерва! Я тебе покажу, как брать с чужих рук!
Волчица быстро сглотнула и, поджав хвост, вернулась к хозяину. Трость прошлась по ее спине, но она это стерпела. А Гролль с размаху пнул лежащий на полу стул и процедил:
- Запомни, маг, запомни, что я тебе сказал. Второй раз я не повторяю, об этом кого угодно спроси. Так что в любом случае - прощай.
Круто развернувшись, он вышел из зала. Руна, с легкой тоской глянув на оставшуюся половину эклера, последовала за ним. На улице поднялась метель, и незапертая дверь стала хлопать на ветру, но Дорофея Наумовича это уже мало волновало. Промокнув лоб рукавом, смотритель сел на пол у стойки и уткнулся лицом в колени. Так он просидел довольно долго, а потом резко вскочил и принялся листать справочник.
Одна молодая и активно продвигающая себя фирма работала аж с семи утра. Выждав положенное время, Дорофей Наумович схватил телефонную трубку и дрожащими пальцами набрал номер.
- Алло! Это «Неоновый свет»? У меня на вывеске буквы перегорели, нужно срочно заменить. Не знаю я, какая конструкция! Приезжайте и посмотрите. Нет, завтра нельзя, вопрос жизни и смерти, если вы меня понимаете. Хорошо, пусть будет двойная оплата…
Продиктовав адрес, смотритель кафе вырвал из справочника пустой лист, нацарапал на нем «Санитарный день» и прикрепил к стеклу на двери. Потом тщательно заперся на замок и на засов, набросил полотенце на кофе-машину, словно на клетку с надоедливым попугаем, и поднялся к себе.
Уже на лестнице он заметил, что сломанная ветка дуба отросла, а салатная луковица в винном бокале выпустила маленький бледно-желтый бутон.
*******
Конечно же, Дорофею Наумовичу не удалось уснуть. Он сидел на диване, отгородившись одеялом от внешнего мира, и напряженно ждал. Ждал мастеров, которые приедут и превратят уже набившее оскомину слово «маг» в нормальное слово «магазин» и тем самым разрешат его проблемы. Да, он свято верил, что разрешат.
До сего момента смотритель не думал, что у него есть воображение. А оно, оказывается, все это время дремало глубоко внутри, но теперь проснулось и любезно подсовывала ему картины одну страшнее другой. Дорофей Наумович уже боялся выглянуть в окно, потому что там мог оказаться кто угодно: от призрака с ржавыми цепями до огнедышащего дракона. Но все же любопытство (которое таилось рядом с воображением) взяло верх. Смотритель тихонечко посмотрел сквозь стекло своего маленького окошка и увидел на крыльце кафе мальчика.
Обычного мальчика, но в легкой летней рубашке и коротких штанишках. Он спокойно сидел, погрузив голые ноги прямо в сугроб, и наблюдал за дымчатыми домами на горизонте.
Дорофей Наумович отпрянул от окна. Он сразу понял, что мальчик - один из «них». Обычный ребенок уже давно бы промерз до костей. Нет-нет, хватит, он больше никого не впустит. Смотритель снова укрылся одеялом и замер.
Но в дверь никто не позвонил.
Через минут десять Дорофей Наумович снова подсмотрел: мальчик сидел там же. Ветер трепал его спутанные желтые волосы. В комнате стало невыносимо холодно только от одного взгляда смотрителя на маленького незнакомца. Дорофей Наумович поерзал на диване, потом глубоко вздохнул, потеплее оделся и взял с собой одеяло.
На улице была та самая погода, которая в народе называлась «то-ли-утро-то-ли-ночь»: серые облака заволокли небо, и солнце напрасно пыталось пробиться сквозь сумерки. Дорофей Наумович осторожно ступил на крыльцо и набросил одеяло на плечи мальчика. Тем самым он согрел не ребенка - тот, похоже, не нуждался в зимней одежде, - а самого себя.
- Здравствуйте, - пробормотал смотритель, благоразумно обращаясь на «вы».
- Привет, - отозвался мальчик.
Он достал из кармана трубочку и стрельнул из нее сухой горошиной в сидящего на ветке снегиря. Самодельный патрон слегка задел хвост пташки, и она взвилась в воздух, разразившись ругательствами. Мальчик улыбнулся, и снегирь сел на прежнее место, снисходительно махнув крылом.
Дорофей Наумович топтался рядом, не зная, что сказать.
- Здорово ты напугал его, - вдруг произнес мальчик.
- Кого? - не понял смотритель.
- Старину Гролля.
- Вы что-то путаете, - вздрогнул от неожиданности Дорофей Наумович. - Это я от страху чуть… хм…
- Да нет же, трактирщик слишком много из себя строит. Он неплохой маг, но не всемогущий. И если бы почуял в тебе слабого, то прихлопнул бы на месте. А то расфуфырился, начал крушить все вокруг, угрожать… Это свойственно тем, кто боится.
- Он тоже маг?
- Конечно. В здешнем мире заведения для иных открывают только маги. Так уж повелось.
- Иных… - Смотритель несколько раз повторил это слово, разжевывая его и пробуя на вкус. - Только я-то ведь не иной.
Мальчик пожал плечами:
- Поживем - увидим.
- Честно говоря, я вообще не понимаю, как все произошло. Я ничего подобного не хотел. Просто устроился на работу… самую обычную работу, и вот…
Маленький незнакомец тряхнул соломенными кудрями и запустил горошину куда-то в небо.
- Да, я знаю. Ты напоминаешь одного человека из старой сказки. Он был очень одинок, и его дом развалился. Однажды этот человек набрел на заброшенную башенку и решил там остаться. Нарубил дров, развел огонь в очаге, чтобы приготовить себе ужин. Но оказалось, что это не просто башенка, а маяк. Человек случайно зажег его, и к нему начали стекаться корабли. Вот как бывает. Он всего лишь хотел разогреть пищу, а вместо этого дал надежду многим.
- Чем закончилась сказка? - немного помолчав, спросил Дорофей Наумович.
- Кто-то говорит, что человек погасил свет, потому что привык оставаться один. Кто-то утверждает, что он стал смотрителем маяка. Но подлинный конец никому не известен - каждый решает для себя сам.
- А Гролль…
- Беда старика в том, что он не слушает сказок. Он считает тебя серьезной угрозой, потому что только равный ему осмелился бы открыть свою лавочку здесь, на его негласных землях. Трактирщик давно подпевает темным силам: неудивительно, ведь они больше платят. Яды, проклятия, приворотные зелья - только первые пункты в его меню. Конечно, об этом знают лишь иные. Для местных Гролль создал чудесные декорации с отменной выпивкой и едой.
- Много здесь вообще… иных?
- Все так смешалось, мой друг, - сказал мальчик и посмотрел на него яркими голубыми глазами с золотистыми искрами, и каждая искра являла собой сотню лет. - Миры соприкасаются то тут, то там. Многие научились приспосабливаться. Я вообще больше люблю ходить по грани и наблюдать. За это меня и прозвали Поплавком.
Дорофей Наумович сел на ступеньку рядом. Занялась метель, но он не чувствовал холода. Город оставался сонным, утро все не наступало, и казалось, что время внезапно остановилось.
- Я не знаю, что мне с этим делать, - наконец сказал смотритель. - Ко мне приходят странные люди и ждут от меня то, что я им не могу дать. Принимают меня за того, кем я на самом деле не являюсь!
- Ну, это совсем просто, - отозвался Поплавок. - Ты можешь быть магом, а можешь им не быть. Как тебе угодно.
- Да как же я буду магом, если я обычный человек! - не выдержал Дорофей Наумович. - Я и среди своих мало на что годен. А тут…
- Ну, не скажи, - усмехнулся мальчик. - Ты работаешь всего пару дней, а у тебя уже есть древо Дубомира, первое за десять лет, исцеляющий цветок и машина, дающая эль с ячменным вином. Клянусь своей трубкой, даже Мерлин так не начинал!
Маленький незнакомец поднялся и, засунув руки в карманы, побрел в сторону дороги. Его босые ноги не оставляли следов на снегу; он даже не шел, а скользил, слегка покачиваясь - точь-в-точь, как поплавок на стыке миров.
********
Метель все усиливалась, и Дорофей Наумович закутался в брошенное на ступеньках одеяло. Он чувствовал себя потерянным, потому что вдруг понял: где-то внутри него заблудился Дороня, и пока он никак не может его найти. Кафе. Газеты. Дерево. Карандаш. Цветок. Диван. Иные. Привычное и непривычное смешалось в голове и грозило разорвать ее на части.
«Ничего, - подумал смотритель. - Скоро приедет бригада. Они все поправят».
После таких ободряющих слов Дороня непременно должен был объявиться. Но этого не произошло.
Зато совсем близко раздался волчий вой. Не зловещий, как в полночь, а тонкий и жалобный. Так мог выть брошенный одинокий пес. Дорофей Наумович поднялся, обошел заправку со всех сторон и возле мусорных баков увидел белую волчицу Гролля. Она лежала, почти сливаясь со снегом, костяные шипы на ее спине как-то странно покосились. Смотритель, сглотнув комок страха, подошел поближе и разглядел, что эти шипы - лишь бутафория. Они были привязаны к зверю, а под грубыми веревками на боках виднелись протертые кровоточащие раны.
- Руна, - жалостливо пробормотал Дорофей Наумович. - Ай-яй-яй… Ну, пойдем, пойдем.
Он хлопнул по колену, и волчица встала, а потом потрусила за ним, изредка тычась в его ладонь горячим носом. В кафе смотритель перерезал ножом веревки и достал аптечку с ватой и перекисью. Пытаясь открыть пузырек, он едва не опрокинул локтем винный бокал.
«Исцеляющий цветок, - проскользнуло в голове. - Мальчуган назвал его так».
А бутон уже раскрылся и походил на золотистый георгин, от которого пахло медом и почему-то морской солью. Дорофей Наумович пожал плечами, оторвал один лепесток и растер его между пальцев. Потом осторожно смазал красную полоску на боку Руны. Рана затянулась прямо на глазах.
- Так вот она какая, магия, - вполголоса сказал он.
Волчица принялась лизать затянувшийся бок, и ее шершавый язык, как бы невзначай, прошелся по руке смотрителя.
- Ты, похоже, не собираешься возвращаться к своему хозяину? Ума не приложу, чем тебя кормить. Ладно, возьми пока это, а там посмотрим. Может, уговорю Платона Петровича открыть здесь котлетную.
Дорофей Наумович выложил перед Руной несколько эклеров и последний бутерброд с уже застекленевшей красной рыбой. Волчица принялась за трапезу с удовольствием и не спеша, словно она пробовала редкие конфеты. Смотритель снова вышел на улицу.
Сумерки растворились, и все вокруг окутала белоснежная, местами рваная и неровная вышивка метели. «Так они не найдут дорогу», - подумал Дорофей Наумович. На мгновение ему показалось, что сломанный светофор на перекрестке - это тонкая фигурка Яснолики, которая стоит и ждет, и вглядывается в падающий снег.
«Зима для того и создана в белых тонах, чтобы мы могли начать свою жизнь с чистого листа». Откуда у него в голове взялись эти слова? Они были явно не из кроссвордов. Но смотритель вдруг понял, что та самая зима замела Дороню в одном из сугробов, и искать его теперь не было смысла. Разве что весной... Хотя столько всего могло произойти до весны…
Дорофей Наумович перебрал связку вверенных ему ключей и нашел увесистый ключ от подсобной комнаты. Оттуда он вытащил старую стремянку и молоток, потом поставил лестницу прямо перед входом кафе, забрался на самый верх и начал наносить удар за ударом. Металлическая конструкция охала и стонала, обломки сыпались на землю, но смотритель не успокоился, пока не сделал все так, как нужно.
*********
- Вы нас вызывали? - спросил приятный молодой человек в яркой куртке с надписью «Неоновый свет». За его плечом с ноги на ногу переминался небритый здоровяк, который, по всей видимости, являлся в фирме основным источником физической силы.
- Да, - сказал Дорофей Наумович.
- Тогда показывайте вашу вывеску.
- Она прямо над вами.
Молодой человек задрал голову, и его красивый гладкий лоб прорезала морщина.
- Погодите, вы же сказали, что у вас надпись перегорела. А здесь все в порядке. Может, контакт отходит? В каком месте были проблемы?
- Не работали три последние буквы в слове «магазин».
Морщин на лбу «Неонового света» стало две, и начала намечаться третья.
- Тут нет таких букв!
- Неужели? - изумился Дорофей Наумович.
- Вообще нет! Написано - «КАФЕ МАГА». Я думал, это фишка такая.
- Может, ветер сорвал? - задумчиво проговорил смотритель. - Или хулиганы сняли? Знаете, у нас тут район такой - вроде бы пустынный, но очень неспокойный.
Молодой человек закусил губу.
- Понимаете, изготовлением на заказ мы не занимаемся, только ремонтом. Обратитесь в другие агентства. И все-таки странно, первый раз вижу, чтобы…
- Разумеется, я оплачу вызов, - перебил его Дорофей Наумович. - А вообще, не желаете ли стаканчик подогретого вина за счет кафе?
Здоровяк на заднем плане с готовностью закивал и втолкнул своего неонового коллегу в теплый, уютно обставленный зал.
- Не бойтесь, она не кусается, - на ходу бросил смотритель, указав на большую белую собаку у самой стойки.
Вечером состоялся телефонный разговор.
- Пострадала вывеска? - обеспокоенно переспросил Платон Петрович. - Так ведь новогодние праздники на носу, у всех выходные. Если делать на заказ, то будет готово не раньше, чем через месяц.
- Что ж, месяц - хороший срок, - сказал Дорофей Наумович, обращаясь скорее к самому себе.
- В каком смысле - хороший срок? Срок для чего?
- Я имел в виду, испытательный срок. На моей новой… гхм… должности.
- Хм, - с какой-то обидой произнес Платон Петрович. - Я думал, ты у нас задержишься надолго…
- Поживем-увидим, - загадочно протянул его знакомый и положил трубку.
Часы показывали десять вечера - самое время для нежданных посетителей. Дорофей Наумович постелил свежие скатерти и украсил столы дубовыми ветками. Потом любовно протер кофе-машину и поставил цветок Яснолики на полку - на виду, но подальше от посторонних рук.
- Увидим, - сказал он еще раз белой волчице, которая примостилась на хозяйском кресле. Руна негромко рыкнула и накрыла лапой кусок эклера - самый вкусный, с остатками крема.
И вскоре дверь действительно приоткрылась. Осторожно, неуверенно. В зал вошла невысокая, очень смуглая девочка-подросток. Из-под длинной дубленки виднелись ножки в атласных туфельках и кружевной лентой вокруг щиколоток.
- Страствуйте, - с мягким акцентом сказала она. - Я мошет быть, ошиблась. Мне нушен один теловек.
- Маг?
Девочка вскинула на невзрачного человека в костюме раскосые зеленые глаза и часто задышала.
- Он сдесь?
- Присядьте сначала. Может быть, чаю с медом? Понимаете, многие ожидают совсем другого. Кучу бутафории и пафоса, как у Гролля, а в итоге получают лишь меня. И я не могу обещать, что взмахну какой-то там палочкой и избавлю всех от бед. Но я постараюсь. Ведь иногда достаточно протянуть обычную руку, без порошков и зелий, такое вот банальное волшебство…
- Так вы маг? - прошептала девочка.
- Он самый, - подтвердил смотритель кафе. - Ну не может же вывеска врать. В миру Дорофей Наумович, а для вас - Фей Драконыч. Вот ваш чай. Руна, не косись на бутерброд, не для тебя.
Маг откашлялся и вернулся за стойку. Там он неспешно протер очки салфеткой, поправил галстук и придал своему лицу то хитровато-мудрое выражение, которое, как ему казалось, лучше всего подходит его новому статусу.
- Итак, - понизив голос, произнес он, - чем могу помочь?
2014
|
