Антитела Кевин Андерсон

        Секретные материалы

        Кевин Андерсон
«Антитела»

        Всем агентам, следователям и другим сотрудникам Федерального бюро расследо ваний.
        _В_связи_с_моей_писательской_деятельностью_мне_довелось_встречаться_с_агента ми_и_наблюдать_работу_ФБР,_так_сказать,_изнутри. Не_все_эти_люди_похожи_на_Малдера_и_Скалли,_но_есть_общие_черты, которые_их_объединяют:_гордость_за_свою_профессию_и_преданность_делу, которому_они_служат._
        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Воскресенье, 23.13

        Сигнализация сработала глубокой ночью, когда в неподвижном воздухе повис густой холодный туман.
        Заброшенный сгоревший участок окружала наспех возведенная примитивная охранная система, а Верной Ракмен дежурил в ночную смену в одиночку…, но ему платили - и платили на удивление щедро - за то, чтобы он не допускал посторонних в готовые обрушиться развалины лаборатории «ДайМар» в предместьях Портленда, штат Орегон.
        Скрипя облысевшими шинами по гаревой дорожке, проржавевший «бьюик» Вернона взбирался по пологому склону туда, где еще полторы недели назад стояло здание онкологического центра.
        Свернув на стоянку, Вернон отстегнул ремень безопасности и отправился на разведку. Он должен был тщательно и осторожно осмотреть место происшествия. Верной включил тяжелый караульный фонарь, который при необходимости мог послу жить в качестве оружия, и направил яркий сноп света на почерневшие руины, громоз дившиеся по всей территории.
        Работодатели не пожелали раскошеливаться на специальный автомобиль, зато обеспечили Вернона форменной одеждой, нагрудным знаком и заряженным револьвером. Столкнувшись со стайкой расшалившихся подростков, гоняющихся друг за другом среди обугленных останков лабораторного здания, он должен был проявлять уверен ность и твердость. За полторы недели, миновавшие со времени взрыва, Вернону уже несколько раз доводилось выдворять незваных гостей - юнцов, которые скрывались в ночи, заливаясь смехом. Верной так и не сумел поймать никого из них.
        Между тем дело было нешуточное. Шаткие развалины в любой момент могли обру шиться, их предполагалось снести в самое ближайшее время. На территорию уже завезли огромные цистерны с горючим, подогнали скреперы, бульдозеры и прочую технику, установили запертый на висячий замок контейнер с капсюлями и взрывчат кой. Судя по всему, кому-то не терпелось сровнять с землей руины медицинского исследовательского центра.
        А пока лаборатория по-прежнему представляла опасность, и несчастье могло произойти в любую минуту. Вернону Ракмену вовсе не хотелось, чтобы это случилось в его дежурство.
        Сияющий конус света, вырывавшегося из фонаря, проникал сквозь туман в глубь лабиринта накренившихся перекладин, обугленных деревянных брусьев и обвалившихся потолочных балок. Лаборатория «ДайМар» более всего напоминала декорацию из ста ромодного фильма ужасов, и Верной воочию представлял себе фигуры целлулоидных монстров, выходящих из руин, в которых они прятались.
        После пожара участок обнесли сетчатым забором, и Верной увидел, что входные ворота приоткрыты. Неподвижный воздух всколыхнуло легкое дуновение, сетка чуть слышно загудела, а ворота скрипнули; ветер тут же утих, словно затаенное дыхание.
        Вернону показалось, что он уловил внутри здания движение, шорох мусора и скрип дерева. Он чуть приоткрыл ворота, только чтобы пройти самому, и, подчи няясь требованиям инструкции, замер, внимательно прислушался и осторожно двинулся вперед. Левая рука сжимала фонарь, правая лежала на рукоятке тяжелого полицейс кого револьвера, пристегнутого к поясу.
        Кроме револьвера, на кожаном ремне Вернона висел маленький футляр с наручни ками, и он прекрасно знал, как ими пользоваться, хотя и не поймал до сих пор ни одного нарушителя. Служба ночного патруля по большей части состоит из чтения газет, лишь изредка прерываемого сигналами ложной тревоги.
        Подружка Вернона была типичной совой. Она училась в колледже на отделении английской литературы и сама писала стихи, посвящая долгие ночные часы ожиданию музы либо проводя время на своем рабочем месте в кафе, открытом круглые сутки. Вернон подстроил свои биологические часы к ее привычкам, и должность ночного охранника оказалась именно тем, что надо, а ощущение усталости и сонливость прошли за первую же неделю службы.
        Но теперь, когда Вернон входил в сгоревший лабиринт, ему было не до сна.
        В лабораторию и впрямь кто-то вторгся.
        Под ногами шелестела зола, скрипели осколки разбитого стекла и бетонные крошки. Вернон прекрасно помнил, как выглядело прежде это здание, символ эры высоких технологий с чертами северо-западной архитектуры - эдакая смесь футурис тического блеска стекла и стали со старомодным массивным деревом, добытым в приб режных лесах Орегона.
        Лабораторию спалили дотла защитники окружающей среды, выступление которых началось поджогом, а закончилось взрывом.
        Вернон ничуть не удивился бы, окажись сегодняшний поздний гость не просто хулиганом, а членом общества по охране прав животных, взявшим на себя ответст венность за поджог Может, это кто-нибудь из активистов, собирающий военные тро феи, свидетельства кровавой победы.
        Вернон не знал, кто забрался в лабораторию, лишь чувствовал, что ему следует быть начеку.
        Он еще продвинулся вперед и наклонил голову, пытаясь уберечься от столкно вения с поваленным деревянным столбом, черным, покрытым бородавчатыми наростами серо-белого пепла и лопнувшим под воздействием сильного пламени. Пол в главном здании основательно прогорел и грозил рухнуть в подвальное помещение. Стены кое-где обвалились, перегородки закоптились, оконные стекла полопались.
        Услышав крадущиеся шаги, Вернон повел фонариком вокруг, и белый свет вон зился во тьму, отбрасывая черные тени, которые наскакивали на него с самых неожи данных сторон и бегали по стенам. Вернон никогда не жаловался на боязнь замкнутых пространств, но теперь ему казалось, что здание готово его проглотить.
        Он остановился, посвечивая фонарем, и вновь услышал тот же звук, тихое шур шание, словно кто-то рылся в обломках, пытаясь что-то отыскать. Звук доносился из дальнего угла. До пожара там находились конторские помещения, и хотя потолок в углу отчасти просел, укрепленные перегородки выдержали натиск огня и взрыва.
        Вернон увидел темную фигуру, которая копалась в обломках, расшвыривая мусор. Проглотив застрявший в горле комок, он подошел ближе и рявкнул:
        - Эй вы там! Здесь частная собственность Посторонним вход запрещен!
        Пальцы Вернона легли на рукоять револьвера. «Не вздумай показывать страх и не дай чужаку улизнуть».
        Верной осветил человека лучом фонаря. Огромный широкоплечий мужчина поднялся на ноги и медленно повернулся к нему лицом. Он не испугался, не побежал, и это обстоятельство лишь усугубило беспокойство охранника. Тело незваного гостя прик рывали не подходящие друг к другу предметы одежды, покрытые пятнами копоти; каза лось, их вытащили из забытого кем-то туристического рюкзака или сдернули с веревки для сушки белья.
        - Что вы здесь делаете? - осведомился Вернон, направляя луч света в глаза мужчине. Тот был грязен, начесан и выглядел хуже некуда. Только этого не хва тало, подумал Верной. Бродяга копается в развалинах, разыскивая что-нибудь, что можно украсть и продать. - Здесь нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, - добавил он.
        - Кое-что есть, - отозвался мужчина. В его голосе прозвучали сила и уверен ность, заставшие Вернона врасплох.
        - Вам нельзя здесь находиться, - повторил Верной, теряя терпение.
        - Можно, - ответил мужчина. - У меня есть разрешение. Я… я работал в этой лаборатории.
        Верной шагнул вперед. Слова мужчины оказались для него полной неожиданнос тью. Он не отрывал луч фонаря от лица чужака, полагаясь на фактор воздействия яркого света, бьющего в глаза.
        - Меня зовут Дорман, Джереми Дорман. - Мужчина сунул руку в карман, и Вернон схватился за револьвер. - Я лишь хотел показать вам свое удостоверение сотруд ника «ДайМар», - сказал Дорман.
        Вернон сделал еще шаг и в мощном свете фонаря разглядел болезненное лицо, по которому стекали капли пота.
        - Похоже, вам нужно обратиться к врачу.
        - Нет. То, что мне нужно, находится здесь, - сказал Дорман, ткнув пальцем.
        Только теперь Вернон увидел, что нарушитель сдвинул с места кучу бетонных обломков, за которыми пряталась дверца несгораемого шкафа.
        Наконец Дорману удалось выудить из кармана мятую, исцарапанную карточку с фотографией - пропуск в здание «ДайМар». Действительно, он работал в лаборато рии… но это не давало ему права рыться среди ее сгоревших обломков.
        - Ваш документ мне ровным счетом ни о чем не говорит, - заявил Вернон. - Я заберу вас с собой, и мы выясним, есть ли у вас надлежащие полномочия.
        - Нет! - воскликнул Дорман с таким пылом, что с губ сорвались капельки слюны. - Вы отнимаете у меня время! - Казалось, кожа на его лице шевельнулась, теряя ясные очертания, потом вернулась на место. Вернон вздрогнул, стараясь не выдать испуга.
        Дорман отвернулся, не обращая на охранника ни малейшего внимания.
        Возмущенный Вернон шагнул вперед и достал оружие.
        - Этот номер не пройдет, господин Дорман. А ну-ка встаньте лицом к стене, и поживее!
        Внезапно он заметил толстые бугры, которые перекатывались под испачканной рубахой мужчины. Казалось, они движутся по собственной воле, подергиваясь и колеблясь.
        Дорман посмотрел на Вернона сузившимися темными глазами, и тот взмахнул стволом револьвера. Не выказывая и следа страха или почтения к представителю властей, Дорман шагнул к уцелевшей стене, покрытой сажей и почерневшей от огня.
        - Я же сказал, вы отнимаете у меня время, - проворчал он. - А у меня его не так уж много.
        - Времени у нас хоть отбавляй, - возразил Вернон.
        Дорман вздохнул, раздвинул руки, уперся ими в закопченную стену и замер. Кожа у него на ладонях напоминала то ли воск, то ли пластмассу. Казалось, она покрыта слизью. Вернон подумал, что его пленник, вероятно, в свое время под вергся воздействию отравляющих веществ - кислоты, например, или промышленных отходов. Вернон чувствовал себя не в своей тарелке, хотя и был вооружен.
        Уловив краешком глаза судорожное сокращение одного из бугров под рубахой Дормана, охранник сказал:
        - Пока я буду вас обыскивать, стойте не шевелясь.
        Дорман скрипнул зубами и впился взглядом в стену, словно пытаясь сосчитать осевшие на нее частицы сажи.
        - Не могу, - заявил он.
        - Не надо меня пугать, -быстро произнес Вернон.
        - А вы не трогайте меня, - парировал Дорман. В ответ Вернон сунул фонарь под мышку и быстро охлопал нарушителя одной рукой, обыскав его от шеи до пят.
        Кожа Дормана оказалась горячей и пупырчатой; потом рука Вернона коснулась чего-то влажного и липкого, и он быстро отдернул пальцы, воскликнув:
        - Что это, черт побери?
        Посмотрев вниз, Вернон увидел, что его ладонь испачкана какой-то слизью.
        Внезапно кожа Дормана начала трястись и корчиться, как будто по его телу пробежала орава крыс.
        - Я же предупреждал: не надо меня трогать, - сердито сказал Дорман, огляды ваясь.
        - Что это за штука? - повторил Вернон, пряча револьвер в кобуру и брезгливо рассматривая ладонь, пытаясь очистить ее о брюки от слизи. Потом он отступил на шаг, с испугом взирая на хаотическое движение бугров на теле Дормана.
        И вдруг ладонь Вернона запылала, словно облитая едкой кислотой.
        - Эй! - крикнул он, отшатываясь назад и скользя башмаками по каменной плитке пола.
        По руке растеклось жгучее болезненное покалывание, как будто крохотные пузырьки, миниатюрные горячие дробинки пронизывали нервы запястья, ладони, плеч и груди Вернона.
        Дорман опустил руки и повернулся к охраннику, внимательно наблюдая за ним.
        - Я же говорил, не прикасайтесь ко мне, - напомнил он.
        Верной Ракмен почувствовал, как все его мышцы немеют, тело корчится в судо рогах, а в голове взрываются крохотные фейерверки. Теперь он не видел ничего, кроме всполохов огня, плясавших перед глазами. Руки и ноги Вернона затряслись, мускулы конвульсивно сжались.
        Он услышал треск ломающихся костей. Своих костей.
        Он вскрикнул и повалился на спину. Казалось, все тело превратилось в сплошное минное поле.
        Караульный фонарь, продолжая ярко светить, упал на пол, покрытый пеплом и обломками.
        Несколько мгновений Дорман наблюдал за извивающимся телом охранника, потом перевел взгляд на несгораемый шкаф, наполовину заваленный обломками бетона. Кожа охранника подергивалась и пузырилась, а на поверхности умирающей плоти просту пили красно-черные пятна. Караульный фонарь заливал пол ярким белым светом, и Дорман ясно видел набухающие опухоли, пустулы, бугры и метастазы.
        Обычные симптомы.
        Дорман вырвал из стены остатки арматуры, раскрошил гипсовую штукатурку и, наконец, освободил сейф. Он прекрасно помнил шифр замка и быстро набрал комбина цию, прислушиваясь к щелчкам валиков, входивших в гнезда. Потом ударил по сейфу тяжелой мясистой рукой, выбивая из щелей затекшую туда почерневшую краску, и распахнул дверцу.
        Сейф был пуст. Кто-то извлек оттуда содержимое, записи и устойчивые прототипы.
        Дорман рывком повернулся к мертвому охраннику, как будто Верной Ракмен каким-то образом мог быть причастен к похищению материалов. Тело Дормана вновь свело судорогой, и он болезненно поморщился. Содержимое сейфа было его последней надеждой. Во всяком случае, ему так казалось.
        Дорман поднялся на ноги, кипя от злости. Что теперь прикажете делать? Он посмотрел на свою руку, и кожа на его ладони затрепетала и сдвинулась с места, как будто составлявшие ее клетки захватило миниатюрным штормом. Мышцы Дормана пронзила серия затихающих конвульсий, он вздрогнул, но потом, несколько раз глу боко вздохнув, все же сумел подчинить тело своей воле.
        Болезнь прогрессировала с каждым днем, но Дорман пообещал себе сделать все возможное. чтобы остаться в живых. Он не привык отдаваться во власть обстоятель ств.
        Ослабев от отчаяния и безысходности, он бесцельно бродил по развалинам лабо ратории. Вычислительная техника превратилась в мусор, лабораторное оборудование было уничтожено. Дорман наткнулся на оплавленный разбитый стол и по его располо жению понял, что некогда это!
        стол принадлежал Дэвиду Кеннесси, руководителю проекта.
        - Будь ты проклят, Дэвид, - пробормотал Дорман.
        Собравшись с силами, он выдрал из стола верхний ящик и, покопавшись в золе, обнаружил старую, обгоревшую по краям фотографию в рамке с разбитым стеклом. Осмотрев снимок, он вынул его из рамки.
        На фотографии был изображен франтоватый улыбающийся Дэвид. Он стоял рядом с симпатичной, строгой на вид молодой блондинкой и светловолосым мальчиком. Перед ними, вывалив язык, сидел черный Лабрадор семейства Кеннесси. Тот самый пес.
        Фотография была сделана, когда мальчику исполнилось одиннадцать и он еще не страдал лейкемией.
        Патриция и Джоди Кеннесси.
        Дорман взял снимок и поднялся из-за стола. Ему казалось, он знает, куда они могли уехать, и был уверен в том, что сумеет их найти. Ничего другого ему не оставалось. Теперь, когда материалы анализов исчезли, только кровь собаки могла дать ответы на его вопросы. Патриция даже не догадывалась о том, какие удиви тельные тайны кроются в организме ее питомца.
        Дорман оглянулся на труп охранника и, не обращая внимания на ужасные пятна, вынул у него из кобуры револьвер и сунул в карман своих брюк. Если случится самое худшее, ему, возможно, придется прокладывать путь силой оружия.
        Джереми Дорман покинул сгоревшую лабораторию «ДайМар», оставив на полу осты вающий обезображенный труп и унося с собой фотографию и револьвер.
        В его теле продолжала тикать биологическая мина. В распоряжении Дормана оставались считанные дни.

        Штаб-квартира ФБР
        Вашингтон, округ Колумбия.
        Понедельник, 7:43

        Громадный медведь намного превосходил своими размерами любого, самого знаме нитого борца-тяжеловеса. Могучие канаты мышц ощетинились золотисто-коричневым мехом, когти были растопырены - медведь наклонялся над горным ручьем, готовясь выхватить из воды форель.
        Малдер смотрел на его когти и клыки, любуясь первобытной мощью зверя.
        Ему оставалось лишь радоваться, что медведь уже давно мертв и хранится в виде чучела на выставке в Гувер-билдинг, но даже и теперь стеклянная стена, отделявшая его от любопытных, отнюдь не казалась лишней. Должно быть, это чучело стоило набившему его таксидермисту немалого труда.
        Этот трофей был захвачен ФБР в ходе облавы на одного важного наркодельца. Охотничья экспедиция на Аляску обошлась ему в двадцать тысяч, а потом он пот ратил еще больше на изготовление чучела. Арестовав воротилу, ФБР конфисковало гигантского медведя в полном соответствии с уложениями акта RICO [1] , ведь экс педиция была снаряжена на средства, поступившие от незаконной торговли наркоти ками, и набитый опилками зверь отошел в собственность федерального правительства.
        Не зная, что с ним еще делать, ФБР выставило медведя вместе с другими изъ ятыми ценностями - выполненным по индивидуальному заказу мотоциклом «харлей- дэвидсон», изумрудными и бриллиантовыми ожерельями, браслетами, слитками чистого золота.
        Порой Малдер покидал тихий сумрачный цокольный этаж, где он держал свои материалы, помеченные грифом «Икс», и поднимался в музей взглянуть на хранящиеся там экспонаты.
        Рассматривая могучего зверя, Малдер продолжал обдумывать только что посту пившее донесение о загадочной смерти, очередной рапорт под грифом «Икс», полу ченный от агента в Орегоне. Сведения, содержавшиеся в докладе, не лезли ни в какие рамки и вызывали у Малдера искреннее недоумение.
        Когда живое существо становится жертвой такого чудовища, как этот медведь, причина смерти не вызывает никаких сомнений, зато случаи необъяснимых заболе ваний порождают множество вопросов. Особенно если речь идет о таинственной инфек ции, поразившей человека на территории центра медицинских исследований, только что уничтоженного огнем.
        Агент Фокc Малдер всегда интересовался вопросами, оставшимися без ответа.
        Он вошел в лифт и спустился в свой кабинет, намереваясь еще раз прочесть рапорт из Орегона. Потом он отправится на встречу со Скалли.
        Дана Скалли, агент по особым поручениям, стояла между толстыми перегородками тренировочного стрельбища ФБР. Достав свой пистолет, девятимиллиметровый «сиг- сойер», она вставила в рукоять расширенную обойму на пятнадцать патронов и заг нала еще один патрон в ствол.
        Потом она отстучала команду на компьютерной клавиатуре, расположенной слева. Взвыл гидравлический механизм, и колесико блока покатилось по тросу, унося черный силуэт «противника» в двадцатиярдовую зону. Остановив мишень, Скалли про тянула руку к наушникам с мягкими подушечками и аккуратно пристроила их на голове, закрыв уши и прижав дужкой золотисто-рыжие волосы.
        Потом она взяла пистолет, поставила ноги на ширину плеч, навела ствол на мишень, прищурилась, целясь силуэту в лоб, и спустила курок привычным, ставшим уже бессознательным движением пальца. Ее не интересовало, куда она попала;
        Скалли вновь прицелилась и продолжала выпускать пулю за пулей. Стреляные гильзы взмывали в воздух словно металлический поп-корн и со звоном падали на бетонный пол. В ноздри ударил запах пороховой гари.
        Расправляясь с мишенью, она думала о тех безликих людях, что убили ее сестру Мелиссу и время от времени пытались опорочить Малдера, заставить его умолкнуть и развенчать его теории, которые шли вразрез с общепринятыми взглядами.
        Скалли ни на секунду не забывала о том, что следует держать себя в руках и сохранять выдержку. Вздумай она дать волю гневу, и пули непременно уйдут в «мо локо».
        Она смотрела на темный силуэт мишени, но видела лишь неясные черты людей, столь глубоко вторгшихся в ее жизнь. Оспенные шрамы, вставленные в нос трубки, записи о прививках в медицинской карточке, таинственные исчезновения, подобные тому, что пережила она сама, и раковые опухоли - очевидный результат всего того, что сотворили с ней, пока она находилась в плену. У Скалли не было возможности бороться с таинственной организацией, не было целей, в которые можно было стре лять. Она могла лишь продолжать расследование. Скалли стиснула зубы и стреляла, пока не кончилась обойма.
        Она сняла наушники и нажала клавишу, отдавая команду вернуть желтоватый листок мишени к исходному рубежу. Агентам ФБР вменялось в обязанность сдавать экзамены по стрельбе не реже раза в три месяца, у Скалли в запасе было еще около четырех недель, но она предпочитала тренироваться ранним
        утром. В это время тир был свободен, и она могла порезвиться вволю.
        Чуть позже сюда придут туристы, и прикрепленный к ним агент станет демонст рировать зевакам свое потрясающее умение обращаться с «сиг-сойером», винтовкой
«М-16», а то и с пулеметом Томпсона. Скалли старалась завершить тренировку задолго до того мгновения, когда в смотровых окнах появятся изумленные лица первой на сегодняшний день группы бойскаутов или школьных учителей.
        Разглядев избитую пулями мишень, Скалли с удовлетворением отметила, что все шестнадцать выстрелов кучно легли в самый центр «груди» силуэта.
        Инструкторы академии ФБР в Квантико учили будущих агентов не воспринимать мишень как «человека», и Скалли целилась не в сердце, голову или бок, а скорее в
«центр тяжести». Ее задачей было «поразить цель», а не убить противника.
        Хороший агент обнажает ствол и стреляет в подозреваемого только в самом крайнем случае, ведь это не лучший способ довести расследование до конца, даже если иные методы не дали результата. К тому же пальба влекла за собой множество утомительных формальностей. В том случае, когда агент был вынужден открывать огонь, ему приходилось собирать все стреляные гильзы, а это порой бывало очень нелегко, особенно после ожесточенной перестрелки на бегу.
        Скалли вынула бумажную мишень из зажима, оставив испещренную дырочками кар тонную подложку висеть на тросе. Потом она напечатала на клавиатуре команду, воз вращая мишень на место, и посмотрела вверх, с изумлением обнаружив на смотровой галерее своего напарника Малдера, который стоял, прислонившись спиной к стене. Интересно, сколько времени он ее дожидается?
        - Отменная стрельба, Скалли, - похвалил Малдер, но не стал интересоваться, чем она занималась - поражала мишень или разгоняла своих персональных демонов.
        - Шпионишь за мной, Малдер? - шутливо осведомилась Скалли, скрывая удивле ние, и, помолчав несколько мгновений, добавила: - Ну? Что на этот раз?
        - Очередное дело. Уж оно-то обязательно тебя заинтересует, не сомневайся, - улыбнулся Малдер.
        Скалли повесила на место защитные очки и вышла вслед за Малдером. Его отк рытия всегда бывали необычными и захватывающими, хотя зачастую казались совер шенно невероятными.

        Кафе «Ке Сан коффе шопп».
        Вашингтон, округ Колумбия.
        Понедельник, 8:44

        Покидая вместе с Малдером Гувер-билдинг, Скалли в равной степени терзалась догадками по поводу предстоящего задания и опасениями насчет того, в какую забе галовку Малдер потащит ее на сей раз. И даже вскользь брошенное им замечание «я угощаю» отнюдь не развеяло ее дурных предчувствии.
        Они прошли сквозь раму металлоискателя, шагнули в дверь и спустились по гра нитным ступеням. На каждом углу обширного квадратного здания стояли внушительные на вид будки, в которых дежурили облаченные в форму охранники Бюро.
        Выйдя на улицу, Скалли и Малдер миновали длинную очередь туристов, которые уже начинали сколачивать первую на сегодняшний день группу для экскурсии по зданию ФБР. И хотя
        большинство прохожих носили деловые костюмы, обычные для бюрократического района Вашингтона, понимающие взгляды гостей столицы подсказывали Скалли, что люди безошибочно угадывают в ней рыцаря плаща и кинжала.
        Вокруг возвышались другие государственные здания, элегантные и величест венные символы делового центра города, словно похваляясь друг перед другом своей архитектурой. На верхних этажах большинства этих строений располагались бесчис ленные фирмы консультантов, адвокатские конторы и штаб-квартиры могущественных лоббистских организаций. Нижние этажи занимали кафе, закусочные и газетные киоски.
        Малдер взялся за стеклянную дверь «Ке Сан коффе шопп».
        - Ну почему ты постоянно водишь меня сюда? - спросила Скалли, разглядывая сквозь дверь немногочисленных клиентов. В чиновничьем районе Вашингтона было немало заведений, принадлежавших семьям корейских переселенцев - в основном экзотические кафетерии, бистро и рестораны, - но владельцы «Ке Сан» почему-то предпочли скопировать типичную американскую забегаловку, и результат получился довольно жалкий.
        - Мне нравится это место, - заявил Малдер. - Тут кофе подают в больших ста канчиках из пенополистирола.
        Скалли не стала спорить и вошла в помещение. На ее взгляд, их ждали более важные дела… к тому же она вовсе не хотела есть.
        Написанное от руки меню было приколото к широкой белой доске, установленной на треножнике. Рядом с кассой располагался холодильник, набитый бутылками с водой и соками. Большую часть пространства занимала пустая стойка с мармитами для подогрева пищи; в обеденные часы здесь подавали дешевые - как с точки зрения цены, так и качества - американизированные блюда восточной кухни.
        Малдер поставил кейс на один из пустующих столов и отправился к кассе, а Скалли тем временем устроилась в кресле.
        - Чем тебя угостить, Скалли? - крикнул Малдер.
        - Только кофе, - ответила она. Малдер поднял брови.
        - Здесь отлично готовят яичницу и жареный картофель с мясом, - сказал он.
        - Только кофе, - повторила Скалли. Малдер вернулся, неся в руках два больших пенополистироловых стакана. Еще до того как он поставил кофе на стол, Скалли почуяла горьковатый аромат напитка; она обхватила стакан ладонями, наслаждаясь теплом, пронзившим кончики пальцев.
        Наконец Малдер приступил к делу.
        - Думаю, тебя это заинтересует, - сказал он, открывая кейс и вынимая оттуда бурый бумажный конверт. - Место действия - Портленд, штат Орегон, лаборатория
«ДайМар», медицинский исследовательский центр по изучению раковых заболеваний. Финансируется федеральным правительством.
        Малдер протянул Скалли глянцевую брошюру с фотографиями современного науч ного комплекса. Корпус в стиле модерн из стекла и стали с радующей глаз дере вянной отделкой и паркетными полами. Холлы богато украшены массивным резным деревом с позолотой, уставлены цветочными горшками, а лабораторные помещения сверкают белизной, чистотой и стерильностью.
        - Славное местечко, - заметила Скалли, перелистав страницы. - Я немало читала об исследованиях в области раковых заболеваний, но об этой лаборатории слышу впервые.
        - Центр «ДайМар» держался в тени, - ответил Малдер. - Во всяком случае, до недавнего времени.
        - Что же изменилось? - спросила Скалли. Малдер вынул очередной документ - блестящую черно-белую фотографию той же самой лаборатории. Здание было разру шено, огорожено сетчатым забором и почернело от огня. Типичный пример творчества фронтового журналиста.
        - Поджог и взрыв, - сказал Малдер. - Следствие еще не закончено. Это случи лось полторы недели назад. В редакцию портлендской газеты поступило письмо от группы под названием «Освобождение», в котором она берет на себя ответственность за диверсию До сих пор об этой группе никто не слыхал. Судя по всему, это орга низация защитников прав животных, разгневанных исследованиями, которые возглавлял руководитель лаборатории доктор Дэвид Кеннесси. Исследования на высочайшем тех ническом уровне, по большей части засекреченные.
        - Итак, это здание сожгли демонстранты.
        - Вернее было бы сказать, сожгли и взорвали.
        - Это уж чересчур. Как правило, такие группы ограничиваются широковещатель ными заявлениями и шумихой в прессе, - отозвалась Скалли, рассматривая обугленные стены.
        - Совершенно верно. Видимо, кому-то захотелось покончить с исследованиями раз и навсегда.
        - Что же за исследования проводил Кеннесси, если они вызвали такой яростный протест?
        - Информация на этот счет скудна и расплывчата, - озабоченным тоном сообщил Малдер, морща лоб. - Речь идет о новейших методиках терапии рака, что называ ется, передовых рубежах прогресса. Кеннесси и его брат Дарин несколько лет рабо тали вместе, применяя самые невероятные сочетания подходов и технологий. Дэвид по образованию биолог, специалист по медицинской химии. Дарин - инженер-электронщик.
        - Электроника и терапия раковых заболеваний… - произнесла Скалли. - Эти две науки, как правило, не соприкасаются. Может быть, братья Кеннесси конструировали новый диагностический или лечебный аппарат?
        - Это неизвестно, - ответил Малдер. - Полгода назад Дарин расстался с бра том, бросил работу в «ДайМар» и присоединился к группе сторонников естественного образа жизни, которые обитают в чащобах орегонских лесов. Связаться с ним по телефону, разумеется, невозможно.
        Скалли еще раз просмотрела брошюру, но так и не нашла списка научного персо нала.
        - Значит, Дэвид продолжал трудиться в одиночку, без брата? - спросила она.
        - Да, - ответил Малдер. - Дэвид работал на пару с младшим компаньоном, Дже реми Дорманом. Я пытался отыскать их отчеты и записи, чтобы точно выяснить суть исследований, однако большинство документов оказались изъяты. Насколько я мог понять, Кеннесси делал основной упор на малоизвестные методики, не применявшиеся ранее для лечения рака.
        Скалли нахмурилась:
        - Кому могли помешать занятия Кеннесси? Удалось ли ему добиться успеха? Малдер пригубил кофе.
        - Судя по всему, поджигателей возмущали жестокие и, по их мнению, ничем не оправданные эксперименты над животными. Подробности неизвестны, но мне кажется, наш добрый Айболит малость отклонился от требований Женевской конвенции. - Малдер пожал плечами. - Большинство записей сожжены или уничтожены, и добыть конкретные сведения будет трудновато.
        - Чем закончился пожар? Были ли человеческие жертвы? - спросила Скалли.
        - По официальной версии, Дорман и Кеннесси погибли в огне, но сыщикам не удалось даже полностью собрать останки, не говоря уж о том, чтобы идентифициро вать их. Не забывай, лабораторию не просто спалили - ее взорвали. Вероятно, зало жили мину. Серьезные ребята. Действовали наверняка.
        - Все это очень интересно, Малдер. Вот только не возьму в толк, в чем твой личный интерес.
        - Сейчас объясню.
        Насупив брови, Скалли бросила взгляд на глянцевый снимок разгромленной лабо ратории и вернула его Малдеру.
        Рядом с ними за столиками сидели мужчины в строгих костюмах. Склонившись друг к другу головами, они продолжали свои разговоры, не обращая внимания на окружающих. Скалли по привычке навострила уши. Группа сотрудников НАСА обсуждала предложения по модификации новых межпланетных кораблей, а их соседи приглушен ными голосами высказывались в пользу кардинального сокращения бюджета космических программ.
        - По-видимому, Кеннесси и раньше получал письма с угрозами, - продолжал Мал дер, - но эта группировка появилась словно из ниоткуда и тут же собрала огромную толпу. Я не нашел ни единого упоминания об организации под названием «Освобожде ние» - вплоть до взрыва в «Дай-Мар», после которого они послали в «Портленд Оре гониан» письмо, где берут на себя ответственность за данный террористический акт.
        - Почему же Кеннесси продолжал работать в таких условиях? - Скалли вновь взяла в руки красочную брошюру и пролистала ее еще раз, вчитываясь в броские фразы вроде «прорыв в лечении раковых заболевании», «выдающиеся достижения», «до исцеления рукой подать». Скалли глубоко вздохнула. Эти слова были ей хорошо зна комы. Онкологи манипулировали подобными обещаниями начиная с пятидесятых годов.
        Малдер достал еще один снимок, на котором был запечатлен мальчик одиннадцати-двенадцати лет. Он улыбался в объектив, но был похож на ходячий ске лет. Изможденное лицо подростка обтягивала серая пергаментная кожа и венчала практически голая макушка.
        - Это его двенадцатилетний сын Джоди. У парня последняя стадия рака крови - острая лимфобластическая лейкемия. Кеннесси спешил отыскать лекарство - жалкая кучка активистов не задержала бы его исследования ни на минуту.
        Скалли опустила подбородок на ладони.
        - И все же я не понимаю, почему ты заинтересовался поджогом и разрушением частной лаборатории, - призналась она.
        Малдер вынул из папки последнюю фотографию. Среди горелого мусора лежал муж чина в форме охранника. Его лицо было искажено предсмертной судорогой, кожа пок рыта пятнами, извилистыми и вздутыми опухолями, а ноги и руки неестественно вывернуты. Он был похож на паука, угодившего под струю тараканьей морилки.
        - Этого человека обнаружили прошлой ночью в помещении сгоревшей лаборато рии, - сказал Малдер. - Ты только взгляни на него. До сих пор никто не видывал ничего подобного.
        Скалли выхватила фотографию и внимательно присмотрелась. На ее лице появи лось тревожное выражение.
        - Похоже, этот человек стал жертвой очень сильного и быстродействующего патогена, - произнесла она.
        Малдер помолчал, давая ей впитать зловещие подробности, потом сказал:
        - Может быть, объяснение кроется в исследованиях Кеннесси. Допустим, что-то уцелело в огне…
        Скалли задумалась, чуть хмурясь.
        - Мы ведь не знаем, что делали поджигатели перед тем, как взорвать лаборато рию, - заметила она. - Может быть, они освободили подопытных животных, выпустили на волю что-нибудь опасное.
        Малдер отпил кофе и собрал документы в папку, дожидаясь, пока у напарницы не появятся собственные умозаключения.
        - Странные опухоли… С какой скоростью проявились симптомы? - спросила Скалли, с живейшим интересом разглядывая фотографию.
        - Этот человек заступил на дежурство за несколько часов до гибели. Тогда он был совершенно здоров. - Малдер бросил на Скалли пытливый взгляд. - Как ты дума ешь, какова причина его смерти?
        Скалли озабоченно поджала губы:
        - Не могу сказать, пока сама не увижу. Надеюсь, труп поместили в карантин?
        - Разумеется. Я подумал, что ты, может быть, захочешь поехать со мной и пос мотреть на него.
        Скалли сделала первый глоток. Кофе оказался еще хуже, чем она ожидала.
        - Пойдем отсюда, - сказала она и, встав из-за стола, вернула Малдеру кра сочную брошюру, напичканную оптимистическими заверениями.
        Должно быть, Кеннесси проводил над животными какие-то невиданные прежде радикальные эксперименты, подумала Скалли. Вероятно, кому-то из животных удалось вырваться из горящей лаборатории, и теперь они бродят на свободе, неся в себе грозную опасность.

        Шоссе номер 22
        Кост-Речндж [2] , штат Орегон
        Понедельник, 22 00

        Пес вышел на дорогу и нерешительно остановился на осевой линии. Из кювета несло сыростью и пряным запахом опавшей листвы. Придорожные фонари освещали гаревые подъездные дорожки и деревенские почтовые ящики. В лесу густо пахло еловой и кедровой хвоей, а дорога воняла машинами, резиной, горячим маслом и едкой выхлопной гарью.
        Фары приближавшегося автомобиля сияли, будто две блестящие монеты. Их свет ослепил пса, запечатлев два ярких пятна на сетчатке глаз, привыкших к темноте. Пес слышал рев двигателя, перекрывающий жужжание насекомых и шорох ветвей деревьев, которые росли вокруг.
        Машина ревела все громче - злобно и яростно.
        Дорога была темная и мокрая. Ее окружали толстые деревья. После долгого дня пути дети начинали капризничать, и принятое наспех решение отправиться в поездку уже не казалось таким удачным, как прежде.
        До живописного побережья оставалось немало миль, после чего им предстоял долгий путь по шоссе, прежде чем они достигнут одного из тех скоплений туристи ческих райских уголков, где их ждут кафе, сувенирные магазинчики и места для отдыха, среди которых нет ни одного обычного мотеля, только «приюты» да «летние домики».
        Десятью милями ранее они миновали пустынный перекресток с бензоколонкой, закусочной и старомодной гостиницей, на фасаде которой сияла ярко-розовая неоновая надпись «Мест нет».
        - Надо было хорошенько все обдумать, прежде чем выезжать, - сказала Шарон, сидевшая рядом с Ричардом.
        - По-моему, ты уже упоминала об этом, и не однажды, - раздраженно заметил Ричард.
        На заднем сиденье дети усиленно демонстрировали скуку и усталость, причем самыми необычными средствами. Рори был до такой степени взвинчен, что даже вык лючил свою электронную игру. Мэгги так утомилась, что даже перестала поминутно шпынять брата.
        - Тоска зеленая, - пробормотал Рори. - Совсем, ну совсем нечего делать.
        - Папа, а какие еще игры ты знаешь? - спросила Мэгги. - Чем ты занимался в детстве, когда было скучно?
        Ричард заставил себя улыбнуться и посмотрел в зеркальце на сумрачные мор дашки детей, развалившихся на заднем сиденье фургона «субару-пустынник». Он арен довал этот автомобиль на время отпуска, соблазнившись его крепкими шинами, сулив шими надежное сцепление с покрытием здешних горных дорог. В начале долгого пути Ричард казался себе самым лучшим папой на свете.
        - Мы с сестрой любили играть в игру под названием «стога», - сказал он. - Мы жили в Иллинойсе, там очень много ферм. Ты осматриваешь деревню, выискивая стога, наваленные у сараев. Кто насчитает больше стогов, тот и победил.
        Ричард попытался представить игру в самом выгодном свете, хотя и помнил, что лишь унылое однообразие сельских равнин Среднего Запада делало «стога» сколь- нибудь приемлемой забавой.
        - Когда вокруг темно, в эту твою игру не очень-то поиграешь, - буркнул Рори.
        - К тому же тут нет ни сараев, ни стогов, - ввернула Мэгги.
        Черные деревья все плотнее прижимались к убегавшей назад узкой ленте дороги. Яркий свет фар сияющими туннелями пронизывал темноту. Ричард вертел баранку, продолжая раздумывать
        над тем, как позабавить детей, ведь он обещал устроить им замечательные каникулы. Завтра они увидят «Чертову маслобойку», где океанские волны, словно гейзер, выбрасывают воду из отверстия в скале, потом отправятся к колумбийскому каньону, где их ждет восхитительное зрелище - цепочка водопадов.
        Ну а теперь ему хотелось лишь одного - отыскать место для ночлега.
        - Собака! - воскликнула Шарон. - Гляди, собака! Осторожно!
        В первое мгновение Ричарду показалось, что его супруга решила разыграть какой-то причудливый вариант «стогов», но потом он заметил черный силуэт, который робко переминался на четырех лапах посреди дороги, посверкивая живыми, словно ртутными глазами, отражавшими свет фар.
        Ричард ударил по тормозам, и новенькие шины «субару» заскользили по толстому ковру мокрой листвы. Автомобиль начал разворачиваться, замедляя ход, но про должал мчаться вперед, словно потерявший управление паровоз.
        Сзади донесся визг детей. Шины и тормоза визжали еще громче.
        В последний миг пес попытался отскочить в сторону, но не сумел увернуться от бампера «су-бару», и тот врезался в него с отвратительным приглушенным чмо каньем. Удар подбросил черного Лабрадора в воздух и швырнул его на капот автомо биля.
        Ударившись о лобовое стекло, пес соскользнул в заросший сорняками кювет.
        Машина остановилась, скрипя тормозами и разбрасывая мокрый гравий обочины.
        - Господи Боже мой! - воскликнул Ричард и резким ударом, от которого взд рогнул автомобиль, поставил рычаг передач в нейтральное положение.
        Нащупав пряжку ремня безопасности, он бил ее кулаком, дергал и сжимал паль цами, пока наконец не вырвал скобу из защелки. Сзади не слышалось ни звука - Мэгги и Рори сидели, оторопело разинув рты, - и Ричард, распахнув дверцу, выс кочил на дорогу, с опозданием оглядываясь по сторонам.
        К счастью, в этот поздний час дорога словно вымерла. На проезжей части не было ни грузовиков, ни легковушек, и даже ночные насекомые умолкли, как будто наблюдая за происходящим из глубины леса.
        Ричард обошел вокруг машины, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Увидев вмятину на бампере, разбитую фару и поцарапанный капот, он вспомнил, с какой беспечностью отказался от страховки, которую ему предлагали в конторе по прокату автомобилей. Ричард рассматривал повреждения, гадая, в какую сумму влетит ремонт.
        Задняя дверца машины приоткрылась, и оттуда высунулось бледное лицо Мэгги.
        - Папа! Что с собакой? - Мэгги всмотрелась в темноту, слепо моргая глазами.
        - Она жива?
        Проглотив застрявший в горле комок, Ричард обошел вокруг капота автомобиля и ступил на мокрую траву.
        - Подожди минутку, милая. Сейчас я посмотрю.
        Черный Лабрадор лежал, широко раскинув лапы. Его череп был размозжен, но тело продолжало содрогаться. Там, где он катился по траве, остались длинные борозды. Пес все еще шевелился, пытаясь отползти в заросли ежевики у забора из колючей проволоки, за которым виднелась густая листва, но его тело было слишком избито и изувечено, чтобы двинуться с места.
        Пес шумно дышал, напрягая раздавленную грудную клетку. Из его черного носа текла кровь. Господи, ну почему он не умер сразу? По крайней мере не мучился бы.
        - Надо отвезти его к врачу, - вдруг произнес Рори. Ричард испуганно вздрог нул. Он не слышал, как мальчик выбрался из автомобиля. Шарон стояла у пассажир ской дверцы, глядя на мужа широко раскрытыми глазами. Потом она чуть заметно кач нула головой.
        - Ты знаешь, сынок, вряд ли доктор ему поможет, - сказал Ричард, обращаясь к Рори.
        - Мы не можем бросить его здесь! - негодующе воскликнула Мэгги. - Надо дос тавить его к ветеринару!
        Ричард взирал на сбитую собаку, на поврежденный автомобиль и чувствовал себя совершенно беспомощным. Шарон облокотилась на открытую дверцу.
        - У нас в кузове лежит одеяло, - сказала она. - Мы можем положить чемоданы в ногах у детей и освободить немножко места. Отвезем собаку к врачу. Надеюсь, в ближайшем городе найдется ветлечебница.
        Ричард посмотрел на собаку, на жену, на детей. У него не оставалось выбора. Зная, что раздражение ни к чему хорошему не приведет, он проглотил язвительные слова, готовые сорваться с губ, и отправился доставать одеяло. Шарон занялась чемоданами.
        Ближайший достойный упоминания город, Линкольн-Сити, встретился им у самого побережья. Огни в домах были погашены, лишь из-за занавесок спален струился тус клый голубой свет телевизоров. Проезжая по городу и оглядываясь в поисках ветери нарной клиники, Ричард думал, что для полноты картины местным жителям стоило бы с наступлением ночи свернуть в рулон и унести в дом подъездные дорожки.
        В конце концов он заметил неосвещенную, намалеванную краской табличку «Вете ринарная клиника Хагарта» и свернул на пустую стоянку. На заднем сиденье посапы вали Мэгги и Рори;
        Шарон молча сидела рядом с Ричардом, поджав губы, и он понял, что неприятную обязанность придется взять на себя.
        Он поднялся по бетонным ступеням, позвонил в дверь и принялся яростно моло тить костяшками пальцев по оконному стеклу, пока наконец в прихожей не зажегся свет. Увидев старика, который выглядывал в окно, Ричард сказал:
        - У нас в машине изувеченный пес. Нужна ваша помощь.
        Старый ветеринар не выказал и следа удивления, как будто не ожидал ничего иного. Он отпер дверь, и Ричард добавил, указывая на «субару»:
        - Мы сбили его на шоссе. Я… мне кажется, он очень плох.
        - Посмотрим, что тут можно сделать, - отозвался ветеринар, подходя к машине сзади. Ричард распахнул дверцу кузова, и дети тут же спрыгнули с кресел, с инте ресом и надеждой тараща глаза. Старик мельком посмотрел на Рори и Мэгги, потом понимающе заглянул в лицо Ричарду.
        В кузове лежал истерзанный и окровавленный, но почему-то все еще живой пес. К удивлению Ричарда, черный Лабрадор казался куда крепче, а дыхание его было ровнее, чем прежде. Он спал.
        Ветеринар осмотрел животное, и бесстрастное выражение на лице старика подс казало Ричарду, что пес безнадежен.
        - Это ваша собака? - спросил ветеринар.
        - Нет, не наша - ответил Ричард. - Ни ошейника, ни бирки. Во всяком случае, мы их не нашли.
        Мэгги заглянула в кузов.
        - Вы его вылечите, господин доктор? - спросила она. - Мы приедем навестить песика, а, пап?
        - Придется оставить его здесь, милая, -ответил Ричард. - Этот человек знает, что делать с собакой.
        Ветеринар улыбнулся девочке
        - Все будет хорошо, - сказал он. - У меня есть специальные шины и повязки. - и добавил, повернувшись к Ричарду: - Помогите мне перенести ее в операционную, а потом можеге ехать дальше.
        Ричард потупился. Судя по той легкости, с которой ветеринар прочел его мысли, он сталкивался с подобными происшествиями едва ли не каждую неделю и уже привык к тому, что на его попечении то и дело оказывались брошенные искалеченные животные.
        Мужчины подсунули руки под одеяло и подняли тяжелого пса. Сопя, отдуваясь и подволакивая ноги, они приблизились к черному ходу дома.
        - Какой горячий, - заметил ветеринар, протискиваясь в двустворчатую дверь.
        Они положили собаку на операционный стол, и старик двинулся вдоль стен поме щения, зажигая огни.
        Ричарду не терпелось поскорее уйти. Он шагнул к выходу, рассыпаясь в благо дарностях. Положив на столик визитную карточку, он помедлил, подумал, сунул ее обратно в карман, торопливо выскочил из дома, подбежал к «субару» и уселся за руль.
        - Доктор сделает все, что нужно, - сказал он, не обращаясь ни к кому конк ретно, и включил передачу. Ему казалось, что его ладони покрыты липкой грязью, шерстью и пахнут собачьей кровью.
        Машина тронулась в путь, и Ричард попытался взять себя в руки и настроиться на веселый лад. Из леса вновь донесся стрекот ночных насекомых.

        Благотворительная клиника Портленд
        Штат Орегон
        Вторник, 10:00

        Над городом занимался серый рассвет. Утренний туман напитал атмосферу сырос тью, и температура воздуха была гораздо ниже нормы. К полудню тучи разойдутся, подарив земле долгожданные минуты солнечного тепла, потом наползут опять, и пойдет дождь.
        Обычное утро в Портленде.
        В такую погоду, думала Скалли, им с Малдером остается только одно - провести целый день в морге.
        Залы и коридоры подвального этажа напоминали кладбище. Скалли повидала немало подобных помещений во многих клиниках, где она вскрывала или повторно исследовала замороженные трупы, извлеченные из холодильников. Морги были ей не в новинку, но Скалли так и не привыкла к ним.
        Доктор Фрэнк Квинтон, портлендский паталогоанатом, оказался лысеющим муж чиной с венчиком седых волос, прикрывавших затылок. На его пухлом носу сидели очки в тонкой металлической оправе
        На лице Квинтона играла мягкая отеческая улыбка милого добродушного стари кана, но Скалли безошибочно распознала холодную твердость в его усталых глазах. Должно быть, за долгие годы работы на посту медэксперта Квинтон повидал немало подростков, извлеченных из разбитых машин, слишком много самоубийц, был свиде телем множества бессмысленных несчастных случаев и прекрасно знал коварные повадки смерти.
        Он тепло пожал руки гостям, и Малдер сказал, кивком головы указывая на Скалли:
        - Как я уже упоминал в нашем телефонном разговоре, агент Дана Скалли - доктор медицины и обладает богатым опытом расследования необычных случаев смерти. Вероятно, вам будет интересно услышать ее мнение.
        Патологоанатом обратил к Скалли сияющую улыбку. Глядя на его приветливое лицо, Дана не смогла удержаться и заулыбалась в ответ.
        - Каково нынешнее состояние тела? - спросила она.
        - Мы накачали его обеззараживающими средствами и поместили на холод, чтобы предотвратить распространение биологически активных веществ, - ответил Квинтон.
        За его спиной стоял худощавый ассистент, держа в руках блокнот на дощечке и скалясь, словно домашняя собачка. Невзирая на молодость, он был почти так же лыс, как и пожилой патологоанатом. Заметив восторженные взгляды, которые молодой человек бросал на своего шефа, Скалли решила, что Квинтон выступает в роли его покровителя и наставника. Должно быть, юный ассистент ждет не дождется того дня, когда сам станет патологоанатомом.
        - Тело находится в боксе «4Е», - сообщил он, хотя, как полагала Скалли, доктор Квинтон и сам прекрасно знал, где содержится труп охранника.
        Ассистент торопливо подошел к блистающим чистотой выдвижным холодильникам из нержавеющей стали. Скалли не сомневалась в том, что большинство ящиков заняты телами людей, которые умерли обычной смертью, - дряхлые пенсионеры из домов призрения, сердечники, жертвы автокатастроф и врачебных ошибок.
        Но был среди них ящик номер «4Е», отмеченный желтой ленточкой, запечатанный наклейкой с черепом, костями и надписью «Биологическая опасность». Рядом была прилеплена бумажка, гласившая: «Ограниченный доступ. Следственная улика».
        - Благодарю вас, Эдмунд, - сказал Квинтон и двинулся к холодильникам. Скалли и Малдер шагали следом.
        - Надеюсь, вам удалось в полной мере выдержать условия строгого карантина? - спросила Скалли.
        - К счастью, внешность трупа до такой степени напугала полицейских, что они предприняли особые меры предосторожности, действовали в перчатках и сразу упако вали тело в герметичный мешок, - ответил Квинтон, оглянувшись через плечо. - Потом все это было сожжено в больничном крематории, - добавил он.
        Эдмунд остановился у стальной дверцы холодильника и сорвал с ящика грозную наклейку. Надев стерильные резиновые перчатки, он взялся за ручку ящика, вытянул его наружу и сказал:
        - Вот он. Такой любопытный случай у нас впервые. Этому бедняге не позавидуешь.
        Из открытого холодильника вырывались клубы морозного пара.
        Эдмунд обеими руками извлек из ящика пластиковый мешок с останками погибшего охранника. Словно скульптор, являющий публике свое новое произведение, он сорвал с тела покровы и горделиво шагнул в сторону, уступая дорогу Квинтону, Скалли и Малдеру.
        Вместе с ледяным дыханием холодильника из ящика вырвался густой едкий запах дезинфекции, у Скалли защипало в носу и в глазах, но она, не в силах сдержать любопытства, тут же склонилась над трупом. Под кожей охранника словно черные синяки виднелись пятна свернувшейся крови, а мышцы пронизывали похожие на грибы комковатые тестообразные утолщения.
        - Ни разу не видела опухолей, которые увеличивались бы так стремительно, - заметила она. - Скорость роста метастазов ограничена быстротой воспроизводства и деления клеток.
        Скалли нагнулась еще ниже, рассматривая чуть заметные скользкие пятна, кое- где покрывавшие участки тела. Какая-то прозрачная жидкость… точнее, слизь.
        - Случай, несомненно, очень серьезный. - сказал Квинтон. - Мы отправили образцы тканей в центр учета и регистрации заболеваний, и завтра они должны дать ответ. А тем временем я начал собственные исследования, разумеется, приняв все возможные меры предосторожности. Но все это так необычно… Своими силами нам не справиться.
        Скалли продолжала осматривать тело цепким профессиональным взглядом, анали зируя симптомы и пытаясь представить себе причины патологии. Ассистент принес коробку с перчатками, и она натянула пару, резво шевеля пальцами, потом протя нула руку и прикоснулась к коже трупа. Она ожидала, что тело окажется холодным и окоченевшим, но кожа была теплая и мягкая, словно живая.
        - Когда вы поместили его в холодильник? - спросила Скалли.
        - В ночь с воскресенья на понедельник, - ответил Квинтон.
        Скалли вдохнула морозное облачко, вырвавшееся из ящика. Ее руки также чувст вовали холод.
        - Какова температура тела? - спросила она. - Труп до сих пор теплый.
        Патанатом, сделав удивленное лицо, приблизился к умершему и коснулся его почерневшего плеча затянутой в перчатку ладонью. Потом выпрямился и бросил суровый взгляд на ассистента:
        - Эдмунд, надеюсь, все холодильники работают как положено?
        Ассистент метнулся к ящику, словно перепуганная белка. Гнев наставника подействовал на него словно удар хлыста.
        - Холодильники в порядке, сэр. Я только вчера вызывал ремонтников, они все проверили. - Эдмунд бросился к циферблатам. - Приборы показывают нормальную тем пературу во всех боксах, сэр, - доложил он.
        - Пощупайте труп собственной рукой, - процедил Квинтон.
        - Нет-нет, сэр, - запинаясь, пробормотал ассистент. - Я верю вам на слово. Я сейчас же позвоню техникам.
        - Да уж, будьте добры, - сказал Квинтон. Сорвав перчатки, он подошел к рако вине и принялся тщательно мыть ладони. Скалли последовала его примеру. - Только бы холодильники опять не сломались, - пробормотал патологоанатом. - Не хватало лишь, чтобы этот бедняга протух и завонял.
        Скалли оглянулась на тело, гадая, какие результаты могли дать загадочные эксперименты в лаборатории «ДайМар». Если из ее стен вырвалось что-то опасное, можно было ожидать появления еще многих таких же трупов. О чем знал, о чем она.
        - Скорость роста метастазов ограничена быстротой воспроизводства и деления кле ток.
        Скалли нагнулась еще ниже, рассматривая чуть заметные скользкие пятна, кое- где покрывавшие участки тела. Какая-то прозрачная жидкость… точнее, слизь.
        - Случай, несомненно, очень серьезный. - сказал Квинтон. - Мы отправили образцы тканей в центр учета и регистрации заболевании, и завтра они должны дать ответ. А тем временем я начал собственные исследования, разумеется, приняв все возможные меры предосторожности. Но все это так необычно… Своими силами нам не справиться.
        Скалли продолжала осматривать тело цепким профессиональным взглядом, анали зируя симптомы и пытаясь представить себе причины патологии. Ассистент принес коробку с перчатками, и она натянула пару, резво шевеля пальцами, потом протя нула руку и прикоснулась к коже трупа. Она ожидала, что тело окажется холодным и окоченевшим, но кожа была теплая и мягкая, словно живая.
        - Когда вы поместили его в холодильник? - спросила Скалли.
        - В ночь с воскресенья на понедельник, - ответил Квинтон.
        Скалли вдохнула морозное облачко, вырвавшееся из ящика. Ее руки также чувст вовали холод.
        - Какова температура тела? - спросила она. - Труп до сих пор теплый.
        Патанатом, сделав удивленное лицо, приблизился к умершему и коснулся его почерневшего плеча затянутой в перчатку ладонью. Потом выпрямился и бросил суровый взгляд на ассистента:
        - Эдмунд, надеюсь, все холодильники работают как положено?
        Ассистент метнулся к ящику, словно перепуганная белка. Гнев наставника подействовал на него словно удар хлыста.
        - Холодильники в порядке, сэр. Я только вчера вызывал ремонтников, они все проверили. - Эдмунд бросился к циферблатам. - Приборы показывают нормальную тем пературу во всех боксах, сэр, - доложил он.
        - Пощупайте труп собственной рукой, - процедил Квинтон.
        - Нет-нет, сэр, - запинаясь, пробормотал ассистент. - Я верю вам на слово. Я сейчас же позвоню техникам.
        - Да уж, будьте добры, - сказал Квинтон. Сорвав перчатки, он подошел к рако вине и принялся тщательно мыть ладони. Скалли последовала его примеру. - Только бы холодильники опять не сломались, - пробормотал патологоанатом. - Не хватало лишь, чтобы этот бедняга протух и завонял.
        Скалли оглянулась на тело, гадая, какие результаты могли дать загадочные эксперименты в лаборатории «ДайМар». Если из ее стен вырвалось что-то опасное, можно было ожидать появления еще многих таких же трупов. О чем знал, о чем дога дывался Дарин Кеннесси? Что заставило его бежать из лаборатории, забросив иссле дования?
        - Пойдем, Малдер. У нас еще уйма дел. - Скалли выперла руки и откинула с лица рыжие волосы. - Нам необходимо выяснить, над чем работали братья Кеннесси.

        Дом семейства Кеннесси Тигард,
        Штат Орегон.
        Вторник, 12.17

        Дом ничем не отличался от большинства зданий на этой улице - обычное приго родное жилище, построенное в семидесятых; алюминиевая обшивка стен, крыша из дранки, скромная лужайка, живая изгородь. Заурядный дом семьи из среднего класса, постоянно проживающей в предместьях Портленда.
        - Мне почему-то казалось, что дом молодого ученого, восходящей звезды онко логии, должен выглядеть… более впечатляющим, что ли, - признался Малдер. - Белый докторский халат, накинутый на почтовый ящик, шеренги стеклянных пробирок, выст роившиеся вдоль подъездной дорожки…
        - Научные работники отнюдь не такие состоятельные люди, как принято думать,
        - отозвалась Скалли. - Они не обитают во дворцах и не тратят все свободное время на игру в гольф. К тому же семье Кеннесси пришлось тратить на медицинские нужды куда больше средств, чем полагается по страховке, - добавила она.
        Документы, которые им удалось раздобыть, свидетельствовали о том, что недуг Джоди Кеннесси и расходы на лечение последними, крайними средствами окончательно истощили бюджет семьи, и Дэвиду пришлось вторично заложить недвижимое имущество.
        Малдер и Скалли прошли по дорожке, направляясь к входной двери. Крыльцо сос тояло из двух ступенек с поручнями из витых железных прутьев. Сиротливый, раз бухший от влаги кактус рос под сливом водосточной трубы гаража, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
        Малдер вынул блокнот. Скалли вытерла ладони о жакет. Ее нервный жест был в равной мере продиктован как сыростью и прохладой, так и мыслями, занимавшими голову.
        Обследовав труп охранника и увидев зловещие проявления болезни, столь стре мительно приведшей к смертельному исходу, Скалли поняла, что ей следует точно выяснить, чем занимался Дэвид Кеннесси в лаборатории «ДайМар». Документы унич тожил пожар, а Малдеру так и не удалось узнать, кем возглавлялись работы; он не смог даже разнюхать, кто курировал финансирование лаборатории из федеральных источников.
        Малдера интриговали, подстегивали тупики и ложные следы, а Скалли больше интересовала медицинская сторона дела.
        Она вовсе не была уверена в том, что супруга ученого очень уж много знает о его работе, но в данном случае имелись особые обстоятельства. Скалли и Малдер решили нанести визит вдове Дэвида Кеннесси, Патриции, образованной и вполне самостоятельной женщине. В глубине души Скалли надеялась познакомиться с Джоди.
        Приближаясь к крыльцу, Малдер внимательно рассматривал дом. Гаражные ворота были закрыты, окна задернуты занавесками, вокруг темнота и тишина. На дорожке лежал толстый воскресный выпуск «Портленд Орегониан» в защитной пластиковой обертке. Уже вторник, а к газете до сих пор никто не прикоснулся.
        Как только Малдер потянулся к кнопке звонка, Скалли заметила сломанную зад вижку.
        - Малдер…
        Она наклонилась и пригляделась к замку. Тот был вскрыт, а дерево вокруг рас трескалось. Кто-то на скорую руку собрал обломки и приладил их на место, произ ведя нечто вроде косметического ремонта, который обманул бы разве что случайного прохожего.
        Малдер постучал в дверь.
        - Эй! - крикнул он.
        Скалли шагнула на цветочную клумбу, чтобы заглянуть в окно; сквозь щель между занавесками она увидела гостиную, заваленную опрокинутой мебелью и мусором.
        - Малдер, у нас есть веские основания проникнуть в дом без позволения хозяев, - решила она.
        Малдер надавил крепче, и дверь распахнулась.
        - Агенты ФБР! - крикнул он, но ответом ему было лишь приглушенное эхо, раз давшееся в доме. Малдер и Скалли вошли в прихожую и тут же замерли словно вкопан ные, рассматривая хаос и беспорядок, которые представились их глазам.
        - Нечего сказать, тонкая работа, - пробормотал Малдер.
        Судя по всему, в доме производили обыск. Мебель была перевернута, обшивка кресел и диванов изрезана, мягкая набивка вынута наружу. Плинтусы сняты, а ковры так истерзаны, словно усердные ищейки пытались докопаться сквозь них до половиц. Дверцы буфетов и шкафов открыты, книжные полки сорваны со стен, вокруг раскиданы книги и безделушки.
        - Вряд ли мы что-нибудь здесь найдем, - пробормотала Скалли, прижав ладони к губам.
        - Если нам и нужно что-то найти, так это прислугу, которая прибралась бы в доме, - отозвался Малдер.
        Тем не менее они все же осмотрели комнаты. Скалли вопреки своей воле продол жала гадать, кому могло потребоваться обыскивать этот дом. Может быть, группа взбешенных активистов, не удовлетворившись убийством Дэвида и Джереми Дормана и сожжением лаборатории, решила расправиться с семьей Кеннесси?
        Были ли Патриция и Джоди в доме, когда сюда ворвались чужаки?
        Скалли боялась найти где-нибудь в спальне тела женщины и мальчика, распотро шенные, избитые или попросту расстрелянные в упор.
        Дом оказался пуст.
        - Придется пригласить экспертов, пусть по ищут следы крови, - предложила Скалли. - Надо опечатать дом и немедленно вызвать следственную группу.
        Они вошли в комнату Джоди. Перегородка была разрушена - вероятно, искавшим пришло в голову исследовать стыки стен. Кровать мальчика оказалась перевернута, с матраца сдернуты простыня и матерчатый чехол.
        - Бессмыслица какая-то, - проворчала Скалли. -Такой топорный… и вместе с тем очень тщательный обыск.
        Малдер поднял с пола разбитый пластмассовый макет инопланетного космического корабля из фильма «День независимости». Скалли представила себе, с какими любовью и тщанием собирал его двенадцатилетний мальчуган.
        - Очень напоминает налет на «ДайМар» две недели назад, - заметил Малдер.
        Он взял в руки обломок гипсолитовой перегородки и повертел его в пальцах. Скалли рассматривала модель реактивного самолета, которая ранее висела на рыбо ловной леске, а теперь валялась на полу. Ее пластмассовые иллюминаторы треснули, а фюзеляж был взломан, как будто кто-то хотел заглянуть внутрь.
        Дана поднялась на ноги, чувствуя, как по спине побежал холодок. Она думала о подростке, который и без того был приговорен к смерти недугом, безжалостно тер завшим его тело. Джоди Кеннесси и так немало настрадался, а теперь ему пришлось пережить еще и это.
        Скалли повернулась и вышла в кухню, осторожно обходя осколки стаканов, рас сыпанные по полу и буфетной стойке. Вряд ли незваные гости искали что-то в стака нах, они попросту наслаждались разрушением.
        Малдер приблизился к холодильнику и наклонился, рассматривая оранжевую плас тмассовую собачью миску. Он поднял ее, повернул и прочел имя пса, «Вейдер», начертанное толстым фломастером. Миска была пуста, в ней остались лишь засохшие крошки.
        - Взгляни-ка, Скалли, - произнес Малдер. - Если с Патрицией и Джоди что-то случилось… то где же собака?
        Скалли нахмурилась.
        - Может быть, там же, где ее хозяева. - Она обвела разгромленную кухню мед ленным долгим взглядом, проглотила комок в горле и добавила: - Похоже, круг наших поисков расширяется.

        Кост-Рейндж
        Штат Орегон
        Вторник, 14:05

        Никто и никогда не отыщет их здесь, в этом крохотном коттедже, затерянном в чащобе прибрежных гор Орегона. Никто не придет им на помощь, никто не спасет. Оказавшись в одиночестве, Патриция и Джоди Кеннесси старательно и безуспешно пытались создать хотя бы видимость нормальной благополучной жизни.
        Патриции, во всяком случае, такая жизнь была не по нраву. День за днем они проводили в страхе, шарахаясь от теней, от незнакомых звуков… но у них не было иной возможности выжить, а Патриция дала себе слово, что Джоди перенесет этот кошмар.
        Подойдя к окну коттеджа, она раздвинула выцветшие занавески и выглянула наружу. Джоди стучал теннисным мячиком о стену. Он был на виду, но в двух шагах от двора начинался густой лес, окружавший поляну, и каждый удар мяча отдавался в ушах Патриции ружейным выстрелом, направленным ей в сердце.
        Когда-то уединенность этого глухого уголка казалась Патриции неоценимым пре имуществом. В ту пору она проектировала этот самый коттедж для своего деверя Дарина, который хотел иметь возможность время от времени смываться из «ДайМар» и залегать на дно. Дарин всегда был большой мастак залегать на дно, подумала Пат риция. Вдали на пологих холмах виднелись разбросанные тут и там прогалины, следы деятельности лесорубов, которые несколько лет назад валили здесь акр за акром деревья твердых пород, оставляя на склонах квадраты оголенной земли, похожие на шрамы.
        Коттедж замышлялся как место отдыха и одиночества. Дарин намеренно отказался устанавливать телефон или хотя бы почтовый ящик, а строители пообещали сохранить местоположение участка в тайне. Теперь никто не знал, где находится домик, и его уединенность служила Патриции и Джоди крепостными стенами. Никто не знал, где они прячутся. Никто и никогда их здесь не найдет.
        Над головой прожужжал маленький двухмоторный самолет, едва видимый в небе. Потом он исчез, и гудение затихло.
        Отчаянное положение, в котором они оказались, каждый день ставило Патрицию на грань нервного срыва. Джоди держался молодцом - всякий раз, когда Патриция думала об этом, к ее горлу подступали слезы, - но ему довелось так
        много пережить… погоня, разгром лаборатории, а еще раньше - приговор врача, острая форма лейкемии, считанные месяцы жизни. Казалось, к шее Джоди стреми тельно приближался неумолимый нож гильотины.
        Теннисный мяч отскочил от стены дома и угодил в заросли высокой травы. Джоди кинулся за ним, тщетно пытаясь развлечь самого себя. Патриция переместилась к краю окна, чтобы не упускать его из виду. С того страшного дня, когда лабора тория подверглась нападению и сожжению, Патриция делала все возможное, чтобы не спускать с сына глаз.
        Сейчас мальчик казался намного крепче, чем раньше, но Патриция не решалась поверить, что выздоровление будет продолжаться дальше. Джоди полагалось нахо диться в клинике, но Патриция не могла отвезти его туда. Боялась.
        Мальчик нехотя ударил мячом о стену и вновь побежал за ним в траву. Он миновал критический рубеж. - теперь, две недели спустя, скука переборола его страхи, и ощущение опасности стало привычным, потеряло остроту.
        Двенадцать лет - очень важный возраст для мальчика, порог юношества, когда все, что связано с наступлением половой зрелости, приобретает особое, всеобъем лющее значение. Но Джоди не был обычным мальчиком, и никто не знал, переживет ли он этот переломный момент.
        Патриция открыла сетчатую дверь и, оглянувшись через плечо, шагнула на крыльцо, стараясь придать своему лицу беззаботное выражение.
        Впрочем, к этому времени Джоди уже наверняка свыкся с беспокойными взгля дами, которые то и дело бросала на него мать.
        Серая облачная пелена над штатом Орегон рассеялась, даруя земле ежедневную часовую порцию солнца. Поляна сияла умытой свежестью после ночных ливней; во время дождя из-за окна доносился шелест падающих капель, напоминавший чьи-то крадущиеся шаги, и Патриция несколько часов провела без сна, глядя в потолок. Теперь, во второй половине дня, высокие сосны и осины бросали длинные тени на мокрую тропинку, уходившую вверх по склону прочь от далекого шоссе.
        Джоди слишком сильно ударил по мячу, и тот улетел к подъездной дорожке, отс кочил от камня и плюхнулся в густую зелень поляны. Мальчик выкрикнул что-то со злостью, выдававшей его раздражение, и швырнул вслед мячу ракетку, а сам, насу пившись, замер на месте.
        Порывистый и импульсивный, подумала Патриция. С каждым днем Джоди все больше напоминал своего отца.
        - Эй, Джоди! - позвала она. Мальчик поднял ракетку и побрел к матери, уста вившись в землю. Весь день напролет он был мрачен и беспокоен. - Что тебя трево жит? - спросила Патриция.
        Джоди поднял глаза и, не ответив, покосился в сторону густой сосновой поросли, залитой солнечным светом. Патриция услышала надсадный
        рев тяжелогруженого трейлера, мчавшегося по шоссе по ту сторону стены деревьев.
        - Боюсь за Вейдера, - наконец признался Джоди и посмотрел на мать, ища сочувствия. - Вчера он не пришел домой, да и сегодня я его что-то не вижу.
        Теперь она поняла причину беспокойства сына, и ее захлестнула волна облегче ния. Еще мгновение назад Патриция опасалась, что мальчик увидел кого-нибудь пос тороннего или услышал по радио что-нибудь о себе и о ней.
        - Наберись терпения, - посоветовала Патриция. - С Вейдером все будет в порядке. Как всегда.
        Вейдер и Джоди родились в один год и были неразлучны. Вот и теперь, вспомнив о добродушном и умном черном Лабрадоре, Патриция невольно улыбнулась вопреки своим горестям и отчаянию.
        Одиннадцать лет назад мир казался ей раем. Их годовалый сын, выбравшись из пеленок, ползал по полу, исследуя окружающее. Его не интересовали игрушки, он предпочитал возиться с собакой. Он знал два слова - «ма» и «па» и все время ста рался произнести «Вейдер», хотя вместо клички собаки у него получалось какое-то придушенное «дррр!». Наблюдая за тем, как Вейдер играет с мальчиком, Патриция и Дэвид не могли сдержать улыбок. Пес носился взад и вперед, скользя лапами по натертому до блеска паркету, и Джоди заходился радостным смехом. Вейдер гавкал и бегал вокруг ребенка, а тот старался повернуться вслед за псом.
        Это было тихое, счастливое время. Теперь у Патриции не было и минуты покоя - с той самой злополучной ночи, когда муж позвонил ей из осажденной лаборатории.
        До этого звонка самым страшным мгновением в жизни Патриции была минута, когда она узнала о том, что ее сын умирает от рака.
        - А если Вейдер лежит сейчас где-нибудь в канаве, истекающий кровью и беспо мощный? - спросил Джоди. Патриция заметила слезы в уголках глаз мальчика и поняла, что тот едва сдерживает рыдания. - Что, если его застрелил охотник, или он попал в капкан?
        Патриция покачала головой, пытаясь отвлечь сына от тягостных мыслей.
        - Вейдер вернется домой живой и здоровый, - сказала она. - Вейдер всегда возвращается.
        И вновь Патриция почувствовала, как ее охватила невольная дрожь.
        Вейдер действительно всегда возвращался домой. Живой и здоровый.

        Благотворительная клиника Портленд
        Штат Орегон
        Вторник, 14:24

        Даже сквозь грубую резину она ощущала слизистую податливость внутренних органов трупа. Толстые перчатки раздражали ее, стесняли движения, но Скалли вовсе не хотела подцепить инфекцию, погубившую Вернона Ракмена.
        Насос респиратора нагнетал в дыхательную маску холодный спертый воздух, бивший в лицо. Глаза подсохли и болели. Скалли очень хотелось протереть их рукой, но пока не закончилось вскрытие трупа охранника, приходилось мириться с неудобствами костюма биологической защиты.
        Диктофон Скалли лежал на столе, готовый записать ее слова и впечатления по поводу увиденного. Что ни говори, случай незаурядный. Уже в ходе беглого осмотра Скалли обнаружила множество аномалий, которые ставили ее в тупик, а по мере того, как она продолжала тщательное исследование, выявлялись все более загадоч ные, зловещие подробности.
        Да, скрупулезное выполнение всех этапов процедуры вскрытия отнюдь не было пустой формальностью. Скалли еще не забыла, как она преподавала методы аутопсии студентам Квантико в ту пору, когда материалы под грифом «Икс» были закрыты, и им с Малдером некоторое время пришлось работать порознь. Кое-кто из ее учеников уже окончил курсы академии ФБР и стал таким же агентом по особым поручениям, как она сама.
        И все же Скалли сомневалась, что кому-нибудь из них доведется хоть раз в жизни столкнуться со случаем, подобным этому.
        В такие минуты точное следование заведенному порядку оказывалось единст венным средством сосредоточиться и сохранять ясность мышления.
        - Проверка записывающей аппаратуры, - произнесла Скалли, и ее диктофон, включавшийся от звука голоса, мигнул красным огоньком.
        - Имя: Верной Ракмен. - Скалли продолжала диктовать размеренным голосом, который слегка приглушала толстая резиновая маска. - Возраст: тридцать два года. Вес: приблизительно сто восемьдесят пять фунтов. Общее состояние нормальное. Судя по всему, до заболевания, которое обусловило смертельный исход, испытуемый находился в хорошей физической форме…
        Может быть, когда-то он и был здоров, но теперь создавалось впечатление, будто все клетки его организма разом пришли в негодность.
        Скалли взглянула на покрытое синяками тело, осмотрела кожу, вспученную вяз кими сгустками крови. Лицо трупа было искажено предсмертной агонией, губы раздви нулись, обнажая челюсти.
        - К счастью, люди, обнаружившие тело, а также исследовавший его патолого анатом своевременно изолировали труп. Никто не прикасался к нему незащищенными руками…
        По мнению Скалли, это заболевание, чем бы оно ни оказалось, было чрезвычайно заразным.
        - Внешние признаки - синюшные пятна, подкожные узлы - напоминают симптомы бубонной чумы. - Произнеся эти слова, Скалли вспомнила о том, что черная лихо радка, сгубившая добрую треть населения средневековой Европы, проявляла себя лишь через несколько дней после заражения, даже если речь шла о легочной, самой гибельной ее форме. - Но этот человек скончался практически мгновенно, и я не знаю ни единого вещества, кроме нервно-паралитических ядов, которое обладало бы таким быстродействующим смертельным воздействием.
        Скалли прикоснулась к ладоням Ракмена. Кожа болталась на них, словно чересчур свободные перчатки из толстой резины.
        - Эпидермис отделен от мышц, как будто соединительная ткань каким-то образом оказалась полностью уничтоженной. Что же касается самих мышечных волокон… - Скалли ткнула труп пальцем и почувствовала необычную мягкость. Ее сердце подп рыгнуло. - Мышечные волокна кажутся рыхлыми, практически распавшимися, - добавила она.
        Внезапно маленький участок кожи трупа лопнул, и Скалли от неожиданности шаг нула назад. Из-под кожи выступила прозрачная беловатая жидкость, и женщина осто рожно прикоснулась к ней затянутыми в перчатки пальцами. Жидкость была вязкая, липкая и тягучая.
        - Я обнаружила необычную… похожую на сироп жидкость, выступившую из-под кожи тела. Вероятно, она собиралась и накапливалась в подкожной клетчатке и в резуль тате моих манипуляций прорвалась наружу.
        Скалли потерла кончики пальцев друг о друга, и клейкая жидкость, прилипшая к перчаткам, собралась в каплю и упала на поверхность трупа.
        - Ничего не понимаю, - промолвила Скалли, обращаясь к диктофону и подумав, что в письменном рапорте она непременно опустит эти слова. - Перехожу к брюшной полости трупа, - сказала она, подтягивая поближе блестящий поднос, на котором лежали скальпели, зажимы, расширители и пинцеты.
        Действуя скальпелем с величайшей осторожностью, чтобы не проткнуть перчатки, Скалли взрезала брюшину тела и, пустив в ход реберный расширитель, вскрыла грудную клетку. Это была тяжелая работа; по лбу Скалли обильно тек пот, щекоча брови.
        Посмотрев на месиво, открывшееся под ребрами трупа, она запустила туда руку в перчатке и принялась ощупывать пальцами внутренние органы. Потом, следуя про цедуре, Скалли взяла в руки инструменты и по очереди извлекла легкие, печень, сердце и кишки, попутно взвешивая их.
        - Обилие опухолей мешает идентифицировать отдельные органы, - продолжала она, подумав, что было бы точнее сказать, что органы сами превратились в сплошные опухоли.
        Внутренности Вернона Ракмена были покрыты и пронизаны метастазами, похожими на клубок толстых червей. Скалли наблюдала за тем, как они перемещаются, сколь зят, извиваются, словно от боли.
        Заурядная процедура вскрытия никак не могла вызвать столь бурную реакцию, особенно если учесть, какие повреждения претерпел труп. И даже изменение темпе ратуры при перенесении тела из холодильника в теплую комнату не могло привести к такому энергичному сокращению тканей.
        Среди открытых ее взору органов Скалли обнаружила несколько пузырей со слизью. Еще глубже, под легкими, залегал огромный мешок, наполненный вязким веществом, - что-то вроде биологического островка или хранилища.
        Скалли взяла образец жидкости и поместила его в контейнер высшей биологи ческой защиты. Закончив вскрытие, она сама проведет анализ и отправит образец в центр учета и регистрации заболеваний, дополнив тем самым данные, уже посланные туда Квинтоном. Может быть, патологоанатомы уже встречались с подобными явлени ями. Однако в эту секунду Скалли была озабочена другими, более насущными обсто ятельствами.
        - Мои предварительные выводы, точнее говоря, догадки, заключаются в том, - продолжала Скалли, - что в лаборатории «ДайМар», вероятно, был получен новый болезнетворный организм, микроб или вирус. Нам не удалось выяснить подробности экспериментов Дэвида Кеннесси и его методов, поэтому я вынуждена воздержаться от детальных комментариев.
        Она нерешительно взглянула на вскрытый труп Ракмена. Диктофон терпеливо дожидался, когда хозяйка заговорит вновь. Если положение и вправду столь серь езно, как опасалась Скалли, им с Малдером, вне всяких сомнений, придется прибег нуть к посторонней помощи.
        - Опухоли и желваки, пронизавшие внутренние органы Вернона Ракмена, наводят на мысль о необычайно быстром делении и росте клеток его тела, - сказала она.
        Доктор Кеннесси занимался онкологическими исследованиями, размышляла Скалли. Может быть, ему удалось вычленить генетические или микробиологические предпо сылки страшного заболевания, вывести новую, заразную форму рака?
        Напуганная собственными мыслями, Скалли судорожно сглотнула.
        - Мои догадки могут показаться чересчур смелыми, однако, принимая во вни мание обнаруженные мной симптомы и особенно тот факт, что за несколько часов до смерти этот человек казался
        практически здоровым, опровергнуть их будет нелегко.
        От начала заболевания до гибели прошла лишь часть ночи, а может, и того менее. Охранник не успел обратиться за помощью, вероятно, не успел даже осознать грозящую ему опасность…
        Ужасный недуг свалил его с ног в считанные минуты.
        Может быть, ему не хватило времени даже помолиться перед смертью.

        Ветеринарная клиника Хагарта
        Линкольн-Сити, штат Орегон
        Вторник, 1:11

        Перед доктором Эллиотом Хагартом встал мучительный выбор - усыпить черного Лабрадора или дать ему умереть собственной смертью. За долгие годы практики Хагарту много раз приходилось принимать подобные решения, но он так и не свыкся с этой тягостной необходимостью.
        Пес лежал на одном из хирургических столов, как ни странно, все еще живой. В клинике царили тишина и спокойствие. Остальные пациенты доктора бродили по своим клеткам, молчаливые, но беспокойные и подозрительные.
        На улице уже стемнело; как всегда в это время суток моросил дождь, но было достаточно тепло, и ветеринар распахнул заднюю дверь. Влажный ветер задувал в дом, разгоняя густой запах химикалии и испуганных животных. Хагарт был убежден в целительности свежего воздуха и полагал, что он столь же полезен животным, как и людям.
        Жилые комнаты доктора находились на втором этаже, там его ждали включенный телевизор и немытые тарелки, оставшиеся после ужина, но Хагарт большую часть своего времени проводил внизу, в кабинете, в операционной и лаборатории. Эта часть дома была его истинным пристанищем, а комнаты наверху - лишь местом, где он спал и принимал пищу.
        На склоне лет Хагарт продолжал заниматься ветеринарией скорее в силу при вычки, чем надежды сколотить состояние. Долгие годы работы не принесли ему богат ства. Местные жители то и дело обращались к нему, норовя получить бесплатную помощь как бы в виде любезности по отношению к приятелю или соседу. Время от времени появлялись проезжие, у которых захворало домашнее животное. Нынешнее происшествие было для Хагарта самым заурядным событием - сколько раз к нему в клинику приезжали туристы и, виновато пряча глаза, приносили труп либо еще живую, но .безнадежно изувеченную тварь, надеясь, что доктор сотворит чудо. Порой туристы задерживались, но гораздо чаще - как в случае с черным Лабрадором, к примеру, - спешили продолжить прерванный отпуск.
        Черный пес лежал на столе, подрагивая, сопя и скуля. Блестящая сталь хирур гического стола была залита кровью. Первым делом Хагарт обработал раны и перебин товал самые глубокие порезы, пытаясь остановить кровотечение, но даже без рентге новской аппаратуры он ясно видел, что у собаки раздроблен тазобедренный сустав, сломан позвоночник, а внутренние органы серьезно повреждены.
        На черном Лабрадоре не было ни ошейника, ни бирки. После таких ранений он не имел ни малейшего шанса выздороветь, но даже если каким-то чудом ему и удастся выкарабкаться, Хагарту придется отправить его в собачий приют, где пес несколько дней проведет в клетке, мечтая о свободе, пока его не прикончат товарищи по нес частью.
        Безнадежен. Совершенно безнадежен. Старый ветеринар набрал в грудь воздуха и с шумом выдохнул.
        Прикоснувшись к дрожащему псу, он с удивлением отметил, что температура его тела гораздо выше, чем бывает у животных. Донельзя заинтригованный, Хагарт пос тавил ему градусник и ошарашенно наблюдал за шкалой, на которой появились пока зания 103, а потом 104. Нормальная температура собачьего организма - 101,5, в крайнем случае 102 градуса по Фаренгейту, а при шоке или ранении она должна падать. Тем временем на термометре выскочили цифры 106.
        Хагарт взял пробу крови, после чего предпринял тщательный осмотр, надеясь выявить признаки болезни или иной причины жара, от которого тело пса полыхало, словно раскаленная печь. То, что он обнаружил, лишь еще более изумило врача.
        Казалось, обширные повреждения, полученные черным псом, быстро заживают, а раны затягиваются. Хагарт приподнял повязку, наложенную на глубокий порез на ребре животного, и, хотя оттуда все еще сочилась кровь, самой раны словно не бывало. Только мокрый, спутанный мех. Хагарт решил, что это плод воображения, подстегнутого искренним желанием спасти бедолагу от смерти.
        Но спасти его было невозможно. Хагарт понимал это умом, хотя в душе по- прежнему теплилась надежда.
        Пес вздрогнул и тихонько заскулил. Хагарт приподнял мозолистым большим пальцем его зажмуренное веко и увидел закатившийся глаз, подернутый молочной пленкой, похожий на недоваренное яйцо. Лабрадор находился в глубокой коме и едва дышал. Все, конец.
        Температура поднялась до 107 градусов. Такой сильный жар смертелен сам по себе, даже если бы не эти страшные раны.
        Из черного мокрого носа тонкой струйкой вытекала кровь. Увидев эту крохотную царапину и красную ниточку, пробегавшую по черному меху и нежным ноздрям живот ного, Хагарт решил избавить пса. от страданий. Животное и без того изрядно наму чилось.
        Несколько секунд Хагарт стоял над телом пациента, опустив глаза, потом побрел к шкафчику с лекарствами, отомкнул замок и вынул оттуда большой шприц и бутыль концентрированного спиртового раствора пентабарбитала натрия. Пес весил шестьдесят - восемьдесят фунтов, а рекомендуемая доза составляла один кубический сантиметр на каждые десять фунтов плюс небольшая добавка. Хагарт набрал в шприц десять кубиков - этого было более чем достаточно.
        Если хозяева пса когда-нибудь отыщут своего питомца, они найдут в его кар точке запись «Ус.», сокращенное «усыплен», что, в свою очередь, означает «умерщв лен»… иными словами, «избавлен от страдании», как предпочитают говорить ветеринары.
        Приняв решение, Хагарт более не медлил. Он наклонился над псом, воткнул шприц чуть ниже шеи и осторожно, но энергично ввел смертельную дозу. После страшных увечий, выпавших на долю черного Лабрадора, его кожа даже не дрогнула от укола иглы.
        Сквозь открытую дверь в дом проникала холодная сырость, но тело пса по- прежнему оставалось лихорадочно-горячим.
        Вынимая опустевший шприц, Хагарт глубоко вздохнул и сказал:
        - Прощай, малыш. Доброй тебе охоты… в местах, где не приходится оглядываться на автомобили.
        Пентабарбитал должен был подействовать в ближайшие минуты, прекратив дыхание Лабрадора и постепенно остановив биение его сердца. Необратимо, но милосердно.
        Впрыснув псу отраву, Хагарт вернулся в лабораторию, находившуюся в примыка ющей комнате, унося с собой пробу крови. Чрезмерная температура тела собаки оза дачивала его. Хагарт столкнулся с такими симптомами впервые. Сбитые машиной животные зачастую впадают в шоковое состояние, но такого сильного жара у них, как правило, не бывает.
        В дальней комнате дома царил отработанный десятилетиями порядок, хотя посто роннему наблюдателю он мог бы показаться сущим бедламом. Пожилой ветеринар включил лампы, освещавшие покрытые пластиком столы лабораторного отсека, и нанес на предметное стекло мазок крови. Первым делом следовало сосчитать белые тельца в крови Лабрадора, чтобы определить, не заражен ли его организм инфекцией или паразитами.
        Перед тем как попасть под машину, пес, вероятно, был серьезно болен, а может, даже умирал. Этим и объясняется тот факт, что он замешкался на дороге, не обратив внимания на мчащийся навстречу автомобиль. Должно быть, сильный жар при чинял животному невыносимые мучения. И если пес страдал каким-либо недугом, Хагарт должен внести эти сведения в карточку.
        Из соседних помещений, операционной и палаты для выздоравливающих, послыша лись лай и скулеж собак. Завыла кошка, задребезжали клетки.
        Старый ветеринар не обращал на шум ни малейшего внимания. Собаки и кошки нередко впадали в бешенство без особых причин, и за долгие годы врачебной прак тики Хагарт привык к истерикам пациентов. Наоборот, можно было лишь удивиться тому, как спокойно вели себя животные в непривычной обстановке, когда их поме щали на ночь в соседние клетки.
        Мысли доктора всецело занимав черный Лабрадор. К этому времени пентабарбшал уже должен был сделать свое дело.
        Тени, отбрасываемые оборудованием, мешали Хагарту, отвлекали внимание, и он включил яркий светильник - флюоресцентную лампу, подвешенную над шкафами, потом зажег маленькую лампочку в подставке микроскопа. Протерев глаза, он заглянул в окуляр, рассматривая кровяной мазок и поворачивая ручку настройки резкости.
        Пес уже должен был погружаться в вечный сон, но его кровь до сих пор продол жала жить.
        Помимо обычных красных и белых кровяных телец, Хагарт увидел в крови маленькие крупинки, крохотные серебристые зернышки… словно блестящие кристал лики, движущиеся по собственной воле. Возможно, это какая-то обширная инфекция, но Хагарту до сих пор не доводилось видеть подобных микроорганизмов. Странные крупинки были размером с кровяные клетки и перемещались с головокружительной скоростью.
        - Невероятно, - пробормотал Хагарт, и его голос гулко отозвался в замкнутом пространстве лаборатории. Он нередко разговаривал с животными или сам с собой, но собственный голос никогда не беспокоил его.
        А теперь Хагарт испугался одиночества; ему хотелось, чтобы рядом оказался кто-нибудь, способный разделить его изумление.
        С какой инфекцией, с каким заболеванием можно было сравнить картину, предс тавившуюся его взгляду? За долгие годы ветеринарной практики Хагарт, как ему казалось, сталкивался со всеми мыслимыми недугами. Но до сих пор не видывал ничего, хотя бы отдаленно напоминающего этот случай.
        Хагарт лишь надеялся, что болезнь не заразна.
        Он долгие десятилетия жил и работал в этом не раз перестроенном здании, но теперь даже собственный дом казался ему чужим, зловещим. Если черный пес ока зался жертвой неведомой инфекции, Хагарт должен сообщить о ней в Центр учета и регистрации заболеваний.
        Он прекрасно знал, что следует делать, столкнувшись с бешенством или иной болезнью из тех, которыми обычно страдают домашние животные, но эти микроскопи ческие крупинки поставили его в тупик.
        Животные, запертые в клетках в операционной, залаяли и завыли еще громче. Старый ветеринар полубессознательно отметил это обстоятельство, но шум, произво димый пациентами, не мог оторвать его от созерцания загадочной картины, которую он наблюдал в микроскоп.
        Хагарт протер глаза и еще раз настроил аппарат, сбив резкость и вновь сфоку сировав линзы. Блестящие крупинки никуда не делись, они по-прежнему сновали между шевелящимися клетками. Доктор почувствовал сухость в горле и судорожно сглотнул. Что прикажете делать?
        Внезапно Хагарт осознал, что мяуканье и лай в операционной превратились в безумную какофонию, напоминавшую переполох в курятнике при виде проникшей туда лисы. Он быстро повернулся, ударился о металлический табурет, отшвырнул его в сторону и запрыгал на одной ноге, чувствуя, как ушибленное бедро пронизывает боль Вбежав в конце концов в операционную, он первым делом посмотрел на живот ных, которые прижимались к прутьям своих клеток, держась как можно дальше от центра комнаты.
        На черного Лабрадора Хагарт даже не взглянул - ведь пес к этому времени должен был умереть - и лишь несколько мгновений спустя услышал скрежет когтей, царапающих полированную сталь.
        Пес поднялся на ноги, встряхнулся и спрыгнул со стола, оставив на чистой поверхности лужу крови. Раны, порезы и переломы исчезли без следа. Лабрадор нетерпеливо подрагивал и, судя по его внешнему виду, был совершенно здоров.
        Хагарт стоял, утратив дар речи, не в силах поверить тому, что животное, только что издыхавшее от страшных увечий и смертельной дозы яда, не просто пришло в себя, но вдобавок самостоятельно спрыгнуло на пол. Это явление казалось столь же невероятным, как кишащие в его крови чужеродные частицы.
        Наконец ветеринар пришел в себя и осторожно шагнул вперед.
        - Эй, малыш, - сказал он, - дай-ка мне взглянуть на тебя.
        Пес вздрогнул, гавкнул и ринулся прочь.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Вторник, 16:50

        Незадолго до заката облачный покров нежданно-негаданно развеялся, и над хол мами Орегона засияло чистое голубое небо Малдер, сидевший за рулем, прищурился, жалея, что не захватил с собой темные очки Автомобиль поднимался по крутой дороге, направляясь к участку лаборатории «ДайМар».
        Коробка здания уцелела, хотя и была изрядно попорчена огнем. Стены почер нели, деревянные столбы превратились в уголь, мебель расплавилась и покоробилась. Большая часть стропил обрушилась, остальные угрожающе раскачивались на подпи равших их стенах и металлических фермах. На полу среди пепла и бетонной крошки поблескивали осколки стекла.
        Поднявшись на вершину холма и подъехав вплотную к перекосившемуся зданию, Малдер за гнал автомобиль на стоянку и выглянул в ветровое стекло.
        - Какой славный домик, - сказал он. - Надо будет потолковать с моим агентом по торговле недвижимостью.
        Скалли выбралась из машины и посмотрела на Малдера через плечо:
        - Ты опоздал, Малдер. Это здание в ближайшие дни пойдет на снос, а на его месте построят новый туристический комплекс. - Она обвела взором густую поросль темных сосен и обширную панораму раскинувшегося внизу Портленда с его извилистой рекой и ожерельем мостов.
        Судя по всему, строители, разбиравшие завалы, продвигались вперед ударными темпами. Заметив это, Малдер насторожился. Они со Скалли вполне могли не успеть закончить тщательное расследование за то время, что оставалось в их распоряжении.
        Малдер открыл забранные сеткой ворота; ограда местами провисла, и в ней образовались зияющие бреши. То тут, то там на проволоке висели таблички «Опас ность» и «Хода нет», предупреждавшие об угрозе, которую представляло собой полу разрушенное здание. По мнению Малдера, эти транспаранты едва ли отпугнули бы даже самого робкого и законопослушного хулигана.
        - Полагаю, гибель Вернона Ракмена оберегает это место от незваных гостей куда лучше любой надписи или охраны, - заметила Скалли и, задержавшись на мгно вение у забора, вслед за Малдером ступила на пепелище. - Я попросила местную полицию позволить нам принять участие в расследовании поджога, но мне до сих пор твердят одно и то же: «Следствие продолжается, результатов нет».
        Малдер удивленно приподнял брови:
        - Серьезная организация собирает под своими знаменами огромную разъяренную толпу, а власти не могут отыскать хотя бы одного из ее членов?
        Письмо, в котором демонстранты брали на себя ответственность за взрыв, нахо дилось в лаборатории ФБР. Эксперты надеялись, что ближе к вечеру им удастся прод винуться в поиске лиц, стоящих за «Освобождением». Судя по тому впечатлению, которое оставила у Малдера эта записка, ее автором был наивный дилетант.
        Окинув взглядом почерневшие стены, Малдер и Скалли вошли в лабораторию, вни мательно глядя себе под ноги. В нос Малдеру ударила вонь копоти, горелого плас тика и других химических соединении.
        Стоя среди развалин и рассматривая с вершины холма лес и город, он пытался воочию представить себе ту ночь две недели назад, когда по гаревой дорожке шагал неудержимый поток разгневанных демонстрантов.
        - Это зрелище наводит на мысль о крестьянах с факелами в руках, - сказал Малдер, рассматривая шаткий потолок, потрескавшиеся колонны и обвалившиеся стены. Потом он осторожно шагнул в пространство, которое некогда служило вести бюлем. - Я представляю себе толпу разгневанных людей, которые бегут к вершине холма, чтобы спалить ненавистную хижину колдуна и убить книгочеев.
        На лице Скалли появилась растерянная мина.
        - Откуда такая злость, такая ярость? - спросила она. - Какими мотивами руко водствовались эти люди? Кеннесси изучал раковые заболевания. Из всех существующих наук онкология менее всего могла бы привлечь внимание и вызвать гнев демонстран тов.
        - Вряд ли их беспокоили вопросы онкологии, - заметил Малдер.
        - Тогда что же? - спросила Скалли, хмурясь. - Опыты на животных? Уж не знаю, какими экспериментами занимались в лаборатории, но мне не раз доводилось вести следствие по делу защитников прав животных. Самое худшее, на что они способны, - это открыть клетки и выпустить на волю кошек, собак и крыс. До сих пор я ни разу не слышала о выступлениях, которые кончались бы кровавым насилием.
        - Думаю, причиной тому послужили сами принципы, заложенные в основу проекта Кеннесси, - отозвался Малдер. - Должно быть, его замыслы кого-то крепко напу гали. Иначе чем ты объяснишь то, что все материалы ученого оказались под семью замками?
        - Как я понимаю, у тебя уже появилась догадка.
        - Дэвид Кеннесси и его брат переполошили научную общественность своими опы тами, в которых они использовали нетрадиционные подходы, отвергнутые остальными. Судя по анкетным данным, Дэвид был биохимиком, а его брат Дарин несколько лет проработал в Силиконовой долине [3] . Скажи мне, Скалли, какая может быть связь между электроникой и онкологией?
        Скалли молча бродила по развалинам, отыскивая место, где был найден труп охранника. Наткнувшись на обнесенный желтой лентой участок, она остановилась, вглядываясь в контуры тела, запечатленные в рыхлом пепле. Малдер обошел огоро женную площадку по периметру и, убрав с дороги покоробившийся лист металла, увидел за ним несгораемый шкаф. Его почерневшая дверца была приоткрыта. Малдер позвал Скалли. - Что там внутри? -спросила она. Малдер, подняв брови, разгребал почерневший мусор вокруг железного ящика.
        - Сейф открыт, но пуст, - сообщил он. - Внутри какая-то грязь, но нет и следа копоти. - Малдер умолк, дожидаясь, пока его слова достигнут сознания Скалли, и только потом бросил взгляд в ее сторону. Судя по выражению лица Скалли, ей в голову пришла та же самая мысль:
        сейф открыли не до, а после пожара.
        - Той ночью здесь был кто-то еще. Кто-то, интересовавшийся содержимым сейфа.
        - Именно потому охранник и оказался здесь. Он заметил постороннего, пробрав шегося в развалины.
        Скалли нахмурилась:
        - Это объясняет, почему он пришел сюда, но причины убийства по-прежнему неизвестны. Охранника не застрелили и не задушили. Мы не знаем даже, видел ли он нарушителя.
        - Это возможно и даже весьма вероятно, - ответил Малдер.
        Скалли бросила на него пытливый взгляд.
        - Ты полагаешь, этот человек забрал все те записи, которые мы с тобой ищем? Малдер пожал плечами:
        - Вряд ли. Большая часть сведений о работе Кеннесси уже давно изъята и раз ложена по полочкам. Нам до них не добраться. Может быть, в этом сейфе содержались важные улики, но их украли, а охранника убили.
        - Охранник погиб от инфекции.
        - Он умер от воздействия смертельного токсина, и мы не знаем, откуда взялось это вещество.
        - Иными словами, документы унес тот самый человек, что убил охранника. Малдер склонил голову набок.
        - Если их не забрали до этого
        Они прошлись вдоль обгоревшей стены, пролезли под упавшей балкой и медленно зашагали в глубь здания. Всю дорогу Скалли напряженно стискивала губы.
        Лабораторные помещения превратились в черный шаткий лабиринт. Часть пола прогорела и провалилась в подвальные комнаты, склады и хранилища. Оставшиеся половицы, тоже сильно по
        страдавшие от огня, угрожающе потрескивали под ногами.
        Малдер поднял кусок стекла. Яростное пламя согнуло его, оплавив острые края.
        - По-моему, уже после того, как Дарин отказался продолжать работу, Дэвиду удалось вплотную приблизиться к долгожданному открытию, а состояние здоровья сына подвигнуло его пуститься во все тяжкие. Кто-то узнал о его исследованиях и попытался остановить Кеннесси самыми крутыми мерами. Подозреваю, что эта дивер сия, совершенная никому не известной группой и якобы носящая характер стихийного протеста, на самом деле была спланирована, чтобы уничтожить результаты Дэвида и вынудить его замолчать.
        Скалли отбросила с лица рыжие волосы, открыв маленькое пятнышко копоти, осевшее на ее щеке.
        - Тебе повсюду мерещатся заговоры, - устало произнесла она.
        Малдер протянул руку и вытер грязь с ее лица.
        - Да, Скалли, но ведь порой я оказываюсь прав. Взрыв в «ДайМар» уже унес две человеческие жизни. А может, и больше.

        Под мостом Бэрнсаид.
        Портленд, штат Орегон.
        Вторник, 23:21

        Он хотел спрятаться и отдохнуть, но всякий раз, когда он засыпал, ему явля лись ужасные видения.
        Джереми Дорман не знал, откуда берутся эти кошмары, - то ли от воздействия несметных крохотных частиц, вторгшихся в его мозг и проникших в мысли, то ли их причиной была нечистая совесть.
        Промокший и иззябший, кутаясь в лохмотья не по росту, Джереми укрылся под мостом Бэрнсаид на сырой захламленной набережной Уилламет-ривер. Голубовато- зеленая река неспешно несла по своему руслу мутную, подернутую рябью воду.
        Несколько лет назад власти центрального округа Портленда вычистили Речной парк, превратив его в живописный, хорошо освещенный уголок города, где яппи [4] могли бегать трусцой, туристы - сидеть на холодных каменных скамьях и глядеть через улицу на реку, юные парочки - слушать уличных музыкантов, смакуя кофе и молочные коктейли.
        Но только не в этот темный час. Теперь люди сидели по домам в тепле и даже не думали о пришедшей на улицы холодной ночи. Дорман прислушался к негромкому журчанию реки, обтекавшей сваи моста. Вода казалась теплой и живой, но морозная сырость воздуха придавала ее запахам привкус холодного металла. Дорман поежился.
        Над его головой в фермах моста гнездились голуби, шурша и воркуя. Чуть дальше по дорожке гремел урнами уличный бродяга, выискивая стеклянную и жестяную тару. У зеленых мусорных баков валялись коричневые мешки, набитые бутылками из- под ликера и дешевого вина.
        Дорман свернулся калачиком в тени, мучимый телесным страданием и сознанием собственной беспомощности. Борясь со спазмами, охватившими его непослушное тело, он, сам того не замечая, закатился в лужу и перепачкал грязью всю спину.
        По гулкому мосту над головой Дормана пронесся тяжелый грузовик, издав звук, похожий на приглушенный взрыв.
        Взрыв в лаборатории «ДайМар».
        Перед мысленным взором Дормана возникла отчетливая картина той последней ночи, непроглядного мрака, наполненного яркими вспышками, криками и грохотом. Безжалостные убийцы, безымянные и безликие, объединенные чьей-то злой волей, скрывались в тени.
        Должно быть, он уснул… или каким-то непостижимым образом переместился назад во времени. Его воспоминания приобрели небывалую остроту, превратившись в жес токую пытку, и виной тому, должно быть, явился какой-то непонятный выверт судьбы, приведшей Дормана к нынешнему бедственному состоянию.
        - Ограда из проволочной сетки и пара громил-наемников не дают мне ощущения безопасности, - сказал Дорман Дэвиду Кеннесси. По степени охраняемости лабора тория никак не тянула на секретный объект, а Дэвид даже умудрился тайком прота щить на территорию свою собаку и пистолет. - Я уже начинаю думать, что твой братец был прав, унеся отсюда ноги полгода назад.
        Администрация «ДайМар» обращалась к местной полиции с требованием обеспечить меры дополнительной безопасности, но заявка была отклонена. Предлогом для отказа послужил давно забытый пункт законодательства, позволявший полиции штата «остав лять разрешение внутренних разногласий частных организаций на усмотрение сил внутренней охраны». Дэвид расхаживал по подвалу лаборатории, кипя негодованием и требуя объяснить, с каких это пор полиция считает нападение толпы демонстрантов
«внутренним разногласием». Ему и в голову не приходило, что
        в этом деле могли быть замешаны силы, пожелавшие оставить лабораторию без защиты.
        При всей своей гениальности в области биохимии Дэвид Кеннесси был никудышным политиком. Его брат оказался не столь наивен. Он залег на дно - и вовремя, - а Дэвид продолжал трудиться, надеясь спасти сына. Но ни Дарин, ни Дэвид даже не догадывались об истинной значимости своих исследований.
        Как только прогремели первые взрывы, Дэвид заметался по лаборатории, собирая бумаги и образцы. Его суматошные действия напомнили Дарину старые киноленты о безумцах-ученых, которые, рискуя жизнью, выхватывают из пламени заветный днев ник. В то мгновение Дэвид, казалось, был скорее раздражен, чем испуган. Он пнул карандашный стаканчик, катавшийся у него под ногами, сердито фыркнул и заявил, что-де тупоголовые фанатики всегда пытались остановить прогресс и всякий раз терпели поражение. Коль скоро открытие сделано, его уже невозможно закрыть.
        И действительно, в последние годы биотехнология и субмикронная инженерия развивались семимильными шагами. Генетикам удалось получить искусственный инсу лин, вырастив особые бактерии и позаимствовав у них механизм формирования ДНК.
        Корпорация из города Сиракузы, что в штате Нью-Йорк, запатентовала устрой ство хранения и считывания компьютерных данных, состоящее из кубиков бактериоро допсина - белка, подвергнутого генной перестройке. Над различными аспектами этой проблемы работало множество людей. Дэвид был прав: остановить развитие новых технологий не удалось бы никому.
        Однако Дорман точно знал, что кое-кто в правительстве занимается именно этим. И невзирая на все заранее составленные планы, соглашения и обещания, эти люди не дали Дорману времени скрыться.
        Когда Дэвид побежал к телефону сообщить жене о нападении и грозящей ей опас ности, Дорман не смог найти в лаборатории ни единого работоспособного образца наномашин, только модели - обладавшие сомнительными свойствами прототипы, которые с переменным успехом использовались в лаборатории для опытов над живот ными, пока Дэвиду и Дорману не удалось добиться успеха с собакой. И все же прото типы функционировали, действовали… во всяком случае, до определенной степени. Дорман решил прибегнуть к их помощи.
        Сверху донесся звон разбитого стекла, леденящие душу вопли зазвучали совсем рядом, и Дорман понял, что медлить больше нельзя.
        Прототипы были последней надеждой, иных средств под рукой не оказалось. В конце концов, модели неплохо зарекомендовали себя в лабораторных опытах над кры сами, да и пес чувствовал себя превосходно. К тому же у Дормана попросту не име лось иного выбора. Он должен был рискнуть. Его охватили страх и неуверенность. Если он сделает то, что задумал, обратного пути уже не будет. Он не сможет отп равиться в аптеку и купить противоядие.
        Вспомнив о том, как эти люди предали его, обрекли на смерть, и все ради того, чтобы скрыть свои неприглядные делишки, Дорман наконец набрался решимости.
        Он добавил активирующий гормон в жидкость-носитель, после чего хранящиеся в ней наномашины должны были приступить к самонастройке, адаптируясь к условиям окружающей среды.
        В вестибюле лаборатории с мягким фырканьем взорвалась бутылка с зажига тельной смесью, и тут же затопали бегущие шаги. Дорман услышал приглушенные голоса, спокойные, уверенные голоса профессиональных убийц, являвшие собой полный контраст ритмичным гневным воплям, доносившимся снаружи, где, по сведе ниям Дормана, должна была собраться толпа демонстрантов.
        Он торопливо и беззвучно сделал себе укол. Мгновение спустя рядом с ним возник Дэвид Кеннесси. Теперь руководитель лаборатории выглядел испуганным, и для этого у него были все основания.
        Один за другим прогремели четыре выстрела. Пули угодили Кеннесси в грудь, швырнув его спиной на лабораторный стол. Потом здание «Дай-Мар» мгновенно охва тило пламя. Пожар распространялся куда быстрее, чем мог представить себе Дорман.
        Он попытался бежать, но пламя настигло его, окружая со всех сторон. Раздался второй взрыв, и ударная волна припечатала Дормана к бетонной стене подвала. Лес тница превратилась в сплошной поток огня, лизавшего его кожу. Глядя на свою пузы рящуюся плоть, Дорман издал бешеный вопль, проклиная предателей…
        Он очнулся от собственного крика, лежа под мостом. Эхо его вопля, отразив шись от водной глади, еще долго витало среди перекрытий над головой Дормана. Он с трудом поднялся на ноги. Глаза постепенно привыкли к сумрачному лунному свету, проникавшему сквозь облачный покров. Тело корчилось в судорогах. Дорман чувство вал, как по коже бегают желваки, извиваясь и бурля по собственной воле.
        Он стиснул зубы, плотно прижал локти к ребрам и попытался взять себя в руки. В холодном воздухе ощущался металлический привкус, напоминавший запах горящей крови.
        Дорман опустил глаза и посмотрел на парапет набережной, где он только что спал, мучимый кошмарами. На каменной плите, распластав крылья, лежали пять мер твых голубей. Их перья были встопорщены, глаза остекленели. Из открытых клювов высовывались, маленькие язычки, сочившиеся кровью.
        Дорман смотрел на трупы птиц, его желудок сводило спазмами, а к горлу подс тупала тошнота. О том, что натворило его тело, как и когда он утратил над ним власть во сне, знали только голуби.
        Серое перо взвилось в воздух и беззвучно спланировало на тротуар.
        Дорман, спотыкаясь, бросился прочь, поднимаясь вверх к проезжей части. Он должен покинуть Портленд и найти пса, пока еще не поздно.

        Центральный почтамт.
        Милуоки, штат Орегон.
        Среда, 10:59

        Малдер стоял рядом со Скалли в зале центрального почтамта, отнюдь не чувс твуя себя серым и неприметным. Они прохаживались по помещению, пристраивались к очередям, потом вновь возвращались к стойке и заполняли никому не нужные бланки. Почтовый служащий, дежуривший за стойкой, бросал на них подозрительные взгляды.
        Все это время Скалли и Малдер не спускали глаз со стены, у которой выстро ились пронумерованные абонентские ящики, похожие на игрушечные тюремные камеры. Особым их вниманием пользовался ящик номер 3733.
        Всякий раз, когда в почтамт входил очередной клиент и направлялся к нужной секции ящиков, Малдер и Скалли обменивались взглядами, напрягались и тут же успокаивались - клиенты
        либо не соответствовали словесному портрету, либо останавливались у другого ящика, а то и вовсе проходили мимо, не обращая внимания на агентов ФБР.
        В конце концов после полутора часов безрезультатного наблюдения тяжелая стеклянная дверь распахнулась, и появившийся на пороге высокий сухопарый мужчина двинулся прямиком к ящикам. У него было худое лицо, запавшие глаза и высокие скулы. Тщательно выбритая голова сияла, как будто он каждое утро надраивал ее мебельной политурой, зато подбородок щетинился черной жесткой бородой.
        - Скалли, это тот самый человек, - сказал Малдер. Знакомясь с делом Альфонса Гурика, он видел его фотографии, снятые с самых разных ракурсов, но тогда Гурик носил длинные волосы, а бороды у него не было. И все же Малдер его узнал.
        Скалли коротко кивнула и тут же отвела в сторону глаза, чтобы не вызвать у объекта подозрений. Малдер небрежно взял в руки красочную брошюру, в которой была представлена коллекция почтовых марок с изображениями знаменитых спортсме нов, и принялся рассматривать ее, напустив на себя скучающий вид.
        Эксперты федерального центра криминальной информации быстро и без особого труда расшифровали письмо, которым «Освобождение» принимало на себя ответствен ность за взрыв лаборатории «ДайМар». Организация изложила свое послание на листке почтовой бумаги, которую было нетрудно проследить, к тому же текст был написан от руки заглавными буквами, а на бумаге остались два явственных отпечатка паль цев. Пальцы писавшего были измазаны в грязи, да и сама затея казалась грязной и донельзя наивной.
        Изучив почерк и отпечатки, центр криминальной информации и ФБР определили автора письма. Им оказался некий Альфонс Гурик, человек без определенного адреса, многократно привлекавшийся по делам нашумевших групп протеста. Его пос лужной список включал в себя множество организаций, носивших такие скандальные названия, что поверить в их существование было очень трудно. Именно Гурик сочинил письмо с угрозами в адрес «ДайМар».
        Однако Малдер уже начинал сомневаться. Посетив развалины лаборатории, они со Скалли убедились в том, что это дело рук профессионалов, умелых, безжалостных и хладнокровных. Альфонс Гурик представлялся наивным дилетантом, который, может быть, и заблуждался, но уж зато' вполне искренне, от души. По мнению Малдера, он никак не мог сотворить то, что случилось с «ДайМар».
        Как только Гурик приблизился к ящику номер 3733, набрал комбинацию и открыл маленькую дверцу, намереваясь вынуть оттуда почту, Скалли посмотрела на Малдера и кивнула. Они разом шагнули вперед, сунув руки в карманы пальто, чтобы достать бумажники со служебными удостоверениями.
        - Господин Альфонс Гурик, мы агенты ФБР, - произнесла Скалли твердым непрек лонным голосом. - Вы арестованы.
        Лысый резко повернулся, с громким звуком уронил корреспонденцию на пол и прижался спиной к ящикам. На его лице застыл ужас.
        - Я ничего не делал! - воскликнул он. - Вы не имеете права!
        Клиенты почтамта отпрянули назад, изумленные и испуганные. Из окошек высуну лись головы служащих. Они вытянули и шеи, чтобы лучше разглядеть происходящее.
        Скалли вынула из внутреннего кармана сложенный лист бумаги.
        - Вот ордер на арест, и в нем указана ваша фамилия. По данным ФБР, именно вы являетесь автором письма, которым некая организация признает за собой ответст венность за взрыв лаборатории «ДайМар», повлекший гибель двух научных сотрудников.
        - Но ведь… - Лицо Гурика побелело. Стараясь найти подходящие слова, он разд винул губы, и между ними повисла струйка слюны.
        Малдер подошел к задержанному и крепко взял его за руку, заранее отцепив от пояса наручники. Скалли стояла поодаль, держась настороже, готовая к любым сюрп ризам, которые мог преподнести Гурик. Агент ФБР всегда должен быть начеку, каким покорным и обескураженным ни казался бы арестованный.
        - Мы с удовольствием выслушаем вашу версию, господин Гурик, - сказал Малдер и, воспользовавшись замешательством арестованного, сковал ему руки за спиной. Скалли по памяти зачитала Гурику его права, но он, похоже, и без того знал их наизусть. Судя по досье, Гурика семь раз задерживали по обвинению в мелком ван дализме - он бил камнями окна и разрисовывал безграмотными ругательствами стены компаний, которые ему не нравились. Малдер считал его человеком принципиальным и по-своему неплохо начитанным. Гурику хватало смелости отстаивать свои убеждения, хотя порой он подозрительно легко от них отказывался.
        Малдер повел арестованного к выходу, Скалли нагнулась и собрала разбросанные по полу бумаги, после чего они втроем покинули почтамт.
        Ровно через тридцать секунд, будто по сигналу будильника, Гурик открыл рот и начал оправдываться:
        - Ладно, признаюсь: это я отправил письмо! Но я никому не причинял вреда! Я никого не убивал, ничего не взрывал!
        Малдер подумал, что он, вероятно, говорит правду. Прежние выходки Гурика доставляли людям немало хлопот, и все же было трудно представить его в роли хладнокровного разрушителя, способного уничтожить целое здание.
        - Как это просто - взять собственные слова обратно, - заметила Скалли. - Особенно теперь, когда погибли два человека и вы опасаетесь обвинений в убийс тве. Это вам не мелкое хулиганство, за которое вас арестовывали в прошлом.
        - Я был лишь одним из пикетчиков. Мы и раньше устраивали демонстрации у стен
«Дай-Мар»… но на сей раз лаборатория вдруг взорвалась. Внезапно все завопили и забегали, но я не делал ничего противозаконного.
        - Зачем же вы написали письмо? - спросил Малдер.
        - Кто-то ведь должен взять на себя ответственность, - отозвался Гурик. - Я подождал несколько дней, но никто так и не признался. Взрыв лаборатории - насто ящая трагедия, но она имела бы смысл лишь в том случае, если бы кто-нибудь объ явил во всеуслышание о том, против чего мы боролись. Я полагал, что нашей целью было освободить подопытных животных, потому-то и написал это письмо… В этой акции принимали участие несколько независимых групп. Там был один человек, который всерьез намеревался покончить с «ДайМар» и ее сотрудниками, он-то и сос тавил черновик письма и раздал его всем участникам еще до начала митинга. Он показывал нам видеокассеты, похищенные материалы. Вы не поверите, какие ужасные опыты они ставили над животными. Вам нужно собственными глазами увидеть то, что они сделали с несчастной собакой.
        Скалли сложила руки на груди и спросила:
        - Куда же он подевался, этот человек?
        - Мы не смогли его отыскать. Видимо, он струсил. Поэтому я в конце концов сам отправил письмо. Мир не должен оставаться в неведении!
        Оказавшись на улице, Гурик бросил унылый взгляд в сторону дряхлого облупив шегося фургона, покрытого рыжими пятнами грунтовки. Драные сиденья машины были завалены коробками с листовками, картами, газетными вырезками и прочими образ цами печатной продукции. Кузов фургона был обляпан наклейками и переводными кар тинками. Малдер заметил, что один из «дворников» оторван, к счастью, на пассажир ской стороне ветрового окна.
        - Но я ничего не взрывал, - с жаром настаивал Гурик. - Даже камни не бросал. Мы только кричали и размахивали лозунгами. Не знаю, кто бросал бомбы, но, во всяком случае, не я.
        - Расскажите нам об организации «Освобождение», - попросил Малдер, следуя заведенному порядку. - Какова ее роль в этих событиях?
        - Это моя выдумка, клянусь! Организация «Освобождение» официально не заре гистрирована, в ней состоит один-единственный человек - я сам. Любой гражданин имеет право создать любую организацию, не так ли? Я и раньше так делал. В ту ночь у стен лаборатории собралось много народу, множество групп, там были люди, которых я видел впервые в жизни.
        - Так кто же организовал налет на «Дай-Мар»? - спросила Скалли.
        - Не знаю. - Гурик по-прежнему стоял у фургона, упираясь в него руками, но теперь он повернул голову и посмотрел на Скалли через плечо. - Мы, активисты, поддерживаем связь между группами, встречаемся, беседуем. Мы не всегда согласны друг с другом и тем не менее зачастую объединяем свои силы. Я думаю, выступление против «ДайМар» было организовано одной из мелких групп, боровшихся за права животных, против генной инженерии, либо профсоюзами или даже какой-нибудь рели гиозной сектой фундаменталистов. Разумеется, учитывая мои былые заслуги, они не могли оставить меня в стороне.
        - Еще бы, - проворчал Малдер. Он надеялся, что арестованный поможет отыскать участников «Освобождения», но теперь создавалось впечатление, будто Гурик и есть единственный член своей собственной группы.
        По его словам, огромная толпа пикетчиков собралась у лаборатории по воле никому не известных людей, устроила взрыв и пожар, уничтожила здание… и тут же рассеялась без следа, будтсГиспа-рившись. Устроители кровавого побоища очень тонко спланировали выступления отдельных групп - их членам даже в голову не пришло, что их сгоняют в одно место к определенному часу, будто стадо овец.
        У Малдера создавалось впечатление, что лаборатория «ДайМар» стала жертвой тщательно разработанной акции.
        - Чем же так провинилась «ДайМар»? - осведомилась Скалли.
        Гурик возмущенно вскинул брови.
        - Чем провинилась, спрашиваете вы?! - воскликнул он. - Жестоким обращением с животными, естественно. «ДайМар» - это медицинский исследовательский центр. Уж вы-то должны знать, чем занимаются в таких местах.
        - Понятия не имею, - ответила Скалли. - Знаю лишь, что сотрудники лабора тории были на пороге важного открытия, которое могло помочь людям, страдающим раковыми заболеваниями.
        Гурик фыркнул и повернул голову:
        - Ну да, конечно. Можно подумать, у животных меньше прав на спокойное сущес твование, чем у человека. Какая неслыханная мерзость - мучить животных ради прод ления жизни людей!
        Скалли посмотрела на Малдера, не веря собственным ушам. Ну как спорить с таким субъектом?
        - Между прочим, наши данные свидетельствуют о том, что исследования в «Дай Мар» ограничивались опытами на крысах, - сообщил Малдер.
        - Вы лжете, - отрезал Гурик. Пропустив его слова мимо ушей, Малдер повер нулся к Скалли и сказал:
        - Он ничего не знает. По-моему, его подставили люди, жаждавшие расправиться с Кеннесси и его лабораторией, а вину свалить на других.
        Скалли вскинула брови:
        - Кому это могло понадобиться и зачем? Малдер устремил на нее суровый взгляд:
        - Полагаю, Патриция Кеннесси знает ответ на этот вопрос, и поэтому она в опасности.
        При упоминании имени пропавшей женщины на лице Скалли появилась болезненная мина.
        - Мы должны найти Патрицию и Джоди, - сказала она, - а заодно допросить Дарина. Отыскать Джоди будет несложно. Лечение раковой опухоли изрядно подточило силы мальчика, и в самое ближайшее время ему потребуется медицинская помощь. Мы должны найти его во что бы то ни стало.
        - Лечение рака! - вспылил Гурик. - Вы знаете, как это делается? - Он издал горловой звук, как будто собирал слюну для плевка. - Посмотрели бы вы на эти операции, на эти химикаты, на эту аппаратуру, при помощи которой врачи терзают животных, собак и кошек, любую тварь, которую им удается подобрать на улице!
        - Я очень хорошо знаю о том, как трудно продвигаются онкологические исследо вания, - ледяным тоном произнесла Скалли, вспоминая о том, что ей довелось пере жить, о том, что лечение рака порой оказывается столь же мучительным и опасным, как и само заболевание. - Порой эксперименты дают результаты, которые можно использовать только в будущем, - продолжала она, не в силах сдерживаться. - Я не одобряю излишних страданий животных и безжалостного обращения с ними, но иссле дования помогают людям, помогают отыскать новые способы лечения смертельных болезней. Простите, но я никак не могу согласиться с вашими взглядами.
        Гурик вывернул шею и посмотрел Скалли в лицо.
        - Думаете, они не ставят опытов над людьми? - Испуганное выражение его глаз уступило место жгучей ярости. Гурик иронически скривил губы, и кожа на его выб ритом лице собралась складками. - Все они ублюдки и садисты. Вы нипочем не стали бы спорить со мной, если бы собственными глазами увидели некоторые их экспери менты. - Он набрал полную грудь воздуха и добавил: - Вы не знаете всего того, что знаю я.

        Административное здание Кристал-Сити
        Штат Виргиния
        Среда, 11:30

        Адам Ленц сидел за столом в безликом, скудно обставленном кабинете и задум чиво разглядывал лежащую перед ним видеокассету. Кассета все еще воняла дымом пожара в «ДайМар», и Ленцу не терпелось поскорее ее просмотреть.
        Ни на дверях кабинета, ни на новеньком столе Ленца не было табличек с его именем и должностью, неотъемлемых атрибутов власти чиновника, привычных и совер шенно бесполезных. Адам Ленц был обладателем множества званий и должностей и мог выбирать любое по своему усмотрению. Ему лишь оставалось решить, какие из них лучше всего соответствуют порученному делу.
        Его окружали голые стены. Кабинет помещался внутри здания, и здесь не было ни окон, ни жалюзи, через которые мог проникнуть посторонний взгляд. Да и само здание ничем не отличалось от прочих унылых государственных строений, словно ульи напичканных кабинетами, в которых отправляла свои обязанности расплодив шаяся бюрократия.
        По вечерам федеральные чиновники - клерки, секретари и курьеры - разъезжа лись по домам в Гаитенсберг, Джорджтаун, Аннаполис, Силвер-Спринг… и Кристал-Сити практически вымирал, превращаясь в город-призрак Порой Ленц специально задержи вался на работе, чтобы полюбоваться стадными инстинктами масс.
        Одной из обязанностей Ленца здесь, в этом безымянном федеральном здании, было наблюдение за ходом работ Дэвида и Дарина Кеннесси в лаборатории «ДайМар». Такие же исследования параллельно проводились и другими научными коллективами - в КАЛТЕХе, в амесовском центре НАСА [5] , в Институте молекулярной инженерии, даже в японской корпорации «Мицубиси», - но на счету братьев Кеннесси было нес колько впечатляющих достижений и оригинальных идей, поэтому Ленцу казалось, что именно они скорее всего первыми разрешат проблему в целом.
        Он следил за работой Кеннесси, был свидетелем их замечательных успехов, под гонял их и, когда нужно, сдерживал. Уже первые опыты на крысах и других мелких животных дали удивительные, порой ужасающие результаты. Разумеется, образцы и прототипы сразу же были изъяты и, как полагал Ленц, уничтожены. Однако даже после того как Дарин покинул лабораторию, Дэвид продолжал трудиться в одиночку, и весьма успешно. Развитие событий постепенно вышло из-под контроля, но Дэвид был слеп и глух.
        Ленц надеялся, что конфискованная видеокассета не пострадала от огня, в котором погибла лаборатория «ДайМар». Бригада чистильщиков перерыла развалины сверху донизу в поисках улик, уцелевших образцов и документации. Обнаружив потайной сейф, они изъяли его содержимое и передали Ленцу видеокассету.
        На столе Ленца стоял портативный телевизор с видеомагнитофоном. Он повернул экран к себе, воткнул вилку аппарата в сеть, запер дверь кабинета и погасил неоновые лампы, мерцавшие под потолком. Откинувшись на спинку обычного конторс кого кресла - он не был сторонником экстравагантных новомодных удобств, - Ленц сунул кассету в приемную щель магнитофона, настроил трекинг и громкость и приго товился смотреть.
        На экране появилась сверкающая чистотой и огнями лаборатория. По клетке, предназначенной для крупных подопытных животных, расхаживала собака. Пару раз она жалобно тявкнула, неуверенно взмахивая хвостом, словно надеялась, что ее вот-вот отпустят на волю.
        - Славный мой Вейдер, - произнес Дэвид Кеннесси, появляясь в поле зрения видеокамеры, и скомандовал: - Место! Сидеть!
        Кеннесси прошелся по комнате, запустил пальцы в темные волосы и смахнул со лба струйку пота. Ему явно было не по себе, и он хорохорился, стараясь скрыть неуверенность. Дарин Кеннесси - вероятно, более умный из братьев - бросил иссле дования и залег на дно около полугода назад. Но Дэвид был не столь сообразителен и продолжал работать.
        Результаты деятельности его группы представляли огромный интерес, и Дэвиду, судя по всему, захотелось еще раз подчеркнуть это, сняв видеофильм. Он не знал, что успешное завершение исследований будет означать его собственную гибель. Он слишком далеко зашел, напугав тем самым людей, которые никогда по-настоящему не верили в то, что он сумеет решить поставленную перед ним задачу.
        Но Ленц знал о тяжелом заболевании сына Дэвида и понимал, что ухудшающееся состояние Джоди может подтолкнуть его отца на неоправданный риск. Это было опасно.
        Кеннесси самолично настроил камеру, на мгновение заслонив объектив руками, заставив изображение вздрогнуть. Чуть поодаль у клетки с собакой стоял тучный широкоплечий ассистент Джереми Дорман, похожий на чудовище Франкенштейна рядом со своим создателем.
        - Порядок, - сказал Кеннесси в микрофон камеры. На заднем плане слышались разнообразные шумы - жужжание воздушного фильтра и диагностической аппаратуры, скрежет мелких лабораторных грызунов, сновавших по своим собственным клеткам. - Щи мы вам паккажем ниста-ящее классна-е шеу - объявил Дэвид.
        Можно подумать, кто-то еще помнит Эда Салливана [6] , сказал себе Ленц.
        Кеннесси встал перед объективом, принял эффектную позу и сказал:
        - Я изложил свои данные во всех подробностях и отправил куда следует. Пред варительные эксперименты на грызунах дали ошеломляющие результаты, но мои отчеты либо остались непрочитанными, либо кому-то не хватило ума понять, что в них написано. Похоже, мои документы тонут в ваших бумажных морях, и мне это надоело. Я считаю, что сделанное нами открытие способно перевернуть мир, и думаю, что оно стоит того, чтобы кто-то из вас оторвался наконец от кроссворда и хотя бы мельком заглянул в наши записи.
        Нет, господин Кеннесси, думал Ленц, глядя на экран. Ваши бумаги не потеря лись. Мы очень внимательно их изучили.
        - Ты же знаешь этих канцелярских крыс, Дэвид. Неужели ты думаешь, что они могут разобраться в сути работ, которые финансируют? - пробормотал Дорман и тут же прикрыл рот рукой, словно испугавшись собственной смелости.
        Кеннесси посмотрел на часы и вновь перевел взгляд на ассистента.
        - Вы готовы, герр Дорман? - осведомился он.
        Дорман засуетился и положил руку на клетку. Сидевший в ней черный Лабрадор уткнулся носом в ладонь ассистента и чихнул. Дорман едва не выпрыгнул из собст венных башмаков.
        - Ты уверен, что нам стоит повторить эту процедуру? - спросил он.
        Кеннесси смотрел на помощника с неприкрытым презрением:
        - Нет, Джереми. Я хочу немедленно бросить эту затею, прикрыть лавочку и поз волить Джоди умереть. И вообще я подумываю бросить медицину и стать почтенным бухгалтером.
        Дорман растерянно замахал руками.
        - Что ты, что ты, - забормотал он. - Я лишь хотел еще раз убедиться…
        На дальней стене из литого бетона висел плакат, где был изображен Альберт Эйнштейн, передающий факел человеку, которого лишь немногие люди знали в лицо, - Эрику Дрекслеру. Тот, в свою очередь, протягивал факел воображаемому зрителю: Ваша очередь, господа! Дрекслер принадлежал к числу первых пламенных фантазеров и мечтателей, стоявших у истоков современной генной инженерии.
        Жаль, что мы не успели до него добраться, подумал Ленц.
        Черный пес выжидательно посмотрел на хозяина и уселся в центре клетки, пос тукивая хвостом по полу.
        - Славная собачка, - пробормотал Кеннесси.
        Джереми Дорман исчез из поля зрения и несколько секунд спустя появился вновь, неся в руках тяжелую мощную винтовку «смит-и-вессон». Ленц знал из доне сений своих людей, что Дорман сам ездил в портлендский оружейный магазин и при обрел там винтовку за наличный расчет. И даже не включил ее в заявку на финанси рование.
        Покрывшись испариной, Дорман осмотрел оружие и повернулся к клетке. Кеннесси тем временем продолжал вещать:
        - Сейчас я покажу вам нечто удивительное. Полагаю, нет смысла напоминать, что все будет происходить в реальности. Никаких трюков и спецэффектов. - Он скрестил руки на груди, устремил в объектив жесткий взгляд и отчеканил: - Я намерен потрясти вас до такой степени, чтобы вы наконец отбросили свои предрас судки. - Потом он повернулся к Дорману и распорядился: - Как только приготови тесь, Гридли, можете стрелять [7] .
        Дорман нерешительно замялся, словно не понимая, к кому обращены слова Дэвида, потом вскинул «смит-и-вессон» и прицелился в собаку.
        Кадык Дормана заходил вверх-вниз, выказывая его нервозность.
        Почуя неладное, пес забился в дальний угол клетки и издал низкое угрожающее рычание. Темные глаза Вейдера встретились с глазами ассистента, и пес обнажил клыки. У Дормана затряслись руки. Лицо Кеннесси вспыхнуло от ярости.
        - Стреляй, Джереми, черт бы тебя побрал! Кончай тянуть резину!
        Дорман дважды спустил курок. На видеозаписи выстрелы прозвучали отрывисто, но негромко. Обе пули угодили в черного пса, отбросив его на стальные прутья. Одна из пуль попала ему в грудную клетку, другая раздробила позвоночник. Из про битых отверстий хлынула кровь, заливая шерсть Вейдера.
        Пес взвизгнул и грузно осел на пол, тяжело дыша.
        Дорман тупо взирал на оружие.
        - Господи, - пробормотал он. - Защитники прав животных распнут нас на кресте.
        Кеннесси, не теряя ни секунды, выступил вперед и разразился заранее проду манной и отрепетированной речью. Это был его звездный час. Сколь бы напыщенными ни казались его слова, Дэвид знал, что они произведут желаемый эффект.
        - Мои открытия прокладывают путь многочисленным практическим приложениям, и именно потому так много людей столь долго работали над этой проблемой. Исследо ватель, первым добившийся столь впечатляющего успеха, принесет обществу потрясе ние, равного которому не знало человечество. - Он говорил так, словно обращался к совету директоров, а тем временем в клетке за спиной Дэвида истекал кровью его питомец.
        Ленц почувствовал невольное уважение к этому человеку. Он кивнул сам себе и подался вперед, положив локти на стол и наклонившись к экрану телевизора. Вот вам еще одна причина, по которой мы обязаны держать работы Кеннесси в секрете и публиковать результаты только тогда, когда это будет совершенно необходимо, думал он.
        Дэвид повернулся к клетке и бросил на издыхающего пса холодный отчужденный взгляд исследователя.
        - В случае такой тяжелой травмы первой задачей наномашин является отключение болевых центров пострадавшего, - сказал он.
        Вейдер сидел в клетке, озадаченно вывалив наружу язык. Казалось, пес не замечает зияющих дыр в своей спине. Он неуклюже попытался привстать и тут же распластался на полу, слизывая с шерсти кровавые потеки. Еще секунду спустя его набрякшие веки медленно закрылись, и вскоре черный Лабрадор мирно уснул, положив морду на передние лапы. Он глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.
        Кеннесси опустился на колени подле клетки и потрепал собаку по голове.
        - Деятельность наномашин сопровождается выделением тепловой энергии, и тем пература тела Вейдера повысилась на несколько градусов. Посмотрите на его раны, они уже почти прекратили кровоточить. Джереми, поставь камеру поближе и снимай крупным планом.
        Дорман стоял, будто оглушенный, погом вдруг сорвался с места и схватил камеру. Картина дрогнула и поплыла, затем вновь стала четкой. На экране появи лось пулевое отверстие. Кеннесси несколько секунд помолчал, предоставив изобра жению самому говорить за себя, и наконец вновь приступил к прерванной лекции:
        - Обширные механические повреждения, подобные тому, которое мы сейчас наблю даем, исцелить гораздо проще, нежели многие широко распространенные заболевания, например, рак. Для заживления огнестрельной раны требуется лишь аккуратно сов местить нарушенные ткани, восстановить их структуру и наложить клеточный бандаж. Однако если речь идет о генетическом заболевании, требуется перестроить каждую отдельную клетку, вычленив и исправив все аномалии ее строения. Лечение ракового больного может занять недели и даже месяцы, ну а пулевые раны… - Дэвид повел рукой, указывая на неподвижное тело черного Лабрадора. - … Короче говоря, Вейдер уже завтра будет как ни в чем не бывало гоняться за белками.
        На лице Дормана были написаны изумление и недоверие.
        - Если все это попадет в газеты, нас вышибут с работы, - сказал он.
        - Вряд ли, - улыбнувшись, отозвался Кеннесси. - Держу пари на коробку собачьих бисквитов.
        Менее часа спустя Вейдер проснулся. Его покачивало от слабости, но он быстро набирал силы, поднялся на ноги, встряхнулся и залился здоровым веселым лаем. Кеннесси открыл дверцу клетки, и пес выскочил наружу, ластясь к хозяину в ожи дании внимания и похвалы. Дэвид громко рассмеялся и взъерошил ему шерсть.
        Ленц оторопело наблюдал за происходящим. Теперь он видел, что Кеннесси добился куда более значительного успеха, а его исследования грозили еще большими неприятностями, чем представлялось до сих пор. Ленцу оставалось лишь добрым словом помянуть своих людей, которые изъяли образцы и уничтожали все прочие улики.
        И если что-либо подобное станет достоянием широкой публики, Ленц не исключал возможности возникновения последствий планетарного масштаба. Нет, все материалы должны быть уничтожены.
        Он вынул из магнитофона кассету и запер ее в сейф для секретных документов. К счастью, несгораемый шкаф «ДайМар» уберег кассету и прочие бумаги от пожара, но Ленц уже перестал сомневаться в том, что некоторые образцы ускользнули от внимания его людей.
        Теперь, после просмотра фильма, он наконец полностью осознал смысл перехва ченного телефонного разговора Дэвида Кеннесси и его жены в ту ночь, когда было совершено нападение
        Дэвид говорил отрывистым возбужденным голосом, не давая супруге даже вста вить слово:
        - Патриция, возьми Джоди и Веидера и уезжай! Немедленно! Случилось то, чего я боялся больше всего. Вы должны бежать. Я оказался в ловушке, но вы еще успеете скрыться. Бегите! Не давайтесь им в руки!
        После этих слов запись прервалась. Судя по всему, Патриция поняла, о чем идет речь, и не теряла ни секунды. К тому времени, когда люди Ленца добрались до ее загородного дома, она исчезла, взяв с собой сына и собаку.
        Просмотрев видеозапись, Ленц понял, что совершил серьезную ошибку. До сих пор он полагал, что у Патриции могли оставаться какие-то записи и научные дан ные, но теперь он видел, что опасность многократно возросла.
        Как он мог проглядеть? Черный Лабрадор и был тем самым псом, а не просто домашним любимцем, которого Патриция не решилась бросить, уезжая. Это было подо пытное животное, и в его крови обитали наномашины, дожидаясь своего часа, гото вясь заполонить собой весь мир.
        Болезненно поморщившись, Ленц схватился за телефон, однако тут же замер и аккуратно положил трубку на рычаг. Он не мог признаться начальству в таком грубом промахе. Он должен действовать лично.
        Все остальные материалы сгорели в пожаре, но теперь Адаму Ленцу предстояло мобилизовать все имеющиеся в его распоряжении силы и средства, потребовать подк репления и денег - столько, сколько будет нужно.
        Ему предстояло отыскать женщину, мальчишку и, самое главное, их пса.

        Коттедж семейства Кеннессп.
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Среда, 13:10

        Полуденное солнце залило яркими лучами прогалины на орегонских холмах, выс ветив длинные просеки, по которым возили вырубленный лес. Патриция и Джоди сидели за столом в гостиной у окна, отдернув занавески и погасив лампы. Они собирали сложную картинку-головоломку, которую нашли на кедровом кресле, стоявшем в оконной нише.
        Перед тем как взяться за игру, они позавтракали холодными бутербродами и пачкой отсыревших в сыром воздухе картофельных чипсов. Джоди стоически переносил тяготы, а Патриция не уставала радоваться тому, что у сына вновь появился аппе тит. Он заметно поправился, но Патриция опасалась тешить себя надеждами. Она со страхом ждала того мгновения, когда со щек Джоди вновь исчезнет румянец и его состояние опять начнет ухудшаться.
        А пока Патриция старалась не отпускать сына ни на шаг. Кроме Джоди, у нее ничего не осталось.
        Они вдвоем сидели у стола, склонившись над разбросанными кусочками мозаики. Готовая картинка должна была изображать восход Земли над лунными кратерами, сфо тографированный экипажем «Аполло». Большую часть маленького деревянного столика занимала голубовато-зеленая сфера. Некоторые континенты были собраны не до конца, и на месте недостающих кусочков зияли бреши.
        Игpa не доставляла Патриции и Джоди особого удовольствия. Они попросту уби вали время, отгоняя мрачные мысли.
        Патриция и Джоди разговаривали мало, предпочитая тишину, как это часто бывает у людей, вынужденных коротать вдвоем долгие дни. Порой они обменивались отрывочными восклицаниями, бросали друг другу шутку или замечание, понятные только им самим. Джоди протянул руку с зубчатым кусочком снежной антарктической шапки, проверяя, как он подходит к соседним картонкам.
        - Мам, а у тебя нет знакомых, которые бывали в Антарктике? - спросил он.
        - Туда не продают билетов, малыш, - ответила Патриция, растягивая губы в улыбке.
        - А папа ездил туда? Для экспериментов? Брови Патриции начали тревожно хму риться, и она, спохватившись, вновь заставила себя улыбнуться.
        - Ты имеешь в виду, чтобы проводить медицинские опыты? И на ком же? На пинг винах? Или
        на белых медведях?
        Почему бы и нет? Вейдера-то он не пощадил… Джоди насмешливо потряс головой и сказал:
        - Белые медведи живут на Северном полюсе. Тебе, мам, следовало бы привести в порядок свои познания.
        Порой он говорил точь-в-точь как его отец.
        Патриции пришлось объяснить сыну, почему они скрываются от окружающего мира, почему им пришлось ждать до последней минуты, пока наконец они не получили ответы на некоторые вопросы и не выяснили, кто истинный виновник трагедии «Дай Мар».
        Дарин расстался с братом после долгих ожесточенных споров относительно опас ностей, которые таили в себе их исследования. Он бросил работу в лаборатории и ушел к «вольным дикарям», сторонникам естественного образа жизни, обитавшим в орегонской глуши. С той поры Дэвид отзывался о Дарине с презрением, не забывая всякий раз помянуть дурным словом «луддитов», к которым присоединился его брат.
        Дарин не раз предупреждал Дэвида об опасности, которая поджидает их в том случае, если результаты исследований получат огласку, но Дэвид почему-то был уверен, что его достижения могут оценить только люди, получившие естественнона учное образование.
        - Всегда приятно увидеть, что твой собеседник умнее, чем ты о нем думал, но такое случается крайне редко, - говаривал он.
        Однако Патриция понимала, что Дэвид наивен. Да, смысл его открытий был недоступен большинству простых людей, они были слишком сложны, и осознание той угрозы и тех перемен, которые несли человечеству «чудеса» Дэвида, требовало осо бого дара предвидения. И все же его исследования не остались незамеченными. Дарин испугался и сбежал, и для этого у него были достаточно веские причины. Теперь Патрицию занимал лишь один вопрос: кто за всем этим стоит?
        В толпе пикетчиков, осадивших «ДайМар», смешалась разношерстная публика: религиозные секты, защитники прав животных, представители рабочего движения и бог его знает кто еще - иные безобидные, другие кровожадные. Дэвид погиб в огне, успев лишь предупредить Патрицию об опасности. Беги! Скрывайся! Не давайся им в руки!
        Поначалу Патриция решила, что нападение на лабораторию - это лишь очередная шумиха, поднятая демонстрантами, и вскоре все уляжется. Захватив сына и собаку, она несколько часов бесцельно колесила по округе, потом увидела вспышку взрыва и услышала удаленный гул, и в ее душу закрались самые тягостные подозрения. Она бросилась домой, надеясь застать там Дэвида или хотя бы записку от него.
        Вместо этого она обнаружила, что дом подвергся обыску. Неизвестные искали материалы Дэвида и его домочадцев. Патриция тут же уехала, захватив только самые необходимые вещи. Подгоняемые страхом, они мчались прочь от Тигарда, Портленда и укрыться в лесной глуши.
        Несколько раз Патриция останавливалась на темных стоянках и меняла номера машины. Дождавшись, когда время подошло к полуночи, она сняла в банкомате Южена максимальную сумму, какую можно было брать за один раз, потом пересекла город и, как только пробило двенадцать, то есть начался новый день, разыскала другой аппарат и сняла еще одну суточную порцию денег. После этого она двинулась к побережью, направляясь к старому заброшенному коттеджу Дарина, где они с Джоди могли укрываться сколь угодно долго, пока вновь не почувствуют себя в безопас ности.
        Уже долгие годы Патриция работала на дому, составляя архитектурные проекты на бездоговорной основе, - особенно в последние месяцы, когда состояние Джоди начало стремительно ухудшаться, как из-за рака, так и химио - и радиотерапии.
        Прошло уже немало лет с тех пор, как Патриция спроектировала этот домик в подарок своему деверю. Воспользовавшись взятым напрокат оборудованием, Дарин сам провел электричество, накатал подъездную дорожку, спилил несколько деревьев, но так и не сумел превратить коттедж в настоящее жилище. Он был всецело поглощен исследованиями, которым уделял по двадцать пять часов в сутки, - несомненно, под влиянием Дэвида.
        О существовании давно построенного, а теперь заброшенного дома не знала ни одна душа, и никому даже в голову не пришло бы искать там семью Кеннесси. Дарин скрылся из виду полгода назад, и его коттедж оказался самым лучшим местом, где Патриция и Джоди могли перевести дух и решить, что им делать дальше.
        А теперь вдобавок пропал и Вейдер. Он был последней искоркой радости для Джоди, последним якорем, который еще держал его на плаву. Черный Лабрадор так радовался переезду в лес, где он мог вволю резвиться на природе. Всю свою жизнь он провел в городе среди заборов и стен и вот неожиданно очутился в самой гуще орегонских лесов.
        Патриция ничуть не удивилась исчезновению Вейдера и все же сомневалась, что он вернется домой. Может быть, следовало держать его на привязи, но как она могла решиться посадить его на цепь, когда сама находилась здесь в положении пленницы? Пленницы в изгнании. Патриция была так напугана, что даже сняла с собаки ошейник и бляху. Теперь, если пса поймают, собьют машиной или подстрелят, он уже не вернется назад, и найти его будет невозможно.
        Джоди тяжело переживал пропажу четвероногого друга, но не терял надежды. В эти дни мальчика занимала лишь одна мысль - ожидание возвращения Вейдера. Если не обращать внимания на уныние Джоди, он казался все более здоровым; на его голове, облысевшей после химиотерапии, вновь отросли волосы, а такой резвости и энергии, как сейчас, он не проявлял уже очень долгое время. Джоди вновь начинал походить на нормального ребенка.
        И все же тоска по Вейдеру мучила его, словно незаживающая рана. Всякий раз, уложив на место очередной кусочек мозаики, он выглядывал из-за открытых зана весок в окно, внимательно присматриваясь к лесной опушке.
        Внезапно Джоди вскочил на ноги.
        - Мама, он вернулся! - воскликнул мальчик, отталкивая в сторону кресло.
        В первую секунду Патрицию охватил страх. Она подумала о том, что Джоди, вероятно, увидел охотника или другого постороннего человека, который мог заме тить дом и выдать беглецов. Но потом сквозь сетчатую дверь донесся собачий лай. Патриция поднялась из-за стола с мозаикой, с изумлением наблюдая за черным Лаб радором, выскочившим из-за деревьев.
        Джоди оттолкнулся от стола и бросился к двери. Он мчался к собаке с неверо ятной прытью, и Патриции показалось, что мальчик вот-вот расквасит себе нос о дорожку или споткнется о пень или какой-нибудь сук, валяющийся во дворе.
        - Джоди! Осторожно! - крикнула она. Не хватало только, чтобы парень сломал себе руку - тогда пиши пропало. До сих пор Патриции удавалось избегать общения с врачами и прочими людьми из тех, что обязаны вести записи и спрашивать имена.
        Наконец мальчик благополучно добрался до пса, и они оба начали наперебой демонстрировать
        друг другу свою радость. Вейдер лаял и описывал круги, высоко подпрыгивая. Джоди обнял Лабрадора за шею и повалил его на влажную траву, взъерошив черный мех и перепачкав его землей.
        Наконец вымокшие насквозь и покрытые травяной зеленью Джоди и Вейдер броси лись наперегонки к коттеджу. Патриция вытерла руки о кухонное полотенце и вышла на крыльцо.
        - Я же говорила, с ним все будет в порядке, - сказала она.
        Джоди, радостно сияя глазами, лишь кивнул головой и погладил пса.
        Патриция наклонилась и, зарывшись пальцами в мех Вейдера, провела ладонью по его телу, цепляясь золотым обручальным кольцом за черные пряди шерсти. Лабрадор, изнывая от нетерпения, послушно стоял на месте, переминаясь с ноги на ногу и вывесив наружу язык. Его хвост болтался, словно потерявший управление руль корабля, и псу пришлось упереться всеми четырьмя лапами, чтобы не потерять рав новесие.
        Патриция похлопала его по макушке, и Вейдер поднял на нее свои темно-карие глаза.
        - Жаль, что не умеешь говорить, - промолвила Патриция, качнув головой. - Ты бы рассказал нам много интересного.

        Ветеринарная клиника Хагарта.
        Линкольн-Сити, штат Орегон.
        Среда, 17:01

        Скалли услышала собачий лай еще до того, как они с Малдером подъехали к ветеринарной клинике тихого прибрежного городка Линкольн-Сити.
        Лечебница помещалась в большом старом доме, перестроенном для приема клиен тов. Его белая алюминиевая обшивка была покрыта кляксами плесени, а деревянные ставни уже давно следовало перекрасить. Скалли и Малдер поднялись по бетонным ступенькам и открыли дверь.
        Во время поисков Дарина, беглого братца Дэвида, внимание Малдера привлекло сообщение, поступившее из ветеринарного департамента. Стоило Скалли отправить запрос по поводу предварительных результатов анализа жидкости из трупа погибшего охранника, и центр регистрации заболеваний тут же выдал сообщение об образце с подобными свойствами - и, кстати, поступившем из того же сельского района штата Орегон.
        В клинику Эллиота Хагарта поступил черный Лабрадор, в крови которого было обнаружено аналогичное вещество. Это совпадение заинтересовало Малдера - теперь у него по крайней мере появилась зацепка для дальнейших поисков.
        При появлении агентов у секретаря вытянулось лицо. В приемной было полно народу. Клиенты сидели в складных креслах, а рядом расположились их питомцы - в клетках возились котята, собаки, завывая, рвались с поводков. На книжном стел лаже стояли месячной давности экземпляры «Таймс», «Кэт Фэнси» и «Пипл». По стенам были развешаны плакаты, предупреждавшие об опасности кошачьего белокровия, ушных клещей и глистов.
        Малдер подошел к секретарю и предъявил свое удостоверение.
        - Агент Фокс Малдер, Федеральное бюро расследований, - представился он. - Нам нужен доктор Хагарт.
        - Вам назначено? - Слова Малдера не сразу достигли ее сознания, но потом женщина моргнула и встрепенулась. - Как вы сказали? ФБР?
        - Мы хотим поговорить с ним собаке, которую доктор лечил два дня назад, - вмешалась Скалли. - Он отправил образец ее крови в центр регистрации заболеваний.
        - Доктор Хагарт примет вас сразу, как только освободится. Кажется, он сейчас проводит операцию по удалению яичников, - отозвалась женщина. - Может быть, пройдете в его кабинет? Малдер вежливо шаркнул ножкой:
        - С вашего позволения, мы подождем его здесь.
        Сорок пять минут спустя, когда голова Скалли уже начинала гудеть от визга и завываний страждущих животных, на пороге комнаты появился пожилой ветеринар. Его глаза растерянно, но с любопытством моргали под кустистыми бровями. Выявить среди посетителей агентов ФБР было совсем нетрудно.
        - Прошу в мой кабинет, - сказал он и, проводив Малдера и Скалли в маленькую процедурную, закрыл за собой дверь.
        Середину комнаты занимал большой стол из нержавеющей стали, в воздухе висел неистребимый запах мокрой шерсти и дезинфицирующих средств. Из-за стеклянных дверец шкафов поблескивали термометры, шприцы и иглы для лечения бешенства, собачьей чумки и изгнания солитера.
        - Откровенно говоря, я впервые имею дело с ФБР, - произнес Хагарт тихим спо койным голосом, в котором тем не менее угадывалось беспокойство. - Чем могу слу жить?
        - Вчера вы направили в ЦРЗ образчик крови вашего пациента, черного Лабра дора, - ответила Скалли. - Мы хотим задать вам несколько вопросов.
        Малдер вынул из кармана фотографию Вейдера, найденную в разгромленном доме Кеннесси.
        - Взгляните, доктор, - сказал он. - Та ли это собака, которую вы лечили?
        - Опознать животное по такой фотографии практически невозможно, - заметил ветеринар, удивленно вскинув брови. - Впрочем, размеры и возраст соответствуют. Вполне вероятно, это и есть то самое животное. - Он моргнул. - А что, тут заме шано какое-то преступление? При чем здесь ФБР?
        Скалли показала ему снимки Патриции и Джоди Кеннесси.
        - Мы ищем этих людей, и у нас есть основания полагать, что они и есть хозяева пса. Доктор покачал головой и пожал плечами:
        - Нет, собаку привезли другие люди. Ее сбил автомобиль, на котором ехала семья туристов. Мужчина хотел только одного - побыстрее выбраться отсюда. На заднем сиденье фургона хныкали дети. Была поздняя ночь. И все же я оказал псу помощь, хотя и не видел в этом особого смысла. - Он еще раз качнул головой. - Когда животное умирает, это видно невооруженным глазом. Ошибки быть не может. Но этот пес… с ним произошла странная вещь.
        - Странная? В каком смысле? - спросила Скалли.
        - Он получил тяжелейшие повреждения, - ответил ветеринар. - Глубокие раны, сломанные ребра, таз и позвоночник, разрывы внутренних органов. Я был уверен, что он умрет, к тому же пес, вероятно, страдал от сильнейшей боли. - Доктор рас сеянно провел ладонью по только что вымытому столу, оставляя на нем следы паль цев. - Я перебинтовал его, но надежды не было. Пса лихорадило, у него была такая высокая температура, какой я не видывал в жизни. Именно поэтому я взял образец крови. То, что я обнаружил, поставило меня в тупик.
        Брови Малдера дрогнули. Скалли посмотрела на напарника, потом вновь перевела взгляд на старика и сказала:
        - Мне казалось, после столкновения с автомобилем температура тела должна была упасть. Особенно если пес был в шоке и начинал впадать в состояние комы.
        Доктор медленно кивнул головой:
        - Совершенно верно. Это-то меня и озадачило. Я подумал, что пес был болен еще до происшествия на дороге. Может быть, именно поэтому он растерялся и попал под машину. - На лице Хагарта появилась беспокойная, почти тревожная мина.
        -Когда я увидел, что пес безнадежен, я усыпил его, введя пентабарбитал натрия. Десять кубиков, с явным избытком для собаки такой массы. В таких случаях оста ется лишь одно - избавить животное от страданий… а этот пес очень страдал.
        - Нельзя ли взглянуть на труп? - спросила Скалли.
        - Нет, - сказал ветеринар и отвернулся. - Боюсь, это невозможно.
        - Почему? - осведомился Малдер. Хагарт глянул на агентов из-под серых кус тистых бровей и вновь принялся рассматривать свои
        тщательно вымытые пальцы.
        - Я отправился в лабораторию, приступил к анализу крови, и в этот миг в опе рационной поднялся переполох. Вернувшись туда, я увидел, как Лабрадор спрыгнул со стола. Между тем я готов поклясться, что у него были сломаны лапы и расплющена грудная клетка.
        Скалли откинулась на спинку кресла, недоверчиво внимая словам ветеринара.
        - Вы осмотрели пса?
        - Нет, не смог. - Хагарт покачал головой. - Я попытался его поймать, но он облаял меня и бросился к двери. Я побежал следом, но этот черный дьявол скрылся в ночи с резвостью щенка.
        Скалли увидела, как брови Малдера поползли вверх. Ветеринар нервным жестом пригладил волосы. Похоже, воспоминания о минувших событиях выбили старика из колеи.
        - Кажется, я видел тень, скрывшуюся среди деревьев, но сказать наверняка не могу, - продолжал он. - Я покликал пса, но он, по-видимому, прекрасно знал, куда направляется.
        - Вы утверждаете, будто бы животное, сбитое машиной и получившее смертельную дозу яда… каким-то образом сумело спрыгнуть с вашего операционного стола и выбе жало в дверь? - ошеломленно спросила Скалли.
        - Подумать только, какая живучесть, - заметил Малдер.
        - Послушайте, - заговорил ветеринар. - Я не в силах объяснить случившееся. Я несколько часов бродил по лесу, по улицам, заглядывал во дворы, обшарил автосто янку неподалеку отсюда в надежде обнаружить тело, но… ничего не нашел. В газетах и по радио также ничего не сообщали. Мои соседи любят поболтать о загадочных происшествиях подобного толка, но и они молчат. Скалли перевела разговор в другое русло.
        - Сохранился ли у вас образец крови собаки? - спросила она. - Вы можете нам его показать?
        - Разумеется, - с готовностью отозвался доктор, довольный тем, что ему пре доставили возможность подтвердить свои слова, и пригласил агентов в маленькую лабораторию, где проводились простейшие анализы крови и выделений животных. На столе под лампами дневного света стоял массивный стереоскопический микроскоп.
        Хагарт вынул из ящичка предметное стекло, под покровной пластинкой которого виднелся высохший и уже побуревший мазок крови. Поместив стекло под объектив, он включил лампу нижней подсветки и, отступив в сторону, жестом предложил Скалли посмотреть в окуляр.
        - Когда я впервые его рассматривал, - сказал ветеринар, - в крови кишели крохотные серебристые крупинки. До сих пор я не встречал ничего подобного, хотя за долгие годы практической работы мне доводилось сталкиваться с самыми разнооб разными паразитами, обитающими в крови животных. Нематоды, амебы, всевозможные микроорганизмы… но эти частицы - нечто невиданное. Поэтому я отправил образец в ЦРЗ.
        - А они позвонили нам, - сказала Скалли, наклоняясь к прибору и рассматривая кровяные
        клетки, окруженные сверкающими блестками на редкость правильной формы - угловатой, чересчур геометрической. Скалли видела такое впервые.
        - Когда эти частицы еще двигались, они были похожи на… нет, я не в силах их описать, - продолжал старик ветеринар. - Теперь они неподвижны - то ли мертвы, то ли впали в спячку, если можно так сказать.
        Скалли внимательно изучила серебристые частицы, но так и не поняла, что они собой представляют. Малдер терпеливо стоял рядом, и наконец Скалли уступила ему место у микроскопа, Малдер бросил на нее понимающий взгляд.
        Скалли повернулась к ветеринару и сказала:
        - Благодарю вас, доктор Хагарт. Возможно, мы еще обратимся к вам за помощью. Если у вас появятся сведения о местонахождении собаки или ее хозяев, свяжитесь с нами.
        - Что же это такое? - спросил ветеринар, шагая вслед за Малдером и Скалли к дверям. - И откуда такое внимание со стороны ФБР?
        - Мы ищем людей, пропавших без вести, и дело не терпит отлагательства, - сообщил Малдер.
        Выйдя из лаборатории, они со Скалли миновали приемную, прислушиваясь к странным звукам, доносившимся из-за закрытых дверей смотровых комнат.
        Хагарт не спешил возвращаться к своим завывающим и мяукающим пациентам. Он остановился у выхода, глядя вслед агентам, которые спускались с крыльца.
        Малдер держал свои мысли при себе до тех пор, пока они не уселись в машину и не захлопнули дверцы, готовые отправиться в путь.
        - По-моему, братья Кеннесси творили в лаборатории «ДайМар» настоящие чудеса,
        - заявил он.
        - Не стану спорить, кровь собаки заражена чем-то необычным, но это еще не значит…
        - Ты только представь себе, Скалли, - перебил ее Малдер, сверкая горящими глазами. - Что, если им удалось создать невиданную прежде методику регенерации организма? В таком случае Дэвид вполне мог бы испытать ее на своей домашней собаке. - Скалли закусила губу, и Малдер добавил: - А если учесть, в каком сос тоянии находился его сын, Дэвид вполне мог пойти на любой риск.
        Скалли откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень безопасности.
        - Послушай, Малдер, - сказала она. - Ты можешь представить себе лекарство, способное поставить на ноги животное, которое попало под машину, получило смер тельные повреждения и вдобавок было усыплено пентабарбиталом?
        - Разве что какое-нибудь вещество, рожденное совместными усилиями инженера Дарина и биолога Дэвида, - ответил Малдер и завел двигатель.
        Скалли развернула дорожную карту штата Орегон, выискивая на ней очередной пункт расследования, район, в котором скрывался Дарин Кеннесси.
        - Но если им и вправду удалось создать такое… э-э-э… чудодейственное средс тво, то почему Дарин бросил свою работу? Зачем кому-то потребовалось взрывать лабораторию и уничтожать научные данные?
        Выехав со стоянки, Малдер остановился на перекрестке, пропуская вереницу автотуристов, которые мчались по шоссе к побережью, потом свернул направо и покатил по дороге, пересекавшей маленький живописный городок. Вспомнив о погибшем охраннике, зловещих опухолях и загадочной слизи, он сказал:
        - Возможно, не все эксперименты в «ДайМар» были столь успешны. Как знать, вдруг какому-то опасному образцу удалось вырваться на свободу.
        Скалли смотрела прямо перед собой:
        - Мы должны во что бы то ни стало найти собаку.
        Вместо ответа Малдер прибавил скорость.

        Морг благотворительной клиники
        Портленд, штат Орегон
        Четверг, 2:04

        Кое-кому могло показаться, что помещения морга в ночное время должны внушать страх или по крайней мере воздействовать на человека угнетающе, но Эдмунд считал тихие, слабо освещенные покои клиники лучшим местом для учебы. В его распоря жении были долгие часы молчаливого уединения, медицинские книги, популярные издания по криминалистике и справочник коронера [8] .
        Когда-нибудь Эдмунд поступит в медицинский колледж, чтобы изучать судебную патологоанатомию. Этот предмет всегда его интересовал. Со временем, если, конечно, он будет усердно учиться, Эдмунд и сам сможет стать вторым, а то и первым ассистентом окружного медэксперта Фрэнка Квинтона. Это была его программа-максимум.
        Учеба давалась ему нелегко, и Эдмунд знал, что колледж окажется для него тяжелым испытанием Именно поэтому он стремился как можно больше выучить самосто ятельно, рассматривая иллюстрации, диаграммы и вызубривая текст до мельчайших подробностей, прежде чем ему представится возможность поступить в образова тельное учреждение.
        Ведь, как ни говори, Авраам Линкольн тоже был самоучкой, и в этом нет ничего постыдного или зазорного. А у Эдмунда было вполне достаточно свободного времени, самолюбия и настойчивости, чтобы преодолеть любые преграды на дороге к знаниям.
        Неоновые лампы отбрасывали яркие пятна света на белоснежные стены и чистый кафельный пол Оборудование сверкало сталью и хромом Из отверстий вентиляторов доносилось мягкое шуршание воздуха, напоминавшее дыхание мирно спящего человека. В коридорах клиники царила тишина - ни гудков переговорных устройств, ни звя канья колокольчика лифта, ни вкрадчивых шагов ботинок на резиновой подошве.
        В ночную пору Эдмунд дежурил в морге один, и это его вполне устраивало.
        Перелистав учебник, он еще раз освежил в памяти различия между проникающим и сквозным ранениями. В первом случае пуля входила в тело и оставалась там, а если речь шла о сквозной ране, пуля пробивала его насквозь и вылетала с другой сто роны. Как правило, выходное отверстие оказывалось намного больше входного, предс тавлявшего собой аккуратную круглую дырочку.
        Эдмунд почесал облысевшее темя, вновь и вновь перечитывая определения и ста раясь как можно точнее уяснить смысл медицинских терминов. Потом он перевернул страницу и взялся за диаграмму огнестрельного ранения, изучая штриховые линии различных путей, которые пуля прокладывает в полости тела, - некоторые из них грозили мгновенной смертью, другие легко поддавались лечению.
        Тишина в морге всегда помогала Эдмунду сосредоточиться, и когда ему наконец удавалось постичь суть объяснений, они обычно накрепко заседали у него в мозгу. Затылок уже начинало сводить от напряжения, однако Эдмунд больше не хотел пить кофе или принимать аспирин. Он надеялся, что справится и так.
        В тот самый миг, когда ему показалось, что он вот-вот преодолеет очередной рубеж, когда он уже собирался подбодрить себя торжествующей улыбкой, слуха Эдмунда коснулся какой-то неясный звук.
        Эдмунд вскинул голову, вжал ее в плечи и оглядел комнату. На прошлой неделе один коллега рассказал ему байку о человеке, которому машина отрезала голову. Попав в госпиталь Аллеганской католической общины, труп якобы встал со стола и вышел на улицу.
        В левом углу потолка вспыхивала и гасла неоновая трубка, но Эдмунд не увидел ни безголовых
        ходячих тел, ни иных доказательств, которые подтверждали бы смехотворные городские сплетни.
        Взглянув на неисправный светильник, Эдмунд решил, что его напугало мерцание лампы. Вздохнув, он черкнул короткую записку для ремонтников. Перепроверив тем пературу в холодильниках, они добавили в систему фреон и заявили, что одноместные камеры - в том числе и «4Е» - работают так, как положено.
        Не услышав более посторонних звуков, Эдмунд перевернул страницу и приступил к очередной главе, повествующей о разновидностях повреждений, наносимых тупыми предметами.
        И вдруг он опять уловил это движение, легкий скрежет, шорох… и внезапный громкий удар.
        Эдмунд рывком выпрямился, хлопая глазами. Он проработал в морге достаточно долго и знал, что воображение тут ни при чем.
        Еще удар. Удар по металлу.
        Эдмунд встал, пытаясь определить, откуда доносится звук. Может быть, какой- нибудь шутник пробрался в морг, чтобы устроить дурацкий розыгрыш… но как ему это удалось? Эдмунд неотлучно находился на посту в течение трех последних часов, но никого не видел, ничего не слышал. Он обязательно запомнил бы всякого, кому вздумалось бы сюда зайти.
        Тишину покойницкой вновь нарушил удар, сопровождаемый скрежетом. Кто-то бился внутри морозильников, все более настойчиво и яростно.
        Холодея от предчувствий, Эдмунд метнулся в дальний угол помещения. В глубине души он уже не сомневался, откуда исходит звук - из камер, в которых хранились трупы.
        Еще школьником Эдмунд прочел немало страшных рассказов - самыми ужасными были повести Эдгара По - о преждевременных похоронах людей, которые на самом деле были живы. Ему доводилось слышать сплетни о жертвах, впавших в коматозное состояние, помещенных в камеры морга и погибших не столько от травм, сколько от холода, о людях, которым был поставлен неправильный диагноз, о диабетическом шоке и эпилептических припадках, порой напоминавших смерть.
        При всех своих ограниченных медицинских познаниях Эдмунд считал эти слухи типичными образцами городских сплетен, россказнями выживших из ума старух… но теперь ошибки быть не могло.
        Кто-то стучался в дверь холодильника. Стучался изнутри.
        Эдмунд наклонил голову, прислушался и крикнул:
        - Эй! Сейчас я выпущу вас оттуда!
        Во всяком случае, это было в его силах.
        Звук доносился из ящика с наклейками «биологическая опасность», «следст венная улика», опечатанного желтой лентой и помеченного табличкой «4Е». В этой камере содержался труп погибшего охранника, и Эдмунд отлично помнил, что пок рытое пятнам», шишками и слизью тело пролежало в холодильнике несколько дней. Дней? А потом агент Скалли вдобавок сделала вскрытие.
        Этот парень никак не мог оставаться в живых.
        После крика Эдмунда неумолчный стук утих, и он услышал царапанье и скрежет, напоминавшие крысиную возню.
        Эдмунд судорожно проглотил подступивший к горлу комок Неужели это дурная шутка, неужели его опять разыгрывают? Люди частенько издевались над Эдмундом и называли его дегенератом. ,
        Если это розыгрыш, он с ними сквитается. Но если кто-то попал в беду, Эдмунд обязан прийти на помощь.
        - Вы здесь? - спросил он, прикладывая ухо к опечатанному ящику. - Сейчас я вас выпущу.
        Эдмунд решительно стиснул побледневшие губы, набираясь храбрости, и дернул ручку камеры «4Е».
        Дверца распахнулась. В ящике металось что-то непонятное и ужасное, рвущееся наружу.
        Эдмунд вскрикнул и попытался захлопнуть дверцу. Его взгляду предстал темный зев камеры, в котором бился загадочный скрученный клубок, царапая стены и оставляя вмятины на нержавеющей стали. Выдвижной ящик раскачивался и грохотал.
        Из камеры высунулся мясистый придаток, сгибаясь немыслимым для суставчатой конечности образом, более всего похожий на… обрубок щупальца!
        Эдмунд вновь взвыл и подпер дверцу спиной, отчаянно извиваясь всем телом, чтобы щупальце не смогло к нему прикоснуться. Под его тяжестью ящик начал закры ваться. Чудовище вытянуло еще несколько отростков, находившихся там, где когда-то были руки и ноги, и принялось цепляться ими за скользкую металлическую дверцу, стараясь удержаться на месте и выбраться наружу.
        С внутреннего потолка камеры капала тягучая слизь, похожая на слюну.
        Эдмунд налег сильнее, и дверца почти захлопнулась, придавив два щупальца и многосуставчатый палец твари. Другие ее конечности, слишком многочисленные, чтобы назвать их руками и ногами, извиваясь и раскачиваясь, поползли внутрь.
        При этом чудовище молчало, не издавая ни слов, ни болезненных криков, только продолжало неистово скрежетать и колотить по металлу.
        Эдмунд напряг все свои силы и раздавил щупальце. Чудовище дернулось и втя нуло конечности, прячась в холодильной камере.
        Эдмунд, постанывая, привалился к дверце и нажимал до тех пор, пока не раз дался щелчок задвижки. Потом он вздохнул, испытывая громадное облегчение и тря сясь всем телом, повернул ручку, накрепко запер замок и застыл на месте, с ужасом взирая на умолкший холодильник.
        Он получил короткую передышку, но уже мгновение спустя запертое в камере создание вновь начало яростно стучать.
        - Эй вы там! Потише! - испуганно воскликнул Эдмунд.
        Потом он сделал то, что казалось ему лучшим выходом из положения - бросился к щитку управления и настроил регулятор на самую низкую температуру, до предела замораживая камеры в надежде, что глубокий холод справится с чудовищем и утихо мирит его. Систему только что заправили под завязку, и морозильный агрегат должен был мгновенно справиться со своей задачей - сохранять улики, исключая любую воз можность дальнейшего гниения и распада мертвой плоти.
        Вероятно, уже сейчас в этом металлическом ящике размером с гроб циркулирует ледяной воздух, достаточно холодный, чтобы заморозить кошмарную тварь, каким-то образом занявшую место человеческого трупа.
        В следующую секунду из камеры вновь послышались неистовые удары - должно быть, чудовище охватила предсмертная агония. Эдмунду хотелось бежать прочь, но он не решался оставить свой пост. Он не знал, что делать дальше, не знал иного способа справиться с возникшим затруднением… Холод. Холод заморозит чудовище.
        Удары и скрип раздавались все реже, и наконец Эдмунд сумел собраться с силами, торопливо подбежал к телефону, нажал клавишу и вызвал службу безопасности.
        Через несколько минут появились два охранника, заранее настроенные скепти чески и насмешливо - ночная смена морга беспокоила их ложными вызовами намного чаще, чем любой другой пост в клинике, - а запертое в ящике чудовище к этому времени окончательно успокоилось. Замерзло, надо полагать.
        Охранники позубоскалили, решив, что Эдмунда подвело излишне живое воображе ние, но на сей раз он молча снес их издевки.
        Когда пришедшие отпирали камеру «4Е», Эдмунд отодвинулся подальше и еще раз предупредил их об опасности, но охранники тем не менее открыли ящик.
        Стоило им бросить взгляд на хранящиеся там бренные останки, и смех застыл у них на губах.

        Росс-аилендскии мост
        Портленд, штат Орегон
        Четверг, 7:18

        Мост вытягивался над рекой и исчезал в утреннем тумане. Его сводчатые кру жевные фермы уходили в серую мглу, словно бесконечный туннель.
        Для Джереми Дормана это был лишь путь через Уилламет-ривер, отрезок долгой дороги, уводящей прочь из города в лес - туда, где он рассчитывал отыскать Пат рицию и Джоди Кеннесси.
        Пошатываясь, Джереми сделал шаг, потом еще один. Он не чувствовал своих ступней, которые представлялись ему чем-то вроде мясистых наростов на концах его ног; они и сами по себе казались резиновыми, как будто тело Дормана видоизмени лось, отрастив на самых неожиданных местах дополнительные конечности.
        Добравшись до верхней точки арки моста, он почувствовал себя так, словно его подвесили в воздухе, хотя темная пелена тумана не давала разглядеть реку, катившую свои воды далеко внизу. Огни города, небоскребов и уличных фонарей казались отсюда призрачными искорками света.
        Дорман продолжал плестись вперед, сосредоточив свое внимание на точке, где мост уходил в туман. Его цель была проста - перебраться по мосту на другой берег. Шаг за шагом. А как только Дорман выполнит эту задачу, он поставит себе другую, потом еще одну - и так далее, пока не выберется из Портленда.
        Ему казалось, что поросшие лесом прибрежные горы и драгоценный пес находятся на неописуемо далеком расстоянии отсюда.
        Утренний воздух был влажный и холодный, но Дорман его не чувствовал, не замечал даже своей промокшей насквозь липкой одежды. Он весь покрылся гусиной кожей, но это не имело ни малейшего отношения к температуре и было лишь еще одним проявлением свирепой болезни, охватившей организм Дормана до последней клетки. Как ученый он должен был отнестись к своему нынешнему состоянию с инте ресом, но как жертва недуга считал его ужасающим.
        Дорман с усилием сглотнул. Ему казалось, что горло забито липкой слизью, сочившейся изо всех пор. Когда Дорман стискивал зубы, они свободно шатались в деснах. Поле зрения окружало черное кольцо слепоты.
        Дорман двигался вперед. У него не было иного выбора.
        По настилу моста прогрохотал тяжелый пикап. В ушах Дормана зазвенело эхо ревущего двигателя и скрипа шин. Он смотрел вслед красным габаритным огням, исчезавшим во мгле.
        Внезапно желудок Дормана сжался в комок, а позвоночник изогнулся, словно рассерженная змея. Он испугался, что его организм вот-вот развалится на части, превратившись в лужицу распавшейся плоти и судорожно подрагивающих мышц, в жела тинообразную массу, которая медленно потечет по решетчатой пешеходной дорожке моста.
        Дорман издал яростный нечеловеческий вопль, расколовший утреннее безмолвие.
        Вытянув слизистую, словно покрытую воском руку, он уцепился за поручень, пытаясь удержать равновесие и заставить тело прекратить биться в конвульсиях. Он опять потерял власть над собой.
        Ему становилось все труднее справляться с собственным организмом. Биологи ческие системы отказывались подчиняться разуму и начинали жить собственной жиз нью. Дорман ухватился за поручень обеими руками и стискивал его до тех пор, пока ему не показалось, что металл вот-вот согнется.
        Должно быть, сейчас он был похож на самоубийцу, который перегнулся через ограждение моста, вглядываясь в туманную дымку и шелестящую внизу воду, но Дорман и не думал сводить счеты с жизнью. Все, что он делал, было подчинено одной цели - сохранить себя любой ценой.
        Дорман не мог обратиться в клинику - на свете не существовало врачей, спо собных исцелить его недуг. И если бы ему пришлось называть себя, он мог бы прив лечь к своей персоне нежелательное внимание. Он не смел рисковать. Он должен был собраться с силами и терпеть.
        В конце концов спазм прошел, и Дорман, чувствуя слабость и дрожь, вновь отп равился в путь. На сей раз ему удалось совладать с телом, сохранить над ним власть. Теперь Дорману предстояло сосредоточиться и освежить в памяти свою цель.
        Он должен найти эту проклятую собаку.
        Дорман сунул пальцы в нагрудный кармашек рваной куртки и достал оттуда мятую закопченную фотографию, вынутую из разбитой рамки, что лежала в столе Дэвида Кеннесси. Со снимка ему улыбались юное прекрасное лицо Патриции с тонкими чер тами, обрамленное светлыми рыжеватыми волосами, и худощавый растрепанный Джоди, всем своим видом показывая, как они счастливы, - это были добрые времена, когда Джоди еще не болел лейкемией, а у Дэвида не было безрассудного, отчаянного сти мула к продолжению исследований.
        Дорман сузил глаза, накрепко впечатывая изображение в собственную память.
        Он был близким другом Кеннесси, он заменял Джоди дядю и был, по сути дела, членом семьи, куда более родным, нежели капризный и грубый Дарин. Хорошо зная Патридию, Дорман имел вполне отчетливое представление о том, где она могла скры ваться. Вероятно, Патриция считает,
        что она в безопасности, ведь Дарин так любил хранить свои тайны.
        Внутренний карман куртки Дормана, словно свинцовый кистень, оттягивал тяжелый револьвер, взятый у погибшего охранника.
        Добравшись в конце концов до противоположного конца Россайлендского моста, Дорман свернул на запад. Где-то вдали маячили покрытые туманом лесистые приб режные горы.
        Дорман рассчитывал найти Кеннесси и увести с собой пса, не попавшись на глаза Патриции и Джоди. Ему претила сама мысль об убийстве - черт возьми, парень и так уже стоял одной ногой в могиле, лейкемия превратила его в настоящий ске лет, - но если придется, Дорман застрелит их, и собаку тоже. Сейчас, когда речь шла о жизни и смерти, его отношение к семейству Кеннесси не имело никакого зна чения.
        Его руки и без того были по локоть в крови.
        Он еще раз проклял Дэвида и его наивность. Дарин оказался умнее и смылся, забравшись в пещеру и завалив вход камнями. Дэвид же, вспыльчивый и неосторож ный, охваченный стремлением помочь Джоди, в своей слепоте никак не желал понять, кто и зачем финансирует его работу. Неужели он действительно думал, что в лабо раторию «ДайМар» вкладывают миллионы только для того, чтобы Дэвид Кеннесси мог пораскинуть мозгами и отыскать морально оправданный способ применения своего открытия?
        Дэвид забрел на минное поле политики, дав ход всем тем событиям, которые привели к столь ужасающим результатам, в том числе поставив Джереми Дормана перед необходимостью сделать первый шаг для собственного спасения.
        Шаг, который закончился неудачей. Хотя прототип и сохранил на первых порах его жизнь, тело Дормана постепенно превращалось в биологический кисель, и теперь он ничего не мог с этим поделать.
        Во всяком случае, до тех пор, пока не отыщет собаку.

        Побережье штата Орегон.
        Четверг, 12:25

        Малдер подкатил к колонке маленькой обшарпанной бензозаправки и, выйдя из машины, бросил взгляд в сторону стеклянной будочки с эмблемой «Континентал-ойл». В глубине души он рассчитывал увидеть старичков, сидящих в креслах-качалках на крылечке, или хотя бы служащего, который выскочит из конторы с выражением фаль шивой сердечности на лице.
        Скалли тоже выбралась из салона, чтобы размяться. Они с Малдером несколько часов кряду мчались по шоссе номер 101, разглядывая суровый ландшафт побережья, проносясь мимо крохотных деревушек и одиноких домов, прятавшихся в складках лесистых холмов.
        Где-то неподалеку обитала группа «вольных дикарей», к которым ушел брат Дэвида Кеннесси, и где-то в этих же местах черный Лабрадор попал под машину. По мнению Малдера, это не было случайным совпадением. Он намеревался отыскать Дарина и получить от него исчерпывающую информацию о работах, проводившихся в
«Дай-Мар». Если Дарин знал о взрыве в лаборатории, он мог также знать о том, где скрывается Патриция.
        Однако сведения об «отшельниках» были неясны и расплывчаты. Сам принцип, который их объединял, заставлял общину держать свое местонахождение в секрете, отказываясь от услуг телефонной и электрической компаний. Вероятно, найти лагерь будет ничуть не проще, чем отыскать Патрицию и Джоди.
        Малдер отвинтил пробку бензобака и снял с колонки заправочный пистолет. В тот же миг дверь конторы распахнулась, едва не слетев с петель, и оттуда выс кочил приземистый седовласый мужчина с брюшком. По-видимому, он не имел никакого понятия об «обслуживании с улыбкой».
        - Эй, убери свои лапы от пистолета! - рявкнул он, наливаясь гневом. - Тут тебе не самообслуживание!
        Малдер посмотрел на патрубок, который держал в руках, потом перевел взгляд на транспарант, предлагавший посетителям самим заправлять свои машины. Толстяк подскочил к нему и вырвал из его пальцев шланг, словно это была опасная игрушка, попавшая в руки ребенку. Он сунул сопло в бак и нажал рукоятку, после чего гор деливо отступил в сторону, как будто эту деликатную операцию можно было доверить только опытному профессионалу.
        - В чем дело, мистер? - осведомилась Скалли.
        Толстяк бросил на нее сердитый взгляд, потом посмотрел на Малдера так, словно клиенты представлялись ему непроходимыми тупицами. Глянув на номерной знак машины, взятой ими напрокат, он качнул головой и пробурчал:
        - Тут вам не Калифорния, а Орегон. Мы не позволяем дилетантам накачивать себе бензин.
        Малдер и Скалли переглянулись поверх крыши автомобиля, и Малдер полез во внутренний карман пальто.
        - Вообще говоря, мы не калифорнийцы. Мы федеральные служащие, работаем в ФБР, и смею вас заверить, заливка горючего в бак - не самая трудная из тех наук, которые нам преподавали в Квантико. - Он взмахнул удостоверением, указал в сто рону Скалли и добавил: - Между прочим, моя напарница не уступает мне в умении заправлять машину.
        Толстяк скептически воззрился на Малдера. Его рваная фланелевая рубаха была покрыта масляными пятнами, а щеки выбриты полосами, придавая ему неряшливый неопрятный вид. Судя по всему, этот человек за всю жизнь ни разу не осквернил свои пальцы завязыванием галстуков.
        Скалли показала ему фотографию Патриции и Джоди Кеннесси.
        - Мы ищем этих людей, - сказала она. - Женщину лет тридцати пяти и ее две надцатилетнего сына.
        - Впервые вижу, - отозвался толстяк и вперил взгляд в заправочный пистолет. На счетчике колонки, сменяя друг друга, щелкали цифры.
        - У них есть собака, - добавил Малдер. - Черный Лабрадор.
        - Впервые вижу, - повторил толстяк.
        - Вы даже не посмотрели на снимок, - сказала Скалли, вытягивая руку с фотог рафией над крышей автомобиля и поднося ее поближе к глазам заправщика.
        Тот тщательно изучил снимок и вновь отвернулся.
        - Впервые вижу. У меня есть более важные занятия, чем разглядывать всякого проезжающего.
        Малдер приподнял брови. По его мнению, этот человек принадлежал к тому типу людей, которые очень внимательно рассматривают любого клиента и любого незна комца, попавшегося им на глаза. Малдер ничуть не сомневался, что еще до захода солнца воя-округа в радиусе десяти миль будет знать о федеральных агентах, рыщущих по просторам орегонского побережья.
        - Не доводилось ли вам слышать о поселении «вольных дикарей» в этом районе?
        - спросил он. - У нас есть основания полагать, что люди, которых мы разыски ваем, могут укрываться там у своих родственников.
        На лице толстяка появилась удивленная мина:
        - Да, есть такие. Эти придурки прячутся в горах, в самой чащобе, и ни один человек, у которого найдется хоть капля здравого смысла, нипочем не решится приблизиться к их лагерям.
        Скалли протянула ему свою визитную карточку.
        - Если вы что-нибудь узнаете, позвоните нам, пожалуйста, - попросила она. - Мы не собираемся арестовывать этих двоих. Они не совершили ничего противозакон ного. Им нужна помощь.
        - Буду рад выполнить свой гражданский долг, - отозвался толстяк и, догнав показания счетчика до круглой суммы, в приступе внезапной щедрости слил в бак остатки горючего в шланге еще на несколько центов.
        Малдер расплатился, получил квитанцию, и они со Скалли уселись в машину.
        - Здешний народ предпочитает уединение, особенно вдали от городов, - сообщил Малдер. - Штат Орегон дает прибежище всевозможным отшельникам, поклонникам естественного образа жизни - короче говоря, всякому, кто не желает общаться с внешним миром.
        Скалли бросила взгляд на фотографию, лежащую у нее на коленях, посмотрела на улыбающееся лицо Джоди Кеннесси, и Малдер понял, какая дума занимает ее мысли.
        - Хотела бы я знать, что заставило брата Дэвида так поспешно скрыться из виду, - сказала она.
        Миновало еще четыре часа, в течение которых Малдер и Скалли стучались в двери, заглядывали в кафе, сувенирные лавки и музеи, и Малдер уже начинал сомне ваться в том, что от их методичных систематических поисков будет какой-то толк, если им не удастся раздобыть другие, более надежные сведения о местонахождении Дарина Кеннесси.
        У них было две возможности: прохлаждаться в номере мотеля в Линкольн-Сити либо что-то делать. Малдер, как правило, не любил сидеть сложа руки.
        Он взял в руки сотовый телефон, намереваясь проверить, можно ли дозвониться до окружного медэксперта Фрэнка Квинтона, чтобы узнать результаты анализов зага дочной слизи, и обнаружил, что это невозможно - они выехали за пределы зоны дейс твия аппаратуры. Малдер вздохнул, подумав, что к этой минуте они со Скалли, должно быть, пропустили с десяток звонков. Лесистые горы были практически необи таемы, и, уж конечно, там вряд ли имелось надлежащее электрооборудование. Сотовые подстанции оказались слишком далеко друг от друга, чтобы обеспечить надежную связь. Малдер сложил антенну и сунул телефон в карман.
        - Похоже, мы отрезаны от внешнего мира, - сказал он Скалли.
        По обе стороны дороги возвышались величественные сосны, напоминая вход в католический собор. Асфальт был покрыт мокрыми листьями, хвоей и скользкой вла гой. Кому-то из местных жителей пришло в голову установить вдоль обочины
        забор из колючей проволоки, увешанный через равные промежутки табличками
«Хода нет».
        Малдер медленно катил по дороге, оглядываясь вокруг.
        - Не очень-то дружеский прием, как ты полагаешь?
        - На мой взгляд, хозяева малость перестарались, - ответила Скалли. - Чело век, который чересчур дорожит своим уединением, непременно что-то скрывает. Не кажется ли тебе, что где-то рядом находится лагерь «отшельников»?
        Малдер краешком глаза заметил движущееся черное пятно, крупное животное, бегущее вдоль дороги. Он прищурил глаза, присмотрелся и нажал на тормоз.
        - Скалли! Гляди! - Малдер ткнул пальцем, уже не сомневаясь в том, что видит за забором черного пса, похожего по размерам на пропавшее животное. Пес бросил на него любопытный взгляд и скрылся среди деревьев. - Выходи, Скалли, - добавил Малдер. - Надо проверить. А вдруг это Вейдер?
        Он поставил машину на узкую гаревую обочину и выскочил на асфальт. Скалли волей-неволей пришлось ступить в кювет, и она внимательно глядела себе под ноги.
        Малдер бросился к забору, раздвинул ржавую проволоку и, нагнув голову, проб рался на ту сторону и повернулся, чтобы помочь Скалли. Пес несколько секунд наб людал за ними из-за деревьев, потом нервно затрусил прочь. Малдер бежал за ним, ломясь сквозь кусты.
        - Эй, собачка! - крикнул он и попытался свистнуть. Пес гавкнул, повернулся и помчался во весь опор.
        Скалли бежала следом.
        - По-моему, если ты хочешь подманить пугливую собаку, нужно действовать совсем по-другому, - заметила она.
        Малдер остановился, но, услышав собачий лай, воскликнул:
        - Вперед, Скалли!
        Даже здесь, в безлюдной чащобе, то и дело попадались висящие на деревьях жестянки «Нет хода», «Частная собственность» и «Нарушители будут наказаны». Некоторые из них были испещрены дырочками от крупной дроби.
        Скалли поторапливалась, но держалась настороже, не забывая о более чем реальной опасности, которую представляли собой ловушки и другие незаконные меры предосторожности, которыми славились сторонники естественного образа жизни. В любую секунду ее нога могла угодить в проволочный капкан, а сама она - очутиться на дне глубокой ямы.
        Малдер, лавируя между деревьями и задыхаясь, бежал вслед за черным Лабра дором вверх по склону. Наконец он достиг макушки холма и оказался на границе участка, отмеченного транспарантами «Опасность».
        Вскоре его догнала раскрасневшаяся Скалли, и они вдвоем поднялись на вершину.
        - Ну и ну, - пробормотала Скалли.
        Внезапно навстречу выбежала завывающая собачья свора, и в этот миг Скалли увидела увенчанный колючей проволокой сетчатый забор, за которым располагался целый городок из приземистых домиков, силосных ям, сборных коттеджей и сторо жевых будочек.
        Черный пес бежал к лагерю.
        Малдер и Скалли остановились, чувствуя под ногами мягкую лесную землю, и в тот же миг из будочек по углам городка выскочили вооруженные мужчины. На порогах домиков показались жители. Из окон выглядывали женщины, которые держали на руках младенцев, судя по всему, собираясь защищать их от вторжения, казавшегося им полицейской облавой. Мужчины разразились криками, подняли винтовки и открыли предупредительный огонь в воздух.
        Малдер немедленно задрал руки. Из лагеря выскочили еще несколько собак - овчарки, ротвейлеры и доберман-пинчеры.
        - По-моему, это и есть те самые «вольные дикари», которых мы с тобой ищем, - промолвила Скалли.

        Лагерь «вольных дикарей».
        Четверг, 17:09

        - Мы из ФБР! Позвольте мне достать свое удостоверение! - крикнул Малдер и с нарочитой неспешностью полез во внутренний карман куртки.
        Однако все стволы по-прежнему оставались нацелены на него, и Малдер понял, что отшельники не имеют ни малейшего желания общаться с представителями государ ственных властей.
        Из толпы выступил длиннобородый мужчина средних лет и, подойдя к ограде, вперил в пришедших гневный взгляд.
        - Что, федеральные агенты уже разучились читать? - спросил он твердым интел лигентным голосом. - Чтобы проникнуть сюда, вам пришлось миновать десятки запре щающих знаков. У вас есть оформленный по всем правилам ордер?
        - Простите, сэр, - отозвалась Скалли. - Мы лишь пытались поймать вашу собаку. Большую черную собаку. Мы ищем человека по имени Дарин Кеннесси и имеем основания полагать, что он может поделиться с нами сведениями относительно вот этих людей, женщины и ребенка. - Она сунула руку в карман и вынула фотографии.
        - Сделав хотя бы один шаг вперед, вы окажетесь на минном поле, - предупредил бородач. Остальные взирали на Малдера и Скалли со все возраставшим недоверием. - Так что стойте где стоите.
        Малдер сомневался, что хозяева собак позволили бы своим питомцам бегать где заблагорассудится, если бы лагерь действительно окружало минное поле… впрочем, кто их знает? А Малдеру совсем не хотелось спорить с этим человеком.
        - Кто они, те люди, которых вы ищете? - осведомилась женщина с тяжелой вин товкой в руках. Она выглядела столь же грозно, как и мужчины. - И какое у вас дело к Дарину?
        Малдер сделал каменное лицо, стараясь не выдать своего волнения. Наконец-то им удалось напасть на след брата Дэвида Кеннесси!
        - Мальчик, изображенный на этой фотографии, - племянник Дарина Кеннесси, и ему требуется неотложная медицинская помощь, - ответила Скалли, повышая голос. - У них был пес, черный Лабрадор. Мы увидели вашу собаку и решили, что это и есть та самая, которую мы ищем.
        Мужчина с бородой рассмеялся:
        - Это спаниель, а не Лабрадор.
        - А что случилось с отцом ребенка? - спросила женщина.
        - Его недавно убили, - ответил Малдер. - Лаборатория, в которой он работал - и Дарин тоже, - погибла в пожаре. Женщина и мальчик исчезли. Мы подумали, что они могли спрятаться здесь, в вашем лагере.
        - Почему мы должны вам верить? - произнес мужчина. - Может, вы и есть те люди, о которых нас предупреждал Дарин.
        - Позовите Дарина! - крикнула женщина, оглянувшись через плечо, и, посмотрев на бородача, добавила: - Пусть он сам решает. У нас достаточно винтовок, чтобы в случае надобности утихомирить этих двоих.
        - Мы не причиним вам беспокойства, - заверила ее Скалли. - Мы лишь хотим кое-что узнать.
        По ступенькам одной из землянок поднялся худощавый мужчина с копной густых светло-каштановых волос. Он нерешительно подошел поближе, остановившись рядом с бородачом и сердитой женщиной.
        - Я Дарин Кеннесси, брат Дэвида, - сказал он. - Что вам угодно?
        Малдер и Скалли вкратце ввели его в курс дела, и на лице Дарина появилось выражение глубокой скорби.
        - Если не ошибаюсь, вы и прежде ожидали чего-то в этом роде, еще до уничто жения лаборатории и убийства вашего брата? - спросил Малдер. - Уже несколько месяцев назад вы отказались продолжать исследования и спрятались здесь, скрылись от постороннего взгляда…
        Дарин вспылил.
        - Я бросил исследования из этических соображений! - воскликнул он. - Я уви дел, что наши эксперименты принимают зловещий характер, к тому же мне не нрави лись некоторые фонды… источники, из которых мой брат получал финансирование. Я решил отмежеваться от этих работ и людей, которые за ними стояли, и порвал с ними полностью и окончательно.
        - Мы предпочитаем держаться подальше от таких людей и избегаем контактов с окружающим миром, - пояснил бородач. - Мы строим здесь сообщество крепких семей и добрых заботливых соседей. Мы не желаем иметь дела с такими, как вы - людьми в костюмах и галстуках.
        Малдер вздернул подбородок.
        - Не доводилось ли вам, ребята, читать манифест Юнабомбера [9] ? - спросил он. Дарин нахмурился:
        - То, как Юнабомбер распорядился достижениями физики взрывчатых веществ, возмущает и тревожит меня ничуть не меньше, чем те опасности, которые сулят иные научные открытия. Не все, конечно. Но в особенности нанотехнологии.
        Кеннесси умолк, чтобы набрать в грудь воздуха. Малдер подумал, что могучему интеллекту создателя компьютерных микросхем тесно под нарочито простецким обликом «вольного дикаря» в грубой домотканой рубахе.
        - Крохотные самовосстанавливающиеся частицы, достаточно маленькие, чтобы действовать внутри человеческой клетки, достаточно гибкие, чтобы приспосабли ваться к любым условиям… и достаточно умные, чтобы знать, что они делают, - про должал Дарин.
        Малдер посмотрел на Скалли.
        - Воистину, великое порой заключается в малом, - насмешливо произнес он. Глаза Дарина полыхнули яростью:
        - Именно потому, что наномашины так малы, они могут очень быстро перемещать свои составные части. Хороший пример тому - колибри, машущая крылышками. Рой наномашин, запущенных в кучу руды или в бак с морской водой, собирает содержа щееся там серебро, золото или платину до последнего атома и складывает их в кон тейнеры, действуя организованно, беззвучно, не тратя лишней энергии.
        - Это и была ваша работа в «ДайМар»? - спросила Скалли.
        - Я начал эти исследования намного раньше, - ответил Дарин. - Потом мы с Дэвидом объединили усилия и направили наши идеи в другое, более волнующее русло. Наномашины способны выполнять внутри человеческого тела ту же работу, которой заняты белые кровяные тельца, избавляющие организм от микробов, бактерий и виру сов. Но в отличие от кровяных телец наши крохотные врачи могут исследовать цепи ДНК и, обнаруживая клетку, которая грозит вызвать появление раковой опухоли, перепрограммировать ДНК, устраняя найденные мутации. Представьте себе, что нам удалось создать крохотные приборы, которые можно запустить в человеческий орга низм, чтобы они выполняли там роль «биологического полицейского» - субмикронных роботов, которые отыскивают и излечивают заболевания на клеточном уровне.
        - Лекарство против рака, - заметил Малдер.
        - И любой другой болезни. Скалли бросила на Дарина скептический взгляд:
        - Господин Кеннесси, я читала нечто подобное в популярных научных изданиях, но не встретила ни единого указания на возможность такого революционного прорыва в области нанотехнологий в течение ближайших десятков лет.
        - Наука порой развивается быстрее, чем вы думаете, - отозвался Дарин. - В Висконсинском университете литографическим методом была изготовлена действующая модель автомобильной коробки передач размером в одну десятую миллиметра. Инже неры телефонной фирмы «Белл» создали полупроводниковые приборы, состоящие из кластеров, в каждом из которых насчитывается от шести до двенадцати атомов. Ученые альмаденского центра IBM при помощи сканирующего туннельного микроскопа нарисовали подробную карту Западного полушария на площадке в одну пятнадцатую диаметра человеческого волоса.
        - Но ведь размеры контактов, проводов и орудий, которыми манипулирует чело век, нельзя уменьшать до бесконечности, - возразил Малдер.
        Собачья свора разразилась громким лаем, и бородач отправился утихомиривать псов. Дарин нахмурился, словно разрываясь между необходимостью скрывать и отри цать свои научные достижения и той явной страстью, которую он питал к бывшей работе.
        - Это лишь одна сторона дела. Мы с Дэвидом подобно многим другим решили по примеру природы создать самовоспроизводящиеся механизмы. К тому времени в Гар вардском университете уже научились использовать аминокислоты и белки в качестве шаблонов для создания устройств, которые не превышали бы своими размерами, ска жем, живую клетку. Объединив наши знания в области полупроводниковой микромини атюризации и самоорганизации биологических систем, мы с Дэвидом попытались приме нить на практике достижения гарвардцев, надеясь совершить серьезный прорыв в тех нологиях.
        - Удалось?
        - Во всяком случае, до моего ухода из лаборатории исследования развивались успешно. Подозреваю, мой недалекий братец продолжал рваться вперед, играя с огнем.
        - Почему же вы бросили такие многообещающие эксперименты?
        - У медали всегда есть обратная сторона, господин Малдер, - сказал Дарин, оглядываясь на своих соседей по лагерю. - От ошибок не застрахован никто. Прежде чем добиться успеха, исследователь, как правило, совершает с полдюжины грубых промахов - это неотъемлемая составляющая процесса познания.
        Вопрос в следующем: имеем ли мы право на ошибку, если речь идет о нанотехно логиях?
        Женщина с винтовкой в руках что-то проворчала, но оставила свои замечания при себе.
        - Представьте себе, что одному из наших первых образцов, примитивному нано механизму без ограничителей и системы защиты удалось вырваться за пределы лабора тории, - продолжал Дарин. - Если он запрограммирован на саморазмножение и его копии обладают тем же свойством, то уже через десять часов в мире будет насчиты ваться около шестидесяти восьми миллиардов наномашин. Менее чем за двое суток оказавшиеся на воле механизмы перелопатят всю планету, обрабатывая одну- единственную молекулу за раз. Всего лишь два дня отделяют начало процесса от конца света. А теперь попробуйте припомнить хотя бы один случай, когда какое- нибудь правительство ухитрялось столь быстро принять решение, даже оказавшись в критической ситуации.
        Теперь Малдер понимал, какой переполох могли вызвать в верхах результаты экспериментов Кеннесси. Стоит ли удивляться тому, что их попытались свернуть любой ценой?
        - Если не ошибаюсь, вы покинули лабораторию еще до того, как могли опублико вать свои открытия, - сказала Скалли.
        - Наши результаты никто и никогда не опубликует, - с горечью в голосе отоз вался Дарин. - Я всегда знал, что они останутся недоступными для общества. Дэвид то и дело поднимал шум, требуя написать статью, сообщить о результатах наших первых опытов на крысах и мелких грызунах, но я всякий раз отговаривал его. И наш ассистент Джереми Дорман тоже. - Дарин глубоко вздохнул. - Судя по тому, что лабораторию в конце концов решили взорвать, а наши записи уничтожить, мы подошли к открытию слишком близко.
        - Где сейчас находятся Патриция и Джоди? - спросила Скалли. - Они с вами?
        - Нет, наши пути-дорожки разошлись, - ответил Дарин, фыркнув. - С тех пор как я поселился в лагере, мы не встречались и не разговаривали. - Он обвел рукой землянки, сторожевые будки, колючую проволоку, собачью свору и сказал: - Это место показалось бы им скучным и унылым.
        - Но ведь вы - родной дядя Джоди, - заметил Малдер.
        - Единственный человек, которого этот мальчишка удостаивал своим вниманием,
        - это Джереми Дорман. Он-то и был настоящим дядей Джоди.
        - Дорман тоже погиб в пожаре, - ввернула Скалли.
        - Джереми был нашим младшим компаньоном, но он прекрасно разбирался в ком мерческой стороне дела, - сказал Дарин. - Он обеспечил
        первоначальное финансирование и продолжал заботиться о том, чтобы мы не испытывали нехватки средств. Когда я ушел, Джереми, вероятно, был счастлив стать правой рукой Дэвида. Кроме работы, меня с ними ничто не связывало, ни тогда, ни теперь, - добавил Дарин, нахмурившись. Его лицо все больше мрачнело, как будто весть о гибели брата только сейчас начинала проникать в его сознание. - А ведь когда-то мы были очень близки, любили вместе бродить по лесам.
        - Где именно? - спросил Малдер.
        - Патриция построила маленькую хижину, в которой я прятался, когда надоедало работать.
        Скалли посмотрела на Малдера, потом опять на Дарина.
        - Не могли бы вы сообщить нам, где находится ваша хижина?
        Дарин вновь нахмурился, встревоженный и смущенный.
        - Неподалеку от Кольвена, на вырубках, - ответил он.
        - Вот моя карточка, - сказал Малдер. - Если объявятся Патриция и Джоди, или вы узнаете что-нибудь важное…
        - В нашем лагере нет телефонов, - раздраженно перебил его Дарин.
        - Спасибо, мистер Кеннесси, мы и так отняли у вас много времени, - торопливо произнесла Скалли, хватая Малдера за рукав.
        - Осторожнее на минном поле! - крикнул бородач.
        - Постараемся, - отозвалась Скалли.
        Усталый и взмокший, Малдер тем не менее с воодушевлением переваривал полу ченную информацию.
        Они шагали по густому лесу, оставляя за спиной предупреждающие знаки и нап равляясь к дороге, на обочине которой оставили свою машину.
        Образ жизни «вольных дикарей» никак не укладывался у Скалли в голове.
        - Люди обожают создавать себе трудности, чтобы потом преодолевать их, - про бурчала она.

        Коттедж семейства Кеннессч.
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Четверг, 23:47

        Услышав стон Джоди, Патриция очнулась от беспокойного сна и, отбросив пах нущее плесенью одеяло, уселась на своей узкой койке, стоящей в единственной отдельной спальне коттеджа.
        - Джоди!
        В коттедже царили темнота и тишина - до тех пор, пока не гавкнул Вейдер. Патриция протерла заспанные глаза, откинула светлые рыжеватые волосы с лица и расшвыряла оставшиеся одеяла, словно разрывая путы, держащие ее вдали от маль чика. Сыну нужна ее помощь.
        По пути в гостиную Патриция налетела на старое деревянное кресло и пинком отбросила в сторону, ушибив ступню.
        - Джоди! - еще раз воскликнула она, слепо устремляясь вперед, в кромешную тьму.
        Наконец она взяла себя в руки и проделала остаток пути, едва освещенного серебристыми лучами луны. На диване в гостиной лежал Джоди, взмокший от пота. В камине угасали красно-оранжевые угли, распространяя вокруг скорее запах горящего дерева, чем тепло. После наступления темноты дыма не было видно.
        В первое мгновение тлеющие угли напомнили Патриции о взрыве в «ДайМар», о яростном пламени, в котором погиб ее муж. От этого страшного воспоминания Пат рицию бросило в дрожь. Дэвид был честолюбив, порывист и, вероятно, преступил грань допустимого риска. Но он искренне верил в свои исследования и работал не покладая рук.
        И отдал жизнь за свои открытия… а Джоди потерял отца.
        Вейдер, выпрямившись, сидел у постели мальчика, заботливо обнюхивая его грудь, - верный страж, охраняющий покой хозяина. Увидев Патрицию, он шлепнул хвостом по полу, на котором лежала упавшая подушка, и, уткнувшись носом в оде яла, заскулил.
        Джоди вновь издал тот самый звук, что испугал Патрицию.
        Она замерла на месте, глядя на сына. Вейдер настойчиво смотрел ей в лицо своими живыми карими глазами, потом еще раз заскулил, словно спрашивая, почему она ничего не делает. Но Патриция решила не будить Джоди.
        Опять ночные кошмары.
        В течение последней недели Джоди то и дело просыпался в тихом уединенном доме, испуганный и растерянный. Впрочем, уже с первого дня их отчаянного бегства у него было достаточно причин для дурных сновидений. Но был ли в том повинен страх… или что-то иное?
        Патриция опустилась на колени, и Вейдер встряхнулся, тычась носом в бок жен щине, как бы прося утешить и подбодрить его. Патриция энергично похлопала пса по голове - именно так, как он любил.
        - Все в порядке, Вейдер, - сказала она, скорее пытаясь успокоить себя, чем собаку.
        Приложив тыльную сторону ладони ко лбу Джоди, Патриция почувствовала жар. Мальчик шевельнулся, и она подумала, не стоит ли его разбудить. В организме Джоди шло сражение, настоящая война между клетками. И хотя Дэвид не желал приз навать содеянного, Патриция прекрасно знала, откуда у мальчика высокая температура.
        Порой она думала, что, может быть, Джоди было бы лучше умереть, - но тут же начинала ненавидеть себя за эту мысль.
        Вейдер, мягко ступая, подошел к камину, сунул нос под старое, заваленное тряпками кресло и вернулся к кровати Джоди, неся в зубах мокрый от слюны тен нисный мячик. Он хотел играть, словно полагая, что игрой можно все исправить.
        Патриция отвернулась от дивана и бросила на собаку хмурый взгляд.
        - Ты знаешь, Вейдер, в тебе уж очень много энергии.
        Вейдер заскулил и принялся жевать мячик. В памяти Патриции всплыл один вечер, когда они с Дэвидом сидели в гостиной своего старого пригородного дома в Тигарде - дома, который был разорен в ходе недавнего обыска. Джоди, мучаясь от болей, принял горячую ванну и, проглотив болеутоляющее, рано отправился в пос тель, оставив родителей наедине.
        А Вейдер никак не успокаивался. Маленький хозяин не хотел играть, и пес при нялся докучать взрослым. Дэвид неохотно возился с Лабрадором, а Патриция наблю дала за ними со смешанным чувством изумления и тревоги. Вейдеру стукнуло двенад цать, столько же, сколько Джоди, и в этом возрасте пес никак не мог быть столь резв и подвижен.
        - Вейдер опять как щенок, - сказала Патриция. Еще недавно черный Лабрадор, как и положено стареющей собаке, большую часть времени проводил во сне, хотя и не забывал приветствовать возвращавшихся домой хозяев, обильно слюнявя им руки и размахивая хвостом. Но в последнее время он стал таким энергичным и игривым, каким не был долгие годы. - Интересно, что с ним случилось? - добавила она.
        Улыбка Дэвида, его короткие темные волосы и густые брови придавали ему лихой вид.
        - Ничего особенного, - сказал он. Патриция выпрямилась и выдернула руку из его пальцев.
        - Ты сделал из Вейдера подопытное животное? Что ты с ним сделал? - Она повы сила голос, произнося слова с холодной яростью. - Что ты с ним сделал?
        Вейдер выронил из пасти игрушку, которую бросал ему Дэвид, и уставился на Патрицию так,
        словно она сошла с ума. Зачем кричать, когда они с хозяином так мило играют?
        Дэвид в упор посмотрел на Патрицию и вздернул брови, сделав простодушно- искреннее лицо:
        - Ничего. Честное слово!
        Вейдер зарычал и потянул из рук Дэвида игрушку, размахивая хвостом и упи раясь лапами в ковер. Дэвид сопротивлялся, откинувшись для большей устойчивости на спинку дивана.
        - Ты только посмотри на Вейдера! - воскликнул он. - Ну как тебе могло пока заться, будто с ним что-то неладно?
        За долгие годы семейной жизни Патриция научилась одной вещи и уже начинала ненавидеть себя за излишнюю проницательность. Она отлично знала, когда Дэвид лжет…
        Поглощенный своими исследованиями, он продвигался вперед с бульдожьим упрям ством, невзирая на запреты и ограничения. Он редко советовался с женой и, вгры заясь в работу, слушался только себя. Такой уж у него был характер.
        Дэвид был слишком увлечен экспериментами, не мыслил без них своего существо вания и заметил собравшиеся над «ДайМар» грозовые тучи, когда уже ничего нельзя было сделать. Патриция была не столь наивна, она замечала людей, наблюдавших за домом по ночам, следивших за ней, когда она выходила с Дэвидом, замечала странные щелчки в телефонной трубке… но Дэвид всякий раз с ходу отметал ее тре воги. Его могучий интеллект оказался на редкость близоруким. И только в самый последний момент он, почуяв опасность, позвонил Патриции и предупредил ее.
        Тем временем Джоди погрузился в более спокойный сон. Его температура остава лась высокой, но Патриция понимала, что тут она бессильна. Подоткнув одеяла, она откинула со лба сына прямые липкие от пота волосы.
        Вейдер выплюнул мячик, сообразив, что игры не будет. Тяжело вздохнув, он походил кругами напротив дивана и улегся, приняв удобную позу и охраняя покой мальчика.
        Успокоенная преданностью собаки, Патриция побрела обратно к своей койке, довольная тем, что ей не пришлось будить сына, не пришлось зажигать лампы, свет которых можно было заметить с улицы.
        Оставив Джоди спать, она беспокойно ворочалась на постели, чувствуя, как ее бросает то в жар, то в холод. Едва живая от усталости, Патриция не решалась рас слабиться и хотя бы на мгновение потерять бдительность.
        Она закрыла глаза и послала молчаливое проклятие Дэвиду, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи.

        Благотворительная клиника.
        Портленд, штат Орегон.
        Пятница, 5:09

        Быстрота, с которой прибыли чиновники, изумила Эдмунда, ведь они должны были проделать долгий путь из Атланты, штат Джорджия. Гости держались с таким аплом бом, что он даже не решился спросить у них документы.
        Эдмунд был счастлив уже оттого, что нашлись люди, поверившие его рассказу.
        После вчерашнего ночного происшествия он опечатал бокс «4Е» и до предела понизил температуру холодильника, хотя никто из окружающих не выказывал особого желания взглянуть на чудовище, так перепугавшее Эдмунда. Он с нетерпением дожи дался разговора со своим наставником, медэкспертом Франком Квинтоном, но тот занимался анализом образца слизи, полученной в ходе вскрытия. Эдмунд рассчиты вал, что Квинтон вот-вот освободится и даст ему возможность подтвердить свои слова.
        Однако первыми в морге появились эти трое - мужчины неприметной наружности, которые тем не менее действовали так ловко, сноровисто и самоуверенно, что Эдмунд лишь потупил глаза. Невзирая на тщательно отутюженные дорогие костюмы гостей, их внешний вид внушал страх.
        - Мы из центра регистрации и учета заболеваний, - заявил один из них. Он взмахнул карточкой с золотистым щитком и расплывчатой фотографией и спрятал документ, не дав Эдмунду прочесть хотя бы слово.
        - ЦРЗ? - протянул Эдмунд запинаясь. - Значит, вы приехали за…
        - Мы вынуждены изъять образец органической ткани, который хранится в моро зильных камерах вашего морга, - прервал его мужчина, стоявший слева. - Насколько нам известно, вчера у вас случилось чрезвычайное происшествие.
        - И еще какое! - воскликнул Эдмунд. - Приходилось ли вам видеть что-либо подобное? Я перерыл свои справочники…
        - Соображения безопасности требуют уничтожить образец, - сказал мужчина, стоявший справа, и Эдмунд почувствовал облегчение при мысли о том, что наконец нашелся человек, который возьмет на себя ответственность и позаботится о даль нейшем развитии событий.
        - Будьте добры предоставить нам все записи и материальные свидетельства, имеющие отношение к хранящемуся у вас трупу, - потребовал мужчина, стоявший в центре.
        - Мы обязаны проверить ваши записи относительно трупа и любые образцы, которые вы брали, - добавил мужчина, стоявший в середине. - Помимо этого нам придется принять самые энергичные меры к стерилизации каждого квадратного санти метра холодильников вашего морга.
        - Как вы полагаете, я не заразился? - спросил Эдмунд.
        - Это весьма маловероятно. В таком случае у вас немедленно проявились бы симптомы заболевания.
        Эдмунд поежился и вспомнил о своих обязанностях.
        - Я… я должен убедиться в том, что у вас есть соответствующие полномочия. Мой шеф, окружной патологоанатом, несет прямую ответственность за хранящиеся здесь останки.
        - Это уж точно, - заявил Фрэнк Квинтон, входя в помещение и внимательно приглядываясь к гостям. - Что произошло?
        - Уверяю вас, сэр, - заговорил мужчина справа, - мы облечены достаточной властью. Данный случай, вероятно, может быть отнесен к вопросам государственной безопасности и национального здравоохранения. У нас есть веские основания для беспокойства.
        - У меня тоже, - отозвался Квинтон. - Связана ли ваша работа с деятельностью агентов ФБР, которые у нас побывали?
        - Нынешняя фаза операции вне их компетенции, сэр. Это происшествие грозит серьезной опасностью, если не предпринять должных мер по его локализации.
        Суровый жесткий взгляд мужчины, стоящего в середине, заставил смешаться даже видавшего виды патологоанатома.
        - Для изъятия э-э-э… биологической массы из холодильника нам придется выз вать целую бригаду, - сказал первый гость. - Мы обещаем причинить вам как можно меньше беспокойства.
        - В таком случае, я полагаю… - В голосе мед-эксперта зазвучали вызывающие нотки, но трое сотрудников ЦРЗ торопливо выдворили Квинтона и Эдмунда из тихого опрятного помещения.
        - Пойдем, Эдмунд. Выпьем по чашечке кофе, - сказал наконец патологоанатом, бросая через плечо возмущенные взгляды.
        Обрадованный приглашением - его еще ни разу не удостаивали такой чести, - Эдмунд вызвал лифт, и они спустились в кафетерий. Молодой человек никак не мог успокоиться; его до сих пор преследовало видение многорукой твари, пытающейся выбраться из холодильного бокса морга.
        В других обстоятельствах Эдмунд непременно забросал бы учителя вопросами, демонстрируя свои знания, полученные в ходе ночной зубрежки на дежурстве, однако Квинтон сидел молчаливый, рассеянный и глубоко встревоженный, рассматривая собс твенные пальцы. Он вынул из кармана визитку, которую ему дали агенты ФБР, и при нялся вертеть ее в руках.
        * * *
        Час спустя они вернулись в подвал и увидели, что помещение морга вычищено до блеска и стерилизовано. Ящик «4Е» исчез, а вместе с ним и его содержимое. Гости забрали все относящиеся к нему документы, даже не оставив расписки.
        - Мы не сможем с ними связаться, чтобы узнать результат, - заметил Эдмунд.
        Пожилой медэксперт лишь покачал головой.
        - Может быть, оно и к лучшему, - ответил он.

        «Чертова маслобойка».
        Побережье штата Орегон.
        Пятница, 10:13

        Океан бился о черные скалы с глухим звуком, похожим на грохот падающих кам ней. Над живописным пейзажем носился холодный ветер, швыряя в лицо Скалли при горшни соленых брызг.
        - Вот это и есть «Чертова маслобойка», - сказал Малдер, хотя Скалли самым внимательным образом прочла табличку с названием этого чуда природы.
        Далеко внизу вода набрасывалась на поплавки-волноломы, ударяя их о выемку в скале, и отступала, становясь молочно-белой и образуя пенистые водовороты. Когда-то там была пещера, но ее свод обрушился, и вместо полости образовалось нечто вроде туннеля, круто уходящего вверх; врываясь в узкую расщелину, вода взмывала в воздух могучим столбом, словно выброшенная водяной пушкой, выстрелы которой достигали вершины утеса и орошали неосторожных зевак.
        Предупреждающие знаки оповещали туристов о том, что в этом месте погибли несколько десятков людей, неосторожно спустившихся к самой глотке «маслобойки» и застигнутых неожиданным извержением «гейзера». Несчастные разбивались о покрытые скользкими водорослями камни, либо их попросту уносило в открытый океан.
        Вокруг стояли фургоны, микроавтобусы и легковые машины туристов, прибывавших сюда из других штатов целыми семьями, а также автомобили местных жителей, при ехавших полюбоваться побережьем. Над головами, пронзительно крича, носились мор ские чайки.
        Среди прочих машин примостился старый обшарпанный торговый фургончик; его алюминиевый навес дребезжал на ветру. Улыбающийся мужчина в шапочке для гольфа продавал сосиски с булочками, кислый кофе, чипсы в пластиковых мешках и банки с прохладительными напитками. На другом краю стоянки женщина с косами зябко кута лась в охотничью куртку, присматривая за своими пледами ручной вязки, яростно хлопавшими на бельевой веревке.
        Борясь с головной болью и глубоко вдыхая холодный соленый воздух, Скалли застегнула пальто на все пуговицы, сберегая тепло. Малдер подошел к самому краю скалы, с любопытством заглядывая вниз и дожидаясь очередного «извержения». Скалли вынула сотовый телефон и с удовольствием убедилась в том, что сигнал наконец-то стал достаточно сильным. Она принялась нажимать кнопки, набирая номер окружного патологоанатома.
        - Ах, это вы, агент Скалли? - отозвался Фрэнк Квинтон. - Я все утро пытался дозвониться до вас.
        - Что нового? - осведомилась Скалли. Исследовав мазок собачьей крови в вете ринарной лечебнице, она попросила медэксперта сделать анализ образца слизи, взя того при вскрытии трупа Вернона Ракмена.
        Малдер стоял, опираясь о шаткий поручень, и словно зачарованный смотрел на петушиный хвост холодного потока, который взмывал в воздух и, описав петлю у обрыва, ливнем обрушивался обратно в океан. Скалли махнула ему рукой и подозвала к себе, не отнимая телефон от уха и прислушиваясь к размеренному голосу Квинтона.
        - Судя по всему, во время нахождения в холодильнике морга тело пострадавшего претерпело… какое-то очень странное превращение. - Квинтон запнулся, подыскивая слова. - Мой ассистент доложил о звуках, доносившихся из бокса, как будто внутри кто-то двигался. Однако со времени вашего ухода ящик оставался опечатанным.
        - Это невозможно, - ответила Скалли. - Даже если предположить, что Ракмен попал к вам в морг в состоянии каталепсии [10] , он никак не мог выжить, ведь я произвела вскрытие.
        - Я хорошо знаю Эдмунда, он не робкого десятка, - ответил Квинтон. - Порой Эдмунд изрядно действует мне на нервы, но на такую выдумку он не способен. Я уж было собрался принять его рассказ на веру, но… - Патологоанатом вновь замялся, и Скалли покрепче прижала трубку к уху, улавливая оттенки голоса собеседника. - К сожалению, еще до того, как я успел лично разобраться что к чему, в клинике объ явились какие-то джентльмены из ЦРЗ и ради пущей безопасности простерилизовали весь морг, даже забрали с собой выдвижной ящик холодильника.
        - Из ЦРЗ? - недоверчиво промолвила Скалли. Она много раз сотрудничала с сот рудниками Центра, которые неизменно оказывались специалистами высочайшего класса и скрупулезно придерживались формальностей. Люди, о которых поведал Квинтон, вели себя совсем по-другому.
        Теперь Скалли чувствовала еще большую тревогу в связи с тем, что она узнала нынче утром в ходе телефонного разговора с Атлантой по поводу образца, который она лично туда отправила. Ей сказали, что высланный ею экземпляр, по всей види мости, затерялся по вине лаборанта.
        Малдер, старательно приглаживая мокрые волосы, которые так и норовили разле теться под напором крепкого ветра, подошел к Скалли и посмотрел на нее, вопроси тельно приподняв брови.
        - Доктор Квинтон, у вас оставался образец вещества, который вы собирались подвергнуть анализу, - говорила тем временем Скалли нарочито нейтральным голо сом, не спуская с Малдера глаз. - Удалось ли вам обнаружить что-нибудь интересное?
        Прежде чем ответить, патологоанатом на секунду задумался. Скалли прислушива лась к треску электростатических разрядов, щелчкам и неясному бормотанию, разно сившимся по телефонной линии Должно быть, они находились на самой границе дейс твия сотовой связи
        - Думаю, это какая-то инфекция, - сказал наконец Квинтон. - Крошечные час тицы, которых я не видывал прежде. Образец буквально кишит ими При самом сильном увеличении они не похожи на известные мне микроорганизмы. Маленькие параллелепи педы правильной формы..
        Скалли, холодея, внимала словам патологоанатома, которые так явно переклика лись с рассказом Дарина Кеннесси в лагере «вольных дикарей».
        - Приходилось ли вам видеть что-либо подобное, агент Скалли? - с нажимом произнес Квинтон. - Вы ведь и сами врач, доктор медицины.
        Скалли откашлялась.
        - Я перезвоню вам позже, - сказала она. - А теперь мне нужно посоветоваться с напарником, сверить наши записи. Благодарю вас за сведения, которые вы нам сообщили.
        Дав отбой, Скалли посмотрела на Малдера и вкратце передала ему содержание беседы.
        - Заметают следы, - сказал тот, кивнув. - И в первую очередь им, разумеется, нужно было избавиться от трупа.
        Скалли задумалась, вслушиваясь в рокот прибоя.
        - То, что произошло в морге клиники, противоречит принципам ЦРЗ. Ни отчета, ни расписки, ни даже карточки с телефонным номером, по которому доктор Квинтон мог бы позвонить, если бы узнал что-нибудь новое.
        Малдер застегнул куртку, укрываясь от пронизывающего ветра.
        - Я сомневаюсь, что это были люди из Центра, скорее - представители той самой группировки, что устроила взрыв в «ДайМар» и свалила вину на других, выбрав в качестве козла отпущения защитников прав животных.
        - Но зачем кому-то потребовалось предпринимать такие жесткие меры?
        - Ты слышала рассказ Дарина о нанотехнологиях, - ответил Малдер. - Судя по всему, продукция братьев Кеннесси каким-то образом просочилась за пределы лабо ратории - вероятно, была вынесена подопытным животным, в организме которого содержалось нечто опасное. Слизь на теле погибшего охранника, как мне кажется, имеет прямое отношение к тому, что мы видели в крови собаки…
        Скалли уперла руки в бедра, и свежий порыв ветра, налетевшего с моря, раз метал ее рыжие волосы.
        - Малдер, нам нужно найти Патрицию и Джоди Кеннесси и их собаку.
        За их спинами «Чертова маслобойка» с громким гулом извергла очередной столб воды, который высоко взвился в воздух, рассеивая брызги. Дети, стоявшие вместе с родителями у поручня, при виде этого зрелища разразились смехом и радостными криками. Никто не обращал внимания на торговца с фургоном и женщину с косами и самодельными пледами.
        - Согласен, Скалли, - отозвался Малдер. - После всего, что нам поведал пато логоанатом, я начинаю думать, что мы не единственные, кто их ищет.

        Округ Тчлламук.
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Пятница, 10.47

        Холодный дождь низвергался на землю, пропитывая влагой обочину и все, что находилось вокруг. Однако Джереми Дормана беспокоили куда более серьезные зат руднения, чем скверная погода. Сейчас внешний мир представлялся ему чем-то посто ронним, чужеродным. Его нервную систему пронизывала страшная боль, делая Дормана нечувствительным к окружающему.
        Его одежда и обувь промокли, кожа стала серой и клейкой на ощупь, но эти мелкие неурядицы не шли ни в какое сравнение с яростной войной, которая разгора лась в его клетках. Тело Джереми покрывали липкие пятна жидкости-носителя, в которой кишели размножающиеся наномеханизмы.
        Его мышцы сводило спазмами, но Дорман продолжал поднимать и переставлять ноги, упрямо продвигаясь вперед. Теперь его мозг существовал отдельно от тела, будто пассажир в автомобиле, кукловод с завязанными глазами, управляющий незна комой и очень сложной марионеткой, действуя руками в грубых толстых перчатках.
        Мимо Дормана проехал грузовик, рассеивая брызги. Его колесо угодило в выбо ину, окатив Джереми потоком холодной дождевой воды. На заднем бампере автомобиля загорелся тормозной фонарь, потом водитель понял, в чем было дело, несколько раз сердито посигналил и умчался вдаль.
        Дорман шагал по раскисшей обочине, безразличный ко всему. Он смотрел прямо перед собой. Шоссе описывало плавную петлю и углублялось в поросшие лесом горы. Джереми понятия не имел, сколько миль он прошел от Портленда, надеясь лишь, что ему удастся каким-нибудь образом сократить время в пути. У него не осталось ни цента, но если бы деньги и были, Джереми не отважился арендовать машину, боясь предъявить документы, по которым его было легко выследить. Ни одна душа в мире не знала о том, что он все еще жив, и это его устраивало как нельзя лучше. К тому же его непокорное тело то и дело охватывали конвульсии, а разум время от времени погружался в черную бездну, и садиться в таком состоянии за руль было бы опасно.
        Подволакивая ноги, Дорман миновал окружную весовую станцию, небольшую будочку с воротами и светофором для грузовиков. Окна станции были прикрыты проз рачными ставнями, а на
        стене красовалась табличка с надписью «Весовая закрыта». Казалось, табличку не снимали уже многие месяцы.
        Дорман с тоской заглянул внутрь. Должно быть, в помещении нетоплено, не осталось ни еды, ни других припасов, зато там сухо. Джереми страстно хотелось хотя бы ненадолго укрыться от дождя, заснуть… но он вполне мог и не проснуться. У него оставалось совсем немного времени.
        Он прошел мимо станции. По одну сторону дороги расстилались полузатопленные картофельные поля, по другую - болото. Дорман брел вперед, поднимаясь по легкому уклону, ведущему в горы.
        В поле его зрения, словно помехи, возникали странные непостижимые изображе ния. Наномашины, суетившиеся в его теле, нарушали схему соединения зрительных нервов, вновь их восстанавливали, вносили улучшения… или просто забавлялись ими, как игрушками. Уже несколько дней Дорман не различал цветов.
        У Джереми заныли кости, и он стиснул челюсти, почти наслаждаясь болью - нас тоящей болью, а не призрачным ее фантомом, побочным эффектом деятельности кро хотных самопрограммирующихся механизмов.
        Он прибавил шаг, всецело сосредоточившись на движении вперед и даже не заметив грохота приближающегося грузовика.
        Автомобиль громыхал все громче - длинный лесовоз, наполовину загруженный сосновыми бревнами. Их длинные ветви были обрублены, а кора срезана. Дорман повернулся, посмотрел на машину и отступил подальше от дороги. Грузовик мигнул фарами.
        Водитель принялся переключать скорости, переходя на нижние передачи, и мотор автомобиля взревел на холостом ходу. Фыркнули пневматические тормоза, и лесовоз остановился футах в тридцати от Дормана.
        Он стоял тараща глаза и не смея поверить такой удаче. Водитель решил его подвезти. Дорман торопливо подбежал к машине, хлюпая водой в ботинках и прижимая руки к груди.
        Шофер наклонился над сиденьем и отомкнул пассажирскую дверцу. Дождь про должал лупить по бревнам, а над горячим капотом грузовика поднимался пар.
        Дорман ухватился за ручку и распахнул дверцу. Его ноги дрожали и скользили, но в конце концов он обрел равновесие и забрался в кабину, чувствуя себя наск возь промокшим, замерзшим и изнуренным.
        - Ну и видок у тебя, приятель, словно у настоящего страдальца, - заметил шофер, коренастый плотный мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами.
        - А я и есть такой, - отозвался Дорман, удивляясь тому, что его голосовые связки все еще работают нормально.
        - Что ж, продолжай страдать в моей кабине. Тебе есть куда пойти, или ты просто бродишь по белу свету?
        - Да, мне есть куда пойти, - сказал Дорман. - Туда-то я и направляюсь.
        - Ладно, подброшу тебя до поворота на Прибрежное шоссе. Меня зовут Уэйн, Уэйн Хайкавей.
        Дорман бросил на шофера подозрительный взгляд. Сам он вовсе не хотел назы вать свое настоящее имя.
        - Я… я - Дэвид, - промолвил он, захлопнул дверцу, сунул руки в промокшие карманы рваной куртки, ссутулился и замкнулся в себе. Хайкавей протянул было ладонь, но сразу отдернул ее, как только стало ясно, что пассажир не намерен обмениваться рукопожатиями.
        В кабине было тепло и влажно. Из-за решеток вентиляторов бил горячий воздух. По лобовому стеклу взад-вперед метались «дворники», разгоняя воду. Из колонок дорогой стереосистемы лились звуки радиостанции новостей, искаженные шорохами эфира и помехами. В такой глуши качество связи было весьма низким.
        Водитель налег на рычаг и включил передачу. Застонав от натуги, лесовоз тро нулся в путь по мокрому шоссе, поднимавшемуся в гору и исчезавшему среди деревьев.
        Пока машина набирала ход, Дормана занимала лишь одна мысль - о том, что он с каждой минутой, с каждой милей приближается к месту своего назначения. Шофер даже не догадывался о смертельной опасности, которой он подвергался, но Дорман должен был думать только о своей главной цели - отыскать Патрицию, Джоди и их собаку. Любой ценой.
        Он откинулся на спинку и прижался к дверце, стараясь перебороть чувство вины и страх. По его лицу стекала вода, и Дорман стряхнул ее движением ресниц. Он неотрывно смотрел вперед, следя за работой стеклоочистителей и стараясь по воз можности избегать взглядов Уэйна Хайкавея. Дорман не мог позволить водителю при коснуться к себе, боясь его заразить.
        Сердобольный шофер выключил радио и предпринял безуспешную попытку завязать разговор. Дорман отмалчивался, и Хайкавей пустился в пространные рассуждения о собственном житье-бытье. Он рассказывал о книгах, которые ему нравились, поведал о своем увлечении приемами расслабления боевого искусства тай-чи, о том, как ему однажды довелось обучать вождению безработных.
        Одной рукой Хайкавей удерживал громадную баранку могучего лесовоза, а другой играл с заслонками вентиляторов и ручками управления обогревом. Когда ему уже не о чем было говорить, он вновь прибавил громкости в приемнике, настроился на другую станцию и тут же с отвращением выключил радио.
        Дорман сосредоточился на мыслях о своем теле, полностью уйдя в себя. По телу побежали мурашки, кожа начала трястись, а под ней, подчиняясь собственному ритму, заходили ходуном мышечные утолщения. Дорман прижал локти к бокам; сквозь мокрую ткань куртки проступила слизистая жидкость - носитель наномашин, сочив шаяся сквозь поры его кожи.
        Дорман молчал, словно погрузившись в транс, и через пятнадцать минут води тель начал искоса посматривать на него, как бы гадая, что за психопата он сдуру посадил к себе в машину.
        Стараясь избежать его взгляда, Джереми уставился в боковое окошко, и в тот же миг его кишки внезапно свернулись тугим узлом. Он сгорбился и прижал руки к животу, с шипением выдыхая сквозь зубы. Что-то задергалось под кожей; казалось, в грудной клетке Дормана поселился крот и теперь пытался выбраться наружу.
        - Эй, ты в порядке? - спросил шофер.
        - Да, - ответил Дорман, с трудом извлекая звук из голосового аппарата. Нап рягшись изо всех сил, он сумел совладать с непослушным организмом и задышал, глу боко и судорожно втягивая в себя воздух. В конце концов спазмы утихли.
        Уэйн Хайкавей еще раз посмотрел на пассажира, потом вновь перевел взгляд на мокрый асфальт шоссе. Теперь он держал руль обеими руками, стискивая его с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.
        Дорман сидел молча, навалившись на твердую неудобную дверцу. Вокруг него на сиденье начали собираться маленькие лужицы слизи.
        Он понимал, что в любое мгновение может потерять власть над собственным телом. С каждым часом Джереми становилось все труднее удерживать его в узде…

        Универмаг и художественная галерея «Максн».
        Кольвен, штат Орегон.
        Пятница, 12:01

        Устав от долгого сидения за рулем, Скалли с удовольствием выбралась из машины, чтобы порасспросить местных жителей и узнать, не встречались ли им Пат риция и Джоди Кеннесси.
        Малдер развалился в пассажирском кресле и жевал сырные шарики, посыпая крош ками куртку. Он развернул дорожную карту Орегона и впился в нее глазами.
        - Что-то я не вижу этот город на карте, - сказал Малдер. -Кольвен… штат Оре гон…
        Скалли остановила машину напротив старого причудливого дома с нарисованной от руки вывеской, болтавшейся на цепи. Надпись гласила: «Макси. Универмаг и художественная галерея».
        - Малдер, мы уже приехали в этот город. Не надо его искать.
        Массивная деревянная дверь универмага была украшена рекламой сигарет «Мор ли»; Малдер и Скалли ступили на скрипучий паркетный пол магазина, при этом на двери звякнул колокольчик.
        - Еще бы, конечно же, у них колокольчик, - проворчал Малдер, посмотрев вверх.
        В старых холодильниках и морозилках, отделанных по моде пятидесятых годов белой эмалью и хромированными украшениями, стояли бутылки с напитками, лежало мороженое мясо и охлажденные завтраки. Вокруг кассового аппарата располагались ящики с изображениями Слим-Джима [11] , набитые вяленым мясом всевозможных сортов.
        На полках стояли безделушки из пахучего кедра, украшенные шутливыми народ ными присказками на тему дождливой погоды в Орегоне. Рядом на плечиках висели футболки. Ассортимент дополняли солнцезащитные очки, игральные карты и брелки для ключей.
        Скалли заметила несколько простеньких акварельных пейзажей, висевших на дальней стене над холодильником с пивными банками; на позолоченных рамках были приклеены ценники.
        - Такое впечатление, будто в Орегоне есть закон, предписывающий каждому городу иметь такое-то количество картинных галерей, - заметила она.
        За кассой сидела пожилая женщина, со всех сторон окруженная газетными стел лажами и проволочными корзинами с жевательной резинкой, сластями и мятными лепеш ками. Волосы женщины были выкрашены в отчаянно рыжий цвет, а глаза прятались за толстыми стеклами очков, покрытыми пятнами от пальцев. Она рассматривала изрядно зачитанную газету с заголовками «Снежный человек в Нью-Джерси», «Замороженные эмбрионы инопланетян в федеральной лаборатории» и даже «Людоеды в Арканзасе».
        Посмотрев на заголовки, Малдер повернулся к Скалли и вздернул брови. Рыжево лосая женщина бросила взгляд поверх очков и спросила:
        - Чем могу служить, молодые люди? Что вам нужно: дорожные карты? Содовая?
        Малдер предъявил ей свой жетон и удостоверение.
        - Мы из ФБР, мадам. Не могли бы вы указать нам дорогу к одному коттеджу в ваших краях, он принадлежит некоему Дарину Кеннесси.
        Скалли вынула пачку фотографий семейства Кеннесси и разложила их на при лавке. Женщина торопливо свернула газету, сунула ее под кассу и принялась расс матривать снимки.
        - Мы ищем этих людей, - сказала Скалли, не вдаваясь в подробности.
        С фотографии отважно улыбался Джоди, но его лицо уже исхудало, глаза запали, волосы по большей части выпали, а кожа выглядела нездоровой и посерела после жестокой химио - и радиотерапии.
        Женщина сняла очки, протерла их салфеткой «клинекс» и вновь водрузила на нос.
        - Да, по-моему, я видела этих двоих. Во всяком случае, эту даму. Она появи лась здесь неделю-другую назад.
        Малдер оживился:
        - Совершенно верно, нас интересует именно этот период времени.
        Скалли решила посвятить женщину в подробности дела, надеясь заручиться ее поддержкой.
        - Этот мальчик тяжело болен, - сказала она, подавшись вперед. - Он умирает от белокровия. Ему нужна немедленная медицинская помощь. В настоящее время он вполне может выглядеть намного хуже, чем на фотографии.
        Женщина вновь взглянула на снимок Джоди.
        - Что ж, возможно, я ошиблась, - ответила она. - Помнится, с этой дамой дей ствительно был мальчик, но мне он показался совершенно здоровым. Коттедж Кеннесси уже давно пустует, и они вполне могли поселиться там. - Она откинулась на спинку, и кресло издало металлический скрип. -'Кто бы ни проезжал по этой дороге, ему не ускользнуть от моих глаз, - добавила женщина, прижимая очки к переносице.
        - Вы укажете нам дорогу, мадам? - повторила Скалли.
        Рыжеволосая женщина вынула ручку, но записывать не спешила.
        - Вернетесь на семь-восемь миль назад, повернете на проселок под названием Локуст-спрингз-драйв, проедете по нему около четверти мили и свернете на выезд для лесовозов, третий по правую руку, - объяснила она, теребя бусы из искусст венного жемчуга.
        - Наконец-то появился четкий ясный след, - негромко промолвила Скалли, с нетерпением взирая на Малдера. Мысль о том, что она сможет спасти Джоди Кен несси, вывести его из нынешнего болезненного состояния, придавала Скалли новые силы.
        Будучи агентом ФБР, она должна была полагаться на доводы рассудка, не поз воляя эмоциям взять верх, однако в данном случае Скалли ничего не могла с собой поделать. Как и Джоди, она испытала на себе безжалостную хватку рака, и этим объяснялась ее привязанность к мальчику, с которым она даже не была знакома. Сейчас ее желание помочь Джоди было намного сильнее, чем в тот миг, когда они с Малдером покидали Вашингтон, отправляясь расследовать взрыв в «ДайМар».
        Вновь звякнул дверной колокольчик, и в магазин вошел полицейский в форме дорожного патруля, в высоких ботинках, которые тяжело ступали по истертому пар кету. Скалли оглянулась через плечо, а полицейский двинулся к холодильнику и вынул оттуда большую бутылку апельсинового напитка.
        - Как всегда, Джеред? - спросила женщина, стуча по клавишам кассы.
        - Я верен своим привычкам, Макси, - ответил тот, и женщина протянула ему пакет сырных крекеров, взятый со стеллажа.
        Полицейский вежливо кивнул Скалли и Малдеру.
        - Чем могу вам помочь? - спросил он, заметив фотографии и бумажник Малдера с жетоном ФБР.
        - Мы федеральные агенты, сэр, - представилась Скалли и, показав полицейскому снимки, изложила свою просьбу. Не будет ли он так добр отправиться вместе с ними к уединенному коттеджу, где, возможно, томятся захваченные в плен Патриция и Джоди?
        В эту секунду ожила рация, висевшая на бедре Джереда.
        Послышался голос диспетчера - встревоженный, но не утративший уверенности и профессиональной четкости:
        - Отзовитесь, Джеред. Чрезвычайная ситуация Проезжий автомобилист обнаружил труп на шоссе в миле от усадьбы Доила.
        Полицейский поднес рацию к губам.
        - Офицер Пенвик слушает, - сказал он. - Что значит труп? В каком состоянии?
        - Шофер грузовика, - продолжал диспетчер. - Его лесовоз наполовину съехал с дороги, а водитель лежал на рулевом колесе… короче говоря, с ним что-то непонят ное. Мы ни разу не видели таких травм.
        Заинтересованный, Малдер быстро взглянул на Скалли. Они оба тут же сообра зили, что происшествие на дороге очень напоминает их собственное дело.
        - Езжай одна, Скалли, - распорядился он. - Я прокачусь вместе с полицейским и взгляну на труп. Если там нет ничего интересного, офицер э-э-э… Пенвик отвезет меня прямо к коттеджу. Встретимся на месте.
        Скалли не хотелось расставаться с Малдером, но, понимая, что им следует незамедлительно проверить обе версии, она лишь кивнула и сказала:
        - Будь крайне осторожен.
        - Непременно, - отозвался Малдер, торопливо шагая к выходу. Полицейский, схватив одной рукой бутылку и пакет, а другой сжимая рацию, обменялся с диспет чером дежурными фразами и выскочил на улицу, звякнув колокольчиком и бросив напоследок через плечо:
        - Макси, запиши на мой счет. Увидимся позже.
        Скалли метнулась следом и толкнула дверь, распахнув ее настежь. Малдер и полицейский бежали к патрульному автомобилю, небрежно припаркованному у магазина.
        Малдер прокричал:
        - Скалли! Попытайся их найти! Узнай все, что сможешь! Связь через сотовый телефон!
        Хлопнули дверцы, замигал красный маячок, и патрульный автомобиль, выбросив из-под колес струю мокрого гравия, развернулся и помчался по дороге.
        Скалли уселась за руль и завела мотор. Бросив взгляд на аппарат, лежащий на сиденье, она с испугом отметила, что телефон не работает. Они вновь вышли из зоны приема.

        Коттедж семейства Кеннессч
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Пятница, 12:58

        С улицы донесся лай Вейдера. Пес вскочил и расхаживал по крыльцу, негромко рыча.
        Похолодев, Патриция бросилась к окну и раздвинула занавески. У нее пересохло в горле. Пес прожил в ее доме двенадцать лет, и Патриция прекрасно понимала, что на сей раз Вейдер лает не на белок, а предупреждает хозяев об опасности.
        Она ждала чего-то в этом роде. Ждала и боялась.
        Поляну, на который был выстроен коттедж, окружали высокие темные сосны. Казалось, их корявые стволы подступали все ближе, будто армия неумолимых захват чиков… словно безжалостная толпа людей, взорвавших «ДайМар».
        На поляне под напором легкого ветерка мерно колыхалась трава, сгибаясь под тяжестью влаги, которую принес недавний дождь. Когда-то лужайка казалась Пат риции верхом совершенства, великолепным украшением, представлявшим лесной домик в самом выгодном свете. «Классное местечко», - говаривал Дарин, и Патриция разде ляла его восторг.
        Но теперь при взгляде на обширную поляну она чувствовала себя голой и неза щищенной.
        Вейдер еще раз гавкнул и подошел к самому краю крыльца, вытягивая морду по направлению к подъездной дорожке, уходившей в чащу. Его черные ноздри нервно подрагивали.
        - Что случилось, мама? - спросил Джоди. Взглянув на его перекошенное лицо, Патриция поняла, что мальчик испуган не меньше, чем она сама. Она отлично вымуш тровала его за последние дни.
        - Кто-то идет, - ответила Патриция. Собравшись с духом, она погасила в кот тедже свет, задернула занавески, распахнула входную дверь и вышла на крыльцо. Они с Джоди бежали и скрылись здесь без подготовки, и Патриции приходилось рассчиты вать лишь на уединенность коттеджа, поскольку у нее не было винтовки, ни иных средств обороны. Патриция тщательно обыскала коттедж, но Дарин не держал в доме огнестрельное оружие. Теперь единственной защитой Патриции были голые руки и разум. Вейдер глянул на нее через плечо, потом вновь повернулся в сторону подъ ездной дорожки.
        Джоди выбежал вслед за матерью на крыльцо, всматриваясь вдаль, но Патриция затолкала его обратно в дом.
        - Мама! - гневно воскликнул мальчик. Патриция наставила на него палец, сделав суровую мину, и Джоди поспешно ретировался.
        Материнский инстинкт овладел Патрицией, будто наркотик. Она оказалась бес сильна против рака, против таинственных людей, притворявшихся демонстрантами и убивших отца мальчика, против тех же людей, которые прослушивали их телефон, наблюдали за ними и, может быть, в эту самую минуту нащупывали их след. Но Пат риция сумела уберечь сына и до сих пор сохранить ему жизнь. Патриция Кеннесси и не думала сдаваться.
        Из-за деревьев показалась фигура человека, который шагал по петлявшей среди сосен длинной дорожке, приближаясь к коттеджу.
        Бежать было бессмысленно.
        Патриция привезла Джоди в леса орегонского побережья именно потому, что здесь обитало великое множество «вольных дикарей», экстремистов и религиозных отшельников - всех тех, кому было дорого уединение. Брат Дэвида присоединился к одной из таких групп и забросил свой коттедж, стремясь еще больше отдалиться от внешнего мира, но Патриция не решалась обратиться к Дарину с просьбой о помощи. Люди, которые охотились на них, вполне могли вспомнить о брате Дэвида и попы таться его отыскать. Патриция была вынуждена предпринимать неожиданные, нестан дартные меры.
        Она лихорадочно размышляла, стараясь припомнить хотя бы малейший свой про мах, который мог выдать их нынешнее местонахождение. Внезапно Патриция вспомнила, что, когда она в последний раз ездила в магазин неделю назад, то видела там обложку орегонского журнала с фотографией огороженных сеткой обугленных развалин лаборатории «ДайМар».
        Испуганная и озадаченная, Патриция споткнулась и, пытаясь обрести равнове сие, уронила покупки на пол у ящиков с полосками вяленого мяса и шоколадными плитками. Женщина с ярко-рыжими волосами подняла глаза и посмотрела на нее через покрытые жирными пятнами стекла очков. Нет, пыталась уговорить себя Патриция, вряд ли кто-нибудь мог сложить вместе столь разрозненные сведения и, узнав о женщине, путешествующей вдвоем с двенадцатилетним сыном, определить место, где они проживают.
        Однако рыжеволосая смотрела на нее очень уж внимательно…
        - Кто это, мама? - трагическим шепотом позвал Джоди, сидевший у холодного камина. - Кто там? Ты его видишь?
        Патриция похвалила себя за то, что не зажигала нынче утром огонь, - серый хвост дыма, струящегося из печной трубы, мог привлечь еще более пристальное вни мание чужаков.
        Патриция и Джоди заранее продумали свои действия на такой случай - они должны были незаметно выскользнуть из дома и скрыться среди поросших деревьями холмов. Джоди знал окрестные леса как свои пять пальцев.
        Незваный гость застал их врасплох. Он пришел пешком, чтобы не выдать себя звуком мотора, и
        теперь ни у Патриции, ни у Джоди не оставалось времени спрятаться.
        - Джоди, возьми Вейдера, выходи через заднюю дверь и жди там. Приготовься убежать в лес, если потребуется, а пока будь настороже.
        Джоди встревожено заморгал.
        - Я не могу бросить тебя одну, мама! - воскликнул он.
        - Если мне удастся отвлечь внимание, у тебя будет фора, а если чужак не собирается причинить нам вреда, то тебе нечего беспокоиться. - Лицо Патриции превратилось в каменную маску. Уразумев смысл ее слов, Джоди залился румянцем.
        Патриция вновь повернулась к двери, щуря глаза.
        - А теперь скройся из виду, - велела она. - И сиди тихо, пока не настанет время бежать.
        Напустив на себя грозный вид, Патриция скрестила на груди руки и замерла на крыльце, дожидаясь приближения незваного гостя. Тревога и страх буквально пара лизовали ее. Вот-вот должна была наступить развязка, которой она боялась с той самой поры, когда Дэвид позвонил ей, предупреждая об опасности.
        К дому приближался широкоплечий мужчина, двигавшийся какой-то странной походкой. Создавалось впечатление, будто он пробирается между работающими щет ками мойки для автомобилей, неся в руках жестянки с отработанным машинным маслом. Заметив на крыльце Патрицию, он застыл на месте как вкопанный.
        Вейдер зарычал.
        Даже на расстоянии Патриция видела темные глаза мужчины, которые впились ей в лицо и встретились с ее собственными глазами. Он изменился, черты его лица исказились, и тем не менее Патриция узнала его. Она испытала громадное облегче ние. Наконец-то появился друг!
        - Джереми, - проговорила Патриция, переводя дух. - Джереми Дорман!

        Коттедж семейства Кеннесси.
        Кост-Рейндж, штат Орегон.
        Пятница, 13:14

        - Патриция! - хриплым голосом вскричал Дорман и двинулся к коттеджу тороп ливым шагом, который почему-то казался женщине зловещим.
        Порой ей удавалось купить газеты в автоматах на безлюдных перекрестках, и она знала о том, что помощник ее мужа также погиб в пожаре, убитый людьми, которые не желали, чтобы открытия Дэвида Кеннесси стали достоянием широкой пуб лики.
        - Джереми, за тобой гонятся? Как тебе удалось скрыться?
        При виде Дормана, каким-то образом сумевшего спастись, у Патриции появился проблеск надежды на то, что Дэвид тоже мог уцелеть. Но эта мысль мелькнула и исчезла, словно вода, струящаяся сквозь пальцы. Патриция была готова забросать Дормана вопросами, но главным чувством, заполнившим ее душу, была радость оттого, что она видит знакомое лицо, видит человека, оказавшегося в таком же трудном положении, что и она сама…
        Однако его появление здесь настораживало. Казалось, Дорману было заранее известно, где искать Патрицию и ее сына. Впрочем, Дэвид всегда отличался излишней болтливостью, и Патриция не сомневалась, что он в конце концов непре менно выдаст секрет тайного убежища брата, коротая вдвоем с помощником долгие часы бдений в лаборатории.
        Внезапно ее охватила тревога.
        - Ты не привел с собой «хвост»? - спросила она. - Если за нами придут, нам нечем защищаться, здесь нет оружия…
        - Патриция, я доведен до отчаяния, - прервал ее Джереми. - Помоги мне, умо ляю. Впусти меня в дом. - Он с усилием сглотнул, но его кадык продолжал ходить вверх-вниз куда дольше, чем можно было ожидать.
        Теперь, когда он приблизился вплотную, здоровяк Дорман казался Патриции без надежно больным. Создавалось впечатление, что он едва переставляет ноги и стра дает целым букетом тяжелых хворей. Его кожа была покрыта чем-то лоснящимся, похожим скорее на густую слизь, нежели на влагу, осевшую из воздуха.
        - Что с тобой, Джереми? Ты выглядишь хуже некуда, - сказала Патриция, делая приглашающий жест в сторону двери. Она никак не могла
        понять, отчего ей так неуютно, ведь Дорман был давним другом их семьи, в особенности после того, как Дарин бросил работу и ушел к «вольным дикарям».
        - Я должен многое объяснить, но у меня очень мало времени, - ответил Дже реми. - Ты только посмотри, в каком я состоянии. Где ваша собака? Вы взяли ее с собой? Это очень важно.
        Патриция едва не лишилась чувств; чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за мокрый замшелый поручень.
        - Прежде чем ответить, я хочу задать тебе несколько вопросов, - сказала она, отталкиваясь от перил. Дорман нерешительно застыл на месте. - Как тебе удалось уцелеть в пожаре? Мы думали, ты погиб.
        - Меня приговорили, - мрачным тоном отозвался Дорман.
        - Приговорили? Что это значит? В нашем последнем телефонном разговоре Дэвид сказал, что протест у стен «ДайМар» был подстроен, что в нем принимают участие не только защитники прав животных.
        Темные, полуприкрытые веками глаза Дормана впились в лицо женщины.
        - Меня предали - так же, как и Дэвида, - сказал он и сделал два шага к крыльцу.
        - О чем ты? - После всего, что ей довелось пережить. Патриции уже начинало казаться, что в этом мире может случиться все что угодно.
        - У этих людей был приказ не оставлять живых свидетелей и уничтожить все записи и образцы, относящиеся к нанотехнологическим разработкам. Лаборатория должна была превратиться в кучу углей, - ответил Дорман, кивая головой.
        Патриция непоколебимо стояла на месте, преграждая ему путь.
        - Дэвид сказал, что этот заговор укоренился во властных структурах гораздо глубже, чем он подозревал. Я не верила ему до тех пор, пока не вернулась в дом - его обыскали, перевернув все вверх дном.
        Дорман остановился в десяти футах от крыльца, сошел с дорожки и двинулся к коттеджу по тропинке, протоптанной в траве.
        - Теперь эти люди гонятся и за тобой тоже, - сказал он. - Мы можем помочь друг другу. Но для этого мне нужен Вейдер. В его крови содержатся стабильные прототипы.
        - Какие еще прототипы?
        - Прототипы наномашин. Мне пришлось воспользоваться одной из ранних версий, которые мы испытывали на мелких грызунах. Многие из них обладали ярко выражен ными аномальными свойствами. Но у меня не было выбора. Лабораторию охватил пожар, все вокруг горело. Предполагалось, что я сумею найти путь к бегству, но… моим единственным спасением оказались наномашины. - Дорман умоляюще посмотрел на Пат рицию и добавил, понизив голос: - К сожалению, они подействовали не так, как ожи далось, но кровь Вейдера поможет мне самому перепрограммировать криттеры
[12] , кишащие в моем организме.
        Патриция лихорадочно размышляла. Она знала, чем занимается Дэвид, и подозре вала, что он произвел над Вейдером какой-то опыт.
        - А где Джоди? - спросил Дорман, глядя мимо Патриции на полуприкрытую дверь и задернутые занавески. - Эй, Джоди, выходи! Все в порядке!
        Джоди любил Дормана, который заменял ему родного дядю - особенно после исчезновения Дарина. Они на пару играли в видеоигры, и Джереми был едва ли не единственным взрослым человеком, который знал почти столько же ловушек и сек ретов «Нинтендо-64», как и сам Джоди. Они с Джереми обменивались излюбленными приемами и хитростями из «Смертельной схватки» и «Теней империи».
        Прежде чем Патриция собралась с мыслями и сообразила, о чем идет речь, Джоди распахнул дверь коттеджа и выскочил на улицу вместе с Вейдером.
        - Джереми!
        Дорман с радостью и облегчением посмотрел на черного Лабрадора, но пес в ответ задрал черные губы и показал ему клыки. Из горла Вейдера донесся рык, похожий на звук цепной пилы, - появление гостя явно пришлось ему не по вкусу.
        Дорману было не до собаки. Он с искренним изумлением глядел на мальчика - здорового, исцеленного Джоди. Кожа на лице Дормана вспучилась и зашевелилась. Он поморщился, с усилием преодолевая спазм, и пробормотал:
        - Джоди… Ты вылечился от рака?
        - Это настоящее чудо, - деревянным голосом произнесла Патриция. - Нечто вроде спонтанной ремиссии [13] .
        Внезапно на лоснящемся лице Дормана появилось такое хищное выражение, что у Патриции засосало под ложечкой.
        - Нет, это не спонтанная ремиссия. Не так ли, Джоди? Господи, Дэвид и тебе сделал прививку!
        Мальчик побледнел и отступил назад.
        Патриция озадаченно посмотрела на сына, и ее пронзило страшное озарение. Она осознала весь ужас содеянного Дэвидом, тот риск, на который он пошел, ту истинную причину, которая заставила его брата отказаться от продолжения исследо ваний. Выздоровление Джоди отнюдь не было следствием ремиссии. Тяжелый труд и маниакальная увлеченность Дэвида наконец принесли плоды. Он нашел лекарство от рака, но Патриции об этом не сказал.
        У женщины замерло сердце, и она перевела дух, испытывая невероятное облегче ние, однако ее радость омрачалась страхом перед Дорманом. Патрицию пугали жадные взгляды, которые тот
        бросал на Джоди, его неестественно подвижные черты лица и ходящие под кожей бугры.
        - Еще лучше, чем Вейдер, - пробормотал Дорман, блеснув темными глазами. - Все, что мне нужно, - образец крови твоего сына. Совсем немного. Каплю.
        - Кровь? Ради всего святого… - Потрясенная и сбитая с толку, Патриция взд рогнула, но не двинулась с места, демонстративно преграждая вход в коттедж. Она никому не позволит даже прикоснуться к сыну!
        - У меня нет времени на объяснения. Я не знал, что они собираются убить Дэвида! Они устроили демонстрацию, собирались снести с лица земли лабораторию и перенести исследования в другое, более секретное учреждение, а я должен был воз главить работы на новом месте! - произнес Дорман искаженным от злобы голосом. - Но они попытались прикончить и меня тоже!
        Голова у Патриции пошла кругом; привычная картина мира разом пошатнулась.
        - Так ты знал, что лаборатория обречена на уничтожение? И сам участвовал в заговоре? - Я думал, все будет по-другому. Разрушение «ДайМар» должно было пройти организованно, по плану. Но меня обманули.
        - Подонок! Ты обрек Дэвида на смерть! Ты захотел присвоить его достижения, занять его место!
        - Патриция… Джоди… Без вашей помощи я погибну. Погибну в самое ближайшее время. -
        Дорман торопливо засеменил к крыльцу, но Патриция, шагнув вперед, преградила ему путь.
        - Джоди, быстро в дом! Этому человеку нельзя верить. Он предал твоего отца!
        - Ледяной холод, прозвучавший в голосе матери, заставил мальчика, и без того напуганного, беспрекословно подчиниться приказу.
        Дорман отступил на несколько шагов, сердито глядя на женщину.
        - Не вздумай мне мешать, Патриция. Ты ничего не понимаешь.
        - Еще как понимаю. Мой сын прошел через страшные испытания, и я должна его защитить. Откуда мне знать - а вдруг ты до сих пор работаешь на тех людей, охо тишься на нас? Я не подпущу тебя к мальчику. - Она подбоченилась, готовая голыми руками разорвать незваного гостя на куски, и крикнула в полуоткрытую дверь: - Джоди! Беги в лес и прячься! Ты знаешь, куда идти, действуй так, как мы заду мали! Беги!
        В груди Дормана что-то булькнуло. Он согнулся пополам, прижимая руки к ребрам и животу. Когда он выпрямился, в остекленевших глазах застыли страдание и боль.
        - Я не могу… больше ждать, Патриция, - пробормотал Дорман и, пошатываясь, двинулся к дому.
        Из коттеджа послышался звук захлопнувшейся задней двери. Джоди выскочил из дома и прямиком помчался в лес. Патриция мысленно поблагодарила сына за то, что тот не стал спорить. Она так боялась, что Джоди захочет помочь Джереми.
        Вейдер бросился вслед за мальчиком, огибая коттедж и заливаясь лаем.
        Дорман, разом потеряв всякий интерес к Патриции, повернулся к задней части дома.
        - Джоди! Вернись, мой мальчик! - закричал он и заковылял прочь от крыльца, намереваясь обойти дом сбоку.
        Из горла Патриции вырвалось звериное рычание.
        - Оставь Джоди в покое! - крикнула она. Дорман рывком развернулся, выхватил из брючного кармана револьвер и, держа его непослушными пальцами, прицелился в окаменевшее от удивления лицо Патриции.
        - Ты сама не ведаешь, что творишь, Пэт, - сказал он. - Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что происходит. Я мог бы без лишних слов застрелить собаку или мальчишку и взять у них кровь. Вероятно, так было бы проще всего.
        Дорман то и дело терял власть над собственными мышцами, и ему было трудно держать Патрицию на мушке. К тому же она не верила, что этот человек -Джереми Дорман - способен ее убить.
        Издав отчаянный вопль, Патриция перепрыгнула через поручни крыльца и, словно таран, метнулась к Дорману.
        Увидев бегущую к нему женщину, Дорман вздрогнул, и его лицо искривилось от ужаса.
        - Нет! Не прикасайся ко мне!
        И в тот же миг Патриция врезалась в него, выбив из рук пистолет и повалив Дормана на землю.
        - Джоди! Беги! Не останавливайся! - пронзительно завопила она.
        Дорман яростно отмахивался и извивался, пытаясь отшвырнуть от себя женщину.
        - Патриция, не смей! Держись от меня подальше!
        Но Патриция дралась, как кошка, пустив в ход кулаки и ногти. Кожа Дормана была клейкая и слизистая…
        Джоди и Вейдер скрылись среди деревьев.

        Коттедж семейства Кеннесск.
        Кост-Речндж, штат Орегон.
        Пятница, 13:26

        Густой лес встретил его в штыки. Ветви деревьев хлестали по лицу, вцеплялись в волосы, хватали за рубашку, но Джоди продолжал мчаться вперед. Последнее, что он слышал, был отчаянный крик матери: «Джоди! Беги! Не останавливайся!»
        В течение последних двух недель Патриция успешно вбивала ему в голову собст венные страхи и опасения. Они вдвоем разработали планы на любой случай. Джоди отлично знал о том, что за ними охотятся могущественные и безжалостные люди. Его отец пал жертвой предательства, а лаборатория сгорела дотла.
        Они с матерью бежали под покровом темноты, проводя ночи в машине, укрытой подальше от дорог, и переезжали с места на место, пока наконец не очутились в коттедже Дарина. Мать вновь и вновь повторяла, что они не могут верить ни одному человеку, и вот теперь выяснилось, что ее запрет распространяется даже на Дор мана, на Джереми, который был ему родным дядей, играл с ним, отдавал ему каждую минуту, свободную от работы, которой занимался вместе с его отцом.
        Услышав крик матери, Джоди подчинился не раздумывая. Он выбежал в заднюю дверь и пересек лужайку, направляясь к деревьям. Вейдер первым ворвался в плотные заросли сосен; он лаял так, будто знал безопасную дорогу.
        Коттедж быстро исчез из виду, и Джоди резко свернул налево, устремляясь вверх по склону холма. Он перепрыгивал через поваленные деревья, топтал хрус тящие обломанные ветки, продирался сквозь густые колючие кусты. Ползучие растения хватали его за ноги, но Джоди, спотыкаясь, упрямо двигался вперед.
        За последние недели он прекрасно изучил окрестные леса. Мать не отпускала от себя сына, опасаясь, что тот попадет в беду или заблудится, и все же мальчик находил время побродить среди деревьев. Он отчетливо представлял, куда направля ется, знал, как надежнее всего избежать преследования, помнил несколько укромных местечек, где можно было удобно устроиться и чувствовать себя в относительной безопасности. Мать велела бежать не останавливаясь, и Джоди не хотел, чтобы ее усилия пропали даром.
        Если мне удастся отвлечь внимание, у тебя будет фора.
        - Джоди, остановись! - Это был голос Джереми, но он звучал необычно, как бы придушенно. - Эй, Джоди! Все в порядке! Я не причиню тебе вреда!
        Джоди помедлил, потом вновь бросился бежать. Вейдер громко залаял и, прос кользнув под стволом упавшего дерева, понесся вверх по каменистому склону. Джоди карабкался следом.
        - Иди сюда, малыш! Мне нужно с тобой поговорить! - Крики Дормана доносились издалека, от коттеджа, и Джоди понял, что Джереми только что углубился в лес.
        На мгновение мальчик замер, тяжело дыша. Его суставы то и дело пронзало странное покалывание, как будто отдельные части тела погружались в сон, но это были пустяки по сравнению с тем, что ему уже довелось пережить, - хуже всего была лейкемия, когда Джоди предпочел бы умереть, лишь бы утихла мучительная ломота в костях. К настоящему времени мальчик достаточно окреп, чтобы справиться с новым испытанием, только не хотел, чтобы оно затянулось надолго. Его кожа пок рылась мурашками, по шее струился пот.
        Джоди слышал, как Дорман неуклюже пробирается среди деревьев, раздвигая руками ветви. Звук раздавался совсем рядом, и мальчик с тревогой подумал, что преследователь движется на удивление быстро.
        - Мать зовет тебя домой! Она ждет у коттеджа!
        Джоди торопливо спустился в неглубокую ложбину, по дну которой среди камней и упавших деревьев протекал ручей. Два дня назад Джоди, забавляясь, преодолел поток, осторожно прыгая по булыжникам, деревьям и каменным выступам. Теперь он мчался со всей возможной скоростью и где-то на полпути поскользнулся на замшелом валуне, и его правая ступня угодила в ледяную воду, журчавшую среди камней.
        От неожиданности Джоди вскрикнул, выдернул ногу из воды и продолжал переби раться через поток. Мама всегда заботилась, чтобы сын не промочил ноги, но сейчас важнее всего было убежать
        - Джоди, иди ко мне! - еще раз крикнул Дорман. Казалось, он начинал сер диться - его слова прозвучали грубо и отрывисто. - Иди сюда, прошу тебя. Только ты можешь мне помочь. Джоди' Вернись, умоляю!
        Хлюпая промокшим ботинком, Джоди достиг противоположного берега. Он ухва тился за свисавшую сосновую ветку и, перепачкав пальцы клейкой смолой, подтя нулся, стараясь выбраться из оврага на более ровную поверхность, по которой можно было бы бежать дальше.
        У него закололо в боку, потом острая боль распространилась по всему телу, охватывая почки и живот, и Джоди, чтобы продолжать бегство, пришлось крепко стиснуть бок ладонью. Он не понимал, что происходит, и полагался лишь на свой инстинктивный страх и предостережение матери. Он нипочем не дастся в руки Дже реми Дорману.
        Он остановился у дерева, хватая ртом воздух и внимательно прислушиваясь.
        На склоне ложбины по ту сторону ручья появилась тяжеловесная фигура Джереми Дормана, одетого в рваную рубаху. Взгляды мальчика и мужчины на мгновение встре тились.
        В глазах Дормана ему почудилось что-то страшное и чужое, и Джоди ринулся бежать с удвоенной энергией. Его сердце бешено колотилось, а воздух врывался в легкие глубокими глотками. Джоди нырнул в колючие заросли, толкавшие его назад. За его спиной Дорман с легкостью проламывался сквозь кусты.
        Джоди карабкался в гору, скользя ногами по влажной опавшей листве. Он пони мал, что чрезвычайное напряжение вскоре истощит его силы. Дорман же, казалось, ничуть не замедлял шаг.
        Мальчик спустился в маленький овраг, заваленный буреломом и мшистыми валу нами песчаника Здесь царила темнота, и Джоди был уверен в том, что Дорман не сумеет разглядеть его среди толстых стволов, а значит, он мог попытаться спря таться в мокрой звериной норе, вырытой между гниющим пнем и треснувшим камнем. Джоди принялся устраиваться в укрытии, треща хворостом, ветками кустов и ползу чими растениями.
        Его грудь бурно вздымалась, сердце билось тяжелым молотом, но Джоди сидел молча. Он уже давно не слышал голоса матери и опасался, что Дорман мог покале чить ее и бросить у коттеджа Что он сделал с мамой, чем она пожертвовала ради того, чтобы сын мог убежать?
        Послышались тяжелые шаги, но теперь Дорман шел молча, прекратив звать маль чика. Джоди вспомнил свою компьютерную систему «нинтендо» и игры-«стрелялки», в ходе которых они с Джереми превращались в противников и вели борьбу не на жизнь, а на смерть, отстаивая рубежи на далеких планетах.
        Теперь борьба шла всерьез, и на карту было поставлено нечто большее, чем количество набранных очков.
        Дорман тем временем приближался, раздвигая кустарник и вглядываясь в лесной полумрак. Джоди затаил дыхание, молясь, чтобы его убежище осталось нераскрытым.
        Издалека донесся лай Вейдера, Дорман замер на месте и повернулся в другую сторону. Джоди решил воспользоваться случаем и улизнуть. Он выбрался из норы, но стоило ему шевельнуть казавшийся прочным и устойчивым ствол, как тот рухнул на землю и превратился в кучу острых щепок.
        Дорман вновь застыл, потом бросился к укрытию Джоди.
        Мальчик проскользнул под очередным поваленным стволом, пробежал мимо скольз кого камня и пополз к дальнему склону оврага. Там он поднялся на ноги и побежал, пригибая голову и отмахиваясь от веток. Дорман взревел и вломился в чащу. Джоди отважился бросить взгляд через
        плечо, чтобы понять, близко ли подобрался к нему преследователь.
        Дорман поднял мясистую руку, вытянув ее в сторону мальчика, и тот увидел зажатый в его кулаке пистолет, из дула которого мгновение спустя вырвался сноп огня.
        Послышался громкий треск, эхом отозвавшийся в лесу, и пуля вырвала кусок дерева из соснового ствола в двух футах от головы Джоди. Джереми пытался его убить!
        - Немедленно возвращайся, черт побери! - взревел Дорман.
        Едва сдержав рвущийся из горла крик, Джоди нырнул в густые заросли и спря тался за деревом.
        В лесной полутьме слышался лай Вейдера. Пес поскуливал, словно желая подбод рить хозяина. Джоди вскочил и побежал, прижимая к боку ладонь. В висках стучала кровь, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
        Дорман шлепал по холодной воде ручья, даже не попытавшись перейти его по камням.
        - Джоди, иди сюда! - кричал он. Мальчик припустил во все лопатки. Он бежал на лай Вейдера, надеясь, что там его ждет спасение.

        В лесных дебрях Орегона
        Пятница, 13:03

        Длинный прицеп лесовоза наполовину сполз с дороги в неглубокий кювет, а тягач покосился и стоял под углом, отчего автопоезд напоминал громадное стальное чудище со сломанным хребтом.
        Приехав на место происшествия на полицейской машине и выбравшись из салона, Малдер тут же почуял неладное. Здесь явно случилось нечто более серьезное, чем заурядная дорожная авария. Рядом с лесовозом на обочине стоял красный пикап
«форд». При появлении Джереда Пенвика из его кабины вылез мужчина в пластиковом дождевике.
        Оглядевшись, Малдер заметил извилистые борозды, оставленные шинами на мокрой траве. Прежде чем остановиться, лесовоз неуправляемо метался по дороге из сто роны в сторону. На лобовое стекло патрульного автомобиля падали редкие дождевые капли, и Пенвик оставил работать «дворники». Он взял рацию, нажал кнопку пере дачи и доложил диспетчеру о своем прибытии к месту происшествия.
        Хозяин пикапа ждал у своей машины, сутуля плечи под дождевиком. Полицейский двинулся ему навстречу, и Малдер пошел следом, поплотнее запахивая куртку. Ветер и дождь трепали его волосы, но с этим ничего нельзя было поделать.
        - Надеюсь, вы ничего здесь не трогали, Доминик? - осведомился патрульный.
        - Я старался держаться подальше, - ответил мужчина, бросая на Малдера подоз рительный взгляд. - На беднягу водителя невозможно смотреть без содрогания.
        - Познакомься с агентом Малдером, он из ФБР, - сказал Джеред.
        - Я ехал себе по шоссе, - сообщил Доминик, по-прежнему взирая на Малдера. Потом он повернул лицо в сторону накренившегося лесовоза и продолжал: - Когда я увидел эту машину, то подумал, что водитель, должно быть, не справился с управ лением на скользкой дороге. А может, как это часто делают шоферы-дальнобойщики, попросту тормознул на обочине и завалился спать. На этом участке, как видите, не слишком оживленное движение, однако парковать машину таким вот образом очень опасно. К тому же он не выставил позади оранжевый треугольник. Я решил хоро шенько надрать ему задницу. - Доминик смахнул дождевую воду с лица, покачал голо вой, судорожно сглотнул и добавил: - Но потом я посмотрел в кабину и увидел такое, чего не видывал в жизни.
        Малдер оставил Джереда беседовать с хозяином пикапа, а сам отправился осмот реть лесовоз. Он ухватился за ручку водительской дверцы, осторожно подтянулся и встал на подножку кабины.
        Водитель сидел, откинувшись на спинку, упираясь ладонями в бока и скрючив ноги под рулевым колесом, словно таракан, отведавший патентованной морилки.
        Пухлое лицо водителя было перекошено и бугрилось шишковатыми опухолями, нижняя челюсть бессильно отвисла. Белки глаз посерели, подернулись дымкой и были покрыты густой сеткой ярко-красных жилок. По всему телу, словно пятна на леопар довой шкуре, проступали пурпурно-черные кляксы. Казалось, его сердечно-сосудистая система взорвалась изнутри.
        Окошко кабины было плотно прикрыто. Капли дождя продолжали барабанить по покосившейся крыше, стекая по окну пассажирской дверцы. Внутреннюю поверхность лобового стекла кое-где покрывали туманные пятна. Малдер заметил легкий пар, поднимавшийся от тела.
        Стоя на подножке, Малдер повернулся к полицейскому, который с любопытством наблюдал за его действиями.
        - Нельзя ли проверить номера и регистрацию лесовоза? - попросил Малдер. - Может быть, удастся выяснить, откуда прибыл этот автомобиль и куда направлялся.
        Малдер чувствовал себя очень неуютно - ужасная смерть произошла в непосредс твенной близости от предполагаемого укрытия Патриции и Джоди Кеннесси, совсем рядом с тем местом, которое поехала обследовать Скалли.
        Полицейский подошел к лесовозу и, в свою очередь, посмотрел в окошко кабины, словно подглядывая сквозь дырочку в женский туалет.
        - Какой кошмар, - пробормотал он. - Что случилось с этим парнем?
        - Никто не должен прикасаться к трупу до тех пор, пока не подоспеет помощь,
        - торопливо произнес Малдер. - Окружной мед эксперт Портленда уже сталкивался с таким явлением. Думаю, стоит ему позвонить, он знает, как действовать в подобной ситуации.
        Полицейский нерешительно помялся, словно желая забросать Малдера вопросами, но все же повернулся и быстрой походкой отправился к своей рации.
        Малдер обошел лесовоз спереди и обнаружил, что тягач круто забрал вправо, отчего автопоезд едва не сложился пополам, однако лежащие в прицепе бревна были по-прежнему крепко стянуты цепями.
        Если у водителя начались судороги и он решил свернуть с дороги, оставалось лишь благодарить Всевышнего за то, что нога умирающего не попала на педаль аксе лератора. Лесовоз остановился на подъеме, не врезавшись в дерево и не завалившись под откос.
        Малдер посмотрел на решетку моторного отсека, и в этот миг дождь припустил с новой силой. Струйки воды побежали по спине; Малдер зябко повел плечами и поднял воротник куртки, надеясь остаться сухим.
        Обойдя тягач, он спустился в кювет. Башмаки захлюпали по лужам, по брючным манжетам хлестала влажная трава, и Малдер подумал, что скоро он окончательно промокнет, и тогда можно будет не обращать внимания на усиливающийся дождь.
        И тут же заметил, что пассажирская дверца лесовоза чуть приоткрыта.
        Малдер замер на месте, лихорадочно размышляя. Что, если в кабине, кроме шофера, был кто-то еще, возможно, попутчик, голосовавший на шоссе? Что, если он и был носителем смертоносного вещества?
        Малдер осторожно приблизился к дверце, надеясь обнаружить еще одно мертвое тело - труп пассажира, который, может быть, оказался во власти тех же судорог, но сумел отползти в сторону и умер на открытом пространстве.
        Ничего подобного Малдер не увидел. Тем временем дождь превратился в насто ящий ливень.
        - Что там, агент Малдер? - крикнул полицейский.
        - Осматриваюсь, - ответил тот. - Оставайтесь на месте.
        - Я вызвал представителей местных органов правопорядка и портлендского медэксперта, - сообщил полицейский. - С минуту на минуту здесь начнется насто ящее столпотворение. - С этими словами Пенвик, довольный тем, что Малдер не нуж дается в его помощи, вернулся к водителю пикапа, намереваясь продолжить прер ванный разговор.
        Малдер опасливо потянул на себя тяжелую дверцу, петли которой издавали про тяжный металлический скрежет, и отступил назад, вглядываясь внутрь кабины.
        Отсюда мертвый шофер казался еще более скрюченным. Осевший пар образовал туманный ореол на лобовом стекле и окошке водительской дверцы. В кабине чувство валась сырость, но характерного трупного запаха Малдер не уловил. Тело пролежало здесь совсем недолго, хотя выглядело ужасно.
        Однако больше всего Малдера заинтересовало пассажирское кресло. Он заметил на нем обрывки ниток и кусочки ткани, должно быть, выдранные из рубашки. На обивке сиденья тут и там поблескивали странные капли полупрозрачного клейкого вещества. Что-то вроде застывшей слизи, очень похожей на ту, которую Малдер видел на теле погибшего охранника.
        Малдер проглотил застрявший в горле комок. Ему не хотелось приближаться к трупу, а тем более - прикасаться к чему бы то ни было в кабине. Это было то самое вещество, с которым они столкнулись в морге. Малдер не сомневался в том, что неведомый токсин, смертельный реагент, явился продуктом зловещих экспери ментов Кеннесси.
        Вероятно, водитель лесовоза взял попутчика и заразился, оказавшись в непос редственной близости от очага инфекции. После того как автомобиль разбился, а шофер умер, таинственный разносчик заболевания бежал с места происшествия и скрылся.
        Куда он мог деться?
        Малдер увидел на полу у пассажирского кресла квадратик чего-то похожего на бумагу. Сначала он принял его за обертку от шоколадки или наклейку, но потом сообразил, что это фотография, смятая и наполовину скрытая в тени сиденья.
        Он вынул из кармана ручку и наклонился вперед, стараясь не прикасаться к слизи. Это было опасно, но Малдер не хотел упускать возможную улику. Он вытянул ручку и подтянул фотографию к себе. На края снимка налипли нитки - казалось, он выпал из кармана рубашки в ходе яростной схватки.
        Действуя ручкой, Малдер перевернул фотографию и тут же узнал изображенных на ней женщину и ребенка. В течение последних дней он не раз видел эти лица, предъ являл их сотням людей, надеясь, что те помогут ему отыскать Патрицию и Джоди Кен несси.
        Отсюда следовал вывод о том, что кем бы ни был пассажир, зараженный нанотех нологической чумой, он тоже занимался делом, каким-то образом связанным с этой женщиной и ее сыном.
        Он стремился к тому самому месту, куда уехала Скалли.
        Малдер швырнул ручку в кабину, не решившись положить ее в карман, и тороп ливо выбежал на доро1у. Полицейский призывно махал ему рукой из патрульной машины.
        - Агент Малдер!
        Малдер двинулся прочь от лесовоза, промокший, окоченевший и глубоко встрево женный, и отправился узнать, что нужно Пенвику.
        - В нескольких милях позади на этом шоссе расположена весовая станция для грузовиков, - сообщил тот. - Чаще всего она закрыта, но там установлена авто номная видеоаппаратура дорожной инспекции. Я велел техникам прокрутить записи за несколько минувших часов, чтобы увидеть изображение проезжающего лесовоза. - Пенвик улыбнулся, и Малдер кивком поблагодарил его за находчивость. - Таким образом мы сумеем приблизительно установить интересующий нас интервал времени.
        - Нашли что-нибудь? - спросил Малдер. Полицейский вновь заулыбался:
        - Два эпизода. В десять часов пятьдесят две минуты мимо станции промчался вот этот грузовик. А за несколько минут до того прошел человек. На этом шоссе не слишком оживленное движение.
        - Нельзя ли взглянуть на эти кадры? - спросил Малдер, усаживаясь в машину и нетерпеливо посматривая на маленький экран полицейской компьютерной сети, уста новленный под приборной доской.
        - Я так и думал, что вы захотите посмотреть, - отозвался Пенвик, щелкая кла вишами. - Я только что получил их… Ага, вот они.
        На экране появился лесовоз, катящий по дороге, - тот самый, что стоял теперь, зарывшись носом в кювет. Показания цифровых часов в углу дисплея подт верждали слова полицейского.
        Однако Малдера интересовало нечто другое.
        - Покажите пешехода, второго человека, - попросил он, хмуря брови и размыш ляя. Если продукт нанотехнологий действительно был столь токсичен, как он подоз ревал, водитель лесовоза вряд ли мог долго оставаться в живых рядом с его носите лем.
        Второе изображение казалось несколько смазанным, и тем не менее на нем можно было различить мужчину, который шагал по замызганной обочине, не обращая вни мания на дождь. Подойдя к станции, он заглянул прямо в объектив камеры, как будто намереваясь зайти в помещение, но все же прошел мимо.
        Малдеру хватило одного взгляда, чтобы узнать этого человека. В свое время он изучил материалы по лаборатории «ДайМар», фотографии персонала и снимки двух исследователей, которые, как считалось, погибли в опустошительном пожаре.
        Это был Джереми Дорман, ассистент Дэвида Кеннесси. Итак, он до сих пор оста вался в живых.
        И если Дорман заразился чем-то в лаборатории, значит, в его организме и поныне содержится вещество, стоившее жизни по меньшей мере двум людям.
        Малдер выбрался из кресла и устремил на полицейского суровый взгляд.
        - Офицер Пенвик, вам надлежит оставаться здесь и охранять место происшест вия. Данный объект чрезвычайно опасен. Не позволяйте никому прикасаться к трупу и даже влезать в кабину без средств биологической защиты.
        - Слушаюсь, агент Малдер, - ответил Пенвик. - А где будете вы сами?
        Малдер повернулся к Доминику:
        - Сэр, я агент Федерального бюро расследований, и мне нужен ваш автомобиль.
        - Мой пикап? - промолвил Доминик.
        - Я должен немедленно разыскать напарницу. У меня есть основания полагать, что ей грозит серьезная опасность. - Прежде чем Доминик успел возразить, Малдер открыл дверцу «форда», протянул левую ладонь и попросил: - Ключи, пожалуйста.
        Доминик вопросительно оглянулся через плечо на Пенвика, но тот лишь кивнул.
        - Этот человек действительно федеральный агент. Я проверял его документы, - сказал он и надел шляпу, защищаясь от дождя. - Не беспокойся, Доминик. Я подб рошу тебя домой.
        Хозяин пикапа нахмурился с таким видом, будто возвращение домой беспокоило его меньше всего. Малдер захлопнул дверцу и завел дряхлый мотор. Услышав мерный рокот, он несколько секунд сражался с рычагом передач, вспоминая, как отжимают сцепление и как при этом действуют педалью газа.
        - Осторожнее с моим грузовиком! - крикнул Доминик. - Мне вовсе не хочется тратить время на препирательства со страховыми компаниями!
        Малдер нажал на газ, надеясь, что успеет вовремя догнать Скалли.

        Коттедж семейства Кеннесси
        Кост-Рейндж, штат Орегон.
        Пятница, 13:45

        Изрядно поплутав по извилистым грунтовым дорогам для лесовозов, Скалли с трудом развернулась на узком проселке и наконец обнаружила выезд, о котором говорила женщина в универмаге «Макси». Здесь не было почтового ящика, только металлический светоотражающий знак с пометками для пожарной службы и мусоровоза.
        Это была заурядная частная дорога, которая продиралась сквозь густые заросли, карабкаясь в гору и исчезая в неприметной ложбине. И тем не менее эта дорога вела к тому самому месту, где могли прятаться - или томиться в плену - Патриция и Джоди Кеннесси.
        Скалли ехала со всей возможной скоростью, какую удавалось развить на этих ухабах и лужах склизкой грязи. По мере того как она поднималась по склону, лес подступал к дороге вплотную.
        и ветви деревьев начинали задевать и царапать боковые зеркала.
        Наткнувшись на очередное серьезное препятствие - зарытую поперек дороги полусгнившую колоду, - Скалли поддала газу и взлетела на вершину холма. Автомо биль покатил вниз, царапая днищем о гравий. Впереди виднелась окруженная густым лесом лужайка, на которой возвышался одинокий коттедж. Лучшего места для укрытия и быть не могло.
        Скромный непритязательный домик казался еще более уединенным и малозаметным, чем даже лагерь отшельников, у которых они с Малдером побывали накануне.
        Скалли осторожно подъехала поближе и заметила у стены коттеджа заляпанный грязью автомобиль, укрытый от дождя металлическим гофрированным навесом. Это был
«вольво», машина той самой марки, какую наверняка предпочел бы молодой талант ливый ученый, городской житель Коренной обитатель здешних гор купил бы подер жанный пикап или спортивный автомобиль.
        У Скалли участился пульс. Место было в самый раз - уединенное, безлюдное и жутковатое. От ближайшего населенного пункта и зоны уверенного приема телефон ного сигнала его отделяли многие мили. Здесь мог прятаться кто угодно, могло слу читься что угодно.
        Скалли затормозила напротив коттеджа и несколько секунд сидела - неподвижно. Ситуация была непростая. Она приехала одна, рассчитывать на помощь не приходи лось. Она не знала и не могла знать, прячутся ли Патриция и Джоди по своей воле, или их удерживают в качестве заложников вооруженные люди.
        Скалли выбралась из машины, и у нее тяжело застучало в висках. Она замерла на месте и, подождав, пока перед глазами перестанут мелькать цветные всполохи, перевела дух, взяла себя в руки, захлопнула дверцу и крикнула:
        - Эгей!
        Она приехала, не таясь, и всякий, кто мог находиться в доме, наверняка слышал звук мотора - вероятно, еще до того, как машина перевалила через вершину холма. Скалли не могла скрытничать и была вынуждена действовать прямо и откро венно.
        Несколько мгновений она помедлила у машины, дожидаясь ответа и держа удосто верение в левой руке, а правую положив на рукоять пистолета. Она была готова к любому повороту событии.
        Больше всего ей хотелось отыскать Джоди и сделать все возможное для того, чтобы мальчик получил необходимую медицинскую помощь.
        - Эгей! Есть кто живой? - крикнула Скалли, повысив голос, чтобы ее слова были слышны во внутренних помещениях дома, и отступила от автомобиля на два шага.
        Коттедж походил на дом с привидениями. Окна были неосвещены, некоторые зана вешены, внутри царили тишина и неподвижность. Скалли не слышала ни шорохов, ни голосов… но входная дверь была приоткрыта.
        Она заметила в деревянной обшивке у двери свежее отверстие, из которого тор чали светлые щепки, - след пули малого калибра.
        Скалли ступила на гладкие деревянные доски крыльца и еще раз позвала:
        - Есть кто живой? Я из ФБР.
        Постояв в нерешительности у входа, Скалли перевела взгляд налево и увидела человека, неподвижно лежащего в высокой траве у дома.
        Она насторожилась и замерла, потом приблизилась к краю крыльца, выглядывая поверх перил. В траве, распластавшись ничком на земле, лежала женщина.
        Скалли сбежала по ступеням и вновь застыла на месте. Перед ней лежала Пат риция Кеннесси. Скалли узнала ее по светло-рыжим волосам и тонким чертам лица - но на этом сходство заканчивалось.
        Скалли припомнила женщину, улыбавшуюся с фотографии, которую ей так часто приходилось рассматривать. Снимок, сделанный в ту пору, когда был жив муж Патри ции, известный талантливый биолог, а Джоди еще не болел лейкемией. Мальчик безза ботно смеялся в объектив.
        А теперь Патриция Кеннесси лежала на поляне, неестественно изогнувшись и повернув голову в сторону Скалли. Даже после смерти ее лицо оставалось мрачным и угрожающим. Кожу Патриции испещряли множество пятен подкожных кровоизлияний и опухоли всевозможных размеров и форм. Ее глаза были плотно закрыты, и на веках проступала сетка кровеносных сосудов.
        Скрюченные пальцы женщины напоминали звериные когти, как будто она погибла в отчаянной схватке с чем-то чудовищным и страшным.
        Скалли стояла ошеломленная. Она приехала слишком поздно.
        Она отступила назад, зная, что приближаться и прикасаться к трупу опасно - он мог оказаться инфицированным. Патриция умерла, и теперь Скалли оставалось лишь одно - отыскать Джоди и позаботиться о его благополучии, разумеется, если он еще жив.
        Скалли прислушалась. В кронах высоких деревьев гулял ветер, заставляя сос новые иголки с шорохом тереться друг о друга. Над головой нависали тяжелые тучи, грозя вот-вот разразиться ливнем. Из чащи доносились птичьи трели и иные лесные звуки, но Скалли казалось, что ее окружают полное одиночество и гнетущее безмол вие.
        Потом она услышала собачий лай, отрывистый и возбужденный, а через секунду тишину расколол, отчетливый звук выстрела.
        - Немедленно возвращайся, черт побери! - Приглушенный расстоянием голос звучал сердито и хрипло. - Джоди, иди сюда!
        Скалли выхватила оружие и двинулась к деревьям, ориентируясь по звуку голо сов. Джоди находился где-то поблизости, продолжая спасаться бегством, а по его следу шел человек, который, вероятно, и являлся разносчиком заразы, погубившей Патрицию Кеннесси.
        Первым делом Скалли должна была настичь чужака. Она прибавила шагу и углуби лась в лес.

        Коттедж семейства Кеннесси.
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Пятница, 13:59

        Как ни старался Джоди, Дорман не отставал. Единственным убежищем, которое приходило на ум мальчику, был коттедж, оставшийся где-то вдалеке за деревьями. И хотя маленький домик вряд ли мог считаться неприступной крепостью, Джоди не знал ничего лучшего. По крайней мере там можно было отыскать какой-нибудь тяжелый предмет, орудие самозащиты.
        Его мать отличалась быстрой реакцией, и Джоди полагал, что не уступит ей в находчивости. Он многому научился у матери в минувшие недели.
        Джоди петлял среди деревьев, описывая длинную плавную дугу. Он рассчитывал обежать поляну и подойти к дому сзади. Вейдер продолжал лаять, то подбегая к мальчику вплотную, то вновь исчезая в чаще, словно резвясь или охотясь.
        Джоди подумал, что все происходящее кажется псу забавной игрой.
        Он продолжал мчаться вперед, то и дело спотыкаясь и чувствуя, как ноют ноги, словно в коленные суставы вбиты острые металлические штыри. Бок мальчика жгло нестерпимой болью, лицо было изодрано колючими ветвями и сосновыми иглами, но он не обращал внимания на мелкие царапины, зная, что они быстро заживут. Горло Джоди пересохло, и он не мог набрать в легкие достаточно воздуха.
        Он двигался по возможности бесшумно, пробираясь сквозь девственную чащу без компаса и карты, однако в последние недели единственным его развлечением были походы в лес, и Джоди знал, как найти дорогу к дому. Вейдер придет следом, и они уедут отсюда, втроем с матерью… если она еще жива.
        Поднявшись на пригорок, Джоди увидел внизу поляну и маленькую коробочку кот теджа. Он забрался дальше, чем рассчитывал, но даже отсюда сумел разглядеть чужой автомобиль, стоявший на подъездной дорожке.
        Джоди похолодел от страха. Итак, его выследили! Вероятно, это и есть те люди, о которых говорила мать. Даже если ему удастся перехитрить Дормана и укрыться в доме, его будут ждать другие. А может, они хотят ему помочь? Джоди терялся в догадках.
        Однако в данную секунду его подстерегала другая, куда более страшная опас ность.
        Дорман продолжал мчаться следом, сокращая расстояние и ломясь сквозь кусты и деревья, словно танк. Джоди не уставал дивиться стремительности тучного мужчины, особенно если учесть, что тот выглядел тяжелобольным.
        - Джоди, прошу тебя! Позволь поговорить с тобой хотя бы минутку, я не сделаю тебе ничего дурного!
        Мальчик не ответил, сберегая дыхание. Он стрелой метнулся к дому, но тут же очутился на краю крутого обрыва, образованного оползнем, который словно ножом срезал пологий скат холма. Два огромных дерева, вывороченные с корнем, оставили в грязи длинные глубокие борозды, похожие на зияющую рану.
        У Джоди не было времени искать обход. Дорман резво поднимался по склону. Он помогал себе руками, хватаясь за деревья.
        Обрыв казался мальчику почти отвесным. Он боялся, что ему не удастся спус титься вниз.
        Вновь раздался лай Вейдера. Пес стоял слева, на полпути к подножию холма, широко расставив лапы, весь в репьях и щепках. Он звал хозяина за собой.
        Не видя иного выхода, Джоди решил последовать примеру пса. Перебравшись через край оползня, он начал спускаться, упираясь руками, цепляясь пальцами за холодную землю, ступая по зыбким камням и шард вокруг в поисках опоры. Судя по треску хвороста и шелесту ветвей, Дорман был совсем рядом.
        Джоди задвигался быстрее. Он посмотрел вверх и увидел плечистую фигуру, показавшуюся над обрывом. Мальчик судорожно перевел дыхание, и в ту же секунду его рука поймала пустоту.
        Он уперся ногой в камень, но тот вывернулся из сырой грязи, словно полу сгнивший зуб из десны. Джоди потерял равновесие и начал падать, с трудом сдер живая крик и впиваясь пальцами в сырую землю, но его тело неумолимо скользило вниз, кувыркаясь, перекатываясь и увлекая с собой лавину камней. Одежда тут же промокла и пропиталась грязью. Падая, мальчик увидел наверху Дормана, который растопырил руки, словно готовясь нагнуться и схватить его, но к этому мгновению Джоди был уже далеко и лишь продолжал набирать скорость.
        Кувыркнувшись в очередной раз, Джоди ударился боком, потом головой, но соз нания не потерял, и его охватила страшная мысль - что, если он сломает ногу и не сможет бежать от Дормана?
        Грязь и камни ливнем обрушивались на него, но Джоди не издал ни звука, даже не вскрикнул, и в конце концов достиг нижней точки оползня, уткнувшись в одно из поваленных деревьев. Его спутанные корни торчали из земли, словно грязная метла. Джоди ударился о ствол и бессильно распластался, хватая ртом воздух и пытаясь сдвинуться с места. У него сильно болел бок.
        Затем, к своему ужасу, мальчик увидел Дормана, который спускался по крутому обрыву, каким-то образом умудряясь сохранять равновесие и оставляя на мягком склоне глубокие отпечатки ног.
        Из-под его ступней сыпались камни и земля. Он размахивал револьвером, угрожая беглецу и веля ему оставаться на месте, но Джоди и так был не в силах встать и бежать дальше.
        Скрипя подошвами, Дорман остановился над лежащим мальчиком. Искаженное злобой и напряжением, лицо Дормана пылало, а кожа на нем медленно колыхалась, будто горшок со сливочной тянучкой, вот-вот готовой закипеть.
        Он приподнял оружие, держа его обеими руками и наводя ствол на Джоди. Отвер стие дула было похоже на глаз циклопа, на хищно разверстую пасть гадюки.
        Вдруг плечи Дормана обвисли, и он несколько секунд стоял неподвижно, глядя на мальчика.
        - Джоди, зачем усложнять жизнь себе и мне? По-моему, мы с тобой и так уже вдоволь набегались и настрадались.
        - Где моя мама? - требовательным тоном осведомился Джоди, жадно дыша. Его сердце билось, словно паровой молот, а воздух казался холодным, морозным и впи вался в легкие, словно острые кинжалы. Мальчик попытался подняться на колени.
        Дорман вновь повел револьвером.
        - Мне нужна капля твоей крови, и больше ничего. Только твоя кровь, Джоди. Свежая кровь.
        - Я спрашиваю, где моя мама? - выпалил мальчик.
        На лицо Дормана набежала тень. Они с Джоди были столь поглощены друг другом, что не заметили приближения постороннего человека.
        - Не двигаться! Я - агент ФБР! - В пятнадцати футах от них среди деревьев, изготовившись к стрельбе, стояла Дана Скалли, раздвинув ноги на ширину плеч и держа в вытянутых руках пистолет. - Не двигаться! - повторила она.
        Скалли, задыхаясь, мчалась по лесу, ориентируясь по собачьему лаю и злобным выкрикам. Увидев наконец тучного мужчину, вплотную приблизившегося к Джоди Кен несси, она поняла, что первым делом следует обезвредить носителя ужасного, похо жего на рак заболевания и не дать мужчине прикоснуться к Джоди.
        Зловещий толстяк и двенадцатилетний мальчик разом повернули к ней лица, на которых выразилось глубокое изумление. В первое мгновение Джоди испытал облегче ние, но его тут же обуяла подозрительность.
        - Вы - одна из тех людей! - прошептал он.
        Скалли оставалось лишь гадать, что рассказала Патриция сыну, что он знает о гибели отца и заговоре против «ДайМар».
        Однако более всего ее поразила внешность мальчика. Он казался совершенно здоровым. В его облике не осталось и следа смертной бледности, истощения и изможденности. К этому времени лимфобластическая лейкемия должна была войти в последнюю стадию. Сейчас Джоди выглядел усталым и измученным - причиной тому, вероятно, были непрекращающиеся страхи и хроническое недосыпание, - но на паци ента онкологической клиники он не походил.
        Еще месяц назад мальчик был прикован к постели, балансируя на грани жизни и смерти, а теперь он легко и быстро мчался по лесу и угодил в руки преследователя только потому, что поскользнулся и упал с крутого обрыва.
        Дородный мужчина сердито посмотрел на Скалли и, более не обращая на нее вни мания, шевельнулся, намереваясь приблизиться к мальчику вплотную.
        - Я же вам сказала, не двигайтесь, - повторила Скалли. Заметив в его руке револьвер, она с испугом подумала, что противнику может прийти в голову взять Джоди в заложники. - Бросьте оружие и назовите свое имя.
        Мужчина бросил на нее взгляд, исполненный столь явного отвращения и нетерпе ния, что Скалли похолодела.
        - Вы ничего не понимаете, - сказал он. - Не вмешивайтесь. - С этими словами мужчина жадно посмотрел на беспомощного Джоди, потом вновь сверкнул глазами в сторону Скалли и добавил: - А может быть, мальчишка прав? Может быть, вы - одна из них и приехали, чтобы уничтожить нас обоих?
        Прежде чем Скалли успела ответить или задать очередной вопрос, из кустов, словно ракета, вылетело черное пятно и бросилось к мужчине, который угрожал мальчику.
        Скалли мгновенно узнала собаку, черного Лабрадора, который выжил после стол кновения с
        автомобилем и, улизнув из ветеринарной лечебницы, отправился на поиски Пат риции и Джоди.
        - Вейдер! - крикнул Джоди.
        Пес разразился громким лаем. Лабрадоры не принадлежат к числу боевых собак, но Вейдер, судя по всему, уловил страх и напряжение, витающие в атмосфере, опре делил главного врага и решил дать ему сражение.
        Тучный мужчина испуганно вздрогнул, поднял пистолет и с внезапной решимостью взвел затвор, но в тот же миг Вейдер, завывая и рыча, налетел на него и схватил за запястье. Мужчина вскрикнул, взмахнул свободной рукой, защищаясь от нападе ния, и его палец нажал на спусковой крючок.
        В безмолвии лесной глуши грянул выстрел.
        Пуля тридцать восьмого калибра угодила в грудь Джоди, прежде чем он успел метнуться в сторону. Удар пригвоздил хрупкое тело к поваленному дереву, словно невидимый кукловод дернул мальчика за ниточку. По его груди расплылось кровавое пятно. Джоди застонал и соскользнул по мокрому от дождя стволу.
        Вейдер повалил мужчину на землю. Тот попытался отбросить собаку, но разъ яренный Лабрадор начал кромсать зубами его лицо и горло.
        Мальчик заморгал изумленно распахнутыми глазами. На его лице появилось отсутствующее выражение, на губах выступила кровь, и Джоди сплюнул ее, прошептав:
        - Как я устал…
        Скалли гладила Джоди по голове, не в силах оторваться от него. Она и не подумала оттащить собаку и спасти мужчину, только что выстрелившего в мальчика.
        Пес продолжал рычать и щелкать зубами, все глубже зарываясь мордой в горло мужчины и раздирая сухожилия. Лесная подстилка окрасилась кровью. Мужчина выронил дымящийся револьвер и ударил Лабрадора в грудь, пытаясь освободиться и постепенно слабея.
        Скалли смотрела на алую пену, которая хлынула из отверстия в середине груди Джоди. Дырочка с аккуратно закругленными краями напоминала лужицу, пульсирующий кровавый родничок. Судя по расположению раны, Скалли могла с полной определен ностью сказать, что меры первой медицинской помощи здесь бессильны.
        - Нет, только не это, - пробормотала она и, наклонившись над Джоди и разорвав его рубашку, убедилась в том, что пуля пронзила левое легкое и, веро ятно, задела сердце. Серьезная рана, точнее говоря, смертельная.
        У Джоди не оставалось ни малейшего шанса. Его кожа посерела, потом поблед нела, глаза закатились, и он впал в беспамятство. Из пулевого отверстия продол жала хлестать кровь.
        Скалли подалась вперед, заставив себя забыть о сочувствии к умирающему, переключая свои разум на иной лад, превращаясь в медика, занятого оказанием помощи в критической ситуации. Наложив ткань рубашки на отверстие, она крепко зажала его ладонью, стремясь остановить кровотечение. Рядом с ней рычал Веидер, расправляясь с неподвижным телом, словно отправляя акт личного мщения, как будто этот человек когда-то причинил ему сильную боль. Скалли ни на что не обращала внимания, всецело занятая мальчиком. Главной ее задачей было приостановить обильное кровотечение из пулевой раны.

        Коттедж семейства Кеннесси
        Кост-Реиндж, штат Орегон.
        Пятница, 14:20

        Внезапный выстрел ошеломил Скалли. Ей в нос ударил запах крови и пороховой гари, а лес, казалось, еще сильнее обступил их. Утихли птичьи песни, умолк шелестящий ветер, и даже время словно бы прекратило свой бег.
        Помедлив мгновение, Скалли вновь перестроилась, мысленно превращаясь в сот рудника ФБР. Наложив импровизированную повязку, она отпрянула от тела смертельно раненного Джоди и подбежала к Вейдеру, который продолжал рычать и клацать челюс тями над поверженным врагом. Скалли вцепилась в шерсть на загривке пса и, преодо левая отчаянное сопротивление, потянула собаку в сторону. Окровавленная жертва лежала в грязи, скорчившись среди опавших листьев и хвороста.
        Скалли собралась с силами и оттащила Вейдера прочь. Пес продолжал рычать, и она подумала о том, что животное, которое только что перегрызло человеческое горло, может представлять нешуточную опасность. Однако Лабрадор не стал сопро тивляться, послушно затрусил прочь и уселся на куче хвороста. Его морда была пок рыта розовой пеной, а сверкающие яростью карие глаза неотрывно смотрели на лежа щего мужчину. Увидев окровавленные клыки, Скалли вздрогнула и перевела взгляд на тело мужчины. Его горло было искромсано, рубашка разорвана в клочья. Казалось, он взорвался изнутри.
        Несмотря на то что мужчина казался безнадежно мертвым, его рука трепетала и подергивалась, словно гальванизированная лягушка на столе препаратора, а кожа шевелилась, как будто под ней обитала многочисленная колония тараканов. Кое-где на поверхности тела поблескивали влажные пятна, покрытые чем-то студенистым, похожим на слизь, которую Скалли обнаружила при вскрытии Вернона Ракмена,
        Поверхность его кожи также была пятнистая и неровная, однако бугры перемеща лись, появлялись и исчезали, будто подвижные кровоподтеки, гуляющие по телу. Теперь Скалли не сомневалась, что этот мужчина и есть носитель ураганной смерти, унесшей жизни Патриции Кеннесси, Вернона Ракмена и, возможно, водителя грузо вика, который поехал осматривать Мал дер. Скалли понятия не имела, кто этот чело век, и все же он почему-то казался ей знакомым. Должно быть, он имел какое-то отношение к «ДайМар», к исследованиям Дэвида Кеннесси и лекарству против рака, которое тот намеревался разработать для спасения сына.
        Скалли оглянулась на Вейдера, чтобы узнать, оказала ли смертоносная слизь какое-либо влияние на черного Лабрадора, однако эта клеточная чума, по-видимому, не могла преодолеть межвидовых барьеров. Вейдер сидел не шевелясь, даже не раз махивая хвостом, и внимательно наблюдал за действиями женщины. Поймав ее взгляд, пес тихонько заскулил, как бы прося помочь его маленькому хозяину.
        Она повернулась к Джоди, который лежал, хватая ртом воздух. Из отверстия в его груди продолжала сочиться кровь. Скалли оторвала еще немного ткани от рукава рубашки мальчика и прижала тряпицу к ране.
        Рана была проникающая - выходного отверстия в спине не было, пуля застряла где-то в легком или сердце…
        Удивляясь тому, что Джоди все еще жив, Скалли продолжала оказывать первую помощь, пустив в ход все свое искусство. Ей уже доводилось терять коллег, прово жать в последний путь умирающих, но Джоди был особенно дорог, близок ей.
        Как и Скалли, двенадцатилетний мальчик страдал тяжелой формой рака. Они оба оказались заложниками безжалостной судьбы, жертвами клеточных мутаций, прини мавших чрезмерно широкий масштаб. Болезнь и так уже приговорила Джоди к смерти, и Скалли совсем не хотелось, чтобы трагический случай отнял у него последние недели жизни.
        Она сунула руку в карман, вынула сотовый телефон и трясущимися окровавлен ными пальцами вызвала из памяти аппарата номер Малдера, однако в трубке разда вался лишь треск статических разрядов. Окружавшие ее уединенные лесные холмы находились за пределами зоны связи. Скалли повторила попытку трижды, рассчитывая уловить хотя бы слабый сигнал, надеясь, что электромагнитные волны сумеют про бить себе дорогу в ионосфере… но все впустую. Скалли была готова заподозрить, что кто-то намеренно глушит телефонный канал. Она осталась совсем одна.
        Скалли уже собралась бегом отправиться к машине и подогнать ее как можно ближе к обрыву, потом вернуться за Джоди и отнести его к автомобилю на руках. Так было бы намного легче, если, конечно, машина прошла бы по ухабистой поляне.
        Но это означало бы бросить Джоди одного. Скалли посмотрела на свои окровав ленные руки, прижимавшие ткань к пулевому отверстию, пригляделась к бледному лицу мальчика и уловила едва слышный трепетный звук дыхания. Нет, она его не бросит. Ведь Джоди может умереть прежде, чем она вернется с машиной, а Скалли нипочем не оставила бы мальчика умирать в одиночестве.
        - Похоже, придется захватить тебя с собой, - сказала она, наклоняясь над Джоди и готовясь взять его на руки.
        Тело мальчика оказалось легким и хрупким. Хотя, по-видимому, Джоди и пре одолел в основном смертельный недуг, он еще не успел набрать вес, и Скалли под няла его с земли без особого труда. К счастью, до коттеджа было недалеко.
        Вейдер заскулил, подбираясь ближе.
        Как только Скалли сдвинула Джоди с места, мальчик слабо застонал. Скалли старалась не причинять ему боли, но у нее не было иного выбора. Она должна пере нести мальчика в машину и сломя голову мчаться в ближайшую больницу… где бы та ни находилась.
        Искромсанное окровавленное тело убийцы осталось лежать на истоптанной траве. Тучный мужчина погиб на глазах у Скалли.
        Позже сюда приедут эксперты и осмотрят тела мужчины и Патриции. Но это - потом. У Скалли будет достаточно времени, чтобы выявить недостающие звенья и соединить события логической цепью.
        А сейчас у нее была одна забота - обеспечить мальчику медицинскую помощь.
        Скалли чувствовала себя беспомощной, зная, что любые чудеса медицины, реани мационные залы и самые искусные доктора вряд ли помогут Джоди. Не успеют.
        Тем не менее она не желала сдаваться.
        Взяв мальчика на руки, она почувствовала, что у него начался жар. Тело было непомерно горячим, но Скалли не стала терять время на поиски объяснений. Она отправилась в путь, двигаясь как можно быстрее, торопясь вынести Джоди из леса и доставить его в клинику. Черный Лабрадор шел рядом, встревоженный и молчаливый.
        Рана Джоди продолжала кровоточить, оставляя алые капли на лесной подстилке и на траве поляны у коттеджа. Скалли глядела прямо перед собой, приближаясь к автомобилю, спеша побыстрее выбраться отсюда.
        Проходя мимо изуродованного трупа Патриции, Скалли бросила на него взгляд, довольная тем, что Джоди не видит мать в таком ужасном состоянии. Может быть, он до сих пор не знает о том, какая ей выпала судьба.
        Скалли подошла к машине, осторожно опустила мальчика на землю, прислонила его спиной к заднему крылу и открыла дверцу. Вейдер гавкнул и впрыгнул в салон, потом опять залаял, словно подгоняя женщину.
        Она подняла безвольное тело Джоди и аккуратно уложила его на сиденье. Импро визированный тампон отвалился, насквозь промокший, однако кровотечение заметно ослабло, кровь начинала сворачиваться. Скалли испугалась, что причиной тому стало ослабление сердечной деятельности, грозящее близкой смертью. Она наложила на рану еще немного материи, торопливо уселась в кабину, завела мотор и сломя голову понеслась по ухабистой дорожке, поднимаясь в гору. Когда машина выезжала на проселок, ее днище опять со скрежетом проехало по камням, но Скалли, не обращая внимания, лишь поддавала газу.
        Уединенный коттедж, вокруг которого сегодня развернулись трагические собы тия, остался за спиной.
        Вейдер выглядывал в заднее окно и не переставая лаял.

        Административное здание Кристал-Сити, штат Виргиния
        Пятница, 12:08

        В безликом кабинете Ленца зазвонил телефон. Адам испуганно вздрогнул и, оторвавшись от молчаливого вдумчивого созерцания дорожных карт и подробных планов орегонской глуши, торопливо схватил трубку. Его прямой номер был известен весьма ограниченному числу людей, которые ни за что не стали бы звонить по пус тякам.
        - Алло? - бесстрастным тоном произнес Ленц. Прислушавшись к голосу, звучав шему на другом конце провода, он почувствовал, как по спине побежал холодок. - Так точно, сэр, - ответил он. - Я как раз собирался доложить вам о развитии событий. - Он и вправду собрал целую кипу карт и схем, рапортов о проделанной работе, списков специалистов-розыскников, прочесывавших горные лесные массивы западного Орегона. - Однако, - продолжал он, - я уже упаковал кейс и оформил отрывной талон на авиабилет, а мой самолет вылетает в Портленд менее чем через час Я намерен возглавить действующую там подвижную оперативную группу. Хочу при сутствовать на месте и лично наблюдать за поисками.
        Ленц умолк и прислушался к голосу в трубке, не улавливая в нем ни неудоволь ствия, ни гнева, лишь едва заметный сарказм.
        Формальный рапорт был его собеседнику ни к чему. Во всяком случае, сейчас. В сущности, этот человек всячески избегал бумажной волокиты, и Ленц в сжатой форме на словах доложил ему о поисках Патриции и Джоди Кеннесси, а также их домашней собаки.
        Поглядывая на топографические карты, Ленц ровным голосом перечислил районы деятельности шести групп розыскников. Ему не было необходимости придавать своему рассказу драматический характер, следовало лишь продемонстрировать компетент ность и профессионализм.
        Тем не менее голос в трубке наконец зазвучал с неприкрытой иронией:
        - Мы полагали, что все неучтенные образцы наномашин Кеннесси уничтожены. Такой вывод вытекает из ваших предыдущих докладов. Это было одной из главнейших наших задач, и я вынужден с глубоким прискорбием отметить, что она осталась невыполненной. И еще собака. Очень, очень грубый промах.
        Ленц судорожно глотнул.
        - Мы были уверены, что пожар в лаборатории уничтожил все опасные материалы. Мы отправили туда ликвидаторов подобрать оставшиеся в «ДайМар» несгоревшие записи. Они обнаружили сейф и видеопленку, больше ничего.
        - Это так, - отозвался голос, - но состояние трупа охранника, как, впрочем, и нескольких других тел, свидетельствует о том, что наномашинам некоторых типов удалось вырваться за пределы лаборатории.
        - Мы найдем их, сэр, - пообещал Ленц. - Мы делаем все возможное, чтобы выс ледить беглецов, и позвольте заверить вас в том, что по окончании нашей миссии не останется ни одного работоспособного наномеханизма.
        - Ваши заверения меня не интересуют, - заявил голос. - Меня интересует только результат.
        - Понимаю, сэр, - ответил Ленц. - Я сузил круг поисков и сосредоточил наши усилия на одном конкретном районе в орегонской глуши.
        Продолжая разговаривать, Адам свернул карты, сложил бумаги, сунул их в кейс и посмотрел на часы. До вылета оставалось совсем немного времени. Ленц вез с собой только ручную кладь, не подлежащую досмотру, и документы, позволявшие ему обойти стандартную процедуру оформления билетов. Ленц имел право занимать пустые места, которые имеются в каждом самолете и предназначены для высших правительст венных и военных чинов. Документы Ленца позволяли ему при необходимости пользо ваться услугами авиакомпаний, не оставляя официальных записей и прочих следов своих перемещений. Его работа не допускала иного образа действий.
        - И последнее, - сказал голос в трубке. - Я уже говорил об этом, повторю еще раз: внимательно приглядывайте за агентом Малдером. Прикрепите к нему особую группу с приказом следить за каждым его движением и поступком. Перехватывайте все его телефонные разговоры. У вас есть для этого специальное подразделение, но агент Малдер… обладает редкостным талантом совершать непредсказуемые действия. Не спускайте с него глаз - быть может, он приведет вас именно туда, куда нужно.
        - Спасибо, сэр, - ответил Ленц и вновь бросил взгляд на часы. - Мне пора отправляться в аэропорт. Я свяжусь с вами при первой возможности, но сейчас я должен успеть на самолет.
        - И выполнить задание, - бесстрастно напомнил голос.

        Коттедж семейства Кеннесси
        Кост-Реиндж, штат Орегон
        Пятница, 15:15

        Красный пикап, в котором ехал Малдер, на удивление легко справлялся с доро гой. Имея огромные шины и высокую посадку, автомобиль, словно паровой каток, под минал под себя сосновые сучья, играючи преодолевая рытвины и лужи проселков и полузаросшей запущенной дорожки, которая вела к уединенному дому.
        Осмотрев труп водителя лесовоза и увидев на видеозаписи Джереми Дормана, который до сих пор считался погибшим, Малдер решил как можно быстрее отыскать Скалли и предупредить ее об опасности, однако в коттедже царили безмолвие и запустение.
        Малдер вылез из пикапа и, оглядевшись вокруг, заметил свежие следы колес, отпечатавшиеся на грязи и мокром гравии. Кто-то совсем недавно побывал здесь и уехал. Может, это была Скалли? Куда она могла отправиться?
        Малдер обнаружил женский труп, лежащий в траве, и признал в нем Патрицию Кеннесси. Ошибки быть не могло.
        Нахмурившись, Малдер отступил на несколько шагов. Кожа Патриции была обезоб ражена такими же опухолями, которые он только что видел на теле шофера. Малдер зябко поежился.
        - Скалли! - воскликнул он, с крайней осторожностью прохаживаясь по поляне и разглядывая яркие кровавые пятна, похожие на красные монеты, разбросанные по кочковатой поверхности.
        На лбу Малдера выступил холодный пот. Он ускорил шаг, поднял голову и тут же вновь опустил глаза к земле, высматривая пятна, кровавой дорожкой уходящие в лес.
        Потом он увидел отпечатки ног Туфли Скалли и собачьи лапы. Сердце Малдера забилось быстрее.
        Цепочка следов привела его к подножию крутого обрыва, врезавшегося в пологий скат холма. Здесь лежали два поваленных дерева, и рядом с одним из них Малдер обнаружил окровавленного широкоплечего мужчину в рваной рубахе. Его горло было разорвано до шейных позвонков.
        Малдер узнал мужчину по фотографиям персонала «ДайМар» и кадрам, снятым видеокамерой на весовой станции для грузовиков. Это был Джереми Дорман, явно и безнадежно мертвый.
        В воздухе стоял запах крови, но Малдер почуял на его фоне пороховую гарь. Пальцы трупа сжимали рукоятку полицейского револьвера. Понюхав ствол оружия, Малдер определил, что из него недавно стреляли, однако внешний вид тела зас тавлял усомниться в том, что в ближайшее время Дорман сумеет нажать спусковой крючок.
        Малдер нагнулся над трупом, вглядываясь в рваные раны на его горле. Может быть, тут поработали зубы черного Лабрадора?
        На глазах Малдера изуродованная глотка Дормана и окружающие ее лоскуты кожи и мышечной ткани начинали растекаться, как бы сплавляясь друг с другом, словно невидимая рука заливала их жидким воском. Зияющее горловое отверстие трупа наполнила полупрозрачная тягучая слизь, неторопливо наползавшая на рассеченную кожу.
        Вокруг тела Малдер обнаружил следы борьбы, камни и грязь, соскользнувшие с обрыва. Казалось, кто-то свалился с холма, убегая от преследования. Рядом видне лись собачьи следы, отпечатки обуви Скалли…
        И отпечатки маленьких ступней. Вероятно, Джоди.
        - Скалли! - еще раз позвал Малдер, но вместо ответа услышал только шорох сосновых ветвей и птичьи трели. Лес продолжал хранить молчание, не то испуган ное, не то сердитое.
        И в это мгновение распростертый на земле мертвец рывком уселся, словно подб рошенный пружиной.
        Его скрюченные, похожие на когти пальцы левой руки ухватились за полу куртки Малдера, и
        тот, вскрикнув, рванулся назад, но оживший труп держал крепко.
        Джереми Дорман, лицо которого по-прежнему сохраняло мертвенное выражение, приподнял револьвер и угрожающе наставил его на Малдера. Малдер опустил глаза, рассматривая судорожно стиснутые пальцы Дормана, его шевелящуюся, корчащуюся кожу, покрытую слоем клейкой слизи. Густая жидкость… средоточие смертельной нанотехнологической чумы.

        В лесных дебрях Орегона
        Пятница, 16:19

        Ближайшая клиника находилась по меньшей мере в пятнадцати милях, а вокруг расстилались извилистые дороги, бегущие по заросшим лесом горам, и Скалли ехала почти наугад. Из-за деревьев показались лучи предзакатного солнца, потом опять сгустились облака.
        Подгоняя машину, Скалли мчалась на север, утопив в пол педаль газа и с трудом справляясь с крутыми поворотами местных дорог. Слева и справа от нее убе гали назад похожие на туннель плотные заросли темных сосен.
        На заднем сиденье поскуливал встревоженный Вейдер. Его ноздри покрывали кро вавые сгустки и пена. У Скалли не было времени вычистить собаку. Пес то и дело обнюхивал неподвижное тело мальчика, лежавшее рядом.
        Скалли еще не забыла, с каким бешенством черный Лабрадор набросился на плот ного крупного мужчину, который принес с собой страшную заразу, убившую Патрицию Кеннесси, а потом угрожал мальчику. Теперь же, если не обращать внимания на кро вавые следы в его шерсти, Вейдер казался послушным домашним животным, верным стражем своего хозяина.
        Прежде чем выехать с поляны, Скалли проверила пульс Джоди. Сердцебиение было слабое, дыхание неглубокое, но мальчик продолжал упорно цепляться за жизнь. По- видимому, он впал в коматозное состояние. За последние двадцать минут он не издал ни звука, ни даже стона. Чтобы успокоить себя, Скалли время от времени поглядывала на него в зеркальце.
        Справа из-за деревьев под самым носом машины выскочила собака. Заметив ее уголком глаза, Скалли ударила по тормозам и рванула в сторону рулевое колесо.
        Животное нырнуло в кусты и исчезло из виду, а Скалли, едва не потеряв управ ление, сражалась с виляющим автомобилем и лишь в последнюю секунду вновь обрела над ним власть. Посмотрев в зеркальце, она увидела собаку, которая перебегала дорогу, ничуть не смущенная тем, что была на волосок от гибели.
        Внезапно Джоди вздохнул, и его спина выгнулась дугой, словно в припадке эпи лепсии. Скалли остановила машину на середине дороги, отстегнула ремень безопас ности и оглянулась назад, испуганно подумав о том, что мальчик испускает дух, до капли истощив запасы жизненной энергии.
        Она прикоснулась к Джоди и почувствовала под пальцами сильный жар и липкий пот. Кожа мальчика буквально пылала, по лбу стекали крупные капли. Глаза были плотно зажмурены. Несмотря на свой богатый врачебный опыт, Скалли по-прежнему не знала, что ей делать.
        Спустя секунду конвульсии прекратились, и Джоди задышал чуть ровнее. Вейдер толкнул мальчика в плечо и, поскуливая, лизнул его щеку.
        Убедившись в том, что состояние раненого на некоторое время стабилизирова лось, Скалли решила не терять времени. Она включила передачу, автомобиль пробук совал колесами по слою мокрых листьев на асфальте и рванулся вперед. Поворот сле довал за поворотом, и Скалли пришлось забыть о мальчике и сосредоточить внимание на дороге, петлявшей среди деревьев.
        Рядом с ней лежал сотовый телефон, на дисплее которого по-прежнему маячила надпись «Нет связи». Скалли чувствовала себя оторванной от внешнего мира, словно обитатель лагеря «вольных дикарей», у которых прятался Дарин Кеннесси. Изолиро ванный образ жизни устраивал этих людей как нельзя лучше, но Скалли в данную минуту хотела лишь одного - оказаться в большой клинике с яркими огнями, множес твом врачей и медицинского персонала.
        Скалли очень хотелось, чтобы рядом с ней находился Малдер, или по крайней мере можно было связаться с ним по телефону.
        Когда Джоди откашлялся и уселся на заднем сиденье, Скалли едва не въехала в кювет. Мальчик
        казался слабым и измученным, но во всех других отношениях был вполне здоров.
        Вейдер залаял, ткнулся носом в хозяина, обнюхал и обслюнявил его, донельзя счастливый тем, что Джоди наконец поправился.
        Скалли нажала педаль тормоза. Машина пошла юзом по мягкой земле обочины и остановилась у пересечения асфальта с едва заметным проселком.
        - Джоди! - воскликнула Скалли. - Ты живой!
        - Есть хочу, - отозвался мальчик и, протерев глаза, зашарил ими по сиденью.
        Скалли посмотрела на него, перегнувшись через спинку. Кожа мальчика под разорванной рубашкой была покрыта коркой засохшей крови, однако рана закрылась сама собой. Скалли рывком распахнула дверцу и, оставив ее открытой, выскочила наружу. Зазвенел колокольчик системы охраны, предупреждая женщину о том, что она оставила ключи в замке зажигания. Скалли забралась на заднее сиденье и схватила Джоди за плечи.
        - Откинься на спинку… Как ты себя чувствуешь? - Она прикоснулась к мальчику, осматривая его кожу. Жар спал, но тело Джоди оставалось теплым. - Ты в порядке?
        - Увидев, что пулевое отверстие в груди мальчика затянуто свежей молодой кожей, чистой и гладкой, похожей на пластиковую пленку, Скалли пробормотала: - Не верю своим глазам.
        - У вас есть еда? - спросил Джоди.
        Скалли вспомнила о пакете с сырными шариками, оставленном Малдером на переднем сиденье, и торопливо обежала машину, чтобы принести его. Мальчик схватил пакет и принялся с жадностью поглощать шарики, хватая их полными пригор шнями и посыпая пальцы и губы оранжевой сахарной пудрой.
        Черный Лабрадор повизгивал, возясь на заднем сиденье и пытаясь привлечь к себе внимание Джоди, но у того было одно желание - насытиться. Он лишь небрежно потрепал Вейдера по спине.
        Покончив с едой, Джоди подался вперед, осматриваясь вокруг. Скалли заметила, как что-то сверкнуло. Послышался едва различимый звук, и из спины мальчика выпал кусочек металла.
        Скалли протянула руку, и Джоди испуганно отшатнулся. Женщина подняла с пола бесформенный комочек - пулю, застрявшую в его теле. Завернув рубашку на спине Джоди, Скалли увидела красное пятно, морщинистый рубец, который исчезал бук вально у нее на глазах. Скалли перевела изумленный взор на расплющенную пулю, зажатую в пальцах.
        - Джоди, знаешь ли ты, что с тобой произошло? - спросила она.
        Мальчик повернул к ней лицо, вымазанное сахарной пудрой. Вейдер сидел рядом, положив морду на плечо Джоди, совершенно умиротворенный. Он моргал огромными карими глазами, довольный тем, что хозяин очнулся и наконец обратит на него вни мание.
        Джоди пожал плечами.
        - Эти штуки сделал мой папа, - ответил он, зевнув. -Нанотех… нет, он называл их нанокрит-терами. Сказал, что это биологические полицейские, которые вылечат меня и остановят лейкемию. Папа взял с меня обещание не говорить об этом никому, даже маме. - Прежде чем Скалли успела придумать новый вопрос, мальчик вновь зев нул, и его глаза затуманились. Теперь, когда он поел, его охватила неодолимая сонливость. - Мне нужно отдохнуть, - сказал Джоди. Скалли попыталась продолжать расспросы, но мальчик был не в силах отвечать.
        Он несколько раз моргнул отяжелевшими веками, протяжно вздохнул, откинулся назад и погрузился в глубокий здоровый сон, ничем не напоминавший коматозное состояние. Это был целительный сон, в котором так нуждался его организм.
        Скалли отодвинулась и вылезла из салона, пытаясь справиться с водоворотом мыслей, вызванных увиденным. Колокольчик продолжал звенеть, сообщая ей о том, что водительская дверца все еще открыта, а в замке торчат ключи.
        Последние события ошеломили Скалли, и она пребывала в полной растерянности. Малдер подозревал нечто в этом роде, и, хотя Скалли относилась к его догадкам скептически, не в силах поверить тому, что клеточные технологии совершили такой рывок вперед, она собственными глазами убедилась в невероятной живучести Джоди Кеннесси, не говоря уж о том, что его организм, вне всяких сомнений, сумел пре одолеть ужасное смертельное заболевание, лишавшее мальчика сил и превращавшее его в ходячий скелет, который Скалли видела на фотографиях.
        Женщина уселась за руль, двигаясь медленно, словно в полусне. Кружилась голова, ныли суставы, и она попыталась уговорить себя, что это следствие многод невного напряжения и разъездов по всей стране, а не проявление симптомов рака, которым она страдала с той поры, когда ее держали взаперти, испытывая на ней никому не ведомые препараты.
        Она захлопнула дверцу и пристегнулась ремнем - хотя бы для того, чтобы замолчал надоедливый колокольчик. Вейдер глубоко вздохнул и положил голову на колени Джоди, постукивая хвостом по мягкому подлокотнику задней дверцы.
        Скалли тронула машину и поехала, на сей раз медленнее, не имея никакой опре деленной цели.
        Дэвид Кеннесси создал нечто чудесное, неслыханное - теперь Скалли в полной мере сознавала, какую силу он скрывал у себя в лаборатории. «ДайМар» была онко логическим центром на попечении федерального бюджета, а в результате экспери ментов Дэвида на свет появилось могучее средство, способное ежегодно ставить на ноги миллионы раковых больных, - таких, как Скалли.
        Со стороны Дэвида Кеннесси было аморально и неэтично назначить собственному сыну рискованный непроверенный курс лечения. Будучи медиком, Скалли крайне отри цательно относилась к самой мысли пустить в ход новое лекарство, пренебрегая обычной процедурой тщательных тестов и независимых экспертиз, анализов и про верок в Бюро пищевой и медицинской продукции.
        И все же Скалли понимала, что бывают случаи, когда человека охватывает неп реодолимое желание делать что-нибудь, делать все что угодно, прибегать к нетради ционным мерам, когда остальные не дают результата.
        Способ Кеннесси был ничем не хуже лаэтрильной терапии [14] , магических кристаллов, колдовства и прочих «последних» средств, которыми пользуются безна дежные больные. Скалли знала, что чем меньше остается надежд, тем более доверчив пациент. Что ему терять, почему бы не испробовать все, что возможно? А Джоди Кеннесси неотвратимо умирал. У него не было выбора.
        Однако все эти знахари и хилеры не представляли особой опасности для челове чества в целом, и Скалли, чувствуя, как сжимаются ее внутренности, внезапно поняла, что нанотехнологические эксперименты Кеннесси были куда более рискован ными. Соверши он малейший промах в ходе адаптации своих «биологических полицейс ких» к человеческой ДНК, - и они могли бы превратиться в грозных разрушителей клеточных механизмов. «Нанокриттеры» обладали способностью размножаться и пере даваться от одного человека другому. Они могли искажать генную структуру и вызы вать появление в здоровых организмах чужеродных новообразований и опухолей, если бы действовали не так, как положено, но Дэвид Кеннесси оказался достаточно само надеян, чтобы решить, будто бы его наномашины безупречны.
        Скалли стиснула зубы и опустила противосолнечный щиток, пытаясь избавиться от мелькания спутанных теней деревьев на лобовом стекле.
        После того как они с Малдером увидели жертвы нанотехнологической чумы, Скалли уже не сомневалась, что Дэвид допустил ошибку, грозящую тяжелыми последс твиями.

        Коттедж семейства Кеннесси.
        Кост-Реиндж, штат Орегон
        Пятница, 16:23

        Раны на горле Джереми Дормана затянулись, и от него потянуло ощутимым теп лом, пульсирующим жаром, который излучали его кожа и тело.
        Бывший мертвец открыл рот и попытался заговорить, однако из его разрушенного голосового аппарата вырывался лишь булькающий шепот, свистящее дыхание, модули рованное движением губ.
        - Выньте оружие и положите на землю, - велел он, ткнув в Малдера дулом револьвера.
        Малдер медленно сунул руку под полу куртки, нащупал плоскую кобуру, достал пистолет и разжал пальцы. Пистолет с глухим звуком упал на лесную подстилку, угодил в грязь, перекатился и остался лежать в куче сухих сосновых игл.
        - Нанотехнология, - произнес Малдер, стараясь скрыть изумление. - Ваш орга низм лечит сам себя.
        - Вы - один из них, один из тех людей, - хриплым голосом заявил Дорман, по- прежнему тяжело и прерывисто дыша.
        С этими словами он отпустил куртку Малдера, оставив на ней слизистый отпе чаток ладони. Густая жидкость впиталась в материю, расползаясь по ней, словно амеба.
        - Вы разрешите мне снять куртку? - спросил Малдер, стараясь не выдать своей тревоги.
        - Снимайте, - ответил Дорман и поднялся на ноги, продолжая держать пленника на мушке. Малдер скинул верхнюю одежду и остался в темном спортивном пиджаке.
        - Как вы меня нашли? - спросил Дорман. - Кто вы такой?
        - Я агент ФБР, моя фамилия Малдер. Я искал Патрицию и Джоди Кеннесси. О вас я и не думал… хотя, разумеется, не прочь узнать, как вы сумели уцелеть во время пожара в «ДайМар».
        Дорман фыркнул:
        - ФБР, как же! Вы и устроили этот пожар, я-то знаю. Вы занимаетесь сокрытием информации, уничтожаете плоды наших трудов. Вы думали, что я мертв, надеялись, что вам удалось меня убить.
        При любых других обстоятельствах Малдер едва ли сумел бы удержаться от смеха.
        - До сих пор никому и в голову не приходило обвинять меня в поджоге, - сказал он. - Поверьте, господин Дорман, я впервые услышал о вас и о Дэвиде после взрыва в лаборатории. - Малдер помедлил и добавил: - Если не ошибаюсь, вы
        заражены каким-то продуктом экспериментов Кеннесси.
        - Я и есть его продукт! - Голос Дормана все еще был хриплым и грубым.
        Внезапно в его прикрытой лохмотьями груди что-то зашевелилось, Дорман скривил лицо и согнулся пополам. Малдер увидел червеобразные извивающиеся опу холи и бугры странного маслянистого оттенка, которые задвигались под его кожей, потом вдруг успокоились и вернулись на место, втянувшись в мышечную ткань.
        Дорман взмахнул револьвером, веля Малдеру повернуться кругом.
        - У вас есть машина? - спросил он.
        - Да, что-то вроде, - кивнул Малдер, вспомнив об обшарпанном красном пикапе.
        - Пора смываться отсюда. Вы поможете мне отыскать Джоди или хотя бы собаку. Их увез другой ваш сотрудник… женщина. Она решила, что я умер.
        - Принимая во внимание состояние вашего горла, это было вполне оправданное предположение, - заметил Малдер, скрывая облегчение, которое ощутил, услышав подтверждение тому, что Скалли побывала здесь и осталась в живых.
        - Вы поможете мне, агент Малдер, - сказал Дорман. На сей раз его голос проз вучал почти нормально. - Вы послужите тем ключом, который позволит мне напасть на их след.
        - Чтобы убить их, как вы убили Патрицию Кеннесси, водителя лесовоза и охран ника?
        Дормана вновь скрутил приступ конвульсии, пробежавшей по его телу.
        - Я не хотел убивать. Меня вынудили. - Он вперил в Малдера взгляд и добавил:
        - Но если вы откажетесь помогать, я сделаю с вами то же самое. Так что не взду майте меня трогать.
        - Поверьте, господин Дорман… - Малдер опустил глаза, рассматривая покрытые слизью шрамы на обнаженной коже мужчины. - У меня и в мыслях нет прикасаться к вам.
        Лицо Дормана исказила мучительная гримаса.
        - Я не хочу вредить людям, клянусь, - продолжал он. - Все, что случилось, произошло помимо моего желания… однако мне становится все труднее не причинять никому вреда. Если мне удастся раздобыть несколько капель свежей крови - жела тельно крови мальчика, но и собачья тоже годится, - больше никто не пострадает, а я вновь стану нормальным человеком. Очень просто, и все от этого только выиграют.
        На сей раз Малдер не сумел скрыть скептицизма. Он знал, что черный Лабрадор оказался в числе подопытных животных, - но при чем здесь мальчик?
        - Не понимаю, - сказал он. - Чего вы надеетесь добиться, получив кровь?
        Дорман бросил на него презрительный взгляд:
        - Естественно, не понимаете. Куда уж вам.
        - Так объясните, - попросил Малдер. - В вашем организме обитают наномашины, не так ли?
        - Дэвид называл их нанокриттерами. Очень остроумно.
        - В крови собаки также содержатся механизмы, созданные Дэвидом и Дарином Кеннесси для исцеления Джоди от рака, - предположил Малдер.
        - Нанокриттеры Джоди работают безупречно, - подхватил Дорман, сверкнув тем ными глазами. - Мальчик практически вылечился от лейкемии.
        Малдер замер на месте, переваривая услышанное.
        - Но если… если Джоди и Вейдер тоже инфицированы, если мальчик уже выздоро вел, а псу не страшны смертельные раны, то почему вы буквально разваливаетесь на части? Почему погибают люди, прикоснувшиеся к вашему телу?
        - Потому что нанокриттеры мальчишки и собаки действуют как положено, а мои - нет! - выкрикнул Дорман и взмахнул револьвером, приказывая Малдеру выходить из леса в сторону коттеджа, где стоял пикап. - У меня не было времени, - продолжал он. - Лаборатория пылала, и я должен был умереть вместе с Дэвидом. Меня предали! Пришлось взять первое, что подвернулось под руку.
        Малдер вытаращил глаза и повернул голову, чтобы посмотреть через плечо.
        - Значит, вы воспользовались наномашинами ранних версий, непроверенными и неотлаженными? Вы ввели их в свой организм, чтобы он получил возможность само восстанавливаться, а вы смогли бежать и скрываться от тех, кто полагал вас мертвым?
        Дорман ухмыльнулся:
        - Первым нашим настоящим успехом были опыты над собакой. Теперь я понимаю, что Дэвид тут же взял действующие криттеры и тайно вкатил дозу своему сыну. В ту пору Джоди умирал от лейкемии, и Дэвиду не оставалось ничего другого. По-моему, он не сказал об этом даже Патриции. Но поглядите на Джоди теперь - он вылечился, он здоров! Нанокриттеры сработали на славу. - В лесном полумарке было видно, как кожа Дормана дрогнула, будто покрывшись рябью.
        - А ваши - нет, - заметил Малдер.
        - Дэвид был слишком подозрителен, чтобы оставлять в доступном месте что-либо мало-мальски ценное. Хотя бы этому он научился у своего брата - скрытности. В моем распоряжении были только материалы, хранившиеся в криоскопической камере, - исходные прототипы, многие из которых обнаруживали… ну, скажем, пугающие свойс тва. Мне следовало быть более осторожным, но вокруг занимался пожар. Попав в мой организм, криттеры тут же начали воспроизводиться и перестраивать мою генную структуру и клеточные механизмы. И тем не менее я надеялся, что все закончится благополучно.
        Малдер неторопливо шагал к домику, лихорадочно размышляя, выдвигая и отбра сывая версии.
        - Значит, лаборатория «ДайМар» была взорвана по приказу людей, которые финансировали ваши работы и не желали широкого распространения нанотехнологий. Они не хотели, чтобы Дэвид испытывал их на собаке и своем сыне.
        - Лекарство от рака, возможно, путь к бессмертию. Зачем делиться с другими?
        - со странным выражением в голосе произнес Дорман. - Эти люди собирались пере нести образцы в закрытую лабораторию и продолжать работы в обстановке строгой секретности. А я должен был возглавить эти исследования, но хозяева решили унич тожить меня вместе с Дэвидом, - едва слышно добавил он и вновь взмахнул револьве ром, подгоняя Малдера.
        Малдер осторожно переставлял ноги, словно опасаясь прервать нить рассужде нии, которые выкристаллизовывались у него в голове.
        Прототипы приспособились к структуре ДНК лабораторных животных, но, когда Дорман столь неосмотрительно ввел их в свою кровь, эти клеточные разведчики были вынуждены перестроиться применительно к совершенно иным генам - «биологические полицейские», которым дали противоречивые указания. Такой крутой поворот, должно быть, окончательно вывел из равновесия и без того несовершенные механизмы.
        - Итак, ваши нанокриттеры получают набор конфликтующих программных инструк ций, - заговорил Малдер, продолжая свои размышления вслух. - Попадая в организм следующего человека, они сталкиваются с новой генной структурой и окончательно выходят из повиновения. Стоит вам прикоснуться к кому-нибудь, и человек заража ется смертельной формой рака. Его нервную систему поражает паралич, молниеносно распространяющийся по всему телу.
        - Думайте что хотите, - негромко пробормотал Дорман. - У меня не было вре мени провести тщательные анализы.
        Малдер нахмурился.
        - Скажите, вот эта слизь… - он осторожно указал на горло Дормана, покрытое клейкой жидкостью, - …эта слизь и есть носитель нанокриттеров?
        Дорман кивнул:
        - Да, она буквально напичкана ими. Стоит жидкости попасть на кожу человека, и наномашины немедленно проникают в его тело…
        Прямо перед ними на грязной дорожке стоял побитый пикап. Приближаясь к машине, Дорман старательно обошел неподвижное тело Патриции Кеннесси.
        - И вот теперь с вами происходит то, что случилось с вашими жертвами, но намного медленнее, - продолжал Малдер. - Ваше тело распадается на части, и вы полагаете, что кровь Джоди могла бы вам помочь.
        Дорман с шумом выпустил воздух, как бы дивясь тупости собеседника.
        - Частицы, находящиеся в его крови, совершенно стабильны. На это я и рассчи тываю. Они работают так, как следует, их действия не искажены теми противоречиями и ошибками, которые содержит программа моих криттеров. Наномашины собаки тоже вполне работоспособны, но криттеры Джоди уже приспособлены к человеческой ДНК. - Он тяжело вздохнул, и Малдер понял, что у Дормана нет никаких оснований пола гаться на собственные рассуждения; он был обречен, но продолжал цепляться за соломинку. - Если мне удастся ввести в свой организм стабильные криттеры, они окажутся сильнее моих, дефектных. Они справятся с заражением и вынудят взбунто вавшиеся наномеханизмы действовать по новой, правильной схеме. - Дорман прис тально посмотрел на Малдера, словно собираясь схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. - Теперь понимаете?
        Наконец мужчины подошли к пикапу, стоявшему напротив коттеджа, и Дорман велел Малдеру достать ключи.
        - Я оставил их в замке зажигания, - ответил тот.
        - Очень легкомысленно с вашей стороны.
        - Видите ли, это не моя машина… - Малдер нерешительно затоптался на месте, бормоча оправдания и всячески оттягивая время, чтобы решить, как ему действовать дальше.
        Дорман с натугой распахнул скрипучую дверцу.
        - Ладно, поехали, - сказал он и уселся в пассажирское кресло, стараясь дер жаться как можно ближе к дверце и избегая соприкосновения с Малдером. - Пора отп равляться на поиски.
        Малдер завел мотор и двинулся в путь, сидя бок о бок с человеком, прикосно вение которого грозило мгновенной смертью.

        Передвижной штаб оперативной группы
        Штат Орегон
        Пятница, 18:10

        Цепочка следов, оставленных беглецами, казалась Адаму Ленцу и его сотруд никам чем-то вроде отпечатков грязных башмаков на белоснежном ковре.
        Ленц не знал своих людей по именам, но был уверен в их мастерстве и в том, что все они прошли тщательный отбор и как нельзя лучше подготовлены к нынешней операции, как, впрочем, и к другим подобным заданиям. Группа вполне могла спра виться собственными силами, но Адам хотел лично присутствовать на поле боя, чтобы наблюдать, подгонять и… собрать все лавры после завершения миссии.
        Профессия Ленца не сулила ему ни продвижений по службе, ни почетных наград, ни ценных призов. В случае успеха он не мог рассчитывать даже на ощутимую при бавку к жалованью, но размеры денежного довольствия не значили для него ровным счетом ничего. У Адама было много источников личного дохода.
        Он ступил на землю Портленда, являя собой образец профессиональной скрыт ности и сдержанности. В аэропорту Ленца ждала машина, которая перебросила его в точку рандеву. Тем временем остальные члены его команды подтягивались к месту происшествия, переполошившего здешнюю полицию.
        Тут же подкатил оснащенный по последнему слову техники санитарный фургон, сопровождаемый черным лимузином. Распахнулись дверцы, и из машин повалили муж чины в черных костюмах и галстуках, собираясь неподалеку от лесовоза, уткнувше гося в придорожный кювет. Сообщение об аварии было передано через эфир, и ударное подразделение Ленца немедля поднялось по тревоге.
        У лесовоза дежурил сотрудник дорожной полиции Джеред Пенвик. Неподалеку от грузовика стоял патрульный автомобиль, в пассажирском кресле которого сидел пожилой мужчина в непромокаемом плаще и красной кепке с длинным козырьком. Он не был похож на задержанного, и тем не менее казался испуганным и встревоженным.
        Мужчины в костюмах торопливо предъявили полицейскому свои нагрудные жетоны и представились оперативниками федеральных служб. Все они носили на поясе оружие и двигались быстро и согласованно, как единое целое.
        Распахнулись дверцы санитарного автомобиля, и оттуда выпрыгнули люди в оде яниях, похожих на космические скафандры, держа в руках пластиковые контейнеры и сопла для нагнетания пены. Вслед за ними из машины показался еще один член команды с огнеметом.
        - Что все это значит? - осведомился Пенвик, подступая ближе.
        - Мы - правительственная служба дезактивации и очистки, - сообщил Ленц, не потрудившись даже предъявить свое удостоверение. - Мы рассчитываем на ваше содействие.
        Он стоял поодаль, не желая подвергать себя риску заражения, а его люди тем временем открыли водительскую дверцу лесовоза и набросились на мертвое тело, окутывая его пластиковой пленкой, обрызгивая кислотой и пеной, тщательно изо лируя от окружающего мира. Несколько секунд спустя труп был полностью обработан, руки и ноги туго связаны, и теперь его можно было завернуть в мешок, словно гусеницу в кокон.
        Патрульный взирал на происходящее широко распахнутыми глазами.
        - Эй, вы не имеете права просто взять и…
        - Мы предпринимаем все необходимые меры, чтобы пресечь распространение зара жения. Открывали ли вы либо этот джентльмен… - Ленц кивком указал на мужчину в дождевике, - дверцу кабины? Влезали внутрь?
        - Нет, - ответил Пенвик. - Но здесь был агент ФБР. Его фамилия Малдер. Пола гаю, он один из вас? - Ленц не ответил, и полицейский продолжал: - Он реквизи ровал пикап этого человека и уехал. Сказал, что ему нужно встретиться со своим напарником, что это как-то связано с лесовозом. Я дожидаюсь его… - Пенвик бросил взгляд на запястье, - …уже около часа.
        - Отныне вам не о чем беспокоиться. Мы берем ситуацию под свой контроль, - сказал Ленц, отступая назад и прикрывая ладонью глаза.
        Мужчина в скафандре направил струю напалма в кабину лесовоза и с громким хлопком зажег горючее. Взревело пламя.
        - Господи Боже мой! - крикнул мужчина в дождевике и захлопнул дверцу пат рульного автомобиля. Над дорогой пронесся горячий ветер. От мокрых растений и асфальта поднялись облачка пара.
        - Советую отойти подальше, - сказал Ленц. - В любое мгновение может взор ваться бензобак.
        Они с Пенвиком ринулись прочь, низко пригибаясь. Остальные члены команды вынесли завернутый труп и сунули его в кузов своего фургона, разместив тело в стерильной изоляционной камере. Оказавшись в машине, они немедленно сняли защитные костюмы и сожгли их.
        В серых сумерках дождливого вечера пылающий лесовоз казался раскаленным добела факелом С оглушительным грохотом взорвался бак, мужчины на мгновение наг нули головы - ровно настолько, чтобы уклониться от разлетающихся обломков, - и тут же вернулись к прерванной работе.
        - Вы упомянули об агенте Малдере, - сказал Ленц, поворачиваясь к полицейс кому. - Вы знаете, куда он отправился?
        - Да, разумеется, - ответил Пенвик, не спуская ошеломленного взгляда с огненного шара и людей, столь эффективно уничтоживших все улики. Пламя продол жало реветь и трещать, и в небо поднимался черный столб дыма, воняющего бензином, химикатами и влажным деревом.
        Патрульный сообщил Адаму, как найти коттедж Дарина Кеннесси. Ленц ничего не записывал, но запомнил все до последнего слова. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не покачать головой.
        …отпечатки грязных башмаков на белоснежном ковре…
        Люди Адама забрались в черный лимузин, а остальные члены группы заперли кузов фургона, и водитель завел мотор.
        - Эй! - Пожилой мужчина в дождевике открыл дверцу патрульного автомобиля и вышел на дорогу. - Когда мне вернут пикап? - крикнул он, обращаясь к Ленцу.
        Представив себе агента Малдера, гоняющего на обшарпанном красном пикапе, Ленц едва не поперхнулся, но его лицо по-прежнему сохраняло твердокаменное выра жение.
        - Мы сделаем все, что в наших силах, сэр, - ответил он. - Вам не о чем бес покоиться.
        Адам уселся в лимузин, и его ударная оперативная группа двинулась к дому Дарина Кеннесси, затерянному в лесах.

        Орегонские проселки
        Пятница, 18.17

        На закате за спиной Скалли раздался короткий вздох - Джоди проснулся, свежий и отдохнувший, готовый к беседе.
        - Кто вы, мадам? - спросил мальчик, в который раз заставив Скалли испуганно вздрогнуть - так быстро и резко он пробудился от сна. Рядом с ним сидел Вейдер, часто дыша, умиротворенный и счастливый. Жизнь вновь казалась ему прекрасной и удивительной.
        - Меня зовут Дана Скалли, - ответила женщина, внимательно вглядываясь в сумерки. - Можешь называть меня просто Дана. Я приехала сюда за тобой, я хотела поместить тебя в больницу, пока твое заболевание не перешло в последнюю стадию.
        - Мне не нужна больница, - сказал Джоди оживленным голосом, свидетельство вавшим о том, что он считает этот вопрос закрытым раз и навсегда. - Меня больше не нужно лечить.
        Скалли продолжала гнать автомобиль в темноту. Связи с Малдером по-прежнему не было.
        - Как же это вышло, что тебя больше не нужно лечить? - спросила она. - Я ведь читала твою медицинскую карточку, Джоди.
        - Я болел раком. - Мальчик закрыл глаза, напрягая память. - Острая лимфоб ластическая лейкемия - вот как называлась моя болезнь. Сокращенно - ОЛЛ [15] . Папа говорил, что у рака крови множество названий.
        - Это означает, что твои кровяные тельца испортились - они не желают рабо тать так, как положено, и убивают здоровые клетки.
        - Но теперь-то я в порядке, по крайней мере почти, - уверенно заявил Джоди. Он погладил Вейдера и обнял его. Черный Лабрадор принимал ласки хозяина с иск ренним наслаждением.
        Слова Джоди вызывали у Скалли сомнения, но спорить с очевидными фактами не приходилось.
        Внезапно мальчик бросил на нее подозрительный взгляд.
        - Вы - одна из тех, кто гонится за нами. Из тех людей, которых так боялась мама, - заявил он.
        - Нет, - ответила Скалли. - Наоборот, я пыталась спасти тебя от тех людей. Тебя было трудно отыскать, Джоди. Мама очень хорошо спрятала тебя. - Она заку сила губу, понимая, какой последует вопрос… и Джоди не замедлил его задать. Он огляделся и, только что сообразив, где находится, выпалил:
        - Эй, а где моя мама? Что с ней? Джереми погнался за ней, и она велела мне убегать.
        - Джереми? - спросила Скалли, презирая себя за столь неуклюжую попытку укло ниться от вопроса.
        - Джереми Дорман, - ответил Джоди таким тоном, словно был уверен в том, что Скалли знакомо это имя. - Ассистент моего отца. Мы думали, что Джереми тоже погиб в пожаре, но он оказался жив. Он сказал, что ему нужна моя кровь. - Мальчик повесил голову, рассеянно погладил собаку и судорожно сглотнул. - Дже реми что-то сделал с моей мамой, да?
        Скалли глубоко вздохнула и сбавила скорость. Ей совсем не хотелось рассказы вать мальчику о гибели его матери, справляясь при этом с крутыми опасными виражами.
        - Мне кажется, мама пыталась тебя защитить, - ответила она, - но этот чело век, господин Дорман, который хотел тебя поймать, он… - Скалли умолкла, лихора дочно подбирая нужные слова. - Короче говоря, он тяжело болен. Ты поступил очень умно, не дав ему прикоснуться к себе.
        - А мама заразилась? - спросил Джоди. Скалли кивнула, глядя прямо перед собой и надеясь, что мальчик уже догадывается, какой будет ответ.
        - Да, - сказала она.
        - А по-моему, никакая это не болезнь, - храбрым, нарочито твердым тоном сообщил Джоди. - Я думаю, что у Джереми в крови тоже есть наномашины. Он украл их в лаборатории.. но его криттеры неисправны. Они убивают людей. Я-то видел, на что стал похож Джереми
        - Значит, именно поэтому он и гнался за тобой? - спросила Скалли, изумленная хладнокровием и сообразительностью мальчика, особенно после такого тяжкого удара, и тем не менее его слова казались ей совершенно невероятными. Впрочем, после всего, что видела Скалли, она сомневалась в том, что мальчик мог это выду мать.
        Джоди вздохнул, и его плечи поникли.
        - Мне кажется, те люди ищут не только меня, но и его. Мы с Джереми - единст венные живые носители криттеров. Кому-то очень не хочется, чтобы они оставались на свободе.
        Он поднял лицо, и Скалли посмотрела в зеркальце, ловя в сгущающемся мраке взгляд его сверкающих глаз. Мальчик казался испуганным и беззащитным.
        - Вы, наверное, думаете, что я опасен? Что из-за меня могут погибнуть люди?
        - спросил он.
        - Нет, - ответила Скалли. - Я прикасалась к тебе и осталась жива и здорова. Я собираюсь сделать анализы и убедиться, что у тебя все в порядке - Мальчик про молчал; Скалли так и не поняла, удалось ли ей - его успокоить. - Скажи, Джоди, вот эти нанокриттеры… Что тебе о них рассказывал отец?
        - Он называл их биологическими полицейскими, которые проникают в мое тело, чтобы отыскать неисправные клетки и починить их одну за другой, - отозвался мальчик - А также защищать меня от травм и повреждений
        - Например, от огнестрельных ран, - пробормотала Скалли. Она понимала, что если нанокриттеры сумели вылечить запущенную лейкемию, то залатать пулевую дырку было для них проще простого. Они могли без особого труда остановить кровотече ние, соединить разрывы тканей и восстановить целостность кожи.
        Острая лейкемия была куда более серьезной задачей Биополицеиским пришлось исследовать миллиарды клеток организма Джоди и осуществить огромную работу по их перестройке Между лечением рака и пулевого отверстия была такая же разница, как между вакцинацией и наложением марлевой повязки
        - Вы ведь не отдадите меня в больницу, правда? - спросил Джоди. - Мне нельзя появляться на публике. Обо мне никто не должен знать.
        Скалли задумалась над его словами, жалея, что она не может немедленно посо ветоваться с Малдером И если нанотехнологии Кеннесси действительно работоспособны - а она собственными глазами видела наглядное тому подтверждение,
        - то, кроме Джоди и его собаки, от научных достижений центра «ДайМар» не оставалось больше ничего. Все прочее подверглось тщательному систематическому истреблению, а эти двое, что сидели на заднем сиденье машины, были последними живыми носителями действующих нанокриттеров… и кому-то не терпелось уничтожить их.
        Отвезти мальчика в клинику и доверить его попечению ничего не подозревающего персонала означало бы совершить непоправимую ошибку. Скалли ничуть не сомнева лась, что Джоди и Вейдер немедленно угодили бы в лапы тех самых людей, которые взорвали «ДайМар».
        Скалли крутила баранку, все более укрепляясь в мысли о том, что не может отдать мальчика на растерзание, позволить уничтожить его и стереть саму память о нем. Она не позволит смести его с лица земли. Он был ей слишком близок.
        - Нет, Джоди, - ответила Скалли. - Не беспокойся. Я отвезу тебя туда, где ты будешь в полной безопасности.

        Орегонские проселки.
        Пятница, 18:24

        Мотор пикапа натужно ревел, дорога погружалась в темноту, и теперь Малдеру не было нужды приглядывать за Джереми Дорманом, наблюдать сотрясавшие его тело болезненные спазмы и непонятное шевеление под кожей.
        После долгих дней тревог, неутомимых поисков и едва сдерживаемой боли Дор ман, казалось, начинал погружаться в бессознательное состояние. Малдер видел, что бывшего ученого, бросившего вызов своим сообщникам по заговору и, как считалось, погибшего от их руки, терзают невыносимые страдания. Ему недолго оставалось жить. Организм, подвергшийся разрушительному воздействию, более не мог отправ лять свои функции.
        Если Дорман не сумеет отыскать лекарство в самое ближайшее время, дальше не стоит и пытаться.
        Однако Малдер еще не решил, до какой степени можно доверять его словам, сколь велика его доля ответственности за взрыв в «ДайМар».
        Приподняв отяжелевшие веки, Дорман заметил торчащую из кармана пиджака Мал дера антенну телефонного аппарата, тут же уселся прямо и воскликнул:
        - Телефон! Малдер, у вас есть сотовый телефон!
        Малдер моргнул:
        - Ну и что?
        - Звоните. Набирайте номер вашей напарницы. Мы отыщем их по телефону.
        До сих пор Малдеру удавалось держать это чудовище подальше от Скалли и невинного мальчугана, оказавшегося на ее попечении, но теперь он уже не мог найти отговорок.
        - Набирайте номер, агент Малдер, - с откровенной угрозой прорычал Дорман. - Немедленно, сейчас же!
        Малдер перехватил руль левой рукой - машина вильнула вправо, потом влево и, наконец, выровнялась - и, достав аппарат, зубами вытянул антенну. К его облегче нию, в окошечке дисплея по-прежнему мерцала надпись «Нет связи».
        - Не могу, - сказал Малдер и показал окошечко Дорману. - Вы не хуже меня знаете, в какую глушь мы забрались. - Он глубоко вздохнул и добавил: - Поверьте, Дорман, я и сам много раз пытался с ней связаться.
        Дородный мужчина всем весом налег на пассажирскую дверцу, пока не заскрипел подлокотник,
        и прикоснулся к ветровому стеклу кончиком пальца, рисуя на нем воображаемый узор. На стекле остался клейкий полупрозрачный след.
        Малдер не отрывал взгляда от дороги, всматриваясь в туман, пронизанный светом фар.
        Когда Дорман вновь посмотрел на Малдера, его глаза, казалось, сверкали в полутьме.
        - Джоди поможет мне. Я знаю, он поможет. - В сумерках за окнами проносились темные стволы деревьев. - Мы с ним были не разлей вода. Я заменял ему родного дядю. Мы болтали, играли на компьютере. Отец Джоди вечно был занят, а его насто ящий дядя, придурок, каких мало, во время одной ссоры с Дэвидом заявил, что он, мол, посылает все к чертям и уматывает подальше, чтобы залечь на дно. Джоди знает, что я нипочем не тронул бы даже волоска на его голове. Он должен был верить мне, невзирая на то, что случилось потом. - Дорман указал на телефон, лежавший на сиденье между ним и Малдером, и сказал: - Попробуйте еще раз, Мал дер. Позвоните своей напарнице. Прошу вас.
        Искренняя боль и отчаяние, прозвучавшие в голосе Дормана, заставили Малдера зябко передернуть плечами. Уверенный в том, что телефон все еще не работает, он неохотно взял аппарат и нажал кнопку, вызывая запрограммированный номер Скалли.
        К его удивлению, на сей раз в трубке послышались длинные гудки.

        Передвижной штаб оперативной группы
        Штат Орегон.
        Пятница, 18.36

        Фургон и лимузин с трудом пробирались по ухабистой скользкой колее, и Ленц продолжал гадать, как же это получилось, что его люди упустили такую очевидную возможность.
        Первым делом они незаметно обследовали лагерь «вольных дикарей», в котором тайно скрывался брат Дэвида - Дарин. Патриция туда не приезжала. Двенадцатилет него мальчика с собакой в лагере тоже не оказалось.
        Вместо того чтобы бежать к отшельникам, Патриция предпочла спрятаться в глухом лесу, в домике, принадлежавшем брату Кеннесси и, как считалось, давно заброшенном. Ленц попался на удочку - проводя компьютерный поиск возможного мес топребывания Патриции, он полностью сосредоточил свое внимание на территории «ди карей», позабыв об укромном коттедже.
        Лучшего укрытия для женщины, ее сына и собаки было не сыскать.
        Члены команды Ленца вновь выпрыгнули из машин, на сей раз до зубов вооружен ные, и нацелили свои автоматы и гранатометы на маленькое безмолвное строение.
        Они затаились и принялись ждать. Все в доме было неподвижно, и люди Ленца тоже не шевелились, более всего похожие на восковые фигуры солдат, изготовив шихся к атаке.
        - Подходите ближе, - сказал Ленц, не повышая голос. В воздухе, по-прежнему насыщенном туманом, его слова прозвучали ясно и отчетливо. Ликвидаторы перемес тились, меняя позиции и беря коттедж в клещи. Несколько человек замкнули кольцо, обежав дом сзади.
        Ленц огляделся, уверенный в том, что все его бойцы заметили на подъездной дорожке свежие следы двух автомобилей. Малдер и его напарница Скалли уже побы вали здесь.
        Послышался крик - один из людей Ленца указывал в сторону небольшого пятачка, заросшего густой высокой травой. Адам и остальные сотрудники торопливо собрались вокруг женского трупа, распростертого на земле и покрытого следами свирепой нанотехнологической чумы. Тело женщины было испещрено пятнами. Она тоже подце пила заразу.
        Крохотные чудовища продолжали размножаться, и с каждой новой жертвой остава лось все меньше надежд на то, что их удастся удержать в узде. Команда Ленца только что с огромным трудом пресекла вспышку инфекции в морге благотворительной клиники, где наномашины, продолжая свою разрушительную деятельность, радикально изменили строение организма первого погибшего.
        Ленц должен был позаботиться о том, чтобы этот кошмар не повторился вновь.
        - Они уехали, - сказал Ленц, - но нам придется задержаться и навести здесь порядок. - Он приказал людям из санитарного фургона надеть свежие защитные кос тюмы и приготовить аппаратуру для очередной процедуры обеззараживания и добавил, обращаясь к одному из бойцов: - Сожгите дом. Проследите, чтобы все сгорело дотла.
        Отдав распоряжения, Ленц отвернулся, наблюдая за группой, которая обволаки вала тело Патриции пеной и укутывала его пластиковой пленкой. Огнеметчик включил насос и залил стены коттеджа струёй горящего бензина, потом обрызгал и поджег лужайку, на которой лежал труп.
        Как только занялось пламя, Ленц двинулся к автомобилю, в кузове которого находились системы эфирной и спутниковой связи, приемные тарелки, аппаратура прослушивания сотовой сети и дешифровальная установка.
        К этому времени отдельное подразделение радиоперехвата должно было поставить Малдера под наблюдение, и Адам собирался затребовать всю поступающую информацию.
        Малдер вполне мог оказаться тем человеком, который приведет его именно туда, куда нужно.

        Орегонские проселки
        Пятница, 18:47

        Сотовый телефон заверещал в темной кабине, словно испуганный бурундук. Скалли торопливо схватила трубку, прекрасно понимая, кто ее вызывает, и чувствуя громадное облегчение оттого, что наконец возобновилась связь с Малдером.
        Джоди молчал, с любопытством прислушиваясь. Вейдер заскулил было, но тут же утих. Скалли вытянула антенну, продолжая управлять автомобилем одной рукой.
        - Скалли, это я, - послышался голос Малдера, искаженный помехами, но вполне отчетливый.
        - Малдер, я уже несколько часов пытаюсь с тобой связаться, - торопливо заго ворила Скалли, перебивая собеседника. - Слушай внимательно, это очень важно. Джоди Кеннесси едет со мной. Он излечился от лейкемии, приобрел потрясающие спо собности к самовосстановлению, и тем не менее он в опасности. Мы оба в опас ности. - Женщина перевела дыхание и добавила: - Малдер, вместо заразы в крови Джоди находится лекарство.
        - Знаю, Скалли. Наномашины Кеннесси. Истинным рассадником инфекции является Джереми Дорман, и он сидит рядом со мной - пожалуй, слишком близко, но в данную секунду мне выбирать не приходится.
        Дорман жив! Скалли не верила своим ушам. Она собственными глазами видела истекающее кровью тело, судорожно подергивающее конечностями. После таких ранений не мог выжить ни один человек на свете.
        - Малдер, я видела, как на Дормана напал пес и выгрыз ему горло…
        Скалли осеклась, вспомнив о том, что еще недавно она нипочем не поверила бы, если б ей сказали, что Джоди остался в живых, получив пулю в сердце.
        - Организм Дормана тоже кишит наномеханизмами, - сообщил Малдер, - но они неисправны. Довольно эффектное зрелище, доложу я тебе.
        Джоди подался вперед.
        - Что случилось, Дана? - обеспокоено спросил он. - Джереми гонится за нами?
        - Он взял моего напарника в заложники, - шепотом ответила Скалли.
        В ту же секунду вновь послышался голос Малдера:
        - Как мы с тобой убедились, эти нанокриттеры обладают невероятными целитель ными свойствами. Неудивительно, что кое-кто хочет окружить их завесой секретности.
        - Малдер, ты помнишь, что случилось с «Дай-Мар». Мы знаем, что кто-то проник в морг клиники и изъял все улики по делу погибшего охранника Я не хочу, чтобы мальчика и собаку забрали, спрятали и уничтожили.
        - По-моему, мистер Дорман тоже этого не хочет, - ответил Малдер. - Он хочет встретиться… - В трубке послышалось невнятное бормотание голосов, потом разда лось угрожающее восклицание Дормана. Скалли помнила этот грубый голос, пренебре жительный тон, которым Дорман говорил во время их стычки в лесу, прежде чем его случайный выстрел пронзил грудь Джоди. - И не просто хочет, а настаивает на вст рече, - добавил Малдер.
        Скалли свернула на площадку у дороги и остановила машину. Стволы деревьев здесь были тоньше прежнего, и сам лес казался каким-то чахлым. Дорога шла под уклон, и Скалли увидела впереди огни маленького городка. Она не заметила по пути щита с названием этого населенного пункта, но, судя по направлению движения, где-то рядом начинались пригороды Портленда.
        - Малдер, у тебя все в порядке? - спросила она.
        - Дорману нужен Джоди, нужна его кровь… - заговорил было Малдер, но Скалли прервала его:
        - Я отбила мальчика у Дормана, во всяком случае, попыталась… и не допущу, чтобы Джоди
        пострадал. - Несколько секунд трубка молчала, потом Скалли услышала громкий шорох. - Малдер! Ты в порядке? - спросила она, гадая, что случилось с ее напар ником, какое расстояние их разделяет и чем она может ему помочь. Малдер не ответил.
        Пока Малдер подбирал слова, Дорман очнулся от своих мрачных дум и протянул руку, намереваясь вырвать из его пальцев телефон.
        - Эй! - крикнул Малдер и проворно отпрянул, уклоняясь от соприкосновения со слизистой ладонью.
        Дорман схватил аппарат и прижал его к своему колеблющемуся лицу. Кожа на его щеках маслянисто блестела и шевелилась, а пальцы оставляли на пластмассовом кор пусе телефона липкие отпечатки.
        - Скалли, передайте Джоди, что я не хотел в него стрелять! - сказал он в трубку. - Я знал, что мальчик оживет, как и его пес. Я не хотел причинить ему вреда. И другим людям тоже. - Дорман нажал кнопку внутреннего освещения кабины, чтобы Малдер мог видеть его исполненное решимости лицо и револьвер, который он по-прежнему сжимал в руке. - Придумайте что-нибудь, уговорите мальчика. Я должен все ему объяснить.
        Малдер понимал что отныне его переговорам со Скалли пришел конец. Он ни за что не притронется к аппарату, иначе наномеханизмы проникнут в его тело, и он станет еще одной жертвой Дормана, покрытой пятнами и содрогающейся в конвульсиях.
        Дорман натужно сглотнул. Увидев мучительную гримасу и желтые тени от тусклой лампочки на его лице, Малдер подумал, что этот отчаявшийся человек, должно быть, действительно сожалеет о том, что произошло.
        - Скажите Джоди, что его мать умерла, погибла по моей вине, но это был нес частный случай. Она пыталась защитить сына и не знала, что одно лишь прикосно вение ко мне сулит неминуемую смерть. - Дорман на мгновение стиснул губы и про должал: - Находящиеся в моем теле наномашины никуда не годятся. Они не лечат, как криттеры Джоди, они разрушили организм его матери, и она погибла. Я ничего не смог сделать. - Он говорил все быстрее и быстрее. - Я велел ей держаться подальше от меня, но… - Дорман набрал полную грудь воздуха, - …но Патрицию было не остановить. Джоди помнит, какой упрямой бывала его мать.
        Малдер продолжал гнать пикап. Машину подбросило на рытвине, и в кузове заб ренчал забытый гаечный ключ. Малдер надеялся, что на очередном ухабе ключ вылетит на дорогу, и ему больше не придется слушать надоедливый звук.
        - Поймите, Скалли, - продолжал Дорман смягчившимся голосом. Должно быть, к этому времени его речевой аппарат полностью восстановился. - Криттеры Джоди работают безупречно, вот для чего мне нужна его кровь. Я уверен в том, что при вивка, которую сделал ему отец, исправит мои криттеры. Это мой единственный шанс.
        Тело Дормана вновь содрогнулось, и он поморщился, стараясь не дышать в трубку. Рука, державшая револьвер, тряслась и ходила ходуном. Малдеру оставалось лишь надеяться, что палец Дормана не нажмет на спусковой крючок и не выпустит пулю в потолок пикапа.
        - Вы знаете, как я сейчас выгляжу, - сказал Дорман. - Джоди помнит, как я выглядел раньше, помнит нашу дружбу. Мы играли в «Марио Карт», в «Путешествие по Америке». Напомните ему тот случай, когда я поддался и позволил себя победить. - Дорман откинулся на спинку и чуть заметно искривил губы в улыбке, которую можно было с равным успехом отнести на счет приятных воспоминаний либо назвать крово жадной ухмылкой хищника. - Дэвид Кеннесси был прав. За нами охотятся сотрудники правительственных служб. Они твердо намерены уничтожить все, что мы создали, но я сумел ускользнуть. И Джоди с Вейдером тоже. Все мы приговорены к смерти. Я умру в ближайшие сутки, если мне не удастся встретиться с Джоди и привести в порядок свои нанокриттеры.
        Малдер посмотрел на Дормана. Этот широкоплечий безнадежно больной мужчина был весьма убедителен. Из трубки доносились едва слышные голоса - должно быть, Джоди разговаривал со Скалли. Судя по выражению на лице Дормана, мальчик скло нялся к тому, чтобы принять его до воды. Впрочем, неудивительно. Дорман был пос ледней ниточкой, которая связывала Джоди с прошлым. Двенадцатилетний мальчуган хотел верить старому другу. Плечи Дормана облегченно обвисли.
        У Малдера засосало под ложечкой. Он еще не решил, стоит ли доверять Дорману.
        В конце концов Дорман вновь заговорил в трубку:
        - Да, мисс Скалли. Отправляйтесь к «Дай-Мар». Лаборатория взорвана и забро шена, но это нейтральная территория, и я уверен, что там вы не сумеете заманить меня в ловушку. - Он положил револьвер на колени, спокойный и уверенный в себе.
        - Вы должны меня понять. Я попал в отчаянное положение и только потому устроил все это. Но если вы не привезете Джоди, я не колеблясь прикончу вашего напар ника. - Дорман вздернул брови и пояснил: - Мне даже не придется стрелять. Хватит одного прикосновения. - С этими словами он, как бы желая спровоцировать Малдера, швырнул револьвер на потертую обшивку сиденья между ними и добавил: - Да, встре тимся у «ДайМар», - нажал клавишу отбоя, взглянул на покрытый слизью черный пластик аппарата, досадливо нахмурился, опустил стекло своего окошка и выбросил телефон из машины. Аппарат ударился о землю и рассыпался на куски. - Думаю, он нам больше не понадобится, - сказал Дорман.

        Передвижной штаб оперативной группы.
        Северо-запад штата Орегон
        Пятница, 19:01

        Установленные на крыше пикапа антенны-тарелки смотрели в небо под разными углами, принимая передачи различных спутников. Компьютерные системы вслушивались в месиво эфирных сигналов, перехватывая разговоры сотен тысяч ничего не подозре вающих людей.
        Фургон стоял у мусорной кучи, в которую утыкался короткий проселок. Гнилые куски дерева, вырванные с корнем стволы и благоухающие отбросы громоздились поперек дороги, словно возведенная повстанцами баррикада. Должно быть, какой- нибудь местный фермер или хозяин лесопилки сваливал здесь мусор, чтобы потом заплатить штраф за порчу земельных угодий штата. Вокруг висели совершенно беспо лезные таблички «Частная собственность» и «Проезд запрещен»; в распоряжении Адама Ленца были куда более действенные меры устрашения.
        Здесь можно было не опасаться случайных гостей - во всяком случае, после наступления темноты, - и теперь этот клочок земли безраздельно принадлежал бойцам оперативной группы, а если вспомнить о хитроумной аппаратуре, которой был напичкан фургон, у них под рукой оказалась практически вся Северная Америка.
        Ощетинившиеся иголками сосновые ветви маскировали фургон сверху, а плотные тучи создавали непроглядный туманный мрак, закрывая звезды, но ни деревья, ни облачность не могли воспрепятствовать прохождению спутниковых сигналов.
        Компьютеры, установленные на пультах передвижного штаба, сканировали тысячи частотных каналов, обрабатывали переговоры алгоритмами распознавания голосов и выхватывали из потока фраз ключевые словосочетания по заданным шаблонам.
        Эта незримая охота продолжалась без особого успеха уже несколько часов, но Адам Ленц был не из тех, кто легко сдается. И пока он сам не прикажет прекратить поиски, ни один из его людей не осмелится обронить по этому поводу хотя бы слово.
        Помимо всего прочего, Ленц был невероятно терпелив. Он долгие годы воспи тывал в себе это качество с теми уверенностью, ледяным хладнокровием и беспощад ностью, которые позволили ему занять столь высокое положение в высших эшелонах власти. О его истинной сущности знали немногие, но Ленц был вполне удовлетворен своим местом, сознанием важности и необходимости своей деятельности.
        Ленц испытал бы еще большее удовлетворение, сумей он напасть на след агента Малдера.
        - Ему и в голову не придет, что мы его ищем, - пробормотал Ленц.
        Сидевший у главного пульта сотрудник повернул к нему твердокаменное, не выражавшее ровным счетом ничего лицо.
        - Мы были очень осторожны, - сказал он.
        Ленц задумчиво побарабанил кончиками пальцев по приборной доске. Он знал, что Скалли и Малдер действуют порознь, что Малдер видел погибшего водителя гру зовика, труп которого уничтожила группа ликвидаторов. Ленцу было известно, что и Малдер, и Скалли посетили скрытый в лесной глуши коттедж, который вместе с телом Патриции Кеннесси был превращен в груду дымящегося пепла.
        Потом они уехали, и, как полагал Ленц, кто-то из них забрал с собой Джоди и его нанотехнологи-ческого пса.
        Инфекция продолжала распространяться - вероятно, разносчиков было несколько. Патриция и Джоди Кеннесси были чем-то напуганы. Может, их пес взбесился? Может, его наномашины, могущество которых столь ясно и эффектно демонстрировала виде озапись, которую просматривал Адам, каким-то образом видоизменились и обрели спо собность разрушать человеческие организмы?
        Эта перспектива пугала даже бесстрашного Ленца, и он понимал, что его начальство было совершенно право, требуя всемерного сокрытия опасных исследо ваний подобного толка. Доступ к этой информации могли иметь только ответственные лица, облеченные надлежащими полномочиями.
        Ленц должен был восстановить равновесие и порядок, до сих пор существовавшие в мире.
        За стенками фургона звенели и жужжали ночные насекомые орегонских лесов. Кузнечики, древесные клопы… Ленц не знал их научных названий. Он не интересо вался дикой природой. Его внимание было целиком поглощено изучением повадок чело веческого муравейника.
        Ленц откинулся на спинку, давая мозгу передышку, стараясь ни о чем не думать.
        Отягощенный бременем тяжкой ответственности, невыносимого напряжения и слож нейших задач, Ленц находил лучшее отдохновение в том, чтобы полностью избавить свой разум от мыслей. Он не любил загодя продумывать планы и ходы. Он предпо читал действовать шаг за шагом.
        А в данном случае он не мог сделать очередной шаг до тех пор, пока в эфире не объявится агент Малдер.
        Сотрудник, сидевший у главного пульта, выпрямился в кресле, словно подки нутый пружиной.
        - Прием, - сказал он и, сдвинув вниз наушники, защелкал клавишами. - Номер канала… совпадает… частота… совпадает… - На его лице появился призрак улыбки, он повернулся к Ленцу и сообщил: - Спектр голоса также подтверждается. Это агент Малдер. Начинаю запись. - Он протянул Ленцу наушники, и тот торопливо натянул их на голову. Радиотехник тем временем управлялся с приемником и записывающим уст ройством.
        В наушниках раздались искаженные помехами голоса Малдера и Скалли. Глаза Ленца непроизвольно расширились, а брови, невзирая на его железное самооблада ние, поползли вверх.
        Итак, Скалли взяла под свое крыло мальчика и собаку… мальчик выжил после смертельного ранения… однако самой поразительной новостью оказалось то, что Дже реми Дорман, предназначенный организацией в козлы отпущения, не погиб в горящей лаборатории, он выжил… и до сих пор представлял опасность, к тому же оказался разносчиком нанотехнологической чумы.
        И мальчик тоже! Зараза продолжала распространяться.
        После покаянных признаний и угроз Дорман назначил Скалли час и место вст речи. И если команда Ленца успеет вовремя замкнуть кольцо облавы, Малдер и Скалли, Дорман и Джоди, а также собака окажутся у него в руках.
        Как только закончился разговор по сотовой связи, Адам поднял по тревоге своих людей.
        Все они прекрасно знали дорогу к обгорелым развалинам «ДайМар», ведь каждый из этих наемников был участником той или иной «группы протеста», которые разгро мили помещение онкологического центра. Они собственными руками бросали бомбы, разбрызгивали и поджигали горючее, после чего от здания лаборатории остался лишь шаткий неустойчивый скелет.
        - Мы должны прибыть туда первыми, - распорядился Ленц.
        Фургон, словно хищная акула, вылетел из тупика, свернул на скользкое от лис тьев шоссе и, набирая ход, ринулся в сторону побережья, двигаясь со скоростью, которую едва ли можно было счесть безопасной.
        В этот миг Адама Ленца менее всего беспокоила возможность заурядной дорожной аварии.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Пятница, 20:45

        Еще один дом с привидениями, думала Скалли, направляя машину вверх по поло гому склону к опустошенным, почерневшим от огня руинам «ДайМар».
        Сквозь облака пробивался жемчужный свет Луны, заливая туманное небо мерца ющим блеском. Окружавшие лабораторию холмы утопали в зелени лесов, которые еще недавно могли представляться уютной защитой, но теперь они казались Скалли зло вещей стеной, под прикрытием которой действовал тайный заговор врагов, безжалос тных демонстрантов… и тех людей, которые, как полагал Джоди, гнались за ним и его матерью.
        - Сиди в машине, Джоди, - велела Скалли и отправилась к покосившемуся сетча тому забору, который должен был оберегать стройплощадку от проникновения посто ронних. Сейчас территория развалин никем не охранялась.
        Этот крутой утес с видом на раскинувшуюся внизу панораму Портленда принад лежал к числу первоклассных, дорогих земельных угодий, но теперь Скалли видела здесь лишь почерневшие руины, похожие на скелет дракона, залитый скудным лунным светом. Участок был пуст, небезопасен и все-таки привлекателен. Войдя в широко распахнутые, словно заманивающие ворота забора, Скалли услышала звук захлопнув шейся автомобильной дверцы. Она резко обернулась, надеясь увидеть Малдера и его пленителя, толстяка, застрелившего Джоди, но вместо них увидела мальчика, который вылез из машины и с любопытством оглядывался вокруг. Рядом прыгал черный Лабрадор, радуясь возможности размяться и поиграть с выздоровевшим хозяином.
        - Будь осторожен, Джоди, - предупредила Скалли.
        - Я пойду с вами, - сказал мальчик и, прежде чем она успела хорошенько его отчитать, добавил: - Не хочу оставаться один.
        Скалли не хотела, чтобы Джоди входил в развалины, но у нее не хватило духу отослать мальчика назад.
        - Ладно, пойдем, - ответила она. Джоди двинулся к ней торопливым шагом; Вейдер весело мчался впереди. - Держи собаку рядом с собой, - распорядилась Скалли.
        Из здания доносились едва слышные шорохи - конструкция давала усадку, дере вянные столбы потрескивали, состязаясь со временем и силой тяжести. Влажный ветерок был слишком слаб, чтобы шевелить угли и пепел, но почерневшее дерево продолжало скрипеть и постанывать.
        Кое-где стены здания уцелели, хотя и грозили в любую секунду обрушиться Часть пола провалилась в подвал, и лишь в одном углу стеновые блоки все еще незыблемо стояли на месте, покрытые вздувшейся от огня эмалевой краской и копотью
        Вокруг здания возвышались стальные громады бульдозеров, скреперы, перед вижные туалеты «порта потти» и вагончики фирмы, взявшей подряд на уничтожение останков «ДайМар».
        Скалли почудился звук, и она осторожно шагнула к бульдозеру. Среди машин стояли цистерны с горючим - все было готово к работам по сносу, и Скалли поду мала, не была ли эта явно излишняя поспешность очередной деталью плана по заме танию следов, о котором говорил Дорман
        Потом она увидела распахнутый настежь металлический ящик Прямо под надписью
«Осторожно Взрывчатка» серебристо поблескивал свежий излом на дужке сбитого замка.
        Внезапно Скалли показалось, что темнота стала еще более гнетущей, тишина - неестественной Ее ноздри холодил влажный воздух, наполненный кисловатым едким запахом потухшего пепелища.
        - Джоди, не отставай, - сказала она
        Ее сердце учащенно забилось, все чувства напряглись. Встреча Джоди и Дормана обещала быть тягостной и опасной, но Скалли намеревалась сделать все возможное, чтобы мальчик благополучно миновал очередное испытание.
        Она услышала звук приближающейся машины, которая с натугой и дребезжанием поднималась по склону, шурша шинами по гаревому покрытию Сдвоенные фары сияли в ночи, словно надраенные до блеска медяки.
        - Держись рядом. - Скалли положила руку на плечо Джоди, и они вдвоем остано вились у входа в сгоревшее здание.
        Минуту спустя показался старый красный пикап, покрытый пятнами ржавчины и грунтовки. Распахнулась дверь водителя, и из кабины выбрался Малдер. При этом кузов машины отчаянно скрипел и взвизгивал.
        Появление этого поборника костюмов и галстуков в древнем обшарпанном рыдване показалось Скалли самым невероятным из всех поступков, которыми Фокс Малдер когда-либо удивлял.
        - Вот уж никогда не думал, что встречу тебя здесь, - сказал Малдер
        У пассажирской дверцы пикапа возникла другая, более массивная фигура К этому времени глаза Скалли привыкли к полумраку, и даже черные тени не помешали ей уловить нечто странное в том, как двигался этот человек, как сгибались его конечности, словно в них добавилось суставов, в той болезненной усталости, кото рая, казалось, вот-вот свалит его с ног.
        Внешность Джереми Дормана и прежде оставляла желать лучшего, но теперь он выглядел ходячим кошмаром.
        Скалли шагнула вперед, продолжая заслонять собой Джоди, и спросила:
        - У тебя все в порядке, Малдер?
        - Пока да, - ответил тот.
        Дорман приблизился к Малдеру, и тот немедленно отшатнулся, сохраняя дистан цию. Дородный мужчина держал в руке револьвер, который, впрочем, по сравнению с ним самим казался безобидной игрушкой.
        Скалли тут же выхватила свой пистолет. Она прекрасно стреляла и была уверена в себе
        - Немедленно освободите агента Малдера, - велела она, нацелив девятимилли метровый ствол на Дормана. - Малдер, отойди от него.
        Малдер отступил в сторону на два-три шага, перемещаясь медленно и осторожно, чтобы не спугнуть Дормана.
        - Боюсь, я не смогу вернуть оружие вашего напарника, - произнес тот. - Видите ли, я прикасался к пистолету, и отныне никто и никогда не сможет им вос пользоваться.
        - А еще пришлось выбросить куртку и аппарат сотовой связи, - добавил Мал дер. - Представляю, какую гору бумаг мне придется заполнить, чтобы рассчитаться с конторой.
        Джоди нерешительно двинулся вперед и остановился рядом со Скалли.
        - Джереми, зачем ты это делаешь? - спросил он. - Ты еще хуже, чем… чем они.
        Плечи Дормана поникли, и Скалли вспомнился персонаж пьесы «О людях и мышах», увалень Ленни, который, сам того не ведая, причинял страдания всем, кого любил.
        - Прости меня, Джоди, - сказал Дорман и подступил еще на шаг. Скалли не сдвинулась с места, прикрывая мальчика собственным телом. - На нас охотились правительственные чиновники, негодяи, желавшие похоронить работы твоего отца, чтобы он не смог помочь больным, страдающим от рака. Эти люди хотели сберечь лекарство для себя, - вдохновенным голосом вещал Дорман, и от переполнявших его чувств у него на лице зашевелилась кожа. - Среди демонстрантов, которые убили твоего папу и взорвали лабораторию, находились не только защитники прав живот ных. Все это было подстроено. Это был настоящий заговор. Они-то и убили твоего отца…
        В тот же миг, словно по команде, из-за сетчатого забора по всей окружности участка выступили неясные силуэты, мужчины в черных костюмах, появившиеся из леса. По склону поднималась еще одна группа людей с яркими огоньками в руках.
        - Мы располагаем данными, которые свидетельствуют об обратном, господин Дор ман, - заявил человек, шедший во главе. - Мы прибыли к вам в подкрепление, агент Малдер, - добавил он. - Предоставьте все дальнейшее нам.
        Дорман вперил в Малдера бешеный взгляд, словно заподозрил его в предательстве.
        - Как вы узнали наши имена? - осведомился Малдер
        Скалли подалась назад и схватила Джоди за руку.
        - Не надейтесь, - сказала она. - Мы ни за что не отдадим мальчика.
        - Боюсь, вам придется подчиниться, - ответил мужчина. - Уверяю вас, в данном случае мои полномочия превышают ваши.
        Люди в костюмах подступили ближе; их черное одеяние служило прекрасной мас кировкой на фоне обугленных развалин.
        - Представьтесь, пожалуйста, - сказала Скалли.
        - Эти джентльмены не носят с собой документов, - пробормотал Малдер.
        - Что значит свидетельствуют об обратном? - воскликнул Джоди, глядя на муж чину, возглавлявшего вновь пришедших. - Вы хотите сказать, они не убивали моего отца?
        Мужчина смотрел на мальчика, словно собиратель насекомых, готовящийся приба вить к своей коллекции редкого жука.
        - Так, значит, господин Дорман не сказал тебе, что на самом деле случилось с твоим отцом? - насмешливо произнес он.
        - Ты не посмеешь, Ленц! - рявкнул Дорман и поднял револьвер, но Ленц, каза лось, ничуть не испугался.
        Скалли была слишком ошеломлена, чтобы ввязываться в перепалку, но ей было ясно, что Дорман уже не рассчитывает на помощь со стороны Джоди - во всяком слу чае, в эту минуту.
        Дорман взревел, взмахнул своими неестественно гибкими руками, поднял револьвер и навел дуло на Ленца.
        Люди в черных костюмах оказались куда проворнее. Они выхватили оружие и отк рыли пальбу.

        Развалины лаборатории «ДайМар».
        Пятница, 21.03

        Рой малокалиберных пуль впился в Джереми Дормана, он издал крик боли, взмахнул руками, и в тот же миг его тело окончательно вышло из подчинения своему хозяину.
        Малдер и Скалли, повинуясь выработанному тренировками инстинкту, метнулись в одну и ту же сторону. Скалли дернула за руку мальчика, который от неожиданности вскрикнул, и потащила его за собой, стремясь укрыться среди строительных машин.
        Малдер закричал, требуя прекратить огонь, но его никто не слушал.
        Все стрелявшие целились в Дормана. Он понимал, что эти люди намерены уничто жить его, хотя и был уверен, что они только сейчас узнали о том, что он до сих пор жив. Не знали они и о том, что Дорман претерпел коренные изменения, что теперь он был совсем другим существом.
        Адам Ленц уже предал его однажды -люди из организации, обещавшие, что у Дор мана будет своя лаборатория и возможность продолжать нанотехнологические исследо вания, уже пытались его убить. И вот теперь они прибыли сюда, чтобы довести дело до конца.
        Два раскаленных кусочка свинца угодили в тело Дормана - один пронзил плечо, другой пробил грудную клетку с левой стороны. Боль, ярость и выброс адреналина в кровь окончательно парализовали способность Дормана управлять собственным орга низмом. Он утратил контроль над системами, разрушавшими его генетическую струк туру, мышцы и нервы. Он издал рев, исполненный невыразимого бешенства и гнева.
        Его тело начало видоизменяться.
        Кожа Дормана натянулась и затрепетала, словно шкура на барабане. Его мышцы сжимались и содрогались в конвульсиях, зловещие опухоли, выступавшие на коже, грудной клетке и шее, вырвались наружу, раздирая и без того излохмаченную рубашку.
        Такое уже случалось однажды, когда Дорман оказался в кабине лесовоза рядом с Уэйном Хайкавеем, однако тот случай не шел ни в какое сравнение с тем биологи ческим хаосом, который воцарился в его организме на сей раз. Взбесившиеся нанок риттеры принялись перестраивать тело Дормана по подобию самых примитивных конфи гураций, которые они отыскали в цепочках его ДНК.
        Его плечи заскрипели, бицепсы набухли, руки начали изгибаться и скручи ваться. Из горла Дормана показался длинный хлыстообразный вырост, начинавшийся у корня языка. Кожа на лице и шее размягчилась и потекла вниз, будто оплавленная пластмасса.
        Люди в черных костюмах встревожились и продолжали вести огонь, чтобы защи тить себя, но целостность организма Дормана уже была нарушена, его тело мутиро вало и с легкостью поглощало энергию ударов пуль, словно комок сырой глины.
        Адам Ленц реагировал молниеносно - будучи руководителем группы, он предпочел отступить в укрытие, а пальба тем временем продолжалась.
        Дорман метнулся к ближайшему человеку в черном костюме, протягивая к нему руку, а из его отвратительного, похожего на первобытный сгусток материи туловища вырастали все новые щупальца. Разум Дормана затуманился, наполненный болью и наползающими друг на друга искаженными изображениями. Сигналы, которые его соз нание еще пыталось передавать мышцам, не оказывали ни малейшего воздействия. Деформированная бунтующая плоть вырвалась на свободу и дала волю своему неистов ству.
        Хладнокровный стрелок в черном костюме немедленно потерял профессиональную выдержку и яростно завопил, как только его тело опутали мясистые выступы, щупальцеобразные наросты и другие отвратительные формы, обвившие его руки, шею и грудь. Дорман продолжал стискивать и душить, пока туловище противника не захрус тело в его объятиях, будто щепки для костра.
        Очередная пуля раздробила Дорману бедро, но он не успел свалиться на землю - наномашины восстановили целость кости, давая ему возможность наброситься на вторую жертву.
        Горячая полупрозрачная слизь, покрывавшая тело Дормана, служила средством перемещения нанокриттеров, и было достаточно лишь прикоснуться к человеку, чтобы клеточная чума мгновенно нарушила структуру его органов, однако взбесившееся тело Дормана, по-видимому, находило огромное удовольствие в том, чтобы ломать шеи, протыкать горла и сжимать грудные клетки, словно мехи аккордеона.
        Из его рта высовывалось щупальце, похожее на длинный заостренный змеиный язык. Дорман и сам уже не знал, как воспринимать свои собственные ощущения. Он не имел ни малейшего понятия, много ли человеческого сохранилось в том существе, в которое он превратился.
        Сейчас он видел перед собой только врагов, заговорщиков и предателей, а его оглушенный разрушающийся мозг был охвачен лишь одним стремлением - убить их всех.
        Сокрушая противников, Дорман постепенно начинал терять ориентацию в прост ранстве, зрение теряло четкость, изображения расплывались Окружившие его агенты наращивали плотность огня. Не выдержав напора летящих пуль, Дорман начал отсту пать.
        В его сознании мелькнуло смутное воспоминание о лаборатории «ДайМар», о помещениях, в которых они с Дэвидом Кеннесси занимались фантастическими проек тами, исследованиями, поставившими его на грань гибели
        Словно раненый зверь, заползающий в свою берлогу, Джереми Дорман, пошатыва ясь, направился к обугленным развалинам, ища укрытия.
        Мужчины в черных костюмах двигались следом.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Пятница, 21:19

        Увидев Ленца и его людей, прибывших словно по заказу, Малдер тут же сообра зил, что никакое это не подкрепление, а группа ликвидаторов, рядовых пешек той самой организации, против которой Малдер и Скалли вели непрекращающуюся борьбу. Именно они гнались за Патрицией и Джоди, именно они устроили кровавую демонстра цию, в результате которой сгорела «ДайМар», именно они обыскали дом Кеннесси и изъяли улики из больничного морга.
        Малдер предпочел бы обойтись без такого, с позволения сказать,
«подкрепления».
        Как только началась пальба, Малдер испугался, что Скалли, Джоди или его самого вот-вот настигнет шальная пуля, и бросился в сторону, прячась от огня. Своего пистолета он лишился благодаря Дорману, но Скалли была вооружена.
        - Скалли, береги мальчишку! - крикнул он и услышал влажные шлепки пуль, впи вающихся в кожу. Нечеловеческим голосом заорал Дорман.
        Малдер ринулся в сгущающуюся темноту, лавируя среди поваленных столбов и рухнувших стен. Завывания Дормана превратились в нечленораздельный звериный крик, и Малдер оглянулся.
        На его глазах Джереми Дорман преображался, становясь кошмарным чудовищем.
        Молниеносное неуправляемое деление клеток породило злокачественные раковые метастазы - они разрастались по собственной воле, превращая Дормана в омерзи тельную тварь, облик которой был намечен самыми примитивными кодами, что содержа лись в его ДНК.
        Словно план жилой застройки города, принятый подкупленным муниципалитетом, подумал Малдер.
        Вакханалия безумствующих клеточных структур нашла свой выход в хищническом инстинкте, направленном на агрессию и разрушение.
        Скалли в этот миг занимала позицию, которая не позволяла ей видеть происхо дящее во всех деталях. Она спряталась за ближайшим бульдозером, заслоняя Джоди своим телом. Послышалась отчетливая гулкая дробь пуль, ударивших в стальной бок машины. Скалли нырнула в тень и резким толчком повалила Джоди на землю.
        Малдер, низко пригибаясь, мчался вдоль куч кирпичной крошки и упавших дере вянных столбов, стремясь укрыться под сомнительной защитой обгорелых останков лаборатории.
        Дорман - точнее, монстр, в которого он превратился, - сумел прикончить еще двух противников, пустив в ход руки, щупальца и ту невероятно смертоносную субс танцию, которая обитала в покрывавшей его кожу слизи.
        Пальба не утихала, хлопки выстрелов следовали один за другим, напоминая звук автомата по производству воздушной кукурузы. В темноте, словно светлячки, вспы хивали желтые огненные точки. Малдер увидел, что мужчины в черных костюмах броси лись врассыпную, окружая здание по периметру, потом стиснули кольцо, загоняя Дор мана внутрь развалин.
        Как будто это было частью заранее продуманного плана.
        Малдер нырнул под нависающую арку, рама которой ощетинилась похожими на острые зубья осколками стекла, чудом сохранившимися после пожара и взрыва.
        Со стороны бульдозера донесся отчаянный крик Джоди, а его пес разразился отрывистым лаем. Подняв голову, Малдер увидел темную тень Лабрадора, вбегавшего в развалины. Вейдер преследовал Джереми Дормана, завывая и щелкая зубами.
        Люди Ленца крадучись входили внутрь здания, на сей раз соблюдая осторож ность. Дорман выдержал огненный шквал и вдобавок сумел убить нескольких преследо вателей. Двое агентов включили фонарики, пронизавшие темноту яркими белыми лучами. С потревоженных Дорманом обломков сыпался пепел. Малдер почувствовал едкий запах копоти и горелой пластмассы.
        Агент с фонариком нащупал Дормана лучом, надеясь ослепить его, словно оленя, попавшего в поток света автомобильных фар. Мутант фыркнул и метнулся в сторону, наткнулся на опорный столб и повалил его на пол вместе с грудой бетонных осколков.
        Агент с фонариком попытался отступить, но упавший мусор угодил ему в бедро. Обрушилась часть стены, и Малдер услышал гулкий звук лопнувшей кости. Человек в черном костюме, до сих пор хладнокровно преследовавший жертву, завопил от боли; у него оказался высокий пронзительный голос.
        Где-то внутри обгорелого строения залаял пес.
        Стараясь укрыться тщательнее, Малдер с шумом принялся возиться среди обломков кирпичей и битого стекла. В тот же миг возобновилась стрельба, и он спрятался за сломанным обугленным столом.
        В стол ударила пуля, и Малдер изумленно присвистнул. Отсюда ему была видна Скалли, которую освещала серая туманная луна. Женщина удерживала мальчика, вце пившись в его рваную рубаху, а Джоди продолжал звать собаку. В темноте отрывисто прозвучали выстрелы, Скалли вновь толкнула мальчика на землю, и на бульдозер обрушился град свинца.
        Еще одна пуля пробила стол совсем рядом с Малдером.
        Малдер понял, что эти «шальные» выстрелы никак нельзя объяснить случайным промахом. Люди, пытавшиеся прикончить Джереми, вполне могли счесть удобным для себя, если бы Малдер и Скалли заодно с Дорманом «случайно» оказались на линии огня.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Пятница, 21:38

        Мышеловка захлопнулась. Правда, не так ловко и изящно, как рассчитывал Адам Ленц, но результат оказался тот же самый… хотя и достался большей кровью.
        Но не беда - кровь и грязь можно ликвидировать.
        В ночи раздавались отчетливые хлопки выстрелов, но ураганный огонь оказался бессилен против Джереми Дормана, которого следовало уничтожить первым. Люди Ленца получили настоятельные инструкции взять мальчишку и его собаку живыми, но Джоди оказался под защитой Скалли, и она укрывала его, пустив в ход навыки и умение, полученные в академии ФБР в Квантико.
        Ленц и его люди прошли еще более суровую школу в иных, менее известных учебных заведениях.
        Как только прозвучали первые выстрелы, Ленцу показалось, что он заметил Мал дера, который спешил укрыться в пустом здании. Впрочем, не важно. О нем позабо тятся позже.
        Внимание членов группы было поглощено ужасающими трансформациями Джереми Дормана. Увидев гибель своих товарищей от руки взбешенного чудовища, они устре мились следом за ним с мрачными лицами и ожесточением в душе.
        И хотя сам Ленц предпочел держаться подальше от Дормана с его губительной слизью, он с крайним неодобрением наблюдал за действиями своих бойцов, которым так быстро изменила выдержка, уступившая место жажде мщения. Он считал своих людей самыми хладнокровными и умелыми профессионалами в мире. По-видимому, он в них ошибся.
        Ленц услышал доносившийся из глубин здания пронзительный вопль очередной жертвы Дормана, и тут же вновь разгорелась пальба. Команда окружила Дормана внутри развалин. Хотя бы в этом отношении все проходило достаточно гладко, как и надеялся Ленц.
        Ленц подошел к автомобилю, забрался на пассажирское сиденье и взял в руки пульт дистанционного управления взрывателями. Оставалось лишь улучить подходящий момент.
        Его группа оказалась на месте за двадцать пять минут до прибытия Скалли и мальчика, однако Ленц и не подумал выступить раньше времени. Гораздо выгоднее было дождаться приезда всех участников событий.
        Искусные пиротехники Ленца смастерили мины из найденных на стройке капсюлей, а также взрывчатки и детонаторов, которые они возили с собой в кузове фургона. В полуразрушенных подвалах были установлены герметичные емкости с напалмом. После взрыва пламя должно было прорваться сквозь остатки пола и сровнять с землей руины «ДайМар», уничтожая все следы.
        Ленц не испытывал особого желания обрекать на гибель своих бойцов, которые столь неосмотрительно погнались за Дорманом и затеяли среди полуобвалившихся стен игру в кошки-мышки. Но незаменимых людей не бывает, а каждый член группы, нанимаясь на работу к Ленцу, заранее знал, какие опасности его подстерегают.
        Агент Малдер скрылся в руинах, и Ленц подозревал, что его тоже взяли на мушку и обстреляли, хотя уничтожение всех свидетелей и не входило в первона чальные планы группы.
        Ленц получил ясные недвусмысленные указания о том, что агент Малдер должен остаться в живых. Ему и его напарнице Скалли отводилась определенная роль в некоем более обширном замысле, но сейчас Ленц был вынужден поступать по обсто ятельствам, решать на месте, какая задача является главной, какая - второстепен ной. Увидев ужасную тварь, которой обернулся Дорман, Ленц более не колебался. Если придется, он сумеет оправдать свои действия перед начальством. Но не теперь
        - потом.
        В конце концов Малдер и Скалли слишком много знают, а это открытие, это нанотехнологическое проклятие, это дьявольское оружие следует любой ценой дер жать в узде, и только избранные могут владеть такой страшной силой. Наступил решительный миг. К бронированному фургону подбежал один из людей Ленца; его глаза остекленели, по лбу ручьями струился пот. Он хватал ртом воздух, затрав ленно озираясь.
        Ленц смерил его взглядом и рявкнул:
        - Держите себя в руках!
        Казалось, несчастного пронзил электрический удар. Он замер, пошатнулся и судорожно сглотнул, потом вытянулся в струнку и откашлялся, ожидая дальнейших приказаний.
        Ленц показал ему маленькую коробочку передатчика, которую вертел в пальцах.
        - Надеюсь, все готово? - спросил он. Мужчина в черном костюме бросил взгляд на механизмы управления, установленные в фургоне, моргнул и заговорил, произнося слова с быстротой и отчетливостью выстрелов, раздававшихся в ночи:
        - Так точно, сэр, нажатие на красную кнопку вызовет подрыв детонаторов и воспламенение напалма. Вам лишь остается нажать кнопку, сэр.
        - Благодарю вас, - ответил Ленц, коротко кивнул и, бросив последний взгляд на почерневшие руины, нажал указанную кнопку.
        Лаборатория «ДайМар» полыхнула яростным огнем.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Пятница, 21:47

        Ударная волна повалила уцелевшие столбы и казавшийся незыблемым кусок бетонной стены. Металлическая столешница уберегла Малдера от огненной вспышки, однако напор горячего воздуха, притиснувшего стол к стене, едва не раздавил его.
        Вверх взметнулись яркие желто-оранжевые языки пламени, которое распространя лось с фантастической быстротой. До сих пор Малдеру казалось: все, что могло гореть, выгорело еще две недели назад. Заслонив глаза от яркого света и жара, он осмотрелся и по силе огня определил, что на сей раз поджигатели твердо вознаме рились уничтожить развалины, превратив их в пылающий ад.
        В этом и состоял замысел людей в черных костюмах.
        Услышав вопль ужаса и боли, Малдер осторожно приподнял голову и, моргая сле зящимися глазами, посмотрел в адское пекло. Он увидел мужчину, который только что преследовал его. Тот пробирался сквозь обломки, а по его костюму бегали огненные язычки. Сквозь крики и вопли слышались выстрелы, потом раздался собачий лай.
        Пламя поднималось кверху по деревянным столбам. Жар был настолько силен, что, казалось, запылали даже стекло и бетон. Черный Лабрадор ворвался в здание, и взрыв отбросил его к стене. Шерсть Вейдера дымилась, но пес продолжал метаться из стороны в сторону, что-то выискивая.
        В кучу мусора с треском повалилась объятая пламенем потолочная балка.
        Малдер поднялся из-за стола, прикрывая глаза ладонью.
        - Вейдер! - крикнул он. - Вейдер, ко мне!
        Черный пес был важной уликой. В его крови содержались действующие нанома шины, способные помочь множеству людей, не оказывая ужасных мутаций, жертвой которых стал Джереми Дорман.
        Малдер взмахнул рукой, чтобы привлечь внимание собаки, но вместо Вейдера к нему повернулся один из преследователей, застигнутых огнем. Он выстрелил в Мал дера, пуля ударила в стол, отрикошетила и угодила в треснувшую бетонную стену.
        Мужчина приготовился выстрелить вторично, и в тот же миг из-за куч мусора показалась потерявшая человеческий облик фигура Дормана.
        Мужчина с пистолетом отвернулся от Малдера в сторону чудовищного создания. Он не успел даже вскрикнуть - несколько щупалец Дормана сразу обвили его тело, а скрюченная, но сильная рука мутанта сломала ему шею и швырнула труп на пол.
        В эту секунду Малдер и не подумал обращаться к своему уродливому спасителю со словами благодарности. Прикрывая глаза рукой, полуослепшии от дыма и нестер пимого света, он ринулся к выходу, желая лишь одного - выбраться наружу.
        Вейдер безнадежно заплутал в дебрях развалин. Малдер никак не мог понять, зачем пес побежал именно сюда, в такое опасное место.
        Шаткий пол охватило пламя. Горели стены, мусор… и даже воздух обжигал легкие Малдера при каждом жадном натужном вдохе.
        Малдер не помнил, как ему удалось выбраться живым.
        Скалли ухватила Джоди за рубашку, но ткань порвалась, и мальчик, высвободив шись, бросился следом за своим псом.
        - Джоди, не смей! - крикнула Скалли, но мальчик пропустил ее слова мимо ушей.
        Мужчины в костюмах, попавшие в западню, продолжали стрелять, и Дорман при канчивал их одного за другим. Черный пес угодил под перекрестный огонь, а нес колько секунд спустя в той же точке оказался Джоди - как и любой другой двенадца тилетний подросток, он был уверен в собственном бессмертии чуть-чуть больше, чем следовало.
        Скалли уронила на землю бесполезную тряпку и, охваченная отчаянием, высуну лась из-за бульдозера. Она увидела мальчика, который каким-то чудом уцелел и про должал мчаться к обугленным стенам строения. От тракторной гусеницы с громким звуком отрикошетила очередная пуля, но Скалли и не подумала спрятаться.
        Сверху на Джоди сыпался дождь обломков, но он лишь наклонил голову и про должал бежать вперед. Остановившись у стены, он закричал, вглядываясь в сплошной огненный барьер, потом низко пригнулся и попытался пробраться в развалины. Скалли услышала голос Малдера, зовущего собаку, потом вновь разгорелась стрельба. Здание «ДайМар» и все, что было внутри, продолжало пылать.
        - Малдер! - крикнула она, не имея ни малейшего понятия о том, где находится ее напарник и может ли он выбраться из огня. Джоди очертя голову бросился внутрь лаборатории. - Джоди! Вернись! - позвала Скалли.
        Подбежав к входному проему, она прищурилась и вгляделась в дымную пелену. Из осевшего потолка выпала балка, рассыпая искры. В полу зияли дыры и щели, оттуда било пламя, подточившее опоры, которые начинали обрушиваться секция за секцией, будто карточный домик.
        Джоди стоял, с трудом сохраняя равновесие, и кричал:
        - Вейдер! Где ты? Вейдер!
        Скалли позабыла об осторожности и бросилась в огонь спасать мальчика, как будто от этого зависела ее собственная жизнь. Она продвигалась вперед, часто и неглубоко дыша. Большую часть времени она держала веки закрытыми, лишь изредка бросая короткий взгляд.
        Джоди исчез из виду, но Скалли услышала, как он зовет Вейдера. В конце концов она подобралась к мальчику, схватила его за руку.
        - Пора уходить, Джоди. Прочь отсюда! Здание вот-вот рухнет.
        - Скалли! - крикнул Малдер сиплым, охрипшим от дыма и жара голосом. Скалли повернулась и увидела, как он пробирается среди обломков, ступая в огонь. Его брюки задымились, и Малдер захлопал по ткани ладонями, сбивая пламя.
        Скалли взмахнула рукой, подгоняя его, и в тот же миг стена за ее спиной рас сыпалась на куски. Бетонные блоки повалились в кучу тлеющих углей, а деревянная колонна треснула.
        - Привет, Джоди, - с натугой произнес Джереми Дорман, шагая сквозь пламя и мусор, в который превратилась только что обрушенная им стена. Уродливый мутант остановился, не обращая внимания на жаркое пламя, бушевавшее вокруг. По его телу барабанили угольки, оставляя на коже Дормана дымящиеся черные ямки, которые дви гались, оплывали и затягивались. Поверхность его тела напоминала плавящуюся вос ковую свечу. Одежда Дормана пылала, однако его кожа продолжала шевелиться и пучиться зловещими придатками и щупальцами.
        Дорман загораживал дорогу к выходу.
        - Джоди, ты отказался помочь мне, когда я просил, - смотри же, чем все кон чилось.
        Джоди подавил рвущийся из горла вопль, не отрывая взгляда от чудовищного создания.
        - Ты убил моего папу! - выпалил он.
        - А теперь мы все погибнем в огне, - отозвался Дорман.
        Скалли сомневалась, что даже кишащие в крови Джоди нанокриттеры могут спасти его от воздействия высокой температуры. И уж, во всяком случае, они с Малдером были лишены даже такой защиты. Простые смертные, неспособные выдерживать огонь и дым, они непременно погибнут, если не сумеют обойти мутанта стороной.
        Малдер споткнулся и упал на колено, угодив в кучу горячих стеклянных оскол ков, но тут же поднялся на ноги, даже не вскрикнув. Скалли все еще сжимала в руке пистолет, хотя и понимала, что ее выстрелы вряд ли представляют серьезную угрозу для Дормана. Он попросту не заметит ее пуль, как не замечал шквального перекрес тного огня мужчин в костюмах… как в эту самую секунду не замечал пылающего вокруг огня.
        - Джоди, иди ко мне, - сказал Дорман, подходя ближе. Его кожа подрагивала, покрывалась рябью и поблескивала слизью, которая, казалось, сочилась из каждой поры его тела.
        Джоди придвинулся к Скалли. Она заметила на его коже ожоги, шрамы и кровото чащие царапины на тех местах, куда при взрыве угодили осколки, и у нее в голове мимоходом мелькнуло удивление - отчего эти мелкие повреждения не зарастают словно по волшебству, как затянулась огнестрельная рана? Может быть, что-то слу чилось с нанокриттерами? Может быть, механизмы отказали либо попросту выключились?
        Скалли понимала, что она не в силах защитить мальчика. Дорман рывком прибли зился к Джоди и протянул к нему руку, объятую огнем.
        Внезапно сбоку, из-за куч горящего мусора, над которыми стояла совершенно непрозрачная стена дыма и пламени, вылетел черный Лабрадор и устремился к своей цели.
        Дорман развернулся, подергивая и раскачивая головой. Его извивающиеся, будто сломанные во многих местах руки приподнялись и зашевелились. Щупальца и опухоли трепыхались, похожие на змеиный клубок. Пес, словно мохнатый бульдозер, столкнул Дормана с места.
        - Вейдер! - воскликнул Джоди.
        Пес толкал Дормана в огонь, в яркий скручивающийся столб пламени, которое вырывалось из неуклонно расширяющихся брешей в полу, отчего казалось, что где-то там, под опорной платформой, находится адская жаровня.
        Дорман взревел и обвил собаку щупальцами. То здесь, то там на шкуре Лабра дора вспыхивали огоньки, но пес не замечал их. Невосприимчивый к инфекции Дор мана, Вейдер щелкал челюстями, глубоко погружая клыки в мягкую податливую плоть, зараженную нанотехнологической чумой.
        Дорман схватился с тяжелой собакой, и они вдвоем упали на скрипящие трес нувшие половицы. Левая нога Дормана угодила в дыру, прожженную огнем.
        Дорман закричал, размахивая щупальцами. Пес яростно вцепился зубами ему в лицо.
        И в тот же миг пол начал оседать, превращаясь в кучу пылающих обломков. Вверх взметнулись дым и искры, как будто взорвалась противопехотная мина. Дорман и Вейдер, один - вопя, другой - лая, исчезли в бурлящем огнем чреве подвала.
        Джоди взвизгнул и сделал движение, как будто собираясь последовать за соба кой, но Скалли крепко ухватила его за руку и потащила к выходу. Малдер шел сзади, подволакивая ноги и откашливаясь.
        Пламя поднялось выше, и с потолка упало еще несколько перекладин. Еще одна бетонная стена рассыпалась на куски, и тут же целая секция пола разом рухнула в подвал, едва не потянув за собой беглецов.
        Когда они ступили на порог здания, Скалли думала только о том, как побыстрее выбраться на свежий воздух, в благословенную прохладу. Подальше от огня.
        После яркого света и страшного жара ночь казалась невероятно темной и холод ной. Резь в глазах и слезы мешали Скалли рассмотреть окружающее. Она придерживала плачущего мальчика,
        взяв его пальцы в свои. Наконец они втроем вышли из пылающих развалин, и Скалли очнулась, почувствовав на своем плече ладонь Малдера.
        Она подняла голову и увидела поджидавшую их толпу мужчин. Это были остатки подразделения Ленца. Они бросали на Скалли, Малдера и Джоди ледяные взгляды, наводя на них стволы автоматических пистолетов.
        - Давайте сюда мальчишку, - сказал Адам Ленц.

        Развалины лаборатории «ДайМар»
        Пятница, 21:58

        Малдер должен был заранее знать, что их подстерегают мужчины в костюмах, притаившиеся по периметру развалин. Наверняка в группе «подкрепления» нашлись люди, которые понимали, что нет никакой необходимости подвергать себя опасности, и будет куда проще окружить пожарище и дождаться, когда уцелевшие «объекты» сами придут к ним в руки.
        - Агенты Малдер и Скалли, остановитесь, - велел мужчина, возглавлявший группу. - У нас еще есть возможность достичь удовлетворительного решения.
        - Нас не интересуют ваши удовлетворительные решения, - отозвался Малдер, захлебываясь кашлем.
        Скалли сверкнула глазами и прижала мальчика к себе.
        - Вы не получите Джоди, - сказала она. - Мы знаем, зачем он вам нужен.
        - В таком случае вам известно, какую опасность он представляет, - заметил Ленц. - Наш приятель Дорман только что продемонстрировал, чем все это может кон читься. Нанотехнология не подлежит бесконтрольному распространению. У нас нет иного выбора. - Он растянул губы в улыбке, но его глаза оставались серьезными. - Не вздумайте чинить нам препятствия.
        - Вы не получите Джоди! - с нажимом повторила Скалли и выпрямилась, как бы желая придать своим словам больше убедительности. Ее лицо покрывала сажа, от одежды несло дымом и запахом горелой ткани. Женщина вызывающе выступила вперед, загораживая Джоди, встав между ним и автоматическими пистолетами. Малдер сомне вался в том, что ее тело способно противостоять огню мощного оружия, но упрямая решительность женщины вполне могла остановить противника.
        - Я не знаю, кто вы такой, господин Ленц, - заговорил Малдер, становясь рядом со Скалли, - но вот этот юный джентльмен находится под нашей защитой.
        - Я лишь хочу помочь ему, - бесцветным голосом ответил Ленц. - Мы отвезем его в клинику, в специальное учреждение, где за ним будут наблюдать специалисты… способные разобраться в его хворях. Вы прекрасно знаете, что традиционная меди цина здесь бессильна. Скалли не клюнула на эту удочку.
        - Я уверена, что мальчик не переживет вашего лечения, - отрезала она.
        Наконец Малдер услышал доносящиеся от подножия холма сирены и звук моторов приближающихся машин. По окраинным улочкам мчались пожарные и полицейские авто мобили, сверкая красными проблесковыми маячками. На вершине утеса продолжала полыхать лаборатория, охваченная вторым в своей истории пожаром. Малдер отступил назад, приближаясь к Скалли вплотную.
        - Вот теперь ты заговорила точь-в-точь как я, - сказал он ей.
        - Немедленно отдайте мальчика, - велел Ленц. Сирены звучали все громче и громче.
        - Черта с два, - ответила Скалли. Пожарные и полицейские машины, завывая, поднимались по склону. Еще несколько секунд - и они достигнут вершины, и если Ленц что-то задумал, он должен действовать немедленно. Однако Малдер понимал, что он не станет стрелять - у него не было времени на ликвидацию последствий, прежде чем на территории «ДайМар» станет слишком людно.
        - Господин Ленц… - пробормотал один из его уцелевших людей.
        Скалли шагнула в сторону, остановилась и после паузы, которая показалась ей вечностью, медленно двинулась прочь. Ее решительность ничуть не поколебалась.
        Ленц пристально смотрел на нее. Мужчины в костюмах все еще держали оружие наготове. Спасатели и пожарники открыли ворота сетчатого забора и широко раздви нули их створки, чтобы машины могли въехать внутрь.
        - Вы сами не понимаете, что делаете, - ледяным тоном произнес Ленц и бросил взгляд в сторону подъезжавших автомобилей, как бы решая, успеет ли он расстре лять упрямцев и уничтожить их тела под самым носом пожарных и полицейских. Он и его люди, растерянные и злые, стояли в ярком свете разгорающегося пожара, который вот-вот должен был смести с лица земли руины лаборатории «ДайМар».
        Но Скалли знала, что она спасает жизнь мальчика, и продолжала идти, держа Джоди за руку, а мальчик, обернувшись, бросал отчаянные взгляды на стену пла мени. Как только люди в форме бросились к машинам, чтобы присоединить к ним шланги, группа Ленца отступила назад, исчезая в темноте леса.
        Малдеру, Скалли и Джоди удалось пробиться к автомобилю, взятому напрокат.
        - Пусти меня за руль, Скалли, - сказал Малдер. - Ты слишком взвинчена.
        - Я буду присматривать за Джоди, - ответила она.
        Малдер завел двигатель, ожидая, что из-за деревьев вот-вот полетят пули и лобовое стекло, покрывшись паутиной трещин, разлетится на куски. Все же ему уда лось беспрепятственно тронуться с места, и автомобиль, разбрасывая шинами гравий, покатил прочь от «ДайМар», спускаясь по пологому склону. По пути Малдеру приш лось несколько раз показать удостоверение сгрудившимся на площадке представителям власти. Он продолжал гадать, каким образом Ленц намерен объяснить свое присутс твие здесь… если, конечно, его группу найдут в окружающих лесах.

        Благотворительная клиника.
        Портленд, штат Орегон.
        Суббота, 12:16

        Сидя в больничном кабинете, Скалли вновь и вновь проверяла и перепроверяла результаты анализов Джоди и даже спустя час после начала работы пребывала в том же недоумении, как после первого прочтения документов.
        Во время перерыва на ленч Скалли устроилась в шумном кафетерии, потягивая горький кофе. Вокруг сновали врачи и медсестры, обсуждая истории болезни с азартом футбольных болельщиков, спорящих о своих любимых командах; пациенты уби вали время, сидя в душных палатах со своими домочадцами.
        В конце концов, понимая, что таблицы и диаграммы уже не скажут ей ничего нового, Скалли отправилась на встречу с Малдером, который стоял на страже у дверей палаты Джоди.
        Скалли вышла из лифта в холл, помахивая зажатым в руке картонным скоросшива телем. Малдер вопросительно поднял взгляд, ожидая, что Скалли подтвердит обнару жение наномашин в крови мальчика. Он сложил журнал и сунул его в конверт из обер точной бумаги. Дверь в палату Джоди была приоткрыта, изнутри доносилось бормо тание телевизора. До сих пор никто из посторонних не потревожил мальчика.
        - Уж и не знаю, чему больше удивляться - данным о существовании работающих наномашин или отсутствию таковых. - Скалли покачала головой и протянула Малдеру распечатанные на матричном принтере изображения, полученные на лабораторных ска нерах.
        Малдер взял их, бросил взгляд на колонки цифр, графики и таблицы, но было видно, что они ничего ему не говорят.
        - Как я понимаю, эти результаты явились для тебя полной неожиданностью.
        - Я не обнаружила в крови Джоди ни малейшего следа наномашин. - Скалли скрестила руки на груди и предложила: - Взгляни на результаты анализов.
        Малдер взъерошил темные волосы.
        - Как же так? - спросил он. - Ты ведь собственными глазами видела, как он исцелился от смертельного огнестрельного ранения.
        - Может быть, я ошиблась, - ответила Скалли. - Наверное, пуля миновала жиз ненно важные органы.
        - Но, Скалли, ты только посмотри, каким здоровым выглядит Джоди! Ты видела его фотографии с явными симптомами лейкемии. Ему оставалось жить месяц-другой. Мы-то с тобой точно знаем, что Дэвид Кеннесси испытал на нем свое лекарство.
        Скалли пожала плечами:
        - В организме Джоди нет наномашин. Помнишь образец собачьей крови, взятый в ветеринарной лечебнице? Наличие остатков нанокриттеров не вызывало сомнений. Доктор Квинтон, изучавший жидкость, полученную во время вскрытия трупа Вернона Ракмена, сказал то же самое. Когда криттеров много, их совсем нетрудно обнару жить, а для того, чтобы произвести столь радикальную перестройку клеток, свидете лями которой мы были, в крови Джоди их должно было насчитываться многие миллионы.
        Впрочем, первые подозрения возникли у Скалли еще в тот миг, когда она уви дела на теле мальчика свежие шрамы, царапины и ожоги. Сколь незначительными ни казались эти повреждения, они заживали с обычной скоростью. Невзирая на все то, что Скалли знала о Джоди Кеннесси, теперь он выглядел самым обычным мальчиком.
        - Куда же девались нанокриттеры? - спросил Малдер. - Может быть, Джоди каким-то образом вывел их из своего организма?
        Скалли не знала, как объяснить этот феномен Они вошли в палату. Джоди сидел в кровати, скучающе поглядывая на экран телевизора, включенного на полную гром кость. Учитывая все то, что ему довелось пережить, можно было сказать, что Джоди с честью вышел из тяжелого испытания. Увидев Скалли, он тепло улыбнулся ей.
        Несколько секунд спустя в помещение ворвался главный онколог, держа в руках блокнот на дощечке. Он покачал головой, посмотрел на Джоди и перевел взгляд на Скалли. Малдера он словно бы не заметил.
        - Я не усматриваю ни малейших признаков лейкемии, - заявил он. - Агент Скалли, вы уверены, что это тот самый мальчик?
        - Мы не сомневаемся в этом. Онколог вздохнул:
        - Я видел результаты предыдущих анализов, но теперь в крови нет и следа раковых клеток. Мы провели пункцию спинного мозга - и тоже ничего не обнаружили. Это стандартные процедуры, как правило, дающие надежный результат, ведь в таком запущенном случае симптомы должны быть видны невооруженным глазом - а я, Господь тому свидетель, видывал немало случаев! - В конце концов он посмотрел на Джоди и добавил: - Молодой человек излечился от лейкемии, и это не просто ремиссия, а полное выздоровление.
        Скалли ничуть не удивилась.
        Онколог моргнул и опустил руки, державшие блокнот.
        - Я знаю, порой медицина сталкивается с чудесами… нечасто, но если учесть, сколько пациентов проходит через наши руки, иногда случаются вещи, которые наука не в силах объяснить. Как бы то ни было, этот мальчик, еще два месяца назад страдавший острейшей формой рака, теперь не проявляет ни малейшего признака лей кемии. -
        Врач приподнял брови и посмотрел на Джоди, который безучастно наблюдал за разговором, словно заранее знал ответы на все вопросы. - Мистер Кеннесси, вы здоровы. Понимаете ли вы, что означает этот диагноз? Вы совершенно здоровы, если не считать мелких царапин, шрамов и ожогов. Я не наблюдаю у вас ни малейших отк лонений.
        - Если у нас возникнут вопросы, мы обратимся к вам, - отозвалась Скалли. Врач, казалось, был разочарован тем, что она не проявляет и следа того изумле ния, которое охватило его самого. Скалли бесцеремонно выпроводила онколога из палаты.
        Когда он ушел, Скалли и Малдер опустились на край постели мальчика.
        - Джоди, не знаешь ли ты, почему в твоей крови не осталось и следа нанокрит теров? Мы ничего не понимаем. Наномашины залечили твою пулевую рану, исцелили тебя от рака, но теперь они исчезли.
        - Потому и исчезли, что я вылечился. - Джоди рассеянно смотрел на экран телевизора, из которого доносились приглушенные звуки передачи для домохозяек. - Мой папа сказал, что они выключатся и растворятся, как только закончат свою работу. Он сделал так, чтобы криттеры исправили раковые клетки одну за другой, и сказал, что это займет много времени, но я буду выздоравливать с каждым днем. А потом, когда криттеры закончат, они сами выключат себя.
        Малдер смотрел на Скалли, высоко подняв брови:
        - Предохранительный механизм! Сомневаюсь, что о нем знал даже брат Дэвида, Дарин.
        - Но, Малдер, это потребовало бы колоссального усложнения схемы… - начала было Скалли и тут же осеклась, осознав, что уже само существование самовоспроиз водящихся «биологических полицейских», которые перестраивают человеческий орга низм на основании кодов, записанных в цепочках ДНК, с точки зрения ее былых пред ставлений о возможностях современной техники кажется совершенно невероятным. - Джоди, - добавила она, наклоняясь к мальчику, - мы должны придать этому резуль тату широчайшую огласку. Мы должны сделать так, чтобы все вокруг узнали о том, что в твоем организме более не содержится и следа нанотехнологий. В таком случае у тех людей не будет причин продолжать тебя разыскивать.
        - Делайте что хотите, - угрюмо отозвался Джоди.
        Скалли не стала тратить слова на лицемерные утешения. Мальчику суждено оче редное испытание, и он должен справиться с ним по собственному разумению.
        Еще недавно в организме Джоди Кеннесси содержалось волшебное лекарство от рака и, вероятно, от любых недугов, которыми страдает человечество. Может быть, обитавшие в крови мальчика нанокриттеры сулили бессмертие.
        Лаборатория «ДайМар» лежала в руинах, Джереми Дормана и черного Лабрадора поглотила пылающая преисподняя, а Дэвид Кеннесси и все, кто принимал участие в его работе, погибли. Исследования в области нанотехнологий нужно было начинать с нуля, и новых, столь же блистательных открытий следовало ожидать лишь в весьма отдаленном будущем.
        Скалли уже придумала, где ФБР спрячет Джоди и каким образом надолго обес печит ему спокойную жизнь. И хотя ее собственный замысел не вызывал у нее особых восторгов, Скалли не видела лучшего пути.
        А Малдер тем временем составит рапорт, приложит к нему записи и ничем не подтвержденные соображения и пополнит ими свой архив, в котором и без того хва тает свидетельств о курьезных случаях.
        И вновь у него на руках не осталось весомых надежных улик, которые могли бы кого-нибудь в чем-нибудь убедить.
        Только очередная кипа материалов под грифом «Икс».
        По мнению Скалли, уже в самое ближайшее время Малдеру придется поставить в своем тесном кабинете еще несколько картотечных шкафов, в которых будут хра ниться указания на то, где и как отыскать ту или иную папку.

        Административное здание.
        Кристал-Сити, штат Виргиния
        Воскресенье, 14 04

        Адам Ленц отчитывался о проведенной работе в устной форме, с глазу на глаз - ни тебе канцелярских инстанций, ни бумажной волокиты, ни рапортов, которые могли выплыть наружу и привлечь внимание посторонних любопытных глаз. Ленц должен был встретиться с начальником лицом к лицу и поведать ему о своем расследовании соб ственными словами.
        Эта встреча оказалась самым тяжелым испытанием из всех, которые когда-либо выпадали на его долю.
        Из пепельницы поднималась едкая струйка дыма, зловещей пеленой окутывая собеседника Адама. Это был сухопарый изможденный мужчина с темными зачесанными назад волосами, запавшими глазами и заурядным неприметным лицом.
        Ничто не выдавало в нем вершителя хрупких людских судеб. Он не был похож на человека, который провожает в последний путь президентов, разрабатывает планы падения одних правительств и возвышения других и устраивает эксперименты над пребывающими в неведении толпами, называя их «разменной монетой».
        И тем не менее он играл мировой политикой точно так же, как другие люди играют на бирже.
        Он глубоко затянулся сигаретой и медленно выдохнул дым, вытянув трубочкой сухие пергаментные губы. До сих пор он не произнес ни слова.
        Ленц стоял в безликом кабинете, искоса поглядывая на мужчину с сигаретой. Пепельница на столе была переполнена окурками.
        - Откуда такая уверенность? - произнес наконец мужчина. У него был обманчиво-мягкий мелодичный голос.
        И хотя Ленц не служил в армии, по крайней мере не занимал официальных пос тов, он выпрямился в струнку и отчеканил:
        - Скалли и Малдер провели тщательный анализ крови мальчика. Мы располагаем беспрепятственным доступом к больничной картотеке. Никаких признаков нанотехно логического заражения - ни целых механизмов, ни фрагментов, ничего. Мальчик чист.
        - Чем же в таком случае объясняются целительные свойства его крови? Что излечило его от огнестрельной раны?
        - В сущности, никто этого не видел, сэр, - ответил Ленц. - Во всяком случае, в его истории болезни ничего подобного не записано.
        Мужчина молча глядел на Ленца сквозь дым, клубившийся перед его лицом. Ленц понял, что собеседник не удовлетворен ответом. Во всяком случае, пока.
        - А лейкемия? Насколько мне известно, мальчик более не проявляет симптомов болезни.
        - Доктор Кеннесси сознавал потенциальную опасность нанотехнологий - он был неглуп - и вполне мог запрограммировать криттеры таким образом, чтобы они выклю чились, как только закончат работу и его сын излечится от лейкемии. В соответс твии с результатами последних анализов, проведенных в клинике, Джоди Кеннесси совершенно здоров.
        - Итак, он здоров, а его кровь более не содержит лекарства. - Мужчина при поднял брови и выдохнул длинную струйку сигаретного дыма. - Что ж, хотя бы в этом отношении наш труд не пропал даром Было бы крайне нежелательно позволить завла деть этим чудесным открытием кому-нибудь еще.
        Ленц не ответил. Он стоял, настороженно взирая на собеседника. В этом сек ретном хранилище, в здании без адреса, в комнатах без номеров и ящиках без над писей содержались образцы и доказательства, тщательно укрытые от постороннего взгляда. Любой из этих предметов и документов мог бы оказаться чрезвычайно полезен людям, которые заняты поисками Истины во всех ее формах и проявлениях.
        Но этот человек с сигаретой в зубах ни с кем не намерен делиться.
        - А что Малдер и Скалли? - спросил он. - Что осталось у них?
        - Только догадки, предположения и гипотезы, но ни единого серьезного доказа тельства, - ответил Ленц.
        Мужчина вновь затянулся и несколько раз кашлянул. Это был глубокий зловещий кашель, признак еще более глубоких затаенных болезней, может быть - нечистой совести… а может, физического недуга.
        Ленц беспокойно зашевелился, желая одного - чтобы его отпустили, с похвалой или выговором, не важно. Неизвестность была хуже всего.
        - Короче говоря… - начал он робко, заглядывая в неподвижные глаза мужчины. Дым лениво поднимался кверху, образуя в воздухе причудливые узоры. - Короче говоря, мы уничтожили трупы всех известных нам жертв нанотехнологической заразы и стерилизовали все очаги инфекции. Мы уверены в том, что ни один из этих само воспроизводящихся механизмов не сохранился.
        - Что с Дорманом и с собакой? - спросил мужчина.
        - Мы просеяли пепел и мусор в «ДайМар» и обнаружили кости, зубы и осколки черепов. Мы полагаем, это останки Дормана и собаки.
        - Подтверждает ли ваш вывод стоматологический анализ?
        - Это невозможно, сэр, - сказал Ленц. - В ходе клеточной перестройки нанок риттеры исказили и изменили структуру костей и зубов и даже уничтожили все пломбы во рту Дормана. Тем не менее мы располагаем свидетельствами очевидцев. Мы видели, как Дорман и пес провалились в огонь, нашли их кости… У нас не остава лось никаких сомнений.
        - Сомнения остаются всегда, - заметил мужчина, шевельнув бровями. Потом он равнодушно зажег очередную сигарету и выкурил половину, не произнося ни слова. Ленц терпеливо ждал.
        В конце концов мужчина ткнул окурок в переполненную пепельницу, еще раз каш лянул и позволил себе чуть заметно растянуть губы в улыбке.
        - Что ж, вы неплохо потрудились, - сказал он. - На мой взгляд, человечество пока не готово к таким чудотворным лекарствам. По крайней мере в ближайшем буду щем.
        - Согласен с вами, - ответил Ленц. Мужчина слегка наклонил голову, отпуская Ленца, и тот повернулся, с трудом сдерживая желание бежать из кабинета во весь опор. За его спиной кашлянул мужчина. На сей раз громче прежнего.

        Лагерь «вольных дикарей».
        Лесные дебри Орегона.
        Месяц спустя

        «Странные здесь люди», - думал Джоди… но по крайней мере он чувствовал себя в безопасности. После выпавших на его долю суровых испытаний, после того, как весь мир, казалось, шаг за шагом рассыпается в прах - сначала лейкемия, потом пожар, погубивший его отца, затем долгое бегство, закончившееся смертью матери,
        - ему было нетрудно приспособиться к новой жизни.
        Здесь, в лагере лесных отшельников, Джоди находился под заботливой опекой дяди. Дарин не любил вспоминать о своей работе, отказывался говорить о прошлом - и Джоди вполне разделял его чувства. Жизнь в этом уединенном лагере кипела клю чом, и обитавшие здесь люди подходили Друг к другу с точностью кусочков, из которых складывается мозаика.
        Точь-в-точь как картинка Земли, всходящей над поверхностью Луны, которую они с матерью собирали долгими вечерами, прячась в коттедже… Джоди болезненно помор щился. Он тосковал по матери.
        Агент Скалли привезла его сюда, и обитатели вооруженного до зубов лагеря тут же приняли мальчика под свое крыло. Джоди Кеннесси стал их символом, чем-то вроде талисмана их дружной семьи - этот двенадцатилетний подросток познал все ужасы мрачной репрессивной системы и сумел уцелеть.
        История Джоди лишь укрепила «вольных дикарей» в их решимости держаться подальше от назойливого безжалостного правительства, которое они так ненавидели.
        Джоди и его дядя Дарин наравне с другими обитателями лагеря проводили дни в совместном физическом труде. Все члены группы охотно делились с мальчиком своими знаниями и опытом, обучая и наставляя его.
        Джоди еще не успел полностью оправиться от жгучей боли, которую доставляли его душевные и сердечные раны, и, когда не был занят в полевых работах, обеспе чивавших независимость колонии от внешнего мира, больше всего любил бродить вдоль обширных границ территории лагеря.
        При взгляде на «вольных дикарей» создавалось впечатление, будто бы целый народ снялся с места и, перенесясь во времени, оказался в эпохе, когда каждый мог рассчитывать только на собственные силы. Джоди такая жизнь пришлась по душе. Он был здесь сам по себе. Джоди не испытывал очень уж теплых чувств к дяде Дарину… ну да не беда. Он справится с одиночеством, как некогда справился с без надежным недугом.
        Соседи Джоди оказались достаточно мудры, чтобы не мешать мальчику, когда у него было хмурое настроение, и позволяли ему бродить сколько и где угодно. Джоди обходил заборы из колючей проволоки, рассматривал деревья… но главным для него была возможность без устали шагать наедине с самим собой.
        Занимался новый день, и воздух постепенно прогревался. Зашевелилась белесая дымка, до сих пор клочками ваты цеплявшаяся за деревья и скрывавшая лесные Про галины. Над головой, едва видимые из-за сосновых крон, нависали тяжелые серые облака. Джоди внимательно смотрел под ноги, хотя Дарин и заверил его, что вокруг лагеря нет ни минных полей, ни капканов, ни потайных ловушек, о которых шла молва в округе. «Вольные дикари» охотно поддерживали и распространяли зловещие слухи, стремясь обеспечить покой и безопасность своих жилищ. Их главной целью было обособиться от внешнего мира, и они решали эту задачу любыми доступными средствами.
        Откуда-то издалека донесся четкий отрывистый собачий лай. Казалось, холодный влажный воздух усиливает звуковые волны.
        В лагере отшельников было немало собак - немецких овчарок, гончих, ротвейле ров, доберманов… но голос этого пса казался очень уж знакомым, и Джоди насторо жился.
        Пес залаял вновь, и теперь не оставалось никаких сомнений.
        - Вейдер! Сюда! - крикнул мальчик. Послышался треск ломающихся ветвей, и вдруг из-за туманной пелены вырвался огромный черный Лабрадор и бросился вперед, радостно лая при виде Джоди.
        - Вейдер! - позвал Джоди. Его сердце учащенно забилось, но он тут же сов ладал с собой и внимательно присмотрелся.
        Пес казался совершенно здоровым, а ведь Джоди собственными глазами видел, как Вейдер проваливается в огонь, охвативший лабораторию, видел, как «ДайМар» превращается в кучу тлеющих углей, пепла и искореженных балок.
        Но Джоди знал также и то, что его пес - необычное существо, каким был и он сам до тех пор, пока не отключились нанокриттеры в его крови.
        Наномеханизмы Вейдера не были запрограммированы на самоуничтожение.
        Пес бросился мальчику на грудь, едва не опрокинув его на землю. Он облизывал лицо Джоди, размахивая хвостом с таким неистовством, что все туловище ходило ходуном. На Вейдере не было ни ошейника, ни жетона с именем, но Джоди узнал его и так.
        Он понимал, что дядя Дарин непременно заподозрит неладное, но все остальные удовлетворятся рассказом о том, что Джоди нашел в лесу другую собаку, отдаленно напоминающую Вейдера. И никто не удивится, если мальчик даст своему новому питомцу то же имя. «Вольные дикари» ни
        о чем не догадаются, а окружающему миру нет никакого дела до его собак.
        Джоди обнял пса за шею и взъерошил его мех, стыдя себя за сомнения, - он должен был ждать, надеяться и смотреть в оба, ведь мама так и сказала: пройдет время, и Вейдер вернется.
        Вейдер всегда возвращался.

        [1] rico act - закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях.
        [2] Кост-Реиндж («Береговые хребты») - горный массив на северо-западе США, состоящий из хребтов, протянувшихся вдоль Тихоокеанского побережья параллельно друг другу, словно грядки на картофельном поле.
        [3] Силиконовая долина - район на западе штата Калифорния, в котором сосре доточены научные и производственные центры в области высоких технологий, в том числе микроэлектроники.
        [4] Яппи - преуспевающие молодые люди, получившие хорошее образование и высокооплачиваемую работу, живущие в фешенебельных районах крупных городов либо их предместьях.
        [5] Амес Брюс - американский биохимик В 1977 году предложил тест, определя ющий канцерогенные свойства веществ на основании их мутагенного воздействия на бактерии.
        [6] Салливан Эд (Эдуард Винсент, 1901-1974) - знаменитый американский теле ведущий, прославившийся своим «каменным лицом», оригинальной манерой представ ления участников программы и своеобразным выговором.
        [7] Легендарная фраза американского адмирала Джорджа Деви, которой он в апреле 1898 года открыл историческую битву против испанского флота в манильском порту.
        [8] Коронер - следователь, ведущий дознание в случае насильственной смерти.
        [9] Юнабомбер - серийный маньяк-убийца, посылавший бомбы по почте. Обещал прекратить свои бесчинства, если «Нью-Йорк тайме» или «Вашингтон пост» опубли куют его манифест - пространный документ с критикой в адрес современного общест венного устройства и призывами решительно воспрепятствовать научно-техническому прогрессу.
        [10] Каталепсия - разновидность коматозного состояния, при котором жизненные процессы в организме замедляются до такой степени, что он кажется мертвым.
        [11] Слим-Джим - американский юмористический персонаж, очень худой человек,
«кожа да кости».
        [12] Криттер - амер. простореч. от слова «creature» - «тварь», «животное».
        [13] Ремиссия - затихание болезненных явлений, ослабление болезни.
        [14] Лаэтрильная терапия - лечение рака при помощи вытяжки из абрикосовых косточек. Ничем не подтвержденный, этот способ ни получил признания официальной медицины.
        [15] Наглядный пример американского черного юмора Применительно к данному случаю слово «олл» можно перевести как «конец» «тупик», «безнадега» и т п.