Царство Теней, №02 Его Дикое Проклятие- библиотека РусЛит

Его дикое проклятие Дженнифер Бенкау
        Царство теней #2
        Пожертвовать самым дорогим - единственный способ выбраться живым из Царства теней. Однажды Лэйра принесла такую жертву в замке Повелителя дэмов. Это навсегда отдалило от нее Аларика, любовь всей ее жизни. Закованный в цепи и почти обезумевший Аларик поклялся отомстить всем, кто его предал.Когда на Немию обрушиваются орды дэмов, Лэйра снова должна принести страшную жертву, чтобы спасти свое королевство.
        «Его дикое проклятие» - вторая часть нового романтического фэнтези от автора бестселлера «Одна истинная королева» Дженнифер Бенкау. Действие дилогии «Царство теней» происходит в том же вымышленном мире, но книги можно читать независимо друг от друга.
        Дженнифер Бенкау
        Его дикое проклятие. Царство теней. Книга 2
        После всех мечтаний я становлюсь той, кто сама решает свою судьбу.
        Jennifer Benkau
        DAS REICH DER SCHATTEN
        His Curse So Wild

        В коллаже на обложке использованы фотографии:
        Используется по лицензии от Shutterstock.com

        Интермеццо
        Немия была не готова.
        Был ранний весенний вечер, на низинных пастбищах и на горных лугах высыхали последние капли дождя, а холмы спокойно поднимались из клубов тумана, мерцая в лучах заходящего солнца. Страну в этот час укутывало мирное сияние, которое скрывало все зазубрины, углы и края.
        Никто не мог заметить, что происходило в это мгновение очень далеко и одновременно невероятно близко. Даже священники, которые молились в храмах, не почувствовали зловещего предзнаменования. Ветра молчали, а горы никогда не признаются, были они слепы, невнимательны или равнодушны.
        Повелитель дэмов пал, а с ним рухнули и границы, окружавшие безымянное Царство теней.
        И тогда дэмы без предупреждения ринулись в разрывы. Они обрушивались с ясного неба. Толпы прорывались через леса. Немийцам казалось, что чудовища падают из облаков, будто дождь, поднимаются из водоемов, с языками пламени вырываются из очага.
        Они спускались с гор, уничтожая все на пути в долину, и убивали, будто ими двигала лишь жажда крови. Вряд ли кто-то из немийцев понял, чего хотели чудовища, но наверняка понял, что ими двигала ненависть. Ненависть к тем, кто однажды их проклял. Сами дэмы не осознавали, что большинство тех людей были давно мертвы и похоронены тысячу лет назад. Однако даже если бы они это понимали, им было бы все равно. Они желали мести, их жажда была древней, вечной, и в своем ослеплении они истребляли всех, кто попадался на пути.
        Немийская гвардия была быстрой и бесстрашной, но дэмы давно разделились, спрятались, рассеялись меж скал и в глубине лесов, забрались высоко в горы и проникли в каждое ущелье. Их было слишком много, чтобы перебить всех - какими бы острыми ни были клинки немийцев, какими бы быстрыми ни были их лошади, какими бы решительными ни были их сердца. Все больше дэмов переходило открытые границы. Все больше крови немийцев стекало по скалам и впитывалось в почву. Все больше душ с ветрами отправлялось в руки Лиаскай.
        Немия была обречена.

* * *
        Никто не мог заметить, что происходило в это мгновение очень далеко и одновременно невероятно близко. Даже священники, которые молились в храмах, не почувствовали доброго предзнаменования. Ветра молчали, а горы никогда не признаются, были они слепы, невнимательны или равнодушны.
        Волшебница, которая знала все до одного заклинания, воззвала к своему наследию и соткала проклятье из тьмы, власти и магии.
        Она короновала нового Повелителя дэмов.
        И он закрыл границы мира теней, чтобы больше ни один дэм не мог вторгнуться в страну людей - ни один и никогда.
        Как и все правдивые истории, эту тоже никто не рассказывает до конца. Ведь кто же поверит в истину, если ей противостоит ложь? Раны не заживают, пленники погибают, а каждая утрата порождает новую ненависть.
        Земля, жители которой называют горы своей семьей, а ветра - своими друзьями, никогда не должна была узнать, что не правитель и не гвардия уберегли ее от падения.
        Немия не знала, кого она наказывала за свои страдания.
        Глава 1
        ЛЭЙРА
        Как тяжело и угрожающе нависал надо мной замок предков. Еще несколько лет назад он был моим домом. Потом меня лишили имени и изгнали. Сейчас, наконец, передо мной открылся путь назад. И когда я поверила, что все теперь будет хорошо, ведь я стала старше и превзошла себя, стены замка превратились во вместилище моего худшего кошмара.
        Должна ли я была догадаться об этом раньше? Почему ничто не предупредило меня о том, что все будет так? Или предостережение все же было? В шепоте ветра или в рокоте гор, просто я не захотела его услышать?
        Я заставила себя ступить на разводной мост, который вел в замок эс-Ретнея через пропасть глубиной в восемьсот метров. В течение многих лет его ни разу не поднимали, и там образовался такой толстый слой песка городских улиц, что, когда на него кто-то ступал, раздавался лишь глухой стук. Теперь колеса повозок катились прямо по деревянным балкам, и, опустив взгляд на ноги, я разглядела сквозь щели между досками черноту бездонной пропасти. Теперь замок каждую ночь отбивался от оставшихся дэмов, бродивших по округе, и потом гвардейцы поднимали мост. С одной стороны замок оберегала пропасть, с другой - сотня вооруженных стражей на уступах крепости. Они стояли там, где стены соединялись с горой, и едва можно было понять, где кончается замок эс-Ретнея и начинается могучая западная гора Волариан.
        В низинной деревне нас с мамой защищали только два наших последних бдительных гуся. Остальных дэмы разорвали на части, бросив на месте большую часть тушек.
        Однако когда я подходила к замку, желудок у меня скрутило не потому, что я завидовала защите обитателей замка.
        Дело было в страхе, который терзал меня на обратном пути в деревню каждый проклятый раз, когда мне приходилось покинуть замок - нельзя было надолго оставлять маму в одиночестве. Если бы я не обманывала себя, то не смогла бы отойти от нее ни на шаг, но я всегда придумывала какой-нибудь повод. Иногда даже чересчур убедительный. Например, убеждала, что смогу повлиять на изменения.
        Дело было в страхе, который я оставляла за спиной, покидая замок эс-Ретнея.
        Дело было в страхе, который поджидал меня всякий раз, когда я возвращалась. Он настигал меня, как только я проходила мимо первых домов, стен и башен, и за ними открывался вид на фасад дворца со всеми его роскошными витражными окнами с изображениями гор и могучих ветров, словно кто-то здесь мог забыть о них хоть на секунду.
        Отец пожертвовал одним из окон, расположенным слева и наискосок над главным входом, высотой примерно шесть метров, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою силу.
        Или свою наивность.
        Или мою невыносимую вину.
        Воистину я превзошла себя. Раньше я подвергала опасности своих друзей. Сегодня я уничтожаю того, кого люблю.
        Несколько недель назад на окне было изображение мюра, северного ветра, который вместе с воинами немийской гвардии сражался против огромного кровожадного саблерога.
        Теперь воины, саблерог и мюр исчезли. Разноцветное стекло выбили, а под окном к стене приделали своего рода карниз, словно вырастающий из нижней части проема, достаточно широкий, чтобы на него можно было встать.
        В тот день, когда я увидела это в первый раз, моя надежда была еще жива. Она была отчетливой, сильной и упорной, как биение моего сердца.
        - Он освободится, - сказала я Вике, Десмонду и Кадизу, веря в каждое слово. Это только цепи. Ему достаточно напрячься, и он вырвет их из стен. Он же…
        Ясные и глубокие глаза подруги были полны чувства вины, когда она возразила:
        - Он стоит там уже восемь дней, Лэйра. Он пытался вырваться, многократно пытался. Но у него не получается.
        Мое сердце превратилось в камень. Ледяной тяжелый камень с острыми краями, о которые я порезалась, осторожно попытавшись до него дотронуться.
        День за днем прошло больше трех недель, а он стоял все там же. Руки над головой в железных кандалах, тело прикрыто лишь разорванными штанами и лохмотьями изношенного мовлэ. Они приковали его на карнизе, обрекая на смерть, но не знали, что Повелитель дэмов может страдать от боли и ран, но не умрет ни от голода, ни от жажды, ни от унижения.
        Он давно больше не пытался освободиться.
        Но теперь уже несколько дней мне казалось, будто сердце осторожно пробует биться. Потому что у нас был план.
        Я увернулась от торговца, который так тяжело нагрузил осла, что бедное животное шаталось от каждого порыва ветра. Из-за этого я заметила Вику, только когда она уже подошла ко мне.
        - Лэйра! Лэйра, я здесь! - она поспешила ко мне, приветственно обняла и взяла под руку. Во время нашего путешествия в Алсьяна-Дэра ее лицо покрылось сетью шрамов, и она стала носить свои пшеничные кудри, которые раньше практично завязывала узлом на макушке, только распущенными, чтобы они как можно больше закрывали лицо. Конечно, ее все равно узнавали, но это была забота двух охранников, которые по велению родителей Вики ходили за ней по пятам. По крайней мере, они так и не узнали, что она тогда путешествовала со мной. Иначе нам никогда больше не разрешили бы встретиться. В общем, ее родители смирились. В конце концов, больше не было тайной, что я скоро стану супругой Десмонда эс-Йафанна, а значит, я снова оказалась подходящей подругой для их дочери. Но они не знали ни о том, что мы пережили вместе, ни о том, что мы обсуждали, встречаясь с Десмондом.
        Сегодня Вика нервничала больше, чем обычно. Она увлекла меня на боковую улочку, где в дверных проемах топтались дешевые девушки, недоверчиво поглядывая на нас. Женщины никогда не заходили сюда, а если и заходили, это не сулило ничего хорошего.
        - Что-то случилось? - шепотом спросила я Вику. Я пришла вовремя. Обычно мы заходили в таверну только ранним вечером, потому что тогда мы не так бросались в глаза среди множества посетителей, которые приходили и уходили. Но, поскольку Йеро больше не было с нами, я хотела к вечеру вернуться в деревню, чтобы защищать ее.
        - Нет, - ответила Вика, но ответ прозвучал слишком быстро. - Я просто заметила здесь знакомую и не хотела, чтобы она задержала нас со своими бестолковыми сплетнями. - По старой привычке она откинула прядь волос назад и тут же вернула ее на место. - Как твоя мама? И остальные в деревне?
        Она хотела мне только добра, и я заставила себя улыбнуться. Я никогда не давала ей понять, как тревожно мне было каждый раз покидать деревню. Йеро надолго задержался с нами, помогая расправиться с дэмами, которые бродили по лесу вокруг. С тех пор, как он отправился на поиски своей семьи, я осталась одной из немногих, кто еще мог защитить деревню. Дэмы отняли немало жизней, и выжившие - среди которых, слава горам, была и моя мать - страдали оттого, что большая часть скота погибла, а посевы были затоптаны. Помощь со стороны князя была в лучшем случае ограниченной, и даже так ее называли помощью лишь подлизы и угодники.
        - Мама храбрая, - уклончиво ответила я. - Ей всегда становится лучше, когда приходит тепло.
        Вика сжала мою руку:
        - К осени у нее уже будет комната с камином в замке.
        Но ее слова снова принесли мне скорее страх, чем утешение. В этом замке, где Аларик страдает день и ночь, мне придется жить?
        - К тому времени мы его уже освободим, - прошептала Вика. Наверное, она ощутила, что у меня на спине выступил пот. - У Кадиза и Десмонда есть хорошие новости.
        - А если у меня их нет?
        Я должна была вернуть себе полную власть над колдовством. Однако с той ночи, когда Аларик с помощью магии Алсьяна-Дэра и моей собственной сделал себя Повелителем дэмов, магия будто испуганно пряталась от меня. Я еще ощущала ее колебания, обоняла ее, чувствовала ее на вкус. Но если я хотела ее использовать - воздействовать на нее, - меня тут же охватывала беспомощность, словно ребенка, от которого требуют читать и писать, хотя он не выучил ни единой буквы.
        Я пыталась ухватиться за магию, пыталась охватить ее своим сознанием, но она вырывалась на свободу или следовала моей воле лишь вынужденно, чтобы как можно быстрее высвободиться снова.
        Сначала я была ей за это почти благодарна. Быть может, думала я, моя задача исполнена. Немия спасена, а Аларик пусть и потерян для меня, но, по крайней мере, обречен на ту участь, которую выбрал сам. Он решил стать Повелителем дэмов, чтобы защитить нас всех.
        Возможно, я должна это принять и однажды понять, что наше расставание было предопределено. Тогда зачем же мне магия?
        Я сомневалась, что мои чувства имеют для судьбы какое-то значение. Чего стоит пара разбитых сердец по сравнению с благополучием целого народа?
        Но тогда, когда мой рассудок наконец стал близок к тому, чтобы принять этот порядок как данность, когда сдержанная немийка во мне наконец взяла верх и я почти поверила, что это проклятое разрывающееся от боли сердце сможет продержаться еще немного, в низинную деревню пришел посланник.
        Он был одет в цвета рода эс-Ретнея, и я ощутила болезненный укол оттого, что он даже не выделил меня взглядом среди других жителей деревни - и никогда не стал бы этого делать. Отец так и не узнал, что я подлинная наследница рода. Кроме меня и лжеца, личность которого была мне неизвестна, только один человек мог разгласить истину: Аларик Колэ. Но он теперь правил страной безумия, ужаса и желаний.
        Нетерпеливо скручивая в узел пряди волос, я посмотрела на посланника, который на своей запыленной лошади выехал на середину рыночной площади:
        - Чего вы еще ждете, сир?
        Посланник посмотрел на меня сверху вниз. Как и все остальные, я пришла на рыночную площадь с оружием. После ночи, когда дэмы пришли в наш мир, здесь больше не устраивали ни торговли, ни праздников. Мы осмеливались выскользнуть из наших хижин только по самым неотложным делам, по возможности стараясь оставаться под той иллюзорной защитой, которую нам давали деревянные стены и двери. В последние недели дэмов явно стало меньше, но никто не хотел, чтобы оставшиеся застали врасплох. Мы даже спали, держа в руке вилы, косы и ножи, опасаясь, что дэмы нападут во сне.
        Аларик сдержал обещание, и границы закрылись. Но сколько монстров осталось к тому моменту на нашей стороне, видимо, так и останется тайной. Я лишь знала, что их слишком много.
        Посланник громко откашлялся:
        - Я приказал, чтобы пришли все жители деревни. Где ваши люди?
        - Вы смеетесь над нами?
        В мою задачу не входило говорить за всю деревню. Старосты у нас больше не было. Лирасс, аптекарша и мать Теобо, погибла в сражении с дэмами, и до сих пор мы так и не выбрали новый голос деревни, потому что у нас было достаточно других дел. Мы даже не смогли должным образом похоронить всех погибших.
        Мои руки невольно сжались в кулаки. В этом ужасном прорыве дэмов была и моя вина, но эта мысль должна оставаться погребенной глубоко внутри. Если она во всей своей жестокой неприглядности поднимется на поверхность, я больше не смогу помогать деревне. А я еще была ей нужна. Я была одной из немногих, кто не поддавался панике, когда твари подкрадывались, скрываясь в лесном кустарнике. Я была одной из тех, кто не пугался сражения с ними. Я придавала храбрости другим, показывая, что дэмы состоят из плоти и крови. Что мы можем их убить, когда они нападут на нас.
        - Те, кто присутствует здесь, о голос замка эс-Ретнея, - это все мужчины и женщины низинной деревни, - выкрикнула я, потому что, за исключением двух или трех взрослых, отсутствовали лишь пара детей, больные и те, кто был слишком стар, чтобы прийти на рынок. И, разумеется, Йеро. Но о том, что паладин без пятерни находился в деревне, в замке никто не знал. Он охранял дом моей матери, пока я была здесь, и старался не привлекать внимания. В конце концов, его ведь изгнали много лет назад. - Скажите, что должны, и уезжайте прочь. Время, когда мы просили эс-Ретнея об оружии, прошло!
        Люди зашептались. Нескольких женщин возмутили мои бесцеремонные слова, потому что они ожидали поддержку от замка. Они не знали, что нам не дадут помощи, даже если мы будем умолять на коленях.
        Другие были согласны со мной. Каждый из присутствующих кого-то потерял - отца или мать, мужа или жену, сына или дочь, - и их скорбь повисла над площадью как горький дым. Они больше не скрывали разочарования.
        - Сейчас нам больше не нужна помощь князя! - рявкнул кузнец, перекрывая гул голосов остальных. - Валите к Повелителю дэмов, о голос эс-Ретнея! И заберите с собой своих разодетых чистюль! Мы не собираемся кормить ни вас, ни вашу клячу!
        - У нас самих больше ничего нет! - глухо произнесла пожилая женщина.
        Крики зазвучали со всех сторон, и лошадь посланника отступила на пару шагов, когда несколько мужчин угрожающе подошли ближе.
        Мне стало нехорошо. Если люди сорвутся и нападут на посланника, снова прольется кровь. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. Деревня и так достаточно страдала.
        - Дайте же ему высказаться! - выкрикнула я, вскочив на большой камень, чтобы меня было лучше видно. - Я хочу знать, что хочет сообщить нам князь из своей безопасной крепости, стоящей высоко на горе!
        Я ожидала, что теперь их гнев обратится на меня, но кузнец взглянул в мою сторону поверх голов остальных, а затем решительно кивнул.
        - Дайте ему сказать! - повторил он мои слова своим угрожающим голосом. - Девушка с мюром имеет право услышать его ответы.
        Девушка с мюром. Он имел в виду мой традиционный немийский изогнутый клинок, МЮРОДЕМ, который я больше не могла скрывать, когда дэмы напали на деревню. Никто не спрашивал, откуда он у меня взялся, хотя после изгнания было запрещено носить такое оружие. Жители деревни больше не переживали о соблюдении правил княжеского дома. Они были благодарны, что я умела обращаться с мюродемом.
        - Ваш князь приводит в низину хороших покупателей! - выкрикнул посол. Он выглядел немного неуверенно - коротко натянул поводья своего мерина и старался держаться рядом с конным эскортом. Его рыжий конь неспокойно шагнул вперед, а затем назад. Его гриву трепал восточный ветер, ТАНЭЛЬ, теплый, но летом мягкий лишь изредка. И сегодня он налетал резкими жаркими порывами. - Ваш князь хочет сообщить, что понимает, как вам тяжело, и проявит милость. Он повелел, чтобы на следующую осень вам существенно сократили налоги.
        Какая-то женщина громко расхохоталась:
        - Он и без этого знает, что у нас больше ничего не осталось! Так что без разницы!
        - Так и никак иначе! - выкрикнул какой-то молодой человек. Я разглядела короткие светлые волосы Теобо, молодого аптекаря. - Скачите назад, к своему князю, сир, и скажите ему, что мы тут помираем от искренней благодарности за такое великодушие! Впрочем, я полагаю, сир, что наша смерть его не слишком заинтересует. Не так ли?
        Согласные выкрики зазвучали громко, и кое-кто уже развернулся, собираясь уйти домой.
        Но посланник еще не закончил:
        - Кроме того, ваш князь хочет сообщить, что власти чудища, которое грозило нам из Царства теней, пришел конец.
        Теперь он привлек всеобщее внимание - на такое заявление никто из нас не рассчитывал.
        Один из кузнецов не стал молчать:
        - Он хочет сказать, что изничтожил всех дэмов? Тогда он просто не был в наших лесных чащах.
        - Это лишь вопрос времени, - произнес посланник. Теперь, когда все замолчали, ему больше не приходилось кричать. Он отряхнул пыль с куртки, а затем продолжил: - Наш князь победил Повелителя дэмов и заточил его в темницу.
        Нет.
        Меня окатил горячий порыв танэля, я покачнулась, стоя на камне, и мне пришлось ухватиться за плечо какого-то мужчины, чтобы не упасть.
        - Нет!
        Жители деревни снова зашевелились. Кто-то радовался, кто-то был охвачен ужасом.
        - Все в порядке, Лэйра? - спросил меня мужчина, за которого я зацепилась. Я знала его, он работал в столярной мастерской. - Ты побелела, как меловые скалы. Все нормально?
        Я восстановила равновесие, кивнула и подняла голову, чтобы не упустить ничего из того, что скажет посланник, хотя охотнее всего я сейчас зажала бы уши.
        Это ведь не может быть правдой, да? Мой отец держит в плену дэма, которого по ошибке принимает за Повелителя. Вот что, наверное, случилось. Он никогда не смог бы одолеть Аларика!
        - И он думает, что мы этому поверим? - рявкнул кузнец.
        Жена мужчины вцепилась в его руку. Ей стало жутко от одной мысли об этом.
        - Если представить, что это правда - он будет мстить. Повелитель дэмов будет мстить за каждое оскорбление! И кого он встретит, когда пришлет своих тварей? Высокородных, спрятавшихся в замке, защитит их гвардия. А кто защитит нас?
        Лошадь посланника переминалась с ноги на ногу, словно пританцовывая.
        - Приходите в замок, если не верите, что ваш князь одержал победу! То, что когда-то было Повелителем дэмов, выставлено напоказ, чтобы все люди Немии могли увидеть своими глазами, что их князь сильнее древнего проклятья!
        «То, что когда-то было Повелителем дэмов…»
        Ужас оттого, что эти слова могут означать его гибель, словно ударил в лицо. Мне пришлось зажать рот обеими руками, чтобы сдержать крик.
        - Он всего лишь пленник. Закованный в цепи, которые лишают его силы. Придите в замок, люди, и узрите сами!
        Когда я это услышала, у меня подогнулись колени. Похоже, Аларик был жив. Слава горам, хотя бы это. Я попыталась спуститься с камня, но это удалось мне только с помощью окружающих.
        - Меня это тоже тревожит, - сказала мне какая-то женщина. - Это сильно разозлит дэмов. Эта война еще не окончена. Она только началась.
        Протолкнувшись мимо нее, я заставила себя двигаться, шаг за шагом. Торопливо, но не переходя на бег. Я должна увидеть своими глазами, что стало с тем, кого я любила.
        И я увидела. Неделю за неделей я наблюдала за его муками. Пока наконец не поняла, что он не сможет освободиться сам.
        Это я должна его освободить.
        Глава 2
        КАЛЕЙЯ
        Помост, на котором отец должен будет превратиться в огонь, как это подобает князю Кеппоха, был готов уже с прошлой ночи. Его кончина оставалась вопросом нескольких дней, и Калейя с тревогой и страхом ожидала наследства, которое ей предстояло принять.
        Она стояла на верхней ступеньке широкой парадной лестницы, ведущей во двор, где в праздники собирались люди. Больше двадцати двух лет назад здесь ее показали народу - голую, перемазанную кровью, вопящую во все горло - в левой руке отца. Тогда все взгляды были обращены на младенца в его правой руке. На сына, который даже не закричал, когда его предъявили народу, а лишь позорно молчал, словно щенок, которого милосерднее будет сразу же сунуть под воду.
        Скоро она снова будет стоять с отцом здесь, наверху, у нее в ушах будут звучать радостные вопли толпы, на ее лице будут выжжены традиционные символы - последний и высочайший из почетных знаков. Отец покинет этот мир и превратится в пламя.
        А она станет княгиней. Первой княгиней своей родины.
        Оранжевый и золотой цвета пламенели в утреннем небе над Кеппохом, выгоняя серые оттенки ночи даже из дальних углов. Страна, которая уже скоро будет принадлежать ей, сияла, как феникс. Калейя мысленно поклялась этой земле, что не разочарует ее.
        - Ваша лошадь готова, миледи, - произнес конюх. - Все вещи погружены. Как только вы прикажете, мы отправимся в путь. - Он подождал, пропуская ее. Калейя сбежала вниз по изогнутой боковой лестнице, откуда можно было пройти в конюшню. Она была более чем готова. Уже несколько недель она ждала возможности изобразить удивление. Сначала перед командиром кеппоханских войск, а потом, когда он, исполняя свой долг, поведет армию в бой, - перед своим народом.
        Командир - серьезный спокойный мужчина с темной короткой бородой, в которой проглядывали первые седые волоски, уже сидел на своей лошади, когда она вошла. Эту грубость она пока что ему прощала. Но скоро перестанет. Каллахан Брок, которому уже больше тридцати зим, был явно старше, чем большинство других, занимавших те же должности, и это свидетельствовало о том, насколько он хорош. К сожалению, он до сих пор не произвел наследника, который потом занял бы его место, и это постепенно превращалось в проблему. Вряд ли это так уж сложно - оплодотворить женщину, тем более что они на него так и вешались.
        Доходившее до колен мовлэ Калейи скользнуло по блестящей черной спине Нара, когда она села верхом и поправила полы одежды. Они легли спереди на левое плечо коня, сзади - на его правый бок, чтобы ничто не помешало схватиться за крепившийся слева меч. Калейя кивком подала сигнал. В сопровождении четырнадцати воинов и полдюжины слуг они стройным галопом поскакали на юг.
        Земля затвердела на солнце и тяжело прилипала к копытам лошадей. С разумной точки зрения, было слишком жарко для быстрой езды, но Калейя знала, что сейчас может позволить себе действовать нерационально. Нар был в хорошей форме, и беспокоиться о нем ей не приходилось. Нужно подготовить следующую битву, чтобы, когда отец умрет, сражение уже шло. Тогда она сможет использовать эмоции своего народа. Это мотивирует войска еще лучше сражаться против Эшриана.
        За новую огненную княгиню солдаты будут сражаться как дикие звери. А ей было необходимо именно это.
        Забытый лес расстилался перед ними, как кладбище, сухой и обгоревший так, что земля потрескалась, а воздух между короткими пнями колебался от жара. Посадка деревьев требовала больших усилий и занимала слишком много времени. Ее родители и предки истощили Кеппох в погоне за выгодой, без малейших угрызений совести оставив на произвол судьбы Калейю и народ Кеппоха - ее народ. Оставили мир, где все печи остынут, если она не станет умолять Истинную королеву, чтобы Лиаскай послала им новое топливо для печей.
        Но никогда, по крайней мере, пока Калейя жива, Кеппох не станет ничего просить у Лиаскай. Ее отец хотел, чтобы она пошла этим путем. Он хотел поддержать Аларика и сделать его своим наследником. Аларик стал бы просить. Но не она.

* * *
        Через десять дней пути верхом по забытому лесу они достигли предместий ничейной земли, пустынной каменистой равнины, где почва не порождала ничего, кроме все тех же камней, и единственными представителями флоры и фауны были кактусы, ящерицы и змеи. Сюда никто не приходил по доброй воле - самое лучшее место, чтобы втайне основать город.
        Пыль проникала повсюду, она покрывала кожу и волосы, забивала нос и заставляла лошадей громко фыркать. Каменистая земля требовала свою дань и взимала ее. Всего за два дня они потеряли уже трех хороших лошадей, а один мужчина заболел так тяжело, что его пришлось оставить.
        Потом они дошли до поселения, которое Калейя устроила в тени скалистой расщелины, где нашелся источник воды. Ее люди назвали это место в ее честь. Кайя-Калейя.
        Они прошли мимо нескольких жилых бараков и загонов для скота, в которых дремали на жаре лошади, тягловые быки и служившие источником пропитания козы. Дальше тянулись кузницы. От них доносился запах огня и расплавленного немийского железа, от которого кружилась голова. Калейя любила этот аромат. Там, где горит огонь и куют мечи, Кеппох проявляется во всей своей мощи.
        «Спасибо, брат», - впервые подумала она, хотя эта мысль была окрашена тенью иронии. Жертва была велика, горька и мучительна, но она оправдает себя. Должна оправдать. Это было необходимо для Кеппоха.
        Осмотр. Так командир называл то, что им предстояло. Она мысленно усмехнулась. Он еще ничего не знал о том, сколько новых войск ему предстоит сегодня увидеть. И прежде всего, он не знал, какая совершенно особенная награда ожидала его лично. Она расскажет ему потом, что для него наступило время подумать о семье. Такой статный мужчина не должен умереть, не оставив наследника - сына или дочери, в котором продолжатся его достоинства.
        Когда они приближались к тренировочной площадке, Калейя краем глаза посматривала на командира и наслаждалась тем, как он явно пытался не выдать удивления. На такое количество людей он не рассчитывал. Ни он, ни кто-либо другой.
        Калейя любила сюрпризы.
        - Миледи, - выговорил он, когда они добрались на лошадях к краю площадки. Затем ему пришлось отереть пыль с губ. Его взгляд метался по мужчинам и женщинам, стоявшим в строю, подняв головы, глядя вперед, ожидая приказаний. Им выдали рубашки без рукавов, чтобы было видно, что их плечи остались сильными, а руки - мускулистыми, хотя сами они немного исхудали и устали после тяжелого пути через немийские горы и нескольких недель пешего пути сюда, в новый город под названием Кайя-Калейя.
        Несмотря на все лишения, эти мужчины и женщины были готовы два года безоговорочно служить Кеппоху. Службой князь эс-Ретнея называл то, что Калейя определяла как рабство. Это была цена, которую эти люди заплатили, чтобы их дети, жены, старики и больные сохранили убежище в горах Немии. Заплатили за защиту, которую их бесполезная родина под названием Эшриан уже давно не могла им дать. То, что полгода назад орды дэмов прошлись по Немии, только повысило готовность людей продавать свой труд ради убежища в глубине гор. Немийский князь эс-Ретнея, возможно, был малодушным. В нем не горел огонь, и потому Калейя презирала его. Но он, как никто другой, умел надавить на людей. Только глупец не стал бы использовать его способности в своих целях.
        - Миледи, - командир, похоже, понемногу овладел собой. - Это эшрианцы.
        Она довольно кивнула:
        - Числом восемьсот.
        - Это по меньшей мере рискованно - вторгаться в Эшриан с эшрианцами.
        Нахмурившись, она посмотрела на командира:
        - Вы критикуете мой план еще до того, как о нем узнали?
        - Разумеется, нет, миледи.
        - Хорошо.
        Горячий ветер бросил волосы Калейи ей в лицо. Она наклонила голову, чтобы следующий порыв снова откинул их за плечи:
        - При эшрианском дворе все слишком заняты мелочными семейными склоками, чтобы заботиться о потребностях простых людей. Это преступление и недееспособность - оставлять в беде свой народ. Непростительно цепляться за власть, с которой не можешь справиться. Ненависть к княжескому роду Эшриана уже сейчас нарастает в этих людях. Нужно лишь воспламенить ее.
        - Звучит многообещающе…
        - Ха-ха, я еще не закончила. Конечно, это перспективно, но также мне известно, что один-единственный раб с искрой предательства в сердце способен принести огромный вред. Вред, с которым я не хотела бы иметь дела. Этим рабочим не дадут оружия. Ни меча, ни стрелы, ни огня.
        Командир потер бороду и посмотрел на Калейю, словно пытаясь заставить ее говорить быстрее. У него были умные серые глаза, от которых, кажется, ничего не ускользало.
        Девушка внимательно рассматривала его. Ей нужно осторожнее выбирать, какие карты ему раскрыть.
        Сняв с пояса свою фляжку с водой, она спокойно отпила немного, прежде чем продолжить:
        - Их поведут воины Кеппоха, но сами эти люди не получат ничего, кроме топоров и пил. Вместо лошадей у них будут запряженные быками повозки, чтобы перевозить деревья, которые они будут срубать.
        Дело было именно в деревьях - Кеппоху нужно было как-то выжить сейчас, пока истощенная земля снова не начнет плодоносить, и для этого нужны были леса Эшриана.
        - Мы вторгнемся в Эшриан с севера. Прямо у границы с Лиаскай. Королева не станет возражать. Она в долгу перед моим отцом, потому что он когда-то помог ей сбросить с трона брата. Может быть, ей это даже понравится. Ходят слухи, что в Эшриане еще скрываются маги из кланов, а по закону они должны быть переданы на службу Истинной королеве. Однако герцог Эшриана не проявляет сильного желания их выдать. Так что королева в любом случае не станет нам противостоять - скорее поблагодарит меня.
        Командир кивнул:
        - Мы уже давно контролируем важнейшие транспортные пункты в этом регионе. Если люди будут быстро работать и перевозить древесину, все окажется совсем несложно. Мы могли бы присоединить весь Эшриан раз и навсегда.
        Калейя думала об этом, однако у нее были возражения:
        - И сделать нашими врагами тех, кто мог бы ими не быть? Это не слишком умно. Истинная королева в долгу перед нами с тех пор, как отец однажды помог ей войсками, но было бы глупо рассчитывать на ее помощь, если мы поведем себя слишком агрессивно. Я бы ограничилась лишь северной частью Эшриана. Леса от границы Амисы до южной части Соляного моря. Поверьте мне, Брок. Этого будет более чем достаточно. Эшриан будет благодарно лизать нам сапоги за то, что мы проявим к ним милость, присоединив лишь часть и проведя границу по этой линии, благодаря чему они смогут сохранить Дом духов, как они называют свой замок.
        - Вы впечатляете меня, - напрямую произнес ее собеседник. - Вы воистину дочь своего отца.
        «О, я намного больше», - подумала она и позволила себе слегка улыбнуться этому человеку.
        - Но одно не дает мне покоя, леди Калейя. Что вы предложили Немии, чтобы они прислали вам рабочих в таком количестве? Я рассчитывал на сотню или две мужчин. А здесь…
        Было в высшей степени приятно увидеть, что Каллахан Брок потерял дар речи - Каллахан Брок, который полжизни работал на отца и никогда не выглядел впечатленным чем бы то ни было.
        - Это не только мужчины и женщины. - Калейя бросила взгляд на сотни голов, которые тянулись к повозкам за площадкой. Их уже начали распрягать, чтобы перенести содержимое к печам и использовать его в деле. - Также мы получили сотню бочек железной руды и столько же каменного угля.
        Командир приложил огромное усилие, чтобы не показать, как колеблется между ужасом и удивлением - но Калейя читала людей, как открытые книги. Без этого дара она никогда не зашла бы так далеко.
        - Что вы дали князю в обмен на это?
        Не меньше, чем собственного брата. Она поиграла с мыслью произнести это вслух - просто чтобы еще раз произвести впечатление на командира. Однако это повлекло бы за собой вопросы, для ответов на которые у нее сегодня не хватит терпения. Она была голодна и мечтала о ванне и палатке, в которой не будет ничего, кроме нее самой и постели с мягкими подушками.
        - Мне дали мудрый совет, - ответила она, думая о своем новом союзнике - таинственной женщине, которая была будто одновременно всюду и нигде, в чьем небольшом, но сильном войске были создания, будто вышедшие из ада. - Я заточила в цепи самый великий страх немийцев и дала эти цепи в руки князю.
        Глава 3
        ЛЭЙРА
        Как всегда, когда приходили в таверну, мы с Викой сначала выпили слабого эля, затем вместе отправились в уборную и на обратном пути проскользнули в дверь с табличкой «Не входить». Если бы мы сразу прошли в задние комнаты, которые Десмонд арендовал для наших встреч у хозяина таверны, а по совместительству своего друга, это выглядело бы слишком подозрительно.
        Мне всегда казалось, что я хорошо знаю Десмонда, но к этому моменту стало ясно, что вряд ли кто-то еще скрывает столько тайн, сколько он. Наверное, Кадиз был его самой большой тайной - и уж точно самой красивой. С тех пор, как отец наложил на Десмонда проклятье, они с Кадизом стали еще осторожнее. Ведь теперь было ясно: верховный министр не остановился бы и перед убийством собственного сына.
        Сам Десмонд всегда попадал в комнату через второй вход, который вел в частные помещения, принадлежавшие хозяину таверны, а Кадиз перелезал через стену замка, на которой он в своей одежде гвардейца ничем не выделялся среди других патрульных. С внутреннего уступа крепостной стены он спускался на крышу таверны, а затем пробирался в окно.
        По ним обоим было заметно, как они привыкли прятаться - это было частью их жизни. У нас с Викой, напротив, каждый раз сердца колотились от волнения.
        - Ключ у меня, - сказал Кадиз, ловко усаживаясь на лавку рядом с Десмондом, словно огромный кот. Он положил перед нами на стол коричневатый полупрозрачный кусок застывшей смолы размером с кулак. - По меньшей мере, его слепок. И это уже было достаточно сложно.
        Я провела кончиками пальцев по очертаниям бородки ключа:
        - Наш кузнец сможет сделать ключ по этой форме. Он не станет задавать вопросов. - По крайней мере, я надеялась, что он уже достаточно мне доверяет. Ключ, который мы хотели изготовить с помощью этого слепка, открывал узкую железную дверцу, ведущую на карниз под окном, где Аларик был прикован к стене. Я должна была наконец подобраться к нему достаточно близко, чтобы разбить цепи с помощью магии. И это являлось самой большой проблемой.
        Успех всего плана зависел от моей магии.
        Наклонившись вперед, Десмонд оперся локтями о стол:
        - В День солнечного поцелуя горняки хотят устроить перед кабинетом верховного министра протест против ухудшения условий труда. Это наш шанс, они отвлекут внимание. Время ожидания кончилось.
        От этого внутренности словно завязались в узел. День солнечного поцелуя - чуть больше чем через неделю. Аларик должен продержаться еще несколько суток, день и ночь стоя в цепях, не отдыхая ни секунды. Несколько дней, в течение которых люди будут бросать в него камни, а иногда и пускать стрелы. Несколько дней там, где даже одно мгновение - слишком много. Мне стало дурно.
        Несколько дней, за которые мне нужно научиться использовать магию целенаправленно, чтобы я смогла с ее помощью разрушить кандалы, скрепленные мощным колдовством. Оковы, с которыми ничего не мог сделать сам Аларик.
        Времени было слишком много и слишком мало одновременно. Я чувствовала себя ужасно беспомощной. Ответственность подавляла меня.
        Вика под столом взяла меня за руку, и только когда она слегка сжала пальцы, я ощутила, насколько замерзли и вспотели мои собственные.
        - Я поговорил с человеком, которому доверяю, - продолжал Кадиз. - Нам будет совсем несложно подтолкнуть протестующих, чтобы митинги переросли в восстания и бунты. Настроения среди рабочих настолько разогреты, что достаточно одного слова, чтобы котел взорвался. Все стражники будут заняты тем, чтобы подавить бунт и не дать городским жителям разобраться в происходящем. Экстренный протокол предписывает оттеснять людей в разные стороны. Для этого понадобится много гвардейцев, и поэтому мы получим то, что нам нужно, чтобы Лэйра пробралась к Аларику: на несколько секунд все отвлекутся, и у нас будет немного времени.
        Зеленые глаза Десмонда посмотрели на меня. Однако энтузиазм, который еще горел в них, погас, когда он понял, что я могу предложить ему в ответ лишь страх и беспомощность.
        - Лэйра. - Десмонд вытянул обе руки над столом и положил их мне на плечи. - Сейчас тебе нельзя сомневаться в себе. От тебя зависит, сможем ли мы…
        - Так, не дави на нее! - Вика вскочила, ее стул проскрежетал по полу, и она рассерженно прошлась по комнате взад и вперед. - Весь этот план на самом деле смехотворный. Он держится только на том, что Лэйра… - ее голос опустился до шепота, - что Лэйра сможет разогнуть эти железные оковы одной лишь силой воли.
        - Магией, - спокойно поправил Кадиз. - Я бы сказал, что тут есть некоторое отличие.
        Лицо Десмонда дернулось. Его не в меньшей степени, чем меня, впечатлило, как спокойно Кадиз принял то, что перевернуло всю его картину мира, словно домик, выстроенный из карт для игры в «элементы». Еще несколько недель назад он боялся магии и испытывал отвращение к ней, как и любой прилично воспитанный немиец.
        - Но что, если магии Лэйры окажется недостаточно? - задала Вика вопрос, который крутился и в моей голове. - Что, если колдовство, держащее Аларика в цепях, сильнее ее?
        - Нам нельзя опускать руки сейчас, а если мы этого испугаемся, то сдадимся. Покоримся.
        Все в Кадизе казалось мягким. Его голос, каштановые кудрявые волосы и выразительные глаза, которые в зависимости от угла зрения казались зелеными или карими. И при этом он мог глубоко тронуть собеседника единственным спокойно произнесенным словом. Раньше я никогда не знала его по-настоящему и считала поверхностным человеком. Теперь я понимала, что он просто специально старался не производить ни на кого сильное впечатление. Он был хитрым и умным, как его гора-защитница Иста, и я очень не любила ему возражать. Но сейчас я понимала, что права.
        - Игнорировать этот страх было бы глупостью. Сейчас я едва ли смогу согнуть с помощью магии даже проволоку. Было бы безумием верить, что через несколько дней я смогу снять с тела Аларика мощные оковы.
        Десмонд подпер лоб кулаком:
        - А если ты будешь еще больше тренироваться до Дня солнечного поцелуя? В ближайшее время у нас не появится другой такой возможности отвлечь гвардейцев.
        Я покачала головой:
        - Десмонд, магия - это не боевое искусство. Магия как время. Она возникает из другой магии. А если использовать ее всю - ей конец.
        - Тогда тебе нужно успокоиться, - произнес Кадиз. - И больше не тренироваться начиная с этого момента. Собери столько магии, сколько сможешь.
        А если ее не хватит?
        Мне не нужно было произносить этот вопрос - друзья почувствовали, как он витает в воздухе.
        - Ты просто боишься, - сказал Десмонд. - Я понимаю. Мы все боимся.
        Он совершенно не понимал меня в этом плане. Разумеется, я боялась, но к этому уже привыкла. Я боялась всегда - моя жизнь состояла из страха и его преодоления, снова и снова, каждое утро, когда я открывала глаза и была Лэйрой. Лэйрой, внутри которой жила магия. Страх и его преодоление.
        А теперь добавилось многотонное чувство вины не только перед Алариком и моими друзьями, но и перед горняками. Гвардия встретит давно назревший протест, который мы собираемся использовать в качестве отвлекающего маневра, явно не дружескими словами. Если будут арестованные или раненые, это наша вина. Горняки не ждут такого отпора. Кто мы, если используем их точно так же, как это делают князь и верховный министр?
        Но ведь и Аларик тоже не виноват. Он принес в жертву жизнь и свободу, чтобы спасти Немию от дэмов. Страну, которая теперь приковала его цепями к своим стенам, истязала его, издевалась над ним.
        - Я боюсь, что мы совершаем ошибку, - тихо произнесла я.
        - О чем ты думаешь? - В голосе Десмонда прозвучало нетерпение. Он уже давно знал ответ. Он хорошо понимал меня, и, в отличие от Вики, он без колебаний это демонстрировал. - И только не начинай о том, что ты хочешь рассказать отцу всю правду.
        - Десмонд… Если кто-то нам и поверит…
        Десмонд с грохотом ударил обоими кулаками по столу, и я в ужасе отшатнулась.
        - Ты не скажешь ни слова! Слышишь меня, Лэйра? Ни одного! Чертова! Слова!
        Я отпрыгнула, чуть не опрокинув стул, и бросилась к двери. Я больше не могла все это выносить. Это бездействие. Эту безнадежность. Непонимание друзей, которые словно не хотели видеть, что я могу лишь испортить план. Саму себя.
        Но, прежде чем я успела добраться до двери, Десмонд уже заслонил мне путь и схватил за плечи:
        - Лэйра, пожалуйста. Прости. Я не хотел тебя пугать. Мне жаль.
        - Отпусти меня! - Я ударила его в грудь и попыталась оттолкнуть, но он крепко меня держал.
        - Лэйра, он прав, - прошептала Вика у меня за спиной, но я не хотела этого слушать и продолжала колотить кулаками лучшего друга, который стоически сносил удары, хотя его лицо исказилось от боли. В какой-то момент он, видимо, решил, что с него хватит, и просто прижал меня к себе, так что мне оставалось только беспомощно дергаться.
        - Успокойся, - произнес Десмонд. Он повторял это бесчисленное множество раз. - Успокойся, Лэйра!
        Но как я должна успокоиться? Наверное, они могли вынести страдания Аларика. Они могли убедить себя, что он такой сильный, что у него много магии и ничто не сможет его сломать. Вот только они ошибались. Они очень сильно ошибались. Они понятия не имели, кем Аларик был на самом деле. Они не знали, как легко было причинить ему боль. Они понятия не имели, сколько слабых мест он прятал за своими шутками. Что он даже не смог убить девочку-дэма, хотя все в тот момент воспринимали ее как угрозу. Что он еще ребенком десятикратно продал свою жизнь за ничтожный шанс спасти сестру. Каждый раз, когда я думала о нем, я думала и о ней. О Калейе.
        В моем воображении она была похожа на него - изящная юная женщина с отливающими алым черными волосами и синими глазами. Оставило ли заключение следы на ее теле? И что осталось от ее души?
        Я не смогла исполнить обещание, данное Аларику, и сломать последнюю долговую печать. Из-за этого Калейя оставалась неизвестно где - неизвестно, в чьих руках, - а Аларик должен был нести в себе эти страдания, пока мой отец держал его в плену, наказывая за то, в чем он не был виноват.
        Когда я успокоилась и лишь тяжело дышала, уткнувшись лбом в плечо Десмонда, а его рубашка промокла от слез, он подтолкнул меня к столу и усадил на лавку. Кадиз поставил рядом со мной стакан и налил из глиняного кувшина воды, но я смогла отпить лишь чуть-чуть. Внутри все словно стянуло веревками, и мне казалось, будто я беспомощно тону, не в силах выплыть.
        - Я должна что-то сделать, - прошептала я. - Аларик больше не выдержит.
        Десмонд взял меня за руки и заглянул в глаза, дожидаясь, пока я найду в себе силы ответить на его взгляд:
        - Он Повелитель дэмов. Разве может что-то извне причинить ему вред?
        Если бы только я могла поверить в его слова. Но я видела Аларика, видела, как он висел на цепях, едва способный удержаться на ногах. Я знала магию, которую он теперь носил в себе. Она давала силу, но и имела свою цену.
        - Это они так называют его, - слабо возразила я. - Вот только это Аларик. Но как долго он еще им останется?
        - И именно поэтому ты, во имя всей защиты, которую дают нам горы, ни в коем случае не должна совершать эту глупость. Ты не поможешь Аларику, если тебя саму заточат в тюрьму или убьют. А именно это произойдет, если твой отец узнает, что на самом деле случилось в Царстве дэмов. Ты же не рассчитываешь, что он проявит к тебе милость?
        Кадиз снова сел рядом с Десмондом:
        - Лэйра, Дес прав. Мы ведь пытались объяснить князю, что новый Повелитель дэмов - вовсе не монстр, которым все его считают. Ему все равно. Он просто использует его, чтобы продемонстрировать свое превосходство и укрепить свою покачнувшуюся власть. Больше его ничего не интересует.
        Десмонд мрачно кивнул:
        - Твоего отца не волнует истина. Так же, как и моего. Даже если бы они все знали правду, они бы все равно использовали Аларика Колэ ради собственной выгоды.
        Кадиз положил руку на плечо возлюбленного, и напряженная складка у его рта немного разгладилась. Десмонд даже едва заметно благодарно улыбнулся в ответ.
        После нашего возвращения я снова и снова спрашивала себя, как я могла не заметить столь сильные чувства между ними. Даже когда они просто находились в одной комнате, воздух будто искрился.
        - Наши отцы, - произнес Кадиз и перевел взгляд с Десмонда на меня, а затем снова на него, - использовали бы все и всех, чтобы получить преимущество. И народ Немии им верит.
        Отец Десмонда сам отправил Кадиза в Царство дэмов, чтобы тот потребовал от Повелителя освобождения сына. По крайней мере, это было правдой, которую хотела услышать Немия. То, что верховный министр сам проклял своего отпрыска, не знал никто, кроме нас. И Десмонд хотел, чтобы так это и оставалось. Ведь кто нам поверит? Они арестуют нас, если мы озвучим свои подозрения.
        Все произошло совсем иначе, чем планировал отец Десмонда, потому что фемаршал Сана Филлес убила Повелителя дэмов Риана Циру, тем самым разрушив границы Алсьяна-Дэра и отправив дэмов в ужасный разрушительный набег. В конце концов, мы смогли спасти Немию и остальные страны только благодаря тому, что я короновала нового Повелителя дэмов, который снова восстановил границы. Но по эту сторону никто не должен был об этом узнать. В Немии было чересчур много правил и законов, и ни один не был настолько беспощаден, как закон об использовании магии.
        Дес и Кадиз были правы. Никто не поверит ни единому нашему слову, а меня убьют, забросав камнями, просто за то, что я ношу в себе магию. Мое чувство вины уже давно стало таким тяжелым, что я без сожалений согласилась бы на эту смерть и приняла ее, если бы только это хоть чем-то помогло Аларику.
        - Если ты принесешь себя в жертву, - произнес Десмонд, словно прочитав мои мысли, - Аларика это точно сломает, Лэйра. Не отнимай у него надежду. Он верит в тебя и готов ждать столько, сколько понадобится.
        У меня выступили слезы:
        - Он это сказал? - Десмонду и Кадизу иногда удавалось прокричать Аларику пару слов через железную решетку, и время от времени он им отвечал.
        - Он держится, - уклончиво ответил Кадиз.
        Я перевела взгляд на Вику. Она была бледной и неподвижной. Мне не нравилось видеть ее настолько испуганной. Такой она не была никогда - и не должна становиться такой. Вика была девушкой с мечом - воительницей, которая поклялась прогнать войну за горы, если только она снова придет на нашу землю. Каждое слово правды, которое я бы произнесла, могло навлечь опасность и на нее. Никто не знал, что она побывала в Царстве дэмов - все считали, что она путешествовала в Лиаскай, чтобы посетить храмы. Она рассказывала, что наткнулась там на ядовитый кустарник, объясняя этим следы шрамов, которые испещряли все ее лицо, шею и руки. Ей станут задавать и другие вопросы - опасные вопросы, - если кто-то что-то заподозрит. И если окажется, что во мне, ее лучшей подруге, есть магия, это возбудит еще больше подозрений.
        - Вы правы. Я это знаю. - Я крепко сжала стакан. На поверхности воды колебались крошечные волны, потому что у меня дрожали руки.
        - Магия придет к тебе, когда будет нужно, - подбодрил меня Кадиз. - В замке Повелителя дэмов все так и было. Она пришла в самый подходящий момент.
        Я снова вспомнила, что сказал мне Аларик после того, как я потратила все частицы, которые были в рассекателе времени.
        «Время не появляется из ничего. Оно приумножается, возникая из других частиц. Если растратить время до последней крупицы, все кончено».
        Жизнь очень похожа на время. Магия, быть может, тоже.
        Глава 4
        АЛАРИК
        Из всех оков, из всех цепей бессмертие - хуже всего.
        Все остальное когда-нибудь кончается. Но время? Его время? Как долго он еще будет в состоянии воспринимать его течение? И что произойдет потом? Потерять рассудок - звучит заманчиво. Но что остается, когда разум уже потерян? И теряются ли вместе со здравым смыслом и ощущения, в которых и было все дело, в конце концов?
        Телесной болью можно было пренебречь. За исключением отдельных проявлений жестокости, он мог отстраниться от того, что их магические оковы впиваются ему в предплечья, что их края раздирают его кожу, а его плечи держатся только благодаря тому, что мышцы сведены судорогой.
        Когда они добрались до крыльев, это было жестоко, но в то же время он ощутил облегчение, потому что на короткий блаженный миг подумал, что они решили его прикончить. Но потом… Ему пришлось признать, что даже этого явно недостаточно, чтобы умереть. Это воспоминание причиняло ему больше боли, чем страдания его тела.
        Солнце все еще обжигало ему глаза, заставляя их слезиться, пока слезы не сменяла кровь. Его тело было иссушено жарой. Так же непрестанно горели и чувства у него внутри, становясь сильнее, день за днем, день за днем, день за днем…
        Они становились сильнее, несмотря на все остальное. Людей, которые выкрикивали ему в лицо проклятья, швыряли в него свою ненависть или камни размером с кулак. Людей, которые глазели на него, кричали, смеялись над ним, когда он, повинуясь низменному инстинкту, слизывал капли дождя с каменной стены. Но они привыкали к его виду и скоро забудут, станут считать его лишь еще одной деталью замка, объектом ненависти, доказательством их победы, которое лишь иногда напоминает о себе слабым движением или тихим стоном.
        Он рассчитывал, что стыд смягчит гнев. Но когда по его ногам потекло и он почувствовал вонь, позор лишь добавился к гневу.
        Он думал, что страх смягчит ненависть. Но он просто пристроился рядом с ненавистью.
        Он не думал, что будет вечно тосковать о мгновениях, когда люди смотрели на него с каким-то другим чувством, кроме презрения. О том, как когда-то его касалось что-то кроме длинных палок, дубин и кусков гнилой свеклы, которую в него кидали. И все же жажда мести не пожирала тоску, а лишь разжигала ее.
        Дни и ночи становились все длиннее и длиннее, будто магия, которая заставляла солнце подниматься на небо и спускаться с него, теряла свою силу, как слабеющая от старости тягловая лошадь. Или просто его мысли стали быстрее, так что за одно мгновение он успевал подумать больше? Он ненавидел эти мысли, ему хотелось избавиться от них. И от надежды. Ему хотелось, чтобы он мог просто закрыть глаза и больше никогда не окидывать взглядом эту рыночную площадь и оживать, заметив Лэйру.
        Он не мог избавиться от снов, в которых она улыбалась ему и говорила, что все когда-то будет хорошо.
        Вот только Лэйра на самом деле никогда не улыбалась, когда приходила.
        Глава 5
        ЛЭЙРА
        - Лэйра, давай сегодня не пойдем на рынок.
        Я резко остановилась, так что меня чуть не сбила нагруженная фруктами повозка, потому что женщины, которые с трудом удерживали равновесие, таща ее по мостовой, не смогли быстро затормозить.
        - Почему нет?
        Вика переступила с ноги на ногу, рассматривая пол.
        - Вика! Что случилось? - Я ведь уже проделала весь этот долгий путь сюда! Строить планы мы с тем же успехом могли бы и за пределами замка эс-Ретнея. Наверное, так было бы даже безопаснее. Я хотела приходить сюда как можно чаще, чтобы увидеть Аларика, даже если потом эта картина каждую ночь будет преследовать меня во сне. Это было ничто в сравнении со страданиями, которые приходилось переносить ему. Пока я верила, что мое появление дарит ему хоть какое-то утешение, дуновение надежды и воспоминание о прошлом, я не могла не приходить.
        - Ничего, - сказала Вика. - Просто каждый раз тебе это дорого обходится - его увидеть. Что, если печаль мешает твоей магии? Что, если тебе нужно немного отдыха, но ты просто не даешь себе его?
        Как будто в деревне у меня был какой-то покой. Конечно, я не хотела, чтобы Вика тревожилась, поэтому не сказала этого вслух. Поэтому же я никогда не рассказывала ей, как часто у нас еще возникали трудности с одичавшими дэмами.
        Я посмотрела на синее небо, по которому было видно, что день начинает понемногу клониться к вечеру. У меня оставалось мало времени, если я хотела успеть вернуться в деревню до темноты.
        - Молодые дамы, молодые дамы! - какой-то мужчина протолкнулся между мной и Викой. Он собирался было положить руки нам на спины, но как только заметил мой недоверчивый взгляд и шрамы Вики, тут же передумал. - Ах, леди Вика. И Лэйра, будущая невеста. Приятно вас видеть. Выглядите голодными. Могу ли я предложить вам пирогов?
        - Исчезни, Кэль. - Вика поморщилась. - И держи свои воровские лапы при себе. Карманник из тебя такой же, как и повар.
        - И пироги у тебя действительно очень плохие, - поддержала я подругу скорее по привычке, чем потому, что этот парень всерьез меня разозлил. Уже много лет он пытался нас обокрасть. Возможно, для него это превратилось в игру, ведь мы никогда не ослабляли защиту.
        Мы пошли дальше, а Кэль со своей корзиной, полной сухих и как будто запылившихся пирожков, надувшись, побрел в другом направлении.
        - Лэйра, есть кое-что, о чем я тебе хочу рассказать. Мои сны… - Вика нерешительно смолкла, а затем заговорила дальше так быстро, что слова будто сталкивались и перемешивались друг с другом: - Лэйра, они изменились. С тех пор, как мы побывали в Царстве дэмов, мои сны больше не похожи на сны.
        Я украдкой огляделась по сторонам, но вокруг было столько спешащих туда-сюда людей, парочек, ссорящихся из-за денег, матерей, окликавших детей, и торговцев, громко расхваливавших свои товары, что никто не мог подслушать, о чем мы говорили. Наверное, шепот скорее пробудил бы чье-нибудь любопытство. Поэтому я совершенно нормальным голосом ответила:
        - Что ты имеешь в виду? - Я с трудом удержалась, чтобы не напомнить ей о том, как однажды нам уже чуть не стоило жизни ее нежелание поделиться своими мыслями. Но этого было уже не изменить, и она наверняка до сих пор упрекала себя за это.
        - В своих снах я вижу только тьму, но мне постоянно кажется, будто я нахожусь в Царстве дэмов. - Она поднесла руку к своей щеке. - У меня покалывает кожу, словно то, что коснулось меня тогда, еще действует изнутри. А потом звучит этот голос. Мужской голос. - Ее щеки покраснели. - Он смеется надо мной, этот незнакомец, но в сновидении меня это не злит. Только потом, когда просыпаюсь.
        - Ты можешь вспомнить, что он говорит?
        - Каждое слово. Это отличает этот сон от всех, которые мне когда-либо снились. Он обвиняет меня в своей смерти. И он называет меня принцессой в шрамах.
        То, что было даже не подозрением, а мимолетной смутной догадкой, теперь подтвердилось. Я прикусила нижнюю губу. Что это может означать, если…
        - Ты знаешь, кого я вижу во сне, не так ли? - спросила Вика, от которой, по-видимому, не ускользало ни одно движение моего лица.
        Почему-то я улыбнулась:
        - Я лишь однажды слышала эти слова от человека, чьи насмешки напугали меня до глубины души, но при этом не разозлили. Их сказал Риан Цира, последний Повелитель дэмов, незадолго до смерти. И да, он имел в виду тебя.
        - Что это значит? - Хотя Вика все еще казалась мне растерянной и испуганной, теперь контроль взяла другая ее часть - сильная. Она сжала кулаки и, судя по взгляду, готова была ринуться в бой. - Чего ищет мертвый Повелитель дэмов в моих снах? Как он туда пробрался? И чего он хочет?
        Пройдя под сводом каменных ворот, мы оказались у входа во двор замка. Здесь никого не было. Шум города стал тише, из-за изгороди гоготали гуси. Над навозной кучей гудели и жужжали насекомые.
        - Понятия не имею. Действительно не знаю, почему он может говорить с тобой.
        - Сгораю от любопытства. Лэйра, если я ничего не перепутала, фемаршал убила его. - Она тяжело сглотнула, но все же не показала, что чувствует вину. Однако я ощутила, как это чувство нарастает в ней, и коротко прижала к себе, уткнувшись лицом в ее волосы. Раньше в ней было столько безграничной смелости, что ее хватало и на мою долю, а от ее переизбытка она часто совершала глупости. Куда делось все то, что делало нас обеих - нами? Сможем ли мы вернуть это? С кем или с чем нам придется за это бороться? Я не стану уклоняться от битвы!
        Я отстранилась от Вики, чтобы увидеть ее лицо, и осторожно провела указательным и средним пальцами по тонкой сети серебристо-белых шрамов от ее переносицы, по щекам, до уголков рта.
        - Мы решили, что это ненависть теневых дэмов испещрила шрамами твою кожу. Но что, если это было что-то другое? Что, если это… ну, что-то вроде их душ? Может, это даже та магия, что изменяет дэмов и позволяет им жить так долго?
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Что речь может идти о магии Повелителя дэмов. О магии Риана Циры, когда он был тем, кто превратил дэмов, которые нанесли тебе эти раны, в то, чем они в итоге стали.
        Вика высоко подняла светлые брови:
        - Ты хочешь сказать, что теперь эта магия…
        - Что по крайней мере какая-то часть магии Риана Циры передалась тебе, да. - Я пожалела о поспешных словах и покачала головой: - Конечно, я не знаю точно. Я просто допускаю, что какая-то частица Риана выжила. Магия не умирает просто так, когда исчезает тело. К тому же его колдовство присутствует во многих созданиях. В дэмах, а возможно, и в тебе.
        Эта мысль почему-то не пугала меня, а дарила надежду, несмотря на то, что Риан Цира был жестоким холодным правителем Алсьяна-Дэра. То, что Десмонд до сегодняшнего дня не рассказывал о своем заключении в Царстве дэмов, сообщало мне больше, чем любые слова. Но я не сомневалась: у Риана Циры были и другие стороны. Под конец нашего путешествия благодаря тем изображениям на стенах я смогла на короткое время увидеть молодого мужчину, каким он был до проклятья.
        - Из своего замка он видел все свое Царство и даже то, что находилось за его границами. Как иначе, если не глазами своих дэмов? А для этого между ними должна была существовать какая-то связь.
        - Значит, это магия, - сухо сказала Вика. - Во мне.
        - И во всех тех дэмах, которых он создал. - И, вероятно, в Аларике, который не раз делал себе татуировки кровью дэмов, чтобы скрыть, что сковывало его на самом деле. - Но, Вика, если он говорит с тобой во сне…
        - Какая-то часть меня все еще надеется, что это просто банальный сон.
        Я внимательно посмотрела на подругу:
        - Как будто в тебе есть хоть что-то банальное.
        Разумеется, ее надежда вполне могла оказаться оправданной. Но как она могла сама придумать эти слова - принцесса в шрамах? Риан упоминал их лишь один раз, и тогда мы были одни в его комнате с камином, там, где я должна была решить, хочу ли спасти Десмонда, себя и Вику или Аларика. - Значит, тебе не кажется, что это просто сон?
        Вика покачала головой:
        - Честно говоря… - Она сглотнула, и я ободряюще кивнула ей. - Помнишь тот сон, который я видела в горе, когда мы пробирались в Царство дэмов?
        Я никогда бы его не забыла. Ей снилось, будто она умерла при родах. И этот страх по-прежнему тлел в ней, даже после того, как мужчина, который хотел просить ее руки у родителей, увидев испещренное шрамами лицо, предпочел исчезнуть с горизонта. Но ее мать по-прежнему считала: Вика уже немолода, чтобы оставаться незамужней.
        - Он меня преследовал, этот сон. Он возвращался снова и снова.
        - Вика, - тихо произнесла я. Мне стало так ужасно жаль ее, что на глаза почти что навернулись слезы. Видение, которое явилось ей тогда, внутри горы, было настолько тревожным, настолько пугающим, что она с трудом заставила себя о нем рассказать.
        Но сейчас она, напротив, лишь сдержанно улыбнулась:
        - Этот новый сон. Другой, не тот… Он прогоняет кошмары. Я будто могу призвать этот сон. Будто я могу призвать его. И он… - Она умолкла и тихо рассмеялась.
        И он… защищал ее? Она ведь именно это хотела сказать?
        Лично мне не слишком бы понравилась мысль, что со мной говорит дух мертвеца. А то, что это дух убитого Повелителя дэмов, понравилось бы мне еще меньше.
        Я некоторое время размышляла об этом, крутя в пальцах прядь волос.
        - Не думаю, что тебе стоит чего-то бояться с его стороны, - наконец сказала я. - Но в любом случае… - Я протянула руку к затылку и развязала узел на кожаном ремешке, на котором висела моя каменная бусина. Поскольку я постоянно носила ее под рубашкой, она нагрелась от моего тела. - Возьми ее в качестве защиты.
        Вика осторожно приняла бусину из моих рук:
        - Не знаю. Тебе не кажется, что она должна быть у тебя?
        - Просто поверь мне. Просто не потеряй и прячь как следует. Хотя никто никогда не распознавал в ней магию, нужно быть осторожнее.
        Честно говоря, я понятия не имела, что делала. Наверное, я была ничем не лучше знахаря-шарлатана, который продавал обычные безделушки, сопровождая их фантастическими историями об их свойствах. Но я видела немало людей, которые так крепко держались за эти вещи, в которых заключались их надежды и желания, что одна эта вера помогала им почувствовать себя лучше и справиться с проблемами своими силами.
        Вика надела ремешок себе на шею:
        - Я сберегу его. И спрошу Риана Циру, чего он от меня хочет и почему не отправляется к Лиаскай сейчас, когда уже мертв.
        - Да. - Мой голос прозвучал хрипло из-за мысли о том, что он был дэмом - был их Повелителем - и поэтому вряд ли сможет рассчитывать на гостеприимство Матери Лиаскай. Что это может означать не только для него, но и для Аларика? Вечное бестелесное существование в снах живущих без надежды когда-то вернуться домой? Я шумно выдохнула: - Да, спроси его. Он может нам помочь. В худшем положении, чем нынешнее, мы вряд ли окажемся. Но лучше не говори об этом с Десмондом.
        - И не собиралась.
        - Хорошо. А сейчас пойдем, да?
        Вика кивнула, но ее не порадовало, что я двинулась через внутренний двор в сторону замка.
        - Лэйра, пожалуйста.
        Оставшись позади меня, Вика заговорила, и внезапно ее голос прозвучал так звонко, что я обернулась и увидела ее растерянное лицо.
        - Просто иди домой, Лэйра. Пожалуйста. Иди домой.
        Глава 6
        АЛАРИК
        - Если мы заблудимся, - сказал Аларик сестре и тут же снова заметил ее насмешливую улыбку, - нас же будут искать? По меньшей мере, если мы не придем к ужину.
        - Возможно. - Калейя сунула руку в хлебницу, вытащила и спрятала в карман еще кусочек выпечки. - Но нам уже восемь. Возможно, от нас уже начинают ожидать, что мы сами о себе позаботимся. У тебя есть нож? А кремни?
        Аларик кивнул. Он не вынимал левую руку из кармана штанов, потому что его успокаивало, когда он мог провести пальцами по поверхности двух совершенно одинаковых камней.
        - Чего же мы тогда ждем? - сестра взяла его за руку. Она была меньше и на целых десять килограммов легче, но без усилий протащила его по коридору, вверх и вниз по лестнице, мимо лаборатории алхимика Садвина, за работой которого ему так нравилось наблюдать, к конюшням, где уже стояли их пони, готовые к выезду. Аларик заранее накормил их, пока Калейя собирала припасы в дорогу.
        Поездка, которую они планировали, была запрещена, и за нее их накажут. Несмотря на это, они были неспособны отказаться от идеи, которая появилась у них за день до этого, когда странствующий торговец с запада рассказывал о фениксах, парящих высоко над вулканами.
        Фениксы лишь изредка появлялись в этой местности. Брат и сестра еще никогда не видели их - разве что в клетке зверолова, взъерошенных и потрепанных, с потухшим огнем. Они непременно должны увидеть этих диких огненных птиц на свободе.
        Так что они сели на своих пони и поехали вперед спокойно и невозмутимо, словно речь шла об обычной верховой прогулке.
        В утреннем солнце тень замка становилась настолько вытянутой, что сопровождала их вплоть до первых холмов. Добравшись до ее конца, Аларик оглянулся. Владения его рода были так величественны. Может быть, эти башни видны отовсюду в Кеппохе?
        Этот замок служил напоминанием. Напоминанием о том, что жители этой страны не всегда концентрировались только на самом необходимом. Когда-то у них всего было в изобилии, и они смогли создать этот гигантский шедевр. Нижние уровни замка издалека походили на гору - может быть, даже на вулкан. Грубые и бесформенные, при этом достаточно просторные, чтобы вместить сотни комнат, залов и переходов, широких, как улицы. А синее небо пронзали острые, словно копья, башни. Их связывали арки различного размера, изогнутые, будто опрокинутые полумесяцы, и окрашенные в разные цвета. Тот, кто смотрел на них с площади, невольно вздрагивал, потому что казалось, будто строения раскачиваются в воздухе и со следующим порывом ветра обрушатся вниз. Издалека они походили на огромные чаши, готовые поймать все, что упадет с неба. Возможно, дождь или снег. Материал, которым они были покрыты, в лучах солнца пылал и светился, как огонь, так что замок казался возвышенным и неземным. Он будто напоминал о славных временах, которые были так далеки и так недостижимы, что никто даже не осмеливался о них мечтать. Никто, кроме него
самого и Калейи. Быть может, эти небесные чаши собирают счастье, подумал Аларик, когда решил запечатлеть их на своем рисунке. Отец потом, глядя на него, лишь покачал головой - ему казалось смешным, что сын проводит больше времени с карандашом и бумагой в руках, чем с кинжалом и мечом.
        Он снова посмотрел на дорогу, которая вела вперед, извиваясь тонкой линией меж двух поросших травой холмов.
        - Чего же мы ждем? - крикнул он Калейе через плечо. - Если мы и дальше будем так тащиться, то доберемся до равнины, когда все фениксы уже сгорят. - С этими словами он пустил пони в шумный галоп, обдав Калейю облаком пыли.
        Вслед ему донесся возмущенный крик, за которым тут же последовал смех - Калейя тоже отпустила поводья.
        - Хочешь обогнать меня? - крикнула она ему вслед. - Выиграть гонку? Хоть сто лет пытайся, у тебя не выйдет, Аларик.
        Нет. За сто лет - едва ли.
        А сегодня… сегодня он это сделал.

* * *
        Плато семи вулканов явно не заслуживало своего названия, потому что высота его едва достигала тридцати метров. Однако эти тридцать метров нужно было карабкаться по скалам, потому что дороги не было, а единственную тропу засыпало во время извержения в прошлом году. Они оставили пони в небольшой роще и шли по тропе, пока это было возможно. Уже здесь подъем иногда становился настолько крутым, что им приходилось помогать себе руками, вцепляясь в корни, мох или камни. Последние десять метров пришлось карабкаться прямо по скалам. Достаточно было сделать одно неверное движение, промахнуться, пытаясь за что-то ухватиться, или опереться на уступ, который не выдержит твой вес, чтобы неизбежно свалиться вниз. Несмотря на это, Калейя лишь закатила глаза, когда Аларик спросил, не стоит ли им связаться веревкой. Так что он стискивал зубы и не смотрел вниз - только вверх.
        - Здесь ты меня не догонишь! - крикнула ему сестра. Она взбиралась по скале в нескольких метрах рядом с ним, и Аларик тут же заметил, что ей подъем дается проще, чем ему. В ней еще кипела злоба из-за того, что он обогнал ее в скачках на пони, поэтому он просто ответил:
        - Не веришь? Тогда я вместо тебя поверю! - и полез быстрее.
        Мовлэ прилипало к вымокшей от пота спине, когда он наконец следом за сестрой перевалился через верхний край и поднялся на ноги.
        Вид был потрясающий. Он тут же понял, почему Калейя никак не прокомментировала свою победу. Она потеряла дар речи. Даже она!
        Его сестра с огненными волосами и ледяными глазами, прекраснейшее и умнейшее дитя Кеппоха, девочка, у которой на все был ответ, не могла вымолвить ни слова.
        Сердце Аларика забилось так быстро и гулко, как еще никогда в жизни. Но чувством, которое текло в его жилах и разогревало кровь, был не страх. Это чувство было намного больше страха. Оно было похоже на глубокую благодарность, смешанную с гордостью и безграничным восхищением. То, что он видел, было слишком необычным, чтобы подобрать для этого слова.
        Большинство из семи вулканов на плато были спокойными и тихими, в кратеры которых смелые заглядывали, чтобы обрести силу и мудрость, а иногда еще и понять, как справиться с бедами. Только один из них, самый маленький, время от времени извергался, изливая новые потоки лавы. Еще два большую часть времени лениво курились, как курят мудрые старики, время от времени выкашливая облака пепла, которые поднимались вверх, набирали вес и долетали до кеппоханского двора. Но сегодня Аларику не довелось понаблюдать за вулканами, хотя обычно он мог разглядывать их часами. Сегодня его взгляд приковало то, что происходило между ними.
        Они спускались с неба. Некоторые люди утверждали, что фениксы теряют сознание из-за жары, поднимающейся от вулкана, и падают в кратер, но теперь Аларик видел, что это неправда. И такая же неправда, что фениксы немы. Они то и дело издавали крики, и в какой-то момент ему показалось, что он понимает их смысл.
        Огромные птицы кружили вокруг вулкана, всматривались вниз, вбирая мельчайшие детали своими золотисто-алыми глазами, в точности рассчитывая свою траекторию и затем с радостным криком врезаясь в лаву. Их разноцветное оперение загоралось, и вулканы вышвыривали горящих фениксов на землю, где они, приземлившись, начинали свой необычный предсмертный танец. Они двигались кругами, крутились, вращаясь все быстрее и быстрее вокруг своей оси, широко расправив пылающие крылья, запрокинув голову к небу. Их крики казались одновременно полными боли и исцеляющими, словно птицы уже в предсмертной агонии радостно приветствовали свою следующую жизнь. Как будто им был известен смысл - причина, по которой они живут. Этот великий вопрос, который люди вечно ставили перед собой, о котором спорили, над которым бились; казалось, фениксы знали на него ответ.
        Они безумно кружились в кольце жара и света, разбрасывая искры, все быстрее и быстрее. Потом два феникса подлетели слишком близко друг к другу и столкнулись, превратившись в огромный огненный волчок. Один из них был настолько могуч, что это проявлялось в его окраске. Изнутри он сверкал раскаленно-белым, затем засиял лучащимся синим, который, наконец, сменился огненно-красным, переходящим через оранжевый в желтый. Огонь феникса был таким мощным, что он мог бы спалить целый дом в считаные секунды.
        - Калейя? - Аларику не хотелось нарушать молчание, но огромный пылающий феникс двигался прямо на нее. А Калейя смотрела на это зрелище, не делая никаких попыток убраться с его пути. - Калейя. Нам пора уходить. Гул и шипение пламени вместе с жалобными вскриками фениксов почти заглушали его голос. - Это огонь феникса, Калейя! Он тебе не покорится.
        Калейя никак не отреагировала. Она его вообще услышала?
        Тогда он сделал шаг вперед и расставил руки, словно призывая огонь феникса к себе.
        Во рту у Аларика пересохло. Страх за сестру превратился в чистую панику, от которой гулко колотилось сердце. Ему почудилось, что теплые язычки пламени, вспыхнувшие на его коже, уже сожгли его мысли, казавшиеся ему слишком медленными. Его руки были быстрее. Еще не поняв, что делает, он уже снял веревку с пояса и побежал к пропасти. Там, где Калейя взбиралась на плато, был уступ, к которому он поспешно прикрепил веревку. Он делает все слишком медленно - почему же так дрожат пальцы?
        Он побежал обратно к Калейе, которой пришлось зажмурить глаза - так близко уже оказался извергающий искры пылающий феникс. Она встречала пламя смехом, и он даже не стал пытаться уговорить ее бежать. Она вообще не восприняла бы его слова.
        Он грубо оттолкнул ее назад, бросил в пыль и навалился сверху. Пока она еще боролась, барахтаясь в его захвате, а первые искры падали на них, он обвязал себя концом веревки. Завязал узел, изо всех сил уцепился за веревку и перекатился по земле, не отпуская Калейю. Они перевалились через край.
        У них обоих перехватило дыхание, когда веревка резко и болезненно притормозила их падение и они ударились коленями и локтями об иззубренные скалы. В тот же момент огненный феникс с шипением и гулом обрушился в пропасть. Бело-синие и светящиеся красным клочья пламени затрещали внизу. Аларик прижал голову Калейи к своей груди и зарылся лицом в ее огненные волосы, выжидая, чтобы буря отступила, а все искры на его обнаженных руках потухли.
        Сестра вздрогнула, прижимаясь к его груди, и сначала он хотел успокоить и утешить ее. Но он тут же понял, что она не плачет.
        Калейя смеялась:
        - Ты видел это, Аларик? - Капля крови сбежала из маленькой ранки у нее над носом к уголку рта. - Аларик!
        Пальцами ног он нащупывал место, на которое можно было бы опереться. Его пальцы горели, а руки дрожали. Он не сможет долго удерживаться на этой веревке.
        - Ты видел? Видел?
        Он нашел уступ, на котором чувствовал себя хоть сколько-нибудь безопасно. Первое, с чем ему пришлось бороться, были слезы. Затем пришел гнев, могучий, как шквал.
        - Что с тобой не так, Калейя? Ты могла погибнуть!
        - Да! - Она широко улыбнулась ему. На коже виднелись мелкие ожоги, пахло палеными волосами. - Могла. Но не погибла. И разве ты не видел, как это прекрасно? Ты хоть раз в своей жизни видел что-то настолько прекрасное?
        Ему захотелось встряхнуть ее. Ударить ее в лицо. Бить ее, пока она не поймет, как близко они разминулись со смертью. Но он проследил взглядом за пылающим фениксом, который, крутясь, летел над редким лесом, оставляя за собой мелкие очаги возгораний, все сильнее замедляясь и теряя цвет. Скоро феникс потухнет. Но он его увидел. Во всей его силе.
        Неважно, насколько он был сердит и насколько быстро кровь текла в его теле - в присутствии этого явления Аларик не мог соврать.
        - Нет. Еще никогда.
        Калейя запрокинула голову и закрыла глаза:
        - Я тоже. И больше мы никогда этого не увидим. Никогда, Аларик.

* * *
        Аларик ненавидел сны, которые так глубоко погружали его в прежнюю жизнь. В жизнь, которой больше не существовало, которая, возможно, никогда не была такой, какой он видел ее в своей детской наивности. Но еще сильнее он ненавидел, когда что-то пробуждало его от этих воспоминаний, которые он так презирал и одновременно так любил.
        Это было слишком болезненно - признаваться себе в том, что все это нереально. Что Калейя - больше не его непокорная сестра, а предательница, которая продала его. Что Садвин, которого он тогда, ребенком, называл своим другом, был магом одного из кланов, магом-кузнецом, создавшим оковы, удерживавшие его сейчас.
        Только магические оковы могли поработить Повелителя дэмов, и только маг-кузнец был способен их изготовить. Когда-то Аларик не подозревал, что Садвин - один из них. Никто ничего ему не говорил. Потому что вся магия кланов принадлежала королеве, и присутствие Садвина в замке кеппоханского князя нарушало закон. Но сегодня Аларик все отчетливо понимал.
        В магии, сковавшей Аларика, светилась душа Садвина. Аларик узнавал ее настолько четко, что ему казалось, будто старый друг своими руками приковал его к этой стене.
        Но что же пробудило его от видений прошлого? Нет, не желанный дождь. Солнце словно прожигало его кожу. Даже с закрытыми глазами ему приходилось отворачиваться, насколько позволяли оковы, потому что свет был слишком ярким. Он не знал, что именно произошло во время превращения с его глазами, и не хотел выяснять. Его зрение стало лучше - теперь он мог видеть в темноте. Но его глаза стали чувствительнее.
        Он с усилием ощупал подошвами карниз и перенес вес на ноги, что тут же отдалось болью в плечах. Все онемело, потому что он уже слишком долго висел в цепях. Теперь обжигающая боль пожирала его, переходя от плеч в затылок, руки и спину, и он невольно застонал. Но тут же заставил себя замолчать. Привлекать к себе внимание людей - не слишком хорошая идея. То, что они кидались в него разными предметами, можно было пережить. Хуже были слова, которые они выкрикивали. Имена тех, в чьих смертях его обвиняли.
        Никого из них он даже не видел. Он не был виноват в смерти этих людей.
        Но невиновным он вовсе не был. Он убивал. Не спрашивая о причине, не ища смысла. Ради Калейи.
        Многие годы ему удавалось убеждать себя, что у него нет выбора. Но он просто врал себе, перекладывая свою боль на других, словно это что-то меняло. Словно он все еще был принцем Кеппоха, которого Калейя уничтожила, когда ему было двенадцать лет. С тех пор она использовала его, превращая в того, кто был для нее полезен.
        Это справедливо, что он был выставлен на поругание, чтобы другие люди могли сорвать на нем гнев и жажду мести. Возможно, только поэтому он еще был способен выносить их ненависть.
        Но в этот момент никто не кричал и ничто не летело в его голову, ни острые камни, ни гнилая репа. Что-то другое взывало к Аларику. Что-то, что было еще хуже, еще горше, еще глубже.
        Уходи.
        Он не произнес этого вслух. Губы треснули при первой же попытке заговорить. Слишком долго без воды.
        Было невыносимо знать, что Лэйра стоит там, раздавленная чувством вины, болью и состраданием.
        Уходи.
        Но также невыносимо было не смотреть на нее, когда она была там. Потому что ее вид снова укреплял ту умирающую часть его, которой оставалось надеяться лишь на милосердное безумие и давал ему силы не сломаться.
        Уходи.
        Он хотел стиснуть веки, не позволяя себе ни одного взгляда, но тело уже давно не слушалось его. Глаза заслезились, как только он чуть-чуть приоткрыл их. Яркий свет обжигал, пылал, пронзал ему голову. И все же это было в каком-то смысле мучительным облегчением - видеть сквозь пелену крови и слез, что она пришла. Что она была здесь. Что она его не забыла.
        Лэйра.
        Пока она приходит, Калейя разрушила не все.
        Глава 7
        ЛЭЙРА
        Теперь я поняла.
        Поняла, почему Вика уговаривала меня не ходить в замок. Почему Кадиз бросал на меня подавленные взгляды. Почему Десмонд был так нетерпелив, что для него вообще нехарактерно, и почему в конце нашей встречи он заставил меня пообещать:
        - Не совершай необдуманных поступков, Лэйра. Все зависит от тебя. Ты нужна нам.
        С этими словами он прижал меня к себе, словно внезапно налетевшая буря грозила унести меня прочь.
        Вика взяла меня за руку, когда я медленно подошла ближе, чтобы рассмотреть, - хотя какая-то часть предпочла бы отвести взгляд.
        В моей голове бешено вертелись обрывки мыслей, проклятий, вопросов и ругательств. Отчетливой оставалась только одна мысль.
        Аларик. Аларик. Аларик.
        Они обнаружили крылья.
        Еще раньше я заметила, что на его спине постепенно проявляются крылья - у Риана Циры они тоже были. В сложенном виде они были почти незаметны, и я возлагала все надежды на то, что Аларику удалось скрыть продолжающиеся изменения тела. Но у него не получилось.
        Они расправили крылья во всю ширь, и оказалось, что их размах - почти четыре метра. О том, какую боль ему причинили, можно было догадаться по множеству переломов тончайших костей. Некоторые из хрупких суставов были раздроблены. Мелкая сетка пурпурных сосудов была видна издалека на фоне тонкой серой кожи. Мой желудок сжался, став маленьким, жестким и холодным, когда я увидела два острых кола толщиной с кулак, которые удерживали крылья Аларика. Их просто вонзили в тонкую кожу. Кровь, стекавшая вниз, засохла, превратившись в коросту.
        До этого момента казалось, что Аларик без сознания, но теперь он осторожно нащупал ногами опору и поднял голову, которая до этого безвольно висела.
        - Когда? - выдавила я. - Когда они это сделали?
        Только сейчас я заметила, что Вика положила руку мне на плечи. Она осторожно коснулась моих пальцев, которыми я невольно, скорчившись от боли в сердце, вцепилась в грудь.
        - Соберись, Лэйра.
        Она была права - я должна стоять прямо. Никто не должен догадаться, что происходит у меня внутри.
        Впрочем, никто не обращал внимания на меня или на Вику. Или на Аларика. У прилавков покупали овощи и корнеплоды, торговались за козье мясо и за маринованную в уксусе и соли рыбу. Время от времени люди смеялись или оглядывались на своих детей, которые носились по рыночной площади. Они были довольны, эти люди, потому что были в безопасности и под защитой - они и их любимые. И это было единственное, что имело для них значение.
        Могла ли я их в этом упрекнуть?
        Я ведь ничем от них не отличалась.
        - Несколько дней назад. И я не буду ничего об этом рассказывать. - Вика сглотнула, сдерживая отвращение, и этого было более, чем достаточно. - Пусть он сам это сделает, когда…
        - О северный мюр! - вырвалось у меня, когда я поняла, что мне будет недостаточно освободить его от магических оков, которые сковывали его руки. Нужно будет как-то вытащить эти колья. Их передние концы были загнуты. Мне нужно будет сделать их мягкими и податливыми с помощью магии, и я понятия не имела, получится ли у меня. Ведь я даже не знала, из чего они сделаны. Я смогу понять это только в тот момент, когда коснусь их.
        - Соберись, - снова подбодрила меня Вика и больно ткнула кулаком.
        Я была ей благодарна. Она была права. Мне нельзя впадать в отчаяние. И сейчас, когда Аларик медленно, словно преодолевая сопротивление, открыл глаза, я не хотела выглядеть жалким ничтожеством.
        Кандалы на обеих руках. Два кола, выступающие над карнизом, до которых я вообще могу не добраться. И совсем немного времени.
        Я справлюсь. Каким-то образом я это сделаю, убеждала я себя. Я должна быть сильной - для него. Я была для него единственной надеждой.
        Взгляд Аларика метнулся над площадью. Потом он посмотрел на меня, и в этот момент я поверила.
        Мы справимся.
        Я хотела навсегда запомнить, что его глаза были синими. Но теперь они полностью потемнели, став черными или антрацитовыми, без малейшего проблеска белого. Они блестели от слез всегда, когда он их открывал. В остальном он почти не изменился. Его лицо стало шире, скулы острее, а нос - немного длиннее. Несмотря на похожие на шипы костяные наросты у него на лбу, свалявшиеся волосы, грязь и запекшуюся кровь, он по-прежнему был красив. Почему все они этого не видят?
        - Все это кончится, - прошептала я, и он, словно услышав меня, изогнул рот в горькой улыбке.
        - Пойдем, - попросила Вика, но я не могла послушаться.
        Я смотрела вверх, на него, а он смотрел вниз, на меня, своими блестящими черными глазами. Что-то обжигало мне язык, словно острые пряности или жар, и я лишь спустя несколько долгих, лишенных каких-либо мыслей мгновений поняла, что это была магия. Его магия. На вкус она была как дым и железо, когда его разогревают настолько сильно, что оно плавится. Она гладила меня по коже, одновременно холодная и горячая, обвивалась вокруг моего горла, словно чья-то рука.
        Голоса людей притихли, когда первые из них подняли взгляды на Аларика. Они переговаривались вполголоса, что-то тревожно шепча друг другу. Матери подзывали детей к себе, а старухи уходили с площади, нервно оглядываясь, будто ожидая, что замок рухнет и погребет нас всех под собой.
        Магия - не только я ощутила ее. Она была такой сильной, что даже простые немийцы почувствовали напряжение в воздухе.
        Я не могла освободиться от взгляда Аларика, и мое сердце внезапно забилось быстрее от испуга.
        Что, если мы опоздали?
        Что, если Аларик сломался и в нем осталась лишь сущность Повелителя дэмов? Ненависть, магия и темные желания?
        - Тогда я тебя найду, - прошептала я, почувствовав, как Вика встряхнула меня. - Где-нибудь я найду тебя снова.
        - Лэйра. - Вика притянула меня к себе и отвесила пощечину. - Прекрати! Что бы ты ни делала - перестань! Пусть он перестанет так на тебя смотреть.
        Я огляделась по сторонам, но никто не обращал на меня внимания. Они замечали лишь его темный взгляд. Они не могли понять, на что или кого именно он направлен.
        Вика не отставала:
        - Они позовут гвардейцев, если он не прекратит. Они причинят ему боль, Лэйра, - ты этого хочешь?
        Наконец я смогла освободиться от его магии и отвернуться.
        - Ты права, - сказала я, тяжело дыша. - Нужно уходить.
        Я не оглядывалась. Слишком отчетливо я ощущала затылком его взгляд.
        Глава 8
        ЛЭЙРА
        В День солнечного поцелуя я проснулась задолго до рассвета. У меня пересохло во рту, ноги и руки замерзли, а кончики пальцев онемели.
        Это волнение, сказала я себе. Просто нервничаю. Вот и все.
        На то, чтобы поджечь свечу лучиной, мне понадобилось десяток попыток. Я отправилась на кухню, попыталась налить себе стакан воды из большого кувшина и едва смогла его поднять. Проклятье.
        - Луилэйра? - крикнула мама из спальной каморки. - Что случилось, дорогая?
        Я торопливо потерла ладони друг о друга, чтобы вернуть им чувствительность.
        Не сейчас. Не сейчас. Только не сейчас.
        Я всегда боялась этого, всегда следила. Но это не могло быть правдой. Не сейчас.
        - Лэйра?
        - Все в порядке, мама. Я…
        Но она уже поднялась с кровати, выглянула из своей каморки, сгорбленная, опираясь на палку, и посмотрела прямо на мои руки, которые я по-прежнему растирала и прижимала к себе. Ее лицо тут же побледнело - это было заметно даже в теплом свете свечи. Она застыла, открыв рот. Палка царапала пол, потому что от волнения она едва удерживала ее в руках.
        - Этого не может быть… Лэйра. Скажи, что это не…
        Я рассмеялась, слишком громко и слишком нервно:
        - Конечно, нет, мама. У меня просто… онемели руки. Иногда случается. Не переживай.
        Но она мне не поверила. Ни единому слову. Маленькими, трудными шажками она добралась до меня и сначала коснулась лба, а затем тыльной стороны ладоней.
        - У тебя жар, дорогая.
        - Чушь. Просто голова нагрелась. Сейчас пройдет.
        - А руки онемели.
        - Ничего такого.
        Мама тяжело опустилась на единственный стул, стоявший у кухонного стола, - на второй не хватало места. Ее палка упала на землю. Целую вечность она не произносила ни слова, а просто прижимала кулаки к векам, и мне показалось, будто все ее силы уходят просто на то, чтобы дышать.
        - Это увядание, Лэйра, - выдавила она затем и уронила руки на стол. - Так оно и начинается, и ты это знаешь.
        У мамы оно так и началось. А до того у ее матери. И, вероятно…
        - Но может быть, это ничего не значит.
        - Может быть, это значит все, Лэйра! - К моему ужасу, она почти кричала, словно я совершила ужасную ошибку. Но я ничего не сделала! Если увядание и правда передалось по наследству, это не моя вина.
        - Слушай меня. Слушай! - Ее глаза, когда-то зелено-карие, давно стали бледными и водянистыми, почти бесцветными. Она пристально смотрела на меня. - Какое-то время это можно скрывать. И ты это сделаешь. Десмонд не должен ничего узнать до свадьбы.
        Я не сразу осознала, что она хотела мне сказать.
        - Десмонд не отменит свадьбу из-за моей болезни. Если это вообще болезнь.
        - Как ты можешь быть такой наивной? - тихо спросила она. В ее голосе звучали нежность и снисходительность, но в то же время упрек. - Ты же сама знаешь, что это для тебя означает. И он тоже знает. Она передается, Луилэйра, и если тебе не ясно…
        Я покачала головой. Как объяснить ей, что Десмонд не волнуется о наследнике? Что у нас есть собственные планы насчет этой свадьбы? Мне пришлось бы рассказать ей слишком много - слишком много того, чего никто не должен знать о Десмонде. Даже она.
        - Нет, мама, я все понимаю. Разумеется. Я ничего ему не скажу. - Уж точно не сегодня. - Не переживай.
        Что за смешная фраза. Как она может не переживать? Она попыталась собраться, уж это она хорошо умела, она всю жизнь училась этому - не давать никому заглянуть за свой фасад. И она сделала это сейчас - безликая стена отгородила ее от меня. Теперь я не могла понять, какие мысли и чувства вызывает у нее то, что я унаследовала увядание. Я понятия не имела, что происходит за этой стеной. А теперь мне пора было уходить, если я хотела добраться до замка вовремя, так что у меня уже не было возможности, чтобы попытаться за нее заглянуть или подождать, пока стена станет проницаемой с той или другой стороны, чтобы я сумела хоть чуть-чуть увидеть, уловить страх матери и чувство вины. Ее тревогу за меня. Мне так хотелось утешить ее и себя. Но мне нужно было уходить. Потому что сегодня - наш единственный шанс спасти Аларика.
        - Давай не будем думать о плохом, - попросила я и взяла ее руки в свои. Я с усилием улыбнулась: - Смотри. Уже проходит. Может, я просто неудачно легла. Или я волнуюсь из-за сегодняшнего праздника. Я почти не спала, так сильно переживаю.
        И она понятия не имела, что речь вовсе не о том, как я впервые буду танцевать с Десмондом перед взором моего отца.
        Потому что сегодня в замке эс-Ретнея вообще никто не будет танцевать.

* * *
        Пока я шла пешком к замку, меня не отпускало беспокойство, что это действительно может быть проявление увядания, и из-за этого ноги становились тяжелыми, а дышать было трудно. Мать считала, что болезнь всегда нависала надо мной, словно туча. Для нее было лишь вопросом времени, когда дождь из этой тучи обрушится на меня. Никто не думал, что увядание передается по наследству. То, что оно проявилось у моих мамы и бабушки, я считала случайным. Но обычно болезнь приходила уже в старости. Должно быть какое-то объяснение. Другое, не то, которое нашла для себя мама. Она считала, что болезнь настигла ее из-за предательства истинной любви, когда она приняла решение выйти за моего отца и стать княгиней.
        Теперь такую же ошибку предстояло совершить и мне. Я любила Десмонда, но не так, как следует любить будущего мужа. Но не может же быть, чтобы именно поэтому ветра этой жуткой болезни подули на меня. Это не было проступком, требующим наказания. В конце концов, я делала это не ради себя.
        Я не пришла ни к какому выводу, за исключением расплывчатой идеи, что это как-то может быть связано с наследственностью. С моей прародительницей, которая когда-то создала Царство дэмов. И с ее магией, которая текла в моих жилах.
        Что, если мама тоже ощущала магию? С тех пор, как я себя помню, она учила меня, как прятать, подавлять и скрывать ее. Мне никогда даже не приходило в голову, что она может быть такой же, как я. Что, если увядание было наказанием за нашу магию? Попытка ветров положить конец нашему злосчастному роду и уничтожить колдовство?
        Мне следовало бы поговорить об этом с ней. Поговорить очень осторожно, чтобы прощупать, какую часть истины она готова услышать. Возможно, сегодня вечером, если она к тому моменту не будет слишком уставшей.
        Внутренне я истерически рассмеялась, задыхаясь от напряжения, которого требовал подъем по склону Волариана.
        Разумеется, если я сегодня вечером буду еще жива.

* * *
        Вика уже с нетерпением поджидала меня у подъемного моста, по которому десятки, если не сотни, перемазанных грязью людей спешили в направлении рыночной площади. На подруге было праздничное платье - небесно-голубое, похожее на прекрасный сон, но для нее, наверное, представляющее настоящий кошмар. В складках юбки скрывался кинжал, который она тщательно спрятала, прикрепив к бедру с помощью ремня.
        - Лэйра, уже почти полдень. Праздник вот-вот начнется. Ты могла бы немного поторопиться.
        Я вышла до восхода солнца. То, что я шла настолько медленнее, чем обычно, меня не порадовало, но я не могла ей объяснить, не встревожив ее - а сейчас это было ни к чему.
        - И что за вид?
        Она посмотрела на мое покрытое потом лицо и встрепанные волосы и понизила голос:
        - Тебе стоило бы быть незаметнее. Идем.
        У нас уже не было времени, чтобы добежать до таверны, где я могла бы спокойно переодеться и привести себя в порядок. Вика потащила меня в сторону, под прикрытие воза, доверху загруженного тюками сена, и я расстегнула рубашку и штаны, без промедления сбросив их. Вика тут же подхватила рубашку, не дав ей упасть на грязную землю, намочила ее водой из фляги и смыла пыль с моего лица и пот с подмышек.
        Нас заметила группа мужчин, кто-то, проходя мимо, выкрикнул что-то непристойное, но мы едва обратили на них внимание.
        Вика вытащила из своей сумки платье, которое она припасла для меня. Когда я увидела его, меня пробрала дрожь. Платье было на ней в ту ночь, когда на Десмонда пало проклятье. Я весь вечер не могла отвести от нее взгляд, так красива она была в нем. Оно было цвета солнца - лучше я его не могу описать. Гладкая, воздушная ткань переливалась белым, желтым, золотым и оранжевым, в зависимости от того, как на нее падал свет. Мне даже показалось, что я почувствую магию, коснувшись его и проведя руками по складкам. Но магии не было.
        - Быстрей, переодевайся.
        Пока я застегивала пуговицы у декольте и расправляла юбку, Вика уже расчесывала мне волосы.
        - Оставим их непокрытыми, - решила она. Свои она заплела так, чтобы косы частично прикрывали лицо. Пудра и румяна скрывали шрамы, насколько это было возможно. - Твой цвет волос идеально подходит к платью. Тебе оно идет намного лучше, чем мне. Жаль только, что коротковато.
        Да, я была выше ростом, чем Вика, и поэтому платье не скрывало мои изношенные кожаные сапоги. Но уже было ничего не исправить, к тому же тут и так все знали о моей бедности. Кроме того, в них я смогу бегать, пусть даже мне казалось, будто ступни изранены и покрыты мозолями. К сожалению, в отличие от онемевших поутру пальцев, это я не могла объяснить волнением. Что же со мной происходит?
        - Все в порядке? - спросила Вика. Она подумала даже о горшочке с пудрой, и теперь проходилась кистью по моему лицу. - Лэйра, я тоже нервничаю. Но мы не одни. Мы справимся. Вместе.
        Я ощутила укол совести. За утро я ни разу не подумала о том, что подвергаю ужасному риску не только себя, но и Вику, Десмонда и Кадиза. Только сейчас, когда подруга с веткой в руке подошла ко мне и отметила, что мне нужны еще украшения, я заметила, что под ее глазами лежат темные тени.
        - Что это? - озадаченно спросила я. - Дождевой вьюнок?
        Вика кивнула, смочила листья водой, а затем добавила блестящей пудры из второго горшочка, чтобы зелень стала отливать золотом. С помощью заколок она закрепила ветку в моих распущенных волосах так, что она стала похожа на обруч. Или корону…
        - Помнишь, - тихо спросила она, - как ты однажды ребенком чуть не умерла от лихорадки? Мама делала для тебя сок из цветков вьюнка, и ты выздоровела.
        Я помнила это совсем смутно, а о растении знала слишком мало. В сущности, лишь то, что оно цветет только раз в несколько лет в течение нескольких часов и обычно ночью. То, что мама исцелила меня с его помощью, я совсем забыла. А Вика нет.
        - Возможно, ты еще жива благодаря ему, этому простому растению, которое встречается повсюду и которое при этом никто не знает, как использовать. Это напоминает мне магию. А тебе?
        - Спасибо, Вика, - прошептала я. - За твою смелость.
        - Тебе вовсе не нужна моя. Тебе хватает своей. И до этого момента всегда хватало, и сегодня ее будет достаточно. Ты справишься!
        - Обязательно, - прошептала я. - Так и будет. У нас хороший план. Он сработает. - Если только у меня получится подчинить магию.
        Вика улыбнулась, но улыбка получилась натянутой, и я поняла, что это еще не все. Проклятье. За всей этой тревогой из-за нашего плана, из-за Аларика, а теперь еще из-за отвратительного подозрения, что я могу заболеть, я совершенно забыла о беспокойстве подруги в последние дни.
        - Тебе опять приснился один из этих снов? - спросила я.
        Прикусив нижнюю губу, Вика кивнула:
        - Да. Я расскажу тебе позже, у нас мало времени. Но вот что: сегодня ночью кое-что изменилось.
        - Что же?
        Я понимала, что нам придется уложить весь этот разговор в несколько мгновений. Мы торопливо собрали наши вещи, и Вика запихнула все в свою сумку. Она покраснела? Что с ней вдруг случилось?
        - Риан, - выдохнула она, словно это объясняло все.
        Риан. Сама я всегда мысленно именовала его полностью - Риан Цира. Как будто он был слишком недосягаем, чтобы ограничиваться лишь именем.
        Мы бежали по широкой улице, заполненной людьми. Большинство из них спешили в замок, некоторые шли оттуда. Нам попадались на глаза и первые рабочие, которые собирались небольшими группами. То, что они нервничают, я замечала только из-за своей осведомленности об их планах. Надеюсь, для них все кончится хорошо.
        Метров через сто мы нырнули на узкую боковую улочку - короткий путь, который вел наверх. Между стенами было прохладнее, но меня все равно снова прошиб пот.
        - Почти каждую ночь я вижу его во сне, - произнесла Вика. - И обычно это… не кошмары. - Ее короткий взгляд пробудил во мне желание задать вопрос и одновременно запретил это делать. Я не ошиблась. Ее щеки покраснели - и в ее случае дело было не в том, что подъем по лестнице ее утомил. Блеск ее глаз тоже выдавал, что речь о чем-то другом. - Но сегодня ночью…
        - Что? - выдохнула я у нее за спиной. Мы уже почти добрались до переднего двора замка.
        - Все было так смутно, Лэйра. Сон был без слов, без изображений. Он состоял лишь из ощущений, и, наверное, я все просто придумываю.
        - Расскажи, - охнула я.
        - Мне показалось, что Риан хочет меня предупредить. Он был так настойчив, что я от испуга проснулась и больше не могла уснуть. При этом я не знаю о чем. Но что-то случилось. Или вот-вот случится. Понимаешь, Лэйра? Я больше не знаю, что за опасность нависает над нами. Это может быть что угодно. Может быть, даже мой собственный страх.
        Я догнала Вику только потому, что она остановилась, и взяла ее за руку. Мне хотелось пообещать ей так много, но исполнить я могла так мало.
        - Но сейчас это не важно, - сказала Вика. - У нас больше нет времени на тревожные мысли и путаные сны.
        Верно. Времени у нас не было.
        Узкая улочка вывела нас наружу, и перед нами раскинулась рыночная площадь. Там, где обычно повозки и прилавки теснились так близко друг к другу, что людям приходилось протискиваться между ними, сегодня все убрали, чтобы освободить немного места. На простом деревянном помосте слева от главного крыльца было еще несколько мест для так называемых высокопоставленных гостей. Как нелепо, что мне положено сидеть там. Отец и верховный министр, конечно, будут стоять на балконе папиного рабочего кабинета.
        Я заставила себя не смотреть в ту сторону, потому что тогда я бы увидела и Аларика. Я слишком хорошо помнила, как он отреагировал на это в прошлый раз. А сегодня нам определенно нужно было не привлекать внимания. Весь план строился на том, что все будут смотреть в другую сторону - не на Аларика. Но когда я увидела, как много людей собираются в переднем дворе замка, эта идея показалась мне почти безнадежной.
        Я бросила лишь один короткий взгляд вверх на стены замка, которые темным пятном выделялись на фоне светлых скалистых склонов Волариана, защищавшего замок сзади. В положении Аларика ничего не изменилось. Он опирался ногами о карниз, а значит, бодрствовал и был в сознании. Смотреть на крылья я себе запретила. Мысль о том, что нужно будет их освободить, изводила меня.
        Я снова быстро опустила взгляд, надеясь, что Аларик меня не заметил. Еще слишком рано.
        Вика остановилась так резко, что я, погруженная в мысли, налетела на нее.
        - Я кое-что забыла, - сказала она, сунула руку в маленький мешочек на поясе, висевший рядом с флягой, а потом протянула мне сжатый кулак. Я раскрыла ладонь, и меня охватило странное облегчение, когда в руку скользнула каменная бусина на свернутом кожаном ремешке. Вика прикрыла мою ладонь. Мне показалось, будто мысли проясняются. Будто мне снова стало хватать воздуха, а сердце забилось ровнее. Я ощутила легкое и приятное покалывание, будто онемение пальцев, которое я ощущала до сих пор, теперь отступает. Даже ноги казались уже не такими тяжелыми и усталыми.
        - Лэйра? - Только благодаря озадаченному вопросу Вики я осознала, что смотрю сквозь нее. Чтобы объяснить ей, что я сейчас почувствовала, мне пришлось бы рассказать о признаках увядания. Но я не хотела ее пугать. Так что я лишь быстро покачала головой. Я позже поломаю голову над идеей, которая промелькнула у меня сейчас.
        Это ведь полная чушь! Но я и правда это почувствовала. Моя волшебная каменная бусина, наследство прародительницы, избавила меня от всех признаков ужасной болезни в одно мгновение.
        Что, если увядание наказывало нас не за то, что мы ощущали магию?
        Что, если оно приходило, когда мы от нее отрекались?
        Глава 9
        АЛАРИК
        - Время пришло.
        Аларик лишился разума. Он сошел с ума, но, несмотря на все его надежды, не стал меньше чувствовать, меньше страдать или меньше ощущать круговорот мучительных переживаний в своем сознании.
        К ним просто добавилась новая мысль. Древняя и могущественная, которая не спрашивала о разных вариантах, а сообщала неизбежный факт.
        Время пришло. Но какое время? Чье время? Его?
        - Дэмы, - произнес голос, который, казалось, раздавался прямо у него в груди, - больше не могут ждать. Кто поведет их вперед, принц из Кеппоха? Я говорю тебе: гнев поведет их вперед. Теперь они обратятся против людей. Сможешь ли ты их за это упрекнуть?
        Что бы ни говорило в нем, от этого голоса стискивало грудь и затуманивался разум.
        - Без оков, - промурлыкал голос. - Что за чудесная идея, не так ли? Народ дэмов. Без оков. Кто поведет их вперед, Аларик? Кто поведет их вперед?
        Аларика охватила ярость.
        Кто бы ни обращался к нему, он явно насмехался. Потому что это он должен был вести дэмов. И не важно, что он этого вовсе не хотел - он принял эту обязанность. Это была его задача.
        А теперь он висел здесь в качестве доказательства вечного превосходства Калейи… Гнев неожиданно охватил его, пронзил прямо в сердце, превратив пульс в обжигающее биение. Удар за ударом это иссохшее сердце набирало силу, и все больше и больше ярость проникала в каждый уголок тела Аларика.
        Он открыл глаза. Все небо затянули хмурые тучи, которые почти нависли над ним, так что свет становился терпимым.
        А вот толпа перед замком была невыносима. От них будто воняло презрением. Ненавидящие взгляды, унизительные слова.
        Гнев прошептал: «Что, если все они погибнут? Все и каждый?»
        Однако потом он увидел Лэйру - как она пробивается через толпу, уворачиваясь от наглецов и то и дело распихивая их локтями. На ней было платье с открытыми плечами, платье цвета солнца. Ее волосы были распущены и украшены золотым венком. Нереальное сияние исходило от ее волос и кожи. Она напомнила ему создание, о котором слагали легенды у него на родине. Чувство, не имеющее ничего общего с унижением и презрением, разрасталось у него в груди, занимая все место и лишая Аларика последнего, что у него еще осталось. Чувств. Дыхания. Надежды.
        Потому что она больше не удостаивала его взглядом.
        Теперь он понял. Ее серьезное лицо в последний раз. То, как она сдерживала слезы. Беззвучные слова, которые он безуспешно пытался прочитать по ее губам.
        Это было прощание. Так она расставалась с ним, а он ничего не понял.
        А теперь он видел ее. Видел Лэйру.
        Видел ее в этом платье. В свадебном платье.
        Видел ее с этим похожим на корону украшением. Знаком того, что она возвращалась ко двору.
        Видел, как она спешит к своему возлюбленному и падает ему в объятия.
        Видел толпу людей ее глазами. Они шли на свадьбу. Вот почему они пришли.
        Лэйра выйдет за Десмонда. Она никогда этого не скрывала. Она никогда не обещала ему ничего иного.
        Почему же это теперь отнимает у него дыхание, чувства, надежду?
        Все, что ему оставалось, - чуждый холодный гнев, который собирался, копился, стягивался к нему, сжимал и распирал его изнутри, взывал к нему, убеждая, что ему нельзя больше оставаться здесь. Пора разорвать эти цепи.
        Он был таким всеохватным, этот гнев.
        Пламя этой ярости шептало и манило, заклинало его холодными, как лед, проклятьями.
        - Это кончится ужасно, принц из Кеппоха, - произнес голос. - Ты увидишь.
        И тогда Аларик почувствовал. Ощутил, как они идут.
        Глава 10
        ЛЭЙРА
        Десмонд обнял меня, когда мы с Викой наконец пробились к нему на трибуну. Отступив на шаг, он посмотрел сверху вниз, а затем снова поднял глаза, вглядываясь в мое лицо и рассматривая оригинальное украшение, которое сделала Вика. Он осторожно провел рукой по моим волосам, и к его пальцам пристало немного золотой пыли.
        - Ты выглядишь прекрасно, Лэйра.
        Я наклонилась к его уху:
        - «Ты выглядишь могущественной, волшебница» сегодня понравилось бы мне больше.
        - Несомненно, - прошептал он в ответ. - Но Кадиз наблюдает за нами из толпы, и я не хочу, чтобы он начал ревновать.
        Как бы печально все это ни было, я не могла по крайней мере не улыбнуться, пока мы устраивались на наших местах.
        - Я боюсь, Дес.
        - Это ведь с тобой часто случается, верно?
        Я кивнула. Платье Вики зашуршало, когда она опустилась на свое место позади меня, между двумя служанками. Таким образом, места на трибуне, предназначенные для рода эс-Йафанна, оказались полностью заняты, потому что у Десмонда не было братьев и сестер.
        - Ведь всегда все кончалось хорошо, Лэйра. Более или менее.
        Я не смогла сдержать нервный смех, вырвавшийся из моей груди. Надеюсь, никого не смутит, если невеста, впервые появившись на публике рядом со своим нареченным, нервно рассмеется. Мы выглядели совершенно обычной парой, Десмонд и я.
        Вика тоже идеально играла свою роль. Только я замечала, как искусственно она улыбается и как она стискивает руку у бедра.
        Я посмотрела на восьмерых гвардейцев, выстроившихся в ряд. Они стояли перед помостом в качестве личной охраны Десмонда.
        - Кто будет нас выводить отсюда, когда все начнется?
        Десмонд коснулся двумя пальцами моей щеки, мягко приближая мое лицо к своему. Его губы коснулись моих у самого уголка рта, и он прошептал:
        - Альян и Герон. Я им полностью доверяю, и, кроме того, я им заплатил. Не переживай на их счет, когда отделишься от нас - они в курсе.
        - Они знают, что я…? - Чтобы не вызывать подозрений, я улыбнулась и запрокинула голову, изображая влюбленную девушку, которая наслаждается ласками.
        - Разумеется, нет. Они знают только про ключ, но не про магию. Ключ у тебя?
        - Да.
        Он был спрятан в чулке и уже натер мне мозоль. Кузнец не стал задавать вопросов, словно понимая, что ему лучше не знать ответов.
        - Хорошо. Дверца находится за гобеленом, на котором изображена увенчанная снегом вершина Волариана.
        Я вспомнила этот гобелен. Ребенком я любила рассматривать его, представляя, что однажды взойду на вершину, когда там будет лежать снег, хотя это было совершенно невозможно. Волариан не позволял нам подниматься выше, чем доходили зубцы стен замка. Дальше он не пропускал даже летом. Тот, кто осмеливался попытаться, расплачивался за это своей жизнью. Эти склоны принадлежали Волариану, и я уважала его волю. И все же меня постоянно тянуло туда…
        Я стряхнула воспоминания. Люди на площади затихли, а их взгляды обратились наверх. Я по-прежнему избегала смотреть на Аларика, опасаясь, что он отреагирует на это и привлечет внимание. Но даже не глядя наверх, я понимала, что означает поведение людей. Мой отец вышел на балкон и взглянул сверху вниз на свой народ. Он воцарялся так высоко над нами - по меньшей мере на пять метров выше места, где страдал Аларик, - что люди могли лишь догадываться о выражении его лица. Его голос был слишком тих, чтобы можно было все расслышать. И все же он упорно не соглашался, чтобы его слова передавали глашатаи. Он всегда говорил сам. Он поступал в соответствии со своим принципом, со своим избранным девизом: «Каждое слово я произношу для своих людей».
        Ребенком я в это верила.
        Теперь его слова текли мимо меня, как мутная вода, которую лучше не пить. Он желал удачи смелому народу Немии в победе над дэмами. Можно подумать, кто-то из этих городских жителей и правда сталкивался лицом к лицу с дэмом хотя бы раз. Люди, которые действительно несли потери, жили в низине или на менее защищенных горных склонах. Почему же он не говорил об их мужестве и не превозносил их смелость?
        Он излучал гордость - гордость властителя, который уничтожил зло. Каждый житель Немии должен был увидеть, чем в глазах моего отца был Повелитель дэмов на самом деле: грязью, ничтожеством, никем. Кем-то, кто недостоин даже такой милости, как быстрая смерть. Напоминанием о победе, существом, которое должно страдать на стене замка, пока не искупит свою вину, стократно оплатив потери немийцев.
        Народ ответил моему отцу радостными криками, и я, больше не в силах удержаться, бросила взгляд на Аларика, который едва двигался. Но все же он держал голову прямо, опираясь затылком о стену и закрыв глаза. Он вслушивался в слова, принимая брошенные ему в лицо издевательские похвалы.
        Скрестив руки, я прижала их к стиснутой болью груди.
        - Спокойно. - Я скорее ощутила слова Десмонда, чем услышала их.
        И вот, мой отец поднял хрустальный бокал с белым игристым вином.
        Долгожданный момент настал. Солнце в первый раз в этом году встало прямо вертикально над седлом низины, так что его лучи достигали ее самых глубоких уголков, целуя ее землю.
        День солнечных поцелуев.
        Раньше в знак наступления этого момента, показывая, что подданные должны поцеловать друг друга, чтобы поприветствовать это особое мгновение и попросить о мягком урожайном лете, отец целовал мою мать - там, наверху, на балконе. Потом, оставшись один, он стал одарять воздушным поцелуем народ. Но сегодня…
        Он вышел вперед, так что его свободная рука легла на перила, и поднял бокал с вином. Издали не было видно, но я знала, что он широко улыбается.
        - Ваше величество, - насмешливо произнес он. - Раз уж вы наш гость, не хотите ли отпраздновать с нами?
        Он изобразил, будто целует содержимое стакана. Затем медленно наклонил его, и струйка игристого вина потекла на плечи, руки и волосы Аларика.
        - Сколько еще? - спросила я сквозь стиснутые зубы. - Дес. Когда?
        - Улыбайся, - прошептал он. Затем издал сдавленный звук, будто с трудом сглотнул. - Уже скоро. Скоро. Поцелуй…
        Аларик задрожал. Я видела, как он сопротивляется чему-то. Ощутила его внутреннюю борьбу. У него еще оставалась какая-то гордость, и он пытался сохранить ее, пытался не реагировать. Но борьба была бесполезна. Жажда была слишком сильна. Его голова запрокинулась, и он принялся ловить языком капли, которые падали на лицо. Затем жадно облизал плечи и руки, куда мог дотянуться. На перепачканной кровью и грязью коже оставались светлые полосы. Я ощутила во рту горький жгучий привкус - так сильно я чувствовала его унижение.
        - Лэйра.
        Десмонд взял мое лицо в ладони. Несколько секунд он пристально смотрел мне в глаза, а затем улыбнулся, и я ответила ему тем же. Повсюду шуршали платья и люди тихо смеялись, одаряя традиционным поцелуем любимого человека, соседа или просто того, кто по случайности оказался рядом. Наши губы мягко сблизились и приоткрылись. Десмонд коснулся моей щеки, так что его рука заслонила наши лица от слишком любопытных взглядов.
        - Закрой глаза, - прошептал он, и я тут же подчинилась. У него было намного больше опыта в этой необычной игре, ставкой в которой были наши жизни. - Слышишь? Рабочие? Началось.
        Я прислушалась. Да. Вблизи послышались громкие крики, словно порывы ветра доносили сюда шум из-за стен замка. Протесты начались у восточного крыла - перед кабинетом верховного министра. Открыв глаза, я заметила, что Кадиз исчез. Ему предстояла рискованная задача - спровоцировать рабочих так, чтобы ситуация накалилась и гвардия по возможности решительно поспешила к восточному крылу.
        Но внезапно на площади послышались сдавленные возгласы. Кричали люди, стоявшие прямо перед нашей трибуной. По толпе словно прошла волна. Некоторые пытались выбраться, другие натыкались на них, не понимая, что происходит.
        Мне самой понадобилось невыносимо много времени, чтобы понять, и я почувствовала происходящее раньше, чем увидела.
        Магия.
        Я ощутила ее вкус. Дым и расплавленное железо. Жар и холод. Магия Аларика.
        - Нет, - в ужасе прошептал Десмонд.
        Вика со своего места позади схватила меня за плечо.
        - Лэйра, он должен прекратить это. Ты можешь…
        Но что я должна была сделать? Мне самой оставалось лишь смотреть вверх, на него, одной рукой прикрыв рот, а другой вцепившись в ткань платья.
        Аларик стоял прямо. За мгновение до этого он скрывал лицо скованными руками, а теперь улыбался, глядя в толпу.
        Это была холодная улыбка. Холодная и зловещая. И хотя я никогда не видела Аларика таким даже в самые мрачные моменты, этот его облик почему-то был мне хорошо знаком - эта улыбка, прогоняющая страх.
        Но ведь мне казалось, что у него не осталось силы даже на то, чтобы держать голову ровно? Аларик стряхнул волосы с лица, так что шипы у него на лбу снова стали видны, а его черные глаза сверкнули. Он выглядел так знакомо, так привычно - и в то же время совершенно иначе. Он запрокинул голову, и когда он выкрикнул: «Эй, князь Немии!» - все мое тело покрылось гусиной кожей. Дело было не столько в том, что он после стольких недель голода и жажды, после недель молчания внезапно повысил голос, так что его слова легко разносились по всей площади. Дело было в чувстве власти, опасности, надвигающегося шторма, который обрушивался на нас. Темная угроза. Как гроза, которая нависает в горах над деревней. Кончик языка чувствует вкус молний еще до того, как первая из них разорвет небо. Мне не нужно было оглядываться, чтобы понять: все чувствуют то же, что и я.
        В нескольких метрах над Алариком отец вцепился руками в перила балкона.
        - Что вы празднуете сегодня, князь?
        Меня охватил ледяной холод. Что он делает? Если гвардейцы теперь силой заставят его замолчать и прервут праздник, мы больше не сможем отвлечь их от него.
        Аларик, Аларик, пожалуйста. Не делай этого. Не сейчас!
        - Может быть, вы празднуете гибель вашего народа, князь?
        По толпе пронесся испуганный шепот. Кое-кто уже убегал с площади, а гвардейцы начали взбираться на стену.
        Аларик рассмеялся:
        - Вы еще ничего не знаете. Никто здесь еще не знает.
        Вскрикнув, я прижала кулак ко рту, когда один из воинов выпустил из арбалета стрелу и она прошла совсем рядом с головой Аларика. Со стены посыпались обломки камня.
        - Что это значит? - прорычал с балкона отец. Он размахивал руками, показывая гвардейцам, что они должны это прекратить. - Что же ты знаешь, проклятое чудовище?
        Я хорошо знала ухмылку Аларика. В его взгляде читалось превосходство, и я больше не понимала, что чувствовать. Облегчение, потому что он не сдался? Надежду, потому что он, казалось, был способен освободиться?
        Он дернулся в цепях, и пыль со стены осыпалась на него. Мне только показалось, что земля дрожит и весь замок глубоко и угрожающе загудел? Или это в людях нарастала паника?
        Или это был боевой дух, который я ощутила теперь, когда Аларик начал бороться?
        Или я просто боялась за свою жизнь, потому что не понимала происходящее?
        Аларик еще раз рванулся в цепях. Железо заскрежетало, но выдержало. Кровь потекла по его рукам.
        Я вскочила, но Десмонд удержал меня за руку.
        - Что же вы за князь эс-Ретнея, - прошипел Аларик, - если вы устраиваете праздник в своем замке, когда вашу землю пожирают дэмы?
        - Твои дэмы уничтожены! - выкрикнул мой отец. - Они вернулись в Царство теней!
        Аларик рассмеялся, покачав головой:
        - Да, князь. Так и вышло. Вернулись к теням. И там они снова набрались сил. Откройте ворота замка, если не верите мне. Они придут. Они придут и заберут вас! Ваша долина заполнится трупами, князь. Их будет так много, что они сравняются с вашей горой. И тогда дэмы принесут их вам!
        Толпу охватила полнейшая паника. Дети, женщины и мужчины убегали с площади, рассыпались по улицам, кричали что-то то своим близким, то стражникам.
        Двигаясь против потока, кто-то взобрался на нашу трибуну. Кадиз промок от пота.
        - Рабочие, - запыхавшись, выдохнул он, - тоже в панике.
        - Восстание, - неосторожно выкрикнула Вика, но в этот момент на нас все равно никто не обращал внимания.
        Кадиз встревоженно посмотрел на замок и покачал головой:
        - Никакого восстания. Никаких протестов. Они бегут к своим семьям.
        Я этого не понимала. До входа в восточное крыло даже бегом быстро не добраться. Как вышло, что рабочие уже знают об угрозах Аларика?
        Кадиз и Десмонд были в высшей степени встревожены. Но им было достаточно взгляда, чтобы ободрить друг друга. И в это мгновение… произошло еще что-то странное.
        - Кадиз, - прошептала я. Чудо, что он смог расслышать меня в этом шуме, к тому же мой отец тоже начал кричать. Он запрещал Аларику говорить и призывал народ успокоиться. Но люди совершенно не слушали его, а Аларик снова и снова повторял одни и те же две фразы.
        - Вы больше не приказываете мне, князь! - гремел его голос, доносившийся, наверное, до внешних стен города; и слово «князь» звучало как ругательство. - Они придут!
        - Кадиз, - я дрожала всем телом. - Откуда рабочие знают, что здесь происходит?
        Кадиз продолжал смотреть на Десмонда, словно ответить должен был он. Или словно спрашивал, какую часть правды мне можно раскрыть.
        - Дес! - выкрикнула я, и друг закрыл глаза и чуть опустил подбородок. Лишь слабый намек на кивок.
        - Прибыл всадник, - бесцветным голосом сказал Кадиз. - Дэмы на склоне. Он призвал их. Аларик… Повелитель дэмов действительно призвал их.
        Слова были тяжелыми и пустыми. Мое тело поглотила паника, а затем мысли внезапно ускорились, крутясь вокруг трех точек, которые я способна была осознавать.
        Аларик. Я должна его спасти… Но он сам разрушил все возможности для этого.
        Моя деревня.
        И моя мама.
        Если дэмы вернулись из тени, если Аларик приказал им вернуться, значит…
        - Мне нужна лошадь! - крикнула я, хватая за рукав сначала Десмонда, а затем Вику.
        Быстро, не теряя времени, я взглянула на Аларика. Он смотрел на площадь, на улицы, полные испуганных людей. И смотрел с удовольствием. Удовлетворение читалось в его холодной улыбке. Как будто их ужас был единственным в мире, что могло сделать его счастливым.
        Что, если мы опоздали? Если он сломался? Если в нем осталась лишь темная, исполненная ненависти жажда мести?
        - Лошадь, Десмонд! Проклятье, мне нужна лошадь!
        Дес побледнел. На его висках выступил тонкий слой пота. Он рассеянно кивнул:
        - Дай мне час, Лэйра. Мы поедем вместе…
        - У меня нет этого часа! Ты не понимаешь? Аларик призвал дэмов! Моя мама в деревне, без защиты!
        - Он не пошлет их в твою деревню, Лэйра! Этого он не сделает.
        «Разумеется, нет, - ответил робкий голосок внутри, считавший, что это так же очевидно, как то, что ветра дуют. - Но что… если пошлет?»
        Вика и Кадиз обменялись парой слов, затем подруга схватила меня за руку и потащила с помоста и через площадь. На бегу я обернулась и увидела толпу гвардейцев с луками и арбалетами, а некоторых - с длинными шестами. Я бросила последний взгляд наверх, на Аларика, который наклонился вперед, насколько позволяли цепи, и наблюдал за происходящим, словно это был спектакль в его честь.
        Цепи. Оковы. Колья, которые пронзали крылья и прибивали его к голой стене. Он не освободился от них. И все же он больше не выглядел пленником. Он выглядел как тот, кто следует плану. Плану, который уже пущен в ход. И он этим наслаждался.
        А у меня в этом плане не было никакой роли. Более того, сейчас я больше не могла об этом беспокоиться. Я должна забыть Аларика - на пару часов, - потому что я была нужна маме. И своей деревне.
        Что ты сделал, Аларик? Почему ты нас не…
        Я рассеянно потерла лицо. Имела ли я право требовать от него этого? Его доверия? Мы на столько недель оставили его там в одиночестве и ничего для него не добились.
        На мощеной улице мы снова встретились с Кадизом. Я понятия не имела, где он так быстро добыл серого мерина, но не стала задавать вопросов, а просто схватила поводья.
        - Быстрей! - крикнул Кадиз. - Они вот-вот поднимут мост.
        Юбка платья цвета солнца порвалась, когда я вскочила на коня.
        - Скажи мне одно, Кадиз. Аларик знал, что мы сегодня собираемся его освободить?
        Кадиз опустил взгляд.
        - Кадиз!
        - Да, он знал. Я сам сказал ему об этом сегодня утром.
        Но почему?..
        Он ждал столько недель. Почему он не мог дать нам еще один день?
        Что творится у тебя внутри, Аларик?
        Вика подхватила свое платье и сунула кинжал мне в руки. Мне оставалось только сунуть его в сапог.
        - Будь осторожна. Поклянись мне. Поклянись горами!
        - Клянусь горами, древними и вечными.
        - Лэйра, - серьезно произнес Кадиз. - Мост! Я сделаю, что смогу, но тебе теперь надо спешить!
        - Спасибо, - крикнула я, разворачивая лошадь и направляя ее по ступенчатой улочке, ведущей вниз. Еще не выехав на широкую мостовую, я уже неслась галопом, крича людям, чтобы они уступили мне дорогу, стремясь к воротам по самому короткому пути, со всей скоростью, на которую был способен этот мерин,
        Ворота были еще открыты. Я крикнула гвардейцам, чтобы они меня пропустили, и задела кого-то ногой в стремени. Громко топоча, мерин пронес меня по подвесному мосту и ринулся вниз по серпантинам Волариана. Никто и ничто не преследовало нас, кроме моих полных непонимания вопросов.
        Что же ты сделал, Аларик?
        И почему?
        Глава 11
        ЛЭЙРА
        Мерин оказался быстрым и надежным, каким и должен быть. Я неслась по извилистым дорожкам галопом, далеко отклонившись назад в седле, чтобы не перелететь через его голову, если он споткнется. Когда мне навстречу на склон Волариана выбежали первые люди из деревни - побледневшие от ужаса, с детьми и наскоро собранным добром, - я погнала его еще быстрее. Никогда, ни при каких обстоятельствах я не позволила бы себе скакать вниз на такой скорости, но я не могла думать больше ни о чем, кроме беззащитной низинной деревни. И матери.
        Снова и снова я просила западный ветер, люлану, чтобы она сделала моего коня быстрее, чтобы он взлетел на ее порывах.
        Думать об Аларике я себе запрещала.
        Когда я добралась до долины, конь потемнел от пота и совершенно вымотался. Из-за того, что я была в платье, седло до крови натерло бедра и икры. Но нам нужно было двигаться дальше и как можно быстрее. Копыта вздымали пыль на сухой дороге, которая вела меж полей. Солнце безжалостно опаляло нас. Его лучи уже покинули долину - солнечный поцелуй остался в прошлом. И все, что случилось здесь, тоже.
        Я не видела дэмов. Ни единого.
        Но я видела разрушения, которые они после себя оставили. Корова с отвратительной раной на боку вышла мне навстречу и убежала в поле. На общипанных пастбищах в лужах собственной крови лежали козы и коротко постриженные овцы. В лесу было тихо, словно я ехала сквозь него в кошмарном сне. Словно все звери, птицы и даже насекомые сбежали из долины.
        - Ондрия! - выкрикнула я, когда в поле зрения появилась невысокая изба. Дверь была приоткрыта. Ондрия жила одна с тремя маленькими детьми, поодаль от деревни. Ее плечи едва проходили в дверь, и у нее было огромное сердце. Всему, что я знала об исцелении и травах, я научилась у нее. Я не могла просто проехать мимо, когда ей, возможно, нужна была помощь. Так что я придержала серого мерина и спрыгнула с него, держа кинжал в руке. Тяжело дыша, конь остановился. Хлопья пены покрывали его шею, собирались между ног и на подпруге.
        - Ондрия? - Я рывком распахнула дверь. Яростное шипение заставило меня отшатнуться. В полутьме сверкнули глаза, а затем дэм метнулся через комнату и спрятался под кроватью.
        На подгибающихся ногах я вошла в хижину. Чайник упал с плиты, и вода пролилась на пол. В луже лежал кусок хлеба, обгрызенный будто крысиными зубами. Дэм под кроватью тихо заурчал, когда я подошла ближе, но отодвинулся подальше. Он был необычно мелким, едва ли размером с кошку. Трудно поверить, что это существо когда-то было человеком. Возможно, его превращение произошло сотню лет назад, и тварь уменьшалась с каждым годом.
        Я выбежала наружу. Обошла хижину, взглянула на пристройку. Сундук для одежды был открыт, одеял на кроватях не было. Наверное, дети Ондрии смогли забрать самое необходимое. Возвращаясь к коню Кадиза, я прошла мимо курятника, и у меня скрутило живот. Загородка была еще закрыта, и пять куриц беспомощно и совершенно безмолвно забились в самый низкий угол. Я открыла клетку, чтобы у них был, по крайней мере, шанс сбежать. Затем я поспешила к лошади. Когда я уселась в седло, острое жжение напомнило мне о том, как стерты мои голые ноги. Стиснув зубы, я пустила серого в галоп с места, чтобы побыстрее добраться до деревни.
        Но деревня…
        Мое сердце уже не билось, а только вздрагивало через пугающе долгие промежутки, удар за ударом проталкивая кровь по сосудам. Меня пробил пот, хотя мы уже давно скакали не слишком быстро.
        Серый двигался из последних сил. Он тяжело переступал по траве, и звук его шагов терялся между домами. Мерин шарахнулся от перемазанного кровью трупа козы.
        Тень накрыла мой дом, который еще несколько часов назад озарили первые лучи солнца, коснувшиеся крыш, заборов и развешанного на веревках белья.
        Дома были пусты. Наверное, люди бежали в спешке. Кое-где двери были открыты, на улице лежал разорванный мешок, из него высыпались раздавленные фрукты и растрескавшаяся свекла. Остатки клевал ворон. По улице туда-сюда бегала испуганная собака, облаивая пустоту.
        Они сбежали. Наверное, дэмы пришли, и люди бежали. Я посмотрела в сторону кузницы, затем в сторону аптеки, где жил Теобо. Ничто не указывало на следы борьбы. Неужели никто не попытался защищаться?
        Я ударила коня пятками, чтобы он из последних сил прошел еще несколько метров. В ушах шумело, словно все четыре ветра обрушились на меня. Лицо было горячим и одновременно холодным как лед.
        Мама была не в состоянии бежать. Или?
        Перед нашим домом я не стала ждать, пока конь остановится, а спрыгнула с него на ходу. Остро вспыхнула боль в ногах, я шагнула назад, споткнулась и упала, опершись о землю руками. Поспешно поднялась и распахнула входную дверь.
        Дом был пуст. Совершенно пуст.
        Застеленные кровати, убранная посуда… Казалось, будто мама просто вышла к соседке Анкен. Или на рынок. Ее окрашенная минеральными красками шерстяная накидка, которую она постоянно носила на плечах даже летом, отсутствовала, и палка тоже. С кухни исчезли сыр, хлеб и ветчина, а также острый нож.
        Мне сразу же захотелось броситься на поиски ее следов. Она не могла уйти далеко. Я должна ее найти. Но потом я остановилась, зашла в спальню и бросилась к своему сундуку с одеждой.
        Слава горам, мой мюродем был на месте! Я поспешно натянула на истерзанные ноги тонкие штаны, но не стала снимать изорванное платье. Красота солнечной ткани осталась в прошлом. Пыль, кровь и лошадиный пот окрасили ее в цвет сточных вод. Пояс для оружия я закрепила под юбкой и убрала клинок в кожаные ножны так, чтобы остатки платья его скрывали. Учитывая находящихся в долине дэмов, мне не хотелось, чтобы какой-то гвардеец придирался ко мне только из-за того, что я ношу оружие, которого больше недостойна. К тому же привычка его скрывать была у меня уже в крови.
        Серый щипал траву у обочины. Когда я взяла поводья, он оглянулся на меня выпученными глазами.
        - Мне жаль, но надо двигаться дальше.
        Сначала я вела его под уздцы, пока искала следы. Это было несложно: мамина палка оставляла круглые отпечатки на утоптанной тропе перед нашим домом. Они вели на улицу, которая проходила через всю деревню. Я прошла мимо кузницы, где в горне еще горел огонь, а из трубы, извиваясь, поднимался дым. По этой тропе прошло много людей - это было видно по отпечаткам ног на земле, стершим следы маминой палки. Кое-где виднелись потерянные в спешке вещи. Но я снова не заметила никаких следов борьбы. Никакой крови, кроме разве что гуся с разорванным горлом, который лежал в пыли между домами. Никаких признаков, что кто-то использовал оружие. Ни одного мертвого дэма, ни одного мертвого человека.
        Возможно, их предупредили и они смогли сбежать вовремя? Возможно, кто-то решил помочь маме и посадил ее на тачку или в повозку, или понес, когда она не смогла идти дальше? От этих мыслей мне стало немного легче.
        Тропа разделялась и вела меня на восток, туда, где через лес проходила дорога пошире. Я снова оседлала серого, хотя он шумно раздувал бока, и пустила его рысью, чтобы быстрее двигаться вперед.
        Я заметила следы на узкой тропе, которая круто поднималась вверх по склону и уводила мимо двух валунов в гору Вара, где почти терялась меж известняковых скал. Здесь мне пришлось спешиться - опасность, что уставший конь сделает неверный шаг, попадет в щель или дыру и споткнется, была слишком велика. Мне подумалось, что, может быть, стоит привязать его к корню, но я решила не делать этого. Я хотела оставить ему возможность сбежать, если явятся дэмы, даже если сама в итоге останусь без коня. Может быть, я вообще не вернусь.
        - Я была бы очень благодарна, если бы ты меня подождал, - прошептала я в его дрожащее ухо. Он фыркнул, и я могла только надеяться, что это означает согласие.
        Здесь, на склонах Вары, мне был известен каждый камень, и я точно знала, по каким ответвлениям тропы пробираться труднее. Этот путь использовали странники, которые хотели покинуть Немию. Там, где северный конец горной цепи Вары упирался в гору Иста, гору света, между их вершинами шел единственный путь. Чтобы преодолеть ледяные ветра и волны жары в Стране ненастья, которая начиналась за Варой, нужно было крепко стоять на ногах, быть ловким и не страдать от головокружения.
        Это явно не про маму. Или кто-то ее нес? Наверное, Теобо или кузнец?
        Подниматься по горе оказалось тяжело. На тропе едва хватало места для одного человека, часто скалы нависали над ней или подступали с обеих сторон, так что получались ворота, под которыми приходилось протискиваться. Я ускорила шаг, так как помнила, что скоро начнутся каньоны. Это были узкие крутые провалы, похожие на следы от удара огромного топора, словно сама Лиаскай дала волю гневу, обратив его на эту горную цепь. Мама выругала меня, когда я впервые упомянула такое сравнение. Как будто было непростительно легкомысленно предполагать, что наша Мать может поддаться гневу.
        Но разве это невозможно? Ведь часто люди ведут себя настолько глупо, что разрушают в своих ссорах землю, которая питает нас и которая является нашей родиной. Разве мы не валим деревья, чтобы сжигать их в печах наших кузниц, не дырявим горы в поисках руды, не выковываем оружие из железа и огня, чтобы воевать друг с другом?
        Когда я добралась до первой расселины, мне стало страшно. Она была такой узкой, что мост здесь строить не стали. Одним прыжком я преодолела ее. Как мать могла с этим справиться? Как далеко жители деревни могли уйти вперед? Разве я не должна была их уже нагнать?
        Снова тропа вела меня меж скальных стен, которые сужались, так что надо мной возникал мощный купол. Танэль тихо гудел в расселинах, овевая меня успокаивающими теплыми порывами. То и дело они приносили тонкий, пахнущий железом песок из Страны ненастья.
        А потом я кое-что услышала. Тявканье и какое-то шипенье где-то наверху. Дэмы. Я зашагала быстрее, забралась по скале немного выше, туда, где дорога изгибалась. Сумерки наступали быстро, словно на гору накидывали серый платок, который скрывал последние краски. Я ускорила шаг. В восточных горах сумерки очень коротки. Скоро здесь будет совершенно темно.
        Снова звуки, которые могли принадлежать горным львам - или дэмам. И то и другое не сулило ничего хорошего. Не послышалось ли мне сейчас эхо человеческих голосов?
        Я полезла вверх еще быстрее, в спешке поскользнулась и поранила колено сквозь штаны. Проклятье! Но я все же двинулась дальше. Следующая расселина распахнулась передо мной, через нее вел потрепанный ветрами деревянный мост. Теперь я уже совершенно отчетливо различала голоса. Казалось, будто они доносятся из бездны подо мной. Но я еще ребенком научилась не доверять горам. Они отбрасывали эхо то в одном направлении, то в другом, как им было угодно. Теперь дальше. Быстрей!
        Скоро я уже прошла первую маленькую гору в цепи, завершавшей мощный хребет. Путь, почти не поднимаясь наверх, извивался вдоль ее северного склона. Несчетное число лет люди долбили здешние скалы. Говорят, когда-то он был достаточно широк, чтобы здесь проезжали повозки, но оползни сделали его ?же, так что теперь приходилось вплотную прижиматься к скалам, чтобы не споткнуться и не упасть в не слишком глубокую, но полную острых выступов и узких трещин расселину. Только хлипкий деревянный заборчик и какая-то веревка создавали видимость защиты. С беспокойством я заметила, что через пару сотен метров перила внезапно кончаются. Конец веревки просто свисал вниз.
        Мне нужно было двигаться быстрее, потому что теперь я отчетливо различала женский плач.
        Стоит ли их окликнуть? Попросить, чтобы меня подождали? Но я все еще не знала, зачем они ушли в горы. Если они бежали от дэмов, я навлеку на них опасность и выдам тварям собственное местонахождение, потеряв возможность неожиданно атаковать их снизу.
        Внезапно из пропасти у моих ног донесся хрип. Моим первым побуждением было проигнорировать его. Может, это дэмы столкнулись с горными львами, которые к ночи выходили из своих пещер. Я содрогнулась от мысли, что до темноты было уже рукой подать.
        Но что-то в этом звуке заставило мое сердце сбиться с ритма. В груди расползался холод, сердце словно раз за разом ударялось в ледяную стену, которая готова была вот-вот расколоться.
        Ноги, отяжелевшие и стертые до крови, больше не держали меня.
        Глава 12
        ВИКА
        - Вот ты где наконец-то, я все это время тебя ищу.
        Пренебрежительный взгляд матери скользнул по Вике, ненадолго задержавшись на пыли, которая покрывала ее юбку и теперь оседала на мягкий ковер в комнате. Но Ларана Лессит воздержалась от каких-либо комментариев и вместо этого лишь язвительно поджала губы.
        - Переоденься, Викарай. Здесь слишком небезопасно для меня, мы уезжаем сегодня же.
        - Что? Сейчас? - Вика даже не знала, что планируется отъезд - похоже, мама не сочла нужным оповестить ее о подобных обстоятельствах. - Ты разве не знаешь, что происходит там, снаружи?
        Плененный Повелитель дэмов прямо сейчас угрожал снова обрушить на страну своих тварей - а ее мама хотела уехать? Но да, похоже, именно это она и планировала. Она уже надела удобные сапоги и начищенный костюм для верховой езды вместо летнего платья, в которое наряжалась на День солнечного поцелуя.
        Вика распустила шнуровку собственного праздничного наряда. Она в любом случае собиралась переодеться. Не для того, чтобы сесть в повозку вместе с матерью, а для того, чтобы поехать следом за Лэйрой и помочь ей. Ее телохранитель Гидеон уже седлал лошадей в конюшне.
        - Это я прекрасно знаю. - Мать явно нервничала, ее губы побледнели. Она забыла накраситься, что выдавало тревогу. А это, в свою очередь, делало ее раздражительной. В высшей степени неразумно спорить с ней, когда она в таком состоянии. - И я не стану дожидаться, пока станет хуже, дороги перекроют, и мы застрянем здесь, а дэмы будут нападать на нас снова и снова. Вика, ты не представляешь, как ужасно это было.
        У Лараны Лессит глаза бы выпучились так сильно, что выпали бы из головы, если бы она знала, какими познаниями в сфере борьбы с дэмами владела Вика. Она совершенно не знала собственную дочь. Иначе она никогда не купилась бы на историю, что та в Лиаскай упала с лошади и, будто бестолковая маленькая девочка, врезалась в куст с ядовитыми шипами, который изуродовал ее лицо. Или мама предполагала, что Вика устроила это намеренно, чтобы отпугнуть кандидатов на роль жениха? Впрочем, в случае с богатым эшрианцем, которому нужна была новая племенная кобыла, потому что его первая жена никак не могла забеременеть, это сработало. Эшрианцы вообще уделяли много внимания внешности. Безупречная красота ценилась ими превыше всего. Так что для них Вика теперь была бесполезна. И все же тема замужества никуда не делась. Казалось, Ларана Лессит спешила с этим еще сильнее, поскольку молодость и невинность оставались единственным, что было ценного в дочери.
        - И все же я не хочу уезжать, - Вика старалась, чтобы голос звучал спокойно. - Я как раз обещала… - Проклятье. Что она должна сказать? Услышав хоть что-то близкое к истине, мать попытается ей помешать и все запретить. Вика вообще не надеялась все ей объяснить. Ее родители обычно не задавали вопросов и не беспокоились ни о том, что она делала или позволяла себе, ни о том, на что она тратила деньги. В обмен на это они ожидали безусловного послушания, когда его требовали - что происходило не так уж часто.
        - У нас нет времени, - продолжала мать. - Князь собирается перекрыть все выходы, если гвардейцы во время патрулирования наткнутся на дэмов. Мы получили приказ немедленно трогаться в путь. Иначе не исключено, что до конца лета отсюда так и не выберемся.
        Вика содрогнулась. Лето только-только достигло своего пика, но мюр в этом году был сильным, что предвещало раннюю осень. В межсезонье проходимыми оставались только несколько путей, ведущих из Немии, и перемещение по ним было связано с риском, на который ее родители никогда бы не пошли.
        - Но куда вы так внезапно собрались?
        - Не время для вопросов. Возьми все самое необходимое, остальное пошлют нам вслед. Мы поедем через перевал Волариана. Это не обсуждается.
        С этими словами она обернулась и исчезла за дверью, связывающей комнату Вики с покоями родителей. Дверь осталась приоткрытой.
        Что это должно было означать? Ее мать по доброй воле собирается ехать верхом через перевал вместо того, чтобы путешествовать в удобной повозке? Она настолько спешит?
        И почему - снова, о великая Иста! - у Вики не хватило смелости возразить? Она сражалась с дэмами и противостояла их Повелителю, но в присутствии матери она снова чувствовала себя плаксивой маленькой девочкой, которая в страхе перед жестокими упреками делает все, что от нее требуют.
        Вика была позором семейства. Еще ребенком разочаровала родителей, став воплощением всего, что они не любили. Она не была ни сыном, который сохранил бы их фамилию, ни дочерью, прелестной и очаровательной, утешающей их тем, что она еще девочка. А теперь еще и с обезображенным лицом… Вика воплощала в себе все, чего ее родители никогда не хотели. То, что происходило прямо сейчас, подтверждало это: матери достаточно было свистнуть, и Вика превратилась в послушного ребенка.
        Вздохнув, она надела штаны для верховой езды, низкие сапоги и легкую рубашку со шнуровкой.
        - И, пожалуйста, не одевайся как горняки, - окликнула ее мать из соседней комнаты. - Постарайся выглядеть хоть немного красивой.
        Вика нервно стянула рубашку и надела вместо нее кофту из амисийского шелка. Мысли метались. Есть ли возможность отложить путешествие? Как убедить родителей в том, что она нужна Лэйре?
        Неверный вопрос. Лэйра интересует ее мать не больше, чем грязь под ногами. Она даже ненавидит ее, ведь считает, что Десмонд должен был сделать предложение Вике, а не Лэйре. Вика не отрицала, что когда-то и она так же думала - просто переживала, что мужчина, которого выберут для нее родители, может оказаться совсем не таким, как Десмонд.
        Она взвесила мюродем в руке. Он придавал ей смелости - достаточно смелости для двоих. Но после их путешествия в Царство дэмов к смелости примешивалось что-то еще, чувство, которое Вика в иных обстоятельствах смогла бы подавить: вина. И все же она надела ножны. Если снаружи и правда были дэмы, она не хочет полагаться на защиту телохранителя. Гидеон был хорошим парнем, и руки у него были размером с бычьи окорочка. Но он никогда не видел дэмов.
        Услышав шаги за дверью, она подняла взгляд. То, что это оказался ее отец, который стоял в коридоре, слегка изогнув свою узкую худую спину и склонив голову, словно тяжелый груз пригибал его к земле, удивило ее. Раньше их отношения были искренними, но уже много лет - с тех пор, как та самая тема стала занимать все больше и больше места - он дистанцировался от нее и лишь передавал ей слова жены.
        - Почему мы уезжаем так поспешно? - Как Вика ни старалась, в ее голосе зазвучала неуверенность. - Хоть ты скажи мне, что все это означает. Выезд и правда планируют перекрыть? Ала… - О, проклятье, она должна быть осторожней. - Не может же нас напугать плененный Повелитель дэмов. Князь эс-Ретнея не поддается на пустые угрозы!
        Впрочем, ей стоило бы добавить, что Аларик ужасно напугал и ее. Да даже саму Лэйру, которая знала Аларика как никто другой, казалось, верила каждому его слову.
        - Вика, дорогая. - Папа погладил ее по плечу, пытаясь утешить. - Я понимаю, что все мы многого требуем от тебя. Но, пожалуйста, доверься нам. Мы же о тебе заботимся.
        Ему она даже верила. Иногда. Вот только в каждом споре побеждала мать. А для нее на первом месте были собственные цели. Вика была лишь средством их достижения.
        - Речь о новом кандидате?
        - Речь о безопасности. - Впервые за много лет отец притянул ее к себе и обнял. Он исхудал, так что она ощущала каждую кость. - Ты знаешь, что я никогда не стану тебя принуждать. Я просто хочу, чтобы ты выслушала возможные варианты, когда их тебе предложат, и приняла решение, зная все обстоятельства и все обдумав. Больше я сейчас ничего не могу сказать.
        Обстоятельства… Он явно имел в виду новых мужчин. Кандидатов, которые больше не смогут приезжать в Немию, если князь и правда прикажет перекрыть входы. Проблема была только в том, что Вика уже сейчас знала - ей никто не нужен. И даже если отец и правда не собирался ее ни к чему принуждать - о матери такого сказать было нельзя.
        Почему-то Вика вспомнила про Риана Циру, который являлся ей во сне почти каждую ночь. При этом он не слишком много говорил с ней. Обычно они оба молчали. Это были сны о биении сердца и призраке в темноте. И все же ночь за ночью он становился все ближе. И вот наконец его призрачная близость стала даже казаться доброй, придающей ей чувство безопасности. Словно она закрылась в маленькой комнате в башне, где жила ребенком, крепко заперла дверь и подперла ее шкафом, чтобы никто не мог войти и помешать. Сны, в которых не было ничего, кроме молчания, биения сердца и призрака в темноте, - где можно было скрыться от забот мира бодрствования.
        Она стряхнула эти мысли. Уныние ей сейчас ничем не поможет.
        - Зашнуруй сапоги, Викарай, - указал отец. - И возьми теплую куртку, мы будем ехать через ничейную землю.
        Я впервые заметила глубокие морщины вокруг его глаз. Ставшие тонкими губы. Когда Вика родилась, он уже был немолод, но теперь он по-настоящему постарел, и она осознала, что он не всегда будет с ней рядом.
        - Слышишь меня, девочка?
        Она кивнула, но мысли снова уносили ее прочь. Как и всегда, когда ей приходилось мириться с потерей.
        - Значит, мы едем в Лиаскай? - спросила она. Должно быть, это так, потому что путь через ничейную землю мог вести еще только в Кеппох, который находился к западу от земель Королевы Лиаскай.
        Отец улыбнулся, но при этом нахмурил поседевшие брови, словно тревожась о чем-то, возможно, неосознанно.
        - Викарай, возможно, ты не сразу все поймешь. Но однажды это произойдет, ты ведь умная девочка. Я знаю тебя, моя маленькая воительница, достаточно хорошо, чтобы точно знать: ты встретишь то, что случится, гордо и радостно. Ты мне доверяешь?
        Эти слова совсем не успокаивали. Вероятно, они и правда собирались в Кеппох. Более того, Вика поняла, что отец ничего ей не скажет, как бы сильно любопытство и тревога ни сжигали ее изнутри.
        Вика еще раз крепко прижалась к его плечу только для того, чтобы он не увидел слезы в ее глазах. Слезы отчаяния, потому что она не видела иного выхода, кроме как делать то, что от нее требовали. В течение многих поколений женщины ее рода заключали стратегические браки, выполняя желания старших. Ее родители не были исключением. Но почему тогда, о морозная Иста, ей теперь так тяжело?
        Но еще она плакала потому, что слова отца тронули ее.
        Моя маленькая воительница. Как давно он последний раз ее так называл? Она забыла, как много для нее значило это детское прозвище.
        - Мама будет тобой гордиться, - прошептал он ей на ухо. - А я и так уже горжусь. На кону намного больше, чем ты думаешь.
        Глава 13
        ЛЭЙРА
        Я медленно перегнулась через край и посмотрела вниз. Внезапно все зашаталось. Я. Трава. Гора. Земля. Весь мой мир.
        Расселина здесь была не особенно глубокой. Может, метра четыре. Ее дно было завалено камнями, свидетельствующими о том, что когда-то здесь прошел оползень. Среди серых, антрацитовых и коричневых камней шерстяная накидка, окрашенная минеральными красками, виднелась очень четко.
        Пожалуйста, нет.
        На зазубренном остром выступе я различила красноватый отблеск. Кровь. Еще немного дальше висел обрывок синей ткани. Индиго. Как юбка моей…
        Я перекинула ноги через край, нащупывая места, на которые можно опереться, и стала спускаться. Я карабкалась вниз быстро, отпуская очередной уступ, как только ноги нащупывали твердую опору.
        Снова этот звук. Стон. Совсем тихий, хотя я была так близко. Последний отрезок спуска я преодолела прыжком, соскользнула по груде камней и ударилась бедром, но тут же поднялась на ноги и, спотыкаясь, поспешила к месту, где…
        Пожалуйста, пожалуйста, нет. Горы, ветра, Вара, танэль - пусть окажется, что вы просто посмеялись надо мной! Обманули меня образами и звуками.
        Но я уже добралась до маминой шерстяной накидки и снова услышала доносящийся из-под нее слабый стон.
        - Мама? - Осторожно, словно могла причинить ей вред, я подняла с земли палку. Я хотела прислонить ее рядом с ней, но вместо этого опустилась на колени, почти упала. Мама распростерлась на спине на скальных обломках, ее тело было скрючено. Руки она крепко прижала к груди, неестественно вывихнутые ноги лежали среди камней, словно больше ей не принадлежали. Ее лицо было серым, как камень, губы посинели от холода, а под затылком расползалась темная лужица крови.
        - Мама. - Я коснулась ее щеки, и она показалась восковой на ощупь, будто мама уже отправилась к Лиаскай. Но она была еще здесь. Ее грудь поднималась и опускалась поспешными резкими движениями, замирала, а затем снова судорожно вздымалась.
        Мое тело застыло, онемев. Но в этой мучительной тишине билась одна мысль: я должна ей помочь. Унести ее отсюда, пока не придут ночные звери. Дэмы! Тьма уже надвигалась и окутывала нас. Я едва видела на два шага перед собой.
        Нужно отнести маму к целителю - в замке эс-Ретнея лучшие целители в стране. Как я могу стоять, оцепенев от потрясения. Нужно что-то делать!
        Но в глубине души я уже давно понимала, что слишком поздно. По тому, как лежала мать, было ясно, что у нее раздроблен позвоночник. Ни один человек не может пережить такие повреждения. Любая попытка ей помочь только увеличит ее мучения.
        Она со свистом втянула воздух, ее посиневшие веки дрогнули, и она закрыла их.
        - Исчезни, - выдохнула она, и я невольно сглотнула, потому что мне внезапно стало ясно, что я наделала. Все это… Это была моя вина. Только моя.
        Если бы я тогда не поссорилась с Десмондом, я бы никогда не сказала ему тех ужасных слов и не поверила бы, что сама прокляла его. Я бы не отправилась в Царство теней, и тогда Риан Цира не погиб бы, а дэмы не перешли бы границу Немии.
        Аларик остался бы свободен и не превратился в монстра. Он не призвал бы дэмов. И мама осталась бы в безопасности.
        - Мне так жаль, - слезы заливали мне лицо и капали на ее одежду. - Если бы я только могла, я бы сделала все…
        - Лэйра? Это… ты?
        Я подняла взгляд. Она имела в виду не меня?
        Но что это меняло? Вина все равно на мне, не важно, знает об этом мама или нет. Человек, которого я любила больше всего, будет страдать от ужасных последствий моей ошибки. Я отдала бы все, чтобы поменяться с ней местами.
        Я осторожно коснулась ее руки. Она была холодной, как лед, но все же ее пальцы сжали мои с большей силой, чем я ожидала.
        Я погладила ее по щеке:
        - Я здесь, мама.
        - Я… я… думала.
        - Спокойно. Это я. Лэйра. Я рядом. Что случилось?
        Она попыталась наклонить голову и застонала, когда ей это не удалось.
        - Тебе больно? - какой дурацкий вопрос.
        Но она сказала:
        - Нет. Сейчас уже… нет.
        Я понимала, о чем она говорит. Лиаскай забрала у мамы боль этого мира. Для нее больше не было пути назад. Мои слезы, падая на засаленную шерстяную накидку, превращались в маленькие, светящиеся в темноте жемчужины, и я снова вспомнила о том, что недавно узнала и что непременно должна была ей рассказать: что магия защищала нас от увядания!
        Я неловко сняла с шеи кожаный ремешок, на котором висела каменная бусина, положила его ей на ладонь и сжала вокруг него ее пальцы. Я не сказала ей, что таилось в этом украшении - что дремало не только во мне, но и в ней. Мало что пугало ее больше магии. Если я теперь скажу ей, что и в ней самой, вероятно, была магия, я пробужу в ней страх, который не смогу унять, и она так и умрет в страхе.
        И все же я надеялась, что магия совершит чудо, хотя и знала, что только одна магия в этом мире может вернуть человека, который встал на путь к Лиаскай. И этой магией - рассекателем времени - я не обладала.
        - Лэйра. Ты должна… должна сейчас… выслушать меня.
        - Не говори, мама. Пожалуйста.
        Она дрожала. Я осторожно постаралась получше накрыть ее и задумалась о том, что еще я могу сделать, чтобы дать ей какое-то облегчение. Но у меня с собой не было ничего, что могло бы ей помочь, даже глотка воды, чтобы смочить ей губы.
        - Это… важно. Слушай.
        Каждый слог требовал от нее огромных усилий. Она была едва в состоянии открыть глаза, а ее голова неподвижно лежала на камне, только губы шевелились. С мучительным усилием она произносила одно слово за другим, а ее накидка впитывала слезу за слезой. Она говорила, что злобный властитель послал свою армию. Злобный властитель, который хочет уничтожить Немию раз и навсегда.
        Я поверила ей. То, что отец совершил с Алариком, разожгло в нем ужаснейшую ненависть, и сколько этой ненависти он сможет уместить в себе, я едва ли могла представить.
        Я беззвучно плакала.
        Мамин голос стал еще слабее, ее дыхание - еще напряженнее, а паузы между словами затягивались все больше. Она убеждала меня вернуться обратно в долину или в замок, потому что злобный властитель, движимый местью, пришлет всех своих дэмов.
        - Немия потеряна! - неожиданно отчетливо произнесла она. - Она обратилась… давно… в обломки и пепел. Ты должна… следовать за спасительницей. Не важно, насколько высока… цена. Следуй за ней, за спасительницей. Через Вару. Там, дочка… еще есть надежда.
        Ее слова о том, что кто-то указал жителям деревни путь к спасению, стали для меня хоть каким-то утешением. Но кого она могла иметь в виду? Жену кузнеца? Она была осторожной и умной и хорошо знала эту тропу. Или Ондрию? В деревне не было никого смелее и решительнее ее, к тому же ей уже приходилось начинать жизнь заново.
        Каждое слово отнимало у мамы много сил, и я не хотела, чтобы она так напрягалась. Если бы я могла хотя бы прижать ее к себе. Но судя по тому, как ее переломанные кости выпирали из-под платья, это причинило бы ей лишь боль. Я могла только ждать. Держать ее за руку. Быть рядом.
        Великие горы, за всю свою жизнь я не переживала ничего более ужасного.
        - Обе…щаешь? Лэйра? - Ее рука дрогнула в моей. - Что ты… будешь… в безопасности?
        - Тсс, - тихо произнесла я, чтобы выиграть время. Она не могла требовать, чтобы я сбежала. Меня словно парализовало, но глубоко внутри таился ветер, ожидая возможности вырваться на волю и превратиться в шторм. Я не смогу долго сдерживать его.
        - Пожалуйста, Лэйра.
        Но я не могла соврать ей в последние минуты ее жизни:
        - Ты же знаешь, я не могу оставить Десмонда. И Вику. Я никогда себе этого не прощу.
        Дыхание хрипело в ее груди. Ее пальцы то нервно сжимали мои со всей оставшейся в ней силой, то снова совершенно расслаблялись.
        - Она говорит… Немия… давно… пала.
        - Тсс, успокойся, мама. Пожалуйста.
        - Она говорит… бегите. Мы все… должны… бежать.
        - Кто это говорит?
        - Мы все. Должны. Бежать.
        Я ощутила, как силы покидают ее, и рыдания едва не сокрушили меня. Она была уже одной ногой в царстве Лиаскай. Я не могла ее удержать. Я вот-вот потеряю ее - меня пробрала холодная дрожь - и останусь одна в этом полном ненависти мире.
        И все же я собралась с духом. Мама всегда пыталась сделать из меня настоящую немийку: сильную и сдержанную, не поддающуюся бессмысленной сентиментальности или чрезмерной чувствительности. Не такая уж трудная задача - убедить ее, что ей это удалось и я могу с достоинством проводить ее в последний путь.
        И все же одного мне не удалось: исполнить ее последнюю просьбу. Потому что для этого мне пришлось бы соврать. У меня была тайна от матери, но я никогда не лгала ей и всегда изо всех сил старалась держать свои обещания.
        Неподвижно и молча я сидела рядом с ней, гладила ее по тыльной стороне ладони и прислушивалась к ее дыханию, пока оно не стихло.
        Счастливого пути, мама, подумала я, не в силах произнести слова вслух, как было должно. Я могла только мысленно повторить их: «Расскажи Матери о Немии, мама. Расскажи ей наши истории, чтобы она думала о нас».
        Потом меня коснулся теплый порыв ветра. Словно дотронулся до моей щеки, осушая слезы, которые застыли на моих ресницах. Я ухватилась за этот ветерок, хотела удержать его, но он уже исчез.
        Моя голова опустилась ниже, на грудь матери, потому что теперь это больше не могло причинить ей боль. Я плакала, я всхлипывала, и, наконец, кричала и прижимала к себе ее безвольное тело. Потому что теперь ей больше не могло стать больно или стыдно за меня.
        Ее больше не было здесь.
        Глава 14
        ВИКА
        Было раннее утро, еще не встало солнце. Факелы на стенах освещали зал дрожащим светом и источали запах горящего масла, который тяжело ложился на волосы и ткани.
        Десмонд улыбнулся:
        - Но ты же вернешься.
        До этого момента Вике удавалось сохранять самообладание. Это она умела лучше всего. Уже двадцать лет она училась контролировать себя до мельчайшей жилки и расслабляться только тогда, когда это было безопасно, то есть в присутствии Десмонда, Лэйры или Йеро, но никогда, если рядом был кто-то другой. Особенно ее родители. Или даже отец Десмонда или отец Лэйры, которые властвовали над всеми, возвышаясь на величественных креслах в зале для аудиенций.
        Здесь, в огромном зале, принадлежавшем князю эс-Ретнея, куда Вика пришла, чтобы коротко попрощаться и получить последние наставления перед путешествием, на нее тут же обратились взгляды всех этих людей. Она ощутила, как в глазах собираются слезы и в горле встает ком. Потребность сглотнуть была неодолимой, но она подавила ее, ощутив, как перехватывает дыхание и к горлу подступает рвота.
        Ей было запрещено лгать, но и сказать правду она не могла. Мысль о том, что она оставит Десмонда без ответа, разбивала ей сердце.
        Улыбка исчезла с его лица. Он постепенно осознавал, что она не надеется вернуться. Желая утешить, он положил руки ей на плечи. Ее испещренные шрамами губы напряглись, когда она попыталась сложить их в улыбку. Каждая черточка ее лица напоминала о том, что она уже никогда не будет прежней, никогда не будет той невинной Викой, которая ради дружбы и жажды приключений отправилась в Царство теней.
        - Мы увидимся снова, - наконец сказала она. - Когда-нибудь. Я буду думать о тебе каждый день. Это неизменно, как дуновение ветра. Пожалуйста… - Ей пришлось подавить желание бросить недоверчивый взгляд на отца Десмонда, верховного министра. - Будь осторожен, Десмонд.
        Десмонду и Кадизу тоже предстояло отправиться в путешествие на рассвете, чтобы посетить одну из больших кузниц на склоне Эсариэса - там дэмы нападали на жилища рабочих. Оба были рады любой совместной поездке, потому что только так они могли укрыться от взглядов своих семей.
        Но Вика каждый раз беспокоилась, когда их вместе отправляли на какое-то задание. Отец Десмонда один раз уже попытался избавиться от сына, который неизбежно и скоро превратится в его политического соперника. А отец Кадиза воспользовался этой ситуацией, чтобы отправить сына почти что на верную смерть. Самые могущественные властители Немии хотели убить этих двоих или, по крайней мере, разделить их.
        - Обещаю, - тихо сказал Десмонд, - что я буду осторожен так же, как и ты.
        Вика тихонько охнула, сама не понимая, смешок это или всхлип:
        - Как это было раньше, когда мы были детьми?
        - Ну ты и ненормальная, Вика, - начал Десмонд их старый ритуал.
        - Да, верно. Но ты еще ненормальнее.
        - А ты всегда чуть ненормальнее меня.
        Мать Вики громко откашлялась. Ее вовсе не возмущало, что ее дочь водит такую тесную дружбу с возлюбленным другой женщины. Вика даже предполагала, что мать втайне наслаждалась разговорами сплетников, когда те строили свои безумные теории. Они считали, что Вика вскружила голову благородному юноше, который уже помолвлен. Но близкое общение с князем и верховным министром было взрывоопаснее, чем пересказанные шепотом слухи.
        Вика редко игнорировала мать, но сегодня она не могла вести себя иначе.
        - Лэйра будет одна, когда вернется. Одна… - теперь она перешла на шепот. - С ним. - С пленным Повелителем, который ее предал. С Алариком.
        Десмонд опустил голову:
        - Хотел бы я, чтобы у меня был выбор.
        - Да. - Однако они оба были пленниками. Семьи выковали их цепи из культуры и традиций, и иногда они были столь же прочны, как и укрепленное магией железо, которым был скован Аларик. - И мне бы тоже хотелось.
        Теперь Вике все же пришлось сморгнуть слезы прощания. Как назло, именно сегодня, в ее последний день в замке, ее увидят плачущей. Невзирая на то, что она была смелым сдержанным ребенком и сильной девушкой, Немия запомнит ее слабой и плаксивой женщиной, потому что она позволила это себе в единственный, но решающий момент.
        Десмонд в последний раз серьезно посмотрел на нее. Под его взглядом она не стыдилась ни слез, ни шрамов.
        - Никогда не забывай, кто ты, - произнес он. - Не позволяй, чтобы кто-то делал тебя тем, кем ты не являешься. Это было бы… - Десмонд мимолетным движением провел тыльной стороной ладони по щеке, смахнув слезу, словно это была просто капля пота. Как и она, он понимал, что весь зал видел - это не капля пота, но это его, казалось, не волновало. - Это стало бы непереносимой потерей для этого мира.
        Отец Вики попросил ее поторопиться. Выезд больше нельзя было откладывать.
        - Я никогда не забуду, кто ты, Десмонд, - твердо произнесла Вика. Дес заслужил достойное прощание. Она была в долгу перед ним. - И я тоже. Где бы я ни оказалась. Я услышу о твоих поступках. И я буду гордиться, Дес. Гордиться, что была твоей подругой.
        - Как и я, Вика. И так будет, пока дуют ветра.
        - Пока стоят горы, что вздымаются в небо Немии.
        Вика жалела, что не может задержаться на родине еще хоть на мгновение этой вечности.
        Глава 15
        ЛЭЙРА
        Я складывала на могилу камень за камнем. Как странно: знать, что мама теперь лежит под валунами, погибнуть под которыми она боялась всю жизнь. Она хотела, чтобы ее похоронили по немийским традициям. Считалось, что тогда тело само обращается в камень и снова становится частью этой земли.
        Я остановилась перед могилой. Момент, когда нужно было произнести последние слова, я упустила, и его было уже не вернуть, и все, что еще могу сказать, услышу лишь я сама. Какой в этом смысл?
        Ветер, выжидавший в моем сердце, поднялся снова и высвободил что-то, погребенное под неподвижностью и молчанием. Я ощутила в груди обжигающий жар. Он пожирал меня и медленно, но неуклонно разрастался все сильнее, превращаясь в пожар. Это была не боль, как я подумала сначала, - по крайней мере, не только она. Это был гнев. Чувство бездонной и поднимающейся до небес ярости.
        Аларик навлек все это на нас.
        Мы хотели его спасти. Рисковали ради этого всем.
        А он обрек Немию на смерть.
        Я развернулась спиной к могиле. В темноте было видно не дальше, чем на шаг, но я выбиралась из расщелины почти бегом.
        Что-то было не так, и мысль об этом уже мелькала у меня раньше: нигде не было видно маминого мешка с вещами, которые она взяла с собой. Кроме того, если она шла вместе с другими деревенскими жителями и не просто хромала следом - а без помощи она не забралась бы так далеко, - они бы не оставили ее лежать тут одну! Они бы, по крайней мере, проверили, жива ли она еще!
        Горячая ярость ударила мне в голову, и я подумала о том, что, может быть, стоит последовать за ними, чтобы потребовать объяснений. Однако за эти несколько часов они могли уйти далеко вперед, а я смогу двинуться дальше только с восходом солнца, если не хочу сама разбиться насмерть.
        Кроме того, у меня были и другие дела.
        В последний раз я посмотрела на могильный холм - бесформенное серое возвышение в темноте. Там осталась часть меня. Часть, которая всегда пыталась стать такой, какой ее хотела видеть мать. Хорошей немийкой.
        Потом я отвернулась и принялась искать в скалах место, где могла бы, несмотря на темноту, выбраться на тропу.

* * *
        Через несколько часов я нашла коня Кадиза на небольшой поляне. Небо над Варой разгоралось желтым и оранжевым. Шерсть мерина отражала свет серого утра, а мышцы его груди, когда я провела по ним ладонями, придали мне новую силу.
        Я затянула подпругу, села на коня и устремилась к Волариану, не заезжая в нашу деревню, прямо через поля и луга.
        Передо мной расстилалась мирная природа, дыша росой и редеющим туманом, словно она сама наслаждалась неестественной тишиной. Только виднеющиеся тут и там полусъеденные трупы коров или коз напоминали о том, что дэмы вернулись. Впрочем, никто из них не попадался на глаза, никто не осмеливался поспорить с моим мюродемом.
        Где они все прячутся? Чего они ждут?
        Конь понял, что мы направляемся домой, и снова поскакал вперед бодрым галопом.
        Я не видела ни одной живой души, никого, кроме пары птиц и насекомых, пока не добралась до подножия Волариана. Как только начался подъем, я стала замечать, что с каждым шагом мышцы задних ног мерина напрягаются все больше и больше. Он то и дело дергал ушами. Раньше он поворачивал их в мою сторону, когда я его окликала. Теперь окружающее полностью поглотило его. Он почти не обращал внимания на меня, а я, пусть даже из-за недостатка нормальных тренировок была весьма посредственной наездницей, достаточно разбиралась в лошадях, чтобы понять, что это означает. Что-то заставляло его нервничать. Но что? Он был горным конем и не боялся черных скорпионов, змей и всех тех созданий, что шмыгали меж этих скал. Волариан был его домом.
        Здесь дело было в чем-то другом.
        Проезжая развилку, от которой отходила почти невидимая тропа, ведущая к черному рынку и разбитому мосту, я невольно сглотнула. Если бы я тогда не свернула, если бы я решила иначе…
        Однако в сожалениях уже не было никакого смысла, и только горы знали, что случилось бы, если бы я тогда выбрала другой путь. Сегодня дорога вела меня наверх по главному тракту Волариана, по пути, где в это время обычно проходили пешеходы, проезжали повозки и всадники. Сегодня он был совершенно пуст.
        Мы пересекли мост, ведущий через серебристо-прозрачный ручей, который даже летом приносил с собой запах зимы - его было ни с чем не спутать. Я глубоко вдохнула, ощутив приятное холодное покалывание.
        В этот момент конь фыркнул. Он чуть не поскользнулся на досках, оглушительно грохоча копытами, спрыгнул с моста и помчался по улице. Я упустила стремена, едва не выпала из седла, и мне пришлось вцепиться в гриву. Как только мне удалось восстановить равновесие, я смогла нащупать поводья и придержать коня. Он с явным недовольством подчинился, и, осмотревшись по сторонам, я поняла почему: дэмы.
        Их можно было назвать маленькими, и с первого взгляда они не пугали. Возможно, потому, что они немного напоминали мне Каэлайх: худые тела, иссохшие прямые конечности с выступающими суставами, туго обтянутыми кожей. Никто из них не стоял на двух ногах, они бегали на четвереньках, как животные, опираясь на сжатые кулаки. Они выглядели изголодавшимися, их огромные беспокойные глаза залегли в глубоких впадинах, щеки ввалились. У некоторых еще виднелись пряди свалявшихся волос, но у большинства превращение уже зашло настолько далеко, что головы облысели или обросли мехом, а уши стали большими и подвижными. Рот и нос у некоторых превратились в звериные морды.
        Если Повелитель Риан и фемаршал отбирали сильных дэмов, чтобы те сражались на их стороне, то эти создания, похоже, были теми, для кого не нашлось применения. Последними остатками.
        Мое сострадание, впрочем, имело свои границы, потому что я все сильнее и сильнее понимала: хотя эти создания и выглядят слабыми, они следуют за мной в большом количестве. Я не была глупа. Еще когда конь испугался и понес, некоторые из них подметили, что узкие улочки, изгибаясь, ведут вверх по склону. Они забрались на скальные уступы и теперь поджидали меня, заслоняя путь и снова пугая коня, заставляя его в страхе вставать на дыбы.
        - Спокойно, - шептала я ему снова и снова, чтобы он не сбросил меня. - Спокойнее, еще спокойнее, мой мальчик, хороший мальчик. - По крайней мере, он перестал вставать на дыбы. Но торопливая езда, что вчера, что сегодня, явно не поспособствовала созданию доверия между нами. И теперь это сказывалось. Он нервно пританцовывал, двигаясь туда-сюда, отклонился влево, так что моя нога больно задела острый выступ скалы, отпрыгнул вправо, так что его копыта оказались у самого края, за которым на многие метры вниз уходила пропасть.
        - Спокойно! - Мое волнение передавалось ему, все его тело дрожало. Он был напряжен, как пружина, было ясно, что он вот-вот снова выйдет из-под контроля - это только вопрос времени. Он в панике смотрел на дэмов.
        Меня эти чудовища тоже пугали. Возможно, они выглядели истощенными, но их плачевное состояние не делало менее заметными узловатые мышцы под кожей. Еще больше меня тревожило выражение в их блеклых глазах. Голод. Эти существа будут бороться с той смелостью, которую придает отчаяние.
        Но что мне оставалось? Что я могу потерять теперь, когда у меня уже отняли все? Из самой глубины моей души на поверхность всплыло что-то, чему я не осмеливалась подобрать имя, таким чуждым оно для меня было. Болезненно страстное желание схватиться с этими дэмами и гнать их прочь, туда, откуда они явились. Или при попытке…
        Один из дэмов внезапно бросился вперед, а мой конь дернулся и лягнул вбок. Он пританцовывал на месте, словно понимая, что эти создания окружили нас и отрезали пути к отступлению. Сидя в седле, я ощущала каждый тяжелый вздох мерина и, готовая драться, вытащила мюродем. Дэмы снова подошли ближе, конь отступал назад, а я изо всех сил этому сопротивлялась, потому что за спиной у нас был обрыв. До нижней улицы было всего несколько метров, но, упав вместе с лошадью, я определенно переломала бы все кости. Мерин игнорировал мои удары пятками и высоко задирал голову, натягивая поводья. Возможно, он и был хорошо обученной гвардейской лошадью, но раньше он никогда не видел дэмов. Они повергали его в панику.
        Его следующий шаг встретил пустоту. Конь поскользнулся и на какое-то полное ужаса мгновение мне показалось, будто прямо сейчас мы полетим в пропасть. С криком я погнала его вперед, и он снова подчинился, но мое худшее опасение исполнилось: дэмы заметили, что испуг коня делает нас уязвимыми. Это придало им смелости. Они придвинулись ближе к нам, шипя и визжа, и снова мне пришлось приложить все возможные усилия, чтобы не дать мерину еще раз оступиться.
        Это не помогало. Мне нужно было как-то выбраться из седла, осторожно, чтобы испуганный конь не затоптал меня. Я аккуратно вынула ноги из стремян. Что-то внутри резко протестовало: если я спрыгну с коня, то больше не смогу его защитить. Но у меня нет шансов одолеть даже одного дэма, если я буду верхом на лошади, которую не контролирую.
        - Нужно защищаться, - пробормотала я, будто он мог понять мои слова. - Слышишь меня? Тебе нельзя убегать. Тебе остается только бороться.
        Я вцепилась в его гриву, перекинула ногу через круп и спрыгнула на землю. Как я и ожидала, резкое движение повергло его в полную панику. Дэмы почуяли это и в следующее мгновение оказались так близко, что я ощутила их запах: пыль, сухое дерево и болезненная кислая вонь истощенных тел. Мерин отпрыгнул в ту же сторону, что и я, наткнулся на меня так, что я упала навзничь.
        Один из дэмов решил воспользоваться возможностью и бросился на меня. Я инстинктивно перекатилась в другую сторону и пробралась под массивным туловищем коня, так, чтобы оказаться по другую сторону от него. Копыта переступающего на месте мерина тяжело ударяли по мостовой вокруг меня. В лицо полетели мелкие камушки, он не наступил на меня только чудом. Вскочив на ноги, я подняла оружие. С одной стороны меня защищала пропасть, а с другой - конь. Дэм с почти черной, словно обугленной, кожей бросился на меня спереди, и мой мюродем встретил его, как северный ветер - рассек плавным ударом сверху вниз, раскроив ему череп.
        Вторая атака - сзади. Я вытащила клинок из головы предыдущего дэма, развернулась и пронзила мюродемом тело твари. Кровь забрызгала землю. Она попала и на мои руки, обжигая их, словно кислота. Зато дэм, захрипев, рухнул вниз.
        Однако времени почувствовать облегчение не было. Как будто первый удар был своего рода сигналом, теперь все они внезапно перешли в атаку. Серый громко фыркнул, когда первые дэмы добрались до него. Два вскочили ему на спину, вцепились в шею, еще один крепко ухватил его за горло. Кровь и пот стекали по его светлому меху. Я вскрикнула, пытаясь помочь ему, но он в панике больше не мог устоять на месте и оттеснял меня к обрыву. В отчаянии я пыталась удержать равновесие, когда какой-то дэм прошмыгнул под ногами коня и попытался схватить меня. Он был не больше других, но более ловким, определенно крепче сложенным, а в его раззявленной пасти виднелось несколько рядов острых зубов. У меня больше не оставалось времени на взмах клинка, так что я просто ткнула им вперед, как кинжалом. Тело дэма оказалось неожиданно твердым - будто я проткнула костяной панцирь, скрывавшийся прямо у него под кожей, и мюродем застрял в нем. Я безуспешно тянула и дергала его. Конь в страхе ударил дэма копытом, а затем лягнул его так, что тот пролетел мимо меня. Создание рухнуло с обрыва вниз, но из-за края показались новые
яростно вопящие дэмы, и я не успела высвободить мюродем из его тела. Мне нужно было решаться мгновенно.
        Меня разорвут на части.
        Или я оставлю свой клинок.
        Долю секунды я смотрела вниз, туда, куда плашмя приземлился дэм, которого я пронзила. Вокруг него уже столпилось множество других, и в мгновение ока мюродем оказался для меня таким же недостижимым, как самая высокая горная вершина.
        Серый тем временем рванулся вперед, а я могла лишь беспомощно бежать следом и наблюдать, как на него набрасывается десяток дэмов. Почти половина последовала за ним. Другие ловко забирались на скалы, как порождения гор, чтобы отрезать ему путь. Он пропадет, если я сейчас же не вмешаюсь.
        Резко вдохнув, я попыталась найти магию, которая могла бы мне помочь. На задворках сознания промелькнуло опасение, что кто-то может спешить ко мне на подмогу и заметит колдовство. В конце концов, это были очень оживленные улицы эс-Ретнея, и пусть сейчас они кишели дэмами, я вряд ли много бы выиграла, если бы спасла свою жизнь с помощью магии, а в следующее мгновение обнаружила, что кто-то это заметил. На концентрацию совершенно не было времени. Следующие дэмы уже протискивались мимо меня, и последней надеждой был кинжал Вики, спрятанный в сапоге. Им я пронзила грудь первой твари, а второй рассекла горло.
        Обороняясь от дэмов, я ощутила странную внутреннюю борьбу. Я хотела загнать их туда, где им место, отогнать от себя, потребовать подчинения. И одновременно я помнила, что я здесь, на склоне Волариана, рядом с замком моих предков, и слишком хорошо ощущала, кто я - кто я на самом деле. Я не была бесстрашной воительницей, как бы мне этого ни хотелось. Я была просто Лэйрой, которая носила в себе страх, куда бы ни пошла. И этот страх становился все тяжелее, делая руки неуклюжими, а кинжал медленным. При этом я почти не боялась, что они одолеют и убьют меня. Я уже понятия не имела, чего боюсь - и это пробуждало во мне еще большую панику, когда я одного за другим убивала истощенных, голодных и отчаявшихся дэмов.
        Их не становилось меньше. Они пришли на зов Аларика в ошеломляющем количестве. А я была на этой улице одна, потому что все разумные люди давно спрятались в безопасных укрытиях. Животный крик, разнесшийся над дорогой, заставил меня в ужасе застыть. Он доносился с улицы надо мной. У лошадей нет естественного возгласа боли. Они не стонут, испытывая страдания. Но в страхе смерти они иногда издают такой звук, будто кричит сам ветер.
        На меня упала тень. Я тесно прижалась к скале, и в следующий момент на дорогу рухнуло массивное тело - прямо туда, где я только что стояла. Мой бедный конь в последний раз вытянул шею, лежа на земле, а затем с глухим стоном испустил последний вздох и неподвижно застыл. Его шерсть пропиталась кровью, а глаза были вырваны. Только копыта еще подрагивали, будто тело не осознало, что оно должно остановиться, ведь душа уже несется галопом в Лиаскай.
        Я будто целую вечность смотрела на мертвого коня, и в моей голове проносились сотни мыслей. Что я вообще здесь делала, зачем мне нужно было скакать в замок, зачем я взяла с собой этого мерина? Я же заметила, что он беспокоится. Его гибель причиняла мне ужасную боль.
        На самом же деле все эти размышления продлились не дольше пары ударов сердца, потому что уже в следующее мгновение я поняла: почти обезумевшие от голода дэмы сейчас всем скопом бросятся на мертвого коня, а я стою как раз рядом с ним.
        Их хрипы и визги уже заполнили воздух, их когти скребли по скалам. Они обрушивались вниз, как волна, как единый организм, и я в ужасе отступила на несколько шагов. Снизу тоже лезли дэмы. Один из них заметил меня, сердито зашипел, словно я могла отобрать у него добычу, и прыгнул, атакуя. Я увернулась, но когти все же задели мое плечо и разорвали рукав платья.
        Я оттолкнула дэма от себя, ударила его кинжалом, но недостаточно сильно, чтобы отогнать. В ярости тварь снова бросилась на меня, и я промедлила секунду, не успев уклониться. Дэм вцепился когтями в мое бедро и впился зубами в плоть над коленом. Закричав от боли, я едва не потеряла равновесие, потому что в тот же момент на меня прыгнул еще один дэм, жилистый и обросший шерстью, размером с охотничью собаку. Он повис на моем плече, как репей, и вцепился в руку. Казалось, будто первый прогрызает мне ногу насквозь.
        Я метнулась в сторону, так что второго дэма ударило грудью об острые камни, и зажала его между собой и скалой, пока он, захрипев от боли, наконец не выпустил меня. Едва в силах пошевелить рукой, я ударила кинжалом первого дэма, и он свалился с меня.
        Издавая стоны от боли и напряжения, я сбежала вниз по улице, стараясь оказаться как можно дальше от монстров, которые занялись телом бедного коня. Меня преследовали ужасные звуки чавканья, рвущейся кожи и ломающихся костей.
        Мне стало дурно. Я тяжело прислонилась к каменной стене Волариана, умоляя гору дать мне хоть немного сил. Раны на плече и руках болели, но куда большей проблемой было повреждение на правом бедре. Оно почти не болело, а это всегда плохой знак. При этом по ноге продолжала стекать кровь, оставляя за мной темную дорожку. След.
        В таком состоянии двигаться дальше невозможно, я далеко не уйду. Уже сейчас меня трясло и холод пробирал до костей. Резким движением я оторвала от своей потрепанной юбки полоску материала и крепко перетянула ногу выше раны.
        Все дэмы еще толпились вокруг лошадиной туши, кусались и боролись за лучшие куски. Рано или поздно они заметят, что я тоже неподалеку. Мне нужно убираться отсюда, и как можно быстрее! Я оторвала от платья еще один кусок ткани и кое-как перевязала раны, чтобы кровь больше не капала на землю и твари не пошли следом за мной.
        Хотя было светло, по краям поле зрения словно затянули темные тучи. Я энергично потрясла головой, чтобы избавиться от этого ощущения. Если я потеряю сознание, меня ждет та же судьба, что и коня. Нужно убираться отсюда!
        Однако возвращаться в долину было далеко, и это никак не защитило бы меня. Чтобы добраться до низины, мне пришлось бы идти достаточно долго, прежде чем я наткнусь на какую-нибудь деревню или хутор. Так далеко без нормальной перевязки мне не добраться. Наверное, это вообще невозможно.
        Замок теперь оставался моей единственной надеждой, но и по улицам, ведущим вверх по склонам Волариана, я тоже не могла идти. Для этого мне пришлось бы пройти мимо стаи дэмов, и как бы сильно они сейчас ни были сосредоточены на лошади, это было чересчур рискованно.
        Онемевшими пальцами я убрала кинжал за пояс и коснулась скальной стены, выискивая в камне трещины и выступы, за которые можно было бы зацепиться.
        - Старый друг, - дрожащим голосом прошептала я. - Никогда я не признавалась тебе в этом, но всю жизнь надеялась, что ты - моя гора-защитник. И сегодня мне нужна твоя защита, Волариан. Пожалуйста, если ты можешь…
        Кончиками пальцев я зацепилась за край, чтобы подтянуться выше. Ноги казались тяжелыми, как чурбаны для колки дров. И все же я смогла нащупать место, на которое можно было встать. Снова я ощупала скалу над собой. Соскользнула. Пошатнулась и едва не упала на землю.
        Несколько дэмов отвлеклись от горячего пиршества и посмотрели на меня, широко раскрыв глаза. Их безгубые пасти были испачканы кровью.
        Я снова попыталась взобраться наверх. Замок был недалеко. Если карабкаться по скале, а не идти по серпантину, до него не больше сотни метров. Я нашла еще одно место, за которое можно было ухватиться. Подтянулась еще немного выше. Еще немного. И еще чуть-чуть.
        Ноги были ватными, и я могла только надеяться, что пальцы не соскользнут. Я их почти не чувствовала. По спине сбегал ледяной пот. К счастью, Волариан будто хотел мне помочь. Я отыскивала трещины в скалах, находила окаменевшие корни, за которые можно было крепко уцепиться, и подтягивалась выше. Покой старой горы медленно снисходил на меня, а все остальное словно пропадало. Боль. Усталость. Последние силы. Я сосредоточилась лишь на том, чтобы преодолеть очередной крошечный участок тяжелого подъема, и больше уже не думала о том, куда стараюсь забраться и ради чего продолжаю сражаться.
        Что-то еще оставалось. По какой-то причине я не могла сдаться. Пока еще не могла.
        Я взбиралась дальше и дальше, пока моя голова не показалась над краем скалы. А там прямо мне в лицо зашипел дэм.
        Глава 16
        ЛЭЙРА
        Дэм перегнулся через край и ударил своими длинными когтями по моей руке. В последний момент мне удалось отдернуть пальцы.
        Одной атакой существо не удовлетворилось. С шипением оно вытянулось, наклоняясь еще ближе. Снизу уже давно подбирались другие твари. Двигаться можно было только вперед, если я не хотела кончить так же, как мой бедный конь. Я решительно ухватилась за край скалы и подтянулась, подгадав момент, когда дэм хотел меня ударить, и поймала его худую руку. Несмотря на то что мои ладони были изранены, я ощутила, какая у него необычная кожа. Как промасленный пергамент. Его мышцы и сухожилия были жесткими, как цепи, и их сила пугала меня. Хотя я крепко сжимала его руку, я не могла помешать ему ударить меня, схватить и подтащить к себе. Я едва не разжала пальцы. Если это произойдет…
        Мое тело действовало инстинктивно. Я выпрямилась напротив дэма. Он попытался укусить меня, и в лицо ударило его гнилое дыхание. Я схватила его наобум, запустив пальцы в свалявшиеся остатки волос, торчащие во все стороны у него на голове. Тварь попыталась с размаху толкнуть меня. Я угадала это движение, рывком перебросила ее через плечо и перекатилась на ровную поверхность. Еще одно движение, и вместо меня со скалы полетел дэм. Послышались громкий визг и шипение - вероятно, тварь упала на своих собратьев, которые преследовали меня.
        Мерзкие создания скоро меня нагонят, главный вопрос - когда? И сколько их? Алое пятно на моих разорванных штанах неуклонно увеличивалось. Жалкая повязка, которую я наложила, давно пропиталась кровью. Мои силы были на исходе. Если я не найду надежное убежище, мне конец. Вроде бы сердце должно биться быстрее, а дыхание стать учащенным, но я слишком устала.
        Шатаясь, я побрела вперед, выше по склону Волариана. У меня за спиной уже раздавались хриплые возгласы дэмов. Они явно разобрались с лошадью, либо некоторые из них потеряли надежду отбить хоть какую-то съедобную часть ее тела. Я уже давно стала более легкой добычей. Каждый раз, когда я оглядывалась, они оказывались все ближе. Их было слишком много, чтобы противостоять им в одиночку, особенно вооружившись лишь кинжалом и чувствуя, что силы на исходе.
        Все кончено, если…
        Нет! Я зашла уже так далеко. Так далеко, что я слышала доносящийся из города шум, крики людей и лай собак - я расслышала бы их уже давно, если бы не шум в ушах. Я осмотрелась еще раз. Они приближались.
        - Помогите! - слабо выкрикнула я. За мостом на стенах явно есть патрульные. Если они услышат мой крик, то пошлют кого-нибудь посмотреть. - Посмотрите! Мне нужна… помощь!
        Я кричала так громко, как только могла, но казалось, будто кошмар не выпускает меня из своих цепких объятий. Мой голос оставался тихим и слабым, а ноги словно прилипали к земле. Я споткнулась, упала на колено и уперлась ладонями в землю. Голову тянуло вниз, и вот я уже уткнулась лбом в острый маленький камушек.
        - Помогите.
        Глубоко подо мной, где-то в горе, что-то ответило мне. Гул. Темная вибрация, словно Волариан пробуждался от долгого сна. Я застыла, прислушиваясь к своим ощущениям и звукам снаружи, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Однако чем ближе подходили дэмы, чем громче я слышала скрежет и царапанье их когтей по мостовой, тем отчетливее я осознавала, что и гул тоже реален, что это на самом деле Волариан. Прикрыв глаза, я увидела его древнюю и почти забытую магию, искрящуюся в камне. Глубоко в сердце горы набирал силу рев, какого я никогда раньше не слышала. Он походил на сердцебиение или ритм песни. Магия камня прозвучала, будто одновременно разбилось множество стеклянных пузырьков. Затем послышались воспоминания, словно тихие колыбельные древних, неведомые, исчезнувшие за сотни лет до нас. Послышалась удивительная странная и в то же время прекрасная мелодия.
        - Сейчас? - растерянно прошептала я. - Сейчас ты мне отвечаешь?
        Всю свою жизнь я мечтала о том, чтобы Волариан ответил мне. Показал, что он защищает меня. Но он всегда молчал. И сейчас, когда мне оставалось жить всего несколько секунд, когда никакая гора уже не могла мне помочь, он мне ответил.
        - Проклятая гора! - прохрипела я, сжала кулаки и ударила ими по земле. От боли выступили слезы. - Все эти годы ты бросал меня в беде! Ты бросил в беде мою мать. Ты был ее защитником - почему же ты никогда, за всю ее жизнь - ни разу - не дал ей ни малейшей защиты?
        Грохот заставил меня вздрогнуть. Камни выпадали из скалы и обрушивались на дорогу. Я прикрыла голову руками, но ни один обломок меня не задел. Зато они попадали в дэмов. Те издавали возмущенное шипение, на какое-то время отвлекаясь от преследования.
        Я едва смела надеяться. Не может же быть… что Волариан мне помогал?
        Я попыталась подняться на ноги, но смогла лишь выпрямиться, стоя на коленях. Казалось, будто кость пострадавшей ноги раскалилась добела и теперь прожигает плоть изнутри. Снова словно бы начало темнеть, хотя кругом был ясный день. Я могла вот-вот потерять сознание.
        - Этого недостаточно, - прошептала я, обращаясь к Волариану. - Недостаточно, если ты мне дашь время. Я больше не могу идти дальше. - Я осела на землю, изо рта вырвался стон. - Приведи помощь. Помоги мне.
        Я уже почти потеряла сознание, когда по горе прошла дрожь. Она шумела и скрипела, гремела и неистовствовала, и мне показалось, будто кто-то обхватил меня и встряхнул. Я вцепилась пальцами в землю, ногти скребли по камню, я пыталась удержаться, боясь, что сбросит меня в пропасть. Сверху посыпались пыль и град крошечных камешков. Дэмы еще шипели, но даже в их голосах слышался страх.
        Вокруг меня еще бушевал хаос, когда я заметила на скальной стене рядом черную полосу - трещину. Больше человеческого роста, остро уходящую вверх и достаточно широкую, чтобы я могла в ней поместиться. Я не раздумывала. Я готова была рискнуть, потому что больше ничего не оставалось. Я должна была воспользоваться шансом, который дал мне Волариан, и слепо довериться ему. Иначе я обречена.
        Я поспешно заползла в эту расселину, которую гора открыла мне в своем теле. Внутри царила непроглядная тьма, будто глубокой ночью. Места как раз хватало, чтобы я могла сесть, прижавшись спиной к гладкому холодному камню, подтянув к себе колени и обхватив их руками. Мне нужно было позаботиться об этой ране от укуса. Нужно было поискать воды, если я не хочу окончательно обессилеть…
        Я вскрикнула, разглядев сквозь трещину морды двух, трех, а затем еще большего количества дэмов. О чем я вообще думала? Что смогу спрятаться здесь от них, несмотря на то, что оставляю за собой кровавый след? Я сама забралась в эту западню и привела их.
        Но тут гора загудела снова. И у меня на глазах щель, в которую лезли брызжущие слюной твари, стала закрываться. Я прижала кулаки ко рту, чтобы не закричать.
        Дэмы поспешно отступали. Только один, серая тварь с черными глазами, маленькими и твердыми, как пуговицы, не хотел отказываться от добычи и потянулся ко мне руками, похожими на звериные лапы. Волариан раздавил создание между скал. Умирая, оно пристально посмотрело на меня, а затем издало булькающий звук и в следующий момент исчезло среди камней.
        Исчезло все. Выход наружу. Возможность бегства. Хоть какой-то свет.
        Мои стоны отражались от зеркально гладких стен крошечной пещеры. Я была уверена, что сейчас внутренности горы раздавят и меня, что она перемелет меня, а затем где-нибудь выплюнет мои кости, превратившиеся в камень.
        Однако ничего такого не случилось. Ничего, только от стен появилось странное ощущение. От него покалывало спину, оно пахло чем-то знакомым, будто мамин шарф, когда я была ребенком, а у нее уже не хватало здоровья для прогулок: еловыми иголками и чаем, который она пила, и ею самой.
        Я была заточена внутри горы, тяжело ранена, и помощи ждать было неоткуда. И все же утешение снисходило на меня, успокаивая боль в ранах и ослабляя страх.
        Как будто мама и правда была рядом, хотя, конечно, ее здесь не было. Были лишь воспоминания о ней. Воспоминания Волариана. Он отдавал их, вливая их в меня, как лекарство.
        - Ты должна поспать, Луилэйра, - услышала я доносящийся из камня мамин голос. - Ты должна поправиться. Тебе предстоит тяжелое дело.
        Глава 17
        АЛАРИК
        Каждый раз, когда кого-то убиваешь, умирает и крошечная часть тебя. Аларик спрашивал себя: когда погибнет настолько большая его часть, что он будет полностью потерян?
        Эта мысль была недостойна кеппоханца. Этот народ без колебаний уничтожал своих врагов и с гордостью вспоминал об их гибели.
        Возможно, в этом вечно длящемся кошмаре было и нечто хорошее. Теперь, через четыре года после того, как его господин похитил Калейю и заключил с ним сделку через своего посланника, Аларик знал, что оказался неподходящим для той цели, ради которой отец его зачал, а мать выносила и родила. Вся его жизнь была потрачена впустую. Он был недостоин называться кеппоханцем, и принц из него тоже получился жалкий. Он хуже шелудивого пса.
        И теперь он сделал все еще хуже.
        Прочертив ногой борозду в земле и листве, он бросил в нее меч. Он так и не услышал звука падения. Кровь он сможет смыть, а сталь снова отполировать до блеска, но все равно оружие, которым он убивал, неуловимо менялось. Возможно, дело было в том, что народ Эшриана называл «ликом тени», жители Лиаскай - «душой», а кеппоханцы - «пламенем». Что бы это ни было и как бы это ни называли, он ощущал его присутствие. Оно следовало за ним, как тень верной собаки - незаметное при свете дня, но всегда рядом, и для Аларика ощущение этой близости было невыносимо. Посланник привык каждый раз передавать ему новый меч.
        - Ты просто трус, который боится призраков, братишка, - много лет назад сказала ему Калейя. - И таким ты и останешься. - Сможет ли он когда-нибудь сказать ей, что она была права? До его чувств никому не было дела, а уж до его страхов тем более. Калейя когда-нибудь станет исключением. Если у него все получится.
        Еще шесть долговых печатей. Еще одна, и он покончит с половиной. Однако это не приносило ни малейшего облегчения. Времени требовалось слишком много и каждый раз оказывалось слишком мало. Он едва мог представить, что переживет десять заданий своего господина и сможет справиться с ними.
        Тем временем ему исполнилось шестнадцать и он уже походил скорее на мужчину, чем на мальчика. Он ежедневно упражнял свое тело, чтобы стать более быстрым, ловким и сильным; чтобы лучше управляться с любым мыслимым оружием.
        А вот нервы его год от года становились хуже. Он почти не спал, только дремал от усталости, чтобы снова испуганно проснуться. Когда его тело все же погружалось в сон, ему снова грезились убийства и он видел, будто совершает постыднейшие поступки. Видел, как стрела срывается с тетивы, слышал крики и последние вздохи жертв, чуял кровь на своих руках. В его снах у всех, кого он убил, было одно лицо. Единственное лицо, которое он запомнил, в то время как все остальные исчезли, как рисунок углем под струями дождя. Осталось лишь лицо его телохранителя, Бовена.
        Он прикрыл меч листвой и постарался убраться как можно быстрее. Небыстрая лошадка, которую он купил на границе Кеппоха, стояла неподалеку отсюда, привязанная к выступающему корню дерева. Он двигался, как зверь, уходящий от охотников. Люди убитого наверняка уже нашли своего товарища и хотят отплатить. Месть была одним из столпов, на которых стоял Эшриан, и Аларик знал: если тело уже обнаружено, ему лучше покинуть эти земли как можно быстрее.
        Он запрещал себе думать о жертве. Тот был мертв, Аларик убил его. Больше он ничего не хотел знать. Была ли какая-то причина, по которой его господин хотел убрать этих людей со своего пути, или он воплощал чистое зло, убивая невинных? Размышления, которых Аларик себе не позволял. Только один человек в этой извращенной игре был чистым - и это была Калейя. Ради нее он было готов десять раз отдать свою жизнь. Ее жизнь стоила в десять раз дороже жизни Аларика. Ведь Калейя была не только его сестрой. Она была гордостью и надеждой Кеппоха, а поэтому стоила любой цены.
        Аларик добрался до своей невысокой кобылы песчаной масти и развязал поводья, которые он обмотал вокруг корня. Лошадь внезапно фыркнула, закатила глаза, так что стали видны белки, и едва не вырвала поводья у него из рук. Он крепко держал ее, но вытянул руку, чтобы дать ей немного свободного пространства. Он не хотел произносить успокаивающих слов. Кобыла успокаивалась быстрее, если он молчал и не давал пустых обещаний.
        Его взгляд упал на вытянутую руку. Он вытер ладони мокрыми от росы листьями, но под рукавами рубашки остались брызги крови. Он отпустил поводья, сам, поддавшись эмоциям, отступил назад, хотя ему стало ясно, что он может убежать от всех, кроме единственного человека, которого он боялся, - себя самого.
        К горлу подступила обжигающая горечь. Желудок сжался, и Аларика стошнило бы, если бы живот и так не был пуст. Только во рту остался горький привкус.
        Обернувшись, он увидел ее - она словно выросла из земли. Абсолютно уверенная в себе, с хладнокровным выражением лица: это была не улыбка и не выражение недружелюбия.
        Сердце Аларика забилось так быстро, что ему показалось, будто он вот-вот потеряет сознание. Ни один человек не мог подкрасться к нему. Он постоянно был настороже, его чувства были самым острым оружием, которым он владел. Здесь, где листья и ветки шуршали под ногами, даже ветряной волк не смог бы подобраться беззвучно. Но эта старуха будто появилась из ниоткуда, и ему сразу стало ясно, что она не может быть человеком.
        - Кто… кто вы? - голос царапал его горло. Скрывать страх для него было привычным делом, но с незнакомцами это давалось сложнее. Она была стара. Намного старше, чем люди, которых он знал на родине, - и явно слишком мудра, чтобы пытаться ее перехитрить. Ее волосы спутанными прядями падали до пояса, а глаза были мутными, словно слепыми. При этом она пристально глядела прямо ему в лицо, и у него возникало чувство, что она видит в нем не просто юношу с бледной кожей и синими глазами. Ему казалось, будто она смотрит внутрь его. Будто она видит в нем огонь. Не гордое пламя Кеппоха, дар его родителей, а жестокий жар и обманчивое пламя, в который превратилась его душа с тех пор, как он стал исполнять задания своего господина, разрушая или отнимая жизни других.
        Повинуясь дурацкому порыву, Аларик спрятал руки за спину, чтобы она не увидела кровь, хотя он уже понимал, что она знает все. Абсолютно все.
        - Чего вы от меня хотите?
        - Ты не должен бояться, огненный принц.
        Это была последняя капля. Никто, совершенно никто не мог знать, кем он когда-то был.
        Ее голос сводил его с ума. Его уши слышали, что это хриплый голос старухи, но в мыслях он звучал тепло, мягко и успокаивающе. Паника нарастала, но тело при этом расслаблялось. Он не хотел успокаиваться. Это было совершенно неправильно! Что она с ним делает? Это какая-то магия?
        - Я не могу причинить тебе вред, Аларик Кольяс из Кеппоха, - произнесла она и насмешливо улыбнулась. - Я же всего лишь старая женщина. В других странах, далеких странах, я уже давно стала лишь частью истории. А на твоей родине, огненный принц, даже чем-то меньшим. Там меня вовсе забыли.
        - Чего вы от меня хотите? - повторил он.
        Старуха легко дотронулась до его горла. Он заметил, как прямо она держится. За всю свою жизнь она никогда не кланялась, и у него промелькнула мысль, что она за все эти годы, наверное, никогда не брала на себя груз вины. Потому что только у человека, свободного от вины, может быть такая прямая спина.
        Внезапно старуха застыла.
        - Ты так думаешь? Ты уверен? - Она рассмеялась с жутким выражением лица, и ему стало ясно, что она, видимо, прочитала его мысли. - Мысли, - пробормотала она, издав булькающий смешок. - Мысли - всего лишь язык. Если у тебя достаточно времени, Аларик, можно научиться понимать все языки мира, даже мысли людей, шепот и дуновение непонятных ветров, вой ветряных волков. Твои мыслишки по сравнению с этим - детская игра.
        Его пробил пот, он невольно подумал, что, наверное, сходит с ума.
        К его облегчению, старуха лишь фыркнула:
        - Не думай, что это вина делает людей слабыми и заставляет их склониться. Ты сам решаешь, что согнет твою спину.
        - Вы не понимаете, - произнес он, злясь, что она так глубоко проникает в его душу. Ему совершенно не хотелось обсуждать свою вину с этой старухой.
        Но ей были безразличны его желания.
        - О, я понимаю, и даже слишком хорошо. Я тоже принимала решения, которые были правильными для меня, но неправильными для других. Ты бы с криками убежал прочь, если бы знал о вине, которую я взяла на себя - которую я беру на себя прямо сейчас, в этот самый момент.
        - По вам не скажешь.
        - Потому что я научилась освобождаться от вины. Потому что я обдумываю свои решения, прежде чем их принимать. И потом больше не сожалею о них.
        Аларик понятия не имел, что за существо эта женщина. Если она была человеком, то человеком совершенно невероятных способностей. Ему самому никогда не удалось бы полностью принять свои решения.
        - Ты никогда и не пытался, - поправила его старуха, сочувственно покачав головой. - Но ты на это способен. И я открою тебе тайну, огненный принц. Ты будешь жить - свободно, как достойно молодого человека. С любовью и миром в сердце. Счастливым. У тебя это получится. Однажды. Я это видела, Аларик.
        На мгновение он ощутил странную потребность схватить ее за руку. Словно он узнал в ней кого-то, по кому давно скучал, а потом забыл. Но это ощущение тут же пропало.
        - Однако это счастье ты найдешь в одиночестве, огненный принц. Я пришла не для того, чтобы говорить о твоем будущем, - с этими словами она обратила его внимание на медальон, который до этого момента висел у нее на шее, а теперь оказался в ее узловатых ладонях. Ногти у нее были черные, но не окрашенные в блестящий черный цвет, как у воинов Кеппоха, а матовые и выцветшие, словно их поверхность превратилась в угли.
        - У меня есть для тебя подарок.
        - Для меня? Почему? - И зачем он вообще продолжает задавать вопросы вместо того, чтобы повернуться, поймать свою лошадь и убираться подальше отсюда? Старуха явно не была сумасшедшей, но, если он поговорит с ней еще, он в конце концов сам лишится разума.
        Уже давно должно было стемнеть. Почему же солнечные лучи до сих пор проникали сквозь кроны лесных деревьев?
        - Потому что тебе предстоит тяжелая задача, и мне нужно, чтобы ты с ней справился.
        - Калейя? - хрипло прошептал он. - Вы о моей сестре?
        - Она намного важнее, чем ты думаешь, - старуха вытянула руки, держа медальон, будто в чаше. - Возьми это.
        Он прислушался. Украшение замерцало, когда он его коснулся, словно реагируя на тепло кожи.
        - Открой его, - произнесла старуха, и Аларик снова подчинился. Он попытался сглотнуть, но у него не получилось. Внутри медальона бушевал заточенный внутри шторм. Это был крошечный переливчатый вихрь, который почти панически крутился вокруг своей оси и бился о стекло, которое его сдерживало. Эта картина напомнила Аларику о диких созданиях, которых кеппоханские ловчие часто запирали в тесных клетках. Ему было жалко их, и одновременно мысль о том, чтобы освободить их, попросту пугала его.
        - Это рассекатель времени, - объяснила старуха, и ее взгляд скользнул по нему, по деревьям и кустам, уходя в пустоту. - Заточенное время. Я отточила его, так что он стал острым, как нож, и наложила заклинание, удерживающее песчинки. Возьми немного времени и окружи себя им - оно раздвоится и позволит тебе вернуться на мгновение в прошлое.
        У Аларика возникло ощущение, будто он уже целую вечность стоит неподвижно и не понимает, что она пытается ему сказать. На самом деле прошло лишь несколько секунд. Если она говорит правду… Если она не врала, чтобы помучить его или наказать его за ошибку, это означало… Он посмотрел на медальон, и ему показалось, что он смотрит в ничто и одновременно во все мыслимые возможности разом.
        - С его помощью я смогу отменять прошлое?
        Эта возможность была такой огромной, такой совершенно невероятной, давала такое разрешение всем ужасам, из которых складывалась его жизнь, что его словно парализовало. Он должен был задрожать, его сердце - бешено забиться, колени - подогнуться. Он должен был разразиться слезами. Но он просто непонимающе смотрел на старуху, тщетно пытаясь поймать ее взгляд.
        - Да, но умерь свои надежды. Время, которое предлагает тебе рассекатель, имеет предел. У тебя пара часов - или дней, если ты подождешь и дашь времени накопиться и приумножиться. Но твое желание изменить то, что случилось тогда, он исполнить не сможет. У него есть границы.
        Он разочарованно выдохнул. Зачем же она дает ему этот магический артефакт, если он ему ничем не поможет?
        - Он сослужит тебе хорошую службу, - произнесла женщина. На ее губах появилась едва заметная улыбка, словно она уже знала намного больше. - Очень часто от одного мгновения зависит жизнь. Возможно, маленькое украшение даст тебе этот решающий миг.
        Он подумал обо всех тех мгновениях, когда смерть проходила близко. Об ошибках, которые он допускал, выполняя задания своего господина, и которые едва не стоили ему жизни. Мысль о том, что он сможет изменять свои решения, если они окажутся неправильными, и правда приносила облегчение. Медальон мог спасти ему жизнь, если дела пойдут плохо. А с его жизнью - и жизнь Калейи.
        - Я предупреждаю тебя, огненный принц. Рассекай время осторожно, никогда не делай этого легкомысленно. Время - это могущественная субстанция, и у него есть собственная воля, которая с каждой секундой набирает все большую силу. Если ты зачерпнешь от нее слишком много, время затянет тебя в свои вечные глубины и ты пропадешь навсегда.
        - Почему это тебя волнует? - Еще никогда незнакомый человек не делал Аларику подарок. Он попросту не понимал, почему она передает ему что-то настолько ценное. Какой ей с этого толк? - Чего ты за это от меня хочешь?
        В этот момент он снова встретил ее взгляд и на какую-то секунду различил светящийся зеленый цвет сквозь молочную пелену глаз.
        - Я хочу, чтобы ты остался в живых, пока не исполнишь свою судьбу, Аларик Кольяс. Твой рассекатель времени однажды спасет тебе жизнь. Жизнь, которая имеет значение. Лично для меня тоже, но, в первую очередь, для мира, в котором мы живем. Останься в живых, Аларик, доживи до этого момента.
        Аларик провел рукой по волосам, не понимая, чего от него требуют. Как он должен найти людей, которых ему предстоит спасти, откуда он вообще узнает, кто это? Кроме того, у него не было времени на разговоры с древней старухой, которая превратила время в клинок. У него уже был господин, и Аларик не имел ни малейшего желания становиться еще чьим-то рабом.
        Он протянул медальон старухе:
        - Забери его обратно, добрая женщина. Я не тот, кого ты ищешь. Аларика Кольяса не существует уже много лет.
        В ее глазах вспыхнул гнев, хотя лицо осталось совершенно невозмутимым. При этом оно показалось настолько похожим на маску, что Аларик едва не отшатнулся, подавив это желание только потому, что не хотел опозорить свою родину.
        - Я делаю тебе подарок, огненный принц. Ты понятия не имеешь, чем я жертвую, отдавая тебе свой рассекатель времени. Не оскорбляй меня отказом.
        - Я…
        - Ты не имеешь никакого значения! - Ее голос шипел и гудел в его голове, словно приходя со всех сторон одновременно, словно обрушиваясь на него с неба. - Ты не нужен.
        Она ошибалась. Главное, чтобы Калейя вышла на свободу.
        Он покачал головой.
        - Я не смогу вам помочь. У меня есть своя миссия.
        - Просто иди своим путем, огненный принц, - произнесла старуха. - Судьба придет к тебе, хочешь ты того или нет. Возьми рассекатель времени с собой, и ты сам поймешь, когда им нужно воспользоваться. Ты ничего мне не должен. Забудь меня, как только выйдешь из леса. Тебе придется заплатить свою цену, Аларик, вне зависимости от того, возьмешь ли ты рассекатель времени с собой, закопаешь в землю или бросишь в глубокий ручей. Отказаться от моего подарка невозможно.
        Аларик медленно моргнул. Этот спор начал его нервировать. Ему нужно было поймать свою лошадь, ему нужно было убираться отсюда, потому что уже скоро отряд обнаружит пропажу бойца.
        Но, открыв глаза снова, Аларик удивленно ахнул. Старуха исчезла.

* * *
        Аларик слегка приоткрыл опухшие веки. Запекшаяся кровь склеивала ему ресницы и мешала смотреть. Было темно, но дыхание утра уже подкрашивало черное небо синим. По рыночной площади в неверном свете масляных ламп, по каменной мостовой грохотали первые повозки. Торговцы стали для него почти такими же привычными, как и мальчишки, которые всегда приходили к полудню и со смехом и воплями бросали в него пару камней, чтобы таким образом доказать себе свою смелость.
        Он приходил в себя все реже. Снам и воспоминаниям - пелене кошмаров, которые повторялись снова, снова и снова, - не было конца.
        Ему постоянно снились те времена, когда он считал, что должен спасти Калейю. Ради этого он взял на себя все мыслимые грехи. Возможно, думал он где-то между пробуждением и погружением в следующий кошмар, теперь он нес за это справедливое наказание, потому что боролся не за ее свободу, а лишь за ее власть. Он так и не принял вину за то, что отнимал и разрушал жизни. Вместо этого он перенес эту вину на свою сестру. Но ведь он действительно был обязан совершить все это. Ради нее!
        Только сейчас, когда он узнал о ее предательстве, ему стало ясно, что он врал себе. Он сам принимал каждое решение. Корона, которая прорастала сквозь кости его черепа и превращала его в повелителя порочных тварей… Он носил ее по праву.
        Глава 18
        ЛЭЙРА
        Я упала в ничто. Мир заново развернулся вокруг меня.
        На мгновение я перестала чувствовать страх и боль. Это был сон? Бред, как в лихорадке? Или… я умерла?
        Я стояла между четырьмя высокими фигурами, чьих очертаний было не разглядеть. Я попыталась присмотреться, но зрение не было помощником в этом деле. Закрыв глаза и попытавшись ощутить их, я увидела больше.
        Существо прямо передо мной было холодным, но при этом светлым и сияющим. Я вдруг испугалась его безжалостности, но тут же поняла, что оно благосклонно ко мне и защищает от того, что таилось у него за спиной. Фигура справа от меня оказалась состоящей из множества мелких; они показались мне дружелюбными и любопытными, хотя и несколько непредсказуемыми. Существо позади меня выглядело древним, мудрым, но застывшим на месте, почти не заинтересованным ни в чем, словно оно все уже видело. И, наконец, еще одно существо стояло слева. Я чувствовала, что меня тянет к нему, и знала, что это связано с притяжением противоположностей. Глубокая связь протянулась между нами, как эластичная лента, которую невозможно разорвать. Мы были друзьями с самого детства и останемся ими навсегда, даже за пределами этой жизни.
        По моему лицу потекли слезы, когда я поняла, где нахожусь и что это за существа. Горы открыли мне свои сердца и послали ко мне свои души.
        С севера - гора света, Иста, с востока - холмистая Вара, на юге - отец гор Эсариэс, и, наконец, Волариан на западе.
        Затем я ощутила присутствие других существ, и тут же поняла, кто явился мне. Северный мюр откинул волосы с моего лица - сильный, готовый к бою, холодный. Порывы танэля были теплыми, жизнерадостными и проворными, а ласса - напротив, дикой, буйной и опасной. Люлана с запада веяла робко и нерешительно - иногда она почти исчезала, будто становясь незаметной. Но только ее шепот я сейчас понимала.
        Ты нас призвала, волшебница. Наконец-то ты нас призвала.
        Я испытала такое облегчение оттого, что все они пришли, и мне показалось, будто я сейчас упаду без сил. Как будто я всю жизнь тщетно искала их. Они оставили меня одну, в беде, как родители - брошенного ребенка. А теперь они пришли ко мне, и это пробудило во мне невыразимую грусть. Никогда в жизни я не чувствовала себя более подавленной. Это чувство было таким глубоким, словно мое сердце превратилось в бездонную пропасть.
        Почему они пришли сейчас? Сейчас, когда все потеряно?
        - Вы были нужны мне, - прошептала я. - Почему вас тогда не было рядом?
        Мы всегда были рядом, - прошелестела люлана, осушив слезы на моем лице. - И мы рядом сейчас. Тебе нужно просто позвать нас.
        - Но я же звала. Я так часто молила вас… - Голос не слушался меня.
        Меня окатила волна покоя и силы. Волариан послал ее, окружил меня ею. Теплые и мягкие ветра люланы обдували его, неся с собой искрящееся сияние, до меня снова донесся ее шепот:
        Он всегда был здесь. Но его нельзя просить, волшебница. Ты повелеваешь им. Ты его госпожа. Госпожа всех четырех гор. Они ждали твоих приказов, а не твоей мольбы.
        Этого я вообще не понимала. Почему они игнорировали мои мольбы - но приняли всерьез приказ? В этом не было никакого смысла. И почему я оказалась их госпожой?
        Наверное, меня поглотило безумие. Возможно, я умерла, и все мои мысли бунтовали против этого, порождая нелепые фантазии, потому что я не желала этого признавать.
        Внезапно мне явилась еще одна сила - накрыла меня, словно черное, как ночь, ничто, и лишь затем медленно проявилась. Сначала только намек, потом очертания и контуры, которые становились все четче и яснее. Наконец она предстала передо мной как человек из плоти и крови. Ветра играли ее светлыми волосами, а мое сердце проворачивало с разумом такие шутки, будто я выпила слишком много вина или накурилась небесной травы, так что больше не могла доверять своим глазам, ушам и мыслям.
        Потому что женщина, стоявшая передо мной, выглядела в точности как я. Так, как выглядела моя мать, когда была молодой и увядание еще не отняло у нее способность сиять, которую когда-то подарила ей Лиаскай. Женщина была красивой, здоровой, полной сил, ее зеленые глаза светились, волосы были пшеничного цвета, а полные губы сложились в уверенную полуулыбку.
        Женщина оценивающе посмотрела на меня, и я поняла, что это не мама. Мама никогда не стала бы так на меня смотреть. Словно пытаясь понять, достаточно ли я хороша. Мама никогда не сомневалась в этом, даже если была мной недовольна.
        - Ты часто делала что? - спросила она меня и так сильно при этом встряхнула, что я позабыла все слова. Она требовала от меня ответа, а мне едва удавалось дышать - она без малейших усилий прижала меня к стене, так что я почувствовала себя совершенно жалкой.
        Она кивнула, словно поняла, что я ничего ей не отвечу:
        - Да. Так я и думала. Ты еще не понимаешь, кто ты.
        - Зато я знаю, кто ты, - произнесла я. До этого я видела ее лишь в обличье древней старухи или в виде очертаний на золотых пластинках и настенных рисунках. Но сам свет, исходивший от нее, свидетельствовал о том, что ее сила может затмить ветра и горы. - Ты заставила Лиаскай встать на колени. Ты создала Алсьяна-Дэра. И проклятье. - Она была волшебницей, которая определила нашу судьбу. Моей прародительницей.
        Она улыбнулась, глядя на меня сверху вниз:
        - Я создала не только Царство теней, существованием которого ты меня с такой страстью попрекаешь.
        Неудивительно, что она заметила мое отвращение. Наверное, у меня на лице было написано, как я отношусь к тому, что она сначала силой заставила Риана Циру взойти на трон Царства дэмов, а затем вынудила меня поступить подобным образом с Алариком. От мыслей о нем в моем сердце разливалась ядовитая кислота. Я понимала, почему он нас ненавидит. Однако он обратил свою месть на невинных жертв, и этого я ему никогда не прощу.
        Взгляд волшебницы пронизывал меня насквозь.
        - Твоя до смешного маленькая Немия не существовала бы, если бы не я, - произнесла она.
        Я не успела спросить, что она имеет в виду. Она решила продемонстрировать мне свою силу, и внезапно я обнаружила, что больше не могу ни говорить, ни думать. Она решала, что будет происходить в моей голове. Она создавала образы - смутные, слегка размытые, четкие лишь в каких-то деталях.
        Я стояла на самой высокой горе, которую когда-либо видела, и слышала, как свистят чужие ветра. Затем я подняла руки, превращая эту гору в свою родину - в убежище, в котором никто и никогда не найдет меня, если я не захочу. Моя воля поднялась в васильково-синее небо, становясь бескрайней и вечной, как оно само. Следом я отправила свою магию. Она была черной с серебристыми искрами, как звездная ночь, и пахла снегом с самых высоких горных пиков. Моя воля придала форму заклятью, заклятье превратилось в молнию, молния пронизала гору, гора раскололась на четыре части, и четыре части образовали долину. Долину я назвала Немией, что означало «ничья земля» на языке, который я хотела подарить ее будущим жителям.
        Я охнула, когда волшебница отпустила меня. Не веря в происходящее, я посмотрела на нее и погрузилась в ее глаза, так похожие на мои.
        Я знала, что она могущественна. Что она сражалась с Лиаскай и победила ее. Но то, что она по своему капризу расколола гору и создала долину - мою родину, Немию, - пробуждало во мне благоговейный трепет, какого я раньше никогда не испытывала.
        Есть ли у этой магии пределы?
        - Ты меня разочаровываешь. - Ее слова прозвучали так, будто на этом разговор окончен, потому что больше сказать нечего.
        Она для этого сюда пришла? Чтобы опозорить меня, прежде чем я отправлюсь к матери и Лиаскай? Ведь у меня не было никаких сомнений, что я умираю.
        Что еще мне терять?
        - Я тебе ничего не должна.
        Она прищурилась:
        - Что ты сказала?
        Я повысила голос:
        - Я тебе ничего не должна.
        - Я для тебя как мать, - прошептала она. - В большей степени, чем Лиаскай. Это я создала землю, где твой народ нашел себе место; это я смешала свою кровь с кровью этого народа, чтобы магия сохранялась и дальше.
        - Обо мне заботилась мама, - возразила я, - а не ты. Мама защищала меня от магии, а не ты. Мама… - Мой голос сорвался, но я не стыдилась этого. - Мама любила меня.
        - И все же ты носишь мое наследство в своей крови.
        - Это было не мое решение. - Наследство моей прародительницы, магия, приносила в основном страдания. - То, что я твоя наследница, ничего для меня не значит.
        То, что она небрежно улыбнулась, смутило меня.
        - Я сделала для тебя намного больше, чем ты думаешь, - сказала она.
        - Почему, если я так тебя разочаровала?
        Ее улыбка стала еще более искренней.
        - У тебя много слабостей. Если подумать, в этом, пожалуй, нет ничего удивительного, ведь тебе пришлось расти как дочери простого человека, без какой-либо магии. У тебя есть только мать, а она - позорное пятно в ряду моих наследниц.
        Я сжала кулаки. Как она смеет так говорить?
        - Ты совсем ничего о ней не знаешь. Понятия не имеешь, против чего ей приходилось бороться.
        Но волшебница лишь невозмутимо подняла брови:
        - Против болезни и упадка? Это цена, которую платят те, кто недостаточно смел, чтобы дать проявиться магии.
        Боль застала меня врасплох, хотя я уже догадалась, какую природу имеет ее увядание.
        - Для этого нужна смелость. Я уже сказала, что у тебя много слабостей. Но смелость… ее у тебя хватает. Первая смелая женщина с могущественной магией в сердце после целой цепочки трусих. Я пожертвовала многим, чтобы ты смогла исполнить судьбу, для которой была рождена.
        - Чего ты от меня хочешь? Если тебя интересует, как я это вижу: ты разрушила мою жизнь.
        - У тебя, - с тихой усмешкой произнесла она, - нет жизни. Ты выживаешь.
        - Это ложь! Я жила. У меня были друзья. Маленькая семья. Я…
        Я любила. Я любила всей душой, без оглядки. И потеряла Аларика. Нет, хуже. Я уничтожила его. Из-за тебя.
        - Ты погибла бы, - возразила она. Что-то в ее взгляде заставило поверить. - Когда-то я владела сокровищем, которое подарило мне тысячи возможных жизней. В одной из них я увидела тебя. В ней ты хочешь предстать перед Повелителем дэмов - перед Рианом Цирой, - чтобы просить его освободить Десмонда эс-Йафанна. Однако ты не находишь пути, остаешься в Царстве теней и превращаешься в…
        - Хватит, - прошептала я. Мне самой было ясно, что это означает. Я стала бы дэмом? Но…
        - Я решила пойти на риск ради тебя и подарить тебе то, что стоило мне жизни. Всех моих жизней.
        - И что же это? - Я едва понимала, о чем она говорит. Во всем этом не было никакого смысла. Я не погибла. Я добралась до Риана Циры, и Десмонд был свободен.
        - Твоя смелость утонула в болоте, - произнесла волшебница, и меня пробрали одновременно холод и жар. Дыхание перехватило, и внезапно мне снова показалось, будто я тону в трясине. Там, где утонул Аларик. - Огненный принц погиб в этом болоте, а с ним и твоя смелость. Я рассекла время и попыталась спасти его, но у меня ничего не вышло. Казалось, провидение хочет, чтобы он непременно утонул, потому всякий раз, когда я пыталась рассечь время и начать сначала, происходило одно и то же: он погибал и ты терпела поражение.
        Она улыбнулась, вспоминая, словно это ее развлекало. А мне была отвратительна сама мысль о том, что она могла снова и снова наблюдать, как тонул Аларик.
        - В какой-то момент я решила совершить последнюю попытку. Я дала огненному принцу рассекатель времени, чтобы он мог сам менять свою судьбу.
        От этой мысли меня замутило. Аларик получил рассекатель времени от нее?
        - И посмотри-ка - все изменилось. Иногда, даже обладая всей властью мира, ты не можешь повлиять на решения одного человека. Он должен сделать все сам.
        Вот только она ошибалась - ничего не изменилось. Аларик все-таки утонул. Это я воспользовалась рассекателем времени, чтобы спасти его. И получается, что он, таким образом, спас меня?
        - Как тебе удавалось рассекать время? - спросила я, потому что помнила, как сильно эта магия действовала на меня. Она едва не поглотила меня, хотя я взяла лишь несколько часов.
        Волшебница снисходительно рассмеялась:
        - Я зачаровала само время. Я шлифовала его фрагменты. Думаешь, мое же творение обратится против меня? Рассекатель времени позволял мне не только менять ход событий. Он давал власть и над моим собственным временем. Понимаешь, что я имею в виду?
        Не совсем, но я делала свои выводы. В конце концов, она была очень древней. Намного старше Риана Циры, который провел в Царстве дэмов тысячу лет. И даже старше Немии.
        - Он сделал тебя бессмертной?
        - Я с его помощью сделала себя бессмертной, - поправила она меня. Разницу в формулировке не стоило недооценивать. - А ради тебя и твоего выживания я пожертвовала этой магией, Лэйра. Потому что за очень большой промежуток времени ты - первая из моих наследниц, кто не отвергает магию.
        Хотела ли она впечатлить меня этой самоотверженной жертвой? Она и так прожила достаточно долго. А моя мама, наоборот, умерла слишком рано. И это по-прежнему казалось мне невероятным. Хотя я видела ее смерть, хотя я чувствовала, как ее душа отправилась на ветер, хотя я держала в руках ее тело, мое сознание все равно убеждало, что все это не по-настоящему.
        - Я не просила тебя об этом. У меня своя жизнь.
        Моя прародительница улыбнулась с преувеличенным сочувствием:
        - Твоя жизнь заключается в том, чтобы прятаться и убеждать всех, что ты немийка. Это позор. Если ты мне не веришь, спроси свои драгоценные горы. Спроси ветра. Они не признавали тебя, как мою наследницу, потому что ждали волшебницу - госпожу! А не жалкую немийскую девчонку, которая скрывает свою магию и молит о защите. И ты называешь это жизнью?!
        Я пыталась не принимать слова близко к сердцу, но ей все же удалось меня задеть. Более того: ее слова причинили мне немыслимую боль.
        - Да, - хрипло ответила я, хотя понимала, что она права. - Это моя жизнь. Оставь ее мне.
        Люлана резко замолчала, словно мои слова ее напугали, так что я услышала, как ветра лассы со свистом овевают горы.
        - Лэйра, я отдала все свое время, чтобы открыть тебе путь. Моя жизнь кончилась, и уже давно.
        В горле застрял ком. Она была… мертва? Но как она тогда могла явиться мне?
        - Время, - произнесла она, хотя я не задала вопроса вслух, - глубоко укореняет нас в этом мире. Тому, кто прожил много, приходится долго искать путь к нашей всеобщей Матери.
        Несмотря на ее жесткость, я внезапно ощутила сострадание к ней. Непохоже, что она остается в этом промежуточном состоянии добровольно.
        - Ты здесь одна?
        - Здесь каждый - один, - уклонилась она от моего вопроса.
        - Я хочу знать, есть ли в этом промежуточном пространстве и другие. Ты видела мою мать? Она?..
        - Твоя мать отправилась предначертанным ей путем, и, наверное, она даже ни разу не оглянулась.
        Я надеялась, что так и есть и что теперь мама обрела свободу, и ей не приходится сводить счеты с прошлым.
        - Хорошо. Чего еще ты от меня хочешь, волшебница?
        - Только чтобы ты исполнила свою судьбу.
        - А какова она - моя судьба? - Телу казалось, что оно становится здоровым и сильным, но я чувствовала, что это иллюзия. Может быть, сон. На самом деле я безумно устала.
        - Ты последняя, кто может исправить ошибку, которую я совершила.
        То, что волшебница заговорила об ошибках - собственных ошибках, - потрясло меня. До этого момента мне казалось, что она на них не способна. Однако сейчас все предстало мне в другом свете. Я была нужна ей. Я еще не понимала, для чего. И мне совершенно не хотелось, чтобы меня использовали. Я воистину достаточно настрадалась в созданном ею Царстве дэмов.
        - Чего еще ты хочешь от меня?
        - Алсьяна-Дэра должна быть уничтожена, - твердо произнесла она. - Народ Немии никогда не сможет жить в мире, пока Повелитель дэмов и его монстры ищут мести.
        - Это не моя вина.
        Я короновала нового Повелителя, это так. Но только потому, что это была единственная возможность восстановить границы и спасти Немию.
        - Я говорю не о вине, а о возможности. И в твоих руках последний шанс. Прекрати себя обманывать. Ты хочешь исполнить свою судьбу, иначе ты никогда не поднялась бы на эту гору. Или зачем ты вообще направляешься в замок своего отца, если не за этим?
        - Мне нужно кое-что другое. - Слова выходили бесцветными, и я ощутила, как в моем сердце скапливается магия. Безумная, бескрайняя и могущественная магия, растущая из отчаяния и пропитанная горьким знанием, что меня предал человек, которого я любила. Я никогда не считала себя мстительной. Но сейчас желание мести было огромным. Непреодолимым. - Я иду в замок, чтобы посмотреть в лицо Повелителю дэмов. И причинить ему столько боли, чтобы он сам начал молить о смерти.
        Волшебница подняла руку и положила ее мне на плечо. Я не ощутила ни тепла, ни мягкости, ни кожи. Меня коснулась чистая магия. Глубокая и бесконечная, обжигающе холодная, непроглядно черная, пронизанная морем звезд. Вечная и мимолетная. Теперь она была и во мне. Она разбегалась по моим венам, гудела в моих костях и вытесняла мою собственную магию, которая внезапно показалась бесцветной и бледной.
        - Ты еще не знаешь, кто ты, Лэйра, и какой силой обладаешь.
        - Так скажи же мне! - Слова были моими и одновременно чужими. Они выходили из моего рта, но не из моего сердца. Казалось, будто магия заставляет меня играть роль, для которой я была слишком маленькой и незначительной. Но ведь такая я и есть, верно? Маленькая и незначительная.
        Однако магия свидетельствовала, что это не так, и на мгновение я потеряла способность мыслить.
        - Ты - моя наследница, - произнесла волшебница. В ее голосе прозвучали нотки тепла - может быть, это была гордость? - Вся сила, которой я обладаю, теперь принадлежит тебе. Все, что я создавала, ты можешь разрушить. Ты можешь освободить ветра, которые я связала с этой страной. Ты - последняя в моем роду, и именно тебе предстоит принять важнейшее решение.
        Важнейшее решение? Это прозвучало так, будто мир мог погибнуть, если я совершу ошибку. Я не хотела принимать таких решений, но подавляющая аура волшебницы не оставляла места для возражений. Я попыталась заговорить, но с моих губ не сорвалось ни слова, словно рот был забит камнями.
        - Ты уничтожишь Алсьяна-Дэра. Или она уничтожит тебя, а затем и всех остальных.
        - Всех? - выдавила я. Мне было непонятно, что она имеет в виду. Деревню? Всю… Немию?
        - Все. Ты представить себе не можешь, Лэйра, насколько огромен мир. И он в твоих руках.
        У меня закружилась голова. Это была какая-то бессмыслица - это совершенно невозможно. Что здесь происходит?
        - Здесь, между мирами, в пространстве, которое пересекают люди, отправленные нашей Матерью в путь, и люди, которые возвращаются к ней; между прошлым, настоящим и будущим, - произнесла волшебница, - моя магия на какое-то время обретает свободу. Она позволяет мне видеть, что произошло и что произойдет. Я видела твою судьбу, Лэйра, видела, что произойдет, если Алсьяна-Дэра не будет уничтожена. Ты достанешься ей.
        Понятнее совершенно не стало. Мой непонимающий взгляд вызвал у волшебницы нетерпение, и она снисходительно фыркнула:
        - Ты превратишься в дэма, глупая девчонка! А если это случится, все потеряно.
        Внезапно на меня обрушилась последовательность образов, словно мощная волна холодной воды, накрывающая меня с головой. Это была магия волшебницы. Но она не манипулировала мной, просто показывала то, что видела сама: перед внутренним взором лежала Немия - погибшая Немия. Долина, покрытая пеплом и голыми костями, там, где когда-то расстилались кормившие нас поля. Пустые, полуобрушившиеся шахты, померкшая Гора Света на севере. И выгоревший замок, в источенных ветром руинах которого сновали отвратительные существа, мелкие, как крысы, словно они теперь были новыми королями. Я видела дэмов между вулканами Кеппоха, видела, как они разрывают на части тела храбрых воинов. Видела, как гордые эшрианцы бегут из своих жилищ в леса, где их поджидает ужас. Видела, как заснеженные равнины Отрелии покрываются кровью, а разноцветные рынки Амисы остаются безлюдными. Я видела дэмов на светящихся красным башнях Рубинового дворца в Рубии, столице Лиаскай. Они взбирались наверх, в огромных количествах пробивались в тронный зал, убивали стражников. Весь мой мир в панике молил о помощи.
        - Это, - сдавленно прошептала я, - и есть наше будущее? Это твоя ответственность?
        Это сделает Аларик? Он способен зайти настолько далеко?
        Волшебница невозмутимо выдержала мой взгляд:
        - Моя ответственность в том и состоит, чтобы не дать этому зайти настолько далеко. То, что ты видела, случится, если Алсьяна-Дэра не падет и если последняя в моем роду станет жертвой проклятья.
        Это никогда не зашло бы так далеко, если бы ты тогда не стала создавать эту страну теней и это проклятье! - хотела выкрикнуть я, но голос снова отказал мне.
        - Лэйра, тебе хоть раз помогали сожаления о прошлых ошибках? Можешь осуждать меня, мне совершенно все равно. А может быть, ты увидишь, что в моем решении было и хорошее, и плохое, как и в решении Лиаскай населить людьми свое воплощение. Имеет значение лишь будущее. И оно предопределено. Царство теней должно пасть. Повелитель дэмов должен умереть, чтобы его Царство можно было победить. Иначе… - она произнесла это совершенно безразличным тоном, - иначе падет мир.
        Ее магия - темная и в то же время полная звездного света - сковала мое сердце, словно железные кандалы, так что оно даже не протестовало. Я была за это благодарна. От чувств в моем положении не было никакого толку, они делали меня слабой и уязвимой к манипуляциям. Но в моем сознании мысли по-прежнему хаотично метались, наталкиваясь друг на друга.
        В этом не было смысла. Если Повелитель падет, границы Алсьяна-Дэра падут тоже, и все дэмы освободятся. Только поэтому мне и пришлось взять на себя ужасную вину и короновать нового Повелителя.
        Хотя… Аларик уже открыл границы. Он призвал своих монстров, и они последовали на его зов.
        Волшебница наклонилась ко мне и произнесла прямо на ухо:
        - Ты знаешь, что должна сделать. Повелитель. Должен. Погибнуть.
        Повелитель… Я почувствовала себя так странно. В моей голове было так темно и одновременно повсюду разливался светлый серебристый свет.
        Повелитель… Она говорит про… про Аларика?
        Но был ли это тот Аларик, которого я знала? Я не могла этого понять.
        - Он… Он призвал дэмов, - я просто прошептала это, но мои слова прозвучали повсюду, в вечности. - Он убил мою мать.
        Но Аларик ведь этого не делал.
        - Иди, Лэйра, - произнесла волшебница, и ее магия наполнила мое сердце. Холодная и вечная, как звездная ночь. - Иди и принеси Повелителю его судьбу. Он ждет тебя уже целую вечность.
        Глава 19
        ЛЭЙРА
        Я со стоном пришла в сознание, и первое, что почувствовала, - ужас из-за грызущей боли в ноге и парализующего ощущения слабости. Мое лицо лежало на холодном камне, и я лишь с трудом смогла поднять голову, отчего тут же стало дурно.
        Может, мой разговор с волшебницей был просто сном? Во сне я была сильной, здоровой и могущественной, а теперь пришла в себя, чтобы осознать, что я, как и раньше, скорчилась меж скал Волариана, раненная и беспомощная.
        Но тишине настал конец. Я услышала слабый шум, который показался мне громким, как удар грома. Сначала я подумала, что это кровь в ушах, но затем различила капли.
        Вода! Она текла по камням рядом со мной. На ощупь я нашла тонкий ручеек и принялась слизывать со скал струйку. Вода была на вкус как недавно выпавший снег, солоноватая от горных минералов и как ветра Люланы, которые обдували Волариан.
        С каждой каплей ко мне понемногу возвращалась жизнь. Дух Волариана сочился из холодной влаги и из камней, которые тесно обступали меня. Я ощущала, как он утешает меня, верит в меня, заботится обо мне.
        Он всегда был здесь.
        Но он не был моей горой-защитницей, нет. Он видел во мне свою госпожу!
        Это я должна была его защитить, поэтому он и следовал моим приказам.
        - Теперь ты мне нужен, старый друг, - прошептала я. - Ты должен помочь мне исцелить раны.
        Я едва не рассмеялась над собственными словами. Как мне вообще пришло в голову просить гору об исцелении? У гор есть душа, но нет сердца, они ничего не знают о том, как кровь течет по сосудам людей, они не знают, что потеря крови приносит слабость, а раны могут воспаляться. Как же Волариан сможет?..
        Однако мои размышления прервало странное ощущение. Я все еще слизывала воду с камня, и она пробуждала что-то во мне. От нее покалывало рот, щекотало горло, грудь и желудок. Промокшие ладони тоже ощутили, будто их касаются крылышки бабочки, так что пальцы становились теплее. Вода что-то пробуждала во мне.
        Она взывала к магии в моей крови.
        И магия отвечала.
        Волариан послал мне покой и утешение, и я поняла. Я должна довериться и позволить тому, что происходит, произойти, выпустить магию на свободу.
        И я это сделала.
        Я закрыла глаза, откинулась назад и опустила голову на скалу. Магия делала свое дело. Я чувствовала ее в ссадинах на плечах, в стертых ногах, в глубокой ране на бедре. Я ощущала ее разумом и сердцем, и когда магия мягко проникала в мое сознание, я не стала защищаться от нее, а позволила себе погрузиться в сон.

* * *
        Придя в себя в следующий раз, я какое-то время не могла понять, где я и кто я.
        Единственное, что я ясно видела перед собой, - моя цель. Моя судьба. Нужно уничтожить Алсьяна-Дэра, иначе она разрушит все. Всех нас. Сначала Немию, а затем другие страны, вплоть до Лиаскай. И я была последней, кто может это остановить.
        Меня удивило, насколько лучше я себя чувствовала. Даже глубокая рана над коленом, скрытая под изодранными штанами, исцелилась, превратившись в выпуклый шрам. Она болела, но это было терпимо.
        - Спасибо, старый друг, - пробормотала я, обращаясь к Волариану. - А теперь позволь мне пройти дальше.
        Послышался шум, словно что-то заурчало в глубине земли у меня под ногами. Надо мной что-то заскрипело, и сверху посыпалась пыль. Затем гора дрогнула, и я невольно рассмеялась, ощутив волну гордости. Волариан радовался, что наконец-то может мне служить. Он так долго ждал женщину, которая осмелится вступить в наследство.
        - Выпусти меня, - повторила я, коснувшись кончиками пальцев гладкого камня, который окружал меня, словно кокон.
        И гора послушалась.
        По скале пробежала трещина, и обе ее половины разошлись в стороны, будто занавес. Раздавался треск, сыпалась пыль, мне в лицо летели мелкие камушки. В восхищении я вышла сквозь трещину в скале в раннее утро. Над Воларианом еще виднелись звезды.
        Не позволяя себе медлить, я уже двинулась дальше вверх по дороге, но тут увидела, как что-то блеснуло среди камней. Я удивленно оглянулась. Это?.. Да, действительно, на земле среди булыжников лежал мой мюродем. Как он тут оказался? Я потеряла его совсем в другом месте. Озадаченная, я подняла его и остатками своего платья вытерла с клинка пыль и кровь. Как только он заблестел, как прежде, я убрала его в кожаные ножны на бедре и целеустремленно поспешила к замку.
        Теперь нужно… Внезапно я остановилась. Мной двигало желание исполнить свою судьбу, но в сердце жило и другое чувство, которое звало меня в замок. Слишком много времени прошло, прежде чем я это осознала, и тогда меня словно окатило ледяной водой. Вика, Десмонд и Кадиз! Как я могла… Я почти забыла о них!
        Я обхватила себя руками, потому что мне внезапно стало холодно.
        Великие ветра, что со мной происходит?
        Наверное, мои мысли путаются из-за шока. Скорбь по матери, ее ужасная смерть, потом стычка с дэмами, в которой я едва не погибла. Я потерла ладонями плечи, словно мерзла, и зашагала дальше к замку эс-Ретнея.
        Неподалеку от подъемного моста скалы, между которыми проходил этот участок дороги, расступились, и мне открылся взгляд на долину. В первых лучах нового дня горы казались слегка серыми. Долина лежала в тумане, словно мертвец под светлым саваном, и мне было страшно думать о том, что он скрывал. Сколько жертв на совести Аларика? Его хриплый голос еще звучал у меня в ушах: «Ваша долина заполнится трупами».
        Это не останется безнаказанным, Повелитель.
        Я не знала, была ли это моя мысль или она возникла из-за магии тьмы и звездного света, которой меня одарила волшебница.
        Глава 20
        ЛЭЙРА
        Золотое утро окрашивало стены города. День был прекрасным, как доброе предзнаменование, и одно это уменьшало мой страх.
        Ни Вики, ни Кадиза, ни Десмонда не было в замке, как рассказали стражники, которые, к моему удивлению, пропустили меня без вопросов. Этот факт поумерил мою храбрость, но не решительность и уверенность в том, что нужно сделать. Они лишь росли.
        Возможно, так было лучше. Возможно, друзья не поняли. Возможно, они испугались меня.
        Без сомнения, я могла оказаться для них опасной.
        Так лучше, - прошептала магия звездной ночи, и какая-то часть меня знала, что она права. Но другая сожалела о том, что я теперь больше никогда не увижу своих друзей.
        Магия увещевала меня.
        Ты должна сделать это одна. Ты последняя наследница. Ты одна.
        Ноги словно сами собой вели меня к рыночной площади перед замком. Я даже не поняла, как там оказалась, не заметив ни давно знакомых улиц, ни единого знакомого лица. Внезапно я обнаружила, что стою перед дворцом и осматриваюсь по сторонам, качая головой и потирая глаза, и на какой-то момент почувствовала себя такой опустошенной и ничего не понимающей, будто только что пробудилась от долгого сна. Или только что родилась?
        Однако я почти сразу же снова вспомнила, зачем я здесь. Но знала ли я… кто я?
        А какая, в конце концов, была разница?
        Наверное, Повелитель дэмов был виден из любого уголка рыночной площади. Вот только никто не смотрел на него этим утром. Как могли все они забыть, что он меньше чем два дня назад заставил содрогнуться весь наш мир? Может, им вообще было безразлично, что вся Немия, не защищенная этими стенами, страдает от набегов; что люди вынуждены оставлять свои деревни; что невинные погибают?
        Просто потому, что он этого захотел?
        - И он не в первый раз использовал тебя, - пробормотала я. Это было хуже всего: то, что все эти жертвы были совершенно напрасными. Я бы еще поняла, если бы эти твари, по крайней мере, освободили его.
        Я думала, что Повелитель дэмов будет спать или висеть на цепях без сознания. Но он поднял голову и посмотрел в мою сторону, словно услышал, как я шепчу или дышу.
        От его вида у меня по-прежнему разрывалось сердце. Он выглядел по-человечески и одновременно так, будто никогда не был человеком. Очертания его лица были очень четкими. Брови нависали над его глазами, которые казались темнее; скулы стали острее, а челюсть - шире. А в его глазах больше не отражалось ничего человеческого. Они стали больше, чем раньше, слегка раскосыми, как у хищного зверя, черными, холодными и бездонными. Под последними обрывками одежды, которая когда-то представляла собой рубашку или мовлэ, под кожей проступал каждый мускул, каждая жила. Кое-где кожа загорела или была обожжена солнцем, и светлые шрамы проступили отчетливее. Он выглядел разбитым на части, будто лишь белые линии, которые тянулись по его груди, плечам и рукам, не давали ему распасться.
        И еще эти искалеченные крылья…
        Я застыла неподвижно, как гора, и ответила на его взгляд, ожидая раскаяния или сожаления. Или, по крайней мере, хоть капли стыда. Но его черные, как уголь, глаза остались равнодушными, и чем дольше я ждала, тем яснее мне становилось, что он выставлял меня на посмешище. Как минимум в моих собственных глазах.
        Он доказывал нам двоим, что у него по-прежнему есть власть надо мной.
        Я невольно сглотнула, когда Повелитель дэмов, закованный в цепи, поднял уголок рта, показывая, что он больше не человек. Он больше не был Алариком Колэ - вместо него здесь осталось зловещее чуждое существо, сотворенное губительным проклятьем.
        Поэтому он ухмыльнулся мне. Эта ухмылка и стала ответом на вопрос, понимает ли он, какую боль мне причинил.
        Он знал.
        Он так задумывал, и его план удался.
        Он вовсе не рассчитывал, что освободится, не надеялся на это ни секунды. Он призвал дэмов, лишь чтобы отомстить мне за наложенное на него проклятье.
        «Он уничтожит нас, - прошептала магия звездной ночи. - И тогда ничто не будет его сдерживать. Дэмы жаждут отомстить тем, кто их проклял. В нем, в его сердце, сосредотачивается вся их жажда мести. Он их повелитель. Настоящий повелитель не ставит себя выше своего народа. Настоящий повелитель…»
        …чувствует боль своего народа, - закончила я.
        «Пусть все снова станет хорошо», - прошептала магия.
        Только снова придя в движение, я заметила, что какой-то старик задел меня и запачкал маслом, которое капало с его пирожков, и без того грязное платье. Я растерянно оглянулась. Моргнула всего лишь раз и уже оказалась на расстоянии метра от него. Я будто наблюдала за собой - за Лэйрой - со стороны. Понимала, что она идет на риск, но не беспокоилась всерьез, а лишь с интересом наблюдала, справится ли она.
        Если она не справится, Немия падет.
        Лэйра, которую я видела со стороны - Лэйра, с которой меня в это мгновение мало что связывало, - больше не обращала внимания на других людей, целеустремленно держа курс ко входу в главное здание замка.
        Один из двух гвардейцев, охранявших вход, выступил вперед и положил ей руку на плечо:
        - Доброе утро, Лэйра. Куда ты направляешься?
        Мне так же, как и ей, было ясно, что пускать ее внутрь запрещено. И так же хорошо она понимала, как не хотелось им заступать ей путь. Она была принцессой - пусть даже теперь и ничейной дочерью.
        - Ты должен меня пропустить, - сказала другая, чужая Лэйра очень тихо, и магия цвета уходящей в бесконечность звездной ночи заискрилась в ее груди.
        Она пошла дальше, и гвардеец отступил, растерянно качая головой, а она уже прошла большую часть коридора, предоставив ему объясняться перед товарищем.
        Я видела, как эта чужая Лэйра спешит по коридору, устланному коврами, мимо посыльных, которые смотрели ей вслед, и новых охранников, ни один из которых не сделал серьезной попытки ее остановить. Сама она не видела в этом ничего удивительного, а я задалась вопросом, что может означать это необычное поведение людей. Мне показалось, будто в голове зияет огромная глубокая пропасть, в которой исчезало все - сначала вопрос, потом сомнения и, наконец, все заботы. Я делала то, чего требовала от меня судьба. Мир знал, насколько важен мой поступок, так что я встречала поддержку повсюду.
        Словно охотничья собака, идущая по следу, я чувствовала присутствие Повелителя дэмов. Мне не приходилось задумываться, чтобы его найти. Его проклятье и моя магия были едины, как две стороны одной медали. Тонкая нить, связывающая нас, натянулась, и я следовала по ней, словно она притягивала к моему предназначению.
        Я дошла до коридора, где в стену вделали дверцу, и раздвинула гобелен, за которым она была скрыта. Засов был тяжелым, но моя воля оказалась достаточно сильна. Нетерпение нарастало, так что я просто сорвала задвижку с петель.
        Люди на рыночной площади стали поднимать глаза на меня, когда я протиснулась через низкое отверстие в стене и вышла на узкий карниз. По толпе на площади перед замком пробежали растерянность и ужас. Они глазели на меня, показывали вверх, и то и дело кто-то испуганно вскрикивал или ронял товары, которые держал в руках.
        Никто не понимал, зачем я забралась наверх. Поймут ли они когда-нибудь? Какие истории будут рассказывать, когда со всем этим будет покончено?
        Гвардейцы побежали, схватившись за оружие. Послышались громкие крики. Вдруг снизошло мрачное осознание: хороших историй обо мне в книгах не напишут. Никто не поймет. Впрочем, какое значение это имеет, если альтернатива означает, что никаких историй не будет?
        Потому что некому будет их рассказывать?
        - Лэйра. - Повелитель дэмов посмотрел на меня своими холодными глазами. - Я знал, что ты придешь.
        Я помедлила. Достаточно долго, чтобы на мгновение сомкнуть веки и ощутить, что хочу спросить его, почему он меня предал. Снова. Почему должны были пострадать невинные. Почему они должны были погибнуть.
        Но тут же вернулась мысль, которая смыла все сомнения ясным и холодным осознанием: если я промешкаю сейчас, у Немии больше не будет будущего. Я буду повинна в гибели мира, который я люблю.
        - Ради всех ветров, мы были так близки. Мы же почти освободили тебя, - услышала я свой собственный шепот.
        Повелитель качнул головой, словно наклонив ее в молчаливом вопросе.
        Правая рука уже лежала на рукояти клинка, магия струилась по линиям моей ладони. Это была ясная бесконечная магия, на вкус она была как снег на фронтонах высочайших гор, она была темна, как ночь, и светла, как тысяча звезд.
        Повелитель дэмов открыл рот и издал невнятный звук - возможно, пытаясь что-то сказать. По рыночной площади метались люди. Кто-то искал место, откуда будет лучше видно происходящее, другие старались убраться подальше.
        Я больше не воспринимала ничего, кроме шума крови в ушах, громоподобного сердцебиения и зова магии, которая была моим наследием.
        В моем клинке непостижимым образом отчетливо отражалась ясная звездная ночь. Глубоко из ее сердца исходил громогласный и в то же время невероятно тихий зов. И он был услышан. Со всех четырех сторон света сюда ринулись ветра: теплый, светящийся золотом песков пустыни танэль; мягкая, почти утешающая легкими касаниями люлана; холодный, острый, как клинок, мюр; ласса, дикая и своенравная, неустанная, способная свести с ума всех, кто был на рыночной площади, - гвардейцев, торговцев, музыкантов и кого угодно еще, вплоть до самых маленьких детей, явив им свои иллюзии. Однако ветрам не было дела до людей. Они ринулись прямо ко мне, закружившись вокруг клинка. Магия исходила из их диких свободных сердец, смешивалась с магией власти и звездной ночи, которая теперь принадлежала мне. Она текла по моим сосудам, из груди в руки, а из рук - в мюродем. Мой клинок отдавал магию ветрам, и она превращалась в разноцветный водоворот. Порывы танэля теперь светились, как золотые ленты, люлана окрасилась зеленым, мюр окружал все холодным синим, а ласса переливалась оранжевым, красным и фиолетовым. Каждый из
присутствующих здесь видел, что я знаюсь с магией - что я призываю магию к себе, управляю ею! Эта внезапная мысль об осторожности, на мгновение напугавшая меня, исчезла так же быстро, как и появилась. Это было не важно. Это будет не важно, когда я исполню свою судьбу.
        У меня не было ничего, кроме этого последнего задания. Возможно, я родилась именно для этого. И уж точно для этого стоило умереть.
        Теперь я видела только Повелителя дэмов. Он стоял передо мной со связанными руками, с крыльями, прибитыми кольями к камню. Он больше не мог от меня сбежать.
        Никакого сострадания! - заклинала меня магия, когда на лике Повелителя теней отразился ужас. Он открыл рот, чтобы что-то произнести, но я не слышала его, потому что мне было все равно, насмехается он или молит о пощаде. В конце концов, он-то не проявил милосердия.
        - Я пришла, - прошептала я, - и теперь я возьму тебя с собой.
        Клинок свистнул в воздухе. Наполненный всей магией этой земли, а возможно, и всей магией этого мира, он устремился точно к его груди, чтобы рассечь сердце и покарать за все, в чем он бы виновен.
        В этот момент что-то загорелось во мне. Оно не было светлым, как звезды, нет, оно было бирюзовым и изумрудно-зеленым. Оно было теплым, знакомым и… ласковым. Эта сила не подходила для того, чтобы отнять чью-то жизнь. Даже самую омерзительную.
        Я помедлила.
        Клинок вонзился не в грудь Повелителя теней, а в стену у него за спиной. Посыпались искры, магия возмущенно зашипела. Отдача от удара едва не сбросила меня с карниза, но я уцепилась свободной рукой за край проема в стене и удержалась.
        На мгновение я услышала молчание толпы, которое было громче любого крика. Услышала звук приближающихся шагов, крики охранников. И на секунду я посмотрела в глаза Повелителю теней. Они были черными, как уголь, и в то же время их будто затянуло поволокой. В них просвечивало воспоминание: о глазах, синих, как дождевые облака; о танце на залитой дождем площади; о том, как переплетались наши взгляды.
        - Лэйра! - крикнул он. Его голос казался одновременно знакомым и чужим. Будто потерянное воспоминание. Будто искра среди пепла в моем сердце. Будто еще не весь огонь погас.
        - Лэйра, она… Пожалуйста! Ты должна…
        Мои уши заполнил гневный голос магии из ночи и звезд:
        «Он очаровывает тебя! Не слушай его! Он использует магию, чтобы спасти свою шкуру!»
        Я заметила, как напряглись его мышцы, и снова занесла мюродем для удара. Ощутила, как магия заполняет мой разум, овладевает каждой мыслью, направляет каждое движение.
        Первый гвардеец протиснулся через отверстие в стене и хотел схватить меня, но я увернулась, проскочив мимо Повелителя дэмов на другую сторону карниза. Повелитель дергался в цепях, пытаясь вырваться, и яростно топал ногами, которые не были скованы.
        «Он боится, - шептала магия, - и не без оснований. Потому что ты покончишь с ним».
        В проеме появилось еще несколько гвардейцев. Я едва обращала на них внимание. Если бы Повелитель дэмов не повис на цепях, согнув ногу в колене, а затем не отправил бы одного гвардейца вниз пинком в живот, я бы и вовсе их не заметила.
        Я опять будто со стороны наблюдала за тем, как в третий раз занесла меч, ведомый магией, которая принимала за меня все решения, чтобы больше не допустить промахов.
        Мюродем был наполнен этой могущественной магией и алчно желал исправить ошибку, совершенную много лет назад. Словно голодная хищная птица, он метнулся к груди Повелителя, который наклонился, чтобы ударить очередного гвардейца увенчанной рогами головой.
        Снова во мне вспыхнули изумрудно-зеленый и бирюзовый, и на мгновение я осознала, что происходит.
        Меня направляла магия прародительницы, я больше не была собой.
        Я снова занесла клинок, промахнулась мимо пленника буквально на миллиметр и поняла, что он делал.
        Гвардейцы преследовали меня! Они поняли, что я использую магию, и потому я превратилась в их злейшего врага. А Аларик? Он защищал меня от них.
        - Почему? - выдохнула я. - Ты убил ее! Почему ты убил ее?
        Он бросил на меня жесткий холодный взгляд и изогнул губы в небрежной ухмылке:
        - Назови мне хоть одну причину, почему я должен был поступить иначе!
        И я ощутила, как чуждая магия снова набирает силу.
        Она была темна, как ночь, эта магия, темна и полна звезд. И она была сильна. Намного сильнее меня, того жалкого остатка личности, который еще не поддался ей.
        «Сейчас ты умрешь», - прошептала магия.
        Клинок еще раз просвистел в воздухе, полный магии, полный вины, полный тысячелетней ненависти.
        Нет.

* * *
        Нет!
        Это была не я. И все же это была я. Это была я, и в то же время я не была собой. Что бы ни совершил Аларик и каким бы непростительным это ни казалось для меня, я не хотела его убивать, если это решение принимала не я сама. Я должна сама!
        Изо всех сил я воспротивилась магии, которая снова пыталась захватить надо мной контроль. Изумрудно-зеленый и бирюзовый взорвались, вырываясь на свободу, и цвета собственной магии окружили тьму и звездный свет, освобождая от чар прародительницы.
        Аларик закашлялся, когда мой мюродем - пропитанный четырьмя ветрами Немии и цветами моей собственной магии - рассек не его горло, а оковы. Он упал на колени, едва не свалившись с карниза, но успел за что-то ухватиться. От звуков, которые срывались с его губ, что-то грозило разорваться у меня внутри. Это были стоны невыносимых мучений, а я осознала это ужасно поздно.
        Крылья. Проклятые крылья все еще висели на кольях, которыми они были прибиты к стене.
        Я не могла заняться ими прямо сейчас, потому что первый гвардеец уже пробрался мимо Аларика. Как будто ему было все равно, что Повелитель дэмов освободился от оков, он бросился на меня.
        Магия покинула мой мюродем в тот же момент, когда я промедлила, не решаясь воспользоваться ею против гвардейцев. Я просто не могла. Эти люди - я знала их с самого детства. Они честно выполняли свою работу, и все, чего они хотели, - защитить замок, гору Волариан и земли Немии от зла.
        Я просто не могла убить ни одного из них!
        А вот Аларик не испытывал угрызений совести. Одним ударом кулака он сбросил гвардейца вниз. Когда тот долетел до земли, послышался треск. Затем Аларик схватил меня обеими руками и притянул к себе:
        - Просто отрежь!
        Я посмотрела в его черные глаза. Поняла, чего он от меня хочет, и одновременно не осознавала до конца.
        - Просто. Отрежь. Их! - Его голос стал громче, разносясь над всей рыночной площадью. - Заклинаю тебя, ничейная дочь! - прорычал он, встряхнув меня. - Весь этот город, да все, вся эта гора обрушится, погребя под собой всех живых, если ты не сделаешь то, что я говорю! Просто отрежь!
        Мое сердце больше не билось. Я ощутила, как воздух застыл в легких, словно тело отказывалось дышать.
        «Нет, - только и могла подумать я. - Нет, нет, нет!»
        Однако появлялись все новые гвардейцы, и я понимала, что он их убьет. На его лице было написано чистое безумие, боль исказила черты. Дрожа, он дергал крыльями, но каждый раз шатался, словно мог вот-вот потерять сознание.
        У него не получалось освободиться, и я не видела других вариантов, кроме как помочь ему еще раз. Иначе он осуществит свою угрозу - как уже сделал это однажды.
        Пока он держал меня за предплечье, я подняла свободную руку над его плечом и ухватилась за край крыла. Кожа, натянутая между тонкими костями, была неожиданно мягкой, словно изысканная замша, и теплой.
        Аларик застонал, когда я схватила крыло так крепко, как могла, и кости моего предплечья затрещали в его стальных пальцах. Несмотря на это, я не отпустила его. Напротив. Времени придумывать, как освободить крылья от кольев, больше не было. Я просто закрыла глаза и дернула всем своим весом.
        Надо мной пронесся ужасный крик, окативший меня словно ледяной волной. Я подумала, что сейчас упаду с карниза, но Аларик крепко меня держал, ведь я еще не закончила. По его плечам стекали потоки свежей алой крови.
        Увидев, что у меня получилось, я тут же ухватилась за второе крыло.
        Я не знала, что они с ним сделали, но оно было испещрено незажившими и полузажившими ранами, а многие из тонких косточек были раздроблены.
        Аларик издал стон, отозвавшийся во всех моих нервах.
        - Я не вынесу, - всхлипнула я.
        Аларик, закашлявшись, оскалил зубы:
        - Вся гора, Лэйра! Весь твой драгоценный Волариан превратится в могилу, если ты не справишься!
        Я не знала уже, хочу ли его освобождать. Возможно, я просто хотела сделать ему больно, причинить ему такие же страдания, какие он причинил мне. Если это вообще возможно.
        - Ненавижу тебя. Больше того, я презираю тебя. Мне хотелось бы, искренне хотелось, чтобы мы никогда, никогда не встречались.
        - А ты думаешь, - тихо произнес он, - что я считаю иначе?
        И тогда я вцепилась пальцами в тонкую кожу его крыла и потянула изо всех сил.
        И в следующий момент мы оба рухнули вниз.
        Глава 21
        АЛАРИК
        - В начале было пламя.
        Аларик знал эти слова, хотя и не знал откуда. Почти никто больше не говорил на древнем языке Кеппоха. На языке из того времени, когда у каждой страны было собственное наречие и никто не понимал чужаков, и не хотел с ними говорить. Эта история невольно напоминала ему о матери. Вот только разве она рассказывала ему такое? Нет, наверное, это была кормилица. Наверное, он слушал ее так же, как сегодня. Лежа в кровати, закрыв глаза, чувствуя, что сон намного ближе, чем реальность.
        - В начале был Огонь. Он горел неустанно и сильно на краю Лиаскай, год за годом. Поначалу они оба были лишь божественными силами - не чем иным, как мыслями, мечтами и возможностями. Однако Лиаскай было недостаточно просто существовать. Она выбрала место, связала себя с ним и стала единой с землей и небом. Огонь последовал за ней, выбрал участок рядом с тем, что выбрала Лиаскай, и стал единым с водой и ветром. Но Лиаскай хотела намного большего. Так что она оживила мир своим дыханием и населила его людьми, а небо - магией. Огонь не хотел отставать, но его дыхание не порождало ни людей, ни магии. Оно превращалось в огненный шторм и просто уничтожало все. Лиаскай смеялась над ним. Огонь не собирался сдаваться. Возможно, он сможет создать магию из своего дыхания, как и Лиаскай. Однако ему удалось нечто другое - он сотворил своих собственных людей, и так в мир пришли первые кеппоханцы, создания из огня. Они были крепче людей Лиаскай. Вспыльчивые, с сильной волей, потому что никто из них не собирался подчиняться создавшему их Огню. Они чествовали его иначе. Никогда не склонялись ни перед чем и ни перед
кем - ни перед Огнем, ни перед Лиаскай. Никогда не переставали бороться за собственную корону - корону, которую носили бы они сами, они, люди Кеппоха. И в сердце Огня пылали гордость и счастье, как облитый маслом хворост. Потому что для этого он и создавал кеппоханцев.
        Обжигающая боль вырвала Аларика из бреда безумия. Казалось, будто ему в спину вонзают кинжал. С рычанием он выпрямился, хотел вскочить на ноги, но ничего не получилось. Что-то удерживало его, лежащего на животе, приковывая к постели. Он попытался сопротивляться, и дерево затрещало. Кожаный ремень растянулся, а затем порвался. Его рука освободилась и ударила в пустоту.
        - Мой Повелитель! - прокричал хриплый голос. - Мой Повелитель! Успокойтесь! Пожалуйста, постарайтесь успокоиться!
        Он рванулся, пытаясь освободиться от второго ремня. Силы его подвели. Ему было дурно. Паника стискивала грудь, а голова была тяжелой. Его одурманили?
        - Спокойнее, мой Повелитель! Я же вам помогаю, проклятый идиот! Кедрен! Ты мне тут нужен! Кедрен, черт тебя возьми!
        Приблизились торопливые шаги. Кто-то выругался себе под нос. Рука, которую Аларику удалось освободить, стала тяжелой. Что это? Снова связали?
        Аларик опять собрал все силы и попытался вырваться:
        - Где… где Лэйра?
        Попытавшись заговорить, он ощутил что-то во рту. Ему засунули кляп?
        - Послушайте, мой Повелитель, - прохрипел голос. - Да слушайте же мои слова, вы, безмозглый простак. Вначале было пламя…
        История началась снова, тело Аларика стало тяжелым, а в глазах потемнело. Он боролся с подступающим обмороком. Нельзя было потерять сознание, пока он не узнал… не узнал…
        Проклятье, что он должен был узнать?
        Где он вообще находится?
        Промелькнуло воспоминание о каком-то месте, где он слушал историю о пламени… нет, видел там ее. Это был висящий на стене гобелен. Слово за словом эта история была вышита на нем золотой нитью.
        - Откуда, - прохрипел он в полузабытьи, - тзнашь этсторию?
        - От вашего предшественника, милорд. Он любил рассказывать ее мне, добрый Повелитель Риан.
        Он ведь знал этот голос. Он принадлежал молчаливому старику, бывшему прислужнику Риана Циры, который жил в замке и с ослиным упорством называл Аларика милордом, хотя тот уже в сотый раз ему запретил.
        Аларик был слишком слаб, чтобы поднять голову. Возможно, ему и ее привязали. Или прибили гвоздями к лежанке - по крайней мере, именно так он себя чувствовал.
        Он ощутил что-то во рту, но выплюнуть этот предмет не получалось.
        - Верните ремень на место, - произнес старик. - Вам будет не так больно, если…
        - Как будто это поможет, - возразил второй голос. Кедрен.
        Его присутствие успокоило Аларика, несмотря на то, что кто-то резким движением вцепился ему в волосы.
        - Аларик, слышишь меня? Это я, Кедрен. Ты должен держать этот кусок кожи во рту, понял? Это наш единственный шанс, чтобы ты не откусил нам руки.
        Ему не хотелось улыбаться, но он все-таки заставил себя и тут же об этом пожалел, потому что снова ожила вибрирующая боль.
        Кедрен держал в поле его зрения что-то светлое, и Аларик с трудом различил, что предплечье парня полностью забинтовано. Похоже, он вовсе не шутил.
        - Просто держи этот кусок кожи во рту и попытайся не дергаться. Мы изо всех сил стараемся тебя залатать, но ты нам не очень помогаешь.
        Ох. Это не приходило ему в голову.
        - Они там в Немии очень основательно подходят к делу. Проклясть бы их всех, скотов этаких. - Кедрен фыркнул. - Нужно тебе что-то? Воды? Еще настойки, чтобы было не так больно?
        Аларик со стоном отказался. Его голова снова стала невероятно тяжелой. Она была невероятно ватной, и к тому же покоилась на подушке. Его мысли словно ускользали, просачиваясь сквозь раны, прежде чем ему удавалось разобраться в них и произнести вслух хоть что-то.
        Старик снова занялся иголкой и ниткой, кожаными повязками и тонкими ветками, которые прикладывал к его спине. Вероятно, к крыльям, хотя до того Аларику показалось, будто он касается его обнаженного позвоночника. Он сшивал кожу. Вправлял кости. И рассказывал ему о том, как узнал старую историю о кеппоханском огне от Повелителя Риана, а затем приказал одной мастерице запечатлеть ее в том шедевре ткацкого искусства, чтобы ни одно слово не было утрачено.
        - Значт, тбя звут Виккард, старик? - слабым голосом спросил Аларик. Он видел этот гобелен - в доме Виккарда, в деревне, вместе с…
        Вместо ответа старик резким движением вправил на место сломанную кость крыла, и Аларик еще продолжал слышать собственный крик, когда уже давно провалился в темноту.
        Глава 22
        ВИКА
        - Идем, - произнес он тихо, почти неслышно, и его дыхание коснулось уха Вики. По ее шее мягко пробежали мурашки, кожу головы закололо. - Выйдем на улицу.
        Вика насторожилась. Она точно знала, что если последует его просьбе, то проснется, и тогда все останется в прошлом, а она… Она по-прежнему будет здесь. Одна.
        - Вика, - настаивал он. - Выйдем на улицу.
        - Я не хочу, - она останется здесь, в тени сна, где может забыть о невыносимых проблемах реальности. Здесь она была в безопасности - несмотря на то, что в этой темноте вокруг нее вился погибший Повелитель дэмов. С самого начала ей казалось, что он не может ей навредить. - Я тебя совсем не знаю.
        Он тихо рассмеялся:
        - Знаешь, принцесса в шрамах. Я уверен.
        - Не называй меня так! - возразила она.
        - Не называть? - В его голосе звучала насмешка. - Я буду называть тебя так, как ты хочешь. Но ты должна выйти со мной наружу, где я смогу тебя увидеть.
        «И тогда я проснусь, - печально подумала она. - А этого, Риан, я не хочу. Когда я просыпаюсь, ты исчезаешь. Дай мне поспать. Утро и так наступает слишком рано».
        Она не ощущала его по-настоящему, и на самом деле его не было рядом, но ей показалось, будто он приблизился. Тогда она ощутила покалывание на коже, которое возникает только тогда, когда кончики покрывавших ее волосков касались тела другого человека. Слишком мало, чтобы назвать это прикосновением, но чересчур много, чтобы не почувствовать.
        - Тсс, - сказал он. Звук был тихим, как мысль. - Теперь пойдем, Вика.
        И Вика забыла, что не хочет просыпаться. И тут же проснулась. Она скатилась со шкуры, которая защищала ее от исходившего от земли холода, беззвучно поднялась на ноги и подобрала свою накидку, которая служила ей одеялом. Отец засопел во сне и перевернулся на другой бок, тихий храп матери звучал как непрестанные, регулярные вздохи. Вика не стала надевать сапоги, босиком прокралась к выходу из палатки и, откинув полотнища, закрывающие вход, вышла наружу.
        Ее тело обдувал холодный ночной воздух. Женщина-гвардеец, которая несла караул, не сказала ни слова, лишь вопросительно дернула подбородком. Вика приложила палец к губам, скользнула к ней и прошептала:
        - Я больше не могу спать. Пожалуйста, не говорите родителям, я просто немного разомну ноги.
        - Вы собираетесь убежать, миледи? - спросила женщина. Она была намного старше Вики. Ее седые волосы были аккуратно коротко пострижены и напоминали шлем. Во время поездки Вика решила ненавидеть ее, потому что в ее лице читалось сострадание. Но теперь она больше не чувствовала ненависти. Вика улыбнулась женщине:
        - Не думаю. Есть вещи, от которых не убежать, ведь придется бежать вечно. И неизбежно заблудишься. Я вернусь.
        - Вы очень смелая, миледи.
        Вика хотела проскользнуть дальше. Где-то ее ждал Риан. Но теперь она застыла и посмотрела на стражницу долгим взглядом. На ее окруженные морщинами умные глаза. Широкие плечи. Загрубевшие ладони с коротко остриженными ногтями.
        - Если бы мне оставили выбор, я бы была как вы. Стать воительницей и героиней всегда было моей мечтой. Я бы хотела вам не завидовать, но не могу иначе.
        Ее собеседница улыбнулась, и это была неожиданно мягкая улыбка для женщины-гвардейца:
        - Миледи, я просто женщина с мечом, я многого не знаю. Однако если вы хотите стать героиней, вы можете достичь этого многими путями. Возможно, с помощью меча, возможно, пером и бумагой, а может быть, словами и мыслями. Я знаю только одно: героини нужны этому миру. Оставайтесь верны своему желанию.
        Вика хотела кивнуть, но не смогла. Как она могла давать обещания, если не знала, что ей предстоит. Ее родители так и не сказали ей ничего, кроме того, что ей нужно познакомиться с претендентом на ее руку. Но волнение ее матери и то, как отец скрывал тяжкий груз, лежащий на его совести, выдавали, что решение уже принято. Теперь Вика могла только надеяться, что ее муж окажется неплохим человеком.
        - Я верю в вас, леди Викарай, - произнесла женщина. - Подумайте о моих словах. Я буду ждать момента, когда однажды услышу о ваших героических подвигах.
        С этими словами она освободила ей путь, и Вика направилась к соснам, которые прикрывали палатку от посторонних взглядов. Подошвы ощущали каждый корень и каждый камень. Маленькая группа путников в спешке пересекла перевал Волариана и теперь уже почти достигла юго-восточного подножия горы. Мама с утра высматривала приветственный отряд. Вика не строила иллюзий и ожидала, что это окажется по меньшей мере батальон, который в случае необходимости поволочет ее за волосы к типу, мечтающему сделать ее своей женой. Она чувствовала, как горло обжигает желчь, будто недавно съеденная пища просилась наружу. Будет ли он по-прежнему заинтересован в замужестве, если ее стошнит ему под ноги?
        Луна стояла над Воларианом, как серебряный серп, и в ночи ее свет делал покрытую снегом вершину призрачной; она горела над всеми, словно огромный факел.
        - Он холоден, но прекрасен, - сказал Риан.
        Вика едва не отшатнулась, но смогла вовремя овладеть собой. Он всегда исчезал, когда она пугалась, потому что тогда она пробуждалась ото сна. Но теперь… теперь-то она не спала. Как он мог стоять рядом с ней? Она видела только его профиль. Прямой нос над четко очерченными губами, черные волосы, отливавшие синим в лунном свете. Она никогда не видела его раньше - не в человеческом обличье. Его облик смутно пугал ее. Потому что ей никогда не приходило в голову, что он может быть красив.
        - Месяц? - спросила она.
        - Гора. Волариан. Как высоко вздымалась бы вершина, если бы снег не таял даже летом?
        - Когда-то Иста была выше, - Вика с радостью бросила бы взгляд на свою гору-защитницу, на север, но Волариан заслонял ее. - Иста была выше всех. Но она была слишком горда и из-за нее сломала свою вершину, закинула ее высоко в небо, и теперь она вращается над нами.
        - Месяц? - с ноткой веселья в голосе спросил Риан и повернул голову в ее сторону. - Старый добрый месяц когда-то был частью горы? Это правда, ты в это веришь или просто рассказываешь сказки?
        Вика снова подняла взгляд на месяц, но ее сердце все равно забилось быстрее, хотя она и не смотрела на Риана. Кем он был на самом деле? Чем он был на самом деле?
        - А это важно?
        - Нет, - напрямую ответил он. - Я поверю всему, что ты мне скажешь, принцесса в шрамах.
        - Не называй меня так.
        - Не называть? А как мне тогда тебя называть?
        - Меня зовут Викарай Лессит.
        - Это не ответ на мой вопрос.
        - Друзья называют меня Викой.
        - А я твой друг? - Он тихо рассмеялся. - Мы так быстро подружились!
        - Нет, вовсе нет. Ты… ты мертв, верно?
        - Хочешь рассказать мне, как тебя называют мертвецы?
        Она ощутила, как уголки ее рта поднимаются против воли, и снова посмотрела на него. Он вовсе не выглядел мертвым, хотя и был слегка бледным, почти нематериальным. Густая синева его глаз и черные волосы чересчур отчетливо выделялись на фоне его кожи.
        - Называй меня как хочешь, Повелитель Риан, потому что я буду делать точно так же. Но ответь на мои вопросы.
        Его улыбка погасла:
        - Да, я мертв. И в то же время нет. Я нахожусь в месте между жизнью и вечным огнем.
        - Огнем?
        - Я родом из Кеппоха, принцесса в шрамах. - Это прозвище больше не сердило ее, потому что оно не было насмешкой. Риан выделял в ней что-то особенное. - Мы приходим не из замка Матери Лиаскай, нас выковывают в Огне.
        - И это правда, ты в это веришь или просто рассказываешь сказки?
        Что-то промелькнуло в его взгляде, такое, что ночь показалась еще темнее. На мгновение стало спокойно, словно они могли ненадолго скрыться в ней.
        - А это важно? Наверное, я слишком долго был прикован к этой жизни, чтобы сразу уйти. И теперь я здесь.
        - Ты появляешься в моих снах. Ведь это сны, верно? - Она осмотрелась по сторонам. Все выглядело совершенно реальным. Она была уверена, что та женщина-гвардеец такая же настоящая, как и Вика, и в следующее утро она так же, как и сама Вика, будет помнить их короткий разговор. Вика бодрствовала, но недостаточно, и потому Риан мог проникнуть к ней из сна. - Ты и есть сон. Как ты можешь приходить ко мне? Именно ко мне?
        Он ничего не сказал, но поднял руку и провел двумя пальцами вдоль шрамов на ее щеке. Вике показалось, что она и правда чувствует прикосновение. Она ощутила легкую слабость.
        Значит, Лэйра была права. Все дело было в яде дэмов, который связал ее с ним.
        - Ты находишь меня по ним? А почему ты приходишь именно ко мне?
        Он рассмеялся, но смех был безрадостным.
        - Между жизнью и вечностью одиноко. И ты, принцесса в шрамах, составляешь мне более приятную компанию, чем дэмы или сумасшедшие, которые сознательно вводят себе их яд.
        - Для чего люди это делают?
        Она не раз спрашивала себя, для чего это Аларику. Разумеется, он хотел замаскировать шрамы, оставленные долговым заклятьем, это она понимала. Кто захочет, чтобы в нем сразу же можно было узнать раба? Но ведь были и другие варианты. Использовать презренную краску вместо этого редкого яда.
        - Я же говорю, они сумасшедшие.
        - А я знаю, что есть причина поубедительнее. Не держи меня за дурочку, иначе я решу проснуться, и ты благополучно растворишься.
        Риан поднял руки:
        - Ты и правда со мной жестока.
        Она ответила ему холодной улыбкой:
        - Готова поспорить, тебе это нравится.
        Он тоже улыбнулся, но его ответ прозвучал серьезно:
        - Кто же может интересовать меня больше, чем ты, Вика?
        На это у Вики ответа не было. Она невольно провела пальцами вдоль линии, которую он прочертил на ее щеке - она была невидимой, но ощутимой.
        - Как именно он действует, этот яд?
        - Вот, значит, как? - ответил он вопросом. - Яд? Кровь дэмов - это эссенция моего владычества. Я отдавал им то, в чем нуждаюсь сам. Свободу от чувства вины. Я много лет боролся с чувством вины, пока вовсе не уничтожил его. Вина бесполезна. Для меня, потому что у меня не было выбора. Для дэмов это бессмысленная мука. И для тебя, потому что тебе твои силы нужны для другой борьбы. И это единственная причина, по которой я к тебе пришел.
        - Ах. А я-то думала, ты просто хочешь свести с ума женщину, из-за которой погиб.
        - Хотел, - небрежно произнес Риан. - И довольно долго.
        - А почему же ты передумал?
        - Потому что… - Кажется, в голосе погибшего Повелителя дэмов прозвучала неуверенность? - Потому что я не мог ни в чем тебя упрекнуть. Когда-то Сана завоевала мое доверие так же, как и твое.
        - Фемаршал Филлес?
        - Да. Я знал ее сотню лет или дольше. И больше сотни раз я доверял ей свою жизнь. Я начал лучше понимать происходящее, только когда она захотела захватить мое королевство. Возможно, просто Алсьяна-Дэра сама увидела, кто знает. Быть Повелителем - значит защищать это Царство. Это не просто задача, которую кто-то на себя берет. Это больше, чем обет. Это причина, по которой ты живешь дальше вместо того, чтобы умереть в назначенный час. Но если ты не носишь корону Алсьяна-Дэра, ты не можешь этого представить. Я очень хорошо понимаю, почему ты ей доверяла, - он тихо рассмеялся. - К тому же мне нравится, как ты принимаешь решения, принцесса в шрамах. Ты не затягиваешь с ними. Не ломаешь голову, не тянешь время, чтобы потом жалеть о несделанном. Ты обнажаешь меч и вступаешь в борьбу. И это мне кое-кого напоминает.
        В его словах прозвучала печаль, и Вика спросила себя, думает ли он о женщине, ради которой он когда-то вступил в Царство дэмов.
        Но, к ее удивлению, он произнес:
        - Я был таким же, как ты, и довольно долго. А теперь ты идешь в Кеппох, когда-то давший мне жизнь.
        Почему-то этот ответ ее разочаровал.
        - Хочешь воспользоваться мной, чтобы вернуться на родину?
        Он улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в темноте.
        - Если бы мог, я бы сжег Кеппох до основания и никогда не возродил бы его из пепла. Но я знаю свою прежнюю родину. Достаточно хорошо, чтобы точно понимать: Вика, там тебе понадобится друг.
        Глава 23
        АЛАРИК
        Когда Аларик очнулся от бредового сна, в котором он прижимал Лэйру к себе так сильно, что ломал ее ребра, было темно. Наконец-то он смог открыть глаза, не чувствуя, что его ослепляет свет. Помещение освещала лишь почти потухшая масляная лампа в углу. Чье-то тихое спокойное дыхание выдавало, что он здесь не один, и он с трудом повернул голову, которая, кажется, весила целую тонну. Это небольшое движение отозвалось в его спине, которую будто пронзили клинки. Он совершенно не хотел знать, как сейчас выглядели его крылья. Казалось, будто их разорвали на полоски, и Виккард вряд ли сильно улучшил их состояние.
        Кроме лежанки, на которой он растянулся на животе, в комнате был сундук и множество плетеных корзин. В носу была засохшая кровь, но он все равно почуял ароматы трав и резкий запах спирта. Это объясняло, почему ему казалось, будто голову до краев наполнили густым сиропом, так что она стала тяжелой и медлительной. Разорванные ремни, валявшиеся на каменном полу, свидетельствовали о том, что это было необходимо. Еще одним доказательством был подбитый глаз Кедрена. Парень лежал на тонком матрасе под шерстяным одеялом на полу и как раз начал храпеть. Он выглядел измотанным, словно они с Виккардом потратили не один час, зашивая раны Аларика и пытаясь при этом не дать ему их убить.
        Проклятье.
        Аларик осторожно пошевелил рукой и с удивлением обнаружил, что больше не связан. Ему даже удалось приподняться, опираясь на предплечья, хотя все тело протестовало, и у него вырвался стон.
        Кедрен тут же испуганно проснулся, в ужасе осмотрелся и застыл, увидев его.
        - Аларик. Лучше лежи. Чтобы не повредить то, что у тебя за спиной. - Кедрен поспешно вскочил и подошел к нему. - Нужно что-то? Воды? Чая? Виккард сказал, нужно влить тебе отвар из целебных растений, но я не рискнул. Будет очень мило с твоей стороны, если ты выпьешь эту бурду добровольно, потому что иначе старик снова рассердится и урежет мне паек наполовину.
        Аларик закрыл глаза, когда Кедрен поднял масляную лампу. Парень, не умолкая, болтал какой-то вздор, но для сознания Аларика он казался сложнее запутанных политических решений. Всего было слишком много. Слишком сложно. Он не мог произнести даже ответ на простейший вопрос.
        Но хорошо, что Кедрен был рядом.
        В какой-то момент он поднес к его губам чашку с едва теплой жидкостью. Аларик выпил эту бурду из благодарности и потому, что его мучила совесть после того, как он настолько сильно сопротивлялся в бреду. Вкус отвара был отдельной пыткой.
        Пока Аларик пил, он не мог не заметить, что Кедрен то и дело поглядывает на его спину и крылья.
        Отвращение он мог бы пережить, выглядит он, наверное, и правда омерзительно. А вот сочувствие в глазах Кедрена задевало его.
        - Обойдусь и без них.
        - Ты о чем?
        - Эти… крылья. Я же не благодаря им облетаю окрестности или парю в воздухе над Немией. Это иначе работает. - Как именно, он сам еще не мог описать. Это каждый раз срабатывало интуитивно, словно было внутри его, теперь, когда эта болезненно прорастающая из его черепа корона снова и снова изменяла его кровь, отравляя ее. Он понятия не имел, зачем ему эти крылья. Они просто появились, пока он был в заключении. Он чувствовал, как ломаются его лопатки, как растут кости, и на следующий день появились крылья. Пару дней они оставались скрытыми, плотно прижатыми к стене у него за спиной. К сожалению, это не продлилось долго.
        А когда они их нашли…
        Кедрен шумно сглотнул:
        - Для чего бы они ни были нужны, Аларик, я уверен, что они исцелятся, насколько это возможно. Сейчас они выглядят ужасно. Просто не оглядывайся. Но станет лучше, я уверен.
        - Спасибо, Кедрен.
        Аларик опустошил чашку и содрогнулся от отвращения. Затем он заставил себя задать вопрос, который снова и снова всплывал в его сознании задолго до того, как оно снова обрело способность удерживать хоть какие-то мысли:
        - Что с Лэйрой? - Видела ли она его в этом жалком состоянии? Может быть, в этом буйном бреду?
        Кедрен промолчал и отступил на шаг.
        - Говори уже, Кедрен. - Наверное, она боится его. Не хочет никогда больше его видеть. Он не мог ее за это упрекнуть.
        - Не знаю, о чем ты. Ее здесь нет, Аларик.
        Значит, она ушла. Бросила его, прежде чем он смог объяснить…
        - Когда? Когда она ушла? - И куда, угли и пламя! Она же не может в одиночестве бродить по Алсьяна-Дэра!
        - Ее здесь и не было.
        Резкое необдуманное движение заставило Аларика застонать.
        - Я… ох! Я же принес ее сюда!
        Кедрен долгим взглядом посмотрел на него, а затем покачал головой:
        - Ты пришел один, Аларик.
        - Нет, это невозможно!
        - Мне жаль, но это так. Ты появился в руинах перед старым кабинетом Риана Циры, там, где мы еще не начали разбирать обломки. Мы заметили это только потому, что ты рухнул на письменный стол и грохот потряс половину замка.
        - Это невозможно! Лэйра была со мной, когда я вернулся. Я крепко держал ее. Я же…
        Кедрен положил руку на покрытую потом шею и мягко прижал Аларика к лежанке:
        - Уверен, с ней все хорошо.
        В этом он точно ошибался. Если Лэйра осталась в Немии - одна, - с ней точно не может быть все хорошо! Дыхание Аларика стало тяжелым, каждый вздох отдавался обжигающей болью в спине.
        - Сейчас не волнуйся. Ты должен сначала восстановить силы.
        К сожалению, у него не было выбора. Если бы был хоть малейший шанс, он точно не остался бы лежать здесь. Тревога за Лэйру тяжелела у него в груди ребристым камнем, который его сердце задевало с каждым ударом. Даже это беспокойство и несколько слов отняли у него все силы. Его тело было словно иссушено, обескровлено и ослаблено. Он смог бы самое большее подняться с лежанки, упасть и растянуться на полу.
        «Спокойно, Колэ, - заклинал он себя. - Оставайся лежать. Пока ты в сознании, ты можешь, по крайней мере, думать. Так займись же этим. Подумай!»
        Проклятье, о том, чтобы думать, не могло быть и речи. Он мог лишь наблюдать за своими путаными хаотичными тревожными мыслями, за тем, как они мечутся в его сознании, как куры, в амбар к которым запрыгнула лиса.
        - Почему ты так беспокоишься о ней? - спросил Кедрен. - Судя по тому, что о ней рассказывают, она сможет сама о себе позаботиться.
        - Она не в безопасности. Она… - Когда он вспомнил о том, что сделала Лэйра, у него сдавило грудь. Чтобы освободить его, она пошла на то, чтобы оказаться в худшей из возможных ситуаций там, в замке своего отца. Хотя он был абсолютно уверен: все пошло вовсе не так, как она планировала. Он отчетливо видел, что она собиралась не спасти, а убить его, когда пришла к нему с мюродемом в руке и магией в сердце. И он это понимал, очень хорошо понимал.
        Его поступки разрушили ее доверие, и не в первый раз. Однажды он уже уничтожил ее жизнь. Вот только была ли она сама по себе способна на такую ненависть? Ему казалось, что здесь есть что-то большее.
        - Лэйра воспользовалась магией в замке своего отца, на глазах у всех.
        Кедрен сжал кулаки:
        - Дерьмо. И так она освободила тебя? Вряд ли люди проявят понимание к ее объяснениям.
        - Уверен, что они даже не дадут ей ничего сказать. - Они схватят ее, запрут и… Его грудь сдавило, когда он подумал о груде камней, которую немийцы возводили перед главным зданием замка, когда выясняли, что кто-то носит в себе магию.
        - Но ее магия могущественна, - произнес Кедрен, расхаживая по комнате взад и вперед. - И позволь мне напомнить тебе о том, что она обладает поистине непредставимой силой. Я сам видел, как она здесь, в Алсьяна-Дэра, воззвала к небу и наложила на тебя проклятье - ничего подобного я раньше не встречал. И даже не слышал, что такое возможно.
        - Но ты просто деревенский детина, который никогда раньше не видел магии.
        - Я ремесленник, о высокомерный Повелитель-большая-шишка. Моя семья из поколения в поколение передает искусство латания котелков. Мы знаем все истории.
        Аларик фыркнул. Ему всегда нравились безопасные перепалки с Кедреном, но сейчас у него не было для этого настроения.
        - Извини, - произнес Кедрен. - Вот что я хочу сказать: эта девушка не беззащитна. Она способна на большее, чем обратить пару городских стражников в бегство. Возможно, она намного сильнее их.
        То, что видел Аларик, когда она нацелила на него мюродем, подтверждало эту идею. Каким-то образом Лэйра атаковала его с помощью четырех ветров Немии: она закляла их и приказала им сражаться на ее стороне. Он понятия не имел, какой силой нужно было обладать для этого. Но она была на это способна. Его она, наверное, могла бы убить - и он это более чем заслужил. Вот только никогда, никогда она не обратит свою силу против жителей Немии.
        - Как долго я был без сознания? - Когда в голове такой гул, на чувства нельзя положиться. Это могли быть минуты или часы.
        Кедрен вздохнул:
        - С той ночи, когда погиб Повелитель Риан, в этом замке больше нет часов.
        Аларик понимал, в чем проблема. В Алсьяна-Дэра день и ночь приходили и уходили, как им было угодно. Месяцы можно было отличить друг от друга, поскольку каждый месяц в чаше появлялась слеза Лиаскай, благодаря которой он мог помиловать одного из проклятых, избавив его от участи превращения в дэма.
        Подумав об этом, Аларик с любопытством посмотрел на Кедрена. Разве у его друга не должны были уже проявиться признаки превращения? Хотя Виккард говорил ему, что у некоторых оно происходит очень быстро, а у других, напротив, медленно. Аларик был Повелителем дэмов и потому мог ощутить даже незаметные глазу изменения, но Кедрен оставался таким же, как и раньше.
        - Я могу предположить… - произнес парень, словно не замечая настороженности Аларика, - два или три дня. Однако тебе придется простить меня, если я ошибусь. Чувство времени отказало мне еще в темнице.
        Ответ потряс Аларика. Так долго?
        Он осторожно оперся на предплечья, подождал, пока комната вокруг него перестанет безумно вращаться и останется лишь мягкое покачивание, и попытался выпрямиться, чтобы сесть. Проклятье, его исхудавшие запястья дрожали. И почему ему кажется, будто эти бесполезные крылья пламенем обжигают кожу на спине? Если бы он знал, что так будет, он бы отрезал их и сжег остатки. Они не вызывали ничего, кроме злости.
        - Аккуратно, аккуратно! - Кедрен сначала попытался снова уложить его, прижав к ложу, но затем передумал, когда Аларик, дрожа, продолжал сопротивляться. Кедрену пришлось поддержать его. - Тебе еще нельзя вставать. Ты себя погубишь.
        Если бы все было так просто.
        - Тогда помоги мне. Приведи сюда Виккарда.
        - Сейчас? Слушай, он спит. Он целую вечность возился с твоими ранами, ему нужно…
        - Разбуди его. Или скажи мне, как я могу узнать, что сейчас происходит в Немии.
        Кедрен непонимающе посмотрел на него, слабый свет лампы отражался в его глазах.
        - Риан Цира знал о нас немало, - нетерпеливо отметил Аларик. - Он знал обо мне намного больше, чем мог бы, не имея прямого доступа в Немию. - А возможно, и в Кеппох.
        - Ты думаешь, кто-то способен переходить границу? Кто-то, кроме тебя? - Кедрен провел рукой по волосам, от затылка ко лбу, так что на его лицо упали черные пряди. - Я никогда не слышал о такой возможности. - Он беспомощно улыбнулся. - Впрочем, до темницы доходит не так уж много информации.
        - Кедрен, я вижу здесь только два варианта. Либо я немедленно узнаю, что происходит в Немии. Я должен знать, где Лэйра, и убедиться, что с ней все хорошо. Либо я уже сегодня выясню, как мне самому перейти границу.
        - Это я вам точно могу сказать, милорд, - согбенная фигура Виккарда появилась в дверном проеме.
        - Вот и он, - довольно произнес Аларик. - Если тебя интересует мое мнение, Кедрен, этот человек не нуждается ни во сне, ни в отдыхе. Он появляется из ничего, как только кто-то о нем подумает.
        Старик хрипло и тихо рассмеялся. Голос его звучал скорее смиренно, чем радостно. Он медленно подошел к лежанке, прищурил глаза, над которыми нависал край капюшона, и посмотрел Аларику через плечо, чтобы оценить, насколько успешно он поработал над его спиной.
        - Если швы порвутся, второй раз я их накладывать не буду, милорд. Тогда вы будете ходить как есть, как последняя рвань, и над вами будут смеяться все ваши дэмы.
        - Им и так наплевать на мой изысканный облик.
        Виккард больно толкнул его в плечо:
        - Вы их не уважаете! - Его слова прозвучали неожиданно серьезно… уязвленно.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил Аларик. - И не заставляй меня просто бессмысленно торчать здесь. Ты постоянно упрекаешь меня, что у меня нет ни опыта, ни сил твоего прежнего Повелителя. Если бы это зависело от меня, он бы до сих пор был здесь, и ты мог бы сколько угодно облизывать его проклятые ноги. Или какую-нибудь другую часть тела.
        Старик снова безрадостно рассмеялся:
        - У Повелителя Риана было много разных качеств. Некоторые лучше ваших, а некоторые - хуже. Но в чем его нельзя упрекнуть, так это в том, что он пренебрежительно обращался с дэмами. Он осознавал свой долг и правил своим народом с уважением.
        Аларик сглотнул. До сей поры он никого не проклинал. Некоторые теперь знали его имя, и поэтому его первоначальный план остаться никому не известным, чтобы никто не смог призвать его, заставив исполнять проклятье, не сработал. А еще ему предстояло выбирать, кто из проклятых сможет остаться человеком - вечно заточенным в Алсьяна-Дэра, - а кого превратить в дэма. Как только он сделает этот выбор хотя бы единожды, он будет думать о них уже совершенно иначе. Он обязан помнить про Каэлайх и сокрушаться о своих глупых необдуманных словах.
        - Ты прав.
        Понимая свою ошибку, Аларик опустил взгляд. Он должен уважать дэмов и действовать в их интересах. Он правитель, и это его долг.
        - Пожалуйста, скажи мне то, что я должен знать. Как я могу показать дэмам, что воспринимаю их всерьез?
        Виккард отодвинул капюшон назад, обнажив свою лысую голову. Кожа у него на макушке была покрыта шрамами, словно от ожога, и вместо бровей у него тоже были шрамы. Но глаза под ними были совершенно ясными.
        - В первую очередь вы должны уважать себя, мой Повелитель. Жители королевства должны понимать, что вы думаете о них. Об их потребностях, об их защите. Дэмов, которые верны вам, стало меньше, но они еще есть. И они отчаянно хотят вас увидеть, они хотят восхищаться вами. Если вы не желаете, чтобы они одичали и ускользнули из-под вашего контроля, а может быть, даже присоединились к бунтовщикам фемаршала, тогда перестаньте ныть и соберитесь! Приведите себя в порядок, смените ваши жалкие обноски на приличную одежду и дайте этим отродьям увидеть то, что произведет на них впечатление. Покажите им ваши крылья - когда-то они были весьма роскошными, если бы вы не позволили продырявить их, как заячью шкуру. Или дайте им увидеть ваш человеческий, кеппоханский облик, чтобы они поняли, что вы владеете магией, а не страшитесь ее! А вот чего сейчас точно не нужно видеть вашему народу - ни дэмам, ни человеческим духам, - так это паршивого слабака, который едва выбрался живым из рук немийцев и прячется в своем замке, как крыса в подвале.
        Аларик ненадолго задумался о том, что, возможно, молчаливый Виккард нравился ему больше. Однако старик был прав. Он должен был немедленно собраться. Его беспокойство за Лэйру не должно было привести к тому, чтобы еще больше дэмов стали мятежными и неконтролируемыми. Это явно стало бы угрозой для самой Алсьяна-Дэра, в том числе и для невинных людей, которые мирно жили в своих деревнях и поселениях. Они заплатили высокую цену за бессмертие, и он был обязан быть сильным ради них.
        - Спасибо за совет, Виккард. Ты прав. Я покажусь дэмам, как только это станет возможно.
        - Надеюсь, вы будете так любезны подождать, пока вы сможете принять ванну! Вы отвратительно воняете!
        В качестве ответа Аларик посмотрел на старого слугу, оскалив зубы:
        - Значит, это все же для тебя важно, а? Идет, я готов пообещать тебе, что помоюсь, если ты расскажешь мне, как решить один срочный вопрос.
        - Что вы хотите у меня узнать? - Огонек, загоревшийся в глазах Виккарда, свидетельствовал о том, что он явно наслаждается ролью хранителя важной информации об Алсьяна-Дэра.
        - Повелитель Риан получал новости через границу - известия о Немии. Уверен, что ты точно знаешь, о чем я говорю.
        - В этих стенах едва ли найдется что-то, о чем я не знаю. То, о чем вы говорите, никогда не было тайной.
        - Значит, ты мне поможешь?
        - Смотря о чем речь. - Виккард улыбнулся и снова прикрыл голову капюшоном. - Повелителю не нужно меня об этом ни просить, ни приказывать мне. Каждое желание Повелителя я читаю по его глазам.
        - Этот человек - твой господин! - прорычал Кедрен, который до этого сдерживался. - Ты забыл об этом или что?
        Виккард хрипло и дребезжаще рассмеялся:
        - Наш Повелитель-большая-шишка сначала должен доказать, что он по-прежнему готов править этим Царством после того гостеприимства, которое ему оказали люди. - С этими словами он отвернулся и зашаркал к двери, и, дойдя до нее, снова остановился. - Как только вы сумеете помыться, о мой Повелитель, и сможете предстать перед своим народом в подобающем виде. Как только вы будете в состоянии принимать решения и исполнять свой долг, я помогу вам со всем, что вы хотите узнать и понять. А пока перестаньте вести себя, как упрямый ребенок. Я потратил много часов, чтобы зашить ваши раны. Ваше тело исцеляется быстро, пока вы находитесь в Алсьяна-Дэра, но вы должны дать ему такую возможность. Так что вам стоит снова лечь! Потому что, если по вашей глупости разорвется хоть один шов, я не стану исполнять ни одной вашей просьбы. Тогда вам придется благодарить меня, если я не пну вас под зад так сильно, что до мозга дойдет.
        Аларик за несколько недель пребывания в замке научился ценить Виккарда, хотя до этого старик был неразговорчивым и по большей части нечленораздельно бурчал. Но постепенно он его полюбил.
        - Да, я понимаю. И я сделаю, как ты говоришь. Но речь идет про Лэйру! А у нее может не быть времени!
        Виккард хрюкнул:
        - Я знаю, о мой бестолковый Повелитель. Я уже давно знаю. И я уже давно готовлюсь.
        С этими словами он поплелся прочь, не забыв выразительно хлопнуть дверью.
        Глава 24
        ЛЭЙРА
        Я пыталась дождаться момента, когда груз, давящий на мое тело, перестанет увеличиваться. Он становился все тяжелее и тяжелее. Каким он может стать, прежде чем я наконец не смогу вдохнуть? Прежде чем он выдавит последний вздох из моей груди и не впустит новый? Голоса, осыпавшие меня презрением и ненавистью, становились тише. Голос моего отца, который поначалу возвышался над всеми остальными, уже давно смолк. Сначала я снова и снова слышала, как он призывает:
        - Больше, больше! Она должна превратиться в камень за то, что совершила!
        Абсурдно, но именно за эти слова я цеплялась, чтобы не впасть в панику, не начать реветь, кричать и плакать. Я слышала его голос и вспоминала о том, как он звучал раньше, когда я была ребенком.
        - Немийские девушки и женщины смелые, - говорил он. - Они сильнее любых невзгод. Если что-то огорчает или злит их, если что-то болит или мучает, они не выдают чувств, доказывая свою силу.
        Я никогда раньше не была хорошей немийкой.
        Однако когда мне выносили приговор, я ею была.
        Возможно, я даже понимала, почему отец избрал такое жестокое наказание. Потому что он все-таки был прав. Как я обошлась с людьми князя эс-Ретнея, освобождая Повелителя дэмов? Но не поэтому я ненавидела его, приказавшего засыпать меня камнями. Единственной причиной была магия внутри. Они бы точно так же осудили меня, если бы я использовала колдовство, чтобы спасти замок, а не для того, чтобы предательски освободить самого главного пленника.
        И теперь я лежала здесь. Камни подо мной. Камни на мне. Не прошло и трех ночей после смерти матери, как произошло то, чего она боялась с самого моего рождения. От чего она всю жизнь хотела защитить меня.
        Я невольно уже не раз становилась зрителем этого спектакля и потому знала, что происходит: та часть ритуала, которая развлекала толпу и заставляла других людей содрогнуться, кончилась. Эль, который раздавали присутствующим, иссяк. Каждый, кто хотел, бросил камень на мою холодную могилу. Теперь приходили немногие, и я почти не ощущала, как груда камней становится тяжелее и больше. Каркас из жесткого белого дерева не давал мне сбежать, но он же не давал булыжникам слишком быстро задавить меня. Я всегда задавалась вопросом, почему знающие магию не использовали свое волшебство, чтобы освободиться из-под камней. Теперь я знала: каркас был сделан из кладбищенского дерева, которое росло в Лиаскай и даже мертвым несло в себе столько магии, что моя, по сравнению с ней, была маленькой и ничтожной.
        Люди разошлись по домам, забыв и про камни, и про меня. По случаю проходя мимо, они, наверное, прислушивались, кричу я или умираю тихо и безмолвно. Спектакль был окончен.
        А пытка начиналась.
        Я лежала неподвижно, ощущая невозможный вес всем своим телом, и единственным, чем я могла пошевелить, были мои беспомощно кружащиеся мысли.
        Все произошедшее начало расплываться. Мне казалось, будто последние часы были сном, от которого я пробудилась и который теперь пытаюсь вспомнить, но ощущаю, что с каждой мыслью детали все больше ускользают.
        Конечно, я знала, что просто не смогла бы поступить иначе. Я не могла убить Повелителя дэмов. Возможно, удержал тот факт, что к этому меня толкала магия. Чужая могучая магия, заставившая замолчать мою собственную волю.
        Если я когда-нибудь решу убить Аларика Колэ, это будет мое собственное решение.
        Так что я сосредоточила всю магию в мюродеме и рассекла оковы, которые не мог одолеть даже сам Повелитель дэмов со всей своей безграничной силой. Я освободила его, и мы вместе рухнули с карниза.
        Он попытался удержать меня. Даже показалось, будто он вот-вот сломает мне ребра!
        А потом, перед тем как мы должны были рухнуть на рыночную площадь - мы падали прямо на полотняный навес над овощной лавкой, - Повелитель дэмов исчез.
        Стражникам не пришлось прилагать много усилий, чтобы меня задержать. Чудом я не пострадала при ударе, только паршиво ударилась головой и несколько минут оставалась слишком оглушенной, чтобы драться. Я могла лишь наблюдать, как меня схватили, связали ремнями из кожи ветряных волков и веревками из хвостов саблерогов, мгновенно лишая меня магии. В темнице, где я провела три дня, они даже заковали меня в те же кандалы, которые использовали для Повелителя дэмов. Хотя они должны были знать, что моя магия сильнее металла, из которого те были сделаны, ведь незадолго до этого я разрубила оковы. Эти цепи были творением клана магов-кузнецов - а кланы были обязаны всеми способностями той магии, которая была и во мне. Магии звездной ночи, магии моей прародительницы, великой волшебницы.
        Я не осмеливалась еще раз дать этой магии овладеть мной. Она была способна разрушить всю гору. Нельзя больше допустить, чтобы из-за моего злосчастного наследства пострадали невинные. Больше никогда!
        Даже волшебница, которая преодолела и время, и смерть, не смогла бы сейчас мне помочь. Я потерпела неудачу. Я обратилась против нее, подавила ее магию своей собственной, чтобы обратить в ничто, хотя речь шла не меньше, чем о спасении Немии. Я была уверена, что в наказание она никогда больше не поможет мне.
        Камни давили мне на грудь. Воздух становился тяжелее, я вдыхала и выдыхала его уже много раз. Я изо всех сил втягивала его в легкие, но казалось, что от него уже нет никакого толка. Сердце билось медленно и так трудно, что боль прокатывалась от горла до живота.
        Наверное, я лежала здесь за дело.
        Глава 25
        АЛАРИК
        Аларик сжал кулаки, ударил по стене и остался стоять, опустив голову. Уже несколько часов он пытался совершить то, что для Риана Циры было детской игрой: воспользоваться могуществом Алсьяна-Дэра.
        - Я не смогу. Никогда! Я не вижу ни одного признака, что эта магия вообще где-то есть.
        Внезапно он ощутил, как кто-то от души огрел его ладонью по затылку. Боль заставила его содрогнуться всей исстрадавшейся кожей.
        - Соберитесь, милорд! Как вы будете править, если не можете овладеть даже собственным нетерпением?
        - Никак, - буркнул Аларик. Он вовсе не хотел быть Повелителем. Он остался здесь, потому что кто-то должен был это сделать, а других подходящих кандидатур не нашлось.
        - Что вы говорите? - рявкнул Виккард. - С вашего позволения, милорд, но от таких слов у вас начинает вонять изо рта.
        Аларик фыркнул. То, что старик продолжал настаивать на том, чтобы называть его милордом, раздражало бы меньше, если бы он вкладывал во все остальные обращенные к нему слова соответствующее уважение. Но нет. Он ругал его, командовал им и наказывал оплеухами, когда считал нужным.
        - Мой Повелитель Риан, - произнес Виккард, и в его хрипловатом голосе внезапно зазвучала тоска, - никогда не сдавался.
        - Я знаю, - сухо ответил Аларик. - Даже в виде полусгнившего трупа он был бы лучшим правителем, чем я, ты это уже говорил.
        - Потому что так и есть!
        - Тогда иди и откопай его! Если ты его найдешь и принесешь сюда, даже если остался один скелет, я готов с благодарностью вернуть ему титул. Уверен, обглоданные кости будут править лучше, чем я.
        Виккард возмущенно разинул рот и снова закрыл его. Не произнеся ни слова, он развернулся, вышел из комнаты с камином и закрыл за собой дверь.
        Аларик застонал отчасти с облегчением, потому что наконец на какое-то время остался один, отчасти с отчаянием, потому что без помощи Виккарда у него не было ни малейших шансов на успех. Старик служил Риану полвечности, и вряд ли было что-то, чего он не знал. «Он рассказал мне все, выдал все, - сообщил Виккард. Выглядел он при этом одновременно радостно и скорбно. - Сто лет я прикидывался, будто сам дэм и не могу говорить. И он поверил мне, благородный Повелитель. И он рассказал мне все. Все».
        Аларик тоже поверил бы Виккарду. Ноги у старика были деформированы, а спина изогнута так сильно, словно он, как животное, предпочитал бегать на четвереньках, опираясь на локти, а не на узловатые ладони. Лицо его было обезображено и скрыто не только клочковатой бородкой, но и капюшоном. Он и правда выглядел, как дэм. Наверное, Виккард и до проклятья - он уже и сам точно не помнил, проведя здесь целую вечность, - был тяжело больным и безобразным стариком.
        Удостоившись милости Повелителя, он некоторое время провел в деревне людей, а затем снова посвятил себя своей страсти, искусству, скитаясь по всей стране, отыскивая и собирая все, что найдется. Все чаще он путешествовал к Риану, который, как и все кеппоханцы, не слишком разбирался в высоком, но был не прочь поучиться хотя бы в качестве развлечения, потому что годы тянулись все медленней. Виккард стал его слугой, учителем и шпионом одновременно. А может быть, и другом.
        Теперь старик не давал Аларику усомниться в том, что истинный Повелитель дэмов оставил после себя масштабный след и ему не сравниться с Рианом и через тысячу лет.
        Вздохнув, Аларик оттолкнулся от стены, прошелся по комнате и отправился по коридору следом за Виккардом. Тот, словно ожидая его, обнаружился парой комнат дальше, в каморке, полной рисунков, фолиантов и книг.
        - Мне очень жаль, - пробормотал он. - Это из-за Лэйры. Она рискнула жизнью ради меня, а я покинул ее. Я больше не вынесу, если не смогу ей помочь.
        Виккард лишь бросил на него короткий оценивающий взгляд:
        - Мы как раз над этим работаем. Однако вы в любом случае не сможете ей помочь, если будете пренебрегать всем остальным, так что в итоге ей окажется негде укрыться. И вам тоже. - Виккард подошел к столу и развернул лежавшую на нем карту. - Наверное, вы еще не поняли, о мой криворукий Повелитель, но это Царство не управляет самим собой. Люди беспокоятся, а дэмы теряют терпение, потому что не знают, за кем идти. Вы в ответе за оба народа, Повелитель, и непонятно, как сейчас их обеспечить. Восстание фемаршала отняло у нас шестьдесят процентов дворов. Из оставшихся большинство жалуется, что потеряли поля и часть собранного урожая. Во время вашего отсутствия я собрал сведения и все подсчитал. Пропитания хватит, чтобы прокормить оставшихся дэмов в замке и в деревнях. Я начал отстраивать замок, чтобы мы могли предоставить аудиенцию главам деревень, а также заново сформировал наши военные подразделения на случай, если группы фемаршала будут атаковать поселения.
        Аларику пришлось признать, что он впечатлен:
        - Благодарю, Виккард. Я не подумал…
        - Вы слишком мало думаете. А это ваша главная задача, черт побери, обо всем думать! Я беру на себя, что могу - для этого я здесь. Но я хочу, чтобы вы тоже обсуждали это со мной. Чтобы вы вместе со мной просматривали цифры и подтверждали мои решения. И сами принимали те, которые мне не по плечу.
        Аларик кивнул, по старой привычке провел рукой по волосам и испуганно вздрогнул, потому что снова забыл о рогатой короне и порезал о нее ладонь. Сжав кулаки, он сел за письменный стол и посмотрел на Виккарда напротив.
        - Ты прав. Я больше не оставлю тебя наедине с этим. Но, пожалуйста, и ты не оставляй меня одного. Мне нужна твоя помощь с этой, - он стиснул зубы, - проклятой магией.
        Старик протянул ему лист бумаги, и Аларик бессмысленно уставился на него.
        - Нам нужны планы, - произнес Виккард, - для нового дворца желаний.
        Аларик беспомощно смотрел на пустой лист. Замок был сотворен из желаний проклятых. Они были камнями, из которых Риан возвел его, а вместо раствора их скрепляла магия. Ему самому не удавались даже простейшие заклятья. Как он может сотворить что-то, подобное этому огромному, восхитительному, поражающему воображение, превосходящему любые ожидания роскошному замку?
        Увидев его лицо, Виккард рассмеялся:
        - Похоже, у вас на лбу пот выступил от страха, милорд?
        - Я не понял, чего ты от меня ждешь. Виккард… новый замок - это… - на большее его мыслительных способностей не хватило.
        - Никто не рассчитывает, что его восстановят в ближайшие годы. Однако им нужна надежда, что в будущем Дворец будет. Они живут долго, ваши дэмы. Они заслуживают места, где они смогут быть счастливы. Пусть это займет несколько столетий, их это не волнует. Главное, чтобы они верили, что вы в итоге его построите.
        Столетия. Аларик сглотнул, подавляя тошноту. Большую часть времени ему удавалось игнорировать, во что он на самом деле ввязался. Он мог выносить последствия, если речь шла о разорванных крыльях и стертых до костей запястьях. Вот только когда он вспоминал о том, что эта корона принадлежит ему навечно, а его имя будет звучать в проклятьях, ему становилось страшно. Он же не был Повелителем дэмов! Он был Алариком Колэ, рабом своего господина, потерянным сыном Кеппоха, который был приучен смеяться надо всем, что его пугало. А теперь этот смех покинул его.
        - Просто запишите первую идею, мой повелитель, - предложил Виккард, - а потом мы поупражняемся в магии, которая вам так нужна.
        Аларик чувствовал что угодно, кроме уверенности. Но старик был прав - как всегда. Аларик был Повелителем дэмов. Это был его долг - заботиться о том, чтобы его народ получил то, что им нужно. Он заставил себя приободриться, взял перо и попытался изобразить первый набросок замка, который он никогда не смог бы себе представить.

* * *
        Они работали долго. Аларик позволил Виккарду показать ему все планы, проверил все, что могло вызвать какие-то проблемы, и продумал все возможные последствия своего решения, чтобы по возможности не совершить ошибок. Когда он был ребенком, отец позаботился о том, чтобы преподать ему хорошее политическое образование. Кроме того, Виккард был хорошим учителем - Аларик даже освоил полдесятка новых оскорбительных выражений.
        Тем временем чертеж нового замка улучшался. Аларик начал еще несколько рисунков, изменил детали, потом решил, что все слишком большое и невозможное, разорвал листок и начал заново. В итоге получилось еще больше и еще невозможнее, потому что магия по-новому задавала границы, позволяя Аларику сотворить все, что от него зависело, все, что он мог себе представить - не ограничиваясь тем, что считал возможным.
        В перерывах Виккард подводил его к пониманию магии, чтобы он смог наконец ею воспользоваться.
        - У меня и без этого голова гудит от всех забот!
        - Упрямый осел! - Старик смахнул с одного из столов бумаги, книги, перья и чернильный прибор. - Тогда, по крайней мере, ложитесь сюда и побудьте с закрытыми глазами, пока ворчите.
        - Ты просто хочешь, чтобы я уснул!
        - Если это случится, я пойму, что переутомил вас.
        Аларик не стал спорить. Он не уснул бы, но вынужден был признать, что рвущая боль в крыльях не только расползалась до плеч, но и отдавала в затылок. Лечь на живот и скрестить крылья на спине было настоящим облегчением. Он невольно застонал, когда боль немного отпустила.
        - Итак, - довольно пробормотал Виккард. - Теперь попытайтесь еще раз. Расслабьтесь. Пусть мысли идут своим чередом, не прислушивайтесь к ним. Концентрируйтесь на тишине, которая лежит глубоко под ними. Магия Алсьяна-Дэра уже давно с вами. Она найдет вас, как только вы избавитесь от своих цепей.
        - Цепи? Здесь нет никаких цепей. - Больше никаких.
        Виккард рассмеялся, тихо и насмешливо, но его смех больше не был враждебным.
        - Не говорите этого, если не можете перестать думать о Лэйре. Неужели вы думаете, что мысли не могут оказаться оковами только потому, что они не делаются из железа?
        Аларик разочарованно прижал лоб к тяжелой столешнице. Если он должен перестать думать о Лэйре, чтобы узнать, как ей помочь, у него ничего не выйдет! Это какой-то парадокс!
        - Освободите в своем сознании место для магии, милорд. Она придет к вам, если вы ей позволите. И тогда вы будете способны смотреть глазами разведчиков, которых послал Повелитель Риан.
        Аларик сконцентрировался, но не услышал ничего, кроме тишины, и не ощутил магии.
        - Что это за разведчики?
        - О мой пустоголовый Повелитель, почему вы задаете такие глупые вопросы? Это знание вам ничем не поможет.
        - Может, оно избавит меня от ощущения, что ты требуешь от меня невозможного.
        Виккард медленно подошел ближе, двигаясь плавно, будто старый, слегка неуклюжий, но по-прежнему готовый к драке дикий кот. Из-за того, что раны до сих пор не зажили, Аларик так и не надел рубашку. К тому же он понятия не имел, как это вообще возможно с проклятыми крыльями. Существует ли специальная одежда? Он повернул голову набок.
        Старик посмотрел на его обнаженную спину, на линии, покрывающие кожу, - на те, которые принадлежали долговым проклятьям, и на те, которые он приказал нанести, чтобы скрыть первые. Виккард всматривался в эти линии так пристально, словно они были буквами, которые он пытался прочесть.
        По сосудам Аларика внезапно словно прокатилась волна ледяной воды, когда он понял, что задумал старик.
        - Яд дэмов, - прошептал Виккард. - Какая ирония, что самый тупой глупец в мире пришел, чтобы стать Повелителем дэмов. Для последнего Повелителя, великого Повелителя, он был всего лишь…
        - Нет! - застонал Аларик.
        Но тот закончил:
        - Разведчиком.
        И Аларик больше ни секунды не сомневался. Он сам превратил себя в разведчика Повелителя дэмов. После того как он позволил ввести себе под кожу этот яд, Риан мог видеть мир его глазами.
        - Нужно думать о последствиях своих действий, - коротко заметил старик.
        Да просто скажи уже!
        - У нас считалось, что он избавляет от сожалений, - сдавленно пробормотал Аларик, - а у меня их немало. И я готов был заплатить любую цену, чтобы избавиться от некоторых из них. Да, я думаю, что согласился бы и на то, чтобы Повелитель дэмов смотрел на мир моими глазами, если это избавило бы меня от них.
        Что-то легонько царапнуло его спину, замерло на мгновение, а затем стало тепло. Аларик с опозданием понял, что Виккард положил руку ему ниже плеч. Никаких насмешек, никакого злорадства.
        - И помогло? Избавиться от сожалений?
        На этот вопрос Аларик не мог ответить сразу. Немного подумав, он наконец произнес:
        - Думаю, да. Однако у меня их достаточно - хватит на несколько жизней. И столько яда, сколько понадобилось бы, чтобы избавиться от них всех, не вынес бы, наверное, никто.
        - Возможно, это и хорошо, что у вас осталась, по крайней мере, их часть. Это всегда тяжело, но благодаря сожалениям люди растут.
        - Люди, - Аларик горько рассмеялся. - Это больше не про меня.
        Виккард убрал ладонь со спины Аларика и тут же несколько раз резко и громко ударил по столешнице.
        - Хорошо, что вы это говорите! Возможно, вы не такой неудачник, каким кажетесь, милорд. Начнем с совсем другого заклинания.
        - Оно мне пригодится? - недоверчиво спросил Аларик.
        - Откуда мне знать, - с насмешкой ответил старик. - Просто я уверен, что оно достаточно легкое, чтобы у вас получилось. С таким заклинанием справится даже такой безрукий растяпа, как вы!
        Глава 26
        КАЛЕЙЯ
        - Вы выглядите довольной, миледи. Хорошие новости из Немии?
        Калейя удивленно подняла взгляд от письма на служанку Эвин:
        - Совсем не хорошие, нет. Похоже, мой брат сбежал.
        Горничная еще улыбалась, но радость тут же оставила ее мягкое лицо, а пухлые губы приоткрылись:
        - Я… я тут же сообщу командиру войска и дежурным, миледи. Не думаю, что вам есть чего бояться, но…
        Калейя поднялась и обошла вокруг письменного стола, на котором грудой лежали письма, прошения и небольшие сверкающие подарки.
        - Проводи меня в покои.
        - Как вам будет угодно, миледи.
        Эвин быстро собрала бумаги. Калейя вышла, держа письмо в руке. Обе охранницы, которые стояли у дверей кабинета, тут же последовали за ней.
        Владения ее отца назывались замком по праву. Даже она чувствовала себя маленькой, как мышка, проходя под многометровыми сводами. Коридоры были так широки, что в них могли бы проехать повозки, и воспоминание о том, как она когда-то давно однажды осуществила эту идею, по-прежнему заставляло ее сердце сжаться от боли. Это была ее идея. И все-таки это Аларик запряг пони и держал поводья, это он пустил лошадь по коридору диким галопом, чтобы впечатлить ее. И это ему удалось. Как они смеялись! Потом, конечно, перестали, а когда отец в качестве наказания отсчитывал удары Аларику, даже Калейя расплакалась. Как будто сострадание могло что-то исправить. Даже тогда она уже не была глупым ребенком.
        «Воспоминания годятся лишь на то, чтобы разжечь огонь», - подумала она и закрыла дверь в свои покои, оставив охрану у входа.
        Внутри ничто не напоминало замок. Комната Калейи была едва больше бедной каморки, с очагом, несколькими стульями и сундуком, а также меховой шкурой вместо кровати. Конечно, ей подобало бы жить в роскоши и богатстве. Однако после стольких лет, проведенных в путешествиях, ей нравилось находиться в тесной комнате и хотелось ощущать, что огонь прогревает и освещает каждый ее уголок. Она уже достаточно намерзлась.
        Вскоре после этого появилась Эвин, и Калейя предложила ей посидеть вместе у огня. Пока она положила ноги в изысканно украшенных кожаных штанах одну на другую, служанка, как обычно, устроилась на жестком полу, поерзав, но так и не сумев усесться поудобнее. Когда кто-то указывал ей на мелочи, вроде подобных неудобств, она отвечала, что родилась, чтобы быть прислугой. Пусть даже Калейя иногда забывала об этом, потому что Эвин за последнее время стала близка к ней.
        - Что случилось с твоим братом? - спросила она. Сейчас, когда они были одни, они могли говорить открыто. - Тебе не страшно быть в Кеппохе? Ты выглядела почти… довольной, когда прочитала письмо.
        - Удивительно, не так ли? - Калейя сама не понимала до конца. - Нет, мне не страшно в Кеппохе. Мой брат мог принять вместе со своей ношей и известную силу. Вот только я уверена, что он не обратит ее против Кеппоха. Он давно забыл про него.
        - Но тебя он не забыл.
        - Верно, это вряд ли. Хотя ему, должно быть, впервые отчетливо стало ясно, насколько я его превосхожу. Об Аларике можно сказать многое, но глупцом его точно не назвать, да и месть ему несвойственна.
        Эвин будто собиралась что-то ответить, но промолчала.
        - Думаешь, я ошибаюсь? - Дело было не в том, кто Калейя пренебрегала мнением своей подруги. Просто своего брата-близнеца она знала лучше. Они были выкованы в одном пламени.
        - Я не стала бы исключать, - произнесла Эвин, - что ты изменила своими действиями Аларика. Я бы на твоем месте была очень осторожна.
        Калейя кивнула, глядя в огонь:
        - Я и буду. Мои чувства начинают меняться. Я не знаю, хороший ли это знак.
        Эвин подтянула ноги под себя и уселась на пятки:
        - Что ты имеешь в виду?
        - Когда отец приказал мне отделить жизнь Аларика от моей, чтобы я могла сиять, я сделала то, что должна была. Когда он предложил мне убрать его со своего пути, это было единственно верным решением. И когда он посоветовал мне использовать его, я не сомневалась. Я знала, что он лжет, и мне было все равно, хотя я сама обошлась с отцом так же. Мне было жалко Аларика. Но мне было нетрудно принести эту жертву, потому что я знала, ради чего так поступаю.
        - Ради сильного Кеппоха, - произнесла Эвин. Торжественность в ее голосе была бы убедительнее, если бы она сидела ровно, вместо того чтобы то и дело переносить вес, когда колено начинало болеть от соприкосновения с жестким полом.
        - Да. Ради Кеппоха - такого сильного, каким он никогда не стал бы под властью Аларика. Все, что ему пришлось перенести, было ради Кеппоха. - Она едва не рассмеялась, представляя, какую честь оказал брат своей стране, даже не подозревая об этом.
        - А в последние недели ты будто чувствуешь себя иначе. - Эвин не нужно было задавать вопрос. Наверное, она почувствовала, что Калейя несчастна, хотя все шло в точности по плану.
        - Мне почти стыдно, но… это больно, понимаешь?
        - Знать, что он в плену у немийцев?
        Алая прядь волос упала на плечо Калейи, и та тут же отбросила ее назад.
        - Для эс-Ретнея брат лишь Повелитель дэмов, в которого превратился Аларик. Вот только для меня это выглядит, будто князь Немии там, наверху, на карнизе стены замка держит частицу Кеппоха. Будто он пытает частицу Кеппоха.
        И частицу ее самой.
        - Калейя, никто в этой никому не нужной стране не знает, откуда взялось существо, на котором они срывают свой гнев.
        Огонь вдруг неровно замигал, и Калейя едва сдержалась, чтобы не закричать на подругу. Это существо все еще было ее братом! И он об этом знал. Огонь знал об этом. Сама она знала об этом и всегда будет знать!
        Она пересилила эмоции:
        - И потому для меня стало облегчением, что даже у жалкого осколка Кеппоха достаточно силы, чтобы противостоять Немии.
        - Вы всегда сможете заклясть его снова или нет?
        - Каждый человек может произнести проклятье лишь единожды. Князь эс-Ретнея уже сделал это, так что у него не будет второй попытки. Кроме того, я считаю его слишком подозрительным, чтобы он поделился властью над именем Аларика с кем-то еще. Ведь тогда этот человек будет способен надавить на князя, выманить у него все, что пожелает. - Калейя не стала упоминать, что эта мысль ее не радует. Впрочем, она была уверена - никто не захочет произнести проклятье. Увидеть ее брата - или то, что от него осталось - лицом к лицу и затем использовать его - это было совсем не то, что отправлять к нему посланника с очередным заданием и заклятьем долга.
        Калейя была искренна лишь с немногими людьми, но с собой - всегда: если ей придется увидеться с братом таким образом, это разобьет ей сердце. С другой стороны, посмотрев на Эвин, она подумала, что они и князь эс-Ретнея не всегда были единственными, кому известно истинное имя Повелителя дэмов. Всегда полезно иметь на один вариант действий больше, чем нужно для реализации плана.
        - Кроме того, - непринужденно продолжила она, - хотела бы я послушать о том, как немийцы призывают его, а затем пытаются одолеть в одиночку. Без магических оков Садвина у них ничего не выйдет. А ты думаешь, я позволю Садвину второй раз работать на Немию? В их запасах просто не найдется столько рабов, руды и угля, чтобы я допустила это снова.
        - Путешествовать вместе с ним - риск, - отметила Эвин. - Он очень могущественный. Какая удача, что он глуп. Никогда даже не пытался сбежать.
        Усмехнувшись, Калейя покачала головой:
        - Мой отец говорил, что Садвин так давно принадлежит нашей семье, что мысль о его освобождении порождает в нем слишком много страхов. И я думаю, что он прав. То, что он остается верен нам, не проявление глупости. Хотя ты тоже права, это было рискованно. Он любил Аларика, знаешь об этом? Если бы он узнал, что темный Повелитель, для которого он выковал цепи, когда-то звался Алариком Кольясом… Он бы…
        Эвин снова сменила позу:
        - Стал непокорным?
        - Это сломало бы его. А он понадобится, когда начнется мое правление.
        - Когда? - спросила Эвин. - Как ты думаешь, когда этот момент наступит?
        - Отец очень упрям. - Это было проблемой, и терпение Калейи иссякало. В то же время она гордилась отцом. - Но целители полагают, что он не переживет лето. Может быть, это случится завтра, а может, пройдет еще пара недель. Думаю, я буду просить знака об этом.
        - Поедешь к вулканам?
        - Да, и поеду одна. - Как и всегда, когда ей нужен был не только совет, но и мужество, которое она черпала от вулканов, ее мог сопровождать только вороной жеребец по имени Нар. - Я буду размышлять, и никто, кроме огня, не должен мне в этом мешать.
        Эвин расстроенно сглотнула, но не стала возражать:
        - Я понимаю.
        - В следующий раз я разрешу тебе поехать со мной, - пообещала Калейя, поднимаясь и подходя к сундуку с одеждой, чтобы сменить короткое мовлэ, расшитое золотыми нитями и прикрывавшее только грудь, на более длинное, сделанное из прочной кожи.
        В следующий раз она будет рассказывать лаве, огню и углям лишь о несущественном. Она не будет втайне надеяться на появление феникса. Не будет говорить об Аларике.
        Глава 27
        АЛАРИК
        - Говоришь, это заклинание легкое?
        Аларик лежал на животе на пустом столе, приподнявшись на локтях и упираясь лбом в кулаки. Все эти бесплодные попытки ухватиться хотя бы за одну ускользающую нить магии, которая, если верить Виккарду, была вездесущей, подействовали отрезвляюще. Здесь не было ничего, что он мог бы увидеть или ощутить, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться этой силой.
        - Возможно, что-то пошло не так, и я был проклят, но при этом не получил ни малейшей доли власти над магией?
        Виккард собрался было ответить, но его прервал яростный стук в дверь. Прежде чем кто-то из них успел хоть что-то сказать, дверь распахнулась и на пороге появился Кедрен. Он открыл рот, снова закрыл его, переводя взгляд с Аларика на Виккарда и обратно.
        - А…ла…рик? - растерянно спросил он.
        - Что случилось? - спросил тот, хотя Кедрен лишь моргнул и улыбнулся.
        - Ничего. Я просто удивлен, что ты теперь выглядишь так по-другому.
        Аларик недоверчиво оглянулся через плечо. Проклятые крылья никуда не делись, они были с ним все это время. Он мог разглядеть их краем глаза, и они по-прежнему болели, словно Виккард натер края ран не целебной мазью, а кислотой.
        Однако Виккард, который тем временем опустился на корточки и оперся локтями о бедра, довольно кивнул:
        - Да, каким бы слабым ни был наш Повелитель, по меньшей мере на мгновение ему удалось нас обмануть.
        - Вовсе нет. - Что они оба пьют и почему не дают Аларику ничего, кроме горького чая?
        Виккард презрительно фыркнул:
        - Пф! Разумеется, вы сами не замечаете того, что позволяете увидеть нам. Магия не изменит того, кем или чем вы являетесь, но она заставляет других воспринимать то, что вы хотите им показать, а не видеть, кто вы есть на самом деле. И это вам удавалось. Пока вы снова не начали ныть. Идиот. Хоть раз перестаньте думать и снова займитесь делом!
        Значит, нет никакого шанса получить обратно его прежнее человеческое тело. В лучшем случае он сможет заставить других думать, будто он выглядит так, как раньше. Великолепно, правда. Магия Царства теней была всего лишь дешевой иллюзией.
        - Это самое бесполезное заклинание, о котором я только слышал. Я даже ничего не почувствовал.
        - А чувствуете ли вы, как по вашим сосудам течет кровь, о Повелитель дурацких умозаключений? - упрекнул его Виккард. Наверное, бедный старик постепенно выходил из себя. - Если вы это чувствуете, то что-то идет не так. И с магией все точно так же. Вы состоите из этой магии, и эта магия состоит из вас! Вы можете пытаться ощутить ее с тем же успехом, что и свою жизнь. Так что прекратите искать знаки, которых нет! Просто используйте ее! Вы и магия - две части одного целого. Ваше нытье ослабляет магию, так что соберитесь наконец, прекратите думать и просто будьте тем, кто вы есть! - Он разъярился, и когда посмотрел на Кедрена, тот невольно отступил на шаг.
        - Я уже понял, что мешаю, но…
        - Да убирайся уже! - рявкнул на него Виккард.
        Но от Кедрена было так просто не избавиться.
        - Кто-то стоит у ворот замка и хочет увидеть Повелителя. Я бы не стал тебя этим беспокоить, Аларик, но думаю, ты захочешь узнать. Это человек. Смертный.
        Аларик вскочил. После всего, что он узнал - учитывая, что это не так уж много, - это было невозможно.
        - Чушь, - буркнул и Виккард. - Глупый мальчишка!
        - Я понятия не имею, что это может означать, - ответил Кедрен, - но он утверждает, что пришел из Немии. И с ним дэм.
        Аларик соскочил со стола и тут же пожалел о своей поспешности. Ему показалось, будто камни пола ударили по его ногам, а эхо от удара прошло по всему телу до самых лопаток. Но он тут же подбежал к Кедрену, оттолкнул его в сторону и, шатаясь, заспешил по коридору.
        Зал, в прошлом высокий, был полуразрушен, а ворота с массивными опорами наполовину забиты досками, чтобы вход было проще защитить. Открыть их удалось лишь со скрипом и огромным усилием. За ними лежала безутешная каменная пустыня, а над ней раскинулось дымно-серое небо, в котором не было ни ветерка.
        И среди обломков камней, ухмыляясь одним уголком рта и в то же время с очень серьезным лицом, стоял Йеро.
        Несколько мгновений Аларик просто смотрел на него, а паладин непонимающе глядел в ответ.
        Затем что-то рядом с Йеро шевельнулось, и из-за обломка камня, достававшего ему до пояса, выглянула Каэ, принюхалась, широко раскрыв свои круглые глаза, затем метнулась к Аларику. Без промедления она схватила его за руку, посмотрела в лицо и оскалила свои звериные зубы в узкой улыбке.
        Аларика окатила волна облегчения, и впервые после долгого заключения он почувствовал, что ему не холодно. Он приказывал искать Каэ, но никто не обнаружил ни следа. Многие недели он боялся, что она погибла при штурме замка.
        - Где же ты была? - Он присел рядом с ней. - Ты всегда могла найти здесь защиту.
        Хотя он надеялся, что теперь сможет говорить с дэмами, его ждало разочарование. Каэ не произнесла ни слова. Но когда она положила свои когтистые пальцы ему на грудь и серьезно посмотрела ему в глаза, он, по крайней мере, понял, что она хотела ему сообщить. Тебя же тоже здесь не было.
        - Но теперь я здесь, малышка.
        Йеро откашлялся:
        - Да, но тебя не должно здесь быть. У нас проблема. С Лэйрой.
        - Черт! - вырвалось у Аларика. Он выпрямился и оттолкнул подальше импровизированную створку ворот, чтобы Йеро мог войти.
        - Проходи. И рассказывай мне все. Быстро.

* * *
        Они остались в руинах большого зала, потому что нельзя было терять времени. Йеро рассказывал о произошедшем в Немии коротко, опуская все, кроме самого главного, и после того, как он сообщил, что Лэйра находится в заточении в замке эс-Ретнея, Аларик окончательно потерял терпение.
        Виккард, в своей обычной недоверчивой манере, потребовал от Йеро объяснить, как он пересек границу Царства дэмов. Аларик, напротив, считал эту информацию совершенно неважной:
        - Даже если он прокопал туннель, мне плевать. Как спасти Лэйру?
        Йеро редко соглашался с ним в прошлом, но сейчас он спорить не стал.
        - Я буду должен объяснение тебе и твоим сподвижникам. - Он с уважением посмотрел на Виккарда. - Я все расскажу и буду готов понести наказание, потому что нарушил правила. Но сейчас нам нельзя терять времени.
        Аларик вскочил с камня, на котором сидел:
        - Просто скажи мне, как перейти границу! Я должен спасти Лэйру, они ее убьют!
        Тень промелькнула по лицу Йеро. На мгновение его обычно синие, как чистая вода, глаза потемнели, став почти бесцветными.
        Только не говори этого, - подумал Аларик, и его охватило глубокое отчаяние. - Даже если считаешь, что уже давно слишком поздно. Просто промолчи.
        - Путь далек, и один раз я его уже прошел. У Лэйры точно нет времени дожидаться, пока мы проделаем его снова.
        Какими возможностями ни обладала бы магия Царства теней на самом деле, сейчас Аларику показалось, что она превращает в камень его тело, пусть даже оно было в высшей степени живым. Он хотел что-то возразить, поспорить, запротестовать. Однако с его губ не сорвалось ни звука. Даже мысленно он не смог произнести ни слова.
        Несколько предложений, сказанных Йеро. Немного информации, которая ему так отчаянно была нужна. И вот он снова оказался в плену, такой же беспомощный, стоит со связанными над головой руками на карнизе замка князя эс-Ретнея.
        С усилием он освободился от этого оцепенения:
        - Что… они с ней сделали?
        Йеро покачал головой. Кедрен вскочил и зашагал взад-вперед по комнате, как дикий зверь в клетке, и тишину нарушал только скрежет камней под его тяжелыми шагами.
        - Не важно, сколько это займет времени, - выдавил Аларик сквозь стиснутые зубы, - нам нужно попытаться. У нас не так много дэмов, готовых сражаться, но их хватит, чтобы пробиться до этого проклятого замка. - Ему понадобилось приложить немало усилий, чтобы краем глаза покоситься на Виккарда и не выглядеть так, будто он задает вопрос. - Как мне добраться до границы?
        Виккард даже не ответил на его взгляд, только устало выдохнул:
        - Никак. Вы просто уничтожите эти границы. Вы же их создали, помните? До вас она была у Повелителя Риана - власть над границами. И вы тоже можете их убрать.
        - Тогда не будем больше ждать и…
        Виккард покачал головой:
        - Но если вы это сделаете, милорд, тогда дикие дэмы из этого Царства ринутся прочь и не оставят ничего от того мира, из которого вы родом - из которого мы все родом. Совсем ничего.
        - Она спасла мою проклятую жизнь! - рявкнул Аларик. - Вы не можете требовать, чтобы я бросил ее в беде! Виккард, подготовь к походу всех, кто в состоянии держать оружие или драться зубами и когтями!
        Он резко повернулся и направился к двери, ведущей в оружейную.
        - И вы думаете, она бы этого хотела? - крикнул Виккард. - Вы опоздаете. И тысячи, десятки тысяч погибнут. Целые народы ради трупа, милорд?
        - Есть еще одна возможность, - произнес Йеро, и Аларик застыл на месте.
        Все взгляды обратились на паладина. Судя по его виду, он не относился серьезно к тому, о чем сказал. На его лице было написано, что это принесет лишь дополнительные проблемы.
        - Война нам ничем не поможет. Время играет против нас, Аларик, твой советник прав.
        - Даже если мы доберемся до замка, - продолжил Виккард, - к этому моменту отряды князя дэмов, которые будут сражаться за нас, по большей части погибнут. У нас останется мало бойцов.
        - Тогда я пойду один! - Аларика заставили стать рабом. Аларика использовали и предавали. Его пытали и выставляли на позор. Но он не будет бездействовать, когда Лэйра страдает - нет, это было для него просто невозможно. Да он скорее украдет луну с неба и затолкает ее в немийскую долину.
        - Это решение, Аларик, - произнес Йеро пугающе тихо, - это твое проклятье.
        Виккард что-то несогласно пробормотал, но Аларик не слушал его, потому что тут же все понял. Конечно, вот оно, решение! Проклятье должно быть произнесено. Если Лэйру проклянут, он сможет забрать ее, причем немедля, из любого места этого мира. Почему ему самому не пришло в голову?
        - Думаете, это ее утешит? - возмущенно выкрикнул Кедрен. - Вы хотите ее спасти, чтобы потом превратить в дэма?
        Аларик отмахнулся от этого возражения. У него в любом случае была еще слеза Лиаскай, и даже если бы ее не было, об этой проблеме он сможет подумать позже.
        - Действуй, Йеро. Произноси проклятье.
        Виккард наклонился вперед и сжал кулаки:
        - Нельзя торопиться.
        Но Аларик уже был не в состоянии ждать ни секундой дольше, и Йеро, похоже, тоже был готов.
        Паладин закрыл глаза:
        - Я призываю сквозь тьму, сквозь тени, сквозь все время Повелителя Алсьяна-Дэра. Я призываю тебя по имени, Повелитель дэмов, Аларик Кольяс.
        Пустота разрасталась в груди Аларика. Это было необычное, почти освобождающее чувство, но одновременно пугающее - и страх в итоге победил. Словно заклятье, которое произносил Йеро, стерло все бесполезные чувства. Слова Йеро будто заменили ему все мысли. Ему показалось, будто вместо сердца у него лишь глубокая, зияющая, исполненная тьмы дыра в груди. Больше ничего, что могло бы болеть. Он забыл, кто он. Он забыл, что он такое. Забыл, что для него важно, кого он презирает или любит. Все было одинаково не важно.
        Он больше не был… Как же его звали? О ком или о чем он тревожился?
        Он стал никем. Он был лишь инструментом в руке человека, наделенного властью.
        - Я призываю тебя по имени, Аларик Кольяс, и требую от тебя, чтобы ты забрал женщину, которая совершила величайшее предательство. Я хочу, чтобы ты забрал в свое царство Луилэйру эс-Ретнея, потому что здесь ей самое место!
        Глубоко внутри, в наполнявшей его темноте, что-то засветилось. Аларик точно знал, что он сделает. Он знал, что не допустит ошибки.
        Это было ужасное чувство. Впрочем, это его не тревожило.
        Он позволил себе рухнуть в пропасть, разверзшуюся у него внутри, влекомый жаждой и желанием, и он понял, куда тьма ведет его.
        Глава 28
        ЛЭЙРА
        Время истекало. У меня уже давно пересохло во рту, так что было не сглотнуть, и всепоглощающая усталость вытеснила панику.
        Время от времени до меня долетали ругательства, оскорбления, и, хотя физическая боль отступила, их брань с каждым словом ранила все сильнее.
        Я же не хотела ничего плохого.
        Я хотела сделать все правильно.
        Вот только как может совершить что-то правильное человек, само существование которого - ошибка?
        Шум нарастал к вечеру и стихал ночью. Я попыталась считать дни, но уже на первом сбилась, потому что каждый раз, когда я погружалась в странные сны, мне казалось, будто прошла ночь, но, возможно, на самом деле это были лишь мгновения.
        Момент, когда тело онемело и я перестала чувствовать боль, подарил мне страх и надежду одновременно. Ведь так происходит перед смертью? Значит, времени осталось совсем немного?
        Я не хотела умирать.
        Однако мне хотелось, чтобы все это кончилось.
        Все жалкие попытки освободиться от камней были тщетны, и медленно меня одолело осознание, от которого внутри все переворачивалось, хотя тело было вынуждено лежать абсолютно неподвижно. Я буду умирать здесь еще много дней. Совсем одна. Мое проклятое сердце билось сильно и не сдавалось, хотя язык уже распух от сухости. Сколько еще я буду здесь лежать? Сколько это продлится? Мне казалось, что пройдет вечность. Как будто все повторяется. Снова и снова. Бесконечно, безвыходно.
        - Ты не справилась, - произнес голос в голове. Сначала он был похож на мой собственный. Потом на мамин. Наконец, я различила голос волшебницы.
        Может, я уже умерла и стою одной ногой рядом с ней, в промежуточном мире?
        - Немия падет. Потому что ты оказалась не готова исполнить задание, которое я тебе дала. Всего одно задание, ради которого я отдала свою жизнь, ради которого я вложила в твои руки всю свою силу.
        Я ненавидела ее за эти слова, за возвышенные ожидания, за ношу, которую она на меня взвалила.
        И, возможно, гнев и отчаяние оставались единственным, что заставляло меня дышать, как бы сильно камни ни давили на грудь, как бы сильно горло ни болело от жажды. Я еще не могу уйти - я не имею права умереть!
        Может быть, я больше не знала почему - мысли приходили и исчезали, прежде чем я успевала их ухватить. И все-таки я точно знала, что нужна кому-то. Но кому? Или чему?
        Прежде чем я смогла развить эту мысль, она снова ускользнула, потому что я опять погрузилась в беспамятство.

* * *
        Где-то что-то двигалось. Грудь заболела, потому что я внезапно смогла вдохнуть немного больше воздуха. И когда я открыла глаза, темнота заколебалась, словно отсутствие света сменилось чернотой ночи.
        Почему мне кажется, что я уже когда-то переживала подобное?
        - Помогите! - выдавила я. Губы задели острый край камня, и кровь наполнила рот. - Мне нужно… Я здесь! Мне нужна помощь!
        Скрежет. Кто-то есть! Кто-то пришел и откапывает меня!
        Они ведь пришли не затем, чтобы откопать мое тело и бросить в огонь, как поступают с колдунами после смерти? Или именно за этим? Чтобы убедиться, что жива, я вонзила ноготь в ладонь. Почувствовала я боль или нет? Может, мне просто померещилось?
        Несколько камней, прижимавших мои ноги, пришли в движение, и я смогла пошевелить ступнями. Я застонала от облегчения, когда мне удалось двинуть руками и повернуть голову, так что мое лицо больше не упиралось в иззубренные камни.
        - Спокойнее, - прошептал кто-то. Мужской голос, как будто знакомый. Как будто я часто слышала его во сне и снова забывала, проснувшись.
        - Ты, вероятно, ранена. Не двигайся.
        Я подчинилась. Я бы хотела удержаться от слез, но они непроизвольно текли по щекам - слезы облегчения. Человек может контролировать себя, может скрывать страх, и ярость, и печаль, и любовь, но облегчение - это единственное чувство, которое невозможно спрятать.
        - Спасибо, - прошептала я, когда наконец смогла поднять голову, стряхивая последние камни. Я повернулась, насколько могла, пока незнакомец освобождал меня от оков. Глаза слезились, а веки дрожали, потому что свет после бесконечной тьмы ослеплял меня. Постепенно мелькавшие перед глазами точки сложились в картину. И то, что я увидела, заставило меня пожелать, чтобы камни завалили меня снова.
        Однажды я уже была здесь. Все, что было, все, что я чувствовала, на что надеялась и боялась. Все это уже было.
        Надо мной склонилось существо, похожее на скульптуры из вулканического стекла, которые я видела в храме. У существа были шипы на плечах и сложенные крылья. Голову скрывал капюшон.
        Это существо было знакомо мне по видению в горе, сквозь которую мы шли в Царство дэмов. Видение было истинным. Оно всегда было истинным. Гора показала мне, что произойдет. И я наконец поняла.
        - Не благодари меня. У тебя нет для этого никаких оснований. Ни малейших.
        Совершенно спокойно существо сняло с меня последние камни. Наконец-то мне удалось вдохнуть полной грудью, но за этим последовал ужасный болезненный спазм. Тут же я ощутила, как связь, которая когда-то существовала, а теперь была разорвана, возникает снова. Я знала это создание. Этого человека. Из-за него я здесь и оказалась. Я его спасла.
        Я его… любила. Бескомпромиссно. Любила всем сердцем, не ожидая взаимности. Вопреки обстоятельствам моей судьбы и вопреки любым магическим силам.
        Просто потому, что он был тем, кем является.
        - Аларик, - успела прошептать я, прежде чем потеряла дар речи, ощутив, как все сжимается вокруг меня. Но это был он. Это он, и он меня… - Спасибо.
        - Молчи, - прервал он мои мысли. - Ты ошибаешься. Я не тот, кем ты меня считаешь. Я не спасаю твою жизнь. Я забираю ее себе.
        Глава 29
        ВИКА
        Как спасительно это было - услышать хоть немного правды.
        Вика преодолела страх, который вызвали у нее приближающиеся облака пыли. Это не просто местные солдаты скакали галопом. Все было намного хуже. Против тех, кто нападет, она, по крайней мере, могла бы сражаться. И это было бы проще, чем молча и смиренно ждать, что другие решат за нее.
        Это был ее будущий муж, вот кого она ожидала. Кеппоханский полководец, человек, который творил войну - войну, от которой Вика всю жизнь пыталась сбежать.
        Но теперь она понимала, в чем дело. Время лжи и пустословия кончилось. Ее мать в тот день рано разбудила ее и сообщила четкими, отточенными, как лезвие ножа, словами, в чем состоит ее задача:
        - Ты выйдешь за него, Викарай.
        Это было совсем не похоже на ласковые увещевания о том, что последнее решение остается за ней. Вика всегда знала, что это всего лишь ложь. И теперь ее наконец стали воспринимать всерьез в достаточной степени, чтобы сказать правду.
        - Ты выйдешь за него, потому что женщина из хорошего немийского рода входит в число товаров, которые Кеппох потребовал в обмен на Повелителя дэмов. И они требуют этого не потому, что в Кеппохе не хватает женщин, Викарай. У них прекрасные, сильные и плодовитые женщины. На самом деле им нужна информация о замке эс-Ретнея. Они хотят, чтобы мы шпионили за князем и верховным министром.
        - Откуда ты это знаешь? Вряд ли они в этом сознались бы.
        Презрение сделало черты лица Лараны Лессит жестче.
        - А разве это не очевидно? Каждый поступил бы так же.
        - И мы тоже.
        Вика произнесла это не как вопрос, а как констатацию факта, поэтому ее не удивило, что ответа не последовало. Она представила, как ее сдержанная мать с отвращением сплевывает на землю, но та не доставила ей такого удовольствия. Ощущает ли она ту же горечь в горле, что и сама Вика? Вызывает ли у нее отвращение, что ее дочь продают в Кеппох, как товар?
        - Разумеется, Немия не позволила бы попросить о подобном. Кеппоханцы думают, что получат добрую женушку, которая им с радостью подаст на блюдечке все наши слабости. Или с чего там едят эти кеппоханские дикари. - Мама Вики нервно рассмеялась. - Вот только мы хитрее. И поэтому мы посылаем тебя.
        - В наряде доброй женушки, я полагаю.
        Ее мама довольно кивнула:
        - Именно. И вместо того, чтобы выдавать наши слабости кеппоханцам, ты узнаешь об их собственных. Верховный министр будет регулярно посылать кого-нибудь, чтобы мы тайно могли обмениваться информацией.
        Вика сглотнула. Это было похоже на приключение. Почти как путешествие, о котором она всегда мечтала. Она станет воительницей, сражающейся за Немию, пусть и не с помощью меча, но с помощью языка и ушей.
        Вот только… для этого ей придется вести супружескую жизнь. С кеппоханцем.
        - Викарай, это огромный шанс. Ты никогда не была тем ребенком, о котором мечтали мы с отцом.
        Вика прикрыла глаза, словно ее ударили в лицо.
        - Не делай вид, будто я говорю что-то, чего ты не знаешь. Я никогда не скрывала, что недовольна тем, кем ты становишься. Но, дорогая, здесь и сейчас нам обеим представляется чудесная возможность узнать друг друга заново. Все то, что я раньше считала пороками, теперь тебе пригодится. Твои таланты, Викарай, позволят стать героиней Немии. И семья будет гордиться тобой.
        - Это замечательно, - ответила Вика, не сдержав короткой улыбки. - И конечно, я исполню задание, которое поручил мне верховный министр. Но можно попросить тебя кое о чем, мама?
        - О чем угодно, дорогая!
        - Скачите через гору обратно в Немию. Возьмите мой мюродем и закопайте его под камнями моей горы-защитницы, Исты. И успейте, пока не состоится свадьба. Отправляйтесь немедленно! Я больше не хочу видеть вас рядом. Ваше присутствие для меня невыносимо.
        Отец согласился сразу же, мать сначала пыталась спорить. Однако в конце концов ее страх, что Вика может устроить сцену на глазах будущего мужа, оказался сильнее гордости. Да и зачем ей оставаться? С дочерью было достаточно гвардейцев, чтобы не дать ей сбежать. Да и куда ей сбегать?
        В мире больше не было места для Викарай Лессит, теперь, когда ее отправили прочь из замка эс-Ретнея.

* * *
        Волна пыли, катившаяся к ним под пылающим алым вечерним небом, выглядела так, будто приближались пара дюжин лошадей. На самом деле их оказалось всего три. Вика наблюдала, как мужчины останавливаются и спешиваются, и не могла догадаться, кто из них командир. Со своего места на большом камне, на поросшем скудным лесом холме, рядом с палаткой, она могла наблюдать за ними, оставаясь незамеченной. Они были одеты одинаково, словно были одного звания, и волосы у них тоже были одной и той же длины. У всех троих они доходили до плеч - в Немии мужчинам разрешалось носить такую прическу, только если они были благородного происхождения. Кеппоханцы придавали не слишком большое значение приличиям, и Аларик Колэ обладал той же самоуверенностью.
        Проследив взглядом за мужчинами, она увидела, как те оставили своих лошадей непривязанными и зашагали к палаткам, из которых выходили гвардейцы, чтобы поприветствовать их с вежливого расстояния. Ни один из немийцев не показал, что они заметили отсутствие Вики, но она могла представить, что происходит в их головах за внешней невозмутимостью. Возможно, они думали, что она все-таки сбежала. Та женщина-гвардеец, которая дала ей такой хороший совет, тоже была здесь, и Вика не хотела ставить ее в трудное положение. Поэтому она слезла со своего камня и неспешно пошла к маленькому лагерю, словно в появлении гостей не было ничего необычного и от их вида у нее не стискивало грудь и не переворачивался желудок.
        На лицах немийцев не отразилось ни тени облегчения или удивления - они лишь кивнули Вике и представили ее кеппоханцам.
        Кеппоханцы, в свою очередь, тоже рассматривали Вику, все трое, с интересом и неприкрытым, почти неприличным любопытством. О, северный ветер, эти люди выглядят так, будто ехали на войну! Они были огромными, как медведи. Традиционный кеппоханский наряд из тяжелой кожи оставлял открытыми их широкие плечи и обнаженные предплечья, непристойно открывая разнообразные черные татуировки и жуткого вида следы ожогов. Такие же следы ожогов были и на щеке одного из мужчин, а его подкрашенную светло-серым бороду украшал спиральный узор. Может быть, это и есть командир войска? Как и у остальных, его светлые глаза были обведены углем. Даже его ногти были украшены черным. Вике понадобилось собрать все немийское самообладание, чтобы не пялиться на этих людей.
        - Это та женщина? - спросил мужчина со спиральным знаком на щеке у гвардейцев, словно не обращая внимания на Вику. Услышав положительный ответ, он мрачно фыркнул: - Вы что, заставили ее голодать или у вас все женщины такие тощие?
        Мышцы Вики невольно напряглись. Кто учил этого парня разговаривать? Его акцент звучал странно, словно он освоил язык с большим трудом. И он осмеливается ее оскорблять?
        Она напомнила себе о задании и заставила себя слегка улыбнуться:
        - Как замечательно, что вы уже сейчас заботитесь обо мне. Меня зовут Викарай Лессит. Но, уверена, это вы и так уже знаете. А как ваше имя?
        Вместо первого мужчины ответил второй:
        - Это командир Каллахан Брок, девочка. Ты готова ехать?
        Девочка. Вот кем она теперь стала. Из леди Викарай она превратилась в девочку. В девочку, которую продали.
        Теперь в разговор вступил третий:
        - Мы гарантируем безопасность невесты. В лейб-гвардии больше нет необходимости, и она может возвращаться. Они нас только задержат.
        - Мы скачем быстро, - добавил Каллахан Брок. Он не сообщал информацию, а отдавал приказ.
        Она должна будет ехать одна с этими полудикими парнями? Вика услышала, как у нее за спиной гвардейцы тихо совещаются. И наконец соглашаются. Женщина-гвардеец возражала, но ее не послушали.
        Мужчины хотели тронуться в путь как можно быстрее, потому что ритуал должен был пройти в замке - и как можно скорее. Ритуал… Наверное, они имеют в виду свадьбу. Какая она у кеппоханцев - такая же, как у немийцев? И почему она должна случиться так быстро? Этот мужчина не может дождаться, чтобы обзавестись женой, затащить ее в свою комнату и…
        Нет. Об этом думать нельзя, хоть до этого момента и осталось недолго.
        Лошади уже были оседланы. Кеппоханцы тем временем подтвердили свою личность, показав грамоту с печатью княжеского рода, и у Вики уже не оставалось времени, чтобы в последний раз поговорить с той женщиной-гвардейцем. Она смогла лишь благодарно улыбнуться ей, а женщина в ответ коротко сжала губы, словно ей приходилось сдерживать боль.
        Вика невольно вспомнила о словах Риана. В Кеппохе тебе понадобится друг. Намного больше ей пригодился бы клинок - и теперь она жалела, что отдала мюродем родителям.
        Пока гвардейцы собирали лагерь, Вика отошла чуть в сторону. До этого она владела собой, но теперь колени начали дрожать, а желудок чувствовал себя нехорошо. Ей приходили в голову тысячи мыслей об этом человеке, за которого она должна будет выйти, и при этом она представляла себе худшее, чтобы не испытать потом злого разочарования. По крайней мере в одном действительность была хуже: у любого немийского крестьянина было больше приличий и манер, чем у этого воина! Какие серые у него были глаза! В них не было ни цвета, ни чувств! Каково это - быть женой такого человека?
        Чтобы не закричать во весь голос, Вика мысленно цеплялась за три вещи.
        Прежде всего - долг. Она постоянно забывала о вине - так действовал яд дэмов в ее крови. И все-таки когда она об этом вспоминала, то приходила к одному неизбежному выводу: ее ошибка навлекла на Немию большую опасность, последствия стоили бесчисленных жизней. Она должна как-то искупить вину перед своей страной, и даже самой высокой цены, которую она может заплатить, будет недостаточно.
        Во-вторых - ее задание. Кеппох хотел по возможности шпионить за Немией. Очевидно, с недобрыми намерениями. Вика должна была этому помешать и при этом узнать об уязвимых местах Кеппоха.
        В-третьих - их последняя встреча с Рианом.
        - Я тебе помогу, - произнес он. - Я знаю Кеппох, я понимаю его, и я помогу тебе тоже его понять. Кеппох жесток, не стану этого скрывать, но ты сможешь выжить там, принцесса в шрамах. Кто, если не ты?
        - Разумеется, - иронически ответила она. - Кто же еще там выживет, если не столь уродливая диковина.
        Ей показалось, что она ощутила тепло, когда он дотронулся до ее испещренного шрамами лба.
        - Об этом не беспокойся. Они не будут ни пялиться на тебя, ни сочувствовать. В Кеппохе шрамы никого не волнуют.
        Глава 30
        ЛЭЙРА
        Я не просто пробудилась, а очнулась от ужаса!
        Было тесно. Я не могла пошевелиться. Я должна была…
        Задыхаясь, я ощупала пространство вокруг и ощутила, как то, что сжимало меня, слегка отпустило - но еще недостаточно.
        - Спокойно, - произнес мужской голос в темноте. - Сейчас ты в безопасности. С тобой больше ничего не случится. Я подойду ближе, пожалуйста, не пугайся.
        Кто говорил со мной? Я не узнавала голос, не знала даже, где я, кто я и почему. Мое сознание было одновременно переполненным и пустым. Я попыталась что-то произнести - безуспешно. Только хрип сорвался с моих губ, и я тут же снова сжала их.
        Вокруг было темно, только в углу виднелся мерцающий свет. Я разглядела тень, которая приблизилась ко мне, и невольно захотелось оказаться от нее подальше.
        - Аларик, - прошептала я.
        Но фигура покачала головой. Она остановилась на некотором расстоянии.
        - Меня зовут Кедрен. Как ты? Тебе что-то нужно?
        - Где я? - спросила я вместо ответа.
        - Не знаю, хочешь ли ты это услышать, но… - Юноша откашлялся. - Добро пожаловать в Алсьяна-Дэра.
        Я была в Царстве дэмов. Да, конечно, это было оно, и я как-то пересекла границу. Я нашла путь и теперь должна отправиться в замок Повелителя дэмов, чтобы потребовать у него освобождения для…
        Я растерянно тряхнула головой.
        Нет, Десмонд был уже давно на свободе. Я вернулась в Немию, но цена оказалась высока, настолько невыносимо высока…
        - Я запуталась, - пробормотала я. - Я больше не знаю, что случилось, все мои воспоминания, они… Не знаю. Я помню вещи, которые уже давно…
        - Давно прошли, но тебе кажется, будто они случились несколько часов назад, - договорил за меня Кедрен. - Понимаю. Со мной тоже так было, когда Повелитель принес меня сюда. Это эффект проклятья.
        Я ощутила, как он остановил взгляд на мне, произнося последнюю фразу. Повелитель?..
        - Меня прокляли?
        - Аларик все тебе объяснит. Он не очень хорошо себя чувствует - ты была первым человеком, которого ему пришлось забрать. Под заклятьем он не был самим собой, и поверь мне, это его до смерти напугало. Думаю, он сильно недооценил его эффект.
        Аларик. Воспоминания о нем тоже превратились в совершенный хаос. Образы в моей голове мелькали, сменяя друг друга. Аларик, который держал мое лицо в ладонях и нежно целовал. Аларик, который смотрел на меня сверху вниз, растаптывая подошвой сапога всю мою жизнь. Аларик, у горла которого я держала кинжал, не ощущая ничего, кроме безумного желания пролить его кровь. Аларик, который смотрел на меня черными глазами и призывал дэмов, которые выследили и убили мою мать.
        - О, пожалуйста… Пожалуйста, не сейчас, - запинаясь, произнес Кедрен. - Я… Вот, возьми вот этот платок.
        Похоже, юношу слишком встревожили мои эмоции, так что я снова собралась.
        - Тебя зовут Кедрен, ты сказал. Ты… слуга? - Я заметила, что на мне нет никакой одежды, кроме простой льняной сорочки, а волосы пахнут мылом. От мысли о том, что меня мог мыть незнакомый мужчина, пока я была без сознания, сдавило горло.
        - Не знаю, - ответил Кедрен.
        Какой необычный ответ.
        - Я живу здесь, ем здесь, сплю здесь и иногда делаю что-то полезное. Я не гожусь в воины, и писец из меня тоже никакой, так что…
        - Ты человек, - сказала я, и он почему-то испуганно вздрогнул. - Это ты произнес мое проклятье?
        Он с облегчением выдохнул:
        - Нет! Нет, это был не я!
        - Это был я.
        Мой взгляд метнулся к открытой двери. Широкий силуэт заслонил проникающий снаружи свет, но даже в темноте я узнала бы его среди множества людей.
        - Йеро! - хрипло выкрикнула я и попыталась встать, но руки и ноги будто не принадлежали мне, так что я лишь беспомощно барахталась.
        Йеро подошел к постели, заключил меня в крепкие и долгие объятия, а затем одной рукой поправил одеяло, а другой костяшками пальцев смахнул пару слезинок в уголке глаза.
        - Надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня, но я считал, что действую тебе на благо.
        - Здесь не о чем просить прощения.
        - Если только ты не ошибаешься на этот раз. - Его голос помрачнел. - Теперь тебе нужно отдохнуть. Со всем остальным мы как-нибудь разберемся.
        Я устало откинулась на подушки. Кедрен принес огромную миску с густым бульоном, но я смогла съесть только несколько ложек, прежде чем желудок запротестовал. И все же я ощутила, как ко мне возвращаются жизненные силы. Новые воспоминания тоже постепенно упорядочивались, а между ними во мне искрилась и магия - изумрудно-зеленая и бирюзовая. Воспоминания о магии звездной ночи, магии моей предшественницы, я запрятала в самый дальний уголок своего сознания и мысленно возвела вокруг него каменные стены. Эта магия была опасна. Она смогла овладеть мной. Заставила меня подвергнуть себя опасности и сдаться. Даже когда она была погребена глубоко внутри, я все еще ощущала ее темный гнев на то, что смогла ей не подчиниться.
        Йеро остался рядом со мной, и его заверение, что все будет хорошо, успокоило достаточно, чтобы я закрыла глаза и тело погрузилось в столь необходимый сон.

* * *
        Тихое, едва различимое царапанье наконец разбудило меня. Йеро по-прежнему сидел рядом с моей кроватью, но он оперся спиной на стену, а его подбородок опустился на грудь. Паладин спал. Или, по крайней мере, был настолько близок ко сну, насколько было для него возможно, потому что я всегда сомневалась, что он вообще на самом деле когда-нибудь по-настоящему спит.
        Источник шума находился по другую сторону моей кровати, и я осторожно повернула голову.
        Тут же воцарилась полная тишина. Мой взгляд встретился с взглядом Аларика, который сидел на полу у стены, подтянув к себе ноги и положив на них планшет с рисунком. Он медленно опустил руку и положил карандаш на пол.
        - Лэйра, - прошептал он. И больше ничего. Просто Лэйра.
        Мне понадобилось время, чтобы понять, что так озадачило меня в его виде.
        - Ты… ты снова… ты снова… Аларик.
        Боль промелькнула в его прекрасном человеческом и таком знакомом лице, и он покачал головой.
        - Нет, Лэйра. Ты видишь просто иллюзию. Я не хочу тебя пугать. Больше никогда. - Он тихо рассмеялся своим собственным словам, и я подумала, что, кажется, никогда не слышала его таким печальным.
        - Почему? - Я хотела, чтобы он рассказал мне все. Немедленно. Почему он тогда обманул меня и занял место Повелителя дэмов вместо Йеро? Как он попал в плен? Почему не дождался, когда я его освобожу? Почему он не доверял нам? Как он смог призвать дэмов? Почему в низинную долину? Почему он, как назло, позволил им атаковать самых бедных деревенских жителей? И почему - о проклятые четыре ветра! - после всех этих предательств он не оставил меня умирать под камнями, чтобы все это наконец-то кончилось?
        - Почему?! - рявкнула я, сама удивившись тому, как много силы уже вернулось в мой голос.
        Я ожидала, что он встанет, но он просто остался сидеть, опустив голову и обхватив ее руками.
        Йеро, напротив, поднялся и положил руку мне на плечо.
        - Выслушай его. Я оставлю вас ненадолго одних, но, если я понадоблюсь, тут же позови меня, ладно?
        Я растерянно уставилась на него. Что ему рассказали, раз он оставляет меня здесь одну? Разве он не знает, что натворил Аларик?
        Впрочем, я по-прежнему доверяла Йеро и, если он считал, что я в безопасности, могла на это положиться. Я кивнула, Йеро погладил меня по щеке и вышел из комнаты. Дверь тихо закрылась за ним. Я была уверена, что он будет ждать снаружи, готовый вернуться по первому моему слову, прислушиваясь у двери и держа оружие наготове.
        Тишина между мной и Алариком была такой густой, что стало трудно дышать. Я должна была посмотреть на него, потребовать, чтобы он наконец-то заговорил. Но мне не удавалось. Я смотрела на потрескавшийся потолок и ощущала, как по моему телу пробегают искры магии. Меня должно было утешать, что я, наверное, была в состоянии с помощью этой магии доставить Аларику Колэ, Повелителю дэмов, немало неприятностей. Здесь, в его Царстве - в Алсьяна-Дэра - он был более смертным, чем в моем мире. И даже я могла его убить.
        Но это знание меня не утешало. Лишь приносило больше боли. И я не знала, сколько еще вынесу.
        - С чего же мне начать? - Голос Аларика показался таким слабым, каким я его еще никогда не слышала. Таким хриплым и тихим, словно он кричал всю прошлую ночь. Или плакал.
        - Начни с того момента, когда ты снова начал мне врать. Когда ты заставил меня поверить, что ты - это Йеро, сразу после гибели прежнего Повелителя, Риана Циры.
        - Я этого не хотел. Никогда не хотел. Однако у нас уже не было времени, чтобы поговорить. Риан Цира видел лишь единственную возможность, чтобы наш план сработал. Благодаря своим бесчисленным лазутчикам он знал, что князь Немии и его верховный министр знают имя Йеро. Поэтому они с его помощью тут же получили бы контроль над новым Повелителем дэмов так же, как получили контроль над Рианом. Мое имя не знал никто из них. Но меня…
        - Я никогда бы не прокляла тебя, - произнесла я, и мне показалось, что это причинило ему невыносимую боль.
        Потому что я так ужасно любила тебя. Потому что я принесла в жертву все. Все. Кроме тебя.
        - Риан был прав, - продолжал Аларик. - В Немии никто не знал моего истинного имени, а в Кеппохе меня считали погибшим. Но Риан не знал, какой союз уже заключила его главная противница, фемаршал Филлес. Сана Филлес действовала вместе с моей сестрой по имени Калейя. А уж Калейя очень хорошо знала, кто я.
        Этого я не могла понять. Ведь не могла же сестра его предать.
        - Фемаршал обманула твою сестру?
        Аларик горько рассмеялся:
        - Напротив. Теперь я убедился, что не моя сестра работала на фемаршала, а фемаршал работала на мою сестру. Я рассказывал тебе о господине, которому десятикратно пообещал свою жизнь, чтобы освободить Калейю? Так вот, этого господина никогда не существовало. Это всегда была Калейя.
        Я подняла руку, прося его остановиться. Информации было слишком много. Нужно было сначала ее осознать. То, что кто-то был способен так жестоко использовать собственного брата, его доверие и любовь, не укладывалось у меня в голове.
        - Это невозможно. Она же была еще ребенком, когда все началось.
        Аларик потер лоб:
        - Ей было двенадцать. Но она провернула это не сама. Лэйра, ты не единственный ребенок, не оправдавший ожидания отца.
        Я поняла. Я поняла, и его слова, наверное, разбили бы мне сердце, если бы его поступки не были настолько непростительными.
        Аларик объяснил мне все с самого начала. Он рассказал, какой сильной, смелой и красивой была Калейя и что, несмотря на это, она всегда стояла на втором месте, пока Аларик был жив, потому что если у отца был сын, то именно он наследовал все. И как это обстоятельство огорчало его отца, потому что он считал потенциал сестры намного больше.
        - Она убила бы меня. Но этого, видимо, было ей недостаточно. Она хотела убедиться, что она сильнее меня и имеет надо мной полную власть.
        Я не могла облечь в слова, как невыносимо жалко мне было Аларика, и решила ничего не говорить, зная его презрение к состраданию.
        Может быть, эти десять лет страданий, которые ему пришлось пережить, сделали его таким?
        - Калейя, наверное, была очень рада узнать, что теперь я Повелитель дэмов. Это окончательно решало ее проблему со мной. Алсьяна-Дэра вряд ли допустила бы, чтобы ее Повелитель представлял интересы другой страны. И никто в Кеппохе не принял бы меня в новом облике как князя Страны огня. Мало кто меня бы вообще узнал.
        Я понимала, что он хочет этим сказать, и ему не надо было говорить прямо. Свой человеческий облик он мог показать лишь здесь, в Царстве теней. Я сглотнула, пытаясь понять, что перевешивает в нем: оставался ли он тем Алариком, которого я знала? В это мгновение мне казалось так. Сейчас он казался мне тем самым парнем, которого я почти беззаботно любила тем летом.
        Но было ли это правдой? Или лишь иллюзией, как он сам недавно назвал свою внешность?
        - Вообще, Кеппох сейчас в большой беде, - продолжал он. - Калейя призвала меня и заключила в цепи, которые изготовил маг-кузнец, живущий в плену у отца уже несколько десятков лет. А потом она продала меня твоему отцу.
        Хотя я болезненно сжалась, потому что его слова мне неизбежно напомнили о том, как он стоял на карнизе, подвергаясь пытке, Аларик продолжал говорить, словно речь шла о каких-то мелких разногласиях.
        - В обмен она получила большое количество рабов. Постоянные ссоры с Эшрианом явно обошлись Кеппоху тяжелее, чем она готова признать.
        Он продолжал говорить про Кеппох и его политику, но я едва могла уследить за сутью. Он отвлекся от единственно важной темы.
        - Не мог бы ты встать? - прошептала я, когда он на секунду замолчал. - И подойти ко мне немного ближе?
        Он сделал то, о чем я попросила, но так медленно, будто ему пришлось преодолевать сопротивление. Встав рядом с моей кроватью, он скрестил руки за спиной, но я все равно успела заметить, что они дрожат. Он боялся того, что может произойти. Он, Повелитель дэмов.
        - Мне так жаль, что это с тобой случилось. Мне так больно, что мой отец так обошелся с тобой. - Мой голос сорвался уже на первых словах, и я больше не могла сдерживать слезы. - Но почему ты… Как ты смог призвать дэмов в низинную долину?
        Он шагнул ко мне и тут же отшатнулся, когда я подняла руки, словно защищаясь.
        - Что… что произошло в низинной долине? - Выражение его лица изменилось, драматически изменилось. Его прежняя внешность облетала с него, как маска, и внезапно передо мной оказался Повелитель дэмов. Его крылья были сложены на спине. Было видно, как над плечами выступают шипастые когти, а позади по полу волочился конец правого крыла, которое пострадало сильнее. Можно было только догадываться, насколько сильно им досталось.
        Я невольно охнула.
        - Проклятье, - выговорил Аларик сквозь стиснутые зубы и отвернулся от меня. - Мне жаль. Я отвлекся. Поддерживать иллюзию сложно. Я не хотел тебя…
        - Ничего страшного. Я не боюсь. - Как странно. Мой рассудок говорил, что я сейчас должна быть охвачена страхом перед этими черными, как уголь, глазами и короной у него на лбу. Она выглядела так, будто ею увенчали его череп, а затем обтянули кожей и волосами. Но в моем разуме явно победило сострадание, потому что страха в сердце больше не было. В нем было нечто другое, чувство, которое мой рассудок отрицал настолько сильно, что в мыслях не находилось даже слова для него. - Я тебя не боюсь. Я боюсь лишь слов, которые ты скажешь. Пожалуйста, Аларик, скажи мне правду. У нас же был план! - Он был отчаянным - и, возможно, даже глупым. Но мы бы все-таки попытались! - Почему ты не подождал? Почему ты призвал дэмов?
        - Лэйра, я этого не делал.
        Я смотрела на него. Слышать его прекрасный голос, слегка хриплый после всех пережитых печалей, которые выпали на его долю, и при этом видеть это лицо, которое казалось мне таким жутким и угрожающим еще до того, как случилось худшее и наступили самые ужасные дни моей жизни… Это должно было оттолкнуть или смутить меня. Я искала эти чувства, пытаясь ощутить их в себе. Однако не находила ничего, как бы глубоко ни всматривалась. Передо мной стоял Аларик. И никто другой.
        - Но… - Все во мне хотело поверить ему. Мое сердце так отчаянно хотело услышать убедительный ответ, что ему стало больно; намного больнее, чем остальному телу.
        - Я знал, что они идут, потому что Риан Цира был со мной. Когда я спал… или был без сознания, не знаю. Он пришел ко мне и сказал, что я должен предупредить тебя, потому что фемаршал Филлес призвала всех дэмов, которые прятались в горах и в лесах долин. И прежде чем ты мне поверишь, Лэйра, пожалуйста…
        Я протянула к нему руку:
        - Я верю тебе.
        Более того, я знала, что он говорит правду. Ведь Риан приходил и в сны Вики.
        Аларик медленно преодолел оставшееся расстояние между нами, и его рука застыла рядом с моей. Я без промедления взяла ее, и он закашлялся.
        - Я не боюсь тебя, - повторила я. Это должно было прозвучать твердо и решительно, но я не контролировала свои слезы. И быть может… больше не хотела их контролировать. Всю свою жизнь мне приходилось собирать все силы, чтобы быть гордой и сдержанной. Немийские женщины должны быть как горы. И все же я никогда не видела себя такой. Я была скорее… как ветер. И теперь я завывала безудержно, как ласса, и, к моему удивлению, казалось совершенно нормальным, что Аларик видит меня такой. Я больше не стыдилась. Наверное, мне стало бы стыдно, если бы я, напротив, пыталась изобразить, будто ничто из случившегося не произвело на меня впечатления.
        - Я знал, что вы планируете, - произнес Аларик, - но я не мог предупредить так, чтобы не навлечь на вас подозрений.
        Это было настолько очевидно, что я теперь вовсе не могла понять, как я не догадалась об этом раньше. Вместо этого я позволила холодному взгляду его черных глаз обмануть себя, не разглядев того, что сейчас было отчетливо ясно: он был Алариком. Не важно, носил ли он костяную корону, не важно, какого цвета были его глаза.
        - Я должна была это увидеть. - Я провела его рукой по моему лицу, прижалась щекой к его ладони. - Я же должна была это увидеть!
        - Я был рад, что этого не случилось. Я не хочу знать, что бы произошло, если бы твой отец или верховный министр догадались о ваших планах. - Свободной рукой он погладил меня по волосам, распутав несколько прядей. Его движения были такими осторожными, словно я была сделана из тонкого стекла. Хотя, возможно, после времени, проведенного под камнями, я именно так и выглядела.
        Воспоминание об этом заставило меня вздрогнуть.
        - Спокойнее, - ласково произнес он. - Сейчас ты в безопасности. Никто больше не сделает тебе больно. Не здесь. Пока я жив.
        Какое громкое обещание.
        - Когда я пришла к тебе на карниз…
        - Тогда я напугал тебя, - перебил он меня. - Пожалуйста, поверь, мне самому было больно все это произносить.
        - Я ведь знаю. - Теперь сомнений больше не оставалось. Он пытался защитить меня. Заставлял меня обратиться против него, чтобы для сторонних наблюдателей все выглядело совершенно иначе. Он надеялся, что они решат, будто я и вправду хочу его убить. И он надеялся, что благодаря этому они проявят ко мне милость.
        - Мне нужно было тебе сказать, что никогда не стоит рассчитывать на милость немийцев, - опечаленно произнесла я. - Мне… я…
        Мне пришлось закрыть глаза. Когда я плакала, я не чувствовал стыда, а теперь он стал буквально вездесущим. В молчании я покачала головой.
        - Лэйра. Это в прошлом. Слышишь меня, Лэйра? Все прошло.
        Он стер с моих щек слезы, струившиеся из-под закрытых век.
        - Сначала отдохни, - прошептал Аларик, - а потом, когда сможешь, расскажи мне все. У нас есть время.
        - Ты сможешь побыть со мной? - Сама мысль о том, чтобы остаться в одиночестве и увидеть сон, в котором снова не будет ничего, кроме камней, вызывала у меня такую панику, что я с уверенностью подумала, что никогда больше не усну.
        По фигуре Аларика пробежала короткая вспышка, и в следующее мгновение он снова приобрел человеческий облик. Он осторожно взял меня под мышки и немного приподнял, затем снова опустил на кровать, чуть дальше. Теперь рядом со мной оставалось чуть-чуть места. Аларику каким-то чудом удалось устроиться на краешке кровати. Я с трудом высвободила одеяло, и теперь оно окутывало нас двоих.
        - Не слишком сильно? - спросил он, осторожно обнимая меня.
        - Меньшего я, вероятно, не вынесу.
        Он притянул меня ближе, так что спина коснулась его груди. Мягко и крепко прижал к себе. Внезапно во мне вспыхнуло чувство, что я должна немедленно высвободиться. Очевидно, я ошиблась, и это напугало меня больше, чем внезапная теснота. У меня перехватило дыхание. Я не могла пошевелить руками, это было почти как…
        Проклятье, нет, я не могу.
        - Прислушайся внимательнее, - тихо предложил Аларик. Его губы были у моего затылка. Его слова запутывались в моих волосах. - Ты можешь ощутить спиной, как бьется мое сердце.
        - Да, я чувствую его. - Паника отступала, превращаясь в страх. Ничего хорошего, но это уже можно контролировать. А я хотела его контролировать. Кем я вообще стану и чего добьюсь, если не могу даже вынести, как Аларик обнимает меня?
        - Ты можешь слышать мое дыхание. У камней нет сердцебиения, Лэйра. Они не дышат. Здесь я.
        - Да, - выдавила я.
        - И я крепко держу тебя, пока ты этого хочешь. Всегда, если это зависит от меня. А как только ты попросишь, я тебя отпущу.
        Я заставила себя вдохнуть и снова выдохнуть. Мы так долго были в разлуке, что я ничего не желала так сильно, как его объятий. Мне нужна была его близость, мне нужно было знать, что он здесь и ничего нет между нами. Я хотела большего!
        И при этом какая-то часть меня хотела попросить его отодвинуться, хотела выкрикнуть это! Она, пусть и оставалась крошечной, обладала жуткой властью надо мной.
        Разумеется, Аларик ощущался совсем иначе, чем камни, но теснота все равно напоминала мне о пережитых часах, в которых было так много страха. Так много паники. Абсолютная уверенность, что никто никогда мне больше не поможет, а сама я уж точно ничего не смогу сделать.
        Аларик, должно быть, почувствовал, каково мне, потому что он отпустил меня и пробормотал что-то успокаивающее. Мне вдруг подумалось - а кто держал и утешал его, когда ему являлись мысли и страхи, снова заставляя его оказаться на карнизе, на стене замка моего отца. Ему пришлось выдерживать пытку намного дольше, чем мне.
        Я с трудом повернулась и сомкнула свои пальцы на его ладони. Сколько времени должно было пройти, если его израненная оковами кожа зажила, так что остались лишь шрамы? Возможно, он быстро исцеляется? Я положила руку ему на грудь.
        - Расскажешь мне, что произошло?
        - Ты и так знаешь.
        - Я хочу понять, как это было для тебя. Как ты себя чувствовал. Когда ты боялся, а когда надеялся. Я хочу… хочу… не знаю чего.
        - Может быть, ты хочешь принять на себя часть того, что пришлось вынести мне?
        - Да. Откуда ты знаешь?
        - Потому что это именно то, чего хочу я, - сдавленно произнес он. - Принять на себя хоть часть того груза, который давит на тебя. Хотел бы я, чтобы у меня была такая возможность.
        Я так крепко сжала его руку, что у него, наверное, останутся синяки. Но он лишь рассмеялся и закрыл глаза.
        - Так лучше, Лэйра?
        - Да. - Я подняла голову и снова положила ее ему на плечо. Он лишь слегка пошевелился, и я поняла, что он снова хотел положить руку мне на плечи. Я ощутила, как она дрогнула, но тут же расслабилась и не двинулась с места. Он понял, как на меня действует теснота.
        - Лучше. Но еще не хорошо. Еще недостаточно хорошо, - пробормотала я.
        - Что я могу сделать?
        - Расслабься. Я еще не могу вынести, когда ты меня держишь. Но я могу обнять тебя, если можно.
        - Пожалуйста.
        - Тогда пусть эта маска спадет. Я правда тебя не боюсь.
        Глава 31
        ВИКА
        Следят ли за ней? Сейчас ей так не кажется, но вряд ли это надолго.
        Слезы гнева обжигали ей глаза, но она поклялась, что не прольет ни одной.
        Она не хотела выходить замуж, никогда и ни за кого. Одно то, что она все же была вынуждена это сделать, уже было достаточно плохо. Так ее еще до глубины души должны унизить этой… свадьбой?
        Бесформенное, открытое с боков и скрепленное поясом льняное платье колыхалось у ее коленей. Оно должно было стать ее свадебным платьем, и его единственным достоинством была чистота. По меньшей мере до того момента, пока какая-то рослая черноволосая кеппоханка явно намеренно не опрокинула на него свою пряную выпивку. Очень глупая идея.
        Теперь у прекрасной кеппоханки шла кровь из носа, а у Вики на голове набухала шишка. Ее мутило, и само воспоминание о том, что другая женщина под конец короткой и жесткой борьбы почти с уважением уступила ей, ничуть не избавляло от пугающего осознания: она всего этого не вынесет. Она бы предпочла рухнуть без сил между корявыми кустарниками, но была уверена: если она будет медлить, ее найдут и притащат за волосы к Каллахану Броку и его священнику. Или кто тут проводит свадьбы.
        Наверное, она здесь погибнет. Немия требовала от нее слишком многого.
        Мужчина, который должен был сегодня стать ее супругом, еще не переоделся после утренней поездки со своим отрядом, и тем более не помылся. При этом он уже выпил изрядное количество эля. Не было ни настоящих гостей, ни праздничной еды, ни танцев. Хотя на просторной мощеной площади перед замком кеппоханского князя танцевали люди, казалось, что это не имеет ничего общего с запланированным обрядом. Кеппоханцы танцевали непрерывно, и свадьба Вики ни для кого здесь не имела особого значения. Каждый знал, что она всего лишь товар.
        Но они же не могут так с ней обойтись?
        Какую пользу она вообще могла принести Немии? Каллахан Брок никогда в ее присутствии не говорил о планах кеппоханцев. Можно даже сказать, он вообще не говорил с ней. Наверное, он уже хорошо понял, что Викарай Лессит не похожа на тихую добрую женушку. Во время путешествия она приложила немало усилий, чтобы убедить его в обратном, но поняла, что потерпела неудачу, когда услышала, каким тоном он просит ее не прожаривать чертово мясо так, что его становится невозможно есть. Лучше пусть она поверит ему, что животное мертво, раз уж он повелел ей его приготовить - не нужно убивать его второй раз. Кто может промолчать, склонив голову, в ответ на такое? Уж точно не Вика!
        К сожалению, ему уже представился случай узнать, что Викарай Лессит умеет себя защитить. После одного из самых грубых возражений, которое она ему швырнула, он занес руку, чтобы ударить ее в лицо. Потом она, конечно, осознала, что ей не следовало его оскорблять. Что ей, по крайней мере, нужно было принять оплеуху, чтобы сохранить хотя бы остатки маскировки. Но все произошло слишком быстро: Каллахан замахнулся, а рука Вики заученным движением вскинулась вверх, так что его ладонь врезалась в ее сжатый кулак, и девушка смогла уклониться. Остаток дня она держалась от Каллахана как можно дальше, в том числе потому, что его товарищи видели эту сцену и теперь вовсю подшучивали над своим командиром.
        Ночами, пока они ехали ко двору Кеппоха, она спала в одной палатке с различным количеством преимущественно немытых мужчин. Поначалу она не могла сомкнуть глаз из страха, что это они просто поджидают, пока она останется беззащитной. Однако в какой-то момент устала слишком сильно, и ей оставалось только надеяться, что они не тронут будущую супругу своего командира. Пока что эта надежда оправдывалась. Вот только сегодня вечером она станет уже не будущей супругой, а женой и будет спать рядом с мужем. Это кошмарно.
        Ненависть со стороны других придворных женщин - похоже, Каллахан Брок был хорошей партией, которую заграбастала чужеземка, - нанесла последний удар ее и без того хрупкому самообладанию. От нее требовали слишком многого. Она не выйдет за этого кеппоханского вояку. Она лучше погибнет!
        Запыхавшись, она остановилась, уперев кулаки в бедра. Ее утомил не бег. Все дело было в ее бешено бьющемся сердце. В подступающей панике, которую подхлестывало осознание, что за ней наверняка следят. Вика слышала стук крови в ушах. Перед глазами все мерцало.
        - Ты не сможешь сбежать.
        Вскрикнув, она обернулась. Голос, который она сначала приняла за Брока, принадлежал Риану. Он стоял неподалеку и небрежно отрывал листик с куста. Ветер трепал его волосы, словно настоящему человеку. Словно его можно было коснуться. Взять его за руку и…
        Она застонала. Наверное, она дошла до точки, когда окончательно сошла с ума.
        - Ты как-то приходишь из моих снов? Сюда?
        - Вовсе нет, - откликнулся он. - Твои видения никогда не были так уж прочно привязаны к состоянию сна.
        Она провела рукой по волосам. Недавно служанка расплела ей косы и сказала, что до свадьбы волосы обязательно нужно носить распущенными. Вика ненавидела распущенные волосы. Они постоянно мешались и попадали в глаза.
        - Как хорошо, что даже в моих снах указывают, что делать.
        - Я бы назвал это предупреждением. Давай не будем спорить о выборе слов.
        - Хорошо, - произнесла она, хотя это стоило ей последних остатков самообладания. Ее терпение иссякало. - И о чем ты хочешь меня предупредить? Снаружи дикие звери? Чудища в лесах? Преступники в городах? Почему они должны пугать меня больше, чем…
        - Вспомни про гору, Вика.
        Ее кровь застыла, как несчастный ручеек под дуновением зимнего мюра. Она тут же поняла, о какой горе речь. Не о горах-защитницах Немии, а о пути в Царство дэмов и о видении, которое ей там явилось. Она видела собственную смерть. В родах. И она всегда знала, что это был не кошмар.
        - Что ты об этом знаешь?
        - Все.
        Из ее глаза скатилась слеза. Она тут же смахнула ее и собралась с духом. То, что он знал ее худший страх - это уже чересчур. Она смущенно отвела взгляд, не в силах что-то сказать.
        - Промежуточное пространство, - произнес Риан, словно не замечая, каково ей, - обладает собственными измерениями. Иногда время - это не больше, чем движение в определенном направлении. Я могу увидеть, Вика, что произойдет, если ты продолжишь идти по тому пути, который определила для себя. Если ты будешь убегать и дальше, тогда свершится то, что ты увидела.
        - Нет. - Ей пришлось откашляться, чтобы голос прозвучал твердо. - Я не дам этому случиться. Я не подпущу к себе этого человека. Так что не будет никакого ребенка, и…
        - Вика.
        Она ненавидела, когда ее перебивают, но его голос звучал одновременно очень настойчиво и очень мягко.
        - Тебе не избежать этой сделки. Так или иначе, тебя выдадут замуж в замке Кеппоха, что бы ты ни делала.
        - Откуда ты это знаешь?
        - Я это вижу. Нет никаких сомнений. Это случится, если ты не изменишь свой путь. Эта гора…
        - Эта проклятая гора!
        - Эта проклятая гора, - тихо согласился он, - не решает, каким будет твое будущее. Она просто показывает его тебе. Предупреждает тебя.
        - Если можешь видеть, что принесет будущее, - резко возразила она, - тебе не стоит растрачивать этот дар впустую. Ты что, не можешь извлечь из него никакой пользы?
        Риан отвернулся. Наверное, он не хотел, чтобы она увидела его улыбку.
        - А ты как думаешь, чего ради я брожу по времени? Мало что я могу различить настолько четко, как твое будущее. Если ты будешь сопротивляться, то не станешь женой Каллахана Брока. Но чьей-то женой ты все же станешь. И это, Вика, вряд ли будет для тебя к лучшему.
        Ей нужно было это обдумать. Возможно, не следует доверять Риану Цире. Однажды она слишком поспешно доверилась другому человеку и совершила ужасную ошибку. Но яд дэмов по-прежнему избавлял ее от лишних сожалений. К тому же на этот раз речь шла только о ней. Собственной жизнью она могла рискнуть.
        - Ты хочешь сказать, Каллахан Брок - меньшее зло? - Она содрогнулась. Каковы же тогда остальные кеппоханские мужчины?
        - Я тоже не хочу, чтобы ты выходила замуж, - произнес Риан, и от вопроса о том, что же означает эта фраза, у нее закружилась голова, - но да, именно это я и имею в виду. Он меньшее зло. А возможно, и вовсе не зло.
        - Значит, я должна вернуться? - Вика посмотрела на свое платье. Пятна от выпивки на груди и пыль на полах юбки. Самый подходящий наряд для той, кто идет замуж против воли.
        - Должна, - произнес Риан. - Все остальные пути приведут тебя к тому, что показала тебе гора.
        Глава 32
        АЛАРИК
        Тяжелее всего было контролировать гнев. Снова и снова загонять вглубь жажду мести.
        Аларик никогда не был вспыльчивым. Еще в детстве у него возникало ощущение, что Огонь отдал весь запас гнева Калейе, и в итоге для него самого ничего не осталось. Однако теперь он был так зол, что ярость угрожала разорвать его на части.
        - Мы не оставим это без возмездия, - объявил он в один из редких моментов, когда остался наедине с Виккардом и Кедреном. Йеро и Каэ были с Лэйрой.
        То, что он хотел с ними обсудить, слишком сильно взволновало и утомило бы ее. Она проспала почти весь день, потом проснулась, заставила себя попить воды и немного поесть. Затем она поговорила с ним, рассказала о прародительнице, о маме, о Вике, Десмонде и Кадизе, о том, как было страшно под камнями, и от одного этого снова так устала, что опять погрузилась в беспокойный сон, полный кошмаров. Он был потрясен тем, как много она могла плакать. Страдание изливалось из нее, и, хотя выздоровление протекало медленно, с каждым днем она становилась все решительнее, принимая пищу и продолжая рассказывать свою историю, даже если это по-прежнему причиняло ей боль.
        Аларику, напротив, становилось тяжелее. Неясно, было ли дело в Калейе или во времени, проведенном в заточении, в превращении или в призрачных тенях магических оков, которые преследовали его. Теперь где-то в мире живых кто-то мог произнести магическую формулу, назвать его по имени и снова превратить в раба. Он с радостью запер бы мысли об этом в уголке своей памяти, а еще лучше забыл. Вот только кто он такой, чтобы увиливать от опасности, когда Лэйра была такой сильной? Молчать в ответ на ее вопросы и терпеть неудачу в том, что удавалось ей? Она могла устать до потери сознания - но все равно хранила власть над ним.
        Было просто невозможно оставить безнаказанным того, кто причинил ей такую боль. На это мог быть способен только человек, в котором не пылало пламя гнева, который не был бы проклятым Повелителем теней.
        Аларик перевел взгляд с Виккарда на Кедрена. Они сидели за большим столом в комнате с камином. Старик перенес сюда из старой трапезной, которая по-прежнему лежала в руинах, портреты прежних Повелителей, словно картинам, многие из которых сильно пострадали, было слишком холодно в кладовых.
        Аларик охотно запретил бы ему хранить картины здесь. Старик даже повесил портрет Риана, хотя холст в одном месте был порван, так что у того не хватало уха. Вот только Виккард не желал слушать возражений - и уж точно не от Повелителя Вы-не-имеете-права-мне-приказывать. Кто здесь вообще находится на вершине пищевой цепочки? Явно не Аларик - ему еще предстояло завоевать эту позицию в глазах Виккарда.
        Когда он произнес слова о мести, ему показалось, что старик отнесся к ним одобрительно. Взгляд Виккарда стал задумчивым - наверное, тот пересчитывал способные драться отряды или вычислял длительность маршей. В любом случае, он согласно кивнул.
        - Это будет только к лучшему, если мы продемонстрируем Немии свою власть.
        - Об этом речь не идет, и ты это знаешь.
        - Я обязан думать о том, про что вы забываете. Или вы предпочтете стать Повелителем трусливых крыс? В замке эс-Ретнея к дэмам больше не относятся серьезно. И к вам тоже. Именно на это рассчитывала фемаршал Филлес, посылая ослабевших дэмов к воротам немийского замка. Ведь мир в Алсьяна-Дэра держится - или нет - на людском страхе.
        Аларик понимал, что имеет в виду старик. Если люди потеряют уважение, психологический барьер перед использованием заклятья может стать меньше. То, что его имя будет произнесено снова, после случившегося было лишь вопросом времени. Он не знал, сколько человек его уже знают.
        - Сколько бойцов - годных к бою дэмов, которые в состоянии превратить проклятый замок в руины - мы можем взять отсюда, чтобы самим не оказаться уязвимыми перед атакой?
        Нельзя было забывать и о фемаршале. Она что-то планировала, это было очевидно. И он понятия не имел, где сейчас были ее солдаты.
        Виккард вытер руки о свою простую льняную накидку:
        - Дайте мне час, чтобы поговорить с предводителями отрядов.
        - Если ты хочешь услышать мое мнение… - вмешался непривычно сдержанный Кедрен. Виккард тут же одарил его острым взглядом.
        - Не хочу! Тебя никто не спрашивал!
        Кедрен не обратил на него внимания:
        - Ты совершаешь ошибку, Аларик.
        Ошибку. Всего одну ошибку?
        Ярость вспыхнула внутри Аларика, и он смахнул со стола пустое блюдо, в котором еще недавно лежал хлеб. Оно с дребезгом ударилось о стену и упало на пол.
        - Все, что я здесь делаю, все, что приказываю, - одна проклятая ошибка! Какая разница, какую из них я совершу?
        Кедрену удалось выдержать его взгляд, хотя и отступив на шаг.
        - Возможно, для тебя нет никакой разницы. Но спросил ли ты Лэйру? Ты говоришь о замке ее отца. Там живут люди, с которыми она выросла, среди которых жила.
        - Хоть кто-то из этих людей помог ей, когда ее заживо хоронили под камнями? - угрожающе тихо спросил Аларик. - Кто-то из этих людей был готов пойти ради нее на риск?
        - Да даже если бы все они праздновали, когда ее тело забрасывали камнями! - возразил Кедрен.
        Аларик невольно поднес руки к голове. Ему захотелось зажать уши, так тяжело ему было слушать о том, как поступили с Лэйрой. Где вообще был Десмонд?
        Кедрен невозмутимо продолжал:
        - Поможет ли ей, если ты начнешь сражаться против этих людей? Допустим, ты убьешь ее отца. Думаешь, ее воспоминания станут от этого легче? Ты и правда веришь…
        - Ты проклятый дурак! - рявкнул Виккард. - Кем ты себя вообще возомнил?
        - Я Кедрен, - пробормотал тот. - Чинил котелки. Был проклят любимым человеком, потому что тот оказался идиотом, вот и все. Вот я кто. Я ничего другого и не утверждаю.
        Аларик прислонился плечом к стене и поднял руку, словно защищаясь, призывая остальных замолчать. Ему нужно было подумать. И в результате, к сожалению, признать, что Кедрен был прав. Виккард тоже был прав, в этом он не сомневался. Но сейчас аргументы Кедрена звучали убедительнее.

* * *
        Новые оскорбления Виккарда еще отдавались у Аларика в ушах, когда он некоторое время спустя тихо постучался к Лэйре. Ему открыл Йеро, и когда тот пригласил Аларика войти, у того снова сжалось в груди сердце.
        Лэйра опять плакала. А его не было рядом, потому что вместо этого он с другими мужчинами спорил о военных планах. Он был идиотом, если всерьез поверил, что она согласится на месть.
        Он подошел к кровати Лэйры. Йеро на прощание поцеловал ее в лоб. Аларик с некоторым раздражением заметил, что стиснул зубы и заступил путь паладину, которому нужно было пройти мимо к двери, так что тому пришлось проталкиваться мимо Аларика, чтобы выйти. Проклятье, что с ним такое, он начал ревновать? К счастью, Лэйра ничего не заметила.
        Когда Йеро вышел, она снова села, протянула руки и обхватила его. Аларик наклонился, чтобы поцеловать ее в уголок рта. Осторожный короткий поцелуй, как все поцелуи последних дней, как будто что-то большее неизбежно разрушило бы ее. А может быть, его самого. Но этот поцелуй стал иным. Лэйра повернула лицо так, что их губы соприкоснулись, и впервые она не просто позволила ему осторожно поцеловать себя, но и ответила на поцелуй.
        Она открыла рот, и по телу Аларика прошел жар, когда ее язык провел по его нижней губе, а затем на мгновение скользнул глубже. Она снимала пелену, которой он в последнее время прикрывал свои чувства. Ничто не имело для него значения, кроме того, чтобы она выздоравливала и отдыхала. Ощущение ее тела в его ладонях, вкус ее рта и ее кожи, и, кроме того факта, что ни одна ночь, ни один день, ни один час, не проходил без страстных мыслей о ней - он скрывал все это под слоем самообладания.
        Но Лэйре достаточно было одного поцелуя, чтобы это самообладание иссякло. Один поцелуй, и его тело охватило пламя. Один поцелуй, который, к его удивлению, ничего не разрушил.
        Аларик тихо застонал, когда ее пальцы сжались крепче. Она притянула его поближе к себе, провела пальцами по его волосам, ногтями по его коже. Его ладони еще опирались на матрас, справа и слева от ее тела, но ему уже казалось, что он ощущает прикосновение к ней.
        - Я по тебе скучала, - прошептала она между двумя поцелуями, и все, что он подумал, сводилось к одному слову: да.
        Да, он тоже скучал. Да, он ужасно скучал. Да. Все это время.
        Лэйра просунула руки под его распахнутое мовлэ. Ее кожа была теплой, не лихорадочно горячей и не холодной, а утонченно теплой. Она провела руками по его бокам, по его спине, до самых плеч. Она погладила основания крыльев, и Аларик отшатнулся, потому что ощущение было таким ярким, что он побоялся потерять рассудок.
        По крайней мере, ту часть рассудка, которая еще оставалась и которой как раз хватило на то, чтобы заметить, что лицо Лэйры вовсе не выражает страсти. По крайней мере, не только страсть. В нем были также печаль и отчаяние. Слишком много печали и отчаяния.
        - Лэйра, - прошептал он, касаясь ее губ. - Что с тобой? Что у тебя на душе? Успокойся. - Хотя ему было непросто это сделать, он взял ее за руки, отстраняя от себя. - Сначала расскажи мне, что тебя гнетет.
        Она безрадостно рассмеялась.
        - Йеро, - ответила она. Наверное, единственное слово, которое он не хотел бы сейчас услышать. - Он искал жену и ребенка.
        И тогда он наконец понял. Он сглотнул.
        - Они… еще живы?
        Лэйра потерла лоб рукой.
        - Он нашел ее. Но его так долго не было и… Они так долго были одни.
        - Она забыла его?
        Лэйра решительно покачала головой:
        - Нет, вовсе нет, я так не думаю. Но она построила новую жизнь. Жизнь без Йеро.
        - Она нашла нового мужа?
        На этот раз Лэйра кивнула:
        - Йеро сказал, они счастливы, Альва и ее дочь. Он убедился, что у них все хорошо, и ушел, не выдав своего присутствия. Разве это не ужасно?
        Он провел рукой по ее волосам, посмотрел в ее печальные глаза, и, наконец, прижался своим лбом к ее.
        - Наверное, он не хотел усложнять ей жизнь. Переворачивать все вверх дном. Его долго не было.
        - Да, - прошептала Лэйра. - И в этом весь Йеро. Он просто скрылся. Просто пошел дальше. Но разве это правильно?
        - Йеро кажется мне человеком, который притягивает опасность. Я хорошо понимаю, что он не хочет навлечь неприятности и на свою семью.
        - Мне так жаль его. И я чувствую себя ужасно, но не могу постоянно не думать о тебе. И о себе. И о том, что мы снова можем потерять друг друга. Как Йеро это выдерживает? Я вот не могу.
        Она понятия не имела, что она на самом деле может - в этом Аларик был уверен.
        - Ты выдерживала и худшее.
        Но в ответ на это она энергично покачала головой, снова просунула руки под его мовлэ и с неожиданной силой притянула его к себе.
        - Вовсе нет. А даже если и да - у всего есть свои границы, Аларик Колэ.
        А потом она снова поцеловала его, и Аларику понадобилось сверхчеловеческое самообладание, чтобы удержаться, заставить свое тело не прижиматься к ней ближе. Она была теплой, мягкой и хрупкой, а он столько лет заставлял себя не думать о том, каково это, когда она вся открывается ему. Ее сердце, ее душа и ее тело. Пригоршня углей! Она едва не распрощалась с жизнью, она по-прежнему истощена, а он не может думать ни о чем другом, кроме того, чтобы овладеть ею?
        - Может быть, тебе лучше отдохнуть? - Его голос звучал жалко, словно он сам молил, чтобы Лэйра сказала «нет».
        И, конечно, она сказала «нет».
        Тяжело дыша, он высвободился из ее объятий и медленно отодвинулся, пристально глядя на нее, чувствуя, как сердце отбивает бешеное стаккато.
        - Ты достаточно окрепла, чтобы вставать?
        - Мне не нужно вставать, чтобы…
        - И все-таки. Если ты недостаточно окрепла, чтобы вставать, я буду чувствовать себя отвратительно, заставляя твое тело тратить силы.
        И, ах… он бы сделал это.
        В ее улыбке читался вызов.
        - А если этот момент наступит? Когда я этого на самом деле захочу?
        - Тогда приходи, - ответил он и отступил еще дальше, так что его спина уперлась в стену.
        Лэйра не стала раздумывать слишком долго. Она отбросила одеяло, перекинула босые ноги через край кровати и соскользнула с нее. От одного взгляда на ее бедра, не скрытые сорочкой, его самообладание дало трещину. Он ощутил, что на лице расплывается невольная улыбка.
        Лэйра вздрогнула. Наверное, каменный пол под босыми ногами был холодным, как лед. Обеими руками уцепившись за спинку кровати, она некоторое время пыталась восстановить равновесие, но в итоге удержалась.
        - Видишь?
        Он протянул ей раскрытые ладони.
        - Подойди сюда.
        Ее шаги были нетвердыми. У нее дрожали колени, и в какой-то момент она едва не упала. Он подавил желание помочь ей, потому что он должен был увидеть, что она справляется своими силами.
        И она справилась. Вместо того, чтобы тут же ухватиться за его руки, она положила ладонь на его щеку.
        - Довольны, милорд?
        - Не уверен.
        Она покрепче ухватилась обеими руками за мовлэ, поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать Аларика. Она прижалась к нему, и ночная сорочка, которая была ей слишком велика, обнажила ее плечо. Он поцеловал ее кожу в этом месте, но надежда, что это будет вынести легче, чем прикосновение ее губ, оказалась тщетной.
        - Сейчас? - затаив дыхание, спросила она. - Или мне нужно отнести к кровати тебя, прежде чем…
        Вместо ответа он поднял ее на руки, подхватив под колени, и за несколько шагов отнес ее назад. Проклятая ночная рубашка соскользнула еще сильнее. Ноги Лэйры стали тоньше, кожа - бледнее, но теперь щеки постепенно розовели, и она выглядела настолько восхитительно живой, что он на мгновение забыл, сколько она вынесла.
        Он сел на кровать, и Лэйра устроилась у него на коленях, задрала его мовлэ, чтобы он мог скинуть его через голову. Ее руки гладили его грудь, ее взгляды - тоже, и он с равной силой ощущал и то и другое.
        Когда она шевельнула бедрами, он мысленно проклял штаны, которые были на нем надеты. Ее ночная рубашка сбилась еще сильнее. Он предпочел бы не знать, что под ней ничего нет. Ему даже не пришло в голову, когда он смывал пыль, пот и засохшую кровь с ее тела - он даже не допускал, что другой мужчина мог видеть ее такой, пока она была без сознания. Но сейчас… сейчас это знание причиняло ему телесную муку, которая становилась все сильнее.
        Он провел рукой по ее плечам, по рукам, будто нечаянно коснулся сосков большими пальцами и замер. Повторил это легкое движение. Лэйра была так прекрасна - она запрокинула голову, закрыв глаза, приоткрыв губы.
        Как долго все это оставалось лишь сокровенной мечтой?
        Глава 33
        ЛЭЙРА
        - Останься со мной.
        Аларик уже просил меня об этом - во дворце желаний. Тогда и я хотела того же, но не поддалась его мольбе. Мое воспитание запрещало отдавать приоритет личным потребностям. То, чего я требовала от себя самой - исполнение моей мечты, - вступало с этим в противоречие. Почему я никогда этого не замечала?
        Сегодня я это поняла.
        Сегодня не существовало ничего, кроме нашего общего желания.
        Останься со мной.
        Аларик стянул с меня через голову ночную сорочку из грубой ткани. Она слегка царапнула кожу, а затем я ощутила холодный воздух и вздрогнула, потому что по-прежнему легко замерзала. Но он уже накинул одеяло мне на спину. Еще сильнее меня согревало прикосновение его рук к моей талии, спине, животу.
        - Я помню, ты была такой красивой, - хрипло прошептал он. - Каким идиотом я был. Ты, оказывается, еще прекраснее.
        Мне пришлось рассмеяться, потому что я подумала о том, какой фантастически некрасивой я, должно быть, выглядела, когда он выкапывал меня из-под груды камней, мыл, обрабатывал раны. Но все было в порядке. Это было прожито и пережито, и не важно, в каком состоянии он меня видел, я не стыдилась этого. Пусть даже у меня вырвут внутренности и выложат их перед Алариком - ничто не отвратит его от меня.
        Он… любил меня.
        Так просто. Так сложно. Так прекрасно.
        Просунув руку между нашими телами, я ухватилась за край его штанов, провела пальцами по кожаному поясу, но не дотронулась до пряжки.
        - Сними это, Аларик.
        - Уверена?
        Он беззвучно рассмеялся, когда я ущипнула его за бок.
        - Я могу сделать тебе больно, если ты не послушаешься, - с преувеличенной угрозой произнесла я и изобразила, будто кусаю его за ухо, для чего мне как раз представилась подходящая возможность. Затем я прошептала: - А если ты послушаешься, я поделюсь с тобой тайной.
        Не вставая, он со скоростью ветра высвободился из одежды, и что-то, вероятно, сапог, с громким стуком ударилось о дверь.
        - Я готов умереть, чтобы узнать от тебя тайну.
        - Осторожнее со своими желаниями, - но жажда шутить тут же меня покинула, потому что даже одно легкое движение его бедер пробуждало многообещающие чувства. Мне нужно было больше. Намного больше. - Ты… - дрожащим голосом начала я, но тут же решила сказать иначе: - Я ошиблась. Я думала, что теперь ты будешь выглядеть иначе. - Я снова провела рукой, высоко вытянув ее, чтобы достать до основания крыльев.
        Сдавленно выдохнув, Аларик жадно обхватил меня ногами.
        - Говори быстрее, Лэйра. Я едва способен что-то слышать, и перед глазами все мерцает.
        Я невольно рассмеялась, но тут же снова посерьезнела.
        - Все так серьезно?
        - Ты и понятия не имеешь.
        Я осторожно положила пальцы на тонкую бархатную кожу его крыльев, и он резко втянул воздух. Я осмелела, погладила их вдоль, но он покачал головой, и я испуганно отдернула руку.
        - Я сделала тебе больно?
        - Постоянно делаешь. Не страшно. Все в порядке.
        Но он тяжело дышал.
        Наверное, крылья до сих пор болели. Какая я глупая.
        - Извини. Прости, мне так жаль.
        - Просто касайся меня где-то еще. Где угодно, где хочешь, только не… там. - Он сдавленно рассмеялся. - И расскажи мне уже наконец свой секрет, Лэйра.
        - Ты выглядишь совершенно так же, как раньше. Просто… четче. Все в тебе… - Я провела по белым линиям на его груди - пальцами, кончиком носа, губами и языком. Линии стали более широкими и серебристыми. Будто его тело было склеено из обломков. Утонченный узор ужасных воспоминаний.
        Значит, так, подумала я, выглядит твоя душа, Аларик. И моя на нее очень похожа.
        - Все в тебе просто стало ярче, четче. Твое тело, твое лицо, твои глаза.
        До этого он прикрыл их, но теперь его веки распахнулись, и я погрузилась в их тьму, в осознание, что он всегда сможет спрятать меня в ней, когда понадобится защита.
        Я больше не могла выносить, что мы всего лишь прижимаемся друг к другу. Слишком долго нам пришлось ждать.
        - Ты права. - Он дышал неровно, и я едва различила его слова. - Все стало ярче. Я хочу тебя еще больше, и я люблю тебя… до боли.
        Мое сердце билось слишком быстро, словно в конвульсиях, с болезненно прекрасным ощущением блаженства, где одинокой была лишь боль. Мое тело горело снаружи и изнутри.
        Мне понадобилась вся моя концентрация и несколько попыток, чтобы произнести последнее, прежде чем мы надолго замолчали:
        - Это… это… Ты обещаешь мне это, Аларик Колэ?
        Глава 34
        ВИКА
        Каллахан грохнул кружкой о стол, смахнул пену с бороды и осмотрелся в поисках Вики. Заметив ее, он небрежным жестом поднял два пальца, показывая, что ей следует подойти к нему. По крайней мере, все шло к финалу - ожидание действовало ей на нервы.
        Их окружали другие люди. Воины. У некоторых, как и у Каллахана, были подкрашены только глаза. У других лица были разрисованы куда заметнее: Вика видела черные полосы на щеках и лбах, темные губы или выкрашенные в черный бороды. Воительницы выглядели почти так же и этим отличались от солдатских жен, которые присоединились к пьяному веселью и не уступали своим супругам, по крайней мере, по части эля.
        Никто здесь не обращал внимания на Вику, не отпускал замечаний по поводу ее растрепанных ветром волос или пятен пыли и выпивки на платье. Ее саму это устраивало больше, чем любопытные взгляды или сочувствие. Некоторое время она раздумывала, не умерла ли она на самом деле от страха, превратившись в призрак. Или в сон, как Риан, невидимый чужому глазу. Но одна из женщин только что наткнулась на нее, совсем как та черноволосая с утра, и это доказывало, что Вика до сих пор существует.
        Она попыталась понаблюдать за парами, но ей так и не удалось разобрать, кто с кем сюда пришел. Кеппоханцам, похоже, были незнакомы проявления любви, изящные жесты или многозначительные взгляды. По большей части они недружелюбно рявкали друг на друга, за исключением тех моментов, когда пили вместе, рассказывали грязные шутки или внезапно запевали примитивные песни, бросая после пары аккордов.
        Как выделялся бы Риан среди всех этих людей - промелькнула мысль. И Аларик тоже. Чувствовали бы они себя здесь такими же отличающимися от остальных, как Вика среди немийцев?
        Кто-то резко схватил ее за плечо, прерывая раздумья.
        - Хочешь нарваться на наказание? - рявкнул на нее Каллахан. - Если ты думаешь, что при дворе Кеппоха мужчины станут брать на себя наказания вместо жен, то ошибаешься.
        Нет, в этом, наверное, не было необходимости. Здешние женщины не выглядели ни хрупкими, ни нуждающимися в защите. Даже солдатские жены выглядели так, будто они могут не только сносить побои, но и раздавать их. Их традиционная одежда, вроде зашнурованных с боков жилетов - от Аларика она знала, что они называются мовлэ, - оставляла открытыми широкие плечи и мускулистые руки. Она сама выглядела среди этих людей почти как ребенок-недоросток, и от этого в ней снова просыпалось желание сбежать. Впрочем, это было бессмысленно. Она верила Риану, верила его словам.
        - Если ты не хочешь, чтобы я допустила ошибку, скажи мне, что нужно делать, - холодно ответила она. - Я понятия не имею, чего здесь от меня ожидают.
        Каллахан фыркнул:
        - Ничего от тебя не ждут, просто иди со мной, когда я тебе велю. Князь уже готов принять нас. Если мы опоздаем, ты будешь виновата, и я не стану брать это на себя.
        Вика сглотнула. Теперь осталось не так и много. Она пройдет через эту дверь вместе с этим мужчиной, а выйдет из нее уже его женой.
        Ей стало дурно. Пальцы дрожали, словно она три часа тренировалась с мюродемом, разрубая деревянные стойки. Ладони потели. Должен ли будет Каллахан надевать что-то ей на руку?
        Похоже, от нее не требовалось ничего, кроме как следовать за ним, потому что он зашагал вперед, и им вслед донеслось несколько выкриков и вульгарных пожеланий, а потом они вступили в широкий коридор, где больше никого не было. У деревянной двери, украшенной выжженным узором, он остановился и подождал, пока Вика его догонит.
        - Ты этого хочешь, так ведь? - напрямую спросил он.
        Она невольно всхлипнула и печально посмотрела на него. По ней что, такое видно? По ней что, кажется, что она хочет за него выйти?
        - Я не знаю твоих мотивов, - произнес он, - и они мне безразличны. Просто скажи, что ты этого хочешь. Я… - Он запнулся, и Вика на мгновение ощутила то, о чем говорил Риан: что Каллахан был меньшим злом. - Я не стану жениться на женщине против ее воли. Если ты скажешь «нет», мы найдем для тебя кого-то еще.
        Гордость Вики запрещала ей лгать, требовала сказать правду, пусть даже это было в высшей степени неблагоразумно.
        - Я готова совершить то, что от меня ожидают, - просто ответила она.
        Каллахан кивнул:
        - Хорошо. Я тоже.
        Он постучал, и дверь распахнулась.
        Вике очень захотелось сбежать. За дверью оказалась чертова спальня. На широкой кровати лежала целая куча одеял. Неприятный сладковатый запах висел в воздухе - смесь пота, увядших цветов и лаванды. Она зашла внутрь только потому, что Каллахан ее толкнул.
        Ее ноги становились тяжелее с каждым шагом, приближавшим к кровати. Ее стошнит, если от нее ждут, что она…
        Но тут она разглядела, что под грудой одеял лежит мужчина, и облегчение, которое охватило ее, было совершенно неуместным. Этот человек, похоже, пребывал на смертном одре. Его лицо было бледным и таким осунувшимся, будто на голый череп натянули смятую бумагу. Он лежал в поту между изысканно расшитыми подушками и бархатными одеялами.
        Наверное, это был князь. Она слышала, что он болен, но не думала, что он уже ближе к смерти, чем к жизни.
        Больной смотрел сквозь них, но когда он различил командира, его губы сложились в усталую улыбку.
        - Каллахан, - слабо пробормотал он. - Как я рад. Ты же помнишь, мой мальчик, я поклялся, что тебя женю?
        - Двенадцать лет назад, - ответил Каллахан. - Вскоре после того, как погиб ваш сын.
        Вике понадобилось все самообладание, чтобы не выдать удивления. Он считал Аларика мертвым? Или просто убеждал в этом других?
        Каллахан и князь обменялись еще несколькими репликами, будто забыв про Вику. Ее удивило, насколько близкими друг к другу казались оба, будто командир заменил князю сына.
        И все же наконец им удалось перейти к официальной части - к причине, ради которой они сюда пришли. Им обоим пришлось подойти ближе к кровати и положить руки на грудь князя открытой ладонью вверх. Вика протянула левую руку, Каллахан правую - ту, в которой держал меч. Слуга принес чашу, накрытую крышкой, и поставил ее рядом с князем.
        - Ты должна закрыть глаза, дитя, - сказал князь Вике. Это были первые слова, которые он обратил к ней.
        Она подчинилась - а что еще ей оставалось? И тут внезапно что-то сильно и неодолимо, будто железный наручник, впилось в ее запястье. Она инстинктивно попыталась сжать пальцы в кулак, но в этот момент что-то упало ей на ладонь и ужасная боль вгрызлась в ее плоть, отдаваясь по всей руке. Распахнув глаза, Вика увидела, что Каллахан крепко держит ее. Свою правую ладонь он прижимал к ее левой, все глубже и глубже вдавливая в ладонь эту острую боль. Вика закричала, она была слишком ошарашена, чтобы противостоять давлению. И было почему! То, что князь слабо шевелил губами, она различала словно сквозь пелену, не в силах разобрать смысл его слов. Ничто не имело значения, кроме этой боли в ее руке. Она снова допустила слабость, снова покрыла себя позором - слезы неостановимо текли по ее щекам.
        В какой-то момент Каллахан ослабил хватку, и что-то маленькое и твердое упало на пол между ними. Вика непонимающе смотрела то на этот предмет, то на свою ладонь, на которой отпечатался огненно-красный знак. У Каллахана такой же был на правой руке. Это был тот же символ, который она заметила и на его щеке - но там он уже зажил, превратившись в белый шрам.
        - Она не умеет терпеть боль, ты должен закалить ее, - сказал князь Каллахану, и Вика предпочла бы ошибиться в своем понимании этих слов.
        - Это все? - спросила она, когда Каллахан вытолкнул ее из спальни князя. Ее безумно трясло. - Теперь мы оба… Это и была наша свадьба?
        - Тебе мало? - Он непонимающе покачал головой. - Хорошо, мы можем повторить ритуал, если ты считаешь, что этого недостаточно, но я не сторонник этой идеи.
        Она сглотнула. Боль разливалась по всей руке. Ей хотелось только одного - пойти к ручью и охладить руку. Впрочем, они шли не назад, к большому залу, который находился рядом с выходом, а в глубь замка.
        - Куда мы идем?
        Он снова недоверчиво посмотрел на нее:
        - Сколько тебе вообще лет, девочка?
        - Двадцать. А что?
        - Двадцать? - эхом отозвался он. - А ведешь себя, будто тебе четырнадцать или пятнадцать.
        Да, ты бы явно предпочел такой вариант, извращенец, подумала она. Спросит ли он теперь, девственница ли она? Она соврет. Просто чтобы его разочаровать.
        - Почему ты не знаешь, как празднуют свадьбу?
        Вика горько пожалела, что не воспользовалась возможностью напиться до беспамятства, прежде чем дошло до дела. Возможно, тогда все это было бы более выносимо. По крайней мере, сам Каллахан. Его дыхание пахло элем и чем-то покрепче. Если он потребует, чтобы она его поцеловала, ее стошнит. Ей становилось дурно даже от одной мысли.
        - Я знаю, как празднуют свадьбу, - ответила она сквозь стиснутые зубы.
        - Ах. Правда?
        - Да. - По крайней мере, в цивилизованном обществе. - Итак, с этим покончено.
        Глава 35
        ЛЭЙРА
        На следующее утро мне понадобился добрый час, чтобы одеться, и примерно в два раза больше, чтобы добраться по длинному коридору до комнаты, где трапезничали остальные. Аларик проявил терпение, не предлагая мне помощь, и я была ему за это благодарна. Когда мне действительно будет это нужно, я обязательно скажу ему, но сейчас я могла справиться сама.
        Меня охватило странное чувство. Внутри было очень много скорби, и в то же время я определенно стала сильнее. Я проплакала больше, чем за всю свою жизнь, ведь теперь это не было запрещено, и мне больше не нужно было этого стыдиться. Глаза горели, моргать было больно. Но главное, вместе с этими слезами я избавилась от многого, что давило и делало меня уставшей - от всего этого самообладания и внешней уверенности, которые приносили пользу другим, а не мне самой. Слезы смыли все, что было моей маской, - и это стоило любой боли.
        Вместе с Йеро мы позавтракали жаренными на огне варениками с сыром, из которых я осмелилась съесть лишь один, и подслащенным чаем, который отчетливо пах каким-то лекарством и который остальные, похоже, пили лишь ради того, чтобы мне не приходилось давиться в одиночестве. Даже Каэ поначалу присоединилась к нам, но быстро потеряла интерес и предпочла пугать мелких ящериц, которые прятались в трещинах покосившихся стен.
        - Как ты вообще добрался сюда? - спросила я у Йеро после того, как мы поели. Я хотела остаться здесь, чтобы не признаваться себе в том, что путь до спальни довольно долог и утомителен. - Какие-то паладинские секреты, о которых я не знаю?
        Йеро усмехнулся:
        - Ты понятия не имеешь, сколько всего ты не знаешь.
        Однако то, как Аларик смотрел на Йеро - не враждебно, но крайне требовательно, - отчетливо давало понять, что ему этого ответа недостаточно. И я понимала эти чувства: он отвечает за свое Царство. Он должен знать слабые места его границ.
        Некоторое время Йеро молча выдерживал мрачный взгляд Аларика. Лоб паладина внезапно вспотел. Что здесь происходит?
        Наконец Йеро поднял ладони:
        - Аларик, это впечатляет. Во время обучения меня готовили к такому, но я никогда не думал, что это… - Он застонал, и капелька пота скатилась по его лицу. - Все в порядке, можешь прекратить. Я все равно собирался рассказать.
        - Вот только сначала ты захотел проверить, правдивы ли те слухи о Повелителе. - Аларик не задавал вопрос. От него исходила необычная ярость - как жар от больного в лихорадке.
        Вытянув руку, я коснулась его предплечья - такого напряженного, что проступили сосуды.
        - Все в порядке?
        - О, с ним все в порядке, - ответил Йеро вместо Аларика и стер пот с лица.
        Аларик легонько покачал головой, а затем посмотрел на меня, словно не понимая, откуда я внезапно взялась.
        - У тебя уже лучше получается, - произнес паладин, невозмутимо протянул руку над столом, взял еще один вареник и откусил. - Это уже было довольно неплохо.
        - И все же ты ничего не выдал, - с легким разочарованием в голосе ответил Аларик.
        Йеро рассмеялся:
        - Я же паладин. Нас учили противостоять этому заклинанию.
        - Чем вы тут занимаетесь? - растерянно спросила я. - Вы меня напугали. В какой-то момент мне показалось, что вы сейчас вцепитесь друг другу в глотки.
        - В мою глотку вцепиться можно только тебе, - насмешливо произнес Аларик.
        Я высунула язык, взяла кухонный нож и направила клинок в сторону Йеро.
        - Тогда я приставлю его к твоей груди. Ты же знаешь, у меня нет совести.
        Йеро демонстративно откашлялся:
        - Стыдитесь, двое на одного. Но прежде, чем вы запрете меня в подземелье…
        - Подземелья все засыпало, - мрачно произнес Аларик, и я поняла, почему он произнес это с такой горечью. Наверняка в них были люди. Проклятые. И они либо умерли под обломками, либо заблудились в окрестностях и вряд ли могли рассчитывать на милость со стороны диких дэмов.
        - Я прилетел на Лассе, - внезапно сказал Йеро, и все мое внимание тут же обратилось на него. - На моей старой доброй Лассе.
        Я невольно открыла рот. Он выпустил на волю своего прирученного саблерога неподалеку от человеческой деревни в Алсьяна-Дэра, и никто из нас не думал, что мы увидим это создание снова.
        - Каким-то образом, - произнес он, и в его светлых глазах промелькнуло что-то вроде сентиментальности, - она последовала за мной. Она шла и шла, как я ни пытался заставить ее держаться подальше. И теперь она снова нашла дорогу. Я и так знал, что какой-то путь есть. И когда я услышал, что Лэйру схватили и осудили за использование дикой магии, я попросил Лассу показать мне этот путь.
        - Плохо, - произнес Аларик, пока я предавалась умилению. Между Йеро и его саблерогом существовала какая-то особая связь. - Если ты нашел этот путь, им смогут воспользоваться и другие.
        - Ты думаешь про фемаршала, - предположил Йеро, и сам же ответил: - Ты всегда думаешь про фемаршала. - Он ухмыльнулся, глядя на меня. - Разумеется, кроме тех случаев, когда ты думаешь о Лэйре.
        Губы Аларика даже не дрогнули. Казалось, у него есть и более масштабные поводы для беспокойства, но этот был самым насущным. Фемаршал собрала вокруг себя немало способных драться дэмов и где-то пряталась вместе с ними. Она что-то задумала - вопрос только что.
        - Этот путь вроде звериной тропы. Дэмы не смогут по нему пройти - я пробовал с Каэ.
        - Как ты вообще ее нашел?
        Девочка-дэм возилась в углу комнаты, разрисовывая стены куском мела. Надеюсь, Виккард не застанет ее за этим занятием. Как обычно, она оглянулась на нас, услышав свое имя, и я улыбнулась ей.
        - Это она нашла меня, - пояснил Йеро, и его глаза весело блеснули. - И привела сюда. Без Каэ я бы целую вечность искал замок. Все пути совершенно изменились. Эта земля меняет свой облик, подобно тому, как в других странах меняются ветра или погода.
        - Почему ты думаешь, что этот проход защищен? - перебил его Аларик.
        Эта тема явно волновала его - напряжение было заметно в том, как он стиснул челюсти, так что четко обозначился каждый мускул.
        - Я не мог пройти им, - уточнил Йеро. - Ни из Страны ненастья Алсьяна-Дэра, ни обратно. Почти сразу же я попал в туман и, сколько ни шел, оставался у подножия Исты. Только когда я оседлал Лассу, туман уплотнился, стал непроницаемым, а затем передо мной открылось Царство дэмов.
        Аларик задумчиво кивнул:
        - Я уже подозревал, что такие тропы могут существовать. Впрочем, здесь нет диких зверей. А за пределами этого мира можно купить трупы дэмов.
        Меня передернуло.
        - Где?
        - Там, где за пару монет можно добыть и их яд, Лэйра. На черном рынке в ничейной земле и Стране ненастья, а иногда и в самых мерзких притонах Немии.
        Мой взгляд задержался на его груди и руках. Его мовлэ скрывало большую часть татуировок, но некоторые оставались различимы. Я могла бы по памяти проследить каждую из них.
        Аларик шумно выдохнул:
        - Риан сам заботился о том, чтобы яд его дэмов попадал в Немию. Это было его окно в тот мир. Мне нужно усерднее работать над тем, чтобы научиться видеть глазами дэмов. Мы вообще не знаем, что нам предстоит. Проклятье, главное, что нам сейчас нужно, - узнать больше и вооружиться.
        Я притянула его руку к своему лицу и поцеловала пальцы. Я хотела утешить или поддержать его, но вышло не лучше, чем у него самого несколько дней назад. А ведь мне тоже не удалось исполнить свою судьбу. Возможно, я избавилась от магии моей прародительницы, но это не отменяло ее пророчества. От ужасных картин будущего, которые она показала, у меня непрестанно сдавливало грудь. Я ни на секунду не сомневалась в том, что все это действительно произойдет.
        Для нее было так важно, чтобы мне удалось.
        И ведь одно видение будущего уже воплотилось в жизнь - видение, в котором я была погребена под камнями и меня освободил из-под них повелитель дэмов.
        Все так и случилось.
        Я похолодела, вспомнив, что в той горе пережила Вика. Мне так ее не хватало.
        - Справишься одна? - спросил Аларик, пробуждая меня от размышлений. - Мне срочно нужно пару часов поругаться с Виккардом.
        Я кивнула, не задумываясь.
        - Занимайся тем, что тебе нравится.
        Он поцеловал меня в макушку:
        - Мне бы больше понравилось, если бы у меня наконец-то получилось. Ненавижу его разочаровывать.

* * *
        Позже, когда я медленно, но уже не испытывая слабости, нетвердо шагала по коридорам замка, чтобы немного осмотреться, я внезапно наткнулась на Виккарда.
        - Выносить его больше не могу, - проворчал старик, когда я спросила его про Аларика. Впрочем, я на это не купилась. Я видела его дом, в котором он собирал книги, картины и предметы искусства. Тот, кто настолько ценит человеческое творчество, не может быть таким мизантропом, каким пытается казаться Виккард.
        - Повелитель-немногих-неплохих-идей попросил меня кое-что вам показать, леди. Он предположил, что это вам понравится. - Виккард переложил свою трость в другую руку и протянул мне ладонь: - К тому же кое-кто хотел бы с вами поговорить.
        - Я могу и сама…
        - Леди. Будьте так добры, помогите старику.
        Ухмыльнувшись, я взяла его под руку, хотя для этого мне пришлось довольно сильно наклониться. Мы неспешно поплелись по коридору, но идти оказалось не так уж и далеко.
        Старик толкнул дверь тростью, и она отворилась. Я вошла в комнату и потрясенно застыла на месте. Передо мной оказалась небольшая библиотека. Вдоль одной стены до потолка были сложены книги, остальные были сплошь покрыты полками. Здесь был камин, перед которым стояло кресло - и я узнала и то и другое. В этой комнате я говорила с Рианом перед тем, как фемаршал убила его. Здесь стояла и каменная чаша, в которой каждый месяц появлялась слеза Лиаскай.
        Краем своей накидки Виккард смахнул пыль с корешков книг.
        - Здесь я нашел больше историй и прекрасных произведений искусства, чем где-либо. Именно поэтому я остаюсь здесь и не возвращаюсь к другим людям. А еще потому, что здесь я полезен. Мой Повелитель с годами стал очень одиноким. Сколько бы у него ни было воспоминаний, они не помешали его сердцу остыть.
        Мне самой Риан вовсе не показался жестоким. А вот Десмонд, конечно, столкнулся с ним в других обстоятельствах, и я ни на мгновение не сомневалась в его словах.
        Будет ли Аларик становиться таким же? Или Риан изначально был совершенно другим человеком?
        - Каждый раз, когда кто-то произносит проклятье и призывает Повелителя, - пробормотал Виккард, - это отнимает у него что-то хорошее и заменяет на что-то плохое. Это просто вопрос времени. Вы волшебница, леди Лэйра. Может быть, вы сможете избавить Повелителя от этого заклятья, пока не стало слишком поздно?
        - Попытаюсь, - ответила я. На этот раз от меня не требовалось пересечь Царство дэмов и предстать перед его Повелителем. - Но я не знаю, возможно ли это и что для этого нужно. - А та, кто знает, никогда не расскажет мне об этом.
        Виккард задумчиво кивнул. Он вытащил с полок несколько книг и указал мне подбородком на кресло перед камином:
        - Пожалуйста, садитесь. Загляните в эти старые книги. В них речь как раз о заклятье, это старые истории прошлых Повелителей.
        Я не знала, смогу ли вообще прочесть их, но когда положила на колени первую книгу и раскрыла ее, мои тревоги рассеялись. Хотя тяжелый том был написан старинным шрифтом, в моем сознании искрилась магия, и я читала слова с легкостью, словно знала этот язык с детства.
        - Я часто заглядываю в них, - произнес Виккард. Великие ветра, какой же он, наверное, древний! - Вот только не могу разобрать, где здесь настоящие слова, а где мне просто мерещится.
        Я улыбнулась ему:
        - А как их отличить в стране, где границы между ними так расплывчаты?
        Он коротко улыбнулся в ответ, но затем его лицо снова стало печальным.
        - У вас мало времени, Лэйра.
        Я захлопнула книгу:
        - О чем ты?
        Виккард открыл рот, а затем снова закрыл его. После он опять взялся за трость и несколько раз громко стукнул по одной из полок.
        Похоже, он подал кому-то знак, потому что дверь отворилась. Вошел Кедрен. Виккард одарил юношу коротким, но въедливо-злым взглядом:
        - Сам ей скажи, идиот! Я не стану! - Его голос звучал так, будто он сдерживал слезы. Старый ворчун Виккард?
        Кедрен неохотно подошел ближе с видом собаки, которая ожидает, что ее побьют. Причем, похоже, он ожидал этого от меня, а не от Виккарда.
        - Вы меня немного напугали. Что случилось?
        Кедрен почесал затылок, сам смутился этого жеста и сунул руки в карманы:
        - Я… кое-что украл.
        - У меня? - Я вообще ничего не понимала.
        - У своего Повелителя, - с презрением поправил Виккард. - И у вас, потому что Повелитель должен был отдать это вам.
        Поскольку Кедрен тянул с ответом, я сосредоточила внимание на Виккарде:
        - И что же?
        Виккард показал на чашу со слезой, и внезапно я почувствовала себя странно.
        - Вы знаете, что это?
        Я кивнула. Мой голос звучал так, словно мне приходилось преодолевать напряжение, хотя я по-прежнему сидела в кресле.
        - Каждый месяц в чаше возникает слеза Лиаскай. Повелитель - Аларик - может с ее помощью помиловать одного проклятого.
        Виккард так крепко вцепился в свою трость, что на его костлявых пальцах проступили узлы.
        - Повелитель не просто может, а должен помиловать одного человека. Аларик собирался передать эту слезу вам. Иначе он не согласился бы, чтобы Йеро произнес проклятье, которое привело его в ваш мир.
        Я еще не задумывалась об этом, но да, наверное, он так и планировал. Он вряд ли бы допустил, чтобы я превратилась в дэма.
        - Виккард, я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.
        - В чаше больше нет слезы.
        Я понимала смысл его слов, но в то же время отказывалась представлять, какие последствия это означает для меня.
        - И… и почему нет?
        Кедрен опустил голову, уткнув лицо в ладони:
        - Из-за меня.
        Я поняла:
        - Ты забрал ее?
        Аларик рассказывал мне про Кедрена. Про то, что он не видел в нем никаких признаков предстоящего превращения в дэма, хотя не даровал ему милости. Вот только Аларик видел в этом потенциальную возможность избавить от проклятья и других.
        - Я прошу о прощении, - тихо произнес Кедрен. - Я не знал, что случится. После того, как Аларика пленили, я запаниковал, не зная, что произойдет, если он не выберется на свободу в срок. Я взял слезу, и только после понял, какое кощунство совершил. Я…
        - Этот пьяница капнул в чашу настойки, чтобы никто не заметил, что слеза Лиаскай пропала, - в ярости прорычал Виккард.
        Я положила руку ему на плечо, чтобы успокоить, но проще было бы утихомирить дикого саблерога. Виккард стряхнул мою ладонь.
        - Нечего тут прощать, - сказала я Кедрену. - Ты спас свою жизнь. Любой сделал бы так же.
        - Нет, - горько рассмеялся тот. - Вовсе не каждый.
        - Ну, по крайней мере, я. Кто я такая, чтобы осуждать тебя, если ты сделал то, что и я сочла бы правильным?
        - Но я… я ничтожество. Последний подлец, только и умеющий, что чинить котелки.
        Я встала и подошла к нему:
        - Быть не может. Ты важен для Аларика. Знаешь, как он тебя называет? Другом.
        - Я этого не заслужил.
        - Он так не считает! Эту слезу ты заслужил тоже. Каждый проклятый достоин того, чтобы Лиаскай плакала о нем. И ты в наивысшей степени. Потому что ты честный, верный и - настоящий друг для человека, который нуждается в этом, как никто другой. А что до меня… я найду другой способ.
        Впрочем, сейчас я понятия не имела, существует ли вообще другая возможность, и от мысли, что я буду мучительно медленно, постепенно превращаться в дэма, меня парализовала паника. Пришлось поскорее отогнать эти мысли прочь.
        - О, такой способ есть. - Виккард махнул тростью в сторону Кедрена, словно собираясь его ударить. - Йеро может попросить Повелителя отпустить вас. В обмен на это кто-то должен будет отдать жизнь, и ее, леди Лэйра, с радостью отдаст вот этот мелкий паршивец.
        Мне было трудно смотреть на Кедрена, которого явно задели слова Виккарда. Я еще не разобралась в отношениях между обитателями замка, но невозможно было не заметить, как Кедрен почитал старика, как уважал его.
        - До этого не дойдет, - решительно сказала я. - Мы найдем другое решение. Что об этом думает Аларик?
        - Это, - выразительно прошипел Виккард, - и я хотел бы знать! Буду невероятно расстроен, если вы скажете об этом ему в мое отсутствие! И еще больше я буду разочарован, если не увижу, как мой Повелитель вытянет этому никчемному созданию кишки через задницу.
        Я попыталась рассмеяться, чтобы разрядить ситуацию, но мой хохот прозвучал скорее истерически и явно не улучшил атмосферу.
        Значит, Аларик еще ничего не знает. Пожалуй, у него и без этого достаточно проблем. В любом случае, я не смогу вечно отдыхать здесь, зализывая раны. С каждым днем рос риск того, что пророчество исполнится - для Немии и всего континента.
        И если мне удастся взять судьбу в свои руки и покончить с проклятьем, то уж спастись не составит труда.
        Из хаоса, царившего в моих мыслях, начал проступать план.
        - Спасибо, Кедрен, - медленно произнесла я и повернулась к лежавшей на кресле книге. - Ты мне как раз очень помог. Думаю, я теперь знаю, что делать.
        - Что же? - хрипло спросил парень. Виккард недоверчиво посмотрел на меня.
        - Дайте мне немного времени и эту поддельную слезу из настойки. А лучше целый стакан. - Или даже два. Или всю бутылку? - И ни в коем случае пока не говорите ничего Аларику. Я сама это сделаю, когда придет время. Пусть он пока верит, что я выпила подлинную слезу. Ему нужна ясная голова, учитывая, что нам предстоит, и лишние заботы отвлекут его.
        Кедрена, кажется, это ни в малейшей степени не убедило.
        - Что мы будем делать? У тебя и правда есть план?
        Я снова открыла книгу, тут же оказавшись на нужной странице. Она будто хотела показать мне, буквально ткнуть в те слова, по которым скользнул мой взгляд.
        - Нет, пока ничего конкретного. Но кое у кого есть идея. И я уверена, что мы сможем ей воспользоваться.
        На странице, которая приковала мое внимание, Риан записывал свои желания. И одна строчка особенно выделялась. Словно он обвел ее чернилами несколько раз.
        Почему бы не попросить Лиаскай о прощении?
        Глава 36
        АЛАРИК
        Отправиться в Лиаскай. Предстать перед Королевой. Просить у нее прощения - и освобождения.
        От мыслей об этом у Аларика гудело в голове. Огонь в камине обычно утишал напряженную боль, но сегодня лишь подогревал ее.
        Лэйра предложила умный план. Волшебница вынудила Лиаскай отделить Алсьяна-Дэра. Что могло быть очевиднее, чем вернуться к ней с наследницей и попросить ее о прощении? Никто всерьез не сомневался, что Мать способна избавить его от проклятья. А самому Аларику хватило бы и нового имени, которое никто не знает. И именно в Лиаскай находилась Мать, которая раздавала имена. Возможно, если он с величайшим смирением попросит об этом, она дарует новое и ему.
        Подготовка к путешествию оживила весь замок. Аларик распоряжался, проверял, ободрял оставшиеся войска, чтобы за время его отсутствия количество перебежчиков не увеличилось. Одновременно он учился контролировать магию, чтобы соответствовать своему положению. Несмотря на все усилия, магия дарила ему лишь крошечные фрагменты, словно он заглядывал куда-то уголком глаза - и они тут же исчезали, как только он поворачивал голову. Это утомляло, но, по меньшей мере, доказывало, что он сможет освоить хотя бы некоторые заклинания.
        Их всех окутывала надежда, которая не делала их задачу ни менее масштабной, ни более простой, но придавала Лэйре непоколебимую уверенность, которая передавалась и Аларику. С того дня, когда она впервые встала с постели, девушка тренировала и тело, и магию. Она ежедневно совершала пешие прогулки в окрестностях замка и приносила растения, грибы, камни или куски дерева, в которых замечала магические свойства и решала, что они смогут как-то пригодиться.
        Каждый день она уходила от замка чуть дальше. Это убеждало его, что она перестает воспринимать Алсьяна-Дэра как угрозу, что она начинает видеть своеобразие этой земли, как и он сам. Удивляться ее маленьким радостям, которые его новая родина щедро бросала им под ноги. Чувствовать себя спокойно в этом Царстве, которое принимало ее так же, как оно принимало и его. Он бы даже зачерпнул руками угли - так ему хотелось, чтобы у него было больше времени удивляться этому вместе с ней.
        В этой стране было на что посмотреть. Наверное, она скрывала еще больше, чем он успел увидеть. Он еще не понимал, как следует называть то чувство, которое связывало его с Алсьяна-Дэра, и, наверное, никогда не поймет. Он никогда не ощущал ничего подобного, и, возможно, в языке других стран просто не было для этого слова. Не важно, какова причина - будь то магия, чистый восторг, желание обрести дом или попросту тот факт, что в течение двенадцати лет в Кеппохе юного Аларика Колэ воспитывали как будущего правителя. Он отвечал за ту страну, чью корону носил. И эта ответственность наполняла его сердце, делала дыхание глубоким, а мысли спокойными.
        Он отвечал за нее. Он был Повелителем. И хорошо, что это было так.
        Иногда у него мелькала мысль, что они могли бы остаться здесь, Лэйра и он, и повторить то лето, которого они лишились столько лет назад. Иллюзия свободы и твердая уверенность: они всегда останутся вместе, что бы ни случилось. Каждый раз, когда он представлял себе это, цветочные луга вокруг полуразрушенного замка загорались множеством красок, а журчание чистых ручьев, в которых так любила плескаться Каэ, превращалось в музыку. Как будто эта страна откликалась на его навязчивую идею.
        Алсьяна-Дэра нравилась мысль о том, что Лэйра может остаться здесь.
        Он откинулся назад и вздохнул. Конечно, у него были сомнения, но он старался за них не цепляться. Внезапно у него возникла новая мысль. Огонь запылал ярче, и он сфокусировался на самой жаркой части пламени. Оно вдруг стало раскаленно-белым, ослепляющим, а в следующий момент в его поле зрения появились движущиеся тени. Тени превращались в очертания, а очертания - в дэмов. Он слышал голоса, кто-то выкрикивал приказы, и он приходил в движение, как и все остальные вокруг. Они шагали вперед, и стук барабана, отдававшийся в его груди, предвещал близкий бой. Он жаждал этого боя. Уже слишком давно ему нельзя было сражаться, а ведь он был рожден для битвы!
        Вокруг маршировали люди. Люди, которые пытались защитить свои лица красками. Этого он не понимал, он ничего не понимал в них, этих огненных людях. Они пугали его, он хотел сражаться с ними, но почему-то это было запрещено. Сейчас запрещено, пока что, но может быть… может, уже скоро.
        Аларик в ужасе очнулся.
        Ему удалось! Впервые он глазами дэмов заглянул за пределы своего Царства. Он продвинулся даже глубже - ощутил эмоции дэма, услышал его мысли.
        Он хотел попробовать еще раз, чтобы увидеть больше. Однако волнение было так велико, что ему больше не удавалось усидеть в кресле. Он вскочил и прошелся по комнате туда-сюда. Мысли дэма доказали: то, что он раньше мог представить лишь в страшном сне, правда.
        В Кеппохе оставались дэмы.
        На самом деле он всегда боялся, что это окажутся дикие дэмы, которые устроят там хаос. Или что фемаршал со своими отрядами атакует кеппоханский народ.
        Но то, что он видел сейчас - и то, что можно было понять по отрывкам, фрагментам, образам, которые могли иметь и другое объяснение, - было намного хуже.
        Дэмы из его видения сражались на стороне воинов Кеппоха.
        Глава 37
        АЛАРИК
        В день, когда они отправились в путь, в замке царили противоречивые настроения.
        Лэйра полностью отдохнула и даже, кажется, стала сильнее. Она будто освободила мощную часть себя - ту, которую до этого держала взаперти. Казалось, что перспектива отправиться в Лиаскай и наконец действовать придавала ей сил.
        Йеро тоже не мог дождаться, когда они отправятся в путь. Паладин изменился. Казалось, что у него больше не осталось цели, ради которой он мог бы сражаться. Тем не менее это не заставляло его впасть в уныние, а подстегивало к поиску новой цели.
        Виккард был в высшей степени встревожен. Ему было совсем не по душе, что Аларик собирается оставить не только замок, но и Алсьяна-Дэра. В то же время он понимал доводы Повелителя: дэмы примут только сильного правителя, а сильный правитель не отсиживается в руинах, пока его враги сговариваются друг с другом. А ведь происходило именно это. Фрагменты, которые Аларик сумел увидеть с помощью своей магии, иначе было не истолковать: военные формирования фемаршала оказались на стороне Кеппоха.
        Калейя и Сана Филлес встретились. И в этом не было ничего хорошего ни для Аларика и Алсьяна-Дэра, ни для остального континента.
        Однако больше всего проблем Аларику, как назло, доставляла Каэ. Девочка-дэм, вечный ребенок, часто держалась рядом с ним, искала его взгляда и выжидательно смотрела на него своими огромными серебристо-серыми, как две луны, глазами. Он не понимал в точности, чего она от него требует, но видел, что не может ответить на ее просьбу.
        В день отъезда, когда остальные завтракали, Аларик еще раз вернулся в спальню, которую он делил с Лэйрой. Каэ последовала за ним.
        - Ты думаешь, я совершаю ошибку? - напрямую спросил он ее.
        Каэ медленно покачала головой, но на убедительное отрицание это явно не походило. Она перебежала на другой конец комнаты и подошла к треснувшему зеркалу, которое стояло рядом с сундуком для одежды. Оно тоже пострадало во время обрушения замка. Раньше оно было высотой в человеческий рост, а теперь осталась в лучшем случае половина. Но этого было достаточно, чтобы Каэ поместилась целиком.
        Аларик подошел к ней, присел на корточки рядом так, чтобы тоже отразиться в зеркале, и взял Каэ за руку:
        - Хотел бы я понять, что ты хочешь сказать. Иногда мне кажется, что ты - единственная из нас, кто понимает, в чем тут на самом деле дело. Ты понимаешь этот мир, которым я теперь должен править. Я правда хотел бы тебе помочь.
        Он вспомнил об их первой встрече, и Каэ, словно тоже подумав о ней, подышала на зеркало, а затем пальцем изобразила на запотевшем стекле буквы:
        П - О - М - О - Г - И.
        Затем она легким прыжком оказалась рядом с ним и обхватила его лицо когтистыми ладонями. Она притянула его к себе, так что его лоб коснулся ее рта. Этот рот правильнее было бы назвать звериной мордой - Аларик не ощутил прикосновения губ к коже, но почувствовал твердые зубы хищного животного. Он глубоко выдохнул, закрыл глаза и сосредоточился на Каэ, пытаясь отстраниться от всего остального. От Кеппоха, Калейи, Немии и даже Лэйры. В дыхании девочки он будто ощутил облегченную улыбку.
        Когда он открыл глаза, Каэ совсем не изменилась - в отличие от ее отражения. Словно в тумане он смотрел на матовую поверхность зеркала в глазах девочки, которой когда-то была Каэлайх.
        - Спасибо, - пробормотал он, осознав теперь, что было для нее важно. Она не хотела лишиться воспоминаний. В Алсьяна-Дэра больше не было Дворца желаний, а значит, не было места, где желания дэмов исполнялись бы. Дэмы снова и снова забывали о них, а в итоге лишались и воспоминаний. А воспоминания важны, потому что помогают оставаться человеком. По крайней мере, до тех пор, пока он будет готов добровольно оставить их позади.
        - Мы создадим новое место для воспоминаний, - пообещал он Каэ.
        Она отпустила его, метнулась к двери и на мгновение застыла, глядя на него, а потом исчезла.
        Аларик остался один с чувством, что ему предстоит невозможная задача, а затем с еще одним чувством, которое оказалось достаточно сильным, чтобы уничтожить сомнения: крепкой несгибаемой решительностью сохранить и продолжить эту часть наследия Риана. Он должен создать место для воспоминаний. Возможно, это займет годы, возможно, столетия, как у предыдущего Повелителя. Возможно, за это время многие дэмы лишатся своих воспоминаний. Но это не должно его останавливать. И дело явно пойдет быстрее, если для начала это будет не Дворец, а отдельный зал в его замке.
        Он никогда не желал этой короны, но, оказавшись перед выбором, он ее принял.
        Это должно было быть всего лишь Царство теней, Алсьяна-Дэра. Но разве он сам не был всегда принцем-тенью, бледным отсветом рядом с блестящей сестрой?
        Возможно, он был выкован в Огне именно для этого Царства, и участь проклятого предначертана ему. И ради этого Царства он боролся даже против себя самого и против собственных слабостей, против сомнений и страхов.
        Алсьяна-Дэра заслужила это. Она была ужасна, но полна чудес. Сурова и восхитительна. Немилосердна, но готова дать второй шанс.
        И Аларик был ее Повелителем.
        Вскоре они двинулись в путь.
        - Как могло это Царство настолько измениться? - Пальцы Лэйры скользнули по тыльной стороне его ладони - лишь мимолетное соприкосновение, непередаваемо нежное. Она перевела взгляд с лугов, где бирюзовые цветки сердечника усыпали темно-зеленую траву, к границе леса.
        Он невольно улыбнулся:
        - Действительно изменилось?
        - Возможно, это просто я изменилась, - произнесла Лэйра, и эти слова сначала погасили его улыбку, а затем разбили сердце. Этого не должно было случиться. Они не имели права на поражение.
        - Тебе просто кажется, - ответил он, запрещая себе думать обо всех остальных возможных изменениях, которые, возможно, предстояли Лэйре. - Это Царство было для тебя кошмарным сном, когда ты пришла сюда впервые. Теперь оно превратилось в убежище. Ты видишь ту же страну, но теперь твой взгляд чаще обращается на ее красоты, чем на опасности.
        Уже скоро они достигли границы тумана, о которой рассказывал Йеро. Аларика успокоило, что паладин оказался прав: никто не мог пересечь границу в одиночку, даже он сам, пусть за последние дни его магия стала сильнее.
        Пройти сквозь туман можно было только на спине Лассы. Йеро поехал первым, затем послал крупную коричневую кобылу с зашлифованными плоскими обрубками рогов назад, и Лэйра с Алариком взобрались ей на спину.
        Ласса по-прежнему не скрывала, что не доверяет Аларику. Сначала она уворачивалась, так что ему с трудом удалось на нее сесть, потом попыталась укусить его и едва не задела искалеченное левое крыло. Лэйре потребовалось немало усилий, чтобы успокоить лошадь, и когда Аларик наконец уселся позади девушки на спине Лассы, она ринулась в туман таким галопом, словно хотела как можно скорее от Аларика избавиться.
        Туман расступился, и они увидели северо-восточную часть Исты в Стране ненастья. Уже через несколько минут их кожа покрылась потом из-за того, что здесь царила обжигающая жара. Тащить с собой одеяла и меха, которые понадобятся им позже, - вопрос только когда? - казалось издевательской пыткой.
        Эта земля была своенравной и враждебной. Она предпочитала одиночество и старалась изгнать прочь все живое. У пустошей Эшриана не было границы, вернее, она менялась день ото дня: Страна ненастья и Эшриан вечно оспаривали ее, каждый день приходя к новому соглашению.
        Они шли по Стране ненастья, видели ее странные каменные фигуры, которые нарушали любые законы природы и вместо того, чтобы подниматься от земли к небу, свисали с неба к земле, не касаясь ее, а эшрианская пустыня недружелюбно приветствовала, бросая им в лицо песок.
        Первые километры они непрестанно удивлялись, разглядывая качающиеся горы или скалы, похожие на живых существ.
        - Выглядит, будто Мать Лиаскай здесь воплощает в камне свои наброски, - прошептала Лэйра. - Будто она здесь обдумывала, как будут выглядеть косули, птицы, ящерицы и лошади, прежде чем сотворила их из плоти и крови.
        В следующее мгновение температура резко изменилась. Гнетущая жара, волны которой окатывали путников, внезапно превратилась в свою противоположность, и пришла волна ледяного холода.
        - Быстро! - рявкнул Йеро. - Доставайте одеяла, надевайте теплое! Холод приходит, чтобы поприветствовать нас. Он хочет, чтобы пот замерз на нашей коже и мы превратились в ледяные статуи.
        - Пожалуй, мне нравится быть Повелителем дэмов, - пробурчал Аларик, - но Повелитель драмы здесь однозначно… - Следующая ледяная волна была такой холодной, что он смолк на полуслове и перестал сомневаться в правоте Йеро. Что это порыв ветра прокатил по земле - чей-то череп? Аларик крепко прижал Лэйру, укутавшуюся шерстяным одеялом, к себе и инстинктивно окружил их обоих крыльями - до этого он постоянно держал их сложенными на спине. - Я действительно слишком часто являюсь без приглашения, но такого недружелюбного приветствия даже мне еще не доводилось испытать.
        Шаг за шагом они пробивались вперед, потому что Йеро сказал, что каждая задержка лишь сильнее злит эту землю. Но насколько сильнее она еще может разозлиться? Она уже бросала им навстречу острые ледяные осколки. Лэйра прижала лицо к груди, чтобы защититься от острого ветра.
        - С тобой все в порядке? - встревоженно спросил он.
        - Я не хочу говорить об этом слишком громко, чтобы эта земля не услышала, - ее голос был едва слышен в реве ветра. - Но под твоими крыльями тепло, Аларик.
        Он бы с радостью отогнал мысль об этом, но он был слишком занят борьбой с ненастьем, и поэтому она беспрепятственно проскользнула в его сознание: возможно, эти изорванные, испещренные шрамами крылья еще на что-то сгодятся.

* * *
        Через два дня холодов пришла иссушающая жара, за часом жары последовала внезапная гроза, из-за которой дорогу затопил ревущий поток, кое-где доходивший им до пояса.
        Йеро много раз напоминал Лэйре о том, чтобы она не пыталась использовать свою магию против Страны ненастья, но, когда масса воды едва не унесла их с собой, Лэйра наплевала на все предупреждения и ответила ей со всей силой, на которую была способна. Гнев пылал в ее зеленых глазах, когда она магией отвела водяной поток и прекратила сам ливень.
        Страна ненастья подчинилась, и дождь прекратился. А вода утекла.
        - Не радуйтесь, - встревоженно глядя на них, предупредил Йеро. - Никогда не верьте в победу над природой. Она убьет вас при первой возможности, когда вы посчитаете себя победителями.
        Аларик понял, что Йеро имел в виду, когда вскоре после этого снова начался холод. Мороз, который сковывал льдом их промокшую одежду, меха и одеяла. Развешивал сосульки в их волосах, словно какие-то фрукты. Забирался глубже и глубже, так что обжигающая боль пронизывала их тела.
        - Дальше! - крикнул Йеро, но в его голосе уже почти не осталось надежды, и на следующем шаге у него впервые подогнулись ноги, и он упал на колени.
        - Достаточно, - решила Лэйра. Как и во время первого холодного периода, Аларик укрыл их обоих своими крыльями. Возможно, согревать ее - это не так и много, но это давало ему достаточно силы, чтобы шаг за шагом двигаться вперед. Теперь же Лэйра заставила его остановиться. - Нам почти удалось, - прошептала она, и что-то в ее голосе звучало чуждо и непривычно. Решительно, сильно и прекрасно. Внезапно он осознал каждый миллиметр своей кожи - тонкой, непрочной кожи его крыльев, - который касался ее тела.
        - Можешь меня убить, - пробормотала Лэйра, и он понял, что она говорит не с ним, а со страной ненастья с помощью своей магии. - Но от моей судьбы зависит и твоя. Если я паду, придут и другие. Их будет много, и они не дадут тебе покоя.
        В ответ Страна ненастья бросила на них порыв ветра, несущего ледяные обломки. Он так сильно ударил Аларика в лицо, что рассек кожу; по его щекам скатились капли крови, упав на золотистые волосы Лэйры.
        - А его ты убить не сможешь. Он останется. Он останется навсегда, если я не смогу освободить его от проклятья.
        Она говорила о нем. Большую часть времени Аларик гнал прочь мысли о своем бессмертии. Однажды он уже ощутил ужасные последствия этого сомнительного дара - на стене замка эс-Ретнея.
        - Против нас ты можешь только проиграть, - прошептала Лэйра. - Откажись от борьбы и дай нам пройти.
        В следующий момент ему показалось, что она проиграла. Там, где только что была Лэйра - у его груди, - он ощущал лишь пустоту, наполненную чуждой угрожающей силой, которую он предпочел бы оттолкнуть от себя как можно дальше. В нем вспыхнуло внезапное отвращение. Он закашлялся - так сложно было подавить это чувство.
        - Дальше! - приказал Йеро, и, поскольку Аларик не понял, что произошло, и мысль о том, что Лэйра превратилась во что-то другое, была слишком невыносима, поэтому он просто нес ее дальше, шаг за шагом, шаг за шагом.
        И внезапно она вернулась, заполнила пустое пространство, вокруг которого он по-прежнему смыкал свои крылья, теплой жизнью, силой и уверенностью. И любовью, которая исходила от нее будто запах, в который он хотел бы погрузиться весь, с головы до ног.
        - Что это было? - прошептал он, снова роняя в ее волосы каплю - но на этот раз не кровь, а кристально чистые слезы. - Я уже не раз пугался за тебя, Лэйра. Но это был новый уровень страха.
        - Магия, - устало, но радостно ответила она. - Моя магия. Она сильнее Страны ненастья. Чувствуешь? Она дает нам пройти. Она боится тебя, Аларик Колэ, Повелитель дэмов.
        Аларик с облегчением кивнул. Потому что да, он заметил, что ненастье отступает, и эта земля открывает им проход.
        Но что-то внутри его оставалось настороженным, словно дикий зверь, постоянно готовый нападать или убегать. Потому что эта Страна ненастья уступила не перед ним.
        Глава 38
        ЛЭЙРА
        Мы ехали почти две недели.
        Йеро рассчитывал, что мы наконец попадем в Эшриан, пройдя через Лес обманного света и Долину вечных теней. Однако уже на границе Леса мы ощутили неприкрытую враждебность. Мы даже еще не углубились в Лес, но уже замечали иллюзорные образы самих себя, задушенных и повешенных лианами и ползучими растениями.
        - Такими агрессивными я никогда не видел эти леса, - пробормотал Йеро. - Наверное, что-то случилось.
        - Это из-за меня. - Аларик пустым взглядом смотрел на лежащие между деревьями тени. Мне казалось, что он далеко от меня. Так происходило всегда, когда он использовал магию своего Царства и смотрел глазами дэмов. - Дэмы фемаршала заключили союз с Кеппохом. А Кеппох тем временем ведет открытую войну.
        - Против Эшриана? - спросила я.
        - Против эшрианских лесов, - глухо ответил он. - А это означает: против сердца Эшриана. Далеко на севере они срубают деревья, чтобы принести их в жертву своим кострам. А все деревья, растущие здесь, связаны под землей. Эти леса ощущают боль северных деревьев, она доносится даже сюда. Я не смогу здесь пройти.
        - В обход вокруг Кеппоха лишь немногим дольше, - произнес Йеро и со вздохом развернулся.

* * *
        По ничейной земле мы продвигались медленно. Издалека могло показаться, что ландшафт ровный, как стол, и до горизонта можно будет добраться за несколько часов. Но у нас под ногами громоздились все новые осколки камня и валунов, через которые нам приходилось перелезать, а если их края оказывались слишком острыми - обходить их. Расщелины и пропасти заставляли нас искать обходной путь. Мы пересекали реки, находя брод, считали, сколько раз зашло солнце, подсвечивающее горный хребет, и вот, наконец, добрались до границы ничейной земли и Забытого леса.
        Теперь я поняла, почему Лес обманного света так ненавидел нас. Кеппох жестоко обходился со своими лесами. Выкорчеванные и обгоревшие деревья лежали у нас под ногами, и, хотя теперь нам удавалось продвигаться вперед быстрее, каждый день казался бесконечным. Лишь постепенно местность становилась более живой, и теперь Аларику пришлось замаскироваться, чтобы не привлечь к нам чье-нибудь внимание. Без магии Алсьяна-Дэра он не мог обмануть людей. В своем плаще с капюшоном, под которым горбом выступали крылья, он походил на укрупненную версию Виккарда, и когда я сообщила ему об этом, он принялся развлекаться, придумывая для Йеро оскорбительные прозвища, которые тот принимал со стоическим молчанием.
        Большую часть времени мы шли в одиночестве, и нам никто не препятствовал, но однажды Аларик внезапно остановился на месте, оглядываясь на запад.
        Проследив за его взглядом, я не увидела ничего, кроме облаков вдалеке.
        - В чем дело? Ты что-то услышал?
        Он обхватил меня рукой за талию, крепко прижал к себе и уткнулся лицом в мои волосы.
        - Я думал, это только воспоминание.
        Я обняла его. На мгновение он показался мне таким далеким. Я вдруг испугалась, что кто-то призвал его, и сейчас проклятье заберет его у меня.
        Я сжала его ладонь обеими руками, собираясь уже идти дальше, и тут он снова потрясенно устремил взгляд в том же направлении. На его лице отразилась тревога. Мне было страшно видеть такими острые черты его лица и черные глаза. На какое-то мгновение он показался мне похожим на дикого зверя, который вот-вот инстинктивно бросится в бегство. Или в погоню за жертвой?
        - Спрячьтесь между скалами! - кликнул Йеро, который отставал от нас на несколько шагов.
        - Что там? - Прикрыв глаза рукой, я различила, что облака с огромной скоростью движутся к нам. Они уже оказались достаточно близко, чтобы понять, что это не облака. Облака не состоят из переливающихся оттенков красного, оранжевого и золотого. Даже в Кеппохе.
        - Фениксы.
        Аларик прижал меня к земле, прикрыв своим телом. Я не могла понять, что за чувства звучат в его голосе. Он был одновременно восторженным и полным страха. Мне пришлось вывернуть шею, чтобы увидеть, как стая огромных птиц несется в нашем направлении. Они приблизились к нам настолько, что я могла пересчитать их и разглядеть в мельчайших подробностях. Они были прекрасны. Их маленькие головы венчали крупные перья, которые не торчали вверх, как на картинах и вышивках, а развевались на ветру. Их тонкие шеи переходили в золотистые тела, к которым крепились мощные крылья. Птицы почти не шевелили ими - большую часть времени они просто расслабленно парили, позволяя ветру нести себя. Некоторые из них даже держали глаза закрытыми.
        - Некоторые спят. У них нет времени на отдых?
        - Они летят через море, - прошептал Аларик. Я ощутила, как его дыхание касается чувствительной кожи у меня за ухом, и по затылку пробежали мурашки.
        - Бывает, что их не видно несколько лет подряд. Они летят к вулканам, расположенным рядом с Кеппоханским замком, загораются в его пламени и…
        - Умирают? - спросила я, надеясь, что он возразит.
        Но он ответил:
        - Ради этой смерти они и живут. Всю жизнь они мечтают об этом моменте своей смерти. И тот, кто однажды это увидел, больше в этом не сомневается. - Он улыбнулся, но эта улыбка не была беззаботной - за ней стояли тяжелые воспоминания.
        - Расскажешь мне? Сегодня вечером у костра? - Мне по-прежнему казалось волшебным, что мы наконец-то можем быть рядом, можем проводить время вместе. Что мы здесь друг для друга. Я воспринимала это как магию. И та магия, которая связывала меня с Алариком, была яркой, пронизанной светом, будто поток искр. Она пахла ранним утром или поздней ночью, она обещала возможности. - Знаешь, о чем я жалею?
        Он улыбнулся мне:
        - Ты ведь явно не боишься их, так? Скажи мне, о чем ты жалеешь.
        - Что пустой книги, которую ты мне подарил, чтобы я записывала в нее истории, наверное, больше не существует.
        Проклятье уничтожило ее. Все, что человек создал за свою жизнь, все, что должно было после него остаться, распадалось в пыль, когда проклятье было произнесено.
        - Я хотела записать в нее еще так много. Рассказать все об Алсьяна-Дэра, пусть даже в это не поверил бы ни один читатель.
        - А на странице семнадцать ты хотела сохранить все о Кеппохе, - напомнил он мне. Его губы касались моей кожи, отчего меня бросало то в жар, то в холод.
        - Ты сам говорил мне об этой странице, Аларик. Семнадцатая страница. Но только для того, чтобы описать этих огненных птиц, мне понадобилась бы вся эта книга. - И целая энциклопедия про одного Аларика. Про Аларика, который был Алариком Кольясом, пропавшим без вести кеппоханским принцем. Про Аларика Колэ, в которого я влюбилась с первого взгляда. Про Аларика, Повелителя дэмов. - Они прекрасны.
        - И голодны. - Голос Аларика звучал почти сдавленно. Подняв взгляд, я еще успела увидеть, как один из фениксов ринулся вниз, бросившись на нас, словно стрела. Аларик крепче прижал меня к земле, а затем вскочил. Я бросила быстрый взгляд на Йеро, который уже вытащил мюродем, и сама схватилась за арбалет, который несла на спине. Но Аларик тут же взмахнул рукой, призывая меня снова затаиться.
        - Они обнаружили нас, Йеро! Убери оружие! - рявкнул он. - Против фениксов оно не поможет!
        В подтверждение этого огненная птица взмыла над нами, нацелилась на Йеро и вытянула вперед когти. Отсветы феникса окрасили лес в цвета пожара. С дребезгом взметнулись искры, когда меч и птица столкнулись. Феникс взмыл вверх, элегантно взмахнул крыльями, оставляя после себя узкий шлейф. А Йеро внезапно с криком выронил мюродем и застыл, глядя на свою руку.
        - Вот поэтому, - рявкнул Аларик, который за пару быстрых шагов оказался рядом с Йеро и, безоружный, встал между паладином и фениксом, который уже готовился ко второй атаке.
        - Нет! - выдохнула я, хотя действовать было уже слишком поздно.
        Неотрывно глядя на Аларика, птица нацелила на него свои длинные острые когти. Аларик стоял совершенно неподвижно, и я почти испугалась, что птица с разлета вонзит когти и клюв в его грудь. Однако в последний момент Аларик внезапно поднял сжатые кулаки и… расправил крылья.
        Я смотрела на него, словно на призрака. Феникс тоже свернул в сторону, едва не врезавшись в Аларика, и по большой дуге полетел к своей стае, а я все не могла отвести взгляд от юноши. Раны на его крыльях уже зажили, но во многих местах остались шрамы, которые испещряли тонкую антрацитово-черную кожу, будто страницы книги. Левое крыло он держал, слегка отведя в сторону. Но все равно четырехметровые крылья выглядели весьма внушительно. На их кончиках выступали изогнутые когти.
        Аларик торжествующе крикнул вслед фениксу:
        - Да, убирайся! Гляди, держись подальше, или тебя ждет героическая смерть! Ведь это же будет так героически, поджариться на вертеле на моем костре!
        Только убедившись, что стая направляется прочь, я осмелилась медленно выбраться из укрытия. Аларик повернулся, тяжело дыша, но широко улыбаясь.
        - Их нужно впечатлить, - коротко объяснил он. - Обычно хвастунам в Кеппохе сложно. Кроме тех случаев, когда они сталкиваются с фениксом. Однажды каждый получает возможность проявить себя.
        Йеро сначала толкнул свой меч носком сапога, и только затем дотронулся до него кончиком пальца.
        - Внезапно он стал горячим, как раскаленное железо. - В доказательство он поднял руку. Его перчатка была вся опалена - даже прогорела насквозь! Кожа под ней стала ярко-красной. Проклятье, появятся пузыри.
        - Нужно охладить ее, - встревоженно сказала я и сосредоточилась на том, чтобы отыскать поблизости природную магию, которая могла бы нам помочь. - Возможно, мы найдем растения с целебными свойствами.
        - Как может меч мгновенно раскалиться? - расстроенно спросил Йеро. - Он до сих пор слишком горячий, чтобы его поднять.
        Аларик поднял мюродем голой ладонью, а другой похлопал Йеро по плечу.
        - Когда я в следующий раз скажу, что не нужно оружия, просто послушай меня. Как тебе это, Йеро? Справишься?
        - Возможно, - с иронией ответил паладин. - Но может быть, ты мне скажешь об этом заранее, до того, как птица соберется схватить меня и унести прочь? Не хочется признаваться в своей слабости, но я боюсь высоты.
        Аларик рассмеялся:
        - Фениксы никого не похищают.
        - Успокаивает. Спасибо.
        - Они охотятся только ради пищи, убивают быстро и безболезненно и не тронут даже кролика, если уже сыты.
        - Я уже сказал, Аларик. Спасибо.
        Глава 39
        ЛЭЙРА
        - Не собирается ли Кеппох постепенно добраться и до этих деревьев? - спросил Йеро, когда мы впервые вступили в лес в двух днях пути от границы с Лиаскай - лес, заслуживший свое имя.
        Аларик посмотрел в сторону вершины:
        - Это Защитный лес, здесь живут звери и птицы, которые много значат для кеппоханцев. Князь скорее прикажет сжигать дома, чем здешние деревья.
        - Мило, - ответил Йеро.
        Аларик мрачно улыбнулся под своим капюшоном:
        - Такими нас и знают.
        Я с облегчением замечала, что он постепенно снова становится тем Алариком, которого я знала: тем, кто не лез в карман за словом. Но прежде чем я успела ему об этом сообщить, меня что-то отвлекло.
        Это была магия, мощная и одновременно утонченная. На мгновение я забыла о перепалке Йеро и Аларика. Предоставив им ссориться, я немного отошла. Магия была такой же разнообразной, как этот дикий лес. Как картина, на которой смешались все краски; как песня, которую поют множество совершенно разных голосов.
        Я протиснулась между деревьями, вокруг которых росли густые кусты, пробралась через колючие заросли и осторожно приблизилась. Фыркнула лошадь. Мое сердце забилось сильнее, более гулко. До этого момента мне не приходило в голову, что источником этой магии может быть человек. Я испугалась, и мне захотелось вернуться. Ведь откуда мне знать, окажется ли он дружелюбным. Я осторожно взялась за мюродем и вытащила клинок из ножен.
        Внезапно все стихло. Птицы в древесных кронах умолкли, и лошади тоже не было слышно. Единственное, что можно было различить, - светлое тонкое гудение магии. Меня заметили.
        По затылку пробежали мурашки, мне показалось, будто я почти что ощущаю холодное острие железной стрелы, которое коснулось кожи под моими распущенными волосами, там, где затылок переходил в шею.
        Обернувшись, я едва сдержала крик. Прямо передо мной стоял человек, неотрывно глядя на меня. Волосы у него были зеленовато-коричневые, глаза необычно большие, а рот - широкий, очерченный короткой бородой. Он явно был очень красив, но его тело было странным образом обезображено. Под зашнурованной льняной рубашкой виднелся выступ, будто горб, только на груди, а не на спине.
        Он так сильно напугал меня, появившись совсем рядом, что я рефлекторно подняла оружие. В тот же момент он исчез - просто растворился в воздухе.
        Я растерянно повернулась вокруг своей оси и увидела того же человека сидящим на лошади в трех метрах от меня. Он держал лук, уже положив стрелу на тетиву. Его взгляд был устремлен на мое горло.
        Сердце пропустило удар. Мгновение показалось бесконечным.
        - Чертовски плохая идея, - произнес знакомый голос, хоть и прозвучавший более хрипло, чем обычно. Я не осмелилась отвести взгляд от стрелка, но краем глаза заметила, что из-за деревьев выступил Аларик, направив свой арбалет на необычный выступ на груди этого человека. Следом появился и Йеро. Свет блестел на его обнаженном клинке.
        Лучник остался в меньшинстве, и я ожидала, что он сдастся. Он же должен был понять, что, хотя он со стопроцентной вероятностью может попасть в меня, после этого выстрелить второй раз ему уже не удастся, и стрела Аларика собьет его с лошади.
        Однако чужак, похоже, даже не думал сдаваться. Вместо этого по его лицу пробежала короткая холодная улыбка, и в тот же момент в моем сознании возникла мысль, которая, хотя и была моей, была совершенно чуждой.
        Мы погибли.
        В этой мысли было что-то от магии, которая привлекла меня - но она была неполной. И в тот момент, когда я поняла, что здесь должен быть кто-то еще, моих ушей уже коснулось холодное острие меча.
        - Я считаю до пяти, - произнес женский голос прямо у меня за спиной, - и у вас ровно столько времени, чтобы бросить оружие, направленное на моего мужа.
        Я посмотрела на Аларика, который повернул голову ко мне, сбрасывая капюшон. По моим жилам пронесся лед. Его вид явно не сделает этих людей более мирными. Сама я не увидела в его глазах ничего, кроме паники - за меня. Но на чужаков это должно было произвести совершенно иное впечатление. Мой мюродем беззвучно упал в листву.
        - Четыре, - внезапно произнесла женщина. - Пять!
        Аларик бросил арбалет на землю, и в тот же момент стрелок мгновенно сменил цель и выстрелил в него.
        Все произошло так быстро. Мне показалось, что я вижу все отдельными картинами. Стрела в полете. Стрела в груди Аларика. Я услышала свой крик и внезапно оказалась на полпути к нему. Увидела, как он падает на землю.
        Потом я добралась до него, и…
        Он притянул меня к себе, подозрительно осматриваясь по сторонам.
        Я ничего не понимала. В него же попали. Моя рука скользнула по его груди, но не наткнулась на стрелу. Я растерянно осмотрелась. Незнакомец по-прежнему держал стрелу на тетиве, но лук опустил.
        Женщина медленно приблизилась и подняла с земли мой мюродем и арбалет Аларика. Собственный меч, невероятно длинный, искусной ковки, узкий, как лист осоки, она держала наготове. Незнакомка выжидательно смотрела на нас, но постепенно подходила все ближе к мужу, то и дело оглядываясь на него.
        В этот момент все обрело смысл. Они оба были источниками этой безграничной магии. Он носил магию в себе, и она тоже. И когда они оказались рядом, произошло нечто необычное: потоки их магии столкнулись, словно хотели соединиться, но этого по какой-то причине не произошло. Все искрилось и сверкало там, где их разнородная магия соприкасалась, закручивалась в водоворот и снова стремилась друг к другу, словно назревающая в небе гроза.
        - Все в порядке, Лэйра? - прошептал мне Аларик.
        - Маги одного из кланов, - ответила я, хотя он спрашивал меня не об этом, и энергично кивнула. - Со мной все в порядке. Это клановые маги, Аларик.
        Я так много слышала о кланах, которые моя прародительница наделила магией, но никогда не видела никого оттуда.
        Женщина подошла к лошади стрелка и положила ладонь ему на бедро. Они продолжали смотреть на нас, и слова, которыми они обменивались, были слишком тихими, чтобы их разобрать. Они были близки, и лишь малая доля их общения была облечена в слова. Значительная часть происходящего оставалась невысказанной.
        Я восторженно наблюдала за ними. Один из них создавал иллюзии - ткач снов. Я подумала, что именно поэтому мне показалось, будто стрела попала в Аларика. Точно, это он сделал! Его магия была кристально прозрачной, как воздух, который нас окружал, или как холодная вода. Он мог менять ее по своей воле, показывая нам все, что хотел - по крайней мере, так это выглядело для каждого, кто поддавался заклятью.
        Я внимательнее присмотрелась к нему, пока он слегка наклонился с лошади, чтобы о чем-то тихо переговорить с женщиной. За исключением своего уродливого туловища, он был очень красив, у него были кошачьи глаза и выразительный рот. Так я представляла себе жителей Лиаскай.
        Женщина обладала красотой иного рода, и она еще сильнее притягивала мой взгляд. Кудрявые рыжие волосы были небрежно заплетены в косу, вместе с лентой ее украшали и несколько почти увядших цветов, которые можно найти на каждом лугу. В Немии цветы в волосы вплетали только маленькие девочки.
        Аларик слегка встряхнул меня.
        - Хочешь уехать с ними? - попытался он пошутить, но я укоризненно щелкнула языком. - Лэйра, у них по-прежнему все наше оружие. Мы могли бы…
        - Нет! - тихо возразила я. - Они ничего нам не сделают. И мы им тоже.
        Магия этой женщины была необычной. Она пахла ветрами, которых я никогда не ощущала, и она заключала в себе непредставимый для меня простор.
        - Чего ты от нас хочешь? - крикнула она мне теперь. Ее акцент был мне незнаком, но это ничего не значило, ведь я никогда и не путешествовала. И все же я была уверена, что она пришла очень издалека. - Почему ты следишь за нами?
        Аларик насторожился, когда я не ответила сразу. Я спешно подбирала слова.
        - Я не хотела… Извините. Я не хотела вас напугать.
        Мужчина с усмешкой наклонил голову, а Аларик угрюмо фыркнул себе под нос. На самом деле испугались, скорее, мы.
        - Я ощутила вашу магию, - сказала я и тут же осознала, что совершила ошибку. Если до этого они нам просто не доверяли, теперь они смотрели на нас с откровенной враждебностью. Они коротко переглянулись, и острие стрелы снова нацелилось на меня.
        - Яснее стало? - спросил Аларик с явным нетерпением. - Мы не можем тут болтать целую вечность и…
        В этот момент кусты затрещали, и маленькая лошадка, почти пони, рысью выбежала из них и остановилась рядом со своим сородичем. В седле сидел ребенок лет пяти, который явно пытался как-то повлиять на направление или скорость бега пони, но безуспешно, потому что он держал поводья только одной рукой. Другая сжимала деревянный меч.
        - Я не виноват! - объявил он, хотя никто не спрашивал. У него были короткие растрепанные волосы, и было непонятно, мальчик это или девочка. - Мне пришлось отвязать Сонни, потому что могли прийти горные львы. И тогда у меня не получилось ее удержать!
        - Можно было и позвать, если уж появились горные львы, - с упреком произнесла женщина, но без особой строгости, скорее тревожась из-за того, что теперь в эту ситуацию впутался еще и ребенок. Мы были уверены, что не станем нападать первыми, но они-то этого не знали.
        - Мне показалось, что горные львы нападут на вас! - В доказательство ребенок поднял деревянный меч. Затем его взгляд упал на нас и остановился на Аларике. - Это монстр, мама?
        - Да-а-а, - протяжно произнес Аларик. - Это монстр.
        - Нет, - ответила я. - Он не монстр.
        Йеро скрестил руки на груди:
        - Этот вопрос стоил бы отдельной дискуссии. Я, по крайней мере, не хотел бы в него углубляться.
        Взгляд ребенка прилип к Аларику, рот слегка приоткрылся, а на лице появилась мечтательная улыбка.
        - Круто. Я так давно мечтал увидеть монстра!
        - Еще раз, - произнесла женщина, не позволяя ребенку вывести ее из себя. Она сделала пару шагов к нам, ткнула острием меча в землю и обхватила пальцами его рукоять. - Чего вам от нас нужно? На кого вы работаете? Кто вы, черт побери, и что здесь забыли?
        Аларик поднял подбородок:
        - Я просто хотел, чтобы этот парень не направлял, помимо прочего, свои стрелы на эту женщину.
        - Отлично! - откликнулась рыжая. - А я хотела, чтобы эта женщина не наставляла свою кривую саблю на моего ребенка.
        - Я и не собиралась, - возразила я. - Просто почувствовала магию. Я не работаю ни на кого - я сама владею магией и никогда не встречала никого, похожего на меня.
        Женщина метнула раздраженный взгляд на Аларика, и я быстро подняла руки.
        - С ним дело другое. Он обладает огненной магией Кеппоха и магией своего проклятья, но…
        Ее глаза расширились.
        - Огненной магией?
        Аларик закатил глаза:
        - Ничего особенного.
        - Только княжеская семья владеет магией огня.
        - Ах, черт, - сухо сказал Аларик. - А мне так хотелось остаться неузнанным.
        Прежде чем кто-то успел что-то ответить, внезапно послышалось необычное тонкое мяуканье. Горб мужчины дрогнул и зашевелился. Тот ухватился за это место рукой и принялся раскачиваться в седле взад-вперед. Ему было больно?
        Мяуканье стало громче, превратилось в короткий крик, и женщине внезапно стало очень сложно и дальше враждебно смотреть на нас.
        - О, - донеслось до меня, и стало ясно, что этот симпатичный мужчина вовсе не горбун, а просто держит младенца под рубашкой. Из-под нее показалась голова, покрытая рыжим пушком, и искательно повернулась из стороны в сторону. Мужчина прижимал к телу свое новорожденное дитя - а мы от испуга наставляли на него оружие!
        - Я не заметила, что у него с собой ребенок. И я правда не хотела вас преследовать. Там, откуда я родом, магия карается смертью. Мне просто очень хотелось встретить кого-то, кто похож на меня.
        Женщина отступила назад, к мужчине, и они снова принялись безмолвно совещаться друг с другом. Наконец мужчина кивнул нам:
        - Куда вам нужно?
        - К Королеве, - ответила я, и его широко открытый рот исказился, словно эти слова затронули его плохо зажившую рану.
        - Вы уверены, что это хорошая идея? - Младенец захныкал громче, и мужчина распустил шнуровку рубашки и принялся разворачивать пеленку. - У Королевы… особое отношение к нашим.
        Он протянул ребенка - которому, быть может, было от роду всего несколько недель - женщине, задержав прикосновение намного дольше, чем было необходимо. На мгновение его лицо смягчилось.
        - Мы не можем просто отпустить их дальше, Майлин, - произнес он тихо, но достаточно громко, чтобы мы могли услышать. Спиной я ощутила, как напрягся Аларик.
        Женщина выдохнула:
        - Ты прав. И мне срочно нужен перерыв. - Она осмотрела нас, и на ее лице впервые появилось что-то вроде осторожной улыбки. - Если у вас мало времени - и действительно нет дурных намерений, - у нашего огня найдется место для вас.
        Аларик вопросительно посмотрел на меня. Йеро тоже казался нерешительным. Младенец тем временем заплакал, а старший ребенок произнес, требовательно перекрикивая его:
        - Лилли проголодалась, мама! Давай быстрей!
        Я сглотнула:
        - Если бы они хотели нас убить, они бы уже это сделали, так?
        Может, они так же думали о нас?
        - Не знаю, - буркнул Аларик. - Может, они просто ждут, пока разгорится огонь, чтобы затем пожарить нас и скормить детям.
        Я толкнула его локтем.
        Женщина уселась на корень и с невозмутимым видом расстегнула рубашку, чтобы успокоить младенца. Мужчина тем временем слез с лошади и снял ребенка с пони.
        - Ну ладно, - заключил Аларик. - Один из них, по крайней мере, будет сыт и так. А для другого, если что, им хватит Йеро. Так что остаемся.
        Глава 40
        ЛЭЙРА
        Молодая мать представилась именем Майлин, ее супруга звали Лиам, а детей - Макайре, она называла ее Макки, и Лилиан. Я села рядом с Майлин, пока она успокаивала малышку, а мужчины собирали ветки для костра - Лиам со своей дочерью с одной стороны, Аларик и Йеро с другой.
        - А нам предоставили самим наводить мосты, - произнесла Майлин, проследив за моим взглядом. Она снисходительно покачала головой: - Мужчины. Повсюду одинаковы.
        Я невольно улыбнулась:
        - Меня это не удивляет. Что вы делаете в этих лесах? - Мне подумалось, что их лошади нагружены легко, и удивляло, что они путешествуют с такими маленькими детьми по этой весьма небезопасной местности.
        - Просто мы всегда в пути, - ответила Майлин, осторожно погладив младенца по голове. - Лилиан родилась семь недель назад. После этого мы ненадолго задержались в Кеппохе, чтобы я могла передохнуть, но больше не хотели оставаться там. Мы присоединились к каравану - он проходит по дороге примерно в часе пути к северу отсюда. Иногда мы задерживались на пару дней, поджидая следующего каравана, когда у Лиама возникало ощущение… - Она замолчала и задумалась. Возможно, о том, не выдает ли она слишком много.
        - Что он там чужой, - предположила я, потому что это ощущение было знакомо и мне.
        Майлин улыбнулась мне. Лиам и Макки снова подошли к нам.
        - Вы всегда так живете? - напрямую спросила я. - В пути?
        Мама когда-то рассказывала мне о людях, которые ездят с места на место в запряженных лошадьми повозках, нигде не задерживаясь надолго. Она описывала такой образ жизни, словно кару, пытку длиной в жизнь. Но эта семья казалась счастливой и свободной. Само то, как они обменивались взглядами, или то, как в глазах Майлин мелькало веселье, когда Лиам изгибал в улыбке уголок рта, трогало что-то во мне.
        Великие ветра, это ощущение переполняло мое сердце. Мне редко доводилось видеть пары, которые уже обзавелись детьми и при этом сохранили столько страсти.
        - Наша родина просто очень, очень большая. - Майлин подняла младенца на плечо и потерла ему спинку. - А мы остаемся там, где нам нравится, пока вопрос о том, не будет ли нам лучше где-нибудь еще, не зазвучит в нашем сердце слишком громко.
        - Кеппох в любом случае очень красив, - вставил Лиам, опуская на землю ветки и хворост и разворачиваясь, чтобы принести еще. - Вопрос в том, останется ли он таким же и при молодой княгине.
        - Князь умер? - тихо спросила я, чтобы Аларик ничего не услышал, хотя он и так был слишком далеко.
        Майлин дернула свободным плечом:
        - Полагаю, это лишь вопрос нескольких дней. Его дочь уже приняла власть. Я не такая пессимистичная, как Лиам, который видит в ней только плохое. Принцесса Калейя любит Кеппох, и у нее немало сильных сторон. Ей просто не хватает смирения.
        Я удержалась от ответа. Этой принцессе определенно не хватало и многих других вещей. В первую очередь человечности. Но я бы не стала разговаривать с незнакомой женщиной о пороках семьи Аларика.
        - Мы все равно не хотим находиться с детьми в этой стране в тот момент, когда принцессе придется усвоить этот урок, - продолжала Майлин, прижимая к себе младенца.
        Я понимающе кивнула:
        - Куда вы идете? В Лиаскай?
        На ее милом лице промелькнула тень ностальгии, и ее магия вспыхнула ярче.
        - Лучше не туда. Мы хотим на какое-то время отправиться в Салиен. Макки? - крикнула она затем. - Пожалуйста, принеси мне сумку с пеленками для Лилли! - Она положила ребенка на колени и принялась раздевать его.
        Я не стала спрашивать, что они имеют против Лиаскай. Похоже, тут было что-то личное. Вместо этого я, повинуясь внезапному импульсу, спросила:
        - Вы всегда такие смелые? Такие бесстрашные? - Не испугались Аларика, мысленно добавила я. - Вы же поняли, с кем я путешествую, так ведь?
        - Все, что мы знаем, - истории.
        Это сказал Лиам. Он появился у меня за спиной, совсем близко, так что я вздрогнула. Похоже, он вовсе не был таким беспечным, каким казался, и потому постоянно держался рядом с семьей.
        - Истории могут рассказать нам все и ничего.
        - Кто-то однажды сказал мне, - прошептала Майлин с нотками радости в голосе, - что в Лиаскай все не то, чем кажется, и…
        - Не забудь упомянуть, - вставил Лиам, - что это был кто-то очень умный, тот, кто это сказал.
        - Извини, пожалуйста, - она широко улыбнулась ему. - Самый безумный болтун на свете однажды сказал мне, что в Лиаскай все не то, чем кажется. И это правда. Но здесь, в Кеппохе, все еще хуже. Кроме того, Лиам верит, что вы говорите правду. Он это точно знает. Это его суперсила.
        Я никогда раньше не слышала такого слова, но примерно могла представить, что Майлин имеет в виду.
        - И к тому же, - Майлин улыбнулась, - я заметила, как твой спутник на тебя смотрел, когда мой шинай оказался у твоего горла.
        - Твой меч?
        - Я не хотела ничего дурного.
        Разумеется. Мой клинок в этот момент был направлен на ее ребенка. Я сглотнула.
        - Я стояла у тебя за спиной, и ты не могла видеть, насколько серьезно я была настроена. А он все видел. И я прочитала в его глазах, какие чувства вызывала в нем одна только мысль, что он может тебя потерять. - Она слегка качнула головой, и пара медных локонов, выбившихся из ее косы, упала на плечи. - И тогда я поняла, что он - не злодей, как бы он ни выглядел.

* * *
        Вскоре рыба из наших запасов и пара кусков мяса из припасов молодой семьи шкворчали на огне. Макайре, держа в маленьких ручках чертовски огромный нож, искусно нарезала кубиками кусок хлеба, а затем, насаживая кусочки на палку, подносила их к огню, чтобы подсушить. Впрочем, они у нее постоянно обугливались.
        - Если ты будешь держать хлеб над углями, а не над пламенем, у тебя будет больше шансов, что останется что-то поесть, - объяснил Аларик, который сидел на земле примерно в метре от ребенка.
        Та посмотрела на него своими огромными зелеными глазами. Очередной кусочек хлеба тем временем догорал у нее на палке.
        - Покажи мне свои чудовищные зубы.
        Зубы Аларика выглядели не так уж и страшно, но все-таки он наклонился вперед и жутко оскалился на ребенка.
        Даже я отшатнулась и приготовилась отвесить ему подзатыльник - нельзя же пугать ребенка!
        Но малышка восторженно взвизгнула:
        - Круто! А можешь громко-громко зарычать?
        - Она удивительно болтлива для своих размеров, - произнес Аларик, глядя на Майлин и Лиама, одновременно согласно кивая девочке. - Это нормально в таком возрасте?
        Лиам откусил хлеб:
        - Совершенно не нормально. Она упорно тренировалась.
        Он забрал у Майлин младшую девочку, которая снова глубоко и крепко уснула, так что ее ручки с раскрытыми ладошками расслабленно болтались. Меня восхитило, какими крошечными и одновременно идеальными выглядели ноготки.
        Лиам ловко пристроил девочку между платком и своей грудью, так, что она исчезла под рубашкой, словно круглый сверток.
        Макайре вскочила, проскакала вокруг огня, бросилась на землю около отца и перекатилась так, чтобы опереться спиной на его ноги. Майлин подняла брови:
        - Ты знаешь, что случится, если она сейчас уснет?
        - Будет куролесить полночи, - ответил Лиам и провел рукой по кудрявым волосам старшей дочери. - Ну и я вместе с ней, не переживай. Мы дадим тебе поспать.
        Майлин вздохнула и вымученно улыбнулась мне:
        - Сон превращается в священную ценность, когда десять раз за ночь приходится успокаивать ребенка. - С этими словами она наклонилась вбок и положила голову на колени Лиама.
        Некоторое время мы молча сидели рядом, пока равномерное дыхание не выдало, что Макайре уснула. Майлин, наверное, тоже, по крайней мере, она лежала неподвижно.
        - Поговорим о Королеве.
        Это сказал Йеро. Его голос был тих и спокоен, и паладин тщательно скрывал, что от вида этой семьи у него, наверное, разрывалось сердце. Но мне это было видно как на ладони. Он всегда был спокойным человеком, но сегодня он буквально растворился в своем молчании. И этого мне было достаточно.
        Он заслужил такую же жизнь, как у Майлин и Лиама. Немного счастья и мира в кругу тех, кого он любил и кто его защищал, как и он защищал их.
        Лиам медленно выдохнул.
        - Королева, - повторил он, кивнув. - Чего именно вы хотите от нее?
        Немного подумав, я решила говорить открыто. Майлин и Лиам, владея магией клана, находились в таком же опасном положении, как и я. Поэтому они не выдадут мою тайну. И, скорее всего, они явно знали о Лиаскай и магии нашего континента больше меня.
        Так что я попыталась кратко изложить то, что узнала от моей прародительницы, из старых книг и видений, но не стала говорить ни про худший сценарий, ни про то, что волшебница пыталась заставить меня убить Аларика. Хотя Макайре спала глубоко и крепко, кто знает, какие образы возникнут в ее снах.
        - Мы считаем, - заключила я, - что тайна заключена в просьбе о прощении. Я хочу просить Лиаскай о том, чтобы она простила мою прародительницу и развеяла проклятье.
        Лиам немного подумал, уставившись взглядом в огонь. Одна его рука лежала на груди Макайре, другая в волосах Майлин.
        - Истинная королева добра к людям, - наконец произнес он очень тихо. - Она любит их, я думаю, она сама удивляется тому, насколько сильно она способна их любить. Но нам не приходится надеяться на милосердие. Она неотступно преследует магов, которые не готовы безоговорочно подчиниться ей.
        Майлин держала глаза закрытыми, но не спала.
        - За последние годы она не раз проявляла величайшую милость, - возразила она.
        Улыбка Лиама стала холодной.
        - Я бы все-таки не рискнул попадаться ей на пути.
        - Разумеется, нет, - согласилась Майлин.
        Я не знала, в чем дело, но казалось, что между ними обоими и Королевой произошло что-то личное. Возможно, именно поэтому они и не хотели возвращаться в Лиаскай.
        - Не поймите меня неправильно, - произнес Лиам. - Она правит справедливо.
        Аларик вопросительно наклонил голову, и Лиам вымученно улыбнулся.
        - Могу ее понять. Я бы на ее месте тоже не хотел, чтобы кто-то вроде меня шатался на воле.
        Его слова прозвучали как шутка - но очень горькая шутка. Меня пробрала дрожь. Если он был плетельщиком снов, то мог создавать иллюзии, и я не рискнула бы утверждать, что все, происходившее в сознании человека, менее опасно, чем происходящее в реальности. Почти все по-настоящему ужасное зарождалось в сознании людей, неостановимо прокладывая оттуда путь наружу.
        Майлин выпрямилась и поправила выбившуюся из косы прядь волос.
        - Лучше обойдите ее дворец подальше. Я вообще не думаю, что вы заберетесь так далеко. Лиаскай населена гуще, чем Кеппох, и люди внимательны. Аларика заметят очень быстро. А Истинная королева бескомпромиссно защищает свой народ. Она не пойдет на риск ради почти забытой легенды.
        Я подавленно кивнула. То, что для нас было вопросом жизни и смерти - нашей судьбой, тонкой нитью, на которой держались все наши надежды на счастье, - здесь стало просто древней историей.
        Как же сильно меня огорчало, что магия, с которой я родилась, хотя об этом и не просила, снова становилась причиной, по которой меня могли ненавидеть и преследовать. Это хоть когда-нибудь прекратится?
        Аларик, должно быть, почувствовал мое отчаяние, потому что притянул меня к себе и крепко обнял. И мне стало немного легче убеждать себя, что мы не должны сдаваться.
        - Держитесь подальше от дворца, - будто в задумчивости пробормотала Майлин. - Но вам все равно нужно попасть к Королеве. Есть место, с которым крепко связана не только легенда, но и судьба самой Королевы.
        - Ты про бездонную пропасть. - Это прозвучало не как вопрос. - Она появилась, когда Лиаскай вырвала часть себя, чтобы отдать волшебнице. Часть, из которой была создана Алсьяна-Дэра.
        - Она почувствует, что вы там. При этом вы не привлечете лишнего внимания.
        Лиам сглотнул. Даже на расстоянии я увидела, как волоски у него на руках встали дыбом, будто он вспомнил о чем-то жутком.
        - У дна пропасти все пропитано магией. И доверять Королеве, если носишь в себе магию, всегда риск.
        Я бы рискнула и большим.
        - Эти двое обладают не магией кланов, а дикой магией, - сказала Майлин, обращаясь к Лиаму. - Поэтому Королева не станет предъявлять к ним претензий. Царство дэмов не подчиняется Лиаскай. Думаю, вы можете положиться на дипломатию.
        - Я бы на это не поставил, - пробормотал Лиам.
        Йеро пошевелился, перенося вес на локти:
        - Откуда вы знаете так много об этой Королеве?
        Но в ответ на этот вопрос оба лишь улыбались.
        Мы еще некоторое время посидели рядом у огня, разговаривая друг с другом. Наконец Майлин и Лиаму нужно было ехать дальше, чтобы не отстать от каравана. Пожелав друг другу счастья и всего хорошего, мы разошлись в разных направлениях.
        Мы тоже двинулись в путь. Я держалась поближе к Йеро, который по-прежнему был слишком молчалив, и желала, чтобы Аларик его по меньшей мере рассердил, чтобы паладин переключился на другие мысли. Но тот старался как-то вполсилы, так что Йеро просто игнорировал его.
        - Мне жаль, - наконец тихо сказала я, обращаясь к паладину, и Аларик промолчал, потому что даже он, Повелитель оскорблений, понял, что этого достаточно.
        - Все в порядке, - словно ожидая этого, ответил Йеро, и я тут же выкрикнула:
        - Ничего не в порядке!
        Он застонал, опустил голову и так рассеянно смахнул кулаком волосы со лба, что мне показалось, будто он себя ударил.
        - Но все должно быть в порядке. Альва нашла именно такую жизнь, которую мы увидели здесь. То, что, - цедя сквозь зубы каждое слово, говорил он, - я представляю себе каждый чертов день, когда путешествую с тобой и Алариком. И я этого хочу. Все эти годы я желал для нее этого. Чтобы она нашла кого-то, кто будет рядом с ней, кто поддержит и защитит ее, когда ей это будет нужно. Того, кто поможет моей дочери стать сильной и храброй женщиной, которая сможет добиться всего, на что способна. И все мои желания исполнились, Лэйра. Я видел это. Видел, как она счастлива. И как свободна. Совсем как эти люди. Проклятье, я должен испытывать облегчение! Но…
        - Но не испытываешь.
        - Нет. У меня для этого не хватает сил.
        - Но как же их может хватить. - Я коснулась ладонью щеки Йеро, стерла большим пальцем влагу, собравшуюся у глаз. - Ведь во всех мечтах ты был частью своей семьи.
        Глава 41
        ВИКА
        Риан был здесь. Тихий и молчаливый, в полумраке ее каморки. Без слов он дал ей понять, кто тот человек, за которого она вышла. Но внезапно чей-то голос рассек сон Вики на две части.
        Она испуганно вскочила на кровати и натянула одеяло до подбородка.
        - Вставай. Мы отправляемся в путь. Ты с нами.
        Она была еще слишком ошарашена сном, чтобы узнать, чей это голос. Он был не слишком громким, но при этом вызывал у нее подавляющий ужас. Он был мрачным. Сквозь окно в крыше она различила луну, проглядывающую через клочья облаков.
        - Где… куда мы едем? И почему среди ночи?
        - Мы - личная охрана новой княгини.
        Вика моментально проснулась. Она поняла, кто зашел в ее спальню, по темному блеску его глаз в лунном свете. Она вышла за него, и свадебный ритуал стоил ему тяжелой лихорадки. Весь день он был привязан к кровати, потому что его ожоги воспалились. Она старалась не выказывать сострадания.
        Его слова могли означать только одно.
        - Значит, князь умер?
        Каллахан кивнул:
        - Княгиня Калейя уже приняла клеймо власти. Я рассчитывал, что она подождет, пока тело ее отца вернется в огонь, но она не стала. Она что-то задумала и хочет двинуться в путь уже этой ночью.
        - Куда? - спросила Вика. То, что он рассказывал ей все это, пугало само по себе. Последние дни он едва говорил с ней. Другие женщины предупредили ее и объяснили, чего от нее ждут: задача супруги - сопровождать мужа в путешествиях, заботиться, чтобы он был сыт и в хорошем настроении, перевязывать его раны и штопать одежду. После этой безумной свадьбы, которая была такой жестокой и одновременно такой… странной, они больше не отгораживались от нее и обращались с ней, будто она была почти что одной из них.
        - Ты скоро увидишь. Одевайся.
        - Я обязательно должна ехать с тобой? Чего… на что ты рассчитываешь? - К этому моменту он должен был уже довольно хорошо понять, что любой мясник лучше умеет перевязывать раны, чем она. - Мне и правда нужно для тебя готовить?
        - Пригоршня углей! Я уж лучше съем мясо сырым. - Он рассмеялся, и Вика осмелилась скорчить рожу в темноте. - Мы найдем для тебя занятие. В крайнем случае, отвлечешь на себя стрелы, которые предназначались мне.
        Это была шутка? Смешной она ей не показалась. Среди женщин ходили истории о том, что некоторые кеппоханки поступали так на самом деле.
        Он уже дошел до дверей, а Вика по-прежнему неподвижно сидела на своей лежанке.
        - Каллахан? - Его имя неуклюже сорвалось с ее губ. Она никогда еще не произносила его вслух.
        - Что еще? - нетерпеливо пробурчал он. - Боишься или что?
        - Нет. Я… - Она откашлялась. - Я могу сражаться. Если ты дашь мне меч, я…
        Он снова рассмеялся, но она расслышала в его смехе нотки удивления.
        - Я действительно могу сражаться. Я могла бы доказать тебе, но лучше не на виду у твоих людей.
        - На это не хватает смелости? Или думаешь, наши враги деликатно отвернутся, если ты захочешь их порезать?
        - Дело не в этом. Я не хочу, чтобы твои люди смеялись над тобой, когда я смогу тебя ударить. - Это была наглая ложь. Она хотела этого больше, чем чего бы то ни было, и она бы от души наслаждалась своим превосходством.
        - Посмотрим, когда ты соберешься. Если успеешь вовремя, подберем тебе меч. Маленький.
        Вика вскочила с кровати и стянула ночную рубашку через голову еще до того, как Каллахан закрыл за собой дверь.
        От неизвестности, куда они едут и зачем, у нее стискивало живот. Однако намного сильнее было волнение предвкушения. Она больше не будет заперта в этом замке, больше не будет ночевать в крошечной каморке над покоями Каллахана, ей не придется забираться по хлипкой лестнице в помещение, где обычно спали горничные.
        Эта рука, на которой теперь было выжжено клеймо, словно знак владельца, символ, который носил и Каллахан, теперь сомкнется на рукояти меча.
        Что бы сказал на это Риан? Ей больше всего хотелось снова прилечь, чтобы заснуть и услышать, что он скажет ей на это: «Риан, этот Каллахан собирается дать мне меч. Может, мне сунуть его куда-нибудь ему в живот, как ты думаешь?»
        Если быть честной с собой, ей пришлось бы признать, что она, наверное, этого не сделала бы. Каллахан не был плохим человеком. Когда он привел ее после этой жуткой свадебной церемонии в свои покои - у нее дрожали колени, а боль от раны на ладони обжигала всю руку до самого плеча, - он не потребовал от нее исполнения супружеского долга. Он просто ткнул ее палец кинжалом, испачкал простыни ее кровью и пояснил, что собаки почуяли бы обман, если бы это была не ее кровь.
        Разумеется, она почувствовала облегчение, осознав, что он ее не хочет. Впрочем, растерянность была едва ли не сильнее.
        - Почему… Почему ты это делаешь? - спросила она, переводя взгляд со своего перепачканного кровью пальца на его лицо.
        - Настаиваешь, чтобы я сделал все как надо?
        - Нет! Я просто подумала… Почему мы тогда… - Она посмотрела на свою ладонь.
        - Мне нужно было нарушить приказ моего князя?
        Она дернула плечами:
        - Тогда тебя отослали бы обратно в Немию.
        И это был бы позор. Она поняла.
        - По частям.
        Ожог на ее ладони внезапно показался ужасно холодным.
        - О.
        - Напомни, как тебя зовут? - спросил он, словно до этого она не стоила его внимания.
        - Вика.
        - Хорошо. Меня зовут Каллахан. Я командую всеми войсками Кеппоха. Моя жизнь полна насилия и войны, Вика. Их столько, что хватило бы на две жизни. И я не хочу приумножать их количество. По крайней мере, в своей спальне.
        Глава 42
        ЛЭЙРА
        Двигаясь дальше, мы постоянно думали о том, что Лиам и Майлин рассказали нам о Калейе. Она отвела войска из Эшриана, но в этом не было никакого смысла. Где еще ей могли понадобиться эти войска, если не на границах главного врага Кеппоха? Где они находились теперь?
        Йеро решил выяснить, что она планирует, потому что Калейя не знала его в лицо. Потому он мог незаметно расспросить других и, кроме того, выяснить, как дела у Вики. Когда она была маленькой девочкой, он был ее телохранителем, и, наверное, он не мог так просто снять с себя ответственность за ее жизнь.
        Мы разделились еще в Кеппохе, и прощание оказалось для нас неожиданно тяжелым.
        - Лэйра, не смотри на меня так, будто ты уже считаешь меня мертвым, - пошутил Йеро и легонько толкнул меня кулаком, одновременно дружелюбно и неловко.
        - Береги себя.
        - А я когда-то делал иначе?
        Возможно, он был прав, иначе он не забрался бы так далеко.
        - Передай привет Кеппоху, - сказал Аларик, и, к моему удивлению, в его голосе не прозвучало ни тоски, ни отвращения. Он действительно порвал все связи со страной, где родился.
        Мы с Алариком перешли границу Лиаскай, добыли у крестьянина пару лошадей и поскакали на север под защитой гор. Мы держались тайных троп, продвигаясь настолько быстро, насколько могли вынести лошади, по скудным лесам, а затем по границам Отрелиена и Салиена, к бездонной пропасти. Мы зашли далеко вперед, почти не встречая людей и лишь изредка замечая диких зверей, и все же мне постоянно казалось, что нас преследуют. Ночи подгоняли меня вперед. Здесь, в Лиаскай, где луна, казалось, висела ниже, так что можно было разглядеть обломанные края с той стороны, которая когда-то соединяла ее с Истой, время вовсе не шло быстрее. Но оно казалось более настоящим.
        - А теперь скажи, - попросил меня Аларик, когда мы вечером лежали в палатке и молча слушали, как лошади снаружи жуют траву и тонкие ветки. Ночь тяжело легла на лес и окрасила все синеватым свечением, пронизанным нитями лунного света. В эти дни луна светила тем ярче, чем ?же она становилась. - Что на тебя так давит?
        Я приподнялась на локтях и посмотрела на него. Свет луны и звезд проникал сквозь стену палатки, сделанную из светлого полотна, делая все странным и черно-белым. Кожа Аларика казалась белой, пряди волос на его лице и глаза - непроницаемо черными. Я не знала, что ответить. Как ответить.
        - У тебя еще есть время, Лэйра, - прошептал Аларик. - Не очень много, но его хватит.
        Казалось, это мгновение тянется бесконечно. Как он мог… Я же ничего ему не сказала! Потом я прошептала чуть громче:
        - Ты знаешь? Что я тоже стану дэмом, когда ночь станет безлунной?
        Он улыбнулся мне. Я не видела ничего печальнее этой улыбки.
        - Я заметил, куда направлен твой взгляд. Как тревожно ты смотришь на луну. Ты никогда раньше не смотрела на нее с такими чувствами, Лэйра. И потом я посмотрел глазами Виккарда.
        - Виккарда? - Мне сложно было это представить. - И он это позволил?
        - Он совершенно точно этого не позволил, но я становлюсь сильнее, так что впервые одолел его. Когда мы вернемся, он, наверное, по рукоятку засунет свою палку в…
        - Поняла! - быстро перебила я его.
        Значит, он тоже знал. Почему он ничего не сказал?
        - Вопрос в том, почему ты ничего не сказала, Лэйра? Думаешь, я не смогу справиться с этой виной? Проклятье, это моя задача - с ней справляться.
        Я беспомощно пожала плечами. Аларик был прав, но мне от этого легче не становилось.
        - Кедрен, - смущенно пробормотала я. - Мне не хотелось, чтобы это встало между вами. В замке тебе будет нужен друг, как бы все это ни кончилось.
        Аларик провел пальцами по моим волосам, остановил руку на затылке.
        - Кедрен и есть мой друг. Никакая ошибка этого не изменит. К тому же он не допустил ошибки. Он забрал слезу Лиаскай, которая в тот момент никому не была нужна. Я на его месте сделал бы то же самое.
        - Я тоже, - прошептала я. - Однозначно.
        Аларик притянул меня к себе и поцеловал, сначала нежно, но потом его губы напряглись, а пальцы крепче впились в мою кожу.
        - Останься со мной. - Он произнес эти слова, выдохнул их прямо мне в рот, и я внезапно ощутила на его губах неудержимый гнев, злость на то, что все, казавшееся таким легким, доставалось нам с таким трудом. Злость на эту беспричинную несправедливость. - Что бы ни случилось, пообещай мне, что останешься со мной.
        Я не хотела ничего другого. Я так сильно хотела остаться с ним, чтобы мы были вместе, сейчас и завтра, и всю жизнь, и в вечности, если вообще существует вечность! Все остальное казалось блеклым и незначительным, пока он прижимал меня к себе, и я отчетливо ощущала прикосновение его тела сквозь одежду. Его руки, которые держали меня, каждую его мышцу, которая напрягалась от моих прикосновений.
        - Пообещай мне! - потребовал он, напомнив мне этим о том, чего я когда-то требовала от себя, превратив эти слова в свой девиз.
        «Я требую от себя исполнения своей мечты».
        Всю жизнь я считала эти слова чем-то масштабным, далеко идущим, потому что так я была воспитана. Я хотела повлиять на что-то в Немии, изменить эту страну, может быть, даже улучшить мир.
        Сейчас, когда я жила магией вместо того, чтобы ее скрывать, когда я была Лэйрой, а не изображала дочь своего отца, когда я забыла, какой меня хотели воспитать, - я наконец-то это поняла.
        Я не была принцессой и не была ничейной дочерью.
        Как я могла не понимать, что все мои мечты были об Аларике?
        Это был он. Всегда только он.
        Мы отвечали поцелуем на поцелуй, и они становились все более жаркими, более страстными, почти что грубыми, перемежаясь нашим неровным дыханием.
        - Пожалуйста! - прорычал Аларик. Это прозвучало не как требование. - Пожалуйста, пообещай, что на этот раз останешься со мной.
        Я немного отодвинула его от себя, чтобы посмотреть на него, и мне понадобилась для этого вся сила, потому что он хотел, не переставая, продолжать целовать меня.
        - Все, чего я когда-либо хотела, - задыхаясь, прошептала я, - всегда было только о тебе.
        На мгновение он застыл, глядя на меня. Понял, что я хочу сказать и чего еще не сказала. Я могла сказать ему, что наша любовь была всем, чего я когда-либо желала.
        Я требую от себя исполнения своей мечты. А все мои мечты только о тебе.
        И все-таки я не могла обещать ему того, что от меня не зависело. Я могла только сражаться за это.
        Аларик погладил мое лицо, и я закрыла глаза. Его рука опустилась ниже, и я ощутила, как его пальцы дрожат у моей шеи, потому что он усилием воли смирял свои чувства. Это требование, обращенное ко мне - оно заполнило всю палатку, от него дрожал воздух, - но еще была и ярость, что нам все достается так тяжело. Страх перед тем, что надвигалось, и чувство вины.
        - Тебе хочется кричать. - Мысль невольно сорвалась с моих губ. Это так сильно ощущалось в его прикосновениях, что передалось и мне.
        - Да. - Его голос звучал хрипло. - Но если я это сделаю, то никогда не смогу перестать. Если я поддамся хоть раз и ярость затопит меня, она уничтожит все остальное, что есть во мне, все, что составляет мою суть. И тогда не останется ничего, кроме этого дикого, исполненного ярости проклятья. И тогда… тогда я стану таким же.
        Сначала я подумала, что он говорит о Риане Цире, но вторая догадка была верней: таким же безумным и яростным, как само проклятье. Он не был Алариком, когда высвобождал меня из-под камней. Мы никогда не говорили об этом вслух, но я это знала.
        Я взяла его за руку, подталкивая ее ниже, пока она не коснулась моей груди и не замерла на ней, еще дрожа.
        - Чувствуешь, Аларик? - Мое сердце билось так звучно и быстро, что его удары, наверное, должны были отдаваться во всем его теле.
        - Что ты боишься? Да. И мне…
        - Нет, - перебила я его. - Да, я боюсь. Но не только. Есть нечто большее, есть чувства, которые не слабее страха. Что еще ты чувствуешь?
        - Гнев, - сказал он, и меня удивило, что он оказался прав. Я была невыразимо зла.
        - Да! Что еще?
        - Магия! Она бушует в тебе и хочет, чтобы ею наконец-то воспользовались.
        - Великие ветра, да! Что еще?
        Его дыхание стало тяжелым и напряженным.
        - Смелость.
        - Еще?
        Вместо ответа он почти грубо обхватил меня, прижал к себе, и наши губы соприкоснулись.
        - Что ты хочешь меня? - выдохнул он в промежутке между двумя страстными поцелуями и требовательными движениями наших тел. Я разорвала шнуровку его мовлэ, откинула его полу в сторону, чтобы коснуться его тела, целовать его кожу, вдыхать его запах. Я хотела еще больше, настолько, чтобы не осталось ничего, кроме нас двоих. Мы торопливо освобождались от одежды, гладили и терли открытую кожу, порывисто, словно у нас не оставалось времени, словно время гналось за нами в эту ночь, когда полумесяц был тонок и все казалось черно-белым. Все или ничего.
        Перекатившись на спину, я притянула Аларика к себе, так что он оказался надо мной; обхватила ногами его тело и вскрикнула, когда он навалился на меня. Он запечатал мне рот поцелуем, наши движения стали ритмичными, а наше дыхание - синхронным. Мое желание было всепоглощающим - не важно, как крепко мы держались друг за друга, как глубоко мы были сплавлены друг с другом, это еще сильнее разжигало тоску по нему. Словно он доставался мне не весь, словно он скрывал какую-то частицу себя от меня и моей любви.
        Я обхватила его спину, погладила напряженные мускулы и, наконец, коснулась большими и указательными пальцами оснований крыльев.
        - Лэйра, - выдохнул Аларик. - Нет.
        Я уже поняла, что мне нельзя было касаться крыльев не потому, что ему было больно. Дело было в страхе - страхе перед тем, кем он был.
        - Но я хочу тебя всего. - Я едва могла говорить. Он не останавливался, лишь уменьшил темп, пока мы не нашли спокойный интенсивный ритм. - Таким, какой ты есть. Таким, каким ты на мгновение стал, когда выпрямился перед фениксом.
        В тот момент он был абсолютно честен перед собой. Перед собой, своим кеппоханским наследием, всем, что он сделал или не сделал, и даже короной у него на голове, крыльями и проклятьем.
        - Я мечтаю обо всем, что есть ты.
        Хотя он по-прежнему лежал на мне, он больше не определял ритм наших движений. Это делала я.
        - Я мечтаю об Аларике Кольясе, изгнанном кеппоханском принце. Об Аларике Колэ со всеми шрамами на его теле и душе. И о Повелителе дэмов. Ты - во всех моих мечтах. Ты - все, чего я желаю.
        Он ненадолго опустил голову, прижавшись своим лбом к моему. Корона царапнула мою кожу, и я ощутила, как магия проклятья проносится в моем собственном сознании. Мои руки скользили выше, гладили суставы крыльев. Аларик резко втянул воздух.
        - Можно?
        Он дрожал всем телом, но я чувствовала не только страх. Совсем не только страх.
        - Да.
        Я крепко сжала основание крыльев. Сильные мышцы скрывались под гладкой тонкой кожей. Аларик возвышался надо мной - во мне, - заставляя меня снова и снова касаться его. Крепче, нежнее, еще более непростительно и страстно. По моей коже пронесся поток воздуха, когда Аларик развернул крылья во всю ширь. Послышался треск, палатка порвалась, и полотнища обрушились на нас. Я рассмеялась, но дыхания на смех не хватило, потому что Аларик тут же заставил меня застонать. А потом все вокруг потеряло значение, потому что мы потерялись друг в друге.

* * *
        Позже мы лежали, вспотевшие и усталые, под полотнищами, которые еще вечером были нашей палаткой. Я уже почти уснула, и на краю сознания начал даже обретать очертания какой-то чудесный сон.
        - На случай, если ты не заметила, - прошептал мне на ухо Аларик. - Я тебя люблю.
        Насколько счастливой можно быть, если считается только одно мгновение?
        - Насколько сильно?
        Мне нравилось, когда он смеялся во весь голос.
        - Насколько сильно можно любить, Лэйра? Есть ли где-нибудь предел?
        - Не знаю. - Казалось, что нет. Скорее, любовь бесконечна, как небо. За горизонтом всегда открывается следующий. - Достаточно, чтобы завтра зашить палатку? - поддразнила я его.
        - Угу.
        - Ты наверняка заметил, но…
        - Боюсь, я совершенно ничего не заметил, - насмешливо перебил он. - Тебе придется повторить еще раз.
        - Я тоже тебя люблю. Подозреваю, что бесконечно. Не думаю, что мы когда-нибудь достигнем предела.
        - Достаточно, чтобы помочь мне завтра, когда я буду зашивать…
        - Аларик? Не наглей!
        Он ничего не сказал, лишь притянул меня к себе, укрыл меня своими восхитительными крыльями, словно одеялом, и снова беззвучно рассмеялся. Я забрала этот смех в сон и ощущала его всю ночь.
        Глава 43
        ЛЭЙРА
        Бездонную пропасть было заметно уже издалека, потому что темно-серый туман поднимался высоко над ней. Йеро описывал нам эту местность как опасную - полную ветряных волков и саблерогов, которые нападали словно из ниоткуда. Но, как и тогда, когда мы скакали через голодные леса, ни один хищник не показывался у нас на пути.
        Возможно, они чуяли силу, которая исходила от Аларика: чувствовали, что он был опаснее всех них.
        Меня саму эта пропасть притягивала - и одновременно отталкивала. Она была источником невероятных страданий, и в магии, которую она источала, звучали крики заблудших душ. Возможно, это были души людей, превратившихся в дэмов.
        Когда мы достигли пропасти, я тут же принялась расхаживать вдоль края, ища удобный спуск.
        Аларик выдохнул в сумрачный туман, и тот не заклубился, а лишь уплотнился, словно готовясь защищаться от нападения.
        - Она гневается - эта пропасть. Уверена, что хочешь туда спуститься?
        - Можем и подождать, пока у меня вырастут когти.
        Я хотела пошутить, но мне самой слова показались горькими.
        - Прости. Я просто… - Я сама не знала, как это назвать. Нервничаю? Напугана?
        Мы скакали быстро, но путь оказался невероятно дальним, и от луны осталась только узкая полоска, лишь напоминание о свете.
        - Поспешим, - произнес он, и мы перебрались через край, повернувшись к бездне спиной, и принялись спускаться в глубину.
        Я выросла в горах, а Аларик прожил в Немии достаточно долго, чтобы спускаться по скалам так же уверенно, как и я. Мы то и дело находили уступы, на которых можно было сделать небольшую передышку. Но спуск становился все сложнее. Все жарче. Вскоре пот уже струился по нашей коже и делал ладони скользкими.
        - Пахнет огнем, - произнес Аларик как раз в тот момент, когда я почуяла совершенно другой запах.
        - Нет. Пахнет кровью.
        Мы спускались дальше, час за часом, и по мере того, как воздух становился все жарче, а дышать было все труднее, ни один из нас не отказался от своего мнения. Аларик чуял запах огня, а я - запах крови.
        - Это рана, - объяснила я. - Как раз здесь когда-то была земля, которая теперь превратилась в Алсьяна-Дэра. Ее силой вырвали из тела Лиаскай, и рана так никогда и не исцелилась.
        - Если это так, значит, в жилах Лиаскай течет кровь. И здесь, внизу, эти жилы разорваны и кровоточат.
        В какой-то момент мне показалось, что я не смогу спуститься еще глубже. Я была совершенно уверена, что со следующим вздохом потеряю сознание, сорвусь и разобьюсь где-то на дне пропасти. Но вместе с ощущением, что я вот-вот сдамся, в моем сознании вспыхнула магия. Я закрыла глаза, защищая их от едкого дыма, и попросила магию провести меня.
        За закрытыми веками разгорался свет, и я увидела, как вместе с Алариком спускаюсь вниз по каменной стене. Тонкие вихри изумрудно-зеленого и бирюзового исходили от меня, изысканно закручивались в воздухе и летели вниз, словно отмечая путь, по которому я должна была следовать. Так я и сделала. Вслепую я нащупывала руками и ногами места, за которые можно было опереться, спускалась ниже, ниже и ниже…
        - Конца не видно, - в какой-то момент произнес Аларик.
        В следующее мгновение я поняла, что мои ноги больше не ощущают под собой камня, и нет никакого уступа, на который можно было бы опереться. Вместо этого они оказались на твердой земле. Я открыла глаза, и мне пришлось несколько раз как следует моргнуть, потому что вокруг стало неожиданно светло. Сначала я вообще не поняла, откуда взялся этот золотистый свет, который озарял пропасть, словно ранним утром, на восходе. Мне пришлось прикрыть глаза рукой и несколько раз перевести взгляд с себя на Аларика и обратно, прежде чем я поняла, что это мы сами. Мы оба. Наклонив голову, я поняла, в чем дело.
        Моя каменная бусина. Эта невзрачная вещица, от которой я больше не ждала помощи после того, как обратилась против волшебницы, излучала этот мягкий желтый свет, окружая им нас обоих - меня и Аларика.
        Всюду, где не было цвета, клубился густой черный туман. Здесь, внизу, он казался безжалостным и непроницаемым, и я была уверена, что без этой светлой магии я не смогла бы здесь сделать ни вдоха.
        - Это магия бусины, - прошептала я. - Она защищает нас.
        - Мило с ее стороны, - ответил Аларик, - что она про нас не забыла. Так ей и передай.
        Густой туман протиснулся между нами, и какая-то сила внезапно толкнула нас в разные стороны. Мы поспешно схватили друг друга за руки. Туман не скрывал, что хочет нас разделить, и я определенно не желала узнавать, что случится, если мы потеряемся. Мы шли по дну пропасти, держась как можно ближе друг к другу.
        - Веди нас, - прошептала я, обращаясь к своей магии, и снова увидела, как изумрудно-зеленые и бирюзовые светящиеся полосы поплыли перед нами, теперь быстрее, словно торопя нас.
        Мы последовали за ними. Дно пропасти было изрезано расщелинами и выступами, мы перебирались через маленькие горы, пока не добрались до потока лавы, который тек через пропасть, будто светящаяся красным река. Свет моей каменной бусины защищал нас от ее жара, и мы пошли вдоль берега. Серебристые ветряные волки сопровождали нас, исчезали из поля зрения, появлялись снова, не выпуская нас из вида, но не нападали, а лишь угрожали.
        Магия привела нас к мосту, который казался сотворенным из блестящего черного стекла, какое появляется, если молния ударит в песок.
        Аларик первым вступил на мост, взялся за перила и проверил, не горячие ли они - в конце концов, мост проходил над потоком лавы. Успокаивающе улыбнувшись мне, он двинулся вперед. Но когда я попыталась шагнуть следом, то ощутила убийственную жару даже через подошвы сапог, и тут же испуганно отступила.
        - Аларик, подожди! - крикнула я, но он даже не обернулся. Он шел дальше, шаг за шагом - к другому берегу. Туман тянулся за ним, следовал за ним. Как тень, подбирался ближе и касался его ног. Свет вокруг Аларика слабел.
        - Аларик! - крикнула я. - Вернись! Не ходи дальше! Пожалуйста!
        Но он не слышал меня. Он шел дальше, туман окутывал его, а свет…
        - Нет! - выкрикнула я изо всех сил и попыталась побежать следом за Алариком, не обращая внимания на жару. Однако мост отбросил меня назад, едва я ступила на него. Я была готова обжечь ноги, но путь был закрыт для меня. Как будто какая-то сила, которая была намного сильнее меня, намного сильнее любой другой магии, снова и снова отбрасывала меня к началу. Я обхватила свою каменную бусину, ища магию в ней, умоляя ее не бросать меня и снова защитить Аларика. - Останься со мной.
        Но он уже дошел до конца моста, и когда он вступил на берег на другой стороне, магический свет вокруг него погас.
        - Нет, пожалуйста! - кричала я.
        Ветряные волки скользнули ближе, окружая его.
        И туман прокатился к нему, как волна, окутал его и погрузил в темноту.
        - Нет!
        Глава 44
        ЛЭЙРА
        - Ты его уже потеряла.
        Я обернулась. По щекам текли слезы. У меня за спиной стоял ребенок лет шести или семи. Девочка, предположила я, хотя точно было не разглядеть. У нее были очень короткие, подстриженные почти под ноль волосы, а кожа была такой прозрачной, что сквозь нее просвечивала сеть сине-фиолетовых вен. Густой туман скользил по ее коже, словно платье. Какого цвета ее огромные глаза, было не разобрать - я видела золотой и зеленый, небесно-синий и землисто-коричневый.
        Я невольно опустилась на колени. Я предстала перед Королевой. Истинной королевой Лиаскай.
        - Это случилось уже давно, - произнесла она. - Еще задолго до того, как вы тронулись в путь - ты, Повелитель и паладин, - ты потеряла его сердце.
        - Пожалуйста, - прошептала я, взглянув в сторону моста, - пусть с ним ничего не случится.
        - Разве это все не из-за тебя? - спросила она, заинтересованно подняв брови.
        - Я не видела другого пути.
        И нет, я бы не сделала этого, если бы знала, что Аларик возьмет на себя ношу Повелителя дэмов.
        От этой мысли мне стало невероятно стыдно. Я была готова подвергнуть Йеро проклятью. Йеро, который никогда не сделал ничего плохого, который был верным и надежным, который прошел ради нас сквозь огонь. Но Аларик? Я сделала бы все, чтобы оградить его от этой судьбы.
        - С ним все хорошо? - Я снова оглянулась, но другой конец стеклянного моста был едва виден. Там, где исчез Аларик, промелькнул силуэт ветряного волка.
        Ответа я не получила.
        - Когда заклятье было сплетено, - произнесла Королева, переливая туман из одной ладони в другую, как воду, - оно и предназначалось для таких, как он. Для тех, кто приносит горе другим. Он носит эту корону по праву.
        - Вы не знаете его, - произнесла я. Произнесла, отчетливо понимая, что передо мной не только Королева, но в какой-то степени и Мать Лиаскай, которая знает всех и каждого, потому что она сотворила все, что есть в мире. - Вы не знаете, как глубоко он сожалеет, хотя он был лишь инструментом в чужих руках. Все, что он делал, он делал не без причины.
        - И ты думаешь, что у других не было причин для их поступков? Например, у его сестры.
        Я стиснула зубы, и Королева понимающе рассмеялась.
        - Она хочет уберечь свою страну от слабости. От неверных решений, которые влекут за собой войны, в которых могут погибнуть тысячи. - Вздохнув, она на мгновение смолкла. - Иногда мне хочется видеть меньше, потому что тогда мои мотивы были бы яснее, на них не влияли бы все эти многочисленные точки зрения, с которых люди смотрят на мир. - Она улыбнулась мне. - Мне хотелось бы, чтобы я могла посетить ее, вашу Алсьяна-Дэра. Правду говорят, что там исполняются желания?
        Я кивнула:
        - Но это не всегда к лучшему.
        - Хорошее и плохое, верное и неверное. Они близнецы. Не стоит поспешно проводить границу между ними.
        Я ничего не понимала. Она имела в виду Аларика и Калейю? Или мне просто стоит меньше осуждать решения, с которыми я не согласна?
        - Катастрофы часто происходят там, где люди слишком быстро разделяются на партии, стремясь предотвратить что-то плохое. Битва, которой могло бы не быть, разрастается, становится все более масштабной и жестокой. И в какой-то момент все оказывается еще хуже. - Она замолчала, давая мне обдумать ее слова. - Но ты пришла ко мне не из-за Повелителя дэмов, волшебница.
        Без него мне все равно не справиться с тем, что мне предстоит - что бы это ни было. Я искала магию в своем сердце, но она будто стала крошечной и скромной, затаилась глубоко в груди и лишь светилась приглушенным светом. Мое наследие, магия звездного неба, напротив, заявляла о себе намного сильнее и тянула меня вперед. Но я должна была держать эту магию в узде, потому что я не доверяла ей. Моя прародительница однажды уже пыталась использовать меня, манипулируя мной с ее помощью.
        Золотисто-желтый защитный свет, исходящий от каменной бусины, по-прежнему окружал меня.
        - Я хочу попросить вас о прощении, - произнесла я, по-прежнему стоя на коленях. - То, как моя прародительница поступила с Лиаскай, было неправильно.
        На лице девочки-королевы не дрогнул ни один мускул.
        - Значит, было неправильно и то, на что Лиаскай согласилась с ней?
        Что за каверзный вопрос? Ловушка, с помощью которой она рассчитывала узнать, хорошего я или плохого мнения о Лиаскай?
        - Она была вынуждена это сделать. Она должна была спасти людей! - Я прикусила губу. - По крайней мере, так рассказывается в наших историях. Возможно, у вас есть свои.
        Теперь Королева улыбнулась:
        - Ты думаешь, юная волшебница, что это было правильно - спасти людей и подчиниться воле твоей прародительницы? Она развязала войну, чтобы добиться исполнения своей воли, а Лиаскай закончила эту войну, потерпев поражение и проявив слабость. И сегодня люди страдают от ужасных последствий этой слабости, обреченные на вечное существование в мире теней. Возможно, если бы Лиаскай проявила твердость, меньше людей пострадали бы.
        Конечно, подумала я. Если бы все погибли, страдать бы точно никому не пришлось.
        Но это было бы ужасно. В этом мире, снаружи, было так много хорошего. Там были родители, которые защищали своих детей. Там были верные друзья, люди, которые исправляли свои ошибки. Кроме войн, страхов и прочих ужасов всегда существовала и безусловная любовь.
        - Это было решение Лиаскай. Она была права, потому что она действовала от сердца.
        - Твоя прародительница - тоже.
        В тот момент, когда я допустила эту идею и осознала, что моя холодная, рассудительная прародительница, возможно, тоже тогда пришла в отчаяние и могла совершить тот ужасный поступок ради благих намерений, меня затопила волна магии звездного света. Мне показалось, будто мое наследие прорастает повсюду в теле - в моей крови.
        - Она сожалеет, - выговорила я на древнем наречии, не понимая, откуда берутся слова. Не в силах их сдержать. - Вымогать что-то у Матери - этого не было в моем сердце. Это был яд. Меня отравило зло, которое я увидела. Оно было повсюду.
        Я не могла контролировать, что говорю. Слова мне не принадлежали. Магия выговаривала их за меня - это были слова прародительницы.
        - Я должна была быть сильнее, но я была слаба и хотела простого решения. Я не видела, к чему оно приведет.
        Внезапно снова появились картины, которые она показывала мне в Волариане. Смертоносные дэмы, которые тучей обрушивались на землю, сея повсюду смерть и разрушение. Они отнимали жизни, магию, растаптывали все, что любило или было любимым.
        Снова слова заструились из моего рта, хотя мне хотелось зажать его обеими руками.
        - Теперь я вижу - и это было ужасно! Это Царство невозможно контролировать! Его нужно покорить, иначе оно уничтожит нас всех.
        Я запаниковала, потому что увидела, что огромные глаза Королевы полны ужаса. Ей тоже явились эти видения волшебницы.
        Я призвала свою магию. Изумрудно-зеленый и бирюзовый посреди сверкающей черноты звездной ночи. Но моя магия оказалась слишком слаба. Ночное небо снова и снова поглощало мои цвета, и рот и нос заполнил запах этой старой магии: снег и лед на вершинах самой высокой горы. Мне нужно было что-то противопоставить ему, если я не хотела, чтобы эта магия полностью уничтожила меня. И внезапно я по наитию поняла, что делать.
        Ночное небо было безмолвным. А я - нет.
        В моей собственной магии пели ветра Немии. Где-то глубоко внутри в унисон с ними звучал голос моей матери, такой, каким я его слышала давным-давно, когда была совсем маленькой, а она пела мне песни. Ее голос переплетался с моей магией, словно сам был заклинанием, придавая ей новую окраску. Впервые я ощутила изменение: наконец-то моя магия стала целостной. Изумрудно-зеленой, бирюзовой, наполненной пением. И тогда звездное небо треснуло, выпустив меня на волю.
        Задыхаясь, я скорчилась на земле, царапая пальцами пыль. Осторожно подняла взгляд на Королеву, которая рассматривала меня, наклонив голову.
        - Я… не хотела. Извините.
        - Ты носишь в себе могущественное наследство, - произнесла она, пока я пыталась восстановить дыхание. - Очень опасное, хотя оно помогает нам узнать, что будет дальше.
        - Значит, вы верите, что ее видения правдивы?
        Королева улыбнулась, почти лукаво, будто я сказала что-то смешное:
        - А ты нет?
        Я шумно сглотнула. Я не доверяла волшебнице. Больше не доверяла. Она попыталась заставить меня убить Аларика. Несмотря на это, ее видения о падении нашего мира были реальными, в этом я совершенно не сомневалась. А каменная бусина, спасибо ей за это, по-прежнему надежно защищала меня. Я задумчиво коснулась ее кончиками пальцев.
        Королева подняла взгляд:
        - Когда Царство теней было создано, а затем спрятано где-то в складке между измерениями, между желанием и реальностью, эта крошечная частица вырвалась наружу и упала к ногам твоей прародительницы. Тогда она была угловатой и иззубренной. Наверное, ее отшлифовали столетия. Волшебница взяла ее с собой и назвала ее последней непорочной частицей проклятого мира.
        Эта история тронула меня. Я могла ощутить ее - невинность в сердцевине моего талисмана.
        - Но она ошиблась, - тихо произнесла я. - В Алсьяна-Дэра много непорочного. И дикие дэмы тут ничего не изменят. Черные сердца есть и в Немии - и это не превращает всю страну во что-то плохое. Единственное порочное в Царстве теней - само проклятье, которое лежит на ее Повелителе.
        - На Повелителе, который убивал, чтобы стать тем, кем хотел, - возразила Королева с непринужденностью, которую мне трудно было вынести. - И ты называешь это непорочностью?
        Стало так жарко, что по моей спине катился пот.
        - Он хотел спасти сестру.
        - Единственным желанием которой было захватить власть над Кеппохом.
        На это мне нечего было ответить. Но ведь Аларик этого не знал! Впрочем, последствия наших решений никогда не оцениваются по тому, что мы знали, узнали позже или не узнаем никогда.
        - А теперь, Лэйра, последняя волшебница Немии, мы готовы исполнить твою просьбу о прощении. Алсьяна-Дэра будет прощена, когда рана будет закрыта.
        Мое сердце хотело почувствовать легкость, но не смело. Это звучало так просто. Слишком просто.
        - Что я должна сделать?
        - Отними у Повелителя его Царство, - произнесла Королева, - и верни его Лиаскай.
        Я ощутила, как пульс бьется у горла:
        - И что случится тогда?
        - Лиаскай отделит всю магию от Алсьяна-Дэра, у самого ее истока. И тогда больше не будет Царства теней. И никакого проклятья.
        - А люди, которые там живут? Дэмы в Алсьяна-Дэра и все те, кто сбежал в Немию?
        Я с содроганием подумала о фемаршале, чьи воины сражались на стороне жадной до власти сестры Аларика.
        - Они освободятся от проклятья - все они. Они наконец вернутся домой, в замок их Матери Лиаскай. - Королева улыбнулась, но я не могла ничего ответить. Потому что за ее прекрасными словами скрывалась ужасная правда.
        - Они умрут.
        - Они прожили уже достаточно долго, - мягко возразила она. - Намного дольше, чем должна длиться жизнь. Если ты позволишь Лиаскай забрать магию, они не потеряют ничего, что принадлежало им по праву.
        Возможно, она была права. Мои пальцы впились в покрывавший землю пепел. Проклятью нужно положить конец. Видения волшебницы вот-вот могли исполниться. Она предсказала, что я превращусь в дэма, и тогда орды дэмов обрушатся на земли людей. И это уже началось.
        И если я окажусь не готова принести жертву, я буду виновна в том, что нашему миру пришел конец.
        - А Аларик? - прошептала я хрипло. Мне было все равно, что я выдаю свою слабость перед Королевой. Я хотела быть рядом с ним, а он - рядом со мной.
        Однако на ее лице не отразилось разочарования - только понимание и немного сострадания.
        - Он уже отвернулся от тебя. Ты уже видела - на мосту.
        Но то, что я видела, не объясняло, почему он пошел дальше.
        - Вовсе нет.
        Я сама испугалась того, что осмелилась так резко возразить Королеве. Вот только уверенность, что Аларик по-прежнему на моей стороне, была сильнее всего. Я достаточно часто сомневалась в нем, чтобы теперь знать, что он не дает никаких оснований для этого.
        - Цикл заклятья, которое лежит на нем, - произнесла она, позволяя сгустившемуся туману течь вокруг ее рук, как лента, - насколько далеко он продвинулся? Какую вину уже взял на себя Повелитель? Было ли проклятие произнесено?
        Я опустила глаза. По какой-то причине мне стало стыдно, пусть даже проклятье произнесла не я. Меня прокляли.
        - Да.
        - И человек отправился в Царство теней?
        Я кивнула:
        - Это я. Но он сделал это, чтобы спасти меня!
        - Понимаю.
        Она посмотрела вверх, будто могла сквозь туман увидеть небо над пропастью.
        - Ночь еще не стала темна, цикл еще не был завершен. - Полоска тумана, которая вилась вокруг ее рук, разомкнулась и стала растворяться с обеих сторон. - Верни Царство теней, прежде чем круг замкнется, волшебница. И ты получишь назад своего любимого, человека, чью кровь пролил твой клинок, человека, ради которого ты рассекла время, человека, чью любовь ты возжелала в сердце Царства теней. Некоторые желания исполняются. Что говорит твое сердце, волшебница? Ты готова вернуть Алсьяна-Дэра Матери Лиаскай?
        Мое сердце говорило, что моя мечта исполнится, если Лиаскай освободит Аларика от проклятья. Тогда он станет просто Алариком Колэ, а не Повелителем дэмов, рабом проклятья. И все же в самой глубине сердца звучал совсем другой ответ.
        - Сначала я должна поговорить с Алариком.
        Улыбка исчезла с губ Лиаскай.
        - Это твое Царство, волшебница. Он лишь регент, которому ты вверила корону.
        - Я не могу принять решение одна.
        - Но ты должна. Это твое решение.
        - Мне нужно время, - произнесла я, хотя боялась, что требую слишком многого.
        Тем не менее на ее безобидном, детском лице снова не появилось ничего, кроме понимания.
        - Принимай решение мудро. И поговори с теми, с кем считаешь нужным. Но не позволяй им влиять на твое решение. Его должно принять твое сердце - и только оно. Это твое наследие. Никто не говорил, что решать будет легко. Подойди ближе.
        Она протянула руку ко мне, и пока я вставала и подходила, мне подумалось, что на нас всех кто-то или что-то влияет. Хотя бы потому, что через две ночи - или через одну, если сейчас уже наступило утро - начнется мое превращение, и тогда время Аларика тоже истечет, потому что цикл завершится, и он окончательно станет частью Царства дэмов.
        - Страх не должен вести твое сердце, - произнесла Истинная королева, и я содрогнулась от ужаса и благоговения, когда она взяла меня за руки. - Я хочу подарить тебе кое-что, чтобы избавить тебя от него.
        У меня перехватило дыхание, когда по ее щеке покатилась блестящая слеза.
        - Это… слеза Лиаскай?
        Она поднесла мою ладонь к своему лицу.
        - Разве ты не стоишь того, чтобы она плакала о тебе?
        - Вероятно. Действительно. Но не больше, чем любой другой.
        Она улыбнулась:
        - Ты получаешь ее только потому, что осознаешь это. Не забывай.
        Я ожидала, что сейчас почувствую магию, но ощутила лишь влагу на гладкой коже. Королева подвела мои пальцы к моим губам, и я ощутила лишь легкий привкус соли.
        - Очень редко судьба мира оказывается в руках единственного человека, - произнесла она, глядя глубоко в мои глаза. - Теперь эту ношу несешь ты, и этого груза для тебя достаточно. Когда примешь решение, вернись тем же путем, которым пришла. Я буду ждать тебя.
        С этими словами она отпустила меня и показала на мост за спиной. Я подбежала к нему, и на этот раз он меня пропустил. Я шагала все быстрее, и одновременно моя бусина разгоралась все ярче и ярче, окружая меня искрящимся теплым светом.
        А потом на меня внезапно обрушился ледяной дождь.
        Глава 45
        АЛАРИК
        Лэйра, задыхаясь, хватала ртом воздух и испуганно оглядывалась по сторонам, когда Аларик вытащил ее из-под грохочущего водопада.
        - Успокойся! Ты в безопасности, это просто вода.
        Она быстро смахнула капли с глаз, мгновение непонимающе смотрела на него, а затем бросилась ему на шею.
        - Ради всех ветров, Аларик. Я подумала… я думала, что потеряла тебя. Где же ты был? Где?.. - Она была вне себя, по ее щекам текла не только вода с промокших волос, но и ее собственные слезы.
        - Я был прямо перед тобой, Лэйра! Все в порядке!
        Она открыла рот, но ничего не сказала. Вместо этого она обхватила себя руками, потерла ладонями плечи, пытаясь унять дрожь.
        - Все в порядке, да? Ты хоть понимаешь, где мы оказались?
        Нет, не понимал. Хотя они только что побывали на наполненном магией дне пропасти, где пахло страхом и кровью. Там ему показалось, что к ногам прикована огромная тяжесть - вина всех проклятых душ. Будто он заглянул в душу, порочную до самого дна. И он не исключал, что это была его собственная душа. От самого воспоминания по спине пробегала дрожь.
        Хотя они ничего не нашли внизу, он был рад снова оказаться на открытом пространстве.
        - Прости, - сказал он Лэйре и обнял ее за плечи, чтобы согреть - безнадежное дело, учитывая, что он так же промок насквозь, как и она.
        - Не о чем просить прощения. Я нашла ее.
        - Кого? - Что-то странное было в том, как она выглядела. Она испытывала такое облегчение, будто искала его много часов. И одновременно он заметил проблеск недоверия в ее глазах, почти скрытый, будто она сама его почти не осознавала.
        - Я видела Королеву, - прошептала она. - Она говорила со мной.
        Темное предчувствие наполнило его грудь. Что-то надвигалось. Что-то беспокоило Лэйру.
        - Нам нужно быстро избавиться от мокрой одежды, иначе тебя ждет только смерть, - произнес он. - А потом ты мне все расскажешь.
        Лэйра улыбнулась ему:
        - Ты действительно не знаешь, где мы? Аларик, это южная сторона Исты. Мы на северной горе Немии - нигде больше не бывает такого холодного лета. Должно быть, возник какой-то магический проход, который ведет из этого места к пропасти. Возможно, Королева создала его для нас. Есть ли у нее такая власть? Владеет ли она всей силой Лиаскай?
        Он невольно улыбнулся - такой взволнованной она выглядела. Но за ее внешней жизнерадостностью поджидало что-то еще.
        - Расскажи мне, что происходит! Расскажи мне каждое слово!
        Она энергично кивнула:
        - Я… Сначала мне нужно самой это обдумать. Все словно во сне. Как будто мои воспоминания изменятся, если я скажу хоть одно неверное слово.
        - Дай себе время.
        - Да. Нам нужно отправиться в долину. Идем, я знаю путь. Хотя ты тоже его знаешь.
        Когда они спускались, он и правда узнавал все вокруг. Прошло три года с тех пор, как он впервые поднимался здесь с Лэйрой. Как сегодня, по тайным путям, вместо улиц, по которым день и ночь сновали рабочие, трудившиеся в горных шахтах Исты.
        Тогда они по собственной воле встали под одним из множества водопадов, и он запомнил каждую каплю на веснушчатой коже Лэйры. Сегодня у них не было времени на то, чтобы, прижавшись друг к другу, обсыхать на солнце, потому что уже занималось серое утро и ночной холодный туман еще висел между горами. Они спешили в низину и карабкались по горе слишком быстро, чтобы разговаривать, так что Лэйра успела упомянуть лишь о том, что Истинная королева подарила ей слезу Лиаскай.
        Вряд ли что-то могло принести ему большее облегчение. Проклятье не падет на Лэйру. Не важно, что случится сейчас, все уже не так плохо. Лэйра в безопасности и останется с ним столько, сколько захочет.
        Но ее все равно потрясло то, что она увидела, когда они вернулись в деревню. Поселение выглядело вымершим, словно сюда уже давно не ступала нога человека. Пыль покрыла окна и хлопьями собиралась в затянувших двери хижин паучьих сетях. Мыши сновали сквозь открытые двери, растаскивая последние остатки пищи или материалы для своих гнезд. На грядках в небольших садах между полузасохшими овощами разрослись сорняки, а в куриных загонах кое-где можно было увидеть оголодавших животных, истощенных настолько, что казалось, будто в соломе лежат просто пустые оболочки из перьев.
        Взгляд Лэйры вобрал все это, пока они вместе шли к ее старому дому.
        В мыслях Аларика клубились тысячи слов, но он не находил ни единого, которое могло бы утешить Лэйру.
        - Тебе необязательно входить, - произнес он, когда они оказались перед ее прежним домом, и она явно нерешительно остановилась, не зная, что ждет внутри. - Я могу принести то, что тебе нужно.
        Она покачала головой:
        - Ничего страшного. Я должна увидеть все своими глазами, понимаешь? Что ее… действительно больше нет здесь.
        Он проводил ее внутрь хижины, где было всего две простых комнаты. Аларик отошел на тесную кухню, в то время как Лэйра двинулась дальше, в спальню, и жестом показала ему, что хочет немного побыть одна. Сначала он слышал, как она роется в сундуке с одеждой, потом скрипнула кровать, и наконец стало очень, очень тихо.
        Аларик отвлекся, осматриваясь по сторонам. Он взял с полки памятный ему деревянный стаканчик. Раньше его наружная поверхность была украшена резными цветами. Теперь дерево стало совершенно гладким. Лэйра когда-то украсила этот стаканчик для своей матери - это был подарок на весенний праздник, чтобы утешить ее, потому что она не могла больше танцевать. Теперь проклятье навсегда уничтожило и это воспоминание.
        Тишина в соседней комнате была подавляющей. Ее нарушили только шаги Аларика, который медленно вошел в комнату.
        - Я могу чем-то помочь?
        Она подняла на него взгляд, не скрывая слез, и немного подвинулась на кровати.
        Он сел рядом с Лэйрой и обнял ее:
        - Чем-нибудь? Лэйра?
        - Да. - Она кивнула так, словно даже это движение отняло у нее много сил. - Да, есть кое-что, что ты можешь сделать. Даже должен. Сейчас ты должен быть на моей стороне.
        - Как может быть иначе?
        Она вдохнула, словно собираясь с духом:
        - Мы должны вернуть Алсьяна-Дэра.
        Он ничем не выдал своей реакции, только тихо спросил:
        - Что ты имеешь в виду?
        - Королева закроет рану. Я должна вернуть Алсьяна-Дэра Лиаскай. Тогда Лиаскай отменит заклинание, которое удерживает в мире живых это Царство, дэмов и всех живущих в нем людей. Все это останется в прошлом. - Она улыбнулась ему, и в этом она была настолько душераздирающе прекрасной, что он чуть было не согласился.
        Если это сделает тебя счастливой, Лэйра, сделай это!
        Но эта мысль была лишь импульсом, кратким порывом, который тут же снова потух. Потому что Аларик понял, что это означало. Что речь шла о скором конце Алсьяна-Дэра.
        - И, Аларик, - поспешно добавила Лэйра, - это сделает тебя свободным.
        - Что?
        Свободным?.. Свободным.
        Это было слишком большое слово для кого-то вроде Аларика Колэ, для человека, который никогда в жизни не был свободным.
        - Тогда ты станешь свободным, - повторила Лэйра. - Цикл проклятья не будет завершен. Пока ты еще не превратил никого в дэма, ты не до конца связан магией Царства теней. Проклятье исчезнет, Аларик, ты потеряешь власть над этим Царством, но ты и я… мы останемся.
        У него внутри все горело. Ее слова звучали невыносимо прекрасно. Он представил, как закрывает глаза и соглашается.
        Да, давай сделаем это. И все будет хорошо.
        - Все будет хорошо, - прошептала Лэйра, и он услышал слезы в ее голосе еще до того, как увидел ее лицо. - Тогда люди здесь снова смогут жить мирно. Никого не будут забирать из родного дома. Именно здесь, на этом самом месте, люди смогут снова быть счастливы. Может быть, и мы тоже.
        Он крепче обнял ее, прижавшись щекой к ее лбу, ощущая, как она дрожит, и ему стало жаль, что он не может ее успокоить.
        Но он лишь глубоко вдохнул.
        А потом сказал:
        - Нет.
        Глава 46
        ЛЭЙРА
        - Нет? Аларик, но…
        Он не отпускал меня, хотя я уперлась ладонями в его грудь.
        - Я знаю, чего мы хотим для себя, - ответил он. - Ты и я. Мы хотим одного и того же. Хотел бы я, чтобы это стало правдой, но…
        - Ты же можешь это сделать!
        - Нет.
        Его «нет» было таким окончательным, что у меня разрывалось сердце.
        - Это наш единственный шанс.
        Его грудь напряглась, и он так медленно отпустил меня, словно преодолевал сопротивление.
        Я вскочила:
        - У нас нет другого выбора! Я понимаю, что это ужасная жертва. Но другого пути нет! Я видела, что случится, если мы этого не сделаем. Дэмы вырвутся из-под контроля и уничтожат нас всех!
        Аларик оперся локтями на колени и опустил голову. Он провел пальцами по шипастой короне и запустил их в волосы.
        - Ты не можешь убить всех из-за того, что, возможно, когда-то произойдет то, что ты видела, Лэйра.
        - Но это правда. Это случится! И я буду виновата, если до этого дойдет. Потому что мой долг - это предотвратить. Я не хотела брать его на себя, но…
        - Я, - ровным голосом перебил меня Аларик, - тоже не стремился к тому, чтобы стать Повелителем Алсьяна-Дэра. Но я им стал. И я не могу приносить в жертву ее жителей, которые мне доверяют, Лэйра. Не стану жертвовать ими ради видений сумасшедшей старухи, которая, возможно, преследует собственные цели.
        Я коснулась тыльной стороны его ладони, между пальцами скользнули пряди его волос, сначала черные, потом алые.
        - Но ты… ты ведь станешь свободным.
        Он посмотрел на меня сквозь пряди, падавшие ему на лицо:
        - Вовсе не стану. Потому что я больше не смогу быть свободным. Я свободен в такой же степени, в какой я был человеком, когда ты увидела меня в человеческом обличье в Алсьяна-Дэра. Все, что истинно, находится внутри. Я стал бы Повелителем, который принес в жертву свое Царство. И всех, кто там живут. И я больше никогда не был бы свободным.
        Сила Волариана и бесконечность Исты, он был прав. Чувство вины навсегда повисло бы тяжелой цепью у него на горле, если бы он со мной согласился. Но какова альтернатива?
        - Аларик, подумай еще немного о тех, кто живет здесь. Посмотри на эту проклятую деревню! Всю Немию должны сровнять с землей, прежде чем ты будешь готов…
        Он встал и прошел к двери мимо меня. Напряжение чувствовалось в каждом его движении. Он остановился, положил руку на косяк двери и оглянулся на меня:
        - Почему своими жизнями должен заплатить именно мой народ?
        Я невольно вспомнила о человеческой деревне в Царстве дэмов, об Амелле, которая жила там не одну сотню лет.
        - Люди в Алсьяна-Дэра живут уже так давно.
        По его лицу было видно, как смешон этот аргумент.
        - И ты станешь той, кто будет решать, когда должно закончиться это слишком долго?
        - У дэмов на самом деле нет жизни, Аларик! Большинство из них лишь влачат проклятое существование! Они как животные - и они опасны.
        Замерев неподвижно, он посмотрел на меня. Казалось, он не дышал. Потом шумно сглотнул, с трудом произнося следующие слова:
        - Как животные, да? Как… Каэ?
        Я ссутулилась, когда он произнес ее имя, и обхватила себя руками.
        - И как я? - продолжал он. - Как животные?
        - Я не это имела в виду. Аларик, пожалуйста!
        Он опустил взгляд:
        - Пусть так. А если мы лишь животные - что же, от этого мы стоим меньше? Значит, нас можно просто уничтожить ради какой-то пары слов? Никто в этом Царстве, ни человек, ни дэм, не виноват в том, какое решение приняла твоя прародительница. Почему мы должны платить эту цену?
        - Ты не видел того, что видела я. Можешь пообещать мне, что ничего из этого не произойдет? Ты понятия не имеешь, каковы мятежные дэмы - и что они задумали!
        - Нет, - тихо произнес он. - Я действительно не могу тебе обещать. Но если ты хочешь уничтожить Алсьяна-Дэра, тебе не следовало бы делать меня ее Повелителем.
        - Но я никогда этого не хотела! - в ярости выкрикнула я. - Ни единой секунды!
        - Однако ты это сделала. Ты возложила на меня ответственность за это Царство. Не упрекай меня за то, что я отнесся к своим обязанностям всерьез. - Он слегка покачал головой, будто сам не веря своим словам. - Мой народ и без того достаточно страдал.
        - Твоего народа никогда не должно было существовать!
        - Возможно, - произнес он и на мгновение посмотрел мне прямо в глаза. - Ты права, никто из этих людей не должен быть проклят. Но это случилось! И даже если на них была какая-то вина, они ее искупили. И теперь я отвечаю за них. И потому я отвечаю: нет.
        Я не знала, что ответить, ведь он был прав и при этом не имел никакого права рисковать всем. Даже самим собой. Он лишь чуть помедлил, а затем повернулся ко мне спиной и вышел из дома.
        - Подожди! - Я хотела позвать его, но получился лишь жалкий всхлип. - Что теперь?
        Но он уже ушел. Оставил меня позади так же, как на дне пропасти, когда он перешел стеклянный мост. И я поняла.
        Вот что имела в виду Королева, когда сказала, что его сердце не принадлежит мне одной, что я давно его потеряла. Она знала, что он не отдаст свое Царство без борьбы. Возможно, она была права, и Аларик еще не до конца был скован заклятьем. Вот только его сердце уже было связано с Алсьяна-Дэра. Возможно, он чувствовал это благодаря магии Царства теней. Возможно, дело было в том, что его воспитывали как принца. Возможно, это было просто в его сути - в его характере. Аларик Колэ был самым верным, самым преданным, кого я когда-либо встречала. Он просто не мог выбрать ничего другого, кроме как защищать свои владения, если никто больше не мог принять ответственность за их жителей. Он был связан с Алсьяна-Дэра.
        И эту связь создала я.
        Я бессильно опустилась на свою старую кровать.
        Я не могу исполнить свое предназначение, не разрушив жизнь Аларика.
        - Лэйра!
        Когда я услышала голос Аларика, меня окатило безумное облегчение. Я ведь действительно подумала, что он ушел, бросив меня.
        Но как это вообще могло прийти мне в голову? Я же знаю его! Нам нужно поговорить еще раз. Я не смогу принять решение отдать Алсьяна-Дэра Лиаскай, если он не поддержит меня. Я была в отчаянии, потому что ситуация казалась такой безвыходной. Но Аларик был прав: единственно верное решение вело по неверному пути. Может быть, Королева намекала именно на это? Она дала мне слезу, потому что я не считала себя важнее других. И я не должна об этом забывать…
        Но тут Аларик выкрикнул мое имя еще раз, и теперь в его голосе звучала сильная тревога.
        Выбежав наружу, я тут же увидела, в чем дело. На востоке солнце поднялось над горной цепью и растопило туман, покрывавший долину. На юге поднимался дым. Много черного дыма.
        - Это великие кузницы на склонах Эсариэса! - потрясенно воскликнула я.
        Аларик прищурился и раздул ноздри, втягивая воздух:
        - Да. Они горят.
        - Но это почти невозможно. - Кузницы не случайно были выстроены рядами на холодной южной горе. На ее склонах было множество ручьев и рек для охлаждения печей. Если случались пожары, их можно было тут же потушить, не давая огню распространиться.
        - Лэйра, ты же сама чувствуешь запах! И это уже не один пожар. Полыхает повсюду - половина горы в огне.
        Глава 47
        ВИКА
        - Сиди прямо на своей лошади! - Упрек Каллахана заставил Вику вздрогнуть. Она, как маленький ребенок, ухватилась за седло своей кобылы и быстро исправила посадку. Она едва справлялась с происходящим. Еще несколько недель назад она ночью покинула Немию. Нет, не так. Ее изгнали. Она никогда не покинула бы родину по доброй воле.
        А теперь она рядом с командиром войска, среди его архаично выглядящих воинов и воительниц, скакала через подъемный мост замка эс-Ретнея. Новая княгиня Кеппоха собиралась заключить сделку с князем эс-Ретнея, и Вика явно была единственной, кто задавался вопросом о том, действительно ли для этого нужно трехзначное количество всадников. Каллахана ее размышления явно веселили.
        - Страх, Вика? Разве ты на месте княгини не стала бы демонстрировать, какая сила есть в твоем распоряжении?
        Нет, страха она не чувствовала. Только осознание, что за этим скрывается нечто большее. Или что предложенная сделка может не понравиться князю.
        Хотя от нее по возможности скрывали, о чем пойдет речь. Что, вероятно, было неудивительно, учитывая ее происхождение.
        Каллахан был главой личной гвардии Калейи, и Вика скакала рядом с ним с мюродемом в руке, как раньше, потому что она доказала, что ни с одним другим оружием она не справляется так быстро и ловко, как с тем, что было для нее родным.
        Теперь она вносила свой клинок в замок своего детства, который спустя всего несколько недель уже казался ей чужим.
        Как оглядывались все на нее теперь, когда она больше не прилагала усилий, чтобы скрывать свои шрамы, когда капюшон не прикрывал ее лицо, и снова заплела волосы в тонкие косы на затылке, как делала раньше, когда ее кожа еще была безупречной. Она не забыла, как в Немии глазеют на чужаков, разинув рот. Она просто решила показаться им, несмотря ни на что, и даже подвела глаза черным, как кеппоханцы.
        Жители Кеппоха тоже могли дурно обращаться с другими - с теми, кто не принадлежал к числу своих. Но Вику не исключали из этого круга из-за того, что она была обезображена. Напротив. Над ней подсмеивались пару дней, задавали бестактные вопросы, а затем приняли. Насмешки в Кеппохе были грубыми и незатейливыми - и на них было принято отвечать на языке, которым Вика отлично владела: на языке новых насмешек или расквашенных носов, если дело заходило слишком далеко.
        Теперь, возвращаясь на прежнюю родину, она осознавала, что в Кеппохе была в большей степени Викой, чем в Немии.
        Она высматривала знакомые лица - Десмонда, Кадиза, родителей и, в первую очередь, Лэйру. Было маловероятно, что подруга еще была здесь, но она все равно выискивала ее лицо. Когда молодые женщины показывали на нее пальцами, она останавливала свою серую кобылу так, что та пританцовывала на месте, и наклоняла голову, чтобы свет утреннего солнца играл на ее шрамах. Это было намного приятнее, чем презренная игра в прятки, которой она занималась раньше. Если бы сегодня Риан в своих снах назвал ее принцессой в шрамах, она бы не устыдилась - в ее груди проснулось бы совершенно новое чувство.
        Она коротко оглянулась на княгиню и поймала ее дружелюбный взгляд. Калейя пожелала, чтобы Вика предстала гордо и величаво среди воителей Кеппоха, и та, само собой, подчинилась. Ей было несложно.
        Ожоги Калейи, подтверждавшие, что она княгиня, еще не зажили. На ее светлой коже проступали огненно-алые линии рубцов: очертания пламени начинались у правого уголка ее рта и расщеплялись на три изогнутых, зазубренных на концах языка. Один тянулся к носу, другой - к уголку глаза, а третий проходил посредине лба до линии волос.
        Княгиня выглядела довольной, как ночная кошка, которая добралась до кружки сливок. Это была ее собственная, особая стратегия - приходить на каждые переговоры с чувством, будто она уже победила. Это - так она с готовностью объяснила Вике за время пути - сбивало с толку противника как ничто другое.
        Будет ли у Вики возможность вовремя сообщить об этом князю эс-Ретнея? Хотя князь достаточно опытен, чтобы не позволить юной девушке перехитрить его, но и Калейя была весьма умна. Вика почти надеялась, что сможет присутствовать на переговорах. Чтобы учиться. И еще немного потому, что это явно будет интересно. Калейя всегда была разговорчивой, она заботилась о хорошем настроении в отряде и о том, чтобы каждый, даже слуги и солдаты, чувствовал ее внимание.
        Но потом Вика обратила внимание на странное настроение немийцев. Да, они выглядели потрясенными. А как еще они должны были отреагировать, если больше сотни кеппоханцев в боевой раскраске вступали в город по запретному пути? Вот только на лицах людей за городскими стенами читалось нечто большее, чем озабоченность. Напряжение висело в воздухе, так что по коже пробегали мурашки.
        Она еще раз тревожно оглянулась на Калейю. В этот момент княгиня испустила высокий мелодичный звук, эхо которого отразилось от стен. В следующее мгновение лошади бросились в галоп. Вике оставалось лишь держаться в седле - лошадь без ее малейшего участия скакала в середине отряда. Прохожие поспешно расступались перед ними, с груженых повозок падали мешки и ящики, люди испуганно вскрикивали.
        Вика не понимала, что происходит, мрачная улыбка на лице Каллахана пугала ее. Супруг Вики не выглядел удивленным - но и не радовался.
        Безудержным галопом они промчались по улицам, рассыпались по переулкам и проскакали по ступенчатым переходам между высокими зданиями. Вика прижала колени к крыльям седла, чтобы не оцарапаться об углы зданий на узких поворотах.
        Никто из обитателей замка не ожидал подобного. Кеппоханцы застали замок эс-Ретнея врасплох, и Вика никак не могла этому помешать. Даже если бы она и правда могла что-то сделать, она не знала, хочет ли помогать князю сейчас. На рыночной площади перед замком все кеппоханские всадники снова собрались вместе. Они пустили лошадей небольшими кругами, размахивая над головой клинками и зажженными факелами.
        И они были не одни.
        По обеим сторонам площади появился еще один отряд, тоже с трехзначным числом воинов. Калейя окинула его ряды довольным взглядом, словно это были ее бойцы. Но Вика была уверена, что это не кеппоханцы. С крепостных стен послышались крики, и в их направлении поспешили немийские гвардейцы, обмениваясь непонимающими взглядами.
        Почему никто не обнажил клинок, чтобы прогнать незваных гостей за пределы замка? Они хотели дождаться, пока кеппоханцы начнут резать горожан?
        Вика не чувствовала страха. Только гнев - и в отношении кеппоханцев, и в отношении бессилия немийцев. Почему они ничего не делают?
        - Что здесь происходит? - крикнула она Каллахану, перекрывая шум. - Если ты ожидаешь, что я подниму меч на своих собственных людей…
        - Твоих людей! - Улыбка исчезла с лица Каллахана, и ее сменило совершенно иное выражение. - Они продали тебя, эти люди! Никто не спросил, что за мужчина, которому ты достанешься. Никого не волновало, что с тобой будет. Им было все равно!
        Даже если бы он взялся за меч или нанес на ее кожу еще одно клеймо - он не смог бы сделать ей больнее. Даже ее родителям?..
        Вот только гнев, который пробудили его слова, не причинял ей боли. В какой-то мере он ее даже утешал. В его лице читалась боль? Боль из-за того, что с ней случилось, что с ней обошлись несправедливо? Каллахан был на ее стороне…
        - Убери клинок, - крикнул он ей. - Думаю, сегодня он тебе не понадобится. Они не осмелятся атаковать нас и дадут нам то, что нужно княгине. Однако рано или поздно этот день наступит. И тогда не продавай свою верность дешево. Ты должна ценить ее больше, Вика!
        Вика не успела ему ответить, потому что в этот момент увидела Кадиза. Вместе с еще двумя всадниками он приблизился к Калейе, и в чертах его спокойного лица читалась неприкрытая злость. Оставалось надеяться, что это не раздразнит княгиню.
        - Леди Калейя! - окликнул он ее, спрыгивая с лошади и подходя к ней, словно собираясь взять коня княгини за поводья. - Что должно означать такое ваше появление? Ваш посланник сообщал лишь о прибытии делегации. - Он посмотрел на отряд, выстроившийся по краю площади. - И она прибыла на рассвете. А зачем здесь эти воины?
        - И кого же из вас, горных жителей, оскорбляет, что я прибыла лично? Может, твоего князя? - Калейя звонко рассмеялась. Ее вороной конь переступил на месте перед Кадизом, и Вика внезапно ощутила большую тревогу за последнего. - Я пришла, чтобы сообщить твоему князю о том, что приняла трон Кеппоха. И со мной прибыло столько мужчин и женщин, сколько я сочла нужным.
        - И ваш посланник не мог передать мне эту информацию? - разнесся над площадью голос князя.
        Взгляд Вики метнулся к входному порталу замка. Князь эс-Ретнея стоял на верхней ступеньке крыльца - в начищенном камзоле, с намасленной бородой. Он даже надел шляпу с соколиными перьями. Словно кеппоханцев можно было впечатлить изысканным внешним видом. Желудок Вики сдавило от безмолвного стыда.
        Словно повинуясь тайному знаку, некоторые из встретивших их чужеземных воинов стали бить в гулкие барабаны. Без разрешения играть музыку в сердце чужих владений во всех странах считалось наглостью. Калейя наносила немийцам глубочайше оскорбление.
        - Для чего они это делают? - пробормотала Вика.
        - Чем больше готовности к битве кто-то показывает, - ответил Каллахан, - тем больше шанс, что на самом деле ему не придется сражаться.
        Вика надеялась, что он прав. Она не хотела сражаться. Не здесь.
        Калейя спрыгнула с лошади, оставив Кадиза безмолвно стоять на месте, и легко подбежала к крыльцу, остановилась и изобразила игривый, нет, насмешливый поклон, не опуская голову, а, напротив, демонстрируя князю свежий след ожога.
        - Я хотела лично показать вам, кем я теперь стала, князь эс-Ретнея. Рассматривайте мой личный визит как особый знак, которым я подчеркиваю важность нашего альянса. Где бы я была, если бы не вы?
        Опасный вопрос, в ответ на который князю лучше бы промолчать.
        - Что она задумала? - шепотом спросила Вика у Каллахана.
        Тот коротко посмотрел на нее и, видимо, решил, что этой информацией она все равно не сможет как-то воспользоваться. Потому с готовностью объяснил:
        - Когда она доставила Повелителя дэмов князю, в обмен она получила оружие и воинов из Немии, которых использовала в войне с Эшрианом. Эти воины служили ей не по доброй воле.
        Вика кивнула. Она знала, что речь о беженцах, по большей части из самого Эшриана. Чтобы защитить свои семьи, которые в качестве заложников должны были оставаться в Немии, эти люди готовы были на все. Это была варварская сделка, но даже Десмонд вряд ли смог бы здесь что-то исправить.
        - Вряд ли она прибыла, чтобы за это поблагодарить.
        Каллахан небрежно пожал плечами:
        - Что же ей может понадобиться? Еще больше того же. Намного больше.
        У Вики пересохло во рту.
        - Но ведь вряд ли ей удастся второй раз заковать в цепи Повелителя дэмов.
        Каллахан медленно покачал головой:
        - Ей больше не нужно придерживаться мирного договора, который заключил ее отец. Да, если появится возможность, она воспользуется Повелителем теней еще раз. Вот только не для того, чтобы передать сковывающие его цепи в руки немийцам. Смотри сама.
        Он кивком указал на княгиню.
        - Моя задача как княгини - заключить новый союзный договор, который защищал бы интересы моей страны лучше, чем прежний, - крикнула Калейя. - Не поймите меня неправильно, князь, я в высшей степени желаю сохранить наш альянс. Но при этом я хочу, чтобы вы показали мне, насколько высоко вы цените нашу совместную работу. У меня есть основания в этом сомневаться. - Она насмешливо посмотрела на стену замка, высоко - на пустой карниз. - Похоже, вы не слишком ценили мой последний подарок. Настало время просить о подарке вас.
        Князь эс-Ретнея возмущенно фыркнул:
        - Чего вы еще хотите? И что вы предложите взамен?
        Калейя рассмеялась, качая головой:
        - Подарки, князь, имеют одну особенность: за них не просят ничего взамен. Но я все же сделаю вам еще один подарок. Я как-то забыла преподнести вам приличествующий случаю дар, когда вы стали князем. Простите. Но когда это случилось, мой отец был еще ребенком. Это было очень давно.
        - Так она говорит ему, что он стареет, - тихо пояснил Каллахан. - Он слишком стар. Что для него наступает время уходить.
        - Он никогда не оставит трон, - возразила Вика. - У него нет наследника, и, насколько я знаю, он никого не выбрал.
        - Вика, хочешь, заключим пари, что скоро он оставит свое место?
        Его взгляд задержался на ее лице чересчур долго, спокойный и дружелюбный, и в то же время требовательный. Так он еще никогда не смотрел на нее - ни разу за все эти недели. Удивительно, что он смотрит на нее так именно здесь и сейчас, в невероятно напряженной ситуации, среди обнаженных клинков и гула барабанов.
        - Если я выиграю это пари, - спросила она, - ты отпустишь меня?
        - Ты моя жена, - спокойно ответил он, и Вика сглотнула. - Разве ты не дала согласие, когда князь во время нашей свадьбы объявлял права и обязанности?
        Конечно. Его жена.
        - Ты всегда можешь пойти, куда захочешь и когда захочешь.
        Она прикусила щеку и ощутила вкус крови:
        - Я не расслышала, что он говорил. - Умирающий старый князь бормотал почти неразборчиво, а плоть Вики в этот момент прожигал огонь.
        - Что делаю я, - произнес Каллахан, - то должна делать и ты. И все, что позволено мне, позволено и тебе. Так заведено в Кеппохе, где люди выкованы друг для друга.
        В следующее мгновение Каллахан будто совершенно потерял интерес к обстоятельствам заключения своего брака. Он заинтересованно повернул голову, чтобы лучше видеть, что происходит на ступенях замка. Вика открыла было рот, чтобы задать вопрос, но он знаком приказал ей молчать, чтобы ему было лучше слышно, что Калейя говорит князю эс-Ретнея.
        - Мой подарок для вас - это безопасность тысяч мужчин и женщин Немии.
        По толпе пробежал шепот, а барабаны застучали громче, и кеппоханские лошади стали сердито переступать на месте. Угрозу, стоявшую за словами Калейи, невозможно было не заметить.
        - А в обмен на это вы, князь эс-Ретнея, передадите мне их, этих людей. Тысячу вооруженных мужчин и женщин для моей борьбы против Эшриана каждое полнолуние до самой долгой зимней ночи, князь. И если я буду довольна вашим подарком, после этого мы заключим новый альянс.
        - Вы с ума сошли! - рявкнул князь, выхватил мюродем и метнулся вниз по лестнице, прямо к Калейе. Она спокойно стояла на месте. Ни один из ее воинов не вступал в бой. Только рука Каллахана дрогнула на рукояти меча, и он напряг мышцы на случай, если все же понадобится вмешаться.
        Вика поняла, почему кеппоханцы были так спокойны, когда ступени под ногами князя внезапно загорелись. Языки пламени доходили ему до колен. Он с криком принялся тушить загоревшиеся штаны, выпустив из рук клинок.
        Калейя скрестила руки на груди, довольная этой небольшой демонстрацией силы.
        - Магия, - выдохнул князь и посмотрел на княгиню со смесью ярости и ужаса.
        Вика застыла не дыша. Каждый знал, что представители княжеского рода Кеппоха обладают магической властью над огнем. Но продемонстрировать эту магию в Немии, прямо перед глазами князя эс-Ретнея, было неприкрытой дерзостью, на которую не осмелился бы ни один кеппоханец. Даже сам Каллахан выглядел удивленным.
        - Разве вы не знаете, - прорычал князь, - что мы делаем с такими ублюдками, как вы, - здесь, в Немии?
        Калейя насмешливо смотрела на обуглившиеся сапоги князя.
        - Я слышала жуткие жестокие истории. Вы очень боитесь всех магических сил, так ведь? Только поэтому вы уничтожаете их. Но теперь с этим покончено, князь. - Она провела рукой по подбородку, словно раздумывая. - Во сколько вы оцениваете ваш титул? Будет ли вам больно отказаться от него?
        Глава 48
        ЛЭЙРА
        Аларик словно смотрел внутрь себя. Он не откликался, хотя я дважды и трижды повторила его имя. Когда он наконец резко поднял на меня взгляд, я подумала, что предпочла бы, чтобы он оставался погруженным в свои мысли.
        - В чем дело? - крикнула я. В чем дело и почему, глядя в твои черные глаза, я думаю, что теперь все потеряно?
        Он глубоко вдохнул:
        - Я видел дэмов, много дэмов. Они на Волариане.
        - На пути к замку? - От мысли об этом меня пробрал ледяной холод. Я уже ненавидела это место, пожалуй, так же сильно, как и Аларик. Тем не менее я просто не могла жить с мыслью о том, что дэмы доберутся туда. В замке эс-Ретнея жил не только отец, который предпочел бы увидеть меня мертвой, но не позволить мне быть собой. Там было множество других людей! Десмонд, Кадиз и другие невинные, которые не имели никакого отношения ни к магии, ни к войне.
        Аларик покачал головой:
        - Хуже. Дэмы над замком. Они спускаются с гребня Волариана.
        Я в ужасе прижала руки ко рту. Это было невозможно! Это не должно было случиться! Замок эс-Ретнея был почти не защищен от атаки с горного хребта. За столетия его существования никому не приходило в голову, что люди вообще могут оказаться в состоянии преодолеть скалы над замком, не говоря уже о том, чтобы сделать это вооруженными и в большом количестве. Но дэмы…
        - Они организованы, ими командуют, - произнес Аларик. - И я боюсь, что это…
        - Фемаршал Филлес, - шепотом закончила я. - Она с ними?
        - Нет. Но, быть может, она имеет отношение к пожарам на южной горе. Дэм, чьими глазами я смотрел, почуял дым. Он не понимал, в чем дело, и тревожился. А это означает, что дэмы на Волариане никак не связаны с пожарами. Они ничего не знают о них.
        Вполне возможно, что в эс-Ретнея пожары еще вообще не заметили. Замок находился меж скал Волариана, и только с нескольких высоких балконов можно было окинуть взглядом почти всю долину. Дым рассеивался на ветру, так что, вероятно, его могли почуять только звериные носы дэмов.
        - Проклятье. - Аларик пнул лежащий на земле камень. - Мне нужно было чаще пытаться смотреть глазами дэмов. Ничем другим и не надо было заниматься! Если бы я раньше осознал, что происходит…
        - Нет. - Я подошла к нему и мягко коснулась его подбородка. - Никто не может быть повсюду сразу. Даже ты. Ведь ты и так часто пытался!
        - Я мог справиться лучше!
        - Ты за считаные недели осваиваешь то, на что другим были нужны годы! - возразила я. - Ты их Повелитель, Аларик, но не божество!
        - Я отвечаю за них, - тихо произнес он. - За их выживание. Но также и за то, что они творят.
        - Нет! - Мало в чем я была уверена так же сильно. - Эти дэмы сбежали из Алсьяна-Дэра еще до того, как ты стал ее Повелителем. Ты не отвечаешь за них. Они отказались от этой привилегии. - И я была уверена, что они еще об этом пожалеют.
        Аларик с нежностью посмотрел на меня:
        - Возможно, ты права.
        - Совершенно точно. Я последняя волшебница. - Какие громкие слова. Они звучали приятно. Будто я сама немного выросла им под стать. - Так что я всегда права.
        Аларик насмешливо поднял бровь:
        - Не преувеличивай, волшебница. Впрочем, сейчас мы должны действовать.
        Я кивнула:
        - Нужно предупредить жителей замка! - Я понимала, что путь до замка займет несколько часов, и дэмы к тому моменту уже доберутся до него, но пустилась бежать.
        - Лэйра, подожди.
        Я остановилась и обернулась к Аларику. Он по-прежнему стоял перед домом моей матери. Мягкий, почти нежный ветерок с востока, мудрая люлана, играл его волосами, и Аларик слегка наклонил голову, словно ветерок этот нашептывал ему что-то, не слышное больше никому. Люлана погладила его кожистые крылья, которые он не сложил на спине, как обычно, а раскрыл, так что они почти касались земли.
        - Пешком слишком долго.
        Я подошла к нему:
        - Вот только что мне делать? Может, найдем лошадей?
        Он дернул уголком рта, словно скрывая усмешку:
        - Думаю, теперь я знаю, для чего они нужны.
        - Крылья? - Мой голос стал слабым и тихим от одной мысли о том, что он распахнет их и полетит, как птица.
        - Покажется ли тебе странным, если я скажу, что до сих пор слышу голос Риана? Пока я был в плену, он постоянно находился рядом со мной. Я считал это своего рода безумием. Но и за пределами Царства теней я то и дело слышу его. Вот, например, сейчас он был здесь.
        - В ветре?
        Он кивнул:
        - Лэйра, ваши ветра - это нечто особенное. Они действительно живые. Я всегда считал, что это сказки.
        - В этом нет ничего странного. - Я никогда не рассказывала Аларику, что бывший повелитель дэмов являлся в снах и Вике. Мне было больно вспоминать о ней. Где она сейчас? Все ли у нее хорошо? Каждый раз, думая о ней, я невольно вспоминала и о предсказании, которое она считала правдивым: что виденное ею в недрах горы на пути в Царство дэмов воплотится в жизнь. Гора показала мне будущее. Но видение Вики не должно стать правдой! - Похоже, Риан Цира не может так просто избавиться от ответственности, которую нес так долго.
        - Он подсказал мне одну идею, - произнес Аларик, оглянувшись через плечо - недоверчиво и одновременно с интересом. Он медленно развернул крылья. - Я отнесу нас в замок эс-Ретнея. Мы воспользуемся коротким путем.
        - Аларик, ты не можешь последовать за мной туда. Они…
        - Попытаются меня убить? - Он высоко поднял брови и напомнил мне о том, каким невероятно высокомерным взглядом мог одарить Аларик Колэ. - О, это и правда нечто новое. Как думаешь, они попытаются заманить меня игристым вином и закуской?
        Скорее, они попытаются превратить в закуску нас. Однако если фемаршал действительно атакует, значит, она всерьез рассчитывает на победу. Как бы ни обходились с нами в Немии, я не могла оставить людей в беде.
        - Я должна рискнуть, - произнесла я, а Аларик одновременно с этим сказал:
        - Мы будем осторожны и не станем рисковать без необходимости.
        Вытянув руку, я провела по краю его крыла. Аларик вздрогнул и посмотрел на меня таким обжигающим взглядом, что я тут же отошла на шаг.
        - Тогда… тогда давай, - хрипло сказала я.
        - Это не так, как ты думаешь. - Его голос тоже звучал как-то сдавленно. Он протянул мне руку, и я заметила, что она слегка дрожит. - Предполагаю, что даже хуже. Ты мне доверяешь?
        Я выросла в горах. Я не боялась высоты. Поэтому я без промедления взяла Аларика за руку, положила ему на грудь свободную ладонь и сказала:
        - Да.
        И это «да» было безусловным.
        Но то, что произошло дальше, оказалось для меня совершенно неожиданным.
        Аларик обхватил меня и расправил крылья. Я глубоко вдохнула и приготовилась к тому, что мы поднимемся в воздух. Однако ощущение было совершенно иным. Как будто я нечаянно коснулась чего-то невероятно горячего, настолько горячего, что оно в первый момент показалось холодным, как лед. Потом ощущение, будто в темноте, спускаясь по лестнице, обсчиталась и ожидаешь последнюю ступеньку, но ее нет и вместо этого наступаешь в пустоту. Будто собралась обороняться от удара мечом спереди, а получила удар кинжалом в спину.
        Под нами разверзлась земля. Мы на мгновение исчезли в абсолютном ничто, будто внезапно прекратили существовать. И в то же время мы были повсюду.
        Мимо проносились образы. Большинство из них были мне незнакомы, но некоторые я узнавала. Мне понадобилось некоторое время и немало мыслительных усилий, чтобы разобраться в своих ощущениях, и тогда я поняла, откуда берутся эти образы: мы были в Алсьяна-Дэра. Как мы могли так неожиданно оказаться там? Мне показалось, будто пространство разорвалось и в какое-то мгновение мы оказались по другую сторону.
        Но, как мне однажды объяснял Йеро, Алсьяна-Дэра - это не страна, которую можно изобразить на карте. Теперь я впервые почувствовала, что он имел в виду: все было близко друг к другу и одновременно невероятно далеко. Каждый участок пути был бесконечно долгим и одновременно занимал мгновение. Мы были повсюду. И мы были нигде.
        И хотя это внушало страх, меня охватила безудержная радость, так что захотелось закричать от восторга, как ребенок. Источником этой радости была каменная бусина у меня на шее. На мгновение она оказалась дома - и могла явить, как много это значит.
        Я не видела ничего, хотя широко открыла глаза, но точно знала, что нас с Алариком окружает исходящий от нее золотой свет.
        Я слышала, как болотные духи шепотом обращаются ко мне, изрыгая злобные фразы, полные удивления. Я видела Дворец желаний, лежащий в развалинах и руинах, и одновременно искрящийся всеми своими осколками зеркал. Я бесконечно вращалась внутри спиральной лестницы, по которой когда-то вела Аларика в сердце Царства теней.
        На этот раз он вел меня, и хотя я ощущала его удивление так же сильно, как и свое, я понимала, что бояться нечего.
        Аларик крепко держал меня и одновременно давал мне свободу.
        Затем пространство вокруг разверзлось, и нас выбросило в мир людей. В следующий момент я попыталась удержать равновесие, мне это удалось, но я тут же покачнулась, потому что равновесие не удержал Аларик. Я упала не то рядом с ним, не то на него, оцарапала ладони об острые камни и рассмеялась, потому что на лице Аларика отразилось удивление, заметное даже мне.
        - Где мы? - спросила я, не зная точного ответа. - И где мы были? Ради лассы и мюра, что это вообще было?
        Аларик, кажется, был сосредоточен на том, чтобы снова обрести контроль над дыханием.
        - Алсьяна-Дэра, - выдавил он. - Там… там я могу летать. А ее границы… Они… Я этого не видел, не мог увидеть, настолько очевидно это было. Я же их возвел, эти границы, помнишь? Значит, они пролегают там, где я решу.
        Его улыбка тронула мое сердце одновременно нежностью и болью. Очень жестокой болью. Ведь это я наложила на него проклятье - и теперь тот проклятый мир стал его частью. А он - частью этого мира.
        Королева была права. Аларик никогда не отдаст Алсьяна-Дэра по доброй воле. Даже ради меня. Он просто был на это не способен.
        С тем же успехом я могла бы просить его вырвать ради меня свое сердце и при этом остаться в живых. Или отдать всю свою кровь.
        - Это Волариан, - произнес Аларик, но я уже ощутила сама. Гора отозвалась молчаливым ожиданием, от которого у меня заныли кости.
        - Он не хочет, чтобы дэмы находились здесь, - прошептала я, прижав руки к земле и посылая горе успокаивающие мысли. К сожалению, с Алариком без этого было не обойтись. Землетрясение - последнее, что нам нужно.
        Я защищу тебя, старый друг. Мы прогоним их. И их Повелитель поможет нам в этом.
        - Я с этой горой полностью согласен. - Аларик вышел на край скалы, на которой мы приземлились. С севера дул острый мюр. Он закручивал волосы Аларика и путался в его крыльях. Он хотел сбросить его в пропасть. Он был зол. Дэмам было здесь не место - и их Повелителю тоже.
        «Добрый мюр, - инстинктивно ответили мои мысли, когда я подошла к Аларику и посмотрела вниз. - Поверь ему, как ты веришь мне».
        Вместо ответа ветер резко ударил меня в лицо. Я закрыла глаза, с благодарностью принимая предупреждение, не пытаясь изменить свое мнение; и мюр исчез так же быстро, как и пришел.
        Внизу мы увидели дэмов, которые бесконечной цепью спускались по склону. Они двигались по скалам ловко, как ящерицы, направляясь к замку.
        - Я должна пойти одна, - прошептала я скорее себе самой, чем Аларику. - Я смогу смешаться с толпой и выяснить, что там происходит, так, чтобы меня никто не узнал.
        - Я бы предположил, что дэмы атакуют, - сухо ответил Аларик. - Это мне видно и отсюда. Хочешь противостоять им в одиночку? Как думаешь, далеко ты сможешь забраться на виду у сотен дэмов?
        Я сглотнула:
        - У меня есть мюродем. И магия.
        - И как только ты ею воспользуешься, - произнес он, не отводя взгляда от замка, к которому, как черная волна, приближалось все больше и больше дэмов из нависающих над ним скал. Волна накатывала незаметно, пока порт жил иллюзией безопасности, - на тебя нападут и немийцы. Лэйра, я тебе нужен. - Он поднял руку в необычно торжественном жесте. - Волшебница. То, что тебе сейчас нужно, - это альянс с Повелителем дэмов. Ты согласишься на него?
        Глава 49
        ЛЭЙРА
        Несмотря на только что заключенный альянс, я пошла одна, потому что только так могла незамеченной разведать обстановку. Аларика я собиралась призвать, как только он мне понадобится, подав ему магический знак. Как мы оба предполагали, чтобы скрыться.
        Я торопливо карабкалась по тайным путям, которые знала с детства, спускаясь с горы. Я протискивалась сквозь узкие щели между камнями и ползла по тоннелю, который мы с Викой открыли, когда наша жизнь еще была увлекательным приключением.
        Вика. Если бы только ты была здесь. Мне не хватает твоей смелости. А больше всего не хватает… больше всего не хватает тебя.
        Пыль оседала на моей накидке и сыпалась на край капюшона, но стражи на городских стенах этого не заметили. Я смешалась со спешащими туда и сюда прохожими, как тень, спряталась во мраке и стала слушать, о чем говорят люди.
        Они были возмущены тем, что сюда прибыла новая княгиня Кеппоха, и, хотя никто ничего не знал точно, все предполагали, что она хочет вынудить Немию вступить в войну. Мысленно я поблагодарила Волариана за то, что Аларик не здесь. Что бы он сделал, если бы узнал, что его сестра-близнец так близко?
        Я поспешила к замку. Гвардейцы пробегали мимо меня. Чтобы не столкнуться с ними, я прижималась к стенам. Жители разбегались по домам. Атмосфера была напряжена до предела, и я тоже перешла на бег, не в силах больше выносить неизвестность.
        На рыночной площади почти не было мирных жителей. Я запретила себе смотреть на край площади, туда, где ждала груда камней - моя груда камней. От одного осознания, что она там находится, у меня перехватывало дыхание, и мне пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на магии, чтобы избавиться от грозившего опрокинуть меня головокружения.
        Словно подготовившись заранее, жители разобрали все прилавки и утащили повозки прочь, и из-за этого рыночная площадь казалась намного больше. Сегодня ее захватили всадники из Кеппоха. Скользнув по ним взглядом, я насчитала не меньше сотни лошадей и столько же пеших воинов. Казалось, что они образуют две группы, словно два подразделения, которые обычно не действовали вместе, но подчинялись одному командиру. Посередине площади разъезжали верхом мужчины и женщины, чьи лица были запятнаны черным - кеппоханской боевой раскраской. Их лошади постоянно двигались, словно с трудом сдерживая свою энергию. Всадники размахивали над головами факелами или большими прямыми мечами. Время от времени раздавались крики или высокие звонкие трели, словно эти воины уже выиграли сражение.
        Другая часть присутствующих выстроилась в кольцо по периметру площади. С первого взгляда они были непримечательными, потому что стояли неподвижно и равнодушно. Ничто в них не напоминало кеппоханцев. Их дисциплинированность и спокойное ожидание резко контрастировали с жаждой битвы, которую демонстрировали те. Однако я поняла, что эти воины не из Кеппоха, только когда узнала одно из лиц.
        И внезапно мои сосуды заполнил лед.
        Потому что это знакомое лицо принадлежало фемаршалу Сане Филлес. И войска, которыми она командовала, состояли из мятежных обитателей Царства дэмов. Те, кто присоединились к ней, когда она решила восстать против Риана Циры. Когда она решила убить его, чтобы разрушить границы и отомстить людям.
        Я отвернулась, чтобы она не заметила меня. Тайком я высматривала Кадиза или Десмонда среди немийских гвардейцев, которые, несмотря на напряжение, выглядели спокойными и уверенными, но нигде не находила их.
        Шум снова заставил меня посмотреть в середину площади, где я среди множества всадников разглядела изящную юную девушку. Я никогда не видела ее раньше, но сразу поняла, кто она. Огненные волосы и ледяные глаза. Красные линии в форме пламени украшали ее лицо. Они казались нарисованными, но от Аларика я знала, что это ритуальные ожоги.
        Перед воротами дворца стояла Калейя Кольяс. Сестра Аларика.
        Она подняла с земли еще один камень и бросила его - он с треском ударился о дверь. На ее резной поверхности осталась царапина.
        - Приходит время, князь! - крикнула она звонким и чистым голосом. - Выходите и сообщите мне, что вы решили!
        Внезапно чьи-то пальцы обхватили мою руку, и я резко обернулась, подавив крик. Напротив оказался Йеро, который недоверчиво оглядел меня.
        - Как вы так быстро сюда добрались? Разве вы не в пропасти в Лиаскай?
        - Да, но…
        Как мне все это ему объяснить?
        - Получится ли покончить с проклятьем?
        Я беспомощно пожала плечами:
        - Не могу сказать. Должен быть какой-то путь, но… - Мне не хватало слов.
        - Но что?
        Я подумала о Каэ, о смелой маленькой Каэлайх:
        - Цена невероятно высока. Слишком высока.
        Мы с Алариком так ни о чем и не договорились - нас отвлекли пожары. Впрочем, решение было уже принято. Люди, которые находились здесь, заслужили свою жизнь. И те, в Алсьяна-Дэра, тоже.
        - Мы найдем другой способ.
        Йеро посмотрел на меня, словно не веря. Но он остановился на этом и не стал задавать вопросы, лишь показал в сторону Калейи.
        - Я следовал за ней и ее войсками с тех пор, как они выехали из Кеппоха. Она хочет вынудить Немию дать ей рабочих и солдат. Они нужны ей, чтобы одолеть Эшриан. Ей нужны леса. - Голос Йеро был полон боли. - Она видит в них лишь пищу для костров, печей и кузниц.
        Я невольно подумала о забытых лесах Кеппоха, об этих мертвых высохших пустынях, полных обрубленных пней. Такая же участь ждала и зачарованные леса Эшриана.
        - У нее могучий союзник. - Я показала на фемаршала.
        - Это меня тревожит, - пробормотал Йеро. - Один ветер знает, что Калейя ей пообещала.
        - Землю, - вырвалось у меня, хотя это было лишь предположение. Хотя чего еще могла хотеть фемаршал от Калейи, если не землю и владения для нее и ее последователей. - Йеро, что, если они хотят захватить Немию?
        Его молчание сказало мне достаточно.
        - Солдаты Филлес - еще не самое худшее. Множество дэмов поджидают на горе над замком. Они ждут ее приказа.
        Лицо Йеро помрачнело еще сильнее, и он выругался сквозь стиснутые зубы.
        - Я этого боялся. Калейя любит Кеппох, и она неплохой правитель по сравнению с теми, кто возглавлял страну до нее. Она относится к своим последователям, как честная и справедливая княгиня. Впрочем, у нее очень своеобразное представление о справедливости. Она считает, если она может доказать, что сильнее другой страны, то вправе эксплуатировать ее до последней капли крови.
        Я прикусила губу. Наверное, сестра Аларика всегда была такой - так ее воспитал отец. Уже ребенком она была в состоянии обмануть брата и использовать его. И само то, что ей это удалось, подтверждало в ее глазах право так поступать.
        - Не понимаю, почему Истинная королева все это допускает, - вслух рассуждала я.
        Йеро горько рассмеялся:
        - Думаю, Королева будет рада, если Эшриан падет. Вечные склоки тамошнего герцогского рода для нее источник сплошных неприятностей.
        Я удивленно посмотрела на него:
        - Я этого не знала. Почему?
        - Эшрианский герцог прячет в своих владениях магов, которых он давно уже должен был бы выдать Королеве. Она сама не развяжет войну, но явно будет не против, если Калейя сделает за нее грязную работу. - Он осуждающе покачал головой. - Что ж, как обычно. Ты заметила ее?
        - Фемаршала? - С неприятным ощущением я проследила за его взглядом. Вероятно, ее солдаты представляли б?льшую опасность, чем кеппоханские всадники. Они выглядели непримечательно, как обычные люди. Но Алсьяна-Дэра сделала их бессмертными, и они уже столетия сражались за фемаршала. Каждый из них был полон ненависти и жажды мести и опытен в сражениях.
        - Собственно, я не про фемаршала. Посмотри внимательней: кеппоханка на серой кобыле.
        Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Эта всадница, то и дело поворачивавшая свою лошадь то направо, то налево, была Вика!
        - Что это должно означать? Вика же не предала нас?
        - Не знаю, - бесцветным голосом сказал Йеро.
        Нет, решила я. Наверное, Вика в плену. Было непохоже, судя по ее мовлэ и подведенным черным глазам, контрастировавшим с золотистыми волосами, но тот, кто знал Вику, понимал, что она никогда не будет выглядеть как пленница. Даже в невидимых цепях, созданных ее матерью.
        Калейя широко размахнулась и бросила третий камень. Сразу же после этого дверь отворилась. Из нее вышли четыре стражника. Среди них я узнала Кадиза. Его лицо было жестким и закрытым. Следом шел мой отец, и я тут же поглубже натянула капюшон, хотя мы стояли достаточно далеко, чтобы он и так не смог меня разглядеть. Следом за отцом шли верховный министр и Десмонд, а затем еще стражники.
        - Подойдите ближе, - сказал отец Калейе. - Подойдите ближе ко мне, и вы получите мой ответ на ваше требование.
        - Ей нужны тысячи послушных работников, - прошептал мне Йеро. - Каждое полнолуние.
        Я в ужасе задержала дыхание.
        Калейя поднялась на крыльцо - одна и совершенно беззащитная. Прошла между охранниками к моему отцу, словно отвечая на дружеское приглашение.
        Повисла мертвая тишина, которую нарушали лишь гул барабанов и отдельные выкрики кеппоханцев. Немийцы застыли неподвижно. Все понимали, что князь никогда не простит Калейе такого оскорбления. Он явно предложил ей подойти только для того, чтобы схватить - возможно, чтобы устроить над ней суд прямо здесь и сейчас. И также все понимали, что тогда разверзнется ад.
        - Вот, - прошептал мне Йеро и сунул что-то мне в руки. - Только на случай, если все пойдет уж слишком неприятно.
        Не глядя, я распознала магический кинжал, который однажды уже использовала в сражении. Тогда его магия была еще чрезмерна для меня, как и в детстве, когда я ранила Йеро.
        Однако теперь я ощущала переливающиеся цвета магии, касаясь его рукояти, и без усилий держала ее под контролем.
        - Ты сохранил его?
        - Ты многому научилась, - произнес Йеро и коротко улыбнулся мне. - По крайней мере, узнала достаточно, чтобы самой носить его. Для меня было честью сохранить его для тебя.
        Я ничего не понимала и растерянно смотрела на светящийся клинок. Казалось, что в нем отражается зеленый цвет моих глаз.
        - Твоя мать, - произнес он, и только спустя один удар сердца я в полной мере осознала смысл его слов. - Она отдала его мне, когда я стал телохранителем Вики, и попросила меня присмотреть за тобой, не вызывая ни у кого подозрений.
        Я ухватилась свободной рукой за шею и ощутила тихое, едва заметное гудение моей каменной бусины. Другая рука теперь ощущала то же самое. Я вспомнила, как заболела, когда отдала бусину Вике. И тогда поняла.
        - Йеро? Ты не помнишь, моя мама тогда уже была больна?
        Он покачал головой:
        - Мы не очень много общались. И я так никогда и не узнал, почему она мне настолько доверяла. Мне жаль, что я ее подвел.
        Я положила ладонь на его щеку, ощутила грубую щетину:
        - Вовсе нет. Мама точно знала, что ты никогда не оставишь в беде ее. Или меня.
        - Магия в этом кинжале - она принадлежала ей, верно?
        Я погладила его по щеке, провела рукой по подбородку и шее, пока кончики пальцев не коснулись выпуклого шрама у него на затылке.
        - Думаю, да. Нет… Я знаю. Я чувствую это.
        Кинжал был для моей матери тем же, что бусина для меня. Оба предмета напоминали нам о том, кем мы являемся. Они сохраняли нам жизнь и здоровье, когда мы не могли воплощать в жизнь магию, которая была естественной частью нашей сущности.
        - Йеро, спасибо, что сохранил его для меня. Это многое значит.
        - Ты многое для меня значишь, - серьезно возразил он. - Береги себя. Немия меняется. Ты понадобишься ей.
        - Мой ответ, - заговорил отец, снова заставляя нас посмотреть на него, - звучит так: прочь из нашего царства, огненная княгиня! Заберите всех ваших воинов и уходите как можно дальше от наших гор, и никогда больше не смейте вторгаться в нашу долину со своими враждебными требованиями. - Он возмущенно фыркнул, но тут же снова успокоился. - Позволю себе одно очень личное замечание, леди Калейя. Надеюсь, что вы сожгли своего отца до последней капли крови, чтобы он не узнал, как вы попираете ногами то, над чем он трудился столько лет.
        Все эти оскорбления словно пролетели мимо Калейи. Ее лицо осталось дружелюбным. Она подошла так близко к моему отцу, что ее грудь почти коснулась его выпирающего живота. Даже на расстоянии я видела, как князь в гневе раздувает ноздри. Калейя что-то сказала ему шепотом - я не расслышала что. И то, как изменилось его лицо после этого, я тоже смогла истолковать не сразу.
        В детстве я любила отца, хотя одновременно и всегда боялась его. Когда мы еще жили в замке, мы с мамой, я иногда наблюдала за тем, как он осматривает долину со своего балкона. Часто с радостью или гордостью, иногда - с тревогой. Но сколько я ни наблюдала за ним - или за разговорами с министрами, или когда он склонялся над письмами других князей и перепиской с Рубией, или когда он с ненавистью обращался к моей матери и с глубоким отвращением ко мне, - я никогда не видела такого выражения, которое отразилось на его лице сейчас.
        Князь эс-Ретнея застыл от ужаса.
        Калейя развернулась на месте, так что нижний край ее элегантного расшитого мовлэ задел отца. Совершенно невозмутимо она повернулась к нему спиной и спустилась по ступеням до середины. Там она остановилась. И никто ей не помешал. Все ждали приказа князя. Но он молчал.
        И у меня возникло ужасное предположение о том, что же она ему прошептала.
        - Люди этого замка! - крикнула Калейя, так что ее голос разнесся по всей площади. - Чувствуете этот запах? Вдохните поглубже. - Она вдохнула полной грудью сама, раскинув руки в стороны.
        Она имела в виду горящие кузницы на склонах Эсариэса. На самом деле их дым отсюда был не виден - гора заслоняла вид. Но запах постепенно становился ощутим.
        - Это огонь Кеппоха. Только вам решать, будет ли этот огонь гореть для вас, согревая, - или обратится против, так что вы погибнете в его пламени.
        Она легкими шагами сбежала со ступенек и снова развернулась. Все ее воины подняли оружие и издали громкий радостный крик, усиленный все теми же звонкими кличами. Барабаны отстукивали стаккато, и последние задержавшиеся зеваки побежали с площади.
        - Нужно что-то делать, - прошептала я, но Йеро лишь крепче схватил меня за руку.
        - Не так быстро. Если сражение начнется, его будет уже не остановить. Нам нужно больше времени. С востока сюда движутся паладины, чтобы поддержать твоего отца. - Он мрачно взглянул на солдат фемаршала. - Они понадобятся нам против этих созданий.
        По знаку Калейи внезапно стало тихо. Она повернулась и снова посмотрела прямо на моего отца:
        - Я спрашиваю вас еще раз, князь. Устраивает ли вас сделка, которую я предложила? Подумайте о том, что я вам сказала. А еще подумайте, что теперь вам больше нечем занять своих рабочих. Они больше не нужны вам, вы больше не в состоянии их прокормить. Я предлагаю вам свою помощь, забирая каждое полнолуние тысячу ваших людей на довольствие в своей армии.
        У меня пересохло во рту. Вот зачем она подожгла кузницы: чтобы надавить на Немию. К сожалению, она была права. От кузниц, в которых на продажу изготавливались орудия и инструменты, полностью зависело наше благополучие. Немия была слишком мала, а земля здесь слишком скудна, чтобы прокормить всех рабочих, живущих в горах. Без нашего самого важного товара нас ждала гибель.
        Мое сердце забилось так быстро, что грозило вот-вот разорваться, но дело было вовсе не в князе и его ответе. Настоящая причина была в том, что позади него, чуть наискосок, стоял Десмонд.
        На его лице была написана растерянность. Десмонд переживал за этих простых людей, и дело было не только в том, что Кадиз был родом из рабочей семьи. Много лет он заступался за рабочих шахт и кузниц и, скрываясь от взгляда наших отцов, делал все, что мог, чтобы облегчить их жизнь.
        Мне не было слышно, что он сказал своему отцу, верховному министру, но я прочитала по губам:
        - Они просто будут использовать этих людей.
        Йеро, кажется, был того же мнения, поскольку он пробурчал:
        - Кеппох сам почти в руинах. Покойный князь настолько истощил землю, что там уже давно не хватает средств, чтобы прокормить столько рабочих. Особенно во время войны. Если князь пойдет на эту бесчестную сделку, он пошлет своих людей на смерть.
        Они оба были правы, и мне стало ясно, что и отец это осознает.
        - Отец никогда не допустит… - прошептала я, но смолкла на полуслове, потому что сама не верила себе.
        Йеро безнадежно посмотрел на меня:
        - Лэйра. Этот человек был готов запытать до смерти свою дочь, потому что она родилась с наследием, которого не выбирала.
        От его слов у меня ушла земля из-под ног.
        Потому что они были правдой.
        - Мы должны что-то сделать. Сейчас!
        Он шумно выдохнул:
        - Лэйра, если ты сделаешь что-то сейчас, то тебе придется бороться не только против кеппоханцев, солдат фемаршала и дэмов, но и против всех людей, ради которых ты и поднимаешь оружие.
        - Но… - Нет, здесь не было никакого «но». Он был прав, и любое неверное решение грозило погубить множество невинных. Хотела бы я, чтобы рядом был Аларик. Без него я чувствовала себя раненой и смертельно уставшей, среди множества возможных ошибок, из которых я в конце концов совершу хотя бы одну.
        - Но смотри! - В светлых глазах Йеро вспыхнула искорка надежды. - Немия хочет взять власть в свои руки.
        Теперь и я заметила происходящее. Десмонд и Кадиз стояли неподвижно на своих местах, временами переглядывались, словно что-то сообщая друг другу. Незаметно для любого, кто не знал их обоих так хорошо, как я. Кадиз снова выпрямился, сосредотачиваясь и собираясь с силами, и подал трем стоявшим рядом с ним стражникам знак движением пальцев и рукояти мюродема.
        Десмонд, напротив, смотрел на своего отца. В его взгляде было прощание. Прощание и новое начало.
        Глава 50
        ДЕСМОНД
        Этого момента он ждал всю свою жизнь. Вот только теперь все происходило слишком быстро, и его мысли пульсировали в такт барабанному бою кеппоханцев.
        Десмонд посмотрел на Кадиза и прочел в его глазах отчетливый ответ: «Больше мы ждать не можем».
        Он прав, ждать больше было нельзя. Все, ради чего они работали, все, о чем они мечтали, будет разрушено, не начавшись, если князь сейчас даст ответ, который уже был написан на его поросячьем лице, будто высеченный в камне. Князь эс-Ретнея удовлетворит требования огненной княгини. И тогда всех этих людей, совершенно ни в чем не виноватых жителей Немии, будет уже не спасти.
        Кадиз кивнул ему, словно хотел еще раз убедиться, что решение верное и что оно должно воплотиться в жизнь здесь и сейчас, ведь иначе не будет больше никаких решений. Возможно, больше никогда.
        Десмонд хорошо понимал, что промедление - худшая ошибка. И все же он медлил, с нетерпением наблюдая за самим собой - как он рассматривает все «за» и «против», обдумывает все, что, возможно, оставалось от него скрытым, и в итоге не находит никакого другого пути, кроме как сделать шаг, который они готовили уже очень давно.
        Все началось с горняков, жизни которых Немия использовала так безжалостно, что завоевать их доверие было несложно. И их готовность рисковать. Рабочие больших кузниц почти что сами пришли к тому же решению, потому что каждый из них постоянно находился под давлением, от каждого требовалось работать быстрее и быстрее - и, разумеется, безошибочно. Если это не удавалось, человек оказывался в шахтах.
        Принести их тихую революцию и в ряды гвардейцев было рискованнее всего, и Кадиз справился с этим практически в одиночку. Шаг за шагом, человек за человеком, разговор за разговором он постепенно подготавливал почву, и ему удалось привлечь достаточно последователей из числа гвардейцев, чтобы если не полностью одолеть князя и верховного министра, то, по крайней мере, поставить их на место.
        Оба немолодых мужчины уже достаточно долго правили этой страной. Они уже слишком долго не говорили с простыми людьми и совершенно забыли об их существовании.
        Ситуация была крайне неблагоприятной для переворота - здесь, посреди переговоров. Немия находилась на обрыве, который мог обрушиться в любой момент, утянув страну в войну. Но если лучший момент для восстания и был когда-то, он прошел незамеченным. Десмонд пропустил его, и теперь обратного пути больше не было, потому что он не хотел, чтобы этот лежащий перед ним путь был разрушен безвозвратно.
        Он наклонил голову к верховному министру и прошептал, чтобы привлечь его внимание:
        - Ты отступишь, папа. Здесь и сейчас. И не станешь задавать вопросов, пока я тебе не разрешу.
        За много лет его отец научился сохранять самообладание и уверенность в любой, даже столь неожиданной ситуации. Поэтому на его жестком лице лишь промелькнула злость, тут же уступив место ироничной улыбке.
        - В чем дело, сын? Наверное, я ослышался. Ты понимаешь, как звучат твои слова?
        - О, они еще и не так зазвучат, - прошептал Десмонд.
        - Предательство? - Верховному министру по-прежнему удавалось оставаться совершенно безучастным. Их разговор был таким тихим, что даже стражники, стоявшие прямо позади них, не могли расслышать, о чем речь. - Хочешь стать предателем? Предать собственного отца?
        Десмонд сделал шаг, приближаясь к ним:
        - Понимаю, это не в твоем стиле. Ты предпочитаешь избавляться от противников более драматичными способами.
        Наконец-то. Наконец-то на лице отца промелькнуло неприкрытое волнение. На мгновение его глаза застыли, он прищурился, и Десмонд понимающе кивнул.
        - Разумеется, я знаю, что ты меня проклял. Всегда знал.
        Его отец сглотнул:
        - Десмонд, не сейчас. Ты с ума сошел? Кеппоханка пытается втянуть нас в войну, а ты…
        - Мы предотвратим войну. Просто отступи назад и предоставь все мне. Папа, альтернатива - открытый переворот. Как ты думаешь - это развеселит огненную княгиню?
        Это отвлечет кеппоханцев и даст Немии столь необходимое время. Он с радостью спланировал бы все подробнее вместе с Кадизом, но им удалось лишь перекинуться несколькими словами в рабочем кабинете князя - они даже не могли позволить себе прикосновения. Впрочем, Десмонд знал то, что должен был знать: на их стороне достаточно гвардейцев. В течение двух часов к замку смогут прибыть еще больше рабочих. И какая-то часть жителей тоже присоединится к ним. Именно благодаря Лэйре народ больше не доверял князю. Многие презирали его за то, что тот приказал забросать камнями ребенка, которого сам воспитал, - и не важно, что она была ничейной дочерью. Другие осуждали его за слабость, за то, что ей удалось сбежать.
        Десмонд ощутил, как его отец обдумывает все это. Как он оценивает серьезность своего положения, когда один из гвардейцев незаметно подходит сзади и кончик его мюродема упирается в его спину.
        - Десмонд, ты не посмеешь.
        Холодная улыбка удалась Десмонду легче, чем он ожидал.
        - Каждую ночь в темнице Повелителя дэмов я не думал ни о чем, кроме этого момента. - Он врал, но это было не важно. На самом деле он лишь позже узнал, кто на самом деле произнес проклятье. Но он хотел заставить отца сожалеть, пока не стало слишком поздно. Если он уже не способен сострадать своему сыну, он должен, по крайней мере, раскаяться в поступке, из-за которого теперь потеряет самое дорогое - власть. - Во время каждого допроса, папа, я держался, потому что знал, что сегодняшний день настанет.
        - Ты уничтожишь Немию, - произнес отец, и да, в его голосе наконец послышалась покорность.
        Десмонд не ответил. Та Немия, какой ее видел отец, не стоила борьбы. Вот только он сам и Кадиз видели в этой земле нечто иное. Нечто, полное надежды.
        Внезапно все стихло, и Десмонд снова обратил внимание на огненную княгиню, которая подняла взгляд прямо на князя эс-Ретнея.
        - Я спрашиваю вас еще раз, князь. - Ее голос звучал, как у певчих птиц, радостно чирикающих над могилами. - Согласны ли вы на сделку, которую я предложила? Подумайте о том, что я вам говорю: вы сами не сможете прокормить рабочих.
        - Она просто использует этих людей, - сказал Десмонд отцу, хотя тот, несомненно, и так это давно понимал. - Отступи и выиграй нам время.
        - У тебя недостаточно людей, чтобы меня… - начал верховный министр, но в этот момент на него обратили свои взгляды все стоявшие рядом стражники.
        - Уверены, что хотите это выяснить? - прошептал стражник прямо у него за спиной.
        Верховный министр опустил голову.
        И когда князь эс-Ретнея задержал дыхание, собираясь принять требования княгини, его главный министр произнес:
        - Мой князь. Я не готов поддерживать это решение. С этого момента я отказываюсь от своих обязанностей и прошу освободить меня от должности.
        Князь побледнел. Он смотрел то на кеппоханку, то на верховного министра, словно подозревая сговор между ними.
        Но по виду огненной княгини было ясно, что она не рассчитывала на такое развитие событий.
        - Дальше, - выдохнул Десмонд, не шевельнув губами.
        Его отец сжал кулаки:
        - Присутствующие здесь да будут свидетелями, что я отдаю свою должность в руки своего наследника. Моего сына, Десмонда эс-Йафанна.
        Он не удостоил его и взгляда.
        Десмонд принял это с мрачным удовлетворением, выступил вперед и решительно кивнул князю:
        - Я с вами, мой князь.
        Огненная княгиня демонстративно хлопнула в ладони:
        - Как мило. А теперь можем продолжить? Я не хочу заставлять своих воинов ждать впустую. В вашем замке так тесно, что наши лошади нервничают. Впрочем, вряд ли мы дождемся тут чего-то, кроме конца вашего правления.
        Князь явно растерялся.
        - Княгиня Калейя фон Кеппох, - официальным тоном произнес он, - мы подготовим для вас подарок, которого вы пожелали.
        - Нет! - громкий и уверенный голос Десмонда разнесся над площадью, и кеппоханцы ответили на него лихорадочными выкриками радости, словно этого они и ожидали. Некоторые скакали галопом взад-вперед перед воротами замка. На мгновение ему показалось, что он узнал среди них Вику, но всадница тут же свернула в сторону и затерялась среди других.
        - Как верховный министр я обладаю правом вето и…
        - Ты этого не сделаешь! - рявкнул князь так громко, что Десмонд едва не отшатнулся. - Не сделаешь! Я принял решение и…
        В следующий момент вокруг него взметнулись клинки, и один из стражников крикнул:
        - Право вето верховного министра по всем законам Немии имеет неоспоримую силу!
        - Новые переговоры! - предложил Десмонд. - Я требую продолжения переговоров! - Что-то пошло не так, но он не мог разгадать, в чем дело. Князь отреагировал слишком резко. Слишком панически. Рабочие для него ничего не стоили, но то, что он непременно был готов пожертвовать ими, озадачивало Десмонда.
        - Право вето неоспоримо, - насмешливо повторила огненная княгиня и обратила на Десмонда свой ледяной взгляд. - Это действительно так, князь гор? У этого мальчишки действительно есть власть, чтобы поставить под вопрос ваше решение?
        В ее словах звучала ловушка, и Десмонд скрестил руки на груди.
        - Ответьте мне, князь. - Она почти пропела слова, глядя при этом на Десмонда, а не на князя.
        - Нет! - выкрикнул тот, словно задыхаясь.
        - Нет? Ваши люди лгут? Я хочу, чтобы вы сказали мне правду. Я же все равно ее узнаю.
        У князя дрожали колени, и Десмонд быстро переглянулся с Кадизом.
        Они совершили ошибку?
        Что-то шло совсем не по плану.
        - Существует ли это право вето?
        Князь всхлипнул:
        - Да, миледи, но…
        Княгиня Калейя подняла руку и подала сигнал кому-то в рядах своих последователей. Десмонд не вполне понял, что произошло - заметил только, как какого-то юношу протащили среди кеппоханских бойцов и бросили на землю. Он показался Десмонду смутно знакомым, но, прежде чем он смог по-настоящему хорошо его разглядеть, его уже заслонили лошади.
        С горы донесся нечеловеческий звук, похожий на карканье птиц.
        Князь бросился на колени:
        - Миледи, нет. Не делайте этого!
        Десмонд почувствовал во рту кислый вкус. Он был не уверен, от страха или от стыда, что князь Немии стоял на коленях перед своим замком и молил о пощаде. Великие горы, что здесь происходит?
        В толпе на площади кто-то вскрикнул - женский голос, который он узнал бы среди тысяч других.
        Лэйра?
        Глава 51
        ЛЭЙРА
        - Твоя страна, - продолжил Йеро, крепко держа меня за руку, - и без магии растет над собой.
        И на мгновение я ощутила невероятную гордость, что Десмонд вышел из тени своего отца, встав на сторону Кадиза, и противостоит несправедливости, которая угрожала нашему народу с обеих сторон; выступает против алчности Калейи и слабости моего отца. Княгиня отреагировала на этот стратегический ход с заметным раздражением. На какое-то время ее ироническое самообладание дрогнуло, потому что произошло то, чего она не предвидела.
        Впрочем, это продлилось недолго - всего мгновение. Затем она подала сигнал фемаршалу Филлес.
        И то, что произошло потом, обрушило мой мир.
        Двое ее солдат вытащили вперед Теобо Хеннигса, связав ему руки за спиной. В моих мыслях пронеслись последние слова матери, и понимание озарило, как удар в лицо. Она говорила о всаднице, которая хотела безопасно перевести жителей деревни через гору Вара. На самом деле это была она - фемаршал Филлес. Это она позволила маме упасть и погибнуть - а возможно, даже сама столкнула ее. Теперь она швырнула Теобо, сына аптекарши, который был немногим старше меня, в пыль среди своих солдат и кеппоханских воителей, и направила на него меч.
        - Нет! - выкрикнула я, вырываясь из рук Йеро, но было уже поздно. Не успев пробежать и пяти шагов, я все поняла. Она вовсе не собиралась убивать Теобо. Он стоял на коленях, с искаженным болью и перепачканным грязью лицом, на котором слезы оставляли светлые полосы. Его приоткрытые губы шевелились, но я была слишком далеко, чтобы услышать его голос. И все же каждое слово отдавалось в моем теле.
        Они заставляли Теобо произнести проклятье.
        Я слишком сильно промедлила. Даже с помощью магии я уже не могла его остановить. Я стояла на краю рыночной площади, и кеппоханский всадник проскакал мимо меня так близко, что его сапог задел мою руку. Теобо прошептал имя Аларика.
        Слишком поздно.
        Я не понимала, кого прокляли, и лишь в ужасе проследила за взглядом фемаршала, устремленным на главный вход замка. Сначала я подумала о Десмонде, который в этот момент заметил меня и хладнокровно подал знак спрятаться.
        В следующее мгновение Йеро добрался до меня и утянул под защиту невысокой стены:
        - Еще хочешь кого-то спасти, Лэйра? Ты не сможешь никому помочь, если будешь просто бросаться им под ноги.
        Я кивнула, но в то же мгновение снова отвернулась от него, потому что одновременно произошло сразу несколько событий.
        Кеппоханские лошади резко шарахнулись прочь от замка. Я заметила, как серая кобыла Вики мчится к нам вместе с остальными. Одну воительницу даже выбросило из седла. Ее нога застряла в стремени, и лошадь потащила женщину по земле.
        Что так испугало лошадей? Я искательно посмотрела на стены и невольно сглотнула.
        Аларик появился именно там, где когда-то его держали прикованным. На карнизе. Он стоял там, словно статуя, держась за край и наклонившись вниз, чтобы тем, кто стоял внизу, было лучше видно. Он поднял крылья к небу и изогнул уголок рта в зловещей улыбке.
        - Аларик! - крикнула я, но тут же поняла, что он не обратит на меня внимания. Наверное, он даже меня не услышал, а если бы я оказалась у него на пути - он бы обошелся со мной, как с врагом. Я не была его жертвой. В этот момент я не имела для него значения. Заклятье обрело власть над ним, не оставляя ничего от Аларика, которого я знала.
        Меня утешало лишь то, что сам Аларик, наверное, не осознавал, как Калейя наблюдает за ним острым взглядом, с выражением лица, которое я не могла истолковать. Это было похоже на ненависть - но было и кое-что другое. Удивление? Страх?
        Мне вспомнилось, что однажды сказал мне Аларик: «Она никогда не произнесет проклятье. Возможно, она смелее всех в мире. Но недостаточно, чтобы наложить на меня такое заклятье».
        Мой отец заскулил. Из его рта не доносилось ни слова - лишь глухой крик. Он, спотыкаясь, поднялся с колен, с трудом держась на ногах.
        Только сейчас я поняла, кого постигло проклятье.
        Это должно было оставить меня равнодушной.
        Но не оставило.
        Между нами произошло так много всего. Он совершил столько ужасных поступков, причинил столько зла. Маме. Аларику. Мне. И все же я испытывала сострадание к старому человеку, который только с третьей попытки смог вытащить из ножен свой мюродем, от которого все равно не было никакого толку.
        Аларик двигался быстро, как тень. Он спрыгнул с карниза, промчался по другой стороне лестницы, беззвучно приземлился туда, где она переходила в мостовую рыночной площади, и глубоко присел, гася удар. Его губы шевелились, но даже если он что-то произносил, то слишком тихо, чтобы я могла услышать. Возможно, его не слышал никто, кроме моего отца.
        Потому что целью был именно он. Его имя было произнесено. То, как Повелитель дэмов смотрел на него, не оставляло сомнений.
        Отец, спотыкаясь, двинулся к двери, дернул ее, но Аларик поднял руку, словно пытаясь удержать закрытой дверь, находящуюся на расстоянии нескольких метров от него. Она не шелохнулась. Даже когда на помощь отцу бросились стражники.
        Кровь зашумела у меня в ушах. Йеро что-то крикнул, но я едва слышала его. Все мои мысли были об Аларике.
        Сегодня было новолуние. Темнейшая ночь.
        Если теперь он заберет отца с собой, цикл проклятья завершится, человек превратится в дэма, и Королева больше не сможет освободить Аларика от проклятья.
        Не важно, какое решение я приму, - он будет потерян.
        Я закрыла глаза, собрала всю мою магию и отправила ее в направлении Аларика. Мне нужно было пробить брешь в заклятье, чтобы как-то дотянуться до него.
        Дело было не в отце, пусть даже он причинил мне страдания. На мгновение он стал для меня просто злобным стариком.
        Я должна была спасти Аларика.
        Моя магия достигла его, когда он шаг за шагом поднимался по ступеням. Я видела его с закрытыми глазами, видела черное мерцание заклятья, которое окружало его. Моя магия приблизилась к нему, но тут же отдернулась. Ее было слишком мало!
        В следующий момент Аларик вскинул руку, от чего-то защищаясь предплечьем. Гвардейцы атаковали его, направив на него свои мюродемы. Он отбил атаки голыми руками, но его кожаная рубаха широко распахнулась, рассеченная клинками. Кровь закапала на землю - черная и темно-красная.
        Гвардейцев было слишком много - они вполне могли одолеть его. Кадиз и Десмонд будто застыли в нерешительности - сами они не атаковали его, но заслоняли моего отца.
        Калейя рассмеялась:
        - Вам его не сдержать.
        Аларик схватил приближающийся к нему клинок, вырвал его из рук гвардейца и швырнул перед собой. Сбоку от крыльца выстраивались лучники.
        - Нет, - прошептала я, направляя всю свою энергию в каменную бусину. Ее магия была наполнена светом. Она соединялась с моей собственной, создавая невероятную игру красок - золотой, изумрудной и бирюзовой.
        В этот момент кеппоханский воин с мечом в руке бросился на меня. Я совершенно не осознавала, что уже стою посередине площади, подняв руку, чтобы лучше контролировать магию. Легкая цель. Кеппоханец - я различила лишь темные волосы и черные полосы на его лице - пристально смотрел на меня. Я схватилась за мюродем другой рукой, чтобы защититься, но тут между мной и нападающим появилась чья-то лошадь. Я услышала голос Вики, звонкий, громкий и требовательный. И полный ярости.
        - Отпусти ее!
        Я воспользовалась той секундой, которую она выиграла для меня. Моя магия и магия каменной бусины клубились в воздухе, я ухватилась за этот поток и направила его на Аларика.
        В следующий момент что-то швырнуло меня в сторону и все потемнело. Я пришла в себя, уткнувшись лицом в землю. Я растерянно ощупала все вокруг и не смогла найти мюродем, потому что едва ощущала собственные руки. Я искала магию, но она будто исчезла. Я не сразу поняла, что произошло. Глаза почти ничего не различали, все казалось темным. Только мерцающий кроваво-красный вихрь танцевал передо мной, а в ушах звенело, будто я оказалась внутри огромного колокола.
        Что-то лязгало. Сражение. Смутные голоса. Очень далеко. Или будто я оказалась под водой.
        Прежде чем я окончательно потеряла способность видеть, я закрыла глаза и разглядела по крайней мере магию. Аларик продолжал подниматься по ступеням, словно ничего не произошло, и я поняла, что меня отбросило его заклятье. Я не смогла пробить его. Оно было намного сильнее меня.
        Заморгав, я медленно различила рядом что-то еще. Кровь на мостовой передо мной. Кровь на кончиках моих пальцев.
        Передо мной стоял Йеро, защищая меня от двух бойцов. Рядом Вика на лошади гневно кричала на кого-то.
        Мои пальцы дрожали, словно сведенные судорогой, и все же я нашарила магический кинжал и схватила его, не уверенная, смогу ли использовать, не поставив под угрозу жизни друзей.
        Затем внезапно по толпе пронесся крик, зародившийся у входа в крепость. Калейя выкрикнула ругательство, перекрывшее все остальное. Нападавшие кеппоханцы внезапно оставили в покое меня и Йеро.
        Мне было не видно - лошади и люди заслоняли все. Опираясь на Йеро, я с трудом выпрямилась.
        - Что… происходит? - выдохнула я.
        - Я не знаю.
        Аларик поднялся на крыльцо и неподвижно застыл. Магическую вуаль, которой его окружало заклятье, пронизала трещина, будто она вот-вот могла разбиться.
        Я бросилась бежать и едва не споткнулась, будто голова была слишком тяжелой и перевешивала. Кровь текла по лбу, все вокруг приобрело красноватый оттенок.
        Аларик повернулся. Его взгляд скользнул по мне и сквозь меня. В следующее мгновение он исчез.
        Стало видно, что происходит у входа в замок. Дверь медленно отворилась, но больше никто не пытался попасть внутрь. Князь лежал на пороге. Он держал мюродем обеими руками - одна из них теперь разжалась и упала на землю рядом с ним. Клинок по рукоять вошел в его грудь.
        Мой отец был мертв.
        Глава 52
        ЛЭЙРА
        Десмонд что-то крикнул нам. Йеро схватил меня за руку и потащил дальше по площади. Я окликнула Вику, но паладин напомнил, что она сможет о себе позаботиться, и поволок меня вверх по ступеням, туда, где Кадиз схватил меня за плечи и толкнул себе за спину, пока Йеро отбивался от верхового кеппоханца, который погнался за нами и уже успел одолеть половину лестницы.
        Стражники ошарашенно смотрели на меня, и один из них выкрикнул что-то, но я разобрала лишь слова «ничейная дочь» и «темная магия».
        Десмонд ответил:
        - Никаких вопросов - не сейчас! - И его люди выстроились вокруг него.
        Я потеряла Вику из виду и не знала, что сделать, чтобы ей помочь. Она же тоже была на нашей стороне! Она защищала меня, как делала это всю свою жизнь. Почему она не здесь? Она могла бы легко сбежать от кеппоханцев в этой суматохе!
        Кадиз поднес к губам рог. Он был непримечательным и маленьким, не больше детской ладони, наверное, он спрятал его в одежде. Вот только когда он подул в него, над замком разнесся глубокий звук и все гвардейцы на стенах услышали предупреждение.
        По спине пробежал ледяной холод, и я посмотрела на тело моего отца. Слуги волокли его через порог внутрь дворца, споря о случившемся. Одни не хотели верить, что князь оказался настолько трусливым, что вонзил себе в грудь мюродем, увидев Повелителя дэмов. Другие видели это своими глазами.
        Я не чувствовала ничего, кроме беспокойной лживой пустоты. Мой отец не был трусливым. Но он ужасно поступил с Алариком и не ждал от Повелителя дэмов ни милости, ни сострадания. Эти чувства были чужды ему самому. Решение покончить с собой было для него совершенно логичным - лучше, чем попасть в руки своего злейшего врага.
        Разве я не должна была испытывать облегчение из-за того, что Аларик не забрал с собой моего отца и, таким образом, не завершил круговорот проклятья? Я искала это чувство и не находила его - пока еще не находила.
        Рог Кадиза смолк.
        Калейя вскочила на черную, как смоль, лошадь и показала своим мечом-бастардом на Десмонда:
        - Кто унаследует титул князя гор? Приведите его сюда! Приведите его ко мне!
        Десмонд сделал шаг вперед и пристально посмотрел на нее. Калейя нетерпеливо направляла лошадь взад-вперед перед крыльцом, словно она больше не могла сдерживать свой бьющий через край темперамент - как и жажду крови своих бойцов.
        - Наш князь умер, не оставив наследника.
        Калейя рассмеялась:
        - Тем лучше. Тогда я заберу первую тысячу людей прямо сейчас. Следующих мои люди заберут, когда полная луна появится на небе. Поблагодарите меня, министр, и проследите, чтобы их хорошо кормили, потому что у меня большие планы насчет…
        - Тогда я становлюсь держателем престола Немии! - перебил Десмонд Калейю. Кадиз встал рядом с ним. Я заметила на его губах тень улыбки. - И в качестве такового я отказываюсь передавать вам своих людей. Отправляйтесь домой, огненная княгиня. Я сообщу вам, будем ли мы обсуждать наш альянс и когда.
        Я открыла рот от удивления. Десмонд давно был моим лучшим другом. Он всегда продумывал все на шаг вперед. Поэтому мне не следовало бы удивляться тому, как независимо он указал Калейе ее место. Но я удивилась. Он выглядел так необычно в образе человека, который принимает решения. Необычно - но эта роль подходила ему, как сшитый по мерке костюм.
        Немийские всадники выехали на площадь. Направляемые взглядом Кадиза, они разделились, заняв стратегически важные пункты перед замком и у всех выходов с площади. Подтянулась пехота, рабочие и горожане с вилами, молотами и топорами. Они подходили, словно случайно, словно любопытство отвлекло их по дороге на работу. Но это было не любопытство. Они пришли, потому что их позвал Кадиз.
        - Кадиз, - тихо окликнула его я, потому что Десмонда отвлекать было нельзя. Он вел с Калейей безмолвную игру взглядов и бесстрашия, и на кону была резня в стенах замка эс-Ретнея. Если он проиграет, прольется кровь. Кровь невинных людей.
        Кадиз повернулся ко мне.
        - Сможет ли она снова призвать Повелителя? - шепотом спросил он меня.
        Я покачала головой:
        - На сегодня эта карта сыграна. После прошлого проклятья Аларик до рассвета находился в странном состоянии транса. Но они припрятали в рукаве еще одну, Кадиз. Над замком в скалах Волариана кишат дэмы. Фемаршал призовет их.
        Я посмотрела на Сану. Она стояла совершенно неподвижно, снисходительно глядя на диких воителей Кеппоха. Она ждала. И ее солдаты не двигались с места. Пока что.
        - Не забывайте об этом, - встревоженно прошептала я.
        Калейя испустила боевой клич, заглушив слова Десмонда.
        Кадиз кивнул, и меткая арбалетная стрела вонзилась в землю прямо перед левым копытом лошади Калейи. Вороной поднялся на дыбы.
        - Отправляйтесь домой, - снова потребовал Десмонд.
        Но Калейя выпустила поводья и подняла жезл, который до этого был спрятан в сапоге и теперь словно сам собой вспыхнул, как факел. Она показала пылающим концом на Десмонда.
        - Если новый хранитель горного престола хочет войны со мной, он ее получит. До захода солнца он перестанет быть хранителем престола. Не будет больше ни верховного министра, ни замка. Немия будет принадлежать нам!
        Она бросила факел на ступени, и в следующий момент над ней взметнулись метровые языки пламени.
        - Изгоните ее! - крикнул Кадиз, и мы увидели, как немийские гвардейцы, размахивая мюродемами, бросились в атаку, а затем пламя взметнулось так высоко, что заслонило все от нас. Крики дерущихся, звон оружия и стук копыт пробивались сквозь треск огня.
        Я заглушила страх за всех моих друзей - прежде всего за Вику, которая оказалась среди врагов, - и потянулась к магии. Она пришла ко мне, словно буря, изумрудно-зеленая и бирюзовая, и я направила ее против огня Калейи, быстро потушив его.
        Где же Вика?
        Я увидела ее на лошади рядом с каким-то кеппоханцем, совсем недалеко. Не теряя самообладания, я подбежала к краю крыльца и спрыгнула на парапет стены. Много лет назад Вика стояла здесь, наверху. Она поднимала свой деревянный мюродем, и на ее безупречном лице было написана гордость за Немию. Здесь она поклялась стать настоящей героиней.
        Теперь я сама поднимала оружие - магический кинжал. Плетение силы и магии тут же развернулось вокруг меня, словно опутывая клинок длинными нитями.
        - Вика! - крикнула я. - Сюда!
        Ее атаковал один из немийских гвардейцев, и на мгновение я представила, как убиваю его, потому что он нападал на мою подругу. Но это были наши люди. Вика отбила его удар и ловко уклонилась на своей легконогой лошади. У нее была возможность контратаковать, но она не воспользовалась ей.
        - Вика! - крикнула я еще раз, когда она на мгновение оказалась в безопасности. Наши взгляды встретились. Она улыбнулась, едва заметно, одними глазами. Затем она развернула лошадь и скрылась в толпе.
        И тогда я поняла, что она приняла решение.
        Против будущего, в котором она станет Викарай Лессит.
        Против Немии.
        И против меня.
        Я еще раз заметила ее лошадь, когда она рядом с каким-то кеппоханским воином уезжала с площади, и понадеялась, что ей удастся добраться до безопасного места. Другие кеппоханцы бросились бежать еще раньше. Наши гвардейцы сражались смело и решительно, как способны только люди, защищающие свою родину. Свой дом. Свои жилища, за дверями которых искали убежища их дети.
        - Наши люди обратили кеппоханцев в бегство, - рявкнул Десмонд, спрыгнув вниз через несколько ступеней. Он попытался достать до Калейи, но ее воины оттеснили его.
        - Нет! - крикнула я. - Десмонд, нет! Назад, в укрытие! Что-то не так!
        Я достаточно хорошо знала Аларика, чтобы понимать: кеппоханцы никогда не станут отступать так быстро и безоговорочно.
        В меня едва не попала горящая стрела. Я присела, спрятавшись за ограждением, и бросила взгляд на северо-запад, откуда доносились какие-то звуки. А потом я увидела.
        - Дэмы! - крикнула я. - Дэмы идут!
        Они надвигались со стороны вершины Волариана, как темная волна. Как черная вода, которая переливалась через стены замка. Скрежет когтей по камню заполнил улицы, их тявканье и хрипы катились перед ними, превращая страх мирных жителей во всепоглощающую панику. Неудивительно. Если считать и мелких тварей, их были сотни.
        Как мы могли поверить, что обратили кеппоханцев в бегство? Они бежали не от нас. Они освобождали место для своих сообщников!
        Я взмахнула кинжалом, удлиняя хлесткие нити магии, чтобы они доставали дальше. Магическая плеть ударила по земле между Десмондом и двумя воинами, которые собирались его атаковать. На каменной мостовой осталась трещина, и кеппоханцы отскочили назад.
        У меня не было времени на надежду. Дэмы уже добрались до площади перед замком. Фемаршал небрежным движением вскинула кулак. Ее солдаты вступили в бой.
        Стратегическая схватка за территорию и признание превращалась в битву насмерть. Еще призывая магию кинжала, я увидела, как гибнут первые гвардейцы. Оружие воинов-дэмов оказывалось сильнее, а если нет, твари брали числом.
        Кадиз приказал нашим войскам собраться и защищать вход в замок. Они с Десмондом стояли рядом и поражали своими острыми, как ветер, клинками всех, кто приближался. Но даже одной бреши будет достаточно, чтобы наша защита рухнула. Площадь погрузилась в хаос. Повсюду были дэмы. Множество мелких, юрких, но были и крупные, мускулистые, способные отбиться одновременно от трех вооруженных мужчин. Почти все лошади наших гвардейцев оказались бесполезны, потому что появление неведомых существ повергало их в панику. Горящие стрелы летели с улиц. Кеппоханцы, может быть, и отступили, но это не означало, что они стали сговорчивее.
        Магия моего кинжала позволяла одолеть отдельных атакующих, рассекая их тела, как горячий нож - масло. Однако в толпе я не могла в полной мере задействовать его силу, не рискуя убить наших людей. Врагов было слишком много - их подавляющее превосходство не оставляло нам шанса и заставляло постепенно отступать. Все больше и больше противников добирались до крыльца, но едва я сосредоточилась на том, чтобы защитить Кадиза и Десмонда магической завесой, дэмы внезапно набросились на нас с боков, взобрались по стенам и появились прямо среди нас.
        Я обернулась к одной из тварей, уничтожила ее, но тут же увидела, что надвигается еще одна катастрофа. Небо за замком окрасилось черным от дыма горящих кузниц, но свет заслонял не только он. Стены замка эс-Ретнея покрылись черной сетью.
        - Дэмы! - крикнула я. - Они лезут внутрь!
        - За Волариан! - крикнул Десмонд. Внутри, наверное, остались лишь те, кто нуждался в защите. Старики, дети и слуги, большинство из которых ни разу в жизни не держали в руках оружие.
        Словно пауки, тонколапые существа карабкались по стенам. Они царапали окна, выбивали камни из стен и разбивали стекла.
        Я сбила нескольких со стены магической плетью, но кое-кто забрался уже слишком высоко, и я не смогла до них достать. Окна разбивались, на нас посыпались осколки.
        - Удерживайте крыльцо! - крикнула я Десмонду и снова бросилась к стене. Оттуда мне удалось достать еще одного дэма, который сумел разбить окно и уже наполовину забраться внутрь. Магия рассекла его тело посередине, и нижняя половина с мерзким звуком приземлилась между мной и Кадизом, который, кажется, не обратил внимания ни на труп, ни на кровь, забрызгавшую ему лицо, выпуская из арбалета одну стрелу за другой. Каждая попадала в цель. Я снова повернулась к стенам, но магия моего кинжала больше не доставала атакующих. В какой-то момент я не могла думать больше ни о чем, кроме невинных людей, которые считали, что в замке будут в безопасности. Я должна была им помочь. Никто, кроме меня, был на это не способен.
        На мгновение я закрыла глаза, надеясь, что друзья прикроют меня. Я призвала свою магию, увидела, как она мерцает вокруг, и сплела ее с магией кинжала - с магией моей матери.
        Они усиливали друг друга, словно только в единении могли проявиться в полной мощи, и расстояние, на котором я могла нанести удар, значительно увеличилось. Я сбивала со стены замка одного дэма за другим, но это не сильно улучшало ситуацию. На площади оставалось меньше и меньше наших людей, а мои возможности были не безграничны.
        По лицу скользнуло одновременно что-то холодное и теплое, настойчивое и все же нежное - требовательное и умоляющее. Это были ветра Немии - прежде всего ласса и мюр.
        - Что нам делать? - прошептала я, обращаясь к самой себе, к своей магии, которая бушевала вокруг меня, к ветрам. И я услышала их ответ.
        Я взялась за кинжал обеими руками, впитывая всю его магию, вбирая ее в себя, а затем выпустила ее вместе с выдохом - отправила ее на поле битвы и безмолвно попросила сделать все правильно.
        Дэмы падали на землю. Вражеские солдаты, спотыкаясь, отступали. Атаки промахивались мимо цели, приемы оказывались на секунду медленней, чем нужно, так что мюродемы наших гвардейцев получали столь необходимое преимущество. Однако моей магии хватило лишь ненадолго, и в следующий миг дэмы и их солдаты снова атаковали в полную силу. Огненные стрелы свистели у нас над головами. За ними последовали мешки со смолой, которые поджигали стены замка эс-Ретнея. В воздухе повис густой дым и запах пота, крови и горелой плоти. Я попыталась еще раз соединить магию моей матери со своей собственной, но она была уже слабее.
        Со стены я смотрела на резню на площади. Я больше не видела Йеро, но зато внезапно различила другую знакомую фигуру.
        Фемаршал шагала посреди битвы, как королева среди своих подданных, пристально глядя на что-то, чего я в суматохе еще не могла разглядеть.
        И тут я увидела на крыльце Кадиза, который смотрел в ту же сторону, и мое сердце пропустило удар. Фемаршал направилась прямо к Десмонду. Он оказался посреди площади. Ввязавшись в дуэль на мечах с одетым в кожаные и металлические доспехи воином, он отделился от нашей линии защиты у подножия крыльца. Гвардеец прикрывал его со спины, но в этот момент его поразила стрела, и он беззвучно рухнул на землю. Фемаршал смотрела Десмонду в спину, и, хотя Кадиз выкрикнул предупреждение, мне стало ясно, что друг его не услышит.
        Я снова отправила мощную волну магии над полем битвы. Дэмы скрючились, несколько солдат выронили оружие, но в этот раз влияние волшебства было еще короче. Мои силы были на исходе.
        Я обхватила рукоять кинжала обеими руками и снова позволила магии засиять вокруг клинка.
        Фемаршал уже почти добралась до Десмонда. Она небрежно держала меч на отлете, и на ее лице проглядывала улыбка, словно она собиралась исполнить то, о чем давно мечтала.
        Возможно, это и правда было так. Она не знала Десмонда. Он был ей совершенно безразличен. Но когда-то в давние времена какой-то немиец проклял Сану Филлес, и столетия она взращивала в себе месть. Теперь она могла осуществить ее. Одним ударом лишить Немию лидера, обрушив страну в хаос. Именно этого она и хотела. Хаоса, который она сможет перестроить по собственному разумению.
        Я выждала мгновение, когда у меня появилось достаточно необходимого пространства, а затем, не медля ни секунды, взмахнула кинжалом над головой, чтобы плеть протянулась через всю площадь.
        Магия нашла свою цель. Вот только за мгновение до того, как плеть обвила ее плечо, фемаршал увидела, что происходит. Она обожгла меня взглядом. К моему ужасу, ее улыбка стала еще шире.
        Мою руку болезненно дернуло, когда магия коснулась тела фемаршала. Кинжал будто со всей силы врезался в неподатливый камень, едва не выскользнув из моей руки. Пальцы стиснули рукоять, сведенные болезненной судорогой. На лице фемаршала я тоже увидела муку. Я задела руку, в которой она держала меч. Магия обвила ее предплечье, словно кандалы, и она выронила оружие. Несмотря на шум, я расслышала лязг.
        В следующий момент она распрямилась, протянула руку и ухватилась за магию, как за веревку. С криком она потянула за плеть.
        Весь мой страх, смелость и воля позволили удержаться на ногах и не выронить кинжал. Она хочет получить его - но она никогда его не получит!
        Она сдернула меня с места на стене, и я рухнула на землю с трех метров, приземлившись между стеной замка, боковой стенкой крыльца и хаосом на площади. На меня тут же бросился дэм размером с человека, с похожей на кошачью мордой. Фемаршал тянула за магию - благодаря этой связи я ощущала ее боль и беспредельную ненависть так отчетливо, будто она кричала мне в лицо.
        На то, чтобы удержать кинжал, уходили все силы, но одновременно с этим мне удалось другой рукой дотянуться до мюродема, чтобы защититься от дэма-кота. Длинными острыми когтями тварь ударила меня в лицо. Я уклонилась, но он все же задел шею и разодрал одежду. В следующий момент меня охватило странное чувство беззащитности, но не было времени размышлять об этом. Чтобы уклониться от следующей атаки, мне пришлось упасть на землю. Еще один рывок магии кинжала протащил меня на животе по мостовой.
        Что бы ни происходило, нельзя было выпускать кинжал. Мысль о том, что фемаршал может воспользоваться его магией, придала мне достаточно сил. Я снова перекатилась на бок, когда дэм-кот прыгнул на меня. Слишком медленно. Пока я еще собирала волшебство, чтобы вырвать его из рук фемаршала, отвратительная тварь наступила на меня своим тяжелым сапогом, так что перехватило дыхание. Я скрючилась, а еще один рывок магии кинжала потащил меня вперед, заставив перевернуться на живот. Дэм-кот присел надо мной, растопырив когти и упираясь коленом между лопатками. Глубоко внутри бушевала магия моей прародительницы, магия ночного неба. Дать ей волю было бы легко - намного легче, чем удержать. Вот только что я выпущу на волю? Для волшебницы мои друзья ничего не значили. Она лишь хотела исполнить свое предназначение и разрушить Алсьяна-Дэра, чего бы это ни стоило. Даже если для этого нужно будет принести в жертву всю Немию.
        Натяжение магии ослабло, и я осмелилась поднять голову, но увидела лишь медленно приближающиеся ноги фемаршала.
        Дэм-кот обхватил мою голову сзади, приподнял ее, зашипев мне в затылок, и со всей силы ударил о землю.
        Я увидела ночное небо. Тьму и звезды.
        Глава 53
        ВИКА
        - Принцесса в шрамах!
        Вика в ужасе натянула поводья лошади и отступила к обочине, чтобы скачущие следом всадники не наткнулись на нее. Каллахан поскакал дальше, но она потом с легкостью найдет его - кеппоханскому войску трудно затеряться в немийских горах.
        Произошедшее разрывало Вику на части. С одной стороны, она невероятно гордилась, что Десмонд не дрогнул перед Калейей. С другой, теперь дэмы сражались под стенами, в которых она выросла. Против людей, которые были ее друзьями. И Вика не могла ничего сделать. Возможно, она никогда не узнает, кто погиб, а кто выжил. Потому что теперь она была на стороне Кеппоха.
        Ее кобыла высоко задрала голову, натянув поводья. Она не хотела задерживаться здесь, и какая-то часть Вики - та часть, которой нравились кеппоханские боевые кличи - была с ней согласна. Заметила ли ее мать, укрывающаяся в безопасности и выглядывающая в окно? Вика почти хотела этого - пусть же та увидит, что стало с ее дочерью.
        Другая ее часть хотела вернуться в замок, чтобы узнать, нужна ли помощь Десмонду и Лэйре.
        И вот на краю улицы, среди скал Волариана, ее поджидал посетитель снов, и когда она увидела его, все остальное на мгновение потеряло смысл.
        Она спрыгнула с лошади, так что та чуть не убежала, но Вике удалось удержать ее и провести вокруг себя по короткому кругу, пока остальные всадники не удалились достаточно, чтобы ее больше не было видно. Только топот копыт разносился над склоном горы, когда она галопом спускалась в долину.
        - Что ты здесь делаешь? - Она непонимающе посмотрела на Риана. Она уже некоторое время не видела его. - Я думала, ты больше не показываешься мне с тех пор, как я узнала, кто ты. Что ты приходишься Каллахану… - Она смолкла на полуслове, потому что он понимающе улыбнулся.
        - Пламя Кеппоха полно иронии, не так ли? Когда я умер, то пообещал себе: я хочу увидеть, как женщина, которая навлекла на меня погибель в моем же замке, страдает. И я хочу увидеть, что мой род в Кеппохе продолжается. И теперь я вижу, как это происходит. Принцесса в шрамах скачет рядом с моим потомком.
        Вика сглотнула. Только несколько дней назад Каллахан рассказал ей, что его семья вела свой род от женщины, которую выдали за полководца после большого скандала, стоящего жизни ее возлюбленному, сыну кеппоханского князя. Ее первенец был ребенком пропавшего принца. И этот мальчик в конце концов стал полководцем, и так этот пост передавался дальше, от отца к сыну. До сегодняшнего дня.
        Пропавшим принцем был Риан Цира. Чтобы спасти свою возлюбленную, он отправился в Царство дэмов, чтобы просить о свободе брата, которого проклял он сам.
        - У нас обоих чья-то жизнь на совести, - сказала Вика.
        Риан кивнул:
        - И мы носим свои шрамы.
        Она подошла к нему на шаг ближе. Он выглядел таким настоящим, так небрежно опирался на камень. Почти как человек, его глаза стали не такими яркими, и в их синеве теперь было меньше черных брызг. Она почти забыла, что на самом деле его здесь не было. Или… или все же был?
        - Мне жаль, - пробормотала она, - но ничто из того, что ты хочешь увидеть, не исполнится. У меня свои планы на эту жизнь, знаешь ли.
        Он лишь улыбнулся, словно и сам не хотел ничего другого.
        - А твоя линия… - Как ей ему об этом сказать? - Она закончится. Каллахан последний. Он хочет… Он не станет…
        В один из спокойных моментов Каллахан Брок рассказал ей, что ему пришлось проходить лечение, которое сделало для него невозможным зачать ребенка.
        - Больше никогда, - сказал он, - мою семью не будут использовать для военной службы семье князя. Они и так достаточно долго владели нами.
        Она понимала: он был так открыт с ней только потому, что постоянно ощущал ее подавляющий страх. Страх того, что он может передумать и все же заставить ее исполнить супружеский долг. Знание о том, что даже тогда она не понесет от него ребенка, подарило ей внутренний покой, которого она никогда не знала после того видения в горе. И она стала еще больше доверять Каллахану.
        - Твой род пресечется, Риан.
        Несмотря на эти слова, его улыбка никуда не исчезла.
        - Милая Вика, твоя печаль разбивает мне сердце. Ты не должна грустить вместе со мной. Я давно об этом знаю.
        И тогда она подумала, что он, быть может, именно потому и посоветовал ей выйти за Каллахана Брока.
        - Ты знал все это время.
        Он лишь насмешливо наклонил голову - молчаливый жест, показывающий, что он знает намного больше, чем она могла себе представить. Но он тут же снова приобрел серьезный вид.
        - Я этим горжусь. И это делает меня свободным.
        - Что это означает? - недоверчиво спросила она. Это звучало… окончательно.
        Риан вытянул руку, и Вика внезапно ощутила невыразимый ужас, что не почувствует его прикосновения. Она закрыла глаза.
        Стало невероятно тихо. Топот копыт удаляющихся всадников гудел вдалеке, как гроза, которая не дошла до долины. А вверху, на горе - там, где возвышался замок, - было тихо. Так тихо, словно победителей не осталось. Будто погибли все. Все.
        - Это место, где я нахожусь, - произнес Риан, - оно вневременное и вечное. Но я не таков.
        В этот момент, когда Вика хотела испуганно открыть глаза, чтобы просить, а может быть даже умолять его не уходить, он коснулся ее щеки. И на этот раз ей не померещилось: прикосновение его пальцев к ее коже было настоящим. Он касался не шрамов. Он касался ее.
        - Я слишком глубоко заглянул во время, которое еще не записано, чтобы оставаться здесь дольше, Вика.
        - Не уходи, - прошептала она и внезапно ощутила, как слезы катятся по ее коже - и по его коже.
        Она потеряла уже так много.
        А теперь еще и его.
        - Я кое-что тебе оставлю, - пообещал он. Она ощутила на лбу его дыхание. - Задание. Важное задание, Вика. В нем все, что для меня еще важно. Алсьяна-Дэра стоит на распутье.
        У нее едва не вырвался возглас возмущения. Среди войны и потерь он заговорил о Царстве теней? Да пусть оно пропадет пропадом!..
        Но внезапно его губы коснулись ее лба. Вика застыла. Поцелуй был теплым и нежным, и таким настоящим, таким ощутимым, что она невольно обняла Риана. Он уже давно не был лишь сном, он становился настоящим рядом с ней. Или это она всегда оказывалась там, где был и он.
        Она ощутила в этом поцелуе глубокую симпатию. И тоску. Но, кроме этого, было и многое другое. Глубокое, вечно длящееся чувство исходило от него. Чувство, которое касалось не ее, а того, что он защищал тысячу лет: Алсьяна-Дэра. Со всеми ее красотами и ужасами. Он любил свое Царство, как Вика - тот мир, в котором жила. И какая между ними разница? У них обоих была темная сторона.
        - Что я могу сделать? - тихо спросила Вика.
        Риан вздохнул в ее руках, словно собираясь с духом:
        - Сана Филлес знала, как выйти из Алсьяна-Дэра. Однажды она покинула эти земли, много сотен лет назад, отправившись к королеве Рубии, чтобы сделать предложение Лиаскай от моего имени. У Саны в руках ключ к тому, как положить конец проклятью. Но тогдашняя королева отказала, потому что не ожидала ничего подобного.
        - Сана Филлес предала тебя! - вырвалось у Вики.
        - Но это не отменяет того факта, что план был верен. Нам не хватило аргументов, чтобы убедить Королеву. Ее отказ пробудил в фемаршале жажду мести. И теперь Сана идет к смерти.
        Вике подумалось, что эта информация должна как-то подействовать на нее. Вот только она не ощутила ничего. Ни удовлетворения, ни облегчения.
        - Вика, ее план умрет вместе с ней, если ты не заберешь его себе. Я пытался найти Повелителя, но проклятье крепко держит его, и он не может меня услышать. Принеси ему ключ, Вика.
        Вика еще крепче обняла Риана и рискнула открыть глаза. Он не исчез.
        Он был здесь.
        Совсем близко.
        - Я еще увижу тебя?
        Это разбивало ей сердце - видеть, как он безуспешно пытается улыбнуться.
        - Если ты откроешь глаза, то будешь видеть меня. Каждый день понемногу.
        В его взгляде отчетливо читалось то, чего он не произносил вслух: они больше не увидятся. И это причиняло ему боль.
        - Дай же мне этот ключ, - поспешно сказала Вика, не давая себе времени расплакаться. - Скажи мне, каков план, позволяющий освободить Царство теней.
        А значит, подумала она, и тебя.
        Глава 54
        ЛЭЙРА
        Что-то клубилось вокруг меня. Шум битвы снова нарастал, и я ощутила рукоять кинжала в ладонях еще до того, как полностью пришла в себя. Мои глаза открылись невероятно медленно, словно преодолевая сопротивление. Первое, что я увидела, - сладостная ухмылка дэма-кота, который продемонстрировал свои клыки, наклоняясь надо мной.
        Нужно было действовать молниеносно, пока тварь считала, что я очнулась не до конца. Подняв кинжал, я коротким движением кисти захлестнула магическую плеть вокруг шеи дэма. Тварь фыркнула, захрипела и закричала. Тщетно. Она была в моей власти.
        В следующее мгновение ее резко отбросило в сторону, и на меня накинулась фемаршал. Она схватила меня за шею, высоко подняла и со всей силы швырнула о стену. От удара у меня перехватило дыхание. Тело больше не слушалось, и я не могла понять, держу ли до сих пор кинжал в руке или мои ладони пусты.
        - Думаешь, ты можешь ее получить, эту землю? - быстрым шепотом спросила фемаршал. Ничто в ее голосе не выдавало, что мы находимся посреди битвы, а в нескольких метрах от нас люди борются с нежитью. Для Саны Филлес существовали лишь мы двое. Как ей удавалось в такой ситуации по-прежнему выглядеть столь благородно красивой? Будто добрая смелая сказочная героиня, спасительница. Я была совершенно уверена, что мама увидела в ней именно это. - Ты и правда веришь, что эта земля всегда будет твоей?
        Возможно, мне следовало бы ей сказать, что я и не стремлюсь владеть этой землей. Я не подходила для того, чтобы править Немией. Вот только она не оставляла мне воздуха, из-за чего я не могла произнести ни единого звука. В моей голове нарастало невыносимое давление, будто к лицу прилило слишком много крови. Казалось, что моя кожа вот-вот лопнет. В груди одновременно с этим зрела разрушительная пустота. Каждый удар сердца отзывался жестоким спазмом. Тьма обступала меня со всех сторон.
        - Какой чудесный клинок, - прошептала фемаршал. Что-то холодное скользнуло по моей щеке вниз, до шеи, слегка царапая кожу на ключицах.
        Я в ужасе застыла. Она хотела убить меня кинжалом моей же матери.
        - Я заберу твое наследство и совсем скоро узнаю, какими словами можно пробудить эту магию.
        Ничтожным утешением для меня оставалось лишь то, что она никогда не получит власть над магией моей матери, ведь она заключалась не в словах.
        Кончик кинжала скользнул глубже.
        - Эта земля будет принадлежать мне, - произнесла фемаршал. - Она вся будет моей. Горы, долина и, конечно, этот замок.
        Ее слова пронизывали меня насквозь.
        Они проникали глубоко, во тьму, пытаясь поглотить меня. Звучали в промежутках между ударами сердца.
        Но затем появился свет. Я открыла глаза - за фемаршалом стоял Йеро с лучащимися голубыми глазами и диким ветром в волосах.
        Вместе с ним пришло воспоминание - слова, которые сказала мне волшебница. Я почти забыла их, потому что не поверила ей, но в этом она не соврала.
        Ты можешь освободить ветра, которые я связала с этой землей.
        Фемаршал хотела править Немией, но она забыла, из чего та состоит. Душой страны был ее народ.
        Люди, которые называли горы своей семьей, а ветра - друзьями.
        Наши родные и наши близкие никогда не дадут нам покориться ей!
        Фемаршал нацелила кинжал в мое сердце, и я ощутила, как он уже разрывает кожу. Не обращая внимания на боль, я призвала всю свою магию. Я не видела и не чувствовала ничего, кроме изумрудно-зеленого и бирюзового.
        Пусть я умру, но освобожу свою судьбу.
        Я выпустила на волю магию звездной ночи - волшебство моей предшественницы, которое я еще недавно со страхом сдерживала в себе. Теперь я бросилась в нее - в самое сердце холодной ночи. Отыскала связь, которую нужно было развязать. Оковы, разбив которые я освободила бы ветра.
        Боль пронзила мою грудь. Я услышала собственный кашель. Прострелило колено. Я споткнулась? Я уже упала на землю, умирая?
        Я отрешилась от мыслей о теле, погрузившись душой в магию звездной ночи и сосредоточившись на своей задаче.
        Моя магия была повсюду: как свет неба; как море любви; как день, полный надежды.
        И тогда я нашла решение, которое искала.
        Всего одну мысль.
        Я даю вам свободу, четыре ветра. Избавьтесь от ваших оков. Вы друзья, а не пленники!
        Ветра взвыли, и я задрожала от оглушительного ощущения их свободы и силы.
        Я с трудом перекатилась на бок, втягивая воздух, несмотря на боль в горле. Скрючилась, потому что каждый вдох давался с трудом, словно кто-то бил меня в грудь кулаком.
        Я тут же поняла, почему фемаршал отпустила меня - она сражалась с Йеро. Их клинки пели в воздухе, сталкиваясь друг с другом с оглушительным звоном.
        Я пошарила вокруг, но мой кинжал пропал. Наверное, он так и остался у нее. Мой мюродем лежал в пыли, и я схватила его, но голова кружилась слишком сильно, так что я не могла подняться и помочь Йеро.
        В следующий момент я увидела, как один из солдат дернулся, попытавшись броситься на помощь фемаршалу, но его тут же задержал Кадиз.
        А потом я ощутила ветра - вчетвером они отталкивали нападающих. Я освободила их, и теперь они сражались на нашей стороне, за Немию.
        Изящная западная люлана разозлилась, и ее мягкие порывы сбрасывали бойцов со стен замка. Восточные ветра танэля несли с собой невыносимо горячий песок пустынь, ослеплявший солдат фемаршала. Мюр со звоном проносился по рядам воинов, обходя наших и гоня перед собой врагов. Ласса окружала задержавшихся чужаков своими роскошными разноцветными вихрями, смущала их чувства, так что они начинали нападать друг на друга.
        Мы побеждали! Солдаты фемаршала отступали. Оставшиеся дэмы спасались бегством. Кеппоханцы давно скрылись.
        Только Филлес еще сражалась, хотя ее меч рассекал воздух все медленнее. Она лишь отбивала удары, которые Йеро, запыхавшись, наносил один за другим. Он нападал на нее, словно в угаре, и оттеснял назад. Почти что заставив прижаться к стене, со всей силы ударил мечом по стене на высоте ее горла, так что женщине пришлось упасть перед ним на колени, уклоняясь от смертельного выпада.
        Когда он занес мюродем для последнего удара, его лицо было белым, словно светящимся, по нему стекал пот, а глаза превратились в два холодных твердых сапфира.
        - Подожди, - выдохнула фемаршал, умоляюще глядя на меня.
        Рассчитывала на милосердие? Я шумно сглотнула, не зная, что делать. Она была так опасна.
        Ведь мы не такие, как она, правда?
        Йеро тем временем выдохнул и опустил меч, но ветер сильно ударил и его. Паладин чуть не упал, так что ему пришлось опереться на клинок.
        Вместе с Кадизом я подошла к Сане Филлес, в чьей армии теперь остались лишь мертвецы и дезертиры.
        - Чего ты от меня хочешь? Ты проиграла, так ведь?
        Кадиз предостерегающе навел на нее арбалет.
        Она лишь тихо рассмеялась:
        - Она уже знает. Она потеряла все, что было для нее важно.
        В этот момент Йеро рухнул на землю.
        - Можешь забрать кинжал, - произнесла фемаршал с таким презрением, словно на самом деле это она победила нас. - Мне он больше не…
        Стрела Кадиза свистнула в воздухе, вонзившись ей точно между глаз.
        Я оказалась рядом с Йеро еще до того, как Филлес упала на землю, и в тот же момент забыла о ее существовании. Забыла, что она вообще когда-то была.
        Я осторожно приблизила паладина к себе, попыталась найти пульс, но не ощутила его. Стала искать рану и обнаружила огромное количество крови.
        - О нет! Нет, пожалуйста!
        Рядом со мной появился Кадиз, а следом за ним и Десмонд.
        - Подожди, - прошептала я, уткнувшись в волосы Йеро. - Подожди, подожди, подожди! Мы сможем тебе помочь, но ты должен продержаться.
        Кадиз и Десмонд перебросились словами, которых я не поняла. Вернее, не хотела принимать их. Этого не должно было случиться.
        Очень осторожно я положила ладонь на рукоять кинжала. Проклятая фемаршал ударила Йеро в живот, а он просто сражался дальше. Не вымолвил ни слова, просто дрался дальше, пока не победил.
        - Его больше нет, - произнес кто-то, но это было не так.
        Йеро пришел, чтобы спасти меня. А теперь я спасу его.
        Моя магия стала слабее, я почти истратила ее, и теперь оставалось лишь слабое мерцание. Так осторожно, насколько это было возможно, несмотря на дрожь в пальцах, я направила ее по своим рукам, в ладони, в кожу, в кинжал моей матери.
        - Закрой его раны, - всхлипнула я, не зная толком, обращаюсь ли к самой себе или к своей магии, или к магии своей матери, или ко всей магии, к которой я вообще могла воззвать.
        Однако ничего не произошло. Волшебство протекло по моему телу, по кинжалу, а затем вылилось в пустоту, как чернила, попавшие на водную поверхность, и рассеялось в пространстве.
        - Подожди еще, - прошептала я в его волосы. - Подожди. Кто-то обязательно придет и сможет помочь тебе лучше, чем я.
        - Лэйра, - тихо произнес Десмонд, положив руку мне на плечи.
        Ища помощи, я посмотрела на него:
        - Приведи кого-нибудь, кто сможет мне помочь. Быстро! Я не целительница, Десмонд, я ничего не могу сделать! Моя магия - она просто пронизывает его насквозь. - Я еще крепче вцепилась в Йеро, призвала все колдовство, которое у меня еще оставалось, чтобы спасти его. - Просто продержись еще немного. Кто-то придет, кто… Пожалуйста, приведите же целителя!
        - Лэйра. - Десмонд заставил меня выпустить кинжал. Сил сопротивляться не было.
        Повсюду была кровь. Кровь занимала все поле зрения, кровь шумела в ушах, кровью пропах воздух.
        Десмонд положил мою ладонь на сердце Йеро:
        - Прислушайся.
        Я ничего не слышала. Лишь этот шум у меня в ушах, и дрожь, и все же…
        - Мы же должны что-то сделать. - Мой взгляд метался между Кадизом и Десмондом. Я видела их лишь смутно, потому что глаза застилали слезы. - Пожалуйста, сделайте же что-нибудь. Прежде чем… Прежде чем… Пока не стало слишком поздно.
        Но действительность была невыносима - а я ошибалась.
        - Он мертв, Лэйра, - прошептал Десмонд. - Он больше не сможет тебя ждать. Он уже не здесь.
        Он позволил мне поплакать еще немного, а затем взял за подбородок и заставил поднять взгляд:
        - Я понимаю, что ты потеряла одного из самых близких друзей.
        Одного из? Я потеряла все!
        - И я понимаю, что тебе нужно время, чтобы пережить эту потерю. Оно у тебя будет. Однако сейчас ты нужна народу Немии. Ты и вся магия, которую ты сможешь собрать.
        Я непонимающе посмотрела на него:
        - Моя… магия?
        Две недели назад немийцы готовы были подвергнуть меня смертельной пытке за эту магию. А теперь…
        - Ты нужна мне, Лэйра!
        Все казалось таким далеким. Я освободила ветра, и исход битвы был решен. Аларик был заточен в своем проклятье, Вика ушла к кеппоханцам, а Йеро… погиб.
        Хотела ли я на самом деле жить дальше? Кажется, от меня требуют слишком многого.
        - Кузницы и деревни рядом с ними горят, - произнес Кадиз. - Нужно помочь людям потушить пожары и оказать помощь раненым. Потом нужно доставить в замок тех, кто лишился жилища, чтобы они были в безопасности.
        - И, - словно против воли добавил Десмонд, - что-то нужно делать с дэмами. Они шастают по стране и…
        Я понимала, но не могла отпустить Йеро, ведь если я сделаю это, если позволю его голове опуститься на землю, обратного пути больше не будет. Тогда я не смогу надеяться, не смогу убеждать себя, что мы ошиблись. Тогда я потеряю его.
        - Лэйра. - Взгляд Кадиза был очень серьезным. - Сегодня мы победили, но мы понесли страшные потери. Мы вернемся в замок и отнесем погибших на гору. Поблагодарим их за все, что они сделали для нас, за их великую жертву. И Йеро будут чествовать больше всех. Он отверг Немию - и все же спас ее.
        - Паладин без пятерни, - произнес Десмонд. - Нет никого смелее, чем единственный паладин, который сражался в одиночку.
        Я кивнула и отпустила Йеро, осторожно положив голову на землю рядом с собой. Его глаза были закрыты, и он выглядел неожиданно мирно. Я поцеловала его в лоб и прошептала: «Отец без ребенка. Надеюсь, что там, где ты сейчас, ты не будешь одинок».
        Потом я встала, как бы тяжело это ни было. Ради Йеро - исключительно ради него. Потому что для него живые всегда стояли на первом месте.
        Глава 55
        АЛАРИК
        Над замком лежала безлунная ночь, в которой Аларик мог затеряться. Он оставался в тени стены, скользил вдоль нее в поисках, хотя чувствовал, что Лэйры здесь нет.
        Казалось, что здесь больше вообще никого нет, даже ветра исчезли.
        Аларик ждал, не зная чего.
        Мертвых унесли, а кровь залили водой, но здесь все равно пахло смертью.
        Его не было рядом. Хуже того, он подчинился заклятью, исчез совершенно не вовремя и оставил Лэйру в одиночестве. Здесь, на этом самом месте, где еще несколько часов назад в щели между камнями мостовой просачивалась кровь множества людей и дэмов, Лэйра сражалась за свою жизнь и за судьбу своего народа, а он… отсутствовал. Проклятье подчинило его тело, вытеснив собственные мысли и желания. Осталось лишь инстинктивное стремление исполнить то, что от него требовалось, а потом появилась безграничная ярость, когда это оказалось невозможным. Он оставил ее в беде.
        Он пришел в себя лишь несколько часов спустя. Рядом был Кедрен - новый, незнакомый, тень прежнего. Кедрен, который боялся его. Проклятье превращало Аларика в кого-то другого. В существо, которое вызывало панический страх даже у друга.
        И это проклятье вернется. Вероятно, не раз.
        Если бы речь шла только о нем, Аларик тут же согласился бы, чтобы Лэйра вернула Алсьяна-Дэра Лиаскай. К сожалению, речь шла не только о нем. Каким бы отвратительным ни было проклятье, Царство дэмов не сводилось к нему. В нем было много хорошего. Это был мир, полный чудес, которые нужно было сохранить.
        Какой у него был выбор? Можно ли решить спасти один мир, если это неизбежно повергнет другой в хаос?
        «Народ, которому ты служишь, должен быть самым ценным для тебя», - учил его когда-то отец. Отец, который совершал столько несправедливостей. И все же его уроки было не так-то просто выжечь из памяти Аларика.
        Он посмотрел в небо. Безлунная ночь. Темнейшая. Так называли немийцы этот момент времени, которого они боялись.
        А в Кеппохе эту самую ночь называли новолунием, и там она обещала надежду.
        Он должен найти Лэйру, прежде чем она решит погрузить Алсьяна-Дэра в вечную темнейшую ночь.
        Глава 56
        ВИКА
        - Ты этого не сделаешь.
        Каллахан посмотрел на нее холодными серыми глазами, словно она была одной из воительниц, которым он отдавал приказы и которые, вероятно, без тени сомнения станцевали бы перед ним на столе, если бы только он захотел.
        Вот только для Вики он не был командиром.
        - Напомни-ка мне, - произнесла она и ткнула двумя пальцами ему в грудь. - Когда я спрашивала у тебя разрешения?
        Несколько мужчин посмотрели на них. Несмотря на напряженную атмосферу в их построенном второпях лагере, они с ухмылками подходили поближе, чтобы не пропустить ссору между командиром и его низкорослой женой, которая явно не умела держать язык за зубами. Но сегодня Вика не предоставит им развлечения. Она окинула их ядовитым взглядом, схватила Каллахана за край мовлэ и потянула его в палатку.
        Им вслед раздались веселые возгласы. Вика задернула полог. Очаг был маленьким, почти нищенским, но он давал достаточно света, чтобы тени их обоих танцевали на светлых стенах палатки.
        - Я должна идти. На карту поставлено больше, чем ты думаешь!
        Каллахан поднял руки:
        - Вика, наверное, ты просто еще не все понимаешь. Это совершенно непостижимо, но мы проиграли. Если ты, как кеппоханка, теперь вернешься в немийский замок, это не просто принесет тебе проблемы. Это будет стоить тебе жизни!
        У нее вырвалось шипение:
        - Десмонд никогда не допустит, чтобы меня…
        - Ты не доберешься до своего приятеля Десмонда! Вика, снаружи бушует война! Возможно, битва окончена, но война продолжается. Она горит в крови людей. Ты рискуешь жизнью, если…
        - Да! - выкрикнула Вика и едва не рассмеялась, потому что ей внезапно все стало совершенно ясно. - Возможно, я и правда ей рискую! Но это того стоит!
        Каллахан опустился на землю и сел, скрестив ноги:
        - Нет! Совершенно точно нет!
        Вот тут он ошибался.
        - Я всегда боялась умереть, знаешь?
        Он рассмеялся:
        - Ты?
        - Да. Странно, не правда ли? Я почти никогда не уклонялась от сражения, но всегда боялась смерти. Потому что я всегда должна была думать о том, чтобы принести свою жизнь в жертву ради желаний своей семьи, а не ради моих собственных.
        - Меня бы устроило, - пробормотал Каллахан, - если бы ты вообще не приносила в жертву свою жизнь.
        Она уселась на пятки рядом с ним:
        - Вот как? Тебе будет меня не хватать?
        - Княгиня добудет мне новую жену, которая будет раздражать явно больше, чем ты.
        Вика коротко рассмеялась:
        - Это да. Но, может быть, новая будет уметь готовить. Нет, правда, я не то чтобы тороплюсь жертвовать жизнью. И я совершенно не собираюсь в замок эс-Ретнея.
        Он удивленно посмотрел на нее:
        - Ты же сказала…
        - Я сказала, что мне нужно найти Лэйру, а она не останется в замке. Явно не после того, что там произошло.
        Для Вики Лэйра была единственным шансом снова встретиться с Алариком. Подруга воспользовалась магией и заставила ветра сражаться на своей стороне. Вика достаточно хорошо знала Лэйру, чтобы догадаться, что после этого та не захочет оставаться среди немийцев. Возможно, ее отец погиб, и ей нечего опасаться Десмонда. Вот только недоверие немийцев не переломить за одно мгновение. Даже если за это одно мгновение изменился весь их мир.
        - Если я знаю Лэйру, она сейчас помогает тушить пожары на склонах Эсариэса.
        Каллахан застонал и внезапно взял ее руки в свои большие ладони:
        - Значит, она помогает тушить пожары, которые разожгли кеппоханцы? И думаешь, там безопаснее для тебя, чем в замке? Или рассчитываешь, что тебе поверят, будто погибший Повелитель теней рассказал тебе, как предотвратить конец света?
        - Я знаю все тайные тропы Немии. Я найду Лэйру. И она выслушает меня.
        Каллахан задумался. Он что, вообще не замечает, что держит ее за руку, будто в этом не было ничего необычного? На удивление, это ощущение почти не пугало ее. Вика чувствовала мозоли на его пальцах, линии одинаковых клейм на их ладонях и не чувствовала ни малейшего желания отдернуть руку.
        Но оно тут же появилось, когда Каллахан произнес:
        - Ты не поедешь!
        Она вскочила:
        - Ты не слушал! Или ты не понял, что план Риана может принести мир? Или, - она шумно выдохнула, - ты соврал и этот мир тебе не нужен.
        - Ты не поедешь, - повторил Каллахан, словно не слыша ее слов. - Мы поедем.
        - Что? - Ее прошиб пот. - Ты хочешь… поехать со мной? Но это будет…
        - Чересчур опасно? Вика, слишком поздно. Ты согласилась выйти за меня. Теперь мы связаны. Ты согласилась идти туда же, куда и я. И я тоже. Скажи мне только. Эта история о планах погибшего темного правителя… Это правда? Ты в это веришь или ты просто рассказываешь сказки?
        Вика непонимающе посмотрела на него.
        - Что? Что ты только что сказал? - Она помнила эти слова. Риан говорил их ей. И внезапно она вспомнила еще одну фразу, которую он произнес. «Если ты откроешь глаза, то будешь видеть меня. Каждый день понемногу».
        Каллахан моргнул и потер лоб. Потом выпрямился и взял свой меч.
        - Не важно, - произнес он. - Совершенно не важно, что это. Это твой путь, так ведь?
        Вика кивнула. Да. Это был ее путь.
        И ей было хорошо от того, что она пойдет по нему не одна.
        Глава 57
        ЛЭЙРА
        Мы трудились до самой ночи. Тушили последние тлеющие угли, помогали детям, потерявшим родителей в хаосе, ставили палатки, накладывали шины на сломанные кости, наносили целебную мазь на ожоги и варили похлебку.
        Теперь в импровизированный лагерь у подножия Эсариэса возвращался покой. Завтра людей группами проведут к замку эс-Ретнея - пока он еще носит это имя. Десмонд спросил меня на этот счет, но я ничем не могла ему помочь. Я была ничейной дочерью, которая владела магией. На меня смотрели с благодарностью - но и с недоверием. Даже Теобо, с которым я выросла, сегодня глядел на меня с отчужденным уважением. Или ему было стыдно передо мной?
        Страх перед магией прививался немийцам с колыбели, и при всем желании они не могли перестать быть собой. Сейчас, когда все знали, кто я - что я собой представляю, - Немия вряд ли сможет оставаться моей родиной.
        Думать об этом было не больно. По крайней мере, пока. Другие страдания были сильнее.
        Уже несколько часов я работала, преодолевая глубокую усталость и то и дело сдерживая слезы.
        Сейчас, когда я осталась одна, затаившись в темноте на краю леса, я могла вволю и спать, и плакать. Но внезапно оказалась не в состоянии делать ни то, ни другое.
        - Где ты, Аларик? - тихо проговорила я в тишине, как привыкла шептать на ветру. По крайней мере, на одном ветру. Но все четыре ветра унеслись прочь после того, как спасли нас. Немия слишком долго держала их в плену. Теперь они были свободны и, наверное, никогда не вернутся к нам.
        - А мы? - обратилась я к Аларику, где бы он сейчас ни был. Будем ли мы свободны - хотя бы на пару часов? И что мы тогда сделаем?
        Меня пронизала невыразимая злость на мою предшественницу. Эта безжалостная тварь, имени которой даже не сохранилось, отняла у нас все.
        Я ощущала ее магию глубоко в себе и жалела, что она не оказалась погребена под холодными камнями.
        Волшебница пыталась все исправить - как и тогда, когда создавала Алсьяна-Дэра. Вот только ее усилия делали все только хуже.
        - У тебя были хорошие намерения, - прошептала я, словно она могла меня услышать, - но ты выбирала дурные пути. Потому что ты использовала людей, словно имела на это право только потому, что была сильнее. Но это не так. Ты выбирала неверные средства. А как ты тогда могла найти верное направление?
        И я наконец поняла, в чем должна поступить иначе. Это было главное испытание - со всей моей силой, которую я получила благодаря моей магии и Лиаскай.
        Я могла бы пойти простым путем, согласиться с Королевой, несмотря на доводы Аларика, и уничтожить Алсьяна-Дэра. И я бы сделала это из совершенно благих намерений. Но средства были неверными, потому что, пойдя по этому пути, мне пришлось бы принести в жертву множество живых существ - животных, дэмов, людей. Этот путь не привел бы меня к цели, а породил бы новый круговорот ненависти.
        - Я не пойду твоим путем.
        Слышала ли она меня - та женщина, с которой начался мой род? Ее магия безмолвно покоилась во мне, но она была безгранична, и в ней легко было затеряться. Я была уверена - она как-то слышит меня.
        - Я сама волшебница. Возможно, последняя в Немии. Я больше, чем твоя последовательница или инструмент. После всех мечтаний я становлюсь той, кто сама решает свою судьбу. Я Лэйра, которая освободила ветра, что ты связала с Немией. Я совершаю собственные ошибки и иду своим путем.
        Что-то хрустнуло в кустах позади меня, и я обернулась.
        - Где… куда же ты пойдешь?
        - Вика? - На мгновение я была уверена, что ласса вернулась и играет с моим рассудком. Как иначе объяснить, что из ночного леса выступила моя подруга? Вика, которая всегда была моей смелостью. Она пришла именно сейчас, ведь была нужна мне как никогда. - Что ты здесь делаешь?
        - Мы искали тебя. Не пугайся. - Она показала рукой в темноту между деревьями.
        Я сфокусировала взгляд и различила очертания стоявшего там человека. Кеппоханца. Я видела его рядом с Викой. Однако видела я и то, как он сражался против немийских гвардейцев, и мои руки невольно сжались в кулаки.
        - Кто это?
        - Долгая история. - Короткие взгляды, которые Вика бросала на мужчину, выдавали, что у нее нет времени рассказывать.
        - У тебя все в порядке? - сдавленно спросила я. - Тебе нужна помощь? Мы можем…
        Она покачала головой, медленно и задумчиво, и взяла мои руки в свои:
        - У меня все хорошо. И я… Я не вернусь в Немию.
        - Так ведь Десмонд теперь хранитель престола! Он не допустит, чтобы семья и дальше принуждала тебя к браку.
        - Слишком поздно, - произнесла Вика, и у меня промелькнула мысль, что клятву можно нарушить, а связь разорвать, если она имеет в виду именно это. Но взгляд прекрасных глаз подруги, окруженных сетью шрамов, покрывавших ее лицо, заставил меня замолчать. - Я не хочу возвращаться. Я уже давно не чувствовала себя собой в Немии. Я была девушкой со шрамами, на которую глазели, которой сочувствовали. Девушкой, которую продали. А я ею быть не хочу.
        Я обняла ее за шею и прижала к себе:
        - Кто же ты там… в Кеппохе?
        Она сдавленно рассмеялась:
        - Я Вика. И этого мне достаточно.
        Слезы стекали по моим щекам ей на плечи, а ее пропитывали мои волосы. Мы обе плакали беззвучно, потому что эта встреча походила на прощание сильнее, чем мы ожидали.
        - Может быть, - наконец сказала Вика, подняв взгляд, - именно я стану той немийкой, которая изгонит войну с наших земель.
        Я слегка отстранилась, чтобы посмотреть на нее. Это были неожиданные слова, учитывая, что несколько часов назад мы сражались с кеппоханцами и едва не потерпели поражение.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Я рассказывала тебе про Риана. - Мне показалось в темноте или ее щеки покраснели? - У него был план, как с помощью Лиаскай избавиться от проклятья.
        Я разочарованно покачала головой:
        - Я читала его указания. Он писал об искуплении. Мы возлагали большие надежды на эту идею, но Королева оставила нам лишь один выход: уничтожить Алсьяна-Дэра. А на это я не пойду. - Было удивительно приятно принять наконец окончательное решение.
        Вика почти не удивилась. Я рассчитывала, что мое заключение напугает ее сильнее.
        - План Риана был другим. Он бы никогда не допустил, чтобы с Алсьяна-Дэра что-то случилось.
        Как и Аларик, подумала я, и беспокойство за него укололо мое сердце.
        - Риан хотел стать частью Лиаскай. Одной из земель под ее короной. Преклонить колени и признать Королеву.
        Именно этого хотели и мы с Алариком.
        - Королева на это не пойдет.
        - Потому что, - многозначительно сказала Вика, - у вас не было аргумента, чтобы ее убедить. Однако теперь произошло кое-что, что все меняет, Лэйра. Абсолютно все.
        Я уселась у наклонившегося ствола, и подруга устроилась рядом со мной.
        - Расскажи мне об этом.
        Глава 58
        КАЛЕЙЯ
        - Миледи, мне кажется, здесь небезопасно.
        Калейе пришлось собрать все самообладание, чтобы не накричать на Эвин, указав, что она вряд ли по доброй воле устроила бы привал в этой долине. Дело было не только в том, что отсюда при первых лучах солнца виднелся нависающий над головами замок, как свидетельство их позора. Немийцы поставили палатки совсем неподалеку - своего рода лагерь для беженцев, где разместились рабочие из кузниц. От близости этой проклятой долины нервы девушки опасно вибрировали.
        - А тебе и не должно нравиться, - холодно ответила она. - Мне сегодня тоже не по душе.
        Немия была зловещей, дороги - узкими и полными уступов, о которые спотыкались лошади. Леса кишели дэмами, которые бесконтрольно скитались после гибели своей повелительницы. О, сегодняшний проклятый день был Калейе совершенно не по душе!
        - Мы отдохнем ночью и двинемся на юго-восток на рассвете, когда будет достаточно светло и безопасно. Можешь идти.
        Но Эвин упрямо осталась стоять перед ней, еще сильнее разжигая гнев Калейи. Княгиня еще ни разу не проигрывала в битве. То, что она, по крайней мере, не потеряла ни одного бойца, было слабым утешением. Они потеряли Сану Филлес, а в ее лице - многообещающего союзника Кеппоха.
        - Что еще? - опасно мягким тоном спросила она и с радостью заметила, что угроза достигла цели. Волосы на руках ее подруги встали дыбом.
        - Хотя бы разреши удвоить дозоры, Калейя.
        - Это я и так приказала. Распредели маршруты и оставь меня в покое.
        С этими словами она отвернулась и пошла к лошадям, которые стояли на некотором расстоянии у импровизированной коновязи и, несмотря на темноту, мирно щипали траву. Они символизировали безопасность и за это всегда нравились Калейе. Если лошади расслаблены, поблизости нет врага.
        Калейя подала знак обоим дозорным, чтобы они отправлялись есть на полевую кухню, и проскользнула под загородку из натянутых веревок. Воткнув факел в землю, она подошла к Нару, ее чудесному вороному жеребцу. Тот с любопытством потянулся к ней мордой, фыркнул ей в ладонь, словно сдувая прочь заботы.
        Разумеется, у нее был припасен в кармане кусок репы, и теперь она сунула его ему в губы. Пока конь довольно жевал, Калейя проверила раны у него на груди. Его задели мечом, и несколько часов до того, как целительница смогла осмотреть, очистить и зашить его царапины, были самыми долгими в жизни Калейи. К счастью, повреждения оказались не такими тяжелыми, как она боялась. Этот привал она устроила прежде всего ради Нара.
        Она была не одна - уже давно. Вокруг нее постоянно были люди, с которыми она могла разговаривать и смеяться. Но только рядом с Наром она позволяла себе сомневаться, быть слабой, а иногда даже плакать. Он был единственным, кто никогда не станет использовать ее недостатки против нее, и не только потому, что это был просто конь. Она была уверена, что он по-настоящему ее понимает.
        Она погладила его мускулистую шею и прижалась лбом к морде так, чтобы ее голова оказалась точно там, где серая шерсть образовывала полумесяц у него на лбу.
        - Если ты когда-то вернешься в пламя, - прошептала она ему, - тогда я буду носить твой знак на своем лбу. Я хочу, чтобы в Кеппохе тебя никогда не забыли. По крайней мере, пока я жива. А когда я умру, пусть они видят тебя на изображениях, запечатлевших меня.
        Конь фыркнул. Потом он отвернулся и подошел к другому концу маленького загона, где ветви деревьев образовывали естественный навес. Она посмотрела ему вслед, огорченная необычным для него равнодушием. Может, там растет что-то особенно сочное? Или у одной из кобыл течка? Подобрав факел, она сделала пару шагов вслед за конем, а затем застыла, открыв рот.
        Под деревьями кто-то стоял.
        Калейя тут же узнала его. Она узнала бы его в любом обличье, подобно тому, как никогда ни с кем не спутала бы свое отражение. Свет от факела в ее руке внезапно задрожал. Нар подбежал к незнакомцу.
        - Не тронь его, - ее голос превратился в шепот. Если она позовет своих солдат, он убьет коня. Он пришел, чтобы отомстить. И она вложила оружие, которым он может нанести ей удар, прямо ему в руки - своими собственными словами, проявлением слабости.
        Ее брат невозмутимо поднял руку и почесал жеребцу лоб между глаз и ушей. Нар довольно опустил голову, словно считал Повелителя дэмов своим старым другом.
        Аларик смотрел на нее через спину коня. Ее сводило с ума, что она не может разгадать его план.
        - Ты ради меня явился?
        Он наклонил голову. Она не могла разглядеть его лица, но ей показалось, что ее вопрос позабавил его.
        - Нет. Я пришел ради себя.
        - То есть никто не проклинал меня?
        Он хрипло рассмеялся:
        - Разве что ты сама. Тысячу раз, я полагаю, хотя ты никогда не произнесешь то единственное, которое заклинает меня, не так ли?
        Он был прав, но она не подала виду. Одно дело - бояться. И совсем другое - показать страх.
        - Не проклятье привело меня сюда, - произнес он.
        Он явно пришел, чтобы отомстить. Он с легкостью мог бы ее убить - сзади, не оставляя ни шанса защититься. Вот только этого было ему мало после всего, что она с ним сделала. Она это отлично понимала.
        Его жажда мести требовала, чтобы она увидела, кто отнимет у нее жизнь. Он хотел раз и навсегда доказать, что она рождена лишь второй.
        К собственному удивлению, Калейя ощутила страх за своих последователей. Они беспрекословно последовали за ней в эту битву и не произнесли ни слова возмущения, когда потерпели поражение и были вынуждены обратиться в бегство.
        Ей было страшно за своих мужчин и женщин. И, конечно, за ее чудесного коня, на чью шею положил руку брат.
        А больше всего она боялась за свою страну.
        - Я сделала это ради Кеппоха.
        Достаточно было посмотреть на него, чтобы понять: его не волнуют аргументы. Из-за нее он превратился в монстра. Аларик смотрел как кот, который со скукой наблюдает за мышью, прежде чем покончить с ней ударом лапы.
        Вот только она не была мышью.
        И все же она хотела, чтобы он понял, почему все так вышло:
        - Ты был слабым ребенком. Слишком слабым, чтобы сражаться за Кеппох.
        - Это ты так решила, - спокойно возразил он. - Я был достаточно силен, чтобы вынести твою жестокость.
        Я не была жестокой, хотела сказать она, но промолчала. Конечно, все, что она совершила, было безжалостным по отношению к нему. Для нее он убивал врагов отца, наказывал предателей и манипулировал союзниками. Мирный договор между Эшрианом и Немией никогда так и не был заключен, потому что она приказала Аларику убить посланника. Немийский князь потерял свою наследницу, потому что нужно было ослабить его страну. Многие задания, которые давал отец, чтобы она доказала свое право стать наследницей, выполнял за нее Аларик.
        Может быть, он все знал? Решил, что наследство теперь принадлежит ему?
        - Ты пришел, чтобы отобрать у меня Кеппох?
        Отец всю жизнь вбивал ей в голову, что это произойдет. «Однажды, - нашептывал он, - придет Аларик и заберет то, что принадлежит ему. Прикажи его убить, Калейя, огненное дитя».
        «Скоро», - всегда отвечала она. Еще когда отец лежал на смертном одре, она клялась ему скоро приказать убить Аларика.
        Она позволила пламени разгореться сильнее:
        - Я не отдам тебе Кеппох.
        - Ты задолжала мне больше, чем Кеппох, Калейя. Ты задолжала мне мою жизнь десятикратно - десять лет страха за людей, которые для тебя важней всего, и еще несколько недель прибитым кольями к стене замка. Ты задолжала мне сердце человека, которого ты любишь, а с ним и его жизнь. И только после того, как с этим будет покончено, Калейя, ты задолжала мне Кеппох.
        Ему придется убить ее, чтобы получить ее страну. И именно за этим он явился.
        Глубоко вдохнув, он поднял крылья. Одно свисало немного криво, словно ужасные шрамы тянули его к земле. Калейя содрогнулась - одновременно от ужаса и от предчувствия битвы.
        - Итак, давай все решим, - тихо произнесла она. - Отойдем немного. В нескольких минутах отсюда есть скальное плато.
        - Боишься, что погибнешь на виду у своих солдат, Калейя?
        Он попал в цель, но дело было не только в этом.
        - Я не хочу, чтобы они подвергались опасности. Принеси командиру мой меч, если победишь меня. И еще… Помнишь Садвина, алхимика?
        - Твоего мага-кузнеца, - произнес Аларик. Он выяснил, какой магией пользовался Садвин.
        - Он, как и раньше, живет в своем подвале в замке. Он узнает тебя и сможет подтвердить, кто ты. Не нужно лишнего насилия против кеппоханцев.
        Он отвернулся, оказавшись к ней спиной:
        - Кажется, ты уже решила умереть. Видимо, сегодня ты смотришь на вещи реалистичнее, чем раньше.
        - Просто забочусь о твоей безопасности, брат.
        - Никогда больше не называй меня так.
        - Почему нет? Трудно будет убить сестру? Брат? - Она не могла представить в точности, но кто знает, сколько от слабого Аларика еще осталось в этом монстре с черными глазами и рогатой короной?
        - Прежде всего, - произнес он, - я опасаюсь, что больше не смогу контролировать свой меч, если ты продолжишь меня провоцировать, и все закончится раньше, чем мы дойдем до плато.
        - Годы не научили тебя терпению?
        - Многие пытались, но безуспешно.
        Как необычно говорить с ним. Словно это самая обычная встреча.
        - Я по тебе скучала, - вырвалось у нее внезапно, хотя она предпочла бы удержаться от этих слов. Но они были сильнее ее.
        Брат оглянулся на нее через плечо, не замедляя шага.
        - Могла бы мне написать. Ах, я забыл. - С каждым словом его голос становился мрачнее. - Ты же и так это регулярно делала.
        Они дошли до места, которое она выбрала. Просвет за кривыми соснами, присыпанный щебнем и гравием, лишь слегка наклонный. Пара бледных валунов лежали на площадке, как кости на игровом столе.
        Калейя притащила разлапистую ветку в середину площадки, подожгла ее факелом и дунула в пламя. Тут же оно взметнулось на высоту человеческого роста, повинуясь ее приказу и отбрасывая золотой свет на скалы, заставляя тени танцевать. Она вдохнула запах горящей древесины и смолы, а затем вытащила меч.
        - Считаешь, что это моя казнь, да? - В конце концов, он был Повелителем дэмов. Он провисел на стене замка три недели и выжил. Возможно, его жизнь была бесконечна - по крайней мере, он не был смертным, как она. - Тебя вообще можно убить?
        Его улыбка показалась печальной в отсветах огня. Она напомнила ему о том дне, когда они вместе видели фениксов.
        - Ты сама знаешь.
        Он вытащил меч - нет, это был какой-то другой клинок. Изогнутый, как у немийцев. Проходя мимо, он провел им по огню и поджег его, почти с удивлением наблюдая пламя, словно удивляясь, что ему до сих пор удается старый трюк, будто уже много лет он не держал в руке огненный клинок.
        - Но у меня другие планы.
        - Когда ты умрешь, мне будет тебя не хватать, - произнесла Калейя и тоже подожгла свой меч. - Хотела бы я, чтобы мы раньше устроили эту дуэль. Раньше ответили бы на главный вопрос.
        - Что это за вопрос? - спросил Аларик.
        И она ответила самой себе, бросившись в атаку.
        Глава 59
        АЛАРИК
        Лучшая воительница Кеппоха.
        Так он называл ее еще в детстве, и теперь Аларику было очень приятно, что она стала намного лучше.
        Ее пылающий меч-бастард со смертельной точностью пронзал тьму. Его сияние то и дело подсвечивало ее огненные волосы, реже - ее белые зубы. Она улыбалась, словно ей нравилась схватка.
        Потом Калейя снова использовала ночь, чтобы сделать свое тело почти невидимым. Она извивалась, изворачивалась, отвечала на каждую атаку четким приемом и быстрым, грязным и неожиданным контрударом. Ее длинный меч позволял держать большую дистанцию. При первой же серьезной атаке она рассекла сапог Аларика и слегка задела кожу. Она едва не решила исход схватки. На одной ноге шансов на успех не было бы даже у Повелителя дэмов.
        Мюродем в руках Аларика давал больше света и рассеивал тьму, словно падающая звезда с длинным хвостом. Клинок был быстрым и двигался, как ветер, но это было не слишком удачной стратегией против агрессивной кеппоханской манеры драться. Жесткие атаки Калейи было трудно парировать изогнутым клинком, и он едва контролировал ее меч. Он просто раз за разом позволял ему соскользнуть по мюродему, чтобы направить в другую сторону и попытаться предугадать следующее движение.
        Она двигалась великолепно.
        Наметила атаку, но тут же внезапно развернулась, приближаясь к Аларику, и в следующее мгновение нанесла удар, за спиной переложив меч в другую руку.
        Уворачиваясь от одной из его атак, она так подбросила меч над собой, что он отсек прядь ее волос, прежде чем она снова успела его поймать.
        Заблокировала удар сверху, держа клинок справа наискосок над собой, затем отбила его наверх и придержала ногой раскачивающийся в воздухе кончик меча.
        Он ожидал, что рано или поздно высокомерие заставит ее совершить ошибку. Подставив подножку под опорную ногу, он заставил ее упасть - но она этого и ожидала. Движение ноги лишь усилило молниеносный взмах клинка, и он ощутил острую боль в бедре.
        Калейя перекатилась и замахнулась для следующего удара. Но вместо того, чтобы нанести его, она бросила ему в лицо горсть мелких острых камней, и это дало ей необходимую секунду, чтобы восстановить дистанцию и приготовиться к новой атаке.
        - Пока у тебя дела идут не слишком хорошо.
        Она тяжело дышала, но шутила непринужденно.
        Нога словно пылала. Свободной рукой он коснулся раны, ожидая почувствовать кровь, но вместо этого ощутил угли, прилипшие к ее краям. Ради огня, что она сделала? Он хлопнул рукой по ране, но пламя не гасло.
        Он закашлялся, а Калейя рассмеялась.
        - Я научилась многому. - Она продолжала крутить камни в левой руке. - Большему, чем ты можешь себе представить. Сдавайся, Аларик.
        Не дожидаясь ответа, она метнула камни в него. Еще в полете он увидел, как изнутри наружу в них разрастается жар, будто огонь вот-вот разорвет их. Он повернулся, чтобы уклониться, но из-за проклятых сломанных крыльев он стал недостаточно быстрым, и они делали спину шире. Один из огненных камней попал в него, пронзил тонкую кожу крыльев, прожег в них дыру, как в бумаге.
        Оглушительная боль от крыла пронзила спину, так что спазм заставил Аларика упасть на землю.
        В следующее мгновение Калейя уже встала с мечом над ним, наступив ногой на его руку, заблокировав таким образом клинок.
        - Мне и правда хотелось бы, - выдавила она сквозь зубы, - чтобы мы раньше устроили эту схватку.
        - Однако мы не стали. - Аларик расслабился. Его спина прижала горящее крыло к земле, лишив огня кислорода, и боль превратилась в слабое жжение. - Мне никогда не нужен был Кеппох, Калейя.
        На ее лице отразилась невероятная боль.
        - Лжец! - выкрикнула она, и ее пылающий клинок устремился к его лицу.
        Аларик вскинул мюродем, зацепил его изогнутой внутренней стороной меч Калейи и направил острие так, что оно прошло рядом с его головой. Клинок вонзился глубоко в землю рядом с его плечом, шеей и крыльями. Подтянув ноги к себе, он оттолкнул Калейю. Ее меч остался торчать в земле. Аларик вскочил, и сестра ударилась бедром о валун. Аларик схватил ее. Прижал спиной к камню и так близко поднес мюродем к ее горлу, что кожа покраснела от жара.
        В ее холодных синих глазах была паника.
        - Сделай это.
        Он ждал.
        - Сделай это. Пожалуйста.
        Аларик сглотнул. Он ощущал пульс на ее шее, быстрый и сильный. И, ради всех огней, - то, во что она превратилась, вызывало у него невероятную ярость. Что она сделала с ним… В этом всем не было никакой необходимости.
        - Кеппох всегда принадлежал тебе! - Он скорее выплюнул, чем произнес эти слова.
        - Но ты был сыном своего отца.
        Никогда раньше ее голос не звучал так слабо.
        - А я бы сказал отцу в лицо, что мне не нужно его наследство. Ты что, меня не знаешь? Ты что, нас обоих не знаешь? Ты была для меня Кеппохом. Была всем, что я любил. Я положил бы все к твоим ногам.
        Она опустила голову на камень, тяжело дыша.
        - Я… я соврала. Тогда, в лесу, когда погиб Бовен.
        Бовен. Она просто обрекла его на смерть.
        Пламя его клинка уменьшилось, жар ослабел. Белая кожа на шее Калейи покрылась пузырями.
        - Я тогда сказала тебе, что никогда не хочу узнать, чего боюсь. Вот только я уже давно знала. - Она закрыла глаза, но слезы все равно текли по ее лицу. - Я боялась тебя, Аларик. Ты был всем, чем я не была. Рассудительный, спокойный и терпеливый - да, в сравнении со мной ты был терпелив. Ты наверняка забыл, но ты ведь спас мою жизнь в тот день, когда мы видели фениксов. Я никогда не забуду. У тебя было все, чего не хватало мне.
        Ее признание показалось ему безумным. Дело было в этом? Все эти годы? Она не презирала, а боялась всего, что отличало его от нее?
        - Сделай это сейчас, Аларик. Пожалуйста. Я не вынесу, что отец был прав. Ты всегда был сильнее. Он знал это. Он знал, что, если я оставлю тебя в живых, ты придешь и снова заберешь у меня Кеппох.
        Аларик отступил на шаг. Значит, отец тоже. Это был он. Использовал Калейю как оружие, чтобы избавиться от него. А теперь ублюдок умер, избежав любого суда и любого приговора.
        - Аларик. Пожалуйста.
        Он провел по пламени, окружавшему лезвие клинка, голыми пальцами:
        - Возвращайся в Кеппох, Калейя.
        - Ты… - Она задыхалась, опираясь на валун. - Не надо меня миловать. Ты не заставишь меня стыдиться.
        - Тебе придется, если ты хочешь сохранить Кеппох. Ты всегда могла его получить, но тебе хотелось за него бороться. Хорошо. Теперь реши, что цена уплачена, и живи с тем, что ты лишь вторая среди претендентов на трон. Но постарайся оправдать надежды народа Кеппоха. Сегодня ты его подвела.
        Он пнул ее меч, зашвырнув его куда-то далеко.
        А потом повернулся к ней спиной.
        И ушел.
        Глава 60
        ЛЭЙРА
        Я слушала Вику, затаив дыхание. Сначала мне постоянно хотелось возразить. Предложение Риана казалось слишком дерзким. Почти безнадежным.
        Но подруга выразительно посмотрела на меня, и на мгновение я увидела ребенка, каким она была. Когда-то она поклялась прогнать войну с гор. Сегодня в ее взгляде горела та же решительность.
        - Я уверена, что Риан мог бы навечно остаться в промежуточном пространстве, но он разрезал время, как и мы, когда использовали рассекатель. Он снова и снова наблюдал за тем, каким может стать будущее. И он нашел там надежду, Лэйра, нашел здесь. Попытайся. Он сказал, что его план - ключ. Я уверена, что он откроет нам другой, лучший путь.
        Вика была права. И я искала именно этого - другого пути. Кажется, этот был вполне реалистичным.
        - Все зависит от Королевы Лиаскай, - произнесла я.
        - Думаю, все зависит от тебя, - возразила Вика, но я не успела спросить у нее, что она имеет в виду, поскольку внезапно до нас донеслись громкие крики.
        - Там что-то случилось! - вскочив, вскрикнула я.
        Вика была уже рядом, и тут я осознала, кого увидят в ней люди: женщину в кеппоханской одежде. Вика тоже коротко оглядела себя и скривила рот:
        - Лучше я не пойду с тобой к немийцам.
        Вместо ответа я еще раз прижала ее к себе как можно крепче.
        - Если этот план сработает, - прошептала я, - если ключ откроет путь к миру, тогда окажется, что ты сделала намного больше, а не просто спасла Немию от войны. Вика, этого я никогда не забуду!
        - Если план сработает, - произнесла Вика, и решительная улыбка окрасила ее голос теплом, - мы будем ездить друг к другу на балы и праздники.
        Я рассмеялась сквозь слезы:
        - Ты ненавидишь балы и праздники.
        - Я полюблю их ненавидеть. А теперь иди, быстро!
        Я торопливо кивнула и побежала прочь, то и дело оглядываясь по пути. Несколько раз я различила силуэт Вики, которая смотрела мне вслед. Потом рядом с ней внезапно встала вторая фигура - более высокая, с широкими плечами и длинным мечом. А когда я оглянулась в следующий раз, Вика и ее спутник уже исчезли.
        Взволнованные голоса заставляли меня спешить обратно к лагерю. Люди что-то невнятно выкрикивали, между палатками метались вооруженные мужчины, а дети с визгами бежали к родителям. Собаки лаяли, словно обезумев.
        Я подбежала к первому костру, и беременная женщина испуганно схватила меня за руки.
        - Защитите нас, повелительница магии! Вы же защитите нас?
        - Что случилось? - Я огляделась, высматривая в толпе Кадиза. Десмонд еще в начале вечера отправился в замок, потому что он срочно понадобился там.
        - На нас напали! - Женщина торопливо прижала дочь к себе, словно могла спрятать ее под кофтой, и тут же снова вцепилась в мою руку.
        Великие горы! Нескольких палаток не хватит, чтобы дать всем людям, внезапно потерявшим кров, убежище и, тем более, защиту.
        - Кто?
        - Повелитель дэмов, - прошептала женщина. - Повелитель дэмов пришел за нами.
        Меня пробрал холод и одновременно бросило в пот.
        - Что?
        - Нужно бежать, Луэлла! - крикнула вторая женщина постарше. - Ну, пойдем, забирай детей и бежим! Не задерживайся!
        Первые беженцы уже в спешке покидали лагерь, уходя в темноту. Они знали эту местность хорошо, как очертания гор. И все же я тревожилась за них.
        - Нет! - Я на мгновение сжала руку Луэллы. - Оставайтесь в лагере - здесь безопасно! Снаружи в ночи рыскают дэмы!
        Ребенок Луэллы заплакал.
        - Но… - От паники ее темные глаза на бледном худом лице казались непомерно огромными. - Но Повелитель теней здесь!
        - Поверь мне. Держитесь вместе и не покидайте лагерь. Здесь с вами ничего не случится!
        Надеюсь, я была права. Я побежала дальше, навстречу людям, которые спешили к палаткам, где Кадиз организовывал спасательные отряды. Там я заметила Аларика. Он явно не собирался атаковать.
        Многочисленные гвардейцы загнали его в середину небольшой площадки между палаткой и горящим рядом с ней костром. Я едва сдержала крик, когда кто-то ударил его под колени, так что он упал на землю. Я посмотрела на Кадиза - его глаза расширились от испуга. Несмотря на это, он в достаточной степени сохранил присутствие духа, чтобы подать мне почти незаметный знак не вмешиваться. Пристально глядя на меня, он качнул головой. Конечно, я поняла, в чем проблема. Если эти люди сейчас узнают, что мы на одной стороне с Повелителем дэмов, которого они боялись из поколения в поколение, мы тут же лишимся их доверия. Десмонд и Кадиз не могли этого допустить, если они хотели как-то защитить этих людей. Но я…
        Рассудок сопротивлялся, но сердце было сильнее его. Гвардейцы коротко сообщили Кадизу, что они обнаружили Повелителя дэмов поблизости от лагеря и, смело атаковав его, смогли его одолеть. Один из гвардейцев ударил Аларика рукояткой мюродема по затылку, заставляя того опустить голову.
        В этот момент самообладание меня покинуло.
        - Немедленно прекратите!
        Аларик не защищался, но я заметила, как напряглись мышцы его спины, когда он услышал мой голос.
        Другой гвардеец пнул Аларика сапогом в бок, и, возможно, из-за того, что он лишь беззащитно скорчился, все перед моим взором стало красным.
        Я внезапно ощутила кинжал матери в своих пальцах. Я протиснулась между Алариком и гвардейцами и повторила свое требование громко и отчетливо:
        - Прекратите!
        - Лэйра, пожалуйста, успокойся, - произнес Кадиз. Я понимала его, но покачала головой.
        - Нет. Вы отпустите его.
        Гвардейцы обратили на меня свое оружие. Аларик мгновенно приготовился к прыжку, как сжатая пружина, хотя никто больше этого не заметил.
        Кадиз успокаивающе поднял руки и приказал своим людям сохранять спокойствие.
        - Лэйра, выслушай меня, - произнес он. - Повелитель дэмов держит тебя под заклятьем.
        О чем он?
        В его глазах горела искра, которая навела меня на одну мысль. Мы могли освободить Аларика, не подвергая риску репутацию Кадиза и Десмонда.
        И Аларик, похоже, тоже это понял. Потому что он тут же опустился на колени, склонил голову и принялся тихо смеяться.
        - Как это возможно, - заговорил он, почти мурлыча, - что народу Немии, среди всех его грехов, свойственно такое количество высокомерия?
        Он медленно распрямился, снова встревожив гвардейцев.
        - Спокойно! - приказал Кадиз. - У него власть над нашей волшебницей!
        Чтобы усилить это впечатление, я развернула кинжал, направив его так, чтобы клинок угрожал пронзить мое сердце, широко открыла глаза и разинула рот в безмолвном крике.
        - Нет! - крикнул Кадиз. - Нужно сохранить жизнь волшебнице!
        Гвардейцы в ужасе отступили, и Аларик медленно схватил меня рукой за горло. Затем притянул к себе и склонил голову, так что его губы почти коснулись моего уха.
        - Я просто искал тебя, - прошептал он так тихо, что этого не слышал никто, кроме меня. - С каких пор ты стала настолько важной, что тебя охраняют десятки гвардейцев?
        Четыре дюжины дозорных или около того. Мне хотелось просто исчезнуть. Опустив кинжал, я прижалась спиной к груди Аларика.
        С мягким шелестом сзади поднялись две темные тени. Воины закричали, но в следующее мгновение все стихло. Аларик сомкнул свои крылья вокруг нас, и мы рухнули в ничто.

* * *
        Не знаю, прошло мгновение или вечность. Я оказалась в зале с высоким куполообразным потолком, по-прежнему ощущая прикосновение Аларика. Жуткий грохот заставил нас обернуться, и я обнаружила Кедрена, выронившего полный воды котелок.
        - Из всех проклятий, - выкрикнул он, отпрыгивая от пролившейся на пол горячей воды, - это самое худшее! Эти постоянные появления из ниоткуда! Когда-нибудь у меня инфаркт случится - и это, в конце концов, будет на твоей совести, Аларик!
        Аларик ничего не ответил, только тяжело вздохнул, что, вероятно, должно было обозначать смех, и рухнул на пол.
        Кедрен непонимающе посмотрел на меня:
        - Что ты на этот раз с ним сделала?
        Глава 61
        ЛЭЙРА
        Аларик смертельно устал, но при этом не хотел отдыхать ни минуты. Он снова и снова открывал глаза, смотрел на меня, словно опасался, что я исчезну, если он выпустит меня из поля зрения.
        Виккард произносил длиннейшие ругательства, обрабатывая раны Аларика. В коротких перерывах, которые он оставлял нам, я рассказала все. Я рассказала о сражении за замок, и ему было ужасно стыдно, что он не смог мне помочь. И так же ему было стыдно, что мой отец из страха перед его местью покончил с собой.
        - Это не твоя вина, не бери ее на себя, - попросила я, покрывая целебной мазью, приготовленной Виккардом, новые раны на его крыльях. Аларик корчился от боли, скрипя зубами, но пытался не подавать виду, чтобы мне не становилось еще сложнее. - У моего отца отнял жизнь его собственный страх. Страх был всесилен. Он взращивал его всю жизнь своей виной и беспощадностью.
        Это не значит, что я не испытывала сострадания или печали. Просто чувства были где-то далеко - они ждали своего часа на дальнем плане. Как человек, который наблюдает за мной издали, но еще не решается подойти.
        Другие чувства были намного ближе.
        Йеро…
        Каждый раз, когда я вспоминала о нем - а я никак не могла прекратить вспоминать, - горе было настолько сильным, что я боялась: мое сердце вовсе перестанет биться. Но оно билось, билось и билось.
        - Что ты будешь делать теперь? - спросил Аларик. - Королева будет ждать твоего решения.
        Осторожно массируя его сведенные спазмами мышцы спины, я напомнила себе, почему это сердце вообще еще бьется. Как сильно может любить человек? Мои чувства к нему были сильнее любой скорби, любого страдания, любого страха. Когда мир бы рухнул и дэмы напали на людей - даже тогда я была бы счастлива, пока была с ним.
        - Решение… Я давно приняла его, - тихо произнесла я. - Остается подумать, когда я отправлюсь к пропасти, чтобы сообщить его Королеве. Как думаешь, когда ты сможешь пойти?
        Аларик приподнялся на локтях и посмотрел на меня:
        - Ты же не ждешь, что я пойду с тобой? Ты же не ждешь, что я пойду туда как-то иначе, чем с мечом в руке, чтобы защитить свое Царство? - То, как спокойно он произнес эти слова, выдавало его боль. Я внезапно поняла то, чего никогда не видела. Я считала, что Аларик стал Повелителем дэмов только благодаря своему хитрому трюку. Но на деле я не могла бы выбрать для Алсьяна-Дэра лучшего правителя.
        - Это твое решение, Лэйра, пусть так. Вот только я вправе решать, как мне реагировать. Ты права, когда говоришь, что это Царство полно трусливых, мстительных, легко впадающих в ярость дэмов. Я не идиот. Фемаршал мертва, но это не означает, что я быстро смогу взять все под контроль. Но мое Царство больше этого. - Он выдержал мой взгляд, хотя было заметно, как тяжело ему это дается. - Я не отдам Алсьяна-Дэра, даже если ты меня попросишь. И если Королева Лиаскай хочет забрать ее, пусть она сначала встретится со мной.
        Я протянула руку, коснулась его лица и провела кончиками пальцев по волосам до шипастой короны у него на лбу. В моих глазах стояли слезы.
        - Ты совершенно уверен?
        Не медля ни секунды, он ответил «да».
        И меня охватила безмерная гордость, которую больше невозможно было скрывать.
        - Тогда, Повелитель дэмов, ты будешь рад услышать, что я буду сражаться на твоей стороне.
        Аларик открыл рот и снова закрыл его:
        - Но…
        - Не стану утверждать, что вовсе не думала о том, чтобы пойти по пути, предложенному Лиаскай. Изначально он казался мне самым простым. А потом я кое-что поняла.
        Я начала это понимать в тот момент, когда Аларик сказал «нет» в хижине моей матери.
        - Самый простой путь - выбор между черным и белым, хорошим и плохим - не всегда верный. Так что я приняла другое решение. Довольно сложное. Я не могу пойти туда без тебя. А ты без меня. Поэтому отправимся к Королеве вместе.
        Глава 62
        АЛАРИК
        Лэйра окинула взглядом вулканическое плато, и с каждой деталью, которую она различала, на ее лице расплывалась удивленная улыбка. Аларик вынужден был признаться: у магического искусства перемещения с помощью крыльев могли быть и свои преимущества. Вместо того чтобы скакать на лошадях до Кеппоха, через вражеские земли, они немного отдохнули после предыдущих невзгод в Алсьяна-Дэра, а затем провели несколько важных разговоров с Десмондом, после чего отправились следом за мыслями и воспоминаниями - сюда.
        Вулканы курились перед ними, как мудрые старики, не впечатленные тем, что видели перед собой. Наверное, они давно поняли: жизнь идет дальше, что бы ни делали ничтожные люди.
        - Посмотри! - Лэйра сделала пару шагов вперед и наклонилась к чему-то, лежавшему на земле.
        Улыбка появилась на лице Аларика, а в его груди расцвело светлое теплое счастье. Лэйра нашла перо. Оно было длиной с руку и переливалось различными оттенками золотого, желтого, оранжевого и красного.
        - Это перо феникса, - произнес он и подошел к ней, чтобы обнять. - Ты понятия не имеешь, какая ты счастливица. Знаешь, как сильно я хотел раньше найти такое перо? Это очень редкий дар, который пламя может сделать человеку. Каждый кеппоханец об этом мечтает.
        Лэйра подняла бровь:
        - Дар пламени? Ты говоришь это просто для того, чтобы я перестала бояться твоей сестры.
        Он невольно рассмеялся:
        - Мне честно ответить?
        - Нет! - Она прикрепила перо за основание к своему поясу, так, чтобы оно прикрывало ножны мюродема, словно шлейф. - Эта история слишком красива. Нужно записать ее, чтобы не забыть. Просто дай мне поверить, что она правдива.
        Вместо ответа он обнял ее за шею, притянул к своей груди и поцеловал в макушку.
        Она заслужила столько прекрасных историй. Ему хотелось, чтобы он мог сделать их правдой.
        - Пойдем, - вздохнув, произнес он. - Испортим день моей сестре.
        Лэйра усмехнулась:
        - О, это будет очень приятно.

* * *
        На самом деле лицо Калейи походило скорее на маску, чем на спокойную улыбку, которую она, без сомнения, пыталась изобразить, когда через некоторое время двое посетителей вошли в ее тронный зал. Она нарядилась, как приличествует княгине, в свое короткое мовлэ из черной кожи, на котором были выжжены те же знаки, что с недавнего времени покрывали ее руки и предплечья.
        «Знаки победы», - с удивлением осознал Аларик.
        Калейя едва заметно покраснела, когда он с вызовом посмотрел на нее в ответ. Так победоносно она не выглядела никогда.
        - Перейдем к делу, - нетерпеливо произнесла она, уселась на свой трон и скрестила ноги. - У меня не слишком много времени на семейные встречи.
        - Мы тоже не принесли вам пирогов - у нас предложение, княгиня Калейя, - произнесла Лэйра.
        Калейя впервые прямо посмотрела на Лэйру, и Аларик ощутил удовлетворение, когда понял, что она заметила прикрепленное к поясу девушки перо феникса. Сестра тоже всегда мечтала найти его. Лэйра дернула уголком рта. Она тоже увидела реакцию Калейи - и только сейчас поняла, что Аларик рассказывал не сказку.
        - Как вы наверняка знаете, - ровно заговорила Лэйра, - Истинная королева уверена, что вся магия кланов принадлежит ей - и ей одной.
        Аларик добавил:
        - И мы трое знаем, что Кеппох нарушает этот закон уже много лет.
        Взгляд Калейи стал ледяным.
        - Вы не осмелитесь выдать меня ей.
        Аларик улыбнулся:
        - За кого ты нас принимаешь? Ты должна знать меня лучше. - Ему было приятно, что он заставил ее почувствовать неуверенность.
        - Я говорю о предложении, а не о том, чтобы выдать вас, - произнесла Лэйра с чувством удовлетворения. - Как насчет того, чтобы оказать вашему брату небольшую услугу? Ходят слухи, что после вашей последней встречи вы остались перед ним в долгу.
        Телохранители Калейи демонстрировали неприкрытое любопытство. Аларик мог представить, как тяжело его сестре не ответить на их заинтересованные взгляды и ничего не прокомментировать. Она, конечно, никому не рассказала, что сражалась с Повелителем дэмов и потерпела поражение. По сути, ей не оставалось другого выбора, кроме как сменить тему и согласиться на предложение Лэйры, потому что она наверняка не хотела, чтобы Аларик в красках рассказывал о ее позоре. Включая, естественно, тот постыдный факт, что он сохранил ей жизнь.
        - Чего именно вы хотите?
        - Всего две вещи, - мягко ответила Лэйра. - Подписанного вами торгового соглашения…
        Она развернула свиток, который был спрятан в ее рукаве, и протянула Калейе. Та раскатала бумагу и пробежалась взглядом по строчкам. Тихо произнесла: «Проверь это для меня, Эвин, проверь прямо сейчас!» - и протянула договор своей помощнице. Затем Калейя пристально посмотрела сначала на Лэйру, потом на Аларика.
        - Чего вы хотите этим добиться?
        - Это не должно вас волновать, княгиня, - ответила Лэйра.
        - Но как я могу по действующим законам заключить соглашение со страной, которая не находилась под властью Лиаскай? Со страной, которая живет по своим законам и даже не отмечена на картах?
        - Законы можно изменить, - произнес Аларик и больше не стал ничего пояснять.
        - Мы потребуем слишком много, если попросим оставить Эшриан в покое? - осведомилась Лэйра, и в ее голосе послышался сарказм. - Если ваш народ несчастлив лишь тогда, когда не может убивать, устраивать пожары и гибнуть в жестоких битвах, тогда…
        - Достаточно! - Возглас Калейи прозвучал как шипение кошки. Она ненавидела, когда Кеппох представляли таким.
        Лэйра удержалась от того, чтобы понимающе улыбнуться - Аларик лишь заметил, как мелькнули искры в уголке ее глаза.
        Калейя перевела взгляд на свою помощницу, которая просматривала договор. Наконец та кивнула.
        - Ну хорошо. Я не думаю, что у вашего плана есть шансы на успех, но подпишу соглашение своим огненным знаком. Оно вступит в силу со следующего новолуния. Если тогда я не получу обещанные товары, то буду считать договор расторгнутым и мои люди будут делать с Эшрианом, что захотят.
        - Надеюсь, вам нравятся сюрпризы, - произнесла Лэйра.
        Калейя закатила глаза:
        - Чего еще вы хотите от меня?
        - Садвин, - произнес Аларик. - Ты отпустишь его. Иначе Истинная королева узнает, что Повелителя дэмов заковал маг одного из кланов. И тогда она будет искать того, кто его нанял. Наверное, сначала в Эшриане, потому что все знают - эшрианский двор прячет от нее магов. Но сколько времени, как ты думаешь, понадобится ей, прежде чем она поймет, что есть только один маг-кузнец, который мог приковать меня к замку эс-Ретнея? А что в Эшриане нет такого, знаем мы оба.
        Лэйра, словно задумавшись, провела рукой по перу феникса.
        - И тогда она начнет искать в Кеппохе.
        Возможно, Калейя была высокомерной. Упрямой, строптивой, без капли смирения - что все еще делало ее плохой правительницей. Но она также была способна учиться и любила Кеппох от всего сердца.
        - Я отдам тебе мага-кузнеца, - произнесла она, и ей удалось при этом держать голову достаточно высоко. - При условии, что он пойдет с тобой добровольно.
        Калейя провела их по пути, который Аларик до сих пор помнил так хорошо, словно ходил по нему каждый день. То, как оглядывалась по сторонам Лэйра, позволяло ему понять, какое впечатление замок производит на человека, оказавшегося здесь впервые. Она задержала дыхание, когда они прошли огненные врата, которые затуманивали вид и погружали все, находящееся за ними, в глубокую тень. Ее пальцы дрогнули, словно хотели коснуться черных стеклянных стен, внутри которых играло пламя, так что казалось, будто стены горят. Они дошли до винтовой лестницы. Дозорные остались позади, и Аларик по старой привычке стал ступать тише, чтобы не напугать кузнеца.
        Когда он вошел в лабораторию Садвина, ему показалось, будто он провалился в дыру во времени. Все было точно таким же, как раньше, и Аларик поймал себя на том, что прислушивается, рассчитывая различить голоса родителей, которые постоянно отчитывали его и нередко наказывали, если он спускался сюда.
        Глаза Лэйры расширились от удивления при виде всех этих склянок и емкостей, сушеной кожи и заспиртованных тел животных. Она не произносила ни слова, но из ее слегка приоткрытого рта рвались на волю тысячи вопросов.
        - Садвин! - окликнула его Калейя фальшиво ласковым тоном. - Хороший мальчик! Покажись, у тебя гости. Высокие гости, Садвин, спустись же!
        - Оставь его в покое, - шикнул на нее Аларик и тут же пожалел о своем тоне. Садвин провел среди них всю свою жизнь. Жизнь в плену и одиночестве. Все незнакомое пугало его. Что случится, если он увидит его сейчас? Увидит в нем монстра?
        Калейя холодно улыбнулась и уже собралась что-то ответить, но тут послышались шаги, и между полками появился маг-кузнец. Всегда ли он был таким бледным? Он казался серым и изможденным, будто с каждым годом его кожа теряла цвет. Только волосы еще светились золотым, как и в детстве.
        - Аларик, - коротко сказал Садвин и устало улыбнулся. Кажется, он вообще не заметил, что Аларик теперь выглядит иначе. - Он не умер. Он вернулся. Я ждал. Всегда.
        Раньше Аларик восхищался им. Широко открытыми глазами, с распахнутым сердцем, смотрел на чудеса, которые Садвин создавал в этой лаборатории, и представлял - если у него хватало смелости, чтобы мечтать о безумном, - однажды стать его учеником и узнать хоть частицу этих чудес. Теперь он смотрел на него сверху вниз, на усталого истощенного человека, который постарел раньше времени. По старой привычке он протянул ему руку, как раньше, когда Садвин подводил его к столам, чтобы показать, над чем работает.
        - Мастер Аларик хочет взять с собой моего хорошего мальчика, - произнесла Калейя. - Увезти отсюда в другую страну. Где все по-другому. Хочет ли этого мой хороший мальчик?
        Садвин уже хотел было взять Аларика за руку, но теперь застыл, прикусил нижнюю губу, уставив взгляд в пустоту.
        - Это… это правда?
        Мага-кузнеца было легко обмануть. Он не понимал, что такое ложь, и верил всему, что ему говорили. И именно поэтому Аларик всегда говорил ему правду.
        - Да, это так. Теперь я живу в другом месте. И я сражаюсь за это место. Вместе с Лэйрой. - Он показал на нее, и она улыбнулась Садвину, отчего тот слегка отшатнулся. Ему понадобится время, чтобы познакомиться с девушкой. - И, если я одержу победу, Садвин, мне будет предстоять сложная задача. Мне нужно будет построить замок. Замок из мечтаний и желаний.
        Калейя рассмеялась:
        - Как восхитительно. Почти трогательно.
        - Но я не разбираюсь в химии, а это необходимо. - Аларика было не сбить с толку. До этого он сам не понимал, как все взаимосвязано - ему нужно не оставить старого друга в беде, если он не хочет потерпеть неудачу в Алсьяна-Дэра. Но сейчас перед его глазами ясно и отчетливо развернулась вся картина, подробная, как карта, указывавшая ему путь, едва он на нее взглянет. Все это время решение скрывалось в подвале замка Калейи, ждало и верило в то, что он вернется. Кто подойдет для этого задания лучше Садвина? - Химия желаний. Я не знаю, как раскрыть их, как придать им форму. Понимаешь, что я имею в виду?
        Садвин немного подумал, а потом сказал:
        - Нет. Но я посмотрю и научусь понимать. Химия всюду одинакова, если знать, как элементы связаны друг с другом. Когда мы отправляемся?
        Глава 63
        ЛЭЙРА
        Луна висела над Лиаскай так низко, словно достаточно было лишь встать на цыпочки и вытянуть руку, чтобы кончиками пальцев коснуться ее шероховатой поверхности.
        Ее серебристый свет еще немного сопровождал нас, когда мы начали спускаться в пропасть.
        Когда мы спустились глубже, его сменил свет моей каменной бусины, который окружал нас и освещал нам путь к земле, где на этот раз нас не поджидал черный туман. Вместо него мы погрузились в мутный свет и мерцающие разными цветами клубы дыма. Они двигались, словно ветер толкал их в разные стороны, а иногда цвета смешивались, так что возникали фигуры, в которых можно было различить животных и растения. Птицы в воздухе, косяки рыб, которые проносились в обманчивых изображениях рек, или пугливые косули, которые показывались лишь ненадолго и тут же исчезали.
        Я непроизвольно вытянула руку, когда что-то проскользнуло мимо меня. Только коснувшись, различила очертания морды, настороженные острые уши, длинную прямую спину и лохматый хвост. Ветряной волк?
        - Что здесь происходит? - прошептала я.
        Покачав головой, Аларик взял меня за руку:
        - Наверное, это возможности, Лэйра. Надежды. А может быть, просто иллюзии.
        Пока мы шли дальше, я все думала над его словами и спрашивала себя, в чем разница между возможностями, надеждами и иллюзиями. И есть ли она.
        Потом перед нами показались очертания лисы, которая смотрела на нас большими глазами, а затем внезапно превратилась в очертания ребенка. Туман засветился, и перед нами возникла Королева. Ее кожа была белой, как алебастр, волосы черны, как ночь, а глаза зеленые, карие и синие, как мир, которым она правила.
        Я опустилась на колени и с ужасом поняла, что Аларик этого не сделал.
        Но Королева, казалось, этого и не ожидала. Не глядя на него, она села на пятки передо мной. Подняв взгляд, я заметила в ее глазах печаль.
        - Ты приняла решение, - тихо произнесла она. - Я понимаю. Понимаю его. - Она не повернула головы, но мне было ясно, что она говорит об Аларике. - Он защищает свою страну так же, как я свою, и готов приносить жертвы ради этого. Это делает его хорошим правителем для Алсьяна-Дэра. Но ты дитя гор и ветров, дитя Немии, дитя Лиаскай. Почему ты рискуешь всем этим ради чего-то… плохого?
        Я не знала, какой вопрос она мне задаст, но знала ответ, словно готовила его заранее. Мне нужно было лишь вспомнить обо всех тех историях, которые рассказывались в книгах о Матери Лиаскай в университетской библиотеке. Свое детство я провела среди полок, я мечтала среди страниц.
        - Если отнять плохое, ослабеет и хорошее. Но если бороться со злом с помощью зла, это никогда не приведет ни к чему хорошему.
        Она ненадолго задумалась:
        - Ты хочешь рискнуть этим миром, чтобы сбежать от предназначенной тебе судьбы.
        - Нет! - Я возразила намного резче, чем следовало бы возражать Королеве. - Я не бегу от своей судьбы. Я выбираю свою судьбу. Моя прародительница сказала, что у меня есть два пути. Я могу уничтожить Царство дэмов. Или увидеть, как однажды, по неизвестной причине, падет Немия.
        - Не только Немия, - произнесла Королева.
        Аларик молчал. Это вызывало у меня облегчение. Истинная королева не хотела ввязываться с ним в спор.
        - Я не бегу от своей судьбы, ваше величество. Я выбираю свою. Путь не черный и не белый. Не правильный или ложный. Не путь добра и не путь зла. И одновременно все это сразу. - Я вдохнула. - Перед вами не наследница безымянной волшебницы, ваше величество. Не принцесса Немии и не ничейная дочь. Перед вами стоит на коленях Лэйра, которая освободила ветра. И я хотела бы сделать вам предложение.
        Некоторое время она молчала. Удивительно, как тихо может быть на дне пропасти. Я не слышала ничего, кроме своего дыхания. Оно было слишком быстрым, и стало ясно, что я сама не осознавала, как звучали мои слова.
        Королева посмотрела на меня, словно прозревая мою душу до самой глубины. Будто видела каждую мысль. Великодушную и мстительную. Жертвенную и эгоистичную. Добрую и злую.
        - Как же звучит это предложение?
        - Мы просим вас… - Проклятье, мой голос дрожал.
        - Алсьяна-Дэра предлагает вам свою верность, ваше величество, - произнес Аларик за меня. - Мы готовы отдать нашу землю в ваше владение, принять ваши правила и законы и исполнять их.
        - Землю, чьих границ нет на карте, - перебила его Королева.
        - Под властью бессмертной и безымянной Королевы. - У меня перехватило дыхание. Слова Аларика прозвучали, как нападка. - И, если позволите, ваше величество. Если все дело в карте, то я ее для вас нарисую.
        Мне показалось или в уголке ее рта промелькнула улыбка?
        Но уже в следующий момент ее голос зазвучал так же серьезно и невозмутимо, как и до этого.
        - Землю, полную неприрученной магии. Кто гарантирует мне, что она не обратится против людей?
        - Я, ваше величество. - Теперь мой голос звучал ясно и твердо. - Я дитя магии, я выросла в стране, где ее так боятся, что отец готов убить свою дочь, только чтобы уничтожить магию. Я долго не понимала, почему мне приходится проходить через все это. Теперь я знаю. Потому что я должна была оказаться между двумя мирами, чтобы понять, кто я.
        - Лэйра, которая освободила ветра, - повторила Королева мои собственные слова.
        Я кивнула:
        - Да. И Лэйра, хранительница дикой магии. Я даю вам слово, ваше величество, что ваши люди не пострадают.
        - Твое слово. - Взгляд королевы устремился в пустоту. Казалось, будто она внемлет неслышным мне голосам. - И сколько людей, о Лэйра, которая освободила ветра, поклялись бы мне, что твое слово не имеет значения.
        - Лэйру не в чем обвинить, - возразил Аларик, но Королева покачала головой. Прежде чем она успела что-то сказать, заговорила я:
        - Вы очень любите людей, не так ли? Тогда услышьте, что означает наше предложение. Какую пользу вы можете от него получить. Сколько людей получат от него благо.
        Истинная королева встала. Не говоря ни слова, она развернулась и медленно зашагала сквозь туман, который снова принялся показывать и прятать бледные разноцветные образы: на мгновение зацветали цветы, звезды загорались и исчезали. Мимо проносились звери, не обращая внимания на нас, словно мы сами принадлежали эфирному миру.
        Я подошла к Королеве, не дожидаясь, пока она меня позовет. Там, куда я шагала, туман расступался, а затем снова скрывал землю вокруг меня. Словно то, что Аларик считал надеждами или мечтами, не осмеливалось ко мне приблизиться. Словно оно чувствовало мои сомнения и держалось на расстоянии.
        - Ты говоришь за немийцев, - наконец произнесла Королева. - Молодой хранитель престола расторг альянс с Кеппохом. Это ужасная участь для маленькой страны в долине.
        - Десмонд не расторгал альянс. Княгиня Калейя нарушила мирный договор и захотела использовать Немию в своих целях. - Остальное пока выдавать не следовало. Немия была суровой и скалистой. Ее благополучие держалось на том, чтобы продавать руду, железо и изделия из них, покупая продукты пропитания.
        - Но ты все равно веришь, что альянс между Алсьяна-Дэра и Немией против враждебного им обоим Кеппоха будет в интересах людей? Ты так мало узнала о людях, волшебница?
        Короткий светлый момент эйфории пронзил меня. Лучшего момента для того, чтобы разыграть заключительную часть своего плана, было не представить. Потому что я могла удивить Королеву.
        - Наш альянс начнется с Алсьяна-Дэра, - произнесла я.
        Аларик протянул мне заключенный с сестрой договор, а я передала его Королеве.
        - Но не закончится на этом, - продолжила я. - Кеппох постоянно конфликтует с Эшрианом. Спросите священные леса на юге Эшриана, и они расскажут вам, что Кеппох уже ведет войну.
        - Об этом говорят не только леса. - Королева говорила тихо. Действительно встревожена? Мне было сложно распознать ее эмоции.
        - Но Кеппох делает это не из жестокости, не из жажды войны, - продолжала я. - Кеппох начнет ценить мир, когда поймет, что это. Последние поколения истощили страну, и молодой княгине прямо сейчас не хватает ресурсов. Ресурсов, которых в Алсьяна-Дэра в избытке.
        Аларик улыбнулся:
        - Я Повелитель этой земли, ваше величество. Властитель границ. Мне совершенно не сложно обеспечить Кеппох древесиной, торфом и углем, пока они не восстановят собственные ресурсы.
        Впервые в глазах королевы вспыхнул интерес.
        - Чего вы в ответ потребуете от вашей сестры, Повелитель Аларик?
        - Того, что ей дается труднее всего, ваше величество. Она должна будет жить с осознанием, что в конце концов я ее победил.
        - Как великодушно с вашей стороны.
        - О, вы недостаточно хорошо знаете мою сестру.
        Она сдержанно улыбнулась:
        - Вовсе нет, нет.
        - Кроме того, она должна будет поддерживать мир и гарантировать это новым договором, - продолжала я. - И с Немией, и с Эшрианом. Все рабы должны быть отпущены на волю. Им должны платить жалованье и обеспечить пропитание, пока они не вернутся домой.
        - И почему она на это согласится? - спросила Королева.
        - По двум причинам, - ответил Аларик. - Во-первых, потому что она любит Кеппох и хочет принести туда мир. Это всегда было ее главной целью. А во-вторых, потому что она все равно не верит, что нам удастся превратить Алсьяна-Дэра в землю под властью Лиаскай.
        Теперь на лице Королевы появилась настоящая улыбка. На ее до того равнодушном лице появились ямочки, и на мгновение она стала больше похожа на ребенка, чем на каменную статую.
        - Я была бы рада удивить ее.
        Прозвучит ли какое-то «но»? Не может быть! Это была наша единственная надежда на мир - а значит, и на то, чтобы не воплотилась в жизнь судьба, предсказанная моей прародительницей.
        - Этот союз будет выгоден многим странам, - задумчиво пробормотала она.
        - Прежде всего, многим людям, - поправила я ее, тут же пожалев о вырвавшихся словах. Нельзя поправлять Королеву.
        Ее это, кажется, вовсе не возмутило.
        - Лиаскай будет в восторге. Эшриан и Немия, само собой, присоединятся. И если этому договору можно верить, Кеппох тоже. Но я забыла Салиен. И, конечно, Амису.
        Мы с Алариком встревоженно переглянулись. Какое отношение ко всему этому имеет Амиса?
        - Боюсь, я не понимаю.
        - У Амисы больше всего голосов в Совете, который хранит древние законы.
        - Что это значит?
        Мне стало холодно, ведь я поняла, что теперь мы столкнемся с трудностями, о которых даже не предполагали.
        - Что это за древние законы?
        - Они были приняты после того, как Лиаскай потерпела неудачу в первый раз и поддалась давлению твоей прародительницы. Тогда, как и сегодня, Амиса не была княжеством - ею правили три высших жрицы - три женщины из трех поколений. Каждая из них была достаточно мудрой и смелой, чтобы давать отпор Лиаскай и ее Королеве, возражать ей. Тогда к их голосам не прислушались, о чем потом горько пожалели. Когда Лиаскай увидела это, она решила, что никогда больше не должна иметь столько власти над западным континентом. Волшебница слишком убедительно показала, что нужны законы, которые этому воспрепятствуют. Амису назначили следить за этими законами.
        - И в чем их суть? - ровным голосом спросила я, потрясенная тем фактом, что моя прародительница снова разрушила все наши планы. Поступком, который совершила тысячи лет назад! Великие ветра, где же они! У меня зашумело в ушах.
        - Правитель страны должен быть смертным. Его сердце должно быть свободно. Вы не соответствуете этим требованиям, милорд, потому что на вас лежит вечное проклятье.
        Мне хотелось посмотреть на Аларика, но я вместо этого опустила глаза. Руку было контролировать сложнее, и словно сами собой мои пальцы переплелись с пальцами Аларика, которые показались мне чертовски холодными. Мне показалось, будто я ощущаю его пульс, просто касаясь ладони.
        - Мне необязательно оставаться Повелителем, - произнес он. Пустые слова, которые для меня не имели никакого смысла. Корону, которую он носит, невозможно снять. По крайней мере, пока он жив.
        - Ты… ты просто не можешь превратиться во что-то другое, - запинаясь, произнесла я. - Ты… ты же знаешь.
        - Я должен. Так будет лучше для всех.
        - Не для тебя.
        - Какую-то жертву мы должны принести.
        Я схватила его за плечи:
        - Не тебя.
        Аларик выдохнул:
        - У меня было десять жизней, Лэйра, десять жизней, и ни в одной из них я не заслужил права думать теперь только о себе.
        В его взгляде было так много.
        Его глаза больше не были черными, потому что стали пустыми.
        Но при этом они были полны обуревающих его чувств.
        - Что, если моя судьба заключается в том, чтобы окончить все свои жизни на этом месте?
        - Тогда мы ее не примем! - Я хотела быть сильной - принять решение, ясно и отчетливо. Но вместо этого я расплакалась прямо перед Истинной королевой. И я этого больше не стыдилась. Мне было не просто все равно - плакать было правильно. Потому что то, что он произнес сейчас, было неверным. И ужасным.
        Аларик обнял меня и прижал к себе:
        - Лэйра, я не вижу другого пути. Для этого мира, для тебя, для Немии и Алсьяна-Дэра так будет лучше всего. Я… не нужен.
        - Но для меня ты незаменим, - ответила я и ощутила своей грудью его сердцебиение, а в нем - отзвук того, что делали с ним мои слова. Сколько любви они давали ему. И сколько сил отнимали.
        - Ты сильная, - неровным голосом произнес он. - Достаточно сильная, чтобы справиться без меня. Ради меня.
        Да. Я была сильной. И буду сильной.
        Но не такой, как он думал. Мы пообещали всегда быть рядом друг с другом. И я не отступлюсь.
        Прежде чем я успела сказать это вслух, Истинная королева спросила Аларика:
        - Вы и правда готовы принести эту жертву ради вашего королевства?
        И одновременно с тем, как я решительно выкрикнула: «Нет», Аларик кивнул, словно я ничего и не говорила.
        - Да. Я предполагал, что до этого может дойти. Я давно принял решение. Все в порядке.
        Я беспомощно смотрела на него:
        - Ты не можешь просто…
        Аларик приложил палец к моим губам. Это был не жест нежности - для нее уже не было места. Вместо этого он почти грубо схватил меня, не давая говорить.
        - Принимай свои решения, а я буду принимать свои. Я уже один раз умер - в болоте. Ты прорезала дыру во времени, чтобы спасти меня. Но точно так же, как время возникает только из времени и никогда - из ничего, его нельзя просто обратить в ничто. Ты подарила мне время. И этим дала моей жизни смысл. Я так долго был пленником, Лэйра. Однако теперь с этим покончено.
        Я слегка оттолкнула его, изо всех сил стараясь сдержать слезы, а затем повернулась к Королеве:
        - Вы знали, ваше величество? Знали, к чему это все приведет?
        Я сжала кулаки. Эта новая Лэйра, свободная от всех немийских обычаев, была подобна буре, сплетенной из четырех немийских ветров. И я была готова вот-вот выпустить ее на волю.
        Королева улыбнулась своей безобидной детской улыбкой. В ней не было сострадания, но не было и насмешки.
        - Я надеялась, Лэйра. - Других слов у нее для меня не нашлось. Она посмотрела на Аларика: - Вы так долго боролись за вашу жизнь. Вы и правда хотите ее отдать? Окончательно?
        - Нет. - Я хотела выкрикнуть это, но спазм сдавил грудь, так что с моих губ сорвался лишь всхлип.
        Аларик медленно отпустил меня, а затем поднял плечи, словно на них давил вес в целую тонну.
        - Нет, - хрипло произнес он. И прежде, чем я успела ощутить надежду, продолжил: - Нет, я этого не хочу. Но я к этому готов.
        На какое-то время стало совершенно тихо. Эфирные туманные существа подошли ближе. Холодный мех коснулся меня, потом бархатная поверхность изящных лепестков. Огромные глаза выглянули из-за них, и я наконец поняла, что эти существа действительно были надеждами. Возможностями.
        Это были фантазии Лиаскай об Алсьяна-Дэра.
        - Я ценю вашу готовность к великой жертве, Аларик Кольяс, Повелитель дэмов, - произнесла Истинная королева. - Именно поэтому я на стороне волшебницы.
        Она говорит обо мне? Я подняла взгляд. Королева все еще улыбалась.
        - Великая власть обретается тогда, когда человек готов от нее отказаться. Прежде, чем мы - Лиаскай и я - покажем тебе путь, волшебница, мы хотим узнать, стоят ли Алсьяна-Дэра и ее Повелитель этого риска на самом деле.
        Я непонимающе посмотрела на нее. Покажем путь, сказала она…
        - Десятикратно.
        - Что это за путь? - Аларик совершенно не успокоился, узнав, что его корону, а с ней и жизнь, быть может, и не придется отдавать, будто королева вынудила его после утомительной капитуляции снова поднять оружие. Его руки дрожали.
        - Лиаскай проведет волшебницу в свое сердце, - произнесла Истинная королева. - Туда, где корни всей магии связаны с Матерью Лиаскай.
        Я посмотрела прямо на нее. Она ожидает формального согласия? Разве не очевидно, что я готова на все?
        - Что я должна сделать?
        - Ты должна разрушить заклятье, волшебница. Оно было сплетено в холодной, ясной звездной ночи, в морозе, который уничтожает любую жизнь, вечно охраняя корни магии.
        - Лиаскай - ваша Мать и ваш завтрашний день. - Аларик выбирал слова как можно вежливее, но в его голосе звучала неприкрытая ярость. - Разве она не может сама вырвать магию из своего сердца?
        - Разумеется, она могла бы это сделать, - холодно ответила Королева. - Мы это ей и предложили, но она совершенно не хотела, чтобы Алсьяна-Дэра была уничтожена. Если вы хотите разорвать одни нити и сохранить другие, волшебница должна это сделать сама. Но будьте осторожны. Это может стоить вам жизни. А всем странам - будущего.
        Я закрыла глаза и сосредоточилась на собственной магии. Изумрудно-зеленый и бирюзовый, подкрашенные голосом матери. Однажды она уже оказалась сильнее, чем магия звездной ночи.
        Я ощутила мягкое прикосновение. Аларик прислонился своим лбом к моему. На мгновение мне захотелось потеряться в черноте его глаз, скрывавшей столько тайн. Но не от меня. Его тревога за меня пересиливала все. И чувство вины, потому что я подвергала себя опасности из-за него.
        - Ты десятикратно стоишь того, чтобы рискнуть ради тебя, Аларик.
        - Но не твоей жизнью. Она слишком ценна.
        - Даже если это так - кто заставил меня это узнать? Кто не дал мне стать уравновешенной смелой немийкой, которая служила бы своему отцу? Все, чем я сейчас являюсь, - благодаря нам. Я хотела бы… - мне пришлось стиснуть зубы, так хаотично путались чувства, - нет, я хочу, чтобы у нас было время для нас самих. Я не хочу вспоминать обо всех тех моментах, когда мы делали вид, что свободны. Я хочу ощутить эту свободу.
        Глаза Аларика заполнила тень боли, словно мои слова пронзили его плоть, как клинок.
        - Без тебя не будет и меня. Останется лишь тень меня прежней.
        Он хотел отрицательно покачать головой, но я не позволила ему. Он всегда видел лишь вину, которую взвалил на себя, но не замечал того хорошего, что сделал. Теперь ему придется это выслушать.
        - Ты отдал свою жизнь, чтобы спасти сестру. Ты рискнул своей жизнью, когда твое задание потребовало убить меня, и лишь спрятал меня. Ты рискнул своей жизнью, чтобы защитить меня от дэмов и открыть ворота в замок Риана Циры. Ты отдал свою жизнь, чтобы мы смогли справиться с проклятьем. Аларик, тебя пытали самым ужасным образом, и ты вынес это. Ты мог бы, черт побери, призвать дэмов к себе на помощь, но ты этого не сделал. Чтобы защитить невинных! А когда у тебя появился выход, возможность освободиться, ты отверг его, потому что никогда не оставишь в беде того, за кого ты в ответе. - Пришлось судорожно вздохнуть, потому что у меня не хватило воздуха. - Ты десятикратно стоишь того, чтобы рискнуть ради тебя. Так что не оскорбляй меня сомнениями.
        Я ожидала, что он что-то возразит, но он не стал. Вместо этого он посмотрел на меня - спокойно, долго, словно хотел запомнить каждую черточку моего лица. Потом он нежно поцеловал меня, и этот поцелуй породил в груди бурю чувств, которая едва не поглотила меня. Слишком много тепла, слишком много света. Слишком много любви. Она угрожала затопить меня и унести прочь. Слезы счастья обжигали глаза - счастья недолговечного, робкого и хрупкого, но именно поэтому невыразимо ценного. Моргнув, я заметила слезы и в глазах Аларика.
        - Я хочу, чтобы мы были, - прошептала я прямо в его губы. - Ты, я и эти мгновения. Каждый день.
        Аларик неохотно отстранился от меня:
        - Тогда верни их нам. Верни нам нас.
        Я опять закрыла глаза, чтобы призвать свою магию. Когда я открыла их снова, Аларик исчез. Туман скрыл его от моего взгляда. А может быть, он поглотил меня и Королеву. Потому что внезапно оказалось, что мы стоим у обрыва.
        Один шаг вперед, и я упаду еще глубже в эту древнюю пропасть. Глубже в сердце Лиаскай.
        - Что ты решила, Лэйра, которая освободила ветра? - спросила меня Королева.
        Я с трудом сглотнула, напуганная тем, что меня теперь ждало:
        - Я пойду этим путем. Это мой путь.
        Глава 64
        ЛЭЙРА
        То, что от меня требовалось, звучало довольно просто.
        Мне нужно было всего лишь погрузиться глубоко в магию предшественницы, нырнуть до самого сердца Лиаскай и отделить от него источник проклятья - при этом не тронуть магию Алсьяна-Дэра, потому что на ней держалось само существование этого Царства.
        Нужно было уничтожить лишь проклятье. Развязать один узел. Развеять одно заклятье.
        Тогда ни у кого больше не будет власти над Алариком. Не будут появляться новые дэмы. Аларик потеряет бессмертие. А Алсьяна-Дэра станет признанной страной и сможет под короной Лиаскай не только найти мир, но и принести его другим странам.
        Лиаскай позволяла это мне, она открывала путь в свою магию. В пропасти передо мной клубился разноцветный туман воспоминаний, настоящего и возможного будущего - пугающего и полного надежды, - хаотично переплетаясь друг с другом, напоминая игру цветов на небе, которую мы много лет назад видели на празднике весны.
        Больше не медля, я шагнула с края в ничто. В следующий момент я услышала звук, который не походил ни на что, слышанное мной ранее. Он был слишком низким, чтобы расслышать - я ощутила его всей грудной клеткой. И одновременно он был таким светлым и высоким, словно мог разбивать стекло. Вот только разбивал он не стекло.
        На сотни осколков разлетались пространство и время. Яркий дневной свет исчез за закрытыми веками. Потом меня окатила магия Лиаскай, и я забыла, как дышать.
        Она была похожа на раннее утро. Светлая и сияющая, полная возможностей. Мне показалось, что я чувствую запах раскрывающихся цветов, слышу, как поют птицы. Но утро было также и безжалостным, оно без сострадания развеивало сны ночи и превращалось в день, когда могло случиться что угодно. Даже смерть или конец нашего мира.
        Магия пронизывала меня. Это было как полет через Алсьяна-Дэра - только намного мощнее и значительнее. Как полет сквозь жизнь. Не только мою, через бесчисленное множество жизней, повсюду на континенте - а может быть, и за его пределами. Передо мной клубились фрагменты - запахи, голоса, картины, чувства. Магия и мечты. Любовь и вражда. Рождения и смерти.
        Внезапно я оказалась на вершине горы, которая была выше всего, что я когда-либо видела. Выше, чем Волариан и Иста. Возможно, выше, чем та гора, которой была Немия, прежде чем волшебница превратила ее в долину. Вершина была острой, и на ней едва хватало места для моих босых ног, если поставить их совсем вплотную. Подошвы ощущали трещины в известняке. Что-то тянулось ко мне. Не ветер - скорее, отсутствие ветра. Пустота.
        Передо мной простиралась вечность. Глубокая ночь. Блеск звезд не освещал темноту, а лишь подчеркивал черное. Я ощутила запах снега, почувствовала, как ко мне тянется враждебная сила.
        Это был путь, которым я должна была пройти: через магию моей прародительницы.
        Лиаскай привела меня сюда. Идти дальше я должна была одна.
        Я призвала магию - свою чудесную изумрудно-зеленую и бирюзовую магию. Она окутала меня, как море, в котором я не могла купаться всю суровую зиму, а теперь наконец вернулась. Она доверчиво скользнула по моей коже, охлаждая и согревая меня, защищая и одновременно давая свободу делать то, что я хочу. Словно мои драгоценные ветра, она крутилась вокруг меня, нежная и своенравная, коварная и верная.
        Вместе с ней я была достаточно сильна, чтобы противостоять магии звездной ночи.
        Пока что я была в безопасности. Хватило бы одной мысли, чтобы остановиться и вернуться.
        Я не стала об этом думать.
        Забыла о мыслях.
        Забыла, что я могу думать.
        В следующий момент мою магию поразил чистый хаос. Чернота быстро пожирала изумрудно-зеленый, словно плесень. Звезды подсвечивали бирюзовое и выжигали его. Я стала невесомой и одновременно падала с огромной скоростью. Между верхом и низом больше не было никакой разницы. Я металась и вращалась вокруг своей оси - или это мир вращался? Я пыталась дышать, но воздуха больше не было. Только вечная, пылающая гневом сила. Она, казалось, ощущала, что я здесь, собиралась вокруг и тянулась ко мне. Мое присутствие ее совершенно не устраивало.
        Внезапно я оказалась в сердце огромной грозы и ощутила, как нарастает страх. В ушах грохотал гром, такой сильный и пронзающий. В перерывах между раскатами в моей голове свистело и гудело. Звезды в темноте складывались в молнии, которые отнимали у меня зрение. И мысли. Оставались лишь ужас, невозможность дышать и этот скрежет… и обжигающий свет, и этот скрежет, и свет, и невозможность дышать…
        Стоп!
        Паниковать нельзя. Нельзя позволить страху овладеть мной. Он был здесь, да. И он имел право здесь быть.
        Но у меня была и смелость, воспитанная всеми этими страхами. Глубоко в сердце я собирала ее, ощущала и укрепляла, вдыхала ее. А потом я выпустила ее на свободу, так что она пронизала мою магию и придала ей новый оттенок. Моя смелость была золотой и пахла дождевыми ветрами. Словно поток мерцающей воды, она смывала черноту и пылающий звездный свет, изгоняя их прочь из моей магии, переплетаясь с изумрудно-зеленым и бирюзовым.
        Моя магия притормозила падение. Поймала меня. Направила меня к мелководью, где я была не одна. Хотя никого не было видно, я чувствовала присутствие других. Они качались в пустоте, спокойные и неподвижные, и мои глаза были неспособны различить их очертания и контуры. Но что-то во мне откликалось. Некоторые из этих бестелесных существ излучали явный интерес и любопытство. Мне казалось, будто меня тыкают невидимыми пальцами, касаются. Хватают! Я испуганно вырвалась из требовательной хватки, и тогда ощущение изменилось и превратилось в требование, в жажду. Я понятия не имела, чего от меня хотела эта сущность, но точно знала, что нельзя ей поддаваться. Мне нужно нырнуть в эту холодную вечную магию. Здесь мне было не выжить. Мою грудь болезненно сдавило, словно от воспоминания. Мне нужны были воздух, свет и время, идущее вперед. Но здесь, внизу, не было ничего из этого.
        Они окружили меня со всех сторон, они были надо мной и подо мной, подбираясь все ближе. И не все из них были мирными. Некоторые излучали враждебность. Неприкрытый гнев и холодную угрозу. Они подступали, как вода, в которой я тонула. Они внезапно оказались повсюду, словно груда камней.
        Наверное, это души! Души проклятых, которые застряли здесь, в то время как их тела превратились в дэмов, неспособных даже в смерти покинуть Царство теней. Разумеется, они не могли. Ведь все, что составляло их суть, было заперто здесь, внизу.
        Долгое время - годы, десятилетия, столетия, тысячелетия - они разъярялись, наполнялись ревностью и жаждой мести.
        Моя смелость неуверенно вспыхнула ярче, когда они подошли ближе, но я тут же ощутила, как она снова гаснет.
        Магия раздавит меня. Задушит. Уничтожит.
        Но даже сейчас я упорно держалась за свое задание. Я должна пробиться еще глубже. До самого дна, там, где с Лиаскай сплетены магия Алсьяна-Дэра и проклятье, созданное волшебницей.
        Смелость освещала мне путь золотистым сиянием. В ее свете я различила какое-то мерцание. Души были связаны тончайшими нитями, тоньше паутинки. Словно цветы, они гроздями висели на раскидистых ветках, уходящих вниз. Глубже и глубже, в вечную звездную ночь. Я двинулась за ними, повисла на руках и, подтянувшись, оказалась у дна, где гнев был яростнее, ненависть жестче, а все остальные чувства забывались.
        Смогу ли я освободить кого-то из них? Я попыталась, не особо задумываясь о рисках. И хотя нити были тонкими, как мысли, разорвать их было невозможно.
        Нужно идти дальше.
        Земля обрывалась в ничто. Бесцветный вихрь вращался там вокруг черноты, так что можно было различить лишь очертания. Он тянулся ко мне, этот вихрь пустоты, и я поняла, что там ждет смерть. Или новая жизнь в замке Матери.
        «Не здесь, - пообещала я себе. - Не сегодня».
        Мерцающие нити образовали рядом с пустотой еще несколько коконов, и я поняла, что находится внутри: души Повелителей прошлого, которые проклинали других, а теперь были навечно с ними связаны. Но, приблизившись к одному из коконов, я убедилась, что они совершенно пусты.
        Конечно. Здесь Повелители прошлого были привязаны к магии моей предшественницы. Но теперь все они были мертвы.
        Мое сердце будто забилось быстрее от мысли, что где-то здесь есть и частица Аларика. Всего одна. Я должна ее найти.
        Вот только энергии оставалось мало. Мне нужен был воздух, но здесь, внизу, кажется, ничего не происходило, когда я открывала рот. Бесцветные вихри закружились вокруг меня. Я пробыла здесь уже слишком долго. Мысль о том, чтобы снова нырнуть в эту вечную ночь, тоже выглядела не слишком легкой - напротив, она была такой тяжелой, что я едва была способна ее воспринять.

* * *
        Где ты? - Беззвучно прошептала я в ночь и протиснулась между злобными душами, проклятыми тысячи лет назад, подходя к самой границе пустоты. Где-то здесь к этой силе прикован и Аларик. Я должна его найти. И быстро, пока я еще могу выносить эту пустоту.
        Пустоту, которая не просто тянула меня к себе.
        Все было намного хуже.
        Она манила.
        Она пела.
        Она безмолвно обещала покой и безопасность.
        Мои движения замедлились, стали неловкими, мучительными. Мысль о передышке - пусть даже она окажется вечной - была такой успокаивающей.
        Но я не забывала, что Аларик ждет меня. Потому что он мне доверял. Я помнила о его последнем поцелуе, о нашей последней ночи вместе, о последнем моменте, когда мы оба были счастливы.
        Дольше.
        Мы мечтали о том, чтобы это продлилось дольше.
        А я требую от себя…
        Я требую…
        Неужели я забыла? Там, где были мои мысли, не осталось ничего, кроме маслянистой черной тяжести.
        Я ощутила, как погружаюсь глубже. К самому краю.
        И тут моя магия снова засияла мерцающими красками. И мне, совсем недалеко… что-то откликнулось.
        Изумрудно-зеленое и бирюзовое. Пронизанное золотистым сиянием.
        Здесь, среди враждебной магии моей прародительницы, была частица моей магии. И, следуя за ней, я нашла его - кокон, в котором свет не потух, а лучился и мерцал, как живое пламя. Нити были отчасти сотканы из моей магии, но она была переплетена с заклятьем, на котором держалось проклятье, и магией, на которой стояла Алсьяна-Дэра.
        У меня истекало время. Грудь сдавливало все сильнее. Казалось, будто я нахожусь глубоко под водой, и момент, когда у меня кончится воздух, приближался.
        Паника окатила меня, как волна. Ее больше невозможно было сдержать. Невозможно было усмирить.
        Внутренне я кричала, но с моих губ не срывалось ни звука.
        Я снова оказалась под камнями. Мое тело было обречено на неподвижность, чтобы я сама в конце концов обратилась в камень.
        Но моя смелость жила, даже когда воли больше не было - благодаря маленькой частице Алсьяна-Дэра, которую я носила с собой. Благодаря моей маленькой каменной бусине. Ее золотистый свет не сдавался. Он не просто сиял. Он согревал меня. Покалывал кожу, толкал вперед и не давал забыть, в чем моя цель. Мое решение. Моя мечта.
        И так я погружалась глубже и глубже, и, хотя я чувствовала себя застывшей и побежденной, мое сердце снова билось, руки чувствовали, а глаза различали дно.
        И там я нашла то, что искала.
        Магия Алсьяна-Дэра была, словно могучее дерево, которое вздымалось к небу. Каждый из ее Повелителей был ветвью, каждый листок и цветок - связанной с ними душой. Но здесь, внизу, были корни этого Царства - в плодородной земле Лиаскай. И эти корни были удивительно тонкими. Как молодые ростки, достаточно нежными, чтобы их можно было порвать движением пальца.
        Уже давно я была не в состоянии двигаться. Но я могла протянуть свою магию, словно руку, и осторожно провести по ветвящимся корням. Один из них был магией Алсьяна-Дэра. С ним ничего не должно случиться, иначе она погибнет, а вместе с ней и Аларик. Другой ветвью было проклятье. И ее я должна была рассечь, если хочу освободить нас.
        Моя каменная бусина засветилась ярче, и я различила, что корни, которые зарываются в мягкую землю, окрашены в разные цвета.
        Один - в глубокий черный. Черный, как проклятье.
        Другой - серебристый. Серебристый, как звезды, под которыми моя прародительница заклинала магию, призывая ее с небес на землю.
        Все было так очевидно. Так понятно. А времени уже так мало. По краям моего сознания уже подступала тьма, и на меня снизошел тихий покой, когда мне стало ясно, что я исполню свою задачу, но у меня уже не останется времени, чтобы подняться к поверхности сквозь всю эту магию.
        Словно без моего участия пальцы вцепились в землю Лиаскай. Я снова увижу мать, когда отправлюсь к Лиаскай.
        Это было слабое утешение, но мне его хватало.
        Я уже сплела свою магию, светящуюся разными цветами, вокруг черной ветви, уже затянула нить, чтобы рассечь ее, но тут мрак сжался, и я ощутила, как мое сердце в первый раз пропустило удар.
        В этот момент у меня промелькнула мысль.
        Моя прародительница была не такой, как я. Ее надежды, ее желания, ее мечты… Они не были моими.
        Заклятье не пугало ее. Она видела в нем надежду на лучший мир, на светлый, сияющий, лучший мир. Для нее заклятье было светом. Я ошиблась - она понимала свет и тьму не так, как я.
        Заклятье было ветвью цвета звезд - а черная ветвь была магией.
        Магия ускользала от меня. Я ощутила падение и, отдаваясь ему, попросила свою магию о последнем невозможном волшебстве.
        Рассеки серебряную ветвь.
        Глава 65
        ЛЭЙРА
        Я погрузилась в глубокое золотое море, которое пахло дождем и ветром. Здесь было безопасно, здесь я могла скрыться.
        Здесь не нужно было дышать.
        - Ты должна вернуться.
        Голос нашел меня даже в неведомых глубинах, от него было больно сердцу, и боль с кровью разбежалась по всему телу, а из моего тела и по всему моему золотому морю.
        Я любила этот голос, хотя он никогда не должен был звучать с такой мукой, как сейчас. Не должен был быть таким разбитым. Аларик страдал достаточно, и все, чего я сейчас хотела, - окружить его любовью, чтобы он мог отдохнуть, чтобы у него было время исцелиться.
        Однако чтобы успокоить его, я должна была вынырнуть из своей магии. Это было так трудно. Снаружи нужно будет дышать. Сердце должно будет биться. Я не была уверена, что справлюсь.
        - Лэйра, ты должна вернуться. Ты не можешь уйти. Ты должна остаться со мной. - Я не ощущала ничего, мое море было слишком глубоким. И все-таки я слышала голос Аларика, и в нем звучали слезы. Я представила, будто эти слезы падают в мое море. Касаются моей кожи.
        - Останься со мной!
        Он уже не в первый раз просил меня об этом. И я так много раз отвечала ему. Я произносила слова, которые причиняли ему боль, делали его слабым, слова, которые утешали его и делали его сильным. Но одного я не говорила никогда.
        Его слезы протекли сквозь море магии, коснулись моих губ, я открыла рот и сказала:
        - Да.
        В следующее мгновение я скорчилась, потому что сердце забилось слишком сильно. Я хватала воздух, но он словно превращался в острые осколки. Я закричала, потому что казалось, будто легкие разрываются на части. Все тело сводили судороги, и от боли по лицу рекой текли слезы.
        И одновременно все было хорошо.
        Все.
        Потому что я вынырнула из своего озера. Я лежала в руках Аларика. Он прижимал меня к своей груди, я чувствовала его сердцебиение, и его испещренные шрамами крылья закрывали меня от всего. Его губы касались моего лба, и он снова и снова повторял мое имя, снова и снова, и каждый раз оно звучало все легче, счастливее, свободнее. Каждый раз, когда мое имя срывалось с его губ, оно забирало у меня немного боли, придавало моему сердцу немного силы и помогало легче дышать.
        - Я остаюсь, - выговорила я. Это звучало, скорее, как вопрос, потому что воздуха в моей груди еще не хватало для слов. - С тобой.
        Были ли мы одни?
        В любом случае с Алариком мне казалось, что это так.
        Руки дрожали, но мне удалось приподнять одну из них. Она не слушалась, но мне все же удалось коснуться ею Аларика. Он помог мне, крепко сжав ее и приложив мою ладонь к своей коже, и я ощутила на ней влагу слез.
        - Я остаюсь с тобой, - повторила я, на этот раз решительнее. - Но ты тоже должен… остаться со мной.
        Моя ладонь касалась его лица, и я ощутила, как он улыбается. Тогда я подняла ее выше, и мои пальцы скользнули по его векам, потом к волосам. Сердце забилось быстрее, резче, и это было с трудом выносимо и одновременно чудесно. Я открыла глаза, и, хотя мне плохо было видно, потому что вокруг танцевали туманы и мерцающие огни, одно я видела совершенно отчетливо.
        Корона исчезла.
        А глаза Аларика стали синими. Синими, как темные дождевые тучи.
        Я моргнула, различив тень его крыльев.
        - Мне жаль, - пробормотала я, - что крылья еще здесь. - Он ненавидел их, потому что они были такими хрупкими. - Они связаны с магией. Ее я не трогала. Я только сняла заклятье.
        Он тихо рассмеялся:
        - Я к ним уже давно привык. И я полюблю эти крылья, Лэйра, потому что они помогут мне вернуть тебя домой.
        Он поднял голову и прислонил ее ко мне.
        - Ваше величество, - услышала я его тихий голос, и в каждом слове таилась неизмеримая важность, потому что они казались огромными, как Алсьяна-Дэра. Заклятье было снято - воистину и взаправду. И Истинная королева позволила Аларику, Повелителю дэмов, признать ее своей повелительницей.
        Мы сделали это. Мы вместе сделали это и вернули Алсьяна-Дэра домой. Под защиту Матери Лиаскай, хотя и не так, как когда-то планировали.
        - Ваше величество, пожалуйста, разрешите мне доставить Лэйру домой.
        Он еще крепче обнял меня, и я снова падала глубже и глубже, словно могла утонуть в его коже, погрузиться в его тело, в самое сердце.
        Домой. Это звучало как мечта, о которой я не осмеливалась думать.
        - Конечно, - произнесла Королева. Я услышала эмоции, неподходящие для ее детского голоса. Гордость и забота звучали в нем, и я вдруг ощутила запах утренней росы на молодой траве. Это было приятное чувство - знать, что она на моей стороне. - Но двигайтесь с осторожностью. Перенести свою землю под власть Лиаскай - это дорого вам обошлось. Вам и всем другим королевствам. Не все их жители поблагодарят вас за это, потому что все что-то потеряли.
        - Что же? - слабо спросила я.
        Королева вздохнула:
        - Не меньше вечности.
        - Не задумывайся, - заверил меня Аларик. - Ни один бессмертный не может править страной Лиаскай. А как может смертный править бессмертными? Они будут стареть, люди и дэмы Алсьяна-Дэра. И умирать, когда придет их время.
        Горечь в его голосе не сочеталась со светом в его глазах. Это была хорошая новость, что дэмы тоже перестали быть бессмертными. Тот, кто может умереть, свободен. Они больше не будут скитаться по его Царству без души, а смогут однажды вернуться к Матери Лиаскай.
        Но это означало, что и Алсьяна-Дэра не будет существовать вечно. Потому что ни дэмы, ни помилованные люди не могли произвести потомство.
        - Это конец для Алсьяна-Дэра.
        Не сегодня и не завтра, но когда-нибудь.
        Аларик кивнул:
        - Конец, да. Но хороший конец.
        - Поблагодари Королеву.
        Мой голос был едва ли громче шепота, потому что говорить было еще сложно.
        Раздался звонкий смех.
        - В этом нет необходимости, моя хранительница. Я благодарю тебя. Скоро мы встретимся снова. Нужно будет собирать советы, подписывать договоры, чеканить печати и подписывать соглашения. - Она вздохнула, словно для нее это была явно не самая приятная часть королевских обязанностей. - А пока отдыхайте. Вы этого еще не знаете, но, когда за дело возьмутся юристы, все, что вы совершили до этого, покажется вам детской игрой.
        Эпилог
        ЛЭЙРА
        Дверь распахнулась и грохнула о стену. Виккард от испуга выронил половинку яйца, которую он только что изысканно украсил пряным соусом и кусочком ветчины. В первое мгновение гнев исказил его старческие черты, и он собрался разразиться проклятьями. Однако затем его лицо тут же смягчилось, потому что он разглядел в дверном проеме Каэлайх. Босоногая и с встрепанными волосами, она стояла там, и пара фиолетовых пятен на ее рубашке позволяли догадаться, какими именно сочными фруктами она позавтракала.
        - Вы должны на это посмотреть! - взвизгнула она, и мы с Алариком удивленно переглянулись, склонившись над тарелками. Такой взбудораженной она никогда не была. Обычно она была спокойным ребенком - тихая вода, как ее любимые водоемы, которые она еще в образе дэма изучила до самого дна. В замке она снова становилась девочкой, хотя уже и не такой, как во Дворце желаний, когда ее мечты сводились к милым платьям. Она иногда до боли напоминала меня, а иногда маленькую Вику, и тогда я чувствовала гордость. Только она не так быстро впадала в ярость. Стихией Вики всегда был огонь - а у Каэлайх это была вода.
        Дворца желаний больше не было. Желания воплощались в реальность только в замке. Аларик провел немало минут, молча и с открытым ртом слушая Садвина, который смахнул со стола все наброски нового замка и объяснил: «Суть желаний уже здесь, Аларик». Широкими жестами он очертил комнаты замка, похлопал по стенам и показывал на высокие потолки. А потом Аларик и его маг-кузнец вернулись в комнату с камином. И с тех пор день за днем все больше и больше комнат присоединялись к числу тех, где Каэлайх могла менять свой облик - если хотела.
        - Нужно будет открыть ворота, чтобы все, кто хочет, могли загадывать желания, - заметил на это Кедрен. - Знаете, что это означает? Дэмы у нас на кухне, дэмы в рабочих кабинетах, дэмы в покоях для сна, дэмы в уборной! О каком полузабытом воспоминании задумается дэм в уборной?
        - Сиди тихо и радуйся, что я держу свои желания под контролем, - насмешливо отметил Аларик. - А то вдруг мне придет в голову какое-нибудь желание насчет тебя, связанное с уборной. И оно тебе не понравится.
        Кедрен шутливо ткнул его кулаком в плечо:
        - Не дразни мое любопытство, мой повелитель.
        - Садвин, - очень осторожно сказала я, потому что, хотя маг-кузнец быстро стал доверять Виккарду, Кедрену, Каэлайх и, прежде всего, конечно, Аларику, меня он по-прежнему побаивался. - Нельзя ли выделить эту эссенцию желаний, чтобы переносить ее в другие места? - Не то чтобы я была не готова разделить замок с теми, кто много потерял. Но мне было важно сохранить место, где мы могли бы укрыться. Лишь немногие дэмы оставались скромными и сдержанными, получая доступ к исполнению желаний. И я явно не хотела наткнуться в уборной на наряженное в дорогие одежды существо, проклятое много лет назад.
        Садвин не показал виду, понял ли он мое желание, а в том, что происходило в мастерских, на чертежах и в головах Аларика, Виккарда и кузнеца, мне было в полной мере не разобраться. Я просто ощущала магию, которая постоянно менялась, словно непрерывный поток, вечно в движении к по-прежнему непредставимой цели.
        Это касалось не только магии, но и всей страны. Несколько дней назад Кедрен отправился в путь, чтобы в качестве посла от имени Аларика распространить по всем деревням весть, что с Лиаскай заключен мирный договор и людям нужно прислать к нам представителей от своих сообществ, чтобы мы могли услышать их пожелания о том, что следует изменить. Всем нам было ясно, что время открытых границ между этим миром и остальным континентом еще не настало. Многие - по ту и эту сторону Алсьяна-Дэра - считали вообще маловероятным, что дело может зайти так далеко. Тысячелетия страха отпечатались в душах людей - и в душах проклятых тоже. Недоверие глубоко въелось в них. И все же большая часть дэмов были способны и хотели жить в мире со смертными. И у этих созданий было такое же право на существование, как и у всех остальных. Алсьяна-Дэра была их родиной.
        Пока что нам удавалось совершить непредставимое. Невозможное. Рискуем ли мы потерпеть провал в чем-то невероятном?
        У нас были время и мечты. И все, что от нас требовалось, - исполнять эти мечты. Это был мой девиз, и таковым он будет всегда.
        - Пойдемте же! - Каэлайх взволнованно подпрыгивала на месте. Я больше не медлила. Если даже ее щеки загорелись красным, она, наверное, и правда открыла что-то впечатляющее. Я схватила за руку Аларика, который сначала запихнул в рот слишком большой кусок запеченной с сыром лепешки и только затем поднялся с места, и позволил мне потащить его по коридору следом за Каэ. Босая, она бежала перед нами вверх и вниз по лестницам, то и дело снова окликая нас, чтобы мы торопились, и вбежала в большой зал, где мы совсем недавно разбирали обломки, заново возводили потолки и подпирали их колоннами.
        - Может, она покажет нам свою подругу? - тихо спросил Аларик, прежде чем мы вошли в зал следом за ней. От этой мысли у меня в животе возникло теплое чувство. Каэ недавно отыскала еще одного ребенка-дэма, чьи грубые черты походили на ее собственные. Хотя та девочка побаивалась нас, она все равно иногда осмеливалась зайти в замок. Мы еще не видели ее в человеческом обличье, но по коридорам уже разлеталось два детских смеха. Мы не хотели давить на нее и просто следили за тем, чтобы у Каэ было достаточно припасов на двоих. Рано или поздно ее подруга должна была показаться нам.
        Но когда мы с Каэ завернули за угол и вбежали в широкие ворота, девочка тут же выскочила на уцелевший каким-то чудом балкон. Как она часто делала, Каэ с разбега перескочила широкие каменные перила. До луга под балконом было всего два с половиной - три метра.
        Обычно она превращалась в дэма, как только ее руки и ноги переставали касаться камней замка, и изящно, как ночная кошка, приземлялась в высокую траву. Но в этот раз я увидела, как развеваются ее волосы, и услышала звонкий смех.
        - Каэлайх!
        Я отпустила руку Аларика, и мы вместе побежали к перилам и перегнулись через них. Каэлайх лежала на спине, закрыв глаза, вытянув в стороны руки и ноги, а волосы окутывали ее лицо, как светлое облако. От этой картины у меня замерло сердце - но она тут же улыбнулась от уха до уха, так что рядом с ее клыками стало видно несколько молочных зубов и щелей в тех местах, где они выпали. Это было что-то новое. Она становилась старше. После всех тех лет, что она была ребенком, она наконец изменялась.
        - Видите? - крикнула она нам. - Здесь, снаружи, магия теперь тоже работает. Садвин это сделал! Она достает, - она восторженно помолчала, - до самых стен!
        - Уверена, что это магия? - с улыбкой спросил Аларик. - Может быть, это внутри стен все по-настоящему, а магия снаружи.
        Я восторженно посмотрела на него. Мне всегда нравилось на него смотреть, и ничто в нем не отпугивало меня. Но я с облегчением отмечала, что глаза вернули прежний цвет. Цвет темных дождевых туч. В Алсьяна-Дэра были дожди, но не было туч. Мне не хватало их цвета.
        - Думаешь, это возможно? - прошептала я. - Что теперь этот образ - ее настоящий облик, а облик дэма - лишь иллюзия?
        Я положила руку ему на грудь, он наклонился ко мне и нежно поцеловал. Уголком глаза я видела, как Каэлайх бегает по лугу. Трава доставала ей почти до колен, а некоторые цветы были выше ее. Я закрыла глаза. По вскрику и всплеску я догадалась, что Каэ запрыгнула в ручей.
        Аларик поднял меня и посадил на широкие каменные перила, не отрывая губ от моих. Я искренне надеялась, что Каэ не думает ни о чем, кроме ее драгоценной воды, и больше не обращает внимания на нас, потому что от поцелуев Аларика теплое покалывание расходилось от живота до бедер.
        Каждый раз меня снова приводило в восторг, как его близость, ставшая частью повседневной жизни, может возбудить меня и разжечь внутри огонь. Со дня на день все становилось только хуже, сейчас, когда у нас наконец появилось время друг для друга, - о, я хотела, чтобы все стало еще хуже. Я крепко обхватила его ногами за пояс и притянула к себе. Его руки гладили мою спину, поднимаясь до затылка. Покалывание продвигалось все выше, до самой головы. И что-то скользнуло по моим неприкрытым волосам.
        Я застыла и открыла глаза. Губы Аларика по-прежнему касались моих, но он тоже смотрел прямо на меня. Что-то мелькало в его синих, как дождевые тучи, глазах и играло с рыжими прядями в черных волосах.
        - Аларик, - я могла лишь шептать. - Ты тоже это чувствуешь?
        - Ветер, - произнес он. Короткое слово, но для меня в нем был целый мир. Потому что это была не иллюзия ветра, который я пожелала ощутить. Это была люлана, и она касалась нас. Я тут же узнала ее.
        Не отпуская меня, Аларик посмотрел в сторону. Смиренно, возможно даже с некоторым ужасом во взгляде. Он сглотнул:
        - Лэйра, посмотри же. Они вернулись. Все. Как это может быть?
        Подтянув ноги к себе, я выпрямилась и встала на перила, чтобы посмотреть в сторону леса, окружавшего замок. Он был прав. Они все пришли сюда!
        Люлана терлась о нашу кожу, словно невидимая кошка. Танэль закручивал крошечные водовороты из пыли на дороге, ведущей ко входу. Мюр колыхал кроны деревьев, а ласса переливалась всеми красками у нас над головами одновременно сдержанно и дерзко.
        Я ощутила толчок в спину, когда Аларик запрыгнул на перила рядом со мной, но он тут же обхватил меня обеими руками, не давая упасть. Теплая мягкая кожа его крыльев прижалась к моим плечам и рукам.
        - Ты звала их, Лэйра? - Его губы касались моего уха, и понадобилось немалое усилие, чтобы сосредоточиться на ветрах. - Ты же знаешь, что строжайше запрещено приносить ветра в Алсьяна-Дэра?
        Я покачала головой:
        - Они просто пришли. Захотели быть рядом с нами. А почему это запрещено?
        - Вспомни о крыльях. - Он рассмеялся почти беззвучно. - И представь себе, каковы они будут на ветру. Это будет… безумно, Лэйра.
        Мое лицо озарила широкая улыбка:
        - Ты преувеличиваешь!
        - Ах. Ты требуешь доказательств? - Он слегка оперся на меня. Еще немного, и мы оба упадем с перил. Разумеется, мы не упадем в траву, а сами превратимся в ветра и приземлимся где-то посреди этого мира, полного чудес. Чудес, которые мечтали о том, чтобы мы их открыли.
        - Осторожней, Аларик Колэ. Все может оказаться безумнее, чем ты думаешь. Что, если мы полетим, а я призову лассу?
        Аларик прижался еще ближе и заключил меня в свои крылья, словно в кокон. Он коснулся губами моего плеча:
        - Что, если я хочу именно этого, Лэйра?
        - Будь осторожен со своими желаниями.
        - Осторожным, да? - Я ощутила его зубы на своей коже. Мы одновременно падали и летели, смеялись и задерживали дыхание. - Возможно, в другой раз.