По воле ведьмы Анетт Блэр


        #



        По воле ведьмы
        («Магия на троих», книга 2)
        Анетт Блэр

        Глава 1

        Июньской ночью, под такой редкой голубой луной[Голубая луна (англ. Blue Moon)  - термин, применяемый в астрономии для определения второго полнолуния в течение одного календарного месяца. Это довольно редкое событие, наблюдаемое в среднем каждые 2,7154 года, в разных странах и разные времена называлось по-своему. Данное название обусловлено не сменой цвета Луны, а идиоматическим выражением «Once in a Blue Moon», заимствованным из английского языка. Оно переводится как «Однажды при голубой луне» и эквивалентно русскому выражению «После дождичка в четверг» (то есть крайне редко, никогда).] Сторм Картрайт - подружка невесты, жгучая брюнетка с синими прядями в волосах в тон ее платью - стояла рядом с Эйденом Макклаудом. Он играл роль главного шафера жениха. Именно его, заросшего щетиной и не очень аккуратно причесанного обалденного, по мнению Сторм, жеребца, она собиралась похитить сразу после свадьбы сестры, если, конечно, он не решит сотрудничать добровольно. Настрой у нее был настолько решительный, что в случае неудачи ад, разумеется, покрылся бы толстенным слоем льда.

        - Знаю, что ты, небритый лет сто чувак, терпеть не можешь фраки, но для байкера, который не в ладах с законом, выглядишь ты потрясно, раздери тебя дракон.

        - Я почувствую себя намного лучше, когда сниму с себя эту дрянь,  - проворчал он в ответ.
        О да, Сторм очень надеялась, что в нужное время он снимет с себя «эту дрянь».

        - Это твой последний шанс,  - предупредила она.  - Мы и так прощелкали две недели. Ты поедешь со мной на поиски ребенка, чей плач я слышу в мыслях каждый раз, когда приближаюсь к тебе, или нет?
        Такая же темная, как и волосы Эйдена, бровь приподнялась, а на красивых четко очерченных губах заиграла соблазнительная кривая ухмылка.

        - В мыслях, говоришь,  - повторил он задумчиво.  - От подобных слов у меня от страха сердце уходит в пятки. К тому же у меня целая куча намного менее сумасшедших дел, чем гнаться за голосами в твоей голове. Так что большое спасибо, но я откажусь.

        - Я тебя пугаю?  - Ощущение собственной власти ударило в голову и на порядок повысило уверенность Сторм в себе.
        Эйден покачал головой с таким видом, будто знал все на свете:

        - Тебе бы хотелось так думать, правда?
        Морской бриз взъерошил его густые волнистые волосы. Один локон упал на бровь, придав ему вид «плохого парня». Именно такой вид и привлекал Сторм, даже без растрепанных волос и однодневной небритости. Ветер норовил сорвать с ее головы венок из полевых цветов, и она придержала его рукой. Стоило руке Сторм взметнуться вверх, как взгляд Эйдена прилип к ее груди.
        В их первую встречу казалось, будто кто-то без всякого предупреждения включил мощнейший электромагнит. С тех самых пор ясновидение и яснослышание Сторм работали во всю мощь. Оказываясь рядом с Эйденом, она - и только она - постоянно слышала плач ребенка. И этот сверхъестественный зов приводил все чувства Сторм в состояние полной боевой готовности, потому что, не будь ребенок как-то связан с Эйденом Макклаудом, она не слышала бы детский плач всякий раз, когда проходила мимо него. Сторм планировала во что бы то ни стало ответить на этот мистический зов и найти малыша. Она была уверена, что этот плач принадлежит ребенку Эйдена, сам же Эйден возможное отцовство категорически отрицал. План заключался в том, чтобы взять его с собой в путешествие без конечного пункта, что само по себе казалось ему в лучшем случае смехотворным.
        И кто смог бы винить его в этом? Если бы Сторм собственными ушами не слышала плач, она и сама ни за что бы не поверила в подобные истории.
        Они молча буравили друг друга взглядами, и казалось, что воздух вокруг них искрит от электрических разрядов.
        Большим пальцем Эйден погладил нежную кожу на запястье Сторм, вызвав этим простым на первый взгляд прикосновением целую волну трепета в самых сокровенных глубинах ее естества, и в тот же миг на них посыпались ароматные лепестки роз персикового цвета. В смеющихся ирландских глазах Эйдена вспыхнули зеленые сполохи, когда он окатил Сторм с ног до головы голодным взглядом, одновременно прикасаясь к ней в таких местах, которые, будь у них глаза, рыдали бы в три ручья от неуемного желания заполучить все его внимание.
        Один такой горячий взгляд превращал Сторм в желе.

        - Брось все свои планы,  - почти прошептал Эйден, и его хриплый многообещающий голос буквально взъерошил все ее нервные окончания,  - и мы отправимся в романтическое путешествие по дорогам в роскошном автобусе, который угодит даже такой неженке, как ты.

        - Ха. Это я-то неженка? Закатай губу, байкер.
        Может быть, ей как раз стоило согласиться на это романтическое путешествие и следовать за детским плачем, не говоря об этом Эйдену. К тому же Сторм и так собиралась угнать пресловутый автобус вместе с его хозяином.

        - Ладно, забудь,  - проговорил он, убирая руку.  - Видимо, никакими путешествиями, волшебными палочками и заклятиями мне тебя не заманить. Однако язык твоего тела заставляет меня сомневаться. Может, я останусь в Салеме. Никогда толком не видел город ведьм. Ты могла бы,  - он наклонился ближе,  - устроить мне персональную экскурсию.  - Его взгляд был прикован к вытатуированному трикветру[Трикветр (также трикветра, триквестр, от лат. triquetrum - tri, три и quetrus, имеющий углы)  - древний орнаментальный и сакральный символ народов центральной и северной Европы. Знак был весьма распространен среди северных народов - кельтов, фризов, скандинавов. Присутствует в древнерусском прикладном искусстве. В христианстве имели место попытки приспособить трикветр как символ Святой Троицы, но в этом качестве он не получил распространения.] , который виднелся на одной груди в низком декольте старинного синего платья. С видимым трудом Эйдену удалось оторваться от созерцания татуировки и переместить голодный взгляд на губы Сторм.  - Так и хочется съесть эти твои губы цвета ежевики.
        То есть сделать так, что у нее перестанет варить котелок.
        Сторм удовлетворенно вздохнула. Почва уже была подготовлена: первоклассный жеребец, полнолуние, свадьба под звездами, тихая музыка, наполнявшая воздух острова, горящие на деревьях сказочные гирлянды, аромат роз, плюс свадебный прием, где можно развернуть стратегию соблазна на всю катушку.
        Знал об этом Эйден Макклауд или нет, но, так или иначе, когда все закончится, он утащит Сторм в свой дом на колесах, а она просто возьмет и разрешит ему это сделать.
        Несколько недель подряд они играли в сексуальную версию русской рулетки, почти надеясь, что пистолет все-таки выстрелит.
        Учитывая, что именно задумала Сторм, это была не просто свадьба сестры, а возможность насладиться прелюдией перед собственно прелюдией, которая по плану достигнет наивысшей точки, когда они оба будут пылать в заранее подготовленном для них адском пламени. И в конце дня этот момент может стать - а может и не стать - первым пунктом в списке дел Сторм на сегодня.
        Она вполне могла осуществить все это, не прибегая к магии, ведь у нее имелся четкий план: продуманное в мельчайших деталях соблазнение… воздержание… трехнедельное томительное ожидание… Да, именно воздержание, причем на удивление долгое, из-за чего им обоим будет казаться, будто у них никогда вообще не было секса… до того как они встретили друг друга. Впрочем, это скорее было мистическим совпадением, которое так шикарно вписалось в планы Сторм, что она толком даже не задумывалась об этом. Хотя, возможно, подумать как раз стоило.
        Теперь же беспокоиться было поздно.
        Если все ее союзники верно разыграют свои роли, после приема Сторм с Эйденом вдвоем и только вдвоем отправятся в путь, чтобы решить сверхъестественную задачку. А в виде бонуса их ожидает секс. То есть будет много бонусов. Много-много бонусов. По крайней мере, Сторм на это надеялась.
        Поиски ребенка Эйдена воспринимались ею как некий сверхъестественный императив, и она не могла не ответить на детский плач. Вся ситуация казалась ей мистической миссией, вопросом жизни и смерти. Она верила, что, выполнив это задание, встретит свою судьбу.
        Убедившись в бескорыстности своих целей, Сторм просияла.
        Судя по немедленной физиологической реакции Эйдена на ее улыбку, либидо аппетитного жеребца получило неслабую встряску, а значит, ожидания Сторм обещали себя оправдать.
        О да, они оба были на одной волне и уже довели друг друга до того, что стали похожи на зигзаги молний, готовые ударить в любой момент.
        Сексуальная химия между ними накопилась в таком объеме, что ее можно было исчислять гигаваттами.

        - Прекращай,  - шепотом проговорил Эйден, поворачиваясь к гостям спиной, чтобы в упор посмотреть на Сторм и скрыть свою весьма заметную на нее реакцию.  - Мы буквально в центре внимания. Люди же смотрят.

        - Раздери тебя дракон!  - тоже шепотом отозвалась Сторм, украдкой скользнув взглядом по «месту преступления».  - А ты определенно даешь им повод набраться впечатлений. Так что это ты прекращай. Сегодня день невесты. Даже не думай уделать мою сестру.
        Убедившись, что приняла не менее угрюмый вид, чем был сейчас у Эйдена, Сторм, тем не менее, в мыслях потирала руки от восторга. И не просто потирала, а хорошенько смазывала теплым скользким гелем с весьма возбуждающим ягодным ароматом…
        Хотя если учесть незамедлительно возникшую эрекцию, роль главного совратителя или главной совратительницы все еще была свободна.
        Эйден наклонился к Сторм. Его близость щекотала кожу, пробуждая все органы чувств, как взбитые сливки и цветы персикового дерева.

        - Для этого у меня есть ты.  - В его словах отчетливо слышалось обещание.
        Раздери его дракон! Он выглядел очень, очень-очень сексапильным.

        - Наконец-то,  - язвительно проговорила Сторм, тем самым бросая словесный вызов, чтобы ускорить воплощение в жизнь своего плана.  - Ты уж прости, но я все-таки посомневаюсь насчет того, дойдешь ли ты со своим застойным либидо до победного конца.
        Разозлившись, Эйден резко выпрямился.

        - Ты издеваешься?  - рявкнул он, напрочь забыв о том, что они здесь не одни. Гнев явственно отразился на его лице, квадратный подбородок стал будто еще жестче. Эхо его слов вызвало шепот в рядах собравшихся.
        Сторм шикнула на него, чтобы замолчал, когда оркестр заиграл вовсе не свадебный марш, а «Голубую луну»[«Голубая луна» (англ. «Blue Moon», 1934)  - популярная песня американского композитора Ричарда Роджерса на слова Лоренца Харта, исполнявшаяся в разное время Джанго Рейнхардтом, Билли Холидей, Элвисом Пресли, Бобом Диланом, Родом Стюартом, Крисом Айзеком и другими известными артистами.] . Шагнув вперед, она взяла под руку Моргана Джарвиса - еще одного шафера жениха, а Эйден, чуть помедлив, присоединился к Дестини - главной подружке невесты. Все вместе они пошли по садовой дорожке. Дойдя до бельведера[Бельведер (от итал. belvedere -
«прекрасный вид»)  - легкая постройка (вышка, надстройка над зданием, часто круглая в плане, или небольшая отдельная постройка) на возвышенном месте, позволяющая обозревать окрестности.] , Эйден перешел на сторону жениха, а Сторм встала рядом с невестой, чтобы засвидетельствовать брачные узы, которыми с сегодняшнего дня будут связаны Кинг, лучший друг Эйдена, и одна из сестер Сторм - Хармони.
        По ступенькам бельведера неспешно шла невеста, чтобы встретиться со своим женихом. На ней было безупречно восстановленное золотистое льняное платье, которое и привело ее к Кингу Пэкстону, за спиной струилась старинная кружевная белая фата.
        Как только смолкла музыка, невеста как верховная жрица создала ритуальный круг, охвативший брачующихся, гостей, мирового судью и четырех кошек.
        Кроме Дестини и Сторм, практически идентичных клонов Хармони, еще одной подружкой невесты была ее будущая падчерица Реджи. Четвертой в этом ряду стояла беременная сводная сестра Хармони Вики, так и сияющая от счастья.
        Со стороны Кинга стояли два лучших друга, его уже трехлетний внук, на которого была возложена почетная миссия - хранить обручальные кольца, и шотландец, который, собственно, и стал виновником «интересного положения» сводной сестры Хармони, после чего, не тратя времени даром, быстренько сделал ее своей женой.
        В конце свадебной церемонии, сочетавшей в себе как кельтские, так и традиционные элементы, Хармони и Кинг впервые поцеловались как муж и жена. На свадебный прием до замка Пэкстон их провожали сердечные аплодисменты и энергичное исполнение «В свете серебряной луны»["By The Light of the Silvery Moon"  - популярная песня, написанная Гасом Эдвардсом на слова Эдварда Мэддена. Впервые опубликована в 1909 год и представлена на сцене Бродвея Лилиан Лорейн.] .
        С неба дружелюбно подмигивали созвездия, широко улыбалась луна, а Сторм предвкушала, как будет в течение всего приема соблазнять Нахала Макклауда, а потом уведет его в ночь… возьмет в плен… Причем весьма вероятно, в тяжеленных кандалах.
        А потом, как только он сам захочет присоединиться к ее поискам, она все-таки получит то, чего ждала с таким нетерпением,  - обалденное путешествие с ним наедине с далеко не приличными вытекающими.
        Глава 2

        Итак, да начнется спектакль под названием «Соблазнение века», чтоб ее!
        Прогуливаясь по верхней галерее, Сторм рассматривала главный зал. Она не прикасалась к Эйдену с самой церемонии, однако ее желания никак не сочетались с сотней гостей, наблюдающих за каждым их шагом.
        Какое-то время пришлось торчать возле Моргана, когда они в составе официальной процессии поднимались по лестнице на богато украшенный специально для свадьбы балкон, в то время как оператор, стоя внизу лестницы, снимал все это на видео, а фотограф неустанно щелкал фотокамерой, принимая почти акробатические позы на верхней ступеньке. Балкон освещала люстра из австрийского хрусталя. Каждый кристалл преломлял свет под разными углами, причудливые лучи падали узорами на недавно отреставрированные стены, задрапированные золотистым дамасским шелком. Все это придавало викторианскому замку сказочную атмосферу. Учитывая все детали, работы у оператора и фотографа было невпроворот.
        Глядя на Эйдена в паре с Дестини, Сторм просто не могла оставаться спокойной для нормальных снимков. Что ж, главные шафер и подружка невесты были выбраны отменные. Жаль только, что на месте Дестини не оказалась Сторм. Ну и что? Дело-то не в этом. Дело было в том, что праздник шел своим чередом, а кампания по соблазнению жеребца еще даже не начиналась. Оставалось надеяться, что Сторм удастся сесть рядом с Эйденом за ужином, а потом потанцевать с ним.
        Если так пойдет и дальше, фотограф сделает шикарные фотографии. Вот этот снимок будет у Сторм любимым: Кинг, наклонивший Хармони через свою руку, упоительно целует ее, словно забыв обо всем на свете… навсегда.
        Когда жених с невестой наконец оторвались друг от друга, чтобы подышать, Сторм подошла к Эйдену и постучала пальцем по его плечу.

        - Моя очередь,  - проговорила она, убедившись, что завладела вниманием фотографа. Затем подмигнула ему, обхватила Эйдена, наклонила его так же, как это только что сделал с Хармони Кинг, и не менее упоительно поцеловала облюбованного несколько недель назад аппетитного жеребца.
        Хихиканье фотографа и многократные щелчки затворов только раззадоривали Сторм. Хотя в какой-то момент в процессе этого почти каскадерского трюка и камеры, и зрители перестали для нее существовать.
        Закончив представление и сделав крайне необходимый сейчас вдох, Сторм посмотрела на собравшихся вокруг них гостей. Одни улыбались, другие - нет. Но кому какое дело?
        Шагнув вперед, Сторм усмехнулась:

        - Да уж, накосячила.
        На лице Эйдена не было ни раздражения, ни смущения. Зато он явно был ошеломлен такой выходкой. Выпрямившись, он отряхнул фрак и расправил французские манжеты[Двойная манжета (или французская манжета)  - состоит из двух слоёв ткани, которые заворачиваются сначала вдоль руки, оборачиваются вокруг (запястья) и закрепляются запонкой. Является наиболее официальным вариантом из всех типов манжет. Так, рубашки к смокингу надевают исключительно с французской манжетой, которая подходит для торжественных случаев. С фраком же чаще всего надевают рубашки с комбинированной, или венской манжетой. Венские манжеты не столь помпезны и подходят для повседневных целей, не привлекая к себе излишнего внимания.] .
        Сторм обмахивалась, будто ей было жарко. Один-ноль в пользу похитителя.

        - Как изящно, сестренка,  - саркастично заметила Дестини,  - отодвигать невесту на задний план в день свадьбы.  - Учитывая потрясающее зрелище, которое являла собой Дес в темно-розовом платье, сшитом на рубеже веков, она и сама вносила немалый вклад в дело отодвигания невесты на задний план.
        Оператор и фотограф продолжали снимать все подряд. Вклинившись между сестрами, Хармони обняла обеих.

        - Не переживай об этом,  - сказала она Дестини.  - Невеста давно привыкла к стихийным выходкам Сторм. Зуб даю, эти фотки будут моими любимыми. Уверена, что фотограф успел запечатлеть все детали шока, отразившегося в мимике Эйдена… и то, как он подчинился Сторм, разумеется.
        Эйден выругался себе под нос, но Сторм сделала вид, что ничего не слышала.

        - А теперь совместное фото тройняшек,  - объявил фотограф, застав сестер врасплох.
        - Ну пожалуйста!  - взмолился он, заметив, что они колеблются, как и всякий раз, когда их просили попозировать втроем.

        - И одеты мы совсем не одинаково,  - вслух сказала Хармони сестрам, а это значило, что ей хочется иметь такое фото на память о дне свадьбы.
        Фотограф явно был доволен.

        - Невеста в золотом по центру,  - начал он раздавать указания, хитро выглядывая из-за камеры,  - подружка невесты в синем с этой стороны, в розовом - с другой. Три секс-бомбы,  - изрек он наконец и подкрутил штатив так, чтобы сделать фото с главным залом на заднем плане, где лениво потягивали коктейли мужчины в смокингах и женщины в винтажных платьях.
        Затем фотограф усадил сестер на подставки, отобрав у них букеты, которые разложил на старинных столиках, призванных играть роль заднего плана на новом фото.

        - На этот раз по центру будут синие волосы,  - сказал он, расправляя длинные юбки так, чтобы прикрыть подставки, и наклоняя головы тройняшек друг к другу.

        - Всю жизнь мечтала о том, чтобы сфоткаться аки три мушкетера,  - съязвила Сторм.
        Отступив назад, фотограф деловито откашлялся и сделал первый снимок.

        - За это фото, юная леди, я мог бы получить награду, будь ваши волосы светлыми, какими им и положено быть.
        Стоило Сторм вскочить на ноги, как на ее плече оказалась чья-то рука, удержавшая ее от того, чтобы пройтись по уязвимым местам чувака с камерой.

        - Приятель,  - обратился к придурку голос Эйдена,  - если бы я ее не остановил, ты уже пел бы сопрано[Сопрано (итал. soprano от sopra - над, сверх)  - высокий женский певческий голос.] . Сторм уникальная. Великолепная. Ослепительная. И нам она нравится такой, какая есть. Так что извинись или будешь иметь дело со мной.

        - Айе[Айе (англ. aye)  - шотландский диалектный вариант «да».] , и со мной тоже, дибильное ты трепло.  - Рори, зять Сторм, тоже встал на ее защиту. Его примеру последовала и оставшаяся часть свиты молодоженов.
        После того как фотограф принес свои извинения, Эйден схватил Сторм за руку и потащил ее с балкона на лестницу.

        - Ты спятила, ты в курсе? Что ты собиралась делать? Сбить его с ног?

        - Ты чего на меня-то орешь?  - прошипела Сторм.

        - Потому что не могу стукнуть его.

        - Вообще-то я обдумывала вариант с кастрацией. А что? Какие-то проблемы?

        - Ага, меня сейчас вырвет.  - Положив ладонь на затылок Сторм, Эйден прижался лбом к ее лбу.  - Ты пахнешь… ягодами… или полевыми цветами.  - Сделав глубокий вдох, он выдохнул и отступил назад.  - Наверное, у меня аллергия.

        - Твоя аллергия попахивает боязнью перед обязательствами.

        - Мой лосьон после бриться называется «Независимость». Если что здесь и попахивает, то это он. Я пользуюсь им, чтобы подчеркнуть физическую силу и мужество, и ношу этот запах с гордостью, можешь не сомневаться.
        Сторм провела носом по его щеке, а затем и по шее, чтобы с головой окунуться в аромат.

        - А мне нравится.  - Ладно, надо признать: она хотела не только понюхать Эйдена, но и снова привлечь его внимание. Ни за какие коврижки она не позволит такой мелочи, как устная декларация независимости, встать у нее на пути.  - О моих духах говорят, что у них страстный, порывистый и возбуждающий аромат. Черная смородина и ландыш. Фруктово-цветочная композиция, так сказать.

        - Как и ты,  - отозвался Эйден, все еще стоя слишком близко.

        - По-твоему, я возбуждающая?

        - Нет, по-моему, ты тот еще фрукт.
        Не успела Сторм хоть как-то отреагировать, как нарисовалась Дестини и, схватив Эйдена под руку, утащила его вниз по лестнице. Сторм оставалось только принять руку Моргана и последовать за ними.
        В главном зале пары остановились, чтобы официально поприветствовать гостей и принять поздравительные аплодисменты. Затем все последовали к праздничному столу и принялись разбирать карточки с именами, чтобы найти свои места.
        Сначала сели Кинг и Хармони, за ними - свита молодоженов. Сторм наклонилась вперед, чтобы увидеть дальний конец стола, где сидели Эйден и Дестини.

        - Чтоб меня! Каким макаром я буду соблазнять его отсюда?

        - Никуда он не денется,  - отозвался Морган.

        - Я что, сказала это вслух?

        - Боюсь, что да.

        - Сохранишь мой секрет?

        - Это ни для кого не секрет, Синевласка.
        Сторм поникла.

        - Неужели все так очевидно?
        На несколько мгновений Морган поднес ко рту кулак, как будто пытался скрыть улыбку.

        - Очевидно?  - переспросил он наконец.  - Да у тебя на лбу написано «Я прусь от Эйдена». К твоему сведению, чем активнее ты будешь его преследовать, тем быстрее он сломается.
        У Моргана, оказывается, была потрясная улыбка. Кто бы знал? Чувство юмора, кстати, тоже имелось. И весьма недурственное. Сторм расслабилась.

        - Это не то, о чем ты подумал.

        - Ну да, все дело в ревущем ребенке, которого ты собираешься найти,  - закончил он за нее.  - Теперь послушай меня: этот ребенок и вполовину не пугает Эйдена так, как ты.

        - Не суди меня, Морган. Не у меня одной тут надписи на лбу. У тебя, например, неоном горит «Мне нужно переспать с Дестини».

        - Как раз здесь ты не права. У меня нет необходимости в сексе.  - Целую минуту что-то мерцало в глазах Моргана, пока, в конце концов, он не зашелся в приступе неподдельного, искреннего, бесхитростного смеха.  - Как ты смотришь на то, что за время ужина мы с тобой познакомимся поближе?  - предложил он, отсмеявшись.

        - Лады. О чем хочешь поболтать?

        - Ты расскажешь мне о тайнах Дестини, а я выложу тебе секреты Эйдена.

        - По рукам.
        Весь ужин они развлекали друг друга дикими историями об Эйдене и Дестини.

        - А ты заметила,  - спросил Морган,  - что всякий раз, когда мы смеемся, Эйден едва не укладывается грудью на стол и хмурится в нашу сторону?

        - Вот и славненько,  - ответила Сторм, удивившись тому, как быстро пришло время для свадебного торта. Через несколько минут она уже вгрызалась в кусок шикарного красного бархатного торта[Красный бархатный торт - традиционный праздничный торт с коржами красного, темно-красного или красно-коричневого цвета, обладающий ванильным или шоколадным вкусом и украшенный сверху, как правило, белой глазурью или белым кремом.] , украшенного морскими ракушками из глазури, которые по цвету сочетались с платьями сестер.

        - Свита танцует,  - вдруг сказал Морган.  - Присоединимся?
        Сторм встала с места, но - елки-палки!  - Эйден уже танцевал с Дестини.

        - Н-да, приятного мало.

        - Мне тоже ужасно нравится идея танцевать с тобой.

        - Я не то хотела сказать…

        - Ну естественно. Давай так: когда гости начнут присоединяться, мы поменяемся партнерами. Беру на себя всю ответственность.

        - А ты клевый чувак, ты в курсе?

        - Скажи об этом своей сестре,  - сказал Морган, уверенно приближая их пару к паре Дестини с Эйденом.

«Обязательно скажу,  - мысленно пообещала Сторм,  - но Дес ни за что мне не поверит».
        Морган постучал Эйдена по плечу, и когда тот отступил в сторону, Сторм скользнула в долгожданные объятия:

        - Сюрприз!
        Глава 3

        Независимый, куда там!
        Он чувствовал себя каким-то… неполным, с тех пор как встретил эту ураган-ведьму. Просто охренительно! С самой церемонии ему не терпелось вернуться к ней. Ему нравилось держать ее в объятиях, и это зверски его бесило.
        Срочно нужно было раздобыть смирительную рубашку.
        Эйден всеми силами пытался скрыть свои порывы, танцуя со Сторм так, словно она была манекеном из ближайшего универмага, пока она не споткнулась, наступив ему на ногу.

        - Что это было?  - спросил он, восстанавливая нарушенное равновесие.

        - Если относиться ко мне, как к резиновой кукле, рано или поздно я сдуюсь. Как и любая другая женщина. Ты пытаешься избегать меня?

        - Ну конечно же, нет.
        Пока Кинг и Хармони произносили свои клятвы, у Эйдена случился момент истины. Он вдруг отчетливо понял, что самое верное решение - не приближаться к Сторм и на пушечный выстрел до конца вечера, затем - пока не истекут две недели неожиданного даже для него самого салемского отпуска, а потом и до конца жизни. И Эйден серьезно беспокоился насчет того, что такой вариант возможен, только если землетрясение расколет землю пополам, а они со Сторм в этот момент окажутся на противоположных сторонах пропасти.
        Ему нужно было собраться и пережить свадебный прием и бесконечно длинный вечер (причем эпитет подошел бы не только к вечеру), не теряя бдительности и не поддаваясь разбушевавшимся гормонам. Только так у него получится защитить Сторм от своего ненадежного образа жизни, подчиненного единственному правилу: никаких обязательств.
        Кроме того, Эйден надеялся, что ему удастся защитить не только Сторм от себя, но и свой рационально безопасный и четко продуманный мир - от нее.
        Значит, пора было действовать.

        - А ты пытаешься меня соблазнить?  - спросил он в свою очередь.
        Бедро Сторм потерлось о его пах.

        - А сам не знаешь?
        Замечательно. За прошедшие три недели они успели довести друг друга до такого сексуального перевозбуждения и так накалить страсть, искрящую между ними, что Эйден начал всерьез опасаться показаться круглым идиотом и выставить себя на посмешище.

        - Так, прекрати сейчас же,  - строго проговорил он.  - Тут кругом люди.
        От скептической усмешки Сторм давление у него подскочило, и в висках застучало. Как будто тут и без того мало что подскочило.

        - Да пошел ты…

        - И ты туда же.

        - Не могу дождаться.
        Ему до смерти хотелось положить конец ее ожиданию, но он не мог.

        - Судя по всему, первое впечатление породило между нами влечение, но сейчас, Сторм, пора проявить практичность.  - Нет, он ни за что не поддастся соблазну и не потеряет ни бдительность, ни собственные штаны.

        - Первое впечатление, может, и породило между нами влечение, но мы так и не воспользовались обстоятельствами,  - возразила Сторм.  - И мы крайне практично делали все, чтобы не доводить начатое до конца. По-моему, теперь как раз пора побыть непрактичными… и пустить, наконец, в ход тяжелую артиллерию.
        Чувствуя, как в штанах становится все теснее, Эйден все же не мог просто взять и уйти. Во-первых, потому что торчащий под брюками бугор смутил бы и дьявола в аду, а во-вторых, потому что во время вальса молодоженов от главного шафера ожидали хоть каких-то манер.

        - Веди себя естественно,  - как можно спокойнее проговорил Эйден, в то время как сам делал все с точностью до наоборот: привлек к себе Сторм, хотя и поклялся сохранять не только эмоциональную, но и физическую дистанцию.
        Однако его «вторые мозги», как называла это место Сторм, и без него знали, чего хотели, а потому без малейшего согласия того мозга, который прятался в черепной коробке, Эйден и Сторм слились друг с другом, будто были созданы из двух половинок одной и той же кучки праха.
        Вздохнув, Сторм положила голову ему на плечо.
        Эйден закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Вдохнув медовый аромат ее волос, он чуть не умер от счастья. От того, что она снова была в его объятиях, ему казалось, будто… будто он вернулся домой. Но нет, черт побери! От одной мысли о доме его тошнило.
        Ему не нужен был дом. Ему были нужны колеса. Свобода. Независимость. Кочевая жизнь счастливого странника. Без каких бы то ни было обязательств. Ну, кроме тех, которыми его наградило наследство. Что же до любви… Нет, никогда.
        А здесь и сейчас он танцевал вальс с самой большой угрозой его образу жизни. Причем это была единственная угроза с тех самых пор, как его бросила женщина, которая позже умерла, пока Эйден усиленно пускал свою жизнь псу под хвост, только чтобы доказать самому себе, что это в его власти.
        Разумеется, Сторм будет лучше без него. Сторм, готка, подружка невесты, чьи обычно торчащие во все стороны волосы были прилично уложены ради торжественного случая… едва не соблазнила его на людях прямо перед свадебной церемонией. Будь Эйден быком, она была бы мулетой[Мулета - ярко-красный плащ, которым во время корриды тореро дразнит быка.] .
        Не удивительно, что даже в шикарных итальянских туфлях у него подкашивались ноги.
        Впрочем, сегодня Сторм, по всей видимости, была сосредоточена только на соблазнении и, надо признать, добилась немалых успехов, потому что держала Эйдена против его воли в восхищенном напряжении весь вечер.
        Сбежать от волшебницы, плетущей сексуальные заклинания,  - задача не из легких. Но, так или иначе, без него ей будет лучше. Ему же нужно было найти свой собственный путь в мире и самому принимать решения и делать выбор. Такова его природа. Он был одиночкой. Странником. Надо было сказать Сторм, что он уезжает сегодня же и вовсе не планирует две недели отсиживаться в Салеме, но когда она провела длинным синим ногтем с блестящими белыми сердечками вниз по его груди, Эйден лишился дара речи.
        К тому же, скажи он ей, что уезжает из города, она вполне могла бы активизировать свои попытки соблазнить его, чтобы заставить остаться и раскрыть перед ней душу.
        Интересно, можно ли вообще что-то утаить от блестящего экстрасенса?

        - И какой же у тебя дар из всех троих? Ты видишь прошлое или будущее?  - спросил Эйден и мысленно взмолился: «Умоляю тебя, Господи, пусть это будет будущее»,

        - Из всех троих только у меня магические способности, которые никто не может ни понять, ни объяснить,  - ответила Сторм, вздохнув.  - Так уж случилось, что я вижу и слышу настоящее. Например, плач ребенка, как-то связанного с тобой. Он пахнет детской присыпкой и абрикосами, и из-за него мне постоянно до чертиков хочется
«Froot Loops»[«Froot Loops» - торговая марка детских сухих завтраков, выпускаемых компанией Kellogg’s, известным производителем сухих завтраков и продуктов питания быстрого приготовления. Завтраки изготавливаются из зерновых культур. Кусочки имеют форму круглой петли, за что завтрак и получил свое название.] с шоколадным молоком. А еще я вижу, что тебе совершенно не хочется быть со мной.
        Эйден предпочел ухмыльнуться, чтобы не признавать, что на самом деле он ужасно хотел Сторм и что это очень-очень плохая идея.

        - Я хочу… быть твоим другом.
        Сторм закатила глаза.

        - Ага, как же. Я точно знаю, что тебя тянет ко мне не меньше, чем меня к тебе. Между прочим, все уже в курсе, только они уверены, что мы с тобой спим. Дураки, да?
        Поближе прижав к себе красотку, Эйден позволил себе какое-то время двигаться с ней в такт. Даже голова закружилась. В себя он пришел только через несколько минут.

        - Зачем же нам портить такую замечательную дружбу каким-то сексом?

        - Ради изысканного удовольствия,  - прошептала в ответ Сторм, согрев своим дыханием висок Эйдена, а потом прикусила мочку его уха, отчего все внутри него встряхнулось, каждый нерв заработал в полную мощь, а кровь отхлынула от мозгов, устремившись вниз.  - Ради удовлетворения,  - добавила она сладким голосом.
        Во рту у него пересохло. Мысли испарились, будто их никогда и не было. О чем они говорили? Ах да, о сексе. А почему? А потому что они еще ни разу сексом не занимались… к его величайшему сожалению, будь он неладен. Это же надо быть таким тупым?

        - Думаю, люди путают секс с романтикой,  - проговорил Эйден.  - Им хочется романтики, но мыслят они в терминах секса. Нам же нужна именно романтика. Подшучивание может быть романтичным, особенно с кем-то вроде тебя, кто и сам любит подшучивать и знает, как это делать. Что же до любителей подразнить… Я неисправимый любитель подобных игр, и я могу устроить пару романтичных моментов. Только я не могу себе этого позволить.

        - Да ты не распознал бы романтику, даже если бы она укусила тебя за зад.

        - Спасибо, мне был просто необходим ушат холодной воды.

        - Ты меня бесишь, Макклауд. Тебе повезло, что я не таскаю с собой дробленый лед и что сейчас твои яйца в нем не нуждаются.  - Договорив, Сторм изо всех сил наступила шпилькой Эйдену на ногу.
        Простонав нечто нечленораздельное, он несколько раз моргнул и затанцевал быстрее, чтобы его ноги не оказались в опасной близости от каблуков Сторм.

        - Взаимные поддразнивания,  - заговорил он наконец,  - обмен колкостями, разговоры о том, о чем ты никогда не стал бы говорить с кем-то другим,  - вот в чем заключается романтика. Женщинам нужны мужчины, а мужчинам - женщинам. И им нужна романтика. Между прочим, танцы - одно из ее проявлений.  - Господи, да он же несет какой-то бред сумасшедшего!

        - Как раз ты танцевать со мной не хотел. И, как сказала бы Дестини, есть танцы, а есть… танцы.
        Прижавшись грудью к груди Эйдена, в которой уже бешено колотилось сердце, Сторм подняла руку и принялась играть с волосами у него на затылке. Это всегда действовало на него возбуждающе. Хорошо, что они были так близко друг к другу, как два кусочка пазла с картинкой только для взрослых.

        - Сторм, ты самый лучший друг из всех, что у меня когда-либо были. Давай не будем портить…

        - Ясен пень, нас с первого взгляда обуяла дружба,  - перебила она голосом, полным сухого остроумия и явного сарказма, но Эйден все равно попал в чувственные сети ее немного томного взгляда.
        Решительно, но с очевидным трудом ему удалось вырваться из ее чар.

        - Мы отличные друзья,  - повторил он.

        - Что ж, дружище, в этом прикиде ты выглядишь таким офигительно аппетитным, что я могла бы съесть тебя живьем.

        - Не думаю, что подобные трапезы допустимы между друзьями.

        - А я не думаю, что одному другу прямо во время танца можно тыкать в другого друга толстенной и твердой штуковиной в штанах.
        Глава 4

        Отдав бразды правления «вторым мозгам», Эйден едва не умирал от кайфа, в то время как Сторм, преследуя определенно самые коварные цели, продолжала тереться о него бедрами, отчего он уже пребывал в опасной близости к тому, чтобы нарушить собственную клятву - оставаться независимым холостяком.
        Чтобы отвлечься, он стал внимательно разглядывать Сторм глазами художника, изучающего произведение живописного искусства, но нашел лишь совершенство в мастерстве ее создателя, а с каждым движением ее бедер приходил во все больший восторг.
        Ради свадьбы сестры сегодня Сторм выглядела более или менее традиционно. Ну, настолько традиционно, насколько могла девушка-гот. Легкий макияж, по четыре аквамариновых гвоздика в каждом ухе (вместо колокольчиков вроде тех, что вешают на шею коровам, или фуринов[Фурин - традиционный японский колокольчик, сделанный из металла или стекла (иногда также используется керамика или бамбук), с прикреплённым к язычку листом бумаги, на котором иногда изображают стихотворный текст. Прямой предшественник фурина впервые появился в Китае около 2000 лет назад.
        едва ли не в натуральную величину), а волосы, обычно разноцветные и шипами торчащие в разные стороны, были скорее синими, чем черными, и аккуратно завивались над плечами.
        Для пущего эффекта потрясная соблазнительница выпустила по две тонких синих пряди справа и слева и завила их под подбородком, что по форме напоминало перевернутое сердце. И приводило Эйдена в неописуемое сумасшедшее возбуждение.
        Невероятно прекрасная… и притягательная, как первородный грех. Как сексуальный ураган в ящике Пандоры, который он мог открыть в любой момент. Охренеть. Эйден чувствовал, что вот-вот схлопочет сердечный приступ, просто думая об этом. И бесполезно что-либо отрицать.
        Словно догадавшись о его решении держать дистанцию (огромный «сюрприз», если имеешь дело с ведьмой), Сторм, видимо, решила выложиться по полной и выпустила на свободу свою врожденную сексуальность. Она перестала контролировать свое тело и позволила ему контролировать себя. Точнее, теперь ее тело, черт возьми, контролировало их обоих.
        Сторм подула Эйдену в ухо, от чего каждый атом в его теле наполнился теплой дрожью, а бушующее где-то на пределе либидо так и норовило зашкалить.

        - Пойдем со мной,  - уговаривала Сторм тихим, чуть охрипшим голосом.
        Одного этого почти шепота Эйдену хватило бы, чтобы прийти в полную боевую готовность. А это значило, что ему позарез надо было прыгать за руль своего автодома и гнать без остановок две недели кряду, чтобы проложить между собой и Сторм расстояние в тысячи миль или до тех пор, пока их не разделят как минимум пятьдесят штатов. Да-да, ему бы стоило прямо сейчас рвануть на Аляску, потому что только так он вытравит из своей крови сексуальный ураган.
        Когда она провела рукой вниз по спине Эйдена, тело предало его, полностью подчинившись успешно боровшемуся за независимость от мозгов члену. Удрать от Сторм означало всего лишь поддаться вечному зову инстинкта самосохранения и борьбы за собственную жизнь. Точно так же, как человек на всех парах уплывает к берегу, едва завидев плавник акулы - огромной, злющей, голодной, с острыми клыками в несколько рядов.
        Кстати, а у акул бывают клыки? У Сторм точно были.
        Надо было срочно выбираться из этой адской ловушки. Чем Эйден и планировал заняться сразу после свадебного приема. А может, и раньше.
        Пока они танцевали, чувственные формы Сторм словно томились под платьем, которое ласкало их, как самый нежный на свете любовник. От подобного вида можно было воспламениться и заполнить весь замок едким дымом. Никаких забот и запретов… Только быстрый скользящий взгляд, словно пробующий на прочность обет безбрачия, данный Эйденом самому себе.
        Разумеется, Сторм ничего не знала о целибате, о том, как и почему он пришел к этому решению, просто…
        Вот черт! Она же экстрасенс! Наверняка ей давно было обо всем известно.
        Впрочем, если Сторм действительно была в курсе и до сих пор не убила его, это хороший знак. А вот если она ничего не знала, тогда не удивительно, что она ставила под сомнение его либидо.
        Какое же из двух зол больше? Позволить ей думать, что у него проблемы с сексом? Или сделать для нее исключение из собственного правила о независимости?
        Первое, однозначно.
        Конечно, Эйдену хотелось доказать ей, что вся его мужественность и сила никуда не делись, но он не мог позволить себе разбираться с последствиями, которые несомненно повлечет за собой его тщеславие.
        Танец закончился.

        - Спасибо за самый незабываемый танец в моей жизни,  - сказал он, поцеловав руку Сторм, и передал ее ближайшему живому существу мужского пола.
        Через мгновение Эйден уже направлялся к бару, чтобы хлебнуть, так сказать, для храбрости.
        Еще одно очко в ее пользу. Из-за нее он теперь пьет.

        - Скотч,  - сказал он бармену.

        - Игнор не срабатывает?  - поинтересовался внезапно появившийся откуда-то Морган.

        - Кто помер и сделал тебя экстрасенсом? Как можно игнорировать ходячий оргазм в теле богини с волшебным смехом и атласной кожей? Я попался на крючок.

        - Святые,  - ответил Морган на первый вопрос и добавил: - И ты не на крючке.

        - И правда, черт подери, не на крючке.
        Морган ухмыльнулся:

        - Она давно сняла тебя с крючка, выпотрошила и намазала маслом. Сейчас ты жаришься в кипящем жиру.

        - Проклятье, Морган! Да пошел ты!

        - Было бы с кем.  - Морган опустошил свой бокал с шампанским.  - Так как? Ты собираешься поехать с ней, как она планирует?

        - Ясное дело, нет. По-твоему, я псих?

        - По-моему, тебе срочно нужен секс.

        - Ну, не мне одному. В этом смысле мы с тобой как тупой и еще тупее.

        - Разница между нами,  - начал Морган, заказав скотч и себе,  - в том, что я не располагаю вполне однозначным приглашением положить конец моим страданиям со стороны женщины из моих влажных снов. В отличие от тебя.

        - Ты не принял бы подобное приглашение, даже если бы получил его.  - Эйден поднял свой стакан.  - Но если бы принял, то ничего бы не потерял.

        - Они считают себя ведьмами, экстрасенсами. А я не верю в существование подобной мути. Так что мне пришлось бы пожертвовать собственным мировоззрением.

        - Ты пожертвовал им сто лет назад. Просто пока еще этого не понял.

        - Спасибо тебе за твою неусыпную бдительность. Только мы говорим о твоей проблеме.
        - Морган глянул искоса на Сторм.  - Как можно такой отказать?

        - Легко. Буду избегать ее до конца вечера, а потом свалю сразу за женихом с невестой. К тому моменту, как Сторм об этом узнает, я буду уже на Аляске. Мне даже не нужно снова с ней разговаривать, если я сам не захочу.

        - В том-то и прикол, старик. Ты уже хочешь.

        - Не умничай!  - Эйден одним глотком влил в себя скотч, стукнул стаканом по барной стойке и заказал чашку кофе.  - Как бы там ни было, у меня за плечами большой опыт по части того, как держать себя в руках.

        - Ага, конечно,  - отозвался Морган.  - Я и сам немало потрудился на этом поле.
        К ним присоединился Кинг:

        - Эйден, фотограф хочет сделать еще пару фотографий с тобой и Сторм.

        - Зачем?  - спросил Эйден, не обращая внимания на ухмылку Моргана.

        - Он страшно хочет послать фотки с вашим поцелуем в какой-то свадебный журнал.

        - Пойман на крючок, хорошенько прожарен и полит горячим сливочно-лимонным соусом,
        - проговорил Морган, салютуя своим скотчем.  - Это был специальный выпуск для тупиц, которым кровь из носа надо с кем-то переспать.
        Эйден отобрал у него стакан и опустошил одним глотком.

        - Тупиц тут двое.  - Стакан Моргана тоже со стуком приземлился на стойку.  - Кстати, Морган, а что, если я воспользуюсь ее же оружием? Заставлю ее поверить, будто принимаю предложение, потом напугаю так, что она сама захочет держаться от меня подальше, а сам в это время свалю подобру-поздорову?

        - Ты и так далеко зашел, чтобы напугать ее, плюс тебе не хватит силы воли, чтобы действительно свалить. Что, черт возьми, вообще заставляет тебя думать, что ей захочется от тебя сбежать?

        - Ну, я могу это устроить.

        - О да, черт бы тебя побрал, ни секунды в этом не сомневаюсь. Вот только у нее в трусиках обратный билет домой, а ты - задолбавшийся плавать по морям-океанам корабль.
        Глава 5

        Сестры вышли на улицу в сопровождении своих волшебных кошек, чтобы перекинуться парой-тройкой слов и сотворить парочку заклинаний.

        - Похоже, после последней серии фоток Эйден не мог от тебя оторваться,  - сказала Дес, взяв Сторм за руку.

        - Повторяй мне это почаще.  - Сторм сорвала побег плюща с каменной замковой стены.
        - Это поможет мне обойти препятствия и поскорее закончить со сверхъестественным предприятием. Хотя, раз уж препятствие приняло личину самого Эйдена,  - она глубоко вздохнула,  - наверное, придется мне сорвать еще один побег.

        - Держи,  - сказала Дестини, сорвав вместо одной веточки две.  - Попробуй сразу три. Он убегает, как кот с зажженной петардой на хвосте.
        Сторм вздохнула еще несколько раз.

        - Я бы привязала к его фраку штук десять здоровенных петард.

        - Тогда он припустил бы во всю прыть. А ты, готка, и сама знаешь, что говорят, когда кто-то чересчур активно упирается.

        - Он хочет свалить, да? Ты это знаешь, потому что видела будущее?  - затараторила Сторм, явно не ожидая, что ей ответят.  - Я сплету трикветр из побегов плюща и свяжу его с природой тройственности. Так он не только предоставит мне защиту, пока я буду выполнять свою магическую миссию и искать плачущего ребенка, но и поможет преодолеть любые трудности, с которыми нам придется столкнуться.

        - Трудности у тебя будут однозначно,  - проговорила Дестини,  - потому что, если повезет, с тобой будет Эйден - чемпион по упрямству.

        - Разумеется, мне повезет. Мои экстрасенсорные способности тут явно не обманывают. Найти этого ребенка - моя судьба. Я даже запахи чувствую, к тому же у меня видения, и я точно знаю, что они связаны между собой, хотя пока и не могу разглядеть общую картину. Я найду ребенка, который липнет к Эйдену, чего бы то ни стоило.

        - Так держать,  - отозвалась Дестини,  - и неважно, что именно вселенная предложит тебе на этом пути.

        - Дестини Картрайт, тебе что-то известно о том, куда я впуталась?

        - Только то, что дорога тебе предстоит нелегкая. Ты же знаешь, мы втроем слишком близки, чтобы я могла видеть четкие картинки.

        - Знаю,  - нехотя согласилась Сторм.  - Но раз уж ты видишь дорогу, значит, мне все-таки предстоит путешествие.
        Повернувшись к ней, Хармони на ощупь нашла фату и перебросила ее через руку:

        - Я горжусь, Сторм, что ты ведешь себя так решительно. Богиня знает, сколько раз за свою магическую карьеру ты слышала детский плач. Пришло, наконец, время собраться и спасти хотя бы одного из этих детишек.
        Сторм с вызовом подняла голову.

        - Это и есть спасение. Спасибо, сестренка. Спасение,  - она словно попробовала на вкус это слово.  - Кто может возражать против спасения?  - Однако договорив, Сторм тут же поникла.  - Эйден, кто же еще? Но и я никогда не сдавалась, если надо поспорить, и сейчас не собираюсь. Тем более если что-то угрожает ребенку. Может, Эйден и упертый, но ведь не бессердечный. Я уже настроилась, так что я это сделаю, а он потом будет меня благодарить.

        - Мы тебя полностью поддерживаем,  - проговорила Дестини, и все три сестры кивнули в знак согласия.  - Кстати о последствиях, Хармони, ты сказала Кингу, зачем мы вышли на улицу?

        - Я сказала, что нам надо по-ведьмовски попрощаться, пока мы с ним не укатили в свадебное путешествие.  - Она улыбнулась, как котенок, объевшийся сметаны.

        - И что он ответил?  - спросила Сторм, подтолкнув Хармони локтем.
        Невеста вспыхнула:

        - Он понадеялся, что это не займет у нас много времени, потому что кое-где у него уже появляются уплотнения, с которыми нужно срочно по-ведьмовски поздороваться.

        - Можно подумать, вы с этими уплотнениями давно не виделись,  - хмыкнула Сторм.

        - Ну же, будь помилее,  - упрекнула ее Вики.

        - Спокуха, Глинда[Глинда - персонаж детской книги американского писателя Лаймена Фрэнка Баума «Удивительный Волшебник из страны Оз», которая вышла в свет в 1900 году. Глинда - самая могущественная колдунья страны Оз. Именно она сообщает Дороти, что та могла вернуться домой в любой момент с помощью Серебряных Башмачков.] . В последние деньки ты, может, и признаешь, что ты ведьма, но ты по-прежнему остаешься мисс Добродетелью.

        - А ты по-прежнему остаешься готкой-колючкой, которую при первой встрече мне хотелось вышвырнуть за дверь за «прекрасное» поведение.  - Вики поцеловала Сторм в щеку.  - Хотя сейчас я по большей части рада, что не сделала этого.

        - Ой-ой-ой! Ну хватит!  - заартачилась Сторм.  - У меня уже глаза на мокром месте.

        - Ну, есть от чего,  - отозвалась Хармони.  - Оглянись. Открой свои чувства. Бельведер, словно из сказки, чудесная музыка, наполненный ароматом роз ночной воздух, шелест волн, набегающих на берег… А сад и вовсе похож на храм, который собственноручно создала Богиня.

        - И правда, это невероятно!  - проговорила Вики надломленным голосом.  - Лучше не придумаешь…

        - Ты же не собираешься разреветься?  - спросила Сторм и тут же пожалела об этом. Из-за беременности Вики действительно стала чересчур эмоциональной.  - Ну же, Вик, когда ты плакала в последний раз, ты затопила весь Салем. Так что прекращай это дело.
        Сторм пришло в голвоу, что проявлять нетерпение - не самый лучший способ справляться с эмоциями сестры.
        Вики фыркнула:

        - Меня до глубины души тронуло, что ты позволила мне сотворить заклинание для защиты ребенка, которого ты ищешь.

        - Короче,  - проговорила Сторм, чувствуя, что начинает раздражаться,  - у тебя лавровые листья с собой или как?

        - Или как,  - ответила Вики.

        - Какого, Вик? Я же говорила тебе…

        - Да взяла я их, взяла,  - захихикала Вики.  - Просто пытаюсь подбодрить тебя, чтобы ты стала сварливой, как всегда, а не… ну, не такой, как сейчас.

        - Еще один долбаный ярлык,  - пробурчала Сторм.
        Хармони - знатный миротворец в этом семействе - обняла Вики:

        - Лучше тебя для этой роли никого и нет, маленькая мамочка. Не позволяй нашей колючей Сторм мешать тебе хорошенько поплакать, если тебе того хочется.

        - Щас блевану,  - проговорила «колючая», пытаясь взять себя в руки.  - Вик, вообще-то я в шоке от того, что твой соблюдающий всевозможные правила шотландец обрюхатил тебя до того, как официально сделать своей женой.
        Вики не смогла сдержать рвущийся наружу смешок.

        - Я на сто процентов уверена, что ты точно знала момент, когда это произошло. Я слышала, как ты сказала Харм и Дес оставить нас в покое в тот самый день, когда я забеременела. Мы были закрыты у меня в спальне на чердаке, помнишь?

        - Это тогда, когда мы оставили китайскую еду у двери?  - дошло до Дестини.

        - Угу.
        Сторм передернуло:

        - Ну вот. Теперь я никогда в жизни не смогу смотреть на китайскую еду, как раньше.

        - А меня теперь возбуждает одна мысль о китайской кухне,  - сказала Вики.

        - Меня тоже,  - согласилась Хармони, явно что-то обдумывая.

        - Ну, у тебя впереди медовый месяц,  - заметила Сторм,  - так что не удивительно. Одна я собираюсь пуститься в путешествие, которое сто пудов ознаменуется миллионами проблем.

        - Раз уж нам с Кингом тоже предстоит путешествовать, я хочу, чтобы мы закончили ритуал на пляже спиральным заклинанием для открытий в пути, Сторм. Оба путешествия от этого только выиграют.

        - Что ты принесла?  - спросила Сторм у Дестини.
        Дес подняла кубок:

        - Веточку розмарина в вине, чтобы подсластить ваше приключение и подарить вам удачу.

        - Шикарно,  - отозвалась Сторм.  - А теперь давайте капельку поколдуем под голубой луной.
        Подбросив горсть лавровых листьев над дубовым алтарем, Вики начала читать заклинание, которое написала специально, чтобы защитить плачущего ребенка.
        Глава 6


        «Из девяти листьев лавра святого
        Сплетает венок мое первое слово.
        Пусть светом укажет дорогу Богиня
        В место и время, где ждет дитя ныне.
        Утешит она его и защитит
        И силами древними благословит.
        Положит потерям ужасным конец,
        И вернется к ребенку любящий отец».
        Дестини поставила в центр алтаря кубок с вином, в котором плавала веточка розмарина.
        После свадебной церемонии алтарь все еще оставался в бельведере. Вытащив из кармана своего свадебного платья серебряный атаме[Атаме - магический ритуальный обоюдоострый кинжал.] , вложенный в ножны, Хармони с его помощью наколдовала ритуальный круг. Все четыре сестры взялись за руки, чтобы объединить свои силы. Наступил черед Сторм читать заклинание:

        «Под небом ночным при голубой луне
        Я молю Богиню помочь мне:
        Пусть детский зов к мужчине придет,
        Пусть тот мужчина сам все поймет».
        Сделав паузу, она положила в центр алтаря рядом с кубком трикветр из плюща и продолжила:

        «Пусть детский плач станет слышней,
        Пусть верный путь будет светлей,
        Пусть разум поискам откроется мой,
        И Эйден отправится в путь со мной».
        «Мы пьем за удачу, за верную дорогу,
        За любовь и надежду, их не бывает много,
        За мир и счастье, за каждую милю,
        Чтоб почаще моменты радости были».
        Дестини подняла кубок:

        - Сторм, я отдаю тебе этот кубок с вином, чтобы благословить твою спасательную миссию. Удачной и легкой тебе дороги.
        Приняв бокал из рук сестры, Сторм сделала глоток.

        - Хармони,  - обратилась она к другой сестре,  - я отдаю тебе этот кубок с вином, чтобы засвидетельствовать твою любовь. Пусть твой жизненный путь будет полон счастья.
        Хармони тоже глотнула из кубка и повернулась к Вики:

        - Вики, я отдаю тебе этот кубок с вином, чтобы твоему ребенку и ребенку, которого ищет Сторм, никогда ничего не угрожало.
        Вики сделала малюсенький глоточек для проформы.

        - Дестини, я отдаю тебе этот кубок с вином, чтобы попросить богиню, твою тезку[Дестини (англ. Destiny)  - судьба, рок, предназначение.] , присматривать за нами в течение тех двух недель, что мы не будем вместе, а потом помочь нам снова воссоединиться здесь. Пусть удачная и легкая дорога станет твоей судьбой.
        Кубок вернулся к Дестини, и она отпила немного вина.

        - Господь и Богиня,  - заговорила она,  - я оставляю этот кубок на алтаре в дар вам, чтобы принести нашу благодарность за то, что вы ведете нас, вместе и по отдельности, указывая нам путь, и за то, что в свое время наши путешественники вернутся домой живые и здоровые.
        Как только Хармони открыла ритуальный круг, сестры направились к пляжу. За каждой из них по пятам шла кошка или котенок, чтобы добавить к заклинаниям и свои магические сущности.

        - Представьте себе круг света,  - сказала Хармони и нарисовала сухой веткой на песке по часовой стрелке спираль из пяти завитков.
        Ступая тоже по часовой стрелке, сестры выложили по внешнему кругу спирали пять гладких камней на одинаковом расстоянии друг от друга.

        - Это символизирует нас четверых,  - продолжала Хармони,  - и еще не родившегося маленького Рори, которому ничего не угрожает в утробе Вики. Все мы - плотью, сердцами и духом - тоже защищаем его, и сегодня вечером он олицетворяет для нас того малыша, которого ищет Сторм. Представьте, как из каждого камешка проливается свет, и все потоки света встречаются в центре. А затем смотрите, как они соединяются и закручиваются в спираль, набирая скорость. Теперь шагните в центр и направьте самые лучшие свои пожелания во вселенную… ради плачущего ребенка, ради успеха каждого пути, которыми мы пойдем по отдельности, и ради того, чтобы Эйден наконец-то согласился сотрудничать.
        Потом последовали объятия. Со слезами на глазах, с самыми искренними пожеланиями и, разумеется, не без доли привычного сарказма Сторм.

        - А теперь пошли все вон из моего круга!  - заявила она, отряхнулась и обратилась к луне с просьбой:

        «Пойми мою волю, на помощь приди,
        Да исчезнут препятствия с моего пути.
        Мои мысли и цели мои чисты,
        Помоги мне к ребенку отца привести.
        И сейчас я клянусь при голубой луне:
        Чего бы ни стоило это мне,
        Я готова за все заплатить втройне».
        «Да услышат силы наши мольбы,
        Как сказали мы, так тому и быть».
        Последние слова сестры произнесли вместе, чтобы объединить свои заклинания в одно целое.
        Держась за руки, они возвращались в замок по пляжу, затем через сады, и как никогда ощущали, что связаны кровью, духом, надеждой и любовью.
        Вернувшись в замок, сестры направились туда, где дамы обычно пудрят носики. По пути Сторм собрала всех остальных участников задуманного ею «спектакля». Когда все были на месте, она принялась ходить из угла в угол.

        - Все мы, включая Эйдена, должны вернуться в салемский порт вместе. Чтобы мое магическое путешествие состоялось, мы с ним вдвоем должны попасть в его дом на колесах. Все знают свои роли?

        - Я знаю,  - тут же отозвалась Реджи, дочь Кинга.  - Я не могу остаться, потому должна уложить Джейка. Ему всего три, а день был ужасно долгим. Спокойной ночки, пока-пока.

        - Я тоже знаю свою роль,  - гордо заявил Джейк.  - Я должен притвориться, будто заснул у мамы на руках, да?
        Сторм потрепала мальчугана по волосам:

        - До сих пор не могу поверить, что моя сестра вышла замуж за дедулю.

        - За очень даже молодого дедулю, уж поверь,  - усмехнулась Хармони.

        - Хвастунишка!  - в шутку пожурила ее Дестини.  - Я знаю свою роль. И Морган мне подыграет, если я его душевненько околдую.
        Сторм присела рядом с Вики:

        - Я рада, что вам с Рори нравится идея остаться в замке, но мне жаль, что вы пропустите все веселье в порту, Большая Сестренка.

        - Эй, ну-ка прекрати называть меня большой! Сейчас я остро воспринимаю намеки на мои размеры.  - Вики улыбнулась и положила ладони на живот.  - Он снова бьется. Вот попробуй.

        - А как он туда попал?  - искренне полюбопытствовал Джейк.

        - С помощью любви, Джейк,  - ответила ему Реджи.  - Из-за любви в животике Вики появился малыш.

        - А-а,  - задумчиво протянул ее сын.  - А я думал, она его проглотила.

        - Святой ежик!  - воскликнула Дестини.  - Я только что поняла, Сторм! Если твой план сработает, Морган будет провожать меня домой. И как мне потом избавиться от этой занозы в…  - она глянула на Джейка,  - в пальце, когда мы доберемся до дома?

        - Это твои проблемы. Заодно попрактикуешься в женской хитрости.

        - После того как я уложу Джейка спать,  - вклинилась в разговор Реджи,  - правильно?

        - Практиковаться на Моргане? Ты спятила?

        - Если вы с Морганом прекратите постоянно собачиться, то вполне вероятно, ты обнаружишь то, что и вызывает твой гнев,  - чувак реально привлекательный,  - со знанием дела просветила сестру Сторм.  - Ты ж его даже взглядом толком ни разу не удостоила. Ну разве что во время свадебного танца, а это, знаешь ли, слишком смахивает на то, как Эйден ведет себя со мной. Это тебе так, пища для размышлений.
        Дестини раздраженно фыркнула:

        - Морган, если ты забыла, разоблачитель сверхъестественного, который отрицает саму нашу суть и дождаться не может, когда же ему подвернется шанс разоблачить и наши магические и экстрасенсорные способности.

        - Вот и славненько. Возьми и пригласи его к себе, пусть тебя и разоблачает.

        - А что такое «разоблачает»?  - спросил Джейк.

        - Джейк,  - серьезно проговорила Реджи,  - пойди и посиди с дедушкой, пока он не уехал в свадебное путешествие.

        - Ну мам! Ты никогда не даешь мне послушать хорошие ответы.
        Сторм заметила, каким задумчивым взглядом следит за ней в зеркале Дестини. Выражение лица сестры явно говорило о том, что она пытается заглянуть в будущее. Через несколько секунд она кивнула.

        - Ты и впрямь заявила Эйдену, что ребенок, чей плач ты слышишь, его?  - спросила Дестини, глядя на Сторм. Это был один из тех вопросов, которые намекали, что сложившаяся в настоящем времени ситуация вполне могла плавно, но, мягко говоря, не слишком изящно перейти в будущее.
        Сторм вздрогнула.

        - Из-за этого он и заупрямился, как натуральный осел. Видела, как он танцевал со мной сегодня? Так вот, он танцевал со мной только потому, что я буквально заманила его в ловушку.

        - И почему он упрямится?

        - Говорит, что у него не может быть ребенка.  - Сторм ухмыльнулась.  - Разве это не странно для мужика, который одним своим видом поднимает планку стандартов по выведению первоклассных жеребцов с офигительным генофондом? Он как сама магия, в хорошем смысле. «Плохой парень». Мой типаж.

        - Макклауд - типаж многих женщин,  - вставила Вики.

        - Вот именно! Поэтому где-то в этом мире вполне может жить его ребенок… знает сам Эйден об этом или нет.

        - Значит, накал страстей между тобой и Байкером не остывает?  - спросила Дестини, задумчиво прикоснувшись указательным пальцем к губам.

        - Нет, елки-палки. Наоборот, вовсю кипит, шипит и пузырится. Но не думаю, что он готов разжечь настоящий огонь. Разве что слегка нюхнуть дыма. Если бы я не знала наверняка, то решила бы, что он боится.

        - Серьезно?  - Дестини улыбнулась, чтобы скрыть беспокойство.  - Эйден, неисправимый романтик, обожающий женщин, боится разжечь костерок? Мне как-то не показалось, что он из тех, кто сделает ноги, едва ощутив сексуальный накал.

        - Вообще-то речь идет о конкретном, серьезном сексуальном накале. Фиг с ним. Это долбаное адское пламя,  - призналась Сторм.

        - Ну ничего себе!  - тут же отреагировала Вики.
        Дестини красноречиво приподняла одну бровь:

        - Раз уж вы с Эйденом оба мятежники, оба в бегах, оба по уши в отрицании происходящего и оба еще ни разу не показали друг другу себя настоящих, думаю, вы скорее поубиваете друг друга, чем разожжете пресловутый огонь. Но… это только мое мнение.
        Глава 7

        На глазах у Эйдена Сторм вскружила голову очередному партнеру по танцам. Когда музыка стихла и парень, засмеявшись, наклонился, чтобы поцеловать ее, Эйден отпихнул чашку с кофе и заказал еще одну порцию скотча.
        Можно было бы решить, что он не нарвется на проблемы, если просто-напросто будет держаться в противоположном от Сторм конце зала. Но сам он подозревал, что находится в такой же безопасности, как и в любом другом месте. То есть в весьма сомнительной, если учесть, что они с колючей во всех смыслах ведьмой, от одного вида которой он зажигается круче, чем фейерверк Четвертого июля[Четвертое июля - День независимости в США.] , живут на одной планете.
        Когда у Сторм не оказывалось партнера для танца (что случалось редко), она оставалась на танцполе и раскачивалась в такт музыке, ловя жадные взгляды Эйдена, прямо как сейчас. При этом выглядела она настолько обольстительной, что ему приходилось усиленно думать о реставрационных работах, только чтобы держать себя в руках.
        В нормальном состоянии он бы раздувался от гордости, глядя на безупречно восстановленный столетний лепной плинтус под потолком, но сейчас результаты собственного труда мало помогали даже в том, чтобы просто отвлечься от назойливых мыслей.
        Эйден всерьез опасался, что ничто на свете не могло отвлечь его от Сторм. Что же до непоколебимой решимости отплатить ей той же монетой… Послав ко всем чертям твердость своих намерений, он направился к ней.

        - Как я понимаю, моя очередь соблазнять,  - сказал он, схватил Сторм и, закинув ее себе на плечо, унес с танцпола.
        Один раз она вскрикнула, дважды пнула его, но осознав, что глаза всех присутствующих следят за ними, угомонилась. Завернув за угол, Эйден потащил ее по ступенькам в комнату, которую временно считал своей.

        - Какого черта ты вытворяешь?  - спросила Сторм, почувствовав пол под ногами.  - Я прямо засмущалась.

        - А разве ты не смущалась вообще, пока весь вечер гонялась за мной?

        - К чему все это?  - спросила она, игнорируя его вопрос и изучая взглядом кровать.
        - Сначала ты не обращаешь на меня внимания, а потом ведешь себя так, будто я мешок собачьего корма.

        - Раздевайся,  - резко ответил Эйден,  - иначе я раздену тебя сам.

        - На кой?

        - Чтобы я мог наконец-то поддаться твоим чарам. Ты ведь этим и занималась весь вечер?  - Он мягко подтолкнул ее к кровати и аккуратно уложил на спину.  - Соблазняла меня?

        - Неужели, пока я танцевала, ты успел сменить личность?  - спросила Сторм, карабкаясь вверх по высокому изголовью. Взгромоздившись на кровать, Эйден преследовал Сторм, неумолимо заманивая в ловушку.
        В следующий миг он почувствовал, как что-то вроде кувалды стукнуло его в грудь, отправив в недолгий полет. Приземлившись спиной на пол, Эйден с трудом приподнял голову, но ничего особенного не увидел. Через секунду с края кровати свесилась Сторм и оглядела его.

        - Ты в порядке?

        - Как у тебя это получилось? Я даже не заметил, чтобы ты шевельнулась.

        - Быстрее пули, а?
        Эйден потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах.

        - Напомни в следующий раз не перечить тебе.

        - Не перечь мне.
        Решив ни за что не показывать Сторм своего потрясения, Эйден поднялся на ноги и распушил перед ней перья своего мачизма, как долбаный павлин. Хвала звездам, она купилась на этот трюк: как только он стянул с себя пиждак, Сторм откатилась на противоположную сторону кровати, где, по ее мнению, можно было выдерживать безопасную дистанцию.

        - Сама разденешься, или мне тебя раздеть?  - словно между прочим, поинтересовался Эйден, потянувшись за ней.

        - Ты свихнулся? Целых три недели вел себя как… как будто дал обет безбрачия, а теперь оголяешься, как ни в чем не бывало!

        - Я устал притворяться джентльменом.

        - Да ты ни разу не вел себя по-джентльменски,  - возразила Сторм.  - Если мы оба будем… голыми, мне придется тебя поторопить.

        - Поторопить?  - Эйден изо всех сил пытался сохранить серьезный вид. Любой бабник вроде него кончил бы еще до того, как она разденется до конца.  - И что значит
«если мы оба будем голыми»? Сомневаешься в моих намерениях?
        Она глянула вниз - туда, где его член уже вовсю боролся за свободу от одежды.

        - Ну… нет. Твои намерения… слишком очевидны… чтобы сомневаться в них… но…

        - Но?

        - Я… в общем… я думаю, сейчас не самое подходящее время. Нехорошо бросать сестру в день ее свадьбы.
        Эйден на несколько секунд замер, надеясь, что тем самым собьет ее с толку, и наслаждаясь чувством предвкушения перед главным блюдом на столе. Или на кровати - в зависимости от обстоятельств. Он должен был дать ей то, чего она хотела. Тем более она и не пыталась сбежать. Нависнув над ней, Эйден подсунул одну руку ей под ягодицы, а второй стал потихоньку задирать подол платья. Она даже не шелохнулась.
        Ее дыхание сбилось. Его тоже, не говоря уже о других изменениях в некоторых частях его тела. Скользнув ладонью по бедру Сторм, Эйден нащупал подвязку. А еще чуть-чуть выше нашел участок обнаженной кожи между высоким чулком и трусиками. Очень маленькими трусиками. Обалдеть! В тот же миг он почувствовал, что брюки нам нем вот-вот треснут по швам. Поддев край трусиков, он осторожно и медленно скользнул пальцем под шелковую ткань, чтобы погладить нежную кожу в том месте, которое делало Сторм женщиной.
        Самая сексапильная ведьма на свете была влажной и готовой к продолжению. Как кипящий на огне котел, ждущий, когда в него начнут добавлять ингредиенты.
        Сторм откинула голову на руку Эйдена. Его член рванулся вперед… и тут же наткнулся на брюки от самого дорого костюма, который только можно купить за деньги.
        Раздвинув пальцами влажные складки нежнейшей кожи, Эйден поцеловал Сторм так, будто собирался съесть ее живьем.
        Она что-то говорила, подгоняя его, и в какой-то момент слова ее превратились в хриплые стоны.
        Он почувствовал, что вот-вот кончит, просто глядя на нее, не говоря уже об интимных прикосновениях, и ему было глубоко наплевать на это.
        Ему казалось, что его пальцы гладят шелковистые лепестки цветка, покрытые утренней росой. Сторм раскрылась перед ним, как бутон розы.

        - Моя нетерпеливая девочка,  - тихо проговорил Эйден,  - пусти меня в себя.
        Две минуты наедине с этой женщиной могли заставить его забыть собственное имя, что уж говорить о каких-то там принятых решениях!
        Когда ищущие пальцы нашли путь во влажное тепло, Сторм изогнулась дугой, и по ее реакции он понял, что все делает правильно.

        - Эйден,  - прошептала она,  - Эйден, мы не должны… О-о-о, как сладко,  - добавила она через секунду.  - Я сейчас… сейчас…

        - Кончишь,  - договорил за нее Эйден.  - Ну так позволь себе это.
        И она послушалась. Два оргазма последовали один за другим, постепенно набирая силу. Однако у Эйдена и в мыслях не было дать ей отдохнуть. Упиваясь своей властью над этим прекрасным гибким телом, он довел Сторм до третьего, а затем и четвертого экстаза. Ему хотелось только одного - продолжать в том же духе целую вечность. На мгновение его посетила мысль, что она, возможно, единственная женщина в мире, которая могла бы…
        Твою мать! Член стал твердым, как закаленная сталь, а Сторм не обращала на него ни малейшего внимания. Она опять кончила. Все, что сейчас происходило, было для нее и ради нее, но каким-то странным образом от этого Эйден хотел ее еще больше.
        Она обмякла в его объятиях, и он вдруг понял, что сейчас они оба грохнутся на пол. Он уже собирался уложить ее поудобнее на кровати и устроиться рядом, как услышал голос Моргана, зовущий его.

        - Надо заканчивать, Сторм,  - прошептал Эйден.  - Пора возвращаться на вечеринку.

        - Ммм?

        - Пьяна от секса. Умница!  - Изо всех сил он старался вернуть тонюсенькие трусики на положенное им место. Затем опустил задранное платье и усадил Сторм на край кровати.  - Ты как?
        На ее лице поблескивали капельки пота, а тело было таким расслабленным, что ему приходилось ее поддерживать.

        - Ты меня обесчестил,  - вяло проговорила Сторм и улыбнулась.  - Мне понравилось.
        Эйден промокнул своим носовым платком ее лоб, щеки, шею и ложбинку между грудей.

        - Нет, дорогуша. Как раз наоборот. И я уверен, утром ты все вспомнишь. Это ты начала покушаться на мою честь еще до свадьбы, помнишь? Так что теперь расклад такой: после вечеринки ты прокрадешься сюда и будешь меня ждать. А потом у нас будет дикий до неприличия, животный секс всю ночь напролет.

        - Нет!  - поспешила отказаться Сторм.  - То есть нам нельзя. Это никак не вяжется с моими… с планами Вики. Они с Рори на две недели останутся в замке, пока Кинг и Хармони будут праздновать свой медовый месяц. Вряд ли им захочется, чтобы мы тусовались с ними под одной крышей.

        - Не переживай. Мы тихонько выберемся отсюда, возьмем мою лодку и уплывем на материк. Хозяйская спальня в другом крыле. Они в жизни не узнают, что мы были здесь.
        Эйден не сомневался: у Сторм такой удрученный вид только потому, что она припасла еще один козырь в рукаве. Хорошо, что он решил свалить из города пораньше. По его мнению, он уже отплатил ей той же монетой: она казалась смущенной и достаточно напуганной для того, чтобы остаток вечера держаться от него на расстоянии.
        Жаль только, что лучше ему не стало. Почему у него появилось ощущение, что в этой ситуации он поимел не только ее, но и себя самого? Ну, скажем, не совсем поимел. Такого он бы не забыл.
        Внезапно у Эйдена появилась потребность почувствовать связь между собой и Сторм. Он поцеловал ее, поддавшись порыву. Почему-то мысль о том, чтобы оказаться как можно дальше от нее, больше не казалось такой привлекательной. Проклятье! Но он просто обязан был следовать своему плану. Если он останется, то причинит ей куда большую боль, чем если уедет. Кроме того, им обоим будет лучше, если он позаботится о том, чтобы каждый из них жил своей жизнью.
        За две недели, которые будут ничем не заняты, он, черт возьми, мог бы успеть проверить несколько площадок. К тому же давненько он не наведывался в офис с неожиданными визитами. Потому что чертовски не любил это дело.

        - Эйден!  - снова позвал Морган из-за двери.  - Пора снова стать шафером.

        - Сейчас закончу и приду.

        - Именно это меня и беспокоит - что ты там сейчас закончишь,  - отозвался Морган, и на этот раз Сторм его услышала. От смущения она даже пискнула.

        - Ты первая,  - сказал ей Эйден.  - Морган проводит тебя вниз, чтобы ты не скатилась с лестницы.

        - Проводит? Да я в глаза ему посмотреть не смогу, не то что опереться на него.

        - Морган, возвращайся вниз!  - крикнул Эйден, и они со Сторм услышали удаляющиеся шаги друга.  - Я приду через минуту,  - добавил Эйден и помог ей подняться.
        Проводив Сторм до двери, он поцеловал ее в лоб и, положив ладонь ей на пятую точку, вытолкнул из комнаты. К счастью, она направилась к лестнице, правда, медленно и неуверенно, как лунатик.
        Прежде чем появиться в главном зале, Эйдену нужно было привести себя в приличный вид. Слава Богу, скоро замок опять превратится в тыкву. Несмотря на то, что теперь Эйден хотел затащить готку-бунтарку в постель больше, чем когда-либо, он твердо решил стоять на своем. Впрочем, стоял и член, куда без него.
        Оказавшись внизу, Эйден заметил, что Сторм все еще пошатывается после его неожиданного «нападения». Однако она, похоже, решительно не собиралась сокращать дистанцию между ними. Что ж, план Эйдена сработал. Так почему же он не чувствует, что выиграл в этой игре?
        Оркестр снова играл «В свете серебряной луны», а значит, Хармони с Кингом были готовы отправиться в свадебное путешествие.
        Благодаря Моргану они со Сторм успели вернуться в зал вовремя.
        Невеста поднялась до середины лестницы, чтобы бросить букет. Внизу собрались все одинокие девушки, присутствовавшие на празднике, но проворнее всех оказался трехлетний Джейк.
        У выхода из замка Хармони обменялась с сестрами объятиями. Слезы лились рекой, а Кинг поддразнивал девушек тем, что они встретятся уже через две недели, и не забыл упомянуть о чудесах науки и техники - сотовых телефонах и электронной почте.
        Как только за молодоженами закрылась дверь, Эйден по лицу Сторм понял, как ей сейчас грустно.
        Он решил во что бы то ни стало удостовериться, что она останется в Салеме и будет работать в своем антикварном магазине, когда Кинг с Хармони вернутся домой и Эйдену нужно будет продолжить работу над реставрацией замка.
        Глядя на закрытую дверь, Сторм выглядела такой несчастной, что он буквально против воли направился к ней… в последний раз.

        - Они кажутся такими счастливыми, правда?  - спросила она.

        - Самое счастливое время для жениха - между свадьбой и медовым месяцем.
        Лицо Сторм приняло такое выражение, что, казалось, она вот-вот стукнет Эйдена у всех на глазах. Причем весьма ощутимо стукнет. Супер! Он ее взбесил, тем самым не дав ей разреветься… или продолжить попытки совратить его.

        - Может, я и не подарок,  - медленно заговорила она,  - но ты, Макклауд, циничный похотливый кобель.
        Эйден оказался в опасной близости к тому, чтобы поддаться искушению. Так близко, что уже чувствовал солнечный свет и аромат роз, словно наяву видел лениво текущие дни полного взаимопонимания и веселья и долгие-предолгие ночи потрясающего секса. До сих пор ни одна женщина в мире не производила на него такого впечатления.

        - Циничный?  - вслух переспросил Эйден.  - Да.

«Похотливый?  - добавил он мысленно.  - Еще какой, черт возьми!»

        - Но меня, будь я неладен, заставляет из кожи вон лезть все, что связано с клетками без колес. Типа свадебных платьев и хвостатых фраков.

        - И поэтому ты ведешь образ жизни перекати-поля, у которого одно-единственное правило - никогда не влюбляться,  - язвительно заметила Сторм и выписала Эйдену щелчок по уху, хотя он даже не заметил, как она подняла руку.

        - Ай! Я предпочитаю термин «странник». Я беру с собой свой дом, куда бы ни направился. И в любой путь я отправляюсь в одиночку.

        - Ага, прямо как черепаха, которая засовывает голову в панцирь, прячась от жизни.

        - Неа, как султан. Внутри мой автобус смело можно назвать роскошным.

        - Ну так увези меня в свою сказочную страну,  - в ее голосе зазвучали новые игривые нотки.  - Возьми меня с собой, Питер.

        - Я не страдаю комплексом Питера Пэна,  - помрачнел Эйден.  - Я ответственный человек. А еще я художник, который реставрирует предметы старины и памятники архитектуры, а не бездельник, который, по-твоему, не желает взрослеть.

        - Ну что ты! Ты очень даже взрослый, просто ты постоянно убегаешь.
        Эйден повернулся и отошел на шаг от Сторм.

        - Я путешествую, а не убегаю.

        - Ты меня боишься,  - усмехнулась она и приподняла бровь, заметив, как он отступил.

        - Спустись с небес на землю,  - раздраженно отозвался Эйден, но в этот момент к Сторм подошла Дестини и завладела ее вниманием.
        У него появилась возможность незаметно выбраться из замка, и он не преминул ею воспользоваться.
        Подзывая жестом морское такси, Эйден думал о ней. Сторм волновала его, тревожила, изумляла и, в чем он не сомневался, околдовывала. Потеряй он хоть на минуту бдительность, она сделала бы его в два счета. Но чтобы он ее боялся? Впрочем, да, он был испуган - как член, попавший в зубы молнии на брюках.
        Глава 8


        - Похоже, мы последние оставшиеся гости,  - сказала Сторм.  - Морган, ты не мог бы пойти на берег и задержать одну большую лодку, а остальные такси отпустить? А я пока пойду и поищу Эйдена.

        - Эйден уже уехал,  - ответил Морган.
        Сторм почувствовала, как земля уходит из-под ног.
        Наверняка она ослышалась.

        - Что ты сказал?

        - Эйден уплыл на материк.

«Я его убью!» - тут же решила Сторм и затараторила:

        - Эй, все! Поторопитесь! Нам пора бежать.

        - Что ты собираешься делать?  - поинтересовалась Дестини.

        - Гнаться за ним. Остановить его. Не знаю. Ему незачем выделываться передо мной. Мы же просто поговорили!

        - Что с кошками?  - спросил Морган, выходя за ними на улицу.

        - Каждая из нас заберет свою. Задира остается здесь с Вики, Рыжая Мурка - в свадебном путешествии вместе с Хармони. Еще вопросы?

        - А давайте отложим историю кошачьего семейства на потом!  - прокричала Сторм и понеслась к первому попавшемуся морскому такси.

        - Не понимаю, почему бы нам не переночевать здесь?  - ворчал за спинами сестер Морган.

        - Потому что здесь остаются Вики и Рори,  - нетерпеливо фыркнула Дестини.  - За завтраком они будут пускать слюни, глядя друг на друга, и нам сразу захочется отпустить на волю съеденную овсянку.

        - Нет уж, с меня хватит подобных зрелищ,  - с энтузиазмом заявил Морган.  - Давайте сваливать с этой замусоленной соплями вечеринки.

        - Ну так прыгай в лодку!  - рявкнула Сторм.
        Морское такси приближалось к Салему, и она наконец смогла рассмотреть автобус Эйдена, все еще припаркованный на стоянке в порту. От лунного света изображение дракона, растянувшегося по всей длине автобуса, жутковато поблескивало, отчего зверь казался живым и… словно приглашал на огонек.

        - Реджи,  - позвала Сторм, пока они не успели причалить,  - забирай Джейка домой. Планам конец. Дальше я сама. Спасибо, что подменишь меня в магазине на эти две недели.
        Реджи подняла сына на руки.

        - Рада помочь.
        Морган сошел на причал первым и помог остальным выбраться из лодки.
        Выхватив из его рук сумку-переноску для котов, в которой пряталась еще одна сумка с одеждой, Сторм помчалась к автобусу Эйдена, на чем свет стоит проклиная длинное платье и высоченные шпильки. Фары автобуса зажглись, и загудел двигатель.

        - Что делать нам с Морганом?  - крикнула ей вслед Дестини.

        - Немного подождать!  - ответила через плечо Сторм и заметила, как в конце улицы исчезает Реджи.
        Остановившись, Сторм вытащила из сумки Колдуна и поставила его на сменивший причал бетон:

        - Беги к Дестини. Не хочу, чтобы ты пришел в ужас от огромного дома на колесах. И, Колдун, подбрось-ка немного магии в это заклинание, лады?
        Черный кот истошно мяукнул и рванул к Дестини.
        У Сторм было только два варианта: она могла подвергнуть опасности или себя, или плачущего ребенка Эйдена. Ежу понятно, какой выбор она должна была сделать.

        - Я выиграла,  - тихо сказала она, убедившись, что котенок уже достаточно далеко.
        Потом встала прямо на пути автобуса и начала читать заклинание так проникновенно, как никогда в жизни:

        «Голубая луна, я смиренно молю:
        Помоги мне и дай защиту свою.
        Пусть под светом полной яркой голубой луны
        Станут мысли о спасении Эйдену ясны».
        Добавив к своей упрямой решимости спасти ребенка злость из-за бегства Эйдена, Сторм собрала бурлящие в ней силы в один мощный поток и толкнула его прямо в автобус.
        Еще никогда в жизни ей не было так приятно пользоваться телекинезом.

        «Воздух, огонь, земля и вода!
        Я призываю: придите сюда!
        Остановите сего беглеца,
        Пусть не скрывает он своего лица!»
        Сторм наколдовала вокруг себя круг белого света, сделав так, чтобы в него попала и малышка (Сторм казалось, что это девочка), чей плач внезапно стал тише от горькой безысходности.

        «Благие намерения, помыслы чистые
        Пусть ринутся к Эйдену ясные, быстрые.
        Пусть он услышит, пусть он поймет,
        Что ребенок - его, и что дочь его ждет».
        Послушный ее воле, круг белого света растянулся, разросся и замкнулся идеальной сферой, окутав защитной магической паутиной Сторм и ребенка, вверенного под ее защиту самой судьбой.

        «Потерян ребенок, потерян отец.
        Мне дано положить потерям конец.
        И если придется жизнью заплатить,
        Я согласна на все! Так тому и быть».
        Подняв сумку-переноску вверх, словно это был фонарь, Сторм в упор посмотрела на автобус:

        - Стоп, машина!
        Глава 9

        Успев немного проехать вперед, прямо посреди дороги Эйден увидел Сторм.
        Страх буквально парализовал его.
        Однако уже через мгновение он взял себя в руки и со всей дури ударил по тормозам.
        Из буфета на пол с глухим стуком посыпались консервы.
        Эйден вертел головой, оглядывая стоянку в маленьком порту. Все огорожено. С одной стороны тупик. С другой - вода. Автобус высокий, а линии электропередач проходят довольно низко. Повсюду люди. В прямом смысле - некуда податься.
        Вариант один - потихоньку пробираться вперед.

        - Проклятье, Сторм! Уйди с дороги!
        Двигатель заглох, и автобус сам покатился назад к стоянке.
        Слыша стук собственного сердца, Эйден встал с водительского места и поискал глазами Сторм.
        Ее нигде не было видно.
        Он с трудом заставил ноги двигаться и вышел из автобуса.
        Сторм нарисовалась внезапно, словно из-под земли выросла. От неожиданности он подпрыгнул и заорал, потом схватил ее и… поцеловал. От ярости, не иначе. Отстранившись через несколько секунд, он положил руки ей на плечи и сжал пальцы. То ли от радости, что с ней все в порядке, то ли от злости. А может, от того и другого сразу.

        - Какого хрена, по-твоему, ты творишь?
        Сторм открыла рот, чтобы что-то ответить, но Эйден снова ее поцеловал. Она не умерла. Не умерла. Не умерла. Он никак не мог насытиться. Потому что в тот миг, когда он почувствует, что с него хватит, он ее убьет.

        - Сторм!  - крикнула Дестини, убирая руки от лица. Наверное, закрывала ими глаза, чтобы не видеть самого страшного.  - У тебя до сих пор получается!

        - Получается что?  - рявкнул Эйден.  - Демонстрировать свою крутизну? Или запущенный маразм?!
        Дестини пожала плечами, как будто об ответе на его вопрос еще можно было поспорить.

        - Телекинез,  - как ни в чем не бывало сказала она.  - Способность двигать и останавливать предметы, не прикасаясь к ним. Но для того, чтобы делать такие вещи, она должна быть чертовски взбешенной.
        Эйден глянул на Сторм, явно ожидая объяснений от нее самой.

        - Ты ее слышал,  - сказала она, стискивая его руки.  - Сейчас ты, конечно же, думаешь, что спятил.
        Эйден притянул ее к себе.

        - Никогда в жизни мне не хотелось ударить женщину так сильно, как сейчас. Почему ты не ушла с дороги?

        - Ты обвел меня вокруг пальца.

        - Ты бы умерла, если б не сдох мой двигатель.

        - Твой двигатель не сдох. Я его убила.

        - Это я мог тебя убить! И все! Конец! Финито!!!
        Она навсегда ушла бы из его жизни. Конечно, он хотел этого, но с обязательным условием - Сторм должна была жить. Чтобы она могла… и он мог… Чтобы они когда-нибудь могли… Земля опасно закачалась под ногами. Он никогда, черт возьми, понятия не имел, чего хочет. Но теперь точно знал, что хочет ее, хочет, чтобы с ней было все в порядке… и чтобы она была так близко, как сейчас… и надолго. И он даже смог бы смириться с обязательствами…

        - Когда я стал осматриваться, а тебя нигде не было…
        Эйден не договорил - он снова целовал ее. И на этот раз Сторм ответила ему взаимностью. Ее пальцы запутались в волосах у него на затылке - именно так, как он любил. И она об этом знала.
        Через какое-то время он отстранился и оттолкнул ее от себя. Теперь их разделяло безопасное - разумеется, относительно - расстояние. Он провел рукой по волосам.

        - Ты… ведьма! Испугала меня до смерти!

        - Да чтоб тебя! Я сама испугалась до чертиков.
        Эйден потер лоб заметно трясущимися руками.

        - Морган!  - крикнул он.  - Поверить не могу, что ты позволил ей творить такое!

        - Позволил? Да я понятия не имел, что замышляет эта чокнутая.

        - Сторм,  - спохватилась Дестини,  - а где Колдун?

        - Разве не с тобой? Я отправила его к тебе, чтобы его случайно не задело.

        - Ты защитила кота, но даже не подумала о себе?  - Эйден был уверен, что нижняя челюсть в весьма обозримом будущем заживет отдельной жизнью, и для верности стиснул зубы.

        - Это чтобы защитить твоего ребенка,  - ответила Сторм все тем же язвительным тоном. А потом интонации в ее голосе сменились.  - Колдун?  - жалобно позвала она и заглянула под автобус.
        С трудом разжав челюсти, Эйден зашел внутрь своего дома на колесах, чтобы поискать там.

        - Твой кот чувствует себя как дома,  - процедил он через несколько секунд.  - Он здесь, внутри.
        От облегчения Сторм ослабела, и Эйден едва успел подхватить ее, чтобы не произошла печальная встреча с бетоном.

        - Это было до умопомрачения глупо!  - сказал он.  - Полагаю, я тебе страшно нужен для чего-то конкретного.

        - Как насчет совместной поездки?

        - Ты рисковала собой ради поездки? Очень сомневаюсь.
        Сторм с вызовом подняла голову.

        - Ты прав. Я сделала это ради веры.
        В подробных объяснениях не было нужды. Она думала, что сможет уговорить его пуститься с ней в путь на поиски какого-то ребенка, плач которого она, по ее же словам, слышит только рядом с Эйденом. И он не мог решить, кто из них более безумен: она - потому что слышит голоса в голове, или он - потому что не верит, что она их слышит.

        - В эту поездочку я с тобой не поеду,  - в который раз повторил Эйден.  - Плюс двигателю конец. А без него вообще никто никуда не поедет. Утром вызову механика.

        - Я все равно голосую за поездку,  - упрямилась Сторм.  - Где-то глубоко-глубоко в душе у меня сидит чувство, что ты уедешь, и я никогда тебя больше не увижу.

        - Какой внезапный приступ честности!  - «восхитился» он.  - Я, конечно, рад, но не верю ни единому слову.

        - И у тебя есть на то причины, понимаю. Но давай все-таки прокатимся? К тому же мне все равно надо забрать кота.

        - Тебе сложно верить, Картрайт.

        - Может быть, но ведь до того, как Хармони вывела привидение на чистую воду, о ней ты думал то же самое, верно? А теперь посмотри, как все обернулось.

        - Она права,  - поддержала Дестини, подходя ближе. У нее за спиной маячил Морган.
        Эйден поскреб подбородок.

        - Думаю, с этим я соглашусь. В жизни бы не поверил в призрак замка Пэкстон, если бы не видел все собственными глазами.

        - О том и речь,  - воодушевилась Сторм.  - Дай мне возможность привести тебя к плачущему ребенку и…

        - Дудки.

        - Стоило попытаться.  - Сторм пожала плечами и отошла на несколько шагов, чтобы осмотреть автобус снаружи.  - Мне нравятся размеры твоего змия. Дай хоть посмотреть на него.
        Морган зашелся в приступе кашля. Сторм глянула на него как раз в тот момент, когда он пытался нормально вдохнуть, и ехидно спросила?

        - С тобой все в порядке, Морган?

        - Наверное, вдохнул букашку,  - просипел он, и Эйден почему-то пожалел, что друг все еще здесь. А ведь на самом деле он должен был хотеть, чтобы Морган остался, а Сторм ушла.
        Несколько раз Сторм перевела взгляд с одного на другого, а потом пожала плечами:

        - Ну же, Макклауд, прокати меня на своем драконе.

        - Ты довела меня до белого каления!  - взорвался Эйден и посмотрел на Моргана, словно искал у того спасения.  - Вы вдвоем тоже хотите прокатиться?

        - Однозначно,  - ответил друг.

        - Нет,  - тут же возразила Дестини, тычком локтя пересчитав ему вместе с ребрами несколько кишок.

«Обалдеть!  - подумал Эйден.  - Это, наверное, первый опыт любовных игр в жизни Моргана».

        - Правда, Морган, у меня уже нет сил,  - добавила Дестини, а дальше в ее голосе явственно зазвучал сарказм: - Раз Сторм все еще жива-здорова и Эйден собирается-таки прокатить ее, проводи меня, пожалуйста, домой.
        Похоже, Морган чуть инфаркт не получил, когда она прильнула к нему и одарила красноречивым взглядом.

        - Пожалуйста,  - повторила она и добавила тоненьким голоском: - Домой, в кроватку.
        После ее слов Эйден всей душой надеялся, что его друг наконец-то доберется хотя бы до женской груди, но почему-то сильно сомневался в этом.

        - Ну же, Морган, соглашайся!  - Он подозревал, что Моргану нужен секс больше, чем ему самому нужна защита от ведьмы.  - Иди. Вряд ли тебе нужна эта поездка. Тебе предлагают как раз то, что доктор прописал.  - После этого он повернулся к Сторм.  - Даже не думай! Я никуда тебя с собой не возьму, даже если мне починят двигатель в ближайшие две недели.
        Повиснув на руке Моргана, Дестини потащила его прямиком к Уорф-стрит, приговаривая:

        - Пойдем, Морган. Проводишь меня домой, а я угощу тебя стаканчиком бренди и позволю себя разоблачить.
        Морган с трудом проглотил появившийся в горле комок. Со стороны казалось, будто он едва не проглотил собственный кадык.

        - Э-э, тогда в другой раз, Эйден,  - выдавил он наконец.

        - Секундочку!  - остановил их Эйден и вручил Моргану сумку-переноску для котов.  - Заберите эту штуку с собой, чтобы Сторм потом не пришлось тащить ее. И, Дестини, надолго я ее не задержу.

        - Сторм уже большая девочка,  - отозвалась Дестини, явно не желая останавливаться,
        - и может гулять столько, сколько ей вздумается.

        - Она вернется домой в течение часа!  - проорал ей вслед Эйден, отчетливо понимая, что его слова и его желания родом из разных галактик.
        Глава 10

        Лишиться всей приготовленной одежды вместе с сумкой для Колдуна, конечно, хреново, но Сторм уже зашла так далеко, что не могла позволить мелочам вроде отсутствия багажа и фобии кота перед любыми передвижения без переноски помешать ей выполнить возложенную на нее миссию.
        Как и Эйден, она пялилась в спины уходящей парочки. Дестини прильнула к своему эскорту, а Морган переложил сумку-переноску из одной руки в другую, чтобы обнять ее за талию.

«Молодчина, сестренка»,  - мысленно похвалила Сторм и повернулась к Эйдену:

        - Может, теперь все-таки устроим поездочку? Пожалуйста…

        - Сейчас действительно не самое подходящее для этого время,  - ответил Эйден.  - Из-за тебя двигателю кранты. Мне, наверное, стоило бы тебя наказать.
        Прижавшись к нему, все еще разряженному во фрак, грудью, Сторм вдохнула пряный мужской запах - смесь гвоздики и вишни.

        - Накажи меня, большой мальчик.
        Она приподняла голову, и загрубевший палец Эйдена прошелся по точеному носу, прикоснулся к пухлым губам, которые давно научились складываться в скульптурный шедевр под названием «Ты ни в чем не сможешь мне отказать», сверху вниз погладил нежную шею и спустился к груди. Свет голубой луны на несколько секунд высветил на пальце серебряное кольцо с топазом. Топаз! Преимущество, которым Сторм даже не подумала воспользоваться. Никакая негативная энергия не выживала рядом с этим камнем, и теперь она твердо вознамерилась использовать это полезное качество в своих целях.
        Сторм подняла руку так, чтобы камни на их кольцах - ее аквамарин и его топаз - соприкоснулись. Теперь кристаллы будут действовать сообща, преобразовывая сексуальную энергию хозяев в тонкие вибрации, которые должны помочь поискам так или иначе начаться.
        Аквамарин примирит их, уменьшит возникшее напряжение, пробудит терпимость, преодолеет предвзятое отношение Эйдена к ее словам, успокоит его страхи, обострит ее интуицию и усилит ясновидение. Топаз заставит их обоих расслабиться, начать доверять и сочувствовать друг другу и поможет принять любовь из нового источника. И этот источник - ребенок Эйдена.
        Его ладонь зависла над грудью Сторм, как будто он не знал, что делать дальше.
        Если у нее и оставались сомнения в решении найти малышку, они испарились в ту самую секунду, когда Сторм увидела, какую магию генерируют объединенные кристаллы, не говоря уже о том волшебстве, что бурлило между ней и Эйденом.
        Взяв его за руку, она показала ему, что совсем не против более смелых ласк. В тот же миг лунный свет отразился от топаза с аквамарином, рассыпав вокруг яркие искры. Казалось, это танцуют звезды, освещая их путь, даря эмоциональную поддержку и заверяя в благосклонности духов.
        Как только их губы слились в поцелуе, Сторм добавила в и без того кипящий котел страсти безмолвное заклинание:

        «Голубая луна, пусть прольется твой свет
        На наш путь, ведь дороги назад уже нет.
        Приведи нас к ребенку, чей слышу я плач,
        И пошли нам обоим всевозможных удач.
        Пусть наш путь будет ясным для мыслей и глаз,
        Пусть дождется малышка, дорогая для нас.
        Пусть светом всех нас любовь озарит
        И от зла любого нас защитит.
        Такова моя воля. Ее не сломать
        Даже Эйдену, который не хочет понять.
        Да услышат силы мои мольбы,
        Как сказала я, так тому и быть».

        - Надо проводить тебя домой,  - проговорил Эйден, не отрываясь от ее губ.  - А тебе надо пригласить меня в гости. Иначе, боюсь…

        - Я знаю. Ты боишься и даешь от меня деру.

        - Ничего подобного. Мне надо проводить тебя домой ради тебя же самой. Иначе случится то, что случится, и дороги назад уже не будет.

        - Этого я и хочу.

        - Хреновая идея. Пойдем. Провожу тебя.

        - Я слишком устала. Лучше отвези меня. Припаркуешь автобус возле дома… на ночь.

        - Движок сдох. Я никуда не могу поехать, пока на него не взглянет механик. Кроме того, из-за тебя меня чуть удар не хватил. Из чего я делаю вывод, что ты с радостью играешь с огнем.
        Сторм заключила его лицо в ладони.

        - С огнем? Так вот что ты там прячешь!

        - Иди… домой. Сейчас же.

        - Но ты обещал!
        Ужаснувшись тому, что глаза наполнились слезами, Сторм потерлась щекой о топаз в кольце Эйдена и в сотый раз помолилась высшим силам, чтобы они помогли ей достичь поставленных целей.
        Эйден развернул ее так, чтобы рассмотреть ее лицо в лунном свете.
        Сторм с вызовом вскинула голову, и он сильно прижал ее к себе - одно из ее желаний наконец-то осуществилось.

        - Я никогда ничего тебе не обещал,  - процедил он ей на ухо почти шепотом.  - Я вообще никогда ничего не обещаю женщинам.
        Сторм застыла в его руках.

        - Ты обещал мне лекарство от ПМС.
        Плечи Эйдена расслабились.

        - Это было три недели назад. У тебя что, опять ПМС? Не рановато?

        - Тогда была просто надпись на майке. А сейчас - необходимость по медицинским показаниям.
        Эйден глянул на Уорф-стрит, затем на свой автобус и покачал головой.
        Сердце Сторм понеслось вскачь. Неужели она выиграла? Разумеется, она не собиралась так рано праздновать победу, но ее рука полезла в его карман за ключами - Сторм намеревалась вернуть двигатель с того света.

        - Что ты творишь?

        - Хочу открыть дверь. Где ключи?

        - Тут входная система без ключей. К тому же дверь не закрыта.

        - Правда? Надо же! А то вместо ключа я тут нашла могучего зверину.
        Глаза Эйдена сузились, когда она вытащила руку из его кармана. По лицу было ясно, как она довольна тем, что ей удалось растревожить «зверину» под относительно приличным предлогом. В следующую секунду она уже шла к автобусу, предоставив Эйдену очаровательнейший вид сзади.

        - Только не включай фары,  - сказала Сторм.  - В лунном свете это место выглядит божественно.  - Она увидела, как он вытаскивает ключ из замка зажигания и бросает его в чашку на приборной панели, а потом взяла его за руку.  - Я и подумать не могла, что здесь будет так классно! То есть и снаружи было ясно, что автобус огромный, но на самом деле от него просто дух захватывает!
        Она по-кошачьи потерлась об Эйдена, ясно давая понять, чего хочет. То, чего хотел он, стало еще очевиднее.

        - Большой и впечатляющий,  - промурлыкала Сторм.
        Он прижал ее к себе так крепко, что, наверное, вполне мог почувствовать прямо через одежду, как все в ней пульсирует от желания. Сторм ни о чем не жалела, только хотела повторения того трюка, что он проделал с ней раньше в своей комнате, ну разве что немножечко больше того. Однако теперь она знала, что это могло поставить ее план под угрозу срыва.
        Вырвавшись из его рук, она отступила, на чем-то поскользнулась и рухнула в его объятия.
        Эйден помог ей выпрямиться, собрал с пола шесть банок с супом и вернул их в буфет, с грохотом захлопнув дверцу.

        - Попадали, когда я ударил по тормозам,  - объяснил он раздраженно, отчего весь настрой, царивший тут минуту назад, испарился.
        Ну и фиг с ним. Так безопаснее.
        Сделав вид, что не замечает очередной вспышки ярости в его глазах, Сторм провела рукой по кожаному дивану, на котором уже устроился котенок рядом с декоративной шелковой подушкой с бахромой.

        - А Колдуну здесь нравится,  - проговорила она.

        - Не стоит ему так комфортно устраиваться,  - отозвался Эйден.  - Надолго он здесь не задержится. И, кстати, я познакомился с Колдуном раньше, чем с тобой. Еще когда Хармони впервые притащила в замок его мать со всем выводком. Между прочим, он сам прыгнул мне в руки. Так что я не удивлен, что ему нравится у меня дома.

        - А у тебя здесь все удобства,  - заметила Сторм, меняя тему.  - Здоровенный холодильник, микроволновка, посудомоечная машина и комп. Опа! Да тут еще и стиралка с сушилкой. А где ты держишь свой Харлей?

        - В задней части автобуса устроен небольшой гараж.

        - Серьезно? Это даже круче, чем дом.

        - Это мой замок. Единственный дом, который у меня есть. Он «построен» по проекту Моргана.

        - Единственный в своем роде, да?
        Эйден обнял ее рукой за плечи.

        - Я неравнодушен ко всему эксклюзивному… чаще всего.
        Прижав ее к себе, он на долю секунды замер, как будто решал, что делать. Сторм поцеловала его сама.
        И спровоцировала натуральный штурм. Развернуть стратегию соблазна в лунном свете у самого моря - что могло сильнее заставить ее поверить, будто ей все по плечу? Однако в вихре сексуального натиска было очень легко потерять свою цель.
        Взяв себя в руки, она отстранилась и отступила назад. И все же, пока Эйден проводил ей экскурсию по автобусу, ее ладонь лежала у него на заднице. Они остановились в дверях комнаты с двухъярусными кроватями на колесиках.

        - Для детей?  - спросила Сторм.

        - Для шестерых? Ты спятила, женщина?  - Вопрос закончился еще одним поцелуем. Причем теперь внимание сразу обеих рук Эйдена получили ягодицы Сторм.  - Ванная,  - указал он, когда смог от нее оторваться.

        - Душ вдвоем?
        Эйден наклонил голову, безмолвно спрашивая, было ли это приглашением вместе принять душ в просторной ванной, устроенной в углу. «Пусть он посомневается. Пусть захочет сильнее. Пусть подождет»,  - уговаривала себя Сторм.
        Едва заметно ее рука двинулась по бедру Эйдена, прикоснувшись к красноречивой выпуклости на брюках, когда он повел ее дальше по своему замку на колесах, понятия не имея, что, словно муха, еще глубже увязает в приготовленной ведьмой паутине.
        При виде роскошной спальни хозяина автобуса у Сторм отвисла челюсть.

        - Вот уж не ожидала найти королевских размеров кровать, да еще и с балдахином, в трейлере.

        - Это не трейлер, попрошу. Ты доводишь меня до ручки. Это автодом.
        Не убирая руки с его бедра, Сторм погладила вверх и вниз изящный прикроватный столбик, тем самым как будто показывая Эйдену, что ей хотелось сделать с его членом.
        Эйден с трудом сглотнул образовавшийся в горле комок.
        В элегантной спальне напротив кровати имелось окно. Кроме того, вокруг кровати повсюду были встроенные шкафы и ящички, особое место занимали телевизор и музыкальный центр, но больше всего поражало то, что места тут было хоть танцуй. Сторм хотелось постоять босиком на шикарном пушистом ковре, а потом и полежать на нем, в то время как Эйден будет в ней…
        Богиня Всемогущая! Похоже, она здесь не единственная, кто собирается кого-то соблазнить.
        Глава 11


«Ну же Сторм,  - подбадривала она себя,  - уложи его в постель».
        Сторм уже вовсю ласкала его член и яйца, а Эйден только диву давался, как это она так быстро освоилась и взяла инициативу в свои руки.

        - Большой…

        - Большой?  - переспросил он. В глазах его светилось желание.  - Автобус или… что?

        - Или что,  - ответила Сторм, продолжая его поглаживать.  - Думаю, «большой» - самое подходящее слово для всего, что здесь есть.
        Договорив, она расстегнула молнию сбоку на старинном платье подружки невесты.

        - Мне нравится, когда ты в синем,  - проговорил Эйден.  - Особенно нравятся твои волосы.
        Кажется, он хотел сказать что-то еще, но, видимо, потерял ход мыслей вместе с даром речи, когда платье превратилось в синюю лужицу у ее ног.
        Эйден отшатнулся, будто только что узнал, что у нее заразная болезнь.

        - Грязно играешь, Картрайт.
        Тем не менее, он снова оказался рядом с ней, как магнит, не способный противиться притяжению. Голодный взгляд буквально пожирал Сторм.

        - Как называется эта штука?  - спросил Эйден.

        - Эта?  - Сторм погладила себя по груди, затянутой в соблазнительное белье. Заострившиеся соски, кажется, стали еще заметнее.  - Это называется «веселая вдова»[«Веселая вдова» - нижнее белье, которое крепится застежками к чулкам.] .

        - Не знаю, как насчет вдовы, но мне сейчас чертовски весело.
        Эйден впитывал каждую деталь синего королевского белья вкупе с маленькими трусиками. Не отрывая взгляда от тела Сторм, он наклонился и провел пальцем по шву на шелковом чулке от подвязки до трехдюймовой шпильки. Затем поймал ее взгляд и обратно, снизу вверх, прошел тот же путь уже не пальцем, а ладонью. Взаимное возбуждение порождало ни с чем не сравнимый тяжелый запах чувственности, который действовал на обоих, как мощнейший афродизиак.
        С трудом взяв себя в руки, Сторм повернулась к Эйдену спиной, надеясь, что так его желание только усилится, а она сама хоть немножко остынет.
        Судя по всему, Эйдену нравились женские задницы, а значит, этим можно было воспользоваться. Сторм наклонилась, чтобы поднять вешалку со дна шкафа, и потому, как изменилось дыхание Эйдена, поняла, что может приписать еще одно очко в свою пользу. Повесив платье в шкаф, она снова повернулась лицом к жеребцу и поняла, что, кроме задниц, у него в фаворе еще и сиськи: он так пялился на ее грудь, будто ожидал, что соски вот-вот выскочат наружу из вычурного белья. Вообще-то шансы, что это произойдет, были совсем не малые.
        Чтобы не засмеяться, Сторм пришлось прикусить губу. Медленно, но уверенно она провела руками по широким плечам, затем по груди, расстегнула странноватые застежки на фраке и стащила его с Эйдена, не услышав ни слова в знак протеста. Избавившись от пиджака, она занялась серебристым жилетом, целуя Эйдена после каждой расстегнутой пуговицы. Как же это было классно!
        Так продолжалось бы и дальше, если бы вокруг их ног не терся котенок, почему-то вдруг решивший подняться вверх по штанине Эйдена. Разочарованно вздохнув, Сторм посадила Колдуна на огромную кровать, а потом снова повернулась к нахальному жеребцу:

        - Будет справедливо, если ты останешься в одних трусах. Тогда мы будем в одинаковом положении.

        - Ну так подойди и сделай это, Снэпдрагон[Snapdragon (англ. ['sn?p?dr?g?n]) - 1) бот. антирри?нум, львиный зев - дин из самых известных родов однолетних травянистых растений из семейства Подорожниковые; 2) ист. изображение дракона (использовавшееся в процессиях, шествиях, представлениях); 3) «пасть дракона» - рождественская игра, в которой хватают изюминки с блюда с горящим спиртом.] .

        - Снэпдрагон? С чего это вдруг?

        - Скоро узнаешь.

        - Есть забавный факт об этой травке: говорят, цветочки у нее точно такого же цвета, какого бывали настоящие драконы. А еще она дарит мощную магическую защиту тем, у кого чистое сердце. Вот у меня чис…

        - Ха!

        - Я этого не слышала. Так вот. Снэпдрагон, или львиный зев, или антирринум, отражает злые намерения тех, кто осмеливается выступать против чистых сердцем. Выходит, раз я Снэпдрагон, значит, я защищена от таких, как ты.

        - А мне вот интересно, кто из нас действительно нуждается в защите?

        - Надо отдать тебе должное, Макклауд. Ты, безусловно, страшно сообразительный, но прямо сейчас попал пальцем в небо.

        - Да как тебе угодно. Главное - продолжай меня раздевать.

        - Как тебе угодно.
        К тому моменту, когда Сторм, затолкав в прикроватную тумбочку аскотский галстук[Аскотский галстук - галстук с широкими заостренными концами. В Великобритании начала XIXвека он был обязательной деталью гардероба каждого джентльмена. И хотя англичане не носят аскотские галстуки уже несколько десятилетий, они все еще считаются одними из главных аксессуаров британской аристократии. Традиционно и по сей день аскотский галстук является частью строгого дресс-кода легендарных королевских скачек Royal Ascot.] вместе с зажимами[Речь идет о декоративных элементах, которые вставляются в петли вместо пуговиц. Чаще всего изготавливаются из драгоценных металлов и/или камней. Традиционно сочетаются с запонками.] из топаза и запонками, сняла с Эйдена шелковую рубашку, он уже сдвинул в сторону ее трусики. Причем их можно было буквально выжимать. И все из-за его рук! Правда, рукам немало поспособствовал скульптурный вид его груди и пресса, о который можно было стирать шмотки - ну чем не стиральная доска? Сторм почувствовала, что держать себя в руках становится все сложнее и ей просто необходимо чем-то себя отвлечь.

        - Люблю, когда у мужика на груди волосы. Мне прямо крышу сносит, когда на тебе футболки с треугольным вырезом.
        В зеленых глазах что-то блеснуло, а лучики морщинок вокруг глаз стали смертельно обольстительными.
        Эйден продолжал прикасаться к ней, и Сторм, с трудом сглотнув, принялась играть чувствительными кончиками пальцев с шелковистыми волосками у него на груди. Внушительных размеров член терся о ее бедро, становясь еще толще и тверже и требуя ее внимания. Было сложно выбрать, на чем сосредоточиться - на умопомрачительных ощущениях, которые пробуждали прикосновения Эйдена, на его красивом лице или на джек-поте, прятавшемся в брюках.
        Кажется, ей нужно было все и сразу. Какая пугающая мысль!
        Благодаря его опытным пальцам Сторм неожиданно для себя поняла, что готова на все. Легкие поглаживания рождали тысячи трепещущих искр, посылая их по всему телу, и они замирали и кристаллизировались в удивительных местах.
        Нетронутые эрогенные зоны. Кто же знал, что у Сторм еще оставались такие?
        До сих пор никогда в жизни она не испытывала такой глубокой, первобытной жажды целоваться и заниматься сексом, вобрать в себя твердый и длинный член, почувствовать мужчину внутри себя, оседлать его… и пожирать взглядом сильное тело. Это был разрушительный императив, катастрофическая необходимость, по силе такая же, как и возникшее между ними с первого взгляда влечение, становившееся все сильнее и сильнее с каждым чертовым днем, с каждой треклятой минутой…
        Раздери ее дракон! Сторм зверски хотелось поддаться искушению, но при этом не подвергая опасности свой план, и на минуту она задумалась, удастся ли ей получить свой кусок пирога и все-таки затащить Эйдена в задуманную поездку, если прямо сейчас она обведет его вокруг пальца. Сделав шаг назад, Сторм приподняла бровь.
        Эйден положил ладонь на грудь - туда, где бешено колотилось его сердце.

        - Ты меня убиваешь, Картрайт. Что творится у тебя в голове?!
        Она провела пальцем по выпуклости на брюках. Еще чуть-чуть - и член бы оказался у нее в руке.

        - Думаю… большой чувак готов к тому, чтобы начать без меня.

        - Большой чувак дрых целую вечность, пока ты не разбудила его, спросив, не собираюсь ли я тащить старую люстру Кинга, чтобы доказать всем вокруг, какой я крутой качок.

        - Неа. Тогда ты млел от моей сестры. Признай это. Большой чувак проснулся, когда ты познакомился с Хармони.

        - Я действительно считал Хармони горячей штучкой, но искры посыпались именно тогда, когда я встретил тебя. Так что даже не сравнивай.
        Сторм принялась мучительно медленно расстегивать молнию на брюках Эйдена. Он же очевидно торопился, ногами снимая с себя туфли, стоившие целое состояние, потом отпихнул их в сторону, как какие-то сланцы. Подцепив пальцами брюки под петли для ремня, Сторм сделала рывок, и брюки мягко приземлились у ног Эйдена.
        Не тратя времени даром, он переступил через них и шагнул к ней.
        Она едва не кончила, просто глядя на то, как здоровенный член рвется из трусов на свободу. Потом взяла свою сумочку и открыла ее.

        - Прыгай на кровать, Макклауд. У меня на тебя большие планы.

        - Бога ради,  - взмолился он,  - давай без словесных подначиваний. Я и так с трудом держусь, видя тебя в этой… как ее… «веселая я-щас-кончу штука». Убийственно радует глаз, ага. Так что еще слово - и я превращусь в действующий вулкан. Причем извергнусь без твоего содействия.
        Она покопалась в сумочке и бросила целую горсть разноцветных презервативов на кровать. Они посыпались на одеяло и Эйдена, словно конфетти.

        - Сторм,  - проговорил он,  - где-то посередине между сейчас и тем моментом, когда мы оба будем голыми, нам придется поговорить.
        Сторм выпрямилась и застыла.

        - Ты что, шутишь?
        Глава 12

        Оба были в шоке. Она - из-за того, что он сказал, а он - из-за того, что она делала. Эйден даже не осознавал, что одна нога уже пристегнута наручниками к столбику кровати, пока Сторм не пристегнула вторую.

        - Пушистые розовые наручники,  - проговорил он задумчиво.  - Страшно хочется выяснить, к чему все это, но, Сторм, есть кое-что, что тебе надо знать.
        Она потянулась за запястьем, но Эйден отдернул руку и сел.

        - Ну же, сладкий пирожочек. Снэпдрагон хочет поиграть.

        - Подожди,  - настаивал он,  - надо поговорить.

        - По-твоему, у меня не все дома, и мне не терпится потрещать прямо сейчас?

        - По-моему, если мы поговорим потом, когда я уже буду в наручниках, то у меня просто не будет возможности остановить тебя. А тебе точно захочется уйти.

        - Из нас двоих не я ищу прелестей кочевой жизни, небритый мой леденец. Это твоя фишка. Я не сбегу. Хотя тебе наверняка хотелось бы, чтобы именно так я и поступила.

        - Сторм, послушай…

        - Слушаю,  - сказала она, пристегивая к столбику запястье Эйдена.
        Он даже удивился, что ей это удалось.

        - Да прекрати ты…
        Эйден не договорил. Здравый смысл дал деру вместе с даром речи, когда Сторм предприняла попытку перелезть через него. Ее руки и груди, казалось, были повсюду. На одну драгоценную и очень долгую минуту одна грудь оказалась у него во рту, пока Сторм прямо через трусы гладила член по всей длине, отчего он пульсировал и, похоже, становился еще тверже. Эйден почувствовал, что этот эротический саботаж вполне мог положить конец их интимной жизни еще до того, как она начнется.
        Он попытался припомнить, что хотел ей сказать. И почему хотел, чтобы она остановилась, когда на самом деле единственным его желанием было, чтобы она не останавливалась никогда.

        - Ну что? Выпустим большого чувака пошалить?  - предложила Сторм.  - Кстати, у него есть имя?

        - Лично я ему имен никогда не давал, но кое-кто…

        - О, правда? И как же она его называла?

        - Это дурацкое прозвище.

        - Валяй.

        - Мистер Здоровяк-Волшебник.
        У Сторм вырвался смешок.

        - Она была тогда под мухой?

        - Я возмущен до глубины души.

        - Волшебник, говоришь…  - задумалась Сторм.  - Буду звать его коротко Маг. А что? Хорошее прозвище. Значит «кудесник», «чародей»…

        - Отложим это на потом,  - строго оборвал ее изыскания Эйден, вспомнив, к своему величайшему сожалению, о чем им нужно поговорить.  - Сторм, ты, наверное, удивлена, что мы еще ни разу…
        Она подняла руку, призывая его к молчанию.

        - Я тоже не была готова. Не нужно никаких объяснений.

        - Проклятье, Картрайт! Ты меня выслушаешь или нет?

        - Нет!  - последовал резкий ответ, а за ним - щелчок очередной пары наручников.
        Эйден попробовал их на прочность и по достоинству оценил «пушистость» - наручники не оставляли царапин на столбиках. Впрочем, это была далеко не самая большая проблема по сравнению с тем, что сейчас творилось в спальне. Измученные мозги требовали компенсации.

        - Ладно, раз уж я прикован к кровати, то могу поиграть в эти, мягко говоря, странные игры,  - сказал он.  - И правда могу! Только дай я расскажу тебе кое-что о настоящих странностях…

        - Знаешь что, эксперт? Оставь свои рассказы на потом, когда они будут нам нужны. Есть хоть малейшая возможность, что ты изменишь свое мнение по поводу наших совместных поисков плачущего ребенка?
        Вопрос поставил Эйдена в тупик. Он-то надеялся (ради их так и не начавшихся интимных отношений), что Сторм уделит происходящему больше внимания.

        - Кончай с этим бредом. Я уже сказал нет.

        - Как знаешь.  - Сторм вытащила фрак из шкафа и накинула на «веселую штуку», которая сводила его с ума.  - Поговорим позже,  - добавила она, выходя из комнаты.
        Эйден остался один. Прикованный к кровати в позе морской звезды. Член указывал в небо и ждал… Чего? Чуда?
        В кухне загорелся и погас свет, затем раздался какой-то рокот. Двигатель? Вряд ли. Из-за Сторм он приказал долго жить.

        - Держись за кандалы!  - крикнула соблазнительница, и Эйден почувствовал едва заметное движение, когда автобус покатился по дороге.

        - Я хочу секса!  - завопил Эйден.  - У меня тут член раздулся, теперь размером с Техас!!!

        - Ничего!  - послышалось в ответ.  - Сдуется.

        - Сдулся бы, если бы я смог до него достать!

        - Эй! Хорош доводить меня. И прекрати на меня орать!  - В общем-то Сторм тоже не шепотом разговаривала.  - Мой ПМС никуда не делся, так что я немного психованная. Не беси меня!

        - Какого черта ты творишь? Как тебе удалось завести движок?

        - Раздери тебя дракон, Макклауд. Твоя сообразительность дает маху, когда в ход идут «вторые мозги». Я тебя похищаю. И я не убивала двигатель. Мне это не по зубам. Я просто его остановила.

        - Какого… Святые угод… У меня тут кот летает. Чтоб ты знала, он скачет по стенам и потолкам… и по мне! Эй, он только что пробежал по моему лицу! Ай!!! Мои яйца…
        Эйден услышал мягкий щелчок и взглянул на интерком у спинки кровати.

        - Пардон. Не знала, что у тебя тут еще и интерком имеется,  - проговорила Сторм.  - Колдун - котенок, так что весит всего ничего. Потом я почешу тебе яйца. Колдун терпеть не может всякие поездки. По словам ветеринара, у него боязнь любых передвижений не на лапах. Рано или поздно он угомонится.

        - Ой! Сук… Сделай же что-нибудь!

        - Уже. Я взяла с собой переноску, но ты отдал ее Моргану.
        Эйден выругался себе под нос.

        - Ты все спланировала!

        - Наконец-то голова победила член.

        - Ты растеряла последние мозги?

        - Нет,  - резонно заявила Сторм.  - Это ты потерял ребенка.

        - У меня нет детей! Зато есть… огромный член и… распухшие яйца.

        - И как? Они уже сжались в тугой комочек?

        - Сторм!

        - Что?

        - Твой кот подпрыгнул вверх, а обратно не приземлился.  - Эйден посмотрел на потолок.

        - Куда он делся?  - спросила Сторм.

        - А! Он висит на вентиляторе под потолком. Наворачивает вместе с ним круги. Похоже, ему там нравится. Он вроде бы успокаивается.
        Интерком отключился, и Эйден понял, что тоже успокаивается. Наверное, подействовала устроенная котом передышка. Не стоило затевать выяснение отношений, пока они не закончили начатое.

        - Сторм!  - крикнул Эйден, и интерком снова щелкнул.

        - Звал?

        - Угу.  - Котенок приземлился прямо ему на грудь.  - С чего ты решила, что я не разверну автобус назад, как только ты меня освободишь?

        - У меня свои причины.
        Она только что промурлыкала? Нет, это был ее кот, который подобрался к подбородку Эйдена и явно намеревался прикорнуть на его лице.

        - Твой кот приземлился,  - сообщил Эйден, подняв голову как можно выше.

        - Рада слышать. Он успокаивается?

        - Пхххжжждааа.

        - Повтори. У тебя какой-то приглушенный голос.

        - Ктуммнналице.
        Интерком взорвался смехом.

        - Уже представляю, что там у вас происходит.

        - Уммффф.

        - Я знаю, что ты не развернешь автобус, потому что тебе хочется секса,  - сказала Сторм.  - И как только ты его получишь, тебе захочется снова. Обещаю. Ты устал? Могу рассказать тебе сказку на ночь. О шалунье-тройняшке и о мужике, которого она приковала к кровати пушистыми наручниками.

«Только не это,  - подумал Эйден.  - Я же опозорюсь, если кончу от каких-то разговоров». Он чихнул, и пушистая маска чуть-чуть сдвинулась.
        Нахалка за рулем захихикала.

        - Хотел бы я до тебя добраться прямо сейчас,  - пригрозил Эйден.

        - Именно поэтому я там, где я есть.

        - Я так чертовски зол, что мог бы…

«…Натереть мозоли на «вторых мозгах», трахая и трахая свою похитительницу,  - мысленно закончил он фразу, которую не смог договорить вслух.  - Неделю напролет. А лучше три. Да уж, я и правда больной ублюдок».

        - Когда ты снимешь с меня наручники,  - продолжил он,  - я тебя сначала хорошенько накажу, а потом от души трахну.

        - Ты сказал «укушу, а потом трахну»?

        - А что? Неплохая идея.
        Глава 13

        Похоже, выбора не было. Надо дождаться того момента, когда Сторм снимет с него наручники, приковать ее к кровати и отвезти обратно в Салем. Хотя двигателю Эйден все еще не доверял и обязательно решил показать его механику.
        Трюк с похищением неимоверно его бесил, но непоколебимая решительность, с которой Сторм бросилась на поиски того, что, по ее мнению, было зовом судьбы, восхищала. Откровенно говоря, будь у Эйдена в действительности потерянный ребенок, он бы хотел, чтобы Сторм была в его команде.
        В сложившейся ситуации он, конечно, облажался, но его еще не поимели. И в том, и в другом виновата была она.
        Перед глазами так и маячили картины бешеного животного секса, и Эйдену, черт возьми, хотелось всего и сразу, здесь и сейчас.
        Впрочем, похоже, этого не будет.

        - Сторм, освободи меня, я хоть посижу рядом с тобой.

        - Нетушки. В этой поездке рулить буду я.

        - Ну же! Я тут весь извелся.

        - Договаривайся со своим членом. К тому же я тебе не доверяю. Ты утащишь меня обратно в спальню и будешь вытворять со мной всякие неприличные штуки. А я тебе, ясен пень, разрешу все, что угодно, потому что у меня от тебя голова кругом. А потом ты отвезешь меня домой.
        Из сказанного Эйден уловил главное - у него все еще есть несколько козырей.

        - Ты хочешь, чтобы я вытворял с тобой всякие неприличные штуки?

        - Я ж еще дышу. Так что, черт бы тебя побрал, да, хочу. Но это к делу не относится, и ты об этом знаешь. Поэтому ты валяешься там, а я рулю.
        Выключаясь, щелкнул интерком.

        - Мне надо отлить!  - завопил Эйден.
        В ответ послышался смех, который даже на расстоянии просочился в мысли, вызвав очередной всплеск возбуждения.

        - Попробуй попроситься через час,  - сказала Сторм по интеркому,  - и я подумаю. Скажем, мои раздумья будут длиться еще около часа. Ты как верблюд. Я заметила, ты очень выносливый.

        - Не выносливость мою ты должна была заметить,  - пробурчал Эйден и добавил: - Я, кстати, тоже кое-что заметил. Ты явно жаворонок. Во сколько ты сегодня встала?

        - За-аткнись!  - зевнула Сторм.
        О, сила внушения. Если б только она могла помочь притащить Сторм сюда…

        - Эй, мы едем, как по серпантину. Может, тебе надо вздремнуть? Или чашечку кофе? Только умоляю, не засни за рулем! Я не хочу, чтобы ты пострадала, Сторм.
        Сегодня он сам ее чуть не убил, причем дважды - во время ее трюка и после него.

        - Мне не хочется спать.

        - Тогда включи GPS или остановись и найди карту.

        - От них мало толку, если не знаешь, куда едешь. Как там Колдун?
        Эйден прислушался к кошачьему урчанию под ухом. Потом котенок лизнул его в это самое ухо, будто… будто у них с ним была какая-то связь. Да помогут ему небеса!

        - Он дрыхнет возле меня. Как раз там, где могла бы быть ты.

        - Мечтать не вредно.
        Автобус дернулся вверх-вниз, как будто переехал бордюр, потом еще раз, едва не вывихнув Эйдену руки и ноги. Дверца шкафа распахнулась, половина имевшейся в нем одежды посыпалась на пол, потому что Сторм забыла запереть шкаф на замок. Снаружи стенки царапали ветки деревьев - или когти великана-людоеда,  - наверняка придется восстанавливать рисунок, причем за кучу денег.

        - Все путем!  - крикнула Сторм.  - Все в полном порядке.  - Подпрыгнув в последний раз, автодом остановился.  - Пойду возьму себе чашечку кофе. Хочешь чего-нибудь?
        Теперь ее голос слышался в дверях спальни, хотя Эйден никак не мог ее увидеть.

        - Ты знаешь, чего я хочу,  - ответил он, пытаясь вложить в голос столько очарования, сколько мог.
        У Сторм вырвался стон.

        - Напомни мне потом, на чем мы закончили.

        - Когда, черт подери?

        - Может быть, в Коннектикуте.

        - Мы едем в Коннектикут?

        - Не знаю. Но движемся мы в том направлении.

        - Чем ты, черт бы тебя побрал, пользуешься? Сломанным герлскаутским компасом?

        - Из герлскаутов меня с треском вышвырнули.

        - Я просто обязан спросить: за то, что прятала в палатке бойскаута?

        - Почти угадал. За то, что на привале спала в чужой палатке.

        - С мальчиком…

        - Неа, с тремя.

        - Охренеть. Ты точно жаждешь моей смерти. Я опять завелся. А если серьезно, что помогает тебе определять направление?

        - Плач ребенка. Если он громкий, значит, я на правильном пути. Если становится тише - я сбилась с курса. Тогда я возвращаюсь назад, пока он снова не становится громким и отчетливым.

        - При таком раскладе до Коннектикута мы будем ползти дня два.

        - В нашем распоряжении две недели.

        - Отлить мне определенно понадобится намного раньше.  - Внезапно Эйден замер.  - Сторм… на меня пялится какая-то женщина. Две… нет, три. Сторм, я ж для них герой шоу извращенцев!

        - Не паникуй. Стекла тонированные.

        - Чтоб ты знала, я тот еще скромняга! Они ухмыляются, как будто оголодали, а я - воскресный ужин. Вот, пожалуйста - одна уже облизывается. Они тычут в меня пальцами и собирают целую толпу поглазеть! Проклятье, Сторм! Они меня фоткают! Может, соизволишь подойти и опустить долбаные жалюзи?
        Сторм появилась в комнате. Выглядела она, как… проститутка. Тонкие пальцы поглаживали край жалюзи. Слава Богу.

        - И как их опустить? Не вижу никаких веревочек.

        - Они на автоматике. Там есть кнопка… Ага, вот так. Спасибо.

        - Пожалуйста… гвоздь программы.
        Эйден готов был поклясться, что она изо всех сил старается на него не смотреть.

        - Можешь разглядывать меня, сколько твоей душе угодно,  - скривился он.  - Все равно я ничего не смогу тебе сделать.

        - И тебе ужасно жаль, правда?  - Сторм вздохнула.  - Но нет, мне нельзя на тебя глазеть. Иначе захочется что-нибудь с тобой сделать. Переспать, например. Пару-тройку раз.

        - Ну так поддайся своим основным инстинктам и окунись в них с головой. Умоляю.

        - Неа. Ты меня пугаешь.

        - Почему? Я ж не псих. И никакой опасности не представляю.

        - Это-то и страшно. По идее, происходящее должно тебя хоть капельку беспокоить. Но если эта маска абсолютного спокойствия - всего лишь уловка, то я по уши в дерьме. Может, ты как бомба замедленного действия с членом, размером с пушку. Может, ты меня хочешь обмануть. Может, стоит мне повернуться к тебе спиной, и ты тут же привяжешь меня к кровати и отвезешь обратно в Салем.
        Эйдена порадовало, как поразила Сторм его ухмылка.

        - Милая,  - сказал он, изогнув темную бровь,  - если я прикую тебя к кровати, то о возвращении в Салем точно думать не буду. Не хочется признаваться, но эта поза меня уже достала. К тому же мысль о том, чтобы сесть за руль, вовсе не кажется мне сейчас такой уж привлекательной.  - Он глянул на натянувшиеся, как палатка, трусы.
        - Понимаешь, о чем я?
        А как могло быть иначе, если она стоит тут в таком виде? В «веселой встань-ка-член штуке» под фраком Сторм выглядела, как валютная проститутка.

        - А знаешь, такое чувство, что у тебя под фраком ничего нет.
        Погладив себя по округлым бедрам, Сторм уперла руки в бока. Да уж, упрямства ей точно не занимать.

        - Как бы тебе ни хотелось, это не так, и ты это знаешь.

        - Если за тобой сюда припрется какой-нибудь поклонник, я не смогу тебя спасти, потому что буквально связан по рукам и ногам.

        - О мой рыцарь на белом автобусе,  - протянула она, однако Эйден не понял - принять это как комплимент или оскорбиться до глубины души.

        - Милая, никакой я не рыцарь. Я - огнедышащий дракон, которого все рыцари планеты до смерти боятся. Не забывай об этом.

        - Еще одна причина держать тебя в наручниках.

        - Как называется забегаловка, в которую ты собираешься податься?  - спросил Эйден.

        - «У капитана Миднайта». Вывеска заявляет, что заведение работает двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Кофейня и закусочная - два в одном.

        - Сделай себе одолжение - ничего там не ешь. Закажи только кофе. Я буду ждать.
        Наклонившись над Эйденом, Сторм дала ему возможность еще раз взглянуть на сочную грудь, затянутую «веселой штукой», и поцеловала его. С языком. Поцелуй вышел таким страстным, что у Эйдена в голове забилась одна-единственная мысль - сделать с ней много-много всего такого, для чего одного языка будет маловато.
        Оторвавшись от его губ, Сторм сползла по Эйдену вниз и чмокнула кончик члена, который так и норовил порвать трусы на куски. Что и говорить - борьба члена за независимость и свое место под солнцем стала основным мотивом всей сегодняшней ночи. Сторм погладила котенка, мирно сопящего у Эйдена на шее, и ушла.
        В тот миг, когда дверь автобуса открылась, с улицы послышались аплодисменты и приветственные крики. Судя по голосам, кричали женщины. И не просто кричали - возносили Сторм хвалебные оды за то, что она привязала мужика к кровати. Ну и ну!
        Как только дверь за ней закрылась, Эйден потянулся, чтобы попробовать протащить наручники вверх по столбикам кровати. Бесполезно. Столбики оказались слишком высокими. Охренеть! Он намертво прикован к кровати. А ведь ему пришлось изрядно попотеть, чтобы разработать и установить именно такую кровать, с изящными резными столбиками, перетянутыми кожей, и чертовым изголовьем, встроенным прямо в стену автодома.

        - Гребаный перфекционист!
        Столбики! Дались ему эти столбики!
        С одной стороны, Эйдену не терпелось избавиться от наручников. С другой, если Сторм хотелось заняться с ним сексом, приковав его к кровати, то ей придется все делать самой. Так на кой черт портить ей - и себе - удовольствие, пытаясь освободиться? Естественно, он и близко не был к тому, чтобы преуспеть в борьбе за свободу, но Эйден предпочитал думать, что контролирует свою жизнь, что бы она ему ни подкинула.
        Тот факт, что он бросил попытки освободиться только ради обещанного дикого секса, красноречиво говорил о том, что похитительнице каким-то образом удалось сделать его таким же психом, как она сама.
        Секс со Сторм Картрайт. Что ж, ему до чертиков хотелось испытать это на себе.
        Глава 14

        Сторм никак не ожидала, что понадобится столько времени. Пришлось отвечать на вопросы женщин, которые приветствовали ее появление криками и аплодисментами, и навешать им тонны лапши на уши, объясняя, почему Эйден прикован наручниками к кровати. Имени она, разумеется, не называла. Да и не нужно было. Женщины уже дали ему прозвище за впечатляющий внешний вид и серебристо-серые боксеры - единственное, во что он был одет благодаря Сторм.
        К моменту ее возвращения Эйден уснул, и она провела за рулем около часа. Было уже около трех ночи. Сторм с трудом разбирала дорогу. Казалось, они в пути уже целую вечность, но на самом деле прошло всего несколько часов. До сих пор не встретилось ни одного лагеря для автотуристов, зато Сторм заметила огромное поле, которое так и манило смутными воспоминаниями о счастливом детстве и заботливых родителях.
        Съехав с дороги, она завела автобус прямо на поле, выбрала место для остановки, закрыла все замки и опустила жалюзи, в том числе и на ветровом стекле.
        В спальне она разделась и бросила «веселую вдову» на стул. Послышалось раздраженное мяуканье Колдуна, Сторм смахнула белье с его головы и завернулась в одеяло.
        В темноте ей показалось, что горящие глаза Эйдена смотрят прямо на нее так, будто он хотел заглянуть в глубину ее души и узнать все хранившиеся там тайны. Однако выворачивать перед ним душу Сторм не собиралась.

        - Ага,  - по привычке попыталась защититься она,  - за годы у меня накопились тонны секретов, но я их так глубоко затолкала, что даже сама не разгляжу.
        Эйден едва заметно кивнул, как будто понял заковыристый ход ее мыслей. Возможно, у них было намного больше общего, чем они оба думали.

        - Может, ты просто отказываешься их увидеть,  - проговорил он.  - Сколько же тайн ты хранишь?
        Сторм задумалась над ответом, а потом заговорила:

        - Представь, что я луковица. Слой за слоем снимая с меня шелуху, ты плачешь. И если не остановишься, то можешь ослепнуть от слез. Нож, которым ты меня чистишь, соскользнет, ты глубоко порежешься и истечешь кровью до смерти. Считай это предупреждением, Макклауд. Я тебе точно не подхожу. Я всю кровь тебе выпью.

        - По-моему, это мы уже выяснили.  - Эйден тряхнул руками в наручниках, чтобы продемонстрировать, что он имеет в виду.  - Хреново у тебя с чувствами, Сторм Картрайт. Я знаю, что ты делаешь. Ты прячешься за образом готки-бунтарки, чтобы распугать тех, кто может вызвать в тебе хоть какие-то эмоции.

        - Даже не пытайся залезть ко мне в душу!  - повысила голос Сторм, испугавшись его проницательности.  - Там темно, хоть глаз выколи. Думаю, ты такой умный, потому что тебе кое-что известно о том, как прятаться. Так пусть же тот, кто всюду таскает на себе защитную раковину, первым вывернет наизнанку свою душу.

        - Меняешь тему, Сторм. Ты плохо реагируешь на чувства, потому что не знаешь как. Неужели никто и никогда не заставлял тебя хоть что-нибудь почувствовать?

        - Имела я тебя, Эйден Макклауд.

        - До смерти хочу, чтоб так и было. А подходящий момент, кажется, упущен.

        - У меня голова раскалывается,  - сказала Сторм, и это было чистой правдой.

        - А у меня мочевой пузырь вот-вот лопнет.
        Она не сомневалась, что дела именно так и обстоят.

        - Мне тоже надо сходить. Подожди. Я скоро.

        - Можно подумать, у меня есть выбор,  - проворчал Эйден и крикнул ей вслед: - А знаешь, ты особенная.
        Сторм ухмыльнулась. Что, черт возьми, с ним такое? Но вслух ответила:

        - Ага, конечно.

        - Я буду повторять это до тех пор, пока ты мне не поверишь.

        - Скорее рак на горе свистнет, Макклауд.

        - Как ни старайся, ты меня не отпугнешь.

        - Неужели мало наручников и похищения?  - вернувшись в спальню, спросила Сторм.  - Раз так, ты, наверное, думаешь, что тебя действительно ничего не напугает. Я бы на твоем месте на это не рассчитывала.  - Она подняла руку, в которой оказалась пустая мерная чашка.  - Валяй.
        Эйден приподнял голову:

        - На кой эта штука?

        - Целься и писай. Для мужика это не проблема.

        - У меня плохо получается писать при свидетелях.

        - Только не говори, что ты из этих. Я-то думала, тебе ничего не стоит поссать на обочине дороги без кустов и деревьев.

        - Ладно, скажу по-другому: у меня плохо получается писать, когда сексапильная девица держит емкость, в которую мне надо попасть.

        - И твой шланг. По-моему, мне придется держать и его.

        - Обалдеть.  - Эйден не собирался оставаться в долгу.  - Интересно, сколько тебе светит за нападение и похищение? Благодаря тому, что тебе захотелось кофе, теперь у меня есть куча свидетелей и фотографий.

        - Ты посмотри, какой обидчивый, раздери тебя дракон!
        Сторм освободила ноги Эйдена и одно запястье, однако вторую его руку пристегнула к своей.

        - Какого хрена?  - спросил он, поднимаясь.  - О, как приятно потянуться! Со мной ты туда не пойдешь.

        - Я не буду смотреть. Встанем спиной к спине.

        - Сейчас прокатит, но утром такой номер не пройдет.

        - Ага, ага.
        Сторм надеялась, что к тому времени Эйден сам захочет, чтобы она была рядом, и не сбежит, когда она его отпустит. А для этого ей нужны были гарантии. Например, секс. Обалденный, фантастический секс.
        Стоя в ванной спиной к спине с Эйденом, она думала о том, что в жизни еще не попадала в такую идиотскую ситуацию. Она тихонько засмеялась, однако хихиканье, похоже, имело странный эффект на звук льющейся воды. Производимый Эйденом поток прекратился.

        - Вот видишь, что ты наделала?  - проговорил он.  - Напугала большого чувака, и он не доделал то, зачем мы сюда пришли. Теперь придется ждать, когда он выйдет из укрытия. Что смешного, кстати?

        - Вспомнила женщин у кофейни. Одна из них хотела снять тебя на часок. А вообще они дали тебе прозвище - Серебряный Лис.

        - Шикарно. И почему?

        - Увидели твои серебристые трусы. С чего-то им показалось, что ты похож на лису. Лично мне так не кажется. Они задавали о тебе вопросы.

        - Ты же на них не отвечала?

        - Не парься. Наши имена я не называла. Навешала им лапши на уши, что плачу тебе, чтобы ты был моим секс-рабом в этом путешествии.

        - Сторм!

        - Ты никогда не пописаешь, если не успокоишься.
        Глубоко вздохнув, Эйден в мельчайших и скучных подробностях рассказал ей, как проводится реставрация крупных произведений искусства, явно не заботясь о том, что она уже видела, как он восстанавливал в замке фреску во всю стену.

        - Отличная лекция,  - похвалила Сторм, когда он закончил.  - Но, пардон, к чему?

        - Чтобы не думать о том, что ты липнешь к моей заднице. Или чтобы не думать о твоей заднице. Как бы там ни было, мне лучше о тебе сейчас не думать. Мы с большим чуваком и за год не закончим, если будем думать о том, что ты голая.

        - Я не голая. Я завернута в одеяло. Почти вся.

        - Ага, а я одет - почти весь.
        Вернувшись с Эйденом в спальню, Сторм попыталась снова приковать его к кровати. С первой рукой было относительно легко, потому что она была пристегнута к руке Сторм. Но ловить его ноги было сродни охоты голыми руками на смазанную жиром свинью. И почему-то Сторм испытывала гораздо меньше удовольствия от этого занятия, чем Эйден.
        Наконец ноги оказались в плену. В результате Сторм, абсолютно голая, лежала на Эйдене. Все бы ничего, если бы не один нюанс: она лежала головой к его ногам, а он… Ну, в общем, поза была как раз такой, чтобы отвлечь Эйдена и облегчить задачу Сторм. Оставалась свободной вторая рука. Однако Сторм так даже нравилось. Эйден смог обнять ее, когда она прижалась к нему и укрыла их обоих одеялом.

        - И все?  - спросил он.  - Одна рука - это все, что ты мне оставишь?

        - Именно. Мне надо хоть немного поспать.

        - Хреново. Мне бы хотелось обнимать тебя во сне обеими руками.

        - Объятиями дело не кончится.

        - Я могу себя контролировать,  - посерьезнел Эйден.  - Я не животное.

        - Ты даже чересчур себя контролируешь.  - Сторм повернулась к нему лицом и добавила: - Я - животное.  - Для полноты картины она порычала, как голодная тигрица.  - Тебе опасно быть рядом со мной. Поэтому ты в заключении с целью защиты[Речь идет о временном заключении в одиночную камеру, когда существует необходимость защитить заключенного (не осужденного человека) от возможной опасности его здоровью и жизни со стороны другого заключенного (другого не осужденного человека, группы людей).] .
        Глава 15

        Спустя несколько часов Сторм разбудил уже знакомый детский плач. Эйден не спал и наглым образом на нее пялился. Бодрствовал и его член, салютующий ей из-под трусов, как маленький - нет, как большой!  - солдатик. Свободная рука Эйдена уютненько примостилась у нее на груди. Долго думать Сторм не собиралась - подскочив, схватила его за руку и приковала к столбику.
        Что-то проворчав себе под нос, Эйден проклял всех ее ведьмовских предков вплоть до Лили из Шотландии.

        - Поверить не могу, что ты опять за свое!  - заорал он на Сторм.
        Но ярость быстро исчерпалась, стоило ему увидеть, как она разрывает зубами упаковку с вишневым презервативом, после чего оседлала его, как натурального жеребца.
        От телесного контакта у Эйдена вырвался стон, однако он не забыл рявкнуть, чтобы она смотрела ему в глаза, пока ее рука шарила у него в трусах. Сторм послушалась. Ее взгляд гипнотизировал и распалял Эйдена еще больше.
        Обхватив член пальцами, она нарядила его в вишневый костюмчик, а потом сопроводила прямиком в пульсирующее внутри нее тепло.
        Эйден оторвал зад от кровати, врываясь еще глубже, и даже зарычал от удовольствия. Он рычал и орал почти так же громко, как сама Сторм, пока неслась на нем вскачь к вполне определенной цели. Целых три недели поджаривания на медленном сладком огне кого угодно свели бы с ума. Но этот секс стоил каждой секунды мучений.
        Сторм еще никогда в жизни не было так хорошо. Большой длинный член был словно создан специально для нее - доставал до глубин, куда невозможно добраться, и возносил на высоты, которых невозможно достичь.
        Вдвоем они основали целую науку по воздержанию и выносливости. Да взять хотя бы последнюю ночь, которую они только что пережили.
        Почему-то так случилось, что именно Эйден стал тем мужчиной, который с первого взгляда заставил Сторм томиться от желания, мужчиной, которого она дразнила - и который дразнил ее - целых три беспощадных недели. Этот мужчина целовал ее грудь и заставлял кончать при любой возможности. Даже когда они были полностью одеты. Наверняка от таких пыток он и сам кончал, и не один раз.
        Они довели друг друга до самого края бездонной пропасти сексуального голода, но до сих пор так и не осмеливались сделать последний шаг - даже тогда, во время ритуального омовения в океане, когда на Сторм не было ничего, а он был готов сорвать молнию на шортах цвета хаки. Все эти ожидания, воздержания и садистские игры готовили их к этому моменту - к невероятному, сокрушительному соитию.
        Ее голова была запрокинута, растрепавшиеся волосы - отброшены назад. Сторм чувствовала себя богиней, которую взбесившийся конь уносит в неведомые дали, но ей так хотелось продолжать это путешествие, довериться ему…
        Она скакала на нем дико, вкладывая всю себя в охватившее их обоих адское пламя. Эйден не отставал, сосредоточившись на ее удовольствии не меньше, чем на своем.
        Дыхание стало частым и тяжелым, когда Сторм почувствовала, что слишком быстро, слишком высоко, слишком близко подобралась к вершине удовлетворения. Она умоляла его не торопиться, но зря: он вел ее еще выше с таким терпением и энтузиазмом, каких она никогда не видела в других мужчинах.
        Его тепло и забота тронули те эмоциональные уголки ее души, которые она с опаской прятала от чужих глаз. Так или иначе, Сторм отважилась на поиски, потому что это был он, Эйден. И в тот момент, когда ее настиг оргазм, она выпорхнула из собственного тела и устремилась в трепещущую высь, где мерцали звезды, сияли волшебные кристаллы и блестел всеми гранями удивительный восторг.
        Дикие, невероятные, мощные экстазы один за другим сотрясали тело и разбивали на осколки душу. Но она не останавливалась, потому что Эйден продолжал подгонять ее до тех пор, пока Сторм едва не потеряла сознание от многочисленных оргазмов.
        В последний раз она закричала, как взбесившаяся банши. Одновременно с ней Эйден выкрикнул ее имя, подняв ее над кроватью и пронзая еще столько раз, сколько, Сторм была уверена, не способны выдержать ни он, ни она. Ее бы не удивило, узнай она потом, что в эту минуту Эйден испытал мультиоргазм. И, когда она рухнула на него, изможденная, пресыщенная, потная, липкая и чертовски близкая к тому, чтобы грохнуться в обморок, послышался грохот.
        Примерно так же громко стучало в ушах ее сердце.

        - Дверь.
        Убрав с лица влажные от пота волосы, Сторм взглянула на Эйдена:

        - Че?

        - Дверь,  - повторил он.  - Кто-то стучится.

        - Точнее, пытается ее выломать. Но у меня, кажется, не осталось сил, чтобы пошевелиться.

        - Тогда сними с меня наручники,  - сказал Эйден, с довольным видом глубоко вдыхая воздух.

        - Ну-ну, продолжай в том же духе. Вот только ты тоже не можешь пошевелиться. И причины далеко не банальные.

        - Ты слышала, чтобы я жаловался?
        Кое-как Сторм поднялась и прикрыла его одеялом. Потом сама завернулась в другое - на всякий случай. Вдруг это полиция оргазмов, а они с Эйденом исчерпали допустимый законом лимит экстазов за один раз?
        Подойдя к выходу, она открыла дверь и… уставилась на тощего клоуна ростом около семи футов. Он был таким невероятно высоким, что заболела шея.
        Сторм не могла вымолвить ни слова. Да что там! Она с трудом стояла на ногах.

«Сейчас как раз самое время шмякнуться в обморок. Не из-за гостя, ясен пень, а из-за шикарного секса».
        В петлице колуна торчала гвоздика, из которой прямо в лицо Сторм брызнула струя воды.

        - Спасибо огромное,  - поблагодарила она.  - Этого мне и не хватало.
        Повсюду толпились яркие палатки и клетки с животными, словно, пока они с Эйденом спали мертвым сном, вокруг них явило себя миру доселе невидимое сказочное королевство. Потуже затянув вокруг себя одеяло, Сторм попыталась прикрыть себя дверью.

        - С добрым утречком, Бозо[Клоун Бозо - популярный в Соединенных Штатах телеперсонаж с 60-х годов прошлого века.] .

        - Вообще-то не всех нас Бозо кличут.  - Клоун приподнял кустистую синюю бровь.  - Если не будешь стереотипничать, Трикси[Трикси - жаргонное название молодой (20-30 лет) белокожей и, как правило, одинокой городской жительницы.] , то и я не буду.
        Сторм прикрыла рот рукой, и одеяло чуть не сползло к ногам.

        - Опачки, неудачное начало. Давай заново. Привет, я Сторм, а ты?

        - Винки[Винки - (англ. Winkie) сленговое название полового члена.] .

«Еще лучше!» - подумала она, а вслух сказала:

        - Доброе утро, Винки. Чем я могу тебе помочь?
        В этот момент ее внимание привлек слон, которого вел на поводке фиолетововолосый клоун на ходулях. Происходящее на улице так увлекло Сторм, что она не заметила, как мимо прошмыгнул Колдун и выскочил из автобуса. Она увидела его уже тогда, когда он мячиком скакал возле клетки со взрослым тигром. Так скакать мог только Колдун. Тигр поднял голову и посмотрел на трехмесячный шерстяной клубок.
        Одно тигриное «Привет!» - и лоток Колдуну уже нужен не был.
        Котенок молнией метнулся от клетки и затерялся в ярмарочной толпе.

        - Мой кот!  - вскрикнула Сторм.
        Винки вежливо откашлялся.
        Извинившись, Сторм полностью сосредоточилась на нем и спросила:

        - Мы мешаем вам проехать? Обещаю, мы уедем сразу же, как только я найду кота.

        - А-а, нет,  - засмущался клоун и снял высокий цилиндр в синюю полоску, украшенный рудбекиями[Рудбе?кия (лат. Rudbeckia)  - род однолетних, двулетних и многолетних травянистых растений семейства Астровые, или Сложноцветные (Asteraceae), включающий около 40 видов.] . Под цилиндром скрывалась копна всклокоченных синих волос.  - Нам все равно, где вы остановились. Просто… ваши крики пугали детей.
        Еще раз осмотревшись, Сторм наконец услышала жизнерадостную ярмарочную музыку и почувствовала ароматы попкорна и сахарной ваты. Куда ни глянь, повсюду бродили люди - карлики, великаны, акробаты и целые семьи.
        Большинство родителей вместе детьми сбились в группы и пялились на Сторм - одни с настороженным удивлением, другие с улыбками, третьи - с открытым неодобрением.
        Краснела Сторм редко, но сейчас ее щеки горели так, что от них можно было разжечь походный костер. Инстинктивно она отшатнулась назад, ища в автобусе убежища от прямых взглядов.

        - Это все римская вечеринка в тогах,  - громко выпалила она и сразу почувствовала себя идиоткой.
        Клоун кивнул и водрузил цилиндр на голову, стараясь выглядеть серьезно и деловито, но все-таки не смог сдержать ухмылки:

        - Видать, вечеринка удалась на славу.
        Сторм захихикала, чем поймала его врасплох и заставила раскраснеться.

        - Мы ведь сможем убраться отсюда без проблем?

        - Ну-у,  - протянул Винки, снова снимая цилиндр и крутя его в руках,  - некоторые поворчат, конечно, но другим могло даже понравиться.

        - Да я не об этом. Перед нами ничего нет? Жалюзи опущены, так что я не вижу, что там перед автобусом.

        - Я все устрою, когда вы будете головы уехать. Может, через полчаса? Я позову на помощь несколько друзей.

        - Нет, пока я не найду кота. Без Колдуна я никуда не поеду.

        - Тогда, как будете готовы, найди меня. Меня сложно не заметить.

«Что верно, то верно».

        - Спасибо,  - ответила Сторм, заново обдумывая актуальность синего цвета своих волос.
        Опять нахлобучив на макушку цилиндр, Винки несколько раз радостно посигналил рожком на своем велосипеде.

        - Нет, это вам спасибо,  - сказал он.  - Давно мои дни не начинались с такой широкой улыбки.
        Глава 16

        Закрыв дверь, Сторм почувствовала, как к лицу снова прилила кровь.

        - Кто это был?  - спросил Эйден, когда она вернулась в спальню.

        - Один клоун. Говорит, нам пора отчаливать.  - Она расстегнула наручники.  - Вставай, поможешь мне. Колдун выскочил из автобуса, когда я открыла дверь. Перед тем как уехать, нам надо его найти.
        Попасть в душ стало делом крайней необходимости, но времени было в обрез, поэтому душ принимался по очереди и впопыхах.
        Пока он был оккупирован Эйденом, Сторм тщетно пыталась найти «Froot Loops». Потом пришла ее очередь принять душ и одеться. Поскольку вещи вместе с переноской унес Морган, пришлось довольствоваться хлопчатобумажной рубашкой Эйдена, которая нависала над его же пляжными плавками. Сторм очень надеялась, что на ней они больше похожи на шорты, чем на мужское нижнее белье. За неимением другой обуви, к сожалению Сторм, пришлось обуть туфли на высоченной шпильке.
        Только глянув на нее, Винки, хоть и промолчит, но все же убедится, что она и есть Трикси.
        Когда Сторм появилась из спальни, Эйден уже ждал ее на диване, а жалюзи на всех окнах, кроме одного, были подняты.

        - Почему ты не открыл ветровое стекло?  - спросила она.

        - Я его закрываю, чтобы интерьер не выцвел на солнце.  - Он усмехнулся.  - А ведь и правда, с утра клоун приходил. Наверное, ты вчера так устала, что припарковала автобус прямо посреди ярмарки. Хорошо, что не снесла какой-нибудь шатер.

        - Чтоб ты знал, умник, я завела автобус в чистое поле. Ярмарка наверняка приехала ночью, а палатки расставили вокруг нас. Думаю, мы оба так устали от свадьбы…

        - И похищения…

        - …что проспали все на свете.

        - Как я понял, клоун хочет, чтобы мы переставили автобус?

        - Нет. Он пришел потому, что… ну… мы с тобой так орали от вопиющего кайфа, что… м-м… напугали детей и взбесили родителей.  - Сторм открыла дверь.  - Пошли искать моего кота.
        Пропустив ее вперед, Эйден с крайне самодовольным видом заявил:

        - Я воспользуюсь любой возможностью передохнуть от наручников.
        Ветерок, забравшись под рубашку, ласкал и щекотал голые соски, так что Сторм пришлось скрестить на груди руки.

        - Я освободила тебя не только из-за кота,  - сказала она, становясь поближе к Эйдену.  - Мне не хотелось, чтобы клоун решил, будто сеанс обалденного секса я устроила себе сама.

        - Я не против повторить «сеанс»,  - отозвался Эйден.  - Да?

        - Конечно, да. Но сначала нам надо найти Колдуна. Не хочу, чтобы ему причинили вред. Или чтобы его приняла на поруки стайка детей.

        - Учитывая, какие акробатические номера он вчера выписывал на вентиляторе, нам надо начать с «Tilt-A-Whirl»[Tilt-A-Whirl - название аттракциона, разновидность карусели с кабинками, каждая из которых вращается вокруг своей оси.] и центральной карусели. Бьюсь об заклад, оба аттракциона придутся ему по вкусу.

        - Может, подкрепимся пончиками или «воронкой»[«Воронка» - (англ. funnel cake) сладкое блюда, похожее на лепешку. Способ приготовления: подготовленное тесто выливается в кипящее масло произвольным узором, чтобы в итоге получить круглую
«лепешку», присыпается сахарной пудрой.] , пока ищем?

        - Сама ешь эту отраву. Я предпочитаю корн-дог[Корн-дог (англ. corn dog - букв.
«кукурузная собака»)  - сосиска, которая покрывается толстым слоем теста из кукурузной муки и жарится в горячем масле. Корн-дог - это тип сосиски в тесте или хот-дога. Почти всегда подаются на деревянной палочке, хотя некоторые ранние версии не имели палочек.] .
        Приближаясь с Эйденом к торговым палаткам, Сторм то и дело звала Колдуна, но людей становилось все больше, и найти котенка в этом столпотворении казалось невозможно.
        Даже сладкий жареный пончик не унимал ее тревогу, поэтому, откусив пару кусочков, она выбросила его в мусор.
        Эйден же успел в один присест проглотить свой корн-дог.

        - Прекрати переживать,  - сказал он.  - Куда бы пошел бесстрашный кот, оказавшись в таком месте?

        - Может, он и был бесстрашным раньше, но этим утром он встретился со своим сородичем.
        Сторм рассказала ему о происшествии с тигром. Похоже, рассказ заставил Эйдена понервничать не меньше, чем ее саму.

        - Винки!  - крикнула она, заметив в толпе своего утреннего знакомого.  - Винки, это Эйден.
        Посигналив в рожок на велосипеде, клоун коснулся пальцами края цилиндра и посмотрел на Эйдена:

        - Поздравляю.
        Эйден расправил плечи:

        - Сам горжусь.
        Сторм не обратила внимания на далеко не деликатную демонстрацию мужской солидарности.

        - Мы не можем найти моего кота,  - сказала она.  - Есть здесь кто-нибудь, кто мог бы сделать объявление по микрофону?

        - Неплохая мысль,  - заметил Эйден, следуя за Винки к ближайшей торговой палатке.  - И у меня есть идея, которая может помочь.
        Через час оказалось, что претендентов на обещанную награду в сто баксов целых восемь: пять черных кошек в белых «носочках», одна с белым кончиком хвоста, один упитанный игрушечный скунс и победитель - черный абиссинец[Абиссинская кошка - порода кошек, предком считается дикая африканская кошка, обитавшая на территории Абиссинии (ныне Эфиопия).] . Радостно завопив, Колдун махнул прямо в руки Сторм с расстояния в два фута.
        Эйден вручил стодолларовую купюру сияющей от счастья юной леди.

        - Где ты его нашла?

        - Это самое смешное,  - ответила девочка.  - Он был в клетке со спящим тигром, подползал к нему на животике. Я приманила его сахарной ватой. Ваш кот сладкоежка.
        Поблагодарив ее, Эйден почесал Колдуна за ухом.

        - Сладкоежка,  - проговорил он, когда они возвращались к автобусу,  - и настоящий храбрец. Минуточку.  - Он затормозил возле тира.  - Давай-ка я выиграю для тебя что-нибудь, пока мы не уехали.

        - Ты умеешь стрелять?

        - Военная школа.

        - А, ну да.  - Сторм забрала у него котенка.  - Вперед. Хочу большо-о-ой приз.
        Эйден ни разу не промахнулся и продолжал стрелять, пока у Сторм не оказалось целого вороха мягких игрушек на выбор. Ей приглянулся большой пушистый розовый дракон с огромными глазами, который подмигивал и загадочно ухмылялся.

        - Поверить не могу, что из всех игрушек ты выбрала дракона,  - проговорил Эйден, откладывая ружье в сторону.

        - Мне нравятся драконы. Я тебе говорила, когда мы праздновали Летнее солнцестояние.

        - Точно. В замке, когда Джейк был в костюме дракона.

        - Ты что-то имеешь против драконов?  - спросила Сторм.

        - Ну, наверное, можешь называть это своего рода фобией.  - Эйден потер руки, как всегда, когда хотел сменить тему.  - Пойдем на чертово колесо?

        - Окстись, Эйден. Нам надо купить поесть и найти ребенка.

        - Ну не знаю, Снэпдрагон. Я думал, ты веселая.  - Он махнул Винки, давая понять, что они готовы ехать.

        - Сегодня утром была чертова куча веселья,  - парировала Сторм, поднимаясь в автобус.

        - Не могу не согласиться.  - Эйден поднял жалюзи на ветровом стекле. Полдюжины клоунов усердно старались как можно быстрее провести мимо автобуса слонов, оставлявших за собой…
        Сторм рассмеялась:

        - Лошади, тигры, слоны… и то, что от них осталось.

        - Я не могу ехать… по этому!

        - Почему нет? Это всего лишь слоновьи какашки. Хочешь, я выйду и уберу, или посыплю их песком, или…

        - Ты это сделаешь?

        - Езжай, Бозо.

        - Я не клоун.

        - Конечно, нет. Был бы ты клоуном, я звала бы тебя Винки. Или Слабак.

        - Обидно.

        - Ну это ж ты у нас кисейная барышня, которой противно ехать по слоновьему дерьму.

        - Если бы мне нужно было тебя спасти, я забрался бы на целую гору дерьма, но не проси меня давить его колесами или лепить на рисунок.

        - Прочувствованная речь, Майти[Англ. Mighty - могущественный, сильный, громадный.] Маус. Только ситуация от этого не изменится. Езжай, говорю.
        Эйдена передернуло, но он все же завел двигатель и проехал прямо по огромным лепешкам, как по обычной луже. Брызги какашек полетели во всех, кто оказался поблизости.

        - Я тобой горжусь,  - заявила Сторм как раз в тот момент, когда Колдун процарапал себе путь по спине Эйдена ему же на голову.

        - Надо что-то делать с этим котом!

        - Судя по изжеванному тапку, надо купить кошачий корм, переноску и наполнитель для лотка. Вчера недалеко отсюда я видела торговый центр. Как выедешь на дорогу, поверни налево.

        - Сначала мы найдем автолагерь, где я смогу помыть колеса и все, что нуждается в очистке от дерьма.

        - Никогда не думала, что ты такой патологический чистюля. Это просто нереально. Ты же… ты… колючий сладкий леденец! Волосы торчат, джинсы с дырками, вечно небритый…
        Эйден одарил ее тяжелым взглядом.

        - Да-да-да! Но тебе идет щетина и легкая неопрятность.  - Сторм ткнула в него пальцем.  - Вы, сэр, одержимы.

        - Замолчи ты хоть на минуту! Я реставратор. Одержимость - моя суть, моя жизнь. А этот автобус - мой дом, черт возьми! Тебе бы понравилось жить в доме, по прекрасным викторианским стенам которого разбрызгано слоновье дерьмо? Понравилось бы говорить людям, что твой дом цвета лаванды, баклажана и… слоновьего дерьма?

        - Ладно-ладно, я поняла, что ты имеешь в виду.
        Не успела Сторм договорить, как из буфета посыпались тарелки и разбились, во все стороны полетели осколки. Оба подпрыгнули от неожиданности. Покачиваясь туда-сюда, на ручке дверцы висел Колдун.

        - Это не кот!  - рявкнул Эйден.  - Это котострофа.

        - Когда-нибудь слыхал о меламине[Меламин - бесцветные кристаллы, малорастворимые в воде. Слаботоксичен. Используется в производстве посуды из меламин-формадьдегидного пластика.] ?  - спросила Сторм.  - Его кошкам уж точно не разбить.

        - Пластик?!

        - Это трейлер, а не дом.

        - Ну все, с меня хватит,  - сухо сказал Эйден и, выехав на дорогу, повернул направо.
        Сторм решила, что он знает, где ближайший лагерь для автотуристов, и направляется туда. Однако через несколько минут автобус вырулил на трассу, соединяющую штаты, и взял путь на север.

        - Куда мы едем?  - спросила она.

        - Назад в Салем.
        Глава 17

        Сторм расстроилась и разозлилась.
        Не просто разозлилась - кипела от ярости.
        Они ехали по правой полосе. Позади, насколько можно увидеть, не было ни одной машины. На скорости край обочины превращался в размытое пятно. Весь свой гнев Сторм сосредоточила на руках Эйдена, который, резко вывернув руль, въехал на площадку для стоянки.

        - Какого хрена?  - Он вкатился на временную парковку и выключил двигатель.  - Потрудись объяснить, что сейчас произошло!

        - Физическое проявление гнева,  - ответила Сторм.  - Та же энергия, которая помогла мне остановить автобус на причале. Видимо, чем чаще используешь телекинез, тем лучше он работает. До вчерашнего дня я и понятия не имела, насколько мощной может оказаться телекинетическая энергия. Но, опять же, еще никто не выводил меня из себя так, как ты.

        - Хочешь сказать, это ты заставила мои руки повернуть руль?

        - Это такая экстрасенсорная фишка. К тому же мы ехали в правом ряду, а сзади никого не было.

        - Твои сестры тоже так умеют?

        - Ну, нам об этом неизвестно. Однако они редко бешено злятся.

        - Думаю, ты уже родилась бешеной,  - психовал Эйден.
        Какое-то время Сторм обдумывала его слова, а потом заговорила:

        - Даже если и нет, то взбесилась в первые же часы жизни. И с тех пор гнев рос, как и любопытство.

        - Все потому, что вас бросила мать?

        - Копай глубже,  - резко сказала она.  - Все потому, что мое появление на свет было неожиданным. Я была нежелательным «довеском» к паре долгожданных близнецов. Именно из-за меня мать сбежала куда глаза глядят.

        - Ты не можешь знать этого наверняка,  - проговорил Эйден, и Сторм оценила его попытку успокоить ее, но ей очень не нравилось, какой оборот принимает их разговор.

        - Не думаю, что у Хармони с Дестини есть нужные экстрасенсорные способности, чтобы пользоваться телекинетической энергией. Концентрированный гнев должен относиться к настоящему времени, чтобы можно было двигать предметы здесь и сейчас. Мой дар - видеть и слышать то, что есть сейчас. У сестер же способности касаются прошлого и будущего.
        Эйден встал с места и взял бутылку воды.

        - То, что ты обратила внимание на отсутствие машин, конечно, похвально. Но все равно раздражает, что ты «рулила» с пассажирского сиденья.
        Он уселся обратно в кресло водителя.

        - Так прекращай меня бесить, в конце концов.  - Расстегнув ремень безопасности, Сторм поднялась на ноги и глянула на него сверху вниз.  - Пошел вон.

        - Из собственного дома?!

        - С водительского места.  - Новый поток энергии уже формировался внутри нее, но Сторм не хотела силой вытаскивать Эйдена из-за руля, если, конечно, в этом не будет необходимости.  - Я сяду за руль, и мы вернемся к цели нашей поездки.

        - Я могу сдать тебя полиции за угон.

        - И в глазах всего честного народа большой крутой байкер будет настоящим храбрецом, а?

        - Назови мне хоть одну вескую причину, почему мы должны продолжать это путешествие,  - сказал Эйден с вызовом.
        Это значило, что абсолютно никакие ее слова не заставят передумать эту занозу в заднице.
        От борьбы с очередной вспышкой ярости Сторм затрясло. Она принялась ходить туда-сюда, чтобы взять себя в руки.

        - Я слышу, как плачут дети, понимаешь? Постоянно слышу. Но никто мне не верит. Ты и это путешествие - мой последний шанс доказать всем, что я не верблюд. Хармони удалось выполнить возложенную на нее магическую миссию. Неужели так сложно понять, что я отчаянно пытаюсь выполнить свою? Как бы тебе понравилось, если бы… кто-то пытался помешать тебе заниматься любимым делом?
        По взгляду Эйдена Сторм ничего не могла понять, но надеялась, что дала ему пищу для размышлений. Он почесал затылок.

        - Если я и поеду с тобой, то исключительно для того, чтобы доказать, что ты ошибаешься.

        - Ценю твою честность и принимаю твое мнение, потому что я не ошибаюсь. Где-то там нас ждет ребенок, и он - твой.

        - Теперь тебе надо прекратить меня бесить,  - строго сказал Эйден.

        - Я просто рассказываю, во что верю. Когда я на правильном пути, детский крик громче, четче, требовательнее, а запах детской присыпки сильнее. Когда я отклоняюсь от курса, плач затихает, превращается в едва слышное хныканье, а запах и вовсе исчезает. Но возвращаясь назад, я снова слышу громкий крик и отчетливо чувствую запах. Так Богиня ведет меня. Найти этого ребенка - моя духовная миссия. Благодаря магическим и экстрасенсорным талантам, которыми меня наделила вселенная, я несу перед ней ответственность и смогу справиться с задачей, тем более, зная, что ребенок так или иначе имеет к тебе отношение.

        - Зачем ребенку, который как-то связан со мной, полагаться на твои сумасшедшие трюки? Для записи: я не верю, что этот ребенок вообще существует.

        - Даже не знаю,  - смущенно пожала плечами Сторм.  - Может, из-за того, что… я привязана к тебе… в некотором роде.

        - До чертиков хочу, чтобы так и было. То есть я имею в виду, чтобы ты была привязана ко мне так, как сегодня утром. Эй, а ты можешь пользоваться телекинезом во время секса?
        Бровь Сторм изогнулась.

        - Ты серьезно хочешь, чтобы мы занимались сексом, когда я психую?
        Эйден побледнел.

        - Так ты дашь мне сесть за руль, или как?  - спросила она и многозначительно посмотрела туда, где за одеждой прятался «большой чувак».
        Эйден убрал с руля руки.

        - После того как уберем разбитые тарелки, не вопрос - сядешь за руль, а я составлю список того, что нужно купить. Но запомни: я еду с тобой, только чтобы доказать, что ты ошибаешься.

        - Ага-ага.  - Изо всех сил Сторм старалась скрыть самодовольную триумфальную улыбку.
        Когда осколки были собраны в мусорную корзину, Эйден сказал:

        - Сейчас вернусь,  - и вышел на улицу, чтобы опустошить корзину на стоянке.  - Надо купить новые тарелки,  - заявил он, вернувшись в автобус.

        - Из пластика,  - пробурчала Сторм, застегивая ремень безопасности.

        - Я не глухой.  - Он уселся на пассажирское сидение с Колдуном на коленях, пристегнулся и достал из бардачка ручку и лист бумаги для списка.  - Помыть автобус в автолагере,  - начал он, пытаясь выдрать из кожи когти котенка.  - Кошачий корм и другие кошачьи причиндалы. Что еще?

        - Торговый центр. Мне нужно нижнее белье, а еще одежда и кое-что для магии, а тебе нужны новые тарелки.

        - Нижнее белье?  - заметно приободрился Эйден.  - Вроде «Секрета Виктории»[«Секрет Виктории» (англ. Victoria’s Secret)  - одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья, базируется в Коламбусе, США.] ?
        Сторм показалось, что она ослышалась, но ей определенно понравилось, как заблестели его глаза.

        - Меняю «Секрет Виктории» на пластиковые тарелки.

        - Вот теперь я счастлив. Правда, сегодня меня уже разок осчастливили.

        - Дважды,  - поправила Сторм.
        Он ухмыльнулся.

        - Мы же вместе будем ходить по магазинам?

        - Вместе,  - ответила она, повернувшись к нему.  - Но в «Секрет Виктории» я пойду одна.

        - Жадина,  - помрачнел Эйден.
        В огромном торговом центре они оказались уже через час.

        - Кот накормлен,  - начал Эйден,  - мы сыты, днище, колеса и рисунок отмыты от слоновьего дерьма.

        - Разбитые тарелки - в мусорном баке,  - добавила Сторм.

        - Должен признаться, Сторм, когда я думаю, во что впутался, то чувствую себя так, будто это меня швырнули в мусорный бак.

        - Чепуха,  - возразила она.  - Сегодня ты балдел на ярмарке. Тебя распирало от гордости. Так что остынь. День замечательный. Я обзавелась новенькими оранжевыми сланцами, оранжевой футболкой с надписью «Ща обматерю!» и прикольной черной юбчонкой, которая сидит на мне идеально. Неужели тебе не нравятся домашние распродажи[Речь идет о распродаже имущества, вещей домашнего обихода, которая устраивается владельцами во дворе дома или в саду.] ?

        - Мне нравится знать, что под всем этим на тебе нет нижнего белья.

        - Тсс, извращенец.

        - Я дохну от голода. От сексуального голода.

        - Могу представить. И долго ты голодал? Не считая… м-м… одиночных полетов?
        Эйден провел ладонью по лицу, и Сторм показалось, что он пытается скрыть улыбку.

        - Давай не будем об этом.

        - Назови мне период времени, и я отстану. Месяц? Год? Десять лет?

        - Больше года.

        - Раздери тебя дракон! Ты что, кому-то проспорил?

        - Ты сказала, что отстанешь.

        - Но ты прожил без секса больше года!

        - Погромче,  - процедил он.  - Кажется, в Гуаме[Территория Гуам - остров в западной части Тихого океана, входящий в состав США и имеющий статус организованной неприсоединившейся территории без права участия в национальных выборах.] тебя не расслышали.
        Сторм остановилась у магазина одежды.

        - Класс! Магазинчик для всех-всех-всех. Вернусь в готский вид.

        - Мне нравится, когда ты цветная.

        - А мне нравится, когда ты прикован к кровати.
        Они сверлили друг друга взглядами, пока не поняли - у них ничья. Не могла Сторм всерьез думать, что он пойдет за ней в магазин, в витрине которого торчит манекен в образе идеальной до боли невесты.
        Две минуты спустя она вышла из магазина:

        - Что не так?  - спросил Эйден.

        - Все, что мне нужно, можно найти в обычном магазине за полцены. Кроме того, один вид примерочных напомнил мне, что сначала надо купить нижнее белье.
        Внезапно Сторм остановилась и схватила его за руку.

        - Стой! Я слышу детский плач… прямо здесь!  - Осмотревшись, она сосредоточила взгляд на чем-то далеком и через секунду, как заправский спринтер, уже мчалась по торговому центру с воплем: - А ну стоять!!!
        Глава 18

        Осознав, что Сторм, видимо, понеслась на зов ребенка, Эйден рванул за ней, удивляясь, почему у нее нигде не торчит припрятанная метла. Наличие летательного средства ничуть не повергло бы его в шок. Эта барышня стояла перед движущимся прямо на нее автобусом, приковала Эйдена к кровати, похитила его и была способна на черт знает что еще. Размышления прервались, когда у него на пути возникла женщина, в истерике зовущая на помощь.
        На минуту Эйден затормозил возле нее и потерял Сторм из виду. Однако повернув за угол, увидел, как она прыгнула на спину к какому-то отморозку и несколько метров проехала на нем. Парень завертелся, словно уворачиваясь от невидимых пуль или… как будто его сразу в нескольких местах пронзила острая боль.
        Появление внезапного седока в лице Сторм, которая к тому же весила вовсе не как пушинка, явно не содействовало побегу. Отморозок орал и матерился все громче с каждым невидимым ударом, но не выпускал висящую у него под мышкой, как мешок зерна, малышку, орущую что есть мочи.
        Сердце Эйдена бешено застучало, инстинкты взяли верх. Через мгновение он вырвал из рук мужика маленькую девочку и передал ее подбежавшей женщине. С ней был охранник торгового центра. Женщина так сильно прижала к себе малышку, что той пришлось задергаться в стальных объятиях, чтобы отвоевать хоть чуточку свободы. Все это время она плакала:

        - Мама, мамочка, я боюсь!
        Охранник и женщина приняли Эйдена за спасителя и попытались поблагодарить, однако он, раздуваясь от гордости, указал пальцем на Сторм:

        - Ваш герой вон там,  - и пошел спасать от нее похитителя.
        Проклятье! Парень корчился у ее ног в позе эмбриона и дергался от боли, а она просто смотрела на него сверху вниз.
        Эйден надеялся, что никогда не разозлит Сторм до такой степени. Схватив за талию, он поднял ее и отвернул от этой мрази, не обращая внимания на ее попытки помешать ему. Продолжая держать Сторм, он наступил ногой на живот похитителя, чтобы тот не дал деру до того, как до них доберется полиция.
        С появлением копов Сторм с трудом угомонилась, чтобы ответить на их вопросы.
        Когда слова благодарности были произнесены, когда определили личность похитителя и полицейские закончили с вопросами, Эйден почувствовал, что зверски устал. Только мысль о том, чтобы сходить со Сторм за компанию в магазин «Секрет Виктории», еще держала его на ногах.
        То, что она помешала похищению и спасла девочку, плача которой Эйден вообще не слышал, не прошло незамеченным. До него дошло, что Сторм действительно слышит детей.

        - С тобой раньше случалось нечто подобное?  - спросил он, когда они шли вдоль витрин в противоположный конец торгового центра.

        - Что именно? Слышала ли я в мыслях, как плачут дети? Столько раз, что и не сосчитать.  - Она поймала свое отражение в витрине и пальцами взъерошила волосы.  - Спасала ли я детей, которых никто больше не слышит? Никогда.  - Сторм усмехнулась. Выглядела она сейчас приободренной и такой… классной, что хотелось немедленно уложить ее в постель.  - Мне вот интересно,  - добавила она,  - кого сейчас больше трясет - меня или тебя?
        Эйдену казалось, что его.

        - По крайней мере, теперь мы можем вернуться в Салем.
        Сторм застыла на месте.

        - С чего вдруг?

        - Ты же нашла плачущего ребенка.

        - Вот именно, я нашла плачущего ребенка, но не твоего плачущего ребенка. Твой все еще у меня в голове и по-прежнему пахнет детской присыпкой. И абрикосами. Когда он плачет, я часто чувствую аромат абрикосов. Из-за него мне и хочется до смерти
«Froot Loops».

        - Я люблю «Froot Loops»,  - усмехнулся Эйден.

        - Вот видишь? Нам нельзя сейчас домой. Пока я выдавала этому куску дерьма все, что он заслужил, запахи, вкусы и звуки, которые у меня ассоциируются с твоим ребенком, становились сильнее по мере того, как ты приближался.
        На Эйдена накатила легкая тошнота при одной мысли об этом, но то, что произошло несколько минут назад, необязательно должно означать, что где-то в этом мире живет его ребенок. Только то, что Сторм, возможно, действительно слышит, как плачут дети… Ладно, черт с ним, одно это само по себе приводит в ужас. От смутного предчувствия упрямый уход в отказ рассыпался, как карточный домик. Что, если у него действительно есть ребенок?
        У входа в «Секрет Виктории» беспокойство грозило достигнуть апогея, однако при мысли о Сторм в нижнем белье все остальные мысли в ту же секунду испарились из головы.
        Поскольку обычно она носила черное (кроме того дня, когда была подружкой невесты), Эйден ожидал, что и белье она выберет черного цвета. Поэтому почувствовал, как день становится ярче, когда она навыбирала целую кучу маечек, трусиков, стрингов и черт знает еще каких вещей, призванных обеспечивать мужчине тесноту в штанах, бирюзового, малинового, персикового, ярко-красного и бежевого цвета. Цвета кружили голову… наполняли необъяснимым восторгом… Как и ткани, из которых было сотворено все это чувственное буйство - прозрачные, непрозрачные, кружевные и эластичные…

        - Такое чувство, будто воплощается голубая мечта,  - проговорила Сторм.

        - Неужели мечтала довести меня до оргазма, просто затащив в магазин нижнего белья?
        Она ткнула его локтем:

        - Я мечтала, что накуплю себе целую кучу нового нижнего белья.

        - Можно я помогу? Можно? Ну пожалуйста!
        Как Эйден и надеялся, он ее развеселил, поэтому она разрешила ему выбрать парочку граций, одно бюстье и ночную сорочку. Правда, с последним были проблемы - Сторм пришлось объяснять, что это за коротенькое чудо света, после чего Эйден всеми фибрами души влюбился в эту деталь женского гардероба. Все расчудесные вещички перекочевали на кассовую стойку, и, когда продавщица спросила «Наличными или кредиткой?», Эйден протянул ей свою карточку.
        Сторм смерила его вопросительным взглядом.
        На минутку он оттащил ее в сторону.

        - Есть просто мечты,  - сказал он,  - а есть мечты, которые сбываются.
        Оплатив белье, Сторм попросилась в примерочную, чтобы переодеться в одну из покупок. Как только она вышла, Эйден прилип к ней с расспросами:

        - Что? Что ты надела?
        Сторм рассмеялась, но отвечать не стала.
        В магазине одежды она выбрала все черное и понесла в примерочную, отправив Эйдена назад к вешалкам подобрать что-нибудь еще. Он собрал целую кучу одежды возмутительно ярких оттенков с сумасшедшими узорами. Вручив вещи продавщице, которая отнесла их в примерочную, он был вознагражден громким «Чтоб ты скис, Макклауд!», однако голос Сторм звучал скорее весело, чем сердито. По-настоящему его удивило, когда она появилась из примерочной в похожей на тельняшку футболке и коротеньких бело-сине-красных шортах. Продефилировав туда-сюда, она остановилась и приняла такую позу, будто была длинноногой подиумной моделью с умопомрачительными гонорарами, а он - ее клиентом-миллионером.

        - Чистое ретро!  - заявила Сторм.  - Как тебе? Не слишком в духе «Дебби покоряет береговую охрану»[В 1978 году вышел фильм «Дебби покоряет Даллас» (англ. «Debbie Does Dallas»)  - комедия для взрослых о девушках из группы поддержки. Фильм имел такой успех, что породил огромное количество сиквелов и спин-оффов вроде «Дебби покоряет Новый Орлеан», «Дебби покоряет Уолл-стрит», «Дебби покоряет Даллас снова» и под.] ?
        Моргнув, Эйден развалился на удобном стуле, который нашелся возле примерочной.

        - Костюмчик неплох, но я не собираюсь делить тебя с целым отрядом вооруженных сил.
        - В пестром наряде Сторм выглядела, как беженка из шестидесятых, поэтому Эйден наложил на него категорическое вето.  - Ты как будто нашла шмотки на помойке.

        - Фууууу,  - скривившись, протянула Сторм, развернулась и промаршировала обратно в примерочную.
        Она примерила все, что он послал ей через продавщицу.

        - Хиппи устраивает домашнюю распродажу,  - сказала она о цветастом коротком платье с завышенной талией.  - Стареющая занудная училка на дому,  - очередь дошла до красного платья без рукавов с уродливым черным узором.  - А к этой юбке,  - она и ее напялила на себя,  - нужны только ботфорты, и я буду не то подзаборной, не то валютной шлюхой.
        Высмеивая выбор Эйдена, Сторм на самом деле перемеряла все подряд и даже получила удовольствие от этого занятия. Такую Сторм он видел впервые. Такая Сторм была похожа на ребенка, играющего в переодевания. И Эйден всерьез задумался, что, возможно, все ее готические заморочки в одежде не более чем камуфляж, попытка скрыть настоящую Сторм. Глядя на нее, он понимал, почему с самой первой встречи считал ее очаровательной и обворожительной.
        Неужели ее готическое альтер эго стремится произвести на мир плохое впечатление, только чтобы все поверили: ей плевать, что о ней думают? Если готка - это всего лишь роль, которую она играет, то зачем? Чтобы защитить себя от мира? Или чтобы защитить мир от себя?
        Соизволит ли настоящая Сторм Картрайт наконец предстать пред его очи?
        Неожиданно Эйден понял, что она заметила его пристальное внимание. Он чувствовал себя польщенным, что она раскрылась перед ним. На свадьбе ему удалось уловить едва заметный проблеск настоящей Сторм, но не увидеть ее, как сейчас.
        Еще одна грань ее характера проявилась, когда она поймала похитителя. И Эйден уже в который раз задумался, из скольких же кусочков состоит пазл по имени Сторм.
        Совершенно искренне он признался ей, почему едет в эту поездку, но, кроме того, ему хотелось увидеть Сторм такой счастливой, какой она была, когда напомнила ему забавляющегося ребенка. И Эйден почти - почти!  - хотел, чтобы она все-таки не ошибалась.
        Если Сторм действительно была права, то ему придется иметь дело с ребенком. Но он был готов перейти этот опасный разводной мост, который подбросила ему жизнь.
        Однако скорее всего она выставит себя на посмешище, а Эйден будет рядом, чтобы собрать куски ее вдребезги разбитого достоинства (если, конечно, ему это удастся) и защитить ее от самого худшего.
        Смешно. Никогда в жизни он не думал о себе как о спасителе барышень, попавших в беду. Но если в беде окажется Сторм, что ж, он притворится рыцарем.
        Из примерочной вышла продавщица и вручила Эйдену целый ворох одежды, которую выбрала Сторм. Все черное. Ни намека на другие цвета. Отчасти он был разочарован, потому что ему нравилась Сторм-ребенок, но Сторм-женщина была настолько сексуальной, что он вполне мог влюбиться.

        - Ваша жена попросила, чтобы я передала это вам. Сказала, эти вещи прошли первый отбор.

        - Чего? Кто?

        - Леди с синими волосами.

        - Она мне не жена.

        - Прошу прощения,  - смутилась продавщица.  - Мое предположение основывалось на том, что вы сидите на стуле для мужей.
        Эйден мигом вскочил на ноги.
        Осмотревшись по сторонам, он бросил одежду на стул и направился к ближайшему знаку
«Выход».
        Никакой он не рыцарь и никогда им не будет. Даже ради готки в цветном нижнем белье.
        Пусть ищет другого болвана.
        Глава 19

        Выйдя из примерочной и не найдя Эйдена, Сторм испытала прилив разочарования. Справившись у продавщицы, она получила исчерпывающий ответ с описанием его реакции на слова «стул для мужей». Елки-палки! Этот мужик ведь таскает свой дом повсюду, как черепаха, и вечно твердит о том, как ненавидит быть связанным по рукам и ногам. Не удивительно, что «стул с обязательствами» напугал его до чертиков.
        Эйден сидел на скамейке, видимо, сооруженной исключительно для крутых мужиков, и наблюдал за несколькими малышами, которые резвились в специально отведенной комнате под присмотром сотрудников сервисной службы.
        До сих пор с трудом верилось, что он поверил ее инстинктам и набросился на незнакомого чувака посреди торгового центра, поэтому Сторм решила простить его за побег из магазина.
        Только посмотрите на него! Он терял самообладание от слов «муж» и «отец», но то, как он улыбался, глядя на выходки ребятишек, вселяло надежду, что он будет замечательным отцом. И хорошо, потому что скоро он им станет.
        Эйден не замечал Сторм, пока она не встала прямо перед ним, закрыв собой вид, которым он любовался.

        - Взяла все, что хотела?  - спросил он.
        Не совсем, потому что, черт бы побрал эту мысль, в число желаний Сторм нахально лезло желание заполучить этого жеребца. Целых три недели они играли в сексуальные игры, а секс с ним - просто вынос мозга, но что ей теперь делать с этим «хочу»?

        - Почти,  - ответила она.  - Продавщица сказала, что здесь есть магазинчик «Жемчуг дракона». Похоже, там мне удастся найти то, что нужно для магии.

        - «Жемчуг дракона»?  - Эйден встал, покачал головой и взял ее пакеты.  - Не уверен, что готов зайти в магическую лавку.

        - Если не понравится, сбежишь. А в побегах ты настоящий ас, Тортила.

        - Веди давай, Круэлла[Круэлла де Виль (англ. Cruella De Vil)  - персонаж повести Доди Смит «Сто один долматинец» (1956), по которой в 1961 году был снят одноименный диснеевский мультфильм. В имени заложена игра слов «жестокий» и
«дьявол», что подчеркивает название загородного имения Круэллы «Hell Hall» (в пер.
«Адское поместье»). Имя стало часто использоваться в ироническом смысле, чтобы обозначить женщину-садистку.] .
        Но надо отдать ему должное: он даже глазом не моргнул, увидев в витрине коллекцию атаме и ритуальных чаш.
        Продавщицей в магазине оказалась миниатюрная блондинка в легкой, как дым, розовой накидке. В ложбинке меж ее грудей лежало розовое кварцевое сердечко. Казалось, под прической она прячет остроконечные уши, а под накидкой - изящные крылышки.

        - Ну и ну!  - заявила фея-продавщица, пока Сторм разглядывала кристаллы под стеклом прилавка.  - К вам цепляется чей-то дух.
        Сторм глянула на нее:

        - Ребенок? Это мой ребенок?

        - Какой ребенок?  - спросил Эйден.
        Сторм резко выпрямилась и повернулась к продавщице за объяснениями.

        - Не к вам,  - уточнила блондинка,  - к вам,  - и указала на Эйдена, который перестал дышать и, похоже, онемел.

        - А дух, который к нему цепляется,  - это ребенок?  - гнула свое Сторм.

        - Нет,  - ответила фея.  - Женщина. Рыжие волосы, голубые глаза, шарф с пейслийским узором[Пейслийский узор, или как еще его называют, индийский огурец, своим названием обязан одноименному английскому городу, в котором с 1802 года ткали шерстяные платки с восточными, индийскими мотивами. На узоре изображены стилизованные пальмовые листья, часто его называют еще и турецким.] . Украшения звякают. Она красавица. И взгляд у нее, когда она на вас смотрит, очень недвусмысленный. Это любовь, однозначно. О, она расплывается, но все еще остается с вами. Видимо, она следует за вами уже какое-то время. Неужели вы не почувствовали?
        Эйден попытался ответить, но слова застряли в горле.
        Сторм видела, сколько усилий ему потребовалось, чтобы не развернуться и не сбежать сию же секунду.

        - Я возьму стеклянный шар,  - начала Сторм, меняя тему,  - черные свечи для углов, белые тонкие свечки…

        - И глаз тритона?  - предположил Эйден.

        - Точно. Значит, глаз, а еще немного полыни, яда болиголова и белладонны ему в кашу на завтрак.
        Эйден ничуть не удивился.
        Осматривая магазин, Сторм вдруг заявила:

        - А знаете, что еще мне нужно? Ангелит[Ангелит - мягкий и хрупкий минерал, на котором легко провести царапину; разновидность безводного кальция. Под воздействием воды превращается в гипс.] .

        - У меня есть один. Но дорогущий. Вам зачем? Может, я смогу предложить что-то более приемлемое.

        - Неа, возьму ангелит,  - настаивала Сторм.  - Мне нужно усилить телепатическую коммуникацию и укрепить экстрасенсорный канал.

        - Вот это да! А вы знаете, что делаете. Вот вам ангелит.
        Изогнув бровь, Сторм глянула на Эйдена и снова повернулась к фее:

        - У вас есть какой-нибудь магический набор для путешествия? Свой мы забыли в спешке.

        - Да, есть набор со всем необходимым.

        - Отлично. Я еще возьму набор для ванны с эфирными маслами, улучшающими энергетику.
        Сторм заметила, как приободрился Эйден. Пока продавщица пробивала и заворачивала покупки, он узнал несколько магических атрибутов и указал на них. Ему повезло принять участие в очистительном ритуале Хармони, который она проводила в замке, поэтому он не был абсолютным новичком в этом деле. Но Сторм все равно была рада, что он проявляет любопытство и задает вопросы.
        Из «Жемчуга дракона» они попали в обувной магазин, где Сторм купила высокие ботинки «Doc Martens»[Doc Martens (Docs, Dr.Martens)  - обувная серия фирмы AirWair Ltd. Со времени появления на рынке достигла интернационального культового статуса.
        и две пары туфель на шпильках. Наконец они вышли на улицу и направились через парковку к автодому Эйдена. Однако остановились, заметив собравшуюся перед ним толпу.
        Подойдя к задним рядам, Эйден спросил у какого-то парня:

        - Что происходит?

        - О,  - ответил очевидец,  - это же тот самый автобус. Драконоавтобус.

        - Первый раз слышу,  - отозвалась Сторм.
        Парень вытащил из кармана сложенную газету, известную своими сфабрикованными историями о кинозвездах, которые рожают детей от пришельцев. Развернув газету, он постучал пальцем по первой полосе.
        Сторм прочла заголовок:

        - «Женщина держит сексуального раба прикованным наручниками к кровати».
        Глава 20

        Эйден выхватил газету из ее рук.

        - О, дорогой, только посмотри,  - прощебетала Сторм, пряча улыбку,  - тут даже есть фото секс-раба. Вот он - распластался на кровати. Правда, фото слишком темное, чтобы сказать наверняка, кто он и есть ли на нем одежда. Какая жалость!
        Она забрала газету назад, чтобы получше рассмотреть фотографию Эйдена.

        - Давай посмотрим, что здесь пишут, дорогая,  - ответил Эйден, снова выхватывая газету.  - «Очевидцы утверждают, что видели мужчину, которого они прозвали Серебряный Лис, и разговаривали с женщиной, получившей прозвище Чудачка Снэпдрагон, которая держит упомянутого мужчину в наручниках. По словам этой нимфоманки, она щедро платит своему рабу, хорошо его кормит и следит, чтобы он был счастлив». Нимфоманка, значит?  - брови Эйдена поползли вверх.

        - Это все?  - спросила Сторм у хозяина газеты.

        - Нет. На пятой странице еще фотки.
        Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок:

        - Елки-палки…

        - Ага,  - Эйден нашел пятую страницу,  - здесь фото той дамы. Снэпдрагон. О, похоже, ей дали прозвище из-за автобуса с изображением дракона. А она ничего. Но лицо прикрыто руками. Жаль. Впрочем, голые ноги от ушей и фрак на голое тело в… как там называется эта штука…  - Он хлопнул Сторм газетой по руке.  - Почему ты никогда не носишь ничего подобного?
        Сторм подбоченилась:

        - Почему я не нравлюсь тебе такой, какая есть? Мужчины!

        - Хватит ныть.  - Эйден заметил, что их информатор наблюдает за ними с понимающим видом, пожал плечами и повернулся к нему.  - И почему все думают, что это тот же самый автобус?

        - Переверните страницу,  - отозвался парень.  - Там суперская фотка. Автобус был припаркован аккурат под фонарем.
        Эйден глубоко вздохнул, а сердце Сторм совершило почти удачную попытку выскочить из груди.

        - Вы правы,  - промямлил Эйден,  - фото отличное.
        Сторм пошла прочь, и он последовал за ней. Не успел парень крикнуть, чтобы отдали газету, как они скрылись за фургоном и пошли мимо припаркованных машин.
        Эйден взял Сторм за руку, и они уселись на корточки за Хондой «Элемент».

        - Чисто из принципа стоило бы надрать тебе задницу.

        - А мне было смешно,  - солгала она.

        - У тебя нос растет[Намек на Пиноккио (итал. Pinocchio)  - персонаж сказки Карло Коллоди (1826-1890) «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Особенностью этого персонажа являлось то, что у него увеличивалась длина носа всякий раз, когда он лгал.] , чудачка.
        Зазвонил сотовый Эйдена.

        - Черт, это Кинг,  - сказал он.  - Как думаешь, на островах получают газеты?

        - Ответь. Я хочу поговорить с Хармони.
        Приняв вызов, Эйден включил телефон на громкую связь. Однако в трубке слышался только смех Кинга.

        - Привет, Серебряный Лис,  - каким-то чудом Хармони удалось перекричать хохот.  - Можно мне поговорить с сестрой?

        - Я здесь, Харм.

        - Вот, значит, как ты заставила его поехать с тобой? Приковала к кровати и угнала его автобус? Я думала, ты его просто соблазнишь.

        - Так и сделала… уже в пути. Вам там весело?

        - У меня, елки-палки, медовый месяц, но, кажется, вам намного веселее.

        - Сейчас рассвирепею!  - предупредил Кинг, уже не смеясь.

        - Тогда пойди и купи наручники, Пэкстон.

        - Хорошая мысль,  - согласился Кинг, и в трубке повисла тишина.
        Закрыв телефон, Эйден сунул его обратно в карман.

        - Ни за какие коврижки не захочу узнать, чем у них там дело кончилось.

        - Как думаешь,  - спросила Сторм,  - эти бездельники когда-нибудь свалят?

        - Рано или поздно они устанут и разойдутся.

        - Хорошо, что мы не отключили кондиционер. А то Колдуну пришлось бы несладко.

        - Хорошо, что у меня есть дополнительный генератор, без него бы все отключилось.
        Они все еще сидели на корточках. В таком положении их и застала хозяйка Хонды. Судя по виду, она собиралась звать на помощь.

        - Мы прячемся от моего бывшего,  - быстро нашлась Сторм,  - а он жестокий гад. Милый, посмотри,  - попросила она Эйдена,  - он все еще там?
        Он поднялся на ноги, осмотрелся и покачал головой:

        - Нет, думаю, мы уже в безопасности. Спасибо за укрытие,  - обратился он к хозяйке автомобиля.  - Классная машина, кстати.
        Женщина кивнула, уже глядя вслед удаляющейся парочки.
        Вернувшись в торговый центр, Эйден остановился и посмотрел на Сторм.

        - У меня идея.
        Под его взглядом Сторм поежилась:

        - Я еще слишком молода, чтобы покинуть сей бренный мир.

        - Тогда заткнись и иди за мной.
        В другом конце центра оказалась боковая дверь, ведущая на улицу. Причем этот выход был ближе всего к автобусу.

        - Стой здесь,  - приказал Эйден,  - я сейчас вернусь. И будь готова. Скорее всего нам придется по-быстрому делать ноги.
        Сторм смотрела, как он подобрался к автодому, припаркованному между двумя автобусами так, что заднюю его стенку «прикрывало» здание торгового центра. Сторм радовалась, что толпа зевак собралась перед автодомом, у входа в него - Эйден смог незаметно открыть гараж, устроенный в задней части этой махины, и вывести на улицу свой Харлей. Оставив покупки внутри, Эйден закрыл гараж и покатил байк к Сторм.
        Вручив ей шлем, второй он надел себе на голову, и, как только Сторм оказалась у него за спиной, мотоцикл сорвался с места.
        Ее удивило, что остановился Эйден возле ярмарки, где они проснулись этим утром.

        - Ты предложил прокатить меня на Харлее, когда мы встретились, помнишь?  - напомнила она, слезая с мотоцикла.

        - Вообще-то я имел в виду кое-что другое.

        - Да знаю я. Что теперь?  - спросила Сторм.  - Собираешься скормить меня тигру?

        - Нет, но мысль посадить тебя на кучу слоновьего дерьма кажется мне очень и очень привлекательной.

        - Дерьмо или тигр? Смахивает на басню, вроде тех, что мы читали в средней школе.
        Эйден нежно обнял ее за плечи.

        - Пойдем-ка прогуляемся и раздобудем на ужин какой-нибудь нездоровой пищи. Меня всегда привлекали подобные развлечения, но…

        - Но?
        Он пожал плечами:

        - Ходить на ярмарку в одиночку как-то невесело.
        Большего Сторм и не требовалось. Только что Эйден, сам того не подозревая, признался, что ему с ней хорошо.

        - А по-моему, нормально,  - вслух сказала она и спросила: - Что будем делать с толпой у автобуса?

        - В конце концов, им надоест бесполезно рассматривать жалюзи. Когда стемнеет и внутри не зажжется свет, они сдадутся и пойдут по домам. Даже зевакам иногда хочется покушать.
        Через несколько минут, заполучив в безраздельное владение сосиску в тесте и внушительной кусок пиццы, они заняли места на огромном чертовом колесе. Когда все качающиеся кабинки были освобождены и снова заняты, начался медленный подъем.
        На самом верху Сторм нахально откусила кусок пиццы прямо из рук Эйдена и, жуя, издала звук чистейшего удовлетворения. Еще бы - самая настоящая канцерогенная вкуснятина.

        - Мир отсюда кажется прекрасным,  - проговорила она.  - Смотри-ка! Вон карусель с лошадками. Мне нравится музыка, которая там играет. Я чувствую,  - она принюхалась,
        - аромат бельгийских вафель с земляникой… и запах детской присыпки.

        - Действительно красиво,  - отозвался Эйден, но не смог отвести от нее глаз. Как и почувствовать запах детской присыпки.

        - Я не была на ярмарках с восьмого класса, у меня тогда было свидание с Мелвином Пиклзом.

        - Я тоже.
        Он так пристально смотрел на Сторм, что не слышал ничего из того, что она говорила.

        - Выходит, ты тоже встречался с Мелвином Пиклзом?

        - Что?

        - У меня нос в соусе?

        - Нет,  - ответил Эйден.  - У тебя так много граней, что открывать каждую из них - занятие захватывающее и в то же время сбивающее с толку. В магазине ты решила, что к тебе цепляется дух твоего ребенка. И пока ты так думала, тебя переполняла радость. Не хочешь рассказать мне об этом?
        Он выглядел таким участливым, таким заботливым, что Сторм пришлось попотеть, чтобы не расплакаться.
        Она посмотрела вниз на огни и воздушные шары, на пары, которые держались за руки, на пары с детскими колясками… Счастливые семьи. Именно это она и почувствовала вчера, когда въехала сюда, чтобы остановиться на ночь. Видимо, ярмарка приезжала сюда регулярно.
        Она перевела взгляд на Эйдена, который молча ждал, не сводя с нее глаз.
        Как правило, Сторм об этом не говорила, но сейчас почувствовала, что он готов выслушать ее рассказ. Мало того, ей самой хотелось поделиться с ним, и это удивляло.

        - Когда я училась в одиннадцатом классе,  - начала она, глубоко вздохнув,  - я забеременела. Тогда я знала, что мне придется иметь с этим дело в одиночку. От отца толку было мало.
        Она боролась с эмоциями, но по лицу Эйдена ничего нельзя было понять. Он вручил ей чистую салфетку, Сторм взяла ее, но не стала вытирать набухшие в глазах слезы.

        - Мне хотелось, чтобы этого не было, хотелось, чтобы ребенок… ну, знаешь, исчез.  - Она пожала плечами.  - Так и случилось. Был выкидыш.  - Покрутив вокруг пальца аквамариновое кольцо, она продолжала: - Я боялась, что избавиться от ребенка мне помогла сила желания. Это означало, что я хуже, чем моя мать.

        - Сторм…  - Эйден сгреб ее в охапку.

        - Поверить не могу, что все тебе рассказала,  - проговорила она.  - Я не знала, что успела полюбить ребенка, пока не потеряла его. Каждый день мне его не хватает. Конечно, я не знаю точно, был ли это мальчик… но почувствовала, что это именно так, в ту самую минуту, когда началось кровотечение. Как будто он со мной прощался.
        Эйден кивнул в знак понимания.

        - Вот почему сестры не воспринимают тебя всерьез, когда ты говоришь, что слышишь детский плач.
        Салфетка в руках Сторм превратилась в бесформенный комок.

        - Им кажется, что всему виной боль утраты,  - добавил Эйден.

        - Может, и так. Но я никогда не слышала, как плачет мой ребенок. Только чувствовала, что он рядом. А твоего ребенка я слышу.

        - Судя по тому, что случилось в торговом центре, других детей ты тоже слышишь.

        - Точно,  - подтвердила Сторм, чувствуя, как растет внутри нее теплое чувство радости.  - Раз уж у нас разговор по душам,  - вдруг сказала она, когда чертово колесо стало набирать скорость,  - есть соображения, кем может быть та женщина, что привязана к тебе?

        - Точно не моя мать. Она и при жизни не была особенно ко мне привязана. Думаю, это Клодетт. Клодетт Лэнгли, давняя подружка.

        - У тебя наверняка есть и другие.

        - Есть, но никто из них не умер… насколько мне известно. С Клодетт у меня были последние… она была последней.

«Раздери его дракон!  - поражалась Сторм.  - Не может даже произнести слово
“отношения”».

        - Клодетт умерла, когда вы были вместе?

        - Нет, она меня бросила. Ну, я так решил, когда увидел, что половина моего шкафа опустела. Ни «до свиданья», ни объяснений. Впрочем, у нас и раньше были разногласия.  - Эйден с сожалением покачал головой.  - Через несколько месяцев после разрыва наш общий друг сообщил мне, что Клодетт погибла в автокатастрофе.

        - А когда вы были вместе, она жила с тобой в автодоме?

        - Время от времени в течение нескольких лет. Тогда у меня был автобус поменьше. Было неплохо, но ей хотелось настоящий дом.

        - Стоящий на земле,  - с пониманием проговорила Сторм,  - в одном и том же месте.

        - Корни - так она сказала. Она хотела корни.

        - А ты, конечно же, никак не можешь их пустить.

        - Думаю, я должен был попробовать.
        На мгновение выражение лица Эйдена изменилось. В смерти Клодетт он винил себя. Сторм знала это так же наверняка, как и то, что где-то там их ждет его ребенок.

        - Тебе, Сторм, я не подхожу так же, как не подходил Клодетт.

        - Уж как-нибудь сама разберусь. Насколько я понимаю, она не могла быть беременна, когда свинтила от тебя?
        Эйден обнял ее одной рукой:

        - С тобой не соскучишься, Чудачка Снэпдрагон.
        Что означало «меняем тему». Ей не нужно было повторять дважды.

        - Куда потом?  - спросил он.

        - На какую-нибудь карусель,  - рассеянно предложила Сторм.  - Сдается мне, что до темноты нам к автобусу нельзя.

        - Я имел в виду, куда мы отправимся, когда снова окажемся на дороге?

        - Кто знает? Но мы на правильном пути. Голос ребенка громкий и четкий. До того, как остановимся на ночь, надо проехать еще хоть несколько часов.

        - На этот раз надо найти лагерь для автотуристов. Пора наконец предаться разврату.

        - Сегодня ночью будет звездопад,  - сказала Сторм.  - Хочешь посмотреть вместе со мной?

        - А ты будешь махать волшебной палочкой?

        - Нет. А ты?
        Глава 21

        Несколько часов спустя Эйден сидел в пассажирском кресле, прекрасно понимая: бросив затею вернуться в Салем, он согласился отправиться на поиски ребенка, в существование которого даже не верит. А это означало, что он выжил из ума, как и Сторм. Вот только ее сумасшествие было, можно сказать, милым - смешным и остроумным, и оно нравилось ему намного больше, чем должно было.
        Плюс у него образовался двухнедельный отпуск, одна мысль о котором выводила Эйдена из себя, потому что одиночество ему откровенно надоело, а работа заполняла пустоту.

        - Рада, что ты все-таки решил поехать со мной,  - проговорила Сторм.  - Пусть даже только чтобы доказать, что я ошибаюсь. Кстати, ты посчитал, сколько раз за последние двадцать четыре часа ты пытался сбежать - буквально и фигурально?

        - Опять читаешь мои мысли.

        - А ты не очень-то возражаешь.
        Ему на самом деле нравилось больше не бежать от жизни.

        - Ну, я могу с этим жить. Особенно если ты, нимфоманка, заранее будешь угадывать все мои сексуальные потребности. Нимфоманка, ну надо же?

        - Я этого не говорила. Они сами.

        - Еще бы,  - усмехнулся Эйден.  - Твой вид производил как раз такое впечатление. Должен признаться, все это делает нашу поездку интересной. Я даже рад, что согласился… Теперь есть, так сказать, стимул.

        - У всех нас есть свои причины как убегать, так и стоять на месте. Зуб даю, тебя сильно удивят мотивы, которые определили мое решение во что бы то ни стало выполнить свою миссию.

        - С этого места поподробнее.

        - Не все сразу, лады? По натуре я человек скрытный. Что? Не ожидал? Меня удар хватит, если я выложу все секреты в один присест.

        - Возможно, о некоторых я уже догадываюсь. Но не обращай внимания. Согласен, не стоит сразу глубоко копать. Вот скажи, какая такая причина ударила тебе в голову, когда ты едва не дала раскатать себя по бетону? Проклятье, как подумаю об этом, так сразу хочется принять лошадиную дозу успокоительного.

        - Какая причина ударила мне в голову? Ну, это просто. Мы с сестрами незаконнорожденные. И нам это очень не нравится. Поэтому меня бесит сама мысль, что где-то у тебя есть незаконнорожденный ребенок. Меня трясет от того, что ты по-настоящему ему нужен.

        - С чего ты взяла, что я нужен ребенку?

        - Если бы жизнь была прекрасна и все было хорошо, она бы не плакала так громко, что я смогла ее услышать.
        На одну-единственную минуту Эйден принял слова Сторм на веру. Неужели у него действительно есть дочь? Узнать пол ребенка было странно, как будто это делало факт его существования… реальным, черт возьми. Да помогут ему небеса! Неужели он купился на это?

        - Она?

        - Утверждать наверняка не стану. Я в этом новичок. Раньше я никогда не искала детей, которых слышала. До сегодняшнего инцидента в торговом центре. И вот как все обернулось.

        - Замечательно обернулось
        Сторм повернулась к нему.

        - И то правда,  - усмехнулась она.  - Скажи честно, если бы у тебя был ребенок, хотел бы ты об этом знать?

        - Повторяю в сотый раз: такого не может быть. Но да, если бы… Я хочу сказать, это невероятно… иметь дочь, которая нуждается во мне. Да, черт побери, я хотел бы об этом знать!  - Это безумие - верить в дурацкие выдумки ее готического воображения.
        - Знаешь, ты точно спятила.

        - Я знаю, что ты так думаешь.

        - Но это мило.

        - Милые люди обычно мягкие и любезные.

        - Ты Снэпдрагон, ты не можешь быть любезной. Ты горячая, аж дым идет. И ты такая, даже когда не осознаешь этого. Ты насмешливая, дикая, наглая, колючая, страстная, импульсивная, соблазнительная…
        Короче говоря, она была такой, какой и должна быть женщина, которую он хотел бы видеть рядом. О Господи, срочно кислородную маску!

        - Вооот!  - завопила Сторм и, чтобы не пропустить поворот к лагерю для автотуристов, так крутанула руль влево, что автобус опасно накренился.

        - Охренеть!  - буркнул Эйден, когда все четыре колеса снова встали на твердую почву.  - Эта дорога утыкана автолагерями на пятьдесят миль в обоих направлениях, но ты чуть не сожгла резину, чтобы попасть именно в этот? Что за ветер у тебя в башке?
        Сторм помолчала, задумавшись.

        - А что,  - спросила она,  - этот не подойдет?
        Неимоверным усилием воли он заставил себя не протянуть руки и не придушить ее сию же секунду. Потому что ее убийство сильно помешает запланированному им на ночь сексатлону. Надо было бы конкретно испугаться, ведь Сторм по-настоящему ему нравилась. Вот вам и первая трещина в громадине воздвигнутого им самим здания под названием «Большая дружба». Правда, вряд ли он услышал, как треснула крутая стена.
        К тому времени, как они разыскали участок для парковки автобуса, наступила и прошла полночь. Эйден выбрал место, откуда было недалеко до так называемых удобств. После принял душ, а когда вышел оттуда, автобус был пуст.
        Натянув джинсы, он вышел на улицу и нашел Сторм. Она сидела на стеганом одеяле, которое когда-то сделала Клодетт своими руками. На ней был спортивный лифчик арбузного цвета (о Боже, сейчас его сердце просто выскочит из груди!) и трусики-шорты в тон. Однако имелся существенный нюанс: в отличие от лифчика, трусики было сложно признать спортивными. На шее висел медный кулон в виде морского конька, принадлежавший Клодетт и найденный Сторм в кухонном ящике. Да, Эйден разрешил ей взять его себе, но сейчас волосы у него на затылке встали дыбом.
        Что там говорила Сторм о знаках? Если бы он в них верил, то подумал бы, что Клодетт пытается ему что-то сказать.
        Эйден поскреб затылок и отмел такую возможность как самую что ни на есть смехотворную.

        - Иди сюда, большой чувак.  - Сторм похлопала по одеялу.  - Давай полюбуемся звездопадом, небеса окропят нас спокойствием, а сверчки изо всех сил будут стараться убаюкать.
        Он надеялся найти ее в постели, одетой во что-нибудь вроде бирюзовой прозрачной маечки и шнурочков вместо трусиков, ну и, может быть, в новых кожаных ботинках. Хотя, если бы глазам предстала жаждущая секса нимфоманка, все, что он скрывал, вылезло бы наружу, поэтому Эйден решил, что так даже лучше. Он лег рядом, положил голову на ее подушку, и ладонь Сторм оказалась у него в руке. Целых полчаса она показывала ему букеты падающих звезд (и надо признаться, зрелище было потрясающим) и говорила о чем угодно, кроме ошеломительного животного секса.

        - Ты меня достаешь до чертиков,  - сказал Эйден.
        Она подкатилась к нему поближе и захлопала ресницами:

        - А знаешь, брюзга, я ведь могу достать тебя тысячами способов. Это и есть твоя проблема?

        - У меня нет проблем.
        Засмеявшись, Сторм расстегнула молнию на его джинсах и засунула в них руку, где и наткнулась на полную боевую готовность.

        - У тебя определенно есть проблема,  - не согласилась Сторм, и вся кровь устремилась от мозгов вниз. «Вторые мозги», как она любила говорить, взяли верх, и Эйден был рад, что сегодня уже не придется думать, как и зачем выкладывать свои секреты.
        То, что делала рука Сторм, приводило его в полнейший восторг, и он не собирался оставаться в долгу, поэтому уже через минуту нашел ее влажной и готовой. И уже вскоре звездопад высветил не только небо, но и землю.
        Спустя некоторое время Эйден проснулся и увидел, что звезды падают и без их участия. Сторм лежала рядом, засунув руку ему в джинсы, а «вторые мозги» с готовностью приветствовали ее ладонь. Одной ногой она обвила его ногу и уткнулась носом в шею. Не так он представлял себе рай, но к такому его варианту вполне мог привыкнуть.
        Придвинувшись ближе, он просунул руку под голову Сторм, чтобы ей было удобнее. Она пробормотала что-то о плачущих детях и снова уснула.
        Вот же ведьма! И в мыслях Эйдена это слово имело хороший смысл. Ему не стоило так сильно желать ее и быть настолько ею очарованным. За последние полтора дня самая сексапильная тройняшка к востоку от Миссисипи - та самая, которая могла отправить его в нокаут, и пальцем не коснувшись,  - успела его соблазнить, лишить одежды, приковать к кровати и похитить. Однако, пора уже признать, он, как последний идиот, согласился на эту поездку без конечной остановки… только чтобы быть рядом с ней.
        Ее способность каким-то сверхъестественным образом избивать людей, не прикасаясь к ним, наверняка являлась одним из ее магических талантов. И Эйден надеялся, что неистовая ярость нечастый гость в ее жизни. Вот если бы она придумала, как использовать свои силы в постели, другое дело. Он не знал наверняка, честно ли она призналась в своих способностях, когда использовала их, чтобы достичь своей цели. Если она легко может управлять колесами автобуса, то, возможно, она может и… На этом он решил остановиться.
        Нельзя быть таким эгоистом. После того как Сторм приоткрыла завесу над своим прошлым, Эйден начал подозревать, насколько сильна ее боль. Душа загадочной и циничной Сторм была ранена, но он ни за что не захотел бы ее менять. Он мог лишь попытаться сделать ее счастливой доступными ему средствами. Он даст понять, что заботится о ней, потому что хоть кто-то должен это сделать, не считая сестер. К тому же это поможет держать эмоциональную дистанцию.
        Неожиданно Сторм рванулась из его объятий, чуть не выдрав с корнем член, и вскочила на ноги:

        - Она потерялась!
        Эйден немедленно оказался рядом и встряхнул ее, чтобы убедиться, что она не спит. Ее взгляд сосредоточился на нем, она глубоко вдохнула и помчалась к автобусу. А через несколько секунд едва не сбила его с ног, выскочив на улицу в джинсах, футболке и новых ботинках, и с бухты-барахты заколотила в дверь трейлера, припаркованного рядом.
        Обувшись, Эйден натянул футболку и последовал за ней.
        Когда временные соседи, совершенно сонные, открыли дверь, она спросила, не потеряли ли они ребенка, хотя на вид обоим было лет девяносто девять.
        Разумеется, ответ был отрицательным, и она тут же помчалась дальше и разбудила семью, которая предпочла заночевать в палатке. После шестого вторжения потревоженные весьма красноречиво описывали, как устроят самосуд прямо здесь и сейчас.
        В конце концов, над лагерем вспыхнули огни, и появилась полицейская машина.
        Ну вот, теперь из-за Сторм арестуют их обоих.
        Глава 22

        Эйден пытался ее остановить.

        - Ты что творишь?

        - Ребенок плачет… потерялся,  - ответила Сторм набегу, приближаясь к следующему участку.
        Парадокс. Она ведь уже спасла потерявшуюся девочку. Разве нет? И, кстати, наденут ли копы на него смирительную рубашку, если он попробует объяснить происходящее? Ведь Сторм явно не собиралась останавливаться, чтобы сказать им хоть что-нибудь.
        Колотя в двери, она учинила такой грохот, что говорить было бесполезно, поэтому полицейские вынуждены были буквально скрутить ее. Набрав побольше воздуха в легкие, Сторм закричала так громко, что перебудила весь лагерь:

        - Кто-то из ваших детей потерялся!
        Минуту спустя к ним примчалась женщина и затараторила, обращаясь к копу:

        - Лесли! Моей дочери нет в постели. Это она, она!  - А потом повернулась к Сторм: - Вы нашли ее? Поэтому вы кричали?
        Полицейские отпустили Сторм, которая одарила их недобрым взглядом и одернула мятую футболку.

        - Мне нужно было знать, кто именно потерялся,  - сказала она женщине.  - У вас есть фото?
        Вместе с полицейскими она пошла в трейлер женщины, внимательно изучила снимок и отдала его одному из копов.

        - Вызывайте поисковую группу и скорую. Да шевелитесь же!
        Обитатели автолагеря организовали свою поисковую группу и тут же пустились на поиски к карьеру неподалеку. Сторм же попросила владельца лагеря показать ей, где здесь есть вода - озеро или пруд, например, и он послал их в противоположном направлении.
        У самого края озера Сторм остановилась и покачала головой:

        - Не то.  - Затем посмотрела на звезды и закрыла глаза.  - Ей больно, и она плачет так, будто вода забивается в нос и рот.
        Эйден вспомнил, что произошло в торговом центре, и его не на шутку встревожило, что на этот раз она не бросилась на помощь сломя голову.
        Ни слова не говоря, Сторм развернулась и побежала вниз по холму к лесополосе. Он не отставал.
        Добравшись до веревочного моста над стремительным потоком между скал, она так резко остановилась, что Эйден проскочил мимо и оказался на середине моста раньше, чем понял, что Сторм позади нет. Он ее потерял. Куда же она делась?

        - Сторм?  - позвал он.  - Сторм! Куда, черт возьми, тебя понесло?
        Под мостом, ниже на целых, казалось, несколько миль, он увидел, как она карабкается по острым скалистым выступам. Адреналин обрушился лавиной. Эйден сорвался с места, сбежал с моста и понесся вниз по склону.
        Он услышал, как она закричала, отвлекся, поскользнулся, упал и покатился вниз. Чудом ему удалось остановиться там же, где он видел Сторм с моста, но ее уже не было.
        Эйден выбрался по выступам наверх, но все равно нигде ее не видел.
        Нет, она не спятила. Это он спятил, если позволит кому-нибудь или чему-нибудь причинить ей боль. Если с ней что-то случится…
        На противоположной стороне скалы он заметил, что крутой склон продолжается еще дальше, и пошел по нему. В лунном свете что-то блеснуло, и Эйден понял, что это морской конек, свисающий со спины Сторм. Высоко над ним Сторм цеплялась за край утеса, еще большего, чем первый, и пыталась отыскать ногами опору.
        На краю воды показалось какое-то движение. Девочка. Сердце пропустило удар. Беспомощность сдавила горло.

        - Держись, Сторм!  - крикнул он, уже приближаясь к ребенку.

        - Скорее!  - отозвалась Сторм, оглядываясь.  - Она вот-вот утонет.
        Девочка лежала на самом краю, уже почти полностью погрузившись в воду. Слава Богу, течение было неравномерным, поэтому вода омывала ее лицо то накатывая, то отступая, давая возможность дышать. Подойдя достаточно близко, Эйден наконец услышал булькающие звуки.

        - Сейчас я тебя вытащу,  - сказал девочке Эйден и посмотрел на Сторм, молясь, чтобы той хватило сил не упасть.

        - Рука…  - проговорила в ответ девочка.  - Болит.
        Забравшись в воду, он подсунул одну руку ей под спину, второй взял под колени и вытащил ее на берег.
        Через мгновение он бросился к Сторм.

        - Прыгай!  - крикнул Эйден.  - Я поймаю.
        В ту же секунду она отпустила руки и… приземлилась прямо на него.
        Девочка захихикала, и он сделал вывод, что с ней все будет в порядке, чего нельзя было сказать о вывихнутом члене и раздавленных яйцах.

        - У тебя там из-за меня не хлюпает?  - спросила Сторм, поднимаясь и направляясь к девочке.

        - Кажется, у нее сломана рука,  - сказал Эйден.  - Надо наложить шину, перед тем как вернуть ее в лагерь.
        Через полчаса он нес Лесли на руках по огромным валунам и крутому склону. Сторм шла сзади, чтобы при необходимости не дать ему упасть с ребенком на руках, но и сама пару раз оступилась.
        Когда они появились из-за деревьев, им навстречу уже бежали люди. Родители Лесли неустанно повторяли слова благодарности. Полицейских стало больше, недалеко от них стояла команда репортеров. Скорая увезла Лесли в больницу.
        Эйден попросил журналистов выключить камеры. Ему совсем не было нужно, чтобы автобус с драконом сняли и узнали в новостях.
        Полицейские опросили его и заполнили протокол.
        Наверное, весь лагерь столпился вокруг них. Эту мысль Эйден вовремя успел додумать, прежде чем получить очередной дружеский хлопок по спине, хотя родители девочки уже знали, кому обязаны спасением дочери.
        Он нашел Сторм неподалеку. Она не сводила глаз с дороги, по которой скорая увезла Лесли.

        - Можно я вас сфотографирую?  - спросил ее автотурист.

        - Не стоит,  - ответил Эйден, обнимая Сторм за плечи, чтобы увести отсюда.
        Вернувшись в автобус, он включил душ, раздел ее и зашел под струи воды вместе с ней. Вымыл ей голову с шампунем, умыл, вычистил грязь из-под обломанных ногтей. Потом завернул в полотенце и нанес на ссадины и царапины антисептическую мазь. Сам он все еще был в одежде. На ковер капала вода. Повернув Сторм в сторону спальни, Эйден сказал:

        - Завернись в одеяло. Я приду через минуту.
        Войдя в спальню в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, он увидел, что Сторм и не думает спать. Было уже семь утра, и, если им удалось поспать хотя бы час, он бы сильно удивился.
        Эйден лег рядом и заключил ее в объятия.

        - Почему ты кажешься такой потерянной? Она в безопасности.
        Сторм прильнула к нему как можно ближе.

        - Когда я искала девочку, я… почувствовала, как беспокоятся ее родители. Из-за этого было трудно ее слышать. Думаю, то есть знаю, что, глядя вслед скорой, я вместе с ними радовалась, что она нашлась. Раньше я никогда не чувствовала любви семей к потерявшимся детям. Это было так незнакомо и так… удивительно. Как будто я… купалась в этой любви.

        - А выглядишь так, будто тебя подстрелили, а ты забыла, что надо упасть.
        Сторм уткнулась носом в волосы у него на груди.

        - Я и чувствовала себя так, будто меня подстрелили.

        - Почему?
        Она взглянула на Эйдена.

        - Потому что до сегодняшнего дня я не знала, что такое любовь семьи. Не знала, чего лишилась.

        - У тебя есть семья. Сестры.

        - Наша любовь зародилась вместе с нами еще в утробе. Это даже не обсуждается. Может, я принимаю это как должное, но такой, по-моему, и должна быть сестринская любовь. Безусловной. Безоговорочной. До сих пор я и понятия не имела, насколько сильно она отличается от материнской или отцовской любви.

        - Хотел бы и я это почувствовать,  - пробормотал Эйден. Для него это было бы так же незнакомо, как и для нее.
        Сторм погладила его по щеке.

        - Это было самое прекрасное чувство на свете.

        - Ты заслужила почувствовать это, потому что нашла девочку.

        - Ничего такого я не делала, просто пользовалась тем, что мне дано. Дважды за эту поездку.  - Сторм улыбнулась, и в ее сине-зеленые глаза снова вернулся свет.  - Вот подожди, я расскажу сестрам, что умею находить потерявшихся детей. Они-то думали, я свихнулась, но, судя по всему, ошибались! Мне даже танцевать от счастья хочется. Хочешь потанцевать?

«Господи, она прекрасна. Великолепна».

        - Тебе кот язык откусил?  - спросила Сторм.

        - Нет, он предпочел мои тапки.

        - Что ж, мне жаль, что Колдун влюбился в твои тапочки.

        - Между прочим, из дорогущей итальянской кожи,  - проговорил Эйден.  - Но ты можешь кое-что сделать, чтобы искупить его вину.

        - И что же это?  - спросила она, принимая самую что ни на есть кошачью позу. Однако в ее исполнении все выглядело более чем естественно.
        Эйдену хотелось побольше узнать о ребяческой стороне характера этой соблазнительницы и о том, насколько разный, сногсшибательный и яростный - в самом священном смысле - бывает с ней секс. И при всем этом он должен был найти способ сделать так, чтобы они оба не совершили самую глупую в жизни ошибку.
        И все же сейчас на первый план выходило то, что он хотел с ней сделать. И, видимо, он нашел волшебную кнопку, потому что Сторм заерзала, целуя его в шею, а ее рука заработала под полотенцем, рождая адский огонь в крови.
        Возможно, если он постарается (а он явно делал успехи), она будет так возбуждена, что ничему не позволит остановить их. Тогда, может быть, он ей откроется, а она терпимо отнесется к этому. И наконец случится невероятный, пожирающий все на своем пути секс-пожар.
        И все же был шанс, что она отвернется от него в отвращении. Если бы полотенце спало до того, как она полностью завелась, десант высадился бы быстрее ожидаемого, и в таком случае ему никогда не достичь пункта назначения.
        Хотя Эйден понимал, что для него же лучше снять все маски, чем бежать от жизни.
        Однако было кое-что, для чего уже не оставалось сил: он больше не мог выносить неизвестность.
        Больше никаких игр в прятки.
        Он встал, включил свет и сорвал с себя полотенце.
        Сторм присмотрелась, открыла рот, но ничего не сказала и подалась назад.
        Объект ее внимания, вызвавший настоящий шок, засмущался и уменьшился в размерах за секунду.
        Глава 23

        На какой-то миг Сторм не поверила своим глазам.
        Встав на колени, она дюйм за дюймом приближалась, чтобы получше рассмотреть. Первое слово, пришедшее на ум, было «странно», второе - «шутка».
        Но все было на самом деле. Каменное лицо Эйдена не оставляло сомнений, и Сторм всем сердцем потянулась к нему.

        - У тебя член на драконе. То есть, дракон на члене.

        - Мне казалось, ты уже должна была заметить.

        - Он же… розовый. Ярко-розовый.

        - Бледно-фиолетовый с красным,  - уточнил Эйден.  - И бордовые контуры.

        - Ага, ага… Надо же, у него хвост вокруг твоей ноги и крылья почти до талии… Думаю, я обязана была заметить. Ничего удивительного, что ты носишь боксеры.  - Она потянулась к дракону, но остановилась и взглянула на Эйдена: - Похоже, я не единственная, кто сначала делает, а потом думает.  - Сторм указала пальцем на дракона.  - Я почти уверена, что он вот-вот поднимет голову и посмотрит мне в глаза. Он как будто может сожрать меня на завтрак.

        - Вообще-то может.

        - Это самая длинная драконья шея, которую я когда-либо видела.

        - И на том спасибо, Сторм.

        - А ты когда-нибудь замечал, что когда он поднимает голову, то как будто раскрывает крылья, чтобы полететь?

        - Мне он виден не под тем углом.

        - И что тебя надоумило?

        - Море спиртного. Потребность доказать свою независимость. И я поспорил.

        - Торжество разума, не иначе.

        - Ну, понимаешь, татуировщицей была таитянская красотка, и помогали ей одаренные в разных областях и голые по пояс ассистентки, занятые в тот момент моими причиндалами. Плюс я должен был выиграть спор. Я люблю женщин. И мне было очень хреново. Так что все вышло, как вышло.

        - Голые по пояс ассистентки, значит. Не удивительно, что ты не заметил, что татушка розовая.
        Эйден открыл и закрыл рот.
        Стоило признать, татуировка была самым странным и самым возбуждающим из всего, что доводилось видеть Сторм.

        - Как тебе удалось так долго оставаться… ну, на всю длину?

        - Обо всем позаботились ассистентки. Но дело даже не в том, что надо было сохранять эрекцию для татуировки. Так меньше крови.

        - Больно было?

        - Не так сильно, как я ожидал. Есть же анестезия и всякие новые методы. Было щекотно. И это самый несложный и безопасный рисунок из тех, что я там видел.

        - Сейчас он безопасным вовсе не кажется. Спор-то выиграл?

        - Ну да, выиграл. Однако лишился интимной жизни. До тебя. Этот момент я как-то не продумал. В смысле как бы я себя чувствовал, если бы показал женщине свой… свою ошибку.

        - И как реагировали другие женщины?

        - Ты первая его видишь. И, похоже, увиденное тебя шокировало.

        - Ну, скажем, не так уж сильно, как может показаться. Наверняка ты подозревал, что это будет вызывать, мягко говоря, удивление, раз уж принял целибат.

        - Это безобразно,  - отозвался Эйден.

        - Ничего подобного. Даже… заводит. Он так на меня смотрит, как будто чего-то ждет. Кроме того, это мой любимый цвет. Но зачем ты это сделал?
        Сторм похлопала по кровати рядом с собой.
        Несколько секунд Эйден сомневался, принимать ли приглашение, но потом сел рядом.

        - Повторяю, мне было хреново. Рано или поздно в таком состоянии мужчина делает что-то из ряда вон.

        - А хреново тебе было из-за Клодетт.
        Он кивнул:

        - Кинг и Морган хотели меня приободрить, поэтому мы поплыли на острова. А через неделю, которую теперь мне даже вспоминать стыдно, все и произошло.

        - Похожие татуировки я видела в интернете, но эта все равно другая.

        - Там я и подцепил идею.

        - Почему же ни Морган, ни Кинг не остановили тебя?

        - Потому что в тот момент они тоже обзаводились татуировками.

        - Не…

        - Нет, моя самая идиотская. Вот у Кинга почти нормальная.

        - О его татушке мне Хармони расскажет, а у Моргана какая?

        - Мы поклялись никому об этом не рассказывать. И судя по твоему лицу при виде моей, Кинг сдержал слово и не рассказал Хармони.
        Приблизившись, Сторм провела рукой по его бедру, заметила, как он дрожит, и увидела, что дракон оживает.

        - Значит, ты надрался, потому что тебя бросила бывшая, и сделал себе татуировку?

        - Нет, я надрался, потому что мне было хреново, а потом по пьяни заключил дурацкое пари. Чтобы сделать татуировку, мне надо было быть трезвым. Алкоголь разжижает кровь и все такое.
        С трудом Сторм заставила себя не закатить глаза.

        - Ты так сильно любил Клодетт?

        - Нет. Я был на нее зол, как тысяча чертей. Ей хотелось обязательств, а мне нет. Поэтому она ушла. А мне нужно было как-то отстоять свою независимость.

        - Почти полтора года без женщин только потому, что Мистер Здоровяк-Волшебник сменил имидж? Вряд ли. Чего ты не договариваешь?
        Эйден промолчал, и Сторм покачала головой. Видимо, для него еще не пришло время открывать истинные причины. Это стоило уважать.
        Она коснулась сморщенного зверя и неожиданно для себя поняла, что в полный рост он… прекрасен. Или так, или ей нравился этот мужчина так адски сильно, что это нельзя было назвать нормальным. Или безопасным.

        - Выходит, я первая женщина, не считая татуировщицы с помощницами, которая его увидела?
        Эйден кивнул и затаил дыхание, словно ожидал вынесения приговора. Словно ожидание сводило его с ума. Словно он не заслуживал понимания.
        Но он заслуживал. Потому что это был Эйден. И Сторм хотелось увидеть, как взлетит его дракон.
        Она погладила драконью шею.

        - Так я первая женщина, которую ты возбудил до белого каления и которой позволил к нему прикоснуться?

        - Полегче,  - сказал Эйден.  - Это его первый раз в женской компании, поэтому он несколько обнаглел. Раз уж ты не влепила мне пощечину и не сбежала куда глаза глядят, у него есть все основания радоваться жизни. Боюсь, он начнет изрыгать пламя раньше, чем мы успеем к этому подготовиться.

        - Учту,  - отозвалась Сторм, лаская растущего зверя и проводя пальцами по контурам его изящных крыльев, раскинувшихся над длинной шеей.  - Ой,  - она внезапно приподнялась, все еще стоя на коленях,  - чуть не забыла. У него есть друг.  - Повернувшись спиной к Эйдену, она опустила одеяло, в которое была завернута, чтобы показать ему кельтское изображение дракона, вытатуированное на пояснице.  - Знакомься, это Электра, дракон. Мой тотем. Могущественная защитница, которая ведет меня. А еще она морская богиня, которая дает мне смелость и помогает пользоваться экстрасенсорными талантами. Электра защищает меня, помогает расти и увеличивает силу моей магии.

        - Алая леди-дракон,  - проговорил Эйден.  - А я всегда думал, что все драконы мужского пола. Может, из-за своего собственного. Теперь вот думаю: рано или поздно драконы же должны делать маленьких дракончиков?
        Сторм повернулась к нему:

        - Твой дракон растет только оттого, что я на него смотрю.  - Она чуть-чуть наклонила голову.  - Он такой же красивый, как те, что я видела в сети, но в нем прорисовано меньше особенностей.
        Эйдена передернуло:

        - Во мне самом нет никаких особенностей.
        Он повернул Сторм так, чтобы снова увидеть ее татуировку.
        Нервные окончания, сосредоточенные на пояснице, встрепенулись и потянулись навстречу пальцам Эйдена, ласкающим алый рисунок.

        - Электра,  - произнес он с благоговением.  - Прекрасное имя для драконицы.

        - Богиня Электра была матерью штормов и радуг,  - объяснила Сторм.

        - Электра прекрасна, как и ее тезка. Как назовешь уродливого дракона?
        Услышав в голосе Эйдена нотки уязвимости, она повернулась, чтобы отдать должное его дракону: почтить его и поддержать. Ласковые прикосновения ее пальцев, такие нежные, легкие, медленные… словно приручали зверя, вновь пробуждая его к жизни.

        - Я и правда была в шоке, когда увидела его,  - призналась Сторм.  - Но когда он растет… на тебе… то становится менее пугающим.  - Она уже знала, каким прекрасным мог быть этот дракон в полный рост.  - Думаю, у тебя водяной дракон. У многих из них только одна голова…

        - И слава Богу,  - поспешил вставить Эйден.
        Глава 24


        - Может, назовем его Тритон - в честь бога морей, который умеет успокаивать волны? Тритон с Электрой даже могут быть парой. Ну, на время. И нет тут никаких обязательств, так что не вздумай опять заползать в свою раковину.

        - Ведьма,  - отозвался Эйден.  - С каждой минутой ты становишься менее пугающей.  - Он заключил лицо Сторм в ладони и пальцем погладил ее губы.  - Интересно, слышала ли ты, как плакал мой дракон? Почти уверен, он лил слезы в три ручья, пока не мог до тебя добраться, и трепетал от восхищения, когда ты была рядом.
        Ей так сильно нравилось его внимание, что в какой-то момент нахлынул страх, и Сторм пожалела, что у нее самой нет раковины, в которой можно было бы спрятаться.

        - Поскольку Тритон - водяной дракон, он вытаскивает на поверхность скрытые воспоминания,  - стала объяснять она, чтобы отвлечься.  - Он помогает нам принять болезненное прошлое и смело смотреть в будущее.

        - Тритон,  - повторил Эйден.  - Мне нравится. И знаешь, то, что я тебе его показал, действительно заставило меня столкнуться с чертовски болезненными воспоминаниями.
        Сторм погладила зверя.

        - Тогда давай повысим его предназначение до того, кто дарует смелость. Тритон, конечно, могущественный бог, но Электра не только не уступает ему, но и, кажется, немножко превосходит. Она ведь его соблазнительница.

        - И уже приступила к делу? Давай-ка посмотрим, как это.
        Голос Эйдена стал таким чувственным, а дракон - таким великолепным, что несколько часов подряд Сторм занималась исключительно изучением многочисленных качеств и талантов Тритона. Он делал с ней такое, что она кричала, плакала от восторга, умоляла о передышке и очередном полете…
        Чем дольше Тритон и Электра предавались брачным играм и танцам, тем прекраснее становился Тритон, пока наконец не поднял неистовую Электру к небесам. Они пролетали звезду за звездой, поднимаясь все выше и выше, и Тритон был самым прекрасным драконом в этой галактике, превзойдя даже само Созвездие дракона на его же, так сказать, территории.
        Уснула Сторм на животе, когда Эйден гладил Электру, а проснулась, когда Тритон снова… принялся за дело. Но на этот раз Эйдену хотелось видеть Электру, поэтому он приподнял Сторм повыше и вошел в нее сзади, так глубоко, что дракон наверняка целовал ее прямо в матку.
        За всю жизнь Сторм не встречала мужчин с таким длинным членом, который доставал бы до таких ее глубин, хотя двое отчаянно пытались. А Тритон гладил ее изнутри, шел так твердо и неистово по скользкому и умирающему от желания пути, орошал такими сумасшедшими взрывами, что Сторм испытывала настоящую бурю первобытных чувств, которые не могли подарить ни другие мужчины, ни самые навороченные вибраторы.
        Позже Эйден с энтузиазмом позволил Сторм вдоволь наиграться с Тритоном руками, губами и пирсингованным языком. Она покрывала поцелуями прекрасные крылья, длинную шею, голову Тритона и даже его глаз. А потом взяла его в рот и сосала, пока Эйден не зарычал. Не прошло и секунды, как она оказалась под ним, а он возвышался над ней, ведя ее по волнам, подвластным только ему. Так продолжалось, пока он не приказал ей подняться ввысь вместе с ним, и она послушалась. Они тонули на самом дне и снова поднимались на поверхность. Раз за разом. Наконец, ошеломительный финал накрыл обоих с головой, а потом укачал на легких волнах неги и истомы.

        - Кажется, мой дракон помер,  - проговорил Эйден спустя несколько часов.
        Каким-то чудом Сторм удалось приподнять голову, чтобы посмотреть, о чем речь.

        - Он умер счастливым.
        Следующее утро началось с дикого голода, поэтому, едва открыв глаза, Сторм отправилась на поиски «Froot Loops». На кухне абсолютно голый, с самым гордым видом на свете объявился Эйден и открыл холодильник.

        - Ой, посмотрите-ка,  - сказала Сторм,  - Тритон спит.
        Эйден скептически повел бровью:

        - Я тебе говорил, он помер. Учитывая почти полтора года воздержания, целого дня абсолютного счастья его бедное сердце не выдержало. Похоже, мы установили новый рекорд для огненных драконьих танцев.
        Сторм уронила одеяло, в которое была завернута.
        Эйден уронил молоко в картонной упаковке.
        Тритон поднял голову, чтобы посмотреть, куда ему податься.

«Прямо в меня,  - мысленно подсказала Сторм.  - Давай же, прямо в меня». А вслух сказала:

        - Мне кажется, он уже на пути к чудесному воскрешению. Похоже, Тритон вот-вот примет стойку «смирно» и споет государственный гимн.

        - Почему бы и нет?  - отозвался Эйден.  - Завтра День независимости. Но мы ведь не об этой независимости говорим?

        - Однозначно,  - ответила Сторм, но почувствовала, как после прошлой ночи в ней что-то изменилось.
        Она поняла это, когда Эйден отвел ее в душ. Никто и никогда так о ней не заботился, не считая сестер. И теперь, зная, какой он заботливый, и помня, какова на вкус родительская любовь, Сторм слышала голоса сразу нескольких детей, но была уверена, что Эйден еще не готов об этом узнать.

        - Ни единой живой душе я не рассказывала того, что рассказала тебе,  - проговорила она.

        - Ни одна живая душа не видела моего дракона.

        - А Кинг с Морганом?

        - Нет, черт побери! Они видели эскиз и счет.

        - Даже врачу своему не показывал?

        - Ненавижу врачей.

        - Ну, это надо изменить. Ты должен о себе заботиться, потому что теперь ты - отец.

        - Ничего подобного. Мы уже нашли плачущего ребенка. Даже двух! Черт возьми. Это же ненормально.

        - Твой все еще плачет. И я должна кое в чем признаться.

        - Давай, детка. Черт, надо прекращать так говорить,  - осекся Эйден.  - Я сам себя завожу. Кошмар.

        - Твой дракон - ненасытная зверина.  - Сторм подтолкнула Эйдена к душу.  - Драконы любят воду, а Тритон особенно. Я подам тебе одежду, когда примешь душ.

        - Секундочку,  - запротестовал Эйден,  - разве мы не вернемся в постель?
        Сторм включила воду.

        - Нам пора в путь. У нас есть задание, которое надо выполнить.

        - Есть просто задания,  - гнул свое Эйден,  - а есть задания для драконов. Так какие предпочтительнее?

        - И те, и другие. А теперь марш в душ.
        Выйдя из душа, он услышал кельтскую музыку и увидел Сторм возле заправленной кровати. Туфли на поражающих воображение каблуках. Красные чулки в сеточку. Его пояс для инструментов. И красный кружевной бюстгальтер. Под висевшей на поясе флягой в форме медведя виднелись красные трусики под стать лифчику.

        - Так-так-так,  - протянул Эйден, сбрасывая полотенце, пока его дракон готовился к полету,  - что у нас здесь?
        Сторм одарила его улыбкой чеширского кота:

        - Я решила, что вам с драконом понадобится разминка.

        - Где ты нашла инструменты?

        - Да везде.  - Она один за другим вытаскивала и показывала ему содержимое карманов на поясе.  - Свечи из душистой жимолости - для настроения и аромата.  - Сторм поставила свечи в маленькие подсвечники, зажгла их и выключила свет.  - Кисточки для макияжа - очень эротично.  - Она провела одной из кисточек по драконьей шее, и Тритон вздрогнул от возбуждения.  - Порошок для ванны и мягкая мочалка,  - продолжила Сторм и потерла мочалкой живот Эйдена.  - Съедобное малиновое массажное масло из волшебного набора для ванны… скажем, в честь того, что Тритон почти малинового цвета. Наручники - твои старые знакомые. Но я подумала, на этот раз ты ради разнообразия захочешь использовать их на мне. Вместе с чем-нибудь из пояса, что подстегнет твое воображение. Твоя задача (и отказы не принимаются)  - найти мою третью татушку.
        Тритон аж подпрыгнул от предвкушения. Эйден усмехнулся:

        - А для чего мед?
        Сторм изогнула бровь:

        - Собиралась тебя им намазать. Нашла у тебя на кухне.  - Она вытащила из кармана на поясе пластиковый баллончик и потрясла им, как погремушкой.  - Сначала мед, потом шоколадные брызги.  - Сторм глянула вниз и откашлялась.  - Вижу, Тритон очень даже
«за». А ты?
        Эйден (или Тритон - трудно сказать, кто именно) зарычал и принял вызов. Очень мощно принял.
        Прошло целых три часа, прежде чем Эйден вывел автодом из лагеря. Потому что драконы, не летавшие так долго, заслуживают хорошенько поразмяться хотя бы изредка.

        - Как думаешь,  - спросил он,  - Электра не станет ревновать из-за того, что Тритон влюбился в твоего морского конька?

        - Неа. У Электры и Цереры разные предназначения. Церера - богиня плодородия, что к нам с тобой никак не относится. Она знает, что Тритон принадлежит Электре. Так что Церера всего лишь пригрела его. Самую малость.

        - Тритону казалось, что он в раю,  - проговорил Эйден.  - Однако теперь он, видимо, будет вставать каждый раз, когда я увижу пояс для инструментов.
        В глазах Сторм плясали черти.

        - Боюсь даже представить, как к этому отнесутся рабочие Кинга.

        - Буду держаться от них подальше, а Электре придется регулярно навещать Тритона, пока мы не закончим с замком.

        - Это можно устроить. Как думаешь, ты уже готов к моему признанию?

        - Ага,  - притворно насторожился Эйден,  - так вся эта «разминка» была всего лишь уловкой, чтобы мне снова не захотелось тебя убить?

        - Нет, разминка была чистой воды забавой, которая никак не меняет того факта, что мне нужно тебе кое-что сказать.  - Сторм вздохнула, но плач у нее в голове сбивал с толку.  - Погоди. Поверни налево. Теперь направо. Опять налево. Нет, развернись обратно.
        Эйден въехал на стоянку у ресторана.

        - Может, сама поведешь?

        - Да, давай. Тем более что наша навигационная система у меня в голове.
        Но до этого они взяли еду на вынос и поели за столиком для пикника позади автобуса. Сторм припарковалась так, что столик был скрыт с обеих сторон кустами ежевики. А на десерт драконы от души нашалились прямо на столе средь бела дня.
        Вернувшись в автобус, Сторм села за руль и сказала:

        - Время признаний. Теперь я слышу несколько детских голосов.
        Глава 25


        - И сколько в твоем понимании означает «несколько»?  - спросил Эйден чуть громче, чем хотел.  - Прости, погорячился.
        Проклятье, он совсем-совсем не собирался портить дракону только что обретенную вновь интимную жизнь. Ведь она… то есть Электра… была чем-то особенным.
        Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

        - Так сколько детей?

        - Не знаю,  - ответила Сторм, прикусив губу и наугад поворачивая автобус то влево, то вправо.

        - Двое? Трое? Четверо?  - продолжал Эйден.  - Ты же не собираешься известить меня о том, что у меня тройня?

        - Нет, но ты уже говоришь так, будто веришь, что хотя бы один ребенок у тебя есть.
        Сторм казалась переполненной надежами, и это вывело его из себя. Вероятно, потому, что он и впрямь боялся, что где-нибудь в этом мире может существовать его ребенок. Один.
        Она ведь уже вытащила из своей волшебной шляпы двух детей, так кто знает, что припасено у нее в рукавах?

        - Куда, черт возьми, мы едем?

        - Понятия не имею.
        И в этот самый момент они услышали звук сирены.
        Эйден посмотрел в боковое зеркало.

        - Сторм, у нас на хвосте патрульная машина. И полицейские определенно хотят, чтобы мы остановились.

        - Но я не превышала скорость!  - Она остановилась на первом же попавшемся удобном месте.  - Ой, думаешь, нас кто-то видел на столике у ресторана?
        Пока коп подходил к окну со стороны водителя, хозяин дракона, реагировавшего на Сторм, как бык на красную тряпку, заметался по кругу, словно спятил окончательно и бесповоротно.

        - Пригласи его внутрь,  - сказал наконец Эйден.

«Шикарно»,  - недовольно подумала Сторм, но все-таки повернулась к копу и пригласи войти.
        Он притащил с собой напарника. Уже на входе оба сняли фуражки.

        - Я что-то нарушила?  - спросила Сторм.

        - Нет,  - ответил коп мачистой наружности.  - Мы заметили трейлер с изображением дракона. А после той истории про секс-раба решили убедиться, что никого здесь не удерживают против воли.
        Она вскинула голову, грудь приподнялась. Скрестив руки на груди (наверняка специально, решил Эйден, чтобы одним своим видом выносить мозги любому, кто на нее посмотрит), Сторм окинула взглядом обоих копов и спросила:

        - Я что, похожа на человека, способного кого-то похитить? Серьезно?

        - Если вы наняли платного секс-раба,  - подал голос второй полицейский, явно поступивший на службу совсем недавно,  - не могли бы вы показать мне договор?
        Мачо одарил Новобранца взглядом, ясно говорившим: «Закрой пасть!».
        Новобранец толкнул Мачо локтем:

        - Ты просто завидуешь, что не попросил об этом первым.
        Мачо повернулся к Сторм:

        - Ничего, если мы тут осмотримся?
        Она выглядела удивленной, и Эйден заволновался, что же она выкинет на этот раз.

        - Разве вам не нужен для этого ордер на обыск?  - спросила Сторм.

        - Сторм,  - наконец вмешался Эйден,  - не усугубляй положение. Нам скрывать нечего. Осматривайтесь.
        Когда нахальный салага попытался флиртовать со Сторм, Эйден жестом предложил копам пройти дальше, а сам взял ее за руку.

        - Ревнуешь?  - спросила она одними губами.
        Он показал копам каждую комнату, смотрел, как они копаются в ящиках и шкафах, а в спальне Новобранец нашел в прикроватной тумбочке наручники Сторм и целый ворох разноцветных презервативов.

        - Значит, это все-таки вы,  - проговорил он, улыбаясь во весь рот.
        Эйдену на секунду показалось, что второй коп вот-вот врежет напарнику.

        - Мы взрослые люди. И действуем по обоюдному согласию,  - сказал он.  - Снэпдрагон думала, что оставить меня томиться в наручниках - это весело. Но вышло так, что она привлекла к себе нежелательное внимание.

        - Быть может, меня простит моя Богиня,  - вставила Сторм, и Эйден сжал ее ладонь, чтобы она замолчала.

        - Снэпдрагон ведь не настоящее ваше имя?  - не унимался салага.

        - Правил дорожного движения она не нарушала. А кто я, вам известно, потому что вы наверняка уже проверили номерной знак. И вы знаете, что этот автобус принадлежит мне, а я, в свою очередь, перед законом чист, как слеза.

        - Проклятье,  - отозвался Новобранец,  - мы даже знаем, сколько вы жертвуете пенсионному фонду полиции.

        - Твою мать, Стэн, заткнись уже!  - не выдержал Мачо.
        Вернувшись на кухню, Сторм подошла к холодильнику и открыла его:

        - Может, выпьете лимонада перед уходом?
        Новобранец кивнул, но Мачо решительно отказался:

        - Нет, спасибо.
        Извинившись, полицейские ушли и задержали собравшуюся уже толпу, чтобы Сторм смогла вывести автобус со стоянки.

        - Это все из-за тебя, черт возьми,  - проворчал Эйден.  - Теперь я символ сексуального рабства.

        - Не надо меня обвинять. На кой ты намалевал драконов по бокам автобуса, учитывая, что их собрата ты хранил… в мегасекрете?

        - В свое время это имело смысл,  - вздохнул Эйден,  - и не казалось глупостью. Я знаю, что мной руководил далеко не разум, когда заказывал эти рисунки. Но мне хотелось хоть как-то показать дракона людям, так сказать. Вроде как не скрывать, кто я есть на самом деле, хотя никто, кроме меня, этого и не понял бы.

        - Как по мне, во всем этом очень странный смысл,  - проговорила Сторм и резко повернула влево.

        - Может, притормозишь? Поверить не могу, что они не выписали тебе штраф.
        Сторм задрала нос, что означало - она игнорирует Эйдена нарочно.

        - Выходит, драконы на автобусе - всего лишь попытка заявить о чувстве собственного достоинства,  - сказала она, в очередной раз подкидывая ему пищу для размышлений.
        Эйден насторожился, но кивнул:

        - Или это предупреждение…

        - Или все сразу,  - перебила его Сторм.

        - Может быть. Драконов вообще-то весьма и весьма уважают. Так что, возможно, автобус с драконами имеет какое-то отношение к моему стремлению жить в мире с самим собой. Вроде аутотренинга с мантрой «Хватит переживать, прими все, как есть». Но знай я, что впереди меня ждет встреча с тобой и твоим вечным сарказмом, ничего не стал бы предпринимать самостоятельно.
        Сторм бросила на него быстрый взгляд:

        - Рада, что смогла пригодиться. Помогло?

        - Нет, но то, как ты приняла Тритона, очень даже помогло.

        - Я понимаю, зачем тебе понадобилась татуировка. Не понимаю только, почему ты стоял на своем до тех пор, пока дракон не был закончен.

        - Спасибо. Я продолжал бы и дальше, если бы хотел, чтобы его прорисовали более детально. Шипы должны были быть черно-красными.

        - Вот видишь, ты умнее, чем мы оба думали.
        Эйден недобро глянул на Сторм.

        - До сих пор слышишь нескольких детей?

        - Ага.
        Он вздохнул.

        - Ничего, если я просплю очередной кошмар?

        - Располагайся, конечно,  - согласилась Сторм, поворачивая направо.  - У дракоши был трудный день.
        Глядя на нее и самым идиотским образом радуясь, что она приковала его наручниками, лишь бы втянуть в эту поездку по сказочной стране, Эйден уснул.
        Через какое-то время он проснулся и увидел в одном окне океан, а в другом - знаменитые деревянные тротуары Атлантик-Сити. Здесь? Неужели она собирается искать детей здесь?! Эйден прошелся по автобусу и нашел Сторм спящей в его постели. Заполз под одеяло и обнял ее, чтобы разбудить поцелуями.

        - Тяжелый выдался денек?  - тихо спросил он.

        - Угу,  - пробормотала она в ответ, прижимаясь к нему грудью и обнимая за шею.  - Сначала я устроила разминку своему любимому дракону, а потом он обзавелся занозой в лапе и нарычал на меня.

        - Тритон сволочь,  - прошептал Эйден.

        - Еще какая.

        - Он многократно просит прощения.

        - И меня еще угораздило зацепиться с копами.  - Сторм накрутила на палец локон у него на затылке.  - Спасибо, что сохранил в секрете мою личность. Твою-то разнесли в пух и прах.

        - Да уж, я среднестатистический дракон в заляпанных доспехах.
        Сторм даже села от неожиданности:

        - Это значит, ты будешь меня слушаться? И постелешь свое пальто на слоновье дерьмо, чтобы я могла пройти?

        - Пальто - да. Автобус - нет.
        Она погладила спящего Тритона и спросила:

        - Как насчет прогуляться к казино?
        Спустя десять минут Сторм вела его по дощатому тротуару.

        - Сколько детей ты слышишь?  - снова задал вопрос Эйден.

        - Целый детский сад.
        Эйден споткнулся.

        - Ты уверена, что нам не придется спасать тройняшек пачками?
        Казино она выбрала так же наобум, как и автолагерь. А еще торговый центр, направление пути, номер трассы… Разве что сам Эйден не был для нее случайным выбором. И доказательство тому - двое потерявшихся детей, которые вернулись к своим родителям.
        Внутри казино они бродили туда-сюда мимо столов для блэк-джека и игровых автоматов всевозможных типов, за которыми заядлые игроманы с безумной надеждой в глазах нажимали на кнопки, дергали за рычаги и терли пальцами экраны на удачу, пока сами автоматы с изощренной жадностью пожирали их деньги.
        Эйден едва не потерял Сторм, но вовремя нашел ее.

        - До сих пор прислушиваешься к детским голосам в голове? Хотя я даже не знаю, как в таком кошмаре можно хоть что-то слышать.  - Громкая музыка и самые разные мелодии автоматов соревновались со звоном монет, падающих на металлические подносы, вспышками огней, ухающими под ногами басами и ярким оформлением зала.  - Сторм?
        Черт возьми, она была сосредоточена, но вовсе не на том хаосе, который царил вокруг, а на хаосе в своей голове.
        У этой Сторм, такой жесткой снаружи, но с огромным и скрытым ото всех сердцем, были потрясающие сверхъестественные способности, и трудно было сказать, дар это или проклятие.
        Она остановилась, и Эйден тоже, когда увидел почему.
        Прямо перед ними стояла официантка в красном топе на бретельках с логотипом учреждения, мини-юбке, черных чулках и на сумасшедших на вид каблуках. На ладони одной руки она держала поднос, заставленный напитками. Эта женщина вполне могла быть двойником Сторм. Если бы Сторм уже не входила в комплект сногсшибательных тройняшек.
        Глава 26

        Обе женщины шагнули навстречу друг к другу. Крашеные волосы, темные губы и ногти, яркий макияж на глазах.

        - Мы знакомы?  - спросили они одновременно.
        И так же одновременно ответили:

        - Нет.
        Из-за угла появился шкафообразный вышибала, и официантка вздрогнула.

        - Надо работать,  - сказала она Сторм.  - Через пятнадцать минут у меня будет время на перекус. Увидимся в Малахитовом баре наверху.
        И, не дожидаясь ответа, пошла по залу, разнося напитки игрокам за игровыми автоматами, словно ни Эйдена, ни Сторм на свете не было.

        - Как-то стремно,  - проговорила Сторм.  - Она немножко похожа на меня.

«Немножко?!» - хотел воскликнуть Эйден, но она продолжала говорить:

        - Успел прочитать на бейдже, как ее зовут?

        - К сожалению, нет,  - ответил он.  - Но мы прочтем, когда встретимся в баре.
        Однако через пятнадцать минут бейджика на официантке уже не было, зато Эйден заметил следы булавки. Зачем она сняла его? Или ее имя такое же странное, как и схожесть со Сторм?

        - У меня вроде как ужин,  - сказала женщина,  - ничего, если я сделаю заказ?

        - Я тоже хочу есть,  - отозвалась Сторм, открывая меню.  - Ничего, если я присоединюсь? Кстати, я Сторм,  - добавила она и протянула руку через стол.
        Посомневавшись, официантка все-таки ответила слабым рукопожатием:

        - Марвеланна.

        - Марвеланна,  - повторил Эйден.  - Необычное имя.

        - Ага,  - согласилась официантка, надувая пузырь из жвачки и затягивая его обратно пирсингованным языком.  - Мама была фанаткой «The Marvelettes»[«The Marvelettes» - американская женская группа, популярная в 1960-1972 гг.] . Магнитофон как раз играл их хит, «Please Mr. Postman»[«Please Mr. Postman» - дебютный сингл группы
«The Marvelettes», занимавший первую позицию в чартах в 1961 г.] , когда они с папой делали меня.
        Эйден изо всех сил старался, чтобы не отвисла челюсть.

        - Эйден Макклауд,  - представился и он, назвав свою фамилию, чтобы женщина с юга, судя по акценту, назвала и свою, но этого не произошло.
        А ее имя даже сократить было невозможно. Никто в здравом уме не стал бы называть женщину в никотиновых пятнах и пахнущую дымом Марвел[Марвел (англ. Marvel)  - чудо.
        .
        К ним подошла еще одна официантка, чтобы принять заказ, и Марвеланна закрыла меню.

        - Мне чизбургер с беконом, сыр с плесенью вместо чеддера, жареный батат[Бата?т, сладкий картофель (лат. Ipomoea batatas)  - вид клубнеплодных растений рода ипомея семейства вьюнковых. Ценная пищевая и кормовая культура. Название «батат» заимствовано из языка араваков.] и намажьте бургер майонезом с одной стороны.
        Сторм медленно опустила свое меню, судя по виду, пребывая, мягко говоря, в шоке.

        - Мне то же самое,  - все-таки сказала она вслух.
        Эйден заказал виски.

        - Вы тоже готка, как и Сторм?  - спросил он у Марвеланны.  - На вас, конечно, форма казино, но волосы и макияж такие же, как у нее. Хотя ваши волосы фиолетовые, а у Сторм синие… и еще эта татуировка…
        Сторм уставилась на запястье официантки.

        - Символ троицы в сердце. Кельтский трикветр,  - проговорила она, оттягивая топ в сторону, что показать краешек своего трикветра на груди.  - Мой синий, а твой красный.
        Перед Эйденом появился заказанный скотч.

        - У вас тоже тройняшки?  - спросила официантка, принесшая заказ.  - У Марвеланны да, поэтому у нее трикветр.
        Марвеланна с силой хлопнула по столу.

        - Что-то я разговорилась, да?  - официантка переводила взгляд с Марвеланны на Сторм и обратно.  - Святые угодники! Да вы же могли бы быть сестрами.

        - Сильвия!

        - Ну прости, прости. Еда будет через минуту.  - Сильвия надула и лопнула пузырь из жвачки и ушла.
        Сторм выглядела встревоженной, когда скрестила на груди руки в защитном жесте.

        - И сколько твоим тройняшкам?  - спросила она у Марвеланны.  - Зуб даю, они тинейджеры. Мальчишки? Девчонки? Или микс из них?
        Марвеланна пожала плечами:

        - Я их не оставила.

        - Но татушка…

        - Типа контроля рождаемости.

        - Работает?  - спросила Сторм, и Эйден подавился скотчем. Она наклонилась и похлопала его по спине.  - Ты в порядке?
        Кивнув, Эйден отпил воды из ее стакана.

        - А ты думала, что уже ничего такого не сможешь сказать или сделать, чтобы окончательно меня добить.

        - Кто бы говорил,  - отозвалась Сторм и снова повернулась к Марвеланне.  - Сколько тебе было, когда они родились?
        Марвеланна вытащила изо рта жвачку и прилепила ее к запястью, прямо на трикветр.

        - А тебе говорили, что ты страшно любопытная?

        - Я имела в виду, что родители могли заставить тебя отдать детей на усыновление.

        - Неа. Мой старик даже не знал. Я сбежала, как только они родились. Иначе отец убил бы меня.

        - Это зависело от того, сколько детей ты родила?  - продолжала допрос Сторм, придвигаясь еще ближе к столу.

        - Что, черт возьми, это значит?

        - Ты бы оставила ребенка, если бы родила одного? Или двух? Троих оказалось слишком много? То есть был ли третий ребенок последней каплей?
        Марвеланна издевательски рассмеялась.

        - Я не оставила бы себе ни одного, милочка. Потому что с одним ребенком может быть не меньше проблем, чем с тремя.
        Официантка принесла еду, а когда ушла, Эйден все еще разглядывал обеих женщин, по-прежнему поражаясь их сходству.

        - Извините, конечно,  - обратился он к Марвеланне,  - но разве вам ни капельки не интересно, как сложилась их судьба?
        Бровь Марвеланны изогнулась.

        - Хочешь узнать, чувствую ли я вину?  - Она откусила кусок от чизбургера, задумчиво прожевала его, глотнула воды, снова откусила кусок и отложила бургер. Потом посмотрела на часы.  - У меня почасовая оплата,  - наконец сказала она вместо ответа.  - Мне нельзя опаздывать.

        - Разумеется,  - отозвался Эйден.

        - Я никогда не оглядываюсь,  - проговорила Марвеланна.  - Жалеть - значит, зря тратить силы.
        Высыпав в сумочку все пакетики с сахаром, которые были в контейнере на столе, она запихнула туда же большой комок салфеток. Эйдену показалось, что бутылку для кетчупа она тоже прихватить не забудет.

        - Я все сделала правильно,  - снова сказала она, закрывая сумочку.  - Нельзя скучать по тому, чего никогда не имел.

        - Это неправда,  - вмешалась Сторм.  - Неужели тебе никогда не хотелось узнать, кто их усыновил? Где они живут?
        Марвеланна смерила Сторм убийственным взглядом:

        - Я оставила их заботам их же папаши.
        Сторм придвинулась еще ближе. Свет в ее глазах угасал с каждой секундой.

        - Может быть, папаше было наплевать на них.

        - Зато его матери - вряд ли. Она была тряпкой.

        - А может, его мать, узнай она о детях, точно так же убила бы его, как тебя - твой отец. И он ничего ей не сказал, пока дети не выросли настолько, чтобы больше не нуждаться в ней.

        - Матери он не боялся. Он был старше меня. И однажды уже был женат.
        Сторм отодвинула тарелку в сторону, но Эйден успел вовремя засунуть ей в рот кусочек батата. Она прожевала и наградила его тусклой улыбкой.

        - А позже?  - спросил он у Марвеланны.  - Когда вы уже ушли из родительского дома. Тогда вы пытались найти своих тройняшек?
        Марвеланна только пожала плечами:

        - Я и так едва сводила концы с концами. А дети тянут из тебя все соки независимо от того, сколько тебе лет.  - Она махнула рукой обслуживавшей их официантке.  - Сильвия, принеси-ка мне кусок земляничного чизкейка. Хотите чего-нибудь на десерт?
        - добавила она, обращаясь к Сторм и Эйдену.
        Он положил на стол полсотни, которые наверняка принесут Марвеланне дополнительный доход за сегодняшний день.

        - Так что с десертом?  - снова спросила она.

        - Нет, спасибо,  - ответила Сторм, поднимаясь.  - Мне как-то нехорошо.
        Глава 27

        Эйден взял Сторм за руку:

        - Пойдем, сниму для нас номер,  - и в последний момент повернулся к бессердечной Марвеланне и сказал: - Приятно было познакомиться.

        - Очень надеюсь, что ты соврал,  - проговорила Сторм, когда они вместе вышли из зала.

        - О номере?

        - О том, что знакомство было приятным. Это было ужасно.
        Руки и ноги покалывало, а царившая вокруг жара, казалось, намеревалась задушить Сторм. То, что сейчас, возможно, она встретила свою мать - женщину, которая, не задумываясь, отказалась от нее, наводило панику.
        Если же учесть все факты, Сторм была в этом почти уверена. Полной гарантии не давало понимание, что всю жизнь она так сильно лелеяла мечту когда-нибудь найти мать, что эта необходимость могла теперь сыграть злую шутку с ее экстрасенсорными талантами. Да и кто бы хотел иметь такую мамашу?
        Вот вам и крушение всех надежд.
        Усадив ее на диванчик в холле отеля так, словно она из хрупкого стекла, Эйден пошел к стойке регистрации, а когда вернулся, Сторм попыталась выдавить улыбку:

        - Приятно знать, что я не оказалась последней каплей.
        Он показал ей ключ-карту размером с кредитку.

        - Приятно видеть, что ты взяла себя в руки.

        - Я не пытаюсь играть в отрицание, если ты об этом. И так ясно, что имеются очень весомые аргументы в пользу того, что эта… неудачница - моя мать. Хотя мне все еще не верится, что у Марвеланны достаточно великодушия и человечности, чтобы позволить кому-то пользоваться ее маткой целых девять месяцев.

        - Почему ты не спросила у нее, как звали отца тройняшек?

        - Не хотела. Так у меня еще остается хоть какая-то надежда. Может, пойдем и поиграем в прятки с драконом?

        - Неужели теперь ты убегаешь?
        Они зашли в лифт и, когда двери закрылись, остались одни.

        - Поделишься со мной своей раковиной?

        - Ну вот…

        - Поцелуй меня, дракоша.
        Они целовались, и целовались, и целовались… Эйден уже вжал ее в стену, как вдруг чей-то кашель заставил их оторваться друг от друга. Двери лифта были открыты, а на пороге стояла пожилая, солидная, дорого одетая и явно нетерпеливая чета.

        - Опачки,  - сказала Сторм,  - мы что, забыли нажать на кнопку?

        - И правда,  - отозвался Эйден.  - Нам в пентхаус. И чтобы туда добраться, нужно воспользоваться ключом.  - Что он и сделал незамедлительно.

        - Так вы заходите?  - спросила она, прикусив губу при виде пораженных лиц престарелой парочки.
        Наградив их неободрительными взглядами, снобы вошли в лифт и нажали кнопку третьего этажа. Однако Эйден был первым, так что пришлось вчетвером проделать путь на двадцать этажей вверх в полной тишине.
        Выйдя на этаже пентхауса, Сторм с Эйденом разразились смехом, как только двери лифта закрылись. Однако через несколько секунд силы бодриться и притворяться, что все в порядке, иссякли, и она обнаружила, что рыдает в его утешающих объятиях.
        Эйден поднял ее на руки и пронес до двери в пентхаус, как невесту. Со второй попытки ему удалось открыть ключом дверь. Чудо, если учесть, что на пол он ее так и не поставил.
        Попасть в пентхаус было все равно, что войти в замок сестры. Правда, мебель, декор и лампы были новее и традиционнее, но от этого не менее дорогие и элегантные.
        Бедняге Эйдену пришлось тащить ее через прихожую, гостиную, столовую и маленькую спальню, прежде чем они добрались до хозяйских комнат.
        Очарованная великолепной пышной цветовой палитрой с акцентом на красно-коричневом, Сторм едва успела заметить, как опустилась на самый обалденный матрас на свете, а потом уже не чувствовала ничего, кроме теплого тела Эйдена, который, казалось, окружал ее везде, защищая от всего мира.
        В его объятиях она нашла настоящий приют, а слова лились бальзамом на душу, омывая ее нежной заботой.

        - Сторм Картрайт, не смей позволять случившемуся сбить себя с ног. Ты выше этого. И у тебя есть тонна способов подняться еще выше. Ты прекрасная, великодушная, решительная, с ясной головой, несгибаемая, упрямая, совсем капельку сумасшедшая и очень, очень притягательная.
        Слова вызвали у Сторм улыбку и вернули ей чувство собственного достоинства. А еще заставили немножечко в него влюбиться.
        Сколько времени она тонула в слезах, неизвестно. В жизни Сторм слезы случались так редко, что сестры даже не верили, что она умеет плакать. Она только успела заметить, что солнце зашло, поскольку в комнате стало темно.
        Губы Эйдена были везде, а она цеплялась за него руками, как за последнюю опору в вихре нарастающего внутри чувственного давления, заново создающего головокружительный мир интимного танца двух драконов. Тот мир, в котором нет места ни ужасной действительности, ни рухнувшим надеждам.
        Каждый поцелуй длился целую вечность. Жадные, волшебные, трепетные, сладостные… Такие поцелуи созданы не для секса, а для исцеления души самой нежной заботой… Для нее, но, возможно, вовсе не для него. Однако ей и этого было достаточно. Она чувствовала все за двоих.
        В исполнении Эйдена прелюдия превращалась в искусство. Восхитительные ласки создавали океаны соблазнительных обещаний удовлетворения и забвения. Он смотрел ей в глаза, и в его взгляде Сторм ясно видела решимость поднять ее к невозможным высотам, подчинить и приручить, и она с радостью готова была пойти за ним.

        - Тебе очень подходит имя,  - проговорил Эйден, не отрываясь от мучительно медленных ласк,  - в самом лучшем смысле. Штормы заряжают энергией, побуждают к действиям,  - объяснил он.  - Оживляют бесплодные земли. Они тревожные, бурные, волнующие. Ты вихрь, захвативший меня. Самая прекрасная на свете буря. Единственная, с кем у меня была драконья любовь. Поверить не могу, что ты - та самая женщина, от которой я поклялся держаться подальше еще несколько дней назад.

«Он сказал «драконья любовь». Он сам-то понял, что сказал «любовь»?  - думала Сторм.  - Наверное, нет. Иначе его уже везли бы в кардиологическое отделение ближайшей больницы».

        - Никогда бы не подумала, что ты признаешься в таком,  - сказала она вслух.  - Ну надо же, теперь, похоже, жалеешь об этом.  - По лицу Эйдена было ясно, что он удивлен, и явно не тем, что она запустила руки ему под футболку.  - Или ты думал, я не пойму твоих намерений? Не парься. Я тебе кое-что объясню. Все это - всего лишь секс, никаких обязательств. Я - бешеный шторм. Ты - бешеный дракон. Мы оба даем выход своим разрушительным, опустошающим порывам. Поодиночке. Независимость я люблю не меньше, чем ты.
        Очевидное облегчение, накатившее на Эйдена, порадовало Сторм, ведь она смогла сделать ему приятное. Однако глубоко в душе ей было грустно, потому что очень хотелось, чтобы она сама нравилась ему не меньше, чем штормы, о которых он говорил. Хотелось что-то значить для него, чтобы он узнал, как это… волнительно - любить ее.

        - А мне казалось, что это я должен тебя успокаивать,  - проговорил он.

        - О да, так и было, но теперь нам обоим хорошо, правда?

        - Не то слово.
        Сторм прикрыла глаза рукой.

        - Я не жду, чтобы ты отрекся от того, во что веришь, Эйден. Просто помоги мне на какое-то время забыть, что моя заветная мечта стала самым страшным в жизни кошмаром.

        - Я кое-что знаю о том, что значит жить в кошмаре,  - отозвался он, накрывая ладонями ее лицо и прижимая к себе так близко, что крылья дракона, казалось, уже обнимают ее.
        Когда это она успела остаться без трусиков?
        Искушенные мужские губы потребовали власти, а дракон пронзил ее так глубоко, что Сторм почти мгновенно взвилась к небесам в вихре оглушительного наслаждения.
        Сложно было сказать, кто кого утешал. Наверное, Эйден тоже не знал ответа на этот вопрос, потому что, быть может, почувствовал, как в ней что-то изменилось, и разгадал ее ложь о сексе без обязательств. А может, он понял, что небезразличен к ней гораздо больше, чем ему хотелось бы, и это, разумеется, напугало его.
        Как бы там ни было, он терзал ее губы и тело, ласкал каждый дюйм, до которого мог дотянуться, в клочья разрывая оставшуюся на Сторм одежду. И каждое его прикосновение она принимала с радостью, с таким же энтузиазмом возвращая ему ласки.
        Поцелуи с ним казались чистым волшебством. Как первый поцелуй в жизни в припаркованном на отшибе автомобиле - восхитительные и несдержанные. Но его поцелуи были поцелуями мужчины, умеющего дарить наслаждение, а не мальчишки, способного только получать его. Мужчины опытного и знающего, чего хочет, не допускающего опасений, что может сломать ее саму или ее душу, несмотря на эмоциональную хрупкость, которую она сегодня обнажила перед ним.
        Сторм заставила себя отстраниться, толкнула Эйдена на подушки и стянула с него футболку. Трусы он, видимо, потерял тогда же, когда и она свои. А потом принялась за дракона, облизывала и посасывала его, пока Эйден не потребовал закончить эти мучения. Сторм уселась сверху, приняв Тритона глубоко внутри себя, где он пел и рычал, пока не принялся извергать огонь.
        Здесь и сейчас она была вместе с человеком, который, возможно, был таким же надломленным, как и она сама. Только он был сильнее и лучше умел приспосабливаться. Этого человека, этого бога, приручавшего драконов… она могла полюбить. Очень даже могла.
        Глава 28

        Она горела. Сидя на нем, а не лежа под ним, она растеряла все мысли, устремляясь к тому волшебному месту, где боль стиралась наслаждением. И удивительным было то, что несмотря на позу, именно Эйден стал ее проводником туда, где исчезала грусть и господствовал экстаз.

        - У тебя вкус сладкой жизни, а я человек, жаждущий каждого кусочка,  - проговорил Эйден и с шумным выдохом замолчал, когда Сторм ускорила темп.
        Когда оргазм взорвался внутри нее ослепительными осколками, она вскрикнула, подталкивая его к краю той же пропасти, где он проклинал и боготворил ее, где умолял никогда не останавливаться.

        - Ты как… ветер с моря,  - сказала ему Сторм,  - гнущий деревья в темном ночном лесу. Король всей земли, который верит в меня… несмотря ни на что.

        - Я и правда верю,  - отозвался Эйден, подминая ее под себя и затевая головокружительную игру поцелуев, бегущих вниз по ее телу.
        Сторм приподняла бедра навстречу его губам и языку, чтобы они не прошли мимо самого важного места, но он все же пропустил его. Она разобиделась ровно на секунду, потому что теперь он начал с пальцев ног, прокладывая путь наверх поцелуями и покусываниями.

        - Почти полтора года я не доверял ни одной женщине,  - снова заговорил Эйден,  - и столько же не был ни в одной из них. До вчерашнего дня, до тебя - норовистой ведьмы, которая достучалась до той части моей души, которая спрятана глубоко-глубоко. И я не знаю, как это назвать.

        - Давай так и называть - доверием,  - предложила Сторм.

        - Идет,  - как-то сухо согласился он. Его самозащитные инстинкты не отступали на второй план даже посреди океана такого удовольствия.
        Он опять прошел мимо скользкого пульсирующего болью предвкушения местечка, и она едва не закричала от досады.
        Эйден усмехнулся и сказал:

        - Сначала я снова хочу твои губы. Они как перезрелые сливы, не могу насытиться твоим нектаром.
        И он снова и снова целовал и покусывал ее губы, а кто она такая, чтобы жаловаться?
        Опытные пальцы нашли мокрое средоточие ее женственности, то самое, которое с таким энтузиазмом принимало в себя его дракона, а когда пальцы уступили место рту, Сторм почувствовала, как он буквально поглощает ее, лепесток за лепестком, задавая космический ритм единения среди звезд.

        - Мне еще никогда…
        Сторм не договорила, потому что оргазмы, один за другим, накатывали на нее, как волны на берег в дикий шторм - каждый следующий мощнее предыдущего. Буря стихла с бешеной приливной волной наслаждения, смывшей всю печаль с ее пути.
        Эйден на время остановился, чтобы отдышаться. Сторм рассмеялась:

        - Ты только что побил рекорд моего самого крутого вибратора по количеству доставляемых мне оргазмов. Теперь придется идти в секс-шоп за новыми игрушками.

        - Может, уже пришла моя очередь?

        - Идти в секс-шоп?

        - Ну да, и это тоже.  - Эйден вернулся к делу, несмотря на то, что дракон уже заметно дрожал от возбуждения, но вдруг оторвался от своих оральных изощрений.  - Ты только что призналась, что пользуешься вибратором?

        - А как, по-твоему, я выживала все три недели, пока ты решал, стоит ли выходить из своей пещеры, дракоша? Что еще остается девушке в таком случае?  - Сторм приподнялась на локтях.  - И кстати, что делают в таких случаях парни? Что делал ты, пока действовал твой… сухой закон?
        Эйден поднялся, чтобы поцеловать ее, и Сторм ощутила свой вкус на его губах. Потом он растянулся рядом с ней на кровати.

        - Уже жалею, что спросил.
        Несколько удивившись тому, что он не хочет отвечать на ее вопросы, Сторм усмехнулась, продолжая рассматривать его дракона, потому что просто не могла оторвать от него взгляда.

        - Раздери тебя дракон, Макклауд, как вообще можно жить, если не отпускать дракона полетать по ночным небесам? Как часто он расправлял крылья за последние три недели? То есть мне интересно, какой эффект я на тебя произвела. Серьезно. Подробности в студию.
        Эйден обреченно простонал:

        - Ты - это что-то, ты в курсе?

        - Я не только «что-то», но еще куча всего. Так, по крайней мере, мне постоянно твердят сестры. Чаще всего звучат слова «заноза в заднице» и «кровопийца», но недвусмысленность твоего «что-то» может придать моему отрицательному эго положительный оттенок.
        Эйден глянул на своего дракона, уже готового к новому полету, и подмигнул Сторм:

        - Это сойдет за подсказку?

        - Это значит, я… приманка для дракона?

        - Мечта дракона.

        - В смысле его голубая, самая-самая заветная мечта?  - Стараниями Сторм дракон оказался как раз там, где им обоим хотелось.  - Я могу с этим жить.
        В тот же вечер, около десяти часов, Сторм проснулась и обнаружила на тумбочке записку: «Скоро вернусь».
        Неужели у нее одной такое истощение, что она все проспала?
        Все еще раздумывая, когда он успел уйти, Сторм заказала еду в номер. Аппетит проснулся по-настоящему зверский.
        Оставалось время быстренько принять душ. Огромное количество средств с лавандой, которые обнаружились в роскошной ванной, привело ее в восторг. Лаванда должна была чудесно справиться с задачей смыть весь негатив, оставшийся после встречи с официанткой родом из ада.
        Найденный на подушке пакетик с сухой лавандой она повесила на душ так, чтобы вода лилась прямо на него. Представив себя под водопадом, Сторм попросила помощи в омовении во имя исцеления души. Три глубоких вдоха, лавандовая вода и гель для душа смыли весь негатив и стресс с тела, разума и души. Казалось, даже аура очистилась. Вытираясь насухо полотенцем, Сторм почувствовала, что аромат лаванды, оставшийся на теле и витающий в воздухе, придает еще больше сил и поддерживает процесс исцеления.
        Нарядившись в отельный мягкий халат и тапочки, она расписалась за ночной перекус, который по объемам перекусом назвать было сложно.
        Вернувшись, Эйден вручил ей что-то на красной пластиковой вешалке, пакет из
«Naughty Nightie»[Магазин нижнего белья.] и обувную коробку. Пока Сторм разбиралась со своими подарками, пакеты с логотипами магазинов мужской одежды он бросил на свою половину кровати и обнаружил еду, за которую принялся с завидным энтузиазмом.

        - Кажется, кто-то тоже нагулял аппетит,  - прокомментировала Сторм.
        Короткий черный сарафан без бретелек с узором из крошечных красных морских коньков пришелся ей по вкусу, но черные туфли от Prada с блестящими гладкими шпильками заставили визжать от восторга.
        Улыбнувшись, Эйден поднял одну туфлю:

        - Продавщица сказала, это опасный и смелый выбор, поэтому я решил, что они просто созданы для тебя. В пакете найдешь все, что нужно носить под платьем.
        Сторм вынула из пакета одну-единственную вещь и поддела ее пальцем. Это были стринги из полосочек.

        - Тебя можно посылать за покупками для меня в любое время.

        - А ты в любое время можешь летать на драконе.
        Сторм присоединилась к нему за обеденным столом, над которым висела продуманная до мельчайших деталей янтарная викторианская люстра. На полу под ними лежал восточный ковер кирпичного цвета. В меню на сейчас входили земляника с шампанским, дыня, сыровяленая ветчина, большой краб с уже расколотым для удобства панцирем и малина в шоколадных корзиночках.

        - Почти банкет,  - сказал Эйден.

        - Я ведьма-эклектик,  - отозвалась Сторм, лишая краба одной клешни.  - А что в коричневом бумажном пакете?

        - Это чтобы мы продержались остаток ночи.

        - Там, наверное, тонна презервативов. Ты кто? Суперпупердракон?
        Закончив с едой, Эйден вытряхнул пакет на кровать.
        Сторм присвистнула:

        - Это ж всевозможные вибраторы, которые мне когда-либо хотелось попробовать! Бабочки, кролики, гномы, колибри… Ха! Ты даже нашел в форме дракона. Давай-ка посмотрим, сможет ли он составить конкуренцию настоящему,  - добавила она и многозначительно поиграла бровями, а потом взяла в руки одну из игрушек.  - Это же увеличитель члена… Эйден, тебе совсем, вот ни капельки не нужен никакой увеличитель.

        - Я накупил презервативов огромных размеров. Больше места для фантазии.
        Сторм вздохнула и с чувством положила руку на грудь.

        - Тритон - волшебный, величественный дракон.
        Эйден учтиво поклонился с убийственной улыбкой. Очень опасной. До такой степени, что влюбленность уже маячила на носу.
        Глава 29


        - Со всем этим добром наши игрища могут затянуться на несколько дней,  - взволнованно проговорила Сторм, набирая охапку секс-игрушек, как будто это были стодолларовые купюры, и снова бросая их на кровать.  - Ароматизированные презервативы, стимулирующие гели, увлажняющие лосьоны… А вот это… понятия не имею для чего.

        - Не переживай,  - ответил Эйден,  - ко всему есть инструкции. И у меня огромные ожидания.

        - У тебя огромный… дракон. И целый вагон сексуального драйва. Ты ненасытен.

        - Нет, я просто озабоченный. Полтора года воздержания кого угодно таким сделают. А ты самое лучшее от этого лекарство.

        - А еще мы знаем секреты друг друга,  - промурлыкала Сторм, приближаясь к нему с кошачьей грацией.
        Оказавшись близко-близко, она лизнула его в губы. Оценив по достоинству этот жест, Эйден погладил ее вниз по спине.

        - Может быть, не все секреты, но половина веселья будет заключаться в том, чтобы открыть кое-что еще.
        После того, как вся одежда с Эйдена была снята и сводящие с ума игры кончены, он отнес ее в ванную.

        - Раздери меня дракон!  - не сдержалась Сторм.  - В жизни не видела такого великолепия.
        Все было подчинено подводной тематике. Даже джакузи в виде ракушки. На тумбе стояла похожая на нее бирюзовая матовая раковина-чаша на ножках, заполненная невероятным разнообразием морских звезд, ежей и ракушек. Маленькие кусочки мыла тоже были ракушками. Ракушки же украшали вешалки для полотенец, подсвечники, рамы зеркал.

        - Надо же, эта комната похожа на пещеру русалки. И она больше, чем весь твой трейлер.

        - Автодом, а не трейлер.

        - Ты никогда не пробовал хоть что-нибудь назвать просто домом?

        - Прекрати меня анализировать. Это автобус, и не я вижу смысла не называть вещи своими именами.

        - Ой-ой-ой, значит, это вроде кареты для Золушки, только за кучера здесь дракон. И ты взял и купил мне пару почти хрустальных туфелек. Так куда мы едем, мой принц?
        Усадив ее на бортик ванны, Эйден нажал на кнопки, тоже в форме ракушек, и включил джакузи. Дно широченной и глубокой ванны, где вполне можно было устроить групповичок, залил мягкий зеленоватый свет.

        - У меня есть желание,  - проговорил он с такой улыбкой, что у Сторм пальцы на ногах завернулись.

        - Ну разумеется, все, что твоей душе угодно.
        Эйден приложил палец к ее губам, заставив замолчать.

        - Замри, эротическая мечта. И никогда не соглашайся, не зная на что, если не собираешься действительно выполнить обещание, Снэпдрагон.
        Она провела пирсигованным языком по его груди и промурлыкала:

        - Раздери тебя дракон, Макклауд. Повторяю: все, что твоей душе угодно.

        - Ловлю на слове. И пока я не занялся всем, что угодно моей душе, не могла бы ты придумать какое-нибудь другое ругательство? Твое заставляет меня жалеть моего дракона. Как будто он псих. И сразу возникают мысли о крови. Мне даже кажется, что ему больно.

        - Вот оно что,  - Сторм приласкала «беднягу»,  - значит, мы не хотим думать о том, что маленькому сонному дракону больно.
        Упомянутый дракон поднял любопытную голову, словно понял, что о нем говорят, и, по всей видимости, несколько разозлился, что разговор принял такой оборот, поэтому стал быстро расти.
        Тряхнув головой, чтобы не сильно зацикливаться на происходящем, Эйден вылил в воду содержимое всех пузырьков и бутылочек из корзины, которая до сих пор стояла на краю ванны.

        - Ты смешиваешь ароматы,  - предостерегла его Сторм.

        - Я творю душистое водное волшебство,  - возразил Эйден, немало удивив ее.
        Он склонился над ванной, и Сторм не смогла удержаться и погладила его по голой заднице.

        - Волшебство входит в мои обязанности,  - проговорила она.  - Так что удостой меня чести заняться своим делом.
        Сторм вытащила из корзины палочку корицы, развязала зеленый бант, который украшал ее, и взмахнула ею, как волшебной палочкой:

        «Силой ветра, огня, воды и земли
        Заклинаю всю грусть и печаль уйти.
        В лесной зелени пусть экстаз прорастет,
        И дракона ввысь наслажденье несет.
        Да услышат силы мои мольбы,
        Как сказала я, так тому и быть».
        Нахмурившись, Эйден резко выпрямился.

        - Неправильное заклинание.

        - Что?  - рассердилась Сторм.  - Тебе, значит, не нравится? Я всего-то хотела, чтобы у нас был обалденный секс в этой ванне!

        - Нет,  - поспешил остудить ее Эйден.  - Мне просто хотелось, чтобы ты творила заклинание не для меня, а для себя.  - Он взял ее за плечи.  - Ведь у тебя был трудный день.
        Сердце Сторм переполнилось. Его забота и беспокойство трогали ее, озадачивали и сбивали с толку. Чтобы он не заметил, как близко к поверхности подобрались ее эмоции, она уставилась на душистые мыльные пузыри, плавающие в ванне.

        - Скажи вслух, чего ты для меня хочешь,  - тихо сказала она срывающимся из-за переполнявших ее чувств голосом.  - Просто произнеси слова.

        - Проклятье, Сторм! Я не умею рифмовать.
        Она посмотрела на него, увидела в его глазах заботу и беспокойство, и ее израненное сердце начало исцеляться.

        - Рифма - не обязательное условие. Волшебство заключается в том, чтобы желать кому-то добра. Если проговорить свои желания вслух, они полетят во вселенную. Так что валяй.
        Эйдена одолевали сомнения, и вид этого большого, крутого, но сейчас смущенного байкера очаровал Сторм.

        - Ну ладно,  - сказал он наконец и привлек ее к себе. Одной рукой он прижал ее голову к своей груди, как будто не хотел, чтобы она смотрела на него, и, откашлявшись, заговорил: - Я хочу подарить тебе покой, исцелить твое сердце. Я рад, что ты родилась. И все те дети, которых ты спасла, тоже рады. И их родители. И твои сестры. И никакая ты не последняя капля. Ты - звездочка среди тройняшек. Бриллиант в обрамлении остальных. Все, что в тебе есть, кристально ясное и чистое. У тебя безупречная душа, прекрасное сердце, ясный ум. Вот тебе мое заклинание. Я хотел, чтобы ты все это знала.

        - Проклятье,  - отозвалась Сторм и разразилась слезами.
        Эйден отошел от нее и нервно провел рукой по волосам.

        - Ты же сказала, что рифмовать необязательно!

        - Это слезы счастья, Эйден. Твои слова - прекрасное, сердечное, замечательное заклинание. Я исцеляюсь только от того, что слышала их.
        Слезы счастья, мысленно повторила Сторм, вытирая глаза. Как те слезы Вики, которые усилили заклинание, призванное спасти незнакомого ребенка. «В будущем надо постараться быть терпимее к эмоциям сестер. Вся это любовная дребедень… Да уж. Поосторожнее, Картрайт».
        Какое-то время Эйден наблюдал за ней, не шелохнувшись, а теперь покачал головой, будто осознал бесполезность всяких размышлений.

        - Полезай в джакузи. Вероятно, всему виной твой ПМС. Я дам тебе свое фирменное лекарство и попробую исцелить тебя еще больше.
        Опершись на его руку, Сторм перешагнула через бортик и погрузилась в удивительно мягкую душистую воду.

        - Муррр, как будто сижу в шампанском,  - сказала она, пораженная удовольствием, которое дарили пузырьки, ласкающие ее тело, как миллионы минивибраторов.
        Эйден нажал на еще какие-то кнопки и вышел из комнаты.

        - Эй!  - крикнула Сторм.  - Какого…
        Однако через минуту он вернулся, притащив с собой все водонепроницаемые секс-игрушки, которые накупил. Сев на край джакузи, он с маниакальным рвением набросился на твердую пластиковую упаковку, разрезая ее канцелярским ножом.

        - Эйден, принеси сюда мою сумку.

        - Ты носишь с собой такие штуки?

        - Пожалуйста - одноизвилинный мужской мозг в действии. Нет, Шерлок. Я ношу с собой ножницы.
        С упаковками они справились за считанные минуты, а вот игрища с содержимым могли занять часы, недели, месяца, годы… О, какая заманчивая мысль!
        Совершенно беспомощно Сторм тонула в океане… счастья. Такого яркого счастья, что легко могла бы обмануть себя, заставив поверить, что здесь, в этом номере, они занимаются не сексом, а любовью. То, что ей понравилось, какой поворот приняли ее мысли, само по себе было странно, поэтому ей показалось, что пора кончать с романтическими фантазиями. Хотя… какой вред может причинить короткое путешествие в страну грез?
        Войдя в воду, Эйден приблизился к Сторм, прижал к себе и усадил сверху. Она приняла его до основания, прижавшись щекой к его плечу. Его пальцы путались в ее волосах, и каждое движение, казалось, выворачивает ее наизнанку, заставляя почувствовать себя желанной, единственной в своем роде, чего никогда в жизни ей чувствовать не приходилось.
        Растворившись в неге, Сторм заметила, как сквозь открытое окно заглядывает луна, благословляя их своим светом и купая в густой ауре чувственности.

        - Давай-ка попробуем этот,  - шепнул Эйден ей на ухо и включил вибратор, надпись на котором заявляла, что зовут его Гном Шалун.  - Повернись. Я испробую его на тебе сзади, чтобы видеть, как танцует Электра, пока ты будешь управляться с «колибри» и Тритоном. Представляю, каким долгим будет оргазм.
        Озвученный план казался слишком замысловатым, однако результат превзошел все ожидания. Время остановилось.
        После того как Сторм испытала еще несколько покупок, Тритон, похоже, больше не мог оставаться в стороне. Она была совсем не против, поэтому Эйден повернул ее лицом к себе и насадил на твердого, как сталь, дракона. Учитывая, что получить свое ему удалось еще до джакузи, он играл внутри нее неспешно, и Сторм продвигалась к наслаждению, даже не пытаясь бороться с ленивой истомой.
        Эйден продолжал подталкивать ее по верному пути, пока неистовый экстаз не заставил ее восторженно вскрикнуть. В тот же миг ночное небо за окном вспыхнуло сверкающими разноцветными сполохами. Салюты. Полночь. День Независимости. Но Сторм не позволила отрезвляющему воспоминанию прорвать пелену управляемого драконом наслаждения.
        Эйден дал ей возможность пережить один за другим собственные умопомрачительные фейерверки - невообразимо красные, белые и синие, ослепительно желтые, фиолетовые, зеленые… Калейдоскоп взрывов. Цветных, изумительных, раз за разом.
        До сих пор ни один мужчина в жизни Сторм не уделял столько внимания ее удовольствию. Пришел его черед. Сторм воспользовалась той природной магией, которой наделила ее принадлежность к женскому полу. Руками, пальцами, ртом, всем тем, что делало ее женщиной, она подталкивала его к самому краю, но там останавливалась и не давала переступить последнюю черту. Видела, как темнеют его глаза, опускаются веки, напрягаются челюсти. Знала, каких трудов ему стоит сдерживать себя, чтобы продлить ее удовольствие. Сторм легонько стиснула в ладони его яйца и повела бедрами, сильнее сжимая его внутри себя.
        Грубым, прерывающимся голосом Эйден попросил ее остановиться, как будто окончательный экстаз зависел от того, чтобы он не кончил. Однако для Сторм все было с точностью до наоборот: тот финал, к которому она вела, должен был привести его к оргазму. И, когда это произошло, она не отпустила дракона, продолжая держать внутри себя, сдавливать снова и снова внутренними мышцами, возвращая к жизни и прокладывая путь к очередному оргазму, теперь одновременному у них обоих.
        Трудно сказать, когда заканчивался один фейерверк и начинался другой, какой из них был соткан из воздуха, какой - из воды, а какой - из земли. И нельзя было понять, у кого из них двоих сиял настоящий огонь в сердце.
        Глава 30

        Эйден не мог насытиться. За прошедшие несколько дней у него со Сторм было больше секса, чем за те два года, что длились отношения с Клодетт - самые долгие отношения в его жизни. А ему все равно не удавалось почувствовать, что уже хватит. Он даже не был уверен, что такое когда-нибудь будет возможно.
        Один за другим, фейерверки становились все ярче, подталкивая к поразительной кульминации. Эйден упивался ртом Сторм и радовался, что у нее не хватает силы воли остановить его. И в тот миг, когда неизбежный финал растянулся до бесконечности под воздействием невообразимого притяжения между ними, все начало становиться на свои места.
        Целых полтора года он боялся, что никогда больше не сблизится с женщиной, был уверен, что никогда не найдет ту, которая смогла бы вынести последствия его глупости. И уж точно никак не ожидал, что сможет отыскать женщину, которую будет заводить результат его идиотской попытки доказать свою независимость.
        Да, вместо того, чтобы день за днем, раз за разом платить по совести за свои отвратительные выходки, он нашел Сторм.
        Вот он и добрался до нового перекрестка, еще больше сбивающего с толку. Теперь Эйден даже помыслить не мог о том, чтобы сблизиться с кем-то другим, кроме Сторм. Какая опасная мысль. Из тех, что лишают воли.
        Он не хотел прикасаться ни к какой другой женщине, но и связывать себя обязательствами желания не было. И все же мысль о том, чтобы отпустить Сторм, никак не радовала. Ему бы следовало положить конец этой сумасшедшей гонке с фейерверками по встречной полосе, этому ложному ощущению счастья, но Сторм в его руках была проблеском рая, который он никак не мог упустить.
        Где-то посреди их эротического танца пирсинг в языке Сторм творил дикие вещи с его драконом, и Эйдену казалось, что он наблюдает за происходящим, находясь вне своего тела. Сбылась заветная мечта - никаких секретов, только он и женщина, сумевшая понять его и принять таким, каков он есть. И даже больше - со всеми этими красными и фиолетовыми «недостатками» он все равно ей нравился, и она желала его, несмотря ни на что. Ничуть не меньше, чем он желал ее. Ничуть не меньше, чем она нравилась ему.
        Если бы только представился шанс открыть свои секреты до конца…
        Сторм смотрела на Эйдена, чуть склонив голову набок.

        - Ты не виноват в том, что Клодетт погибла в автокатастрофе. И не должен испытывать чувство вины. Раз уж мы об этом заговорили… Думаю, не дракон явился причиной твоего воздержания, а то, что ты считаешь себя виноватым в смерти Клодетт.
        Ну вот. Последний страшный секрет вылез наружу. Правда, вытащил его не он, а она.

        - Меня пугает, когда ты меня читаешь, как раскрытую книгу,  - раздраженно сказал Эйден, вылезая из джакузи.

        - Я не собиралась загонять тебя обратно в твой панцирь,  - отозвалась Сторм, поднимаясь из воды, как богиня в платье из лунного света.

        - Это метафора становится затертой,  - проворчал он, раздражаясь еще больше, что Сторм по-прежнему возбуждает его, даже когда он… ну, раздражен.  - Так кто же я? Дракон или черепаха? Определись уже.

        - У черепах и драконов много общего,  - стала объяснять Сторм.  - У тебя могут быть склонности обоих животных. А еще у тебя даже может быть два тотема.

        - Опять двадцать пять. Какой еще к черту тотем?
        Гнев вдруг вынырнул из незнакомых чувств, которым Эйден пока не придумал названий. Нет чтобы окунуться с башкой в умопомрачительное сексуальное удовольствие, которое дарили их отношения, точнее - отсутствие у них отношений, он же продолжал бояться, что всему этому придет конец. Что тут скажешь? Идиот с розовым членом. Так-то.
        Сторм взяла его за руку, и этого оказалось достаточно, чтобы он успокоился. С чувством благодарности Эйден поднес ее пальцы к губам.

        - Животное-тотем,  - продолжила объяснения Сторм, не догадываясь о бушующих в его душе чувствах,  - представляет самые глубокие пласты твоей личности. В том числе спрятанные внутри тебя качества, которые могут однажды тебе понадобиться. Не стоит думать, что черепаха слабая, потому что маленькая. Это сильный тотем. Говорят, черепаха подняла из воды землю на своей спине, чтобы подарить людям место для жизни. Что до моих тотемов, то в дополнение к дракону я выбрала морского конька. А тебе прекрасно известно, что он куда меньше черепахи.
        Эйден присел на край ванны, дракон примостился у него между ног почти уютно, а глаза сосредоточились на синевласой готке с огромным сердцем.
        Она пристально глянула на дракона и с вызовом выгнула бровь.
        Эйден покачал головой.

        - Это ты его пробудила, тебе и платить за это цену. Хотя, как по мне, он в глубокой коме. Так как действуют дракон и черепаха вместе?

        - Ну ладно. Кхм.  - Сторм откашлялась, чтобы прочистить горло, и попыталась отвести взгляд от Тритона. Видимо, сопротивляться было сложно, потому что, в конце концов, она повернулась к Эйдену спиной.  - И дракон, и черепаха - создания водной стихии.
        - Она пялилась на стену, на которой играли отблески воды, создавая полную иллюзию целого подводного мира под шелковой завесой.
        Эйден сполз обратно в джакузи, чтобы видеть ее прекрасное лицо.

        - Пожалуйста, продолжай.

        - У них обоих непревзойденное умение быть одним целым с окружающей средой. Удивительные навыки и стратегии выживания. А еще они умеют чувствовать вибрации земли, предупреждающие об опасности. Называя тебя черепахой, я вовсе не пытаюсь тебя оскорбить. Ну разве что подначиваю по поводу того, как ты преуспел в искусстве прятаться. К тому же мне очень нравится, что черепаха пробуждает чувства на физическом и духовном уровнях, стимулируя экстрасенсорное восприятие. Особенно яснослышание.

        - Хочешь сказать,  - приободрился Эйден,  - что одной своей сутью я усиливаю твою способность слышать детей, когда ты рядом со мной? Ну, Снэпдрагон, в твоем образе мыслей черт ногу сломит.

        - Когда я рядом с тобой, плачет только один ребенок. Твой. Так что не приписывай себе моих заслуг.  - Ладонями Сторм провела вверх по его груди, затем по плечам и спустилась по рукам.  - И у черепахи, и у дракона почти непроницаемые панцири.

        - Я очень даже проницаемый.

        - Да пожалуйста,  - усмехнулась Сторм.  - Впрочем, если тебе по душе твой панцирь, носи на здоровье. Черепаха учит не иметь больше имущества, чем необходимо, и мудро относиться к своим обязанностям.

        - С этим я могу согласиться.
        Эйден скользнул к ней и прижал спиной к своей груди. Руки его легли на ее живот, поглаживая шелковистую кожу, возбуждая. Он чувствовал, как Электра зовет Тритона… опять.

        - Есть еще кое-что,  - сказала Сторм.  - У связи между водой и землей есть особенное значение для драконов и черепах. Как и для морских коньков, кстати. Значение это заключается в том, где они образуют семью. Мне кажется, именно поэтому тебе нравится остров.

        - У меня нет семьи.

        - Это пока нет.

        - Ну ладно, всезнайка. Дай-ка я расскажу кое-что о тебе. Ни черта не смыслю в тотемах, но вот что я узнал о ведьме Сторм. Внутри тебя прячется маленькая девочка, обожающая играть в переодевания, ребенок, верящий в чудеса. Милое, очаровательное, чудесное дитя.

        - Не будь идиотом. Ничто из этого правдой не является.

        - Снаружи ты латентный циник, готическая красавица, утратившая вкус к жизни, но пашущая, как папа Карло, только чтобы спрятать потщательнее детскую часть своей натуры. Но иногда ты даешь слабину, и тогда ребенок получает толику воли, а ты становишься женщиной, перед которой невозможно устоять.

        - Заткнись!  - Сторм оттолкнула его и с обиженным видом отошла к другому краю огромной ракушки.
        Эйден понял, что ей не нравится, когда ее так хорошо понимают. И это дало ему почву для размышлений.

        - Жаль, что ты держишь под замком свою детскость,  - сказал он.  - Ты прячешься за громкими речами и язвительными оскорблениями. Что угодно, лишь бы отвлечь внимание от истинной тебя.
        Продолжая дуться, Сторм, словно защищаясь, сложила на груди руки. В горячей влажности ее синие волосы завивались и торчали во все стороны. И одно это доводило Эйдена до умопомрачения.

        - Из тебя черепашье дерьмо через край прет,  - проговорила она.  - Так что вали и прячься под свой панцирь.

        - Что и требовалось доказать: готка-бунтарка, с которой невозможно договориться. Ты не умеешь поддаваться эмоциям, потому что, как я подозреваю, попросту не знаешь как. Включаешь свой «мятежный режим», как только кто-то пытается разобраться в твоем характере, потому что показать хоть кому-то настоящую себя ты боишься до полусмерти.
        Эйден знал, что единственный способ вытащить Сторм из упомянутого им «мятежного режима» - не давить на нее, поэтому сменил тему:

        - Ты поставишь мне «пятерку» за то, что я правильно тебя понял, если я признаю, что ты правильно поняла меня? Вина перед Клодетт съедает меня заживо. Если бы я… не сделал того, из-за чего ей пришлось меня бросить, она бы не ушла, и той аварии бы не было. Если бы не я, сегодня она была бы жива. Где-нибудь.

        - Хватит.  - Сторм вышла из ванны, Эйден - за ней.
        Она вручила ему гостиничный халат из шкафа, во второй завернулась сама - еще одна форма самозащиты.

        - Ты хоть представляешь,  - спросила она,  - что говоришь, как конченный псих?

        - Не больший псих, чем женщина, которая слышит плач призрачных детей, которая встает на пути автобуса и… умудряется его остановить! А еще дерется в торговом центре с мужиком из-за ребенка, который вполне мог оказаться его.

        - Вот-вот, слова, достойные шизика. Давай поспим. Я как выжатый лимон.

        - С чего бы вдруг,  - пробормотал Эйден, сбрасывая халат и стягивая с кровати покрывало. На восточный ковер, как конфетти, посыпались игрушки из секс-шопа.
        Сторм кивнула:

        - О том и речь.
        Она быстро уснула, но что-то из сказанного ею (а может, все сразу) боролось с его чувством вины и страхом и наносило серьезный ущерб разуму, а Эйден ничего не мог с этим поделать. Даже мысли его стали более сосредоточенными и ясными.
        Он встал, надел халат, закрылся в ванной с сотовым и быстрым набором вызвал Кинга.

        - Привет,  - сказал он тихо, когда тот ответил.  - Очень надеюсь, что не мешаю медовому месяцу, но… у тебя есть планы по поводу мельницы на острове? Я хочу ее купить. Вообще-то думаю превратить ее в дом.  - Дальше ему пришлось закатить глаза.
        - Я знаю, что не могу управлять ветряной мельницей.
        Когда Кинг ответил согласием, Эйден сделал еще один звонок.

        - Здорово, Морган. Что, прервал твою интимную жизнь? И тебя туда же. Это у тебя-то секс-рабыня? Ха-ха. Надо же, как повезло. Короче, помнишь проект, который ты создал? «Уиндмилл-Коттедж[Windmill - (англ.) ветряная мельница.] »? Так вот, откопай его, где бы он ни был, и начинайте превращать это место в дом. Я только что купил мельницу у Кинга. Нет, я не пойман, не прожарен и не готов сигать на блюдо в компании картошки и чеснока!

«По крайней мере, не прямо сейчас»,  - добавил он мысленно.
        Вернувшись в постель, Эйден закрыл глаза и почувствовал приближение удовлетворенного сна.
        Через несколько часов зазвонил телефон на тумбочке.

        - К черту всех,  - буркнула Сторм из глубин подушки.
        Эйден ответил, послушал нежданный голос на том конце, с чем-то согласился, повесил трубку и вкатился в ждущие его объятия Сторм.

        - Итак,  - протянула она,  - ты меня просветишь?

        - У нас встреча за завтраком.

        - С кем? Никто не знает, что мы здесь.

        - А ты подумай.

        - Понятия не име… с Марвеланной?!
        Глава 31

        Выбравшись из постели, Сторм подошла к окну посмотреть на океан.

        - Марвеланна что-то замышляет,  - сказала она.
        Эйден подошел с халатом, обернул вокруг Сторм и обнял ее сзади, как бы говоря без всяких слов, что он рядом.

        - Да, она что-то замышляет,  - повторил он и спросил: - Душ вдвоем?
        Сторм развернулась в его руках и соблазнительно изогнула бровь.

        - Я слишком напряжена.
        Опять она строила из себя крутую готку.

        - Я могу это исправить.

        - Сомневаюсь.
        Однако Тритон был более чем готов принять вызов.
        Через час они вышли из душа, и, спускаясь в лифте, Эйден едва не пел от восторга, потому что обещание свое сдержал - справился с напряжением, владевшим Сторм, на все сто процентов.
        В назначенном месте, в кафешке за углом от казино, они ждали Марвеланну. Им даже кофе успели принести, а ее все не было. В закусочной, где они сидели, повсюду был красный и серый огнеупорный пластик, оказавшийся вовсе не данью ретро-стилю, а самым что ни на есть настоящим. В декоре не последнюю роль играл прозрачный скотч. Сомнительная заслуга дизайнера, конечно, но кофе здесь подавали вкуснее, чем в любой из известных кофеен на улице.
        Эйден рискнул проверить музыкальный автомат, бывший ровесником шестидесятых, опустил в прорезь четвертак и нажал пару кнопок. Махина издала щелчок, что-то внутри треснуло, и из гигантских пятидесятилетних динамиков по помещению поплыли звуки «Angel Baby».
        Сторм прильнула к Эйдену, он поцеловал ее в висок.

        - Я ничего не могу поделать с тем, что заставляет тебя превращаться в комок нервов, но знай: я здесь, с тобой, ради тебя.

        - Даже не представляешь, как много это для меня значит.
        Марвеланна опоздала на двадцать минут.
        Эйден нахмурился:

        - Я думал, вы кого-то приведете на нашу встречу.
        Сторм глянула на него округлившимися глазами:

        - Ты ничего об этом не говорил!

        - Не скрипи зубами,  - предостерег он,  - это им на пользу не пойдет.

        - Кому же знать, как не тебе.
        Официантка убрала со стола все приправы и пакетики с сахаром, зло глядя в сторону Марвеланны. Глаза Сторм красноречиво блеснули, хотя она ни слова не сказала. Эйдену пришлось покашлять, чтобы скрыть смех.

        - Мой гость будет с минуты на минуту,  - подала голос Марвеланна, после чего заказала завтрак, накормивший бы до отвала и дровосека.
        Как только официантка ушла, она выудила лист бумаги из кармана униформы и уставилась на Эйдена и Сторм. Цветная фотография, похоже, была распечатана прямо с компьютера. Марвеланна вручила бумажку Сторм.

        - Хотела, чтоб ты знала,  - сказала ей Марвеланна,  - я не зову отобедать со мной каждую симпатичную готку из казино. Эта фотка, кстати, выиграла приз в интернете. Ты хорошенькая. Ты и твои сестры.
        Эйден не смог сдержать нервного смешка:

        - Они тут все похожи на…

        - Молчи!  - рявкнула на него Сторм.

        - Прости.
        И все же они были копиями Марвеланны. Сторм смотрела на «совместное фото тройняшек» со свадьбы, на котором настоял фотограф. Тот самый, который пытался оскорбить ее из-за синих волос.

        - Хм-м,  - протянула она задумчиво,  - видимо, мне не удалось помешать ему получить награду, чтоб его.  - И, положив лист на стол, спросила: - И что?

        - Что-что? Где Хармони и Дестини?
        Сторм снова взяла фотографию и покрутила перед собой так и эдак, проверяя.

        - Здесь нет никаких имен.
        Марвеланна поддела вилкой кусок ветчины.

        - Я поискала вас в интернете.

        - Но если ты не знала…  - начала Сторм и, вздрогнув, замолчала.
        Эйден обнял ее одной рукой. У нее не было иного выбора - только посмотреть правде в глаза. Их имена Марвеланне были известны не просто так.
        Марвеланна кивнула, признавая их невысказанную догадку.

        - Свадебные фотографии Хармони мне попались на странице светской хроники. Она же удачно вышла замуж, да? Замок и собственный вертолет… Обалдеть!
        Сторм поднялась со своего места, как разящий ангел.

        - Если ты думаешь, что…

        - Да я только… Сядь на место и сбавь обороты,  - заявила Марвеланна самым натуральным материнским тоном.  - Если бы ты раньше не сказала мне, как тебя зовут, сейчас я бы догадалась сама. Я дала имена своим тройняшкам в тот единственный раз, когда держала их на руках. От первой на меня лилось ощущение покоя, и я назвала ее Хармони. От второй возникло чувство, что будущее мое обречено, если я оставлю ее себе, так что я дала ей имя Дестини. Но последняя напугала меня до чертиков. И не потому, что я не ожидала тройню, хотя так оно и было. Так уж вышло, что вас оказалось трое. Но нет, последнюю я назвала Сторм, потому что знала: эта буйная мелочь будет всю жизнь бороться только ради удовольствия от борьбы. Ты кого угодно заставишь марафон бежать, а он тебе еще и денег заплатит.  - Марвеланна перевела взгляд на Эйдена.  - Ну? Права я? Сам знаешь, что да.
        Эйден усмехнулся:

        - Дестини сказала бы, что можно бежать, а можно… бежать.
        Марвеланна буквально отмахнулась от его ответа и повернулась к Сторм:

        - Мужики! Всегда думают членом. Я пригласила тебя вчера, потому что хотела знать, которая из троих ты.

        - У вас нет сердца,  - сказал Эйден.  - С первого взгляда, несмотря на прошедшие двадцать семь лет, вы поняли, что она ваша дочь, и все же не проявили никакой радости от встречи, не испытали ни малейших сожалений, что бросили ее.
        Марвеланна вылила кварту кленового сиропа на блины, за которые принялась с видимым удовольствием.

        - Я сделала то, что лучше для нее и ее сестер.

        - Вы сделали то, что было лучше для вас,  - возразил Эйден.

        - Скажем так, я всего лишь поставила их интересы выше своих,  - гнула свое Марвеланна.
        К столику подошла девочка лет десяти-одиннадцати, не больше,  - готическая версия ученицы католической школы, если судить по форме и выражению лица со следами макияжа. Густые и длинные локоны цвета паприки вились вокруг лица, нос украшала россыпь веснушек. Она с такой силой плюхнула свой рюкзак на стол, что кофе пролился через края чашек.
        Не обратив ни малейшего внимания на то, как все потянулись за салфетками, мини-бунтарка наградила Марвеланну пристальным взглядом.

        - Я ж тебе говорила,  - сказала она,  - что не хочу соваться в эту дыру.
        Эйдена заинтересовало, кто такая эта девчонка и почему Марвеланна мирится с ее дерзостью.

        - Поэтому я и не дала тебе денег на ланч перед тем, как ушла.
        Эйден поставил свою чашку на стол. Что все это, черт возьми, означало? Между Марвеланной и этим, без сомнений, непослушным ребенком какая-то связь? Родственная? Дежавю, откровенно говоря, уже достало.
        Сторм малость позеленела.
        Словно флагом, Марвеланна помахала перед лицом мелкой рыжей беспредельщицы веером однобаксовых купюр и, когда та потянулась за ними, быстро убрала их подальше.

        - Поздоровайся с моими гостями.
        Рыжая быстро глянула на Эйдена и Сторм и опять повернулась к своей мучительнице:

        - На кой? Тебе явно на них плевать с высокой башни.
        До Эйдена дошло, что Рыжая прекрасно знала Марвеланну и справедливо оценивала ее характер.

        - Я тебе говорила, что у меня была тройня,  - сказала Марвеланна и указала вилкой на Сторм.  - Она одна из них.
        Девчонка все же ухватила деньги и стащила со стола рюкзак.

        - Везучка тебе,  - сказала она, впервые по-настоящему заметив Сторм.  - Лучше делай отсюда ноги.
        Она и сама попыталась последовать своему совету, однако Марвеланна подцепила пальцем пояс ее клетчатой юбки.

        - У нее есть имя?  - спросила Сторм.
        Марвеланна закатила глаза:

        - А как же! Пеппер[Pepper - (англ.) перец; вспыльчивость; живость; энергия.] , конечно, не самый приятный экземпляр, но мне казалось, ты захочешь с ней познакомиться. Так что вот тебе - еще одна моя дочь.
        Глава 32


        - Слышь,  - сказала Пеппер,  - я тут вообще-то. И все слышу.
        Эйден беспомощно наблюдал за застывшей Сторм, которая чудом не перестала дышать. По ее лицу шок, радость и боль пробежали так быстро, что он пропустил бы их, если бы моргнул. Глазами она пожирала Пеппер.

        - У нас есть еще одна сводная сестра?

        - Еще одна?  - переспросила Марвеланна.  - А-а, ты имеешь в виду ту девку, которую склепал ваш старик до нашей с ним встречи?

        - Не так давно эта девка спасла твоих тройняшек от жизни в фургоне на улице.
        Марвеланна пожала плечами:

        - У всех бывают тяжелые времена.

        - Не дайте ей себя одурачить,  - вставила Пеппер, с кривой ухмылкой глядя в глаза Сторм.  - У Марвеланны не времена - вся жизнь тяжелая.

        - Похоже на то,  - отозвалась Сторм.
        Пеппер ткнула мать локтем.

        - Думаю, все началось тогда, когда ей дали это тупое имя - Марвеланна.
        Глаза Марвеланны сузились:

        - И что я получила в качестве утешительного приза? Грязноротую мелочь с понтами выше крыши и гонором под стать патлам.
        Она тряхнула девчонку за пояс, как тряпичную куклу, и Эйден заметил, как зреет в Сторм гнев - в прищуренных глазах, в сжавшихся кулаках, в напряжении, охватившем все ее тело. Внезапно Марвеланна взвизгнула, отняла руку и отпустила Пеппер. Кулаком Марвеланна потирала предплечье.

        - Какого черта? Меня будто током шандарахнуло.

        - Божественное возмездие,  - буркнул себе под нос Эйден.
        Сторм посмотрела на него из-под темных очков.

        - А мне нравится. Спасибо, дорогой.
        Он увидел, что она ему подмигивает, и едва верил собственным глазам - Сторм стукнула Марвеланну своей телекинетической злостью. «Та-ак, никаких инфарктов»,  - успокаивал себя Эйден, ведь дракону тоже могло достаться в любой момент.

        - Еще одна сестра, значит,  - проговорила Сторм, втаскивая Пеппер за руку на свою сторону стола, чтобы избавить ее от повторения материнских подвигов Марвеланны.  - В какую школы ты ходишь, Пеппер?

        - Тут, за углом. Вонючая частная школа.  - Она грубо ткнула большим пальцем за плечо.  - Она ни разу ни цента на это не потратила, но мой старик настаивает на лучшем.

        - Ты замужем?  - спросила Сторм у Марвеланны.

        - Конечно, нет, черт побери.

        - Без обид, Пеппер,  - сказала Сторм,  - но почему ты оставила ее, Марвеланна, и не оставила нас с сестрами?

        - Ваш папаша был неудачником. А отец Пеппер богат, как бог. Он платит уйму денег на содержание дочери и… на все остальное.

        - Я ж говорила,  - опять вмешалась Пеппер,  - она - сама доброта и сердечность. И
«все остальное» у нее через день. Мне дважды гланды удаляли. И что бы вы думали? Они опять у меня есть! Если б старик просто давал ей деньги на мое обучение, а не прямиком платил в школу, я б училась в общественной, а у нее был бы гардеробчик поновей - еще одно из «всего остального».

        - И это мне за то, что познакомила тебя с сестрой, проклятая ты девка?

        - А что, ты сильно потратилась на это мероприятие?  - парировала Пеппер.
        Когда Марвеланна назвала Пеппер девкой, Сторм дернулась, будто от пощечины, и Эйден чуть из кожи вон не вылез, заметив это. Ему ужасно хотелось как-то ее успокоить, потому что ей не понаслышке было известно, каково жить, когда к тебе так обращаются. Она ведь говорила, что в детстве часто и густо ее называли если не занозой в заднице, то и кое-как похуже.

        - Звонок на урок,  - сказала Пеппер.  - Мне пора.
        Сторм вовремя остановила ее, обняв рукой за талию, написала номер своего сотового на салфетке и засунула ее в карман блейзера Пеппер. Сторм даже попыталась обнять ее, но отпустила, когда девчонка напряглась, будто кочергу проглотила.

        - Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобиться. Или если просто захочешь поболтать.

        - Ага, как же,  - ответила Пеппер, но на долю секунды без всяких уговоров прильнула к Сторм. Все случилось так быстро, что Эйден не был уверен, что вообще случилось. Пеппер с силой отшатнулась от Сторм и побежала… В буквальном смысле побежала и выскочила за двери, словно за ней гнались все демоны ада.
        Эйдену казалось, что запугивания матери и близко не беспокоили и не пугали Пеппер так, как доброта Сторм.
        Сторм вышла из-за стола.

        - Спасибо за то, что когда-то дала попользоваться своей маткой, Марвеланна. Думаю, это настоящий подвиг.

        - Чертовски верно,  - ответила та.
        Идя по улице прочь от забегаловки, Эйден взял Сторм за руку. Что-то заставило его обернуться, и ему показалось, что из переулка между двумя зданиями выглянула копна рыжих вихров. Через несколько минут он снова оглянулся, и завитки цвета паприки испарились еще раз. Пеппер следила за ними.
        Эйден остановился, однако Сторм потащила его вперед, не оглядываясь. Надо бы сказать ей, но он не мог заставить себя произнести ни слова, зная, что ей может стать еще хуже, чем сейчас. Ну скажет он ей, какой из этого толк?
        Пройдя по мостовой, Эйден опять оглянулся. В этот раз Пеппер стояла на расстоянии вытянутой руки, не пытаясь скрыться. Встретившись с ним взглядом, она произнесла одними губами:

        - Возьмите меня с собой.
        Эйден обхватил Сторм за талию и развернул. Пеппер и след простыл.
        Глава 33

        В автодом Сторм вошла первой и тут же получила удар в грудь - Колдун мячиком метнулся к ней.

        - Ты скучал без нас, малыш?  - Похоже, котенок сумел как-то разделить с ней печаль, и она немного успокоилась.  - Ну надо же, миска пустая. Бедный малыш. А ведь вчера, перед тем как уйти, я насыпала корма с горой.

        - Значит, он точно не голодал. Потому что я заходил вчера и наполнил миску снова перед походом по магазинам.

        - Тогда ты мог взять одежду для нас здесь, зачем было покупать?

        - Хотел поднять тебе настроение,  - пожал плечами Эйден.  - Да и интимных игрушек тут не было.
        Прижав Колдуна к шее, Сторм немного сникла:

        - Похоже, мне опять надо пройтись по магазинам.

        - Ты действительно измотана.  - Эйден подтолкнул ее к дивану и сел рядом.  - Все из-за матери, которая регулярно сбрасывает кожу?

        - Из-за сестры, которая страдает. Вот погоди, я расскажу все Хармони и Дестини. Хотя и не хотелось бы. Мы столько раз мечтали о том, как найдем мать! Годами сочиняли истории об обманутой принцессе, которая где-то там грустит, одинокая, и тоскует по своим деткам. Дурехи. Но мне нужно все им рассказать, потому что Пеппер заслуживает нормальную семью.

        - Куда теперь?  - поинтересовался Эйден, заняв пассажирское место.

        - Тебе не надо ради меня строить из себя неунывающего оптимиста. Со мной все путем. Можешь сесть за руль.
        Эйден пересел.

        - Значит, поведу я. Одно это доказывает, что с тобой не все путем. Ты все еще хочешь, чтобы я следовал за звуками у тебя в голове?

        - Звуков больше нет. Мне жаль, что я не могу слышать плач твоего ребенка, но все, о чем я в состоянии думать,  - это Пеппер. И слышу я только тишину. Тяжелую тишину.

        - Может, у меня все-таки нет никакого ребенка?  - весело спросил Эйден.  - Послушай, даже если начну рассказывать тебе, как мне жаль и как я тебе сочувствую, это не поможет нам найти моего призрачного ребенка.  - Он взял Сторм за руку и сжал ее ладонь. Она оценила его жест.  - Не то чтобы я поверил в его существование, но после двух спасенных тобой детей начинаю задумываться. Но до того, как мы сюда приехали, ты слышала сразу нескольких детей, а теперь все? Пусто?

        - Может быть, некоторые из голосов были нашим эхом - моим и сестер, когда мы сами еще были детьми.

        - Один из голосов мог быть эхом твоего ребенка,  - добавил Эйден.  - Возможно, на каком-то психологическом уровне ты пытаешься найти ребенка, которого потеряла?

        - Поверить не могу, что нашла мать… мать Пеппер,  - проговорила Сторм, не обращая внимания на его попытки прикинуться психоаналитиком-любителем.

        - Одним из плачущих детей могла быть Пеппер,  - предположил он.

        - Могла быть,  - сказала Сторм,  - но Пеппер не нуждается в спасении. Она сама о себе может позаботиться, плюс у нее за плечами богатый папочка.

        - Тебе надо найти в себе силы и позаботиться о себе, когда дело касается Марвеланны. Скорее всего у Пеппер навыки выживания рядом с такой матерью появились еще в колыбели. Мне почему-то кажется, со своим отцом она ни разу не встречалась. А ты что думаешь? Ну какой отец заплатит за два удаления гланд, не задавая никаких вопросов?

        - Такой, у которого секретарша подписывает все чеки. Так я думаю.  - Сторм поглядела на Эйдена сквозь темные очки. Какой-то вопрос повис в воздухе, но она вдруг словно потеряла мысль и тряхнула головой.  - Неа, будь Пеппер в беде, я бы почувствовала. Это же я, помнишь? А я чувствую настоящее.

        - Экстрасенса можно заблокировать?  - спросил Эйден.

        - По идее, да.

        - Может это случиться из-за, скажем, стресса после встречи с исчадием ада, которое окажется твоей матерью?
        Сторм пожала плечами.
        Эйден завел двигатель.

        - Хочешь вернуться в лагерь, где начала слышать нескольких детей сразу?

        - Ага, давай. Эй, куда тебя несет?  - спросила она, когда Эйден свернул не в ту сторону.

        - Хочу покружить по городу - вдруг Пеппер попадет на твой радар, и ты снова услышишь голоса. Не забудь сказать мне, если услышишь ребенка в беде.

        - Тебе-то что?

        - Мне кажется,  - ответил Эйден,  - что Пеппер слишком… закалена жизнью, чтобы плакать. А если так, то ты можешь и не услышать ее зов о помощи.

        - Если ей вообще нужна помощь,  - поправила Сторм.

        - Разумеется,  - согласился он.  - Дети в беде - твоя территория. Не моя.

        - Посмотри-ка!  - воскликнула она и наклонилась вперед настолько, насколько позволял ремень безопасности.  - Вот и рыжая непоседа. Да она же школу прогуливает! Ну вот, заметила и бежит по ступенькам.  - Они оба видели, как девчонка скрылась в здании.  - Попомни мои слова - она из тех, кто выживет даже в ядерную войну. Все с ней в порядке. К тому же, пока она здесь, ее отец всегда знает, где ее найти.

        - Ну да,  - сказал Эйден,  - если ему есть до нее хоть какое-то дело.
        Сторм повернулась к нему вместе со своим сиденьем:

        - Помягчел, Макклауд?

        - Зафиксируй кресло как положено,  - произнес он.  - И если я вижу бедных и несчастных детей на каждом углу, это твоя вина. Ты же меня позвала в это бредовое путешествие.

        - Я тебя не звала. Похитила и заставила пуститься в это необходимое путешествие. Называй вещи своими именами.

        - Ну как? Никаких голосов?  - спросил Эйден, выезжая наконец-то из города на шоссе.
        Да что с ним такое? Сначала его бесит, что она слышит плач детей, а теперь сам пытается заставить ее хоть что-то услышать.

        - Никаких,  - ответила Сторм. Разочарована она была не меньше его. А это значило, что он в каком-то смысле начинает в нее верить. Круто. Даже смахивает на комплимент.  - Может, я слышала ребенка рядом с тобой только для того, чтобы ты оказался рядом со мной, когда я нашла мать. Я искренне рада, что ты был рядом.

        - И когда встретила Пеппер.

        - Ага. Спасибо.  - Сторм улыбнулась.  - Как думаешь, сколько ей?

        - Восемь или девять.

        - Да ладно! Ты слышал, как она говорит?

        - А ты посмотри, кто ее воспитывает.

        - Только ради денег, не иначе.  - Сторм сжала руку в кулак и вздохнула.  - Даже не знаю, кому из нас повезло больше.

        - Сторм,  - вдруг сказал Эйден,  - а ты не думаешь, что Марвеланна жесткая, как и ты, потому что тоже скрывает свою боль?

        - Даже не пытайся. Не желаю испытывать жалость к этой женщине. И что значит жесткая, как и я?

        - Вики рассказала мне, какой ты была непреклонной готкой-бунтаркой, когда впервые вторглась в ее дом. И я видел тебя совершенно дикую время от времени, когда ты боролась с призраком в замке. Ты можешь быть жесткой, Картрайт. Резкой, колючей, наглой, самоуверенной, грубой…

        - Я поняла, черт возьми, что ты имеешь в виду. Я не похожа на мать Пеппер. Конец дискуссии. Ты домой не хочешь?

        - То есть в Салем?

        - То есть в Салем,  - повторила Сторм, щелкнув пальцами.  - Ничего на свете ты домом назвать не можешь?

        - Ничего не могу поделать.

        - Ты даже трейлер называешь автодом или автобус.

        - Потому что так он называется в рекламном буклете. Сама посмотри - это классный автобус, но это автобус. Хотя разработки Моргана и сделали его еще круче, чем он был с самого начала.
        Сторм знала, что Эйден опять пытается закрыться в себе. Но теперь подозревала, что дело вовсе не в попытках избежать ответственности. Если перефразировать его же слова, он прятал в себе мальчишку, который прижимается носом к окну, наблюдая за чьей-то семьей на улице, и который знает, что ему никогда не стать ее частью. Вот почему у него нет настоящего дома. Вот почему он притворяется, что дом ему не нужен.

        - А знаешь, что я думаю?  - спросила она.  - Я думаю, ты так сильно мечтаешь о доме, что во всех твоих путешествиях «дом» - просто не нанесенный на карту пункт назначения. Ты никогда не знаешь наверняка, куда направляешься, но в глубине души, где-то очень-очень глубоко, уверен, что рано или поздно, если будешь достаточно долго и упорно искать, найдешь то самое место, которое будет в тебе нуждаться.

        - И это мне говорит человек с комплексом спасителя.

        - С каким еще комплексом?

        - Ты мечешься в попытках спасти детей, потому что сама нуждалась в спасении, потому что была потеряна, потому что потеряла своего ребенка. Все это заставляет тебя чувствовать необходимость что-то сделать, что-то изменить во вселенной.

        - До этой поездки я ни разу не спасла ни единого ребенка. Вот так вот.

        - Ну, что-то ты точно ищешь,  - не сдавался Эйден.  - Может, себя? Или признания?

        - Ничего из названного тобой. Спасибо, обойдусь.

        - Тогда ты ищешь либо причину, по которой родилась, либо причину, по которой тебя бросили.
        Глава 34


        - Я знаю, кто я такая. Хотя ты смутил меня, заставив думать, что самой себя мне недостаточно. На какое-то время,  - поспешила добавить Сторм.

        - Ты слышала голоса детей задолго до нашей встречи, Картрайт, но решила переложить свои надежды на ребенка, которого объявила моим. Это низко, корыстно и эгоистично.

        - Кстати об эгоистах. Ты таскаешь повсюду за собой свой дом и чуть что прячешься в нем. Как и в день свадьбы.

        - Я убегал от психованной барышни, которая…

        - Спасла двух детей, следуя за голосами в своей голове.
        Сторм понимала, что в военной школе Эйдена должны были научить подчиняться строгой системе и отказываться от излишеств. Видимо, в бунте с целью доказать свою самостоятельность он и выбрал себе роскошный автодом с кучей излишеств и был так далек от какой бы то ни было систематизации жизни, как только может быть человек.

        - Не хочется признавать,  - заявила Сторм,  - но мы ссоримся на пустом месте. Я считаю, что твой кочевой образ жизни, украшенный наличием Харлея и отсутствием нормированного графика работы, более чем соответствует моим готическим убеждениям.
        Улыбка Эйдена едва не развеяла весь ее гнев.

        - Твоему готическому маскараду.

        - Что ты имеешь в виду, небритыш?

        - Что со мной ты попала пальцем в небо.

        - Сомневаюсь. Ты же рос в военной школе вместе с Кингом, так? И где же были твои родители?

        - Делали деньги, раздавали их, защищали убогих, кормили голодных, находили приют для бездомных. Летали по миру на суперском самолете, собирая вокруг себя толпы репортеров и благодарных зрителей. Делали добрые дела, обнимали на публике детей, пока я смотрел на них по телику в военной школе.

        - Раздери меня дра…
        Эйден бросил на нее пристальный взгляд.

        - Сгореть мне заживо в драконьем огне, пойдет?  - поправилась Сторм.

        - Давай вообще без драконов.

        - Как же тогда тебе называть меня Снэпдрагон?
        На губах Эйдена появилась дерзкая ухмылка.

        - Я мужчина, ты женщина. Мужчине нравится, когда его дракон оказывается где-нибудь внутри женщины. Это слово дает визуальный образ, который заводит меня, мое эго и дракона. А это заставляет меня гордиться собой.

        - Надо же,  - Сторм покачала головой,  - ты такой мелочный, что одно напоминание о твоей чувственной неотразимости вгоняет тебя в эйфорический кайф. Словно получаешь дозу эндорфинов без шоколада.

        - Даже лучше. Погоди-ка, ты считаешь, что я неотразимо чувственный? Хочешь тормознем и предадимся демонстрации по-быстренькому?

        - Сейчас ни малейшего желания. К тому же тебе еще надо найти другое ругательство. Теперь, зная, что у тебя в трусах, я, конечно, понимаю твои проблемы с кровавой картинкой, которую рисует мое драконье изречение, но меня бесит до чертиков, когда ты выводишь меня из себя, а я не могу ответить по совести. А что, если я присвою ругательство Хармони? Чтоб подохли все хрустальные шары? Секундочку… О чем это мы? Ты говоришь, что твои предки - те самые Маккалуды из Фонда Макклауда? Да ты отвратительно богат, небритый мой леденец. Хорошее же у тебя прикрытие, жить не мешает. Кто бы мог подумать? А я давненько ничего о твоих родителях не слыхала. Кстати! Кочевой образ жизни ты унаследовал от них. Это, видимо, в генах. Ну надо же!

        - Можешь мне поверить, мои родители и черепахи - как разные полюса. Если бы моей матери пришлось работать в казино, то она плясала бы на сцене, а не таскала подносы от столика к столику. Но кочевая жизнь - тут ты права. Эй, а я тебя не очень отвлекаю? Детские голоса в голове не появились?
        Сторм ткнула его локтем.

        - Где сейчас твои родители?

        - Понятия не имею, но мы вполне уверены, что их нет на свете. Их самолет засветился на радаре где-то над джунглями в Перу, а через минуту его и след простыл. Поисковые бригады месяцами пытались их найти, пока не бросили эту безнадежную затею.

        - А что случилось с фондом?

        - Теперь он мой. Я продолжаю их дело.

        - Без фанфар для публики?
        Эйден кивнул:

        - Так мне больше нравится.

        - И где-то на большой земле стоит большое здание, в котором у тебя есть собственный большой кабинет с собственным рабочим столом?

        - Уйма. Но ни за одним из этих столов я не сидел уже много лет.

        - Скучаешь по родителям?
        Он посмотрел на нее так, будто не верил собственным ушам, и Сторм заинтересовалась, о чем он думает.

        - Марвеланна убеждена, что скучать по тому, чего никогда не имел, невозможно,  - сказал наконец Эйден.  - Ты говоришь, что это не так. Я где-то посередине.

        - Довольно откровенно.  - Сторм села ровнее.  - Ура! Слышу ребенка.

        - Одного?

        - Ага. Твоего. Остановись на ближайшей стоянке, чтобы я пересела за руль.

        - Если у меня и правда где-то там есть дочь, я не знаю, что с ней делать. Не знаю, как любить.

        - Это не важно. Дети как никто умеют научить любви.
        С выбранного места Сторм повела сама, прислушиваясь к звучавшему только у нее в голове голосу и мысленно принимая более четкие образы. Целые прилавки украшений. Футляры, кольца, браслеты, ожерелья. Морские животные, ракушки, черепахи. Очень много черепах из золота, серебра и меди. Чей-то образ, кто знал Эйдена.

        - Думаю, ты испорчен так же, как я,  - сказала Сторм.  - Поэтому нам так хорошо вместе.

        - С самой встречи,  - согласился он.  - Как думаешь, взаимное влечение имеет какое-то отношение к нашим недостаткам?

        - Нет, тут дело в похоти и феромонах. Где-то внутри тебя, пирожочек, есть целый отряд бешено сексуальных феромонов, которые так и лезут наружу. Мы на правильном пути,  - добавила она.  - Плач стал громким, я даже вижу…
        Сердцу Эйдена предстояло серьезное испытание, и она ощутила мощную потребность в тихом заклинании:

        «Бог Отец и Богиня Мать,
        Я прошу вас мне знак подать,
        Ради той, кого может спасти
        Лишь отец, не сбиваясь с пути.
        Храбрый сердцем и чистый душой,
        Он стремится найти покой
        И мечтает дом обрести
        С той, с кем крови одной по пути».

        - Пожалуйста,  - попросил Эйден,  - скажи мне.

        - Что?

        - Что ты видишь. Ты в порядке?

        - Образы четкие. Теперь вместо золотых, серебряных и медных кружков я вижу украшения морской тематики. Как это.  - Она показала ему кулон в виде морского конька, найденный в автобусе. Тут же почувствовав с ним связь, Сторм уронила кулон, словно он обжег ей пальцы.

        - Господи, Боже мой,  - выдохнул Эйден.
        Глава 35

        Сердце Эйдена выпрыгивало из груди, как будто он бежал Бостонский марафон[Бостонский марафон - один из старейших и престижнейших марафонских забегов в мире, старейший из проводящихся ежегодно.] .

        - Что случилось?  - спросила Сторм.

        - Мы едем в Кейп-Мэй. Там жила и работала Клодетт. По собственным эскизам она создавала ювелирные украшения, которые и продавала в своем магазине. Назывался он
«Драгоценности моря».

        - Теперь я сама себя пугаю. Ты же не разыгрываешь меня, нет?

        - Хотел бы, черт возьми. Этот кулон сделала она.
        Эйден почти успел попросить Сторм остановиться у ближайшего магазина, начинавшего целый ряд таких же, устроенных в викторианских домах, однако она свернула на парковку с другой стороны улицы и остановилась. Перед ними был магазин Клодетт.

        - Ну вот,  - сказала Сторм, кивнув на магазин.

«И никаких розыгрышей»,  - подумал Эйден. Не в силах сказать ни слова, он кивнул, вышел из автобуса и пересек улицу, подойдя к магазину. Всего однажды Клодетт показала ему свой магазин, но сразу повезла дальше, мимо дома своей матери. Хотя впустить его внутрь, чтобы их познакомить, отказалась. Она сказала, что ее мать признает лишь тех мужчин, на которых можно положиться в смысле стабильности и совместного пускания корней, поэтому не сможет ни понять, ни принять их отношения.
        Тогда он уважал такую позицию. Сейчас - чувствовал себя дерьмом.
        Викторианская же вывеска, гласившая «Драгоценности моря Клодетт Лэнгли», до сих пор висела над дверью, но магазин был пуст. Это не должно было казаться неожиданным, но Эйден был потрясен. До сих пор ему не приходилось сталкиваться с доказательствами смерти Клодетт, теперь же он был вынужден встретиться с ними лицом к лицу. Она действительно умерла.
        Он ее не любил. Она была не из тех, кого любят. Не такая, как… Сторм. Странная мысль. Однако Клодетт была замечательной партнершей и подружкой, когда не пыталась его перевоспитать.
        Непонятно чего испугавшись, Эйден оглянулся и увидел Сторм. Она по-прежнему сидела за рулем и просто наблюдала. Наверное, хотела дать ему время свыкнуться с мыслью о смерти бывшей. Однако было одно «но»: он мог думать только о ней, о Сторм.
        Сторм. Дерзкая соблазнительница, крутая готка, обладающая такими изумительными свойствами души, что казалось кощунством прятать их от окружающих. Бунтарка, которая сумела пробить дорогу к сердцу, которого, как казалось Эйдену, у него просто нет. Грозовая туча, которая могла быть неотразимо очаровательной, если забывала о сарказме. Снэпдрагон, упрямая, рискованная, полная энергии и сил, самая непредсказуемая из тройняшек. Господи, как же она ему нравилась!
        Она ему нравилась… Причем так чертовски сильно, что, казалось, на носу маячит серьезная угроза душевному здоровью.
        Когда она впервые увидела дракона, ее глаза стали цвета морской волны в страшный шторм. Это был, несомненно, шок. Потом, когда она влюбилась в Тритона, если верить ее же словам, озорная улыбка отразилась в глазах аквамариновой вспышкой. А затем смутной серовато-голубой дымкой вплыл туман, когда настоящее, ничем не прикрытое возбуждение настигло ее. Их обоих.
        Сторм поднялась и скрестила на груди руки - привычное уже для Эйдена движение. Возможно, она боялась, что призрак отберет его у нее? Что она его потеряет? Но как могла она потерять то, что никогда ей не принадлежало? Впрочем, на этот вопрос у нее был свой ответ. Возможно, Эйден ей принадлежал. Возможно, он сам себя обманывал, надеясь на смысл известных пословиц, а на самом деле ему ничего не оставалось, кроме как утонуть в грозовом, но таком уютном облаке по имени Сторм.
        Она вышла из автобуса, засунула руки в карманы сарафана с морскими коньками, который он ей купил, и плавной походкой пошла к нему на сексапильных трехдюймовых шпильках, которые тоже выбрал он. Синие волосы были причесаны, лишь на первый взгляд вызывая впечатление колючести.
        Дойдя до Эйдена, Сторм остановилась.

        - Ты как?

        - Немного потрясен,  - ответил он.  - Я никогда не буду тебя разыгрывать.

        - Думаю, ты ее любил. Тебе станет лучше, если ты признаешься себе в этом и позволишь себе горевать.

        - Она мне нравилась. Мы… нам было хорошо вместе. А секс… Понимаю, нехорошо говорить непочтительно о мертвых, но секс с тобой - это лучшее, что я когда-либо мог себе представить.

        - Это потому, что со мной ты можешь быть самим собой. Я тоже плохо вписываюсь в общепринятые правила, тоже испорчена любовью к независимости и тоже не хочу влюбляться. Мы похожи, поэтому со мной ты чувствуешь себя в безопасности. Всего-то и делов.
        Положив руки ей на плечи, Эйден вгляделся в ее поразительные глаза и привлек к себе.

        - Всего-то?
        Он далеко не был в этом уверен.
        Она кивнула, и он поцеловал ее.
        Оторвавшись от ее губ, чтобы вдохнуть, Эйден убрал упавшие ей на глаза синие локоны.

        - Меня переполняет чувство вины, а не горе.

        - Я же тебе говорю. Не виноват ты в том, что она тебя кинула и попала в аварию…

        - Я чувствую вину за то, что ты мне нравишься намного сильнее, чем Клодетт.

        - Это не правда.

        - Почему?

        - Потому что меня можно разве что терпеть, но уж точно не испытывать ко мне симпатию.

        - Давай каждый останется при своем мнении,  - предложил Эйден.  - Согласимся друг с другом не согласиться, идет?  - Он обнял ее за плечи и повел обратно к автобусу.  - Между прочим, Клодетт умерла не в тот же день, когда ушла от меня. Это случилось через несколько месяцев.

        - Тогда ты и правда дурак, раз чувствуешь себя виноватым.

        - Ты все еще слышишь плач ребенка?

        - Громче, чем раньше.

        - У меня от этого сердце выскакивает. И вовсе не самым приятным образом. Давай продолжим поиски. Ты поведешь.
        Вид улиц, которые выбирала Сторм, напрягал Эйдена все больше и больше. Сначала кишки завязались в узел, потом сдавило грудь. Когда они выехали к набережной, окаменели шея и плечи. Он так стиснул зубы, что сводило челюсти. И чем знакомее становились дороги и викторианские дома, тем крепче сжимались кулаки. Когда Сторм остановилась перед домом матери Клодетт, Эйден чуть из кожи вон не выпрыгнул.

        - Больше никогда не усомнюсь в твоих экстрасенсорных инстинктах,  - с трудом выдавил он.  - Теперь плач звучит и в моей голове.

        - Нет, Эйден. Это ты слышишь ушами.  - Сторм вышла на улицу.  - Пойдем.
        Идя на плач, они обошли кругом дом в викторианском стиле, за которым открывался живописный морской пейзаж в обрамлении аккуратно подстриженной полыни и кустов сирени. Сбоку словно приглашало белое крыльцо с деревьями, растущими в горшках, и цветущими гортензиями в одном здоровенном горшке. Корзины с желтыми, розовыми и фиолетовыми цветами свисали с карниза, ситец на подушках, разбросанных по побитой непогодой ротанговой садовой мебели, перекликался с каждым присутствовавшим здесь цветом.
        Но когда они зашли за угол от крыльца, перед Эйденом развернулась совсем другая картина, заставившая забыть, как дышать. Преклонных лет женщина сидела в инвалидном кресле возле детского манежа, в котором плакал ребенок, одетый в мятый розовый комбинезончик. Детская рука выловила один абрикос из миски, стоявшей на приставном столике.
        Крокодильи слезы перестали литься водопадом, когда малышка увидела Эйдена и Сторм.
        Сердце его переживало космические перегрузки.
        Он едва мог дышать.
        Легкие усиленно этому сопротивлялись.
        На лице пожилой леди отразилось удивление, которое смел настоящий шок, и она разрыдалась, промокая глаза передником и покачиваясь вперед-назад. Ничего подобного в жизни Эйден не видел.

        - Коска,  - произнесла девчушка, показывая абрикос у нее в руке.

        - Вкуснятина,  - отозвался Эйден, темноволосая макушка кивнула, и абрикос оказался во рту ребенка.
        Она похожа на него или все это игра воображения?

        - Вы в порядке?  - спросила Сторм, опускаясь на колени перед женщиной.
        Та кивнула, но продолжала плакать. Эйден наклонился и потрогал мягкие маленькие пальчики девочки, когда она сжала ручками край манежа. Ее рука была такой крошечной, такой… идеальной. Он повернулся к женщине.

        - Мы не знакомы. Вы нас боитесь? Хотите, чтобы мы ушли?
        Старушка покачала головой и проплакала в передник:

        - Вы не незнакомец.
        Малышка чмокнула Эйдена в руку, удивив до глубины души, и он растаял, как масло в сковородке. Взглянув на нее, он увидел, как девочка улыбается. Он был уверен: сердце перевернулось в груди вверх ногами и никогда больше не станет прежним.

        - Принести вам что-нибудь?  - спросил Эйден, снова обращаясь к женщине в кресле. Кажется, не только сердце - все внутренности затеяли государственный переворот в буквальном смысле.  - Стакан воды или еще что?
        Леди опустила передник, вытерла его уголком глаза, а потом прижала к груди.

        - Да, будьте добры. Сходите в дом и принесите, пожалуйста, фотографию с каминной полки в гостиной. Вы поймете, какую именно, как только увидите ее.

        - Не думаю…

        - Прошу вас.
        Эйден вошел в дом, где выросла Клодетт, и его переполнило горе. На столах и подоконниках хранились кристаллы - доказательства ее любви к охоте на минеральные самородки. Он вспомнил каждый восторженный визг, который вырывался у нее, когда она находила очередной кристалл. Вспомнил ее смех, запах волос, шелест теплого дыхания, когда она проводила ночи в его постели.
        Дойдя до камина, Эйден узнал нужное фото. В красивой рамке, они с Клодетт стояли перед его старым автобусом. Это была их последняя фотография перед памятным разговором на тему его нежелания остепениться. Сосед по автолагерю снял их за пятнадцать минут до того, как Эйден, сидя на ревущем Харлее, ляпнул последнее
«Вали охотиться за своими камушками» и выжал газ до упора. Знал бы он тогда, что этот миг будет охотиться за ним всю жизнь…

        - Чертов конченный осел,  - обругал он сам себя и снял фото с полки.
        Те слова были последними, которые он ей сказал. Убить его мало.
        До самого крыльца Эйден не отводил глаз от лица Клодетт на снимке. Она вся была анти-Сторм: привлекательная, но с несколько мальчишеской фигурой, настолько скованная в речи, что даже слово «секс» не могла произнести, да и сам секс был для нее скорее обязанностью, которую она исправно исполняла, только чтобы доставить ему удовольствие. Теперь, подумав об этом, Эйден понял, что Клодетт была… чопорной настолько, что наверняка принимала секс за любовь, потому что иначе просто не смогла бы.
        Тритон довел бы ее до инфаркта. Но она была доброй и щедрой. Талантливой. Веселой. Любила танцевать. Он заслуживал ее не больше, чем заслуживал Сторм, и уж точно обе они заслуживали кого-то намного лучше, чем он.
        Надо было Клодетт вырезать его из фотографии и выбросить к чертовой матери. Он не заслуживал места в доме этой пожилой женщины. Так думал Эйден, отдавая ей фотографию.
        Еще с крыльца он заметил Сторм, гуляющую босиком по песчаному берегу. Она подпрыгивала через шаг, на руках у нее сидела девчушка, темная кудрявая головка прижималась к плечу Сторм. Под воинственной готической маскировкой скрывалась другая Сторм, полная решимости спасти каждого плачущего в ее голове ребенка.
        Мать Клодетт потянула Эйдена за рубашку, и он повернулся к ней. Присел рядом и на мгновение накрыл ладонью ее руку. Кожа ее оказалась прохладной и тонкой, как бумага. Клодетт повезло с матерью. Она любила свою дочь так сильно, что воспитывала внучку. По крайней мере, так считал сам Эйден. Еще раз взглянув на Сторм с ребенком, он уловил движение миссис Лэнгли и все свое внимание уделил ей. Она достала фотографию из рамки и пыталась сунуть ему в руки.

        - Прочтите надпись на обороте,  - попросила она.
        Там рукой Клодетт были написаны дата, ее имя и «Четыре месяца беременности». Затем его имя и «Отец моего ребенка». Словно какая-то невидимая рука еще разок перемешала кишки Эйдена, но он смог встать и прочел надпись снова.
        Он посмотрел на песок, туда, где стояла Сторм с… его дочерью… и вся его жалкая жизнь пронеслась перед глазами.

        - Я… не знал.
        Миссис Лэнгли кивнула:

        - Клодетт мне так и сказала.
        Он-то думал, что Клодетт оставила его потому, что слишком уж разными были их жизненные цели. Она была из домоседов, тех, кому нужен был дом и, в конечном счете, как она сказала тогда ему, семья. А он был странником, для которого счастье
        - это в любой момент жизни вести свой автодом туда, куда занесет работа.
        Клодетт хотела, чтобы он перестал скитаться и пустил где-нибудь корни. Слишком откровенно и слишком громко он заявил ей самым недвусмысленным образом, что не желает быть связанным.
        Когда он вернулся, ее уже не было.
        Теперь их расставание будет вечно преследовать его.
        Она ушла от него, потому что имела одно-единственное средство привязать его к себе. И отказалась им воспользоваться.
        Глава 36

        Миссис Лэнгли кивнула, будто могла прочесть каждую его полную искреннего раскаяния и сожаления мысль.

        - Друзья Клодетт принесли это фото, когда прибрались в ее магазине.

        - Мне очень жаль, что Клодетт больше нет,  - сказал Эйден надломленным голосом.
        По лицу ее матери снова потекли слезы.

        - Нам тоже. Хотя Бекки никогда не видела мать, а Клодетт - свою дочь.
        Придвинув ротанговый стул к инвалидному креслу, Эйден сел рядом с миссис Лэнгли.

        - Я ничего не знал о Бекки. Иначе приехал бы раньше.

        - А почему вы приехали сейчас?  - спросила она.

        - Из-за моей подруги.  - Он посмотрел на Сторм, которая уже шла к ним, целуя темную курчавую макушку.  - Она экстрасенс с выдающимся даром находить потерянных детей.

        - Сторм,  - произнесла миссис Лэнгли.  - Мы представились друг другу, когда вы ходили в дом за фотографией. И, пожалуйста, зовите меня оба Джинни. Спасибо тебе, Сторм, что привела к нам Эйдена. И как раз вовремя.

        - Я была рада воспользоваться своим даром для такого доброго дела.  - Она глянула на Эйдена, как будто хотела сказать «Я же говорила!». Но все же не сказала.
        Он выпутал пальчики малышки из синих волос. Сторм, должно быть, поняла его раньше, чем он сам, и девочка оказалась у него не руках.

        - Ну вот,  - сказала Сторм, глядя на надпись на обороте фотографии.  - Это твой папа.

        - Па. Па.  - Малышка погладила его по щекам, потом хлопнула в ладоши.  - Па!
        Несмотря на очевидный шок, волна желания защитить этого ребенка заставила Эйдена прижать девочку к себе крепче. Он взглянул на мать Клодетт в поисках объяснения:

        - Па?

        - Мы учились на твоем фото,  - рассказала Джинни.  - Уже какое-то время Бекки умеет отличать тебя от других.

        - Мне на минутку показалось, что она, как и Сторм, одаренная,  - проговорил Эйден,
        - хотя ей ведь не больше… года, да? Она очень смышленая для своего возраста.

        - Говоришь, как настоящий отец,  - заметила Сторм, и по лицу Джинни стало ясно, что ей понравились эти слова. Сторм повернулась к ней: - Что вы имели в виду, когда сказали «как раз вовремя»?

        - Социальная служба считает, что я не в состоянии воспитывать Бекки, потому что прикована к креслу. Может, и так, но я не переживу, если потеряю ее. Завтра они придут, чтобы отправить ее в приемную семью.

        - Нет!  - воскликнули Эйден и Сторм хором.
        Он посмотрел на часы:

        - Начало первого. Хорошо.  - До сих пор едва веря, что эта малышка - его дочь, он вернул ее Сторм и достал сотовый.  - Я позвоню адвокатам фонда, чтобы начали вставлять палки в колеса этого плана. Если кормишь бедных и даешь приют бездомным, хочешь - не хочешь, приходится работать с соцслужбами. Если кто и знает, как работает система, то это наши адвокаты.  - Он отошел на несколько шагов, чтобы позвонить, но во время разговора спросил у Джинни: - В свидетельстве о рождении Бекки указано мое имя?

        - Нет, Клодетт была в коме, когда ей делали кесарево сечение. Тогда я еще не видела этой фотографии и ничего не знала. Меня так и подмывало отплатить тебе за все, но я не могла допустить ошибки, которую невозможно будет исправить.
        Эйден встряхнулся, как будто это косвенное извинение давило, и спросил, прикрыв рукой телефон:

        - Вы можете назвать мне имена соцработников, которые занимаются этим делом? Дать какие-нибудь номера телефонов?
        Джинни послала Сторм в дом за записями.
        Рассортировав бумажки по стопкам, миссис Лэнгли отдала Эйдену те, что он просил. Он продиктовал информацию адвокату, с которым разговаривал.

        - Добейтесь отмены или отсрочки, что угодно,  - сказал он напоследок и повесил трубку.
        Два часа подряд он играл с дочерью, держал ее на руках, пока она спала, и внезапно обнаружил, что влюбился в эту малышку меньше, чем за день. А ведь даже не думал, что умеет любить. Обхохочешься.
        Бекки спала, прижавшись щекой к его груди, и вдруг Эйден почувствовал, как по нему потекло что-то теплое. Он посмотрел на женщин и тихонько сказал:

        - Сторм, Джинни, кажется, у меня мокрые штаны.

        - Вот дела,  - всполошилась миссис Лэнгли,  - надо было сменить ей подгузник перед тем, как она уснула, но вы вдвоем казались очень занятыми друг другом.

        - Нет,  - запротестовала Сторм,  - оставайтесь на месте, Джинни. Думаю, Эйдену пора учиться менять дочери подгузники. Пойдем, Папа Медведь.
        Осторожно, чтобы не разбудить Бекки, Эйден встал и пошел за Сторм в детскую.

        - Комната Бекки просто прелесть,  - сказала она.

        - Папа Бекки просто лужа,  - отозвался он.  - Мне ужасно не хочется будить ее, но… О, привет, Плюшка.  - Бекки отстранилась, чтобы взглянуть на него, и он спросил: - Я тебя разбудил, да?
        Казалось, она вот-вот заплачет, как будто не узнала его, и это едва не разбило ему сердце. Он покачал малышку, широко улыбнулся и сказал:

        - Па-па.
        Эйден видел, как разгладились от узнавания детские черты, и Бекки застенчиво улыбнулась. О Господи, он пропал.

        - Это пеленальный столик,  - объявила Сторм,  - а тут - салфетки и тальк.

        - И что?

        - И то: клади ее на столик на спину и стой перед ней, чтобы она не перевернулась и не скатилась.

        - Готово. Дальше что?

        - Сними грязный подгузник.

        - Сильно грязный?

        - Это будет сюрпризом. Не узнаешь, пока не снимешь. Хотя, если постараться, можно, конечно, учуять чудесный запашок.
        Эйден наградил ее красноречивым взглядом.

        - Ты от всего этого получаешь удовольствие, да?

        - Кто? Я? Неужто мисс У-Тебя-Есть-Ребенок наконец-то смогла получить чуточку возмездия за мисс Ты-Спятила?

        - Я понял, понял! Как мне вытащить ее из этого, чтобы добраться до подгузника?

        - Сам знаешь,  - ответила Сторм.  - Как-то я видела, как ты разбирал антикварный подсвечник и снова собирал его. Делай с костюмчиком то же самое.

        - Он на движущемся объекте.
        Сторм прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каждый раз, когда Эйден укладывал Бекки на спину, она мгновенно переворачивалась и вставала на четвереньки.

        - Поговори с ней,  - предложила Сторм,  - расскажи какую-нибудь историю, чтобы она сосредоточилась на твоем лице и голосе.

        - Давным-давно, моя дорогая Бекки, жила-была черепаха.  - Эйден начал расстегивать кнопки на плечах, но Сторм указала на застежки между ножками. Он закатил глаза, расстегнул кнопки, в то время как Бекки опять пыталась перевернуться, затем аккуратно снова уложил ее на спину.  - Глупая черепаха никогда не думала, что внутри ее панциря, а может, и в сердце, окажется достаточно места для семьи…

        - Боже ты мой! Да не тяни ты подгузник! Отлепи липучки сбоку. Так точно ничего не вывалится.

        - Но однажды это глупая черепаха влюбилась в прекрасную принцессу-фею… Чтоб я сдох! Кто ж может так вонять? Воняет-воняет-воняет!
        Бекки захихикала и подняла ножки, будто ждала, что он ее вытрет.

        - Ну и ну!  - вырвалось у Сторм.  - Твоя дочь готова сотрудничать, когда это действительно важно.
        Эйден схватил целую горсть салфеток, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Однако он весьма тщательно вытер Бекки и даже почти не морщил нос.

        - Если бы мне не были нужны твои инструкции, как надеть новый подгузник,  - проговорил Эйден,  - я бы вышвырнул тебя из комнаты сию же секунду. Так что знай, Картрайт: между нами сейчас - мой слабый рвотный рефлекс. Ничего больше.
        С трудом сдерживаясь от смеха, Сторм протянула ему новый подгузник с рисунками.

        - Эта хреновина плоская,  - заметил Эйден,  - а Бекки нет.

        - А ты открой подгузник, как аккордеон,  - посоветовала Сторм.  - Картинки должны быть спереди. Когда они потускнеют или исчезнут совсем, подгузник снова надо будет менять.

        - Откуда ты столько знаешь?  - спросил он.  - У вас в семье вроде пока нет детей.

        - У подруги Вики, Мелоди Сибрайт, двое детей. Мне доводилось менять подгузники ее дочери.

        - Та самая Мелоди Сибрайт из кулинарного шоу? Которая управляет фондом «Храни меня»?  - переспросил Эйден.  - У нас с ней были общие дела, по бизнесу. Я знал, что она из Салема, но как-то не провел связи.

        - И какие же у вас общие дела?

        - Фонд Макклауда делает регулярные крупные пожертвования фонду «Храни меня».

        - А теперь тебе нужно сохранить собственного ребенка.

        - Комбинезон мокрый,  - сказал Эйден.  - Нельзя снова его надевать. Вот я дурак! Надо накупить ей одежек. Хотя ты, наверное, лучше в моде разбираешься?

        - С тех пор как стала совладелицей «Бессмертной классики», есть капельку. А до того… лучше не спрашивай.

        - Может быть, Фонду Макклауда стоит инвестировать в какую-нибудь организацию, занимающуюся поиском детей. Может, даже в союзе с фондом Мелоди.  - Эйден взял в ладони лицо дочери и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, нос, а когда она прижала руку к его губам, поцеловал пальчики. От взгляда Сторм сердце его екнуло.
        - Чего?

        - Ничего,  - ответила она.  - Мне нравится.
        Зазвонил сотовый. Эйден узнал на дисплее номер фонда. Им со Сторм пришлось поменяться местами, чтобы она могла одеть Бекки, пока он отвечает на звонок.
        Руки его заметно тряслись, когда он ответил, но затряслись еще больше, пока он слушал.

        - Пытайтесь!  - рявкнул он через минуту, вешая трубку.
        Услышав звонок его телефона, в комнату вкатилась Джинни и остановилась в дверях. Она ждала вердикта. И Эйдену было жаль, что у него нет новостей получше.

        - Все плохо,  - сказал он,  - но мои люди работают над этим. У нас есть все причины надеяться на хороший исход.  - Забрав у Сторм Бекки, чистую и свеженькую, он снова перецеловал ее маленькие пальчики.  - Поверить не могу, что знаю о твоем существовании всего-то пару часов, а какие-то люди уже пытаются тебя у меня отнять.
        Вернувшись в гостиную, Сторм сделала для Джинни ромашковый чай, а Эйден ушел в автобус за сухой рубашкой.

        - Извините, миссис Лэнгли, то есть Джинни,  - исправилась Сторм,  - но я не могла не заметить стеклянный ящичек для сувениров. Кристалл и коралл там изумительные. А ювелирные украшения с камнями просто шикарные. Их сделала Клодетт?

        - Да. Некоторые из самых своих любимых я поместила туда. Но в коробках в гараже их намного больше. Эйден,  - обратилась к нему Джинни, когда он вернулся,  - видишь на нижней полке запонки и зажимы? Те, что в форме морских коньков. Может, возьмешь их себе?

        - Я не могу забрать дорогие вашему сердцу вещи, Джинни.

        - Ты неправильно понял. Клодетт их сделала специально для тебя. Работая над ними, она много раз говорила мне, что делает их для тебя.
        Сторм дотронулась до его руки. Похоже, это Эйдену было нужно сейчас куда больше, чем воздух.

        - Возьми запонки, Эйден,  - спокойно сказала она,  - и носи их на каждый день рождения Бекки, на ее утренники, на выпускной из детсада, из школы, а потом из магистратуры. Так рядом с вами будет частичка Клодетт, когда вы будете отмечать важные моменты в жизни вашей дочери.
        Джинни схватилась за свободную руку Сторм:

        - Ты бы понравилась Клодетт.

        - Я точно знаю, что она понравилась бы мне, особенно если она хоть немножко похожа на свою мать. Вы сказали, что в гараже у вас много ее работ. А хотите, я их заберу и продам в своем магазине? Он называется «Бессмертная классика», в нем продается антиквариат и сувениры. Уверена, салемским туристам очень понравятся украшения Клодетт. И деньги от продаж вам лишними не будут.

        - Я и думать боялась, что может случиться с ее работами, если или когда меня отправят в дом престарелых. Я была бы счастлива, если бы они попали в руки людей, которые сумели бы о них позаботиться.

        - Тогда по рукам. Я возьму в Салем то, что оставила Клодетт. А теперь… доверите мне приготовить ужин?
        Пока Сторм занималась готовкой, Джинни провела Эйдена по упущенной части жизни Бекки, не забывая ни единой шалости, ни единой выходки.
        После ужина он откинулся на стуле, сытый и счастливый.

        - Понятия не имел, Сторм, что ты такой замечательный повар. Было очень вкусно.

        - Я же тебе говорила, мы с сестрами вырастили друг друга. Мы все готовили сами лет, наверное, с пяти.

        - Кошмар,  - сказала Джинни.

        - Выживание,  - возразила Сторм.  - И вам, Джинни, кое-что об этом известно.

        - Ну,  - снова сказал Эйден,  - бефстроганов от Сторм, веселье от Бекки и ваша приятная компания, Джинни, сделали ужин особенно прекрасным. Спасибо за то, что пригласили нас, но, Сторм, нам с тобой пора поискать лагерь на ночь.

        - Не говори ерунды,  - тут же вмешалась мать Клодетт.  - Поставь автобус на подъездной дорожке. У вас под рукой будет и вода, и электричество, а это удобнее, чем в автолагере. У меня всего две маленькие спальни, и одна из них уже превратилась в детскую, иначе я позвала бы вас ночевать в доме.
        Сторм вежливо откашлялась.

        - А можно нам взять Бекки с собой на ночь? Если, конечно, вы не сочтете, что мало нас знаете. Если так, я пойму.

        - Я знаю Эйдена по многочисленным рассказам Клодетт. Моя дочь была по уши в тебя влюблена, Эйден.  - Миссис Лэнгли отвернулась, когда заметила, как он смутился, и обратилась к Сторм: - А знаешь, ты ведь не только нашла способ включить Клодетт в жизнь Бекки. Я о том, чтобы Эйден носил запонки. Но еще… несколько минут назад я слышала, как Бекки назвала тебя мамой.

        - Я прошу прощения,  - смутилась Сторм.

        - Не стоит. Это инстинкт. Наша Бекки чудесно разбирается в людях. Я соберу в сумку все, что вам может понадобиться. А спать она может в манеже. Его можно трансформировать в дорожную кроватку. Утром приходите на завтрак, дверь будет открыта.

        - Во сколько?  - спросил Эйден.

        - Как Бекки решит,  - добродушно усмехнулась женщина.  - Она тут всем заправляет. Уж она-то вам точно даст знать, когда проснется и будет готова завтракать.  - Джинни промокнула уголки глаз.  - Простите старую женщину за эмоции, но я даже передать вам не могу, как счастлива, что завтра у меня не заберут Бекки.
        Тяжелое чувство вины охватило Эйдена, что он не сказал матери Клодетт правду о том, как трудно что-либо сделать в сложившихся обстоятельствах, особенно учитывая, что срок подходит к концу. И насколько призрачны шансы, что им удастся сохранить Бекки. Но он решил, что мучений одного из них троих достаточно, к тому же пришло время взять на себя хотя бы часть страданий Джинни.
        Глава 37

        Прежде чем они вернулись в автодом, Джинни надавала такое количество ЦУ, что Эйдену пришлось все записать, чем он немало позабавил Сторм.
        В автобусе он уложил Бекки в превратившийся в кроватку манеж и раз пять на глазах Сторм перепроверил свой список.

        - Для того, кто божился, что у него не может быть детей и что он их даже не хочет, ты ведешь себя, как фанатик.

        - Не важно. У нас здесь крошечный человечек.  - Эйден пощекотал босую пятку Бекки, и малышка захихикала. Это его удивило.  - Она смеется.

        - Обычно, если они плачут, то потом смеются, если едят, то потом какают. Когда имеешь дело с ребенком, можно сказать, что получаешь два в одном. Всего по два. Если есть одно, то есть и другое.
        Похоже, Эйден не обратил внимания на ее слова, но Сторм была не против, глядя, как он снова щекочет пятки Бекки, а она снова и снова заливается смехом. Наконец смех ее стал заразительным, и уже трудно было сказать, кто из них троих смеется сильнее.

        - Она рада, что ты приехал,  - сказала Сторм.  - Думаю, ты тоже рад. А же тебе говорила, когда похитила, что так оно и будет.
        Эйден сгреб ее в объятия и поцеловал.

        - Спасибо тебе за мою дочь.
        Глубокий смысл этих слов завибрировал между ними: близость столкнулась со страхом, или даже хуже.
        Бекки зевнула, и Сторм отошла от Эйдена.

        - Ты, папуля, меняешь подгузник и одеваешь ее в пижамку, а я грею бутылочку.
        Пока Эйден кормил Бекки из ее любимой ночной бутылочки, Сторм несколько раз их сфотографировала. Они смотрели друг другу в глаза и держали бутылочку вместе. Крошечные ладошки Бекки лежали на больших умелых и талантливых руках Эйдена, как будто она заявляла, что папа здесь ради нее, ради того, чтобы выполнить любое ее требование.
        В их глазах Сторм видела любовь. Безусловную, безоговорочную, бесконечную. Настоящее обожание. Любовь, которая одним взглядом говорит: «Малышка, я никогда не дам тебя в обиду». Любовь, которая отвечает: «Папа, ты - весь мой мир».
        После того как Эйден покормил дочку и дал ей несколько раз срыгнуть, Сторм ходила вдоль автобуса, покачивая ее на руках, и пела колыбельную. Да простит ее природа и летние цветы, но эта малышка лежала у нее на руках, словно так и должно быть. Если Сторм не будет осторожнее, то домой вернется с разбитым сердцем, и это еще слабо сказано.
        Долго-долго они с Эйденом стояли у манежа, глядя на спящую девочку.
        Отойдя от манежа к изножью кровати, он вытащил рубашку из штанов и прошептал:

        - После последних ночей, думаю, нам обоим пойдет на пользу по-настоящему проспать всю ночь напролет.
        Сторм улыбнулась, когда он лег рядом и переплел с ней пальцы.
        Спустя несколько часов она проснулась от кошмара. Там была Пеппер. С выражением безнадежного страдания на лице она убежала из школы, чтобы найти ее. Сторм открыла глаза, радуясь, что это всего лишь сон, и увидела Эйдена. Он сидел в ногах кровати и смотрел на спящую Бекки. Пробравшись по матрасу поближе, Сторм положила руки ему на плечи.

        - Что ты делаешь?  - шепнула она ему на ухо.
        Он повернулся поцеловать ее.

        - Думаю.

        - О чем?

        - Где ее растить, как мне заниматься работой, что лучше - ясли или няня…
        Понадобилась вся сила воли Сторм, чтобы тут же не вызваться добровольцем.

        - Домики, белые заборчики, корни… Детки, няни, подгузники… Подумать только!
        Эйден поймал ее и усадил себе на колени. Поцеловал и прижал к себе, заправив завиток ей за ухо.

        - Я не дам соцслужбе забрать Бекки.
        Сторм погладила его по щеке тыльной стороной ладони, все еще прижимаясь головой к его плечу.

        - Ни секунды не верила, что может быть иначе.
        Эйден поцеловал ей руку.

        - Поможешь мне во всем этом разобраться? И, пока ты не согласилась, я должен предупредить: разборки будут куда страшнее, чем я притворялся. Соцслужба не желает отдавать Бекки мне, но и с Джинни они ее не оставят. Моим адвокатам предстоит разгрести целую кучу бюрократического дерьма. Было бы проще, будь мое имя в свидетельстве о рождении, но в последнем нашем с Клодетт разговоре я ей фактически сказал, что не имею ни малейшего желания обременять себя детьми.

        - Ох, Эйден,  - сказала Сторм,  - конечно, я тебя поддержу, сколько бы времени ни заняло сделать Бекки твоей по закону.

        - Спасибо, что похитила меня.
        Бекки прохныкала во сне «Па», и он наклонился погладить ее по щеке и заверить, что он рядом.

        - Папа о тебе позаботится, Бекки,  - пообещал он.
        Вздохнув, малышка перевернулась на живот и снова уснула.

        - Неужели я ей приснился?  - спросил Эйден удивленно.
        Сторм потянула его обратно в постель.

        - Скорее всего ты снился ей всегда.
        Они доползли до подушек и уснули, как ложки в кухонном ящике, под тихое сопение из манежа.
        Никогда в жизни Сторм еще не было так хорошо.
        Оказалось, что Бекки решила проснуться в четыре утра.
        Глава 38


        - Бог ты мой,  - промямлил Эйден, просыпаясь.
        Дочь сидела в манеже, в руках у нее был Колдун. Выражение ее лица было немножко обиженным. Как только он вытащил ее, котенок прыгнул на кровать и свернулся клубком у Сторм между ног. Эйдену нравилось прижимать к себе мягкую и теплую после сна Бекки, но на мгновение он позволил себе позавидовать Колдуну, что тот имел больше прав на Сторм.

        - Хочешь в гнездышко?  - спросил Эйден, укладывая Бекки посередине между собой и Сторм, которая едва ухом повела.

        - Лупсы,  - сказала Бекки и села.
        Эйден уложил ее обратно и переспросил:

        - Лупсы?

        - Завтрак, Эйден,  - проговорила Сторм, садясь и потирая лицо.  - «Froot Loops».
        Бекки опять села и кивнула:

        - Лупсы.
        Сторм пощекотала ее.

        - Вот, значит, почему мне так хотелось «Froot Loops» и так нравился запах детской присыпки и абрикосов. Шоколадное молоко тебе во «Froot Loops» налить?
        Бекки отпустила свою ногу и снова кивнула.
        Когда Сторм прекратила ее щекотать, Бекки пощекотала Сторм в ответ, потом пощекотала Эйдена. Они рассмеялись, но не из-за щекотки, а из-за попыток Бекки скопировать их действия.
        После очередного инцидента с грязным подгузником, Эйден умыл Бекки, сменил подгузник и переодел. Сторм собирала ее сумку, чтобы вернуться в дом.

        - Кажется, я учусь на горьком опыте,  - сказал Эйден.  - Значит, надо менять подгузник перед дневным сном, после еды, на ночь и сразу после того, как она проснется.

        - И кое-когда между,  - отозвалась Сторм.

        - Ну да.

        - Эйден, тебе нужно спросить Джинни, где похоронили Клодетт, чтобы мы могли почтить ее память и принести ей цветы. Если, конечно, не хочешь сделать все сам.

        - Нет, я бы хотел, чтобы ты пошла со мной. Если ты не против. Клодетт должна знать, кто привел меня к Бекки.
        Эйден тащил в дом матери Клодетт манеж, в котором лежали игрушки, одежда и все остальное в таком количестве, что можно было провести с ребенком весь день на пляже. Сторм несла сухую и переодетую Бекки. Бекки несла Колдуна.
        В старомодной кухне стоял высокий стул для кормления. На его подносе ждала миска сухих разноцветных колечек «Froot Loops». Поддев красное колечко, Бекки показала его Эйдену.

        - Лупсы,  - сказал он,  - я понял.

        - Кьясный,  - произнесла Бекки и протянула ему колечко.

        - Это мне?  - спросил Эйден. Бекки кивнула, и он был этим так тронут, что наклонился к ней и дал ей засунуть колечко себе в рот. Малышка счастливо смеялась. Его крайне удивило, что колечко оказалось вовсе не сухим, а мокрым, но он жевал с таким удовольствием, будто она преподнесла ему самый дорогой на свете подарок.  - Спасибо, солнышко.
        Он поцеловал Бекки в макушку и целую минуту прижимался к ней губами. Если он не возьмет себя в руки, то попросту начнет реветь, не в силах ни выразить, ни осознать, какого прекрасного ребенка оставила ему Клодетт.
        Эйден выпрямился, чувствуя, что не заслуживает Бекки и никогда в жизни не заслуживал Клодетт. Если бы только представился шанс вымолить у Клодетт прощения за то, что был таким самонадеянным козлом…

        - Па-па. Лупсы,  - сказала Бекки, показывая ему съедобное колечко, надетое на детский пальчик. Затем сунула пальчик в рот и захихикала, когда достала его без колечка.

        - Поверить не могу, что я породил этого жаворонка.
        Мать Клодетт поставила на стол тарелку свежих блинчиков. Сторм все это время жевала «Froot Loops» всухомятку.

        - Джинни,  - начал Эйден,  - вы не могли бы сказать нам, где похоронена Клодетт, чтобы мы со Сторм могли ее навестить?
        Джинни выронила вилку. Выражение ее лица было неописуемым.

        - Что случилось?  - спросил он.

        - Сегодня в полдень отключат аппарат жизнеобеспечения. Вот почему соцслужба не пожаловала раньше.
        Эйден подскочил со стула.

        - Клодетт жива?!

        - И да, и нет. С самой аварии она в коме.

        - Я должен ее увидеть,  - сказал Эйден.  - Должен сказать ей, что позабочусь о Бекки.

        - Она не поймет, что ты рядом, сынок.

        - Мне все равно. Я должен… должен закончить незаконченные дела.
        Глава 39

        Сторм стояла, окаменев.
        Жизнь… или смерть… только что приняла новый оборот.

        - Где ее содержат?  - спросил Эйден и, как только Джинни рассказала ему, бросился вон из дома.
        Сторм слышала, как он отцепил от автобуса заднюю «гаражную» часть и завел двигатель. Она подошла к эркеру и увидела, как он сдает задом по подъездной дорожке.

        - Он в шоке,  - тихо проговорила она, когда к ней подъехала миссис Лэнгли и положила свою ладонь ей на руку, чтобы успокоить.

        - Его переполняет чувство вины,  - сказала Джинни.

        - И это тоже,  - согласилась Сторм.
        Он снова бежал, но на этот раз не от чего-то, а к чему-то. Точнее, к кому-то. И это само по себе доказывало, как много значила для него Клодетт. Трудно закрыть на такое глаза.
        Пытаясь не чувствовать себя брошенной, Сторм играла с Бекки и получала от этого настоящее удовольствие, но все же… «Ради всего святого!  - осадила она себя.  - Он же уехал проститься с матерью своего ребенка. Конечно, он останется с ней, пока она не уйдет, но потом ему будет нужен кто-то для утешения». И она пообещала себе, что будет рядом, когда это случится.
        Разумеется, Сторм понимала, что вряд ли он вернется за ней. Но за дочерью - точно вернется. Чего она не понимала до сих пор - это как сильно Эйден любил Клодетт, пока не увидела его реакцию.
        На стене в кухне зазвонил телефон, перепугав Сторм, зато ее реакция рассмешила Бекки. Джинни ответила, с минуту поговорила, а потом бросила трубку так, что та осталась висеть и постукивать о стену.

        - Что там?  - спросила Сторм.

        - Она проснулась. Клодетт вышла из комы.
        Миссис Лэнгли безудержно рыдала, и, хотя слезы ее должны были быть слезами счастья, Сторм подумалось, что больше они похожи на слезы глубокой скорби. Бывают в жизни противоречия.
        Это должны были быть слезы радости, и такими они и будут. У Бекки будет мама, а Эйден… Сторм понятия не имела, что он будет делать теперь, когда Клодетт выздоровеет - останется в Кейп-Мэй или вернется в Салем. Но где бы он ни был, наверняка Клодетт и Бекки будут с ним.
        Внезапно она почувствовала себя пятым колесом. Какой же она ужасный человек, раз думает о себе, когда кто-то, кто едва не умер, возвращается к жизни? Все это означало, что здесь ей не место.

        - Мне пора,  - сказала Сторм.

        - Нет!  - воскликнула Джинни, снова беря ее за руку.  - Ты не можешь бросить Эйдена. Сейчас ты будешь нужна ему больше, чем когда бы то ни было.

        - Нет, Джинни. Вы же сами все видели. Ему нужна Клодетт.

        - Вот, возьми. Это ключи от моей машины. Поезжай в хоспис и посмотри, что на самом деле происходит. Поговори с Эйденом. Познакомься с Клодетт.

        - А вы разве не хотите поехать?  - растерянно спросила Сторм.
        Миссис Лэнгли вздрогнула.

        - Может быть, позже… когда вы вернетесь… если все будет в порядке. Может, и поеду. У меня плохое предчувствие.

        - Джинни, ваша дочь вернулась. К Бекки вернулась мать.
        Женщина похлопала Сторм по руке.

        - Я уже стара и видела много смертей на своем веку. Понимаешь, я целый год смотрела, как умирает моя Клодетт. Больше не могу.

        - Все кончено. Она будет жить.
        Джинни покачала головой и стала смотреть в окно.
        Сторм умылась и наложила легкий макияж с помощью того, что носила в сумочке. Хорошо, что она принесла сумочку в дом, иначе водительские права испарились бы вместе с автобусом.
        Колдун терся у ее ног. Черт возьми, котенка тоже бы здесь не было, если бы Бекки так не привязалась к нему.

        - И опять у нас нет ни кошачьего корма, ни наполнителя для тебя, Колдун. Перед поездкой сбегаю в магазин. Учитывая обстоятельства, думаю, новая переноска лишней не будет.
        Вернувшись в гостиную, Сторм снова увидела эту непостижимую муку в глазах Джинни.

        - Клодетт вышла из комы,  - повторила она,  - и скоро поправится.

        - Ты продолжай так думать, милая. Бог свидетель, кто-то должен.
        Сторм представления не имела, зачем ей надо ехать в хоспис, но в глубине души знала, что должна.
        Глава 40

        На долю секунды Эйден дал себе удивиться, что кухонные шкафчики не распахнулись и не изрыгнули из себя содержимое, когда он ударил по тормозам на парковке возле хосписа. В следующий миг он уже бежал сломя голову по асфальту.
        Медсестра на первом этаже отправила его на четвертый. Там на таком же сестринском посту ему дали номер палаты Клодетт. Эйден сомневался, что готов ее увидеть, тем более в коме.
        Когда он вошел в дверь, голова закружилась так, что, казалось, вот-вот нагрянет обморок.
        Эйден моргнул, чтобы прогнать галлюцинацию.

        - Привет, Эйден,  - сказала Клодетт,  - я тебя ждала.
        Ладно, не галлюцинация. Чудо.

        - Ты… ты была в коме.

        - Так мне и сказали.

        - Я думал… я так рад, что ты пришла в себя.
        Она выглядела болезненно слабой, кожа под ногтями была фиолетовой.

        - Все равно ты не можешь быть так же счастлив видеть меня, как я тебя,  - сказала Клодетт. То, как она дышала, вызывало тревогу.  - Представляю, какой это для тебя шок.
        Он ведь до сих пор к ней даже не прикоснулся! Шагнув ближе к кровати, Эйден поднял ее руку и поцеловал.

        - Никогда в жизни я не был счастливее.
        Он пытался не обращать внимания на кости под тонкой, почти восковой кожей руки.

        - Ты нашел нашего ребенка.  - Радость отразилась в каждой черте лица, которое он едва узнавал, но блеск в ее глазах был прежним.

        - Откуда ты знаешь, что я ее нашел?

        - Я пыталась привести тебя к ней.

        - Погоди.  - Эйден легонько сжал ее ладонь.  - У меня голова кругом от всего.
        Перегнувшись через перила у кровати, он поцеловал Клодетт. Вошла медсестра, опустила перила, и теперь Эйден мог сидеть с ней рядом.

        - Как ты себя чувствуешь?  - спросил он.

        - Учитывая обстоятельства, очень даже ничего.

        - Что ты имела в виду, когда сказала, что пыталась привести меня к ней?

        - У тебя когда-нибудь было такое, будто смотришь на себя со стороны? Вне своего тела?  - спросила Клодетт.  - У меня, кажется, несколько раз было. Я видела, как мне делали кесарево сечение. Я парила прямо над своим телом и видела, как из меня вытаскивают нашего ребенка. Какое-то время я оставалась возле кувеза[Куве?з (от фр. couveuse «наседка», «инкубатор»)  - приспособление с автоматической подачей кислорода и с поддержанием оптимальной температуры, в который помещают недоношенного или заболевшего новорожденного.] и наблюдала, как она становилась крепче, сильнее. Она родилась недоношенной. Я с ней разговаривала и надеялась, что она меня слышит или хотя бы как-то чувствует. И оставалась рядом, пока ей не разрешили поехать домой с моей мамой.
        Вдруг Клодетт как будто снова вернулась в свою кому, и Эйден заорал, зовя на помощь, но она открыла глаза.

        - Потише нельзя? Тут люди умереть пытаются.

        - Не смешно.
        Но даже сквозь дезинфицирующие средства Эйден чувствовал запах смерти.

        - Я часто оставляла тело, пока была в коме,  - сказала Клодетт.
        До встречи со Сторм он бы подверг такие слова серьезным сомнениям. Хотя, может быть, он и сейчас не до конца верит.

        - Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась. Вам есть о чем поговорить.

        - Ты оказался таким упрямым, просто жуть. Я столкнула кулон с морским коньком с верхней полки шкафа на стойку, чтобы ты его нашел. Это было очень непросто и стоило мне энергии на несколько дней. А ты взял и запихнул его в ящик. Да так глубоко, что мне уже было не достать.
        Да, черт побери. Именно так он и сделал, а потом Сторм нашла кулон и стала его носить.

        - Когда я увидел его на стойке, я перепугался до смерти, Клодетт. Тогда я только-только узнал об аварии. Черт возьми, что я несу? Как ты могла меня напугать, если была в коме? Наверное, все это просто сон.

        - И приснился он нам обоим?  - Клодетт улыбнулась.  - Но в конце концов я нашла того, кто услышал мой зов.

        - О чем ты?

        - Ты оказался там, где было достаточно духовной энергии, чтобы я могла набраться сил. Я пыталась оставить тебе подсказки.

        - Какие еще подсказки?

        - Я написала свое имя на зеркале, чтобы ты увидел, когда оно запотеет. Когда ничего не вышло, я написала имя в пыли на столе.

        - Так это ты сделала? Я-то думал, это наше домашнее привиденьице играет со мной в игры разума.

        - Кто-то там был крайне восприимчивым.

        - Клодетт,  - спохватился Эйден,  - может, тебе надо отдыхать? Или, может, ты хочешь поесть?
        В ответ на оба вопроса она покачала головой.

        - Тогда, может быть, у тебя эти сны от лекарств были.

        - Ты только что признался, что был там, где живет привидение.

        - Ну да, был.

        - А еще там был кто-то,  - продолжала Клодетт,  - кто рядом с тобой слышал, как плачет наша дочь.
        Эйден подергал воротник рубашки, ослабляя его.

        - Значит, это ты вкладывала в голову Сторм детский голос, когда я оказывался рядом?

        - Сторм? Ее так зовут? У нее есть дар, так что от меня многого не требовалось. Это ведь она тебя сюда привела? У меня было чувство, что для нее это окажется не так уж легко. Даже в каком-то смысле опасно.

        - Минуточку, и сколько ты видела?

        - Я не видела в том смысле, что ты имеешь в виду. Я чувствовала, ощущала… предметы, людей… их эмоции. А что?

        - Сторм и я… мы… вроде встречались.

        - Ну, таких подробностей я не видела. Я же не суперменша. То, что я делала, требовало сил и энергии. Так что я пользовалась только детским плачем, чтобы привести тебя сюда. И, как видишь, получилось. Эйден, не надо чувствовать себя виноватым. Ты меня никогда не любил. И я это знала. А между тобой и Сторм я иногда ощущала любовь. Правда, вы еще сами этого не понимаете. Что, кстати, не удивительно.

        - Клодетт, это безумие.

        - Ну и не переживай. Притворись, что мне все это приснилось.

        - Так и сделаю, пока ты будешь выздоравливать.

        - Я устала, Эйден.

        - Тогда отдохни. Но перед тем как уснешь, мы должны поговорить.  - Только сегодня утром он жалел, что не может искупить то, через что по его вине пришлось пройти Клодетт.  - Выходи за меня, Клодетт. Стань моей женой и позволь мне удочерить Бекки. Ты поправишься, и мы будем одной семьей.

        - Не думаю, что у меня есть время выйти замуж,  - сказала Клодетт.

        - Ерунда. Нам не нужна шикарная свадьба.
        Эйден попросил медсестру на посту вызвать священника. Бедный старик ожидал предсмертной исповеди и напутственной молитвы, но никак не свадьбы. Однако, поговорив с врачом Клодетт, воспылал энтузиазмом обвенчать пару. Эйдену это показалось подозрительным, тем более что доктор ничего объяснять ему не собирался, однако если тот разговор заставил священника согласиться обвенчать его с Клодетт, тем лучше.
        Священник потер подбородок.

        - Я знаю судью, даже двух, которые мне обязаны, но сегодня рабочий день…  - размышлял он вслух.  - Мистер Макклауд, я договорюсь, чтобы вы сдали анализ крови прямо здесь, а сам я пока сделаю несколько звонков.
        Пока Клодетт спала, медсестра взяла у Эйдена анализ крови и даже успела принести результат.
        Чуть позже перезвонил судья, и священник дал ему поговорить с доктором Клодетт. Еще через час приехал посыльный с разрешением на брак[В США для проведения свадебной церемонии необходимо официальное разрешение на брак, подписанное судьей. Не путать со свидетельством о браке.] . Священник нашел доктора и медсестру, которые сыграют роль свидетелей, когда все будет готово.
        Слишком легко невозможное стало возможным. Здесь определенно действовали обстоятельства, которых Эйден не понимал, но, возможно, так даже лучше.
        В стерильной палате подготовка к свадьбе была какой-то нереальной, особенно на фоне совсем недавно состоявшейся шикарной свадьбы Хармони и Кинга. Ощущению нереальности способствовало и то, что Эйден чувствовал, что женится не на той женщине.
        Перед глазами проплывала вся его жизнь. Чтобы не потерять Бекки, нужно жениться на Клодетт. Женившись на Клодетт, он потеряет Сторм. Если останется со Сторм, потеряет Бекки.
        Выход только один.
        Чтобы сберечь Бекки, он готов сделать все, что в его власти.

        - Ты это делаешь ради нашей дочери,  - проговорила Клодетт.  - Я знаю, Эйден.
        Он вздохнул.

        - И ради тебя тоже, Клодетт. Ты не должна была оставаться одна во время беременности. Мне хотелось бы наверстать упущенное…

        - Для этого уже поздно.

        - Но не для того, чтобы я стал отцом нашего ребенка. Моего имени нет в свидетельстве о рождении Бекки.

        - Бекки? Так мама назвала ее?  - Клодетт улыбнулась, но хрипы в ее дыхании заставляли Эйдена нервничать.

        - Когда я была маленькой, я назвала свою любимую куклу Бекки. Она красивая?

        - Просто красавица. Но соцслужба собирается забрать ее в детдом, потому что твоя мать в инвалидном кресле. Я позабочусь о твоей маме. Это легко. Сложно - оставить Бекки с нами. Соцслужбе нужны доказательства, что я ее отец.

        - Я могу об этом написать, пока есть силы.

        - И почему я сам не подумал?!  - Потому что был в шоке, вот почему. Дочь, о которой он понятия не имел. Бывшая подружка, вернувшаяся из мертвых.  - Давай тогда прямо сейчас этим и займемся, а потом нотариально заверим.
        Медсестра дала Эйдену бумагу и ручку, а вскоре приехал сотрудник из больницы, который заверил заявление Клодетт, где она назвала Эйдена биологическим отцом Бекки.
        Когда священник наконец открыл свою книгу для церемонии, улыбка Клодетт затмила ее бледность. Она почти сияла. Он будет хорошим мужем, хорошим отцом. И вместе они позаботятся о Джинни.
        Но Эйден не мог не думать о Сторм. Сторм… Он подвел ее. Но он приехал сюда с ней, и она смогла выполнить свою магическую миссию. А это хорошо. «Хорошо»,  - сказал он сам себе.
        Клодетт сжала его ладонь.
        Он сможет это сделать.
        Сможет.
        Глава 41

        Сперва Сторм купила все, что необходимо для котенка, и принесла к Джинни. Да, она откладывала неизбежное и прекрасно об этом знала.
        По пути в хоспис она дважды заблудилась. Не то по ошибке, не то нарочно - трудно сказать. Но, в конце концов, она нашла это место.
        На четвертый этаж Сторм поднялась на лифте, но не смогла заставить себя выйти, поэтому съехала вниз и только со второй попытки вышла на нужном этаже.
        Подойдя к посту, она спросила:

        - Не подскажете номер палаты Клодетт Лэнгли?
        У двери слышались голоса. Сторм остановилась и встала так, чтобы видеть происходящее внутри, но оставаться незамеченной. Эйден стоял у кровати Клодетт, ласково держа в обеих руках ее ладонь.
        Клодетт была похожа на живой труп, как скелет, туго обтянутый тонкой кожей. Длящаяся целый год кома превратила ее из женщины на снимке в доме Джинни в истощенное создание с проседью в рыжих волосах. Ужасно, но это легко исправить.
        Эйден смотрел на Клодетт сверху вниз так, будто она была единственной женщиной на свете. Этот его взгляд был Сторм слишком хорошо знаком, и на нее вдруг нахлынуло тяжелое чувство потери.
        Клодетт смотрела на Эйдена взглядом, полным любви и обожания, да таких беспредельных, что от боли Сторм согнулась бы пополам прямо в этом коридоре, если бы рядом туда-сюда не ходили люди. Единственное, что ей оставалось,  - закрыть рукой рот, чтобы не дать горю вырваться на волю.
        В палате раздался еще один голос, Сторм вытянула шею и увидела… священника с открытой книгой в руках. Он стоял с противоположной от кровати стороны рядом с доктором и медсестрой.

        - Клодетт Мари Лэнгли, берешь ли ты в мужья Эйдена Арчера Макклауда?
        Положительный ответ Клодетт был переполнен любви.
        Пришла очередь Эйдена, но он молчал, пока священник не спросил его во второй раз. Он ответил «Да», и Сторм шагнула назад, застыв от накатившего отупляющего паралича.
        Мужчина, которого она любила, тот самый независимый тип, не терпящий обязательств, принимал обязательства у нее на глазах.
        Словно в трансе, Сторм повернулась и пошла куда глаза глядят.
        Увидев дверь с табличкой «Лестница», она пошла быстрее, открыла ее, вышла на лестничный пролет, закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, все-таки согнулась пополам.
        Женат. Эйден теперь женат.
        Она привела его к дочери, которая привела его к любимой женщине.
        Внезапное озарение было похоже на удар молота - Сторм осознала, какой была эгоисткой. Все это время она говорила себе, что ищет ребенка ради Эйдена, но на самом деле она сама хотела этого ребенка. Чтобы этот ребенок был у них двоих.
        Между ними с Эйденом не было ничего, кроме мимолетного приключения. Никаких обязательств, и Сторм знала правила игры с самого начала. А то, что она нарушила собственное обещание и все-таки влюбилась, вовсе не означало, что он ее тоже полюбил.
        Но ведь она старалась. Эйден раздражал ее легким отношением к жизни, и ей удавалось притворяться, что между ними только секс и ничего больше, пока она не увидела его с дочерью.
        В тот момент, когда она проснулась среди ночи и застала его у кроватки спящей Бекки, когда поняла, что он переживает обо всех тех вещах, о которых должен переживать любой хороший отец, ей пришлось посмотреть правде в глаза. Она его любила.

        - Черт бы меня побрал за такую глупость!
        Сторм встряхнулась, как будто это могло помочь избавиться от съедающего заживо страдания, и спустилась вниз по лестнице.
        Найти дом Джинни оказалось на удивление легко - Сторм ни разу не заблудилась. Поездка смахивала на хождение лунатика во сне.

        - Позвольте мне отвезти вас в хоспис,  - сказала она Джинни, войдя в дом.  - Клодетт пришла в себя и разговаривает с Эйденом.
        Сторм не собиралась говорить миссис Лэнгли, что они поженились. Такие новости они должны рассказывать сами.

        - Нет,  - сказала Джинни,  - я не готова.
        У нее был ужасно печальный вид.

        - Тогда мне незачем оставаться,  - отозвалась Стром.  - Позвоню в прокат автомобилей и узнаю, смогут ли они прислать машину сюда.

        - Ради всего святого, Сторм, ты можешь взять мою машину. У меня уже больше года нет прав.
        Слова Джинни вывели ее из ступора.

        - Она ведь зарегистрирована? В смысле, я же только что сидела за рулем.

        - Разумеется.

        - Тогда я ее у вас куплю. Сколько вы хотите?  - спросила Сторм, вытаскивая чековую книжку.
        Джинни коснулась ее руки.

        - Сегодня, чуть позже, машину должны забрать. Эвакуаторная компания просила подготовить документы. Я все подписала, так что передать машину новому владельцу можно в любой момент. Осталось только вписать имя, потому что я не знаю ни одного агента по продаже подержанных автомобилей. Впишу твое, так даже проще.
        Сторм обняла хрупкую и слабую на вид женщину. Миссис Лэнгли ей очень нравилась, хотя Сторм и не понимала, почему она не хочет увидеться с дочерью.

        - Вот что, Джинни, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, вот мой номер. Позвоните.

        - Со мной все будет в порядке, но тебе все-таки стоит остаться. Ты будешь нужна Эйдену, когда он вернется.

        - У него хватит забот с Клодетт, Бекки и вами. Ни в какой дом престарелых он вас не отпустит. Но если вдруг вы каким-то образом все же окажетесь в таком месте и вам не понравится, позвоните мне, и я вытащу вас оттуда. В Салеме у нас с сестрами большой дом. Мы отдадим вам комнату нашей бабушки. Мы не успели с ней сблизиться, о чем жалеем очень сильно. Но я уверена, вы бы ей понравились. И моим сестрам понравитесь.

        - Ты просто прелесть. Я и не знала, что у тебя есть сестры.

        - Ага, я иду в комплекте из трех штук. Есть еще две таких же, как я. Точь-в-точь. Одна замужем и больше с нами не живет. Еще у меня две сводных сестры. Одна из них
        - единственный законный ребенок нашего отца, а вторая… мне кажется, ее надо спасать. Я уже говорила, что у нас большой дом? Так вот, стены у него, можно сказать, растягиваются, и мы очень любим, когда он трещит по швам. Так что звоните в любое время. А теперь… вы все еще хотите, чтобы я забрала украшения Клодетт и продала их в магазине?
        Когда все было упаковано, в том числе и украшения, Сторм пошла в детскую, где долго-долго прощалась с Бекки. Хныкая, малышка назвала ее мамой, когда Сторм выходила из комнаты. Ей оставалось только надеяться, что Бекки сможет ее забыть, когда появится настоящая мать.
        Покидать дом Джинни было почти так же тяжело, как уезжать из хосписа, зная, что Эйден остается там. Сторм и предположить не могла, что ребенок, которого они искали и нашли, может так радикально изменить ее жизнь. Она надеялась, что Джинни позвонит. Ей не удалось помочь своей бабушке в самом конце, и потому Сторм надеялся, что ей представится шанс наверстать это с Джинни. Кроме того, Эйден наверняка вернется к работе в замке, Клодетт и Бекки будут с ним, а если Джинни будет жить в Салеме, то она тоже будет рядом с ними. Да ладно, кого она пытается обмануть? Джинни тоже останется с Клодетт и Эйденом.
        Но кто знает, как то, что все они будут так близко, повлияет на Сторм? Так или иначе, она уезжает и будет жить дальше.
        Иного выбора все равно нет.
        Глава 42

        Эйден увидел Джинни на крыльце. Почти как в первый раз, только Бекки рядом не было.
        Джинни все поняла в ту же секунду. Эйден заметил это и в сотый раз удивился, что знает эту женщину всего какие-то сутки. Он присел рядом с креслом.

        - Ее больше нет?  - спросила она раньше, чем он хоть что-то успел сказать.
        Эйден слегка кивнул.

        - Я женился на ней, Джинни, и она ушла с миром у меня на руках почти сразу после этого.
        Джинни вздрогнула.

        - С этой девочкой все рано. Она рано родилась и рано ушла из жизни. Даже сегодня. Еще и полдень не наступил.  - Она провела узловатой рукой по его волосам, и Эйдену стало спокойнее.  - Клодетт я потеряла уже давно, и мне очень жаль, что тебе пришлось через это пройти. Ты ведь приехал сюда, даже не ожидая, что вся твоя жизнь перевернется с ног на голову, верно?

        - Вообще-то ожидал, по крайней мере, с тех пор, как стал верить Сторм. Но я думал о незнакомом ребенке и понятия не имел, что полюблю целую семью.

        - Никто не заслуживает получить свидетельства о браке и смерти в один и тот же день,  - тихо сказала Джинни.

        - Я не заслуживаю вашего сочувствия. Я едва не опоздал. С самого начала я должен был быть рядом с Клодетт. Сегодня она была бы жива, если бы…

        - Не делай с собой этого. Клодетт сама принимала решения. Это она решила не говорить тебе о ребенке.

        - Ничего подобного. Я должен был почувствовать, что с ней что-то происходит. Убить меня мало.

        - Глупости! Ты нужен Бекки. И пусть это звучит эгоистично, но я рада, что ты стал моим сыном и настоящим отцом Бекки.
        Родители Эйдена никогда особо не радовались тому, что он их сын. Ему хотелось разделить со Сторм этот момент - тот самый, когда он стал по-настоящему кому-то нужен. Но было бы неправильно сейчас о ней спрашивать.

        - Спасибо, что оказался рядом с Клодетт, когда она умерла,  - продолжала Джинни.  - Я бы не пережила, если бы мне снова пришлось ее потерять. Я давно уже попрощалась с ней. Может быть, это всего лишь отговорка, чтобы не ехать туда сегодня, но я должна была остаться с Бекки.

        - Клодетт держалась только ради вас с Бекки,  - проговорил Эйден.  - Она была слишком упряма, чтобы отпустить вас, пока все у вас не наладилось.

        - Такая уж моя девочка.

        - Я послал в соцслужбу своих адвокатов. С письменным заявлением Клодетт о том, что я отец Бекки, с копией свидетельства о браке и… со всем остальным.  - Упоминать вслух копию свидетельства о смерти было как-то жестоко.  - Я был бы рад заботиться о вас обеих, если вы не против. Как считаете, сможете вы жить со своим зятем и отказаться от мысли поселиться в доме престарелых, на который положили глаз?

        - Могу принести такую жертву.  - Джинни взяла его лицо в ладони и поцеловала в лоб.
        - Теперь я понимаю, почему она так тебя любила.
        Эйдену подумалось, что это, наверное, и означает иметь мать. Даже пришлось откашляться от нахлынувших очень детских чувств.

        - Клодетт завещала свое тело науке, поэтому нам не надо устраивать похороны. Она считала, что так лучше. Она передала, что очень вас любит и благодарит за все. И знала, что вы тоже ее любите и что Бекки с вами. Она говорила, что искала меня и использовала Сторм как проводника, чтобы привести меня сюда.
        Джинни улыбнулась сквозь тихие слезы, бежавшие по щекам.

        - Похоже на мою девочку. Верила во все спиритическое и духовное, как твоя Сторм. Но как ей это удалось? Она что, шпионила за нами?

        - Можно и так сказать.
        С воинственным видом Джинни поправила шаль.

        - Она должна была дать мне знать.

        - Вы когда-нибудь видели имя Клодетт на зеркале в ванной, когда оно запотевало?
        Миссис Лэнгли прижала руку к груди.

        - Не может быть! Я думала…
        Эйден кивнул:

        - То же она проделала и со мной, но я просто стер ее имя с зеркала. Не очень-то мы с вами догадливые, да?

        - Нет,  - покачала головой Джинни.  - Думаю, мы просто хотели себя защитить.

        - Должен согласиться. А почему так тихо? Где Бекки? Играет со Сторм?

        - Бекки спит у себя в комнате. А Сторм… Через пару часов после тебя она ездила в хоспис, но не надолго. Ты ее не видел? Она говорила, что ты там с Клодетт.
        Когда до Эйдена, словно ледяной град в грозу, дошло, что случилось, он провел рукой по лицу. Что она могла увидеть и услышать?

        - Нет, я ее не видел.

«Но если Сторм видела свадебную церемонию…»
        Эйден посмотрел на Джинни, и она, похоже, поняла, о чем он думает.

        - Ты не супергерой, Эйден. И существует лимит женщин, которых ты можешь спасти за один день. Я бы сказала, что трое или даже четверо - не самый плохой результат.

        - Сторм уехала?
        Губы Джинни сложились в тонкую линию. Эйден положил голову ей на колени, и по его щекам потекли слезы.
        Ему не хватило времени переварить свое горе, когда раздался звонок в дверь.
        Колени едва не подвели Эйдена, когда он узнал, что двое людей на пороге - из соцслужбы и приехали забрать Бекки.

        - Мои адвокаты должны были с этим разобраться!  - заорал он скорее на мужчину, чем на женщину.  - Сегодня я женился на ее матери. Теперь я не только ее биологический отец, но и отчим. Все необходимые документы уже у вас в офисе.

        - Никто не говорил нам не приезжать. Нам очень жаль,  - проговорил мужчина.  - Мы просто делаем свою работу. Ребенок готов?

        - Разумеется, нет,  - резко сказала Джинни. Ее гнев затмил горе.  - Мы думали, ей никуда не придется ехать. Позвоните в офис и убедитесь сами. Пожалуйста.
        Мужчина из соцслужбы заставил звонить женщину. Они обменялись многозначительными взглядами. Женщина закатила глаза, открыла телефон и сделала звонок, однако выяснилось, что приказ забрать Бекки никто не отменял.
        Эйден позвонил своим адвокатам рассказать, что происходит, а потом держал на руках плачущую Бекки, словно та понимала, что происходит нечто ужасное, пока Джинни собирала ее вещи. Эйден чувствовал себя избитым, и сердце у него обливалось кровью.
        Люди из соцслужбы терпеливо ждали, когда смогут закончить с этим делом.
        Никому из них Эйден не позволил нести Бекки до машины. Он едва не сошел с ума, пристегивая ее к автокреслу в автомобиле, который увезет ее от него.

        - Па,  - произнесла малышка и прикоснулась пальчиками к его губам.
        Он прижал к себе крошечную ладошку и закрыл глаза.

        - Нам пора,  - сказал соцработник.
        Эйдену с трудом хватило силы воли не дать ублюдку по морде.

        - Почему бы заодно не вырвать мне сердце?

        - Если все, что вы сказали, правда, вам вернут ее через несколько дней.

        - Дней! Она еще и минуты не принадлежит системе, а вы говорите, что придется ждать еще несколько дней!
        Мужчина попробовал отодвинуть его от машины, но Эйден сунул голову обратно в салон и в последний раз поцеловал Бекки в щечку.

        - Пока, малышка. Папа тебя очень любит. И скоро ты вернешься домой.
        Бекки заплакала и позвала «Па!», но соцработник захлопнул дверь, и Эйден вынужден был отойти от автомобиля.
        Он стоял на дороге и смотрел, как машина исчезает в конце улицы. В ушах стоял плач Бекки, горло сжалось, и боль в груди стала почти непереносимой.
        Целый год ее жизни Эйден потерял, пока не знал, что она существует, и вот прошел всего один день, как он нашел свою дочь, и снова ее теряет.
        Глава 43

        Оставив позади Кейп-Мэй с его викторианскими магазинчиками и почти игрушечными домиками на побережье, Сторм начала видеть мысленные образы, связанные с украшениями Клодетт. Но постепенно образы тускнели до цветов сепии, потом стали серыми и чуть погодя исчезли совсем. На их место пришел шепот женщины, с которой Эйден обменялся клятвами: «Спасибо тебе. Я готова…». Сторм тронула кулон в виде морского конька, хранившего воспоминание о красивом и любимом рыцаре, которого она потеряла из-за дамы в беде, точнее дамы, попавшей в настоящую трагедию. Той самой дамы, которая этого конька смастерила.

        - Веселуха,  - саркастично выдала Сторм и мысленно пожелала Клодетт приятного путешествия. Не в загробный мир и не в Вечное Лето[Вечное Лето, или Саммерленд (англ. Summerland)  - теософическое, викканское название места, куда попадают люди после смерти. Бытует и в других языческих религиях, основанных на культе земли.] , что было бы логично, если принимать во внимание кельтское тотемное значение морского конька, а в семейную жизнь с Эйденом. А если учесть, что жена Эйдена… Нет, от таких слов сердце может остановиться. Если учесть, что Клодетт своими руками сделала столько кельтских морских тотемных символов, то она вполне могла понимать значение морского конька. Сторм стало интересно, что думает Клодетт о драконах. Что-то она не помнила, чтобы в видениях или в коллекции украшений видела хотя бы одного. Впрочем, это бессердечно. Сторм не желала им несчастливой жизни. Просто жаждала обрести семью. Такую, как у Клодетт.
        Разве что другого такого же Эйдена на свете не существует.
        Пеппер. Она должна думать о Пеппер. Сторм заполнила до отказа бензобак в машине Джинни, когда проезжала мимо заправки, где купила себе бургер. Почему-то вспомнилось, какие бургеры любил Эйден и как они вместе раздавили парочку, когда драконы шалили на столике для пикника.
        Сторм откусила кусок, показавшийся на вкус чуть вкуснее опилок, и ей стало интересно, какую нездоровую пищу предпочитает Пеппер. Поворачивая на шоссе Гарден-Стейт[Шоссе Гарден-Стейт (The Garden State Parkway)  - платное шоссе, пролегающее вдоль штата Нью-Джерси от Кейп-Мэй на юге до Монтвиля на севере; протяженность шоссе 277,45 км (172,4 мили).] , она заметила знак: «Атлантик-Сити,
45 миль».

        - Обращай внимание на знаки,  - сказала себе Сторм и переключила радиоканал. Из динамиков зазвучала «Big Girls Don't Cry»[Big Girls Don't Cry - (с англ.) «Большие девочки не плачут». Песня Ферджи (Fergiе).] .

«Знак на знаке и знаком погоняет»,  - подумала она, сворачивая на трассу до Атлантик-Сити. Раздери ее дракон, как же ей не хватало Эйдена!

        - Ой!  - вырвалось у Сторм, наполовину икота, наполовину рыдание.

«Для тебя драконов больше нет, девица,  - снова сказала она себе.  - Да уж, новое ругательство просто позарез необходимо. Как и новая цель».
        Надо было прекращать себя жалеть. Ведь Сторм и правда позволяла себе чувствовать себя обманутой, пусть даже и самой судьбой. Трудно оставаться добренькой, когда что-то делаешь ради любви, пусть и неосознанно, а объект этой любви вдруг женится на другой, и все равно по какой причине - весомой или не очень.
        Сторм до боли скучала по Эйдену. Слезы больно жгли глаза. Больно было осознавать, что никакого другого мужчину она не хочет и хотеть не будет. Зияющая кровавая рана в сердце болела, и даже жалость к себе не помогала. Сторм выпустила всю эту кучу боли на волю, пока не осталось ничего, кроме хлюпающего носа и саднящего горла. Высморкавшись, она поправила потекший макияж и снова завела машину.
        Ей не хватало Бекки. Трудно поверить, что так мало потребовалось времени, чтобы всем сердцем полюбить эту малышку. Но ведь у нее была Пеппер. Наверное. К сожалению, сегодня инстинкты Сторм были, скажем так, не в себе. Она верила, что нужна Пеппер, но не слышала ее голоса. Может быть, потому, что Пеппер, как и она сама, никогда не плакала. Ну ладно, может, и плакала, но редко, очень-очень редко.
        Может, у Пеппер страдание перешло в язвительность. А может, она просто предпочитала промолчать.
        Сторм моталась туда-сюда по Атлантик-Сити в поисках школы Пеппер, жалея, что не помнит, по какой дороге вез ее Эйден. Просто удивительно, как легко иногда неоновый блеск и ставки на сотни тысяч баксов уживаются рядом с крайней бедностью. В этом городе было все.
        Наконец показалась кирпичная школа с гранитными оконными проемами и сине-зеленой дверью - пример того, как ретро встречается с новым тысячелетием. Сторм узнала тщательно кем-то придуманный школьный герб, выбитый на щитке над дверью. Перед зданием в бесконечную линию выстроились школьные автобусы. Сторм глянула на часы. Всего два часа дня, а такое чувство, будто десять вечера. Какой долгий день: подъем вместе с Бекки, потеря любимого мужчины, а теперь она здесь, чтобы совершить еще одно спасение. По крайней мере, на то было надежда.
        Припарковавшись позади автобусов, Сторм стала ждать звонка, который известит о конце дневной смены.
        Первая волна учеников растеклась по автобусам, как муравьи на пикнике. Один за другим автобусы выехали на дорогу. Второе нашествие учеников конкретным вектором движения пренебрегло - дети рассыпались в разные стороны.
        Пеппер, ясное дело, выделялась в общем потоке. Шла она медленно, совершенно одна, едва переступая каблуками по асфальту и таща на себе рюкзак так, словно он весил тонну. Весь ее вид говорил, будто она боится самой мысли о возвращении домой. А может, Сторм просто принимала желаемое за действительное.
        Опустив стеклоподъемником окно с пассажирской стороны, она позвала:

        - Пеппер! Домой подбросить?
        Ярко-рыжая кудрявая голова оказалась рядом неожиданно быстро.

        - Поверить боялась, но ты все-таки приехала!
        Она сунулась в окно, прилипнув к двери, и уже не очень была похожа на ту угрюмую гонористую девчонку, какой была пару дней назад.

        - Я так понимаю, ты рада, что я вернулась?  - спросила Сторм.
        Пойманная с поличным - то есть на чувствах, которые не успела прикрыть плотной стеной,  - Пеппер поубавила энтузиазм и отчасти вернула себе угрюмость.

        - Могу и полегче.  - Она пожала плечами.  - Так почему ты вернулась?

        - Хотела провести немного времени со своей маленькой сестренкой.

        - Забудь все дерьмо про маленьких.  - Пеппер поправила рюкзак на плече и отошла от машины.

        - Ладно,  - сказала Сторм,  - я тебе признаюсь, хотя, по идее, надо сначала поговорить с твоей матерью…

        - Твоей матерью.

        - Именно. С ней. Я надеялась, что ты, возможно, захочешь поехать со мной ко мне домой. Так сказать, на испытательный срок.

        - Не интересуюсь.
        Пеппер не спеша пошла по тротуару, и Сторм медленно ехала рядом с ней.

        - Почему?

        - Спасибочки, но нет,  - раздраженно фыркнула Пеппер.  - Я постоянно на испытательном сроке. Стоит неправильно отрыгнуть, и меня выкинут.
        Сторм «подключилась» к ее негативным флюидам, и там будто заглавными буквами было написано «незащищенность».

        - И чем угрожают?  - спросила она, чтобы подтвердить догадку.

        - Интернатом.

        - Тогда забудь про испытательный срок. Вики нас не испытывала, когда взяла к себе. Просто приняла и установила кое-какие правила.
        Пеппер остановилась, открыла дверь и залезла в машину. Свой рюкзак она через голову бросила на заднее сиденье. Колдун завопил.

        - Опа, да у тебя есть кот!

        - То есть он все еще жив и не напуган до чертиков?
        Глава 44


        - Ну, во-первых, он в переноске, а во-вторых, я ж не знала, что он там. Ты меня прости, котенок Сторм.

        - Колдун. Его зовут Колдун, потому что он черный.

        - Классное имя для кота Сторм.  - Пеппер села и сложила на груди руки.  - Так что там за правила?

        - Дружить с нашими кошками. Ходить в школу.

        - Я люблю кошек, и я еще очень молодая, чтобы спорить по поводу школы. Разве что…

        - Что?

        - Можно мне ходить в обычную?
        Сторм подумала о ловушках, которые могла придумать в этой просьбе такая, как Пеппер.

        - Меняю частную школу на государственную с правилами.
        Пеппер хлопнула по клетчатой юбке:

        - Так и знала! Выпусти меня.
        Сторм щелкнула блокираторы дверей.

        - Значит так. В ту самую секунду, когда ты начнешь пользоваться приобретенными от матери навыками, вроде воровства, обмана или… тех, что я еще не обнаружила…

        - Типа предательства, вымогательства и шантажа?  - подсказала Пеппер.

        - Ага… типа того.  - Сторм покосилась на рыжую, сильно надеясь, что она шутит.  - Уголовные преступления, другие правонарушения и вообще поведение, не соответствующее десятилетнему ре… человеку,  - продолжила она список.  - Так вот, если такое произойдет, я переведу тебя из обычной школы в частную, но не в интернат.

        - Идет,  - согласилась Пеппер.

        - Я еще не закончила. Пока что никаких готов. В старших классах, если тебе все еще будет нравиться, я тебя даже поддержу.

        - Похоже, мы тут о долгих сроках толкуем.
        С удивлением Сторм обнаружила, что, видимо, так оно и есть. А впрочем, она была такой же порывистой и упрямой, как Пеппер. И обеим, судя по всему, вроде как нравилась такая мысль.

        - Если тебе понравится в Салеме,  - сказала Сторм.

        - Куда денется. Поехали.

        - Придержи коней. Сначала нам нужно разрешение твоей матери. Я никогда никого снова похищать не стану.

        - Марвеланне плевать с высокой башни, даже если похитишь. Подожди, ты сказала
«снова»?

        - Она твоя мать,  - Сторм проигнорировала вопрос.  - Она должна дать добро.

        - Она и твоя мать. Снова?  - не унималась Пеппер.  - Ты никогда никого не будешь похищать - снова?
        Сторм закатила глаза.

        - Скорее я просто заманила его в ловушку. К тому же он был взрослый и согласился. Ну, более или менее. И я знаю, что у нас с тобой одна и та же мать.

        - Дерьмово, согласись?

        - Слово «дерьмово», как и другие ругательства, будет в холодильнике до старшей школы.

        - Расскажи мне о похищении.

        - Да не вопрос. Как только тебе стукнет двадцать один.  - Может быть, к тому времени Сторм уже сможет говорить об этом, не боясь свихнуться от горя.  - Теперь давай думать. Что, если я отвезу тебя домой, потом заеду в казино к Марвеланне и, если она даст добро, вернусь за тобой и отвезу в Салем?
        Пеппер повернулась к Сторм.

        - Так на сколько конкретно ты хочешь меня увезти?

        - Это зависит от твоей матери. А на сколько ты хотела бы остаться? У нас еще две сестры - Хармони и Дестини. И еще Вики - сводная по отцу. Она тоже тебя примет.

        - Примет?  - Пеппер подняла глаза на Сторм, отвлекшись от обшаривания ее сумочки.

        - Мы бежим впереди паровоза. Так ты этого хочешь? Так сильно хочешь слинять отсюда? Навсегда? Кстати, сколько тебе лет?

        - Тринадцать.

        - Пеппер…

        - Ладно-ладно, двенадцать.

        - Пеппер!

        - Одиннадцать! Честно. Завтра. Я не хотела быть настойчивой. Если б ты и правда хотела забрать меня с собой, то уже бы поговорила со своей матерью.
        Сторм выхватила из рук Пеппер противозачаточные таблетки, сунула их обратно в сумочку, а саму сумочку бросила на заднее сиденье.

        - То есть с твоей матерью.

        - Нет,  - настойчиво возразила Пеппер.  - У всей этой мути с сестрами должны быть дополнительные бонусы. Мне больше не придется думать о Марвеланне как о своей матери. И я буду счастлива думать о ней только как о твоей.
        Сторм не могла ее винить.

        - Сначала я хотела узнать, что по этому поводу думаешь ты. Но, кажется, только что ты ответила на мой вопрос.

        - Ну, теперь ты в курсе. Так на сколько я смогу остаться?

        - Я думала, что отвезу тебя домой и мы посмотрим, понравится ли тебе. Если нет, я верну тебя обратно. И кстати, ты в любое время можешь навещать свою мать.

        - Твою мать. Спасибочки, обойдусь.
        Сторм и не подозревала, что так скоро после потери Эйдена ей удастся почувствовать что-то вроде успокоения. Но, похоже, они с Пеппер просто должны были обрести друг друга. Сторм была нужна Пеппер и обнаружила, что ей нравится быть кому-то нужной. Она устала быть третьим близнецом, чье предназначение в жизни с самого рождения - вызывать шок.
        Вполне вероятно, что Пеппер и была той причиной, по которой Сторм сначала оказалась здесь, в Атлантик-Сити. Что целью было найти не мать, но сестру.

        - Поехали. Показывай дорогу к своему дому.
        Дом оказался на капельку больше, чем лачуга. То есть представление от места было такое: парковка для длинных лимузинов, окруженная со всех сторон лачугами. Пеппер тут же взялась делать дела по списку и только потом провела Сторм по дому, который оказался древним летним домиком, чуточку приспособленным для зимы. Убранство
«радовало» глаз: свалка мусора, за исключением спальни Марвеланны, где шкаф просто пух от великолепной одежды.

        - Вряд ли твоей матери понравится, если она узнает, что мы рылись в ее вещах.  - «В очень дорогих вещах»,  - про себя добавила Сторм.

        - Не понравится, потому что она не хочет, чтобы кто-то знал, сколько денег из алиментов она тратит на себя.
        Сторм с сестрами тоже доводилось жить в таких вот мусорных свалках, но их отец был лучшей матерью, чем Марвеланна для Пеппер, и денег он тратил на себя меньше, чем на тройняшек, даже если учитывать спиртное.

        - Поехала я к твоей матери.

        - К твоей.

        - Твоей!  - не могла смириться Сторм.  - Ладно, я знаю, что делать. Давай звать ее матерью Дестини, идет?

        - Идет. Пока тебя не будет, я упакуюсь.

        - Придется распаковываться, если Марвеланна тебя не отпустит.

        - Дай-ка я дам тебе совет, Сторм,  - проговорила Пеппер.  - Скажи ей, пусть оставит себе свои жирные алименты, и она вышвырнет меня так быстро, что у тебя голова оторвется от ветра.

        - Тебе десять лет, Пеппер, а не тридцать.

        - Завтра будет одиннадцать.
        Сторм потрепала кудри цвета паприки.

        - Вот и посмотрим, сумеем ли мы отпраздновать День рождения как положено.
        В тот самый миг, когда Сторм разыскала Марвеланну в прохладе шумного казино, та одарила ее многозначительным взглядом и заявила:

        - Нет. И не мечтай!
        Глава 45


        - Ты же даже не знаешь, чего я хочу,  - сказала Сторм матери, которую ей почти хотелось никогда не находить. Почти, потому что в результате она нашла Пеппер. А если вдуматься, то не без инициативы Марвеланны.

        - Я знаю, чего ты хочешь,  - сказала она.  - Пеппер. Но я тебе ее не отдам. Поэтому ответ по-прежнему - нет.

        - Почему нет?  - спросила Сторм.  - Ты даже скучать по ней не будешь. К тому же, если бы ты не хотела, чтобы я забрала Пеппер, то не познакомила бы нас. Что бы ты ни говорила, это было у тебя на уме, и мы обе это знаем.

        - Мне надо поговорить с адвокатом,  - заявила Марвеланна.

        - Здравая мысль.  - Сторм вытащила сотовый из бардака в сумочке и набрала номер Дестини.  - Дес, дай мне поговорить с Реджи. Мне надо узнать имя адвоката, который занимается делом об опеке над ней.
        Марвеланна потянулась, выхватила у Сторм сотовый и захлопнула его.

        - Разве ты не понимаешь? Папаша Пеппер охренительно богат!

        - И тебе плевать, что Пеппер охренительно страдает?
        Вокруг уже начала собираться толпа из завсегдатаев и любителей сыграть по-крупному, так что Марвеланна схватила Сторм за руку и вытолкнула на улицу.
        Этот контакт показался Сторм каким-то ненастоящим. Впервые после рождения мать к ней прикоснулась, а она… ничего не почувствовала, кроме жаркого июльского солнца, припекающего макушку, и холодного потока из кондиционеров в дверях казино.

        - Куда ты повезешь Пеппер?  - спросила Марвеланна и тут же добавила, сделав акцент на первом слове: - Если я разрешу.

        - В Салем, штат Массачусетс. У нас дом на Пикеринг Уорф[Пикеринг Уорф (Pickering Wharf)  - прибрежный район в Салеме (шт. Массачусетс), известен многочисленными магазинами, бутиками, ресторанами, отелями для туристов. Единственная крупная улица здесь носит одноименное название.] .

        - Дом, где вырос твой папаша?

        - Ага, теперь он принадлежит Вики. Я дам тебе адрес и номер телефона. А если Пеппер захочет вернуться, я ее привезу.

        - Не захочет.

        - Тогда если ты захочешь, чтобы она вернулась, я привезу ее.
        Марвеланна скептически изогнула бровь.

        - Придется ее связать, заткнуть кляпом рот и везти в багажнике. Что со школой?

        - Я бы не позволила ей бросить учебу.
        Марвеланна прикусила губу.

        - Если школа вернет чеки за обучение, он поймет, что что-то случилось. Начнет копать или - что еще хуже - перестанет высылать алименты.

«Если бы»,  - подумала Сторм, а вслух спросила:

        - Какое имя ты использовала, когда подписывала наши свидетельства о рождении?

        - Я хотела остаться инкогнито, поэтому подписалась как М. Анна Буфорд.
        Смиряясь с очевидным, Сторм вздохнула. Марвеланна действительно была ее биологической матерью.

        - Сколько бы денег ты ни тратила на Пеппер, ты все равно берешь их обманом. Ты не растишь ее. Она растит тебя. А твой дом - натуральный свинарник.

        - Пеппер врет.

        - Она показала мне дом. Свою комнату, твою комнату и твой здоровенный телик. Она загрузила стиралку и пылесосила, пока мы разговаривали. И это были только первые пункты в списке дел с ее именем в заголовке. Когда, пардон, Пеппер играет?
        Мать года фыркнула.

        - Послушай,  - сказала Сторм,  - если ты и дальше будешь грести алименты, пусть так, но они отразятся на твоей кармической кредитке. Я всего лишь хочу забрать Пеппер.

        - Да на кой она тебе, Бога ради?

        - Какие замечательные слова о собственном ребенке. Она моя сестра, а так уж повелось, что сестер я люблю. Я хочу, чтобы она росла в лучших условиях, чем были в свое время у нас.

        - А что подумают Хармони и Дестини о мелочи, которая будет путаться под ногами?

        - Они примут и полюбят Пеппер, так же как когда-то Вики приняла и полюбила нас.

        - Пеппер - твоя копия,  - презрительно произнесла Марвеланна.  - Это я поняла, как только взяла ее на руки. Она посмотрела прямо на меня и как будто бросила мне вызов, словно знала, что я и так облажаюсь.
        Телепатическая связь с момента рождения?

        - Кто из вас экстрасенс?  - спросила Стом.  - Ты или Пеппер?

        - Думаю, мы обе. Вы ведь с сестрами тоже, да?
        Хмм. Видимо, магические способности к ним пришли со стороны отца, а экстрасенсорные - со стороны матери. Кто бы мог подумать?

        - Да,  - ответила Сторм,  - все трое.
        Понюхав сигарету, Марвеланна положила ладонь на дверь казино.

        - Тогда ты уже знаешь, что Пеппер я не отдам. Конец дискуссии.
        Глава 46

        Вернувшись к дому Марвеланны, первым делом Сторм увидела Пеппер, сидящую на бордюре. Под мышкой у нее торчала мягкая игрушка - собака. У ног стоял рюкзак, позади которого она рисовала что-то в грязи. Рядом громоздился синий чемодан со сломанной ручкой и две бакалейные сумки.
        Сторм вышла из машины. Пеппер посмотрела на нее и тут же пришла в ярость.

        - Она думает, что помешает мне уехать, так?

«Ну вот»,  - подумала Сторм. Ей был знаком этот агрессивный вид. В свое время ей частенько приходилось напускать на себя такой же.

        - Пойдем внутрь,  - решительно позвала Пеппер.  - Марвеланну будет ждать сюрприз.
        Она вбежала в дом, бросив все свои пожитки у бордюра, кроме собаки, и Сторм ничего не оставалось, кроме как пойти за ней.
        Пеппер она нашла в комнате Марвеланны. Рыжая вытаскивала со дна шкафа картонную коробку, в которой были бумажки, похожие на бухгалтерские счета. Подняв коробку, она вывалила содержимое на кровать.
        Сторм поежилась.

        - Пеппер, не думаю, что это хорошая…
        Вытащив из вороха бумаг папку, Пеппер жестом остановила Сторм, а потом заученными движениями члена группы поддержки стала показывать всем телом буквы: «в», «ы»… Когда она закончила, сложилось слово «вымогательство», а на лице ее играла улыбка кота, который только что схомячил канарейку.
        Сторм притворилась, что представление не произвело на нее ни малейшего впечатления.

        - Ты свихнулась?

        - Неа. Это - мой билет на волю.  - Пеппер протянула Сторм папку, в которой оказались использованные чеки на алименты. Разных цветов, с разными адресами и разными подписями. Четыре стопки.  - У меня аж четверо отцов,  - гордо заявила Пеппер.  - Ну разве я не медицинское чудо?
        На минуту Сторм потеряла дар речи.
        Ее мать оказалась мошенницей.
        Воровкой.
        Да уж, Пеппер действительно нуждалась в спасении.

        - Что конкретно ты хочешь, чтобы я с этим сделала?  - спросила Сторм, хлопнув по одной стопке чеков.

        - Скажи Марвеланне, что ты в курсе ее аферы и что если она не разрешит тебе меня забрать, ты скажешь моим отцам о… других моих отцах.

        - Ладно, дай-ка я переварю,  - сказала Сторм.  - Значит, твоя мать вымогательница…

        - Твоя мать. И да, так и есть.

        - А ты, значит, шантажистка?

        - Нет,  - ответила Пеппер.  - Ты станешь шантажисткой. Я всего лишь собирала информацию и ждала подходящего момента, чтобы пустить ее в ход. Ну, например, ради тачки, когда стану достаточно взрослой, чтобы получить права. А теперь я отдаю свое оружие тебе.

        - Какая щедрость.  - Цветочки цветочками, а Сторм с сестрами тоже довелось пошаркаться в системе, хотя этот ребенок явно был большой и крупной ягодкой, вполне созревшей для суда по делам несовершеннолетних.  - Мне придется отучить тебя от целой кучи вещей. И первым моим уроком будет такой: я не собираюсь шантажировать твою мать.

        - Твою мать.

        - Мне уже до смерти хочется, чтобы ты прекратила постоянно напоминать мне об этом.

        - Что это тут творится?  - раздался голос Марвеланны, заставив их обеих подскочить, вскрикнуть, перепугать друг друга, а когда обе поняли, что произошло, упасть друг на друга с диким хохотом.
        Этим проявлением родственной связи Марвеланна, похоже, была ничуть не удивлена. Она схватила Пеппер за воротник рубашки и тряхнула так, что у той дыханье сперло, пока наконец не взвизгнула и не оставила Пеппер в покое, потирая руку.

        - Ты!  - рявкнула она, поворачиваясь к Сторм.  - Вечно со мной какая-то фигня, когда эта соплячка меня достает, а ты оказываешься рядом!

        - Так прекрати над ней измываться,  - сказала Сторм и мысленно решила: «Все, баста, надо увозить отсюда сестру».
        Перед ней вдруг встала Пеппер, как будто чтобы защитить, и на Сторм хлынули мягкие теплые крошечные волны.

        - Так, дело вот в чем, дорогая мамулечка,  - язвительно начала Пеппер.  - Мне уже какое-то время известно, что у меня, оказывается, аж четыре папаши, и весь прошлый год я чирикала по телефону с каждым из них. Когда я позвонила им первый раз, то сказала, что ты якобы хочешь, чтобы у нас с ними был контакт. Трындели помаленьку. Клевые вроде ребята. Думаю даже, им я нравлюсь побольше, чем тебе.

        - А то, им же не приходится с тобой жить.  - Марвеланна прикурила сигарету и сделала длинную затяжку.
        Сторм призвала ангелов:

        «Я ангелов-хранителей
        Прошу освободить ее,
        Дать жизни яркость пеструю,
        Оставить ее с сестрами.
        Пусть детство победителем
        Предстанет всем вредителям.
        И пусть свершится должное,
        Правдивое - не ложное».

        - Я могла бы сделать так, чтобы кто-то из отцов забрал меня к себе,  - заявила Пеппер.  - Может, выберу Ральфа. Но он наверняка захочет сказать остальным папашам, что никакие они не папаши. С другой стороны, я могу по-тихому свалить и жить с сестрами.
        Пеппер налетела на залежи косметики Марвеланны и набила всякой всячиной карманы доверху, пока та просто стояла и смотрела.

        - Только подумай, какая классная у тебя была бы жизнь без меня,  - продолжала Пеппер, явно намекая на устроенный ею спектакль с косметикой.  - Не пришлось бы платить за мою еду, одежду, врачей, дантиста. И не надо было бы посылать меня в кино каждый раз, когда ты приводишь домой мужиков.  - Пеппер обернулась к Сторм и закатила глаза: - Представляешь, каждую неделю новый лузер!
        Глава 47

        С абсолютно безразличным видом Марвеланна сделала очередную затяжку, но Сторм заметила, что пальцы в никотиновых пятнах подрагивают.

        - Перед тем, как уехать, я сделаю тебе одолжение,  - продолжала Пеппер заманчивым тоном.  - Позвоню «папуле», который платит за учебу, и попрошу деньги присылать не в школу, а прямиком тебе. Скажу, что ты никогда бы об этом не попросила, но школа якобы не уважает твоих материнских прав, как уважала бы, если бы ты сама подписывала чеки.

        - Звони,  - сказала Марвеланна уверенно, как человек, который никому не даст обвести себя вокруг пальца.
        Пеппер знала номер наизусть:

        - Ральф, папа, это Пеппер…
        Сторм хотела положить конец обману, но подумала о том дне, когда их с сестрами вышибли из колледжа за неуплату обучения. Вспомнила, как они ехали в своем видавшем виды фургоне домой, а там выяснилось, что отец продал дом и свалил в неизвестном направлении. Вспомнила страх, владевший всеми ими, когда они направились к дому бабушки, которую едва знали, чтобы умолять ее взять их к себе. А она вполне могла найти сотни причин этого не делать. На их счастье, они встретили Вики, которая унаследовала бабушкин дом и ее огромное сердце.
        Теперь пришло время удаче улыбнуться Пеппер, пусть та точка зрения, которую она отстаивала, была несколько… нестандартной. Все, что она делала, в сложившихся обстоятельствах было естественным, потому что кусала она руку, которая отказывалась ее кормить.
        По сути, Пеппер покупала себе свободу, и кто смог бы в этом ее винить? Когда она закончила разговор, лицо Марвеланны приобрело оттенок штукатурки.

        - Сторм не станет тебя шантажировать,  - сказала Пеппер,  - потому что ее не учили хитрить и изворачиваться, как ты учила меня. Так что… «переговоры» остаются на мне. Но есть и светлая сторона: это последняя наша с тобой ссора. Я хочу поехать домой со Сторм. И я забуду все, что сейчас знаю.

        - А если одному из папаш вздумается с тобой повидаться?

        - Елки-палки,  - проговорила Сторм.  - Для того, кто сильно против, ты медленно соображаешь, Марвеланна. Но ты права. Она останется с сестрами, а это значит, что мне нужна копия ее свидетельства о рождении.

        - Зачем? Чтобы иметь доказательства, что она твоя сестра?  - Вид у Марвеланны стал всезнающий.  - Не очень-то благородно думать об этом сейчас, не считаешь?

        - Без копии свидетельства я не смогу оформить ее в школу,  - ответила Сторм и положила руку на плечо Пеппер.  - У меня дар спасать детей, Марвеланна, но этого ребенка я оставлю себе, что бы там ни было написано в свидетельстве.
        Пеппер топнула ногой.

        - Марвеланна Буфорд, ты что, украла меня, чтобы получать эти свои алименты?!

        - Денег всего мира не хватит, чтобы заставить меня воспитывать чужого ребенка, особенно такого, как ты.
        Марвеланна презрительно фыркнула и стала копаться в куче бумаг на кровати, пока не нашла свидетельство о рождении Пеппер и медицинскую карту. Их она вручила Сторм.

        - Почему же ты ставила нам палки в колеса?  - спросила Сторм.

        - Сторм,  - это была Пеппер,  - как для спасателя, теперь ты медленно соображаешь. Она надеялась получить побольше выгоды от этой сделки. Блин, ну ты и наивная.
        Зазвонил сотовый Сторм. Это был адвокат Кинга, тот самый, который занимался делом об опеке над Реджи. Чтобы поговорить с ним, Сторм вышла на улицу. Она была благодарна, что Реджи позвонила от ее имени этому человеку. Он дал ей хороший совет.

        - Мы готовы ехать?  - спросила Сторм, вернувшись в дом.  - Это был мой адвокат, Марвеланна. Ты должна написать и подписать заявление о том, что я забрала Пеппер с твоего разрешения. Это защитит меня от обвинений в похищении.

        - А если не напишу?  - Марвеланна с довольным видом скрестила руки на груди. Для вымогателя она слишком уж плохой игрок в покер.

        - Не напишешь?  - переспросила Сторм и открыла сотовый, чтобы сфотографировать чеки.

        - Ладно, ладно.
        Марвеланна потянулась, чтобы выхватить у нее телефон, но не успела - Сторм засунула его в карман раньше и сказала:

        - Пиши давай.
        Марвеланна написала заявление и подписала. Все это время из ее рта свисала сигарета.

        - Надеюсь, у богатого мужа Хармони хватит денег обеспечить этого ребенка.
        Так-так, значит, она планирует попозже совершить набег на карманы Кинга. Ладненько, еще будет время пройти по этому мостику. Как вариант - постоянная опека, и чем скорее, тем лучше.

        - Ну все, Пеппер, поехали домой.

        - Ура!  - До двери Пеппер протанцевала, даже не обернувшись попрощаться с Марвеланной. На улице она остановилась, вбежала в дом и на глазах у Сторм вернулась со своей плюшевой собакой.  - Чуть не забыла Веснушку!  - Уже перед машиной она в упор посмотрела на Сторм.  - Ты ж понимаешь, что рано или поздно она потребует денег?

        - Догадываюсь.

        - Я подумала, ты должна знать.

        - У нашего зятя, у которого замок, отличные адвокаты. Думаю, все у нас будет хорошо.

        - Да!  - Пеппер станцевала победный танец с таким энтузиазмом, будто «Сокс»[«Бостон Ред Сокс» (англ. Boston Red Sox)  - профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс, выступает в Главной лиге бейсбола и является победителем Мировой Серии 2007 года. Клуб был основан в 1901 году.] опять выиграли Мировую серию.

        - Уверена, что не хочешь на минутку вернуться и попрощаться с матерью?  - поинтересовалась Сторм.

        - Это что, шутка?
        Вместе они загрузили вещи в машину и пустились в путь.
        В течение нескольких минут Пеппер напевала «I Gotta Go My Own Way»[Песня Никки Джил (Nikki Gil). «Gotta Go My Own Way» с англ. «Я должна идти своей дорогой».] , потом вдруг замолчала и повернулась к Сторм:

        - Значит, ты теперь мой босс?

        - Однозначно. Пристегнись.

        - А Хармони и Дестини? Они тоже мои боссы?

        - В яблочко.

        - А если у вас троих возникнут разногласия, за кем будет последнее слово?

        - Думаю, за Вики.

        - Это которая моя наполовину сестра? Ладно. Она, наверное, может быть объективной.
        В салоне автомобиля повисла задумчивая тишина, а за окнами мелькали трущобы, казино и дорожные знаки с перечислением мест, где можно выиграть или - куда вернее
        - проиграть.

        - Сторм, а куда мы едем?

        - Разве я не говорила? В Салем, штат Массачусетс. Слыхала?

        - Конечно. Люблю читать про Салем. А там правда ведьмы живут?
        Вот те раз.

        - Да, живут. Тебя это беспокоит?

        - Хочешь правду?

        - Как всегда.
        Поглядев на Пеппер, Сторм заметила, что та будто к выговору готовится.

        - Я типа люблю почитывать книги о колдовстве и втихаря пробую иногда всякие заклинания.
        О да, она определенно их сестра.

        - Практиковать магию может быть опасно, если не знаешь, что делаешь,  - сказала Сторм.  - А ты знала, что все, что ты шлешь во вселенную, возвращается к тебе троекратно, будь то хорошее или плохое? Мы научим тебя все делать правильно, чтобы ты не нанесла себе какой-нибудь вред, хорошо?

        - Мы?

        - Мои сестры и я. Думаю, надо было сразу тебе признаться, но это все равно как объявить о своей религии, а это как-то не принято. В общем, я ведьма. Все мы. А еще экстрасенсы.

        - Суперски! Думаю, я тоже экстрасенс.

        - Мать Дестини тоже думает, что такое возможно. Пеппер твое настоящее имя?

        - Боюсь, что так.

        - А мать Дестини когда-нибудь рассказывала, почему выбрала его?

        - Еще бы. Она говорила, что, когда впервые взяла меня на руки, сразу поняла, что я навсегда испорчу вкус жизни.

        - Да она просто…  - Сторм зажала рот рукой, чтобы не дать себе договорить.

        - Ага,  - подхватила Пеппер,  - она сто пудов такая. Капни на нее воды, и она растает. Она уж точно не Глинда.
        Глава 48

        Краем глаза наблюдая за Пеппер на пассажирском сиденье, Сторм почти видела, как она расслабляется и снова превращается в простую маленькую девочку. Оставалось лишь надеяться, что Сторм сможет оправдать ожидания, которые возлагала на нее обретенная сестра, чье чувство незащищенности она ощущала, как свое собственное.

        - А где тот обалденный парень, с которым ты приезжала в Атлантик-Сити в прошлый раз?

        - Мы разошлись.

        - Плохо. Я думала, ты его какое-то время возле себя подержишь. Уж больно радует глаз.

        - Нам надо вернуть тебя в одиннадцатилетний возраст,  - проговорила Сторм,  - я даже знаю, с чего начать.

        - И с чего же?

        - На ночь остановимся в отеле, закажем обслуживание номеров, посмотрим киношку, которую ты выберешь… Сразу говорю, порно отменяется. А завтра утром я постараюсь удивить тебя подарком на День рождения, уже на мой выбор.
        Конечно, Сторм не могла себе позволить такой номер, какой мог Эйден, но им удалось найти симпатичный отель с таким обслуживанием номеров, которое могло удовлетворить их страсть к нездоровой пище. Пеппер выбрала фильм «Практическая магия»[«Практическая магия» - (англ. Practical Magic)  - мистическая романтическая комедия, вышедшая на экраны в 1998 году и снятая по популярному одноименному роману американской писательницы Элис Хоффман. В главных ролях Сандра Буллок и Николь Кидман.] , который оказался любимым у Сторм. Когда в полночь по фильму начался шабаш с текилой и зазвучала песня, обе они танцевали.
        На следующее утро по пути к подарку, которым Сторм собиралась удивить Пеппер, та выглядела поникшей, и это разбивало Сторм сердце.

        - Скучаешь по ней?  - спросила она у Пеппер.

        - Неа. Просто хочется, чтобы она скучала по мне. Я прямо чувствую, что теперь, когда я уехала, она счастлива, как никогда.
        Сторм положила руку на ладонь Пеппер и легонько сжала.

        - Будь и ты счастливой. Сегодня же твой День рождения.
        На ярмарку, примечательную слоновьими какашками, они попали к одиннадцати. Клоун Винки тут же узнал Сторм и Колдуна на поводке и подошел поздороваться. О том, как они познакомились, он не упомянул.
        Пеппер была явно впечатлена, и Сторм была благодарна ей за это.

        - Люблю музыку на ярмарках,  - сказала рыжая.  - Я частенько ошивалась вокруг да около ярмарок в Атлантик-Сити, только чтобы музыку послушать.
        Первое, что они сделали,  - пошли к ярмарочному гримеру, который разрисовал им лица. Сторм стала кошкой, а Пеппер - щенком далматинца, с пятнами и всем, что этому созданию причитается. Правда, после корн-догов, пиццы, сахарной ваты и
«воронок», которые ели они обе, некоторые пятна поистерлись.

        - Ты скоро сама превратишься в «воронку»,  - в шутку пожурила Сторм, наблюдая за поедающей уже который десерт Пеппер.

        - А можно нам прокатиться на каждом аттракционе?
        Вот почему она не повезла сестру в огромный луна-парк. Очень ей не хотелось, чтобы Пеппер видела, как ее выворачивает на американских горках. К тому же это место манило Сторм. Теперь, наверное, даже сильнее, чем когда было просто чистым полем. Сейчас счастливые флюиды незнакомых семей переплетались с удивительно теплыми эротическими воспоминаниями. Видит Бог, так оно и было.
        В этот день ею владело бесконечное, без единого изъяна счастье. Должно быть, она совсем спятила, решив вернуться сюда, но именно сюда вело ее сердце.
        И будто в подтверждение, Сторм услышала тихий плач напуганного малыша. Вместе с запахом яблок в карамели пришли слова «Мне страшно».

        - Давай-ка найдем, где продаются яблоки в карамели,  - сказала она.

        - Ура!  - Пеппер изобразила мини-приветствие, но, слава Богу, на этот раз слово
«вымогательство» не вынырнуло.  - Ни разу не ела таких сластей. Просто обязана попробовать.

        - Ну конечно, только напомни мне, чтобы я купила тебе рвотный пакет в дорогу.
        Пеппер остановилась, когда Сторм опустилась на четвереньки у стенда с леденцами.

        - Сторм, ты меня в краску вгоняешь.

        - Это еще цветочки. Давай сюда и лезь в это маленькое пространство. Я не пролезу.
        Пеппер наградила ее таким взглядом, словно у нее выросла вторая голова.

        - Я что, где-то там свой кекс уронила?

        - Типа того. Только я думаю, там застрял маленький мальчик. Надо его вытащить.

        - И ты это просто знаешь, да?  - спросила Пеппер.  - Вроде как я с первой минуты знала, что ты моя?

        - Серьезно?  - Сердце Сторм вдруг стало больше.  - Но да, солнце, именно так я и знаю.

        - Тогда ладно.
        Пеппер поползла в крошечное пространство между генератором и стеной автомата с огромными леденцами, пока Сторм не потеряла ее из виду.

        - Он там?  - спросила Сторм.

        - Я его не ви… Опа, да он реально маленький. И, сестренка, он меня боится.
        Прекрасный момент заявить о родстве, когда Сторм даже обнять ее не могла.

        - Он даст тебе вытащить его за руку через этот лаз?

        - Нет. Он от меня уползает и качает головой.

«Наверное, нужна помощь»,  - подумала Сторм и сказала:

        - Оставайся с ним.
        Она попросила владельца стенда с леденцами сделать объявление по микрофону, что они нашли за стендом маленького мальчика. Владелец просьбу выполнил. Сторм попыталась в качестве приманки купить большущий леденец на палочке, но мужчина лишь отмахнулся от денег. Встав опять на четвереньки, чем немало привлекала народу вокруг, Сторм потянулась в лаз с леденцом.

        - Пеппер, попробуй заманить его этим.

        - А мне и не надо,  - сказала Пеппер.  - У тебя самой шикарно получается.

        - Хорошо.
        Медленно вытаскивая руку, Сторм покачивала леденцом, пока не увидела светлую макушку малыша, ползущего на коленях наружу. Когда она смогла до него дотянуться, то отдала леденец и, пока мальчик был занят, разворачивая обертку, вытащила его целиком. Через пару секунд вылезла и Пеппер, как раз вовремя, чтобы получить и свою долю аплодисментов.
        Через толпу прорвался мужчина и выхватил малыша из рук Сторм.

        - Джеффри! Слава Богу,  - пробормотал он, обнимая мальчика, чье внимание целиком занимал леденец.  - Как я могу вас отблагодарить?  - спросил мужчина у Сторм.

        - Благодарите мою сестру. Я бы не пролезла туда, куда забрался Джеффри. Привет, Джеффри.
        Владелец стенда с леденцами закрыл опасную дыру и дал Сторм с Пеппер леденцы на их выбор. Пеппер выбрала яблоко, покрытое дополнительным слоем карамели и шоколадом, и Сторм стало интересно, как оно в ней поместится после всего уже съеденного.
        Как только толпа рассеялась, Сторм заметила машущего ей всей пятерней Винки.

        - Было круто,  - сказала Пеппер.  - Ты вроде как суперэкстрасенс.
        Сама же Сторм чувствовала себя суперидиоткой, потому что теперь ей слышался новый плач, очень-преочень похожий на плач Бекки, с ароматом присыпки, абрикосов и другими мелочами, и Сторм обнаружила, что за каждым углом высматривает Эйдена. Да уж, занесло так занесло. Интересно, люди умирают от разочарования, вызванного неизлечимой, безнадежной влюбленностью?
        Пока они шли, Пеппер прыгала рядом, поедая свое яблоко и перечисляя собственные экстрасенсорные достижения, которые, надо сказать, были очень даже существенными.

        - Это мой самый-самый лучший День рождения. Ну, вообще-то он первый, который я отмечаю. Пойдем на чертово колесо. Никогда не каталась. Выглядит страшновато.

        - Ты жила в Атлантик-Сити и ни разу в жизни не каталась на чертовом колесе?

        - Вернись на землю,  - сказала Пеппер.

        - Ладно, но если мы идем на аттракционы, надо вернуть Колдуна в машину. Купим ему чашку ванильного мороженого, бутылку воды и оставим окна приоткрытыми, чтобы был свежий воздух.
        Позже, уже на чертовом колесе, Сторм удавалось веселить Пеппер до смеха, однако на самом верху нахлынули эмоции, и все силы уходили на то, чтобы их скрыть. В конце концов, в последний раз она была здесь с Эйденом. Но экстрачувствительность Пеппер, видимо, решила именно сейчас завянуть на корню, потом что она прислонилась к Сторм и притворилась, что зевает.

        - Я никогда не плачу,  - вдруг сказала Сторм, вытирая мокрые щеки, и обняла ее за плечи.

        - Я тоже,  - отозвалась Пеппер и вытерла свои щеки.  - Хотя чуть не разревелась в то утро, когда стояла в дверях школы и смотрела, как вы уезжаете.

        - Правда? Почему же я не почувствовала? Я всегда чувствую, когда дети плачу.

        - Я же говорю, я никогда не плачу. Я становлюсь невыносимой или просто молчу. Очень тихо молчу.

        - А я всю дорогу из города слышала только одно - тяжелую тишину.

        - Это была я!

        - Я была в таком ужасе, что Марвеланна оказалась моей матерью, и так удивлена, что перестала слышать ребенка Эйдена… я даже подумать не могла… Прости, что не поняла сразу, что тебе было нужно.

        - Да без проблем. Черт, поверить не могу, что ты вернулась.

        - Я не могла выбросить тебя из головы, будь там тихо или нет.
        Пеппер еще раз куснула свое яблоко.

        - А ты бы приехала, если бы все еще была с тем красавчиком?

        - С Эйденом? Сто процентов. Это была его идея - перед тем как уехать, покружить по городу и удостовериться, что с тобой все в порядке.

        - Это потому, что я…

        - Что ты?

        - Я видела, как вы уходите из ресторана. Наверное, он меня заметил. Ты ведь по нему сильно скучаешь, да?

        - Да, сильно.

        - Может, он вернется и разыщет тебя.

        - Вместе со своей женой?

        - Так он любитель сходить налево!

        - Он не был женат, когда мы остановились в Атлантик-Сити и познакомились с тобой. Долго рассказывать.

        - Тогда расскажешь в машине, лады? А пойдем после этого на карусель с чашками[Имеется в виду карусель, где сиденья выполнены в виде чашек. Иногда чашки движутся в якобы произвольном порядке, а не по кругу.] ?

        - Меня вырвет,  - пригрозила Сторм.

        - Неа, только бабы блюют на чашках. Вот блевануть на американских горках - это нормально. Я ж на них блюю. Тревога,  - вдруг прервала свои аргументы Пеппер,  - красавчик в поле видимости. Смотреть на час дня.
        Сторм глянула вниз с высоты в три четверти от всей высоты чертова колеса и увидела Эйдена, везущего перед собой в кресле Джинни, у которой на руках сидела Бекки.

        - О Боже мой! Что он здесь делает? Нет, я так не могу. Не сейчас. Не готова я увидеть его с Клодетт. Пеппер, ты же останешься со мной? Притворись, что тебя тошнит, тогда мы сможем уйти.
        Пеппер похлопала ее по руке.

        - Не парься. Я все устрою.
        Когда они сошли с чертова колеса, Эйден и Джинни уже заметили их и ждали. Сторм сосредоточилась на Эйдене, они встретились взглядами, и она не могла отвести глаз, потому что, казалось, его глаза были созданы специально для нее.

        - Рад тебя видеть, Сторм,  - сказал он.  - Симпатичная кошачья мордочка.

        - Мяу,  - отозвалась она. Надо ж было нарисовать котенка!  - И что вы все здесь делаете?

        - Я… хотел показать Бекки нашу… ярмарку.  - Голос Эйдена был более интимным, чем должен был быть, каким-то неуместным, учитывая обстоятельства.  - Когда мы въехали на стоянку, Джинни узнала машину, так что мы знали, что ты здесь, вот и пошли искать.
        Сторм положила руки на плечи Пеппер. Кого она этим пыталась поддержать - себя или ее?

        - Помнишь Пеппер?

        - Я далматинец,  - подсказала рыжая и по-щенячьи тявкнула, заставив Бекки рассмеяться.  - Сторм меня спасла.
        Эйден глянул на нее.

        - Меня тоже.
        Наконец-то у Сторм получилось отвести от него глаза. Она провела рукой по рыжим кудряшкам и сообщила:

        - Сегодня День рождения Пеппер. Ей теперь одиннадцать.

        - С Днем рождения, Пеппер,  - тут же сказал Эйден и почему-то закашлялся.  - Очень рад, что Сторм за тобой вернулась. Мне же не показалось перед отъездом, что ты произнесла слова «Возьмите меня с собой»?
        Плечи Пеппер под ладонями Сторм задеревенели.

        - Да я бы ни за что…  - Запрокинув голову, она глянула на Сторм, потом на свои кроссовки и пнула кусок грязи.  - Ну да, было дело.
        Вот теперь Сторм по-настоящему посмотрела на Эйдена, просто пожирая его взглядом. Ей пришлось бороться с предательскими коленями и готовым разорваться на куски сердцем.

        - Почему ты не сказал мне, что она хотела уехать с нами?

        - Твое сердце уже было разбито, Сторм. Мне казалось, сначала тебе необходимо было смириться с тем, что ты встретила мать. К тому же я не думал, что Марвеланна так запросто отпустит Пеппер. Я собирался тебе рассказать, но, когда мы приехали в Кейп-Мэй, все пошло кувырком, и у нас не было возможности поговорить. Ты спасаешь детей. Я знал, что, когда придет время, собственную сестру ты уж точно спасешь. Пеппер, это моя теща, миссис Лэнгли…

        - Зови меня Джинни, солнышко.

        - Привет, Джинни.

        - А эта плюшка - моя дочь, Бекки,  - добавил Эйден, взяв малышку на руки.  - Все еще слова кажутся дикими. Моя дочь. Сторм помогла мне найти Бекки, Пеппер. А я и не знал о ее существовании.

        - Выходит, Сторм и Бекки спасла,  - заключила Пеппер.

        - И меня,  - добавила Джинни.

        - Мама?  - Это была Бекки. Она протягивала к Сторм ручки.
        Сторм не знала, куда податься, но сильно жалела, что поблизости нет какой-нибудь дыры, в которой можно было спрятаться. Куда, черт возьми, подевалась Клодетт? Как мог Эйден бросить больную жену в хосписе и укатить на ярмарку спустя всего несколько часов после события века?

        - Нам пора,  - сказала она.  - Пеппер тошнит.
        Пеппер смешно притворилась, будто подавляет рвотный позыв. Закатив глаза, Сторм ласково прижала ее к себе.

        - Забудь, принцесса кексов. Актрису вычеркиваем из списка тех, кем ты хочешь стать, когда вырастешь.
        Глава 49

        Джинни подмигнула Пеппер, но та все равно взяла Сторм за руку.

        - Не убегай, Сторм,  - проговорила миссис Лэнгли.  - Эйден теперь вдовец. Вскоре после церемонии Клодетт умерла. Знаю, ты пыталась заставить меня поверить, что она поправится, но так бывает, что перед смертью у людей словно второе дыхание открывается. Такое мне часто приходилось видеть. И я знала, что происходит. Уверена, Клодетт это тоже знала.

        - О, Джинни,  - Сторм поцеловала ее в щеку.  - Мне очень жаль. Клодетт была замечательной.  - Потом посмотрела на Эйдена.  - Что я могу сказать, Эйден?

        - Мама,  - хныкнула Бекки, и Сторм взяла ее на руки, чувствуя, как сердце переполняется любовью.
        Малышка Эйдена. Может быть, поэтому Сторм так ее любила.
        Бекки прикоснулась к нарисованному кошачьему носу и сказала:

        - Нос.  - Потом изучила черный след, оставшийся на пальчике, мазнула по своему носу, повернулась к Эйдену и прикоснулась к его носу тоже.  - Нос,  - повторила она весело, а затем опять повернулась к Сторм: - Мама. Мама.  - Кивнув сама себе, Бекки обняла Сторм за шею и так стиснула, что Сторм пришлось немножко поворчать, чтобы высвободиться.

        - Она по тебе скучала,  - проговорил Эйден.  - Трудно было объяснить, почему тебя нет.

        - Она такая приставучая с тех пор, как соцслужба забрала ее,  - добавила Джинни.

        - Они ее забрали!  - воскликнула Сторм и прижала Бекки крепче.  - Что случилось? Как вам удалось ее вернуть?
        Ответила Джинни:

        - Соцработники приехали с кучей документов, мужчина и женщина. И после того, как Эйден чудом не избил до полусмерти мужчину, они забрали Бекки и уехали. Даже не знаю, кому из нас двоих было хуже. Но Эйдену удалось взять себя в руки. Он позвонил своим адвокатам и вместе с ними атаковал соцслужбу свидетельством о браке с Клодетт и подписанным ею заявлением, что он отец Бекки, которое заверено у нотариуса. В одном из отделов документы уже были, потому что Эйден послал туда копии еще раньше, но до другого отдела они не дошли, и потому Бекки забрали.

        - У них там полный завал, Джинни,  - вмешался Эйден.  - Это сразу было видно. И они не причинили ей вреда. Один из работников службы проговорился, что документы можно будет подготовить за один день. А это было очень, очень опрометчиво с его стороны. Черт возьми, да мне самому порой приходилось тратить несколько дней, чтобы подготовить некоторые из своих документов! Они пытались утешить Бекки, как могли, но мы были до смерти напуганы, чтобы из вежливости тянуть время.

        - Еще бы,  - отозвалась Сторм.

        - После того, как мне ее вернули, она еще целый час рыдала.
        Эйден погладил Бекки по голове, пока она прижималась к плечу Сторм, и так вышло, что его пальцы задевали Сторм по щеке снова и снова. Связь между ними все еще была жива - общение через прикосновение, почти такое же ясное и чистое, какое бывало, когда она разговаривала с сестрами с помощью телепатии. Он хотел, чтобы они стали семьей, и пытался показать ей, как это могло бы быть.
        В чувствах Сторм царила полнейшая неразбериха. Вообще-то, она была до чертиков напугана. Эйден только что потерял жену. Как же он может думать так ясно?
        Его прикосновения были не меньшей пыткой, чем чудесная радость, которую она испытывала, держа в объятиях Бекки. Послышалось хихиканье - Бекки размазала краску на лице Сторм, и, судя по всему, результат был уморительный. Она окунулась в ощущения по-детски шелковистой кожи малышки, блестящих мягких темных кудряшек и сладкого, уже знакомого аромата детской присыпки.
        Осознавать, что это воссоединение закончится, было так больно, что Сторм попыталась отдать Бекки Эйдену. Лучше раньше, чем позже. Однако девочка наотрез отказалась сползать с рук Сторм, даже в руки Джинни.

        - Хочу маму,  - сказала они и прижалась к Сторм, у которой в горле тут же образовался горько-сладкий комок, никак не желающий проталкиваться вниз.
        Она положила ладонь на головку Бекки, и в голове забилась мысль: «Эгоистка, эгоистка, эгоистка!»
        Это Клодетт должна была держать на руках собственного ребенка, а ей не стоило испытывать радость от того, что Бекки называет ее мамой.

        - Нам и правда пора,  - выдавила Сторм.  - Вам нужно время, чтобы оплакать потерю, а нам с Пеппер нужно… ехать.

        - Поехали в Салем с нами в автобусе,  - предложил Эйден.
        От него исходила ощутимая потребность. Но кто был ему нужен? Умершая жена или любовница?
        Вот кем были они друг для друга. Любовниками. Сторм тряхнула головой. Было ужасно трудно не прикоснуться к нему, когда он так близко.

        - У нас есть машина,  - сказала она,  - но все равно спасибо.

        - Я могу взять машину на буксир.

        - Я и сама могу вести.

        - Но в автобусе будет удобнее. К шести мы должны вернуться на остров Пэкстона. Дестини в курсе, что мы уже едем. Она наверняка успела сказать Вики, потому что та собирается всех нас накормить. А ты уже предупредила Дестини, что возвращаешься домой? То есть вы же туда едете, правильно?

        - Правильно.  - Поняв, что выхода нет, Сторм вздохнула.  - И нет, Дестини не знает, что мы едем домой. Я хотела сделать ей сюрприз. Чтобы она сначала познакомилась с Пеппер, а потом уже узнала, что у нас есть еще одна сестра.

        - Понимаешь,  - начал признаваться Эйден,  - я за рулем, и Джинни приходится возиться с Бекки, которой в автокресле скучно так долго сидеть. А вы с Пеппер могли бы подменить Джинни и дать ей передохнуть, потому что, кажется, ей уже давно пора. К тому же Бекки явно хочет побыть с вами обеими.

«Удар ниже пояса»,  - подумала Сторм.
        Бекки обняла ее так крепко, что стало трудно дышать. Будто понимала, о чем речь.

        - Мы с вами поедем, если ты высадишь нас в Салеме возле дома. Мне сегодня не до острова.  - Ей надо было как можно скорее сбежать от Эйдена и от тоски по его замечательной дочурке.

        - Пожалуйста, поехали с нами на остров. Повеселишь меня.  - Голос Эйдена был таким нежным, и такая нужда глядела на нее его глазами, что Сторм вздрогнула, будто он погладил ее взглядом.
        Вот и все. Больше сделать она ничего не могла, поэтому развернулась и направилась к машине с Бекки на руках. Пеппер и Джинни болтали у нее за спиной - Эйден вез миссис Лэнгли в кресле по неровному полю, и тепло его взгляда согревало спину.
        От этого тепла накатила дрожь в те уголки Сторм, которые с радость эту дрожь приняли. В те уголки, которые должны, просто обязаны были знать, что это была дрожь в ожидании чего-то… или кого-то, кто им никогда больше принадлежать не будет.
        Ради всего святого! Его жена умерла всего лишь вчера!
        Заметив автодом, припаркованный возле ее машины, Сторм остановилась. Хвост нарисованного на боку автобуса дракона утопал в траве. Хлынуло цунами воспоминаний. «Забудь обоих драконов, барышня,  - сказала она себе.  - Для тебя больше никаких драконьих игр».
        Некоторые оглядывались, проходя мимо автобуса, но никто не останавливался. Толпа не собиралась. Видимо, их нечаянная слава уже испустила дух. Спасибо тому ангелу, который защищает от глупости веселых вдовушек с наручниками.
        Прежде чем Эйден приладил импровизированный пандус для кресла Джинни, Сторм зашла в автобус с Пеппер и Бекки и предложила им попить. Пеппер получила лимонад, Бекки
        - свой любимый поильник с соком.
        Вкатив Джинни внутрь, Эйден повез ее дальше в большую спальню, где она могла бы прилечь отдохнуть.
        Сменив Бекки подгузник, Сторм усадила ее в автокресло, установленное на самом близком к водительскому сиденью диванчике. Пассажирские сиденья были прямо перед ней. Пеппер уселась рядышком и пристегнулась ремнем.
        Рыжая оказалась единственной причиной, по которой Бекки согласилась отцепиться от Сторм. Слава Богине, что у нее такие сестры, в которых дети души не чают. Когда Бекки стала размазывать краску по лицу Пеппер, Сторм вытащила из сумочки пачку салфеток, передала одну Пеппер, а другой вытерла личико Бекки.
        Закрыв дверь в спальню, Эйден прошел по автобусу к ним с сумкой книг и игрушек для дочери. Пеппер тут же в нее нырнула.

        - Может, и тебе воспользоваться салфеткой, Сторм?  - предложил он.
        Из глубин сумки раздалось хихиканье.
        В ванной Сторм увидела свое отражение в зеркале - жутковатая кошечка, надо признать. Стерев с лица грим, она вышла и увидела смеющихся девочек. Ей пришло в голову, что за свою короткую жизнь Бекки вряд ли видела много людей. В доме Джинни она жила изолировано от общения с другими. Хорошо, что Пеппер теперь рядом.

        - Пеппер, ты не против посидеть с Бекки, пока я перенесу вещи из машины?  - спросила Сторм.
        На лице Пеппер отразилось удивление.

        - Спасибо за доверие. Я не подведу.
        Сторм чмокнула ее в лоб.

        - Спасибо, что приглядишь за ней.
        Бекки подняла личико и сложила губки бантиком для поцелуя. Сторм рассмеялась, поцеловала ее и погладила по щечке.

        - Слушайся Пеппер.

        - Пеп,  - произнесла Бекки и кивнула.
        Сперва Сторм спасла Колдуна и оставила его в переноске в автодоме, где воздух был чистым и свежим от кондиционера. Потом пошла за вещами Пеппер.

        - Опять ты осталась без одежды,  - раздался сзади голос Эйдена.
        От неожиданности она подпрыгнула.

        - Кое-кто укатился с ними в автобусе.

        - Спорить готов, этот симпатичный сарафанчик ты в торговом центре не покупала, иначе он был бы черным. Но для распродаж выглядит слишком шикарно. Значит, бирюзовый? Что скажешь, Снэпдрагон?

        - Не смей меня так называть!
        Эйден отступил назад:

        - Извини. Время не подходящее.
        Их глаза встретились, и Сторм почувствовала, что вот-вот разразится слезами. Проклятье! Она моргнула и вскинула голову.
        Руки Эйдена упали.

        - Я прошу прощения… за все.

        - Проехали,  - сказала Сторм.  - Эти двое вряд ли долго будут тихо сидеть и играть.

        - Верно.
        Эйден взял у нее сломанный чемодан Пеппер, магнитофон и рюкзак. У Сторм остались только пакеты.
        Когда все было занесено внутрь, он завел машину за автобус, и Сторм смотрела, как он берет автомобиль на буксир. Между ними царила напряженная, оглушительная тишина.

        - Это дизайнерское платье,  - сказала она, только чтобы ослабить возникшее напряжение.  - Пеппер «одолжила» его и еще парочку других вещей из шкафа Марвеланны, когда паковала вещи.
        Эйден покачал головой, и вид у него был почти гордый.

        - Отвязная маленькая воровка.

        - У нее был лучший в мире учитель.

        - Надо бы похвалить ее, что она о тебе думает.

        - Ха! Думаешь, она его для меня взяла? Оказывается, у нас с ней один размер. Цитирую: «Оно просто по-разному на нас растягивается». На ней оно длиннее. Так что платье она взяла для себя.

        - Стащить такое платье совсем не то же самое, что таскать со стола пакетики с сахаром,  - рассудил Эйден.  - Неужто у тебя на руках маленький преступник?

        - Пакетики с сахаром - всего лишь верхушка айсберга зла по имени Марвеланна,  - возразила Сторм.  - Всем сердцем надеюсь, что смогу направить Пеппер по другому пути. Когда это платье почистят, оно отправится к Марвеланне со всем тем, что этой старой клептоманке удалось прибрать к рукам. И Пеппер отработает химчистку и отправку вещей в «Бессмертной классике».

        - Ты окажешь на нее хорошее влияние. Да на ней уже косметики поменьше. На тебе, кстати, тоже. Повод задуматься.

        - Может, только потому, что почти вся моя косметика все это время была здесь, в автобусе.

        - А, ну да.  - Эйден зачем-то вытер руки о джинсы и сменил тему.  - Ты сказала Джинни, чтобы она позвонила тебе, если ей не понравится в доме престарелых. Замечательный поступок, Сторм. Очень добрый.

        - Чтоб подохли все хрустальные шары! Только попробуй об этом хоть кому-то проговориться.

        - Честное скаутское. Вот ты и вернулась: колючая и готовая всему свету надрать задницу.

        - Что до моего вида,  - сказала Сторм,  - то я договорилась с Пеппер, что готские заморочки подождут до старших классов. Поэтому я и себя немного адаптирую.

        - Оставь волосы синими,  - попросил Эйден.  - Я люблю, когда…

        - Неловкий момент,  - перебила Сторм и ушла.
        Глава 50

        Когда Сторм вернулась в автодом, Пеппер уже выпустила Колдуна из переноски, и теперь он сидел на коленях у Бекки, вылизывал ей ладошку, а она смеялась без передышки.
        Эйден вошел следом и направился в ванную вымыть руки. На кухне Сторм открыла ящик, в котором нашла кулон в виде морского конька, сняла украшение и вернула туда, где взяла. В конце концов, кулон принадлежал Клодетт в те времена, когда они с Эйденом были вместе. И если он целых полтора года его хранил, значит, кулон что-то для него значил.
        Услышав, что он возвращается, Сторм закрыла ящик и пошла к пассажирскому сиденью.

        - В пути оставим котострофу на свободе?  - спросил Эйден.

        - Я подержу его на руках,  - ответила Пеппер.
        Сторм повернулась на сиденье:

        - Он может тебя поцарапать. Когда мы поедем, он станет немножко… шлепнутым.

        - А мы с Бекки хотим на это посмотреть.
        Бекки кивнула:

        - Шлеп!
        Эйден склонил голову набок и посмотрел на Сторм, словно что-то упустил и ждал, когда она объяснит. А она изо всех сил старалась не смотреть на то место, где теперь лежал морской конек.

        - Пеппер может подержать Колдуна, когда мы двинемся,  - сказал он, обходя Сторм сзади, чтобы выйти на площадь, занимаемую кухней.
        Сторм демонстративно отвернулась и уставилась вперед на выезд с поля.

        - Если окажется, что психокот должен вернуться в переноску,  - продолжал Эйден,  - мы остановимся и посадим его туда. Как вам такой компромисс?

        - Супер,  - отозвалась Сторм и спросила, все еще глядя прямо перед собой: - Все готовы ехать?
        Послышался шорох, затем шаги Эйдена, стихшие у нее за спиной, а в следующее мгновение морской конек скользнул в ложбинку между грудей.
        Складывалось впечатление, что Эйден собирается вечно издеваться над застежкой, будто нарочно поглаживая место, которое умирало без его прикосновений.
        Сторм вспомнила, как он гладил ее там в других обстоятельствах, и задумалась, помнит ли он.

        - Все, хватит!  - не выдержала она, оттолкнула его руки и сама застегнула застежку.
        - Согласно кельтским мифам, морской конек - проводник в загробную жизнь. Или в Вечное Лето, как мы называем это место.
        Эйден глянул на нее, будто впервые увидел.

        - То есть… Клодетт выбрала тебя, чтобы ты помогла ей… перейти?

        - Самой интересно. Кажется, я последний человек, с которым она говорила. В мыслях я слышала «Спасибо тебе» и «Я готова». Я тогда пожелала ей счастья и приятного путешествия. Но я думала, что путешествие будет в вашу совместную жизнь.
        Эйден упал в водительское кресло.

        - Что с тобой?  - спросила Сторм.

        - Мое мировоззрение бьется в предсмертной агонии,  - ответил он,  - а так ничего.

        - Если хочешь, я могу сесть за руль.
        На его губах заиграла слабая улыбка.

        - Я немного не в настроение для морской болезни.

        - На этот раз я буду ехать четко по шоссе.

        - Это ты так говоришь. Мы же никогда не знаем заранее, что взбредет тебе в голову, а теперь вдруг знаем?

        - Нет,  - честно ответила Сторм, только сейчас осознав, что это правда.  - И никогда не узнаем.  - Вот такая перспектива была ей очень по душе, как что-то родное.
        Эйден пристегнул ремень безопасности и обернулся:

        - Бекки, Пеппер, готовы?

        - Готовы!  - с энтузиазмом ответила Пеппер, а Бекки кивнула.
        Колдун сидел на коленях у Пеппер, пока Эйден выводил автодом на дорогу.

        - Не так весело, как в первый раз,  - сказал он.  - Чего-то не хватает.
        Сторм бросила на него подозрительный взгляд.

        - И чего же?

        - Слоновьих какашек.  - Он подмигнул ей.  - Нам бы горку хотя бы с фут, тогда был бы зрелищный отъезд.
        Сторм не смогла сдержать улыбки, и тут Бекки завизжала, а Пеппер захихикала. Эйден глянул в зеркало заднего вида, а Сторм повернулась на сиденье. Колдун висел на вентиляторе под потолком.

        - Это его любимая карусель,  - объявил Эйден.

        - Так он и делал той ночью?  - спросила Сторм, указывая пальцем на котенка.

        - Да, только на этот раз под ним нет живого батута с частями, которые можно хорошенько отбить.
        Эйден выехал к магистрали между штатами.

        - На север, в Салем, да?

        - Теперь ты спрашиваешь?

        - Это твоя заслуга. Это… путешествие находок и открытий.

        - Кто что нашел и открыл?
        Эйден снова посмотрел в зеркало. Сторм обернулась. Пеппер читала Бекки сказку перед сном.

        - Тритон нашел Электру,  - сказал он и тут же поспешил добавить: - Прежде чем ты меня прибьешь, помни: псевдонимы необходимы, пока в поле зрения находятся малыши и клептоманы.
        Сторм согласно кивнула:

        - Продолжай.
        Эйден тоже кивнул:

        - Тритон и Электра обнаружили, что оба они необычные и у обоих не было дома. В этом они очень похожи. Тритон плакал от одиночества, и только Электра его услышала.
        Не желая полностью соглашаться со сказанным, Сторм пожала плечами:

        - Я добавлю вот что: когда Электра увидела, что у Тритона не меньше тараканов в голове, чем у нее самой, ей бы и в голову не пришло прятаться. А так - да, они похожи.

        - И все же,  - продолжал Эйден,  - есть некоторые различия.

        - Объясни.
        Он перестроился в другую полосу движения.

        - Тритон рос один и был очень одинок. Электра с сестрами вырастили друг друга, одни. Но они не были одинокими. Электра противостояла всему, чего ей не хватало. А Тритон просто принял свое одиночество.

        - Не просто принял, утопился в нем.
        Эйден чуть наклонил голову, уступая.

        - В свое время Тритон пользовался популярностью, был хорошим спортсменом, старостой класса, его замечали в толпе. А Электра была самопровозглашенным изгоем, бунтаркой со сложным характером. Она одевалась по-другому и старалась не быть похожей на других, чтобы так дать понять остальным, что ей плевать на чужое мнение.

        - Зуб даю, у Тритона было полно подружек,  - ехидно заявила Сторм.
        Эйден пожал плечами:

        - А Электра выбирала парней… как бы это сказать… придурков. Нарочно.
        Она вздохнула:

        - Вроде того.

        - Встретившись,  - продолжал Эйден,  - Тритон с Электрой мгновенно почувствовали притяжение. На всех уровнях. Правильно я говорю?  - Он еще раз проверил зеркало.  - Они разделили любовь к искусству и предметам старины, а еще - бунтарский дух. Правда, бунтарство в ней было спокойнее и тише, тогда как в нем проявлялось безо всякого стеснения. Тритон даже сделал это своим жизненным кредо.
        Сторм глянула на него сквозь солнечные очки.

        - Придется Тритону подвинуться. Электра впала в спячку.

        - Электра плохо реагирует на чувства, потому что не знает как. И то, что она впала в спячку, как только на носу замаячил эмоциональный переворот, меня не удивляет. Выходит, Электра прячется, как когда-то привык Тритон-черепаха…

        - Привык к чему?

        - Увидишь. Но не меняем тему. Вернемся к Электре. Сейчас Тритон говорит Электре, что хочет показать ей кое-что о ней самой и сорвать один за другим все защитные слои, которыми она себя обернула, чтобы обнажить ее любящую душу. И это пугает ее до смерти.

        - Это называется осторожность. Тритон пошел по своему пути. И теперь он скорбит.

        - Так и есть, но далеко не все причины Электра может себе представить. Он был пойман… бурей, которая чудесным образом освободила его от черепашьего стиля жизни, а потом появился призрак с тонной обязанностей и поймал его… скажем так, в циклон. Не нарочно, а только потому, что призраком двигала отчаянная нужда. И оказалось, что призрак подарил Тритону редчайшую, невыразимую радость.

        - Бекки,  - заключила Сторм.

        - Бекки,  - подтвердил Эйден.  - Буря с циклоном дали Тритону то, что он уже никогда не надеялся обрести: его приняли таким, какой он есть, со всеми недостатками; оказали незаслуженное доверие; подарили безоглядную любовь ребенка. Все это выковало новый вид независимости. Тритон почти счастлив и более чем готов начать новую жизнь, но кое-чего не хватает. Кое-чего, жизненного важного.

        - Я так не думаю,  - не согласилась Сторм.  - У Тритона все под контролем.  - Она повернулась к Пеппер.  - Смотри, Пеппер, подъезжаем к Салему. Когда приедем, Эйден, постарайся подъехать поближе к дому, чтобы Пеппер увидела, где теперь будет жить.
        Оставшиеся минуты они ехали в тишине. Эйден остановился перед домом на Пикеринг Уорф. Теперь Пеппер могла отстегнуть ремень безопасности и рассмотреть получше.

        - Какой красивый дом!  - воскликнула она.  - Поверить не могу, что буду здесь жить.

        - И время от времени работать,  - добавила Сторм.  - Магазин перед домом - наш.

        - И что там продают?

        - Винтажную одежду и сувениры.

        - Ретро!  - изумилась Пеппер.

        - Именно.

        - А можно посмотреть прямо сейчас?

        - Другие ваши сестры ждут нас на острове,  - сказал Эйден.  - Так что пристегивайся и поехали.
        Разговор с Эйденом вынес Сторм мозг. Может, он был прав. Может, она действительно не знает, как реагировать на чувства.
        Черт возьми, пора наконец это выяснить.
        Глава 51

        В салемском порту Пеппер все качала и качала головой, не в силах поверить собственным глазам.

        - Значит, я еще и впервые на лодке сегодня прокачусь?

        - Классный день рождения, согласись,  - откликнулась Сторм, помогая ей забраться в морское такси.

        - Шутишь, что ли? Да все прошлые десять штук вместе взятые нервно курят в коридоре.  - Увидев замок, Пеппер округлила глаза.  - Мы что, туда едем?

        - Там живет Хармони.
        На причале на острове их ждала Вики:

        - Видела, как вы плывете.
        Эйден вышел вперед:

        - Вики, это моя дочь, Бекки, а это ее бабушка Джинни.

        - Сторм!  - воскликнула Вики, обнимая сестру.  - Ты все-таки слышала детский плач!

        - И не одного ребенка,  - добавил Эйден.  - Но эту историю мы приберегли на потом.
        Сторм не успела представить Пеппер, потому что к ним бегом принеслась Дестини.

        - Надо же, Серебряный Лис и нимфоманка собственной персоной.

        - Какая еще нимфоманка?  - спросила Пеппер.

        - Это шутка,  - отмахнулась Сторм.
        Взяв Пеппер за подбородок, Дестини изучила ее лицо, как художник изучает свой шедевр.

        - И кто же это прекрасное дитя? А ведь ты не говорил, Эйден, что привезешь с собой Сторм и загадочную гостью. Неужто вы узнали, что у тебя двое?

        - Для меня была бы большая честь, если бы Пеппер была моей дочерью,  - сказал Эйден, и Сторм подумала, что если до сих пор он не успел завоевать сердце рыжей, то сейчас это однозначно произошло.

        - Вики и Дестини,  - сказала она вслух, сжав плечи Пеппер,  - это Пеппер, наша сводная сестра. Сначала я нашла ее мать, а затем и ее.
        Дестини подняла голову.

        - Ты же не хочешь сказать, что нашла нашу мать?

        - Вообще-то, Дестини, мы с Пеппер решили, что отныне будем звать ее твоей матерью.

        - И что бы это значило? Чую, ничего хорошего.

        - Нам сильно не подфартило, когда раздавали матерей, сестренка, но я нашла Пеппер, а она лучше, чем мы могли мечтать. Ей сегодня одиннадцать.

        - С Днем рождения, Пеппер,  - поздравила рыжую Дестини, прижав к себе.  - Как думаешь, Сторм, может, будем звать эту мадам матерью Хармони?
        Потом ее познакомили с Бекки и Джинни, и Дестини тоже не удержалась от возгласа:

        - Сторм! Ты все-таки слышала детский плач!

        - И что тебя так поражает? У меня, дражайшая сестричка, дар находить потерянных детей. Я даже считаю, что это моя мистическая миссия. Дождаться не могу, когда расскажу все Хармони.
        Дестини ткнула локтем Эйдена:

        - Ну и как оно - быть отцом?

        - Чудесно,  - отозвался он.

        - Так что вы делаете вместе?  - спросила Дестини у Сторм.  - Эйден вроде как дал понять, что ваши дорожки разошлись…

        - Он подобрал нас по пути, как будто сам экстрасенс или типа того.  - Сторм бесило, что Эйден рассказал ее сестре то, о чем она сама должна была рассказать.
        Эйден пожал плечами:

        - Я отправился на ярмарку, которая кое-что значит для нас обоих. Ты сделала то же самое. Можно считать, это судьба. А кто ты такая, чтобы спорить с судьбой?  - Он многозначительно поглядел на Сторм и Пеппер.  - И раз уж речь о судьбе, я первый кое-что проясню. Дестини, Сторм не была последней каплей. Та самая чаша не хотела никого из вас, ни двоих, ни троих. Вот и все. И вы задолжали парочку извинений неожиданной третьей сестре. Буду благодарен, если ты передашь это Хармони.
        Сторм почувствовала себя ошеломленной и униженной.

        - Мы были детьми,  - спокойно сказала Дестини.  - Дразнили ее, конечно, но не имели в виду ничего серьезного.

        - Она тоже была ребенком,  - напирал Эйден,  - а шрамы из детства редко заживают.

        - Тьфу ты, елки-палки. Когда это ты стал ее рыцарем в сияющих доспехах?

        - Некоторые раны надо открыть, чтобы вылечить. Эта - одна из таких.
        Раздраженно фыркнув, Дестини повернулась к Сторм:

        - Позже ты объяснишь подробно все, что тут нагородил этот мистер Разношенные Штаны.

        - Еще как объяснит,  - хихикнула Вики,  - иначе я не выпущу ее с острова.

        - Ого, да вы реально одинаковые!  - вклинилась Пеппер, переводя взгляд с Дестини на Сторм и обратно.  - Только у Сторм волосы синие.
        Дестини заметно удивилась:

        - Неужели ты забыла сообщить о нашей маленькой особенности, Сторм?
        Сторм глянула на Пеппер.

        - Ты же знаешь, что мы тройняшки. Наверное, просто не думала, что мы и правда похожи. На следующей неделе из медового месяца вернется Хармони. Увидишь своими глазами.  - Потом она взяла Вики под руку.  - Это беременная дамочка - Вики, наша сводная сестра по отцу.  - Открылась дверь в замок, и появился Рори. Сторм повернулась к нему: - Так и будешь там торчать весь вечер?
        Вики взяла его под руку свободной рукой:

        - Пеппер, этот здоровенный шотландец - Рори, мой муж и твой зять. Рори, это Пеппер, сводная сестра тройняшек по матери.
        Рори взял Пеппер за руку, поклонился и поцеловал ей пальцы.

        - Ну и ну! Да ты хорошенькая девуля.
        Пеппер хихикнула, сраженная его обаянием с первого удара. В главный зал она попала, окруженная кучей людей.

        - Пеппер, это Реджи, падчерица Хармони. А маленький паренек, флиртующий с Бекки,  - Джейк, сын Реджи.

        - У вас большущая семья,  - тихо сказала Пеппер.

        - Нет, Пеппер, у нас большущая семья.
        Пеппер прикрыла щеки руками, но Сторм успела заметить, как она зарделась.

        - Мне нравятся большие семьи.

        - Мама,  - позвала Бекки и потянулась к Сторм.
        Взяв ее на руки, Сторм заметила, как переглянулись Вики с Дестини, и сказала, чтобы разрядить обстановку:

        - Умираю от голода.
        На десерт в сопровождении Вики появился торт, который успела испечь повариха за время ужина. Все спели для Пеппер традиционную «С Днем рождения тебя». Как и зачем задувать свечи, пришлось ей объяснять.
        Аплодисменты ее удивили, как и завернутые подарки от каждого из присутствующих.

        - Как вам все это удалось? Вы ведь не знали, что я приеду.

        - У нас магазин антиквариата и сувениров,  - ответила Сторм.  - Вещи не новые, но от всего сердца.
        Пеппер надела цветные браслеты, подаренные Дестини, обула туфли от Сторм на каблучках в виде утонченных котят и принялась дефилировать в своих первых настоящих не слишком детских туфельках. Пришлось заманивать ее к столу, чтобы открыть подарок Реджи. Это оказались брюки-клеш. Потом Вики с Рори подарили ей замысловатую булавку для килта и пригласили вместе с сестрами приехать осенью в Шотландию на крестины ребенка.
        Пеппер расплакалась, и только у Сторм получилось ее успокоить.

        - Вы такие классные! Поверить не могу, что вы - моя семья. Марвеланна никогда не праздновала ни дни рождения, ни Рождество. Меня просто бесит, что я по ней скучаю, но еще больше бесит, что она - это… она.

        - Если тебе от этого полегчает,  - тихонько заговорила Сторм,  - то нас она уже двадцать семь лет бесит.

        - Можно я останусь с вами на двадцать семь лет?

        - Ты только что сказала, что скучаешь по своей матери.

        - Нет, я сказала, что скучаю по матери Хармони. Но рядом со всеми вами я чувствую… что я дома.

        - Ну-ка, девуля,  - вмешался Рори и взял ее за руку,  - давай-ка прошвырнемся по замку. Может, нам удастся опять заставить тебя похихикать.
        Что Пеппер и сделала, не успел он еще закончить фразы.
        Сторм собиралась пойти с ними, но Эйден перехватил ее за руку:

        - Давай прогуляемся по острову.
        Она не хотела оставаться с ним наедине. Все ее чувства занимала Бекки. Ну и взявшийся откуда-то материнский инстинкт. А это смущало, даже слишком.

        - Не сейчас,  - ответила она, переживая еще и о том, что подумает Джинни.

        - Да пойди ты прогуляйся!  - взорвалась Вики.  - Заодно поговорите. Вечер чудесный, и все еще светло. Нигде не прячется никакое зло.

        - Она опять рифмует,  - наигранно пожаловалась Сторм.

        - Ага, и больше, чем обычно,  - подтвердил Рори.  - Она может зарифмовать меня до того, что я посреди ночи гребу на лодке на материк за тонной дурацкого мороженого.
        Схватив его за воротник рубахи обеими руками, Вики притянула его к себе нос к носу.

        - Я так могу тебя зарифмовать, что тошнить по утрам будет тебя вместо меня.
        Рори застонал и признался:

        - Айе, и это чертова ужасная правда.

        - Ну хватит,  - не выдержала Сторм.  - Уговорили. Пойду прогуляюсь, только чтобы не слушать, как вы любовно воркуете.

        - Вики, Рори, я ваш должник,  - заявил Эйден.

        - Минуточку,  - остановила их Вики,  - это ужин для Моргана. Он был слишком занят, так что не смог прерваться и поесть с нами.
        Сторм пошла к выходу, а Эйден задержался, чтобы взять тарелку, но успел ее догнать.

        - Тебе нужно время, чтобы погоревать,  - сказала она ему.  - Давай я отнесу еду Моргану, а ты вернешься в замок. Отложим это на другой раз. Прогуляемся… осенью или зимой, например.

        - Мне однозначно нравится идея прогулок и осенью, и зимой,  - начал Эйден,  - но я не собираюсь просто взять и профукать этот чудесный июльский вечер. Так что смирись. К тому же Морган хочет показать тебе, над чем работает.

        - А почему мне?
        Он взял ее за руку и, поскольку Сторм уж слишком рьяно пыталась освободиться, сжал крепче.

        - Что подумает Джинни?  - прошептала она, представляя, что миссис Лэнгли их увидит.

        - Джинни в твоем секторе болельщиков,  - ответил Эйден.

        - Понятия не имею, о чем ты.

        - Я это вижу, как и то, что знать ответ ты не хочешь.

        - Не надо со мной строить из себя умника, Макклауд.

        - А я хочу, чтобы ты со мной была наглой и острой на язык, Сторм Картрайт. Мне нравится твоя дерзость.
        Сторм фыркнула и вырвала руку из его хватки, а потом сложила руки на груди.

        - Бесполезно пытаться себя защитить,  - серьезно сказал он.  - Не выйдет. Ни от твоих чувств, ни от моих намерений. Этот конь уже вышел из стойла и теперь несется во весь опор.
        Посмотрев на свои скрещенные руки, Сторм опустила их. И вдруг поняла: она же не рассказала сестрам, что случилось у них с Эйденом. Впрочем, она еще не готова была об этом говорить. Кое-что они уже знали от Эйдена и, может быть, не станут думать, что они разошлись. Кроме того, их могла занять Джинни.
        Сторм удивилась, увидев строителей, работающих над пристройкой к мельнице. Снаружи возле козел для пилки дров стоял Морган и просматривал чертежи.
        Это здание было любимым у Сторм на острове Пэкстона. Сюда они приходили с Эйденом поиграть в щекочущие нервы игры. Это была пятиэтажная ветряная мельница-башня, из камня, как и сам замок, и стояла она на самом высоком месте острова. Сторм любила ее широкие крылья, вращающиеся на ветру, и фиолетово-синие ставни и двери.
        Вокруг мельницы росло настоящее буйство полевых цветов. Исключением были утоптанные тропинки до замка и маяка. Чуть дальше виднелось целое поле маков персикового цвета, танцующих на легком ветерке, который гулял по острову.

        - Над чем работает Морган?  - спросила Сторм.  - Кинг хочет сделать здесь домик для гостей?

        - Нет,  - Морган вышел вперед, чтобы поздороваться.  - Кинг продал мельницу. Здесь будет частная резиденция.
        Она ушам своим не верила.

        - Кинг продал собственность на острове какому-то стремному чужаку?!

        - Новый владелец не так чтобы очень уж стремный,  - ухмыльнулся Морган.
        Сторм повернулась к Эйдену. Он не сводил с нее глаз.

        - Что тут творится?  - спросила она.
        Глава 52

        Сторм не могла понять, почему так бешено бьется сердце.
        Эйден потащил ее к мельнице, и потоки ветра, усиленные крыльями, играли с темным локоном, который постоянно падал ему на лоб. Луч солнца высветил его фигуру. Он был красив, как бог, который чудом оказался на земле. Надо же, какая новость.
        Войдя в здание, Сторм лицом к лицу столкнулась с еще свежими воспоминаниями о том, как они с ним проводили здесь время за сексуальными поддразниваниями.
        Эйден остановился в дверях, перекрыв ей выход.

        - Эйден, тебе нужно пережить то, что случилось с Клодетт.

        - Нет, Сторм, это тебе надо пережить то, что случилось с Клодетт.
        Он взял ее за руки выше запястий, но она вырвалась и проскользнула мимо него обратно на улицу, в движущиеся тени от крыльев мельницы.
        Отойдя немного подальше, она села на камень.

        - Ты вдовец. Ты должен оплакать потерю.
        Эйден сел на камень рядом с ней. Так близко, что почувствовал необходимость обвить рукой ее талию. Так он и сделал. Его рука обернулась вокруг нее, ладонь легла немного ниже. Неприятно не было, просто странно, чуть-чуть неуместно в сложившихся обстоятельствах. И все же Сторм не сдвинулась с места.

        - Это был кошмар, Сторм. Я прибежал в хоспис, чтобы успеть извиниться за то, что был таким козлом, пока она еще жива. Сердце выпрыгивало из груди, в мыслях были тысячи слов, которые мне нужно было сказать, даже если она меня не услышит. Но когда вошел в палату, она сидела в кровати, словно ждала меня. А прошло всего несколько минут с тех пор, как она вышла из комы.
        Эйден прерывисто вздохнул, и уже разбитое сердце Сторм разбилось еще раз на осколки более мелкие. Он действительно любил свою жену.

        - Я знал, что надо делать, Сторм. Я сильно задолжал Клодетт, и мне нужно было сберечь Бекки.

        - Мне очень жаль, что ты ее потерял, Эйден. Во время церемонии она выглядела очень счастливой. У нее на лице было написано, как она тебя любит.

        - Так ты там была. Господи, прости, прости меня.  - Он прижался головой к ее голове, и все, что могла сделать Сторм,  - это изнасиловать свою силу воли, чтобы не прижать его крепче и не осыпать поцелуями.
        Он отстранился первым, и она обругала себя за то, что так влипла.

        - Пока священник решал свои дела с каким-то судьей, который ему по уши обязан, Клодетт сказала, что всегда меня любила, но знала, что я ее не любил, поэтому она и ушла тогда. Не потому, что я не хотел остепениться. Она знала, что я на ней женюсь, чтобы стать отчимом Бекки. Знала, что к Бекки меня привела ты, и я сказал ей, что мы встречаемся.

«Встречаемся». Не совсем обязательства, но Сторм вообще не ожидала, что он расскажет о ней Клодетт.
        Эйден взял ее за руки. Сторм хотела оттолкнуть его, но в свете сказанного решила этого не делать.

        - Она рассказала мне удивительную историю о том, что происходило, пока она была в коме. Как она приходила ко мне и как воспользовалась твоей помощью, чтобы привести меня к Бекки.

        - Похоже, Клодетт была замечательной женщиной.

        - И хорошей матерью,  - добавил Эйден.  - Она не могла уйти, пока я не найду Бекки. Но, когда все устроилось, она была более чем готова к этому. Перед самой смертью она просила меня поблагодарить тебя от ее имени, когда я найду тебя на ярмарке. Вот почему я там остановился. Судьба, но не без помощи Клодетт.
        Сторм растаяла в его объятиях. Их потребность в утешении была взаимной. Каждый их них отчаянно в этом нуждался. Его горе стало ее горем. Полностью. Наступил один из тех моментов, когда дар Сторм чувствовать настоящее едва не сломал ее. Жена была очень дорога Эйдену. Ему понадобится немало времени, чтобы залечить это горе.

        - Если Клодетт могла астрально проецироваться,  - сказала Сторм, вытаскивая их обоих из затягивающего омута эмоций,  - у Бекки могут быть собственные экстрасенсорные способности.

        - Мне все интересно, не потому ли она решила, что ты ее мать. Может быть, она может чувствовать будущее. Если она экстрасенс, то мне очень нужна твоя помощь в ее воспитании.

        - Так все решилось?  - спросила Сторм.  - Она теперь твоя? Без вопросов?

        - Клодетт подписала заявление о том, что я биологический отец Бекки.
        Слова Эйдена оказались для Сторм ударом. Шок. Осознание. Клодетт была биологической матерью Бекки. А с биологией не поспоришь. Бекки не была ее. Эту девочку сотворила любовь Эйдена и Клодетт.
        Она обманывала себя, думая, что они с Эйденом могут быть вместе. Вожделение не равно любви. Секс ради удовольствия не порождает обязательств. Вдруг Сторм остро ощутила, что она в его объятиях, и смутилась. Отпрянула от него и вздрогнула, когда он ее отпустил.
        Эйден снял куртку и накинул ей на плечи.

        - Когда Клодетт не стало, я вернулся к Джинни. Ты была мне нужна, Сторм, но я понял, почему ты уехала.

        - Я поехала в хоспис, чтобы быть рядом с тобой. Но то, что я там увидела, было слишком похоже на «и жили они долго и счастливо». Я увидела любовь в глазах Клодетт, когда она смотрела на тебя. И я уехала. Мне нужно было двигаться дальше. А теперь и тебе это нужно.  - Сторм поднялась.  - Когда вам нужно вернуться на похороны?

        - Клодетт завещала тело науке. Все кончено, Сторм.

        - Ничего не кончено, Эйден. Тебе еще предстоит зализывать раны.

        - Я знаю, чего хочу!  - рявкнул он. Сейчас он казался намного злее, чем когда она приковала его наручниками к кровати.
        Сторм тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний.

        - После всего, через что ты прошел, ты просто не можешь знать, чего хочешь. Минуло слишком мало времени. Тебе придется справиться с ее комой, со своим чувством вины, с тем, что Клодетт вернулась в твою жизнь, с женитьбой… а потом снова и снова справляться с ее смертью.
        Она потерла руки от внезапного озноба.

        - Позовешь меня, когда окажешься по другую сторону всего этого. Целиком. Когда снова сможешь ясно мыслить. Ни одно из решений, которые ты сейчас принимаешь, не имеет твердой почвы. Хотя тебе, конечно, по барабану, потому что ты всегда предпочитаешь колеса.
        Сторм развернулась и направилась обратно к замку.

        - Охренеть!  - услышала она за спиной.  - И кто теперь убегает? Точно не я. Погоди, я еще дам тебе код к системе входа в мой панцирь, раз уж ты единственная, кто сейчас ведет себя, как черепаха.
        Да, он злился, но не пытался пойти за ней. Не побежал к ней, как побежал тогда к Клодетт.
        Вот так. Не успела она подняться из мертвых, как теперь, уходя от него, опять умирала внутри.
        В замке Сторм поцеловала на прощание Джинни, чуть не сломалась, поцеловав Бекки, и кое-как собрала манатки, чтобы вернуться на материк. Вики позаботится об Эйдене и его семье.
        Вернувшись в Салем, Дестини и Реджи предложили взять Пеппер на поздний сеанс в кино в качестве последнего подарка на день рождения.
        Сторм вызвалась остаться с Джейком. Когда малыш уснул, она исходила весь дом вдоль и поперек, пока наконец не остановилась в своей комнате, чтобы взять подушку с травами, с которой спалось особенно хорошо, и «ловца снов»[«Ловец снов» - индейский оберег, защищает спящего от злых духов.] . Она зажгла ритуальные свечи, чтобы призвать мир и любовь, и достала аквамариновое ожерелье бабушки. Глядя на него, Сторм концентрировалась на чувствах, которые испытывала к Эйдену и Бекки.
        Она впивала бледный цвет камней, расслабляясь в энергии кристаллов.
        Когда сон подступил ближе, Сторм погасила свечи и надела ожерелье. Повесила «ловца снов» на столбик кровати и, обняв подушку, закрыла глаза. Разум превратился в плодородную, но совершенно пустую равнину. Теперь, перебирая пальцами аквамарины, можно было позволить себе обдумать каждую свою эмоцию, каждое заветное желание.
        В таком состоянии заклинание приобретало черты молитвы. Сторм не сопротивлялась и излила в этой молитве свои мечты:

        «Благодарю силы, помогшие,
        Исправить ошибки прошлого,
        Ребенка найти потерянного,
        Эйдену, перед чувством вины растерянному.
        О помощи высшей молю,
        Чтоб исправить ошибку свою.
        Я молю о любви, в которой сердце томится,
        С тем, к кому мое сердце стремится,
        На земле ли, в дороге ли, лишь бы вместе,
        Лишь бы в любви взаимной, искренней и честной.
        Для вселенной разум я свой открою
        И буду счастлива пойти за своей судьбою.
        Пусть ведет меня плач до конца моих дней,
        Я берусь отыскать всех этих детей.
        Отныне и впредь, до последнего вздоха,
        Ограждаю близких моих от всего, что плохо.
        Я молю силы высшие: услышьте мои мольбы,
        Чтобы, как сказала я сегодня, так тому и быть».
        Она стояла внизу высокой викторианской лестницы, вьющейся полукругом. Место было огромное, поразительное - дворец или собор. Потолок такой высокий, что едва виден, и стены тонули в бледном голубом свете, сочившемся отовсюду.
        Наверху лестницы стояла Клодетт, глядя на нее. Это она дала жизнь малышке, которую держала на руках Сторм. Но и Клодетт держала ребенка, завернутого в голубое.
        Она была слишком больна, чтобы заботится о малышке, поэтому Сторм и приехала, чтобы забрать ее и заботиться о ней. Одевая девочку в долгую дорогу, она все плакала и плакала, потому что дом ее был слишком далеко отсюда. От этого места, где теперь будет жить Клодетт.
        Сердце Сторм истекало кровью от мысли, как больно было Клодетт отдавать свою дочь заботам другой женщины.
        Чувство вины, что она забирает у Клодетт ребенка, захлестнуло Сторм, хотя это был единственный выход. Рядом стоял какой-то мужчина, но образ его был нечетким, размытым. Просто сильное присутствие, поддержка, но ни намека на тот обмен эмоциями, который бурлил между ней и Клодетт.
        Сторм поудобнее взяла девочку, готовясь уйти, но была не в силах пошевелиться, не в состоянии сделать этот последний, слишком много значащий шаг - выйти за дверь и навсегда разлучить Клодетт и ее ребенка.

        - Прости.  - Слезы потекли по лицу Сторм.  - Прости, Клодетт, что я вынуждена забрать ее у тебя, но только так я могу о ней заботиться.

        - Не надо, Сторм,  - сказала Клодетт властно, но терпеливо.  - Так было суждено.
        Она говорила уверенно и безмятежно. В длинном белом платье, прижимая к сердцу ребенка в голубом одеяльце, она выглядела умиротворенной, смиренной, молодой, сияющей и здоровой.
        Клодетт больше не была похожа на умирающую женщину из хосписа. Она смирилась со своей судьбой, а Сторм все не могла смириться со своей.

        - Так было суждено,  - повторила Клодетт.  - Никто не виноват. Никакой вины не существует. Только любовь.
        Так было суждено.
        Всегда.

        - Не понимаю!  - крикнула Сторм и открыла глаза.
        С удивлением обнаружив себя в постели, она села на краю кровати, свесив ноги на пол. Руки тряслись, сердце колотилось, глаза искали Клодетт.
        Она только что с ней говорила. Все было так реально, словно Клодетт приходила к ней… чтобы избавить от чувства вины за то, что она любит Бекки, за то, что именно ей Бекки дарила радость, объятия, поцелуи и улыбки. За то, что Бекки наполнила ее сердце счастьем и любовью.
        Теперь Сторм поняла, что ее взбесившиеся чувства наткнулись на одну проблему: вину за любовь к ребенку Клодетт.
        Ее любовь к Эйдену не была проблемой. Любовь к Бекки - была.

«Так было суждено».
        Сторм чувствовала себя виноватой, что любовь к Бекки приносила ей столько радости, особенно когда Бекки называла ее мамой и возвращала ей эту любовь.
        Неужели Клодетт только что разрешила ей стать матерью Бекки? И чей ребенок был на руках у Клодетт?
        Сторм села ровнее, когда в голову закралась невозможная мысль. Могла ли Клодетт держать ребенка, которого потеряла Сторм?

«Так было суждено».
        Пришло время простить себя за потерянного ребенка, поняла Сторм, и за любовь к Бекки. Клодетт с Бекки были такой же частью ее магической судьбы, как и Эйден.
        Эйден. Сильное присутствие. Поддержка. Эйден, терпеливо ожидавший, что она пойдет с ним. Стоявший рядом. Ждущий, что они уйдут вместе.
        Во сне, ага.
        А как насчет реальной жизни?
        Сколько времени понадобится, чтобы залечить горе, которое он отрицает?
        Если Сторм чему и научилась в поездке, то это доверять своим инстинктам, принимать себя, как есть, и быть честной с самой собой. Потому что только так она может свободно любить и доверять другим людям. Доверять Эйдену.

«Так было суждено».
        Ему нужно время, чтобы погоревать, но теперь, получив благословение и разрешение Клодетт, Сторм задалась вопросом: как долго ей удастся держаться вдали от человека и ребенка, предназначенных ей?
        Глава 53

        Эйден всеми силами давал понять Сторм, что хочет, чтобы она стала частью его жизни. Однако она целую неделю не появлялась на острове, решив дать ему время оплакать Клодетт и осознать - быть может, впервые за все время,  - что решение, которое он собирается принять, повлияет на всю его дальнейшую жизнь.
        Для любителя свободных странствий это должно было быть серьезно.
        Заодно она старалась его не отвлекать, хотя мысль о том, что у нее имеется такой на него эффект, грела душу.
        Эйден сейчас крутился в эмоциональной бетономешалке. Его жизнь сделала резкий поворот в темном туннеле. Без огней. Без колес. Впрочем, автодом никуда не делся - Сторм каждый день проверяла стоянку в порту. Но ему нужно было наладить эту свою новую жизнь, а у нее не было никакого права усложнять и без того непростые проблемы.
        Оставаться вдали от Эйдена получалось, но не видеться с Бекки было слишком тяжело. Поэтому Сторм попросила Дестини привезти Джинни и Бекки в Салем. После визита Клодетт (а это наверняка не было просто сном) она была уверена, что не может исчезнуть из жизни Бекки. Даже на один день. Получилось, что она практически украла у Эйдена дочь. И отчасти очень надеялась, что он приедет. Пусть не к ней, но хотя бы за Бекки. Вот как ужасно ей хотелось его увидеть. Побежал же он к Клодетт, в конце концов. Правда, наверняка он тогда понимал, что бежит к тому, что должно было означать некий конец, а вовсе не начало. А это уже совсем разные котлы кипящих эмоций. А еще, по его словам, Клодетт знала, что он ее не любил, но сам ни разу не сказал, что она ошибалась. Это укрепляло решимость Сторм, что все идет правильно.
        Три дня она наслаждалась обществом Бекки и лелеяла надежду увидеть на пороге Эйдена, когда ее внезапно осенило: пришло время ехать к нему. Думая о нем, она выбрала длинное голубое трикотажное платье-холтер[Платье с открытой спиной и бретелями (разной ширины), завязывающимися на спине или на шее. Бретель может быть одна, вокруг шеи.] и подходящие по цвету босоножки на плоской подошве, чтобы было удобно ходить по острову. Ожерелье с морским коньком выглядело потрясающе вместе с парой таких же сережек, которые Сторм купила из коллекции Клодетт.
        Прихватив с собой Джинни, Бекки и Пеппер, она отправилась на остров.
        Джинни и девочек она оставила с Вики и пошла на мельницу искать Эйдена. Однако, увидев Сторм, приближаться он не торопился. Даже, наоборот, сделал шаг назад, будто получил удар под дых.
        Он застыл, словно корни пустил на месте (какие непривычные слова в одном с ним предложении). В одной руке был молоток, вторая до этого тянулась к поясу с инструментами. Их взгляды встретились, и Сторм задумалась, мучила ли его вынужденная разлука так же, как ее саму.
        Рабочие переглянулись между собой, а потом стали переводить взгляды с нее на Эйдена и обратно.

        - Морган,  - позвала Сторм, едва сдерживаясь, чтобы не выставить себя идиоткой и не бросить к Эйдену в объятия,  - ты же мне так и не сказал, кто купил мельницу.

        - Я,  - ответил за него Эйден, опуская молоток в карман на поясе для инструментов.
        Каждое его движение было таким медленным, что Сторм волей-неволей обращала больше внимания, чем, наверное, стоило. И сразу вспомнила, как в свое время тоже надевала пояс для инструментов, собираясь его соблазнить.
        Молоток оказался на месте, Эйден подошел ближе, и Сторм снова удалось взять себя в руки, чтобы не броситься к нему.

        - Ты купил мельницу? В качестве инвестиции?

        - Нет, чтобы построить дом, в котором можно жить.

        - Кому жить?
        Эйден нахмурился.

        - Мне, например.

        - Но… ты же странник, кочевник.

        - Мне нравилось быть кочевником, когда ты была со мной. Представляешь? И вот я подумал…

        - Неужто так много треклятого времени прошло?
        Губы Эйдена скривились в ухмылке.

        - Я начинаю верить, что все это время искал дом.
        Морщинки вокруг его глаз стали такими явными, что у Сторм едва не подогнулись колени. Не совсем улыбка, но очень явный на нее намек. Он и близко не казался расстроенным, что придется лишиться колес. А ведь раньше Сторм была уверена, что такое для него было бы равносильно кастрации.

        - Значит, этих нескольких дней тебе хватило, чтобы хорошенько пораскинуть мозгами,
        - заключила она.

        - Вот именно. К тому же кое-кто похитил мою дочь.

        - Ну, знаешь, что случается с отцом, то случается и с дочерью. Как говорится, яблочко от яблоньки…  - съязвила Сторм и тут же прикусила губу, заметив, как полыхнули его глаза.  - Покажи мне, каким станет твой новый дом.

        - Мне кажется, ты тоже успела о многом подумать,  - сказал Эйден, поглаживая пальцем кулон. Потом задел по очереди сережки, раскачивая их.  - Красивое платье. И… цвет замечательный,  - добавил он, сделав акцент на слове «цвет».
        Его голос стал грубее, пришлось откашляться, перед тем как показать ей потрясающий проект Моргана. Передней частью «Уиндмилл-Коттеджа», судя по названию чертежа, и входом в него будет сама башня. Жилые же помещения планировалось достроить позади нее в несколько уровней.
        Морган сохранил архитектурную тему башни-мельницы, завершив ряд верхних уровней такой же башней, где, по плану, будет находиться хозяйская спальня, из которой на последний уровень будет вести винтовая лестница. Там устроят гостиную с огороженным парапетом снаружи, и детали ограждения будут в точности повторять вид мельничных крыльев.

        - Обалденно,  - оценила Сторм.  - Прямо из спальни будет вид на море. Очень романтично.

        - Из отельного пентхауса тоже было видно море.

        - И было романтично.

        - Выходит, ты заметила.
        От его взгляда у Сторм чуть не задымились ресницы.

        - Можно подумать, я ни на что в жизни не обращаю внимания.
        В джакузи, когда небо расцвечивали фейерверки, ей показалось, что они занимались не сексом, а любовью. Теперь она задумалась, почувствовал ли тогда Эйден то же самое. Стараясь оставаться практичной, Сторм задавила на корню вспышку надежды. В конце концов, не такая она дура, чтобы бросаться с головой в омут, откуда вылезти можно только с разбитым сердцем.

        - Узнаю людей среди рабочих,  - проговорила она, чтобы сменить тему.  - Я-то думала, они в отпуске.

        - Их отправили в оплачиваемый отпуск, а теперь они получают двойной оклад, пока не закончат работу. Так что они счастливы.
        Сторм обошла будущий коттедж по периметру, поражаясь, как быстро продвигаются работы.

        - Неужели за пару дней можно столько успеть?

        - Вообще-то работа идет уже почти неделю. Я звонил Кингу из отеля в Атлантик-Сити, пока ты спала. Потом позвонил Моргану в Бостон и попросил отыскать наш старый проект и начать реконструкцию. Между нами, со спальней мы решили прибегнуть к кое-каким изменениям.

        - Что на тебя нашло той ночью, что ты решился на такой смелый шаг?  - рискнула поинтересоваться Сторм.
        Эйден повел ее прочь от бригады рабочих. Так далеко, что они пересекли маковое поле, и звуки строительных работ слышались отсюда приглушенно.

        - Отчасти на меня повлияла твоя история о драконе и черепахе, которые устраивают семью у моря.

        - Но тогда мы еще не нашли Бекки.

        - Зато я нашел тебя.
        У Сторм подкосились ноги, и только чудом она устояла на месте.

        - Я влюбился в эту мельницу, еще когда был ребенком,  - сказал Эйден.  - Вот почему я приводил тебя сюда, когда мы…

        - Драконили дракона?  - подсказала Сторм.  - Впрочем, тогда я понятия не имела, что дракон существует.
        Воспоминания о том, как они вместе проводили здесь время, согрели ее. И, судя по вспышке в глазах Эйдена (ну и по тому, что его дракон откровенно просыпался), его тоже.
        Она быстро подняла глаза, надеясь, что ее не поймают с поличным за проверкой состояния Тритона, но Эйден все же заметил.
        Очевидно, стараясь вести себя хорошо, он решил не зацикливаться на этом.

        - Морган хотел попрактиковаться, когда изучал архитектуру. Я изложил ему свою идею насчет мельницы. Конечный дизайн похож на первоначальный. За исключением гостиной, парапета и веранды с видом на море для Джинни.

        - Ей понравится.

        - Понравится?  - улыбнулся Эйден.  - Она сама это предложила. То, что мы с тобой в свое время ходили на мельницу, сделало это место особенным. Поэтому я и вспомнил о проекте, когда думал о нас… а спустя несколько дней понял, что именно здесь хотел бы растить Бекки. Разумеется, автобус никуда не денется. Мужчина не даст своим колесам остыть и прокиснуть.
        Сторм смахнула пальцами локон с его лба.

        - Ну да, мальчишки и их игрушки…

        - Не разлей вода,  - закончил Эйден и взял ее за руку.
        Сторм освободила руку и сжала ее в кулак.

        - Я волнуюсь, потому что все происходит слишком быстро.

        - Я всегда буду любить Клодетт за то, что она подарила мне Бекки. Но я никогда не был в нее влюблен.

        - И никогда ни в кого не влюбишься, верно? Это твое правило, лозунг твоей независимости.

        - У каждого правила есть исключения,  - проговорил Эйден. Теперь он стоял так близко, что Сторм едва дышала.  - Ты поймала меня, Сторм. Тогда, когда играла в переодевания. Я хочу, чтобы ты была счастлива, как твой внутренний ребенок, но я истосковался, до боли истосковался по Сторм-женщине, неповторимой, изумительной, очаровательной, обольстительной. По женщине, живущей в моих мечтах. По той, чье отсутствие в моей постели, когда я просыпаюсь, разбивает мне сердце. Если я и был потерян раньше, то это не идет ни в какое сравнение с тем, как я потерян сейчас.
        Он повел ее к нагромождению скал, между которыми оказалась песчаная дорожка, ведущая к уединенному пляжу. А Сторм-то думала, что здесь только скалы и больше ничего.

        - Красиво тут.

        - Наверное.
        Усевшись на песок, Сторм подняла веточку, чтобы окружить себя кругом света. Она начала создавать вокруг себя широкую спираль в пять завитков - такую же, какую они с сестрами создавали в день свадьбы Хармони.

        - Эйден, найди пять гладких галек и положи их на внешний круг через равные интервалы.
        Ни слова не сказав, он выполнил ее просьбу, как будто понимал и уважал то, что она делает.
        Пять камней. По одному на каждого: для Эйдена, для нее самой, для Джинни, Бекки и Пеппер. Чтобы объединить всех ради нового путешествия находок и открытий.

        - Садись в круг рядом со мной,  - позвала Сторм.
        Без единого вопроса он сел рядом и взял ее за руки. Она переплела с ним пальцы и подняла руки к солнцу. Сторм представила себе, как из каждого камешка лучится свет, сливаясь в один поток там, где соединяются их руки,  - в самом центре спирали. Представила, как на каждом круге свет набирает скорость, в то время как она в твердой уверенности мысленно заявила сама себе, что нуждается в этом мужчине, в этой земле, в семье, которую они построят вместе. Все свои отчаянные желания она открыла вселенной, но не Эйдену. Говорить ему еще не пришло время. Он должен сам принять решение, по собственной воле, без привлечения магии. Поэтому она молилась за себя одну, только мысленно, не произнося вслух ни слова:

        «С моим любимым рядом я молю,
        Богиня Мать, услышь мольбу мою!
        Веди меня одну своей рукой
        И одари так нужной мне семьей.
        Прошу мне подарить еще детей,
        Чтобы благословить остаток дней.
        Плоть от плоти его,
        Плоть от плоти моей,
        Кровь от крови его,
        Крови от крови моей.
        Соедини мой путь с его путем,
        За жизнью жизнь, навеки, день за днем.
        Пусть сердце Эйдена все за него решит,
        Пусть слышит он, что сердце говорит.
        В мольбе моей ни тени нет сомнений.
        Пусть сердце примет за него решенье».
        Эйден поцеловал ее, сплетенные руки поднялись выше, бог-солнце улыбался им с небес.

        - Мне больно, когда больно тебе,  - проговорил Эйден.  - Если не исцелится твое сердце, мое не исцелится никогда.
        От его слов в горле застрял комок, а сердце понеслось вскачь.
        А он продолжал:

        - Бунтарский дух, магический дар чувствовать настоящее, гениальные похищения, умение избивать телекинетически, дети, которые плачут у тебя в голове,  - все это умножает твою невероятную очаровательность. Сторм Картрайт, ты одна из самых восхитительных женщин, которые встречались на моем пути. Тебя невероятно легко любить, хотя я знаю, что сама ты ни за что в это не поверишь.

        - Ни за что и никогда. А ты не знаешь, как любить. Твои слова.

        - Вы с Бекки меня научили. Зачем ты приехала, если все еще думаешь, что я не изменился?
        Сторм сжала его ладони, но отодвинулась на расстояние вытянутой руки, тем не менее, не разрывая прикосновения.

        - Я знала, что должна быть здесь. Знала так же, как знала, в какой торговый центр нам нужно ехать, в каком автолагере остановиться, в какое казино пойти.
        Эйден покачал головой:

        - Зачем такой умной и красивой женщине, как ты, нужен такой вечно небритый тип, как я?

        - Мне такие кажутся привлекательными. Родители научили тебя, каково это - быть брошенным. Военная школа научила, что мужчина должен быть сильным и не имеет права поддаваться эмоциям. Ты научил сам себя, что тебе не нужен дом. И все равно ты искал его, что заставляло тебя сомневаться в собственной силе воли. А военный чего-то стоит, только если его сила воли непоколебима.  - Сторм еще крепче сжала его руки.  - Ты сильный, Эйден. Очень сильный. И пусть ты никогда в жизни не признаешься, ты белый рыцарь, готовый на все, чтобы кого-то спасти. Ты настолько сильный, что, учитывая, когда ты купил мельницу, готов пожертвовать своим счастьем с одной женщиной, чтобы спасти другую, готов отречься от себя ради любви к ребенку. В этом и заключается сила, Эйден. Даже в словах ты проявляешь свою силу. В таких словах, которые перепугали бы любого мужчину, только не самого сильного среди сильных. Ты умеешь говорить нежно, чувственно, соблазнительно. Одними только словами ты умеешь прикасаться, ласкать. И мне очень-очень это нравится.

        - Поверить не могу, что ты считаешь мои слова соблазнительными.

        - Поверить не могу, что ты нашел дом на острове Пэкстона.

        - И да, и нет… Я нашел дом… в тебе. Где бы ты ни была, мой дом там, где ты.

        - Что ты имеешь в виду?
        Эйден какое-то время колебался, а потом сказал:

        - Никто ведь больше не согласится поиграть с драконом.
        Сторм резко отпустила его руки, поднялась и бегом бросилась прочь.
        Глава 54

        Эйден точно знал, где прокололся. Ему стало интересно, умеют ли ведьмы поворачивать время вспять.
        Сторм уже бежала по песку между скалами, да так быстро, что он с трудом догонял ее.

        - Сторм Картрайт?  - спросил незнакомец в полосатом костюме. Казалось, он ее специально поджидал на дорожке.

        - Я уже сто раз говорила,  - раздраженно начала Сторм,  - никаких интервью. Не был он моим сексуальным рабом. Это была шутка. Плохая шутка. Кто впустил вас на остров? Это частная собственность.

        - Был бы рад послушать эту удивительную историю, но я здесь не поэтому. А насчет того, как я попал сюда, то штук двадцать ваших ближайших родственников устроили мне такой допрос, что я потел, как перед налоговой.
        Сторм улыбнулась:

        - Тогда в чем дело?
        Эйден стоял рядом, молча оказывая ей поддержку. Ну да, когда так облажаешься, молчание - твой лучший друг.

        - Меня зовут Зак Уорд. Ваша сестра Вики рассказала мне, где вас найти.  - Уорд протянул ей удостоверение личности.
        После Сторм его взял Эйден:

        - ЭПД? Первый раз слышу.

        - Замечательно. Значит, мы хорошо справляемся со своей работой. «Экстрасенсы в помощь детям». Мы работаем анонимно. ЭПД - некоммерческая организация экстрасенсов, которые помогают отыскать пропавших детей. Мы получили рапорты на четырех детей, которых нашел кто-то с синими волосами, путешествующий на автобусе с изображением дракона. Когда моему диспетчеру попалась на глаза газетная статья с фотографией автобуса, где хорошо был виден номерной знак, мы последовали за подсказками, и вот я здесь, чтобы найти вас, мисс Картрайт.

        - И почему вы решили, что кто-то с синими волосами - это я? Это мог быть даже Винки.

        - Простите, что?  - спросил Уорд.
        Сторм покачала головой:

        - Я не находила четырех детей. Я нашла двух, даже не трех.
        Уорд достал коммуникатор и нажал несколько кнопок.

        - Келси Харрингтон, два года, спасена в торговом центре, штат Массачусетс. Лесли Валленкорт, девять лет, спасена неподалеку от автолагеря, Коннектикут. Бекки Лэнгли, один год, спасена от соцслужбы, Нью-Джерси. И Пеппер Буфорд, одиннадцать лет, спасена от злобной матери, Нью-Джерси.
        Эйден усмехнулся, узнав в прочитанном Уродом слова Пеппер.

        - Мы оба упустили еще одного,  - сказала Сторм.  - Я нашла малыша до того, как было подано заявление об исчезновении. Джеффри… как-то там. На ярмарке, на прошлой неделе. А последние два спасения, которые вы перечислили, не считаются, потому что они наши дети,  - добавила она, показывая на себя и Эйдена, как на пару.
        Сердце Эйдена подскочило в груди. Она сказала «наши дети», имея в виду их обоих. Как пару. Может, у него и правда был шанс… Но нет же, чертов длинный язык, неудачное время и черт его знает что еще.
        Уорд усмехнулся:

        - Пеппер нам рассказала, как вы ее спасли, а бабушка Бекки сообщила…

        - Она моя теща,  - перебил Эйден,  - я отец Бекки.
        Усмешка Уорда стала шире:

        - Эйден Макклауд, я в курсе. Но вы понятия не имели, что у вас есть дочь, пока мисс Картрайт не привела вас к ней.

        - Это что, какое-то спасательное реалити-шоу?  - спросила Сторм.

        - Прошу прощения, что не прояснил все сразу. До того, как я пришел сюда за вами, меня угостили кофе и чизкейком. Джинни и Пеппер устроили мне настоящий разнос. Я агент ЭПД, и я здесь, чтобы предложить вам работу, мисс Картрайт. С ЭПД вы сможете заниматься тем, что у вас так блестяще получается,  - спасать детей, попавших в беду. Конечно, это означает, что вы не сможете всегда оказываться в нужном месте в нужное время. Разве что вам придется провести всю жизнь в дороге. Хотя очень вероятно, что вам это по вкусу, раз уж автобус зарегистрирован на ваше имя, мистер Макклауд, а это значит…

        - Закончи предложение, и ты труп,  - рявкнул Эйден.
        Уорд поднял руки:

        - Приношу свои извинения.

        - Получается, ты приехал к нам домой, чтобы нас оскорбить?  - спросил Эйден.
        Сторм ткнула его локтем:

        - Ты сказал «домой», Эйден.
        Ее хихиканье переросло в заразительный смех, пробивший брешь в ярости Эйдена, как в воздушном шарике, с громким «пфффф». Да уж, у него с ней уже случились тысячи событий, о которых они никогда не смогут рассказать своим детям.
        Вот такой и будет жизнь с Чудачкой Снэпдрагон, если, конечно, она даст шанс себя поймать.

        - Я сказал «к нам домой», но разве ты заметила? Нет.
        Уорд переводил взгляд с одного на другую, а потом откашлялся и сказал:

        - Сторм, подумайте о работе с ЭПД. Если хотите, можете работать прямо отсюда или у нас в офисе. Мы пришлем вам все контакты.

        - Сейчас ни на острове, ни с островом связи нет,  - заявил Эйден.  - Ни телефонных линий, ни башен сотовой связи поблизости.

        - Кинг над этим работает,  - напомнила Сторм.

        - Нам это не помешает.  - Уорд повернулся к ней.  - У этой работы нет строгого графика. У наших экстрасенсов разные таланты, применимые в различных ситуациях. Иногда они работают группами, иногда поодиночке. Теперь я был бы рад возможности где-нибудь посидеть, если, конечно, вы не против, и обсудить ваши способности. Платят у нас негусто, потому что мы не пытаемся тянуть соки из семей пропавших детей. Но ведь спасение ребенка от опасности - само по себе награда.

        - Потому что вы даете экстрасенсам возможность пользоваться своими талантами!  - просияла Сторм.  - У меня действительно есть дар находить пропавших детей. Я всегда это знала… на каком-то уровне, но никогда не была уверена на все сто, до… до тебя с Бекки, Эйден. Я чувствовала, что у меня есть свое предназначение в жизни, но не могла сказать точно, какое именно, пока ты не упомянул, что хочешь объединиться с Мел, чтобы… Минуточку!  - Сторм развернулась к нему.  - Эйден Маккалуд, если все это твоих рук дело… Я должна была сама это заслужить. Не нужна мне твоя благотворительность.
        Эйден искренне понятия не имел, о чем она говорила.

        - И что, по-твоему, я сделал?

        - Ты говорил, что надо бы объединиться с Мел и организовать что-то вроде фонда, чьи средства пойдут на поиски детей.

        - Поверь мне, Сторм, ничего такого я не делал.  - Эйден взглянул на Уорда.  - Сколько лет существует ЭПД?

        - В сентябре будет шесть.

        - Вот видишь!  - воскликнул Эйден, тыча пальцем в Уорда.  - Я просил своих людей связаться с Мел только вчера, когда ездил на материк. И я понятия не имею, успели ли они. И ни о каком ЭПД я слыхом не слыхивал.

        - Если позволите…  - вмешался Уорд.  - С кем должны были связаться ваши люди, мистер Макклауд?

        - Я планировал объединить Фонд Макклауда с фондом «Храни меня».
        Уорд присвистнул, а по виду Сторм было ясно, что она готова кого-нибудь убить.

        - Говорю тебе, Эйден, если ты наобещал им денег, чтобы они меня наняли…
        Уорд затряс головой:

        - Мисс Картрайт, я уехал с Западного побережья на восток по делам и нашел вас всего три дня назад. К нашему предложению мистер Макклауд не имеет никакого отношения.  - Он посмотрел на Эйдена.  - Так вы, значит, один из Макклаудов из Фонда Макклауда?

        - Елочки садовые,  - раздраженно проговорила Сторм,  - он единственный Макклауд из Фонда Макклауда.

        - Все труды анонимности ради псу под хвост,  - вздохнул Эйден.
        Она наградила его взглядом из разряда «око за око», и ему представился шанс убедиться, что она сбежала именно потому, что он ляпнул про драконьи игры. Вот ведь ведьма. Значит, ей было не все равно, что он собирался сказать.

        - Сэр,  - обратился к нему Уорд,  - для нас будет большой честью, если в следующем году вы обратите внимание на нашу организацию. Вы увидите, сколько пользы мы приносим. Если позволите, мы можем присылать вам полугодовые отчеты. А если захотите привлечь мисс Сибрайт, то мы не будем против, если и она захочет за нами понаблюдать.

        - Надо же,  - с сарказмом проговорил Эйден,  - вы не пытаетесь вытряхнуть мои карманы не отходя от кассы.

        - Прошу вас, поймите меня правильно. Я приехал сюда не за вами. Я приехал в надежде найти мисс Картрайт. И, поверьте, у нашего директора по развитию голова пойдет кругом, если она узнает, что я не попытался привлечь вас к сотрудничеству. Остается только молиться, что она никак не свяжет вас и мисс Картрайт.

        - Ладно-ладно,  - сдалась Сторм,  - вы меня убедили. Эйден никак не связан с вашим появлением.
        Должно быть, она наконец-то осознала, что ей предложили работу, и что это целиком и полностью ее заслуга, потому что Эйден увидел, как заискрились ее глаза, а все поведение просто лучилось радостью, как будто кто-то вывернул ее наизнанку. Господи, ему конец. Кое-как справившись с собой, он спросил:

        - Сторм, а ты сможешь совместить ЭПД с работой в «Бессмертной классике»?

        - Ну, думаю, Реджи не станет возражать, чтобы работать в «Классике» полный день. Дестини просила ее выполнять всю мою работу, пока меня не было, и справилась она на ура. А я просто останусь совладелицей магазина.
        До Эйдена дошло, что работа Сторм в ЭПД будет означать еще больше таких же диких поездок, из которой они только что вернулись. Но ведь дикость была одной из тех вещей, которые нравились ему в Сторм больше всего. Бунтарка-готка, приковавшая его наручниками к кровати и прислушивающаяся к детским голосам в голове, и была той Сторм, в которую он влюбился.
        Эйдену было наплевать, как использование магических и экстрасенсорных талантов повлияет на них, но иметь жену, которая находит пропавших детей, большая честь. И он будет счастлив ровно столько, сколько они буду вместе.

        - Так что скажете, мисс Картрайт?  - спросил Уорд.  - Не желаете присесть и поговорить о вашем сотрудничестве с ЭПД?
        Сторм взяла Эйдена под руку, чем устроила его сердцу космические перегрузки, и ответила:

        - Давайте встретимся завтра в полдень в Салеме, в «Бессмертной классике», и поговорим за обедом.

        - Я надеялся, что мы можем поговорить сейчас,  - заупрямился Уорд.

        - Точно не сейчас,  - твердо заявила Сторм, сжимая руку Эйдена и посылая целые потоки надежды блуждать по его телу.  - Я должна выполнить одно обещание.
        Глава 55

        Эйден смотрел, как уходит Уорд. Она сказала «обещание». Обычно помолвка - это обещание свадьбы, верно? Господи, только бы она не зря выбрала это слово, а он не зря себя обнадежил.

        - Так на чем мы остановились?  - спросил Эйден осторожно, но как можно бодрее.
        Сторм выдала ему лучший свой кошачий взгляд.

        - Ты говорил, что никто больше не согласится поиграть с драконом. Я принимаю эту должность.
        Эйден заправил локон ей за ухо.

        - Ну, это похоже на Сторм. Только какую должность? В ЭПД… или в драконьих играх?

        - Ага,  - ответила Сторм то ли неопределенно, то ли на оба варианта сразу.  - Но я все еще в бешенстве из-за тебя.

        - И насколько опасно это бешенство?

        - Не переживай, выносить на продажу семейные драгоценности я не собираюсь. Но там, на пляже, дело было вовсе не в драконьих играх.

        - Понимаю.  - Эйден привлек ее к себе, чтобы не дать в случае чего сбежать.  - Но ты должна признать, что эти игры - обалденная привилегия.
        Сторм вызывающе вскинула голову:

        - Допустим.
        Потом посмотрела на рабочих и потащила его за огромный древний дуб.
        Эйдену нравилось, к чему все это идет.

        - Боже мой, в этом платье ты великолепна. Что ты говорила обо мне в смокинге? Что съела бы живьем? Так вот, Снэпдрагон, я уже ищу ложку.
        Она попыталась скрыть улыбку, глянув вниз на молнию джинсов. Полный надежд дракон отреагировал мгновенно.

        - Несколько дней назад ты обвинил меня в том, что я убегаю.

        - Я был расстроен,  - попытался оправдаться Эйден.

        - Ты был прав, я убегала,  - призналась Сторм.  - Но не совсем. Тогда я пыталась сделать то, что лучше для тебя. Ну ладно, для нас обоих. И может быть,  - только может быть!  - глубоко-глубоко внутри я пыталась себя защитить. Из-за всего этого я вроде как заразилась синдромом черепахи.

        - У меня идея,  - вдруг сказал Эйден.  - В будущем, если кто-то из нас почувствует желание сбежать, давай бежать друг к другу. И плевать на все остальное. Я сейчас, конечно, не имел в виду дракона, хотя от того, как ты его дразнишь, ему очень даже хочется выйти на свет Божий и вступить в беседу. Я только хотел сказать… давай делить наши страхи друг с другом.

        - Может быть, это сработает,  - задумчиво отозвалась Сторм.

        - Наши силы и слабости играют против нас, но они же заставляют нас чувствовать друг друга. Твои потребности становятся для меня вызовом, а значит - смыслом моей жизни. Ты первая открылась передо мной, когда играла в переодевания. Ты приняла меня таким, какой есть. Показала мне, каким может быть дом, а потом стала моим домом. Я не могу без тебя жить, Сторм. Я люблю тебя.

        - Не можешь ты меня любить.

        - Почему это?

        - Я не из тех, кого любят. Я чертова заноза в заднице.

        - Неа. Ты как раз из тех, кого любят. Можешь поверить мне на слово.

        - Но я вела себя с тобой самым паршивым образом. Сначала похитила, потом приковала наручниками. Унизила тебя, в конце концов… хотя и не нарочно,  - поспешно добавила она.  - А ты продолжал в меня верить и совсем меня обезоружил, пока наконец я не сдала свои баррикады и…  - Она замолчала и пожала плечами, словно не зная, как закончить.

        - И?  - переспросил Эйден, пристально следя за ее лицом.

        - А черт с тобой. Видишь ли, мне кажется, я тоже тебя люблю.

        - Тебе кажется? Я надеялся на что-то более определенное.
        Сторм повела его обратно на пляж, поставила в центр спирали, и Эйден почувствовал, что вот-вот должно произойти нечто волшебное.

        - Я знаю, что люблю тебя,  - призналась она.

        - Это самое прекрасное заклинание, которое я когда-либо слышал.  - Он обнял ее, поцеловал и, продолжая прижимать к себе, закружил в вальсе, напевая: - «Можно ли мне танцевать так до конца моей жизни?»[Слова из песни «Could I Have This Dance». В разное время входила в репертуар разных исполнителей.]
        Когда танец закончился, Сторм счастливо вздохнула.

        - А что обозначает спираль?  - спросил Эйден.

        - Она представляет путешествие находок и открытий.  - Сторм погладила его по щеке.
        - Я смогу жить в автодоме, пока ты будешь рядом. И поеду за тобой туда, куда захочешь.

        - А я могу жить на одном месте, пока рядом будешь ты.

        - Серьезно? И ты перестанешь скитаться? Ради меня?

        - Ради тебя я готов на все. Но теперь я не штучный товар, со мной на прилавке целый комплект. Тебе, наверное, стоит это обдумать.

        - Ну, не знаю,  - протянула Сторм.  - Кажется, ты конкретно влип. Боюсь, я уже влюблена в весь комплект сразу. А вот тебе действительно лучше хорошенько пораскинуть мозгами. Я нынче не путешествую налегке. У меня с собой багаж. Одиннадцатилетний такой багаж, которому известны все возможные уловки грязной торговли с вымогательством. Мне нужен кто-то, кто поможет перевоспитать ее и вырастить хорошего человека. Значит, мне нужен отец, для которого семья не пустой звук. Ради Пеппер, Эйден, мне нужен не просто дом. Мне нужны корни.
        Эйден кивнул:

        - Когда ты уехала отсюда, клянусь, я почувствовал, как пускаю корни в эту землю. И вместо того, чтобы бежать, как того требовали мои инстинкты, я обосновался здесь, чтобы дать корням разрастись. Я остался ждать, когда ты приедешь… домой. Ко мне.

        - Эйден Макклауд, неужто ты отрастил корни, когда я дала тебе лучшую в мире отмазку, чтобы этого не делать?

        - Так и есть, я привязался к одному месту, но мне все еще хочется, чтобы ты прыгнула в автобус и отправилась со мной в какое-нибудь приятное путешествия. Не навсегда, и не обязательно, чтобы мы были одни. Я хочу, чтобы рядом была наша семья. И не важно, едем мы на колесах, плывем в закат под парусами или остаемся здесь. Может быть, у меня ветер в голове, а может, и пара десятков мельниц, которые его гоняют, но Уиндмилл-Коттедж не станет домом, пока в нем не поселишься ты.

        - Я тебе уже говорила, что люблю тебя, несмотря на все недостатки, заморочки и вечно голодного дракона?

        - Ерунда, ты любишь моего голодного дракона,  - хвастливо возразил Эйден.  - Но отложим похоть на потом. У тебя самой есть недостатки, заморочки и даже собственный дракон.

        - Но ты все равно меня любишь.

        - Валяй, продолжай дерзить. Меня это заводит.
        Сторм тряхнула головой.

        - Когда черепахи падают на спину, они пользуются головой, чтобы перевернуться. Когда твой мир перевернулся с ног на голову так, как никто из нас даже представить себе не мог, ты воспользовался своими инстинктами, чтобы приноровиться к нему. И у тебя хорошо получилось, черепаха.
        В этот момент они услышали, как их позвала Пеппер, и, оставив спираль на милость прибоя, пошли вверх по холму. Пеппер стояла посреди макового поля с Бекки на руках. За ними присматривал Морган. Когда Бекки указала пальцем на Эйдена со Сторм, он отсалютовал им и вернулся к мельнице.

        - Рори проводил нас к Моргану,  - сказала Пеппер,  - а Морган привел сюда. Бекки звала вас обоих, и Вики разрешила мне принести ее к вам.
        Эйден звонко чмокнул девочек в щечки и спросил у Пеппер:

        - Тебе когда-нибудь хотелось иметь младшую сестру?

        - Никогда об этом не думала. С такой матерью, как у меня, иметь родственников кажется игрой в кости при очень плохих шансах на победу.

        - Ну так подумай,  - сказал Эйден.  - А пока вот тебе первое задание: научиться быть нянькой. Мы будем у того дерева.
        Пеппер подмигнула ему:

        - Заметано.

        - Она слишком умная для одиннадцати лет,  - сказала Сторм, когда они, взявшись за руки, шли к дереву, которое росло неподалеку.  - Давай научим ее, как снова стать ребенком.

        - В ней все еще очень много от ребенка. Я рассказал ее историю про слоновьи какашки, и она смеялась так, что мы все чуть не попадали.
        Добравшись до дерева, они обнялись.

        - Помнишь, что я говорила о связи между водой и землей для продолжения рода?  - спросила Сторм.

        - Помню.
        Она улыбнулась.

        - Раз уж ты жить без меня не можешь, а этот остров теперь получил повышение до дома, как насчет того, чтобы какое-то время не зачехлять дракона?

        - Что-что?
        Она опять превратилась в игривую кошечку:

        - Ну, знаешь, дать драконам всласть порезвиться в голом виде и посмотреть, что из этого получится.

        - Эй, Морган!  - крикнул Эйден. Его улыбка с каждой секундой становилась все шире и самодовольнее.  - Добавь к проекту средний этаж. Одни сплошные спальни!
        Морган поднял вверх большой палец.

        - Итак,  - сказал Эйден, снова повернувшись к Сторм,  - Сторм Картрайт, ты выйдешь за меня?

        - Только если ты возьмешь меня вместе с градом, громом и молниями, а еще ураганами, штормами…

        - Ливнями и всем-всем-всем,  - закончил за нее Эйден.
        Сторм поцеловала его.

        - Я буду счастлива посвятить себя тебе и нашей семье, но никогда не забуду, кто я есть на самом деле.

        - Потому что ты редкая упрямица.

        - Да уж.

        - И другой никогда не будешь. К тому же я люблю тебя именно такой, какая ты есть. Кажется, я с самой первой встречи знал, что если кому и удастся приручить дракона, то это будешь ты.

        - А знаешь, никакой ты не рыцарь,  - заявила Сторм.  - Рыцарь - это я. Я же снова и снова побеждаю дракона.
        Эйден обнял ее покрепче.

        - Надо же, я влюблен в победительницу драконов.
        Сторм прикусила ему ухо и шепнула:

        - Думаю, что смогу поработать с телекинезом, чтобы заставить дракона потанцевать.
        Она усмехнулась, и Эйден поцеловал ее, вложив в этот поцелуй все те чувства, которые испытывал, когда думал, что потерял ее, и всю ту радость, которая наполняла его сейчас от понимания, что она наконец-то принадлежит ему.
        К их ногам со смехом подобралась Бекки. Сторм взяла ее на руки.

        - Мама,  - сказала она. Их дочь.
        Свободной рукой Эйден поймал Пеппер и поднял ее в общие объятия. От неожиданности рыжая завизжала.

        - Я, наверное, тяжеловата для такого.

        - Ну, знаешь, не каждый день становишься частью новой семьи. Мы празднуем,  - отозвался Эйден.

        - Семья,  - повторила Сторм со вздохом.  - Мы - семья.

        - Это значит «да», Картрайт?

        - Я предпочла бы носить фамилию Макклауд, если ты не против.

        - Я очень даже за. Итак, миру предстоит пережить нашествие четырех Макклаудов

        - Четырех?  - переспросила Пеппер.  - Так я тоже?..

        - Ну конечно,  - ответил Эйден.

        - Но ведь может быть больше четырех,  - сказала она,  - если у вас появятся детки.
        Сторм загадочно посмотрела на Эйдена.

        - Я неровно дышу к голосам детишек.

        - Я тоже,  - уверенно кивнул он.  - Это звук, который объединил нашу семью.


        notes

        Примечания


1

        Голубая луна (англ. Blue Moon)  - термин, применяемый в астрономии для определения второго полнолуния в течение одного календарного месяца. Это довольно редкое событие, наблюдаемое в среднем каждые 2,7154 года, в разных странах и разные времена называлось по-своему. Данное название обусловлено не сменой цвета Луны, а идиоматическим выражением «Once in a Blue Moon», заимствованным из английского языка. Оно переводится как «Однажды при голубой луне» и эквивалентно русскому выражению «После дождичка в четверг» (то есть крайне редко, никогда).

2

        Трикветр (также трикветра, триквестр, от лат. triquetrum - tri, три и quetrus, имеющий углы)  - древний орнаментальный и сакральный символ народов центральной и северной Европы. Знак был весьма распространен среди северных народов - кельтов, фризов, скандинавов. Присутствует в древнерусском прикладном искусстве. В христианстве имели место попытки приспособить трикветр как символ Святой Троицы, но в этом качестве он не получил распространения.

3


«Голубая луна» (англ. «Blue Moon», 1934)  - популярная песня американского композитора Ричарда Роджерса на слова Лоренца Харта, исполнявшаяся в разное время Джанго Рейнхардтом, Билли Холидей, Элвисом Пресли, Бобом Диланом, Родом Стюартом, Крисом Айзеком и другими известными артистами.

4

        Бельведер (от итал. belvedere - «прекрасный вид»)  - легкая постройка (вышка, надстройка над зданием, часто круглая в плане, или небольшая отдельная постройка) на возвышенном месте, позволяющая обозревать окрестности.

5

        "By The Light of the Silvery Moon"  - популярная песня, написанная Гасом Эдвардсом на слова Эдварда Мэддена. Впервые опубликована в 1909 год и представлена на сцене Бродвея Лилиан Лорейн.

6

        Двойная манжета (или французская манжета)  - состоит из двух слоёв ткани, которые заворачиваются сначала вдоль руки, оборачиваются вокруг (запястья) и закрепляются запонкой. Является наиболее официальным вариантом из всех типов манжет. Так, рубашки к смокингу надевают исключительно с французской манжетой, которая подходит для торжественных случаев. С фраком же чаще всего надевают рубашки с комбинированной, или венской манжетой. Венские манжеты не столь помпезны и подходят для повседневных целей, не привлекая к себе излишнего внимания.

7

        Сопрано (итал. soprano от sopra - над, сверх)  - высокий женский певческий голос.

8

        Айе (англ. aye)  - шотландский диалектный вариант «да».

9

        Красный бархатный торт - традиционный праздничный торт с коржами красного, темно-красного или красно-коричневого цвета, обладающий ванильным или шоколадным вкусом и украшенный сверху, как правило, белой глазурью или белым кремом.

10

        Мулета - ярко-красный плащ, которым во время корриды тореро дразнит быка.

11


«Froot Loops» - торговая марка детских сухих завтраков, выпускаемых компанией Kellogg’s, известным производителем сухих завтраков и продуктов питания быстрого приготовления. Завтраки изготавливаются из зерновых культур. Кусочки имеют форму круглой петли, за что завтрак и получил свое название.

12

        Фурин - традиционный японский колокольчик, сделанный из металла или стекла (иногда также используется керамика или бамбук), с прикреплённым к язычку листом бумаги, на котором иногда изображают стихотворный текст. Прямой предшественник фурина впервые появился в Китае около 2000 лет назад.

13

        Глинда - персонаж детской книги американского писателя Лаймена Фрэнка Баума
«Удивительный Волшебник из страны Оз», которая вышла в свет в 1900 году. Глинда - самая могущественная колдунья страны Оз. Именно она сообщает Дороти, что та могла вернуться домой в любой момент с помощью Серебряных Башмачков.

14

        Атаме - магический ритуальный обоюдоострый кинжал.

15

        Дестини (англ. Destiny)  - судьба, рок, предназначение.

16

        Четвертое июля - День независимости в США.

17


«Веселая вдова» - нижнее белье, которое крепится застежками к чулкам.

18

        Snapdragon (англ. ['sn?p?dr?g?n]) - 1) бот. антирри?нум, львиный зев - дин из самых известных родов однолетних травянистых растений из семейства Подорожниковые;
2) ист. изображение дракона (использовавшееся в процессиях, шествиях, представлениях); 3) «пасть дракона» - рождественская игра, в которой хватают изюминки с блюда с горящим спиртом.

19

        Аскотский галстук - галстук с широкими заостренными концами. В Великобритании начала XIXвека он был обязательной деталью гардероба каждого джентльмена. И хотя англичане не носят аскотские галстуки уже несколько десятилетий, они все еще считаются одними из главных аксессуаров британской аристократии. Традиционно и по сей день аскотский галстук является частью строгого дресс-кода легендарных королевских скачек Royal Ascot.

20

        Речь идет о декоративных элементах, которые вставляются в петли вместо пуговиц. Чаще всего изготавливаются из драгоценных металлов и/или камней. Традиционно сочетаются с запонками.

21

        Речь идет о временном заключении в одиночную камеру, когда существует необходимость защитить заключенного (не осужденного человека) от возможной опасности его здоровью и жизни со стороны другого заключенного (другого не осужденного человека, группы людей).

22

        Клоун Бозо - популярный в Соединенных Штатах телеперсонаж с 60-х годов прошлого века.

23

        Трикси - жаргонное название молодой (20-30 лет) белокожей и, как правило, одинокой городской жительницы.

24

        Винки - (англ. Winkie) сленговое название полового члена.

25

        Рудбе?кия (лат. Rudbeckia)  - род однолетних, двулетних и многолетних травянистых растений семейства Астровые, или Сложноцветные (Asteraceae), включающий около 40 видов.

26

        Tilt-A-Whirl - название аттракциона, разновидность карусели с кабинками, каждая из которых вращается вокруг своей оси.

27


«Воронка» - (англ. funnel cake) сладкое блюда, похожее на лепешку. Способ приготовления: подготовленное тесто выливается в кипящее масло произвольным узором, чтобы в итоге получить круглую «лепешку», присыпается сахарной пудрой.

28

        Корн-дог (англ. corn dog - букв. «кукурузная собака»)  - сосиска, которая покрывается толстым слоем теста из кукурузной муки и жарится в горячем масле. Корн-дог - это тип сосиски в тесте или хот-дога. Почти всегда подаются на деревянной палочке, хотя некоторые ранние версии не имели палочек.

29

        Абиссинская кошка - порода кошек, предком считается дикая африканская кошка, обитавшая на территории Абиссинии (ныне Эфиопия).

30

        Англ. Mighty - могущественный, сильный, громадный.

31

        Меламин - бесцветные кристаллы, малорастворимые в воде. Слаботоксичен. Используется в производстве посуды из меламин-формадьдегидного пластика.

32


«Секрет Виктории» (англ. Victoria’s Secret)  - одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья, базируется в Коламбусе, США.

33

        Речь идет о распродаже имущества, вещей домашнего обихода, которая устраивается владельцами во дворе дома или в саду.

34

        Территория Гуам - остров в западной части Тихого океана, входящий в состав США и имеющий статус организованной неприсоединившейся территории без права участия в национальных выборах.

35

        В 1978 году вышел фильм «Дебби покоряет Даллас» (англ. «Debbie Does Dallas»)  - комедия для взрослых о девушках из группы поддержки. Фильм имел такой успех, что породил огромное количество сиквелов и спин-оффов вроде «Дебби покоряет Новый Орлеан», «Дебби покоряет Уолл-стрит», «Дебби покоряет Даллас снова» и под.

36

        Круэлла де Виль (англ. Cruella De Vil)  - персонаж повести Доди Смит «Сто один долматинец» (1956), по которой в 1961 году был снят одноименный диснеевский мультфильм. В имени заложена игра слов «жестокий» и «дьявол», что подчеркивает название загородного имения Круэллы «Hell Hall» (в пер. «Адское поместье»). Имя стало часто использоваться в ироническом смысле, чтобы обозначить женщину-садистку.

37

        Пейслийский узор, или как еще его называют, индийский огурец, своим названием обязан одноименному английскому городу, в котором с 1802 года ткали шерстяные платки с восточными, индийскими мотивами. На узоре изображены стилизованные пальмовые листья, часто его называют еще и турецким.

38

        Ангелит - мягкий и хрупкий минерал, на котором легко провести царапину; разновидность безводного кальция. Под воздействием воды превращается в гипс.

39

        Doc Martens (Docs, Dr.Martens)  - обувная серия фирмы AirWair Ltd. Со времени появления на рынке достигла интернационального культового статуса.

40

        Намек на Пиноккио (итал. Pinocchio)  - персонаж сказки Карло Коллоди (1826-1890)
«Приключения Пиноккио. История деревянной куклы». Особенностью этого персонажа являлось то, что у него увеличивалась длина носа всякий раз, когда он лгал.

41


«The Marvelettes» - американская женская группа, популярная в 1960-1972 гг.

42


«Please Mr. Postman» - дебютный сингл группы «The Marvelettes», занимавший первую позицию в чартах в 1961 г.

43

        Марвел (англ. Marvel)  - чудо.

44

        Бата?т, сладкий картофель (лат. Ipomoea batatas)  - вид клубнеплодных растений рода ипомея семейства вьюнковых. Ценная пищевая и кормовая культура. Название «батат» заимствовано из языка араваков.

45

        Магазин нижнего белья.

46

        Windmill - (англ.) ветряная мельница.

47

        Pepper - (англ.) перец; вспыльчивость; живость; энергия.

48

        Бостонский марафон - один из старейших и престижнейших марафонских забегов в мире, старейший из проводящихся ежегодно.

49

        Куве?з (от фр. couveuse «наседка», «инкубатор»)  - приспособление с автоматической подачей кислорода и с поддержанием оптимальной температуры, в который помещают недоношенного или заболевшего новорожденного.

50

        В США для проведения свадебной церемонии необходимо официальное разрешение на брак, подписанное судьей. Не путать со свидетельством о браке.

51

        Вечное Лето, или Саммерленд (англ. Summerland)  - теософическое, викканское название места, куда попадают люди после смерти. Бытует и в других языческих религиях, основанных на культе земли.

52

        Шоссе Гарден-Стейт (The Garden State Parkway)  - платное шоссе, пролегающее вдоль штата Нью-Джерси от Кейп-Мэй на юге до Монтвиля на севере; протяженность шоссе
277,45 км (172,4 мили).

53

        Big Girls Don't Cry - (с англ.) «Большие девочки не плачут». Песня Ферджи (Fergiе).

54

        Пикеринг Уорф (Pickering Wharf)  - прибрежный район в Салеме (шт. Массачусетс), известен многочисленными магазинами, бутиками, ресторанами, отелями для туристов. Единственная крупная улица здесь носит одноименное название.

55


«Бостон Ред Сокс» (англ. Boston Red Sox)  - профессиональная бейсбольная команда, базирующаяся в Бостоне, штат Массачусетс, выступает в Главной лиге бейсбола и является победителем Мировой Серии 2007 года. Клуб был основан в 1901 году.

56

        Песня Никки Джил (Nikki Gil). «Gotta Go My Own Way» с англ. «Я должна идти своей дорогой».

57


«Практическая магия» - (англ. Practical Magic)  - мистическая романтическая комедия, вышедшая на экраны в 1998 году и снятая по популярному одноименному роману американской писательницы Элис Хоффман. В главных ролях Сандра Буллок и Николь Кидман.

58

        Имеется в виду карусель, где сиденья выполнены в виде чашек. Иногда чашки движутся в якобы произвольном порядке, а не по кругу.

59


«Ловец снов» - индейский оберег, защищает спящего от злых духов.

60

        Платье с открытой спиной и бретелями (разной ширины), завязывающимися на спине или на шее. Бретель может быть одна, вокруг шеи.

61

        Слова из песни «Could I Have This Dance». В разное время входила в репертуар разных исполнителей.