Час Привидений Рэй Брэдбери

        Рэй Брэдбери
        Час Привидений


        Это был самый лучший час.
        Это был замечательный час суток.
        Это был Час Привидений.
        Посередине комнаты Тимоти что-то закрутилось, и возникло невероятное привидение.
        Посередине комнаты Ральфа встал второй призрак, немыслимой величины и загадочного облика.
        Посередине логовища Элис, на другой стороне коридора, соткался из света, снующего взад-вперед; из воздуха и из танцующих пылинок третий  — печальная, со скорбным взглядом незнакомка.
        В гостиной, внизу, встречал нежданных гостей отец.
        А мать? Мать в это время хозяйничала на кухне, между тем как Ведьма-Повариха качалась в горячем воздухе над плитой, что-то напевала пряностям, листала поваренные книги, что-то добавляла в кушанья. Только дотронувшись рукой, ты узнал бы, которая из двух настоящая. Старую толстую Ведьму твои пальцы проткнули бы насквозь. Пальцы остановились бы, ткнувшись в жаркую летнюю плоть Хозяйки Дома.
        — Вот здорово!  — крикнул Тимоти.
        — Его можно обойти вокруг!  — воскликнул Ральф.
        И это была правда.
        И они стали кружить и кружить вокруг своих Привидений, электронных див, принесенных невидимыми лучами специально для них, в их комнаты.
        — Они настоящие!
        — И все-таки не совсем…
        — Повторите все снова,  — сказала Элис лучезарному воздуху.
        — Да,  — попросили мальчики,  — говорите еще!
        И призрак Марли в комнате Тимоти затряс своими цепями из копилок и висячих замков и, вперив в мальчика взгляд похожих на бледные устрицы глаз, загоревал по своей погибшей душе:  — О, горе мне! Я ношу цепь, которую сам сковал себе при жизни… Мне нет отдыха, нет покоя! Да будет тебе это уроком, Эбинизер Скрудж!
        А у постели Ральфа между тем призрак слепого Пью смял в руке маленький клочок бумаги с чернильным кружком на нем и воскликнул:  — Черная метка! Я обречен!
        И почти потерял сознание, когда откуда-то из темных углов комнаты донеслась  — топ-тумп, топ-тумп  — поступь одноногого человека, шагающего в темноте по дороге вдоль берега какого-то далекого моря.
        Элис была в восторге.
        Ее Привидение, молодая женщина с волосами, развевающимися на ветру, постучало в залепленное снегом окно и прокричало имя необузданного человека: Хитклиф!
        И в зимней ночи распахнулась висящая в воздухе, в середине комнаты, дверь. Откликнувшись на зов, оттуда выбежал человек и исчез с Грозового Перевала, затерялся в буре снежинок, падающих на пол и тающих, не оставляя следа.
        — Голограммы,  — прошептал Тимоти,  — телесвязь. Лучи лазеров и небывалые машины…
        — Замолчи!  — остановил его Ральф, младший, но более мудрый.  — Не хочу этого знать. Я хочу только смотреть! Лучше Привидений нет ничего на свете. После слепого Пью у меня побывали фараон Тутанхамон, и Рикша-Призрак, и… черт возьми, может, прямо сейчас?
        Он нажал на кнопку. Свет лазера переткал наново свой ковер. Слепой Пью исчез, а с ним и стук деревянной ноги на далекой дороге.
        Из туманов над болотами, в свете молнии, под мелким дождем, поднялась и залаяла, сверкая глазами, собака.
        — Милый пес,  — сказал Ральф,  — милые Баскервили!
        В гостиной горевал дух отца Гамлета:  — О, слушай, слушай, слушай! Если только ты впрямь любил когда-нибудь отца…
        — Одну чашку шерри,  — напомнила Покровительница Кухни, компьютерная память, которая всегда посоветует, как лучше приготовить то или иное блюдо. Две…
        — Благодарю вас,  — прервала ее хозяйка и щелкнула тумблером.
        Повинуясь силе молний, Кухонное Привидение исчезло.
        — Обед готов!  — крикнула, выглянув в коридор, мать.
        — Вы,  — сказал то ли Тимоти, то ли Скрудж,  — вовсе не вы, а лишь капля горчицы, непрожаренная картофелина…
        После чего старый Марли провалился с криком отчаяния в собственные кости и растаял.
        — Приходи снова в восемь!  — сказал Ральф.
        И собака ушла в трясину ковра.
        — Как жалко!  — заплакала Элис, когда Хитклиф и его возлюбленная убежали сквозь стены комнаты.
        Гостиная: свет утра в Эльсиноре. Отец Гамлета удалился. А отец этого дома встал и пошел обедать.
        Точно так же, как и его реальные дети, побежавшие на зов реальной матери, и реальной пище.
        Час Привидений кончился.
        Полумрак лазерных визитов рассеялся.
        Но предстоял вечер. И когда с уроками было покончено, их всех уже ждали новые призраки. В стенах таились Духи Прошлых, Нынешних и будущих Святок. Своим призрачным фонарем сигналил с верхних ступенек лестницы Стрелочник-Призрак. Их дом стал теперь настоящим «Домом с Привидениями».
        — Я взял на себя смелость,  — сказал отец,  — пригласить к обеду Платона и Аристотеля.
        — Уж слишком много они говорят!  — проворчал Ральф.
        Но тут эти два старика вдруг неслышно встали около них.
        — Как дела в «Государстве»?  — спросил Тимоти.
        — Как дела?..
        И Платон рассказал ему быстро, хорошо и правдиво.
        Изумленный Ральф выпрямился на своем стуле, поморгал и сказал:  — Раз так, то не исчезай. Расскажи снова.
        И Платон рассказал.
        И это было почти так же хорошо, как слепой Пью или вой собаки Баскервилей на болоте, среди трясины.