Проклятый цирк Серж Брюссоло


        # Пегги Сью и синий пес знали, что им грозит опасность. Но они даже не догадывались, насколько мстительными окажутся феи и Тибо де Шато-Юрлан! В каждой деревне беглецам попадались волшебные плакаты, которые вопили при их приближении, призывая схватить и наказать изменников. День и ночь в небе над ними кружили вороны-шпионы, высматривая мишень для заколдованных стрел, и то и дело позади изгнанников раздавался лай ищеек. Друзья перепробовали разные способы маскировки, обошли всех окрестных волшебников, но тщетно! Осталась одна надежда - найти проклятый цирк. Животные там выглядят неважно, артисты старые и изможденные, того и гляди помрут, зато любой, кто попадет в его труппу, становится недосягаем для преследователей! Правда, плата за «услугу» может оказаться высокой…
        Непомерно высокой, даже для таких храбрых ребят, как Пегги Сью и ее друзья…

        Серж Брюссоло
        Проклятый цирк

        Людям нравится, когда им рассказывают неправдоподобные вещи. Это их потребность.

Тахар Бен Джеллун, «Ночь ошибки»
        Беглецы

        Пегги Сью, Мария-Женевьева и синий пес знали, что им грозит опасность. Но беспечно воображали, что в этой чужой стране под названием Никовод, на землю которой они ступили впервые в жизни, никому не будет до них дела. Как же они ошибались! Степень их легкомыслия стала ясна почти сразу же.
        Все началось с волшебных плакатов, развешанных то там то сям в деревнях и селениях, через которые они пробирались тайком.
        - Эй! Видали такое? - воскликнул вдруг синий пес. - Наши портреты расклеены на стенах… Рисуночки, конечно, не ахти. Я смахиваю на теленка, Пегги Сью вообще похожа на мартышку, а Мария-Женевьева выглядит так, будто напялила на голову котел. В общем, нет ни малейшего риска, что нас по ним опознают!
        Но он ошибся.
        Пегги опасливо приблизилась к прямоугольнику желтой бумаги, чтобы разглядеть напечатанный под портретами текст.
        - «Разыскиваются за цареубийство, отцеубийство и занятия колдовством, - прочитала она. - Всякого, кто поспособствует аресту этих опаснейших преступников, ждет щедрое вознаграждение…» Глядите-ка, и подпись: Тибо де Шато-Юрлан.
        - Вот негодяй! - проворчала Мария-Женевьева. - Значит, он все еще жив. Я-то надеялась, он сгинул в озере после того, как рухнул Мост Прощаний.
        Пегги собиралась ей ответить, как внезапно плакат ожил, изогнулся и завопил:
        - Они здесь! Они здесь! Хватайте преступников! Сюда, сюда! Скорее! Хватайте их!
        Остолбенев от изумления и неожиданности, друзья застыли перед пронзительно кричащим бумажным листком. Пегги первой пришла в себя.
        - Волшебный плакат! - вскрикнула она. - Он наделен способностью узнавать нас… бежим отсюда, пока он не разбудил всех в деревне.
        Девочки бросились прочь, синий пес не отставал от них. Плакат продолжал надрываться у них за спиной:
        - Они убегают! Скорее! Чего вы ждете, хватайте их! Подумайте о награде…
        К счастью, в этот утренний час большинство селян были заняты работой в поле; в деревне оставались только старики и маленькие дети, так что нашим друзьям удалось без препятствий добежать до леса.
        - Наверняка проделки фей, - сердито проворчала Пегги. - Только они умеют делать плакаты такого рода. Думаю, Тибо заключил договор с этими гарпиями, чтобы отыскать нас. Ты ведь знаешь, что Сафра Раанит, которая ими повелевает, поклялась отомстить мне за кражу волшебной палочки.
        - Да, наверное, - вздохнула Мария-Женевьева, - но это очень скверная новость. Она означает, что гонятся враги за нами по пятам. А нам совершенно нечем от них обороняться. У нас нет ни оружия, ни друзей, а те мелкие волшебные пустяки, которые я таскаю в своей сумке, мало чем смогут нам помочь.
        Она была права. Пересекая границу, девочки надеялись найти убежище в стране Никовод, которой Анкарта в прошлом трижды объявляла войну. Сестры наивно полагали, что враги забудут про них, но они не учли всей силы ненависти, которую испытывали к ним Сафра и Тибо.
        - Здесь мы по-прежнему в опасности, - вздохнула Пегги Сью. - Могущество фей очень велико, и они не пожалеют своих магических трюков, чтобы нас отыскать. Я знаю, что в их подчинении есть вороны-разведчики. Возможно, они уже облетают окрестности, стараясь нас высмотреть.
        - Не сомневаюсь, - кивнула Мария-Женевьева. - Но нам нельзя вечно прятаться в лесу: огры вот-вот почуют наше присутствие, а в это время года они отличаются особенно ненасытным аппетитом. В общем, не везет нам.
        - Нужно замаскироваться, - предложил синий пес. - Я хочу сказать, скрыть внешность под каким-нибудь магическим прикрытием, которое могло бы обмануть бдительность фей и их приспешников.
        - Твой пес - просто гений, - согласилась девочка в маске [Обезображенная феями, Мария-Женевьева всегда прячет свое уродство под маской. Читай книгу «Волк и Фея» (здесь и далее прим. автора).] . - Это единственно возможное решение. Когда я училась в школе фей, я слышала, что в здешнем лесу обитает одна мятежная колдунья. Возможно, она еще жива… Тогда мы могли бы обратиться к ней за помощью.
        - А у тебя есть чем ей заплатить? - удивилась Пегги.
        Мария-Женевьева вынула из котомки кожаный кошель, затянутый шнурком.
        - У меня есть вот это, - сказала она. - Волшебный кошель, который можно опорожнять трижды, и он всякий раз снова заполняется. В первый раз он дает золотые монеты, во второй - серебряные, а в третий - только медную мелочь.
        - А если к нему обратиться в четвертый раз? - спросил пес.
        - Тогда он наполнится драконьим навозом - таким зловонным, что от его испарений можно задохнуться. Злоупотребление щедростью кошеля непростительно - до сих пор после этого никому не удалось выжить.
        - А ты сумеешь найти дом колдуньи? - нетерпеливо спросила Пегги.
        Мария-Женевьева пожала плечами.
        - Достаточно просто прочесть указания, написанные на грибах, - пояснила она. - Если умеешь расшифровывать цветные узоры на их шляпках, можно узнать все важное, что происходит в лесу. Это настоящие схемы-указатели, их повсюду устанавливают гномы.
        - Тогда в дорогу! - решительно скомандовала Пегги. - Время не ждет. Я уже слышу карканье воронов у нас над головами. Они кружат над деревнями и полями, стараясь нас обнаружить.
        Мария-Женевьева принялась вглядываться в землю, пристально осматривая попадающиеся по дороге грибы. Ей не понадобилось много времени, чтобы отыскать нужные сведения.
        - Нам сюда! - показала она. - Похоже, наша колдунья вполне еще в форме. Ее зовут Манука, и она знаменита тем, что варит превосходное варенье из красных пауков, которое так любят гномы.
        - И ты узнала все это, просто посмотрев на грибы? - поразился синий пес.
        - Да, лесные гномы имеют обыкновение записывать на них целую кучу всяких полезных сведений и предупреждений для путников.
        Лес, в который углубились девочки, был не очень велик, но пробираться через него оказалось настоящим мучением: путь то и дело преграждали колючие заросли, крапива и валежник. Когда они наконец вышли к хижине колдуньи, их ноги горели от ожогов, а из царапин текла кровь.
        В самой хижине не было ничего угрожающего: напротив, она имела ухоженный и нарядный вид, ее даже окружали цветы. Никаких отрубленных голов на кольях, никаких скелетов в палисаднике.
        - Будьте осторожны! - шепнул синий пес. - Как бы не угодить в ловушку.
        Мария-Женевьева толкнула рукой калитку, и в тот же миг на пороге хижины появилась женщина. В отличие от образа, навеянного сказками, колдунья не была ни старой, ни уродливой. Пожалуй, она выглядела как самая обыкновенная крестьянка, даже весьма симпатичная. Впрочем, Пегги мельком подумала - настоящий ли это облик или колдунья приняла его, чтобы не привлекать внимания?
        - Здравствуйте, - обратилась к хозяйке Мария-Женевьева. - Вы - Манука?
        - Да, и я уже о тебе слышала, - отозвалась женщина. - Ты - Дорана Деревянный Лик, верно? Охотница из Проклятого леса, которая вывела Бреганога-оборотня из царства мертвых? [Читай об этих приключениях Пегги Сью в книге «Волк и Фея».]
        - Да, это я, - призналась девочка. - Нам нужна ваша помощь.
        - Не сомневаюсь! - усмехнулась колдунья. - Я знаю, что феи гонятся за вами по пятам. Молодцы, что пришли ко мне: всегда терпеть не могла этих заносчивых негодниц. Они выгнали меня из своей школы, когда мне было двенадцать, и я всегда мечтала им отомстить. Что я могу для вас сделать?
        Пегги перешагнула порог жилища. Все здесь сияло чистотой, но инстинкт подсказал девочке, что она находится во власти иллюзии. Манука явно обладала даром искажать действительность. В комнату вошел прелестный котенок, и Пегги наклонилась, чтобы его погладить. Увы, вместо благодарного мяуканья она услышала в ответ кваканье жабы. Манука прыснула.
        - Вижу, можно больше ничего не объяснять. Теперь вы и сами знаете, на что я способна.
        - Вы ведь специалист по маскировке, верно? - спросила Пегги Сью.
        - Да, если вам есть чем вознаградить мой талант, я могу изменить ваш облик до неузнаваемости и помочь ускользнуть от врагов.
        - Во что вы собираетесь превратить нас? - спросила девочка с тревогой.
        - Нет, нет, - успокоила ее Манука. - Я не изменяю ни тела, ни лица, это слишком опасно. Но я могу снабдить вас «живыми» костюмами, которые создадут полную иллюзию, что вы - вовсе не вы, а совершенно другие существа.
        Одним движением она распахнула створки большого шкафа. Внутри него висели рядком десятки костюмов розоватого цвета. Протянув руку, Пегги пощупала ткань… и вздрогнула. Ее пальцы коснулись человеческой кожи!
        Прищурившись, она разглядела, что в действительности костюмы представляли собой плоские, как будто сдувшиеся тела без костей, головы которых, похожие на карнавальные маски, бессильно свисали наподобие капюшонов.
        Пегги отпрянула, задохнувшись от ужаса.
        - Да ладно тебе! - проворчала колдунья. - Без паники, это не настоящая кожа. Я изготавливаю костюмы из мякоти особых растений. Как только вы их наденете, они тут же приспособятся к вашим размерам. Выглядят очень натурально, даже вблизи. Вам я советую переодеться старухами, а для вашего пса мы подберем костюм поросенка. Ну разве не замечательно? Две пожилые крестьянки бредут по дороге на ярмарку, чтобы продать поросенка, - что может быть банальнее? Вороны-шпионы ни за что не догадаются, кто вы на самом деле!
        - Сколько? - отважилась спросить Мария-Женевьева.
        - Три золотых. За эту цену вы получите гарантированное качество. Кожа сделана из мякоти баклажанов, волосы - из капустных листьев. Тщательно переработанных, естественно. Сто процентов натуральный продукт, без консервантов и вредных красителей. Ничего общего с теми костюмами, которые прилипают к коже и от которых потом невозможно избавиться. Кому понравится окончить свои дни в шкуре из морковки?
        - А сколько времени они будут действовать?
        - Если вы позаботитесь о том, чтобы ежедневно на четверть часа замачивать их в воде, они прослужат вам неделю, - пояснила Манука. - Ну а потом начнут вянуть и портиться, как любой овощ. Тогда вам придется от них избавиться, чтобы самим не отравиться.
        Девочки переглянулись. Разве у них был выбор? Мария-Женевьева решительно выложила деньги на стол.
        Колдунья сняла с вешалки «костюмы» двух пожилых крестьянок и поросенка.
        - Не забудьте, - повторила она, - они нуждаются во влаге. Как только на пути вам попадется лужа или источник, смочите ноги. Если пойдет дождь, не прячьтесь под зонтик, наоборот, спешите им воспользоваться, чтобы освежить костюмы.
        Пегги и ее сестра полностью разделись, так как костюмы надлежало надевать прямо на голое тело. Натягивая необычные «пижамы», девочки не могли избавиться от ощущения, что они как будто заворачиваются в огромную банановую кожуру. Манука не обманула: волшебные одеяния тут же в точности приспособились к анатомии их новых владельцев.
        - Да, кстати! - сказала вдруг колдунья, сунув деньги в карман. - Чуть не забыла… Держитесь подальше от всяких травоядных: кроликов, коз или овец… Запах этой одежки невероятно их привлекает. Они могут буквально броситься на вас. Если такое случится, вы окажетесь без маскировки.
        - Я так и знал, что без подставы тут не обойдется! - проворчал синий пес, пытаясь приспособиться к костюму поросенка. - От магии все время приходится ожидать каких-нибудь неприятностей!
        Мария-Женевьева купила у колдуньи карту местности.
        - Бедные малышки, - вздохнула Манука, разворачивая план на столе. - Не повезло вам. На вашем месте я бы поспешила найти убежище в невидимом городе. Именно там прячутся те, кому приходится бежать от закона. Не стану утверждать, что место пользуется большим успехом, но все же королевской полиции ни разу не удалось его отыскать. Он находится примерно в этом районе…
        Она очертила рукой широкую область в северной части карты.
        - Невидимый город? - удивленно переспросила Пегги. - Неужели такое бывает?
        - Ну конечно, милая! Только за пребывание в нем, разумеется, придется платить. А цены там немаленькие. Но если у вас есть золото, вас примут без всяких проблем.
        - А как же нам его найти, если он невидимый?
        Колдунья пожала плечами.
        - Понятия не имею, - призналась она. - Поспрашивайте тамошних гномов, им известно куда больше, чем людям. И поторапливайтесь в дорогу, идти вам не меньше недели. Пока туда доберетесь, костюмчики ваши будут уже не такими свежими.
        Простившись с Манукой, друзья тронулись в путь. С трудом приноравливаясь к новообретенным костюмам, они пересекли лес и вышли к дороге, змеившейся по равнине. За минуту до того как покинуть спасительное убежище под сенью листвы, скрывавшей их от любопытных взглядов воронов-разведчиков, девочки натянули на лица маски из растительной мякоти.
        - Фу! - с отвращением фыркнула Пегги. - Такое ощущение, будто я сунула голову внутрь тыквы для Хеллоуина.
        - Не хнычь, - осадила ее сестра. - Путешествие только начинается, и в любой момент нам могут встретиться настоящие неприятности.
        Пожав плечами, Пегги наклонилась к синему псу, помогая ему надеть маску поросенка. На первый взгляд новые одеяния выглядели безупречно: сестры были неотличимы от настоящих старух. Ткань костюмов в совершенстве имитировала человеческую кожу.
        - Что ж, пошли, - со вздохом сказала Мария-Женевьева, бросив тревожный взгляд на воронов, неустанно круживших над пустынной равниной. - Жребий брошен!


* * *
        Они долго шагали, не обмениваясь ни словом, как сомнамбулы.
        Пегги все еще с трудом осознавала, как оказалась в таком положении. События разворачивались с невероятной быстротой, ей едва удавалось убедить себя, что все произошедшее за последнее время не сон - все эти приключения, которые привели ее из королевского дворца в зловещую Башню Страданий, где ей предстояло умереть от яда. Из юной, неопытной в дворцовых делах принцессы она превратилась сначала в фею, а затем в преступницу, отравительницу и, наконец, в злейшего врага королевства Анкарта. Весь мир объединился против нее. Все, кроме Колина - молодого королевского конюха, который ради того, чтобы помочь ей, согласился принять на себя проклятие безумного барона Эрвана де Бреганога, рыцаря-оборотня.
        В какой-то момент Пегги даже думала, что влюблена в него, но превращение юноши в монстра привело ее в ужас. Свирепый зверь, одетый в доспехи, не имел ничего общего с милым юношей, пытавшимся спасти ее ценой собственной жизни. Конечно, она понимала, что Колин пожертвовал собой ради нее и что он добровольно сгинул в пучине черного озера для того, чтобы не дать схватить ее приспешникам Тибо де Шато-Юрлана. Да, Пегги знала все это и ни на мгновение не переставала терзаться. Ей так хотелось забыться в объятиях Колина, найти в нем надежду и утешение, в которых она так нуждалась… увы, желтые волчьи глаза, сверкнувшие за забралом шлема, вселили в нее страх. Она не смогла побороть отвращение. Колин до сих пор иногда ей снился, но всякий раз ее сон оборачивался кошмаром, в котором лицо конюха внезапно покрывалось черной шерстью, и изо рта вылезали острые клыки.
        К тому же Пегги догадалась, что Мария-Женевьева питала к Колину безнадежную и тайную любовь. Уж она-то, несомненно, смогла бы смириться с чудовищной метаморфозой юноши и полюбить его таким… но не Пегги. Пегги отступила, напуганная той бездной злобы и жестокости, которая кипела вокруг сэра Бреганога и угрожала без остатка поглотить душу Колина.
        В каком-то смысле, думала девочка, он погиб вовремя, сохранив способность мыслить и действовать, как подобает человеку чести. За мгновение до того, как безумие Эрвана де Бреганога затопило его целиком, превратив в бессовестного мясника, в маньяка, жадного до кровавой резни.
        Самопожертвование избавило его от постыдных преступлений. Да, именно эти слова Пегги твердила себе самой бессонными ночами.


* * *
        Сестры стиснули зубы, когда вороны-шпионы ринулись на них из облаков, чтобы разглядеть поближе. Иногда черные крылья птиц задевали их за уши, заставляя подскакивать от страха. Перья воронов поскрипывали, издавая такие звуки, словно тонкие лезвия терлись друг о друга, затачивая свои острия.
        Девочкам пришлось пережить долгие десять минут паники, пока птицы наконец не улетели восвояси.
        - Уф! - шепнул синий пес. - Кажется, сработало… Я смог проникнуть в их мысли, они нас не узнали. Они и в самом деле приняли нас за крестьянок с поросенком.
        Пегги не сдержала вздоха облегчения. Благодаря чудесным костюмам Мануки они получили небольшую передышку.


* * *
        Три часа спустя, изнемогая от усталости, они устроились под яблоней у дороги, чтобы чуть-чуть подремать. Окружающая равнина просматривалась до самого горизонта. Теперь, когда их не оживляли сады и деревушки, песчаные пустоши выглядели абсолютно безжизненными.
        Пегги разбудило странное покалывание в пальцах. Открыв глаза, она вскрикнула от испуга: два кролика, привлеченных запахом костюма из растительной ткани, уже обгладывали ей руки! Зверьки бросились наутек, когда девочка приподнялась. Мария-Женевьева тут же проснулась и, в свою очередь, оценила нанесенный ей ущерб. Настоящие пальцы Пегги Сью торчали из искусственной кожи костюма, как из поеденных молью перчаток.
        - Ты не можешь показаться на люди в таком виде! - всполошился синий пес. - Любому станет ясно, что ты в костюме.
        - Да уж, очень скверно, - согласилась Мария-Женевьева. - Это может погубить всю нашу маскировку. В первой же деревне, которая попадется нам на пути, постараемся купить тебе перчатки. А до тех пор не вынимай руки из карманов.
        Они снова пустились в дорогу, сверяясь на каждом перекрестке с картой, полученной от колдуньи. Кролики тем временем становились все нахальнее. Они то и дело выскакивали из кустов, кусая девочек за икры и лодыжки, выгрызая в маскировке предательские дырочки. Синему псу, упрятанному в шкуру безобидного на вид поросенка, никак не удавалось отогнать их прочь.
        - Если я начну гоняться за ними, мой костюм порвется, - ворчал он. - Ткань недостаточно прочная…
        Сестры и сами столкнулись с такими же трудностями. Стоило им посильнее замахнуться посохами, как одеяния трещали по швам, прорываясь на локтях и под мышками.
        - Прямо беда! - пожаловалась Мария-Женевьева. - Такими темпами наши костюмы придут в полную негодность, когда мы и полпути еще не пройдем!
        Но хуже всего было то, что две почтенные старушки и поросенок, осаждаемые армией кроликов, не могли не выглядеть подозрительными и рано или поздно непременно привлекли бы внимание шпионов. Картина и впрямь невиданная! Ведь всем известно, что кролики - существа робкие и пугливые, которые ни за что не станут нападать на прохожих.
        - Они нас боятся, - сообщил синий пес, - но искушение слишком велико. Голод придает кроликам храбрости, и они переходят в наступление.


* * *
        Наконец вдалеке показались крыши уединенного хутора. Отпугнув ушастых наглецов камнями, девочки постарались как можно тщательнее скрыть нанесенные ими «увечья». Наряд же синего пса, погрызенный со всех сторон, представлял собой неразрешимую проблему, поскольку не могло быть и речи о том, чтобы нарядить поросенка в человеческую одежду. Сквозь дыры, оставленные на растительной ткани зубами кроликов, проглядывала синяя шерсть пса, что просто бросалось в глаза. Ни одна свинья не может похвастаться пятнами шерсти лазоревого цвета! [По крайней мере насколько это известно современной науке.]
        - Заверните меня в шаль, - предложил пес, - и несите на руках, как ребенка. Если нам повезет, никто не полезет заглядывать мне в морду.
        Не придумав ничего лучшего, Пегги поспешила последовать его совету. И как раз вовремя: впереди на дороге показалась повозка, которой правил какой-то бородатый толстяк.
        Необычные сестры-близнецы

        Задерживаться в деревне девочки не стали: когда они попытались расплатиться за покупки золотой монетой, на них посмотрели с неприязненной подозрительностью. Что же это за одетые в лохмотья старухи, которые бредут по дороге пешком с карманами, набитыми золотом? Если они такие богатые, почему не путешествуют в карете? Без всяких сомнений, тут дело неладно!
        - Не стоило тебе показывать на людях золотые дублоны, - пробормотала Пегги, пока они торопливо удалялись от деревенской лавки. - Как бы они не задумали что-нибудь недоброе…
        - Да знаю, знаю, - буркнула в ответ Мария-Женевьева, - но что мне дает волшебный кошель, тем я и расплачиваюсь. Серебряные монеты появятся только тогда, когда мы истратим золото полностью.
        Они ускорили шаг, то и дело оборачиваясь, чтобы убедиться, что никто не пустился по их следу.
        Настроение у Марии-Женевьевы было отвратительное. С тех пор как Колина поглотили воды черного озера, у нее пропала всякая тяга к жизни. Глупое бегство в чужую страну казалось ей бессмысленным. Эх, если бы дело касалось только ее, она бы просто села на обочине дороги, дождалась фей и покончила со всей этой историей раз и навсегда. Она постоянно стискивала в кармане перстень с печатью Бреганогов, который Колин вручил ей перед тем, как броситься в воды озера.

«Если Пегги окажется в опасности, - прошептал он, - брось этот перстень в проклятое озеро, и я восстану из мертвых, чтобы спасти ее».
        Выходило, что Мария-Женевьева держала в руках верное средство вернуть юношу из небытия, но беда в том, что ей вовсе не хотелось увидеть, как ее возрожденный возлюбленный смиренно поднесет свое истомленное сердце к ногам ее сестрички! От подобного зрелища она с ума сойдет от ревности. Девушка так сильно любила Колина, что чувствовала, как в ее душе зреет просто убийственная ненависть к Пегги. Поэтому юноше лучше было оставаться там, где он есть, то есть в цепенящих глубинах проклятого озера. А уж она постарается противостоять искушению присоединиться к нему так долго, как только сможет.

«Не все еще потеряно, - твердила она себе. - Может статься, что рано или поздно я повстречаю волшебника, который сможет сделать меня такой же хорошенькой, как моя сестра. Если повезет, он даже сумеет сделать мне лицо, похожее на лицо Пегги. Полную копию. Тогда я вызову Колина из озера и выдам себя за нее».
        Только эта мысль и придавала ей силы и не позволяла впасть в отчаяние. Мария-Женевьева полностью сознавала, насколько отвратителен подобный обман, но это было безразлично. Любовь иногда толкает на подлости, ничего с этим не поделаешь. Ее горечь усугублялась тем, что когда-то она тоже была очень красивой. Увы, чары учителей в школе фей неисправимо ее обезобразили. Каждое плохо выполненное задание каралось каким-нибудь уродством. Не обладающая особыми магическими талантами, Мария-Женевьева так и не добилась хороших отметок, которые могли бы вернуть ей утраченную миловидность. К тому времени, когда ее выгнали из школы, она стала такой безобразной, что даже дикие звери разбегались при ее появлении. Тогда-то она и завела привычку прятать лицо под деревянной маской. Но она еще добьется своего! Ей было известно, что в Ниководе обитают могущественные волшебники; вот почему она согласилась последовать за Пегги, вместо того чтобы сидеть на берегу черного озера и проливать горючие слезы. Ее черед торжествовать еще настанет - иначе и быть не может! Когда-нибудь она непременно встретит мага, способного ее
преобразить.
«Хочу, чтобы вы сделали мне такое же лицо, как у моей сестры», - скажет она ему, и дело будет сделано!
        В отличие от Пегги ее совершенно не пугал чудовищный облик Колина. Когда любишь по-настоящему, подобные детали не имеют значения… По крайней мере она твердо придерживалась такого мнения.

«Раз Пегги испугалась Колина, когда он стал оборотнем, - твердила она про себя, - значит, она на самом деле не любит его. Тем лучше! Колин принадлежит мне, и я ни с кем не собираюсь его делить!»


* * *
        Услышав над головой короткий свист, Пегги решила, что это защебетала птица, и не обратила на него внимания. Однако через пару минут за первым свистом последовал второй, а потом и третий. На этот раз девочка подняла голову… То, что она увидела, заставило ее задрожать всем телом.
        Волшебные стрелы пронзали небо, носясь туда-сюда в поисках мишени!
        Она была хорошо знакома с этим колдовством, так как едва не погибла от него, когда бежала из школы фей после похищения сонной палочки [Читай книгу «Волк и Фея».] . Пущенные из волшебного лука стрелы могли путешествовать по небу на многие километры, преследуя своих жертв. Они даже могли разворачиваться в обратную сторону, кружить, выписывать петли, ускорять и замедлять полет. Когда Пегги столкнулась с ними в первый раз, она спаслась от смерти, завернувшись в толстую кабанью шкуру, которая укрыла ее не хуже стальных лат. Увы, на этот раз при ней не было столь надежных доспехов!
        Понизив голос, она поспешила предупредить своих спутников.
        - Не поднимайте глаз! - скомандовала она. - Над нами заколдованные стрелы. Если они нас опознают, то ринутся с неба вниз и пригвоздят нас к земле. Не ускоряйте шаг, это может показаться подозрительным.
        К счастью, маски из овощной мякоти, хоть и наполовину увядшие, все еще поддерживали иллюзию.

«Без них мы бы уже погибли», - подумала Пегги, в то время как лоб ее покрывался испариной от страха.
        Она приложила все старания, чтобы выглядеть невозмутимой, когда две стрелы спустились к земле, чтобы рассмотреть беглецов поближе. Их наконечники, смоченные ядом, влажно поблескивали. Приблизившись к девочкам, они принялись с ужасающим свистом кружить вокруг них, явно в нерешительности.

«Их что-то насторожило, - подумала Пегги. - К счастью, вряд ли они достаточно умные, чтобы догадаться о нашей маскировке».
        Наконец колдовские стрелы умчались назад в небо, чтобы продолжить свои поиски. Пегги вздохнула с облегчением.
        - Нам очень повезло, но не надолго, - проворчала Мария-Женевьева. - В следующий раз наши маски уже я настолько испортятся, что обман станет очевиден. Нужно срочно придумать что-то другое.
        - Согласна, но что именно? - простонала Пегги.
        Пегги очень злилась на свою беспомощность, которая была ей совсем несвойственна; но, увы, она совсем ничего не знала о Ниководе и доступных в нем возможностях спасения…
        - Придется нам еще раз прибегнуть к помощи какой-нибудь колдуньи или чародея, - пробормотала ее сестра. - Конечно, их услуги обойдутся дорого, но другого пути к спасению я не вижу. Давай свернем в лес. Гномы укажут нам дорогу, а деревья затруднят полет стрел.
        - Точно, - одобрил синий пес, - в лесу мы не будем так уязвимы, как посреди этой пустынной равнины.
        Друзья свернули с дороги и направились в сторону леса. Пегги не отваживалась поднять глаза к небу, где в вышине посвистывали стрелы. Те явно отнесли двух старух к разряду подозрительных. Девушка с усилием удержалась, чтобы не проверить, хорошо ли сидит маска, так как этот жест мог бы ее выдать.
        Феи поклялись ей отомстить и ни за что не откажутся от преследования, особенно после того разгромного поражения, которое Колин нанес им во время битвы у Башни Страданий. Своенравные и мстительные, феи ненавидели людей и только и мечтали, как бы избавиться от них, чтобы вечно обитать в мире, населенном только эльфами и животными. А их познания в области магии делали их опасными противницами…


* * *
        Укрывшись под кронами деревьев, друзья почувствовали себя в безопасности. Деревья обеспечивали хорошую защиту от заколдованных стрел: вздумав атаковать, стрелам придется лавировать между стволов, и это ослабит их ударную силу.
        Согнувшись в три погибели среди густого кустарника, Мария-Женевьева изучала шифрованные записи, оставленные на грибах лесными гномами.
        - Как я и думала, здесь тоже живет один волшебник, - объявила она наконец. - И он поможет нам за плату. Когда гильдия колдунов бежала из Анкарты во времена Великой Чистки, ее члены нашли себе прибежище в Ниководе. Это большая удача: пока у нас есть чем платить, они будут помогать нам, без лишних вопросов.
        - А что случится, когда волшебный кошель опустеет? - встревожилась Пегги.
        Мария-Женевьева пожала плечами, выражая полную покорность судьбе.
        - Я надеюсь, к тому времени мы уже окажемся в невидимом городе, - вздохнула она.
        Проплутав около получаса среди густых зарослей, они оказались на берегу небольшого озерка, заросшего кувшинками. Рядом высилась хижина, наполовину скрытая под сплетением плюща. На пороге показался худощавый старик, одетый в неряшливый наряд из овечьих шкур. Ничто в его облике не выдавало колдуна, скорее его можно было принять за кузнеца или столяра. Ничего удивительного, ведь в жизни, в отличие от сказок, колдуны внешне ничем не отличаются от обычных людей.
        - Чему обязан удовольствием от вашего визита? - спросил он низким, раскатистым голосом. - Вы носите на редкость уродливые маски, милые барышни. К тому же, уж позвольте сообщить, от вас на десять шагов несет протухшими баклажанами, а по пятам скачет добрая сотня изголодавшихся кроликов. Боюсь, такую маскировку едва ли можно назвать удачной. Разрешите представиться - мое имя Нодьяк-колдун. Чем могу быть полезен?
        Мария-Женевьева поспешила изложить трудности, с которыми им пришлось столкнуться.
        - Ах вот как! Стрелы с поисковыми наконечниками… - хмыкнул Нодьяк, выслушав ее. - Да уж, с таким фокусом шутить не приходится. Слышал, как они свистят в небе. Мощные штуки… От них вас не спасет ни один щит. Похоже, их изготовили специально для вас. Проткнут, даже если вы с ног до головы оденетесь в стальные латы.
        Беглецы обменялись испуганными взглядами. Они наивно надеялись, что колдун снабдит их каким-нибудь непробиваемым кожаным плащом или панцирем из драконьей шкуры.
        - Самое лучшее, на мой взгляд, - предложил Нодьяк, - сбить их со следа. Направить на ложные мишени… на приманки, за которыми они не замедлят устремиться.
        - Приманки? - удивилась Пегги. - Что вы имеете в виду?
        - Я могу изготовить кукол с вашими лицами, - пояснил колдун. - Живые манекены в натуральную величину, они будут походить на вас как две капли воды. Достаточно пустить их в разных направлениях, и волшебные стрелы тут же начнут на них охоту. Пока они будут гнаться за фальшивками, вы спокойно пойдете в другую сторону.
        - А вы сможете это сделать? - настойчиво переспросила Мария-Женевьева. - Ну, изготовить копии, которые будут выглядеть убедительно?
        - Разумеется, - ответил Нодьяк, уязвленный недоверием к его талантам. - Чем больше манекенов я сделаю, тем больше стрел вонзится в них и пригвоздит к земле. А уж если стрела войдет в землю, она уже не вырвется из нее, это всем известно.
        - О! Кажется, я поняла, - кивнула Пегги. - Вы хотите сказать, что, когда стрелы
«убьют» все наши копии, в небе их уже не останется.
        - Совершенно верно! - торжествующе воскликнул волшебник. - И тогда вы сможете свободно идти туда, куда вам вздумается. Хитрость состоит в том, чтобы пустить в ход достаточное количество кукол, чтобы они нейтрализовали все стрелы до последней. Думаю, дюжины вполне хватит. Скажем, по четыре копии на каждого из вас.
        - И сколько же это будет стоить? - не без тревоги произнесла Мария-Же-невьева.
        - По одному золотому за куклу. Итого - двенадцать золотых.
        Пегги поморщилась. Подобная трата полностью опустошит их кошель с золотом.
        - А как вы собираетесь действовать? - поинтересовалась она.
        - С помощью глины я сделаю слепки с ваших лиц, а потом приклею эти маски к куклам, которых вырежу из торфа и оживлю с помощью магии. Иллюзия будет полной, не беспокойтесь. Мои куклы смогут идти, бежать, уворачиваться от стрел… Пройдет некоторое время, прежде чем те сумеют их пронзить, а вам это, конечно, на руку. Полагаю, вы собираетесь направиться в невидимый город?
        - Откуда вы знаете? - ахнула Пегги.
        Колдун пожал плечами и усмехнулся.
        - Не так уж трудно догадаться, - обронил он. - Туда стремятся все беглецы. Я и сам когда-то хотел найти там убежище, в ту пору, когда меня преследовали инквизиторы Анкарты. Так что, по рукам?
        Сильно колеблясь, Мария-Женевьева неохотно достала из кожаного кошеля последние оставшиеся двенадцать золотых монет.
        - Очень жаль вас разорять, - сказал Нодьяк, покосившись на опустевший кошель, - но я назвал вам справедливую цену. А теперь снимайте-ка ваш подвядший маскарад, я должен сделать слепки ваших голов с помощью волшебной глины из моего пруда.
        Пегги подчинилась без возражений, а вот ее сестра открыла свое лицо с крайней неохотой. Она настояла на том, чтобы укрыться от остальных за деревом, когда Нодьяк будет снимать с нее слепок. На время этой процедуры Пегги тактично отвернулась, чтобы лишний раз ее не смущать. Она знала, насколько болезненно Мария-Женевьева воспринимает свое уродство, и не хотела причинять ей лишних огорчений.
        Как только Нодьяк завершил работу с ней, Мария-Женевьева поспешила снова надеть деревянную маску.
        Наконец, когда все три головы были готовы, колдун спустился к пруду, набрал большое количество вязкой зеленой глины и принялся энергично ее месить.
        Пегги и синий пес уселись ждать на лавочке перед домом, а Мария-Женевьева держалась в сторонке. Вид у нее был угрюмый. Вероятно, все дело в том, что ей не нравилось показывать свое обезображенное лицо посторонним… Пегги очень сочувствовала сестре, но не могла придумать, как ее утешить.
        - Знаешь, с твоей сестрой что-то неладно, - шепнул ей синий пес.
        - Знаю, - вздохнула Пегги. - Для нее это все так унизительно…
        - Да нет, я не о том. Я про то, что у нее в голове. Не могу прочесть ее мысли, но чувствую, что она очень сердита на тебя. Конечно, она хорошо умеет защищать свое сознание от посторонних вторжений… и все же ей не удается скрыть «запах» ненависти, который окутывает все ее чувства. Мне кажется, она тебя терпеть не может. Злится из-за Колина… А еще она тебе завидует. Сильно завидует. Гляди, как бы она не подложила тебе какую-нибудь свинью.
        - Да ладно тебе, - прошептала в ответ Пегги, чувствуя себя очень неловко. - Ты преувеличиваешь.
        - Хорошо, не будем сейчас об этом, - отступил пес. - Но я тебя предупредил.


* * *
        Нодьяк трудился всю ночь, пока девочки и их четвероногий спутник дремали под деревом. Когда же лучи рассветного солнца просочились сквозь кроны, на берегу пруда стояли в ряд двенадцать изваяний - четыре Пегги Сью, четыре Марии-Женевьевы и четыре синих пса. Колдун оказался настоящим мастером своего дела - манекены выглядели совершенно как живые, и надо было обладать изрядной проницательностью, чтобы разглядеть в них всего лишь куклы, вылепленные из зачарованной глины. Цвет кожи, завитки волос… каждая черточка неотличима от оригинала. Мария-Женевьева, увидев свои копии, вздрогнула и с отвращением отвернулась. Пегги из деликатности старалась особенно не разглядывать кукол сестры, но все же она успела убедиться, что Мария-Женевьева отнюдь не преувеличивала, когда говорила о своем уродстве. Ее облик действительно был пугающе безобразен, почти чудовищен. Как же феи могли обойтись с ней столь жестоко? Неужели они совсем не знают жалости?
        Синий пес тут же деловито обнюхал своих «близнецов», как будто они были настоящими собаками.
        - Класс! - одобрил он. - Я и впрямь такой красивый, как мне казалось. Отличная работа.
        - Ну что ж, - проговорил Нодьяк, потирая измазанные засохшей глиной ладони. - Теперь мы составим четыре группы и отправим их все в разные стороны - на север, на юг, на запад и на восток. Тогда стрелам придется разделиться. Думаю, все наши куклы «погибнут» еще до наступления ночи, и тогда вы сможете пуститься в дорогу. К тому времени в небе над вашими головами не останется ни одной стрелы.
        Пегги ощутила странное стеснение при виде того, как четыре ее «копии» углубляются в лес. Она едва не крикнула им вслед, чтобы они были поосторожнее… Глупость, конечно, тем более что этих кукол для того и создали, чтобы они умерли вместо нее. И все же девочка никак не могла избавиться от тревожного чувства, к которому примешивалась и толика стыда.
        - Не отличишь от настоящих, верно? - бодро воскликнул колдун, глядя, как его творения скрываются из виду. - Стрелы ни за что не распознают обман! Как раз то, что вам нужно, верно?
        Пегги промолчала: сердце ее сжималось от скверных предчувствий.
        Гора Молодости

        День прошел без особых происшествий. Каждый сидел в своем уголке, обдумывая невеселые думы. Пегги размышляла, правильно ли она поступила, схоронив волшебную сонную палочку неподалеку от того места, где спали великаны - пожиратели камней. Быть может, лучше было вернуть ее феям?

«Нет, - решила она наконец, - это ничего бы не исправило. Феи слишком сильно настроены против меня, чтобы увидеть в моем поступке проявление доброй воли и зарыть топор войны».
        Конечно, Пегги могла бы оставить волшебную палочку себе и сделать ее своим оружием, но она так и не сумела на это решиться. Сонный шип был очень, очень опасен. Достаточно просто случайно уколоться об него, чтобы тут же упасть, сраженной беспробудным сном… на целое столетие! Пегги совсем не хотелось стать жертвой собственной неосторожности. Палочка вселяла в нее страх - вот почему она предпочла закопать ее у корней дерева, где никому не пришло бы в голову ее искать.
        Разумеется, Мария-Женевьева не одобряла ее поступка.
        - Лучше бы палочка осталась у нас, - ворчала она из-под своей деревянной маски. - Мы бы смогли удерживать фей на расстоянии.
        Но Пегги так не думала.


* * *
        Когда солнце стало клониться к закату, Нодьяк громко хлопнул в ладоши, чтобы вывести девочек из оцепенения.
        - Пришла пора нам расстаться, - объявил он. - Стрелы наверняка уже настигли ваши копии, и небо очистилось. Воспользуйтесь передышкой, чтобы продолжить путь. Пройдет некоторое время, пока феи догадаются, что их провели. Когда же это случится, надеюсь, вы уже достигнете надежного места, потому что настроение у них будет прескверное…
        Девочки и синий пес простились с волшебником и зашагали прочь от лесного озерка. Сестрам хотелось использовать оставшиеся светлые часы, чтобы покинуть лес.
        Когда они вышли обратно на равнину, небо сияло красным закатным светом. Девочки остановились, не решаясь выйти из леса и выступить на открытое место.
        - Нодьяк не обманул, - сказал синий пес, задрав нос к облакам. - Нигде не видно ни воронов, ни стрел.
        - Тогда вперед! - буркнула Мария-Женевьева. - На север - это туда.
        Прибавив шагу, вся троица вскоре оказалась на дороге.
        Неприятный сюрприз ожидал их примерно километра через два. Три тела лежали поперек дороги, утыканные черными стрелами. Три трупа, лица которых выглядели до боли знакомыми…
        - Атомная сосиска! - воскликнул синий пес. - Ведь это… это… это же мы!
        И действительно, останки, пригвожденные к земле заколдованными стрелами, принадлежали к числу тех двенадцати кукол, которых вылепил из глины Нодьяк-колдун.
        Пегги склонилась над ними, задыхаясь от волнения. Действительно, очень странно увидеть себя мертвой! Было от чего покрыться мурашками… Пес обнюхал собственную копию и отступил, охваченный суеверным ужасом. Только Мария-Женевьева осталась в стороне, демонстративно отказываясь уделять внимание изувеченной кукле с ее лицом.
        - Ну так что? - нетерпеливо воскликнула она. - Надеюсь, вы хотя бы не станете плакать по ним? Вам бы, наоборот, радоваться - это же доказательство того, что уловка колдуна удалась!
        Пегги выпрямилась, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.
        - Эй! - тявкнул вдруг синий пес. - Поглядите! Стрелы вибрируют, как живые!
        - Они почувствовали наше присутствие, - догадалась Пегги. - Если бы они могли, они бы тут же на нас набросились… Но они слишком глубоко вонзились в землю, чтобы вырваться и снова пуститься в полет.
        - Вот и славненько, - опасливо пробормотал ее четвероногий приятель.
        Друзья покинули странное место без сожалений.
        - Боже мой! - сердилась Мария-Женевьева. - До чего же вы впечатлительные! Ведь это всего лишь глиняные куклы. И очень хорошо, что они исполнили свое предназначение! А вы хотели сами оказаться на их месте?
        Пегги подумала, что и другие куклы, наверное, нашли такой же конец. Их
«самопожертвование» в самом деле позволило нейтрализовать волшебные стрелы, так что Мария-Женевьева абсолютно права.
        - Когда феи обнаружат, какую шутку мы с ними сыграли, - пробормотал синий пес, - они будут вне себя от злости. И тут уж лучше не попадаться им под руку.


* * *
        Они шли до тех пор, пока усталые ноги не отказались им служить. Ночь была стылая, и у них зуб на зуб не попадал от холода. Увидев неподалеку купу деревьев, друзья решили сделать под ними привал и немного поспать. Полная луна освещала равнину серебристым светом, придавая пейзажу несколько фантастический вид. Прижавшись к синему псу, Пегги раздумывала, к чему приведет их нескончаемое бессмысленное бегство. Она чувствовала, что с нее уже довольно. Жизнь, полная скитаний, кажется привлекательной только в романах. Девочка задрожала, плотнее кутаясь в сырую от росы одежду. Пожалуй, она отдала бы сейчас свое правое ухо, лишь бы оказаться в теплой, уютной постели. Иногда она очень завидовала своим сверстникам, которые вели скучную, однообразную жизнь обычных подростков, не видя ничего, кроме семьи и школы. Как это, должно быть, замечательно - жизнь, в которой ничего не происходит!
        Единственная прелесть королевства Никовод заключалась в том, что небо над ним не загромождали эти отвратительные каменные облака, которые парили над Анкартой, и его жители не поклонялись камням счастья [Читай книгу «Волк и Фея». Культ камней счастья в конце концов довел население Анкарты до полного отупения.] .


* * *
        Трое наших беглецов уже начали задремывать, когда из ближайших зарослей вдруг выступила стайка лесных гномов и принялась бесцеремонно их разглядывать. Ростом примерно в тридцать сантиметров, они не носили почти никакой одежды и сжимали в руках копья, увенчанные наконечниками из острых игл дикобраза. Пегги сразу догадалась, что заставило этих скрытных существ показаться на глаза людям: шерсть синего пса! Гномов, как известно, очень привлекают чистые оттенки основных цветов
[Истинная правда. В Средние века инквизиция строго-настрого запрещала населению втыкать ночью в землю ярко-желтые флажки, чтобы приманивать гномов и торговать с ними!] . Красные, желтые, синие краски приводили их в неистовство, заставляя забыть всякую осторожность.
        Наклонившись к синему псу, они тянули свои крохотные ручки, чтобы погладить его.
«Как красиво! - приговаривали они необычными, чуть гнусавыми голосами. Как красиво!»
        Пегги внезапно пришла в голову идея.
        - Я отрежу для вас прядку, если расскажете нам, как найти невидимый город, - предложила она негромко, стараясь не спугнуть малышей каким-нибудь резким движением.
        Гномы быстро переглянулись. Их физиономии чем-то напоминали кроличьи мордочки, только без шерсти и длинных ушей. В общем, их внешность не была привлекательной… скорее даже пугающей.
        - Невидимый город… - хмыкнул самый старый из троих гномов. - Вот, значит, куда ты хочешь попасть? Очень, очень нехорошее место. Прибежище пиратов, разбойников. Ты хоть знаешь, как он устроен?
        - Нет, - призналась Пегги Сью.
        - Любой, кто пересекает границу невидимого города, становится прозрачным, - принялся объяснять гном. - И никто за его пределами не сможет вас обнаружить, что верно, то верно… Беда в том, что все в этом городе тоже прозрачное. А это означает, что вы ничего не видите - ни домов, ни людей, ни предметов… Вы то и дело наталкиваетесь на них и передвигаетесь ощупью, вытянув перед собой руки, чтобы не натыкаться на препятствия.
        - Какой кошмар, - простонала Пегги. - Никто не говорил мне об этом. Так что же, люди в этом городе так без конца и сталкиваются друг с другом?
        - Бедные - да, - отозвался гном с усмешкой. - А богатые берут напрокат волшебные очки, которые позволяют им видеть как обычно. С их помощью они обходят препятствия, избегают ям и крутых лестниц. К сожалению, плата за пользование очками очень высока. Как только у вас заканчиваются деньги, очки отбирают, и вам снова приходится бродить по городу вслепую, терпя брань, насмешки и удары прохожих… О! Это злой, безжалостный мир, совсем не подходящий для таких юных девушек, как вы. Так что я очень не советую вам искать убежища именно там.
        Пегги повернулась к сестре, чтобы узнать, что она по этому поводу думает, но из-за деревянной маски различить выражение ее лица было невозможно.
        - Невидимый город - западня, - снова заговорил гном. - Немало беглецов угодило в нее. Они бросаются туда, не оглядываясь, думая, что окажутся в безопасности, вне досягаемости для врагов. И все идет неплохо, пока они могут ежедневно оплачивать аренду очков. А потом их положение резко ухудшается. Истратив последнюю монету, они оказываются затерянными в лабиринте, в котором не видят ни стен, ни обитателей. Некоторые горожане, просто для развлечения, принимаются играть с ними злые шутки - подставлять подножки, сталкивать с лестницы. Без очков в этом городе долго не выжить - непременно сломаешь или ногу, или шею. А всех калек оттуда немедленно изгоняют. Неспособные бежать, они сразу же попадают в руки своих преследователей. Так что, милые барышни, если только вы не беспредельно богаты, я очень не советую вам пытаться спрятаться в невидимом городе. А теперь, когда я ответил на твой вопрос, могу я получить свою плату?
        Вынув из кармана перочинный ножик, Пегги склонилась над синим псом, отрезала клочок синей шерсти и вручила его гному, который тут же отвесил ей благодарственный поклон, как заправский царедворец.
        - А нам? А нам? - раздались протестующие голоса других гномов. - Спроси нас о чем-нибудь! Потребуй нашего совета! Мы с радостью ответим тебе, если ты пообещаешь нам такую же награду.
        - Ладно, - сказала Пегги Сью. - Если невидимый город не годится в качестве убежища, куда же нам отправляться?
        - На гору Молодости! - отозвались гномы хором. - Это единственный способ уйти от погони.
        - За вами по пятам гонятся феи, верно? - снова заговорил первый гном. - Мы видели, как погибли глиняные истуканы. В их убийстве явственно проступал почерк фей. Мы их не любим - они считают себя выше всех и презирают нас за наше уродство. Хотят править всей планетой, навязать свою волю всем остальным существам, но нас такое не устраивает… поэтому мы готовы вам помочь… и еще ради синей шерсти твоей собаки.
        - Согласен, - проворчал пес, - но в последний раз, понятно? Не вздумайте приглашать ваших приятелей и знакомых, иначе такими темпами я скоро останусь совсем голым.
        - А что это такое - гора Молодости? - вмешалась в разговор Мария-Же-невьева.
        - Вы увидите ее, как только рассветет, - ответил гном. - Она возвышается на северо-западе отсюда. Но гору часто скрывает туман, так что люди проходят мимо, не догадываясь о ее существовании.
        - Но такой горы нет на карте! - удивилась девочка в деревянной маске.
        - Совершенно верно, - подтвердил ее крохотный собеседник, - дело в том, что она была посажена значительно позже.
        - Посажена? - поразилась ПеггиСью. - Гора?
        - Да-да, именно так. Знаете ли, однажды король Никовода решил, что здешний пейзаж слишком скучен, однообразен; он призвал к себе одного волшебника и велел ему исправить ситуацию. Тот колдун посадил в землю семена гор - синих и красных, больших и маленьких. По его задумке, из них должен был вырасти целый горный хребет. Увы, зима в тот год случилась очень суровая, и большинство семян не взошло. Только одно из них проросло - так и появилась гора Молодости. Каждый раз, когда идет дождь, она подрастает на метр или два. Ее посадили уже давно, и теперь ее вершина касается облаков. Надо думать, там довольно холодно.
        Пегги была совершенно огорошена. Ей и в голову не приходило, что горы можно сажать, как горох на огороде! Ну что ж, она ведь еще очень молода и многого не знает о мире, не так ли?
        - А почему эта гора так называется? - снова спросила Мария-Женевьева.
        - Из-за ее особых свойств, - продолжил объяснения гном. - Как вы уже догадались, гора волшебная. Любой, кто поднимается на ее склоны, начинает молодеть.
        - Что-что?
        - Ты что, оглохла? С каждым пройденным метром человек сбрасывает несколько дней своего возраста. Так что по мере приближения к вершине он становится сначала юношей, затем подростком, ребенком… и, наконец, новорожденным младенцем. Разумеется, степень преображения зависит от того, в каком возрасте человек начинает восхождение. Глубокий старик может надеяться добраться до самой вершины, а человеку помоложе лучше остановиться где-нибудь на середине подъема, чтобы не превратиться в грудничка. Беда в том, что нередко, начав восхождение, люди не могут вовремя остановиться… Ощущение молодости настолько опьяняет их, что они лезут все выше и выше!
        Пегги Сью пыталась рассчитать в уме, на сколько дней ей пришлось бы помолодеть, чтобы снова стать младенцем. Так, посмотрим… сейчас ей пятнадцать лет, то есть надо умножить 15 на 365… (непростая операция!), что дает в итоге 5475 дней. Да, должно быть так. Значит, если с каждым пройденным метром она будет молодеть, скажем, на два дня, то в новорожденного кроху она превратится на высоте около 2000 метров.
        - Вершина горы поднимается на 3500 метров, - услужливо сообщил гном, догадавшись, что Пегги погрязла в лабиринте математических вычислений.
        - И чем же нам поможет гора? - нетерпеливо спросила Мария-Женевьева.
        - Ты что, сама не понимаешь? - хихикнул гном. - Мне кажется, все совершенно очевидно. Превратившись в младенцев, вы станете совершенно неузнаваемы. Ни феи, ни их шпионы вороны, ни даже заколдованные стрелы не смогут опознать вас. Младенец - существо без истории, без имени: невозможно предвидеть черты, которые он приобретет позднее. Идеальная маскировка! Вам абсолютно нечего будет опасаться.
        - Ерунда какая-то, - нахмурилась Пегги Сью. - Как же мы будем жить, если превратимся в полугодовалых несмышленышей?
        - Все предусмотрено. Достаточно просто оплатить услуги няни. Нужно записаться на обслуживание в самом низу, до начала восхождения, указав, в каком возрасте вы хотите прекратить процесс омоложения. Как только вы до-стигнете этих пределов, о вас позаботится няня.
        - А это омоложение навсегда? - встревожилась Пегги. - Я хочу сказать, мы навечно останемся детьми или снова начнем расти… то есть нам опять станет три года, потом четыре, потом пять?
        - Вы сохраните младенческое состояние до тех пор, пока будете оставаться на горе. Если снова спуститесь на равнину, то к вам вернется ваш нормальный облик - тот, которым вы обладаете сейчас.
        Мария-Женевьева слушала гнома молча. В голове у нее возникла великолепная мысль.

«Если я помолодею, - рассуждала она, - то есть вернусь назад, к возрасту, который я имела ДО поступления в школу фей, я верну себе свое прежнее лицо! Уродство, вызванное заклятиями моих учителей магии, исчезнет. Я снова стану красивой!»
        Эта перспектива полностью ее захватила. Она быстро подсчитала, что ей понадобится вернуться к возрасту четырнадцати лет - этого будет вполне достаточно. Она помнила, что в ту пору ее внешность вызывала всеобщее восхищение - на портретах, которые писали с нее придворные художники, она выглядела просто прелестно. Еще до того, как она решила сбежать от родителей, чтобы поступить в школу фей. Ах! Какую же ошибку она тогда совершила! Какой же глупой она была! Впрочем, ее тогда как раз собирались выдать замуж против ее воли за очень противного принца, и она была готова на все, чтобы избежать такой печальной судьбы.
        Итак, прочь сомнения! Она должна во что бы то ни стало воспользоваться шансом вернуть себе прежнее, настоящее лицо.
        - Да! - поспешно воскликнула она. - Гора Молодости… Ты совершенно прав, гном, я думаю, это отличное решение.
        Пегги вздернула брови, удивленная внезапной вспышкой энтузиазма. Обычно ее сестра не проявляла подобной горячности.
        - А что там происходит с животными? - обеспокоенно поинтересовался синий пес.
        - Не трусь, мой славный песик! - захихикал гном. - Чары волшебной горы не действуют на зверей. Ты можешь взобраться на самую вершину, не помолодев ни на день.
        - А с феями? - в свою очередь, спросила Пегги.
        - Феи, гномы и эльфы подвержены тому же действию, что и люди. В вашем случае это немаловажно, так как означает, что ваши враги не могут последовать за вами на гору, сами не превратившись в маленьких девочек!
        - А следовательно, - дополнила Мария-Женевьева, - вернувшись к двенадцатилетнему возрасту, они снова станут такими же, как до поступления в школу фей, то есть лишатся всех своих магических способностей!
        - Ты все поняла верно, - кивнул гном. - Помолодев, они превратятся в самых обычных девчонок, и я готов поспорить, они ни за что не захотят расстаться со своими привилегиями. Так что наверняка оставят вас в покое.
        - Вот это вряд ли! - буркнул синий пес. - Они могут опять наслать на нас целый рой своих заколдованных стрел.
        - Конечно, - согласился гном. - Но стрелы ведь не знают, как вы выглядели, когда вам было пять или шесть лет, поэтому не смогут вас опознать. А что касается тебя, то тебе достаточно просто покрасить свою шерсть. Став коричневым или черным, ты затеряешься среди обычных собак, и никто не обратит на тебя внимания.
        Пегги покачала головой. В целом решение, предложенное гномами, обещало одни только выгоды. И все-таки она испытывала определенные сомнения при мысли, что ей снова придется стать пятилетней девочкой, а то и совсем младенцем…
        Должно быть, гном догадался, о чем она думает, потому что сказал:
        - Да ладно тебе! Это ведь временная мера. Ты же не останешься на вершине горы навечно, а всего-то лет на десять, пока феи не забудут о твоем существовании. Сафру Раанит рано или поздно свергнут с престола, а ее место займет кто-то другой - какая-нибудь дама, которая никогда о тебе не слышала и у которой будут совсем другие заботы.
        - И все-таки… - простонала Пегги Сью. - Целых десять лет…
        - Может быть, гораздо меньше, - утешил ее гном. - Феи вечно враждуют между собой, так что исключить вероятность скорого дворцового переворота тоже нельзя.
        - В любом случае выбора у нас нет, - отрезала Мария-Женевьева. - Нам нужно куда-то скрыться до того, как раскроется наш обман с глиняными куклами.
        Все еще пребывая в нерешительности, Пегги срезала со спины синего пса еще один клочок шерсти и вручила его гномам в качестве заслуженной награды.
        - А как же няни? - встревожилась она снова. - Как им удается не превратиться в младенцев?
        - Их набирают из числа глубоких старух, - отозвался гном, уже удаляясь. - Из крестьянок, которым уже лет под сто, так что, поднявшись на половину высоты, они все еще остаются взрослыми женщинами. Без паники, вы будете в надежных руках.
        Теперь уже все гномы исчезли в густых зарослях.
        - Ну, что ты об этом думаешь? - прошептала Пегги, поворачиваясь к сестре. - Считаешь, нам нужно туда пойти?
        - Ну конечно! - нетерпеливо вскричала Мария-Женевьева. - И без промедления!
        - Прямо не знаю, - проворчал синий пес. - Всем известно, что гномы любят шутить с людьми злые шутки. Может быть, они отправили нас прямо в ловушку?
        - Вам все еще кажется, что у нас есть выбор! - взорвалась Мария-Женевьева. - Очнитесь, мои дорогие! Завтра же вороны прилетят убедиться, что стрелы выполнили свою работу. Они запечатлеют в своем скудном мозгу образы пронзенных глиняных кукол, а потом вернутся в Анкарту. Как только они окажутся в собственных клетках, феи просмотрят содержимое их сознания. Тут-то они и поймут, что мы их надули. Остальное можете домыслить сами.
        Да уж, возразить ей было нечего.
        - Ну хорошо, - сдалась Пегги. - Тогда вперед, к горе.
        - Сначала нужно перекрасить пса, - решила ее сестра. - У меня в сумке есть все необходимое. Я взяла с собой волшебную краску на случай, если бы нам пришлось менять внешность.
        Пес поддался процедуре, недовольно ворча. Перспектива стать самой обычной, анонимной собакой ничуть его не радовала: цвет шерсти сделал его знаменитым, и ему не хотелось отказываться от славы. Сама операция оказалась на редкость простой, поскольку Марии-Женевьеве пришлось всего лишь распылить краску из баллончика вдоль линии от кончика морды до кончика хвоста бедолаги пса. Через тридцать секунд из синего он превратился… в совершенно черного.
        - Ну вот, - торжествующе сказала девушка в деревянной маске. - Краска несмываемая. Она не сойдет, даже если пойдет дождь или ты искупаешься в луже. Когда опасность минует, я дам тебе специальную пилюлю - как только ты ее проглотишь, к тебе тут же вернется твой исходный цвет.
        - Ну, раз ты так говоришь… - проворчал раздосадованный пес. - Атомная сосиска, я стал похож на обычную дворнягу!


* * *
        С первыми лучами зари они покинули рощицу. Все вокруг было затянуто туманом, и прошло немало времени, прежде чем они различили впереди контуры волшебной горы, скрытой в густой дымке. В облачную погоду можно было спокойно пройти мимо, даже не заметив ее.
        - Жребий брошен! - сказала Мария-Женевьева охрипшим голосом. - Если вы все еще трусите, можете поворачивать и идти своей дорогой, а я пойду до конца.
        И она решительно возглавила их небольшую группку. Пегги Сью в очередной раз удивилась необычному поведению сестры. Казалось, склоны колдовской горы так и манят ее, как будто ожидаемое преображение обещает стать для нее долгожданным подарком. Пегги совершенно ее не понимала.
        Беглецы срезали путь напрямую через поля, опасаясь в любой момент увидеть над головой воронов-соглядатаев, посланных феями.
        Однако им понадобилось еще не менее получаса, чтобы достичь подножия горы.
        Утро уже миновало, и глазам друзей предстала целая толпа стариков, топтавшихся в ожидании возле киоска, в котором каждый желающий совершить восхождение к вершине должен был приобрести специальную лицензию.
        - Вот как! - рыкнул отныне черный пес. - Впрочем, я бы удивился, если бы это оказалось бесплатно.
        - Кошель выдает теперь только серебряные монеты, - обеспокоилась Мария-Женевьева. - Надеюсь, нам хватит.
        Сестрам пришлось занять свое место в очереди. Большую часть ее составляли старики, но среди них попадались и молодые люди, страдающие от несчастной любви и надеющиеся позабыть о ней, снова став детьми, которым подобные терзания еще не свойственны.
        Возле билетной кассы на постаменте стояла уменьшенная модель горы. Одетый в униформу гид использовал ее в качестве демонстрации, объясняя посетителям основополагающие правила, которые необходимо соблюдать при восхождении.
        - Не поднимайтесь слишком быстро, - говорил он. - Дайте вашему телу время трансформироваться. С каждым метром вы будете молодеть примерно на тридцать часов, в зависимости от индивидуальных особенностей. Проявляйте терпение и ни в коем случае не бегите. Слишком быстрое омоложение может привести к потере памяти… или даже рассудка. Через каждые сто метров подъема вы увидите подвешенные на стойках зеркала. Не забывайте внимательно себя осматривать - это позволит вам контролировать процесс омоложения.
        - А что станет с нашими воспоминаниями? - тревожно спросил старик лет восьмидесяти, тяжело опирающийся на трость. - Мы сохраним их?
        - Нет, - покачал головой гид. - Они будут стираться по мере вашего омоложения. Вернувшись к сорокалетнему возрасту, вы забудете все, что произошло с вами в пятьдесят, шестьдесят или семьдесят лет… Ничего не поделаешь. Вот поэтому так важно хорошенько все взвесить, прежде чем начать восхождение. Вы действительно готовы забыть все, что случилось в вашей жизни?
        Среди ожидающих пронесся невнятный ропот.
        - Я хочу вернуться всего на три года назад, - сказал один парень. - К тому времени, когда я еще не встретил ту, что разбила мне сердце. Это вопрос жизни и смерти. Если я не смогу ее забыть, я в конце концов покончу с собой.
        - Тогда гора к вашим услугам, - кивнул ему гид. - Омоложение исцелит ваше горе. Надеюсь, все остальные тоже поняли принцип действия горы? Я особенно прошу внимания женатых пар. Если будете подниматься слишком быстро, вы можете забыть о существовании собственного супруга! Будете жить рядом, не узнавая друг друга, как чужие люди, будто вы и не были никогда знакомы. Всем ясно?
        Мария-Женевьева подошла к окошку кассы и купила два билета. Животные имели бесплатный доступ к горе, поскольку они не подвергались трансформации. Увидев, что к кассирше перекочевало все содержимое волшебного кошеля, Пегги напряженно стиснула зубы.

«В следующий раз, когда мы его откроем, - подумала она, - он выдаст только медяки».
        Кассирша дала каждой из них лицензию, подвешенную на кожаном шнурке.
        - Наденьте на шею, - велела она. - Не забудьте указать на них ваши имена и имена людей, которых следует предупредить в том случае, если вы утратите память. Вы уверены, что хотите подняться? Мне кажется, вы слишком юны для подобного путешествия.
        - Все из-за несчастной любви, - поспешила объяснить Мария-Женевьева. - Мы обе влюблены в одного и того же парня. Наша жизнь стала невыносимой, и мы хотим поскорее его забыть.
        - Ах, вот оно что, - сказала кассирша, явно смягчившись. - Но не забывайте, что, как только вы снова спуститесь сюда, к вам тут же вернутся все ваши воспоминания… как и ваши горести.
        - Да, я поняла, - кивнула Мария-Женевьева. - Нам нужно все время оставаться на одной высоте, верно?
        - Именно так. Стоит вам оказаться внизу, и воспоминания нахлынут снова. Внимательно следите за вехами, установленными вдоль тропы. По ним очень удобно ориентироваться.
        Девушки снова встали в очередь. На этот раз им пришлось пройти через арку, где контролер пробил их билеты, а затем, миновав его, они оказались предоставлены сами себе.
        Склон горы оказался крутым и каменистым. Среди валунов петляла извилистая тропинка. Через каждые сто метров вдоль тропы было установлено зеркало, которое, играя солнечными бликами, покачивалось на столбах.
        - Ну что, двинулись? - поторопила сестру Мария-Женевьева. - Здесь вот-вот появятся вороны, а нам еще надо успеть стать неузнаваемыми.
        Пегги Сью наклонилась к псу и ласково потрепала его за ушами.
        - Будешь нашим телохранителем, - шепнула она. - Присматривай за мной, если я вдруг все забуду. Когда я впервые тебя встретила, мне было четырнадцать лет. Если я преодолею этот предел, я могу не вспомнить, кто ты такой. Меня это очень пугает.
        - Четырнадцать лет! - прошипела Мария-Женевьева. - Этого недостаточно, вороны узнают тебя. Надо вернуться во времени гораздо дальше. Не прекращай подъема, пока тебе не станет шесть, так гораздо надежнее.
        - Шесть лет! Но я же все забуду… все приключения, которые я пережила, и мальчиков, которых я встречала, и…
        - Шесть лет! Или даже пять, - настаивала Мария-Женевьева. - Ты должна полностью изменить внешность, понимаешь? Стать неузнаваемой!
        - Это ведь не навсегда, - вмешался пес. - Когда опасность минует, я сведу тебя вниз, и память к тебе вернется.
        Пегги подавила рыдания, стиснувшие ей горло. Все, все сотрется. И плохое, и хорошее. Радости, горести… Она станет другим человеком. Кем-то, кем она была в прошлом, но который сейчас казался ей совсем чужим.
        - В дорогу! - скомандовала Мария-Женевьева. - Твои колебания грозят нам опасностью. Если вороны нас застанут, мы пропали.
        Она была права.
        Пегги сделала глубокий вдох и бросилась вперед по тропинке.


* * *
        Вскоре девочки начали страдать от жары и жажды. Солнце пекло немилосердно. Люди, шагавшие впереди них, поднимали облака пыли, окутывавшей камни. Девочки еще не осознавали, что с каждым пройденным метром они становились на один день моложе. О! Разумеется, поначалу это было мало заметно, но понемногу они начинали путаться в одежде, которая стала им слишком велика.
        - Ой! - воскликнула вдруг Пегги. - Что-то я похудела.
        - Да нет, - поправил ее пес, - ты просто стала на год моложе. Я подсчитал, сейчас тебе должно быть четырнадцать с половиной лет. Осторожно, мы приближаемся к дате, когда впервые с тобой встретились. Полгода соответствуют примерно 180 метрам подъема. Когда ты преодолеешь эту высоту, ты уже не будешь помнить, кто я такой.
        Пегги промолчала. Она знала, что, как только попытается сказать хоть слово, тут же разрыдается.
        - Не бойся, - сказал ей ее товарищ. - Я все время буду рядом. Я присмотрю за тобой.
        Он понимал, что к этому моменту Пегги уже полностью позабыла все события прошедшего года.
        - Я… я уже не понимаю, зачем я здесь оказалась… - пробормотала девочка. - Наверное, на это есть веская причина, только я не могу вспомнить, какая именно.
        - Ты карабкаешься вверх, чтобы выжить, - ответил пес. - Продолжай и не мучай себя лишними вопросами. Тебе грозит страшная опасность. Не теряй времени на бесплодные размышления.
        Пегги непонимающе заморгала, охваченная тревогой. Она вдруг заметила, что рядом с ней шагает какая-то странная девочка, похожая с виду на дикарку в раскрашенной деревянной маске. Интересно, что она здесь делает?
        - Что еще за чудачка, у меня за спиной? - спросила она у синего пса. - Она что, думает, будто попала на карнавал?
        - Это твоя старшая сестра, Мария-Женевьева, - ответил пес. - Не бери в голову. Чем выше будешь подниматься, тем меньше будешь помнить. Сейчас это не так уж важно. Просто доверься мне, хорошо?
        - Да… Но послушай… у меня что, есть сестра по имени Мария-Женевьева? Никогда о ней не слышала. А почему она прячет лицо под маской?
        - Вперед! Я все объясню чуть позже. Ты должна идти вверх, пока твое лицо не станет совсем неузнаваемым. Это сейчас самое главное. Ты в смертельной опасности - вот единственное, что сейчас важно помнить. Ясно?
        - Ясно…
        Они продолжили восхождение. Произошедшие события одно за другим исчезали из памяти Пегги. Она забыла Наксоса, Себастьяна и все фантастические миры, в которых ей довелось побывать. Она забыла подвиги, которые совершила. Прошлое улетучивалось, как будто она никогда в жизни не слышала о Колине, Бреганоге-оборотне, Тибо и даже о бабушке Кэти.
        Преодолев рубеж в 550 метров, она с удивлением увидела, что рядом с ней трусит какая-то черная собачка. Интересно, что здесь делает эта невзрачная дворняжка?
        У нее было такое чувство, будто в голове у нее разверзлась дыра, в которую со свистом врывается ветер, унося мысли и воспоминания, как облетевшие листья.
        Она чуть не потеряла равновесие, наступив на собственную волочащуюся штанину. Почему она носит одежду, которая ей так велика?
        Это что, здешняя мода? Кстати, где она, ради всего святого? Почему какие-то незнакомцы спешат мимо нее к вершине горы? Можно подумать, от этого зависит их жизнь!
        Она хотела было остановиться, но странная черная собака велела ей идти дальше. Когда девочка попыталась воспротивиться, собака грозно заворчала, оскалив клыки. Пегги догадалась, что это, наверное, полицейская собака - свирепый зверь, приученный охранять пленников. С этой минуты она не решалась даже взглянуть на нее, опасаясь, что та может укусить. Должно быть, пса специально выдрессировали нападать на тех, кто пытается сбежать. Вот мерзкое животное!


* * *
        Мария-Женевьева замедлила шаг, позволив девочке с собакой ее обогнать. Она уже не знала, кто эта незнакомка, чье хорошенькое личико так ее раздражало. Впрочем, у нее не было времени размышлять об этом, так как она сосредоточила все свои силы на достижении поставленной цели. Она здесь для того, чтобы избавиться от уродства и вернуться к возрасту, который предшествовал ее поступлению в школу фей. Она без устали повторяла про себя эти слова, боясь их забыть. И все же она сознавала, что будто что-то потеряла по дороге. Что-то очень важное, но что именно?
[Мария-Женевьева попросту позабыла о существовании своего возлюбленного - Колина!] Отсутствие воспоминаний избавило ее от горя, но оставило шрам на сердце. Она не знала, чем это объяснить.

«Я чувствую облегчение, потому что перестала страдать, - подумала она, - но мне почему-то недостает этих страданий… Ерунда какая-то! Ничего не могу понять».
        Каждый раз, проходя мимо зеркала, она ненадолго приподнимала маску, чтобы увидеть, как выглядит ее лицо. Пока никаких улучшений заметно не было. Она все еще была устрашающе безобразна. Ей не терпелось скорее позабыть свое вступление в школу фей. Когда воспоминания об этом кошмарном ученичестве исчезнут, она снова станет той прелестной принцессой, которой была когда-то.
        Стиснув зубы, обливаясь потом, она изо всех сил напрягала мышцы ног, чтобы карабкаться как можно быстрее.
        С каждым пройденным метром болезненные воспоминания лопались как мыльные пузыри, оставляя все больше простора в сознании. Наконец настал момент, которого она так ждала: задержавшись около очередного зеркала, она с удивлением увидела в его пыльном стекле отражение какой-то незнакомки - красивой юной девочки с нежной кожей и жемчужно-белыми зубами.
        К этой минуте она уже позабыла все, связанное со школой фей и собственной тоскливой жизнью в лесном изгнании.
        Она с любопытством оглядела уродливую деревянную маску, которую почему-то сжимала в руке. Откуда взялась эта штуковина? Может быть, она участвует в каком-то маскараде? Наверное, во дворце устраивают праздник… Но тогда почему она, чистокровная принцесса, одета так бедно? И куда подевались ее слуги, пажи, фрейлины?
        Совершенно измученная, она повалилась на траву, а мимо нее по тропинке продолжали подниматься вереницы людей. Наверное, какое-то паломничество, решила девочка. Об этом свидетельствуют многочисленные трости и костыли, брошенные на обочине дороги, а также счастливые лица стариков и калек, в одночасье избавившихся от своих недугов.
        Деревня, потеря памяти

        Вскоре Мария-Женевьева заметила впереди, чуть в стороне от ведущей к вершине тропы, полускрытые за деревьями дома небольшой деревушки. Ей было жарко и отчаянно хотелось пить. Процесс омоложения привел ее к тому периоду, когда она жила как истинная принцесса, с соответствующими привычками и требованиями. Задолго до того, как она поступила в школу фей, была изгнана и превратилась в дикарку с деревянной маской на лице. Поэтому ее ужасно удивило, что она так плохо одета. Когда же она провела рукой по волосам, то обнаружила, что они грязные и спутанные.

«Должно быть, случилось что-то ужасное, - подумала она. - Революция или мятеж… Наверное, мне пришлось бежать из дворца, переодевшись простолюдинкой. Да, другого объяснения быть не может».
        Она оказалась в сильнейшем затруднении. Никто никогда не учил ее справляться с обычными житейскими делами без целой армии служанок и лакеев. Она даже не могла одеться, не воспользовавшись услугами по меньшей мере трех камеристок, и никогда сама не держала в руках щетки для волос. То, что с ней происходило сейчас, повергало ее в полнейшее замешательство. Она с ужасом разглядывала свои грязные руки, обломанные ногти. Ноги были ничуть не в лучшем состоянии! Она выглядела хуже, чем последняя из дворцовых судомоек.
        Растерянная и испуганная, она обессиленно опустилась на придорожный камень на подступах к деревне. Мимо, не обращая на нее внимания, то и дело проходили люди, занятые обычными повседневными делами. Девочка заметила, что среди них нет ни одного человека старше двадцати - двадцати пяти лет.
        Мария-Женевьева решила изучить содержимое походной сумки, которая так оттягивала ей плечо. Убедившись, что в ней нет ничего, кроме кое-какой утвари самой грубой работы типа ножа, миски, деревянной ложки, недовольно поморщилась… Надо признать, все это было довольно грязным и засаленным. Ни тарелки из тончайшего фарфора, ни золотого кубка с гербовой резьбой. Не было также ни зеркала, ни расчески, ни пудреницы, даже самого маленького флакончика духов! Кошмар, да и только!
        Под конец она извлекла со дна котомки тяжелый кожаный кошель, наполненный медными монетами. Медными! Монетами, которыми пользуются крестьяне! Ни разу со дня своего рождения она не видела таких отвратительных монет, почерневших и как будто обглоданных по краям [Фальшивомонетчики часто соскабливали металл с официальных монет, чтобы подмешивать его в монеты собственной чеканки - фальшивые, разумеется.
        . В порыве отвращения она хотела швырнуть их в траву, но какой-то глубинный инстинкт удержал ее. Она поспешно затянула шнурок на кошеле. Но что можно купить на такие уродливые деньги? Уж наверное, не высококачественные товары, достойные принцессы!

«Где я найду в этой глуши хорошее шелковое платье? - размышляла она, давясь слезами. - Или туфли из тонкого сафьяна? А ведь мне еще нужно белье, и юбки, и кружева… и перчатки! Много перчаток, ведь вокруг все такое грязное!»
        Охваченная все нарастающим страхом, она смутно сознавала, что в этой деревне вряд ли удастся найти подходящую прислугу. Наверняка они все здесь говорят на каком-нибудь ужасном наречии - корявой тарабарщине, которую способно воспринимать только грубое ухо простолюдинов.
        Подавленная сложностью стоящей перед ней задачи, девочка сидела неподвижно, сжимая в руках кошель. На окраину деревни высыпала стайка мальчишек, которые разглядывали ее, нахально посмеиваясь. Наконец к ней подошла молодая белокурая женщина, одетая в простое крестьянское платье.
        - Как дела? - спросила она приветливо. - Чувствуешь себя потерянной, верно? Не знаешь, как ты здесь оказалась? Не пугайся, мы все через это прошли. Одно из естественных последствий омоложения. Ты уже не помнишь причину, которая толкнула тебя совершить восхождение? Это хорошо. Пойдем со мной, сможешь утолить жажду и передохнуть.
        Мария-Женевьева разглядывала незнакомку со смесью удивления и раздражения. Как эта деревенщина смеет обращаться к ней, даже не склонившись в глубоком реверансе?
        Неужели гора населена одними только неотесанными мужланами и здесь не найдется ни одного мало-мальски воспитанного человека?
        - Меня зовут Нинон, - сообщила женщина, беря бывшую принцессу за руку. - Давай-давай, пошевеливайся! Стакан лимонада пойдет тебе на пользу.
        Мария-Женевьева настолько опешила от подобной фамильярности, что даже не смогла ничего возразить. Полностью подавленная и обессиленная, она позволила привести себя в одну из уродливых хижин, стоящих у обочины дороги.
        - Только не вздумай рассказывать мне, кто ты и как тебя зовут, - сказала Нинон. - Здесь мы все носим придуманные имена. Мы полностью перечеркнули свое прошлое. Жители деревни приняли решение навсегда забыть горе, несчастье или поступок, о котором сожалеют. Утрата памяти, вызванная восхождением на гору, подарила нам шанс начать все с нуля. Вот почему мы не хотим возвращаться назад. Если ты спустишься обратно по дороге, которая привела тебя сюда, воспоминания понемногу вернутся к тебе, а вместе с ними и твои несчастья, потери и заботы. Понимаешь?
        Мария-Женевьева кивнула.
        - Скажи себе, что у тебя была важная причина взойти на гору, - продолжала убеждать ее Нинон. - Сейчас ты полностью обновилась, так что не думай об этом больше. Ты познакомишься с новыми людьми, заведешь себе новых друзей. На этой горе каждая деревня живет на полном самообеспечении. Мы рассчитываем только на себя. И пусть мы не богаты, зато счастливы. Мы избавились от всех своих горестей!
        Распахнув дверцы буфета, она достала с полки ломоть хлеба, кусок мягкого сыра и положила все это на стол перед своей гостьей. Затем, подхватив кувшин с лимонадом, наполнила стакан. Мария-Женевьева разглядывала эту грубую пищу с удивлением. Во дворце хлеб всегда ели только в виде нежных, тающих во рту булочек и подавали их на стол в тонких корзиночках, сплетенных из золотых нитей. Что же касается сыра, то его ели разве что конюхи или садовники.
        - Ешь! - велела Нинон. - Потом сможешь умыться во дворе, а я подыщу для тебя чистую одежду. Позже, когда ты немного передохнешь и придешь в себя, мы попробуем подобрать для тебя работу по силам. Что ты умеешь делать? Шить, готовить, пасти овец?
        - Нет, - пролепетала Мария-Же-невьева. - Но я хорошо знаю астрономию, ботанику, математику, латынь и греческий…
        Нинон звонко рассмеялась.
        - О! Все понятно, - сказала она, - видать, ты дочка каких-нибудь богачей. Тебе забили голову всякой ерундой, чтобы превратить в ученую обезьянку. Никакие из этих бесполезных наук не пригодятся тебе здесь, кроме разве что ботаники. Придется тебе всему учиться с самого начала.
        Чтобы не показаться невежливой, Мария-Женевьева попробовала кусочек сыра и с удивлением обнаружила, что такая еда ей очень нравится.
        Когда девочка подкрепилась, Нинон повела ее во дворик за домом, где ее уже ожидало ведро холодной воды, мочалка и кусок мыла.
        - Давай-ка смой с себя всю эту грязь, - велела хозяйка. - А я тем временем поищу для тебя подходящую одежду.
        После некоторых колебаний девочка стащила с себя лохмотья. Раздеваясь, она обнаружила у себя в кармане тяжелый золотой перстень с изображением волчьей головы. Грубое, варварское украшение… [Разумеется, речь идет о перстне с печатью, который вручил ей Колин во время битвы на Мосту Прощаний. Читай книгу «Волк и Фея».] Она попыталась надеть его на свой безымянный палец, но перстень оказался чересчур велик для нее. Она решила повесить его себе на шею на веревочке. Сражаясь с застежкой ремня на собственных штанах, она обнаружила прижатый к животу листок бумаги. Листок был тщательно сложен и на нем имелась надпись:

«Краткое содержание твоей прошлой жизни. Прочти, когда потеряешь память».
        Мария-Женевьева осторожно развернула послание. Обрывок дешевой бумаги был густо исписан мелким почерком, который ей иногда едва удавалось разбирать.
        Я пишу это письмо ночью, при свете луны, - прочла она. - Мои товарищи по несчастью крепко спят. То, что мы намерены сделать, будет иметь тяжелые последствия, потому что это подразумевает ни много ни мало добровольно лишиться памяти. Завтра мы совершим восхождение на волшебную гору, чтобы омолодиться и за счет этого скрыться от наших преследователей. Я, Мария-Женевьева, обращаюсь к Марии-Женевьеве, то есть к самой себе, чтобы предупредить себя о грозящих мне опасностях. То, что написано ниже, является абсолютной правдой. Когда я прочту это письмо, я во что бы то ни стало должна отнестись к нему со всей серьезностью, так как от этого зависит моя жизнь.
        Девочка недоверчиво нахмурилась. Что это такое - чья-то недобрая шутка? Она быстро пробежала записку глазами. Там говорилось о какой-то сестре по имени Пегги Сью (что за дурацкое имя!), синем псе (синих собак не бывает, ее что, принимают за идиотку?) и парне, который превратился в волка и теперь спит, обращенный в камень, на дне озера. Ко всем этим нелепостям добавлялась история про фей, заколдованные стрелы, воронов-шпионов… короче, полная чушь, в которой Мария-Женевьева не понимала ни слова.
        Все это ни в какие ворота не лезло.

«У меня действительно есть сестра, - размышляла она. - Но ее зовут Анна-София, и она еще совсем маленькая… А что касается превратившегося в оборотня крестьянского парня, в которого я якобы влюблена, то это уж совсем смешно! Я - влюблена в какого-то конюха! Почему уж тогда не в свинью?»
        В раздражении она уже была готова разорвать записку на мелкие клочки, но в конце концов решила ее сохранить, свернув в маленький квадратик.

«Абсурд, абсурд… - твердила она себе. - Я могла оказаться здесь только в результате какого-то дворцового заговора. Наверное, этот Тибо де Шато-Юрлан, упомянутый в письме, сверг моего отца-короля, и мне пришлось спасаться бегством. А потом… а потом я не помню. Но, уж конечно, я никогда, никогда не становилась уродиной! Это уж полная ерунда!»
        В самом скверном настроении она вымылась, даже не обратив внимания на холодную воду.
        - Глупая шутка, - сердито бормотала она, намыливаясь. - Идиотские измышления какой-нибудь служанки или фрейлины, желающей мне отомстить. Но я не такая дура, чтобы попасться на подобную чушь.
        Она обтерлась грубым шершавым полотенцем. Все в ней просто клокотало от гнева. Во дворе появилась Нинон, держа в руках холщовую рубашку и простое крестьянское платье скучного серого цвета. Мария-Женевьева надела их без всяких возражений. Сейчас ей важнее всего было успокоиться и здраво поразмыслить над своим положением.
        - Что ж, отлично, - одобрительно кивнула Нинон. - Теперь тебе придется приступить к своему ученичеству. Ты когда-нибудь пользовалась веником?
        Марии-Женевьеве послышалось «веером», и это ее немного приободрило: она очень любила изящные безделушки и с удовольствием поигрывала веером на балах, которые давал во дворце король, ее отец. Ей пришлось испытать изрядное разочарование, когда Нинон сунула ей в руки какую-то палку с привязанным к ней пучком прутьев. С помощью этого нелепого инструмента ей надлежало подметать пол, поднимая облака пыли, от которых она немедленно расчихалась.


* * *
        Последующие дни оказались ничуть не приятнее первого. Девочке пришлось учиться мыть посуду, ходить за водой на ручей, чистить овощи, варить суп… и заниматься еще кучей других неприятных и скучных дел, о необходимости которых она никогда даже не подозревала. Работа для прислуги! И настоящее оскорбление для принцессы крови. И все же она была достаточно хитра, чтобы не выказывать своего возмущения. Если послание, спрятанное у нее за поясом, содержало в себе хотя бы крупицу правды, ей следовало вести себя очень осторожно. Конечно, она ни на минуту не поверила в сказки про воронов-шпионов и заколдованные стрелы, но не могла исключить возможность того, что какой-нибудь заговорщик, брошенный за ней в погоню, тоже поднимется на гору и вонзит кинжал ей в спину.
        Нинон представила ее другим членам коммуны. Всем им оказалось не менее десяти и не более тридцати лет. Они изо всех сил старались изображать, как они довольны и счастливы, без конца улыбались и делали вид, что всю жизнь прожили в этой деревне, что, разумеется, было бесстыдным враньем.
        Мария-Женевьева сразу поняла, что лучше скрывать свое королевское происхождение. Чтобы не выделяться, она изменила привычную манеру говорить, и все равно обитатели деревни вскоре прозвали ее «маленькая леди» за чересчур изысканную речь и изящные манеры. Мальчишки дразнили ее, но она умела поставить их на место парой ловких оплеух.
        В общем-то, люди здесь были добрые и приятные. Они проводили время, возделывая землю или изготавливая нехитрую хозяйственную утварь, необходимую для повседневной жизни: миски и плошки, грубые башмаки, столы, лавки. Простая и спокойная жизнь… и очень скучная, так как каждый новый день в ней походил на предыдущий.
        - А особенно мне нравится здесь, - твердила Нинон, - то, что постоянная работа не оставляет нам времени на размышления о событиях, которые привели нас сюда. Не следует пытаться вспомнить о них, слышишь? Если человек захотел что-то забыть, значит, на то были веские причины. Нужно жить сегодняшним днем. Вот я, например. Мне примерно двадцать пять лет, значит, я отправилась на гору еще довольно молодой, лет тридцати или даже меньше… Что может заставить женщину такого возраста вернуться назад во времени, чтобы все позабыть? Не иначе, какое-то большое горе! Несчастная любовь или какая-нибудь трагедия… быть может, смерть мужа или ребенка. Ради чего мне стремиться назад? Разве не разумнее остаться здесь и начать жизнь сначала? Точно так же и с тобой. Возможно, ты бежала от гражданской войны, от кровавой бойни. Твои глаза наверняка видели страшные вещи, от которых по ночам тебя мучили кошмары. Не лучше ли забыть о них навсегда? Оставайся с нами. Будешь пасти овец, а когда-нибудь потом выйдешь замуж за какого-нибудь славного парня. Уже и сейчас многие по тебе вздыхают.
        Но Марии-Женевьеве не было никакого дела до грубых мальчишек в холщовых обносках. Она вовсе не собиралась провести всю жизнь в деревне!


* * *
        В скором времени ее и в самом деле определили пасти овец - два десятка косматых грязных животных, вечно окруженных тучей мух, которые так и норовили покусать ее, когда она оказывалась рядом со стадом. Ей приходилось следовать за ними с посохом в руке, чтобы не дать этим четвероногим комкам шерсти потеряться на склонах горы. Одним словом, скука смертная. Сидя на каком-нибудь валуне, Мария-Женевьева наблюдала, как по тропе непрерывной вереницей топают вверх очередные кандидаты на омоложение. Некоторые из них радостно махали ей рукой, и она вяло отвечала на их приветствия.
        Иногда, чтобы убить время, она доставала спрятанное под одеждой письмо, адресованное ею самой себе, и снова его перечитывала.
        Особенно ее интриговал тот отрывок, где говорилось о парне - том неведомом Колине, - в которого она якобы была влюблена. Наверное, это весело - быть влюбленной? Должно быть, здорово спасает от скуки? У нее не было об этом ни малейшего представления.

«Он покоится на дне озера, превращенный в камень, - повторяла она, - но здесь написано, что его можно оживить, если бросить в воду волшебное кольцо… наверняка то самое, которое я ношу на шее. Если бы я попала туда, к тому озеру, я могла бы вернуть его к жизни. Проблема в том, что из-за моего уродства он не испытывает ко мне никаких чувств. Ладно, но теперь-то я красивая! Значит, он вполне может изменить свое отношение ко мне!»
        История про уродство казалась ей неправдоподобной. В послании на эту тему говорилось не совсем ясно. Тем не менее она не решалась сильно удаляться от деревушки и спускаться вниз по дороге до того места, где она освободилась от своей отвратительной деревянной маски. «А если это правда? - думала она. - Что, если феи и в самом деле в наказание наградили меня лицом мерзкой жабы…»
        В таком случае, если она рассчитывает сохранить красоту, ей придется провести остаток жизни в деревне, никогда не покидая горы! Эта мысль приводила ее в полнейшее уныние.

«Мне скучно, - твердила она. - И в то же время до прихода сюда я была, по всей видимости, очень несчастна. Так что же важнее?»
        Такие рассуждения непрестанно крутились у нее в мозгу, вызывая головную боль, однако она так и не могла прийти к определенному решению.

«Может быть, мне следует помолодеть еще? - сказала она себе однажды вечером. - Вернуться к периоду невинности и беззаботности, к тому возрасту, когда не помышляешь ни о чем, кроме игр и забав… шесть или семь лет?»
        Она колебалась. Однако само по себе это дело не представляло никаких сложностей: достаточно было выйти на тропу и подняться по ней к вершине. С каждым шагом она будет становиться все младше и младше… а когда уже не сможет самостоятельно позаботиться о себе, ею займутся няни.
        Да, но хочет ли она на самом деле снова стать маленькой девочкой и провести всю свою жизнь, водя хороводы, делая куличики из песка и играя в куклы?
        Быть влюбленной… разве не гораздо интереснее? Обязательно надо будет попробовать как-нибудь!
        Проклятый цирк

        Синий пес выкопал себе логово среди кустов, неподалеку от того детского сада, где жила отныне Пегги Сью. Девочка продолжала подниматься вверх по тропе омоложения до тех пор, пока ей снова не стало пять лет. Остаток пути она проделала уже голышом, растеряв одежду, которая ей больше не подходила, по дороге.
        Когда она беззаботно собирала цветы вдоль дороги, женщина в белом форменном халате взяла ее на руки и унесла в дом, стоящий у самой обочины. Синий пес догадался, что это одна из нянек, в чьи обязанности входило заботиться о маленьких детях, неспособных к самостоятельной жизни.
        Его охватила глубокая печаль. Впервые за очень долгое время он оказался разлучен с Пегги Сью. Он очень сожалел, что девочке пришлось преодолеть тот возрастной рубеж, когда они впервые встретились в ходе истории с синим солнцем [Читай том 1, «День синей собаки».] . Сегодня она полностью забыла те невероятные приключения, которые они пережили вместе. Она вернулась к своей прошлой жизни… когда еще думала, что чета Фэейрвей - ее настоящие родители, носила очки и подвергалась постоянным нападкам Невидимок, превративших ее жизнь в ад. В то время она еще не знала, что ее истинной матерью является фея Азена, королева Анкарты. А что же касается его самого, синего пса, то он тогда еще даже не родился!
        В самом деле, его нисколько не затронула магия горы Молодости, и ему оставалось только с тоской вспоминать опасности, которые им доводилось преодолевать вместе. Миражи из снов демона, погоня за гигантской бабочкой, плачущие драконы, черный замок… Сколько отважных подвигов, но и сколько страхов тоже! [Эти приключения описаны в книгах «Сон демона», «Бабочка из бездны», «Черный замок», «Восстание драконов».]

«Какой вздор у меня в голове, - бормотал он про себя, труся по склонам, - наверное, я старею. Как жаль, что гора не действует на животных… Я бы тоже мог сделаться беззаботным щенком!»
        Время от времени он подкрадывался к забору, огораживающему двор детского сада, и заглядывал в щели между досками, стараясь высмотреть Пегги среди множества других малышей. Ее одели в нечто вроде плохо пошитой розовой униформы. Обычно она держалась в стороне от детворы, поскольку снова стала близорукой и не любила шумной возни. Синий пес знал, что няни заказали для нее очки, но линзы для них еще не доставили.
        В самом деле, доставка почты на гору представляла определенную проблему, ведь использовать для этой цели почтальонов нельзя, по мере подъема они бы неминуемо превращались в детей! Пришлось оборудовать систему канатов-подъемников, к которым подвешивалась плетеная корзина для писем и грузов. Все это походило на уменьшенную модель канатной дороги, которая обеспечивала сообщение между равниной и вершиной горы, а также доставку товаров и продуктов в деревни, воздвигнутые на склонах.
        Очки Пегги должны были прибыть в детский сад таким же способом. Синего пса это очень радовало, такая примета сделала бы девочку окончательно неузнаваемой. Что было очень кстати, так как вороны вернулись.
        Они непрестанно кружили в небе, осматривая равнину в поисках беглецов, которых феи приказали им найти во что бы то ни стало. Каждый раз, когда они пролетали над волшебной горой, пес распластывался в зарослях кустов, стараясь стать как можно более незаметным. Значит, их враги по-прежнему здесь и рыскают по окрестностям то тут, то там…
        Несколько раз черные птицы пролетали над самой крышей детского сада, и синий пес чувствовал, как шерсть у него на хребте вставала дыбом от тревоги. К счастью, пятилетняя Пегги, играющая в песочнице, ничем не напоминала ее высочество принцессу Анну-Софию, которую, сбиваясь с ног, разыскивала вся полиция Анкарты. Разве что самый опытный физиономист разглядел бы в лице малышки черты ее же. Ведь, повзрослев, Пегги Сью очень изменилась: невзрачная гусеница превратилась в бабочку. Синему псу было очень приятно это сознавать. И все же всякий раз, когда в небе над горой показывалась птица, он в тревоге поднимал глаза, ожидая вот-вот увидеть мчащийся из облаков рой заколдованных стрел с поисковым наконечником.
        Одиночество давило на него тяжким грузом. Нянькам не нравилось, что он околачивается вблизи детского сада: опасаясь, как бы он не покусал вверенных их заботам детей, они принимались швырять в него камни.
        Бедный пес только и думал о том, сколько же продлится его изгнание. Без Пегги Сью он чувствовал себя совершенно потерянным, и ничто его не радовало. Он был уже чересчур взрослым, чтобы получать удовольствие, бездумно гоняя кроликов. Иногда целые дни напролет он валялся в траве, перебирая воспоминания о прошлом и тоскливо ощущая, как медленно утекают часы ожидания.
        И вот однажды, просто чтобы немного развеять тоску, он решил отыскать Марию-Женевьеву. Девочка сошла с волшебной тропы в возрасте четырнадцати лет, как только ее лицо очистилось от заклятий безобразия. Синий пес не присутствовал при ее преображении, но все равно знал, что отыщет ее без труда - даже если она безвылазно скрывается в какой-нибудь деревне из тех, что вырастают на склоне горы, как грибы после дождя. Он был наделен исключительно тонким обонянием (даже для собаки!), а кроме того, обладая телепатическими способностями, умел проникать в мысли большинства живых существ. Эти «рабочие инструменты» позволяли ему легко повторить путь, который проделала сестра Пегги.
        Итак, пес отправился на поиски. Инстинкт подсказывал ему, что они напрасно так надолго задержались на горе. Идея спрятаться здесь казалась ему все менее удачной: магическое убежище рождало чувство ложной безопасности, в то время как угроза продолжала неуклонно надвигаться.
        Он посетил две деревни и, наконец, в третьей нашел Марию-Женевьеву. Как выяснилось, она работала служанкой в доме крестьянки по имени Нинон. Похоже, девочку не слишком радовало ее положение. Пес решил заговорить с ней, когда она выгнала овец на пастбище и, как всегда, маялась от скуки.
        - Привет, - сказал он, - я синий пес. Думаю, ты меня не помнишь, но я друг твоей сестры.
        - Ты черный, а никакой не синий, - угрюмо отозвалась девочка.
        - Потому что меня перекрасили, - пояснил пес. - Кстати, ты сама это сделала.
        - И что тебе нужно?
        - Хочу предупредить тебя, что мы в опасности. Вороны-шпионы постоянно кружат над горой. Они ищут нас… И в конце концов найдут.
        Мария-Женевьева смущенно переступила с ноги на ногу.
        - Я ничего не помню, - призналась она. - Расскажи мне, что произошло. Как я здесь оказалась?
        Синий пес уселся на хвост и принялся пересказывать ей всю череду печальных событий, в результате которых им пришлось поспешно пересечь границу Анкарты.
        - Значит, Колин существует на самом деле… - пробормотала девочка. - И он сейчас там, на дне черного озера, превращенный в изваяние.
        - Да, - подтвердил синий пес. - Но сейчас важно как можно скорее покинуть это место. Нетрудно догадаться, что произойдет дальше. Ты и Пегги чувствуете себя в безопасности, потому что ваша внешность сильно изменилась; но это ошибка. Вы рассуждаете как человеческие существа. Пусть вы стали неузнаваемы, но есть нечто, что осталось неизменным: ваш запах! Для животного он значит гораздо больше, чем внешний вид. Когда феи поймут, что вы спрятались здесь, они пошлют по вашим следам колдовских собак-ищеек. Эти чудовища взбегут на гору, уткнув носы в землю, и им не понадобится много времени, чтобы отыскать вас… и растерзать. Вот почему нам нужно скорее сниматься отсюда.
        Мария-Женевьева сделала несколько шагов и вдруг нахмурилась. Синий пес успел заметить, что она стала очень красивой.
        - Возможно, ты прав, - вздохнула девочка после минутного размышления, - но если я соглашусь последовать за тобой, я снова стану безобразной, верно?
        - Да… - признал синий пес. - Тебе придется спуститься на равнину, а значит, сделаться старше и вернуться к тому состоянию, в котором ты начала восхождение.
        - Не может быть и речи! - прошипела девочка. - Какая-то часть меня не может на это согласиться. Я уже не помню почему, но мой инстинкт запрещает мне снова пройти через превращение. Я лучше останусь здесь и буду надеяться на удачу. Забирай мою сестру, уводи ее подальше отсюда, а я остаюсь.
        Синий пес кивнул. Он чувствовал, что настаивать бесполезно. Мария-Женевьева ни за что не передумает, да и, кроме всего прочего, ее решение касалось только ее одной.
        - Ладно, - сказал он. - Но только выслушай мой совет. Если ты хочешь сбить ищеек со следа, заведи привычку пользоваться духами и набей карманы ароматическими травами. Всегда держи под рукой мешочек с перцем и посыпай им свои следы, куда бы ты ни пошла. Собаки очень чувствительны к запахам, и когда те становятся слишком сильными, у них начинают гореть ноздри, и они отступают. Такие уловки могут спасти тебе жизнь. Еще ты можешь вымазать башмаки свиным навозом, это всегда отлично работает. А еще - смазать волосы жиром и натереть кожу шкуркой от сала…
        - Очень благодарна тебе за советы, - холодно прервала его девочка. - Непременно воспользуюсь ими, разумеется кроме того, что касается свиного навоза.
        - Ну и напрасно, это как раз самое верное средство.
        С этими словами они расстались. Синий пес никогда не считал Марию-Женевьеву приятной и, сказать по правде, совсем не огорчался, что больше она не будет путешествовать с ними.
        Возможно, ей удастся пережить нашествие ищеек. В любом случае он желал ей удачи. Зря только она отказалась от свиного навоза - всем известно, что этот превосходный трюк срабатывает без осечек.


* * *
        Чтобы хорошенько осмотреться, синий пес устроился на вершине нависающего над равниной скалистого выступа. Оттуда он легко мог заметить приближение ищеек, посланных феями. Тогда у него еще должно хватить времени, чтобы выкрасть Пегги Сью и сбежать.
        К концу дня, когда он уже с трудом боролся с дремотой, пес вдруг заметил внизу странный караван - вереницу фургонов, протянувшуюся через песчаную равнину. Повозки, которые тянули за собой старые тощие клячи, были размалеваны красной краской и отчаянно скрипели всеми своими несмазанными деталями.
        На боку самого большого фургона виднелась надпись:


        ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЦИРК
        КЛОУНА ДЬЯБЛО-ХОХОТУНА

        Золотая краска букв заметно облупилась. От всего этого зрелища веяло упадком и нищетой, однако оно не на шутку возбудило любопытство синего пса.
        Вскоре повозки остановились, из них выбрались несколько человек и принялись растягивать шатер; по равнине разносился мерный стук кувалд, которыми они забивали колья.
        Полотнища шатра, тоже красного, несли на себе следы грубой штопки. С первого взгляда создавалось впечатление, что дела передвижного цирка Дьябло идут неважно. И все же синий пес решил узнать о нем побольше. Он быстро одолел спуск, вихрем промчался мимо билетной кассы у подножия горы и устремился дальше по равнине. Он не мог понять, в чем дело, но его уши словно наполнил треск электрических разрядов. В воздухе чувствовалась какая-то аномальная активность. Судя по всему, откуда-то появилась неизвестная скрытая сила и наводнила собой пространство.
        Труся по равнине неровными зигзагами, обнюхивая куртины травы и задирая над ними лапу, как самая заурядная собака, он постепенно приблизился к фургонам.
        Идея оказалась не самой удачной: сила ментальных разрядов тут же усилилась, так что он даже жалобно заскулил, не в силах отделаться от ощущения, что к нему в голову проникли тысячи микроскопических мышей и выгрызают его мозг. Он догадался, что некто телепатически зондирует его мысли!
        Он замер в полном замешательстве. Ветхие фургоны, казалось, готовы были развалиться на части от малейшего ветерка. Чуть поодаль от них разместились клетки с животными: столетний с виду лев с тускло-серой гривой, тощий тигр с проплешинами на боках и горилла со слезящимися красными глазами, которая явно болела лишаем и постоянно чесалась. Там были и другие звери в столь же плачевном состоянии, которым пес не стал уделять внимания. Этот жалкий зверинец наводил на него тоску.
        Забравшись под один из фургонов, он распластался в траве, чтобы незаметно понаблюдать за служителями и артистами. Те выглядели ничуть не лучше цирковых зверей! Худые, угрюмые, одетые в засаленные отрепья, теперь они были заняты установкой деревянных скамей для зрителей. Вид у них был изможденный, и они лишь изредка обменивались короткими фразами. На взгляд пса, все они были слишком стары, чтобы выполнять те невероятные трюки, о которых говорилось в афишах, развешанных вокруг шапито.

«Странно, - размышлял пес. - Как эти мумии могут летать под куполом, танцевать на канате, крутить сальто? Глядя на них, можно подумать, что они упадут замертво, стоит им чихнуть. Что-то здесь не так».
        На всякий случай он попытался проникнуть в их мысли. Ему показалось, что всякий раз он будто проваливается в пересохший колодец. Их сознание было пустым, словно мертвым.

«У покойника и то мозговая активность выше, чем у этих типов! Ну и дела!» - поразился он.
        Установив шатер, служители наконец занялись животными - покормили их и расчесали, хотя внешний вид обитателей зверинца от этого ничуть не улучшился. Затем включились громкоговорители и огласили равнину шумной музыкой.
        Синий пес еще раз изучил афиши. Они рекламировали выступление Дьябло - летающего клоуна, который мог кувыркаться в воздухе целый час, ни разу не коснувшись земли. Кроме него был еще Тенебракс, умеющий танцевать на натянутом канате с живым слоном на плечах; Нарколепс - непревзойденный фокусник, способный уменьшать любые объекты до такого размера, что они могли свободно поместиться в спичечном коробке; Глуглу - феноменальный человек-аквариум, способный выпить несколько ведер воды и не лопнуть, и Подушка для Булавок в человеческом облике, которому можно было вонзить в живот десяток мечей, не причинив ему ни малейшего неудобства.
        Что же это - какое-то хитрое надувательство? Других вариантов синий пес не видел.
        Пес остался в укрытии, намереваясь посмотреть представление. Он непременно должен был разобраться, что к чему.
        Понемногу перед окошечком, в котором продавали входные билеты, собралась толпа: прибытие цирка возбудило любопытство крестьян во всей округе. Развлечения здесь были редки, и никто не хотел упустить шанс повеселиться.
        Когда публика начала заполнять скамьи вокруг манежа, пес скользнул под полотнище шатра и протиснулся в первый ряд. Никто не обратил на него внимания: все взгляды были прикованы к засыпанной песком арене.
        Когда на манеж выступили артисты, зрители прекратили веселую болтовню и уставились на них широко раскрытыми от удивления глазами. Что такое? Неужели это и есть те самые супергерои, о которых говорилось в афишах? Эти седые изможденные старики, на которых поблекшие цирковые костюмы болтаются как на вешалках!
        Над скамьями пронесся недовольный ропот. Некоторые зрители уже вставали с мест, требуя вернуть им деньги за билеты, и тут…
        И тут случилось настоящее чудо. Восьмидесятилетний клоун взвалил на свои тощие плечи живого слоненка и принялся исполнять сложнейший эквилибристический номер, балансируя на канате, натянутом на высоте десяти метров от земли.
        Синий пес был по-настоящему озадачен. В чем же тут фокус? Как этот ходячий скелет может поднять подобную тяжесть, да еще танцевать с ним под куполом, как будто это толстокожее весит не больше котенка?
        Зрители встретили номер шквалом аплодисментов.
        Следующим на манеж выступил Нарколепс. Его сопровождал старый гиппопотам со слезящимися глазами - несчастное животное с пятнами парши на коже.
        Для начала фокусник уменьшил его до размеров барана, затем, снова взмахнув палочкой, сделал его не больше кролика. К концу номера гиппопотам, уже едва ли превосходящий размерами божью коровку, сам протрусил в спичечный коробок, который подставил ему Нарколепс.
        Представление продолжалось, одно чудо следовало за другим. Наконец, исполнив последнее невероятное сальто, артисты скрылись за кулисами, и зрители стали расходиться. Синий пес, однако, не тронулся со своего места.
        Он догадывался, что самое интересное будет впереди.
        Оставшись в одиночестве, артисты медленно сняли свои пестрые костюмы. Они не произносили ни слова и дрожали с головы до ног от крайнего изнеможения. Все они казались еще более старыми и болезненными, чем до начала представления. Один из них упал без чувств; остальные равнодушно скользнули по его телу взглядом, без малейшего намерения оказать товарищу помощь.

«Ни дать ни взять, живые мертвецы!» - с содроганием подумал пес. Тем временем упавший клоун бился в припадке, сотрясаемый страшными конвульсиями. Когда приступ прекратился, он так и остался лежать среди опилок, не в силах подняться. Его коллеги, обессиленно волоча ноги, потянулись к своим фургонам. Недавние супергерои снова превратились в чахлых стариков, находящихся при последнем издыхании. Что же могло вызвать подобную метаморфозу?
        Синий пес выбрался из своего укрытия, подкрался к лежащему на земле мужчине и обнюхал его. Очень многое можно узнать о людях, просто вдохнув запах их кожи, - целую кучу важных сведений, которые могут получить только животные и которые стали бы подарком для любого полицейского. Пес еще раз попытался проникнуть в сознание упавшего, и снова у него возникло ощущение, будто он заглядывает в пересохший колодец. Мозг человека был абсолютно пуст. Никаких чувств, никаких воспоминаний. Но запах, исходивший от этой жалкой содрогающейся мумии, никак не соответствовал ее внешнему облику!

«Если верить моему обонянию, - констатировал синий пес, - ему должно быть двадцать пять лет! Если это так, то что же могло довести парня до подобного состояния?»
        Дело принимало все более загадочный оборот.
        Внезапно синий пес ясно ощутил чье-то невидимое присутствие: кто-то снова пытался проникнуть в его голову. Он изо всех сил сконцентрировался, чтобы выставить мысленный барьер и помешать непрошеному вторжению, но, увы, мощь чужого сознания намного превосходила его собственную. Казалось, она исходит от какого-то чудовищно могущественного существа.
        Слова вспыхивали в его мозгу, словно выжженные огнем: Ты не черный… на самом деле ты синий. Почему ты скрываешься? Или ты тоже отверженный?
        - Кто это говорит? - проскулил пес, с трудом преодолевая головную боль.
        - Я, Гипнозус, бог преображения, - отвечал голос. - Ты не обычная собака. Ты обладаешь особыми способностями. Ты почуял наше присутствие, как только караван выехал на равнину. Я это заметил. Я знал, что ты придешь.
        - Где вы? Вы скрыты внутри этого человека?
        - Нет. Если хочешь меня увидеть, выйди из шатра и ступай к зверинцу. Я там, и я жду тебя.
        Синий пес встряхнулся. Мысленный голос был такой сильный, что у него кружилась голова.

«Еще чуть-чуть, - подумал он, - и у меня повалил бы дым из ушей!»
        Едва перебирая ослабевшими лапами, он поплелся к выходу, чувствуя себя так, словно половина его мозга превратилась в кашу. Свежий воздух помог ему прийти в себя. Вокруг цирка стояла непроницаемая тишина. Окошки в фургонах не горели. Только ветер, налетавший с равнины, свистел среди растяжек разноцветного шатра и играл обрывками замасленной бумаги, которые оставили после себя зрители. Во всем этом было нечто призрачное, зловещее. В отдалении выстроились в ряд клетки зверинца. Звери неподвижно сидели за решетками, уставив глаза на синего пса. Ни один из них не шевелил даже кончиком уха. Пожалуй, их можно было бы принять за изваяния, небрежно оклеенные клочками искусственного меха. Пса впервые посетила мысль, что они выглядят какими-то ненастоящими.
        Неуверенным шагом он двинулся навстречу странным существам.
        - Сюда, - снова ворвался в его сознание мысленный голос. - Подойди к клетке с гориллой.
        Пес подчинился, хотя по мере того, как расстояние между ним и клеткой сокращалось, им овладевал все больший страх.
        Наконец, он оказался у подножия тесной вольеры на колесах, внутри которой сидела огромная горилла с посеревшей от старости шерстью.
        - Не обращай внимания на мой внешний облик, - произнесла она. - Это не более чем маскировка. Никто не станет интересоваться старыми больными животными. Я и мои товарищи нарочно решили принять такое непривлекательное обличье.
        - Кто вы такие? - спросил синий пес.
        - Я ведь уже сказал тебе: мы боги. В том мире, откуда мы родом, люди долгое время поклонялись нам, приносили жертвы, строили в нашу честь храмы и воздвигали исполинские статуи… но потом времена изменились, а с ними изменились и верования людей. Они стали поклоняться новым богам. Наши храмы сожгли, статуи сбросили с пьедесталов. Орды фанатичных жрецов начали преследовать нас. Нам пришлось бежать, потому что боги, когда в них перестают верить, становятся уязвимы. Мы долго скитались с одной планеты на другую. Всякий раз, когда люди догадывались о нашей подлинной сущности, нам приходилось снова обращаться в бегство. Так мы и оказались здесь, на вашей планете в Ниководе.
        - Отличная идея прикинуться животными из передвижного цирка, - оценил пес с видом знатока.
        - Точно! - кивнула горилла. - Самый невзрачный цирк из всех возможных. Вереница фургонов, которая странствует от деревни к деревне и никогда не показывается в городах. Местные правители не догадываются о нашем существовании, на представления ходят только крестьяне да бродяги. Я подлинный директор цирка, а черная пантера, которую ты видишь вон там, - мой бухгалтер.
        - Но ведь так вы вынуждены постоянно сидеть в клетках! Как вы можете это вынести?
        - Не забывай: мы боги, и время для нас не существует. Мы живем жизнью духа. Время, которое тебе кажется годом, для нас проносится как одна секунда. Мы созданы вечными, как вселенная, если только никто не задумает нас убить. Если наши соперники узнают, где мы скрываемся, они сожгут нас заживо.
        - А разве вы не обладаете сверхспособностями, чтобы их уничтожить?
        - Нет. Жрецы на нашей планете владеют такими магическими заклинаниями, которые могут обратить нас в ничто. Ваши феи и волшебники по сравнению с ними выглядят начинающими учениками. Наши жрецы гораздо более могущественны.
        - Значит, - подытожил пес, - вы можете не бояться Сафры Раанит?
        Горилла ответила ему глухим смешком, от которого над ее плечами взвилось облачко серой пыли вперемешку с блохами.
        - Сафра… - проворчала она, - всего лишь незадачливая ученица. В нашем мире ей едва ли доверили бы штопать мантии магов или чистить их башмаки! На вашей планете люди только-только осваивают азы волшебства, и им еще многому следует научиться. То, что ты видел сегодня вечером на представлении, для нас - не более чем забава.
        - Хотите сказать, что артисты, которые выходили на манеж, вовсе не являются действительными исполнителями этих трюков? - удивился синий пес.
        - Разумеется, нет! - оскорбленным тоном вскричала горилла. - Как бы они смогли их сделать? Ведь они всего лишь люди! Мы используем их в качестве марионеток, проецируя на них свою магическую силу во время представлений. Они выступают вместо нас, но именно мы тянем за ниточки. Они - наши куклы.
        Пес кивнул. Он начинал догадываться, почему «артисты» цирка Дьябло пребывали в столь плачевном состоянии.
        - Кто же эти несчастные? - спросил он.
        Обезьяна в клетке пренебрежительно пожала плечами.
        - Беглые преступники, бродяги, дезертиры, - проворчала она, - они скрываются от полиции, и мы им предоставляем убежище.
        - Ясно, - сказал пес. - Вы их укрываете, а за это они притворяются цирковыми артистами. Они дают вам возможность сохранять инкогнито и делать вид, что ваш цирк на самом деле управляется людьми.
        - Именно так. Разумеется, они не обладают никакими талантами, разве только к воровству и разбою; но это не имеет никакого значения, потому что нам они служат только сосудами для нашей магической силы. Пока они остаются в пределах круга, очерченного нашими фургонами, ни одна полиция в мире не сможет схватить их, потому что наш караван находится под защитой мощного заклятия, затуманивающего черты лица. Всякий, кто увидит наших служителей, не сможет потом восстановить в памяти их облик. Очень удобно для тех, кто находится в бегах. То же самое касается и их телесных запахов: стоит ищейкам понюхать их следы, как они тут же заболевают.
        - Очень изобретательно, но я видел ваших клоунов… Выглядят они неважно, и непохоже, чтобы эта работа шла им на пользу. Сказать по правде, они больше похожи на ходячих мертвецов.
        - Знаю, - вздохнула горилла. - Это как раз самая большая наша проблема. Люди слишком слабые существа, они не выносят вселения в них божественной энергии даже на короткое время. От этого их тела преждевременно изнашиваются, как будто нечто пожирает их изнутри. Представь себе тостер, работающий обычно от напряжения в 220 вольт, который внезапно подключат к току в 100?000 вольт. Он просто взорвется. Именно так обстоит дело с нашими артистами. Они очень быстро приходят в негодность.
        - Да уж, неразумно с их стороны, - хмыкнул синий пес.
        Горилла уловила подспудную критику, прозвучавшую в его словах, и сердито вскинулась.
        - Мы никого не удерживаем насильно, - рыкнула она. - Любой из них может уйти, когда захочет. Они остаются здесь по собственному выбору, из страха попасть в руки солдат и королевских палачей, которые подвергнут их страшным пыткам и казнят.
        Пес попятился. От гнева гориллы температура вокруг подскочила градусов на пятьдесят. Трава, казалось, готова вот-вот вспыхнуть, разогретая ткань шатра пахла так, словно на ней оставили включенный утюг. У пса возникло ощущение, что он сунул нос в раскаленную печь.
        - Ладно, ладно, только успокойтесь, - проговорил он умиротворяюще, - я всего лишь пытаюсь разобраться, что к чему.
        Он окинул взглядом соседние клетки. Лев, тигр, чуть подальше - слон, и все пристально смотрели на него, не произнося ни слова. Их глаза сверкали в темноте яркой, пугающей желтизной. Теперь пес понимал, что их тела - всего лишь оболочки, под которыми скрываются настоящие огнедышащие вулканы, только и ожидающие случая, чтобы разразиться потоками всеразрушающей лавы.
        - Тебе следует воспринимать нас как политических беженцев, - продолжила горилла, наконец успокоившись. - Пострадавших, которые ищут убежища. Совсем не простое положение ни для меня, ни для моих товарищей по несчастью. Больше всего мы хотели бы вернуться в наш родной мир. Сам посуди, разве приятно древним богам ютиться в грязных клетках, растрачивая свое могущество ради забавы горстки селян?
        Синий пес не ответил. Он размышлял, как бы наилучшим образом воспользоваться ситуацией.
        - А ваши «артисты»… - прошептал он. - Вы ведь время от времени меняете их, верно?
        - Конечно, нам приходится. Когда их тела уже совсем изнашиваются, они в конце концов вспыхивают и сгорают прямо во время представления. Зрители радостно аплодируют, думая, что это часть трюка, но на самом деле все не так.
        - Хм, хм… одним словом, думаю, вы не будете против взять им на замену двух человек… точнее говоря, двух девочек-подростков?
        - Они твои друзья?
        - Да. И их разыскивают феи. Если девочек опознают, им грозит страшная опасность. Мне необходимо обеспечить им самую надежную защиту.
        - Конечно, мы можем принять их в цирк. Наш защитный экран абсолютно непреодолим для фей. Ни они сами, ни их приспешники не смогут опознать своих жертв вблизи циркового шатра. Лица твоих подруг покажутся им размытыми, переменчивыми. И все же позволь обратить твое внимание на то, что в этом случае твоим спутницам придется работать на нас. Иными словами, стать нашими марионетками. Им нужно будет изображать артистов, давать представления, а это плохо скажется на их состоянии.
        - Сколько времени они смогут продержаться, прежде чем превратятся в живых мертвецов? - спросил пес с отчаянием в голосе.
        - Не могу сказать, зависит от индивидуальных особенностей каждого человека. Некоторые держатся два года, а другие ломаются после шести месяцев. Я видел двадцатилетних парней, которые превращались в дряхлых стариков всего после десяти представлений. Наша энергия выжигает их изнутри, ничего не поделаешь. Но я убедился, что сильные, честные души сопротивляются дольше остальных. При некоторой удаче и самодисциплине твои подруги выдержат испытания без особых потерь и смогут остаться с нами до будущего года.

«Не так уж плохо, - решил про себя синий пес. - За целый год ситуация вполне может измениться в нашу пользу. Возможно, феи откажутся от бесплодного преследования. А что касается Тибо, то если ему действительно удастся утвердиться на троне, у него наверняка найдутся дела поважнее».
        - Как видишь, я не скрываю от тебя опасности, которая будет угрожать твоим друзьям, - сказала горилла в заключение. - Поразмысли сам, взвесь все за и против. Мы снимаемся с места завтра к вечеру, с наступлением сумерек. Если захочешь присоединиться к нам, будь здесь до того, как караван тронется в путь.
        - Ах да! Еще один вопрос, - спохватился пес. - Сможете ли вы вернуть красоту девушке, которую феи изуродовали своими заклятиями?
        Обезьяна разразилась смехом, похожим на рокот барабана.
        - На нашей планете, - воскликнула она, - подобный пустяк под силу даже пятилетнему ребенку.
        - Спасибо, это все, что я хотел узнать.
        И, благодарно поклонившись, пес потрусил к выходу. Теперь ему предстояло сделать нелегкий выбор. Самым срочным было обсудить возникший план с Марией-Женевьевой.
        Угроза приближается

        Синий пес вернулся на гору, терзаясь сомнениями и неуверенностью. Он незаметно проскользнул в деревушку, где жила Мария-Женевьева, телепатически предупредив девочку о своем прибытии. Старшая сестра Пегги Сью свернулась калачиком на тощей копне сена, которая служила ей постелью, но не спала. Едва уловив послание пса, она выбралась из дома через окно и направилась к зарослям кустов, где ее уже поджидал четвероногий приятель. Он подробно обрисовал ей возможности, которые открывались перед ними.
        - Нам придется выбирать из двух зол, - подытожил он свой рассказ, - то есть ищейками фей и проклятым цирком. Псам не составит труда обнаружить вас с Пегги Сью и разорвать в клочки… Опасность, которой грозят вам боги-беглецы, не такая явная. Она проявится лишь со временем.
        - Хорошо, хорошо! - перебила его девочка. - Я все поняла. Я готова рискнуть, если ты мне пообещаешь, что, покинув гору, я не стану снова уродиной.
        - Конечно, тебе придется пережить это, пока ты будешь спускаться, - уточнил пес. - Но как только мы окажемся в цирке, Гипнозус снимет заклятие фей. Он мне обещал.
        - В таком случае я готова попытать счастья.
        - Ладно, - вздохнул пес. - Тогда мне остается только забрать Пегги. Боюсь, это будет непросто. Она не помнит, кто я такой, и может испугаться при моем приближении.
        - Я не смогу тебе помочь, - отозвалась Мария-Женевьева. - Если я поднимусь выше вместе с тобой, то стану совсем маленькой и не пойму ни слова из того, что ты мне рассказал.
        - Знаю, - кивнул синий пес, - я уже думал об этом. Придется мне справляться самому. Надеюсь, Пегги хотя бы не примется реветь, когда меня увидит. Я ведь теперь черный, и она может принять меня за волка.
        Девочка пожала плечами.
        - Если у тебя ничего не получится, уйдем без нее, - заявила она. - В любом случае я сейчас не помню своей сестры.
        - Это даже не обсуждается! - буркнул пес. - Я ее не оставлю!
        - Ну, дело твое, - отступила Мария-Женевьева. - По крайней мере я тебя предупредила: с тобой или без тебя, я обязательно доберусь до цирка.
        - Без меня у тебя ничего не выйдет, - заворчал пес. - По мере того как ты будешь взрослеть, воспоминание об этом разговоре будет все удаляться в твоем сознании, и в конце концов ты его забудешь. Добравшись до подножия, ты даже не вспомнишь, как и зачем ты здесь оказалась.
        - Это мы еще посмотрим! - бросила девочка с вызовом.


* * *
        На следующее утро в небе появились вороны.
        Они летели низко, то и дело присаживаясь на крыши домов и пристально вглядываясь в лица людей своими маленькими черными глазками, как будто стараясь разглядеть в них знакомые черты.

«Готово дело, - подумал синий пес. - Они догадались, что Пегги и ее сестра решили сбросить возраст, чтобы спрятаться от них».
        Опасность неодолимо приближалась. Пес побежал предупредить Марию-Женевьеву и посоветовал ей не выходить на улицу при свете дня.
        - Может статься, феи все же вспомнили, что твое лицо не всегда было изуродовано, - пояснил он. - Если им удалось завладеть каким-нибудь твоим портретом, написанным до того, как их заклятия тебя обезобразили, тогда они знают, как ты выглядишь.
        - Возможно, - согласилась Мария-Женевьева. - Я останусь дома. Помою полы или займусь стиркой. Но мне все-таки придется выйти, чтобы добраться до цирка…
        - Перед выходом переоденься в парня. Вымажь лицо грязью, приклей фальшивую бороду, подбери шляпу с полями.
        Вообще-то пес надеялся, что сумерки и вечерний туман скроют их побег от глаз соглядатаев. Густая мгла, опускающаяся в долину с приближением ночи, ослепила бы воронов и позволила беглецам добраться до цирка, где они оказались бы под покровительством богов-зверей.
        Пес тронулся в дорогу: самое трудное еще было впереди. Теперь ему следовало придумать способ, как увести от нянек Пегги Сью и убедить ее следовать за собой. Задача предстояла нелегкая.
        По своему всегдашнему обыкновению пес уселся неподалеку от детского сада и принялся осматривать двор.

«Допустим, - думал он, - мне не составит труда сделать подкоп под забором и пробраться внутрь, но что дальше?»
        Няньки наверняка скоро его заметят. Единственный способ их нейтрализовать - воздействовать на их сознание. Загипнотизировать. Но пес не был уверен, что ему хватит телепатической мощи, чтобы справиться с таким трудным делом.

«Мне далеко до Гипнозуса, - размышлял он. - Сомневаюсь, что мне удастся установить мысленный контроль сразу над несколькими людьми. Над одним - пожалуйста, но над тремя или четырьмя…»
        Однако в конце концов надо было решаться - ни один другой план не казался выполнимым.
        В прошлом ему не раз приходилось внедрять нужные мысли в сознание противника, однако эти попытки не всегда оказывались успешными. Вот почему, приступая к своему замыслу, он чувствовал немалую тревогу.


* * *
        Минул час, и в небе послышался свист заколдованных стрел. Должно быть, вороны донесли феям, где, по их мнению, скрываются беглецы. Значит, отравленным стрелам поручено довершить начатое дело.
        Пес навострил уши. На кого они нацелились? Неужели Мария-Женевьева допустила какую-нибудь оплошность?
        Он с облегчением отметил, что ни одна из стрел не кружит над детским садом. Значит, вороны все еще не обнаружили Пегги Сью. Уже неплохо!
        Не теряя больше времени, он подполз к забору и принялся копать, стараясь проделать достаточно большую дыру, чтобы пролезть под штакетником. Это заняло изрядное время, так как он пытался действовать незаметно для детей, которые непременно закричали бы: «Собачка! Смотрите, собачка!» - и тем самым привлекли внимание нянек.
        Подкоп был уже почти готов, как вдруг откуда-то снизу по склону донеслись отчаянные крики. Явственно повеяло паникой. Люди бежали кто куда, в ужасе прикрывая голову руками. Замерев, пес принялся мысленно зондировать их сознание. Вскоре он понял, что несколько человек стали жертвами стрел, внезапно налетевших с неба. Никто не знал, чем вызвано нападение.

«Атомная сосиска! - ужаснулся пес. - Стрелы нападают на любых девочек-подростков, хотя бы отдаленно напоминающих Пегги и ее сестру! Феи готовы пойти на убийство невинных, лишь бы не дать ускользнуть своей добыче. Отвратительно».
        Пользуясь всеобщим смятением, пес быстро пролез под забором и оказался во дворе детского сада. Одна из воспитательниц тут же его заметила, но он быстро послал ей телепатическое сообщение: «Беги в укрытие! На тебя летит стрела-убийца!»
        Женщина побледнела и бросилась бежать без оглядки, ожидая, что смертоносное острие вот-вот пронзит ее сердце.
        Не заботясь о ней больше, пес миновал дверь и, руководствуясь обонянием, двинулся на поиски Пегги.
        Он обнаружил ее в окружении других ребятишек в комнате для рисования. Она выводила каракули на листе желтой бумаги и заливалась смехом, как будто это было самое приятное занятие в мире.
        - Ух ты, - закричали мальчики, - песик! Смотлите, какой некласивый, весь тселный… Некласивый и злой. Плогоним его, плогоним его палками!
        - Нет, - запротестовали девочки, - он такой миленький…
        - Тогда он будет насей лосадкой! - решили маленькие сорванцы. - Мы будем хлестать его плеткой, стобы он скакал быстло-быстло!
        Псу вовсе не хотелось ни отведать палки, ни превращаться в верховую лошадь. Он тут же послал малышне гипнотическую мысль:
        - Я Санта-Клаус, и если вы хотите получить от меня подарки, будете делать что я вам скажу, понятно?
        Глаза малышей радостно заблестели, по комнате пронесся восторженный шепоток.
        - О! Я знал, сто он сусетвует! - пролепетала одна из крох.
        - Да, тосьно! - отозвался ее сосед. - Только болода у него сёлная, и ходит он на сетылёх лапах…
        - Да, да! - подхватили ребятишки постарше. - Санта-Клаус - собака! Вот здолово!
        Пес почувствовал, что у него начинает трещать голова. Он сконцентрировался на Пегги и мысленно шепнул ей:
        - Иди за мной, я вручу тебе твой подарок. А потом - всем твоим друзьям по очереди. Я вернусь за каждым из них.
        Оробевшая девочка неуклюже встала, приблизилась к псу, и он повел ее за собой в направлении выхода. В коридоре они столкнулись с еще одной воспитательницей. Она уже было нахмурилась и угрожающе подняла руку, но вдруг замерла с искаженным от страха лицом: пес быстро внушил ей мысль, что к ней под халат забрался огромный паук и теперь ползет у нее по спине. Пока женщина лихорадочно срывала с себя одежду, пес и девочка успели выскользнуть за дверь.
        - Куда мы идем? - нетерпеливо спросила Пегги. - Я хочу подарок. А что это будет?
        - Ну, это… это кукла-вампир с игрушечной кухней, - сымпровизировал пес, который не слишком хорошо разбирался в детских игрушках.
        - Таких кукол не бывает! - запротестовала Пегги Сью.
        - Ладно, ладно… - пробормотал пес, мозг которого едва не превращался в кашу от боли и напряжения. - Тогда это утюг, который играет на барабане. Такое тебе подойдет?
        - Глупости какие! - взорвалась малышка. - Твои подарки никуда не годятся. Ты плохой Санта-Клаус!
        Когда они достигли леса и ступили под сень густой листвы, синий пес мысленно приказал девочке лечь на мягкий мох и заснуть. Он не мог позволить ей вернуться в детский сад, когда она все-таки поймет, что ее вовсе не ждут никакие подарки.
        Когда Пегги задремала, он смог наконец прекратить телепатическое воздействие на нянек, и пылающая боль в его голове мало-помалу утихла. Через десять минут он уже чувствовал себя значительно лучше, но все еще был слишком слаб, чтобы вступить в мысленный контакт с Марией-Женевьевой и убедиться, что она избежала нападения стрел.
        Смертоносные снаряды продолжали свистеть в небе, кружа над крышами домов и деревьями в поисках подходящей жертвы. Люди покинули открытые места и спрятались в домах за закрытыми дверями и ставнями. Синий пес решил последовать их примеру. Пользуясь тем, что Пегги крепко уснула, он забросал ее сверху сухой листвой и веточками, на случай если одна из стрел начнет рыскать в подлеске. Скрытая под кучей лесного мусора, малышка была совершенно невидима. Сам пес забрался в гущу кустарника и затаился там. Нужно было во что бы то ни стало продержаться до вечера! Дождаться, пока поднимется туман и скроет своей непроницаемой пеленой склоны горы и равнину у ее подножия. До сих пор туман ни разу не подводил, ежевечерне заволакивая поля и пустоши белесой мглой, похожей на дым от невидимого пожара.

«Без тумана мы пропали, - подумал синий пес. - Стрелы поразят нас задолго до того, как мы доберемся до цирка».
        В ожидании вечерней гонки он тоже решил отдохнуть. Время от времени Пегги просыпалась, и тогда он снова насылал на нее легкую дрему, чтобы она не успела окончательно очнуться и начать задавать вопросы. Меньше всего ему хотелось, чтобы она убежала, напуганная непонятной для нее ситуацией.


* * *
        Время текло медленно. Стрелы сновали в небе туда-сюда, то исчезая, то вновь появляясь, и эта игра в прятки ужасно действовала на нервы.
        Больше всего пес боялся внезапно услышать лай ищеек, явившихся закончить работу, начатую воронами.

«Уж им-то туман ничуть не помешает, - размышлял пес. - Чуткое обоняние приведет их прямо к нашему укрытию, и им не составит труда взять нас в кольцо».
        Следовало во что бы то ни стало покинуть гору до того, как ищейки пойдут в атаку.

«Мои телепатические способности им тоже повредить не смогут, - продолжал рассуждать пес. - К тому же я слишком устал, чтобы повторять свои недавние подвиги. Мне едва хватит энергии, чтобы убедить Пегги следовать за мной».


* * *
        Наконец солнце опустилось за горизонт, и над равниной поползли мохнатые клочья вечернего тумана. Пегги Сью проснулась и потерла глаза.
        - Где мы? - захныкала она. - Здесь темно и холодно… Мне страшно. Я хочу обратно в садик…
        Синий пес не чувствовал в себе сил пускаться в долгие разговоры. Он удовольствовался тем, что внедрил в сознание девочки мысль о необходимости спуститься с горы, чтобы отправиться к цирку. Для большей убедительности он направил в ее мозг кое-какие картинки представления, на котором сам присутствовал.
        Метод сработал отлично: Пегги захлопала в ладоши и радостно закричала:
        - Хочу увидеть клоунов! Хочу клоунов!
        - Тогда иди за мной! - велел пес. - И поторопись, а то нам не достанется мест.
        Они нырнули в густой туман. Несмотря на плохую видимость, заблудиться они не могли: достаточно было просто все время двигаться вниз.
        Как только они пустились в дорогу, пес попытался установить контакт с Марией-Женевьевой.

«Ты на связи? - позвал он мысленно. - Я иду вместе с твоей сестрой. Ты приготовила для нее одежду? Она уже начинает расти».
        - Я здесь, - откликнулась Мария-Женевьева. - Около подвесного зеркала. Кажется, я уже опять стала уродливой.
        - Не смотри на свое отражение! Хозяева цирка все уладят. Мы скоро придем. Главное, не показывайся никому на глаза».
        К счастью, в этот вечер туман был особенно плотным. Торопливо шагая рядом с синим псом, Пегги Сью постепенно менялась по мере того, как они спускались все ниже и ниже. Вскоре ее одежда стала слишком тесной и расползлась по швам, так что дальше ей пришлось бежать голышом. Пес постоянно старался контролировать сознание девочки, чтобы она не начала паниковать.
        Наконец из тумана проступил силуэт Марии-Женевьевы. Она захватила с собой корзину с поношенной одеждой крестьянки. Пегги натянула ее на себя, не задавая вопросов: она уже давно стучала зубами от холода.
        - Я становлюсь все безобразнее… - пожаловалась Мария-Женевьева. - Только взгляните на мой нос - он свисает как сосиска… А рот стал шириной с открытый чемодан!
        - Как только мы окажемся в цирке, все наладится, - повторил пес. - А сейчас для нас главное - не терять скорости. Нам нужно оказаться внизу до того, как караван тронется в путь.
        Они снова пустились бежать. Стрелы, видимо, почувствовали внизу какое-то подозрительное движение и теперь сновали в тумане, стараясь различить неведомую мишень.
        Когда девочки наконец ступили на равнину, они приняли исходный облик и снова обрели все свои воспоминания. Трое беглецов остановились на мгновение, чтобы перевести дух. Синий пес напряженно вглядывался в туман в надежде различить красные огни цирковых фургонов.
        - Нам туда! - крикнул он, переведя дыхание. - Скорее, мне кажется, они уже готовы отъезжать.
        И в ту же секунду, как они бросились вперед по заросшей вереском пустоши, до них донесся лай ищеек.
        - Скорее! - снова скомандовал пес. - Если они перехватят нас до того, как мы окажемся под защитой хозяев цирка, нам конец. Они нас разорвут!
        Подгоняемые страхом, беглецы неслись во весь дух по равнине, то и дело оступаясь и подворачивая ноги и лапы. Лай стремительно приближался: псы-убийцы сразу же почуяли свою добычу; оставив гору далеко позади, они мчались в направлении цирка. Синий пес уже чувствовал их смердящее дыхание. Воистину, эта свора вырвалась из самого ада, и ее невозможно было остановить обычным телепатическим внушением.
        - Они нас нагоняют! - простонала Мария-Женевьева. - Я их вижу!
        В самом деле, в тумане уже вырисовывались огромные колышущиеся тени их преследователей.
        - К фургонам! - крикнул пес. - Нужно пересечь круг из фургонов.
        Увы, цирковой караван казался еще таким далеким…
        Они опустились на четвереньки, чтобы пролезть под днищами повозок. Ищейки ринулись было за ними, но внезапно замерли, вздыбив шерсть на загривках. Из оскаленных клыкастых пастей вырвалось испуганное тявканье. Казалось, перед ними вдруг выросла целая армия невидимых опасных хищников, преграждая им дорогу. Поскуливая, как испуганные щенки, псы отступили. Некоторые из них испытали такой страх, что их шерсть в одну минуту поседела.
        Цирк чудес

        На исходе сил трое друзей юркнули в первый же попавшийся фургон. Караван уже готовился к отъезду. Вокруг них громоздились яркие костюмы, парики, фальшивые носы… Чтобы не потерять равновесия, девочки уселись на узкую лежанку у стены, которая служила обитателям цирка кроватью. Синий пес наконец смог пересказать Пегги события последних дней.
        - Неужели я и в самом деле превратилась в маленькую девочку? - удивилась она. - Я совершенно этого не помню.
        - Самое главное, - настойчиво повторил пес, - хорошо понять правила, по которым действует этот проклятый цирк. Его хозяева шутить не любят, и их защита таит в себе серьезные опасности. Разумеется, для нас это лишь временное решение. Если мы останемся здесь слишком надолго, вас ожидает такая же судьба, как и остальных артистов. Мощь божественной силы разрушит и уничтожит вас.
        Девочки только кивали, слушая наставления пса. Сидя среди пестрых клоунских нарядов, Пегги никак не могла поверить, что все это происходит с ней на самом деле. Когда ей было лет десять, она часто мечтала работать в цирке. Стать, например, наездницей, или танцевать на натянутом канате, или укрощать тигров - одним словом, мечтала о вещах, о которых мечтают все дети, но которые никогда не становятся явью…
        - Теперь давайте попробуем поспать, - заключил пес. - Завтра вы познакомитесь с нашими хозяевами. Постарайтесь им не дерзить: эти звери совсем не расположены к шуткам.
        Сестры улеглись на лежанку, а пес свернулся клубочком на полу. Прежде чем заснуть, Пегги долго смотрела на разноцветные одеяния, которые покачивались на вешалках в такт лошадиному шагу. Она вся ликовала при мысли, что станет цирковой артисткой и будет выступать на публике. Лежа рядом с ней, Мария-Женевьева с нетерпением ждала того момента, когда замаскированные боги вернут ей ее прежнюю красоту.


* * *
        Все трое проснулись очень рано. Фургон был неподвижен. Пегги поспешила выглянуть в окошко и увидела, что караван остановился на берегу озера неподалеку от какой-то деревни. Служители с серыми, безжизненными лицами уже начали устанавливать шатер.
        - Что ж, - сказал синий пес, - нам пора. - Я представлю вас Гипнозусу - богу-обезьяне.
        Порядком нервничая, девочки покинули фургон и пошли вслед за псом к зверинцу. Запах нечищеных клеток оказался настолько силен, что они с большим трудом удержались, чтобы не поморщиться. Поседевшая горилла, похожая на забытого в брошенном храме варварского идола, пристально следила за их приближением. Пегги ощутила у себя в голове потрескивание чужеродной мысли, но не попыталась защититься от нее, чтобы не показаться невежливой. Она поняла, что сейчас проходит своего рода приемный экзамен: если она провалится, боги-животные отправят ее на все четыре стороны. Поэтому она стояла неподвижно, мужественно выдерживая взгляд огромной обезьяны.
        От окружающего зловония перехватывало дух, а потрепанные звери выглядели так, словно находятся при последнем издыхании. Однако Пегги этот камуфляж не ввел в заблуждение. Глаза зверей сияли в полумраке тесных клеток как раскаленные угли.

«Они похожи на чучела животных, заполненные пылающей лавой, - подумала она. - Достаточно любого пустяка, чтобы их кожа лопнула, и тогда хлынувший наружу поток лавы испепелит нас заживо».
        Поистине, под побитыми молью и лишаем шкурами старых цирковых зверей скрывалась невероятная сила.
        - Я знаю, что пес уже объяснил вам законы нашего существования, - сказала горилла. - Вам придется согласиться стать нашими марионетками - безвольными куклами, которых мы тянем за веревочки. Только такой ценой вы сможете творить поразительные чудеса на глазах у публики. Этим обманом мы спасаем нашу жизнь - и мою, и вашу. Вы никому ни при каких обстоятельствах не должны раскрывать этой тайны. Если вы не сможете удержать язык за зубами, то будете немедленно изгнаны.
        Пегги кивнула. Было довольно странно выслушивать распоряжения облезлой гориллы, которая, казалось, неспособна была самостоятельно очистить орешек арахиса.
        Обезьяна глухо заворчала и прибавила:
        - Я знаю, чего хочет девочка с обезображенным лицом. Ее желание исполнится. Скоро она приляжет отдохнуть, а когда проснется, ее красота снова вернется к ней. Вам некого бояться, пока вы остаетесь в пределах кольца из цирковых фургонов. Ни один из ваших врагов не сможет приблизиться к вам, и уж тем более причинить вред. Однако вы должны следить за тем, чтобы не оказаться за пределами магического кольца, потому что наше могущество не простирается дальше него. В нашем собственном мире мы способны поднимать на воздух горы, осушать моря, тушить вулканы и возвращать к жизни умерших, но здесь, на этой несчастной планете, мы всего лишь сверженные боги. Этим вам и придется удовольствоваться.
        Девочки поклонились, выражая свое согласие.
        - Ты, Пегги Сью, - решила горилла, - будешь выполнять номер по прохождению сквозь стены. Мы наделим тебя способностью проникать сквозь любую материю, даже сквозь камень… А ты, Мария-Женевьева, обретешь дар уменьшать или увеличивать предметы и животных. Нарклепс, который до сих пор выполнял этот номер, умер вчера от истощения сил, так что ты займешь его место. Вы обе очень молоды и находитесь в отличной форме. Думаю, ваши тела смогут не менее двух лет противостоять износу от нашей мощной магии. А тем временем ваши враги забудут про вас… или сами погибнут от рук других заговорщиков; тогда вы сможете без опаски вернуть себе свободу. А теперь ступайте, умойтесь и подберите себе сценические костюмы. В течение дня мы с вами порепетируем, чтобы понять, способны ли вы вместить в себя божественную силу, которой мы будем наделять вас на время представления.
        Сестры покинули зверинец с ощущением сильного головокружения: телепатические волны гориллы бушевали в их мозгу, как свирепый шторм, разоряющий леса и сады. Чтобы дать им прийти в себя, синий пес проводил их в палатку-столовую, растянутую среди жилых фургонов. Сидя за столом, артисты и служители обедали в молчании, с угрюмыми, осунувшимися лицами. Большинству из них едва исполнилось двадцать пять лет, но выглядели они как изможденные старики. Седые, сгорбленные, они вяло жевали беззубыми ртами хлеб с маслом, прихлебывая из кружек черный кофе. Глядя на них, Пегги вдруг осознала, что просто умирает от голода. Представившись окружающим, она тоже налила себе кофе, наполнила миску для пса и села на свободное место у края стола. Мария-Женевьева последовала ее примеру.
        - Значит, это вы - наши новенькие? - проворчала женщина, чье лицо целиком было покрыто странными татуировками. - Меня зовут Зига, я цыганка и колдунья. Однажды меня попросили околдовать одного принца… Это было моей ошибкой. С той поры вся полиция Никовода охотится за мной, чтобы живьем содрать с меня кожу. Не трудитесь что-нибудь выдумывать, девочки, мы здесь все преступники. Все мы до сих пор живы только благодаря защитному экрану, окружающему цирк, и магическим помехам, которые делают наши лица неопознаваемыми.
        Понизив голос, она прибавила:
        - Главное, не стройте себе долговременных планов - задерживаться здесь очень опасно. Все мы медленно умираем, снедаемые могуществом богов-зверей.
        - Но вы же можете просто уйти… - возразила Мария-Женевьева.
        - Все мы поначалу так думали, - невесело усмехнулся сидевший рядом старик с совершенно лысым черепом. - Когда я попал сюда, я был молод и силен. Я дал себе слово, что немедленно покину это место при первых же признаках упадка сил. Да только я не предусмотрел, что к тому времени я буду уже слишком слаб и безволен, чтобы пускаться в бегство! Вот какие опасности подстерегают вас, малышки. Берегитесь! Могущество зверей выжжет вас изнутри, и вы истаете, как свечки.
        - Все, довольно, - буркнула Зига, - хватит их пугать. Спешить им пока некуда, у них еще есть время в запасе. - И, повернувшись к сестрам, она прибавила: - Но все же примите один совет: не позволяйте чувству всемогущества опьянить ваш разум. Мы все попались в эту ловушку. Когда вы совершаете чудеса на арене, вас охватывает невероятное ликование, иллюзия, что вы стали супергероями и наделены сверхчеловеческими способностями. Вам вдруг покажется, что вы можете управлять миром, властвовать над ним… но в том-то и проблема, что это всего лишь иллюзия.
        - Да, звери предупредили нас, - ответила Пегги Сью. - В этом отношении они были честны с нами.
        - Сказать - одно, - наставительно проворчала Зига, - а почувствовать - это совсем другое. Погодите, вы еще узнаете, о чем я говорю, когда станете звездами цирка, когда узнаете вкус славы и аплодисментов. Успех - это наркотик, от которого труднее всего отказаться.
        За столом воцарилось молчание. Опустошив тарелки, артисты, не говоря ни слова, покидали палатку. На каждого из них было больно смотреть. «Неужели через год мы будем выглядеть так же, как они?» - с тоской подумала Пегги.
        Во время своих многочисленных приключений она успела понять, что за обращение к магии всегда приходится платить тем или иным способом. Магия - это обман, и он уже таит в себе наказание, которое колдуны и волшебники имеют обыкновение называть
«возвратным эффектом». Сказочники обычно забывают упомянуть об этой составляющей обращения к магам, поэтому их юные читатели думают, что она обладает одними только преимуществами. Синий пес сумел обрисовать эту проблему одной-единственной фразой:
«Объешься пирожных - получишь несварение».
        - Пошли, - позвала их Зига. - Нужно подобрать вам костюмы. Затем я объясню вам, что представляют собой номера, которые вы будете исполнять, и как следует держаться на арене.
        Она направила девочек к фургону, набитому яркими цирковыми нарядами, париками и масками, - казалось, они целиком состоят из блесток и золота. Девочки мельком подумали, что такой сказочный гардероб мог бы любого нищего в один миг превратить в короля…
        После долгих колебаний Пегги выбрала себе костюм укротительницы, красный камзол которого украшали обшитые золотым шнуром петлицы и пышные эполеты [Эполеты - погоны с золотым шитьем на парадной офицерской форме.] . Картину дополнял роскошный аксельбант [Аксельбант - почетный знак в виде наплечного шнура.] . Еще маленькой девочкой Пегги втайне мечтала когда-нибудь носить такой наряд. Пока она натягивала высокие сапоги с золотыми шпорами, Мария-Женевьева примеряла длинное платье из серебристого шелка с расшитым жемчугом корсажем и высокий напудренный парик в духе французских королев. Свое обезображенное лицо она спрятала под венецианской маской из ярко-алой кожи, которая придавала ей несколько зловещий вид, хотя и не лишенный причудливого обаяния.
        - Не переживай, малышка, - ободрила ее Зига. - Скоро эта маска тебе уже не понадобится. Если эти инопланетные звери пообещали исправить твое лицо, не сомневайся - они сдержат слово.
        Нарядившись, девочки покинули фургон и направились к цирковому шатру. Пегги не могла устоять на месте от нетерпения. Стоя в центре манежа, Зига объяснила им, как проходит представление и как они должны вести себя, когда настанет их черед выйти на публику. Им следовало выработать особую походку, театрально приветствовать зрителей и никогда не переставать улыбаться - что бы ни случилось.
        - Всегда сохраняйте спокойствие, - настаивала цыганка. - Даже если вы увидите, что один из нас вдруг превратился в живой факел. Такое может произойти, если телепатическое воздействие зверей-богов окажется чересчур сильным для истощенного артиста. Время от времени какой-нибудь акробат или клоун непременно воспламеняется и превращается в горстку пепла. Тогда нужно громко смеяться и аплодировать, как будто на ваших глазах показали удачный фокус. Зрители не должны пугаться, а главное - не должны даже догадываться о том, что здесь происходит на самом деле.
        - Неужели чудеса, которые вы совершаете, никогда не вызывают у них подозрений? - удивилась Пегги.
        - Нет, - просто ответила Зига. - Они думают, что «здесь какой-то фокус», и восхищаются, как ловко нам удается их провести. А весь «фокус» как раз в том и состоит, что его вовсе нет!
        - А что мне нужно будет делать? - спросила девочка.
        - По решению Гипнозуса ты будешь нашим иллюзионистом. Клоуны вынесут на манеж кусок каменной стены толщиной в полметра, сквозь которую ты должна будешь пройти. Потом тебя запрут в железном сейфе, опутанном цепями. Наконец, тебя запечатают в большом аквариуме с рыбами, из которого тебе нужно будет выйти, не разбив стекла.
        По мере этих объяснений горло Пегги сжималось все сильнее.
        - О… а вы думаете, что я действительно смогу преодолеть все эти препятствия? - пролепетала она.
        - В одиночку - конечно, нет, но с помощью волшебных животных - сможешь. Когда их сила снизойдет на тебя, ты получишь способность проходить сквозь любую материю: сталь, камень или стекло, не оставив в них ни малейшего отверстия. Гвоздь программы - это твой триумфальный выход из аквариума. Все своими глазами увидят, как ты пройдешь сквозь его стеклянную стенку, не пролив ни капли воды. Это вызовет просто бурю восторга!
        - А я что буду делать? - нетерпеливо вмешалась Мария-Женевьева.
        - Ты будешь уменьшать или увеличивать предметы и животных, которых тебе предоставят клоуны. На первый взгляд кажется все просто, но тебе придется тщательно контролировать свою силу. В противном случае объекты твоих экспериментов могут стать такими маленькими, что канут в небытие, и их будет уже невозможно вернуть оттуда. И наоборот, если ты чрезмерно увеличишь какой-нибудь предмет или животное, они взорвутся и засыплют зрителей мусором или требухой, а это всегда производит плохое впечатление. Не позволяй силе, которая проникнет в тебя, опьянять. Даже если тебя охватит чувство всемогущества. Это будет страшной ошибкой.
        Девочки послушно кивали. Перечень возможных катастроф несколько остудил их первоначальный энтузиазм.
        - А сейчас, - заключила Зига, - мы с вами приступим к репетиции. Когда почувствуете, что на вас снисходит сила зверей, не впадайте в панику. Если вы не раскроетесь навстречу силе и не будете с ней сотрудничать, может возникнуть короткое замыкание, и вы вспыхнете как спички. Такое уже случалось. Не пройдет и минуты, как вы превратитесь в горстки пепла.
        Пегги пришлось приложить немалые усилия, чтобы скрыть волнение. Рассевшись на зрительских скамьях, несколько служителей насмешливо наблюдали за ней, явно ожидая, что она вот-вот вспыхнет. По знаку Зиги, двое из них выкатили на манеж большой кусок каменной стены, установленный на платформу с колесиками. Девочка ощупала его руками: добротная кирпичная кладка, надежно скрепленная цементом, высотой около двух метров и примерно такой же ширины.
        - Что ж, - сказала цыганка. - Теперь приготовься: открой свое сознание, чтобы впустить в него силу волшебных животных. Сохраняй спокойствие.
        Пегги закрыла глаза и сделала медленный выдох. Прошла минута, и тут послышалось негромкое потрескивание, и в волосах у нее забегали искры. С ней происходило нечто неописуемое: как будто горячий ветер пронизал все ее существо, и чье-то пугающее присутствие ощущалось в каждой клеточке тела. Чужая воля проникла в ее мозг, готовясь подчинить его себе. Пегги охватил страх. От ее волос явственно доносился запах паленого, а ногти стали такими горячими, что заболели пальцы.

«Нужно успокоиться! - скомандовала она себе. - Успокоиться немедленно, иначе я загорюсь!»
        Как только ей удалось смирить свой страх, ее пронизало странное ликование. Теперь ей казалось, что весь мир готов подчиниться ее воле и никакая опасность не может угрожать ей. «Да мне достаточно просто дунуть в сторону своих врагов, чтобы их испепелить!» - подумала она, прыская от смеха.
        Голос Зиги вернул ее к действительности.
        - Готово, - сказала цыганка, - сила уже вошла в тебя. Теперь главное - не терять хладнокровия. Ты всего лишь инструмент, марионетка, эта сила не принадлежит тебе, а дана только на время. Теперь иди к стене и пройди ее насквозь. Не думай о том, что делаешь.
        Пегги послушно зашагала к кирпичной кладке. От охватившего ее внутреннего жара на коже девочки выступил пот. Она протянула вперед правую руку и с удивлением увидела, что та погрузилась в камень. Стена как будто стала жидкой. Пегги сделала один шаг, два, три… Когда она целиком погрузилась в стену, желудок ее стиснула внезапная тошнота. Окружившая ее материя была отвратительно грубой, твердой, безжизненной… Если бы она по оплошности задержалась в этом пространстве, с нее бы заживо содрало всю кожу. Дышать было нечем. Пегги уже готова была позвать на помощь, как вдруг обнаружила, что препятствие осталось позади. Она вышла наружу!
        - Хорошо, - одобрила Зига. - Ты усвоила основной принцип. Самое главное - не медлить внутри препятствия, иначе покалечишься. Многие до тебя оставляли в стене чуть не половину своей кожи, а некоторые, которых мне довелось видеть, вообще не смогли выйти из нее. Впрочем, когда наберешься немного опыта, ты сможешь задерживаться внутри твердой материи. Будешь плавать в камне как рыбка в воде.
        Невероятная мощь, наполнявшая все тело, покинула Пегги Сью так же внезапно, как и пришла к ней. Девочка споткнулась, охваченная сильным головокружением. Теперь она умирала от жажды, а щеки ее горели, как после солнечного ожога. Зига подала ей кувшин с водой.
        - Попей, это тебя освежит, - посоветовала она. - Твое тело сейчас сильно обезвожено.
        Затем наступил черед Марии-Женевьевы, которой надлежало уменьшить арбуз до размеров горошины. Ей это удалось без особого труда, однако дело пошло хуже, когда Зига велела ей проделать обратную операцию. Вместо того чтобы вернуться к исходным размерам, арбуз чрезмерно раздулся и лопнул, осыпав зрителей клочьями сочной мякоти.
        - Теперь представь себе, что было бы, если бы ты работала с живым существом, - проворчала цыганка.
        Мария-Женевьева пристыженно опустила голову. Она попробовала снова, на этот раз с апельсином, и теперь уже выступила гораздо удачнее.
        Репетиция продолжалась еще около часа. Когда Зига наконец решила, что пора заканчивать, девочки были на грани полного истощения сил. Им пришлось выпить по целому кувшину воды, чтобы утолить терзавшую их чудовищную жажду. Их волосы источали запах паленой шерсти, а ногти приобрели странный коричневый оттенок. Когда же им захотелось съесть по апельсину, они не удержались от крика: плод имел отвратительный вкус мыла!
        - Ничего не поделаешь, - философски пожала плечами Зига. - Это одно из побочных действий волшебной силы. Особенно не советую вам набрасываться на шоколад - вам покажется, вы жуете птичий помет. Со временем пройдет. Теперь ступайте отдохнуть. Сегодня вечером ваш дебют!


* * *
        Когда Мария-Женевьева проснулась, оказалось, что она снова обрела свое лицо, каким оно было до школы фей. Действие уродующих заклятий полностью улетучилось, как и обещал Гипнозус. Девочка долго сидела перед зеркалом, так и сяк ощупывая нос, щеки и лоб, желая убедиться, что это чудо ей не померещилось.
        - Хватит уже! - велел ей синий пес. - Ты как будто кусок пластилина разминаешь. Остановись, или, чего доброго, у тебя кости размягчатся!


* * *
        Несмотря на некоторые мелкие огрехи, вечернее выступление прошло хорошо, и зрители не скупились на аплодисменты.

«Может быть, мы стоим на пороге новой, лучшей жизни?» - подумала Пегги, скрываясь за кулисами.
        Знамениты!

        С этого момента у сестер все пошло как по маслу, и каждый следующий успех был громче предыдущего. Девочки все лучше и лучше научались владеть силой, которой наделяли их боги-животные, и уже не допускали прежних оплошностей. Пегги чувствовала, что ей очень нравится эта новая жизнь. Ей доставляло удовольствие ощущать себя знаменитой, видеть, как люди при виде нее ахают и, расталкивая друг друга, торопятся получить автограф.
        - Не давай славе вскружить тебе голову! - твердил синий пес. - Помни, сила тебе не принадлежит. Как только ты уйдешь из цирка, она тебя покинет. Так что не считай себя звездой, иначе тебя ждет жестокое разочарование.
        Но он всего лишь напрасно сотрясал воздух: Пегги и слышать ничего не хотела. Верно говорят, слава - страшный наркотик, способный погубить даже самые стойкие души. Мария-Женевьева в этих обстоятельствах стала невероятно капризной и своенравной. Она без конца кокетничала и с удовольствием проводила кучу времени перед цирковым шатром, где толпились ее обожатели. Парни подсовывали под дверь ее фургона записки с признаниями в любви или вешали на ее ставни букеты цветов. Поклонники Пегги Сью тоже не отставали, но, к счастью, синий пес сохранял бдительность: любовные записки он разрывал зубами в мелкие клочья, а насчет цветов он заключил договор с местными козами, которые исправно являлись к цирку каждое утро и лопали их за милую душу. Не хватало еще, чтобы у Пегги тоже началась звездная болезнь!

«В опасные игры мы играем, - думал пес. - Рано или поздно за этот успех придется платить, так что лучше бы нам оставаться настороже».
        Гипнозус велел отпечатать новые афиши, прославляющие невероятные таланты Фабулозы и Бизарины - именно такие псевдонимы он решил присвоить сестрам-новичкам. Мария-Женевьева стала Фабулозой, а Пегги Сью - Бизариной. Обе они были страшно недовольны смехотворными кличками и попытались протестовать, но горилла не принимала никаких возражений.
        Караван кочевал по стране из конца в конец, избегая больших городов и шумных ярмарок. Труппа выступала исключительно перед крестьянами, которые часто вынуждены были платить за билет не деньгами, а едой. Артисты зарабатывали ровно столько, чтобы хватало не умереть с голоду.
        Девочек это весьма огорчало: им хотелось блеснуть талантами перед более утонченным обществом. Сами того не сознавая, они постепенно забывали, что являются всего лишь марионетками в руках богов-зверей.

«Ну вот, дождались! - вздыхал синий пес, не зная, что и делать. - Они всерьез вообразили себя цирковыми звездами».
        И всякий раз, когда он пытался вернуть девочек к действительности, они лишь пренебрежительно отмахивались.
        Цыганка Зига, догадываясь о терзаниях пса, сказала ему однажды:
        - Не переживай ты так. Я ведь тоже когда-то была такой же, как они. В один прекрасный день они непременно спустятся с небес на землю, и я даже знаю, как именно это произойдет. Одним прекрасным утром, глядя в зеркало, они заметят, что в их волосах пробивается седина, а в углах глаз пролегли морщины. Это станет первым знаком разрушительной работы магии богов. Тут-то они и позабудут про свою звездную болезнь.
        - Так было с тобой?
        - Да, мой милый песик. По-твоему, сколько мне лет?
        - Ну, не знаю… не хотел бы тебя обидеть… Шестьдесят? Шестьдесят пять?
        - Двадцать два! А ведь я работаю у Гипнозуса всего три года. Но у меня не было выбора - меня ждал или цирк, или смерть на костре.


* * *
        Поначалу Пегги думала, что ей еще доведется общаться с чудесными животными. Однако вскоре ей стало ясно: звери никогда не обращались к людям напрямую. Они с отсутствующим видом сидели в своих клетках, неподвижные и как будто сонные, никак не реагируя на происходящее вокруг. Лишь иногда их веки приоткрывались, и тогда на мгновение становилось видно бушующее в них пламя. Никто не знал, чем звери наполняют свои дни. Быть может, они предавались бесконечным воспоминаниям о тех временах, когда люди верили в них и поклонялись им? Или же они грустили, терзаясь бесплодными сожалениями о славном прошлом, или вынашивали планы мести, мечтая уничтожить своих врагов? Ни у кого об этом не было ни малейшего представления.
        - Мне кажется, они просто хотят, чтобы о них забыли, - высказал свое мнение синий пес. - Здесь они гораздо менее могущественны, чем на своей родной планете. Да, их магия велика, но она действует лишь на небольшом расстоянии. Нашим чудесным зверюшкам не по силам воевать с Ниководом или Анкартой. Можно сказать, что это боги, вышедшие на пенсию.


* * *
        Отныне Пегги могла овладевать силой зверей по своему желанию. Стоило ей мысленно скомандовать что-нибудь вроде «Сейчас!», как ее тут же наполняла потрескивающая волшебная мощь. После этого ей оставалось только указать, на что именно она хочет употребить силу. Она предполагала, что успела хорошо зарекомендовать себя и тем самым завоевала доверие зверей.

«Наверное, они считают, что я должна больше тренироваться», - решила она.
        Собственно говоря, так оно и было на самом деле: она все чаще чувствовала желание раствориться в материи, слиться с окружающим миром. Увидев большой камень, она входила в него и замирала там, в самом сердце гранита, как черепаха, заключенная в тяжелый панцирь. Здесь она чувствовала себя спокойно и уютно, надежно защищенной от всех внешних опасностей. Нередко она теряла счет времени и засыпала внутри камня, как живое ядрышко внутри гранитного ореха.
        Зига, узнав о ее проделках, сделала ей выговор.
        - Не смей этого делать! - бушевала она. - Это очень опасно. Ты можешь заснуть и больше никогда не проснуться. Если тебя сморит сон камня, ты превратишься в ископаемое. Очень вредно надолго задерживаться внутри твердого препятствия: от этого ужасно грубеет кожа. Если ты не избавишься от такой скверной привычки, твое тело обрастет толстой шкурой, и ты станешь похожа на крокодила.
        Несмотря на эти предостережения, Пегги по-прежнему любила проникать внутрь вещей. По ночам она иногда просачивалась сквозь пол фургона и погружалась глубоко в землю, прокладывая себе путь между сплетениями корней. Чем глубже она опускалась, тем более интересные открытия ее ожидали: скелеты воинов, погребенных в незапамятные времена, давно забытые клады… а иногда даже кости драконов. Всем ее существом овладевал необычайный покой. Земля как будто нашептывала ей: «Останься здесь, в моем чреве. Никто не сможет достать тебя здесь, никто не причинит тебе зла». Время от времени Пегги чувствовала искушение закрыть глаза и забыться под тяжестью чернозема. Ни о чем больше не думать, ни к чему не стремиться… Ей приходилось собирать всю свою волю, чтобы сбросить с себя эту вязкую дремоту и снова вынырнуть на поверхность.
        Вернувшись в фургон, она потом целый час отмывалась от глины, покрывавшей ее с головы до ног.
        Однажды цирковой шатер установили на пустоши неподалеку от одиноко стоящего дерева. Это был старый корявый дуб, неведомо как выросший здесь, среди бесплодной песчаной равнины. Пегги была просто зачарована этим вековым деревом, которое за свою долгую жизнь выдержало немало бурь и видело немало людских поколений, канувших в вечность. Она почувствовала непреодолимое желание слиться с ним. Она не знала почему, но ей казалось, что сделать это просто необходимо. Жизненно важно.
        Воспользовавшись тем, что все были заняты установкой зрительских скамей, она покинула фургон… и вошла в дуб, свернувшись в его сердцевине клубочком - в той позе, в какой она обычно засыпала.
        На нее тут же нахлынул невероятный покой, полная безмятежность. Дерево словно делилось с ней своей мудростью, отрешенностью от мирских сует. Оно не испытывало страха, не задумывалось о будущем, оно просто жило…
        Пегги сразу поняла, что могла бы остаться здесь навсегда - незаметная гостья великого дуба. Крестьяне проходили бы мимо нее, даже не догадываясь о ее присутствии, века протекали бы один за другим, не задевая ее…
        А потом…
        А потом поднялся сильный ветер, свистя среди ветвей и обрывая листья, и Пегги почувствовала боль. Казалось, это у нее самой свирепая буря пучками вырывает волосы! Немного спустя прилетел зеленый дятел и принялся долбить клювом ствол, и у Пегги возникло ощущение, будто ей тычут острой иглой в щеку. Обезумев от боли, она вырвалась из толщи ствола и упала в траву, вся липкая от древесного сока.
        Отдышавшись, она поднялась на ноги и увидела перед собой Зигу: цыганка насмешливо смотрела на нее, уперев руки в бока.
        - Ну что, - усмехнулась она, - теперь ты поняла, на что я намекала, когда говорила, что магическая сила зверей сулит не одни только радости?


* * *
        На следующий день, причесываясь, Пегги увидела на своей расческе седой волос. Неприятный сюрприз заставил ее взглянуть правде в глаза: время забав подходило к концу.
        Жертвы успеха

        Минули три недели. Когда труппа давала представления слишком часто, сестры чувствовали, как их одолевает усталость. Кроме того, у них начинали сильно болеть суставы, и зрение становилось слабее. Эти симптомы проходили, когда в цирке выпадал свободный вечер, но теперь уже девочки не могли отрицать очевидное: магия богов-зверей начала подтачивать их здоровье.
        Спустя несколько дней произошло одно странное событие. Пока Пегги и Мария-Женевьева исполняли свои номера перед полупустым залом, в шатер вошли трое незнакомцев в коричневых плащах с капюшонами. Не обращая внимания на остальных зрителей, они прошли прямиком в первый ряд и уселись на деревянные скамьи у самого манежа.
        Надменный вид и уверенная манера держаться явственно выдавали в них людей знатного рода. Они не смеялись и не аплодировали, но следили за каждым движением артисток с чрезмерным вниманием, которое внушало тревогу.

«Неужели они нас узнали? - подумала Пегги. - Хотя нет, это невозможно. Мы ведь находимся под защитой чар богов-зверей. Тогда чего же им от нас нужно?»
        Все это ей совершенно не нравилось. Незнакомцы были явно богатыми и знатными людьми - на руках у них поблескивали массивные золотые перстни с печатками.
        Завершив номер, сестры скрылись за кулисами.
        - Ты их видела? - спросила Мария-Женевьева.
        - Да, - кивнула Пегги Сью. - Думаешь, они пришли сюда из-за нас?
        - Не знаю. Будем надеяться, что они не из какой-нибудь лиги борьбы за запрещение применения магии.
        - Я попытался проникнуть в их сознание, - проворчал синий пес, - но они тут же почувствовали мое вмешательство и заблокировали его. По-моему, это колдуны, состоящие на службе у какого-нибудь важного чина в королевстве.
        - Придворные колдуны? - поразилась Пегги.
        - Возможно.
        - Лишь бы они не позавидовали нашим талантам, - простонала Мария-Женевьева.
        Когда цирк опустел, незнакомцы остались сидеть на своих местах. Один из клоунов приблизился к ним и почтительно сказал:
        - Благородные господа оказали нам большую честь своим посещением, но представление уже окончено.
        Тот из троих, что был постарше, с острой бородкой клинышком, поднялся и заявил:
        - Проводи нас к своему хозяину, нам нужно поговорить с ним.
        Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы вести их к Гипнозусу, богу-горилле; однако на такой случай было предусмотрено, чтобы при появлении нежданных визитеров в качестве управительницы цирка «Дьябло» выступала Зига. Клоун поклонился и отправился звать цыганку, рассудив, что как раз настал момент воспользоваться этой чрезвычайной мерой, которую придумали сами инопланетные звери.
        - Чем я могу быть полезна вам, благородные сеньоры? - спросила цыганка, приседая в реверансе.
        - Мое имя Фаззор, и я верховный маг при дворе Астракоса, короля Никовода, - надменно произнес бородатый. - Я пришел, чтобы пригласить твоих артистов выступить перед нашим благородным монархом. И особенно тех двух девочек…
        Зига низко склонила голову, чтобы скрыть свое замешательство. Она знала, что горилле и ее товарищам это очень не понравится. Одно из важнейших правил, по которым жил цирк «Дьябло», - никогда не приближаться к большим городам.
        - Это великая честь для нас, - залепетала Зига, - но мы недостойны подобной милости… Мы всего лишь бедные артисты, и наши нехитрые трюки годятся лишь для нищего сброда. Знатные и образованные господа вроде вас тут же раскусили бы их… Боюсь, мы глубоко разочаруем его величество короля Астракоса.
        - Хватит слов, любезная, - оборвал ее Фаззор. - Если король принял решение, другим остается лишь подчиниться. Приготовься к переезду. Завтра на заре королевские гвардейцы проводят вас ко дворцу. Вы будете довольны - за это единственное представление вас ожидает щедрая награда.
        С этими словами он развернулся и в сопровождении своей безмолвной свиты покинул шапито.
        - Катастрофа, - сокрушенно вздохнула Зига. - Что будем делать?
        Встревоженная труппа в полном составе торопливо двинулась к зверинцу. Гипнозус уже был в курсе дела.
        - Отказаться мы не можем, - проворчал он, - это возбудит подозрения. Нам придется исполнить их пожелание. Надеюсь, после того как мы дадим представление, они отпустят нас на все четыре стороны, и это событие не будет иметь никаких последствий. Самое главное, когда цирк прибудет во дворец, проследите, чтобы наши клетки поставили не слишком далеко от того места, где пройдет представление. Если расстояние окажется чрезмерным, мы не сможем передать вам свою силу… Всем ясно? Вы станете беспомощными, как марионетки с оборванными нитками. Поэтому позаботьтесь, чтобы зверинец разместили на разумном удалении от шатра. Воспользуйтесь любым предлогом, но не позволяйте оставлять наши клетки за дворцовой оградой.
        Артисты разбрелись, не пытаясь скрыть тревогу. Каждый понимал - если он окажется в недосягаемости для магических волн, излучаемых богами-животными, он не сможет выполнять те чудесные трюки, к которым труппа успела приучить деревенскую публику, а король, несомненно, усмотрит в этом недобрый умысел и непременно разгневается. Одним словом, ничего хорошего их не ожидало.
        Рабочие принялись разбирать шатер. Некоторые негромко перешептывались, обсуждая, не стоит ли им бежать, не дожидаясь худшего. Но это было глупо - караван перемещался очень медленно, и солдаты Никовода без труда бы его нагнали.


* * *
        Пегги, Мария-Женевьева и синий пес провели беспокойную ночь. Утром, едва высунув нос из фургона, они убедились, что их уже окружает отряд королевской гвардии. Любезное приглашение правителя Никовода оборачивалось не самым приятным образом.
        Вперед выехал офицер верхом на лошади и объявил, что ему приказано немедленно препроводить всю труппу в замок, где их будет рад поприветствовать его величество король Астракос.
        - Все это очень странно, - проворчал синий пес. - По-моему, приглашение больше напоминает замаскированный арест.
        - Полностью с тобой согласна, - вздохнула Пегги. - Не похоже, будто король хочет посмотреть наше выступление, чтобы развлечься. Что-то здесь нечисто.
        Под конвоем солдат караван тронулся в путь. Зига выглядела бледной и понурой - она явно не строила иллюзий по поводу радужной встречи, которая ожидала их во дворце.
        - Думаю, кто-то продал наш секрет, - шепнула сестре Мария-Женевьева. - Должно быть, начальнику полиции стало известно, что труппа цирка состоит из беглых преступников, за поимку которых обещана награда. Он собирается бросить нас в тюрьму или даже казнить. Если нас разлучат с животными, мы пропали! Вся наша защита, вся наша сила тут же пропадет. Мы даже сбежать не сможем!


* * *
        Воздвигнутый на вершине холма королевский замок выглядел точь-в-точь как военная крепость: массивные серые камни, огромные башни, зубчатые стены, по которым шагали дозорные, - все это создавало впечатление, что король Никовода готовится в любой момент отразить вражеское нападение. Когда караван пересек подъемный мост и остановился во внутреннем дворе замка, Пегги заметила, что на угловых башнях устанавливают катапульты.

«Странно, - подумала она, - все выглядит так, будто с минуты на минуту должна разразиться война. А мы-то здесь зачем? Неужто сейчас и вправду подходящий момент смотреть цирковые представления?»
        Перво-наперво артистов провели на кухню, чтобы они перекусили с дороги. Пока они воздавали должное громоздящимся на столе блюдам с отменным угощением, Пегги присматривалась к слугам, прибиравшим тарелки. Они о чем-то все время перешептывались, и лица у них были самые мрачные.
        - Они напуганы, - сообщил синий пес. - Я проник в их сознание. Что-то приближается, какая-то страшная угроза. Я только смог понять, что они опасаются наступления стада слонов.
        - Слонов? - удивилась Пегги. - Но, знаешь, какие бы огромные они ни были, они не смогут прорваться через ворота замка.
        - Я знаю; это-то и странно. Во всяком случае, мысль о появлении этих слонов, похоже, приводит их в ужас.
        Как только странствующие акробаты насытились, слуги провели их в просторный зал, куда принесли набитые соломой тюфяки, превратив его тем самым в общую спальню.
        - Отдохните как следует, - приказал Фаззор. - Ваше выступление состоится сегодня вечером, во время парадного ужина. Постарайтесь оказаться на высоте. Его величество Астракос терпеть не может посредственных артистов.
        Как только верховный маг удалился, Зига принялась распаковывать костюмы и готовить цирковой инвентарь. Отправившись покормить животных, она удостоверилась, что клетки зверинца разместили под окнами пиршественного зала: для того чтобы боги-животные могли установить нормальный контакт с людьми, между ними не должно быть слишком толстых стен и других серьезных преград.
        - Все должно получиться, - сказала она со вздохом, вернувшись к встревоженной труппе. - Стены в замке очень прочные, но их пронизывает множество бойниц. Поток силы должен пройти беспрепятственно.
        И все-таки выглядела она не очень уверенной в собственных словах, так что тревога артистов только усилилась.
        Надев костюмы для выступлений, они в мрачном молчании уселись ждать, когда их позовут.
        С верхних этажей доносилось приглушенное эхо шумного пира и пения приглашенных на праздник странствующих музыкантов. Запах жареного мяса щекотал ноздри, но желудки напуганных артистов так сжимались от страха, что заманчивые ароматы не пробуждали в них ни малейшего аппетита.
        Когда Фаззор появился на пороге зала, все встали. Небрежным жестом колдун пригласил их следовать за собой. Пегги и Мария-Женевьева шагали во главе маленькой колонны. Одолев нескончаемую лестницу, артисты ступили в огромный зал, завешанный богатыми гобеленами и освещенный множеством факелов. За тремя столами, установленными в виде буквы П, сидело около трех десятков гостей. По их суровому виду и шрамам, уродующим их обветренные лица, было нетрудно догадаться, что все они - бывалые воины. Король восседал на троне в центре. Это был худой, нервный мужчина с пронизывающим взглядом, одетый с ног до головы в черное. На его наголо бритой макушке, рассеченной надвое плохо зажившим корявым шрамом, тускло поблескивала изящная корона превосходной работы.
        - А! - саркастически воскликнул он. - Вот и наши ярмарочные звезды. Пусть же они поторопятся показать нам, на какие такие чудеса способны.
        Поклонившись, акробаты начали представление.
        Вопреки всем опасениям, выступления прошли без сучка без задоринки. Благодаря многочисленным бойницам в массивных стенах замка волны магической силы беспрепятственно соединяли людей и животных, оставшихся во дворе. Пегги и ее сестра выступили со всем блеском. Впрочем, у девочек возникло ощущение, что после их номера король совершенно перестал интересоваться остальной программой.
        Наконец, когда череда головокружительных трюков завершилась, Фаззор выступил вперед и подал артистам знак удалиться. Аплодисментов не последовало. Покидая вместе со своими товарищами пиршественный зал, Пегги успела заметить, что их посеченные ранами зрители склонили друг к другу головы и начали оживленно шептаться. От этого по залу прокатился глухой ропот, похожий на далекие раскаты бури.
        - Странное дело, - пробормотала сквозь зубы Зига, когда они наконец оказались в отведенном им помещении. - Эти люди пришли сюда не затем, чтобы позабавиться, сразу ясно.
        Вся труппа с ней согласилась.
        У них не было времени обсудить происходящее подробнее: появились слуги, накрывшие для них ужин.
        Время уже было позднее, и усталые клоуны с трудом сдерживали зевоту.
        - Давайте поспим, - решила цыганка. - Утро вечера мудренее. Посмотрим, что нас ждет завтра. Надеюсь, нас разбудят не для того, чтобы оттащить на костер.
        Прижавшись к синему псу, Пегги так и не смогла по-настоящему заснуть. На рассвете Фаззор вошел в спальню и, приблизившись к тюфяку, на котором отдыхала Зига, шепнул ей на ухо несколько слов.
        Седоволосая цыганка тут же поднялась и, повернувшись к Пегги и ее сестре, тихонько сказала:
        - Скорее одевайтесь, вас ожидает к себе король!
        Девочки поспешно натянули на себя костюмы для выступлений - больше у них не было никакой достойной одежды. Фаззор уже проявлял признаки нетерпения. Наконец, затянув последний шнурок, Пегги и Мария-Женевьева стали пробираться между тюфяками к выходу под встревоженными взглядами остальных артистов. Куда их уводят, зачем? Может быть, им придется предстать перед судом? В делах о колдовстве здешнее правосудие иногда проявляло удивительную расторопность. Все чаще ходили разговоры о воинствующих фанатиках, требовавших запрета на всякую магическую деятельность и стремившихся немедленно карать за нее смертью на костре. Может быть, король Никовода тоже попал под влияние этих «свежих» идей? Пегги не знала, что и думать.
        Монарх ожидал их в тронном зале один, глядя в огромный камин и заложив руки за спину. Вид у него был озабоченный.
        Девочки робко склонились в реверансе.
        - Милые барышни, - сразу приступил к делу Астракос, - я не буду долго ходить вокруг да около. Наше королевство в большой опасности. Вы об этом не знаете, но нам грозит страшное вторжение. Мои солдаты опытны и отважны, но, увы, они не в силах противостоять врагу, который уже стоит у нас на пороге. Впрочем, моя армия почти полностью разбита, и я собрал здесь последних верных мне воинов, чтобы выступить с ними в последнюю, смертельную битву, как вдруг до меня дошел слух о ваших невероятных талантах. То, что я увидел вчера вечером, вернуло мне надежду. Возможно, вы единственные, кто может всех нас спасти. Ваши способности безмерны, исключительны. Они далеко превосходят силу моих колдунов. Я никогда в жизни не видел ничего подобного.
        Пегги опустила глаза, смущенная этими комплиментами, которые в действительности относились вовсе не к ней, ведь якобы ее «способности» на самом деле были даны ей богами-животными лишь на время исполнения номера.
        Астракос подошел к девочкам и взял их обеих за правые руки.
        - Барышни… милые барышни… - сказал он с видимым волнением, - сейчас судьба Никовода зависит только от вас. Если вы согласитесь помочь, я сумею показать вам, что такое королевская щедрость. Просите у меня чего хотите! Титул, землю, замок… Вы станете почетными гражданами моей страны. В вашу честь воздвигнут статуи в каждом городе!

«Ух ты! - подумала Пегги. - А ведь это отличный способ избежать гнева фей. Если мы станем важными персонами в Ниководе, они не смогут напасть на нас, не рискуя развязать войну. А этого, думаю, ни одна из них не захотела бы».

«Атомная сосиска! - энергично поддержал ее синий пес. - Ты права! Нужно воспользоваться случаем, чтобы вытащить эту занозу из наших задниц».
        - Если бы ваше величество соблаговолило объяснить нам, в чем состоит опасность… - начала Пегги.
        - Будет лучше, если вы увидите все своими собственными глазами, - покачал головой король. - Если я ограничусь одними только словами, вы примете меня за безумца. Фаззор покажет то, что вам следует увидеть, с помощью своего ковра-самолета, так что вам ничего не будет угрожать. Когда вы вернетесь, я изложу свой план, который разработал вчера, увидев ваше выступление. Без вашего участия его осуществление невозможно.
        Он хлопнул в ладоши. Верховный маг выступил вперед и поклонился, приглашая сестер последовать за ним.
        - Собака отправится с нами, - поспешила сказать Пегги. - Это… это мой живой талисман [Колдуны и ведьмы имели обыкновение обзаводиться животными, которые помогали им в их деле. Некоторые утверждали, что эти животные - не кто иные, как шпионы самого дьявола.] .
        Фаззор повел их на вершину донжона, возвышающегося над всей громадой замка. Здесь, разложенный на широких каменных плитах, их ожидал большой богато вышитый летучий ковер. На Пегги он не произвел особого впечатления: она сама пользовалась подобным ковром во время своих странствий по красным джунглям [Читай 8-й том приключений Пегги Сью «Красные джунгли».] . И она отлично знала, что для того, чтобы его изготовить, не нужно обладать такими уж выдающимися способностями: создание ковров-самолетов, как известно, относится к простейшим азам магии.
        Проведя краткий инструктаж по пользованию этим средством передвижения, Фаззор уселся по-турецки в центре ковра, и трое наших друзей последовали его примеру. Шелковый прямоугольник тут же поднялся в воздух и полетел над крепостными стенами, едва не касаясь их зубцов. На высоте дул ледяной ветер, и Пегги пришлось крепко стиснуть челюсти, чтобы не стучать зубами.
        - Я покажу вам множество удивительных вещей, - произнес Фаззор высокопарным тоном, - а затем разъясню сущность этих тайн. А пока будьте внимательны и сохраняйте молчание - у наших врагов тонкий слух.
        Ковер парил над равниной. Вскоре внизу показалась брошенная деревня: все ставни и двери были сорваны с петель, мебель и домашняя утварь валялись на улицах, как будто их вытянул из домов какой-то смерч. Нигде не было видно ни одной живой души.
        Фаззор промолчал. Зависнув на пять минут над селением-призраком, он изменил курс, направив ковер левее.
        Через некоторое время они увидели вторую деревню в таком же плачевном состоянии, как и предыдущая. Затем настала очередь третьей… и так далее, так что Пегги уже начала сбиваться со счета.
        - Видели? - сказал наконец Фаззор. - Сотни крестьян уже исчезли. Королевство стремительно пустеет… Скоро здесь не останется ни одного жителя. Никовод превратится в безжизненную пустыню.
        - Но что произошло? - нетерпеливо спросила Мария-Женевьева.
        Маг жестом велел ей умолкнуть и, совершив необходимые маневры, повел свой необычный летательный аппарат на посадку прямо на главной площади очередного опустевшего селения.
        - Ступайте! - скомандовал он сестрам. - Осмотрите окрестности, но не уходите далеко. В случае опасности нам придется спешно взлетать.
        Девочки сошли с ковра, неуверенно спотыкаясь: после полета на этом волшебном снаряде чувство равновесия всегда немного страдает. Синий пес последовал за ними. Вокруг простирался безрадостный пейзаж с разоренными домами, ставни которых везде были сорваны.
        - Как странно, - заметила Пегги. - Посмотрите на стены: они вогнутые, как будто… как будто их втянуло внутрь.
        - Верно, - согласилась Мария-Женевьева. - Выглядит так, словно из домов кто-то со страшной силой высосал весь воздух. Напоминает бумажный пакет, если его приложить к губам и глубоко вдохнуть.
        - Бессмыслица какая-то… - прошептала Пегги, опускаясь на колени, чтобы изучить устилавшие землю обломки.
        - Ух ты! - воскликнула вдруг ее сестра. - Ты это видела? Смотри, какая прелесть!
        На ее ладони лежал миниатюрный шкафчик, размером едва ли со спичечный коробок. Раскрыв его дверцы, она обнаружила внутри крохотные полочки, на которых лежали покрывала, постельное белье и даже одежда, заботливо уложенная в аккуратные стопочки.
        Пегги нахмурилась. Мария-Женевьева уже с азартом встряхивала шкафчик, чтобы извлечь его содержимое. Наконец белье выпало на землю. Каждый его предмет был совершенно крохотный, по при этом выделан настолько искусно, что от этого немыслимого мастерства становилось не по себе.
        - Как думаешь, это такая игрушка? - спросила Пегги. - Шкафчик для кукольного домика?
        - Да нет, вряд ли. Слишком уж тонкая работа. Взгляни на пуговицы на одежде - они просто микроскопические, ни одна человеческая рука не смогла бы пришить их.
        - Тогда что же это - гардероб гнома?
        - А что он делает здесь, посреди деревни? К тому же гномы не носят таких вещей. Их одежда сделана из листьев или из шкурок землероек. А это обычное крестьянское платье.
        - Такое маленькое?
        - В этом-то и загадка!
        Рыская по безлюдной деревне, они обнаружили и другие вещицы, которыми могли пользоваться разве что лилипуты: стульчик, столик, крохотный будильник… а также тарелки, супницы и прочую утварь. Марии-Женевьеве даже попался журнал размером не больше почтовой марки.
        - Взгляни, - сказала она сестре, - я уверена - если бы у меня была лупа, я могла бы прочитать все, что напечатано на его страницах.
        Громкий свист Фаззора призвал их к порядку. Встревоженные девочки тут же поспешили к ковру.
        - Здесь происходят какие-то непонятные вещи, - сказала Пегги, повернувшись к магу.
        - Вы еще не все видели, - отозвался тот с мрачной усмешкой. - Худшее впереди.

«Бескровная» война

        Ковер-самолет мчался с такой скоростью, что у Пегги перехватывало дыхание. С набором высоты холод все усиливался. «Если так пойдет дальше, - подумала девочка, - я превращусь в ледышку».
        - Мы пролетаем над провинцией Бараток, - пояснил Фаззор. - Здесь война в самом разгаре. Понаблюдайте за сражением, которое разворачивается на равнине под нами, и вы осознаете всю меру опасности, которая нам угрожает.
        Пегги наклонилась через край ковра и глянула вниз. Несмотря на отделяющее ее от земли расстояние и свист ветра, она явственно расслышала эхо какого-то глухого рокота, доносившегося издалека. Казалось, кто-то топает по земле с чудовищной силой, заставляя ее содрогаться. Сквозь дымку она различила впереди контуры крепости, перед которой выстроилось войско конных рыцарей в тяжелых доспехах. По ее подсчетам, там было три или четыре тысячи воинов, вооруженных копьями или алебардами. Построившись в безупречном боевом порядке, они чего-то напряженно ожидали… несомненно, того неведомого врага, барабаны которого рокотали в тумане.
        Фаззор развернул ковер так, чтобы он пролетел над вражеской армией, и девочки хором вскрикнули от ужаса и изумления. Там, где они ожидали увидеть колонны солдат и боевую конницу, были только… слоны.
        Слоны исполинских размеров, высотой с десятиэтажный дом; они медленно шагали, покачивая хоботом из стороны в сторону. На их спинах не было видно ни погонщиков, ни паланкинов. Они действовали как будто сами по себе, как дикое стадо. Снежная белизна шкуры придавала им какой-то нереальный вид, а черные бивни казались лакированными.
        - Атомная сосиска! - задохнулся синий пес. - Я уже насчитал их полсотни… откуда они берутся? Выходит, на этой планете есть джунгли?
        - Нет, - мрачно отозвался Фаззор. - Эти чудовища явились к нам из другого мира. Два месяца назад их высадил здесь чужой космический корабль. Они образуют лишь первую волну вторжения. Скоро за ними последуют другие.
        В этот самый миг внизу пропела труба, призывая к атаке. Рыцари, построившиеся у подножия крепостной стены, бросили лошадей в галоп и с воинственным кличем ринулись на врага.
        Конечно, они действовали отважно и самоотверженно, но на что они могли надеяться? Слоны растоптали бы их, даже не замедлив шага.

«А потом, - подумала Пегги Сью, - они примутся за крепость и разнесут ее по камушку, прежде чем продолжить свой путь».
        В самом деле, трудно было догадаться, каким образом даже надежно укрепленный замок мог противостоять натиску этих гигантских бульдозеров. Каждый слон был больше ростом, чем даже возвышающийся над стенами донжон!

«Они просто снесут все эти башни, как тяжелый шар сметает на своем пути кегли», - подумала Мария-Женевьева.
        И все же сюрпризы на этом не кончились. Вопреки их ожиданиям, толстокожие монстры не стали наклонять головы, чтобы насадить рыцарей на свои бивни, вовсе нет… они удовольствовались тем, что вытянули свои хоботы горизонтально и затрубили с такой силой, что девочкам пришлось заткнуть уши, чтобы у них не полопались перепонки. Потом животные сделали мощный вдох, втягивая внутрь себя весь окружающий их воздух. При этом произошло нечто неописуемое: вокруг них возникло настоящее разреженное пространство, вихревой конус, который стащил тяжело вооруженных рыцарей с коней. За какую-нибудь секунду лошади и их наездники оказались в воздухе и понеслись вперед, стремительно кружась, как будто подхваченные мощнейшим смерчем. Но самое удивительное случилось потом: по мере того как воины взлетали все выше и выше, они уменьшались!
        С немыслимой скоростью они теряли свои исходные размеры и становились сначала величиной с кошку, потом - с лягушку, с воробья… Когда же самый рослый из них оказался не крупнее мухи, они всасывались в вытянутые хоботы слонов и исчезали где-то в их недрах.
        Менее чем за минуту равнина полностью обезлюдела. Только покопавшись в траве, можно было обнаружить следы присутствия былого могучего войска: то там то сям валялись мечи длиной с зубочистку или шлемы размером с наперсток - единственные свидетельства сражения, которое было проиграно, даже не начавшись.
        Пегги не могла поверить собственным глазам.
        - Что здесь произошло? - завопила она, вцепляясь в руку Фаззора. - Что это за безумие?
        - Это дабу, - отозвался верховный маг. - Колдовские слоны с планеты Назнея. Их хобот обладает способностью уменьшать все, что вдыхает. Именно это качество позволило им одолеть гигантских тигров, которые повсюду их истребляли. Слоны генерируют силовое поле, в котором каждый предмет многократно уменьшается. Они втягивают в себя воздух с такой силой, что срывают камни с крепостных стен. Если они выберут вас своей мишенью, приготовьтесь превратиться в существ не крупнее мошкары.
        - Но что они делают с людьми, которых засасывают? Они их едят?
        - Нет, дабу вовсе не кровожадны. Они питаются зеленью и плодами. Человеческая плоть их не привлекает, напротив, они не любят убивать.
        - А что же тогда происходит с теми, кто попадает к ним в хобот?
        Фаззор пожал плечами.
        - Никто не знает наверняка, - признался он. - Легенды гласят, что они остаются пленниками внутри их животов, в особом кармане вроде желудка… Если те, кто попал в эту ловушку, ведут себя смирно, дабу оставляют их в покое и больше ими не интересуются. Если же пленники поднимают шум, стенки желудка, который служит им темницей, начинают выделять пищеварительный сок, и тогда им приходит конец. Больше я ничего не могу сказать. Возможно, что и эти легенды не имеют под собой никаких оснований.
        - Ужас какой! - поперхнулась Пегги, не отводя глаз от громадных зверей, надвигающихся на крепость.
        - Если они, по-вашему, такие миролюбивые, - вмешалась Мария-Женевьева, - почему они на нас напали? Что, у них на планете больше не осталось еды?
        - Они просто подчиняются своим хозяевам, - вздохнул Фаззор. - Даззаки - народ, о котором нам почти ничего не известно. Очень жадные и воинственные создания, которых снедает неутолимая жажда завоеваний. Эта война для даззаков далеко не первая. Они уже превратили десятки планет в свои колонии. Действуют они всегда одинаково: высаживают на новую землю слонов, ждут, пока те сделают за них всю работу, а когда последний житель исчезает, они завладевают опустевшими городами и селениями.
        - Ну и злыдни! - возмутилась Пегги.
        - О, они бы с тобой не согласились, - усмехнулся Фаззор. - Напротив, они считают, что проявляют невероятное милосердие, скармливая нас своим толстокожим союзникам. Они называют это «бескровной войной», потому что никого не убивают.
        - Это уж точно, - буркнула Пегги. - Всего лишь уменьшают целые народы до размеров булавочной головки, не спрашивая их мнения на этот счет!
        - Логика даззаков не похожа на нашу, любезная барышня, - заметил Фаззор. - Не стоит даже пытаться договориться с ними. Те, кто пытался, потерпели поражение. О чем бы их ни спросили, даззаки всегда отвечают одно и то же: «Нет крови, нет смертей… А всем известно, что войны ведут к жертвам. Раз нет жертв, значит, не было и войны, и значит, мы ни на кого не нападали. Так что нам непонятно, на что вы вообще жалуетесь».
        - Довольно странный взгляд, сказать по правде, - признала Мария-Женевьева.
        - Не осмелюсь возражать, - вздохнул Фаззор. - Вне всякого сомнения, они полагают, что люди просто счастливы окончить свои дни в брюхе огромного слона, превращенные в крохотных микробов.
        Он умолк, поскольку слоны внизу уже окружали крепость. Просовывая хоботы в окна и бойницы, они систематично высасывали из домов и укреплений всех, кто там еще оставался.
        - Таков их метод, - шепнул верховный маг. - Они не пойдут дальше, пока не втянут в себя всех до последнего человека. Тогда город превратится в пустую скорлупку, только и ожидающую прибытия даззаков. И те немедленно займут его, стоит им высадиться на нашей планете. Они всегда действуют подобным образом. Разумеется, они никого не убивают, но тем не менее полностью очищают планету от ее обитателей.
        Встряхнув головой, он объявил:
        - Что ж, теперь вы видели достаточно. Я собираюсь снова набрать высоту. Обидно будет, если какой-нибудь слон обнаружит наше присутствие.
        Повинуясь его безмолвному приказу, ковер взметнулся ввысь и укрылся в большом пышном облаке.


* * *
        Обратная дорога прошла в молчании. Потрясенные зрелищем, которое только что предстало их глазам, девочки не могли произнести ни слова. Они только надеялись, что король не попросит их сразиться с дабу - даже при тех удивительных способностях, которыми наделяли их боги-животные, это задание оказалось бы им не по силам.
        Когда летучий ковер приземлился на вершине донжона, был уже полдень. Пегги и ее сестру пригласили отобедать вместе с королем. Едва девочки сели за стол, монарх приступил к расспросам.
        - Вы видели их? - спросил он. - Чудовища продвигаются очень быстро. Они буквально проглатывают наши провинции одну за другой. Половина страны уже совершенно опустошена. Когда же Никовод полностью превратится в пустыню, слоны перейдут границу и примутся за Анкарту. Они не остановятся до тех пор, пока не втянут в свои хоботы самого последнего человека. Тогда сюда явятся их хозяева - даззаки - и заселят наши города и деревни. Они засеют наши поля своими странными овощами, наводнят пастбища непривычными для нашего мира животными. Их цель состоит в том, чтобы превратить в свои колонии все населенные миры, распространиться по всей вселенной и стать ее единственными обитателями и единственными владельцами.
        - А как они выглядят? - спросила Пегги Сью.
        Король пожал плечами.
        - Никто не знает, - вздохнул он. - Каждый раз, когда к ним направляли послов, они надевали маски и скрывали тело под широкими мантиями. Многие полагают, что внешне они очень отличаются от нас. Именно поэтому они и не выносят нашего присутствия: мы вселяем в них ужас, потому что кажемся им невероятно уродливыми.
        - Возможно, и мы подумали бы то же самое, если бы они хоть раз дали нам взглянуть на их лица… - предположила Пегги.
        Но король отмахнулся от ее слов нетерпеливым жестом. Он явно не был расположен философствовать об относительности красоты и безобразия.
        - Мы должны начать действовать до того, как станет слишком поздно, - решительно сказал он. - Я разработал один план, которым, как мне кажется, имею право гордиться. До сих пор он был практически неосуществим, но ваше появление все изменило. Наконец перед нами забрезжила надежда раз и навсегда покончить с дабу.
        Они завершили обед, и король повел их в свой рабочий кабинет. Прежде чем приступить к делу, он тщательно закрыл дверной замок на два оборота.
        - Армии, способной разгромить дабу, не существует, - пояснил он. - Но существует одно волшебное орудие - мощный смерч, заключенный в запечатанную магическим образом урну. Этот смерч повинуется тому, кто держит урну в руках. Если я смогу завладеть ею, я сниму крышку и скажу: «Смерч, унеси дабу далеко от нас, в глубины космоса, в такой удаленный уголок Вселенной, из которого они никогда не смогут выбраться».
        - И что, смерч подчинится? - удивилась Мария-Женевьева.
        - Да. У него не будет выбора - он должен беспрекословно слушаться того, кто владеет урной. Его мощь просто невероятна. Он сметет стадо исполинских слонов, как горстку тараканов, и унесет их в самый дальний уголок галактики.
        - Супер… - сдержанно одобрила Пегги Сью. - Но, полагаю, в настоящий момент этого замечательного сосуда у вас нет?
        Король опустил глаза.
        - Увы, нет, - признался он. - Сейчас урна находится в руках короля Азоха II, который правит Сарвадаром - маленькой страной за нашими северными рубежами.
        - Ясно, - заключила девочка. - И этот Азох, надо думать, не собирается вам ее отдавать.
        - Совершенно верно, - кивнул монарх. - Волшебный смерч может сослужить свою службу только один раз. Вырвавшись из своей темницы, он больше в нее не вернется. Это пушка с одним выстрелом, и использовать ее нужно как можно более разумно.
        - И Азох хочет сохранить за собой право использовать ее по своему усмотрению, для личных нужд, - вставила Ма-рия-Женевьева.
        - Точно, - подтвердил Астракос. - Азох ждет своего часа. Его вполне устраивает, что слоны опустошают города Никовода. Когда наша страна обезлюдеет, ему будет легче ее захватить! Вот почему он до сих пор выжидает. Он откроет волшебную урну только тогда, когда дабу переступят границы Сарвадара. Тогда он наконец решится. А в ожидании этого дня он остается глух к нашим мольбам. Но так больше продолжаться не может!
        - Одним словом, вы хотите, чтобы мы выкрали урну, - нервно заключила Пегги Сью.
        - Именно так. Ваши исключительные способности позволят вам совершить этот подвиг.
        - Объясните, пожалуйста, поподробнее! - воскликнула Мария-Женевьева, теряя терпение.
        Король смущенно переступил ногами.
        - Урна спрятана в подземной крипте под королевским дворцом Азоха, - пробормотал он. - К этому месту ведет всего один коридор, и он защищен бронированной дверью, которая выдержит любые удары и любой огонь, пусть хоть из самого ада. Я подумал, что тот, кто умеет проходить сквозь стены, мог бы проскользнуть в крипту, отпереть засов изнутри и открыть дверь.
        - В принципе это можно сделать, - согласилась Пегги Сью. - Я могла бы также взять урну…
        - Нет, вы не сможете вынести ее из подземелья, потому что она огромная и очень тяжелая.
        - Насколько огромная?
        - Двенадцать метров в высоту и весит больше тридцати пяти тонн. Крипта была выстроена вокруг нее, чтобы сделать ее неприступной, а дворец выстроен над криптой, чтобы…
        - Ладно, ладно, я поняла, - процедила Пегги сквозь зубы. Эти безрадостные новости привели ее в скверное настроение.
        - Выходит, вторая часть плана имеет отношение ко мне, - сказала Мария-Женевьева. - Верно? Моя задача - уменьшить урну настолько, чтобы она поместилась у меня в кармане.
        - Вы все поняли совершенно правильно! - воодушевился король. - Если урна уменьшится до размеров флакона для духов, вам будет несложно покинуть дворец, не привлекая внимания. Когда вы вернетесь сюда, вам останется только вернуть урну в исходное состояние, и дело будет сделано. Я получу наконец возможность отправить дабу туда, куда они заслуживают - в адское пекло. А лишившись своих слонов, даззаки откажутся от захвата нашей земли.
        Сестры быстро переглянулись. Они по собственному опыту знали, что на бумаге планы военных кампаний всегда выглядят безупречно, тогда как на поле боя все может пойти иначе. Песчинки мелких неудач могут обернуться лавиной.
        - А как мы проникнем в замок? - поинтересовалась Пегги Сью.
        - Очень просто, - ответил Астракос. - Под предлогом циркового представления, конечно. У нас есть свой шпион при дворе Азоха - высокопоставленный вельможа, который сумеет расхвалить вас как следует. Азох обожает устраивать пышные праздники, чтобы произвести впечатление на своих гостей. Он не устоит перед искушением посмотреть ваше выступление. А когда вы окажетесь у него, вам будет легко перейти к делу. Ваши таланты позволят вам увести урну прямо у него из-под носа. Она такая огромная, что он считает, будто в его подземелье она в полной безопасности. Кто сможет ее похитить? Для этого пришлось бы обрушить стены и прокопать землю! Камень же, из которого сложен замок, настолько тверд, что ни один инструмент, никакой порох не могут даже поколебать их. Поэтому его и использовали при строительстве… Бронированная дверь тоже неуязвима: ее можно открыть только изнутри… Но чтобы отпереть засов, нужно сначала проникнуть внутрь крипты, а это невозможно, потому что дверь открывается только при помощи волшебного ключа. Ключ король постоянно носит у себя на шее. Одним словом, войти в крипту невозможно… разве что
кто-нибудь обладает даром проходить сквозь стены.
        Пегги тяжело вздохнула.

«Тут он прав, - подумала она. - Действительно, если отпереть замок, даже самая лучшая бронированная дверь теряет всякий смысл».
        - Величина урны - самая главная ее защита, - продолжал Астракос. - К тому же заключенный в ней смерч подчиняется только приказам короля. Так что теоретически Азох ничем не рискует. Но только теоретически.
        Миссия

        Попросив себе время на размышление, трое наших друзей спустились во двор обсудить сложившуюся ситуацию с Гипнозусом. Чтобы не возбуждать любопытство стражников, сестры принялись за уборку клеток - не самую приятную работу, на которую никому не нравится смотреть. Под этим благовидным предлогом они могли спокойно поговорить с гориллой.
        - Предложение Астракоса довольно выгодно, - подчеркнула Пегги Сью. - Если мы справимся, он наградит нас титулами и земельными владениями. Так мы могли бы обзавестись превосходным убежищем для цирка. Вам больше не придется скитаться по дорогам, вы сможете наконец покинуть эти вонючие тесные клетки и жить на свободе где-нибудь в парке.
        - К тому же, - вставила Мария-Же-невьева, - наши враги столкнутся с серьезной проблемой: любое нападение на нас будет рассматриваться как военное выступление против королевства Никовод, а этого они не могут себе позволить.
        Обезьяна покачала головой.
        - Признаюсь, перспектива покинуть эту клетку кажется мне очень заманчивой, - вздохнула она. - И я сам, и мои товарищи порядком устали от кочевой жизни. Кроме того, вопреки всем предосторожностям слухи о нас распространяются все шире; последнее приглашение явственно это подтверждает. Укрывшись в саду за высокой оградой, мы уже сможем не бояться разоблачения. Так что я готов оказать вам поддержку в вашей миссии, хотя она представляется мне очень рискованной.
        Наполнив свежей водой поилки и выдав зверям дневную порцию корма, девочки направились в подвал, где размещалась труппа. На пороге их встретила Зига, которую горилла уже ввела в курс дела посредством телепатии.
        - Это будет очень опасно, - сердито пробурчала она. - Я знаю Азоха, он очень жестокий король. И его солдатам неведомо милосердие. Если нас схватят, наказание будет ужасным.
        - В любом случае у нас нет выбора, - ответила Пегги. - Если мы будем просто сидеть сложа руки, одним прекрасным утром к нам явятся гигантские слоны и превратят нас в микробов. Честно говоря, мне эта идея совсем не по вкусу.
        Все тут же принялись говорить одновременно, и поднялся жуткий шум, который продолжался не меньше часа. Каждый спешил высказать свое мнение, перекрикивая окружающих. В конце концов труппа сочла самым разумным поставить вопрос на голосование. Тридцатью голосами против четырех было решено принять предложение Астракоса.


* * *
        После этого события развивались стремительно. Король приказал, чтобы цирк полностью обновили. Плотники, маляры и кузнецы тут же принялись за дело, изготовив новые нарядные фургоны, украшенные золочеными скульптурами. Старые клетки зверинца тоже заменили на более просторные и блестящие. Что же касается потрепанного шапито, то вместо него глазам изумленной труппы предстал великолепный лазурно-голубой шатер, расшитый сверкающими звездами и астрологическими символами. От него так и веяло роскошью и процветанием.
        - Такие новшества просто необходимы, - пояснил Фаззор. - Король Азох ни за что не пригласил бы к своему двору захудалую труппу уличных акробатов. На мой взгляд, вам стоит также избавиться от этих дряхлых облезлых зверей. Я прикажу отправить их на бойню и привезти новых, в самом расцвете сил.
        - Ни в коем случае! - ахнула Пегги. - У нас не будет времени на дрессировку. Эти старые звери отлично знают все наши трюки, поэтому мы их и держим.
        Фаззор недовольно поморщился.
        - Ну, если вы так считаете… - сказал он, пожав плечами.
        - Выдрессировать цирковое животное очень сложно, - убеждала его Пегги. - А насколько я поняла, стадо дабу с каждым днем подступает все ближе и ближе к королевскому замку. Неужели вы в самом деле думаете, что мы можем потратить полгода на создание нового зверинца, отвечающего условиям нашей трюковой программы?
        - Конечно нет, - признал верховный маг. - Время поджимает. Очень важно, чтобы вы выкрали урну как можно скорее. Наш агент уже начал прославлять королю Азоху ваши успехи, возбуждая любопытство придворных. Стоит вам пересечь границу Сарвадара, как вы сразу же получите приглашение во дворец. Постарайтесь использовать его с толком!


* * *
        Как только караван был полностью обновлен, труппа покинула замок. Чтобы не задерживаться в пути, цирк не стал давать представлений до тех пор, пока не покинул земли Никовода. Прибыв в Сарвадар, артисты по старой традиции стали выступать в деревнях и небольших городках. Едва они оказались неподалеку от столицы, как к Зиге примчался королевский гонец и объявил, что сам правитель страны приглашает их выступить перед его гостями. Шпион Фаззора явно поработал на совесть.
        Пегги и синий пес были поражены общей атмосферой беззаботности, которая царила на сарвадарской земле.
        - Похоже, грядущее нашествие слонов никого особенно не заботит, проворчал пес. - Либо эти люди растеряли все свои мозги, либо они слишком уверены в своей безопасности.
        - Они считают, что этот королевский консервированный смерч защитит их, - шепнула Пегги Сью. - Кроме того, Азох наверняка пообещал им, что, когда соседние страны будут полностью освобождены от их законных обитателей, все земли достанутся сарвадарцам. Они уже воображают себя владельцами бескрайних угодий!
        Вскоре друзья умолкли, так как впереди уже показалась королевская резиденция: огромный черный замок, сложенный из заколдованного черного камня, который не могли разрушить ни землетрясения, ни пушечные ядра.
        Зрелище было одновременно величественное и пугающее: силуэт замка напоминал огромный шлем, забытый неведомым великаном на вершине крутого холма. Казалось, кто-то из-под его забрала внимательно наблюдает за горизонтом, ожидая вторжения врага.
        - Брр! - взъерошился синий пес. - Мерзкий домишко! Не хотел бы я жить в такой будке.
        - Внимание! - перебила их Мария-Женевьева. - Нас уже встречают. Улыбайтесь!
        Действительно, навстречу им уже выезжали конные рыцари в парадных доспехах. Учтиво поприветствовав артистов, они предложили проводить караван до столичных садов, где цирку была отведена обширная лужайка с аккуратно подстриженным газоном.
        - Ой! - тявкнул синий пес. - Это плохо. Очень далеко от дворца. Гипнозус и его товарищи ни за что не смогут преодолеть такое расстояние.
        - Точно, - кивнула Пегги Сью. - Нужно придумать какой-нибудь предлог, чтобы нам разрешили поставить клетки под окнами дворца.
        Сад был великолепен. По нему прогуливались нарядные дамы, прикрываясь от солнца изящными кружевными зонтиками. Они с веселым любопытством поглядывали на яркие цирковые фургоны. Война у самой границы родной страны явно их не заботила. Цирк словно попал в другой мир, едва соприкасающийся с суровой реальностью.
        Артисты и рабочие поспешили установить шатер, чтобы спрятать в нем зверинец. Пегги не хотелось, чтобы придворные обратили внимание на плачевное состояние цирковых зверей, которое могло бы показаться странным при общем великолепии прочих атрибутов.
        - Мне очень жаль, - объяснил ей перед тем Гипнозус, - но мы не можем менять наше обличье, пока пребываем на этой планете. Однажды выбрав какую-нибудь форму, мы оказываемся ее пленниками, пока не переместимся в другой мир. Я не могу ни омолодить себя и своих товарищей, ни придать им более цветущий вид.
        Тогда-то Пегги Сью и приняла решение, что будет разумнее спрятать животных в шатер, подальше от любопытных взглядов.
        Управившись с этим делом, акробаты переоделись в костюмы для выступлений. Пестрые и сверкающие наряды, пошитые лучшими портными Никовода, заметно облагородили внешний вид одряхлевших седоволосых артистов.
        Но вопреки всему Пегги никак не удавалось подавить в себе тревогу.
        - Понимаешь, - втолковывала она синему псу, - передача силы на расстоянии действует по тому же принципу, что и мобильная связь: если условия приема плохие, послание будет совершенно неразборчивым. А я сомневаюсь, что сегодня вечером мы можем рассчитывать на устойчивый сигнал.
        - Значит, нужно перенести клетки, - решил ее маленький приятель. - Найдите того, кто отвечает за наше выступление во дворце, и объясните ему, что во время представления животные должны быть у вас под рукой.
        Пегги Сью, Мария-Женевьева и Зига решили попытать счастья вместе, но, увы, им не удалось сломить упрямство королевского камергера.
        - Об этом и говорить не стоит, - заявил он с презрительным возмущением. - Ваши зверюги воняют, а у его величества очень деликатное обоняние. Кроме того, наш добрый король страдает аллергией на шерсть кошек, собак и всех прочих зверей, покрытых мехом. Если я уступлю вашей просьбе, он тут же примется чихать без остановки, и его гнев падет на меня. А я вовсе не хочу быть сосланным на галеры! Так что ваши питомцы никуда не сдвинутся с отведенного для них места.
        С этими словами он удалился, горделиво вскинув голову и неуловимо напоминая самодовольного индюка.
        - Не самое удачное начало, - мрачно хмыкнул синий пес.
        Встревоженные друзья отправились обсудить возникшую проблему с Гипнозусом.
        Его ответ ничуть их не успокоил.
        - Да, расстояние, отделяющее цирковой шатер от дворца, чересчур велико, - подтвердил он. - Выступая перед королем, вы будете улавливать лишь крохи нашей силы. Но их недостаточно для выполнения удивительных трюков, которых от вас ожидают. Вы будете выглядеть просто глупо! И непременно вызовете подозрения Азоха или его гнев, что еще хуже.
        - За такие штуки здесь можно и головы лишиться, - вставила Зига. - Характер у него тяжелый.
        - Как бы то ни было, без нашей силы ваша миссия обречена на провал, - вздохнула обезьяна. - Вы не сможете ни проникнуть в подземелье, ни уменьшить урну.
        Пегги сосредоточенно размышля-ла, отчаянно пытаясь найти хоть ка-кое-нибудь решение.
        - Кажется… кажется, я придумала, - сказала она вдруг. - Если мы не можем переместить весь зверинец, может быть, мы сумеем тайно провести к замку хотя бы одного зверя?
        - Точно, - обрадовался синий пес. - Надо только дождаться темноты. Мы спрячем его в живой изгороди у подножия дворцовых стен.
        - Тогда это должен быть я, - проворчал Гипнозус. - Мои товарищи не обладают достаточной мысленной силой, чтобы воздействовать на несколько человек одновременно. Имейте в виду, мы всегда работаем вместе. Именно в единстве секрет нашей магической мощи. Каждый по отдельности мы уже не столь эффективны.
        - Но вы! - воскликнула Пегги. - Вы же их предводитель, разве не так? Что-то вроде Юпитера, Одина, Великого Маниту или не знаю кого там еще…
        - Верно, - отозвался Гипнозус. - Но я сейчас слишком далеко от своей родной планеты и очень ослаб. Здесь я всего лишь сверженное божество… Но все же, несмотря на риск, попробую вам помочь. Как только хорошенько стемнеет, пес отведет меня ко дворцу.
        - Супер! - воскликнула Пегги.
        - Не радуйся раньше времени, - остерег ее Гипнозус. - Я вовсе не уверен, что окажусь на высоте. Мне придется держать под контролем сразу всех артистов, занятых в представлении, ведь ни один из наших трюков невозможен без передачи магической силы. Это уже потребует большого расхода мысленной энергии. А затем мне придется еще помогать вам - тебе и твоей сестре - выкрасть урну… Надеюсь, к тому времени я все еще буду в форме. Если я не справлюсь, вы окажетесь в скверном положении.
        - Выбора у нас нет, - напомнила Мария-Женевьева. - Или это, или смириться и очутиться вскоре в хоботе у дабу.
        - Ладно, - вздохнула горилла. - Сделаю все, что смогу.


* * *
        Они с трудом дождались вечера. По подъездной аллее ко дворцу одна за другой катили нарядные кареты, из которых у подножия широкой мраморной лестницы выходили герцоги, графини и бароны. Азох, желая поразить своих приближенных, разослал сотни приглашений по всей стране. Драгоценные ожерелья, диадемы и тиары сверкали бриллиантами в неровном свете факелов, которые держали лакеи в расшитых золотом ливреях. Дамы хихикали, мужчины по-мушкетерски лихо подкручивали усы. Слуги сновали туда-сюда, разнося гостям напитки и сладости. Для развлечения дам в пироги специально запекли драгоценные камни: роль счастливых бобов исполняли рубины и изумруды.
        Звездная ночь то и дело оглашалась раскатами веселого смеха.
        - Пора, - решил синий пес. - Они все уже навеселе, праздник в самом разгаре.
        Горилла распахнула дверцу клетки и спрыгнула на землю.
        - Ступай вперед, - велела она псу. - Будешь показывать мне дорогу.
        Собака и обезьяна покинули цирк, стараясь передвигаться по самым темным участкам сада. Это было не так уж просто, потому что горилла была далеко не маленькой: сколько бы она ни втягивала голову в плечи, ее все-таки трудно выдать за лошадь или статую.
        В конце концов, когда они огибали длинную живую изгородь, случилось то, что и должно было случиться: Гипнозус нос к носу столкнулся с одним из мушкетеров. Остолбенев на мгновение, тот уже начал вытаскивать шпагу из ножен, но, к счастью, пес успел внедрить в его мозг телепатическое послание: «Здесь нет никакой обезьяны, это всего лишь галлюцинация. Ты смертельно пьян! Отправляйся домой и ложись спать».
        Солдат пробормотал что-то неразборчивое и удалился восвояси.
        Наконец, после долгих плутаний среди клумб и газонов, им удалось добраться до дворцовых стен. Гипнозус проскользнул в декоративные заросли самшита и растянулся на земле. Синий пес последовал его примеру. Место оказалось достаточно укромным. Если никому не взбредет в голову прогуливаться здесь с факелом в руке, им, пожалуй, ничего не угрожает.
        - Ладно, - вздохнул синий пес. - Теперь нам остается только ждать развития событий.


* * *
        Тот же противный камергер послал к артистам слугу с вестью о том, что им пора готовиться к выступлению. Представление должно начаться через десять минут. Следовательно, труппе надлежало поспешить к дворцовому входу для простонародья, откуда их проведут к пиршественному залу.
        Артисты тронулись в путь. Пегги от волнения ужасно потела под своим расшитым золотом мундиром дрессировщицы. Обстановка во дворце была гораздо величественнее, чем в резиденции короля Никовода. Колонны, сводчатые потолки, статуи - все огромное, тяжеловесное, как будто обитатели дворца обладали великанским телосложением.
        - Хозяин-то у нас с претензиями… - процедила сквозь зубы Зига. - Похоже, он чувствует себя прямо-таки властелином мира!
        - Тсс! - зашипела на нее Мария-Женевьева. - Не стоит привлекать ничье внимание разговорами. Вполне возможно, что здесь у стен есть уши.
        Представление проходило в пиршественном зале, под взрывы смеха и болтовню целого столпотворения нарядных дам и сеньоров. Из них мало кто действительно обращал внимание на акробатов и фокусников, которые вершили на их глазах настоящие чудеса. Здешние гости давно уже взяли себе за обыкновение ничему не удивляться и не спешили выражать одобрение аплодисментами, боясь прослыть наивными простаками. Впрочем, Пегги Сью это ничуть не смущало.

«Чем меньше мы привлечем внимания, тем лучше», - рассуждала она.
        По общему соглашению, они с Гипнозусом решили не исполнять на этом представлении своих обычных трюков, чтобы не возбудить подозрений Азоха.
        - Не стоит играть с огнем, - убеждала всех Пегги. - Если король увидит, как я хожу сквозь стены, а сразу после этого Мария-Женевьева принимается уменьшать статуи, это неизбежно заставит его призадуматься, какое применение таким способностям могут найти его враги… Боюсь, он сочтет их опасными. Слишком опасными, чтобы оставить нас в живых.
        Было решено, что этим вечером сестры развлекут публику другими фокусами - блестящими, но совершенно безобидными.
        К счастью, Азох выпил много вина и почти не следил за представлением. Дважды он даже чуть не задремал. Правда, два или три раза он чихнул: аллергия заставила его почувствовать присутствие собаки и обезьяны, спрятавшихся по другую сторону стены. К счастью, его величество слишком опьянел, чтобы забить тревогу.
        Сразу после своего выступления девочки поспешили незаметно выскользнуть из зала. Нырнув в какой-то темный коридор, подальше от толпы зрителей, они встревоженно переглянулись.
        - Теперь что? - шепотом спросила Мария-Женевьева.
        - Теперь я должна пройти сквозь каменную кладку и отпереть бронированную дверь, - тихонько отозвалась Пегги. - А ты тем временем спустишься на первый этаж и оттуда проберешься в подвалы замка. Как только окажешься в подземелье, спрячься и жди меня. Я сама тебя отыщу.
        - Удачи, - прошептала ей сестра.
        Задержав дыхание, Пегги вытянула вперед руки и двинулась прямо к ближайшей стене.

«Гипнозус! - послала она телепатический зов. - Теперь дело за тобой! Дай мне силу проникнуть внутрь материи».
        По волосам ее побежали трескучие искры, в глазах вспыхнул огненный круг. Напряженные пальцы погрузились в камень, не встретив никакого сопротивления. Магия Гипнозуса действовала.
        Поначалу, когда Пегги только училась прокладывать себе путь через твердые препятствия, ей было очень трудно и страшно. Каждое мгновение девочку не отпускало ощущение удушья, как будто ее хоронили заживо. Но понемногу неприятное чувство рассеивалось, и она начинала перемещаться внутри материи, как пловец, погруженный в вязкую жидкость. Если она позволяла страху захватить себя, идти становилось трудно: камень твердел, смыкался вокруг, сопротивляясь всякому вторжению в его твердую плоть. Если же ей удавалось сохранить душевное спокойствие и привести себя в состояние расслабленной безмятежности, материя сразу становилась пористой, податливой и переставала ее отторгать.
        Пегги Сью, которая к этому времени была уже далеко не новичком в подобной
«навигации», сосредоточенно изгнала из собственного сознания тревожные образы, накопившиеся за последние несколько часов. Сила Гипнозуса электризовала ее нервы, распространяясь по всему телу.
        Она нырнула в направлении подвалов, прокладывая себе дорогу в толще крепостных стен. Окружающий камень казался ей прозрачным, так что она могла видеть, что творится на разных этажах, как будто весь замок выстроен из стекла. Дважды ей приходилось делать крюк, чтобы обойти скелеты несчастных, замурованных в стенах в стародавние времена. Ей хотелось бы двигаться быстрее, но магические волны, излучаемые богом-гориллой, были недостаточно мощными; ведь Гипнозусу приходилось думать о многих вещах сразу - контролировать артистов, занятых в представлении, и помогать Пегги Сью. Иногда сигнал доходил так слабо, что девочка не могла больше сделать ни шагу и на мгновение оказывалась парализованной внутри камня, как древнее ископаемое.
        Наконец она достигла подземелья. Учитывая, что теперь она могла видеть сквозь стены, ей не составило труда обнаружить крипту, в которой хранилась заветная урна. Пегги двинулась напрямую в нужном направлении и уже через четверть часа выступила из стены в одном из подвальных коридоров. От свежего воздуха ей сразу полегчало. Магические лампы на стенах освещали коридор голубоватым безжизненным светом. Девочка остановилась на минуту, чтобы сориентироваться. Правая часть коридора упиралась в крипту с гигантским сосудом, левее его перегораживала бронированная дверь. Не колеблясь, Пегги направилась к ней, на ходу вынимая из кармана отвертку. Замок выглядел огромным и ужасно сложным… однако здесь, с внутренней стороны двери, он оказался очень уязвим: достаточно отвернуть четыре винтика, чтобы попросту его снять. Эта ахиллесова пята бронированных сейфов известна каждому взломщику - стоит вывести из строя замок, и дверь будет открываться без малейшего труда.
        Пегги принялась за работу. Винты были массивные, и вынимать их оказалось не так легко. Сняв наконец замок и убедившись, что дверь распахивается легко и бесшумно, девочка снова шагнула в толщу стены и отправилась искать место, где ее ждала Мария-Женевьева. По пути она старалась запомнить расположение подземелий и коридоров, по которым им придется идти вместе. Нигде не было видно ни одного часового. Да и зачем они нужны? Не родился еще грабитель, способный унести на себе урну весом в тридцать пять тонн… По крайней мере так думал Азох. И очень скоро он обнаружит, что ошибался…
        Сквозь прозрачную стену Пегги уже могла разглядеть силуэт сестры, притаившейся за колонной. Но как только она сделала шаг в том направлении, камень вдруг начал сгущаться вокруг нее, превращаясь в непроницаемую преграду - совсем как стремительно замерзающая вода.

«Эй! - насторожилась Пегги. - Что еще за шутки?»
        Она попыталась высвободиться из каменной хватки, но не тут-то было. Магическая сила покинула ее. Она оказалась замурована заживо… и уже начинала задыхаться.


* * *
        Пегги не знала, что в этот самый момент синего пса и гориллу обнаружил лакей, который шел вдоль дворцовой стены с факелом в руке. Его испуганный вопль нарушил концентрацию Гипнозуса, и от неожиданности тот прервал поток магического излучения, поддерживавшего девушку. Из-за столь резкого прерывания связи с богом-обезьяной она и вернулась к своему обычному человеческому состоянию и застряла в самом сердце каменной кладки!
        Синий пес выскочил вперед и выстрелил в сознание ошарашенного лакея телепатическим приказом: «Здесь ничего нет… Тебе показалось… это всего лишь тень. Забудь то, что ты видел».
        Человек с факелом пошатнулся, как будто собираясь заснуть на ходу, потом вздрогнул и снова зашагал вперед несколько механической походкой.
        - Скорее! - велел пес, поворачиваясь к горилле. - Восстанавливай связь с Пегги…
        - Я… у меня не получается, - забормотал Гипнозус. - Я очень устал. Я потерял частоту…
        - Атомная сосиска! Скорее, или она задохнется.
        Горилла обхватила голову руками и прикрыла глаза. Она и в самом деле выглядела изможденной. За истекший час ей пришлось прикладывать колоссальные мысленные усилия, чтобы подпитывать одновременно и акробатов, выступающих в пиршественном зале, и Пегги, которая пробиралась сквозь стены к потайной крипте.
        - Я ведь объяснял тебе, - продолжал бормотать Гипнозус. - Обычно мы работаем все вместе. Без помощи товарищей мое излучение ослабевает.
        - Замолчи, - нетерпеливо тявкнул синий пес, - и думай!


* * *
        Когда Пегги Сью уже теряла сознание от удушья, к ней внезапно вернулась сила. Она догадалась, что бог-горилла наконец восстановил телепатическое излучение. Магические искры снова забегали по ее нервам. Она поспешила как можно скорее выбраться из стены, пока контакт снова не нарушился. Как же она испугалась! Она была уверена, что умирает, застряв в безжизненном камне, как скелеты тех замурованных бедолаг, на которые она натолкнулась чуть раньше.
        - Ой, мамочки! Как же ты меня напугала! - вскрикнула Мария-Женевьева, когда ее сестра выступила из стены в двух шагах от нее. - Наверно, я к этому никогда не привыкну.
        - Пошли, - торопливо шепнула Пегги. - Медлить нельзя. Сигнал от Гипнозуса уже дает сбои. Я отперла бронированную дверь, но в этом не будет никакого смысла, если ты окажешься не в силах уменьшить урну.
        - Ты знаешь дорогу? Это подземелье - настоящий лабиринт. Я боялась и шагу ступить, чтобы не заблудиться.
        - Знаю. Когда я была внутри стен, я могла видеть их насквозь. Иди за мной.
        И, схватив сестру за руку, Пегги устремилась в направлении крипты. Ей не терпелось как можно скорее покинуть замок.
        Сделав, наверное, не меньше тысячи поворотов, сестры наконец оказались перед железной дверью, которая легко повернулась на петлях, едва Пегги толкнула ее рукой.
        Без своего массивного замка тяжелая дверь оказалась такой же безобидной, как дверца платяного шкафа. Девочки шагнули в тоннель, ведущий к подземной крипте. Голубоватые светильники негромко потрескивали, когда Пегги и Мария-Женевьева проходили мимо: очевидно, они не одобряли появления здесь чужаков.
        Ступив на порог крипты, девочки потрясенно замерли. Урна возвышалась над ними… невероятно огромная. Это был сосуд из голубого фарфора высотой примерно с пятиэтажный дом. Было совершенно ясно, что ни один человек не мог вынести его из крипты, потому что она была построена вокруг него.
        - Ой-ой… - охнула Мария-Женевь-ева, глядя на урну расширенными глазами. - Мне еще ни разу не приходилось уменьшать предметы таких размеров. Мне понадобится чертова уйма энергии.
        - Так начинай же! - нетерпеливо подтолкнула ее Пегги. - Давай, пока наш дорогой Гипнозус не упал в обморок от изнеможения.
        Мария-Женевьева встала на колени рядом с урной и сконцентрировалась. «Мне нужна сила, - произнесла она мысленно. - Гипнозус, если ты слышишь меня, пошли мне силу сейчас. Она мне необходима. И притом самая большая доза, на которую ты способен…»
        В течение тридцати секунд ничего не происходило. Потом девочка вдруг задрожала, и по ее вискам заструился пот. Ногти на ее руках ярко засветились. Она вытянула руки и приложила влажные ладони к поверхности урны.
        И тогда постепенно, резкими толчками, исполинский сосуд начал уменьшаться. Это продолжалось около двадцати минут. Пегги наблюдала за этим чудом, не в силах отвести глаза.
        Ранее совершенно гигантская, теперь урна приобрела размеры египетского саркофага. Но и такая она была слишком велика. Нужно было сделать ее настолько миниатюрной, чтобы положить ее карман и вынести из дворца, не привлекая внимания.
        Время шло. Праздник уже закончился. Через каких-нибудь несколько минут гости выйдут в сад и неизбежно обнаружат там огромную гориллу под самыми окнами дворца. Они поднимут тревогу, примчатся стражники…
        Одним словом, полная катастрофа!
        - Давай, ну давай же! - шептала Пегги.
        Урна продолжала уменьшаться. Она уже была размером примерно с цветочный горшок, но все еще оставалась слишком заметной. Мария-Женевьева находилась на грани обморока. Ее бледность напугала Пегги.
        Наконец урна стала размером с кубок для вина, затем с наперсток… дело было сделано. Мария-Женевьева сползла на пол, потеряв сознание, и сестре пришлось дать ей пару пощечин, чтобы привести в чувство.
        Затем Пегги бережно взяла крохотную урночку пальцами, сунула ее поглубже в карман своего камзола дрессировщицы и помогла Марии-Женевьеве подняться на ноги.
        - У тебя получилось, - сказала она, - ты молодец. А теперь пойдем-ка быстрее отсюда.
        Оставив за спиной опустевшую крипту, они прошли обратно по тоннелю и покинули подземелье, аккуратно прикрыв за собой железную дверь. Пока ее створку не попробуют толкнуть, никто и не догадается, что замка на ней уже нет.
        Торопливо шагая по путанице коридоров, они вышли на первый этаж замка. Как раз вовремя: многочисленные принцы, герцогини и маркизы шумной толпой покидали дворец. Просторный вестибюль наполнился шелестом платьев дам и парадных мантий кавалеров.
        Сестры пробирались к выходу, стараясь как можно незаметнее жаться к стенам, но никто из этого благородного собрания не обратил на них внимания. Да и с чего бы? Странствующие артисты имеют ничуть не большее значение, чем лакеи и судомойки!
[Такое положение сохранялось очень долго. Во Франции при Людовике XIV всех артистов относили к категории неквалифицированных рабочих.]
        Едва оказавшись в саду, Пегги попыталась отыскать Гипнозуса. Бедняга сидел, скрючившись под живой изгородью, в каких-нибудь трех метрах от аллеи, по которой валом валили лакеи, мушкетеры и нарядные дамы. Стоит одному из них повернуть голову не в том направлении, и разразится драма.
        Так и случилось.
        Внезапно какая-то маркиза пронзительно завизжала от страха, указывая дрожащим перламутровым веером в темный угол, где пряталась горилла.
        Тут же вспыхнула всеобщая тревога. Придворные кавалеры выхватили шпаги, мушкетеры бросились на караульный пост за своими мушкетами. Зига попыталась остановить их.
        - Это всего лишь старая обезьяна! - кричала она. - Она совершенно безобидна. Предоставьте это мне, я отведу ее обратно в клетку.
        Но ее никто не слушал. Пегги поняла, что благородные господа рады воспользоваться случаем, чтобы блеснуть перед дамами своей доблестью, изображая бесстрашных героев.
        Гипнозуса быстро окружили. Понимая, что спрятаться уже не удастся, он привстал, стараясь сохранять покорный вид прирученного зверя.
        - Берегитесь! - тут же завопил один из баронов. - Она атакует! Расступитесь… Это горилла-людоед!
        Пробравшись между ног столпившихся вокруг солдат, синий пес бросился к Пегги.

«Нужно что-то сделать! - телепатически крикнул он. - Гипнозус очень утомлен, запасы его силы истощены, он не сможет обороняться».
        Пегги подошла к Зиге, чтобы попытаться успокоить толпу, но ее отшвырнули прочь без всяких церемоний. Мушкетеры вскинули ружья и прицелились.
        - Охота в королевском саду, - радостно рассмеялся пышно разодетый герцог. - Лучшего завершения вечера и не придумать! Жаль только, что дичь попалась такая жалкая. Эта обезьяна такая дряхлая, что похожа на свое собственное чучело!
        Видя, что его вот-вот расстреляют в упор, Гипнозус перескочил через изгородь, пытаясь спастись. Толпа громко вскрикнула и расступилась. Горилла воспользовалась этим, чтобы устремиться в сторону цирка. Но, увы, не успела она одолеть и десяти метров, как мушкетеры послали залп ей в спину. Грохот выстрелов заставил Пегги горестно застонать. В воздухе поплыл густой запах пороха. Огромная обезьяна, сраженная тремя пулями, скорчилась от боли. Теперь, когда ее магические силы истощились, она превратилась в самое обыкновенное животное. Несмотря на раны, она продолжала ковылять на манер горилл, опираясь на передние конечности. Солдаты торопливо перезаряжали оружие. Ночную тьму разорвал второй залп. На этот раз Гипнозус замер, схватившись за грудь. Его седая шерсть быстро пропитывалась кровью.
        - Готов! - воскликнул маркиз в съехавшем набок напудренном парике. - Жаль, что с нами нет своры собак, это была бы отличная травля.
        Пользуясь тем, что обезьяна уже едва могла пошевелиться, придворные окружили ее и принялись тыкать ее кончиками обнаженных шпаг. Этого бедный зверь не выдержал и рухнул на землю.
        Пегги и Зига со всех ног бросились к горилле.
        - Хватит, остановитесь! - кричала цыганка. - Горилла уже мертва! Мы сами позаботимся о трупе. Если вы слишком повредите ее шкуру, чучела из нее не получится.
        Этот аргумент несколько умерил пыл охотников и заставил их вложить шпаги в ножны.
        Один из них бросил Зиге тяжелый кошель со словами:
        - Возьми, добрая женщина. Когда чучело будет готово, вели доставить его к герцогу Заноку… Я поручу слугам выставить эту тварь в холле моего особняка, у подножия главной лестницы. Она будет наводить страх на дам, вот будет забавно!
        Придворные разошлись: игра перестала их забавлять. Пегги и Зига опустились на колени около гориллы.
        Гипнозус был на грани смерти. Пропитанная кровью шерсть поднималась в такт его дыханию все реже и реже.
        - Но он же бог… - изумленно пробормотала Пегги Сью. - Он же должен быть неуязвим, верно?
        Цыганка покачала головой.
        - Нет, - отозвалась она. - Он потратил всю свою божественную силу, помогая вам похитить урну. Теперь ему нужно много времени, чтобы восстановиться, но он так плох, что, боюсь, долго не протянет.
        Горилла слабо вздрогнула, неловко двинув огромной лапой. Чуть приоткрыв стекленеющие глаза, она собрала последние силы, чтобы послать телепатический зов:
«Верните меня… в зверинец… Мои товарищи… смогут меня… вылечить… Но для этого я… должен быть… рядом с ними…»
        - Боже мой! - вскричала Пегги. - Конечно же, он прав, мы должны были сами догадаться!
        Вскочив на ноги, она позвала остальную труппу на помощь, чтобы дотащить гориллу до шапито.
        Нужно было спешить: если бы Гипнозус умер, даже вся магия богов-зверей не смогла бы вернуть его к жизни.
        Дело оказалось нелегким: усталые, измученные долгим представлением старики выбивались из сил, пытаясь тащить огромного тяжелого зверя к цирковому шатру.
        Кровь гориллы пачкала роскошные новые костюмы, артисты спотыкались и кряхтели, надрываясь.
        Пегги так нервничала, что даже забывала плакать.
        Наконец Гипнозуса втащили под синий шелк шатра, и теперь инопланетные звери могли приняться за работу. Прикладывая всю свою удивительную силу, они посылали своему вождю исцеление, и его раны закрывались одна за другой.
        - Он был на пороге гибели, - тихонько вздохнул синий пес. - Признаться, я думал, что ему конец.
        - Я тоже, - призналась Пегги. - Эти люди такие жестокие… Просто уму непостижимо.
        - Нам надо уходить отсюда, - вмешалась Мария-Женевьева. Будучи принцессой, она не раз принимала участие в псовой охоте, так что происшедшее ее особенно не взволновало.
        - Что-что? - растерялась Пегги.
        - Говорю, нам надо поскорее уходить, пока дворцовая стража не обнаружила похищения.
        - Она права, - подтвердила горилла, приподнимаясь на локте. - Разбирайте шатер, скорее.
        Да здравствует слон!

        Все спешно принялись за работу, и вскоре шатер разобрали, сложили и погрузили на телегу. Лошадей впрягли в фургоны, клетки поставили на колеса. Когда в замке стали темнеть последние окошки, караван тронулся в путь. Двигаясь без отдыха, он имел шанс достигнуть границы еще до рассвета. Мария-Женевьева нервно поглаживала крохотную урночку из голубого фарфора, которую ей вручила сестра.
        - Лишь бы никому не вздумалось проверять крипту, - пробормотала она. - Теперь, когда замка больше нет, железная дверь может распахнуться от простого сквозняка.
        - Я знаю, - буркнула Пегги Сью. - Но скажи, кому придет в голову, что можно взять и уменьшить огромный сосуд весом в тридцать пять тонн? Мы были достаточно осторожны, чтобы не обнаружить своих способностей во время представления. Наши номера были довольно посредственные, и мне кажется, зрители в основном скучали, особенно король. И очень хорошо: он никогда не подумает, что это мы его ограбили.


* * *
        Путешествие продолжалось в молчании: девочки были слишком встревожены, чтобы болтать. Гипнозус сумел избежать смерти, но все еще не оправился от ужасной слабости, и Зига задавалась вопросом: сможет ли он хоть когда-нибудь вернуть себе былую мощь?
        - Нельзя исключить, что теперь он превратится в самое обычное животное, - шепнула она девочкам. - В старую больную гориллу, каких в зверинцах немало.
        - Такое возможно? - поразилась Пег-ги Сью.
        - Да. Ведь он так далеко от своей родной планеты… Здесь он всего лишь поверженное божество, умеющее делать кое-какие фокусы, но уже неспособное подчинять природу своей воле.


* * *
        Копыта лошадей глухо цокали по пустынной дороге. Полная луна ярко светила сквозь легкие облака, и возницы то и дело оборачивались, опасаясь увидеть за спиной погоню. Караван проезжал мимо спящих деревень и мимо пустошей, где в эту пору бодрствовали гномы. Наконец, когда горизонт начал светлеть на востоке, бродячий цирк пересек границу под самым носом у двух заспанных таможенников. Тревогу так и не объявили!
        Четверть часа спустя артисты продолжали свой путь уже по дружественной территории. Они снова вернулись в Никовод.
        - Ужасно не терпится вручить урну Астракосу, - сказала Мария-Женевьева. - Как только мы получим землю и титулы, нам уже будет не о чем волноваться.
        - Ты забываешь про дабу, - поправила ее Пегги Сью. - Сначала придется избавиться от них, иначе даззаки захватят всю планету.


* * *
        Едва перед ними снова забрезжила надежда выбраться из этой передряги целыми и невредимыми, земля под ними содрогнулась от тяжкого грохота. Пегги встревожено выпрямилась.
        - О нет! - застонала она. - Вот невезуха! Слоны… Они уже здесь!
        Бросившись к окошку фургона, она распахнула ставни. Представшее ее глазам зрелище заставило ее вскрикнуть. Белые гиганты застилали весь горизонт. Они мерно шагали вперед, опустив головы и покачивая хоботами. Огромные ноги толстокожих вздымали облака пыли, которая оседала на их блестящих черных бивнях.
        - Атомная сосиска! - охнул пес. - Только этого нам не хватало!
        Появление дабу вызвало панику у лошадей, тащивших фургоны. Они заржали и понесли, не разбирая направления. За какую-нибудь минуту караван разметало во все стороны, испуганные першероны [Першероны - порода лошадей-тяжеловозов, которых в прошлом использовали как тягловый скот.] беспорядочно метались по пустоши. Две повозки опрокинулись, в том числе и та, в которой ехали Пегги Сью, ее сестра и синий пес. Под жуткий треск сломанных осей девушки покатились в канаву, а сверху на них рушилась лавина цирковых костюмов и париков. Наполовину оглушенные, они сумели выбраться из завалившейся колымаги через окно. Синий пес отчаянно лаял в бесплодной попытке отпугнуть слонов.
        Парализованная страхом, Пегги наблюдала за приближением великанов, головы которых казались вытесанными из массивной скалы. Она не знала, что делать. Всякое бегство, думала она, бесполезно.
        - Нора! - вопил синий пес. - Нужно спрятаться в какую-нибудь нору…
        Он метался в траве, в поисках хоть какого-нибудь укрытия.
        Пегги медленно поднялась, дрожа всем телом.

«Слоны не кровожадны, - вспомнила она. - Они не станут нас топтать, вовсе нет… Они не собираются нас убивать, они просто… вдохнут нас!»
        Да, так и есть. Фаззор и Астракос не раз повторяли ей: дабу являются
«чистильщиками» планеты, гигантскими пылесосами, которые всасывают в себя все живое. Они расчищают место для своих хозяев - даззаков. Через несколько минут они сделают то же самое с Пегги, синим псом и Марией-Женевьевой, а потом займутся остальными беглецами.
        В бессмысленном защитном жесте Пегги Сью вскинула руки. Один из ближайших слонов вытянул хобот в направлении нее и подул изо всех сил. Сначала девочка почувствовала, как ее обволакивает теплый, неприятно пахнущий ветер; потом его дуновение сменилось мощным вдохом - чудовищной тягой, которая по силе могла бы поспорить с любым торнадо. Пегги почувствовала, что взлетает…
        Ее буквально подняло над землей и понесло по воздуху, как будто она попала в воронку циклона. Она могла сколько угодно махать руками или ногами - ее несло все выше и выше. И странно - чем выше она взлетала, тем легче становилось ее тело. Внезапно ее посетило ощущение, что все вокруг приобрело какие-то гигантские пропорции, настолько, что ей уже трудно было охватить взглядом простирающуюся кругом равнину.

«Боже ты мой! - осенило ее. - Ну конечно! Я же уменьшилась».
        Наверное, сейчас она едва ли превосходит размерами стрекозу, через секунду станет не больше мухи, а потом…
        Это было ужасно!
        Слон теперь выглядел таким огромным, что она не могла различить его контуры. Казалось, она летит навстречу меловому утесу или заснеженной горной вершине.
        Наконец перед ней открылся тоннель - черная пещера со стенками, покрытыми чем-то склизким… Слоновий хобот.

«Я стала такой маленькой, что меня сейчас засосет прямо туда!» - подумала она с содроганием.
        Ее поглотила тьма. Кошмар.


* * *
        Сознания она, однако, не потеряла. Ей казалось, что она мчится по санному спуску длиной в сотни километров, заключенному в нескончаемый темный тоннель… Внезапно по глазам ей ударил зеленоватый свет, и она покатилась кувырком по громадной куче матрасов, смягчивших ее падение. Путешествие закончилось.
        Когда Пегги наконец удалось принять сидячее положение, желудок ей узлом стянула тошнота, и ее едва не вырвало себе же на колени. Ее мозг вращался внутри ее черепа, как обезумевший волчок. С огромным облегчением Пегги увидела, что Мария-Женевьева и синий пес приземлились неподалеку от нее. Пес тут же вскочил на ноги, но двигался неуверенными зигзагами.
        - Атомная сосиска! - пропыхтел он. - Мне мерещится или земля у нас под ногами и вправду колышется? Я чувствую себя как на корабельной палубе в шторм.
        - Мы внутри слона, - негромко отозвалась Пегги. - Его волшебное дыхание уменьшило нас. А качает нас потому, что зверюга продолжает идти.
        При этих словах они одновременно задрали головы, чтобы посмотреть, что же находится наверху. Оба ожидали увидеть что-нибудь противное, но в действительности свод над ними был гладким и розовым, похожим на стенку надутого воздушного шарика.
        К ним уже подходила Мария-Женевь-ева, недоверчиво оглядываясь вокруг:
        - Даже не подумаешь, что мы оказались в желудке…
        Сунув руку в карман, она удостоверилась, что волшебная урна все еще при ней.
        - Урна цела, - сообщила она. - Может, откроем ее?
        - Ты ведь слышала, что нам сказал Астракос, - возразила Пегги. - Только король может открыть ее.
        - Но ведь мы обе принцессы крови!
        - Возможно, но ни ты, ни я не носим на голове корону Анкарты.
        - К тому же, - вмешался синий пес, - если ты откроешь урну сейчас, в ее теперешнем состоянии, смерч, который из нее вырвется, будет таким ничтожным, что едва ли сможет поднять в воздух десяток муравьев!
        Мария-Женевьева нахмурилась.
        - Ну, я могу вернуть ей исходные размеры, - предложила она. - Думаю, у меня хватит на это магической силы.
        - С чего ты так решила? - удивилась Пегги Сью.
        Мария-Женевьева пожала плечами.
        - Догадаться несложно, - хмыкнула она. - Я все еще красивая, а урна все еще маленькая. Это может означать только одно: мы не потеряли связи с богами-животными. Думаю, они идут следом за стадом дабу. Если нам повезет, я смогу снова сделать нас нормальными. Что скажешь?
        - Ни в коем случае! - запротестовала Пегги. - Мы ведь находимся в брюхе слона. Как думаешь, что произойдет, если мы внезапно вырастем? Его внутренности просто разорвет. Он погибнет, и мы окажемся в плену внутри гигантской мертвой туши, без всякой надежды выйти наружу. Мы задохнемся и погибнем, мы…
        - Ладно, ладно! - взмолилась ее сестра. - Я просто высказала идею. Не стоит доводить себя до истерики!
        - Думаю, пока разумнее всего не форсировать события, - успокаивающе проговорил пес. - Давайте для начала исследуем место, в котором мы оказались, а потом уже решим, что делать дальше.
        Поднявшись на ноги, девочки убедились, что они и в самом деле находятся на вершине целой горы матрасов - матрасов весьма сомнительной чистоты, которые чьи-то заботливые руки уложили здесь специально, чтобы смягчить падение вновь прибывающих пленников. Внизу, под этой горой, лежал самый настоящий город с узкими улочками и тесными кварталами, застроенными небольшими домиками.
        - С ума сойти! - воскликнула Мария-Женевьева. - Как это город может находиться внутри слона?
        - Не забывай, что мы сильно уменьшились, - напомнила ей Пегги Сью. - Сейчас мы с тобой едва ли больше булавочной головки. А как известно, можно разместить сотни миллиардов микробов всего на одной стороне монеты…
        Трое друзей решили спуститься вниз. Это оказалось не так просто сделать: мягкие матрасы проминались под ногами, не давая никакой опоры. В конце концов девочки потеряли равновесие и кубарем скатились по крутому склону. Только псу удалось сохранить хотя бы видимость достоинства.
        У подножия матрасного холма их ожидал высокий белокурый мужчина в форменном синем костюме с золотым шитьем, сияя фирменной улыбкой продавца автомобилей.
        - Добрый день! - возвестил он пронзительным голосом. - Меня зовут Годфруа, и я буду вашим гидом. Я разъясню правила, которые вам надлежит соблюдать на вашем новом месте жительства. А пока - добро пожаловать в Шринк-сити! [Уменьшенный город.]
        - Шринк-сити? - пробурчала Пегги.
        - Да-да, так называется город, который простирается перед нами. Миниатюрный, населенный крохотными людьми… Знаю, в это трудно поверить, но ваш рост сейчас составляет полмиллиметра. Поначалу это может напугать, но ведь это лучше, чем быть мертвыми, верно? Если бы дабу не были такими миролюбивыми, вас бы растоптали, превратили в лепешки. Но вместо этого наши славные толстокожие предоставили вам возможность начать новую жизнь в самом удивительном месте на свете.
        - У них в желудке? - с издевкой вставила Мария-Женевьева.
        Годфруа оскорбленно поджал губы.
        - У вас неверные сведения, милая барышня, - сказал он таким тоном, которым учителя обычно отчитывают нерадивых учеников. - Речь идет вовсе не о желудке… Скорее о таком специальном внутреннем кармане, расположенном в животе нашего толстокожего хозяина.
        - Внутреннем кармане? - повторила Пегги, морщась от отвращения. - Вы хотите сказать - в кишке, где он складирует своих пленников?
        Годфруа побледнел. Приложив палец к губам, он нервно зашикал, приказывая Пегги замолчать.
        - Пожалуйста, без оскорблений! - пролепетал он. - Ради всего святого, без оскорблений… Слоны могут вас услышать. Карман, в котором мы находимся, выстлан особыми слуховыми клетками, которые улавливают все наши разговоры. Благодаря им дабу постоянно находится в курсе того, что происходит в Шринк-сити. А для нас важнее всего поддерживать с ним хорошие отношения… В конце концов, он ведь предпочел сохранить нам жизнь, хотя ему куда проще было бы просто растоптать нас. Он дает нам убежище, защищает нас… Укрывшись здесь, у него в брюхе, мы можем больше не бояться никаких внешних опасностей. Понимаете, о чем я?
        Сестры потрясенно переглянулись и поспешили кивнуть. Годфруа вздохнул с явным облегчением. Кровь снова прилила к его щекам.

«Начало не слишком удачное, - телепатически процедил пес, обращаясь к Пегги Сью. - Кажется, мы попали к каким-то психам!»
        Подойдя вплотную к девочкам, новоявленный гид прошептал им на ухо:
        - Будьте осторожны, слон внимательно слушает наши разговоры. Он весьма высокого мнения о самом себе и считает себя нашим спасителем. Поэтому ожидает от нас безоговорочного уважения. Если бы не его добрая воля, мы были бы мертвы. И он очень обидчивый… Малейшая критика приводит его в ярость. А рассердившись, он нас наказывает.
        - Каким образом? - встревожилась Пегги.
        Годфруа указал на нависающий над ними розовый свод.
        - Это, так сказать, «небо» у нас над головами, - объяснил он, - усеяно железами, выделяющими пищеварительный сок, как в стенках желудка. Когда дабу недоволен, железы поливают город каплями кислоты, которая разъедает крыши домов… и прожигает дырки в головах их обитателей. Уверен, вы не хотели бы лишиться ваших красивых волос, не так ли?
        - Н…нет, - пробормотали девочки.
        Годфруа отступил на пару шагов назад, и на его лице снова засияла преувеличенно широкая улыбка.
        - Отлично, - сказал он. - А теперь я покажу вам наш прекрасный город. Жизнь в Шринк-сити просто замечательная, ведь здесь мы полностью защищены от всех внешних опасностей. Нам не страшны ни войны, ни голод, ни стихийные бедствия. Слон надежно оберегает нас от всех бед. Слава ему! Мы все - его дети, и он заботится о каждом из нас!
        Последние слова он почти прокричал, как будто опасался, что скрытые в стенах слуховые клетки могут плохо его расслышать.
        С некоторым ошеломлением Пегги заметила, что на каждом перекрестке высятся аляповато раскрашенные деревянные изваяния, авторы которых явно стремились изобразить дабу. У подножия этих грубоватых идолов громоздились цветы и разнообразные подношения - еда или цветные свечи.
        - Кланяйтесь! Кланяйтесь! - зашипел Годфруа, когда они проходили мимо очередной статуи.
        - Зачем? - удивилась Мария-Женевьева. - Что, у здешних стен есть еще и глаза?
        - Нет, но злые языки могут донести на вас.
        Девочки торопливо склонились в реверансе.
        Повсюду на стенах жилищ виднелись наивно разрисованные плакаты с лозунгами: Слава слону! Слон знает, что для нас лучше всего. Слон любит нас. Он защищает нас. Да здравствует слон!
        Хоботы изваяний обвивали гирлянды из разноцветных бумажных цветов. Дома же, стоявшие вдоль улиц, были построены из всякой всячины - скорее всего, обломков, которые вдохнул дабу. Тем не менее строители явно пытались придать этим кособоким хижинам нарядный вид. Пегги Сью обратила внимание, что на крышах многих из них виднелись глубокие прожженные пятна в тех местах, где на них пролилась кислота.
        Каждый раз, когда им встречался какой-нибудь прохожий, он поднимал особым образом сложенную руку (три пальца выпрямлены, два сложены) и делал вид, что чихает.
        Заметив недоумение девочек, Годфруа поторопился с разъяснениями:
        - Так мы здесь здороваемся. Вытянутые большой, средний палец и мизинец символизируют уши и хобот слона. А чихание - человеческое подражание тому, как слон трубит. Никогда не забывайте приветствовать таким образом всех встречных. Утром, выходя из дома, повесьте венок из цветов на хобот ближайшего к вам изваяния. Ах да! Еще одна очень важная вещь… Идите за мной, это может вам пригодиться.
        Он направился к какому-то колодцу, расположенному в самом центре перекрестка.
        - Колодец для рвоты, - сообщил он. - Очень полезная вещь, если вы подвержены укачиванию. Иногда, когда слон ускоряет шаг, может возникнуть ощущение, что вы оказались на палубе корабля в сильную бурю. Некоторые начинают страдать от морской болезни. Если вас затошнит, немедленно ступайте к колодцу. Не вздумайте выворачиваться прямо на улице, это строжайше запрещено.
        Пегги и ее сестра удержались от заманчивого предложения, хотя, сказать по правде, их обеих немного подташнивало. Трудно сохранять равновесие, когда земля так и ходит у тебя под ногами… Испытывать постоянное колыхание было крайне неприятно.
        - А где мы будем жить? - спросила Мария-Женевьева, которой экскурсия уже начала надоедать.
        - На улице, пока не построите свой собственный дом, - отозвался Годфруа. - Таково правило.
        - Что?
        - Вы в таком же положении, как и все остальные, мои милые барышни. Отправляйтесь на свалку, куда попадают втянутые дабу отбросы, и ищите там подходящий материал для строительства хижины. Это общий закон для каждого из нас. С каждым вдохом слона свалка пополняется множеством вещей: мебелью, одеждой, домашней утварью, досками, камнями, а также фруктами, овощами, зерном, кукурузой, телятами, коровами, свиньями…
        - И все это бесплатно? - удивилась Пегги Сью.
        - Можно сказать и так, - несколько неуверенно ответил Годфруа. - Но вы должны вести себя разумно. За всеми запасами присматривает Верховный Распределитель: именно он определит ваши потребности и наделит вас всем необходимым.
        - А нашего мнения он спрашивать не будет? - вспылила Мария-Женевьева.
        - Нет. Если он станет выслушивать нытье каждого нуждающегося, это займет чересчур много времени. Но не беспокойтесь, наш Распределитель очень опытный: он с первого взгляда установит, чего вам не хватает.
        - Надеюсь, что так! - буркнула девушка.
        - Вы также можете устроиться на работу по сортировке, - предложил Годфруа. - Это даст вам определенные преимущества.
        - Сортировка? А в чем она заключается? - заинтересовалась Пегги.
        - В том, чтобы разбирать скапливающиеся на свалке вещи и раскладывать их по категориям: башмаки к башмакам, кофейники к кофейникам, зонтики…
        - Спасибо, я поняла.
        - А в чем состоят преимущества? - подхватила Мария-Женевьева.
        - Вы получите право выбирать вещи по своему вкусу. И, таким образом, сможете отбирать для себя необходимую одежду или утварь в самом хорошем состоянии. И, разумеется, вас обслужат в первую очередь.
        - Отлично! - решила Пегги. - Мы согласны на сортировку. Когда можно приступать?
        - Прямо сейчас, если хотите. Вы обеспечите себе безбедную жизнь, а верховному распределителю всегда не хватает рабочих рук.


* * *
        Годфруа повел их по лабиринту улиц, похожих друг на друга, как две капли воды. В конце концов Пегги различила вдали высокий холм, сложенный из наваленной вперемешку всякой всячины. Она догадалась, что это и есть пресловутая свалка.
        - Вы правильно поступаете, что принимаетесь за работу не мешкая, - шепнул молодой человек. - Многие, знаете ли, допускают ошибку, бездельничая и считая, что вполне могут спать на улице… Но им приходится пожалеть об этом сразу же, как только слон выразит свое неудовольствие кислотным дождем. Кому понравится проснуться с дырками на собственной коже! Так что приступайте к строительству дома как можно скорее. Это ваша первоочередная задача. Особенно тщательно займитесь крышей, позаботьтесь о том, чтобы она не текла. Она ваша единственная защита от ливней из пищеварительного сока.
        - А часто слон гневается? - спросила Пегги Сью.
        Годфруа пожал плечами, неловко отводя глаза.
        - Я ведь уже говорил вам - слон очень обидчивый. Одно неверное слово, и хоп - начинаются проблемы. Допустим, кто-то чем-то обижен или недоволен… на крыши города тут же проливается кислотный дождь. Да, кстати! Еще один совет. Если найдете на свалке рыцарские шлемы, возьмите их. И щиты тоже. Железо отлично защищает от дождя. Из щитов получаются превосходные зонтики.
        - Спасибо, - поблагодарила Пегги со вздохом. Будущее рисовалось ей отнюдь не в радужном свете.
        Наконец они добрались до подножия свалки, которая вполне соответствовала описанию Годфруа. Это было невероятное нагромождение всевозможных вещей, в основном сломанных и перепутанных. Целая гора мусора!
        - Пойдемте, я представлю вас нашему Верховному Распределителю, - объявил Годфруа, расправляя плечи. - Будьте с ним очень вежливы. Он злопамятный человек и никогда не прощает нанесенных ему оскорблений. У нас, в Шринк-сити, эти качества считаются положительными, потому что они присущи нашим хозяевам - слонам. А мы должны прикладывать все усилия, чтобы стать похожими на слонов, ведь это лучшее, что может с нами произойти, не правда ли?
        На последних словах он старательно повысил голос.
        Навстречу им вышел высокий худощавый мужчина, одетый в длинный плащ с капюшоном, перчатки и красный резиновый фартук. Нижнюю часть его лица скрывала странная маска с длинным выступом в форме хобота.
        - Барышни, - произнес Годфруа слегка придушенным от избыточного почтения голосом, - позвольте представить вам мэтра Альбутокса, Верховного Распределителя Шринк-сити.
        Затем, низко склонившись перед странно одетым человеком, он добавил:
        - Мэтр, я привел вам добровольцев, которые хотели бы работать на сортировке.
        Альбутокс окинул присмиревших девочек пронзительным взглядом, сурово нахмурив брови. От этого на его лбу собралось не менее трех тысяч морщин.
        - Девчонки, - проворчал он из-под маски. - Они не продержатся здесь и трех дней и начнут хныкать, стоит им сломать ноготок… Впрочем, у них есть собака. Она может нам пригодиться. Собаки умеют копать, и у них хорошее обоняние. Ладно, я возьму их на работу, но только из-за собаки. Пусть не строят себе иллюзий, здесь не место для пижонок!
        Не обращая внимания на Годфруа, который продолжал раболепно кланяться, Альбутокс жестом пригласил девочек следовать за ним и углубился в извилистый лабиринт свалки.
        - Здесь хранятся свитера, - объяснял он на ходу, тыча пальцем в горы вещей. - Здесь обувь. Здесь - миски, кастрюли, всякая кухонная утварь; здесь - доски, брусья и прочая строительная древесина…
        Он продолжал свое перечисление, пока они не оказались у порога какого-то невзрачного покосившегося строения.
        - Здесь моя контора, - внушительно объявил он. - Вход туда категорически запрещен! В ту сторону - помещения для работников свалки. Раздевалки, где вы найдете необходимую рабочую одежду. Не забудьте надеть перчатки, иначе ваши хорошенькие ручки будут все утыканы занозами.
        - Годфруа сказал, что мы получаем право выбирать и откладывать для себя все, что нам понравится, это верно? - спросила Пегги, стараясь придать своему голосу побольше твердости.
        - Верно, - подтвердил Альбутокс. - Это ваша привилегия сортировщиц, так сказать, плата за работу. Кроме того, поскольку вы еще не обзавелись собственным домом, я разрешаю вам пока ночевать в наших раздевалках, чтобы уберечься от следующего кислотного дождя и не истаять под ним, как свечки… Но не радуйтесь раньше времени. Большинство наших сортировщиков гибнут под обвалами мусора. Вот почему я постоянно испытываю трудности с набором рабочих рук. А теперь принимайтесь за дело! И следите за собакой. Если она попадет под обвал, я тут же вышвырну вас за дверь.
        Озвучив эту последнюю угрозу, он вошел в контору и с грохотом захлопнул за собой дверь.
        - Обаятельная личность, ничего не скажешь! - шепнула Мария-Женевьева.
        - Точно, - вздохнула Пегги, - но нам выбирать не приходится. Пошли переодеваться.
        - А я люблю копать, - мечтательно произнес синий пес. - Иногда при этом удается найти косточку… Думаю, такая работа мне понравится.
        В раздевалке пахло потом и ношеными носками. Сестры обнаружили там висящие на вешалках ряды резиновых костюмов, похожих на одеяние Альбутокса. Подобрав парочку себе по росту, они натянули их, морщась от отвращения.
        - Прелестные бальные наряды! - хихикнул, глядя на них, синий пес. - Все дамы будут вам завидовать!
        Переодевшись, девочки выбрались из раздевалки наружу. Зрелище, представшее их глазам, могло бы произвести впечатление на кого угодно. Из большого отверстия в своде над ними сыпались разнообразные предметы и обломки, которые дабу засасывал по мере продвижения.
        - Видимо, существует какая-то предварительная сортировка, - заметила Мария-Женевьева. - Какой-то фильтр, который отделяет людей от предметов.
        - Похоже на то, - согласилась Пегги Сью. - Раз уж мы упали не здесь, а на другом конце города, на кучу матрасов.
        Несколько подавленные масштабами стоящей перед ними задачи, друзья начали карабкаться вверх по свалочному холму, подбирая по пути то, что еще могло пригодиться.
        Им не понадобилось много времени, чтобы оценить, насколько скучной и тяжелой оказалась их новая работа. Поясница постоянно ныла от напряжения, и к тому же неустойчивые груды мусора при малейшем неверном движении грозили обернуться лавиной.
        Уже через три часа девочки добыли для себя сменную одежду, кое-какую посуду и одеяла, а также изрядное количество вполне сносных досок, из которых они рассчитывали построить себе хижину.
        Пропитание они себе обеспечили, отыскав какие-то помятые овощи и подсохшие хлебные корки. Синему псу тоже повезло - ему достался задавленный при всасывании заяц.
        - Ну что ж, - удовлетворенно заключила Мария-Женевьева, - похоже, среди этого хлама вполне можно отыскать все необходимое для жизни. Пожалуй, мы неплохо устроились.
        - Точно, - кивнула Пегги Сью. - Давай-ка для начала обеспечим собственную безопасность, а потом подумаем, как сбежать из этого мира чокнутых слонопоклонников.
        - Тсс! Потише! - зашипел на нее синий пес. - Ты что, хочешь разозлить дабу?
        - Ох! Нет, конечно… - пролепетала девочка, спохватившись. - Мне очень нравится в Шринк-сити. Я очень, очень счастлива. Я мечтала об этом с самого детства.
        Уловив намерения сестры, Мария-Женевьева тоже возвела глаза к розовому «небу» и с преувеличенным восторгом заголосила:
        - Слава слону! Слон знает, что для нас лучше всего. Слон любит нас. Он защищает нас. Да здравствует слон!
        Гнев слона

        Самым тяжелым испытанием оказалась постоянная морская болезнь, вызванная движением животного. Многие горожане были не силах с ней бороться и то и дело толпились вокруг колодцев для рвоты. Даже те, кто жил в городе уже много месяцев, все еще не могли привыкнуть к качке. Тряска прекращалась только с наступлением ночи, когда толстокожее останавливалось, чтобы поспать.
        К тому же обитатели крохотного города боялись вызвать своими жалобами и страданиями недовольство дабу, поэтому каждый раз, когда их заставали склонившимися над колодцем, спешили придумать какое-нибудь более или менее правдоподобное оправдание.
        - Должно быть, съел что-нибудь не то, - то и дело говорил кто-нибудь. - Моя жена не слишком хорошая кухарка…
        Пегги и ее сестра почти не страдали от укачивания, но когда слон ускорял шаг и его брюхо начинало раскачиваться во все стороны, им приходилось тяжко. Только синему псу это не доставляло ни малейших неудобств, и он продолжал весело скакать по свалке, увлеченно роясь в мусоре.
        Пегги Сью очень удивляло, как это в желудке слона может быть светло, но Альбутокс объяснил ей, что стенки полости выстланы особыми фосфоресцирующими микроорганизмами. Вот почему свет имел такой зеленоватый оттенок!
        Но у тряски были и другие следствия, куда более опасные: она вызывала обвалы на свалке. Неустойчивые мусорные кучи лавинами сползали вниз, угрожая похоронить заживо любого, кто оказался бы в это время на склоне. Синему псу трижды пришлось со всей поспешностью разгребать кучу, чтобы высвободить Пегги и Марию-Женевьеву из-под завалов всякого хлама.


* * *
        Так прошла неделя, затем вторая. Поночевав несколько раз в раздевалке, девочки наконец соорудили себе хижину неподалеку от свалки, вложив все старания в то, чтобы крыша получилась как можно более надежной и непроницаемой для едких дождей. Обнаруженные среди тряпья и обломков предметы мебели позволили им обставить свое новое жилье даже с некоторым комфортом.
        - Все это, конечно, прекрасно, - прошептала однажды вечером Пегги Сью. - Но все-таки надо подумать, как нам выбраться отсюда до того, как дабу полностью опустошат страну.
        - Согласна, - вздохнула Мария-Женевьева, - но как? Допустим, ты используешь свою способность ходить сквозь стены для того, чтобы вылезти из слоновьего брюха, но что делать дальше? Да, ты окажешься на спине у огромной зверюги, но сама-то ты все еще будешь размером с булавочную головку. Даже слоновьи блохи окажутся крупнее и сожрут тебя!
        - Может, так, а может быть, и нет, - прошептала Пегги.
        - О чем это ты? - удивился синий пес.
        - Я все же хочу попытаться, - настаивала девочка. - Не можем же мы сидеть тут и спокойно ждать, пока даззаки захватят всю планету.
        - Это очень опасно! - вскипел синий пес. - Ты сейчас не крупнее микроба, ты потеряешься внутри слона. А вдруг ты выберешь неверное направление! А если Гипнозус будет вынужден прервать контакт, ты окажешься замурована внутри какого-нибудь органа или в толще жира… Ты ведь понимаешь, на что я намекаю. Ты уже однажды чуть не погибла, задохнувшись внутри стены!
        Пегги понурила голову.
        - Мы все-таки должны рискнуть, - упрямо повторила она. - Вы что, хотите провести в уменьшенном городе всю оставшуюся жизнь?
        - Тише! - зашипела Мария-Женевьева. - Не говори так громко. Слон нас услышит! В любом случае твой план довольно однобокий. Ты, может, и выберешься, но что делать нам - синему псу и мне?
        - Знаю, знаю, - простонала Пегги. - Зверям из цирка надо устроить так, чтобы я могла передать свой дар тем, кто рядом со мной.
        - Идея, конечно, отличная, - одобрила ее сестра, - но пока мы можем об этом только мечтать. Я даже не уверена, что ты сама еще можешь ходить сквозь стены. Попробуй, и проверим!
        Пегги закрыла глаза, чтобы лучше сконцентрироваться, и призвала на помощь Гипнозуса.

«Дай мне силу!» - мысленно приказала она ему, как делала всегда, приступая к выполнению своих номеров.
        Ответ вскоре пришел - далекий, невнятный, и электрический ток, пробежавший по ее нервам, не шел ни в какое сравнение с тем, каким он бывал обычно во время представлений.
        Пегги поняла, что цирк по-прежнему следует за дабу, но старается держаться на удалении, чтобы слоны его не заметили. Долетевший до нее магический сигнал был сильно ослаблен расстоянием и препятствиями.

«На мобильном телефоне, - подумала она, - это соответствовало бы всего одному столбику индикатора приема».
        Несмотря на это, она попробовала погрузить руку в пол под ногами. В обычной ситуации она почувствовала бы, как материя поддается под ее пальцами как мягкое масло, но сейчас ничего подобного не произошло. Плоть дабу осталась такой же плотной, как и раньше. Обливаясь потом, Пегги была вынуждена отказаться от дальнейших попыток.
        - Не получается, - уныло сказала она.
        - Гипнозус и его спутники находятся далеко позади стада дабу, - подал голос синий пес. - Этого я и опасался. Я улавливаю их присутствие, но не могу установить с ними телепатическую связь. Волны слишком слабые.
        - Может быть, слоновья кожа затрудняет прохождение сигнала? - предположила Мария-Женевьева. - Возможно, она действует как изолятор.
        - Только не это! - охнула Пегги. - Если ты права, нам никогда отсюда не сбежать!
        Говоря это, она вдруг обратила внимание, что ее сестра выглядит не такой красивой, как обычно. Ее черты начали искажаться.


* * *
        На следующее утро, уловив отзвуки зреющего заговора через свою хитроумную слуховую систему, дабу проснулся в скверном настроении. Чувствительность подслушивающих клеток, выстилающих стены вокруг Шринк-сити, была недостаточной, чтобы точно установить, кто именно позволил себе злословить в его адрес, однако общее настроение населения они улавливали безошибочно.
        Вчера вечером его критиковали сразу несколько человек! Из этого следовал только один вывод: эти неблагодарные смеют выказывать ему неуважение! Как! Разве он не спас их от верной смерти? Даззаки никогда не страдали подобной щепетильностью. Все, что их интересовало - пустая планета, обезлюдевшие города, одним словом мир, избавленный от его коренных обитателей. И волшебным слонам пришлось сильно настаивать, чтобы добиться от своих хозяев разрешения не уничтожать население будущих колоний, а… отправлять в резервации! Помещать в такие места, где оно не будет мешать даззакам. Именно тогда дабу, миролюбивые по своей природе, придумали засасывать людей в свое огромное чрево. Не для того, чтобы питаться ими, а чтобы подарить им шанс на новую жизнь.
        Это ли не доказательство их выдающейся доброты и благородства? Но вот, пожалуйста, вместо заслуженного почитания эти спасенные людишки замышляют побег! Какая черная неблагодарность! И это после того, как их обеспечили всем необходимым для жизни, защитили и от стихий, и от бедствий, которыми им грозила война!
        Дабу всегда ратовали за ведение «бескровной» войны, войны без убитых и раненых, и очень гордились, что им удалось найти решение проблемы, устраивающее все стороны (по крайней мере, им так казалось!).
        В то утро слон двинулся вслед за остальным стадом, сгорая от бешенства. Ему не нравилось, когда ему не оказывали должного уважения. Раз его внутренние пассажиры не ценят его доброту, он им покажет!
        Кипящий в нем гнев активировал нервные окончания, тянущиеся к железам, которые выстилали свод над Шринк-сити. Подчиняясь приказу, железы начали вырабатывать пищеварительный сок, подобно желудку, который переваривает наполнившую его пищу.
        На землю упали первые капли, и город наполнился едким запахом кислоты. Крыши кособоких хижин тут же задымились, как будто их осыпали раскаленными углями.
        Раздался пронзительный звук сирены, призывающий всех горожан срочно искать ближайшего убежища.
        Пегги и Мария-Женевьева избежали ожогов благодаря своим плотным резиновым комбинезонам. Синему псу, к счастью, хватило сноровки спрятаться в массивный платяной шкаф, выступающий из груды отбросов.
        Со всех концов города неслись отчаянные крики: не всем горожанам повезло добраться до укрытия вовремя, и едкие капли нещадно сжигали их волосы и кожу с ужасающей скоростью.
        Пегги с сестрой бросились к раздевалке и застали в ней Альбутокса, который стоял, сурово поглядывая на небо.
        - Кто-то нанес слону оскорбление, - проворчал он. - Вероятно, какие-нибудь злосчастные заговорщики. Вот глупцы: неужели они не понимают, что дабу все видит и все слышит?
        Пегги Сью согнулась пополам в мучительном приступе кашля. Ядовитые испарения жгли ей горло и легкие. Она отошла подальше от двери, изнемогая от волнения за синего пса, который остался снаружи.

«Ничего, - утешала она себя, - он ум-ница и очень находчивый. Шкаф защищает его не хуже, чем самый прочный дом».
        - Слон сильно разгневан, - продолжал цедить сквозь зубы Альбутокс, - и он заставит нас поплатиться за это. Если мы не хотим, чтобы наша жизнь превратилась в ад, мы должны доказать ему наше глубочайшее уважение и преданность, и в качестве первого жеста доброй воли нам надлежит разоблачить предателей, затесавшихся в наши ряды.
        - Да, да, непременно, - подхватила Мария-Женевьева. - Я просто не понимаю, в чем эти тупицы могут упрекать нашего благородного, щедрого слона. Ведь нам так хорошо живется в его гостеприимном брюхе! Просто чудесно!

«Ради всего святого, не перестарайся!» - мысленно взмолилась к ней Пегги.
        Кислотный ливень длился не менее часа. Когда он наконец утих, улицы тонули в едком дыму. Изваяния, украшавшие перекрестки, стали похожи на бесформенных уродцев. Крыши, лестницы, тротуары - все было изъедено безобразными, похожими на язвы ожогами. Пострадавших уже никто не считал. Всех, кто еще был способен двигаться, отправили промывать улицы водой из шлангов. Воду слон всасывал из луж и озер, когда ему хотелось пить, и небольшая доля ее наполняла резервуары Шринк-сити.
        Пегги Сью и ее сестре пришлось принять участие в устранении последствий стихийного бедствия вместе со всеми остальными. Синий пес пока остался сидеть в шкафу - он боялся сжечь себе лапы в разлившихся по улицам лужах пищеварительного сока.
        - Не знаю, что думают другие, - шепнула Мария-Женевьева, - но у меня любовь к слону что-то не выросла. По-моему, от таких штучек у любого появится желание сбежать. Как можно терпеть подобное?
        Пегги подала ей знак умолкнуть.

«Единомышленников нам здесь не найти, - подумала она. - Никто из окружающих не стремится бежать отсюда. Им очень комфортно в этом кармане: здесь им не угрожает ни голод, ни холод, ни нашествие даззаков. Пока слон защищает их, они и пальцем не шевельнут, чтобы что-то изменить в своей жизни».


* * *
        Они трудились до самой ночи [Примечание. Внутри слона о наступлении ночи можно догадаться по тому, что вас перестает наконец укачивать!] , расчищая улицы и перевязывая раненых. Годфруа, их прежний гид, лихорадочно метался по всему городу с рупором в руках и время от времени выкрикивал в него отрывистые команды. Вот уж кто явно получал удовольствие от происходящего: наконец ему удалось почувствовать свою значимость…
        Узнав сестер, он быстро подошел к ним.
        - Видели? - возбужденно спросил он. - И все это из-за какой-то горстки безумцев, вступивших в заговор против слона! Но они не уйдут от возмездия. Я уже начал расследование. Мы разоблачим преступников, готов поклясться в этом!
        Лицо у него раскраснелось, он тяжело дышал.
        - Сегодня же ночью, - продолжал он, - я спрошу совета у дабу.
        - В самом деле? - удивилась Пегги. - А как вы это сделаете?
        - Очень просто. Перед тем как заснуть, нужно сильно-сильно сосредоточиться на вопросе, который вы хотите задать слону, и ответ придет к вам в виде сновидения.
        - И что, все могут так делать? - спросила Мария-Женевьева.
        - Конечно же, нет, - рассмеялся над ее наивностью Годфруа. - Только те, кого слон сам выбрал. Вот я, например, и некоторые другие. Вот почему я ношу эту униформу. Она означает, что я ответственный за внутреннее общение с нашим дорогим хозяином.

«Вот индюк надутый!» - подумала Пегги. Впрочем, через две секунды она об этом пожалела. Если Годфруа действительно владел телепатией, она сделала ошибку, дав ему возможность прочесть столь нелицеприятную мысль. Отныне ей следует внимательно следить за своими мыслями, когда он окажется поблизости.
        - Мы во всем разберемся, не сомневайтесь, - покровительственно произнес Годфруа. - Мы не позволим нескольким отщепенцам, неспособным жить в нормальном обществе, погубить наш прекрасный город! Завтра у меня уже будет готовое решение! Слон непременно передаст мне его в моем сне.
        Когда он отошел подальше, Мария-Женевьева встревоженно наклонилась к Пегги.
        - Надеюсь, дабу нас не выдаст… - прошептала она. - Как думаешь, он мог понять, откуда именно исходят «негативные» мысли?
        - Понятия не имею. Завтра утром все станет ясно. Ну и ночка нас ожидает…
        Когда спокойствие понемногу восстановилось, все дееспособное население собрали на городских перекрестках, чтобы воспеть хвалу в адрес дабу и тем самым смирить его гнев.
        Пегги Сью и Марии-Женевьеве пришлось последовать примеру своих соседей, подхватывая неизменный припев:
        Слава слону! Слон знает, что для нас лучше всего. Слон любит нас. Он защищает нас. Да здравствует слон!
        Хвалебные гимны звучали до тех пор, пока горожане совершенно не охрипли. Только тогда они разошлись наконец по домам.


* * *
        Той ночью девочкам и синему псу долго не удавалось заснуть.
        На рассвете их опять разбудила тряска. К этой части режима они так и не смогли привыкнуть. Представьте себе: вы спокойно спите, и вдруг - бум! - вас резко начинает швырять из стороны в сторону, вертеть с одного бока на другой, в ритме слоновьего шага. Едва поднявшись с постели, вы уже будете чувствовать тошноту, и даже мысль о завтраке заставит вас болезненно поморщиться.
        - Я больше не могу! - простонала Мария-Женевьева. - Я совсем лишилась аппетита… С тех пор как мы сюда попали, я потеряла килограммов пять, не меньше!
        - Тише! - быстро осекла ее Пегги Сью, указывая пальцем вверх, в розовое небо, напоминая, что их могут подслушать. - Перестань жаловаться, ты и так была слишком толстая. Слон это заметил и взял на себя заботу о твоем здоровье. Ты должна быть ему благодарна.
        - Да, ты права, - пробурчала ее сестра, скривившись. - Так мне гораздо лучше. Решения слона всегда мудры и справедливы. Что бы с нами было, если бы не он!
        Натянув свои красные резиновые костюмы, девочки, как обычно, принялись за работу. Сегодня был «день распределения». Обитатели Шринк-сити выстроились в громадную очередь перед воротами свалки. Они проходили один за другим мимо Альбутокса, который, смерив их оценивающим взглядом с ног до головы, выдавал им продукты или другие вещи по своему усмотрению.
        Протестовать не имело смысла: власть Альбутокса была абсолютна, а его суждения - непререкаемы. Если он решал, что сегодня вам необходима крышка от котелка и ржавые плоскогубцы, бесполезно было говорить ему, что на самом деле вам гораздо больше пригодились бы несколько початков кукурузы и яблоки - при любых возражениях он впадал в безумную ярость.
        Вообще говоря, Альбутокс действовал по своей прихоти, в зависимости от того, нравился ему человек или нет: у него были свои любимчики и свои козлы отпущения. Дохода ему это никакого не приносило, просто ему доставляло удовольствие пользоваться своей властью и видеть, как люди трепещут под его взглядом.
        Пегги и Мария-Женевьева ассистировали ему, извлекая из длинного ряда разнообразных предметов, разложенных во дворе, те, которые в данный момент называл мэтр Верховный Распределитель.
        Большинство просителей хотели получить еду, потому что, естественно, выращивать овощи во внутренностях слона невозможно. Оставалось довольствоваться лишь тем, что слон вдыхал, проходя через поля и деревни.
        Распределение длилось часами, так как Альбутокс предпочитал действовать не торопясь. Он наслаждался каждой минутой этого дня, свидетельствующего о его могуществе, и вовсе не собирался уступать капризам толпы.
        Дело шло к полудню, когда в зоне свалки появился Годфруа. Раздувшись от самодовольства, он выступал гордым шагом, сжимая в руке рупор. Небрежно поздоровавшись с девочками, он поклонился Альбутоксу и заявил:
        - Слон говорил со мной во сне. Теперь я знаю, что нужно делать. Он показал мне решение.
        - В самом деле? - буркнул в ответ Альбутокс. Он не любил, когда кто-то другой угрожал затмить его авторитет.
        - Слон сказал мне, что поможет нам разоблачить заговорщиков, - продолжал Годфруа, дрожа от возбуждения.
        - Неужели? И каким же образом? - поинтересовался Альбутокс, чье лицо становилось все более недовольным.
        - Он заставит их расти! Каждый день рост этих предателей будет увеличиваться на один-два миллиметра. И вскоре все заметят, что они стали выше нормального горожанина… Но я решил усовершенствовать этот метод. С сегодняшнего дня я начну измерять всех жителей города и заносить все контрольные измерения в особый журнал. А каждое воскресенье мы будем проводить проверку. Так нам будет легко обнаружить изменников! Ни один человек не может вырасти на десять миллиметров за неделю!
        - Надо думать, проверки займут у вас немало времени! - усмехнулся Альбутокс. - А что же вы намерены измерять?
        - Расстояние между кончиком большого пальца ноги и коленом! - пояснил Годфруа. - Вы же не станете отрицать, что именно в этой части тела рост скажется наиболее заметно.
        И, повернувшись к сестрам, он властно заявил:
        - Пожалуй, с вас я и начну, милые барышни; вам будет принадлежать честь возглавить мой список!
        Вынув из кармана портновский метр, он присел на корточки перед Пегги и принялся измерять ей голень.
        Занеся результат в журнал, он подошел к Марии-Женевьеве и произвел ту же операцию с ее ногой. Девочки обменялись испуганными взглядами: такого поворота событий они предвидеть не могли.
        Довольный произведенным эффектом, Годфруа удалился.
        - Да уж, ну и работенку он себе задал! - прыснул Альбутокс. - Представляю, сколько грязных ног ему придется нанюхаться, пока он доберется до конца своего списка. Тут я ему не завидую.
        Однако ни Пегги, ни ее сестра не разделяли его веселья. Все их мысли занимало одно: их имена отныне были первыми в списке, и когда Годфруа приступит к своей еженедельной проверке, они немедленно выдадут себя подозрительно быстрым ростом.


* * *
        На исходе дня, когда процедура распределения наконец подошла к концу, девочки в компании синего пса удалились в свою хижину. Подобрав среди мусора на свалке старый помятый патефон, они завели его, поставив пластинку на 78 оборотов: теперь гнусавый, безобразно растянутый голос неведомого певца позволял им поговорить без опасения быть услышанными.
        - Как думаешь, - прошептала Мария-Женевьева, - то, что сказал Годфруа, - правда?
        - Да, - хмуро кивнула Пегги. - Он хвастун, конечно, но он не станет лгать по такому серьезному поводу, тем более рискуя настроить против себя слона.
        - Вполне возможно, что дабу способны читать мысли людей, - предположил пес. - В таком случае мы попались. У нас осталось меньше недели, чтобы организовать побег. Потом уже будет слишком поздно. Нам нужно непременно оказаться подальше отсюда до того, как этот Годфруа явится измерить ваши ноги в следующее воскресенье!
        - Ты прав, - согласилась Пегги Сью. - Нужно срочно бежать.


* * *
        Начиная со следующего дня, Годфруа стал все чаще появляться на городских перекрестках. Не расставаясь с рупором, он разъяснял настороженной толпе, каким образом он намерен бороться с «внутренним врагом». Он окружил себя командой добровольных помощников, которые сновали по всему городу с портновским метром в руках, измеряя длину ног всем, кто попадался им на пути.
        - А что вы сделаете с предателями, когда разоблачите их? - поинтересовался один из слушателей.
        - Мы посадим их в железные клетки, - ответил Годфруа с нехорошей улыбкой, - очень тесные клетки. И если они будут продолжать расти, их тело ужасным образом деформируется. Они превратятся в уродливых гномов, одинаковых что в высоту, что в ширину. Этакие ходячие кубы из плоти. Мы будем выставлять их на площадях в качестве предупреждения тем, кто склонен к неправильным мыслям.
        Стоит ли удивляться, что от таких прогнозов у девочек по коже побежали мурашки.
        - Если мы вырастем, ты сможешь нас уменьшить? - спросила Пегги у Марии-Женевьевы.
        - Нет, - покачала головой ее сестра. - Только не теперь. Я ведь сейчас в том же состоянии, что и ты, магическая сила почти не ощущается… И это очень досадно, потому что у меня была идея заставить подрасти самого Годфруа, пожав ему руку!
        - Круто! - восхитился синий пес. - Вот было бы здорово! Так и вижу его удирающим от собственной дружины помощничков!
        Несмотря ни на что, жизнь продолжалась, и девочкам приходилось вкалывать как обычно, чтобы не возбудить подозрений Альбутокса, которого ужасно раздражала крепнущая популярность Годфруа.
        Каждое утро Пегги и Мария-Женевьева измеряли себе голени, с отчаянием наблюдая за неуклонно растущими цифрами.
        На заре третьего дня Пегги Сью не сдержала стона:
        - Ох черт! Я выросла! Этот кретин не соврал. Слон и в самом деле отдал нас ему на расправу.
        - Я тоже! - пожаловалась ее сестра, уже трижды повторив измерения в нелепой надежде, что результаты окажутся не такими угрожающими. - Если нам повезет не столкнуться с кем-нибудь из замерщиков, мы пропали.
        - Без паники, - вмешался синий пес. - Сюда, на свалку, они не придут. Они боятся разозлить Альбутокса и получить на следующем распределении мешок ржавых гвоздей вместо бобов или картошки. Это дает нам небольшой запас времени. Я попробую установить контакт с Гипнозусом. Если цирк сможет приблизиться к стаду, мы попытаемся что-нибудь сделать.
        - Попробуй втолковать ему, что я должна увести вас вместе с собой, - настойчиво повторила Пегги.
        Увы, настал четверг, а псу так и не удавалось установить телепатическую связь с гориллой. Все это время Пегги и ее сестра неудержимо росли. К счастью, резиновые костюмы, в которых они работали на свалке, скрадывали очертания тела, а кроме того, предсказания пса полностью подтвердились: замерщики не осмеливались ступить во владения Альбутокса. Никто - если он не хотел умереть с голоду! - не хотел досаждать Верховному Распределителю.
        - Кажется, кого-то уже арестовали, - шепнула Мария-Женевьева на ухо Пегги во время полдневной передышки. - Дружинники посадили их в малюсенькие клетки, чтобы потом выставить на площади Слоновьей Доброты.
        Пегги стиснула зубы. Она уже возненавидела Шринк-сити вместе с его абсурдными названиями. Каждая площадь, каждая улица увековечивали доброту, милосердие, благодушие, хитрость или благородство слона…
        - Клетки такие тесные, что пленникам приходится сидеть, скрючившись в три погибели, - продолжала Мария-Женевьева. - Дружинники подбивают детей кидать в них камни.
        - Ужасно, - вздохнула Пегги. - Вот что нас ожидает, если мы не найдем способа сбежать отсюда до воскресенья.
        Она не строила себе иллюзий, что Годфруа не решится бросить вызов Альбутоксу. Скорее всего, он ожидал этого момента с нетерпением. Еще бы, ему, рядовому служащему, назначенному встречать вновь прибывающих, представится шанс продемонстрировать свою новую, блистающую власть перед самим Верховным Распределителем…

«…и он измерит нам голени», - мрачно закончила свою мысль Пегги.
        Истина восторжествует, и разъяренная толпа набросится на заговорщиц, которые своими замыслами навлекли на город гнев дабу.


* * *
        Пятница не принесла никаких улучшений. Наступила суббота…
        Следовало срочно придумать выход из положения: Пегги и сестра выросли на несколько миллиметров! Теперь их чрезмерный рост был заметен невооруженным глазом, поэтому они ходили сгорбившись и при первой же возможности старались сесть. Чтобы обмануть бдительность Альбутокса, сестры совсем не снимали рабочей униформы, так как высокие конические колпаки мешали оценить истинный рост того, кто их надевал.
        Теперь они совсем перестали выходить в город из опасения нарваться на замерщиков. Когда Альбутокс спрашивал их, почему они не хотят «пойти развлечься» (во имя всех богов, как можно было развлечься в Шринк-сити?), они отвечали, что слишком устают.
        - Жаль, - сочувственно вздыхал Верховный Распределитель, - а то вы могли бы отправиться в наши мастерские и поучиться вытесывать изваяния слонов или плести цветочные гирлянды для их украшения… Можно еще посещать хор и выучить очень красивые песни, сложенные нашими поэтами в честь слона.
        Слон… слон… казалось, это слово не сходило с уст горожан. Пегги чувствовала, что вот-вот сойдет с ума.
        За последнюю неделю ей пришлось дважды сменить башмаки - с такой невероятной скоростью росли ее ноги. Она вся дрожала при мысли, что Альбутокс это заметит.
        - Завтра уже воскресенье, - твердила Мария-Женевьева. - Может быть, нам сбежать из города?
        - И куда мы пойдем? Мы же во внутренностях слона… в чем-то вроде желудка. Здесь нет ни леса, ни полей; одни только хижины от края и до края. Куда бы мы ни пошли, дружинники Годфруа тут же нас отыщут.
        Наконец, когда они уже перестали на что-либо надеяться, синий пес вдруг объявил, что сумел войти в контакт с Гипнозусом.
        - Этой ночью звери-боги подойдут поближе к стаду, - пояснил он. - Когда слоны заснут, они воспользуются моментом, чтобы передать вам силу.
        - А я смогу увести вас с собой? - встревожилась Пегги.
        - Да, для этого тебе понадобится только взять Марию-Женевьеву за руку, а меня она понесет под мышкой. Твоя сила перейдет и на нас. Так, двигаясь цепочкой, мы сможем последовать за тобой куда угодно.
        - Уф! - облегченно вздохнула Пегги. - Признаться, я уже начинала отчаиваться.
        - Главная опасность, - продолжал пес, - это если мы заблудимся в пути, выйдя из нашего кармана. Не забывай, мы сейчас всего-навсего микробы, а расстояние нам предстоит одолеть нешуточное. Нам нужно любой ценой покинуть тело слона, пока он не проснулся. Как только дабу откроют глаза, Гипнозусу и его товарищам придется срочно отступить и спрятаться.
        - И тогда связь снова прервется… - закончила за него Мария-Женевьева. - Сила покинет нас.
        - Увы. Если к этому времени мы все еще будем в теле дабу, мы задохнемся и погибнем, замурованные внутри какого-нибудь органа.
        - Ладно, все понятно, - вздохнула Пегги Сью. - Предлагаю попытать счастья, как только в окне Альбутокса погаснет свет. Тогда у нас будет примерно десять часов, чтобы проложить себе путь на свободу. Надеюсь, нам хватит.
        Они ждали в молчании, едва подавляя тревогу. Как только окошко в жилище Верховного Распределителя стало темным, Пегги Сью торопливо стянула с себя свою резиновую униформу и крепко взяла сестру за руку, а та торопливо подхватила под мышку синего пса. Окинув взглядом их маленькую цепочку, Пегги погрузила пальцы в пол под ногами, который поддался без всякого сопротивления.
        - Жребий брошен, - прошептала она.


* * *
        И вот началось их невероятное путешествие через красноватый полумрак слоновьих внутренностей. Подобно вирусам, наши друзья прокладывали себе дорогу через органы и сосуды. Магическая сила бога-гориллы оберегала их, не давая задохнуться или утонуть. Несколько раз они пускались в плавание с током крови, которая, как быстрая река, переносила их на огромные расстояния в теле слона. Если бы не это нежданное подспорье, им бы ни за что было бы не добраться до поверхности кожи слона прежде, чем наступил рассвет. Пегги так сосредоточилась, что ей было просто некогда пугаться или испытывать отвращение. Она старалась как можно скорее определять, в каком органе они оказались, и выстраивать в голове анатомическую карту слоновьего тела, чтобы хоть как-то в нем ориентироваться. Теперь-то она горько жалела о том, что не была достаточно внимательна на уроках биологии, когда еще ходила в колледж.
        Одним словом, это был мучительный поход, который в дальнейшем не раз напоминал о себе девочкам ночными кошмарами [Автор решил воздержаться от их описания, чтобы не испортить читателям аппетит.] .
        Когда они пробирались через очередное препятствие, более плотное, чем остальные, Пегги неожиданно почувствовала, что ее вытянутую руку обдувает ветром. Значит, она только что достигла кожи слона!
        Собрав последние силы, она потянула Марию-Женевьеву за собой. Измученные, с ног до головы вымазанные кровью, беглецы очутились посреди голой, потрескавшейся равнины, простиравшейся до самого горизонта. Белая грязноватая пустыня, покрытая извилистыми трещинами.
        - Эй! - крикнул вдруг синий пес. - Глядите-ка, там, в трещине, сидит какой-то монстр!
        - Да нет же, - поправила его Пегги, - это всего лишь слоновая вошь. Не забывай, что мы все еще крохотные. Пустыня - на самом деле спина дабу, какой она выглядела бы под микроскопом.
        - Значит, нам нужно как можно скорее вырасти, пока эти твари нас не сожрали!
        - Это уже работа для меня, - сказала Мария-Женевьева, решительно расправляя плечи.
        Собрав всю свою энергию, она вернула друзьям их первоначальный рост. Затем им пришлось еще спускаться на землю, используя хвост слона в качестве каната. Дабу так и не проснулся. Оцепенев в неподвижности, исполинское стадо дремало стоя, так что каждый слон опирался боком на своего соседа. Мерное дыхание гигантов напоминало шум морского прибоя.
        Пегги Сью с облегчением почувствовала под ногами луговую траву. После нескольких недель качки у нее немного кружилась голова, как у моряков, сходящих на берег после дальнего морского путешествия.
        Из ближайших кустов выбрался Гипнозус и поспешил ей навстречу.
        - Скорее! - сказал он. - Нужно отходить. Солнце вот-вот взойдет, и если слоны нас заметят, они тут же засосут нас.
        Их уже окружили другие звери. Лев, пантера, шимпанзе… весь зверинец проклятого цирка объединил усилия, чтобы передать пленникам способность выбраться из тела дабу.
        Торопливо двигаясь под покровом ночной темноты, которая уже начала рассеиваться, маленький отряд укрылся под пологом ближайшего леса.
        Дуй, ураган

        Цирк Дьябло уменьшился отныне до двух плохоньких повозок и одного фургона. Все остальное всосали дабу: шелковый шатер, скамьи для зрителей, большую часть лошадей и половину артистов. Было поистине чудом, что самим богам-животным удалось избежать такой мрачной участи. Им пришлось покинуть свои клетки на колесах и набиться в уцелевший фургон, где их никто не мог увидеть.
        - В общем-то, эта мера предосторожности оказалась излишней: местность вокруг совершенно безлюдна, - признался Гипнозус. - Слоны опустошили все окрестные деревни. Мы двигались вслед за стадом, чтобы не потерять контакта с вами.
        - А это не всегда было легко, - заметила Зига. - Слоны трижды едва нас не обнаружили.
        - Но ведь тогда, - нахмурилась Пегги Сью, - наша партия уже проиграна… Мы опоздали.
        - Не совсем, - возразила горилла. - Столица пока держится, так же как и мелкие городки вокруг нее. Но, боюсь, ненадолго. В этот самый миг стадо уже движется к королевскому замку. Когда слоны его окружат, Астракос и его дружина не продержатся и десяти минут.
        - Но ведь у нас есть волшебная урна! - запротестовала Пегги. - Королю достаточно ее откупорить, и слонов унесет вихрем.
        - Знаю, - вздохнул Гипнозус, - но как ты собираешься передать ее Астракосу? Слоны опережают нас и преграждают нам путь. Если мы пойдем в обход стада, это займет слишком много времени.
        - Фаззор мог бы прилететь за нами на своем ковре-самолете! - предложила Мария-Женевьева. - Достаточно лететь выше уровня облаков, чтобы дабу нас не заметили.
        - Отличная идея, - согласилась Зига, - но как его предупредить? На данный момент все думают, что мы умерли или стали пленниками этих чудовищ.
        Пегги повернулась к синему псу, рассчитывая на его помощь. Но ее маленький приятель только покачал головой.
        - Не получится, - сказал он, - слишком далеко. Моя телепатия не может преодолевать подобные расстояния. К тому же я слишком много пользовался ею в последние дни, и мои силы истощились. Даже если послание долетит до кого-нибудь, оно окажется совершенно неразборчивым.
        - Слоны сильно нас опережают, - прибавила цыганка. - Днем бесполезно даже пытаться нагнать их. Единственный способ опередить стадо - проскользнуть у них между ног ночью, когда они спят, молясь, чтобы никто из них не проснулся.
        - Нет, не выйдет, - возразила горилла. - Мы движемся слишком медленно. Как только рассветет, стадо нагонит нас через какой-нибудь час… и вдохнет нас.
        - Но вы же боги! - в отчаянии вскричала Пегги Сью. - Разве вы не можете сделать всех нас невидимыми?
        - Перестань, не будь ребенком! - устало осадила ее горилла. - Действительно, мы можем сделать караван невидимым, но это заберет все наши силы… Мы слишком стары, и все те чудеса, которые нам пришлось творить на протяжении этой недели, утомили нас. Сохранившиеся остатки магической силы мы хотим сберечь для того, чтобы дать Марии-Женевьеве возможность увеличить урну. Какой смысл бороться с опасностями, если, представ перед Астракосом, вы не сможете вернуть волшебному сосуду его исходные размеры?
        - Точно, - подхватил синий пес. - Сейчас урна едва с наперсток, и если выпустить из нее смерч, он окажется не более могущественным, чем мышиный чих!
        Пегги пришлось признать, что он прав. Она все время забывала, что инопланетные звери-боги были изгнанниками и не имели большой власти в этом мире.
        - Мы только попусту тратим время на болтовню! - нетерпеливо воскликнула Зига. - Слоны действительно движутся слишком быстро. Мы ни за что не сможем обежать их и достичь королевского замка первыми.
        - По крайней мере, последуем за ними, - предложил синий пес. - Когда расстояние между нами и столицей сократится, я попробую установить связь с Фаззором. Если мне удастся, мы попросим его прилететь за нами на ковре-самолете. Других вариантов я не вижу.
        Гипнозус отдал приказ собрать то, что осталось от каравана, и двинуться в путь.
        Тут Пегги Сью пришлось убедиться, что идти по пятам стада дабу совсем непросто. Огромные ноги слонов, глубоко погружаясь в землю, изменяли местность до неузнаваемости: равнина выглядела так, словно на нее просыпался метеоритный дождь. Чтобы не свалиться в глубокую яму, приходилось выписывать немыслимые зигзаги, тратя на них драгоценное время.
        - Мы точно опоздаем… - простонала девочка.
        - Увы, боюсь, что так, - печально отозвалась горилла. - Бороться бесполезно. Дабу слишком сильны, чтобы мы могли тягаться с ними. До сих пор ни одной планете не удалось устоять перед их нашествием.
        Пораженческие настроения очень разозлили Пегги Сью. Она не привыкла сдаваться так быстро.


* * *
        На закате королевский замок уже стал виден на горизонте. В течение всего дня синий пес многократно посылал телепатические призывы Фаззору и Астракосу, но безуспешно.
        - Я не только не получаю ответа, - пробурчал он, - но у меня такое ощущение, что там и отвечать-то некому… Я не чувствую никаких человеческих мыслей… вообще никакого присутствия людей.
        Дурной знак.
        Теперь, когда башни замка уже вырисовывались впереди на фоне закатного неба, Пегги охватило плохое предчувствие.
        - Решающее сражение уже состоялось, - прошептала она. - Все кончено.
        - Мне тоже так кажется, - откликнулась ее сестра. - Слоны уже покинули это место и теперь направляются к границам Анкарты. Завтра они ее пересекут и опустошат нашу страну так же, как только что опустошили Никовод.
        Наконец повозки остановились у подъемного моста. Над крепостью стояла пугающая тишина. Когда Пегги ступила на землю, под ее подошвами что-то захрустело - десятки крохотных предметов, почему-то не попавших в слоновьи хоботы: доспехи, щиты, шлемы… Она содрогнулась, представив себе, как дабу окружают замок, просовывая хоботы в окна и бойницы. Им не понадобилось много времени, чтобы всосать в себя всех его уцелевших обитателей.
        Астракос и Фаззор, по всей видимости, не избежали общей участи: теперь они вместе со своими солдатами приходят в себя в брюхе какого-нибудь слона. Скоро им тоже придется научиться петь гимны в честь своего толстокожего хозяина.
        - Что стоять на пороге, - встряхнулась Зига. - Пойдемте внутрь, там все равно больше ни души. Ни один стражник нас не остановит.
        Акробаты вместе с богами-животными вошли во внутренний двор замка. Королевская резиденция была абсолютна пуста. Дабу не пощадили ни единого человека. Большая часть обстановки и драпировка тоже были всосаны слоновьим торнадо, так что комнаты и залы выглядели удручающе голыми.
        Бродячие артисты собрали по закоулкам замка что смогли, чтобы устроить себе более или менее сносный ночлег.
        Пегги, Мария-Женевьева и синий пес обследовали королевские апартаменты, но не обнаружили никаких следов ни Астракоса, ни Фаззора. Трон, сундуки, парадные одеяния тоже исчезли.
        - Сейчас, наверно, - мрачно хмыкнул пес, - все это великолепие безмерно радует какого-нибудь Верховного Распределителя!
        - Значит, действительно мы пропали… - простонала Пегги Сью. - Астракос говорил, что только король может приказать вихрю покинуть урну.
        - В моих жилах течет королевская кровь, - вмешалась Мария-Женевьева. - Как, впрочем, и в твоих. По закону я должна была бы занять престол Анкарты, раз наши родители больше не в состоянии править страной [В результате заговора король и королева Анкарты, родители Пегги Сью и Марии-Женевьевы, были уколоты волшебной палочкой и усыплены на целое столетие. (Читайте в книге «Волк и Фея».)] . Ведь я старшая дочь. Тибо де Шато-Юрлан всего лишь узурпатор, он не в счет.
        - Хочешь попробовать открыть урну сама? - прошептала Пегги.
        - Да, почему бы нет?
        - Но если ты ошиблась в своих расчетах, вихрь отомстит. Он воспримет как оскорбление, что им пытаются командовать не великие правители, а обычные люди, и разнесет нас на мелкие кусочки.
        - Но я же только что объяснила тебе, что по закону сейчас я должна править Анкартой!
        - Верно, но ты ведь не была коронована официально. Не знаю, насколько вихрь готов принять твою логику.
        - Что ж, придется рискнуть.
        Пегги внимательно взглянула на сестру. Мария-Женевьева сильно побледнела, но выглядела решительной.
        - Дайте немного времени на размышление, - взмолился синий пес. - Давайте поднимемся на крепостную стену и посмотрим, где сейчас слоны.
        Вслед за синим псом девочки поднялись на дозорный пункт. Местность вокруг замка была пуста и безлюдна. Повсюду стояла гнетущая тишина. Можно было прислушиваться до звона в ушах - ниоткуда не доносилось ни пения, ни звука кузнечного молота, ни разговоров. Королевство Никовод целиком превратилось в страну-призрак с необитаемыми городами и селами.
        Опираясь на каменные зубцы, девочки вглядывались в направлении границы. Вдали, в последних красноватых отблесках заката, они различили массивные горбы исполинского стада, которое устраивалось на ночлег.
        - Им осталось всего километров десять до границы, - прикинула Мария-Женевьева. - Они перейдут ее на рассвете и начнут бесчинствовать на нашей земле так же, как они это делали здесь.
        - Пошли отдохнем, - решила Пегги. - А завтра утром решим, что нам делать.


* * *
        Вечер прошел невесело. Артисты, рассевшиеся вокруг огромного камина в тронном зале, выглядели совершенно измученными. Сгустившаяся темнота придавала замку мрачный, зловещий вид, так что никто не удивился бы, если бы из стены вдруг выступило какое-нибудь привидение и отправилось бродить по пустынным коридорам.
        Мария-Женевьева извлекла из кармана миниатюрную урночку и бережно поставила ее на пол. Сейчас сосуд был размером от силы с лесной орех.
        - Придется увеличивать ее во дворе, - заметил Гипнозус. - Здесь слишком тесно.
        Инопланетные звери собрались вокруг него, улегшись плотно, бок к боку. Время от времени под их полусомкнутыми веками пробегала красная вспышка.
        - Они отдыхают, - пояснила горилла. - Нам понадобятся все наши силы, чтобы увеличить урну.
        Повернувшись к Марии-Женевьеве, она добавила:
        - Надеюсь, ты знаешь что делаешь… Если ты ошибаешься на свой счет, вихрь уничтожит нас - тебя, твою сестру, меня и моих товарищей. Он не станет разбираться. Люди или древние боги - все мы превратимся в пыль. Готов поклясться, что, прежде чем умчаться в небо и затеряться в просторах галактики, он разнесет до основания и весь замок. Волшебные вихри ненавидят, когда их держат в плену. А этот, должно быть, держали запертым в сосуде целые столетия, и его гнев успел вырасти и окрепнуть.
        - Я сделаю то, что должна сделать, - сухо отозвалась Мария-Женевьева.
        Пегги Сью задремала только часа за два до рассвета. Синий пес разбудил ее, лизнув в лицо.
        - Подъем! - скомандовал он. - Твоя сестра уже поднялась на вершину донжона, чтобы проследить за слонами.
        Пегги поднялась, сонно зевая. Стряхнув остатки сна, она торопливо, перепрыгивая ступеньки, поднялась на башню по истертой каменной лестнице. Мария-Женевьева стояла, уперев локти в зубцы верхней площадки, и всматривалась в даль.
        - Видишь! - сказала она, указывая в небо. - Даззаки. Прибыли поглядеть на свою новую планету. Должно быть, уже присматривают себе дома. Завтра они наденут нашу одежду, будут пить из наших стаканов и есть с наших тарелок! Я просто не могу этого вынести, такая злость меня разбирает!
        Пегги взглянула вверх. Среди облаков сновали странные летательные аппараты - прямоугольные, очень плоские, они ничуть не походили на то, как обычно рисуют себе космические корабли.
        - Похоже на книги, - пробормотала она. - Большие железные книги.
        - Авангард даззаков, - повторила Мария-Женевьева. - Ждут, когда дабу опустошат Анкарту от ее обитателей, чтобы спокойно начать переселение.
        - А где слоны? - встревожилась Пегги.
        - Вон там! - указал синий пес. - Как раз просыпаются. Через десять минут они обогнут черное озеро и вторгнутся в Анкарту с севера.
        Прибытие вражеских космических кораблей окончательно развеяло все сомнения Пегги Сью. Обняв сестру за плечи, она сказала:
        - Согласна, давай приступай. Откроем эту чертову урну! Пора уже покончить со всем этим!
        В молчании сестры спустились во двор, где уже собрались цирковые звери.
        Мария-Женевьева достала из кармана крохотную урночку и сжала ее в ладони. Повернувшись к Гипнозусу, она решительно сказала:
        - Вы все, боги из иного мира, дайте мне силу…
        Звери открыли глаза и пристально воззрились на нее. Красный свет, до сих пор скрытый их веками, залил двор замка и крепостные стены отсветом адского пламени. Волосы Марии-Женевьевы покрылись искрами и затрещали, а кожа приобрела странный золотистый отлив, как будто внутри ее тела разгорелся пожар.
        Девушка сомкнула пальцы на урне, которая начала потихоньку расти. Когда она достигла размеров яблока, Мария-Женевьева опустила ее на землю, стараясь не разрывать контакта. Воздух вокруг словно бурлил от напряжения. Пегги Сью почувствовала, как будто электрический ток пробежал по ее коже, вздыбив волоски на предплечьях.
        Урна продолжала расти. Она постепенно поднималась среди крепостных стен, обретая свои исходные колоссальные размеры.
        Примерно через десять минут она снова весила тридцать пять тонн и нависала над собравшимися, занимая почти весь двор замка.
        Момент истины настал.
        Мария-Женевьева обливалась потом и тяжело дышала. Взгляд ее туманился, как будто она была готова вот-вот потерять сознание.
        Наконец, глухим, размеренным голосом она произнесла решающие слова:
        - Я, Мария-Женевьева из Синих Земель, отныне королева Анкарты, повелеваю тебе покинуть этот сосуд и унести в глубины галактики даззаков и их служителей дабу. Повинуйся!
        Голубой фарфор урны покрылся сетью трещин. Внутри нее раздался оглушительный грохот, затем пробка, закрывавшая горло, взорвалась под напором немыслимого внутреннего давления, которое уже ничто не могло сдержать. Вихрь со свистом вырвался из своей темницы. Он был похож на серую грозовую тучу, которая стремительно вращалась и издавала тонкий, пронзительный звук. Урна распалась на мелкие осколки, и высвободившийся смерч стремительно набирал высоту, становясь все огромнее и огромнее.
        Парализованная страхом, Пегги Сью затаила дыхания. В голове у нее вертелась только одна мысль: вот сейчас рокочущая спираль подхватит ее в воздух, отрывая ей руки и ноги…
        Но вместо этого смерч ринулся прочь от замка, проносясь по пустынным полям по следам толстокожего стада.
        Остальное…
        Остальное походило на те мимолетные видения, которые посещают нас во сне и которые потом так трудно вспомнить, когда проснешься.
        Пегги бросилась к подъемному мосту и увидела, как небо вдруг заполнилось стремительно летящими и сталкивающимися между собой предметами. Ей понадобилась целая секунда, чтобы осознать, что это были слоны и корабли даззаков, которых неистовый смерч втягивал в себя вперемешку.
        Все произошло очень быстро. В одно мгновение вихрь умчался ввысь с головокружительной скоростью, унося с собой воронки бесчисленных пленников. Спустя секунду он уже казался всего лишь крохотной точкой на небосводе, а потом и вовсе исчез из виду.
        - Ну вот и все, - устало выговорила Мария-Женевьева. - Они никогда не вернутся. Вихрь будет уносить их все дальше и дальше, до самого конца времен.
        Гость из прошлого

        Пегги Сью, ее сестра и остатки цирковой труппы обосновались в замке Астракоса. Боги-животные избрали своим пристанищем дворцовые сады. Их редко было видно. Теперь, когда необходимость прикрываться цирком отпала, они прекратили все взаимоотношения с людьми и, естественно, больше никогда не передавали им силу.
        Пегги время от времени видела, как они бродят среди кустов или дремлют в тени деревьев. Если с ними пытались установить мысленный контакт, они не отвечали. Надо думать, они окончательно решили уйти в отставку…
        Вопреки первоначальным предположениям королевство Никовод опустело не полностью: часть крестьян сумела спастись от дабу, спрятавшись в глубине заброшенных карьеров или в пещерах, известных только им одним. Теперь, когда мир восстановился, они вышли из убежищ. Очень быстро среди выживших распространилась весть о подвиге, совершенном Марией-Женевьевой. Одним прекрасным утром девочки увидели небольшую толпу, собравшуюся у крепостных стен. Это было все, что осталось от населения Никовода. Бедняги пришли молить Марию-Женевьеву стать их королевой и позаботиться о восстановлении страны.
        Принцесса согласилась.
        Повсюду ходили легенды о том, что она волшебница и что в ее саду живут могущественные боги, готовые исполнить любой ее каприз. Эти слухи отбили у соседних правителей (в том числе у заметно погрустневшего короля Азоха) желание захватить королевство.
        В последующие месяцы Никовод открыл свои границы для тех, кто бежал от нищеты или преследований со стороны властей сопредельных государств. Население страны медленно, но верно росло, хозяйствование возобновилось. Люди снова начали сеять хлеб, мастерить, торговать… Мария-Женевьева относилась к новой роли с исключительной серьезностью.
        Феи, которых, вероятно, напугало присутствие таинственных богов, не объявлялись. Тибо де Шато-Юрлан тоже.
        Пегги Сью и синий пес отчаянно скучали.
        Девушка, не любившая дворцовой жизни, устроилась в небольшой уютной хижине. Она не знала, чем занять бесконечные пустые дни, и без особого энтузиазма копалась в саду. Синий пес обленился и снова начал набирать вес.
        Однажды вечером кто-то постучал к ним в дверь. Распахнув ее, Пегги почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица и коленки стали ватными. Парень, стоявший перед ней, оказался… Се-бастьяном! [Себастьян - мальчик из миража, парень Пегги. Однажды превратился в волка и ушел от Пегги. Читай в книгах «Сон демона»; «Бабочка из бездны»; «Заколдованный зоопарк»; «Черный замок»; «Подземное чудовище»; «Восстание драконов».]
        - Мне пришлось пролететь через космос, чтобы отыскать тебя, - сказал он глуховатым голосом. - У нас большие неприятности. Бабушке Кэти угрожает опасность. Только ты можешь нас спасти. Ты должна вернуться… Время не ждет!


        notes

        Примечания


1

        Обезображенная феями, Мария-Женевьева всегда прячет свое уродство под маской. Читай книгу «Волк и Фея» (здесь и далее прим. автора).

2

        Читай об этих приключениях Пегги Сью в книге «Волк и Фея».

3

        По крайней мере насколько это известно современной науке.

4

        Читай книгу «Волк и Фея».

5

        Читай книгу «Волк и Фея». Культ камней счастья в конце концов довел население Анкарты до полного отупения.

6

        Истинная правда. В Средние века инквизиция строго-настрого запрещала населению втыкать ночью в землю ярко-желтые флажки, чтобы приманивать гномов и торговать с ними!

7

        Мария-Женевьева попросту позабыла о существовании своего возлюбленного - Колина!

8

        Фальшивомонетчики часто соскабливали металл с официальных монет, чтобы подмешивать его в монеты собственной чеканки - фальшивые, разумеется.

9

        Разумеется, речь идет о перстне с печатью, который вручил ей Колин во время битвы на Мосту Прощаний. Читай книгу «Волк и Фея».

10

        Читай том 1, «День синей собаки».

11

        Эти приключения описаны в книгах «Сон демона», «Бабочка из бездны», «Черный замок», «Восстание драконов».

12

        Эполеты - погоны с золотым шитьем на парадной офицерской форме.

13

        Аксельбант - почетный знак в виде наплечного шнура.

14

        Колдуны и ведьмы имели обыкновение обзаводиться животными, которые помогали им в их деле. Некоторые утверждали, что эти животные - не кто иные, как шпионы самого дьявола.

15

        Читай 8-й том приключений Пегги Сью «Красные джунгли».

16

        Такое положение сохранялось очень долго. Во Франции при Людовике XIV всех артистов относили к категории неквалифицированных рабочих.

17

        Першероны - порода лошадей-тяжеловозов, которых в прошлом использовали как тягловый скот.

18

        Уменьшенный город.

19

        Примечание. Внутри слона о наступлении ночи можно догадаться по тому, что вас перестает наконец укачивать!

20

        Автор решил воздержаться от их описания, чтобы не испортить читателям аппетит.

21

        В результате заговора король и королева Анкарты, родители Пегги Сью и Марии-Женевьевы, были уколоты волшебной палочкой и усыплены на целое столетие. (Читайте в книге «Волк и Фея».)

22

        Себастьян - мальчик из миража, парень Пегги. Однажды превратился в волка и ушел от Пегги. Читай в книгах «Сон демона»; «Бабочка из бездны»; «Заколдованный зоопарк»;
«Черный замок»; «Подземное чудовище»; «Восстание драконов».