Беззвучный режим Джин Вульф
        Приехав в дом своего отца Джил и Джимми замечают что дом пустой. Такая же «пустота» и на улице: ни одного человека, ни одной машины. Где же все? Куда делся их отец? А что если они единственные живые люди на всем белом свете?
        Рассказ Вулфа был вдохновлен просмотром телевизора с выключенным звуком, сказал Вульф. "Я обычно выключаю звук при рекламе и часто выключаю звук в шоу", - сказал он. "Иногда бывает интересно попытаться понять, что происходит, и это избавляет меня от консервированного смеха ситкомов".
        При написании "Немого" Вулф во многом опирался на свое собственное детство, сказал он. "Сегодня люди почти никогда не оставляют маленьких детей одних в доме", - сказал он. "В моем детстве все было не так. Мой отец почти каждую неделю отсутствовал дома с утра понедельника до вечера пятницы - он был коммивояжером и объезжал на машине огромную территорию - Техас, Оклахому и Луизиану. У нас не было родственников в Техасе. Мама часто оставляла меня одного в доме на полдня или больше, пока ходила по магазинам, к дантисту или еще куда-нибудь. По выходным родители играли в бридж в доме другой пары, играющей в бридж; к их возвращению я часто уже лежал в постели и спал".
        Джин Вульф
        Беззвучный режим
        Джин Вулф, известный своей многотомной эпопеей «Книга Нового Солнца» («The Book of the New Sun»), является автором более чем двухсот рассказов и тридцати романов, а также дважды лауреатом премий «Небьюла» и Всемирной премии фэнтези. Майкл Суэнвик назвал его «величайшим англоязычным писателем современности». Среди недавних работ Вулфа романы «Рыцарь» («Knight»), «Чародей» («The Wizard»), «Воин Сидона» («Soldier оf Sidon») и «Пират» («Pirate Freedom»).
        «Беззвучный режим» - это история о двух детях, вернувшихся в опустевший дом и вынужденных очень быстро повзрослеть. Впервые рассказ был опубликован в брошюре Всемирного хоррор-конвента (World Honor Convention) 2002 года, на котором Джин Вулф был почетным гостем.
        В этой же брошюре Нил Гейман предложил несколько советов о том, как следует читать Джина Вулфа. Вот первые два:
        «1. Слепо доверьтесь тексту. Все ответы - там.
        2. Не доверяйте тексту ни на грош, нет - ни на полгроша. Этот текст - штука ненадежная, коварная, того и гляди, взорвется прямо в руках».
        Следуйте этим советам, когда будете читать рассказ. А добравшись до последней строчки, воспользуйтесь еще одной рекомендацией Геймана:
        «Перечитайте. Со второго раза оно лучше».
        Джил не была уверена, автобус ли это, хотя по форме вроде бы автобус, да и по цвету тоже. Начать с того (сказала она себе), что мы с Джимми тут единственные пассажиры. Если это школьный автобус, почему нет других детей? А если это автобус «платить-при входе»[1 - Джилл рассуждает о том, является ли автобус школьным или "платным". Это говорит о том, что она не помнит, как садилась в автобус.], отчего никто не входит? Вот знак «Автобусная остановка». Но странный транспорт даже не притормозил.
        Дорога была прямая, но вся в трещинах и ямах, поэтому ехали очень медленно. Кроны деревьев так густо разрослись, что скрывали солнце. На пару мгновений оно вдруг осветило крышу автобуса и потом вновь скрылось.
        Похоже, насовсем.
        Вокруг ни легковых машин, ни грузовиков, ни джипов, ни других автобусов. Мимо проплыл ржавый знак с изображением девочки на лошади, но ни девочки, ни лошади не показались поблизости[2 - Ржавое изображение девушки на лошади также наводит на мысль об утраченной невинности.]. Олень с большими, невинными глазами стоял под знаком с нарисованным скачущим двойником и глядел, как их автобус (если это правда автобус) громыхает по проезжей части. Джил вспомнила картинку в книжке: девочка с длинными белокурыми волосами обнимает за шею вот такого же оленя[3 - Образ невинного олененка с длинноволосой девочкой взят из "Сквозь зазеркалье и что там нашла Алиса" Льюиса Кэрролла. Она и олененок гуляют вместе, когда оба потеряли свои воспоминания. Когда они восстанавливают их, олененок убегает. Это напоминает невинность и дружбу животных в Эдемском саду.]. Этой девочке везло только на нехороших зверей и жутких, уродливых личностей. И Джил решила, что художник просто сжалился над бедняжкой и подарил ей вот такого милого друга. От ужасов на других иллюстрациях захватывало дух, так что Джил всегда возвращалась к этой,
доброй. Дурных вещей в мире очень много, но и хорошие встречаются.
        - Помнишь рыцаря, который свалился с коня[4 - Рыцарь, падающий с коня, тоже из "Сквозь зазеркалье". Белый рыцарь обременен всеми своими изобретениями и часто падает. Это наводит на мысль о падении человека после получения знаний о добре и зле. ]? - прошептала она брату.
        - Ты в жизни не видела рыцарей, Джелли[5 - Прозвище Джилл "Джелли" напоминает имя "Кэнди Эппл" из "Бриллиантовых карманов", и это дает первый намек на кровосмешение между братьями и сестрами.]. И я тоже.
        - У меня в книжке. Все, кого встречала та девочка, были ужас какие, но рыцарь ей понравился, а ему понравилась… голос водителя оборвал ее на полуслове:
        - Тут вот поблизости ваша матушка похоронена.
        Из динамиков послышался кашель. Джил прилипла к окну, но увидела только деревья.
        Тогда она попыталась вспомнить маму. Ни четкого образа, ни голоса, ни ласковых домашних прозвищ. Но ведь мама была. Их мама. Ее мама. И Джил любила маму, а та любила Джил. Никогда не забуду об этом, пообещала она себе. Такое нельзя хоронить.
        Деревья поредели, являя высокую каменную стену с чугунными резными воротами. По бокам красовались каменные колонны со сверкающими статуями львов на каждой. Чугунная табличка на чугунных прутьях гласила: «Тополиный холм»[6 - Холм, на котором стоит их дом, называется "Тополиный холм". Википедия говорит: "Народная традиция, распространенная среди шахтеров Мичигана в начале 20-го века, утверждала, что древесина тополя была использована для изготовления креста, на котором был распят Иисус Христос".].
        Ворота, табличка, колонны, львы исчезли, прежде чем Джил перевела дыхание. Каменная стена тянулась и тянулась, обрамленная деревьями снаружи и с еще большим их количеством по ту сторону. Снаружи ольха, определила Джил. А за стеной разрослись березы. Ни одного тополя.
        - Я ведь не читал твою книжку со сказками. Все собирался, но так и не прочел. Хорошая книжка?
        Заметив выражение ее лица, Джим обнял сестру за плечи.
        - Ну, подожди немного, Джелли, ладно? Может, нам ее еще пришлют.
        Когда слезы высохли, Джил заметила, что автобус свернул и взбирается по узенькой извилистой дороге меж деревьев. Вот он притормозил перед поворотом, вот притормозил опять. Снова поворот. За широким лобовым стеклом показался большой дом. Мужчина в твидовом пиджаке стоял у черного хода (по крайней мере, так это выглядело) и попыхивал трубкой.
        Водитель закашлялся и сплюнул.
        - А вот дом вашего папочки, - объявил он. - Он будет рад вас видеть. Так что будьте паиньками, чтоб ему не пришлось жалеть, что вы приехали, ясно?
        Джил кивнула.
        Автобус остановился, раскрылись двери.
        - Не забудьте свои вещи.
        Джил и не забыла бы. В сумке умещалось все, что ей позволили взять с собой, совсем не тяжелое. Брат уже выскочил наружу со своими пожитками, и дверь автобуса захлопнулась.
        Джил уставилась на черный ход. Никого здесь не было.
        - Папа только что стоял тут, я видела.
        - А я нет, - отозвался Джим.
        - Он стоял в дверях и ждал нас[7 - Отец, чей призрак видят и чье тело находят, говорит о том, что он отрезан от любви Отца, Бога.].
        Брат пожал плечами:
        - Может, телефон его отвлек.
        Разворачиваясь, автобус сдал назад, потом вперед, потом снова назад и покатил обратно.
        Джил замахала руками.
        - Стойте! Подождите минутку!
        Если водитель и слышал, то виду не подал.
        - Идем в дом. - Брат размашисто зашагал к входу. - Наверно, он ждет нас там.
        - А может, дом закрыт. - Джил с неохотой пошла следом.
        Она ошиблась. Дверь даже не была толком притворена. Ее как будто нарочно держали нараспашку, позволяя ветру хозяйничать: пол на кухне устилали листья. Дверь Джил закрыла хорошенько, плотно.
        - Он, наверное, где-то дальше, - донесся ломавшийся голос брата.
        - Если бы он говорил по телефону, мы бы слышали.
        - А если он слушает? - Джим на кухне уже осмотрелся и вышел. - Идем!
        А вот Джил еще только оглядывалась. Конфорки электрической плиты алели ярче некуда, в холодильнике мерзли кусок сыра и пара бутылок пива, шкаф ломился от консервов. На кухне в изобилии имелись тарелки, кастрюли, противни, ножи, ложки и вилки.
        Брат вернулся.
        - Телевизор в гостиной работает, но там никого нет.
        - Папа где-то здесь, - настаивала Джил. - Я же его видела.
        - А я нет.
        - Но я-то видела.
        Она прошла за братом в просторный коридор с высокими темными окнами по одну сторону, за массивными дверями обнаружила столовую, где никто не обедал, и, оказавшись в залитой светом огромной гостиной, пришла к выводу, что полдюжины водителей спокойно разместили бы здесь полдюжины своих автобусов.
        - Все это сделал человек, - заключила она, оглядываясь.
        - Что именно?
        - Все это. Человек выбрал мебель, ковры, ну, в общем, все.
        Брат вытянул руку.
        - Смотри-ка. Кресло из рогов. Клевое.
        Джил кивнула:
        - Да. Но я бы такое не купила. Комната - это рама, а люди в ней - картина.
        - Ты сошла с ума.
        - Вовсе нет.
        - Ты говоришь, папа накупил всего, чтобы выглядеть хорошо.
        - Чтобы выглядеть правильно. Нельзя заставить людей выглядеть хорошо. Что не дано, то не дано. Ничего не поделаешь. Но можно помочь им выглядеть правильно, а это куда важнее. Все выглядят правильно в правильном месте. Вот у тебя есть фото папы…
        - У меня его нет.
        - Представь, что оно у тебя есть. И ты собрался поместить его в рамку. А торговец предлагает выбрать любую. Ты бы взял черненькую, с серебряными цветочками?
        - Черт, нет!
        - Вот именно. Но для своей фотографии я бы именно такую и взяла[8 - Джилл говорит, что ее портрет будет хорошо смотреться в черной рамке; черные рамки традиционно используются на похоронах. Она и ее брат оба мертвы.].
        Брат заулыбался:
        - Однажды я так и сделаю, Джелли. Телевизор видела?
        Она кивнула:
        - Когда мы вошли. Только этого дяденьку совсем не слышно, звук-то выключен.
        - Значит, отец говорит по телефону.
        - В другой комнате?
        Телефон стоял на краю стола рядом с телевизионной тумбой. Джил сняла трубку и поднесла к уху.
        - Ну как? Слышишь его?
        - Нет. - Осторожно она вернула трубку на место. - Телефон выключен.
        - Что ж, значит, я ошибся.
        Бессмыслица какая-то, но Джил слишком устала, чтобы спорить.
        - Вряд ли он вообще здесь, - добавил Джим.
        - Телевизор же работает. - Она опустилась в деревянное кресло с коричнево-оранжевыми подушками. - Это ты включил свет?
        Джим покачал головой.
        - И потом, я видела его у входа.
        - Ладно. - Брат помолчал немного. Он был как папа, высокий и светловолосый, с лицом, которое создано для серьезного выражения. - Если бы он уехал, я бы услышал звук мотора. Я прислушивался.
        - Я тоже.
        Джил не говорила, но ощущение чьего-то присутствия в этом доме все время заставляло её прислушиваться. Слушать. Слушать. Постоянно.
        «Беззвучный режим», молчаливо сообщал экран[9 - Молчащий телевизор также говорит о том, что вы не можете услышать голос Бога.].
        - Я хочу знать, о чем говорит этот дяденька, - сказала Джил брату.
        - Звук выключен, а пульта нигде нет. Я уже искал.
        Джил молча откинулась на коричнево-оранжевые подушки и уставилась в экран. В кресле она чувствовала себя под защитой, пусть не самой надежной.
        - Переключить канал?
        - Пульта же нет.
        - Вручную. - Джим открыл панельку рядом с экраном. - Кнопки «включить» и «выключить». Переключатель каналов. Звук: «прибавить» и «убавить». А беззвучного режима нет.
        - Нам он и не нужен, - прошептала Джил. - Нам нужен выключатель беззвучного режима.
        - Ну так переключить? Глянь-ка.
        Следующий канал оказался серым полотном в волнистых разводах с яркой желтой надписью «беззвучный режим» в углу. Дальше показывали очень милую женщину, которая сидела за столом и что-то говорила. Желтый «беззвучный режим» был тут же. Женщина все говорила и крутила в пальцах желтый, остро заточенный карандаш. Джил подумала, что лучше бы диктор что-нибудь написала. Но та, похоже, не собиралась этого делать.
        Следующий канал показывал практически пустую улицу и знакомую желтую надпись. Улица была пуста только практически, потому что двое, мужчина и женщина, лежали на дороге. И не двигались.
        - Оставить?
        Джил замотала головой.
        - Верни того дяденьку, которого папа включил.
        - Первого?
        Она кивнула, и каналы замелькали в обратном порядке.
        - Тебе нравится…
        Брат замер, не договорив. Секунды потекли, исполненные страха и почему-то вины.
        - Мне… - начала Джил.
        - Ш-ш! Кто-то на лестнице. Слышишь? - Брат метнулся из комнаты.
        Джил, которая ничего такого не слышала, забормотала под нос:
        - Мне он вовсе не нравится. Но он говорит медленнее, чем та тетенька, и я думаю, смогу читать по его губам, если посмотрю на него подольше.
        Она сосредоточилась, но время от времени отводила взгляд в поисках пульта.
        На лестнице никого не было, зато в доме нашлась большая спальня с двумя маленькими кроватями: одна у восточной, другая у южной стены. Три окна, два гардероба. Брат хотел бы отдельную комнату, но Джил, ввергнутая в ужас перспективой остаться на ночь одной в темноте, пообещала, что эта спальня - его спальня, а ей собственной вовсе не нужно, к тому же она ежедневно будет убирать его комнату и кровать стелить тоже.
        Без особой охоты Джим согласился.
        В первый вечер они поужинали консервированными чили, а утром позавтракали овсянкой. В доме было четыре этажа и четырнадцать комнат - пятнадцать вместе с кладовкой. Телевизор, который Джил предусмотрительно выключила, прежде чем отправиться разогревать еду, снова работал, по-прежнему без звука.
        В гаражной пристройке они нашли две машины. Полдня Джим провел в поисках ключей зажигания, но безуспешно. В доме никаких ключей не было вообще.
        В гостиной беззвучно говоривший мужчина продолжал говорить. Все говорил и говорил. Джил большую часть времени проводила перед телевизором и постепенно поняла, что смотрит запись. За последней фразой (произнося которую мужчина опускал взгляд на полированную поверхность стола[10 - Учитывая их зеркальный мир внутри и снаружи, уместно предположить, что эти изображения взяты из "Сквозь зазеркалье". Человек из телевизора также смотрит вниз на отражающую поверхность (полированную столешницу), прежде чем повторить свое сообщение.]) вновь следовала первая.
        В тот вечер, когда на ужин Джил готовила венские сосиски и консервированный картофельный салат, она услышала крик брата: «Пап!» Громко хлопнула дверь, и раздались торопливые шаги.
        Она тоже побежала и в дальнем коридоре натолкнулась на Джима, напряженно всматривавшегося в узкий дверной проем.
        - Я видел его! Он был там и смотрел на меня!
        За узким проемом таяла во тьме узкая деревянная лестница.
        - А потом я услышал, как дверь хлопнула. Уверен, вот эта дверь!
        Джил посмотрела вниз, встревоженная идущим из проема воздухом, холодным, сырым, с примесью тошнотворного запаха.
        - Похоже, это подвал, - заметила она.
        - Он и есть. Я был там пару раз, только свет не удалось включить. Не знаю, где выключатель. Надеялся найти фонарик и обследовать там все.
        Брат начал спускаться по лестнице и вдруг резко обернулся, удивленный, что внезапно вспыхнула единственная тусклая лампочка, свисающая на проводе с потолка.
        - Как ты это сделала?
        - Выключатель тут, в коридоре.
        - Отлично! Идешь?
        Джил пошла.
        - Надеюсь, назад мы вернемся.
        Джим ее не расслышал. Или проигнорировал.
        - Он внизу, Джелли, точно тебе говорю. Не может же он вечно прятаться.
        - Отсюда есть другой выход?
        - Вряд ли. Правда, я тут не задерживался. Было темно, да и пахнет ужасно.
        Источник зловония дети обнаружили за стеллажами, заставленными инструментом и банками с краской. Он гнил, и одежда сплошь покрылась пятнами. В некоторых местах плоть ввалилась, в некоторых ее уже и вовсе не было. Джим принялся расчищать полки, чтобы осветить мертвое нечто на полу. Избавился от нагромождения досок, садового распылителя и дюжины бутылок и банок.
        Когда все было сделано, Джим спросил:
        - Кто это?
        Шепотом сестра отозвалась:
        - Папа.
        Она развернулась, поднялась по ступеням и на кухне тщательно отмыла руки до самых локтей. А потом села за стол и ждала, пока не хлопнет дверь в подвал и не появится брат.
        - Вымой руки, - сказала она ему. - Вообще нам лучше вымыться целиком. Обоим.
        - Давай.
        Наверху располагались две ванные комнаты. Джил заняла ту, что ближе к их спальне. Тщательно оттерев себя, она надела халат, который прежде, наверное, принадлежал маме, подобрала его и туго обвязалась поясом, чтобы подол не волочился по полу. После сгребла их одежду и запихнула в стиральную машину.
        Человек, по губам которого Джил пыталась читать, исчез. Серый экран хранил лишь одно изображение: надпись «беззвучный режим», светившуюся желтым. Другие каналы тоже были пусты: тот же серый экран, то же беззвучие.
        Пришел брат, в шортах и тапочках.
        - Есть не собираешься?
        - Потом, - ответила Джил. - Что-то не хочется.
        - Не против, если я поем?
        Она пожала плечами.
        - Думаешь, это папа? Там, в подвале.
        - Да, - отозвалась Джил. - Не представляла, что мертвые так выглядят.
        - Я видел его. Я тебе не поверил тогда. Но потом увидел. И он хлопнул дверью в подвал. Я слышал.
        Джил молчала.
        - Думаешь, мы его еще увидим?
        - Нет.
        - Думаешь, это все? Он хотел, чтобы мы его нашли, и мы нашли. И это все, что он хотел?
        - Он говорил нам, что умер, - произнесла Джил бесцветным голосом. - Он хотел, чтобы мы знали, что он нам помочь не сможет. Что мы теперь сами по себе. Так будешь есть?
        - Да.
        - Подожди, я тоже. Ты знал, что кабельное отключено?
        - Оно и раньше таким было, - отозвался брат.
        - Я догадывалась. Завтра я хочу прогуляться. Помнишь те ворота, мимо которых мы проезжали?
        Он кивнул:
        - Тополиный холм.
        - Да. Я схожу туда. Может, ворота не заперты. А если заперты, то там много деревьев, а стена не очень высокая. Хорошо бы ты пошел со мной, но если не хочешь, я и одна справлюсь.
        - Пойдем вместе. Давай есть.
        Наутро они вышли из дома, плотно прикрыли кухонную дверь, при этом убедившись, что не заперли ее, и пустились по длинной, вьющейся серпантином дорожке, по которой взбирался автобус. Когда дом почти скрылся из виду, Джил обернулась.
        - Как будто сбегаем, - сказала она.
        - Вовсе нет, - заверил ее брат.
        - Не знаю.
        - Зато я знаю. Слушай, это наш дом. Папа умер, так что теперь он наш с тобой.
        - Не нужен он мне, - нахмурилась Джил, но, когда крыша исчезла за холмом, добавила: - Но это единственный дом, который у нас есть.
        Спуск был долгим, но не бесконечным, так что шоссе - если только это можно так назвать - в конце концов раскинулось перед ними направо и налево. Тихое и пустое.
        - Мы могли бы поймать машину. Ну, или автобус.
        - Тут трава в колдобинах растет.
        - Да, вижу. Сюда, Джелли. - Джим махнул рукой, как всегда серьезный и очень, очень решительный.
        Джил семенила следом.
        - Так ты пойдешь туда со мной?
        - Сначала подождем машину. Я отправлюсь с ними, если меня возьмут. И ты тоже.
        Она кивнула.
        - Но если никто не проедет, я пойду с тобой на Тополиный холм. Может, там кто-то есть, и они нам помогут.
        - Уверена, что кто-нибудь есть. - Джил постаралась сказать это с большей уверенностью, чем ощущала на самом деле.
        - Кабельное не работает. Я все каналы перещелкал.
        Джим на три шага опережал ее и не оборачивался.
        - Я тоже. - Это была ложь, но несколько каналов Джил все же проверила.
        - Это значит, что в телевизионных центрах никого нет. Ни в одной студии. - Он прокашлялся, и голос его внезапно сделался низким, как у всех мальчиков-подростков. - Короче, живых нет.
        - Может, есть кто-то живой, кто просто не знает, как это работает, - предположила Джил и, подумав, добавила: - Может, там, где они находятся, нет электричества.
        Джим остановился и посмотрел на сестру.
        - У нас ведь есть.
        - Значит, люди все еще живы. Вот я к чему.
        - Точно! И значит, машина тоже может проехать. Это к чему я.
        Небольшой куст, свежий и зеленый, рос, пробив асфальт, прямо посреди проезжей части. Разглядывая его, Джил почувствовала вдруг, как некая неведомая, непознаваемая сила завладевает ими и мягко намекает, что они ошибаются. Девочка вздрогнула и принялась перебирать в голове все неопровержимые доказательства того, что неправ именно зеленый куст. Здесь непременно есть живые люди. Водитель автобуса, например.
        Чугунные ворота были на том же месте, что и днем раньше, изящные и внушительные, меж двух колонн. Львы по-прежнему скалились со своих пьедесталов, и чугунная табличка на чугунных прутьях по-прежнему гласила: «Тополиный холм».
        - Закрыто, - объявил Джим и брякнул висячим замком - медным, тяжелым, на вид совсем новым.
        - Надо попасть туда.
        - Надо. Я пойду вдоль стены, хорошо? Посмотрю, как перелезть через нее. Может, она где обрушилась. Когда найду, вернусь.
        - Я хочу с тобой.
        Подкрался страх, словно повеял легкий, прохладный ветерок. А вдруг Джимми уйдет и она больше никогда его не увидит?
        - Слушай, ты же собиралась в одиночку тут все облазить. А если собиралась, значит, сможешь постоять десять минут и подождать машину. Не ходи за мной!
        Она не пошла. Но через час, когда Джим вернулся, шагая вдоль внутренней стороны стены, исцарапанный и запачканный, она уже ждала его там.
        - Как ты пробралась? - воскликнул он, едва Джил появилась у него из-за спины.
        Она пожала плечами:
        - Ты первый.
        - Нашел дерево, оно высохло и повалилось. Совсем небольшое, так что я подтащил его к стене, залез и спрыгнул.
        - Значит, обратно ты выбраться не можешь, - сказала Джил и направилась по дорожке, ведущей прочь от ворот.
        - Что-нибудь придумаю. Ну а ты как тут оказалась?
        - Пролезла между прутьями. Очень тесно. Вряд ли ты пролезешь. - И почти зло добавила: - Давно здесь жду.
        Подъездная дорожка вела вверх по холму, петляя между стройными стволами, и Джил представляла манекенщиц, дефилирующих в зеленых нарядах. Большая входная дверь большого квадратного дома на самой вершине холма была заперта, а внушительный медный дверной молоток вызывал на крыльцо лишь протяжное, пустое эхо.[11 - Они находятся в замкнутом мире бутылки Клейна, где нет ничего внешнего. Они идут от задней части дома к стене с запертыми воротами и с трудом проникают внутрь (Джилл - протискиваясь сквозь прутья, Джимми - карабкаясь с помощью "упавшего деревца"). Оказавшись внутри, они поднимаются по тропинке и попадают в переднюю часть того же дома, из которого начали свой путь.]
        Хорошенькая перламутровая кнопка звонка, которую нажимала Джил, заставляла бряцать колокольчики где-то в глубине дома, но никто так и не вышел.
        Заглянув в окно слева от двери, она увидела деревянное кресло с коричнево-оранжевыми подушками и серый экран телевизора. В углу красовалась яркая желтая надпись «беззвучный режим».
        Обойдя дом, дети нашли незапертую кухонную дверь.
        Свет погас, когда Джил снимала с противня отварную солонину.
        - Это значит, больше не будет горячей еды, - сказал она брату. - Она электрическая. Плита.
        - Скоро включат, - заверил ее Джим.
        Но никто ничего не включил.
        В обесточенном доме, посреди темной спальни, Джил разделась и сложила одежду, которой даже не видела, на кресло. Сложила так аккуратно, как это только возможно в кромешной тьме. Потом забралась под одеяло.
        Через минуту, теплый и голый, в кровать лег Джим.
        - Знаешь, Джелли, - сказал он, притягивая ее к себе, - похоже, мы единственные живые люди на всем белом свете[12 - Странно, что это произведение было включено в антологию о конце света. Кажется, что это чистая история ужасов с отголосками истории Бытия о грехопадении человека. Джилл и Джимми, кажется, попали в ловушку личного ада, который постепенно становится все хуже. Их грех, похоже, кровосмешение.].
        «Mute»
        notes
        Примечания
        1
        Джилл рассуждает о том, является ли автобус школьным или "платным". Это говорит о том, что она не помнит, как садилась в автобус.
        2
        Ржавое изображение девушки на лошади также наводит на мысль об утраченной невинности.
        3
        Образ невинного олененка с длинноволосой девочкой взят из "Сквозь зазеркалье и что там нашла Алиса" Льюиса Кэрролла. Она и олененок гуляют вместе, когда оба потеряли свои воспоминания. Когда они восстанавливают их, олененок убегает. Это напоминает невинность и дружбу животных в Эдемском саду.
        4
        Рыцарь, падающий с коня, тоже из "Сквозь зазеркалье". Белый рыцарь обременен всеми своими изобретениями и часто падает. Это наводит на мысль о падении человека после получения знаний о добре и зле.
        5
        Прозвище Джилл "Джелли" напоминает имя "Кэнди Эппл" из "Бриллиантовых карманов", и это дает первый намек на кровосмешение между братьями и сестрами.
        6
        Холм, на котором стоит их дом, называется "Тополиный холм". Википедия говорит: "Народная традиция, распространенная среди шахтеров Мичигана в начале 20-го века, утверждала, что древесина тополя была использована для изготовления креста, на котором был распят Иисус Христос".
        7
        Отец, чей призрак видят и чье тело находят, говорит о том, что он отрезан от любви Отца, Бога.
        8
        Джилл говорит, что ее портрет будет хорошо смотреться в черной рамке; черные рамки традиционно используются на похоронах. Она и ее брат оба мертвы.
        9
        Молчащий телевизор также говорит о том, что вы не можете услышать голос Бога.
        10
        Учитывая их зеркальный мир внутри и снаружи, уместно предположить, что эти изображения взяты из "Сквозь зазеркалье". Человек из телевизора также смотрит вниз на отражающую поверхность (полированную столешницу), прежде чем повторить свое сообщение.
        11
        Они находятся в замкнутом мире бутылки Клейна, где нет ничего внешнего. Они идут от задней части дома к стене с запертыми воротами и с трудом проникают внутрь (Джилл - протискиваясь сквозь прутья, Джимми - карабкаясь с помощью "упавшего деревца"). Оказавшись внутри, они поднимаются по тропинке и попадают в переднюю часть того же дома, из которого начали свой путь.
        12
        Странно, что это произведение было включено в антологию о конце света. Кажется, что это чистая история ужасов с отголосками истории Бытия о грехопадении человека. Джилл и Джимми, кажется, попали в ловушку личного ада, который постепенно становится все хуже. Их грех, похоже, кровосмешение.