Египетские хроники. Скипетр света Мара Вульф
        Египетские хроники #1
        Я Нефертари, и дело всей моей жизни - охота за украденными произведениями искусства. Я профи, готовая к любому вызову. В поисках мне помогает родной брат Малакай, граф Мапдевиль, и мы сами решаем, какое сокровище выбрать новой целью. По крайней мере, так было, пока не появился Азраэль, ангел смерти.
        Заносчивый и дерзкий, он требует, чтобы я нашла для него Скипетр света. Этот символ власти спасли бессмертные две тысячи лет назад, когда затонула Атлантида. Я бы точно отказалась, если бы коварный Азраэль не стал шантажировать меня жизнью моего брата. И теперь, если я вовремя не отыщу скипетр, тот унесет его душу в царство мертвых.
        Азраэль знает: ради Малакая я сделаю все, что угодно. Но он еще не догадывается, на что я действительно способна....
        Мара Вульф
        Египетские хроники
        Скипетр света
        Посвящается Никки.
        Без твоего стихотворения об ангеле смерти я бы никогда не пробудила к жизни Аза.
        MARAH WOOLF
        ZEPTER AUS LICHT - ATLANTISCHRONIKEN 1

* * *
        Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
        Originally published 2021 by Marah Woolf, Germany
        
        Леди Нефертари де Вески
        Тарис
        Бостон, Бикон-Хилл
        Октябрь
        Я стою в тесном переулке и наблюдаю за домом на другой стороне улицы. Откуда-то несет мусором и отбросами, и я морщусь. Не ожидала подобного в столь фешенебельном квартале, и это делает мое пребывание здесь не очень-то приятным. Бикон-Хилл - самый дорогой район Бостона, и предполагается, что в нем чисто и опрятно.
        Если бы тип, который живет вон там, в шикарном доме, хоть раз подошел к своему чертову телефону, мне бы не пришлось околачиваться тут под моросящим дождем. Но он велел передать, что его нет, потому что давно знает, чего я от него хочу. Надо было заплатить за молчание охраннику в Каире. Вынужденный кормить пятерых детей, тот потерял работу. Естественно, после того как я выпытала у него имя, охранник позвонил своему бывшему заказчику, мерзкому менеджеру хедж-фонда[1 - Хедж-фонд (hedge fund) - это инвестиционный фонд, который объединяет деньги инвесторов и вкладывает их с целью получить максимальную прибыль при наименьших возможных рисках.], у которого денег больше, чем требуется человеку. То, что я об этом не подумала, злит меня больше всего, однако тогда все мои мысли крутились вокруг Малакая. Моему брату с каждым днем становится все хуже. По-хорошему, я должна сейчас находиться с ним, но вместо этого… Меня накрывает новой волной зловония. Просто отвратительно, готова поспорить, что этот запах уже впитался в мою одежду. По спине пробегает холодок. Я не верю в призраков и прочую ерунду, но Бостон -
город с богатой историей, так что все возможно. Однако, обернувшись, я вижу лишь сумрак. Свет с соседней улицы абсолютно не проникает в этот переулок, и это превращает его в идеальное место, чтобы спрятаться. Старомодные газовые фонари, расставленные вдоль кирпичных тротуаров, больше украшают, чем разгоняют тьму. В Бикон-Хилл все стилизовано под старину, чтобы привлечь внимание туристов. Даже дурно пахнущий переулок обладает некоторой долей исторического шарма. Впрочем, это и не переулок вовсе, а просто узкий проход.
        Позади меня раздается скрежет, словно кто-то точит когти о кирпичную стену. Часто путешествуя, я ко многому привыкла и, конечно, не брезглива, но ненавижу крыс. Поэтому нащупываю скрытый под мягким кожаным пальто нож на поясе и перцовый баллончик в кармане джинсов. Все там, где и должно быть. Мне нечасто приходится обороняться, однако перестраховка не повредит. Люди, с которыми я имею дело, не любят попадаться, но, увы, время от времени оказываются слишком глупы, позволяя мне выследить себя. И тот парень внутри - не исключение. Сейчас он встал и подошел к ярко освещенному окну, чтобы задернуть шторы. И пусть я на сто процентов уверена, что он меня не видит, от его взгляда у меня покалывает кожу. По венам проносится адреналин. Вот что круче всего в моей работе - возбуждение, перед тем как я наконец настигаю добычу, на охоту за которой порой трачу несколько месяцев. Маленькая фигурка, которую я разыскиваю в этот раз, находится в доме. Однако ей там не место. Но этот парень ее отдаст, в итоге все они всё отдают.
        С моря на старинные улицы наползает туман, и последние солнечные лучи исчезают. Двигаюсь вперед, и мне неожиданно чудится тихий рык. Однако я больше не оборачиваюсь. Шагаю по улице мимо черной низкой ограды и поднимаюсь по ступенькам к выкрашенной в темно-зеленый цвет двери, обрамленной резной полукруглой аркой. Наверняка дом ст?ит целое состояние, но бедный человек и не смог бы позволить себе краденую статуэтку. Я жму на звонок, и вскоре после этого дверь распахивается.
        Мужчина не рад меня видеть.
        - Мисс де Вески, - несмотря на это здоровается он. - Мне казалось, моя секретарша ясно дала вам понять, что я не заинтересован во встрече. Тем более мне не нравится, когда меня беспокоят на личной территории.
        Я не стала указывать мужчине на то, что по правилам этикета следовало употребить мой титул, все-таки оставляла ему свою визитку. Но у американцев просто отсутствует воспитание.
        - Как хорошо, что я подождала, пока уедут ваша красавица-жена и дети. Мы ведь не хотим, чтобы милые малыши узнали, что их папочка - вор.
        Пухлые щеки и толстая шея мужчины наливаются красным, я же пользуюсь шансом и протискиваюсь мимо него.
        - Закройте дверь! - велю я. Невзирая на то что обычно этот человек отдает приказы сотне подчиненных, на этот раз он выполняет мое требование. - У меня мало времени, поэтому предлагаю отдать статуэтку, прежде чем я отправлю полиции доказательства того, что вы приобретаете краденые товары. Ни вы, ни я не желаем судебного разбирательства. Я лишь хочу вернуть фигурку в музей, где она и должна находиться.
        - Я не знал, что статуэтку добыли незаконным путем, - заявляет он, сжимая и разжимая кулаки.
        Готова поспорить, он бы с удовольствием свернул мне шею, только смелости не хватает. Мне знаком этот тип мужчин. Собираясь с приятелями, они отпускают презрительные шуточки о женщинах, иностранцах и социально незащищенных слоях общества. То есть обо всех, кто не настолько привилегирован, как они. В своем высокомерии они чувствуют себя неуязвимыми. Поодиночке же в основном оказываются поистине жалкими, особенно если уличить их в каких-нибудь грязных делишках. Подобные люди настолько боятся потерять свою респектабельность, что обычно делают то, что я приказываю. Так и этот экземпляр, который сейчас стоит передо мной. Мнимые друзья моментально от него отвернутся, если я натравлю прокуроров, и без разницы, что у каждого из них рыльце в пушку. К счастью, он достаточно умен, чтобы это осознавать. Я склоняю голову набок и никак не комментирую его смехотворное оправдание. Глупость не защищает от наказания.
        Резко развернувшись, он направляется к двери с правой стороны узкого коридора. Внутри дом обставлен со вкусом, как того и ожидаешь, глядя на него снаружи. У мужчины идеальная жизнь, и вряд ли он готов ею рискнуть. Не ради тысячелетней фигурки, пусть я и в курсе, что он заплатил за нее свыше миллиона долларов. Поистине напрасная трата, учитывая, что он мог только хранить ее в сейфе и никому не показывать. Насколько жалким должно быть существование, если удовлетворение приносят одни лишь вещи?
        Я молча последовала за мужчиной и теперь наблюдаю, как он отпирает сейф.
        - Вы принесли для меня ее копию? - глухо спрашивает он, вынимая маленькую коробочку.
        - Естественно.
        Я вытаскиваю из кармана пальто полноразмерную копию и ставлю на стол. Его жена не заметит, что это ненастоящая статуэтка.
        Он протягивает мне коробку, и я осторожно ее открываю. При виде позолоченной деревянной фигурки у меня перехватывает дыхание. Божество держит юного фараона Тутанхамона. В смысле, он сидит над головой божества, а если еще точнее, то у него на руках. На фараоне корона, напоминающая головной убор Нефертити, хотя окончательно так и не доказали, что она являлась его матерью. Я бережно извлекаю статуэтку из коробки, заворачиваю в платок и прячу в свою сумку.
        - Египетский музей благодарит вас за сотрудничество. - Хмыкнув, мужчина бросает копию в коробку и ставит ее обратно в сейф. - В будущем я бы посоветовала вам отказаться от подобных сделок.
        - Всего доброго, мисс де Вески, - цедит он, сузив глаза.
        Этот человек вступил в игру и проиграл, поэтому не получается винить его за разочарование. Я пожимаю плечами и ухожу. Слава богу, он за мной не идет, так что я закрываю за собой входную дверь и с облегчением выдыхаю. Теперь осталось только отвезти фигурку домой, и моя работа будет выполнена. Я, кстати, уже совсем выдохлась, к тому же проголодалась и вымоталась. Последние две недели сильно потрепали мне нервы. Даже эйфория от победы не способна прогнать из тела усталость. На мгновение подставив лицо под освежающие капли дождя, я по нескольким ступенькам спускаюсь вниз и почти бегом устремляюсь вправо по улице. Людей на дороге практически нет. Я плотнее запахиваю на себе пальто. До небольшого отеля, в котором можно будет поспать пару часов, идти не слишком далеко. Увы, самолет у меня завтра в несусветную рань.
        Полную луну заслоняет туча, и вокруг становится еще темнее. Я ускоряю шаг, а сама уже мысленно стою под горячим душем и лежу в мягкой постели. И только из-за этой фантазии рык у себя за спиной слышу лишь тогда, когда становится слишком поздно.
        «Глупая ошибка новичка», - это последнее, о чем думаю, прежде чем на меня обрушивается громадное вонючее тело. Я падаю коленями на неровные кирпичи. Лишь за миг до того, как лицом врезаться в тротуар, мне удается сгруппироваться. Что-то склизкое капает на щеку, обжигая кожу. Твою мать! Отправь тот богатей по моему следу наемного убийцу, я бы сейчас не попала в такую передрягу. Но на меня определенно взгромоздился не человек, а демон. И пусть из-за навалившейся тяжести мне почти нечем дышать, я нащупываю в джинсах перцовый баллончик и параллельно молюсь, чтобы статуэтка в сумке не разбилась. К сожалению, в этом случае придется оторвать руки и ноги демону, который облизывает мою щеку и, по всей вероятности, уже прикидывает, какова я на вкус. Если, конечно, выживу. Сердце стучит у самого горла, и я действую скорее инстинктивно, чем обдуманно. Приподняв бедра, смещаю их влево и правым локтем бью чудовище в бок. Оно довольно недемонически взвизгивает, а я пользуюсь моментом, чтобы перевернуться и врезать ему кулаком в нос. Демон отшатывается, а я вскакиваю на ноги, хоть мне и мешают непрактичное пальто
и сумка. Сделав шаг назад, пытаюсь сориентироваться. Монстр бросается ко мне, но в тот же миг я вскидываю вверх руку, брызгаю слезоточивым газом в огромные пылающие глаза и пинаю его между толстых, похожих на колонны, ног. Он воет от удара по причинному месту. Но, к несчастью, не убегает, а вновь ломится вперед. Когтистые лапы рассекают воздух. Видеть меня он не может, потому что держит глаза закрытыми. Этот спрей, как утверждалось, способен свалить даже медведя. Впрочем, по отношению к демонам он, похоже, не столь эффективен. Пока он ослеп, надо спасаться бегством. Я разворачиваюсь, но чудище цепляет ремень сумки и дергает меня назад. Рухнув на спину, я начинаю хватать ртом воздух. Тем временем его лапа обвивает мою шею и сжимается. Я пытаюсь освободиться, но безуспешно, хватка лишь усиливается. Перед глазами у меня пляшут звездочки, а на лицо снова капает слюна. Уже чувствую, как начинаю терять сознание, но раньше Малакая я не умру. Это просто невообразимо. Последняя мысль придает мне сил. Внезапно вспыхивает яркий свет, и возле моего уха раздается визг, настолько громкий, что на секунду меня
оглушает. Затем исчезает давление с горла. Порыв ветра накрывает меня облаком зловонного горячего праха, и на небе снова показывается полная луна. Закашлявшись, я резко глотаю воздух и приподнимаюсь на локтях. Все тело у меня местами горит, местами болит. Однажды я стану слишком стара для всего этого дерьма.
        Передо мной возникает мужской силуэт.
        - Я ожидал от вас б?льшего, мисс де Вески. Это был всего лишь обыкновенный демон врат, головорез. Как насчет того, чтобы в следующий раз использовать настоящее оружие? - Звучать более безразлично его голос просто не мог бы и более высокомерно тоже навряд ли.
        - А как насчет помочь мне встать, вместо того чтобы задавать тупые вопросы?
        Пусть подойдет ближе, чтобы я рассмотрела его или тоже врезала ему между ног, если он и меня решит превратить в кучку пепла. Сегодня однозначно не мой день. А ведь изначально задание выглядело относительно нормальным. Ничто не указывало на связь с бессмертными.
        В ответ слышится холодный смех, от которого у меня мороз по коже сильнее, чем от недавнего нападения. Вероятно, будет лучше, если он останется, где стоит. Парня передо мной можно назвать как угодно, но не обыкновенным. С расстояния не менее дюжины шагов он обратил демона в кучку горячей пыли. Исключительно при помощи своего света. И тем самым сразу дал понять, кто он такой. Ангел.
        Кое-как поднявшись, я защитным жестом кладу руку на сумку. Если он явился за статуэткой, буду вынуждена разочаровать. Эта вещица ему не достанется. Снова раздается тихий холодный смех, а потом меня накрывает волной его запаха. Я различаю песок и воду, воздух и землю. Парень еще не знает, но теперь по аромату я сумею узнать его всегда и везде. Я очень горжусь своим обонянием. Впрочем, сомневаюсь, что мы еще когда-нибудь встретимся. Все это явно не что иное, как нелепая случайность.
        - Счастливого пути, - прощается он. - И впредь будьте осмотрительнее. - А потом разворачивается и просто уходит.
        Лишившись дара речи, я не двигаюсь с места, пока он не скрывается за ближайшим углом. В это трудно поверить, но ангел только что спас меня от демона врат подземного мира. Видимо, это что-то новенькое, ведь, насколько мне известно, бессмертные не воюют друг с другом уже целую вечность. Тем более ради того, чтобы спасти жизнь простому человеку.
        Тарис
        Сомерсет, Пикстон-Парк
        Днем позже
        Я тихо открываю дверь в спальню брата. Если он спит, ни в коем случае не желаю его будить, но мне необходимо хотя бы его увидеть. Опасения оказываются напрасны. Стоит двери приоткрыться всего на маленькую щелочку, и я слышу до боли знакомый звук. Его пальцы порхают по клавиатуре ноутбука, как будто между ним и компьютером существует какая-то магическая связь. Я тут же переступаю порог. Раз брат работает, значит, хорошо себя чувствует. По сути, это чудо, что он до сих пор может двигать руками и пальцами. Чудо или работа его железной воли. Селкет, огромная собака породы родезийский риджбек, которая в мое отсутствие буквально не отходит от брата и даже сейчас лежит рядом с его кроватью, поднимает голову. Она неторопливо встает, семенит ко мне, и я здороваюсь с ней, почесывая морду:
        - Привет, моя сладкая. Ты хорошо присматривала за Малакаем?
        В ответ она издает тихое урчание.
        - Хорошо, - переводит брат.
        Он заканчивает печатать, после чего поднимает взгляд и широко мне улыбается. Пепельно-русые волосы растрепались и торчат во все стороны, а очки висят на кончике носа, но темно-карие глаза не утратили ни капли блеска, несмотря на то, что болезнь оставила на нем отпечаток. При виде брата у меня разрывается сердце. Я медленно приближаюсь к нему, и Селкет не отходит от меня ни на шаг.
        Эта спальня - самая красивая и просторная комната в доме. Кровать стоит в центре, чтобы Малакай мог смотреть из окна на большой сад. Осень с ее алыми и желтыми красками - это его любимое время года, и я боюсь, что в этом году брат видит ее в последний раз. Он сидит в окружении множества поддерживающих подушек на гигантской старинной кровати с балдахином, где спали еще наши предки, и его кожа белее постельного белья, которое должно согревать исхудавшее тело, но, по всей вероятности, не справляется со своей задачей.
        - Мы… мы это сделали. - Скрывая ужас от его изможденного вида, я глупо танцую в честь победы босыми ногами на покрывающем каменный пол персидском ковре. Он тоже старинный, как почти каждый предмет в этой комнате, да и во всем доме. Одновременно я поднимаю вверх фигурку, которая, на мое везение, благополучно пережила атаку. Я не показываю брату своего страха. Никогда. - Ты же во мне не сомневался.
        Забираюсь на кровать и сажусь по-турецки в ногах. Селкет тут же запрыгивает к нам, устраивается рядом и кладет голову мне на коленку. Со времени моего отъезда Малакай еще больше похудел, хоть я и отсутствовала всего две недели. Вокруг сердца у меня будто сжимается кулак. Когда-то брат был моим рыцарем в сияющих доспехах, примером для подражания, защитником. Теперь он выглядит слабым подобием того юноши, и я ничего не могу сделать. У него мышечная дистрофия - неизлечимое наследственное заболевание, которое медленно, но неуклонно ослабляет мышцы. Первые симптомы проявились довольно поздно для его типа, однако с тех пор болезнь стремительно прогрессирует. В последние два года брат практически перестал вставать с постели, и, по прогнозам врачей, ему осталось недолго. По их мнению, только воля еще поддерживает в нем жизнь. Воля и нежелание оставлять меня одну.
        Наклонившись вперед, Малакай аккуратно берет у меня статуэтку.
        - Без тебя я бы ни за что так быстро не справилась.
        Когда его не станет, я больше не буду гоняться за сокровищами. Вместо этого найду себе какую-нибудь скучную работу в музее. К глазам подступают слезы, но я их смаргиваю.
        Брат улыбается, не отрывая взгляда от позолоченной фигурки. Она считалась бесследно пропавшей. С тех пор никому не удавалось ее отыскать. Ну, до этого момента. Всякий раз, когда мы с Малакаем отправляемся на поиски, непременно находим исчезнувшую вещь. Музеи или законные владельцы нередко платят заоблачные суммы за возвращение украденных предметов. Не то чтобы мы бедно жили, но эти деньги уходят на лечение брата. А недавно я обнаружила для него новый вариант терапии. Осталось только уговорить Малакая на него согласиться.
        - Она прекрасна. - Бледными пальцами он благоговейно обводит контуры статуэтки. - Я рад, что теперь она сможет вернуться домой. Туда, где и должна находиться.
        Брат искал бы эти сокровища и без вознаграждения, но я не хочу и не могу отказываться от оплаты. Потому принимаю только те заказы, которые выгодны нам. Малакай не подозревает, сколько из них я отклоняю, хотя у меня самой сердце кровью обливается от того, сколько ценных произведений искусства украдены и спрятаны в приватных коллекциях богачей, которые никогда не осознают их реальной значимости. Предметы, которые мы разыскиваем, были созданы сотни, а то и тысячи лет назад людьми с теми же мечтами, желаниями и эмоциями, что и у нас сегодня. Они любили и ненавидели. Побеждали и терпели поражения. И все это связывает нас сквозь время. Поэтому важно напомнить человечеству, что существовали поколения, которые жили до нас, и появятся другие, которые будут жить после нас. Наше отношение к собственному наследию много говорит о том, насколько мы ценим будущее. И тем не менее мне приходится делать выбор. Принимай я все предложения, постоянно находилась бы в разъездах, пока Малакай вынужден находиться в Пикстон-Парке и медленно угасать в одиночестве. Огромный участок земли и родовое поместье нашей семьи
расположено в прекрасном Сомерсете, и брат заставил меня пообещать, что я позволю ему умереть здесь. Впрочем, допускать этого я не намерена. Наши родители мертвы, а я не останусь одна. Мы не испробовали еще столько всего, что могло бы помочь.
        - Значит, вчера все прошло гладко, сестренка? - У него трепещут веки. Даже этот мой краткий визит утомляет Малакая. Я поздно приехала, а он, наверное, целый день меня ждал.
        - Да, - подтверждаю односложно. - Я бы прилетела раньше, но рейс из Бостона в Лондон задержали.
        Время уже близится к вечеру. Ненавижу расставаться с братом, ведь каждая минута с ним бесценна. Две недели, которые я отсутствовала, показались мне вечностью. Бывший охранник Египетского музея, который похитил статуэтку, оказался чрезвычайно упрям. Из-за этого мне постоянно приходилось откладывать отъезд из Каира, пока наконец-то не удалось выпытать у него, что он продал вещицу одному менеджеру хедж-фонда в Бостоне. Охранник собирался отрицать факт кражи, однако мы с Малакаем собрали неопровержимые доказательства. К счастью, вчера покупатель сдался быстрее, чем предполагалось, в результате чего мое пребывание в Бостоне ограничилось только двумя днями. У меня мелькает мысль рассказать брату о нападении демона и об ангеле, но решаю не беспокоить его. Он и так часто ворчит, потому что всякий раз активную часть нашей работы приходится выполнять мне. Я сворачиваюсь клубочком рядом с ним, как мы с самого детства делаем.
        - Надо было поехать со мной в Египет, - говорю я. - Тепло пошло бы тебе на пользу. Ты мог бы остановиться в нашем доме в Луксоре.
        Там у нашей семьи поместье, в котором мы жили с родителями, пока те проводили раскопки.
        - В следующий раз, - обещает Малакай, и от моего сердца откалывается еще один крохотный осколок, потому что по тону слышно: он не верит, что когда-нибудь туда вернется. Да и в таком тяжелом состоянии, как сейчас, путешествие потребовало бы от него чересчур много сил.
        Так что следующие полчаса я описываю ему страну нашего детства. Напоминаю о горячем солнце, просторах пустыни, раскачивающихся на ветру платанах и бескрайнем небе. После гибели наших родителей во время песчаной бури он не появлялся там. Мне тогда исполнилось четырнадцать лет, а Малакаю еще не было восемнадцати. Осиротев, мы вернулись в Англию, но Египет остался нашей истинной родиной. Порой я боюсь забыть, как счастливо мы жили там вчетвером. Когда брат умрет, только я одна буду лелеять воспоминания, блекнущие с каждым днем.
        Когда его дыхание выравнивается, я замолкаю. Только слезинка капает из уголка глаза и теряется в белом постельном белье. Я отчаянно борюсь с неизбежным и не готова просто так сдаться. Селкет трется головой о мою ногу, словно стараясь утешить. Она уже давно смирилась и проводит с Малакаем так много времени, что порой я ей завидую.
        - После того как я умру, - раздается в тишине шепот, - отвези меня обратно в Египет. Отдай мой прах пескам пустыни, как мы сделали с мамой и папой.
        - Ты не умрешь. - Я смахиваю со щеки очередную слезу. - Немедленно прекрати нести чушь.
        - Пообещай мне, Тарис, - улыбается он, когда я сажусь.
        Я лишь отрицательно качаю головой.
        - Пожалуйста. Я больше не могу, и осталось уже недолго.
        И снова получает в ответ лишь качание головой. Не позволю выжать из себя еще одно глупое обещание. Иначе брат ухитрится умереть сразу, как только уверится, что я исполню все его пожелания.
        - Нам надо поговорить об этом, котенок. У меня уже не так много времени.
        Котенок. Так он называл меня в детстве, потому что я не отходила от него ни на шаг. Кажется, что с тех пор прошло лет сто, не меньше.
        - Не надо. Пока нет. Я не могу.
        В высокую деревянную дверь стучат, и она открывается. В комнату заходит Гарольд с максимально важным выражением лица, присущим, наверное, всем дворецким. Он не только работал на наших родителей, но еще и сопровождал во всех путешествиях. После их смерти он заботится о нас, как о собственных детях, а мы любим его как дедушку, которого у нас никогда не было.
        - Что случилось?
        Надеюсь, еще не приехали из охранной организации, которая должна забрать фигурку. Я хотела оставить ее у Малакая хотя бы на одну ночь. И пусть это дурацкое суеверие, но история нашей семьи тесно связана с Египтом, и я верю, что фараон принесет моему брату немного удачи. Естественно, я могла бы и самостоятельно доставить статуэтку в Каир, но в таком случае мое отсутствие затянулось бы еще сильнее.
        - К тебе пришли, Тарис, - как всегда, дипломатично сообщает Гарольд и неодобрительно смотрит на Селкет, которой не место в постели, но никто из нас не следует этому правилу. - Новый клиент.
        О наших успехах и способностях ходят слухи. Я работаю не только на правительства и музеи, все чаще на поиски украденных произведений искусства меня отправляют частные лица. В их случае речь в основном идет о похищенных картинах. Я встаю с кровати, обрадовавшись, что появилась возможность сбежать от навязчивой просьбы.
        - Я его выпровожу, и мы сможем поужинать вместе.
        Малакай устало улыбается:
        - Хотя бы выслушай, что он ищет.
        Мне все равно. Не хочу расставаться с братом, пока не выясню, подойдет ли ему найденная мной новая терапия. Я уже выслала все его документы в клинику «Мейо» в США и теперь жду ответа. Безусловно, Малакай не отцепится и будет настаивать на продолжении разговора. Но я не желаю обсуждать с ним его похороны. К такому я еще не готова. И вряд ли когда-нибудь буду готова.
        Гарольд встревоженно поглядывает на моего брата. Причина, почему дворецкий не сообщил мне, насколько сильно ухудшилось его самочувствие, может заключаться только в том, что Малакай сам ему запретил. Болезнь протекает поэтапно. До сих пор после каждой стадии он собирался с силами. Так будет и на этот раз. Он боец. Если брат когда-нибудь сдастся, то неизбежно умрет. Независимо от моего желания.
        - Передай клиенту, что он зря явился, - прошу я Гарольда. - Скажи, что у нас уже расписан график и для него нет времени.
        - Этот клиент не из тех, кого можно выставить, - прочистив горло, говорит дворецкий. - Тебе следует с ним побеседовать.
        Гарольд теребит воротничок, что для него несвойственно. Как и всегда, сегодня он одет безупречно. Увидев дворецкого в таком виде, вряд ли кто-то сможет представить себе, что раньше он катался вместе с нами по паркету бального зала. При этом снимал максимум пиджак, но ни разу жилет или галстук. А под конец никогда не выглядел настолько взлохмаченным или вспотевшим, как Малакай или я. Того, что почти в восемнадцать лет брат занимался со мной такой ерундой, чтобы утешить после потери родителей, я никогда не забуду.
        - Иди, - велит Малакай успокаивающим тоном. - Я еще чуть-чуть посплю, а потом ты расскажешь, что ищет этот человек. Погуляешь с Селкет немного в саду, Гарольд? - обращается он уже к дворецкому. - Ей нужно немного подвигаться.
        - Разумеется, - отвечает тот и придерживает дверь, чтобы собака выскочила наружу.
        Признавая поражение, я целую Малакая в холодную щеку. Плевать, что ищет этот человек, хоть Святой Грааль. Я останусь в Пикстон-Парке. Мне надо позаботиться о том, чтобы Малакай не утратил желание жить. Надо… От страха у меня перехватывает дыхание, но я храбро улыбаюсь. В конце концов, это не я здесь нуждаюсь в сочувствии и внимании.
        - Кто там? - спрашиваю я у Гарольда, когда чуть позже мы пересекаем широкие коридоры поместья. Селкет идет у моих ног. И пусть все во мне стремится броситься обратно к Малакаю, но я держу себя в руках.
        - Лучше тебе одеться более подобающим образом, - вместо ответа заявляет дворецкий.
        - Зачем? Он ведь собирается нанять меня не из-за шмоток. Кроме того, я приму предложение, только если смогу выполнить его отсюда. Ты не рассказывал, как плохо себя чувствует Малакай.
        - Он этого не хотел, - подтверждает мое недавнее предположение Гарольд. - А я уважаю его желания. Осталось слишком мало вопросов, относительно которых он сам в состоянии принимать решения. - В словах дворецкого сквозит немой упрек, который я старательно игнорирую. - Итак, как насчет платья?
        - Ни за что, - едва не споткнувшись от такой просьбы, отмахиваюсь я. - Платье, серьезно? У меня вообще они есть?
        Гарольд по-отечески укоризненно хмурится:
        - Ты, как обычно, забываешь о своем статусе, моя дорогая. А я каждый год беру на себя смелость покупать тебе парочку платьев.
        - Это те штуки в пластиковых чехлах? - подтруниваю я и беру дворецкого под локоть. - Ты же знаешь, плевать я хотела на свой статус. Главное, чтобы клиенты платили хорошо и быстро… Обычно они так и поступают, когда я достаю то, что они ищут. А это я могла бы делать и голышом. Единственное, что для них важно, - результат.
        Гарольд прочищает горло и резко останавливается. Мы как раз дошли до галереи с фамильными портретами. С правой стороны коридора на темно-красных шелковых обоях висят громадные картины наших предков, неодобрительно взирающих на меня сверху вниз. По левой стороне тянется длинное панорамное окно с видом на сад. Солнце уже опустилось очень низко, и если в октябре в Египте все еще довольно тепло, тут об этом не может быть и речи. Неудивительно, что Малакай постоянно мерзнет.
        Селкет грозно рычит, что на нее абсолютно не похоже. Несмотря на свой почти опасный вид, на самом деле эта собака ласковая, словно весенний ветерок. Впрочем, если понадобится, нас с Малакаем она будет защищать ценой собственной жизни. Мы, так сказать, щенки, которых у нее никогда не было. В стремлении успокоить кладу руку ей на спину и поднимаю взгляд, чтобы понять, что настолько вывело собаку из себя.
        На меня со скучающим видом смотрит пара зеленых глаз под надменно изогнутыми черными бровями. При попытке не отпрянуть под этим пристальным взглядом моя ладонь впивается в шерсть Селкет. Собака тихо скулит и плотнее прижимается ко мне. Не совсем понятно, от страха или чтобы меня защитить, но я расслабляю руку и успокаиваю ее, поглаживая карамельный мех.
        - Мистер Армитедж, если не ошибаюсь, я распорядился проводить вас в гостиную. - И хоть обычно Гарольд олицетворяет собой самообладание, но сейчас его голос звучит резко. В дальнем конце галереи видно ретировавшегося в страхе слугу. Я тоже удивлена. Отсюда до гостиной, где я обычно принимаю посетителей, еще пара коридоров.
        - Так и есть, - прямо и без тени угрызений совести заявляет мужчина. - Мне просто стало интересно. - Он стоит как минимум в двадцати шагах от нас, но я чувствую, как его взгляд спускается по моей футболке, джинсам с дырками на коленях и босым ступням.
        Я узнаю этот голос, потому что уже его слышала. А если точнее, не далее как вчера вечером. В итоге, чтобы узнать его, мне даже не нужно принюхиваться. Я узнала его даже в угасающем дневном свете. С мужчинами я часто имею дело. Многие из них достаточно могущественны. Однако это совсем другая категория. Мужчина передо мной не просто могущественный, он… Нет смысла ходить вокруг да около. Стоящий напротив парень - ангел, который вчера меня спас, и не какой-то обыкновенный. В моей фамильной галерее стоит Азраэль Армитедж.
        Если мои сведения верны, он является Верховным главнокомандующим армии высших ангелов и подчиняется напрямую аристоям - первым из первых в Атлантиде. Это совет, правящий бессмертными. По большей части люди не подозревают об их существовании, и бессмертных это вполне устраивает. Увы, вся моя семья страдала одной особенной болезнью - пресловутым любопытством. Сей недуг не пощадил ни наших предков, ни родителей, ни нас с Малакаем, из-за чего мы не можем причислить себя к неосведомленному большинству. Мы прекрасно проинформированы о том, что между небом и землей полно жутких тварей. Как, например, демоны врат, которые покушаются на человеческую жизнь. Некоторых из бессмертных можно узнать мгновенно, других - не так быстро.
        К сожалению, фотографии мистера Армитеджа слишком часто мелькают в соответствующих социальных сетях, чтобы я не имела представления о том, кто он. Не будь вчера на улице так темно, я бы его узнала. Вот только интересно, что он забыл на Честнат-стрит в Бикон-Хилле. Именно в тот момент, когда там находилась я. Я и демон. Если верить Instagram[2 - Деятельность социальной сети Instagram запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 Закона РФ «О средствах массовой информации»).] этот парень предпочитает окружать себя всемирно известными топ-моделями или актрисами и устраивать дикие оргии. Он определенно не играет в Супермена и не спасает попавших в беду дев. Но хотя бы крылья прячет, чего я не ожидала от позера вроде него. Остается вопрос: почему Азраэль слоняется по нашему поместью и ведет себя тут как полноправный хозяин?
        - У вас тут интересная коллекция. - Он разглядывает маленький позолоченный ящичек в стеклянной витрине. - Наследие Рамзеса II, - правильно идентифицирует ее ангел. - Шкатулка для драгоценностей его любимой супруги?
        Он снова скользит взглядом по мне, а я стараюсь не дрожать. Непохоже, чтобы ангел собирался наброситься на меня и вырвать душу из тела. Еще нет. Нужно расслабиться, пока не выясню, что он задумал.
        - Зачем вы спрашиваете, если и так знаете?
        Холод гладкого мраморного пола ползет вверх по моим ногам. Теперь мне жаль, что я не послушала Гарольда и не переоделась во что-нибудь другое. Не в платье, конечно же. Этого мужчину лучше всего встречать в доспехах.
        - Это одно из украшений, которые лежали в шкатулке? - Он переходит к следующей витрине.
        Здесь мы храним любимые находки Малакая. Это последнее, что осталось после раскопок, которые наша семья финансировала в Египте в начале двадцатого века. Б?льшая часть из них уже возвращена, а эти улетят в Каир в тот день, когда брат умрет. Так он решил. До тех пор Гарольд время от времени возит Малакая мимо них на инвалидной коляске. А иногда, когда хорошо себя чувствует, он часами рассматривает их и наслаждается.
        - Да, - признаю я, потому что нет смысла скрывать от бессмертного то, что ему и так давно известно. - Чего вы хотите от меня, мистер Армитедж? Полагаю, вы явились сюда не для того, чтобы любоваться нашими семейными реликвиями.
        Он вновь поворачивается ко мне и убирает руки в карманы черных классических брюк. Под проницательными глазами я отмечаю узкий надменный нос и высокомерно вздернутый подбородок. Пиджака на нем нет. Плечи широкие и сильные. Белая рубашка плотно облегает четко очерченную грудь и узкую талию. В отличие от меня, Азраэль до смешного много усилий потратил на свой внешний вид. Закатанные рукава открывают взору татуировки на предплечьях. Длинные полосы разной толщины исчезают под тканью, и я готова поспорить, что они тянутся по всему накачанному телу. Между ними видны точки и завитки, и я могу руку дать на отсечение: каждая точка, какой бы крохотной ни была, несет определенное значение. Если он позволит на них взглянуть, я могла бы их расшифровать. Я не просто так владею множеством мертвых языков и кодов. Уверена, эти татуировки рассказывают историю. Его историю.
        - Я бы хотел воспользоваться вашими услугами. - Его мелодичный голос ласкает мою кожу, хотя парень все еще стоит довольно далеко.
        - Вы не сможете себе позволить мои услуги, - отвечаю я, мысленно проклиная Гарольда за то, что сразу не отказал ангелу. - Я не веду дел с бессмертными.
        Раздается веселый смех, и у меня вверх по шее бегут мурашки. Теперь Азраэль шагает навстречу, а мне приходится собраться с духом, прежде чем посмотреть ему прямо в лицо. Как бы то ни было, но никто не обладает иммунитетом от красоты ангелов. Платиновые волосы обрамляют слегка загорелое лицо с правильными чертами. С одной стороны они распущены, а с другой - заплетены. Он на голову выше меня. Дерзкие глаза цвета зеленого мха внимательно следят за мной.
        - Вы выглядите намного моложе, чем есть на самом деле.
        Высокомерный козел. А вчера он этого не заметил? Я воздерживаюсь от комментариев, потому что Гарольду не следует знать о моем приключении с демоном. Я выжила, вот что главное. Как назло, этим я обязана Азраэлю. Терпеть не могу оставаться в долгу.
        - Вы тоже, - коротко парирую я и радуюсь, когда Селкет толкает его, чтобы парень немного отошел назад.
        - Я ничего ей не сделаю, красавица моя. - Он успокаивающе кладет руку на голову моей собаке. Та трется мордой об ангельскую ногу в знак приветствия, а он улыбается, как будто точно знал, что ни одно создание женского пола не способно перед ним устоять.
        Надо будет потом серьезно с ней поговорить. Мы так бесстыдно не бросаемся на шею мужчинам. Не хватало еще, чтобы она ему руку облизала. Впрочем, винить собаку за такой энтузиазм я бы не смогла. На вкус он, наверное, так же хорош, как выглядит и пахнет. Я бы предположила, что Азраэль года на три-четыре старше меня. То есть ему, наверное, двадцать семь или двадцать восемь. Столько же, сколько Малакаю, и тем не менее они как небо и земля. В этом экземпляре, стоящем передо мной, буквально кипит энергия. Понятно, что его молодость - обман. Бессмертные остались в том возрасте, в котором были, когда Атлантида затонула, а они сбежали на материк. На секунду я задаюсь вопросом, каково это - не стареть почти две тысячи лет. Мне двадцать четыре, и иногда я просто дождаться не могу, когда стану старше. С течением времени бремя ответственности давит сильнее или слабее? Что касается меня, с уверенностью могу сказать лишь одно: когда однажды я буду сидеть в кресле перед камином в гостиной Пикстон-Парка и рассказывать своим внукам, что по этим коридорам ходил ангел, Малакая рядом со мной не будет. Эта мучительная
мысль приводит меня в чувство. Я направляюсь вперед:
        - Я провожу вас к выходу. Сейчас я не принимаю заказы. Вам не стоило утруждаться и приходить сюда.
        Когда я прохожу мимо, Азраэль ловит меня за руку. На мне только футболка, и тепло мужской ладони горит на коже, пока он наклоняется ко мне.
        - Мне было не трудно. Однако я надеялся на разговор с вами наедине. Хочу сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.
        - Тогда, к сожалению, вынуждена вас разочаровать. Я могу отказаться от любого предложения.
        Я держусь подальше от богов, ангелов, джиннов и прочих бессмертных созданий, которые со времен ухода Атлантиды под воду живут среди людей. Достаточно и того, что мне известно об их существовании.
        - От этого - нет, - улыбается Азраэль. Не нежно и не очаровательно. На самом деле это вообще вряд ли назовешь улыбкой, и от страха у меня едва не подламываются колени.
        На самом деле распознать бессмертного не так уж и трудно. Просто большинство людей видят исключительно то, что хотят видеть, поэтому от них ускользают важные детали. Чаще всего они поступают так от страха, ради удобства или от невежества. Стоящий напротив меня ангел даже не пытается скрыть свою особую ауру. Его фигуру окружает мерцающее сияние, а в глубине глаз пылает огонь. Я всегда надеялась, что мои пути никогда не пересекутся с путями бессмертных. Но это не означает, что я не изучала информацию о них, поскольку величайший грех человека - закрывать глаза перед действительностью. Пока родители были живы, они сами занимались с нами во время экспедиций. В Пикстон-Парке эту задачу взяли на себя бесчисленные репетиторы. Можно смело сказать, что я ходячая энциклопедия.
        Поэтому мне прекрасно известно, кто такой Азраэль Армитедж. Это ангел смерти. Он отделяет душу человека от тела, когда тот умирает. Он вычеркивает их имена из Книги жизни и тем самым несет с собой их окончательную смерть. Кстати, для этого Азраэлю даже не нужно к ним притрагиваться. Бьюсь об заклад, он выполняет свою работу одним щелчком пальцев.
        Меня сковывает холод, как только я осознаю, зачем он явился. Ошеломленная, смотрю ему в глаза, а Азраэль довольно улыбается. Эту улыбку нельзя истолковать неправильно. Она настолько же язвительная, насколько ледяная.
        - Думаю, мы договоримся, - произносит он медовым голосом.
        - Гарольд. - Я оборачиваюсь к нашему дворецкому, который с окаменевшим лицом застыл чуть позади меня. - Пожалуйста, распорядись, чтобы в гостиную принесли чай и сэндвичи. Нам с мистером Армитеджем нужно обсудить кое-что важное.
        Я никогда этого не допущу. Бессмертные не умирают просто так, сами по себе, но их можно убить и они могут скончаться от болезни. Если ни того ни другого не происходит, то они живут вечно. Пусть я и не боец, но довольно хорошо обращаюсь с ножом, который обычно ношу на поясе. Если понадобится, я воткну его прямо в черное сердце ангела, прежде чем он успеет приблизиться к Малакаю. Вероятно, для этого подойдет и нож для писем из моего рабочего кабинета.
        Гарольд с облегчением выдыхает. Он намного раньше сообразил, что понадобилось ангелу смерти. Теперь дворецкий придерживает Селкет за загривок, не давая последовать за нами, что ей явно не нравится. Вот только я уже сомневаюсь, чего она хочет: защитить меня или поприставать к ангелу.
        - Идемте со мной, - приглашаю я.
        Азраэль шагает за мной по роскошным коридорам.
        - Великолепное поместье, - замечает он некоторое время спустя.
        - Да, - коротко откликаюсь я.
        Нет настроения для светской беседы. Пикстон-Парк уже несколько поколений принадлежит семье моего отца. Наши предки состояли в родстве с пятым графом Карнарвоном. Нынешний граф, дядя Джордж, после смерти родителей взял на себя опеку над нами и разрешил нам и дальше жить здесь, хотя его жена, тетя Фиона, предпочла бы видеть нас в замке Хайклер, родовом гнезде Карнарвонов, и заботиться о нас там. Но мы с Малакаем пожелали остаться в том месте, где были счастливы вместе с мамой и папой. Я отказалась учиться в частной школе, куда обычно поступали девочки нашей семьи, потому что мы не хотели разлучаться. Граф распоряжался нашим состоянием до совершеннолетия Малакая. В двадцать лет он поступил учиться в Лондон, в то время как я осталась с Гарольдом, прислугой и учителями в Пикстон-Парке. Брат приезжал домой почти каждые выходные. Мы с ним всегда планировали уехать обратно в Египет, но вскоре он заболел.
        История нашего рода тесно переплетена со страной на Ниле. В 1914-м пятый граф Карнарвон получил лицензию на проведение раскопок в Долине царей. Он финансировал раскопки Говарда Картера, пока в ноябре 1922 года тот не обнаружил гробницу Тутанхамона и тем самым навлек на нашу семью проклятие фараонов. Под ним я имею в виду не вздор о том, что многие участники умерли при странных обстоятельствах, а проклятие страсти. С тех пор Египет нас не отпускал, и какой-нибудь член семьи почти всегда находится в стране Нила. Этот край околдовал всех нас. Поэтому родители даже назвали меня в честь Нефертари, любимой супруги фараона Рамзеса II.
        - Вы достойны имени Великой царицы, - прерывает мои размышления Азраэль.
        Я хмурюсь. Он правда считает, что комплименты смягчат меня перед шантажом, который он замышляет?
        - Вы умеете читать мысли?
        - Увы, нет, - невозмутимо отвечает ангел. - Этим даром обладают только боги. Если пересечетесь с Гором, я бы на вашем месте проявил осторожность. Он бывает весьма бестактен.
        - Благодарю за предупреждение, - огрызаюсь я. - Навряд ли он забредет в холодную Англию.
        - К сожалению, он околачивается в моем доме в Лондоне чаще, чем мне бы того хотелось. Этому парню нравятся английские женщины.
        Я закатываю глаза:
        - Эту информацию могли бы оставить и при себе. Просто скажите мне, чего хотите, и ступайте своей дорогой.
        - Зачем так грубо, Нефертари? - Мы равняемся с дверью в гостиную, и он открывает ее передо мной, хотя в этот момент подбегает слуга. - Я просто хотел поболтать. Вы, кажется, слегка напряжены. Утомительный перелет? Возьмите в привычку летать бизнес-классом. Это гораздо комфортнее.
        Какой же напыщенный придурок!
        - Тарис, - говорю я, чтобы не намекнуть, насколько было бы полезнее для окружающей среды, если бы он пользовался своими крыльями, вместо того чтобы, как Крёз[3 - Крёз - царь Лидии в 560 - 546 гг. до н. э. Слыл обладателем несметных сокровищ, из-за чего его имя стало нарицательным и вошло в поговорку: «Богат как Крёз». (Здесь и далее - прим. пер.)], летать на самолете. Возможно, стюардессы даже помогли ему присоединиться к клубу высотной мили. Я отгоняю от себя непристойные образы, которые появляются у меня в голове. - Все зовут меня Тарис.
        «Нефертари» звучит как-то слишком пафосно, хотя мало кто знает, кто моя тезка.
        - Как хорошо, что я не все.
        От последовавшей за этим улыбки я едва не спотыкаюсь, но и только. На мужчин вроде него у меня иммунитет. В большинстве случаев за симпатичным фасадом кроется огромное ничто. Кому-то покажется, что это предрассудки, однако, судя по моему опыту, чистая правда. Красивые мужчины редко утруждают себя тренировкой мозга. Они и так получают все, что пожелают. Лично я не читала еще ни одной статьи об ангелах, в которой бы упоминался их впечатляющий интеллект.
        Мы переступаем порог комнаты, куда практически сразу две горничные подают чай и сэндвичи. Я не собираюсь обслуживать этого типа, поэтому наливаю напиток только себе. Потом откидываюсь на спинку дивана и сжимаю чашку обеими руками. Мне холодно от страха, но я ни за что этого не покажу. На арабских базарах я торгуюсь за каждую монету, вот только сейчас мне предстоит самая важная сделка в жизни. Плевать, что ангел попросит за душу Малакая, я ему это достану.
        Если Азраэля и задевает моя грубость, виду он не подает. Самостоятельно наливает себе чай и добавляет немного молока. Потом берет два сэндвича с огурцом, откусывает от одного и с наслаждением жует.
        - У тебя весьма необычные серебряные глаза, - прожевав, нарушает он молчание и переключается на дружеское обращение: - На самом деле я знаю только одну женщину с такими же глазами, и ты поразительно на нее похожа, разве что стиль в одежде у нее был немного другой.
        - Если не ошибаюсь, она не имела права голоса относительно того, во что одеваться. В конце концов, ей требовалось нравиться Рамзесу. Думаешь, она бы оставалась его любимой женой, если бы носила что-то не в его вкусе?
        - Наверное, нет, - признает Азраэль. - Рамзес II умел проявлять упрямство, когда дело касалось его потребностей.
        - Хватит нести чушь! - рявкаю я. - Между прочим, причина этого сходства лишь в том, что кто-то из моих почтенных предков не смог удержать в штанах свой репродуктивный орган и сделал ребенка какой-то египтянке. Но готова поспорить, что тебе это давным-давно известно.
        Азраэль ухмыляется в ответ на не самое приятное объяснение моего существования.
        - По крайней мере он признал своего бастарда… и только посмотри на себя. Ты бы могла сейчас жить в каком-нибудь поселении бедуинов.
        Я прикусываю язык. И пусть этот разговор ни к чему не приведет, но он прав. Во мне гены египетских предков проявились особенно сильно. Да, кожа у меня очень светлая, но волосы длинные, прямые и, главное, цвета воронова крыла, плюс серебряные кошачьи глаза Нефертари. Они упоминаются не в одном письменном источнике. Даже ее муж Рамзес II написал о них стихотворение своей любимой супруге.
        - Чего ты хочешь? - обрываю его рассуждения. А нечего ко мне подлизываться.
        Азраэль с довольным видом отпивает еще глоток чая и отставляет чашку в сторону.
        - Время твоего брата вышло. Полагаю, ты в курсе.
        - Это просто обострение. Через несколько дней ему снова станет лучше, - пренебрежительно откликаюсь я. Не позволю ему увидеть боль, которая разрывает мне сердце от этих слов. Ни в коем случае.
        - Последний рывок, я бы сказал. Его душа готова уйти, но дух не хочет оставлять тебя одну.
        - Его дух сильнее, чем тело и душа, - в отчаянии заявляю я. - Малакай борется. Ты не получишь его душу.
        - Это не мое решение.
        - Тебя прислал Осирис? Не многовато ли усилий ради одного человека?
        Каждое слово обжигает мне горло. Осирис правит миром мертвых и вместе с тем является одним из аристоев. Пока брат, Сет, его не расчленил, он руководил девяткой главных египетских богов, Эннеадой, куда входят древнеегипетские божества-создатели.
        Азраэль расслабленно делает еще один глоток чая.
        - Да, прислал, - помедлив, подтверждает он.
        - Так почему же ты просто не заберешь душу Малакая? - Пальцы у меня дрожат так сильно, что приходится поставить кружку, чтобы не расплескать чай. Мне хочется схватить ангела и потребовать, чтобы он исчез отсюда, но я лишь вонзаю ногти в ладони.
        Азраэль поднимается и направляется к окну. Мимо меня проносится облако его аромата. Это тот же запах, что и вчера вечером. Запах пустыни после одного из редких ливней. Свежий и одновременно пряный. Странно, насколько мне известно, парень предпочитает жить в Лондоне.
        - М-да, почему же я просто ее не заберу. Хороший вопрос. - Он разворачивается ко мне, но облокачивается на подоконник. Позади него высокие клены покачиваются на ветру уходящего лета. Еще немного, и они потеряют все свои листья. - Есть кое-что, чего Осирис желает сильнее, чем душу твоего брата.
        У меня внутри все напрягается от этих слов.
        - И что же это?
        - Аристои ищут одну вещь, которую мы потеряли уже очень давно, и по какой-то причине они считают, что ты сумеешь ее найти. - У Азраэля такой скептичный взгляд, что я понимаю: он это мнение не разделяет.
        - Насколько давно? - хватаю я приманку, как собака - кость. Ради Малакая я бессмертным и звезды с неба достану.
        Азраэль
        Я внимательно рассматриваю сидящую передо мной девушку. Ей двадцать четыре, но в джинсах и футболке она выглядит так, будто только что вернулась из школы. Фигура у нее не чрезмерно худая, как сейчас модно, а с хорошими формами. Очевидно, девушка много и с удовольствием двигается. Разговаривает она холодным и вежливым тоном с оттенком высокомерия, как и ожидалось, учитывая ее положение в обществе. А вот чего я не ожидал, так это насколько успешно она вчера защищалась против демона врат. Бесспорно, она бы разделалась с ним и без моей помощи. Забавно, как ее злит мое присутствие. Такие женщины, как она, весьма самоуверенны и самодовольны. Они никогда не сомневаются в себе, поэтому вряд ли найдется тип людей, от которых я мог бы добиться меньших успехов. Кстати, еще в общую картину не вписывается ее невзрачный наряд. Она похожа скорее на дочь садовника, чем на наследницу дворянского рода. Однако то, как девушка вчера сражалась за свою жизнь, заслуживает моего уважения. Она нетерпеливо постукивает по полу босыми ногами, словно едва сдерживается, чтобы не вскочить и не наподдать мне ими под зад. Покачав
головой, я отрываю взгляд от обманчиво невинной внешности и рассматриваю лицо. Кожа у девушки почти прозрачная, но что по-настоящему привлекает внимание - так это глаза. Я солгал. Ее глаза напоминают мне не только о супруге Рамзеса. Еще они напоминают о Нейт. Впрочем, это единственное сходство между этими двумя женщинами. Нейт была нежной и терпеливой. Она была моей возлюбленной, моей лучшей половиной. Без нее моя жизнь стала холодной и серой. Зря я явился сюда, хоть и не мог ослушаться приказа аристоев. Они первые и главные среди бессмертных. Их решения - закон для нас. Когда-то я был одним из них, пока не попробовал спасти Атлантиду и с треском не провалился. Это моя последняя попытка восстановиться в статусе. Пусть мне вечно придется жить с грузом вины за падение нашей родины, но, возможно, так мне удастся исправить хотя бы что-то. Указания Исрафила, первого из высших ангелов, и Осириса, которые вызвали меня к себе, звучали однозначно. Если я и в этот раз потерплю неудачу, то больше никогда не займу трон в совете аристоев… а это просто немыслимо. Чтобы вернуть свое законное место, я сделаю что
угодно, даже свяжусь с этой нахалкой.
        Смотрит Нефертари настороженно и на удивление бесстрашно, особенно если учесть, чем я ей пригрозил. Как много можно ей рассказать? О чем она уже знает? Я читал ее биографию. Она достаточно молода, но пережила уже больше, чем большинство людей в три раза старше ее. Чтобы найти скипетр, эта девушка должна быть еще и храброй. Я даже представлять не желаю, кто начнет ее преследовать, после того как она согласится на эту работу. Мой взгляд падает на татуировку у нее на руке. Звезда Давида, оплетенная шипами роз. Видимо, она верит в связь между богами и людьми. Значит, немного наивности в ней все-таки имеется. Меня это вполне устраивает. Надеюсь, это поможет девушке не засомневаться в моей истории. Ни одному смертному не следует знать, что мы разыскиваем на самом деле. У меня прямой приказ убедить ее любыми способами. До сих пор передо мной не устояла ни одна женщина, и эта не станет исключением.
        - Прежде чем Атлантида затонула, - начинаю я с полуправды, - мы перенесли на материк священную регалию, Скипетр света. Он имеет для нас огромное значение. - Я на мгновение умолкаю. - Огромное ритуальное значение. Это символ нашего могущества. Однако его у нас похитили.
        - И теперь вы считаете, что у меня получится его найти? Как вы вообще на меня вышли?
        Я приподнимаю бровь. Мне показалось, она не нуждается в похвале. Вот так и ошибаются.
        - Очевидно, аристои услышали о твоих успехах.
        Она кивает с таким надменным видом, будто является принцессой, дающей подданному знак продолжить рассказ.
        Невольно развеселившись, я качаю головой.
        Ее губы изгибаются в легкой улыбке.
        - Неужели его у вас украл человек? - Нефертари делает театральную паузу. - Серьезно? Поэтому ты здесь? Вы сами не способны мыслить так же просто, как мы?
        Я сжимаю зубы. Не заметить ее ехидство просто невозможно. Для того, кто столь многим рискует, она поразительно строптива.
        - Не строй из себя дурочку. Бессмертный, конечно. Бог, если быть точным, хотя люди помогли спрятать. - С усилием подавляю разгорающуюся злость. В том, что вынужден просить ее о помощи, я сам виноват. Я и представить не мог, что паду так низко. Но это именно я унес из Атлантиды регалии, которых было три. Причем без ведома остальных аристоев, которые, по-моему, не могли и не желали заблаговременно остановить Сета, бога хаоса. Он бы сотворил с этими регалиями ужасные вещи. - Я перенес скипетр из Атлантиды на материк, и стоило мне это сделать, как наша прекрасная родина затонула в недрах океана, - коротко объясняю, как будто этот поступок не связан с самым ужасным моментом в моей жизни. Отмахнувшись от воспоминания, как всегда поступал с тех пор, я отвечаю на ее взгляд. Сейчас девушка должна быть поражена, напугана или шокирована. - Если бы он попал в руки Сета, с его помощью тот бы уничтожил человечество.
        Однако Нефертари пристально наблюдает за мной и задумчиво покусывает нижнюю губу, как будто я всего лишь интересный объект, лежащий под микроскопом. Страх передо мной, который она совсем недавно так старательно пыталась скрыть, пропал. Проснулась деловая женщина, прекрасно знающая, как заключить хорошую сделку, и это вызывает у меня уважение. Мне нравится иметь дело с равными соперниками, а среди людей такие встречаются нечасто. Честно говоря, на ум приходит только один. Царь Соломон, хитрый ублюдок.
        - Если я найду тебе скипетр, ты не заберешь душу Малакая? - прямо спрашивает она, завершив свои безмолвные размышления.
        Вообще-то я не люблю врать, но иногда это просто необходимо.
        - Да, тогда он может оставить ее себе.
        Нефертари вскакивает, подходит ко мне и протягивает руку.
        - Поклянись, - требует она, чем слегка сбивает меня с толку.
        Я опускаю глаза на ее тонкие пальцы. Мало кто из людей относился ко мне с подобным неуважением, и я бы с удовольствием поставил ее на место, но приказ был предельно ясен. Почему Исрафил и Осирис считают, что у этой малышки получится найти скипетр, после того как мы сами безуспешно искали его больше трех тысяч лет, мне непонятно. Однако решения аристоев связывают меня по рукам и ногам. Девичья ладонь почти тонет в моей, когда я обхватываю ее. Рукопожатие крепкое, а кожа приятно теплая.
        - Обещаю, - тихо подтверждаю я, надеясь, что этого ей окажется достаточно. - Но хорошо подумай о том, чего желаешь. У него слабое тело.
        Девушка моргает и смотрит на наши сцепленные руки, прежде чем отпустить меня.
        - Он поправится, - с твердой уверенностью заявляет она. - Расскажи мне все, что я должна знать о скипетре. Он обладает магической силой? Почему вы начали искать его только сейчас, раз он пропал уже давно? Если верить Платону, Атлантида затонула в 9600 году до нашей эры. То есть почти двенадцать тысяч лет назад. Не то чтобы это случилось позавчера.
        Развернувшись, Нефертари направляется к выходу из гостиной. Я следую за ней по прилегающему коридору, где, словно верный рыцарь, ожидает дворецкий. Она заходит в комнату на противоположной стороне, в которой нетрудно распознать рабочий кабинет, и садится за гигантский письменный стол. Мне же жестом предлагает присаживаться напротив, как будто я всего лишь проситель. Эта девушка действительно очень забавная. Я разглядываю темные книжные шкафы, стопки документов, пергаменты и свитки, разложенные повсюду. Стоящая на столе небольшая статуэтка Эхнатона используется как пресс-папье. Фараон бы в гробу перевернулся, узнай о подобном. Ну и если бы этот гроб у него имелся. Как и большинство мужчин его положения, он довольно много о себе мнил и даже пытался тягаться с бессмертными. Стал первым в длинной череде фараонов, которые считали, что могут вить из богов веревки. Ничего хорошего из этого не получилось. Мы существуем и по сей день, тогда как их царство кануло в Лету.
        Запах сигар и бренди пропитал тяжелые шторы, толстый ковер и искусно украшенные деревянные полки. Эту комнату сделали мужчины и для мужчин, но тем не менее Нефертари идеально сюда вписывается.
        Она деловито раскрывает блокнот, берет в руку карандаш и устремляет на меня прямой взгляд серых глаз.
        - Что ж, - начинает она, - ты перенес скипетр из Атлантиды на материк. С тех пор минуло где-то двенадцать тысяч лет. Когда его украли? Сразу после этого или позже? - Она что-то записывает.
        Я наклоняюсь вперед, и только через пару секунд до меня доходит, что она творит. С огромной скоростью эта девушка наносит на бумагу горизонтальные, вертикальные и наклонные значки в форме мелких клинышков. Она надо мной прикалывается?
        - Это клинопись.
        - Хм, - невозмутимо отзывается она. - Иероглифы в наши дни расшифровываются довольно быстро, поэтому я предпочитаю клинопись вавилонской эпохи. Тем более так писать гораздо быстрее. Я ее немного модифицировала. Итак, где в последний раз видели скипетр?
        Терпение определенно не ее сильная сторона. Она еще более странная, чем мне показалось сначала. Девчонка ее возраста должна ходить на вечеринки, напиваться и встречаться с парнями. И ей ни в коем случае не следует постоянно искать сокровища, владеть клинописью и хоронить себя рядом с больным братом в старинном поместье. С ней явно что-то не так.
        - Последние слухи о скипетре ходили, когда царь Соломон якобы показывал его царице Савской во время ее визита в Иерусалим, - медленно говорю я, ни на мгновение не отрывая от нее глаз. Тогда я еще надеялся, что сумею выманить у него регалию. К несчастью, этот говнюк оказался умнее, чем я думал. Один-единственный раз я недооценил человека и поклялся себе, что больше со мной такого не произойдет.
        Нефертари даже глазом не моргнула.
        - Может, Соломон подарил скипетр царице? Говорят, она его весьма впечатлила.
        - А он - ее. Царица полюбила его мудрость и сообразительность. - Мой голос буквально сочится сарказмом. Соломон просто хотел затащить ее в постель, вот и все.
        - Могу ее понять. Редко встретишь мужчину, обладающего такими качествами. В прошлом все было так же, как и сейчас.
        - Кто-то решил пооткровенничать, - замечаю я. - Похоже, ты не слишком высокого мнения о представителях моего пола.
        Она лишь выгибает бровь, что, видимо, означает «да».
        - Если я правильно помню информацию из источников, это были его единственные положительные качества. Это ведь в его гареме находилось свыше тысячи женщин? Кто-то явно нуждался в доказательстве собственной значимости.
        Она бы пнула царя по яйцам, это точно.
        - Что правда, то…
        Нефертари подозрительно прищуривается:
        - Ты с ним встречался, не так ли? Выкладывай.
        - Конечно, - не отрицаю я. - В том, что завладел скипетром, мы подозревали еще его отца Давида. К сожалению, не получилось уговорить царя вернуть его нам. И поверь, мы пробовали. Он просто-напросто все отрицал.
        - Но ведь боги и ангелы - бессмертные создания. Почему вы не отняли скипетр силой?
        Я стискиваю зубы:
        - Мы пробовали.
        Нефертари смеется:
        - Из-за этого вы отправили царю Давиду Голиафа? - Она скрещивает руки на груди, как будто мы сидим в суде. - Голиаф был демоном, да?
        Удивительно, как быстро она складывает два и два. Ботаничка с атрофированным инстинктом самосохранения, иначе тряслась бы от страха, но, надо отдать должное, очень умна. В ходе множества миссий эта девушка сталкивалась с огромной опасностью. Ее похищали и ранили, но, подобно кошке, у нее, кажется, куча жизней. Всякий раз ей удавалось возвращаться, причем с тем предметом, который искала.
        - Попытаться стоило, но Давид нас перехитрил.
        - При помощи камня и пращи. Неловкая ситуация, если тебя интересует мое мнение.
        Я кладу локти на стол и чуть подаюсь вперед:
        - Подослать к нему Голиафа придумал не я, если ты думала об этом. - Почему я вообще перед ней оправдываюсь?
        - Да неважно. Я принесу тебе эту штуку. - Нефертари успокаивающе похлопывает меня по руке, будто маленького ребенка, и от ее прикосновения у меня покалывает кожу. Я возмущенно фыркаю, хотя скорее растерян. То, что любого другого человека повергло бы в страх и трепет, у нее вызывает лишь усталую улыбку. Преимущество на ее стороне, и девушка в полной мере этим наслаждается. А я достаточно великодушен, чтобы позволить ей этот небольшой триумф. Ее и так очень скоро настигнет разочарование.
        Больше не обращая на меня внимания, Нефертари снова что-то записывает.
        - В Коране есть история о Соломоне. - Она вновь поднимает на меня серебряные глаза. - Там ему приписываются сверхъестественные способности. Якобы он мог разговаривать с животными и джиннами.
        - Кто угодно способен пообщаться с джинном, - раздраженно ворчу я, потому что девушка чересчур близко подбирается к правде. - Они почти так же болтливы, как ты.
        Ничуть не оскорбившись, она ухмыляется:
        - Но Соломон приказал джинну переместить трон царицы Савской в Иерусалим, а не каждый джинн повинуется человеческим приказам, или я ошибаюсь?
        - Не ошибаешься. Человеку, который попытается это сделать, не поздоровится. Джинны не только болтливы, но и жутко вспыльчивы. Впрочем, всю тяжелую работу в Иерусалиме Соломон поручал им. Джинны выстроили для него немало храмов. - Кое-какие сведения ей все-таки понадобятся, и я без колебаний могу их предоставить.
        Нефертари прищуривается:
        - Однако утверждалось, что он повелевал джиннами с помощью кольца, которое ему дал ангел, а вовсе не благодаря скипетру.
        Я на миг замираю, надеясь, что она этого не заметила. С каждой минутой мне все больше не по себе от этой девушки. Откуда она все это знает? Тем более по памяти! Создается впечатление, что ее готовили к моему приходу.
        - Это было не кольцо, - медленно произношу я. Если она планирует обвести меня вокруг пальца, то станет первой в этом доме, у кого я отниму душу.
        - Ты не ответил на мой предыдущий вопрос.
        - А ты не даешь мне шанса ответить, потому что тараторишь без остановки.
        - Ты прав, извини, - морщится Нефертари. - Ну так что, скипетр обладает магическими свойствами? Мне стоит вести себя аккуратней, когда найду его?
        Я делаю глубокий вдох.
        - Да, проявлять осторожность стоит. Однако либо я, либо кто-то из моих доверенных лиц постоянно будет рядом с тобой. Ты не прикоснешься к скипетру.
        - Вообще-то я работаю одна.
        - На этот раз нет, - отвечаю я резче, чем собирался. Обойдется.
        - Ну ладно, - соглашается девушка, отчего я тут же настораживаюсь. - Двадцать третьего июля 587 года до нашей эры Иерусалим захватили и разрушили. Храм разграбили, все важные здания сожгли, а представителей высших сословий взяли в плен, - продолжает излагать факты она. - Иудейское царство пало.
        Я тихо аплодирую.
        - Именно так все и произошло. - Это была настоящая бойня.
        К счастью, она не расспрашивает о подробностях, а сужает глаза.
        - На тот момент скипетр еще находился среди сокровищ храма? Все-таки эти события и смерть Соломона разделяют почти четыре сотни лет.
        - Я его не нашел, - признаюсь, подавляя разочарование по этому поводу. И пусть прошло столько времени, я так и не свыкся с мыслью о том, что мы потеряли Атлантиду. Двенадцать тысяч лет - долгий срок. Предположительно, за него можно смириться с потерей. Но это вовсе не так. Я до мельчайших подробностей помню свою прежнюю жизнь и до сих пор желаю ее вернуть. Наверное, даже сильнее, чем раньше.
        - Навуходоносор увел узников в вавилонский плен, - вслух рассуждает Нефертари. - Наверняка существуют записи о трофеях. Можешь нарисовать мне скипетр? Хочу знать, как он выглядит, чтобы не принести тебе какой-нибудь другой посох.
        Судя по твердому тону, она ни на секунду не сомневается, что отыщет скипетр. Но надменность, как нам известно, предшествует падению[4 - Отсылка к Книге Притчей Соломоновых, 16:18.]. Я начинаю понимать, что побудило Осириса и Исрафила связаться именно с Нефертари де Вески. Невзирая на молодость, она даже среди знаменитых искателей сокровищ чуть ли не легенда. Только вот даже ей не под силу сотворить чудо. Как они вообще обратили внимание на эту девчонку? Осирис ведь не покидает подземное царство. Выходит, это дело рук Исрафила. Первый среди высших ангелов б?льшую часть года проводит в Египте. Должно быть, там он что-то о ней и услышал. Однако это дело ей не по зубам, что она убедительно доказала вчера. Нефертари даже не заметила демона, хотя он долго следовал за ней по пятам. Впрочем, обычно эта девушка сталкивается только с ворами и скупщиками краденого. Аристоям надо бы придумать что-то другое. К сожалению, возможности у нас ограниченны. После смерти Соломона скипетр нигде даже не упоминался.
        Нефертари подвигает ко мне лист бумаги и карандаши:
        - Максимально подробно, пожалуйста.
        Наглая, дерзкая, слишком много болтает и явно чересчур уверена в себе. И при этом всего лишь человек. Уязвимый и смертный. Если будет работать вместе со мной, нужно научить ее уважению. Хотя, возможно, она просто маскирует собственный страх. Во всяком случае, так я себя успокаиваю. Потом беру карандаш и начинаю рисовать. Девушка встает и направляется к книжным шкафам. Узкие джинсы, словно вторая кожа, облегают стройные ноги и ягодицы. Решительно и проворно, как обезьянка, она взбирается по лестнице и достает какую-то книгу. Я не могу оторвать от нее глаз. Мне никогда не встречались женщины вроде нее… вероятно, потому что меня привлекает другой типаж. Тем не менее я продолжаю таращиться на ее спину. Все это попахивает неприятностями. Грандиозными неприятностями. Решаю по возможности избегать ее. В конце концов, она ведь действительно отправляется на миссии в одиночестве. Для меня загадка, как мужчины ее семьи могли допустить подобное. Надо серьезно поговорить с ее братом. Будь Нефертари моей сестрой, я бы никогда не выпустил ее одну даже за дверь. Заставил бы Гора или Данте поиграть в ее нянек и
отчитываться мне по телефону.
        - Тебе неплохо бы рисовать, а не пялиться на мою задницу, ангел! - ругается она, и я, стиснув зубы, опускаю взгляд на листок.
        Скипетр был невероятно красивым и уникальным. Мне не составляет труда вспомнить каждую деталь.
        - Что конкретно случилось с Атлантидой? Я читала «Крития» Платона и то, что он писал об острове, но диалог обрывается на самом важном месте. Последнее, что упоминает Платон, - это Зевс собрал вокруг себя других богов, но что произошло потом? О скипетре там не сказано ни слова.
        Я откладываю карандаш в сторону.
        - Это не Зевс пытался урезонить богов. История Платона - бред. Зевс был слишком занят своими многочисленными любовницами. - Это только одна из проблем. Аристои не восприняли угрозу Сета всерьез. - Кроме того, он разбирался с умником Прометеем, а Один - с Локи, который вытирал об него ноги. Но они оба, даже вместе взятые, не были так ужасны, как Сет.
        - Расскажешь мне свою версию? - Она устраивается на одной из перекладин лестницы и выжидательно смотрит на меня.
        Чтобы выполнить свою часть сделки, Нефертари следует узнать правдивую историю, поэтому я откидываюсь на спинку стула и начинаю рассказ.
        - Бессмертные были созданы из ничего. Это ничто состояло сначала из ослепительного белого света, потом из бездымного огня и наконец - из пепла. Из света были сотворены ангелы, из огня - джинны, а из пепла - боги. Одновременно с этим возник Скипетр света.
        О том, что джинны получили кольцо, а боги - корону, я умалчиваю. На данный момент речь идет о скипетре. И так гласит мой приказ.
        - Мы вместе жили в Атлантиде вплоть до того дня, когда Сет развязал Великую войну. Он презирал других богов за то, что те заводили детей от человеческих женщин, тем самым разбавляя божественную кровь. Сет желал захватить контроль над Атлантидой, однако для этого ему требовался скипетр. Используя его силу и собственную магию, он намеревался уничтожить человечество и изгнать остальных бессмертных из Атлантиды. По его мнению, остров принадлежал богам. - Нефертари ловит каждое мое слово и впитывает мельчайшие крупицы информации, словно губка. Готов поспорить, она не забудет ни звука. - Сет собрал множество сторонников и вызвал аристоев на битву. Верховные боги, высшие ангелы и королева джиннов решили сразиться с ним и разбить его армию. - Я слегка притормозил, потому что дальше шла самая трудная часть, ведь мне запретили открывать ей всю правду. Девушке нельзя ничего знать о ковчеге. Ни одному человеку не следует знать, что всего существует три регалии. Они не должны присвоить себе их силу. - Я возглавлял армию ангелов на этой войне.
        - Сет действительно обладал достаточной мощью, чтобы победить вас?
        Во время моего рассказа Нефертари не выглядит ни встревоженной, ни испуганной. Да что с ней не так? Хотя девушки там не было, поэтому откуда ей знать, насколько кошмарными выдались те дни. Во мне закипает знакомый гнев. Понизив голос, я выбрасываю из головы факт присутствия девчонки и продолжаю:
        - На материке разгорелась беспощадная битва. Мы, бессмертные, вместе с людьми сражались против Сета и демонов, которые присоединились к нему, после того как он освободил их из царства мертвых.
        Я ненадолго замолкаю. Это оказался не бой, а настоящее истребление. Сет и его монстры значительно превосходили наши силы.
        - У нас не было шансов, и я сделал то, что считал наиболее разумным, пока нас окончательно не разбили. Для этой задачи я выбрал семь ближайших друзей, каждому из которых доверил бы собственную жизнь. Мы покинули поле битвы и полетели обратно в храм Атлантиды. Со мной были Гор, бог света; Данте, принц джиннов; Энола, моя лучшая подруга, пери[5 - Пери - фантастические существа в персидской мифологии и у тюркоязычных народов, предстающие в форме прекрасных девушек; в некоторых сказаниях соотносятся с феями из западной культуры.]; Шезму, бог виноделия; Зафиэль, ангел дождя; Таран, тоже джинн и младший брат Данте; и моя возлюбленная Нейт.
        Нефертари вскидывает брови. А когда я не даю пояснений, уточняет:
        - Нейт была богиней войны, верно? И богиней смерти.
        Я лишь киваю, потому что на протяжении тысячелетий избегаю разговоров о ней. Воспоминания причиняют слишком много боли.
        - Мы прокрались мимо жриц и жрецов, которые молились в храме об исходе битвы, и похитили скипетр. Никто не должен был знать о нашем плане, и все же, когда мы покинули храм, нас поджидал батальон самых ужасных демонов Сета.
        - Кто-то вас предал, - хладнокровно подмечает девушка то, что я признал лишь несколько веков спустя.
        В ответ я кратко киваю.
        - Мы защищали скипетр, однако недавнее сражение нас ослабило. Шезму пал первым, за ним Таран и наконец - Зафиэль. Гора ранили, но я не собирался сдаваться. Я дрался и убивал до тех пор, пока позади не раздался крик. Какой-то демон нависал над Нейт, впившись когтями ей в грудь. Все вокруг покрывала кровь. Прежде чем я успел прийти на помощь, Данте отрубил демону голову. Мы уничтожили всех нападавших, хотя их насчитывалось в три раза больше, чем нас.
        - Она выжила? - тихо интересуется Нефертари. Потом встает с лестницы и возвращается к столу.
        Я лишь сглатываю, игнорируя вопрос.
        - Она попросила меня отнести скипетр в безопасное место. И я это сделал. - До сих пор вижу перед собой Нейт. То, как она кладет окровавленную ладонь на мою щеку. То, как поцеловал ее в последний раз. - Гор, Данте, Энола и я унесли его в пустыню и спрятали в тайнике. Непосвященный не сумел бы его там отыскать. Быстро, насколько это было возможно, мы полетели назад, однако, когда добрались до поля боя, увидели, как Атлантида - наша великолепная, волшебная родина - ушла под воду. Жуткое зрелище. Никто больше не мог покинуть остров, и никто из нас не мог вернуться. Над долинами, горами, улицами, кольцевыми стенами и дворцами возник прозрачный купол. Умеющие летать подлетали к барьеру, но их от него отбрасывало. - Я был одним из таких и бился в купол… снова и снова, пока огромная масса воды совсем не накрыла остров. Ни до, ни после этого я не испытывал такого безграничного отчаяния. - Когда купол затонул, огромная приливная волна захлестнула материк. Она смыла в море павших и сотни демонов. Прошли недели, прежде чем вода отступила. Лишь тогда мы окончательно осознали, что нам придется остаться в мире
людей.
        - Так, значит, это был Всемирный потоп.
        Прозвучало скорее как утверждение, чем вопрос, поэтому я пожимаю плечами:
        - Выжило больше народа, чем один Ной и его семья, если тебе интересно. Вся эта муть про ковчег - чушь.
        - Так я и думала. - Нефертари выглядит очень серьезной. - Что случилось потом? Очевидно, Сет не пришел в восторг. А ты явно поступил в какой-то степени своевольно. Аристои знали о твоем плане?
        Подобная бесцеремонность когда-нибудь доведет девчонку до беды. Поколебавшись мгновение, я скармливаю ей ложь:
        - Нет.
        И тогда, и сейчас проще всего заставить всех верить, что это был только мой план. Правда никому не нужна.
        - Хотя ты сохранил регалию, Атлантиду вы потеряли.
        Я киваю в ответ на это краткое изложение событий.
        - Аристои согласились продолжать прятать регалию от Сета. Он лишился почти всей армии, и мы заключили шаткое перемирие, ведь, несмотря ни на что, не сумели его победить. Аристои поделили между собой зоны господства. Осирис со своей семьей отправился на юг, Зевс, его братья и сестры - на восток, Один завладел севером, а Чаак - западом. Джиннов люди не волновали, и они осели в пустыне. А мы, ангелы, с тех пор правим на небесах.
        Погруженная в собственные мысли, Нефертари обводит глазами хаос на своем рабочем столе, словно что-то ищет. Как она вообще умудряется что-то здесь находить, я не понимаю.
        Отвожу от нее взгляд.
        - Боги пообещали помочь людям восстановить мир и поделиться с ними божественной мудростью, научить возделывать землю, читать по звездам, посвятить в тайну письменности и составления законов. Справедливых законов. - Я замолкаю, потому что вид у девушки совершенно отсутствующий. Судя по всему, она уже давно не следит за рассказом. Боги не лучшим образом выполнили свою задачу. Сейчас люди такие же склочные, какими раньше были сами боги, и превратились едва ли не в их отражение. Эгоистичные и высокомерные. Исключений очень мало. И малышка передо мной к ним, увы, не относится.
        - А скипетр остался в тайнике? Как Сет сумел его найти и когда конкретно это произошло? - спрашивает Нефертари, сосредоточившись на мне.
        Похоже, она все-таки слушала.
        - Примерно восемь тысяч лет спустя, - осторожно произношу я, чтобы не испугать ее. Люди не умеют думать в таких временн?х интервалах. - Столько нам удавалось его скрывать.
        Я вновь делаю паузу, давая ей привыкнуть к подобной мысли, но девчонка лишь нетерпеливо кивает, чтобы я продолжал:
        - Сет выяснил, где спрятан скипетр, и заключил союз с человеком, которому его доверил. В общем и целом неважно, когда и куда он пропал. Осирис пришлет мне подсказку, которая недавно всплыла. С нее нам нужно будет начать поиски.
        Очевидно, подсказка ее не интересует.
        - Та кража стала причиной изгнания Сета с земли? Он должен был отправиться к Ра, богу солнца, на небеса, правильно? Это не могло ему понравиться. Почему он не сопротивлялся наказанию?
        И снова меня поражают ее знания.
        - На этот вопрос я тебе не отвечу. Лично я не рассчитывал, что Сет подчинится. Единственное объяснение, которое я вижу: он не верил, что изгнание продлится вечно. Тем не менее вот уже три тысячи лет он отказывается говорить, какие указания дал человеку в отношении скипетра. Его силу не использовали во зло, что не менее странно, чем поведение Сета.
        - Как он вообще сумел найти скипетр? Где именно он был спрятан?
        - Его выкрали из пирамиды Хеопса. На момент похищения он находился там и тщательно охранялся.
        Сразу после потопа бессмертные вели бесчисленные войны за регалии. В Атлантиде мы уживались более-менее мирно. Затем же встречались с ненавистью и подозрением. Боги пытались украсть у ангелов скипетр. Джинны у богов - корону и так далее. Мы убивали друг друга в единственном стремлении - победить остальных. Твердо верили, что только те смогут вернуться в Атлантиду, кто завладеет всеми тремя регалиями. И ни один народ не желал уступать место другому. Ненависть засела слишком глубоко. Мы все были травмированы. Иначе у меня не получается объяснить наше поведение в те времена. Удивительно, но Сет тогда вел себя очень спокойно. Только после особенно кровопролитной битвы мы опомнились, и аристои решили, что пора объединить силы. Мы вместе пришли на берег Атлантического океана. Все бессмертные, которые остались на тот момент, в ожидании стояли и смотрели на воду. Каждый народ взял с собой свою регалию. Эта картина до сих пор предстает перед моим внутренним взором, будто это происходило вчера. Сердце билось где-то в районе горла. Предвкушение и страх перед тем, что нас ожидало, заставили забыть обо всем
вокруг. И тогда случилось… ничего. Разочарование и боль были практически невыносимы. После этого аристои постановили, что необходимо хранить регалии вместе. Они построили ковчег и спрятали в секретном месте, где его защищали только самые надежные стражи. Я к ним не относился. Мы надеялись, что однажды в далеком будущем регалии окажут нам честь и позволят вернуться домой. Однако Сет похитил ковчег, тем самым лишив нас всякой надежды. Он, словно паук в своей паутине, ждал подходящего момента. В течение целых восьми тысяч лет.
        Не сводившая с меня глаз Нефертари не спрашивает, о чем я задумался. Просто хватает блокнот, а потом ее карандаш летает по пергаментной бумаге и вновь заполняет ее мелкими клинышками, значками и логограммами[6 - Логограмма - в некоторых видах письменности знак, обозначающий целое слово или его основу.].
        - Скипетр хранился в огромной полости над Большой галереей пирамиды Хеопса? - мимоходом уточняет девушка. - Ее обнаружили только в 2017 году. Никто до сих пор не выяснил, для чего она предназначалась.
        Я киваю, уже не удивляясь ее познаниям. Привык к этому моменту.
        - Ну теперь это выяснила ты.
        - Та полость недоступна. В этом вопросе египтологи едины.
        - Для человека, - соглашаюсь я.
        Впервые ее холодная маска дает трещину. Девчонка выглядит так, будто хочет потребовать у меня перенести ее туда, причем немедленно.
        - Забудь, - отрезаю я, прежде чем она успевает сказать что-то по этому поводу.
        Нефертари дергает плечами, но я не ведусь на наигранное равнодушие.
        - Что за новая подсказка о местонахождении скипетра? - Она заправляет за ухо прядь черных волос.
        - Пока не знаю. Осирис пришлет ее мне, когда ты примешь заказ.
        Нефертари снова направляется к книжному шкафу, выбирает какую-то книгу, а когда через пару секунд возвращается обратно, кладет ее передо мной в раскрытом виде. Постучав пальцем по картинке, сравнивает с ней мой набросок.
        - Это скипетр, который вы ищете, так ведь?
        На миг у меня пропадает дар речи. Настенных росписей, на которых нарисованы регалии, не так много, однако девчонка действительно нашла одну из них, причем без долгих поисков. На старой черно-белой фотографии изображен Осирис, сидящий на троне и сжимающий в руке скипетр. Рисунок на удивление хорошо сохранился, он из гробницы Сети I, на церемонию коронации которого Осирис велел извлечь скипетр из ковчега. Кроме того, на нем Корона пепла и Кольцо огня, но Нефертари об этом не догадывается. Она не в курсе, что эти предметы тоже являются регалиями власти. Высшим ангелам и Саиде, королеве джиннов, не понравилось, что Осирис украсил себя всеми тремя регалиями. Между ними произошла грандиозная ссора, после чего Осирис окончательно удалился в царство мертвых. С тех пор он больше не ступал в этот мир, но по-прежнему вмешивается во все подряд, даже когда его об этом не просят. Сет тоже присутствовал на коронации. Должно быть, посмеивался про себя, потому что получил шанс обнаружить тайник с ковчегом.
        - Откуда ты узнала? Как сумела так быстро найти снимок?
        - У меня довольно хорошая память. Стоит один раз что-нибудь увидеть, и оно остается там навсегда, - отмахивается Нефертари, как будто в этом нет ничего особенного. - Вот только я не припоминаю изображений Давида или Соломона со скипетром. Ты уверен, что он был у них?
        - Они никогда этого не признавали, и им хватило мозгов не давать себя с ним рисовать, - отвечаю я. Оба мужчины оказались гораздо умнее Осириса. Даже слухи в подобной ситуации опасны.
        - Подытожим еще раз, - произносит девушка. - Просто чтобы я все правильно поняла. Атлантида затонула в 9600 году до нашей эры. Сети короновался в 1290 году до нашей эры. Тогда скипетр еще оставался у вас. Между этими событиями около восьми тысяч трехсот лет. Далее. Соломон умер в 926 году до нашей эры. Ты точно уверен, что скипетр был у него?
        - Вполне.
        - Как вы могли допустить, чтобы он попал в руки Сета, и как он, по-твоему, это провернул, если скипетр так хорошо охраняли?
        По всей видимости, она считает, что мы абсолютно ни на что не способны. Эта мысль вызывает раздражение. Особенно если учесть, что не так уж она неправа.
        - После коронации Сети скипетр снова спрятали в гробнице. Такой демонстрацией собственной силы Осирис желал показать, что люди не могут подняться выше богов. Он уговорил остальных аристоев, что необходимо обозначить власть богов и их представителя среди людей - фараона. Эхнатон уже пытался ослабить наше влияние. - Я бросаю беглый взгляд на небольшой бюст на стопке бумаг. - Он хотел убедить людей, что правильнее поклоняться одному богу. Угадай с трех раз, из чьего дерьма появилась эта идея.
        - Полагаю, фараон поддался влиянию Сета. Неудивительно, учитывая, что вы, бессмертные, устроили настоящий детский сад. Меня удивляет, как подобная идея не пришла на ум ни одному другому богу. Ведь поклоняться одному божеству определенно не так накладно, как целой ораве. К тому же вам вечно не угодишь.
        Наверняка она считает себя очень остроумной.
        - Ну, люди быстро пришли в себя, - грубовато парирую я. - Но стали ли они счастливее с единственным богом, которому доверяют спасение своих душ, более чем сомнительно.
        - А может, Эхнатону просто надоело, что вы постоянно командуете, - выстреливает девчонка очередной колкостью в мою сторону. - Вы очень властные.
        - Я не бог, а ангел, поэтому мне можешь не жаловаться. Эхнатон был особенным, из-за чего и стал легкой мишенью для идей Сета, - признаю я. - А еще упрямым. Весьма неприятное качество, от которого некоторые люди просто не могут избавиться.
        Нефертари понимает адресованный ей не очень тонкий намек, однако отвечает лишь слабой улыбкой.
        - Сколько времени потребовалось Сету, чтобы найти ваше суперсекретное место и похитить скипетр?
        - А это имеет значение? Нам почти наверняка известно, что он находился в Иерусалиме. Не желаешь начать поиски оттуда? - Девчонка сверлит меня пристальным взглядом, и на этот раз я сдаюсь: - Это случилось не сразу, но не потому, что Сет не обнаружил тайник раньше. Ему просто требовалось время, чтобы выносить свой коварный план. Он украл скипетр только в период правления Рамзеса II - сына Сети. Затем скипетр несколько веков нигде не всплывал, пока не пошли те слухи о Давиде, а после него - о Соломоне и царице Савской. - Большего я рассказать не могу, иначе она тут же сделает правильные выводы. У меня и так ощущение, что я хожу по канату.
        Нефертари еще мгновение смотрит на меня, а потом вздыхает:
        - Ну ладно. Но не думай, будто я не заметила, что ты утаиваешь от меня информацию, ангел. С твоей стороны дальновиднее было бы выложить все карты на стол. Понятия не имею, чего ты пытаешься добиться подобной тактикой, но это твое дело. Пообещай мне только одно: если я найду скипетр, душа Малакая получит отсрочку, в которой нуждается, чтобы тело исцелилось.
        В ее словах и глазах сквозят страх и вместе с тем решительность.
        - Если твой брат еще будет жив, когда ты найдешь скипетр, я дам ему эту отсрочку, - медленно обещаю я. От девушки не ускользает моя оговорка. Невзирая на это, она кивает, а я разрешаю себе представить, что Атлантида может снова всплыть из вод океана. При одной мысли об этом у меня начинает покалывать кожу. Если мы отыщем регалии, то наконец найдем способ поднять остров с морских глубин. Он должен быть. В первый раз за очень долгий срок во мне вспыхивает чувство, которое я запрещаю себе испытывать уже несколько тысяч лет, - надежда.
        Тарис
        Ангела что-то взволновало. Строгое выражение лица исчезло, а в глазах появился лихорадочный блеск. Пару секунд я не отваживаюсь заговорить. Вместо этого делаю шаг назад, создавая между нами дистанцию. От меня не укрылось его условие. Малакай должен быть жив, когда я найду скипетр. Если он умрет раньше, Азраэль отделит его душу от тела и отправит в потусторонний мир. Это значит, что с каждой секундой я играю с жизнью своего брата. Однако, несмотря на давление обстоятельств, не стоит слепо хвататься за все подряд. Следует тщательно обдумать дальнейшие действия. И Малакаю нельзя сообщать о нашей договоренности. Я знаю своего брата. Он ни за что не согласится на то, чтобы я заключила подобную сделку.
        Легенды о мистических предметах, которые попали в наш мир из Атлантиды, существовали раньше и существуют до сих пор, однако по-настоящему я в них никогда не верила. Нужно систематизировать информацию и решить, какие сведения важны для моей миссии, а какие - нет. Кроме того, мне понадобится та подсказка, о которой упоминал ангел.
        У него звонит мобильник, и он сразу отвечает. Лицо Азраэля каменеет, пока он выслушивает своего собеседника на том конце линии. Потом постукивает пальцами по столу. Судя по всему, новости неприятные. Чуть погодя он встает и начинает расхаживать по комнате. Присутствие ангела ощущается так явственно, словно это он тут дома, а не я.
        - Где вы его нашли? - орет в трубку. - И когда? У него с собой было что-то для меня? - Пока Азраэль слушает ответ, у него на скулах играют желваки. Он явно не единственный, кто разыскивает скипетр. И что он от меня скрывает? Если бы могла, самое позднее сейчас я бы отказалась от сделки. Ненавижу, когда клиенты пытаются делать из меня дуру. Неужели не понятно, что я быстрее достигну цели, если они начнут играть в открытую? Негромко вздохнув, я ищу еще несколько статей о Давиде и Соломоне. С этого и начну. Если это спасет Малакая, можно забыть о небольшой лжи. Все равно рано или поздно я ее раскрою.
        Ангел заканчивает разговор.
        - Мы прямо сейчас едем в Лондон, - объявляет он, поворачиваясь ко мне. - Захвати с собой лишь пару вещей. Все остальное купишь себе в городе.
        Он совсем разум потерял?
        - О, конечно, мой повелитель и господин, я сделаю все, что ты прикажешь, - с придыханием выпаливаю я. - Хочешь, я упаду к твоим ногам?
        Азраэль растерянно моргает.
        - В этом нет необходимости, - откликается он на полном серьезе. - Жду тебя через десять минут у машины.
        Господи боже. Этот тип реально невыносим.
        - Это шутка, - поясняю я. - Ты поедешь один. Вероятно, тебе стоит узнать обо мне кое-что: я не позволяю собой командовать. Никому. Ты - мой клиент, не больше и не меньше. Я приеду завтра. Или послезавтра. Мне нужно еще кое-что уладить, а пока я буду работать отсюда. Можем связаться через «Teams», если ты по мне соскучишься. - Я одариваю его фальшивой улыбочкой.
        Азриэль набирает полные легкие воздуха. Очевидно, ему приходится сделать над собой усилие, чтобы не схватить меня в охапку и не потащить в свою машину. И пусть я отлично умею обороняться от людей, но против него у меня ни единого шанса.
        - Значит, с нашей сделкой покончено? - подозрительно спокойно интересуется ангел. Потом на миг соединяет кончики пальцев, поднимает правую ладонь вверх, и от нее исходит свет. Он танцует на коже Азраэля, с каждой секундой разгораясь все ярче. Я не в силах отвести взгляд, пока не чувствую, как из меня что-то рвется наружу, тянет меня и жаждет соединиться с этим сияющим светом. Когда до меня доходит, что он со мной творит, кровь буквально стынет в жилах. Это тот самый свет, о котором рассказывают люди, оказавшиеся однажды перед лицом смерти. Именно в этот свет уходит душа в тот день, когда умирает тело. Этим светом он вчера убил демона.
        - Душу твоего брата я тоже мог бы сразу забрать. - Голос ангела манит соблазнительным низким тембром, и душа раздирает меня изнутри, как будто желает немедленно утонуть в объятиях этого идиота. - Здесь и сейчас, если ты именно этого хочешь. - Он сжимает руку, и свет гаснет, а моя глупая душа врезается обратно в тело.
        Такой максимально неприкрытой угрозой он взял меня за яйца, и ангелу это известно. Теперь все официально. Я его ненавижу. К щекам приливает жар, и я сжимаю руки в кулаки.
        - Если хочешь, чтобы я нашла скипетр, мне потребуются мои записи, а они все здесь.
        Азраэль злобно улыбается, прекрасно понимая, что победил.
        - В Лондоне есть библиотека с очень богатым выбором книг. И я не сомневаюсь, что такой книжный червь, как ты, в ней зарегистрирован.
        Естественно, я там зарегистрирована. Вряд ли в мире существует хоть одна крупная библиотека, в которой у меня бы не было читательского билета. Только ему об этом знать необязательно. Свои читательские я берегу, как чрезмерно заботливая мать опекает своих детишек. И хоть некоторым это покажется немного странным, но у всех свои причуды. Поскольку выбора у меня больше нет, я сдаюсь.
        - Мне потребуется двадцать минут. Хочу попрощаться с Малакаем и рассказать ему о задании.
        - Нет, - резко обрывает меня ангел. - Никому, кроме тебя, нельзя знать об этих поисках.
        Я честно старалась сохранять спокойствие, но сейчас мое терпение лопнуло. Меня до сих пор трясет, я беспомощна против его силы и не желаю снова его провоцировать. Гадкий тип доведет дело до конца, и в итоге все в этом доме умрут. Поэтому я мысленно считаю до десяти, как учил Малакай, чтобы не взбеситься, прежде чем что-то сказать.
        - Я всегда иду в комплекте со своим братом. Пусть он не способен встать с постели, но без него я ничего не найду. Вообще ничего. Он мои глаза и уши. - Наверняка ангел считает, что я утрирую. Однако он ошибается. Я не знаю никого умнее брата. Он бы даже Шерлока Холмса заткнул за пояс, существуй тот на самом деле. Множество раз я готова была сдаться, потому что наводки ни к чему не приводили, но Малакай как охотничий пес. Однажды взяв след, он будет идти по нему, пока добыча не окажется у него в зубах. Ухудшение физического состояния никак не отражается на его рассудке. - Не хочешь познакомиться с моим братом? - спрашиваю я так спокойно, как только могу в сложившихся обстоятельствах. Азраэль колеблется. Он не желает поддаваться, но и я не намерена отступать. Ставлю все на одну карту и задираю нос. Ну почему он такой высокий? - Либо с моим братом, либо вообще никак.
        Я вытираю вспотевшие ладони об штаны, когда ангел, к счастью, раздраженно вздыхает и сдается.
        - Хорошо, - соглашается он. - Давай покончим с этим. А потом у тебя останется пять минут на сборы.
        Помимо воли у меня вырывается короткий презрительный смешок. Вот придурок, что я, по его мнению, беру с собой на задания? Не бальные платья, это точно. Мы покидаем кабинет, и рядом со мной тут же возникают Гарольд и Селкет.
        - Собери мои вещи, - тихо прошу я дворецкого. - Мы уезжаем прямо сейчас. Но сначала мистер Армитедж хотел бы познакомиться с Малакаем.
        Уловив мой напряженный тон, Селкет рычит. Кивнув, Гарольд подает соответствующие знаки персоналу, который преувеличенно незаметно слоняется в фойе. Все они мгновенно понимают, чем следует заняться. Охота за сокровищами - занятие не для вялых улиток. Порой каждая секунда на счету.
        Один из слуг открывает перед нами дверь в апартаменты Малакая. Он пробежал по коридорам для прислуги, пока я вела ангела чуть в обход, чтобы предупредить брата. Тот с прямой спиной сидит в постели. И хоть выглядит немного усталым, но светлые волосы аккуратно причесаны. Сквозь стекла очков он внимательно изучает нашего гостя. Глядя на него, никто бы не подумал, что мы брат и сестра, потому что в Малакае проявились только наши английские гены.
        - Мистер Армитедж, - приветствует он, пристально глядя на нас обоих. От брата не могло укрыться повисшее напряжение. Селкет запрыгивает на кровать и, словно защищая хозяина, ложится перед его слабым телом. Судя по всему, не только в моих глазах ангел заработал парочку отрицательных баллов.
        Если тот и удивлен тем, что Малакаю уже известно его имя, то виду не подает.
        - Мистер Мандевиль, - отвечает он.
        - Граф, - с серьезным видом поправляет Малакай. - Если выражаться точнее, то или мистер де Вески, или граф Мандевиль. Не то чтобы меня это заботило, но так правильно. Де Вески - наша фамилия.
        Азраэль улыбается:
        - Надеюсь, уважаемый граф, вы не будете против, если я на некоторое время украду вашу сестру. Если позволите, я хотел бы воспользоваться ее услугами.
        - Если моя сестра желает принять ваше предложение, то спокойно может это сделать. Я не являюсь ее опекуном. Он хорошо платит? - обращается он непосредственно ко мне. Лицо брата не выражает ни единой эмоции. Как и ожидалось, происходящее ему не нравится. - О чем идет речь? Мне нужно досье.
        Азраэль морщит лоб.
        - Папка, - поясняет мой брат так медленно, как будто разговаривает с ребенком. - Фотографии, сведения о последнем местонахождении, лица, которые, возможно, владели предметом.
        - Я все подготовлю и пришлю тебе по электронной почте, - говорю я, прежде чем ангел провернет свой дурацкий трюк со светом, потому что оскорбился. От него всего можно ожидать. - Он ищет Скипетр света, священную регалию, созданную в Атлантиде, а после того, как та затонула, перенесенную в наш мир. У народа Атлантиды ее выкрал Сет, который, предположительно, доверил ее человеку. Слухи о скипетре ходили во времена Давида и Соломона. Существует как минимум одно его изображение: среди настенных росписей в гробнице Сети I.
        Малакай сосредоточенно слушает, ни на секунду не сводя взгляда с Азраэля. Даже если задание его поразило, он этого не показывает.
        - Я понял, какое изображение ты имеешь в виду. Скипетр исключительный, хотя я подозреваю, что рисунок не передает этого должным образом. Он обладает магическими свойствами?
        Азраэль коротко кивает.
        Малакай склоняет голову набок:
        - Вам следует кое-что знать о нашей работе, мистер Армитедж. Чтобы найти пропавший предмет, требуется абсолютная честность между всеми сторонами. Иначе ничего не получится. В таком случае я действительно не смогу разрешить сестре ехать с вами. Вы не производите впечатления надежного человека, а мне бы не хотелось, чтобы она вмешивалась в дела, которые ее не касаются.
        - Я верну ее невредимой, и она получит всю информацию, которая будет необходима.
        - Полагаю, для вашего народа обещание значит так же много, как и для нашего. Несмотря на то что я прикован к постели, у меня есть друзья, которые позаботятся о ней, если вы свое нарушите. - Произнося эти слова, Малакай холодно улыбается.
        У Азраэля начинают трепетать крылья носа. Клянусь, еще никогда ни один человек с ним так не разговаривал.
        - Я даю вам слово, граф.
        - Значит, это мы прояснили. Теперь мне нужен ваш номер телефона. Просто на случай, если мне будет что вам сообщить.
        Очень разозленный и напряженный, ангел диктует свой номер. Малакай записывает, а я делаю себе мысленную пометку потом тоже его сохранить.
        - Хорошо, - говорит Малакай, не особо впечатленный настроением ангела. - Взгляни еще на рисунки «Книги мертвых» из гробницы Рамзеса II. Если я правильно помню, на одной из картинок фараон передает Осирису на его суде над умершими тот же самый скипетр. В том моменте, где его душа просит позволения войти в потусторонний мир. Мне всегда это казалось странным.
        Возле меня Азраэль резко втягивает в себя воздух. Звук настолько тихий, что брат его точно не слышит. А вот я - вполне.
        «Книга мертвых» - это сборник заклинаний, магических формул и литургических наставлений душе покойного на пути в загробный мир. Ему либо клали папирус, либо покрывали соответствующими рисунками стены гробницы. Благодаря этой информации душа мертвого может защититься от демонов. В отличие от остальных заупокойных текстов египтян, где идет речь о путешествии бога Ра по подземному миру, «Книга мертвых» описывает испытания, которые должна выдержать душа, чтобы пройти через врата, которые охраняют Осириса в царстве мертвых. Только умершие, чьи души чисты, имеют право ступить в поля праведников.
        Азраэль удивленно моргает, и я, не удержавшись, пихаю его локтем в бок:
        - Я же говорила, что мой брат намного умнее меня, а память у него еще лучше моей.
        - Ну теперь-то мне гораздо легче, - фыркает ангел. - Целых два умника в моей жизни. О боги, чем я это заслужил? Может, мне лучше взять с собой твоего брата и надеяться, что он не так сильно будет действовать на нервы?
        - Он определенно не стал бы. И чтобы это выяснить, тебе потребовалось меньше пяти минут. Уважаю. Похоже, за симпатичным личиком кроется больше, чем кажется на первый взгляд.
        Азраэль лишь моргает, потому что от этого заявления у него, видимо, пропал дар речи.
        - Небольшое предостережение, - раздается голос улыбающегося Малакая, который заметно расслабился. - Она доведет вас до белого каления. И не говорите, что я вас не предупреждал.
        - Я запомню, - сухо отзывается Азраэль. - И тоже постараюсь превратить ее жизнь в ад.
        - Вижу, вам будет очень весело вместе.
        - А вот в это мне мало верится. - Я подхожу к брату, сажусь на край кровати, осторожно его обнимаю и целую в щеку.
        Он отводит мне за ухо прядь волос.
        - Значит, поужинать у нас не получится?
        Я качаю головой.
        - Он хочет отправиться прямо сейчас. Дурацкий скипетр пропал кучу лет назад. Пара часов не должна иметь значения.
        - Лучше не провоцируй его, - тихо просит Малакай. - С бессмертными шутки плохи.
        - Ему ведь кое-что от нас надо, не так ли? Уверена, он будет с меня пылинки сдувать.
        Брат подозрительно косится на Азраэля, который, в свою очередь, притворяется, что не подслушивает.
        - Сомневаюсь, что он вообще это умеет. Существуют легенды об этом скипетре. - Малакай еще немного понижает голос: - Их немного, поскольку в ходе истории кто-то очень постарался уничтожить все упоминания о нем и сделать так, чтобы никто не вспомнил о регалии.
        - Но, само собой, как минимум одну из них ты слышал. - Я с любовью улыбаюсь брату, который наклоняет к себе мою голову и целует в лоб.
        - Чисто случайно. Береги себя.
        - Как всегда.
        Мы еще раз обнимаемся. Малакай стал совсем худым, и его тело кажется холодным, но мне все равно не хочется его отпускать.
        Азраэль прочищает горло.
        - Нам пора, - прерывает он наше прощание.
        С трудом отлипаю от брата, а он смахивает с моей щеки слезинку, которую я даже не заметила.
        - Я буду здесь, когда ты вернешься, - обещает Малакай.
        - Хорошо за ним присматривай, - велю я нашей собаке и целую ее в морду. - Чтобы с ним ничего не случилось.
        Селкет наблюдает за мной большими карими глазами и опускает черные ресницы. Лишь через силу мне удается оставить их обоих.
        Гарольд уже дожидается нас с Азраэлем перед дверью в комнату и внимательно смотрит на меня, когда я выхожу в коридор. Стоит мне подать хоть малейший знак, и он набросится на ангела. И пусть дворецкий уже не молод, и по нему незаметно, но он проходил подготовку в вооруженных силах. А прежде чем поступить на службу к нашим родителям, был бойцом элитного британского подразделения. В качестве причины столь резких перемен всегда утверждал, что тревог ему на всю жизнь хватило. Несмотря ни на что, за меня и Малакая он отдаст свою жизнь. Не то чтобы я когда-нибудь потребовала бы нечто подобное, но одно осознание этого меня успокаивает.
        - Позвони, как только приедешь в Лондон, - просит он, держа в руках мой рюкзак.
        - Обязательно. - Это одно из наших неписаных правил. Малакай и Гарольд всегда должны знать, где я нахожусь. Я, в свою очередь, обязана всегда и везде быть на связи. Если я долго не беру трубку, они выпускают кавалерию. К счастью, до сих пор это потребовалось лишь однажды. Тогда я перемещалась по Боливии, чтобы вернуть глиняную табличку, обнаруженную в храме майя в Гватемале и впоследствии исчезнувшую, и каким-то образом очутилась в другой стране. Студент, помогавший с раскопками, пытался продать табличку через скупщика краденого, а тому не слишком понравился мой визит. Гарольд привлек своих старых знакомых, которые и вызволили меня из плена этого человека. Я отделалась фингалом, парой сломанных ребер и, конечно же, спасла табличку. - Я буду осторожна, - уверяю я. - Позаботьтесь о Малакае.
        - Не переживай за него.
        Эту функцию я у себя отключить не в силах, но на этот раз появилась надежда спасти его. Более важного заказа я еще не выполняла.
        Стоящая возле автомобиля девушка открывает багажник, когда мы приближаемся. Естественно, у ангела водитель женского пола. Покачав головой, я окидываю ее взглядом. Примерно моего возраста и явно из бессмертных. Кстати, помимо богов, ангелов и джиннов, существует еще довольно много нечеловеческих созданий.
        - Это Энола, - к моему удивлению, представляет ее Азраэль, - мой водитель, телохранительница и лучшая подруга.
        Прежде он уже упоминал это имя. Она находилась с ним в ту ночь, когда Азраэль с соратниками забрали скипетр из Атлантиды.
        Губы женщины на его поразительно тепло прозвучавших словах складываются в искреннюю улыбку. Зачем ему телохранительница? Он ведь в отличной форме и фактически сам по себе оружие. К тому же я не могу представить, что в этом мире найдется тот, кто по доброй воле решит на него напасть. Девушка небольшого роста и хрупкого телосложения, так что могла бы быть скорее феей, чем воительницей. Впрочем, первое впечатление, как известно, обманчиво.
        - Не стоит ее недооценивать, - подтверждает Азраэль мои мысли, которые он, кажется, все-таки читает. - Пери умеют летать, как мы, ангелы, а чтобы ранить кого-то, ей не нужен меч.
        - Достаточно легкого прикосновения кончиком ногтя, и ее жертва начнет корчиться от ужасной боли, - перебиваю я. - И эта боль так сильна, что большинство несчастных сводят счеты с жизнью, потому что не в силах ее вынести.
        Женщина улыбается мне с холодной любезностью:
        - Вижу, репутация меня опережает. Можем ехать?
        Она захлопывает крышку багажника и обходит автомобиль. Густые тяжелые синие волосы ниспадают по спине, и хотя это почти невозможно, она представляется мне еще более жуткой, чем стоящий рядом ангел.
        - Ты ей не нравишься, - без надобности информирует меня Азраэль. - Но не расстраивайся. Ей в принципе не нравится ни одна особь женского пола, которая приближается ко мне больше чем на пару шагов.
        Я презрительно хмыкаю:
        - Если будет удерживать тебя подальше от меня, станет и моей лучшей подругой.
        На этот выпад Азраэль никак не реагирует, просто открывая передо мной заднюю дверь. Я в последний раз машу рукой Гарольду, не обращая внимания на обеспокоенное выражение его лица. Едва успеваю пристегнуться, как двигатель лимузина начинает урчать и машина трогается. Я остаюсь наедине с двумя нечеловеческими существами, которые способны раздавить меня как комара. Не слишком приятное ощущение.
        Мы еще не миновали длинную, засаженную деревьями подъездную дорожку из Пикстон-Парка, а Азраэль уже открывает маленький холодильник, расположенный между сиденьями напротив нас.
        - Хочешь чего-нибудь выпить? Бокал вина, например.
        - Спасибо, нет. Я не пью на заданиях.
        Он наливает себе бокал виски и, откинувшись назад, удобно устраивается в кресле.
        - Ты еще не начала, так что не стесняйся.
        Лучше бы предложил мне чего-нибудь поесть. Вернувшись домой во второй половине дня, я быстро перекусила, попросила Гарольда рассказать мне о нынешнем состоянии здоровья Малакая, а потом отправилась к брату. Если сейчас попробую алкоголь, то отключусь, плюс меня мучает джетлаг[7 - Джетлаг - синдром смены часовых поясов, связанный со сбоем суточных ритмов организма.].
        Чувствую на себе взгляд ангела, и хотя в машине довольно много места, кажется, будто воздух между нами уплотняется. Глазами ищу кнопку, которая опускает стекло, отделяющее нас от передней части салона. Конечно, она вне досягаемости. Отодвинувшись от Азраэля как можно дальше, прислоняюсь головой к прохладному окну. Мы молча едем по родным мне местам обратно в Лондон. Могла бы и не делать сегодня такой крюк. Меня охватывает грусть. Как бы хотелось провести хоть одну ночь рядом с Малакаем. Но придурок рядом со мной шантажировал меня жизнью брата, и я ни на секунду не сомневаюсь, что он нарушит обещание, если ему это будет на руку.
        - Ты тоже придаешь значение правильной форме обращения? У тебя есть титул? - задает он вопрос в тишину.
        - Естественно. Но я требую так обращаться ко мне только от любовников и исключительно в постели, - ядовито откликаюсь я.
        Подавившись виски, он начинает кашлять. Так этому надутому типу и надо. Пусть задохнется, не имею ничего против.
        Лишь прикрыв веки, я чувствую себя чуточку лучше. До конца поездки ангел оставляет меня в покое, и я то и дело проваливаюсь в сон. Обычно после успешно выполненной задачи я беру перерыв на пару недель. И тогда сплю часами напролет, позволяю нашей поварихе скармливать мне горы всяких вкусностей и провожу с Малакаем каждую минуту, когда у него самого хватает сил уделить мне время.
        Всего этого меня лишил Азраэль. Но если это означает пощаду для Малакая, - а я только за это и цепляюсь! - я переживу.
        Кто-то трясет меня за плечо, поэтому я рычу и отворачиваюсь.
        - Просыпайся, принцесса. - Меня снова трясут. - Приехали. Азраэль нанял тебя не для того, чтобы ты спала. У тебя час, чтобы зарегистрироваться и освежиться, а потом я снова тебя заберу.
        С трудом разлепив веки, морщусь от яркого света. Пери пренебрежительно смотрит на меня янтарными глазами. Она широко улыбается, но выглядит это недружелюбно. Не хватает только пары клыков. Затем девушка отходит в сторону и бросает мой рюкзак на дорогу. Азраэль копается в своем телефоне, не удостаивая меня и взглядом.
        - Осторожнее, пожалуйста! - огрызаюсь я. Насчет этого рюкзака у меня пунктик. Будучи со мной во всех путешествиях, он стал чем-то вроде талисмана.
        Вздохнув, я покидаю салон, пока пери вновь занимает водительское кресло. Автомобиль тут же срывается с места, едва не отдавив мне ноги.
        - Дура тупая. - Меня ни капли не удивляет, что ангел называет эту лапочку лучшей подругой. Они двое точно нашли друг друга.
        Обращаю внимание на отель, перед которым меня высадили. «Rosewood». Шикарней некуда. Надеюсь, этот тип сам оплатит номер. Мы хоть и не бедствуем, но в заведении такого класса я бы никогда не остановилась. Мои запросы гораздо скромнее. В разъездах я часто ночую в дешевых хостелах, потому что мне плевать на позолоченные краны.
        Подошедший портье окидывает меня неодобрительным взглядом.
        - Мистер Армитедж забронировал для меня номер, - заявляю я самым надменным тоном истинной аристократки. Сказывается выучка, ведь тетя Фиона приглашала только лучших преподавателей, которые прививали мне подобающие манеры.
        - Мы всегда рады гостям мистера Армитеджа. - Выражение его лица смягчается, и у меня возникает вопрос, как часто ангел заселял сюда своих подружек. Мужчина подзывает к себе молодого сотрудника и что-то ему шепчет. Они достаточно хорошо обучены, чтобы не демонстрировать удивления. Его коллега забирает мой рюкзак, идет вперед и проводит меня сначала к лифтам и наконец к моей комнате.
        - Мне не нужно регистрироваться? - спрашиваю у юноши, когда он открывает дверь с помощью карты и придерживает ее для меня.
        - Этот номер сдан в постоянную и эксклюзивную аренду мистеру Армитеджу, - объясняет он. - Здесь он размещает своих дам. - Взгляд мальчишки скользит по мне. - Хотя вы не соответствуете его типажу, если можно так выразиться. - У парня краснеют щеки, и я хлопаю его по плечу. Внезапно он начинает нервничать.
        - И слава богу, я бы сказала. Расслабься, я никому не нажалуюсь, что ты такой болтун.
        - Спасибо.
        Сотрудник с явным облегчением исчезает, а я закрываю дверь и шагаю в просторную гостиную. Кроме этой комнаты в моем распоряжении спальня и ванная с джакузи. Ангел что, встречается тут со своими подружками? Вывод напрашивается сам собой. К тому же отсюда он может в любой момент уйти, как только дама ему наскучит. У меня мелькает мысль поспать на диване, а не в постели, где он наверняка кое-чем занимался. Однако кровать выглядит невероятно удобной, и диван проигрывает. Самое главное, забравшись под одеяло, не наткнуться на забытые игрушки для взрослых. Хотя этот парень точно не нуждается во вспомогательных средствах, чтобы порадовать партнершу. А я однозначно слишком долго не занималась сексом, раз задумываюсь на подобные темы. Раздосадованная этим открытием, я устраиваюсь в кресле, пишу Малакаю и Гарольду, заодно посылая им свое местоположение. Потом отправляюсь на поиски мини-бара и набиваю желудок найденными там орешками и чипсами. Больше всего мне хочется улечься в постель, включить Netflix и заказать какой-нибудь еды в номер. Телевизор на стене просто огромен. Но, к сожалению, пери уже скоро
меня заберет, и готова поспорить, что она явится вовремя. Я раздеваюсь и принимаю холодный душ, чтобы взбодриться и не терять бдительности, когда вновь встречусь с ангелом.
        Как и ожидалось, в дверь стучат с точностью до минуты. Открыв ее, я одариваю улыбочкой пери, которая абсолютно не меняется в лице. Затем молча следую за Энолой к лимузину, и она везет меня сквозь лондонскую ночь. Мы направляемся в Белгравию. Разумеется, ангел живет в одном из самых фешенебельных районов Лондона. У особняка, перед которым мы некоторое время спустя паркуемся, шикарный викторианский фасад. Наверняка он ст?ит целое состояние, и я не сомневаюсь, что внутри дом еще прекраснее, чем снаружи. Большинство зданий в этом квартале принадлежит семейству Гровенор, герцогам Вестминстер. В некоторых из них я даже побывала, после того как тете взбрело в голову ввести меня в высшее общество, чтобы удачно выдать замуж. Мне тогда исполнилось всего девятнадцать. Ну и… что тут скажешь? Пусть это делалось с добрыми намерениями, но тетина затея с треском провалилась. Все-таки мы живем в двадцать первом веке, что, кажется, не совсем доходит до представителей определенной прослойки общества, к которой мне категорически не хочется себя причислять.
        Я распахиваю дверцу машины, как только та тормозит, и выхожу на очень ухоженную дорожку. Фасад узкого дома белоснежный, а входная дверь, инкрустированная деревом по дереву, покрыта черным глянцевым лаком. Вслед за Энолой я поднимаюсь по короткой лестнице в несколько ступеней. Она стучит дверным молотком, и Азраэль лично открывает дверь. Как и я, он тоже переоделся и теперь щеголяет в черных джинсах и облегающей черной футболке.
        - Как раз вовремя, - ворчит ангел, отступая в сторону, чтобы пропустить нас внутрь. Он стоит босиком, а длинные волосы свободно струятся по его спине. Прежде чем запереть дверь, Азраэль быстро смотрит на улицу, но там ни души, ведь уже почти половина одиннадцатого. Один из стоящих вдоль тротуара исторических фонарей мигает и гаснет, как будто ангел выключил его взглядом.
        - Вы уже что-нибудь выяснили? - интересуется Энола.
        Азраэль выглядит еще более напряженным, чем раньше.
        - Нет, именно в этом и проблема, - коротко отвечает он.
        Затем разворачивается и направляется к винтовой лестнице на цокольный этаж. Во многих домах Белгравии имеются оборудованные всевозможной роскошью подвалы. Лестница ведет через помещение, вдоль стен которого расположены темные стеллажи с множеством бутылок вина. Мы шагаем еще ниже, проходя мимо двух саун и зоны отдыха. Стены и пол здесь покрыты ослепительно-белым мрамором. Последний подземный этаж завершается тесным коридором, из которого ведет всего одна дверь. Тут довольно холодно, однако мурашки у меня по шее бегут не от этого. Дело, скорее, в кожаной звукоизоляции, которой обита дверь. Я оглядываюсь, чтобы прикинуть, смогу ли убежать обратно, но дорогу назад перекрывает злобно ухмыляющаяся Энола.
        - Не бойся, - заявляет ангел. - Взаперти ты мне пользы не принесешь. А ты иди наверх и будь начеку, - приказывает он пери.
        Та без возражений исполняет приказ. Это объясняет, почему она лучшая подруга Азраэля. Пери подчиняется ему с полуслова, а он, судя по всему, именно это и любит в женщинах.
        Ангел ждет, пока она опять поднимется по ступеням, и наконец поворачивается к таинственной двери.
        - Э-э-э… - начинаю я. Вполне вероятно, он все-таки любит игрушки. В таком случае я не его подружка, и лучше сразу Азраэлю об этом сообщить.
        Он толкает дверь, и это действительно игровая комната, хотя и не такая, как я опасалась. Нас встречает тихая музыка. Музыка, которая обычно играет в барах. Вполне вписывающаяся в обстановку барная стойка с кучей бутылок находится у противоположной стены. Еще я обнаруживаю несколько пинбольных автоматов, пару небольших столиков с разложенными игральными картами и креслами вокруг, а в середине располагается бильярдный стол.
        Азраэль слегка сдвигается в сторону, пропуская меня. Я делаю шаг вперед и еще один, пока не останавливаюсь как вкопанная. В помещении присутствуют двое мужчин. Один стоит за стойкой и наливает себе виски, а второй, мертвее мертвого, лежит на бильярдном столе. Чтобы не испортить зеленое сукно, его накрыли брезентом. Во что я вообще ввязалась?
        - Мы его не убивали, - невозмутимо объявляет Азраэль, когда я отшатываюсь назад, врезаясь в его грудь.
        И тут же снова делаю шаг, чтобы оказаться вне зоны его досягаемости.
        - Конечно, убийцы всегда так говорят. - Во всяком случае, мне так кажется.
        - Аз убивает чуть-чуть деликатней, - с усмешкой просвещает меня второй мужчина.
        - Еще один шутник вроде тебя? - спрашиваю у ангела. Держась поближе к двери, я внимательнее присматриваюсь к покойнику. Не уверена, бессмертный он или нет, но труп в доме в принципе можно считать проблемой. Кто-то перерезал ему глотку. Во время путешествий я часто сталкиваюсь с жуткими ранами, но эта меня все равно шокирует. Порез наверняка сделан несколько часов назад, потому что он уже не кровоточит, а трупное окоченение, по-видимому, прошло. Я не то чтобы эксперт, но этот мертвец выглядит каким-то обмякшим.
        Азраэль приближается к столу и с ничего не выражающим лицом рассматривает труп.
        - Его здесь убили? - осторожно интересуюсь я.
        - Мы нашли его сегодня после обеда в саду за домом, - отставляя стакан, объясняет вместо Азраэля живой молодой человек.
        Его взлохмаченные рыжие волосы собраны в небрежный мужской пучок. Он одет в черные джинсы, кеды и расстегнутую черную рубашку, из-под которой выглядывает белая футболка с надписью красными буквами: «Адский огонь». Под ней принт в виде черепа и двух скрещенных костей. Подходящий красный ремень с эффектной медной пряжкой завершает образ. Он явно должен смотреться потрепанным, однако я с первого взгляда замечаю, насколько дороги все вещи. Этот бессмертный строит из себя рок-звезду. Впрочем, сейчас он обеспокоен. Даже более чем.
        - Он пролежал там уже день или два. Ты его ждал? - обращается он к ангелу. - Где ты был?
        - Осирис обещал прислать ко мне гонца, - отвечает Азраэль. - Но одновременно он дал мне задание. Я думал, что его посланник прибудет только после моего возвращения.
        Псевдо-рок-звезда издает стон.
        - Мой дорогой отец снова загребает жар твоими руками?
        - На этот раз никакого жара. Мне предписано подключить к нашим поискам мисс де Вески. К тому же он поручил мне найти ее и лично попросить об одолжении. А леди любит путешествовать.
        - Не было никакой просьбы. Если я сообщу Осирису о твоем небольшом шантаже, он превратит тебя в скользкую жабу! - выпаливаю я.
        Рыжий поначалу выглядит озадаченным, а потом начинает хохотать. И не может успокоиться. Разве что по коленкам себя не хлопает. Ни капли уважения к умершим.
        - Это Гор, - представляет мне его Азраэль. - Бог неба, бог царей, бог мира и света и к тому же бесчувственная бестолочь, что в данный момент как раз демонстрирует.
        Гор, значит. Час от часу не легче. Парень, который способен читать мысли. После Осириса он правил всем Египтом. Честно признаться, я его представляла иначе.
        С широкой улыбкой весельчак подходит ко мне. Он, похоже, и вправду забыл, что на столе лежит мертвец, потому что протягивает мне руку и подмигивает - вот так запросто.
        - Леди де Вески, приятно познакомиться. Однажды я сталкивался с вашим родственником, пятым графом Карнарвоном. Говорят, вы полностью оправдываете его имя.
        Я морщусь, имея собственное мнение относительно тех раскопок. Для меня это не что иное, как разграбление гробниц, и я не люблю, когда меня с ним связывают. А еще именно из-за этого я, как и Малакай, считаю, что наша семья должна вернуть сокровища Египту.
        - Тарис, - отвечаю я, принимая протянутую для рукопожатия ладонь. - Меня зовут Тарис. Этого достаточно.
        - Хорошо. - Гор наклоняется ко мне: - Я тоже терпеть не могу свой титул. И давно бы о нем забыл, если бы он постоянно мне о нем не напоминал. - Он указывает на Азраэля, в данный момент разглядывающего труп.
        - Разве не надо сообщить об этом в полицию? - возвращаюсь я к настоящей проблеме. - Или хотя бы накрыть его?
        Без понятия, как бессмертные поступают с телами погибших. В конце концов, с ними такое нечасто случается.
        - Скоро я об этом позабочусь. - Азраэль закатывает рукав свитера убитого, обнажая широкий браслет. Украшение плотно обхватывает бледную кожу, закрывая половину предплечья. И в довершение всего оно, по всей видимости, изготовлено из чистого золота. Не в силах совладать с собой, подхожу к столу, чтобы внимательнее его изучить.
        - Это не для глаз леди, - пытается меня остановить Гор, но я лишь отмахиваюсь:
        - Можешь превратить меня в статую или что-нибудь в этом духе, если не хочешь, чтобы я на него смотрела.
        - Запомню на будущее, - обещает он. - Просто не заблюй ковер.
        Пол покрывает темный паркет, но я ему об этом не напоминаю.
        - Со мной все в полном порядке, - вместо этого уверяю его я. - Не переживай за меня, я закаленная. А вот ты слегка позеленел.
        - Не выношу вида крови, - застенчиво признается Гор. - У меня всегда был слабый желудок.
        - Серьезно? А ты точно Гор? - на всякий случай спрашиваю я. - Бог с головой ястреба.
        Он кивает, и я хмурюсь:
        - Ты бог войны, а вы сражались во всех мыслимых битвах. Уверена, там было немало крови.
        Теперь он выглядит по-настоящему подавленным.
        - Потому-то я и сыт ею по горло. К тому же это было миллион лет назад.
        Тут он, конечно, прав.
        - Тогда иди подыши свежим воздухом, - советую, вставая с другой стороны стола.
        - Кто это? - спрашиваю у Азраэля. - Ты его знаешь?
        - Один из потомков Осириса. Ребенок, зачатый смертной. Он должен был передать мне зацепку. Якобы какой-то новый след. Осирис не сказал ничего конкретного, кроме того, что мне нужно поручить поиски тебе.
        Ангел вглядывается в лицо покойника. Мужчине максимум лет сорок, и при жизни он был довольно крепким. Все в нем даже сейчас излучает энергию бойца. Наверняка он попал в ловушку, ведь нет признаков долгого сопротивления.
        - Что это такое? - указываю на браслет, наклоняясь над безжизненным телом, чтобы внимательнее рассмотреть драгоценность. Гор позади тихо стонет. Выгравированные иероглифы вызывают у меня восхищение. Без сомнений, работа настоящего мастера. Никогда не видела ничего настолько прекрасного.
        - Эти браслеты изготовил Гефест. Мы используем их для передачи сообщений, - поясняет Азраэль, не давая мне времени расшифровать надписи. Он прижимает большой палец к одному из картушей[8 - Картуш (в древнеегипетской письменности) - продолговатый контур овальной формы с прямой линией внизу или сбоку (в зависимости от расположения надписи), который объединяет внутри себя несколько иероглифов, обозначающих царское имя.]. С тихим шипением золото разъединяется, верхний слой поднимается, а под ним появляется узкая полость. Как раз нужного размера, чтобы спрятать внутри кусочек бумаги.
        - Вот это я называю интересным тайником. - Такие вещи неизменно приводят меня в восторг.
        - К сожалению, он пуст, - цедит сквозь зубы ангел. - Так и знал, что зря потащился за тобой в Бостон. Лучше бы ждал его здесь. Просто впустую потратил время. И еще этот день в какой-то глухомани…
        - Тебя об этом никто не просил, - выгибаю я бровь.
        Он поджимает губы:
        - Если бы меня там не оказалось, твои останки сейчас стали бы кормом для рыб. Хотя демоны врат славятся тем, что мало чего оставляют от своих жертв.
        Я скрещиваю руки на груди.
        - Ну тогда я знаю, кому можно скормить твои останки. Вот только сомневаюсь, что ты такой же вкусный, как я, - желчно парирую я.
        - Эй-эй, тайм-аут, - прерывает наши препирательства Гор. - Почему ты не попросил меня защитить Тарис? Я бы с радостью. И держу пари, мы бы очень весело провели время вдвоем. - Бог лукаво улыбается: - Он хотя бы предложил тебе чего-нибудь выпить и поесть?
        В ответ мой желудок издает странные звуки.
        - Вино. Только вино.
        - Ну, уже что-то. Необычайно заботливо с его стороны. Ты собирался ее напоить?
        На это Азраэль лишь рычит, отчего у меня волоски на шее встают дыбом. Я слишком быстро забываю, с кем имею дело.
        Гор плюхается в кресло:
        - Что теперь будем делать? Осирис взбесится из-за пропажи подсказки. Не представляю, к чему это все. История со скипетром стара как прошлогодний снег. Мы никогда его не найдем. Возможно, его уничтожили люди, как они…
        - Я сообщу твоему отцу о происшествии, - бесцеремонно перебивает Азраэль. - Можешь раздобыть Нефертари какую-нибудь еду в отеле, а завтра отвезти ее обратно домой. - Он поворачивается ко мне: - Мне очень жаль, что я зря потратил твое время.
        Ангел ничего не говорит по поводу нашей сделки, которую, видимо, считает разорванной. И все из-за потери загадочной зацепки. Меня затапливает страх при мысли о том, насколько слаб сегодня был Малакай. И хоть на лице Азраэля бесстрастное выражение, я вижу, как пылает гнев у него в глазах. Он с трудом сдерживается.
        Гор мягко кладет руку мне на плечо. Я даже не заметила, как мужчина поднялся, а он уже стоит передо мной.
        - Пойдем. - Куда делось все озорство? Сейчас он излучает едва ли не больше власти, чем ангел. - Лучше всего, если ты забудешь, что тут видела. Я отведу тебя поесть, а завтра ты вернешься домой.
        Прекрасная идея, но я желаю вовсе не этого. Поэтому отстраняюсь от него, отказываясь сдаваться так просто.
        - Любому бессмертному известна тайна браслета, так ведь? - спрашиваю твердым голосом, чтобы меня воспринимали всерьез. - Именно там бы первым делом стал искать тот, кто напал на посланника?
        Разъяренный взгляд Азраэля останавливается на мне:
        - Разумеется, но насколько глуп, по-твоему, Осирис? Только я мог открыть браслет. И больше никто.
        Я киваю, не позволяя ему себя запугать. Для меня на кон поставлено все, для него - лишь какая-то древняя регалия власти. Будем откровенны, кого в наше время волнуют такие символы статуса?
        - Первое правило при отправке секретных сообщений, - спокойно поясняю я, - не пересылай сообщение всего один раз. Насколько вероятно, что явится еще один гонец?
        Азраэль качает головой:
        - Осирис доверяет лишь немногим потомкам. Джейкоб скорее был исключением.
        - Значит, Осирис тяжело воспримет его смерть. Сочувствую.
        - Это вряд ли, - бросает Гор. - Осирис, конечно, хороший бог, но не самый любящий отец. С большинством собственных отпрысков он даже не знаком, но родительница Джейкоба понравилась ему больше других женщин, которых он укладывал в постель. Никогда не понимал, почему мать оплакивала Осириса, после того как Сет его расчленил. И еще меньше - зачем собрала его обратно.
        - Здесь есть ножницы? - перебиваю, пока Гор не успел углубиться в подробности, потому что меня мало волнует его странная семейная история. У меня тут свои собственные проблемы.
        - Ты что, собралась его разрезать? - В голосе Гора слышится напряжение. - Я тебя уверяю, Осирис не стал бы прятать еще одно сообщение у него в кишках. То, что вы, люди, хранили внутренние органы мертвецов в канопах[9 - Канопа - ритуальный сосуд, в котором древние египтяне хранили внутренние органы умерших, извлеченные при мумификации.], являлось исключительно вашей безумной идеей. В этом правда нет никакой необходимости.
        - Я хочу разрезать не его, а его свитер, - терпеливо растолковываю я. - Сообщение может быть спрятано где угодно. Ничего нельзя упускать.
        - Что ж ты сразу не сказала? - бурчит Гор и направляется к двери, которую я до этого момента не замечала и за которой, судя по всему, расположена ванная комната. Это я понимаю, быстро покосившись в ту сторону, когда он открывает дверь. Мне в глаза бросается, что там даже имеется душевая кабинка.
        - Он довольно чувствительный парень, да? - шепчу Азраэлю, который упорно смотрит прямо перед собой.
        Я тихо вздыхаю. От обоих мужчин реально никакой помощи. Всегда приходится все делать самой. Впрочем, мне не привыкать. Хотя бы под ногами не путаются.
        Вернувшись, Гор протягивает мне маникюрные ножнички. Я воздерживаюсь от комментария относительно размера инструмента и начинаю разрезать свитер покойника снизу вверх. Открывается нетронутый, немного волосатый живот, а потом грудь. Но, к сожалению, не нахожу никаких посланий или татуировок, которые можно было бы считать посланиями.
        - Перевернем его на живот, - командую я, после того как тщательно обыскала бока и шею.
        - Она с него еще и штаны снимет, - мрачно предсказывает Гор. - Страшная женщина. Бедный Джейкоб. Он всегда так гордился своим… ну, вы знаете, что я имею в виду.
        Я поворачиваюсь к нему:
        - Если понадобится, я и его сам-знаешь-что осмотрю. Весьма вероятно, что он сделал себе там татуировку с сообщением.
        Гор морщится, словно от боли:
        - Не думаю. Никакая верность не способна зайти так далеко.
        - Точно нет? Помогай, - велю я… и совместными усилиями мы переворачиваем труп.
        Увы, на спине тоже чисто.
        - Штаны, - решаю я. Очевидно, мне этого не избежать.
        - Довольно! - властно произносит Азраэль. - Осирис не так хитер, как ты думаешь. Он отправил сообщение тем же способом, что и всегда, а значит, оно пропало.
        Я скрещиваю руки на груди:
        - Не сомневаюсь, что перед этим он сделал копию. Ты не можешь просто его спросить? Как вы друг с другом общаетесь? С помощью телепатии или чего-то покруче?
        - Она не отстанет, - говорит Гор. - Сделаем ей одолжение. Вдруг он спрятал послание в носках?
        Азраэль вот-вот потеряет терпение, но снова переворачивает мужчину.
        - Сними с него обувь и носки, - инструктирую Гора, который морщит нос, но хотя бы больше мне не перечит. Не ожидая уже помощи от Азраэля, я принимаюсь за ремень с причудливой пряжкой. Во-первых, в ней не один язычок, а сразу несколько. Застежка же, наоборот, скрыта под искусным серебряным дамаскинажем[10 - Дамаскинаж - техника в ювелирном искусстве: нанесение с помощью насечек золотых или серебряных узоров на металлические изделия.]. На мой взгляд, немного перебор, но он как-никак потомок бога.
        - Дай мне, - требует ангел, наблюдавший мое сражение с застежкой. Он сдвигает декоративную пряжку, которая служит только для украшения, а следующим движением руки расстегивает ремень. Потом вытягивает его из брюк и небрежно бросает на пол.
        У меня внутри прорывается возбужденное жужжание, когда краем глаза замечаю нечто странное.
        - Дай-ка мне его еще раз, - требую я, быстро добавляя «пожалуйста», пока он снова на меня не набросился.
        Ангел действительно нагибается, передавая мне ремень. Светлая кожа, из которой тот сшит, очень тонкая. Я аккуратно беру его за один конец и иду с ремнем к одному из игровых столов. Лампа над ним регулируется, и я тяну ее вниз. Потом прикладываю пояс внутренней стороной вверх. Так и знала! Я сдерживаю торжествующую усмешку, когда вижу буквы.
        Гор и Азраэль подходят ко мне с обеих сторон и смотрят на находку.
        - Это греческие буквы, - верно подмечает ангел.
        - Сообщение от Зевса? - В словах Гора сквозит удивление. - Я думал, они с Осирисом больше не разговаривают. Что там написано?
        - Ничего, - выплевывает Азраэль. - Ничего там не написано. Это просто набор букв без всякого смысла.
        - Моего бесценного отца обвели вокруг пальца? - стонет Гор.
        - Это не ничего, а закодированное послание, - произношу я в тот момент, когда ангел бьет кулаком по бару. Несколько бокалов выскакивают из держателей и разбиваются.
        Я отшатываюсь и со всех ног мчусь к двери. Бегство - это мое первое средство при столкновении с опасностью. Оставаться в помещении с двумя разгневанными бессмертными и одним покойником было бы неописуемой глупостью. Хотя бы потому, что не желаю составить ему компанию. Бессмертные славятся тем, что сначала действуют, а потом думают. Вчера вечером мне повезло, сегодня я в этом сомневаюсь.
        - Стоять! - ревет Азраэль, когда я распахиваю дверь, но врезаюсь в невидимую стену.
        Энола, которая вообще-то должна находиться где-то наверху, ухмыляется мне с другой стороны. Видимо, это ее рук дело. Ангел обхватывает рукой мою талию. Меня окутывает его запах, и по спине струится пот. Он так крепко прижимает меня к своему стальному телу, что мне не дотянуться до ножа за поясом. Я резко откидываю голову назад и с удовлетворением слышу хруст ломающейся кости и мужской стон. Азраэль мгновенно меня отпускает, но Энола тут же тянется сквозь прозрачный барьер, хватает меня одной рукой за шею и сжимает. Ее глаза начинают сиять золотым светом, а на лбу и скулах проступает серо-голубое мерцание. Под ее кожей закручиваются неистовые цветные водовороты, пока пери меня душит. Ну хотя бы не выпустила когти. Наверное, ждет приказа.
        - Ради Исиды, отпусти ее, Энола. Она не убила Азраэля, всего лишь носик сломала, - вмешивается Гор, когда у меня все начинает расплываться перед глазами. - Переживет.
        Хватка разжимается, и я больно приземляюсь на пол. До этого Энола подняла меня в воздух, а я даже не заметила. Одной рукой! С ума сойти, сколько силы скрыто в этой хрупкой девушке.
        Колени болят, и на глазах выступают слезы, но я стискиваю зубы, а Гор тем временем помогает мне встать.
        - А теперь давайте немного успокоимся, - требует он. - Что на тебя нашло?
        - Она его ранила, - отвечает Энола, задрав подбородок. Ее взгляд прикован к чему-то у меня за плечом.
        Я оборачиваюсь. Азраэль прикрывает ладонью нос, а между его пальцами капает кровь. Заслужил.
        - Не мог бы ты сходить в ванную? - просит приятеля Гор. - Ты тут все перепачкаешь.
        Разъяренный ангел топает прочь, и вскоре после этого мы слышим, как включается вода. Между тем Гор ведет меня к креслу, усаживает туда и наливает виски со льдом. Алкоголь на практически пустой желудок - это, конечно, неразумно, но сейчас он мне реально нужен. Ноги подгибаются, а руки трясутся. Я сломала нос Азраэлю. И пусть он сам виноват, но я поступила глупо. Поспешно выпиваю виски, наслаждаясь обжигающим ощущением в горле, а потом делаю глубокий вдох и выдох. Остается надеяться, что эти трое выпустят меня отсюда живой.
        Проходит пара минут, прежде чем ангел возвращается из ванной… и от сломанного носа уже, к сожалению, ни следа. Только на футболке виднеются два нечетких пятнышка. У этого парня сверхмощная способность к самоисцелению. Очень жаль вообще-то. Он смешивает себе напиток и сразу садится ко мне за маленький столик.
        - Прости, я не хотел тебя напугать.
        - Все в порядке, - осторожно иду на компромисс я, пусть и не особо доверяю его извинениям. - Я слишком остро отреагировала.
        - Хочешь немного побыть одна? - Его зеленые, как мох, глаза внимательно смотрят на меня. - Можешь освежиться.
        Стараясь не делать резких движений, я направляюсь в ванную и запираю дверь. Совершенно без сил прислоняюсь к стеклянной стенке душевой кабинки и глубоко вдыхаю. Когда сердцебиение немного успокаивается, достаю мобильник и отправляю Малакаю свое текущее местоположение. Но не пишу о произошедшем, чтобы он лишний раз не волновался.
        «Первая зацепка о том, где находится скипетр, - это закодированное сообщение на древнегреческом, - печатаю я. - Шифр скитала».
        Малакай моментально отвечает: «Ты сможешь его расшифровать?»
        «Смогу, не переживай. Остальное позже. Пришлю тебе фотографии».
        «Я всегда переживаю. Будь настороже».
        Посылаю ему смайлик с сердечком и снова убираю телефон. Как всегда, одной короткой переписки с братом хватает, чтобы меня успокоить. Иметь человека, которому можно безоговорочно доверять и кого беззаветно любишь, - это подарок, который я не позволю у меня отнять.
        Вымыв руки, я подставляю запястья под холодную воду. Потом прижимаю пальцы к щекам и смотрюсь в зеркало. Отпечаток от хватки Энолы на моей шее видно более чем отчетливо. Еще пара минут, и я бы задохнулась.
        Раздается стук в дверь, и до меня доносится встревоженный голос Гора:
        - Тарис, все нормально? Можешь выходить. С тобой ничего не случится.
        «Порой Азраэля следует игнорировать, я тоже так делаю, - слышу я его голос уже не вслух, а у себя в голове. - Он просто совершенно бесчувственный».
        За этими словами следует тихий смех.
        Поверить не могу.
        «Проваливай из моих мозгов!» - мысленно шиплю я.
        «Уже ушел, но не бойся нас».
        Я тщательно вытираю руки, открываю дверь и с удивлением отмечаю, что мертвец и Энола пропали. Вместо них на маленьком столе появились бокал красного вина, вазочка с оливками и еще одна с крекерами.
        - Ты наверняка думаешь, что мы ужасно негостеприимны. - Гор выглядит искренне раскаивающимся, хотя он вообще ничего не сделал. - Давай начнем еще раз с самого начала. Без трупа и все такое.
        Мне с трудом удается сдержать улыбку. Имей я дело только с ним, все было бы гораздо проще.
        Гор довольно улыбается и ведет меня к столу. Надо следить за своими мыслями, когда он в комнате. Вдруг получится как-то экранироваться. Знать, что он в любой момент способен оказаться у меня в голове, - не самое приятное чувство.
        - Это можно отключать, - внезапно заявляет Гор. - Я пользуюсь даром только в случае крайней необходимости. Твоя голова все еще принадлежит тебе. Прости, принцесса.
        Азраэль сидит в кресле, изучая ремень.
        - Значит, ты считаешь, что это закодированное сообщение, - говорит он, больше не упоминая потасовку.
        Я набираю себе горсть крекеров. Рано или поздно я сегодня нормально поем, иначе мой мозг просто выключится.
        - Я не просто считаю, я знаю.
        - Вы только ее послушайте! - Гор придвигает себе третье кресло и берет вазочку с оливками. Если хочу успеть съесть хотя бы парочку, нужно поторопиться.
        - Это шифр скитала, - объясняю я. - Спартанский генерал Лисандр таким посланием предотвратил нападение персов в 404 году до нашей эры.
        - Скитала - это палка или трость. Это греческий термин, - произносит Азраэль.
        Я согласно киваю.
        - При таком способе шифрования полоску бумаги, пергамента или кожи по спирали обматывают вокруг палки. Потом на ней пишут сообщение. А когда разматывают обратно, видно только беспорядочный набор букв, как у нас на кожаном поясе.
        - И как нам это прочитать? - чешет затылок Гор.
        - Нужна палочка, максимально идентичная той, на которой записывали текст. То есть раз это сообщение от Осириса, он должен был отправить тебе и палку.
        - Оно не напрямую от Осириса. Он сам только его обнаружил, - сообщает Азраэль. - И я уверен, что браслет служил просто отвлекающим маневром. Убийца не сумел его открыть, но не сообразил поискать в другом месте. А трость Джейкоб с собой не принес. Да и было бы нелогично передавать мне то и другое вместе.
        - От этого старика всего можно ожидать, - без тени уважения вставляет Гор.
        У ангела едва заметно приподнимается левый уголок рта.
        - Осирису и самому просто подкинули эту зацепку, а он ничего не смог с ней сделать. Вероятно, поэтому мне следовало ввести тебя в игру. Нам вместе предстоит выяснить, какая нужна палка.
        - Тогда спроси его, откуда и от кого он ее получил и как давно она у него находится. Ремень довольно старый.
        - Мы же просто собираемся расшифровать сообщение, зачем тебе эта информация? - вздыхает Азраэль.
        - Потому что она облегчит поиск подходящей трости, неужели это так трудно понять. Хотя ты, конечно, можешь пробовать палочки разных диаметров, если у тебя есть время и хватит терпения.
        - Время - это последнее, что у нас есть! - огрызается ангел. - Убийство Джейкоба доказывает, что мы не единственные, кого интересует эта подсказка. Нам очень повезло, что убийца не обнаружил ремень.
        - Он просто оказался не таким умным, как наша Тарис, - вклинивается Гор.
        - Спасибо за комплимент. Ну так что, ты добудешь нам сведения? - спрашиваю у Азраэля, не намеренная сдаваться.
        Он встает:
        - Для этого мне нужно в царство мертвых.
        - А я и не рассчитывала, что у Осириса там, внизу, ловит мобильная связь, - откликаюсь я. - Ты ангел смерти, разве ты не постоянный гость в загробном мире? Не сомневаюсь, Осирис будет рад тебя видеть.
        Когда-то Осирис главенствовал над египетскими богами. Как уже упоминал Гор, его убил и расчленил собственный брат, Сет. Супруга Осириса, богиня Исида, собрала эти куски… Любопытный факт: пенис Осириса, к сожалению, так и не нашелся. Исида заново сложила труп, и каким-то образом мертвому и лишенному мужского достоинства богу удалось зачать богине ребенка. Как именно это произошло, мне не хочется даже представлять. В любом случае результатом этого союза стал милашка Гор. После погребения Осирис вернулся к некой форме жизни и с тех пор правит загробным царством. Там он стал верховным судьей на суде мертвых. Все умершие обязаны предстать перед этим судом, где взвешиваются их сердца. Процесс проходит в чертоге обоюдной правды. Для этого сердце покойного кладут на одну чашу весов, а перо Маат, богини правды, - на другую. В зависимости от того, окажется сердце тяжелее или легче пера, душа отправляется в мрачное царство мертвых или на поля праведников.
        - Посмотрю, что смогу сделать. - Азраэль обменивается взглядом с Гором. - Но сначала отвезу тебя обратно в отель.
        - Не утруждайся. Я могу вызвать такси.
        Я тоже встаю. На сегодня я сыта его обществом. И чем скорее уберусь отсюда, тем лучше.
        - Забудь. - Азраэль вырастает передо мной, преграждая путь.
        Ради всего святого, как можно быть таким командиром?
        - Давай это сделаю я, - к моему облегчению, предлагает Гор. - Я гораздо вежливее тебя.
        Ангел закатывает глаза, но не спорит.
        - Приложи холод к ране.
        Бросив последний взгляд на мою шею, он выходит прочь из комнаты.
        - Как ни странно, на этот раз он прав, - соглашается Гор. - Пойдем, уложим тебя в кроватку.
        - Можешь высадить меня перед входом в отель. Я сама в состоянии накрыться одеялом. В конце концов, уже большая девочка.
        - Жаль. Потому что я лучший в мире накрыватель.
        Мне не удается сдержать ухмылку:
        - Могу себе представить, но все равно вынуждена отказаться. Возможно, в другой раз.
        - Значит, продинамишь меня? - Гор так заразительно улыбается, что на мгновение у меня возникает желание принять его предложение. Я уже и не помню, когда в последний раз ложилась в постель не одна. Однако я никогда не завожу интрижки с клиентами, а тем более не связываюсь с бессмертными.
        - Переживешь. Но прежде чем уедем, мне нужно сфотографировать ремень. Вдруг замечу что-нибудь, если рассмотрю его в спокойной обстановке.
        - Лучше выспись нормально, а не играй полночи в детектива. Завтра будет новый день.
        - А вот он очень спешил. - Я киваю в сторону двери, за которой скрылся Азраэль, и просто не могу не думать о Малакае. Рассказал ли ангел своему другу о нашей договоренности?
        - Он всегда спешит, - отвечает Гор. - Советую не воспринимать его слишком всерьез.
        Я достаю телефон из кармана брюк и делаю целую кучу фотографий. Гор терпеливо ждет, пока я закончу, после чего ведет меня к элегантному «Porsche», припаркованному в соседнем переулке.
        - Расскажи мне что-нибудь о себе, - прошу я, когда авто трогается с места. - Почему ты с ангелом в Лондоне?
        Гор на довольно высокой скорости заворачивает за угол.
        - А где мне еще быть? Я люблю этот город, а Аз мой близкий друг, хотя раньше он был повеселее.
        - В Каире не так уж плохо, - замечаю, прежде чем рискнуть расспросить его о приятеле. - Прежде всего, там теплее.
        - Тебе холодно? - Он включает обогрев салона. - Я не особо тащусь от всей этой жары и песка. Мать раньше хотела, чтобы я остался в Египте, где она могла бы за мной приглядывать. Но я слишком любопытный. На земле столько интересных народов - что тогда, что сейчас - и так много женщин, которые считают, что подружиться с богом - это круто.
        - Подружиться?
        Гор проезжает светофор на желтый, и позади нас громко сигналят.
        - Ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Я ничего не обещаю, и все получают удовольствие.
        - Что тебе известно о краже скипетра? - меняю тему, чтобы он не начал болтать о своих любимых позах.
        Этот бог реально не заморачивается по поводу границ личной жизни. А ведь Азраэль меня предупреждал. Гору неведомо, что такое сдержанность, но это делает его человечным, что ли. Скажи мне вчера, что сегодня я буду вести подобные разговоры с бессмертным, а точнее, с тремя бессмертными, я бы его высмеяла.
        - Не больше, чем Азраэлю, - отвечает Гор на мой вопрос.
        - И ты никогда не обсуждал это с отцом? Все-таки Сет твой дядя.
        - Так и есть, но это ничего не значит, а отца я целую вечность не видел. Как-то меня не тянет в царство мертвых. А то его еще посетит дурная мысль и там назначить меня своим преемником. - Гор тормозит, а я отмечаю, как поразительно быстро мы добрались до отеля. - Проводить тебя наверх? Можем заказать что-нибудь вкусное на ужин и посмотреть сериал. В номере Азраэля чертовски большая кровать.
        Мой мобильник издает сигнал, показывая сообщение с неизвестного номера. Я открываю его.
        «Если он станет настаивать, чтобы ты пустила его в свою постель, даю разрешение сломать нос и ему».
        Это какое-то извращенное предложение перемирия или ангел думает, будто я сама не разберусь?
        «Слишком поздно, мы уже в постели. И не волнуйся, он в целости и сохранности», - печатаю я ответ и ставлю телефон на беззвучный режим.
        - Это Азраэль, да? - со смешинками в глазах смотрит на меня Гор.
        - А он, похоже, настоящий друг. Говорит, чтобы я сломала тебе нос, если будешь на меня наседать.
        - Со мной бывало и похуже. - С молниеносной скоростью он наклоняется вперед и целует меня в щеку. - Спокойной ночи, принцесса, и сладких снов.
        Я качаю головой из-за дурацкого прозвища, которым меня до этого уже называла Энола.
        - И тебе того же.
        Выйдя из машины, я пересекаю вестибюль и поднимаюсь на лифте в свой номер. Там снимаю одежду и принимаю на этот раз горячий душ. Закутавшись в невероятно мягкий банный халат, заказываю себе тальятелле с лососем в соусе из белого вина и яблочный крамбл на десерт. Затем беру мобильный и удобно устраиваюсь с ним в кровати. Азраэль больше ничего не писал. Сначала я сохраняю его номер под именем «Придурок» и набираю Гарольду сообщение, что я жива и здорова, уже в номере отеля. Потом выбираю фото, на которых лучше всего видно текст послания, и загружаю их в облачный сервис, к которому у нас с братом совместный доступ. Два глаза хорошо, а четыре - лучше.
        Когда раздается стук в дверь, я поднимаюсь, открываю, и официант завозит в комнату тележку. На подносах под двумя серебряными колпаками прячется мой ужин, а рядом стоит еще один контейнер, в котором подается лед и сохраняется холод.
        - Мистер Армитедж позвонил и сказал, что вам нужен лед, - сообщает мне молодой человек.
        Вот уж не ожидала от ангела такой заботы. Вручив юноше чаевые, я толкаю тележку в спальню, к своей кровати. После этого включаю телевизор и вхожу в свой аккаунт на Netflix. Мы с братом смотрим документалку о нераскрытых преступлениях и б?льшую часть времени ломаем голову над тем, что случилось на самом деле и что упустили следователи. Взяв тарелку с макаронами, я облокачиваюсь на подушки и впервые за день расслабляюсь, хотя уже почти полночь. Блюда оказались вкусными, и после десерта я чувствую себя такой сытой и счастливой, что мне вообще больше не хочется двигаться.
        В этот момент телефон пищит входящим сообщением от «Придурка».
        «Приложи лед к шее».
        Ни приветствия, ни смайлика. Да этот тип издевается?! Он еще хуже, чем Гарольд и Малакай, вместе взятые. Я не отвечаю, но задаюсь вопросом, не оборудована ли комната камерами. От этой мысли становится жутковато. Тем не менее я заворачиваю лед в полотенце и прикладываю к горлу. От холода тело пронзает коротким уколом боли. Снова уютно закутавшись в одеяло, я выключаю маленькую лампу возле себя. Единственным источником света теперь остается телевизор.
        Гор прав. Сегодня ночью я высплюсь, а завтра займусь загадкой. Не сомневаюсь, что существует какое-то простое решение. Так обычно и бывает с загадками, которые поначалу кажутся особенно сложными.
        Азраэль
        Она не ответила на мое сообщение. Не то чтобы я ожидал чего-то. Для этого Нефертари слишком упрямая, и, видит бог, я мало что сегодня сделал, чтобы она могла мне доверять. Лично я на ее месте не стал бы. Надеюсь, в отеле она в безопасности. Можно активировать камеры, но если девчонка узнает, что я лезу в ее личное пространство, то сотворит что-нибудь похуже сломанного носа. Мне почти хочется, чтобы Гор уговорил ее провести с ним ночь. Но он только что вернулся домой и тут же ушел к себе в комнату. Надо бы спросить Энолу, куда она дела труп, но я до сих пор дико на нее зол. Она едва не убила девчонку. Такой взбешенной я пери давно не видел. Что на нее вообще нашло? Нефертари права. Мне нужно лично отправиться к Осирису и потребовать больше информации. Но я правда очень не люблю посещать загробный мир.
        Подойдя к окну, смотрю на улицу. Откуда взялся этот ремень? На протяжении тысячелетий после исчезновения регалий все время всплывали зацепки, указывающие на их местонахождение, однако следы неизменно обрывались. Сет передал людям ковчег и наверняка проинструктировал их, как с ним обращаться. Все постоянно сводится к нему. Но он уже более трех тысячелетий не ступал на землю. Даже он не может знать, что с тех пор произошло с ковчегом. И поделом ему, что его коварный план провалился. Он собирался заполучить регалии для себя, а теперь они потеряны для всех нас. Я ни на секунду не верю, что Нефертари отыщет скипетр. Как у нее может получиться то, что не удалось стольким бессмертным?
        Налив себе последний на сегодня бокал виски, я устраиваюсь перед камином и смотрю на огонь. Возможно ли, что зашифрованный на поясе текст действительно куда-то нас выведет? Подвергаю ли я девчонку опасности, впутывая в это дело? Если даже безобидный посыльный убит, что произойдет с ней, когда она выяснит больше? Демон врат, который напал на нее в Бостоне, оказался там так же не случайно, как и я.
        Со вздохом я встаю, чтобы отправиться спать, когда на телефон поступает сообщение:
        «Скипетр Уас, которым египетские фараоны подчеркивали свою власть, похож на тот скипетр, который мы ищем?»
        Девчонка шутит? Уже первый час ночи, а она целую вечность на ногах.
        «Почему ты не спишь?»
        «А ты почему?» - тут же прилетает в ответ.
        Справедливый вопрос.
        «Потому что ты мне все нервы вытрепала».
        Не ночуй она в моем номере в отеле, я мог бы поразвлечься там с какой-нибудь женщиной. Лучше не буду этого писать.
        «Говори уже», - требует она.
        Как Нефертари до этого додумалась? Так называемый скипетр Уас действительно олицетворял власть, которую боги передали фараонам. Поэтому ее умозаключения не так уж далеки от истины. Но в отличие от Скипетра света у скипетра Уас имеется навершие в виде головы зверя, а снизу он раздваивается. И, разумеется, в нем нет ни капли магии. Первым фараоном, который повелел изготовить Уас по образу и подобию Скипетра света, был Сети I. Эта идея пришла ему в голову после коронации, когда Осирис покрутил у него перед носом нашим скипетром. А затем он превратился в символ статуса многих фараонов.
        «Настоящий скипетр Уас создавали по параметрам Скипетра света», - пишу я.
        «У тебя в каком-нибудь ящике не завалялась такая штука?»
        Не в силах удержаться, тихо смеюсь над ее наглостью.
        «Я похож на фараона?»
        «Не-а. Кстати, где ты прячешь свои крылья?» - следует моментальный вопрос.
        «Там, где ты их не увидишь».
        Я с нетерпением жду ответа.
        «Когда-нибудь ты все равно мне их покажешь, но пока принеси пользу и раздобудь нам скипетр Уас. Увидимся завтра утром в девять часов. Я вызову такси до твоего расфуфыренного квартала, так что не напрягай свою телохранительницу».
        «Я распоряжусь, чтобы тебя забрали», - печатаю я, но ответного послания уже не получаю.
        Где мне до завтрашнего утра достать скипетр Уас, причем не дешевую подделку для туристов? Я вздыхаю, потому что на ум приходит только одно место, и, по-моему, у Нефертари там связи получше. Эта маленькая жаба пытается меня одурачить, а я за нее беспокоился. Охоться за ней убийца, она, скорее всего, обратит его в бегство своим острым языком. Я массирую пальцами виск?. Всего пара часов рядом с девчонкой, а у меня уже голова раскалывается. Надо избавиться от нее как можно скорее. Долго я ее не выдержу.
        Уже в восемь утра я прошу Энолу отвезти меня в «Rosewood», чтобы эта зараза от меня не улизнула. Лучшая подруга жутко сердится, когда бужу ее ни свет ни заря, но ничего другого я и не ожидал. Она любит поспать. Я тоже вообще-то.
        - Ты извинишься перед Нефертари, - требую я, после того как мы садимся в машину. - Твоя вчерашняя реакция была совершенно излишней, а нам еще долго с ней работать.
        - Кольцо огня и Корону пепла ты ее тоже заставишь искать?
        Энола наблюдает за мной через зеркало заднего вида, и в ее глазах пляшут язычки синего пламени.
        - Если найдет скипетр, будет глупо не дать ей попробовать. Она уже знает, что у Соломона имелось кольцо, просто не в курсе, что оно тоже относится к регалиям власти. Но уверен, на то, чтобы это выяснить, ей много времени не потребуется. Она довольно умна, если ты до сих пор не заметила. Но в конце концов решение за аристоями. Пока ей нужно пережить поиски скипетра.
        - Она не из тех, кто любит секреты, - говорит Энола. - С твоей стороны было бы разумно сразу рассказать ей правду.
        - Тебе известно, какое у меня задание. Я не имею права открывать ей больше. Но обещаю поговорить с Осирисом. Наверняка что-то случилось, иначе зачем мы вновь начали искать скипетр. Могу поспорить, что эта зловещая подсказка у него уже давно.
        - Мне тоже так кажется.
        Энола паркуется прямо перед отелем, и мы поднимаемся на лифте в номер. А когда оказываемся возле двери, из-за нее слышим громко играющую музыку кантри. То, что у нее такой кошмарный музыкальный вкус, не должно меня шокировать. В этой девушке нет ничего нормального.
        Конечно, нашего стука она не слышит, так что я вынимаю свою ключ-карту. Мы заходим внутрь, и я застываю, словно громом пораженный. Такое ощущение, что тут взорвалась бомба или шло сражение. По всему номеру разбросаны одежда и полотенца. Посреди комнаты тележка с горой грязных чашек и тарелок. Нефертари перед окном с тюрбаном на голове и в едва прикрывающей ягодицы футболке крутит бедрами, будто профессиональная исполнительница танца живота. Я иду к комоду, на котором стоит bluetooth-колонка, и выключаю ее.
        От внезапной тишины девушка резко разворачивается. Мимо проносится нож, вонзаясь в стену прямо рядом со мной. Отзвук его лезвия - это единственное, что я слышу, прежде чем она начинает возмущаться.
        - Еще живой? - кричит она, с грозным видом направляясь в мою сторону. - Как ты смеешь ко мне вламываться?
        Без понятия, где девчонка взяла этот нож, но в руке у нее наполовину съеденное яблоко, и я полагаю, что это ее завтрак. Впрочем, этот ножик не из тех, которыми нормальный человек стал бы резать яблоки, а складной. Маленькое, однако весьма эффективное оружие. Я выдергиваю его из стены и складываю.
        - На случай, если сюда явится убийца Джейкоба, тебе стоит научиться целиться.
        - Будь ты убийцей, нож сейчас торчал бы у тебя между глаз, умник. Или в том месте, где тебе будет по-настоящему больно. - Оказавшись рядом, Нефертари вырывает его у меня из рук. - Я же сказала, что возьму такси.
        Я подчеркнуто спокойно бросаю взгляд на свои часы:
        - Ты еще даже не одета и с мокрыми волосами. Долго ты собиралась заставлять меня ждать?
        Я смотрю на ее шею. Следы от пальцев Энолы поблекли, но совсем не прошли. Люди слишком уязвимы.
        - Я догадывалась, что ты помешан на контроле и пришлешь кого-то меня забрать.
        Нефертари разворачивается, чтобы отправиться в ванную. Поймав ее за руку, я показываю на хаос вокруг:
        - Что тут стряслось? Тебя ограбили? Тут пронесся ураган?
        Она опускает глаза, и я почти верю, что ей стыдно за собственную неряшливость. Но только почти.
        - Я не могла решить, что надеть, чтобы тебе понравиться, - мурлычет девчонка, вырываясь и промаршировав в ванную. Дверь с грохотом захлопывается.
        О’кей, ей ни капли не стыдно за этот беспорядок.
        - Пока она найдет скипетр, я лишусь рассудка. - Я падаю в кресло, на котором, к моему удивлению, ничего не валяется.
        - Одно твое слово, и она перестанет быть проблемой, - предлагает Энола, и я очень близок к тому, чтобы принять столь любезное предложение. Правда, тогда Осирис превратит меня в навозного жука. Такая судьба тоже не из лучших. Нефертари все-таки меньшее зло.
        Проходит двадцать минут, прежде чем она возвращается. Черные шелковистые волосы уложены феном, на лице ненавязчивый макияж. На ней черные брюки, черные ботильоны и обтягивающий свитер с воротником-стойкой, который скрывает вчерашние синяки. Надо было принести ей мазь. Я хмурюсь от непривычной тяги заботиться, которая охватывает меня при виде девчонки. Она сама способна о себе позаботиться. В конце концов, она уже взрослая, о чем явно свидетельствуют изгибы фигуры, которые в этом наряде перестают быть тайной. Футболка огромного размера, которая была на ней вчера, меньше меня отвлекала. В этой одежде Нефертари выглядит совсем как аристократка, которой, собственно, и является. У меня плохое предчувствие.
        Энола прочищает горло, и я отрываю взгляд от этой занозы.
        - Ты раздобыл скипетр Уас? - Нефертари делает вид, будто не заметила, как я на нее пялился.
        - В этом городе есть только одно место, где может храниться старинный скипетр, который отвечает твоим запросам, и это архив Британского музея. Поскольку ты принадлежишь к одной из спонсирующих его семей, я подумал, что будет разумнее, если ты сама у них спросишь, а не я влезу туда и отправлюсь на долгие поиски.
        - А ты хорошо придумал, - улыбается так, будто я ребенок, который нарисовал очень красивую картинку, и я прищуриваюсь.
        Нефертари злится на меня, но не совсем понимаю причину. На самом деле она должна пытаться наладить со мной отношения. Ведь считает, что я решаю, жить или умереть ее брату. Обладая острым умом, она не имеет ни малейшего представления о том, что важно в жизни. Рука руку моет. Рано или поздно настанет миг, когда у нее перестанет получаться идти напролом и пробивать своей хорошенькой головкой все стены.
        - Можем идти.
        Нефертари накидывает белое пальто, подхватывает сумочку от «Gucci», а мне становится интересно, не спрятала ли она там еще один нож. И почему я не отправил Гора, как изначально планировал? Теперь уже слишком поздно.
        Всю дорогу до Британского музея девушка строчит сообщения. И при этом улыбается расслабленно и мечтательно. Ни разу еще ее такой не видел. С кем бы она ни общалась, ему коготки не показывает. Время от времени Нефертари смеется, и между губами, на которые она нанесла лишь немного блеска, мелькает кончик языка. Я заставляю себя смотреть в окно.
        - Ты взглянул еще раз на ремень? - чуть погодя спрашивает она. Видимо, закончила переписку с этим «кем бы то ни было».
        - Взглянул, но умнее, чем вчера, не стал. Надеюсь, твоя идея со скипетром Уас окажется правильной. Как тебе пришло в голову, что это и есть тот жезл, с помощью которого мы расшифруем код?
        - Никак. Это все Малакай. Я переслала ему фотографии. Он предположил, что это должен быть объект, доступный в те времена. Ведь скипетр - это что-то вроде ключа.
        - Я все еще не понимаю, - признаюсь я.
        - Пряжка на ремне старинная, а кожа очень тонкая. Это говорит о том, что текст написали не пару дней назад. То есть маловероятно, что автор рассчитывал, будто сообщение и подходящий жезл сохранятся. Поэтому должен был выбрать такой, который часто встречался, но всегда имел одинаковые размеры. Я пересказала Малакаю свои размышления, и он предложил попробовать скипетр Уас. В связи с тем что Сети I специально приказал скопировать скипетр, а после него так поступали и все остальные фараоны, то какой-то смысл в этом есть.
        Нефертари пожимает плечами, словно это самое логичное объяснение на свете, и для нее оно, по всей видимости, таковым и является.
        - С кем ты знакома в Британском музее? - Я стараюсь выглядеть не особенно впечатленным.
        - Куратор - мой дальний родственник. Он всегда рад нам помочь.
        Наверное, парень, который мечтает залезть ей под юбку. Ведь в их кругах браки между родственниками не редкость. Но ее личная жизнь меня не касается.
        - Ты поговорил с Осирисом? - интересуется девушка. - Ему уже известно об убийстве?
        - Хотел сначала сообщить ему о каком-то результате, прежде чем скажу, что Джейкоб мертв и мы не знаем, кто убийца.
        Нефертари убирает смартфон в сумочку.
        - Уверена, одну из загадок мы вот-вот решим, - оптимистично произносит она. - Тогда ты получишь свою хорошую весть.
        В музее Нефертари с важным видом проходит мимо касс и машет рукой служащим. Никто ее не останавливает, и я делаю вывод, что она часто тут бывает. Вместо того чтобы подняться на лифте на административный этаж, девушка набирает код, который приводит нас в священные залы под музеем. Лишь невероятно малая часть хранящихся здесь сокровищ будет однажды представлена публике в выставочных залах. Большинство из них никогда не увидят дневного света. Что-то мне подсказывает, что обращенная ко мне просьба достать скипетр была просто проверкой. Она давно договорилась о встрече и хотела продемонстрировать мне мою собственную бесполезность. Как была заразой, так и осталась.
        Нефертари целенаправленно шагает к стойке, расположенной прямо возле лифта. За ней на стуле сидит молодой человек и так внимательно изучает журнал с голой женщиной на обложке, что даже прослушал лифт.
        - Адам, - зовет его девушка, - ты внизу прячешься от работы или тебя перевели сюда в наказание?
        От испуга парень роняет журнал и заливается пунцово-красным цветом.
        - Леди де Вески, я вас не услышал.
        - Ну, ты был занят другими делами, - говорю я.
        Повезло еще, что он штаны не успел снять. Люди!
        - Я бы хотела кое-что показать своему другу, - продолжает Нефертари. - Из египетской секции. - Она берет меня под руку и кладет голову мне на плечо. Ее запах, сочетание миндального масла и роз, застает меня врасплох. - Хочу немного его удивить.
        Судя по виду мальчишки, для этого ей не придется делать ничего нелегального.
        - У вас имеется разрешение от кузена? - храбро осведомляется тот.
        Девушка отрицательно качает головой:
        - Я решила его не беспокоить. Он сейчас на очень важном совещании. Но ты же знаешь, что он ни в чем мне не отказывает.
        Чертовка врет как по писаному, а этот бедолага весь издергался от отчаяния. Очевидно, тут нельзя просто так бродить.
        - Пожалуйста, - приторно сладко добавляет Нефертари. - Тогда ты сможешь вернуться к тому, чем только что занимался. А я ничего не скажу своему кузену.
        Парнишка краснеет еще сильнее, если такое в принципе возможно. Хотел бы я помочь, но придется ему выкручиваться самому.
        - Хор… рошо, - заикается он. - Ну, вы знаете, где тут что.
        - Конечно. Не беспокойся. - Она посылает ему воздушный поцелуй, отстраняется от меня и за долю секунды пропадает среди рядов высоких стеллажей, в которых хранятся экспонаты.
        - Я бы тоже дал ей все, чего она хочет, - обращаюсь я к парню. - Но ты же знаешь женщин, всегда стремятся произвести впечатление на мужчин.
        Тот лишь кивает в растерянности. Я следую за Нефертари. Приходится поторопиться, чтобы не упустить ее из виду. А она прекрасно знает, куда идти. Помню, я читал, что во время учебы она работала в Британском музее. Похоже, этой девушке сон вообще не нужен, ведь она училась одновременно по трем направлениям - истории искусств, философии и математике. Странная комбинация по нынешним временам, но ничего необычного в период Античности. Впрочем, не для женщин.
        - Не очень-то любезно с твоей стороны, - упрекаю я, когда она останавливается и начинает изучать этикетки на картонных коробках. - У него будут неприятности. - Я прислоняюсь к стеллажу.
        - Разве не у всех нас они иногда бывают? Ему просто нужно лучше выполнять свою работу, тогда не возникнет проблем. Сказать «нет» не так уж сложно. Это можно натренировать. Как мышцу.
        - Ты не слишком к нему строга? Вдруг его уволят?
        - Ему не повезет, но найдет что-нибудь другое. Мужчинам обычно гораздо проще все достается, чем нам, женщинам. Нам везде приходится стараться в три раза сильнее.
        - Звучит так, будто ты написала научную статью на эту тему. - Я бы не удивился. Она вполне могла бы это куда-нибудь впихнуть.
        - Моего жизненного опыта достаточно.
        Нефертари вытаскивает узкую продолговатую коробку из плотного светлого картона, бережно кладет ее на пол и открывает. Забыв, о чем мы только что говорили, глотаю ртом воздух. Перед нами лежит скипетр Уас Рамзеса II. Я слишком часто видел у него эту вещь, чтобы не узнать ее. Хотя мне казалось, что с течением веков она была утеряна. Теперь же скипетр лежит передо мной, а вместе с ним воскресают воспоминания о времени, когда пропал ковчег. Я откашливаюсь:
        - Как он здесь оказался?
        - А ты не знаешь? Эта находка стала сенсацией. Неужели ты не читаешь газеты? - Она проводит подушечкой пальца по рукояти.
        - Я похож на того, кто интересуется человеческой политикой?
        - Скорее нет, но надо бы. - По выражению лица можно прочесть, что девушка думает о моем невежестве, однако у меня и так полно дел с бессмертными.
        - На самом деле никто не верил, что в Долине царей осталось что искать, - тихо рассказывает она, пальцем поглаживая иероглифы, выбитые на золоте скипетра. - Но в 1995 году американский археолог Кент Уикс все-таки обнаружил очередной гигантский погребальный комплекс. Его зарегистрировали под обозначением KV5. Предположительно, он включает в себя более ста помещений. Рамзес II приказал построить его для своих сыновей. Наверняка ты в курсе, что он был жутко старым и пережил многих своих детей.
        - Его первенец, Амонхерхопшеф, пал жертвой десятой казни, - вырывается у меня.
        - Значит, эти истории не врут? - цепляется за информацию Нефертари. - То есть десять казней[11 - Десять казней египетских - согласно Библии, за отказ фараона отпустить евреев из рабства Бог наслал на египтян десять бедствий: превращение воды в кровь; нашествие жаб; нашествие мошек; наказание песьими мухами; мор скота; язвы и нарывы; гром, молнии и огненный град; нашествие саранчи; необычная тьма; смерть первенцев.] существовали на самом деле?
        Я лишь киваю.
        - Мумию Амонхерхопшефа нашли в одной из погребальных камер в KV5, а с ней лежал скипетр Уас его отца, - к счастью, продолжает девушка. - По нему однозначно идентифицировали сына Рамзеса.
        Некоторое время я молчу, мыслями обращаясь к прошлому.
        - Это объясняет, почему я больше не видел скипетр у Рамзеса. Видимо, он оставил его сыну для перехода в загробный мир. Очень великодушно. - На момент смерти Амонхерхопшеф уже не был ребенком, однако за пару лет до этого умерла его мать, и фараона просто опустошила потеря еще и их общего ребенка.
        Нефертари внимательно смотрит на меня и в качестве исключения ничего не говорит. Уверен, пройдет совсем немного времени, прежде чем она сама сложит два плюс два. Она чересчур умна для этой игры в прятки. Из всех людей для своих интриг Сет выбрал не кого-нибудь, а именно Моисея, молочного брата Рамзеса. Тот убедил свой народ восстать против фараона и поклоняться только одному богу. Вместе они покинули Египет. На горе Синай Сет передал Моисею украденный ковчег и приказал спрятать, пока бог не явится его забрать. И на этот раз поступил хитрее, чем с Эхнатоном, которому всего лишь построил новый город. Моисей должен был получить целую новую страну, в стремлении к чему пообещал все, что потребовал от него Сет. Чтобы отвлечь внимание от собственных планов, Сет наслал на Египет десять казней. И цель полностью оправдалась, потому что воцарился настоящий хаос. Когда мы заметили, что ковчег исчез из тайника, Моисея уже и след простыл. Сет скрыл его и весь его народ от наших глаз. Аристои хотели заставить его вернуть ковчег, но тот упорно твердил о своей невиновности. Никто ему не верил, так что бог солнца
Ра был вынужден его наказать. Он выше всех нас, даже выше аристоев. Все безусловно признают авторитет Ра.
        Мне следует рассказать все Нефертари. Она знает эту историю из Библии, пусть там и изложена отредактированная версия. Факты совпадают примерно наполовину, только интерпретация ошибочна.
        - Заберем скипетр с собой? - вместо этого спрашиваю я.
        - За этим мы сюда и пришли, или ты струсил? - Она указывает наверх: - Есть пара камер, под них не заходи. В остальном меры безопасности так себе. - Девушка нахально улыбается: - С деньгами туго.
        Я осторожно вынимаю скипетр Уас из коробки.
        - Это кража. Ты ведь отдаешь себе в этом отчет?
        - Кражей это будет, только если мы соберемся оставить его себе. А мы рано или поздно вернем скипетр обратно.
        Я сую его под пиджак.
        - Каждый строит свой мир так, как ему это нужно в данный момент.
        Нефертари закрывает коробку и снова убирает ее на полку.
        - Совершенно верно. - Она берет меня под руку. - Ты же наверняка практиковался в этом веками.
        Возвращаясь назад, мы машем парнишке, который явно испытывает облегчение, когда уезжаем на лифте. Она тут же меня отпускает, но внутри до сих пор слышны отголоски ее близости. По пути на выход Нефертари ловко шагает передо мной, чтобы прикрыть скипетр. Из нее могла бы получиться воровка-наемница, реши она встать по другую сторону закона.
        Энола с заведенным мотором ждет у тротуара и, едва мы садимся в машину, срывается с места.
        Нефертари широко мне улыбается, а я аккуратно кладу скипетр на сиденье напротив. Не задавая вопросов, открываю холодильник и достаю бутылку шампанского. Потом открываю ее и наполняю два бокала.
        - Я знаю, что ты не пьешь на заданиях, но сейчас мы празднуем победу на первом этапе.
        Девушка принимает от меня бокал.
        - Откуда ты знаешь, что это победа?
        Ни на секунду не сводя с нее взгляда, я делаю глоток. Ее серебряные глаза сверкают, и мне становится тепло.
        - У меня такое ощущение, что ты нечасто ошибаешься. И не пошла бы на такой риск, не будь абсолютно уверена, что это нужный жезл.
        Она не подтверждает мое предположение прямо, но поднимает свой бокал и салютует мне им.
        - Тогда за победу.
        Тарис
        Энола наблюдает за мной, пока я пью. На этот раз перегородка опущена, и она, хоть и едет по многолюдным улицам Лондона, ни на мгновение не выпускает меня из виду. Эта пери странная, впрочем, Азраэль и Гор тоже. В их присутствии я стараюсь выглядеть максимально крутой. В прошлом эта тактика неоднократно спасала мою шкуру. «Никогда не показывай противнику, что чувствуешь на самом деле» - это мой девиз выживания. Слишком многие готовы безжалостно использовать чужие слабости… и ангел определенно входит в их число, как бы очаровательно иногда себя ни вел. Все это не по-настоящему. Откинувшись на спинку кожаного сиденья, он смотрит в окно. Впервые с тех пор, как мы познакомились, он выглядит полностью расслабленным. Наверняка такое редко происходит. Тем не менее держу пари, что он способен за секунду перевоплотиться в воина, коим и является, и стереть в порошок любого, кто встанет у него на пути. Включая меня.
        Зеленые глаза Азраэля неожиданно останавливаются на мне, но я отвожу взгляд. Почему я о нем думаю? Я никогда не забиваю себе голову мыслями о заказчиках. Это еще одно мое правило. Я работаю на них и концентрируюсь только на искомых сокровищах. Для этого даже необязательно испытывать к клиенту симпатию. Если бы это имело значение, я бы не соглашалась и на половину работы, которую мне предлагают. Чаще всего я даже не знакомлюсь с клиентами лично. Задания мы обычно получаем по телефону или по почте. Важно лишь, чтобы их претензии на антиквариат были законны. Ситуаций, когда кто-то специально приезжал к нам домой и участвовал в поисках, раньше не происходило. Невзирая на это, я решаю насладиться восторгом, который, как всегда, охватывает меня после удачного хода. Как правило, мне не нужно шампанское, чтобы его усилить, но сейчас оно действительно вкусное и явно возмутительно дорогое. Сделав еще один глоток, я облизываю губы. Ангел рядом со мной беспокойно ерзает. Не будь это немыслимо, решила бы, будто заставляю его нервничать. Вновь концентрируюсь на проблеме. Если расшифровать текст, мы сделаем
большой шаг вперед… по крайней мере, я на это надеюсь. Мне никогда раньше не приходилось искать артефакт, который пропал так давно, и я далеко не настолько в себе уверена, как прикидываюсь. Вот только ангелу ни в коем случае нельзя об этом догадаться. Наша сделка не должна сорваться.
        Когда мы добираемся до его дома, Азраэль ведет меня не в подвал, а в поразительно современно обставленную гостиную. Пол покрывает темный паркет, а стены оклеены красивыми обоями в стиле ретро. Крупный зеленый узор создает неповторимую атмосферу. Такого я не ожидала, но это определенно работа дизайнера интерьера, причем женщины. В центре друг напротив друга расположены два светло-коричневых кожаных дивана. Классически британский тут только старый открытый камин. Вся остальная мебель представляет собой микс эпохи Баухаус и дорогого антиквариата. Несмотря на различия, все детали идеально сочетаются между собой и выглядят такими аккуратными, словно комнатой никогда не пользовались. Неудивительно, что сегодня утром ангела так шокировал мой хаос. Порядок не входит в число моих сильных сторон. На одном из диванов уже сидит Гор, а напротив него - еще один мужчина, на вид его ровесник.
        - Ты меня не подождал, - сердито заявляет бог, когда мы входим. - Я бы тоже поехал с вами. Но ты пожелал, чтобы Тарис принадлежала только тебе.
        - Ты глубоко и крепко спал, - защищается Азраэль. - Как будто ты бы встал раньше обеда.
        Гор приподнимает одну бровь:
        - Сейчас еще не обед, если ты не заметил. И я голоден. Энола! - орет он. - Принеси мне кофе и печенье.
        - Ты нормальный? - напускаюсь я на него. - Не сомневаюсь, что ты и сам в состоянии найти кухню.
        - В состоянии, но ей это в радость, - провокационно усмехается он.
        Ладно, это не мое дело. Если пери такая дура и живет с двумя мужчинами, нужно научиться добиваться своего. Она меня вообще терпеть не может, с чего бы мне бороться за ее права?
        Темнокожий мужчина с улыбкой встает и приближается ко мне. Взяв мою ладонь, оставляет на ней невесомый поцелуй.
        - Данте Карпентери, - представляется он. - Ты хотел спрятать от меня эту леди, Аз?
        - Будь у меня хоть малейшие шансы на успех, я бы, наверное, попытался, - деловито отвечает ангел, после чего обнимает мужчину: - Рад, что ты приехал.
        - Гор вчера написал мне сообщение, и я сразу выдвинулся.
        Этот мужчина - джинн, о котором мне рассказывал Азраэль. Он принц, следовательно, скорее всего, один из сыновей королевы Саиды. Она правила своим народом еще до ухода Атлантиды под воду. И их род относится к маридам.
        Сами джинны делят себя на три вида. Мариды обладают способностью исполнять желания. Гули гораздо сильнее маридов физически, но далеко не так умны. Многие из них оборотни. И наконец, ифриты - низшие джинны без особых способностей.
        У Данте темная блестящая кожа и сапфировые кошачьи глаза, которым позавидовала бы любая женщина. Видимо, короткие курчавые волосы иссиня-черного цвета он пытался уложить с помощью небольшого количества геля, но не преуспел. Джинн примерно такого же роста, что и Азраэль, но более стройный. Он очень элегантно одет. В мочках ушей сверкают бриллианты, а в левой брови - два серебряных колечка. У него острые черты лица, и благодаря аристократичной внешности Данте выглядит опаснее Гора. Только ни одному из этой троицы не удастся меня обмануть. Каждый всего лишь играет свою роль. Гор - милый соседский мальчик. Азраэль - опасный плохой парень, а кем станет Данте, мне еще предстоит выяснить. Полагаю, он будет играть умного и рассудительного, хотя на первый взгляд его пирсинг свидетельствует об обратном.
        Вслед за нами в гостиную входит Энола. Данте обнимает ее, слегка отрывая от пола.
        - Ты ведь хорошо присматривала за мальчиками?
        - А разве я не всегда этим занимаюсь? - как только ноги вновь касаются пола, ворчит Энола, явно пребывая в плохом настроении. - Сам возьмешь, что тебе нужно, - рычит она на Гора, который на секунду кажется сбитым с толку.
        Данте закидывает одну руку ей на плечи и тянет за собой к дивану.
        - Расскажите мне все, - просит он. Произношение у него не столь идеальное, как у Гора и Азраэля. Джинны общаются на собственном языке, и сейчас акцент прекрасно слышно. Он очаровательно подчеркивает гласные, и речь звучит почти как музыка, как нельзя кстати подходя к экзотической внешности. - Это тот самый скипетр, о котором я думаю?
        Азраэль, который держит в руке скипетр Уас, кивает. Не знаю, что и думать о том, как он свободно делится информацией. Ладно, они его друзья, но, по-моему, это все равно легкомысленно. «Осторожность прежде всего», - сказал бы Малакай.
        - Скипетр Уас Рамзеса, - произносит Гор, только сейчас замечая его. - Где ты его взял?
        В двух словах Азраэль пересказывает друзьям, как мы его раздобыли.
        - Можешь принести ремень? - обращается он к Эноле. - Он в сейфе.
        Та встает с намерением мгновенно покинуть комнату.
        - И будь добра, принеси нам кофе и чай, пожалуйста, - поднимает на нее взгляд Данте, и она кивает.
        Джинн поворачивается к Гору:
        - Когда пришло твое сообщение, я как раз был на пути к вам. Есть кое-что, о чем вам следует знать, и моя мать хотела, чтобы вы узнали это от меня. - Он откашливается.
        - Не растекайся мыслью по древу. - Гор слегка наклоняется вперед: - Выкладывай. Она собралась тебя женить? Мы должны стать свидетелями? Ты же не позволил втянуть тебя в это дерьмо, не так ли? Исрафилу это не понравится.
        Азраэль садится рядом с джинном, а я занимаю место возле бога. Ангел кладет скипетр Уас на стоящий между двумя диванами стол.
        - Нет, не это, - отрицательно качает головой Данте.
        - Исида нашла нового любовника? Моей матери пора бы уже начать вести себя соответственно возрасту, - бурчит Гор.
        - Речь не об Исиде и не обо мне, а о Сете. - Данте делает паузу, как будто хочет морально подготовиться, прежде чем произнести следующую фразу. Делает глубокий вдох, прижимает ладони к коленям и выкладывает ошеломительную новость: - Ра отменил наказание Сета. Он его отпустил. Сет поклялся, что будет слушаться.
        Атмосфера мгновенно накаляется, и в то же время создается впечатление, словно комната сжимается. Не выясни я вчера, что не сумею отсюда убежать, сейчас непременно попробовала бы. Однако мне не хочется, чтобы в этот раз Энола вонзила в меня когти. Такое ощущение, будто Гор и Азраэль вытягивают из воздуха весь кислород, пока джинн настороженно барабанит длинными пальцами по ногам.
        - Не может быть, - сквозь зубы цедит ангел. - Ра не мог так поступить.
        - Боюсь, все же мог, - тихо говорит джинн. - Я здесь, чтобы сообщить тебе о решении. Оно принято. Сет отбыл наказание, и Ра дает ему еще один шанс. Большинство аристоев с ним согласны. Зевс считает, что нельзя лишать Сета такой возможности, ведь Прометей тоже ее получил. Один снова вспомнил ту старую историю с Локи, а Чаак вообще не явился. Ра объявил, что Сет расплатился за свои деяния.
        - За то, что он сделал, не существует расплаты! - выплевывает Гор. - Поверить не могу, что Исида и Осирис согласились. Он виновен в гибели нашего мира.
        - Осирис и Исида не согласились, но большинство проголосовало иначе. К сожалению, три высших ангела поддержали мнение Ра. Даже Исрафил. - Данте поморщился: - Мне очень жаль. Я ничего не мог сделать. На этом заседании я был лишь немым наблюдателем, а королева воздержалась от голосования.
        - Ты присутствовал на слушании? - Азраэль сжимает руки в кулаки.
        Данте кивает.
        - Если бы мне позволили, я бы сообщил тебе ранее, но заседание проходило в строгой секретности. Сет блестяще защищался и приводил аргументы. Я не удивлен. Трех тысяч лет вполне достаточно, чтобы продумать, как убедить Ра и аристоев.
        - Это точно. - Ангел трет руками лицо. - Он всегда великолепно манипулировал окружающими. Даже Нейт пару раз занимала его сторону.
        В его голосе неожиданно звучит горечь. Неужели он до сих пор скучает по возлюбленной? Она была богиней, а Сет - богом. Интересно, связан ли сей факт с ненавистью Азраэля к Сету? Уж не ревновал ли он? Хотя ангел выглядит таким холодным, что подобное трудно себе представить. Но не исключено, что раньше он вел себя иначе. Вероятно, за двенадцать тысяч лет меняются даже ангелы.
        Данте достает портсигар, предлагает остальным, но все отказываются. Потом зажигает сигарету искрой огня, которая танцует на кончике его пальца. Я стараюсь сохранять невозмутимость. Джинн даже не пытается скрывать от меня свои таланты. Когда он выдыхает дым, комнату наполняет аромат мирры и ладана. Его лицо принимает обеспокоенное выражение.
        - А в чем, собственно, проблема? - спрашиваю я у напряженных собеседников. - Сет пошел войной на других богов, но в долгой истории бессмертных он не один такой. Если я правильно помню, даже Кронос отсек своему отцу, Урану, пенис… что заставляет задуматься, не слишком ли вы, бессмертные, зациклились на своих гениталиях.
        Гор сдавленно хрюкает от смеха, а Данте и Азраэль совершенно не обращают на меня внимания. Ну и ладно. Нет так нет. Я откидываюсь на спинку дивана. Эта ссора меня не касается. Для меня важно лишь то, не перечеркнет ли возвращение Сета мои планы. Отправится ли бог хаоса на поиски скипетра или он отказался от этой затеи? Судя по выражению лица Азраэля, он в это не верит.
        Данте тихо вздыхает:
        - Возможно, тебе стоит допустить мысль, что за прошедшие три тысячи лет он изменился. Вдруг он правда раскаивается в содеянном и поможет нам искать?
        Азраэль и Гор одновременно фыркают.
        - Он и тебя одурачил или это заслуга Исрафила? Ты ведь до сих пор спишь с ним, да?
        - Это к делу не относится, - огрызается Данте. - Я же не интересуюсь твоими любовницами.
        - А я и не сплю с одним из аристоев.
        - Я там был. - Данте мудро не вступает в дискуссию о своей личной жизни. - Вы его не видели. Сет не тот человек, которым был прежде, к тому же каждый заслуживает второго шанса. Но это не означает, что мы не должны проявлять осторожность.
        Кулак с яростью ударяет по стеклянной столешнице, которая со звоном разбивается. Прежде чем соображаю, что происходит, меня плавно поднимают вверх, и пару секунд спустя я обнаруживаю себя в углу комнаты. Мелкий песок образует надежный барьер между мной и брызнувшими во все стороны осколками.
        - Прошу прощения. - Данте внимательно смотрит на меня, удерживая за плечо. - Надо было как-то помягче им это преподнести, и прежде всего без свидетелей. Знал ведь, какой у них темперамент. Но я надеялся…
        На что он надеялся, мне узнать не дано. Гор издает такой гневный крик, что приходится закрыть уши руками. Снова разбивается стекло, свет мигает и тут же гаснет, в то время как снаружи слышен раскат грома. Следом внезапно наступают мертвая тишина и темнота. Мне собственную руку не рассмотреть, ведь с улицы тоже больше не проникает свет. Не может быть, чтобы со злости Гор вызвал солнечное затмение.
        Рядом снова вздыхает Данте, но так и не отпускает меня.
        - С самого начала следовало понимать, что с ними невозможно вести серьезный разговор. Зачем я вообще напрягаюсь? Иногда мне кажется, что за последние двенадцать тысяч лет они ничуть не повзрослели. - Сейчас он звучит как раздраженный отец. - И моментально исчезают, как только начинаются сложности. Я не могу так работать. - Джинн отпускает меня. - Просто стой на месте и не наступишь на осколки. - На кончиках его волос вспыхивают маленькие язычки пламени, танцуют на плечах и на подушечках пальцев. Они слегка разгоняют мрак. Данте удаляется, но его успокаивающий голос никуда не девается. - Я бы с удовольствием познакомился с тобой при других обстоятельствах. У тебя голова не кружится? Плохо себя чувствуешь?
        - Да все нормально. Энола меня вчера уже чуть не придушила, так что я привыкла к проблемам.
        Данте тихо смеется.
        - Добро пожаловать в клуб. Эта троица такие приятные и интересные личности.
        - Перед ними сложно устоять, - сухо прерываю я. - Из-за чего Гор так взбесился?
        - У них с Сетом всегда были сложные отношения. Аз не рассказывал тебе старые истории?
        - Рассказывал. - Под подошвами Данте хрустит стекло, и снова загорается свет. - Но я все равно считаю, что это перебор.
        - Ты снова стал гонцом с плохими вестями? - спрашивает появившаяся Энола. Обнаружив меня в углу комнаты, одаривает презрительным взглядом. И сразу защищавший меня песок падает на землю, словно вуаль.
        - Я старался быть дипломатичным, - оправдывается джинн. К моему облегчению, за окном вновь показывается полуденное солнце.
        - Как Гор это сделал? - Я пытаюсь взглянуть на небо.
        - Божественные штучки. - Энола поджимает губы. - Принесу пылесос.
        - Ты не обязана за ними прибирать! - кричу ей вслед. - Они сами могут выбросить свое барахло!
        Она даже не оборачивается, а глаза Данте сверкают. Огонь исчез.
        - Без Энолы парни оказались бы в полной заднице. Так было всегда. Оставь ее, пусть делает. Она все равно не станет тебя слушать.
        - Куда они делись? - Я ищу взглядом скипетр Уас. Он лежит среди осколков стола. Осторожно перешагнув через стекло, поднимаю и осматриваю его. К счастью, жезл не пострадал.
        - Гор пойдет к Исиде, а с Азраэлем никогда точно не угадаешь. Возможно, не появится еще пару веков.
        Пугающая мысль, хотя ангел мне не особо нравится. В конце концов мы заключили сделку, и он не может просто так от нее отказаться.
        - Если его все еще интересует Скипетр света, то он должен со мной связаться. - Голос у меня слегка дрожит. Гнаться мне, что ли, за ангелом и напоминать ему про наш договор?
        - Где ремень? - интересуюсь у вернувшейся Энолы.
        Данте щелкает пальцами. С кончиков срывается огонь, превращая все обломки и битое стекло в песок. Легкое движение руки - и он небольшой кучкой приземляется перед трубой пылесоса. Надо же, как практично.
        - По-прежнему в сейфе Азраэля, - отзывается она лишь после того, как избавляется от всего песка. - Там, где и должен быть.
        - Мы могли бы попробовать его расшифровать, - предлагаю я, заранее зная ответ. Не без ее господина и повелителя.
        - Я найду его и дам тебе знать, - вмешивается Данте, пока я не сцепилась с пери. Мое самообладание тоже висит на волоске.
        - Три дня. Я остаюсь на три дня. Если до тех пор он не объявится, я возвращаюсь домой и забираю с собой скипетр Уас, - отрезаю я. - Если он понадобится, ангел в курсе, где меня найти. - И решительно направляюсь в коридор.
        - Естественно. - Достав мое пальто из гардероба, Данте помогает мне его надеть. - Гор рассказал мне про задание Осириса. Не хочу лишать тебя мотивации, но маловероятно, что ты сумеешь найти Скипетр света.
        Я застегиваю пальто.
        - Я все нахожу.
        В его синих глазах сверкают черные звезды.
        - Еще Гор рассказал, что ты не позволяешь Азу тебя запугать. Бьюсь об заклад, это выбивает нашего ангела из колеи. Обычно он избегает уверенных в себе женщин.
        - Что, кстати, говорит не в его пользу! - парирую я, распахивая входную дверь. Меня встречает свежий осенний воздух, и я вдыхаю его полной грудью.
        Энола скрылась где-то в глубине дома, даже не попрощавшись. Хотя я не расстроюсь, если больше никогда с ней не увижусь. Данте спокойно следует за мной, и мы вместе немного проходим по улице, пока он не останавливает проезжавшее мимо такси.
        - Ты не против, если я составлю тебе компанию? У меня нет машины в Лондоне. - Он придерживает мне дверь, а когда мы садимся в автомобиль, берет у меня из рук скипетр Уас. - Аристои знали, что Ра потребует освободить Сета, поэтому и поручили Азу отыскать Скипетр света именно сейчас. В качестве меры предосторожности. Ра хоть и не один из аристоев, но никто не перечит желаниям бога солнца.
        Закинув ногу на ногу, я поворачиваюсь к джинну:
        - Если я найду Скипетр света, что вы будете с ним делать?
        - Скипетр обладает необыкновенной силой, и если попадет не в те руки… - Он прочищает горло: - Дело не в том, что они собираются с ним сделать. Нельзя допустить, чтобы его заполучил Сет.
        - Разве Гор с самого рождения не был для Сета бельмом на глазу? - уточняю я и внезапно замечаю подозрительные взгляды таксиста в зеркало заднего вида. - Мы репетируем пьесу, - с широкой улыбкой объясняю я.
        Данте запускает пальцы в волосы, и теперь о том, чтобы приручить его кудряшки, речь вообще не идет.
        - Можно и так сказать. Сет хотел занять место Осириса в совете аристоев и править египетскими богами, но он всего лишь брат Осириса, тогда как Гор - его сын. У него больше прав, но у Сета имелись влиятельные союзники среди бессмертных. Он боролся всеми силами, чтобы не дать Гору занять трон. В одной схватке даже вырвал глаза и закопал их.
        Это место в источниках всегда казалось мне особенно жестоким.
        - Правда, что Хатхор лечила Гора молоком газели, пока у него снова не выросли глаза? - с любопытством задаю следующий вопрос.
        Данте кивает:
        - Сет на самом деле испробовал все, чтобы избавиться от Гора. Не получилось.
        - Похоже, он действительно не из хороших парней.
        Джинн избегает моего взгляда.
        - А кто из таких? Хотя только благодаря Сету Осирис стал повелителем загробного мира. Царства, право на которое никто никогда не оспаривал.
        - И Осирису там нравится? - удивляюсь я странной формулировке.
        Данте поправляет на шее шелковый шарф. Наверняка джинн в Лондоне дико мерзнет.
        - Это не самое плохое место. Там нет войн. По крайней мере, не в полях праведников.
        - Не знаю, сильно ли меня утешило бы такое. Все его любимые остались здесь.
        - Поля просто прекрасны. Поверь мне, Осирис ни в чем не нуждается. Даже будь выбор, он бы не покинул свое царство. Кроме того, Исида навещает его чаще, чем ему бы хотелось.
        - Ладно, значит, для Осириса плохое, возможно, вылилось во что-то хорошее. Но зачем Ра дает Сету еще один шанс, раз он настолько ужасен?
        - Ты не понимаешь. - Разговор становится ему неприятен, я ясно это чувствую. - Тогда были трудные времена. Сет и Осирис разошлись во мнении по поводу того, как править людьми. Немало богов считало, что Сет справился бы лучше. А когда зашла речь о том, что Гор унаследует трон Осириса, конфликт разгорелся заново. Гор - мой лучший друг, но его лидерские качества, мягко говоря, не на высоте.
        - То есть ты думаешь, что Ра совершил ошибку, забрав Сета к себе на небо? Он должен был унаследовать трон Осириса?
        - Я вообще ничего не думаю. Это решение аристоев, и Сет тогда проиграл. Аз рассказывал тебе о Нейт?
        - Да.
        И от меня не укрылось тоскливое выражение на лице ангела, когда он рассказывал о затоплении. Потеряв возлюбленную двенадцать тысяч лет назад, Азраэль до сих пор скорбит о ней. Это… безумие. Наверняка его мучают невыносимые угрызения совести, и вероятно, он винит себя в ее смерти. Я никогда не заводила отношений дольше, чем на несколько ночей, не говоря уже о мужчине, который бы меня любил. Поэтому задаюсь вопросом, каково это.
        - Потеряв ее, он едва не лишился рассудка и, естественно, винил в этом Сета, хотя тому тоже нельзя было возвращаться в Атлантиду. Никто из нас не знал, что случится, если скипетр покинет остров. - Данте делает короткую паузу, и у меня появляется отчетливое ощущение, что он хочет поделиться со мной чем-то еще. Однако он лишь откашливается и продолжает: - Каждый заслуживает второго шанса. Сет был молодым властолюбивым богом, то есть ничем не отличался от своих предков. Исида как-то отравила Ра, и это сошло ей с рук. Боги ни в чем не уступают друг другу. - Его лицо приобретает задумчивое выражение. - А вот ангелы очень злопамятны и не умеют прощать. Это не в их природе.
        Последняя фраза звучит как предостережение. Но ровно в тот момент, когда становится по-настоящему интересно, такси тормозит перед моим отелем.
        - Скипетру под силу вернуть Атлантиду?
        Данте на мгновение застывает, пристально уставясь на меня. В очередной раз отмечаю, насколько его пирсинг не вяжется с элегантным образом. Он гораздо рассудительнее друзей.
        - Нет, - поспешно отвечает он, избегая смотреть на меня. Наверное, человеку, который не привык читать по лицам, это не бросилось бы в глаза. А вот мне - да, и это в который раз свидетельствует о том, что они от меня что-то скрывают. Все четверо, даже милый простодушный Гор. - Нам важно не это.
        Я выгибаю бровь, когда он вновь переводит взгляд на меня, но затем Данте покидает машину, обходит ее и открывает мою дверь.
        - На твоем месте я бы не заговаривал с Азом на тему возвращения. - В голосе джинна звучит тревога. Возможно, он уже наговорил мне лишнего.
        К сожалению, во мне лишь еще сильнее разгорелось любопытство. Решаю еще раз повнимательнее изучить старые истории, а также роли, которые сыграли в них ангелы.
        - Если твое предположение верно, - произношу я самым милым тоном, выходя из салона, - он все равно исчез на несколько сотен лет. Поэтому можешь не переживать.
        Данте смотрит на меня с серьезным выражением лица.
        - А тебя, Нефертари де Вески, не стоит недооценивать.
        Я похлопываю его по груди скипетром Уас:
        - Ты прав, но подобную ошибку совершали многие, так что не расстраивайся.
        Его губы складываются в заразительную улыбку.
        - Я начинаю надеяться, что у тебя получится то, что еще не удавалось никому до тебя. - Шагнув в сторону, он пропускает меня.
        - Три дня, - напоминаю на прощание, надев на лицо маску безразличия. - Даю ему три дня, потом уезжаю.
        Кивнув, джинн садится обратно в автомобиль. А я близка к тому, чтобы вызвать второе такси и последовать за ним. Данте сто процентов знает, куда пропал его друг.
        Азраэль
        - Предполагается, что ангел, которому больше двенадцати тысяч лет, способен лучше контролировать эмоции.
        Протерев носовым платком липкий барный стул, Данте садится на него. Со страдальческим выражением лица кладет руки на потертую и поцарапанную стойку. Всегда забавно наблюдать, насколько он брезглив. В нормальных обстоятельствах ноги бы его не было в этой пивной, но он ведь настоящий друг.
        - Как дела у Нефертари? - Я отпиваю глоток виски. Уже перестал обращать внимание, какой по счету это стакан. - Уехала или спряталась куда-нибудь и трясется от страха?
        Данте приподнимает черную бровь, потому что второй вариант очень маловероятен.
        - Первым делом спрашиваешь про девчонку? Любопытно.
        - Исрафил приказал мне вести себя с ней мило и вежливо, - объясняюсь в ответ на реплику своего чересчур внимательного друга.
        - И как вообще высшему ангелу в голову пришло ставить такие требования? Ты же всегда такой душка.
        Я лишь рычу и подзываю бармена, чтобы тот налил мне еще.
        - Где Гор? - спрашивает Данте.
        - Маменькин сынок у своей мамочки. Плачется в жилетку.
        Поставив стакан перед Данте, бармен собирается налить ему тоже. Джинн жестом останавливает его и своим белоснежным носовым платком полирует стекло до идеального блеска. Мужчина за стойкой терпеливо ждет. Он привык к странным гостям, ведь в этот кабак постоянно ходят бессмертные. К тому же он ифрит, а Данте его принц.
        - Исида ничего не смогла поделать, - втолковывает мне он, наконец получив свою выпивку. - Гору пора прекратить заползать к ней на коленки каждый раз, когда возникают проблемы.
        У меня вырывается тихий стон. Вообще-то я просто собирался сидеть тут и зализывать раны. Только Данте так же любит слушать собственный голос, как и Нефертари. А о ней я в принципе не хотел думать. За три дня я срывался на нее чаще, чем за прошедшие четыреста лет. При этом у меня такое чувство, будто мы могли бы… Понятия не имею, кем мы могли бы стать. У меня достаточно друзей, еще одна подруга мне не нужна. Тем более столь нахальная бестия.
        Запах миндального масла и роз щекочет мне ноздри, когда рядом вдруг отодвигается барный стул. Не могу в это поверить.
        - Ты что, преследовала меня? - Данте непросто выбить из колеи, но в данный момент его голос звучит непривычно высоко. - Как ты это сделала?
        Я прячу улыбку.
        - Если ты подумал, что я вызвала такси и сказала водителю: «Следуйте за той машиной», - отвечает она, имитируя тон Джеймса Бонда, - то, увы, вынуждена тебя разочаровать.
        Данте ошарашенно качает головой, и я все-таки тихо смеюсь.
        - Я бы хотела пино нуар, - просит она бармена. - Самое дорогое, что у вас есть. Мои друзья меня угощают. - Девушка одаривает ифрита, который в своем нечеловеческом обличье выглядит как голубая сущность без ног, неотразимой улыбкой.
        - Сейчас будет, миледи, - услужливо говорит он, демонстрируя заостренные серые зубы.
        Она и глазом не моргает.
        - И все же как ты нас нашла? - не отстает Данте.
        - Не очень-то и сложно. Я добралась до своей комнаты, освежилась, припудрила носик, вытряхнула осколки из свитера и позвонила в диспетчерскую службу такси. Там мне весьма любезно сообщили, куда тебя отвезло такси с номером 4468, - широко улыбается Нефертари.
        - Ты запомнила номер такси. - У Данте открывается рот, и я захлопываю ему челюсть. Больше всего он ненавидит выглядеть глупо.
        - А ты никогда так не делаешь? - Ее улыбка просто ослепительна, и на миллисекунду я задаюсь вопросом, каковы на вкус эти губы без следа помады.
        Удовольствия узнать это я никогда не испытаю. А если бы находился в здравом уме, то это стало бы последним, чего бы мне захотелось. Такая путаница в мыслях связана исключительно с тем, что я уже давно не ходил на свидания. И это упущение срочно нужно наверстать. Но, к сожалению, мне жутко надоели эти одинаковые встречи.
        - Столько всего может произойти, - заявляет Нефертари. - Можно, например, забыть что-то важное в машине…
        - На будущее возьму себе в привычку. - Данте залпом опустошает свой бокал. - Глупо с моей стороны до сих пор упускать из виду этот момент.
        - Ладно, раз уж мы снова все вместе и успокоились, продолжим расследование? В отличие от вас я не могу тратить свою жизнь на то, чтобы просто сидеть и дуться. Тем более пару сотен лет. - Она припечатывает меня строгим взглядом.
        Я разворачиваюсь к Данте и злобно смотрю на него:
        - Ты сказал ей, что я буду пару сотен лет сидеть в углу и дуться?
        Тот пожимает плечами:
        - Я просто хотел дать ей стимул, и посмотри, вот она здесь.
        Нефертари, громко рассмеявшись, поднимает бокал, чтобы чокнуться с джинном, хотя его стакан уже пуст.
        - Туш?.
        Я чувствую себя слегка обделенным, но воздерживаюсь от колкого комментария. Капля самоуважения у меня все-таки еще осталась. За такое короткое время ей удалось разрушить образ, который мне самому нравилось носить. Она делает пару глотков вина, пока Данте оплачивает счет. При виде суммы он морщит нос, хотя просто неприлично богат. Впрочем, он настолько же скупой, насколько деятельный.
        - Идем? - Нефертари встает и смотрит на меня как гувернантка. - Я хочу наконец-то узнать, что написано на ремне.
        - Пойду позвоню Исиде, - говорит Данте. - Она отправит Гора к тебе домой, испытывая искреннюю благодарность, что мы снимем сыночка с ее шеи. У Исиды два новых любовника, и чего ей сейчас не хватает, так это рыдающего отпрыска. - Плавной походкой он покидает грязный зал, и я не сомневаюсь, что, как только мы окажемся у меня дома, он первым делом переоденется, а костюм, который на нем сейчас, сожжет или выбросит.
        Нефертари собиралась последовать за ним, но я ее останавливаю.
        - Насчет того, что случилось, - произношу я. - Прошу прощения.
        Так часто, как перед ней, я сотни лет не извинялся. Особенно перед женщинами. В тусклом свете не вижу ее глаза, однако голос звучит острее, чем лезвие кинжала.
        - Еще один подобный номер, и я уеду, - отрезает она. - И в таком случае буду ожидать, что ты все равно сдержишь свое обещание.
        Девчонке на самом деле хватает наглости ставить мне ультиматум. Выпрямив спину, я поднимаюсь, чтобы осадить ее за дерзость. Но Нефертари кладет ладонь мне на грудь. Сквозь тонкую ткань ко мне устремляется ее тепло.
        - Не вмешивай сюда свои чувства, - настойчиво говорит она. - Тогда у тебя, возможно, получится победить врагов.
        Я сжимаю зубы. Да что она знает о моих врагах?
        - Я уже его победил, - выдавливаю из себя. Не так, как себе это представлял, но он хотя бы никому больше не мог причинить вреда. А теперь все снова в опасности.
        - Просто добрый совет.
        Девушка убирает руку, и это мне нравится еще меньше, чем то, что она посмела ко мне прикоснуться. Потом разворачивается и следует за Данте, который уже вызвал такси. Оно отвезет нас в «Rosewood», чтобы забрать скипетр Уас, спрятанный в ее номере.
        Я решаю в общении с ней проявлять больше терпения и благоразумия. Нельзя поддаваться на провокации, но есть в девушке нечто такое, отчего мне постоянно хочется вести с ней дурацкие словесные перепалки.
        Едва сев в машину, она достает мобильник и с блаженным выражением лица начинает что-то печатать.
        - Снова переписываешься с тем типом, который в постели называет тебя по титулу? - интересуюсь я и тут же злюсь на самого себя. Говорю как ревнивый осел, а ведь собирался быть благоразумным.
        Данте, который занял место рядом с водителем, оборачивается.
        - Мило и вежливо, - напоминает он о приказе Исрафила.
        - Не то чтобы тебя это касалось, - с улыбкой отвечает Нефертари, - но я всего лишь хотела заказать себе что-нибудь поесть. А когда я думаю о еде, то у меня на лице всегда появляется счастливое выражение, потому что она не разговаривает и не отпускает тупые комментарии.
        - Она не нуждается в моей помощи, - тихо бормочет Данте и опять поворачивается вперед. - Мог бы догадаться.
        - Я приготовлю нам что-нибудь, - рычу я. - Не надо покупать всякую хрень в службе доставки.
        - Я бы не стал отказываться от этого предложения, - снова доносится голос Данте. - Он, может, ограниченный и глуповатый, но готовит шикарно.
        - Кто бы мог подумать, он умеет готовить. Таким образом ты заманиваешь женщин к себе в номер? Чрезмерной добротой ты вряд ли способен завоевать. Ну разве что еще телом. - Нефертари убирает телефон и так нагло смотрит на меня, что на мгновение меня охватывает желание напрячь грудные мышцы. Но так низко я еще не пал. Впрочем, она, похоже, читает этот порыв по моим глазам, потому что с трудом сдерживает ухмылку. - Должны же быть у тебя какие-то достоинства. Больше всего я люблю пасту и азиатскую кухню.
        Я отбрасываю идею высказаться о своих истинных достоинствах, которыми она все равно никогда не насладится. Мне нравятся нежные женщины, а не те, которые колются и царапаются.
        - Ты их получишь.
        О чем я забочусь, так это о своей кладовой и винном погребе. Приготовлю нахалке такие блюда, что она еще не скоро их забудет. Это окажется лучше любого секса, который у нее когда-либо был. Если вообще был. Тут я не уверен. Наверняка смертные мужчины ее боятся.
        Когда мы являемся ко мне домой, беспорядок уже убран. На кушетке в библиотеке я нахожу Энолу, одетую в удобные разноцветные мешковатые штаны и широкую белую рубашку. Установив на животе мой ноутбук, она смотрит «Анатомию страсти», хотя сама уже могла бы сниматься в этом сериале, столько раз его видела. Ну или она просто ищет самый болезненный способ меня выпотрошить. Уверен, она обиделась на мое исчезновение. Данте уходит в комнату, которую всегда занимает, бывая в Лондоне, чтобы, как я и предполагал, переодеться, а Нефертари берет прямой курс на кухню.
        - Гор уже вернулся? - спрашиваю, подходя к Эноле и усаживаясь на край кушетки. Она даже не думает подвинуться. - Прости, что я вспылил.
        - Нам всем тяжело, - с каменным лицом говорит она. Значит, слышала рассказ Данте.
        Я не единственный, кто пострадал от зверств Сета. Примкнувшие к нему братья Энолы пали в битве. Не стоило им верить его вранью. Младшая сестра оказалась гораздо умнее их.
        - Я приготовлю нам что-нибудь, - иду я на мировую. - Что ты хочешь?
        Просияв, Энола садится:
        - Брускетту, спагетти вонголе[12 - Спагетти вонголе - блюдо итальянской кухни; спагетти с моллюсками, которые добавляют в блюдо вместе с раковинами. Раковины раскрываются во время приготовления и удаляются из пасты во время еды.] и панна-коту на десерт.
        Я обнимаю ее:
        - Вот это моя девочка. Я все сделаю.
        Энола для меня как младшая сестренка, которой у меня никогда не было. Ей я доверяю едва ли не больше, чем Гору и Данте. От одной мысли, что Сет может ей навредить, у меня сжимается сердце. Я намерен защищать пери от него, чего бы мне это ни стоило. Если Сет не станет держаться от нас подальше, на этот раз битва будет не на жизнь, а на смерть. В этом мире останется только один из нас: либо он, либо я. И я не позволю ему вернуться с нами в Атлантиду. Если этот день вообще когда-нибудь наступит.
        - Пошли готовить, - зову я, вставая. - Наша английская леди умирает от голода, а мне не хочется, чтобы у нее еще сильнее испортилось настроение.
        - Наверняка она съест один листок салата, - желчно откликается Энола.
        Очень сомневаюсь. На меня она не произвела впечатления девушки, которая чересчур заботится о внешности и еще больше о том, что о ней думают другие. Кстати, для Нейт это было очень важно.
        - Мы должны вести себя с ней мило и вежливо, даже если для этого придется сильно постараться.
        Энола морщит маленький носик:
        - Еще сильней?
        Продолжая смеяться, мы переступаем порог кухни. Нефертари уже устроилась за стойкой, как у себя дома. С помощью кофемашины, с которой любому другому в первый раз потребовалась бы инструкция или обучающий урок, она приготовила себе капучино и уплетает минс пайс[13 - Минс пайс (англ. Mince Pies) - традиционные английские рождественские пирожки из песочного теста в форме небольших корзиночек со сладкой начинкой из сухофруктов.], которые я позавчера испек для Энолы. Это ее любимая выпечка. Большинство британцев едят эти маленькие пирожки только на Рождество, но подруге все равно. Она столько всего делает по дому, так что это меньшее, чем я время от времени могу ее побаловать. Сейчас она подлетает к нашей гостье и вырывает у нее тарелку, где, к сожалению, осталось всего два одиноких пирожка.
        - Ты вообще жевала? - спрашиваю я у Нефертари.
        У нее до сих пор полный рот, поэтому девушка просто мотает головой.
        - Такие вкусные, - умудряется выговорить она как истинная леди. - Откуда они?
        Я иду к холодильнику, чтобы вытащить все необходимое для готовки.
        - Я сам пеку. - А когда вновь поворачиваюсь с моллюсками и маслом в руках, Нефертари смотрит на меня огромными круглыми глазами. Спроси меня кто-нибудь, чем можно удивить эту женщину, мне бы ничего не пришло в голову. Но, очевидно, кое-что все-таки есть. Мужчина, умеющий печь. Я лишь пожимаю плечами: - Это меня расслабляет и помогает собраться с мыслями. Кроме того, Энолу надо регулярно кормить, иначе у нее портится настроение.
        - Эй, - возмущается моя лучшая подруга, - это неправда.
        - Меня тоже надо регулярно кормить, - одаривает меня широкой улыбкой Нефертари.
        Перед моим мысленным взором тут же мелькают неприличные картинки того, чем бы я с радостью ее накормил. Обнаженную и в постели. Не последнюю роль в этом играют клубника и мороженое. Прочистив горло, я достаю из кухонных шкафчиков чеснок и чиабатту.
        - Тебе можно доверить нож, чтобы нарезать хлеб, или при первой же возможности ты метнешь его в меня? У нас тут все помогают.
        - Раз ты вежливо меня об этом просишь и готовишь для меня, - отвечает девушка, - обещаю держать себя в узде. Нельзя кусать руку, которая тебя кормит.
        - Хорошая позиция.
        Принимаясь за работу, я перестаю обращать на нее внимание.
        Все уже почти готово, когда час спустя с подавленным выражением лица и пластырем на носу возвращается Гор. Данте настаивает на том, чтобы накрыть на стол в столовой. Этот педант даже складывает журавликов из тканевых салфеток. Я, кстати, понятия не имел, что они у нас есть. Иногда я скучаю по временам, когда мы устраивали в этом доме дикие оргии.
        - Вкусно пахнет. - Гор замирает в дверях кухни.
        Нефертари натирает пармезан в маленькую мисочку и потягивает белое вино из бокала. Не пьет она на заданиях, конечно.
        - Он никому не дает пробовать, - жалуется она раненому богу.
        - Это у него такая причуда. Хочет, чтобы потом мы все сидели за столом и хвалили его.
        Взяв миску с сыром, девушка направляется к Гору и кладет руку ему на плечо.
        - У тебя все хорошо? - спрашивает она так мягко, как со мной еще никогда не разговаривала. Что она себе напридумывала? Гор вообще-то недавно вызвал солнечное затмение. Девушка должна его бояться, а вместо этого нянчится с ним. С ней определенно что-то не так.
        - Сойдет, - отвечает он. - Я тебя напугал?
        Она отрицательно качает головой.
        - Для этого нужно нечто большее, чем небольшой спонтанный фокус с потемнением.
        Рассмеявшись, Гор быстро наклоняется к ней и целует в щеку.
        - В следующий раз постараюсь сильнее.
        С чего он решил, что может позволить себе подобное? Нефертари же сует ему в руку мисочку с сыром. Мне бы она надела ее на голову, если я хотя бы попытался ее поцеловать.
        - Лучше сделай что-нибудь полезное.
        Довольный Гор удаляется в столовую, наверное, чтобы повиниться перед Данте и Энолой, которые простят его так же быстро, как Нефертари. И так всегда. Ему можно творить все, что вздумается.
        Я вынимаю из духовки подрумянившиеся куски хлеба.
        - Сможешь намазать их томатной смесью?
        - Конечно. Для этого ведь не нужна наука.
        На меня девушка даже не смотрит. Не то чтобы меня это так уж волновало, просто бросилось в глаза. Я молча делаю пюре из клубники и посыпаю смесь сахаром. Потом останется просто разложить ее по стаканчикам. Времени маловато, но надеюсь, сливки все равно достаточно схватятся. Данте возвращается на кухню, и я ему рад, поскольку тишина к тому моменту кажется уже странной.
        - Кому еще белого вина? - спрашивает он, шагая к холодильнику для вина.
        - Я выпью еще один бокал, - говорит Нефертари, соскребая с тарелки остатки томатной пасты. - Но стакан воды за едой тоже не помешает.
        - Любой каприз, принцесса.
        Она закатывает глаза, но не спрашивает, почему он ее так называет. Это прозвище, которое дал Рамзес II своей любимой жене задолго до их свадьбы и продолжал пользоваться им после заключения брака. Когда она умерла, фараон был безутешен. Он пережил супругу больше чем на сорок лет. Целая вечность для человека. Я потерял Нейт почти двенадцать тысяч лет назад. Единственным плюсом в возвращении Сета станет то, что я смогу исполнить свое обещание отомстить.
        Взяв доски с брускеттами, я иду в столовую, где за столом уже устроились о чем-то хихикающие Гор и Энола.
        - Что ж, приступим, - потирает ладошки Гор.
        - Сначала дамы! - одергиваю я, когда он тянется за едой. Исида совсем его избаловала.
        Нефертари накладывает себе щедрую порцию. Я подмигиваю Эноле, но та лишь морщится. В ее теорию с одним листиком салата мне и так не верилось. Нефертари точно из тех женщин, которые любят получать удовольствие. В эту секунду у меня появляется ощущение, как будто я знаком с ней гораздо дольше, чем на самом деле. После того как затонула Атлантида, мы больше никого не принимали в свой круг. Не могли и не хотели заменять погибших друзей. Не исключено, что тем самым мы еще и наказывали себя. В отличие от меня, друзей не призвали к ответственности. Но я все равно видел, что они тоже по-своему раскаиваются.
        Какое-то время слышится только довольное жевание, пока Данте не поднимает бокал:
        - За кулинарный талант Аза и за дружбу.
        - За дружбу, - повторяем Гор, Энола и я.
        Нефертари пусть и поднимает бокал, но молчит. Я не воспринимаю ее незваным гостем, и это ошибка. Девушка не одна из нас и понимает это. Когда задание будет выполнено, мы исчезнем из ее жизни, а она - из нашей. Ни один человек не сможет надолго стать частью нашего общества. На мгновение мне становится ее жаль. Если мои сведения верны, у нее совсем нет друзей. Только брат, и тот скоро умрет. Мое обещание ничего не ст?ит. Я не решаю, жить кому-то или умереть, хоть Нефертари и цепляется за эту надежду. Возможно, надо сообщить об этом, но тогда мне нечем будет давить на нее. При одной только мысли о том, как она живет с прислугой в своем огромном поместье или путешествует по слишком опасным поручениям, у меня на лбу выступает испарина. Наверное, я мог бы издалека приглядывать за ней. Не будет же она вечно этим заниматься. Максимум лет двадцать - тридцать, если раньше не выйдет замуж и не родит детей.
        Собрав пустые доски, я иду на кухню накладывать пасту. Гор следует за мной, наливая воды в графины.
        - С тобой все в порядке? Ты, конечно, никогда не был болтуном, но сегодня даже сам себя не похвалил за еду.
        - Просто беспокоюсь, - признаюсь я.
        - В этот раз мы не дадим ему нас одурачить. - Взгляд Гора мрачнеет. - Он сполна получит то, чего уже давно заслуживал.
        Мое беспокойство связано не с Сетом, но рассказать об этом другу было бы слишком неловко.
        Нефертари ест спагетти с не меньшим аппетитом, чем все мы. Закончив, промакивает губы салфеткой и отодвигает тарелку в сторону. Она сидит с очень прямой спиной и не теребит руками ни бокал, ни приборы. Как бы ни хотелось, скрыть аристократическое воспитание у нее не получается.
        - Давно я так вкусно не ела. Тебе стоило бы открыть ресторан. Люди бы валили к тебе толпами.
        - Поваром я бы вряд ли смог себе все это позволить, - отвечаю я, указывая на жутко дорогой интерьер. Бессмертие имеет одно неоспоримое преимущество: если действовать с умом, у тебя очень много времени, чтобы скопить богатства.
        - Скорее всего, нет, как и частные апартаменты в «Rosewood» для встреч с женщинами, - отзывается Нефертари, и осуждение в ее голосе невозможно не услышать.
        Гор тихо смеется. Значит, кто-то разболтался. Вообще-то, моя личная жизнь - не ее дело.
        - Как хорошо, что у меня есть и другие способности.
        Она выгибает бровь:
        - Девчонки за все, что угодно аристоям, да? Блестящая карьера.
        Я откладываю салфетку. Если ищет ссоры, она ее получит.
        - Ну нельзя сказать, чтобы ты много извлекала из своих способностей.
        - Что ты имеешь в виду? - хмурится она.
        Умеешь подавать, умей и принимать.
        - Ты очень умна и могла бы быть лидером народа, но вместо этого прячешься с больным братом у черта на рогах или в полном одиночестве разъезжаешь по свету. У тебя даже друзей нет.
        Данте рядом со мной со свистом втягивает в себя воздух:
        - Довольно, Аз.
        - Мне не нужны друзья. У меня есть Малакай! - огрызается Нефертари, не обращая на него внимания.
        Прежде чем я успеваю выпалить: «Это ненадолго», Данте кладет руку мне на плечо:
        - Я думал, от хорошей еды вы станете расслабленными и довольными. Как вижу, я ошибался. Но, может, отложите перебранку на потом? Вместо этого перед десертом неплохо бы взглянуть на послание на поясе.
        - Хорошая идея. - Чересчур резко отодвинув стул, я поднимаюсь.
        - А тарелку за собой убрать не хочешь? - кричит мне вслед эта заноза.
        - Я готовил. Остальное - не моя забота.
        - Такие правила, - с дружелюбным видом объясняет Гор, и у меня за спиной слишком громко звенит посуда. Я направляюсь в кабинет, чтобы достать ремень. Посмотрим еще, кто кого. Как будто какой-то там человек может мне указывать, что делать с моей бессмертной жизнью. Кем она себя возомнила? Вести себя с ней вежливей и сдержанней оказывается невыполнимой задачей быстрее, чем я опасался.
        Тарис
        Данте и Энола относят посуду в посудомоечную машину, а Гор наводит порядок в столовой, пока ангел слинял. В общем и целом меня не касается, как они распределяют между собой обязанности. Раз это дом Азраэля, то с его стороны очень любезно позволять друзьям здесь жить. Я не разбираюсь в таких вопросах, поэтому меня слегка начинает мучить совесть. Пока я живу в поместье, меня полностью обслуживают. Я с трудом могу сварить себе яйцо и сделать макароны с кетчупом, в то время как он… У меня снова текут слюнки. Соус из моллюсков с белым вином и капелькой сливок получился очень вкусным. Ангел добавлял приправы, названий которых я даже не слышала. И как же потом мне хотелось облизать тарелку. Увы, теперь он больше не будет для меня готовить. Разве что если я извинюсь. Никогда не была в этом хороша. Да и с чего бы? Я могла бы стать лидером народа… Вот идиот. Я не очень люблю компании, предпочитаю одиночество. Единственный человек, который мне важен, - это Малакай. Ну ладно, еще Гарольд, и мои дядя, тетя и кузина, хотя я редко их навещаю, потому что они меня утомляют. Да, друзей у меня нет, это правда. Ну и
что? У меня никогда нормально не получалось дружить.
        Я сердито тру черную гранитную столешницу, пока Данте не забирает у меня тряпку.
        - Чище не станет.
        Смутившись, избегаю его взгляда. Даже в университете я не завязала близкой дружбы, потому что в основном была слишком занята для вечеринок и прочей ерунды. Когда мне хотелось куда-то выбраться, Малакай брал меня с собой. Дело не в том, что я боюсь других людей. Просто я скорее одиночка, а когда брат заболел, с вечеринками в любом случае было покончено. И пусть этот тупой ангел подаст на меня в суд.
        Такое положение дел никогда не казалось мне странным, но видеть этих четверых, настолько тесно связанных между собой… Я отрывистыми движениями вытираю мокрые пальцы о штаны и злюсь на ангела, задевшего меня за живое. Обычно людям не удается так быстро увидеть меня насквозь, но он ведь и не человек.
        - Итак, идем отгадывать загадку, - преувеличенно радостно объявляю я. Хотя бы в этом никто из бессмертных мне в подметки не годится. Наверняка ангела это бесит, и только поэтому он так ко мне относится.
        Мы идем в кабинет Азраэля. Скипетр Уас и ремень уже лежат на пустом письменном столе. Я вспоминаю свой кабинет в Пикстон-Парке. Наверняка ангел считает меня неряхой, но у меня своя собственная система. Я никогда ничего не выбрасываю, а если ищу какой-то предмет, значит, логично, что он где-то лежит.
        - Прошу, - плавным движением руки приглашает меня Азраэль. - Посмотрим, права ли ты.
        На секунду меня охватывает нервозность, ведь есть шанс, что это не тот жезл. Шагнув к столу, я беру в руки скипетр. Медленно и аккуратно накручиваю на него по спирали тонкую полоску кожи. И почти не замечаю, что затаила дыхание, пока Азраэль не наклоняется ко мне и не шепчет:
        - Продолжай дышать.
        Благодарно кивнув, делаю глубокий вдох. И в то же время у меня с души будто падает камень при виде того, как белиберда из букв постепенно обретает смысл.
        Данте, Гор и Энола тоже склоняются над скипетром.
        - Что там написано? - нетерпеливо интересуется Гор. - Кажется, это какое-то слишком длинное описание места.
        - А ты не можешь прочесть? - удивляюсь я. Неужели он рассчитывал, что местонахождение их суперважного скипетра действительно будет написано на ремне? Это было бы слишком просто. Кто бы ни спрятал Скипетр света от бессмертных, он явно должен быть чуть умнее. Особенно если учесть, что они до сих пор не нашли регалию.
        Гор отпивает вина из бокала, который он единственный захватил с собой в кабинет.
        - Я похож на того, кто владеет древнегреческим? Ты мне льстишь, принцесса.
        В конечном итоге Азраэль зачитывает текст, с трудом переводя мелкие буквы на английский:
        - «Но скажи мне еще вот что: как пороки мрака, которых числом двенадцать, изгоняются десятью силами? Как происходит это, Трисмегист? Этот шатер, из которого мы вышли, представляет собой зодиакальный круг, который состоит из двенадцати частей, поскольку их числом одиннадцать и одна суть, образующая заблуждение».
        - Ладно, - растягивая гласные, выдает бог света. - Это и в самом деле очень поучительно. Нас тут кто-то разводит?
        В попытке утихомирить друга Данте кладет руку ему на плечо. Я между тем наблюдаю за лицом Азраэля, который так внимательно изучает текст, словно ожидает, что в нем еще что-то изменится. Честно говоря, я не удивлюсь, если буквы сейчас передвинутся.
        - У кого-нибудь есть идеи, что это означает? - спрашивает Энола. - Может, это числовой ребус? Двенадцать, десять, еще раз двенадцать и одиннадцать. Упоминаются четыре числа, одно из них - дважды, - вслух рассуждает она, продвигаясь при этом дальше, чем трое мужчин.
        - Тогда продолжением ряда будет двенадцать-двенадцать и двенадцать-тринадцать. - Гор выжидательно смотрит на меня.
        Ненадолго задумавшись, я догадываюсь, откуда последовательность.
        - Все возможно. Попробуй сложить суммы цифр или решить дроби и сопоставь результаты с буквами.
        - Эм-м-м… что попробовать? - морщит лоб он.
        - Ладно. Кажется, в математике ты не силен. - Выудив резинку из кармана брюк, я сворачиваю распущенные волосы в пучок и завязываю ею. Эту загадку решить будет нелегко, но на иное я и не рассчитывала. - Можешь переписать текст? - прошу я ангела. - Лучше всего хорошо читаемым крупным шрифтом и распечатать в пяти экземплярах? Каждый попробует по методу.
        - Конечно.
        Он обходит рабочий стол и достает свой ноутбук. Вскоре у каждого из нас оказывается по листку бумаги с текстом. Я бросаю взгляд на часы. Мне бы очень хотелось подключить к нашим размышлениям Малакая, но между тремя и пятью часами он спит. Несмотря на болезнь, он разработал себе режим дня, в соответствии с которым работает, ест, спит или читает. Такой распорядок дня внушает ему чувство безопасности, как объяснил мне Гарольд. Брат потерял контроль над многими аспектами жизни, поэтому мы поддерживаем его хотя бы в этом, и по той же причине я не стану его сейчас беспокоить.
        - Вполне вероятно, что это метод ручного шифрования, - объясняю я, когда Гор садится в кресло у окна. - В древности оно было более распространено, чем числовые коды. Один из вас может попробовать шифр Виженера. - Взяв со стола линейку, я начинаю чертить сетку. - В греческом алфавите не двадцать шесть, а только двадцать четыре буквы. Согласно методу Виженера, нужно всегда смещаться на одну букву. В первой строке сетки пишется альфа, вторая начинается с беты и так далее, и получается сдвиг. - Такие простые шифры я еще в детстве разгадывала во сне, поэтому мгновенно заполняю сетку. Данте, Энола и Азраэль молча наблюдают за мной. - Теперь нужно ключевое слово. - Это самая сложная часть метода, что-то вроде пароля на компьютере. - С помощью ключевого слова мы выясним, какие выбрать точки пересечения. Можно сказать, просто заменяем буквы. Текст длинный, поэтому в нем, скорее всего, по-прежнему не будет смысла. - Все четверо непонимающе смотрят на меня. Наверное, я не так объясняю. - Данте, ты можешь выписать первые буквы каждого слова и проверить, есть ли какой-то смысл в их последовательности. Если
нет, то бери каждую вторую букву и так далее. Когда дойдешь до конца, начинай в обратном порядке. Нужно просто работать методом исключения.
        - Энола, ты пробуешь шифр Атбаш. Это довольно простой каббалистический метод, предназначенный для выявления скрытых смыслов в религиозных текстах. Сюда как раз подходит. - Я еще раз записываю ей греческий алфавит в правильном порядке, а под ним - то же самое, но с конца. - Просто заменяй буквы.
        - Я не понимаю, зачем мы пробуем коды, - вклинивается Азраэль. - У нас уже открытый текст, зачем его расшифровывать?
        - Затем, что ничего не можем сделать с этим открытым текстом и ищем секретное послание внутри или между строк. Это всего лишь попытка, возможно, она ничего не даст. Но главная добродетель искателя сокровищ - это терпение.
        - Это главная его сильная сторона, - доносится от окна, где Гор пялится на свои цифры и текст.
        - Что мне делать? - спрашивает Азраэль.
        - Можешь попробовать «Alphabetum Kaldeorum», - предлагаю я. - Метод восходит к халдеям. Это их тайнопись, и говорят, что этот народ обладал магическими знаниями. Их шифр использовался вплоть до Средневековья. Символы точно найдешь в Интернете. Правда, для этого придется сначала перевести текст на латинский язык. Это проблема?
        - Одно из самых легких заданий, - откликается Данте. - Он справится.
        Ближайшие несколько часов мы ломаем головы над строчками сообщения. И делаем всего один короткий перерыв, в который вкусную панна-коту запиваем эспрессо. Когда моя порция заканчивается, Азраэль протягивает мне свой стаканчик:
        - Держи. Мне надо следить за фигурой.
        Фыркнув, я все же выхватываю десерт у него из пальцев. Наверняка он заколдовал эту штуку, настолько она хороша. Ну серьезно, это сливки с желатином, сахаром и клубникой, но вкус не похож ни на что.
        К тому времени мы уже сидим на темном деревянном полу кабинета. Азраэль наклоняется ко мне:
        - Секрет в большом количестве настоящей ванили и щепотке кардамона.
        Почувствовав взгляд Энолы, я просто киваю и возвращаю ангелу пустой стаканчик.
        - Спасибо, - тихо добавляю я.
        - Ты намного приятнее, когда сытая, - заключает он и довольно улыбается.
        - А ты намного приятнее, пока не раскрываешь рот, - парирую я.
        - Что ж, пока ни один из методов не дал результатов. - Данте ставит свою чашку на поднос. - У тебя есть еще идеи?
        Я тру лицо.
        - Если говорить откровенно, то сейчас я тоже в растерянности, - признаюсь я. - Мы в тупике.
        Для меня в этом нет ничего нового. В ходе расследований мы часто попадаем в подобную ситуацию. Гор швыряет свою ручку в угол. Энола вскакивает и уносит поднос на кухню, а Данте между тем вздыхает.
        - «Терпение - ключ к счастью», - цитирую одну из любимых арабских цитат Малакая. Гор в недоумении смотрит на нас.
        - «Раскаяние - к прощению, скромность - к покою», - завершает мудрость Данте.
        Я одобрительно киваю. Азраэль как будто нервничает, глядя на дорогие часы у себя на запястье.
        - Мне пора собираться. Никто не имеет ничего против?
        Я удивленно поворачиваюсь к нему:
        - Мы же только начали. Есть еще шифр двойного квадрата, шифр Цезаря, асимметричные системы…
        Он склоняет голову набок:
        - Все это звучит безумно увлекательно, но существуют люди, у которых есть личная жизнь… и веришь или нет, но я один из них.
        - Этим он хочет сказать, что у него свидание, - замечает Гор, как будто я сама не догадалась. - С кем ты сегодня встречаешься?
        - Это, конечно, не твое дело, - сдержанно произносит ангел, - но я иду с Адрианой Джейкобс в «Ален Дюкасс». Она вернулась с отдыха и недавно мне написала.
        Он встречается с Адрианой Джейкобс. Даже я знаю эту женщину. На данный момент это одна из самых высокооплачиваемых топ-моделей в мире, а еще она невероятно красива. Разумеется, он ведет ее в самое дорогое заведение Лондона. Пусть сам Ален Дюкасс, обладатель мишленовской звезды, готовит в парижском ресторане, но его лондонский шеф-повар Жослин Херленд не менее талантлив, чем он. К сожалению, мне все это известно только понаслышке. Еще ни один мужчина не водил меня в столь изысканные заведения. Но не то чтобы меня это волновало.
        Азраэль удаляется, а когда возвращается полчаса спустя, выглядит еще более сногсшибательно, чем раньше. На нем белая рубашка и черный костюм, который подобно второй коже облегает тело, идеально подчеркивая широкие плечи, узкую талию и мускулистые ноги. Белоснежные волосы он завязал сзади, выпустив только пару прядей по бокам. В черных туфлях можно увидеть собственное отражение, потому что они отполированы до блеска. Он входит в комнату, и Энола подскакивает, смахивает с его пиджака несколько невидимых пылинок и поправляет бабочку. Ангел лишь улыбается, не препятствуя ей. Впрочем, на меня ему таким нарядом не удастся произвести впечатление. Во всяком случае, я пытаюсь себе это внушить, но терплю полное поражение. Адриана Джейкобс упадет ему на колени, как спелая слива, если еще не упала.
        Гор снова одобрительно присвистывает.
        - Если сегодня ты не затащишь ее в постель, ей уже ничем не поможешь. Но если тебя это утешит, множество других женщин падут к твоим ногам.
        Что правда, то правда.
        - Прикуси свой поганый язык, - возмущается Данте. - В комнате дамы.
        - Ты про Энолу? - Гор громко прыскает от смеха. - Она привыкла к моему поганому языку.
        - Я больше про нашу гостью.
        А это, видимо, я. Я лишь отмахиваюсь, вновь склоняясь над своими записями. По какой-то неведомой причине мне не дает покоя мысль о том, что Азраэль ведет эту женщину ужинать, а потом, наверное, они вместе отправятся к ней, ведь его комнаты в «Rosewood» занимаю я.
        - Я освобожу апартаменты, - слышу я собственный голос. - Мне хватит небольшого номера. У меня не столь высокие запросы.
        - Ты останешься там, где была! - зло отрезает Азраэль. - Адриана придет в восторг, если я наконец соглашусь взглянуть на ее лофт.
        Значит, они встречаются уже не впервые.
        - Я просто пыталась проявить вежливость, - бормочу я. - Приятного вечера.
        Пусть делает, что хочет. Он не обязан решать загадку. Это моя работа. Все равно от него мало толку.
        Едва Азраэль уходит, я собираю бумажки и достаю мобильник, чтобы вызвать такси.
        - Мне тоже пора.
        - Никто не хочет посмотреть со мной фильм? - Энола в ожидании смотрит на парней.
        - Я, но только если там будет хоть немного экшена. А не одну из твоих любовных сентиментальщин, - требует Гор.
        - Не смотрю я никакую любовную сентиментальщину, - защищается пери. - Это романтическое кино о большой любви.
        - Я тебя отвезу, - предлагает Данте. - Дай мне ключи от своей машины, Гор.
        - Нет необходимости. Хорошо вам провести вечер.
        Надо как можно скорее убраться отсюда. Понятия не имею, что на меня нашло, но видеть этих четверых вместе - это куда больше, чем я могу вынести. Мне необходима дистанция. С завтрашнего дня я вновь начну работать в одиночку, как привыкла. Я запихиваю листы в сумку и, проигнорировав укоризненный взгляд Данте и дружелюбную перепалку Гора с Энолой, просто ухожу.
        Мне везет, и ровно в тот момент, когда я выхожу за дверь, подъезжает такси. Уже запрыгивая в машину, я с запозданием осознаю, что разумнее было бы не кататься в одиночку по ночному Лондону. На меня уже нападал демон врат, а Джейкоба убили из-за послания. Обычно я не такая безголовая. Во всем виноват ангел.
        В отеле я долго-долго стою под душем, после чего закутываюсь в пушистый банный халат. А потом сажусь на постель, вхожу в учетную запись «Teams» и звоню Малакаю. Сейчас мне жизненно необходимо увидеть родное лицо.
        Брат отвечает на вызов, и я с облегчением выдыхаю. Он по-прежнему бледен, но на кровати сидит ровно. Вокруг повсюду разложены бумаги, и это означает, что у него достаточно сил, чтобы работать.
        - Привет, - здороваюсь я и тут же ввожу его в курс дел, рассказывая о помиловании Сета, вспышках гнева Азраэля и Гора и о джинне. - Мы смогли прочесть текст, - заканчиваю я свой доклад.
        - Сет и Гор - заклятые враги, - серьезно произносит Малакай. - Не позволяй впутывать себя в то, что тебя не касается.
        - Не позволю. Данте присматривает за Гором и Азраэлем. Надеюсь, он сумеет удержать их в узде. Уверена, этот бог попробует держаться подальше от них обоих. Если бы меня условно освободили после трех тысяч лет заключения, я бы навряд ли стала делать то, из-за чего меня могут опять вернуть в тюрьму.
        - Сет очень умен и всегда считал, что трон должен принадлежать ему. Однако Гор тоже пару раз обвел его вокруг пальца. Ни один из них не желал уступать. - Брат делает короткую паузу. - Будем надеяться, что этот тип не объявится в Лондоне. Просто будь настороже. Возвращаясь к нашей проблеме… выходит, скипетр Уас стал правильным ключом?
        - Именно так. Прочитать тебе текст? Не знаю, что у него общего со Скипетром света. Мы применили несколько методов расшифровки, но ни один пока не дал результата.
        - Я весь внимание. Мы все равно выясним, что он значит.
        Малакай никогда не сомневается в своих способностях. И пусть я тоже всегда так делаю, опасаясь, что иначе меня не будут воспринимать всерьез, но бывают дни, когда моя уверенность в себе на сто процентов напускная. Фасад, за который лучше никому не заглядывать. Только перед братом я могу расслабиться и признать свою слабость. Когда он умрет, не останется человека, который бы по-настоящему меня знал.
        Поморгав, чтобы он не заметил, что у меня глаза на мокром месте, беру в руки листок с напечатанным текстом и зачитываю его вслух:
        - «Но скажи мне еще вот что: как пороки мрака, которых числом двенадцать, изгоняются десятью силами? Как происходит это, Трисмегист? Этот шатер, из которого мы вышли, представляет собой зодиакальный круг, который состоит из двенадцати частей, поскольку их числом одиннадцать и одна суть, образующая заблуждение».
        - Такого я не ожидал, - задумчиво произносит брат, когда я замолкаю.
        - Что думаешь?
        - Ты не узнала этот отрывок? - Я качаю головой. - Это слова из «Герметического корпуса».
        - Ты точно уверен? - Я тоже читала этот особый сборник греческих трактатов о возникновении мира, структуре космоса и о человеческой и божественной мудрости, но не вспомнила ничего такого. Мне следует сконцентрироваться, раз уж я вместе с бессмертными, а постоянные словесные баталии с Азраэлем вообще прекратить. Это непрофессионально.
        - Гермес Трисмегист, - терпеливо объясняет Малакай, - это слияние греческого бога Гермеса…
        - …и египетского бога Тота, - перебиваю я. - Бога луны, магии, знаний и мудрости.
        - И в этом абзаце его прямо называют Трисмегистом.
        - Ты прав. - Я кажусь себе дурой, потому что сама этого не заметила. Мудрости «Корпуса» - свидетельства древнего знания. Магического знания. Историки датируют его временами Рамзеса II, в эпоху правления которого пропал Скипетр света. Это не может быть совпадением. - Ты упоминал, в своей «Книге мертвых» Рамзес II передает Осирису Скипетр света. - У меня по всему телу побежали мурашки. Почему я до сих пор не посмотрела этот снимок? - На его суде мертвых?
        Малакай кивает.
        - И скипетр Уас Рамзеса, с помощью которого ты расшифровала сообщение, - это точная копия, только без магии, которая есть в скипетре с Атлантиды… как-то многовато случайностей, не находишь?
        - Думаешь, Рамзес причастен к пропаже? Это ему Сет передал Скипетр света?
        - Это маловероятно, учитывая, что в качестве фараона Рамзес был человеческим воплощением Осириса. Он бы обокрал самого себя.
        - Тогда в этих строках должно скрываться еще одно послание. - Я покусываю нижнюю губу.
        - Также это отсылка к оригиналу «Корпуса», - отмечает Малакай. - Настоящее послание может быть скрыто в оригинальном издании. Но я сомневаюсь, что оно до сих пор существует. Если нет, то след обрывается.
        Такая опасность всегда присутствует, когда имеешь дело с настолько древними источниками.
        - Проштудирую завтра все базы данных в библиотеке и посмотрю, что можно найти. А сейчас иди спать.
        - Ты тоже. Не позволяй бессмертным вить из себя веревки, - вроде бы мимоходом бросает брат, однако я улавливаю его тревогу.
        - Джинн очень милый. Среди четырех слепых он одноглазый.
        У Малакая подрагивают уголки губ.
        - У Данте Карпентери репутация превосходного дипломата, он входит в ближайшее окружение своей матери, королевы Саиды. Его уже провозгласили ее преемником, но джинны не особенно прогрессивны, когда речь заходит о сексуальных предпочтениях. Он в отношениях с Исрафилом, первым из высших ангелов, причем довольно давно. Ему пророчили большое будущее, - добавляет брат, - пока он не перестал скрывать свою ориентацию. Хотя мать и продолжает на него опираться.
        - Откуда ты всегда знаешь об этой хрени? Уж точно не из бульварных газет.
        - Тебе тоже стоит больше интересоваться тем, что актуально в мире, сестренка. Постоянно копаться в прошлом вредно для здоровья. Бессмертные шагнули в цифровую эпоху. У них есть мобильные телефоны, веб-сайты, а еще они очень активны в даркнете.
        - Настоящее слишком утомляет. - Настроение у меня падает ниже некуда. Я не испытываю желания находить в Интернете фотографии Азраэля в обнимку с разными породистыми красотками. - Я взгляну на «Книгу мертвых» Рамзеса и прочту весь «Корпус». Возможно, наткнусь на что-нибудь.
        - Давай, раз ничего не можешь с собой поделать. Но не забывай иногда отдыхать. Ты в Лондоне, гуляй, веселись. Наслаждайся жизнью. Ты ведь знаешь, если бы я мог, то не упустил бы ни одного шанса.
        Да, он бы не упустил. От понимания того, в чем брату отказала жизнь, меня пронзает укол боли. Вероятно, я не провожу свою молодость подобно остальным девушкам моего возраста, потому что этого лишен Малакай. Несмотря на то что брат старше меня почти на четыре года, во время моей учебы мы жили в Лондоне вместе. Малакай был очень популярен среди сокурсников, которые ничуть не возражали, когда он приводил на вечеринки младшую сестру. И хотя тогда уже болел, он в полной мере наслаждался жизнью, прекрасно осознавая, что новое обострение может внезапно положить этому конец. Мы веселились от души, и порой я скучаю по тем временам.
        - Я пришлю тебе фотки с диких оргий, которые буду устраивать, - заявляю я с наигранной улыбкой. И вправду надо кому-нибудь позвонить. По-настоящему близких друзей у меня, конечно, нет, но тех, что имеются, хватит, чтобы повеселиться пару ночей. Я же все-таки не тихоня.
        - А я прогоню текст через программы декодирования. Если вам не удастся найти решение при помощи алгоритмов замены знаков, то, может, у меня получится сделать это через асимметричную криптографическую систему. Для той эпохи это очень прогрессивно, но нужно все испробовать.
        - Дай знать, если что-то обнаружишь. Люблю тебя.
        - И я тебя, - улыбается Малакай, и я отправляю ему воздушный поцелуй.
        Потом еще некоторое время копаюсь в Сети, заказываю в Лондонской библиотеке кое-какие книги, которые завтра хочу просмотреть, и выключаю свет. Пялясь в темноту, я мысленно продолжаю снова и снова разбирать текст. Увы, ничего умного мне в голову не приходит. И я решаю, что это может подождать до завтра.
        Следующий день я провожу в библиотеке. На самом деле я бы с удовольствием заглянула еще в пару-тройку папирусных свитков в музее, но сначала нужно вернуть скипетр Уас, а по этой части у меня еще нет плана. Хотя бы потому, что для этого нужно забрать его из дома Азраэля. Мне хочется дать самой себе пинка за то, что вчера сразу его не взяла. К счастью, рисунки «Книги мертвых» из гробницы Рамзеса прекрасно задокументированы. Во всяком случае, те, которые пережили невзгоды минувших веков. Еще при обнаружении усыпальницы некоторые элементы декора оказались уничтожены или повреждены постоянными разливами Нила. А после стольких лет они пострадали еще сильнее. Потоки туристов, которым Служба древностей Египта позволяет разгуливать по гробнице, не идут на пользу произведениям искусства. Я всматриваюсь в фотографии, пока не начинают гореть глаза, но кроме снимка, о котором уже рассказывал Малакай, не нахожу больше никаких намеков на Скипетр света. На картинке рядом с Осирисом находятся Исида и Тот, а Рамзес склоняет голову перед богами.
        После обеда напряжение последних дней дает о себе знать, и меня накрывает усталость. Невзирая на это, я погружаюсь в «Герметический корпус», но лишь бегло пролистываю его, потому что мысли зациклились на «Книге мертвых» Рамзеса. Малакай считает, что фараон не имел отношения к пропаже Скипетра света. Азраэль утверждал, что Сет наслал казни египетские, чтобы отвлечь внимание от своих планов. Смерть первенцев стала лишь последним наказанием. Сначала была кровь, окрасившая Нил в красный цвет, потом с неба посыпались жабы, комары и мошки замучили людей и животных. Последние пали жертвами мора скота, прежде чем оспа унесла жизни множества людей. Далее последовали уничтожающие урожай град, нашествие саранчи и трехдневная тьма. Естественно, сейчас для всех этих явлений имеется научное объяснение, но если честно, сколько бед может свалиться на один народ? Неужели аристои тогда не догадались, что Сет что-то замышляет? Представить себе не могу, чтобы они оказались настолько наивны и не заметили, что все эти кары - его рук дело.
        Взяв Библию, я ищу точную формулировку во второй книге, которая описывает исход израильтян:
        «И сказал Господь: Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мёд…»
        Листаю дальше:
        «…фараон не послушает вас, и Я наложу руку Мою на Египет и выведу воинство Моё… из земли Египетской - судами великими».
        Затем дается описание наказаний. Это, конечно, подтверждает рассказ ангела, что Сет устроил знатный беспорядок, но не продвигает меня дальше. Мне стоит действительно начать с Соломона, если в конце скипетр правда находился в его руках. Тогда и ремень должен быть от него. Таким образом он оставил зацепку, где искать скипетр. Зацепку, которую поймет не каждый? Вероятно, даже один-единственный бог, доверивший его предкам Скипетр света? Царь был достаточно умен для этого и, скорее всего, не верил, что следующие поколения будут хранить регалию, не злоупотребляя ее мощью.
        К тому времени, как я покидаю библиотеку, уже почти вечер. Решаю дойти до отеля пешком. Погода для осени на удивление приятная, а мне не повредит немного подвигаться. Купив в маленьком кафе латте макиато и пончик, я копаюсь в сумке в поисках телефона и наушников. Сегодня утром я сообщила Гарольду и Малакаю, где проведу день. Они в курсе дел, поэтому я пугаюсь, когда мессенджер показывает тридцать два новых сообщения. Введя пароль, останавливаюсь, чтобы их прочитать. Только вот ни Малакай не жаждет поделиться со мной важной новостью, ни Гарольд не докладывает о его состоянии. Нет, все послания от одного крайне раздраженного ангела, который с каждым сообщением все грубее высказывает претензии о том, что я не отчиталась перед ним об уходе. Как будто я не в состоянии о себе позаботиться, притом что у меня с собой нож и газовый баллончик. К тому же я все время находилась среди людей. Насколько тупой он меня считает? Проигнорировав эти глупости, я сую в уши наушники и включаю музыку так громко, чтобы лондонский шум больше не мог просочиться в мой мозг. Потом пью кофе и ем пончик. И пусть он не сравнится
с вкусной панна-котой от Верховного Говнюка, но на первое время утоляет голод. С каждым шагом у меня улучшается настроение. В отеле побалую себя расслабляющим массажем и закажу вкусной еды в номер, прежде чем обсудить с Малакаем новые сведения.
        Прогуливаясь по Ковент-Гардену, я размышляю о текстах, которые сегодня прочла. Где-то между строк таится правда, и раз Соломон выбрал именно этот отрывок, чтобы сохранить секрет Скипетра света, разгадать его будет непросто. Кусок текста на поясе взят из четырнадцатой[14 - В переводе на русский язык К. Богуцкого соответствует тринадцатому трактату «Тайная проповедь на горе».] книги «Корпуса», и в ней Гермес говорит со своим сыном Татом, который желает узнать у него тайну возрождения. Тайну, которая, по их мнению, была известна египтянам. По сути, их больше заботила бессмертная жизнь в потустороннем мире, чем существование в настоящем.
        Я настолько погружена в собственные мысли, что замечаю суматоху на улице, лишь когда становится слишком поздно. Кто-то движется прямо ко мне, и этот кто-то внушает окружающим такой страх, что прохожие его сторонятся. Передо мной вырастает Азраэль. Не хватает только, чтобы у него расширились ноздри, а из носа пошел пар, тогда все приняли бы его за Сатану собственной персоной.
        - Крутой выход. - Я вытаскиваю наушники из ушей и упираюсь ногами в землю, чтобы меня не унесло его яростью, как бедняжку Дороти из «Волшебника в стране Оз».
        - Где… ты… была?
        Я склоняю голову набок. А вот, кажется, и пар. Ну, или мне чудится.
        - В библиотеке на площади Сент-Джеймс, - отвечаю я самым приторным тоном, на который только способна, хотя и понимаю, что это разозлит его еще сильнее. Да плевать.
        Ангел скрещивает руки на груди. Наверняка ему хочется схватить меня и хорошенько встряхнуть. С трудом, но он сдерживается.
        - Ты не отвечала на телефон.
        - В читальном зале запрещено пользоваться мобильными. Кстати, завтра я иду в подземелье, где находится замечательный, но немножко жутковатый архив. Там вообще нет Сети. Просто чтобы ты знал. Книги там перешептываются друг с другом. - Я подмигиваю ангелу: - Не думала, что ты будешь по мне скучать. В конце концов, ты был занят.
        Его брови сходятся на переносице:
        - Был. И даже очень хорошо проводил время. Если бы ты внезапно не пропала, то продолжал бы и сейчас. Но вместо этого как придурок обежал полгорода, чтобы тебя найти. Забыла про демона, который преследовал тебя в Бостоне? Ты реально считаешь, что в Лондоне такого случиться не может?
        Конечно, может. Тем не менее я игнорирую его замечание. Мне не нужен телохранитель. И не могу ничего поделать с подрагивающими уголками рта, когда обращаю внимание на его предыдущие слова.
        - Вот уж не думала, что ты настолько проницателен, чтобы назвать самого себя придурком. Очевидно, у тебя еще не все потеряно.
        - Нефертари, - скрипнув зубами, цедит он, - не выводи меня из себя.
        - Послушай сюда, ангел. - Мое хорошее настроение постепенно улетучивается. - У меня есть работа, которую необходимо выполнить. Ради этого я рано встаю и поздно ложусь. У меня нет времени ни на свидания, ни на то, чтобы выслушивать твои лекции. Как тебе известно, обычно я работаю одна. У меня сохранен твой номер телефона, и если я что-то выясню, то непременно сообщу. Этого еще не произошло, и у меня нет причин с тобой связываться. Можешь творить все, что захочешь, со своей такой важной бессмертной жизнью, мне без разницы. Встречайся на здоровье со своими моделями и подставляй симпатичную мордашку камерам папарацци. Но не докучай мне. Мне не нужен соглядатай, и уж точно не такой раздраженный.
        - Хорошо. - Ангел отступает в сторону, пропуская меня. Тротуар опустел, все идут по другой стороне. В отличие от меня, окружающие понимают, когда лучше не вставать у него на пути, причем большинство из них даже не знает, кто он на самом деле.
        - Хорошо? - Он так быстро справился со своей манией к тотальному контролю? Увы, но мне слабо в это верится.
        Ангел достает мобильный и набирает номер, а я тем временем продолжаю стоять и ждать, когда на меня что-то свалится с неба.
        Отвечает женский голос.
        - Адриана, - мурлычет Азраэль. - Я опять освободился. Где ты? - Восторженный голосок на другом конце линии говорит что-то, но мне не удается расслышать. - Я тебя заберу. - Его улыбка напоминает оскал волка, который вот-вот набросится на добычу. Ангел кладет трубку и поворачивается ко мне: - Жду твоего звонка.
        - Есть, сэр, - чересчур резко бросаю и ухожу прочь, запретив себе оглядываться.
        Клянусь, за всю жизнь я не встречала такого идиота и надеюсь больше не встретить. Он думает, я сейчас… без понятия. Ревную? Это же просто смешно. Пусть ужинает с кем хочет и спит с кем хочет. Это действительно не мое дело. Одно то, что он считает, будто его ребяческое поведение может меня разозлить, приводит меня в ярость. Теперь я все-таки оборачиваюсь. Ангел по-прежнему стоит на том же месте, словно только этого и ждал. Наши взгляды встречаются, и на краткое мгновение я забываю обо всем. До тех пор, пока у него на лице не появляется торжествующая ухмылка. Меня охватывает желание швырнуть в него стаканчиком с кофе. Красный двухэтажный автобус, битком набитый туристами, проезжает мимо меня по луже. Я в последний момент отскакиваю, но несколько брызг до меня все-таки долетают. Ну, супер. На этот раз Азраэль отворачивается и вразвалочку удаляется. На меня он не оглядывается.
        И как раз когда я думаю, что моя жизнь уже не может стать хуже, вселенная преподает мне урок. Сегодня все как будто сговорилось против меня.
        - Тари! - раздается пронзительный голос. - Тари!
        Так меня называет только один человек: кузина Кимберли-Энн. Застонав, я останавливаюсь, потому что через улицу в мою сторону летит, ловко огибая сигналящие машины, маленькая желтая пуля. Когда она с широкой улыбкой на лице застывает передо мной, ее рыжие кудри, словно живущие собственной жизнью, подпрыгивают. Я вздыхаю.
        - Кимми, рада тебя видеть, - здороваюсь с ней.
        Обвив пухлыми руками, она сжимает меня в объятиях.
        - Почему ты мне ничего не говорила? - искренне возмущается кузина. - Малакай позвонил и рассказал, что ты в Лондоне.
        Предатель. С самого детства у моей кузины проблемы с дистанцией и личным пространством других людей.
        - Почему ты живешь не у моих родителей, а в отеле? Если мама об этом узнает… - тараторит она дальше, не давая мне ни малейшего шанса что-то ответить. А потом ходячее объяснение того, почему меня не тянет проводить время со своей ровесницей-кузиной, тоже появляется на улице. К нам направляются две ее лучшие подружки.
        - Нефертари, - приветствует меня высокая блондинка Хейзел. - Рада встрече, - лжет она мне в лицо. Мы всегда друг друга терпеть не могли.
        - Мы видели тебя с мистером Армитеджем. - Вторая девушка сверлит меня жадным взглядом. - Что у вас с ним? - Она внимательно рассматривает мою худи, джинсы и удобные кеды. Одним словом, идеальную одежду, чтобы провести день в библиотеке. Месте, куда не ступала нога ни одной из них. Кимми, возможно, но только в том случае, если эти двое ей разрешат.
        - Если вы имеете в виду того парня, который только что со мной разговаривал, - прикидываюсь я дурочкой, - то он просто спросил дорогу, Глинис.
        Раздраженная моим откровенным невежеством по отношению к главному плохишу высшего общества, она поджимает губы:
        - Так ты его не узнала? Азраэль Армитедж ведь постоянно мелькает в Интернете и каждый раз с разными женщинами.
        - Как ему повезло, что он настолько популярен. Мне он показался немного… - я задумчиво постукиваю пальцем по губам, - как бы это сказать? В нем всего чересчур. Давайте честно: ни одной девушке по-настоящему не нравится этот взгляд «иди-сюда-я-хочу-тебя-сожрать». Это гадко.
        По глупому выражению лица Глинис я понимаю, что ей-то как раз нравится. Впрочем, она никогда не отличалась умом, и если однажды выйдет замуж, то супруг осчастливит ее тремя детьми, а потом начнет изменять с секретаршей. Это так же логично, как услышать «аминь» в церкви.
        Эти девушки буквально купаются во внимании проходящих мимо мужчин, но они и вправду прекрасно выглядят. Если бы мне нечем было заняться целыми днями, кроме как делать пилинги, мазаться кремами, укладывать волосы и красить ногти, мы бы, наверное, хотя бы внешне друг с другом сочетались. Но если этот день когда-нибудь настанет, я сто процентов сброшусь с Тауэрского моста.
        - Красота иногда теряется вблизи, - не могу не добавить я. Взгляд Глинис становится еще глупее, и я сдаюсь. Каждый сам в ответе за свое счастье.
        Прежде чем успеваю сказать что-то еще, позади раздается низкое покашливание, и я вздрагиваю. Этот засранец ведь не стоит у меня за спиной и не подслушивает?
        - Мне надо было повернуть налево или направо? - спрашивает он, и я слышу веселье в голосе. - Может, кто-то другой из девушек объяснит мне дорогу? Ты говорила как-то расплывчато.
        Делая шаг назад, я как можно сильнее наступаю ангелу на ногу. Его стон - музыка для моих ушей.
        - Куда вам нужно, мистер Армитедж? - взволнованно интересуется Хейзел, в то время как Глинис уже взяла его под локоть.
        Я разворачиваюсь к нему:
        - Ему нужно в Музей восковых фигур мадам Тюссо. Они горят желанием заполучить его фигуру. Уверена, вы могли бы проводить его, чтобы он не заблудился.
        - О, разумеется, - пищит Хейзел, а Глинис безостановочно кивает. Ни одна из них ни на секунду не задается вопросом, почему он просто не воспользуется смартфоном, не говоря уже о том, что он живет в Лондоне и должен знать дорогу.
        У Азраэля расширяются глаза, как только до него доходит, во что он ввязался.
        - Сам виноват, - произношу я одними губами и слегка модифицирую поговорку: - Много будешь знать, дольше будешь гулять.
        - Хорошо о нем позаботьтесь, - советую я девочкам. - А у меня, к сожалению, важные дела.
        И сматываюсь, пока он мне не отомстил.
        - Так быстро тебе от меня не избавиться. - Кимми хоть и на голову ниже меня, а ноги у нее, соответственно, короче, но то, чего им не хватает в длине, компенсируется упорством. Кузина догоняет меня. - Ты должна зайти на чай или на ужин. Я настаиваю.
        На следующем перекрестке останавливаюсь. Я люблю свою кузину. Правда. Особенно за то, что она не обманулась красивым личиком ангела и не ушла с ними. К тому же Азраэль наверняка не обратил бы на нее внимания. Она милая, маленькая, кругленькая и вечно пахнет корицей. Это ее любимая пряность, и кузина с огромным удовольствием поглощает выпечку, в которой она присутствует. В детстве мы часто проводили вместе каникулы. У Кимми только одна проблема: она стремится угодить всем. Поэтому рядом с ней вечно эти две поверхностные подружки. И поэтому кузине не удалось уговорить свою мать, графиню Фиону Карнарвон, позволить ей самостоятельно выбрать профессию. Кимми всегда мечтала стать учительницей. Когда мы были маленькими, она любила учить меня, всех своих кукол и плюшевых медведей. Сейчас кузина готовится получить степень в области бизнес-администрирования и затем, если ее мать добьется своего, возьмет на себя управление замком Хайклер, родовым гнездом семейства, чтобы освободить от этой обязанности отца. Замок послужил фоном и съемочной площадкой сериала «Аббатство Даунтон», и, как бы он ни был красив,
это непомерный объем работ. Я бы его продала, но, естественно, мои тетя с дядей такой вариант даже не рассматривают. В конце концов, он принадлежит семье с 1679 года.
        - Могу заглянуть на выходных, - обещаю я, поскольку иначе от кузины не отделаться. Она не отстает, следуя за мной до самого отеля. А я не горю желанием отвечать на ее вопросы об апартаментах, в которых живу.
        - Уже выходные, Тари. Сегодня пятница. Ты придешь завтра, иначе я расскажу маме с папой, что ты тусуешься с бессмертным. - Кузина скрещивает руки на груди: - В отличие от Хейзел и Глинис, я в курсе, кто такой мистер Армитедж на самом деле. Ты забыла?
        - Нет.
        - Хорошо. Тогда увидимся завтра за ужином. - Она приподнимается на носочки и чмокает меня в щеку. - Уговорю мамулю подать что-нибудь египетское. А после ужина мы слиняем, налопаемся чипсов и устроим марафон сериалов.
        Воодушевление в ее словах вызывает у меня улыбку. Я почти забыла, что раньше мы часто так делали. А ведь только вчера расстраивалась по этому поводу. Мне бы очень хотелось иметь подругу, и Кимми ею была. Просто мы, к сожалению, отдалились друг от друга. И честно признаться, случилось это вовсе не по ее вине.
        - Договорились. И прости, что я тебе ничего не сказала. Я бы обязательно скоро это сделала.
        Кимми склоняет голову к плечу. Может, она немного наивна и слишком доверчива, но не глупа. Ей прекрасно известно, что я намеренно избегаю встреч с родными. У меня проблема с привязанностями. Людей слишком легко потерять, и это причиняет жуткую боль. Я достаточно глубоко изучила теорию переселения душ и знаю, что каждая душа в каждой жизни получает определенную задачу, чтобы созреть. Моя задача в этой жизни, видимо, состоит в том, чтобы справляться с потерями. Но от понимания этого легче не становится.
        - Завтра в семь вечера, и только попробуй отказаться, - повторяет она своим самым строгим тоном, который все равно звучит слишком мило и невероятно мягко. Преподавание с самого начала было глупой идеей. Подростки ни за что бы ее не слушались. Возможно, ее мама это понимает и старается защитить.
        После того как я киваю, она наконец разворачивается и уходит. Если Кимми и удивлена, что подруги вероломно бросили ее ради мужчины, то виду не подает. Глядя ей вслед, я вздыхаю. Завтра нужно будет непременно поговорить с ней насчет этого желтого наряда. Я, конечно, не модный эксперт, но он никуда не годится. Интересно, как мать разрешила ей ходить в нем по улицам? В платье с оборками она выглядит как нечто среднее между пчелой и лимонно-желтым бильярдным шаром. Впрочем, вполне вероятно, что тетя Фиона сама его купила, а кузина, чтобы сделать ей приятно и потому что Кимми есть Кимми, послушно носит. Она бы точно не наступила ангелу на ногу.
        Когда я оказываюсь в отеле, желание сходить на массаж улетучивается. Сначала встреча с Азраэлем, а потом с Кимми - общения с людьми мне на сегодня достаточно. Быстро приняв душ, я заворачиваюсь в мягкий халат. Затем поудобнее устраиваюсь на кровати и заказываю стейк с салатом. А когда заканчиваю ужин, звонит Малакай.
        - Кимми устроила мне засаду, - говорю я вместо приветствия.
        - Прости. - Брат смотрит на меня, словно раскаивается в своем поступке. Хотя на самом деле ему ни капли не жаль. Он очень хочет, чтобы меня окружали люди, которые будут меня любить после его смерти. Люди, которые позаботятся обо мне и заменят его. Как будто это в принципе возможно. - Ты же знаешь Кимми. Она приставала ко мне, пока я не рассказал, где ты.
        - Она ждала недалеко от отеля, пока я вернусь. С ней притащились Хейзел и Глинис. При виде Азраэля у них слюни потекли с накачанных губ.
        - Какая ты злая, - тихо смеется Малакай. - Очень даже милые девушки.
        - Это с тобой они были милыми, потому что ты прекрасная добыча. Хоть одна из них тебе в последнее время звонила?
        - Нет, - признается он. - Я предельно ясно дал понять, что не желаю этого.
        Я поджимаю губы:
        - Завтра я иду к ним на ужин. А тетя Фиона ухитрится пригласить еще пару кандидатов в мужья для меня и Кимми.
        - Ей просто хочется, чтобы вы были так же счастливы с подходящими мужчинами, как она с дядей Джорджем.
        Это из области фантастики, но вслух я этого не скажу.
        - Тебе любопытно, что я сегодня раскопала, или лучше обсудишь со мной наряд на завтра?
        - А ты выслушаешь мои предложения?
        - Вряд ли.
        - Так и знал. Валяй, давай поболтаем о мертвецах, - подмигнув, отвечает он. - У меня, к сожалению, плохие новости. Все мои программы ничего не дали. Создается ощущение, что в послании нет никакой секретной информации.
        - Зачем кому-то утруждаться и записывать строки шифром скитала? По-твоему, кто-то просто посмел подшутить над Осирисом? Или хотел навести его на ложный след?
        - Вполне вероятно. Ремень старый. Сообщение вообще может не иметь никакого отношения к Скипетру света. Диалоги «Герметического корпуса» якобы содержат в себе тайные и алхимические знания. Нельзя исключать, что это сообщение служило какой-то другой цели.
        Я медленно киваю.
        - Я еще раз взглянула на «Книгу мертвых» Рамзеса II, но там тоже не обнаружила ничего важного. В библиотеке хранится копия «Герметического корпуса» одиннадцатого века. Отрывок с пояса взят из четырнадцатой книги, но это нам и так известно. Всего их семнадцать. Вся четырнадцатая книга, в свою очередь, разделена на абзацы. На поясе создается впечатление, что он целый, потому что отсутствует нумерация. Но он там не один.
        Внимательно слушая, Малакай грызет кончик карандаша.
        - Какие у нас абзацы?
        - Пятьдесят три и пятьдесят четыре. То есть мы получаем еще два новых числа. И это четырнадцатая книга. На вид абсолютно случайные числа. Возможно, использовался какой-то особый шифр, утраченный со временем.
        - Может, и так. Ремень у тебя в отеле? - спрашивает брат, и я качаю головой. - Ты должна снова внимательно его изучить. Иногда код скрыт в самом послании. А если в «Корпусе» действительно содержится тайное знание, даже само послание может являться ключом.
        - Ремень и скипетр до сих пор в доме Азраэля, но скипетр Уас мне в любом случае нужно забрать и вернуть на место. Я еще раз взгляну на сообщение.
        - Сделай это с утра первым делом. Скипетр принадлежит музею.
        - Знаю, - сокрушенно откликаюсь я. - Попрошу Азраэля мне его прислать. - Даже если он занят другими делами, пусть поручит это своей подружке.
        - Неплохо бы. Снимки и текст, который ты мне скинула, - это прекрасно, но оригинал лучше. Мы что-то просмотрели, ремень древний и наверняка прошел через множество рук.
        - Значит, напишу Азраэлю сообщение, а когда у меня на руках будут ремень и скипетр, перезвоню тебе. Только это может занять какое-то время, у ангела много обязанностей.
        - Хорошо. Тогда я пока займусь цифрами, которые у нас есть.
        Еще до того как я завершаю вызов, брат начинает печатать что-то на компьютере.
        Чтобы долго над этим не задумываться, я пишу сообщение Азраэлю: «Можешь, пожалуйста, передать мне с кем-нибудь скипетр и ремень? Спасибо».
        Он ничего не отвечает. Ну конечно, ангел ведь занят, хотя еще даже не стемнело. Интересно, он избавился от Глинис и Хейзел или забавляется сейчас с тремя девушками? Почему я не взяла номера телефонов Гора и Данте? Надо срочно это исправить.
        У меня больше нет настроения пялиться в бумажки, поэтому я все убираю и включаю телевизор. Сейчас вечер пятницы, а я в центре Лондона в одиночестве зависаю в постели в номере отеля. Даже мне самой очевидно, насколько это жалко. Если бы уже не поела, то могла бы посидеть в ресторане отеля. Взяв в руки телефон, прокручиваю список контактов. Довольно короткий список. Я частично понимаю тревогу Малакая. Когда его не станет - о чем я не собираюсь сейчас думать, - здесь станет еще на одно имя меньше. Это слишком страшная мысль. Разозлившись, я смахиваю со щеки слезу и пытаюсь собраться. Я всегда путешествую одна. Время от времени знакомлюсь с кем-нибудь и очень-очень редко завожу непродолжительные романы. Но только с теми, кто не ждет, что я начну присылать эмоджи с сердечками, выйду замуж, рожу ему детей и буду стирать белье. Понятия не имею, какая муха меня укусила. Это задание не отличается от тех, что я выполняла раньше. Ну ладно, разве что немного. Я работаю с бессмертными. Бессмертными, которые живут в одном доме, вместе готовят, вместе смотрят дурацкие сериалы и, наверное, проводят турниры по
скраблу. Надо перестать обращать на это внимание. Это чересчур… а, собственно, что? Сама не знаю. От скуки я роюсь в своей косметичке и вытаскиваю пузырек лака для ногтей. Повезло, что он не засох. Аккуратно крашу ногти на ногах. Но когда раздается громкий стук в дверь, вздрагиваю. Это не обслуживание номеров. Они увозят тележку с грязной посудой только тогда, когда я выставляю ее в коридор. Затянув потуже пояс на халате, я прохожу через гостиную к двери, и по пути мне приходится обходить мокрые полотенца и раскиданную одежду. Вероятно, это все-таки горничные, которые решили убирать мои вещи дважды в день. Очень любезно с их стороны. Я открываю дверь, и, увы, передо мной стоит не вежливый коридорный.
        - Необязательно было приходить самому.
        Азраэль не отвечает, рассматривая мои взъерошенные после валяния на кровати волосы, пятнышко от кетчупа на лацкане белоснежного халата, декольте с серебряной цепочкой, на которой висит крест-анх. Сейчас во мне это самая симпатичная деталь. Наконец его взгляд падает на покрытые розовым лаком ногти на ногах, и чувственные губы изгибаются в ухмылке:
        - Я бы поставил на черный.
        - И вновь разочарование. Я просто раздавлена, что не оправдала твоих ожиданий. Хорошо провел день?
        - В прежние времена тебе бы уже зашили твой наглый рот. - Протиснувшись мимо меня, ангел по пути к дивану подбирает мои шмотки и полотенца и в итоге кладет все это на стул.
        Я со скрещенными на груди руками продолжаю стоять перед открытой дверью.
        - Тебя уволили за бесполезность и пришлось устроиться горничной?
        - Ты написала мне сообщение, и вот я здесь. - Ангел вытягивает ремень из внутреннего кармана пиджака.
        - Я написала, чтобы ты кого-нибудь прислал. - Я аккуратно закрываю дверь. Не стану поддаваться на его провокации и буду вести себя строго профессионально. - А где скипетр? - Еще один взмах рукой, и появляется скипетр Уас. - Его там только что не было.
        Азраэль крутит скипетр в руках.
        - Не моя вина, если ты видишь только то, что хочешь видеть.
        Сбросив пиджак на подлокотник дивана, он демонстрирует мне свою проклятую мускулистую грудь в очередной слишком тесной футболке.
        - Ты умеешь делать предметы невидимыми?
        - Не-а, - коротко отвечает он, растягиваясь на диване. - Но умею создавать иллюзию.
        - Ты придираешься к словам.
        - Возможно. Что ты собираешься делать с ними обоими? Выяснила, что нам хотят сообщить в послании?
        - Ты так же прятал скипетр, когда мы выносили его из музея?
        Кивнув, он ухмыляется:
        - Но мне понравилось, как ты ко мне прижималась. Не хотел лишать тебя этого удовольствия.
        - Спасибо тебе огромное. Ты вообще планировал когда-нибудь признаваться в этой поразительной способности?
        - Нет. Гораздо веселее было наблюдать, как ты, словно обученный агент МИ-6[15 - МИ-6 - секретная разведывательная служба Министерства иностранных дел Великобритании.], пытаешься заслонить скипетр от посторонних глаз.
        - Ты просто…
        Он вскидывает руку, не позволяя мне выругаться.
        - Идиот. Я знаю. Нам надо срочно поработать над твоим словарным запасом ненормативной лексики. Он немного скудноват. Ты же никогда не ходила в государственную школу, да?
        Собрав остатки достоинства, я шагаю к нему.
        - Но и ты ведь не ходил, - рычу я.
        Этот мужчина вытаскивает наружу мои худшие стороны и, похоже, искренне наслаждается этим. Куда делся холодный заносчивый тип, который меня нанимал? Сейчас он выглядит гораздо более раскованным, что, по всей видимости, связано с выдающимися способностями Адрианы. Готова поспорить, что эта женщина в постели вытворяет акробатические номера. Хотя меня вроде как не интересуют его постельные успехи.
        Ангел слегка подается вперед, когда я сажусь на колени возле низкого столика, который стоит на мягком ковре перед диваном.
        - Да, но мне больше двенадцати тысяч лет, за такой срок успеваешь всякого понахвататься.
        Мне хочется спросить его, каково это, когда тебе столько лет. Хочется знать, что он видел и пережил, какой была Атлантида, правдиво ли то, что писал Платон об этом острове. Но я держу язык за зубами. Сейчас имеет значение только бизнес. Мне не нужно ничего о нем знать, а он наверняка и не рассказал бы мне ничего важного.
        - Прибереги эти уроки для своих подружек, - заявляю я. - Спорю, они обожают слушать грязные словечки из твоего рта.
        На мгновение он лишается дара речи, а затем запрокидывает голову и начинает громко хохотать. Как заколдованная, я не отрываю глаз от игры мышц на его шее. В этот миг он выглядит почти таким же расслабленным, как обыкновенный смертный, который проводит вечер пятницы с девушкой в номере отеля. Я отмахиваюсь от этой мысли… он здесь не ради меня, а я - не ради него.
        Подвинув к себе пояс, я его разворачиваю.
        - Мы так сосредоточились на том, чтобы расшифровать содержание текста, что совсем не присматривались к самому сообщению. - Входя в роль, за которую он мне платит, я изучаю каждую букву.
        - Посвятишь меня в свои размышления? - почти мягко просит он.
        - Только когда что-то найду, - бормочу я. - Я тебе позвоню. Иди и занимайся тем, чем занимался. Не хочу вновь быть виноватой в твоем паршивом настроении, потому что оторвала тебя от развлечений.
        Новая волна его смеха посылает вибрации по всему телу. Это должно быть неприятно, но ничего подобного я не чувствую.
        - Значит, ты беспокоишься обо мне. Как внимательно с твоей стороны.
        - А теперь не мешай мне.
        Встав, я приношу из спальни настольную лампу и футляр с инструментами из рюкзака.
        Азраэль хоть и не уходит, но, слава богу, решает закрыть рот. Пока я включаю лампу в розетку, размещаю под ней ремень и вытаскиваю из футляра лупу, он ни на секунду не отрывает от меня взгляда.
        - Ты не хочешь уйти? - раздраженно спрашиваю я. - Меня нервирует, когда так пристально наблюдают за моей работой.
        - Не за работой. Симпатичная цепочка. Кулон старинный?
        Сообразив, как сильно распахнулся вырез халата, я хмурюсь и поправляю его.
        - Значит, помимо остальных отрицательных качеств, у тебя еще и склонность к вуайеризму.
        - Просто люблю смотреть на красивые вещи. В этом нет ничего предосудительного.
        Да, ничего. Не будь это так чертовски стыдно, я бы тоже постоянно на него пялилась. Да и кто меня обвинит? На диване в элегантном костюме и черной футболке сидит идеальный образец мужчины. Он распустил белоснежные волосы до плеч, лишь небрежно заправив их за уши. Почему у этого парня нет хотя бы одного прыщика? Это же несправедливо.
        - Я тоже люблю смотреть на красивые вещи, но не выношу безупречность. - Снимаю цепочку с шеи и протягиваю ему. - Конечно, он старинный. Я не ношу хлам для туристов. Издалека не видно, но если приглядишься, то различишь царапинки. Я часто задаюсь вопросом, кто его носил до меня и какая судьба была у этого человека. Мои родители нашли его во время раскопок в Долине царей. В одной из опустошенных усыпальниц сыновей Рамзеса. Очевидно, его не заметили расхитители гробниц.
        Ангел аккуратно берет у меня кулон и вертит между тонкими пальцами. Мама с папой должны были отдать его, но вместо этого подарили мне. Крест-анх - это старый древнеегипетский символ. Знак продолжения жизни в загробном мире. Тогда это казалось мне посланием. Посланием, гласившим, что они продолжают жить, пусть и не со мной.
        - По-моему, он идеален, - тихо произносит Азраэль, заканчивая рассматривать крест.
        - По-моему, тоже.
        - И он тебе подходит. Со всеми этими очаровательными маленькими изъянами. - Наши взгляды встречаются, и у меня по спине бегут мурашки. Моргнув, я вырываюсь из глубины его зеленых глаз и вновь концентрируюсь на ремне.
        - Что конкретно ты ищешь?
        Ангел встает, огибает стол и подходит ко мне, потом садится рядом, отводит мои волосы в сторону и снова надевает на меня цепочку. Кончики его пальцев касаются моей кожи, и я на мгновение задерживаю дыхание.
        - Несовпадения, - натянуто отзываюсь я. Мне не хочется, чтобы он убирал руки.
        - Хм. - Азраэль неторопливо расправляет мои волосы.
        - Шифр за шифром. Текст может быть подсказкой, но может, и завесой. Иллюзией. Как то, что ты сейчас провернул со скипетром. Скрыл его от меня, но если бы я смотрела прямо на него, если бы упорно искала, я бы его увидела, верно?
        - Да. Почти никто не видит того, что мог бы увидеть, если бы захотел.
        - Как раз на этом и основываются особенно хитрые методы шифрования. Мы отвлекаемся на первую зацепку и упускаем то, что нам на самом деле собирались сообщить. - Я сую ему в ладонь лупу: - Ты пока пробуй, а я переоденусь во что-то более подходящее.
        - Как по мне, можешь работать и голышом, - нахально ухмыляется ангел и поднимает руки, когда я открываю рот, чтобы огрызнуться. - Это твои слова. Не мои. В вашей фамильной галерее.
        - Которые ты вообще не должен был услышать и не услышал бы, если бы не шнырял по дому.
        - Просто из любопытства… ты когда-нибудь работала на клиента обнаженной?
        - Конечно, нет! - Я возмущенно отворачиваюсь, направляясь в спальню.
        - Надень что-нибудь симпатичное. Позже мы встречаемся в баре с Гором, Данте и Энолой.
        Я резко разворачиваюсь обратно.
        - Категорически нет. У меня много дел.
        - Я даю тебе выходной. - После таких слов другие девушки сорвали бы с себя халат и набросились на него. Я, разумеется, нет. Но на всякий случай ухожу в другую комнату и закрываю за собой дверь.
        - Мне нравятся шпильки! - кричит он. - И узкие юбки!
        У меня против воли вырывается смех, потому что Азраэль на сто процентов знает, что у меня в рюкзаке не найдется таких аксессуаров и такой одежды. Я вытаскиваю чистые джинсы, голубой свитер и теплые носки. Терпеть не могу, когда мерзнут ноги.
        - Тоже миленько, - выдает ангел, когда я возвращаюсь. - Иди сюда. - Он похлопывает по месту подле себя, и я снова сажусь. - Это не то, что нам нужно? В середине слова написана заглавная буква омикрон. - Он протягивает мне лупу.
        Я подношу ее к глазам и присматриваюсь к слову. Азраэль прав. Поспешно лезу в футляр за второй лупой.
        - Ищи дальше. Может быть, найдем еще.
        Мы замолкаем, погруженные в изучение каждый своей стороны пояса.
        - Вот еще одна, - объявляю я. В греческом слове «зодиак» - ????A???. Здесь заглавная «альфа».
        Шрифт крошечный и выцветший во многих местах, что осложняет нам поиски, но вскоре Азраэль обнаруживает большую букву «тета», а я - «дельту».
        - Я должен был обратить на это внимание, когда переписывал текст. Почему я их не увидел? - раздосадованно спрашивает он.
        - Потому что ты зациклился на содержании подсказки. Не вини себя, ошибки делают тебя почти человеком.
        - Не уверен, комплимент это или нет.
        - Я тоже. - Я прикусываю нижнюю губу, когда он пихает меня локтем в бок, и записываю буквы в той последовательности, в которой мы находили их в тексте. К ним добавились «ро» и «бета».
        ?, A, -, -, -, -.
        - Омикрон, альфа, тета, дельта, ро, бета, - читаю вслух я.
        - Бессмыслица какая-то. - Ангел вытягивает длинные ноги на ковре и облокачивается на стол. - И что нам с ними делать?
        - Возможно, это анаграмма или обозначение места. - Я не готова так быстро сдаться. - Расскажу Малакаю, он прогонит комбинацию через свои программы.
        - А ты не можешь прямо сейчас ему позвонить?
        Я бросаю взгляд на часы.
        - Он еще не спит. Я позвоню или напишу, если он что-то выяснит.
        - Хочешь меня прогнать? Мы могли бы вместе с ним поговорить. Мне нравится твой брат. И он бы успокоился, увидев, что мы оба еще живы.
        - Насчет тебя я бы не была так уверена.
        Я поднимаюсь и приношу свой ноутбук. Лицо Малакая появляется на экране, едва успеваю нажать на вызов. Он внимательно смотрит, как мы сидим рядом друг с другом на ковре, но я вижу лишь круги у него под глазами. Этот бой вытягивает из него силы.
        - Она еще не расколола тебе череп, - обращается он к Азраэлю. - Мои поздравления. Судя по всему, ты что-то делаешь правильно.
        - Просто я умею обращаться с женщинами, - хвастается тот, на что я презрительно фыркаю.
        - Он сам принес сюда ремень, хотя я его об этом не просила. Мне кажется, он помешан на контроле. Но мы действительно кое-что нашли.
        Малакай напряженно наклоняется немного вперед:
        - Подсказка в подсказке?
        - Да, возможно. - Азраэль рассказывает ему о прописных греческих буквах в середине слов.
        - Омикрон, альфа, тета, дельта, ро, бета, - дополняю я, когда ангел заканчивает. - Две гласные и четыре согласные. У тебя есть какие-то идеи?
        - Прямо сейчас нет, но я попробую несколько вариантов. Это и вправду может оказаться кодом.
        - Кодом к чему? - не понимает Азраэль. - Я надеялся, это будет конкретная зацепка.
        - Это и будет зацепкой, но боюсь, она лишь выведет нас к следующей загадке.
        Ангел проводит рукой по волосам.
        - Если так, то кто-то приложил немало усилий.
        - Вряд ли стоило ожидать чего-то другого. Однако сейчас мне интересно, откуда у Осириса этот ремень и почему он именно сейчас захотел, чтобы мы нашли скипетр.
        - Сестра тебе еще не рассказывала, что снова объявился Сет? Они с Осирисом заклятые враги.
        - Он может что-то сделать Тарис? - Черты лица Малакая каменеют. - Поскольку, если она в опасности, я буду вынужден настаивать, чтобы ты ее отпустил. Ваши распри - не наша проблема.
        - Я этого не допущу, - обещает Азраэль так торжественно, что я не могу не улыбнуться. - Не волнуйся за нее. Со мной она в надежных руках.
        - Лучше бы так и было, - качает головой брат, параллельно вводя что-то в компьютер. - Это не место. - Мы молчим, а он между тем проверяет другие идеи. - Проверка анаграмм займет какое-то время, - замечает Малакай. - У вас имеется еще какая-нибудь новая информация?
        - Нет, но я увижусь с Осирисом в полях праведников. Он задолжал мне кое-какие объяснения. Как я уже говорил, не беспокойся о сестре. Мы за ней присматриваем. Она нигде не будет в большей безопасности.
        - Кто-то тут очень самоуверенный, - шепчу я, чтобы брат не услышал.
        Азраэль прищуривается, а Малакай посмеивается, потому что от него не ускользает ничего.
        - Не думаю, что Сет заявится в Лондон, - продолжает ангел. - Данте почти уверен, что он будет держаться от нас подальше.
        - По моему человеческому опыту, маленькое словечко «почти» открывает очень большой простор для возможностей, - деловито откликается Малакай. - Но раз мне не остается ничего иного, я тебе поверю.
        - Спасибо, - серьезно произносит Азраэль. - Я тебя не разочарую.
        Просто удивительный мужчина. У него бесчисленное множество граней. В нашу первую настоящую встречу в Пикстон-Парке я подумала, что он высокомерный, эгоцентричный хвастун. Кстати, он такой и есть. Но еще он обладает чувством юмора, может посмеяться над собой, иногда вспыльчив и умеет готовить. Причем очень даже хорошо. Кроме того, я действительно чувствую себя в безопасности, хотя он никоим образом не несет за меня ответственность. К тому же я не позволю ему ограничивать мою свободу.
        - До скорого, ангел, - прощается с ним брат. - А ты займись чем-нибудь, что не связано с поиском сокровищ, - обращается он ко мне. - Сейчас вечер пятницы. Позвони Кимми. Она обрадуется.
        Прежде чем я успеваю ответить, его лицо исчезает с экрана.
        - Кимми - это твоя кузина, которую мы встретили сегодня днем? - интересуется Азраэль.
        - Ага. Малакай выдал ей, что я в Лондоне, и завтра мне придется идти к ней и к ее родителям на ужин. Поэтому звонить ей еще сегодня я точно не буду.
        - Оказывается, у тебя есть и другие родственники, помимо Малакая?
        Я не могу винить его за удивление. Что странно, так это оттенок облегчения, который слышится в его словах.
        - Да, есть. В конце концов, половина лондонской аристократии так или иначе связана между собой, о чем я пытаюсь забыть. Мы близки только с Кимми и ее родителями. Дядя Джордж и тетя Фиона заботились о нас после смерти родителей. - Во всяком случае, насколько мы это им позволяли.
        У него в глазах что-то сверкает.
        - Не надо звонить кузине, потому что сегодня у тебя уже назначена встреча.
        - Я сказала «нет», - напоминаю я, шевеля ногами в теплых носках. - Когда ты уйдешь, я уютно устроюсь в этой нереальной кровати.
        Азраэль встает и потягивается:
        - Не устроишься. Ты наденешь что-нибудь красивое, наведешь макияж, уложишь волосы и спустишься в бар.
        - Тебе не кажется, что ты чересчур властный? - Я тоже поднимаюсь, чтобы он не мог смотреть на меня сверху вниз.
        - Ни капли. А если откажешься, я притащу тебя вниз в этих пушистых носках. Нездорово проводить вечера пятницы в одиночестве. И в принципе нездорово спать в одиночестве в такой постели.
        Я ахаю:
        - Это правило бессмертных, которое нельзя нарушать, потому что иначе где-то умрет фея?
        - Совершенно верно, - ухмыляется Азраэль. - Мы же этого не хотим. Феи - очень ранимые существа. Итак, пойдешь сама или мне применить физическую силу, которую я не советую недооценивать?
        - Я не желаю, чтобы тебя посадили в тюрьму за нарушение общественного порядка, поэтому признаю свое поражение, мой повелитель и господин, - соглашаюсь я, но при этом сверлю его максимально мрачным взглядом.
        Ангел самодовольно улыбается:
        - Меня тут никто не арестует, принцесса. Отель принадлежит мне.
        - Могла бы догадаться, - ворчу я, игнорируя мурашки, которые вызывает у меня это дурацкое прозвище. Меня так просто не поймать.
        Он подхватывает пиджак с дивана.
        - Поторопись. Я довольно нетерпеливый парень.
        - Не переусердствуй, ангел. - Я честно стараюсь на него разозлиться, однако это не удается мне так легко, как обычно, и ему это известно.
        Не сомневаясь в своей победе, Азраэль удаляется. А я после его ухода роюсь в рюкзаке, пусть и давно знаю, что там нет ничего подходящего для вечера в баре отеля. Мне даже немного хочется, чтобы Гарольд припрятал там хоть одно платье.
        Мой взгляд падает на телефон, и я тихо смеюсь, когда в голове начинает оформляться план. В отеле расположен бутик. Я проходила мимо него. Много раз. Правда, особо не обращала на него внимание. Но я знаю: одежда там очень эксклюзивная и дорогая. Ангел желает узкую юбку и каблуки? Он их получит, а вместе с ними и счет за них.
        Азраэль
        В лифте я прислоняюсь к стеклянной стене, и мне кажется, что запах Нефертари до сих пор витает в воздухе. Глупо было подниматься к ней самостоятельно. Следовало попросить Энолу занести ремень и скипетр и не уговаривать Нефертари присоединиться к нам. Но и допустить, чтобы она оставалась одна у себя в комнате, пока мы развлекаемся, я тоже не мог. Она пытается быть сильной и независимой, и так и есть, но, кроме этого, девушка одинока и немного неуверенна. Если бы я сказал ей это в лицо, она бы откусила мне голову. Эта мысль вызывает у меня улыбку. Интересно, хочет ли она, чтобы я ее привел. Нельзя столько о ней думать, но у меня просто не получается это отключить. Наверное, стоит позвонить Адриане. Она точно согласится приехать к нам в отель и захватит своих подруг. Тогда не будет так странно, как если бы среди нас находилась всего одна смертная. Я достаю смартфон и пишу сообщение. А когда Адриана отвечает, с облегчением выдыхаю. Мне необходим буфер между мной и Нефертари, но о том, почему так, лучше не думать.
        Когда я захожу в бар, Данте, Гор и Энола уже сидят там и о чем-то весело болтают.
        - Обнаружили что-нибудь? - любопытствует Данте, пока я придвигаю себе кресло.
        - Да, но пока она не может сказать, что это означает. Если вообще что-то означает. Этим занимается ее брат.
        Гор закидывает в рот несколько орешков.
        - Ты что, оставил девочку одну в номере?
        - Она скоро спустится, и я пригласил Адриану с парой подружек.
        Энола морщит нос, однако ничего другого я и не ожидал.
        К нашему столику подходит официантка:
        - Как обычно?
        - Да, - отвечаю я. - И мы возьмем еще две бутылки шампанского. Ледяного, пожалуйста. Ждем гостей.
        - Значит, Адриана. - Данте буравит меня проницательным взглядом джинна. - У тебя с ней серьезно?
        - Что ты имеешь в виду? - нахмуриваюсь я. У меня никогда не бывает ничего серьезного со смертными. Он это знает, и Адриана тоже в курсе. - Она ничего от меня не ожидает.
        Данте скрещивает руки за головой:
        - Ты так в этом уверен?
        Естественно, уверен. Я не даю никаких обещаний в этом отношении. Я уже однажды любил женщину. Никто и никогда не сможет занять ее место в моем сердце. Даже думать об этом нелепо.
        - О Сете что-нибудь слышно? - спрашиваю, наклоняясь к нему.
        - Пока нет. И мне неизвестно, где он находится. Если Ра и приказал кому-то следить за ним, то не нам.
        - Как ты думаешь, что Сет будет делать со своей вновь обретенной свободой? Наверняка же не виноградники возделывать или что-то в этом духе?
        - Если он неглуп, то не станет приближаться к тебе и Гору. Но за это я не ручаюсь. Он уверял Ра, что хочет заключить с вами мир.
        Стоит мне представить, что придется опять столкнуться с богом хаоса, как дергаются крылья, которые я старательно прячу. Я пользуюсь ими лишь по ночам, а днем с помощью иллюзии делаю невидимыми для людей. Сейчас же они желают вырваться из плена и унести меня так далеко, как только можно. Я одновременно презираю, ненавижу и боюсь Сета. И не верю в его исправление. Нам еще предстоит сразиться с ним в последней битве, чтобы он окончательно исчез из нашей жизни.
        Мои мрачные мысли испаряются, когда на пороге бара появляется Адриана с подругами. Нефертари до сих пор нет, и, наверное, так даже лучше. Она слишком напоминает мне о Нейт, Атлантиде и моем провале. Сегодня вечером я намерен расслабиться, и если девушка желает остаться в своей комнате, то я не стану препятствовать. Она и так занимает мою голову больше, чем мне бы хотелось. Длинноногая Адриана в дорогих лубутенах направляется ко мне. У нее на губах многообещающая улыбка. Бармен ставит передо мной «Виски сауэр» ровно в тот момент, когда она останавливается возле меня.
        - Я обрадовалась, что ты написал, - с легкой хрипотцой в голосе произносит Адриана.
        - А я рад, что ты пришла. - И я на самом деле так думаю. Она не представляет собой опасности для моего душевного покоя.
        Я встаю и киваю ее подружкам. Те выглядят почти так же, как Адриана: худые, с длинными ногами и длинными светлыми волосами. Гор одобрительно присвистывает, и обе девушки ему улыбаются. Мне очень хочется дать ему подзатыльник, потому что свист абсолютно неприемлем и неуместен. Но девушек это, похоже, не беспокоит.
        Данте уступает одной из них свое кресло, и двое официантов спешат принести еще три. Затем нам подают шампанское.
        - Потанцуешь со мной сегодня? - наклоняется ко мне Адриана. Ее рука касается моей, а взгляд полон обещаний о сегодняшней ночи. Она действительно очень красива и хочет меня.
        Я делаю глубокий вдох.
        - Как пожелаешь. - Ее голубые глаза светятся, когда я целую ее в щеку.
        Шампанское налито, и мы чокаемся. Я стараюсь сконцентрироваться на разговоре за столом. Он вращается вокруг модных вечеринок, которые состоятся в выходные, о бале и концерте в Гайд-парке. Адриана рассказывает о своей следующей фотосессии для «Victoria’s Secret», но я слушаю вполуха. Мой взгляд прикован к входу в бар, все органы чувств переключились в режим боевой готовности. Было глупой идеей сегодня сюда приходить. Нам бы строить планы по своей защите, а вместо этого мы делаем вид, будто ничего не изменилось. Однако впервые за три тысячи двести восемьдесят лет мы снова в состоянии войны. Сет вернулся. И такого я никак не ожидал. Все начинается сначала. Демон атаковал Нефертари еще до того, как она в принципе узнала о Скипетре света. Конечно, это не первый случай, когда человек гибнет от нападения демона, но я не верю в совпадения. Джейкоба убили, когда ему поручили доставить мне ремень. Вывод из этого только один: задание, которое поручили мне аристои, вовсе не тайное. Среди их доверенных лиц есть шпион. Эти нападения наверняка дело рук Сета, как бы ему ни удалось это провернуть. Поэтому нужно
лучше защищать Нефертари.
        Данте прочищает горло.
        - Азраэль, ты меня вообще слушаешь? - в тот же момент спрашивает Адриана.
        - Извини. Вспомнил кое-что.
        Я встаю, потому что эта мысль буквально подбрасывает меня вверх. Что, если Сет уже у нее и пытается выяснить, насколько мы продвинулись? Нельзя было оставлять ее одну. Он пойдет на все, чтобы заполучить скипетр.
        - Пойду быстро проверю Нефертари, - информирую я Данте. - Просто на всякий случай.
        Гор между тем танцует с Энолой и обеими подружками Адрианы на маленькой площадке перед баром. Наклонившись к своей гостье, я целую ее в накрашенные алой помадой губы.
        - Скоро вернусь.
        Она обольстительно улыбается, и ее улыбка дает мне надежду на то, что этот день перетечет в очень интересную ночь. Просто я хочу убедиться, что Нефертари в безопасности. Ее запах окутывает меня, когда я уже собираюсь повернуться. Она здесь, и Сет, очевидно, не убивает ее в номере прямо сейчас. Меня затапливает облегчение. Я разворачиваюсь к ней и… тяжело сглатываю. Мой взгляд скользит вверх и вниз по ее телу. Какого черта она прячет это под худи и джинсами?
        - Мое лицо наверху, - рычит она, и я ее не виню.
        - Красивое платье, - выдавливаю из себя, после того как Данте в очередной раз покашливает. Однажды я его за это убью. Как и Гор, он мой лучший друг, но еще и невыносимый поборник моральных ценностей и все всегда делает правильно.
        - Не хочешь представить меня своей подруге? - приторным и чересчур дружелюбным тоном интересуется Нефертари. - Или мне уйти обратно в свой номер? Ты же знаешь, я подчиняюсь каждому твоему слову.
        Услышав такое, Данте давится виски и теперь безостановочно кашляет. А девчонка так невинно улыбается, что кто-то посторонний мог бы подумать, будто она говорит это на полном серьезе.
        - Адриана, - я кладу руку на плечо своей нынешней фаворитке, - это Нефертари де Вески, сестра графа Мандевиль. Мы вместе работаем над одним проектом.
        Адриана величественно кивает, но не протягивает ей руку и не встает. Это невежливо, и я буквально вижу, как модель выпускает когти и вонзает их в грудь Нефертари. Адриана безошибочно распознает конкурентку, а Нефертари в этом сверкающем платье определенно достойная соперница, хотя ее тело не соответствует неестественным модельным параметрам. И слава Осирису.
        - Тарис, ты выглядишь… горячо. - К счастью, к нам подходит Гор, разряжая крайне напряженную атмосферу. Когда его взгляд спускается по ее изгибам, Нефертари улыбается и даже крутится, чтобы он полюбовался на спину, вырез на которой заканчивается лишь чуть-чуть выше крепкой задницы. Я почти готов снять с себя пиджак и замотать девчонку в него.
        - Это все платье. - Она продолжает широко улыбаться и хватается за руку Гора, чтобы не упасть на невероятно высоких каблуках. - Я купила его в бутике и включила в счет номера, потому что твой приятель настоял, чтобы я спустилась, хотя, казалось бы, у него и так уже есть компания.
        Гор берет ее ладонь в свою.
        - Я бы пришел к тебе в постель с чипсами, пивом и хорошим сериалом. И это предложение все еще в силе. Только платье оставь.
        Нефертари шлепает его по груди:
        - Если буду в полном отчаянии и одиночестве, то подумаю об этом.
        - Ауч, - смеется Гор, но тут одна из подружек Адрианы цепляет его под локоть.
        - Я в деле, - выдыхает она, но ее слышат все.
        - Хочешь шампанского? - предлагаю я Нефертари, не желая выглядеть совсем невежливым.
        Она отрицательно качает головой:
        - Большое спасибо, но я сама о себе позабочусь. У тебя уже есть гостья. - Она обаятельно улыбается Адриане. - Извини, пожалуйста, не хотела беспокоить.
        С этими словами Нефертари направляется к бару и теперь в своих туфлях совсем не кажется неуверенной, наоборот, идет как королева. Блестящие черные волосы свободно ниспадают на спину. Узкое платье достает до колен и переливается чистым серебром, как и ее глаза. Кроме цепочки она надела лишь узкий серебряный браслет на правое запястье, и татуировка на светлой коже придает ее образу слегка зловещий оттенок. Все мужчины в баре глазеют ей вслед. Пусть Адриана и ее подруги и популярные модели, но они заменимы. А Нефертари, как бы мне ни не хотелось это признавать, окружает аура уникальности. Я знаю очень мало женщин, которые не просто притворяются уверенными в себе, а действительно обладают уверенностью, и эта одна из них. Она не борется ни со своим телом, ни с разумом и знает себе цену.
        - Тут ты уже облажался, братишка, - шепчет Гор, когда Нефертари грациозно садится на барный стул. Тут же подбегает бармен, спеша ее обслужить. Она что-то заказывает и с очень прямой спиной ждет, пока перед ней поставят бокал. Розовый джин. Пройдет совсем немного времени, и мужчины набросятся на нее, как голодные стервятники. Я должен как-то этому помешать.
        - Она, случайно, не аристократка? - Адриана поднимается, вставая рядом со мной. - По-моему, я что-то о ней читала. Она коллекционирует предметы искусства, да? - Модель так говорит, будто это бесполезное хобби.
        - Как сестра нынешнего графа и дочь умершего Нефертари имеет право на титул леди. Она не коллекционирует предметы искусства, а разыскивает похищенные сокровища и возвращает их законным владельцам, - не удержавшись, поправил я. Возможно, мой тон прозвучал несколько раздраженно, но у Адрианы нет оснований считать себя лучше других.
        Только вот она не слушает мою речь в защиту Нефертари, а рассматривает свой безупречный маникюр.
        - А, - выдает она, после того как я замолкаю. - Потанцуешь со мной?
        Гор выгибает бровь, что, вероятно, означает «сам виноват». И здесь он, к сожалению, прав. Как можно прожить двенадцать тысяч лет и быть настолько тупым?
        Адриана вкладывает свою ладонь в мою, и в связи с тем, что у меня нет желания обижать двух женщин за один вечер, я иду с ней в танцевальную зону. Она прижимается ко мне своим изящным телом. Всего несколько дней назад меня бы устроило это предложение мира, но тогда я еще не был знаком с Нефертари де Вески. Не то чтобы в отношении ее меня интересовало то, чего я хочу от Адрианы, но по какой-то неведомой причине мне важно, чтобы она не считала меня полным подонком. Увы, сегодня это впечатление мне уже изменить не удастся. Адриана кладет голову мне на грудь. От нее пахнет дорогим парфюмом, и этот запах неприятно и навязчиво щекочет мне нос. Это, а еще ее мертвую хватку я воспринимаю как наказание.
        Нефертари, ни разу на меня не оглянувшись, небольшими глотками пьет свой напиток и общается с мужчиной, который сел возле нее. Она с интересом слушает его и лишь изредка вставляет слово. Парень энергично кивает и продолжает ее забалтывать. Смертные мужчины слишком любят говорить сами, чтобы слушать кого-то другого. Сомневаюсь, что у такого, как он, есть шансы с женщиной вроде нее.
        После трех танцев мы возвращаемся к столику, а вокруг Нефертари тем временем вьются еще трое. Слышен ее жемчужный смех.
        - Можешь привести ее сюда? - недовольно прошу Данте, когда Адриана с подругами удаляется в туалет.
        - Зачем? Она развлекается, и никто не подходит к ней чересчур близко. Почему она должна проводить ночь в одиночестве, если в ее распоряжении такие шикарные апартаменты? Ты все еще заказываешь то постельное белье особого пошива? - Он откидывается в кресле и делает глоток из своего бокала.
        - Да.
        Испытывая раздражение и одновременно в нерешительности, что делать, сесть или идти к барной стойке, я поворачиваюсь к Гору.
        - О чем она думает? - ворчу я. - Она в порядке? Ей страшно?
        Гор таращится на меня так, словно я выжил из ума, и в этом он близок к правде.
        - Я не стану без разрешения залезать к ней в голову. И если хочешь совет, то не включай сегодня ночью камеры, если она приведет кого-то из этих парней в свою постель. Ее личная жизнь тебя совершенно не касается. Она уже достаточно взрослая и крутая девочка, чтобы в случае чего дать отпор.
        - Я бы и так не стал включать камеры, - возмущаюсь я. - Но я пообещал ее брату присматривать за ней. К тому же она нам нужна. Эти двое за пару дней добились такого прогресса, какого не смогли добиться мы за последние триста лет.
        - Потому что мы не знали, где искать, - уточняет Гор. - Увидим, насколько продвинется Тарис.
        - С гораздо большим удовольствием я бы выбил правду из Сета.
        - И шанс ввязаться в драку представится тебе быстрее, чем ты мог себе представить, - мрачно произносит Энола.
        Все это время она молчала, но сейчас садится почти неестественно прямо. Ее кожа начинает светиться синим. Нам повезло, что свет тут такой тусклый, что этого не заметит никто из смертных. Я беру ее руку в свою и сжимаю, успокаивая, однако напряжение не спадает, все ее внимание направлено на дверь. А потом и я улавливаю изменение в атмосфере. Разговоры стихают, и движения танцующих замедляются. Кажется, будто кто-то остановил время. Еще до того как увидеть, я чувствую его запах. Мне знаком этот аромат сикоморов и плодородного ила у берегов Нила. Он не тратил времени даром. Толпа расступается, и бог перешагивает порог бара. Все взгляды прикованы к его внушительной фигуре. Я не видел своего заклятого врага больше трех тысяч лет, но этот мерзавец ни капли не изменился. Внимательные глаза Сета пробегают по присутствующим, и, заметив нас в отдельной нише, он шагает прямо к нам. Тихим и обманчиво приятным голосом извиняется, подойдя слишком близко к какой-то девушке, и у той мгновенно стекленеет взгляд. Так он воздействует почти на всех людей. Они не замечают чудовище, которое скрывается за эффектной
маской. В точности так, как и сказала недавно Нефертари: «Мы видим лишь то, что хотим видеть». А на то, что стоит или лежит перед нами в действительности, обращаем внимание только тогда, когда становится поздно. Когда оно бросается на нас и разрывает нам глотки.
        Сет замедляет шаг и останавливается перед нашим столом. Спрятав руки в карманы брюк, на секунду он выглядит нерешительным. Затем смотрит мне прямо в глаза.
        - Азраэль, - начинает он, - я бы хотел с тобой поговорить.
        Хорошо, что Нефертари сидит в баре и наслаждается всеобщим обожанием.
        - Нам не о чем разговаривать, и тебе здесь не рады. - Пол у меня под ногами дрожит от напряжения, проносящегося по моему телу. Как он посмел явиться сюда?
        Сет кивает, и на миг мне кажется, что он принял отказ, однако мерзавец обращается к Эноле:
        - Рад видеть, что у тебя все в порядке, Энола. Хочу выразить тебе соболезнования в связи с гибелью братьев. Они были храбрыми воинами.
        Она плотно сжимает губы. Нужно увести ее, прежде чем пери вспылит и разрушит то, что невозможно будет починить. Здесь слишком много смертных. У нее под кожей пульсируют синие волны, а из кончиков пальцев выдвигаются когти. К счастью, Сет переключается на Гора:
        - С тобой мне бы тоже хотелось поговорить. Я уже был у твоей матери.
        - Если ты что-то с ней сделал, я тебя убью. Но на этот раз окончательно! - рявкает Гор, вставая.
        На лице Сета мелькает выражение, напоминающее сожаление.
        - Думаю, я это заслужил, но с ней все хорошо. Я принес ей свои извинения и надеюсь однажды получить прощение. То, что я сделал тогда, было неправильно. Мне не следовало пытаться занять твое место.
        Каждое слово звучит абсолютно искренне, и я понимаю, почему остальные боги верят, что он изменился. Внутри закипает гнев. Такой ослепительный, что у меня начинает рябить перед глазами. Он отнял у нас все и надеется, что мы его простим… вот так запросто? Без него мне никогда не пришлось бы уносить регалии. Ничего из того, что мы в итоге пережили, не случилось бы, признай он свое положение. Я стискиваю руки в кулаки, и на столе лопается стакан. Я его убью. Здесь и сейчас, если потребуется.
        Краем глаза я улавливаю какое-то движение и замираю. К нам элегантной походкой идет Нефертари. В руке она держит напиток, ее глаза сияют, а щеки слегка раскраснелись. Стиснув зубы, я отмечаю, что музыка пусть и продолжает играть, но смертные пристально наблюдают за нами. Никто ничего не говорит. Данте должен увести Нефертари, пока Сет не обратил на нее внимание. Бог может сломать ее как тростинку.
        Но прежде чем я успеваю посмотреть на джинна, Сет разворачивается к нему.
        - Принц, - здоровается он с Данте, а Нефертари останавливается ровно рядом с ним.
        - Я иду спать, мальчики, - слегка покачиваясь, объявляет она. - Это был прекрасный вечер и спасибо за платье. - Она проводит рукой по бедру. - Думаю, завтра я надену его еще раз на ужин к тете. Она считает, что я не умею одеваться подобающим образом. - Девчонка дерзко улыбается, явно равнодушная к опасным вибрациям вокруг. Равнодушная или пьяная. - Она будет на седьмом небе от счастья и понадеется, что я наконец выросла. - Потом задумчиво прикусывает нижнюю губу. - Гор, не хочешь пойти со мной? Поможешь избавиться от всех ее кандидатов в мои мужья. - Она хлопает ресницами, и я откашливаюсь. Эта девчачья манера поведения ей совершенно не подходит.
        Темный взгляд Сета останавливается на Нефертари. Та не застывает и не падает перед ним на колени. Просто изучает его своими внимательными глазами.
        - Рад познакомиться с вами, миледи, - на полном серьезе произносит он. - Мой достопочтенный брат Осирис уже рассказал мне о вас. У вас очень интересные глаза. Надеюсь, мой племянник не слишком нагло себя с вами ведет. - Сет берет ее за руку и оставляет на ней легкий поцелуй. - Позвольте представиться. - Он прикасается к Нефертари, как будто это само собой разумеется, а меня охватывает желание оторвать ее от него. Все девчачье испаряется, словно она только сейчас поняла, кто перед ней. Я не верю в это ни на секунду. Она устроила шоу, потому что уловила напряжение от самого бара и решила разрядить обстановку. Теперь же надевает на лицо аристократическую улыбку и выпрямляется. Со щек исчезает румянец, и остается лишь женщина, которая могла бы быть египетской принцессой. Нефертари не избегает его взгляда. Но именно в этом и заключается главная опасность. Для Сета она - вызов, и если я допущу, чтобы он подобрался к ней чересчур близко, бог ее уничтожит.
        У него на лице появляется теплая улыбка. Он всегда умел заручиться поддержкой женщин. Заключение его не сломило. Этот мужчина опаснее того, которым был три тысячи лет назад.
        - Отведи Нефертари в ее номер, - приказываю я Эноле, которая тут же вскакивает. К сожалению, я не принял в расчет девушку, которую хочу защитить.
        Плавным движением она опускается в кресло.
        - Или лучше я останусь здесь. Можешь принести мне еще чего-нибудь. - Нефертари поднимает свой пустой бокал и выжидающе смотрит на меня, как будто я ее лакей. Она в ярости. Естественно, я снова принял решение за нее. У меня нет времени на это дерьмо, пока она играет со своей жизнью.
        - Давайте все присядем, - предлагает теперь и Данте. - Тарис, это Сет. Бог хаоса, дядя Гора и брат Осириса.
        Она скрещивает длинные ноги.
        - Примерно так я и думала. Я много слышала о вас. В прошлом вы спровоцировали кое-какие беспорядки.
        Он негромко смеется над этим преуменьшением.
        - Разве не все мы так поступаем в молодости? Я был шальным и переоценил себя. С вами такого никогда не случалось? - Сет занимает место напротив нее.
        Нефертари ухмыляется и качает головой:
        - Нет, я всегда вела себя примерно и очень послушно.
        Еще одна ложь, которая без запинки слетает с ее уст, и Сет расслабляется. Любой, кто услышал бы его сейчас, решил бы, что он всего лишь проколол парочку автомобильных шин. Меня мучает вопрос, о чем думает Нефертари. Я требовательно смотрю на Гора, однако тот скорее занят тем, чтобы проникнуть в голову Сета, чем в девчонкину. Но Сету всегда удавалось отражать его атаки. Иначе все было бы слишком просто.
        К нашему столу подходит официантка:
        - Могу я предложить вам что-то еще? - У нее на лице написан страх. Она ощущает опасность и инстинктивно ведет себя так, как подобает смертному. Во всяком случае, почти каждому человеку, но, конечно, не одной неразумной персоне. Я скриплю зубами.
        - Я бы не отказался от стакана воды, - вежливым и успокаивающим тоном произносит Сет. - Добавьте немного льда и лимона.
        - Стал чересчур разборчив? - интересуется Гор, после того как девушка принимает другие наши заказы и удаляется. - Раньше тебя было не остановить, когда ты накачивался вином.
        - Времена меняются, - невозмутимо отвечает Сет. - Для некоторых по крайней мере. - Я снова вижу сожаление в его глазах, а потом различаю еще одну эмоцию, которую никак не ожидал обнаружить на его лице: искреннее раскаяние.
        - Что конкретно тебе от нас нужно, Сет? Сколько дней назад ты вернулся? Два, три? И сразу кинулся искать нас?
        Он смотрит мне прямо в глаза. У него они темно-карие, и прежде в них всегда светилось безумие. Сет так отчаянно желал добиться своей цели, что не считался ни с чем и ни с кем. Теперь же они просто темные. Практически как растопленный шоколад, но это всего лишь уловка.
        - Я три тысячи лет прожил у Ра. Это довольно длительный срок, и я использовал его, чтобы научиться прощать. Своего брата, остальных богов и себя самого, наконец. Я надеялся, что время и вас чему-нибудь научит.
        - Это чему же, например? Смириться с потерей Атлантиды? - срывается на него Гор. - Мы никогда с этим не смиримся. Ты лишил нас родины.
        - Если я не ошибаюсь, это вы забрали Скипетр света.
        Как всегда, это обвинение ранит меня прямо в сердце. Другие регалии он не упоминает, и это должно означать, что ему известно: Нефертари ищет только скипетр. О чем еще рассказал ему Осирис и зачем? Сет с такой легкостью мог раскрыть мой маленький обман, но не делает этого. Главный вопрос: почему?
        - Я знаю, как сильно ты любил Нейт, - поворачивается ко мне Сет. - И мне очень жаль, что ты ее потерял. Поверь, я этого не хотел. - Сейчас грудь мне раздирает ставшая уже такой знакомой боль. Я хочу схватить этого гада и разорвать на куски.
        Ладонь Нефертари, успокаивая, ложится мне на предплечье, и взгляд Сета перемещается с нее на меня. Я резко убираю руку.
        Тарис
        Вот он какой, Сет. Азраэль рассказывал мне о нем, и Данте тоже. Впрочем, оба забыли упомянуть, насколько он умопомрачительно красив. Все бессмертные отлично выглядят, но Сет из другой лиги. Он явно единственный в своем роде. Аура, которая его окружает, свидетельствует о безграничной силе - и эта сила сталкивается с силой Азраэля. Удивительно, что люди в зале еще не разбежались. У меня так быстро колотится сердце, будто пытается выпрыгнуть из груди. Когда Азраэль убирает руку, я даже не могу оскорбиться. Гор кладет ладонь на спинку кресла позади меня и кончиками пальцев гладит меня по позвоночнику. Меня охватывает спокойствие, дыхание замедляется, а пульс вновь начинает биться ровно. Я отклоняюсь назад, навстречу его небольшому волшебству, и напряжение почти полностью покидает меня.
        Сет едва ли старше Азраэля, Гора и Данте. Такого я не ожидала. Хотя что я понимаю в старении богов? Здесь, в нашем мире, уж точно, а на Атлантиде… Спрошу как-нибудь у ангела. У Сета аккуратно подстриженные черные волосы. И пусть внешне он выглядит ровесником этих троих, но производит впечатление ощутимо более зрелого. Под густыми бровями - темно-карие глаза с мелкими золотистыми крапинками. Сет высокий и стройный. Не знай я, какие злодеяния он совершил, мне стало бы жаль Сета из-за ненависти, которую обрушивают на него Гор и Азраэль. Я спрашиваю себя, носит ли он оружие под длинным черным пальто. Боги и ангелы вообще сражаются обыкновенным оружием или огнем и молниями? У меня нет никакого желания это выяснять, и печально, что я не смогла спрятать в платье ни свой нож, ни перцовый баллончик. Вот еще одно доказательство того, насколько практична моя обычная одежда и насколько бесполезна эта пафосная вещица.
        Возвращаются Адриана и ее подружки. Я почти забыла про эту троицу. Она устраивается на коленях у Азраэля, хотя несколько кресел свободно. Одна из двух других блондинок улыбается Гору, который похлопывает себя по ноге, а третья хоть и садится в кресло, так пожирает глазами Сета, будто он лакомый кусочек, а она мечтает проглотить его сегодня ночью.
        - У меня еще кое-какие дела. Прошу меня извинить, - ни с того ни с сего вскакивает Энола.
        Азраэль встревоженно смотрит ей вслед, когда пери уходит.
        - Кто твой друг? - Адриана кладет ладонь ему на грудь. - Не хочешь нас познакомить?
        - Это Сет. Мы целую вечность не виделись.
        - Преуменьшение века, - тихо бормочет Гор, пока девушка ерзает у него на коленях.
        Сет вежливо ей улыбается:
        - Мы пересекаемся время от времени. Работаем в одной сфере.
        Выражение ее лица становится пустым. Адриана не интересуется бизнесом и уж точно не слышала о египетском боге по имени Сет. Поэтому не знает, что этот мужчина одним взмахом мизинца способен перерезать ей горло.
        Он складывает руки на коленях, выпрямляется и глубоко вздыхает. Полы его пальто расходятся, и под ним показывается только черная рубашка. Никакого оружия. У основания шеи видна татуировка. Сет приоткрывает губы. У него необыкновенно красивый рот в обрамлении тщательно ухоженной щетины. Хотя все женщины за столом, включая меня, не сводят глаз с этих губ, Сет уже совершенно не обращает нас внимания. Он целиком и полностью сосредоточен на Азраэле, что весьма любопытно, ведь его соперник Гор. Что-то меняется. Музыка становится тише, Сет останавливает время. Вот так просто и безо всяких усилий. Адриана практически застывает на коленях у Азраэля. Только на меня это волшебство не действует.
        - Я хотел бы помочь вам с поисками, - заявляет он своим мелодичным голосом, убедившись, что теперь ни один человек не услышит, о чем идет речь. Ни один человек, кроме меня. Я не питаю иллюзий об устойчивости к его магии. Он захотел, чтобы я слушала.
        - Надеюсь… - Сет на мгновение замолкает, и кажется, будто ему нужно собраться с духом, чтобы выговорить следующие слова: - Когда-то ты был моим другом, Аз. Моим лучшим другом. Я хочу, чтобы все стало как прежде. Я мечтаю о том, чтобы ты меня простил.
        За столом воцаряется оглушительная тишина. Они были друзьями! Этот факт от меня скрыли. Наверняка как и многое другое.
        - Нет, - отрезает ангел рядом со мной. - Такого никогда не будет. Ты причинил нам слишком много страданий.
        Сет сглатывает. Хоть он и старается скрыть эмоции, я все равно вижу, каких усилий ему стоил этот разговор. Однако даже мы, люди, должны платить за свои ошибки. То же относится и к ангелам, джиннам и богам.
        - Я всегда буду верить, что это не окончательное твое решение.
        Сет встает, даже не притронувшись к своему стакану с водой.
        - Миледи, наше знакомство - удовольствие и честь для меня. - Немного наклонив голову, он серьезно смотрит на меня. - Надеюсь, мы еще увидимся при более приятных обстоятельствах.
        После того как я киваю в ответ, Сет уходит, и мир снова начинает вращаться. Адриана первой нарушает молчание:
        - Куда он? - Она обвивает рукой плечи Азраэля и прижимается к нему.
        - Он просто великолепен, - вздыхает ее безмозглая подружка.
        Ангел рывком поднимается. Если бы он не придерживал Адриану, та сейчас бы плюхнулась на пол.
        - Мы уходим. Данте, отведи Нефертари в номер. Я провожу Адриану домой.
        Блондинка сияет, в то время как я продолжаю сидеть и лишь изгибаю бровь:
        - Я сама найду дорогу. Благодарю.
        Он проводит ее домой. Конечно, ничего иного и не следовало ожидать.
        Ангел отпускает свою подругу и задвигает ее себе за спину. Потом нагибается ко мне:
        - Данте отведет тебя в номер и останется с тобой, пока мы не решим, как действовать дальше. Ты будешь делать так, как я говорю.
        Надо бы держать язык за зубами, но я не могу.
        - Мне по-настоящему жаль эту Нейт, - так же тихо отвечаю я. - Ни одна уважающая себя женщина не захочет встречаться с властным, помешанным на контроле мужиком. Я ищу для тебя скипетр, а ты за это оставляешь моего брата в покое. Такова сделка, а в остальном моя жизнь тебя не касается. Я могу сидеть, где хочу. Могу пить, когда захочу. И я сама решаю, кто поведет меня в мой номер и останется ли он. - В тот же миг, когда заканчиваю предложение, я понимаю, что моя тирада была ошибкой.
        Он кладет ладонь на мою щеку, и это такой неожиданно нежный жест, что мне становится жарко. Азраэль наклоняется еще ниже:
        - Нейт нравилось, что я ее защищал и заботился о ней. Больше никогда не произноси ее имя, потому что ты ничего о ней не знаешь.
        Щека у меня вспыхивает, и краем глаза я замечаю, как светится его ладонь, наполовину скрывшись под моими волосами. Все остальное мое тело холодеет.
        - Если хочешь вернуться в Сомерсет, нашей сделке конец. Выбор за тобой.
        - Я тебя ненавижу, - выдавливаю я.
        - Вот и хорошо. - Он выпрямляется и убирает руку. - Как я и говорил: Данте отведет тебя в номер, а Гор завтра составит компанию на ужине. Больше ты нигде не будешь бродить одна.
        Гор негромко что-то ворчит, но не перечит ему, и даже Данте, похоже, одобряет план Азраэля.
        Когда ангел отступает назад, я встаю и зарабатываю злорадную улыбку Адрианы. Она берет его под локоть.
        - Оставь ее. Пойдем. У меня есть для тебя сюрприз на эту ночь, - мурлычет она. - Тебе понравится.
        Я определенно не желаю анализировать, какие эмоции вызывают у меня ее слова. Будь я младше, показала бы ей язык. А так это ниже моего достоинства.
        - Буду с нетерпением тебя ждать, Гор, - вместо этого обращаюсь я к богу. - Моя тетя и ее муж - очень приятные люди. Они тебе понравятся. Спокойной ночи.
        Гор страдальчески кивает. Я больше не удостаиваю ангела и взглядом. Прежде чем кто-то успевает что-то сказать, я разворачиваюсь и направляюсь к бару. Там заказываю еще один напиток, который возьму с собой в номер. А когда выхожу в холл отеля, Данте сидит на одном из диванов и читает газету. Разумеется, он не ушел вместе с остальными. У меня вырывается вздох, когда джинн встает и шагает ко мне. Я устала, у меня болят ноги, и неразумно настаивать, чтобы бессмертные меня не защищали. Демон в Бостоне должен был стать для меня достаточным предупреждением. Только в лифте Данте нарушает молчание:
        - Аз совсем другое хотел сказать, но ему трудно в нынешней ситуации. Пожалуйста, попробуй проявить немного терпения.
        - Твой друг шантажирует меня, желая навязать свою волю. Честно говоря, мое терпение уже на грани. Пусть позволит мне делать мою работу, куда не включен пункт о том, что я перехожу в его собственность.
        Данте прислоняется к зеркальной стене лифта.
        - Сет и Аз действительно когда-то были как братья, - сообщает он некоторое время спустя. - Пока Сет не попытался перетянуть на свою сторону Нейт. Этого Аз ему простить не смог.
        - И Сету удалось? - Стычки бессмертных - это не мое дело, но мне все равно любопытно.
        - Нейт никогда бы не выступила против Азраэля. Она его обожала, - качает головой Данте.
        - Бедняжка, - не удерживаюсь я, и уголки губ Данте дергаются.
        - Он ее тоже. - И снова он меня предостерегает. Но можно ли любить женщину, которая погибла двенадцать тысяч лет назад? - Каждому из нас пришлось оставить кого-то в Атлантиде. За все минувшие годы ни одну женщину он не любил так, как ее, - задумчиво добавляет джинн.
        Мне не нужно знать о личной жизни Азраэля больше, чем я и так знаю.
        - А ты?
        - Никаких женщин, нет, - смущенно улыбается он, отрицательно качая головой. Верно, на мгновение я об этом забыла.
        - Вы с Исрафилом тогда уже были вместе?
        - Нет, не были.
        Он явно не желает распространяться на тему своих отношений с первым из высших ангелов. По этой причине я спрашиваю:
        - Что насчет Гора?
        - Исида обрадуется, если он найдет себе спутницу, но Гор быстрее спустится к отцу в царство мертвых, чем свяжет себя обязательствами.
        Двери лифта открываются.
        - Ты уверен, что оба твоих друга уже взрослые? Они ведут себя по-детски. Вечная месть и никакого прощения - это такая чушь.
        Данте придерживает дверь одной рукой, не давая ей закрыться.
        - Это была моя идея, чтобы Сет пришел и попробовал поговорить с Азом. Я надеялся, что он хоть немного уступит. Сет мог бы нам помочь.
        - Разве не умнее было бы подготовить этих двоих к встрече? Ты действительно веришь, что последние три тысячи лет сделали Сета лучше? Легенды о нем ходят по-настоящему жуткие.
        Данте запрокидывает голову назад, и на кончиках его волос начинают плясать огненные искорки. Готова поспорить, он их даже не замечает.
        - Скажем так: надежда умирает последней. Я не желаю еще одной войны. Но также мне неважно, найдем ли мы регалию. Я не рвусь обратно в Атлантиду.
        - Значит, вы и в самом деле надеетесь, что скипетр вернет Атлантиду? - прищуриваюсь я.
        - Разумеется. Пока он не пропал, ради этого мы пускали в ход все средства, но Атлантида осталась под водой. Мы что-то не учли.
        - И почему мне не следует говорить об этом с Азраэлем?
        - Он меня прибьет, если узнает, что я тебе рассказал.
        - Тогда у него станет еще одним другом меньше, - сухо откликаюсь я. - Мне плевать, что вы будете делать с этой штукой. Единственное, чего я хочу, - это чтобы ангел придерживался нашего соглашения.
        Данте кивает, из чего я делаю вывод, что ему известно об этой договоренности. Кто-то нажимает на кнопку вызова лифта, и джинн отпускает дверь, которая сразу закрывается.
        - Я буду на связи.
        Оказавшись у себя в номере, я снимаю платье. И так как планирую завтра снова его надеть, в виде исключения не бросаю на пол, а аккуратно вешаю. Они хотят вернуться в Атлантиду. Почему ангел делает из этого такую тайну? Не понимаю, но мне это и не нужно.
        У меня жужжит мобильник:
        «Извини».
        Не собираюсь на это отвечать. Нельзя все время вести себя по-свински и думать, что одно слово мгновенно все исправит.
        Я отправляю Малакаю длинное электронное письмо, где сообщаю, что Сет появился в отеле и почему бессмертные действительно хотят вернуть Скипетр света. Уже далеко за полночь. Когда я выключаю свет, телефон снова вибрирует:
        «Если ты не ответишь, к сожалению, я буду вынужден активировать камеры в апартаментах, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке».
        Вот же приставучий засранец.
        «Адриана не в состоянии занять тебя должным образом?»
        «Адриана у себя в лофте, а я дома и беспокоюсь о тебе. На мой взгляд, Сет слишком тобой заинтересовался».
        «Рада слышать. Редко встретишь такого красивого и вежливого мужчину. У тебя есть его номер или, думаешь, он зарегистрирован в „Tinder“? Вдруг ему захочется еще приключений сегодня ночью. Наверняка за столько лет он изголодался по женскому обществу».
        Я буквально слышу рык, когда Азраэль в ярости набирает на своем смартфоне: «Нефертари!» Покачав головой, я ставлю телефон на беззвучный режим и кладу его на тумбочку. Завтра мне предстоит выяснить, что означают греческие заглавные буквы и куда приведет эта зацепка. Даю нам с ангелом максимум четыре дня, а потом мы перегрызем друг другу глотки. Почему он не проводит ночь с Адрианой? Ему срочно надо выпустить пар. Я сбрасываю одеяло, потому что в комнате слишком жарко. Если Азраэль включит свои чертовы камеры, чтобы пошпионить за мной, то пусть получает на экране мою задницу в скучных розовых хлопковых трусах.
        Пар от горячей воды в душе просачивается в гостиную, когда на следующее утро я выхожу из ванной и сушу волосы полотенцем. У лежащего на столе мобильника загорается дисплей:
        «Повысил твой лимит в бутике, эти шортики никуда не годятся. А у них там отличное французское белье».
        «Это предложение о перемирии, извращенец?»
        Естественно, он все-таки включил камеры.
        «Извращенец наблюдал бы тайком. А я, наоборот, предупредил - ради твоей безопасности. Ты прекрасно знала, что я смотрю».
        «Точно. Поэтому ночью не легла спать голой, как обычно. Не хотела тебя шокировать».
        Я усмехаюсь себе под нос и в то же время злюсь на саму себя за то, что не особенно на него обижаюсь. Такое оскорбительное поведение, конечно же, недопустимо.
        «Так просто тебе бы это не удалось. Что у тебя в планах на сегодня? Опять пойдешь в библиотеку?»
        Я роюсь в своих шмотках в поисках свежего нижнего белья. «Ага», - печатаю после того, как отыскиваю нужное. Обязательно надо будет сдать кое-что из одежды в прачечную.
        «Тогда я приду туда. Заинтересовался шепчущимися книгами».
        Я закатываю глаза. Он запомнил?
        «Они разговаривают не со всеми подряд».
        «Разве я тебе уже не говорил, что я не все?»
        «Говорил, но мне все труднее в это поверить. Ты почти ничем не отличаешься от смертных мужчин».
        «Спасибо за комплимент».
        «Не за что. Надень что-нибудь теплое, в архиве прохладно. Через час на площади Сент-Джеймс».
        «Договорились. Надень что-нибудь миленькое».
        Отправив ему смайлик с высунутым языком, я достаю из рюкзака джинсы и теплый свитер, наношу легкий макияж, сушу волосы феном и заплетаю в косу. Его повышенный лимит на бутик я лучше истрачу на пожертвование в «Women’s Budget Group». Государственных средств на поддержку организаций по защите прав женщин выделяется все меньше, и поскольку эта занимается созданием более благоприятной экономической среды, в которой мужчины и женщины равны, бессмертный спокойно может внести свой вклад. В конце концов, боги и ангелы сыграли значительную роль в том, что мужчины веками верили, будто могут доминировать над нами, женщинами. Хотела бы я понаблюдать за его взглядом, когда он увидит выписку по кредитной карте. Я ни на секунду не сомневаюсь, что сумею убедить в этом владелицу бутика. Нам надо будет только придумать, как осуществить подобную операцию. Да кому нужно это французское белье?
        Азраэль стоит, облокотившись на черные железные перила узкой лестницы, ведущей в регистратуру библиотеки. В руках у него два термостакана. Один из них розовый. Ну что за невозможный тип? Светит солнце, небо ярко-голубое, с парой пушистых белых облачков. Наверное, мне стоит бояться, тем более вчера объявился Сет, но впервые за долгое время мой страх улетучился. Страх не за себя. Малакай не в курсе, что я борюсь за его душу, но незадолго до того, как я вышла, он прислал мне селфи. Видимо, сегодня у него достаточно сил, чтобы позволить Гарольду отвезти себя на террасу. Он сидел, закутанный в теплые одеяла, с дымящейся кружкой чая в руке, и улыбался. «Не падай духом! - значилось под фотографией. - И я тоже не буду. Мы с тобой отыщем еще множество сокровищ». Я смаргиваю слезы, потому что, хоть он этого еще не знает, мой брат сможет сдержать это обещание. Я отгоняю мысли о том, насколько ангел повлиял на то, что кулак, сжимающий мое сердце, разжался. Он не делает мне никаких одолжений, для него имеют значение только поиски.
        - Розового джина тут нет. - Азраэль поднимает стаканчик повыше. - Хотя он бы подошел. Я не знал, что ты любишь, поэтому приготовил капучино плюс немного карамели и корицы. - Он встревоженно смотрит на меня: - Все нормально?
        - Да, конечно. - Я забираю у него стакан и делаю глоток. Идеально. - Спасибо. Если так ты пытаешься помириться, то давай чаще ссориться.
        - Я всегда считал себя миролюбивым ангелом, - заявляет он.
        Убрав стаканчик от губ, я смотрю ему в лицо:
        - Ты себя вообще в зеркало видел? В тебе вплоть до кончиков волос нет ничего миролюбивого.
        - Ну, тебе виднее, - надувается он.
        Быть не может, чтобы он на такое обиделся.
        - Разве ты не Верховный главнокомандующий армией ангелов? Это что, миротворцы? Как «голубые каски» ООН? Вы флажками размахиваете или как?
        Азраэль засовывает одну руку в карман джинсов. Сегодня он весь в черном. Черные штаны, мягкая черная водолазка и пиджак из Харрис Твида[16 - Харрис Твид - вид оригинальной твидовой ткани, изготавливаемой вручную на Внешних Гебридских островах в Шотландии. Требования по ее изготовлению закреплены парламентом Великобритании в специальном акте.], в котором любой другой мужчина его возраста выглядел бы как дедушка. Но, конечно, не ангел. Этот выглядит как модель с обложки журнала «GQ». Мимо нас проходит девушка и при виде его спотыкается. Не могу ее винить. Азраэль же ее совершенно не замечает, полностью сосредоточенный на мне.
        - После затопления меня понизили в звании, как ты можешь себе представить. Потом я какое-то время служил обыкновенным солдатом, пока рано или поздно высшие ангелы не вернули мне командование нашим войском. К счастью, мы уже целую вечность не вели войн. Я сыт сражениями по горло.
        - Думаешь, теперь все изменится? Снова начнутся войны между людьми и бессмертными? - У него на лице отражается напряжение, а легкость исчезает. Не стоило мне ничего говорить. Наверняка прошлый вечер тяжело ему дался. - Прости, что я вчера так действовала на нервы.
        - Ты извиняешься? - Удивление в его голосе невозможно не услышать.
        - Похоже на то.
        Сделав еще один глоток, я стараюсь на него не смотреть.
        - Я тоже должен был попросить тебя принять нашу защиту, - тихо отвечает Азраэль. - Я запаниковал, а со мной такое нечасто случается.
        - Понимаю. Ты боялся, что Сет навредит Адриане, и хотел как можно скорее увести ее с линии огня. Это было глупо с моей стороны, учитывая, что я знала, насколько он опасен.
        - Адриане? - Из уст ангела ее имя прозвучало так, словно он понятия не имеет, о ком я говорю. Поэтому я все-таки поднимаю на него взгляд.
        - Это женщина, с которой ты проводил ночи на этой неделе, - колко замечаю я. - Уже забыл?
        В его глазах мелькает веселье.
        - Нет, совсем нет. Как бы я мог? У нее такой покладистый характер, она делает все, чего я от нее прошу. Ни слова возражений. Можешь себе такое представить?
        - Нет. Ты отрезал ей язык? - язвлю я.
        Ангелу хватает наглости рассмеяться в ответ, а потом забрать у меня из рук стаканчик. Видимо, опасается, что иначе я вылью кофе ему на голову.
        - Я понесу и твой. - Все еще в приподнятом настроении он направляется вверх по небольшой лестнице к входной двери.
        - Нельзя брать с собой в архив стаканы. Это запрещено, - просвещаю я, топая следом.
        - Я могу сделать так, чтобы их никто не увидел, - предлагает Азраэль.
        - Отличная мысль, но речь идет о защите книг, которые хранятся внизу. Несколько лет назад в архиве произошел пожар, и многое было уничтожено. Мы будем соблюдать правила.
        - Фраза, которую я никогда не ожидал от тебя услышать.
        Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Сегодня я не позволю себя провоцировать. Я само спокойствие. Может, досчитать до двадцати?
        Азраэль останавливается на одну ступеньку выше меня и поворачивается. Я тут же врезаюсь ему в грудь.
        - Прошлую ночь я провел один в своей постели, принцесса. Так что втяни коготки. Кроме того, я совсем недолго за тобой наблюдал, просто желая убедиться, что у тебя все хорошо. - Я поднимаю голову. Его лицо прямо над моим. Так близко друг к другу мы еще не были. - Я волновался за тебя, - сообщает он, понизив голос. - Мне не понравилось, как на тебя смотрел Сет. Хотя и выглядела ты прекрасно.
        Сейчас мне больше всего хочется положить руки ему на талию и уткнуться лицом в грудь.
        - Спасибо, - вместо этого смущенно бормочу я. - Значит, с этим прояснили. Пойдем внутрь?
        - А там, внутри, в принципе безопасно? При пожаре кто-нибудь пострадал? - Он вновь разворачивается и толкает дверь, ведущую в небольшой тамбур, а оттуда - в зону регистратуры. Момент близости ушел, а может, я вообще его себе нафантазировала.
        - Все отремонтировали и привели в соответствие с современными требованиями. Девушку, которая работала внизу, спасли, - рассказываю я. - Итак, ныряем в толпу.
        Азраэль обводит внимательным взглядом пустое фойе и выгибает бровь.
        - Жаль тебя разочаровывать, сладкая, но библиотечные архивы - не самый популярный туристический маршрут. Мы будем совсем одни.
        - Назовешь меня еще раз «сладкой» и лишишься самой важной части тела.
        Он смеется, сверкнув белыми зубами.
        - Ты и вправду хочешь оторвать мне мою умную голову? - Этот мужчина опасен, причем во многих отношениях.
        Свет внутри здесь более тусклый, чем снаружи. Маленькая библиотека так укромно спрятана, что забредают в нее только по-настоящему любознательные люди. Именно это мне и нравится.
        За компьютером в регистратуре сидит молодая женщина и с любопытством смотрит на нас.
        - Это Мари, - представляю я ее. - Они с Малакаем вместе изучали некоторые дисциплины в университете.
        - Привет, Тарис. Есть почти все, что ты запрашивала. - Она обходит стойку, и мы обнимаемся. Затем она бросает взгляд на Азраэля и заливается румянцем. - Привет.
        - Он со мной, - зачем-то добавляю я. - Не пялься на него так, он и без того излишне самоуверен.
        - Но это же Азраэль Армитедж, - шепчет она так громко, что он однозначно слышит. - На него просто обязательно пялиться. Что у тебя с ним? Малакай в курсе?
        Ангел притворяется, будто изучает деревянные узоры на полу.
        - Он безобидней, чем можно предположить по его репутации, и, разумеется, Малакай знает. Мистер Армитедж нанял меня кое-что найти.
        - Поэтому столько всего о Египте, - кивает Мари. - Могла бы догадаться.
        - Отведешь нас вниз?
        - Конечно. Правила ты сама знаешь. - Она идет вперед, а мы ставим пустые многоразовые стаканы в ячейки камеры хранения. - Как я уже сказала, почти все в наличии. Парочки книг нет, но мы над этим работаем.
        - Мы разберемся. Я просто хочу получить общее представление.
        Мари останавливается перед высокой дверью. Великолепная резьба украшает выцветшее от времени дерево. Раздается скрип, когда она нажимает на потертую ручку. Там, где за нее брались поколения сотрудников библиотеки, она сверкает золотом, но остальная часть почернела. Перед нами открывается ведущая вниз и хорошо освещенная лестница. Так было не всегда, голые лампочки после пожара поменяли на светильники с красивым орнаментом на плафонах. Реставрацию тогда оплатил анонимный спонсор, и он не скупился. Впрочем… не такой уж он и анонимный. Пускай с Нейтаном и Люси де Тремейн мы едва знакомы, мне известно, что Люси - это та самая девушка, которая сгорела бы тут в тот раз, если бы Нейтан ее не спас. Нейтан - наследник семейства де Тремейн, и он не пожалел ни средств, ни усилий, чтобы все восстановить, хотя, если я правильно помню, пожар случился не без его участия. Но это уже совсем другая история.
        Лестница довольно крутая, и я держусь за перила. Когда мы оказываемся внизу, Мари ведет нас вдоль длинных и, главное, очень высоких рядов стеллажей. Я оглядываюсь на Азраэля, который молча следует за нами и вскидывает бровь. Полагаю, ему интересно, где же шепчущиеся книги, о которых я ему рассказывала. Я только пожимаю плечами. Мари впускает нас в отдельное помещение, оборудованное специально для посетителей. В этом маленьком кабинете можно спокойно поработать. Заказанные мной книги уже лежат стопкой на столе.
        - Позвоните, если что-то понадобится. Я буду наверху, поэтому не делайте никаких глупостей. Задняя часть архива по-прежнему заперта, но и просто так не гуляйте здесь. Можно легко заблудиться.
        Ангел прячет руки в карманы джинсов и лишь кивает, что не особенно успокаивает Мари. Тем не менее она уходит, оставляя нас одних.
        - Что в них? - спрашивает Азраэль, кивая на закрытые коробки.
        - Почти все тут - пергаментные свитки или книги из греческих или коптских монастырских библиотек. Возможно, там мы найдем намеки на местонахождение скипетра. - Я протягиваю ему пару хлопковых перчаток: - Надень, по-другому к этим ценностям прикасаться нельзя.
        - А сколько лет этим штукам? - Он натягивает перчатки.
        - По-разному. Вчера я пролистала разные каталоги, чтобы посмотреть, что кажется наиболее многообещающим. Надо учитывать, что очень малая часть книг и свитков - оригиналы. В истории постоянно появлялись правители, которые конфисковывали каждый свиток, до которого могли дотянуться. Чаще всего их копировали, возвращали копии владельцам, а оригиналы оставляли у себя. Так большая Александрийская библиотека собрала свой огромный фонд. - Я с любопытством кошусь на него: - Ты там был?
        - Конечно, - отвечает он, как будто это самая нормальная вещь в мире. Александрийская библиотека снискала практически легендарную славу. Ее полностью уничтожил крупный пожар в 48 году до нашей эры.
        - Какая она была? - Мне почти не удается скрывать зависть в голосе.
        - Великолепная и полная знаний. - Кажется, он серьезно. - Я бы сказал, люди за всю свою историю совершили бы меньше ошибок, если бы не сгорело это сокровище.
        - Ничего не удалось спасти?
        - Совсем немного. - Он выдвигает стул из-за стола и садится. - «Герметический корпус» тоже хранился там. Оригинал, я имею в виду. - Ангел слегка наклоняется вперед. - Тогда книги и свитки действительно еще шептали библиотекарям. А сейчас, видимо, отвыкли.
        Не поддамся больше на его провокации. Книги не шепчут и не разговаривают. Мы должны самостоятельно выведать их секреты. Проверив аббревиатуры, обозначенные снаружи на коробках, я тяну одну из них на себя.
        - Расскажи мне об Атлантиде. - Его лицо каменеет. Не стоило так резко прыгать с места в карьер, но я не отстану. - Как вы там жили? Выглядела ли Атлантида так, как ее описывал Платон? Кто в той войне дрался на стороне Сета? Почему он настолько ненавидит остальных бессмертных, что почувствовал необходимость с ними сражаться?
        - Всегда есть те, кто встает на сторону зла, - нехотя отзывается Азраэль. - Низшие боги, непризнанные ангелы, демоны.
        - Их тоже изгнали?
        Он переводит взгляд на меня:
        - Нет, не всех. Для этого их оказалось слишком много. Но после того как Сет отправился к Ра, большинство из них попряталось по своим норам.
        У меня по спине бегут мурашки.
        - А теперь? Они возвращаются? Демон врат в Бостоне один из них?
        - Вероятно. Нападений демонов не случалось уже очень давно. Знай я заранее, не впутывал бы тебя в это дело.
        - Я думала, аристои приказали тебе меня нанять? - Я открываю крышку коробки. - У тебя не было выбора, а я неплохо обращаюсь с ножом и перцовым баллончиком.
        Ангел тихо смеется, потому что без него я бы, наверно, не выжила.
        - С вампиром или горгульей тебе с таким крошечным оружием не справиться.
        - Значит, гаргульи и вампиры? - Я стараюсь не показывать своего ужаса. - Еще какие-нибудь монстры есть?
        - Если я сейчас начну их всех перечислять, мы тут никогда не закончим. Что именно ты ищешь?
        - Письменные источники приблизительно такого же возраста, как «Корпус». Часто в одном временн?м отрезке использовались одинаковые методы шифровки. Если найдем другие тексты, в которых встречаются такие же куски с заглавными буквами, может, и на ключ тоже наткнемся. Тексты в «Корпусе» восходят к древним знаниям, поэтому я запросила труды Пифагора, Филолая и Зосимы. Греческие философы широко изучали магию, алхимию и астрологию и считали, что их понимание можно использовать для контакта с божественными силами. С тобой, например. - Я насмешливо смотрю на него. - Это я везучая, у меня все получилось и без вспомогательных средств. Круто же!
        У ангела на губах расцветает улыбка, и я радуюсь, что смогла снова поднять ему настроение.
        - Увидим, сколько ты еще будешь так думать. Атлантида была прекрасна. Магическое место, полное света и жизни. Главный остров представлял собой обширную равнину, в центре которой на горе возвышался храм жриц. Его построили из золота, серебра и орихалка. Знаешь, что это такое?
        - Что-то вроде латуни. Сплав меди и цинка. Платон описывал его как блистающий огнем металл, который жители Атлантиды ценили почти как золото.
        - Ну конечно, ты знаешь.
        - И Скипетр света находился в храме?
        - Жрицы и скипетр очень тщательно охранялись, - кивает он. - Вокруг храма стояли дворцы богов. Из центра острова к морю вели три канала. А этот центр, в свою очередь, также был окружен каналом. Дальше следовало кольцо земли, где располагали свои владения мы, ангелы, затем еще канал и еще земля, на которой жили джинны. На окраинах селились остальные бессмертные. Каждое кольцо и центр защищались высокой стеной. Мы считали, что Атлантида никогда не падет. Но я принес гибель нашей родине. В этом виноваты не только жажда власти и богатства Сета, как бы мне ни хотелось себя в этом убедить.
        - Должен же ты был что-то сделать. - Я бережно вынимаю свиток из коробки. Азраэль больше ничего не говорит в свою защиту, и я меняю тему: - Записи, которые раньше входили в «Корпус», к сожалению, почти все утрачены. То есть самая интересная часть, которая состояла из заклинаний, магических практик и целебных рецептов. Я не удивлюсь, если окажется, что все они служили единственной цели - выяснить, как вернуть Атлантиду.
        - Так и есть. Тот занимается этим на протяжении тысячелетий. Он до сих пор верит, что мы можем вернуться домой.
        - И часто вы вместе тусуетесь? Ты и Тот? - спрашиваю я, стараясь говорить максимально безучастным тоном.
        Азраэль скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула.
        - Он не самый общительный парень. Хочешь с ним познакомиться?
        - Необязательно. Мне хватает тех твоих друзей, с которыми я уже знакома. Особенно Энолы, она такая душка.
        Ангел снова закрывается. Разговор с ним похож на полосу препятствий. К тому же я вечно наступаю на любимую мозоль.
        - Она не настолько хорошо адаптировалась, как мы, - поясняет он. - Боги, ангелы и даже джинны вполне приспособились к человеческой жизни. Другим бессмертным созданиям не так повезло.
        - Как горгульям? - выгибаю бровь я.
        - Как горгульям, - подтверждает он.
        Прежде чем я перехожу к новым вопросам, раздается громкий хлопок. Шум слышен где-то между стеллажами. Азраэль встает плавно и бесшумно.
        - Я думал, мы одни.
        - Я тоже так думала.
        - Ты остаешься здесь.
        Ангел выскальзывает из комнаты, и при этом его ступни едва касаются пола. Еще до того как я успеваю возразить, он скрывается между рядами полок. Я тихо вздыхаю. Будь он Малакаем, даже не подумал бы требовать подобное. Так тихо, как только могу, я крадусь вслед за ним. Впрочем, мне не удается ни увидеть его, ни даже услышать. Он действительно словно парит по проходам. Снова удар. На этот раз звучит как будто дальше, и кажется, что книги сыплются на пол. Жутко. Надо мной мигает свет, а лампа начинает гудеть. Пульс ускоряется, и, чтобы успокоить его, я делаю два глубоких вдоха и выдоха. Втягиваю в легкие типичный спертый воздух подвала. Он пахнет типографскими чернилами, старой кожей и застоявшимся воздухом. Какую бы технику ни применяли для вентиляции архивов, запах древних книг и пергамента все равно рано или поздно побеждает. Касаясь ладонью корешков книг, я осторожно шагаю вперед. Основные проходы хорошо освещены, однако, чем больше я приближаюсь к задней части архива, которую, по словам Мари, до сих пор не отремонтировали, тем мрачнее становится.
        - Азраэль, - тихо зову я.
        Уже пару минут я не слышала, чтобы что-то падало, и это делает обстановку еще более зловещей. Не следовало ему рассказывать про горгулий. Слушать истории про бессмертных - это одно, а получать подтверждение от бессмертного, что эти монстры существуют на самом деле, - уже совсем другое. Я достаю из кармана складной нож и перекладываю за пояс джинсов. Нужно развернуться и уйти, но вдруг на Азраэля напали? До меня доносится порыв холодного воздуха, будто где-то распахнулась дверь. Я ежусь от холода. Ангел точно справится самостоятельно. Он не хотел, чтобы я шла за ним, и мне в качестве исключения стоило его послушаться. Хотя он может быть ранен. Я делаю следующий шаг вперед, и в этот миг рот мне закрывает чья-то ладонь. Меня окутывает запах Азраэля, и он прижимает меня вплотную к своей груди. Я пытаюсь освободиться, но он не пускает. С каждой секундой становится все холоднее. Если бы ангел не окружил меня своим теплом, я бы уже давно превратилась в сосульку. В конце коридора появляется какой-то силуэт. Он черный как ночь и тянется к полкам своими пальцами-тенями, словно что-то ищет. Азраэль сжимает
меня сильнее, а потом мои ноги отрываются от пола. Понятия не имею, как у него это получается в узком проходе, потому что крылья ангел не использует, но все равно без единого звука уносит нас назад из коридора. Призрачные пальцы вытаскивают книгу с полки, и она с шумом падает на пол. Хоть и ожидала этого, я все равно вздрагиваю в руках Азраэля. Его губы успокаивающе касаются моего виска. Он прислоняет меня к узкой части стеллажа и пристально смотрит в лицо. Потом прикладывает палец к моим губам. Судя по всему, это означает, что я должна вести себя тихо. Я просто киваю. Он знает, что делать с этим существом. Еще одна книга шлепается на пол в нескольких шагах от меня. Азраэль активирует свет в ладонях и возвращается в коридор. Раздается пронзительный, пронизывающий насквозь визг, и я выглядываю из-за угла. Мне хочется знать, что там происходит. Ангел нависает над дико извивающейся тенью и давит руками ей на грудь. Из них бьет свет, и тьма тени исчезает. Чернота рассеивается, становясь сначала серой, а затем прозрачной. На секунду показывается изуродованное лицо, которое скорее напоминает череп мертвеца.
Я бы не назвала себя трусихой и люблю смотреть ужастики, но это на самом деле жутко. Прежде чем создание развеивается в воздухе, оно шипит на меня. Его глаза вспыхивают огненно-красным светом, и в последнем рывке оно рассыпается в пыль. Азраэль еще мгновение стоит на коленях на полу, затем встает. Когда он смотрит на меня, на его лице не отражается никаких эмоций.
        - Все в порядке?
        - Ты у меня спрашиваешь, все ли в порядке? - хмурится он. - Знаешь, что это было?
        - Теневой демон? - предполагаю я. - Шатиу. Я когда-то о них читала.
        - Он пришел сюда за тобой, - подтверждает мою догадку Азраэль. - Он искал тебя. Это уже второй демон, который нацелился на тебя. Тебе бы следовало беспокоиться чуть сильнее.
        - А вдруг он явился за тобой? Или искал что-нибудь интересное почитать? - На эту плохую шутку ангел морщится, а я вытираю вспотевшие ладони о джинсы. - Как думаешь, демоны действуют сами по себе или их подослал Сет?
        - Это он. - В голосе Азраэля ни намека на сомнения.
        - Бессмысленно меня убивать. В конце концов, сначала я должна найти Скипетр света. Разве что Сет не хочет возвращаться в Атлантиду.
        - О, он хочет. Но демоны, возможно, и не собирались тебя убивать. Просто похитили бы. Если ты окажешься в его цепких ручонках, он заполучит скипетр.
        - Значит, ты правда считаешь, что я способна его найти? Смотри, чтобы я не раскисла от похвалы. И кстати, я беспокоюсь, иначе вряд ли разрешила бы тебе пойти со мной.
        Азраэль
        Не в силах совладать с собой, я делаю шаг к ней и тяну за кончик перекинутой через плечо косички. И при этом почти непреднамеренно дотрагиваюсь до ее груди. Гораздо больше мне хочется ее обнять, но девушка не нуждается в утешении. Она совсем не выглядит напуганной, хотя теневой демон не то чтобы был безобиден. Явись Нефертари сюда одна… От одной мысли об этом во мне вспыхивает ледяная ярость. Сет не теряет времени. Сегодня ее сопровождал я, но нельзя же требовать, чтобы она больше никуда не выходила одна. Это не сработает. Она женщина, которая настаивает на личной свободе, даже когда это подвергает ее опасности. Я обязан защитить ее, но так, чтобы она этого не заметила. Надо поговорить с Малакаем. Его она послушает. Лучше всего было бы увезти ее из Лондона.
        - От меня ты преждевременной похвалы не получишь. Так что бояться нечего, - произношу непринужденным тоном, рассматривая место, где уничтожил демона. Оно темнее, чем весь остальной пол. Однозначное предупреждение.
        Затем опять поворачиваюсь к Нефертари, которая до сих пор стоит, прислонившись к стеллажу. Наверняка она не так уж и не впечатлена, как пытается заставить меня подумать. Она не сводит с меня внимательных глаз, от которых ничего не ускользает. Я впутал ее в это дело. Я мог бы не волноваться о ее судьбе. Нефертари смертная, а их очень много. Они заняли каждый уголок мира. Однако последнее, чего я желаю, - это быть виновным в ее смерти. Пять дней. Я знаком с ней всего пять дней, но кажется, будто намного дольше. Она околдовала меня своими глазами, острым языком и умом. Пора создать между нами дистанцию. Ни для одного из нас это добром не кончится.
        - Я отведу тебя обратно в отель и отправлюсь к Осирису. Ты можешь оставаться в своем номере? - Я не настолько глуп, чтобы ей приказывать.
        - А мне нельзя пойти? - внезапно выпаливает она. - Четыре уха лучше, чем два.
        - В царство мертвых? - Она невероятная. - У тебя совсем крыша поехала? По пути в поля праведников на тебя набросятся совсем другие демоны. Ты этого хочешь?
        Нефертари хлопает ресницами.
        - Со мной будешь ты, - нагло заявляет она. - Как мой личный телохранитель.
        То, что я делаю дальше, - совершенно ошибочный сигнал, я это знаю, но не могу иначе. Проклятье! Я накрываю ладонью ее щеку и глажу большим пальцем нежную кожу. Это противоречит всем добрым намерениям, о которых я сейчас думал.
        Она улыбается, и мне становится тепло.
        - Ты большой и сильный. И, уверена, сумеешь меня защитить. Только что ты это доказал. - Ее голос вдруг начинает звучать уже не так самонадеянно, как обычно.
        Я снова поглаживаю светлую кожу.
        - Или я мог бы сразу оставить тебя там, заноза. У Осириса наверняка найдется для тебя свободное местечко.
        Никогда ее нога не ступит в его царство. Ни за что, пока не придет время. Современные женщины любят себя переоценивать, но эта - настоящая чемпионка в данной дисциплине. Да большинство мужчин сломалось бы после атаки демона в Бостоне. Она же просто потопала к себе в отель и уютно устроилась там, включив сериал. Я следовал за ней и охранял. И да, я наблюдал за ней через окно. Однако не собираюсь ей когда-либо в этом признаваться.
        Немного наклоняюсь вперед, ее дыхание касается моих губ, и я сглатываю. У нее расширяются глаза, и девчонка отталкивает меня в сторону. Тут же отступив на шаг, я растерянно провожу рукой по волосам. Только у одного из нас тут поехала крыша, и это я. Потому что едва ее не поцеловал.
        - Аристои дали тебе это задание. - Она подходит к книгам, которые валяются в коридоре, поднимает их и водружает обратно на полки. - Они знали, что Сет вернется, и поэтому Осирис отправил тебе закодированное послание именно сейчас, а не раньше.
        - Как вариант. - Я следую за ней, радуясь, что Нефертари проявила благоразумие. Моя бы воля, мы бы сейчас точно не убирались, а она бы уже обвила меня ногами, и мои губы накрывали бы ее рот.
        - Ты упоминал, что до исчезновения скипетра только аристои знали, где он хранился, но по-моему, пирамиды - слишком очевидное место.
        Рано или поздно девчонка докопается до правды, и я не смогу этому помешать. С каждым днем она подбирается все ближе. Мне изначально не следовало врать, но теперь уже слишком поздно, и я обязан выполнять приказы. Это мое наказание.
        - После затопления его долгое время прятали в разных местах, но они не были достаточно надежными. Так что мы начали строить пирамиды.
        - Значит, это вы. Могла бы догадаться. Между третьей и восемнадцатой династиями возвели более сотни пирамид. Некоторые так и не закончили, а от каких-то остались только упоминания.
        - Совершенно верно. - Над нами мигает свет, и я внимательно вглядываюсь в темноту впереди. Не исключено, что там бродит еще больше приспешников Сета. - Из пирамид получились идеальные тайники. Большинство из них спроектировали строители-джинны. Во всех имелись тайные ходы, шахты и камеры. Скипетр мог находиться где угодно. Непосвященный никогда бы его не нашел.
        - Нет ничего, что нельзя найти. - Она двигается дальше, продолжая расставлять валяющиеся на полу томики. Я хмыкаю, потому что во всем остальном она не фанатка порядка, но на книги у нее пунктик. - Как думаешь, Осирису известно больше? В смысле, может, у него есть еще какие-нибудь зацепки?
        - Он бог Эннеады, представляет свою семью среди аристоев и не отчитывается передо мной, но да, исключать такой вариант нельзя, - как можно лаконичнее отвечаю. Раньше было по-другому, тогда мы встречались на равных… и так будет снова, когда она отыщет скипетр, а я займу свое прежнее место.
        - Почему бы тебе слегка не надавить? Если аристои желают вернуть скипетр, пусть помогают нам. Почему ты это терпишь?
        Нефертари заслужила крупицу правды.
        - Все сложнее, чем ты думаешь. До затопления я был высшим ангелом, - медленно и осторожно говорю я. - Я был одним из аристоев.
        Она замирает, разворачивается и припечатывает меня шокированным взглядом.
        - И ты говоришь мне об этом только сейчас? Почему и из-за чего ты перестал им быть?
        - Меня лишили звания. В наказание. - Я опускаю голову. Наконец признавшись в этом, я отчасти испытываю облегчение, но все же не смотрю девчонке в лицо, не в силах вынести презрение в ее глазах. По моей вине погибло столько людей. Из-за меня мы, бессмертные, лишились своей родины. - Пусть унести регалию с острова придумал я, но действовал-то не в одиночку. Я уговорил других аристоев одобрить мой план, - тихо продолжаю я, пока она молчит. - Боги выступали против. Высшие ангелы и джинны - за. Мы знали, что это риск, но я настоял, а потом привел план в исполнение. Стремился любой ценой помешать Сету заполучить регалию и захватить власть. Я понятия не имел, что остров пойдет ко дну. Никто из нас такого не представлял. А потом аристоям нужно было кого-то покарать, чтобы не потерять лицо.
        - Мне кажется это несправедливо, раз решение общее. Почему они этого не признали? - к моему удивлению, спрашивает она.
        - Это был мой план, - повторяю. - Поэтому и ответственность за него понес я. После того как Атлантида затонула, среди бессмертных, которые сражались на материке, начался хаос. Почти у каждого на острове осталась семья. Некоторые пришли в отчаяние, другие - в ярость, и на аристоев обрушился шквал ненависти. Сет воспользовался суматохой, настраивая против них все больше бессмертных. Кто-то должен был взять на себя вину, и я это сделал. Меня публично осудили и вынесли приговор, что смягчило многих, и мы вновь взяли ситуацию под контроль.
        Нефертари скрещивает руки на груди:
        - Остальные аристои признались, что знали о плане?
        - Это было бы очень глупо. И еще больше сыграло бы на руку Сету. Не было необходимости раскрывать эту правду.
        Поразительно, но у нее в глазах отражается сочувствие. Я рассчитывал на что угодно. На отвращение или презрение, но не на такое.
        - По-моему, это несправедливо. Данте и Гора тоже наказали? Или Энолу?
        - Данте сын Саиды, а Гор - Осириса. Как сама думаешь? Я уговорил их обоих поддержать меня, чтобы получить согласие аристоев. Гору не удалось убедить отца, а вот Данте свою мать - вполне. У него возникло достаточно проблем с братьями и сестрами, и этого хватило, чтобы меня осудили. - Я не рассказываю ей, что с тех пор Данте и Гор считают, что они в долгу передо мной. Это наше дело.
        - А что насчет Энолы? - продолжает свой допрос девушка.
        - Она тоже заработала наказание. Однако наши законы допускают, чтобы его взял на себя кто-то другой. Я так и поступил.
        - Ты потерял Нейт, - рассуждает Нефертари в таком характерном для нее аналитическом стиле, как будто решает научную задачу, - свой чин, и репутацию… всё, потому что пытался спасти свою родину, а они потом тебя еще и наказали? Какого черта…
        - Столько времени прошло, - резко перебиваю я наигранно шутливым тоном. - Если ты постараешься и найдешь скипетр, я верну хотя бы свой статус. Если тебе вдруг нужен дополнительный стимул.
        Она на это не клюет, а лишь снова складывает руки на груди:
        - Что представляло собой наказание? И не говори сейчас, что оно было терпимым. Готова поспорить, что это не так, и все равно выясню правду. Так что давай, выкладывай.
        Да чтоб ее. Эта девушка настоящая заноза. Зачем я вообще ей об этом рассказал? Я старался запрятать подальше унижение и боль, а она своим вопросом вновь вытаскивает их наружу.
        - Азраэль, - просит Нефертари, подходя ближе, и кладет ладонь на мою руку. Я вдыхаю ее запах, и он меня успокаивает, хотя в данный момент я бы с б?льшим удовольствием взревел и расшвырял стеллажи во все стороны. Шрамы на спине начинают гореть. Уже несколько веков я их не чувствовал. - Скажи мне. - Она ласково скользит ладонью вверх и вниз по моей руке.
        - Меня секли плетьми. - Голос еле заметно дрожит. - Аристои признали меня виновным, но меру наказания определяли три других высших ангела. У нас так принято. Они пороли меня триста лет. Каждую ночь. Днем раны затягивались, а ночью они вновь их разрывали. - При воспоминании об этом мне становится плохо. - Так выглядела моя кара. И еще двести лет за Энолу. - Бесчисленное множество раз я мечтал просто умереть, но они всегда оставляли меня балансировать на грани между жизнью и смертью.
        Нефертари не изменяется в лице, но в ее глазах я замечаю шок.
        - Где сейчас остальные высшие ангелы? - У нее такой вид, словно девушка хочет проделать с ними то же самое, попадись они ей в руки.
        - Микаил живет в Риме, Исрафил - в Каире, а Джибриль - в Нью-Йорке. В защиту Исрафила добавлю, что он пытался уговорить братьев смягчить наказание. Не получилось. - Я стараюсь рассказывать о случившемся максимально безучастно. - А боль от плетей отвлекала от еще более кошмарной боли - потери Нейт.
        За секунду до этого девушка снова потянулась ко мне, но при упоминании Нейт опустила руку.
        - Конечно. Но все равно это варварство.
        Я не упоминаю, что хвосты плеток покрывал орихалк - огненный металл, глубоко вонзающийся в кожу и прожигающий ее до костей. Но эти пытки оказались не так ужасны, как те, что бушевали у меня в сердце.
        - Я доложу Осирису о нападении и спрошу, зачем он рассказал о тебе Сету. - Закрывая тему, которую не стоило даже открывать, я отступаю на шаг назад. Сейчас мне просто необходимо дистанцироваться от нее. - Есть вероятность, что я смогу убедить тебя уехать к брату за город? Энола могла бы отвезти тебя уже сегодня.
        Со все еще отсутствующим видом она отрицательно качает головой:
        - Сегодня вечером я приглашена к дяде с тетей. Туда надо сходить. Сколько ты пробудешь у Осириса? Пока я не постарею и не поседею?
        Мысль о том, что настанет день, когда Нефертари уже не будет так полна жизни, вызывает у меня какое-то странное чувство. Еще одна причина держаться подальше от смертных. Однажды я уже потерял ту, что была для меня важнее жизни. Больше со мной такого не произойдет.
        - Только на время, которое понадобится, чтобы узнать нужную информацию. Ты можешь пожить в одной из моих гостевых комнат. После этой атаки мне не нравится оставлять тебя одну в отеле.
        Я ожидал, что девчонка откажется, однако она меня удивляет.
        - Конечно. Наверное, так даже лучше. Иначе ты заставишь Энолу спать у меня под дверью в коридоре отеля… а насколько я знаю, она исполнит все, что попросит ее повелитель и господин.
        - Я ей не повелитель и господин, - сердито возражаю я.
        Похлопав меня по груди, Нефертари направляется назад вдоль коридора, по которому мы сюда пришли.
        - Ну-ну, почаще себе это повторяй, может, поверишь. Она ест у тебя с рук, а ты бесстыдно этим пользуешься. Все вы, между прочим. Но по крайней мере теперь я понимаю, почему она себя так ведет.
        Я раздраженно следую за ней.
        - Энола не ест у меня с рук, но если я о чем-то прошу, она это делает. Я точно так же поступаю с ней.
        Девчонка ускоряет шаг.
        - И когда Энола в последний раз тебя о чем-то просила? - Я хмурюсь. - Я имею в виду не печеньки. Задумайся, ангел.
        Я не обязан оправдываться перед смертной. Она ничего обо мне не знает, а о моих друзьях - тем более. Зря я вообще приглашал ее к себе домой. Тем временем Нефертари снова скрывается в маленьком кабинете. Я же обхожу этаж по кругу. Нужно убедиться, что тут не шляется еще какой-нибудь демон. И только успокоившись, я возвращаюсь к девчонке. Сейчас она склонилась над папирусом. Смотрю на нее и понимаю, что моя злость на девушку вытеснила воспоминания. Она покусывает кончик карандаша, зацепившись ступнями за ножки стула.
        - Нашла что-нибудь?
        Нефертари закрывает блокнот и убирает свитки обратно в коробки.
        - Можем идти, если ты закончил дуться.
        - Я не дулся. - В моих собственных ушах эти слова прозвучали как раскат грома, но она даже не вздрогнула.
        - Я передумала. Хочу остаться в отеле. Гор сегодня вечером пойдет со мной к тете и может переночевать у меня. Во всяком случае, с ним мне не придется бояться, что он вцепится ядовитыми когтями мне в горло.
        - Энола бы никогда так не сделала! - рявкаю я, раздраженный тем, что она вообще считает подобное возможным. Гор ни в коем случае не останется спать у нее в номере. Тогда уж скорее Данте. Тот к ней хотя бы не притронется.
        - Я бы не была в этом так уверена, - тихо бормочет она, но я все равно слышу.
        Недавняя близость исчезла. Больше эта девчонка не заставит меня рассказывать о том, что ее не касается.
        В фойе она прощается со своей подругой:
        - Передавай привет Люси и Нейтану.
        - Обязательно, - отвечает Мари. - Я тебе напишу, когда будут доступны остальные экземпляры.
        Нефертари просто кивает. Мы выходим на улицу, и я немедленно достаю свой мобильный.
        - Я отведу тебя в отель и отправлю туда Гора. Больше мы не оставим тебя без присмотра.
        На меня накатывает облегчение оттого, что Нефертари передумала и не вторгнется в мою личную зону. Больше не вторгнется, во всяком случае. С самого начала я планировал поручить ее Гору и Данте, и сейчас пришло время наконец-то последовать этому плану. Они с таким же успехом могут работать с ней, как и я.
        Обратная дорога занимает, кажется, целую вечность. Мы оба молчим, и это вызывает какой-то внутренний диссонанс. Я вместе с ней захожу в апартаменты и проверяю каждый угол. Повезло, что сюда уже наведывалась уборка номеров и не приходится опасаться, что я наступлю на какие-нибудь шмотки. Нефертари терпеливо ждет, пока я закончу.
        - Ну что ж, - говорю я, - хорошо повеселиться сегодня вечером. Если что-то узнаю, буду держать Гора в курсе.
        - Конечно, а если я что-то выясню, то он тоже может тебе передать. - Она пристально смотрит мне в глаза, как будто ожидает от меня каких-то определенных слов. Что пошло не так? Эта женщина для меня загадка. Нейт я знал от и до. Она никогда не сошлась бы с обыкновенным ангелом. С высшим - да. К счастью, она так и не узнала, что я потерял звание. У Нефертари нет причин на меня обижаться, однако она ведет себя не менее отчужденно, чем я. Вероятно, тоже пришла к выводу, что отныне нам нужно встречаться только по профессиональным вопросам. Я искренне хочу испытывать облегчение по этому поводу. В конце концов, я солгал ей и собираюсь причинить боль. Будет лучше, если она продолжит считать меня козлом.
        Когда раздается стук в дверь и внутрь вплывает Гор, я с радостью выдыхаю. Он смотрит сначала на меня, а потом на Нефертари.
        - Он тебя разозлил, принцесса? - Разумеется, Гор моментально улавливает странное напряжение между нами. - Как понимаю, приятно провели день - это явно не про вас. Да и кому понравится тусоваться в холодных подвалах между пыльными книгами?
        Фыркнув, я киваю девчонке на прощание.
        - Позаботься о ней, - приказываю Гору. - Я иду к твоему отцу.
        - Передавай ворчуну от меня привет.
        - Сходи к нему сам, он ждет уже несколько веков.
        - Мне там слишком жутко, - слышу в ответ, уже приближаясь к двери. - Во вчерашнем платье ты была просто секси. Наденешь его сегодня снова, дорогуша?
        Наверное, я слишком громко хлопаю за собой дверью.
        «Какой же ты идиот», - раздается голос Гора у меня в голове, прежде чем я ставлю блок. Это я и сам знаю. Нефертари не упускает ни единой возможности меня в этом упрекнуть.
        Я жду до вечера. Раз за разом сверлю взглядом телефон, но ни Гор, ни Нефертари не присылают сообщений. Энола дважды стучится в дверь кабинета, но я ее прогоняю. Чтобы попасть к Осирису, необходимо пересечь царство мертвых. Даже для меня это трудное путешествие по безрадостному миру. Надеюсь, Нефертари не настолько глупа, чтобы бунтовать против защиты Гора. Сколько еще демонов натравит на нее Сет и сколько она продержится? Сегодня в библиотеке она вела себя гораздо собраннее, чем я предполагал. Атака теневого демона - это не для слабонервных. Впрочем, она и не слабая, и не нервная… она вспыльчивая, и смелая, и… Я запускаю руки в волосы. Она всего лишь человек и должна найти Скипетр света. Не больше и не меньше.
        Только когда за окном темнеет, я закрываю глаза и визуализирую высокие двустворчатые ворота, отделяющие мир живых от царства мертвых. Как и следовало ожидать, за ними на берегу реки стоят бесчисленные души и терпеливо дожидаются момента, когда смогут начать переправу. Стоит мне появиться, и они благоговейно расступаются. На берегу на обточенной ветром мраморной глыбе лежит «Книга жизни». Я вычеркиваю с ее страниц имена ожидающих душ, и взгляд непроизвольно падает на имя Малакая. Оно уже тут. Осталось недолго.
        Махаф, лодочник, кратко кивает мне в знак приветствия и продолжает показывать душам места. Каждая из них вкладывает ему в ладонь монетку. Пока еще эти мерцающие очертания похожи на людей, которыми они были до смерти. Однако скоро они забудут свою земную жизнь. Я устраиваюсь на носу ладьи. Некоторые из этих душ по-настоящему полны надежд, другие, наоборот, в состоянии апатии. Во время прошлых поездок я часто просто от скуки гадал, какая из душ доберется до полей праведников, а какая закончит путь в вечном сумраке. Сегодня мне все равно. Люди почти перестали верить в загробную жизнь и поэтому больше не готовятся к ней. И следовательно, не задумываются о том, сколько весят их сердца. Они уже не заботятся друг о друге и проживают отмеренное им время так, словно после них не останется никого и ничего. Я этого не понимаю. Как они могут считать, что полностью исчезнут просто потому, что их тела тленны? Впрочем, меня это не касается. Раньше мы, бессмертные, ничем от них не отличались. Мы верили, что мир, а точнее, Атлантида принадлежит нам, но получили свой горький урок. Бывают дни, когда я завидую
короткой жизни смертных.
        Когда ладья заполняется, Махаф отталкивается от суши веслом. Часть душ остается на берегу, и нас преследуют их причитания. Им придется ждать до следующей ночи, и пусть будут за это благодарны.
        Справа и слева от реки, по которой мы движемся, простирается бесконечная пустыня. С каждой милей, которую проходит ладья, души становятся тише. Видимо, окончательно осознают, что уже не вернутся в царство живых. Отныне начнется их существование в потустороннем мире. Если, конечно, они осилят переход. Души тесно жмутся друг к дружке, а тем временем вокруг все сильнее темнеет. Мы с Махафом переглядываемся. Он высокий и худой. Только руки окрепли за тысячи лет гребли. Он никогда не видит солнца, поэтому лицо у него бледное, а выражение на нем - строгое. Ему нельзя ни сочувствовать душам, ни помогать им. Вытянувшись во весь рост, он стоит в конце лодки и размеренными движениями толкает ее вперед. Нам обоим известно, что произойдет дальше. Эти души не знают ни имен демонов, с которыми столкнутся, ни заклинаний, которые приведут их на суд мертвых. Если они не переживут путешествие, оно закончится для них второй смертью, на этот раз окончательной. Никого больше не снабжают «Книгами мертвых», а потому они понятия не имеют, как вести себя после того, как умрет их тело. Им невдомек, что надо делать, чтобы
попасть на суд мертвых. Душа маленькой девочки цепляется за душу матери. Демоны первым делом набросятся на невинное дитя. Я с жалостью наблюдаю за ней, однако ничего не могу сделать для этой девчушки. Только надеяться, что ей все-таки повезет.
        На горизонте показывается знакомая гора. Будь у меня больше времени, я бы навестил Себека. Его дворец находится на восточном склоне, но я хочу как можно быстрее вернуться обратно. На вершине массива горят огни Апопа. Он готовится остановить ладью. Негромко вздохнув, я расправляю крылья. Умершие ахают, и лишь маленькая девочка, которой не больше семи лет, смотрит на меня с любопытством и без страха. Ландшафт меняется, и пустыня уступает место не менее унылым холмам. Когда вода начинает кипеть, я взмываю в небо. Лодка подо мной тревожно покачивается. Из песка на берегу реки поднимаются демоны. Жуткие создания с острыми, как ножи, зубами и когтями собираются накинуться на души. Те крепко хватаются за борта лодки, но у них нет шансов. Пылающий поток огня стекает с горы вниз и, коснувшись воды, превращается в гигантскую змею. Это Апоп - бог распада и мрака. Его я ненавижу еще больше, чем Сета, но он хотя бы творит свои бесчинства пока только в царстве мертвых. Я кружу над рекой и слышу вопли душ, которых он проглатывает. Демоны на берегу визжат все громче. Они набрасываются на души, которые выбираются
на землю. Мне нужно убираться отсюда и лететь к Осирису. То, что происходит внизу, меня не касается. Женщина и ребенок упали в реку. Мать подталкивает душу дочери по пенящейся воде. Малышка гребет руками. На берегу уже стоит демон и разевает пасть, из которой вырываются клубы горячего пара. Женщина хватает ребенка, разворачивается и начинает плыть против течения. Она пытается добраться до Огненного острова. Умный ход, ведь там они смогут собрать магию, которая понадобится для оставшегося пути. Только вот я сомневаюсь, что у нее получится. На мгновение вода успокаивается. Махаф подводит перевернутую ладью к берегу и орет на демонов, которые тут же ретируются. Немногие души, которых не разодрали монстры, бегут в сторону холмов. Махаф разворачивает свое судно и плывет назад. Ждущие у ворот души все-таки начнут сегодня свое путешествие. Апоп до сих пор сидит в воде и неподвижно следит за усилиями женщины. Я надеюсь, что он насытился на эту ночь. Но он внезапно бросается за ними. Надежды нет, поскольку, даже отпусти он женщину с ребенком, перед островом все равно караулят пожиратели, которые ловят своими
сетями недостойные души. Раньше я никогда не ставил происходящее под сомнение, но теперь мне кажется, что это ужасно. Даже думать не хочу, как прокомментировала бы это Нефертари. Я пикирую вниз, когда женщина разрывает одну из сетей и закидывает дочь на берег острова. Прежде чем сама она успевает вылезти на сушу, ее настигает Апоп. Он раскрывает пасть и безжалостно проглатывает мать. Прямо в полете я подхватываю душу ребенка. Змеиное тело Апопа прыгает вверх, но почти сразу падает на твердую землю, потому что я быстрее, чем он с набитым брюхом. Что, однако, не мешает ему послать нам вслед струю огня.
        - За это ты будешь мне должен, ангел смерти. Душу за душу, - шипит он.
        Апоп прав, я поступил легкомысленно. Никто не попадает в должники к богу тьмы, даже ангел смерти. Мне необходимо собраться, чтобы не поддаваться эмоциям, которые я подавлял сотни лет. И тем не менее, вопреки здравому смыслу, я не возвращаю ему малышку, а прижимаю ее к своей груди. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
        - Все будет хорошо, - обещаю я. - Там, куда мы летим, чудовищ нет.
        Она лишь молча кивает. Осирис не оценит, когда я принесу ему душу, которая не прошла испытания Дуата, но мне плевать. Какие грехи мог успеть совершить ребенок за свою короткую жизнь? Девочка худенькая, чуть ли не тощая. Скорее всего, она умерла вместе с матерью от голода или от какой-нибудь болезни.
        Размеренно взмахивая крыльями, я лечу дальше. Надо как можно быстрее поговорить с Осирисом и вернуться. Чтобы отвлечь девочку, я показываю ей Врата тьмы и одиннадцать зеленых холмов. У четвертой возвышенности раздвоенный пик. К счастью, огромную змею, которая обитает на этом холме, сейчас не видно. Пепел и дым поднимаются над пятым, Призрачным холмом. С отвлечением, наверное, вышло не очень удачно.
        - Лучше держись подальше отсюда, - говорю я. - Там живут только создания, которые желают тебе зла. Но в пещерах есть боги, которые могут помочь. - Я борюсь с ветром, который внезапно проносится над нами. Он горячий, и на миг у меня перехватывает дыхание. Уши улавливают визг. Должно быть, души, которые выбрались на сушу, достигли холмов, где их подстерегли живущие там демоны. Взметнувшийся песок закрывает обзор, и я рад этому, потому что ребенок тоже не увидит творящегося внизу. От мысли о том, что теперь, по всей вероятности, освободившемуся Сету удастся вновь наслать этих демонов на людей, мороз проходит по коже. Я обязан это предотвратить, даже если это станет последним, что я сделаю. Существа, которые настолько хорошо спрятались, что в свое время мы не сумели их отыскать, сейчас выползают из своих нор. Демон врат в Бостоне и шатиу в библиотеке - достаточное доказательство.
        - Какие? - Тоненький голосок малышки вырывает меня из раздумий, и я поражен, что ей хватило смелости задать вопрос. - Какие боги могут помочь? - Темные глаза внимательно смотрят на меня.
        - Шерем, например. Он не даст злу приблизиться к тебе. В десятом холме сокрыты тайны, а также там обитает Икен, он может подарить тебе свет, чтобы ты вечно путешествовала по небу с Ра, - рассказываю я.
        - Как здорово, - шепчет девочка и опускает головку мне на плечо. - Мне бы больше хотелось на небо, чем туда, вниз. Там я снова увижусь с мамой?
        Я не желаю ей лгать.
        - Нет, милая. Душа твоей мамы пожертвовала собой, чтобы у тебя появился шанс на новую жизнь. Если хочешь почтить ее жертву, воспользуйся этой возможностью.
        Мы молча летим дальше, пока за туманом не показываются врата, ведущие в Чертог обоюдной правды. В нем Осирис вершит суд над душами, которым удается сюда добраться. Я ставлю малышку на землю, и она доверчиво вкладывает свою ладошку мне в руку. Она только что потеряла мать, и мне придется оставить ее одну, но, вопреки всему, девочка меня не боится. Люди воистину поразительные существа.
        Двустворчатые ворота распахиваются, приглашая нас войти. Крыша чертога поддерживается колоннами, вдоль и поперек искусно расписанными перьями Маат. Сидящий на троне Осирис смотрит на меня без тени удивления. Разумеется, он давно знает, что я на пути. Он знает почти все. Но, к сожалению, не то, где люди спрятали регалии. Белое льняное одеяние подчеркивает зеленоватый цвет его лица. В руке он сжимает изогнутый скипетр, однако голова, как обычно, непокрыта. С тех пор как Корона пепла пропала вместе с остальными регалиями.
        - Ты принес мне подарок? - Он жадно вглядывается в душу ребенка, которую я держу за руку.
        Я киваю, здороваясь с Тотом, так и не сбросившим трансформацию и щеголяющим головой ибиса. Он держит в руке табличку для письма и едва заметно опускает подбородок. Неприступен, как всегда.
        Дернув плечами, я прячу крылья.
        - Это чистая душа.
        - Она не выдержала испытаний, - звучит голос Тота. - С чего ты взял, что она чиста?
        - Иди сюда, малышка, - зовет ребенка Осирис, прежде чем я начинаю перепалку с Тотом. Ему известно мое мнение.
        Эти муки и лишения, которые души вынуждены терпеть на пути сюда, абсолютно бесполезны. У них лишь одна цель - защитить Осириса. Он панически боится нового нападения, и поэтому демонам дано право - даже, скорее, обязанность - убивать каждого, кто потенциально способен покуситься на жизнь Осириса. Все это полнейший бред, но за тысячи лет стало традицией. Раньше люди знали, как задобрить демонов, поэтому доходили до Чертога обоюдной правды. Сегодня слишком многие гибнут там второй раз и не добираются даже до ворот. Каждая добрая душа, которая не переродится, - это потерянная душа для человечества. И каждая душа делает демонов сильнее. Прежде Апоп никогда бы не посмел напасть на ладью, в которой сижу я, и не угрожал бы мне. Но я уже столько раз заводил этот спор! Нам следовало окончательно уничтожить демонов, еще когда мы были в состоянии это сделать.
        - Позволь нам взвесить твое сердце, - манит к себе девочку Осирис. - Увидим, прав ли Азраэль. Порой я сомневаюсь в его суждениях.
        Девочка сперва смотрит на меня, а после утвердительного кивка отпускает мою ладонь и идет к богу. Маат, дочь Ра, сидит перед ним на лестнице и гладит блестящий мех черной кошки. Сейчас она поднимается и, качая бедрами, направляется за стоящими на маленьком столике весами. Как и в каждый визит, она бросает на меня похотливые взгляды. Красное платье облегает изгибы ее тела, а распущенные черные волосы струятся по спине. Кошка подходит к ребенку, урчит и трется о ноги.
        - Останешься подольше? - спрашивает у меня Осирис. Учитывая, что Сет вернулся в человеческий мир, он очень расслаблен. Хотя ему ведь и не придется сражаться со своим братом.
        - Не дольше, чем требуется. Тебе следовало сказать мне, что Сет потребовал у Ра освободить его.
        - Я не обязан перед тобой отчитываться, - терпеливо произносит он. - Не переоценивай свое положение. Исрафил тоже ничего тебе не сообщил, если я правильно осведомлен.
        Нет, не сообщил. И Данте тоже, пока не стало слишком поздно для возражений. Я скрещиваю руки на груди. Не будь я так заинтересован в том, чтобы вернуть себе ранг, просто бросил бы все это. Но кто тогда будет работать с Нефертари? Ей-то, возможно, все равно, потому что девчонка предпочитает выполнять заказы только со своим братом, однако в настоящий момент она мой единственный шанс, и я его не упущу.
        - Ра желает, чтобы ты помирился с Сетом. Гор должен сделать то же самое, - сообщает Осирис, словно сбрасывая бомбу в мои мрачные мысли.
        Мне кажется, что я ослышался.
        - Что, прости?
        - Ты все слышал. Поэтому Сет приезжал к вам. Ра убежден, что он непричастен к пропаже ковчега. Наоборот, считает, что проведенные с ним годы исправили Сета. Ра пообещал дать ему второй шанс и не желает войны. Он хочет, чтобы Сет помогал вам искать регалии. Объедините силы. - В голосе Осириса слышится неприязнь. Подобное не может ему нравиться.
        - Пусть забудет об этом! - разгневанно выплевываю я. - Я больше никогда не подпущу Сета к Нефертари. Он раздавит девчонку, как спелую ягоду.
        Осирис приподнимает бровь:
        - Это не тебе решать. Если не подчинишься воле Ра, останешься здесь. Та девчонка - всего лишь средство достижения цели.
        И снова я не верю собственным ушам. Расправляю крылья, и поток воздуха взъерошивает волосы Маат. Стоит лишь подумать о том, что я оставил своих друзей и Нефертари, меня пронзает нехорошее предчувствие. Они там одни, а Сет не упустит такой шанс. Кто решится ему противостоять? Я стараюсь максимально сохранять спокойствие, хотя внутри у меня бушует ураган. Из горла вырывается рык, и спокойствие улетучивается. Нет нужды притворяться перед Осирисом, ему прекрасно известно о моей ненависти к Сету. Раньше он ее разделял. Теперь, очевидно, уже нет. У меня в голове мелькают образы. Кровавые образы зверств Сета. Будет ли мой дом выглядеть так же, когда я вернусь? Кровь. Где бы Сет ни оставлял свои следы, повсюду неизменно была кровь. Тошнотворный металлический запах проникает мне в нос, несмотря на то, что в этом месте царят чистота и порядок. Мне нужно обратно. Сейчас же. Мощным взмахом крыльев я пытаюсь оттолкнуться от земли, но не двигаюсь с места. Пробую еще раз. Осирис меня сковал. От ярости у меня перед глазами поднимается алая пелена. На ладонях вспыхивает свет душ, и я со злостью швыряю его в
Осириса. То, на что он осмелился… Все подстроено. Неужели я, как новичок, позволил им заманить меня в ловушку?
        - Успокойся, ангел, - равнодушно требует Тот.
        Я сорву с его лица маску ибиса, как только освобожусь. Будь я высшим ангелом, они бы не рискнули так поступить.
        - Аристои пришли к общему решению, - объявляет он, не впечатленный моим гневом. - Указ записан в «Книгу справедливости», и все мы обязаны его соблюдать.
        - Ты подготовил этот указ? - Тот - мудрейший из богов, и наверняка таким способом он чего-то добивался. Голова ибиса слегка склоняется, подтверждая. - И готов поспорить, что пояс Осирису тоже отдал ты, не так ли? Откуда он у тебя и почему именно сейчас?
        Тот записывает что-то в табличку.
        - Это имеет какое-то отношение к делу? - интересуется он, не глядя на меня. - Сейчас у тебя появилась возможность исправить свою прошлую ошибку. Ты должен ею воспользоваться. Найди ковчег, и тебя снова возведут в ранг высшего ангела. - Его тон становится еще более скучающим, если такое в принципе возможно. - Нейт бы за тебя порадовалась.
        Стиснув зубы, я игнорирую последнее замечание. Нейт любила меня, а не мой статус.
        - К чему эти сложности? Почему ты просто не скажешь нам, где следует искать?
        - Больше у нас для тебя ничего нет, - с сожалением произносит Осирис.
        Не обращая на него внимания, я продолжаю разговаривать с Тотом:
        - Там записана одна из твоих мудростей. Я сразу должен был сообразить, что ты в этом замешан. Ты знаешь, что произошло с ковчегом, так ведь?
        - Нет, не знаю, - заявляет он. - Сет перехитрил всех нас. - Наконец он скидывает голову ибиса. На ее месте появляется худощавое лицо. Горящие глаза, крючковатый нос и тонкий рот по-прежнему напоминают мне птичью голову. - Соломон оказался умнее, чем следует человеку.
        Естественно. Не такая уж это и новая информация.
        - Может, вам не стоило подсылать к его отцу Голиафа? Из-за этого он на вас обиделся.
        Тот пропускает упрек мимо ушей.
        - Соломон признавал силу регалий и, хоть использовал кольцо, справедливо боялся этой силы. Решив спрятать ковчег, чтобы никто не смог его найти и злоупотребить мощью регалий, он всех нас обвел вокруг пальца.
        - Значит, он поступил с вами точно так же, как вы поступили со мной, - не удерживаюсь от комментария, хоть злорадство сейчас и неуместно.
        - В этом ты прав. - Тот отмечает что-то в табличке. - Но теперь нам стоит попытаться исправить наши ошибки.
        - И тут в игру вступаю я. - Мне жутко любопытно, что все время пишет этот парень. - Итак, где все это время был спрятан ремень?
        Тот переступает с ноги на ногу.
        - Вообще-то он находился у меня, но я о нем забыл. Соломон подарил его мне незадолго до своей смерти. Я думал, словами из моего «Корпуса» он просто выражал уважение. - Я перестаю улавливать суть. Неужели он рассчитывает, что я куплюсь на нечто подобное? - Мы с ним часто дискутировали, - поясняет Тот. - О математике, астрологии, философии и музыке.
        Осирис хмыкает, потому что для него все эти темы - бесполезные знания.
        - Так вы были кем-то типа лучших друзей? Почему он не посвятил тебя в свои планы? Он знал, кто ты на самом деле?
        - Я ничего не говорил, но от него это вряд ли укрылось. Я надеялся, что, когда придет время, он доверит мне ковчег. Однако он этого не сделал.
        - Вместо этого он подарил тебе ремень, чтобы ты сам нашел ковчег. Он явно тебя переоценил. - Мне даже немного жаль Тота. Уверен, он жутко гордился своей хитростью, но Соломон видел его насквозь.
        Его губы вытягиваются в еще более тонкую линию, хотя это вряд ли невозможно.
        - Я думал, что таким образом он выказывает мне уважение.
        Я смотрю на него с недоверием:
        - Тебе никогда не приходило в голову, что это может быть подсказка? До сих пор?
        - Нет. Ремень совсем недавно попал мне в руки. Воспринимай это как знак. Твоя задача - выяснить, пытался ли с его помощью Соломон поведать нечто большее.
        - Скорее это уже задача Нефертари и ее брата.
        - Нам нужно отыскать ковчег раньше Сета, - настойчиво добавляет Осирис. - Делай все, что для этого потребуется.
        - Я и так уже делаю.
        Например, вру Нефертари и обещаю невозможное. Но другого пути нет. И как бы сильно я это ни ненавидел, все равно буду продолжать.
        Черная кошка тем временем забирается на колени Осириса, и он поглаживает ее шерсть. Она неотрывно наблюдает за мной золотыми глазами, но вскоре одним грациозным движением перевоплощается в супругу Осириса - Исиду, богиню-мать. Впрочем, ничего материнского в ней нет, она больше похожа на роковую женщину.
        - Я бы удивился, если бы тебя здесь не оказалось. Наскучили новые любовники? - Она тоже была в курсе. У Осириса нет секретов от жены.
        - Хватит проявлять бестактность, Азраэль, - произносит богиня мелодичным голосом. - Это ниже твоего достоинства. У меня есть потребности, а мой супруг… - она делает паузу, помахав рукой над его пахом, - сам понимаешь.
        Я закатываю глаза. Эта парочка не хранила верность друг другу еще до неприятности с бесследно пропавшим членом Осириса, но меня это не касается. Я бы никогда не изменил Нейт.
        - Мне бы не хотелось, чтобы Гор вновь ввязался в конфликт с Сетом, но я опасаюсь, что он будет его провоцировать, - серьезно говорит богиня. Она очень любит сына. В этом я никогда не сомневался.
        - Сет Гора или Гор Сета? - раздраженно уточняю я.
        Исида поджимает губы и, как всегда, грациозно спускается по лестнице. Светло-голубое платье выгодно подчеркивает ее изящную фигуру. Она примерно на голову выше Маат и носит волосы до плеч. На ее шее висят золотые и серебряные цепочки, и она босиком - ногти на ногах покрыты черным лаком, что невольно заставляет меня вспомнить о невинно-розовых ногтях Нефертари. Исида ни единого дня своей жизни не была невинна, а насчет человеческой девчонки я уже не так уверен. Она прикрывается своей силой воли, как щитом, но в последние несколько дней случались моменты, когда я замечал страх в ее глазах. Ей страшно потерять брата и остаться одной. Мне не следовало давать то обещание. Я поступил безответственно, но если открою ей правду сейчас, она откажется от договора и уйдет. Я провожу руками по волосам и складываю крылья. И когда начал столько о ней думать? Это должно прекратиться.
        - Ты присмотришь за Гором? - спрашивает Исида. Остановившись передо мной, богиня кладет руку мне на плечо, я и ощущаю ее силу, намного превосходящую мою.
        - Если ты так хочешь, - коротко отвечаю на не очень-то прикрытую угрозу. Исида превратит меня в червя, если я этого не сделаю, и никто ее не остановит.
        - Мы оба так хотим, - вставляет Осирис. Он тянется к грозди винограда, лежащей на золотой тарелке, которая, в свою очередь, стоит на столике возле трона. - Если у Гора все будет хорошо, моя жена перестанет постоянно беспокоить меня в моем царстве.
        Исида кривит губы в напряженной улыбке:
        - Он ждет не дождется, когда снова сможет от меня избавиться. - В ее взгляде сверкает что-то, что мне поначалу не удается распознать, но затем я все-таки догадываюсь. Ей обидно. Она спасла жизнь сидящему на троне мужчине. Вернула его, хоть он вечно ей и изменял. Теперь богиня платит ему той же монетой, а его это абсолютно не волнует.
        - И, несмотря ни на что, Сет должен помогать нам с поиском? - сухо интересуюсь, дабы окончательно убедиться.
        - Это пожелание Ра. - Еще одна гроздь винограда исчезает между зубами Осириса, и капля фруктового сока стекает по его подбородку.
        Это настолько отвратительно, что меня едва не выворачивает. Этот мужчина - бог Эннеады, но манеры у него, как у свиньи.
        - Почему Ра настаивает на участии Сета?
        Исида морщит свой прямой тонкий носик. Интересно, временами она не жалеет, что спасла жизнь Осирису? Спрошу у нее как-нибудь.
        - Так тебе будет удобнее за ним присматривать, - тихо говорит богиня. - Тот, кто обнимает своего врага, обездвиживает его.
        Идиотская тактика. Проще сразу прыгнуть в яму с гадюками. Тем не менее я киваю, признавая поражение.
        - Твое желание для меня закон.
        Исида ослепительно мне улыбается:
        - У меня перед тобой должок.
        - Может, взвесим уже сердце ребенка? - прерывает наш разговор Маат. Ей не нравится, что Исида стоит настолько близко ко мне, а сейчас так вообще положила ладонь мне на грудь. Ее авансы ни в малейшей степени не двусмысленны, и ясно, что за должок она имеет в виду. Тот, который я не потребую ни при каких обстоятельствах.
        Маат ставит на пол весы и запускает руку в грудь девочки, которая храбро стоит перед ней, лишь на секунду вздрогнув. Затем богиня кладет ее полупрозрачное сердце в левую чашу, вынимает пушистое белоснежное перо из своей прически и опускает его на правую. Я миллион раз присутствовал на этом ритуале, но всегда зачарованно наблюдаю, как начинают раскачиваться чаши. Если сердце окажется тяжелее противовеса, Амат набросится на ребенка и проглотит его. Эта богиня - чудовище с телом льва и гиппопотама и головой крокодила. Она лежит на краю зала и размеренно бьет хвостом по полу. Я не питаю иллюзий. Она настолько быстро нападет на девочку, что никто из нас не успеет вмешаться. Я уж точно, потому что Осирис до сих пор не позволяет мне взлететь. Не удивлюсь, если он сковал меня лишь для того, чтобы заставить наблюдать, как Амат сожрет душу малышки. По сути, они с Сетом не сильно отличаются друг от друга. Просто Осирис чуть меньшее зло. С облегчением вижу, что весы сначала выравниваются, а потом сторона с пером опускается вниз.
        Исида улыбается ребенку, а Осирис равнодушно кивает. Маат вкладывает сердце обратно в грудь девочки и берет ее за руку:
        - Я отведу тебя в поля, малыш.
        - А что с моей мамой? - Девочка оглядывается на меня, и я поднимаю на прощание руку.
        - Ты ее забудешь, - объясняет Маат, пока они обе удаляются. - Ты забудешь все земное, пока не настанет время вернуться.
        - Я не хочу забывать, - слышу я ее тонкий, но храбрый голосок, и эти двое наконец растворяются в светлом тумане.
        - У вас имеется еще какая-то информация или зацепки для меня? - коротко осведомляюсь я.
        - Только просьба больше нас не разочаровывать, - откликается Осирис, глядя на меня сверху вниз. - Это твой шанс реабилитироваться. Другого ты не получишь.
        Я изображаю легкий поклон:
        - Он мне и не понадобится. - Затем поворачиваюсь к Тоту: - И на самом деле не знаешь, зачем Соломон написал на поясе именно эти строки?
        - Нет, на этот вопрос я ответить не могу, - качает он головой. - Однако Нефертари де Вески чрезвычайно умна. И пусть она этого не знает, но в ее венах и венах ее брата течет кровь Соломона.
        - Как, по всей вероятности, и в венах множества людей, если учесть, как твой приятель любил размножаться, - вворачиваю я.
        Исида негромко смеется, а Тот лишь хмурит лоб:
        - Она тебе поможет. Но она смертная. Не забывай об этом. Пока она приносит нам пользу, защищай ее. После этого ее судьба перестанет тебя касаться.
        - Если у нее все получится, Сет попробует перехватить Скипетр света. Вы понимаете это не хуже меня.
        - Ты должен найти регалию раньше его, - приказывает Осирис, и в этот миг его маска дает трещину. Он не может напрямую воспротивиться повелению Ра, но надеется, что это сделаю я. То есть в итоге, если план провалится, наказание ждет меня, а не его. - Заставь его считать, что все в порядке, но никогда не рассказывай всю правду.
        Не уверен, что умею так же искусно врать, как бог передо мной.
        - Хорошо.
        Тот смотрит на меня, и в его взгляде таится мудрость тысячелетий.
        - Это будет непросто. Тебе придется переступать границы, за которые ты никогда не желал заходить. По-твоему, оно того стоит?
        - Чтобы вернуться домой? - Я киваю. - Нет дерева, которое не качало бы ветром. Все имеет свою цену.
        - Да будет так. - Тот в очередной раз записывает что-то в свою табличку. - Можешь лететь обратно.
        Сковавшее мои крылья заклинание развеивается, и я расправляю их.
        - Исида, - произношу на прощание, и она ободряюще мне улыбается, после чего вновь превращается в кошку, которая одним движением запрыгивает на колени к Осирису. Он покровительственно кладет руку на ее мех. Я действительно не понимаю этих двоих.
        Мощный взмах крыльями поднимает меня ввысь, и я, не оглядываясь, покидаю потусторонний мир. Со стороны реки доносятся вопли душ, которых прямо сейчас разрывают демоны. То, что мы позволяем такому твориться, как минимум недостойно. Когда Малакай умрет, я провожу его душу. Я обязан сделать для Нефертари хотя бы это.
        Тарис
        - Не дергайся! - велю я Гору, когда мы останавливаемся перед домом моих родственников. - И веди себя прилично. - Городской дом Джорджа Герберта, восьмого графа Карнарвона, выглядит поистине устрашающе. И не важно, что в нем живут самые милые и одновременно самые назойливые люди на свете. На ужин к ним Гор принарядился, надев темно-серый костюм и черную рубашку. - Откуда у тебя такой прикид?
        Он просовывает два пальца за воротник.
        - От Данте. Он заставил меня это надеть. По-моему, я сейчас задохнусь.
        - Ты выглядишь очень мило, - сообщаю я, расстегивая две верхние пуговицы рубашки.
        Гор делает глубокий вдох, надувая щеки.
        - Не называй крутого парня вроде меня милым. Цепочка милая. Или кольцо.
        Прежде чем я успеваю ответить, входная дверь резко открывается, но делает это не дворецкий, как полагается, а моя тетя Фиона, графиня Карнарвон, собственной персоной. Увидев Гора, она широко распахивает глаза, обвивает меня своими длинными худыми руками и прижимает к отсутствующей груди.
        - Деточка! - восклицает она прямо мне в ухо. - Ты поселилась в «Rosewood»? Как ты только могла? - Из ее уст это звучит так, будто отель класса люкс на самом деле грязный притон. - Не понимаю, как твой брат это позволил. Юной леди такое не подобает. - Добро пожаловать в Викторианскую эпоху. Я еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. - Проходите-проходите. - Она втягивает меня в изысканное фойе с белым мраморным полом и темно-красными шелковыми обоями. В этом доме я всегда чувствую себя так, будто вернулась в девятнадцатый век. - Как ты красиво одета! - отпуская меня, восхищается она и разглядывает дорогое платье. Слегка поправляет декольте, но не говорит ни слова, хотя наверняка считает его слишком откровенным. - Не хочешь представить мне своего спутника?
        - Это Гор Горахте, - отвечаю я, мысленно поздравляя себя с тем, что спонтанно придумала фамилию. Такое дополнение к имени он использует в качестве бога утреннего солнца.
        - Гор. - Тетя Фиона выгибает одну бровь, такую же тонкую, как и все остальное в ней. - Ваши родители тоже прониклись этой необъяснимой страной?
        Гор берет ее руку и оставляет на ней легкий поцелуй.
        - Справедливо сказано, графиня. К сожалению, в Египте нет таких интересных дам, как вы.
        Тетя заливается краской.
        - Леди Герберт вполне достаточно, - чересчур восторженно заявляет она.
        Я покашливаю и касаюсь пальцем виска.
        «Не перегибай. Я просила тебя быть вежливым, а не пускать столько слюней, что их потом вовек не отмоешь».
        Я улыбаюсь, отправляя ему свои мысли. Он усмехается, очевидно, поняв мой знак, но ничего не отвечает.
        - Вы такая красивая пара, - выдает тетя.
        Прежде чем она начала обсуждать дату нашей свадьбы, нас прерывают:
        - Могу я принять ваши пальто? - Томас, добрейшая душа этого дома, выходит к нам и заговорщицки мне подмигивает. - Прохладительные напитки уже поданы в гостиной, миледи, - обращается он к своей хозяйке. - Леди Кимберли-Энн скоро к вам присоединится.
        - Ох, очень хорошо, Томас. Большое спасибо. Что бы я только без вас делала? - Тетя похлопывает его по плечу.
        - Умерли бы от голода и жажды, - произносит он так тихо, что слышно только мне. Пока я хихикаю, Томас забирает у меня пальто, а у Гора - пиджак.
        В этот момент кто-то громко ахает, и я перевожу взгляд на широкую лестницу, которая ведет со второго этажа в холл. На площадке стоит Кимми и восторженно таращится на Гора. Надо было привести его в мешке и измазанным золой. Я ведь прекрасно знаю романтическую натуру кузины. Она непременно в него втюрится. Жутко хочется дать себе пинка за то, что не подумала об этом. А еще меня терзают сомнения, опознает ли она в нем бессмертного. Остается надеяться, что Гор далеко не так часто мелькает в социальных медиа, как Азраэль.
        «Ты к ней и пальцем не притронешься», - максимально настойчиво думаю я, и Гор так на меня смотрит, будто я сошла с ума. Наверное, глупо с моей стороны, ведь Кимми не в его вкусе. Она не блондинка, на ее теле слишком много изгибов, и она достаточно умна, чтобы запасть на такого мужчину, как Гор. Во всяком случае, я на это надеюсь.
        Тем временем кузина буквально бегом спускается по ступенькам.
        - Дамы парят, - тут же выговаривает тетя Фиона, любовно разглядывая зеленое платье с рюшами, которое сегодня надела ее дочь и которое Кимми, мягко говоря, не красит. Если это вижу даже я, не следящая за модой, то и другие тоже видят, причем издалека.
        - Леди Кимберли, - здоровается Гор, когда она, запыхавшись, останавливается перед ним.
        - Кимми, - выпаливает кузина. - Просто Кимми.
        - Ну, что ж, Просто-Кимми, очень рад с вами познакомиться. - За такую улыбку многие женщины готовы умереть. У кузины вырывается вздох, а в глазах пляшут сердечки.
        - Я тоже рада, - протягивает Кимми руку, и Гор ее целует.
        Как можно незаметнее я пихаю его локтем в бок. Локоть врезается в стальные мускулы, но этот невыносимый бог даже не вздрагивает, а у меня защемляет нерв. Что я натворила?
        - Идем, мои дорогие. - Тетя Фиона загоняет нас в гостиную, где в своем любимом кресле уже сидит дядя Джордж, курит трубку и читает «Financial Times». Услышав возбужденную болтовню жены, он опускает газету и встает.
        - Тарис, как хорошо, что ты пришла, - приветствует меня он, заключая в объятия. А потом приближает губы к моему уху: - Вот только что ты думала насчет этого молодого человека?
        Невозможно не услышать беспокойство в его словах.
        - Он мой друг, который должен послужить щитом против кандидатов в женихи от тети Фионы.
        - Хм, понимаю, - бормочет он в свои старомодные усы. - Заметила сердечки в глазах у Кимми?
        - Надо было это учесть, - расстроенно признаю я.
        - Шампанское, - перебивает нашу тихую беседу тетя Фиона. - Предлагаю выпить за чудесный вечер.
        - А больше гостей не будет? - удивляюсь я.
        Она переводит на меня такой взгляд, как будто никогда раньше не устраивала скучных ужинов с абсолютно незнакомыми и неинтересными мужчинами, чтобы выдать замуж нас с Кимми.
        - Возможно, к нам еще присоединится Константин, но твой кузен, как обычно, либо опаздывает, либо вообще не явится.
        - Наш сын - очень занятой человек, - заступается за него дядя Джордж. - За детей, которых он спасает сегодня вечером. - Он с любовью подмигивает жене. - Константин работает детским хирургом в больнице Грейт-Ормонд-стрит.
        Гор, уже поднявший свой бокал, чокается с Кимми.
        - Брат очень редко выкраивает время для нас, потому что он лучший врач в больнице, - объясняет она.
        А еще он прекрасно понимает этот факт, и более тщеславного человека я не знаю. Вслух я этого, естественно, не говорю, потому что семья по праву им гордится. Только, к сожалению, он не ценит ни эту гордость, ни поддержку, которую ему оказали родные. Но невозможно иметь все и сразу, к тому же Кимми, как суперпослушная дочь, нивелирует все недостатки Константина.
        - Для семьи всегда надо находить время. - Гор улыбается Кимми.
        - Мудрые слова, - бормочет дядя Джордж. - Когда вы в последний раз виделись со своими родителями, молодой человек?
        Подавившись шампанским, Гор закашливается:
        - Кхм… давно.
        Я прячу ухмылку за бокалом. Пусть сам выпутывается.
        - Откуда вы? - продолжает допрос дядя. По нему нельзя понять, признал он в Горе бессмертного или нет. Наверное, мне следовало его предупредить.
        - Из Египта, - следует мгновенный ответ. - Издалека то есть.
        - Полет на самолете из Лондона в Каир длится всего пять часов. По-моему, вполне приемлемо навещать родителей как минимум раз в месяц, - журит его тетя Фиона.
        - По вам не скажешь, что у вас египетские корни, - в то же время замечает дядя Джордж, глядя на аккуратный пучок, в который Гор сегодня завязал свои рыжие волосы. Пора спасать бога, пока он не бросил бокал и не сбежал.
        Но Кимми меня опережает, забирая у родителей бокалы и ставя их на поднос, который держит Томас. Дворецкий с бесстрастным выражением лица все это время стоял рядом с нами.
        - Я голодна, - объявляет кузина. - Предлагаю приступить к ужину. Как здорово, что наша кухарка отлично готовит египетские блюда. - Она хватает Гора за рукав и ведет из гостиной в сторону столовой.
        - Спасибо, - улавливаю его шепот, следуя за ними по пятам.
        - Не за что, - шепчет в ответ Кимми. - Я люблю их, но они жутко утомляют. Иногда я понимаю, почему брат так редко приходит в гости.
        Уставившись на свою руку, она резко отпускает Гора. Для кузины действительно нетипично проявлять инициативу с мужчиной, тем более выручать его. В довершение ко всему она густо краснеет, сама в шоке от собственной смелости. На всех приемах, которые когда-либо устраивала тетя, Кимми вела себя очень тихо, потому что обычно ужасно стесняется. Во всяком случае, по отношению к мужскому полу. Я оглядываюсь на дядю с тетей. Он морщит лоб, а она стоит с разинутым ртом.
        Гор берет ладонь Кимми и кладет ее на свой локоть.
        - Надеюсь, за ужином мне не придется сидеть на полу, - галантно скрывает ее смущение бог. - Мне нравится египетская кухня, но мы же не хотим перестараться с аутентичностью.
        Она хихикает и неожиданно краснеет еще сильнее. Я жестом приглашаю ее родителей следовать за нами. С этих двоих нельзя спускать глаз ни на секунду. Тетя Фиона бросается за мной. Дядя Джордж догоняет нас с б?льшим достоинством, но не менее решительно.
        Столовая свидетельствует о славном прошлом рода Карнарвон. На стенах, хоть и пожелтевшие, висят фотографии с раскопок пятого графа и, конечно же, Говарда Картера. На витрине расставлены драгоценный антиквариат и китайские вазы. Стол сервирован дорогим фарфором и столовыми приборами из серебра. Семья очень хорошо зарабатывает различными съемками в родовом поместье Хайклер. Потому что иначе, несмотря на обилие старинных предметов искусства, которыми мы владеем и которые не подлежат продаже, мы бы уже давно разорились.
        Гор выдвигает стул, чтобы Кимми могла сесть. А когда собирается обойти вокруг стола, чтобы оказать мне такое же внимание, я отмахиваюсь и сажусь сама. Он хмурится и занимает место рядом с Кимми, которая смотрит на меня с сияющей улыбкой.
        В качестве мезе[17 - Мезе - в кухне Восточного Средиземноморья набор небольших блюд или закусок, которые, как правило, подаются вместе в начале застолья.] подают маринованные оливки, жаренные во фритюре баклажаны, лепешки с разными сортами хумуса и пряным йогуртом. Затем нам приносят шорба адс - вкусный суп из красной чечевицы. Гор щедро угощается всем подряд и нахваливает действительно вкусные блюда, а Кимми тем временем под строгими взглядами матери кладет себе на тарелку крошечные порции, хотя с жадностью смотрит на еду. Я отучила себя высказываться по этому поводу, ведь в результате кузина всегда делает так, как велит ей мама.
        Томас ставит на стол основное блюдо - две большие глубокие тарелки с танея бататис бил ферех. Это одно из моих любимых блюд - запеченный картофель с курицей, приправленный большим количеством чили, куркумы и тмина. Я уже наелась, но все равно после первой порции позволяю себе еще одну. Тетя Фиона тихо покашливает, потому что Кимми тоже тянется к тарелке.
        Когда она убирает руку, Гор ей подмигивает:
        - Это безумно вкусно. Думаю, мы не имеем права дать ему пропасть зря.
        Он сначала накладывает кузине на тарелку нежнейшего цыпленка и пару картофелин, а потом берет добавку себе. Кимми как можно аристократичнее принимается за еду.
        - Расскажите нам, кто вы по профессии, молодой человек, - переводит разговор на личную тему дядя Джордж. До сих пор мы просто непринужденно болтали, и я даже расслабилась. Они спрашивали меня о Малакае, а Кимми рассказывала о своей учебе. По желанию родителей она изучает экономику и, пусть не сама ее выбрала, университет окончит как лучшая в своем выпуске.
        - Вы уже знаете, что мой сын доктор, дочь возьмет на себя управление замком Хайклер, а племянница - эксперт в области искусства и талантливая искательница сокровищ, однако о вас нам известно только то, что ваши родители живут в Египте. Стране, которая очень мне дорога.
        Каждый за столом, за исключением Гора, в курсе, что дядя Джордж мечтал изучать археологию, но, будучи единственным сыном, не мог снять с себя ответственность за семью. Я очень надеюсь, что однажды Кимми победит своих любящих и чрезмерно опекающих родителей, иначе по итогу выйдет замуж за какого-нибудь зануду, который вместе с ней уедет пасти коров на огромной территории поместья Хайклер, а она параллельно будет водить туристов по замку и выставке наших египетских сокровищ. Это было бы совершенно бессмысленно и не принесет ей счастья в будущем, как бы сильно она ни любила поместье.
        - Я бизнесмен, - заявляет Гор, вытирая салфеткой уголки рта. И при этом бросает на меня умоляющий взгляд.
        - У вас контракт с Нефертари? - моментально настораживается тетя. Кроме Азраэля, она единственная, кто называет меня настоящим именем.
        - Да, она и вправду должна кое-что для меня найти, - соглашается Гор. - Наверное, для этого мы даже полетим ко мне домой.
        Я откладываю вилку.
        «Вот уж точно нет. Прекрати нести чушь».
        «Подыграй, - просит меня он. - Ты же заинтересована, чтобы у твоих родственников осталось обо мне хорошее впечатление».
        - По возможности навестим не только моих родителей, но и бабушку с дедушкой. Они будут очень рады меня видеть, особенно в такой прекрасной компании. - Он смотрит с такой искренностью, что сердце тети Фионы тает. Вот паршивец.
        «Хочешь сказать, Геб и Нут живут в Египте?»
        «Ага. - Он кладет себе еще немного картофеля, игнорируя обожающие взгляды моей тети. Скорее всего, она уже грезит, чтобы он стал ее зятем. - Прямо на Ниле, и вполне комфортно себя там чувствуют. И плевать им на всю эту возню со скипетром. Они желают только покоя», - продолжает он без тени почтения, хотя стоит учесть, что Геб - бог земли, а Нут - воплощение небосвода. В отличие от Гора, они оба члены Эннеады. Интересно, Сета они тоже лишили статуса в этом совете, как у Азраэля отняли его место в совете аристоев?
        - В Египет? - нарушает наш ментальный обмен сообщениями Кимми. - Можно мне с вами?
        - Э-э-э… нет, - вырывается у меня. - У тебя ведь экзамены, - сбивчиво добавляю, увидев ее разочарованное лицо.
        - Верно. - Она опускает взгляд на цыпленка, однако откладывает нож и вилку в сторону. - Что ж, в другой раз.
        - Это было бы неразумно, и я бы не смогла сейчас тебя сопровождать, мышонок, - говорит ее мать.
        Что стало бы хорошим поводом для этого воображаемого путешествия, потому что Кимми еще никуда не ездила без хотя бы одного из родителей.
        Гор делает глоток вина.
        - А когда конкретно у тебя эти экзамены?
        - Через шесть недель, и мне еще довольно много нужно выучить. Мама права. Это было бы неразумно.
        - Но самые неразумные вещи - самые веселые, - выдает молодой бог самую неправильную фразу, какую только мог.
        Тетя Фиона складывает свою салфетку.
        - Возможно, для других семей - да, но, к сожалению, не для нашей. Мы все выполняем свои обязанности и заботимся друг о друге.
        - Кимми двадцать четыре года, тетя Фиона, - осторожно вклиниваюсь я. - Она может сама решать, учиться ей или пережить какое-нибудь приключение. - Любовь любовью, но эти двое буквально заперли свою дочь. Они понятия не имеют о реальной жизни за стенами дома и на полном серьезе считают, что дружба с безмозглыми блондинками идет ей на пользу.
        - Все в порядке, Тари, - на одном дыхании произносит Кимми. - Мама права. Я должна сдать экзамены и пообещала папе на следующей неделе поехать с ним в Хайклер. Летом мы отремонтировали конюшню, и уже забронировано столько мест на охоту на фазанов, которая начнется через неделю.
        - Именно. - Тетя Фиона в восторге оттого, что ее «мышонок» сдался, и дает Томасу знак убирать со стола, хотя кузина еще не доела.
        - И что же Тарис должна для вас найти? - завершает дискуссию дядя Джордж. Как всегда, он не вмешивается, когда Фиона пытается устроить будущее дочери так, как считает нужным. Иногда меня мучает вопрос, стали бы мои родители настолько же напористыми. Вероятно, свою роль сыграло и то, что тетя больше не имеет влияния на жизнь Константина. Теперь она не желает выпустить из рук еще и Кимми.
        Гор мгновение медлит, прежде чем сказать:
        - Один браслет. Золотой и украшенный сердоликами. Он принадлежал моей семье и был украден. Я нашел записи в списке наследства моего деда и прочел статью о работе Тарис, а потом подумал, что она могла бы попробовать его отыскать.
        - И, конечно же, я это сделаю. Мы уже напали на след.
        - Где именно в Египте живет ваша семья? - задает следующий вопрос дядя Джордж.
        - Недалеко от Луксора, - отвечает Гор. - Но у нас есть дом и в Каире.
        - Значит, в Луксоре. У нашей семьи там тоже вилла.
        - Тарис мне уже рассказывала. Мы могли бы присмотреть там за порядком, если хотите.
        - Было бы очень хорошо, но вернемся к браслету. С каких пор им владела ваша семья?
        Дядя не отстанет. Египет - его страсть, и это настоящая трагедия, что он не может ею жить. А еще большая трагедия состоит в том, что собственную дочь он обрекает на такую же судьбу. Ему бы следовало быть мудрее.
        Гор беспокойно ерзает на стуле, и я решаю прийти к нему на выручку.
        - Ты его смущаешь, дорогой дядя, - замечаю я. - Прадед Гора был расхитителем гробниц, это же очевидно. Как и наш уважаемый предок.
        - Пятый граф не был расхитителем гробниц, он получил лицензию, - категорично возражает дядя Джордж.
        - Ты серьезно хочешь сейчас поспорить на эту тему? Он должен был оставить сокровища в Египте. И тебе не удастся убедить меня в обратном.
        - Я и пытаться не буду, деточка, - добродушно уступает он. - У тебя свое мнение, а у меня - свое. Мы спасли эти сокровища. Египет тогда еще был не готов позаботиться о них должным образом.
        - Это неправда, - отстаиваю свою точку зрения я. - Так всегда оправдывают кражу предметов искусства. Но эти сокровища принадлежат народам, которые их создали.
        - Ну если ты так считаешь, - разводит руками дядя.
        - С тобой даже нормально не поспоришь. - Я делаю глоток мятного чая, который выбрала вместо вина.
        Гор усмехается, глядя на меня с другой стороны стола.
        - Твой дядя - мудрый человек. Он знает, что против тебя у него нет шансов.
        - Очень смешно. От таких дебатов никакого удовольствия. Нельзя просто сказать: «С тобой я спорить не буду».
        Гор чешет подбородок:
        - Это его решение. Мой прадедушка нашел браслет в Долине царей. Тот оказался невероятно красивым, и предок не стал его продавать, а оставил себе. В 1943 году, во время Северо-Африканской кампании, его конфисковали, и он пропал.
        Я нащупываю свой анх. Сижу тут, красуюсь, а при этом мои родители сделали почти то же самое, и я не намерена расставаться с кулоном.
        - Как ты будешь его искать? - с любопытством интересуется Кимми.
        - Я обнаружила соответствующие упоминания в архивах вермахта. Повезло, что немцы такие скрупулезные и записывали каждую мелочь, - вру я своим родственникам.
        «Ты за это поплатишься».
        «Все, что пожелаешь».
        Взгляд Кимми мечется между Гором и мной.
        - А как вы поступите с браслетом, когда его найдете?
        - Подарим его Египетскому музею в Каире, - заявляет бог, прежде чем я успеваю раскрыть рот.
        В комнату входит Томас с подносом, на котором стоят пять чашек с насыщенно-черным крепким кофе. За ним следует горничная с десертом. На каждой тарелке по два кусочка пахлавы, небольшая пиала с умм-али - вкусным сладким хлебным пудингом - и маленькая порция сладкого йогурта с нарезанным инжиром и финиками.
        «А тебя стоит остерегаться, - слышу я веселый голос Гора у себя в голове. - Врешь как по написанному».
        Я стреляю в него убийственным взглядом:
        «Ты тоже. Хочешь рассказать ему правду?»
        «Ему известно про бессмертных?»
        «Все в нашей семье знают, что вы существуете, но есть огромная разница между тем, чтобы что-то знать, и тем, чтобы во что-то верить. А ты выглядишь так обыкновенно, что никто не заподозрит в тебе нечто большее».
        «А в тебе никто не заподозрит фурию, которой палец в рот не клади».
        Я беру пахлаву и откусываю хрустящее тесто.
        «Надеюсь, я не задела твое эго. Не заигрывай с моей кузиной. Она с этим не справится», - строго думаю я, закончив жевать.
        «Сказала девушка, которая только что злилась из-за чрезмерного защитного поведения своей тети. По-моему, твоя кузина - просто лапочка».
        «Сам ты лапочка. А она - девушка, которая заслуживает большего, чем мужчина, который не воспринимает ее всерьез».
        «Да ладно-ладно. Расслабься».
        Гор поворачивается к дяде Джорджу:
        - Сколько раз вы устраиваете охоту на фазанов в Хайклере?
        - Зависит от того, как идет разведение птиц. Выдаются хорошие и плохие года. Фазанов сначала разводят, а потом выпускают перед охотой, - объясняет тот.
        - Поэтому раньше нам всегда запрещали давать фазанам клички, - ворчу я, поднеся ко рту ложку пудинга.
        Дядя Джордж потягивает кофе.
        - Мы охотимся в середине октября и в начале февраля. Охота - один из наших источников дохода. В дикой природе фазаны размножаются не так хорошо, как это необходимо.
        - В чем же причина? - Гор выглядит по-настоящему увлекшимся этой темой.
        - Они с трудом переживают суровые зимы и хуже выводят птенцов, если летом чересчур сыро, - поясняет Кимми. - Мы стараемся возделывать поля так, чтобы не отнимать у них жизненное пространство. Они любят вить гнезда в живых изгородях или на краю поля. Жаль, не все принимают это во внимание. К тому же имеются еще разбойники - лисы, куницы, хорьки и вороны. - Она замолкает. - И, ну… - начинает заикаться кузина под пристальным мужским взглядом. - …болезни, - наконец выдавливает она из себя. - Это очень уязвимые существа.
        - Но очень вкусные. - Дядя Джордж встает. - Вы должны приехать к нам в Хайклер осенью. Идемте, ненадолго оставим дам одних.
        Гор бросает на меня умоляющий взгляд. Для древнего бога он какой-то неженка. Полчаса с человеком его не убьют.
        - Папочка, - приходит ему на помощь Кимми, - мода мужчинам пить бренди в библиотеке, пока женщины следят за уборкой или занимаются чем-то еще, уже давно прошла.
        - Оставь нам хотя бы одну традицию, - добродушно парирует он, и мужчины уходят, не оглядываясь.
        - Ты действительно собираешься лететь с ним в Египет? - скептически интересуется тетя Фиона. - Думаешь, это разумно?
        - Это хорошо оплачиваемый контракт, - отвечаю я. Очень хорошо оплачиваемый. Она даже представить себе не может, насколько хорошо.
        - Будь осторожна. Он из тех мужчин, которые доставляют одни неприятности. - Значит, у Гора все-таки не получилось обвести ее вокруг пальца.
        - Мам, хватит так о нем говорить, - вмешивается Кимми. - Ты ведь его совсем не знаешь.
        - Но отлично знаю этот тип мужчин, а ты, юная леди, держись от него подальше. Девушек вроде тебя он ест на завтрак.
        Кимми выпрямляет спину:
        - Девушек вроде меня мужчины вроде него обычно вообще не замечают.
        Никогда не видела, чтобы кузина так разговаривала со своей матерью. Похоже, это впервые, и я ею горжусь.
        - Вот и хорошо, - раздосадованно откликается тетя. - Он бы причинил тебе боль. Тебе нужен спокойный и ненавязчивый мужчина, который не разобьет сердце.
        - И с которым я умру со скуки, - раздраженно добавляет Кимми.
        - Вот видишь, что ты наделала, - обращается тетя Фиона уже ко мне. - Ты ведь знаешь свою кузину. Теперь она будет дуться на меня несколько дней, хотя я права.
        - Позволь Кимми самостоятельно принимать решения, - аккуратно говорю я. - Она достаточно взрослая и умная, чтобы жить собственной жизнью.
        У Фионы расширяются глаза:
        - По-твоему, умно за шесть недель до выпускных экзаменов лететь в Египет из-за мужчины, у которого там наверняка гарем?
        - Нет у него никакого гарема, - закатываю я глаза. - У тебя просто разыгралось воображение.
        - Я бы в любом случае не разрешила своей дочери ехать с тобой.
        - Я и сама не разрешу Кимми это сделать.
        Как я вообще в это ввязалась? Как будто я бы позволила кузине подвергнуть себя опасности. Да ни на секунду! Хотя при таком раскладе я в самом деле ничем не лучше ее матери.
        Кимми наблюдает за нами большими синими глазами, и я смотрю на ее круглое лицо с курносым носом и маленьким ртом. В своем кошмарном зеленом платье она похожа на кузнечика или древесную лягушку. Очень милую древесную лягушку. Как всегда, ее рыжие кудри не поддаются приручению и торчат во все стороны. Случайный человек не заметит ее красоты, а ума тем более. И все потому, что мать из-за какой-то совершенно непонятной заботы годами вдалбливала ей, что нужно стать послушной и сдержанной для мужа.
        - Ни ты, ни мама не можете решать, что мне делать, - на удивление твердым тоном произносит она.
        - Ты права. Сдашь экзамены, и отправимся путешествовать, - торжественно обещаю я. - Только вдвоем. - Плечи Кимми опускаются, и ее ненадолго вспыхнувшая уверенность угасает. Она ожидала от меня большей поддержки, но я не могу оказать ее кузине прямо сейчас. Поэтому легонько касаюсь ладонью ее руки: - Обещаю.
        Она кивает, поскольку в последние несколько минут бунтовала больше, чем за все двадцать четыре года.
        - Все в порядке. Пойдем к мужчинам?
        Я прикусываю губу. Кимми во мне разочарована, да я и сама в этот момент себя ненавижу.
        - Теперь, когда мы все решили, можем идти, - бодро объявляет тетя Фиона, довольная, что дочь вернулась на путь добродетели. - Твой отец уговорит бедного юношу сыграть с ним партию в шахматы.
        - Наверное. Со мной папа больше не играет, я всегда у него выигрываю. - Кимми грустно улыбается: - Папа утверждает, что ему нравится жить в доме с двумя своими любимыми женщинами, но он не обязан постоянно проигрывать в шахматы одной из них.
        Тетя Фиона поднимается:
        - Не надо было ему мучить тебя в детстве этой игрой.
        - Давайте спасем Гора, - предлагаю. - И я бы не отказалась от чего-нибудь алкогольного.
        - Я с тобой, - вскакивает Кимми.
        И мне не совсем понятно, относилось это к спасению Гора или к бренди.
        Мужчины действительно сидят в библиотеке, склонившись над шахматной доской. Рядом с ними стоят два стакана с бренди. Я не очень разбираюсь в шахматах, но Кимми играет мастерски.
        - О, папочка, - ругается она. - Так нечестно.
        Понятия не имею, о чем она. На доске осталось всего несколько фигур - четыре черные и три белые. Гор явно размышляет над ходом.
        - Он должен отступить, - шепчет мне Кимми. - Но мужчины терпеть этого не могут. - Рука Гора зависает над королем. - Ему нужно передвинуть его на b8, а не на b6. Зря он чувствует себя в безопасности с двумя свободными пешками. - Она говорит так тихо, что мужчинам ее не слышно.
        Гор отступает на b8, а Кимми вздыхает, восхищенная его сообразительностью.
        «Ты подслушиваешь», - упрекаю я бога, но не получаю ответа.
        Следующим ходом дядя Джордж берет ладьей одну из его пешек. Тетя Фиона со вздохом опускается на удобный кожаный диван, и Томас приносит ей бокал шампанского, а нам с Кимми - джин-тоник. Я сажусь к тете, в то время как кузина продолжает следить за шахматной доской. Мне предельно ясно, что проворачивает Гор, пока она мысленно играет партию. Очень скоро белые побеждают.
        - Очень хорошо, молодой человек, - хвалит дядя Джордж, получив шах и мат. - Не хотите сыграть с моей дочерью? Она достойный противник.
        Гор бросает на меня сокрушенный взгляд.
        - Не сегодня, - отказывается он, и радостный блеск в глазах Кимми гаснет. - Нам уже пора уходить. Вечер получился просто замечательный. Примите мою благодарность.
        - Но еще даже десяти часов нет, - протестует Кимми, и я тоже не понимаю, к чему такая спешка. - Мы могли бы сыграть в карты.
        «Данте ждет на улице со скипетром Уас. Ты должна наконец-то вернуть его в музей».
        «Уже слишком поздно. Музей закрыт, верну завтра утром».
        «Данте проведет тебя внутрь. Давай, пошли уже, иначе мне придется играть с твоей кузиной и жутко опозориться. Ты этого хочешь?»
        «Ни в коем случае. Только представь, твоя репутация блистательного шахматиста будет разрушена, обманщик».
        «Прощайся со своей семьей, и уходим».
        «Музей закрыт, - еще раз подчеркиваю я. - Мы не сможем пронести скипетр. Ты что-то от меня скрываешь».
        Гор делает глубокий вдох, и атмосфера меняется. Я ощущаю силу, которую он весьма умело скрывает под маской веселого молодого парня. Создается впечатление, будто больше всего ему хочется вынести меня отсюда невидимым порывом ветра… и, возможно, он даже мог бы так сделать. Нельзя этого допустить. Я злобно сверкаю глазами.
        «Перестань».
        «Мы уходим. Если только ты не хочешь подвергнуть опасности своих родственников. Может, тебе они и не слишком дороги, но они тебя любят».
        «Ну хорошо. Я тоже их люблю».
        У меня по спине ползут мурашки. То, что бог прибегает к подобным средствам, не может означать ничего хорошего.
        - Вероятно, мы могли бы перенести карты на другой день, - гораздо вежливее обращается он к Кимми.
        Та восторженно кивает, и рыжие кудри взлетают вверх-вниз.
        - Я буду ждать. Э-э-э… ну, только если у тебя не найдется никаких других дел, - отступает она, внезапно осмелившись перейти с ним на «ты». - Я буду рада.
        - Я тоже. - Несмотря на очевидное напряжение, Гор улыбается ее волнению, и я начинаю опасаться, что кузина вот-вот упадет в обморок. Тетя Фиона тихо прочищает горло.
        - Это было бы прекрасно, - произносит Кимми чуть более сдержанно, что лишь заставляет Гора заулыбаться еще шире. Он буквально ослепляет мою кузину.
        «Хватит, - шиплю я, вставая. - Пойдем».
        «Сразу бы так».
        Он берет Кимми за руку и целует ее. Потом крепким рукопожатием прощается с дядей Джорджем. В процессе слегка морщится. Судя по всему, дядя тоже заметил игру с его дочерью. Эти двое больше не увидятся. Я лично об этом позабочусь.
        Дядя Джордж меня обнимает.
        - Только не думай, будто я не в курсе, что ты привела ко мне домой бессмертного, - серьезно шепчет он. - И именно Гора. Держи его подальше от моей дочери. Ты способна сама о себе позаботиться, она - нет. - Он целует меня в лоб. - Удачи в Египте.
        Кимми и Фиона провожают нас до дверей, и после череды объятий и пожеланий мы оказываемся на улице. Похолодало, и я рада, что нам не надо ловить такси. Энола открывает дверь лимузина, и я обнаруживаю на заднем сиденье Данте. Скипетр Уас лежит на сиденье напротив него.
        - Спасибо, что подумал о скипетре. - Я сажусь, и автомобиль отъезжает, едва мы успеваем пристегнуться. - Азраэль уже вернулся? - Я боялась вспоминать о нем. Ему не хотелось отправляться в царство мертвых, и все-таки это было необходимо.
        - Еще нет, - качает головой Данте. - Но о нем можешь не переживать. Хорошо провели вечер?
        - Он станет еще лучше, когда я снова надену джинсы и футболку, - угрюмо бормочет Гор. - Я еще собирался пойти в клуб, не зря же костюм надевал, но тебе обязательно надо объявиться с плохими новостями. - Конечно, он запланировал на вечер развлечение поинтересней, чем играть со мной в няньку. Взгляды и улыбки, которыми он одаривал Кимми, были продиктованы скукой, а она нафантазирует себе гораздо большее и теперь будет грезить о нем всю ночь.
        - Да что стряслось? - с запозданием спрашиваю я.
        - Нам придется пересмотреть свои планы! - таинственно отзывается Данте.
        - Осирис отказался отпускать Азраэля? - наугад говорю я и сама удивляюсь, насколько ужасной кажется мне эта мысль.
        - Нет, на такое Осирис никогда бы не осмелился. Тут кое-что другое. - Джинн смотрит на меня, словно прикидывая, что можно мне рассказать. - Совершено два убийства, - медленно произносит он. - Совсем рядом с отелем «Rosewood».
        Я застываю.
        - Как это связано с нами? Азраэль мертв? - От подобной догадки сердце у меня в груди начинает болезненно колотиться. Этого ведь не может быть, верно? О таком Данте сказал бы уже давно. Мой желудок превращается в кусок льда, когда джинн вновь обменивается взглядом с Гором. Очевидно, они мысленно переговариваются. - Говорите уже! - кричу я на них.
        - Нет, с Азом ничего не случилось, успокойся, - отвечает молодой бог. - Уверен, с ним все хорошо. Маат будет рада его видеть. Она заботится об Азраэле, когда он приходит в царство мертвых.
        Я сцепляю руки.
        - Хорошо. - От меня не укрылся тонкий намек на еще одну любовную связь ангела, и грудь снова сковывает холодом.
        - Насчет убитых. Речь идет о двух девушках, которые подозрительно похожи на тебя, - тут же добавляет Данте.
        Лед становится крепче.
        - Это шутка такая?
        - Мы бы не стали шутить подобными вещами. В конце концов, две девушки мертвы.
        - Что именно там произошло? Кто их убил? - Я не поддамся панике.
        Данте колеблется, видимо, не зная, раскрывать ли мне больше информации. Моя зарождающаяся паника не могла остаться незамеченной, тем более тремя бессмертными. Сначала нападение в Бостоне, мертвый Джейкоб в игровой комнате Азраэля, шатиу в библиотеке, а сейчас две убитые девушки. Даже для меня это чересчур. Я сглатываю, потому что к горлу подкатывает желчь.
        - У нас все под контролем, - пытается успокоить меня Данте. - Тебе нечего бояться.
        - Для этого уже немного поздно. Когда их убили?
        - Теперь уже можешь выкладывать ей все сразу, - требует Гор, пока джинну не пришло на ум изобрести какую-нибудь отговорку. - Она должна знать.
        Данте всплескивает руками, как будто собрался спорить, но потом капитулирует.
        - Одну убили еще вчера, а вторую - сегодня вечером. Я сам только недавно узнал, иначе предупредил бы вас раньше.
        Я плотнее укутываюсь в пальто, хотя оно бессильно против холода в моей душе.
        - У тебя есть идеи, кто это мог быть? Сет?
        - Сам бы он не стал пачкать руки. - Данте наклоняется вперед и берет мою левую ладонь. Меня окатывает успокаивающим теплом.
        - Спасибо, - произношу я после того, как сердце вновь начинает биться ровно, а холод отступает. Гор вчера тоже так делал, и это крайне полезный дар.
        - Не за что. - Он отпускает меня. - Они убиты демонами. Горгульей, если быть точнее. Такого не происходило уже много веков, и найдется мало объяснений тому, почему это случилось именно сейчас.
        - Сет не теряет времени, - горько заключает Гор. - Вот ублюдок. Очевидно, они выполняли его поручение.
        - Мы этого не знаем. Горгульи, конечно, примитивные существа и без приказа не убивают, но нельзя обвинять Сета без доказательств.
        - Оставь меня с ним наедине на пару минут, и ты получишь свои доказательства! - огрызается Гор.
        - Ты к нему не приблизишься, - качает головой Данте. - Мы отвезем скипетр обратно в музей, а потом поедем домой и дождемся Аза. На этот раз вместе обсудим план действий. Ты не будешь рисковать в одиночку. Это уже не раз ставило твою жизнь под угрозу. Осирис накажет меня и Аза, если с тобой что-то случится.
        - О, я бы никогда не посмел подвергать себя опасности, - с сарказмом отвечает Гор. - И тем самым перечеркивать мудрые планы моего отца. Они же всегда работают просто феноменально.
        - Что ты имел в виду, когда сказал, будто они похожи на меня? - вклиниваюсь я. - И что думает о происшествии Скотленд-Ярд? Полагаю, они бы не согласились с твоим заключением о горгулье.
        - Комиссар бы согласился. Он джинн и мой дальний кузен. - Улыбка Данте от этого счастливее не становится. - Это он меня оповестил. Девушки были примерно твоего возраста и обе с длинными черными волосами. Кузен знал, что мы привезли тебя в Лондон, и решил меня предупредить.
        Бессмертные реально повсюду. Это не должно бы меня удивлять.
        - По-твоему, та горгулья охотилась на меня? Потому что я помогаю вам искать Скипетр света?
        - Вполне логичное предположение, разве нет?
        - Мое убийство будет выгодно Сету только в одном случае: если он действительно знает, где регалия, и боится, что я вас к ней приведу до того, как он ее заберет. - Данте медленно кивает. - Насколько это вероятно? - не отступаю я.
        Он проводит рукой по волосам:
        - Не имею ни малейшего понятия.
        - Горгульи оживают только ночью. Это правда или легенда? - задаю следующий вопрос.
        - Правда, - подтверждает Гор.
        - На лондонских церквях бесчисленное множество этих каменных тварей. Они что, все по ночам оживают?
        - Разумеется, нет. Многие из статуй - всего лишь результат творчества скульпторов. Большинство горгулий прячутся в подземных шахтах и в канализации. И жутко воняют, - сообщает бог.
        Я сглатываю, вспомнив о запахе демона в Бостоне.
        - Как вы собираетесь выяснять, какая горгулья совершила убийства, и откуда вам известно, что причастны именно эти монстры?
        - Мой кузен сразу узнал характер повреждений. Он весьма опытен в таких делах и выследит убийцу. Мы тебя защитим. Не бойся. - Тон Данте почти гипнотически успокаивающий.
        Если бы все было так просто. Я облокачиваюсь на кожаную спинку сиденья.
        - Почему мы возвращаем скипетр в музей прямо сейчас?
        Гор смотрит в окно на проносящийся мимо темный город.
        - Мы увезем тебя из Лондона. Этот город и дальше будет доставлять трудности. Может, нам правда стоит полететь в Египет.
        - С чего ты взял, что я куда-то с вами полечу? И будет ли вообще где-то безопаснее? - Двух девушек убили из-за того, что я согласилась на этот заказ. Делает ли это меня причастной?
        - Ты права, - вздыхает он. - Египет тоже уже не та страна, которой был когда-то. - В его голос звучит меланхолия. - Но разве что-то вечно?
        На это никто из нас не отвечает. А я в этот момент радуюсь, что являюсь человеком. С моей продолжительностью жизни такие кардинальные перемены, которые пришлось пережить Гору и Данте, немыслимы. Мы рождаемся, живем, любим и умираем. Мы меняемся, но мир, в котором мы живем, редко меняется так резко.
        - Атлантида, - прерывает тишину Данте. - Атлантида вечна.
        - Ты и тогда так говорил, - непривычно серьезным тоном откликается Гор. - Но сейчас я уже не верю, что мы найдем ее ничуть не изменившейся.
        - А я верю. Иначе какой толк от всех этих веков ожидания?
        - Почему вы непременно хотите вернуться в Атлантиду? Чем она так отличается? Что такого особенного?
        Взгляд Данте останавливается на мне. У него в глазах сияет огонь джиннов.
        - Это наш дом, - просто говорит он. - Единственный, который у нас когда-либо имелся. Никому из нас там не нужно прятаться. Там Азраэль сможет показываться с крыльями, а я - в обличье джинна. Гор сможет быть богом, которым и является, и повзрослеть.
        На этом замечании друг пинает его по голени, но печально улыбается:
        - Вы могли бы рассказать о себе. Все равно уже есть люди, которым известно о вашем существовании.
        - Просвещенные, политики и ученые, - перечисляет Данте. - Нельзя себе даже представить, что было бы, узнай о нас все человечество. Последовали бы очередные войны, а этого мы не хотели. Нам стоило больших усилий изгнать память о себе в царство мифов и легенд. Мы не можем просто так это изменить.
        - Вы заплатили за это свою цену.
        - Все не так драматично. Джиннов больше не заточают в волшебные лампы, богам уже не молятся о всякой ерунде, а ангелы не обязаны защищать людей от всего на свете, - легкомысленно вставляет Гор. - Атеизм даровал нам свободу, а вы наконец сами несете ответственность за свой мир.
        - Далеко же мы в этом продвинулись, - отвечаю я.
        - Намного безопасней знать слишком мало, чем слишком много, - вмешивается Данте. - Это, кстати, относится к каждому из видов, и все хорошо так, как оно есть сейчас.
        Я больше не настаиваю. Этот джинн и Малакай нашли бы общий язык. Надеюсь, однажды они познакомятся лично.
        - Но раз теперь Сет вернулся, вы должны взять на себя ответственность за его поступки. Это ваша оплошность. Он не может безнаказанно приказывать своим приспешникам убивать людей.
        - Мы его остановим, - соглашается Данте. - Предоставь это нам. А сама просто проявляй осторожность.
        - Никаких прогулок по темным переулкам, - шутит Гор, которому Азраэль, очевидно, рассказал о первой атаке демона. Стоило отнестись к этому серьезней, но гораздо проще было внушить себе, что монстр случайно на меня наткнулся. Как же наивно с моей стороны. И все-таки Азраэль тоже оказался там неслучайно.
        - Твои шутки не помогают! - напускается на него Данте и тут же снова обращается ко мне: - Сет тебе ничего не сделает.
        Прежде чем я успеваю поинтересоваться, не собираются ли они теперь охранять меня днем и ночью, машина останавливается перед Британским музеем.
        - Как мы пронесем внутрь скипетр? - напряженно интересуюсь я. - У меня нет ключей от священных залов, но, может, один из вас талантливый грабитель.
        - Не смеши меня, - заявляет Гор. - Чтобы какая-то стена или дверь остановили джинна? Да никогда!
        Данте подхватывает скипетр и открывает автомобильную дверцу.
        - Идем, - зовет он, - покажешь мне нужную коробку.
        Оставшись сидеть, Гор достает свой телефон.
        - Я подожду здесь. Посмотрим, получится ли найти девчонку, которая захочет провести со мной этот вечер. Мне срочно нужно отвлечься.
        - Оставь его, - просит Данте, когда я собираюсь возразить. - Его скоро отпустит. Периодически у него случаются такие депрессивные фазы. Этого следовало ожидать как раз сейчас, когда вернулся Сет. Хотелось бы, чтобы он оставил свой гнев в прошлом, но простить того, кого ненавидишь, - это, наверное, самая сложная из всех задач.
        Он берет меня за руку, и мы направляемся к главному входу. Я внимательно смотрю по сторонам. Уже стемнело, но, невзирая на это, вокруг полно народу.
        - Горгульи могут принимать человеческую форму?
        - Нет, - отрицательно качает головой Данте, - но очень умело прячутся. Хотя ни одна горгулья не будет настолько глупа, чтобы напасть на тебя, когда я рядом.
        - Тогда лучше не отходи от меня, - сухо отзываюсь, так по-настоящему и не успокоившись. Наверняка за Сетом таскаются и другие чудовища, и я не уверена, что всех их отпугнет один джинн.
        - И не собирался. С этого момента один из нас будет защищать тебя каждую секунду.
        - Мне бы следовало вернуться в Пикстон-Парк.
        - Да, - соглашается он, шагая на первую ступеньку широкой лестницы, которая ведет к входу в музей. - Но разве ты этого желаешь?
        Крыльцо в стиле неоклассицизма поддерживается ионическими колоннами, и по ночам включается скрытая подсветка. Несмотря на холод, множество людей сидят на ступенях и наслаждаются последними ночами, которые еще можно провести на улице. Никто особо не обращает на нас внимания. Мы просто парочка, которая держится за ручки.
        - А будь это так, ты бы исполнил мое желание?
        Данте тихо смеется:
        - Я же марид. Исполнение желаний - моя специальность.
        - Любое желание?
        - Нет, не любое, - признается он. - Я никого не могу воскресить из мертвых. Не могу по желанию заставить кого-то полюбить другого и… - он делает небольшую паузу, - не могу исцелить неизлечимо больного. В целом исполнение желаний - это довольно материалистичная штука. Я мог бы построить тебе дворец или превратить воду в вино.
        - Хочешь сказать, что Иисус был джинном? Это богохульство.
        - Я вообще ничего не хочу сказать. - У него на губах расцветает улыбка.
        - При обычных обстоятельствах я бы отказалась от заказа. Все это становится чересчур опасно.
        - Тебе вообще не надо было его принимать, - удивляет меня Данте.
        - Твой друг меня шантажирует, как тебе наверняка известно.
        Джинн медлит с ответом на момент дольше, чем надо, чтобы показалось, что он не в курсе.
        - Думаешь, ты вправе так решать судьбу своего брата?
        - Малакай заслуживает того, чтобы жить. Азраэль выполнит наш уговор?
        - На моей памяти Аз еще ни разу не нарушал слово, - мгновенно откликается Данте.
        На самом деле это не отвечает на мой вопрос, но все равно успокаивает, потому что, хотя я совсем недолго знакома с Азраэлем, у меня сложилось о нем такое же впечатление.
        Я указываю подбородком на дверь, перед которой мы остановились:
        - Ты не рассказал мне, как попадешь внутрь.
        - Пусть для тебя это будет сюрприз. - Едва он успевает договорить, сквозь меня проносится поток чистой энергии. Джинн прикладывает одну ладонь к двери, и та превращается в свет. Другой рукой он дотрагивается до моей спины и незаметно притягивает к себе. Я разглядываю свои пальцы, которые стали прозрачными. - Достаточно одного шага, - произносит Данте, - и не бойся. С тобой ничего не случится, пока не разорвется наша связь.
        Все во мне сопротивляется, однако, по сути, выбора у меня нет, поскольку он непреклонно подталкивает меня вперед. Непроизвольно вздыхаю, потому что кажется, будто я прохожу сквозь вязкое желе. Я распадаюсь и собираюсь заново, а потом мы оказываемся по другую сторону двери, на этот раз внутри музея. Это пугает и завораживает одновременно. И пусть я знаю, что бессмертные способны на удивительные вещи, подобного даже представить себе не могла. Как он это сделал? Как перенес на меня свою силу? В слабом свете, падающем через стеклянные дверные панели, я с изумлением рассматриваю свои руки.
        - Это невероятно.
        - Они выглядят как раньше, - с ухмылкой заявляет Данте. - Все снова на своих местах.
        Я поднимаю глаза и отшатываюсь, врезаясь спиной в дверь. Возле меня парит джинн. Его человеческое обличье исчезло. Лицо все еще принадлежит мужчине, которого я знаю, хотя черты выглядят более суровыми, а человеческое тело пропало. Руки и ноги стали всего лишь мерцающим голубоватым светом.
        - Ты дух из бутылки? - восторженно шепчу я. - Ты мог бы спрятаться в бутылке?
        - Возможно, но это ниже моего достоинства, - подтверждает он. - В конце концов, я принц.
        Я протягиваю руку, чтобы его коснуться.
        - Не обожгись, - предупреждает Данте. - Я горячий.
        Мне с трудом удается проглотить смешок.
        - Фраза, достойная Гора.
        За считаные секунды джинн перевоплощается в стоящего на двух ногах человека.
        - Вот только в моем случае это правда. Опасно прикасаться к джиннам. Запомни. Он должен сам разрешить.
        Неподалеку идет охранник. Он направляет на нас луч фонарика, однако Данте опять использует один из своих фокусов. Между лучом света и нами вырастает стена из песка. Она почти не видна, потому что песчинки белые. Луч скользит по ней, и сторож отправляется дальше.
        - К архивам нам нужно спуститься по лестнице, - шепчу я после того, как мы снова остаемся одни. - Лифты по ночам не работают.
        - Куда идти? - Данте вслушивается в темноту, но, кроме звука удаляющихся шагов, вокруг тихо.
        - Западные лестницы расположены за египетским отделом в четвертом зале, - также шепотом объясняю я.
        - Ну тогда пошли. Я буду позади.
        Максимально быстро и тихо мы пересекаем ресторан «Great Court» и проходим мимо музейного магазина. Напротив расположен вход в четвертый зал. Переступив порог, я замечаю всего в паре шагов от себя еще одного охранника. Тот оборачивается в нашу сторону, и это явно означает, что я вела себя не так бесшумно, как хотела. Поспешно отступаю обратно за дверь. Раздается грохот, причем исходит он не от меня, и мужчина испуганно стонет.
        - Что это за звук? - еле слышно спрашиваю у Данте, потому что ужас пробирает меня до костей. Бродить ночью по музею, оказывается, страшнее, чем я себе представляла.
        - Это мумии в саркофагах, - шепчет он. - Они хотят вырваться.
        Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы не рассмеяться. Давно ходят слухи, что в музее водятся привидения. Теперь я понимаю, откуда они взялись. Говорят, что скульптуры, украденные из Акрополя, плачут, мумии кричат и требуют, чтобы их вернули в гробницы, запертые двери как по волшебству распахиваются или начинает звучать жуткая музыка. Все эти страшилки из СМИ… по крайней мере, раньше я так думала.
        - Вперед, пошли дальше, - зовет Данте и следует за мной к лестнице.
        Мы без приключений достигаем двери, ведущей в подземный архив, и он вновь берет меня за руку, чтобы пройти сквозь нее. На этот раз я готова, что, однако, не делает процесс приятнее. Весьма странное ощущение, как будто внезапно становишься бестелесной. Интересно, то же самое происходит, когда душа покидает тело? Когда Азраэль отделяет ее от этой жизни? Я снова спрашиваю себя, добился ли он чего-то от Осириса и вернулся ли уже домой?
        Мы направляемся к полке, на которой хранится скипетр. Но прежде чем добираемся до нее, я чувствую, будто что-то не так. Ощущаю опасность на кончике языка еще до того, как вижу ее. Ночью в архиве включено только аварийное освещение, но даже в тусклом свете я различаю человеческую фигуру, которая лежит между стеллажами с неестественно вывернутыми конечностями. Коробка, в которой так долго спокойно лежал скипетр Уас, слегка сдвинута.
        - О боже, - выдыхаю я и, не задумываясь, практически бегом преодолеваю оставшиеся несколько шагов.
        - Тарис! - кричит мне вслед Данте, но я его игнорирую.
        Вопль, который рвется у меня из горла, превращается в хрип, когда я опускаюсь на колени перед телом и переворачиваю его. И сама в тот же миг отшатываюсь, приземляясь на пятую точку и быстро отползая назад. На меня смотрят пустые окровавленные глазницы. Нет, этого просто не может быть. Пожалуйста, пожалуйста, нет!
        Данте садится на корточки возле трупа, отработанными движениями осматривая его.
        - Кто это? - с нажимом спрашивает он. - Ты с ним знакома?
        Я киваю. Молодой человек одет в униформу охранника, хотя я понятия не имею, что он забыл в архиве в такое время. Неужели он меня раскусил?
        - Это Адам. Он здесь работает, - едва шевеля языком, говорю я.
        - Надо убираться отсюда.
        Данте встает. Все его тело напряжено. На плечах, волосах и ладонях вспыхивает огонь. Дополнительный свет открывает вид на весь масштаб травм, нанесенных парню. У Адама не только отсутствуют глазные яблоки. Его туловище от шеи до пупка разодрано. Все измазано в крови. Полки и пол. Я судорожно вытираю ладони о пальто, ощущая во рту привкус желчи.
        Данте подает мне руку, помогая подняться, но и у него пальцы скользкие. Потом принц прижимает меня к стеллажу и прикрывает своим телом. Затаив дыхание, мы вслушиваемся во мрак. Кто бы ни совершил это убийство, кажется, он уже скрылся.
        - Это был Сет? Он и Гору когда-то вырвал глаза. Думаешь, он приходил сюда?
        - Клади скипетр в коробку, - командует джинн вместо ответа.
        Судорожными движениями я вытаскиваю коробку и открываю ее. Аккуратно убираю туда скипетр Уас. За эти дни выяснилось, что, несмотря на свой возраст, он очень прочный. Я в последний раз глажу его пальцами. Мне кажется неправильным, что теперь он вновь на долгие годы погрузится во тьму. С другой стороны, если бы не грабители и искатели сокровищ, он бы веками лежал в мрачной гробнице сына Рамзеса.
        - Мы должны кому-то сообщить. - Я указываю на мертвеца, сама удивившись тому, что у меня не дрожит голос.
        - Ничего подобного мы делать не будем. Разве что тебе хочется впутаться в расследование.
        - Но нельзя же просто бросить его вот так, - сопротивляюсь я.
        - Мы и не бросим.
        Снова присев, Данте кладет ладони на грудь юноши. Занимается пламя. Мне бы стоило отвернуться, потому что жар практически невыносим. Данте не обращает на него внимания, но я улавливаю запах паленых волос и знаю, что это мои, хотя разгоревшийся огонь меня даже не касается. Зажмуриваю глаза от яркого света, а когда снова их открываю, тела больше нет. Джинн встает и отряхивает руки. На пол сыплется прах. Молодого человека, который всего пару дней назад был полон жизни и строил планы, больше нет. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не заорать на Данте. Он не виноват в смерти Адама. Это сделал кто-то другой. Но конечность нашего человеческого существования еще никогда не представала передо мной с такой жестокостью, как сейчас… и это притом, что я не в первый раз имею дело со смертью.
        - Уходим, - командует джинн, направляясь вперед. Позади нас раздается неясный скребущий звук, как будто кто-то тащит по полу тяжелый предмет. Все мои инстинкты сосредотачиваются на этом странном шуме, и ледяной ужас, словно тяжелый кулак, врезается прямо в живот.
        - Беги, - приказывает Данте, но я не могу пошевелиться, да и куда бежать? Дверь заперта, без него я из архива не выберусь.
        Скрежет прекращается, но в темноте вспыхивают две яркие точки. Словно лазерные лучи, они нацеливаются на меня. От последовавшего затем рыка у меня идет мороз по коже, а всего мгновение спустя к нам бросается черный силуэт. Данте швыряет в него огненный шар. Это определенно не Сет. Я вижу нос, похожий на приплюснутую собачью морду. Лицо демона искажается в злобной гримасе, и когда он раскрывает пасть, сверкают четыре клыка. Светящиеся глаза, выпуклые брови, а над ними - козлиные рожки. И лишь в тот момент, когда он их раскидывает, я замечаю еще и крылья. Достаточно одного взмаха, и он приземляется буквально в пяти шагах от нас. Джинн бросает вторую огненную сферу, но поток воздуха от нашего противника попросту ее сдувает. Меня окатывает горячим зловонием, вызывая рвотный рефлекс.
        - Твою мать, - бормочет Данте, вопреки обычной чистоте своей речи. - Спрячься где-нибудь.
        Следующая воздушная волна настолько сильна, что я отшатываюсь на несколько шагов. И в попытке удержать равновесие врезаюсь в стеллаж. Край какой-то коробки впивается мне в руку. Я стараюсь удержаться, однако лишь роняю ящик с полки. Бесценные артефакты валятся на пол, а я падаю на колени. В ушах звенит от визга и шипения, когда демон атакует Данте. Вспыхивает пламя. Один раз, другой, третий. Я не настолько наивна, чтобы думать, будто способна помочь джинну. Поспешно вскочив на ноги, я просто убегаю с дико стучащим сердцем. Данте лучше справится, если я не буду мешаться у него под ногами. Надеюсь только, что тут не прячутся другие чудовища. Через пару рядов стеллажей я, запыхавшись, останавливаюсь и роюсь в сумочке в поисках мобильника. Повезло, я его не потеряла. Гор должен нам помочь. Я же не могу позвонить в полицию… или могу? Если комиссар - джинн, то он нас прикроет. Раздается новый оглушительный визг, а потом резко воцаряется тишина. Я смотрю на дисплей и вдруг слышу приближающиеся шаги. Здесь, внизу, нет сигнала. Медленно обернувшись на звук, я издаю стон облегчения, когда узнаю Данте. Без
единого слова он мягко берет меня за руку и поддерживает.
        - Это был пазузу, - объясняет он. - Демон ветров. Судя по всему, он тут нас подкарауливал.
        - Один из прислужников Сета?
        - Предположительно. Давай уйдем отсюда и дома дождемся Азраэля. Он наверняка уже скоро вернется, - с жутким спокойствием произносит Данте. - Идти можешь? Ты ранена?
        Я отрицательно качаю головой.
        - Что ты с ним сделал?
        - Он получил наказание, которого заслуживал. Демонам запрещено покидать потусторонний мир. Он нарушил закон, и теперь от него остался только пепел.
        - Рада слышать, - бормочу я, прижимая два пальца к правому виску. В голове пульсирует боль.
        - Дай я, - предлагает Данте. Отводит мою кисть и уже сам прикладывает по два пальца к моим вискам. - Стой смирно, - велит он, а я краем глаза замечаю крошечные язычки пламени. От страха я вздрагиваю, однако на этот раз огонь не горячий, а холодный, и эта прохлада притупляет боль. Дыхание и пульс приходят в норму. - Легче? - спрашивает джинн, убирая руки.
        Я киваю, лишившись дара речи от такой способности.
        - Холодный огонь лечит почти все, - пожимает он плечами. - По пути позвоню комиссару, чтобы он разобрался с этим бардаком. На коробке могли остаться твои окровавленные отпечатки.
        Я пытаюсь сконцентрироваться на его словах, но не выходит. Всегда гордилась своим самообладанием, но сейчас оно, похоже, достигло предела.
        - Аз взбесится, когда узнает об этом, - бормочет Данте, заботливо приобнимая меня одной рукой.
        Музей мы покидаем тем же путем, каким и пришли. Ни один охранник нас не замечает. Мне нужно связаться с семьей Адама. Они должны узнать, что с ним случилось. Я знакома с ним уже несколько лет. Он не вызывал у меня особой симпатии, потому что был ленивым и поверхностным, но такого конца он не заслуживал. Такого никто не заслуживает.
        Когда мы садимся в машину, Гор пишет сообщение.
        - Все хорошо? - интересуется он, не поднимая головы.
        - Пока ты устраивал себе свидание, на нас напали, - сообщает ему Данте. - Надеюсь, ты нашел женщину, которая перехватит тебя сегодня ночью.
        - Я передумал, - сухо отвечает он. - Вас на самом деле нельзя оставлять одних. Что стряслось? С тобой все хорошо, принцесса? - Лишь сейчас он замечает кровь на моем пальто. - Тебя ранили?
        Я качаю головой, предоставляя Данте право поведать ему и Эноле, которая уже завела машину и нажала на газ, что произошло в архиве.
        - Тогда до конца вечера я лучше останусь дома, - решает Гор, после того как джинн завершает рассказ. Взгляд у бога такой мрачный, какого я еще никогда у него не видела. Дотянувшись до ремня безопасности, он пристегивает меня. - Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось, принцесса. Сет не победит.
        Когда мы приезжаем, в доме темно, следовательно, Азраэль еще не вернулся. Вроде не должна волноваться за ангела, но постепенно меня охватывает какое-то неприятное предчувствие. Сердитый Гор взбегает вверх по лестнице, чтобы избавиться от костюма и, наверное, взять оружие. Его придется запереть, чтобы он не бросился в одиночку сражаться с Сетом.
        - Подожди тут, - просит Данте. - Сначала мы проверим, безопасно ли в доме.
        Энола шумно втягивает воздух в легкие:
        - Здесь никого нет. На такое даже Сет не осмелился бы.
        - Я бы не был так в этом уверен.
        - Мне нужно привести себя в порядок. - Энола показывает мне, где ванная, а я сую ей в руки свое пальто: - Сожги его.
        Она воздерживается от комментариев, молча оставляя меня одну. Мое отражение в зеркале выглядит кошмарно. Я соскребаю с рук кровь Адама. На платье остались только мелкие пятнышки на подоле. Пригладив волосы мокрыми пальцами, я стираю потекшую тушь. И только после этого снова становлюсь более-менее похожей на человека. Если не принимать во внимание выражение шока в глазах. Это уже третья демоническая атака на меня всего за несколько дней, но на этот раз есть невинная жертва, которую я видела собственными глазами и трогала собственными руками. Тех девушек изувечили так же? Сняв каблуки, я покидаю ванную. На кухне слышится какой-то шум и тихие голоса Данте и Энолы. Они ссорятся.
        Я решаю идти в гостиную, как вдруг кто-то звонит в дверь. Мимо меня проносится Энола, а Данте задвигает меня себе за спину. Оба двигаются так быстро, что я их даже не замечаю.
        Энола распахивает дверь и замирает.
        - Ты не посмеешь! - шипит она.
        - Энола, - приветствует ее теплый мягкий голос, - может, лучше пригласишь меня войти, прежде чем совершать убийство на глазах у любопытных соседей? Так будет разумней.
        Она ничего не отвечает, однако делает шаг в сторону, и Сет проходит в коридор. Он с интересом разглядывает интерьер, а затем его внимательный взгляд останавливается на мне.
        - Что тебе здесь надо? - рявкает на него Гор, бегом спускаясь вниз по ступеням. Он босиком, в спортивных штанах, натягивает через голову футболку. Кажется, этот бог переодевается с рекордной скоростью. Он бросается к Сету и, прежде чем кто-то успевает остановить, хватает того одной рукой за горло, прижимает к стене и сдавливает. Сет не сопротивляется. Он лишь поднимает руки и встречает разъяренный взгляд Гора так спокойно, как это только возможно, когда тебя душат. - Просто держись от нас подальше! - рычит Гор. - Даже не дыши с нами одним воздухом.
        - Иди в гостиную, - велит мне Данте, шагая к этим двоим. Не собираясь исполнять этот приказ, я остаюсь на месте.
        - Отпусти его, Гор. - Разгневанный бог отрицательно качает головой, но Данте кладет руку ему на плечо. - Немедленно.
        К моему удивлению, Гор слушается.
        - Спасибо, принц, - откашлявшись, благодарит Сет.
        - Что тебе здесь нужно? - цедит Данте.
        - Поговорить, - осторожно отвечает Сет.
        Я в замешательстве. Бог хаоса считается злобным, коварным, трусливым и жестоким. Сюда вписывается убийство Адама, но тогда что он делает тут? Это бессмысленно. Он ведь должен понимать: обитатели этого дома подозревают, что за убийствами и нападениями стоит он? Или это просто уловка?
        Гор бьет кулаком в стену, прямо рядом с головой Сета. С потолка сыплется штукатурка, но тот даже не моргает.
        - Мы не хотим с тобой разговаривать. Тебе нечего нам сказать, а нам - тебе.
        - Мне есть что сказать, - заявляет Сет, смахивая пыль с рукава темного пиджака. - Придет время, и ты меня выслушаешь. - Он слегка поворачивает голову. - Добрый вечер, леди де Вески. Надеюсь, мы вас не слишком напугали? - В его голосе сквозит искреннее сожаление.
        Качнув головой, я скрещиваю руки на груди и внимательно наблюдаю за ним.
        - Мы тебя выслушаем. В гостиной, - постановляет Данте.
        Сет кивает. Сейчас он выглядит немного зловеще, и, пока идет вслед за джинном, я изучаю его серьезное, но очень красивое лицо.
        - Азраэля нет, - информирует его Данте.
        - Я знаю. Он у моего брата, - отзывается Сет. - Я надеялся получить возможность поговорить с вами наедине. Ра желает, чтобы мы достигли согласия, и я хотел бы еще раз предложить вам свою помощь.
        У меня начинает тревожно покалывать кожу, когда он останавливается передо мной. На Сета просто невозможно не пялиться, и ему наверняка об этом известно. Идеальная фигура и сила, с которой ощущается его присутствие, превращают Сета в опасного противника. Ему не хватает игривости Гора и верности Данте. Он просто нечитаем. Одновременно все и ничего.
        - После вас, леди де Вески. Хорошо провели вечер? - У него расширяются глаза при виде брызг крови на моем платье, однако бог не спрашивает, откуда они взялись. Впрочем, его реакция демонстрирует мне, что он не так уж непоколебим, как хочет выглядеть перед остальными.
        - Хорошо. Спасибо, что спросили. - Я рада, что у меня не дрожит голос, когда отвечаю ему. На подгибающихся коленках я иду к дивану, сажусь на него с ногами, подобрав их под себя, и вжимаюсь в подушки. Сет меня пугает. После событий в музее даже больше, чем раньше. Вот только мне нельзя ему этого показывать. Придется положиться на то, что трое бессмертных правда меня от него защитят. Сила окружает его, подобно плащу, и трудно винить Сета в том, что он не хотел отдавать господство над людьми Гору. Сет - мужчина, который точно знает, чего хочет. Рядом с ним Гор производит впечатление мальчишки, еще не осознавшего серьезность жизни.
        - Я не причиню вам вреда, - уверяет меня он. - Я просто хочу исполнить приказ Ра и верю, что однажды ваше недоверие пройдет.
        - Не могу ничего обещать, - честно признаюсь я, но надеюсь, что не кажусь ему слишком запуганной.
        Сет тихо смеется, и этот звук рассыпается по моему телу, словно пузырьки в бокале с шампанским.
        - Можно присесть? - он указывает на место возле меня.
        - Конечно. - Я сажусь немного ровнее.
        - Нет, - выпаливает Гор.
        Мне бросается в глаза, что Энола за нами не последовала. Надеюсь, она пишет сообщение Азраэлю, чтобы предупредить его.
        - Мы выслушаем, что ты хочешь сказать, а потом наши пути разойдутся, - говорит Данте. - Можем мы предложить тебе что-нибудь выпить?
        Этот джинн - прирожденный дипломат.
        - Не отказался бы от воды, если не сложно, - просит Сет.
        В отель и сюда он явился один. У него нет друзей, и главное - ему не страшно? Все-таки он пришел в логово врага. Азраэль, Данте, Гор и Энола вчетвером, а он в случае сражения будет сам за себя. Так уверен, что они ему ничего не сделают? Если Сет действительно отдал приказ совершить те убийства и покушения, то должен рассчитывать на то, что они заставят его за них ответить.
        - Мне тоже просто воды. - Если между этими тремя произойдет божественная схватка, мне лучше оставаться трезвой.
        После ухода джинна Сет кивает на пятна крови:
        - Что случилось?
        - На Тарис и Данте в музее напал ветряной демон. Не прикидывайся, будто ты не в курсе, - заявляет Гор, усаживаясь напротив нас.
        По-настоящему шокированный, Сет хмурится…
        - Ты ранена? - переходит на дружеское обращение он. - Что там делал демон?
        Гор хмыкает:
        - Сет просто притворяется, что ничего об этом не знал. Он всегда умел вовремя состроить такое невинное лицо. Не позволяй ему себя обмануть.
        - Это не первая атака, верно? Я слышал об убийствах. Осирис не контролирует царство мертвых, - поворачивается Сет к своему племяннику. - Я тут ни при чем.
        - Примерно шесть дней назад ты вернулся на землю, и за это время на Тарис трижды напали демоны, а три человека и Джейкоб погибли. Не пытайся убедить нас, что ты не имеешь к этому отношения.
        На этих словах во взгляде Сета мелькает тревога. Он сглатывает и на самом деле выглядит так, будто впервые об этом слышит.
        - Если считаешь, что я настолько глуп и тут же снова рискну своей недавно обретенной свободой, то ты понятия не имеешь, что для меня значило это изгнание к Ра. Он не на чаепития меня приглашал, Гор. - Бог хаоса едва заметно повышает тон. - Он заставлял меня гореть в солнечном огне. Каждый день я был обречен катить по горизонту солнечный шар. Моя кожа снова и снова сгорала до костей. Две тысячи проклятых лет подряд. Можешь представить себе, каково это?
        Согласно легенде, у Сета кости из железа, а у других богов - из серебра. Интересно, это правда? Так или иначе, эта пытка должна была что-то с ним сотворить. Но он не выглядит сломленным.
        Гор сжимает губы.
        - Только после этого он смилостивился, и милость его заключалась в том, чтобы тысячу лет заставлять меня защищать его от нападений Апопа во время ночных путешествий по Дуату. Змей кусал меня столько раз, что его яд вечно будет течь по моим жилам. Хочу напомнить, что этот яд причиняет неописуемую боль.
        Только сейчас я замечаю темные круги у него под глазами и невольно начинаю его жалеть.
        - Ты это заслужил! - От Гора он этого не дождется.
        - Возможно, - кивает Сет. - Я совершил ошибку. Много ошибок. Но забавно, что по итогу наказали меня именно за то, в чем я невиновен. Я не похищал Скипетр света.
        От описания пыток у меня на лбу выступает пот. Эти мучения наверняка просто невообразимы. Как ему удалось их пережить? Если он до этого не был безумен, то сейчас точно должен таким стать, однако Сет выглядит необычайно собранным.
        - Я слишком многого требую, когда прошу вас рассказать, что вы уже выяснили о местонахождении скипетра? - спрашивает он после того, как возвращается Данте и протягивает ему стакан воды. - Мне бы не хотелось разочаровывать Ра.
        - Мы еще ничего не выяснили, - честно отвечаю я. - Просто изучаем неясный след.
        Гор негромко шипит, но я его игнорирую.
        - И куда он ведет? - Сет внимательно смотрит мне в лицо. В его взгляде нет ни злобы, ни ярости, ни какой-нибудь другой негативной эмоции, которую я ожидала.
        - Тебе правда ничего не известно о том, где он находится? - перехожу я в наступление.
        В комнате пульсирует яростная энергия Гора. Бог хаоса откидывается на спинку дивана и крутит в руках стакан с водой.
        - Б?льшую часть Азраэль тебе уже поведал. Ничего другого я не знаю. У меня было много времени, чтобы подумать, и если говорить откровенно, я всегда подозревал, что в пропаже виноват Рамзес. - Он ставит стакан на низкий журнальный столик и трет обеими руками лицо. - Или, может, я ошибаюсь.
        - Тогда погибло очень много людей. - Я не позволю ему сбить меня с толку. - Невинных людей.
        - Из-за казней? - Сет морщит лоб. - Их тоже приписывают мне, и в какой-то момент я перестал отрицать, что наслал их на Египет.
        - А это сделал не ты? - Он надо мной издевается?
        Гор безрадостно смеется:
        - Почему бы тебе просто не признаться? Столько лет прошло, а ты продолжаешь утверждать, что не обрекал всех тех невинных на смерть? Даже Ра тебе не поверил.
        Сет одаривает его пристальным взглядом:
        - Мне это известно лучше, чем тебе. Но могу лишь повторить: я не насылал на людей казни. Но все равно я за это расплачивался.
        - Никто другой бы не был настолько безжалостен, - фыркает Гор.
        - Конечно, нет. Ты любишь повторять это себе, чтобы не присматриваться внимательнее, - парирует Сет. - Но с такой позицией никогда не найдешь настоящего виновника и похитителя регалии. Укради я Скипетр света, неужели не воспользовался бы им? С чего бы мне передавать его какому-то человеку? На это у тебя имеется объяснение?
        - Потому что даже ты испугался его мощи? - предполагает Гор. - Или потому, что скипетр у тебя не сработал?
        - Мне никогда не убедить тебя в том, что все, что я делал тогда, было ради нас, - резюмирует Сет. - Я всегда хотел одного: чтобы Атлантида принадлежала бессмертным.
        - Ты хотел править Атлантидой! - срывается на него Гор. - Хотел изменить порядок и управлять всеми нами. Поэтому ты убил собственного брата и пытался избавиться от меня тоже.
        - Я не пытался от тебя избавиться. Мы сражались в честном бою.
        - Он и вправду был честным? - задаю вопрос я. Надеюсь, Азраэль вернется домой только после ухода Сета. А еще надеюсь, что до тех пор Гор не спровоцирует его настолько, что этот бог разорвет нас на куски.
        Сет переводит глаза на меня:
        - Я желал лучшего своему народу, а Гор был слишком молод для подобной ответственности. - Потом он снова поворачивается к богу: - Ребенком ты постоянно болел. Никто не верил, что ты вообще доживешь до взрослого возраста… и да, я считал, что ты не способен занять место своего отца среди аристоев и представлять наши интересы. Прости, что после смерти Осириса я оспорил твое право на трон, но я был не менее ожесточен, чем ты сейчас. Мы не могли вернуться в Атлантиду, и за столько тысяч лет ничего не изменилось. Осирис даже пробовать перестал, а от тебя я и не ожидал никаких попыток. Не совершай ту же ошибку, что и я, не носи свой гнев как щит перед собой. Если хотим вернуться назад, нам нужно вместе искать Скипетр света.
        - Ты убил Осириса, его отца. Почему он должен тебе верить? - вступаю я.
        - Он заслужил. - Внешне Сет выглядит спокойным, но от меня не ускользнуло, как он на мгновение сжал губы. - Он соблазнил мою жену Нефтиду. Сестру Исиды. Она забеременела и бросила ребенка, но из страха не передо мной, а перед тем, что Осирис его убьет, чтобы не подвергать опасности право преемственности своих законных детей, - серьезно рассказывает Сет. - Тогда я считал, что имею все основания его покарать.
        - Если я правильно помню, ты заживо замуровал брата в ящике, украшенном драгоценными камнями, запечатал его расплавленным свинцом и бросил в Нил.
        - Так и было, - кивает Сет. - И прежде чем ты спросишь - да, позже я отдал приказ расчленить его труп и разбросать куски. Я был слишком на него зол. Мы с Нефтидой любили друг друга. После этого предательства я жил лишь своей местью и потерял не только брата, но и жену.
        Та история до сих пор его задевает. Эти бессмертные любят с несвойственным людям пылом, и, честно признаться, я этому рада.
        - А теперь ты его простил?
        - Да, простил. - Эти слова Сет произносит совершенно серьезно. - И хочу верить, что однажды мой брат сделает то же самое. Мы все теряли в той войне.
        У Гора вырывается негромкое ругательство.
        - От меня ты этого, надеюсь, не ждешь.
        - Я был бы рад, если бы ты попробовал. Если бы ты знал, что для меня значила Нефтида, то, возможно, понял бы.
        Ответ Гора состоит лишь из презрительного фырканья.
        - Дай ему время, - предлагаю я. - Все это немного неожиданно.
        Сет кивает, но смотрится искренне разочарованным.
        - Ты права. Но я никуда не денусь, Гор. Как и вы, я тоже хочу вернуться домой.
        Азраэль
        Едва переступая порог своего дома, я слышу голос Нефертари. Меня охватывает облегчение. Этот день полностью меня измотал, и я хочу просто завалиться в постель. Тем не менее я не сразу отправился домой, а пролетел мимо «Rosewood». В окнах ее апартаментов было темно - знак, что она отсутствует. Я даже собирался заглянуть к ее родственникам, а все из-за того, что Гор не подходил к телефону. Скорее всего, его смартфон валялся в каком-нибудь углу и не заряженный. Ощущая, как с каждой минутой растет мое беспокойство, я пообещал себе свернуть ему шею.
        Войдя в гостиную, я резко замираю. Нефертари разговаривает не только с Гором и Данте - рядом с ней на моем диване сидит Сет. Он сосредоточенно смотрит на нее, в то время как девчонка говорит что-то, чего я не разбираю. В голове не укладывается, что он осмелился явиться ко мне домой.
        - Что здесь происходит? - спрашиваю я, стараясь звучать максимально равнодушно.
        При этом мне до безумия хочется воткнуть нож в грудь этому мерзавцу. Я отсутствовал всего несколько часов, а он уже успел тут развалиться. Стоило догадаться. Неужели Нефертари не видит того, что вижу я? Монстра в нем? Наверное, нет, потому что она просто человек, а Сет - очень красивый мужчина. Я прекрасно знаю, каким обаятельным, вежливым и красноречивым он умеет быть. Пока не сбрасывает с себя маску, но тогда для его жертв уже обычно слишком поздно.
        - Ты вернулся, - говорит он вместо ответа. У меня на кончиках пальцев вспыхивает свет, но Сет качает головой: - Нет причин на меня нападать, Аз. Времена вражды прошли. Я ничего не сделал Нефертари. С ней все в порядке.
        Я перевожу взгляд на Данте, который открыто смотрит на меня. Он хочет, чтобы я проявил благоразумие и дал Сету как минимум один шанс. Гор избегает моего взгляда, но наклоняется ближе к Нефертари. Если дойдет до схватки, он о ней позаботится. Напряжение понемногу спадает.
        - Нам необходимо найти способ взаимодействовать. - Сет не двигается, дабы меня не провоцировать. - Давай хотя бы попробуем. Пожалуйста.
        Он выглядит таким рассудительным, что я кажусь себе упертым обиженным ребенком. Роль, в которой мне некомфортно. Засунув руки в карманы джинсов, я стараюсь не смотреть на Нефертари. Наверняка она уже давно на него запала, а наши с ней отношения и без того немного охладели. Не буду давать ей поводов считать меня еще более упрямым.
        - Что ты предлагаешь?
        В ответ на такую уступку я ожидал получить покровительственную улыбку, но меня ждало разочарование. То, что я вижу, называется скорее облегчением.
        - Может, для начала вы посвятите меня в то, что уже выяснили? Я не хотел расспрашивать твоих друзей у тебя за спиной. Я играю в открытую, Аз.
        Так я тебе и поверил.
        - Раз Ра желает, чтобы ты обо всем узнал, то Нефертари может тебе рассказать. В конце концов, это она проделала всю работу.
        Внимание Сета переключается на нее:
        - Ты согласна?
        - Он мне платит, - не глядя на меня, говорит она, - так что ему решать.
        - Хорошо, - соглашаюсь я, сжимая руки в кулаки. Так или иначе, именно этого требовали от меня Осирис и Тот.
        - Я бы хотела подключить своего брата. Он еще не должен был лечь спать. У меня появилась одна идея, которую я в любом случае собиралась обсудить с ним. Так мы убьем сразу двух зайцев.
        - Принесу свой ноутбук. - Я рывком разворачиваюсь. Сет в моем доме. Никогда бы не подумал, что все зайдет настолько далеко. Придется переехать или сделать ремонт. Или я просто его сожгу.
        Данте следует за мной в кабинет. Ему не по себе, я это чувствую. Но не утруждаюсь даже притворяться, что понимаю, в каком он положении. Джинн не поделился со мной слишком многими секретами. Он любит Исрафила, а мои отношения с первым высшим ангелом после затопления стали натянутыми. Мягко говоря. Я командую нашей армией, но это еще не означает, что Исрафил мне доверяет. Он просто не хотел отнимать у меня все - за что я высоко его ценю, - и его мучили угрызения совести за наказание, которое он считал чересчур жестоким. Но интриги Сета не должны посеять раздор между мной и моими друзьями. Я наливаю себе порцию виски и залпом выпиваю. Мне нужен план, чтобы справиться со сложившейся ситуацией.
        - Я не буду противиться приказу Ра, если тебя это волнует, - сообщаю джинну.
        Тот кивает, но, похоже, его это не успокаивает.
        - Есть кое-что, чего ты еще не знаешь. Произошло три убийства. Два неподалеку от «Rosewood». А потом на нас с Нефертари напал демон ветров. Недавно в музее. Он убил одного охранника. Нефертари была знакома с тем молодым человеком. Ее это сильно подкосило. Я не хотел оставлять ее одну в отеле.
        Мое восприятие замедляется, я больше не слушаю, что говорит Данте. В следующий миг я уже опять стою перед Нефертари в гостиной. Беру ее лицо в ладони и внимательно осматриваю.
        - С тобой все хорошо? - Она в замешательстве моргает, потому что я двигался слишком быстро. У нее на платье капли крови, которые явно старались смыть. Не получилось. - Ты ранена?
        - Нет, - спокойно отвечает она. - До этого момента я чувствовала себя просто фантастически. Точнее говоря, до того момента, когда один парень распустил руки и облапал мое лицо.
        Раздается мелодичный смех. Повернувшись в ту сторону, я смотрю в глаза развеселившемуся Сету. Не прошло и десяти минут, как я вернулся, а он уже умудрился вывести меня из себя. С большим трудом мне удается сдержать порыв и не наброситься на него. Я убираю ладони от лица Нефертари.
        - Все нормально, Азраэль. Я жива, и все в порядке. - Она берет меня за руку и удерживает. - Не надо убивать ради меня дракона.
        Уголки рта Сета вновь подрагивают, в остальном он не двигается. Даже не встает, чтобы оказаться со мной на одном уровне. Он не собирается защищаться? Раньше он никогда не уклонялся от драки.
        - Ра тебе яйца отрезал? - стараюсь спровоцировать я.
        - Нет, - спокойно откликается Сет. - Бог солнца всего лишь научил меня считать до десяти, прежде чем поддаваться эмоциям. Попробуй и ты как-нибудь.
        У меня из горла рвется рык. Он всегда умел ранить словами больнее, чем оружием. Я почти забыл об этом.
        - Думаешь, можешь приходить сюда и безнаказанно убивать людей или натравливать на них своих демонов? - Я делаю шаг назад, пока не задушил его на глазах у Нефертари. За дни, прошедшие с нашего знакомства, она и так увидела больше, чем положено смертной. Наверняка она в шоке.
        - Успокойся и сядь, - сердито и без тени страха приказывает мне Нефертари.
        Из моего кабинета с ноутбуком под мышкой возвращается Данте.
        - Кто другие жертвы? - осведомляюсь, пытаясь держать себя в руках.
        - Две девушки. - Он ставит компьютер на стол. - Похожи на Нефертари и были разодраны горгульями.
        Плотно сжав губы, я сажусь на диван напротив Сета. Мысленно считаю до десяти.
        - Я не имею к этому отношения, Аз.
        - Мы оба знаем, как хорошо ты умеешь врать, - парирую я. - Горгульи когда-то примкнули к твоей армии и не прекратили убивать за тебя, пока аристои не обрекли худших из них на жизнь в камне. Это твое первое официальное распоряжение? Освободил парочку из них, чтобы они сделали за тебя грязную работу?
        - Тебе стоит воздержаться от необоснованных обвинений, - предостерегает Данте. - Аристои могут решить, что ты сомневаешься в их авторитете.
        Меня тошнит от его уравновешенности.
        - Мы выясним, что произошло, - старается урезонить меня он. - Главное - защитить Нефертари.
        Мой взгляд устремляется к ней. Девчонка теребит подол испорченного платья. Ей должно быть страшно, но я все еще не ощущаю в ней страха.
        - Не нужно было им тебе рассказывать, - пробую успокоить ее.
        - Почему нет, раз это явно касается меня? Я приняла заказ, а сейчас из-за него погибли три человека.
        Она не напугана, что было бы нормально, а злится. Почему меня вообще это удивляет?
        - Это не твоя вина.
        - А кажется, что моя.
        - Мы узнаем, кто за этим стоит, - вмешивается на этот раз Гор. - И заставим его понести наказание. - Он буравит взглядом Сета, и ясно, кто, по его мнению, виновник.
        - Мы должны сделать все необходимое, чтобы не допустить повторения войны, - чуть снисходительнее произносит Данте. Для него мир всегда был важнее всего, и ради этого он готов пойти на любой компромисс. Наверное, такое качество развивается, если ты из народа, которому сначала пришлось бороться за свое место среди аристоев. Боги и ангелы долго считали себя выше всех остальных существ, но королеве Саиде это не помешало. Она сражалась не оружием, а словами, и Данте точно унаследовал этот дар от матери. Мне нравится думать, что я не смотрю свысока на менее привилегированных, но это ложь. Однажды все мы так поступаем, желаем того или нет, и как бы мило Сет сейчас ни вел себя с Нефертари… Он ненавидит людей, а значит, ненавидит и ее. Никто не убедит меня в том, что он изменился, и я не допущу, чтобы Сет причинил ей вред. Я втянул ее в это дело и поэтому буду защищать. Меня много кем можно назвать, но я не бесчувственное чудовище, которое ради собственных планов пройдет по трупам. Пытаясь убедить себя в этом, я понимаю, что это тоже ложь. Я всегда принимал в расчет жертвы, а на этот раз в их число попадут
Нефертари и ее брат. Правда, на самом деле это не я, а Осирис впутал ее сюда, причем на тот момент уже давно зная, что Сет вернется. Мне очень хочется психануть или что-нибудь сломать. Такой детский порыв меня шокирует, ведь я был убежден, что стал более уравновешенным, чем раньше. Слишком часто я влипал в неприятности и позволял Сету одержать верх в его игре, поскольку никогда не делал шаг назад, чтобы взглянуть на ситуацию с разных сторон. Я сначала бил, а потом думал. Сет слишком хорошо меня изучил и всегда умел вывести из себя. Если он хоть на секунду заподозрит, что Нефертари что-то для меня значит, непременно воспользуется этой слабостью.
        Наши с ней взгляды встречаются. Мне не удается прочесть по глазам, продолжает ли она на меня обижаться. Так было бы лучше и для нее, и для всех нас. Но на мгновение между нами появляется что-то вроде доверия, которого я не заслужил. Нефертари разворачивает ноутбук к себе и вводит свой логин в программе. Я встаю позади нее. Одно неверное движение со стороны Сета, и я оторву его от девчонки. Тот факт, что он осмелился прийти в одиночку в мой дом, почти вызывает у меня уважение. Однако, помимо прочего, это доказывает, что он остался таким же самонадеянным и заносчивым, как прежде. Данте встает справа от меня, а Гор втискивается на диван возле Нефертари. Из-за этого она придвигается чуть ближе к Сету, но только так нам всем будет видно монитор. Осознание того, что друзья рядом, меня успокаивает.
        Вскоре на экране появляется бледное лицо Малакая, и я слышу, как при виде его Нефертари тихо сглатывает. Она смотрит в лицо умирающего. Я видел подобное выражение в глазах слишком многих людей, чтобы ошибаться. Малакай знает, что скоро умрет.
        - Как ты? - ласково спрашивает она у брата. - Ничего, если мы тебя еще побеспокоим?
        Я бросаю взгляд на часы над камином. Почти полночь.
        - Конечно, - слабо отвечает он. - Я все равно не мог уснуть. Насколько вы продвинулись?
        - Не особо, - признается она.
        Мне не видно ее лица, но в этот раз я очень отчетливо ощущаю ее эмоции. Нефертари боится неизбежного, и ее мучает совесть. Ей хочется быть с ним, но она здесь, потому что я пообещал пощадить брата и тем самым дал ей надежду, которая не сбудется. Я свинья. Сет тихо покашливает, и я автоматически перевожу глаза на него. Он расслабленно сидит возле девушки и смотрит на меня. В его внимательном взгляде не замечаю ни насмешки, ни расчета, но все равно понимаю: я только что совершил ошибку.
        - Позволь представить тебе друзей Азраэля, - произносит Нефертари. - Это Данте и Гор.
        Они оба коротко машут рукой Малакаю.
        «Он умрет, - слышу я Гора у себя в голове. - Она об этом знает?»
        «Учитывая, как он выглядит, как она может этого не знать?»
        «Люди надеются сверх всякой меры, - серьезно отвечает он. - Тебе известно, какие они. Их мир рушится, а они до самого конца верят, что кто-нибудь их спасет. Ты не сможешь стать этим кем-нибудь для ее брата. Он уйдет. Он хочет уйти. Он смирился с этим».
        «Ты это знаешь, и я это знаю. Нефертари отказывается это принимать. Таковы люди. Надежда помогает им не отчаиваться. Их надежды - это как звезды во тьме».
        «Ты должен ей сказать. Должен подготовить ее к этому. Она очень его любит. Ты мог бы облегчить это для нее».
        «Что ты предлагаешь?»
        От него не ускользает агрессия в последней мысли. Он в курсе соглашения, которое я заключил с Нефертари. Ни он, ни Данте не сочли его гениальным, но и идей получше у них не нашлось.
        Гор, смирившись, опускает глаза, прекрасно понимая, что ничто не способно сделать легче смерть любимого человека.
        «Я мог бы позаботиться о ней, когда придет время, - шепчет голосок у меня в голове. - Я мог бы поддержать ее». Мысль о том, как Нефертари в одиночестве бродит по пустынным комнатам Пикстон-Парка, ужасна. Она заслуживает большего.
        Теперь девушка немного поворачивает ноутбук, чтобы в поле зрения брата лучше попадал наш гость.
        - Это Сет, - глухим голосом сообщает она. - Ра и аристои хотят, чтобы он работал с нами.
        - Сет, - с каменным лицом здоровается с ним Малакай. Не удивлюсь, если впоследствии получу от него сообщение, где он потребует от меня немедленно обеспечить безопасность сестры. Я на его месте потребовал бы.
        - Граф, - отзывается Сет. - Благодарю за вашу поддержку.
        Малакай выглядит еще более поникшим. Если уж я в ярости оттого, что не могу по-настоящему защитить его сестру, то его это наверняка приводит в отчаяние. Он прикован к постели, а скоро оставит ее одну.
        - Чем я могу тебе помочь? - снова обращается к сестре он. - Ты хорошо провела вечер?
        Она выдавливает из себя улыбку. Нападение демона не так выбило ее из колеи, как состояние брата.
        - Да, к счастью, Гор ходил со мной. Родственники им просто очарованы. - Она с наигранной бодростью улыбается Гору. - К сожалению, завтра тетя Фиона объявит о помолвке. Нам придется пожениться.
        Гор тихо стонет.
        - Я просто показывал себя с лучшей стороны, - оправдывается он. - Как она меня и просила. Я прилично оделся, не дергался и вел взрослые беседы.
        Сейчас Нефертари смеется уже по-настоящему, и я благодарен другу. Она устроила этот спектакль для брата, но мне видно крошечные бисеринки пота у нее на виске, и запах страха начинает примешиваться к аромату роз, исходящему от ее кожи. Если я его улавливаю, то Сет и подавно. Я не допускаю еще одну ошибку и не смотрю на него.
        - Ты отхватила хорошего жениха. - Малакай тоже пытается рассмеяться, но закашливается.
        - А вот тут не уверена. Он немножко боится брака, - заявляет Нефертари обеспокоенным тоном, но пихает Гора локтем в бок. Эти двое так доверительно и непринужденно общаются, что я почти завидую другу. Это я должен был пойти с Нефертари к ее родным. Но тогда, скорее всего, этот вечер не показался бы ей и наполовину таким веселым. Своей харизмой Гор способен очаровать любую женщину, и меня не удивляет, что ей поддалась даже графиня Карнарвон.
        - Если бы Гор захотел, он мог бы уже жениться на сотне женщин, - вклинивается Данте. - Просто предупреждаю: он никогда не будет принадлежать только тебе.
        - Как удобно, - парирует она. - Значит, он будет трепать нервы не мне одной. Может исполнять свои обязанности, когда мне понадобится, а потом я буду отправлять его к другой, которая приготовит ему ужин и постирает шмотки.
        - Можно, конечно, и так, - одобрительно кивает Данте.
        - Это было бы сексуальной эксплуатацией, - ухмыляется Гор. - Никогда такого не пробовал, но в целом я открыт для всего.
        - Так я и думала, - качает головой Нефертари.
        Малакая тоже забавляет эта болтовня, в чем и заключался весь смысл представления. Каждый понимает это, и тем не менее все подыгрывают.
        - Давайте вернемся к теме, - требую я. Говорю сейчас как говнюк и таким же себя чувствую, но чем быстрее мы с этим разделаемся, тем быстрее я смогу ее отсюда увести. На Скипетр света мне сейчас абсолютно наплевать.
        Нефертари прочищает горло:
        - Я перерыла все возможные папирусы, в которых могла бы найтись запись с такими же знаками, как отрывок из «Корпуса». Если это система шифрования, то она использовалась лишь однажды, - объясняет. Малакай внимательно слушает. - Но это в принципе маловероятно. Такого не бывает. Это были бы бессмысленные усилия. Когда я сегодня переодевалась для ужина, то обнаружила маленький сейф в шкафу у себя в номере. Он заперт. - Она поднимает взгляд на меня: - Что ты там прячешь? Свои грязные секреты?
        - Типа того, - отвечаю серьезно. Я не участвую в этих играх. Ситуация намного опаснее, чем она может себе представить.
        Нефертари вновь поворачивается к Малакаю:
        - Что я хочу сказать: вполне возможно, что отдельные буквы - это не шифр, а код, чтобы что-то открыть. Тоже для своего рода сейфа или чего-то подобного.
        Я смотрю на нее. Она права. Я это чувствую. Решение все время торчало у нас под носом.
        Сет тоже не сводит с нее взгляда. На меня накатывает приступ тошноты, когда я замечаю в его глазах интерес. Ему всегда нравились умные женщины. Нефертари нельзя было так раскрываться перед ним.
        - В Египте уже существовали замки с засовами, - продолжает рассказывать она брату. - Велика вероятность, что египтяне изобрели и другие способы надежнее прятать вещи.
        - Выходит, мы ищем что-то наподобие сейфа с кодовым замком?
        - Египтяне были талантливыми инженерами, - пожимает она плечами. - Готова поспорить, что как минимум один из них мог изобрести сейф.
        - Тогда нам осталось лишь выяснить, где он находится, - цинично замечаю я. - А для этого несчетное множество вариантов.
        - В сообщении, конечно, не указана точка. - Нефертари не так легко сбить с мысли. - Но если в отрывке есть этот код, то где-то обязан быть и намек на место. Нередко решение загадок состоит из нескольких частей.
        - Тот передал «Герметический корпус» человеческим мудрецам и ученым. С его помощью они должны были познавать мир. Не случайно послание о местонахождении Скипетра света оказалось спрятано именно в нем, - говорит Сет. - Возможно, там ты найдешь и следующую подсказку. - Я прищуриваюсь. Он реально собирается вмешиваться? - Скипетр мог украсть лишь тот, кто знал все его тайны и мог к нему прикоснуться, - добавляет он.
        Девушка внимательно его слушает, а я сжимаю и разжимаю кулаки. Что бы я сейчас ни сказал, это будет звучать по-детски и ревниво. Опять. Да что со мной сегодня не так?
        - Вы надеетесь, - медленно произносит она, - что скипетр поможет вам вновь попасть на Атлантиду.
        Сет согласно кивает:
        - Хотя однажды мы уже пробовали это сделать, и ничего не получилось.
        - Возможно ли, что кто-то из бессмертных не желал возвращаться и поэтому похитил скипетр?
        - Возможно, - задумчиво подтверждает он.
        С такой стороны я на происходящее никогда не смотрел. Не думаю, что есть бессмертный, который по этой причине украл бы регалию.
        - Кто из бессмертных мог это сделать?
        - Отличный вопрос. - Вся суровость исчезает с лица Сета, и он снова становится поразительно похожим на мужчину, который когда-то был моим лучшим другом.
        - Наверное, тебе лучше сосредоточиться на этом, - требует Нефертари. - Составь список, а потом мы вместе по нему пройдемся.
        Теперь мне приходится сдерживаться, чтобы не расхохотаться. Она избавилась от Сета. Вот так запросто. Взяла и дала ему задание, как будто он лакей. Сет с уважением кивает, потому что тоже это сообразил.
        - Твое желание для меня закон. Правда, список будет очень короткий, принцесса.
        Да как он смеет так ее называть! Ее это, похоже, не волнует.
        - Любая деталь и любой вклад в поиски могут помочь. Неважно, большие или маленькие. Если буквы - это код, который что-то открывает, то речь не обязательно идет о сейфе, каким мы его себе представляем, - возвращается Нефертари к своей теории, и Сет откидывается на спинку дивана. - Не исключено, что это просто дверь или какой-нибудь сосуд. Без понятия. - Она делает паузу.
        - Что тебе еще пришло в голову? - спрашивает Малакай.
        Слегка поерзав, Нефертари отвечает:
        - Нам стоит учитывать, что в следующем тайнике будет лежать только новая зацепка.
        Я обещал ей пощадить душу Малакая, только если он будет жив, когда мы отыщем Скипетр света. У нее заканчивается время.
        Ее взгляд снова обращается к Сету:
        - Ты упоминал, что подозревал Рамзеса, но на тот момент, когда исчез Скипетр света, он был слишком занят восстанием своего молочного брата Моисея. Моисей хотел освободить свой народ и увести из египетского рабства. Зачем Рамзесу красть скипетр именно в это время?
        Она слишком близко подбирается к тайне ковчега. Историей о том, что там лежат только скрижали с десятью заповедями, мы могли обмануть лишь людей в прошлом.
        Сет поднимает глаза на меня, и я прекрасно понимаю его посыл. Что-то типа «сам расхлебывай эту кашу». И это, в свою очередь, означает, что он меня не выдаст. Я задаюсь вопросом: почему? Достаточно пары слов, чтобы Нефертари перестала мне доверять. Мне ненавистна мыль, что я перед ним в долгу, но, вероятно, Сет в курсе приказа аристоев и, как ни странно, его соблюдает.
        - Что Рамзес мог бы сделать со Скипетром света? - интересуется у всех нас Малакай.
        - Ничего, - признается Сет. - Он был бы для него бесполезен. Управлять скипетром способен только бессмертный.
        На этих словах Малакай и Нефертари одновременно кивают и внезапно становятся безумно похожими друг на друга, хотя она лучится жизнью, а он стоит на пороге смерти. Гор прав: мне надо открыть ей правду.
        - А не может случиться, что он уже давно уничтожен? - задает следующий вопрос Малакай.
        - Скипетр нельзя уничтожить, - откликается Сет.
        Я выдыхаю только тогда, когда Нефертари отворачивается от него. Как бы хотелось знать, о чем она сейчас думает, верит ли в то, что он исправился. Я не поверю, однако она не знает Сета так хорошо, как я. Мы были ближе, чем я близок сейчас с Гором или Данте. Я мог доверить ему собственную жизнь, но он предал эту дружбу. Это оказалось едва ли не больнее, чем потерять Нейт.
        - Ты узнал у Осириса, откуда у него подсказка? - обращается Нефертари ко мне. А у меня внутри все противится необходимости делиться информацией с Сетом.
        - От Тота, - опережает меня он. - Тот передал Осирису ремень. Это подарок от Соломона.
        - Ты знал?
        Он поднимает руки:
        - Естественно, я знал. В конце концов, это я убедил Тота отдать ремень. Ему было стыдно, что он так и не понял сообщение.
        - Он говорил с тобой об этом? С чего бы ему это делать? Именно с тобой? - Я ошеломлен.
        - Аз, - даже я замечаю, как устало это звучит, - я понимаю, что ты мне не веришь. Но я тут пытаюсь загладить вину.
        - Может, вы обсудите свою личную драму наедине, а мы перейдем к делу? - затыкает нас обоих Нефертари.
        - Ты права, - печально улыбается ей Сет. - Пройдет всего-то пара тысяч лет, прежде чем он меня простит.
        - А я всегда думала, что парни подерутся, а потом снова все хорошо.
        У Сета дергаются губы, а я снова сдерживаюсь, чтобы не врезать ему за то, что он забавляется, в то время как я значительно хуже чувствую себя в положении, в которое он нас поставил.
        «Оставь его, - слышу я Гора. - Пока что».
        - Во время изгнания Тот периодически навещал меня у Ра, - рассказывает Сет. - В свой последний визит он принес пояс и показал его мне. Полагаю, это была проверка, но я ничего не смог сделать с подсказкой. Так что посоветовал ему пойти с ней к Осирису. Если бы я знал, что произойдет… что последуют смерти…
        - Тарис, - на последней фразе Малакай побледнел еще сильнее, если такое в принципе возможно, - хорошо бы тебе на несколько дней приехать домой.
        Я тихо чертыхаюсь себе под нос. Малакай не должен был об этом узнать. Теперь ему известно, в какой опасности находится его сестра. Вот дерьмо!
        - Извини, - беззвучно шепчет в мою сторону Сет.
        - Нам немного осталось. Тогда мы найдем эту проклятую штуку, а потом… - Девушка осекается, потому что не может сказать ему, какую сделку мы с ней заключили.
        - Котенок, приезжай домой на пару дней.
        Она медлит мгновение, и боль у нее в глазах разрывает мне сердце.
        - Я ее привезу, - встреваю я. - Завтра днем мы будем в Пикстон-Парке и останемся на несколько дней.
        Я хочу забрать ее из Лондона и увезти подальше от Сета, а Малакай подсказывает идеальный повод. Данте и Гор тем временем постараются найти горгулью, совершившую убийства.
        - Большое спасибо. Нам необходимо обсудить кое-что личное. - По его словам я слышу, зачем на самом деле Малакаю нужно это время. Он хочет попрощаться с ней, хотя я сомневаюсь, что прямо скажет это сестре. Она и так довольно скоро все поймет. Я тру руками лицо. Это не мое дело. Люди умирают. Даже такие хорошие люди, как Малакай.
        Тарис
        Напряжение между Сетом и Азраэлем можно потрогать руками. Я действительно хорошо провела вечер с родными и Гором, пусть и беспокоилась за ангела. Было трудно не заметить, как ему не хотелось отправляться в царство мертвых. И это, по-моему, странно, ведь он отделяет души от тела. Но мне неизвестно, что происходит с ними после. Конечно, я знакома с рисунками из «Книг мертвых», но даже не представляла, будто они соответствуют реальности. Никогда бы не подумала, что день закончится так ужасно. Адам мертв, меня едва не убил демон ветров, а Малакай выглядит совершенно обессиленным. Естественно, я могу вести свои исследования и из Пикстон-Парка. Следовало сразу на этом настаивать.
        - Значит, мы приедем завтра, - обещаю брату. Он так редко меня о чем-то просит, что я не могу отказать ему в этом желании. Он боится за меня, и я догадываюсь, что Малакай хочет сказать мне что-то, не предназначенное для чужих ушей. А еще он не должен был узнать об убитых. - А сейчас ложись спать.
        Брат выглядит усталым. Изнуренным и измученным. Мне нужно поторопиться с поиском. Каждый день, прошедший между обещанием Азраэля и медленной смертью Малакая, - это лишний день. Если тело брата не продержится до тех пор, пока мы найдем Скипетр света, я не знаю, как поступит Азраэль.
        Днем я звонила профессору Юму, который согласился включить Малакая в свою терапию. Мне осталось только привезти его к нему, но брату должно хватить на это сил. Кроме того, перед дорогой необходимо подготовить столько всего, чтобы Малакай ни в чем не нуждался. Понятия не имею, где взять на это время, пока мне приходится разбираться с двумя бессмертными, которые ведут себя как агрессивные подростки.
        - А я пойду собираться обратно в отель, - говорю я брату. - Увидимся завтра. - Ночь достаточно длинная, чтобы составить план путешествия.
        - Я тебя провожу, - рычит Азраэль, после того как все попрощались с Малакаем и тот закрыл ноутбук.
        - Пожалуй, я сэкономлю кислород и не стану объяснять, что твоя властная манера поведения немного не соответствует нынешней эпохе. Современные женщины не любят команды и приказы.
        - Он всегда таким был. Собственник с чрезмерно развитым инстинктом защитника, - информирует меня Сет. Он уже совсем не так напряжен, как поначалу.
        Азраэля трясет от злости, однако он старается обуздать ее, что, видимо, связано с моим присутствием. Еще одного приступа ярости он себе не позволит.
        - Я, может, и должен с тобой сотрудничать, - сквозь зубы цедит он, - но из-за этого между нами ничего не изменится. Ты больше ничего обо мне не знаешь.
        Сет вскидывает руки:
        - Конечно, нет. Прости.
        Он выглядит настолько же искренним, насколько Азраэль - возмущенным. Но тот ведь еще винит Сета в своей утрате. Малакай мой брат, а не возлюбленный, но если бы кто-то его у меня отнял, я бы злилась не меньше, чем ангел. Примирительно касаюсь ладонью его руки, прекрасно понимая ангела, и его тепло течет сквозь меня.
        - Просто отвези меня, если тебе так хочется. Расскажешь, с какими демонами тебе пришлось сражаться, как все устроено в потустороннем мире. Все-таки рано или поздно я тоже туда отправлюсь. Можешь дать мне пару советов.
        На секунду создается впечатление, будто Азраэль не понимает, о чем я говорю. Гнев ярко горит у него в глазах, а рука напрягается от моего прикосновения.
        - Апоп перевернул лодку Махафа, - произносит он наконец, и Гор со свистом втягивает в себя воздух. - Я спас душу маленькой девочки. Остальных пассажиров проглотил Апоп или демоны. И мать девочки тоже.
        - Апоп становится все наглее, - слышу я голос Данте, а сама до сих пор пытаюсь вообразить себе подобный сценарий. - Он почти каждую ночь опрокидывает ладью.
        Сет поднимается:
        - Я мог бы заставить Апопа вернуть душу матери. Детская душа даже на полях не должна оставаться одна.
        - Маат позаботится о малышке, - сухо отвечает Азраэль. - Но если ты можешь это сделать, будет хорошо.
        - Не волнуйся. В конце концов, это же не в первый раз.
        Азраэль сглатывает, но не благодарит Сета. Мне не удается до конца понять этих двоих, и могу поспорить, что если я хочу узнать подробности, то от ангела их не получу.
        - Ладно, до скорого, - прощаюсь я с тремя другими бессмертными.
        - А где, кстати, Энола? - спрашивает Азраэль, после того как я уже повернулась, чтобы уйти.
        - Она предпочла остаться в своей комнате, - сообщает Данте. Он не рассказывает Азраэлю, что она ушла сразу после появления Сета. Не стала грубить, а просто удалилась. Точно так же пери повела себя тогда в отеле. Умно с ее стороны, но я не совсем понимаю, почему она так поступает.
        Азраэль распахивает входную дверь. На улице еще больше похолодало, и я растираю голые руки.
        - Тебе нужно твое пальто. - Он ищет его взглядом в гардеробе.
        - Оно было все в крови, - поясняю я. - Энола, наверное, уже давно его сожгла.
        Ангел тянется к одной из своих курток, которые висят на крючках, и помогает мне ее надеть. Она мне чересчур велика, но очень теплая и пахнет им. Я запахиваю ее на груди, и мы выходим.
        По пути в отель Азраэль молчит. Он уговорил Гора дать ему ключи от машины и больше не предлагал мне пожить в его доме.
        - Меня могли подвезти Данте или Гор, - замечаю некоторое время спустя. - Ты же наверняка не хочешь упускать из виду заклятого врага.
        - Моя потребность в его обществе на сегодня удовлетворена.
        - Сет на самом деле был твоим лучшим другом? Трудно поверить.
        - Почему?
        - Он очень вежливый и разговорчивый, а ты б?льшую часть времени грубый и властный ворчун.
        К моему удивлению, Азраэль вздыхает:
        - Извини. Ты права. Нечестно с моей стороны вымещать на тебе плохое настроение. Это был длинный день.
        Он паркуется на подъездной дорожке отеля «Rosewood» и выходит из автомобиля. А потом так быстро оказывается возле меня, что портье ошарашенно моргает.
        - Я провожу тебя наверх.
        Я киваю. Его все равно невозможно отговорить, к тому же в нынешнем состоянии ангелу лучше не находиться среди людей. Таким взвинченным за несколько дней нашего знакомства я его еще не видела.
        - Мне не кажется, что Сет знал об убийствах и атаках демонов, - говорю я, пока мы приближаемся к лифтам.
        - Конечно, тебе так не кажется. Он всегда мастерски умел обвести собеседника вокруг пальца. Даже Ра в конце концов его не раскусил, иначе не отпустил бы. Так как у тебя получилось?
        - Да, как же, когда я всего лишь глупый смертный человечишка. - Его пренебрежительный комментарий злит меня сильнее, чем должен бы.
        Мы заходим в лифт, и за нашими спинами закрывается дверь. Азраэль находит мой взгляд, и мне становится теплее.
        - Я никогда так к тебе не относился.
        - Ты только что это сделал. Ваша вражда меня не касается. Я просто хочу спасти жизнь брату.
        Взгляд ангела смягчается, и он склоняет голову набок:
        - Сегодня не мой день. Мне всегда кажется, что привык к подземному миру, но когда попадаю туда, каждый раз появляется страх.
        - А я думала, что в полях очень красиво. Ведь только ради них люди раньше прикладывали столько усилий.
        - Но туда еще надо попасть. Как, по-твоему, у многих такое чистое сердце, что весит меньше пера Маат? В большинстве случаев души окончательно умирают, прежде чем доберутся до последних врат. Покойным необходимо пройти через множество ворот, и каждые охраняют стражи, которые хотят покарать вновь прибывших и привлечь их к ответственности за содеянное.
        - Но тебя эти стражи врат и демоны всегда пропускают. Видимо, ты что-то делаешь правильно.
        Он ненадолго сжимает руки в кулаки.
        - Я знаю имена демонов и могу вызвать их напрямую.
        - Поделишься со мной? Кое-какие имена я помню по «Книгам мертвых», но это наверняка далеко не все. Когда-нибудь они мне понадобятся. - Я в этом не признаюсь, но рассказы Азраэля и каменное лицо внушают мне страх. Не хочу, чтобы мою душу разорвали демоны. Это, должно быть, просто кошмарно.
        - Может, и поделюсь, если ты хотя бы две минуты будешь вести себя со мной мило и вежливо. - Его губы изгибаются в провокационной улыбке, а из тела пропадает напряжение.
        - Это шантаж, мой друг. Снова. - Лифт открывается, и мы шагаем к моему номеру. Мне пока не хочется оставаться одной. Иначе в голову полезут мысли. Почему Малакаю так срочно понадобилось меня увидеть? Что такого важного он собирается мне сообщить, если не может сказать это по телефону? - Зайдешь? - к собственному удивлению, спрашиваю я. Или просто все дело в том, что он за меня переживает?
        Азраэль приподнимает бровь:
        - Проверить, не поджидает ли там теневой демон или еще какое-нибудь чудовище, чтобы разорвать меня на куски.
        Наверное, не стоит шутить на такие темы, ведь именно это и произошло с теми двумя девушками и Адамом. Их семьи будут скорбеть о них. Знаю, Азраэль винит в случившемся Сета, но мне сложно себе представить, как тот отдает подобный приказ, а потом совершенно спокойно устраивается рядом со мной на диване у ангела. Сет выглядел весьма благоразумным и вроде бы искренне раскаивался.
        - Ну раз ты так любезно меня об этом просишь. - Ангел открывает дверь и пропускает меня вперед.
        - Ты зациклился на том, чтобы обвинять во всем Сета, что, может статься, упускаешь из виду другие варианты. Это может быть ошибка. Уверена, у тебя больше врагов.
        - Точно, - сухо соглашается он. - Прячутся за каждым углом.
        Я нажимаю на выключатель.
        - Ты понял, что я имею в виду. Просто подумай об этом.
        Азраэль проходит вперед, проверяя каждую комнату. Все тихо и мирно. Закончив, он в нерешительности останавливается в гостиной.
        - Я скажу тебе имена двух демонов, и ты хорошо их запомнишь.
        - Само собой. Ты же не забыл? - Я постукиваю пальцем по лбу. - Туда попадает куча всего, и все это остается внутри.
        Он мягко улыбается, но выглядит совсем не весело.
        - Яркус, танцующий в крови, и Альбашар, питающийся сердцами.
        - Как изобретательно, - кратко благодарю я.
        - Если встретишь их и назовешь по именам, они станут для тебя не угрозой, а защитниками. Так что никогда их не забывай.
        - Уже сохранено в памяти. Хочешь, сделаю такую татуировку на руке?
        Он ловит мою ладонь и закатывает рукав куртки. Большим пальцем поглаживает кожу на внутренней стороне предплечья, и я стараюсь подавить дрожь.
        - Ради тебя самой я надеюсь, что твоя кожа останется такой же чистой.
        После всех битв, в которых ангел участвовал в течение многих веков, и наказаний, которые вытерпел, у него должны были остаться шрамы. Они еще видны? Поэтому у него татуировки - чтобы их скрыть?
        - Я тоже надеюсь. Уже собираешься уходить? - поколебавшись, спрашиваю я. - Или выпьешь чего-нибудь? - Похоже, он до сих пор на взводе, и по причине, которую я даже не хочу анализировать, мне это совсем не нравится. - Можем посмотреть фильм.
        На этот раз он улыбается искренне.
        - Оценила огромный телевизор у меня в спальне, да?
        - Обычно я ненавижу телевизоры в спальнях, - признаюсь я. - Но этот, пожалуй, исключение. Он и вправду крутой, и я поделюсь им с тобой.
        - Что ты смотришь? - Азраэль снимает куртку и бросает на диван. Потом идет прямиком в спальню. - Хотя лучше не говори! - кричит он. - Я сам что-нибудь выберу.
        Медленно последовав за ним, я останавливаюсь в дверях. Ангел уже развалился на широкой кровати и с помощью пульта рыщет по моему аккаунту на Netflix. Я качаю головой. Как он умудряется выглядеть таким нормальным и в то же время таким особенным?
        - Ты в любую эпоху так хорошо вписываешься? - Я прислоняюсь к дверному косяку.
        - В основном, - отвечает Азраэль, не глядя на меня.
        - А была такая, в которой тебе особенно нравилось жить?
        - Много.
        Выразиться яснее, что не желает обсуждать со мной свое прошлое, он бы просто не смог. Я решила, что мы сделали шаг вперед, но, наверное, наивно было так думать.
        - «Пятьдесят оттенков серого», значит? - ухмыляется ангел, увидев, что я смотрела в последние дни. - Не думал, что ты такое любишь.
        Я делаю глубокий вдох и выдох. Он прав: нам не следует ничего знать друг о друге. Для него я останусь лишь мимолетным воспоминанием, если вообще останусь.
        - Какое «такое»? - интересуюсь я. - Хороший секс? Тогда, к сожалению, вынуждена тебя разочаровать. И да, может, я немного странная, но из-за этого никогда не собиралась хранить девственность до брака.
        В его глазах появляется нехороший блеск:
        - Расскажи поподробней.
        Я смеюсь:
        - Для этого мы недостаточно хорошо друг друга знаем. Ты не делишься со мной своими секретами, так что и моих не узнаешь.
        - То есть, если я расскажу тебе что-нибудь о себе, ты расскажешь мне о своих предпочтениях?
        - Забудь. Мы партнеры по работе. Не более. Так что оставайся на своей половине кровати.
        Азраэль закидывает руку за голову. Четко очерченные грудные мышцы под обтягивающей футболкой становятся еще заметней.
        - Как хочешь. Закажешь что-нибудь выпить? Или ты ждешь, что это сделаю я, чтобы ты не чувствовала себя эксплуатируемой?
        - Я и сама могу позвонить по телефону. Что ты будешь?
        - «Виски сауэр». Бармен знает, что мне нравится.
        - Ну, естественно, он знает.
        Вернувшись в гостиную, я снимаю куртку и обувь. Потом заказываю напитки и несколько закусок. Наверняка он давно ничего не ел. И пусть ангел хорошо умеет притворяться, но он вымотан и, несмотря на показательное хладнокровие, напряжен. Не думаю, что причина только во встрече с Сетом. Видимо, в царстве мертвых случилось еще что-то.
        Пройдя в спальню, достаю из рюкзака легинсы и старое удобное худи. Азраэль следит за каждым моим движением. Такое ощущение, будто его взгляд гладит мою кожу. Зря я предложила ему остаться. Но сейчас поздно идти на попятную. Удаляюсь в ванную, где принимаю душ, чищу зубы и переодеваюсь. А когда выхожу, коридорный завозит в номер тележку с заказами. Азраэль дает ему чаевые и поворачивается ко мне. Он смотрит на меня в домашней одежде, и меня окатывает жаром. Да, определенно было глупой идеей просить его остаться. Мы вместе переносим тарелки и мисочки в спальню и ставим на середину кровати. Затем каждый из нас удобно устраивается с бокалом на своей половине постели. На всякий случай я отказываюсь от алкоголя и потягиваю безалкогольную коладу, потому что сама себе не доверяю. Азраэль съедает мини-спринг-роллы, маленькие сэндвичи с ростбифом, а под конец еще и японские пельмешки гедза. Потом откидывается назад и кладет руку на свой по-прежнему плоский живот. Единственные источники света в комнате: телевизор и лампа - у меня на тумбочке. Понятия не имею, что идет на экране, потому что целиком
сосредоточилась на нем.
        - «Бойцовский клуб» - мой любимый фильм, - внезапно сообщает он тихим голосом.
        - Потому что ты страдаешь от бессонницы или потому что у тебя в груди тоже живут два «я»?
        - Слышу критику. Ты знаешь этот фильм, но он тебе не нравится. - Он поворачивает голову в мою сторону: - Можешь спокойно переключить.
        Я отрицательно качаю головой:
        - Все нормально. Тебя он, похоже, расслабляет.
        Ангел и правда выглядит так, будто у него слипаются глаза.
        - Спасибо, что разрешила остаться здесь. С тобой тут хорошо.
        На это я ничего не отвечаю. Молчание иногда намного безопаснее. Во всяком случае, Азраэль вроде бы перестал думать о сексе, потому что его взгляд не отрывается от телевизора. Сомневаюсь, что он следит за действиями Брэда Питта и Эдварда Нортона. Его дыхание постепенно выравнивается, а затем он засыпает. Просто вырубается. Если сейчас объявится теневой демон, то сможет убить нас обоих. Мне не удается скрыть улыбку, потому что этот ангел намного человечней, чем думает. Я тихо убираю посуду, достаю из шкафа шерстяной плед и накрываю им Азраэля. Он даже не шевелится. Я ставлю будильник. Сказал бы мне кто-нибудь две недели назад, что сегодня я буду лежать в постели отеля класса люкс вместе с ангелом, я бы рассмеялась ему в лицо. А сейчас изучаю расслабленные черты лица Азраэля. Длинные ресницы, угольно-черные в отличие от белоснежных волос, рисуют тени на щеках. Из-за слабого освещения жесткие линии его лица выглядят гораздо мягче. С большим трудом я сдерживаюсь, чтобы не накрыть ладонью его щеку. Погасив свет, выключаю телевизор и опускаю веки. Завтра мы поедем в Пикстон-Парк и, надеюсь, вместе с
Малакаем выясним, к чему подойдет код. Мне трудно думать об этой работе исключительно как о бизнесе. Но я должна. Для меня слишком многое поставлено на карту.
        Когда звонит мой будильник, Азраэля уже нет, а его сторона кровати остыла. Но у меня на тумбочке лежит записка: «Энола заберет тебя в девять часов, будь готова к этому времени». Ему срочно пора отвыкать от этого приказного тона. Я одеваюсь, после чего собираю свои раскиданные вещи. Вряд ли вернусь сюда снова. А ровно в девять выхожу из отеля, перед которым уже стоит лимузин Азраэля. Ни он, ни Энола не вылезают из машины, так что я открываю дверь. Задняя часть салона пуста, и, сама того не желая, я чувствую в груди укол разочарования. Видимо, это означает, что он не поедет со мной в Сомерсет. Закинув рюкзак в багажник, я сажусь в автомобиль. Мог бы и на поезде меня отправить. В такой огромной машине я ощущаю себя немного не в своей тарелке. Стекло между зоной водителя и мной поднято, так что надеюсь, впереди вместо Энолы не сидит демон, который собирается меня украсть. Мне и в самом деле нужно вести себя осторожнее. Мы трогаемся, прежде чем я успеваю выпрыгнуть на улицу. Я яростно жму на кнопку, чтобы выяснить, действительно ли там сидит Энола. В противном случае у меня проблемы.
        - Не надо везти меня в Сомерсет, - произношу я так спокойно, как могу. Первое правило при похищении - не показывать страх. - Подбрось до Паддингтонского вокзала. Оттуда каждый час отходит поезд до Тонтона, а там меня встретит Гарольд. Нужно думать об экологии. Этот линкор загрязнит весь чистый воздух в округе. А демон точно не появится в переполненном поезде.
        - В этот линкор без спроса не залезут какие-нибудь теневые демоны, - к моему изумлению, отвечает Азраэль. - Расслабься и смотри в окно. Мы с Энолой должны кое-что обсудить. - Щелчок подсказывает мне, что он выключил внутреннюю связь.
        Его снисходительный тон заставляет меня вскипеть от ярости, но, сколько бы я ни давила на кнопку, ангел больше не отвечает. В голове не укладывается, что не так с этим мужчиной?
        «Прошлой ночью я уступила тебе половину своей кровати, козлина. Будь добр, не обращайся со мной как с пленницей», - печатаю я в телефоне.
        Прежде чем он отвечает, проходит полчаса.
        «Своих пленников я обычно держу в цепях и на хлебе и воде у себя в подвале. Ты же сидишь на дорогой и прежде всего мягкой коже. В холодильнике для тебя приготовлен свежевыжатый апельсиновый сок и клубника, а в пакете рядом с тобой - свежие круассаны. Располагайся и угощайся. И, к слову, это была моя кровать».
        «Меня не подкупишь едой».
        «Это не подкуп, а благодарность за то, что ты вчера ночью так мило себя со мной вела. Видимо, у тебя произошел какой-то сбой».
        «Это не сбой, а мой двойник. Ты с ней больше никогда не встретишься, ее убил демон».
        «Жаль. Она была гораздо любезнее тебя».
        «Не будешь ли ты так любезен и не попросишь ли Гора присмотреть за моей кузиной, пока вы не поймаете ту горгулью? Не хочу, чтобы с Кимми что-то случилось. Но пусть хорошо с ней обращается и держит свои загребущие ручонки подальше от нее».
        «Все что пожелаешь. Будут ли еще какие-либо распоряжения, которые я могу для вас исполнить, миледи?»
        Сарказм сочится из каждой буквы, и я отказываюсь продолжать этот разговор. А поскольку не желаю, чтобы портились хорошие продукты, и вообще я против бессмысленного выбрасывания пищи, то съедаю круассаны с клубникой и выпиваю сок. Затем откидываюсь на спинку сиденья, надеваю наушники и стараюсь насладиться поездкой. Это у меня не особенно получается, ведь я постоянно злюсь на него. Недолго думая, достаю ноутбук и нахожу себе полезное занятие. Планирую поездку Малакая в США. Около полудня мы пересекаем Тонтон. Теперь до дома ехать не больше часа. Я пишу брату в сообщении, что мы скоро будем у него, а он присылает мне фотографию Селкет, которая растянула губы, и поэтому кажется, что она смеется.
        «Мы рады. Мы по тебе скучали».
        «Я по вас тоже», - думаю я.
        Азраэль
        Нефертари сердится на меня, и именно так и должно быть. Мы слишком сблизились, чего я совершенно не планировал. Прошлая ночь была ошибкой. Когда я вообще лежал в постели с женщиной, не прикасаясь к ней? Скажу точно: никогда. Проснулся, а она лежит рядом со мной. Я едва справился с искушением дотронуться до нее. Нефертари слишком близко придвинулась ко мне. Я чувствовал ее тепло, а также дыхание на своей коже. Сон смягчил черты ее лица, но я запрещаю себе говорить девушке об этом. Нефертари бы лишь пронзила меня молниями из своих серебристых глаз. Я хочу ее, но мне нельзя этого делать. То, как я с ней поступлю, - худший из возможных обманов. Поэтому я не могу еще и воспользоваться ею. Хотя в данном случае речь об использовании не шла бы вовсе. Это было бы неповторимо. Я бы ласкал ее, утешал, обнимал. Однако ничто из этого не исправит того, что я сделаю с ней потом. Я впервые задаюсь вопросом, ст?ит ли мое неуемное стремление восстановить свой ранг такой цены. Цены, которую заплачу даже не я, а Нефертари. Но здесь дело не в ней и не во мне. Дело в Атлантиде.
        Энола искоса бросает на меня испытующие взгляды.
        - Я могла бы и одна отвезти ее к брату. Тебе нет необходимости ее сопровождать. Данте и Гору ты больше нужен в Лондоне.
        - Один из нас должен ее охранять.
        - И это тоже могла бы сделать я, а ты вместе с парнями искал бы горгулью.
        Она права. Для этой поездки нет причин. Мне следует находиться в Лондоне, выслеживать убийцу. Тварь из демонической армии Сета, которая терроризирует город. Сегодня утром в газетах сообщили о смертях. Пока только о двух зверски убитых женщинах. Так или иначе, исчезновение Адама тоже скоро попадет на первые полосы.
        Энола ничего больше не говорит, сосредоточившись на дороге. Этим она меня не обманет. Ей не нравится, что я так много времени провожу с Нефертари. Вот только мне непонятно почему. За все прошлые века она ни слова не говорила об окружавших меня женщинах. Она знает, что я любил лишь Нейт. Человеческие женщины никогда не составляли конкуренцию моей возлюбленной. Они всегда были не более чем развлечением.
        Вдали виднеется подъездная дорожка Пикстон-Парка, и я вздыхаю с облегчением. Если эти двое действительно сообразят, к какому замку или сейфу подходят буквы, и вычислят место, то я оставлю Нефертари у брата и заберу скипетр сам. Будет честно не отнимать у нее последние дни с Малакаем. Я не могу лишить девушку их. И искренне раскаиваюсь в том, что с самого начала не играл в открытую. Только изменить уже ничего нельзя. В свое оправдание я мог бы сказать, что не знал ее, но это лишь делает все еще хуже. Мне было плевать на чувства Нефертари, имела значение исключительно цель найти Скипетр света. Даже сейчас я не уверен, что поступил бы иначе, если бы знал, какая она милая, забавная и умная. Какая храбрая, дерзкая и невыносимая. Всего за несколько дней ей удалось то, что не получалось прежде ни у одной женщины. Нефертари стала важна мне, я переживаю за нее, а это последнее, что мне стоит делать.
        - Надеюсь, ты не забудешь, зачем ты здесь на самом деле, - выговаривает мне Энола, паркуясь перед входом в поместье.
        Только я собираюсь ей ответить, как Нефертари внезапно выпрыгивает из машины. Огромный риджбек выбегает откуда-то из-за дома и несется к своей хозяйке.
        Я рывком распахиваю свою дверь, потому что Нефертари не устоит перед таким натиском, но она уже, смеясь, прислонилась к машине, пока Селкет трется головой об ее живот и издает негромкие урчащие звуки. Я ревную к собаке.
        Энола вытаскивает наши вещи из багажника и бросает на землю.
        - Я сразу поеду обратно, - заявляет она, и я впервые испытываю облегчение оттого, что подруга не планирует находиться рядом со мной. Обняв ее, я стараюсь избавиться от угрызений совести. Когда Нефертари уйдет в прошлое, Энола останется моей лучшей подругой.
        - Езжай аккуратно.
        Нефертари гладит собаку по голове и целует в морду. Энола с отвращением морщит вздернутый носик. Она садится в машину и срывается с места, так что мне приходится отрывать Нефертари от лимузина, чтобы она не упала. Девушка врезается мне в грудь. Я быстро отпускаю ее, не давая себе возможности обнять ее и крепко прижать к себе. К счастью, прибегает слуга. Едва переводя дыхание, он горячо извиняется за то, что упустил собаку. Нефертари с улыбкой отмахивается, после чего он поднимает сумки и несет к дому, где в дверях нас уже ждет дворецкий. Он окидывает меня критическим взглядом. От него не укрылось то «почти объятие».
        - Малакай на террасе, - сообщает мужчина после теплого приветствия, благодаря которому я убеждаюсь, что он намного больше, чем обычный дворецкий. - Хорошо, что ты так быстро вернулась.
        Нефертари вместе с собакой идет через холл в большую гостиную. Одна из французских дверей открыта, и за ней расположена терраса.
        - Как себя чувствует граф? - спрашиваю у Гарольда, когда мы медленным шагом следуем за ней.
        Он едва заметно выпрямляет спину.
        - Его конец уже близок. - Звучащий твердо голос ломается только на последнем слове. - Это сильно ударит по Нефертари. Девочка и так уже слишком много потеряла.
        - Но она сильная, - отвечаю я.
        - Не настолько сильная, как пытается заставить нас думать. Я очень за нее беспокоюсь. С такой потерей она не смирится. Это ее сломает.
        Я лишь киваю, ибо мне нечего сказать. Каждый смертный и каждый бессмертный справляется с болью по-своему. Никто не способен нас от этого спасти. Она - часть жизни. Чем раньше ты это примешь, тем лучше.
        - Она не потеряет память о нем. В часы, когда ей сильнее всего понадобится поддержка, он будет с ней.
        Гарольд серьезно смотрит на меня:
        - Сначала его душа должна добраться до полей.
        - Об этом я позабочусь, - обещаю я, и дворецкий расслабляется.
        Мы приближаемся к брату и сестре, и меня охватывает бесконечное облегчение, что ни Малакай, ни Гарольд не рассказывают ей правду. По юноше заметно, что он скоро покинет смертную оболочку. Но все равно у него на щеках румянец, а глаза горят, пока он слушает рассказ сестры о вечере в кругу семьи. Нефертари поставила себе стул рядом с инвалидной коляской и держит его за руку. Малакая едва видно под кучей шерстяных одеял. Я рассматриваю зеленый газон перед террасой, на котором растет множество фруктовых деревьев, покрытых красными и желтыми листьями. Справа, за деревянным забором, разбит огород, грядки которого обсажены аккуратно подстриженным самшитом. Это прекрасное и мирное место. Если Нефертари решит жить здесь, выйти замуж и родить детей, ей не придется бояться, что ее выследят и убьют демоны. Как-нибудь я найду способ не подпускать их сюда.
        Я слушаю ее ироничные комментарии, когда девушка рассказывает брату, как Гор нечестным путем, с помощью чтения мыслей, обхитрил их дядю во время игры в шахматы.
        - Просто никогда не давай ему играть в шахматы против твоей кузины, - с улыбкой говорю я. - Он проигрывает хуже всех на свете. Может умудриться взорвать доску, если она заберет у него ферзя.
        - Спасибо, что предупредил, - язвительно произносит она, поднимая на меня глаза. - А ты умеешь проигрывать?
        Это не вопрос о шахматах, а намек на мои стычки с Сетом. Но их вряд ли можно сравнивать.
        - Иногда лучше отступить, - коротко отвечаю я.
        Серебро ее глаз превращается в темный, блестящий серый цвет. Должно быть, по этой фразе Нефертари решила, что таким образом я ее отшил.
        - Уже слишком холодно, - говорит она Малакаю. - Давай завезем тебя внутрь. Кроме того, я умираю от голода. - Она поворачивается к Гарольду: - Можно мне перекусить?
        - Конечно, - кивает он. - Где нам разместить мистера Армитеджа?
        - В западном крыле, - выпаливает она. - Там он никому не причинит вреда.
        Малакай хмурится, но меня все устраивает. Чем больше будет расстояние между нами, тем меньше опасность, что сегодня ночью я прокрадусь к ней в комнату. Я лежал с ней всего пару часов, но за это время выспался лучше, чем за последнюю тысячу лет.
        Какое-то время я изучаю комнату, в которую меня привел Гарольд, а потом все крыло. Заглядываю в каждое помещение. В большинстве из них мебель накрыта белыми простынями. Больше заняться нечем, поэтому я решаю побегать и осмотреться на местности. Целую вечность не бывал в таком спокойном месте, надо этим воспользоваться. Я вытаскиваю из сумки спортивные штаны и футболку и сую ноги в кроссовки. А после того как выхожу из комнаты, приходится следить за тем, чтобы не заблудиться в лабиринте коридоров. Пикстон-Парк совсем не гигантский, но два дополнительных крыла, скорее всего, пристраивали к главному зданию позже. Откуда-то слышатся голоса, и я иду на звук. А чуть погодя оказываюсь в гостиной. Несколько слуг чистят люстру и камин. При виде меня огромная собака поднимает голову с передних лап.
        - Хочешь со мной? - к собственному удивлению, спрашиваю я. И когда подхожу к французским дверям, она следует за мной. Я кладу руку ей на голову: - Если заблужусь, приведешь меня обратно к своей хозяйке.
        Едва я произношу эти слова, они кажутся мне предзнаменованием. Собака понимающе смотрит на меня большими карими глазами. Я ангел и, как все бессмертные, знаю о тайнах этого мира больше, чем любой человек. Они разучились ощущать энергию, которая течет сквозь всех нас и всякий раз возвращается к нам же. У нашей способности жить вечно нет реальных обоснований. Однако многие из нас верят, что в этом и заключается ответ. Мы приняли то, что все мы едины. Даже Сет является частью нашего мира. Люди же постоянно воюют сами с собой. И продолжается это с тех пор, как Люцифер соблазнил Адама и Еву вкусить плоды с Древа познания. Когда однажды Люц отбудет свое наказание и вернется, то увидит, что натворил. Возможно, Адам, его дети и дети их детей остались бы бессмертными, как мы. Мне нравился Люц, но он был бунтарем. Сегодня каждый человек вращается вокруг своей собственной маленькой вселенной. Так они сами лишают себя энергии, которая им необходима, чтобы стать вечными.
        Селкет спускается со мной по ступенькам в сад. Позади него расположена небольшая рощица. Я бегу вперед, набираю темп, и собака не отстает. В рощицу ведет узкая тропинка. Нас окружают тени и тишина. Пока бегу, я представляю себе, как Нефертари приехала сюда юной девочкой в четырнадцать лет. Из жары Египта в эту прохладу. Ее родители умерли, и вместе с ними она потеряла все, что знала. Наверняка для нее это был шок. Но рядом с ней находился брат. После того как нам пришлось остаться в этом мире, со мной по-прежнему оставались друзья. Без них я бы понятия не имел, что делать. Я редко покидал Атлантиду, и мир людей оказался мне незнаком. Атлантида была мирным местом, по крайней мере для меня. Это боги втягивали нас в свои войны. Следовало всех их изгнать с острова. Естественно, подобную мысль я никогда бы не произнес вслух. Я бегу и бегу, запрещая себе снова думать о том, как будет чувствовать себя Нефертари, когда останется одна. На самом деле я бы с удовольствием поломал голову над нашей загадкой вместе с ней и Малакаем, но даю им провести этот день вдвоем, пусть и получается у меня это с трудом.
Преследует ли нас Сет? Или довольствуется обществом Гора и Данте? А вдруг он отправил за нами демона? Я не допущу, чтобы он навредил Нефертари. Я буду защищать ее от Сета, даже если это станет последним, что я сделаю. Она самая удивительная смертная женщина, которую я когда-либо встречал, а их было немало. Нефертари настолько притягательна, что всякий раз, когда она оказывается рядом, мне приходится сдерживать себя, чтобы не зарыться лицом в ее волосы, не поцеловать в шею и не сделать ее полностью своей. От одной мысли об этом меня бросает в пот. Я никогда не колебался, если желал женщину. Но в этот раз происходит именно это, хотя я почти уверен, что Нефертари сама не против. Иногда она наблюдает за мной, когда думает, что я не замечаю ее взгляд, однако он скользит по моей коже словно огонь. К сожалению, я не должен и не могу воспользоваться ею таким образом. Это только усугубило бы ситуацию. Я не могу позволить себе чувства, которые она так неожиданно вызвала во мне.
        Свернув на боковую дорожку, я вскоре оказываюсь у крошечного пруда. На берегу до сих пор растет несколько осенних безвременников. Выглядит до смешного пошло, как будто сошло с картины Ренуара.
        - Искупаемся? - спрашиваю у собаки.
        Ее не нужно просить дважды, и она тут же бросается в воду. Стянув с себя одежду, следую за ней. Вообще-то тут очень холодно, но мне надо охладиться. Не только из-за бега. Снова и снова перед моим внутренним взором появляется смеющаяся Нефертари или ее хмурый взгляд, когда я в очередной раз ляпаю что-нибудь не то. Все это в один прекрасный день приведет к тому, что я не удержусь и поцелую ее. Нырнув, я проплываю несколько кругов. Под водой абсолютно темно, но я ощущаю, как рядом гребет собака. Для своих размеров этот пруд поразительно глубокий. Вынырнув, я краем глаза замечаю движение на берегу. Кто-то нагнулся над моими вещами и копается в них. Солнце почти скрылось за деревьями, и света так мало, что я различаю только очертания. Подчиняясь рефлексам, я вылетаю из воды, сбиваю человека с ног и нависаю над ним. Уже ставший знакомым аромат Нефертари застает меня врасплох, смешиваясь с запахом ее пота и ноткой испуга. Я разворачиваю девушку к себе. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Вода капает с моих волос ей на лицо.
        - Что ты здесь делаешь? Шпионишь за мной? - Мой голос звучит ниже, чем обычно, и большим пальцем я стираю капли воды с ее щеки.
        - Ты похитил мою собаку, - хрипло отвечает она. - Я хотела ее вернуть.
        Еще одна капля, и вновь я ее стираю. Стоило бы убрать руки от ее лица, но я не могу. Это как потребность.
        - Твои крылья, Аз, - с благоговением произносит Нефертари, впервые называя меня сокращенным именем. - Они великолепны. - Кончиками пальцев она проводит по изгибу, возвышающемуся над моим плечом. Я ощущаю это прикосновение всем телом.
        Было бы разумнее тут же спрятать крылья, но до них много тысяч лет никто не дотрагивался, и я не могу насытиться. Со стоном и с закрытыми глазами я опускаю голову, прижимаясь лбом к ее лбу. Она продолжает поглаживать мои перья, ощупывает их, прикасается с бесконечной нежностью. Я так раскладываю их на теле, чтобы она дотягивалась как можно дальше.
        - Лучше тебе так не делать.
        - Почему? - шепотом спрашивает она, но не останавливается.
        - Я лежу на тебе совершенно голый, мои крылья невероятно чувствительны, а ты тоже не слишком-то одета.
        - Больше, чем ты.
        Я медленно открываю глаза. Ее радужки сверкают жидким серебром.
        - Эти шортики я мог бы разорвать за две секунды. - Потом я на мгновение задумываюсь, ощущая жар ее стройных, но натренированных ног на своем теле. - Или за одну. - Не думал, что Нефертари умеет краснеть, но ее щеки заливаются очаровательным розовым цветом. Она слегка ерзает подо мной, и я сглатываю, потому что определенные мягкие части ее тела прижимаются к моим твердым. - Сейчас я встану, - предупреждаю я, и для этого мне приходится собрать всю силу воли. - Лучше тебе закрыть глаза.
        Внимательный взгляд скользит по моему торсу, и Нефертари не может не догадываться, что это со мной творится. Вместо этого, не подавая виду, она с любопытством изучает мои татуировки. Кончиком пальца очерчивает линию у меня на плече. Чувствует шрам, который под ней скрывается. Этот нежный жест подталкивает меня опасно близко к пределам собственной выдержки. Она едва слышно втягивает в себя воздух. К счастью, мою изуродованную спину ей не видно.
        - Нефертари, - рычу я. - Закрой глаза.
        От этой понимающей улыбки на ее губах мне хочется наплевать на все свои добрые намерения. Она захотела бы меня, если бы я позволил. Я ее хочу. Так или иначе, девушка послушно опускает веки. Один-единственный раз я должен попробовать, каково это, иначе мысль о том, что так и не узнал ее вкус, просто убьет меня. Я наклоняюсь ниже, и губами касаюсь ее щеки. Нефертари тихо ахает, но я лишь ловлю две капли воды, прежде чем подняться одним плавным движением. Ее светлая футболка под моим мокрым телом стала настолько прозрачной, что оставляет мало простора для воображения. Под ней у девушки только светлый спортивный бюстгальтер и узенькие шортики, для которых вообще-то уже чересчур холодно.
        - Малакай должен запретить тебе бегать по лесу в таком виде. - Я едва успеваю надеть штаны, когда она слишком рано открывает глаза.
        Продолжая лежать на земле, Нефертари разглядывает мою грудь и живот.
        - Если бы кто-то другой на меня так набросился, я бы защищалась.
        Я прячу крылья и натягиваю футболку.
        - И каким же образом?
        - Гарольд научил меня паре приемов.
        - Покажи, - требую я.
        Она даже не пытается встать, лежа в траве, как чертов десерт на тарелочке. Не могу больше на это смотреть. Я протягиваю ей руку, и, прежде чем успеваю опомниться, девушка ступней подсекает мне ноги, заставляя упасть. Затем тут же забирается на меня верхом и прижимает ребро ладони к моему горлу. Я настолько сбит с толку, что даже не сопротивляюсь. Торжествующее выражение ее лица вызывает у меня громкий смех, и Нефертари тоже ухмыляется. Мои руки сами по себе ложатся ей на бедра, поднимаются к бокам и наконец проникают под футболку. Она теплая и мягкая, но в то же время уверенная в себе и бойкая. Никогда бы не подумал, что этот коктейль может показаться мне настолько соблазнительным.
        Кладя ладони мне на плечи, теперь уже наклоняется Нефертари.
        - Лучше не надо меня недооценивать, ангел. - Она кусает меня за мочку уха, и все мое тело твердеет словно камень. Ее губы оставляют пылающий след на моей щеке. Прежде чем я успеваю удержать, девушка спрыгивает с меня. - Я пообещала Малакаю, что ты что-нибудь для нас приготовишь, - деловито и невозмутимо заявляет она, как будто только что не довела меня до безумия. - Но ты куда-то пропал. Поэтому я отправилась искать вас обоих. Селкет слишком доверчива. Готова уйти с кем угодно. Придется нам над этим поработать.
        Усмехнувшись, я встаю и кладу руку на голову собаке, которая влезает между нами.
        - Вот какой эффект я оказываю на женщин.
        У Нефертари подрагивают уголки рта:
        - Не на всех.
        - Это еще нужно доказать.
        - Так будешь готовить или хочешь разочаровать моего брата? - отмахивается она.
        - Я с удовольствием что-нибудь для вас приготовлю. Чего бы тебе хотелось?
        - Удиви меня.
        Развернувшись, она шагает вперед. Селкет следует за ней, а я замыкаю процессию. Я был бы не против каждый день бегать с ней в роще, купаться и… Пока мысли не свернули на шальную дорожку, лучше мне их обуздать. Ничего подобного я делать не стану. Тем более со смертной. Никогда не начну испытывать чувства к смертной женщине. Я поклялся себе в этом и сдержу хотя бы эту клятву. Однако постепенно у меня закрадываются сомнения в собственной силе воли. Есть в ней что-то такое, что заставляет меня забыть о многих принципах.
        - Встречаемся на кухне через полчаса! - кричит мне Нефертари, после того как мы проходим в дом через двери террасы, а затем она поднимается по лестнице в свое крыло.
        - Надеюсь, я найду ее в этом лабиринте, - бормочу я, но девушка уже не слышит.
        - Я вас провожу, - произносит позади меня Гарольд.
        - Вы всегда так подкрадываетесь? - спрашиваю я, разворачиваясь к нему. Мои инстинкты уже не работают так, как надо. А во всем виновата эта проклятая женщина. Она совершенно выбивает меня из колеи.
        - Когда в том есть необходимость. - Он абсолютно не меняется в лице. - Я защищаю их обоих, как вам известно. Это не всегда было легко.
        Я тотчас сосредотачиваю на нем внимание:
        - Им угрожали? Они в опасности?
        Дворецкий отрицательно качает головой:
        - Просто у Тарис всегда была слишком сильная тяга к приключениям.
        - Значит, вам приходилось защищать ее от нее самой?
        - И то же самое я буду делать до последнего вздоха. - Невозможно не распознать в его словах предостережение, и для этого даже необязательно читать мысли.
        «Я тебя убью, ангел, если ты сделаешь ей больно».
        Я кладу руку старику на плечо, позволяя почувствовать мою силу. Тот едва заметно вздрагивает, но не опускает взгляд, как поступил бы любой нормальный человек. Он просто-напросто продолжает стоять передо мной с прямой спиной.
        - Рад это слышать. Вы ей понадобитесь. - Когда меня уже не будет рядом.
        - Сами отыщете дорогу в свою комнату? Я приду за вами через полчаса.
        Когда я собираюсь взбежать по лестнице, ко мне присоединяется собака.
        - Селкет, - зовет ее Гарольд, - ты идешь со мной.
        Животное поднимает глаза на меня, и я киваю.
        Спустя ровно полчаса в мою дверь стучат. Я бы предпочел провести вечер в одиночестве. Однако я приехал сюда, чтобы разгадывать загадку и защищать Нефертари, поэтому не могу прятаться. Так что иду за дворецким на кухню, расположенную на полуподвальном этаже, и уже издалека слышу смех Нефертари.
        - Малакай сегодня перенапрягся, - сообщает Гарольд. - Хотел порадовать Тарис. Теперь у него вряд ли останутся силы, чтобы что-то съесть. Не готовьте ничего тяжелого, и все должно легко жеваться. Ему стало сложно глотать. Как только он устанет, пожалуйста, позвоните, и я отвезу его спать.
        - Конечно. Как насчет рыбы? Я знаю один классный рецепт. Нефертари могла бы порезать его порцию, и ее легко будет жевать. Можно даже добавить немного овощей.
        - Было бы замечательно. В холодильнике вы найдете все, что он любит. - Перед дверью Гарольд замирает. - Оставлю вас одних. Подарите им обоим незабываемый вечер. - В глазах пожилого мужчины блестят слезы.
        - Постараюсь, - обещаю я, а потом смотрю ему вслед, пока он шагает обратно по узкому коридору. Лишь когда дворецкий доходит до лестницы, я открываю дверь.
        Кухня точно такая, как я и ожидал от дома такого типа. Под кирпичной вытяжкой возвышается гигантская газовая плита. В центре располагается островок с черной гранитной столешницей. Холодильник просто огромный и очень современный, но остальная мебель создает очарование деревенской кухни. Наверняка раньше в поместье устраивали пышные праздники, и здесь хватило бы места, чтобы угощать гостей.
        - А мы уж думали, ты уснул, - поддразнивает Нефертари, тем самым пресекая даже намек на возможную неловкость, которой я опасался. - Мы вот-вот умрем от голода.
        - Разве я могу это допустить? Что вы думаете о ризотто с рыбой или креветками? - Я смотрю на Малакая. Он бледный, щеки запали.
        - Звучит отлично, - откликается он. - Хотя я вполовину не так голоден, как моя сестра.
        - Но ты должен есть, чтобы поддерживать силы и чтобы мы могли отправиться в Штаты.
        - Зачем вам туда? - открывая холодильник, настороженно интересуюсь я, потому что сегодня слышу об этом впервые.
        - Там работает профессор, который разработал новую терапию. Есть люди, которые с болезнью Малакая живут до сорока и дольше. - Надежда в ее голосе разрывает мне сердце. Ее брату уже нельзя помочь, его время истекло.
        - Это исключения, а вовсе не правило, - объясняет Малакай, и в его тоне гораздо меньше ноток отчаяния, чем у сестры.
        - Но мы можем себе это позволить и поэтому попробуем.
        Я достаю рыбу из холодильника.
        - Конечно. Где рис, чеснок, лук и бульон? - спрашиваю, заработав тем самым благодарный взгляд Малакая.
        Нефертари спрыгивает с высокого табурета. Стойка в середине сконструирована так, что одна ее часть расположена выше остальных. Как раз там удобно сидеть Малакаю. Кроме того, мы с Гарольдом по пути сюда миновали лифт. Следовательно, дом капитально перестроили под нужды Малакая. И не жалели средств, чтобы сделать его последние годы максимально комфортными. Не многим людям так везет.
        Нефертари снова одета в джинсы и худи, а ее волосы убраны в небрежный пучок. В таком виде она более соблазнительна, чем Адриана в лучшем наряде. Особенно сейчас, когда я попробовал, какова она на вкус и каково это - ощущать ее под собой.
        Нагруженная всем, что я просил, Нефертари возвращается к кухонной стойке.
        - А десерт будет?
        - А чего бы тебе хотелось? - От внезапного желания побаловать ее у меня перехватывает дыхание.
        Она в задумчивости покусывает нижнюю губу.
        - Крем-брюле. Сможешь?
        - Проще простого. - Сейчас я бы приготовил что угодно, лишь бы это вызвало улыбку на ее сладких губах.
        Малакай смеется:
        - Она думает, будто я зову ее котенком, потому что она постоянно отирается вокруг меня. А на самом деле ее так называли еще наши родители, потому что она любит сладкое, как коты - сливки. За десерт она готова сделать все, что угодно.
        - Все не настолько плохо, - с улыбкой возражает Нефертари.
        - Я запомню, - негромко говорю я, хотя давно уже это подозревал.
        У нее подрагивают уголки рта:
        - Что тебе для этого понадобится?
        - Стручок ванили, молоко, сливки, пара желтков и сахар. Белый и коричневый для верхнего карамельного слоя.
        - То есть много коричневого сахара.
        Малакай снова смеется, и я присоединяюсь к нему. Нейт никогда бы не призналась, что любит сахар. Она вообще отвергала все, что могло испортить фигуру.
        Я нарезаю лук, в то время как Нефертари под моим руководством выскребает стручок ванили, бросает в молоко и доводит смесь до кипения. Пока я обжариваю нарезанный кубиками лук и добавляю рис, она несколько минут взбивает яичные желтки с сахаром до кремообразной массы. Потом я вливаю в рис немного бульона.
        - Разогрей духовку и найди три небольшие формы для запекания. Добавить в ризотто немного грибов? - интересуюсь у Малакая, и тот кивает. - Тогда минутку помешай рис, - прошу Нефертари. - Тут нужно чувствовать. Справишься?
        - Буду чувствовать столько, сколько пожелаешь, - лукаво отвечает она.
        Вскинув брови, я снова поливаю рис бульоном.
        - Когда он впитает жидкость, добавишь еще немного.
        - Как прикажете. Что насчет моего крема?
        - Скоро доделаешь.
        Сейчас мне нужно, чтобы Малакай что-нибудь поел до того, как у него закончатся силы. Поэтому первым делом я готовлю рыбу и нарезаю грибы.
        - Значит, ты был у Осириса? - внезапно спрашивает Малакай, этим вопросом выбивая меня из колеи. - Тебе опасно там появляться?
        - На самом деле нет. - Я высыпаю грибы на сковородку. Нефертари бросает на меня полный ужаса взгляд.
        - Для того, кто знает дорогу и избегает демонов, вполне выполнимо. - Это не совсем правда, но душа Малакая не будет проходить этот путь в одиночку. Я все время буду находиться рядом.
        - Хотел бы я знать, добрались ли наши родители до полей праведников.
        - Это ты узнаешь не раньше, чем постареешь и поседеешь, - резко бросает Нефертари. - И я считаю, что добрались. Никто не изучал «Книги мертвых» внимательнее, чем они. Не существовало опасности, о которой они бы не знали. Они знали, как открывать врата, какие холмы лучше обойти стороной, и выучили имена множества демонов. Если не сумели они, то кто тогда?
        - Ты забываешь, что их сердца должны быть легче пера Маат, - напоминает ей брат.
        - Они ни в чем не провинились в этой жизни. Они ведь осилили переход, да? - Девушка требовательно смотрит на меня. - Ты забирал их души?
        Я киваю, хоть и не помню ничего такого. Люди думают, что я лично являюсь к каждому умирающему, однако этого практически никогда не происходит.
        - Почему именно ты наделен подобным даром? - любопытствует Малакай.
        Положив на сковороду кусок масла, я приправляю смесь перцем и солью.
        - Я не единственный. Есть еще Мункар и Накир. Мы долго сражались с Иблисом и победили его. В этом доме есть вино? - стараюсь отвлечь их обоих от темы.
        - Белое или красное? - уточняет Нефертари. - Получается, та история про Иблиса - правда? Ты его победил?
        - Давай белое, - говорю я, - если оно достаточно холодное.
        Да, я дрался с Иблисом и не горжусь этим. Ангелам не стоит воевать друг против друга.
        Девушка подходит к холодильнику для вина.
        - Не мечтай, что тебе удастся увильнуть и не рассказать нам все, - вставляет Малакай. - Она уже почуяла кровь.
        Я вздыхаю:
        - И как я только мог на это надеяться?!
        Нефертари достает бутылку вина, читает этикетку и вытаскивает из ящичка штопор.
        - Итак, ты и Иблис…
        - Это некрасивая история, - предупреждаю я. - До затопления ангелы и джинны в основном держались на расстоянии от людей. В отличие от богов. Я жил в своем дворце с Нейт и там и должен был оставаться, - вырывается у меня с б?льшим раздражением, чем следовало бы.
        Нефертари роняет ложку, и я застываю.
        - Прости. Продолжай, - просит она.
        Я мгновение наблюдаю за ней, но девушка совершенно спокойно поднимает ложку. Кажется, упоминание моей возлюбленной ее не беспокоит.
        - Народ джиннов делится на три вида. Мариды, гули и ифриты. Гулям не нравилось, какое влияние боги оказывали на людей. Они тоже захотели, чтобы им молились. Однажды Аль-Джанн, один из королей джиннов, объявил нам войну и повел своих подданных на материк. - Нефертари протягивает мне бокал вина, и я делаю большой глоток. - Саида обратилась к богам и ангелам за помощью. Она справедливо опасалась, что Аль-Джанн сотворит с людьми ужасные вещи. До меня армией высших ангелов управлял Иблис. До этого звания он прошел весь путь от простого солдата и стал могучим воином. Мы откликнулись на зов Саиды, и Иблис выступил против войск Аль-Джанна. Сет командовал отрядами богов и уговорил меня пойти с ним. Тогда мы еще дружили. - Мысли ускользают в прошлое, и перед внутренним взором четко предстает эта картина. Почти невозможно себе представить, насколько мы когда-то были близки. - Аль-Джанн раз за разом уклонялся от битвы, пока вдруг не пригласил Иблиса и Сета на разговор. - Я кладу рыбу в горячее масло. - Я сопровождал их. Разумеется, мы предположили, что он капитулирует. Думали, понял, что у него нет шансов
против превосходящих сил. Но гуль все время твердил о жажде власти богов, которая обратится против ангелов, если Иблис уничтожит армию джиннов. Он говорил и говорил, и только когда стало слишком поздно, мы сообразили, что он нас околдовал. Меня и Сета он лишил воли, а Иблиса отправил обратно к солдатам. Те без раздумий примкнули к своему предводителю. Они уже себя не контролировали, - оправдываю я ангелов-отступников. Помню, какая ненависть охватывала всех, кто оказывался рядом с Аль-Джанном. Даже меня она не пощадила. Я сидел в палатке посреди пустыни, закованный из-за чар в цепи из орихалка, и думал лишь о том, как бы убить Сета, который, тоже плененный, лежал возле меня. От воспоминания о тех событиях у меня до сих пор выступает пот на лбу.
        - Восставшие джинны превратились в демонов, верно? - подает голос Малакай.
        - Верно. Дело было в чарах. Воины Аль-Джанна убивали и грабили. Мы так и не выяснили, откуда гулю стало известно о таком колдовстве.
        - Что стало с тобой и Сетом? - нетерпеливо интересуется Нефертари. - Как вы освободились?
        - Нам понадобится горячая вода, чтобы крем-брюле застыло, - инструктирую я.
        Она поджимает губы, но наливает воду и ставит чайник.
        - У вас получилось разрушить заклятие?
        Я аккуратно переворачиваю рыбу.
        - У меня не хватало сил. Зато хватило у Сета. Он спас нас обоих, хотя существовал риск, что я наброшусь на него и убью, как только будут сняты цепи. - Иногда меня терзает вопрос, чем бы все обернулось, сделай я это тогда. Атлантида бы никогда не затонула.
        - Не кто иной, как страшный и ужасный Сет, которого ты двенадцать тысяч лет не прощаешь за то, что он виновен в затоплении Атлантиды, спас тебя? - переспрашивает Нефертари, и невозможно не заметить ее сарказм.
        - Тогда он был моим другом. Мы сражались бок о бок и неоднократно спасали друг другу жизнь. По сути, ничего особенного не произошло. Я бы сделал для него то же самое.
        - Ну если ты на это смотришь так. - В большую форму для запекания она заливает воду, чтобы маленькие формочки наполовину погрузились в нее.
        Я игнорирую замечание Нефертари. Сету я больше ничего не должен.
        - Джинны и ангелы, которые стали демонами, все равно оставались бессмертными. Аристои решили изгнать их в потусторонний мир. Я дрался с Иблисом и собственными руками убил восхищавшего меня мужчину, чтобы избавить его от судьбы продолжить жизнь в качестве демона, - рассказываю я дальше. - Меня и немногих других ангелов, которые смогли противостоять чарам, Осирис удостоил сомнительной чести изгнать демонов. С тех пор они стерегут проход и врата в царство мертвых, и с тех пор я отделяю души людей от тел и отправляю их в этот путь. - Надо внимательно следить за своими следующими словами. Естественно, мы не сопровождаем каждую душу. Это вообще не моя работа. Они должны самостоятельно начать это путешествие, да и в загробном мире тоже будут предоставлены самим себе. - Теперь можешь разлить смесь по формочкам и поставить все это в духовку, - велю я Нефертари.
        Она хмурится. Вероятно, сейчас у нее возникает еще больше вопросов, чем прежде. Однако, к моему удивлению, она выполняет мои инструкции.
        - Аппетит у нее сильнее, чем любопытство, - поясняет Малакай. - Интересная история. Спасибо, что поделился ею с нами.
        - Не самая занимательная, но по крайней мере еда уже готова, а твоя сестра ничего не испортила.
        Девушка показывает мне язык. Мне хочется притянуть ее к себе и поцеловать эти наглые губы. Вместо этого я делаю еще глоток вина. Нефертари достает тарелки из шкафчика, и я позволяю ей подготовить порцию для Малакая. Она тщательно нарезает рыбу и относит брату. Я накладываю ризотто в тарелки нам, пока она наливает вино и вытаскивает салфетки. Малакай получает стакан воды.
        - Ты гордишься своими обязанностями? - попробовав малюсенький кусочек ризотто, спрашивает он.
        Я пожимаю плечами:
        - Я выбрал их не сам. На нас возложили такие обязанности исключительно для того, чтобы изгнать демонов в потусторонний мир, - сообщаю я то, о чем не известно почти никому из людей. - Как я уже сказал, они оставались бессмертными, а мы не могли позволить им и дальше творить беспредел. Мы считали, что в загробном мире они не причинят много вреда.
        - Но из-за этого душам людей стало гораздо труднее попадать в поля. - Этими словами Нефертари бередит еще не зажившую рану.
        - Об этом мы не подумали, - признаюсь я.
        - Откуда ты вообще узнаёшь, что человек умирает?
        Эта девчонка не отстанет.
        - Это неподходящая беседа для ужина.
        - Ангел смерти не любит говорить о смерти? - выгибает она бровь, и я сдаюсь.
        - Как только с Древа жизни падает листок с именем человека, я понимаю, что он умрет в ближайшие сорок дней. Так происходит с тех пор, как Адама и Еву изгнали из рая и вы потеряли бессмертие. - Я смотрю ей прямо в глаза.
        - Но из-за этого ты не должен забирать его душу, - заявляет Нефертари, откладывая вилку в сторону. Руки у нее дрожат.
        Сейчас я иду по тонкому льду. Она не спросила, упал ли уже лист Малакая.
        - Нет, не должен. За эти сорок дней тот, кому суждено умереть, может попросить пощады.
        - И когда ты разрешаешь отсрочку? - Ни она, ни я не смотрим на Малакая. Она с мольбой смотрит мне прямо в глаза.
        - Если у нее достаточно веская причина, душа сможет задержаться дольше. - Я пытаюсь как можно спокойней поднести вилку ко рту. Но уже сейчас знаю, какой вопрос она задаст следующим.
        - Сколько раз ты уже давал отсрочку?
        На кухне воцаряется абсолютная тишина, пока Нефертари, затаив дыхание, ждет ответа.
        - Ни разу. - Не могу ей врать. Больше не могу. - Я еще никогда этого не делал.
        Нефертари выдыхает и вновь берется за вилку. Дальше она не расспрашивает, а машинально отправляет еду в рот. Полный сочувствия взгляд Малакая направлен на младшую сестру. Гор мог бы утешить его мысленно. Я же способен лишь передать ему немного своей энергии, чтобы они провели хотя бы этот вечер вместе… и он действительно съедает всю порцию, которую положила ему Нефертари, и рассказывает ей о запросе нового клиента.
        Закончив с едой, Малакай откладывает салфетку. Каждое движение отражает боль, которую он наверняка испытывает.
        - Очень вкусно. Должен сказать тебе спасибо. У меня возникло нехорошее предчувствие, когда Нефертари уехала с тобой в Лондон, но теперь мне кажется, что вы можете помочь друг другу.
        Девушка хмурится, но прежде чем успевает спросить у брата, что тот имел в виду, на кухне появляется Гарольд.
        - Думаю, пора? - осторожно осведомляется он. - День был длинный.
        Малакай кивает.
        - Спокойной ночи, - медленно проговаривает он, как будто эти два слова отняли у него последние силы.
        Чистейший, неподдельный страх светится в глазах Нефертари, когда Гарольд его увозит.
        - Я тоже рада, что поехала с тобой. Ты подаришь ему необходимое время, - тихо, но стальным голосом произносит она. Это не просьба, а напоминание о нашей сделке. Как будто я мог о ней забыть.
        Вот и настал подходящий момент признаться, что я не смогу выполнить обещание. Что это не в моей власти.
        - Боюсь, десерт нам придется есть одним… и ты опять получишь две порции, - вместо этого говорю я.
        На ее губах мелькает слабая улыбка, и страх на мгновение пропадает из глаз.
        - Сначала мы вместе уберем со стола, и на сей раз ты не отвертишься.
        - Конечно, нет. Всегда мечтал самостоятельно положить свою грязную посуду в посудомойку.
        - Значит, великий момент настал, - поддевает она.
        Мы наводим порядок, после чего я карамелизую крем-брюле, а Нефертари наливает нам вино и готовит две чашки кофе. Все это время она расспрашивает меня о дружбе с Сетом. Столько лет прошло, что я и сам почти о ней забыл.
        - Мы были молоды, - в какой-то момент пытаюсь отмахнуться я. - А в молодости не задумываешься о многих вещах, а потом вы взрослеете, и мнения расходятся. Как у людей, так и у бессмертных. Сет считал, что сотворение человека было ошибкой.
        - А как считал ты?
        - Меня люди не волновали, - пожимаю плечами. - Я предпочитал никогда не покидать Атлантиду.
        - Тем не менее ты сражался с Иблисом и Аль-Джанном, которые вместе со своими демонами, скорее всего, уничтожили бы мир. Ты поддерживал Сета, а он тебя спас. Что произошло потом? Почему вы поссорились?
        - Он выступил против аристоев, чего я не смог ни понять, ни принять. Это было неправильно.
        Мы переносим формочки с десертом и вино и садимся.
        - Если бы я объявляла войну каждому, кто, по моему мнению, ведет себя неправильно, мне пришлось бы очень много драться.
        Нефертари погружает ложку в крем, а потом кладет его в рот, прикрывая веки, и я слышу, как карамель лопается у нее на языке. Сейчас я не в силах оторвать от нее взгляд. Пожелай эта девушка, чтобы враги пали к ее ногам, достаточно было бы изобразить такое выражение лица. Нефертари вновь открывает глаза, и то, что она видит в моих, похоже, пугает ее. Быстро глотнув вина, она прочищает горло:
        - Невероятно вкусно. Хотелось бы, чтобы ты каждый день мне готовил.
        Я бы тоже этого хотел. Последняя мысль шокирует меня своей неуместностью. Думать так абсолютно неправильно.
        - В будущем принимай заказы только от поваров.
        Глаза Нефертари больше не блестят. Этой фразой я дал понять, что наше время скоро подойдет к концу. Я не стану просить ее найти еще кольцо и корону. Мне и сейчас-то трудно держаться от нее подальше. Вчера ночью и сегодня на пруду я едва удержался от соблазна поцеловать ее. С этим пора заканчивать. Развитие отношений может быть опасно и для нее, и для меня. Пусть и по разным причинам.
        - Буду иметь в виду и сделаю обязательным условием, - коротко кивает она и доедает уже молча.
        - Хочешь вторую порцию? - аккуратно интересуюсь. Она злится и имеет на это право.
        Нефертари отрицательно качает головой:
        - Спасибо. Лучше пойду спать.
        - Ты еще не допила вино. - Я не желаю, чтобы она уходила. Хочу еще немного посидеть с ней. - Расскажи мне о лечении, которое нашла для Малакая.
        Она поднимается:
        - Еще ничего не решено. Для этого ему нужно набраться сил.
        О том, что Нефертари лжет, написано у нее на лице. Уверен, она уже все организовала, однако больше не желает это со мной обсуждать. Уважает границу, которую я только что провел. Я иду за ней к мойке.
        - Мы могли бы завтра вместе побегать, - предлагаю, хотя пару минут назад внушал себе все это дерьмо о расстоянии, на котором должен от нее держаться. - Чтобы тебе больше не пришлось меня искать. - Я стою очень близко к девушке. Даже слишком. Вдыхаю ее запах, и желание дотронуться становится непреодолимым. - Еще мы могли бы вместе поплавать.
        Скольжу пальцами вверх по ее руке и немного жалею, что девушка не в футболке. Так бы я мог ощутить ее кожу. Умираю от желания подхватить ее на руки и отнести в свою постель. Хочу снова почувствовать ее под собой, но на этот раз голой. Хочу целовать эту девушку, пока она не забудет все свои тревоги. И Нефертари тоже этого хочет. Я вижу это по ней.
        Уставясь на мою шею в вырезе рубашки, она судорожно сглатывает.
        - Пожалуй, в другой раз, - холодно отвечает она, отступая в сторону. - Мы здесь из-за твоего задания, и надо как можно скорее его выполнить. Спорим, Адриана уже по тебе соскучилась? Спокойной ночи.
        С этими словами Нефертари меня оставляет, и я не могу удержаться от улыбки из-за ее последнего комментария. Так или иначе, мне хватает ума не броситься за ней. Завтра придумаю что-нибудь, чтобы ее задобрить. Она и так вскоре меня возненавидит. Но тогда мы добудем Скипетр света. Малакай умрет, а Нефертари перестанет представлять интерес для Сета. И пусть она будет одинока, зато в безопасности.
        Тарис
        «Спорим, Адриана уже по тебе соскучилась?» Не могла ляпнуть что-нибудь еще тупее? Мне сколько лет? Семнадцать? Этот мужчина - мой заказчик и ничем мне не обязан, а поскольку он неглуп, то сто процентов уловил ревность в моих словах. Нужно снова вернуть наши отношения на профессиональный уровень. Как только разгадаем загадку, наши пути разойдутся. Я тоже неглупая, а его фраза насчет будущих клиентов прозвучала однозначно. Не следовало пускать его в свою постель. В его постель. Ай, да какая разница. Это все только усложнило. Он ангел, черт его побери, и нет ничего сложного помнить об этом постоянно. Мы вместе работаем. А в физическом влечении виновато мое одиночество и тот факт, что он очень привлекательный мужчина. Это ничего не значит. Ни для меня, ни тем более для него.
        Я едва не бегом возвращаюсь к себе в комнату. Мне хотя бы хватило ума поселить его в другом конце дома. Так я не поддамся искушению заглянуть к нему под каким-нибудь надуманным предлогом. Хорошая хозяйка спросила бы гостя, не нужно ли ему что-то еще. Из горла рвется истерический смешок. Единственная, кому тут срочно кое-что нужно, - это я. Больше тепла, которое он излучает, больше его губ, скользящих по моей щеке, больше всего, чем я с удовольствием занялась бы в тот момент. При воспоминании о том, что сегодня случилось на пруду, меня бросает в жар. Он лежал на мне. Обнаженный. Я чувствовала каждую часть его тела. Действительно каждую. А потом раскрылись крылья. Мерцающие светло-зеленым, как молодая листва, и такие чудесные. Хотелось бы мне однажды увидеть, как он летает. И именно из-за таких мыслей я буду держаться от него подальше. Чтобы отыскать скипетр, мне понадобится весь мой разум до капельки. Кроме того, он ангел, бессмертный, и встречается с Адрианой. Я не собираюсь занимать место в веренице его трофеев, а в итоге поставить под угрозу нашу сделку. Только вот его перья оказались до безумия
мягкими, а еще у меня возникло непреодолимое желание облизать татуировки, покрывающие его грудь и живот. Спину Азраэль мне не показал, но я нащупала шрамы у него на плечах. Он не так безупречен, как я предполагала. Как и у каждого из нас, у него тоже есть свои раны.
        На следующее утро я чувствую себя совсем разбитой, потому что ужасно спала. Постоянно ворочалась в постели, а после того как наконец-то заснула, увидела сон с пометкой «для взрослых». Когда я, пошатываясь, захожу в столовую, ангел уже сидит за столом и просто цветет и пахнет, хотя ему двенадцать хреновых тысяч лет, а я не прожила еще и четверть века. Жизнь несправедлива. Наверняка завтра я найду у себя первый седой волос. Я плюхаюсь на стул. Пахнет тут вкусно, но желудок у меня словно завязался узлом.
        Встав, Азраэль подходит ко мне. Без единого слова наливает кофе и направляется к буфету, чтобы положить что-то на тарелку. Потом ставит ее передо мной, и я чувствую его пальцы у себя под подбородком. Он поворачивает мою голову так, чтобы я посмотрела на него.
        - Плохо спала?
        Я просто пожимаю плечами. К моему ужасу, он наклоняется и целует меня в лоб. Тепло, нежно и решительно.
        - Доброе утро.
        Затем садится обратно на свое место и продолжает есть.
        - Спасибо, - бормочу я, хотя готова перепрыгнуть через стол, залезть к нему на колени и зацеловать. Его губы подрагивают, и могу поспорить, что этот паршивец все понимает. Всего лишь от поцелуя в лоб мое тело как будто наэлектризовалось. Мне пора лечиться.
        К счастью, в этот момент Гарольд привозит брата. Даже он выглядит более отдохнувшим, чем я. Одна из бровей Азраэля взлетает вверх.
        - Тебе стоит подумать над моим вчерашним предложением и пойти со мной купаться в пруду, - шепчет он. - Очень освежает.
        - Ты опять будешь голым?
        На его красивых губах расцветает улыбка.
        - Всегда, когда пожелаешь.
        Я неверяще качаю головой. Для него это игра, а для меня - горькая реальность.
        - Охмуряй кого-нибудь другого, ангел. У меня на это нет времени. Это у тебя впереди вечность.
        - Вы что, ссоритесь? - интересуется брат, когда Гарольд ставит его кресло на привычное место.
        Селкет, которая до этого лежала возле стола, поднимает голову и кладет ее на подлокотник инвалидной коляски, чтобы Малакай мог ее погладить.
        - Азраэль хочет откосить от работы и сбежать на пруд, - объясняю я. - А у нас много дел.
        - Есть какие-то новости об убийствах из Лондона? - спрашивает у него Малакай.
        - Сегодня рано утром я созванивался с Данте. Ночь прошла спокойно, демонов никто не видел.
        - Гор присматривает за Кимми?
        - Конечно, - коротко бросает Азраэль, отрезая кусок бекона.
        Я мгновенно настораживаюсь:
        - Что он натворил?
        - Ничего, - отвечает Азраэль. - Вчера ходил с ней в театр.
        - В театр? - Я едва не давлюсь кофе. - Кимми, конечно, любит театр, но вряд ли его любит Гор.
        - Сама хотела, чтобы он не спускал с нее глаз. Кстати, это цитата. Так что не жалуйся.
        - «Не спускать глаз» не означает, что он должен к ней подкатывать. Они ходили одни или с ними был кто-то еще?
        - Обе ее очаровательные подружки.
        - О, это хорошо, - с облегчением выдыхаю я. - Тогда я спокойна.
        Теперь Азраэль отпивает кофе, но при этом лукаво смотрит на меня:
        - Почему?
        Ну это же очевидно. В поисках помощи я поворачиваюсь к Малакаю, но тот пьет чай, притворяясь, что у него проблемы со слухом.
        - Если рядом были Хейзел и Глинис, Гор навряд ли уделял Кимми столько внимания, как в тот вечер на ужине у графа. И она больше не будет предаваться несбыточным мечтам.
        - То есть, по-твоему, для Гора две другие юные леди интересней, чем твоя кузина?
        Что за глупый вопрос!
        - Они высокие худые блондинки, - фыркаю я. Даже в моих собственных ушах эта фраза звучит отвратительно.
        - Тебе не кажется, что это немного поверхностно с твоей стороны? - спрашивает Азраэль. - Не ожидал подобного комментария от девушки, которая за мой счет сделала пожертвование в «Women’s Budget Group». Которое я, кстати, подтвердил. Мы с владелицей бутика давние друзья. - В переводе это значит, что ангел либо с ней спал, либо со всеми своими женщинами делает ей приличную выручку.
        - Беднее ты от этого не станешь, а так хотя бы сделал доброе дело.
        Он на это не ведется.
        - Не думал, что ты так легко позволяешь внешности ввести себя в заблуждение. Подруги твоей кузины просто сражаются в мире, где доминируют мужчины, оружием, которое дала им природа. Не каждый умеет блистать интеллектом.
        - То есть ты сейчас хочешь сказать, что Гор больше интересовался Кимми, чем теми двумя? Да скорее груша упадет с вишневого дерева. - Надо успокоиться. Разумеется, он прав. Мое отношение к Глинис и Хейзел далеко не справедливое и объективное.
        Азраэль очень серьезно смотрит на меня, и от этого волоски на руках становятся дыбом.
        - Гор сказал, что твоя кузина очень умная. Она ему нравится.
        - Если он разобьет сердце Кимми, я его убью. Передай это своему приятелю, когда в следующий раз будешь с ним разговаривать. Она не игрушка.
        - Но она уже взрослая и способна сама принимать решения. Позвони ей и спроси, как прошел вечер.
        - Так и сделаю, - рычу я, принимаясь за завтрак.
        Малакай тем временем посвящает ангела в секреты компьютерной программы, которую он сам разработал и которая уже не раз помогала нам в поисках. Будь в нас больше авантюризма, мы бы озолотились на хакерских атаках или на продаже пропавших произведений искусства.
        После завтрака Гарольд увозит брата обратно в комнату, а Азраэль следует за мной в библиотеку. Впервые попав в эту комнату, он внимательно осматривается. Стеллажи плотно забиты рядами изданий на всевозможные темы. В коллекции уже несколько тысяч наименований, и с самого момента постройки поместья она постоянно пополняется. Часть книг нам даже пришлось перенести в западное крыло. На подоконнике стоит гигантский глобус, а на двух столиках для чтения лежат раскрытые атласы. В камине горит огонь. Гарольд знает, как я люблю проводить время за чтением… на коричневом кожаном диване, свернувшись калачиком под шерстяным пледом. Может, позже я этим и займусь. Почитаю какой-нибудь роман. Историю, которая сможет отвлечь меня. Я слишком напряжена и измотана, чтобы ясно мыслить. Так я никому не помогу.
        Азраэль, судя по ощущениям, чересчур внимательно за мной наблюдает. Такое чувство, будто все мои эмоции становятся известны ему раньше, чем мне самой. Я молча складываю ему в руки стопку книг, в которых мы можем найти полезную информацию, себе тоже беру парочку, и мы отправляемся к брату. Ни за что не проведу еще хотя бы секунду наедине с ангелом. Хорошо, что Малакай взял Азраэля в оборот и обсуждает с ним самые разные теории. Так я могу сосредоточиться на поиске изображений. Сначала штудирую книги, а потом множество сайтов в поисках зацепок о тайниках. Пока мы работаем, я почти не разговариваю с парнями, но периодически бросаю взгляды на Азраэля. К счастью, он не обращает на меня внимания. И только закончив, я достаю телефон и пишу Кимми:
        «Слышала, вы с Гором вчера посещали театр. Почему ты мне не рассказала?»
        Ответ приходит сразу:
        «Ты тоже мне не рассказываешь, с какими парнями встречаешься».
        «Потому что я не встречаюсь с парнями. Он хорошо к тебе относился?»
        «Все было замечательно».
        У меня тут же закрадываются подозрения. Кимми обычно такая болтушка, а сейчас буквально тисками приходится вытаскивать из нее информацию. Что-то тут не так.
        - Мне нужно позвонить, - сообщаю я ребятам. - А потом позанимаюсь йогой, шея уже совсем затекла.
        Малакай кивает, а Азраэль вообще не реагирует. Тоже хорошо. Уже на пороге встречаю Гарольда с перекусом.
        - Я попозже возьму себе что-нибудь на кухне, - говорю ему, направляясь в свою комнату.
        Кимми берет трубку после всего лишь пары гудков. Включив громкую связь, я кладу мобильный на письменный стол перед окном. Отсюда открывается прекрасный вид на наше поместье.
        - Расскажи мне, что конкретно произошло, - прошу я кузину. - Если он грубо себя вел, я с ним разберусь.
        - С чего ты взяла, что он грубо себя вел? - смеется она. - Он меня на руках носил. - Смех превращается в хихиканье. - Ну, не буквально. Но складывалось именно такое впечатление.
        Шагнув к шкафу, я вытаскиваю оттуда одежду для йоги.
        - Вот уж не подумала бы, что он пойдет в театр. Бар, где танцуют на столах, ему больше подходит.
        - Туда мы идем сегодня, - деловито сообщает Кимми. - Это было его условие.
        Резко подскочив, я ударяюсь головой о шкаф.
        - Это шутка, Тари. Можешь не волноваться. Он вел себя примерно. Чересчур примерно, на мой взгляд.
        - Он не для тебя, Кимми. - Я снимаю свитер и натягиваю спортивный бюстгальтер.
        - Это я и так знаю. - От меня не ускользают грустные нотки в ее голосе. - Я очень удивилась, когда он позвонил вчера утром. Не думала, что вообще снова с ним увижусь. Надеюсь, не ты уговорила его или надавила? - в панике спрашивает она. - Это был бы такой стыд.
        - С ума сошла? Я сказала ему, чтобы он держался от тебя подальше.
        - Хм, ладно. - Кимми на мгновение задумывается, чем со мной поделиться. - С Глинис и Хейзел он тоже общался вежливо. Но не так мило, как со мной. Он мной интересовался. - Звучит так, будто такого не делал еще ни один мужчина. - Тари?
        - Да?
        - Как ты считаешь, будь я немного постройнее, у меня появился бы с ним шанс?
        Ее вопрос разбивает мне сердце.
        - Не смей даже думать подобное. Если парень видит не тебя, а твою внешность, то радуйся, что у тебя нет с ним шансов.
        - Знаю. - В ее голосе слышится смущение. - Я бы… мне…
        - Выкладывай, - говорю я, доставая штаны для йоги.
        - Мне хочется, чтобы меня поцеловали, - выпаливает она. - Готова поспорить, что я самая старая нецелованная девственница в мире.
        - Сомневаюсь. - Что бы я ни сказала по поводу ее проблемы, это будет всего лишь попыткой успокоить. Так что выбираю одну из возможных ничего не значащих фраз: - Однажды ты встретишь того самого. Вот увидишь. Гор не тот самый. Он бессмертный.
        - Знаю. Папа сказал мне то же самое, и мама тоже, - доносится грустно с другого конца линии.
        Раз мои советы стали такими же пустыми, как у тети Фионы, все действительно очень плохо. Взяв смартфон со стола, я сажусь на кровать.
        - Послушай, Кимми. Твоя мама любит тебя, но она перегибает палку. Тебе пора оторваться от нее. Сними отдельную квартиру, носи джинсы и футболки, как любая другая девчонка в твоем возрасте. Похудей или забей на это, ходи на студенческие вечеринки и флиртуй - и я клянусь, за год тебя поцелуют столько раз, что ты собьешься со счета.
        - Ты правда так считаешь? - тут же оживляется она.
        - Конечно, я так считаю. Ты самый хороший человек из всех, кого я знаю, включая меня саму. Ты умная и веселая. В тебе чуть больше килограммов, чем в этих скелетинах, потому что ты любишь есть. Это не смертный грех, а кто смотрит на это по-другому, просто недостоин тебя целовать. Вообще не подпускай к тебе таких идиотов. Это приказ. Как бы я ни любила твоих родителей, тебе пора жить собственной жизнью.
        - Я знаю, - вздыхает она. - Но мама и так страдает, потому что Константин редко объявляется. Она не хочет потерять еще и меня.
        - Она тебя не потеряет. Ты не такая неблагодарная, как твой брат. Может, тебе такую татуировку на лбу сделать? Ты хорошая. Ты думаешь о других. И наверняка будешь каждый день писать своей маме.
        - Или два раза, или три.
        - Да хоть сто. Только не отправляй фотки, где ты с кем-то целуешься.
        Кимми заливается радостным смехом.
        - Ее хватил бы инфаркт.
        - А что касается Гора, просто будь осторожна.
        - Буду. Уверена, он больше не позвонит. Спасибо, что дала ему мой номер.
        - Он меня заставил.
        Кузина никогда не должна узнать, что Гор звонил ей только потому, что я потребовала защищать ее, пока зверствует та горгулья.
        - Врешь.
        - Не вру.
        - До скорого, Тари. Может, встретимся на днях, выпьем кофе? Вместе посмотрим квартиры.
        Не ожидала, что мои слова так быстро принесут плоды.
        - Да, конечно. Я еще в Пикстон-Парке, но как только вернусь, сразу тебе наберу.
        - Ты уехала домой? А почему ничего не сказала? Малакаю стало хуже?
        - Нет, просто захотела его увидеть. Все хорошо. Я скоро вернусь обратно.
        Мы прощаемся. Собрав волосы в пучок, я спускаюсь в спортзал на первом этаже. Здесь Малакай выполняет ежедневные упражнения со своими эрго[18 - Эрготерапия - специальная область медицины, которая направлена на восстановление утраченных двигательных навыков и активности людей с особенностями развития либо в результате болезни или травмы потерявших способность нормально двигаться.] - и физиотерапевтами. Не будь у нас такой возможности, его состояние уже давно бы ухудшилось. Зал оборудован специально для него. Маленькие окна переделали, и теперь высокие французские двери ведут на улицу. Летом я выношу коврик для йоги на ухоженный газон. К большому неудовольствию садовника, который ощущает личную ответственность за каждую травинку.
        Я решаю для начала помедитировать, чтобы успокоиться. Со вчерашнего вечера я слишком взвинчена. Или, лучше сказать, в течение последних нескольких дней. И во всем виноват ангел.
        Сев на коврик, я кладу руки на колени и закрываю глаза. Потом делаю глубокий вдох животом и стараюсь расслабиться. Это работает, пока позади тихо не открывается дверь и меня не окутывает запах Азраэля. Отказываясь на него смотреть, я тем не менее чувствую, как он разворачивает возле меня второй коврик и садится. Он молчит, а я прислушиваюсь к себе. Как ни странно, его присутствие помогает мне освободиться и заглянуть вглубь себя. После того как полностью сконцентрировалась, я встаю и плавно перехожу к асанам приветствия солнцу. И только один раз поворачиваю голову, чтобы взглянуть на ангела. Тот выполняет упражнения практически синхронно со мной. Естественно, он владеет своим телом идеально. Я продолжаю свою программу, и он присоединяется ко мне. Обычно я занимаюсь в одиночестве, но делать это с ним мне нравится гораздо больше, хоть мы не обмениваемся ни словом.
        Когда я заканчиваю тренировку и собираюсь лечь в Шавасану, позу трупа, ангел впервые нарушает тишину:
        - Пробовала когда-нибудь йогу с партнером?
        Я отрицательно качаю головой.
        - Это что-то неприличное? Звучит именно так.
        Азраэль запрокидывает голову и смеется. Это дает мне возможность на него посмотреть. На нем выцветшая футболка и спортивные штаны. Кроме того, он, как и я, босиком и завязал волосы в хвост.
        - Нет, но если тебе хочется заняться чем-то неприличным, то я только за.
        - Отстань, - отмахиваюсь я. - Чем-то неприличным я занимаюсь в основном одна.
        До меня доходит, что я сейчас ляпнула, только после того, как у ангела начинают блестеть глаза.
        - Буду знать.
        - Йога с партнером, - напоминаю я максимально ледяным тоном, - это как?
        Не став углубляться в объяснения, Азраэль заходит мне за спину и кладет руки на мою талию.
        - Здесь главное в напряжении тела и доверии. - Его губы касаются моего уха. - Ты мне доверяешь, Нефертари?
        - У тебя за это время создалось впечатление, что мне надоело жить? - колко спрашиваю я.
        Тело Азраэля так близко к моему, что кажется, будто его смех вибрирует внутри меня.
        - Напряги живот, - велит он, поднимая меня высоко над головой. - Вытяни руки.
        Продолжая держать меня, ангел принимает позу воина. Какое-то время я парю над ним, и это так странно. Единственное, в чем я уверена, - это что он меня не уронит, пусть для такого упражнения и требуется целая прорва сил.
        - Как-то не слишком надежно, - замечаю я, ощущая, как его жар обжигает кожу.
        - А жизнь всегда не слишком надежна, дорогая моя. В этом суть.
        - Ты серьезно или это такая минутка философии?
        - Сама выбирай. Как захочешь, так и будет.
        Когда он меня опускает, я испытываю разочарование, но Азраэль берет меня за руки.
        - Дерево с левой стороны, - получаю команду и ставлю стопу на внутреннюю сторону бедра, пока он вытягивает наши руки вверх и выполняет позу дерева с другой стороны. Опираясь на ангела грудью, я чувствую его сердцебиение. Затем он ложится на коврик и ногами поднимает меня вверх, упираясь в тазовые кости. Мы снова держимся за руки, чтобы сохранять баланс. - Можешь отпустить, - предлагает он.
        Напрягая все тело, я развожу руки в стороны.
        - Так для тебя достаточно неприлично? - На его губах играет настолько двусмысленная улыбка, что я теряю равновесие и валюсь на него. Однако Азраэль вовремя ловит меня и прижимает к себе. Я с трудом сдерживаю стон.
        - Еще одну?
        И снова он губами касается моего уха, вызывая у меня мурашки по телу. Пусть это и глупо, но я киваю, одновременно пытаясь сохранить ясный рассудок. Не получается. Все мысли только о том, чтобы ангел меня не отпускал. И он не отпускает. Продолжая крепко обнимать, одним плавным движением поднимается на ноги.
        - Попробуем позу ребенка, - произносит он с легкой хрипотцой в голосе. - Я сажусь на колени, а ты сначала сядешь, прижавшись ко мне спиной, а потом будешь вытягивать руки и ноги, пока не ляжешь на меня во весь рост.
        - Уверена, это твоя любимая поза, - поддразниваю я.
        - Была бы, если бы ты лежала у меня на животе, а не на спине, но я наверняка смогу придумать и такое упражнение.
        - Не сомневаюсь.
        Мы выполняем асану, а после этого у меня начинает покалывать все тело, потому что даже от его спины все нервные окончания переключаются в режим боевой готовности. И Азраэль это чувствует. В итоге он больше не задает вопросов, а просто по-всякому крутит мое тело. Мы словно становимся единым целым. Каждый из нас точно знает, за что держаться. Когда нужно опереться друг на друга, а когда поддержать другого. Мы не отрываемся друг от друга ни на секунду, даже если соприкасаемся лишь кончиками пальцев. Он всегда рядом. Сомневаюсь в существовании большинства этих упражнений, скорее, он только что их выдумал. Мне все труднее дышать, и дело не в усталости. Я постоянно ощущаю его руки на своей талии, руках или ногах. И ни разу на по-настоящему интересных местах. Это похоже на танец. Йога с партнером - это как секс, только лучше. Во всяком случае, лучше, чем обыкновенный секс, который был у меня до сих пор. Боюсь, Азраэль в этой дисциплине установил бы такую высокую планку, что после него все мужчины меня бы разочаровывали. И почему я сейчас думаю о сексе? Тем более с ангелом?
        - Ты еще здесь? - слышу голос Азраэля и распахиваю глаза. Он сидит на коврике со скрещенными ногами, а я - у него на коленях. Наши пальцы переплетены у него над головой, и он очень медленно опускает их вниз.
        - Как называется эта асана? - хрипло спрашиваю я. Мое сердце бьется прямо возле его сердца… причем слишком быстро.
        - «Нефертари сидит на Азраэле», - предлагает он.
        - Как креативно. - Мы улыбаемся друг другу.
        - Можем окрестить ее сдвоенным лотосом, если так ты почувствуешь себя лучше. А теперь закрой глаза и расслабься. Мы закончили. Больше мне ничего в голову не приходит.
        Воздержавшись от непристойного комментария, я обвиваю его руками за плечи, прислоняюсь лбом к его лбу и закрываю глаза. Он тоже обнимает меня руками за талию, и я ощущаю его ладони у себя на спине. Наше дыхание перемешивается, а сердца бьются в унисон. Внутри меня растекается спокойствие. После смерти родителей я никогда не ощущала себя в такой безопасности, как в этот момент. Я могла бы целую вечность просидеть так в его объятиях. Но, к сожалению, понимаю, что разумнее всего полагаться исключительно на себя.
        Нужно встать, но я не могу. Поднимаю веки, и это оказывается ошибкой, потому что глаза Азраэля тоже открыты. Ни один из нас не произносит ни звука. Его щеки раскраснелись, а зеленый цвет радужек напоминает уже не мох, а темные изумруды. Рот слегка приоткрыт. Я лишь слегка подаюсь к нему, и мужские губы накрывают мои. Мир вокруг меня расплывается. Ангел берет мое лицо в ладони и медленно проводит губами по моим губам, этим жестом как будто бы спрашивая, действительно ли я этого хочу. А я ничего не хочу сильнее. И приглашаю его, скользнув кончиком языка по его нижней губе. Большего от меня не требуется. Азраэль разворачивает меня, и вот я уже лежу на коврике под ним. Большим пальцем он поглаживает мою щеку. Прикосновение мягкое и одновременно чуть-чуть грубоватое. Все как мне нравится. Я цепляюсь за его спину, и остатки разума улетучиваются, когда Азраэль наклоняется, целуя уголки моего рта. Сначала один, потом второй. От его нежности у меня перехватывает дыхание. Я ожидала натиска, но это еще сокрушительней. Он целует меня в лоб, в кончик носа, а затем я чувствую его губы на своих веках, под
которыми скапливаются слезы. Надеюсь, ангел их не увидит, потому что ему просто нельзя останавливаться. Пальцами впиваюсь в его футболку, пока его рот скользит по моей щеке за ухо и к шее, как будто все время мира принадлежит нам. Его поцелуи словно касания крыльев бабочки. Его губы заставляют замолчать все разумные мысли в моей голове, и мне нужно больше.
        - Аз, - умоляю я, снова и снова ловя его губы в стремлении к настоящему поцелую.
        Однако он не прекращает эту сладкую пытку. Играет со мной. Дразнит меня, пока я не начинаю извиваться под ним. Тело горит и тлеет, хотя ангел больше ничего не делает, просто осыпает нежными поцелуями не закрытые одеждой участки моего тела. Я дергаю его за футболку. Пусть снимет ее. И с меня пусть все снимет. Его запах затапливает все мои органы чувств. Я больше ни о чем не способна думать. Лишь о том, что буду ощущать, когда он окажется во мне. Займется со мной любовью. Всем своим телом, а не только губами.
        В дверь стучат. В моей голове этот звук напоминает приглушенный гул, но Азраэль обращает на него внимание. Выпрямляется и внимательно смотрит на меня. Перед моими глазами пелена.
        - Это было…
        Я вновь притягиваю ангела к себе и целую, чувствуя сначала его губы на своих, а потом и язык. Под нами словно сотрясается земля, и я таю в его руках.
        Стук раздается снова.
        - Мы должны остановиться, - шепчет он мне в губы.
        Только вот я не хочу. Отрицательно качаю головой, не отпуская его. Я хочу лежать здесь и наслаждаться поцелуями. Хочу наблюдать, как солнечные лучи проникают сквозь высокое окно и танцуют на его теле. Желательно обнаженном. Хочу снова изучать его татуировки и покрывать поцелуями переплетения узоров. Хочу увидеть Азраэля целиком. Даже вместе со шрамами.
        Похоже, он смотрит на это иначе. Отрывается, как будто в этом нет ничего сложного, встает сам и поднимает меня. В тот же миг распахивается дверь и входит Гарольд. Его взгляд тут же находит меня. Не может быть, чтобы он не понял, чем мы тут занимались. Я провожу руками по волосам и быстро прикладываю ладони к щекам. Как и следовало ожидать, они пылают.
        - Что случилось? - как можно спокойнее интересуюсь я. Мне двадцать четыре. Это практически закон природы, что время от времени я с кем-то целуюсь. Мне нечего стыдиться.
        - Решил проведать тебя, а заодно спросить, что ты хочешь на ужин сегодня. Вы снова будете готовить для них обоих, мистер Армитедж? - По виду дворецкого не поймешь, что он обо всем этом думает, но позже меня наверняка ожидает головомойка.
        - Если хочешь, - обращается ко мне Азраэль.
        - Было бы здорово. - Я поправляю бюстье. - Ну, я в душ. Спасибо за урок йоги. Надо будет повторить. До скорого.
        Лучше мне смыться отсюда, пока Гарольд не оставил нас одних и я опять не набросилась на Азраэля.
        - Нефертари! - зовет он меня из-за спины.
        - На два слова, мистер Армитедж, - останавливает его Гарольд. Если повезет, лекцию о морали и добродетели выслушает ангел, а не я.
        На всякий случай я, не оглядываясь, сбегаю в свою комнату. О чем я только думала? Если честно, вообще ни о чем. Этот мужчина оплакивает погибшую любимую, встречается с Адрианой и бог знает с кем еще, я едва не отдалась ему на паркете в домашнем спортзале. Ну ладно, я сама чуть не заставила его отдаться мне. Он даже не поцеловал меня по-настоящему. Это все я. Я его практически вынудила. Но он ведь ангел, а всякий раз, когда я его вижу, мне хочется дотронуться до него, поцеловать, облизнуть и много чего еще. Это ненормально. Не исключено, что он меня заколдовал. Какой-нибудь ангельской магией, с помощью которой они соблазняют людей и вынуждают делать вещи, которые мы не собирались делать. Надо взять себя в руки и игнорировать его влияние. Если это не магия, то химия - гормоны и накопившаяся безысходность. Это ничего не значит. У меня все под контролем.
        Пару часов спустя я иду к Малакаю. Из окна я видела, как Азраэль ушел бегать вместе с Селкет. Если он надеется, что я последую за ним, то его ждет разочарование. Брат не спит, читая книгу.
        - Привет, - здоровается он.
        Я присаживаюсь на край его кровати:
        - Вздремнул немного?
        - Да. Хотя я уже не так строго придерживаюсь распорядка. Еще немного, и наконец усну вечным сном.
        - Не говори так! - испуганно восклицаю я. И пусть он уже давно болен, мы почти всегда избегаем разговоров о смерти. Ну хорошо, я их избегаю. - Я все обсудила с профессором Юмом. Как только позволит твой анализ крови и у тебя будет достаточно сил, мы полетим в клинику «Мейо». Доктор добился значительных успехов в генной терапии. Я так рада, что он возьмет тебя в качестве испытуемого.
        - Бьюсь об заклад, ты не оставила ему выбора. Он мне звонил.
        - О, - я настороженно поднимаю глаза, - ну, возможно, я немного его потиранила.
        - Он проявил понимание, - успокаивает меня Малакай.
        - Ты же не отказался, да? - Сейчас этот профессор - лучший вариант для нас. Врачей, с которыми я общалась за прошлые годы, уже не перечесть.
        - Нет, но, независимо от лечения, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, котенок.
        - Если ты насчет задания, то я осторожна, - выпаливаю, пока он снова не начал давать распоряжения относительно своей смерти. - Правда. Это далеко не так опасно. У меня все схвачено. Беспокойся только о том, чтобы набраться сил к тому моменту, как мы отыщем скипетр.
        - Твой ангел считает, что на это потребуется еще какое-то время.
        - Он не мой ангел. Он просто клиент и просто не знает, насколько мы хороши.
        Малакай ненадолго замолкает. У него на лице написаны скепсис и тревога. Болезнь ослабила его тело, но не ум. От брата не укрылось, что между мной и Азраэлем что-то происходит.
        - Будь аккуратна. Он разобьет тебе сердце.
        - Это не в его власти. Не волнуйся за меня.
        - Я всегда буду за тебя волноваться. Осознавать, что ты там одна, а я прикован к постели… - У него на глазах выступают слезы. - У меня больше нет сил на продолжение борьбы, Тарис. Прости, но я невероятно устал.
        Знаю. Любой при взгляде на него это поймет. Но между пониманием и принятием есть огромная разница, и у меня хватает эгоизма этого не делать. Если он больше не в состоянии бороться, я буду сражаться вместо него.
        - Ты не можешь бросить меня одну. - Придвинувшись ближе, я обнимаю его. Брат так исхудал, что я чувствую кости у него под кожей. - Ты должен держаться. Существует еще столько вариантов лечения, которые мы не испробовали. Которые могут тебе помочь. Пожалуйста, Малакай, не поступай так со мной. - Теперь я всхлипываю, хотя поклялась никогда не показывать брату, как пугают меня эта болезнь и ухудшение его состояния. Ему выпала куда более тяжкая судьба, и он вынужден это терпеть. А должен быть по другую сторону. Встречаться с друзьями, влюбляться, заводить детей и путешествовать. У него впереди еще целая жизнь, а он умирает. - Ты не сдашься.
        Я сердито стираю слезы со щек. Хотелось бы мне одним простым объятием передать ему часть силы, текущей в моем теле. Как же это несправедливо. Почему именно мой брат? Что я сделала, чтобы заслужить такое? Что сделал он? Мы потеряли родителей. Судьба могла оставить нам хотя бы друг друга.
        Я отстраняюсь от Малакая. Его щеки промокли от слез, и он больше не прячет свое горе и страх, как все минувшие годы. Брат не мог бы еще яснее показать мне, что больше не желает бороться. Поэтому он просил, чтобы я приехала. Чтобы попрощаться. Мне бы хотелось, чтобы он злился, но, наверное, у него уже нет сил даже на это.
        - Еще немножко, - шепчу я, боясь, что его развеет от дуновения моего голоса. - Пожалуйста. Еще немножко. Ради тебя и ради меня. Всего одна терапия. Ты не можешь мне пообещать?
        Мне не удается сдержать всхлип. Слезы текут по щекам. Я всегда знала, что этот день настанет, но у меня есть обещание Азраэля. Ангел может спасти Малакая, ему нужно просто захотеть.
        Но он больше не хочет. Я вижу это по нему. Брат хочет ускользнуть в вечный сон. Туда, где нет боли и страха. Туда, где его душа наконец обретет покой и наберется сил для новой жизни, когда позволят боги. Тем не менее он кивает:
        - Постараюсь как смогу.
        Мне этого достаточно. Я не имею права сильнее на него давить. Меня и так мучает совесть за то, что я вообще это делаю.
        - Ты отдыхай, а я выясню, к чему подойдет этот код.
        Полная решимости, я встаю. Не лягу спать, пока не разгадаю эту загадку. И больше ни на что не буду отвлекаться: ни на Азраэля, ни на его истории про Сета, ни тем более на горгулью.
        - Если кому это и под силу, то только тебе, - улыбается Малакай. - Я очень тобой горжусь. После смерти мамы с папой ты была в таком отчаянии, а посмотри на себя теперь - какой сильной и умной девушкой стала. Я тебе не нужен, Тарис. Ты способна добиться всего, чего захочешь.
        Глаза у меня снова на мокром месте.
        - Ты всегда будешь мне нужен, а то, что ты называешь силой, в действительности всего лишь фасад. Что мне остается, кроме как быть сильной?
        Сколько раз мне хотелось передать свою жизнь и все решения, которые приходится изо дня в день принимать, в другие руки. Только вот рядом никого. Ни одного человека, на которого я могла бы опереться. Впрочем, я и так сказала достаточно. И не буду перекладывать эту ношу на плечи своего брата. На миг у меня перед глазами вспыхивает лицо Азраэля, однако он совершенно не годится на эту роль. Наше время ограниченно. Скоро он исчезнет из моей жизни.
        Я помогаю Малакаю лечь, накрываю его и целую в щеку.
        - А сейчас поспи немного. Когда ты проснешься, я уже буду знать намного больше.
        - Твоя сила - не фасад, - шепчет он. - Это целиком и полностью ты.
        Я не спорю с братом, но еще некоторое время стою возле его кровати, наблюдая, как обессиленно опускаются его веки. Потом ухожу к себе в кабинет.
        Нужно думать по-новому. Нужно найти новый подход. Мы слишком долго бродим в тумане. А еще ходим по кругу. Возможно, до сих пор я просто задавала неправильные вопросы, но теперь пришла пора правильных. Где бы я спрятала что-то ценное, если бы не желала, чтобы это нашли? Или если бы хотела, чтобы нашли, но только определенный человек? Я сажусь за стол и закрываю глаза.
        Тот получил ремень с отрывком из «Корпуса» от Соломона. Подходящий к нему скипетр находился у Рамзеса. Однако Рамзес жил задолго до Соломона, а когда родился Соломон, скипетр уже много лет лежал в гробнице сына Соломона. Сет утверждает, что непричастен к исчезновению скипетра. И не насылал казни. Аристои спрятали Скипетр света в потайную камеру в пирамиде Хеопса, и он оттуда пропал. Египет. Почти все происходило в этой стране. Не вписывается только Соломон. Потому что он был правителем Израильского царства. Страны, которую какой-то бог пообещал Моисею. Моисею, который покинул Египет в то же время, когда потерялся скипетр. Моисей - молочный брат Рамзеса. Согласно второй книге Библии об Исходе еврейского народа, фараон преследовал Моисея, чтобы вернуть его и наказать. Но бог приказал Моисею поднять посох и вытянуть руку над морем. В результате море отхлынуло на всю ночь, гонимое сильным восточным ветром. Оно высохло и расступилось. И Моисей повел свой народ по сухой земле, пока вода стояла стеной справа и слева от них. Я вскакиваю и достаю с книжной полки Библию. Внимательно читаю книгу Исход, и
хотя знаю содержание, до сих пор явно упускала какую-то важную информацию. «И двинулся Ангел Божий, шедший пред станом сынов Израилевых, и пошел позади них». Кем бы ни оказался бог, который разделил для Моисея Красное море, он был не один.
        Я неверяще качаю головой. Неужели я настолько тупая? Моисей должен был покинуть Египет, чтобы прекратились казни, которые якобы являлись божьей карой. Он забрал с собой весь свой народ. Тот же бог передал Моисею на горе Синай две скрижали с десятью заповедями. Первая заповедь гласит: «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим». Этим же все сказано. Какой бы бог ни вручил Моисею те скрижали, он стремился свергнуть других богов, подорвать их авторитет. Скрижали хранились в ковчеге, которому приписывалась магическая сила и который охраняли два золотых херувима. То есть ангела. Считалось, что к этому ковчегу не мог притронуться человек, поэтому его носили на шестах. Моисей принес ковчег с собой на Святую землю. Веками он хранился в Иерусалимском храме. В городе, которым затем правили Давид и Соломон. Любой мало-мальски грамотный ребенок, который хоть раз смотрел «Индиану Джонса», знает, что этот таинственный ковчег на самом деле - ковчег Завета. Символ связи между людьми и этим богом.
        Руку даю на отсечение: там лежали не только скучные плиты с указаниями, как людям можно поступать и как нельзя, а еще и Скипетр света. Но кто положил его туда и отдал ковчег Моисею? Это и вправду был Сет? Можно ли открыть ковчег тем кодом из греческих букв? И не опасно ли тогда к нему прикасаться? Впрочем, он исчез много сотен лет назад. Что с ним сделал Соломон? Зачем оставил ремень с подсказкой именно Тоту и почему сразу не вернул ему ковчег вместе со Скипетром света? И почему Азраэль утаил от меня все это? Мы обсуждали храм и его уничтожение. Он ни словом не обмолвился о ковчеге. Мне давно уже следовало уловить связь. Я прижимаю пальцы ко лбу. Тот написал «Герметический корпус» лишь через несколько веков после кражи скипетра. А если они с Рамзесом II все это спланировали? Такое возможно? Замешан ли кто-то еще? Какой ангел защищал Моисея с ковчегом во время побега? И если мое предположение верно, знала ли об этом любимая жена Рамзеса? Ее сын пал жертвой последней казни, а казни послали, чтобы отвлечь аристоев и чтобы вор мог похитить Скипетр света. У меня пробегает мороз по коже при мысли о том,
что Рамзес из-за жажды власти пожертвовал сыном. Может ли быть, что во всем виноват не Сет, а Тот? Он самый умный и образованный среди богов. Я бы не удивилась, если ему надоели распри между остальными. Он просто спихнул всю вину на Сета, поскольку тому и так уже никто не верил. Если это так, то бог хаоса провел почти три тысячи лет в изгнании ни за что и несправедливо понес такое жуткое наказание. Не потому ли Тот его навещал? Замучила совесть или хотел насладиться страданиями Сета?
        Я вытаскиваю с полок другие книги и пролистываю их. Может, обнаружу на одном из рисунков из гробниц и храмов ковчег, который, как считают наши ученые, создали только после того, как Моисей получил скрижали. Раздается короткий стук в дверь, и, прежде чем я успеваю крикнуть «Войдите!», она распахивается. В кабинет входит взлохмаченный и вспотевший ангел. Я прислоняюсь к книжному стеллажу, потому что, несмотря на свою растрепанность, выглядит он сногсшибательно. Или даже именно поэтому.
        - Разве ты не купаться ходил?
        Он осуждающе приподнимает бровь:
        - Да, и ждал тебя, пока не замерз.
        - Бедняжка, согрелся бы горячими мыслями.
        - О, я согревался, и еще как.
        Воздержавшись от вопроса, что это были за мысли, я прочищаю горло:
        - А я пока пыталась выполнять свою работу. Ты, случайно, не скрыл от меня ничего важного? Тебе вообще нужно, чтобы я нашла Скипетр света?
        Ангел подходит ближе, и я замечаю, что волосы у него мокрые.
        - Понятия не имею, о чем ты.
        - Тогда давай я тебе помогу. Я говорю о ковчеге Завета. - Азраэль резко останавливается и замирает. У него на лице отражается шок, который за считаные секунды трансформируется в угрызения совести. Пойман с поличным, я бы сказала. - Думал, я не догадаюсь?
        Он колеблется мгновение и трет рукой затылок, прежде чем ответить:
        - Не думал, что это важно. Нам кажется, что Скипетр света уже не в ковчеге.
        - И как же вы пришли к таким выводам?
        Для меня самой удивительно, насколько спокойной я остаюсь, столкнувшись с подобным разоблачением. Он заставил меня тыкать пальцем в небо, а ведь у меня каждый день на счету. Ангел сглатывает:
        - Я просто знаю. Нельзя принять это как данность?
        - Так легко ты от меня не отделаешься. Весь наш договор строится на взаимном доверии. Так как же оно должно работать, если ты скрываешь от меня важную информацию? И не отрицай, она важная. Скипетр вынули из ковчега еще до ухода Моисея из Египта или после?
        - Бог, который передал Моисею ковчег, сообщил ему и заклинание, которым ларец открывался. Другого объяснения быть не может, потому что посох, которым Моисей разделил море, был Скипетром света. Заклинание наделило Моисея властью управлять им.
        - Значит, заклинание. Как интересно и как легко. И что же сказал Моисей? Абракадабра?
        - Очень смешно.
        - А я-то считала, что вы, ребята, более изобретательны! - сердито выговариваю, не в силах сдержаться. - И опять сведения, которыми ты со мной не поделился. Я не сумею тебе помочь, если буду знать лишь половину. Для меня очень много поставлено на карту, - с трудом сохраняя самообладание, произношу я. - Так что выкладывай. Ковчег должен был стать символом союза между людьми и богом. Моисей выступал за то, что существует только один бог. Ты уверен, что это Сет внушил ему такую мысль?
        - Конечно, это он.
        - Какой ангел, по-твоему, сопровождал процессию Моисея? А может, ты сам? Вдруг Сет до сих пор твой лучший друг и это ваш заранее подготовленный маневр? Вдруг все, что ты мне рассказывал, - ложь?
        Азраэль выпрямляет спину и строго смотрит на меня:
        - Это не так. Сет выкрал ковчег и отправил с ним Моисея, но, прежде чем успел последовать за ним, его осудили и отправили в ссылку к Ра. Поэтому Моисей сорок лет бродил с ларцом и не знал, куда его деть. Он ждал инструкций от Сета, а когда не получил их, забрал ковчег с собой в Святую землю.
        - Что насчет Тота? Он не мог все это спланировать? На ремне записано его высказывание.
        - Он не сам написал его на ремне, это сделал Соломон. Тот не сообразил, что эти слова имели особое значение.
        - Надеюсь, он был с тобой честнее, чем ты со мной. Разве он не самый умный из вас? - Злость постепенно берет верх надо мной. - Возможно, Аль-Джанн говорил правду, когда убеждал Иблиса, что боги просто всех вас используют?
        - К сожалению, в этом вопросе я не могу с чистой совестью тебе возразить. Мы, остальные бессмертные, должны были защититься от них, не позволять им втягивать нас в свои конфликты. Но случилось, что случилось. Если не будем действовать сообща, то никогда не вернемся в Атлантиду.
        - Что ж, тогда еще раз с самого начала, и теперь уже без утайки, - требую я.
        - Ладно, - недовольно бормочет Азраэль. - Могу ли я перед этим принять душ и перекусить, миледи?
        - Можешь, если не ожидаешь, что я потру тебе спинку или что-нибудь для тебя приготовлю.
        У него в глазах появляется дьявольский блеск, несмотря на отчужденность, которую ангел сейчас излучает. Все, что было мне в нем знакомо, исчезло. Я вывела его на чистую воду, и Азраэля это не устраивает.
        - Ничего не имею против обоих вариантов.
        - Так я и думала. Просто иди отсюда. Гарольд распорядится что-нибудь приготовить, а мы встречаемся через двадцать минут в библиотеке. И не думай, что твое вранье не повлечет за собой последствий. Придется постараться, чтобы я тебя простила.
        - Придумаю что-нибудь, чтобы ты смягчилась.
        Он прикусывает нижнюю губу, и, несмотря на весь гнев, от этого зрелища меня бросает одновременно и в жар, и в холод. Очень хочется потребовать его надеть что-то длинное и мешковатое. Эти обтягивающие футболки, которые он постоянно носит, слишком меня отвлекают.
        Азраэль
        Я быстро принимаю душ, а затем иду в библиотеку. Пора все ей рассказать. По крайней мере, насколько это возможно на данный момент. Нефертари склонилась над книгой, которая лежит на одном из столов для чтения, и внимательно рассматривает картинку. Когда я вхожу, она поднимает голову. Все еще злится, но уже не так сильно. И я не могу ее за это винить.
        - Что еще лежало в ковчеге? - в своей манере задает она прямой вопрос. - Больше никаких секретов, ангел.
        Я подхожу к ней. Нефертари снова изучает черно-белую фотографию рисунка с церемонии коронации Сети I. Естественно, она заметила регалии.
        - В ковчеге находились все три священные регалии Атлантиды. Скипетр света, Кольцо огня и Корона пепла. - Я показываю на артефакты, с которыми изображен Осирис.
        Она выпрямляется:
        - И вы забрали с острова весь ковчег? Почему ты сразу мне не сказал? Что тут такого секретного?
        - Приказ аристоев гласил, что я должен рассказать тебе только о скипетре. Мы понятия не имели, можно ли тебе доверять.
        - А мы оба знаем, что ты слепо исполняешь все приказы.
        И как я хоть на секунду мог подумать, будто Нефертари рано или поздно не обнаружит связь с ковчегом Завета? Она ведь слишком умна.
        - Значит, Кольцо огня и Корона пепла тоже пропали? Кстати, это то самое кольцо, с помощью которого Соломон повелевал джиннами?
        - Да, оно.
        - И вам необходимы все три регалии, чтобы вернуться домой?
        - Да, хоть они еще не гарантия возвращения. Однажды мы уже пробовали поднять Атлантиду на поверхность, но безуспешно. Некоторые из нас считают, что регалии утратили силу. Другие полагают, что для этого нужен кто-то определенный или особое заклинание. Мы не знаем. Но когда найдем все регалии, попытаемся вновь. И будем повторять, пока не получится.
        - Остальные артефакты я тоже должна найти? - спрашивает Нефертари, впитывая каждое слово. Наверное, не забудет ни одно из них.
        - Про это аристои ничего не говорили. Возможно, их ищет кто-то другой. От меня у них тоже имеются секреты.
        - Но ты сдержишь свое обещание, когда мы найдем скипетр, - строго напоминает она. - Не появится никаких новых условий.
        Я стараюсь выдержать ее безжалостный взгляд.
        - Не появится.
        У нее на лице отражается облегчение.
        - Почему вы не изгнали всех богов с Атлантиды? Разве это не было бы проще всего?
        - Об этом действительно часто спорили, но Посейдон подарил остров своему первому сыну, Атланту, и назначил его первым королем Атлантиды. Так что изначально остров принадлежал богам, и они не уставали нам об этом напоминать.
        Нефертари склоняет голову набок:
        - Мать Атланта звали Клейто, верно? Она была смертной?
        - Да, и жила на горе посреди океана. Посейдон очень боялся, что она умрет. Хотя тогда люди жили гораздо дольше, чем сейчас, но все равно не вечно. Чтобы защитить свою жену от опасностей, Посейдон окружил гору поочередно водой и сушей, превратив остров в неприступную крепость - Атлантиду. Разумеется, это не спасло Клейто от смерти. Она умерла после того, как родила ему пятерых сыновей. Посейдон плохо справился с потерей.
        Нефертари лишь кивает и, похоже, не особенно интересуется трагической историей любви. Ей хватает ума понимать: у смертной и бессмертного нет будущего.
        - Раз Соломон носил кольцо, то и он знал заклинание, при помощи которого открывался ковчег, - рассуждает она. - Видимо, Моисей передал его своим потомкам.
        - Можно сказать и так.
        - Я надеялась, вдруг код подошел бы к ковчегу, - задумчиво произносит она. - Но это бред, да?
        - Ковчег открывался только заклинанием, - подтверждаю я. - И я не могу себе представить, чтобы Моисей оставил его потомкам. Сет бы не позволил, а Моисей бы никогда не ослушался его приказа.
        В дверь стучат, и заходит Гарольд с подносом.
        - Как Малакай? - спрашивает Нефертари.
        - Еще спит, - отвечает дворецкий, ставя поднос на небольшой столик у окна.
        - Это ведь нарушает его режим дня. - В ее голосе звучат тревожные нотки.
        - Знаю, но я решил его не будить. Возможно, так у него получится снова с вами поужинать. Вчера он был счастлив.
        Волнение Нефертари можно потрогать руками. После того как Гарольд нас оставляет, она бы, скорее всего, предпочла последовать за ним и сидеть у кровати брата, чтобы стеречь его сон. Его листок уже упал с Древа жизни, сорок дней почти истекли, и я мог бы назвать ей день, когда он умрет. И хоть она так умна, но, кажется, отказывается это признавать. Мне хочется обнять ее и утешить. Вместо этого я иду к столу, чтобы перекусить. Еще несколько минут назад у меня урчало в животе, а сэндвичи выглядят аппетитно, но теперь они на вкус как бумага. Мой желудок словно завязался узлом.
        - Мне нужно больше времени, - непривычно растерянно бормочет Нефертари. Я к ней не поворачиваюсь. - Тот профессор из Штатов добился серьезных успехов в своих исследованиях. Малакай никогда полностью не поправится, но будет жить.
        Звучит так, будто она пытается передо мной оправдаться. В этом не было бы никакого смысла, не знай я, что ее брат устал бороться. И Нефертари тоже это знает. Она просто пока еще не приняла это. Но примет. В один печальный день, когда меня не будет рядом с ней.
        - Уверен, все наладится, - говорю я, записывая еще одну ложь на счет своей совести. Но в целом это неважно. Сейчас ей легче выдержать ложь, чем правду.
        Нефертари набирает полную грудь воздуха:
        - Да. Если код не от ковчега, то от чего тогда? Ты провел все это время на земле. Попробуй, пожалуйста, вспомнить что-нибудь полезное.
        - Люди всегда проявляли завидную изобретательность по части сокрытия тайн. - Теперь, когда разговор сворачивает в сторону от Малакая, я возвращаюсь к ней. - В Александрийской библиотеке ценнейшие тексты и шифры хранились в специально созданных для этого боксах. Лишь главный руководитель библиотеки знал, как они открываются. Знания из тех книг не предназначались для непосвященных.
        - И как запирались те боксы?
        - С помощью палочек, которые вынимали в определенной последовательности.
        Нефертари вздыхает:
        - То есть не кодом. Мы что-то упускаем. У Соломона было Кольцо огня, а также Скипетр света и Корона пепла. Вы считали, что он показывал их царице Савской. Они же наделяли его невероятной силой. Почему он не использовал их, чтобы присвоить эту силу?
        Такой же вопрос я задавал себе веками.
        - На самом деле он был для этого слишком мудр. Давид, его отец, знал о сокровище, которое хранил и которое поклялся защищать. Но я не думаю, что он хоть раз открывал ковчег. Первым после Моисея это сделал Соломон. Просто его любопытство оказалось чересчур велико. Однако, обнаружив, что слухи о содержимом ларца правдивы, он, должно быть, решил спрятать регалии, причем по отдельности, чтобы именно этого и не произошло. Всего одна-единственная регалия в руках жадного до власти человека способна вызвать страшный хаос. Все три уничтожили бы мир.
        - Значит, со времен Рамзеса существовал договор среди людей, которые хранили регалии для бога, доверившего их Моисею, а Рамзес, Моисей, Давид и Соломон были посвящены в эту тайну? Как, возможно, и все еврейские цари, правившие Иерусалимом между Моисеем и Соломоном.
        - Напрашивается такой вывод, - киваю я, соглашаясь.
        - Тогда Соломон придумал, где спрятать регалии, пока не появится тот бог и не предъявит на них права. Иерусалим уже не казался ему достаточно надежным. В Библии об этом боге говорится: «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим». В Торе бог становится еще конкретнее, там он говорит, что люди должны подчиняться ему, потому что он вывел их из рабства. По утверждению этого бога, других в принципе не существует.
        - Сет, - упрямо повторяю я. - Он внушил Моисею эту чушь.
        - Будет полезнее, если ты перестанешь смотреть на происходящее через призму своей ненависти. Мог ли Сет обладать таким могуществом и влиянием?
        - Вероятно, этого мы никогда не узнаем. Тот бог, кем бы он ни был, потребовал от Моисея не называть его имени. - Она не изменит мое мнение о том, что за всем этим стоит Сет.
        - Умно с его стороны. «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно; ибо не оставит Господь без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно». Поэтому он дал Моисею такой приказ? В Торе написано, что он вознаградит две тысячи последующих поколений, если они не будут заниматься идолопоклонством.
        - Ты что, наизусть знаешь эту дурацкую Тору и Библию? - спрашиваю я.
        Нефертари самодовольно пожимает плечами:
        - Важные части - да. Но никогда не думала, что они мне пригодятся. Это было скорее как хобби.
        - Тебе было настолько скучно?
        - Иногда. Мне бы очень хотелось поговорить с Тотом. По-моему, очень подозрительно, что он только сейчас, как по мановению волшебной палочки, обнаружил подарок Соломона.
        Нефертари не оставляет мне возможностей дразнить себя дальше.
        - По его словам, он никогда не предполагал, что те строчки - ключ к местонахождению ковчега.
        - Это нелогично, если то, что говорят о Тоте, правда. Что он такой умный и мудрый. Но давай по порядку. А если Тот объединился с Моисеем… и с Рамзесом?! Моисей унес ковчег из Египта, и тот очутился в Ханаане. Сета изгнали, а Тот по какой бы то ни было причине потерял интерес к возвращению ковчега. Что могло случиться после? Моисей наверняка оставил инструкции в отношении ковчега. Но если он не передал потомкам заклинание, то как Соломон сумел его открыть? Ларец был запечатан магией бессмертных, и, по преданиям, любой, кто к нему приближался, падал замертво. Или со временем магия ослабла?
        - Нет, магия ковчега вечна, - отвечаю я. - Хотя мне в голову приходит только одно имя из тех, кто мог бы его открыть. - И почему я раньше до этого не додумался? - Царица Савская. Она была демоницей и потомком павшего джинна. Точнее говоря, потомком сына Аль-Джанна. Этот сын осуждал деяния отца, и его пощадили. Царица Савская происходила из его рода, то есть из королевской линии джиннов. Она могла обладать силой, необходимой, чтобы открыть ковчег.
        Нефертари расплывается в улыбке:
        - А ты все-таки бываешь полезным, если напряжешь мозги.
        Я выгибаю бровь:
        - Соломон мудро выбирал себе союзников. Царица никогда бы не злоупотребила могуществом регалий, она осознавала, что бы в таком случае стало с ее народом. Мы бы изгнали их всех в царство мертвых.
        - Вместо этого они с Соломоном спрятали регалии и оставили различные подсказки. - Сев за ноутбук, Нефертари что-то печатает. - Считается, что у Соломона и царицы был как минимум один ребенок. Значит, она все же пустила его в свою постель, - напоминает она о нашем первом разговоре о легендарном царе. - После возвращения в Сабу она родила сына и назвала его Менеликом. Он стал основателем Соломоновой династии. - Девушка начинает лихорадочно рыться в бумагах на столе, затем идет к книжному шкафу. - Я когда-то что-то читала об их сыне. - В конце концов она находит то, что ищет, в стопке довольно потрепанных книг, сложенных башней рядом с кожаным диваном. - Менелик вновь посетил Израиль, - вслух зачитывает она. - Он хотел познакомиться со своим отцом.
        Усевшись по-турецки на пол, она открывает книгу, которую искала. Чудо, что та не развалилась. Я сажусь рядом.
        - Менелик приезжал в Иерусалим в двадцать лет. Вот тут написано. - Она постукивает пальцем по абзацу в книге. - Приближенным Соломона не понравилось, как благосклонно царь отнесся к сыну, и они попросили его отослать юношу обратно. Соломон согласился на их требование, но взамен старшие представители знати должны были отправить своих первенцев с Менеликом в качестве его свиты. И этим мальчишкам не пришло в головы ничего лучше, чем украсть ковчег. - Нефертари захлопывает книгу, и мне в нос бьет неприятный запах гниющей кожи. - Существует мнение, что Менелик перевез ковчег на крошечный островок в озере Тана в Абиссинском нагорье в Эфиопии.
        Жаль, что придется погасить ее энтузиазм. От волнения у нее раскраснелись щеки.
        - Это был отвлекающий маневр. По распоряжению аристоев его проверили. Менелик приказал построить по всей территории маленькие часовни и распространил везде слухи, будто завладел ковчегом. Они не соответствовали действительности. Ларец, который он взял с собой, оказался просто копией. Без понятия, чего этим добивался Соломон. Думаю, он догадался о планах сына и подсунул тому фальшивку. Или мать Менелика отправила его в Иерусалим лишь для того, чтобы похитить ковчег.
        Нефертари с недоверием задумывается над моими словами.
        - Кто из аристоев занимался этим делом?
        - Понятия не имею. Тогда я еще находился в опале и служил рядовым солдатом. А об этом только слышал.
        - Аристоев ограбил обыкновенный человек. Я потихоньку теряю к ним уважение.
        - Не удивлен.
        Я опираюсь спиной на диван. Некоторое время мы просто сидим на полу. Нефертари хмурит лоб, выглядя предельно сосредоточенной. Мне очень хочется разгладить эти складочки поцелуями, но она не пошла за мной в лес, что ясно показывает: девушке необходима дистанция. Рад, что хотя бы один из нас проявляет благоразумие.
        - Что могло произойти с настоящим ковчегом? Идеи есть?
        - Думаю, Соломон отвез ковчег назад, - немного поколебавшись, отвечает она. - Туда, где, по мнению царя, ему и место.
        - Назад в Египет? - ошарашенно переспрашиваю я. - И как же ему это удалось?
        - В венах Менелика текла кровь джиннов со стороны матери. А бессмертие он унаследовал? - ни с того ни с сего уточняет Нефертари.
        - Нет, для этого его кровь оказалась уже слишком разбавлена.
        - Он был похож на отца? Так же умен, как Соломон?
        Подтянув ногу к груди, я кладу на нее одну руку.
        - Не существовало других настолько же умных людей, как царь Иерусалима. Менелик вырос дерзким и, подобно отцу, пользовался успехом у женщин. Он был храбр, как и положено мужчинам его возраста. Храбрым, заносчивым и великим воином.
        Нефертари какое-то время раздумывает над моими словами.
        - Соломон наверняка планировал перед смертью оставить регалии в безопасном месте. Он не мог полагаться на то, что следующие цари поступят с ними так же мудро, как он. Даже его сын. Бог, вручивший Моисею ковчег, так и не явился. Как бы ты повел себя на его месте?
        Интересный вопрос, который мне давно стоило себе задать. Снова.
        - Соломон, должно быть, считал себя хранителем ковчега, - задумчиво произношу я. - Он знал, что Моисею его доверил бог. Но не знал, какой именно, а царица Савская либо тоже не знала, либо не рассказала ему.
        - Либо не хотела, чтобы ковчег снова попал в руки богов.
        - Возможно. После затопления последовали кровопролитные войны за регалии. Лишь после того, как все чуть окончательно не поубивали друг друга, аристои приняли решение хранить регалии вместе. Им одним было известно, где находится ковчег, и еще группе доверенных лиц, которые защищали его ценой собственной жизни. Наши народы заключили договор, где прописали, что мы вернемся домой только все вместе. С тех пор мы больше не сражались между собой.
        - И, несмотря на все те войны, вы с Данте, Гором и Энолой остались друзьями?
        Я бросаю на нее недоуменный взгляд.
        - Конечно, и продолжаем ими быть. Ни тогда, ни сейчас не играет роли, к каким народам мы принадлежим. Мы друзья, потому что можем положиться друг на друга, потому что доверяем друг другу и готовы жизнь отдать друг за друга. И неважно, что утверждают аристои. Ни один народ не лучше другого.
        Нефертари улыбается, видимо, я сказал что-то правильное. А потом она тянется вперед и дарит мне почти невесомый поцелуй.
        - Это за что?
        - За все. - На светлой коже вспыхивает розовый румянец. Мне хочется усадить ее к себе на колени и поцеловать в ответ. - За то, что у тебя доброе сердце. - Нефертари делает небольшую паузу. - Я рада, что ты здесь. У меня никогда раньше не было друга. Нет никого, кроме Малакая и Гарольда, кому я бы по-настоящему доверяла. А теперь появился ты, - с непривычной застенчивостью поясняет она.
        «Не доверяй мне» - эти слова вертятся у меня на языке, однако я их не озвучиваю. Вместо этого отвожу прядь волос ей за ухо. От ее взгляда у меня что-то скручивается в желудке. Однако я ничего не отвечаю. Любое слово стало бы еще одной ложью. В ее глазах вспыхивает неуверенность. Готов поспорить, она еще никогда ни перед одним мужчиной не демонстрировала свою уязвимость. Нефертари не из тех женщин, которые спокойно признают свои слабости. Сейчас она это сделала, а единственное, на что я способен, - это промолчать.
        Прочистив горло, девушка отстраняется от меня, и между нами распространяется холод.
        - Царица Савская… - продолжает она слегка осипшим голосом, который очень медленно крепнет. Мой отказ слишком очевиден, чтобы не понять его. - …отправила Менелика обратно в Иерусалим лишь двадцать лет спустя. Двадцать лет, за которые она и Соломон могли продумать, как поступить с ковчегом и регалиями. - Нефертари встает, создавая между нами дистанцию. - Полагаю, по прошествии стольких лет они сочли, что безопаснее всего будет отправить их туда, откуда взяли. Соломон не мог вернуть их обратно в пирамиду Хеопса? Вероятно, ковчег уже давно вновь лежит в своей камере. Кто-то из вас туда возвращался?
        Я качаю головой. Не могло же решение оказаться таким простым. Но, собственно, почему нет?
        - Если не так, - продолжает рассуждать она, - то, возможно, в какой-то другой пирамиде или гробнице. В гробнице Тутанхамона обнаружили потайную камеру, а у Сети есть еще один длинный коридор. Никто точно не знает, куда он ведет. Сейчас он заблокирован. Его засыпало. Но в эпоху Соломона туда наверняка имелся доступ. Существуют разные точки зрения, что находится в его конце.
        - Но как, по-твоему, Соломон и царица Савская организовали обратную транспортировку? Никто не смог бы незаметно перевезти ковчег через всю страну.
        - Не ковчег, - серьезно произносит Нефертари. - Регалии по отдельности, причем в то время, пока аристои выясняли, действительно ли Менелик украл настоящий ковчег.
        Я с восхищением смотрю на девушку. Она такая красивая, умная и смелая. Поднявшись, я шагаю к ней, но она отступает. Я обидел ее и собираюсь это исправить. Нефертари следует знать, что я хочу ее. Однако она лишь вскидывает руку, продолжая удерживать меня на расстоянии.
        - Соломон дал Тоту ремень как первую подсказку. Будь он тем самым богом, он бы, наверное, ее понял. Но он не смог. Вероятно, Соломон попал в безвыходную ситуацию. Его любопытство поставило под угрозу весь мир.
        - Ты права. Мы всегда фокусировались на ковчеге. Мы точно поняли, что он больше не в городе, только когда Иерусалим разрушили. Его магия защищала город. До тех пор никто не решался на него напасть. - Невероятно. У меня словно пелена с глаз упала. - Аристои гнались за его сыном, пока сам Соломон преспокойно прятал регалии. Он принял в расчет падение Иерусалима, который, лишенный силы ковчега, уничтожили шестьсот лет спустя. - Я содрогаюсь от мысли, что регалии способны сотворить сегодня, оказавшись не в тех руках.
        - Вам нужно искать в Египте. Соломон должен был оставить зацепки там. Просто поищите хорошенько.
        - Я позвоню Гору и Данте, чтобы они подготовили все для путешествия. Сколько времени тебе понадобится на сборы? Энола приедет за нами.
        - Я с вами не поеду. - Не глядя на меня, Нефертари убирает за ухо прядь волос. - Ты видел, как плохо себя чувствует мой брат. Я не могу бросить его одного. С остальным вы и сами справитесь. Ты лучше меня знаешь, где вы построили потайные камеры, и можешь в любой момент звонить мне или писать сообщения.
        Ни за что.
        - Ты должна поехать, - требую я. Ни в коем случае не оставлю ее здесь. - За несколько дней ты добилась таких успехов, к которым мы не приблизились за много сотен лет. Без тебя мы пропадем.
        Она отрицательно качает головой.
        - А вдруг он умрет, пока нас не будет?
        - Не умрет. - И снова ложь. Никому другому я не могу доверить ее защиту. - Но для этого ты должна выполнить свою часть договора. Иначе я не смогу ему помочь. - Мой голос звучит твердо и непреклонно, хотя каждое слово вязнет во рту, как смола. Вся близость и доверие испарились. Мы стоим друг напротив друга как два врага. Но другого варианта нет. Она - наш единственный шанс отыскать Скипетр света или даже все регалии, если Соломон спрятал их в одном месте. Эту возможность я не упущу. Наверное, с самого начала было предначертано, что регалии найдет человек.
        - Раз ты настаиваешь, - без единой эмоции произносит Нефертари. - Тогда будь добр, позволь мне провести этот вечер с братом. Гарольд о тебе позаботится. - В глазах у нее начинают блестеть слезы, и девушка отворачивается, чтобы я их не увидел.
        - Нефертари. - Я хочу обнять ее. Хочу объяснить, почему так важно, чтобы она нашла регалии, но девушка протискивается мимо меня, направляясь к двери. Больше я не пытаюсь ее удержать. Что мне ей сказать? Она не поймет. Я так долго стремился к этому моменту, что уже даже не знаю, кто я без этой цели.
        Тарис
        - Любой узел кто-нибудь да развяжет, - изрекает утром Малакай одну из своих пословиц. Мы с Азраэлем стоим возле его кровати, и я крепко сжимаю руку брата. - Уверен, вы найдете регалии в Египте. Если камера в пирамиде Хеопса окажется пуста, пусть Нефертари внимательно присмотрится к настенным росписям в гробницах и других пирамидах. Хотел бы я отправиться с вами. - В его словах невозможно не услышать тоску, поэтому я впервые не рада путешествию в страну, которую считаю своей второй родиной. Мне до безумия хочется остаться здесь, с ним.
        Никогда бы не подумала, что Азраэль заставит меня сопровождать себя. Не после тех моментов между нами. Хотя это глупо с моей стороны. Всего лишь пара поцелуев, и то я сама повисла у него на шее. Потому что чувствовала себя одиноко. Я призналась, что доверяю ему, а он… он промолчал. Поджимаю губы, чтобы они не дрожали. Полночи я проворочалась в постели без сна, злясь на саму себя. Как можно было так открыться, тем более перед ангелом? И чего я, собственно, ожидала?
        - Спасибо тебе за помощь. Я никогда этого не забуду, - отвечает Азраэль брату. А потом поворачивается ко мне, но на меня не смотрит, принимаясь гладить по голове Селкет. - Подожду тебя снаружи. Не торопитесь, у нас самолет только во второй половине дня.
        Собака следует за ангелом, когда он удаляется из комнаты.
        - Он вскружил голову Селкет. - Я буквально выжимаю из себя улыбку и присаживаюсь на край кровати. - Ты должен держаться. Ни за что тебе не прощу, если умрешь, пока я в отъезде. - Тон задумывался как веселый, однако попытка с треском проваливается. Я предельно серьезна. Ненадолго мелькает мысль рассказать брату о сделке, которую мы заключили с ангелом, но я решаю этого не делать.
        - Котенок. - Пальцы Малакая крепче сжимают мои. - «Худший из людей тот, кто не принимает извинений, не искупает грехи и не прощает ошибок», - тихо произносит он. - Не забывай об этом.
        Я хмурюсь:
        - Это просто шутка. Я не могу долго на тебя обижаться, и тебе это прекрасно известно. После моего возвращения мы полетим в США и там будем проводить много времени вдвоем.
        - Я тоже тебя люблю, - ухмыляется брат. - А теперь ступай и покажи этим бессмертным, как надо находить то, что потерялось. Они считают себя слишком умными. Но ты умнее их всех, вместе взятых.
        - Еще бы. - Осторожно обнимая брата, чувствую одни кости под кожей. - А ты оставайся в постели, пока я не вернусь. Профессор Юм ясно выразился, что тебе нельзя простужаться или ловить вирусы. Он сразу приступит к своим испытаниям. Позаботься о себе.
        На прощание я целую Малакая в щеку. Мы снова обнимаемся, и я не размыкаю объятий, пока он аккуратно от меня не отстраняется.
        - Все будет хорошо, Тарис. Вот увидишь.
        - Да, - шепчу я. - Мы справимся.
        - Конечно. Ты справишься с любой целью, которую себе поставишь. Я тебя люблю.
        - Я тебя тоже. - Прежде чем снова в него вцеплюсь, я встаю и выхожу из комнаты. Каждый шаг дается с трудом. Покидая его, я совершаю ошибку.
        Когда я спускаюсь, Энола и Азраэль стоят перед машиной и тихо разговаривают. Гарольд, уже загрузивший багаж, подходит попрощаться.
        - Вернусь так быстро, как только смогу, - обещаю я. - Для отъезда в США все готово. Можем сразу отправляться. Ты полетишь с нами.
        Гарольд гладит меня по щеке.
        - Разумеется. Как будто я мог бы такое пропустить.
        - Он просто должен продержаться. - У меня надламывается голос. - Позаботься об этом.
        Прежде чем он успевает ответить, ко мне подходит Азраэль.
        - Нам пора ехать, - командует он, протягивая ладонь Гарольду.
        Мне хочется развернуться и броситься к Малакаю, но ангел кладет руку мне на спину и настойчиво подталкивает к машине. В этот раз он снова садится впереди с Энолой и поднимает стекло. Я не пытаюсь ни поговорить с ним, ни отправить сообщение. От него сообщений тоже не приходит.
        В Лондоне мы едем домой к Азраэлю, где нас ждут Данте и Гор. С ними Кимми. Она сидит на диване в гостиной и листает книгу. При этом не читает, а старается сохранять максимально невозмутимый вид. Только вот меня ей не провести. В коридоре стоит розовый чемодан, и на секунду у меня возникает подозрение, что с нами поедет Адриана.
        - Ты собралась в путешествие, Кимми? - Садясь напротив кузины, я задаюсь вопросом, не предпочтительнее ли было бы общество супермодели?
        - Похоже на то, - отвечает она, нервно облизывая губы.
        - Я ее пригласил, - доносится от дверного проема голос Гора. - Подумал, что ты точно не будешь возражать.
        Я смотрю на свою кузину. Сегодня на ней джинсы, но в комплекте с ними блузка с рюшами на воротнике и рукавах. Странное сочетание, но все-таки гораздо лучше ее ужасных платьев.
        - А что говорят дядя Джордж и тетя Фиона насчет твоего намерения путешествовать?
        Кимми беспокойно моргает.
        - Я позвоню им только после того, как мы приземлимся в Каире.
        - Ты хочешь сказать, что сбежала от них?
        - Ночевала я уже здесь, - очень громко шепчет Кимми. - В одной из гостевых комнат, - добавляет торопливо. - Мама думает, что я осталась у Глинис. Мне двадцать четыре. В таком возрасте уже нельзя сказать, будто я сбежала.
        Тут она, конечно, права. Повернувшись к Гору, я бросаю на него строгий взгляд. Знаю я, чья это работа.
        - Что ты сделал с моей кузиной?
        - Просто ее поддержал. Это будет приключение.
        «Будь с ней помягче. Она и так сильно нервничает и нуждается в твоем одобрении. Ты же сама советовала ей стать более самостоятельной и принимать собственные решения. Это как раз оно».
        «Ты кто, тренер личностного роста?»
        «Что-то типа того».
        «Просто держи свои лапы подальше от моей кузины. Она для тебя слишком невинна, к тому же неопытна. Это путешествие будет далеко не прогулкой».
        «Я не хотел оставлять ее здесь. Мы до сих пор не выследили горгулью».
        «Совершались еще убийства?»
        «Нет. К счастью, нет. Не порть ей удовольствие. Я верну ее в целости и сохранности. И пальцем к ней не притронусь. Если она сама этого не захочет».
        Я возмущенно хватаю ртом воздух.
        - Можем ехать. - Азраэль протискивается мимо Гора, удивленно разглядывая гостью у себя на диване. Выражение его лица остается таким же серьезным и отстраненным, каким было все утро. Он не обращает на меня внимания, в то время как я не могу им насытиться. Ангел оделся в явно сшитую на заказ белую рубашку и узкие черные классические брюки. Вещи сидят на нем как влитые и больше подчеркивают сильное тело, чем прикрывают. Я с трудом заставляю себя оторвать взгляд от этого зрелища.
        - Азраэль, Кимми. Кимми, Азраэль, - представляет их друг другу Гор. - Кимми - кузина Тарис и полетит с нами в Египет.
        - Мы уже встречались. - Он коротко ей кивает. - Ты не против? - Впервые за день ангел смотрит прямо мне в глаза.
        Понимаю, что, если я скажу «нет», он отправит Кимми домой. Только вот вдруг находиться здесь одной для нее действительно опаснее, чем вместе с нами в Египте?
        - Ты будешь отвечать за нее в Каире, - приказываю я Гору. - Не хочу, чтобы в итоге она попала в какой-нибудь гарем.
        - Тари! - возмущается Кимми. - Я сама в состоянии за себя отвечать, и гаремов больше не существует.
        - Никогда не знаешь наверняка. - Я встаю. - Мы готовы.
        - Хорошо. Самолет через два часа. Поехали.
        Данте откашливается:
        - Сет тоже летит с нами, но не надо сразу беситься. Это четкий приказ аристоев. Он будет ждать нас в аэропорту.
        Азраэль тихо рычит, но хотя бы не взрывается. Даже Гор держит себя в руках, что, по-видимому, объясняется присутствием Кимми. Не ожидала, что он проявит такое уважение.
        Мы приезжаем в аэропорт, и, поскольку Энола забронировала места в первом классе, на время ожидания рейса нас проводят в лаунж-зону. Молодая официантка подает нам шампанское и разнообразные канапе на тарелочках. Кимми устраивается в кресле, и я сажусь к ней, пока мужчины не спускают глаз с входа. Энола исчезает в туалете.
        Когда появляется Сет, в зале воцаряется тишина. Его одежда тоже выглядит пошитой точно по его фигуре. С доброжелательной улыбкой он показывает сотруднице наземного персонала свой паспорт, а я думаю о том, что один черт знает, как Сет так быстро его получил. Она провожает бога хаоса к нам, а вторая девушка приносит бокал шампанского, который он хоть и берет, но тут же отставляет в сторону.
        - Нефертари, - приветствует меня первой Сет. - У тебя все хорошо? Выглядишь измотанной.
        Я и в самом деле измотана. Измучена и жутко устала. Это длится уже много лет, просто никто раньше не замечал. Уж точно не ангел и бог, раздраженно уставившиеся на Сета.
        - Оставь ее в покое, - рычит Азраэль. - Заказать тебе что-нибудь? Может, кофе? - заботливо интересуется он. И это после того, как весь день меня игнорировал.
        - Нет, спасибо. Если мне что-то понадобится, я в состоянии сама об этом позаботиться.
        - Не хотел тебя задеть. - Он снова поворачивается к Сету. Эти двое могли бы быть близнецами, настолько похожи ростом и телосложением. Даже черты лица одинаково острые. Самое броское отличие - это цвет глаз и волос. - Тебе нет необходимости лететь с нами. - Голос Азраэля холоден как лед.
        - Очевидно, аристои считают иначе. Я точно так же исполняю их приказ, как и ты.
        Кажется, это замечание приводит ангела в чувство. На миг в его облике мелькает нерешительность. Но это настолько короткий миг, что секунду спустя я уже в этом сомневаюсь. Азраэль никогда не ведет себя нерешительно. Да и с чего бы?
        - Не представишь мне вторую юную леди? - спрашивает Сет. - Просто как дань вежливости. Естественно, я и от нее буду держаться подальше, если хочешь.
        Почему вообще Азраэль так ненавидит его? Как-то мне уже слабо верится, что дело лишь в том, что он винит Сета в затоплении Атлантиды. Между ними наверняка произошло еще что-то, и я готова поспорить: это связано с Нейт, женщиной, которую ангел продолжает любить даже по прошествии нескольких тысячелетий. Интересно, как у нее складывались отношения с Сетом?
        - Это моя кузина Кимберли-Энн, - вмешиваюсь я, потому что у Азраэля такой вид, будто он собрался врезать Сету по челюсти или еще что похуже. - Дочь восьмого графа Карнарвона. - Хотя последнее предложение определенно излишне.
        - Просто Кимми. - К моему удивлению, кузина протягивает руку Сету. - Я жду не дождусь путешествия и жутко нервничаю, - начинает болтать она, вызывая у Сета дружелюбную улыбку. Она еще поймет, что он тоже бессмертный.
        - Уверен, Гор превратит для тебя эту поезду в нечто незабываемое. Он знает Египет как свои пять пальцев.
        - Он пообещал показать мне все.
        Я давлюсь шампанским.
        «Только попробуй», - рычу про себя.
        «Мы говорим о пирамидах, принцесса. О базарах в Каире и о Ниле. Без понятия, о чем ты подумала», - прилетает мне в ответ.
        Сет весело смеется. Я вскидываю на него глаза, и он, извиняясь, приподнимает руки, прежде чем устроиться рядом со мной. Обстановка разряжается. В конце концов, Сет явился в лаунж не с армией демонов.
        Кимми снова погружается в путеводитель, и Гор присаживается возле нее. Они начинают перешептываться и хихикать, пока вместе разглядывают картинки. Данте отходит к окну и смотрит на взлетно-посадочную полосу. Азраэль на какой-то момент остается возле меня и Сета, а потом идет к как раз появившейся Эноле.
        Я заказываю еще один бокал шампанского. Поэтому, когда чуть позже объявляют наш рейс, у меня уже приятно кружится голова. Видимо, Азраэль не боится, что Сет попытается меня убить, потому что позволяет тому сесть со мной в самолете.
        Обычно я не летаю первым классом, но сейчас откидываюсь поудобней в мягком кресле. По просьбе Сета стюардесса приносит плед.
        - Можно? - спрашивает он и после одобрительного кивка накрывает меня.
        - Спасибо.
        - Не за что. По-моему, Аз думает, будто я задушу тебя пледом, но в таких делах у меня все-таки другой стиль, - подмигивает бог, и, несмотря на усталость и грусть, этот комментарий меня смешит. - Попробуй поспать. Обещаю, ты будешь жива, когда мы приземлимся.
        - Рада слышать.
        Я натягиваю плед до самого носа и, не успеваем мы покинуть взлетную полосу, проваливаюсь в сон.
        - Тари, просыпайся! - чересчур громко будит меня Кимми. - Мы садимся, и тут так красиво.
        - Тут темно, - ворчу я, протирая глаза. Кимми сидит на месте Сета, но так наклоняется ко мне, что уже почти улеглась сверху. - Они что, убили Сета? - спрашиваю охрипшим спросонья голосом.
        Кимми в недоумении смотрит на меня:
        - Нет, конечно. Он очень любезно поменялся со мной местами и сейчас сидит с Гором. Который, впрочем, не перекинулся с ним ни словом.
        - Они друг друга ненавидят, - просвещаю кузину, но она лишь отмахивается:
        - Гор уже рассказывал мне все эти страшилки про Сета. Правда, большинство из них я и сама знала. Не понимаю, как можно быть такими злопамятными. Мне кажется, Сет милый и обходительный.
        - Главное, Гору этого не говори.
        Раздается сигнал отстегнуть ремни. Подняв подлокотник, я следую за ней. Кимми так счастлива, что я воздерживаюсь от новых замечаний.
        После приземления и улаживания формальностей с документами два черных лимузина с тонированными окнами везут нас в отель «Kempinski Nile».
        - Я сообщил Исрафилу о нашем прибытии, - объявляет Данте, когда мы регистрируемся и получаем ключ-карты от номеров. Кстати, всем предстоит жить в отдельных апартаментах на самом верхнем этаже отеля. - Он ждет нас к ужину.
        Гор уже взял розовый чемодан Кимми, но теперь останавливается.
        - Нас или тебя? - уточняет он. - Сколько вы, голубки, уже не виделись? Полагаю, он захочет побыть с тобой наедине. А я собирался устроить уютный сериальный марафон с Кимми. Она устала.
        «Ничего ты не собирался».
        Гор не реагирует на мой приказ. Азраэль печатает что-то на смартфоне, Сет с любопытством следит за дискуссией, а Энола направилась к лифтам. Как же я скучаю по тем временам, когда, выполняя заказы, путешествовала одна.
        - Он предпочел бы, чтобы Нефертари лично ввела его в курс дела, и хочет познакомиться с ней. - Возражения Гора джинна не смущают. - Ты не против?
        - Разумеется, нет. Обожаю знакомиться с ангелами. Давай их всех сюда.
        - Значит, решено. Мы сняли отдельный зал в ресторане, встретимся там через час.
        Подхватив свой рюкзак, я топаю вперед. Кимми подскакивает к Гору и что-то ему шепчет. Ничем хорошим для них обоих это не закончится. Сет идет рядом со мной, в то время как Азраэль, который не участвовал в разговоре, с отсутствующей улыбкой продолжает тыкать в дисплей телефона. Меня пронзает абсолютно неуместная ревность, но я не могу ее обуздать. Уже договаривается с какой-то женщиной на вечер или пишет Адриане?
        - Позволь тебе помочь? - предлагает Сет, указывая на мой рюкзак.
        - Все нормально. Я всегда сама его ношу.
        - И тем не менее я бы его у тебя забрал, если не возражаешь.
        - Ну раз настаиваешь. - Я протягиваю ему рюкзак. - Исрафил, он какой? - интересуюсь, не желая молча шагать рядом с ним.
        - Он высший ангел, - откликается Сет, как будто такого объяснения вполне достаточно. - Высший ангел с минимумом предрассудков и максимумом толерантности. Своей свободой я отчасти обязан ему.
        - Он за тебя вступился? - Двери лифта раскрываются, и мы заходим внутрь. Сет не отвечает, пока мы не покидаем кабину на последнем этаже, а все не расходятся по номерам. Он провожает меня до моего. Хотя Азраэль остался в лобби, Гор не спускает с нас глаз.
        - Исрафил стал единственным из ангелов, кто поговорил со мной и выслушал мою версию событий, - объясняет Сет, когда мы замираем перед дверью.
        - А эта версия, как я полагаю, отличается от официальной.
        Сет опускает мой рюкзак.
        - Я не утверждал, что абсолютно невиновен в произошедшем. - Свет в коридоре немного тусклый, так что мне плохо видно его глаза. - И может, я правда заслужил наказание, но… - он делает паузу, - дольше я бы не продержался. - Голос Сета звучит так же опустошенно, как он, должно быть, чувствовал себя на протяжении всех этих веков. - Мне казалось, я достаточно искупил свою вину. Это Тот послал ко мне Исрафила. За это я в вечном долгу перед ним. Поэтому и предложил помочь Азраэлю искать регалии. Не знаю, получится ли у нас, но я тоже мечтаю вернуться домой.
        Едва двери лифта разъезжаются, рядом с нами появляется Азраэль. Он снова движется с нечеловеческой скоростью.
        - Иди в свой номер! - рявкает он на меня.
        - Что-что? - выгибаю я бровь.
        - Ты меня поняла. Не составишь мне компанию, Сет? Мне нужно с тобой поговорить. С глазу на глаз.
        - Если я не приду на ужин, значит, он меня убил, - улыбается бог. Шутливый тон не может скрыть тот факт, что он произносит эти слова на полном серьезе.
        - Не будь смешным, - парирует Азраэль. - Я не подлый тайный убийца. Это твоя роль.
        Сет лишь кивает, а потом следует за ангелом. Мне никак не удается соотнести вежливого, сдержанного мужчину с чудовищем, которым его описывает Азраэль и которым изображают легенды. Однако я не настолько наивна, чтобы думать, будто все это абсолютная клевета. Я еще на какое-то время задерживаюсь в коридоре, но криков не слышно и никто не швыряется мебелью. К сожалению, я не успела заметить, за какой дверью скрылась Кимми и с кем. Чуть позже напишу ей. Впервые в жизни мне становится понятна чрезмерная опека тети Фионы. Никогда больше не буду над ней смеяться. Я заношу рюкзак в номер, который - если такое возможно - оказывается еще роскошней, чем в «Rosewood», и сообщаю Малакаю с Гарольдом, что мы благополучно прибыли. Затем готовлюсь к ужину. На дне рюкзака все-таки обнаруживаются два платья. Одно из них я надену сегодня вечером и хорошо проведу время. Я в любимом городе, в потрясающем отеле вместе со своей кузиной и не позволю испортить себе вечер из-за того, что неправильно воспринимала сигналы одного мужчины.
        Когда подходит время, я отправляю сообщение Кимми. Она присылает мне номер своих апартаментов, и я решаю ее встретить, но в коридоре пересекаюсь с Гором.
        - Ты снова выглядишь как лакомый кусочек, принцесса, - заявляет он.
        - Ты тоже. - И я ничуть не лукавлю. Обычно Гор носит линялые футболки с названиями никому не известных групп и рваные джинсы. Сейчас же по-настоящему нарядился.
        Кимми распахивает дверь после первого же стука, и на ее лице мелькает разочарование, пока она не замечает стоящего возле меня Гора. И он тут же становится центром ее внимания. Еще бы. Его волосы аккуратно завязаны в мужской пучок, на белой рубашке расстегнуты две верхние пуговицы, а темно-синие классические брюки сидят на бедрах чуть ниже, чем положено.
        - Я еще не готова, - выдавливает кузина, и только тогда я вижу слезы у нее на глазах.
        - Что случилось? - На ней платье без смешных оборок, туфли и тонкая серебряная цепочка на шее. Легкий макияж и…
        - Мои волосы. - В голосе Кимми слышатся визгливые нотки. - Я похожа на швабру.
        - Нет, не похожа. - На лице Гора написано возмущение. - Мне нравятся твои волосы.
        Кимми краснеет как помидор.
        - Ты так говоришь только потому, что джентльмен.
        В ответ на что он весело смеется.
        - Так меня еще никто не называл. - Гор подталкивает кузину обратно в комнату и тащит к туалетному столику в ванной. - Доверь это мне.
        С открытым ртом я замираю на пороге, наблюдая, как бог умелыми движениями укрощает рыжие кудри Кимми, которые во влажном воздухе действительно вышли из-под контроля. Он аккуратно приглаживает их каплей геля для волос, завязывает в узел и наконец закрепляет боковые пряди невидимками. Результат - идеальная прическа: ни слишком строго, ни слишком кукольно.
        - Где ты этому научился? - изумленно интересуюсь я. Лицо у Кимми все еще красное, однако уже не от волнения, а от восхищения.
        Любуясь своей работой, Гор наклоняется над плечом моей кузины и вытаскивает пару прядей по обеим сторонам.
        - Аз умеет готовить, а я умею укладывать волосы. Проще простого.
        - Спасибо огромное. - Кимми делает глубокий вдох и выдох. - И извини, обычно я так не истерю. Мне нравится.
        Гор довольно улыбается ее отражению.
        - Это главное. Ты не обязана нравиться никому, кроме себя самой.
        Официально: стоит Гору приказать, и она будет есть у него с рук. У меня нет ни единого шанса убедить кузину, что он поверхностный тип, способный крутить интрижки сразу с сотней женщин. Она меня попросту не послушает.
        - Идем?
        Гор подает Кимми руку, чтобы помочь встать, а я закатываю глаза.
        «Ты же слышала, кто я - джентльмен».
        «Мечтай дальше, обманщик».
        «А вдруг твоя кузина благотворно на меня влияет».
        «А вдруг ты разобьешь ей сердце».
        Гор внезапно ее отпускает и быстрым шагом удаляется к двери. Заметив растерянность Кимми, я перестаю улыбаться. Да, ей известно, что Гор бессмертный, но про фишку с чтением мыслей я ей до сих пор не рассказала. Меня моментально начинает грызть совесть.
        Перед лифтом стоят Азраэль и Энола, и я стараюсь не расстраиваться из-за того, что он не зашел за мной, как Гор за Кимми.
        - Ты оставил Сета в живых? - спрашивает Гор ангела, который упорно избегает моего взгляда.
        - Естественно. Нам просто надо было кое-что обсудить. - Больше он никак не комментирует эту тему.
        Мы едем вниз в молчании. Упорно игнорируя странное настроение остальных, Кимми восторгается восточным колоритом гостиницы. Она твердо намерена не позволить испортить себе первый отдых без родителей, и меня это искренне восхищает. Сама же просто надеюсь пережить этот вечер, а завтра спокойно поискать ковчег. Лучше всего не в компании какого-нибудь бессмертного. Постепенно мне начинает казаться, что они буквально не дают мне нормально вздохнуть.
        - Ты позвонила родителям? - негромко спрашиваю у кузины.
        - Я отправила им сообщение и выключила телефон. Они с тобой уже связались?
        - Еще не смотрела. - Эх, скоро мне предстоит очень многое объяснить. Либо так, либо дядя Джордж и тетя Фиона уже сидят в самолете.
        Коридорный проводит нас в зал, где мы будем ужинать. Звучит тихая восточная музыка, свет приглушен, а длинный стол накрыт для нескольких блюд. Одна мысль о том, что придется просидеть тут несколько часов, меня утомляет. Понятия не имею, что со мной случилось, обычно я не ощущаю истощения или слишком сильной усталости. И то обстоятельство, что они появились сейчас, определенно связано с эмоциями, которые я лучше не буду анализировать.
        Данте и Сет уже здесь. Рядом с джинном стоит еще один мужчина, судя по всему, Исрафил. Первый высший ангел выглядит совершенно не так, как я его себе представляла. Короткие светлые волосы слегка растрепаны. Под ними - блестящие синие глаза, выдающийся нос с горбинкой и строгая линия рта. На вид ему лет тридцать с небольшим или ближе к сорока. Телосложение же выдает человека, привыкшего к физическому труду. Исрафил оценивающе смотрит на меня, и я автоматически замедляю шаг. У меня нет проблем с самовлюбленными мужчинами, но в нем этого явно с избытком. Уверенность в себе исходит от высшего ангела волнами, распространяясь по всему помещению. На нем белые льняные брюки и белая рубашка. Рукава закатаны, открывая татуировки на предплечьях, похожие на узоры у Азраэля. Однако у Исрафила они наверняка не скрывают шрамы.
        - Леди де Вески, - бархатистым голосом здоровается он. - Леди Герберт. Прежде я уже имел удовольствие приветствовать в этой прекрасной стране вашего предка, пятого графа Карнарвона.
        Для меня последнее предложение прозвучало как угроза, но, возможно, это и не так. Или нет? Да кто его знает. Надеюсь, он не думает, что я собираюсь стащить его проклятые регалии.
        - Тогда очень любезно с вашей стороны принять нас, - отвечает Кимми тоном послушной девочки.
        - Это честь для меня, - милостиво улыбается Исрафил. - Может, присядем?
        Но прежде он здоровается с Азраэлем и Гором. Сложно не обратить внимания, что приветствие выходит довольно прохладным. Гор выдвигает стул для Кимми и устраивается рядом с ней. Мне никто не говорит, где сесть, поэтому я выбираю первое попавшееся место, оказываясь между Исрафилом и Сетом.
        Сразу же подают напитки и мезе. Я пью чай и беру пару лепешек с оливками и хумусом. До сих пор я испытывала голод, однако сейчас желудок как будто свело. Все в этой ситуации выглядит неправильным.
        Гор накладывает на тарелку разных угощений и ставит ее между собой и Кимми, чтобы вместе из нее есть. То же самое я наблюдаю у Исрафила и Данте.
        - Слышал, вы разгадали наш маленький секрет, - неожиданно заговаривает со мной первый высший ангел. - Я бы хотел за него извиниться.
        - Избегай того, за что впоследствии придется извиняться, - даже не задумавшись, отвечаю на автомате. Это одна из жизненных мудростей, которую цитировал папа, когда в детстве я творила какую-нибудь ерунду и приходилось просить прощения у родителей. Кстати, это случалось довольно часто. Видимо, пунктик на поговорки - это у нас наследственное.
        Кимми резко втягивает воздух, но Исрафил в знак согласия лишь слегка склоняет голову и все-таки не отрывает мне мою.
        - Я запомню.
        - Тари сможет быстрее найти вещь, если понимает, с чего начать, - храбро вмешивается кузина. Похоже, Гор довольно много рассказал ей обо всей этой истории. - В детстве на мой день рождения папа устраивал в Хайклере поиски сокровищ. С Тари никто не мог соперничать. Она решала любую загадку и всегда возвращалась с кладом.
        Исрафил мягко улыбается. Полагаю, он никогда не участвовал в поисках сокровищ на детских днях рождения.
        - Приятно знать. Тогда у нашего сокровища есть шанс. С чего бы вы завтра хотели начать?
        Тарелки с мезе убирают и подают суп.
        - Я бы взглянула на потайную камеру в пирамиде Хеопса, если это возможно, - отвечаю я после того, как удаляется персонал.
        - Туда я уже наведывался, после того как Азраэль сообщил мне о ваших подозрениях. Должен признать, идея была отличная, хотя ковчега там, увы, нет.
        Я стараюсь не выказывать разочарования, но да, это было бы слишком легко.
        - Поэтому я настаивал, чтобы ты тоже приехала. - Судя по всему, Азраэль не упустил ни одного слова, хотя общался с Энолой.
        Кивнув, я приступаю к супу.
        - И все-таки можно мне туда попасть? - интересуюсь спустя три ложки. Вкусно, но я чересчур напряжена для трапезы.
        Перед этим Малакай закашлялся во время телефонного разговора, и нам пришлось раньше положить трубки. И пусть чуть позже Гарольд сказал, что ему снова стало лучше и он просто подавился, но я же не дура. Если у брата откажет глотательный рефлекс, рано или поздно ему придется перейти на искусственное питание. Не знаю, согласится ли тогда профессор Юм принять его в программу.
        - Зачем? - откликается Исрафил. - Там не на что смотреть.
        - Никаких настенных росписей? Ничего, что можно истолковать как зацепку?
        - Мы все обыскали.
        - Ладно. - Мне нужно подумать. А еще нужно сосредоточиться. Никогда поиск не был настолько важен. - Что насчет тайников в других пирамидах или тайных камер в гробницах? Их все проверили? Те камеры вообще имеют к этому какое-то отношение? - спрашиваю у высшего ангела.
        - Фараоны считали великой честью хранить в своих усыпальницах ковчег с регалиями. Именно по этой причине каждый из них строил в гробницах потайные ходы, шахты или камеры. Если бы регалии нашли, совет аристоев выбрал бы тайник.
        Реши я когда-нибудь опубликовать научную статью на эту тему, моя репутация будет загублена, потому что мой опус перевернет все, что сейчас известно науке, с ног на голову.
        - Если придется обыскивать все гробницы, то на это уйдет вечность, - говорит Гор.
        - Но с чего-то все-таки нужно начать, - впервые подает голос Сет. До сих пор он лишь молча ел, слушая нас. - Если Соломон перевез ковчег обратно и спрятал в гробнице, то он должен был оставить подсказки.
        - У нас есть код, - объясняю я Исрафилу, но тот явно давно уже в курсе. - Я исхожу из того, что он что-то открывает. Вероятно, какую-то дверь. Я бы начала с усыпальниц времен Рамзеса. По-моему, Соломону логичнее всего было спрятать ковчег там.
        - Почему? - задает вопрос Азраэль. Он откидывается на спинку стула, готовясь внимательно ловить каждое мое слово.
        - Когда прячешь что-то и хочешь, чтобы это нашли, как ты поступишь? Если желаешь, чтобы предмет нашел определенный человек?
        - Оставлю послание, которое сможет расшифровать только он.
        - В точку. Именно так Соломон и поступил с ремнем.
        - Значит, ты подозреваешь Тота, - переводит Данте. - Забудь. Он бы никогда не пошел против закона.
        - Любой пойдет против закона, если награда достаточно велика.
        - Вы только послушайте, - бормочет Гор, наливая себе и Кимми воды. Никто за столом сегодня не пьет алкоголь.
        - Что я хочу сказать… несмотря на то что подсказка оставлена для кого-то конкретного, Соломон не мог быть точно уверен, что ее найдут. То есть он должен был подготовить план Б. Продумать, как будет действовать этот кто-то, не получив зацепку. Напрягите немножко фантазию.
        Пока уносят суп, я наблюдаю за именитой публикой, которая задумывается над моими словами.
        - Самое очевидное решение всегда самое верное, - изрекает Кимми. - Ты раньше постоянно так говорила.
        - Потому что большинство доверяет своей интуиции, - соглашаюсь я. - Люди считают первую идею лучшей, и часто так и получается.
        - Соломон не сумел бы сам пронести ковчег обратно в тайную камеру пирамиды. - Сет задумчиво вертит вилку между пальцами. - Туда может войти только бессмертный. Двери не было.
        После этого замечания Азраэль буквально пронзает его взглядом, как будто таким образом Сет признал свою вину.
        - А царица Савская? - поворачиваюсь к Данте. - Она могла вернуть скипетр? Или кольцо, или корону?
        - Она больше не возвращалась в Иерусалим. Если эти двое разработали план вместе, то передавали все через гонцов и их сына. Царица уже не обладала даром проходить сквозь стены. В ней текло слишком мало крови джиннов.
        - Ковчег исчез в эпоху царствования Рамзеса II. Готова поспорить, что Соломон использовал в качестве сейфа потайную камеру времен Рамессидов. Итого десять фараонов, на которых нам предстоит сконцентрироваться в первую очередь. Еще я бы включила гробницу Сети, потому как она дает прямую связь с Осирисом. - Я смотрю на присутствующих. - Возражения имеются?
        Подают главное блюдо. Ягнятина, тушеный лук, шашлычки с сыром халуми, фасоль, чечевица, рис и снова лепешки.
        Какое-то время все накладывают себе еду.
        - Завтра отправляемся в Долину царей, - решает Исрафил. Как и ожидалось, никто за столом ему не возражает. - Я распоряжусь, чтобы гробницы закрыли, пока мы будем заниматься исследованиями.
        Естественно, у него есть подобное влияние. Служба древностей Египта имеет особую структуру подчинения, а Исрафил за этим карточным столом наверняка игрок, которого нельзя недооценивать.
        - Это будет кстати. - Не знаю, что думать о первом высшем ангеле. Азраэль мне уже знаком, а вот Исрафил воспринимается в равной степени привлекательным и холодным как лед. Если быть откровенной с самой собой, он немного меня пугает. Однако показывать этого ему нельзя. - Возможно, нам удастся сразу исключить несколько фараонов.
        - Гробницу Рамзеса X так и не достроили, - вклинивается Данте. - А усыпальницы Рамзеса VIII больше не существует.
        - И это сужает область поиска.
        Гор достает мобильный и что-то печатает.
        - Помните про Рамзеса IV? Этот тип просил Осириса позволить ему править в два раза дольше, чем Рамзес II.
        - Но это же более ста тридцати двух лет. Он вообще умел считать? - удивляюсь я.
        - Не очень хорошо, - подтверждает Гор, продолжая набирать что-то в смартфоне. - Получилось всего шесть. Поэтому его несколько раз перезахоронили. Его настоящая могила - KV2. Она в главной части долины, между KV1 и KV7.
        Он прокручивает информацию дальше, а я пытаюсь вспомнить, что мне известно об этом захоронении.
        - Это одна из немногих гробниц, у которых сохранились планы, - всплывает у меня в памяти. - Но тот папирус находится в Египетском музее в Турине. Я взгляну на настенные росписи. Если не ошибаюсь, во время многих экспедиций гробницей неоднократно пользовались как отелем, потому что она просто огромная. Если бы там имелись скрытые тоннели или камеры, их бы точно нашли.
        - А может, и нет, - вставляет Кимми. - Секретные помещения в гробнице Тутанхамона обнаружили совсем недавно.
        Здесь она права.
        В зал заходит официантка, встает возле Азраэля и интересуется, не желает ли он чего-нибудь. Судя по взгляду, она готова выполнить любое его желание главным образом из-за улыбки, которой ангел ее одаривает.
        Я резко отодвигаю стул и встаю.
        - Составлю план. Все равно я уже сыта. Прошу меня извинить.
        - А я подготовлю поездку, - покровительственно кивает мне Исрафил. - Отправляемся на рассвете.
        Официально: терпеть не могу этого парня. Впрочем, что-то мне подсказывает, будто ему не понравится, если я это озвучу.
        - Чем раньше, тем лучше, - произношу я. - Кимми, ты идешь?
        - Мы ведь не пропустим десерт. - Гор хватает руку кузины, сжимая ее в притворном ужасе. - Я позже провожу Кимми в ее комнату. Не волнуйся.
        - Большое спасибо. - У меня нет желания больше посылать ему предупреждения. Если Кимми хочет связаться с Гором, это и вправду ее решение. Как по мне, он может хоть поселиться у нее в апартаментах, просто пусть следит, чтобы с кузиной ничего не случилось. - Тогда спокойной ночи, - прощаюсь я с остальными и ухожу.
        С каждым шагом, на который я отдаляюсь от бессмертных, мне становится легче дышать. Не следовало разрешать Азраэлю приезжать со мной в Пикстон-Парк. Тем более не следовало его целовать. Я повела себя непрофессионально.
        - Нефертари, - раздается у меня из-за спины его голос. От удивления я оступаюсь, а сердце автоматически начинает биться быстрее. Ангел ловит меня за руку, не дав удариться носом о пол, и притягивает к себе. - Я провожу тебя до твоей комнаты.
        - В этом нет необходимости.
        - Есть. Не надо было раскрывать все свои планы перед Сетом, - говорит он, пока мы входим в лифт. Значит, Азраэль догнал меня только ради того, чтобы это высказать. Могла бы и догадаться.
        - Вообще-то меня о них спрашивал Исрафил. К тому же аристои хотят, чтобы он участвовал. Я найду твой скипетр, ты выполнишь свою часть сделки, и наши пути разойдутся. Твоя маленькая личная вендетта - твое дело.
        Ангел не отвечает, поскольку в лифт заходит еще одна парочка. Едва они оказываются внутри, мужчина обвивает женщину одной рукой за талию и начинает целовать, словно они остались наедине. Закатив глаза, я отодвигаюсь от них. И, к сожалению, оказываюсь ближе к Азраэлю. Тот же, будто бы не замечая этих двоих, с плотно сжатыми губами внимательно изучает пол. Я радуюсь про себя, когда лифт останавливается и они выходят. Впрочем, все оставшееся время ангел продолжает молчать. Покинув кабину лифта, я направляюсь прямиком к своей двери.
        - Подожди, - просит ангел, когда я дохожу до нее и собираюсь скрыться внутри. - Ты права. Я не понимаю, почему аристои настаивают, чтобы Сет помогал нам с поисками. В этом нет никакого смысла.
        - Вероятно, ты просто не видишь смысл, - оборачиваюсь я. - Может, все действительно просто. Он понес наказание. Теперь ему дают возможность начать сначала. Только когда простишь его, ты по-настоящему освободишься.
        - Снова избитая истина?
        - Нет, всего лишь правда. Бесполезно постоянно злиться. Так ты упускаешь все важное в жизни. И чтобы стало понятно - месть сюда не входит. Она тебя разрушает.
        Ангел прислоняется к стене возле моей двери и, словно защищаясь, скрещивает руки на груди.
        - И что же, по твоему мнению, важно в моей жизни?
        Я на мгновение задумываюсь, что ему на это ответить. Мы смотрим друг другу в глаза, и мне приходится сдерживаться, чтобы не положить ладонь ему на щеку. Какое-то неясное напряжение появилось в нем с тех пор, как мы покинули Пикстон-Парк. Будь это в моей власти, я бы попыталась помочь Азраэлю избавиться от него. Но это под силу только ему.
        - Время с друзьями, хорошая книга, купание в маленьком пруду…
        - Йога с партнером и вместе готовить, - негромко предлагает он.
        - И это тоже, - соглашаюсь я, чувствуя, как в животе порхают бабочки. - Шоколадка на подушке в комнате отеля и смотреть телевизор в постели.
        - Целоваться, - очень медленно произносит Азраэль. Кивнув, я отвожу взгляд. - То есть маленькие моменты жизни.
        - А ты еще умнее, чем кажешься, - легкомысленно заявляю я. - Кто бы мог подумать?! Что угодно лучше, чем раз за разом в ярости биться головой о стену.
        Азраэль наклоняется ко мне:
        - Ты ничего не знаешь обо мне и о том, что важно в моей жизни. Чего мне не хватает. Да и откуда тебе знать? Ты человек.
        В последнем предложении не хватает только слов «всего лишь». А так он вновь указывает мне мое место.
        - Мне следовало догадаться, что однажды ты вытянешь эту карту из рукава, ангел. - У него краснеют щеки. - Успокойся и обдумай все еще раз. Увидимся завтра утром.
        Я собираюсь развернуться, но он меня останавливает:
        - Прости, мне не следовало так говорить. Это было неуместно и неправильно.
        Азраэль притягивает меня к себе, и я делаю шаг навстречу. Он наклоняется вперед, касаясь губами моей щеки. Я не шевелюсь. Ангел снова выпрямляется, и я ощущаю такое же прикосновение с другой стороны. Каждый раз это длится на один удар сердца дольше, чем нужно, чтобы показаться случайностью. Я мгновенно отбрасываю все принятые решения, сомнения и даже здравый смысл.
        - Не зайдешь? - Мне не хочется оставаться в одиночестве. Хочется, чтобы он был со мной. Ненавижу дистанцию между нами. Он не обязан клясться мне в вечной любви, пускай просто… я хочу, чтобы он снова меня поцеловал.
        Поджав губы, Азраэль качает головой:
        - Я сегодня еще кое с кем встречаюсь.
        - Ладно. Ясно. - К щекам приливает жар. Либо недавняя официантка, либо у него в Каире множество «подруг детства» и нет нужды цепляться за меня. Мысль о том, что он договорился встретиться с какой-то женщиной в баре отеля, выпьет с ней, а потом ляжет в постель, просто невыносима. И единственное, на что я способна, - это резко отвернуться и отпереть карточкой дверь. Азраэль отказывает мне уже не в первый раз. Разве можно было выразиться еще яснее? Уверена, он насмехается над женщинами, которые вешаются ему на шею. А я абсолютно неверно истолковала все его сигналы. Как я могла пасть так низко? Во мне закипает гнев. Гнев на него и на себя саму. Нужно срочно поработать над умением давать себе дельные советы. - Малакай ждет моего звонка. Желаю хорошо повеселиться.
        Ангел не двигается, но я чувствую его теплое дыхание у себя на затылке.
        - Передавай ему от меня большой привет.
        Замок открывается лишь со второй попытки, и я отхожу от него.
        - Передам.
        Еще два шага, и я захлопываю дверь, ни разу не оглянувшись. Устало прислоняюсь к ней спиной. Это был длинный день. Надо принять душ, поговорить с Малакаем и лечь спать. Завтра мне понадобятся все силы.
        В таком порядке я все и проделываю. Брату дозвониться не получилось, но Гарольд заверяет меня, что с ним снова все хорошо. Я сажусь в кресло и, хотя мне самой становится за это стыдно, прокручиваю новостную ленту в поисках заголовков об Азраэле с какой-нибудь египетской красоткой. Как же низко я пала. Осознав, насколько это жалкое поведение, я встаю, закидываю телефон в рюкзак, откидываю одеяло на кровати и цепенею. На простыне свернулась кольцом толстая змея с довольно коротким хвостом. Я отшатываюсь назад, когда она сжимается, а потом немного подается вперед. И при этом издает злобное шипение, которое звучит как протяжное «Пффф». Из всех змей Египта, которые могли оказаться в моей постели, рогатая пустынная гадюка самая опасная. Кроме того, ее легко узнать по песочному узору и маленьким рожкам над глазами. Она неотрывно следит за мной вертикальными зрачками и проползает чуть дальше. Надо что-то предпринять. Телефон вне досягаемости, и я никого не могу позвать на помощь. Крики тоже, скорее всего, ни к чему не приведут, потому что в подобных номерах, учитывая их цену, очень хорошая звукоизоляция.
Азраэль, который живет рядом со мной, занят другими делами, но, возможно, мне удастся поймать Гора. Вниз по позвоночнику течет холодный пот. Как это существо попало именно в мою постель? Это просто не может быть совпадением. Множество демонов умеет принимать обличье змей.
        «Гор?»
        Никакого ответа.
        «Гор!» - мысленно кричу я с долей истерики.
        Бессмертные до сих пор внизу или уже в номерах? Змея спускается с кровати и подбирается ближе.
        «Тащи сюда свою задницу».
        Это безнадежно. Нож и газовый баллончик лежат в тумбочке, мне их не достать. Полагаться придется только на себя, а эта тварь продолжает приближаться ко мне. Не имею ни малейшего понятия, насколько далеко бросаются гадюки, однако держусь на расстоянии. Ее взгляд следует за мной. Сердце уже подпрыгивает до самого горла, а кровь пульсирует в жилах. Укус змеи - последнее, что мне сейчас нужно. Он выведет меня из строя на несколько дней. Надо попробовать добраться до двери. Очень медленно я прижимаюсь к стене и осторожно снимаю с себя банный халат. Под ним на мне только трусы, но, во-первых, у змей не особенно хорошее зрение, а во-вторых, я определенно не в ее вкусе. Проблеск черного юмора вызывает у меня нервный смешок. Шипение повторяется. Змея немного приподнимается, и ее голова раздваивается. Один раз, второй, третий. Вот теперь точно - это не обычная змея. Одна из голов делает выпад, не достав до меня какой-то миллиметр. Больше нет времени размышлять, как лучше поступить. Если не начну действовать, она укусит меня или сотворит еще что-нибудь похуже. Набросив халат на змеиные головы, бегу к двери и
распахиваю ее. В тот миг, когда я вываливаюсь в коридор, открывается дверь напротив, из которой выходит Сет. При виде меня у него слегка расширяются глаза, хотя я явно не первая голая женщина, которая появилась перед этим мужчиной.
        - Гадюка, - выпаливаю я.
        Плавным движением Сет снимает свой пиджак и набрасывает его мне на плечи.
        - Подожди в моей комнате, - велит, а сам исчезает в моей.
        Дыхание вырывается из меня толчками, и я не в силах пошевелиться. Привалившись к стене, медленно сползаю по ней вниз. Та змея не случайно оказалась в моей комнате. Если бы я легла в постель, а не откинула одеяло, она бы меня укусила. И превратилась бы черт знает во что. Меня мутит, и я зажимаю рот ладонью, чтобы не вырвало.
        Слышится визг. Ни одна нормальная змея не издаст такой звук. Руки дрожат, пока я пытаюсь подняться. Нужно позвать на помощь. Вспыхивает молния. Настолько яркая, что я закрываю глаза и затыкаю уши руками. А когда снова открываю, передо мной на коленях стоит Сет. По его лицу тянется кровавая царапина, а рубашка спереди разодрана.
        - Нефертари, - поразительно спокойным тоном произносит он, - все закончилось.
        - Что это было?
        Прежде чем Сет успевает ответить, по коридору проносится Кимми.
        - Тари! - орет она, падая передо мной на колени. - Что стряслось?
        Пару секунд спустя меня окружают Гор, Данте и Исрафил. Высший ангел, впрочем, особо не задерживается рядом со мной, сразу удаляясь в мои апартаменты, куда за ним устремляется Данте. Тошнотворный запах чувствуется даже в коридоре.
        - Что это было? - Гор впивается взглядом в Сета.
        - Демон-змея. Встать можешь? - интересуется у меня Сет. - Тебе надо прилечь и что-нибудь выпить. - Он помогает мне подняться и, когда у меня не получается ровно держаться на ватных ногах, придерживает одной рукой за плечи. Гор хмурит лоб, но ничего не говорит.
        - Уведешь ее в свою комнату? - Сет смотрит на Кимми. - Обратно ей нельзя, и к тому же сейчас ей лучше не оставаться одной.
        Раздается сигнал лифта, и оттуда выходит Азраэль. Под локоть его держит сногсшибательной красоты женщина. Увидев толпу, он быстрым шагом направляется к нам.
        - Что случилось? - Его глаза скользят по пиджаку Сета, за который я судорожно цепляюсь, и спускается по моим голым ногам до самых ступней.
        - В номере Нефертари притаился демон-змея и напал на нее, - поясняет бог хаоса.
        - Он разделился? - спрашивает Гор. Мне почти не доводилось видеть его таким серьезным.
        - Да. Три раза. - Сет отпускает меня, подталкивая к Кимми.
        Пусть меня еще немного трясет, но с парой шагов справиться удается. Я облизываю пересохшие губы.
        - Ты будешь спать в моей комнате, - командует Азраэль.
        Во мне вскипает ярость. Просто проверь он мой номер, наверняка обнаружил бы змею. Но ему не терпелось уйти к своей красотке. Видимо, она что-то сделала с его разумом.
        - Тройнички - это не мое, ангел. Особенно после нападения демона. Но с твоей стороны это очень мило и самоотверженно.
        Женщина, которая до сих пор держит его под руку, начинает смеяться. Глаза весело блестят, когда она похлопывает Азраэля по предплечью.
        - В точности такая, как ты мне ее описывал. Она мне нравится.
        - Ничего хорошего это не сулит, - бормочет Гор. - Лучше держись подальше от Тарис, матушка. Ты и люди - в большинстве случаев это плохо заканчивается.
        Матушка? Я бросаю взгляд на Сета, у которого тоже слегка подрагивают уголки губ, а затем на Гора, засунувшего руки в карманы спортивных штанов.
        - Это Исида, - подтверждает мои подозрения Сет. - Мать Гора и супруга Осириса. - Прозвучало так, будто он собирался добавить что-то еще, но, как бы там ни было, договаривать не стал.
        Богиня протягивает мне руку:
        - И Азраэль меня не интересует. Не бойся. Он для меня слишком молод.
        - Разумеется. Для меня тоже.
        Уголки ее губ снова ползут вверх.
        - Отведи девочку в номер и оставайся с ней, - приказывает она сыну. - Не смей куда-нибудь улизнуть и оставить ее одну.
        - Мам, - раздраженно закатывает глаза Гор, - не вмешивайся. Дай нам самим уладить это дело.
        - Сомневаюсь, что у вас получится. Как по мне, в эту историю вовлечено чересчур много мужчин. Это и в несложных-то случаях не предвещает ничего хорошего, а здесь тем более. Слишком многое поставлено на кон. И не называй меня мамой, ты же знаешь, что я терпеть это не могу. Это делает меня еще старше, чем есть на самом деле. - Она кладет ладонь ему на щеку, даже не пытаясь скрыть любовь к младшему сыну.
        - Куда делся Исрафил? - прохладным тоном осведомляется Сет.
        - Пошел внутрь.
        - Мне нужны мои вещи и телефон. Не мог бы ты мне их принести? - прошу я бога.
        - Конечно. Успокойся и постарайся немного поспать.
        - Я пойду с вами, - объявляет Азраэль. После того как Исида и Сет скрываются в комнате с демоном, он приобнимает меня рукой. - Я должен был обыскать номер, когда провожал тебя наверх.
        - Ты торопился на встречу, - напоминаю я.
        - Это не оправдание. Не следовало такого допускать.
        Мы приближаемся к апартаментам Кимми, и Азраэль вместе с Гором подвергают их тщательной проверке. На кровати стоит миска с чипсами и еще одна с мармеладными мишками. Маловероятно, что тут незаметно спрятался демон.
        Кимми вытаскивает из шкафа футболку и ведет меня в ванную.
        - У меня до сих пор коленки дрожат. - Она присаживается на бортик ванны.
        Снимая пиджак Сета, я натягиваю розовую футболку.
        - Ты что, выбежала в коридор в таком виде? - оторопело спрашивает кузина.
        - Либо это, либо змея с кучей голов вонзила бы свои зубы мне в ногу. - Я снова открываю дверь. - Выбежать голой в руки Сета было меньшим из зол.
        Снаружи стоит Азраэль. Он хмурится, однако воздерживается от комментариев.
        - Тут все в порядке. Можете ложиться спать. Выезжаем рано утром. Мы с Гором будем дежурить по очереди.
        - Я начинаю. Давай, вали. Мы с Кимми остановились на очень интересном месте. - Бог плюхается на кровать, берет пульт и отматывает назад. Теперь и я понимаю, что смотрели эти двое.
        - «Очень странные дела»? Ты же не любишь ужастики.
        - Тари, - выпучив глаза, обрывает меня кузина, - конечно, я люблю ужастики.
        Ну что ж, это ее дело. Я лишь качаю головой, когда Кимми залезает в центр громадной кровати, и ложусь на свободное место.
        - Кстати, мне писали твои родители. Угрожали оторвать мне голову, если не привезу тебя обратно в целости и сохранности.
        - Все прошло нормально, да? Я написала им, что помогаю тебе в одном деле. Папа просит присылать фотографии, а мама сначала надулась и требовала, чтобы я включила отслеживание местоположения на мобильнике.
        - И ты включила? - уточняю я, чувствуя, как тяжелеют веки.
        - Конечно же, нет, - отвечает за нее Гор. - Выключи свет, когда будешь уходить, - просит он ангела, который накрывает меня одеялом, будто я сама не могла этого сделать. - Чем темнее, тем страшнее. Я думал, у меня сердце остановится, когда услышал, как завизжал демон.
        - А у меня правда остановилось, - хихикая, заявляет Кимми.
        Азраэль качает головой, а я наконец закрываю глаза.
        - Скоро все будет позади, - доносится до меня его голос. - Ты сможешь вернуться домой и продолжить свою жутко скучную жизнь. Без демонов, богов, ангелов и джиннов.
        Наверное, эти слова должны меня успокоить, но на самом деле задевают, поскольку подтверждают то, что мне известно уже давно: Азраэль не заинтересован в продолжении наших отношений, если их можно так назвать, за рамками этого задания.
        Азраэль
        Бросившись обратно в апартаменты Нефертари, я прихожу в шок от зрелища, что предстает перед моими глазами. Сет разделался с демоном-змеей, и его останки усыпают теперь стены и пол. Судя по всему, он был по-настоящему огромным.
        - Девочкам здесь небезопасно, как и не будет ни в одном другом отеле, а в Луксоре тем более, - сообщает Исида. - Вы перевезете их во дворец Саиды. До гробниц оттуда тоже удобно добираться.
        - Почему бы вам просто не отправить его туда, где ему самое место? - Я пристально смотрю на Сета: - Это ведь твоя работа, да?
        Тот лишь вздыхает:
        - Что бы я ни сказал, ты мне не поверишь. Я не заинтересован в том, чтобы с Нефертари что-нибудь случилось.
        - Оставь его в покое, Аз, - требует Исрафил. - Сейчас не до вашей вражды. Можете поупражняться в ней, когда мы вернем регалии. Уберите этот беспорядок, а завтра отвезите девушек к Саиде. Мы с Данте проинформируем королеву о вашем приезде. Идем, - зовет он джинна.
        - У моей матери они будут в безопасности, - подтверждает Данте, прежде чем последовать за ним.
        Исида заправляет темные волосы за уши.
        - Я, конечно, могу представить себе и более приятное завершение вечера, но так получилось тоже довольно увлекательно. Соберись. - Она похлопывает меня по руке. - На самом деле эта девочка не заслуживает того, как ты с ней поступаешь. Хотела бы я увидеть ее раньше.
        Как будто это изменило бы ее мнение. Исида приказала мне сделать все, что в моей власти, дабы убедить Нефертари согласиться на задание. А сегодня вызвала меня в бар отеля и велела представить подробный отчет. В голове мелькает вопрос, не пыталась ли богиня таким способом удержать меня подальше от Нефертари. Но это бред. Исиде не может быть выгодна ее смерть. Мне уже всюду мерещится опасность. Но я четко осознаю, что кому-то из демонов все же удастся убить девчонку. Однажды никого из нас не окажется рядом. И от подобной мысли мне становится плохо.
        Исида щелкает пальцами, а Сет бормочет заклинание. За короткое время они приводят комнату в первозданный вид. Я собираю вещи Нефертари и аккуратно складываю в рюкзак. Мои пальцы касаются мобильного. Загорается дисплей, на котором висит сообщение от контакта, который она записала как «Придурок». От меня. Пока чуть ранее ждал Исиду в баре, я написал ей, чтобы спросить, могу ли все-таки зайти попозже. Она не ответила. Не знаю, когда Нефертари сохранила меня под таким именем, но с какой стороны ни посмотри на ситуацию, она абсолютно права. И поэтому сейчас мне хочется пойти к ней и извиниться.
        Через час я стучу в дверь Кимми, чтобы сменить Гора. Эта парочка до сих пор смотрит телевизор, но Нефертари глубоко и крепко спит.
        - Можете перейти в твой номер? - прошу я Гора. - Тогда я смогу лечь к ней.
        - Только если обещаешь держать свои лапы при себе, - заявляет тот. - Она и вправду уже на пределе.
        - Вы что все, с ума посходили? Она спит, Гор. Я не домогаюсь спящих женщин.
        - Я просто выполняю свой долг. Кимми, ты не против, если мы уступим ему кровать?
        Глядя на спящую кузину, та кусает нижнюю губу:
        - Не знаю.
        - Ну или можем втиснуться на кровать вчетвером, - предлагаю я. - Я устал и должен поспать.
        Этот аргумент стал решающим, и они наконец уходят. Я ставлю рюкзак Нефертари с ее стороны и кладу телефон на тумбочку. Потом снимаю ботинки и носки и ложусь на другую сторону постели. После того как я выключаю телевизор, слышится только ее равномерное дыхание. Наверное, то, что я делаю дальше, неправильно и в какой-то степени нарушает личные границы, но иначе просто не могу. Аккуратно притягиваю Нефертари к себе и устраиваю ее голову у себя на груди. Она во сне закидывает руку мне на талию, и я застываю. Лишь когда минуту спустя она так и не просыпается, я расслабляюсь. Очевидно, завтра она прочитает мне лекцию за это. Улыбаясь, я зарываюсь лицом ей в волосы. Они пахнут розами и ванилью. Я обнимаю Нефертари чуть крепче и закрываю глаза.
        Меня будит весьма странная интерпретация песни «Mr. Brightside» группы The Killers. И пусть я лежу в кровати один, но на подушках еще сохранился запах Нефертари. Скрестив руки за головой, я жду, пока она выйдет из ванной и устроит мне выволочку. Сейчас я испытываю едва ли не предвкушение. И да, план держаться на расстоянии от нее изначально был обречен на провал.
        Уже одетая в чистые джинсы и футболку, Нефертари на ходу сушит волосы полотенцем, но застывает в дверях, заметив, что я не сплю.
        - Почему ты спал в этой постели и что сделал с Кимми и Гором? - В ее голосе арктический холод.
        - На твой первый вопрос - я тебя защищал. А на второй - Гор и Кимми не захотели ютиться на кровати вчетвером.
        - Мог бы поспать на диване в гостиной.
        - Он для меня слишком мал. Сегодня утром у меня бы все болело.
        - И ты это заслужил. Почему ты не рассказал, что договорился встретиться с Исидой?
        - Ты не спрашивала, и позже я прислал тебе сообщение, что еще зайду.
        - Видела. Увы, я была слишком занята, чтобы ответить.
        - Прости за то, что случилось. Мы отвезем вас во дворец Саиды. Продолжим поиски оттуда.
        Нефертари присаживается на край кровати. Меня охватывает желание притянуть ее к себе и разгладить складку у нее на лбу поцелуями.
        - Во дворец Саиды? Королевы джиннов?
        Повернувшись к ней, я подпираю голову рукой:
        - Там нам будет удобно, и до Долины царей не особенно далеко.
        - А где именно расположен дворец?
        - В пустыне. Он окружен огромным оазисом и невидим для людских глаз.
        - Разумеется, - сухо отзывается она. - На пару гробниц много времени не потребуется, и я правда надеюсь, что в одной из них мы найдем то, что ищем. Вставай и одевайся.
        - А кто-то ждет не дождется, когда наконец от нас избавится, - ворчу я, выполняя ее просьбу.
        - И ты не можешь меня за это винить, ангел. - Нефертари запихивает вещи в рюкзак и сует ноги в кеды. - Жду тебя внизу. Перед отъездом мне еще нужен кофе.
        Закинув рюкзак на плечо, Нефертари уходит прежде, чем я успеваю ее удержать. Надо же, не было ни отповеди, ни комментариев по поводу того, что половину ночи она прижималась ко мне.
        Мне самому требуется десять минут, чтобы привести себя в порядок и спуститься в лобби, где Нефертари сидит в уютной обстановке с Сетом и пьет кофе. Он листает газету и в данный момент зачитывает ей что-то вслух, заставляя рассмеяться. Я сжимаю руки в кулаки. Как она может настолько спокойно находиться с ним рядом? Это он отправил демона-змею в ее апартаменты. Почему она не видит, какой он на самом деле? Она очень умна, но то же самое произошло и с Нейт. До самого конца она не понимала, каким на самом деле был и остался до сих пор Сет. Я сам не желал это принимать, но события прошлого больше не повторятся. Нефертари я сумею защитить.
        Когда я подхожу к ним обоим, бог поднимает голову:
        - Доброе утро, Аз. Садись к нам. Хочешь тоже чего-нибудь? - Он машет официанту, который моментально бежит к нам.
        - Апельсиновый сок, пожалуйста. - Он всегда был таким. Сет входил в комнату, и все вокруг подскакивали. - Что ты читал Нефертари? - Я не покажу ему свой гнев. И на этот раз поражу Сета его собственным оружием.
        - Ничего особенного. - Уголки его рта подрагивают, а Нефертари хихикает в чашку. - Здесь написано, что суд в Луксоре разрешил некоторым курицам кукарекать. Кажется, люди совсем спятили.
        - А разве так было не всегда? - Передо мной ставят апельсиновый сок.
        - Нефертари любезно объяснила мне кое-какие понятия, - продолжает Сет. - Например, что такое велосипед.
        - Без проблем. Все-таки ты пропустил последние три тысячи лет. Дам тебе пару уроков.
        - Как мило с твоей стороны, - с сарказмом замечаю я. Такое мне даже в голову не приходило. До сих пор он блестяще справлялся.
        - Мне тоже так кажется, - соглашается Нефертари. - Первым делом ему нужен мобильный телефон.
        Сет ставит на стол свою кофейную чашку.
        - Ну, раз она так считает.
        Ему не телефон нужен, а хорошая трепка.
        К столику подходит портье.
        - Ваши машины прибыли, - сообщает он. - Остальные господа уже ожидают на улице.
        - Благодарю. - Сет аккуратно складывает газету и встает. - Итак, теперь мы едем к королеве.
        - Которая тоже тебя ненавидит. Вероятно, тебе лучше остаться здесь.
        Мы стоим напротив и смотрим в глаза друг другу.
        - А возможно, мне надо извиниться и перед ней, - невозмутимо откликается Сет, нагибаясь и поднимая рюкзак Нефертари. - Готова?
        Она цепляется за локоть Сета.
        - Я немного нервничаю. Визит во дворец джиннов всегда находился на самом верху в моем предсмертном списке.
        Они под руку шагают вперед, а мне до безумия хочется оторвать девчонку от него. Но если я это сделаю, она вызовет у Сета еще больший интерес. В одной руке у него рюкзак, а через локоть второй перекинут пиджак, в который Сет вчера ее завернул. Я стараюсь собраться и обуздать эмоции. С тех пор как Атлантида затонула, я учился прятать их, не давать им взять над собой верх. Эмоции для слабаков. Вот только сейчас они восстают во мне с такой силой, что становится страшно.
        - Что такое «предсмертный список»? - Сет обращает все свое внимание на собеседницу, а та потеряла всякий страх перед ним. Он не показывает девчонке даже крупицы своей мощи и силы, которая раньше повергала любого человека в панику и трепет.
        Я следую за ними на некотором расстоянии.
        - Предсмертный список - это то, что ты хочешь сделать, прежде чем умрешь. - Бог вопросительно выгибает брови. - Само собой, вам такой список ни к чему, - продолжает она. - Нам же он помогает не упустить очень многое до своего конца. Приоритеты, конечно, могут меняться, но мечты ведь остаются навсегда, верно?
        - Да, верно. - В голосе Сета слышится тоска. - И что в твоем списке?
        - Я хочу поездить по миру с Малакаем. Хочу увидеть все места, о которых пишут истории. Вообще-то, это единственный пункт.
        Сет оглядывается на меня через плечо, и я вижу в его глазах укор. Я бы с удовольствием упрекнул его, что в жертве, которую придется принести Нефертари, есть и его вина, но это была бы ложь. Это я с ней так поступлю.
        Портье открывает перед нами дверь, и мы шагаем в душный, уже загрязненный выхлопными газами утренний каирский воздух. Я рад, что мы покидаем город. Это почти невыносимо.
        - В какой машине хочешь ехать? - поворачивается ко мне Сет, после того как убрал рюкзак в багажник. - Полагаю, с Нефертари.
        Когда я киваю, он без единого слова уходит к автомобилю, возле которого стоят Данте, Исида и Исрафил. Я прищуриваюсь. Это еще что за фокус? Из отеля выходят Гор и Кимми, и Исрафил дает обоим водителям сигнал трогаться. Чего бы я только ни отдал за возможность взлететь, чтобы унестись от распространяющегося вокруг безумия. Однако здесь слишком много народа, который может меня увидеть. Иногда я летаю по ночам, но вчера не следовало оставлять Нефертари одну, да я и не хотел. Слишком правильным казалось засыпать окутанным ее ароматом.
        Все, что происходит сейчас, я в каком-то смысле уже пережил однажды и вновь не могу остановить. Такое ощущение, что я мчусь на поезде, у которого отказали тормоза, прямо в каменную стену.
        Мы с Гором и Кимми садимся к Нефертари. В «A8»[19 - Имеется в виду модель автомобиля «Audi A8».] шесть посадочных мест, и она, как и ожидалось, оснащена всеми мыслимыми удобствами.
        Нефертари с обеспокоенным видом пишет сообщение, когда я устраиваюсь рядом с ней на заднем сиденье.
        - Все в порядке?
        Она опускает мобильный на колени и смотрит в окно. Я замечаю, как она нервно сглатывает.
        - У Малакая отказывает глотательный рефлекс. Это плохой знак. Тетя Фиона и дядя Джордж уже на пути к нему. Мне страшно. Хотя у него уже не раз случались такие ухудшения, - храбро добавляет она. - Он снова поправится.
        - Полностью уверен. Он боец.
        Его листок упал с Древа жизни тридцать дней назад. Тогда я не знал их обоих. И это не должно играть для меня никакой роли. Смерть - часть жизни. Так устроен мир. Я ничего не могу изменить. Я бессилен. Малакай не попросил об отсрочке. Когда тело сдастся, я провожу его в царство мертвых. Большего я сделать не в силах. Я слишком долго молчал. А теперь надеюсь, что Нефертари найдет Скипетр света только после смерти брата и никогда не узнает, что я не сумел бы сдержать обещание. Я переплетаю наши пальцы и, когда она не отдергивает ладонь, направляю свое тепло и свою силу в ее тело. Когда для меня стало так важно ее благополучие? И как такое вообще возможно? Я всегда знал свои приоритеты. Эта девчонка перевернула все с ног на голову, но я больше не могу держаться от нее на расстоянии. Не могу, пока здесь Сет, который сделает все, чтобы обмануть ее, как раньше обманывал меня.
        Не отпуская моей ладони, она поднимает подлокотник между креслами, придвигается ближе и прижимается ко мне. На мгновение этот жест совершенно сбивает меня с толку, однако я притягиваю ее к себе так близко, как только могу, и обнимаю одной рукой. Нефертари утыкается лицом мне в грудь, а я бормочу слова утешения ей в волосы. Моя футболка пропитывается слезами. Она не кричит, не бьет руками и ногами, как делал я после затопления Атлантиды. Однако это безмолвное горе гораздо хуже. Ее отчаяние разбивает мне сердце. Пока прошлой ночью Нефертари спала в моих объятиях, я написал Малакаю. Еще в Пикстон-Парке я неоднократно предлагал ему попросить меня продлить время его жизни. Я бы согласился, хотя никогда не делал подобного. Но всякий раз он отказывался. И вчера ночью тоже. Сообщение, которое мне пришло, оказалось слегка спутанным. Что, наверное, связано с недавним ухудшением болезни. Невзирая на это, мне удалось его расшифровать: «Ты будешь рядом с ней, когда я уйду». Он ведь должен был понимать, что я не смогу. Даже если бы захотел, я не тот мужчина, который ей нужен, и не смогу остаться с ней даже на
некоторое время. Чем дольше мы находимся рядом друг с другом, тем важнее она становится для меня, а я - для нее. Я знаю это и чувствую. Той близости, как будто она целиком и полностью принадлежит мне, я еще не испытывал. Даже с Нейт. За нее я боролся. Каждый день старался доказать, что достоин ее любви. С Нефертари не надо ничего доказывать и не надо бороться. Просто все ощущается правильным. И это самое неправильное.
        - Как только скипетр окажется у нас, я тут же верну тебя домой, - вру я, и каждое слово отдает горечью. Я еще ни одной женщине столько не лгал, как ей, а ведь всегда гордился своей честностью. Только вот она заслуживает искренности, как никто другой.
        После полудня автомобили добираются до незримой границы с землями джиннов. Мы выходим, и я достаю наши с Нефертари вещи из багажника. Мы стоим посреди пустыни. Воздух словно мерцает от жары, и на ее коже моментально выступает тонкая пленка пота. Впрочем, она улыбается мне и, похоже, впервые с момента отъезда из Пикстон-Парка немного расслабляется.
        - Спасибо, - произносит Нефертари одними губами. Потом втягивает глубоко в легкие сухой воздух. У меня мелькает абсолютно абсурдная мысль. Я хочу полетать с ней. Хочу показать ей мир сверху. Хочу парить с ней в прохладном небе и нырять в облака. Хочу, чтобы она полюбила мой мир так же, как пустыню.
        Машины разворачиваются и отъезжают. Водители - гули из окружения Саиды. Несмотря на это, Данте прикладывает руку к невидимому барьеру, только когда они удаляются. Воздух начинает мерцать еще сильнее и раздвигается, словно занавес в театре. То, что показывается за ним, выглядит как декорации к сказкам из «Тысячи и одной ночи». Нас встречает свежий воздух, а многообразие цветов ослепляет после песчаной пустоты, через которую мы ехали несколько часов. Кимми ахает, и я не в силах сдержать ухмылку. То же самое произошло со мной, когда после затопления я в первый раз ступил на земли джиннов. Тогда я только отбыл наказание и лишился дара речи при виде подобного великолепия. От открывшегося зрелища перехватывает дыхание, а дворцы тут еще роскошней, чем были у джиннов в Атлантиде. Это гигантский оазис невероятной красоты. Дворец Саиды и здания вокруг него украшены пластинами из цветного стекла, которые образуют мозаику, рассказывающую историю джиннов. Стекло они изготавливают из песка, благо вокруг пустыня. Наверняка богатство цвета этих картин не сравнится ни с чем в мире. На земле растет сочная трава,
под легким ветром покачиваются пальмы, а по краям усыпанных гравием дорожек высажены декоративные клумбы. К нам приближается толпа слуг. Судя по всему, Саида велела им принять человеческий облик, чтобы не пугать девочек. Намик, молодой управляющий королевы, сначала с должным почтением приветствует Исиду и Исрафила. Затем принца королевского двора и наконец всех остальных. Насколько мне известно, он никогда не покидал оазис и теперь с любопытством рассматривает девушек. Хотя он еще юн и родился через много лет после затопления, но уже стал самым молодым среди приближенных королевы. Могу себе представить, как он дослужился до такого ранга. Все в нем излучает надежность. В отличие от большинства других джиннов, у которых в человеческой ипостаси чаще всего темный оттенок кожи и черные волосы, Намик светлый. Его можно было бы принять за ангела: блондин с вьющимися волосами и белой кожей. Впрочем, для ангела у него чересчур хрупкое телосложение, что с легкостью заменяется железной волей в стремлении защищать свою королеву.
        - Я провожу вас в ваши покои. - Акцент у него сильнее, чем у Данте. На мелодичном языке джиннов Намик раздает приказы нескольким ифритам, которые забирают у нас багаж. Кстати, ифриты более худощавы, чем остальные джинны, и отличаются заостренными чертами лица, придающими им немного лукавый вид. Я протягиваю двоим из них нашу поклажу. Намик хлопает в ладоши, и вперед выходит следующая группа слуг. - Вы отведете дам в женские покои, - распоряжается он.
        Исида приподнимает изящную бровь.
        - Намик, неужели нас будут охранять евнухи? - задает она провокационный вопрос.
        Юный джинн под ее взглядом заливается румянцем.
        - Конечно, нет, - выдавливает он.
        Исида с улыбкой похлопывает его по плечу:
        - Рада слышать.
        Гор издает тихий стон, с неохотой отдавая розовый чемодан Кимми.
        - Мне тоже нужно спать в женских покоях, - бурчит он. - Моя мать устроит в крыле Содом и Гоморру. Даю ей час, и оно превратится в рассадник порока.
        Ничего не упускающая Исида разворачивается к нему:
        - Мне очень интересно, откуда в тебе это ханжество. В конце концов, ты сам не хранил себя до брака, так что не ожидай от женщин, что мы будем игнорировать свои потребности.
        - Мама, - стонет Гор. - Не могли бы мы обсудить твою позицию по поводу потребностей в более узком кругу?
        Намик и остальные слуги смотрят на богиню как на инопланетянку. Наверняка в их глазах она чем-то таким и является.
        - Я думала, к этому времени Саида стала более прогрессивной. Две тысячи лет назад, когда я была здесь в последний раз, это разделение уже существовало. И я надеюсь на наличие хоть элементарного водопровода, - говорит Исида, а потом, не дожидаясь ответа, уходит.
        Обретая дар речи первым, Намик прочищает горло:
        - Вы ни в чем не будете нуждаться.
        - Будем, - откликается Гор. - В мире и покое. Почему мне не досталась нормальная мать? - возмущенно спрашивает он, глядя на Данте. - Или так же много братьев и сестер, как у тебя? Тогда с ней мог бы разбираться кто-то другой.
        Ему никто не отвечает. Все мы в курсе, что Исиду не интересуют регалии. Она явилась, чтобы защитить сына от Сета. По ее мнению, никто не сделает этого лучше ее. Даже я.
        - Итак, в женские покои, - произносит Нефертари.
        - Это что-то наподобие гарема? - шепотом осведомляется Кимми.
        Данте тихо откашливается, потому что ее и так все слышали.
        - В нашем дворце нет гарема, - сообщает он девочкам. - Моя мать не запирает своих мужчин.
        Теперь настает очередь Нефертари ошеломленно хлопать глазами.
        - Что ты имеешь в виду?
        Подав ей знак идти вперед, Данте и сам шагает рядом.
        - Джинны крайне редко живут в моногамных отношениях. Тем более королева. Ее долг - произвести на свет как можно больше наследников, причем от разных мужчин. Она рассматривает это как службу своему народу.
        - Ты серьезно? - В голосе Кимми звучит шок.
        - Она никогда не делит постель с мужчиной, которого считает непривлекательным, и никого из мужчин не принуждает. Просто у нас другие представления об отношениях. Наши дети растут не в таких семьях, как их понимаете вы. Их в равной степени воспитывают матери, отцы, дяди и тети. Поэтому королева живет в таком огромном дворце. Мы одна большая семья.
        - Она никогда по-настоящему не любила ни одного из этих мужчин? - задает следующий вопрос Кимми.
        На лицо Данте набегает тень.
        - Мой отец остался в Атлантиде, - говорит он тихо, чтобы не слышали слуги. - Его она любила.
        Мы подходим к входу во дворец.
        - Через час королева ожидает всех вас в зале для аудиенций, - объявляет Намик. - Она желает обсудить с вами дальнейшие шаги.
        Я с огромным неудовольствием позволяю служанкам увести Нефертари и Кимми. Сейчас мне бы хотелось оставаться рядом с ними.
        - Вам не о чем беспокоиться. Саида ручается за безопасность обеих девушек. До сих пор ни одному демону не удавалось проникнуть во дворец, - уверяет Намик, заметив мой взгляд. - У нас очень хорошие меры по обеспечению безопасности.
        И все же они впустили Сета, который пусть и не демон, но гораздо хуже.
        Когда час спустя нас провожают в зал для аудиенций, Саида уже ожидает там. В человеческом мире этот зал назвали бы библиотекой. Полки тянутся вверх на высоту нескольких этажей, практически до самого купола дворца. Повсюду летают джинны с большими стопками книг и расставляют их по местам либо несут на стойки, где собралась, устроив жаркие дебаты, научная элита джиннов. Они даже не утруждаются принять человеческую форму, ведь так им не добраться до верхних ярусов. Ни среди ангелов, ни среди богов не найти столько блестяще образованных историков, биологов и астрономов. Хотя у нас и численность меньше, чем у джиннов. И тем не менее многие ангелы и боги думают, что они лучше джиннов.
        Нефертари стоит между столами для чтения и с блеском в глазах смотрит наверх. При виде ее я расплываюсь в улыбке. Если бы могла, она бы тоже туда взлетела.
        - Нравится, да?
        Она кивает.
        - А мне разрешат остаться, если я попрошу об этом Саиду?
        - Спроси у нее. Она может подарить тебе одну ночь, если это твое самое сокровенное желание. - Я наклоняюсь к ней: - Джинны спасли часть книг из Александрийской библиотеки. Так что больше тебе не придется оплакивать их потерю.
        - Почему ты мне в прошлый раз не рассказал? - Она бьет меня в бок и, очевидно, уже не очень сильно злится.
        - Тогда я еще недостаточно хорошо тебя знал. - Я кладу ладонь ей на спину, не в силах противиться желанию дотронуться до нее, и подталкиваю вперед. - Как тебе в женских покоях?
        - Исида первым делом всполошила всех остальных обитательниц. Судя по всему, она местная знаменитость. Думаю, ее забавляет то, как все взволнованы. И да, я совсем иначе ее себе представляла.
        - В нашем мире она почти так же известна, как в твоем - королева.
        - Но намного лучше разбирается в моде и в целом вроде как покруче. Она просто делает то, что ей нравится.
        - Так и есть. Кстати, я бы никогда не позволил себе свести личность женщины до ее одежды.
        - Ну конечно.
        Нефертари вроде как слегка придвигается ко мне, и теперь при ходьбе наши тела соприкасаются.
        - У меня телефон не ловит. Так не пойдет. Я должна быть в любой момент доступна для Гарольда и Малакая. - Ее голос, в котором буквально мгновение назад слышалось веселье, теперь звучит встревоженно.
        - Я об этом позабочусь. Не переживай. - Мне очень хочется поцеловать ее в висок, но вместо этого я лишь успокаивающе поглаживаю девчонку по спине большим пальцем. Сквозь тонкий лен блузки чувствуется ее теплая кожа.
        Вздохнув с облегчением, она замедляет шаг. Однако мы уже достигли небольшой лестницы, ведущей к широкому возвышению, где стоит огромный письменный стол. Королева не сидит за ним, а, прислонившись к столу, слушает рассказ Исрафила. Данте периодически вставляет замечания. У Саиды с первым высшим ангелом натянутые отношения. Не то чтобы королева не терпела связи того с ее сыном, наоборот, она рада, что рядом с Данте есть тот, кого он любит. Но насколько толерантны джинны в своих гетеросексуальных отношениях, настолько же нетерпимы к однополым парам. Я, кстати, никогда не понимал причин. Королева пытается мягко изменить взгляды народа, не в последнюю очередь потому, что желает видеть Данте своим преемником. Однако он никогда не сможет править рука об руку с высшим ангелом, а Исрафил вряд ли смирится с тем фактом, что Данте заведет детей от одной или даже нескольких женщин-джиннов. Если однажды Саида отречется от престола, то королевой станет сестра Данте. Что, в свою очередь, невозможно у ангелов, где женщина не может стать высшим ангелом. Но зато мы, в отличие от джиннов, максимально моногамны, если
любим. Будь по-другому, я мог бы…
        - Азраэль, очень рада тебя видеть. - Мы приближаемся к королеве, она берет меня за руки и в знак приветствия расцеловывает в обе щеки. - Хорошо выглядишь.
        Так было не всегда. После того как отбыл наказание, я превратился в настоящую развалину. Она приказала здешним врачам вылечить меня. Саида единственная из аристоев, кто не винил меня в затоплении Атлантиды. Она воспринимает меня еще одним сыном, хотя имеет немало биологических детей. У ангелов нет матерей и отцов, а она заполнила эту пустоту. В отличие от богов и джиннов, мы не размножаемся естественным способом. Ангелы всегда возникают из света.
        Я обнимаю королеву. В человеческом обличье у нее мягкие округлые формы, в волосах седые пряди, а вокруг глаз разбегаются морщинки от смеха. И как обычно, от нее пахнет медом и кунжутом. Это она когда-то научила меня готовить. Саида считала, что мне необходимо какое-то толковое занятие, чтобы отвлечься от размышлений. Судя по всему, пару тысячелетий назад я был довольно мрачным.
        - Значит, это и есть та девочка? - тихо интересуется королева. - Она справится?
        - Я почти уверен. - Отстранившись от королевы, я поворачиваюсь к своей спутнице: - Позволь представить тебе королеву. Саида, это Нефертари де Вески. Она найдет наши регалии.
        - Скипетр, - поправляет меня Нефертари. - Я ищу только скипетр.
        А потом протягивает руку Саиде, ничуть не впечатленная тем, что перед ней королева и к тому же джинн. Наверное, она часто появляется перед королевой, ведь принадлежит к аристократическому роду.
        - Это начало. - Саида принимает ее ладонь и слегка пожимает. - На самом деле я думаю, что ты смогла бы отыскать и весь ковчег, если бы захотела.
        - Я все нахожу, - как обычно, нескромно соглашается Нефертари, и я прячу улыбку. - За соответствующее вознаграждение.
        Саида негромко смеется.
        - Тогда надеюсь, что ты заключила хорошую сделку и не позволила себя обмануть.
        Я едва заметно вздрагиваю. Саиде, как и всем остальным, известно о договоренности.
        По лестнице поднимаются Сет и Гор, а Энола и Кимми следуют за ними. Обмен приветствиями с Гором проходит почти так же душевно, как и со мной. Сет лишь коротко кивает Саиде, в то время как она здоровается с девушками. Затем королева потирает руки.
        - Исида захотела отдохнуть, но мы и без нее можем все обсудить. Что вы собираетесь делать дальше?
        - Начнешь? - спрашиваю я у Нефертари.
        Та кивает.
        - Здесь есть план Долины царей?
        Саида что-то говорит Намику на своем языке. Молодой управляющий, который до сих пор почти незаметно стоял возле стола, принимает форму джинна и взлетает к полкам.
        - Как удобно, - тихонечко ахает Кимми. - Почему мы, люди, не обладаем никакими особыми способностями?
        Саида сцепляет руки.
        - Спроси об этом Прометея. Это он вас придумал.
        - Конечно, обязательно пожалуюсь, когда в следующий раз с ним встречусь, - довольно нагло отзывается Кимми.
        - Он учится в Университете Санта-Барбары, - сообщает Гор. - Можем как-нибудь туда слетать, если хочешь. У него классная девушка. Вы бы с ней поладили, она изучает археологию.
        - Серьезно?
        - Серьезно. Но только если ты захочешь.
        - Давайте сфокусируемся на нашей проблеме? - холодно перебивает этих двоих Исрафил. Кимми слегка вздрагивает от его упрека, и Гор быстро обнимает девушку за плечи.
        Намик спускается обратно, держа в руке свиток. Вновь приняв человеческое обличье, он разворачивает карту на письменном столе.
        - Тут обозначены все гробницы. Как завершенные, так и не завершенные, и полностью разрушенные. - Юноша прижимает уголки книгами.
        Нефертари склоняется над картой.
        - Сначала исследуем усыпальницы Рамессидов, - объясняет она королеве. - Возможно, найдем там скипетр, а может, только новую подсказку. Соломон не мог спрятать регалии в слишком очевидном месте. - Она тыкает пальцем в разные гробницы. - Сосредоточимся на настенных росписях, секретных коридорах и камерах. Соломон наверняка знал, что их изначально строили как тайники для ковчега. Будь я на его месте, оставила бы где-нибудь подсказку, и надеюсь, что при помощи кода у нас получится открыть нужную камеру.
        - Мы поддержим вас во всем, - кивает Саида. И пусть она умело подавляет эмоции, но я довольно хорошо ее знаю. Ее короткие ухоженные ногти барабанят по карте, а глаза сверкают. Как у любого из нас, в ней снова пробуждается надежда.
        - Я бы хотела завтра рано утром начать с гробницы Сети I, - продолжает Нефертари. - Гробница Рамзеса II слишком сильно повреждена. Не думаю, что мы там что-нибудь найдем, хотя это было бы логичнее всего. Кимми могла бы заняться усыпальницей Рамзеса III. В ней есть росписи, и они очень хорошо сохранились. Азраэль осмотрит KV2. Гробница Рамзеса IV открыта с древних времен, и там множество надписей на греческом и латинском языках. Гор не знает греческий и может что-то упустить.
        - Что именно надо искать? - уточняет Кимми, тоже наклоняясь над картой. Похоже, она, как и все остальные члены семьи, знакома с Долиной царей. Ничего другого и не следовало ожидать.
        - Все, что не вписывается в эпоху, когда были построены гробницы. Если исходить из того, что это подсказки времен Соломона, то они могут быть на иврите, на аккадском языке или, вполне вероятно, на древнегреческом, - рассуждает Нефертари.
        - Ты не станешь бродить по гробнице одна, - вмешиваюсь я, пока такая глупая идея не посетила ее голову. - Об этом сразу забудь. Мы всегда будем ходить по двое.
        - Уверена, королева могла бы выделить мне в сопровождение охрану. Нам нужно обыскать гробницы максимально быстро.
        Исрафил мрачно рассматривает карту.
        - Мы будем искать до тех пор, пока что-нибудь не найдем.
        - У Рамзеса V тоже нет собственной гробницы, - замечает Энола, которая, несмотря на присутствие Сета, до сих пор вела себя на удивление сдержанно. Она одинаково ненавидит его и боится. Нужно потом с ней поговорить, потому что в последние дни подруга слишком часто превращалась в невидимку, сторонясь всех нас. Я был настолько занят Нефертари, что Энола наверняка чувствует себя забытой.
        - Верно, - соглашается Кимми. - Сначала он был погребен в KV9, но позже перезахоронен, когда его дядя, Рамзес VI, потребовал эту усыпальницу для себя.
        - Вам поможет Намик, а еще у меня в штабе две дочери, которые хорошо ориентируются в Долине царей, - говорит Саида. - Это сестры Данте, и ты можешь им доверять. Исрафил, безусловно, сумеет получить разрешение, необходимое для изучения гробниц.
        - Уже сделано, и я также запросил допуск в гробницу Великой царской супруги. Не стоит забывать о ней, - вклинивается высший ангел.
        Нефертари пораженно смотрит на него.
        - Хорошая идея. Возможно, нам действительно нужно расширить поиски. - Она показывает пальцем на участок на карте: - Гробница Рамзеса VII самая непримечательная. Она состоит всего лишь из одного коридора. Надписи в ней восходят к римским временам и появились через много лет после смерти Соломона. Я очень надеюсь, что мы где-нибудь что-нибудь найдем. С тех пор столько всего произошло, а сколько было уничтожено. - Впервые с момента нашего знакомства Нефертари сомневается в своих способностях, однако в этом виноват дефицит времени, с которым она столкнулась.
        Мы еще раз подробно обсуждаем, как распределить гробницы на завтрашних поисках, а затем королева нас отпускает. Я бы с удовольствием показал Нефертари сады, но она уговаривает Намика поводить ее по библиотеке. Поэтому я присоединяюсь к Данте. Тот должен подключить ее телефон к сети дворца, чтобы звонить Малакаю. Ради нее я желаю, чтобы мы нашли скипетр в ближайшие дни, ради себя - чтобы это затянулось еще на несколько недель. Я очень долго ждал этого момента, но теперь он уже не имеет значения. Еще две недели назад я даже не допускал подобных мыслей. Мне ничего не хотелось сильнее, чем вернуться домой, и тут появилась женщина, которая овладела моим разумом. Нужно сконцентрироваться. Потому что никогда прежде у меня не возникало ощущения, что мы так близки к возвращению.
        Тарис
        Три дня подряд я ползаю по темным коридорам и шахтам. Вчера осматривала настенные росписи в гробнице Сети, но и там многое разрушилось от времени. Еще раз изучила рисунки из «Книги мертвых» в усыпальнице Рамзеса III. Просто на всякий случай. Однако Кимми, побывавшая там немного раньше, поработала весьма основательно. Сегодня весь мой день проходит в гробнице Рамзеса II. Очевидно, когда-то она была одной из самых роскошных, а с учетом площади размером с гандбольное поле - еще и одним из самых масштабных захоронений. К сожалению, здесь мало что уцелело. Я отправляю Намика к выходу за свежей водой. Джинн действительно очень усерден и изо всех сил помогает, хоть и разговаривает очень мало. Погребальная камера просто огромна. Практически как бальный зал. Однако расхитители гробниц, которые вскрыли ее еще в античные времена, и многочисленные наводнения почти ничего не оставили от былого великолепия. Позади три дня между надеждой и страхом. Три дня, в течение которых я держусь на расстоянии от Азраэля и как можно чаще звоню Малакаю, голос которого с каждым днем становится все слабее. В данный момент я
сверлю взглядом росписи цвета охры прямо перед собой. От стен эхом отражаются шаги. Твердые и знакомые. Это не молчаливый джинн, который чаще всего парит над землей. Еще в первый день я сказала Намику, что передо мной он может не притворяться человеком, и тот испытал настоящее облегчение.
        Рассеянный свет моего фонарика смазывает черты Азраэля, когда тот присоединяется ко мне. Его волосы рассыпаны по спине, а глаза цвета мха смотрят на мои грязные потрескавшиеся ладони, сжимающие кисточку, которой я смахивала пыль и грязь со своей находки. Пустыня высасывает из моего человеческого тела всю влагу, в то время как ангелу она, похоже, не причиняет ни малейшего вреда. У него раздуваются ноздри при виде того, что я извлекла на свет из-под вековой грязи, а недопустимо чувственные губы складываются в ленивую улыбку. Время в Пикстон-Парке сейчас кажется мне сном. То, что той ночью в отеле он снова решил нарушить дистанцию, тоже не очень-то поспособствовало моему душевному спокойствию. К счастью, во дворце Саиды мы живем в женских покоях, иначе я бы уже давно снова оказалась в его постели. Когда утром после покушения я проснулась в его объятиях, наши тела так переплелись, словно хватались за что-то, чего не могли позволить себе наяву.
        Подняв руку, Азраэль проводит ею по моей щеке.
        - Ты уже слишком долго находишься внизу. Кожа совсем высохла. Давай я отведу тебя во дворец.
        Коротко о моих усилиях держаться на расстоянии: сейчас я с огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не потереться лицом об его ладонь.
        - Остальные нашли что-нибудь интересное?
        Он отрицательно качает головой:
        - Скоро стемнеет. Все выдвигаются обратно. Почему ты больше ничего не пила?
        - Намик скоро принесет попить. - Моя бутылка с водой уже давно опустела, но я хотела обязательно обследовать эту стену на предмет зацепок, прежде чем покину коридор. - Я кое-что обнаружила. - Я понижаю голос, опасаясь, что моя находка снова исчезнет. - Взгляни сюда, в том царском картуше написано имя Соломона и - что на самом деле поразительно - царицы Савской. Этого в принципе не должно здесь быть. И он специально поднят так высоко, чтобы его не повредили наводнения.
        От удивления у ангела расширяются глаза. По прошествии трех дней наше воодушевление пошло на убыль.
        - Вот и подсказка, которую ты искала. Связь между Египтом и Израилем. Невероятно.
        Я еще раз бережно провожу кисточкой по камню. Время стесало его поверхность, но натренированный глаз все равно замечает иероглифы.
        - Соломон действительно был здесь и оставил знак.
        - И царица Савская.
        - Это невероятно. - Я стираю пот со лба. - Они не вступали в брак, но он увековечил их связь тут. Хотя это, конечно, не зацепка, к которой мы могли бы применить код, однако подтверждает нашу теорию. - Меня охватывает эйфория и немного разочарование. - Мы чересчур медленно продвигаемся.
        Положив ладонь мне на шею, Азраэль гладит меня большим пальцем по щеке.
        - Ты нашла следующий кусочек мозаики. - Он не сводит взгляда с моих губ, и волоски у меня на руках встают дыбом, несмотря на сухую жару в гробнице.
        После нашего занятия йогой я слишком часто вспоминаю о том, как чувствовались его губы на моих. С меня достаточно.
        - Азраэль.
        - М-м-м? - Он снова поглаживает мою щеку.
        - Поцелуй меня.
        В его глазах появляется блеск.
        - Как прикажете, миледи.
        И он наконец целует меня. Его губы с нежностью скользят по моим, и я обвиваю ангела руками за шею. Мне до безумия хочется сорвать с него одежду, да и с себя тоже. Весь мой затаенный страх, тревога и тоска прорываются в поцелуе, который я дарю Азраэлю вместо того, чтобы просто выплеснуть их. У него вырывается стон, когда я приоткрываю рот и наши языки соприкасаются. Интересно, как один-единственный поцелуй может настолько отличаться от всех остальных поцелуев, которые были у меня до этого. Буквально за несколько секунд мое тело охватывает пожар. Ангел добирается до моих волос, развязывает узел, который я завязала, и осторожно их распускает. Кончиками пальцев легонько касается кожи моей головы, но я чувствую это каждой своей клеточкой. Я стараюсь всем телом как можно сильнее прижаться к нему, пока Азраэль раз за разом целует меня, покусывает и поглаживает зубами, языком и губами. В тишине погребальной камеры наши вздохи слышны чересчур отчетливо. Его ладони гладят мою талию, словно случайно задевают грудь, и я едва сдерживаю всхлип. Его поцелуи становятся глубже, и я словно сгораю в адском пламени.
Когда я начинаю задыхаться, он мягко откидывает мою голову назад и прижимается горячими губами к горлу. На долю секунды задерживается там, а затем скользит к ключице и возвращается к шее. Животом я ощущаю его твердость. Он желает того же, что и я, и не в силах этого скрывать.
        - Нам стоит остановиться, - шепчет Азраэль.
        - Сейчас, - шепчу я в ответ.
        - Сейчас, - соглашается он со мной, продолжая целовать меня снова и снова. Он руками тянет за полы моей блузки, и вскоре я чувствую мужские пальцы на своей обнаженной и разгоряченной коже. Мы оба ахаем, когда Азраэль поднимает меня вверх, а я обхватываю ногами его талию. Потом запускаю руки ему в волосы и прижимаюсь к нему тазом, но неожиданно ударяюсь локтем о стену.
        - Ауч. - Боль возвращает меня к реальности.
        Азраэль берет мое лицо в ладони.
        - Извини.
        Я отрицательно качаю головой, собираясь снова притянуть его к своим губам, однако он лишь тихо смеется.
        - Ровно на этом моменте мы остановимся, дорогая. Всем остальным займемся в постели на шелковых простынях.
        Этого не случится, потому что через пять минут ко мне вновь вернется рассудок. Я набираю полную грудь воздуха, чтобы возразить, но вместо этого вдыхаю пыль и закашливаюсь.
        - Уходим отсюда. Жара и песок вредят здоровью. Тебе нельзя находиться здесь долго. - Он ласково гладит мою пересохшую кожу, и я сдаюсь.
        - Нам понадобятся фотографии. Поднимешь лампу чуть повыше?
        - Все что пожелаешь, - лукаво улыбается ангел. Мне это видно только потому, что в тот же миг ангел раскрывает ладонь и в ней загорается свет. Он сразу становится достаточно ярким, чтобы сделать снимки картуша.
        - Хвастун, - ворчу я, игнорируя негромкий смех Азраэля. Затем тщательно фотографирую картуш и остальные настенные росписи вокруг него. Возможно, в дальнейшем мы отыщем тут новые подсказки. В носу щекочет от песка, и я чихаю. Как бы мне ни нравилось бродить по погребальным камерам и шахтам, рано или поздно все равно нужно выбираться наружу.
        Протянув руку, Азраэль помогает мне встать.
        - Во дворце есть хаммам. Вам с Кимми стоило бы побаловать себя.
        Гораздо больше мне бы хотелось побыть с ним. Однако привожу себя в порядок, отряхивая песок с белых льняных брюк и поправляя блузку. Все это время взгляд ангела не отрывается от меня. Поспешно подхватив с пола фонарь, я направляюсь вперед. Азраэль следует за мной, и его близость ощущается чересчур сильно, как будто он до сих пор прижимается ко мне. На выходе из гробницы меня ослепляет вечернее солнце. Я останавливаюсь и моргаю. Туристов, которые с утра гуляли по долине, уже не видно.
        - Остальным я сказал не ждать. Я сам верну тебя обратно. Намик в курсе.
        - Где твоя машина?
        - Она нам не понадобится. Мы полетим. Ты вымоталась, а полет доставит тебе удовольствие.
        - Полет? Забудь.
        Но ангел лишь улыбается, расправляя крылья за спиной. В свете заходящего солнца перья переливаются самыми разными оттенками зеленого. Протянув руку, я глажу их. На ощупь они как шелк.
        Азраэль сглатывает, и в его голосе слышится хрипотца, когда он произносит:
        - Плохая идея.
        - А мне так не кажется. Мне нравятся твои крылья.
        Он приближается на шаг.
        - Рад слышать. - В его чертах появляется юношеская беззаботность. - Позволь мне пронести тебя, принцесса.
        - Ты запачкаешь свой красивый костюм, - предупреждаю я.
        - Плевать. - Ангел обнимает меня одной рукой за талию. Крылья делают один взмах, обдавая меня прохладным воздухом. - Ты боишься высоты? - Я качаю головой, и он целует меня в кончик носа. - Значит, никаких проблем. Просто наслаждайся.
        «Ты и есть проблема», - хочется сказать мне, но вместо этого я уступаю.
        - Тогда просто подними меня в небо.
        - То-то же. - В его голосе звучит триумф, а крылья мерцают при каждом движении. - Держись крепко.
        Я обвиваю руками его шею, и он поднимает меня, прижимая к груди.
        - А теперь расслабься.
        - Командир, - шепчу я, склоняя голову ему на плечо.
        Ангел весело смеется, а потом мягко отталкивается от земли и неторопливо пролетает три круга над Долиной царей. Я с восхищением смотрю на место, где тысячи лет назад бесчисленное множество рабочих возводило великолепные гробницы, полные сокровищ. Их кровь пропитала песок, однако их пот оставил нам нечто невообразимо прекрасное. Это как заглянуть в какой-то далекий мир. Азраэль был прав: мне нравится с ним летать. В лучах заката пески переливаются почти золотым цветом, а ангел наконец устремляется ко дворцу Саиды. В мерцающем свете выделяется круглый купол, и я ловлю себя на мысли, что хочу лететь все дальше и дальше.
        Азраэль приземляется перед главным входом, но не сразу опускает меня на землю. Я зарываюсь лицом ему в шею. От него так вкусно пахнет, что я не могу удержаться и не лизнуть кожу.
        - Нефертари. - Кажется, его стон вибрирует внутри меня. Ангел поспешно ставит меня на ноги, и я виновато пожимаю плечами.
        - Когда-нибудь я заставлю тебя называть меня Тарис, - говорю и быстро направляюсь к двери во дворец, потому что в противном случае рискую снова повиснуть у него на шее.
        - Мне нравится Нефертари. - Ангел следует за мной. - И я мог бы пойти с тобой в хаммам.
        Я разворачиваюсь к Азраэлю. Мысль о том, как мы лежим в просторном бассейне, пахнущем благовониями, а потом он делает мне массаж с ароматическим маслом, невероятно привлекательна. По его потемневшим глазам становится понятно, что ангел в этот момент думает о том же. Одно мое слово, и через три секунды я окажусь в шикарной королевской бане, причем, скорее всего, обнаженная.
        - Лучше схожу с Кимми.
        - Как пожелаешь. Хотя со мной было бы приятней.
        - Знаю. - Я опускаю голову, чтобы он не заметил мою ухмылку.
        Азраэль молниеносно сокращает расстояние между нами, обнимает меня одной рукой и целует в висок.
        - Хорошенько поразмысли, от чего отказываешься.
        Тут нам навстречу выходит Исида, и ангел сразу меня отпускает.
        - Нашли что-нибудь? - улыбается богиня.
        - Указание на то, что Соломон был здесь, - киваю я. - Теперь осталось только выяснить, что это значит.
        Она хлопает в ладоши:
        - Я всем сердцем верю в твои способности, дитя мое.
        - Сначала дитя должно отдохнуть, - заявляет Азраэль, подталкивая меня вперед.
        Я пихаю его в бок, и Исида смеется.
        - Тогда ты идешь со мной к Саиде, - велит она ангелу. - Ты ведь не хочешь отвлекать ее от отдыха?
        Отказавшись от похода в хаммам, я просто принимаю душ, прежде чем направиться в зал для аудиенций. Намик уже ждет меня, а Сет с раскрытой книгой сидит за одним из столиков для чтения. Он постоянно ездит с нами в долину и обыскивает гробницы, остаток же дня обычно нас сторонится. Даже ест в своей комнате. Почти все до сих пор относятся к нему с недоверием и неприязнью. Поначалу он пытался объяснить, что не замышляет ничего плохого, однако ему никто не верит. Ну по крайней мере после нападения демона-змеи между ним и остальными царит ледяная тишина. Лишь Саида и Исрафил проявляют к нему относительную вежливость.
        Улыбнувшись Сету, я направляюсь к Намику. А когда показываю ему фото, джинн достает лупу. Кстати, во дворце имеется оборудованный бизнес-зал с компьютерами, принтерами и доступом к Интернету. Кто бы мог подумать?
        Намик долго и внимательно изучает снимок. Из немногочисленных разговоров с ним мне как минимум удалось выяснить, что джинн обладает довольно широкими познаниями о Рамзесе, его жене и отце, а также о детях фараона.
        - Поразительно, что раньше этот картуш никому не бросился в глаза, - негромко удивляется он.
        - Он очень сильно пострадал. - Я сажусь за письменный стол. - Как ты думаешь, почему Соломон выбрал именно этот способ передачи сообщений?
        Взгляд Намика становится таким сосредоточенным, словно он пытается заглянуть в прошлое.
        - Трудно сказать. А еще очень необычно, что в картуш царя включено имя женщины, которая не являлась его женой.
        - Он не мог просто сказать, к чему подходит его код? - вздыхаю я. - Может, мы вообще сбились с пути.
        - Не думаю, - подает голос Сет.
        Я и не заметила, как он присоединился к нам. На нем свободные черные брюки и белая рубашка с воротничком-стойкой. В подобном наряде Сет выглядит моложе, чем в костюмах, которые постоянно носил до этого момента. В его глазах светится усталость, и я испытываю жалость. Как долго можно делать кого-то изгоем? Особенно если он уже отбыл наказание? Я не поддерживаю принцип «око за око, зуб за зуб». Освобождается только тот, кто прощает.
        - У тебя тоже есть теория?
        У него на лице отражается благодарность, потому что я не огрызаюсь с ним и не прогоняю.
        - Можно?
        - Конечно. Мы рады любой помощи.
        Бог не сводит глаз с изображения.
        - Когда правил Соломон, я уже жил у Ра.
        После того, что Сет рассказывал о своем изгнании, «жизнь» - очень красивый эвфемизм.
        - Возможно, имена вообще не играют роли, - произносит Сет. - Картуш - это магический символ, означающий связь и разделение, а также вечную защиту.
        - Связь и разделение, - вслух размышляю я. - Соломон и царица объединены в одном картуше. Связаны друг с другом? - Прищурившись, я концентрируюсь. Любопытный подход. Хотелось бы позвонить Малакаю, однако он слишком слаб. Дядя Джордж попросил меня не перенапрягать его. Поэтому помимо нескольких телефонных звонков я только отправляла ему фотографии из Долины царей и смешные селфи, но не задавала вопросов. В ответ время от времени приходят эмоджи. На большее ему не хватает сил. - Связывать и разделять, магия, - шепчу я. - А дальше?
        - Это всего лишь предположение. - Теперь во взгляде Сета появляется сострадание.
        - Ты что, тоже умеешь читать мысли? - выпаливаю я.
        Он кладет снимок обратно на стол.
        - У меня есть такой дар, но я отучил себя им пользоваться. Большинство мыслей - это не то, что мне хотелось бы слышать, и копаться в чужой голове - это не игрушки. Часто сталкиваешься с рассуждениями, о которых не хочешь знать. - Сет замолкает, и я спрашиваю себя, не вспоминает ли он о ком-то конкретном, в чью голову влез без спроса. - У тебя на лице написано, что ты переживаешь за брата. Если хочешь мой совет: лети к нему домой.
        Полетела бы, будь у меня такая возможность.
        - Какая у тебя теория? Я сейчас не способна думать. А у тебя она есть.
        - Пусть Азраэль отнесет тебя обратно. Нет ничего важнее, чем быть с любимыми людьми, - вместо этого отвечает Сет.
        Если бы я могла, то побежала бы пешком через пустыню, однако Малакаю это не поможет.
        - Мы заключили сделку. Азраэль и я. И осталось недолго. У меня предчувствие, что мы найдем скипетр в ближайшие дни.
        Сет внимательно наблюдает за мной, но не спрашивает, что это за сделка. Намик терпеливо ждет.
        - У тебя есть предложения? - обращаюсь к нему.
        - Картуш - это, по сути, не что иное, как ковчег, - медленно проговаривает он, как будто на эту мысль его только что навели слова Сета.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ковчег окружал регалии своей силой. Он их защищал. - Джинн обводит пальцем линию, в которую заключены оба имени. - Та же самая задача у картуша. Египтяне называли этот контур вечной связью.
        - Во французском языке слово cartouche означает что-то вроде коробочки, ящичка или шкатулки. - Сет усмехается над воодушевлением в моем голосе. - А шкатулка - это ящичек из металла, дерева или кожи для хранения ценных вещей. И этот ящичек имеет замок.
        - А что может быть ценнее человека, которого любишь? - Это слова Намика, и звучат они так, будто он давно знает решение загадки. Я внимательно смотрю на него. - Возможно, - почти застенчиво добавляет он, - связь между Соломоном и царицей должна указать нам на нечто похожее. - Он тщательно подбирает каждое слово. - Это не общеизвестно, но Соломон очень сильно любил царицу. Совсем как…
        - Рамзес Нефертари, - хором произносим мы с Сетом.
        Я вскакиваю из-за стола и начинаю расхаживать туда-обратно.
        - Рамзес и Нефертари. Вечная пара влюбленных. Это то, что Соломон хотел сказать нам? Даже сегодня влюбленные люди вырезают сердца на деревьях и пишут на них свои инициалы, - объясняю я Сету.
        До сих пор я не очень понимала смысл этого, однако, в общем и целом, сердце выполняет ту же функцию, что и контур царского картуша.
        - Некоторые вещи никогда не меняются. Ни в любви, ни в ненависти. Это поразительно, правда?
        Я не могу сейчас об этом задумываться. Изучение символов - не мой профиль, и я не могу себе представить, что когда-либо нарисую где-нибудь сердечко или даже просто причиню вред деревьям. Но вспоминаю, как это сделал мой отец. Тогда мы с Малакаем были еще маленькими. Мы проводили лето с родителями в Пикстон-Парке, и наш папа вырезал сердце на старой иве у реки. Он вписал туда наши инициалы. «Так мы все будем навеки связаны», - пообещал он. От этого воспоминания у меня на глазах выступают слезы. Если не потороплюсь, то скоро останусь лишь я.
        Терпеливо ждавший Сет молча протягивает мне платок.
        - Что будем делать с этой информацией? - вытерев слезы со щек, интересуюсь я. - Если в гробнице Рамзеса и существовали еще подсказки, они исчезли. Я досконально все обыскала.
        - Значит, мы ищем человека, в которого был так же сильно влюблен фараон, - предлагает Намик. - Соломон был не из тех, кто смотрел на женщин свысока. Он обращался с царицей как с равноправным партнером. Лучше, чем с помощью картуша, он бы этого показать не мог. Только один жест сравним с подобным поступком.
        - И какой?
        - Рамзес приказал скульпторам и художникам всегда изображать Нефертари такого же размера, как и его. Это великое доказательство любви и доверия.
        - То есть ты считаешь, что Соломон оставил нам следующее послание в гробнице Нефертари? Или даже Скипетр света? - Я не смею даже думать о подобном. - У нее в усыпальнице есть потайные ходы или камеры? До сих пор их обнаруживали только в гробницах царей. Почему?
        - Потому что большинство фараонов воображали, будто только они после смерти могут охранять ковчег, - закатывает глаза Сет. Он всегда так следит за тем, чтобы не сказать ничего неправильного, будто боится, что его схватят, закуют в кандалы и отправят обратно к Ра. Вот почему этот жест кажется почти забавным. - Ни в коем случае нельзя было доверить женщине настолько важный предмет.
        - Ни в коем случае, - соглашаюсь я. - Может, ей бы пришло в голову положить в ковчег свои украшения.
        - Ведь они такие поверхностные и думают только о том, как бы украсить себя для своих мужчин, - ухмыляется Сет.
        - Совершенно верно. - Я широко ему улыбаюсь. - Больше они ни на что не годятся.
        Намик не участвует в нашем дурашливом диалоге, а мне эта чепуха поднимает настроение. Джинн же хмурит лоб.
        - У Нефертари довольно большая усыпальница с множеством камер. К счастью, уничтожена только часть настенных росписей и узоров. Насколько мне известно, в гробницах цариц регалии действительно никогда не искали.
        - Правда? - По-моему, это весьма беспечно.
        - Аристоям тоже никогда не приходило на ум, что кто-то спрячет их драгоценное сокровище в женской усыпальнице. - Сет уже не улыбается, и я тоже.
        - Еще одна причина взглянуть на эту гробницу.
        - Мне тоже так кажется. - Бог еще раз внимательно смотрит на фотографию. - Рассказать Исрафилу про наше новое предположение или ты сама хочешь это сделать?
        - Его комнаты тебе по пути. Завтра нужно всем вместе поискать подсказку, так будет быстрее.
        Он сдержанно улыбается:
        - Я передам высшему ангелу.
        - Спасибо. И спасибо за твою помощь. Вашу помощь, - обращаюсь я к джинну, который выглядит обеспокоенным.
        Испытывая легкую эйфорию, я возвращаюсь в наше крыло, пишу Малакаю и штудирую базы данных в Интернете в поисках информации о гробнице Нефертари. Это самая важная гробница в Долине цариц. На самом деле женщинам не дозволялось использовать царские сакральные тексты, разрешались только классические иллюстрации из «Книги мертвых». Это означало, что они были не так хорошо подготовлены к путешествию через мир мертвых, как их мужья. К счастью, в отношении Нефертари это правило не так строго соблюдалось, как с царицами до нее. Она получила множество изображений из усыпальниц царей, чтобы те помогли противостоять поджидающим на пути опасностям. Рамзес сделал все, чтобы воссоединиться с ней в полях праведников. Он не желал рисковать. Судя по всему, легенды о большой любви между ними правдивы.
        Рано утром Намик поднимает завесу, и мы отправляемся к автомобилям, которые отвезут нас в Долину царей. Усевшийся рядом со мной Азраэль сжимает мою ладонь.
        - Кстати, а почему вы не чувствуете регалии? - спрашиваю я, когда машины отъезжают. Лучше бы мы опять полетали. - Раз они обладают такой огромной мощью и принадлежат вам, разве вы не должны ощущать их энергию?
        - Тогда было бы слишком просто. Это магические артефакты, которые наделяют своего владельца невообразимой силой. Однако им нужен тот, кто станет использовать эту силу.
        - А в остальное время они незаметны?
        - Если хочешь называть это так, то да, незаметны.
        Долина цариц расположена южнее Долины царей, в пустынной впадине Фиванских гор. Там захоронены не только царицы, но и принцессы с принцами. На сегодняшний день обнаружено почти сто усыпальниц.
        Когда машины тормозят перед долиной, раскинувшейся за поминальным храмом Рамзеса III, обычного наплыва туристов еще нет. Охранник разрешает нам ехать дальше, хотя обычно этот путь нужно преодолевать пешком. Мысленно отмечаю, что у Исрафила и в самом деле неплохие связи.
        Азраэль отпускает мою ладонь, пока мы вылезаем из автомобиля, и больше не берет меня за руку, когда мы шагаем к входу в гробницу. А мне сейчас бы не помешала чья-нибудь поддержка.
        Внезапно у меня на локте повисает Кимми:
        - Мне так интересно, что Соломон оставил в этом месте.
        Вчера за ужином я рассказала всем о своей находке и о том, к каким выводам мы с Сетом и Намиком пришли в отношении картуша. Гор ясно дал понять, что думает по поводу подобной интерпретации, но здесь скорее замешан тот факт, что в решении загадки участвовал Сет. Я ожидала, что Азраэль максимум сегодня утром заговорит со мной о «посиделках» с Сетом, однако он этого не сделал, а прошлым вечером очень быстро скрылся в своих покоях. Я не собираюсь спрашивать у него, жалеет ли он о вчерашних поцелуях, потому что сама определенно ни о чем не жалею.
        Гробница состоит из нескольких следующих друг за другом залов, от которых ответвляются пять боковых камер. Лестница ведет в первый зал-вестибюль, от которого отделяется большая боковая камера. К залу, в свою очередь, присоединяется еще одна лестница, ведущая в главное помещение гробницы. В этом главном помещении находятся четыре почти квадратные колонны, высеченные в скале и предотвращающие обрушение потолка. К залу присоединяются еще три комнаты. Тут мы тоже планируем сосредоточиться на настенных росписях. Известняк, из которого вырезана гробница, сначала смазывали специальным раствором, чтобы создать на нем искусные рельефные изображения. Однако постоянно проникающая сюда влага от дождей и жар пустыни сказывались на штукатурке, заставляя ее трескаться. Кроме того, пар? от дыхания и пота посетителей привели к образованию солевых кристаллов, которые все больше увеличивались в размерах. Именно по этой причине усыпальница много лет была закрыта, а потом тщательно отреставрирована. Только благодаря таким мерам у нас появилась возможность сегодня изучить рисунки. Ничего не перекрашивалось, поэтому
картины выглядят так же, как и три тысячи лет назад. Даже кляксы от капающей краски на полу никуда не делись.
        Намик составил список рекомендаций, где записано, кому из нас какое помещение следует осмотреть. Здесь всего семь залов, по которым мы и распределяемся. Начинаем снизу и постепенно поднимаемся вверх. Стены камер расписаны разноцветными иероглифами и древнеегипетскими рисунками. Персонажи выглядят невероятно реалистично. В воздухе ощущается легкая затхлость, а в нижних помещениях сыро и заметно холоднее, чем в залах наверху. Я продвигаюсь от картины к картине. Росписи настолько сложные и многогранные, что кажется практически немыслимым что-то обнаружить. Азраэль работает на соседней стене. Мы тщательно проверяем каждый иероглиф, однако за часом тянется час, а ничего не находится.
        Я выпрямляю спину и потягиваюсь, поворачивая голову из стороны в сторону, потому что у меня затек затылок. Внезапно в зал забегает Сет:
        - Нужно уходить. Приближается буря, причем необычная.
        - Калима? - настороженно спрашивает Азраэль.
        - Ее кровавый дождь уже заслоняет солнце, - подтверждает бог. - Мы слишком поздно заметили. Все ведь были внизу. Саида отправила посланника. Остальные уже ушли.
        Азраэль подходит ко мне и подталкивает вперед. У мужчин такие обеспокоенные лица, что я ускоряю шаг и не обижаюсь на столь властное поведение. Мои родители погибли в песчаной буре. Я слишком хорошо знаю, что такое надвигающаяся калима. Она несет мрак, разрушение и смерть. Люди считают, что калима - просто погодный феномен, но это нечто большее. Это богиня, которая превратилась в демоницу, когда ее изгнали аристои. С тех пор по необъяснимым причинам ее гнев направлен исключительно на людей. Мы с Малакаем выжили лишь потому, что в тот день родители не разрешили нам отправиться на раскопки вместе с ними. Я ужасно из-за этого разозлилась, и мой последний разговор с мамой превратился в ссору, потому что она заставила меня вместо раскопок учить греческие слова. Никогда себе не прощу, что перед отъездом не сказала, как сильно я ее люблю.
        - Мы ничего не нашли, - выдавливаю я.
        - Завтра вернемся, - обещает Азраэль, и мы торопимся вверх по лестнице. Еще у ее подножия слышно завывания бури. Добравшись до последнего помещения перед выходом, ангел меня останавливает. - Подожди, - велит он. - Разве нам не лучше будет переждать ураган здесь? - поворачивается он к Сету.
        - Я бы не советовал. Она придет не одна.
        Азраэль кивает, но я уже не обращаю внимания на них обоих, направляясь к росписям совсем рядом с входом. Там находится самое известное изображение царицы. Я останавливаюсь прямо перед этим рисунком. Богатство красок в нем неописуемо, а разнообразие фигур поражает. Я рассматриваю лицо царицы, которую так сильно любили. Рамзес, наверное, все бы для нее сделал. Даже похоронил ее с невероятной пышностью, хотя она, как известно, была даже не аристократического происхождения. Затем мой взгляд падает на ящичек на столе перед ней. Мы ищем ящик, шкатулку, картуш. Игра, с которой запечатлена Нефертари, включает в себя все три предмета. К сожалению, изображение расположено чересчур высоко, а прямо под ним - вентиляционные трубки для гробницы. Чтобы нормально его изучить, мне понадобились бы лестница и время.
        - Нефертари любила сенет, - произносит Сет с напряжением в голосе. - Я часто видел, как они с Рамзесом в него играли.
        - Пойдем, - командует Азраэль, однако я не двигаюсь.
        Сенет - это настольная игра, какой мы знаем ее сегодня. Прямоугольная доска с ровно тридцатью игровыми полями. По десять в каждом ряду. Играли фигурками разной формы и так называемыми игральными костями. Впрочем, самое интересное тут не сам процесс, а тот факт, что игровая доска - это ящичек, который открывается, чтобы можно было убрать туда фигурки.
        Сет подходит ближе к рисунку. Будучи выше ростом, он окидывает взглядом ящик и стоящие на нем фигурки. У меня перехватывает дыхание, когда вниз по лестнице начинает сыпаться песок из пустыни.
        - Вот здесь, - внезапно произносит Сет. От волнения его голос звучит глухо. Бог не прикасается к картине, а просто указывает на засечку на одной из черных фигурок на доске. Ее можно принять за трещины в штукатурке. - Видите?
        Я встаю на носочки, а Азраэль наклоняется над моим плечом.
        - Имеешь в виду эти тонкие линии? Выглядит так, будто их прорезали позже.
        - Именно, - подтверждает Сет. - Под ними видно цвет штукатурки. Раньше их наверняка было видно четче, и это, без сомнения, набросок Скипетра света.
        - Ты прав, - соглашается Азраэль.
        Я плотно сжимаю губы и едва ли не всхлипываю от облегчения.
        Ангел пытается успокоить меня, положив руку на плечо.
        - Нам нужно найти эту игру.
        - В шкатулке может лежать лишь очередная подсказка от Соломона. Из-за этого человека у меня руки опускаются.
        - Судя по всему, он любил не только царицу Савскую, но и загадки, - заключает Сет. - Хотел бы я с ним познакомиться.
        Могу себе представить, однако в те времена он уже страдал от невыносимых мук у Ра.
        - Мы отыщем сенет Нефертари, но для этого надо пережить бурю. - Ангел берет меня за руку. - Полетим обратно во дворец. Немедленно.
        От страха у меня сжимается горло. Рев снаружи заметно усилился, а выглянув из прохода, я обнаруживаю, что там темно.
        - С тобой ничего не случится, - обещает Азраэль. - Но здесь нам оставаться нельзя.
        - Увидимся во дворце. - Сет ободряюще улыбается мне. - Аз донесет тебя в целости и сохранности, а я позабочусь о Калиме.
        - Должно быть, она узнала, что ты вернулся. - Взгляд ангела теперь буквально пронзает насквозь. - Ты единственный, кого она когда-либо слушала.
        Внезапно я замечаю тень их былой дружбы и связи, которая определенно прежде существовала между этими мужчинами.
        - Она моя младшая сестра, - поясняет мне Сет. - Сделаю все, что смогу, чтобы ее усмирить. - А потом он исчезает, словно испарившись в воздухе.
        - Его младшая сестра? - ахаю я, пока Азраэль идет вверх по ступеням и тянет меня за собой.
        - Обсудим позже. Там все сложно.
        А когда, интересно, было легко? Я еле-еле поспеваю за ангелом. У выхода из гробницы мы замираем. Мне ничего не видно на расстоянии трех шагов и нечем дышать.
        - Святые боги. - Азраэль вталкивает меня назад в коридор и стирает с лица песок, который всего за несколько секунд облепил кожу. Кроваво-красный. - Мы справимся, - настойчиво говорит ангел, как будто старается успокоить больше себя, чем меня. - Надеюсь, Сет сдержит обещание и приведет ее в чувство.
        - Ты же ему не доверяешь, - напоминаю я. - Думаешь, что он до сих пор тот же подонок, что и двенадцать тысяч лет назад.
        - Он и есть подонок, но выбора у нас нет. Здесь оставаться нельзя. Песок липнет ко всему, даже к моим крыльям, а по воздуху путь короче, чем на машине.
        - Можем спуститься в самый низ, - предлагаю я. Вой бури срывает слова с моих губ, и в коридор заносит волну песка. Прежде чем он забил бы мне горло, я закрываю рот ладонью.
        - Сет прав, Калима никогда не приходит одна. Она приведет с собой других демонов. Остается лишь уповать, что Сет хочет оставить тебя в живых до тех пор, пока мы не найдем скипетр.
        - Это очень успокаивает. Ну тогда спасай меня.
        Покачав головой, Азраэль целует меня в кончик носа.
        - Ты самая храбрая женщина из всех, кого я когда-либо встречал.
        - И скоро эта женщина, возможно, будет мертва, если ты не поторопишься. Делать мне комплименты сможешь и позже.
        Я ощущаю, как его грудь трясется от смеха, когда ангел поднимает меня на руки.
        - Пожалуйста, попытайся дышать так редко, как только сможешь.
        Я прижимаюсь лицом к его футболке и чувствую, как он наконец-то отталкивается от пола. Нам ни за что не выжить. Встречный ветер слишком силен. Азраэль прижимает меня к себе так крепко, словно желает слиться воедино. Песок с яростью пистолетных пуль врезается в одежду, которая сейчас не дает абсолютно никакой защиты. Мне так больно, что хочется кричать. Мужская хватка усиливается, и я больше ощущаю, чем слышу, как взмахи его крыльев уверенно несут нас сквозь ураган. Где-то раздаются визги, подвывания и лай. Это демоны Калимы. Они ищут жертву, а я молюсь, чтобы у них не оказалось крыльев. Песок дерет открытую кожу, словно наждачная бумага. Я задерживала дыхание так долго, как могла, но когда приходится снова вдохнуть, в рот все же проникают мельчайшие частички. Закашлявшись, начинаю судорожно глотать кислород. Кажется, я задохнусь. Впиваюсь пальцами в футболку Азраэля. Он еще сильнее прижимает меня к своему телу, но в такой ситуации это бесполезно. Внезапно что-то сбивает его с траектории, а от последовавшего затем визга у меня наверняка лопнули бы барабанные перепонки, не будь уши уже забиты
песком. Второй толчок так силен, что хватка ангела чуть ослабевает. На него нападают, причем явно не один демон, а он не может защищаться, потому что держит меня. И тут Азраэль замирает в воздухе. Убирает руку из-под моих колен, и на мгновение мне становится страшно, что он сейчас меня уронит. Однако вторая рука сжимает меня еще крепче. Хотя я держу веки плотно закрытыми, мгновение спустя меня ослепляет свет. Неестественно яркий, он мерцает и словно бы танцует вокруг. Визги становятся громче и отчаянней. Они слышатся со всех сторон, но вибрации ангельского света заставляют демонов держаться на расстоянии. Это похоже на барьер сверхъестественной силы. Как долго продержится Азраэль? Надеюсь, дольше, чем я. Недостаток воздуха, шум и собственный страх тисками сдавливают сердце и легкие. В спину вонзаются когти. Один из демонов пробился к нам. Я чувствую, как теряю сознание.
        - Брось меня, и тогда у тебя освободятся обе руки, - шепчу я.
        - Хочешь пожертвовать собой ради меня? Как мило с твоей стороны. Сейчас не время строить из себя героиню, - рычит упрямый ангел.
        Когти исчезают, а моя рубашка рвется. Визг тоже остается позади, хотя продолжает звучать у меня в голове.
        - Взять ее у тебя?
        Это Сет. Туман в голове уплотняется.
        - Не нужно. Спасибо, - выдавливает Азраэль.
        - Неси ее вниз. Я разберусь с остальным.
        Последовавшее затем резкое снижение меня добивает. Все кружится. Желудок превращается в камень, а кожа горит огнем. Азраэль тем временем снова разворачивается и приземляется на твердую поверхность. Он не отпускает меня, когда ставит на ноги. Земля под ними качается, как будто мы на корабле. Его сердце размеренно бьется рядом с моим.
        - Ты в безопасности, - шепчет ангел. - Все хорошо, но пока не открывай глаза. - Аккуратными движениями он стирает песок с моих щек и век. Я с шипением втягиваю воздух, потому что тот обжигает и словно наждачкой скребет по коже.
        - Тебе надо в душ. Я помогу. - Из его голоса пропал любой намек на юмор. Осталась лишь тревога. - Прости. Я должен был предвидеть такой вариант, - говорит Азраэль, расстегивая мою разорванную рубашку.
        Кожа горит огнем, и я дрожу, несмотря на то, что мне очень жарко. Я всегда запрещала себе думать о том, насколько ужасна была гибель моих родителей. Когда они поняли, что им не выбраться? Умирая, мама с папой цеплялись друг за друга. Они задохнулись. Я проглатываю рыдания, которые рвутся из моего горла.
        - Почти все. Подними руки.
        Я послушно делаю то, что он велит. Азраэль уже снял с меня рубашку, и сейчас настает очередь тонкой маечки под ней. Я держусь за крепкие плечи, пока он помогает мне скинуть кеды. А после них спускает с ног льняные брюки. Теперь на мне остались только трусики и бюстгальтер. Азраэль тихо откашливается, и проходит пара секунд, прежде чем он вновь выпрямляется.
        - Очень больно?
        Наконец чуть-чуть приоткрыв глаза, я смотрю на свою кожу. Она красная, как у рака, которого бросили в кипящую воду.
        - Я выжила, - просто отвечаю я, чувствуя, как между зубами скрипит песок.
        - Ничего другого я бы не допустил. - Он стягивает через голову свою футболку и бросает к куче моей одежды, а потом, одной рукой подхватывая под колени, берет меня на руки. - Держись.
        Все так же покорно я обвиваю руками его шею и кладу голову ему на грудь. Никогда прежде я так не боялась смерти, как в этой буре. Мое сердце, которое только что успокоилось, снова начинает биться быстрее, когда ангел прижимает меня к своей обнаженной груди. А потом слишком быстро опускает, и на мое израненное тело льется теплая вода. Я подставляю лицо под струи. Они смывают песок, даря приятную прохладу. Вообще-то я ожидала, что сейчас Азраэль оставит меня одну, но нос внезапно улавливает запах миндаля, жасмина и легкий аромат розы.
        - Не пугайся.
        Он разворачивает меня спиной к себе, всего секунду спустя начиная скользить руками по коже. Нежными движениями распределяет по моей спине ароматный пенящийся гель и бережно массирует. Я бы замурлыкала от того, насколько это приятно, хотя на самом деле должно болеть и щипать. Либо у этого ангела волшебные пальчики, либо у геля - исцеляющие свойства. Я запрокидываю голову назад, когда ангел втирает его мне в волосы. От плавных поглаживаний меня бросает в жар. И этот жар ощущается совершенно иначе, чем прежний. Намыливая мне голову, он придвигается ближе, водит руками по животу, вдоль пояса трусиков, под грудью. И везде наносит ароматный гель. С огромным трудом я подавляю стон и не поддаюсь порыву повернуться и прижаться к нему.
        - Я бы не позволил тебе там умереть… - с придыханием шепчет Азраэль, целуя меня в изгиб между плечом и шеей.
        Бросив попытки сопротивляться, я поворачиваюсь. И пусть по его лицу стекает вода, я замечаю беспокойство и тепло в его глазах. Наши губы встречаются, и вскоре во мне вибрирует его стон. Первый поцелуй - всего лишь мимолетное прикосновение. Его губы кажутся шершавыми и мягкими одновременно. Я игнорирую боль на коже и на лице. Внизу живота нарастает желание. Мне хочется чувствовать эти губы повсюду на своем теле, и больше нет причин от этого отказываться. Я хочу этого ангела, вот и все. Только что я смотрела смерти в лицо. Моя жизнь висела на волоске, а я так много не сделала и не испытала. Пункт «раз за разом целовать Азраэля» занимает верхнюю строчку списка.
        Взяв мое лицо в ладони, ангел слегка приподнимает мне голову. Теперь я могу только моргать, потому что на лицо льется вода. Но в данный момент это не играет никакой роли, потому что он вновь меня целует. Сейчас поцелуй уже далеко не мимолетный, а требовательный. Его язык проникает меж моих губ, и я с уверенностью могу сказать, что так меня еще никто не целовал. Парни моего возраста считают, что прекрасно разбираются в любви, но большинство из них думают только о собственном удовольствии. А это нечто совершенно иное. Сейчас важна я. Мое тело тянется к Азраэлю, как будто хочет слиться с ним. Большими пальцами он успокаивающе проводит по моим вискам, языком изучая мой рот, и у меня такое впечатление, будто я превращаюсь в живое пламя. Вдыхаю мужской запах, глажу упругую кожу, нащупываю шрамы у него на спине и накрываю их ладонями, как будто в попытке его защитить. Мне мало его ласк. Мне нужно больше, больше его. Губы Азраэля скользят по моей шее к мочке уха, а я расстегиваю лифчик и бросаю его на пол душа, до безумия желая ощутить его руки на своей груди. Если он сейчас же не дотронется до меня там,
я сойду с ума. Ангел смотрит на меня, а потом кончиком пальца проводит линию между моими грудями. Соски напрягаются, хотя к ним даже не прикоснулись, и я судорожно сглатываю.
        - Надо тебя высушить.
        - Я не хочу высыхать. Я хочу тебя.
        - Не здесь.
        Лишь в этот миг до меня доходит, где мы на самом деле находимся. Он принес меня не в свои апартаменты и не в женские покои. Мы на крыше дворца, а именно на своеобразной террасе, которую мне до сих пор никто не показывал. Солнце отражается в голубой воде бассейна. Вокруг него стоят удобные шезлонги с мягкими матрасами и подушками. Каждый шезлонг оборудован столбиками, где покачивается на ветру легкая ткань, которая превращается в балдахин, если кому-то захочется уединения. Пусть отведет меня на один из этих шезлонгов и займется со мной сексом. Недолго думая, я выключаю душ и беру его за руку.
        - Нефертари, я говорю «нет», - останавливает он.
        Посмотрев на Азраэля, я сглатываю, потому что забота и тепло исчезли из его взгляда. Не уверена, что вижу в нем теперь, но это похоже на отказ. В тело возвращается боль.
        - Я просто хотел позаботиться о тебе, - натянуто произносит он. - Это не входило в мои планы. Нас в любой момент может кто-то увидеть.
        - Хорошо. Да, ясно. Извини.
        Нагнувшись, я поднимаю свой мокрый бюстгальтер. Неожиданно я испытываю стыд из-за того, что меня видят голой. Нервными движениями пытаюсь застегнуть лифчик. Ничего не получается, и на глазах выступают злые слезы. Я вешалась на шею ангела. Снова. Более высокий уровень неловкости уже вряд ли возможен.
        Азраэль осторожно кладет мягкое полотенце мне на плечи.
        - Нефертари… - опять начинает он, но вновь замолкает.
        От стыда мне хочется умереть на месте. Прекрасно знаю, что я красива, и множество мужчин с превеликим удовольствием легли бы со мной в постель. И я не настолько тупая, чтобы думать, будто он считает меня непривлекательной. Но он все равно не хочет меня. Ничего сложного, и вряд ли стоит его заставлять. Я просто слишком потрясена тем, что сейчас произошло.
        - Все в порядке, - уверенно говорю я, плотнее затягиваю полотенце вокруг тела. - Спасибо, что вытащил меня оттуда.
        Хотелось бы мне быть достаточно сильной, чтобы посмотреть ангелу в глаза, но с жалостью в них я справиться не смогу. Девушка-джинн, которая встречается мне в коридоре, проводит меня в женские покои. Она с любопытством косится на меня, но ни о чем не спрашивает. Когда я вхожу в крыло, ко мне бросается Кимми. Ее лицо залито слезами. Гор, которого тут точно быть не должно, встает. Даже Исида смотрит с беспокойством.
        «С тобой все хорошо?»
        Кимми заключает меня в объятия, и я вздрагиваю от боли. Прикосновения Азраэля ощущались совсем по-другому.
        «Сойдет».
        «Выглядишь как вареный рак».
        «Большое спасибо».
        «Где Аз?»
        «Высадил меня на крыше».
        «Тогда схожу-ка я его поищу».
        - Дай мне на нее взглянуть, - требует Исида, отстраняя от меня кузину. Прохладные руки ложатся мне на плечи, и боль утихает, как по волшебству. - Попрошу у Саиды мазь для тебя. Джинны - очень одаренные целители.
        Мне постепенно начинает казаться, что из всех бессмертных у джиннов самые полезные способности. Вслух я этого, естественно, не скажу. Я иду в свою комнату, снимаю мокрое нижнее белье, аккуратно промакиваю полотенцем тело и обнаженной ложусь в кровать. Шелковые простыни приятно холодят израненную кожу.
        Кимми садится рядом. В руках она держит стакан воды.
        - Тут немного меда. Он поможет твоему горлу. - Я выпиваю весь стакан. - Прости, что мы ничего не нашли, - продолжает кузина. - И что не подождали вас.
        Только сейчас я вспоминаю о том, что по-настоящему важно. И, откинувшись спиной на подушки, начинаю смеяться. Кимми наверняка думает, что у меня поехала крыша. И пусть Азраэль меня не хочет, а те чертовы демоны вновь пытались убить, но у них ничего не получилось, но мы обнаружили подсказку Соломона.
        - Я знаю, что нам искать дальше, - сообщаю я кузине. - Вот только сначала немножко отдохну.
        - Говори давай. - Очевидно, она не уйдет, пока я все не выложу.
        - Соломон спрятал это в сенете Нефертари.
        - Как бы он смог? Ее гробницу, как и усыпальницу Рамзеса, разграбили расхитители гробниц.
        Тут она права.
        - Ну, наверное, уже после того, как он там побывал. Намек вполне однозначный.
        - Тогда где игра сейчас? Ты и это знаешь?
        Я отрицательно качаю головой.
        - Мы очень быстро осмотрели зацепку. Но на одной из игральных фишек однозначно набросок Скипетра света. Сет и Азраэль абсолютно уверены.
        Во взгляде Кимми скользит скепсис.
        - Сначала отдохни, а позже мы все обсудим. Возможно, у остальных тоже появятся идеи.
        О сне не идет больше и речи.
        - Ты права. Игра может находиться где угодно. Или давно уничтожена. За что нам тогда хвататься? Если Соломон был так умен, как все утверждают, вряд ли он оставил бы сенет в гробнице, правильно?
        - Я бы на его месте отдала игру тому, кто надежно ее сохранит. И это ограничивало бы возможности царя, потому что ее нельзя было потерять.
        У меня слипаются глаза, однако я заставляю себя развить ее мысль:
        - Кто бы мог за ней присмотреть? По сути, только кто-то из бессмертных. - Спина начинает болеть, и я переворачиваюсь на бок.
        - Это означало бы, что зацепка всегда находилась у них прямо под носом, - ухмыляется Кимми, а от входа доносится тихий смех.
        В дверях с маленькой баночкой в руках стоит Исида.
        - Обещанная мазь. Я не собиралась подслушивать. - Она подходит к нам и передает баночку Кимми. - Натри ее этим. Боюсь, ваши рассуждения верны. Никому не говорите, но мы, бессмертные, часто считаем себя намного умнее, чем есть на самом деле. Главным образом, наши мужчины, хотя я тоже хороший пример. Будь я достаточно умна, не спасала бы Осириса, но так не родился бы Гор. - У нее на губах мелькает грустная улыбка. - Он стоил всего этого. - Не сказав больше ни слова, богиня нас покидает, и Кимми бросает на меня вопросительный взгляд. Я лишь пожимаю плечами.
        Кузина смазывает мне спину и оставляет одну, чтобы посоветоваться с Гором. Я наношу мазь на все остальное тело и засыпаю, едва голова касается подушки.
        Когда просыпаюсь, кожа по-прежнему пылает огнем. За окном стемнело и заметно похолодало. Встав, я иду к одной из больших, красиво украшенных арок. Окна не застеклены, а открыты, и над дворцом простирается ясное звездное небо. Нигде оно не бывает более красивым, чем над пустыней. Дворцовый сад освещается факелами. Понятия не имею, сколько сейчас времени, но внизу уже никто не гуляет. Так что наверняка очень поздно, ведь джинны любят проводить там вечера. У меня урчит в животе, и я просто умираю от жажды. Быстро оглядываюсь. На столе стоит кувшин с водой и тарелка с фруктами, маленькими пирожками с мясом, оливками и лепешками. В небольших золотых огненных чашах горит пламя, заливая комнату теплым светом. Кроме того, служанки королевы принесли мне свежие вещи. Белые шаровары с тонким плетеным узором. Прежде чем я успеваю решить, одеться или снова завалиться спать, от одной из высоких арок доносится какой-то звук. Резко развернувшись, я замечаю, как на подоконник приземляется Азраэль. Его крылья исчезают, и он бесшумно спрыгивает в комнату. Его взгляд скользит по моей обнаженной фигуре. Я отступаю на
два шага назад к кровати и хватаю тонкое льняное покрывало. Потом поспешно в него заворачиваюсь. Его глаза, кажется, без труда проникают под ткань.
        - Что ты здесь делаешь?
        Ангел делает шаг ко мне, однако, к счастью, между нами стоит кровать. Очень широкая кровать.
        - Проверяю, как ты.
        - Мог бы воспользоваться дверью.
        - Исида не пускала меня к тебе, иначе я бы пришел еще несколько часов назад. Сказала, тебе нужен покой. - Нахмурившись, он смотрит на мою кожу. - Ты не пользовалась исцеляющей мазью?
        - Пользовалась один раз. Я только что проснулась. Плохо выглядит, да?
        Он показывает на туалетный столик, где стоит баночка.
        - Лучше бы Исида лишний раз тебя разбудила, вместо того чтобы прогонять меня. У этой женщины в корне неправильные приоритеты.
        - Ну, тебе виднее. - Прежде чем я успеваю попросить его исчезнуть, Азраэль проходит мимо меня и берет мазь.
        - Что ты собираешься делать? - с подозрением интересуюсь я. - Собрался кинуть ее Исиде в голову?
        Ангел поворачивается ко мне с дьявольской улыбкой на губах.
        - Вообще-то у меня на уме кое-что другое.
        - Можешь забрать ее с собой. - В этот раз я проявлю твердость. Еще одного отказа мое эго не выдержит.
        - Сначала я тебя ею намажу. Нужно убедиться, что ты не пропустишь ни одного места.
        - Я везде дотягиваюсь и буду очень внимательна. Завтра не останется ни следа.
        Естественно, он не уступает.
        - А что насчет твоей спины? Она выглядит особенно ужасно. - В голосе ангела слышатся нотки сочувствия. - Я плохо о тебе позаботился.
        - Главное - результат, а я еще жива.
        - Без Сета все не прошло бы так гладко. Я не рассчитывал, что он нам поможет.
        - Надеюсь, ты его поблагодарил.
        - Пока нет.
        - Дай угадаю. На самом деле ты считаешь, будто он сам подговорил младшую сестру наслать на нас бурю, чтобы потом сыграть роль героя, тем самым заставив всех ему поверить.
        - Ему не впервой, - негромко бурчит Азраэль.
        - У тебя мания преследования, ты же в курсе, да?
        - Да. Но не такая, как ты думаешь. Ты преследуешь меня. Во сне или наяву. Неважно. - В его словах звучит возмущение. - Я постоянно о тебе думаю. - Он замолкает, сообразив, что сейчас сказал.
        Я выгибаю бровь:
        - Ты же говорил, что не хочешь меня.
        - Я не хотел тебя наверху, куда в любой момент мог забрести какой-нибудь любопытный джинн, и не хотел тебя в тесной вонючей погребальной камере. Но точно помню, что упоминал шелковые простыни.
        Такое я тоже помню и именно поэтому отбрасываю покрывало, в которое завернулась. А вместе с ним и все доводы, говорящие против ангела.
        Азраэль
        Она невероятно красива, обнаженная вплоть до анха на шее, символа продолжения жизни в загробном мире. Но ее красота значит гораздо меньше, чем ее сила. Я больше не могу ей сопротивляться, да и не хочу. Когда все это закончится, пусть у Нефертари останется хотя бы одно незапятнанное воспоминание обо мне. На мгновение я прикрываю веки. Зачем продолжать лгать самому себе? Она будет думать, что я просто ее использовал - и в каком-то смысле так и есть. Но ей хочется этого так же сильно, как и мне. Я медленно подхожу к ней. Открываю баночку и набираю на пальцы немного мази. Оказавшись возле девушки, начинаю с шеи. Охлаждающая мазь впитывается, стоит только нанести ее на кожу. Нефертари сглатывает, но не отходит. Ощущаю под пальцами ее пульс, тонкие волоски встают дыбом от моих прикосновений, и, готов поспорить, не будь она и так вся красная, стала бы такой сейчас. И пусть больше всего мне хочется сразу бросить ее на кровать, я решаю не торопиться. Мне хочется, чтобы в нашем распоряжении было все время мира, но у нас только эта ночь. И я позабочусь о том, чтобы она стала для Нефертари незабываемой.
Большего я для нее сделать не в силах. Я чувствую, как бьется ее сердце, пока наношу мазь на грудь. Потом наклоняюсь и целую напрягшиеся соски. Она кладет руки мне на плечи, но я их убираю.
        - Я еще не закончил.
        Смазываю ей живот, останавливаясь недалеко от самого интересного места. Затем обхожу девушку и занимаюсь спиной. Тут кожа не только красная, кое-где она пожелтела или посинела. Я целую ее шею, плечи и ямочку за ухом. Мои поцелуи передают маленькие послания ее телу. Послания, которые она никогда не расшифрует.
        «Прости, - безмолвно шепчу я. - Я не хочу причинять тебе боль, но сделаю это. - Ладонями скольжу дальше. Везде, где я до нее дотрагиваюсь, мазь успокаивает кожу, исцеляет ее. - Другого пути нет. Почему я не встретил тебя раньше? Этого я себе не прощу».
        Нефертари задерживает дыхание, когда я опускаюсь на колени и провожу пальцами по ее лодыжкам и голеням. Целую ее попку и слышу, как Нефертари снова медленно выдыхает. Потом разворачиваю ее и окончательно пропадаю. Она запускает руки мне в волосы, ее запах затуманивает разум, а в ушах пульсирует кровь. Я оставляю поцелуй у нее на пупке.
        - Ложись, - хриплым голосом требую, избавляясь от рубашки и штанов.
        Забравшись на кровать, девушка ложится на спину и сгибает ногу, позволяя мне рассмотреть себя. От этого зрелища меня переполняет такое всепоглощающее счастье и страсть, что я бросаюсь к ней и целую. Я больше не осторожничаю, и Нефертари тоже. Она водит руками по моему телу, хватает меня и направляет к себе между ног, но я не желаю торопиться. Хочу изучить каждую клеточку ее тела, прежде чем возьму целиком. Ее ладони бродят по моему телу, и прикосновения оставляют жжение на коже. Это как огонь, который уже никогда нельзя будет погасить. С благоговением я продолжаю исследовать ее, осыпаю поцелуями грудь. Ласкаю девушку везде, выясняю, что ей нравится, постепенно продвигаясь дальше. Она уже не девственница, но вряд ли у нее богатый опыт. Кончиками пальцев поглаживаю ее между ног, и Нефертари сразу приподнимает бедра, чтобы мой палец проник внутрь. У нее вырывается вздох, и я улыбаюсь ей в губы. Она теплая, мягкая и влажная. Мне приходится собрать в кулак всю силу воли, чтобы продолжать медленно. Опустившись вниз, я пробую то самое местечко на вкус, целую и вылизываю до тех пор, пока Нефертари не
содрогается всем телом, вцепляется руками мне в волосы и бурно кончает. Я крепко держу ее, целуя снова и снова.
        - Азраэль, - бормочет она.
        Я приподнимаю голову:
        - Что такое, дорогая?
        - Ты нужен мне весь. - Глаза у нее блестят, губы припухли от моих поцелуев. Это самое красивое создание, которое я когда-либо видел. Мой план сначала медленно удовлетворять ее несколько часов подряд улетучивается. Я опираюсь на руки возле ее головы. Нефертари раздвигает ноги, и в мерцающем свете огня я вхожу в нее.
        Она закрывает глаза и тихо стонет.
        - Смотри на меня, - велю я. С непривычной покорностью она распахивает глаза, и их серебристый блеск вместе с пеленой возбуждения тут же едва не доводят меня до оргазма. Я буду любить ее. Пока не взойдет солнце и то, что между нами, безвозвратно не исчезнет. Я двигаюсь медленно, поддерживая темп, а она подается мне навстречу. Как вода, которая каждый год заставляет Нил выходить из берегов, меня затапливают волны страсти.
        Ее взгляд стекленеет. Нефертари обвивает мое тело руками и стройными ногами, и я ощущаю, как она сжимается вокруг меня. Она обхватывает меня и держит, а я едва могу контролировать эмоции. Нежно прикусываю ее нижнюю губу, отчего она издает стон и сжимается вокруг меня еще сильнее. Перед глазами все расплывается, и я стискиваю девушку еще крепче. Кажется, все мои эмоции взрываются, когда я изливаюсь в Нефертари, наполняя ее и овладевая ею. Я переношу нас в небеса и спускаю обратно, и это почти сводит меня с ума. Никогда прежде не чувствовал такой связи с женщиной во время секса. Не только наши тела удовлетворяют друг друга, но и наши души. После того как дыхание выравнивается, я целую Нефертари в висок, выскальзываю из нее и встаю.
        - Куда ты? - негромко спрашивает она и улыбается, не открывая глаз.
        - Поухаживаю за тобой.
        Положив ей под голову подушку, я нежно целую Нефертари. От волшебной мази джиннов покраснения почти сошли. Ее тело сияет в лунном свете, словно скульптура из белого мрамора. Я любуюсь этим сочетанием силы и уязвимости. Узнав правду, она разозлится и расстроится, но это ее не сломает. Ее ничто не сломает. Во всяком случае, не мужчина. Я приношу бокал вина, чтобы она могла попить. Нефертари безо всякого смущения вытягивается на белых простынях. Ей не требуется подтверждение собственной красоты. Она в полном согласии с самой собой и своим телом. Мне не хочется сейчас сравнивать ее с Нейт, однако та, хоть и была богиней, кажется, всегда нуждалась в подтверждении своей неповторимости.
        - Раздвинь ноги, - прошу я, снова садясь на край кровати. Нефертари с улыбкой на губах делает то, что я говорю. Взяв бокал у нее из рук, я лью пару капель на пупок. Она вздрагивает, когда холод пробегает по разгоряченной коже и льется ей между ног. - Лежи спокойно. - Мой голос звучит хрипло, когда я склоняюсь над ней. Пальцы осторожно танцуют у нее на лобке. - Ты еще раз кончишь, - шепчу я. - И еще раз.
        Нефертари тихо смеется, и, хотя ее тело изранено, она наверняка вымотана. Возможно, ей даже больно, но она приподнимает бедра, приглашая меня. Я потерян. Абсолютно и безвозвратно потерян. Этой ночью я вновь и вновь занимаюсь с ней любовью. Мы не устаем трогать и целовать друг друга. Я перестал считать, сколько раз кончил в нее. Больше не задумываюсь о том, что нашептываю ей на ухо, что уговариваю ее сделать и что уговаривает сделать меня она. Единственное, что мне известно, - это что я ни на минуту не могу от нее оторваться. Мне нужно касаться этой девушки, чувствовать ее кожу на своей, быть в ней и обнимать ее. Когда занимается рассвет, я сажусь и устраиваю ее у себя на коленях. Кладу ее голову себе на плечо и отвожу растрепавшиеся волосы с лица. Нефертари с довольным видом улыбается зацелованными губами. Мы вместе наблюдаем, как над пустыней поднимается кроваво-красное солнце.
        - Кстати, я знаю, где находится сенет Великой царской супруги, - тихо сообщаю я.
        Она поднимает голову:
        - И ты говоришь об этом только сейчас? - Невозможно не расслышать ее возмущение. Нефертари пытается вывернуться, но я крепко ее обнимаю.
        - Потому я и пришел вчера вечером, но ты меня отвлекла.
        - Я тебя не отвлекала.
        - Отвлекала: ты была голой.
        - Где он? - ворчит она. - Говори уже.
        - Совершенно случайно эта игра оказалась в сокровищнице королевы Саиды, а еще знаешь, как она туда попала?
        - Просвети меня, ангел.
        Сначала я снова ее целую, чтобы разгладить складочки на лбу. И при этом улыбаюсь, потому что хочу ее, даже когда она так сердита.
        - Царица Савская как-то нанесла Саиде неожиданный визит вежливости. Она принесла с собой подарки, а среди них - по чистой случайности - оказался сенет. - Нефертари расслабляется в моих руках. Я ласкаю ее живот, ноги, целую груди. Больше всего мне хочется провести весь день с ней в постели.
        - Откуда ты знаешь, что это именно та игра, которую мы ищем?
        Нефертари тоже не может удержать пальцы на месте. Они нежно поглаживают шрамы у меня на плечах, пробегают по моим татуировкам и рисуют линию до того места, где наши тела уже снова могли бы соединиться.
        Я сглатываю.
        - Наверняка узнаем только после того, как Намик ее найдет.
        Отстранившись от меня, Нефертари встает:
        - Мне надо на нее взглянуть.
        Я падаю обратно на подушки:
        - Конечно. Ее уже ищут. Сокровищницы Саиды забиты до потолка. Намик принесет игру в зал аудиенций и сразу даст нам знать. Иди сюда.
        - Нет. - Абсолютно голая, она направляется в соседнюю ванную. Подперев голову рукой, я смотрю ей вслед. - Если не хочешь, чтобы тебя застукала Исида, то лучше снова воспользуйся окном.
        - Я мог бы принять с тобой душ.
        Поднявшись, я следую за ней. Нефертари уже пустила воду и тянется за куском мыла. Запах лаванды щекочет мне нос.
        - Только если в этот раз мне можно будет помыть тебя.
        - Ни в чем себе не отказывай, принцесса.
        Часом позже я жду Нефертари возле входа в женское крыло, чтобы вместе с ней идти в зал для аудиенций. На ней белые шаровары, майка и сандалии, которые подарила королева. Блестящие распущенные волосы ниспадают по спине. Взлохмаченными они мне больше нравятся. Когда Нефертари выходит и замечает меня, глаза у нее начинают радостно блестеть. Как же мне хочется взять ее за руку, хочется притянуть к себе и поцеловать, но это был бы совершенно неправильный сигнал. Такого желания близости у меня не возникало уже больше двенадцати тысяч лет, и оно абсолютно не к месту. Это единственная причина, по которой я держусь на расстоянии, пока мы шагаем по ярко расписанным коридорам, где полы выложены мозаикой самых разных цветов. Везде пахнет миррой и ванилью. Эти проходы тоже освещаются огнем джиннов, горящим в больших золотых чашах. В золоте выгравированы наши истории. Они рассказывают об Атлантиде и о войнах бессмертных. Я с удовольствием бы задержался с Нефертари во дворце джиннов подольше. Она до сих пор почти ничего тут не видела. Я мог бы показать ей город, водопады. Мы бы спали под звездным небом пустыни и
занимались любовью. Однако все это останется лишь мечтой.
        - Я звонила Малакаю, - нарушает она молчание, перед тем как мы подходим к залу. - Рассказала ему про сенет, но промолчала про бурю. Если будешь разговаривать с ним, пожалуйста, ничего об этом не говори.
        Я киваю, потому что больше не буду с ним разговаривать. Или, вернее, буду только тогда, когда он уже не сможет ее отругать.
        Двое стражей в синем обличье джиннов парят в трех футах над землей. Они тяжело вооружены, носят золотые цепи на шеях и широкие золотые браслеты. Судя по всему, обычно они охраняют королевскую сокровищницу, а это явно означает, что сенет найден. Стражи кивают нам в знак приветствия, и дверь как по волшебству открывается.
        За ней за столом королевы уже ждут мои друзья, Кимми, Исрафил и Сет. На их лицах не заметно облегчения от находки. Кажется, наоборот, появилось еще больше вопросов. На миг у меня зарождается надежда, что наше с Нефертари время еще не подошло к концу.
        - Теперь ты совсем не похожа на рака, - заявляет Гор, шагая нам навстречу и заключая ее в объятия, а она смеется в ответ на его наглость.
        Я едва сдерживаюсь, чтобы силой не оторвать друга от Нефертари. Очень помогает пристальное внимание Сета. Вчера он помог, и теперь я перед ним в долгу, но ни на мгновение не поверю в его самоотверженность. Маска осознания и раскаяния, которую он носит, не вызывает у меня ни капли доверия. Сет не должен узнать, насколько значима для меня эта девушка. От понимания, что она в принципе для меня значима, я вздрагиваю. Но врать самому себе не могу. После Нейт ни одна женщина не вызывала во мне подобных чувств, но и они пройдут. Нефертари восхищает меня, вот и все. Наверняка все дело в этом.
        - Я не сомневалась, что ты прорвешься сквозь бурю, - говорит Энола, когда мы приближаемся к столу.
        Гор ерошит ей волосы:
        - Само собой, ты же считаешь его венцом творения. Очнись, малышка. Как бы мне ни хотелось это признавать, но без Сета он бы оказался в полной заднице.
        Сет никак не комментирует это заявление.
        - Игра, - произносит он, глядя на Нефертари. - Кимми рассказала нам о вашей теории, Намик отправился искать ее и нашел.
        Сет аккуратно придвигает к ней ящичек. Нахмурившись, Нефертари разглядывает его, однако не притрагивается.
        - Вообще-то это невозможно.
        - Очевидно, нет.
        - Может, посвятите нас в вашу загадочную беседу? - требует Гор.
        - На игровом поле греческие буквы, - объясняет Кимми. - Это крайне необычно, потому что надписи на клетки наносились в строго определенном порядке. На первом, как правило, рисовали иероглиф рождения. Мой отец как-то сделал нам сенет. Помнишь, Тари? Малакай всегда нас обыгрывал. Цель - перевести свои фишки в дома богов. Они находятся вот тут, в конце, на последних четырех полях. Это вроде как путешествие. Некоторые клетки приносят удачу, другие - невезение. - Она смотрит на кузину, но та молчит. - На данной же игре только греческие буквы, хотя этот алфавит стал использоваться лишь в девятом или десятом веке до нашей эры. - Кимми ниже наклоняется над сенетом. - Правда, в этих буквах еще очень много сходства с финикийским письмом, оно как раз древнее. Греческий алфавит произошел от него. Видишь вот эту дельту? - Она показывает на лежащий на боку треугольник. - Это классический финикийский. И все равно это странно. Нефертари умерла в 1255 году до нашей эры, тогда еще точно не писали на греческом языке. Это не может быть ее игрой.
        - Это семейство меня немного пугает, - громко шепчет Гор, но улыбается Кимми с видом гордого отца. Хотя наверняка в этом качестве девушке его рассматривать не нравится.
        Очнувшись от оцепенения, Нефертари вытирает ладони о штаны, после чего придвигает ящичек к себе. Затем поднимает его, внимательно изучает со всех сторон и в конце концов трясет. Однако со стороны ящичка не слышится никакого дребезжания, чего можно было бы ожидать, если бы игровые фигурки до сих пор лежали внутри.
        - Ящик не открывается, - замечает Намик, когда она берется за маленькую ручку.
        - Так я и думала. - Нефертари ставит коробочку обратно. - Значит, сенет тебе подарила царица Савская. Она говорила, что он из гробницы Нефертари? - уточняет она у Саиды.
        - Нет, прямо она не говорила. Но когда Кимми вчера рассказала нам обо всем, я сразу вспомнила об этой игре.
        Нефертари задумчиво кивает.
        Буквами помечено не каждое поле. Некоторые пустые. Я их пересчитываю, и получается двадцать четыре подписанных клеточки. Потом я протягиваю палец, чтобы коснуться одного из полей, но Нефертари его перехватывает:
        - Я бы не стала этого делать.
        - Ты не думаешь, что это буквы для кода, который мы нашли?
        - Я даже почти в этом уверена, но нужно нажимать на них не случайным образом, а в правильном порядке. Такого я еще не видела. Судя по всему, Соломон специально ее сделал. Это явно не настоящая игра царицы.
        - Но подсказка в гробнице однозначная, - вмешивается Сет.
        - Верно. Намек на игру оставлен в гробнице и, весьма вероятно, самим Соломоном. Он никому не смог бы такое доверить. Поэтому отправил ее с сыном обратно домой, чтобы царица Савская привезла ее тебе. - Нефертари переводит взгляд на Саиду: - Им требовалось сохранить ее в безопасном месте, куда не сможет проникнуть ни один вор и уничтожить. Просто чудо, что мы заметили зацепку в гробнице.
        - Ты знаешь правильную последовательность? - интересуется Саида. К тому моменту вокруг нас собралось несколько ее ученых. Они уставились на ящик так, будто тот сделан из чистого золота. Хотя на самом деле он изготовлен из слоновой кости, а не из дерева, как обычно, потому что должен был выдержать испытание временем.
        - Я бы ввела буквы в такой очередности, как они располагались на ремне. Хочешь это сделать? - Она подталкивает ящичек к Сету. - Без тебя мы бы не обнаружили рисунок на фигурке.
        Я хмурюсь. Разумеется, она ему благодарна, но это уже определенно перебор. Впрочем, прежде чем я успеваю возразить, Нефертари уже называет первую букву:
        - Омикрон.
        Сету требуется пара секунд, чтобы найти маленький кружочек. Алфавит нанесен на клетки не по порядку, однако, когда бог нажимает на небольшой квадратик, тот отщелкивается вверх, и теперь двухдюймовый кубик можно вытащить из коробки. Раздаются удивленные возгласы. Процедура повторяется с «альфой», «тетой», странной «дельтой», «ро» и «бетой». Девчонка запомнила не только буквы, но и правильную последовательность. После этого на ящичке остается шесть квадратных отверстий.
        Все присутствующие в ожидании поворачиваются к Нефертари. Она тянет за ручку коробки, но та по-прежнему не двигается.
        - Наверное, нужно было все-таки вынимать поля в каком-то другом порядке, - осторожно замечает Сет.
        Девушка ничего не отвечает.
        - Или мы просмотрели одну букву на ремне, - вслух рассуждаю я, хотя уверен, что мы осмотрели его самым тщательным образом.
        Сет изучает квадратики. Затем один за другим кладет их обратно на стол, где к ним тянется Намик и еще раз разглядывает.
        - Мы что-то упускаем, - обращается ко мне Нефертари. - Мне нужно позвонить Малакаю и описать ему проблему. А мобильный в комнате.
        - У всех букв замкнутая геометрическая форма, - впервые за вечер открывает рот Исрафил, когда она уже собиралась уйти.
        Нефертари разворачивается к ангелу и моргает.
        - Что ты имеешь в виду? - переспрашиваю я.
        А Данте уже хватает один квадрат, рассматривает букву и берет следующий.
        - Ты прав, - одобрительно кивает он. - Большинство букв греческого алфавита незамкнуты. У них есть по одной или больше открытых сторон. «Гамма», например, или «зета».
        Исрафил кивает:
        - Совершенно верно. Мне бросилось в глаза, что все буквы в этом коде замкнутые. Во всех остальных клетках, которые еще не вытащены, открытые буквы, кроме одной. - Он указывает на «фи». Эта буква состоит из вертикальной линии, к верхнему концу которой примыкают два полукруга. Таким образом, мы имеем закрытую геометрическую фигуру. - «Фи» - это единственная буква, которая еще вписалась бы в этот ряд.
        - Попробуй, - говорит ему Данте.
        Взгляд Исрафила ненадолго останавливается на королеве, потом на Нефертари.
        - Вы позволите? - как ни странно, спрашивает он.
        После того как обе кивают, высший ангел нажимает на букву. Воцаряется такая тишина, что пролети муха, и все бы услышали. Раздается тихий щелчок, и камень действительно отщелкивается. Кимми от возбуждения хлопает в ладоши, а Исрафил достает квадрат.
        Несколько секунд ничего не происходит, и мне начинает казаться, что мы ошиблись, как вдруг стенки ящичка раскладываются. Саида шумно втягивает в себя воздух. Нефертари хватает меня за руку и стискивает ладонь. И при этом широко улыбается Сету, который улыбается в ответ. Данте закидывает руку на плечи Исрафилу, а лицо высшего ангела сияет. Гор хватает Кимми, поднимает ее и коротко чмокает в губы. Энола лишь качает головой. Намик, сохранивший холодный рассудок, раскрывает часть короба, служившую игровым полем. Сейчас становится видно, что боковые стенки скреплялись друг с другом своего рода петлями, а внутри вообще нет ящика. Послание, которое нам предстояло найти, высечено на слоновой кости и состоит ровно из трех иероглифов.
        - Тут сокращенное тронное имя Рамзеса II, - придя в себя, произносит Гор. - Wsr-maat-ra. Это шутка такая? Еще одна загадка? У меня уже в голове все перепуталось.
        - Это не шутка. Совсем нет. - Нефертари выглядит более чем довольной. - Думаю, я знаю, где Соломон спрятал Скипетр света. И это умно с его стороны.
        - Ни слова больше. - Голос Исрафила свистит в зале, словно кнут, и джинны отшатываются. На миг они, по-видимому, забыли, кто находится среди них.
        Саида хлопает в ладоши, и в мгновение ока ученые покидают зал. Даже Намик присоединяется к ним. Несмотря на это, мне кажется, что в итоге остается слишком много свидетелей. Однако я не имею права кого-то прогонять. Если Исрафил желает, чтобы Нефертари раскрыла тайну в присутствии Сета, это его решение.
        - Где он? - Голос Исрафила дрожит, когда он вновь обращается к ней. Я вижу алчность у него в глазах, и мне становится страшно за Нефертари. Ничего высший ангел не хочет сильнее, и вот скипетр так близко.
        Голос звучит твердо, и девушка с осторожностью подбирает следующие слова:
        - По приказу Рамзеса прямо на берегу Нила выстроили Большой храм в Абу-Симбеле. На одном из порталов у входа в храм сидят четыре колоссальные статуи, представляющие самого Рамзеса. Но над порталом - прямо между гигантскими сидячими скульптурами - находится еще одна фигура - Ра. Он выглядит так, будто выходит из храма. Слева и справа от него в камне высечены изображения самого Рамзеса. Они обрамляют бога солнца. Собственно, фигура Ра является еще и воплощением самого Рамзеса, потому что сопутствующие атрибуты вместе с богом образуют ребус.
        - Что такое ребус? - осведомляется Гор у Кимми.
        - Загадка в картинках, - рассеянно откликается та, целиком сосредоточенная на объяснениях кузины.
        - Совершенно верно, - подтверждает Нефертари. - Это образное представление солнечного диска Ра. - Она показывает на круг, вырезанный на слоновой кости, внутри которого находится еще один круг, поменьше. - Фигура Маат тут обозначает справедливость, а скипетр с головой зверя олицетворяет атрибут могущества. Из всего вместе складывается, как ты уже правильно заметил, тронное имя Рамзеса - «Могущественен правдой Ра».
        На этот раз уже Кимми бросается на шею Гору.
        - То есть нам нужно искать скипетр в Большом храме Абу-Симбела? - со скепсисом интересуюсь я.
        - Надеюсь, мы не найдем там еще одну дурацкую загадку. - Гор высвобождается из объятий Кимми. - Это постепенно начинает надоедать.
        - Уверена, он там, - говорит Нефертари.
        - Почему ты так думаешь? - Я поворачиваю к себе разложенный сенет. Там только эти три иероглифа, и помимо ее интерпретации, мне в голову больше ничего не приходит.
        - У меня такое предчувствие. - Она сжимает в ладони анх со своей шеи. - Оно всегда появляется, когда я приближаюсь к цели поисков.
        - Предчувствие. - Не знаю, что на это сказать. - Тогда давай заканчивать с этим?
        Я смотрю на Исрафила, и тот медленно, но согласно кивает. Продолжая сверлить взглядом иероглифы, он как будто слегка побледнел.
        - Мне надо домой, - настойчиво говорит Нефертари, в то время как остальные начинают строить планы о том, как быстрее всего добраться до Абу-Симбела. - Я нужна Малакаю.
        - Конечно. - Мне она тоже нужна. Мне нужна еще одна ночь с ней. Только вот это было бы невероятно эгоистично. Самое позднее завтра она меня возненавидит.
        - Надо выезжать прямо сейчас. Это же не на соседней улице. - В ее голосе звучит мольба.
        - Сомневаюсь, что мы найдем там скипетр, - слышу я уже свой собственный голос.
        - И почему же нет? - Очевидно, Исрафил прислушивался к нашему разговору. - Ты что-то от нас скрываешь?
        - Естественно нет, - фыркаю я. - Но теперь храм стоит вовсе не на том месте, где был построен. Люди полностью разобрали его и собрали заново, вы забыли? Если Скипетр света находился там, то сейчас он наверняка пропал.
        - Нет никаких упоминаний о том, что во время работ нашли какой-либо скипетр, - спорит Нефертари, а потом накрывает ладонью мою руку: - Мы обязаны попробовать. Какой сегодня день? - спрашивает она, однако получает в ответ только недоумение на лицах. Для нас человеческие временн?е понятия не имеют значения.
        - Двадцать первое октября, - приходит на помощь Кимми.
        Нефертари тыкает меня:
        - Может, это и есть знак, который тебе требовался, неверующий? Завтра «Фестиваль солнца». Даю руку на отсечение, что Соломон спрятал скипетр в одной из четырех скульптур, к которым только два раза в год пробивается солнечный свет. Мы не можем ждать до февраля.
        - Она права. Едем в Абу-Симбел, - решает Исрафил. - Я сейчас же оповещу Джибриля и Микаила. Высшие ангелы должны вместе принять Скипетр света.
        Чего и следовало ожидать. С тех пор как меня лишили ранга, я старался избегать бывших сотоварищей. Так и не простил их за то, что лишили меня власти, а завтра скипетр возьмут лишь трое. На секунду у меня мелькает надежда, что мы ошибаемся.
        - Утреннее солнце достигнет последней комнаты храма почти в шесть часов. «Солнечное чудо» продлится всего двадцать минут, - напоминает Нефертари.
        - Знаю, милая, - отвечает Исрафил. - Я сам планировал с Рамзесом постройку этого храма. Если Скипетр света там, я его найду. - Нефертари тихо ахает. Однако Исрафил просто потирает руки. - Мне понравилось этим заниматься, а Рамзесу непременно хотелось чего-то особенного. Так что я кое-что придумал. Это был необыкновенный человек. Он обладал видением и питал искреннюю страсть к своей стране. Ни до, ни после него не было фараона, действительно достойного стать воплощением Ра.
        Я смотрю на Данте, который сохраняет бесстрастное выражение лица. Они с Исрафилом уже давно пара, но до тех пор… Я уже забыл об этом. Исрафил несколько лет жил во дворе Рамзеса. Воевал на стороне фараона и был самым близким его соратником. Я никогда не видел, чтобы Исрафил настолько сближался с человеком, и даже не уверен, что Данте значит для него так же много, как Рамзес.
        - Когда выезжаем? - интересуется Нефертари.
        - Немедленно, - приказывает Исрафил. - Микаил и Джибриль будут на месте к нужному времени.
        - Хорошо, - говорит она и разворачивается, чтобы покинуть зал.
        Я пытаюсь игнорировать пронзающую меня боль. Наше время подошло к концу. Так даже лучше. И для нее, и для меня. Каждое прикосновение только заставляло бы сильнее осознавать то, чем я не буду владеть. А так у меня хотя бы останется надежда вернуться в Атлантиду.
        Тарис
        На этот раз со мной сидит Кимми, а Азраэль едет в автомобиле с Исрафилом. Вернут ли аристои ему ранг, если мы сегодня отыщем скипетр? Это самое заветное желание ангела, и я надеюсь, что оно исполнится. Мне бы очень хотелось снова полетать с ним над пустыней. Я только что разговаривала по телефону с дядей Джорджем. Беспокойство и укор в его тоне сложно было с чем-то спутать. Я пообещала ему, что завтра днем мы прилетим обратно. Он не знает, что я делаю все это только ради Малакая. А сейчас я испытываю непреодолимое желание, чтобы Азраэль сидел рядом со мной и я могла бы переплести наши пальцы. Прошлой ночью между нами что-то изменилось. Сегодня мы отыщем Скипетр света, и он пощадит моего брата. До вчерашнего дня я не верила, что успею вовремя, но Малакай еще жив и, если завтра на рассвете скипетр окажется в наших руках, будет спасен. От облегчения на глаза наворачиваются слезы. Все будет хорошо. Я не питаю иллюзий, что брат выздоровеет, но ему станет лучше и, возможно, мы найдем альтернативные методы лечения, которые облегчат ему существование с этой болезнью. Возможно, тогда я смогу подумать о
себе. О себе и Азраэле. Я смотрю в окно. Прошлая ночь была похожа на волшебство. Ничего подобного мне не испытать больше никогда. Я осознаю это с абсолютной уверенностью. Мы достигли полного единения, и он тоже это ощутил. Я это заметила. Он прикоснулся не только к моему телу, но и к душе. Закрыв глаза, я вижу перед собой, как лунный свет играет на его безупречном теле. Нет, не безупречном. У Азраэля имеются шрамы. Как вечное напоминание о потере Атлантиды. О потере Нейт. Впервые я разрешаю себе задаться вопросом, получится ли ее заменить. Смогу ли занять в сердце ангела ее место. Он целовал меня так, будто это имело значение. Снова и снова. Нашептывал ласковые слова мне на ухо. Это не просто ничего не значащий секс. Мы лежали на моей кровати кожа к коже и сердце к сердцу и занимались любовью. От одного воспоминания по телу пробегает дрожь, и мне будто становится тесно в нем от бурлящих внутри эмоций. Я хочу провести с Азраэлем еще одну ночь и еще. Хочу гладить его бархатную кожу, целовать его, слышать стоны и ощущать его в себе. Все эти чувства - это едва ли не слишком много для меня. Надо
сосредоточиться на самом важном, то есть на Малакае. Но мысли возвращаются обратно во вчерашнюю ночь.
        В какой-то момент я вырубаюсь от усталости, а когда просыпаюсь, обнаруживаю Азраэля перед одной из арок. Несмотря на крылья, которые ангел больше не прячет, видно, что он обнажен. Однако он не смотрит на луну, а стоит с опущенной головой, словно о чем-то задумался.
        - Азраэль, - тихо зову я, и ангел оглядывается, - что такое?
        - Мне лучше уйти.
        - Если ты этого хочешь, - говорю я, пытаясь скрыть разочарование.
        Он медленно приближается к кровати, наклоняется надо мной, убирает взлохмаченные волосы с моего лица и целует меня.
        - Это совершенно не то, чего я хочу, - шепчет Азраэль мне в губы.
        Мягко переворачивает меня на живот и встает надо мной на колени. Покрывая мою шею нежными поцелуями и слегка покусывая, опирается руками по обе стороны от моего тела и осторожно входит в меня. А потом наполняет плавными толчками и любит меня до изнеможения. Но внезапно я будто падаю с обрыва. Одна ночь. У нас осталась всего одна ночь.
        - Тари, - вырывает меня из воспоминаний кузина. - Все ясно. У тебя солнечный ожог? Щеки все красные.
        Я едва сдерживаю смех.
        - Нет, думаю, нет. Это после вчерашней бури.
        - Я тогда так испугалась. Какой бы красивой ни была эта страна, я жду не дождусь, когда вернусь домой. Но эти дни никогда не забуду. - Невозможно не услышать тоску в ее голосе. - Ты будешь искать и остальные регалии? Как думаешь, они тебя об этом попросят? А мне нельзя будет снова к тебе присоединиться?
        - Не знаю.
        Кимми тянется к моей ладони и сжимает ее.
        - Что бы ни произошло, я рада, что ты взяла меня с собой. Это самое грандиозное приключение в моей жизни.
        - Я не брала тебя с собой. Ты сама так решила.
        Кузина задумывается на мгновение.
        - Верно, - соглашается она. - Это я так решила.
        Мы вновь замолкаем, а у меня буквально слипаются глаза. Ночь получилась довольно короткой, и о сне я даже не думала. Я устала, но одновременно счастлива и в эйфории. И обязана этим Азраэлю.
        Меня слишком быстро будят.
        - Эй, просыпайся, принцесса, - трясет меня за плечо Гор, - приехали.
        Я зеваю, прикрыв рот рукой. Автомобиль припаркован перед небольшим курортно-гостиничным комплексом.
        - Из-за «Фестиваля солнца» здесь настоящий ад, - заявляет молодой бог. - Нам удалось снять всего несколько комнат, но свою тебе придется делить с Кимми. Ничего?
        - Да, конечно. - Я подавляю разочарование, ведь это означает, что эту ночь я не смогу провести с Азраэлем, хотя…
        - Аз поселится с Сетом. Собирается приглядывать за ним. Возможно, убьет.
        - А где сейчас Азраэль?
        - С высшим ангелом номер один подкупает каких-то чиновников. Мы не желаем присутствия свидетелей завтра, но это будет проблематично.
        Уверена, вдвоем они справятся.
        До конца дня Азраэль превращается в невидимку. Мы с Кимми обедаем в баре отеля с Данте и Гором. Саида поселилась где-то в другом месте. Маленький гостиничный комплекс нравится мне гораздо больше, чем любой роскошный отель, однако для королевы он, видимо, слишком прост. Еще больше мне понравилась бы возможность ночевать сегодня в одном номере с ангелом, но он не показывается, пока не настает время ложиться спать. Выдвигаться нужно будет очень рано. Я прикидываю, не написать ли ему, хотя что скажешь мужчине, с которым провела ночь и который после этого не считает нужным с тобой общаться? В течение дня моя неуверенность лишь усиливалась. Если во время поездки я не сомневалась, что, как и я, он воспринимает эту ночь как нечто особенное, то теперь уже не знаю, что думать. В груди появляется неприятная тяжесть. Я ненавижу себя за то, что одна-единственная ночь с ним заставила меня сомневаться в себе и своих суждениях. Ни один мужчина не должен обладать такой властью. К сожалению, остановить мысленную карусель не получается. Не то чтобы у меня раньше не случалось интрижек на одну ночь, но никогда в игру
не вступали чувства. Чувства, которые, как я полагала, Азраэль разделяет. Не могла же я так ошибиться.
        - Мне жутко интересно, найдем ли мы завтра скипетр, - говорит Кимми, выходя из ванной. Кстати, на ней пижама с изображением миньонов.
        - А в отеле в Каире ты тоже ее надевала? - оторопело спрашиваю я.
        - Естественно, - ухмыляется кузина. - Гору она понравилась.
        - Могу себе представить. Наверное, тоже закажет себе такую, тогда на следующий киномарафон у вас будут парные прикиды.
        Кимми садится ко мне на широкую двуспальную кровать, где я, как и всегда, когда ощущаю потребность отвлечься, крашу ногти на ногах. На этот раз в кроваво-красный. Заодно это своего рода заявление. Я этому ангелу голову откушу, если он переспал со мной только потому, что в тот момент ему не подвернулось других женщин. Уже в который раз я пялюсь на свой смартфон, однако дисплей по-прежнему неактивен. Это наглость. Хотя я и сама могла бы ему написать. Что-нибудь безобидное, например.
        - Как думаешь, мы все увидимся еще когда-нибудь после того, как ты найдешь скипетр и мы улетим обратно?
        Я опускаю кисточку во флакончик с лаком.
        - Не знаю. У тебя же есть номер Гора, так? Можешь переписываться с ним. По-моему, ты ему нравишься.
        - Но он проводил со мной время только потому, что должен был меня защищать. - Я открываю рот, чтобы возразить. - Не надо меня утешать, - опережает кузина. - Я относительно быстро это поняла, и все нормально. Это было здорово, но я не дура.
        - Все равно спроси его, - настаиваю я. - Когда он будет в Лондоне, вы могли бы вместе где-нибудь перекусить или сходить в кино. По-дружески.
        - Да, конечно. - Она вздыхает: - Как друг я ему, скорее всего, действительно нравлюсь.
        Я смотрю на свою милую кузину. Кимми - самый приятный человек, которого я знаю, и заслуживает такого же хорошего мужчину. Мужчину, который увидит ее достоинства. Она преданная и добрая, незлопамятная и чертовски умная.
        - Когда Малакаю станет лучше, мы отправимся в путешествие, или я потом буду брать тебя с собой на задания.
        - Ты правда это сделаешь? - Настроение у нее заметно улучшается.
        - Конечно. На самом деле ты ведь не горишь желанием брать на себя руководство Хайклером, да?
        Ее щеки заливаются румянцем.
        - До этого я хочу посмотреть мир и пережить приключения, как ты. Хочу знакомиться с интересными людьми и сама узнавать, как живут другие, что их волнует. Это не значит, что я не люблю Хайклер, и однажды я хотела бы жить там с мужем и кучей детишек. Но не сейчас, - признается она, воинственно вскидывая подбородок.
        Примерно так я и думала.
        - Тогда тебе надо сказать это своим родителям. Но, - замечаю я, - вся эта охота за сокровищами делает меня счастливой. Это то, в чем я себя нашла. Однако это необязательно должно быть и твоим предназначением.
        - Знаю. Но я его и не найду, если буду все время проводить с родителями.
        Я закручиваю пузырек лака для ногтей.
        - На это мне нечего возразить.
        - Ганди говорил, что нужно самому стать изменением, которого желаешь. - Кимми забирает у меня флакон и снова открывает. - Может, он и не имел в виду такой личный смысл, но он прав. Нельзя ждать, пока кто-то придет и изменит мою жизнь. До сих пор я всегда делала то, чего от меня ожидали мама с папой. Пора с этим заканчивать.
        - Кто ты такая и что сделала с моей кузиной?
        Усмехнувшись, она начинает красить ногти на ногах. Внезапно раздается стук в дверь. У меня ускоряется пульс, и я вскакиваю. Перед дверью обнаруживается Гор в спортивных штанах, узкой футболке и босиком.
        - Не хотите вместе что-нибудь посмотреть? Данте читает. - В его устах это звучит так, будто джинн ест жуков.
        Не дожидаясь моего ответа, бог направляется к кровати и плюхается на нее.
        - Миленько. Красивый цвет, - сообщает он Кимми, которая становится не менее красной, чем лак.
        Мне вспоминается одна из бессмысленных лекций тети Фионы по этикету. Дама не наносит макияж перед мужчиной, не причесывается и ни в коем случае не красит перед ним ногти. Когда появляется упомянутый мужчина, она должна выглядеть идеально. Готова поспорить, именно об этом думает и Кимми, но все равно смело продолжает покрывать ногти лаком.
        Гор тянется за пультом.
        - А что у вас есть в мини-баре? Я бы не отказался от пива.
        - Может, оно даже к тебе прибежит, если ты его хорошенько об этом попросишь, - заявляю я, возвращаясь к кровати.
        - И как я мог забыть, что от любого комментария тебе кажется, будто тебя используют, - ухмыляется он.
        - Неправда, - возражаю я, но Гор, легко вскочив, подходит к мини-холодильнику и принимается изучать его содержимое.
        - Я вправду так делаю? - шепотом спрашиваю у Кимми.
        Та кивает.
        - Но подействовало же. Теперь он сам за нами поухаживает. Смотри.
        У меня заметно улучшается настроение.
        - Вы тоже будете пиво или хотите вино?
        - Вино и шоколад, - хором заявляем мы.
        - Сейчас принесу, дамы. Позвольте вас побаловать. Мне это совсем не сложно.
        Десять минут спустя мы втроем сидим на кровати, пьем вино и поедаем чипсы и шоколад. По телевизору крутят древние серии «Ханны Монтаны». Раньше это был любимый сериал Кимми, и сейчас мы прекрасно проводим время, хотя уже явно из него выросли. За этим занятием я практически забываю о своем гневе на Азраэля, а когда почти в полночь Гор прощается с нами, Кимми тоже просто счастлива.
        - Спокойной ночи, - говорит он, целуя ее в лоб. - Завтра важный день.
        Уходя, бог выключает свет, и лишь тогда я соображаю, что он ни слова не сказал про скипетр. Молчал целый вечер, притом что, если мы отыщем регалию, завтра в его жизни так много всего может измениться. Однажды бессмертные уже пытались поднять Атлантиду с морского дна, и попытка не увенчалась успехом. Может, время выбрали неподходящее или, как утверждал ангел, это пытались сделать не те, кто нужно. Если они попробуют еще раз, все может получиться. Распрощавшись с этим миром, Азраэль вернется домой. Именно по этой причине мудрее будет не придавать слишком большое значение происходящему между нами. Он ведь так и поступает.
        Взяв мобильник, я печатаю сообщение, стираю его, пишу новое и тоже удаляю. Раздраженно бросаю телефон на тумбочку. По сути, мужчина не обязан звонить или писать, однако Азраэль меня совершенно точно избегает. Он даже не взглянул на меня, когда мы рассаживались по машинам, и тем не менее я отказываюсь верить, что так в нем ошибалась.
        Кимми уже тихонечко посапывает возле меня. Решительно поднявшись с постели, я хватаю со стола ключ-карту, выскальзываю в коридор и стучу в номер через три двери от моего. Проходит пара секунд, прежде чем та открывается. От вида Азраэля у меня на мгновение перехватывает дыхание. На нем только поношенные спортивные штаны, и те очень низко сидят на бедрах. Увидев меня, ангел широко распахивает глаза. Без единого слова он закрывает дверь и выходит ко мне в коридор. Ладонями обхватывает мое лицо и целует, как будто мечтал об этом моменте весь день. Мне кажется или равнодушие обычно проявляется по-другому? Прижав к стене, Азраэль подхватывает меня под задницу. Я обвиваю его ногами за талию, ощущая, как мгновенно становлюсь влажной, когда он надавливает своей твердостью на мягкое местечко у меня между ног. Издав беззвучный стон, запускаю руки ему в волосы. Он осыпает поцелуями мою шею, втягивая в себя мой запах, и при этом делает поступательные движения бедрами. Одной рукой пробирается мне под футболку, и, когда довольно сильно сжимает пальцами мой сосок, меня накрывает оргазм прямо в коридоре гостиницы.
Отыскав губами его рот, я целую ангела снова и снова, без слов говоря, что испытываю к нему и чего от него хочу. Азраэль ласкает меня спокойными, плавными движениями. Через какое-то время наши поцелуи становятся более нежными и уже не такими отчаянными. Нащупываю все еще внушительную выпуклость у него между ног и ладонью проскальзываю под пояс его штанов. Азраэль резко вдыхает, когда я обхватываю его рукой. Потом накрывает ее своей, останавливая меня.
        - Не хочу возвращаться в номер с мокрыми штанами. Сет еще не спит.
        Я тихо смеюсь ему в шею.
        - Получилось бы немножко неловко.
        - Но я рад, что ты дошла до… меня, - двусмысленно добавляет он.
        - О, я тоже. - Мне не хочется его отпускать, и Азраэль тоже не предпринимает таких попыток. Он без малейших усилий продолжает держать меня. - Но такого бурного приветствия я не ожидала.
        Он усмехается:
        - Если бы мог, я бы выкинул Сета из окна, чтобы освободить комнату для нас с тобой. Но, увы, мне запрещают.
        - Значит, между нами все в порядке? - Хорошо, что у меня не дрожит голос.
        Ангел касается моего виска губами.
        - Естественно. Между нами все в порядке.
        Я боюсь спрашивать, увидимся ли мы после возвращения в Лондон. Моя смелость, которой, как я всегда считала, у меня в избытке, иссякла. Азраэль ставит меня на пол и провожает до номера. Затем еще раз целует. Так медленно, будто хочет во всех подробностях запомнить мой вкус и то, как наши губы прикасаются друг к другу. Как я могла подумать, что для него это всего лишь ничего не значащая интрижка на одну ночь? Это гораздо больше. Для меня и для него. Возможно, это не любовь, но, наверное, ее начало. Он тоже это чувствует. Я вижу это в глазах ангела, зеленый цвет которых на мгновение темнеет. Сила этих эмоций пугает нас обоих. Но вместе мы научимся справляться с этим страхом.
        - Спокойной ночи. - Встав на цыпочки, я оставляю у него на губах невесомый поцелуй.
        - Увидимся позже. - Азраэль вытаскивает ключ-карту из кармана моих штанов и открывает дверь. Еще раз едва ощутимо целует меня в шею и удаляется обратно в свой номер.
        Я с улыбкой залезаю под одеяло. Порой женщинам нужно просто брать то, чего они хотят. Если мы с ним еще раз отправимся на поиски сокровищ, то не будем спать по отдельности. Я спрошу у первого высшего ангела, не найти ли мне еще и кольцо. Как только вернусь с Малакаем из Штатов и он почувствует себя лучше, я смогу приступить к поиску.
        Бессмертные уже ждут в фойе отеля, когда мы с Кимми, усталые и в то же время в приподнятом настроении, появляемся внизу. Гор сует нам обеим в руки по стакану кофе и ведет к машине, хотя от отеля до храма вполне можно дойти пешком. Я бросаю взгляд на Азраэля, который снова поглощен разговором с Исрафилом. Впрочем, сегодня я уже не так переживаю, как вчера.
        - Мы едем к Большому храму, - поясняет Гор. - Там нас ждут остальные. После того как отыщем скипетр, высшие ангелы перенесут его в надежное место, а мы с вами вернемся в Лондон. Рейс в десять часов. Мы полетим из Абу-Симбела в Каир, а потом в Лондон. Вечером ты окажешься рядом со своим братом. - Во взгляде Гора такая серьезность, какой я еще никогда у него не видела. Никто из нас не имеет ни малейшего понятия, что нам предстоит.
        - Спасибо.
        Я испытываю невероятное облегчение оттого, что все уже организовано. Не могу больше откладывать возвращение к Малакаю. Сегодня утром я написала ему сообщение, но ответа не получила. Хотя дядя Джордж разговаривал по телефону с Кимми и пожелал нам удачи. Когда она спросила о брате, он ответил очень сдержанно. Я волнуюсь. Очень волнуюсь, но Малакаю необходимо продержаться всего лишь несколько часов. До сих пор я так часто за него боялась, что это уже превратилось для меня в норму. Скоро ему станет лучше. При мысли об этом узел у меня в животе немного ослабевает. Нужно подготовиться к тому, что ждет меня впереди. Это самое важное задание в моей жизни. Тревога и страх брату не помогут, здесь нужна моя решительность.
        Автомобили подъезжают прямо к входу в храм. Не представляю, как высшему ангелу удалось это устроить. Тут выставили ограждение, которое держит народ на расстоянии. Несмотря на то что сейчас только половина шестого утра, уже собралась целая толпа, чтобы понаблюдать за солнечным чудом. Сегодня их ждет разочарование, потому что это зрелище увидим только мы. Вокруг Большого храма, который посвящен Рамзесу II, и Малого храма, посвященного Хатхор и воздвигнутого фараоном в честь супруги, простирается пустыня. Строители вырезали первоначальные храмы в известняке, то есть практически высекли из скального массива. Таким образом, снаружи видно лишь фасад высотой сто пятнадцать футов[20 - Чуть более тридцати пяти метров.], украшенный четырьмя огромными статуями. В центре храмового фасада находится менее крупная статуя бога солнца Ра. Я замираю, с благоговением глядя на скульптуру. Мне на спину ложится ладонь, и Азраэль подталкивает меня вперед. Когда надзиратели пропускают нашу группу в храм, начинается суматоха.
        Мы входим внутрь, и я тут же ощущаю дыхание вечности. Почти невозможно вообразить, что этот храм возведен людьми. Первые слабые лучи нового дня еще не достают до конца длинного двухсотфутового[21 - Примерно шестьдесят один метр.] коридора, куда мы направляемся. Справа и слева его обрамляют высокие опоры в форме фигур. Они изображают Осириса, однако имеют черты лица Рамзеса. Между ними, словно образуя живой коридор, выстроились в два ряда мужчины и женщины. Но это не обыкновенные люди - все они ангелы. И хотя на каждом из них однотипная белая одежда, крылья мерцают самыми разными оттенками. Они тяжело вооружены. На ремнях висят мечи, над головами высятся копья, и у каждого за поясом торчит нож. Я нащупываю свой, но он убран в багаж, потому что с ним нельзя лететь.
        - Это личная гвардия высших ангелов, - тихо объясняет Азраэль. - Их лучшие воины.
        - Зачем они здесь? - Наши шаги в пустом коридоре отдаются громким эхо.
        - Чтобы защитить Скипетр света, если мы его найдем.
        Могла бы и сама догадаться. Я полагаю, что солнце откроет особую подсказку на одной из трех скульптур, своего рода знак, и правда надеюсь, что скипетр хранится там. Это всего лишь теория, и не особо надежная, но я не могу себе представить, что Соломон собирался заставить нас вечно гоняться за сокровищами. В конце концов, у него он тоже располагал ограниченным запасом времени, а спрятать предстояло все три регалии. Хотя гвардейцы стоят на своих местах, вытянувшись в струну, их взгляды с любопытством следят за нами.
        - Они подчиняются тебе?
        Мы пересекаем большой холл, образующий главное помещение, в котором стоят еще четыре статуи богов.
        Азраэль отрицательно качает головой:
        - Они исполняют только приказы высших ангелов. Достаточно одного слова кого-то из них, и гвардейцы убьют нас на месте.
        - Это так воодушевляет.
        От большого зала отделяются два следующих, поменьше. Разделение пространства простое, но масштабы более чем впечатляющие. Перед лицом достижений архитекторов любой человек почувствует себя маленьким и жалким. Но теперь-то я в курсе, что в планировании участвовал высший ангел.
        - Я серьезно, будь с ними осторожна. Джибриль и Микаил не отличаются мягкостью.
        - Ну тогда они полная противоположность тебе.
        - По сравнению с ними я мил, как мурлыкающий котик.
        Ускорив шаг, Азраэль перемещается во главу нашей процессии.
        Я разглядываю фрески. Согласно египетской мифологии, сам Ра построил Рамзесу лестницу в небо в форме восходящего солнца, лучи которого дотягивались до внутреннего пространства храма. В этих комнатах царствует Осирис, каждый день воскрешая помолодевшего Рамзеса. У нас нет времени полюбоваться вдосталь. Тем более что в детстве я уже тут бывала.
        Ко мне присоединяется Энола. Прежде она держалась в хвосте группы и с тех пор, как мы улетели из Лондона, в принципе вела себя на удивление тихо. Постоянно отделялась от остальных и почти не участвовала в разговорах.
        - Будь осторожна. - В ее тоне звучит надменность. - Все не то, чем кажется.
        - Ладно. Спасибо за совет. Еще что-нибудь важное сообщишь?
        Почему бы ей просто не рассказать, что у нее на душе?
        - Скоро тебе уже не будет смешно.
        - Лучше так, чем вообще не смеяться.
        Пери поджимает губы. Высшие ангелы могли бы не приводить свою гвардию, Энола с превеликим удовольствием убьет меня лично, стоит только им отдать такой приказ.
        - Он никогда тебя не выберет. Он… - Она замолкает, потому что другие внезапно останавливаются. Мы дошли до конца коридора и достигли самой священной части храма.
        - Энола, - к нам подходит Сет, - все нормально.
        И пусть солнечный свет еще не совсем добрался до нас, но я улавливаю мелькнувший у нее в глазах страх. Не относись она ко мне настолько отвратительно, я бы ее даже пожалела.
        Барьер, который обычно не подпускает туристов к сидящим скульптурам, убран. На его месте сейчас стоят четверо. У двоих из них на спинах мощные крылья. У высшего ангела Джибриля - угольно-черные, сверкающие неземным светом. У Микаила - алые, но окруженные таким же свечением. К ним шагает Исрафил, расправляя белые крылья с тем же сиянием. Интересно, светились ли раньше перья у Азраэля? Он лишился этого, когда у него отняли прежний статус?
        Рядом с высшими ангелами стоят Саида и Исида. Гор и Данте устремляются к ним, а мы остаемся на приличном расстоянии.
        Я смотрю на Азраэля, чье лицо в этот момент выглядит словно высеченным из камня. Так и не скажешь, насколько сильно его ранит то, что он больше не высший ангел.
        Джибриль отделяется от группы. Мне приходится взять себя в руки, чтобы не отпрянуть, когда он приближается к нам. Азраэль незаметно придвигается ближе ко мне, и присутствие Сета у меня за спиной становится более ощутимым. Создается впечатление, будто они оба стремятся защитить меня от высшего ангела, что странно, учитывая их вражду.
        - Леди де Вески, - вежливо здоровается Джибриль, останавливаясь передо мной. Я бы могла расслабиться, не звучи в его голосе ледяной холод. - Если Скипетр света соизволит вновь вернуться под нашу опеку, мы будем в большом долгу перед вами. - Не обращая внимания на Азраэля и Сета, он не сводит с меня полночно-черных глаз, обрамленных длинными ресницами.
        Я стараюсь не показывать восхищения его красотой. Всякий раз думаю, будто не может быть бессмертного еще красивее, чем тот, с которым я только что познакомилась, и снова убеждаюсь в обратном. На мгновение меня отвлекает эта мысль, пока я с небольшим опозданием не осознаю, насколько необычно он сформулировал предложение.
        - А у скипетра есть выбор? Я думала, нам надо его тут где-то найти, - сбитая с толку, выдаю я.
        Джибриль на пару секунд переводит взгляд на Азраэля.
        - Регалии - могущественные магические артефакты. Разумеется, у них есть выбор. Мы лишь их хранители, а не хозяева.
        У меня на затылке выступает пот, а ладони становятся влажными, поскольку это означает, что все усилия могут оказаться напрасными, если скипетр не пожелает возвращаться. На такое я повлиять не в силах.
        - Скипетр проявится, - серьезно и уверенно произносит Азраэль, и практически сразу я ощущаю его руку у себя на спине.
        Лучи поднимающегося солнца дотягиваются до нас. Не хватает буквально пары шагов, чтобы они осветили первую скульптуру. У меня ускоряется пульс.
        - Тогда попросим его вернуться. - Коротко кивнув на прощание, Джибриль уходит обратно.
        Три высших ангела встают напротив статуй. Остальные бессмертные молча выстраиваются за ними в два ряда, а мы с Кимми между тем остаемся на своих местах. Я не имею возможности как-то воздействовать на происходящее, и мне это не нравится. Если скипетр не найдется, Азраэль не обязан будет выполнять свое обещание. Поступит ли он так со мной? Отнимет ли у меня Малакая? Я понятия не имею. Просто не имею, и все. Я недостаточно его знаю. Если сейчас ничего не получится, нам придется договариваться заново.
        Кимми тыкает меня локтем, указывая на Саиду. Та машет нам, подзывая к себе. Мы подходим, и она берет меня за руку. Азраэль сжимает мою вторую ладонь, пока Кимми встает между Гором и Данте. Королева, Исида, Сет, Гор, Энола, Данте, Азраэль, Кимми и я образуем два ряда позади высших ангелов. Раздается шелест крыльев. Гвардия, шагая в ногу, выходит ближе и строится за нами в небольшом зале. В воцарившейся тишине солнечные лучи добираются до первой скульптуры. Они озаряют Амона-Ра золотым светом. Потрясающий вид. Это зрелище, тысячи лет назад спроектированное Исрафилом и воплощенное в жизнь строителями Рамзеса, поистине может зваться прошедшим испытание временем. Между тем солнце постепенно движется дальше.
        Задержав дыхание, я заставляю себя стоять спокойно, чтобы не броситься вперед и не выцарапать скипетр из камня. Такое бездействие - это слишком для моих нервов. У нас всего пятнадцать или двадцать минут, прежде чем лучи снова исчезнут. Если окажется, что скипетр не в настроении возвращаться к высшим ангелам, с жизнью моего брата покончено. Я не могу этого допустить. Однако Азраэль крепко держит меня, вынуждая стоять на месте.
        Азраэль
        Момент настал. После стольких лет сейчас может измениться все. Если так и произойдет, за это мы будем целиком и полностью обязаны Нефертари. Сжав тонкую ладонь, улавливаю ее беспокойство. У меня нет дара телепатии, но мысли Нефертари мне и так известны. Она боится, потому что не может контролировать процесс. Удивительно, как она не появилась сегодня утром в холле отеля с киркой. Представив себе это, я не могу сдержать улыбку, но тут же опять становлюсь серьезным. Возможно, что через несколько минут моя жизнь изменится, однако, невзирая на это, все мои мысли сосредоточены на девушке рядом со мной. Следовало вчера ей позвонить или написать. Хватило бы одного коротенького сообщения. Она этого заслуживала. А вместо этого я ее избегал. Правда, она не облегчила мне задачу. Эта девушка берет то, чего хочет. Я должен был это предвидеть. И хотя все аргументы говорили против, я не сумел отправить Нефертари обратно в номер, не поцеловав и не обняв. Она заслуживает гораздо большего, но я совершу самое большое предательство в ее жизни. Меня переполняет отвращение. Отвращение к себе самому. Сделав глубокий
вдох, я закрываю глаза, когда высшие ангелы хором начинают говорить. Каждый бессмертный знает ритуальные слова призыва регалий. Я не произносил их много тысяч лет, но никогда не забывал.
        Твой глас рождается среди молчанья,
        Ты взываешь в тишине миров,
        Твой образ выше неба,
        Ниже праха
        До возвращения миров.
        Суть твоя сплетается с великой силой.
        Твой облик в каждом, ты во всем един.
        Ты возникаешь первым, ты кладешь начало
        И начинаешься в начале ты.
        Закончив речитатив, высшие ангелы начинают его снова. Во второй раз к ним присоединяемся мы, а когда слова повторяются в третий раз, по небольшому помещению разносятся и голоса гвардейцев. Вновь и вновь мы повторяем призыв, а солнце тем временем заливает светом четыре скульптуры. Сначала статую Амона-Ра, потом обожествленного Рамзеса и наконец - Ра-Горахте. Сидящий слева Птах, бог тьмы, остается в тени. Только на его левое плечо попадает немного света. Я буравлю глазами скульптуры, словно мой взгляд способен заставить их отдать скипетр. Как Соломон вообще его спрятал? Попросил переждать тут какое-то время? С каждым разом, когда мы повторяем священные слова, во мне все больше возрастает неуверенность. Воздух дрожит от энергии и магии, которая отражается от стен. У нас под ногами сотрясается пол. Сила призыва слишком велика, чтобы не впечатлить скипетр, где бы он ни был скрыт. Время уходит. Я уже не помню, сколько раз мы повторили призыв. Однако солнце неумолимо движется дальше. Тревога Нефертари усиливается с каждой секундой. У меня по спине струится пот. Микаил поворачивается ко мне, высвобождает
руку из ладони Джибриля и взглядом показывает мне встать между ними. Моргнув, я спрашиваю себя, все ли правильно понял. Я не высший ангел. Больше нет, и все-таки однажды Скипетр света мне уже повиновался.
        Остальные не прерывают речитатив.
        - Иди, - шипит Нефертари.
        Отпустив ее, я занимаю место между двумя высшими ангелами и подаю им руки. По залу проносится ударная волна, когда они сжимают мои ладони. Давно утраченная сила захлестывает меня, и крылья начинают светиться. Их сияние во много раз превосходит свет других высших. Позади меня слышится многоголосый вздох. Я молча тяну их встать вместе со мной на колени. Они смиренно склоняют головы, и мы произносим строки призыва в последний раз. Энергичнее и мощнее, чем они когда-либо звучали. Солнечные лучи исчезают, но вместо них появляется иное свечение. Ярче и ослепительней, чем прежде, оно вырывается из фигуры Рамзеса. Этот свет ослепляет всех нас. Время замирает, и сила, которая вскоре наполняет храм, несравнима ни с чем, что встречалось мне раньше. Даже в тот день, когда затонула Атлантида, собственное существование не казалось мне таким ничтожным. Это вечность, а мы всего лишь пыль в колесе времени. Я чувствую, как мужчины и женщины у меня за спиной тоже опускаются на колени. Бросаю судорожный взгляд через плечо на Нефертари. Она смертная. Эта сила может оказаться чересчур велика для ее человеческого
сердца. Но она стоит на коленях между Саидой и Исидой и единственная не опустила голову. Во мне вспыхивает гордость. Я не в силах оторвать от нее глаз, в то время как ее взгляд прикован к статуям. Раздавшийся раскат грома напоминает мне, зачем мы здесь.
        Каменное тело Рамзеса раскрывается, и оттуда выплывает Скипетр света. Он еще прекрасней, чем в моих воспоминаниях. Серебряная рукоять выполнена в виде искусного плетения. В целом он выглядит довольно простым, за исключением светового шара на верхнем конце, который обвивают серебряные лозы. Скипетр летит прямо к нам. Я высвобождаю ладони из рук Микаила и Джибриля, не сомневаясь, что он направляется ко мне. Скипетр мягко касается моих пальцев, и его тепло пронизывает меня насквозь, позволяя ощутить его силу и уязвимость.
        «Я вернулся, - шепчет артефакт у меня в голове, - позаботься обо мне».
        Внезапно становится темно. Зал освещает только шар света, и гвардейцы начинают оглушительно кричать. И хоть эти мужчины и женщины не высшие ангелы, но они не меньше тосковали по скипетру, чем все остальные. Мы встаем. Будь я один, уже, наверное, разрыдался бы. Саида обнимает меня. Исрафил похлопывает по плечу. В его глазах блестят слезы. Никто из нас не считал это возможным, и все же это случилось.
        - Можно? - Во взгляде Микаила отражается тоска. Та же тоска, которую испытывал каждый из нас, пока Скипетр света был не с нами.
        Я с улыбкой протягиваю ему регалию. Она принадлежит не мне одному, а всем нам. Артефакт переходит из рук в руки. От этого зрелища у меня что-то сжимается в груди. За него мы должны благодарить лишь одного человека. Девушку без каких-либо сверхъестественных способностей или сил. Нет ничего, что делало бы ее особенной, и тем не менее она более уникальна, чем любой из нас. Нефертари стоит поодаль, наблюдая за нами. Внезапно она достает телефон. На лице написано беспокойство, и мне тут же становится плохо при виде появившейся на нем надежды. Она светится, как солнце.
        - Мы отнесем скипетр в надежное место. - Исрафил, Джибриль и Микаил встают возле меня. - Ты с нами?
        Я внимательно смотрю на высших ангелов, не зная, друзья они мне или враги. Не стоит забывать, что они выбросили меня из своих рядов, чтобы спасти свою власть и влияние.
        - Нет.
        - Ты восстановлен в ранге, - с нажимом произносит Исрафил, проследив за моим взглядом. - Теперь ты снова высший ангел и член аристоев. Не испорти все снова. Просто соблюдай правила.
        Я мечтал об этом. На протяжении многих столетий все мои стремления были направлены на этот миг. Еще несколько дней назад я бы отдал за него все, а сейчас мне… наплевать.
        - Я провожу Нефертари домой, - слышу я собственный голос.
        К нам подходит Исида и кладет ладонь мне на руку:
        - Хорошо. Убеди ее найти нам еще кольцо и корону.
        - Не думаю, что это в моих силах.
        - Она тебя простит. Будь добр к ней, приласкай. Ну, ты и сам знаешь, что нужно делать. - Она похлопывает меня по груди: - Сообщу Осирису. Мой муж будет очень завидовать. Так что приложи немножко усилий. Или вынуди ее. В этот раз тебе ведь удалось. Уверена, есть и другие люди, с которыми она близка. - Холодный взгляд Исиды устремлен на Кимми.
        - Мама, - между девушкой и Исидой вырастает Гор, - перестань. Плети свои интриги где-нибудь в другом месте. Нефертари не простит ему этого так легко. - Не заметить осуждение в его тоне невозможно.
        Тихо смеясь, Исида не сдается:
        - О нет, она простит. Кто сможет перед тобой устоять?
        Богиня уносится прочь, прежде чем я успеваю что-нибудь ответить. Как же мне хочется, чтобы это действительно было так. Любую другую женщину я бы, возможно, убедил. Только вот Нефертари - никогда.
        Построившись, гвардия марширует наружу. Во главе идут три высших ангела, Сет и Гор. Данте, Саида, Энола и Кимми замыкают процессию. Дождавшись, когда все покинут зал, я подхожу к Нефертари. Она до сих пор стоит, прислонившись к стене. Я приближаюсь к ней и прижимаю к груди. Она доверчиво льнет ко мне, и я смыкаю вокруг нее свои все еще светящиеся крылья, закрывая нас и отгораживая от всего мира.
        - Получилось очень эффектно, - бормочет она, ладонями скользя по моей спине. - Я правильно понимаю, что ты вернул свое звание?
        - Да. - Я вдыхаю ее запах, глажу ее по волосам, запоминаю, каково это, когда ее тело прижимается к моему.
        - В будущем мне нужно будет вставать перед тобой на колени?
        - Мне бы, конечно, понравилось, но это необязательно. - При мысли о том, как она опускается передо мной на колени, в голове начинают прокручиваться непристойные картинки. - Я отвезу тебя в Лондон, а потом мне нужно разобраться с кое-какими делами. Но я приеду в Пикстон-Парк, как только смогу. - Я утешу ее. Буду рядом. Объясню ей все. Она поймет. - Я ужасно тобой горжусь. Без тебя это было бы невозможно.
        - Нет. И без Малакая тоже.
        - Ты права.
        Я прощаюсь, но она об этом понятия не имеет. Я в последний раз зарываюсь лицом ей в волосы, провожу губами по коже. У нас не было ни единого шанса. Я бы не сумел взять ее с собой в Атлантиду. Давным-давно аристои решили, что больше никогда смертный не ступит на остров. В голову приходит, что я теперь вновь один из них. Но не могу же я своим первым официальным актом поставить под сомнение старые соглашения. К тому же еще…
        - Я рада, что ты появился в Пикстон-Парке и уговорил меня искать скипетр. - Нефертари кладет подбородок мне на грудь, глядя снизу вверх. Ее глаза сияют, как две луны. - Когда приедешь, можем пойти поплавать в пруду.
        Я целую ее в кончик носа:
        - Так и сделаем.
        Ей придется понять, что Малакай сам выбрал смерть. По крайней мере, смерть своего тела. Я уговорю ее это принять, а затем мы будем делать все те вещи, которые делают обычные люди. После Нейт я ни разу не заводил длительных, крепких отношений, однако без Нефертари не желаю проводить ни дня. Однажды она умрет, покинув меня, но до тех пор я буду носить ее на руках, брошу весь мир к ее ногам. У меня почти возникает желание никогда не возвращаться.
        Нефертари отстраняется от меня, и я вывожу ее из храма. Воздух снаружи вибрирует от могущества скипетра. Поблизости до сих пор толпится куча народа. Радостное настроение напоминает мне о праздниках, которые мы устраивали в Атлантиде. К нам обращаются любопытные взгляды. Хотя наши крылья уже исчезли, люди инстинктивно чувствуют, что мы другие, и отступают.
        - Сет, - коротко командует Исрафил, когда мы с Нефертари подходим к нему.
        Бог опускается на колено и кладет ладонь на песчаную почву пустыни. От земли поднимается тьма, окутывая окружающее пространство темным светом. Все, кроме нас.
        - Уверен, что не хочешь отправиться с нами? - спрашивает Микаил. - Твое место среди нас.
        - Я скоро приду, - подтверждаю я свое решение.
        Ангелы тут же взмывают в воздух. Перед ними летит Микаил со Скипетром света. То, что он и в самом деле вернулся, у меня до сих пор в голове не укладывается. Исида уходит через врата в потусторонний мир, мы направляемся к ожидающим машинам, а тьма между тем снова начинает рассеиваться. На мгновение люди кажутся немного растерянными, однако потом продолжают празднования.
        По пути в аэропорт я сижу с Нефертари и держу ее за руку, игнорируя при этом мрачные взгляды Энолы. Во время полета голова Нефертари лежит у меня на плече. К счастью, б?льшую часть времени она спит. Гор общается с Кимми, и я постоянно ощущаю на себе взгляд Данте. Энола дуется, а я задаюсь вопросом, что дальше предпримет Сет. Я уже очень давно потерял к нему доверие и продолжаю считать, что он ведет двойную игру. Но сейчас не могу концентрироваться на нем, размышляя, как объяснить Нефертари, что у меня не было выбора. Она бы ни за что не стала нам помогать, если бы догадывалась, как мало осталось жить Малакаю. Знай я ее получше, позволил бы провести это время с ним. Тому, как я с ней поступил, нет оправданий.
        Незадолго до приземления Нефертари просыпается. Включает телефон, когда самолет опускается на взлетно-посадочную полосу. На присоединение к сети требуется время. Она вскакивает, как только открываются двери, протискивается мимо возмущающихся пассажиров, бежит к выходу и первой спускается по трапу. Сняв наши сумки с багажных полок, я следую за ней. Догадываюсь, какое сообщение она сейчас прочтет, вот только не знаю, смогу ли за этим наблюдать.
        Люди думают, что я лично забираю их души. Это правда, но в то же время и неправда. То, что они видят, - всего лишь мой свет, и этот свет сопровождает их по пути в загробный мир. Некоторые идут туда с радостью, другие сопротивляются изо всех сил. Таких приходится принуждать. Души, которые отказываются уходить в царство мертвых, превращаются сначала в призраков, а позже - в демонов. Я отправляю свой свет в мир, чтобы души находили путь. Малакай прошел сквозь него несколько часов назад. Он был счастлив покинуть свою земную оболочку. Она стала для него бременем и обузой. Его тюрьмой. Только вот Нефертари этого не поймет.
        Когда я выхожу, она уже стоит в конце трапа. Ее пальцы с огромной скоростью порхают над дисплеем. Нефертари застывает, и другие пассажиры устремляются мимо нее. Они ее толкают, однако девушка этого не замечает. Первым возле нее оказывается Сет, а затем ее окружают Гор, Данте, Энола и Кимми, в то время как я не двигаюсь с места. Мне следует быть внизу, с ней. Обнимать ее и успокаивать. Но я не могу. Проходит несколько минут, прежде чем Нефертари отрывает взгляд от дисплея. Он мечется сквозь толпу, пока не находит меня. Я медленно спускаюсь к ней по ступеням. Серебро ее глаз заволакивает пелена слез, но она не плачет. Лицо у нее посерело. Все звуки вокруг нас стихают, как будто здесь только мы двое. Она даже дышать перестала. Нефертари не шевелится, однако не может полностью скрыть свою дрожь. Меня пугает растерянность в ее глазах, но она стоит ровно, с прямой спиной, как воин, который еще не сдался. И уже начинает меня ненавидеть. Впрочем, лучше меня, чем Малакая за то, что тот оставил ее одну из-за того, что у него не осталось больше сил бороться. Он был смелым человеком, но девушка передо мной
сделана из гораздо более прочного материала. Меня переполняют гордость и любовь. Только вот уже слишком поздно. Я утратил право ее любить.
        - Почему? - Пустота в ее взгляде едва ли не ставит меня на колени. - Ты же обещал.
        - Мне очень жаль. - Я вижу, как ее сердце рассыпается в пыль и вместе с ним исчезает все, что она, возможно, ко мне испытывала.
        Малакай мертв. Она одна. И это с ней сделал я.
        Конец первого тома
        Послесловие
        На самом деле я хотела написать совсем другую книгу - и, кстати, очень классную. Эта идея возникла у меня еще несколько лет назад, и я снова и снова пыталась за нее взяться. А потом… мы с той историей просто не подошли друг другу. Иногда что-то просто не случается. Мы обе пока всего лишь не готовы.
        Конечно, причина может заключаться и в том, что на Рождество мой сын подарил всем членам семьи стихи. В моем речь идет - сюрприз! - об Азраэле, ангеле смерти. И пусть в остальном книга не имеет ничего общего с идеей стихотворения, но оно очень меня вдохновило.
        Что ж, результат вы только что прочитали, и эта история в самом прямом смысле лилась из меня. Это было так естественно, к тому же главные герои в мгновение ока завоевали мое сердце. Наверное, потому что долгое время в этой книге события разворачивались почти исключительно в нашем времени и в нашем мире. От тех, кто знаком с другими моими произведениями, наверняка не укрылись небольшие отсылки к «BookLess», «Искре богов»[22 - Имеется в виду серия Мары Вульф «GotterFunke», которая не издавалась на русском языке.] и «Ангельской саге». Мне очень понравилось сплетать истории, и кто знает, навестят ли правда Гор и Кимми Аполлона, Кейдена и Джесс в Санта-Барбаре или Люси с Нейтаном помогут Нефертари в дальнейших поисках. Вы можете написать мне, что думаете насчет этой идеи.
        Полагаю, с тех пор как я опубликовала пост о том, что пишу книгу об Атлантиде, многие из вас решили, что я превращу ее в историю о подводном мире, и надеюсь, вы не будете разочарованы. Разумеется, я и сама подумываю о том, куда заведет моих героев путешествие, к тому же я опять оставляю вас с ужасным клиффхенгером… но что такое книга Мары без жестокой концовки - то есть финала, который требует от Тарис прыгнуть выше головы?
        Мне бы хотелось отметить еще одну деталь. В этой истории я поиграла с реальными историческими фактами. Говард Картер действительно обнаружил гробницу Тутанхамона, и эти раскопки финансировались пятым графом Карнарвоном. Так как Нефертари и Малакай по сюжету являются потомками этой семьи, а восьмой граф Карнарвон на самом деле существует, я решила использовать его настоящее имя и имя его жены Фионы. Естественно, обе реальные персоны не имеют никакого отношения к событиям в моей истории, и все, что я о них написала, - художественный вымысел. Кроме того, что им действительно принадлежит Хайклер, где вправду снимали «Аббатство Даунтон». Но в какой-то степени это повлияло и на то, почему в качестве тети и дяди Нефертари и Малакая они получили роли защитников и любящих людей - я не хотела обидеть их реальных прототипов, если те когда-нибудь прочтут мою книгу.
        Итак, думаю, теперь я почти все сказала и могу заняться написанием второй части. Как всегда, благодарю всех своих коллег, подруг, читателей и членов семьи, которые поддерживали, подбадривали и мотивировали меня в моем писательском безумии. Когда почти год назад я издавала первый том своей «Саги о сестрах-ведьмах», то и подумать не могла, что коронавирус и по сей день останется частью нашей жизни. Но это так, поэтому я посылаю всем вам свои виртуальные объятия и прощаюсь словами Аза: «Жизнь шатка, но рано или поздно мы обретем твердую почву под ногами».
        А до тех пор - оставайтесь храбрыми!
        Ваша Мара
        Крем-брюле Азраэля
        Ингредиенты:
        1 стручок ванили
        200 мл молока (жирность 3,5 %)
        250 г сливок
        4 желтка
        50 г сахара
        60 г коричневого сахара для карамелизации
        Приготовление:
        Выскоблить семена из стручка ванили и отправить в кастрюлю с молоком. Добавить туда весь стручок. Ненадолго оставить кипятиться. Затем оставить на 10 минут настояться под крышкой. Удалить стручок ванили.
        Прогреть духовку до 140 °C верхнего/нижнего жара или 120 °C конвекции.
        Влить сливки к молоку и подогреть, не доводя до кипения. В течение нескольких минут взбивать желтки с сахаром до образования кремообразной массы. Добавить к желткам сливочную смесь.
        Поместить четыре жаростойкие формочки для запекания объемом 125 мл в большую форму.
        Залить 500 мл горячей воды в большую форму. Маленькие формочки должны погрузиться в воду на две трети. Разлить смесь по формочкам. Отправить форму для запекания в духовку и оставить примерно на 40 минут.
        Остудить, затем перед подачей посыпать коричневым сахаром и расплавить его при помощи кулинарной горелки до образования коричневой корочки.
        Лично мне нравится, когда крем не очень холодный, поэтому я не ставлю его перед подачей на два часа в холодильник. Но это дело вкуса. Кстати, самое вкусное крем-брюле я ела на острове Гаррис. Там самая застенчивая повариха в мире приготовила идеальное крем-брюле с клубникой. Возможно, когда-то она была знакома с Азом.
        Хронологическая таблица
        Только с важными датами, имеющими значение в книге
        9600 г. до н. э.
        Уход Атлантиды под воду, согласно Платону
        1385 г. до н. э.
        Аменхотеп IV меняет свое имя на Эхнатон и основывает столицу в Амарне
        Приблизительно 1350 г. до н. э.
        Убийство Тутанхамона
        До 1300 г. до н. э.
        Время правления Сети I, отца Рамзеса II
        1301 г. до н. э.
        Рождение Нефертари, Великой царской супруги
        1303 - †1213 гг. до н. э.
        Годы жизни Рамзеса II. Он правил с 1279 по 1213 г. до н. э., во время его царствования Моисей со своим народом покинул Египет; также в этом временн?м отрезке исчез ковчег
        1004/03 - †965/964 гг. до н. э.
        Царь Давид правит Израилем
        †926 г. до н. э.
        Умирает израильский царь Соломон
        10-й в. до н. э.
        Царица Савская приезжает в Иерусалим
        597 г. до н. э.
        Навуходоносор завоевывает и разрушает Иерусалим
        428 - †327 гг. до н. э.
        Годы жизни Платона, рассказавшего о затоплении Атлантиды
        Именной указатель
        Люди:
        ЛЕДИ НЕФЕРТАРИ ДЕ ВЕСКИ - главная героиня, искательница сокровищ
        МАЛАКАЙ ДЕ ВЕСКИ, ГРАФ МАНДЕВИЛЬ, - смертельно больной брат Нефертари
        ЛЕДИ КИМБЕРЛИ-ЭНН ГЕРБЕРТ - кузина Нефертари
        ЛЕДИ ФИОНА ГЕРБЕРТ, ГРАФИНЯ КАРНАРВОН, - тетя Нефертари
        ДЖОРДЖ ГЕРБЕРТ, ВОСЬМОЙ ГРАФ КАРНАРВОН, - дядя Нефертари, дальний кузен ее отца
        ГАРОЛЬД - дворецкий, телохранитель и соглядатай
        Исторические личности:
        ЦАРЬ ДАВИД - одна из важнейших фигур Ветхого Завета. Был помазан на царство пророком Самуилом, объединил двенадцать колен Израилевых и сделал Иерусалим столицей
        ЦАРЬ СОЛОМОН - сын царя Давида, построил первый еврейский храм в Иерусалиме и стал третьим царем Израиля после Саула и своего отца
        ЦАРИЦА САВСКАЯ - Иосиф Флавий называет ее царицей южной и царицей Эфиопии, в 10-м в. до н. э. она прибыла в Иерусалим ради встречи с Соломоном
        МЕНЕЛИК - сын царицы Савской и Соломона, основатель Соломоновой династии царей Эфиопии
        РАМЗЕС II - его также называют Рамзесом Великим - третий правитель (фараон) Древнего Египта из XIX династии Нового царства. Царствовал больше 66 лет, что сделало его одним из наиболее долго правящих глав государств в мире
        НЕФЕРТАРИ - Великая царская супруга и любимая жена Рамзеса II
        МОИСЕЙ - согласно Библии, Моисей повел израильтян из египетского рабства в сорокалетнее странствие в Ханаан; в настоящее время неизвестно, было ли такое на самом деле
        Боги:
        РА - бог солнца; был первым богом царства и самым важным божеством Древнего Египта
        ОСИРИС - египетский бог потустороннего мира (бог мертвых), возрождения и Нила
        СЕТ - бог пустыни, считается богом хаоса и разрушения
        ГОР ГОРАХТЕ - сын Осириса и Исиды, главное божество в мифологии Древнего Египта. Бог неба, фараонов и войны, бог миров и света … словом, потрясный парень
        ИСИДА - жена и сестра Осириса, богиня рождения, возрождения и магии, но также богиня мертвых, сестра-близнец Нефтиды
        НЕЙТ - согласно свидетельствам, одна из древнейших богинь, почиталась как богиня войны, богиня-создательница, богиня-мать и богиня мертвых
        НЕФТИДА - жена и сестра Сета, богиня рождения и смерти. В текстах пирамид значится богиней Юга. От Осириса зачала Анубиса. Брак с Сетом остался бездетным
        ТОТ - бог луны, магии, знаний, письма, мудрости и календаря. В текстах пирамид назван богом Запада. Греки переняли Тота в свою мифологию. Там он известен нам под именем Гермеса
        МААТ - дочь бога солнца Ра и воплощение истины и справедливости, символизирует нравственный порядок мира
        АМАТ - богиня загробного мира, пожирательница сердец; если сердце умершего оказывалось тяжелее пера Маат, Амат его съедала, а несчастного ждало вечное проклятие
        Ангелы:
        ИСРАФИЛ - горящий, один из высших ангелов в исламе
        ДЖИБРИЛЬ - высший ангел, передал людям Коран, в христианской вере отождествляется с архангелом Гавриилом
        МИКАИЛ - высший ангел, его задача заключается в том, чтобы следить за природой, в христианстве отождествляется с архангелом Михаилом
        АЗРАЭЛЬ АРМИТЕДЖ - ангел смерти; отделяет душу человека от тела и таким образом приносит смерть
        МАХАФ - лодочник, перевозит души умерших на своей лодке (ладье) по загробному миру
        АПОП - воплощение распада, мрака и хаоса, представляется в облике огромной змеи, враг Ра и его дочери Маат
        Джинны:
        ДАНТЕ КАРПЕНТЕРИ - лучший друг Азраэля и любовник Исрафила
        САИДА - королева джиннов
        НАМИК - управляющий королевы Саиды
        Прочие бессмертные:
        ЭНОЛА - пери, лучшая подруга Азраэля
        КАЛИМА - богиня бурь и младшая сестра Сета
        notes
        Примечания
        1
        Хедж-фонд (hedge fund) - это инвестиционный фонд, который объединяет деньги инвесторов и вкладывает их с целью получить максимальную прибыль при наименьших возможных рисках.
        2
        Деятельность социальной сети Instagram запрещена на территории РФ по основаниям осуществления экстремистской деятельности (согласно ст. 4 Закона РФ «О средствах массовой информации»).
        3
        Крёз - царь Лидии в 560 - 546 гг. до н. э. Слыл обладателем несметных сокровищ, из-за чего его имя стало нарицательным и вошло в поговорку: «Богат как Крёз». (Здесь и далее - прим. пер.)
        4
        Отсылка к Книге Притчей Соломоновых, 16:18.
        5
        Пери - фантастические существа в персидской мифологии и у тюркоязычных народов, предстающие в форме прекрасных девушек; в некоторых сказаниях соотносятся с феями из западной культуры.
        6
        Логограмма - в некоторых видах письменности знак, обозначающий целое слово или его основу.
        7
        Джетлаг - синдром смены часовых поясов, связанный со сбоем суточных ритмов организма.
        8
        Картуш (в древнеегипетской письменности) - продолговатый контур овальной формы с прямой линией внизу или сбоку (в зависимости от расположения надписи), который объединяет внутри себя несколько иероглифов, обозначающих царское имя.
        9
        Канопа - ритуальный сосуд, в котором древние египтяне хранили внутренние органы умерших, извлеченные при мумификации.
        10
        Дамаскинаж - техника в ювелирном искусстве: нанесение с помощью насечек золотых или серебряных узоров на металлические изделия.
        11
        Десять казней египетских - согласно Библии, за отказ фараона отпустить евреев из рабства Бог наслал на египтян десять бедствий: превращение воды в кровь; нашествие жаб; нашествие мошек; наказание песьими мухами; мор скота; язвы и нарывы; гром, молнии и огненный град; нашествие саранчи; необычная тьма; смерть первенцев.
        12
        Спагетти вонголе - блюдо итальянской кухни; спагетти с моллюсками, которые добавляют в блюдо вместе с раковинами. Раковины раскрываются во время приготовления и удаляются из пасты во время еды.
        13
        Минс пайс (англ. Mince Pies) - традиционные английские рождественские пирожки из песочного теста в форме небольших корзиночек со сладкой начинкой из сухофруктов.
        14
        В переводе на русский язык К. Богуцкого соответствует тринадцатому трактату «Тайная проповедь на горе».
        15
        МИ-6 - секретная разведывательная служба Министерства иностранных дел Великобритании.
        16
        Харрис Твид - вид оригинальной твидовой ткани, изготавливаемой вручную на Внешних Гебридских островах в Шотландии. Требования по ее изготовлению закреплены парламентом Великобритании в специальном акте.
        17
        Мезе - в кухне Восточного Средиземноморья набор небольших блюд или закусок, которые, как правило, подаются вместе в начале застолья.
        18
        Эрготерапия - специальная область медицины, которая направлена на восстановление утраченных двигательных навыков и активности людей с особенностями развития либо в результате болезни или травмы потерявших способность нормально двигаться.
        19
        Имеется в виду модель автомобиля «Audi A8».
        20
        Чуть более тридцати пяти метров.
        21
        Примерно шестьдесят один метр.
        22
        Имеется в виду серия Мары Вульф «GotterFunke», которая не издавалась на русском языке.