Колдовской снег Марго Генер
        Мудрые люди советуют следить за речью, мол, слово не воробей, никогда не знаешь, где и как оно отзовется. Мирослава, бойкая современная девушка, тоже не знала. Но это не освободило ее от ответственности, теперь ей придется отправиться очень далеко, чтобы вернуть того, кого унес колдовской снег. Материалы для обложки взяты с ресурсов shutterstock и depositphotos.
        Глава 1
        Очередь в магазине достигла таких размеров, словно эти торты последнее, что люди хотят попробовать в жизни. Горизонт перекрыл мужчина чрезвычайных габаритов, поэтому мне приходилось постоянно выглядывать то справа, то слева.
        В торговом центре жарко, а я впопыхах не стала сдавать верхнюю одежду в гардероб и теперь чувствую, как по спине стекает теплая струйка.
        - Девушка, вы проходите? - раздалось позади недовольное.
        Вздрогнув от неожиданности, я обернулась.
        Женщина таких же чрезвычайных размеров, как и мужчина впереди, смотрит на меня недовольно и притоптывает носком.
        - Куда я должна проходить? - спросила я, чуть отходя и показывая, мол, там тоже люди и они никуда не двигаются.
        Та скорчила недовольную гримасу.
        - Ой, могла бы и уступить место, - проговорила она. - Вы, молодые, неученые. Все наглые. Нет бы пропустить пожилого человека.
        От такого нахальства у меня даже глаза округлились.
        - Во-первых, - ответила я, стараясь держать себя в руках и не устраивать скандалов на людях, - вы вовсе не пожилая. У нас разница в возрасте едва в десять лет. А, во-вторых, с какой стати я вам должна уступать? Я тоже стою здесь пятнадцать минут.
        Лицо женщины побагровело, уж не знаю, то ли от моей прямоты, то ли от разоблачения ее недостаточно солидного возраста. Ноздри раздулись, она произнесла, выпячивая грудь:
        - Да ты еще и хамка. Глядите, какая цаца. Стоит она тут. А я, может, сюда раньше пришла, а ты мое место заняла.
        - Женщина, вам заняться нечем? - попыталась вразумить ее я. - Я не собираюсь с вами ругаться и просто хочу купить торт.
        Но ей, по всей видимости, требовалось излить недовольство, причем немедленно.
        Женщина продолжила:
        - Ишь ты, еще дерзит. Молодая, а глаза намазала, как перезрелок. На косметику, небось, ползарплаты тратишь.
        Я никогда не отличалась терпением и сдержанностью, и сейчас едва держалась, чтобы не рассказать непонятной тетке, куда ей следует отправиться с таким поведением.
        Послав просящий взгляд люстре, я выдохнула и сказала:
        - Женщина, я вас не оскорбляла. И вас не касается финансовая сторона моей жизни. И вообще, никакая другая сторона.
        Та гадко усмехнулась.
        - Что, мужик содержит? - спросила она. - Села на шею, ножки свесила? Ну-ну. Знаем мы таких. В голове пусто, только ноги раздвигать умеете.
        Внутри все закипело от несправедливого обвинения. В голове пронеслись картинки, где я с победным криком залепляю ей в лицо свежекупленный торт и даже не сожалею, что это торт, купленный нам на годовщину. Сегодня вечером мы с Киром собирались отметить два года совместных отношений. Очень хотелось, чтобы все прошло согласно моему плану, поэтому неделю составляла список всего, что нужно сделать. Шампанское из магазина Совье де Баж, свечи, столик под крытым куполом в лофте, который нужно бронировать за месяц, мне - новое платье. Киру - рубашку непременно светло-голубого оттенка, он очень хорошо сочетается с цветом его глаз, голубых, как горные озера.
        И торт.
        Именно в этой кондитерской, потому что здесь они самые свежие и вкусные. И без мастики.
        Всю организацию я взяла на себя, руководствуясь правилом "хочешь сделать хорошо - сделай сам". Хотя Кир предлагал поездку в загородный дом, где снежный лес, катание на санях и еще какие-то зимние развлечения. Я против ничего не имела, но когда уже готова была согласиться, подумала, что ничего не знаю о том месте, какой дом, продукты, кто за всем следит. И уговорила Кира отмечать все же в проверенном месте и с проверенными поставщиками.
        А сейчас какая-то истерическая тетка грозится сорвать мне весь праздник.
        Развернувшись к ней, я сложила руки на груди и произнесла, глядя прямо в глаза:
        - Послушайте, вас не касается моя жизнь, вы не имеете права так со мной говорить. Это первое. Второе. Пропускать вас вперед себя я не стану. Теперь уже из принципа.
        Женщину моя тирада, похоже, не впечатлила. Ухмылка стала еще гаже, она почему-то приосанилась и произнесла:
        - Ой, напугала. Не видишь что ли? Мы в разных весовых категориях.
        Это я тоже прекрасно осознавала. Мой рост в метр шестьдесят два и пятьдесят килограмм против ее центнера явно проигрывают.
        Но все же сказала:
        - Собрались прокатиться по мне катком прям на глазах у людей? Имейте ввиду, я напишу заявление.
        Глаза женщины выпучились, как у надутой лягушки, щеки раздулись, она выпалила:
        - Это я каток?
        - Ну не я же.
        - Стерва крашеная!
        - И ничего не крашеная, - попыталась возразить я. - Натуральная медная шатенка.
        Но женщину уже было не остановить. И за несколько минут я узнала о себе столько удивительного, что под конец подумала, стоило бы записывать - так изобретательно бранилась женщина. Причем понять, с чего она вдруг разошлась так и не смогла.
        Я уже не слушала, что она там кудахчет, стала думать, как привезу торт, как наряжусь в новое платье, купленное специально по случаю. Кремово-персиковое, с золотыми вставками по бокам, оно идеально сочетается с моими медными локонами до пояса и карими глазами. Я вообще всегда любила теплые оттенки, они подчеркивают мой цвет кожи. Но в последнее время стала допускать и прохладные тона, совсем немного и пока лишь в макияже.
        Размышления снова прервал громкий звук. И в этот раз меня дернуло куда сильнее, ибо так звучит оповещение о закрытии кондитерской.
        Встрепенувшись, я выскочил из-за необъятного мужчины и стала прыгать, пытаясь разглядеть, что творится впереди.
        - Дорогие посетители, - прозвучал голос из динамика, - наша продукция на сегодня закончилась. Приносим свои извинения.
        Народ загалдел, меня стали пихать и толкать локтями, намереваясь прорваться к прилавку, словно это поможет тортам чудесным образом снова появиться на витринах. Я же, чувствуя, как мир тухнет и блекнет, стала пробираться к выходу.
        Хотелось плакать. Я так долго старалась, так хотела, чтобы все получилось, как я придумала. Мне даже в голову не приходило, что торты могут закончиться. Но я не могла позволить, чтобы какой-то кусок теста испортил мой вечер. Его срочно нужно было спасать.
        Выбравшись на улицу, я накинула капюшон и достала из кармана смартфон. Быстро мазнул по экрану, нажала "Кир" и приставила динамик к уху.
        Пошли гудки, один, другой, третий… Стали замерзать пальцы, на улице мороз минус семь.
        Наконец что-то чиркнуло, послышался чуть хриплый голос:
        - Да.
        - Кир, ты чего трубку не берешь? - с ходу наскочила я, все еще злясь после стычки с тёткой и потерей торта. - На улице не май.
        - Мира, ты… А ты чего на улице? - донеслось из трубки после короткого покашливания.
        И тут меня прорвало. Я в красках рассказала о беспардонной женщине в кондитерской, об очереди, о жаре, о том, как забыла сдать одежду, и, в конце концов, о том, как мне не достался торт.
        - … и, наверное, придется купить какие-нибудь простых пирожных в пекарне по пути, - закончила я пылкое повествование.
        Кир на том конце внимательно выслушал мое излияние, и я даже стала понемногу успокаиваться.
        - Ну, - проговорил он после некоторой паузы, - могло быть и хуже.
        - Даже думать об этом не хочу, - отозвалась я. - Ты забрал шампанское?
        В трубке слышались посторонние звуки, чьи-то голоса, какой-то шум, и в груди заворочалось неприятное.
        Кир ответил:
        - Еще нет. Сейчас поеду за ним.
        Второй раз за вечер я ощутила, как во мне взрывается вулкан, а планы летят псу под хвост.
        - Что значит "еще нет"? - переспросила я. - Ты должен был забрать его еще в четыре. А сейчас уже шесть! Ты вообще где?
        - Мирослава, - проговорил Кир, - успокойся. Я просто заехал перекинуться парой слов к приятелю. Не убежит наше шампанское никуда.
        - Не убежит? - выкрикнула я, чувствуя, как меня трясёт от холода и бешенства. - Торт тоже не должен был! Кирилл, да что это такое! Почему я все делаю сама, а ты не можешь выполнить простое поручение!
        - А кто тебя просит самой все делать? - спросил в ответ Кирилл спокойно, хотя я буквально кожей ощутила, как он напрягся.
        Мне стоило промолчать или сказать что-то из роликов доморощенных психологов, которые учат проявлять женственность. Но я не верила, что вчерашний выпускник психологического института имеет компетенцию раздавать женщине советы о том, как быть женщиной.
        Поэтому сказала:
        - Если я не проконтролирую, все обязательно пойдет не так.
        - То есть мне ты тоже не доверяешь?
        - Доверяю, - ответила я нехотя, - но шампанское ты все же не забрал.
        Из трубки послышался тяжелый вздох. Такой тяжелый, что показалось, Кирилл поднял мешок с цементом, но пытается это скрыть.
        - Мы два года вместе, а ты не веришь, что я способен вовремя забрать дурацкую бутылку? - спросил он все с тем же спокойствием, от которого стало не по себе.
        Мы познакомились на вечеринке у подруги ровно два года назад примерно в такой же морозный вечер. Народа было много, Светка до сих пор любит шумные тусовки, хотя уже замужем и даже успела дочку родить. Хотя по моим меркам в двадцать один в наше время рановато. Мы с ней ровесницы, но она сделала упор на семью, я же стараюсь пробиться по карьерной лестнице и умудриться построить отношения. И если с работой все более-менее понятно - за полтора года смогла продвинуться от простого секретаря до личного помощника генерального директора и заиметь целый комплект подчиненных, то в личной сфере все получалось сложнее. Кирилл обладал спокойным нравом, но сильным характером. Если я носилась по квартире с криками "шеф, все пропало", он молчаливо ждал, пока истерия кончится. И лишь тогда приступал к диалогу. Вообще, на мой взгляд, мы друг другу прекрасно подходили. Мне лишь было непонятно, почему он иногда не слушает меня и не делает, что прошу.
        - Слушай, Кир, - сказала я, стараясь задавить гнев, - я просто просила забрать шампанское. Вовремя.
        - Я заберу его вовремя.
        - Ты не успеешь.
        - И почему?
        - Сейчас вечер, - стала объяснять я очевидные вещи, - час пик. Снег, пробки.
        Вновь раздалось сопение, Кирилл проговорил:
        - Мира, если я говорю, что заберу, значит заберу. Или я кто, по-твоему?
        Его спокойствие и уверенность начали бесить. Я прекрасно знала, что магазин, где продается это лимитированное шампанское, на которое почему-то нет доставки, находится на улицах, где под вечер пробки по семь баллов. Еще больше раздражало, что он спорит и пытается доказать что-то.
        - По-моему, ты… - начала я и запнулась, подбирая слова.
        - Ну-ну, - подбодрил Кирилл как-то недобро.
        - Безответственный лентяй, - наконец сказала я.
        - Безответственный? - уточнил Кир.
        - Да.
        - Лентяй?
        - Именно.
        - А то, что я занимаюсь нашим обеспечением не считается? - спросил Кир.
        Он действительно неплохо зарабатывал, трудясь в отделе инновационных разработок крупной интернет-компании. Квартира, в которой мы живем, принадлежит ему.
        Я ответила резко:
        - Я тоже работаю, если не заметил.
        - Заметил, - согласился Кир. - И свою работу пытаешься перенести домой.
        - Что ты имеешь в виду? - не поняла я.
        Он проговорил:
        - А сама не видишь? Как получила руководящие место, так и дома руководить пытаешься.
        - Неправда.
        - Серьезно?
        - Да, серьезно, - ответила я. - Просто мне хочется, чтобы все делалось правильно. Чтобы все делалось удобно и вовремя.
        Кирилл усмехнулся.
        - То есть чтобы все делалось, как удобно тебе.
        Разговор стал угнетать, и без того попорченное настроение стремительно снижалось, захотелось бросить трубку в сугроб, сесть в автобус и уехать к Светке.
        И все же я сделала глубокий вдох и произнесла:
        - Кир, я просто хочу, чтобы ты сейчас сел за руль и поехал за этим долбаным шампанским.
        - Какая-то кривая у нас получается годовщина, Мирослава, - вдруг сказал он.
        Внутри что-то екнуло, я спросила:
        - Что ты хочешь сказать?
        - Да ничего особого, - отозвался Кирилл, - кроме того, что за руль мне садиться незачем.
        Его слова отозвались глухим ударом в груди. Следом за ним воображение быстро нарисовали картины, где он в окружении полуголых стриптизерш засовывает им в трусы деньги, затем почему-то представилась их сотрудница Виолетта, пышногрудая брюнетка, на которую весь их отдел пускает слюни. Что мерещилось потом - не помню. Глаза затуманились слезами, я проговорила дрогнувшим голосом:
        - Вот значит как? Не поедешь? Ну и до свидания! Я так старалась! А ты втихаря девок себе заводишь!
        - Каких девок? Мира… - попытался что-то сказать Кир, но я не дала.
        - Я знаю, что ты хорошо зарабатываешь. Но я не уступаю! Или почти не уступаю. И не надо меня пытаться этим попрекать.
        - Мира, я не…
        - По-твоему, я бесчувственный робот? - все больше расходилась я, не обращая внимания, что прохожие стали коситься, а маленькая старушка на лавочке слишком уж внимательно прислушивается к разговору. - Да ничего подобно! Просто если я прошу что-то сделать, это надо делать сразу!
        Кирилл быстро проговорил:
        - Я же ни разу не подводит тебя. Мира, я не…
        - Не подводил, потому что я это контролирую! - почти прокричала я. - А сейчас я стою на морозе и мы ругаемся из-за долбаной бутылки шампанского! Или нет! Не из-за бутылки! Из-за тебя!
        - Меня?! - выдохнул Кирилл в трубке.
        - Тебя, снежный ты истукан! - гаркнула я. - Неужели сложно понять, для меня важна эта годовщина! Бесчувственный! Тебе нужно не со мной встречаться, а с ледяной королевой. Сидели бы вместе и лепили снежки!
        - Мирослава, что ты несешь? - спросил Кирилл с явным беспокойством, но у меня резко кончилось желание продолжать бессмысленный разговор, я нажала отбой и вытерла лицо.
        Глава 2
        Тело трясло от бешенства, пальцы из-за холода задеревенели так, что перестала их чувствовать, от дыхания на куртке образовалась изморозь. Народ старается меня обходить и вокруг образовался свободный пятачок. Тетка, которая пререкалась со мной в кондитерской, выходя, открыла рот, но, бросив на меня быстрый взгляд, захлопнула его и быстро засеменила валенками в сторону остановки.
        Я сама не поняла, почему так оторвалась на Кирилла, но гнев все еще продолжал клокотать. Видимо, накопилось напряжение прошедшей недели, а последние события долили масла в огонь.
        Прошло несколько минут прежде, чем снова смогла связно мыслить. Я наорала на Кирилла. Частично за дело, частично сгоряча. Но он давно меня знает. Знает, что я особа импульсивная и горячая. Но беззлобная. Он отойдет, мы поговорим и отметим, наконец, эту годовщину. Пусть и без шампанского.
        Убрав телефон в карман, я достала перчатки и негнущимися пальцами натянула. Торта все еще не было, как и пирожных, которые еще предстоит купить. Что значит, надо поторопиться, пока и пекарня не закрылась.
        Запахнувшись плотнее, я направилась к припорошенной снегом дорожке, что ведет к остановке. Когда проходила мимо старушки на лавке, та вновь внимательно посмотрела на меня. Маленькая, закутанная в шарфы и платки. Таких рисуют на картинах Российских глубинок. Подумала, просит подаяния, но когда я потянулась к сумочке за кошельком, та демонстративно отвернулась, сделав вид, что меня не видит.
        Я пожала плечами и пошла к остановке.
        Мороз крепчал, а автобус, как назло, не ехал. На табло навязчиво светились цифры, утверждающие, что он давно на месте, но передо мной лишь четырехполосная дорога и горки грязного снега по обочинам.
        Когда от ожидания стали подмерзать ноги, махнула рукой и поплелась пешком, уповая лишь на то, что в пекарне останется хоть какая-то кондитерка.
        На дорогу ушло двадцать минут, но к моему великому облегчению, пирожные в пекарне действительно остались. Вдыхая ароматный запах свежего хлеба, я расплатилась с кассиром и вынесла на улицу пакет, перевязанный красной ленточкой. Может по телефону мы с Киром и поругались, но при встрече все наладится. Должно наладиться. Во всяком случае, я сделаю для этого все возможное.
        Домой ехала на метро. Благо, время позднее, и народа почти нет, поэтому удалось занять сидячее место. Кирилл, по всем показателям, должен был приехать домой раньше меня. Во-первых, он на машине, пусть и с поправкой на пробки, во-вторых, магазин с шампанским находится к дому ближе, чем я.
        К подъезду подходила, мысленно готовясь вразумлять неразумного мужчину, подбирала аргументы и доводы. В лифте повесили новое зеркало, и я успела привести в порядок макияж, пока поднималась на седьмой этаж. У самой двери пару секунд постояла, делая вдохи и выдохи, чтобы собраться с мыслями, затем вставила ключ в замок и вошла.
        - Кир, я дома, - сообщила я громко и нарочито радостно, затворяя дверь. - Удалось купить пирожные, пекарня еще работает.
        Скинув сапоги и повесив на крючок пальто, я прошла в кухню и выложила перевязанную красной летной коробочку на стол.
        - На улице настоящий дубарь, - продолжала я, стараясь заранее расслабить обстановку. - Не помню, когда последний раз такое было. Автобусы ходят плохо. Пришлось двадцать минут пешком тащиться по морозу.
        На столе, кроме моей коробки с пирожными, еще ваза с тремя розами, красными, как я люблю. Кир, видимо, купил в качестве сюрприза, я улыбнулась, тронутая заботой. Хотя на одном бутоне лепесток чуть пожух, но это не страшно. Сейчас куда важнее все наладить.
        Развернувшись, я посмотрелась в отражение стеклянной дверцы шкафа. Выглядеть могла бы лучше, будь на мне вечернее платье с золотыми вставками, а не синий свитер со снежинками и джинсы с начесом.
        - Надо переодеться, - пробормотала я, поправляя медные локоны, и уже громче добавила: - Кир, ты готов? Чего не отвечаешь?
        Когда ответом снова стало молчание, я недовольно выдохнула и прошла в зал, где Кир обычно смотрит телевизор после работы.
        Сейчас здесь пусто, только стакан с недопитым коньяком на журнальном столике и приоткрытая фрамуга, что значит, Кирилл действительно приехал домой раньше меня и даже успел опрокинуть полстакана. Холодный ветер колышет шторы, а на стекле откуда-то взялась узорная изморозь. Совсем такая же, какую видела в детстве, когда ночевала у бабушки в деревне. Но там были простые, тонкие стекла, которые на зиму следовало обклеивать клеенкой. А это - качественные стеклопакеты, и никакой изморози на них не должно появляться по определению.
        - Везде халтура, - фыркнула я. - А за эти окна отвалили прилично. Кир, ты где? Ты в душе?
        Я вышла в коридор и направилась в душ, хотя задним умом понимала - будь он там, слышался бы шум воды. Но все равно решила проверить.
        Когда Кирилла там не обнаружила, пошла в спальню. Та тоже оказалась пустой, постель аккуратно застелена, никаких следов человеческого пребывания.
        - Да что такое, - возмутилась я. - Ты вообще дома?
        Но спросила скорее на автомате, потому что уже поняла - Кирилла в квартире нет.
        В груди защемило от смеси обиды и гнева. Не верилось, что он мог взять и уйти прямо в годовщину, которую я так готовила. Никогда прежде он так не поступал, но именно сегодня, в такой важный день решил проявить характер и высказать свое «фи». Демонстративно.
        Чем больше об этом думала, тем сильнее разгоралось бешенство. Он знал, что у нас годовщина, знал, как для меня важно, чтобы все шло, как запланировано. И в последний момент так низко поступил.
        Сжимая в бессильной ярости кулаки, я вернулась в гостиную, будто надеялась, что он чудесным образом сейчас там появится. Но зал все так же пуст. На кожаном диване вмятина от пятой точки, стол чуть сдвинут, будто Кирилл его пинал от скуки. По внешней стенке бокала ползет капля, словно из него отпили секунду назад.
        - Нет, это просто свинство, - проговорила я сквозь зубы и вытащила мобильник.
        Быстро мазнув по экрану, выбрала «Кир» и стала ждать. Через секунду в динамике раздалось:
        - Абонент находится вне зоны действия сети.
        Я вытаращилась на телефон, будто он сообщил, что наступает апокалипсис. Хотя именно так мне и казалось. Кирилл приехал домой, выпил полстакана коньяка и куда-то ушел, не сказав ни слова, не позвонив и не отчитавшись.
        От осознания этого меня буквально тряхнуло. В каком-то запале стала бегать по квартире, наливать воды, выглядывать в окно. Мысли разом спутались, превратившись в беспутный рой.
        Опрокинув в себя стакан воды, я остановилась в середине коридора, дыша, как марафонец в конце забега.
        - Телефон Кирилла не отвечает, - стала рассуждать я вслух, чтобы хоть так упорядочить сознание, - но дома он, сто процентов был, далеко уехать не мог.
        Но где его искать, почему-то идей не появлялось. Друзья разбросаны по всему городу, а он совсем немаленький. Баров и кабаков, наверное, больше, чем людей, а родственники вообще не отсюда.
        Раздражение и обида все росли, я все больше ощущала себя преданной и почему-то опозоренной. Кирилл не имел права так поступать, не имел права уезжать, не поговорив, не выяснив отношений, те более в такой день.
        Я вновь набрала его номер, компьютерный голос опять сообщил, что абонент не в сети. В бессильной обиде я швырнула телефон наотмашь, тот угодил в вешалку с одеждой и мягко бухнулся в ботинок Кирилла.
        Пару секунд я смотрела на торчащий из него бок смартфона. Затем мысли медленно, но все же стали выстраиваться в логическую цепочку. И чем дольше они это делали, тем более странной она казалась.
        Ботинки Кира здесь, зимние, с толстой овчинкой, специально заказывали на его широкую стопу. На носках мокрые пятна от снега, что значит, сняли их совсем недавно. Куртка тоже на вешалке. Она успела подсохнуть, но оторочка капюшона из искусственного меха еще блестит от влаги. Сумка на комоде. И вообще все выглядит так, словно Кирилл дома.
        - Кир? - растерянно позвала я, подходя к ботинкам и подбирая телефон.
        Никто не отозвался.
        Озадаченная, я снова вернулась в зал. Вмятина на диване постепенно стала выпрямляться, но капли на бокале все еще блестят, будто Кир и правда поставил его мгновение назад и поднялся.
        - Ну не испарился же он, - пробормотала я.
        В эту секунду в открытую фрамугу ворвался ледяной порыв, принеся с собой вихрь снега, который опустился на ламинат и тут же превратился в лужицы. Я метнулась к окну и закрыла створку, одновременно стараясь вытереть морозный узор. Но тот не подавался, словно его нарисовали акриловыми красками.
        - Да что за ерунда? - выругалась я и, подойдя к дивану, озадаченная опустилась на краешек.
        Хотелось найти Кирилла, разобраться с этим беспределом, позвонить в оконную фирму, которая продала нам этот брак. Вся годовщина полетела в тартарары, и я не представляла, как это исправить.
        Вновь взглянув на телефон, я набрала Светке. Та ответила моментально:
        - Мира! Привет! - защебетало в трубке. - Как ты? Отмечаешь? Ты же, вроде должна отмечать. У вас годовщина? Или я опять перепутала?
        - Не перепутала, - прервала словесной поток я, - годовщина… Слушай, тебе Кирилл не звонил?
        Из трубки понеслось удивленное:
        - Мне? Нет. Зачем ему звонить мне в такой день?
        - Понятно, - вздохнула я расстроенно.
        Это не укрылось от Светки.
        - Мирослава, у тебя все хорошо?
        Признаться подруге, что мой праздник развалился, как карточный домик от прорыва ветра, оказалось выше моих сил.
        - Да нет, нормально все.
        - Точно? - с тревогой переспросила Светка.
        Я поморщилась, но ответила:
        - Угу.
        Из трубки понеслось облегченное:
        - Фух. А то уж подумала, стряслось что, надо ехать выручать подружайку. У нас тут тоже небольшой сабантуй. Григора повысили, отмечаем безалкогольным шампанским.
        - Почему безалкогольным? - машинально спросила я, уже уплывая мыслями к Кириллу, который каким-то удивительным образом испарился из квартиры, оставив обувь и верхнюю одежду.
        Светка сообщила:
        - Завтра ехать на дачу, а на дороге постов понаставили. Не хочется после повышения угодить в… ну, сама понимаешь, куда.
        - Гм, да, - протянула я, все больше отдаляясь от трескотни подруги.
        Прежде чем мы распрощались, она успела поведать о новой костюмной паре, которую купила на распродаже в шоуруме на Таганской, куда я непременно должна сходить. Также я узнала, что семейство Бугровых уехало отдыхать на Бали, безглютеновый хлеб подорожал, а в тренде короткая стрижка типа «пикси». Что такое это «пикси», я не представляла, но согласно мычала в трубку, пока, наконец, не вставила слова деликатного прощания.
        Убрав телефон в карман джинсов, я потерла лоб. Звонок Светке ничего не сообщил. Точнее сообщил, что о Кирилле она ничего не знает.
        - Далеко он уйти не мог, - вновь начала рассуждать я. - На улице морозяка и снег. Единственное, куда можно было деться в домашних тапочках, это зайти к соседу.
        Я напрягла память, пытаясь вспомнить, с какими соседями мы дружили. Напрягаться пришлось недолго, поскольку с соседями мы не дружили вовсе. Только здоровались иногда невнятно, если сталкивались на лестничной площадке. Едва ли Кирилл внезапно завел себе среди них друзей.
        Однако других разумных объяснений не было.
        Накинув пальто и сунув ноги в ботинки, я вышла на лестничную клетку. В доме десять этажей, но, к счастью, постройка новая и заселены только несколько квартир на четвертом и десятом этажах. На седьмом жилая только наша.
        Выдохнув, я вошла в лифт и спустилась на четвертый. Когда позвонила в дверь, ее открыла девушка в халате и с ребенком на руках. Ребенок размазывает по лицу детское питание, мамаша подкидывает его, стараясь взять удобнее, потому что детина немаленькая.
        Она уставилась на меня ошалелыми глазами, так смотрят только замученные бытом люди, и сказала:
        - Здрасте. Вам кого?
        - Эм… - протянула я, слегка смешавшись. - К вам тут молодой человек не заходил? Высокий, черноволосый и с голубыми глазами.
        Девушка окинула меня подозрительным взглядом.
        - Проповедь какую-нибудь читать? - спросила она.
        - Проповедь? - удивилась я. - Что? Нет. Это мой молодой человек. Вышел куда-то, найти не могу.
        Лицо девушки сразу стало понимающим, а во взгляде появилось сочувствие. Она в который раз подкинула ребенка, который испачканными в детском питании пальцами полез ей в волосы, и сказала:
        - Это они могут. Уйдет в магазин, а нет несколько часов. Потом оказывается, с друзьями встретился, заболтался, я тут сижу, продукты жду. У меня стирка, глажка, уборка, готовка, а он с друзьями.
        Я неловко улыбнулась, спешно придумывая, как поскорее распрощаться с ней и не слушать душещипательные истории о бытовых драмах. Девушка продолжала рассказывать о тяготах семейной жизни, а я демонстративно косилась на лифт.
        Спустя несколько минут ее вещаний, я проговорила громко, прерывая речь девушки:
        - Спасибо большое. Мне пора. Если встретите Кирилла, так зовут моего парня, скажите, чтобы шел домой. Я его жду. Удачи в вашем нелегком деле.
        И, развернувшись, поспешила к лифту. Девушка попыталась помахать мне, но одной рукой удерживать дитятю сложно, потому она лишь закивала, мол, да-да, и вам того же, заходите еще.
        Посетив оставшиеся несколько квартир, в которых, к счастью оказались более спокойные жильцы, выяснила, что Кир к ним тоже не заходил. Не нашла я его и на открытой террасе на десятом этаже, где общий балкон по периметру всего дома.
        Глава 3
        В квартиру вернулась в глубокой задумчивости. Кирилла нигде нет, одежду он не брал, телефон недоступен, а если бы стал доступен, мне пришло бы сообщение. Никто его не видел, никто, ничего не знает.
        - Ну так просто не бывает, - проговорила я. - Не пошел же он на улицу в домашних тапках.
        Мысль была дикой. Но я все же решилась проверить и ее. На цокольном этаже есть продуктовый магазинчик, двадцать четыре часа. Чтобы в него попасть, надо выйти из подъезда, обойти вокруг клумбы метров двадцать, и лишь тогда попасть в магазин. А потом обратно. На морозе в пятнадцать градусов это не самое умное решение. А Кирилл человек умный.
        Тем не менее, надела шапку, застегнулась и вновь спустилась.
        На улице щеки и нос сразу защипало, глаза заслезились от холода. Я сунула руки в карманы и пробежала вокруг низенькой ограды к магазину.
        Внутри тепло и пусто. Только одинокий продавец с растрепанной прической, подперев кулаком щеку таращится в экран смартфона. Когда увидел меня, встрепенулся и расплылся в дежурной улыбке.
        - Добрый вечер, - поприветствовал он.
        - Здрасте, - отозвалась я. - К вам не заходил молодой человек, брюнет с голубыми глазами? Вот такого роста и, возможно, в домашних тапочках.
        Я подняла руку, показывая внушительный рост Кирилла, а продавец со странной растерянностью покачал головой.
        - Никто не заходил часов с семи, - сообщил он. - Из-за мороза, наверное. Такой холод, все по домам сидят.
        Я мазнула взглядом по прилавку с шоколадками. После этого стресса захотелось сладкого, но потом вспомнила, что дома лежат свежие пирожные, которыми лакомиться должны мы вместе с Кириллом. А вместо этого придется уплетать их одной, заедая нервотрепку.
        - Спасибо, - поблагодарила я продавца.
        Тот пожал плечами и заискивающе улыбнулся.
        - Не за что. Брать что-нибудь будете?
        Я покачала головой.
        - Нет, спасибо.
        Выйдя из магазинчика на мороз, сунула пальцы подмышки. Ощущение, что он час от часу все крепче, хотя прогноз, наоборот, передавал потепление. Но за нос хватает, а вокруг воротника образуется изморозь от дыхания.
        На холоде мысли тоже чуть остыли, гнев спал, я попыталась вновь рассуждать логически.
        - Так. К соседям не ходил, в магазин тоже. Пешком не ушел. Ой!
        Удивляясь собственной глупости я встрепенулась, взгляд метнулся к парковке, нашей личной, которую Кирилл исправно оплачивает, чтобы охраняли и не занимали места. Я надеялась не обнаружить там машину, что означало бы - Кир уехал, пусть и в домашних тапочках, без куртки. Но к досаде белая «Мазда» на месте, на капоте блестит снег, а на лобовом стекле отражается свет дворового фонаря.
        Я тяжко выдохнула и, все еще таращась на авто, поплелась к подъезду. Когда подошла, на лавочке обнаружилась старушка, в которой с удивлением узнала ту, что сидела возле торгового центра. Все так же замотанная в платки, смотрит на меня пронзительными темными глазами, на лбу две глубокие морщины, возле глаз тоже. Такие бывают, когда человек много улыбается.
        Но беседовать с незнакомыми бабушками настроения совсем не было, я заторопилась. Однако, когда проходила мимо, старушка проговорила:
        - Холодно поди.
        Пришлось замедлиться и ответить:
        - Холодно.
        - На улицу поди носа казать не хочется, - снова произнесла старушка.
        Старомодная манера изъясняться мня не удивила - пожилые люди часто употребляют странные слова. Но от взгляда становилось не по себе, будто она пытается влезть в душу, хотя обмолвились с ней всего парой слов.
        Я отозвалась нехотя:
        - Ваша правда.
        - Старым людям в такой мороз негоже на улице сидеть, - сказала бабуля и послала такой взгляд, что я даже отшатнулась. Сквозило в нем что-то необъяснимое, что обычно заставляет отворачиваться.
        Поправив воротник, я покосилась на дверь и спросила, скорее из вежливости:
        - А чего вы сидите тут, домой не идете?
        - А куда мне идти? - вопросом на вопрос ответила старушка. - Вот и сижу здесь. Жду, кто бы покормил и обогрел.
        Мне, наконец стало ясно. Бабуля все-таки просит подаяния, правда не совсем обычным образом. Видимо, шла за мной от самого торгового центра, а теперь, вот, села караулить.
        Заниматься благотворительностью на ночь глядя казалось занятием сомнительным, особенно с какой-то непонятной бабулей. Поэтому сказала, едва удерживаясь, чтобы не хмуриться:
        - Вы бы шли в социальный центр. Там и покормят, и тепло, скорее всего. Мороз крепчает.
        Мне действительно не хотелось, чтобы старушка замерзла. Совсем не лицеприятно выйти утром и обнаружить возле подъезда на лавке заледеневший памятник.
        Старушка вновь одарила меня испытующим взором и произнесла:
        - Далеко до него. Не дойду уж.
        Она явно пыталась разжалобить, при этом продолжая сверлить каким-то пронзающим взглядом, от которого по спине табунами пробегают мурашки. Я же безграничным альтруизмом не отличалась, хотя бабушку жалко. Но после того, как насмотрелась и начиталась ужасов о разного рода мошенниках, десять раз подумаешь, прежде, чем кому-то что-то оказывать.
        - У вас что, родственников нет? - спросила я наконец. - Может позвонить кому? У вас есть телефон?
        Бабуля пожала плечами.
        - Нет тлехвона, - сообщила она. - Не выйдет позвонить.
        Я пробормотала, чувствуя, как вновь начинаю закипать:
        - Да что за…
        Становиться нянькой для незнакомой бабули, которая свалилась, как снег на голову, тогда как должна всецело заниматься поиском Кирилла, так бессовестно и низко исчезнувшего из квартиры, крайне не хотелось.
        Я скрипнула зубами и произнесла:
        - Тогда я сама позвоню, за вами приедет соответствующая служба и доставит в… Куда скажете. Или куда нужно.
        Бабка как-то странно посмотрела на меня и хмыкнула:
        - Ну попробуй, позвони.
        Выдохнув клубок пара, я вынула из кармана телефон и быстро зябнущими пальцами набрала в поисковике запрос. Пока в интернете искала номер, они окончательно задубели, набирала уже почти не чувствуя.
        Пошли гудки, но, когда в динамке раздалось «Служба…», звук прервался. Я глянула на монитор, тот погас.
        - Этого мне еще не хватало, - проговорила я рассерженно.
        - Что, не работает телехвон? - с деланным участием поинтересовалась бабуля.
        Я, стараясь не проявлять агрессию к пожилому человеку, ответила:
        - От мороза разрядился, наверное.
        - От мороза, от мороза, - поддакнула бабуля.
        - Блин…
        Все навалилось каким-то снежным комом. Торт, шампанское, Кирилл, бабуля, теперь еще и телефон. Я искренне не понимала, где так напортачила, от чего моя прекрасно пропланированная годовщина пошла совсем не по плану. Только с пирожными все удалось.
        Возникло острое желание подняться в квартиру, запереться и нарочно выключить телефон, запершись изнутри. Чтобы, когда Кирилл вернется, прочувствовал мой гнев.
        Но бабулю оставлять на лавочке в мороз оказалось выше моих сил. В такой день не хотелось добавлять ещё больше проблем и засорять карму. С другой стороны, это совершенно незнакомый человек, пусть и пожилой, но я смотрю новости, знаю, как бывает.
        И все же меня терзали сомнения. Желание развернуться и уйти боролось с неожиданно возникшей социальной ответственностью, которая вообще сейчас не вовремя.
        - Блин… - шепотом повторила я.
        - Хе-хе, - усмехнулась старушка, словно угадывала мои мысли
        Почесав щеку, которая начала неметь от холода, я, наконец, проговорила:
        - Так, бабуля, ладно. Давайте сделаем следующее: я сейчас вас возьму с собой и напою горячим чаем. Хотя мне это все очень не нравится. Обещайте вести себя прилично. Без всяких там… Ну вы понимаете. Когда поднимемся в квартиру, я немножко приду в себя. Тогда решим, что делать.
        - Решим, - согласилась бабуля.
        Я продолжила:
        - Учтите, я с вас глаз не спущу. Просто совесть не позволяет оставлять пожилого человека в таком виде и в такую погоду на улице. Если уж вам действительно некуда идти. Вам ведь правда некуда идти?
        - Правда-правда милая, - сказала старушка.
        После этих слов она неожиданно бодро для ее возраста соскочила с лавочки и резво подошла ко мне.
        - Ну что, милая, - сказала она, - где там твой этаж?
        Я посмотрела на неё озадаченно. В целом старушка выглядела как самая обычная старушка, если не считать странного вороха платков вокруг головы, плеч и пронзительного взгляда, от которого становится не по себе.
        И всё же я по какой-то неведомой причине согласилась взять её к себе в квартиру. Никогда прежде я не делала ничего подобного, и теперь казалось, что всё происходит в каком-то полусне, особенно если учитывать остальное произошедшее. Объяснить сове поведение смогла лишь стрессом и поступком Кирилла, которому еще влетит, в том числе и за это.
        По ступенькам бабуля поднялась тоже очень быстро. Я вновь удивилась, ее силе и энергии.
        Когда вошли в лифт, она посмотрела на свое отражение. Показалось, что смотрит она слишком уж внимательно. Сдерживая смешок, ибо не понятно, чем можно любоваться в таком возрасте, я с любопытством обернулась.
        И застыла. По спине прокатилась холодная волна.
        В бледном свете лифта в зеркале, как в окне, кипят котлы, мелькают покрытые снежными шапками леса, какие-то лица, черные мантии… Я так отчетливо это увидела, что на секунду решила, будто вместо зеркала на стену лифта повесили экраны. Но эта мысль тут же отпала, когда вместе с котлами обнаружила отражение старушки. Та словно то ли не видит их, то ли делает вид.
        Плечи вздрогнули. Пришлось быстро зажмуриться, лишь через несколько мгновений открыла глаза. Лифт снова стал просто лифтом, а я с облегчением выдохнула, решив, что это тоже от стресса.
        Когда дверцы разошлись, я поспешила вывалиться на лестничную клетку. Бабуля последовала за мной.
        - Ну, - сказала она, - где твоя хватира?
        После картины в лифте, пускать ее в дом хотелось еще меньше. Самое время скрутиться в кресле под пледом, взять чай и звонить подруге, жалуясь на благоверного. Но сейчас разворачивать старушку уже совсем некрасиво.
        Я указала на дверь, новую, недавно поставленную, затем приблизилась и отперла замок. В глубине души шевельнулась надежда, что Кирилл каким-то чудесным образом уже вернулся и даже не переживала, что он может быть недоволен, увидев за моей спиной незнакомую бабулю. Но когда оказалось внутри, буквально по воздуху поняла - квартира всё также пуста.
        Скинув с себя пальто и ботинки я прошла в кухню и включила чайник.
        - Проходите, бабуля, - сказала я, - только если вы какая-нибудь шарлатанка предупреждаю, у нас сигнализация. И я могу позвонить в соответствующую службу. Так что, если вдруг решите что-нибудь… В общем смотрите у меня.
        Бабуля из коридора крикнула:
        - Какие нынче все недоверчивые.
        Я слышала, как она шуршит одеждой и платками, стягивая с себя ворох вещей, а сама, тем временем, включила чайник и достала две чашки. Обычно покупала крупнолистовой чай, но сегодня его почему-то не оказалось. Пришлось доставать пакетики.
        Пока я наполняла чашки, бабуля уже оказалась в кухне и уселась на стул возле стены. В черном, похожем на монашеское, одеянии, в нижнем платке, из-под которого выбиваются седые, слегка вьющиеся волосы. Если раньше ее вид напоминал добрую бабулю с картин старой Руси, то теперь она больше походила на знахарку все с тех же картин.
        - Неплохая квартирка, - сказала старушка, неожиданно научившись правильно выговаривать слова.
        Я с опаской посмотрела на неё, ставя перед ней чашку с дымящимся чаем, и села на соседний стул.
        - Да, - согласилась я недоверчиво, - неплохая. Не самая крутая, но всё-таки отдельная и наша.
        - Ваша, это стало быть твоя и мужнина? - спросила бабуля.
        Я кивнула и ответила нехотя:
        - Почти. Мы с ним не расписаны. Но можно считать живем, как это называется… гражданским браком, кажется. Или не знаю, по-моему, раньше так называли как раз брак, который узаконили документально. В общем, не хочу в это вдаваться и рассказывать о личной жизни. Мы мало знакомы.
        Бабуля многозначительно хмыкнула и взяла чай. Некоторое время она смотрела, как дымится вода, поднимается пар, словно пыталась что-то разглядеть.
        Я наблюдала за бабулей также пристально, как она за чаем. Всё-таки приводить в квартиру незнакомых людей, пусть и старушек, совершенно не в моём стиле. Внутри шевелилось какое-то непонятное беспокойство, какое бывает, если начинаешь делать что-то незнакомое. Хотя с первого взгляда бабуля не выглядела буйно помешанной или ещё кем, да и вряд ли пожилой человек может оказать посильное физическое воздействие. И всё же я не спускала с неё глаз. Телефон предусмотрительно поставила на зарядку, теперь он лежит на столе, мигая красными полосками.
        Бабуля, наконец, отхлебнула из чашки, даже не поморщившись. Я вскинула брови потому, что в чашке кипяток.
        - Ну вы даёте, - вырвалось у меня, - не горячо?
        Старушка пожала плечами.
        - Горячо, - сказала она, - но я как раз такое и люблю.
        - Что, кипяток? - удивилась я.
        Старушка кивнула и откинулась на спинку стула, будто этим глотком удовлетворила всю потребность в чае за день.
        - Хорошо, - сказала она как-то нараспев и как-то по-кошачьи, что очень плохо сочеталась и её пожилым видом.
        - Рада, что хоть кому-то хорошо, - пробормотала я.
        Пожилая женщина прищурилась, еще больше напоминая старую кошку.
        - А чего ты одна в такой вечер? - спросила она, и я снова ощутила взгляд, от которого становится не по себе.
        - Вообще-то, - сказала я раздраженно, - это вас не касается.
        Бабуля хмыкнула и вновь отхлебнула из чашки. Повисла неловкая пауза. Хамить мне не хотелось, но позволять лезть в свою жизнь, особенно незнакомым людям, хотелось еще меньше.
        Я тоже уткнулась в чашку, но пить не стала, для меня ещё слишком горячо. Вместо этого подула на воду и тоже стала разглядывать поднимающийся от поверхности пар. Кирилла всё ещё не было и где его искать не представлялось никаких идей, тем более телефон разряжен, куда звонить, куда идти и ехать - непонятно. Обида и досада шершавой змеей скребли душу, бессильный гнев рвался наружу, но не находил выхода.
        Всё шло не по плану.
        Глава 4
        Некоторое время мы молчали. Я гоняла в голове мысли о Кирилле и переосмысливала день, который плохо укладывался в привычный. За окном гудят машины, а в приоткрытой на микропроветривание фрамуге свистит ветер. Я покосилась на улицу - даже в темноте видно, как метет снег.
        Досада и обида на Кирилла все еще свербели, но теперь ко всему прочему присоединилось желание собрать его вещи и выставить к шутам за дверь, чтобы был ему урок. Я была уверена, если бы он сделал все, как просила, никакого конфликта не случилось бы.
        Мысль показалась такой трезвой, что отхлебнув, наконец, из чашки, я поставила ее и решительно поднялась.
        Бабуля, продолжая смотреть на меня, как старая, умудренная жизнью кошка, произнесла вдруг:
        - Шершавая ты, колючая.
        Я изумленно вскинула брови.
        - Вообще-то, я вас в свою квартиру погреться пустила. Чего вообще никогда не делала. И сейчас, если честно, не до конца уверена, что это правильно, - сообщила я. - Вы уж как-нибудь без оскорблений.
        - Где ж оскорбления-то? - воскликнула она. - Факт!
        От слов незнакомой старушки во мне вновь стало закипать то, что с таким трудом удалось хоть немного придавить. Шумно выдохнув, я шагнула к коридору с намерением выставить нахальную гостью если не на улицу, то в подъезд. Там тоже тепло, но так она хотя бы не будет донимать меня нравоучениями, а я не буду переживать, что она что-нибудь стащит.
        - С меня хватит, - резко сказала я, - зачем я вас вообще пустила. Дичь какая.
        Я занесла ногу для шага, бабуля вдруг сказала четким и совсем нестарческим голосом:
        - Шершавая. Негибкая. И мужик от тебя запропал.
        Я встала, как вкопанная. От этих слов по коже прокатилась легкая волна дрожи. Можно было допустить, что бабка просто ткнула пальцем в небо, но странное совпадение отозвалось в груди тяжелым уханьем.
        - Что вы сказали? - переспросила я. - Что значит, запропал?
        - То и значит, милыя, - отозвалась бабка, вновь делая глоток из чашки, которая уже не дымится. - Пришла в хватеру свою, а его и нет. Так?
        Я уже откровенно таращилась на старуху. В голове с бешеной скоростью сменялись варианты, как могли разворачиваться события. Способна ли бабка в одиночку похитить моего Кирилла, как она проникла в квартиру… Взломали замок? Или же она, как и со мной, надавила на жалость, хитростью проникла внутрь, а затем…
        - Это вы устроили? - выпалила я, резко подойдя и упершись ладонями в стол. - Вы его похитили? Хотите, чтобы я заплатила? Имейте в виду, я не поведусь на провокации и буду обращаться в полицию! Как вас зовут? Отвечайте!
        Мои же слова показались глупыми и наивными. Спрашивать имя, паспорт или другие документы надо было прежде, чем пускать подозрительную и незнакомую бабку в дом. Угрозы полицией тоже выглядели не убедительно, но я не успела подумать, что делать.
        Бабка тем временем продолжала смотреть на меня, и в глазах читалось явное снисхождение. Она поставила чашку и поковыряла мизинцем в зубах, которые, к слову, оказались на удивление ровными и белыми.
        - Ну здрасте, - сказала, она. - Сама мужчину отправила, а меня винит. Вот она, молодежь. Запалу много, да направление не то.
        - Вы мне зубы не заговаривайте! - срываясь на крик, сказала я. - Что вы с ним сделали? Я вам…
        - Лично я с ним ничего не делала, - очень спокойно сообщила бабка, - хотя парень он красивый. Угу. Только ты сама все сделала, милыя. Сама.
        - Что-о?
        - Ха, сначала отдают ледяным королевам, а потом удивляются, - проговорила бабка отстраненно.
        Меня трясло, и я даже не пыталась скрыть дрожи. Пальцы сжимались от желания вцепиться в воротник нахальной старушонке и трясти до тех пор, пока не признается, куда дела моего Кирилла.
        Я покрутила головой, в поиска скалки или молотка для отбивки мяса, чтобы выглядеть убедительней. Но бабка неожиданно подалась вперед, ее сухая и морщинистая ладонь накрыла мою. Я дернулась, в попытке вырваться, но показалось, бабкина рука весит тонну. Лицо старухи стало суровым, седые брови надвинулись на глаза, которые сверкнули как-то недобро, в воздухе повеяло тревогой.
        - Пустите, - выдохнула я.
        Но бабка надвинулась еще сильнее, и я даже ощутила ее странный запах, похожий на смесь вереска и сырой земли. От него в груди заворочался животный страх, необъяснимый и дикий.
        Она заговорила четко и быстро:
        - Значит слушай меня, Мирослава. Ты была добра ко мне в морозную ночь, и я подсоблю тебе. Хотя во всем виновата ты сама. Нечего было благоверного своего добровольно отдавать. Но ты незлая. Грубая и резкая, но незлая. Потому слушай. Кира твоего забрала одна колдунья. Сложная она баба, скажу я тебе, но самолюбивая и хитрая. Так что искать тебе его надо у нее.
        Я слушала этот бред и чувствовала, как от него на затылке шевелятся волосы. Она выглядела такой убедительной, что будь я хоть немного внушаемой, поверила бы.
        Сглотнув, наконец, удалось вырвать руку из ее цепкой хватки, я выпалила:
        - Что вы несете? Откуда знаете мое имя и имя Кирилла?
        Бабка всплеснула руками.
        - Тьфу, - выдохнула она. - Я ей про дело, а она про пустяки. Ты меня слышала вообще, бараница ты упертая? Кирилла по твоей же просьбе забрала колдунья, ледяная колдунья. Это ты понимаешь?
        Уверенность, что я пригласила в дом полоумную, которая, скорее всего, еще и связана с какой-нибудь группировкой мошенников, крепла с каждой секундой. Я нервно покосилась на телефон, который должен уже подзарядиться, и можно позвонить в службу спасения. Главное, успеть прежде, чем бабка перехватит меня. В то, что она на это способна, уже не сомневалась.
        Она проследила мой взгляд и закатила глаза.
        - Нет, ну что за твердолобость, - сказала она, откидываясь на спинку стула. - Ну и ладно. Я хотела отплатить за добро. Но раз тебе не надо, сама выпутывайся, ищи своего благоверного. Только знай, в городе его нет.
        Бабка поднялась и развернулась с явным намерением уйти. Этого я позволить не могла.
        Едва не опрокинув чашку, которую поставила на самый край стола, я кинулась ей наперерез и перегородила дорогу. Ростом она ниже меня, но, несмотря на это, когда ее взгляд поднялся, захотелось съежиться и укрыться толстыми одеялами.
        Во рту пересохло от стресса, который все никак не закончится, но все же я сказала:
        - Куда это вы собрались? Я вас просто так не отпущу! Я буду звонить в полицию!
        - Экая дурная девка, - со вздохом произнесла бабка.
        Ее глаза сверкнули, а в следующий момент передо мной оказалась пустота. Вернее, пустая кухня с двумя чашками чая на столе. Я оторопело моргала ресницами, пытаясь осознать, куда делась бабка, но происходящее как-то рассекало реальность. Единственное, что казалось правдоподобным - я сплю. Или еще хлеще - меня подвергли гипнозу и теперь я галлюцинирую бабками.
        - Чего ищешь? - раздался голос из-за спины.
        Я резко обернулась. Бабка стоит возле вешалки с одеждой, сложив руки на груди, и с легкой насмешкой щурится.
        - Как вы это… делаете? - прилипающим к небу языком спросила я и стала шарить рукой, чтобы упереться в стену. Мир вдруг потерял границы, превратился в чужой и непонятный.
        Бабка отмахнулась.
        - Не об том спрашиваешь, милыя, - сказала она. - Я тебе снова повторяю, Кирилл твой не ушел в домашних тапочках гулять в мороз. И к друзьям не поехал. Я его тоже не умыкала. Хотя… Будь я лет на сто моложе, может и попытала бы счастье, хе-хе. Понимаешь меня? Ты меня слышишь? Ау?
        В голове пульсировало, в ушах шумело, бабка стала казаться каким-то нереальным существом из фантастических фильмов.
        - Эй, Мирослава? Слышишь меня, говорю? - повторила она.
        Я, наконец, нащупала спинку стула и опустилась на него, нервно сглатывая.
        - Слышу….
        - Слова мои понимаешь? Или повторить? - вновь спросила старуха, чуть подаваясь вперёд и выказывая неохотное беспокойство.
        Уставившись в пол, я потерла лоб, пытаясь разогнать кровь и включить логику. Но она свернулась калачиком где-то на задворках сознания и настойчиво молчит - только сердце ухает и дрожат пальцы.
        - Не понимаю, - пробормотала я и подняла обалдевший взгляд на бабку. - Ничего не понимаю…
        Та цокнула и проговорила с нетерпеливым вздохом:
        - Какая тугодумная. Ладно. Давай сначала и по порядку. Так пойдет?
        Я растерянно кивнула, а бабка продолжила:
        - Значится, сегодня ты стояла в очереди, ругалась с людьми. Затем вышла на улицу и ругалась с благоверным. Было такое? Не моргай блымкалками, было. Сама видела. Среди прочего, ты сказала, что милому твому лучше встречаться с ледяной королевой. Чего смотришь? Скажешь, не говорила?
        В голове всплывали картины сегодняшнего вечера, а в груди шевелилась какая-то жуть, та самая, которая не дает детям зайти в темную комнату. Я понимала, бабка все это могла подслушать, но то, как она исчезла передо мной и образовалась у двери приводило в тихий ужас.
        - Г-говорила, - пролепетала я.
        Бабка облегченно выдохнула.
        - Фух, - сказала она. - Думала, сейчас отпираться начнешь. Так вот. Такие словеса лучше не говорить. Особливо зимой, в такой морозяку. Да и вообще за словесами надобно следить. Видать колдунья истосковалась по мужикам, ежели умыкнула твоего. Ну как, умыкнула. Ты его сама отдала. Так что полиция тут не сподможет тебе. Уразумила?
        Услышанное все еще казалось бредом. Бредом старухи, которая тронулась умом из-за скитаний и одиночества. Если отмести тот факт, что она чудесным образом исчезла и материализовалась, история притянута за уши, такое можно придумать, просто понаблюдав за людьми. И никакой мистики. Нужно просто позвонить в полицию. И вызвать скорую, чтоб оценили ее психическое состояние.
        Я вновь растерянно покосилась на мобильник. Старуха проговорила раздраженно:
        - С моим психическим состоянием все в порядке. Если не считать нервотрепки, которую устраиваешь мне ты. Вот и плати потом добром на добро. Я ей помочь пытаюсь, а она полицию на меня вызывать собирается. Некультурно это, барышня.
        Я вытаращилась на нее в который раз. Если про торт и ругань по телефону можно было еще подслушать, то как она узнала мои мысли, оставалось непонятным. И это приводило в ужас еще больше.
        - Кто вы такая? - наконец спросила я, в глубине души надеясь вернуть контроль над ситуацией.
        - Хоть какой-то нормальный вопрос, - пробурчала бабка. - Но не своевременный. Я уже помогла всем, чем можно. Другая тебе нужна помощница.
        С силой потерев лицо, я сделала несколько вдохов, пытаясь хоть как-то осознать реальность.
        - Что все это… Что происходит? Кто вы? - снова повторила я нервно.
        - Вот заладила, - буркнула бабка. - Ну, положим, я бабка Лукерья. Но тебе это не к чему. Мужчину свово возвертать хочешь?
        - Хочу… - растерянно произнесла я.
        - Тогда тебе за ним надо, - ответила бабка.
        Я спросила еще более растерянно:
        - Куда?
        - А вот это правильный вопрос, милыя, - сообщила бабка Лукерья. - Кир твой далеко, в зимнем лесу. Или еще в чем-нибудь зимнем. Я помочь туда попасть не могу. Но есть такие, кто могут. Они проходы меж мирами охраняют. Вот к такой тебе надо.
        Мысли в голове путались. Передо мной какая-то бабка, которая рассказывает о ледяной колдунье, зимнем лесе и других мирах, что не вяжется с реальностью, где есть метро, интернет и смартфоны. Но ее перемещение и странную способность угадывать мысли тоже игнорировать не могла.
        Пошарив ладонью по столу, я цапнула свою чашку и в несколько глотков выпила остывший чай. Жидкость чуть охладила внутренности, думать стало чуть легче.
        - Вы хотите сказать, что… - проговорила я и чуть запнулась, подбирая слова, - Вы вообще понимаете?.. Вы… вы про магию?
        - И про нее тоже, - кивая, согласилась бабка.
        - Но это абсурд… - проговорила я, тараща глаза. - Её не существует…
        - Абсурд сидеть и трындеть со мной, когда надо действовать, - отозвалась старуха.
        Что делать в таких ситуациях в школе не учили. Везде наоборот, упорно рассказывали, что мир материален, всякие знахари и колдуны - чистой воды шарлатаны, и ничего такого быть не может. И я растерянно моргала, даже не представляя, как реагировать.
        - И что вы предлагаете? - спустя несколько минут, смогла выдавить я, не придумав ничего лучше, чем вырабатывать план действий походу дела. Очень странного и не укладывающегося в рамки разумного.
        Бабка покачала головой и посмотрела на меня, как на самое никчемное существо, каких видела в жизни.
        - Кирилла возвернуть хочешь? - спросила она.
        - Хочу, - честно ответила я.
        - Тогда тебе нужно к яге.
        Я даже удивиться не смогла, так безумно прозвучали ее слова.
        - К кому?
        - К яге, - повторила старушка. - Их не так много в мире. Но тебе повезло. Одна есть, условно неподалеку. За городом в одном из лесов. Только дом ее сокрыт. Чтоб всякие не шастали, сама понимаешь. Я тебя направлю к ней, скажешь, от Лукерьи. Она знает меня. Ты ей свое дело изложишь, а она уж решит, чего делать.
        За окном вновь подвыл ветер, нагоняя еще больше мистики, от сквозняка закачалась люстра, которую все хотела сменить на более эргономичную. Я сидела и соображала, как все это вообще вышло, откуда взялась бабка, читающая мысли, мог ли Кир действительно оказаться в лапах некой ледяной колдуньи, и как это все вплести в реальность.
        - Вы что же, предлагаете мне отправиться к Бабе-Яге? - через некоторое время оторопело спросила я.
        Бабка облегченно выдохнула и ответила:
        - Ну, наконец-то. Дошло. Только мой тебе совет: бабой ее не называй. Не любит она этого.
        - Эээ…
        - Готова?
        Я испуганно встрепенулась и вцепилась в край стола.
        - Что? К чему готова?
        - Да не трясись так, - успокоила бабка, но от ее прищура спокойствия не прибавилось. - Одевайся.
        Она смахнула с вешалки мое пальто и кинула мне, я едва успела поймать. Затем пнула мои ботинки.
        - Что? - запинаясь, выдавила я, не веря, что делаю это и не веря в происходящее. - Прям вот так? Сходу?
        - А чего тянуть лешего за… Гм, не важно.
        Подрагивающими руками я, прямо сидя, натянула пальто, шапку и сунула ноги в ботинки. Бабка стащила с вешалки один из платков и протянула, я опасливо отпрянула, а она произнесла:
        - Бери-бери, за городом холодно. А ваши новомодные одёжи только по телевизеру показывать. Не греют.
        Пришлось согласиться и принять платок. Он оказался мягким и пушистым. Но надевать его не решилась, вместо этого сложила и убрала в карман, благо он это позволяет.
        Старушка тоже успела замотаться в свои шали и стоит, выжидающе глядя на меня.
        - Ну? - сказала она.
        - Чего «ну»? - глупо отозвалась я.
        - Долго сидеть будешь? Или думаешь, я тебя на руках понесу? Делать больше мне нечего, такую кобылу таскать.
        На кобылу я не обиделась потому, что на самом деле стройная и вовсе не кобыла. К тому же это меньшее, что меня сейчас беспокоит. Поднявшись, осторожно, словно бабка может сию минуту обратиться в дракона или вурдалака, приблизилась.
        - И что дальше? - спросила я.
        - А дальше вот что, - отозвалась бабуля и, широко разведя руки, с силой хлопнула в ладоши.
        Глава 5
        Раздался оглушительный грохот, я зажала уши ладонями и зажмурилась, но даже сквозь опущенные веки видела, какое снаружи светопредставление. Что-то мелькало, свистел ветер, норовя сорвать с меня одежду и волосы, меня кружило и переворачивало, будто я на диком аттракционе в лунопарке.
        От ужаса я даже не могла кричать, все мое существо сопротивлялось происходящему, тем не менее оно происходило. Сложно не верить во что-то, если это что-то кувыркает тебя и мчит сквозь ураган.
        Потом меня бросило в мягкое и холодное, не сразу поняла, что это снег. А когда, наконец, дошло, свистопляска прекратилась и на мир опустилась тишина. Пролежав в снегу лицом до тех пор, пока щеки стало нестерпимо колоть, я все же решилась подняться и открыть глаза.
        Сперва ничего не поняла. Вокруг темнота, лишь снизу слабое белое свечение, в котором тоже с запозданием признала снежный покров. Он застелил все вкруг, прерываясь частыми черными деревьями.
        В груди ухнуло от осознания, что я каким-то образом оказалась зимой в лесу. Нервно сунув пальцы подмышки, заозиралась, спешно застегивая верхние клепки пальто.
        Когда обнаружила справа старушку, невольно испытала облегчение. Та сцепила на животе пальцы, как смиренная матрона, и чему-то кивает.
        Я проговорила враз охрипшим голосом:
        - Вы как… Это… Где я?
        - Значится, тебе сейчас прямо по вот этой дорожке, - проигнорировав вопрос, сказала старушка. - Тебе повезло, её не замело. Так что поспешай.
        Шмыгнув замерзающим носом, я проговорила:
        - Да как же… Куда мне? Почему я должна идти?
        - Да какая же ты тугодумная, - начала вновь сердиться бабка. - Вызвалась к яге идти? Вот и иди к яге. По тропинке, тут недалеко. Мне дальше не положено.
        Случившееся со мной не вписывалось в теории материализма, эволюции и разных других теорий, отрицающих наличие тонких материй в мире. Но холодящий щеки снег, зябнущие пальцы и замерзающие стопы в ботинках, не предназначенных для хождения по снежному лесу оказались весьма убедительными.
        Нервно прочистив горло, я покосилась на тропинку, которая больше похожа на неглубокую впадину под снегом.
        - Не положено? - спросила я перехваченным голосом. - Мне что, одной туда?
        От мысли, что придется ломиться ночью, зимой через лес по телу прокатились волны паники, пульс участился, меня мелко затрясло.
        Старушка кивнула.
        - Одной, - сказала она. - Но ты не боись. Тут спокойно. Всё-таки дом яги рядом. Никто не посмеет здесь бесчинствовать. Разве что звери охотятся. Но это их законное право, сама понимаешь.
        - Как раз они меня и беспокоят, - отозвалась я нервно.
        О том, что здесь попросту можно околеть, промолчала, бабка и так смотрит на меня, как на тлю, неспособную принимать решения. Хотя всю жизнь как раз и доказываю обратное - работаю, как вол, руковожу и не даю никому спуску.
        - О зверях беспокоиться не надо, - заверила бабка, - они сами о себе побеспокоятся.
        - Не сомневаюсь, - проговорила я под нос и вновь глянула на тропинку.
        Глаза успели привыкнуть к полумраку, теперь он не кажется таким непроглядным, деревья и кусты обрели ясные очертания, даже извилины на коре смогла разглядеть. В небе за тучами мелькает половинка луны, если бы небо было чистым, видимость оказалась бы куда лучше. Но черные облака, как назло, ползут медленно, словно сытые и неповоротливые черепахи.
        - Сюда бы фонарей с нормальными лампами, - сообщила я на автомате, оборачиваясь к бабуле.
        Но обнаружила, что на месте, где она стояла, только два неглубоких следа.
        - Бабуля? - позвала я.
        Никто не ответил. Секунду я таращилась на снег, а потом осознание, что осталась посреди зимнего леса, ночью, совершенно одна, накатило девятым валом, в груди бухнуло и застучало так сильно, будто сердце решило выпрыгнуть из грудной клетки. Мелкая дрожь превратилась в крупную, я застучала зубами, вытаращив глаза и чувствуя себя кроликом на собачьей охоте.
        Неожиданно стало казаться, что за каждым деревом кто-то притаился и наблюдает, только и выжидая момент, чтобы напасть. Страх и ужас на несколько мгновений сковали, но, когда где-то от мороза скрипнул ствол, я вспикнула и сорвалась с места по тропинке.
        Тропинкой ее действительно назвали слишком громко. Возможно, когда она там была, но сейчас засыпана снегом, ноги вязнут местами почти до колен.
        Однако меня это волновало в последнюю очередь. Адреналин подпрыгнул так, что, наверное, плещет из глаз. Часто и шумно дыша, я ломилась сквозь лес, надеясь лишь на то, чтобы бабка не обманула, и дом этой непонятной яги действительно существует, потому что даже не представляла, куда идти, если это не так.
        Каждый скрип ствола приводил в ужас, от которого бежала еще быстрей. Под одеждой все взмокло, шея и голова тоже вспотели, я с запозданием поняла, что останавливаться противопоказано - на морозе быстро захолону, и тогда вообще пиши пропало.
        Не знаю, сколько прошло времени, но когда уже от усталости готова была рухнуть в снег, черные деревья расступились, и передо мной раскинулась поляна, в центре которой вполне приличный дом. На дом яги он походил меньше всего - добротный, высокий, с металлопластиковыми окнами, террасой и металлочерепичной крышей бордового цвета, которую предусмотрительно очистили. Чуть поодаль от дома покоится сугроб в форме автомобиля. Видимо, засыпало снегом, но его очищением никто озадачиваться не стал.
        В одном из окон желтоватый свет.
        Я испытала одновременно облегчение и напряжение. С одной стороны, одна средь деревьев я не останусь, с другой - непонятно, что там за люди. Но это все равно лучше, чем замерзать в лесу. Может бабка все перепутала, может нет никакой яги, а мое чудесное перемещение можно объяснить нормальным, логическим способом. Возможно даже, я в какой-нибудь деревне и нужно лишь чуть пройти, чтобы выбраться к станции, сесть на электричку и уехать в Москву. Пусть даже зайцем.
        В мои размышления настойчиво вторгался мороз, хватал за пальцы, нос и щеки. Пришлось отметить, платок бабули, который успела накинуть на плечи, пока бежала по сугробам, оказался очень кстати и греет не хуже современного дутого пальто. Но без движения я стала быстро замерзать.
        - Давай Мирослава, вперед, - подбодрила я себя и двинулась к дому.
        Преодолев заснеженную поляну, я взошла на террасу и остановилась у двери, прикидывая, как лучше представиться. Вряд ли пожилой человек обрадуется гостю средь ночи.
        Не придумав ничего лучше, чем просто позвонить, я поискала взглядом звонок. Вместо него обнаружила шнурок справа от двери.
        Пожав плечами, дернула. Из дома раздался гулкий звук, словно зазвонил гигантский колокол. Я замерла, не представляя, что будет дальше и как себя вести. Плана не было, оставалось действовать по обстановке, я это всегда не слишком жаловала.
        Пряча пальцы подмышками и кутаясь в бабкин платок, я терпеливо ждала, потому что больше надеяться не на что. Наконец показалось, в доме послышалось шевеление, какие-то шаги. Они приближались, а я застыла, даже думать не позволяя себе о том, что увижу, чтобы не нарушать и так стремительно меняющуюся картину мира. Очень хотелось найти тихий уголок и крепко обо всем подумать. Но теперь даже не представляла, когда такой уголок найдется. А когда шаги остановились у самой двери, даже дыхание затаила, застыв и вытаращив глаза.
        Послышалось чирканье замка, затем створка медленно поползла в сторону. На полу появилась полоска света, и чем больше она становилась, тем сильнее стучало в груди. Взгляд мой приковался к домашним тапочкам, надетым на чьи-то ноги, и пополз выше, сперва по фиолетовым штанам пижамы из флиса, затем кофте, потом строгому лицу, которое принадлежит девушке, на вид немногим старше меня. Глаза пронзительно голубого цвета, черные, как деготь волосы рассыпаны по плечам и свисают до пояса, лишь на самых кончиках белые. Видимо, когда-то она их красила в блонд.
        Девушка сложила руки на груди и произнесла:
        - Я же просила, не ночью. Не присылать никого ночью. Что за люди…
        Оторопело похлопав ресницами, я сглотнула и спросила неверяще:
        - А вы… что…
        - Ну?
        - Вы… баба…
        Глаза девушки сверкнули, как аквамарины, брови сдвинулись, придавая молодому и вообще-то очень красивому, лицу суровость.
        - Что-что? - грозно спросила она.
        Запоздало вспомнив слова старухи, я проговорила поспешно:
        - Я хочу сказать… Я не… Я вообще где?
        Девушка секунду изучала меня неподвижно, словно сканировала рентгеном, затем, все так же хмурясь, выдохнула и покачала головой.
        - Тебе разве не сказали? - спросила она. - Отправляют, а сами не говорят, куда и зачем. Вот она, хваленая система коммуникации Круга. И Бирнан еще со мной спорит. Нет вы посмотрите!
        Она обернулась куда-то в комнату и крикнула:
        - Слыхали, они опять вводят в заблуждение народ.
        Из глубины донесся скрип половиц, девушка чему-то ухмыльнулась, будто у нее в ухе гарнитура и лишь ей слышно собеседника, затем повернулась ко мне.
        - Итак, - сказала она. - Как звать? Кто прислал? Зачем?
        Я таращилась на нее во все глаза, пытаясь понять степень вменяемости девицы, которая живет на отшибе, по всей видимости на даче. Но, выбирая между снежным лесом и теплым домом, пусть и со странной хозяйкой, выигрывает явно второе.
        Решив, что собралась с духом, я проговорила:
        - Я Мирослава. Не знаю, как сказать… просто все может показаться странным, не сочтите за бред. Хотя я и сама неуверена…
        - Ты стоишь на пороге яги, - прервала меня девушка, - куда еще страннее. Выкладывай, Мирослава. Заходи и выкладывай. Нечего там мерзнуть. Сегодня вообще удивительно морозная ночь.
        Она чуть отошла в сторону, пропуская меня в дом. С опаской я перешагнула порог. Едва сделала это, меня окутало тепло и уют, пронизывающий холод остался позади, словно невидимая черта отсекает мороз и не пускает его внутрь.
        Девушка указала на коврик у входа и вешалку.
        - Разуваться тут, одежду можешь оставить здесь. Расчехляйся и приходи в кухню. Чаю налью. Кухня там.
        Она кивнула налево в сторону широкой арки, из которой льется желтоватый свет, доносится тихий шум и бульканье. Затем развернулась и скрылась в ней.
        Я быстро скинула с себя сырую от снега и пота верхнюю одежду, освободилась от ботинок, с удивлением обнаружив, что в доме этой яги теплые полы. Когда вешала пальто, заметила справа в кованой стойке метлу помелом вверх и еще три пустые ячейки.
        Первым порывом было прикоснуться, потрогать, но здравый смысл остановил. Поправив кофту и подтянув джинсы, я прошла в кухню и скромно встала возле дверного косяка.
        Кухня оказалась большой и антуражной. Стены выложены камнем, с потолка свисают пучки трав, чеснока, яблок и других сушек. Слева полыхает огромных размеров очаг, в котором, ни много ни мало, висит котел на треноге. Рядом кресло качалка с пледом, прямо как в сказках. Слева деревянный стол, вокруг три табуретки, причем все разные. Впереди под широким окном во все это великолепие встроена современная кухня с индукционной плитой, мойкой и духовкой.
        Видимо девушка, именующая себя ягой, заметила мой взгляд.
        - Думаешь, я тут только лягух в принцев превращаю? - спросила она.
        Я растерянно покачала головой.
        - Да я не…
        - Ладно, не бойся, - сказала она отмахиваясь и подошла к котлу. - Проходи, садись, сейчас чай будет.
        Я робко пересекла комнату и опустилась на краешек стула. Выросшая на сказках и кино, дом яги, если это действительно она, представляла по-другому. Маленькая избушка, куриные ноги, частокол, на котором синим сияют глазницы черепушек. Здесь же тепло, уютно и даже электрический чайник, который вот-вот закипит.
        Девушка тем временем достала откуда-то внушительный черпак и помешала им в котле. Послышалось бульканье, девушка сосредоточенно заглянула внутрь, что-то пробормотала. С поверхности взвился дымок и рассыпался зеленоватым облачком. На губах яги появилась удовлетворенная улыбка.
        - Так-то лучше, - проговорила она. - А то говорят, не работает, не работает… Они просто не умеют этим ямайским перцем пользоваться.
        Затем обернулась ко мне. В этот же момент кресло скрипнуло и закачалось, словно в нем кто-то сидит. От неожиданности я вздрогнула, даже думать себе не позволяя, отчего оно пришло в движение, а девушка произнесла строго:
        - Герман, прекратить пугать клиента. Иначе отправишься на чердак цепями греметь.
        Кресло качаться моментально перестало, плед свалился на пол.
        - Вот только не надо сцен, - проговорила девушка и, подойдя к креслу, вернула плед на место. - Ты вообще живешь у меня задаром. И, если не забыл, я тебе жизнь, то есть смерть, спасла. Можно и поприличней себя вести. Все, не канючь. И не мешай.
        Под моим в конец ошалевшим взглядом она прошла к чайнику и налила кипяток в большую чашку. Затем поковырялась в шкафу и, достав оттуда банку, сыпанула щепотку травы в воду.
        - Подожди немного, - наказала она, поставив чашку передо мной. - Кипяток не пей. Это Лукерья любит, чтоб пузырилось.
        Я встрепенулась, услышав знакомое имя во всей этой неразберихе.
        - Лукерья! - вырвалось у меня.
        - Знакома с ней? - почему-то не удивившись, спросила девушка-яга.
        Едва сдерживая волнение, которое почему-то всколыхнуло все тело, я проговорила, кивая:
        - Да! Да! Это она меня сюда забросила! Сказала, сообщить, что я от нее. От Лукерьи!
        Девушка-яга что-то невнятно промычала и шевельнула бровями, мол, ага, понятно. Затем села на другой стул и, растопырив ноги, уперлась ладонями в его край.
        - Так, - проговорила она, спустя несколько мгновений. - Лукерья, значит. И чего она тебя сюда загнала? Мой дом находится не просто за городом, а как бы совсем за. Просто гуляя по лесу на ту тропинку не попасть. Понимаешь?
        Она испытующе посмотрела на меня, я поспешно закивала, хотя эта девушка наверняка знает, когда ей говорят неправду.
        - Понимаю, кажется…
        - Это хорошо, - произнесла она. - Не люблю праздных зевак. А Лукерья может шутку выкинуть. Шутница она, в общем. Ты, надеюсь, не поглазеть пришла, а то мигом напою, забудешь, где была.
        Забывать ни о чем я вообще не любила, тем более о таком. Замотав головой, сказала:
        - Нет, я не из этих. Если честно, я все еще с трудом понимаю, что происходит, но, похоже, других вариантов нет.
        - Не сталкивалась с потусторонним, - скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла девушка-яга.
        Я вновь кивнула.
        - Даже представить себе не могла, что оно есть… Какое потустороннее?.. У меня в кармане смартфон последней модели, голосовые помощники, и еду доставляют прямо домой. Хоть и не отовсюду.
        Девушка хмыкнула и произнесла понимающе:
        - Могу представить твое смятение. Но мир таков, что места в нем найдется многому. Впрочем, это все лирика. Говори, что такого стряслось, если бабка Лукерья тебя зашвырнула к дому охранительницы границ.
        Чай перестал дымиться, и я отхлебнула для храбрости. По телу мигом прокатилась теплая волна, остатки холода испарились, показалось даже, одежда высохла. Логика говорила, что это все какая-то несусветная дичь, так не бывает и нужно просто разложить все по полочкам, чтобы найти рациональное объяснение. Вся загвоздка заключалась в том, что сложно раскладывать на полочки, когда они вдруг обратились в зайцев и разбежались. Примерно так и выглядел сейчас мир, стремительно теряющий материальные постулаты, границы и всякое нормальное определение.
        Вариантов не было. Я сделала вдох и выложила девушке-яге все, как на духу, начиная с магазина с тортами.
        Глава 6
        Девушка-яга слушала меня очень внимательно, глядя куда-то в пол, словно детально представляет все, что говорю. Сама не заметив, я вошла во вкус и вещала, как у психолога на приеме, перейдя уже от вечернего происшествия к другим событиям. Рассказала о том, как трудно сражаться за карьеру в мужском коллективе, как приходится вечно доказывать свою состоятельность, как не даю спуску никому, а люди оскорбляются. Словесный поток лился из меня, как горная река во время половодья. Когда закончила, ощутила неожиданное облегчение, словно сняла с себя вековой груз.
        Лишь тогда вспомнила, что говорю с чужим человеком и сконфужено замолкла, ожидая реакции собеседницы.
        Некоторое время девушка молчала, продолжая изучать ламинат. Очаг потрескивает поленьями, на металлической пластине перед ним играют отблески огня, из котла время от времени выпрыгивают зеленоватые капельки и с шипением падают на пластину. Меня даже стало убаюкивать эта умиротворенная обстановка, я зевнула.
        Яга подняла на меня взгляд, глубокий и задумчивый.
        - Занятно, - произнесла она.
        - Что это означает? - спросила я встрепенувшись.
        Она поднялась и вышла из кухни. Наклонившись, я заглянула в арку. Девушка-яга остановилась возле огромного шкаф с книгами в зале, дверцы распахнуты, а она скользит пальцами по корешкам переплетов. Некоторое время она что-то искала, затем с удовлетворенным хмыканьем ухватила один.
        Послышался шелест страниц. Развернувшись с книгой на ладонях, которая самостоятельно переворачивает страницы, она, уткнувшись в них, двинулась обратно в кухню.
        - М… Угу… - вновь промычала она, остановившись у стола.
        - Что? - нетерпеливо спросила я, уже не пытаясь искать рационального и логического.
        Пару секунд она продолжала глазеть в страницы, затем голова поднялась, взгляд устремился на меня.
        - Все ясно, - сообщила девушка. - Так и думала.
        Недомолвки меня всегда раздражали, а сейчас вообще свербело, но выражать недовольство в доме этой девушки не решилась. Хотя хотелось.
        - Вы можете объяснить, куда он подевался? - терпеливо спросила я.
        Она кивнула.
        - Могу. И объясню. Только ты сперва скажи, мне так, для проформы и дополнительных фактов, снег какой-нибудь дома был? Или лед? Или что-то, ну, снежное.
        В голове тут же всплыли морозные узоры на металлопластиковом окне, я выпалила, едва не подпрыгнув:
        - Было! Было! Окно заледенело. А не должно по определению. Думала бракованное.
        Девушка со вздохом покачала головой и произнесла:
        - Не бракованное. Удивительно, что только оно заледенело.
        - Снежок еще был, - добавила я.
        - Хе, - усмехнулась она, - снежок. Радуйся, что не засыпало всю квартиру. Он бы растаял, а соседей бы затопило. В общем, слушай, Лукерья тебе, полагаю, уже говорила про ледяную колдунью?
        Я быстро закивала, хотя глубоко внутри все еще надеялась, что дело примет более нормальный и объяснимый оборот.
        - Говорила, - сказала я со вздохом.
        - Так вот, - продолжила девушка-яга, - таких, как она не одна. Но все они должны соблюдать правила Круга ведьм. И, соответственно, выполнять условия стороны, которой принадлежат. Особо не вдавайся, я так, для общего образования.
        Не совсем понимая, для чего мне эти сведения, я спросила:
        - И что с этим делать? Этот Круг может как-то заставить ее вернуть моего Кирилла?
        Девушка подняла указательный палец и произнесла:
        - Для начала надо узнать, они вообще в курсе, что у них творится?
        - У них? - удивилась я. - А вы разве ну… не из них?
        Бросив на меня многозначительный взгляд, девушка хмыкнула.
        - Я яга, - сказала она так, словно это все объясняет.
        Мне хотелось получить какие-то пояснения, но девушка отложила книгу и подошла к очагу, который из солнечно-желтого стал розово-оранжевым, что значит, поленья прогорают, накапливая жар.
        Остановившись возле котла, девушка-яга цапнула кочергу и, подцепив треногу, стала медленно тянуть. Тренога вместе с полным котлом поддавалась с трудом, и кухня содрогнулась от мерзкого скрипа металла о камень.
        Неожиданно очаг полыхнул так, что на пластину вылетел целый сноп искр, языки пламени ворвались в кухню, я вскрикнула, перепугавшись, что девушка сейчас загорится. Но та лишь прикрылась ладонью и поморщилась. Когда огонь вновь вернулся на место, из очага выступила огненная фигура.
        Я таращилась во все глаза, пока пламя на фигуре исчезало, являя взору ослепительно красивого мужчину в черной футболке со смайликом-чертенком на всю грудь. Волосы черные, до плеч, глаза, как угольки, прищурены и смотрят на меня так, что ощутила себя голой. На джинсах цвета «грязный асфальт» блестят клепки.
        - Варвара, а что это у тебя за гости? - спросил он бархатным голосом, все еще не сводя с меня взгляда.
        Девушка-яга, чье имя я только что узнала, опустила кочергу и уперла кулак в бок, вперив на него недовольный взгляд.
        - Сто раз тебе говорила, Асмодей, не вылезай из камина, - проговорила она строго. - У меня дымоход забивается от вашей копоти. Из чего ее только делают.
        Мужчина скользнул по моей фигуре взглядом, и я с изумлением обнаружила, как по телу разливается недвусмысленное тепло.
        - Лучшая копоть в мире, - заметил он гордо.
        - Слушай, ты, копоть, - проговорила девушка-яга по имени Варвара, - раз пришел, давай помогай. Вытащи мне треногу с котлом на пластину. Тебе привычней жар и пламя.
        Мужчина, наконец, обернулся к ней и наклонился к очагу.
        - Это дискриминация по демоническому признаку, - сообщил он, вытягивая треногу.
        - Ничего-ничего, - отозвалась Варвара, - тебе полезно. И вообще, как тебя сюда занесло? Я, вроде, не вызывала.
        Мужчина выпрямился, отряхивая ладони от сажи, и произнес:
        - Ты не вызывала, а другие вызывали. Вот, решил в гости по пути заскочить. А у тебя тут такая прелесть.
        Яга достала с полки какую-то склянку и плеснула в котел, вода зашипела, в воздух взвилось зеленое облако, девушка наклонилась к поверхности и ухмыльнулась.
        - Держи свои чресла в штанах, Асмодей, - произнесла она. - Это клиент. Я не позволю, чтобы ты мне тут оргии устраивал. Переманивай кого хочешь, но только не моих клиентов.
        Поджав губы, я смотрела на происходящее, которое похоже на кадры фантастического фильма. Одно дело, когда говорят, что существует магия и ее составляющие, совсем другое - видеть воочию.
        Мужчина, тем временем, вновь одарил меня жарким взглядом, и, если бы я стояла, колени точно подкосились бы. От него веяло чем-то таким, что не поддавалось логическому описанию - напористым, пылким и очень желанным. Вопреки воле, низ живота стал наполняться приятной тяжестью и теплом, и я никак не могла на это повлиять. Даже попытка думать только о Кирилле не увенчалась успехом, предательское и позорное ощущение только усиливалось.
        Чувствуя, как учащается дыхание и пульс, я потянула воротник и проговорила от чего-то охрипшим голосом:
        - Э… Извините, а мне что делать?
        Варвара оглянулась на меня, лицо стало строгим, она послала суровый взгляд мужчине и произнесла:
        - Прекрати немедленно, у нее уже глаза блестят и щеки, вон, пунцовые. Прекрати, а то метлой выгоню.
        Мужчина вздохнул так, словно приходится отдавать дорогую игрушку ребенку помладше. Но ощущение жара, в том числе внизу живота, уменьшилось, мысли прояснились.
        - Хоть представь меня, - смиренно проговорил он.
        Девушка-яга раздраженно цокнула и проговорила, продолжая вглядываться в котел:
        - Голым? Голым не буду. Чего я там не видела.
        Он ухмыльнулся.
        - А еще и меня ругает. Подглядывала, как я в огненной ванне купаюсь?
        - Больно надо, - отозвалась девушка-яга. - У вас у всех всё одинаковое, хоть у людей, хоть у…
        Он прервалась, внимательно разглядывая бурлящую зелень, а мужчина проговорил, щурясь, как мартовский кот:
        - У тебя только догадки, Варвара. А сколько раз я предлагал… И продолжаю. В общем, представь меня уже гостье своей.
        - Какие мы нежные, - произнесла девушка-яга и сыпанула в котел еще немного порошка, отчего тот снова пыхнул зеленью. - Ну хорошо. Знакомься, Мирослава. Асмодей, демон похоти и блуда, отвязный ловелас, хитрец и великолепный боец.
        Мужчина манерно поклонился, сверкнув левым глазом, а я только и смогла выдавить:
        - Д-демон?
        - Очень рад знакомству, Мирослава, - в ответ произнес он.
        Меня в который раз за день ошарашило. Представления о мире вертелись, как барабан гигантской стиральной машинки, и сознание едва поспевало за этими изменениями. И все же новую реальность приходилось воспринимать.
        Сделав большой глоток из чашки, я вытерла губы и спросила изумленно:
        - Хотите сказать… демоны, ангелы… Это всё… существует?
        Варвара хмыкнула, мужчина ухмыльнулся и ответил, облокачиваясь на припечек:
        - Ангелы. Еще как существуют. Кстати, Варвара, Кафриэль просил передать, что зайдет только на следующей неделе. У них там какие-то дела с поездами.
        - Угу, - отозвалась девушка-яга, еще сильнее наклонившись к поверхности варева.
        А демон продолжил, разглядывая, как она отмеряет щепотки порошка и дозирует их в котел:
        - Реальностей и миров великое множество. Как понимаешь, в них есть место очень разным существам. Так что…
        Он демонстративно обвел себя ладонями, мол, лицезрите меня во плоти, великолепного и неподражаемого. Я нервно улыбнулась. Лицезреть этого мужчину, который демон, очень непросто, даже при условии, что люблю Кирилла - демон похоти и блуда вызывает в теле недвусмысленные реакции, которые вообще-то привыкла контролировать.
        Вцепившись в чашку, как в спасательный круг, я сосредоточилась на Варваре, которая что-то творит над котлом. Она морщится, хмурит лоб, что-то бормочет и время от времени бросает порошок.
        Асмодей проговорил ей нравоучительно:
        - Ты слишком быстро всыпаешь. Он не успевает прочистить видимость.
        - Сама знаю, с какой скоростью всыпать, - отозвалась яга. - Видала вас, умников. Чего ж тогда ведьмам Круга не подскажете, как пользоваться ямайским перцем? Вон даже не все старшие разбираются.
        - А может я тебе лично хочу помочь, - сдвигая плечами отозвался демон.
        - Ага, конечно, - хмыкнула Варвара. - Не мешай лучше.
        Она вновь сыпанула порошка и, после того как котел в очередной раз пыхнул, на лице появилась удовлетворенная улыбка.
        - Ну вот, - сказала Варвара, - наконец-то. Теперь видно всё. И заметь, Асмодей, идеальное разрешение с прорисовкой деталей, вплоть до муравья. Сам полюбуйся.
        В доказательство она ткнула на воду, демон заинтересованно заглянул за край и кивнул впечатленно.
        - Эффектно, - согласился он. - Ямайский перец не всем поддается. Но я в тебе не сомневался.
        - Еще бы, - фыркнула девушка-яга, а затем обратилась ко мне: - Поглядеть хочешь?
        На секунду я замерла. Внутри боролись противоречивые чувства - любознательность и страх, хотя последний показывать ой как не любила. Он свидетельствует о неспособности управлять ситуацией, а я всегда старалась держать вожжи в руках, а не отдавать их кому-то. Хотя с Кириллом это получалось не всегда, обычно он находил более веские аргументы, чем мои, но я продолжала бороться.
        Яга и демон ждали ответа, пришлось сказать:
        - Э… А это неопасно?
        Асмодей проговорил с усмешкой:
        - Ну ты же телефоном пользуешься? Так и здесь.
        Я, в свою очередь, тоже спросила:
        - Так может действительно легче позвонить по видеосвязи?
        - Может и легче, - согласилась Варвара, - да только там у них телевышек нет. Не существует. Забаррикадировались в Долине и принципиально не желают устанавливать ничего из современной техники.
        Демон заметил, поднимая палец:
        - Очень зря.
        - Угу, - кивая, отозвалась девушка-яга. - Куда проще было бы ткнуть кнопку, а не выверять количество ямайского перца и скорость его всыпания в котел. Но котел тоже нужен. Оно ведь правда не везде можно дозвониться. Под воду, или в какой другой мир. В общем, будешь смотреть или нет? Связь вроде наладилась.
        Любознательность пересилила. Поднявшись и стараясь держаться подальше от демона, который украдкой, пока яга не видит, все же бросает жаркие взгляды, подошла к котлу.
        - Гляди, - сказала Варвара, - в середину.
        Она подула, и в центре зеленого пузырящегося варева стала появляться светлая точка. Я во все глаза смотрела, как эта точка, разрастаясь, обретает зеркальную гладкость и прозрачность. Через несколько мгновений оно стало размером с блюдо, в котором плывут горы, облака, как в телевизоре, меняются картинки.
        - Обалдеть… - вырвалось у меня.
        Яга довольно хмыкнула.
        - Смотри дальше.
        Картинка ускорилась, изображения понеслись, словно их снимает несущийся с дикой скоростью квадрокоптер, запестрили деревья, холмы, несколько раз блеснула река, затем помчались домики. Возле одного скорость замедлилась, несуществующий квадрокоптер пролетел сквозь массивную дверь и остановился в середине комнаты.
        В ее углу на кресле качалке дремлет серьезных габаритов женщина в черном одеянии и черной же остроконечной шляпе. Рядом на столе дымится мундштук, сама женщина посапывает, рискуя уронить голову на грудь.
        - Приём, - проговорила девушка-яга.
        Женщина всхрапнула, но не проснулась, Варвара проворчала:
        - Вот так всегда, когда на до не добудишься. Приё-ём!
        В этот раз она крикнула, и даже я подпрыгнула от ее командного голоса. Женщина в котле недовольно зарычала, открылся левый глаз. Он зашевелился, оценивая обстановку, как отдельный элемент, словно она какой-нибудь киборг, отчего я передернула плечами. Женщина тем временем открыла второй глаз и произнесла грозно:
        - Кого принесло?
        - И вам привет, - отозвалась яга. - Это я, Варвара.
        Лицо габаритной женщины моментально смягчилось, губы растянулись в доброжелательной улыбке, и из суровой ведьмы она превратилась в доброликую старушку.
        - А, нарожденная, - сказала она, - какими судьбами? Давненько ты к нам не залетала. Забыла, поди, старших ведьм?
        Девушка-яга развела руками.
        - Дела, сами понимаете, - проговорила она. - Народу туда-сюда ходит топами, кто-то куда-то ломится, кто-то чего-то не понимает… В общем, как обычно.
        - Да, да… - согласилась грузная ведьма кивая.
        - А еще заблудившиеся.
        - Эт точно.
        - И смежники.
        - Эти тоже, ага.
        - Но вообще я по делу, - сообщила девушка-яга.
        Толстая ведьма хохотнула и потянулась к мундштуку. Зажав его меж двух пальцев, поставила руку на локоть, словно позирует художнику и произнесла:
        - Да кто б сомневался. Яги просто так не выходят на связь. Так, и что за дело?
        Глава 7
        Девушка-яга покосилась на меня, словно прикидывает, что говорить, а чего нет, затем взгляд вновь переполз на поверхность варева, она спросила:
        - Как у вас с сегментом колдунов и колдуний?
        Пышная ведьма посмотрела так, словно не поняла ни одного слова.
        - В каком смысле? - в ответ поинтересовалась она.
        - В самом прямом, - стала пояснять Варвара, - вы же за всеми бдите и наблюдаете. Во всяком случае, стараетесь.
        - Стараемся. Да не за всеми получается, - сказала ведьма, окидывая ягу многозначительным взглядом. - Смотрю у тебя и Асмодеей в гостях. Ишь, как сверкает глазищами. А это кто?
        Она кивнула на меня, и я подавила в себе порыв отшатнуться - взгляды незнакомых женщин за последние двенадцать часов оказывались пронзительными и сильно похожими на рентген.
        - Клиент, - коротко пояснила Варвара. - Как раз по ее делу и связалась. У вас списки по колдуньям ведутся?
        Ведьма сказала:
        - Тебя какие-то конкретные интересуют?
        - Если конкретно, что ледяные.
        - Ну, ведутся, - согласилась габаритная женщина, - кто-то из Круга проводил ревизию недавно. Насчитали что-то около тридцати по всему миру. Мельчают стихийные колдуньи, обучать, видать, некому. Все больше в эти ваши интернеты и работать уходят. Колдовство, как подвид магии, для некоторых уже навроде сказки.
        Варвара сложила руки на груди и произнесла разоблачающим тоном:
        - Мельчают, не мельчают. А одна из них умыкнула мужчину у вот этой вот барышни.
        Брови ведьмы всползли на лоб, в глазах появилось неподдельное удивление, она стряхнула пепел с мундштука, который в рот так ни разу и не взяла, и проговорила:
        - Прямо умыкнула? Взаправду?
        - Благоволите, - ответила девушка-яга и зачем-то снова указала на меня.
        Толстая ведьма уперлась ладонью в подлокотник и подалась вперед, будто так сможет лучше разглядеть меня. Возникло ощущение, что действительно сможет.
        Пару секунд она глазела на меня, как на рыбку за стеклом океанариума, затем отклонилась обратно и протянула:
        - Гм, и правда, умыкнула.
        - А значит, - продолжила девушка-яга, - решать этот вопрос первостепенно ваша компетенция. Колдуньи, насколько помню, принадлежат вашему Кругу, а, соответственно, подчиняются вашим правилам.
        Лицо ведьмы приняло неоднозначное выражение, какое бывает у людей, спешно придумывающих повод незаметно улизнуть. Губы растянулись в искусственной улыбке, она поднесла к ним мундштук, затем, так и не прикоснувшись, положила в пепельницу.
        - Видишь ли, яга, - начала она, - тут дел невпроворот. Леонора меняет транспортные пути, какие-то ярлыки метлам раздает. Каждый день новая эпопея. К тому же, после бойни с инквизиторами еще идет восстановление Долины. Мы не можем отвлекаться на сторонние дела. Хех, не смотри на меня так, я бы и рада помочь, но, если говорить честно, сейчас не до дел простых смертных. Ну умыкнула ледяная колдунья, ну значит твоя клиентка сама напортачила. Ледяные просто так ничего и никого украсть не могут.
        Брови Варвары сдвинулись, она произнесла хмуро:
        - Сама знаю.
        - Не обижайся, - отозвалась ведьма, - просто ну вот совсем не до каких-то колдуний и умыкнутых хлопцев. Могу только сказать, что упереть его могла лишь одна колдунья.
        - Это какая?
        - Та, что за параллельным разделом обосновалась. Он находится…
        - Как попасть за параллельный раздел разберусь, - прервала ее девушка. - я все-таки яга. Лучше скажи, почему уверена, что это она?
        Ведьма покривилась, словно не хотела говорить, но все же произнесла:
        - Остальные жестко подотчетны напрямую Леоноре. Она, сама знаешь, привыкла быть в курсе всех манипуляций, особенно если дело касается обученных, а не унаследовавших любым способом дар. Случись что-то такое, она бы знала и уже сообщила бы мне. И тебе. И всем, кому надо. А та, что за разделом, своенравная, да и добираться туда вечность на козе.
        Варвара-яга проговорила, проводя ладонью по волосам:
        - Ну, положим, добираться туда на козе я никого не отправлю, но… Что касается остального. Стало быть, Круг ведьм решать вопрос не берется?
        - Выходит, так.
        - В таком случае мне придется разбираться самой. Своими методами.
        Ведьма заметила, неуверенно кривя уголок губ:
        - Они могут не понравиться Кругу.
        - Кругу всегда не нравится, что и как делают яги. Но когда яг это волновало? - философски произнесла Варвара.
        Ведьма открыла рот, чтобы что-то сказать, но видимо передумала, лишь чему-то кивнула. Варвара в ответ тоже едва заметно качнула головой и провела дланью над зеленоватой поверхностью варева. То моментально пошло рябью, запенилось, изображение размылось и исчезло.
        Девушка подняла взгляд, умудрившись обвести им одновременно и меня, и демона, который все это время смирно стоял возле очага, упершись локтем в угол.
        - Значит так, - сказала она, обращаясь ко мне. - Сделаем следующее: я отправлю тебя за параллельный раздел. Пойдешь спасать своего благоверного. Надеюсь, он благий и верный, а то мало ли чем его эта ледяная баба усоблазнит.
        За происходящим все это время я наблюдала с широко раскрытыми глазами и будто со стороны, словно это фантастическое кино. Но когда на меня поглядывал демон своими колдовскими глазами, а девушка-яга Варвара говорила о запредельных вещах обыденным тоном, приходилось вспоминать - я действительно в доме яги.
        Смысл сказанного дошел не сразу, но, как только это случилось, я вскинулась и выдохнула:
        - Что? Что значит отправите? Где этот параллельный раздел? Что это вообще значит?
        Девушка-яга замахала руками.
        - Тише, тише. Давай по порядку, - произнесла она. - Параллельный раздел это… ну… как тебе объяснить. Как говорил Асмодей, миров много, такие как я, стоим на границах и контролируем их. Мы еще много чего делаем, но границы, в том числе. Так вот, ледяная дамочка эта находится в одном из миров, за этим самым разделом. Что-то вроде хребта, только высокий он. Ведьмы не любят туда летать, потому что холодно очень. Даже в спец.платьях ледяной ветер поддувает. Вот она, видать, и живет себе на уме.
        Я оторопело спросила:
        - И как же я туда попаду, если даже ваши, гм, ведьмы не сильно рады путешествиям туда?
        Варвара отмахнулась и ответила:
        - Об этом не беспокойся. Я яга, могу отправить кого угодно и куда угодно. Ну, почти.
        При этих словах она покосилась на демона, который все так же смиренно стоит и слушает. Видимо, даже для этой чудо-девушки есть определенные границы.
        Едва представила, как буду ломиться в каком-то неведомом мире, где обитать может такое, чего и представить себе не могу, кожа покрылась мурашками размером с жука, волосы на затылке зашевелились.
        - Вы что, серьезно? - неверяще спросила я, почти не скрывая возмущения. - Вы хотите отправить меня одну?
        Варвара виновато развела руками.
        - Уж простите великодушно, - сказала она, - мне сейчас так далеко точно нельзя. Ты же не одна у меня такая. Народ иногда толпами приходит, порой с такими дикими задачами, что хоть кино снимай. Так что придется как-то самой. Не бойся, я тебе вещичек дам полезных. Направление укажу, а там уж сама. Это ведь тебе надо милого спасать, а не мне.
        Я слушала, и с каждым словом мурашки становились все крупнее, а тело стала сотрясать мелкая дрожь. Сплошной сюрреализм постепенно вытекал в какое-то невообразимое приключение, понять правила которого даже не пыталась. Но мысль о скитаниях в ледяных дебрях пугала. Пугала так, так что я на некоторое время задумалась, достаточно ли у меня сил, чтобы пуститься на поиски Кирилла, который не смог даже бутылку шампанского забрать. Но через мгновение я малодушные сомнения прогнала. Кир всегда был любящим и заботливым, и мне нужно с ним поговорить, как минимум для того, чтобы выяснить, отношения. Тем более, отступать не привыкла, пусть даже сейчас в абсолютно непонятной ситуации.
        Демон возле очага шевельнулся и, наконец, подал голос.
        - С ней могу пойти я, - предложил он.
        Девушка-яга посмотрела на него так, словно он только что сказал непотребное, и проговорила:
        - Вот уж нет. Кто-кто, но только не ты. Знаю я, что там начнется. Против твоих распутных чар не каждая ведьма выстоит, а она лишь человек. Обойдешься. Иди лучше… Куда ты там шел?
        Губы демона растянулись в улыбке, очевидно, он даже не обиделся, напротив - ему явно льстила такая характеристика. Мне в спутниках хотелось иметь хоть кого-нибудь. Но мнению этой молодой, но впечатляющей яги, как-то само по себе верилось.
        - Мда, - проговорила я неуверенно, - лучше кого-нибудь понадежней.
        Асмодей вскинул брови.
        - Я весьма надежен.
        Девушка-яга прыснула.
        - Да, конечно, в определенном смысле. Но ты совсем не охраной и помощью будешь занят. Так что повторяю, лапы прочь.
        - Ладно-ладно… - с разочарованным вздохом произнес демон и поковырял ногтем камень на припечке. - Но клиентка права, кого-то с ней отправить придется. Ты же не пошлешь ее в глухом одиночестве в один из миров. Круг ведьм вообще против подобных перемещений.
        Варвара вытерла пальцы о полотенце на крючке справа от очага и произнесла невозмутимо:
        - Круг вообще бестолково застрял в пятнадцатом веке. А сейчас прогресс и новые взгляды. К тому же, они отказываются вмешиваться, сам слышал. Я же действую в рамках своей компетенции и согласно сложившимся условиям. Короче, Мирослава отправляется за параллельный раздел. Точка.
        Она сказала это так резко и чеканно, что я невольно выпрямилась. Спросила растерянно:
        - Мне что, прям сейчас за этот… раздел?
        - Ну зачем сейчас, - отозвалась девушка-яга и, пройдя к холодильнику, который я сперва не заметила, ибо он отделан под дерево, вытащила сковородку. - Какая нужда ломиться на ночь глядя? Не думаю, что ледяная колдунья мучает его. Напротив, гм, напротив. Отправим завтра. А сейчас поешь. Голодная?
        Только сейчас я вспомнила, что не ела с обеда, если кекс с изюмом и чашку кофе можно считать обедом. В животе, словно в ответ, голодно заурчало, я неловко прикрыла его ладонями и проговорила:
        - Видимо.
        - Вот и чудненько, - довольно произнесла Варвара. - Баньку, уж простите, не делаю, но покормлю. Незачем спать ложиться на голодный желудок.
        В голове почему-то всплыли сказки о бабе-яге, которая кормит гостей, а затем садит на лопату и жарит в печи. Плечи невольно дернулись, я опасливо спросила:
        - А вы не… ну…
        - Чего «ну»? - не поняла девушка-яга.
        Я не знала, как тактично задать вопрос на такую деликатную тему, поэтому просто сказала:
        - Сожрать меня хотите?
        Левая бровь Варвары приподнялась, она секунду смотрела на меня, как на студентку, которая сболтнула чушь, затем по дому разнесся раскатистый смех. От этого смеха задребезжала посуда и окна, пламя в очаге затрепыхалось, будто пытается увильнуть от хлыста, по кухне пронесся ветерок, вздыбливая волосы яге.
        Асмодей тоже сдержанно усмехался. Я вжала голову в плечи, не представляя, что будет дальше, но девушка-яга резко прекратила смеяться, спецэффекты утихли, она спросила:
        - Я разве похожа на того, кто ест людей?
        Сглотнув, я ответила хмуро:
        - Вроде нет. Но за последний день со мной столько всего произошло, что даже не знаю.
        - Ну, спешу тебя заверить, - сообщила девушка-яга, доставая с этажерки тарелку и подходя к столу. - Я предпочитаю более традиционное меню. Чего стоишь? Садись за стол.
        С заметным облегчением я повиновалась. Сев возле стенки, наблюдала, как она ловко выкладывает жареную картошку и куриные ноги на тарелку. Откуда-то у нее в руке возникла вилка, которую положила рядом на стол.
        - Приятного аппетита, - проговорила она, унося сковороду обратно в холодильник.
        - А вы не будете? - спросила я.
        - Уже ела, - отозвалась девушка-яга.
        Я посмотрела на картошку с сомнением. Она выглядит как самая обычная жареная, с золотистыми краями, чтоб хрустело. Две небольшие куриные ноги тоже вполне себе заманчивы, и у меня невольно рот заполнился слюной.
        - А погреть можно? - спросила я.
        - Погрето, - отозвалась девушка-яга не оборачиваясь.
        Я попыталась вспомнить, в какой момент между холодильником и столом она успела поставить еду в микроволновку или куда-то еще, но в действительности точно знала - она ничего такого не делала. Но, когда осторожно попробовала картошину, на языке потеплело.
        - Удивительно, - проговорила я, уже жуя за обе щеки. - Наверное, удобно жить, когда вокруг магия.
        - Удобно, - согласилась Варвара, посылая многозначительный взгляд демону, который со скучающим видом таращится в огонь. - Но ответственность тоже имеется. Асмодей, ты остаешься или уходишь, определись уже.
        Демон встрепенулся, словно только и ждал, когда о нем вспомнят, сказал, глядя прямо на нее:
        - А тебе как больше хочется?
        - Мне хочется, чтобы ты не лез к моим гостям, - сообщила девушка-яга. - Если остаешься, я обережень на нее надену. А нет, так без стука не войдешь. Сколько раз просила предупреждать. Может я в ванне голая.
        Глаза Асмодея сверкнули, как два черных бриллианта.
        - Ради такого я через все Преддверие пешком бежать буду.
        - Раскатал губы, - фыркнула яга. - Короче, Склифосовский.
        Демон горестно вздохнул, опуская плечи, будто его, несправедливо оскорбленного, не оценили по достоинству, и проговорил:
        - Пойду я, раз мне тут не рады.
        - Вот только не надо прибедняться, - сурово отозвалась девушка-яга. - Ты у меня бываешь чаще, чем в Долине.
        - А может, мне тут нравится.
        - А я и не сомневаюсь.
        Вновь вздохнув, Асмодей бросил короткий взгляд на меня, мол, и вам до свидания, отчего по коже в который раз пронесся табун мурашек, затем шагнул в очаг. Его моментально охватило пламя, и через секунду мы остались с девушкой-ягой одни.
        Глава 8
        После ухода демона я ощутила облегчение, видимо, даже несмотря на указ девушки-яги, он продолжал испускать какие-то фибры, эманации или еще что-то, отчего все мое существо пребывало в смятении.
        Я выдохнула, а Варвара словно слышала мои мысли - проговорила:
        - Не удивляйся, он и не такое может. Это ведь Асмодей.
        Я промокнула губы бумажным платком, который завалялся в кармане джинсов, и спросила, косясь в пламя:
        - Он что, действительно, ну… блуд и похоть?
        Девушка-яга кивнула.
        - Только тем и занимается. И с его помощью склоняет ведьм и обычных женщин на свою сторону.
        - Это еще какая за сторона? - не поняла я.
        - Известно какая, - отозвалась она, заглядывая в мойку, - темная, естественно. У них там давний спор, все соревнуются, как дети малые. Но ты в это не вникай. Главное не подпускай его к себе.
        Вспомнив хищный и такой магнетический взгляд Асмодея, я нервно сглотнула и произнесла честно:
        - Даже в мыслях не было. Но такое ощущение, что он и на расстоянии… как бы это выразиться…. Действует.
        Варвара снова кивнула и проговорила:
        - Действует, - согласилась она. - Потому все-таки дам тебе обережень. Мало ли чего. Ты наелась? А то еще могу положить.
        Я покачала головой.
        - Спасибо, накормили.
        - Тогда поспи, - сказала девушка-яга. - Я тебе на диване в гостиной постелю.
        Пока думала, как вообще вышло, что у яги, пусть современной и молодой, есть гостиная, а кроме этого хорошая кухня, холодильник, посудомойка, да и вообще целый современный дом, она удалилась в зал, где стоит большой книжный шкаф.
        Некоторое время я сидела и собирала пазлы реальности, которые рассыпались по полотну мироздания, и пыталась объединить их в удобоваримую картинку. Но, как ни старалась, все равно получалась какая-то околесицы с демонами, ведьмами и лесными старушками. Потеря контроля, глубоко внутри напрягала, поскольку привыкла всегда понимать, что происходит и куда держать курс. Сейчас же им управлял кто-то или что-то мне совершенно непонятное, а от этого напряжение только росло.
        - Ты на стуле спать собралась? - донеслось из зала.
        Голос яги вырвал из размышлений, я вздрогнула и ответила спешно:
        - Я? Нет. Задумалась.
        - Это хорошо, - ответила яга, - думать иногда полезно. Особенно прежде, чем что-то сказать.
        Я нахмурила брови, подспудно ощутив упрек, касаемый моих сегодняшних слов о ледяной королеве. Или колдунье… Раздражение усиливалось еще и оттого, что подспудно понимала - девушка-яга права. Может, если бы я в тот момент была сдержанней, все сложилось бы иначе. Но я не была. И по очень понятной причине.
        Поднявшись, я осторожно прошла в гостиную и замерла в дверях. Даже несмотря на мои внутренний разногласия, с губ сорвался восторженный вздох.
        Комната оказалась большой и очень антуражной, с дубовыми шкафами, полными книг, деревянными балками и каменным полом, который возле дивана застелен толстым ковриком. По стенам горят желтоватые лампы, за окном метет снег.
        Варвара указала на диван, длинный, широкий и застеленный свежим бельем.
        - Вот, пожалуйте спать. Обережень надень и не снимай.
        Она протянула кулон на цепочке. Я опасливо покосилась, но под строгим взглядом девушки пришлось принять. Круглый, вроде из дерева, на обеих сторонах вырезаны какие-то символы.
        - Это рунический став. Формула, - пояснила Варвара, - чтоб флер Асмодея не дымил на тебя. Но прикасаться к себе не позволяй.
        Я покривилась.
        - Даже не собиралась.
        - Я на всякий случай. Он бывает очень убедительным. Даже представить не можешь, насколько.
        Во мне вдруг всколыхнулось любопытство.
        - А как же ты?
        - А что я? - переспросила Варвара, чуть приподнимая левую бровь.
        - Ну ты тоже носишь этот обережень? Или как-то еще? На тебя, как показалось, его очарование не влияет.
        Она кивнула.
        - Не влияет. Я яга.
        Полагала, что дальше последуют какие-то объяснений, но девушка развернулась и скрылась в проходе. Некоторое время я ждала, что она вернется, но, спустя минут десять поняла, меня отправили спать.
        Осознав, что, наконец, осталась одна, я надела обережень и опасливо окинула взглядом зал. Он уютный и располагает к отдыху, но внутри как-то тревожно. Словно подсознание чувствует - здесь творятся странные дела, непонятные и недоступные простому человеку.
        Тем не менее в словах яги есть правда - отдохнуть стоит, ибо весь мой план разлетелся вдребезги и теперь не ясно, чего ждать от грядущего дня.
        Не раздеваясь, я залезла под одеяло. Едва накрылась, свет в гостиной потух, я вздрогнула от неожиданности, ожидая, что сейчас со всех углов полезет славянская и киношная нечисть. Но в доме тишина, только слышно, как на кухне потрескивают поленья в очаге.
        Глаза быстро привыкли к темноте. За широким окном обильно падает снег, откуда-то, видимо от фонаря на крыльце, падают желтоватые отблески и кажется, что снег сделан из серебра. По стенам шкафы с книгами, лампы, какие-то изображения. Засыпать на новом месте непривычно, особенно в свете событий, и я даже не думала, что получится.
        Полежав с открытыми глазами несколько минут, все же немного успокоилась. Варвара-яга строгая, но гостеприимная. Она уж точно не даст творить бесчинства в доме, так что я, скорее всего, в безопасности.
        Спокойствие наползало постепенно и плавно, как массивное облако, что пришло из-за горизонта, а теперь мерно укрывает собой мир. Последней мыслью было то, что возможно это всё-таки сон, и утром я проснусь в своей квартире рядом с Кириллом. И никаких демонов из ада, баб-яг, старушек с телепортацией.
        И никаких ледяных колдуний.
        Проснулась от запаха поджаренного хлеба и звуков кухни. Первой мыслью было - Кирилл вернулся и спешно делает сюрприз, чтобы извиниться. Он знает, как люблю кофе в постель и свежие круассаны. В груди колыхнулась было радость, но потом услышала строгий голос:
        - Герман, прекрати ныть. Такое впечатление, что тебе места мало.
        Затем последовала пауза, какая бывает, если человек говорит по телефону и ждет, пока выскажется собеседник. У меня же перед глазами моментально пронеслись события вчерашнего вечера, и реальность накатила девятым валом.
        Лукерья, ведьмы, бабы-яги, ледяная колдунья.
        Подскочив на диване, я заозиралась, боясь, что прямо сейчас за мной наблюдает какая-нибудь непонятная тварь. Но в гостиной, к моему облегчению, пусто, за окном светло и снег все еще падает.
        Из кухни снова донеслось:
        - Проснулась? Ванная слева по коридору. Потом приходи сюда.
        Я не сразу догадалась, что Варвара обращается ко мне. А когда, наконец, дошло, почему-то смутилась - даже представлять не хотелось, откуда и как она поняла это. Как не хотелось думать, что за мной могли следить, пока спала.
        Прогоняя очередной табун мурашек, я почти бегом шмыгнула в ванную, которая тоже оказалась оснащена вполне современно, и, приведя себя в порядок, пришла на кухню.
        На столе уже дымились свежие тосты с джемом, чай, приличная тарелка гречневой каши. Котел выдвинут сильнее, чем вчера, в середине кухни на полу углем начерчена девятикнечная звезда в круге, какие-то символы. На разделочном столе, как отдельный элемент интерьера самая настоящая остроконечная шляпа черного цвета.
        - Доброго утра! - с какой-то пугающей бодростью произнесла Варвара и отхлебнула из чашки. - Выспалась?
        Вместо вчерашней пижамы на ней черные джинсы и черная блузка, на ногах домашние сапожки из меха.
        Я опасливо оглядела обстановку и произнесла:
        - Спасибо. Вроде. А это что?
        Девушка-яга проследила мой взгляд и сообщила:
        - Инструменты для перемещения. Для разных миров разные инструменты нужны. К параллельному разделу именно эти.
        - Как канонично… - крутя головой, сказала я, - и вы в черном…
        - Да тут дело в практичности, - отмахнулась Варвара. - Углем пока начертишь, вся измажешься. А на черной одежде сажи не видно. Некоторые мелом рисуют, так потом вся белая ходишь. Мел и на цветном видно. И даже на белом. Во как. Ты ешь-ешь, а то вон, глаза какие круглые. Остынет, будет невкусно.
        Таращась на весьма однозначную атрибутику, я опасливо села за стол. Гречку есть не хотелось, я ее вообще не любила. Но как сказать об этом девушке-яге, которая одним только взглядом способна заставить ходить по струнке, не придумала. Пришлось нацепить кислую улыбку и начать жевать.
        Варвара только хмыкнула. Подойдя к котлу, она стала что-то снова в него бросать, бормотать и хмурить брови. Пока я сражалась с кашей, она успела вылить туда несколько флакончиков цветного содержимого, всыпать каких-то порошков, от которых котел пыхал паром. Когда, наконец, тарелка опустела, девушка-яга обернулась и сказала:
        - В общем-то, всё готово.
        Эти слова напугали. Если секунду назад казалось, что это все игра, пусть и до невероятности замысловатая, то сейчас по спине прокатилась холодная струйка.
        - Я что, действительно отправлюсь? - неверяще спросила я.
        - Действительнее некуда, - кивая, согласилась Варвара.
        - Но… - протянула я, стараясь подавить панику в голосе, - должны же быть какие-то документы. Виза, я не знаю… Паспорт, что-нибудь.
        Лицо девушки-яги изумленно вытянулось, она спросила усмехаясь:
        - И как, по твоему представлению, должен выглядеть этот документ?
        - Эээ…
        - Что в нем написать? Виза по посещению параллельного мира номер такой-то? Нет, ну технически можно. Но зачем? Зачем, я тебя спрашиваю?
        В действительности я и сама не знала, зачем. Но натура требовала отчетности и какой-то согласованности. На работе я именно благодаря контролю и дисциплине смогла добраться до должности личного помощника, и расставаться с этими качествами спешить не собиралась. Даже если вокруг творилось что-то невообразимое.
        - И все же мне бы хотелось иметь какие-то свидетельства… - проговорила я неуверенно. - Как потом понять, что я не сбрендила или не напилась где-нибудь в баре из-за того, что Кирилл сорвал нам годовщину.
        Варвара посмотрела на меня многозначительно, показалось, сейчас скажет что-то резкое, но вместо этого она произнесла:
        - Свидетельств не будет.
        - Но как же…
        - Никак, - оборвала она. - Возьмешь с собой это.
        Девушка-яга кивнула на небольшую сумку на столе.
        - Здесь немного местных денег, карта, бутыль. Мало ли, понадобятся. Полезные мелочи от яги. Смотри не потеряй. Обережень не снимай.
        - Я что, действительно одна туда пойду? - оторопело спросила я.
        Девушка-яга развела руками и произнесла:
        - Уж простите. Могу Германа с тобой послать, но он призрак. Ты его не увидишь. Да и толку от него, как…
        Со стола на пол слетела тряпка, Варвара покривилась, глядя куда-то в пустоту.
        - Вот только не надо, - сказала она кому-то, - мы оба знаем, что в дороге ты полезен весьма в узких условиях.
        Я старалась скрыть, что от одной мысли о присутствии в доме призрака кожа покрывается крупными пупырышками. Но, видимо, у меня то ли лицо побледнело, то ли еще что-то, Варвара сказала:
        - Не бойся, Мирослава. Герман совершенно безвреден. Даже цепями греметь отказывается, аргументируя это чрезмерной вульгарностью.
        - Настоящий призрак? - только и смогла спросить я.
        Она кивнула.
        - Так вышло.
        Даже несмотря на то, что вообще-то неплохо выспалась, снова возникла мысль, что происходящее какая-то греза. Но приятная тяжесть в желудке от каши, запах трав, вперемешку с ароматом тостов, обережень на шее - все говорило об обратном. Я весьма бодрствую, и бодрствование это по истине удивительно.
        Опасаясь, что меня сочтут тугодумной, я вновь спросила:
        - Так а как я тогда в этом вашем параллельном измерении ориентироваться буду? Вы вообще понимаете серьезность всей процедуры? Мне фактически поверить в это все сложно, но уж если это действительно происходит, то кто-то должен нести ответственность.
        Глаза яги сверкнули, как два топаза, откуда-то налетел ветерок и вздыбил ее смоляные волосы, вид стал таким грозным, что я невольно вжала шею в плечи.
        Она уперла кулаки в бока и произнесла грозно, отчего по дому прокатилось эхо:
        - Ответственность? А кто несет ответственность за вручение благоверного колдунье снега? На кого собираешься свалить это? На меня? На Асмодея? Или, может, на Германа?
        Каждое ее слово отдавалось грохотом во всех комнатах, дребезжала посуда в шкафах, столовые приборы, плескалось варево в котле, даже мебель, и та гудела.
        Я зажмурилась, боясь что она в запале обратит меня в жабу, но грохот резко прекратился, и, когда открыла глаза, Варвара уже не метала глазами молнии. Остроконечная шляпа оказалась у нее на голове, яга встала возле одного из луче пентаграммы и произнесла:
        - Бери верхнюю одежду. Начинаем.
        После чего поднесла ко рту кулаки и дунула, как это делают фокусники. По краям пентаграммы мигом вспыхнули свечи, а пламя в очаге колыхнулось. Вновь подул ветер, как показалось из самого очага, горячий и сухой.
        Когда яга зыркнула на меня, мол, долго ждать еще, я подскочила, как ужаленная и метнулась в коридор. Обратно вернулась уже полностью запакованная в зимнее и даже не думала, что обутой хожу по ламинату.
        Варвару это, похоже, тоже не беспокоило. Она указала в центр рисунка на полу и приказала:
        - Встань сюда.
        - А может….
        - Или уходи и не возвращайся, - не дала мне закончить она.
        Уйти хотелось, причем не уйти, а убежать без оглядки так, чтобы только снег клубом под пятками. И, на всякий случай, проверить легальность таких мероприятий, правда непонятно, как ее проверять. Но, если верить всем этим сверхъестественным знакомым, а верить приходилось, Кирилл где-то там, один. И даже я в глубине души понимала - моя вина в этом тоже есть.
        Я покачала головой.
        - Не уйду.
        - Вот и славно, - отозвалась яга. - Вот ещё что. На службе у ледяной дамы снег. Особый снег. Колдовской. Ты сразу поймешь, что это он, как только увидишь. Он способен наводить иллюзии, поднимать в воздух предметы, перемещать. Так что постарайся не попасть к нему в лапы.
        - А раньше нельзя было сказать? - не удержалась я.
        Варвара грозно посмотрела на меня.
        - Мне перестать? - спросила она резко.
        Я быстро покачала головой.
        - Нет, я иду.
        - Тогда вперед.
        Она развела ладони и прокричала что-то на непонятном языке. Пентаграмма вспыхнула всеми цветами радуги, откуда-то снизу подул ветер, поднялся гул. В этот момент я окончательно поверила в реальность происходящего.
        Глава 9
        Жмурясь от ветра, я смотрела сквозь прищуренные веки, как яга делает какие-то жесты руками, льет из котла зеленоватую жидкость на концы пентаграммы, отчего те вспыхивают еще сильнее.
        В верхней одежде стало жарко, но высказываться об этом сейчас не получилось бы при всем желании - ветер гудит, в рот лезут волосы, которые следовало бы спрятать под пальто, а не выпускать прядями, будто собралась дефилировать перед енотами или кто там обитает в тех неведомых землях.
        Едва вспомнила, куда отправляюсь, меня вновь охватила паника. Другой мир, о существовании которого я не то что не представляла, а даже не допускала мысли, что такое возможно. И я иду туда за своим мужчиной, которого унесла колдовская метель, какая-то ледяная колдунья, которой, видимо сильно не хватает мужского внимания, если зарится на чужих благоверных.
        Воздушный поток ударил с новой силой, меня качнуло, пальцы вцепились в сумку, которую презентовала яга.
        - Нервничаешь? - сквозь гул спросила она, становясь против меня за чертой круга.
        Я кивнула.
        - Не передать как.
        - Это правильно, - согласилась девушка-яга, - адреналин повысится, будешь собранней и внимательней.
        Меня потряхивало и не совсем понимала, как это может способствовать вниманию, но все же сказала:
        - Надеюсь на это. Бред какой-то…
        - Не бред, - усмехнулась яга, разводя руки и потирая пальцы, будто сыпет щепотками вверх, - совсем не бред. Слушай, еще совет. Не знаю, что это значит, но вчера полночи читала о ледяных колдуньях. С ними очень непросто справиться…
        - Очень обнадеживает, - буркнула я.
        - Не перебивай, - строго сказала яга. - Так вот, в одном редком фолианте по трансмурированию стихий вычитала, что справиться с ними можно, войдя в снег.
        - Это что значит? - не поняла я.
        Варвара пожала плечами.
        - Понятия не имею, - сказала она. - Может надо через какую-нибудь метел пройти, или снегопад пережить. Там больше ничего не написано. Так что будешь действовать по обстановке.
        - Ну вообще замечательно, - кисло отозвалась я, промолчав, что привыкла работать по плану. И вообще, планирование - это лучшее изобретение человечества.
        Девушка-яга проигнорировала мое замечание и произнесла:
        - Ну что, поехали!
        Ее приказ отозвался дрожью во всем теле, я еще сильнее прижала к себе сумку, словно она может защитить. Радужные переливы вспыхнули, как сверхновая, кухню залил бесконечный свет такой яркости, что даже зажмурившись, продолжала его видеть.
        Сквозь непонятный гул я слышала какие-то хлопки, грохот, и когда все же каким-то чудом смогла раскрыть глаза, увидела белесые силуэты. Они выглядели полупрозрачными, как крупинки и полоски, которые иногда видно, если долго смотреть на небо.
        Один из силуэтов, в котором по остроконечной шляпе узнала Варвару, отчаянно жестикулировал. Словно в банке я услышала:
        - Зараза! Куда полез!
        Второй силуэт бежал, по всей видимости, в мою сторону.
        - У меня работа, - ответил он ей насмешливо, и я с холодком поняла, кому принадлежит этот голос.
        - Я тебе покажу работу! Ты мне весь поток сбил!
        - Да ничего страшного, - вновь отозвался второй силуэт, - с ней же буду я.
        - Это и беспокоит, рогатая башка! - ярилась девушка-яга, - как я теперь пойму, куда, ее забросило? Это же…
        Дальше звук прервался, силуэт Варвары поблек и исчез, а меня понесло, как на русских горках, только без сидений и крепежей. Кажется, я вопила, держась за сумку, как за последний оплот реальности, меня подкидывало и низвергало так, что в животе появлялась пугающая пустота. Потом вновь несло, трепля волосы, как флаг, и норовя сорвать шапку.
        Не знаю, сколько это длилось. Показалось, я вечно буду болтаться в этом белоснежном бульоне без низа и верха. Но, когда уже даже начала смиряться с участью, раздался хлопок, похожи на звук выдергивания пробки, и меня швырнуло на землю.
        Швырнуло больно и с такой силой, что я прокатилась кубарем несколько метров, пока не застыла лицом вниз. Единственное, что смягчило падение - это дутое пальто до колен. Но досталось все равно крепко.
        Некоторое время я лежала, не двигаясь, и мысленно проверяя, всё ли цело. От удара ныл бок, но, вроде ничего не сломано, что удивительно.
        Когда попыталась поднять голову, на зубах хрустнула земля, я отплевалась, с изумлением осознав само наличие земли. В Москве снегопады и зима, очень сложно представить, что где-то сейчас нет сугробов, пусть и вижу каждый день в соц.сетях фотографии то с Тайланда, то с Мальдив.
        Открыв глаза, перевернулась на спину. Вверху ветки с сочными листьями, сквозь которые видны синие полоски неба, в траве рядом шелестит ветерок, и ощущение, что до зимы здесь очень и очень далеко.
        В зимнем пальто на земле не холодно, но решила, что если останусь лежать, стану добычей каких-нибудь местных тварей. Едва подумал о них, сердце ухнуло и стало отплясывать такую чехарду, что я закряхтела и стала спешно подниматься.
        - Может помочь? - раздался рядом знакомый голос и меня обдало жаром.
        Едва не рухнув обратно, я резко развернулась и замерла.
        Возле раскидистой сосны, зацепив большие пальцы за карманы джинсов и упершись в ствол плечом, застыл Асмодей. Все в то же черной футболке со смайликом-чертенком, черные волосы до плеч, антрацитовые глаза и какая-то недобрая ухмылка.
        Ладонь автоматически метнулась к обереженю под пальто на шее, который вручила мне Варвара, в голове мигом всплыли ее слова, чтобы не позволяла ему к себе прикасаться.
        Демон наигранно закатил глаза.
        - Думаешь, тебе поможет эта безделушка? - спросил он.
        Я нервно сглотнула. Знать, поможет она или нет, не могла, но, прислушавшись к ощущениям поняла - постыдного тепла от его недвусмысленных взглядов в теле нет.
        Наконец, решившись заговорить, я сказала:
        - Варвара мне все про тебя объяснила. Держись от меня подальше.
        - Прям всё-всё? - спросил он, отделяясь от ствола.
        - Достаточно, чтобы понять. Ты демон блуда и похоти, - сказала я и стала пятиться, когда он медленно начал приближаться.
        - Да? - спросил он, и его губы растянулись в чарующей улыбке, обнажив идеальные белые зубы. - А она говорила, какими радостями я способен одарить? Поверь мне, милейшая душа, такого ты не испытаешь ни с кем и никогда.
        Он говорил вкрадчиво и с каким-то легким налетом томности, от которого я, наверное, сомлела бы в момент, не виси на шее подарок яги.
        Продолжая пятиться через кусты чубушника, я проговорила:
        - Поверю на слово.
        - Такое лучше проверять, - не отступал Асмодей, глаза его нехорошо блеснули.
        Заозиравшись в поисках чего-то, что может сгодиться в качестве оружия, я ответила:
        - Не приближайся, демон. Я не дура. Успела понять, что у вас какие-то соревнования сторон. И я не собираюсь становиться в них трофеем.
        - Ты просто не понимаешь, отчего отказываешься, - произнес Асмодей снисходительно. - Пока не понимаешь.
        Сделав решительный шаг, он протянул руку, но я предвидела такой жест и, развернувшись, со всей силы бросилась через лес.
        В груди тарабанило, дыхание быстро стало тяжелым, легкие засаднило, а я задним умом подумала, когда вернусь, обязательно запишусь на фитнес или в бассейн. Или на какой-нибудь кросс. В том, что демон меня догонит, сомнений не было, но останавливаться не было даже мысли, и я бежала, как перепуганная зайчиха, перепрыгивая небольшие кочки и держа подмышкой сумку.
        Очень скоро тело под теплым пальто взмокло, захотелось пить, к глубокой досаде, пришлось остановиться перед очередным забором кустов.
        Я уперла ладонь в колено, чтобы отдышаться, и тупо смотрела на носки зимних ботинок, на которые налипли листья.
        - Для городской неженки ты неплохо бегаешь, - раздалось из-за спины, я резко выпрямилась и развернулась.
        Асмодей стоял теперь уже возле липы, все такой же невозмутимый и свежий. Глаза лукаво блестят, на губах кошачья улыбка.
        - Изыди! - вырвалось у меня.
        Рука дернулась осенить его крестным знаменем, но он посмотрел на меня так мрачно, что не решилась.
        - Мирослава, милая душа, - проговорил он, - позволь лишь показать. Я ведь не собираюсь делать ничего такого, чего ты и без меня не делала. Только позволь показать. А ты сама решишь, нужно тебе оно или нет.
        - Ага, - фыркнула я. - Конечно. Я не дура и не стану верить таким как ты.
        - Дура, не дура… Ну что ты, в самом деле, как маленькая.
        - Ничего я не маленькая! - огрызнулась я.
        Демон продолжал:
        - Тогда почему позволяешь другим распоряжаться собой? Варвара запретила? Но разве это честно? Ты не думала, почему она это сделала?
        Я вновь начала пятиться потому, что Асмодей со своей обезоруживающей улыбкой вновь начал неотступно приближаться.
        - Чтобы защитить меня, - сказала я глухо.
        - А может ей не хочется делить меня ни с кем, - произнес демон как-то мечтательно.
        Я фыркнула.
        - Раскатал губу. Я видела, как она тебя отшивает. Ей и без тебя дел хватает.
        Левая бровь демона чуть опустилась, он произнес все так же мирно, но в тоне уловила недовольство:
        - Ты ничего не знаешь о ней, обо мне и вообще о потустороннем мире. Не берись судить, милая душа. Может, я как раз то, что тебе нужно, а яга возможно и не в курсе. И вполне вероятно, встреча со мной - лучшее, что происходило с тобой в жизни.
        - Ты порождение тьмы и зла! - произнесла я растерянно и сама смутилась от того, как патетично это прозвучало.
        - Ой, ну прям зла, - чуть скривившись, отозвался демон, внимательно разглядывая свои ногти. - Тьмы - да. А по поводу зла это ты хватанула лишка.
        Все так зыбко и относительно в мире, сегодня одно считается благом, а завтра, глядишь, уже другое.
        Он говорил спокойно и размеренно, но я всеми фибрами ощущала, что это размеренность готовящегося к броску тигра.
        - Не заговаривай мне зубы, - проговорила я. - Я знаю, что тебе нужно.
        - И что же? - с вялым любопытством спросил Асмодей, подняв на меня взгляд.
        - Душа!
        Он вновь закатил глаза и поднял руки, жеманно шевеля пальцами.
        - Ох-ох-ох, - кривляясь, выдохнул он. - Душа. Ты даже не можешь понять ее ценности. Чего тогда переживать? Может, ты и разницы не увидишь. А если разницы нет, к чему эти истерики?
        К своему изумлению, показалось, в словах демона есть смысл. В действительности мы редко задумываемся об этой самой душе, и вспоминаем о ней, когда она болит, как любят писать в цитатах известных людей в соц.сетях. Но в конечном итоге непонятно, есть она или нет, и если есть, где находится и за что отвечает. А научное сообщество вообще отрицает ее наличие, как таковое.
        Однако после всего случившегося, авторитет этого самого сообщества значительно покачнулся в моих глазах. Вряд ли они смогли бы с ходу объяснить мое перемещение меж мирами, настоящую ягу и демона, который прямо сейчас стоит передо мной и сманивает на свою сторону.
        - Знаешь, что, - сказала я с вызовом, - отстань! Варвара найдет тебя и задаст трепку.
        - Найдет, - согласился он кивая. - Но нескоро. Видишь ли, когда она тебя отправляла, я прошмыгнул следом и случайно перевернул одну из зеленых свечей.
        - Случайно? - кривясь от недоверия, переспросила я.
        Демон с готовностью ответил:
        - Совершенно случайно. И теперь, чтобы найти, куда она тебя забросила, яге потребуется время.
        От этих слов, несмотря на тепло от пальто, по спине прокатился холодок, и без того напряженные нервы натянулись, как тетива.
        - Хочешь сказать, - осторожно спросила я, - я не в этом, как его… параллельном разделе?
        - Ну…. - протянул Асмодей, как бы раздумывая, говорить или нет. - А что мне будет, если скажу?
        Я хмыкнула, губы сами растянулись в брезгливой усмешке.
        - Даже здесь торгуешься, - произнесла я. - Оно и понятно. Ты ведь порождение…
        - Ой, не продолжай, - попросил он, картинным жестом вскидывая ладонь. - Мы и так много времени потратили на пустую беседу. А могли бы использовать его куда более продуктивно. И, наконец, приняла бы решение, которое изменило бы всю твою жизнь. Ну же, Мирослава. Неужели тебе не хочется власти, денег, внимания красивых и влиятельных мужчин, которые будут валяться у тебя в ногах? Это ведь куда привлекательней эфемерной и призрачной души.
        И снова его слова прозвучали разумно и соблазнительно. Настолько, что я на секунду представила, как заняла кресло начальника на фирме, как на совещаниях эти самодовольные толстосумы внимают моим речам, не осмеливаясь ничего сказать поперек. В действительности я точно не представляла, как демон может получить душу, одним лишь прикосновением. Во всех фильмах и книгах говорилось о каком-то контракте, ритуале или, как минимум, устном согласии. А такого я давать не собиралась, путь он даже нагишом спляшет вокруг шеста и обсыплет меня купюрами. А чего опасаться конкретно, яга объяснить не успела. Или не хотела. Или и то, и другое. Воображение, тем временем, продолжало рисовать картины, в которых я покупаю квартиру, и дом. А лучше два, чтобы один возле моря для летнего отдыха, а другой где-нибудь в лесу. Его хорошо использовать осенью для походов за грибами, и зимой, где мы с Кириллом сидели бы у камина и пили чай.
        Мираж обрисовывался яркий, четкий, и только мысль о Кире всколыхнула его и рассеяла, как утренний туман под первыми лучами солнца.
        Я подняла на демона тревожный взгляд и сказала:
        - Ты морочишь мне голову.
        - Я лишь предлагаю….
        - Нет! Ты морочишь мне голову! - повторила я громче, поняв вдруг, что обережень защищает от его блудного влияния на расстоянии, но это не мешает демону чинить соблазны словами. - Оставь меня в покое! Я не соглашусь! Даже не думай!
        - Не зарекайся, милая душа, - с улыбкой снисходительно произнес он. - Позволь лишь коснуться твоей руки. В этом ведь нет ничего предосудительного. Ты ведь не ханжа, чтобы бояться даже этого. Лишь прикосновение. Лишь на секунду.
        Он стал приближаться, а я хаотично соображала, что делать. Позволить ему коснуться руки мелочь. Сущий пустяк, в наше время даже больше не считается зазорным, и вообще, от одного только прикосновения ничего произойти не может. Но, вместе с тем, слова яги отчетливо звучали в голове, словно она и сейчас их произносит: «не позволяй ему прикасаться к себе». Очень зыбкое объяснение, больше напоминающее приказ, а их в свой адрес я терпеть не могла.
        И все же, когда он вновь медленно потянулся ко мне, я резко шагнула назад. Предполагалось, что там будет почва, но к моему великому изумлению, нога провалилась в пустоту, и я второй раз за день полетела кубарем вниз. Ветки захрустели, в рот полезла земля и листья, а я сгруппировавшись и прижимая к груди сумку, полетела со склона.
        Остановилась, лишь когда вывалилась на грунтовую дорогу. Едва поднялась, чувствуя, как мир вертится, словно в калейдоскопе, по склону следом быстро спускался демон, перепрыгивая с кочки на кочку, как кузнечик. Зрелище завораживало и пугало одновременно, словно я попала в фильм про супергероя, но встретилась с его антиподом.
        Когда между нами осталось метров двадцать, за поворотом грунтовки послышался грохот и гоготание. Прежде чем успела сообразить, из-за холма вылетел экипаж с гнедой парой, которой управляет нечто или некто странный. Даже с такого расстояния разглядела, что лицо его вовсе не лицо, а скорее морда, причем зеленая. Остальное все вполне человеческое, ноги, руки, которые лихо управляются с вожжами.
        Оцепенев от ужаса, я смотрела, как это сюрреалистическое нечто приближается. Краем глаза видела, как в двадцати метрах от меня на кочке стоит Асмодей. Думала, сейчас выскочит и продемонстрирует всем свое превосходство, однако он замер и хмуро наблюдает из-за кустов, как приближается повозка.
        Глава 10
        Сориентироваться я не успела, и если бы не скорость реакции этого зеленомордого извозчика, экипаж прокатился бы по мне. Лошади заржали, когда он резко натянул вожжи, послышалось резкое «тпр-р-ру», и вся повозка застопорилась.
        Перепуганная, как загнанная в угол мышь, я бросила взгляд на склон, но демон исчез. Понять, что испытываю - облегчение или напряжение, не успела, извозчик проговорил резким скрипучим голосом:
        - Это что за лебеда? Какого рожна посреди тракта торчишь?
        Я таращилась на говорящего и пыталась понять, что оно вообще такое. Невысокий, примерно с меня ростом, но жилистый, как старая говядина, и почему-то зеленый. Я даже зажмурилась на секунду, но когда открыла глаза, извозчик остался все таким же зеленым, как Халк. Лицо вытянутое, подбородок тоже, нос длинный и широкий, а глаза чуть раскосые. На голове козырек, из-под которого торчат коричневые кудри. Одет в кожаную жилетку нараспашку, и такие же кожаные штаны.
        - Чего уставилась, лебеда? - рявкнул он.
        Существо разговаривало явно со мной, следовало отвечать, но язык прилип к небу, получилось только промычать что-то.
        - Ну? - угрожающе повторило существо.
        Спустя несколько вдохов, я все же смогла выдавить резко охрипшим голосом:
        - Я… тут мимо шла.
        - Мимо? - недоверчиво переспросило существо. - И с каких это пор по чернолесному тракту девушки ходят мимо? Или ты ведьма?
        Он прищурился одним глазом, глядя, мол, говори правду, я тебя насквозь вижу, я отшатнулась и спешно замотала головой.
        - Нет-нет, не ведьма, - произнесла я.
        - Точно?
        - Честное слово.
        По лицу существа видно - верит мне с большой натяжкой, кривится, отчего и без того большой нос кажется еще длиннее. Он поскреб затылок, сдвинув козырек на лоб, затем поправил его и произнес, ковыряя в зубе, который тоже длинный и на вид острый:
        - Не ведьма, говоришь? А одёжа на тебе чего такая?
        Я окинула себя беглым взглядом. Пальто до колен цвета «мокрый асфальт», через плечо сумка с подарками яги, на голове шапка, пусть не остроконечная, но вытянутая в стиле «носок» по последнему слову трендов. И со стразами. На ногах ботинки, крепкие, выше щиколоток, чтоб по московской слякоти ходить.
        Вид неубедительный, я проговорила первое, что пришло в голову:
        - Это чтобы холодно не было.
        Глаза существа округлились, что очень непросто, учитывая их разрез, оно произнесло:
        - Конец лета на дворе. Какое холодно? Слыш, лебеда, ты может это… того?
        Он многозначительно покрутил пальцем у виска и замолчал, ожидая ответа. Я про себя усмехнулась - какое-то существо из другого мира считает меня чокнутой. И я сама недалека оттого, чтобы с ним согласиться. Слишком много необъяснимого и непонятного случилось за последние сутки, чтобы быть правдой. Но в лицо дует свежий ветерок, по спине бегут струйки пота потому, что погода действительно теплая, а мое пальто рассчитано на минусовую температуру, и это вполне реально.
        - Просто я… - начала я, пытаясь как-то вернуть себе контроль и перестать внутренне истерить. - Вы не знаете, далеко до, гм… Параллельного раздела?
        Выражение лица существа моментально изменилось, из недоверчиво-надменного стало испуганным, на зеленых щеках проступила бледность.
        - А тебе зачем туда? - спросил он опасливо.
        - По делу, - уклончиво ответила я.
        - А говоришь, не ведьма, - пробормотал он
        - Не ведьма, - поспешила я заверить его, - но дело есть.
        Существо некоторое время рассматривало меня с такой дотошностью, что показалось, смотрит и сквозь пальто. Спустя минуту, проговорило хмурясь:
        - Ладно, лебеда, верю. Не больно ты похожа на ведьму. Ведьма не позволила бы с собой так разговаривать. Велезай на козлы, подвезу. А то нечего девке одной на чернолесном тракте мимо ходить.
        На повозку и возничего я смотрела с еще большим сомнением, чем он на меня. От страха подрагивали колени. Но оставаться среди леса одной, особенно когда где-то рядом рыскает Асмодей и строит планы по вымоганию души, еще страшнее.
        Сделав глубокий вдох, я подошла к экипажу, и зеленолицее существо с интересом наблюдало, как я задираю ноги, подтягиваю пальто и неловко влезаю на козлы.
        Когда, наконец, это удалось, он хмыкнул и ударил поводьями. Лошади одновременно мотнули головами и с места пустились в резвую рысь. Меня от неожиданности качнуло, пришлось ухватиться за скамейку.
        - Эй, полегче, - вырвалось у меня.
        - Годные кони, - отозвалось существо почему-то довольно, видимо решило, что похвалила. - Сутки без остановки могут нестись.
        Меня технические характеристики коней интересовали в последнюю очередь. Выглянув из-за угла повозки, я на всякий случай оглядела лес, проверяя, не затаился ли где демон. Затем поудобней разместилась на скамейке и перевела взгляд вперед.
        Едем молча. Впереди вьется широкая грунтовка, по краям высокие стволы, а кроны образуют что-то вроде естественной арки, и солнечные лучи подсвечивают листву, делая ее изумительно зелёной. Находиться рядом с зеленолицым существом неуютно, но внутренний голос подсказывает - я правильно поступила, что поехала. Во всяком случае, сейчас я на транспорте, а не бреду пешком неведомо куда.
        Чтобы не запариться вконец, я расстегнула пальто, но снимать не стала, чтобы не держать в руках. Шапку сунула в карман. Ботинки тоже немного расшнуровала, чтобы ноги не спрели. Здесь, конечно, тепло, но не настолько, чтобы прямо как возничий рассекать в жилетке на голое тело. В самый раз пришлась бы весенняя курточка. Но есть только зимнее пальто.
        - Так и зачем тебе к параллельному разделу? - наконец прервал молчание скрипучий голос зеленолицего.
        Я вздрогнула, выпадая из размышлений.
        - А? Что?
        - К разделу, спрашиваю, зачем? - повторил он.
        - У меня дело, - упрямо повторила я, не желая посвящать незнакомца в тонкости своего путешествия.
        Тот чему-то кивнул и произнес:
        - Нехорошее это место. Опасное. Да и далековато на своих двоих.
        Слова зеленолицего обеспокоили, хотя беспокоиться следовало еще когда приглашала незнакомую старушку к себе в квартиру. Но, одновременно с этим, ощутила облегчение - значит меня все же закинуло в правильный мир. В тот, куда умыкнули моего Кирилла. Просто из-за вмешательства демона сбились настройки геолокации.
        От мысли, что Кирилл где-то здесь, на душе стало теплее, даже компания зеленолицего показалась вполне приемлемой.
        Тот продолжил:
        - Тебе, лебеда, повезло, что я тебе встретился. Если бы встретился кто-то другой, могло бы иначе получиться.
        - Кто, например? - спросила я.
        - Ну, - протянул зеленолицый, - во-первых, звери. Их на чернолесном тракте знаешь сколько всяких разных? Одни только волки чего стоят. Но волки, это ладно. Они умные, просто так не нападают. А кабанятина? У нас тут такие вепри водятся, полтора метра в холке!
        - У кабана? - неверяще выдохнула я. - Он же как лошадь должен быть!
        - То-то и оно, - согласился зеленолицый извозчик. - Как выскочит на дорогу такая свинина, вот и думай, что делать. Прыгать с повозки и бежать в лес? Так там тоже можно нарваться на тварюку. А не спрыгнешь, придется держать удар.
        - Так зачем вы ездите по этой дороге, если на ней так опасно? - спросила я, и заозиралась, будто из кустов и впрямь сейчас выскочит кабан-переросток.
        - Я, лебеда, десять лет вожу товар по этой дороге, - с вызовом ответил возница, - и никакой бекон мне не помешает. К тому же, вот.
        Он перекинул руку за спину, и на секунду показалось, что обирается меня обнять, но оглянувшись, увидела, как возничий одернул занавеску на окошке экипажа, я охнула.
        Повозка оказалась доверху набита холодным оружием, ножами, клинками, мечами самой разной формации. Видя мое изумленное лицо, возничий задернул шторку и, развернувшись обратно, произнес довольно:
        - Вот так. Понятно? Я торгую оружием. Обращайся, если что. Акинаки, ятаганы, мечи, сабли, кортики, шпаги, кинжалы - все, что хочешь могу достать. Тебе, кстати, не надо случайно?
        Я спешно замотала головой, хотя спустя пару секунд мысль обзавестись каким-нибудь оружием показалась вполне трезвой.
        Зеленолицый словно учуял мое сомнение.
        - Ты подумай, лебеда, - сказал он, - как бедной путнице сделаю скидку.
        Определение «бедная» обидно зацепило, и приобретать у него оружие расхотелось.
        - Я не лебеда, - проговорила я хмуро.
        - Да? А кто ж тогда? - удивился возница, словно это и впрямь оказалось для него новостью.
        - Мирослава, - ответила я еще мрачнее. - Для друзей Мира.
        Зеленолицый покосился на меня, потом протянул:
        - А… Ну понятно. Чего ж тут непонятного. Так бы сразу сказала. Мирослава. Чудное имя. Ненашенское. Хотя ваши человечьи имена все какие-то странные. То ли дело, у гоблинов.
        До меня с запозданием дошло, что зеленолицый возница натуральный гоблин, и только усмехнулась собственной недогадливости. Передо мной зеленое жилистое существо с длинным носом и скрипучим голосом, даже ребенок бы понял, кто это. Но, видимо, общее потрясение затормозило мои когнитивные способности.
        - А свое имя назвать не собираешься? - спросила я после паузы, в которой обычно представляются в ответ.
        Тот покачал головой.
        - У гоблинов не принято чужакам называть свое имя.
        - Как-то невежливо, - заметила я.
        - У нас считается, - стал пояснять зеленолицый, - что зная имя гоблина, можно завладеть его духом. Потому их называют только самым близким. Ясно?
        - Ясно, ясно, - насупившись произнесла я и подумала, хорошо, что у людей не так. И вообще, в моем, нормальном мире не так. Иначе демон уже почивал бы на лаврах.
        Деревья пошли реже, хотя все такие же высокие и раскидистые, но просветов больше, и воздух, вроде, потеплел. Где-то зачирикало, и вообще обстановка очень умиротворяющая, если забыть, что я не дома. Мысли вновь вернулись к Кириллу, который, наверняка, где-то мерзнет в лапах ледяной женщины, посмевшей зариться на чужое.
        Но долго предаваться размышлением не получилось, повозка подскочила на кочке и меня едва не выкинула с лавки.
        - Эй! - выкрикнула я, размахивая руками, и улетела бы под колеса, не ухвати гоблин меня за плечо.
        Его пальцы оказались жесткими и крепкими, как крючья, от которых наверняка останутся синяки.
        - Дорога ухабистая, - как бы оправдываясь произнес зеленолицый и разжал хватку.
        Я хмуро потерла плечо и проговорила:
        - Можно и поаккуратней везти. Куда, мы, кстати, едем? А то я села к незнакомцу в лесу и качусь.
        Про себя подумала, что даже к таксистам сажусь только проверенным, а тут пришлось вот так, наобум.
        Возница ответил, скребя ногтями подбородок:
        - Ну, я еду известно куда. На базар у ворот Парсапольда. У меня там своя лавка. А ты уж сама смотри. Могу высадить где хочешь.
        Высаживаться в лесу не хотелось. Еще меньше хотелось встречаться с Асмодеем, который по неизвестной причине скрылся с глаз долой, едва появилась повозка. Это наталкивало на мысли, что он не хочет или не может мельтешить перед глазами местных. Или конкретно этого гоблина. Особо вдаваться в такие подробности желания не было, но мысль оставаться на виду показалась самой здравой.
        - Пока высаживаться я нигде не хочу, - отозвалась я. - А что за Парсапольд?
        Гоблин покосился на меня, как на юродивую, брови поднялись.
        - Ты откуда вообще? - спросил он.
        Я потерла губы и ответила:
        - Издалека. Из большого далека.
        - Оно и видно, - отозвался возница. - Коли не знаешь Парсапольда. Дремучая, Парсапольд - столица Кофа. Это каждый ребетенок знает.
        - Чего? - не поняла я. - Что за кофэ?
        Гоблин поднял палец и проговорил с таким видом, словно вещает доклад на приеме у короля:
        - Не кофэ, а Коф. Чудесная страна с обширными лесами, охотничьими угодьями, городами и поселками. А какие горы на севере… Даже ведьмы не шибко жалуют через них летать. Высоко.
        Его лицо стало мечтательным, я спросила, почесывая лоб:
        - Это кто додумался так страну назвать? Кофэ.
        Гоблин бросил на меня строгий взгляд и вновь поправил:
        - Не кофэ. Коф. А название в честь благоухающих растений, что застилают поля на самом юге. Из их семян делают бодрящий напиток. Ух, как он бодрит…
        Я открыла рот, чтобы задать следующий вопрос про кофе, но помедлила, боясь снова выглядеть глупой и вызвать подозрения. В голове неожиданно всплыли наставления яги, я охнула и полезла в сумку. Там оказалось много такого, применение чему не понимала. Еще больше удивило то, как столько предметов смогло уместиться в такую маленькую котомку.
        Но я уже понемногу начала привыкать к странностям открывшегося передо мной мира и достала сложенный в несколько раз листок.
        Гоблин вопросительно посмотрел на меня, а я подняла листок над головой и произнесла победно:
        - Карта!
        Глава 11
        Пока гоблин молча управлял лошадьми, и кряхтел, поглядывая в мой пергамент, я увлеченно разглядывала значки и полоски, обозначающие реки, дороги и границы.
        Судя по желтоватому изображению, местность, в которую я попала, очень обширная - почти в середине кирпичной стеной обозначен город, над которым кривым почерком выведено «Парсапольд», вокруг много леса, каких-то дорог, по всей карте еще куча каких-то надписей и обозначений, очевидно, обозначающих населенные пункты и значимые места. Через карту извилистой змейкой вьется река, слева не закрашенное пространство, подписанное «Отпредельное море», а на противоположной стороне справа горы с надписью «Параллельный раздел». Дальше карта обрывается, потому что заканчивается лист. На всякий случай, чтобы проверить, я посмотрела на оборотную сторону, но там пусто. Я удивилась, что карта соответствует именно месту, где я оказалась. Хмыкнув, решила, видимо Варвара догадывалась, что могу угодить не туда.
        - Вот, - сказала я и ткнула в карту. - Мы должны быть где-то здесь.
        Гоблин бросил пренебрежительный взгляд на нее и произнес:
        - Это тебе клочок бумаги с закорючками сказал?
        - Ну, вроде того.
        - Ты точно не ведьма?
        - Точно, - в который раз заверила я и пояснила: - Это специальные обозначения. Они помогают путешественникам ориентироваться на местности.
        О том, что в современном мире бумажные карты не используются почти нигде, а вместо них навигаторы в смартфонах, говорить не стала, ибо у гоблина и так вид, будто я из воздуха достала свежепожаренную курицу.
        Но сказал:
        - Я и без этих твоих закорючек ориентируюсь. Вон, смотри, этой ёлке сто лет. Она стояла здесь, когда мой отец был еще молод, а вон там гнездо королевских муравьев, они никогда не меняют места. А это значит что?
        - Что? - не удержалась я.
        - А то, что сейчас поворот и… Смотри.
        Он чуть шлепнул поводьями, лошади ускорились, отчего экипаж затрясло еще сильней, и через несколько мгновений дорога вывела на холм, с которого открылся невероятный вид.
        Город. Огромный и расползшийся, как медуза на солнце, с хаотично построенными домами, башнями, среди которых в самом центре высится замок. Он настолько большой и несуразный, что я почему-то сравнила его с прыщом на гладкой розовой коже. И хотя самому городу до гладкой и розовой, как до Марса на корыте, замок вызвал именно такое сравнение.
        Между холмом, на котором мы остановились, и полисом роща, а чтобы добраться до ворот, или что там у них, видимо, нужно еще минимум полчаса трястись.
        - Парсапольд, - проговорил гоблин величественно, обводя его дланью. - Великий и прекрасный.
        Я смотрела с возвышения на «великий и прекрасный» и не могла определиться с ощущениями. От города действительно веет мощью и чем-то таким, что есть только у старых, наживших историю, мест. С другой стороны, окраины выглядят как фавелы с фотографий бразильских трущоб. И замок вдалеке только добавляет диссонанса в общую картину.
        - Угу, - произнесла я. - Значит, ты прямо в этот самый Парсапольд?
        - А то, - согласился зеленолицый. - Так что, тебя дальше везти? Или тут сойдешь? Смотри сама, куда тебе надо, туда и иди. Только мой совет тебе - по чернолесному тракту больше одна не шастай. Видишь?
        Он кивнул назад, где среди деревьев теряется дорога, и продолжил:
        - Этим путем мало кто ездит. Не придет на помощь никто, стрясись что неладное.
        - Да поняла, поняла, - отозвалась я. - Я вообще здесь случайно очутилась. Говорю же, мне к параллельному разделу надо. Вот сюда.
        Для убедительности я ткнула на изображение гор на карте. Гоблин покривился и произнес:
        - Это я уже слыхал. Но туда тебя не повезу. Уж не обессудь. Во-первых, не по пути мне и далеко шибко. Во-вторых, базар, мне торговать надо. А в-третьих…
        Тут он замолк и как-то неловко заерзал, отчего мне стало не по себе.
        - Ну, - подбодрила я его. - Что в-третьих?
        - Да как бы… - протянул гоблин, и я ясно поняла, как ему не нравится, куда сполз разговор. - Места там нехорошие.
        - Да в чем нехорошесть-то? - не выдержала я, раздраженная хождениями вокруг да около.
        Засопев, словно недовольный кот, гоблин произнес:
        - Да в том, что там начинается царство снега.
        - И что? - продолжала давить я. - Ты снега никогда не видел?
        - Снег снегу рознь, - нехотя отозвался зеленолицый возница. - А этот непростой. Колдовской. И попадать в его метели никому не хочется.
        При упоминании о колдовском снеге меня всю всколыхнуло, сердце забилось чаще. Я прекрасно помнила слова Варвары о нем, но желание вернуть Кира пересиливало любые страхи. Ему сейчас гораздо хуже. У меня хотя бы сумка с подарками яги, гоблин, как-никак, а помог. А Кирилл один, в лапах ледяной колдуньи.
        - Вот туда-то мне и надо… - протянула я задумчиво.
        Массивные брови гоблина сдвинулись, он произнес:
        - Что, даже после того, что я тебе сказал?
        - Особенно после того, - со вздохом отозвалась я.
        Повисла короткая пауза, в которой слышно, как сопит возница, чирикают птицы, а издалека доносится шум города с увесистым называние Парсапольд.
        Когда она стала превращаться в неловкую, он проговорил:
        - Так это? Ты вылезаешь или как?
        Поразмыслив, я ответила:
        - Давай я с тобой до базара доеду, а там решу. На окраине вашего чернолесного тракта оставаться одной не хочется. Тут ты прав.
        - Ну слава богам, - с облегчением выдохнул возница и хлопнул уздечками.
        Лошади вновь покатили экипаж по дороге, на этот раз под горку, а я стала наблюдать, как величественный в своей несуразности город приближается. Говорить гоблину о решении ехать дальше еще и потому, что за мной гонится демон из преисподней, не стала - возница и так, похоже, не рад, что подобрал непонятную путницу.
        Скрипя на ухабах и рытвинах, мы спустились с холма. Когда ольховая роща осталась позади, дорога пересекла тыквенные и пшеничные поля, после которых пошли лачужки и домики. Такие видела только на картинках - деревянные, с покосившимися стенами и повисших на петлях ставнях. Рядом с ними жители, каждый занят своим, и никто даже не обернулся на проезжающий мимо экипаж.
        Вон женщина стирает в корыте, на другой стороне мужик рубит дрова, возле следующей хижины массивная женщина доит козу…
        - Как-то не слишком они тут живут в вашем Парсапольде, - заметила я.
        Гоблин даже не удостоил взглядом хлипкие домики, ответил:
        - Так это окраины. Тут всегда так. Разве не знала? На окраинах селятся те, у кого нет денег на центр.
        - Жители «Новой Москвы» и «Рублевки» с тобой бы не согласились, - пробормотала я.
        - Чего? - переспросил возница.
        - Ничего. Говорю, долго еще ехать?
        Гоблин откинулся на спинку и протянул:
        - А… Нет. Вон, смотри. Там базар.
        Он указал длинным носом куда-то влево, где скопилось куча телег, повозок и бричек разного калибра. Мелькают люди, даже сюда слышен гусиный гогот и голоса торговцев.
        - Я тебя высажу вначале. А то затеряешься, - сказал возница. - Базар большой.
        - Спасибо.
        Когда он остановил экипаж у самого въезда в прилавки и стала прощаться, я слышала его с трудом из-за гомона и шума.
        - Ты поосторожней тут, - прокричал гоблин, превозмогая гвалт. - Парсапольд большой город, надо ухо востро держать.
        - Постараюсь, - отозвалась я, слезая с повозки и едва не свалившись в пыль.
        - Если нужна будет помощь, - снова прокричал возница, - сходи на Хвощную улицу. Дом такой, с садом и кованой калиткой из синего металла.
        - А что там? - спросила я, оправляя штанины и обмахиваясь, потому, что даже расстегнувшись, упарилась.
        Возница поморщился, мол, чего ты меня спрашиваешь, я итак сделал для тебя столько, что на всю жизнь хватит, но все же ответил:
        - Да барсук его знает. Вроде там кудесник какой-то живет. Да не смотри так, можешь сколько угодно говорить, что не ведьма. Я ж вижу, странная ты. А странным самая дорога к ведьмам и всяким волшбателям.
        Очень хотелось высказаться, что думаю по поводу его умозаключения, но едва открыла рот, на меня налетела грузная женщина, пахнущая рабой, с криками:
        - Треска, стерлядь, горбуша! Соленые краберы! Отдаю связками за десять медных!
        Я бы упала, не уцепись за край повозки, а женщина, словно не заметила, что едва не растоптала меня своей стокилограммовой массой, и двинулась дальше, продолжая кричать нараспев.
        - Культура так и лезет, - проворчала я.
        Возница тем временем, даже не удосужился вниманием - стеганул лошадей и покатился дальше по пыльной улице базара.
        Глядя на удаляющийся экипаж, я с холодком осознавала, что осталась одна, и даже теплое пальто не спасало от дрожи. Мимо шныряли люди, громко кричали торгаши, со скрипом катились повозки, а я пыталась сообразить, куда податься и что делать.
        Когда в очередной раз меня пихнул какой-то мужик в засаленной рубахе, я, хмурая и недовольная, отошла в сторону и стала копаться в сумке. Кроме карты в ней оказались мешочек с монетами, нож, термобелье, клубок ниток, непонятно зачем…
        Больше ковыряться не хотелось. Застегнув сумку, я двинулась по дороге, где исчезла повозка гоблина. Но долго не вынесла - даже в «черную пятницу» в торговых центрах не бывает такого столпотворения. Когда накал от постоянных пиханий и тычков вырос до предела, я ворча и чертыхаясь, свернула меж лотками. Там, к облегчению, оказалось спокойней - тихо, пусто.
        Поправив сумку, я поплелась по узкому переулку, размышляя, как добраться до параллельного предела и что сделать, чтобы вырвать Кирилла из лап ледяной колдуньи. В том, что она удерживает его против воли, я не сомневалась. Кирилл слишком сильный, чтобы добровольно сдаться какой-то непонятной тетке.
        За этими размышлениями не заметила, как вышла к каким-то бочками между прилавками. Бочки стоят одна на другой, но почему-то при взгляде на них, в груди зашевелилось нехорошее предчувствие. Словно в подтверждение ему, из-за нее выступила фигура, настолько крупная, что не поверила в ее реальность.
        Громадный, мускулистый, шея настолько толстая, что кажется голова прямо сразу переходит в туловище. Торс обнажен, на животе даже не кубики, а целые кубы, из одежды одни портки, и вообще громила напоминает все того же Халка. Только какого-то серого.
        - Давай кошель! - прогудел громила.
        От его голоса у меня даже органы завибрировали, а по затылку пробежали мурашки, пальцы автоматически сжались на сумке.
        - Нет у меня кошеля, - проговорила я охрипшим голосом.
        - Не врать, - снова прогудел бугай. - Сумку давай!
        Сумку отдавать я не хотела, поскольку это единственное, что хоть как-то может помочь выжить в этом паранормальном мире и добраться до Кирилла. Но громила стал наступать, я попятилась, вжимая голову в плечи, а он протянул здоровенную лапу и вновь приказал:
        - Отдавай, кому говорю. Иль думаешь другим расплатиться? Так ты мелковата, хе-хе.
        Едва представила, что имеет ввиду это халкоподобное существо, мир качнулся, в груди вспыхнуло, а я с истеричным воплем кинулась в сторону в небольшой проход между лавками.
        Со своей стройной фигуркой протиснулась легко, а вот «серый халк», судя по грохоту позади, со всей силы врезался в углы лавок.
        - А ну стой! - прогремело за спиной, но я уже неслась по проходу, как ошпаренная, цепляясь краями пальто за ящики.
        Что-то падало, кажется, перевернула корзину с яблоками, которые покатились, догоняя меня вместе с отборной руганью хозяйки яблок, налетела на мужика с гирляндами грибов на шее, едва не грохнулась в пыль…
        Зреющая все это время дикая паника, видимо, наконец, нашла выход, и я позабыв обо всем неслась через этот жуткий базар, не разбирая дороги и оставляя за собой погром.
        Наверное, остановись хоть на секунду, за него меня закидали бы гнилой капустой, но к счастью адреналин плескался из ушей, и, выскочив из плотных рядов прилавков, я побежала по открытой территории прямиком к городским воротам.
        Даже на бегу и в такой состоянии успела подумать, что ворота и стена чисто номинальные - высотой в полтора метра, видимо просто чтобы обозначить границы. Ворота же решетчатые створки, возле которых два стражника с алебардами.
        Завидев меня, бегущую на них, как очумевшая белка, они вскинулись и направили наконечники в мою сторону.
        - А ну, стоять! - приказал один.
        Я, перепугавшись, что могу с разбега налететь на алебарду, затормозила так резко, что едва не потеряла равновесие. Позади вновь раздался рассерженный рык, даже не оглядываясь поняла, что он принадлежит «серому халку». Он, по всей видимости, отпускать меня просто так не желал.
        Судорожно глотая и тараща глаза, как выброшенная на берег рыба, я шагнула к стражникам и проговорила:
        - Помогите! Помогите мне!
        Стражники продолжали смотреть все так же сурово. Оглянувшись, увидела, как серый халк приближается широкими горильими шагами, и внутри все сжалось. Мелькнула мысль, что эти двое заодно с серым халком, но все равно вновь обратилась, дрожа как лист на ветру:
        - Вы что не видите? Он ограбить пытается!
        Один из стражников нехотя выглянул из-за меня, лицо стало еще суровей, а я, когда вновь посмотрела назад, с облегчением обнаружила, что халк резко замедлился и вертит головой, видимо, ища, куда бы смыться.
        - Эдд! - рявкнул стражник. - Зараза! Опять за свое! Да когда же его изловят уже! А ну пошел прочь! А то буду бить в набат!
        «Серый халк» покривился и с явной неохотой, развернувшись, направился обратно к базару.
        Я почти физически ощутила, как с меня свалилась гора.
        - Огромное спасибо, - выдохнула я, расслабляя плечи и прижав к груди ладонь.
        Стражники еще некоторое время смотрели вслед удаляющемуся громиле, затем все тот же обратился ко мне уже чуть мягче, чем в первый раз:
        - Ну ладно, а ты кто такая будешь?
        Глава 12
        Мне пришлось с ходу сочинить целую историю, в которой я оказалась брошенной на чернолесном тракте недобросовестным возницей, как пришлось добираться до города, рискую попасть в лапы зверям. О зеленолицем умолчала, чтобы не подставлять. Хотя, при желании стражники могут спокойно выяснить, каким образом я прибыла к городу. Однако сейчас они передо мной, а мобильников или рации у них что-то не увидела.
        В общем-то, история моя оказалась не слишком уж выдумкой, не считая того, что о прибытии из другого мира умолчала. Как и об Асмодее. Зато серого халка и его попытку позариться на мое добро описала в таких красках, что у обоих стражей на лицах появилось сочувственное выражение.
        Они так прониклись, что пропустили через ворота в город, да к тому же подсказали, как добраться до Хвощевой улицы. Ибо, пока вещала им о тяготах скиталицы, успела подумать, что на карте параллельный раздел от Парсапольда достаточно далеко. Пешком и впрямь буду ползти вечность. Значит, нужен транспорт, а гоблин любезно подсказал, где можно получить помощь. И теперь я уверенными шагами направлялась по извилистой брусчатой улочке, плавно уходящей вверх.
        Изнутри город напомнил Чехию или Польшу, куда ездила как-то пару раз отдохнуть, с тем лишь различием, что Парсапольд раз в пять больше. Но атмосфера какая-то сказочная. Небольшие домики, цветочные горшки на окнах… Двери в основном выходят прямо на улицу, где тротуары такие узкие, что едва вмещают одного человека. Поэтому иду по дороге, благо машин, или что тут за транспорт, нет.
        Над городом свет вечернего солнца рассеивается и утопает в белесом мареве. С запозданием поняла - это смог. Обычный городской смог. С губ слетела усмешка, даже здесь, казалось бы, вдалеке от нефти, пластика и бензина люди умудряются загадать воздух так, что он превращается в дымку.
        Улица тем временем становилась все шире. Стянув пальто на локти, потому что жарко уже невыносимо, я глазела на резные ставни, блестящие водостоки и крошечные ступеньки крылец.
        Прошло не меньше получаса прежде, чем дом, указанный зеленолицым, появился в поле зрения. Он выплыл слева из-за поворота как-то размеренно, словно мираж. Но, чем ближе подходила, тем четче он становился.
        Каменный забор во весь человеческий рост, что не мешает видеть за ним синюю черепицу дома, такая же синяя кованая калитка в виде арки.
        Приблизившись, я некоторое время стояла и думала, что вообще сказать, или даже что принято говорить незнакомым в этой реальности, чтобы они не пытались напасть, ограбить или… что собирался сделать серый халк.
        Не придумав ничего особого, набрала воздуха и трижды постучала в калитку. На ответ не надеялась - кому надо сидеть под калиткой и ожидать гостей? Но к моему удивлению, через пару мгновений послышались шаги и какой-то лязг, а еще через секунду створка открылась и передо мной возник закованный в металл страж. Доспехи сверкают на солнце, на шлеме единственная прорезь для глаз, руки и тело сплошь покрыты сталью, а вот ноги ниже колен голые. Только ботинки. Словно его создал неведомый художник, но не дорисовал.
        Он проследил мой взгляд. Видимо, он ему не понравился, из шлема раздался голос, как из тазика:
        - Кто такова? Что надо?
        - Эм… - протянула я, на ходу вспоминая, что вообще знаю об этом месте. - Я к кудеснику.
        - Назначено?
        - Конечно, - соврала я.
        - Пройдемте, - сухо отозвался страж и, развернувшись на пятках, двинулся по дорожке.
        Затворив за собой калитку, я поспешил следом. Страж при каждом шаге издает громкий скрежет, я морщусь, подумывая о нужных и полезных берушах. Но вскоре обращать внимание на это перестала, потому что тропинка к дому идет через сад с розами. Их так много, что воздух наполнен сладкими ароматами, от которых хочется улыбаться и лежать где-нибудь в гамаке. Розы в саду самые разные - белые, красные, розовые, карликовые и, наоборот, огромные, с бутонами в два моих кулака. Чуть слева беседка, оплетенная ползучими розами с малиновыми цветками. Пару раз даже попадались розы синего цвета…
        - Пришли, - сказал страж и остановился так резко, что я едва не врезалась ему в спину.
        - А мне дальше самой? - с сомнением спросила я, подходя к крыльцу с широкой террасой и навесом, которые тоже густо оплетены розовыми лозами.
        - Хозяин сейчас выйдет, - сухо сообщил страж и, вновь развернувшись, отправился к обратно к калитке.
        Некоторое время я вертела головой, разглядывая диковинные кусты, резные балки и перила террасы, какие-то звенелки над входом. Почти сразу слева заметила клетку с птичкой, желтой, как лимон, и очень длинным хвостом.
        Вообще место вызывало приятные и спокойные ощущения, чего за последние сутки почти не испытывала. Даже захотелось присесть на ступеньках и понежиться в солнечных лучах, окончательно сняв пальто.
        - Не припомню, чтобы я ждал гостей, - раздался мягкий бархатный голос.
        От неожиданности я вздрогнула и повернул голову, застыв в растерянности.
        Кудесника я представляла низеньким умудренным старцем в рубище с бородой до пят и посохом. Передо мной же стоял волшебной красоты мужчина лет тридцати, в коричневых брюках, такой же рубашке, аккуратно в них заправленной, с чуть прикрывающими уши каштановыми волосами и карими глазами.
        - Эм… - протянула я, спешно соображая, что сказать. - Вы кудесник?
        Мужчина глядел меня с головы до ног и обратно, словно прикидывает цену, и сказал все так же бархатно:
        - Кто я - мне известно. Гораздо интересней узнать кто вы, девушка, обманом вошедшая в мою усадьбу.
        Постановка вопроса застигла меня в врасплох, но я быстро нашлась.
        - Мне вас один чело… гоблин рекомендовал.
        Бровь мужчины приподнялась, а я успела отметить, с каким изяществом он это сделал. Снова подумала, что он красив. Красив тем самым образом, какой заставляет неотрывно смотреть на цветок, водную гладь или паутинку, покрытую каплями росы.
        - Гоблин? - переспросил он.
        - Именно, - ответила я, быстро возвращая мысли в правильное русло. - Зеленолицый, на экипаже.
        - Ах, этот гоблин, - словно вспомнив, произнес мужчина, и на губах появилась легкая улыбка. - Плут и пройдоха. К тому же, должен мне. И скажите, как такая очаровательная девушка связалась с этим гоблином?
        Я открыла рот, чтобы объяснить и оправдаться в глазах этого притягательного незнакомца, но он плавным жестом вскинул ладонь и произнес:
        - Не спешите, милая донна. Пройдемте в дом, там в спокойной обстановке все расскажете.
        Он чуть отошел и жестом пригласил войти.
        Ситуация выглядела такой обыденной и спокойной, что будь я где-нибудь на даче под Москвой, лишь порадовалась бы. Но почему-то глубоко внутри возникло смутное чувство тревоги, необъяснимое и похожее на зуд.
        Мужчина продолжал на меня смотреть с ожиданием и некоторым непониманием, мол, чего это я еще раздумывать начала. Я же пыталась понять, откуда эта тревога, идущая вразрез с увиденным. Мужчина не проявляет агрессии, хорошо одет и приятен, у него гигантский сад с розами и винтажной беседкой. Такой человек не может представлять опасности, во всяком случае, место, опасней того, куда я уже попала, сложно представить. Тем более, меня ждет Кирилл. А это весомый аргумент пошевеливаться.
        Сделав глубокий вдох, я, наконец, шагнула на террасу и прошла в дом. Запах роз сразу потух, вместо него уловила легкий флер благовоний, а когда глаза привыкли к темноте, поняла, что нахожусь в широкой гостиной. Причем обставлена она на восточный манер. Низкие кушетки, подушки, балдахины и шелковые шторы на стенах. Между двумя кушетками столик с блюдами фруктов и сладостей. На стенах горят масляные светильники, и комната подсвечена теплым сиянием.
        Все это как-то не вязалось с обликом хозяина. Я перевела на него вопросительный взгляд.
        Он чуть улыбнулся и произнес, величаво входя следом и закрывая дверь:
        - Люблю восточный антураж. Вы не против?
        - Да вроде нет, - растерянно отозвалась я.
        - Или может вам больше по душе классический стиль? - спросил он, подходя и кивая на комнату.
        - Мне всё… - начала я, оборачиваясь, но слова застыли, потому что вместо восточных балдахинов и кушеток передо мной теперь гостиная в классическом английском стиле с широким кожаным диваном, кофейным столиком, двумя креслами и большим шкафом с книгами.
        - Как вы это делаете? - выдохнула я, забыв, что вообще-то прибыла сюда через портал с помощью настоящей яги.
        Мужчина ответил, стараясь выглядеть непринужденно, но по тону поняла - мой восторг ему польстил:
        - О, пустяки. Любой мало-мальски приличный кудеснику владеет техникой визуальных колебаний.
        - Так это иллюзия? - догадалась я.
        Он кивнул.
        - Верно. Но очень реалистичная, не находите?
        - Нахожу, - согласилась я. - Даже не подумала бы, что диван ненастоящий.
        - Не то, чтобы ненастоящий, - проговорил мужчина, пересекая комнату и с царственной безмятежностью опускаясь в кресло. - Скорее материально иллюзорный.
        Я попыталась вникнуть в смысл этих слов, но поняла, что этим голову забивать сейчас точно не хочу. Мужчина тем временем жестом указал на диван и произнес:
        - Присаживайтесь, милая донна. Расскажите, что привело вас в мой чудесный сад, в мой чудесный дом.
        Чувство тревоги вновь всколыхнулось, но я подавила его приветливой улыбкой и, подойдя к дивану, села на край. Даже успела подумать, могла бы я в нормальных условиях, что значит - в моем мире, заинтересоваться таким мужчиной, если бы не Кирилл? Мысли пронеслись быстро и вывод родился сам - нет. Я не западаю на нарциссов и павлинов. Но это я такая умная. А Светка, например, точно вляпалась бы. И многие другие тоже.
        - Желаете чаю? - любезно поинтересовался кудесник, спустя пару мгновений.
        - Как-то не хочется вас напрягать.
        - Какой вздор, - усмехнулся он и кивнул куда-то в сторону. Затем добавил: - Вам удобно в этой одежде? На первый взгляд она очень теплая.
        В зимнем пальто я запарилась не на шутку. Кофта на спине взмокла, в ногах тоже Сахара, но разуваться в гостях, тем более после дороги, показалось вообще кощунством.
        - Если честно, жарко, - призналась я.
        - Тогда позвольте его забрать.
        Не успела я согласиться, из-за угла появился невзрачный слуга с опущенным взглядом, как-то незаметно принял пальто и так же незаметно исчез.
        Кудесник наблюдал за мной, пока косилась по сторонам и разглядывала интерьер. Почему-то снова возникло ощущение, что меня оценивают, причем как-то не обидно, но тревожно.
        Я натянуто улыбнулась. В этот же момент из другой двери появился новый слуга, такой же невзрачный и обезличенный, как предыдущий. В руках поднос с двумя винтажными чашками и чайник.
        Приблизившись, он быстро опустил приборы перед нами, разлил в чашки и спешно удалился.
        - Попробуйте, - проговорил мужчина, беря чашку. - Это особый сбор трав из моего сада. Я лично слежу за просушиванием и хранением. Очень успокаивает.
        Подумала, что успокоение мне сейчас очень кстати, особенно после бегства от Асмодея и серого халка. Однако пить непонятное варево у пусть и привлекательного, но незнакомого мужчины не спешила.
        Он, видимо, заметил мои колебания и демонстративно сделал большой глоток. Затем поставил чашку на стол и произнес:
        - Ну-с, милая донна, давайте начнем с имени. Или вы состоите в родстве с гоблинами и предпочитаете об этом молчать?
        Я даже передернула плечами, пытаясь понять, в каком месте могу быть похожа на зеленолицего и длинноносого возницу.
        - Чем я вас на такие мысли натолкнула? - недовольно спросила я.
        - Не состоите? - игнорируя вопрос, продолжил кудесник. - Славно. В таком случае, смею себя рекомендовать. Лапидус Рембо, ударение на "О". Один из уважаемых кудесников Парсапольда, член коллегии кудесников и разводчик роз самых разных форм.
        При упоминании о Рембо мне ярко представился герой боевика с автоматом наперевес, но с обликом этого Лапидуса он никак не вязался. Потом вспомнила, что был еще какой-то Рембо, то ли художник, то ли музыкант, но с ним он тоже явно непохож. Этот Рембо олицетворяет что-то возвышенно-тревожное, и почему это так - пока понять не получалось.
        - Итак? - проговорил он и послал взгляд, мол, ну, давай.
        - Что итак? - не сразу поняла я, все еще перебирая в голове разные образы Рембо.
        - Я представился, - пояснил он. - Стало быть, ваша очередь. Если вы все-таки не имеете родства с гоблинами.
        Я замотала головой и сказала поспешно:
        - Мирослава. Можно Мира.
        - Какое интересное имя, - произнес Лапидус. - Словно название редкого цветка. Миррославоо.
        Стало еще больше не по себе от того, как Лапидус нараспев протянул мое имя. Он, видимо заметил мое смущение, на лице появилась доброжелательная улыбка.
        Лапидус сказал:
        - Что ж, милая донна, значит, гоблин отправил вас ко мне. Очень предусмотрительно с его стороны. Он как-то аргументировал свой поступок?
        Я сдвинула плечами.
        - Неуверена. Просто сказал, что здесь могу получить помощь.
        - Угу, - протянул кудесник. - Значит вот так. Угу. Что ж, замечательно.
        Эти слова тоже показались какими-то странными, чуть ли не зловещими, хотя технически он вообще ничего дельного пока не сказал. Вообще, несмотря на его манящую привлекательность, от него веяло чем-то, что трезвую женщину от него отвернет. Слишком много в нем какого-то самолюбования в сочетании с манерами и пугающим спокойствием.
        - Гоблин, - продолжал рассуждать Рембо, похмыкивая и явно думая о своем. - Какой лихой и находчивый. И как же это вы согласились?
        - На что? - не поняла я, выныривая из собственных размышлений.
        - Ну вот так, взять и пойти к незнакомому человеку, - пояснил Лапидус. - Или может, у вас есть какое-то дело, вынуждающее идти напролом?
        После секундного размышления - говорить ему о моем поиске или нет, я кивнула, хотя неприятный холодок от компании этого Рембо усилился.
        - Есть.
        - Расскажите, - попросил он. - А я решу, что делать и можно ли помочь.
        - Серьезно? - с недоверием спросила я.
        - Самое что ни есть.
        Спустя несколько мгновений борьбы с сомнениями и недоверием к этому субъекту, я рассказала о том, как держу путь к параллельном разделу за своим милым Кириллом, которого подло умыкнула ледяная баба. О месте прибытия и способе снова умолчала, потому что не была уверена, как отнесется житель этого мира, пусть и кудесник, к почти инопланетянке.
        Он выслушал очень внимательно, чему-то кивая и мыча под нос. И вообще успела заметить, что все встреченные мной существа сверхъестественной природы проявляли чудеса внимательности и участия.
        - Значит, милая донна, вы спешите в эти жуткие, занесенные снегом земли, чтобы спасти любимого? - уточнил кудесник, когда я закончила.
        - Именно, - охотно согласилась я. - Спешу и тороплюсь. Только, похоже, дотуда далеко. Хотя, если придется, пешком пойду.
        - Ах, ну зачем пешком, - произнес он с улыбкой, которая должна ободрить, но у меня опять почему-то по спине пробежали мурашки. - Можно отправиться в экипаже, с удобством и комфортом.
        Я ушам не поверила.
        - Вы дадите мне экипаж? Прям сейчас?
        Он кивнул и вновь отпил из чашки.
        - Отчего же не дать. Дам, разумеется. Но зачем так торопиться, если есть надежный транспорт, который домчит вас до места назначения явно быстрее пешего?
        Пока соображала, к чему Лапидус Рембо клонит, он продолжил:
        - К тому же вы не отведали мой чай. Вы очень мне польстите, если все же сделаете это и выскажетесь по поводу его вкуса.
        Повозка или экипаж мне были определенно кстати. Гоблин к параллельному разделу везти отказался, а этот Рембо, хоть и вызывает странную тревогу, вроде готов помочь.
        Покосившись на чашку с коричневой жидкостью, от которой исходит белесый пар, я любезно улыбнулась. Затем взяла ее и, поднеся к губам, сделала крохотный глоток.
        Глава 13
        На вкус травяной чай оказался похож на ромашку с мятой, слегка сладковатый и приятный, хотя я ожидала какой-нибудь отвязной горечи и гадости.
        - Вкусно, - сказала я, отпив еще немного.
        - Вы удивлены? - почему-то удовлетворенно спросил кудесник.
        - Если честно, да, - согласилась я. - Никогда не любила травы, да и вместо чая предпочитаю кофе. Но это вполне ничего.
        - Ваше мнение бесценно для меня, - улыбнувшись как-то по-кошачьи, отозвался кудесник. - Может вам стоит отдохнуть? Судя по вашему рассказу, дорогу вы проделали длинную. А предстоящий путь еще дольше и опасней.
        От его предложения внутри все как-то напряглось. К тому же рассиживаться у меня намерения не было, о чем собралась сообщить этому Рембо, но к своему изумлению, вдруг отчетливо ощутила, что отдохнуть весьма хочется. То ли потрясения минувших суток так сработали, то ли от жары разморило.
        И все же сказала:
        - Мне некогда. Какой отдыхать?
        Улыбка Лапидуса Рембо стала еще шире и маслянистей, он как-то подался вперед и произнес:
        - Я ведь не предлагаю вам отказаться от затеи. Просто имеет смысл набраться сил. Или вам хочется где-нибудь упасть в изнеможении.
        Падать в изнеможении я не собиралась, но предложение кудесника казалось каким-то скользким и даже скабрезным.
        - Вы к чему клоните? - спросила я сурово. - Я люблю Кирилла, если что. Понятно?
        Тот усмехнулся.
        - О, разумеется понятно. Любите, сколько вам угодно. Но зачем же над собой измываться? Прилягте, вот прям здесь.
        - Чего? - изумленно выдохнула я.
        А он как-то неожиданно оказался рядом. Его руки легли на плечи, мягко, но настойчиво укладывая меня на диван. Я набрала воздух в легкие, чтобы возмутиться, воспротивиться, но с холодком обнаружила, что тело как-то обмякло, стало резиновым и податливым.
        - Что ты со мной сделал, зараза заморская? - вмиг ослабевшим голосом спросила я.
        Кудесник тем временем, разместил меня на диване, как куклу, уложив руки по швам, и проговорил:
        - Не нужно сердиться, милая донна. Я уберегаю вас от ужасной ошибки.
        - Ошибкой было приходить к тебе домой, - еще слабее выдохнула я, и с ужасом осознала, что на меня суровым массивом двигается сон.
        Рембо тем временем глазел на меня своими коричневыми глазами, и в них сверкало нечто, отчего внутри все сжималось от предчувствия неизбежного.
        - Мирроославоо, - пропел он и склонился так, будто собирается понюхать цветок. - Мирроославоо…
        - Чертов псих… - из последних сил выдавила я. - Пусти меня…
        - Как ты хороша, мой прелестный бутон.
        Пальцы кудесника скользнули по моей щеке, прохладные и гладкие. Даже в состоянии полудремы меня передернуло - удивительно, как такой привлекательный мужчина, может вызывать столько тревоги и отторжения.
        Он тем временем продолжал водить пальцами по моим щекам, сползая на шею и ключицы. Но в его прикосновениях не было даже намека на эротику. Они скорее напоминали пальцы гончара, который ощупывает особо удавшееся изделие. От этого становилось еще страшнее - оказаться в руках хладнокровного безумца с магнетической красотой слишком даже для путешественницы по мирам. Но слабость и сонливость дошли до такого предела, что уже не соображала, где и что.
        - Не тревожьтесь, милая донна, - сказал Рембо, касаясь губами моих губ, отчего вновь возникло ощущение, что так он мог бы целовать цветок или надушенный конверт с письмом, бесстрастно и по-хозяйски. - У меня ты будешь в безопасности. В тепле, сыта и довольна. Как самый диковинный бутон…
        Он говорил что-то еще, но его слова поплыли в каком-то розовом мареве, который принадлежит, кажется растениям. Я видела себя, мерно летящей сквозь этот бесконечный кисель и почти не чувствовала веса. Все вмиг показалось незначительным, неважным. Только умиротворение и покой.
        Сквозь поволоку, я ощущала, как меня кто-то расчесывает, поит, но мирские заботы отошли не то что на второй, а на какой-то очень далекий план, куда даже смотреть не стоит. Ощущение, что я и впрямь благоухающий цветок, достойный лишь восхищения и заботы, укоренилось в мыслях. Хотелось очень плавно поворачиваться вслед за солнцем, подставляя его лучам лицо. Хотя какое лицо? Я ведь цветок, прекрасная роза, удивительная и уникальная. Таких в мире больше нет.
        На меня приходят смотреть, ко мне хотят прикоснуться, но заботливый садовник никому не позволяет трогать мои нежные лепестки. Садовник единственный, кто имеет право нарушать мое спокойствие, ведь он льет воду на мои корни, орошает сверкающими брызгами воды листья, отгоняет толстопузых жуков, чтобы не раскурочивали бутоны.
        Я цвету в его великолепном саду и служу главным украшением. Вот мои стебли с острыми, как пики, шипами, но это не значит, что я злая роза. Просто цветок слишком хрупок, ему нужно защищаться от верблюдов и лосей, которые могут поломать весь куст. Роза должна уметь за себя постоять, иначе любой сможет ее сорвать, сломать.
        Но садовник не позволит. Садовник оградит от всего мира…
        Мир все больше благоухал, и я уже не представляла иной жизни, кроме этого бесконечного сада, где мне самое место. Единственное, что омрачало пребывание в моем прекрасном саду, это странные белые хлопья, которые время от времени падают с неба. Как кусочки ваты, они опускаются на мои лепестки и обжигают холодом. В этом холоде словно слышится голос, ровный и бесстрастный, как сама пустота. От этого голоса почему-то хочется бежать как можно дальше, но я, сама не понимая почему, тянусь к холодным хлопьям, будто за ними сокрыто нечто для меня очень важное…
        - Очнитесь госпожа, - словно сквозь толстую стену донеслись до меня слова. - Очнитесь, умоляем.
        Я совершенно не могла понять, кто, кроме садовника, посмел приблизиться ко мне, да к тому же бесцеремонно прикасаться к хрупким лепесткам.
        - Очнитесь, - повторил голос, в этот раз чуть громче. - У нас так мало времени.
        Медленно, будто колесо гигантской водяной мельницы, меня разворачивало в обратную сторону, хотя само слово «обратно» плохо подходит к определению пространства, в котором нахожусь. Розовое марево ароматов колыхнулось, словно недовольно, что потревожили его размеренную и неспешную жизнь.
        - Пожалуйста, госпожа, другого шанса не будет…
        Умоляющий голос теперь совсем близко, он завис над ухом и назойливо повторяет о необходимости очнуться. Но откуда у меня ухо? Я ведь цветок. У цветов нет ушей. Однако голос говорит именно в него, значит ухо у меня все-таки есть. Выходит, я цветок с ушами. Или вовсе не цветок.
        Но кто тогда?
        Ощущение, что меня кто-то мягко, но уверенно трясет за плечи, возникло внезапно, как порой случается пробуждение. Ты просто выныриваешь из сна и не сразу понимаешь, что проснулся. Все еще чувствуя на себе остатки розовой поволоки, я каким-то чудом открыла то, что должно быть веками.
        Сперва мир выглядел как разноцветная муть, которая постепенно обретала черты невзрачного слуги. Он склонился надо мной и тревожно вглядывается в лицо.
        - Слава богам, - прошептал он, - вы очнулись. Она очнулась.
        Слуга посмотрел куда-то в сторону, и в поле зрения появился второй слуга, такой же невзрачный. Только сейчас я заметила, что они похожи, как две капли воды. Захотелось спросить, что происходит, но когда попыталась это сделать, из глотки вырвался едва различимый хрип.
        - Тише-тише, - поспешил успокоить меня первый невзрачный. - Не шумите пожалуйста. Сейчас, сейчас, дай ей попить.
        Второй спешно подставил к моим губам стакан и аккуратно влил в рот такую горькую жидкость, что я закашлялась.
        - Тише-тише, - снова повторил первый. - В вас все еще плавает рурман. Но ничего не бойтесь, госпожа. Его действие уже исчезает. Мы дали вам снадобье, оно быстро все исправит. Вы уже должны чувствовать.
        Прислушавшись к себе, я действительно ощутила, как мысли постепенно обретают четкость, и я больше не кажусь розовым кустом, который создан лишь для того, чтобы благоухать.
        Кровь по венам потекла быстрее, конечности налились теплом, зрение прояснилось окончательно. Теперь я отчетливо осознавала, что лежу на чем-то упругом и ровном. Приложив титанические усилия, привстала на локте и обнаружила, что нахожусь в стеклянной беседке, в центре которой высокая кушетка красного бархата, на которой возлежу я. За стенами разномастные розовые кусты, потолок прозрачный, по лазурному небу неспешно ползут облачка.
        Возникло ощущение, что я и впрямь нахожусь здесь, как роза под куполом.
        - Что произошло? - наконец смогла выдавить я хриплым голосом, окончательно вспомнив, что являюсь человеком.
        - Слава богам, - проговорил первый слуга, видимо более коммуникабельный из них. - Вы пришли в себя. Превращение не зашло далеко. Вы сильная.
        - Где я? - спросила я, и опустив взгляд обнаружила, что одета в пышное платье с вопиюще глубоким вырезом. - Какого черта на мне это надето?! Кто меня переодел?!
        Первый невзрачник испуганно заозирался и вскинул ладони.
        - Тише-тише, госпожа, - громким шепотом произнес он. - Пожалуйста, не шумите. Он, наконец, отошел от вас по каким-то очень неотложным делам. Он так не хотел от вас отходить…
        - Кто? - спросила я возмущенно, но тут же нашлась: - Кудесник?
        Слуги синхронно кивнули, первый сказал:
        - Да, господин все время проводит с вами.
        Реальность быстро обретала знакомые черты, те самые, которые появились у нее после встречи с бабкой Лукерьей, в которой есть место демонам, ведьмам и параллельным мирам. Но тряхнуло меня не от этого.
        - Он все время был со мной? - выдохнула я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. - Он что… Он извращенец? Он…
        Договорить мысль не получилось, слова застряли, когда представила, что мог делать мужчина с женщиной наедине, пока та в отключке. Видимо, выражение лица у меня было таким, что слуги все поняли и первый спешно проговорил:
        - Нет-нет, госпожа. Господин никогда в жизни не осмелился бы сделать с вами что-то неприличное. Он садовник. Вы для него, как удивительный цветок, который он непременно хочет иметь у себя на клумбе. И именно поэтому вы лежите здесь под стеклянным куполом в этом роскошном платье.
        Смысл слов доходил с трудом, но все же смогла осознать - этот Лапидус Рембо, вовсе не Рембо. Рембо боролся за… за что-то боролся. А этот все-таки извращенец.
        - То-то и оно, что иметь… Он хотел превратить меня в цветок? - гневно выдохнула я, чувствуя, как голосу возвращается уверенность.
        Слуги снова одновременно кивнули.
        - Процесс уже начался, - произнес второй, впервые подав голос, - но мы успели вовремя и обернули его вспять. Вам надо бежать, госпожа, пока он не вернулся.
        - Естественно надо! - проговорила я резко и поднялась.
        Грудь из выреза едва не вывалилась, я неловко прикрыла ее ладонью и повертела головой в поисках подходящего наряда. Первый слуга наклонился, а выпрямившись, протянул мне сверток.
        - Мы предполагали, госпожа, - произнес он, - что вам не понравится то, во что нарядил вас господин. Мы принесли вашу одежду.
        Не успев поблагодарить, я цапнула сверток и прижала к груди. Положение аховое - меня опоил какой-то чокнутый кудесник и непонятно с какой целью на меня смотрел. Следующая мысль полыхнула, как молния среди весеннего неба.
        - Сколько я здесь нахожусь? - с затаенным дыханием спросила я.
        Слуги переглянулись, второй ответил:
        - В доме господина Рембо еще не прошло и дня с момента вашего появления.
        Мне немного полегчало, но какое-то смутное ощущение подсказывало - это еще не все новости.
        Я тряхнула головой, выгоняя домыслы и сомнения. Кирилл. Меня ждет Кирилл. И позволять какому-то психу с цветами мешать его найти в мои планы не входило.
        Развернувшись спиной к слугам, я быстро развернула сверток и натянула джинсы. Опыт переодевания в общих раздевалках остался у меня еще со студенческих времен, когда приходилось натягивать одежду, пока то же самое рядом делали парни. Но они как-то не стеснялись сверкать трусами, а мы, девочки, демонстрировать прелести не спешили, что парней очень расстраивало.
        Поэтому надеть кофту и выбраться из платья умудрилась, даже не сверкнув голой спиной, при этом с ужасом обнаружила, что лифчика на мне тоже не оказалось. К счастью, слуги принесли и его.
        Быстро справившись с переодеванием, я швырнула ненавистное платье на кушетку, обулась и сунула подмышку пальто.
        - А где сумка? - спросила я. - У меня была сумка.
        Второй слуга с готовностью мне ее протянул. Хотела проверить содержимое, но какое-то внутреннее чутье подсказало, что этим заниматься не время, надо торопиться.
        - А почему вы мне помогаете? - спросила я, вдруг осознав, что ничего о них не знаю.
        Первый слуга печально вздохнул и произнес просто:
        - У вас есть шанс спастись.
        - А у вас что, нет? - не поняла я.
        Они оба покачали головами, второй продолжил:
        - Мы слишком давно принадлежим цветнику господина Рембо, он ни за что не отпустит нас, да и мы не представляем, как жить во внешнем мире.
        - Вы что, и за ворота не выходите?
        - Не выходим, - согласился слуга. - Мы давно стали цветами в его бесконечном саду.
        От такого заявления у меня даже глаза округлились. То, что здесь происходит сюрреализм, почище моего путешествия через портал, уже поняла. Но глазам верить привыкла, а они показывают мне двух молодых мужчин. Пусть неприметных настолько, что отворачиваясь не помнишь, как они выглядят, но все же вполне себе самцов, с руками, ногами, и, наверняка вторичными половыми признаками.
        - Что значит цветами? - спросила я недоверчиво, перекидывая через плечо сумку и просовывая в петлю пальто.
        Первый слуга спешно вытер щеки и, шмыгнув носом, сказал:
        - У господина есть особый друг, гоблин. Который поставляет ему гостей, которые могут понравиться господину. Как вы знаете, господин - кудесник, он способен творить некоторые чары. И самые излюбленные это те, что связаны с цветами. Он верит, лучшее, что может произойти с человеком это попадание в его сад и превращение в цветок. Большинство из нас в виде растения находятся постоянно. Но Лапидусу Рембо нужны помощники, поэтому некоторым из нас он оставил возможность иногда становиться людьми, как прежде.
        Я слушала и волосы на затылке буквально шевелились.
        - Гоблин, вот тварь. А я ему поверила, думала, помочь хочет.
        - Не расстраивайтесь, - произнес первый, - вы не первая, кого господин Рембо околдовывает.
        - Я бы этому Рембо… Не удивительно, что он один. Кто б захотел с таким психом связываться. Красавчик, но такой урод.
        Невзрачники переглянулись и печально вздохнули вместе.
        - Его когда-то любила женщина, - сказал первый. - Но…
        Слушать о личных драмах Лапидуса Рембо, который на поверку оказался той еще тварью, у меня не было ни желания, ни времени. Я прервала:
        - Даже не хочу представлять, что случилось с бедняжкой. Так, ладно. Где тут выход?
        - Идемте, - с готовностью отозвался первый. - Я провожу вас, пока мой брат последит, чтобы господин не появился. Мы слышали, что вы держите путь к самому параллельному пределу. Туда добровольно никто не ездит.
        - Очень прекрасно, - буркнула я, глядя, как второй невзрачник двинулся к противоположной стеклянной стене, откуда, наверное, ему хорошо видно, чем занят Рембо.
        Первый же чуть подался вперед, словно боится, что его кто-то услышит и проговорил громким шепотом:
        - Честно говоря, не знаю, как сейчас, но во времена, когда я был еще свободным человеком, а не цветком, в сторону параллельного предела ходил один единственный дилижанс. Он отъезжал от таверны «Сизый лось», если было кого везти.
        - Сизый лось? - переспросила я с сомнением. - Лоси бывают сизыми?
        - В Черном лесу бывают, - быстро сказал слуга, - но дело не в лосях, а в дилижансе. Не знаю, ходит ли он еще, но это лучше, чем ничего.
        - Спасибо тебе, добрый человек, - сердечно поблагодарила его я.
        От этого невзрачное лицо слуги чуть просветлело, на губах появилось подобие улыбки.
        Мы спешно покинули стеклянный купол. Теперь, пробегая по отсыпанным ракушкой дорожкам между кустами роз и глядя на бутоны, сад больше не казался мне умиротворяющим. Стало понятно, откуда эта тревога - человек, который делает из людей цветы не может не вызывать дрожи.
        Я спросила:
        - А долго вас этот Рембо держит?
        Слуга семенил впереди, пригибаясь, как вопросительный знак. Он ответил не оборачиваясь:
        - Уже и не сосчитать. Когда ты цветок, время воспринимается иначе.
        - Да уж наверное.
        Впереди показалась калитка, синяя, будто выкрашенная краской, но я помнила, это сам металл такого цвета. В прошлый раз возле нее стоял закованный в латы рыцарь с голыми ногами.
        - А стражник? - спросила я обеспокоено. - Он же просто так не выпустит.
        - Не переживайте, - отозвался слуга. - О нем мы позаботились.
        Прозвучало это как-то зловеще, я на всякий случай спросила:
        - Надеюсь вы не…
        - Ничего противозаконного, госпожа, - поспешил успокоить меня слуга. - Просто немного рурмана ему в питье.
        Оказавшись возле калитки, он быстро покрутил головой, на всякий случай проверяя обстановку, затем повернул ручку.
        - Спешите, госпожа, - сказал он. - И пусть у вас все получится!
        - Спасибо, - растерянно поблагодарила я и, улыбаясь на прощание, спиной вперед шагнула наружу.
        Глава 14
        На улице все те же дома с маленькими крылечками, ставни на окнах, прохожие идут по своим делам, вот мимо пробежала собака, из-за угла вывернула закутанная в кожанку дородная женщина с тазиком. Закутана она потому, что на всем этом великолепии сверкающим слоем лежит снег.
        Некоторое время я оторопело таращилась на него, даже не чувствуя холода. Лишь когда стало колоть пальцы, а тело мелко задрожало, спешно натянула пальто и застегнула до горла.
        - Как же это… - вырвалось у меня.
        Осознание, что за время, пока я превращалась в розовый куст, прошла осень заставило содрогнуться. За это время с Кириллом могло произойти ужасное. В голову полезли мысли одна другой страшнее, и среди них громадиной возвысился плохо очерченный облик ледяной колдуньи, окруженной клубами метели.
        - Боже мой… - пробормотала я. - Надеюсь, он жив…
        В груди сжималось от одной только мысли, что я опоздала. Но именно это и толкало вперед.
        Поправив сумку и завязав ботинки, я поспешила подальше от дома Лапидуса Рембо, кудесника, который делает из людей цветы.
        Двигаясь наугад по улице вверх, я прикидывала, смогу ли самостоятельно найти таверну «Сизый лось». В жизни привыкла все делать сама, что Кириллу не слишком нравится, особенно когда стараюсь вникнуть в его дела. Он возмущается, а я пытаюсь донести свою позицию. Мне ведь нужно понимать, разбираться, чтобы в случае чего знать, что делать и как выпутываться. Но у Кирилла на этот счет свое мнение.
        Снега пока немного, едва припорошило, в Москве нападало гораздо больше. Но в остальном от нашего снега он не отличается, все так же блестит на солнце, как серебро. Во всяком случае, этот. Я помнила о словах яги по поводу колдовского снега, но после экзерсиса с Рембо он уже не казался таким устрашающим. К тому же как поняла, он бывает только за параллельным разделом.
        Чем выше поднималась по улочке, тем меньше становилось снега - то ли его здесь убирают, то ли ветром сдувает. Спустя полчаса блуждания по закоулкам Парсапольда, поняла, что так найти таверну не выйдет. Заглянув в сумку, с облегчением нашла карту, и хотя помнила, что на ней изображалось все в более мелком масштабе, понадеялась, что она как-то поможет.
        К моему изумлению, карта теперь выглядит несколько иначе. Прилежащие земли исчезли, море тоже, и на весь лист раскинулось изображение Парсапольда, огромного, запутанного и испещренного линиями улиц, переулков и каналов. Минут десять я пыталась разобраться, что тут и как, но, в конце концов, поняла, что без геометки, какие есть в современных интерактивных картах, не справлюсь.
        - Ну супер, - фыркнула я. - Я потерялась в гигантском городе в параллельном мире.
        Свежий морозный воздух бодрил, но солнце, по всей видимости, вечернее, все еще греет, и даже без шапки не холодно. Проверила карманы - шапка и шаль Лукерьи на месте. Что ж мелочь, а приятно. Значит, этот псих не опустился до того, чтобы грабить беззащитную девушку.
        Размышляя о свалившихся тяготах, я вновь побрела по улочке. Дома стали выше. Теперь они громоздятся так плотно, что между ними совсем не остается места, крыши усеяны остроконечными башенками, как грибами, причем порой по несколько штук на одной. Эти грибы тянутся к небу, на извилистых ножках, сильно загораживая небо. В некоторых окошках уже горит свет, хотя еще день, другие зияют темнотой.
        Я все плетусь, сунув пальцы в карманы. Спустя еще минут двадцать блуждания, обратилась к прохожей - суховатой женщине в шапке из какого-то пушистого животного, чей хвост свисает до самой поясницы:
        - Простите, вы не подскажете…
        Женщина оглянулась на меня так, будто я уже этими словами оскорбила ее достоинство. Но отступать я не собиралась.
        - Извините, вы не подскажете, как пройти к таверне «Сизый лось»?
        После этих слов выражение лица женщины стало таким, что сразу поняла - я пала в ее глазах так низко, что подняться почти нереально.
        - Приличные девушки даже названия этой таверны не знают, - пренебрежительно сказала она.
        Я хмыкнула и вернула вилку:
        - Выходит, вам оно как раз известно?
        Глаза женщины округлились, рот раскрылся от возмущения, она резко поправила хвост шапки и, резко развернувшись, направилась вниз по улице. Я смотрела на ее гордо выпрямленную от оскорбления осанку, и думала, что можно было бы проявить дипломатичность. Но терпеть оскорбления от какой-то воблы тоже не в моих правилах.
        - Какая цаца, - проговорила я под нос и двинулась в противоположную сторону.
        Я надеялась спросить дорогу еще у кого-нибудь, но прохожие, словно сговорились - напрочь исчезли с улицы. Пришлось снова брести наугад, поворачивая вслед за изгибами припорошенной снегом брусчатки.
        Бродила, видимо, долго, потому что захотелось пить. Вспомнив, что Варвара заботливо положила в сумку бутылку, я полезла внутрь и, когда нашла, с радостным выдохом дернула ее наружу. Вместе в бутылкой выпрыгнул клубок ниток и поскакал по мостовой обратно вниз.
        Вскрикнув, я бросилась следом.
        - Стой! Куда! Мне не туда… наверное. Мне к таверне! Да стой ты!
        На клубок я кричала скорее по привычке, так же, как разговариваю с котлетами, чтоб не брызгали маслом во время жарки или стиральной машинкой, у которой иногда заедает дверцу. Но к моему великому изумлению, клубок резко сменил направление и, описав дугу, покатился вверх.
        - Эээ… - растерянно протянула я, сжимая бутылку, когда он чинно прокувыркался мимо меня в направлении переулка.
        За время пребывания в этой загадочной стране с еще более загадочным названием Коф, успела понять, что хлопать ушами не стоит, иначе успеют те, кто не хлопает. Потому бросилась следом за клубком, который уже повернул направо в переулок.
        Пока бежала, про себя усмехнулась собственной недогадливости. Клубок я получила от настоящей яги, было бы странно, если бы он не умел показывать дорогу. Во всяком случае, в каждой сказке он так и делал.
        Переулок оказался сквозным. Мы мчались по присыпанной белой пудрой мостовой, огибая пирамиды бочек, телеги с сеном, столики, которые, видимо выставили, чтобы коротать вечера за кружкой или бокалом. Пару раз за клубком пытались гнаться кошки, но, едва приближались, с обиженным мяуканьем шмыгали в сторону. Прохожие все-таки появились и на нас с клубком косятся с явным недоверием, но окликнуть никто так и не попытался. Напротив, когда ловили на себе мой взгляд, втягивали голову в плечи и спешили удалиться.
        Бежать по мостовой неудобно даже в моих подготовленных для московской зимы ботинках, и спустя некоторое время, я стала отставать. Ноги устали, дыхание вместе с пульсом зашлись, я остановилась и, наклонившись, уперла ладони в колени.
        - Стой… - просипела я, - подожди, дай отдышаться…
        Клубок снова развернулся по дуге и, быстро подкатившись ко мне. Стал накручивать круги, точно щенок, который за целый день соскучился за хозяином.
        - Какой ты лапочка, - проговорила я, немного подождав, пока восстановится дыхание, и выпрямилась. - Ну, пойдем дальше. Только не несись так. Я не успеваю.
        В ответ клубок два раза отпружинил от мостовой и покувыркался дальше, но я с благодарностью отметила, что катится он теперь значительно спокойней.
        Преодолев еще три поворота и один переход по мосту, под которым блестит черная гладь реки, мы оказались в квартале, то ли рыбаков, то ли моряков. Во всяком случае, количеством сетей, развешенных между домами, можно было бы снабдить не одну рыбацкую команду.
        Солнце тем временем заползло за крыши, тени в переулках стали глубже, а тонкий слой снега придал обстановке некой готичности. Огней в окнах стало больше, начали зажигаться уличные фонари. Сами. Хотя горит в них самый что ни есть огонь.
        - Долго еще? - спросила я клубок, хотя догадывалась, что он не ответит при всем желании.
        Но к моему удивлению, он остановился, затем описал уже привычную дугу и со всего разгона метнулся мне в сумку. От напора меня покачнуло.
        - Кажется, кому-то надо на фитнес. И этот кто-то - не я. А ты, колобок, - сказала я и подняла взгляд.
        Передо мной предстала таверна. Опознала ее по широкой вывеске на палке, что торчит из стены с изображением лосиной морды. Таверна трехэтажная, с каменным цоколем, который можно считать отдельным этажом, хотя сама сложена из бревен. На крыше, кое-где в прогалинах снега видна черепица, там же чердачные балкончики с навесами, между ними веревки с бельем. Все окна светятся теплым светом, а изнутри доносится гогот и музыка.
        - Почти как в клубе, - проговорила я себе, хотя внутри как-то не по себе. Все-таки таверна - это нецивилизованное заведение в центре современного мегаполиса, где чуть что, вызовут полицию. Хотя я неправа, этот Парсапольд очень даже «мега».
        - С другой стороны, - продолжала я рассуждать вслух, - внутрь заходить меня никто не заставляет. Нужно всего-то отыскать дилижанс.
        Это решение ободрило. Поправив сумку, я обошла таверну вокруг. К глубокому разочарованию не обнаружила даже намека на дилижанс, повозку или хотя бы бричку. Оставалось только одно - все же зайти внутрь и узнать об этом мифическом дилижансе.
        Я поднялась по ступенькам, стараясь не глядеть в сточную канаву под ними, откуда тянет вполне определенно, и вошла.
        В нос ударили ароматы жареного, пареного, вперемешку с хмелем и запахами мужских тел. Этих тел тут оказалось битком - за столами, за барной стойкой, возле колонн и даже рядом с музыкантами. И все эти тале обратили свои взоры на меня.
        Музыка чуть затихла, мужик, что рядом с дверями, видимо, вышибала, почесал лоб и произнес гулким басом:
        - Мадам, а вы дверкой-то не ошиблись?
        - Во-первых, мадмуазель, - проговорила я, до вспотевшей спины испугавшись собственной смелости, и нервно улыбнулась.
        - Пардоньте, - отозвался вышибала и обнажил в улыбке два ряда конских зубов. - Ежели мадмуазель, то мобыть и не ошиблись. Хе-хе.
        Эти улыбка и смешок быстро дали понять, что произошло в его узколобой голове и меня передернуло от омерзения.
        Я поспешила объяснить:
        - Вы снова меня неправильно поняли. Я зашла спросить.
        Музыканты тоже перестали играть и теперь в повисшей тишине буквально слышу собственное сердцебиение. За барной стойкой долговязый и какой-то бледный бармен натирает бокал. Он окинул меня бесстрастным взглядом, затем незаметно кивнул, и верзила широким жестом пропустил меня дальше. Народ как-то сразу расслабился, хотя глазеть на меня не перестал. Я же, решив, что бармен тут главный, подошла к стойке.
        Мужчины сразу рассосались по краям, будто я могу покусать. Но, с другой стороны, так даже лучше, пусть держатся подальше и не треплют нервы.
        - Добрый вечер, - начала я, зная, что в делах нужны такт и дипломатичность. А в параллельном мире тем более. - Хорошее у вас заведение. И сотрудники слушают.
        - Не жалуюсь, - все так же бесстрастно отозвался бармен, продолжая натирать бокал.
        - И тепло.
        - Топим, - сказал хозяин, или то там он, таверны. - И все же весьма опрометчиво для молодой леди в одиночестве заходить в таверну под вечер.
        - Я бы и не стала, - проговорила я, глядя на ровные полки позади него, уставленные разномастными бутылями. - Но у меня необходимость.
        - И какая? - спросил тощий, даже не взглянув на меня.
        Я набрала воздуха и сказала:
        - Мне надо к параллельному разделу, и я ищу дилижанс, который туда возит.
        Бармен перестал натирать бокал и наконец удостоил меня взглядом. Причем взгляд этот оказался полон изумления, брови всползли на лоб, а рот приоткрылся. Мужики, сидящие ко мне ближе всех, тоже охнули и даже перестали опрокидывать кружки себе в глотки.
        - Что простите? - переспросил бармен.
        - Мне нужен дилижанс на параллельный раздел, - повторила я. - Мне сказали, что отходит от этой таверны.
        Бледный бармен стал еще бледнее, его кадык колыхнулся.
        - Вас ввели в заблуждение мадмуазель, - проговорил он после короткой паузы как-то нервно. - Ни о каком дилижансе на параллельный раздел мне не известно.
        - Но мне сказали…
        - Они ошиблись, - оборвал меня тощий. - Лучше выпейте за счет заведения и идите с миром, мадмуазель.
        Я открыла рот, чтобы продолжить настаивать, но таверна вдруг наполнилась улюлюканьем, довольными смешками и грохотом кружек. Обернувшись, увидела, как по лестнице спускается пышногрудая блондинка, наряженная на манер вестернов, будто собирается плясать кан-кан. Она ослепительно улыбается и машет всем и никому.
        Заметив меня, она улыбнулась еще сильнее и, спустившись, направилась прямиком к стойке. Мужчины спешно расступались перед ней, спотыкаясь и опрокидываясь на стульях, но девушка, словно их не замечала, двигаясь как лайнер среди волн.
        - Это кто у нас такой очаровательный? - спросила она, подойдя и опершись локтем на столешницу, отчего ее достоинство застремилось наружу. - Каким ветром такую птичку занесло в наш «Сизый лось»?
        - Не тем, о котором вы думаете, - поспешно заверила я.
        Девушка запрокинула голову, обнажая лебединую шею, и по таверне прокатился звонкий смех. Я успела заметить, что мужчины от этого буквально загипнотизировались - сидят с глупыми улыбками и глазеют на девицу.
        Закончив смеяться, она проговорила доброжелательно, но в тоне уловила предупреждение:
        - Не спеши судить, дорогуша.
        - Я и не сужу, - сообщила я. - Но у меня действительно дело. Правда, судя по всему, здесь мне не помогут.
        - Почему же? - сразу смягчившись, спросила девушка.
        Я сдвинула плечами и кивнула на тощего.
        - Этот человек ясно дал понять, чтобы я не пыталась.
        - Он у нас строгий, - согласилась девица, послав бармену такой взгляд, от которого даже у меня потеплели щеки. - И все же, что толкнуло тебя сюда войти? В Парсапольде много таверн, но только «Сизый лось» имеет определенную славу. Ну… ты понимаешь.
        Я вспомнила тетку на одной из улочек и поняла, почему та с таким пренебрежением отнеслась ко мне. Но сейчас мне абсолютно не интересно, что подумает какая-то женщина из другой реальности, особенно пока Кирилл зябнет в цепких руках ледяной колдуньи.
        - Да мне плевать на его славу, - сказала я. - Надо будет, я и на столе спляшу, если мне тут помогут.
        - Ого, - впечатленно произнесла девушка. - Что ж тебе такого надо?
        - Я уже говорила вашему начальнику, - отозвалась я, хмуро косясь на бармена. - Мне нужен дилижанс к параллельному разделу.
        Глаза девушки округлились, она по-мальчишески и залихватски присвистнула, уперев кулак в сочное бедро.
        - Параллельный раздел? - переспросила она. - Серьёзная заявка. А тебя какая нужда туда ехать?
        Я вздохнула и сказала честно:
        - К ледяной колдунье. За любимым. Она его украла.
        - Да ладно! - выдохнула девушка вытаращившись на меня голубыми глазами и добавила уже шепотом: - Твоего мужика украла ледяная колдунья?
        - Угу.
        - Хорош?
        - Самый лучший…
        Она пару секунд смотрела на меня, как на диковинное существо, почему-то восхищенно качая головой и потирая губы. Я же думала, что выгляжу жалко, рассказывая о том, как, по сути, другая женщина увела моего милого, а я даже пикнуть не успела. И пусть все произошло совсем не тривиально, от этого не легче.
        Девушка однако и не думала смеяться. Наоборот, сочувственно цокнула языком и проговорила:
        - Давно у нас не было таких историй, да?
        Она обернулась к бармену, который с омраченным видом вновь принялся натирать бокал.
        - Чем их меньше, тем лучше, - буркнул он.
        - Ох, не будь таким занудой, - произнесла девушка улыбаясь, а затем повернулась снова ко мне. - Мы, женщины, должны друг другу помогать. А то эти бугаи слишком много себе думают.
        - А ну не смей, - пригрозил бармен, сшибив брови на переносице.
        Он выглядел грозно, но девушка ответила, все так же мило улыбаясь:
        - А ты мне не указывай. А то уйду. И утащу за собой половину твоих клиентов. Понял?
        - Поговори еще у меня.
        - Натирай свои стаканы, и не лезь в женские дела, - отозвалась девушка и сказала мне: - Значит слушай, дорогуша, дилижанс я тебе организую. Но сегодня должно состояться плановое выступление. Кто-то должен танцевать и петь, пока буду выполнять просьбу.
        Замерев от неожиданности, я смотрела на яркое лицо девушки с красной помадой и думала, что, возможно, слишком опрометчиво заявила, что готова станцевать на столе. Даже мелькнула мысль, что это шутка или какая-нибудь проверка, но судя по виду, девица вполне серьезна.
        Сглотнув, я сказала:
        - Мне что, танцевать перед ними?
        - Можешь не танцевать, - проговорила девушка, - но тогда дилижанса не будет. Я не могу одновременно быть в двух местах.
        Стараясь не думать о масштабах катастрофы, я расстегнула пальто и проговорила глядя в пол:
        - Хорошо. Я спляшу. Но предупреждаю, танцор из меня, как из полена. А что до песен… Рекомендую всем зажать уши.
        Девушка усмехнулась.
        - Ничего. Переживут. Ты главное держи их внимание. Мужчинам важно правильную картинку дать. Тогда они тебе и фальшивые ноты простят, и лишнюю сумочку.
        Теперь уже хмыкнула я - вроде мир параллельный, а мыслят похожими шаблонами. На тему одной только картинки я бы поспорила, но дискутировать некогда.
        - Куртень свою все же лучше сними, - порекомендовала она. - Можешь оставить за баром. Не боись, никто не умыкнут. Лично отвечаю за это.
        С покорным вздохом я стянула с себя пальто и сумку. Оставшись в кофте и джинсах, чем вызвала неподдельный интерес девушки. По выражению ее лица поняла, она никогда не видела такой одежды, но спросить не решается.
        Я пояснила, чтобы разрядить обстановку:
        - У меня на родине все так ходят. Такие порядки.
        - Удобно? - все же поинтересовалась она.
        - Лучше, чем в кринолиновом платье.
        Такого объяснения оказалось достаточно. Девушка кивнула и, развернувшись к залу, прокричала звонким голосом:
        - Сегодня у нас гостья из далекой страны! Она специально приехала в Парсапольд, чтобы выступить в таверне «Сизый лось». Встречайте, любите и жалуйте!
        Она захлопала в ладоши, мужчины в таверне тоже грянули аплодисментами, перемешанными с подбадривающими возгласами и свистом, а я подумала, что это будет самое позорное выступление в моей жизни.
        Глава 15
        Дальше в сопровождении девушки мне пришлось пройти к невысокой сцене, где музыканты уже освободили место. Местная танцовщица натянула мне на голову фривольную шляпку с гусиным пером.
        - Вот, - проговорила она, - так поярче будет. У тебя красивые волосы, но правильная шляпка уже полдела. Давай, не дрейфь. Помни, что я говорила о картинке.
        После этого она как-то быстро затерялась в толпе, а я осталась наедине с кучей мужчин, в чьих глазах голодное ожидание.
        Они заулюлюкали, громко приветствуя меня, а я нервно сглотнула и стала судорожно вспоминать хоть одну песню, которая в моем исполнении не распугает посетителей.
        Пауза затягивалась, а я все молчала, чувствуя, как потеет спина и дрожат колени. Гвалт по немного стихал, и теперь даже посетители смотрят на меня с растерянным ожиданием, мол, когда обещанное шоу.
        Меня потряхивало, но все же на губы натянуть улыбку смогла. Почему-то единственная песня, которую смогла вспомнить, это бессмертный во все времена хит «Шоу должно продолжаться», причем в литературном переводе на русский, который однажды услышала в сети. Но в том, что смогу его исполнить сильно сомневалась. Однако, видимо от страха, других вариантов в голову не приходило.
        - Вы эту песню не знаете, - дрогнувшим голосом сказала я. - Но на моей родине она очень популярна.
        Со всех сторон донеслось:
        - Спевай!
        - Спевай, не тяни!
        Вытерев обеими ладонями лицо, я отозвалась:
        - Хорошо…
        Затем развернулась к музыкантам, на ходу вспоминая познания о сольфеджио, с которым сталкивалась только студенткой, когда вечерами во дворах пели под гитару. Ребята бросались умными словами, вроде, «а эм», «барэ» и «арпеджио». Я даже интересовалась и запомнила целых два аккорда, но на этом мои познания в музыкальной грамоте заканчивались.
        Музыканты в ожидании смотрели на меня, готовые в любой момент подхватить.
        Я попыталась напеть первую строчку. На мой взгляд, получилось отвратно, но тот, что держит в руках лютню на удивление точно повторил мелодию.
        Я продолжила напевать своим не слишком лирическим голосом куплет, к лютне присоединилась какая-то домра, очень маленькая скрипка, барабан и бубен с флейтой.
        Уже через несколько мгновений таверна наполнилась звуками известного хита в исполнении средневековых инструментов. Музыкантам, мелодия, похоже, нравилась, они довольно кивали и улыбались, лютнист со знающим видом сообщил остальным:
        - Си минор.
        Они стали быстро входить во вкус и успели сыграть пару кругов или как это называется у музыкантов. Тот, что с лютней, вновь кивнул мне, мол, начинай.
        Публичных выступлений я побаивалась, тем более перед аудиторией, которая смотрит на женщину блестящими глазами. Внутри потряхивало, да и пальцы дрожали. Чтобы как-то совладать с паникой, я набрала побольше воздуха и заголосила.
        Сперва народ притих, видимо, я слишком ошеломила их своей самоуверенной фальшью, но, помня наказ девицы, продолжала петь с уверенным видом. И народ, кажется даже стал прислушиваться к смыслу. Некоторые начали кивать в такт, прихлопывать и притопывать, а я с изумлением наблюдала, как толпа, ведомая моим гласом, направляется в нужное русло.
        Это немного ободрило, я стала пританцовывать, как завещала девушка. Посетителей это привело в неописуемый восторг, раздались одобрительные возгласы и свист.
        - Давай, детка! Грянь музыку в этой дыре!
        - Красотка, врежь!
        - Гуляй народ!
        Они все распалялись, да и мне стало значительно легче оттого, что они уже и сами с собой готовы плясать. Забывшись, я стала вворачивать припев на английском, но народ этого, похоже, не заметил - подпевают, повторяя заморский для них язык и довольно гогочут.
        - А теперь все вместе! - скомандовала я вскидывая ладони. - Шоу маст гоу оооон!
        - Го-он!
        - Го-о-он! - полетело со всех сторон.
        Похоже, песня их так зацепила, что они простили мне отсутствие голозадых вихляний и обнажение бюста, которые, как я думала, придется совершить. Один с пьяными глазами все же как-то выкрикнул:
        - Сымай одежу! Потряси прелестями!
        Но какой-то здоровяк отвесил ему крепкую затрещину, со словами:
        - Умолкни, дубина. Песня-то какая. Не слышишь, что ль? Го-он? Го-он, понимаешь?
        Он смахнул скупую слезу со щеки и по-мужицки обнял пьяницу. Тот попытался выбраться из медвежьей хватки, но верзила словно не замечал его дерганий и держал, как котенка.
        Я продолжала петь, уже заметно превысив необходимое количество припевов. Но народ продолжал подпевать, заполняя таверну хором разномастных мужских голосов, сопровождаемых старинным ансамблем.
        С непривычки голосовые связки устали, я начала хрипеть. Но, когда замолчала, мужчины даже не заметили потому, что я продолжала им дирижировать.
        Песня затягивалась все сильнее, мужики пьянели, взгляды соловели, хотя на меня уже особо внимания не обращали, подпевая друг другу. В зале появились разносчики с подносами, видимо знают, когда выходить, чтобы вовремя подсунуть созревшему клиенту очередную пинту или утиную ногу.
        Девушки все не было, даже мелькнула мысль, что она нарочно меня тут оставила, чтобы самой сбежать.
        Когда эта мысль стала укореняться в голове, откуда-то снизу донеслось:
        - Эй, пс-с.
        Опустив взгляд в небольшое углубление под сценой, обнаружила ту самую девицу.
        - Давай, спрыгивай сюда, хватит развлекаться, - проговорила она.
        - Тоже мне, развлечение, - отозвалась я, глядя на толпу мужиков, все еще распевающих «го-он». - А одежда моя и сумка?
        - Да здесь все. Давай-давай, шевелись, - поторопила она. - А то сейчас хозяин таверны высунется из-за бара и всю малину нам с тобой попортит.
        Я опасливо покосилась на барную стойку, где тощий ковыряется с какой-то бочкой и, вроде, меня не видит. Не теряя времени, мне пришлось быстро поклониться и, под внезапный и оглушительный рев аплодисментов сигануть в углубление.
        Углубление оказалось крохотной оркестровой ямой, где хранятся инструменты, пюпитры и громадных размеров белый рояль. Почему он здесь, а не наверху - непонятно.
        - Не споткнись об это, - предупредила танцовщица.
        - Обо что? - спросила я и налетела на дырявый барабан, угодив ботинкам прямо в мембрану.
        - Об это, - сказала она. - Все никак прибраться не можем. Сюда стаскивают стар ненужный хлам, инструменты, на которых никто не играет, а разобрать все руки не доходят.
        - Знакомо, - отозвалась я, высвобождая ногу из барабана. - У нас такое место называется балкон. Или сарай.
        Девушка чему-то кивнула и, вручив мне пальто с сумкой, жестом позвала за собой.
        - Давай за мной. Береги голову.
        Теперь я уже внимательней отнеслась к ее предупреждению и вовремя увернулась от виолончели, которая почему-то висит под потолком.
        - А почему такая таинственность? - поинтересовалась я, пока преодолевали оркестровую яму.
        Девушка ответила:
        - К параллельному разделу очень редко ездят. Опасное это место. Потом этого дилижанс по северной дороге тоже не любят. Возница тоже старается лишний раз не показываться. К тому же за такие извозы он неплохо зарабатывает. А это тоже светить не очень умно.
        Она вдруг остановилась и строго посмотрела на меня.
        - У тебя ведь есть, чем заплатить?
        Я помнила, что Варвара говорила, что в сумке есть деньги, но после того, как она побывала в руках Рембо, я ни в чем уверена не была. Чувствуя, как от щек отливает тепло, я сунула пальцы в сумку и стала шарить. Опознала бутылку, клубок, карту, какую-то непонятную мелочь. Я погружала руку все глубже и глубже, хотя на вид сумка не могла столько вместить. Девушка смотрела на меня, постепенно округляя глаза.
        - Это как… - выдохнула она, когда я дотянула сумку до плеча.
        - Да сама не знаю, - проговорила я, и пальцы, наконец, нащупали звенящий мешочек.
        Под изумленным взглядом танцовщицы я вытащила его и подкинула на ладони. Внутри радостно звякнуло, а когда заглянула в него, сама чуть не присвистнула - мошна оказалась полна золотых монет. Настоящих, как в пиратских фильмах про дублоны.
        То ли девица обладала удивительной способностью по звуку оценивать количество монет в мешке, то ли еще какая-то магия, но, посмотрев на меня пару секунд, она проговорила:
        - Ишь ты, там не меньше сотни. Звенят громко звенят.
        Я недоверчиво покосилась на нее и ответила:
        - Гм, да, действительно громко.
        Она проговорила вновь:
        - Стало быть ты и со мной поделишься?
        Мне стало еще больше не по себе, даже несмотря на то, что девушка только что помогла мне. В голове мелькнула мысль, что не стоит надеяться на повальную бескорыстность жителей Парсапольда, особенно, если они обитают в таких местах, как это.
        - А как же слова о том, что мы, женщины, должны друг другу помогать и всё такое? - послав ей укоризненный взгляд, спросила я.
        На что девушка пожала плечами, мол, извините, такие обстоятельства, и про говорила:
        - Ну а что? Помогать-то помогать. Но одним «спасибо» я в лавке за хлеб не расплачусь. Ты уж как-нибудь позаботься об этом, коли у тебя звенит мошна. В смысле достойной благодарностью за все мои труды.
        Честно признаться, мне такое поведение хоть и не слишком понравилось, но зато совершенно понятно. Взращённая на товарно-рыночных отношениях, я куда лучше чувствовала себя, когда заключала договор посредством финансовых операций.
        Сколько денег в кошельке не знала, но, все же сунув в него пальцы, наугад достала небольшую жменю и не глядя сыпанула и в ладони танцовщицы.
        Монеты зазвенели под изумленным и жадно блестящим взором девицы. Но она быстро совладала с эмоциями и, убрав деньги в какой-то потайной карман на юбке, сказала:
        - Что же если денежный вопрос мы выяснили, идём.
        - Наконец-то, - поговорила я, закатывая глаза.
        Мы прошли по длинному коридору который идёт, видимо, в цокольном этаже совсем близко с подвалом, потому что в воздухе отчётливо чувствуются запахи сырости, земли и дождевых червей. Присутствует ещё один запах, очень уж узнаваемый, но думать об его происхождение не хотелось, равно как и о сточных канавах, которые, наверняка, текут совсем рядом.
        - Ты не обижайся на меня, - проговорила девица, на ходу и совсем не как леди потирая шею. - Времена нынче непростые. В Парсапольде повышают налоги, пошлины и всякие другие неприятности. Частников тоже удумали обложить оброком. Я разве для того пошла в частники? Чтобы этим дармоедам кошели наполнять? То-то и оно. Коллегии распилили город на кантоны…
        - Кантоны? Это что?
        - Ну, районы, что ли, - пояснила танцовщица. - В каждом кантоне своя коллегия. Руководит типа. А как руководит? А пес его знает как.
        Я поинтересовалась чисто из вежливости:
        - А в этом кантоне кто управляет?
        - Коллегия таверн и трактиров, - сообщила девушка с какой-то гордостью и даже приосанилась. - У нас весело. Денег заработать возможности не так много, приходится брать сверхурочные, петь не щадя глотки, плясать до стоптанных пяток. Но веселиться мы умеем, это да.
        Я хмыкнула - реальность параллельная, а проблемы ровно такие же, как и у нас.
        - И что долго ты здесь работаешь, - спросила я.
        Она вновь пожала плечами и ответила:
        - Года полтора, наверное. Как перебралась из Дышлого крутогора.
        - Это еще что?
        - Деревенька к северу от Парсапольда, - пояснила танцовщица. - Потому и знаю о дилижансе. Видела его пару раз, когда не с той стороны леса выходила. А здесь время летит незаметно. Каждый раз вж-жух, и полгода пролетает. Бац, лето, глядишь - уже зима. Только моргнешь, снова лето. Понимаешь?
        Я кивнула, потому что прекрасно понимала. Сама в последние месяцев шесть работала столько, что порой терялась во времени, днях недели, месяцах, и вообще иногда не понимала, какое сейчас время года.
        Коридор, наконец, кончился и мы вышли на улицу. После плотного и густого воздуха оркестровой ямы здесь показалось очень свежо и морозно. Я спешно застегнула пальто и сунула пальцы подмышки. Девушка указала в сторону на угол таверны.
        - Тебе туда, - сказала она. - Дилижанс уже стоит. Ждёт.
        Я удивлённо похлопала ресницами.
        - Что прямо ждёт? Уже?
        - Да-да, - довольно ответила девушка. - Я всё организовала.
        - Даже спрашивать не хочу, как тебе это удалось.
        - Вот и не спрашивай, - ответила она, - а просто пошевеливайся. А то мало ли чего, передумает. Эти возницы нынче такие истеричные, такие истеричные…
        На улице давно стемнело, Причудливые силуэты домов бросают тени на брусчатку, по обочинам горят фонари, освещая улицы желтоватым светом, а с неба срывается снежок, мелкий больше похожий на муку.
        Я приподняла воротник и проговорила:
        - Спасибо тебе большое. Правда, очень помогла.
        - Да брось, - отмахнулась девица. - Всякое бывает. Тем более, вот.
        Она похлопала себя по карману куда спрятала монеты и добавила:
        - Я не внакладе. Да и, похоже, ты отличное шоу устроила в нашем "Сизом лосе".
        Я усмехнулась.
        - Да, наверное, моё пение запомнят надолго.
        - Что это за песня была?
        - Культовая в моих землях, - отозвалась я. - И певец был мощный.
        - Был? Эх, годная, годная песня. Но сочинители всякие тем и хороши, что могут оставить опосля себя не только тушку в земле. Ладно, давай. Хватит устраивать долгие прощания. Шуруй давай.
        Я ещё раз поблагодарила девушку и быстро зашагала по улице к углу таверны. Едва завернула, как чуть не налетела на огромное колесо, которое принадлежит дилижансу. Вскрикнув, я отскочила. Дилижанс оказался большим, темным, с двумя фонарями по краям впереди и запряженным аж четырьмя лошадьми цвета дегтя, чьи гривы свисают до самой мостовой. Впереди на козлах высокая фигура в плаще и шляпе, возница склонил голову и лица не видно. Между пальцами зажаты вожжи, лошади трясут гривами и роют копытами, и вообще от всей этой повозки веет с чем-то тревожным и опасным. Неудивительно, что посетители таверны замолкли и явно перепугались, когда услышали о моей просьбе.
        И всё же это тот самый возница, который может отвезти меня к параллельному разделу. Поэтому, несмотря на страх и щекотание в районе поясницы, я собралась с духом и проговорила:
        - Извините, вы извозчик, возница или как там правильно? На параллельный раздел едете?
        Возница молча кивнул. От этого стало еще больше жутко, садиться к нему в дилижанс вдруг показалось чем-то вопиюще неправильным, но пути назад нет. На дорогу к этому самому разделу пешком уйдет слишком много времени, а я и так его потеряла целый вагон, пока воображала себя розовым кустом в саду у Рембо.
        - Что ж, - сказала я, - тогда везите. И скажите, сколько стоит проезд. А то танцовщица из таверны намекнула, что вам надо заплатить, но не сказала сколько.
        Извозчик плавно покачал головой. Я не поняла.
        - Что? Не надо платить?
        Он вновь покачал головой.
        - Но танцовщица сказала…
        Я не договорила, потому что возница вскинул ладонь, прерывая меня, и недовольно заерзал на козлах.
        Мне явно придется ехать в жутком непонятном транспорте, чей водитель не может внятно сказать о таксе. С другой стороны, могу сэкономить, правда непонятно, куда потом тратить эти золотые дублоны или дукаты, или как это правильно зовется. Вряд ли мне позволят забрать их в мой мир, чтоб баланса не нарушать, или может из-за какого-нибудь учета. А совершать шопинг в Парсапольде я не планировала.
        Снег пошёл сильнее, мельтеша и клубясь вокруг фонарей. Оставаться на улице стало как-то неуютно, темные переулки и пустые подворотни показались холодными и пугающими. Причем больше, чем дилижанс. Пришлось взять себя в руки и забраться в него.
        Салон оказался просторным, сиденья обиты мягким бархатом и приятно пружинят, на стенах небольшие светильники, вроде керосиновые, но не пахнут. Немного успокоившись, я отклонилась на спинку и выглянула в окно. В этот же момент послышался свист кнута, заржали лошади и дилижанс с места рванул вперёд.
        Глава 16
        Едва дилижанс сдернулся с места, я ощутила все прелести брусчатой дороги. Судя по всему, амортизация в колёсах, рессорах или где их делают на дилижансах всё-таки есть, но на мостовой трясёт, как в массажном виброкресле, какие ставят в торговых центрах.
        Я уцепилась пальцами за край сиденья, опасаясь, что долго в таком режиме не выдержу, а, выглянув в окно, с изумлением обнаружила, что едем мы достаточно быстро для такого нереактивного транспорта - дома и свет в окнах мелькают, словно я мчусь в такси по проспекту. Только очень трясучему. Видимо, наличие четырех лошадей, всё же, сказывается.
        Потом подумала о том, какой волей должен обладать человек, который сидит на козлах и управляет этой бешеной четверкой. Стало жутко, волосы на затылке зашевелились.
        Чтобы как-то отвлечься, начала думать, как быть дальше, что делать, когда доберусь до этого мифического параллельного раздела. Яга и все остальные хором говорят, что место это опасное, особенно тем, что там властвуют некий колдовской снег, который подчиняется колдунье. Той самой, которая посмела украсть моего мужчину, которая подло прокралась в наш уютный мир и воспользовалась минутной слабостью. Именно так и происходит большинство измен - по глупости. Кто-то с кем-то поругался из-за невынесенного мусора, непомытой тарелки или некупленного шампанского…
        Я надеялась, что до измен дело не дошло. В конце концов, она же ледяная, во всяком случае, я себе ее именно такой представляла. А Кирилл терпеть не может холода и даже отказывается ездить отдыхать в горы, потому что там холодно.
        Но толковых идей по свержению гнета ледяной колдуньи почему-то не приходило, кроме того, что представляла, как хватаю гигантскую дубинку и размахиваю ею, как неандерталец на охоте. В фильмах это почему-то оказывалось очень действенным - враги в страхе разбегались. Но в действительности я прекрасно понимала, что это дурная блажь и выдумка режиссеров. Как справиться с ледяной колдуньей я не представляла. Единственное, что понимала чётко - это то, что оставлять у неё Кирилла не собираюсь. Пусть она будет хоть трижды колдуньей и четырежды ледяной.
        За размышлениями не заметила, как тряска прекратилась. Когда вновь посмотрела в окно, обнаружила, что за ним быстро плывёт заснеженное поле, освещаемое луной, вдалеке темнеет полоска леса, а по небу несутся тучи, видимо, снег идет только в Парсапольде.
        Мы же, совершенно очевидно, из него выехали, и теперь с бешеной скоростью катимся по какой-то грунтовой дороге, весьма ровной, в сравнении с брусчаткой, в направлении севера.
        Я попробовала опустить стекло на дверце, которое, как выяснилось, можно сдвинуть вниз с помощью ручки, чем-то напоминающий те, что делали в старых советских машинах. В «жигулях» и «запорожцах» их нужно было крутить, и стекло автомобиля опускалось. Сейчас такие, наверное, уже не делают, хотя мне удалось в детстве поездить на дедушкиной «копейке».
        В дилижансе окно, очевидно, открывали очень редко - поддавалось оно с трудом и скрипом. Когда оно, наконец, поддалось, я попыталась высунуть голову, но ветер с такой силой ударил в лицо, что едва не задохнулась воздухом.
        Быстро вернувшись в салон и прилизывая растрепавшиеся волосы, я поспешила закрыть окно. По коже прокатился озноб - даже представить сложно, с какой скоростью несется дилижанс и еще сложнее понять, как ему это удается. Но потом вспомнила, где нахожусь, каким образом попала в этот мир и вообще о последних событиях, и как-то смирилась.
        Ехали долго. Я вслушивалась в едва заметный скрип колес и грохот копыт, который доносится снаружи. Звуки начал начали убаюкивать, и через какое-то время я погрузилась в дрему. Мне казалось, что я вовсе не еду в дилижансе, а качаюсь в лодке, которая плывет через ледяные моря и пустыни. Вокруг гигантские айсберги, синяя вода, и так холодно, что пар идёт даже от кожи. Хотелось укрыться, но одеяла не было. А потом вновь пошёл снег, наверное, я слишком много думала о колдовском снеге, если он даже во снах начал являться…
        Проснулась, когда дилижанс остановился. Я подумала, мы приехали. Но, когда в очередной раз посмотрела в окно, увидела всё тоже ночное поле, покрытое снежным одеялом. Чуть дальше небольшая роща, тоже присыпанная снегом, деревья стоят молчаливые, темные, а в лунном свете кажутся тревожными и зловещими.
        Стоять в таком месте показалось жутко неправильным и опасным.
        Я всё-таки снова опустила окно и крикнула:
        - Извините, почему мы остановились?
        Дилижанс качнулся, послышался тихий скрип и глухой удар сапог, видимо возница спрыгнул на землю.
        Похоже, он сошел с другой стороны, и я некоторое время не видела его. Затем его укутанная в плащ фигура остановилась у одной из лошадей, возница подергал хомуты, подпруги. Лошади почти синхронно завивали, тряся шикарными гривами. Мелькнула мысль, что такие лошади в моем мире могли бы стоить целое состояние, в них я не разбиралась, но даже человек, который в жизни не видел коней, понял бы, эти животные уникальны.
        Извозчик тем временем, закончил проверять оснащение и развернулся ко мне.
        Я видела, как он движется к двери, и внутри всё сжималось. Этот возница почему-то внушал какое-то непонятное, тревожное ощущение, которое с каждым шагом все росло. Когда он приблизился и отворил створку, я совсем ошалела от ужаса и поспешно отсела к противоположной стене, вытаращив глаза.
        Извозчик поднял над макушкой фонарь, на темный плащ падают блики и пляшут тени, делая возницу похожим на какого-то инквизитора. Некоторое время он стоял, опустив голову, и я не видела лица под полами шляпы, но когда голову поднял, в груди ухнуло.
        На меня уставились тёмные лукавые глаза, губы растянулись в ослепительной улыбке, сверкая двумя рядами идеально ровных белых зубов, а когда подул ветер, распахивая край плаща, я отчётливо увидела черную футболку со смайликом черенком.
        - Ты, - только и смогла выдохнуть я.
        Он усмехнулся и как-то картинно поклонился.
        - Собственной персоной, - отозвался демон.
        Я пару секунд хлопала ресницами, пытаясь понять, что делать, куда бежать, кому звонить. Потом запоздало вспомнила, что звонить в общем-то некому и даже не с чего. А даже если бы было с чего, то всё равно ничего бы не получилось.
        - Какого… ты тут вообще делаешь? - спросила я сбивчиво. - Ты же должен был остаться в черном… черном тракте или… как там… Ты что, гнался за мной? Ты следил? Да ты псих!
        От неожиданности мысли разбежались потревоженными муравьями.
        - Вот только давай без этого, - попросил демон. - Я, если хочешь знать, изрядно потел разыскивая тебя в этом огромном, прошу заметить, городе.
        - Да как ты меня вообще нашел? - изумлённо спросила я, чувствуя, как ускоряется пульс.
        - Ну, - протянул демон. - У меня есть свои каналы, если говорить кратко. Хотя сейчас сработали скорее не они, а благоприятное стечение обстоятельств. Без них я бы еще слонялся по улицам Парсапольда в поисках тебя.
        - А почему ты возница? Почему ты - возница?! Ты что, сожрал настоящего извозчика? - выдохнула я ошалело. - Почему ты спрятался от гоблина? Что вообще происходит?
        - Минутку, - произнес демон, вскидывай ладонь. - Не истери, милая душа. Давай по порядку.
        - Давай. По порядку, - согласилась я нервно. - Только скажи, куда меня завез. Если чего удумал… Я серьезно. Я всё скажу Варваре. Она тебе такого…
        - Ну подожди ты, подожди, - кривясь и махая руками, отозвался демон. - Что ты трещишь, как сорока. Тебе рассказывать или что? Я могу и не пояснять. Мне, в общем-то, без разницы.
        При этих словах глаза его лукаво сверкнули, а улыбка стала еще хитрее.
        Я не представляла, можно ли ему вообще доверять. Всё моё существо буквального вопило - нельзя. К тому же, очень отчётливо вспомнились слова Варвары, то чтобы не позволяла ему к себе прикасаться, что в прошлый раз он очень порвался сделать.
        Я механический цапнула обережень на груди который, наверное, теперь и во сне снимать не буду. Демон мой жест заметил, лицо искривилось, ослепительная улыбка померкла, он проговорил, забираясь в дилижанс, хотя его не приглашали:
        - Во-первых я никого не жрал. Во-вторых, дилижанс в этом мире на северную дорогу явление редкое и случается оно только если призвать какого-либо извозчика.
        - Что ты хочешь сказать? - спросила я.
        - Я хочу сказать, - пояснил демон прикрывая дверь и усаживаясь напротив меня, - что танцовщицы, который ты щедро заплатила, направила тебя ко мне.
        От такой формулировки у меня даже дар речи пропал. Некоторое время я глупо пялилась на него, пытаясь осознать сказанное, потом произнесла:
        - Ничего не понимаю.
        - Ох, - вздохнул демон, - как с вами, обычными людьми, тяжко. Ведьмы куда смекалистей. Я пытаюсь донести мысль, что твоя танцовщица, сочная кстати дывчина, надо будет заглянуть на огонек в «Сизый лось»… Так вот, она, чтобы помочь добыть дилижанс, обратилась к местной ведунье. А та далеко ходить не стала, в итоге прибыл ближайший, кто может довести до параллельного раздела. Этим ближайшим, как видишь, оказался я.
        - Прелестно, - выдохнула я кривясь. - Просто замечательно. Только попрыгать от счастья остается.
        - Можно не прыгать, - задумчиво протянул демон.
        - Да? - бросила я опасливо. - А что тогда?
        - Ну как, - проговорил демон и многозначительно проиграл бровями.
        Мне даже думать не хотелось, какие мысли клубятся в его распутной голове, плечи автоматически передернулись.
        - Только попробуй, - пригрозила я, хотя сама уверенности не ощущала, и даже напротив, возникло какое-то позорное ощущение зажатости в угол.
        Видимо, демон тоже почувствовал мое замешательство, на лице вновь появилась улыбка, кошачья и довольная, глаза заблестели. Я в смятении пыталась придумать, как его отвлечь.
        - Гоблина почему испугался? - спросила я.
        - Испугался? - переспросил Асмодей. - Ты что, совсем с ума сошла? Испугался…
        - А что тогда?
        - В тот момент, - стал пояснять демон, - я проник в этот мир, как бы это выразиться… несанкционированно. Следом за тобой в червоточину, которую создала яга. А сейчас нахожусь здесь уже, что называется, легально. По заданию. Поэтому никаких ко мне претензий быть не может. А гоблины и прочие создания не совсем человеческой природы очень неплохо отличают демонов от людей. Не хотелось светиться.
        - А сейчас, значит, у тебя как это называется, неприкосновенность какая-то или что-то вроде того?
        - Можешь и так называть, - кивая, проговорил Асмодей. - Хотя… Мы так много болтаем. Лучше бы приступили к чему-нибудь более приятному.
        - Иди ка ты лесом, - сказала я, выловив из коктейля эмоций возмущение, такое привычное и удобное. - Если уж взялся везти меня к параллельному разделу, так вези. Вместо того чтобы вот это вот всё.
        Для наглядности я еще помахала руками, будто взбиваю подушку. Нести всё, что лезет в голову, только бы удержать его подальше, выглядело вполне эффективным решением.
        Асмодей поставил светильник на сиденье и наклонился, опершись локтями на колени.
        - Какая несговорчивая, какая пылкая. Бойкая, - протянул он бархатно, и если бы не обережень на шее, я давно разомлела бы от одного его присутствия. Ибо прекрасно помнила, как предательски теплел низ живота там, у яги дома.
        Мои пальцы почему-то поползли к сумке. Не знаю, что хотела там найти, видимо, от нервов хотелось что-то теребить. Вот мошна, клубок, карта, какие-то мелочи. Бутылка…
        Неожиданно вспомнила, что с самого момента, как нашла клубок, пока шла вверх по улице, так и не попила. От осознания этого жажда накатила девятым валом, во рту резко пересохло, а нервы подлили масла в огонь. Пить захотелось так сильно, что на секунду забыла, кто передо мной и в какой ситуации оказалась.
        Выхватив бутыль из сумки, я откупорила горлышко и сделала несколько больших глотков. Живительная влага потекла в горло, буквально наполняя клетки изнутри, в желудке приятно потяжелело и почему-то возникло необъяснимое ощущение облегчения. Такое, какие бывают, когда после долгой дороги или трудного дня приходишь домой, а тебя ждет с любовью приготовленный ужин, теплые объятия и безмерное счастье оттого, что у тебя есть этот уголок радости.
        Я выдохнула и убрала бутыль обратно. Но когда подняла взгляд на демона, счастливо-игривое выражение с его лица исчезло, сменившись хмурой и какой-то раздосадованной миной.
        - Ну конечно, - бросил он. - Какая предусмотрительная.
        Я уже давно смирилась с тем, что не всегда с первого раза понимаю, о чем говорят эти не люди, но на всякий случай сделала вид, что все так и задумано.
        Демон снова проговорил:
        - И водичку вовремя выпила, ишь какая.
        - Вовремя, - подтвердила я, подспудно чувствуя, что сделала нечто, что поостудило пыл демона.
        - А Кафриэль сама пунктуальность и точность, - продолжил ворчать он, - поставляет эту водичку, освящает. Ну чудо, какая идиллия.
        Нахмурившись, он сложил руки на груди и повернулся к окну. А до меня с запозданием стало доходить, что произошло.
        Яга снабдила меня не только вспомогательными девайсами, но и водой, святой водой. Или освященной. Я ее выпила, и теперь Асмодей не сможет ко мне ни прикоснуться, ни повлиять своими любвеобильными флюидами. Сразу стало понятно, откуда это приятное чувство облегчения и умиротворения. Но обережень все равно твердо решила не снимать, яга вряд ли бы стала совершать бессмысленные действия. Значит, эти девайсы надо использовать вместе, аккуратно и бережно.
        - К пределу поедем? - осторожно спросила я.
        Демон недовольно повел плечами.
        - Поедем, чего уж теперь, - отозвался он и, развернувшись, вышел из дилижанса.
        Глава 17
        Пока повозка покачивалась от дикой для такого транспорта скорости, я перебирала варианты того, как быть с Асмодеем. Это еще одна из проблем, которую непонятно, как решать. Он определенно будет пытаться довести начатое до конца, а у меня против него только обережень и вода. Тем не менее меня переполняла решимость.
        Дремля под тихий скрип колес, я не заметила, как пришло утро. Очнулась, когда свет заполнил дилижанс.
        Открыв глаза, обнаружила перед собой демона и вздрогнула. Он смотрел так, словно собирается сожрать, но не может решить, с чего начать.
        - Уйди, - сказала я нервно.
        - Уйду, - согласился тот, - когда закончу дела.
        - Меня твои дела не интересуют.
        - Думаю, все же наоборот, - отозвался он. - К тому же есть небольшая проблема.
        Я покривилась, потирая глаза.
        - Проблемы твои меня тоже не касаются.
        - Возможно, - отозвался демон. - Но не в этот раз. Можешь выйти, сама посмотреть.
        С этими словами он выскользнул из дилижанса. Некоторое время я сидела, приходя в себя после сна и пыталась понять, что задумало это исчадие. Так ничего и не решив, поправила воротник пальто и вышла следом.
        Мир укрыт зимой. В воздухе клубятся крупные хлопья снега, танцуя в завихрениях ветра и летя в лицо. Небольшое поле справа от дороги похоже на застывшее белое море, за ним темнеют деревья. Небо серое, и тяжелые снежные тучи мерно ползут на юг.
        - И что за проблема? - спросила я, обходя дилижанс и ежась от холодных хлопьев, что обжигают щеки. - Или ты специально выдума…
        Слова застыли на губах. Перед нами раскинулась стена льда. Таких размеров, что перебраться через нее не смог бы даже самый ловкий альпинист. Она напоминала стену из нашумевшего фильма, но в отличие от нее, на это определенно нет фортов, башен и смотровых площадок - высота стены такая, что она теряется где-то в тучах.
        - Обалдеть… - проговорила я, задрав голову и щурясь от снега. - Как же это… Как через нее?..
        - Раньше здесь был ход. Незаметный и малоизвестный, - сказал Асмодей, указывая на ледяной завал справа. - Но, похоже, к твоему приходу тут готовились. Если даже его засыпали.
        Даже ощутила некоторую гордость, видимо, колдунья так не хочет, чтобы я добралась до ее владений, что чинит препятствия, мне обычному личному помощнику директора из Москвы.
        - Похоже, у нее мания величия, - проговорила я, окидывая взглядом гигантскую стену.
        - Скорее, желание отгородиться от мира, - сообщил Асмодей.
        - Не хочется спрашивать, откуда тебе это известно, - проговорила я, - но спрошу. Ну?
        - Что «ну»? - с деланным непониманием спросил демон.
        Я терпеливо выдохнула.
        - Отвечай, что тебе известно о ледяной колдунье. Судя по всему, ты с ней знаком. Ты ведь любишь соблазнять, переманивать на сторону тьмы или что ты там обычно делаешь?
        Он как-то разочарованно клацнул языком, переводя взгляд на исполинское сооружение, и вытер с лица растаявший снег.
        - Соблазнять люблю, - сказал он, - Но, к сожалению, или к счастью с ледяной дамочкой незнаком. Видишь ли, в чем дело. Ты же помнишь, что мы в другом мире?
        - Забудешь такое… - буркнула я.
        - Так вот. Другой мир, это непросто другая комната. Это… Гм… Другой город. Или страна. Да, другая страна. В каждом мире свой порядок вещей. И если там, откуда пришли мы я представитель потусторонней силы, то здесь скорее представитель другой расы. Такой же реальной, как и остальные. Поэтому я конечно, не человек, но в местном бестиарии я вряд ли есть.
        - То есть, тут ты бесполезен? - подвела итог я.
        - Смотря в каком качестве, - отозвался демон и хитро покосился на меня из-под шляпы, которую прилично запорошило снегом.
        Я поморщилась и сказала:
        - То качество, которое ты хочешь применить, меня не интересует.
        Приблизившись к стене, я поковыряла лед ногтем. Затем прикоснулась пальцем и ойкнула - лед оказался обжигающе холодным, и я едва не примерзла.
        Сунув пальцы подмышки, я проговорила хмуро:
        - Да что с ней такое? Зачем такое возводить? Точно уж, ледяная.
        Демон проговорил задумчиво:
        - Насколько знаю, ледяные колдуньи не всегда были ледяными колдуньями.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Большинство из них, - стал пояснять демон, - стали ими добровольно. Но согласись, чтобы пойти на такое, должна быть очень веская причина. Они же ледяные, холодные и бесчувственные, как сугробы. Даже мне не сильно хочется с такими спать.
        - Даже удивительно, - хмыкнула я.
        - Мне тоже, - согласился демон. - Но я люблю живое тепло, а там…
        Асмодей сделал движение, какие делают, заходя с мороза - вздрагивают и встряхиваются.
        - Значит, - подвела я итог, - ледяная колдунья когда-то была человеком?
        Демон сдвинул плечами.
        - Не знаю, что насчет конкретно этой, - сказал он, - но обычно или становятся молодые женщины. Почему, кто их разберет. Это тебе яга лучше расскажет. Или ведьмы Круга. Я этим не занимаюсь.
        - Угу, я помню, чем ты промышляешь, - недовольно пробормотала я.
        - Вообще-то не только этим, - заметил Асмодей. - Еще охраной, например. И еще многим другим.
        - Ну конечно, - бросила я. - За мной ты именно ради охраны увязался.
        Демон виновато улыбнулся.
        - Ну, не то, чтобы, - сказал он. - Это скорее побочный эффект. Я все же надеялся тебя сманить на свою сторону. А это подразумевает, что ты должна быть в безопасности.
        - Нет, спасибо, - произнесла я. - Уже говорила, меня такая перспектива не привлекает. Лучше скажи, что делать? Мне же туда же надо как-то попасть.
        Он пожал плечами.
        - Ну, можно попробовать кое-что.
        Подозрительно прищурившись, я спросила:
        - Это что, например? Учти, никакого паскудства делать не буду.
        - Ой, ну что сразу паскудство, мила душа? - усмехнулся демон, поправляя шляпу на ковбойский манер. - Все совсем не так. Дело в том, что на ту сторону, говорят, можно попасть подземельями. Но спускаться туда никто не любит.
        - Это почему?
        - А вот это правильный вопрос, - ответил демон. - Гномьи подземелья опасны. Прежде всего. Подземными тварями.
        Волосы на затылке зашевелились, я проговорила нервно:
        - Зачем жить в таком опасном месте?
        Демон произнес:
        - У гномов со всеми тамошними тварями какие-то договора и союзы. А вот у остальных этого нет. Поэтому в подземельях так много человеческих останков.
        Я шумного сглотнула. Ломиться в эти злополучные недра последнее, что хотелось делать в жизни. Но перед глазами стоит образ Кирилла, а это очень стимулирует.
        - Так, - произнесла я. - Но ты не человек.
        - Верно, - согласился демон и посмотрел на меня так, что даже с обережнем на шее и освященной водой в теле, по мне прокатилась волна жара.
        - И что ты предлагаешь?
        - Предлагаю сделку, - просто сказал он. - Я тебя провожу через подземелья, а ты не пьешь эту воду и снимаешь обережень.
        - Еще чего! - выпалила я, помня, какие ощущения вызывает присутствие демона.
        - Обещаю дать тебе возможность выбора, - произнес он с ухмылкой.
        Я фыркнула.
        - Это не выбор, а иллюзия. Ты прекрасно знаешь, как воздействуешь на женщин. А может и не только на них.
        - Не только, - согласился Асмодей.
        Я продолжила:
        - Поэтому снимать я ничего не буду. Если так, я сама пройду эти дурацкие подземелья!
        Асмодей придирчиво осмотрел свои ногти и покачал головой.
        - Это вряд ли, - сказал он. - Во-первых, там тоннели. Во-вторых, там действительно опасно. А в-третьих, не забывай про колдовской снег.
        При последней фразе он как-то хитро посмотрел на меня, возникло странное ощущение, что он чего-то недоговаривает.
        - Пока снег здесь самый обычный и холодный, - отозвалась я.
        - Холодный, да, - как-то загадочно произнес демон и ухмыльнулся.
        Мне было очень нужно пройти на ту сторону. Но позволять демону собой манипулировать и играть на чувствах тоже не могла, понимая - если лишусь защиты, он в мгновение ока охмурит меня. А тогда не смогу отвечать за свои поступки.
        Мысли забегали быстро и хаотично. С одной стороны, нужна помощь, с другой - помощь от этого существа подобна сделке с нечистью. Хотя вообще-то это она и есть. Пойти на нее можно было только в самом крайнем случае, и постепенно стало казаться, что это он и есть. Как вдруг вспомнила.
        - Нет, - сказала я. - Такая медвежья услуга мне не нужна.
        - То есть, ты уверена, что обойдешься без квалифицированной помощи настоящего демона? - уточнил Асмодей, приподняв бровь.
        - Без такой - обойдусь.
        Я сунула пальцы в сумку и достала подарок Варвары - небольшой клубок ниток, который однажды уже выручал меня.
        Теперь уже обе брови демона поднялись на лоб.
        - Да ладно, - сказал он. - Ты серьезно?
        - Вполне, - отозвалась я. - В отличие от тебя он не пытается умыкнуть ничью душу.
        Резко развернувшись. Я опустила клубок на заснеженную дорогу и проговорила:
        - Веди меня на другую сторону параллельного раздела к ледяной колдунье.
        Несколько мгновений клубок не двигался. Я уже стала думать, что он не знает дороги или мы слишком далеко от места назначения. Но он, наконец, качнулся и плавно покатился в сторону, уходя с дороги влево.
        Вскинув подбородок, я зашагала следом, чувствуя, как от холода покалывает щеки.
        - Эй! - раздалось позади, - ты что, действительно пойдешь одна?
        - Как видишь, - бросила я не оборачиваясь.
        Мне казалось, демон бросится следом, как в кино, начнет просить, умолять, а я буду непреклонна, и он, в конце концов, согласится на мои условия. Но он не бросился. И даже не окликнул второй раз.
        Стало немного обидно, но я тут же выгнала эти глупости из головы и сосредоточилась на главном.
        Клубок катится, оставляя в снегу неглубокую дорожку, я плетусь следом, проваливаясь по щиколотку потому, что клубок увел с дороги и тащит куда-то вдоль стены.
        Очень скоро я выдохлась, ломиться по снегу совсем нет о же самое, что гулять по садовой дорожке. Но останавливаться было поздно, от помощи демона я демонстративно отказалась, теперь оставалось только вперед, за клубком.
        Тот неожиданно резко свернул вправо прямиком к стене.
        - Ты куда? - окликнула я его. - Сквозь лед я ходить не могу.
        Но, когда бросилась следом, обнаружила, что снежный наст уходить куда-то вниз, а еще через некоторое время увидела небольшое отверстие в снегу. Оно напоминает лисью нору, только побольше. Клубок катится прямиком к ней.
        - Да погоди! - крикнула я вновь, но клубок уже нырнул в отверстие.
        - Блин, - выругалась я и с разбегу скользнула следом.
        Меня понесло в темноте, как на гигантских горках, закручивая, поднимая и опуская, от ужаса дыхание перехватило, даже не смогла кричать. Только прижала сумку к груди и таращилась в темноту, где время от времени мелькают сияющие голубоватые точки.
        Спустя несколько жутких горок меня выкинуло на каменный пол. Если бы не дутое пальто, падение было бы куда серьезней.
        - Черт… - выругалась я, упираясь ладонями в ледяной пол и поднимаясь на колени.
        Затем выпрямилась и встала. Оглядевшись, обнаружила себя в небольшом зале, по стенам камни, мерцающие голубоватым светом, вперед уводит коридор, тоже подсвеченный камнями. На полу клубок покачивается из стороны в сторону, будто в нетерпении жаждет поскорее катиться дальше.
        Я отряхнулась, опасливо косясь по сторонам. Глаза быстро привыкли к полумраку, а вот ощущение тревоги только усилилось. Рядом с Асмодеем было тоже тревожно, так что непонятно, какая из зол лучше.
        Вздохнув, я проговорила:
        - Ну, пойдем дальше.
        Мы петляли по каким-то коридорам, спускам и подъемам. Все это время меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. Причем как-то исподтишка, будто заглядывают в замочную скважину.
        Асмодей говорил, что проходы гномов опасны, но пока я видела лишь красивые камешки на стенах. Спустя, как мне показалось, полчаса, вообще решила, что стращания демона лишь способ набить себе цену.
        От ковыляния в полумраке я устала и решила немного передохнуть.
        - Клубочек, - сказала я, - подожди немного. Дай дух перевести.
        Клубку моя идея явно не понравилась. Он запрыгал попрыгунчиком, и если бы умел издавать звуки, наверняка возмущенно пищал бы.
        Но мне действительно хотелось отдохнуть. Хотя бы минут пять.
        Я опустилась на небольшой валун возле стены и откинулась назад, прикрыв веки. Все, что произошло за последнее время так сильно перевернуло мою жизнь, что как прежде уже не будет. Да я и не хотела. Неожиданно для себя осознала, что мне нравится знать, о мире, в котором есть магия, ведьмы, бабы-яги и другие существа, которых всегда считала выдуманными.
        В этих размышлениях и не сразу заметила, что воздух как-то странно колыхнулся. Но, когда открыла глаза, все внутри оцепенело, я застыла.
        Передо мной прямо из пола вырастало нечто каменное и огромное. С пастью, где может уместиться большая тыква, сверкающими зеленью глазами и кулаками, как гигантские кувалды.
        - Это что… - выдохнула я первое, что пришло в голову и подскочила, как ужаленная.
        Несмотря на нахлынувший страх, все мои инстинкты моментально мобилизовались. Я сжала кулаки, будто это могла помочь бороться с каменным изваянием.
        Существо выпрямилось, и мне показалось, что сама гора ожила и восстала. Оно уставилось на меня глазами, похожими на изумруды, каменная пасть распахнулась и из глотки вырвался низкий гул, от которого задрожали стены.
        Я в ужасе попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Клубок укатился на другую сторону, куда следовало попасть и мне, но каменное чудовище нарушало планы.
        Тварь сделала шаг, от грохота с потолка посыпались камни, гора задрожала. Я выкрикнула в панике:
        - Пошел вон!
        Тварюку это только разозлило. Она стала наклоняться, все сильнее раскрывая пасть, а я с холодом поняла, что существо собирается меня сожрать.
        Поддавшись какому-то древнему инстинкту, я метнулась в сторону и умудрилась проскочить между каменной лапой и ногой прежде, чем гигантская ладонь меня прихлопнула. Сердце зашлось в бешеном скаче, в ушах загремели водопады, я оглянулась, и когда увидела, что тварь разворачивается, изо всей силы закричала клубку:
        - Бежим!
        Клубок подпрыгнул и с места рванул по тоннелю. Я кинулась за ним, даже не думая, что могу не угнаться. Я должна. Должна успеть и за клубком, и по тоннелю. И вообще все на свете, потому что если нет, стану обедом для каменного монстра, а мой Кирилл останется в лапах замороженной дамочки.
        Так быстро я еще никогда не бегала. Даже несмотря на зимние ботинки и пальто, до колен, я неслась, как ненормальная, спотыкаясь о камни и едва не падая. Но остановиться - значит потерять все.
        Позади раздалось гулкое рычание и грохот поступи, это придало мне еще реактивности, я поравнялась с клубком, а через десяток метров он резко свернул направо.
        От неожиданности я не успела среагировать и пробежала лишних несколько метров. Когда обернулась, с дрожью увидела, как каменная тварь приближается широкими шагами. Следовать за клубком, означает двинуться навстречу твари, но ноги среагировали быстрее, чем мозги, и в следующий момент я побежала на нее.
        Каменный монстр занес кулак, похожий на кувалду, затем она, как в замедленном фильме, понеслась вниз, но когда опустилась, я успела скользнуть в небольшую расщелину в стену, куда шмыгнул клубок.
        Позади раздался оглушительный треск, на голову посыпались камни и льдинки.
        - Клубок! - взмолилась я. - Где ты?
        В полумраке, освещаемом лишь голубыми камнями, стало трудно что-то разглядеть, я протискивалась по расщелине, слыша, как обдирается пальто. Когда, наконец, увидела клубок, мерно катящийся передо мной, все вдруг исчезло.
        Точнее исчезло ущелье, камни в стенах, равно как и сами стены, подземелье и, собственно, вся стена, под которой, как думала, я иду.
        Сейчас я стою посреди гигантского снежного поля, небо все так же затянуто тучами и идет снег. Я оглянулась, в надежде увидеть стену параллельного раздела, но позади бесконечное белое полотно, равно как и с других сторон тоже.
        - Что за… - выдохнула я вместе с клубом пара.
        А через секунду до меня дошло.
        Снег.
        Колдовской снег.
        Он шел, когда мы подъехали к стене, видимо, там уже начались владения ледяной колдуньи. Асмодей неспроста так хитро на меня глядел, хотел просто обмануть, развести, как дурочку. Чтобы я согласилась на его условия, а он потом совратил меня. Хотя, вполне возможно, он и правда повел бы через какие-то гномьи катакомбы. Ведь теперь неясно - была я в них, или иллюзия началась…
        Можно было только гадать, с какого момента началась иллюзия. Но мне почему-то казалось, это произошло с норы. Оставалось только удивляться реалистичности этих иллюзий, особенно каменной твари. Она прям очень удалась. Вспоминая ее холодное дыхание, у меня до сих пор встают волосы дыбом.
        Клубок. Видимо, знает лазейки между этими иллюзиями, потому у нас и получилось сбежать от твари. Вопрос только в том, реально ли это поле или тоже огромная реалистичная галлюцинация.
        - Клубок? - позвала я.
        Тот лежит на снегу, маленький и припорошенный снегом, будто ждет приказаний.
        - Куда дальше?
        Но клубок остался на месте.
        - Хочешь сказать, мы пришли?
        Он пару раз подпрыгнул. Затем отпружинил от снега, как попрыгунчик, и уже знакомым образом спрятался в сумке.
        - Эй, погоди! - изумилась я. - куда мне дальше? Здесь же сплошной снег.
        Но клубок уютно разместился в сумке, ясно давая понять, что он свою работу выполнил и дальше катиться не намерен.
        - Отлично… - пробормотала я и огляделась.
        Снег.
        Сплошной снег со всех сторон. Даже показалось на секунду, что иллюзия и то приятней, хотя бы глаза не слепит этой белизной. Выждав пару мгновений, я вздохнула и наугад двинулась прямо.
        Если на той стороне сугробов было всего по щиколотку, то здесь почти сразу ноги провалились по колено. Это сильно усложнило движение. Но я продолжала идти, подгоняемая упорством и гневом. Который все рос. С каждой секундой все больше казалось, что это все ужасно несправедливо. Из-за глупой бытовой ссоры, из-за дурацкой бутылки шампанского моего парня унесло неизвестно куда и теперь приходится лезть из кожи вон, чтобы все исправить.
        И почему-то все упорно твердят, что во всем виновата я. Что следовало следить за языком и не раздувать из мухи слона. В глубине души я и сама понимала - они правы, конфликт разгорелся на пустом месте. Просто передался по цепочке, на меня наорала тетка в магазине, я наорала на Кира, а этим воспользовалась колдунья из другого мира. И как бы это ни было печально, я имела возможность прервать дурацкую цепочку. Но не сделала этого. И теперь мне нужно найти Кирилла, хотя бы чтобы извиниться.
        Погруженная в эти мысли, я переставляла ноги, что очень непросто, когда постоянно приходится задирать колени до ушей. Впереди появился силуэт чего-то большого. Сперва показалось, это эффект от снежных хлопьев, которые все продолжают сыпаться, выплясывая в воздухе джигу. Затем подумала, это очередная иллюзия, но когда прошла еще пару десятков метров, поняла - он вполне реален.
        Высокий готический замок целиком изо льда возвышается над полем, как безмолвный страж. Вокруг клубятся снежные потоки, от замка веет безмолвной и холодной силой, от которой даже зубы сводит. Особенно странным показалось обилие башен и башенок, которые, словно шипы устремлены в небо, делая замок похожим на подушку с иголками.
        Остановившись, я некоторое время рассматривала его издалека, искренне трепеща перед мощью ледяного монолита. Сложно представить, как его удалось построить без современного оборудования и техники.
        - Хотя у них тут магия, - произнесла я себе. - Без техники как-то справляются.
        То, что это величественное и холодное строение принадлежит ледяной колдунье, я не сомневалась. Двинувшись ему навстречу, я думала, что делать дальше.
        Плана у меня не было. Впервые за долгое время не было плана. Хотя прежде и представить себе не могла, что стану делать что-то наобум. От этого потряхивало, но в голову все равно дельного ничего не шло. Что сказать ледяной колдунье, которая не только посмела, но и смогла украсть мужчину? Сдавайся? Руки вверх?
        - Да она меня на смех поднимет…
        И все равно я продолжала идти. Не знаю, на что рассчитывала. Возможно, это просто остаточное желание всегда доводить начатое до конца, а может врожденное упрямство и привычка руководить. Но сейчас я определенно ничем не руковожу.
        Замок приближался, и чем ближе я подходила, тем огромнее он казался. Словно у этой колдуньи мания величия или что-то сродни мужчинам, которые покупают большие машины, чтобы компенсировать комплексы.
        Остановившись возле широких ледяных ступеней, я осмотрелась. Думала, сейчас набежит стража, охранники, секьюрити, начнут размахивать алебардами и кричать «прочь, чужеземка». Но вокруг тишина и спокойствие льда.
        - Странно у вас тут гостей встречают, - пролепетала я, боясь голосом нарушить холодную безмятежность параллельного раздела.
        По ступенькам поднималась осторожно, боясь поскользнуться. Их очень предусмотрительно сделали шершавыми, но лед есть лед, и скользким остается в любом состоянии.
        Возле массивных ледяных дверей тоже оказалось пусто. Натянув посильнее шапку, я толкнула озябшими пальцами створку. Та поддалась неохотно, словно я тревожу векового великана.
        Я старалась не шуметь, потому вошла буквально на носочках. И тут же оказалась в широком зале, таком же ледяном, как и остальной замок. Воздух поддернут искрящимся туманом, холодно, как в морозильнике, снаружи почему-то было теплее. На ступеньках сидит юноша с бесстрастным лицом.
        - Кирилл! - вырвалось у меня.
        Не помня себя от радости, я кинулась к нему, поскальзываясь на ледяном полу и едва не падая. Повиснув у него на шее, я стала обнимать его и целовать, в груди все трепетало щенячьей радости.
        - Кирилл, Кир… - шептала я, обнимая его и целуя, - какое безумие… Боже мой, Кирилл, прости меня. Это я виновата… Все из-за шампанского, да пропади оно…
        Я говорила и говорила, обнимая его, как одуревшая. Лишь спустя несколько минут поняла - что-то не так.
        Глава 18
        Отстранившись, посмотрела на него уже внимательней, и в груди тревожно сжалось. Взгляд Кирилла безмятежный, пустой и холодный, как и все в этом замке. Кожа бледная, на волосах иней.
        - Кир… - выдавила я, чувствуя, как к горлу подступают слезы. - Кир, очнись!
        Я стала трясти его за плечи, пытаясь привести в сознание.
        - Кирилл, прошу! Что она с тобой сделала!
        Но Кирилл продолжал безмолвствовать, глядя в никуда перед собой.
        - Те трать понапрасну силы, - раздался из-за спины голос, от которого может застыть само время.
        Медленно, будто заторможенная, я повернулась. В середине зала женщина, сложно сказать, сколько ей лет, но определенно молодая. Кожа цвета первого снега, волосы такие же, одета в платье в пол с длинными рукавами кроличьей опушки. Она смотрит на меня голубыми, почти белыми глазами и на лице бесстрастность и покой. Так могла бы смотреть ледяная глыба или снежный истукан. Почему-то вспомнились эльфы из фильма, они тоже считались хладнокровными. Но те бывали высокомерными, надменными, властными. Здесь же не отражалось ничего.
        - Ты… она? - проговорила я резко охрипшим голосом. - Ты ледяная колдунья?
        - Ты догадлива, - все тем же бесцветным тоном произнесла она.
        Меня затрясло. От присутствия этой женщины, которая несмотря на бесстрастность, весьма привлекательна, от страха, от гнева, от всего, что втянуло меня в это бесконечное и безумное путешествие по другому миру.
        Сжав кулаки, я выкрикнула:
        - Что ты с ним сделала! Отвечай!
        - Не кричи в моем замке, - бесстрастно сообщила колдунья.
        Но мне хотелось и кричать, и плакать, а еще вцепиться ей в волосы и как следует оттягать. И все же, я взяла себя в руки - она колдунья и наверняка способна на такое, о чем даже думать не хочется.
        Сделать глубокий вдох и сжав кулаки, я проговорила:
        - Повторяю вопрос. Что ты сделала с моим Кириллом?
        - Твоим?
        - Да, моим!
        - Разве не ты пригласила меня забрать его? - спросила колдунья и двинулась по залу, вздымая за собой небольшие снежные завихрения.
        Я в который раз ощутила укол вины и простонала.
        - Это было несерьезно! - выпалила я. - Вы тут что, шуток не понимаете? Откуда мне было знать, что ледяная колдунья существует?
        - Следите за словами, - сказал он, остановившись возле прозрачного столика, который непонятно откуда взялся. - Они имеют силу.
        - Я поняла, поняла, - поспешно сказала я. - И осознала свою ошибку. Извиняюсь. Слышишь, Кирилл? Я была неправа и прошу прощения!
        Когда посмотрела на Кира, тот все еще сидел, безмолвный и бесстрастный.
        - Твое извинение не имеет смысла, - произнесла колдунья и в ее пальцах возник ледяной кубок, из которого она отпила.
        - Что значит, не имеет? - с тревогой переспросила я. - Почему?
        Она вновь сделала глоток из кубка и сказала:
        - В моих владениях эмоции невластны.
        - По тебе заметно, - отозвалась я, чувствуя, как в груди вновь закипает гнев. - Ты же ледяная колода! Зачем тебе живой мужчина?!
        - Скоро он перестанет таким быть, - сообщила она ровным тоном. - Когда его память окончательно замерзнет, он превратится в еще одну башню моего замка спокойствия и безмятежности.
        Я даже отшатнулась.
        - Хочешь сказать… Все эти башни - мужчины? - вырвалось у меня.
        - То, что от них осталось, - поправила колдунья.
        - Но это чудовищно!
        - Они заслужили это, - равнодушно отозвалась она.
        - Чем? - спросила я, все больше злясь. - Тем, что не захотели тебя?
        Она перевела на меня взгляд холодных, как лед глаз.
        - Ты не понимаешь, как тебе повезло, - сказала колдунья. - Я освободила тебя от ужасного гнета и участи быть опозоренной.
        - Что ты несешь? - морщась, бросила я. - Меня никто не позорил.
        - Мужчина все равно однажды опозорит женщину, - сказала она бесстрастным тоном. - Рано или поздно это случится. И твои чувства не смогут этому противостоять. Они причиняют боль. А боль губительна. Я спасаю тебя от погибели, но ты неблагодарна потому, что глупа.
        Она говорила так уверенно и спокойно, что на секунда даже показалось, чем-то она в чем-то права. Я вспомнила последнюю ссору с Кириллом и подумала, если бы он не был таким упрямым, и привез вовремя это шампанское, ничего этого не было бы. И если бы я не была такой вспыльчивой и болтливой тоже. Так что оба виноваты.
        - Так бывает, - сказала я, - кто-то обижается, кому-то больно, но все решается, если люди хотят быть вместе. Нельзя из-за таких мелочей превращать людей в башни.
        - Лучше в статуи? - спросила она, проявляя едва заметный интерес.
        - Что? - не поняла я. - Какие статуи? Я говорю, нельзя превращать людей в лед! Они же люди!
        - Они достойны именно этой участи за свое равнодушие, - холодно отрезала колдунья.
        С этим было сложно спорить. Кирилл проявил как раз это самое равнодушие, когда не поехал за шампанским. Но тогда я и подумать не могла, что такой пустяк приведет к угрозе превратиться в ледяную башню.
        - Может и так, - сказала я, - но это все равно не дает тебе права на то, что творишь.
        - И почему?
        - Это неправильно! - в бессилии выкрикнула я. - Ты что не понимаешь? Они люди! Они живые.
        - Они продолжают жить в облике башен, - невозмутимо сказала она.
        Я схватилась за голову.
        - Да о чем я с тобой говорю. С чего бы вдруг понимала? Немудрено! Ты ведь сама ледяная!
        Глаза колдуньи сверкнули синим, платье раздулось, рукава наполнились и из них вылетели клубы снега. Все фигура женщины как-то увеличилась, а я ощутила себя козявкой рядом с этой величественной и непреклонной женщиной.
        - Не смей говорить со мной в таком тоне, тля, - произнесла она гулко, и стены замка зазвенели как хрусталь. Мелькнула мысль, что не такая уж она и бесчувственная, если может так орать.
        И именно это показалось той самой ниточкой, за которую можно ухватиться в битве за волю Кирилла. Именно ее, как мне казалось, захватила эта замороженная колдунья.
        Я выпрямилась и решительно шагнула к ней.
        - Я говорю так с тобой потому, что имею право, - проговорила я, старательно пряча дрожь. - Ты воровка!
        - Ты пожалеешь о своих словах, - прогудела колдунья.
        Ее руку вскинулись, взметая клубы снега. Поднялся ветер, прямо в замке, моментально стало настолько холодно, что заболел нос и щеки, пальцы окоченели. Я съежилась, но не отступила. За мной сидит Кирилл, беспомощный перед силой этой женщины. Но за долгое время работы в женском коллективе я успела усвоить одно правило - женщину может победить только женщина. Мужчины думают, что властвуют, но в действительности лишь подавляют потенциал жен, демонстрируют друг другу перья. Истинная победа над женщиной - это сделать ее союзницей. Переманить на свою сторону. И в этом Асмодей значительно превзошел своих гендерных коллег. Наверное, именно поэтому он демон похоти и блуда.
        Я открыла рот, чтобы начать диалог, но в лицо ударил ледяной поток вперемешку со снегом. Он оказался такой силы, что меня отшвырнуло к ступенькам. Колени больно ударились об ледяной пол, но я быстро поднялась и, щурясь от пурги, новь подошла к колдунье.
        - Я не отступлю! - прокричала я.
        Она ответила гулко и равнодушно:
        - Тогда ты умрешь.
        Из ее рукавов вылетели стаи ледяных пик и, на секунду зависнув в воздухе, помчались на меня. Стоило бежать в укрытие, но я почему-то верила, что выстою. Видимо, эта мысль была очень глупой, потому, что пики с пугающей скоростью приближались, сверкая остриями, и превращаться в розовы бабочек не собирались.
        Когда между нами осталось несколько метров, сбоку налетело что-то тяжелое и мощное. Меня откинуло в сторону в тот самый момент, когда несколько десятков пик со звоном воткнулись в ледяной пол.
        Мелькнула мысль, что это Кирилл очнулся, но когда вывернулась, обнаружила ослепительную улыбку Асмодея. Ладони и щека дымятся, кожа на них обуглилась, на шляпе огромная дыра.
        - Что за… - выдохнула я.
        - Это вместо спасибо? - хмыкнул он, поднимаясь и отряхивая с себя пепел. - Мне, между прочим, не сильно приятно прикасаться к тем, кто пьет освященную воду.
        Он демонстративно раскрыл обожженные ладони, затем указал на щеку, где кожа тоже сморщилась.
        Я хотела поблагодарить, но вместо благодарности почему-то спросила:
        - Как ты сюда добрался?
        - Как и говорил, прошел через гномьи подземелья.
        - А со шляпой что?
        - Гномы не любят демонов, - уклончиво ответил тот.
        В воздухе снова засвистело, сверкнул лед, в нашу сторону вновь понеслись холодные пики. Быстрей, че успела подумать, я цапнула Асмодея за руку и дернула в сторону.
        - Берегись!
        - Ай! - зарычал демон.
        Мы отскочили вправо, демон затряс кистью, будто обварился. Хотя, по всей видимости так оно и есть - от ладони валит дым и пахнет серой.
        - Ты, блин, что делаешь! - прорычал он.
        - Жизнь тебе спасаю! - выкрикнула я обиженно.
        - Себе спасай! Я как-нибудь затянусь! Блин, больно же. Не трогай меня, пока пьешь эту воду. Слышишь?
        Это показалось даже ироничным - демон, который только и мечтал, чтобы коснуться меня и совратить, просит, чтобы я его не трогала.
        - Да пожалуйста, - огрызнулась я. - Как с этой ледяной колодой справиться?
        - А я почем знаю? - зло спросил демон, все еще тряся кистью. - Это ты вломилась к ней в замок. Я только могу помогать биться.
        Колдунья, показалось, стала еще больше, теперь ее платье напоминает снежный буран, из которого торчит верхняя часть ее туловища, вокруг синие молнии, глаза полыхают голубым, а лицо до жути бесстрастное.
        Кирилл сидит на ступеньках, все такое же замороженный и аморфный к происходящему.
        - Кир! - крикнула я, но он остался неподвижен.
        Я понимала, что бороться с ней ножами, мечами и пистолетами - пустое занятие, к тому же ни тем, ни другим пользоваться я не умела. В голове опять забегали мысли, я пыталась найти решение, но оно все не хотело находиться. Привычка все делать по плану мешала мыслить шире, и это был тот самый момент, когда не хватает спонтанности Кирилла.
        В этой пурге и метели мысли сами превращались в снег, холодный и бесстрастный. Едва подумала о снеге, как в памяти всплыли слова Варвары: «…в одном редком фолианте по трансмурированию стихий вычитала, что справиться с ними можно, войдя в снег.»
        Они буквально прозвучали, я даже оглянулась на Асмодея, проверяя не слышали ли он. Но демон старательно залечивает ожоги, оставленные мной.
        Колдунья тем временем, чуть поднялась над полом в клубах метели и произнесла так, что эхо разнеслось по всем коридорам:
        - Ты никому не нужная девчонка. Оставь свои надежды. Оставь. Они тебе не помогут.
        - Надежды может и не помогут, - согласилась я, - но я люблю Кирилла.
        - Любовь тебе не поможет, - повторила она механически. - Ее нет.
        С этими словами она выбросила вперед ладони, с них сорвались снежинки, но даже с расстояния я увидела, что они больше похожи на японские сюрикэны - острые звезды, которые использовали самураи в качестве оружия. И они, сверкая льдом, несутся ко мне.
        - Войти в снег, - повторила я слова Варвары и бросилась в метель, прежде чем снежинки воткнулись в цель.
        В первую секунду меня всю буквально обожгло холодом. Такого мороза я не ощущала никогда, и, наверное, даже в Якутии людям гораздо легче. Здесь было ощущение, что холод забирается под кожу, проникает в самое нутро. Не сковывает, но остужает все, превращая в бесстрастное и равнодушное нечто.
        Сжавшись в комочек, я прищурилась от пурги и пошла вперед. Здесь, под ногами у ледяной дамы, колдовской снег бушевал во всей красе, во все власти. И я готова была к иллюзиям. Теперь я знала, какими реалистичными он способен из делать.
        Как действовать дальше я вновь не знала, плана опять не было. Но я верила, если Кирилл всю жизнь опирался на чутье, что и у меня получится. А сейчас оно говорило, что иначе нельзя. Надо двигаться, хотя понятия не имела - куда.
        Буран все усиливался, словно не желая меня пускать дальше. Это придало решимости.
        - Тебе меня не остановить! - закричала я.
        В ответ завыл ветер, такой жуткий и зловещий, что в жилах застыла кровь. Под ногами захрустело, снежинки превратились в кусочки льда, которые больно царапают щеки и норовят попасть в глаза. Я стала щуриться сильнее, и прикрываться ладонями, пальцы моментально окоченели, кожа заболела. Но я продолжала идти.
        Когда в воздухе раздался протяжный вопль, я вздрогнула и остановилась.
        - Назад… - простонало в буране.
        Я никогда не любила, когда мне указывают. Ни мужчины, ни начальство, ни даже Кирилл. И уж тем более, не собиралась терпеть приказы снега, пусть и колдовского.
        - Обойдешься, - выдавила я, стуча зубами.
        Только сейчас ощутила, насколько замерзла. Но теперь путь сквозь эту метель стал чем-то краеугольным. Словно от него зависит не только моя жизнь и жизнь Кирилла, но и что-то еще. Что-то важное.
        Из снега стали вырисовываться фигуры, похожие на каменного исполина в иллюзорном подземелье. Но я старалась не смотреть на них. Знала - они не настоящие. Видимо, снег понял, что меня этим уже не пронять и стал посылать видения из моего прошлого - мою работу, коллег, которые не верили, что я смогу добиться успеха. Насмешки, упреки.
        - Думаешь, я такая дура? - усмехаясь, замерзшими губами спросила я, задрав голову к снегу. - Я что, по-твоему, не вижу разницы?
        А потом из метели вышел Кирилл. Он появился прям из снега, живой и настоящий, словно ледяная колдунья не замораживала его чувства. Он идет ко мне с мирной улыбкой, в рубашке, которую я ему подарила на день рождения и брюках, что выбирали целый час в бутике.
        - Мирослава, - проговорил он ласково и протянул ладонь.
        В груди все сжалось, а затем помчалось с удвоенной скорость. Я дернулась вперед, чтобы обнять его, но почему-то в последний момент остановилась.
        Это был Кирилл. Мой Кирилл.
        Я смотрела на него и пыталась понять, как все зашло так далеко.
        - Кирилл, это ты? - спросила я.
        - Конечно я, дурочка, - сказал он с улыбкой.
        В груди сладко защемило, руки сами потянулись к нему.
        - Идем со мной, Мира, - произнес он. - Идем наконец. Я заждался.
        - Ты меня ждал? - спросила я удивленно.
        - Ну конечно ждал, Мирослава, - сказал он, - с самого начала.
        Я проговорила озадаченно:
        - Но ты же сидел, как ледяной истукан. Почему ты не реагировал? Я тебя пыталась привести в чувства. Я кричала тебе, но ты не слышал.
        Его улыбка стала какой-то растерянной.
        - Я все слышал, - отозвался он. - Слышал каждое твое слово.
        - Но не мог ответить? - предположила я.
        - Тогда не мог.
        - Идем домой, Кирилл, - попросила я. - Давай уйдем, наконец, из этого непонятного мира. Пойдем.
        Он стал приближаться, и теперь в его глазах я отчетливо увидела блеск. Холодный блеск льда, которого никогда не было в глазах моего Кира.
        - Лучше пойдем со мной, - сказал он. - Я открою тебе жизнь гораздо приятнее, чем прежняя.
        - Ты не Кирилл, - сказала я отшагнув.
        - Какая разница? - произнес тот. - Я выгляжу, как он. Я дам тебе то, чего не может дать никто. Ты устала, замерзла, хочешь покоя. Я дам тебе покой. Никто больше не будет тебе указывать что делать, не нужно будет доказывать, что ты чего-то стоишь. Ни одна бабка в магазине не скажет, что ты сидишь на шее мужчины.
        Возникло ощущение, что оно копается в моей памяти, как в шкафу с бельем. Невольно ощутила, как округляются глаза, несмотря на то, что холодные льдинки все еще больно царапают.
        А он продолжал:
        - Я могу дать тебе все, что пожелаешь. Ты ведь мечтаешь о безраздельной власти?
        Мечтала ли я о ней? Наверное, да, если это создание смогло выкопать это в недрах моего сознания. Но оно не понимало одного.
        - Власть - это приятно, - согласилась я. - Но зачем она мне, если ее нес кем разделить?
        - Глупая, - усмехнулось существо. - Власть не нужно ни с кем делить.
        - Это ты глупый, - отозвалась я. - Зачем мне власть, если я буду одна?
        Глава 19
        Видимо, мои слова озадачили существо, прикинувшееся Кириллом, что вообще-то очень эффектно. Оно вытаращило на меня сверкающие глаза и вновь потянулось рукой. Я же на автомате сунула пальцы в сумку, они нащупали рукоять ножа, который положила туда Варвара.
        Дальше просто выхватила его и с размаха ударила.
        Образ Кирилла разлетелся в стороны мириадами снежинок, которые заклубились в бешеном танце. Воздухе снова завыло, словно раненый зверь.
        - Тебе меня не запутать! - прокричала я вверх. - Слышишь, ты, колдовской снег! Не запутать!
        В каком-то бешеном запале я ринулась дальше, сжимая в пальцах простой кухонный нож.
        Внезапно пурга кончилась. Я выскочила на тропинку, отсыпанную песком и растерянно заозиралась. Вокруг розы, весна, беседка, увитая лозами. Но все какое-то голубоватое, будто поддернуто дымкой.
        - Это что… - проговорила я себе, а потом увидела, как в беседку с лозами входит девушка.
        Волосы до пояса, белые как снег, на голове венок из ромашек, зеленое платье развевается от ветерка.
        Я последовала за ней и остановилась у окошка. Девушка села на скамейку, улыбаясь и держа в руках белую розу. Ее лицо свежее, румяное, губы чувственные, а глаза цвета васильков. Но все равно в ней я смогла узнать ледяную колдунью, ту самую, которая сейчас творит буран в середине замерзшего замка.
        Девушка поглядывала в сторону дома и явно кого-то ждала. Шло время, она все ждала, теребя в пальцах цветок, улыбка на ее лице гасла, вместе с зарей на вечереющем небе.
        Потом она поднялась и направилась к дому. Девушка двигалась осторожно, будто ей нельзя заходить дальше беседки. Я последовала за ней, стараясь не строить догадок. Когда она тихо вошла в дом, я прошмыгнула следом, хотя, скорее всего, меня тут вообще никто не видит.
        Идя следом, я смотрела по сторонам и казалось, что все здесь смутно знакомо, но в то же время как-то изменено настолько, что память никак не дает связать одно с другим.
        Поднимаясь по ступенькам, она поглядывала вверх, будто боялась, что внезапно столкнутся со слугой или хозяином, затем мы обе оказались в коридоре, где есть единственная дверь.
        Девушка медлила. На ее невинном и чистом лице отражалась борьба - поддаться любопытству и узнать правду, либо уйти и остаться в счастливом неведении.
        Победило первое.
        Шагнув вперед, она осторожно повернула ручку и плавно отворила дверь. Я заглянула через плечо и остолбенела.
        Мужчина натужно трудился над женщиной, его ягодицы сверкали в свете настенных ламп, женщина стонала и извивалась под ним. Даже мне, совершенно стороннему участнику этой истории стало почему-то мерзко. Белокурая девушка же застыла, как столб, округлив глаза и не в силах пошевелиться.
        Парочка все стонала, мужчина двигался быстрей, девица кричала, обхватывая его ногами. Потом они оба содрогнулись, девица отвалилась на кушетку, а мужчина повернул к нам вспотевшее лицо.
        И я едва не осела на пол.
        На нас смотрел Рембо.
        - Лунария? - произнес он и стал спешно подниматься, прикрываясь пледом.
        - Лапидус… что это… почему… - сбивчиво пробормотала девушка и попятилась.
        - Лунария, стой, я тебе все объясню, - попытался оправдаться Рембо и спешно натянул брюки, такие же, что были на нем и при нашей встрече.
        Но Лунария уже развернулась и с громким топотом бежит по лестнице. Рембо бросился следом, а мне стало так обидно за девушку, что я со всего размаху ударила его кулаком.
        - Скотина!
        Кулак, естественно, прошел насквозь, не оставив и следа на безупречном лице Лапидуса Рембо. Он пробежал по коридору, сверкая идеальным торсом, я, боясь упустить что-то важное, помчалась следом.
        Когда спустилась и выскочила из дома, который не узнала, видимо из-за магии этого Рембо и его привычке менять обстановку, он уже догнал Лунарию.
        - Лунария, ну что ты как маленькая, - говорил он ей, пытаясь взять за руки. - Ну серьезно, милая, что тут такого?
        Девушка вырвала ладони из его пальцев, по щекам покатились слезы.
        - Не называй меня милой, - проговорила она дрожа, - после того, что… После этого… Ты… Да как же…
        - Ну хорошо, я не буду называть тебя милой, - ласковым бархатным голосом произнес Рембо, - но ты все слишком усложняешь.
        - Я думала, ты меня любишь, - прошептала Лунария, глотая слезы, и сама едва не заплакала, увидев, как это чистое и незапятнанное лицо исказилось от боли.
        - Конечно люблю, - сказал он снисходительно.
        Она в замешательстве отшатнулась.
        - Но как же та девушка? Я же видела…
        - Ах, Лунария, ну что ты заладила. Я мужчина, мне нужно удовлетворять некоторые потребности. Ты ведь согласна на это только после свадьбы.
        Губы девушки затряслись, по щекам покатились новые блестящие дорожки.
        - Свадьбы не будет… - прошептала она, опуская взгляд.
        - Что ты сказала? - спросил Рембо ласково, но в его тоне я ощутила явную угрозу.
        - Не будет… - повторила она.
        Она закатил глаза и взял ее за плечи.
        - Ох, милая, давай без сцен. У нас все было так замечательно. Почему ты не дождалась меня в беседке? Зачем пошла туда, куда ходить не надо? В итоге увидела то, что видеть не стоит. ты ведь сама виновата.
        - Я ждала тебя весь день, - едва слышно произнесла Лунария.
        Лицо Рембо стало задумчивым, он посмотрел вверх, будто что-то вспоминает, потом сказал:
        - Ах, да. Это все мои искажения времени. Не заметил, прости. Думал прошло не больше получаса.
        - Свадьбы не будет, Лапидус, - снова повторила девушка.
        - Ты не поступишь так со мной, милая, - произнес Рембо чуть настойчивей. - Ты не бросишь меня после официального объявления помолвки.
        - Когда я скажу, почему это сделала, все меня поймут, и никто не осудит, - сказала Лунария, а я едва не зааплодировала с криком «Молодец! Так его!»
        В карих глазах Рембо мелькнуло что-то такое, что мне совсем не понравилось, она шагнул к ней, пальцы сильнее сжались на плечах.
        - Беги! - крикнула я, - но меня, естественно, никто не услышал.
        Девушка попыталась вырваться, но пальцы Лапидус Рембо явно не собирался ее отпускать. В глазах девушки мелькнул искренний страх, я вновь дернулась вперед, в попытке остановить его, но буквально пробежала насквозь обоих, а потом еще и через кусты роз.
        - Не трогай её! - закричала я, даже представить не решаясь. Что он собрался делать.
        Но призраки прошлого не слышали меня.
        - Ты считаешь себя умнее, милая? - произнес Рембо елейным голосом. - Что ж, поспешу тебя в этом разуверить.
        Лунария задергалась в его цепких руках.
        - Пути меня, мне больно! - выдохнула она, беспомощно глядя на него круглыми глазами.
        - Пустить, милая донна? - усмехнулся он. - О нет. Не теперь.
        - Что ты задумал?
        - Хочу показать тебе, чего ты лишала меня и чего лишалась сама, откладывая все за свадьбу, - милая донна.
        - Ты не посмеешь…
        - Но ты же посмела угрожать мне оглаской, - оборвал ее Рембо. - Но ничего. Я не дам этому случиться, попросту опередив тебя. Как думаешь, кому поверят больше, мне, уважаемому кудеснику Парсапольда, который состоит в коллегии кудесников и разводчику диковинных цветов, или тебе, красивой, но всего лишь женщине?
        Лунария взмолилась:
        - Прошу, не делай этого… Лапидус, я ведь после этого буду…
        - Опозорена, - вновь не дал ей закончить кудесник. - ты будешь подпорченным товаром, о чем я позабочусь предать огласке.
        - О боги, Лапидус, не надо… За что?
        - За непокорность, - коротко сказал он.
        Глаза девушки стали еще круглее, губы в ужасе искривились, она закричала так жалобно и пронзительно, что у меня потекли слезы. И ничего нельзя было сделать.
        Лапидус тем временем перекинул сопротивляющуюся и брыкающуюся девушку через плечо и понес в беседку. У меня последовать за ними не хватило моральных сил. Я только стояла, зажимая ладонями уши, но все равно слышала крики Лунарии, к которой никто так и не пришел на помощь.
        Когда они, наконец стихли и эта тварь в коричневых брюках со спокойным видом отправилась в дом, Лунария, держась за дверной косяк беседки, выбралась наружу.
        Вид ее был так ужасен, что внутри все сжалось. Волосы растрепались, глаза покраснели, губы распухли, платье порвано до самого бедра и на светлой ткани алеет темное пятно.
        Хромая и держась за живот, девушка выбралась из сада, а я не стесняясь рыдала, обхватив себя за плечи.
        Затем все как-то резко замельтешило, мир закачался, и я едва не упала, пришлось расставить руки. Когда картинка вновь стала четкой, обнаружила, что стою в небольшой кухоньке. Обстановка более чем аскетичная - грубо сколоченный стол, такие же табуретки, позади очаг над которым бурлит котел с похлебкой.
        Когда обернулась, увидела Лунарию, которая из последних сил цепляется за стену, а крупнотелая женщина в косынке, завязанной на пиратский манер, отчитывает ее со все силы.
        - Ишь, какая цаца, - возмущалась женщина, - не могла быть посговорчивей. Лапидус Рембо такая партия. Для тебя почти невозможная. И ты, дура, прошляпила свое счастье!
        - Матушка, но он же был с…
        - Да какая разница с кем он был? - оборвала ее женщина. - И не зови меня матушкой. Я тебе не мать. Устала повторять уже. Твой папаша настоял взять тебя на воспитание. Теперь вожусь, пытаюсь нормально пристроить. А ты что? Черной неблагодарностью платишь.
        Девушка протянула руку к женщине, пытаясь обнять и ища утешения.
        - Ма… Лапидус, он меня…
        Она не закончила, потому, что женщина, которую Лунария пыталась назвать матушкой, брезгливо отшагнула и продолжила отчитывать ее, будто она в чем-то и правда провинилась.
        - А нечего было мужика провоцировать. Куда ты теперь такая порченая пойдешь? Кто тебя замуж возьмет? И платье порвала. А я его тебе, между прочим, у хорошей портнихи покупала. Думала, как выйдешь за Лапидуса, так быстренько мне все расходы возместишь. А теперь что?
        Она продолжала говорить что-то еще, а я стояла и не верила глазам. То, что кудесник не дружит с головой, поняла еще при встрече. Но женщина. Пусть не родная мать, но женщина ведь. В голове не укладывалось, как она могла быть такой равнодушной к беде этой девочки.
        Меня трясло от слез, я не знала, куда деться, как ей помочь. А она стояла, опершись плечом на стену, и по щекам молча катились слезы.
        - Я же любила его, - прошептала она.
        - Ха! - прыснула женщина. - Любила. Чушь какая. Любви нет.
        - А что есть?
        - Ум есть. Холодный и четкий, ясно тебе? Куда только мне теперь девать тебя, будешь только лишним ртом…
        Девушка уронила голову и горько заплакала. Она плакала так самозабвенно и навзрыд, что я уже сама рыдала вовсю, размазывая по лицу слезы и растаявший снег.
        А потом картинка вновь смазалась и переместила меня к какой-то реке с разрушенным мостом. На одной стороне реки все еще лето, но на другой - сугробы и черные деревья, торчащие как кривые пальцы, которые норовят уцепиться за небо. Вода в реке темная и быстрая, время от времени по ней проносятся коряги и куски льда.
        От этого места по коже пробежали крупные мурашки, я всхлипнула и оглянулась.
        К обрубку моста, покачиваясь, движется хрупкая фигурка, разорванное платье треплется на ветру, волосы колышутся как белый флаг поверженных.
        - Лунария… - выдохнула я, прижав кулаки к груди. - Зачем ты сюда пошла?
        Ужасная догадка змеей заползла в мысли, и я содрогнулась от вопиющей несправедливости, которая случилась с этой бедной девушкой. Я видела, как она босая подошла к самому краю моста.
        Боясь того, что сейчас произойдет, я зажала рот ладонями, чтобы не кричать, но все равно продолжала смотреть.
        Лунария таращилась немигающими глазами на темную воду, которая стремительно несется внизу. Но, когда я уже решила, что она совершит ужасное, все пошло не по моему сценарию.
        Вскинув ладони она вдруг закричала:
        - Северный ветер! Призываю тебя всем существом своим! Молю, охлади мою боль! Остуди раны! Исцели меня!
        Но ничего не произошло. Река продолжала нести коряги и льдины, на другой стороне безмолвствовала зима, а здесь все еще зеленели деревья.
        Но это не остановило девушку. Она продолжала призывать неведомую силу, пока, наконец, ей на плечо не опустилась снежинка. Затем еще одна. После чего на реку и летнюю сторону реки обрушился небывалый по силе снегопад, вмиг покрыв все сугробами. И даже плюсовая температура не спасла траву от холодного наста.
        Несмотря на то что это были лишь воспоминания, я ощутила пронизывающий холод, опустившийся на берег. Колдовская метель окутала Лунарию, как пеленой, и в этой пелене слышался гулкий вой, похожий на плачь одинокой всеми покинутой девушки.
        В мелькании снежных хлопьев я видела, как она преображается, как белеет ее кожа, как покрываются серебристым мерцанием волосы и платье превращается отороченную мехом мантию. А когда удалось заглянуть ей в глаза, едва не отшатнулась, потому что обожглась о ледяной взгляд.
        На лице Лунарии не осталось ни капли эмоций. Все, что случилось с ней, заморозил колдовской снег, оставил где-то в прошлом, укутав холодной безмятежностью и покоем. И теперь я не знала, имею ли право ее осуждать.
        Из воспоминаний Лунарии меня буквально вышвырнуло на отполированный ледяной пол. Если бы Асмодей не подхватил, я бы отлетела в стену, но он успел, и теперь опять дымится, ругаясь так, что ощутила, как к щекам прилил жар.
        В зале все еще круговерть и буран, мой Кирилл до сих пор бесцельно пялится в пол, а ледяная колдунья занесла руку для очередного броска.
        - Долго меня не было? - спросила я демона перехваченным после увиденного голосом.
        - Пару секунд. А что?
        Но после увиденного мне было трудно что-то объяснять, тем более Асмодею. Внутри все дрожало и сжималось, и я думала только о том, что с ней сделали и о том, что никто ней не помог.
        Ледяная колдунья шевельнула пальцами, с которых готов слететь очередной сноп ледяных кольев, метель вокруг взвыла, поднимая клубы снега до самого потолка.
        Я понимала, что биться с ней бесполезно, и даже Асмодей сможет разве что драться с ней, постоянно заращивая раны. Но победить, покорить и сломить не удастся. Там уже давно все сломлено.
        Когда ее глаза холодно сверкнули, чтобы вновь совершить боевое колдовство, я проговорила тихо:
        - Лунария.
        Я ни на что не рассчитывала, но от этого короткого слова, от звука ее имени, ледяная колдунья на секунду замешкалась. Холодные голубые глаза как-то странно посмотрели на меня.
        - Лунария, - повторила я, чувствуя, что движусь в правильном направлении. - Ты ни в чем не виновата.
        - Что ты несешь, тля? - гулко произнесла ледяная колдунья, разнося клубы снега по залу.
        Я продолжила, осторожно шагнув к ней:
        - Ты не сделала ничего плохого. Ты не виновата.
        - Не виновата? - переспросила она так, что стены вновь дрогнули.
        Асмодей позади, проговорил горячим шепотом и продолжая хлопать себя по плечам, видимо, они все еще тлеют:
        - Милая душа, ты что задумала?
        - Не мешай, - бросила я через плечо. - Я знаю, что делаю.
        - Очень сомневаюсь.
        Но меня сомнения адского демона не волновали. Я твердо знала, ледяная колдунья стала такой не от собственной злобности или жестокости. Напротив, она была милой и нежной девочкой, которую поломали, надругались над телом и душой, бросили на произвол судьбы. И никто не пришел ей на помощь кроме холодного колдовского снега.
        - Лунария, - снова проговорила я, приближаясь еще немного. - Я знаю, что произошло. Я все видела.
        - Не смей называть меня этим именем, тля, - грозно произнесла ледяная колдунья.
        - Но это твое имя, - настаивала я. - Твое настоящее имя, которое ты стремишься забыть.
        - Я уже забыла.
        - Нет, - сказала я, качая головой. - Если я смогла увидеть то, что увидела, ты не забыла. Ты все помнишь. И матушку, и этого скота Лапидуса. Но я повторяю тебе снова, и если надо, буду повторять столько, сколько получится: ты не виновата. Слышишь? Лунария, ты не виновата. Ты ни в чем не виновата.
        Я продолжала двигаться в ее сторону, чувствуя странную решимость, словно во мне разгорался огонь, способный растопить самый старый лед. Я знала, что все делаю правильно. Без плана и программы, просто по наитию, отдаваясь чутью.
        - То, что он сделал с тобой, не твоя вина. А его, - говорила я, - и это он заслуживает справедливого суда, а не ты. Ты была доверчивой и наивной. А он этим воспользовался. Лунария, я знакома с ним и могу с уверенностью заявить - он самовлюбленный псих.
        - Прекрати! - приказала ледяная колдунья холодно, но в ее тоне я уловила нотки сомнения, колдунья чуть отшагнула. - Как ты смеешь говорить об этом? Как смела коснуться того, что тебя не касается!
        Я сказала честно:
        - Я вошла в твой снег и увидела все, что нужно.
        - Никто не имеет права лезть в чужие воспоминания, - грозно прогремела колдунья. - Ты за это поплатишься, тля.
        Кивнув, я проговорила:
        - Согласна, подглядывать за чужими воспоминаниями не слишком правильно. Но ты не оставила мне выбора. И я снова повторю, ты не виновата в том, что случилось.
        - Не все так считали, - коротко бросила колдунья и глаза ее недовольно сверкнули, будто сама не рада, что сказала это.
        Я же напротив внутри заликовала, значит действительно движусь в верном направлении.
        - Лунария, ты превращаешь всех мужчин в башни, но все они тебе не сделали ничего дурного. Ты наказываешь не тех.
        - Я наказываю тех, кто заслуживает, - отозвалась колдунья. - Разве твой Кирилл не предал тебя? Разве он не заслуживает того, чтобы стать еще одной башней на моем замке? Разве не ты назвала его бесчувственным и достойным быть парой лишь с ледяной королевой? Так вот она, я ледяная колдунья. И я выполняю твое пожелание.
        Ее слова звучали ровно и уверенно, но теперь я чувствовала в себе силы противостоять этому холодному логическому ряду.
        - Это все не то, - сказала я. - Ты пытаешься отыграться на других мужчинах, но все равно не получаешь удовлетворения. Я, может, и накричала на Кирилла, но это было в запале и несерьезно. Согласна, за языком следить надо, но и воспринимать все так буквально, прости, конечно, но это глупо.
        - Ты называешь меня глупой? - спросила колдунья, как мне показалось с легким оттенком удивления.
        - Я называю тебя запутавшейся, - ответила я. - Ты пытаешься добраться до всех, обидчиков, пусть даже если они ими не являются. Но это все подмена.
        - До одного я так и не добралась… - вдруг произнесла ледяная колдунья, и я поняла, еще немного, и я одержу победу. - Он сокрыт от моих глаз, от моего снега, от моего льда.
        Глава 20
        Вспоминая идеальное лицо кудесника, я передернула плечами от омерзения - теперь он казался мне еще ужасней. Сложно поверить, что за такой внешностью скрывается такая грязь.
        - Ты говоришь о Лапидусе Рембо? - спросила я.
        В зале колыхнулся мощный порыв ветра, взвивая снег и крупинки льда, которые больно царапают щеки. Волосы и платье колдуньи вздыбились, глаза загорелись голубым, а вокруг затрещали синие молнии.
        - Лапидус… - буквально прошипела она, раскинув руки, словно собирается прихлопнуть меня.
        Она задрожала, как марево над тающим льдом, снег продолжал клубиться, а разряды молний грозили покончить с нами одним разом. Замок загудел, видимо, имя кудесника всколыхнуло в ней что-то замороженное и глубоко запрятанное в самые недра холода и бесстрастности.
        А я сковырнула эту ледяную коросту.
        И сейчас под ней нагнетается боль, подобно магме в вулкане. Я прекрасно понимала, если ей удастся вырваться на волю, от нас не останется даже ледяной пыли.
        Асмодей похлопал меня по плечу сосулькой и спросил:
        - Слушай ты, Карл Юнг, может бежим, пока непоздно?
        - Нет, - сказала я твердо.
        - Можно еще вопрос?
        - Попробуй.
        - Ты в своем уме?
        Я оглянулась на демона, думала, он издевается. Но лицо Асмодея серьезное, темные глаза смотрят внимательно, на щеке ожог почти затянулся. И он со все серьезностью интересуется моим психическим состоянием.
        - Я в порядке, - ответила я. - Верь мне.
        - Вот это вообще неубедительно, - отозвался он.
        Но больше объяснять ничего ему не хотелось. Зато в голове сформировалось четкое понимание, что я должна делать.
        Колдунья продолжала дрожать, наполняя воздух звоном и льдинами. Я же собрала всю себя воедино и… расслабилась. Еще из книг по психологии знала, что нервных людей можно успокоить только покоем, а колдунья, хоть и ледяная, но тоже человек.
        А затем я раскинула руки и решительно пошла к ней.
        Из-за спины раздался тревожны голос Асмодея:
        - Ты что делаешь?
        - Верь мне, - повторила я.
        Ледяная колдунья остановила на мне взгляд сияющих, как фонари, глаз и чуть отшатнулась.
        - Что ты задумала? - прогудела она.
        - То, что никто не сделал для тебя прежде, - сказала я просто.
        - Не смей… - выдохнула колдунья, обдав меня клубами холодного пара потому, что я уже подошла слишком близко.
        Но теперь отступать некуда, да и незачем.
        Колдунья попятилась, округлив глаза и занося руку для ледяного удара. Однако она не успела. Я резко шагнула вперед и обняла ее со словами:
        - Ты не виновата.
        Дальше произошло что-то дикое и трудно поддающееся описанию. Я помню, что держала в руках саму зиму, которая визжала и вырывалась, как обезумевшая кошка. Меня дергало и трепало, норовя расшибить о ледяной пол и стены, выл ветер и метель невиданной силы заволокла мир, поменяв местами небо и землю. Обжигающий холод сковал меня и, даже если бы я вдруг решила разжать руки, теперь у меня ничего бы не вышло. Зажмурившись я повторяла, как заклинание:
        - Ты не виновата… ты не виновата…
        А ледяная колдунья продолжала бесноваться, от чего-то не в силах вырваться из моих рук.
        Казалось, прошла вечность, а мы все еще боролись, словно огонь и лед. Сквозь вой бурана и визг колдуньи я слышала крик Асмодея, который, видимо, пытается придумать, как меня вытащить из этой круговерти. Но я не собиралась вытаскиваться. Я хотела ее победить. Победить ледяную колдунью и вернуть ее.
        Не знаю, сколько бы могла еще выдержать, но все резко прекратилось, метель исчезла, ледяные осколки со звоном посыпались на пол, молнии потухли. Через секунду по залу прокатился крик, переполненный болью страданием и… очищением.
        Я точно знала, что это очищение. Я буквально кожей ощущала катарсис, который случился в эту секунду в душе невинной девочки, с которой обошлись так несправедливо и жестоко. Ведь никто просто так не станет ледяной колдуньей. Ледяной колдуньей может стать только глубоко страдающая, обиженная женщина, изо всей силы желающая эти страдания заглушить. Превратить в лед.
        А потом я услышала рыдания. Эти рыдания сотрясали замок, рискуя обрушить его нам на головы и навсегда оставить в этом замерзшем мире.
        - Надо бежать!.. - услышала я крик Асмодея откуда-то издалека, словно он за стеной.
        Но продолжала сжимать в руках кого-то хрупкого и беззащитного, как ребенка. Это ребенок дрожал и плакал, цепляясь за меня, как утопающий за тоненькую ветку, и я не могла позволить ему утонуть во второй раз.
        - Ты не виновата…
        - Правда? - раздался надрывный всхлип прямо возле моего уха.
        - Правда, - отозвалась я, хотя меня саму трясло, и только теперь осознала, что у самой по щекам катятся горячие дорожки.
        С этих дорожек капает на плечо беззащитного существа у меня в руках, и оно обретает цвет. Такой, каким должен выглядеть живой человек, а не ледяная колода.
        Осторожно, боясь нарушить хрупкое состояние, я отстранила от себя существо и увидела перед собой ту самую девушку, ту самую Лунарию, которая сидела в беседке и ждала кудесника. Голубоглазую, с белыми волосами и в светло-зеленом платье. Лицо заплаканное.
        - Все будет хорошо, - сказала я, продолжая держать ее за руку, чтобы она ощущала поддержку. Ту самую, которой не получила даже от мачехи. Или хотя бы подобие поддержки. Во всяком случае, я старалась дать ей все, что могла.
        Замок продолжал дрожать, с потолка посыпались ледяные осколки и снег, слева возник Асмодей и прокричал:
        - Мирослава, раскопыть его тудыть! Надо бежать!
        - Где Кирилл? - выдохнула я, в миг ощутив жгучую вспышку в районе груди.
        - Да вот он! - выпалил демон, вытащив откуда-то из воздуха моего Кира, взъерошенного, очумелого, но совершенно человечного.
        Кирилл ошалело вытаращился на меня и проговорил, скидывая с себя пальцы демона:
        - Мира? Что тут… Где мы вообще?
        - Кир, ты меня узнаешь? - едва не запищав от радости, спросила я.
        - Что? Конечно узнаю, - отозвался он. - Это что, какой-то розыгрыш на годовщину? Тут жутко холодно.
        Годовщина. Во всей этой круговерти я и помнить забыла о такой мелочи, как годовщина.
        - Я потом тебе все объясню, - сказала я и поднялась, помогая встать Лунарии.
        Из холодной и непоколебимой колдуньи она вдруг превратилась в испуганную девочку, которая обхватила себя за плечи и дрожит, как осиновый лист. Только сейчас до меня дошло - до этого она была ледяной и не чувствовала холода, а сейчас вновь стала человеком. Кирилл тоже одет не по погоде, его ведь умыкнули прямо из квартиры.
        - Асмодей прав, надо убираться, - скомандовала я.
        - Ну наконец-то, - бросил тот.
        А Кирилл, покосившись на него, спросил изумленно:
        - Асмодей? Это как демон похоти и блуда?
        - Не «как», - отозвался снова тот, - а демон похоти и блуда. Пошевеливайся, Донжуан, а то все останемся под ледяными завалами. Я выберусь, а вы люди.
        - В каком смысле лю… - попытался спросить Кирилл, но Асмодей развернул его и потолкал к выходу.
        Мы с Лунарией побежали следом. Замок уже трещал по швам без ледяной хозяйки, от стен и потолка стали откалываться глыбы и с жутким грохотом разбираться о пол, разлетаясь на миллионы осколков. Все дрожало и гудело, как раненый зверь.
        - Сейчас твои ледяные силы очень пригодились бы, - бросила я, пригибаясь на бегу.
        - Теперь у меня их нет, - отозвалась Лунария.
        Я промолчала, и ускорилась, утягивая ее за собой.
        Из замка мы выскочили в тот самый момент, когда потолок зала обрушился единой плитой. Задержись мы на секунду там, уже никогда не вышли бы.
        С разбегу выскочив на крыльцо, мы обе поскользнулись и вылетели со ступенек во внушительный сугроб, рядом с которым стоит Кирилл, пряча пальцы подмышки, и Асмодей.
        Снег обжег щеки, но я подумала о Кирилле и Лунарии, у которых нет верхней одежды.
        Быстро вынырнув из сугроба я помогла выбраться девушке, которая вновь стала бледнеть, но уже от холода, и бросилась на шею Кириллу.
        - Я тебя нашла… - шептала я. - Какая я была дура, Кир, прости меня. Прости.
        Он обнимал меня растерянно и нежно, а я чувствовала, как его трясет от холода.
        - Ну, Мира, - говорил он, стуча зубами. - За что мне тебя прощать?
        - За то, что наорала, за упертость, за…
        Я запнулась, а он поднял мене пальцами подбородок и поцеловал. И на секунду все стало неважно, все исчезло и растворилось в бесконечной радости, которая затопила все мое существо.
        - И ты меня прости, - прошептал Кир. - Прощаешь?
        - Да…
        - А знаешь, - проговорил он, дрожа все сильнее, - шампанское ведь я купил.
        Я усмехнулась, прижавшись к нему всем телом, но в нашу идиллию грубо ворвался голос Асмодея.
        - Эй, голубки, - сказал он, надевая на Лунарию свой плащ, - может свалим отсюда? Мне, конечно без разницы, я горяч и жарок, но девушке явно холодно. А не в моих правилах заставлять женщин мерзнуть. К сожалению, эту я согреть не могу. Да и милый твой уже посинел от холода.
        Я со стыдом и страхом заметила, что Асмодей прав - Кирилл действительно бледный, губы белые, а его самого колотит, как больного.
        - Но как нам выбраться? - спросила я. - Меня вел клубок, но там иллюзии, снег и чёрти что…
        - Гномьим тоннелем? - предложил Асмодей.
        - Но тебя же не любят гномы, - сказала я.
        - Я их тоже, - согласился демон, - но что поделать. Остается надеяться, что Варвара успела разобраться с артефактами, которые я зацепил, и ждет у начала параллельного раздела. Она же должна была тебя именно туда отправить.
        - Все из-за тебя, - мрачно бросила я.
        - Всегда к вашим услугам, - усмехнулся демон.
        Лунария, кутаясь в плащ Асмодея, заметно порозовела, видимо его одежда обладает каким-то особым свойством согревать. Я послала демону негодующий взгляд, мол, дал ее девушке, что вообще-то правильно, но мой Кирилл тоже мерзнет.
        Она произнесла:
        - Колдовской снег будет очень недоволен моему уходу.
        - Тогда, тем более, надо торопиться, - отозвался демон и, цапнув ее за руку, буквально потащил куда-то к огромному сугробу.
        Мы с Кириллом поспешили следом. В домашних тапочках, брюках и рубашке на морозе он быстро превращался в подобие Кирилла, и я не знала, как это остановить. Потом вспомнила, что Варвара натолкала в сумку кучу всякой мелочи, среди которой есть термобелье. Это пусть и не шуба, но какая-никакая одежда.
        На ходу я вытащила его и присвистнула - термобелье оказалось стеганым овчиной и толщиной сантиметра два.
        - Вот это я понимаю, термуха, - произнесла я и сунула ее Кириллу. - Надевай.
        Он быстро натянул на себя кофту и штаны прямо поверх одежды, глаза округлись, он проговорил:
        - Не поверишь, но… тепло.
        - Поверю. Вот честное слово, поверю.
        Когда догнали демона и Лунарию, те уже ждали у сугроба, который оказался входом в пещеру. В этот же момент жутко и тревожно завыл ветер, когда оглянулась с холодком обнаружила танцующую в небе метель, которая рисует странные фигуры и направляется к нам.
        - Колдовской снег, - пояснила Лунария. - Он не хочет отпускать меня.
        - Тогда надо шевелиться, - сказал демон. - Вперед.
        С этими словами он сиганул в пещеру, увлекая за собой девушку, мы с Кириллом последовали его примеру.
        Я даже не думала, что снег станет преследовать нас в тоннеле. Но ледяные потоки ударяют в спину и даже через дутое пальто чувствую, как они обжигают. Это подгоняло, похлеще кнута.
        - Асмодей, ты хоть знаешь, куда бежать? - спросила я ускоряясь.
        - Технически, - отозвался демон, - нам через зал, где демонов очень не любят.
        - Это обнадеживает, - бросила я.
        Но вариантов не было, и мы помчались за Асмодеем, уповая лишь на ум и находчивость Варвары, потому что, если они не сработают, непонятно, как выбираться из всей этой каши.
        Мы петляли по коридорам, совсем непохожим на иллюзию, в которую я попала, когда встретила то каменное изваяние. Если там было красиво и слишком сказочно, чтобы быть правдой, то тут напротив - камни, серые стены, запах сырости и горелого масла от факелов, которые время от времени встречаются по стенам. Асмодей несет один перед собой, освещая путь, мы спешим следом, боясь отстать потому, что в хитросплетениях этих тоннелей под силу разобраться только ему, гномам и, вероятно, ветру, который даже не собирается отставать - продолжает ударять в спину и завывать, словно дикий зверь.
        - Долго еще? - крикнула я после очередного ледяного порыва, от которого внутри все замерзло. - Он явно не хочет, чтобы мы уходили.
        - Он не хочет, чтобы уходила я, - тихо проговорила Лунария.
        - Ну этого мы ему обеспечить не можем, - отозвался демон на бегу, - я не отдаю красивых девушек всяким сугробам. Лунария, а ты вообще как, хочешь власти, силы… чего хочешь вообще?
        - Власть у меня уже была, - еще тише проговорила бывшая ледяная колдунья. - Это меня не утешило.
        Я поморщилась.
        - Асмодей, может отложишь свои охмурения на другой раз? Сейчас у нас как бы проблемы поважнее.
        Демон даже обернулся, не сбавляя темпа, и сказал:
        - Ты как с луны упала. Что для демона похоти и луда может быть самым важным?
        Я потерла подбородок.
        - М… Похоть и блуд?
        - Бинго, милая душа, - отозвался он. - Но ты права. Ими я займусь чуть позже. Ой!..
        Он как-то резко остановился, мы все разом влипли ему в спину, демон не удержался, и наша толпа грохнулась, как поваленные кегли. Когда ругаясь и ворча, удалось подняться, мы застыли потому, что со всех сторон на нас уставились десятки пар глаз, принадлежащих низкорослым и коренастым мужичкам. Все они в кожаных штанах, в фартуках, некоторые прямо на голый торс, кожа в саже, на лбах у некоторых что-то вроде очков летчиков. И каждый сжимает в ладонях кирку.
        - Блин, вы не могли осторожней, - прошипел Асмодей.
        - А ты предупреждай, - огрызнулась я.
        Гномы, а это определенно гномы, несколько секунд смотрели на нас изучающе. Затем один из них, самый коренастый и широкоплечий ткнул в Асмодея киркой и крикнул басом:
        - Демон!
        Асмодей же скомандовал:
        - Бежим.
        После этого было бегство и погоня. Мы мчались, перепрыгивая через камни, проваливаясь в какие-то впадины, ударялись о стены и свисающие с потолков сталактиты. За нами гналась толпа за что-то разозленных на Асмодея гномов, а заодно и на нас, колдовской снег несся по пятам и даже на такой глубине я ощущала его порывы. В какой-то момент стало даже смешно - разве думала я, обычный помощник руководителя, пусть и личный, что когда-нибудь окажусь подобном месте?
        Но долго размышлять не получалось, постоянно приходилось вилять и шнырять в коридоры, хитросплетения которых откуда-то известны Асмодею. Видимо, с этим как-то связана нелюбовь гномов к нему. Но стоило отдать должное, с навигацией он справлялся отлично, и спустя вечность и бесконечность бегства, мы вывалились на снег.
        - Вырвались! - с облегчением воскликнула я.
        - Не обольщайся, - отозвался демон оглядываясь.
        Из прохода пещеры доносится зловещий топот и лязг кирок, а здесь прямо на границе параллельного раздела поднялась метель.
        - Ну блин, - выдохнула я.
        Кирилл сжал мою кисть и притянул к себе. От этого простого и родного жеста я вдруг ощутила себя защищенней, чем когда-либо.
        - Ничего, - сказал он, - я понятия не имею, что здесь творится и не помню, как попал в это место, что это за карлики, почему с нами демон, но мы справимся, Мира.
        Я едва не растаяла от его слов, как снежинка в горячих руках. Но долго придаваться нежностям не дали гномы, которые вывалили многочисленной толпой из тоннеля с криком и гвалтом.
        Метель тем временем усиливалась, Лунария опасливо озиралась, будто боялась, что сейчас снова обратится в ледяную колдунью, а Асмодей задрал голову и крикнул:
        - Давай, Варвара! Вытаскивай нас!
        Не знаю, как у него это получилось, но то ли яга действительно услышала, тол и просто так совпало, но воздух рядом с нами пошел волнами.
        - Не тупим, шевелимся, - скомандовал демон и, цапнув девушку, сиганул в эти волны.
        Гномы с воинственными криками приближались, метель усиливалась, становясь плотнее и злее, будто собирается отомстить за то, что отняли у нее ледяную колдунью.
        Больше оставаться здесь было нельзя.
        Обнявшись с Кириллом мы решительно шагнул в проход.
        Потом была уже знакомая круговерть, сияние, русские горки и непонятные преображения. А когда нас обоих выбросило на ламинатный пол, сперва даже не поверила, что все получилось. Что мы вновь в нормальном мире. Где есть мобильные телефоны, микроволновки и стиральные машины.
        Лишь, когда подняла голову и увидела, как варвара колотит тряпкой Асмодея, поняла - мы действительно вернулись.
        - Ты что мне устроил! - ругалась девушка-яга. - Ты какого ляда следом полез? Нарушил канал. Ты понимаешь, что вы могли там и остаться?
        - Варвара, да не злись ты так, - закрываясь ладонями от тряпки, проговорил Асмодей. - Все же обошлось.
        - Обошлось? - огрызнулась Варвара. - Я вас по всему Кофу искала, весь ямайский перец извела, всех ведьм Парсапольда подняла! Обошлось у него! Я тебе покажу, обошлось! Попробуй только еще что-нибудь такое выкинуть, докладную напишу на тебя, понял? Ты меня понял? Ты мне чуть межмировой скандал не разразил!
        Демон прикрыл голову от очередного удара тряпки и пригнулся.
        - Какая ты строгая, Варвара. И какая умница, что вытащила нас вовремя.
        - Да уж, конечно умница, - отозвалась она, шлепая тряпкой по спине. - Подлизывается еще. Я чисто случайно канал открыла, думала, вдруг Мирослава все же как-то смогла добраться до раздела.
        - Я всегда знал, что ты умная, - увернувшись от очередного удара, отозвался демон и на лице появилась привычная кошачья улыбка.
        Варвара, наконец, опустила тряпку, и вздохнув повернулась к нам. Мы с Кириллом успели подняться и скромно стоим возле стола, выжидая, пока на нас обратят внимание.
        - Судя по всему, получилось, - заключила девушка-яга, окидывая нас строгим взглядом.
        Я кивнула.
        - Сама не представляю, как, но да. Это Кирилл.
        Варвара окинула его оценивающим взглядом, и мне почему-то показалось, она таким образом оценивает и меня. Затем сказала:
        - Годный экземпляр. Рада, что все разрешилось. Так, а это кто?
        Она указала на Лунарию, которая сидит на табуретке, все еще закутанная в плащ Асмодея и переводит испуганный взгляд с нее, на нас с Кириллом, на Асмодея, и снова на нее.
        Я коротко объяснила, что случилось с девушкой. Пока рассказывала, лицо Варвары мрачнело, брови сдвигались сильней, образуя суровую морщину. Когда я закончила вещать, яга выглядела, как грозовая туча, готовая вот-вот обрушиться на мир грозой.
        - Так, - проговорила она, обратившись к Лунарии после некоторой паузы. - То, что с тобой случилось ужасно и несправедливо. Лапидус Рембо ответит со всей строгостью по закону. Можешь мне верить, я свяжусь с Кругом, хоть они и не любят, когда яги вмешиваются во внутримировые дела. Но ты сейчас здесь, а значит ситуация вышла из границ одного мира. Судебная система Парсапольда, насколько мне известно, очень строга к подобным лапидусам. Так что можешь не переживать, больше он не испортит тебе жизнь. Ты мне веришь?
        Лунария робко кивнула, а я подумала, как она непохожа на ледяную колдунью, которую я встретила в холодном замке. Сейчас это нежная и мягкая девушка. А в ледяную и бесчувственную ее превратил даже не колдовской снег. Нет, он был всего лишь инструментом. Ледяной и остывшей ее сделал человек, мужчина, которого она любила, и который ее предал. Ведь только любимые люди имеют доступ к нашим сердцам и лишь они способны на них влиять.
        Лунарии в жизни встретился не тот человек, хотя сколько таких лунарий и в моем мире. Женщин, которые однажды жестоко обожглись и закрылись от мира, превратившись в ледяных дев с холодными сердцами. Но мой поход за Кириллом оказался спасительным и для нее. Я знала, что теперь у этой девушки все будет хорошо. Варвара устроит, она сильная.
        А потом я посмотрела на Кирилла и подумал, как мне повезло.
        Он, видимо, ощутил мой взгляд и оглянулся.
        - Пойдем домой? - спросила я.
        Кир улыбнулся и, обняв меня за плечи, ответил:
        - Пойдем.