Грохот костей Роберт Ирвин Говард


        Два странника, путешествующие ночью по тропам Черного леса, решили попросится на ночлег в таверну "Расколотый череп"…


        Роберт Ирвин Говард
        Грохот костей









        — Эй, хозяин!  — окрик разрушил ночную тишину и повторился зловещим эхом в Черном лесу.
        — Недоброе место, приятель.
        Два человека остановились у постоялого двора,  — приземистого вытянутого дома, сложенного из тяжелых бревен. Маленькие оконца его были зашторены, дверь заперта на запоре. Над дверью виднелся едва различимый рисунок — череп, оскалившийся в вечной улыбке.
        Дверь медленно приоткрылась. Угрюмый бородач придирчиво оглядел путников и шагнул назад, жестом приглашая войти. Казалось, он не слишком обрадовался ночным гостям.
        Свеча горела на столе, огонь потрескивал в камине.
        — Ваши имена?
        — Соломон Кейн,  — коротко сказал высокий.
        — Гастон Л'армон,  — недовольно ответил другой.  — Но зачем вам они?
        — Редко кто осмеливается путешествовать тропами Черного леса,  — проворчал хозяин.  — Слишком опасно. Садитесь. Вон за тот стол. Я принесу еду.
        Двое сели с готовностью людей, порядком уставших.
        Посетители не были похожи друг на друга.
        Один — высокий, худощавый, в шляпе без пера и черном одеянии, оттеняющем мрачную бледность лица. Другой — полная противоположность ему — с головы до ног в кружевах, хотя великолепие костюма и пострадало в путешествии. Он был вызывающе красив, но впечатление портил бегающий взгляд.
        Несколько мгновений царила тишина.
        Хозяин принес и поставил на грубый стол вино, еду, а затем отступил в темноту. Его черты, размытые мраком, едва угадывались. Густая борода и неверные отблески пламени очага придавали лицу хищное выражение. Два маленьких красных глаза, посаженных близко к мясистому кривому носу, пристально сверлили гостей.
        — Кто ты?  — внезапно спросил молодой человек.
        — Я — хозяин «Расколотого черепа»,  — быстро и охотно ответил бородач, словно ожидая такой вопрос.
        — У тебя много постояльцев?  — продолжал расспрашивать Л'Армон.
        — Иные приходят дважды,  — загадочно усмехнулся хозяин.
        Кейн разглядел в маленьких глазках свидетельство того, что непонятная фраза содержит смысл.
        — Мне нужна кровать,  — произнес Кейн, отодвигая снедь.  — Я привык путешествовать при свете солнца.
        — И я.  — Отозвался француз.  — Хозяин, покажи комнату.
        Тени заплясали на стенах. Широкая спина коренастого проводника, казалось, увеличившаяся в тусклом свете, закачалась от тяжелой поступи. Хозяин понес свечу, и длинный шлейф черной тени последовал за ним. У одной из дверей хозяин остановился, решив, что гости будут спать здесь. Вошли. Бородач молча поднес огонек к лепившемуся на столе огарку. Вспыхнул второй язычок пламени. Бородач, так же переваливаясь, вышел.
        Путники оглянулись. Кровати, массивный стол и пара стульев.
        — Неплохо бы запереть дверь,  — поделился опасениями Кейн.  — Я не доверяю хозяину.
        — Тут есть пазы для щеколды,  — сказал Гастон.  — Но самой щеколды нет.
        — Можно разломать этот стол и всадить обломок вместо нее,  — предложил Кейн.
        — Никогда бы не подумал,  — хмыкнул Л'Армон, что вы, мсье, робкого десятка.
        Кейн нахмурился.
        — Меня не привлекает перспектива быть зарезанным во сне,  — грубо отрезал он.
        — Однако вы доверились мне!  — засмеялся француз.  — Хотя познакомились мы случайно. И пока я не увидел вас у лесной дороги за час до заката, мы не ведали о существовании друг друга.
        — Мы раньше встречались,  — сказал Кейн.  — Но не могу вспомнить — где. Что же до остального, то я считаю приятелем каждого, пока он не покажет себя мерзавцем. Более того, у меня легкий сон, и засыпаю я с пистолетом в руке.
        Француз снова засмеялся.
        — А я-то удивлялся, почему мсье рискует спать в одной комнате с незнакомцем. Прекрасно, мсье англичанин, давайте одолжим задвижку в соседней комнате.
        Взяв свечу, они вышли в коридор. Там царила абсолютная тишина. Бледный огонек свечи жалко мерцал и в густой темноте выглядел сиротливо.
        — Ни слуг, ни гостей,  — прошептал Соломон Кейн.  — Странный дом. Как он называется? Немецкие слова трудно выговорить. Проломленный череп? Подходящее название.
        Они пошарили в соседних комнатах в поисках щеколды, но ничего не обнаружили.
        Наконец, они оказались у последней комнаты, запертой на мощный засов, упирающийся концом в дверной косяк. Они убрали тяжелый дверной брус и заглянули внутрь.
        — Здесь должно быть окно; но его нет,  — прошептал Кейн.  — Смотрите!
        На полу виднелись темные пятна. Стены и пустующую кровать изрезали глубокие зарубки, всюду валялись щепки. Помещение было обставлено с той же скупостью, что и их собственное.
        — Здесь убили человека,  — печально заключил Кейн.  — А вон там еще щеколда.
        — У вас цепкий глаз,  — отметил француз.
        Часть стены отъехала назад, и Гастон тихо вскрикнул. Они склонились над тем, что лежало на полу потайной комнаты.
        — Скелет человека,  — задумчиво произнес Гастон.  — Ноги прикованы к полу. Похоже, его уморили голодом.
        — Нет,  — решил Кейн.  — Череп расколот… Кажется, у хозяина был повод назвать постоялый двор именно так. Тот несчастный, без сомнения, как и мы — бродяга, угодивший в ловушку.
        — Весьма вероятно,  — хладнокровно согласился Гастон. Он попробовал сорвать тяжелое железное кольцо на конечности скелета. Кольцо не поддалось. Тогда француз достал саблю и перерубил цепь, соединявшую кольцо на ноге с кольцом, ввинченным в бревенчатый пол. Для этого требовалась немалая сила, но Л'Армон справился с одного удара.
        — Зачем приковывать мертвеца?  — пожал плечами француз.  — Зачем тратить большую цепь?  — и он с иронией обратился к белеющей груде костей.  — Мсье, я дарю вам свободу. Вы можете убираться, куда пожелаете!
        — Прекрати!  — одернул его Кейн.  — Нельзя насмехаться над жертвами!
        — Мертвые способны постоять за себя,  — фыркнул Л'Армон.  — Например, я лично могу обещать отомстить мерзавцу, прикончившему меня, пусть даже моему остывшему телу доведется для этого ползти по дну океана.
        Кейн старательно затворил дверь в потайную комнату и направился к входной двери.
        Он не любил подобных разговоров, и к тому же намеревается потребовать от хозяина объяснений. Но стоило Кейну повернуться спиной к французу, как его шеи коснулась холодная сталь. Англичанин догадался, что это пистолетное дуло.
        — Не двигайтесь, мсье,  — мягко посоветовал Гастон.  — Не двигайтесь, или я обрызгаю кровью вашу комнату.
        Л'Армон отобрал пистолет и шпагу англичанина, предусмотрительно отступил на несколько шагов и лишь тогда позволил опустить руки и повернуться.
        Кейн всмотрелся в лицо щеголя. Украшенная перьями шляпа в одной руке, взведенный пистолет в другой.
        — Гастон-Мясник,  — печально отметил англичанин.  — Я повел себя глупо, доверившись французу! Тебе повезло, убийца! Я вспомнил тебя слишком поздно. Проклятая огромная шляпа скрывала подлое лицо… Мы сталкивались в Каласе несколько лет тому назад.
        — Верно. Надеюсь, ты не станешь возражать, что это наша последняя встреча?
        — Крысы играют скелетом,  — попытался отвлечь внимание Кейн, словно ястреб, выжидая, когда дуло пистолета достаточно далеко отклонится в сторону.  — Я слышу, как гремят кости.
        — К делу!  — прервал разбойник.  — Мсье Кейн, я слыхал, вы носите с собой крупную сумму денег. Я собирался выждать, пока вас сморит сон. Не в правилах отказаться от удобного момента. Вас, друг мой, легко обмануть.
        — Я не думал, что следует опасаться человека, с которым делишь хлеб,  — сказал Кейн. Тембр его голоса не обещал собеседнику ничего доброго.
        Бандит цинично рассмеялся. Его глаза сузились, и он начал пятиться к выходу. У Кейна непроизвольно напряглись мышцы, он приготовился к прыжку, словно зверь, но рука Гастона держала цель на мушке твердо.
        — Предпочитаю не играть в азартные игры со смертью,  — объяснил Гастон.  — Стойте на месте, мсье. Мне доводилось видеть, как убийцы тоже становятся мертвецами. И я желал бы, чтобы расстояние между нами не позволило произойти чему-нибудь подобному. Я предвижу, что в момент выстрела вы страшно заорете и броситесь вперед. Но будете мертвы, прежде чем дотянетесь своими руками до моей шеи. И у хозяина в потайной каморке окажется одним скелетом больше. Правда, мне, возможно, придется позаботиться и о самом хозяине. Мы не знакомы, но…
        Француз был уже у двери. Свеча, которую оставили в стенной нише, роняла мерцающий свет, и его на всю комнату не хватало. Внезапно во мраке за спиной Гастона мелькнуло что-то неопределенное, как будто блеснула сталь. Француз упал на колени, словно под топором мясника. Его мозги потекли из расколотого черепа. И как герой ужасного спектакля, из мрака выступил хозяин с окровавленным резаком.
        — Ха! Ха! Ха!  — проревел он.  — Назад!
        Ринувшийся на Гастона, когда тот падал, Кейн снова
        натолкнулся на пистолет, и отступил. Кейна остановило не столько оружие, сжимаемое левой рукой хозяина, сколько безумие в его красных глазах.
        Англичанин почувствовал, что лесной житель представляет большую опасность, чем француз. Хозяин постоялого двора скорее напоминал огромного хищника, нежели человека, и раскачивался он вперед-назад совсем по-звериному. На лице застыла угрюмая ухмылка.
        — Гастон-Мясник?  — гаркнул он, пнув труп ногой.  — Ха! Ха! Моему славному дружку не придется больше разбойничать; я прослышал о глупце, бродящем по черному лесу… Он искал золото, а нашел смерть! А сейчас твое золото станет моим, но не в золоте дело… Месть!!!
        Ты не замышлял против меня злого. Посмотри на мои запястья. Видишь следы кандалов! Такие же на щиколотках! А на спине глубокие борозды. Это поцелуи кнута! Не менее глубокие раны оставили в мозгу годы, проведенные в холодном подземелье. Я отбывал наказание за преступление, которого не совершал!  — слова неожиданно сменились неестественно громким рыданием.
        Кейн молчал. Лесной житель был не первым из встреченных пуританином, чей рассудок помутился среди кошмаров континентальных тюрем.
        — Но я спасся!  — заорал хозяин с триумфом.  — И объявил войну всем… Что это?  — Страх промелькнул в глазах сумасшедшего.  — Чародей гремит костями?  — прошептал хозяин и дико захохотал.  — Умирая, он заклял каждую кость на плетение паутины смерти. Я приковал труп к полу, однако сейчас слышу: скелет колдуна создает столько шума, словно он свободен… Но я смеюсь! Ха! Ха! Смеюсь его желанию встать и пройти темными коридорами, подобно Королю Смерти, и застать меня спящим, и удавить в моей постели.
        Внезапно безумные глаза злобно сверкнули.
        — Вы были в потайной комнате?! Ты и этот издохший глупец? Вы разговаривали с ним?
        Кейн смутился от страха, но тут же разозлился. Или он тоже сошел с ума, или действительно слышит едва различимые шорохи за стеной, будто скелет ожил и движется. Кейн пожал плечами:
        — Наверное, это крысы шевелят костями.
        Хозяин захохотал и снова боком двинулся вокруг пуританина, держа этого на прицеле.
        Свободной рукой отпер потайную дверь. За ней сгустился настолько непроглядный мрак, что англичанин не смог разглядеть лежавшие на полу останки.
        — Люди — мои враги!  — грозно прошептал безумец. _ Разве я должен кого-то щадить? А кто-нибудь протянул руку помощи мне, прикованному на годы в страшном Карлсрухе… брошенному туда без суда и следствия?! Потом что-то произошло с моей головой, и я стал вроде волка… стал братом волку Черного Леса, зверю, который помог мне сбежать.
        Мои братья-волки вдоволь попировали глупцами, решившими тут переночевать. Всеми, кроме одного,  — того, кто лязгает сейчас костями,  — чародея из России. Он заклял свой труп подкрасться черной тенью, когда ночь правит миром, и убить меня. Кто может остановить мертвеца?! Но я очистил его кости от плоти и приковал их. Колдовство не помогло, хотя все знают, что мертвый чародей опаснее живого.
        Не мечтай о спасении, англичанин! Твои кости останутся в потайной комнате рядом с костями волшебника.
        Сумасшедший стоял, наполовину заслонив дверной проем потайной комнаты. Его пистолет был нацелен на Кейна. Внезапно хозяин качнулся назад, словно падая на спину, и исчез во тьме.
        Неведомо откуда взявшийся сквозняк захлопнул за ним дверь. Огонек свечи затрепетал и погас. Кейн немедленно закрыл на щеколду дверь, за которой исчез сумасшедший, обшарил руками пол и нащупал пистолет.
        Пуританин замер в кромешном мраке. Его кровь остановилась в жилах, когда чудовищный, приглушенный дверью крик, смешанный с сухим, жутким грохотом лишенных плоти костей, донесся из потайной комнаты. Но жуткие звуки быстро стихли.
        Кейн достал кремень, сталь и зажег свечу. Держа ее в одной руке, а пистолет в другой, пуританин отпер потайную комнату. Его прошиб холодный пот.
        — Великий Боже!  — прошептал он.  — Чудовище явилось из потустороннего мира. И я своими глазами видел это! Две клятвы исполнились. Гастон-Мясник обещал, что даже погибнув, отомстит своему убийце. Действительно, его рука освободила лишенного плоти монстра, который…
        Хозяин «Расколотого Черепа» лежал бездыханный. Его лицо исказила гримаса ужаса, и глубоко в окровавленную шею его вонзились белеющие костяшки пальцев скелета.





        ---


        сб. "Конан-Варвар", Л.: СМАРТ, 1991
        Robert Howard, "Rattle of Bones", 1929
        Перевод И. Чубаха