Тайна Амбера Эд Гринвуд
        Роджер Желязны

        Амберские рассказы #0
        Фрагмент рассказа, который аки буриме писали фан Эд Гринвуд и подхвативший мыслю Весёлый Роджер. Увы, оборвалось.

        Эд Гринвуд, Роджер Желязны
        Тайна Амбера


        (ЭГ)
        Она вздёрнула бровь:
        — Я думала, ты умнее, брат. Но, видимо, ошибалась.
        Я отпил глоток вина.
        — Видимо, так. В который раз.
        Молчание.
        Она снова шевельнула бровью и в ответ получила ещё одну толику молчания.
        — Итак, Корвин?
        Глядя в глубину бокала, я проговорил:
        — Разочарование — из тех зверей, что охотятся стаями.
        (РЖ)
        — А остроумие — пташка, которая даётся в руки мало кому из принцев.
        Я пожал плечами.
        — Неодобрение твоё, Фи, волнует меня ещё меньше обычного. Учитывая обстоятельства.
        Она вздёрнула голову, рыжие локоны взметнулись, подобные языкам пламени.
        — А напрасно. Учитывая обстоятельства.
        В ответ я шевельнул бровями, допил вино, снял ноги со стола и направился к двери.
        Она фыркнула мне в спину.
        Я остановился. Поворачиваться не стал, но подождал. Фиона просто не способна не продемонстрировать, что она-то уж точно на шаг впереди всех нас. Или хотя бы изобразить нечто подобное.
        — Клинок при тебе,  — сказала она.  — Хорошо.
        Я вышел вон, оставив умные комментарии при себе. Не время. Не сейчас, когда по Дворцу Амбера бродят самое малое три призрака-убийцы.
        (ЭГ)
        Где-то за окном в склоны Колвира ударила молния. Возвращаясь в свои покои, я никого не встретил.
        В камине горел огонь, все было так, как я и оставил. То есть по части выпивки имелось из чего выбрать.
        Я выбрал добрую порцию аквавиты, подобрал на полке книгу получше и, исполненный благих намерений, стал ждать, кого они могут привести.
        (РЖ)
        Где-то между полуночью и рассветом одна из стен раскрылась там, где не должна была, и нечто из тени и серебра явилось мне.
        Грейсвандир надёжно устроился в моей ладони; я поставил бокал — все равно давно уже пустой,  — и ждал.
        Говорят, терпение — добродетель лишь для статуй. Но я давно превысил отпущенную мне меру ошибок, а отдраивать хорошие ковры от крови — адова работёнка.
        Из темноты прозвучал шёпот.
        — Корвин. Пора?
        (ЭГ)
        Итак, оно меня знает. Преимущества положения и все такое. Что — пора?
        — Нет,  — уверенно отозвался я.  — Уходи.
        Серебро взвихрилось передо мною.
        — Увы, не выйдет, принц Амбера. Я пришёл за кровью и возьму ее.
        Шёпот был близким, голодным — и совершенно незнакомым.
        Я отступил, рассекая клинком воздух перед собой.
        — А что, если ты скажешь мне, зачем. А заодно и назовёшься, раз уж участвуешь во всем этом.
        Ответом был смешок — странно знакомый,  — а миг спустя тени вскипели полудюжиной колюще-режущих лезвий, и Грейсвандир сердито зазвенел, рассыпая искры.
        Я перебрал в голове дюжину ругательств, но счёл их неподходящими.
        Фиона опередила меня. Снова. «Принц дураков», так она однажды назвала меня. И снова назовёт, если я окажусь достаточно везучим, чтобы пережить ближайшие сложные мгновения. Или достаточно быстрым.
        Молния ударила в стену Дворца, где-то поблизости. Чего никоим образом не должно было случиться, учитывая все предохранительные чары…
        Острие растворилось в тенях, и ещё одно, а потом мой клинок скользнул сквозь тени и вошёл в ничто.
        В ничто, плеснувшее серебром по полу, отчего ковры немедленно задымились.
        — Принц Амбера!  — прошипел раненый гость.  — Хорошо дерёшься!
        Я снова ударил.
        (РЖ)
        Тени сомкнулись, и я снова остался один.
        Книга лежала на полу, страницы обгорели. Проклятье. Глядя на затухающие сполохи грозы, я размышлял, узнаю ли когда-нибудь, с чем сражался. Или почему. От этой фамильной политики одни неприятности.
        Три призрака, сказал Бенедикт — и почти уже произнёс ещё что-то, но тут лицо его разгладилось и он отвернулся. Значит, он узнал того, которого видел.
        И фонарщик узнал — до того, как призрак догнал его и выжег ему череп изнутри.
        До того погиб Кольм и один из поваров. И семь служанок — а может, с тех пор ещё кто-то.
        Потом они взялись за нас. Одному почти удалось достать Флору. И Джулиана. Почти.
        Мы, амбериты, крутая порода.
        (ЭГ)
        Стена была такой же прочной, как всегда, и я достал фонарь и пошёл искать неприятностей. Вопреки обычаям принцев Амбера, согласно одному из афоризмов Дроппы.
        Ха-ха.
        «Поспешай медленно», однажды сказал отец, когда я из-за Эрика пришёл в ярость и что-то сломал. Но с тех пор, как отец исчез, многое переменилось.
        О да, многое.
        Я спускался по лестнице, когда тени и серебро снова появились, надо мной и подо мной, сопровождаемые призрачным смехом.
        Я вздохнул. Предстоит та ещё ночка…


        (написать следующий кусок Желязны так и не успел, в итоге имеем то, что имеем — К.И.)