Сохранить .
Кречет Рафаэль Дамиров
        Вирус, созданный в военных лабораториях США, вырвался наружу. Он быстро мутировал и убил почти все население Земли. У нового штамма обнаружился побочный эффект - через несколько часов после смерти инфицированные воскресают.
        Я примкнул к общине выживших - вместе отбиваться от полчищ зомби гораздо проще. Но оказалось, что мертвецы - не самое страшное, с чем нам придется столкнуться. Банды отморозков из клана Апостолы убивают и угоняют людей в рабство.
        Кто сказал, что месть - это холодное блюдо? Меня зовут Кречет, и за плечами у меня служба в спецназе. Я найду этих ублюдков и выпущу им кишки.
        Но это лишь первая цель…
        Глава 1
        Стрела на треть ушла в земляную насыпь совсем рядом с моим ухом. Черт! Я осторожно выглянул из укрытия и махнул рукой:
        - Свои, не стреляй!
        Стрелки, прятавшиеся за развалинами панельной многоэтажки, замешкались.
        - Подними руки и выходи! - донесся из руин визгливый голос.
        - Спокойно, я один! - я выбрался из-за насыпи и направился в сторону лучников, попутно осматривая улицы вымершего города. Если опять пальнут - укроюсь тогда за брошенными тачками. Хорошо хоть огнестрела у них нет, от стрел еще можно увернуться…
        Меня окружили трое. Лук оказался только у одного из них, и стрела смотрела мне в сердце.
        - В голову целься, у меня кожанка с пластинами! - я попытался снять напряжение, постучав по груди костяшками пальцев.
        Глухой стук под мотоциклетной курткой из толстой черной кожи насторожил незнакомцев. Черт! Зря это сказал. Теперь думают, что я боевик или того хуже - апостол. Хотя если разобраться - я боевик, но не мародер. Мирных не трогаю, а остальным бог судья, просто, этот небесный суд над ними ускоряю…
        - Снимай куртку и рюкзак! - прошипел азиат-лучник.
        Какой мерзкий тип! И смотрит на меня, как на ожившего. Того и гляди стрелу в лоб пустит… Может, зря я с ними на контакт пошел? Бродил бы сейчас один, как раньше… Но против апостолов в одиночку трудно выстоять.
        Я с притворной покорностью швырнул рюкзак на землю, скинул кожанку и демонстративно прокрутился с поднятыми руками, разглядывая своих пленителей. Не из любопытства, конечно - приценился к ним. Но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что передо мной тертые парнишки. Таких нахрапом не возьмешь.
        Более других бросался в глаза огромный чернобородый толстяк, ростом под два метра с кувалдой на длинной рукояти. Несмотря на лишний вес он не выглядел рыхлым, а напоминал могучий дуб с руками-бревнами. Этакий викинг-переросток. Рядом с ним стоял крепкий старик. Седая щетина и дорожная пыль на загорелом лице не давали достоверно определить его возраст. Но он был явно не развалина, и нож держал так, что в любой момент мог по горлу чиркнуть. И смотрит, будто прикидывает, как лучше клинок воткнуть. Голубые глаза уже выцвели от возраста, а стойка бойца осталась. Вместо ремня на брюках у него потертая портупея, дедок явно из бывших военных.
        - Кто такой, сколько вас? - взвизгнул лучник.
        Тщедушное сложение и небольшой рост, делали его похожим на хорька. Колкий взгляд глаз-бусинок вцепился в меня, словно, хорек искал повод пустить стрелу. Если бы не его чистый русский, подумал бы, что передо мной китаец, ну или казах… Хотя нет, на казаха он не похоже. Те добрее и крупнее…
        - Один я, прозвище Кречет, - миролюбиво ответил я. - К вашему отряду хочу присоединиться, сейчас одному тяжело выжить!
        - К какому отряду? - в интонации лучника засквозило подозрение. - Нас только трое?
        - К отряду или общине, или как вы там ее называете? Для которой вы консервы и припасы в этом городе второй день собираете, для троих многовато будет. - Я кивнул на заскорузлый микроавтобус неопределенной модели, ютившийся неподалеку среди подобных брошенных машин.
        Хорек зыркнул на микроавтобус с припасами и поежился. Испугался падла. Понял, что я за ними следил и срисовал их минивэн.
        - Почему сразу не вышел, зачем следил? - вмешался в разговор вояка-старик.
        - Убедиться, что не отморозки, промышляющие грабежом, - ответил я.
        - Убедился?
        - А иначе бы и не вышел к вам. В этой аптеке, - я кивнул на соседнее здание, - Вы взяли детское питание, в супермаркете собачий корм, оживших убиваете без бахвальства и бравады, ведете себя скрытно и осторожно, значит, опасаетесь людей. Вы не похожи на банду, вы скорее группа добычи припасов мирной общины.
        Мерзкое шипение прервало разговор - из-за угла заброшенной кафешки вынырнула толпа оживших. Черт! Как же не вовремя!
        - Хан, стреляй в мертвецов! - скомандовал старик-военный.
        Ожившие нас почуяли и ускорили шаг. Шаткая походка не давала им перейти на бег. Лохмотья одежды трепетали на ветру и придавали сходство с людьми. Но сиплое шипение и клацанье прогнивших челюстей говорили о том, что это давно уже не люди.
        С другой стороны улицы появилась еще одна группа тварей. Они слились с первой и взяли нас в кольцо. Мертвецы спотыкаясь, торопились порвать нас на кусочки, тянули вперед гнилые длани и яростно шипели. Я осмотрелся, бежать не куда, надо прорываться…
        Азиат выстрелил из лука почти не целясь. Первого зомби скосила стрела, глубоко засев в глазнице. Тот рухнул кулем под ноги стаи. Споткнувшись об него, две твари завалились на асфальт. Приподнявшись на руках, они попытались встать, но не успели. “Бородач-викинг” взмахом кувалды снес сразу обе головы! Силен… Старик, орудуя ножом, успел положить еще троих. Один удар в висок - один убитый, теперь уже навсегда! Его умение махать клинком лишь подтвердили мои предположения: опытный вояка и явно не в штабе задницу просиживал.
        Спешно расстегнув рюкзак, я выхватил припрятанный там мачете и рубанул приблизившегося зомби. Тварь упала на колени, а клинок намертво застрял в его черепе. Гребаный компот! Слишком сильно ударил! С трудом выдернув мачете, я хряснул второго, целясь уже в шею. С треском разошлись шейные позвонки, разбрызгивая гнилую кровь! Я брезгливо отскочил назад, а оживший рухнул на асфальт и подергивался - его парализовало. Он шипел и вращал выпученными глазами в бессилии добраться до добычи. Пусть смотрит, как мы его дружков кромсаем!
        Бородач занес кувалду над приближающейся тварью в рваном женском платье. Неожиданно та шарахнулась в сторону. Не найдя препятствие, молот провалился в пустоту, увлекая за собой здоровяка. Его тело развернулось, и двое оживших подскочили к нему вплотную. Бородач с разворота тычком рукояти повалил одного из них. Лежа на земле, мертвец вцепился в его ноги, вынуждая того балансировать и уворачиваться от укусов. Второй оживший повис на кувалде, пытаясь добраться до горла человека. Еще двое заходили со спины. Лучник не успевал наложить стрелу, а старик сдерживал натиск передних рядов. Глаза великана округлились от ужаса, кольцо оживших вокруг него сужалось!
        Я прыгнул на спину зомби, вцепившегося в ноги бородача, и, словно перезрелую тыкву, вдавил его голову ботинком в асфальт, одновременно ударом мачете раскроил череп висевшего на кувалде мертвяка. Освободившись, здоровяк, подобно выпущенному буйволу, разметал остальных мертвецов. Хруст костей и хлюпанье ошметков мозга смешались с его ревом.
        Бой длился меньше минуты, но казалось, прошла вечность. Последнюю тварь прикончил лучник. Всё…Около двух десятков гнилых трупов валялись вокруг. Кто-то из них еще шевелился, но уже не мог подняться.
        - Горите в аду! - прошипел Хан-лучник, плюнув на поверженных.
        Здоровяк подошел ко мне и протянул медвежью руку:
        - Спасибо, Кречет, я думал все…
        Его грудь ходила ходуном, мокрая рубаха облепила тело, казалось, ему даже было тяжело говорить:
        - Меня Кузнец зовут, это Хан и Полковник, - кивнул молотобоец на лучника и старика.
        - Давай с нами, - похлопал меня по плечу старик-Полковник.
        Подозрение в его глазах сменилось на уважение, и только Хан, скривившись, выпустил яд:
        - Смотри, если что не так - стрела догонит…
        Мы поспешили к их авто. Откатные двери микроавтобуса встретили запахом старого пластика и супермаркета. Задние ряды и багажник были завалены консервированной снедью в банках и вакуумных упаковках. Пожелтевший поролон, выбивавшийся сквозь обивку облезлых сидений, расплылся в приветливой улыбке. За руль сел Полковник, остальные плюхнулись в продавленные пассажирские кресла.
        Майское солнце багровым закатом прощалось с мертвым городом. Дизель убаюкивающе заурчал, и минивэн не по годам бодро покатил из города.
        На сегодня пронесло… Контакт с объектами наблюдения прошел удачно.

* * *
        Тишина мерцаньем звезд дарила ложную безмятежность. Старый фермерский дом с красной черепичной крышей притаился на окраине леса и сиротливо доживал свой век. Черные силуэты сараев, расположенных возле него, создавали ощущение заброшенности. Сквозь заколоченные грубыми досками окна особняка едва различались огоньки света.
        В гостиной дома потрескивал камин, отбрасывая тусклые отблески на обстановку комнаты. За большим деревянным столом сидели трое мужчин и две женщины. Массивные деревянные лавки заняты лишь наполовину. Пустующие места словно ждали своих хозяев. Разговаривали вполголоса. Иногда оживление перерастало в громкий спор, который тут же пресекался шипением старика, заседавшего во главе стола. Густая седая борода и серебристые патлы волос, делали его схожим с персонажем библейских времен. Присутствующие называли его Гектор и относились к нему с почтением.
        - Уходить надо, если стая оживших найдет дом - долго не продержимся! - молодой парень лет двадцати с подростково-веснушчатым лицом ерзал на лавке и теребил копну рыжих волос.
        - Сегодня отбились, надеюсь, и в следующий раз пронесет! - промямлил средних лет мужчина в массивных очках и редкой бороденкой. - Поздно уже уходить, стая близко.
        Истрепавшийся костюм тройка и челка, зализанная набок, выдавали в нем интеллигента.
        - То одиночки были, со стаей не справимся! - не унимался рыжий.
        - Не каркай, Рудый. Не поминай лихо пока оно тихо. Прав Доктор, - Гектор кивнул на интеллигента, - Тут обождем, покуда наши не воротятся!
        Женщины понуро молчали, показывая своим видом, что инициативу принимать решения они оставляют мужчинам. Одна из них жалась к Доктору, пряча испуганное лицо за плечом мужа. Ее звали Лилия. Вторая, по имени Энн - девушка-подросток лет шестнадцати, робко поглядывала на Гектора, словно ждала от него плана чудесного спасения.
        Снаружи дома послышались мерзкие звуки, дюжина шаркающих ног топталась по дощатой веранде. Кто-то настойчиво поскребся в запертую дверь. Хриплое шипение обдало холодом.
        Первым очнулся Гектор. Жестом он велел всем молчать. Мужчины потянулись за оружием, лежавшим на полу возле камина: плотницкие топоры и укороченный пожарный багор. Энн метнулась к камину и приглушила свет, накинув на проем кусок рваного брезента. Наступившая тишина сдавило сердце. Казалось, даже огонь перестал потрескивать, в надежде, что ожившие уйдут. Но шум вновь усилился. Почуяв людей, твари настырно продавливали дверь и окно, выходившее на веранду. Треск дощатой двери и и шарканье ного пробирали до костей.
        - Дверь не выдержит! Их нужно отвлечь, увести от дома, - прошептал Гектор. - Рудый, сумеешь?
        Рыжий парень съежился и пролепетал:
        - Говорил же, уходить надо было… не смогу я… простите…
        - Я пойду! - сказал Доктор, отдирая от себя перепуганную жену.
        - Проворства не хватит, зря сгинешь! - нахмурился Гектор.
        - Можно мне? - в глазах Энн блеснул боевой задор.
        Не дожидаясь согласия, девушка юркнула по приставной лестнице в черную дыру потолка. Лаз вел на чердак. Затаив дыхание, Энн пробиралась во тьме на противоположную сторону дома и уже не слышала наставлений Гектора. У нее зрел свой план.
        Сердце бешено колотилось, колени слабели от страха, но что-то звало ее вперед и не давало сдаться! Вот и чердачное окно! Скорее… Энн осторожно выбралась наружу. Старая кровля кряхтела под ногами и готова была провалится. Луна вычертила силуэты мертвецов, наседавших на веранду дома. Из темноты леса выползали все новые твари. Их уже около двух десятков. Энн передернула плечами: какие же они все-таки мерзкие! Не как не могу привыкнуть…
        Задняя часть дома соприкасалась с раскидистой ивой. Словно кошка Энн нырнула в крону дерева, тут же слившись со стволом. Скользнула вниз. Мягкий прыжок и она на земле! Занятия спортивной акробатикой в «прошлой жизни», оказались очень кстати.
        Ноги сами понесли по знакомой тропе в заброшенные фермерские поля. Прошлогодний травостой цеплял и связывал бег, но служил спасительной маскировкой: местами, высота сорняков достигала человеческого роста. Хруст травы казался оглушительным, стук сердца гулким, а дыхание шумным! Чуть сбавив скорость, Энн бросила испуганный взгляд назад. Слава богу! Горячая дрожь отпустила: никто не заметил, никто не преследовал! Фу-ух…
        Вот и кострище… Прямо посреди поля, причудливо вздымая руки-крюки, возвышалась трехметровая пирамида из сплетений сухой травы и веток. Раздвинув ветви, Энн извлекла сверток из обильно промасленной мешковины. Внутри свертка коробок с тремя спичками и бутыль с мутной жидкостью. Неумело разбрызгивая жидкость на хворост, она старалась не попасть на себя. Резкий запах керосина нарушил мнимую гармонию ночного пейзажа.
        Чирк! Слишком сильно… руки не слушаются - спичка сломалась! Блин… Еще! Чирк! Но дрожь в теле убила огонек! Спокойно… стоп… Нужно сесть. Глубокий вдох… короткая задержка дыхания…Чирк! Да! Язычок пламени бодро лизнул тряпицу. Огонь гирляндой побежал по сухостою, блуждая по керосиновым дорожкам. Все… Сейчас здесь будет шабаш, надо бежать! Преодолев по дуге пару сотен метров по направлению к дому, Энн услышала раскатистую канонаду. Костер разрезал тьму столбом искр на десятки метров - взрывались аэрозольные баллончики, уложенные в его основание. Освежители воздуха, лак для волос и прочая дрянь цивилизации.
        Стая, атаковавшая дом, на миг замерла. Взгляды мутных глаз застыли в направлении зарева. Опомнившись, поток тварей двинулся на “фаер-шоу” и спустя минуту фермерский двор опустел.
        Энн выбралась из пожухлых зарослей полыни и вкрадчиво постучала в окно. Там уже ждали. Дверь с облегчением освободилась от засова и выплюнула постояльцев наружу. Не издав ни звука, группа мгновенно погрузилась в стоявший во дворе старенький пикап.
        Чихнув комками черного дыма, мотор затарахтел на удивление бодро. Пикап дернулся и резко рванул с места. Рудый, что уселся на место водителя, едва успел крутануть руль и увернуться от “пробегающего” мимо забора. Машина с погашенными фарами наощупь понеслась по блеклой ленте проселка. Чувство нарастающей скорости дарило ощущение свободы и надежду.
        - Не гони, сейчас поворот будет! - замахал руками Гектор.
        Но было поздно… Страх управлял рыжим и скоростью! Его расширенные зрачки слились с темнотой, чувства обострились. Человек и Машина, словно стали единым целым! Но предательский завиток дороги неожиданно “прыгнул” прямо под колеса! От резкого торможения внедорожник крутанулся вокруг своей оси, вздымая стену песка, и чуть было не опрокинулся, но привалившись бортом к березе, замер в придорожной канаве.
        - Давай назад! - вывел из оцепенения Гектор.
        Спешное переключение передачи, хруст коробки, короткий рывок назад, жужжание проворачивающихся колес, запах чего-то горелого, еще рывок… еще… еще… но тщетно!
        - Коробку спалишь, все из машины, толкайте! - не по годам резво старик выпрыгнул из пикапа и, распахнув водительскую дверь, выволок дрожащего парня наружу, а сам вскочил за руль. Остальные уже мостились перед капотом, ища опору и вгрызаясь ногами в почву.
        - С раскачкой, раз, два! три! - скомандовал Доктор.
        Рычащий пикап, словно маятник, все больше и больше увеличивал амплитуду хода. Был момент, когда казалось, что он уже не скатится обратно в яму. Но силы людей иссякли… Поливая все вокруг кусками грязи из-под бешено вращающихся колес, машина неумолимо сползла вниз. Доктор, держась за сердце, пытался успокоить рыдающую жену. Рыжий бессильно опустился на землю. Гектор обреченно вглядывался в темноту.
        - Идут! - испуганно прошептала Энн, тыча пальцем в сторону брошенного дома.
        Оттуда приближались покачивающиеся силуэты. Трудно было судить об их количестве - десять, двадцать, может больше. Как бы то ни было, на открытой местности с ними не справиться. Можно попытаться убежать, но только до первой (или второй) подобной группы. Без машины и припасов это будет короткая и очень трудная жизнь. Чувство обреченности сковала беглецов.
        - Не надо сопротивляться, примите судьбу, мы все из Земли пришли, и в землю же вернемся, - нашептывал ветерок, доносящий шипение тварей.
        - Нужен рычаг! - голос Доктора дрожал.
        - Что? - с надеждой воскликнула Энн.
        - Нужно подложить бревно или что-нибудь подобное под бампер и толкнуть!
        - Ищите валежину! - скомандовал Гектор. - Рудый посвети!
        Парень, поборов панику, снял с пояса ручной фонарик. Холодный луч китайских диодов юркнул в чащу, выхватывая лежащие на земле стволы деревьев. Большинство из них оказалась гнилыми, либо слишком громоздкими. Наконец, Доктору удалось найти поваленную сосенку. Несколько неумелых ударов топора освободили ее от лишних сучьев. Мужчины примостили бревно под “морду” авто, уперев нижний конец в землю. Хрипы оживших пробирали до костей. Спотыкаясь друг об друга, мертвецы грудились на дороге. Близко… совсем близко! Вот уже различим оскал гнилых зубов и черные впадины глазниц.
        - С богом! - Гектор даванул на газ.
        - Давай! Раз, два, три! - Доктор и Рудый толкали верхний конец бревна, вдавливая проржавевший бампер.
        - Скорей, они рядом! - стонала Лилия, из последних сил наваливаясь на пикап.
        Тот натужно прополз около полуметра и замер, бессильно вращая колесами.
        - Стоп! Палку переставте! - крикнул Гектор, нажав на тормоз.
        Тяжело дыша, Доктор подоткнул бревно поглубже. Пот заливал очки, отдышка усиливалась. Руки, никогда не поднимавшие ничего тяжелее стула, отказывались слушаться. Рудый держался чуть бодрее - молодость и порции адреналина давали преимущество. Один из оживших уже добрался до машины. Крючковатые пальцы попытались вцепиться в Энн, которая усердно упиралась в капот и ничего вокруг не замечала.
        - Берегись! - Гектор резко распахнул дверь и сшиб ожившего.
        Тот кубарем скатился на дно канавы и, барахтаясь в скользкой грязи, пытался подняться. Злобное шипение стаи раздавалось уже в нескольких метрах. Казалось, время замерло… Пикап медленно выползал на дорогу. Счет шел на секунды! Наконец задние колеса коснулись спасительной тверди. Мгновения пробуксовки и автомобиль прыгнул назад, подмяв под себя парочку зомби. Уворачиваясь от гнилых дланей, беглецы нырнули в спасительную кабину. Двери еще не успели захлопнуться, а внедорожник с глухим стуком уже пробивал дорогу в скоплении тварей, подскакивая на раздавленных телах.
        Гектор вцепился в руль и судорожно маневрировал, рискуя застрять в груде тел. Днище пикапа, словно мельница, перемалывала попавших под колеса. Остановка сейчас равносильна смерти! Пассажиры, уперевшись руками в потолок, старались не вылететь из сидений. Лилия, закрыв глаза, скулила заунывную молитву.
        - Лиля, солнышко, мы прорвемся, я обещаю, - успокаивал ее муж, но та, казалось, уже готовилась к встрече с создателем.
        - О Боже милостивый, среди хаоса и тьмы не погуби… - отрешенно бормотала она, орошая пухлое лицо потоками слез.
        Ее полноватое тело болталось на заднем сиденье бесхребетным кулем. Доктор то и дело придавливал жену к спинке сиденья, не давая ей расшибиться.
        Бешеное родео продолжалось не долго. Спустя несколько секунд автомобиль вырвался из окружения и по грунтовке понесся в глубь леса. Щетки дворников брезгливо смахнули кровавые ошметки с лобового стекла.
        Желтые лучи зарешеченных фар прощупывали темноту. Всё… оторвались… Гектор сбавил ход и выдохнул. Спешка ни к чему - недавние гонки по ночному лесу чуть не закончились трагически. Руки старика до сих пор подрагивали, а сердце покалывало. Без Полковника, Кузнеца и Хана он чувствовал, что община абсолютно беззащитна. На рыжего мажорчика надежды никакой, мягкотелый Доктор старается, но тоже далеко не боец. А что может он - уже старик? Вот если бы огнестрельное оружие раздобыть. Но их общине не очень с этим повезло. Оружейные магазины разграбили в первую же неделю апокалипсиса. Большая част арсенала сосредоточилась в руках банд мародеров, что не гнушалась грабежом мирных общин. Поэтому приходилось опасаться не только мертвых, но и живых…
        Как ни странно, первым от шока отошел Рудый. На его рыжей физиономии, поросшей блеклой щетинкой, натянулась нервная улыбка. Он даже попытался пошутить, высказавшись об оставленном на дороге фарше. Но никто не слушал. Пережитые события угнетали и давили.
        Спустя пару часов дорога вывела в степь на шоссе. Светало. Где-то впереди на горизонте прорисовывались останки города.
        - Нам туда, - ткнул морщинистой рукой на розовую дымку рассвета Гектор.
        - В город? Зачем? - встрепенулся Доктор, высвобождаясь от прикорнувшей на плече жены.
        - Нельзя нам далеко уходить покуда своих не сыщем, в конец растеряемся. В городе их обождем.
        - Там в каждом переулке оживших больше, чем веснушек у меня на заднице! - тревогу в голосе Рудый попытался замаскировать шуткой.
        На обочине показался покосившийся дорожный знак. Сидевшая на нем ворона ковыряла облупленную надпись: «Темногорск 10 км».
        - Даст бог, найдем где схорониться, припасы поищем, может оружие удастся схлопотать, - старик задумчиво погладил бороду и погнал пикап в сторону города…
        Глава 2
        Микроавтобус осторожно пробирался по проселку. Фары выключены, луна высвечивала тянувшуюся в темноту ленту грунтовки. Я посмотрел в окно, мимо проползали деревья, то и дело щекотавшие бока минивэна. Чаща редела, обнажая проплешины полян, сливавшихся в равнину. Лес вскоре оборвался, и дорога вывела к фермерскому подворью. Наверное, это тайное убежище их общины. Неплохое место, вдали от рухнувшей цивилизации. Но я бы здесь не остался: окна без решеток, сам дом деревянный, от мародеров не спасет - подпалить могут. Куда смотрел Полковник, когда выбирал убежище? Или они еще не сталкивались с апостолами? Как-то не успел об этом спросить. Эти твари хуже мертвецов… Как же я хочу встретиться с ними снова. Знаю, неправильно это - так рисковать, мозгом понимаю, что не прав, а на душе кошки скребут - мести просят. Не холодной, а большой и горячей такой мести…
        - Что-то не так!.. - Полковник сбавил ход, вглядываясь в силуэт дома с красной черепичной крышей. - Пикапа нет, дверь входная нараспашку - наши в спешке уходили!
        Приоткрыв окно, Хан схватился за лук, а я нащупал рукоятку мачете. Вкрадчиво скрипнув тормозами, машина встала. Тишина… Где-то заунывно заухал филин. Чернота распахнутой двери дома, манила внутрь, будто хотела проглотить нас. Жутковатое местечко. Теперь убежище мне не казалось таким распрекрасным.
        Выбравшись из автомобиля, Полковник пригнулся и поднятым указательным пальцем очертил в воздухе круг. Я узнал команду жестов спецназа: “Занять позиции”. Молодец вояка, не потерял сноровку…
        Взяв веранду в полукольцо, мы замерли. Полковник встал на колено, нащупав на земле камень. Короткий взмах, бросок! Камень влетел в открытую дверь и поскакал по полу, эхом разгоняя тишину. Несколько секунд напряженного ожидания… Но ничего не произошло.
        - Чисто! - Полковник включил ручной фонарь и первым шагнул внутрь.
        Он с тревогой осматривал комнаты, опасаясь увидеть следы трагедии. Но крови и признаков борьбы в доме не было.
        - Надеюсь, все живы, и Гектор сумел увести их в безопасное место, - вздохнул Кузнец, вытирая рукавом лоб.
        - Знать бы, еще, где это место! Где их искать? Теперь проще бесов в раю найти, - Хан повесил лук на плечо и, скривившись, разложил на столе измятую карту.
        - Люди не пропадают, просто другие перестают их искать, - присев на корточки, я пощупал пепел в камине. - Сутки уже прошли, не меньше.
        Хан покосился на меня, но промолчал.
        - Гектор далеко не поведет, отсюда только один город близко, поищем здесь, - Полковник ткнул пальцем в карту. - Собираем вещи, топливо из сарая и двигаем.
        - Может по светлу? - предложил я, рассматривая карту. - Времени много прошло - далеко уже ушли.
        - Ну да! Больше пофиг - крепче спишь! - фыркнул на меня Хан.
        - Оставаться здесь опасно, твари рядом где-то, стая очевидно не малая, иначе бы наши дом не бросили, - замотал головой Полковник. - Десять минут на сборы и в путь.
        Погрузив нехитрый скарб и кое-что из домашней утвари в автомобиль, мы направились к одному из сараев, ворота которого были приоткрыты. Очевидно, их никогда не запирали на случай экстренной эвакуации. На дощатом полу стояло с десяток разномастных канистр с соляркой и бензином. Неплохой запас, топливо сейчас на вес золота. У кого есть бензин, тот и еду добыть может. Вылазки за припасами пешком смертельно опасны.
        Канистры, дабы те не брякали на кочках, обмотали тряпьем и примостили на крыше минивэна, привязав к проржавевшей решетке накладного багажника. Когда все было готово и можно было двигать, я вдруг обратил внимание на опустевший пол в сарае, вернее на скрип половиц, звук был несколько необычен, словно под ними была пустота.
        - Здесь подвал, ищите лаз! - пинками я стал откидывать валявшийся на полу хлам.
        - С чего ты взял? - Хан с недоверием наблюдал за мной.
        - Пыль на полу оседает в основном по центру досок, а края чистые - значит, из щелей сквозит.
        Раскидав ворох соломы, я обнаружил квадратный люк, сбитый из горбыля с деревянной ручкой. Массивный навесной замок на проушинах люка совсем заржавел.
        - Ого! - присвистнул Полковник. - А мы и не знали, что здесь есть погреб, молодец Кречет!
        Кузнец взялся за кувалду. Бум! Точный удар свернул замок с корнем. Я осторожно потянул за ручку люка, петли зловеще заскрипели. Лучом фонаря Хан нащупал дно - погреб оказался небольшим помещением, засыпанным опилками. Из громадной кучи опилок торчали какие-то бутыли и банки. Приставная лестница из сучковатого потемневшего дерева приглашала вниз. Я осторожно спустился и тут же увяз по колено в опилках. Тело обдало прохладой, в нос ударил приятный древесный запах. Я осмотрелся. То, что я там нашел, вмиг подняло настроение.
        - Мать вашу! Да тут стратегический запас веселой жизни, это не погреб - это синяя яма! - улыбнулся я, вытаскивая из опилок один за другим разнокалиберные стеклянные бутыли с красной, желтоватой и бесцветной жидкостью, закупоренные самодельными пробками.
        Открыв одну из них, я осторожно понюхал:
        - Вино вроде! Домашнее!
        Сделал маленький глоток, затем второй уже с наслаждением. - Кидайте мешок, соберем неполезные ископаемые.
        - Я эту дрянь пить не собираюсь, - буркнул Хан.
        Вот вечно он всем недоволен. Так и хочется послать его к предкам по материнской линии, но я сдержался и вслух сказал:
        - Плохого вина не бывает, просто некоторые сорта лучше других. Чай не гурманы, и сейчас сивуха как сиббитер. Кидайте мешки, соберу добро.
        Неожиданно из кучи опилок показалась рука с облезлой кожей и вцепилась мне в ногу. Она дернула меня и потянула вглубь. Бл*ть!!! Я, потеряв равновесие, завалился на спину и увяз древесном болоте. Барахтался, пытаясь встать, но ничего не вышло. Появилась вторая рука, которая тут же вцепилась в ботинок. Следом из кучи опилок показалась голова мертвеца. Кожа на его лице почти слезла и висела рваными клочками. Он оскалился и все ближе подтягивался ко мне. Я попытался сбить его ударом ноги, на тварь вцепилась намертво. Мачете, висевший на поясе утонул подо мной и стал бесполезен.
        - На помощь! - заорал я и глянул наверх.
        Хан спешно наложил стрелу и натянул тетиву. Но зомби уже навалился на меня сверху, и стрелять стало опасно.
        - Стреляй крикнул я, увязая под тяжестью мертвяка в опилках.
        - Свали его набок! - крикнул хорек. - Так в тебя могу попасть!
        Зомби, облаченный в лохмотья синей спецовки, оказался довольно крупным. Обдавая смрадом, он надрывно хрипел и пытался укусить за шею. Я обоими руками удерживал его за горло, стараясь оторвать от себя. Но одновременно барахтаться и бороться было крайне неудобно. Будь подо мной твердь, я бы его порешил, а тут оказался беспомощным, как кролик в лисьей норе.
        Кто-то прыгнул сверху, но споткнувшись, расстелился рядом. Это был Полковник. Его нож выпал из руки и тут же скрылся в опилках. Побарахтавшись в древесной трясине, старик, наконец, привстал на колени. Не теряя времени, он схватил один из бутылей и ударил зомби по затылку. Череп оказался крепче стекла, осколки брызнули в стороны, а душ с запахом сивушных масел и спирта обдал мне лицо. Оживший покачнулся и с еще большим остервенением навалился на меня. Удерживая равновесие, Полковник схватил мертвеца за ворот, а другой рукой ударил в висок. Хруст стекла и костей смешались в один звук. Зомби осел и мешком повалился на бок. Тяжело дыша, я поднялся. Фу-ух! Я почувствовал, как на виске запульсировала жилка, я протянул Полковнику руку и прохрипел:
        - Спасибо, должен буду!..
        - Придет время и ты мне поможешь. Если увидишь, что лежу лицом в луже, переверни, - улыбнулся Полковник, разжимая правую руку, в ладони лежала окровавленная розочка от разбитой бутылки.

* * *
        Пикап въехал в город. Утренний ветер гонял ворох бумаг и прочий мусор по пустынной улице. Кругом валялись высохшие труппы в истлевшей одежде. Протискиваясь между мертвыми автомобилями, Гектор вырулил на просторную площадь. Возле здания мэрии сгрудились брошенные спецмашины полиции. В основном это были обычные легковушки и уазики. Взгромоздившись передними колесами на гранитную ступеньку крыльца, над всем этим возвышался полицейский автобус-газик с зарешеченными окнами. То что нужно. Много МВД-шного транспорта, может, удастся поживиться чем-нибудь. Эх… Оружия бы раздобыть. Но такого добра уже почти не осталось. Выжившие все подчистили.
        - Нужно поискать оружие, - Гектор остановил пикап, но мотор не глушил, припарковавшись так, чтобы в случае угрозы немедленно рвануть с площади, - Рудый пошукай по-тихому, возьми топор в кузове.
        - Почему я? - заартачился парень выпучив глазищи.
        Старик поморщился:
        - Тьфу ты! А кому прикажешь идти? Девчушке опять? Или мне? Так я из-за руля не вылезу, если что - драпать быстро придется!
        - Я могу за руль, - не унимался Рудый.
        - Все нормально, я помогу! - заерзал Доктор, но уловив молящий взгляд сгорбленной жены, добавил. - Все хорошо, любимая, я скоро…
        - Нет… Пожалуйста, не оставляй меня! - захныкала Лилия.
        - Я должен, здесь давно никого нет, мы быстро…
        Лилия съежилась и, забившись в угол, как-то сразу от всего отрешилась. Она что-то тихо бормотала себе под нос и бессмысленно смотрела в пол. Всклоченные черные волосы, пришибленный взгляд, темные круги глаз и пересохшие губы делали ее похожей на умалишенную. Никто из присутствующих уже не пытался ее успокоить, зная, что это бесполезно: состояние постоянной подавленности и всплески тихих истерик стали нормой для нее и окружающих. На контакт она шла только с мужем, была крайне замкнута и нелюдима.
        Апокалипсис забрал у нее двоих детей, и Доктор остался единственным родным человеком. Самой ужасной и навязчивой фобией для Лили стал страх потерять мужа. Порой, она ненавидела всех вокруг, кто хоть как-то невольно подвергал его жизнь опасности, будь-то совместная оборона или поиск припасов. Понимая, что сейчас любой шаг, любое действие в гибнущем мире и есть риск, ничего не могла, да и не хотела, с собой поделать. Пусть все сгинут, а он должен жить… Ради нее… Ради быть с ней…
        Доктор стиснул рукоять топора и шагнул из автомобиля. За ним нехотя засеменил рыжий. Они шли и крутили головами словно совы, напряженно всматриваясь в каждый закоулочек между брошенными автомобилями. Двери у всех распахнуты, внутри только мумии в форменной одежде. Некоторые авто совсем пустые, а оружия нигде нет.
        Кто-то из людей явно здесь уже побывал. Рудый плелся немного позади, в руках он сжимал пожарный багор, укороченный до двухметровой длинны. Багор дрожал и мокрел под ладонями. Майское солнце припекало, черная косуха Рудого нагрелась и любому другому, доставила бы немало дискомфорта. Но парень не замечал такие мелочи, лицо его побледнело, колени слабели, а в горле пересохло. Черт! Как же хотелось броситься бежать обратно в спасительный пикап, будь оно все неладно! И зачем я связался с этими неудачниками?! Надо было прибиться к какой-нибудь банде мародеров, где мужики здоровые и вооруженные до зубов. Хотя, говорят они людей за литр бензина могут убить. Ну не… Я так не смогу. Или смогу?.. А тут послал бог компашку: старик, школьница (хоть и симпотная, но толку сейчас от этого мало) и чета мягкотелых интеллигентов. Почему мужика называют Доктором? Вроде лечить не умеет, может, наук каких-нибудь доктор? Лучше бы сантехником был, те хоть разводным ключом махать умеют.
        Отродясь Рудый ничем особо не выделялся - среднего роста, среднего сложения, среднего ума. Веселый нрав и беззаботное отношение ко всему сущему, делали его с одной стороны позитивным, с другой - безответственным и немного циничным. Он не ощущал значимости жизненных ценностей. Все давалось легко, любые проблемы в школе, а затем в и универе решали деньги отца. Никогда не приходилось добиваться чего-то самому, брать ответственность за совершенные поступки и их последствия. И вот сейчас, когда за смертью далеко ходить не надо, а любой вопрос нужно решать ударом топора, он оказался совершенно беспомощным. Инфантильность, небрежность и наплевательское отношение к жизни выстилали ему ступеньки в ад, а умереть сегодня - страшно, а когда-нибудь - ничего. Жить хочется всегда, даже когда готовишься к смерти. Но самый большой страх - это перестать бояться, значит уже умер.
        Обшарив автомобили и ничего не обнаружив, Доктор подошел к спецавтобусу. Двери его оказались заблокированы, три единственных окна плотно перечеркнуты металлическими пластинами - настоящая крепость на колесах. Сюда еще никто не добрался, внутри явно что-то должно быть. Доктор наскоро протер очки измятым посеревшим платком и, собравшись с духом поддел топором дверь автобуса. Покряхтел. Эх… Никак! Вытер лоб рукавом, чуть отдышался и снова надавил, чуть отогнув дверь.
        - Рудый, подцепи! - прохрипел доктор, краснея от натуги.
        Парень неуклюже ткнул багром в образовавшуюся щель и изо всех сил надавил на древко. Багор прогнулся, напряжение металла отдало скрипучим стоном,
        Р-раз! Раз! - командовал Доктор.
        Гулко бухнув, дверь резко откинулась наружу. Есть! Но в то же миг из автобуса вывалился огромный оживший облаченный в броню спецназа. Рыча, он рухнул на Доктора и вмиг подмял его под себя. Бронекомплект из щитков, жилета и шлема делали его еще более массивным и неуязвимым. Мертвец остервенело клацал челюстями, но опущенное прозрачное забрало шлема не давало вгрызаться в горло. Доктор беспомощно извивался на брусчатке, пытаясь выскользнуть. Зомби уже раздирал на нем шерстяной пиджак, послуживший в первые секунды некоторой защитой. Еще немного и пальцы будут рвать кожу, мышцы! Шлем то и дело ударялся о голову человека, отделяя от лица прозрачной перегородкой смертельный оскал.
        - Помоги! - задыхаясь захрипел Доктор. - Скорее!
        Паника высасывала силы интеллигента. Ватные мышцы деревенели и не могли долго сдерживать натиск. - Рудый?!
        Рыжий вышел из ступора и, собравшись с духом, ткнул что есть мочи в спину твари багром. Зазубренный наконечник тут же увяз в пластинах бронежилета. Парень дернул древко на себя, еще и еще! Но тщетно. Массивный зомби, словно прирос к Доктору.
        - По голове… Бей… Топор…! - сипел Доктор.
        Его лицо посинело, дышать становилось все труднее, тупая боль сдавила сердце, отдавая в левую руку, однако, сознание на удивление оставалось ясным, и лишь одна мысль точила разум: “Какой скверный конец. Я умру, и Лиля сгинет, не сможет одна, нельзя ей одной”. Господи! Помоги мне!
        Рудый схватил топор и истерично вопя, стал беспорядочно колотить зомби по голове. Тупое лезвие скользило по стальной сфере шлема, утыкаясь в наплечные щитки, спину или проваливалось в пустоту. Безысходность и ужас овладели парнем, запустив инстинкт самосохранения. Да пошло оно все! Швырнув топор, он шарахнулся в сторону, а затем побежал. Плач душил его, но то были слезы страха, не жалости.
        Доктор не видел, как удрал напарник, но разглядел брошенный топор и все понял. Глаза помутнели от влаги, сознание отравляла горечь, это конец… Я стану одним из них! Нет! Только не это!..
        Сквозь пелену слез он вдруг увидел, как чья-то рука подняла топор. Сильный удар обухом вмял шлем в голову зомби. Тот судорожно дернулся и замер, так и оставшись лежать на Докторе. Мужчина с трудом выбрался из-под туши и, задыхаясь, пролепетал своему спасителю:
        - Спасибо, спасибо вам, спасибо!
        Его спаситель стоял неподвижно и молча. Солнце слепило Доктору глаза, и сквозь потрескавшиеся стекла очков он различал только неясный силуэт, из руки которого свисал окровавленный топор. Приподнявшись на локтях, Доктор приложил ладонь ко лбу и прищурился. Перед ним стояла… Это была Лилия.
        Глава 3
        Забитый до отказа минивэн покинул фермерский двор и устало поплелся в глубь леса. За рулем сидел Хан, остальные развалились в продавленных креслах, погрузившись в полудрему. Паутинки проселков петляли, то сливаясь, то расходясь, казалось, уже насовсем. Хан знал, что все они ведут в сторону шоссе и с выбором пути особо не заморачивался.
        Я несколько мгновений бессмысленно смотрел в затылок сидевшему впереди азиату, затем, словно выйдя из ступора, перевел взгляд в окно. Луна сияла в полную мощь, заливая пространство белым таинственным светом.
        Я безумно устал, глаза слипались - последние две ночи спать не приходилось вовсе, но почему-то сон сейчас не шел. День сегодня, пипец какой насыщенный, но я привык к адреналиновым встряскам - раньше не в библиотеке работал. Как давно это было, как будто в прошлой жизни…
        Воспоминания перенесли на два года назад… Я точно также сидел на пассажирском сиденье и смотрел на дорогу. Слегка пьяный, расслабленный, чувствуя приятную усталость и умиротворение, каждой клеточкой тела впитывал в себя эти минуты. Рука жены, сидевшей за рулем, мягко легла на колено, слегка похлопав:
        - Хорошо, что мы все-таки выбрались, а ты не хотел ехать. Отлично посидели. Давно так время не проводили - только ты и я. Я скучаю…
        Иногда мы не виделись целыми месяцами. Последние лет пять я не вылезал из командировок. Кавказ питался кровью. Даже в мирное время командир отделения СОБРа вместе с личным составом большую часть жизни не снимал бронежилет, отлавливая по лесам боевиков, прикрывая блокпосты, оказывая вооруженную поддержку сопровождению ценных грузов и важных лиц. Редкие недели отпуска я проводил дома. С каждым годом дом, все меньше казался родным. Здесь не было боевых товарищей, общей боли, невосполнимых потерь, горечи утрат. Все оставалось там… Где шли бок о бок, падали и вставали, снова шли и умирали. Где не было правды, кроме той, что своя, родная… И за которую отдал бы жизнь. А дома, что дома? Медалька, статейка в газете, а дальше? А потом - ты прошлое. Прошлое, которое через год порастет быльем на могильной плите и о котором никто никогда не вспомнит, разве что кроме самых близких и родных…
        Жизнь бесценна, жаль, что не продашь… Только Полина, жена, любимая, только она не давала забыть, что такое дом. Только о ней я вспоминал, лежа на стылой земле в окопе и в спальнике полевой палатки. Только она ждала и надеялась. Надеялась, что скоро все закончится, зная, что все только начинается. Потому что без меня не было ей жизни, потому что я и был ее жизнь. А она моя…
        Я зажмурился и зашмыгал носом. Вытер глаза рукавом и попытался расслабиться. Через несколько минут задремал. Машину тряхнуло, разлепив веки, я снова очутился в старом минивэне, а впереди затылок Хана. Березы сменились на сосны, и местами наглухо закрыли небо. Ночное светило терялось в кронах, и Хан включил фары, чуть прибавив хода. Опасно со светом, но без фар вообще ни хрена не видно…
        Неожиданно за поворотом показалось нечто, напоминавшее исполинское чудовище. Черным силуэтом оно вздымало многочисленные руки в ночное небо. Лучи фар вытащили монстра из тьмы. Я напрягся. Это что еще за хрень? Но через мгновение все прояснилось. Монстром оказался черный внедорожник, уткнувшийся в столетнюю сосну. Вокруг автомобиля толклись трое оживших. Они увлеченно тянулись к крыше джипа, скребя когтями и вытягивая шеи и на фоне луны создавали силуэт чудовища. Что-то явно не давало им покоя. На крыше автомобиля мелькнула чья-то тень, тут же утонув среди чемоданов и тюков привязанных к накладному багажнику.
        - На крыше джипа кто-то есть! Зачистим! - Полковник вытащил нож и приоткрыл окно.
        Не сбавляя скорости, микроавтобус смял тварь в кровавом женском платье и довольно урча, остановился в нескольких метрах. Двое других зомби, бросив джип, поспешили на блеск наших габаритных огней. Через мгновение первый уже тянул руки в открытое окно.
        Блеснула сталь и клинок Полковника вошел в глазницу по самую рукоять. Зомби неуклюже брякнулся в траву и затих. Второй подобрался с моей стороны. Протискиваясь в приоткрытую дверь, он широко оскалился. Но я был готов. Словно жало, мачете пронзил глотку мертвецу, раскрошив передние зубы и срезав гнилой язык. Я брезгливо выдернул оружие, а тварь провалилась в темноту, так и не захлопнув пасть.
        - Хан, прикрой! - я осторожно вскарабкался на капот джипа и, подняв мачете над головой, заглянул на его крышу.
        Среди спутанных пожитков шевельнулось что-то черное. Стрела Хана задрожала от нетерпения, готовая в любой миг пронзить таившееся существо. Гнетущая тишина наполнила поляну, во тьме скрывался явно не зомби, но и не человек.
        - Что там? - могучие руки Кузнеца стиснули кувалду, ладони его вспотели, а дыхание участилось.
        Я рассек путы и, подцепив острием клинка, откинул в сторону один из чемоданов. Из-за тюков показалась узкая черная морда с умными просящими глазами.
        - Собака! - я протянул руку, - Иди ко мне… Хороший пес, хороший…
        Черный доберман заюлил на месте, пытаясь подняться, но скульнув, обреченно расстелился на крыше и завилял обрубышем. В его глазах стояла мольба.
        - Пес ранен, помогите снять.
        На спине кобеля зияла огромная рана, но он стойко терпел, когда я, распотрошив большую спортивную сумку, уложил туда его и спустил вниз.
        - Нужно его добить, мало ли зараза какая! - Хан с подозрением смотрел на пса.
        - Животным она нипочем, с собой возьмем его, - отрезал я, доставая из рюкзака аптечку.
        Пес покорно смотрел, как по ране струится шипящая перекись, как человек в черной кожаной куртке накладывает повязку, как игла шприца пронзила загривок, и белая жидкость обожгла под кожей холку. Он все понимал и, уткнувшись горячим носом в меня, лишь подергивал хвостом.
        Я раскопал небольшую ямку и, уложив туда пакет, налил воды. Собака жадно припала к источнику, язык яростно хлестал по воде, разбрасывая жемчужинки. Накормив пса мочеными сухарями, я уложил его на заднее сиденье микрика.
        - Может тушеночки дать? - Кузнец потрепал пса по голове и вопросительно взглянул на меня.
        - Нельзя сразу столько еды, худой совсем, давно видно не ел.
        После ревизии джипа особо разжиться ничем не удалось, не считая слитого бензина и добротного рыбацкого фонаря с еще живыми батарейками.
        Раскачиваясь и бренча старенькой подвеской, минивэн двинул дальше.
        - Машину понадежней поискать пора, - стук ходовки мне не нравился.
        - Она еще нас переживет, - Полковник с любовью погладил обшарпанный руль и неожиданно добавил, - Где служил?
        - Да в штабе, писарем, - хотел отшутиться я.
        - Кавказ?
        - И там пришлось.
        - Спецназ? Какого ведомства?
        - МВД, а ты где погоны носил? - вопросом на вопрос ответил я.
        - Так тоже в штабе. Только в армии… - пожал плечами старик.
        - Скромничаешь, Полковник, тыловые крысы ножами так не машут, да и для штабиста ты мамоном не вышел.
        - Ошибки дипломатов приходилось исправлять не клавиатурой, - проговорил Полковник. - Интересы государства, как говорится, превыше всего. Только теперь нет государств. Армия погибла быстрее гражданских, те хоть прятались, а у нас тесные казармы и устав. Когда заражение пошло, скученные армейские части на огороженной территории быстро сгинули. Теперь туда не сунуться: оживших там больше, чем муравьев в муравейнике.
        - Оружие толковое раздобыть не пробовали? - спросил я, и с легкой усмешкой добавил. - А то как индейцы с луками бегаете…
        - Пробовали, только полицейские оружейки и охотничьи магазины уже в первые дни раздербанили.
        - Военную часть брать надо, - я задумчиво погладил коротко стриженый затылок.
        - Военные базы и склады подорваны, если какие и уцелели, то кишат ожившими в брониках и касках, а где-то и отморозки засели. Чтобы захватить базу нужны три вещи: оружие, оружие и еще раз оружие. С молоточками и ножичками не вывезем.
        - Ударом кувалды и конституцию поправить можно, а уж человека или ожившего… Есть у меня одна мыслишка, где стартовый капитал добыть, - я поскреб щетину на массивном подбородке и продолжил, - Перед самым началом катастрофы нас в усиление направили - охранять бронированный вагон в составе товарняка. Поезд на Челябинский завод металл доставить должен был. В спецвагоне находилось криминальное оружие, отправленное на переплавку. Когда все началось, вагон загнали в тупик под охрану. Из силового сопровождения про оружие знал только я. Вагон законсервирован, доступ к нему запаролен. Код знал лишь один человек, но он ждал нас на заводе. Уверен, вагон и сейчас там стоит.
        - А что ж ты его не почистил? - вмешался Хан.
        - Одному его не вскрыть. Окон нет, броня в три пальца толщиной, вход с тремя рубежами защиты, без вас никак.
        - Ну, да, работа в команде очень важна. Она позволяет свалить вину на другого, - Хан поежился и поднял ворот кожаной косухи, примяв конский хвост смоляных волос.
        - На какой станции спецвагон, в каком городе? - оживился Полковник.
        - В этом, - я махнул рукой за окно.
        Там на обочине слегка склонился дорожный знак. Сидевшая на нем ворона дремала, частично закрывая облупленную надпись: «Темногорск 10 км»…

* * *
        - Милый, пойдем домой, борщ стынет, - спокойно пропела Лилия, лишь беленое лицо и расширенные зрачки напоминали о пережитом аффекте. Доктор с трудом поднялся и, обняв жену, засеменил к пикапу:
        - Любимая, ты как?
        - Пошли скорей, тебе еще детей из школы забирать, - улыбнулась Лилия.
        Доктор оступился… В его глазах потемнело, в висках застучало. Обеими руками он схватил жену за голову и, покрывая лицо поцелуями, безудержно зарыдал. Теперь он жалел… Жалел, что не умер… Как умер разум жены… Он не слышал, как подбежал Гектор, не видел, как Энн взяла их под руки и проводила в пикап, где, пряча глаза, на заднем сиденье забился Рудый.
        Гектор вернулся к полицейскому автобусу. Осторожно пробрался внутрь просторного салона. В нос ударил затхлый запах пыли и казенного пластика. Лучи света, протиснувшись сквозь решетки, полосовали облезлые сиденья. В задней части автобуса проход перегородил деревянный ящик защитного цвета. Сорвав с него пломбы, Гектор откинул крышку… Наконец! Не ящик Пандоры, но все же… Внутри чернели промасленные пистолеты и деревянные колодки с патронами. Один из пистолетов удобно лег в костлявую ладонь, вороненая сталь приятно холодила кожу. Морщинистое лицо Гектора расправилось в улыбке. Ну теперь заживем!
        Ящик нехотя полз по нагретому асфальту за тянувшим его обеими руками стариком.
        - Рудый, что сидишь, обормот?! - хрипло выдавил Гектор, оперевшись о борт пикапа. - Подсоби мне, здесь оружие!
        Парень выполз из кабины и, как побитая собачонка послушно вцепился в груз. Бух! И ящик ударился о дно кузова.
        - Какое там оружие? - оживился парень.
        - Оружие есть, да не про твою честь, - Гектор ехидно скривился. - Я бы тебе и ножа не доверил. Ну, все, с богом, - хрустнув рычагом коробки передач, Гектор повел пикап в переулок, незаметно ответвлявшийся от площади.
        - Куда мы едем? - Энн высунула в окно маленькую голову, длинные русые волосы, стянутые в хвост, затрепетали на ветру.
        Улица уводила в старую часть города. Асфальт сменился брусчаткой, брошенных автомобилей стало меньше, а извилистых проулков больше.
        - Есть одно богоугодное местечко, - загадочно проговорил старик. - Частенько свечку там ставил, укроемся в обители Христовой, коль не сберег нас всевышний, так хоть пусть приютит.
        - Собор? - уточнила Энн.
        - В Соборе помещений много, не сподручно уследить за всем, а церквушка - самое то будет.
        Минут двадцать внедорожник пробирался среди заброшенных домов. Попадающиеся навстречу одиночные зомби махали вслед крючковатыми пальцами и обреченно щелкали челюстями. Парочку наиболее проворных из них стальной бампер бесцеремонно раскидал по сторонам. Еще троих пикап перемолол колесами. Их черепушки лопались с мерзким треском под днищем авто. Каждый раз Рудый вздрагивал, когда слышал этот звук. Ему все казалось, что зомби уцепятся за колеса и прокусят шины. Хотя мозгом понимал, что это невозможно, но он еще не отошел от встречи с “бронированным” зомби. Итак на душе погано, еще эта сумасшедшая напугала. Взяла топор и расхреначила “терминатора”. А с виду такая дурочка богопослушная. Сидит и скулит, а тут на тебе, выдала…
        Высотки сменились на деревянные дома, столбы и баннеры на раскидистые деревья. Автомобиль въехал в железные ворота небольшого дворика с высоким забором из славянского кирпича, обеленого известью. По центру возвышалась небольшая церковь из тесаного камня. Под золотистым куполом с крестом висел чугунный колокол. Редкие щели окон-бойниц растянулись по периметру стен на высоте около трех метров. Обитые железом массивные створки деревянных дверей церкви были распахнуты.
        Гектор подъехал к ним вплотную и пощупал фарами внутреннее пространство храма. Выждав несколько секунд, он отрывисто крякнул клаксоном. Тишина… Только воробьи затеяли ссору на ветвях вяза.
        - Оставайтесь в машине, - Гектор вытащил пистолет и выбрался наружу.
        Но никто и не думал за ним следовать. Лилия казалась спокойной, лишь обрывки бессвязного бормотания и отсутствующий взгляд выдавали ее состояние. Доктор сгорбился и прижался к жене, потеряв всякий интерес к происходящему. Рудый уже ожил, но выйти из автомобиля не решался. Только Энн, округлив глаза, с интересом уставилась в окно.
        Старик вошел в церковь и замер. Небольшой округлый зал с купольным потолком встретил въевшимся запахом ладана и воска. Рассеянный свет витражного стекла на узких окнах подпирал полумрак. Лики святых, занимавшие всю противоположную стену, с любопытством наблюдали за человеком. Правая рука Гектора рефлекторно потянулась ко лбу - так хотелось перекреститься, но тяжесть пистолета остановила.
        - Прости, господи, не досуг сейчас креститься, - старик сощурился, привыкая к темноте.
        Массивные напольные подсвечники одиноко поблескивали золотом. Гектор обошел зал. Все спокойно… Никого… Шумно выдохнув, старик опустил пистолет и вышел во двор:
        - Приехали, здесь схоронимся!
        - Где только не ночевал, а вот у Христа за пазухой не бывал! - Рудый спрыгнул с подножки внедорожника и вытащил сигарету.
        - Опять смолишь, итак, чахлый. Завязывай с этой дрянью! - фыркнул Гектор.
        - Пробовал, только это были худшие восемь часов в моей жизни. Не бухти дед, если нельзя, но очень хочется, то нужно обязательно.
        - Пойди лучше ворота запри, трепло!
        Парень поежился и нехотя поплелся к трехметровым створкам из темного железа. Одна воротина поддалась легко, вторая, натужно скрипя, застопорилась на полпути.
        - Не идет, чтоб ее! - Рудый выплюнул окурок и хлопнул ладонью по металлу.
        - Давай вместе, - Гектор уперся костлявыми руками в кованую обвязку и закряхтел.
        Воротина дрогнула и, скребя землю, поползла вперед. Хлоп! Ворота закрылись. Как вдруг невидимая сила толкнула створку снаружи. Воротина чуть отошла, и в образовавшуюся щель просочилась синюшная кисть в истлевшем грязно-сером манжете.
        - Дави! - Гектор прижал воротину, защемив подгнившую руку.
        Та завертелась и заскользила змеей, пробираясь все дальше, оставляя лоскуты кожи на металлических гранях.
        - Шибче держи, пока я отпущу! - закричал Гектор и выхватил из-за пояса пистолет. ПМ пытался выпрыгнуть из обеих рук. Направив ствол в пространство за мертвой рукой, старик нажал на спуск. Щелк, щелк! Но выстрела не было. Глаза Гектора расширились, по спине пробежал холодок, на секунду он замер и не видел, как сзади подбежала Энн. Она выхватила у него оружие и резко взвела затвор.
        - Давай сама! - выдохнул Гектор, упираясь в воротину.
        Девушка заглянула в щель и прицелилась.
        Глава 4
        Бах! - Прогремел выстрел, и рука, зажатая створками, повисла безжизненной плетью. Скривившись, Энн откинула ее за ворота. Створки соединились между собой в торопливом поцелуе. Гектор задвинул засов и, обтирая рукавом рубахи морщинистый лоб, посмотрел на девушку:
        - Умница, дочка! Откуда умеешь с железякой так обращаться?
        - С отцом в тир ходила, любил он это дело и меня за собой таскал. По началу не хотела стрельбой заниматься, а потом привыкла, а когда нравиться стало, все закончилось… А это началось, - последние ее слова дрогнули.
        - Все там будем, рано или поздно. - вздохнул старик. - Лучше поздно. Жизнь потерять - дело нехитрое, а смерть потерять невозможно.
        Энн задумалась… Воспоминания нахлынули и увели ее от действительности… Большая светлая кухня, на столе белая скатерть. Белый фарфор выставил напоказ завтрак. Энн смотрит на мать, затем на отца.
        - Милая, в школу опоздаешь, доедай овсянку, - улыбнулась мать, наливая чай.
        - Завтрак - самый важный прием пищи, - отец опустил газету и добавил, - У тебя сегодня акробатика, ты помнишь?
        Энн нехотя колупала кашу. Учеба, тренировка, английский с репетитором, прогулка с собакой, а завтра все то же, и послезавтра, только вместо английского французский. А хотелось не «день сурка», и не по плану, а чтобы жить, как настроение будет… И за школой с подругами курить, и поспать до обеда и… Но нет, она же отличница, у нее перспективы. Что скажут родители, тренер? Отец всегда говорил, что ценность человека определяется тем, каким путем он идет к вершине, а не тем, достигнет ли он ее вообще. А она должна достигнуть - другого от нее не ждут. А хочет ли она этого… Боже… Какая я была дура! Это был не день сурка, это был день простого счастья, счастья длинною в жизнь.

* * *
        Солнце уже норовило спрятаться за макушками вязов, когда, наконец, разгрузили пикап и закончили обустройство убежища. Церковные лавки расставили по периметру зала, раскинув на них спальники. Алтарь застелили пленкой, превратив в обеденный стол, благо, внедорожник был заранее снаряжен на случай экстренного отхода: запас консервов и первостепенная утварь в нем имелись. Водосвятный бак наполнили питьевой водой из церковного колодца. На колокольне оборудовали скрытый наблюдательный пост, завешав ее по периметру мешковиной, найденной в кладовой.
        Пистолетов оказалось пять, их раздали всем кроме Лилии и Доктора. Доктор сам отказался - таких вещей он с детства боялся. Энн показала азы обращения с оружием и поведала о мерах безопасности. От тренировочных стрельб пришлось отказаться: шуметь нельзя, да и патронов не густо, всего около сотни. Не успев обзавестись пистолетом, Рудый тут же неоднократно нарушил основное правило безопасности - никогда не наводить ствол на товарища, даже если пистолет не заряжен. Гектор лишил его оружия и торжественно вручил багор.
        Двери церкви заперли изнутри на засов. Узкие окна, сквозь которые могла просочиться лишь кошка, завесили церковными полотенцами. Вечером зажгли восковые свечи. Их тонкие стебли быстро кривились и таяли, но Доктор нашел моток фитильной нити. Сплавленный воск можно было использовать повторно для лепки свечей. Энн накрыла на стол: сухари, мясные консервы, разогретые на церковных лампадах, зеленый горошек и кукуруза в банках, чай и одна маленькая шоколадка. Рудый где-то раздобыл две бутыли «Кагора» и церемонно водрузил их на алтарь. Гектор разлил вино по обрядовым чашам и позвал всех к столу. Лилия молча перекрестилась, и первая пригубила бокал.
        Церковь чудесным образом повлияла на ее психику. То ли неприступность толстых стен, то ли “промысел Божий” разгладили морщины на ее лице, наполнили глаза блеском, а душу покоем. Она даже перебросилась парой фраз с Энн, когда речь шла о подготовке ужина. Такой ее давно никто не видел. Может, просто стала привыкать к тому, что мир рухнул. Многие уже с этим смирились и выживание возвели в повседневную привычку.
        На высоком церковном столике с покатым верхом Лилия нашла библию и больше не расставалась с увесистой книгой. Носила ее с собой, прижимая к груди, словно, ребенка. Библия дарила покой, грела душу.
        - Не налегай, - Гектор глянул на Рудого.
        Тот, захмелев, наливал себе очередную порцию "Кагора":
        - Уже вечер, время переложить нагрузку с мозга на печень! Давайте за то, чтобы жить, а не выживать!
        - Чтобы выжить, помогать друг дружке надобно, не как ты сегодня… Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься. Не совестно тебе?
        - К своему стыду мне никогда не стыдно.
        - О себе только и думаешь, - возмутилась Энн, наморщив аккуратный носик.
        - Я люблю только трех человек: себя, меня и того красавца из зеркала.
        - А ну как выпрем тебя из общины, и ходите втроем, любите себя! - пробурчал Гектор.
        - Ну ладно вам! Уже пошутить нельзя. Не боец я, страшно стало…
        - Не боится только дурак, а мы и есть твое отражение в зеркале: не будет нас - не будет и тебя, - нравоучительно проговорил Гектор.
        Доктор с Лилией молчали. Словно пара неразлучников они жались на лавке и тихо вздыхали. Изодранный шерстяной костюм Доктору пришлось выбросить. Лилия нашла в церкви рясу и нарядила в нее мужа. Не самая удобная одежда для полевых условий. Теперь он напоминал падшего священнослужителя, предававшегося в храме греховным объятиям.
        Спать легли за полночь. Первым вызвался дежурить Гектор. Луна попыталась заглянуть через щель в занавеске, ее рассеянный свет вытащил из полумрака икону Божьей матери, возвышавшуюся по центру за алтарем. В миндалевидных глазах Богородицы читалась печаль. Старик встал перед ней на колени и, перекрестившись, вопросительно посмотрел на лик:
        - За что ниспосланы такие испытания?
        - Нам суждено терять близких. Как иначе узнать, насколько они значимы для нас, - Богородица с укором посмотрела на Гектора.
        Старик закрыл глаза, прозрачная бусина скатилась по щеке. Губы его зашептали:
        - Жаль не себя, не грешных душ чужих! А что ж младенцы, чистые душой, не знавшие любовь, почили, не начавши жить? Молчишь? Моя слабеет Вера. Я верю только в тех, кто верует в себя. И уповать на милости с небес, мне не досуг. Утратив веру, дух прозрел. Душою умерев, я бренностью воскрес!..

* * *
        Утро встретило сыростью и прохладой. Гектор открыл глаза и прищурился. Последним должен был дежурить Рудый. Сидя на стуле, он благополучно зарылся в спальник и спал на посту. Вот шельмец! Приподнявшись на локте, старик швырнул в него ботинок. Рудый вскочил, выпучив глаза, и ошалело заморгал.
        - Нет худшего грешника, который спит сном праведника, - приблизившись, Гектор отвесил парню подзатыльник. - Сколько цивилизаций погибло по вине разгильдяев, а ты погубишь последнюю!
        - Так не ставьте меня в дежурство, - Рудый нахохлился и жадно припал к чаше с водой.
        - Может тебе еще кофе в постель и блудницу для тела! Прости, господи!
        - Не отказался бы! - поймав гневный взгляд Гектора, Рудый улыбнулся. - Кофейком обойдусь, - хохотнул он, уворачиваясь от очередной оплеухи.
        После утренних процедур под колодезной водой и завтрака собрали совет. На повестке - план выживания и добычи продуктов.
        - Лилия и Доктор остаются в лагере, - сказал Гектор. - А мы с молодежью в супермаркет наведаемся.
        - Мы что, надолго здесь? - заерзал на лавке Рудый.
        - Покуда своих не сыщем. Полковник знает, что далеко уезжать мы не станем. Будут искать в ближайшем городе, а на сотни верст Темногорск - единственный город в округе.
        - Город-то не маленький, - фыркнул парень.
        - Краской знаки оставить надо на видных местах: на площади, на баннерах, - голос Лилии прозвучал непривычно спокойно и рассудительно.
        Окружающие с удивлением переглянулись. Доктор встрепенулся и на миг замер, словно не узнал жену.
        - Согласен, - после короткой паузы ответил Гектор. - Подсказки нарисуем, только прямо излагать нельзя - мародеры прочтут и к нам наведаются, как-то по-мудреному надобно.
        - Давайте напишем: «Молимся господу нашему во спасение» и вместо подписи номер нашего пикапа. Для них будет ясно, кто это написал и где нас искать, - предложила Энн.
        - Хитро придумала, - Гектор погладил белесые космы бороды. - В путь…
        После долгих нотаций Рудому вручили оружие и запретили доставать его без необходимости. Кобура была только одна, и ее отдали Энн. Гектор и Рудый рассовали пистолеты по карманам вместе с запасными магазинами, снаряженными 8-ю патронами каждый. В кузов пикапа бросили пару топоров и багор. Гектор сел за руль, Энн вперед, а Рудый развалился сзади. Внедорожник выехал со двора и двинулся в центр города.
        Доктор закрыл ворота за клубами пыли и, волоча рясу, с трудом взобрался на колокольню по крутым ступенькам винтовой лестницы. Лилия занялась хозяйством, плеская в тазу грязную посуду.
        Внедорожник выбрался на центральную улицу. Через несколько кварталов дорогу преградила большая парковка, хаотично разбросав автомобили на проезжую часть. За парковкой виднелись разбитые стеклянные стены супермаркета. Увязнув в брошенных авто, пикап остановился.
        - Давайте без лишнего шума! - Гектор вытащил пистолет и ступил на пыльный асфальт.
        Энн и Рудый последовали за ним. Помещение супермаркета встретило прохладным полумраком и пустыми продуктовыми полками. Под ногами хрустел мусор и битое стекло.
        - Там кто-то есть! - испуганно прошептала Энн, тыча пистолетом в темноту.
        Впереди метрах в двадцати возле дальней стены притаился силуэт. Глаза уже привыкли к темноте и явственно различали неподвижную фигуру с опущенными руками. Щелкнули предохранители и три дрожащих ствола взяли на мушку незнакомца. Это его нисколько не смутило, он даже не шелохнулся.
        - Кто здесь?! На колени или будем стрелять! - прохрипел Гектор.
        Существо молчало. Рудый сделал шаг назад и оступился, руки дрогнули. Бух! Выстрел разорвал тишину. Фигура чуть качнулась, но не упала.
        - Тьфу! Белочка ты чернобыльская! Напугал до смерти! - выругался Гектор на силуэт и швырнул в него обломок кирпича. Кирпич попал в голову, и ростовая фигура из картона грохнулась на пол. Это был боди-стенд в виде веселого повара, рекламирующего какую-то выпечку.
        - А ты что палишь, Рэмбо ясельный? - старик сверкнул глазами на парня.
        - Так думал… Зомби, - пролепетал он.
        - Индюк тоже думал… Что купается, пока вода не закипела!
        За спиной послышались шаги. С улицы на звук выстрела в магазин забрели двое оживших. Две мертвые женщины в синей спецодежде. Увидев людей, они зашипели, обнажив черные зубы. Энн приняла стойку стрелка. Правая нога впереди, плечи, грудь и вытянутая правая рука с пистолетом на одной оси. Вдох, короткая задержка дыхания. Бух! Пуля прошила череп, выбив ошметки с клочками волос со стороны затылка. Зомби сложился, не сделав и полшага. Ствол сдвинулся на второго.
        - Обожди! Пускай Рэмбо пальнет, а ты подстраховывай, - остановил Гектор.
        - Я не попаду, - Рудый вцепился в пистолет обеими руками. - Сами стреляйте!
        - Учись, не всегда с мамкой ходить будешь!
        - Руки не напрягай, целься в голову, - инструктировала Энн. - Мушку и целик совмещай на фоне мишени, взгляд на нее не переводи, пусть расплывется, спуск тяни плавно, без рывка… Да не трясись ты так!
        Бух! Бух! Бух! Каждый выстрел подкидывал дуло вверх. Ни одна пуля не задела тварь.
        - Не торопись, держи прямее! - Энн взяла на мушку зомби, до него оставалось шагов десять.
        Рудый попятился. Гектор схватил его за ворот и процедил:
        - Стреляй, никчемный! Сгинуть хочешь?!
        Бух! Пуля прошила подгнившее костлявое плечо, перебив кость. Рука упала плетью. Бух! Следующая ударила в грудь, откинув зомби на полшага назад. Бух! Мимо! Тварь, яростно хрипя, протянула костлявые пальцы, еще мгновение и они вцепятся в Рудого. Бух! Тот, почти в упор, всадил последнюю пулю в оскаленную морду. Мертвец рухнул ему под ноги. Парень отскочил назад и судорожно защелкал пустым пистолетом в неподвижное тело.
        Гектор с силой тряхнул его за плечо, уводя дрожащий пистолет вниз:
        - Все, все! Молодец, ты смог…
        Рудый вытащил сигарету, но никак не мог ее подкурить, зажигалка подергивалась и гасла, а сигарета прыгала в пальцах. Гектор обхватил руки парня ладонями и унял дрожь. Шумно затянувшись, Рудый закрыл глаза. На бледном лице натянулась улыбка:
        - Я, конечно, трус, но если меня напугать, я и убить могу…
        - Всю обойму извел, шельмец, - проскрипел Гектор.
        - Не обойму, а магазин, - поправил Рудый.
        - Что ж ты стрелять не умеешь, коли знаток такой?
        - Умею, - важно проговорил парень, - Но только в играх компьютерных.
        - Тьфу ты, поколение мархерштерна! Слава богу нет больше интернета, заразы вашей. Только другая зараза появилась…
        Продуктов в опустошенном магазине найти не удалось, если не считать пачки старого майонеза и пакета соли.
        - Под стеллажами пошукать надо, может в неразберихе завалилось чего, - предположил Гектор.
        Энн юркнула под нижнюю полку:
        - Темно, не видно ничего. Может фонарик поискать?
        - Нет здесь фонариков, и батарейки выгребли, подчистую, - вздохнул Гектор.
        - Я ща! - Рудый скрылся в соседнем торговом отделе.
        Через минуту он торжественно нес игрушечную машинку, расписанную под скорую помощь.
        - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не повешалось! - старик ехидно посмотрел на парня. - Уехать на ентом хочешь, или лечить, кого собрался?
        Рудый молча встал на колени и, опустив машинку на пол, ткнул на кнопки. Фары выбросили лучики света, по яркости, не уступавшие небольшому фонарику.
        Обшарив темные закоулки, удалось разжиться десятью банками тушенки, парой рыбных консервов, несколькими упаковками макарон, риса и чипсов. В хозяйственном отделе набрали посуды. Энн нашла большую сковороду, две кастрюли и разделочную доску. С автомобилей, брошенных на парковке, слили бензин. Большинство из них уже были пустые, но три большие канистры нацедить удалось.
        Пока добывали топливо, Гектор, под наставничеством Энн пристрелил еще двоих любопытных зомби, бродивших на парковке - учебные стрельбы совмещали с зачисткой.
        Выстрелы привлекли внимание стаи оживших, запертой в здании бизнес центра через дорогу напротив. Завидев людей, твари выдавили стекла и высунулись в окна высотки. Они тянули руки и скалились, задние ряды напирали на них и, вот уже зомби посыпались сверху прямо на парковку. Тела бухались об асфальт так, что хруст костей слышен был в супермаркете. После такого кто-то из них уже не мог подняться и ползл на локтях, волоча безжизненные тела в рваных офисных костюмах. Часть зомби поднялась на ноги и ковыляла к супермаркету.
        - Живучие отродья! - плюнул Гектор. - Надо уходить пока нас не выкушали…
        Загруженный пикап спешно покинул парковку и покатил по центральной улице. Преследователи остались позади.
        Полуденное солнце играло стеклами безмолвных зданий. Неподвижные автомобили, в беспорядке уткнувшись в столбы, здания и друг в друга, норовили преградить дорогу. Маневрируя среди них, Гектор лишь урывками набирал скорость. Но и этого было достаточно, чтобы избежать преследования встречных мертвецов.
        По пути обшарили еще несколько небольших продуктовых магазинов и полуразграбленную аптеку. Аптека одарила бинтами, антибиотиками и разной мелочевкой первой необходимости. В магазинах раздобыли пачку гречки, два пакета сухофруктов и немного зеленого чая. В хозяйственном отделе одного из магазинов удалось разжиться десятком аэрозольных баллончиков с краской. За полгода катастрофы ресурсы города изрядно истощились, а скоропорт пришел в негодность еще в первые недели панденмии. Поиск продуктов и лекарств с каждым днем давался все труднее.
        Перед возвращением в церковь остановились на заправке. Бензина там уже конечно давно не было, но в таких местах удавалось иногда раздобыть фонарики, батарейки и прочую нужную мелочевку.
        Покосившаяся вывеска прямо над входом болталась на ветру и вот-вот грозилась сорваться.
        - Иди проверь, если что полезное внутри, - Гектор вручил Рудому пистолет и кивнул на разбитые окна заправки.
        - Один? Я? - мы прикроем, - улыбнулся старик.
        Рудый чуть подрагивающей рукой стиснул рукоять пистолета и нехотя поплелся в торону безмолвного здания.
        - Ничего не забыл? - крикнул вдогонку Гектор.
        - Что? - пожал плечами парень.
        - С предохранителя сними, дурья твоя башка!
        - А-а… Ща… - Рудый щелкнул кнопочным флажком.
        - Да не бойся ты, там никого нет, - улыбался старик. - Что трясешься как дворник с похмелья?
        - Вот сам бы тогда и шел, - проворчал парень.
        Рудый, обливаясь потом, осторожно шагнул в распахнутую дверь и исчез в проеме. Через секунду раздался его крик. Бах! Бах! - Прогремели пистолетные выстрелы.
        Глава 5
        Мать его за ногу! - Гектор рванул следом, выставив вперед пистолет.
        Энн выскочила из машины и побежала за стариком.
        - А-а-а! - из помещения заправки выскочил Рудый, чуть не сбив старика с ног. - Он меня укусил, он меня укусил!
        - Кто? - Гектор держал на мушке проем двери.
        - Мертвец, я убил его, но он укусить успел за ногу!
        - Как за ногу? - недоумевал Гектор.
        - Он полз, - захлебывался парень, - я его сразу не увидел!
        - Нука покажи, куда он тебя тяпнул.
        - Вот, - парень ткнул на левую лодыжку, - Я теперь умру?!
        - Ну штанину то задери! - проворчал Гектор.
        Рудый покорно закатал брючину из толстой камуфляжной ткани.
        - Ну и где? - спросил старик уставившись на ногу. - Может я старый и слепой? Энн, глянька молодыми глазками.
        - Да нет там ничего, - ответила Энн. - Даже следов нет!
        - Как нет? - выдохнул Рудый и, наконец осмелился взглянуть на ногу. - И правда нет.
        Рудый с облегчением опустил штанину.
        - А эти дырки у тебя были? - Гектор прищурился и ткнул на низ брючины.
        - Нет вроде… - пролепетал парень.
        - Вот ты артист! - усмехнулся Гектор. - Он тебя за штанину цапнул, а ты уже помирать собрался!
        - У страха глаза велики, - хохотнула Энн.
        - Вы вообще сказали, что там никого нет! - надулся парень. - Я мог погибнуть!
        - Правильно сказали, - пожал плечами Гектор, - мы так громко разговаривали, что мертвяк должен был выйти, пока мы еще в машине сидели.
        - Я же говорю, он полз, - ответил Рудый. - Не успел наверное… А я его убил!
        - Ну молодец, что убил, пойдем посмотрим на твой трофей, - снисходительно улыбнулся Гектор.
        Втроем они зашли внутрь помещения. Прямо перед порогом лежал зомби с простреляной головой и высохшими ногами. Рядом с ним валялась перевернутая инвалидная коляска…

* * *
        Облезлый микроавтобус, нырнув в широкий разлом ограды, вырулил на пустынный перрон железнодорожной станции Темногорска. Вагоны грудились на путях в несколько рядов. Ржаво-коричневые товарняки перемежались с пассажирской зеленью.
        - Дальше пешком, ищите вагон стального цвета необычной угловатой формы с усиленной конструкцией шасси, - сказал я, соскочив на перрон. - Маркировки и номеров на нем нет, должен стоять без сцепки, отдельно.
        - Разделимся, мы с Кречетом обыщем западную часть станции, а вы, - Полковник повернулся к Хану и Кузнецу, - восточную. Если найдете вагон, или помощь понадобится - подайте сигнал: три удара кувалдой по рельсе.
        - Кувалда то одна, а вы как? Пинать будете? - улыбнулся Хан.
        - Разберемся. При любом раскладе, сбор через час на этом месте. Опоздавших ждем пятнадцать минут и идем искать.
        - Не скучай, - я потрепал пса за ухом.
        Тот вальяжно развалился на полу минивэна и в полглаза дремал. Я захлопнул откатную дверь, оставив окно немного приоткрытым.
        Шпалы встретили запахом креозота, нагретого полуденным солнцем. Цепочки брошенных составов тянулись на сотни метров. Вагоны с углем, лесом и цементом пылились нетронутыми. У продуктовых вагонов закрытого типа разгрузочные люки были взломаны, а содержимое растащено. Ныряя под бесконечными сцепками, я немного взмок. Хоть и физически я был подготовлен неплохо, но такое непривычное упражнение выматывало. Полковник немного отставал, но на удивление держался не по годам бодро. Его жилистое тело с ножом в руке напоминало героя вестерна. Штаны и грубая рубаха цвета охры усиливали сходство.
        Минут через сорок поисков мы вышли к дальнему тупику, забитому одиночными вагонами непонятного назначения. Среди них притаился невзрачный четырехосный вагон с гладкими серыми бортами. Вот он, родимый…
        - Нашел! - я махнул Полковнику, ковылявшему немного позади. - Сюда!
        Я подошел ближе и руки мои опустились. Опоздали… Распахнутый люк вагона грустно болтался на расплавленных петлях. Грунт под ним выстилали свежие окалины.
        - Сваркой срезали, - вздохнул я, заглянув внутрь.
        На стене вагона чернела огромная надпись, нанесенная краской из баллончика:
        «Отыщет мглу, смотрящий в небо.
        Падет на землю царство тьмы.
        Пусть сгинет люд, что с нами не был
        Пребудет царство Сатаны…»
        Апостолы
        Под корявым текстом красовалась перевернутая пентаграмма - пятиконечная звезда, вписанная в круг.
        - Автограф черти оставили, - Полковник потер надпись пальцами и поднес их к носу. - Краска свежая, опоздали маленько. Все гады подчистили. Целый вагон оружия! Куда им столько?
        Я взял у Полковника сигарету и закурил. Закурил впервые за много месяцев. Присел на корточки и исподлобья посмотрел на пентаграмму. Я прищурился и поиграл желваками, неприятные воспоминания до сих пор не давали покоя. Я глубоко затянулся и начал свой рассказ:
        - Дьяволопоклонники… Никто не знает, где их логово. В Темногорск только поисковые отряды человек по десять забредают. Ищут ресурсы, грабят общины. Людей забирают в рабство. Раненных и немощных, кто передвигаться не может, добивают. За неделю до того, как я на вас вышел - нас пятеро было… Оседло мы нигде не жили, ночевали всегда в разных местах, где вечер застанет. На вылазке в торговом центре напоролись на отряд сатанистов… У них огнестрел был против нашего холодняка - быстро нас повязали. Да и со мной только гражданские были. Я со второго этажа сквозь окно сиганул. Прыгать за мной не рискнули, только вслед попалили, так и ушел, а Апостолы остальных с собой увезли…
        - Вот выродки, - процедил Полковник. - Как земля еще таких носит?
        - Оружие стоящее раздобыть нужно, - задумчиво произнес я. - У Апостолов много его…
        - Предлагаешь напасть на вооруженный отряд мародеров? - Полковник погладил редеющие волосы.
        - В открытом бою с этими отморозками не справимся - на ночлеге их надо бить, когда нажрутся водки и спать завалятся. Знать бы еще, где на ночь залегают…
        - Рискнуть можно, вот только наших вначале отыщем. Если живы, то где-то в городе прячутся. Не выжить им без нас. Там старик, девочка-старшеклассница, мажорчик бесполезный и интиллегент со свихнувшейся женой. Не бойцы они вовсе… Хотя у старика характер и кремень, но силы уже не те.
        - Будем искать их конечно, одно другому не мешает. Апостолы опасны, но если зверь не успел тебя сожрать, значит можно на него и поохотиться. Есть мыслишка у меня, как сатанистов отыскать. Лучше мы их найдем, чем они нас…

* * *
        Пикап вернулся к церкви под вечер. Доктор, дежуривший на колокольне, еще издали разглядел знакомый силуэт потрепанного внедорожника и отпер ворота.
        Разгрузив добычу, занялись приготовлением ужина. Из новых кастрюль Гектор соорудил котелки, приладив к ручкам проволочные дужки. Во дворе разожгли костер, и минут через двадцать нехитрый суп из тушенки и макарон был готов. Во второй кастрюле заварили чай. Котелки занесли внутрь церкви и поставили на алтарь. Аромат жасмина, смешанный с запахом дыма, разлился в помещении. Гектор с наслаждением вдыхал пьянящие запахи чая и горячего супа. Жизнь кажется прекрасной, когда едят не тебя.
        - Провизии пока хватает, завтра вылазку сделаем знаки намалевать, - сказал Гектор, прихлебывая суп.
        - Я с вами, - Лилия невозмутимо хрустела чипсами, перелистывая страницы библии.
        Тишина, воцарившаяся в церкви, усиливала хруст. Все переглянулись, а Доктор, после недолгой паузы произнес:
        - Дорогая, чем ты поможешь? Мы с тобой здесь по хозяйству похлопочем…
        Гектор хотел тоже ей возразить, но осекся, встретившись с ее холодным взглядом… К новым странностям Лилии никто не был готов. Особенно муж. Он таращился на нее, будто черта увидел. Лучше бы она, как обычно скулила и жалась к нему. А так сидит спокойная и невозмутимая, будто не она вовсе. Будто подменили ее…
        - Я поеду, мне надо… - проговорила Лилия. - Чем польше баннеров нарисуем, тем быстрее нас найдут…
        - Тогда можно я останусь, - хохотнул Рудый. - Сегодня всю обойму на одного ожившего спустил. Если завтра двоих встречу - патронов на меня не напасетесь!
        - Нет уж, Доктор и один здесь посуду помоет, - поморщился Гектор. - С нами поедешь! Кто наверх полезет? Я что ли? Так почитай мне уж семьдесят годков. А ты, выхухоль молодой жировать на солнышке будешь?!
        Рудый нисколько не обиделся на колкость, его эго давно уже обросло толстой щетинистой шкурой в три пальца толщиной.
        Спать легли с вечерними сумерками. Дежурили по очереди все, кроме Лилии. Доверить ей оружие никто не решился.
        Утром после короткого завтрака собрались в дорогу. Лилия поцеловала мужа и молча села в пикап. Черные волосы собраны в длинный хвост. Невозмутимый и холодный блеск глаз как-то не сочетался с немного пухловатым телом, скрывавшимся под камуфляжем туристического костюма.
        - Любимая, не стоит собой рисковать, ты не приспособлена к таким трудностям, - лепетал Доктор в надежде отговорить жену.
        - Господь хранит нас, - слабая улыбка тронула губы Лилии. - Он укажет нам путь…
        Тихий и какой-то мертвый голос Лилии пробирал до костей, отбив всякое желание возражать. Доктор поежился и выдавил ответную улыбку. Господи… Она все-таки сошла с ума? Или это сон? Последний раз он видел такой спокойной свою жену после смерти ее родителей. Месяц она горевала, а потом внутри нее, будто что-то надломилось, и эмоции исчезли. Она больше не вспоминала о горе. Говорила, что незачем будоражить то, чего никогда не сможешь изменить. Может, и сейчас тоже самое?..
        Автомобиль зашуршал шинами и двинулся с места. Кинув удрученный взгляд на удаляющийся внедорожник, Доктор захлопнул ворота за клубами пыли.
        Машина катилась уже привычным маршрутом к центру города. Набежавшие тучи грозились пролиться первым летним дождем. Ветер гонял бумажный мусор и рваные пакеты по пустынным улицам. Солнце спряталось в фиолетовой гуще, не решаясь показаться.
        Для создания подсказок выбрали площадь мэрии. Посередине возвышалась массивная каменная фигура вождя революции с вытянутой вперед рукой. Серая статуя мрачно смотрела вдаль, плечи покрывал грязно-белый налет оставленный многочисленными голубями.
        Энн проворно вскарабкалась на монумент и, усевшись на гранитной руке, вытащила из-за пазухи баллончик с краской. Ш-ш-ш… И белая струя окрасила спину титана, выписывая корявые буквы, слова, цифры: «Молимся господу нашему во спасение 234». Воздух наполнился запахом растворителя.
        Следующие надписи нанесли на фасаде здания мэрии и на рекламном щите с фотографией лоснящегося толстяка в костюме депутата. Толстяк улыбался, пряча хитрые глаза за линзами очков в дорогой оправе. Больше ему не надо прятать глаза, теперь на них нарисованы буквы.
        Затем разрисовали баннеры на больших перекрестках и на парковках перед крупными зданиями. Энн приходилось осваивать все новые и новые высоты. Мышцы забились, постоянно хотелось пить, а руки уже не слушались. Лилия старательно подавала баллончики с краской, иногда, собственноручно наносила «граффити» в легкодоступных местах. Гектор и Рудый стояли на страже и пристрелили несколько тварей, пытавшихся поживиться людьми. С каждым последующим выстрелом Рудого трясло все меньше. Он даже научился попадать в голову с первого выстрела на расстоянии нескольких шагов. Гектор уже не так язвил и издевался над его стрелковыми навыками.
        К вечеру центр города был полностью отработан. Красные, зеленые, синие и белые надписи красовались на всех крупных перекрестках и площадях. Благо, мертвецов в городе было не так много, не как раньше, когда тысячные стаи бродили по Темногорску в поисках добычи. Большинство из них разбрелись уже по необъятным просторам центральной России, гонимые неутихающим звериным голодом.
        Все началось пол года назад, когда новая неизвестная форма вируса поразила один из туристических мегаполисов Китая. Никто не знал откуда взялась эта зараза, которая стопроцентно убивала носителя. Поговаривали, что штамм создали искуственно американцы, как биологическое оружие. Зараженные китайцы чахли и умирали в течение недели, выхаркивая с кровью свои легкие. Через месяц инфекция добралась и до России. Мир погрузился в тотальный карантин и изоляцию. Границы перекрыли, люди попрятались по домам. Работали только больницы, полиция и военные. Города опустели, и какое-то время удавалось сдерживать пандемию. Но самое страшное началось потом. Как оказалось, вирус обладал невероятной мутагенной способностью и продолжал изменяться, приспосабливаясь под вакцины и новых носителей. Он сходу вырабатывал устойчивость к лекарствам и увеличивал скорость самовоспроизведения. Уже через полгода в Европе появилась его новая форма, которая не просто убивала своих жертв, а необъяснимым образом активировала их переферийную нервную систему. Спустя несколько часов после смерти процессы трупного разложения зараженных
приостанавливались, а умершие будто бы воскресали. Они полностью лишались разума, сохраняя лишь двигательные навыки и чувство постоянного зверского голода. Восставшие нападали на все живое и пожирали свои семьи, коллег, друзей. Новый штамм передавался через укусы и глубокие царапины. Военное положение и массовые зачистки повергли планету в хаос, но не смогли остановить пандемию. За последующий месяц население земли сократилось более, чем на девяносто девять процентов. Мировой порядок и цивилизация в одночасье рухнули. Редеющие остатки человечества объединились в разрозненные группы, пытаясь выжить в битве с мертвыми, а неформалы и отморозки создали банды. В опустевших городах поселилась сама Смерть.

* * *
        Пикап подъехал к церкви, когда солнце уже зацепилось за макушки сосен. Выглядывая из-за крон, оно отбрасывало длинные тени от распахнутых ворот храма. На воротине, склонив голову, сидела сова. Переминаясь с ноги на ногу, она уставилась немигающим взглядом на приближающийся автомобиль.
        - Почему ворота открыты? - встрепенулась Лилия и высунулась в окно.
        - Что-то случилось… Доктора не видно! - Гектор плавно придавил педаль тормоза и остановил авто, не въезжая на территорию.
        Вытащив пистолет, он вполголоса добавил:
        - Рудый, давай со мной, проверим.
        Парень насупился, но послушно выскользнул из автомобиля, рука судорожно нащупала рукоятку Макарова, заткнутого за ремень.
        - Я с вами, - Энн извлекла пистолет из кобуры и сняла с предохранителя.
        Затвор был взведен еще раньше, так, на всякий случай. Энн прекрасно понимала, что это противоречит правилам личной безопасности, но в нынешнем мире ими можно было пренебречь. Сейчас весь мир - сплошное противоречие.
        Лилия выбралась следом. Она не стала никого ждать и молча направилась к церкви. С виду неуклюжее и рыхловатое тело обрело вдруг плавную походку, каждое движение стало выверенным и рассчитанным. Широко раскрытые выразительные глаза, будто что-то предчувствуя, слегка подрагивали. Губы беззвучно шептали молитву.
        - Куда? Стой! - прохрипел Гектор.
        Но женщина не обращала на него никакого внимания. Гектор догнал ее и схватил за руку:
        - Постой, я впереди пойду…
        Церковный дворик встретил тревожной безмятежностью. Обстановка казалась мирной и нетронутой. Отсутствие зомби и следов борьбы вводило в недоумение и лишь усиливало тревогу.
        Гектор приблизился к храму и приложил ухо к дверям. Дубовые створки прикрыты, но между ними чернела щель, значит изнутри не заперто. Тишина…
        - Док, ты здесь?! - крикнул старик, сжимая пистолет.
        Он осторожно приоткрыл дверь, но, заглянув внутрь, тут же отпрянул. Оттолкнув Гектора, Лилия бросилась вперед и скрылась в церкви. Внутри в полумраке виднелась чья-то фигура, сидящая на стуле. Это был Доктор. Веревки опутывали его тело, приковав к спинке. Глаза завязаны, во рту кляп.
        - Милый! - вскрикнула Лилия, обхватив лицо мужа.
        Доктор мотал головой, пытаясь что то сказать, но кляп, плотно стянутый веревкой, пропускал лишь мычание. Лилия попыталась сорвать его, но тщетно.
        - Помогите, нужен нож! - завопила она.
        Гектор, Энн и Рудый кинулись на помощь. Обступив Доктора, они срезали путы.
        Наконец, удалось извлечь кляп.
        - Бегите! - жадно глотая воздух, закричал Доктор, - Они здесь!
        С гулким стуком захлопнулись створки дверей за спиной. Лязг оружия и запах смердящих тел пронзили воздух.
        - Стоять! Не двигаться! Бросайте пистолеты! - раздался хриплый голос.
        В зале полукольцом рассредоточилось около десятка бойцов, вооруженных карабинами и ружьями.
        Первым уронил пистолет Рудый. Он вскинул руки и проскулил:
        - Пожалуйста, не стреляйте! Мы сделаем все! Как вы скажете!
        Энн и Гектор застыли с оружием в руках. Головорезы держали их на прицеле. На всех черная одежда, местами больше похожая на лохмотья. Закопченные бородатые лица изрезаны следами пороков и беспробудного пьянства. Длинные засаленные волосы стянуты банданами с изображением черепов и дьявольских символов. Потрепанные кожаные жилеты увешаны цепями. Синева татуировок покрывала заскорузлую кожу рук, а у некоторых и лица.
        - Бросайте оружие! - снова захрипел один из них с желтыми змеиными глазами и долговязой фигурой.
        Его худая, но крепкая рука сотрясала револьвером.
        Эн и Гектор отшвырнули пистолеты и послушно подняли руки. Лилия замерла на месте и поглядывала на мужа. Доктор вскочил и кинулся к ней. Грохнул выстрел и Доктор бухнулся под ноги жены, окрашивая пол тонкой струйкой крови, сочащейся из виска. Крик Лилии показался громче выстрела, она упала на колени и, вцепившись в бездыханное тело, зарыдала.
        - Мое имя - Мясник, - долговязый опустил еще дымящийся ствол револьвера. - Невыполнение моих приказов карается смертью…
        Глава 6
        Главарь махнул рукой и двое бойцов кинулись к пленникам, уложив их ударами прикладов на пол. Один из них собрал пистолеты, а второй - двухметровый здоровяк, заросший словно йети, «шерстью», умело обездвижил руки пленников, стянув запястья пластиковыми хомутами. Только Лилия, распластавшись на теле Доктора, отрывисто дышала, ее плечи подрагивали, а пальцы перебирали волосы мертвого мужа.
        - Встань! - управившись с остальными, рявкнул на неё «йети».
        Сломленная женщина, казалось, не представляла опасности, и громила намеревался скрутить ее стоя, не утруждая себя возней на полу. Лилия не реагировала, прилипла к мужу и отрешилась от происходящего. Ударом сапога отморозок отшвырнул женщину от трупа и тут же, схватив ее за волосы, приподнял над полом. Не проронив не звука, Лилия выдернула висевший у того на поясе нож и всадила клинок ему в горло. Великан забулькал и, разметав фонтаны крови, рухнул замертво. Бухнули два выстрела. Револьверные пули выбили две аккуратные дырочки на груди у Лилии. Она упала навзничь рядом с мужем, стукнувшись затылком о каменный пол, и затихла… Мясник убрал револьвер и презрительно плюнул в сторону распростёртых тел:
        - Слушайте внимательно, сучьи выродки! Теперь ваша жизнь - собственность клана Апостолы. Сдохнуть вам или жить - решает клан. Сможете быть полезными и усердно трудиться на благо Апостолов - останетесь в живых. За побег смерть, за нападение на апостола смерть, за неповиновение смерть!
        Мясник сощурил глаза и пригладил развесистые черные усы. Густые бакенбарды делали его похожим на зверя…

* * *
        Лилия открыла глаза. Мертвая тишина в церкви прерывалась лишь еле слышным воркованием голубей, милующихся где-то на крыше. Голова кружилась и болезненно пульсировала. Грудину и ребра стягивала тупая боль. Лилия запустила руку под камуфляжную куртку и извлекла небольшой, но непомерно толстый томик Библии. На обложке зияли два углубления от пуль, с обратной стороны отверстий не было. Лилия раскрыла книгу и улыбнулась. Ветхий завет пробит насквозь, новый - наполовину. Она отшвырнула Библию и, поморщившись, встала. Вечерний свет сквозь витраж узкого окна дотронулся до её лица. Это было уже другое лицо. Скулы немного заострились, глаза сузились, а рыхлые щеки пропали. Черной смоли длинных волос коснулась едва заметная седина.
        Женщина присела на корточки и погладила плечо мертвого мужа. Затем открыла деревянный ящик, стоявший рядом с «обеденным» алтарем и выгребла оттуда посуду. Кружки, тарелки, ложки с грохотом рассыпались по каменному полу. Немного покопавшись в содержимом, она нашла столовый нож. Обернула клинок тряпицей и заткнула его за поясной ремень. Провизии найти не удалось - чертовы Апостолы все подчистили. Пикапа на улице тоже не оказалось.
        Начинало уже темнеть. Что делать? Куда идти? Лилия выбралась на улицу. Мрачная тишина опускалась на землю вместе с сумерками. Закат еще некоторое время сдерживал клочья мглы, но постепенно уходил в небытие… Храм черным силуэтом перегородил небо и звал внутрь, под защиту твердыни стен, а дорога, уходящая от церкви, манила вдаль, в неизвестность. Ее лента терялась среди остовов домов, деревьев и замерших теней.
        Лилия еще немного постояла возле церкви, словно раздумывала. Она не хотела оставлять любимого мужа, но ему уже не помочь. Женщина глубоко вздохнула и зашагала в темноту не оглядываясь. Ее одинокая фигура бесшумно скользила по проселку прочь от города. Губы чуть слышно шептали еле различимые слова, они лились, словно траурная песня, и ту тже растворялись в ночном воздухе. Казалось, что она читает молитву, но слова были обращены не к богу. Она звала Апостолов…
        Сегодня был один из худших дней в ее жизни. Но он ее не сломил, ломать уже было нечего. Быстрый шаг и ровная походка делали ее непохожей с той Лилией из вчерашнего дня. Будто это уже был совсем другой человек.
        Дорога перетекла в шоссе, разрезав пустынную степь. Ночные птицы издавали несмелые звуки, словно, скрывались от невидимого врага. Молодой месяц тускло высвечивал ленту асфальта, терявшуюся в темноте.
        Спустя пару часов на обочине в кювете показался силуэт брошенного автомобиля. Черный седан, наклонившись, уткнулся в землю спущенными колесами. Лилия подошла вплотную и заглянула в темноту глухих окон. Сквозь тонированные стекла ничего не видно. Она прижалась лбом к боковому стеклу, прикрыв его ладонями. Вдруг, из глубины салона метнулась тень, и оскаленная морда впечаталась в стекло перед лицом Лилии. Женщина отпрянула, но запутавшись в прошлогодней траве, грохнулась на землю. Зомби остервенело скреб по стеклу зубами, раздавливая о твердь гнилые десна и губы. Немигающие глаза пожирали взглядом человека. Автомобиль, чуть покачиваясь, сдерживал тварь. Лилия поднялась на ноги и приблизилась к прозрачной перегородке, отделяющей жизнь от смерти. Она посмотрела смерти в мутные глаза, вытащила из-за пояса нож и, сделав шаг назад, резко распахнула водительскую дверь. Оживший вывалился наружу, упав мордой в траву, и на мгновение потерялся в пространстве. Одной ногой Лилия наступила ему на спину, придавив к земле и, с размаху вонзила нож в затылок. Глухо всхлипнула затылочная кость, брызнула гнилая кровь и
зомби замер.
        Звезды осветили распростёртую фигуру мертвеца, одетую в черную униформу безопасника. В прошлой жизни это был спортивного вида охранник с бритой головой. На его ремне болтался охотничий нож в ножнах из черной кожи и подсумок с перцовым баллончиком и наручниками. Лилия нацепила трофейный нож и подсумок себе на пояс, оставив кухонный торчать в затылке. Затем, перевернув тело, обшарила карманы. Удалось раздобыть зажигалку, сигареты отшвырнула в сторону. Обыскав машину, на заднем сиденье наткнулась на деревянную бейсбольную биту с ремешком в основании рукоятки. Головная часть биты утыкана шипами из толстых гвоздей. В багажнике ждала приятная находка - армейский вещмешок, внутри которого, оказались несколько банок тушенки, пакет сухарей и запечатанная пластиковая полтарушка с водой. Лилия открутила пробку и жадно припала к горлу, опустошив за раз почти половину бутылки. Затем вскрыла консерву и уселась на порог открытого багажника. Поддевая куски мяса ножом, хрустела сухарями и смотрела на звезды.
        Холодный месяц почти не освещал тёмную степь - лишь облака вокруг себя. Всё как-то зловеще, но в тоже время многозначительно и смиренно. Смиренно, если не трясешься от каждого шороха, если готов выживать и не гнешься под ударами, а тянешься сквозь невзгоды к звездам, к жизни… Ради будущего… В память о прошлом… Не потеряв настоящее…

* * *
        Грязно-синий микроавтобус вкатился в открытые ворота и остановился перед храмом. Я выскочил первым, следом Полковник и Хан. Грузный Кузнец чуть замешкался, вытаскивая кувалду из-под сиденья. Навострив уши, пес приподнял морду и молча наблюдал за нами, оставшись лежать на заднем сиденье, его рана еще не зажила…
        Распахнутые двери церкви пахнули ладаном и смертью. Дневное солнце не пробивалось за порог. Я осторожно заглянул внутрь и прислушался. Затем шагнул в зал, выставив вперед мачете. Хан шагал следом и прикрывал натянутым луком. Полковник и Кузнец остались на входе.
        Мои глаза немного привыкли к полумраку. Взгляд остановился на неподвижном теле, распластавшемся возле алтаря в луже засохшей крови.
        - Это Доктор! - воскликнул Хан и подбежал к трупу.
        Услышав крик, Полковник и Кузнец заскочили внутрь. Я приподнял безжизненную голову, осматривая рану. Аккуратное входное отверстие в виске, а с противоположной стороны рваная дыра.
        - Трупное окоченение почти прошло, значит, время смерти более двух суток, - я внимательно осмотрел тело и окружающую обстановку и сказал. - Следы крови размазаны вокруг трупа, а руки у него чистые, смерть была мгновенной - кто-то контактировал с телом после смерти и, судя по мазкам на лице, брал его за голову и обнимал.
        Я поднял с пола небольшую продолговатую гильзу из латуни и, повертев ее в руках, понюхал дульце:
        - Из нагана стреляли… Хороший револьвер… А стрелок не боялся ничего - стреляные гильзы у нагана вручную извлекаются по одной. Значит, не торопился никуда и был не один. Ваших, скорее всего, в плен взяли, а одного убили… Для устрашения.
        - Апостолы? - процедил Полковник
        - Больше не кому, - пожал я плечами.
        - Уничтожу тварей! - зашипел Хан.
        Кузнец стоял чуть в сторонке и вздыхал. Здоровяк выглядел растерянным и подавленным.
        - Убить шакала - дело нехитрое, - я задумчиво потер поросший недельной щетиной подбородок, - Только попробуй, найди сначала… Из города есть три дороги: одна на юг через степь в лес - мы по ней приехали; вторая на восток в горы - там дальше нет ничего кроме зарослей; третья на запад по шоссе - тянется до областного центра километров шестьсот. Проходит вблизи деревенек и сёл. Думаю, Апостолы по ней ушли.
        - Согласен, - кивнул Полковник, - Город они подчистили и взяли пленных, сейчас возвращаются с добычей домой. На запад за ними двинем, поищем их логово.
        Наскоро перекусив консервами, мы спешно погрузились в микроавтобус. Машина недовольно фыркала и нехотя набирала скорость, оставляя позади редеющие строения Темногорска.
        Пустынная лента асфальта шуршала под колесами, обдавая летним теплом. Еще не выжженная солнцем степь играла красками полевых цветов, сливаясь вдали с зеркалом небосвода. Запах травы и нагретого асфальта проникал в открытые окна. Высоко над землей, поймав ручьи восходящего воздуха, неподвижно стояли орлы. Распластав огромные крылья, они с любопытством уставились на сиротливо бегущий автомобиль, прорезающий степную гладь.
        Часа через три пути показался мост, загроможденный брошенными автомобилями. Перекинувшись через небольшую речушку, он сгорбился под тяжестью раскиданных запыленных авто. Микроавтобус осторожно продирался сквозь пробку, маневрируя и царапая бока, пока не уперся в рефрижератор-большегруз, напрочь перегородивший проезд.
        - Приехали! - с досадой плюнул Хан в открытое окно.
        Я вылез и осмотрелся.
        - Фура здесь недавно - раньше там стояла, - махнул я рукой на единственную пустую площадку на подступах к мосту, контуры которой совпадали с размерами грузовика. - Кто-то перетащил грузовик сюда и намеренно заблокировал проезд.
        - Апостолы знают, что мы идем следом? - брови Полковника приподнялись.
        - Чуют гады… А может пленных разговорили, - сказал я. - Не просто так мост перекрыли.
        - Дальше как? Пешком? - развел руками Кузнец.
        - Постараемся фуру оттащить, - ответил Хан, залезая в кабину грузовика, - Я «нейтралку» поставил, попробуйте назад дернуть.
        Десятиметровый грузовик с облезлым фургоном странно качнулся, в фургоне послышались глухие стуки.
        - Внутри кто-то есть, - я осмотрел замки рефрижератора и подергал поручни дверей, - Странно… Как-будто изнутри заперто… В любом случае, открывать не стоит. Внутри может быть сюрприз. Чертовы Апостолы хоть и тупые, но предводитель у них зверь. Хитрый и изворотливый падла, называет себя Мясником. Любит демонстрировать свою жестокость на публике. Встречался я с ним всего раз, и теперь самым большим моим желанием является перерезать ему горло, а усы забрать в качестве трофея. Усищи у него, как у Бармалея. Наверное, он ими очень гордится…
        - Он самый главный у них? - поинтересовался Полковник.
        - Кто его знает, - пожал я плечами. - Мясник водит отряды по добыче рабов и припасов, врядли глава клана этим бы занимался. Наверное, есть тварь рангом повыше него…
        Порывшись в брошенных автомобилях, я нашел буксировочный трос и сцепил проушину под передним бампером микроавтобуса с фаркопом грузовика.
        Хан завел микрик, хрустнул рычагом передачи и подал машину назад. Трос натянулся в струну и микрик резко встал, словно уткнулся в невидимую стену. Хан поддал газку. Все четыре колеса минивэна завизжали. Они прокручивались на месте, черня асфальт и наполняя воздух запахом жжёной резины.
        - Стой, - замахал руками я, - Толкнем!
        Уперевшись в передний бампер грузовика, мы надавили на него, что есть сил. Кузнец даже заревел от натуги. Судя мо его массе и силе толкал он явно за двоих.
        Выбрасывая клубы едкого дыма, микроавтобус отчаянно визжал бешено вертевшимися клоесами. Рефрижератор, наконец, покачнулся и нехотя откатился на полметра. Бух! Раздался хлопок и под большегрузом, что-то звякнуло об асфальт.
        - Стой! - махнул я Хану и заглянул под фуру.
        Из-под автомобиля вывалился металлический штырь, прицепленный к соседней малолитражке веревкой, которую раньше никто не замечал.
        - Что там? - крикнул Хан.
        - Похоже, что мы выдернули какую-то хрень из-под фуры, которая… Э-э… - задумчиво проговорил я, но тут до меня все дошло. - Бл*ть! Это ловушка!!!
        Штырь освободил внутренние запоры рефрижератора и, в то же мгновение задние створки его кузова распахнулись. Из фургона повалили ожившие. Они вывалились гурьбой прямо на асфальт гнилым копошащимся клубком. Пытались подняться, но мешали друг другу и спотыкались. Это дало нам пару секунд.
        - Уходим! - заорал я и рванул прочь.
        Полковник и Кузнец побежали следом, Хан не успел выбраться из микрика, и стая отрезала его от нас. Минивэн оставался прицепленным к фуре и не мог уехать. Хан дал газу и, рванув вперед, закатал в асфальт пяток тварей, а троих припечатал бампером к задней раме грузовика. Бум! Микрик врезался в фуру. От удара брызнул пар из радиатора, а новые зомби высыпали из фургона прямо на замятый капот микроавтобуса. Они раздавили лобовое стекло в мелкую сетку и вот вот грозились прорваться внутрь салона. Стекло вогнулось, еще мгновение и твари сметут его.
        Хан распахнул дверь и выпрыгнул наружу, выхватив на ходу лук. Двое мертвецов, тут же, повисли на концах лука, пытаясь вцепиться в человека. Хан с силой толкнул лук от себя и отшвырнул его вместе с зомби. Мертвецы упали навзничь, вцепившись в оружие. Хан выхватил нож и всадил клинок в глаз ближайшей твари, но бежать некуда! Он был окружен, скрюченные пальцы тянулись к нему со всех сторон.
        Двоих мертвецов, подбиравшихся сзади, скосила кувалда. Кузнец разметал еще троих, пока Полковник и я пробивали дорогу сквозь кольцо. Мы вернулись.
        Хруст костей под взмахами кувалды, хлюпанье гниющей плоти от ударов ножей и мачете смешались с яростным хрипом и клацаньем зубов. Я кромсал тварей направо и налево и, наконец, пробил их стену. Схватил Хана за ворот, дернул его на себя:
        - Уходи-им!!!
        Выскользнув из гущи зомби, мы рванули прочь. Увидев, что Хан свободен, Полковник и Кузнец побежали следом. Мы петляли между железными остовами машин. Сзади, толкаясь и падая, спешили ожившие. Узкие проходы не давали протиснуться большому потоку. Мертвецы мешали друг другу, застревали между машинами и заваливались на землю. На них накатывали задние ряды и втаптывали упавших в асфальт.
        Слава богу, что они такие тупые и не уступали друг другу. Мы смогли оторваться и после пятиминутного бега по лабиринту из брошенных авто мы остановились, чтобы перевести дух. Обливаясь потом и шумно дыша, Кузнец рухнул на асфальт, привалившись к ржавому Москвичу. Как с его массой он еще поспевал за нами? Хан недовольно скрежетал, досадуя по поводу утраченного лука.
        Полковник белый, как гипс, вдруг, потерял равновесие и грохнулся на асфальт. Я кинулся к нему, но не успел подхватить. Лежа на земле он на мгновение он закрыл глаза и вырубился. Сквозь его рубаху проступила кровь. Пятна расплывались и залили живот. Твою ж мать!
        Глава 7
        Я упал перед неподвижным телом Полковника на колени и подложил ему под голову рюкзак. Аккуратно задрал кровавый подол рубахи. Черт! Рваная рана обильно кровоточила, фрагмент кожи на животе был вырван с мясом. Края раны уже почернели и подернулись мертвой корочкой, словно повреждение было получено не пять минут назад, а несколько дней. Ядовитая слюна зомби сделала свое дело. Вот блин, даже если срочно сделать операцию, от инфекции уже ничего не поможет.
        - Плохо дело, - пробормотал я. - Его укусили…
        Полковник очнулся и приоткрыл глаза:
        - Сколько мне осталось?
        - Не буду темнить, - я нахмурился, - Укус большой, вирус обильно проник, жить тебе осталось несколько минут. Максимум час… Смотря какой организм.
        - Как тебя угораздило, мы же вместе были?! - воскликнул Кузнец.
        - Сам не заметил, - голос Полковника стал ровный и спокойный, но из-за нарастающей одышки каждое слово давалось ему с трудом.
        Он взглянул на меня и проговорил:
        - Я знаю, это не твоя битва, брат, но вижу, что ты хороший человек… Прошу, дай слово офицера, что поможешь им… Спаси наших людей. Без тебя их не спасти…
        - Обещаю… Слово офицера… - я достал припрятанную пачку сигарет и, подкурив одну, вложил ее в губы Полковника.
        Тот, прикрыв глаза, с шумом затянулся. Он знал, что это его последняя сигарета в этой жизни и наслаждался каждой затяжкой.
        - Кречет будет старшим, слушайте его приказы, - Полковник взглянул на Хана. - Всем ясно?
        Тот поморщился, но промолчал, а Кузнец одобрительно закивал.
        - Пора… Хочу умереть не тварью, хочу в последний миг видеть ваши лица, а не в сгинуть в безумии. Кто мне поможет? - Губы полковника тронула улыбка.
        Мы застыли, воцарившаяся тишина прерывалась только стрекотанием кузнечиков, которое на миг показалось таким оглушительным. По щеке Кузнеца скатилась слеза, он зашмыгал носом. Хан опустил глаза и молчал.
        - Смелее, друзья… Помогите мне, я не боюсь смерти. Смерть - это покой, легкость… Жить гораздо труднее. Меня ждут в другом месте. Надеюсь, увидимся там не скоро…
        Полковник вытащил из нагрудного кармана клочок бумаги и, макнув палец в свою кровь, что-то начертал.
        - Возьми, - протянул он мне бумажку, - Сохрани… Ради меня…
        - Прощай брат! - сказал я, в горле у меня пересохло, и слова давались с трудом. - Ты настоящий солдат… Прости, что не знал тебя раньше. Будь спокоен, я не отступлю, это моя война и моя битва… Я буду убивать этих тварей Апостолов, они гораздо хуже оживших…
        Я выдернул из-за пояса нож и молниеносно вонзил его в висок Полковника. Тот вздрогнул и затих.

* * *
        Облезлый грузовик вот уже второй день тащился по пыльной дороге. Кузов-тент прикрывал от палящего солнца десяток пленников, привалившихся к бортам на деревянных лавках. Впереди грузовика маячили два мотоцикла с колясками. Автоматчики в колясках вертели головами, вглядываясь в каждый поворот. Колонну замыкал массивный черный внедорожник с рогатым черепом бизона на решетке радиатора.
        Гектор сидел на лавке в тентованом кузове и размышлял. Апостолы везут нас из Темногорска в неизвестном направлении, наверное, к себе в лагерь или как там их логово называется? Поселение? Теперь шансов встреться со своими равны нулю. Даже если Полковник догадается, что нас взяли в плен, он не сможет ничем помочь. Наверняка, это не единственный отряд бандитов, а наших всего трое… Нужно как-то самим выбираться. На рыжего надежды нет, может другие пленники помогут? Гектор стал разглядывать присутствующих в надежде найти среди них крепкого мужчину. Но хватило даже беглого взгляда, что бы понять - помощи от них не жди. Это были обычные запуганные люди: худой мужчина с семьей, две пожилые женщины, лысеющий толстяк в вытянутом свитере и статная девушка с черными густыми волосами стянутыми в длинный хвост. Охранники, то и дело, поглядывали на нее с ухмылкой и не двусмысленно о чем-то переговариваясь.
        Дорога свернула в лес и тряска усилилась. Гектор, то и дело подпрыгивал на месте, но связанные впереди руки не давали крепко уцепиться за лавку. Рядом проснулся Рудый, он ошалело крутил головой и хлопал глазами. Энн, словно дикий зверек забилась в угол и со страхом наблюдала за двумя бородатыми охранниками в кожаных жилетах, восседавших во главе кузова. На коленях у них болтались двуствольные обрезы, а из-за поясных ремней торчали огромные охотничьи ножи.
        - Куда нас везут? - шепотом спросил Гектор у сидящего рядом тщедушного мужичка, обнимавшего женщину и ребенка-подростка, связанных с ним в одну сцепку.
        Тот приподнял брови и втянул голову в плечи, словно прячущаяся в раковину улитка.
        - Молчать! - рявкнул детина в черной бандане с пропитым лицом.
        Он ткнул ткнул стволом обреза Гектора в бок:
        - Еще слово старик, и я отрежу тебе язык!
        От удара Гектор сложился, схватившись за живот, и захрипел. Энн встрепенулась, злобно сверкнув из темноты глазенками. Рудый лишь сильнее вжался в сиденье.
        Остальные пленники понуро опустили глаза и не проронили ни звука.
        Грузовик, брякнув подвеской, неожиданно встал. Головорез с рыжей бородой приподнял полог и выглянул наружу. Дорогу перегородила упавшая сосна. Мотоциклы объехали ее по обочине и курсировали впереди, исследуя местность. Откуда-то с наружи раздался приказ Мясника:
        - Эй, бездельники! Вытаскивайте свои задницы из машин и бегом ко мне! Нужно оттащить это чертово бревно!
        - А как же пленники, босс? - Рыжебородый высунулся из кузова. - Оставить их одних?
        - Ага, еще и руки им развяжи! - плюнул Мясник. - Ну, нет конечно, дебил! Часовых это не касается. Сколько раз тебя учить, Барсук! Никогда пленных нельзя оставлять одних, даже если они связаны и подвешены к потолку за яйца! Сиди в кузове и не спускай с них глаз.
        - Есть, босс! - отрапортовал довольный Барсук: ему не придется таскать тяжести, не любил он это дело.
        Его напарник с недовольным видом выпрыгнул из кузова. Барсук проводил его ехидным взглядом, взвел молоточки курков на двуствольном обрезе и, пригрозив пленникам оружием, вновь высунул голову за тент. Уж очень ему хотелось посмотреть, как тужатся его собратья, облепившие поваленную сосну.
        Гектор ткнул вбок Рудого и кивком головы указал на отвлекшегося охранника. Рудый, округлив глаза, замотал головой. Гектор тряхнул его за плечо и прошипел в ухо:
        - Другого шанса не будет…
        Но парень продолжал мотать головой, по его телу побежала мелкая дрожь. Гектор чуть не плюнул с досады, но вовремя сдержался. Старик привстал, ища глазами поддержки у других мужчин, но те прилипли к лавкам, опустив головы. Тогда Гектор подкрался к рыжебородому сзади и рванул его за ворот, резко втянув его внутрь. Почти одновременно он накинул связанные кисти ему на шею. Охранник не успел даже вскрикнуть, как веревка, на запястьях старика, врезалась в его горло. Барсук даже не смог захрипеть.
        Гектор и Рыжебородый брякнулись о дощатый пол и покатились. Но Барсук был раза в полтора массивнее старика. Извиваясь, он подмял под себя Гектора и выскользнул из петли. Он занес кулачище над лицом старика, намереваясь раскрошить ему зубы, но вдруг обмяк и, закатив глаза, завалился на старика. Струйка крови упала на лицо Гектора. Он с трудом оттолкнул от себя тело и вытер рукавом глаза. Рядом стояла Энн с окровавленным ножом в руке. На поясе трупа болтались пустые ножны. Неожиданно, полог заднего борта распахнулся, и в проеме показалась бородатая морда.
        - Лежать! - зарычал Апостол и выстрелил из обреза в Энн.
        За мгновение до этого, Рудый метнулся вперед, отчаянно пытаясь вцепится в охранника. Грохнул выстрел и картечь, предназначавшаяся для Энн, почти в упор комком ударила в левое запястье парня, разметав его левую кисть на куски. Рудый завопил, но упрямо вцепился пальцами единственной руки в глаза "бороды". Тот, схватившись за лицо, выпустил обрез из рук и отшатнулся. Но Рудый прилип словно бульдог, вгрызаясь длинными пальцами в глазницы. Дико вопя, бородач выхватил нож и вслепую начал кромсать противника. Удары рассекли щеку и скулу парня. Подоспевшие апостолы выволокли парня на землю и добили ногами. Рудый замер в луже собственной крови, вытекающей из культи…
        Рядом стоял бородач и, обхватив лицо руками вопил:
        - Мои глаза, мои глаза! Этот ублюдок выцарапал мне глаза!
        Бух! Раздался выстрел и безглазый упал с простреляной башкой. Над ним нависла долговязая фигура мясника с дымящимся револьвером в руке.
        - Они убивают даже своих! - испуганно прошептала Энн и прижалась к Гектору.
        Старик подальше отшвырнул окровавленный нож. Пусть апостолы думают, что Барсука прирезал Рудый. Ему теперь уже все равно…

* * *
        Лучи закатного солнца оставляли кровавые борозды на небесной глади. Лилия свернула с шоссе и брела по заброшенной придорожной деревушке. Пустые глазницы полуразвалившихся изб с любопытством уставились на одинокую женщину, бредущую по пыльной дороге с бейсбольной битой наперевес. Скоро ночь, и нужно позаботиться о ночлеге.
        Впереди показалось добротное подворье с массивным домом и еще не ветхим забором. Судя по дому, в нем могли быть консервы или другие продукты. Лилия свернула к усадьбе. Дверь бревенчатого дома нараспашку, будто кто-то в нем уже побывал.
        Задержав дыхание, женщина прислушалась: из черноты дверного проема пахнуло сыростью и паутиной. Сердце женщины замерло и забилось сильнее. Так… Нужно прогнать старх и зайти внутрь. Вряд ли там ожившие, что им делать в пустом доме?
        Скрипнув подгнившей доской, крыльцо прогнулось под ногами. Шаг в темноту, второй, стоп, тишина… Лилия достала зажигалку. Чирк, чирк… Огонек выхватил из темноты грязно-зеленые стены просторной кухни. Над залитой заскорузлым жиром газовой плитой скривились покоробленные навесные ящики. Внутри дом оказался совершенно другим…
        Обшарив шкафы, Лилия нашла только залежалую вяленую рыбину и покореженную свечу, застывшую в граненом стакане.
        Тусклый свет огарка робко затрепетал, не решаясь проникнуть дальше - в темный коридор, упиравшийся в дверь спальни. Интересно, что там? Почему дверь закрыта? Лилия взяла биту и пошла по коридору. Толкнула дверь комнаты и тут же увязла в полумраке - заколоченное досками окно, совсем не пропускало свет.
        Лилия принесла свечу и, поставив ее на подоконник с облупившейся краской, осмотрелась. Посреди комнаты чернел странный деревянный сундук, обитый кованым железом и обвязанный цепью. На детской кровати расселись тронутые тленом грязные куклы. На полках маленького шкафчика в глиняных горшках стояли засохшие цветы и какие-то учебники. Это явно была детская.
        Где-то заскребла мышь… Вцепившись в биту, Лилия замерла. Звук повторился еще и еще… Слишком громко для мыши. Из сундука донеслись всхлипы, его крышка дернулась, брякнув цепями.
        Лилия отшвырнула биту и бросилась к сундуку. Она стала лихорадочно распутывать цепь. Скорее! Там кто-то есть. Но пальцы не слушались.
        Наконец, освободив проушины от пут, она откинула массивную крышку и тут же отпрянула назад… Из сундука показалась голова маленькой девочки с длинными спутанными волосами. Пошатываясь, она встала на ноги и протянула вперед руки. Свеча светила в спину девочке, и Лилия не могла разглядеть ее лицо. Она кинулась к ребенку, подхватив ее на руки. Девочка дернулась и вцепилась челюстями в плечо женщины, издавая хриплое урчание. Лилия упала на спину, откинув ее от себя. Существо вскочило на ноги и попыталось наброситься вновь, но цепь на лодыжке одернула ее к сундуку. Ребенок-зомби был прикован за ногу…
        Лилия отползла назад и, нащупав упавшую биту, вскочила на ноги. Девочка ощерилась, широко распахнув пасть. Свечной огарок, трепетавший на подоконнике, наконец осветил ее бледно-серое лицо и рот, совсем лишенный зубов… Опомнившись, Лилия потрогала плечо - крепкая ткань камуфляжной куртки цела, крови нет, значит, не прокусила… Хотя кусать нечем, у девочки-зомби нет зубов.
        Замахнувшись, Лилия занесла биту над головой и замерла: девочка, жалобно заурчав, вдруг, попятилась и спряталась в сундук. Лилия опешила - ни один из оживших не испытывал страх. Они никогда не испытывали вообще каких-либо чувств. Инстинкт самосохранения и желание избежать опасности у мертвецов отсутствовали напрочь. В погоне за жертвой зомби не останавливались ни перед чем, шагая в огонь, пропасть или навстречу ударам топора. Отсутствие зачатков разума, звериный голод и упрямство делали их бесстрашными и беспощадными убийцами. Повинуясь только жажде крови, они сбивались в стаи и могли часами пробиваться сквозь неприступную преграду, отделяющую их от жертвы. А тут, немыслимое… Девочка-зомби укрылась в сундуке, словно, испугалась удара биты. Как такое может быть?!..
        Лилия подошла ближе и ткнула сундук. Тот слегка качнулся, из его недр послышалось глухое шипение, но существо не высовывалось. Женщина захлопнула крышку, обвязав проушины цепью. Пусть сидит там, так надежнее. Кто ее сюда посадил? Родители? Почему они не избавил дочь от такого проклятия? Наверное, не смогли… Я бы тоже не смогла убить своих детей…
        В доме, кроме спальни и кухни, была еще просторная гостиная с заколоченными окнами и потрескавшимся кожаным диваном. Заперев уличную дверь изнутри, на ночь Лилия решила обосноваться там. Поужинала банкой тушенки из трофейного вещмешка. Затем соорудила “печку”: поставила перекрестие из вилок на эмалированную чашку, сверху водрузила металлическую кружку с водой. Огонь в чашке поддерживала, щипая газету. Клочков бумаги хватало не надолго, они быстро вспыхивали и гасли, но новые порции бумаги за пару минут вскипятили воду. Лилия закинула в кипяток молодые листья дикой малины и облепихи, собранные на подходе к деревне, и накрыла крышкой.
        Чай с легким запахом эфирных масел живительно согревал. Комната казалась уже не такой мрачной и убогой. Заколоченные окна и толстые стены дарили ощущение безопасности и покоя.
        Сидя на диване, Лилия закрыла глаза и задумалась. В голове всплывали образы из прошлого. Большой парк, она с мужем и детьми стоит в очереди перед киоском с мороженным. Мальчик и девочка нетерпеливо канючат и дурачатся, ныряя между людьми. Лилия их не одергивает, наблюдая, как беспомощный супруг пытается приструнить отпрысков. Наконец, вафельные рожки с лакомством руках. Дети с визгом кидаются к матери, сбивая шарик мороженного на землю. Супруг раздраженно причитает, Лилия спокойно улыбается и отдает десятилетней дочери свою порцию…
        Скребущий звук вывел из воспоминаний. Из открытой спальни послышалось бряцанье цепей. Лилия не стала закрывать дверь. Почему? Она сама этого не знала. Может, ей было настолько одиноко, что присутствие рядом другого даже оживше-мертвого существа было в радость? А может эта девочка кого-то ей напомнила…
        Лилия вошла в спальню и откинула крышку сундука, выставив вперед биту. Из ящика показалась голова зомби. Мутно-голубые глаза выжидающе уставились на человека. На вид ей было лет десять. Грязные черные волосы и бледная кожа отталкивали, но не могли скрыть в существе ребенка. Девочка была одета в серенькую пижаму.
        Лилия внимательно рассматривала существо. Странно… Ее тело, не подвержено разложению, словно она умерла несколько часов назад. Таких зомби она еще не встречала. Обычно они постепенно разлагались, но процесс этот длился месяцами и полностью гнилого ходячего она еще не встречала. Может пройдут годы и они все сгниют? Хотелось бы в это верить, но твари разлагались до определенного момента, а потом, этот процесс необъяснимым образом останавливался или замедлялся. Но замедлялся настолько, что трудно уловить изменения.
        Лилия вытащила из кармана сухарь и бросила его в сундук. Девочка схватила подарок, но обнюхав, отшвырнула в сторону. Тогда Лилия принесла из кухни вяленую рыбину и протянула ее ожившей. Девочка осторожно приблизилась, поглядывая на биту, цепь на ее ноге натянулась в струну. Лилия вытянула руку с угощением к лицу зомби. Та схватила рыбину и тут же скрылась в сундуке. Оттуда послышалось жадное урчание и чавканье.
        Глава 8
        Девочка зомби ела рыбу! Лилия удивленно на нее уставилась. Нет, зомби нападали не только на людей, но и на животных, но только на живых. А тут вяленая рыба… Может, вирус действует на людей по разному? Не все зомби одинаковы? Хотя нет, все… Никогда не встречались зомби, как эта девочка. Она уникальна, это точно…
        Все, надо ложится спать. Лилия ушла в комнату и свернулась калачиком на старом диване, укрывшись хозяйским пледом. Ночь пролетела, как один миг. Усталость и переживания настолько вымотали Лилию, что едва закрыв глаза, она ощутила, как лучик утреннего солнца, пробившись сквозь заколоченное окно, уже трогает ее лицо.
        Женщина открыла глаза и уставилась в потолок. Вставать не хотелось - старый продавленный диван обнимал тело и казался самой удобной постелью за последние несколько месяцев. Мышцы ныли, протестуя чрезмерным нагрузкам накануне. Лилия уставилась в давно не крашенный потолок. Серые разводы на нем вырисовывали причудливые фигуры. Лилия отчетливо разглядела два лица - мужское и женское. Мужское было неясным, блеклым и терялось среди прочих фигур. Лилия на секунду закрыла глаза и больше не смогла его увидеть, как ни старалась. Но ей открылась другая картина: женщина, бредущая с палкой наперевес, а рядом… Маленькая девочка с длинными волосами. Лилия похолодела. Сердце на миг замерло, а затем забилось быстрее.
        Женщина и девочка шли бок о бок, навстречу фантастическим тварям и завихрениям…Вдвоём…
        Лилия встала и вошла в детскую. Рассеянный свет придавил полумрак по углам. Девочка сидела на кровати и слегка покачивалась. В руках у нее была кукла.
        Лилия подошла вплотную и медленно протянула вперед руку. Глаза девочки сверкнули, она рефлекторно подалась вперед, словно, намереваясь вцепиться в кисть, но в последний момент осеклась и замерла. Лилия медленно распутала цепь на лодыжке пленницы. Та вскочила на ноги и выбежала из дома. Яркое солнце ударило в мутные глаза, чуть не сбив с ног. Широко открыв веки и задрав голову, девочка уставилась в небо. Бездонная синева парализовала и притягивала. Лилия подошла сзади и взяла ребенка-зомби за руку.
        - Нам пора… - прошептала женщина и улыбнулась.

* * *
        Я рубанул с плеча обеими руками. Мачете срезал гнилую черепушку и зомби рухнул, распластав руки. Второго ожившего расплющила кувалда - Кузнец ухнул и вмял мертвяку голову по самые плечи.
        - Вроде чисто… - я прислушался, вглядываясь между силуэтами брошенных на мосту автомобилей.
        После смерти Полковника прошло часа три. Основная масса оживших, что выскочила из фуры, уже разбрелась по разным сторонам, а одиночных тварей, встречавшихся на пути, добивали без лишнего шума. Вот и родной микроавтобус, бедняга стоял припечатанный помятой мордой к задней части рамы грузовика. Лужа антифриза из пробитого радиатора ядовито-зеленым пятном растеклась по бетону. Микрик сдох… На капоте копошились двое оживших, точнее, их половины. Ноги остались раздавленными между фургоном и минивэном. Завидев людей, они грохнулись на мостовую и спешно заковыляли на руках, разматывая за собой кишки в грязно-зеленой жиже.
        Хрясь! И голова одного из них покатилась по бетону. Снова взмах мачете, и второй «недомерок» затих навсегда. Из-под микроавтобуса послышался шорох. Я приготовился рубануть с плеча и занес клинок над головой… Поскуливая и виляя обрубком, из-под машины вылез доберман. Его белые зубы сверкали, словно пес улыбался.
        - Ах, ты мой хороший! Ты нас ждал! - я прижал собачью морду к лицу и закрыл глаза.
        - Везучая хитрюга, второй раз его спасаем, - заулыбался Кузнец, - Давай назовём его Локи?
        - Локи? - я поднял брови на Кузнеца. - Скандинавский бог хитрости! А что, я не против! Хороший, Локи, хорро-оший…
        - Дармоед он, а не бог! - заворчал Хан. - Сколько консервов сожрал, двоих можно было прокормить!
        - Ну что ты на животину шипишь? - заступился Кузнец. - Подлечим его и будет нам помощником.
        - Чем он нам поможет? - не унимался Хан, а потом усмехнувшись добавил. - Ну разве что на шашлык его пустим, если голодать придется…
        - Злой ты, Хан, - сказал я. - У тебя хоть друзья когда-нибудь были в прошлой жизни? До всего этого?
        - А тебе какое дело? - буркнул Хан.
        - Значит, не было, - заключил я.
        - А на хрена мне друзья? - скривил губы Хан. - Водку я и сам могу выпить…
        Пока я обнимался с псом, Хан рыскал вокруг микрика и что-то высматривал.
        - Нашел! - неожиданно вскрикнул он.
        Я обернулся и посмотрел на него. В руках он держал свой брошенный лук и прижимал его к груди с неподдельной любовью. Ёшкин крот, будто ребенка держит. Лук любит больше, чем людей…
        - Смотри как он железяке радуется, - прошептал мне Кузнец. - Точно, друзей у него, наверное, не было.
        Я кивнул, а затем сказал:
        - Микрику хана, надо найти транспорт и перегрузить припасы!
        Мой голос приобрел командные нотки. Кузнец и Хан покорно закивали головами и отправились на поиски «живого» автомобиля.
        Мы рыскали между рядов и наконец нашли то, что нужно. Черный внедорожник «Форд» с усиленными бамперами из стального профиля и защитой радиатора из наваренных металлических труб оказался приятной находкой. Огромные колеса и завышенный клиренс свидетельствовали о его «прокачки» для жесткого бездорожья. Хан с надеждой вскочил в кожаное кресло водителя и повернул ключ в замке зажигания. Автомобиль несколько раз дернулся и затих.
        - Бензина нет! - воскликнул он.
        - В минивэне три канистры есть! - замахал руками Кузнец и поспешил за топливом.
        Напившись бензина, джип несколько раз прокрутил стартер и довольно рыкнул мотором.
        Канистры вновь наполнили, слив бензин из ещё не опорожненных брошенных автомобилей. Забросав вместительный багажник вещами из минивэна, тронулись в путь.
        Набирая скорость, джип без труда расталкивал клиновидным бампером собратьев. Те со скрежетом нехотя расступались. Мост позади, вот и шоссе, пробка растаяла… Можно было выдохнуть. Тяжелый был день - он унес жизнь Полковника.
        Впереди расстилалась степь. Медвяный аромат донника и трели жаворонка открывали новый мир. Мир без людей… Здесь время, вливаясь в пространство струйкой асфальта, течет как-то по новому. Мгновения сменяют минуты, часы, дни, вечность. И лишь одно имеет значение - миг во вселенной, который дорог нам и который слишком быстротечен в беге времен. Этот миг и есть жизнь…

* * *
        Тентованный грузовик в сопровождении двух мотоциклов и черного внедорожника въехал в распахнутые ворота поселения. Сквозь колыхание створок тента Гектор разглядел массивный забор из частокола бревен и листового железа высотой около четырех метров. На территории разбросаны жилые одноэтажные корпуса из красного кирпича, в центре - спортивная площадка, заваленная автомобильной техникой, мотоциклами и прицепами. Все напоминало заброшенный пионерский лагерь, переоборудованный и укрепленный в осадное поселение. К забору с внутренней стороны примыкал трехметровый деревянный настил с лестницами, он позволял передвигаться часовым вдоль частокола и свободно обозревать прилегающую территорию. Машина чихнула мотором и встала.
        Пленников выволокли из грузовика и построили в шеренгу. Энн прижалась к плечу Гектора и исподлобья косилась на окружающую обстановку. Обширная территория лагеря контролировалась охраной, вооруженной карабинами, расположившейся на возвышенностях вдоль частокола. На спортивной площадке копошились люди, ковыряли технику, что-то ремонтировали, таскали запчасти и какие-то железяки. Энн обратила внимание на их одежду. То, скорее, были лохмотья. Ноги мужчин спутаны цепью, отчего передвигаться они могли только частыми мелкими шажками, побрякивая при этом железом. Женщины без оков, но на шеях для чего-то надеты кожаные ошейники.
        Рабов охраняли несколько головорезов с автоматами. Они лениво развалились в тени деревьев на раскладных стульях и зевали. Часть узников возделывала вскопанное футбольное поле, приспособленное под выращивание картошки. Остальные были заняты на строительстве крепостной стены, заменяя хлипкие участки забора из ржавых листов железа на частокол из бревен. Заострённые с одного конца бревна вкапывали вплотную друг к другу на метровую глубину и скрепляли между собой трехметровым смотровым настилом.
        Поглаживая густые бакенбарды, Мясник прохаживался перед строем пленников, стараясь заглянуть каждому в глаза:
        - Вы будете задействованы на работах на благо клана. За попытку побега смерть ждет не только вас, но и ваших близких. Если у вас здесь нет близких, убиты будут все те, с кем вас привезли в лагерь. Один из вас пытался сбежать, и был казнен. Этот рыжий парень прибыл с вами, - ткнул стволом нагана на Гектора и Энн, - Пытаясь сбежать, он зарезал одного из наших, а второму выцарапал глаза. Вас следовало бы пустить в расход, но вам сегодня повезло, вы не были ознакомлены с правилами и пока останетесь жить.
        - Ага, как же, - подумал про себя Гектор. - Дело не в везении. Просто вам, упыри, рабов не хватает, и вы не хотите казнить сразу двоих.
        - Если будете хорошо работать и приносить пользу, - продолжал Мясник, - Кормить вас будут два раза в день, а пока кормежка только в обед, на пропитание еще не заработали. А сейчас с вами будет говорить глава нашего славного клана, верховный жрец Велиар - могущественный союзник Сатаны. На колени, черви!
        Бух! - наган в руках Мясника грохнул в воздух, и строй пленников упал на колени. Неизвестно откуда появилась фигура в ветхом черном балахоне. Глубокий капюшон мешал разглядеть лицо, но видно было угольные, словно вымазанные сажей, веки и синюшные губы. Одеяние больше напоминало рванье прокаженного, чем рясу верховного жреца. Однако крючковатые пальцы Велиара обильно облепили золотистые перстни и печатки с массивными камнями. Жрец откинул капюшон и, оголив испещренный морщинами выбритый череп. Он оглядел строй и ровным выверенным, как у учителя голосом произнес:
        - Я преклоняюсь перед Сатаной! Вы - чернь, не достойная отца нашего. Падите предо мною и молите о возможности служить ему. Мир обрящет новую суть, избранным откроется тайна познания и естество мироздания. Я глас и проводник в царстве темноты, вы - пыль, приставшая к моим ногам. Судьба - оправдание трусливых и ноющих. Возжелайте служение на благо клана и останетесь жить, пусть как паршивые псы, но и пес может стать верным союзником и снискать кость с хозяйского стола. Иначе, умрите в адских муках на жертвенном кострище, во имя Сатаны, ради Апостолов, новых творцов и вершителей судеб. Да будет так!
        С этими словами Велиар указал на площадку, расположенную неподалеку. Посреди площадки торчал закопчённый металлический столб, обвешанный фрагментами черных цепей. Вокруг столба раскинулось округлое пепелище. В остатках, еще дымящейся золы, угадывались чьи то останки с обгорелыми костями. В ожидании пира над жертвенником кружил стервятник. Он ждал, когда остынут угли, и прилетал сюда уже явно не в первый раз.
        Набросив капюшон, Велиар махнул Мяснику и удалился в кирпичный дом, крыльцо которого охраняли два апостола, вооруженных автоматами.
        Мясник, повинуясь приказу, погнал пленных в старый бревенчатый барак, ранее служивший складом. Несмотря на яркое солнце в бараке висел полумрак, и пахло плесенью. Вместо кроватей на полу раскидана примятая солома и какое-то рванье.
        - Здесь будете спать, - рявкнул Мясник и плюнул на пол, - Располагайтесь, выродки! Завтра подъем в шесть утра.
        Бух! Двери захлопнулись, снаружи послышался лязг цепей.
        - Ты как? - спросил Гектор.
        - Терпимо, - выдавила улыбку Энн.
        - Ты молодец, смелая…
        - Только от смелости одни беды, - Энн часто заморгала. - Вон, что она с Рудым сделала…
        - Да… Жаль парня, но не зря сгинул - он нас спас. Сожгли бы нас за убийство апостола, а он бросился, словно зверь. Не ожидал я от малахольного такого. Земля ему пухом… Может, настолько испугался, что не ведал, что творит? Хотелось бы думать, что он осознанно нас спасал, а не в безумии кинулся… Но этого мы больше никогда не узнаем. Нехристи бросили его на дороге, как раздавленную кошку, даже похоронить не получится. Не хорошо это, не по-человечески.
        - Мы отомстим, - всхлипнула Энн, - Мы обязательно отомстим…
        - Ш-ш-ш…Тише, дочка, не уверен я в наших соседях, вон как они нам помогли в грузовике. Могут донести за такие слова. Не думай о мести, что мы можем сделать? Старик и девочка… Нам просто выжить надо, чтобы Рудый не зря погиб. Это и будет наша месть…

* * *
        Потянулись тяжелые и монотонные дни рабства. Каждое утро пленников выгоняли на построение и пересчитывали. Затем распределяли на работы. Тех, кто покрепче, забирали валить и возить лес, для строительства частокола крепостной стены. Часть людей угнали на сельхозработы на дальние поля, и после этого больше их никто не видел. Остальных задействовали на футбольном поле, перекопанном под огород, и на ремонте техники.
        Гектор и Энн попадали, в основном, на огород. От работы не отлынивали и заслужили двухразовое питание просроченными консервами и кашей, сваренной из дробленого овса. Вкалывать приходилось до позднего вечера. Вернувшись в барак, занимали место на вонючей соломе и сразу уходили в небытие. Каждая минуты сна была на вес золота. Разговаривать в бараке было запрещено. Кто-то не выдерживал и безуспешно пытался бежать. Попытки бегства жестоко пресекались - беглецов сжигали заживо во время вечерней церемонии жертвоприношения. Рабов сгоняли на площадь лицезреть экзекуцию, дабы ни у кого и в мыслях не было сотворить подобное.
        Велиар, публично обращаясь то к дьяволу, то к другим силам тьмы, пытался подавить волю пленных. Жрец взывал к беспрекословному подчинению и служению на благо клана, как к высшей ценности, очерняя и отторгая все прочие человеческие радости и желания. Некоторые из пленных не выдерживали и переходили на темную сторону. Их верность клану проверяли кровью. Заставляли участвовать в казнях рабов и подносить факел к жертвенному костру, после чего давали им новые имена и переводили в ранг послушников - слуг Велиара.
        Послушники, доказав свою верность и преданность могли перейти на следующую ступень. Большинство из перебежчиков стремились стать полноправными членами клана, примерив на себя звание апостола. Посвящение послушника в апостолы Гектор и Энн видели лишь раз. Кровавый обряд сопровождался сожжением очередной жертвы.
        В один из дней Энн определили работать на кухню. Обычно, рабов туда не пускали. Всю работу, связанную с приготовлением пищи, выполняли послушники. Кухня располагалась в глубине старой столовой с большими во всю стену грязными окнами. Из душной кухни запасная дверь вела в небольшой дворик со складами. Во дворе стояли кирпичные печи с огромными алюминиевыми чанами.
        Пухлая коротконогая повариха (послушница апостолов) то и дело подгоняла Энн, считая ее слишком медлительной и нерасторопной в работе на кухне. Энн металась из столовой во двор и обратно, принося то соль, то лаврушку, то какую-то посудину. Обстановка была для нее совершенно новой, и сразу понять, где находится нужная вещь было весьма проблематично. Но толстуха каждый раз отвешивала девушке чувствительную оплеуху и приговаривала:
        - Да, у нас мыши быстрее соображают, когда на кухне хлеб тырят. Шевелись, курица, опоздаем с готовкой - весь дух из тебя выбью!
        Энн исподлобья зыркала на мучительницу и молчала, размышляя о чем-то своем, то и дело, поглядывая на желтые цветочки, пробивавшиеся из-под забора…
        К кипящим котлам Энн не подпускали. Ее работа заключалась в мытье посуды и побегушках «принеси-унеси». Выждав момент, когда повариха отлучилась, а две другие послушницы с жаром о чем-то начали спорить. Энн кинулась к забору и, надергав стеблей ядовитого лютика, кинула отраву в кипящий борщ. Стебли мгновенно окрасились в красный цвет, смешавшись с месивом супа. Энн огляделась, никто этого не увидел. Фу-у-х… Она уняла дрожь в руках и вытерла о штаны вспотевшие ладони. Отошла подальше от кипящего котла и сделала скучающий вид.
        - Что встала, как корова на водопое?! - заорала вернувшаяся повариха. - Если заняться нечем - иди посуду помой!
        - Я помыла, - пролепетала Энн.
        - Значит, тогда иди воды натаскай!

* * *
        Уже вечером, находясь в бараке, Энн услышала крики. Знакомый голос надрывно верещал со стороны кухни. Девушка прильнула глазом к щели в стене.
        - Что там случилось? - спросил Гектор.
        - Повариху схватили, - ответила она.
        Глава 9
        Мерзкий звон колокола прорезал утреннюю тишину, возвестив лагерь Апостолов о начале нового дня. Энн с раздражением открыла глаза - уснуть удалось только под утро, голова гудела, еще этот звон долбит по мозгам и приказывает встать и идти на изнуряющую работу.
        Двери барака распахнулись, впустив хриплый голос Мясника:
        - Живей, навозные мухи, выходи строиться!
        Раздражение сменилось на страх. Вскочив, Энн нащупала руку Гектора и влилась в толпу рабов, вытекавшую из барака.
        Около сотни пленников под дулами автоматов и винтовок выстроили в четыре шеренги.
        - Одного не хватает! - всполошился молодой суетливый апостол, закончив подсчет пленников.
        - В бараке глянь, Воробей, - отрезал Мясник.
        Парень лет двадцати, действительно напоминал худого воробья: небольшой с взлохмаченной головой и тонкими ножками в камуфляжных штанах. Выставив вперед ствол раритетного карабина, он нырнул внутрь. Оттуда через мгновение раздался его взбудораженный голос:
        - Здесь, он! Сдох, похоже! Что делать?
        - Пусть полежит, на вечернем костре сожжём, - распорядился Мясник. - Отбери в помощь знахарке на сбор трав двоих никчемных, сам конвойным с ними пойдешь.
        - Один? - воскликнул Воробей, еле сдерживая восторг.
        - Нет с бабушкой и няньками! Хватит с сиськой во рту бегать, пора мужиком становиться. Вечером зажжешь жертвенный костер - палачом на сегодня Велиар тебя назначил.
        После последних слов задор в глазах Воробья погас. Парень поежился и поплелся перед строем, исподлобья всматриваясь в лица пленников.
        - Эти пойдут, - ткнул он на супружескую пару: интеллигентного вида мужчину и грузную женщину.
        - Нет, - замотал головой Мясник. - У мужика больно глаза хитрые, а баба об колено тебя перешибет и глазом не моргнет. У нее руки толщиной с твое тельце. Рано тебе еще с такими бабами дело иметь, не отрос еще. Старика с девкой возьмешь, - кивнул он на Гектора и Энн.
        - Этих? - Воробей задержал взгляд на Энн, ее точная фигурка и аккуратное личико определенно вызвали у него интерес.
        Воробей нахохлился и надул грудь, повернулся к Гектору и Энн и небрежно бросил:
        - С обеда пойдем в лес травы собирать, сейчас нельзя, роса еще не спала. А пока идите на огород и займитесь делом.
        Гектор и Энн стояли, не шевелясь. Старик прищурился и рассматривал Воробья. Совсем еще дурачок, не знает куда залез… Вроде Апостол, а пришибить такого рука не поднимется. Это, как неразумную собачонку прибить, что гавкает на всех подряд, выслуживаясь перед хозяевами. Не виновата пустолайка, что родилась такой. Что ж ее за это - убивать?
        - Шевелитесь, мухи навозные! - Воробей вскинул ствол.
        Его голос прозвучал как-то визгливо и истерично, ну не страшно совсем. Хотя нет, немного страшно - нажмет негораздок на спуск случайно, еще пристрелит кого-нибудь, или себя поранит…
        Гектор резко взмахнул перед лицом парня рукой, будто хотел ударить, но закончил жест тем, что поправил копну седых волос. Воробей дернулся, чуть не выронив карабин. Опомнился и чуть дрогнувшим голосом добавил:
        - Иди, дед! Пальну ведь!
        - Если бы собирался, уже бы пальнул, - улыбнулся Гектор. - Тебя мамка-то отпустила бандюкам помогать? Иль без спросу убёг?
        - Нет у меня матери, - насупился Воробей. - Иди уже дед, попадет мне за тебя…
        - Значит заслужил, нечего нехристям прислуживать… - Гектор вздохнул и поплелся за Энн на огород.
        Обычный трудовой день начинался обычно… Главное - до обеда дожить, а там легче будет. После еды оно всегда легче. Хотя едой это трудно назвать: просроченные консервы и заскорузлый засохший хлеб. Но человек ко всему привыкает, только к смерти нельзя привыкнуть, потому что живем один раз.
        Летнее солнце поднималось все выше. Небо ясное, но это совсем не радовало.
        - Опят будет жара, - вздохнул Гектор, стоя на коленях и дергая сорняки.
        - Вот, - Энн подошла к старику и водрузила на его голову панаму свернутую из газеты. - Носи, нельзя на жаре с непокрытой головой.
        - А ты как же? - Гектор поправил “шапку”.
        - А я молодая, - улыбнулась Энн. - Что мне будет?
        - Хорошая шляпа, - морщинистые губы Гектора растянулись в улыбке. - Где взяла?
        - Вон на дальней гряде женщина раздает, - Энн махнула на полную тетку с тяпкой в руках. - Раздобыла где-то газет и делает всем.
        Гектор посмотрел в ту сторону и задержал взгляд. Там явно что-то происходило. К тетке подошел сутулый мужичок (судя по лохмотьям, он был уже давно в рабстве) и что-то с жаром начал говорить. Размахивал руками, будто ветряная мельница и что-то требовал. Тетка в ответ лишь разводила руками. Мужичок злобно плюнул и направился в сторону Гектора и Энн.
        - Несет его нелегкая, - с тревогой пробормотал Гектор и выпрямил спину.
        - Привет, отец! - сутулый как-то недоброжелательно поздоровался.
        - И тебе не хворать.
        - Не одолжишь мне шляпу?
        - Извини, друг, самому нужна…
        - Нехорошо получается, - скривился мужичок, - Я здесь уже почти пять месяцев, а вы только прибыли, и уже свои порядки наводите…
        - Какие порядки? - Гектор нагнулся и, как бы невзначай, подобрал горсть земли, стал ее перебирать между пальцами, будто четки.
        - Мне вот шляпки не досталось, а я давно тут работаю. Можно сказать, ветеран…
        - Может, в следующий раз повезет, - хмыкнул старик.
        - А может, я у тебя ее заберу? - оскалился сутулый. - Зачем ждать следующего раза?
        - Нехорошо стариков обижать…
        - А тут нет стариков и молодых, тут все рабы и каждый сам за себя.
        - Иди с богом, мил человек. Не ровен час наговоришь лишнего.
        - Ах ты, сука! - мужичок сжал кулаки и шагнул к Гектору.
        Старик швырнул ему землю в глаза и ударил ногой в пах. Сутулый сложился и завыл. Охранники вначале всполошились, но затем с интересом стали наблюдать за происходящим. Никто из них и не думал вмешиваться. Драки рабов - это было единственное их развлечение, разбавлявшее нудную работу сторожевых псов.
        Гектор подошел к валяющемуся на земле мужичку и, наступив ему на шею, тихо проговорил каким-то грудным и совсем не своим голосом:
        - Слушай меня внимательно, недоносок! Ты так умело разбазариваешь жизнь, как-будто у тебя их девять.
        Гектор надавил ему на горло сильнее, у сутулого аж затрещали позвонки:
        - Считай, что восемь я у тебя забрал, осталась одна, береги ее… Больше никогда к нам не приближайся! Понял?..
        Гектор убрал ногу, а мужичок с трудом поднявшись и потирая шею, поплелся прочь, озираясь и шепча проклятия.
        Энн вытаращилась на Гектора:
        - Ты где таких слов набрался?
        - Так поживи с мое, и не тому научишься… - вздохнул Гектор и добавил, - Было дело, сидел я раньше…
        - Где сидел? - не поняла Энн.
        - Ни где, а за что…
        - Ты сидел в тюрьме?! Как?
        - Ясно за как, за убийство. Воровать - не мое, я человек честный…
        - Убийство?!
        - В жизни всякое бывает. Расскажу как-нибудь, - улыбнулся старик.
        Энн не могла до сих пор поверить, что правильный и умудренный жизнью Гектор оказался в прошлом зек. Она вспомнила, как увидела его в первые полгода назад. Когда все началось, ее родители так и не вернулись с работы. Она вместе с одноклассниками пряталась в школьном подвале. Один из учеников оказался укушенным. Он скрыл это от всех и через несколько часов умер и обратился. В подвале началась резня. Обращенного забили куском арматуры, но он успел тяпнуть троих и поцарапать еще двоих. Все понимали, что скоро в замкнутом помещении начнется бойня и подвал пришлось покинуть. На улицах бушевал армагеддон. Машины давили оживших, пытаясь покинуть город, но утыкались в пробки. Некоторые из людей нападали на застрявшие машины, калечили или убивали водителей и сами пытались на них уехать. Но никто из них не уехал. Заторы росли, и улицы превратились в одну сплошную пробку из разбитых дымящихся машин, валяющихся трупов и беснующихся зомби. Энн не знала, куда бежать и ныряла между бегущими людьми, уворачивалась от оживших. Ее вдруг схватила чья-то рука. Энн взвизгнула и попыталась вырваться. Рука тряхнула ее и
незнакомый голос прокричал:
        - Идем со мной, внучка! Укроемся на крыше.
        Это был Гектор. Тогда он показался ей совсем старым: седая борода и длинные патлы таких же волос делали его похожим на старовера или монаха-отшельника. Это и вызвало у нее доверие. Религиозный дед не может обмануть, убить или того хуже… Он увел ее на крышу старой пятиэтажки через чердачный люк опустевшего подъезда. Ключи у Гектора были. Оказалось, что он был управдомом в этом доме. Люк они сверху придавили кусками бетона, который удалось наковырять от уже разваливающегося парапета. Тогда Гектор был для нее, как бог - седовласый спаситель. А теперь она узнала, что он был преступником. Но это ее нисколько не расстроило и не смутило. Скорее даже наоборот, в ее глазах к харизме старика добавилось на несколько очков.
        Звякнул колокол, возвестив о долгожданном обеде. Со всего лагеря рабы стекались к пункту раздачи - ржавый кособокий контейнер, битком набитый просрочкой, распахнул створки дверей. Апостолы отпирали его два раза в день: в обед и вечером. Перед контейнером выстроилась очередь. Изнуренные люди чуть оживились, наконец удастся поесть. Желудки давно привыкли ко всякой пище и старые консервы казались уже лакомством.
        Гектор и Энн тоже встали в очередь. Сзади кто-то притерся. Слышно было частое дыхание грузного человека. Гектор обернулся и увидел ту самую толстушку, что мастрячила панамы из газет. Женщина придвинулась ближе к нему и прошептала:
        - Зря вы ему панаму не отдали. Это пакостный человечишка, его прозвище Шнырь.
        - Нам уже ничем не насолишь, - пожал плечами Гектор. - Хуже, наверное, быть и не может.
        - Поверьте мне, может, - женщина украдкой огляделась. - Я сама здесь не так давно, но уже знаю, что Шнырь доносит на всех Апостолам. Будьте с ним поаккуратнее.
        - Что же тогда они его в послушники не возьмут? - удивился Гектор. - Ходит на работы наравне со всеми…
        - Потому что он им тут полезнее. Узнает все изнутри. Так бы он уже давно в Апостолы выбился, но те его на “цепи” держат, как и остальных. Оттого он и бесится и злится на всех. Сам по себе ничего не может сделать, а вот если донесет на вас, что вы побег задумали, Апостолы могут ему поверить. Были уже такие случаи.
        - И что стало с теми людьми?
        - Их принесли в жертву Сатане, - вздохнула толстушка. - И никто не знает, и вправду ли они собирались сбежать или просто их Шнырь оговорил. Но незадолго до этого они тоже со Шнырем сцепились. Вот…
        - Спасибо, что предупредили нас, - Гектор выдавил улыбку.
        На душе у него стало тревожно. Нет, за себя он не боялся, пожил уже достаточно, все его друзья давно уже умерли от старости. Ему же досталось крепкое здоровье от отца, да и работал он на свежем воздухе всю жизнь. Дворник - самая полезная профессия для здоровья, если не пить много. А больше после тюрьмы его никуда не брали. Но он особо и не расстраивался. Во дворе его все знали, каждый ребенок к нему тянулся… А вот сейчас умирать страшно, не один он - Энн бросать никак нельзя. Есть в ней конечно стержень, но она еще ребенок. Одной ей точно не выжить. Что здесь, что за пределами лагеря, если конечно, сбежать удастся.
        - О чем задумался? - спросила Энн, увидев озабоченность на лице старика.
        Гектор наклонил голову к ее уху и прошептал, - Бежать нам надо.
        - Это само собой, как только будет возможность, обязательно сбежим…
        - Ты не поняла. Сбежать надо, как можно скорее. Если получится, то прямо сегодня…
        - Сегодня? Но как?
        - Когда в лес за травами пойдем, будь начеку…
        - Но с нами же конвоир будет с ружьем?
        - Не с ружьем, а с карабином. Но разницы нет. Чую я, подход к нему можно найти…
        - Не надо, он тебя убьет… Давай лучше выждем удобного момента.
        - Боюсь, что времени у нас не так много, - нахмурился Гектор.
        - Почему? - удивилась Энн. - Я вроде, на кухне приработалась. Там послушники в основном, болтливые все, через них многое можно узнать. Больше возможностей для побега.
        - Видишь, как сутулый косится на нас, - Гектор показал взглядом на Шныря примостившегося в тени раскидистой сосны и улетающего тушенку (ему выдавали еду без очереди). Вон как зыркает на нас подлюга. Не простит он нам свой конфуз.
        - Ну и что? Ты вон какой крепкий!
        - А то, что он прихвостень Апостолов. Чую, прилетит от него нам пакость…

* * *
        Дорога углубилась в лес, сузившись до тропы. Лапник цеплял лицо, а кусты шиповника норовили укусить колени. Впереди ковыляла сгорбленная старуха. Не смотря на свой возраст она ловко ныряла под нависшими ветвями и не переставала бормотать какие-то проклятия. Далее шла Энн, за ней Гектор, замыкал цепочку с карабином наперевес Воробей. Он держался от пленников на расстоянии нескольких шагов и не сводил с них глаз. Наконец, ему доверили настоящее дело. Он один ведет пленных. Ну и что, что это всего лишь безобидный старик и девчонка. Вон у старика руки какие жилистые. Крепкий зараза, наверняка мешок картошки без труда поднимет, а то и два. Воробей тешил свое самолюбие, приписывая Гектору качества воина, охотника и других брутальностей. А может он и вовсе колдун. Вот узнают все, как он колдуна по лесу в одиночку вел…
        Чаща расступилась, обнажив солнечную поляну, заросшую лесным разнотравьем. Июньское солнце налило цветки медом, и вокруг них жужжали желтобрюхие пчелки.
        - Пришли, - проскрипела Знахарка и швырнула Гектору и Энн по холщевому мешку. - Собирайте вот такие, с желтыми цветочками на длинных стеблях. Только без корней срывайте, на пачкайте мне траву, а то заставлю заново собирать.
        Гектор отшвырнул мешок ногой и, выпрямившись, повернулся к конвоиру. Воробей от неожиданности чуть не выронил карабин.
        - Стоять! - закричал он, тыкая стволом в старика.
        Гектор поймал ствол и, притянув дуло к себе, прижал его к сердцу.
        - Стреляй, Воробей, - спокойно проговорил он. - Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Ты не плохой парень… Почему ты стал одним из них?
        - Клянусь, я выстрелю! - пот хлынул по раскрасневшемуся лицу молодого апостола.
        - Стреляй, малахольный! - заверещала старуха. - Иначе Велиару донесу!
        - Молчи, ведьма, - отрезал Гектор. - Пусть сам решит… Кто он есть в этом гниющем мире, - он повернулся к Воробью и продолжил. - Не слушай никого, парень! В вопросах совести закон большинства не действует. Беда в том, что еще недавно в оправдании нуждались дурные поступки, теперь в нём нуждаются поступки добрые.
        Руки парня дрожали, и карабин норовил выпрыгнуть. Гектор обхватил рукой ствол и снова прижал дуло к своей груди:
        - Все будет хорошо, сынок. Ты не такой, как они, я это вижу… Отдай мне винтовку…
        - Стреляй! - не унималась старуха, сотрясая морщинистыми кулаками.
        Бух! - раздался глухой стук, Знахарка осеклась и рухнула на землю. Воробей с удивлением оглянулся на распростертое тело травницы и, подняв глаза, встретился взглядом с Энн. Девушка стояла позади старухи, сжимая в руках толстую березовую палку. Парень выпустил карабин и сел на землю, закрыв лицо дрожащими ладонями.
        Гектор кивнул Энн и, закинув оружие за спину, шагнул в чащу. Девушка бросилась за ним, возмущённо причитая на ходу:
        - А если бы он выстрелил! Себя не бережешь, а обо мне подумал?! Как бы я одна? Зачем так рисковать?! Стукнул бы его разок!
        - Не выстрелил бы, - улыбнулся Гектор и щелкнул кнопочкой предохранителя. - А вот теперь карабин готов к выстрелу.
        - Ты знал, что ружье на предохранителе? Тогда почему сразу не забрал?
        - Парень должен был сам решить, как дальше жить, - Гектор замедлил шаг и прислушался.
        Сзади раздался шорох - Воробей выскочил из кустов прямо на них и, чуть не сбив с ног, затараторил:
        - Подождите! Возьмите меня с собой, мне некуда больше идти…Велиар сожжет меня!

* * *
        Мерзкий звон колокола прорезал вечернюю тишину, возвестив о начале жертвоприношения. Бой ритуальных барабанов раскатами разливался по окрестностям. Вокруг кострища собрались две сотни апостолов. Отблески огня плясали на угрюмых бородатых лицах. В черном небе скользил силуэт стервятника. В центре возвышалась фигура Велиара, а в адском пламени корчилась Знахарка, прикованная цепями к жертвенному столбу…
        Глава 10
        Степь сменилась редколесьем. Трофейный черный «Форд» свернул с шоссе в лес. Вечерело, нужно было устраиваться на ночлег.
        - Разобьем лагерь здесь, - скомандовал я, махнув на небольшую полянку, укрывшуюся под сенью вековых сосен.
        Спальные места оборудовали на земле, нарубив размашистого лапника и накрыв его брезентом. Под кострище саперной лопаткой выкопали яму, чтобы пламя излишне не привлекало внимание. На огне разогрели кашу в консервах и тушенку. Распаковав чипсы и снеки, высыпали их на разложенную на траве газету.
        - Помянуть бы друга по-человечески, - Кузнец вопросительно посмотрел на меня.
        - Сам хотел предложить, - с этими словами я достал из загруженного багажника массивную бутыль с желтоватой жидкостью. - Выпьем за нашего брата напиток, за который на старой ферме я чуть не лишился жизни. И если бы не он, бродить бы мне сейчас тварью мертвой, отторгнутой небесами и адом!
        Самогон разлили по пустым консервным банкам, кружек с собой не оказалось. Рассевшись вокруг костра, замерли, молча выдержав минуту. Затем, не чокаясь, залпом опустошили железные «стаканы».
        Самогон оказался крепким. Обжигая нутро, он приятно наполнял теплом все тело. Сразу разлили по второй. Хан привстал и взял слово:
        - Я не умею говорить, лишь скажу, что мы потеряли лучшего из нас. Те несколько месяцев, что мы вместе, сроднили нас. Полковник сплотил отщепенцев в дружную общину. Из беспомощной горстки людей он создал боевую единицу, способную выживать и давать отпор любому врагу. И вот теперь его нет… Как нет большинства наших друзей, и где их искать я не знаю…Знаю только одно, я буду их искать пока жив. Потому что это надо мне, и он так хотел…
        На щеке Кузнеца блеснули капли. Пряча лицо, он зашмыгал носом. По второй выпили молча. Немного посидели, зажевав сносное пойло говядиной и перловкой. Каждый думал о своем…
        - Наливай еще, я скажу, - я встал и поскреб щетину на подбородке. - Когда-то я терял боевых товарищей, но их убивали вражеские пули или осколки мин. А это - укус адских тварей, и тем страшнее терять друзей… Но Полковник погиб за выживших. Он настоящий боец… Он погиб за нас, за будущее, в котором найдется место для человечества. Обещаю тебе, брат, я сделаю все, что бы вызволить твоих людей. Ты спас мне жизнь и за мной должок, который никогда уже не смогу тебе вернуть. Пусть земля тебе будет пухом, вечная тебе память.
        Через час бутыль была опустошена. Темнота наглухо оплела лесной лагерь. Где-то заухала сова. Еле тлеющий костер чуть поддерживали, чтоб совсем не погрузиться в темноту.
        - Каков план на завтра? - я задумчиво посмотрел на часы, стрелки показывали полночь. - След апостолов мы потеряли. Колесить дальше по шоссе смысла не вижу - так можно совсем далеко уйти.
        - Одно мы знаем точно - по этому шоссе они приезжали в Темногорск и, возможно, не один раз, - сказал Хан. - Надо ждать их на шоссе, когда в следующий набег пойдут.
        - Согласен. К этому я вас и подвожу. Устроим наблюдательный пост возле дороги. Если пойдет большая группа, проследим за ними, если маленькая - ликвидируем и возьмем пленных. Такие люди геройствовать не станут, за свою шкуру всех сдадут, и до лагеря нас доведут. А дальше будем смотреть… Отбой, пора на боковую. Дежурим по два часа каждый.

* * *
        Раннее утро застало дежурным Кузнеца. Тот, боясь уснуть, бродил по лагерю, разминая руки-бревна. Играл кувалдой и поглядывая на часы. Когда стрелки, наконец, показали отметку шесть, он радостно прокричал:
        - Подъем!
        - Да не спим мы уже. Топчешься, как слон, спать не даешь, - прошипел Хан, не открывая глаз.
        - Не ворчи, Хан! Я вот весь день не сплю, всю ночь не ем, и ничего… Держусь! - пошутили Кузнец.
        - Так завтрак сварганил бы, хоть какой-то толк был.
        Я проснулся от их перепалки. Этой ночью сон был чуть крепче, благодаря выпитому накануне градусу. Самогонка (из-за корой я чуть не лишился жизни, если бы не Полковник) оказалась доброй. Правда, крепковатая зараза, но голова с утра ясная и во рту никакие животные не гадили.
        Наскоро перекусив, мы обследовали местность. В паре километров от лагеря нашли подходящее место: наблюдательный пост оборудовали на поросшей низкорослыми березами и молодыми сосенками скале, примыкающей вплотную к шоссе. Дорога просматривалась в обе стороны на несколько сотен метров. Поперёк шоссе бросили гнилую лесину, найденную в лесу. Преграду расположили таким образом, чтобы казалось, будто старое дерево случайно свалилось со скалы на дорогу. Теперь незаметно мимо нас никто не проскользнет.
        Лагерь разбили на скале в небольшом углублении в нескольких метрах от наблюдательного поста. Для ночлега соорудили просторный шалаш. Внедорожник укрыли в леске, прилегающем к шоссе, забросав его ветками и травой. Поставили джип так, чтобы если что, можно было экстренно выехать на асфальт, до которого было метров пятьдесят. Лишь только мы закончили с маскировкой джипа, на его крышу тут же взгромоздились две любопытные белки, считая машину уже своей собственностью.
        Тянулись дни. Ни одна живая душа не объявлялась в этих краях. Периодически по дороге проходили одиночные ожившие, иногда группы по три-четыре особи, иногда побольше.
        - Эх, засиделись мы… - сетовал Кузнец, наблюдая со скалы, как в очередной раз мимо ковыляют зомби. - Может, пойдем разомнемся? Уже три дня как ни одной твари не убил. Руки чешутся.
        - Нельзя, - замотал я головой, - А если в это время апостолы поедут? Выдадим себя…
        - Так их слышно будет за версту, - не унимался здоровяк.
        - А трупы с раздробленной башкой с дороги ты убирать будешь?
        - Ну, могу убрать, - пожал плечами Кузнец. - Ради такого дела…
        - Все не уберешь, - возразил я. - После ударов твоей кувалды столько ошметков мозга и черепушечных осколков остается, часто клининговую компанию придется вызывать. Вот только нет сейчас таких компаний…
        - Ну ладно, - вздохнул Кузнец. - Пойду по лесу поброжу, листочков малины на чаек пособираю.
        - Если некуда энергию девать, - сказал я, - Дров из леса прихвати…
        На четвертый день нашей “вахты” мне пришла в голову интересная идея.
        - Други! - сказал я, - Нам нужно поймать несколько зомбаков.
        - Так в чем проблема? - оживился Кузнец.
        - Ключевое слово “поймать”, - я посмотрел на него с укором, - Ты слышишь? Не кувалдой по башке, а чтобы они “живые” были!
        - Зачем? - удивился Хан.
        Я многозначительно улыбнулся:
        - Увидите.
        Ждать пришлось недолго. Часа через два по шоссе мимо нас плелась троица оживших. Два задохлика и один пузатый крепыш. Все одеты в лохмотья синих спецовок и такого же цвета кепки. Шли, пошатываясь плотной кучкой, будто рабочие шиномонтажки набухались и пошли за "Клинским", извозюкав и порвав по дороге и без того уже грязную робу. Крепыш похож на работягу, а эти два полурослика больше напоминали Децла. Если они на шиномонтажке работали, как они тяжеленные колеса с грузовиков снимали?
        Я заранее изготовил ловчие приспособы для охоты на мертвяков: на концы длинных шестов привязал петли из срезанных с форда ремней безопасности. Такие ремни теперь нам ни к чему. Жизнь они, конечно, могут спасти, если врежешься куда-нибудь на авто, но могут и забрать: если в это время рядом окажется стая зомби - каждая секунда становится на вес золота, а пока отстегиваться будешь, тебя сожрать успеют вместе с этими ремнями. Были уже такие случаи, сам видел… С тех пор сам не пристегиваюсь и другим не советую…
        Мы взяли по шесту и спустились со скалы на шоссе. Зомби уже успели уйти по дороге от нас метров на сто.
        - Эй! - крикнул я. - Сигареты не будет?!
        Ожившие резко повернулись и, быстро сообразив, что их кличет добыча, побежали к нам. Они толкались и спешили, как бабульки на дачный автобус в час пик. Зомби уже пожирали нас глазами: какая удача! Сразу три человека. Один, правда, тощий и смуглый. Такие на вкус, как дешевый китайский пластик. Второй слишком жилист, тяжело будет его плоть рвать, но вот третий… М-м-м… Если бы зомбаки умели мыслить, то, наверное, именно так и рассуждали бы. А может, они немного все-таки умеют мыслить? Почему обросший мышцами и салом Кузнец у них всегда пользуется большой гастрономической популярностью? Или выбор пищи у них просто на уровне инстинкта?
        Зомби приблизились к нам. Вперед вырвались два полурослика. Хан и Кузнец накинули на их шеи ремни. Петли затянулись, и зомби, в бессилии добраться до людей, яростно махали руками, и клацали зубами, как цепные псы. Вот и крепыш подоспел, я шагнул к нему навстречу, и он с ходу бросился на меня.
        Раз! И петля стянула его шею. Но тварь, как бежала на меня, так даже и не остановилась. Я чуть не выронил шест. Мертвец рвался ко мне и гнул палку. Вот сука, откуда в нем столько силы? Он так яростно хрипел и пытался добраться до меня, будто я у него бабу увел, или того хуже… Денег должен.
        Придется охладить его пыл. Я подергал его за шест, пытаясь повалить на землю. Но тот пер, как танк и теснил меня к лесу. Я боролся с огромным желанием раскроить ему черепушку, но он нужен нам живым. Наконец, я изловчился и подсек его петлей так, что тот потерял равновесие и завалился на асфальт. Я бросил шест и выхватил мачете. Подбежав к зомби, рубанул его по колену. Но не слишком сильно. Хрясь! Сустав раскрошился. Отбросил мачете в сторону и вновь схватился за шест. В это время крепыш уже успел вскочить на ноги. Он бросился на меня, махая руками и пытаясь сломать палку, но подбитая нога не давала ему упереться в землю. Она подгибалась, и мертвец периодический терял равновесие и чуть ли не падал. Ну вот! Так лучше!
        Я пошел в лесок и потащил мертвеца за собой. Собственно, тащить не приходилось, он сам пытался сократить расстояние между нами, а я просто шел в нужном направлении.
        Мертвяки Хана и Кузнеца следовали на “жесткой сцепке” за нами.

* * *
        Летний день в разгаре играл красками на нагретом шоссе. Молодые поросли травы пыталась пробиться сквозь потрескавшееся полотно асфальта. Пение полевых птиц и стрекотание кузнечиков навевали беззаботность. И лишь неестественная пустота запыленной автострады и заросшие обочины напоминали о катастрофе.
        По бескрайнему шоссе брела женщина с битой наперевес. Рядом семенила маленькая девочка со спутанными длинными волосами в серой пижаме.
        Казалось, Лилия брела бесцельно, будто гуляла с дочкой. Но взгляд ее всегда был начеку. Она всматривалась в каждый поворот, вслушивалась в каждый шорох за спиной. Приходилось часто оглядываться: Лилия уже раньше встречала таких оживших, что подбираются бесшумно со спины. Они не шипят и не рычат (связки наверное повреждены), не шоркают ногами и двигаются быстро. Могут переходить на бег. Не все ожившие могут бегать, многие лишь ковыляют. От чего это зависит, Лилия не знала. Наверное, от исходного тела: если при жизни это был спортивный, подвижный человек, то обернувшись, зомби становился быстрым и более опасным. Диванные увальни обращались в шаркунов (как ни крути, и мертвецами двигают мышцы). Они с трудом передвигались и шатались так, что были похожи на дворника, дядю Васю из соседнего подъезда, который после короткого трудового дня каждый вечер обращался в шаркуна.
        Впереди на шоссе появились прихрамывающие силуэты. Двое оживших брели прямо на Лилию. Платье и передник униформы лоскутами спадали с гниющего тела одного из них. В прошлой жизни это была девушка-продавец. Второй зомби изрядно припадал на одну ногу - седой старик с облезлой кожей на высохшем лице скалился и урчал.
        Лилия ускорила шаг, стиснув рукоять биты. Мертвецы уже близко. Большого страха женщина почему-то не ощутила. Было возбуждение, как у охотника при виде добычи. Раньше она при каждом появлении зомби, чуть ли не падала в обморок. А сейчас лишь мышцы напряглись, готовясь к удару, и прилив адреналина расширил зрачки и обострил чувства.
        Вот мертвецы приблизились, вот до них всего пара метров… Занесенная над головой бита чуть подрагивала от напряжения. Еще секунда и она размозжит их мерзкие головы. Но… Приблизившись, мертвецы даже не взглянули на Лилию, намереваясь пройти мимо. Ошарашенная женщина замерла.
        Зомби так и проковыляли мимо. В чем дело?! Лилия ощупала себя. Мертвецы принимают её за свою?! Она, что умерла?! Но нет! Сердце вроде бьется, есть дыхание и испарина выступила на лице!..
        Тысяча мыслей пронеслись в голове. Лилия стояла в недоумении и смотрела вслед удаляющимся тварям. Потом ее осенило. Девочка! Наверное, дело в ней. Она идет рядом и другие зомби не воспринимают Лилию как человека, как добычу! Девочка-зомби служит ей чем-то вроде маскировки! Лилия широко улыбнулась. Сейчас мы это проверим…
        - Эй! - крикнула она, когда зомби отошли уже шагов на десять.
        Те одновременно повернулись, зашипели и, вытянув крючковатые пальцы, поспешили к человеку. Лилия шагнула навстречу. Зомби попытались вцепиться ей в горло, но удар битой с поворотом корпуса, как в большом теннисе, получился на удивление мощным. Голова «продавщицы» лопнула, и зловонной жижей растеклась по асфальту. Лилия шагнула назад, делая новый замах. Старик немного отстал и, прихрамывая, тянул вперед свои когти. Хрясь! Удар с плеча сорвал шейные позвонки вместе с гнилой плотью, и седая голова покатилась по дороге. Хороший удар, не зря в студенчестве много лет занималась теннисом. Как же это сейчас пригодилось…
        Лилия опустила биту, сердце бешено колотилось, сбивая дыхание. Она огляделась. Девочка-зомби испугавшись побоища, юркнула в заросли травы на обочине.
        - Спокойно… Все хорошо…, - прошептала Лилия. - Теперь, я буду делать это чаще…Ты привыкнешь. И я привыкну.
        Девочка выбралась из укрытия и приблизилась к Лилии, уставившись на нее мутной синевой немигающих глаз.
        - Не могу спокойно смотреть на твое лицо, лишенное эмоций, - улыбнулась Лилия. - Какое было у тебя имя, когда ты была жива? Ты не против, если я буду называть тебя Аида? Вот и договорились…

* * *
        Прошло больше недели, а наша вахта на шоссе пока не увенчалась успехом. Кроме оживших мимо нас никто не курсировал. Либо чертовы апостолы опустошили Темногорск и не собираются туда больше возвращаться, либо они были настолько ленивы, что не отправятся на поиски добычи, пока все не сожрут…
        Мы старались не тратить запасы продуктов, что переложили из “погибшего” микрика в форд. Хан бил из лука куропаток. Я, с переменным успехом, ставил проволочные петли на заячьих тропах. Мой дед научил меня такому промыслу. Дело нехитрое, заячьи тропы легко обнаружить по объеденным побегам ивы и по россыпям кругляшей. Пару раз мне удалось добыть жирных зайцев, они уже успели отъесться после зимней спячки, и на вкус оказались почти, как свининка. Кузнец отвечал у нас за чай: собирал листья дикой малины, шиповника и прочий, лишь ему известный гербарий, заваривая их в консервных банках.
        - Что ж вы посуды нормальной не прихватили? - каждый раз сетовал я когда отхлебывал горячий напиток из жестяной банки с острыми краями.
        - Так мы же не собирались надолго, - разводил руками Кузнец. - Только до Темногорска метнуться и обратно в фермерский дом. Кто ж знал что так выйдет?..
        - Надо будет потом раздобыть наборчик железной посуды, - кивнул я.
        - Если выживем, - капнул яда Хан.
        - В отличие от тебя, я умирать не собираюсь, - поморщился я.
        - Я тоже хочу жить, - ответил Хан, - Но дело мы затеяли опасное, еще и ожившие вокруг. Сейчас не знаешь, доживешь до завтра или нет.
        - Ты хочешь слиться? - я нахмурился и зло уставился на Хана.
        - Нет, что-ты! - замотал головой он, - Я это к тому сказал, что не надо планировать посудку для пикника… Пикника может и не быть, и нас тоже.
        - Вот, что ты за человек, - плюнул я. - Вечно тебе плохое мерещится…
        - Может поэтому и до сих пор жив, - загадочно проговорил Хан, - Оптимисты нынче долго не живут.
        - Ну, не скажи, - вмешался Кузнец, - Я по жизни большой оптимист и, как видишь, тоже пока небо копчу.
        Хан отмахнулся и ничего не ответил. Знал, что спорить с нами бесполезно. Мы как-то с Кузнецом были близки по своим взглядам на жизнь. Только он напоминал большого доброго ребенка, а во мне цинизма было побольше. Плохо это или хорошо, но не мог я быть пушистым, после того, как меня так жизнь потрепала… И началось это еще задолго до апокалипсиса. Много смертей я повидал, многих сам на тот свет отправил. На войне нельзя по другому: или ты или тебя… А теперь вся жизнь сплошная война. Может, и прав Хан - к смерти нужно быть готовым. Вот только не видел я ни одного человека, кто бы к встрече с костлявой был готов…
        Локи совсем поправился. Рана затянулась и даже начала обрастать шерстью. Пес все чаще пропадал в лесу. Охотился там на белок и на лесных мышей. Нередко Локи притаскивал добычу в лагерь и складывал ее перед порогом шалаша. Хан постоянно шипел на собаку, отпинывал тушки зверьков и пытался прогнать пса из лагеря. Локи все это терпел, но однажды рыкнул в ответ. Прыгнул и лязгнул челюстями возле самого уха. Я не успел вмешаться и Хан схватился за лук. Но Локи - не дурак, и тут же скрылся в чаще. Прошло несколько дней, а собака не появлялась. Я ворчал на Хана и упрекал его за то, что лишил нас умного пса. Тот отмахивался и бубнил в ответ, что это лишняя обуза, и своим лаем пустобрех может привлечь оживших или того хуже - апостолов.

* * *
        В очередную ночь я заступил на дежурство. Хан и Кузнец храпели в шалаше, а я коротал время, выстругивая из осины фигурки, сидя на посту на скале. Молодой месяц блекло освещал полоску асфальта. Мертвая тишина опустилась на лес. Даже листья не шелестели. Ночь была душная и безветренная.
        Где-то вдалеке раздался размытый гул, словно по реке шел пароход. Но здесь нет реки и в помине. Я вскочил и вгляделся в темноту: по шоссе неслось темное пятно. Теперь уже ясно, что это машина. Куда ты прешь? Бух! Автомобиль с выключенными фарами, не снижая скорости, врезался в лежащее поперек дерево. Грохот и лязг перекатами разорвали ночную тишину. Небольшой седан подпрыгнул и кувыркнулся в кювет, встав на крышу.
        ДРУЗЬЯ! ОТЗЫВЫ И ЛАЙКИ УСКОРЯЮТ ВЫХОД ПРОД ДО ДВУХ В ДЕНЬ!
        Глава 11
        Я метнулся к шалашу, чтобы разбудить друзей, но Хан и Кузнец уже выскочили на шум.
        - Внизу машина перевернулась, - крикнул я.
        - Сколько людей? - спросил на ходу Хан, накладывая на лук стрелу.
        - Не видно. Но машинёшка мелкая и одна, не похоже на Апостолов…
        Осторожно продираясь сквозь заросли, мы старались не шуметь.
        - Обходи левее, - махнул я Хану, - возьмем их в полукольцо.
        Мы спешно спускались со скалы. Грузный Кузнец немного отстал. Сдерживая шумное пыхтение, он с трудом протискивался между кустов и проклинал про себя колючки.
        Мы спустились вниз, и я, выглянув из-за дерева, осмотрел автомобиль. Покорёженная малолитражка в метрах двадцати от нас, беспомощно лежала вверх колесами. На просвет сквозь осыпавшиеся окна, в салоне виднелась какая-то возня. Я согнул руку в локте, сжав пальцы кулак. Жест означал «замри». На мгновение Кузнец перестал дышать. Из автомобиля послышались голоса. Бах! Бах! Кто-то бил ногой по лобовому стеклу изнутри. Пожамканное стекло быстро поддалось и вылетело из пазов. В образовавшийся проем выползла женщина, она что-то говорила второму, придавленному внутри. Кузнец не выдержал и выскочил вперед.
        - Не бойтесь, - закричал он. - Я вам помогу!
        Женщина отпрянула, но увидев живого человека воскликнула:
        - Пожалуйста, помогите! Мой муж ранен! Мы бежим от Апостолов, ехали без света и попали в аварию!
        Я вышел из темноты вслед за Кузнецом, к машине уже спешил и Хан. Раненый стонал и умолял скорее его достать. Его ногу зажало между сдвинувшимися сиденьями. Кузнец подсунул кувалду и даванул, используя, ее как рычаг. Хрясь! И сиденья раздвинулись. Аккуратно вытащив пострадавшего и уложив на землю, я осмотрел рану. Бородатый мужчина средних лет покорно позволил ощупать ногу.
        - Перелома нет, до свадьбы заживет, - заключил я. - Или вы уже женаты?
        Женщина улыбнулась:
        - Спасибо вам! Господи! Как нам повезло, что вы оказались рядом! Меня зовут Алина, это мой муж Дима. Вы как здесь оказались? Вас только трое?
        Странно… Назвались обычными именами. Сейчас в ходу только прозвища. Когда все только начиналось, каждый боялся попасть под карантин. С подозрением на инфекцию помещали в спецприемники всех подряд. Эдакие лепрозории, там держали людей вместе со всеми их родственниками (мол контактные же). Потом народ смекнул, что представляться настоящими именами нельзя, чтобы родственников не подставлять. Так и пошли в ход прозвища. А потом, когда все совсем рухнуло, прозвища лишь укрепились. Частые стычки мирных общин с бандами мародеров заканчивались нередко смертью. Мародеры мстили и убивали обидчиков вместе с их семьями. Но когда у тебя нет фамилии и имени, а есть лишь прозвище - трудно понять, кто твоя семья…
        - Мы ищем своих друзей, их похитили Апостолы, - выдал Кузнец. - Вы знаете, где их лагерь?
        - Конечно, - не по годам хриплым голосом воскликнула худая женщина, её изможденное лицо на миг исказилось. - Два месяца мы провели у них в рабстве…
        - Пойдемте в наш лагерь, там все обсудим.
        Муж с женой последовали за нами. Мужчина заметно хромал, молча оглядывая всех исподлобья, а женщина не переставала сыпать благодарности.
        В лагере гостей усадили на лавку из бревна и налили чай.
        - А где ваша машина? - тараторила женщина.
        - Мы пешие, - ответил я.
        Лицо Алины еле заметно передернулось, но от меня это не ускользнуло.
        - Как вы попали в плен? - неожиданно спросил я.
        - Ну-у… Нас схватили на шоссе, когда мы скитались в поисках продуктов и переходили из одного поселение в другое.
        - Как вам удалось сбежать?
        - Нас отправили на сельхоз работы на поля, охрана напилась и мы угнали автомобиль.
        - Почему вы больше никого с собой не взяли? - я как бы невзначай вытащил мачете и приблизился к парочке.
        - Я не знаю… Все произошло так быстро… - залепетала Алина.
        - Кречет, в чем дело? - воскликнул Хан.
        - Просто, кто-то нагло врет! - грозно ответил я, приставив острие мачете к сердцу мужика. - Приехали вдвоем, словно, в свадебное путешествие отправились. Два месяца в плену, а волосы у дамочки ухожены и заплетены в косу. У мужика борода пострижена. Одежда на рабские лохмотья совсем не похожа, руки чистые. Да из них рабы, как из Кузнеца паркурщик. Кто вы на самом деле?!
        Щелк! - до боли знакомый звук передергиваемого затвора стал ответом на все вопросы. В руках у женщины блеснул пистолет. «ТТ-эшник калибр 7,62 мм магазин на восемь патронов, прошьет человека на раз» - машинально отметил я.
        - Стоять! Оружие на землю! - завопила Алина, вскочив и сделав несколько шагов назад. - Червь, собери у них ножи, - кивнула она бороде.
        Тот покорно вскочил и приблизился к Кузнецу. В одно мгновение Кузнец схватил Червя, словно щенка, за шкирку и притянул его к себе, прикрывшись им как живым щитом. Второй рукой он подхватил кувалду и метнул ее в тетку.
        Бух! Бух! Бух! Пули прошили Червя насквозь и засели в теле кузнеца. Два тела замертво рухнули на землю. Еще одна пуля скосила Хана, пытавшегося кинуться на руку с пистолетом. Я не успел сделать и шага, как дымящееся дуло уставилось на меня. Кузнец и Червь лежали без движений. Хан, схватившись за грудь окровавленными руками, хрипел и пытался устоять на ногах. Теряя равновесие, он покачнулся, и его повело назад.
        - Осторожно! - крикнул я, но было поздно…
        Хан оступился и рухнул с двадцатиметровой скалы.
        Я бросился к краю обрыва но, новый выстрел чуть не пробил мне голову. Пуля прошла так близко, что обожгла щеку. Вот сука!
        - Стоять! - взвизгнула Алина. - Он труп, все вы трупы! И муж мой погиб из-за тебя, тварь. Сейчас и ты сдохнешь! Ты не достоин даже стать нашим рабом. Сегодня тебя заберет, Сатана!
        - Постой! Не стреляй, у нас есть машина с припасами, я тебя отведу! - я добавил в голос страх и жалобные нотки.
        Сгорбившись и прикрыв голову руками, я изобразил ужас и покорность.
        - Веди, мразь! - прошипела апостол.
        - Да, да, здесь недалеко…Только не стреляй, прошу… Я все покажу.
        Я семенил, углубляясь в чащу, то и дело, причитая на судьбу. Вот и знакомый шалаш, который мы соорудили неподалеку от лагеря специально для подобного случая. Таких шалашей у нас было три - в разных частях леса. Я нырнул в гущу срубленных ветвей и пропал за стеной шалаша.
        Бух! Бух! Пули без толку ворошили листья.
        - Выходи, сволочь! - вопила апостол, обегая шалаш. - Никуда ты отсюда не денешься!
        Во мраке шалаша я нащупал веревку, обвязанную вокруг чьего-то лежащего тела. Тело дергалось и пыталось вырваться. Я потянул за конец веревки и саморазвязывающийся узел освободил пленника. Сдернув с головы пленника мешок, я вытолкнул его из шалаша на силуэт с пистолетом.
        Бух! Бух! Пули прошили грудь пленника, но ему было все равно. Освобожденный зомби впился в лицо апостола, сдирая щеку зубами.
        - А-а-а!!! - верещала апостол, выронив пистолет и пытаясь оторвать от себя зомби.
        Одним прыжком я очутился рядом. Рывком оторвал зомби от женщины и бросил его на землю. Оживший, вертя головой, привстал на руках, но тут же получил удар сапогом в висок и уткнулся мордой в траву. Следующий удар вдавил его череп в землю. Третий удар каблука продавил затылок и успокоил мертвеца навсегда.
        Дико вереща, Алина с обглоданным лицом каталась по траве. Я схватил ее за косу и приподнял. Та попыталась вцепиться мне в лицо, но я увернулся, придавив ее голову к березе.
        - Где лагерь апостолов? Сколько вас? - процедил я.
        - Ты труп, ты труп! Мы группа захвата рабов и ресурсов. У наших спустило колесо, и мы немного оторвались, скоро они будут здесь! Ты покойник!
        - Ты не поняла вопроса, - я придавил тварь разорванной щекой к березе, сучка отчаянно заблажила.
        - В машине карта, в рюкзаке! Добей! Прошу…
        - Сколько всего апостолов?
        - Около двухсот!
        Хрясь! И голова сучки кулем повисла на безвольной шее. Отточенным движением я свернул шейные позвонки. Порыскал в траве и подобрал пистолет. Осмотрел его. Черт! Остался один патрон. Обыскал тетку, но запасного магазина не нашел.
        Я бегом вернулся в лагерь и осмотрел Кузнеца, одна из пуль попала в сердце, не оставив ему никаких шансов. Бл*ть! Как же так, брат?!.. Прости, друг, что не могу тебя похоронить, скоро здесь будут апостолы, прости…
        Я кинулся к дороге и обыскал место под скалой. Но тело Хана обнаружить не удалось. Твою мать, где же он?! Непролазные заросли под скалой и покров ночи, надежно скрывали его труп. В том, что он погиб, я не сомневался. Никому бы не удалось выжить после падения с такой высоты на острые камни, да еще и с огнестрельным ранением в груди.
        - Хан, Хан! - несколько раз крикнул я, но ответом было лишь уханье совы.
        Вот и разбитая малолитражка. Я нырнул в салон, посветив зажигалкой. Брезентовый рюкзак цвета хаки застрял между передними сиденьями. Наскоро обыскав салон, я выбрался наружу и открыл багажник.
        - Есть! - не удержавшись, я вскрикнул и подпрыгнул на месте.
        В багажнике лежала старая трехлинейка времен второй мировой с потертым оптическим прицелом. Громоздкая архаичная винтовка Мосина оказалась самой ценной находкой за последние несколько месяцев. Притороченный к прикладу патронташ до отказа набит старыми добрыми фланцевыми патронами калибра 7,62х54 мм.
        Неожиданно, за поворотом на шоссе блеснул свет фар. Гул приближающихся автомобилей разогнал тишину. Я схватил рюкзак и винтовку и нырнул в чащу. Углубился шагов на тридцать и вжался в землю.
        Два джипа и микроавтобус остановились возле поваленного дерева. Из автомобилей высыпали вооруженные люди. Я насчитал чуть больше двадцати головорезов. Они быстро рассредоточились, осматривая местность и разбитый седан. Я погладил винтовку, борясь с приступом ярости. Ярость победила… Ну суки! Я передернул продольный затвор и загнал патрон в патронник. Поймав силуэт в прорезь целика, задержал дыхание. Гаденыш метался и никак не хотел попадать под прицел. Тогда я перевел ствол на другую фигуру. Фигура курила возле джипа и отдавала какие-то распоряжения. Старший наверное, не повезло тебе…
        Винтовка плотно прижата к телу. Вдох и краткая задержка дыхания, плавный равномерный спуск кончиком указательного пальца. Выстрела не ждем, не дергаем спусковой крючок, выстрел - это продолжение покоя стрелка! Взгляд на мишени не фокусируем, пусть расплывается. Главное, совместить мушку и целик!
        - Помнят руки, - удовлетворенно подумал я.
        Бух! Апостол упал с аккуратной дырочкой во лбу. Остальные тут же рухнули на землю, озираясь по сторонам.
        Я взял на мушку второго. Бух! И тот навсегда уткнулся мордой в землю. Осознав беззащитность перед невидимым стрелком, апостолы вскочили и ринулись под покров деревьев в лес. Всё… Надо уходить! В лесу я их не достану. Я закинул рюкзак за спину, схватил винтовку и, пригнувшись, побежал к спрятанному внедорожнику. Но не успел. Апостолы углубились в лес и отрезали меня от укрытого автомобиля. Завидев одинокую фигуру, маячившую в чаще, они открыли по мне огонь. Срезанные пулями ветки падали совсем рядом. Я резко развернулся и бросился в противоположную сторону. Ярость стоила мне внедорожника с припасами - но я нисколько об этом не сожалел.

* * *
        Пуля ударила Хана в грудь, уткнувшись в перекинутый через плечо лук. Оболочка пули разлетелась на куски и, пробив куртку, застряла между ребер. Стальной сердечник срикошетил в сторону от вставок из углепластика.
        Удар пули сбил дыхание, Хан хватал воздух ртом, хрипел и пытался устоять на ногах. В глазах потемнело. Теряя равновесие, он покачнулся, и его повело назад.
        - Осторожно! - крикнул Кречет, но было поздно…
        Хан оступился и рухнул вниз с двадцатиметровой скалы. Тетива лука зацепилась за ползучую кривую сосёнку, торчащую из отвесной стены, и остановила падение. Тело повисло над пропастью на надломленном луке. Грудь и шею давила тетива. Хан подсунул под нее руку, чтобы совсем не задохнуться. Боль пульсировала в груди - осколки пули разорвали кожу и межреберные мышцы. Время тянулось медленно… Прошли минуты, а может часы? Внизу показалась фигура Кречета.
        - Хан, Хан! - несколько раз позвал он.
        Но сил крикнуть в ответ не было. Задыхаясь в подвешенном состоянии, смог издать лишь слабый хрип, который заглушило уханье совы.
        Через какое-то время внизу на шоссе показалась колонна из трех автомобилей. Апостолы! Уже, словно в тумане, Хан наблюдал, как кто-то выстрелами положил двоих из них. Кто бы это мог быть? Конечно же, Кречет! Раздобыл, таки оружие!
        - Уходи брат, - прошептал Хан, наблюдая, как свора дьяволопоклонников растекается по лесу, поливая заросли свинцом.
        Через несколько минут выстрелы стихли. Кровь прилила к голове, и Хан потерял сознание. Так он провисел всю ночь.
        Утреннее солнце нагрело скалы. Приятное тепло наполнило затекшее тело.
        - Неужели я умер, - подумал Хан, но не смог открыть глаза - смертельная слабость от потери крови уносила в небытие. Хотелось снова забыться и уснуть…
        Над ухом раздался шорох. Что-то теплое и влажное коснулось лица… Еще и еще… Хан пришел в себя и с трудом разомкнул веки. На горной тропе стоял Локи и облизывал ему лицо. Завидев открытые глаза, пес завертел обрубком хвоста. Хан улыбнулся и, протянув руку, потрепал пса. Собравшись с силами, человек попытался выбраться из смертельной петли. Но ноги без опоры бессильно повисли в воздухе. Тогда Хан уцепился за загривок добермана. Тот заскулил.
        - Потерпи, брат, - прошептал Хан и подтянулся на руке.
        Собака стойко выдержала вес человека, и Хану удалось выкарабкаться на тропу. На четвереньках, вцепившись в Локи, он вскарабкался на скалу. Тут силы его оставили, и он распластался на земле. Пес вновь принялся хлестать его лицо языком.
        - Да, жив, жив я, шельма! - засмеялся Хан, уворачиваясь от собаки. - Спасибо тебе, псина…
        Немного отлежавшись и собравшись с силами, Хан встал на ноги и осмотрелся. Лагерь на скале был пуст, лишь лужи крови, где когда-то лежали Кузнец и Червь, свидетельствовали о недавней трагедии.
        Странно… Где тела? Хан ясно помнил, как пули сразили Кузнеца и хромого наповал. Гостью не остановило даже то, что живым щитом стал ее муж. Сучка мгновенно оценила ситуацию и приняла решение стрелять сквозь него, ради спасения собственной шкуры! Опасная тварь! В этом вся суть этих чертовых сатанистов. Они идут по головам ради себя и Сатаны. Сильные должны вершить судьбу, а слабые обречены стать рабами.
        Пошатываясь и борясь со слабостью, Хан развел костер и вскипятил в консервных банках воду, припасенную в пластиковых бутылях, спрятанных в тени под кустами. В кипятке заварил ромашку, собранную еще Кузнецом. Отвар ромашки антисептик, конечно, не бог весть какой, но все же лучше, чем ничего. Прокалив клинок ножа на пламени, Хан снял рубаху. Кровь запеклась, скрывая на груди раны от осколков оболочки пули. Хан размочил отваром ромашки засохшую корку и промыл раны. Их оказалась три. С неровными краями, осколками внутри, но неглубокие - толстая кожа косухи сдержала металл. Хан срезал фрагмент березовой ветки и закусил ее челюстями. Оставалось самое трудное… Хан нахмурил лицо и ковырнул рану острием ножа. Адская боль пронзила грудь. Есть! Один осколок упал в траву, еще два! Тяжело дыша, Хан настраивался на вторую попытку. Р-раз! Второй осколок вышел, но, не желая покидать хозяина, прилип к коже. Р-раз! Третий осколок плюхнулся на лавку. Хан наложил повязку, распустив рубаху на лоскуты и прокипятив их. Все. Сил осталось только, чтобы заползти в шалаш. Полуденное солнце начинало припекать, а прохлада
шалаша убаюкивала. Человек провалился в небытие и уснул…
        Глава 12
        Полночи я скрывался от погони, виляя по зарослям и путая следы. Апостолы рассыпались по лесу и прочесывали чащу. Под утро удалось немного поспать. Двухчасовой сон на холодной земле, лишь наполовину восстановил силы. Рассвет застал меня в глухом лесу.
        При солнечном свете я, наконец, смог спокойно распотрошить трофейный рюкзак, вывалив его содержимое на землю. В рюкзаке оказалось: три банки тушенки, две рыбные консервы, маленькая аптечка, складной нож, зажигалка, компас, пистолетная кобура, охотничий бинокль и тяжелый холщовый мешочек с чем-то до боли знакомым на ощупь внутри! Я быстро распутал вязки и распахнул горловину мешка. Да! Россыпь пистолетных патронов характерной бутылочной формы поблескивала желтизной латуни. Боеприпасы для пистолета ТТ, тут их не меньше сотни! Ура!
        Я бережно пересчитал каждый, получилось сто восемнадцать штук. Плюс тридцать шесть патронов к винтовке Мосина. С таким боезапасом и маленькую войну начать можно! Хотя, на войну не хватит, но за Хана и Кузнеца отомстить можно!
        В наружном кармашке оказался свернутый лист бумаги - карта. На местности нанесены основные проселки, шоссе, а карандашом дорисовано какое-то ответвление вглубь леса, заканчивающееся заштрихованным кружком. Вот оно! Логово дьявола! Примерно километров двадцать пять отсюда. Напрямик через лес и того ближе. Ну уроды, держитесь, я иду вас навестить!
        Перекусив консервой, я повесил кобуру с пистолетом на пояс, закинул рюкзак и винтовку за спину и зашагал по лесной тропе.

* * *
        Вот уже два дня я следил за лагерем апостолов. Изучал их повадки и работу охраны. Высоченный забор частоколом окружал обширную территорию. По периметру через каждые сотню метров наверху за стеной расставлены часовые, наблюдающие за местностью днем и ночью. Массивные металлические ворота иногда распахивались, выпуская вооруженные до зубов колонны байков и автомобилей. Часовые, забор, неприступные ворота - внутрь не замеченным мне никак не проникнуть. Значит… Нужна разведка боем. Слишком вольготно чувствуют себя эти ублюдки! Ничего не боятся и не скрываются. Сейчас это исправим!
        Я принялся за работу. Из сухой травы связал чучело, накинув на него свою кожаную куртку. Чучело уложил на проплешине в двухстах метрах от ворот, возле одиноко торчащей сосны. Выстругал из мягкой ивы подобие винтовки и вложил ее в руки манекену. Ложная позиция снайпера готова. Углубившись немного левее в березняк, оборудовал за поваленной лесиной основную позицию. Перед корягой натыкал срезанных веток, укрыв их основания дерном. Отступив еще левее метров на пол ста, соорудил за массивным пнем запасную позицию для стрельбы с колена. Пень замаскировал травой и ветками. Ствол и оптический прицел винтовки обмотал вьющимся стеблем хмеля. На голову и плечи накинул маскировочный плащ, сплетенный из ивовой коры и полевых злаков. Лицо и шею по диагонали исполосовал жженой берестой. Черные полосы визуально расчленяли линию глаз и носа и служили неплохой тактической маскировкой. Оптику пристрелял заблаговременно, удалившись подальше в лес и потратив на это пять патронов. Аппарат оказался в состоянии хорошей боеготовности. Особо регулировать прицел не пришлось. Сделал лишь незначительную поправку на отклонение
пули во время вращения при выходе из правонаклонных нарезов ствола, рассчитав, что смещение происходит примерно, на шесть см по ходу нарезов на каждые сто метров дистанции.
        В полдень я залег на основную позицию и стал ждать. Ветра нет, солнце сзади-сбоку - идеальные условия для снайпера.
        Тянулись минуты, часы… Вспомнились предсмертные слова Полковника:
        - Это не твоя битва, брат, но дай слово офицера, что поможешь… Спаси наших людей. Без тебя апостолов не одолеть…
        Я стиснул приклад винтовки: ошибся во мне Полковник, не спас я никого и людей не уберег! Не разглядел сразу убийц… А должен был, ведь не вчера родился! Принять меры предосторожности в обращении с незнакомцами и провести личный досмотр каждого - даже в мирное время для меня это был закон… А теперь, когда жизнь ничего не стоит, и каждый новый день пишет историю смерти человечества, нельзя по другому! Боевой офицер, а провели, как первоклашку! Эх… Как же хочется перерезать горло всем апостолам. А когда затупится нож, душить их голыми руками! Злость и боль отравляли сознание. Если бы все вернуть… Многое можно было бы изменить. Много смертей предотвратить. И Полина… Любимая жена, может и сейчас бы была со мной.
        Спустя три часа к воротам приковыляла одинокая старуха. Ее впустили внутрь, и тут же началась суета и беготня. Из обрывочных выкриков стало ясно, что кто-то из рабов сбежал. Причитающую старуху взяли под стражу и куда-то уволокли.
        Ворота распахнулись, выпуская колонну из девяти кроссовых байков и трех внедорожников. Ага! За рабами отправили погоню. Я прицелился, ведя стволом за одним из мотоциклов. Бух! Передний байкер завалился на бок. Выстрел утонул в реве двигателей. Быстро передернул затвор. Эх! Жалко, что винтовка не автоматика. Бух! Второй байкер покатился по земле. Внедорожники встали, а байкеры, побросав мотоциклы, залегли в траву. Бух! Мимо! Бух! Водитель одного из джипов сполз по рулю. Два автомобиля рванули вперед. В открытых окнах показались закопченные бородатые морды и автоматные стволы. Автоматы застрекотали. Их очереди поливали проплешину с чучелом. Я прицелился и снял еще одного водителя - джип на полном ходу уткнулся в березу и задымил пробитым радиатором. Второй круто развернулся и помчался назад. Байкеры осмелели и, лежа в траве, постреливали в сторону леса из обрезов. Джип, не разбирая дороги, перемолол одного из них колесами и влетел обратно в открытые ворота. Оставшиеся в живых байкеры, вскочили на ноги и бросились назад под прикрытие стен. Бегущие фигуры - трудная мишень. Я вставил новую обойму и
переключил внимание на обнявший березу внедорожник. Оттуда, пригнувшись, выползал апостол. Бух! И беглец уткнулся в траву, дико завывая. Так тебе, сучонок! Я не стал его добивать, пусть воет и выманивает своих. Но отморозки спасать его не спешили. Им было пофиг на его стоны и крики.
        Ворота захлопнулись. Бандиты облепили частокол, выставив между заостренными концами бревен стволы. Я прильнул к прицелу, ведя винтовкой вдоль верхней кромки частокола. Вот бородатая морда слишком высоко высунулась над забором, всматриваясь в лес. Бух! Голова скрылась с дыркой во лбу. Остальные тут же пригнулись. Черт! Больше никого не достать!
        Я отполз назад и ушел на запасную позицию. Оставаться на старом месте стало опасно. Апостолы не засекли меня, но уже примерно знали, откуда ведется огонь. Притихли гады. Странно… Не к добру это. Я взял бинокль и осмотрел местность. Тою мать! Справа в километре от себя я разглядел пеший отряд, вынырнувший откуда-то сбоку. Отряд по дуге обходил покинутую лежанку снайпера, пытаясь зайти ей в тыл. Я прицелился - нет, не достать! Слишком далеко для трехлинейки, да и оптика четырехкратная - не бог весть что. Сейчас бы старую добрую СВД! Отряд растворился в лесу, скоро они будут на моей брошенной позиции, а потом начнут прочесывать лес. Все… Надо уходить… Сейчас цепью растянутся и где-то, наверное, резервная группа на подходе. Я собрал гильзы, распрямил примятую траву и поспешил в чащу. Неплохо сегодня пострелял. Жаль, что убил не всех… Но у меня все еще впереди.

* * *
        Ночное небо осколками далеких звезд и зарождающаяся луна еле освещали лесные дебри. Корявые корни и размашистые ветви норовили зацепить путников, сдерживая их ход.
        Впереди шагал Гектор, за ним Энн. Воробей замыкал цепочку, то и дело, бросая назад испуганные взгляды широко раскрытых глаз.
        - Куда мы идем? - волновался Воробей.
        - Одному богу известно, подальше от твоих дружков, - Гектор остановился и прислушался. - Странно, погони не слышно. Неужели нас не ищут? Кто-то их отвлек…
        Откуда-то из далека ветер донес кваканье лягушек.
        - Здесь есть река? - удивился старик.
        - Есть, недалеко, отсюда километра два, - махнул рукой Воробей в сторону.
        - Так что же ты сразу не сказал?! Веди давай!
        - Она широкая и течение быстрое, вы хотите ее переплыть? - голос Воробья дрогнул.
        - Показывай, где река. Пойдем вдоль нее, чтоб совсем не заплутать. Авось куда-нибудь и выйдем. Там дороги есть?
        - Есть небольшие тропки, а что?
        - А то, что погоня за нами может увязаться. Но по тропкам только мотоциклы пройдут, будь они неладны. Никогда не любил эти тарахтелки!
        Воробей пошел вперед, ныряя под разлапистыми ветками и показывая путь. Он часто ходил здесь вместе со старухой травницей собирать ненавистный ему “гербарий”. Большего ему не доверяли. Воробей вспомнил травницу. Интересно, она выжила после того как девчонка огрела ее по башке? Надеюсь, что нет - мерзкая была бабка. Желчная и и злая.
        К реке вышли через час. Серебристые воды неспешно перекатывались, плескаясь о берег. Небольшая дорога выходила на косу, занесенную песком. Здесь течение стихало под защитой перемета. В образовавшемся заливчике что-то чернело.
        - Это лодка! - вскрикнула Энн и кинулась вперед.
        - Ты не рассказывал про лодку, - Гектор грозно глянул на Воробья.
        Тот втянул голову в плечи и пролепетал:
        - Я не знал про это место! Мы не туда вышли, в темноте сбились…
        - Ну и, слава богу, что проводник из тебя хреновый!
        Старая деревянная лодка наполовину вытащена на берег. Два весла лежали внутри. Гектор осмотрел днище и борта.
        - Целая, вроде. Толкнем! - скомандовал старик, отстегнув цепь, перекинутую вокруг пня и крепившуюся к носу лодки. - Раз, раз, раз! Давай с раскачкой!
        Четырехметровая махина нехотя поползла по песку. Как вдруг, со стороны леса раздался треск мотоциклетных двигателей. Через пару секунд за поворотом дороги, резанув черноту, показались лучи фар. Несколько мотоциклистов мчались к реке.
        - Апостолы! Скорее! - закричал Воробей.
        Гектор вскочил за весла, ловко приладив их к уключинам. Энн и Воробей, не сговариваясь, толкали лодку от берега, и лишь когда вода достала до пояса, перевалились через борта внутрь.
        - Карабин где? - закричал Гектор.
        - На берегу остался! - промямлил Воробей.
        - Тьфу, лучше бы ты себя там оставил!
        - Я на бережок его положил, чтобы не мочить, а потом появились Апостолы! Все так быстро произошло, простите…
        Течение подхватило суденышко и понесло. Мотоциклы уткнулись в залив. Апостолы спешились и открыли огонь по беглецам. Бухали пистолеты и обрезы, разрывая черноту вспышками. Но короткоствольным обрубышам уже не хватало прицельной дальности, чтобы достать быстро удаляющуюся мишень.
        - Пригнитесь! - скомандовал Гектор, налегая на весла.
        Где-то рядом по воде плюхали пули. Через минуту хода излучина реки надежно укрыла беглецов от пуль.
        - Нас будут искать, - вздохнул Воробей.
        - Почему? - удивилась Энн. - У них и так хватает рабов, зачем им тратить силы и бензин на поиски нас. Неужели мы для них такие ценные?
        - Наши жизни для них ничто! - Воробей заерзал на лавке. - Главное для клана - это подчинение и порядок вещей, при котором раб не может противиться воле апостола. Вы… Мы… Нужны для показательной казни. До вас, еще никому не удавалось убежать. Это удар по власти Велиара. Он не простит этого…
        - Нам с конвоиром свезло, поэтому и сбежали, - улыбнулся Гектор. - Не дрейф, Птица, прорвемся! Запомни. Воробей: чем глубже прячешь голову в песок, тем беззащитней становится твоя задница!
        Энн хохотнула. Могучие воды широкой реки вселяли в нее уверенность. А может дело не в реке. Все, что раньше ее пугало, казалось теперь таким мелким и незначительным. Стремление выжить - вот главное ее желание! Не надо ждать, что станет легче, проще, лучше. Не станет. Трудности будут всегда. Учись жить прямо сейчас. Иначе не успеешь. Дорога возникает под шагами идущего, а мир приходит к тебе таким, каким исходит от тебя. И от тебя зависит завтрашний день, грядущий месяц, год, жизнь…
        Всю ночь лодка сплавлялась по реке, уходя от погони и не смея пристать к берегу. Еще свежи в памяти рев мотоциклов и звуки выстрелов. Гектор размышлял и вспоминал события минувшего дня. Слава богу, что апостолы не сразу бросились в погоню. Что-то или кто-то их явно задержал. Борясь со сном, Гектор держал судно ближе к противоположному берегу. Энн и Воробей уснули на дне лодки, прижавшись друг к другу. Утренний туман застилал реку. Луна поблекла и закатилась за горизонт. День обещал быть ясным. На берегу в зеленой ложбине раскинулся одинокий хутор, состоящий из десятка домов.
        - Подъем! - прохрипел Гектор. - Прямо по курсу деревня, надо продуктов пошукать и вооружиться, топорами хоть.
        - Никого не видно, заброшенная… - сказал Воробей, потирая заспанные глаза и вглядываясь в строения.
        - Сделаем все по тихому, - инструктировал старик. - Может там ожившие, если что - сразу бегите в лодку.
        Аккуратно причалив и слегка вытащив нос лодки на берег, Гектор распорядился:
        - Так, ребятки, от меня ни на шаг. Для начала ищем подручное оружие: топоры, вилы, да хоть тяпки сгодятся. А потом поиском провизии займемся. Все ясно?
        Энн молча кивнула, Воробей тревожно заерзал на месте, но возразить не решился.
        Деревянные дома за покосившимися заборами потемнели от старости и речной сырости. Кое-где на бревенчатых стенах пробивался мох. Прогнившие крыши прогнулись, и казалось, вот-вот рухнут. Из-за нависшей скалы солнечный свет не проникал сюда, делая ложбину сумрачной и безмолвной.
        - Как здесь тихо, - прошептала Энн, - даже птиц не слышно, будто вымерло все…
        - Это хорошо, что вымерло, - поежился Воробей, - не хотел бы я здесь с кем-нибудь повстречаться.
        - Не каркай, Птица, - шикнул на него Гектор. - Смотри в оба и палку хоть возьми какую… С палкой то, сумеешь совладать?
        - Конечно сумею, - надулся Воробей.
        - Надеюсь, что с палкой ты обращаешься лучше, чем с карабином. Эх… Такое оружие профукал, дурья твоя башка!..
        - Ну я же не специально, - проныл Воробей. - Так получилось… И вообще, это был мой карабин.
        - Ага, твой! - прошипел Гектор. - Будешь ерепениться - дальше пойдешь один. Послал же мне бог негораздка!
        - Ну уж нет, - замотал головой парень, - сами меня сманили, теперь вы за меня в ответе.
        - Ты, что собачонка какая, чтобы отвечать за тебя? Пора уже мужиком становиться, чай, годков уже больше десяти-то стукнуло.
        - Мне двадцать, - пробубнил Воробей.
        Первый двор оказался поросшим лебедой и крапивой. Во дворе дом и огромный амбар. Они выглядели целее, чем на других подворьях. Крыша у дома не прогнившая, да и сарай добротный. Надо в нем пошукать. Продираясь к амбару, Гектор подобрал старую ржавую лопату. Ее черенок оказался мокрым и скользким от росы. Гектор осторожно приблизился к сараю, держа наготове “оружие”. Двери оказались заперты на толстенный засов из куска березы. Странно, что там может быть такого ценного?
        Старик откинул засов и распахнул дверь. В ту же секунду из глубины сарая на него кинулась тень. Гнилые челюсти ожившего клацнули рядом с лицом. Гектор охнул и завалился на спину, выставив вперед острие лопаты и готовясь принять удар. Но ожившего отбросила назад цепь, прикрепленная к ошейнику на его шее. Старик вскочил на ноги, Энн и Воробей подбежали сзади и остолбенели от увиденного: в сарае с цепями на шеях копошились ожившие. Протягивая вперед подгнившие руки, они яростно шипели, натянув цепи в струну.
        - Не бейте их, - раздался сзади старческий голос. - Они надежно привязаны и не причинят вам вреда. Когда-то они были моей семьей!
        Глава 13
        Сгорбленная высохшая старуха в сером рваном платке и в бесформенном платье улыбалась беззубым ртом. Пытливые выцветшие глаза осматривали путников:
        - Проходите в дом, вижу, вы голодные и устали.
        - Вы здесь живете одна? - воскликнул Воробей, вытаращившись на бабку.
        - Не одна, скоро сыночек придет с охоты. Одни мы с ним на хуторе остались, - голос старухи дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и приветливо закивала головой, приглашая в дом. - Давненько уже людей живых не видели. Слава тебе, господи, не всех ты еще прибрал. За что же нам такое наказание? Откуда ж напасть такая появилась? Виданное ли дело - люди умирать перестали!
        - Не люди это больше, - поморщился Гектор. - Зачем в амбаре их держишь?
        Старуха отмахнулась и у казала на дом:
        - Заходите, гости дорогие.
        Скрипучее и продавленное крыльцо привело в дом. Он оказался внутри просторным. Дощатый пол, не видевший много лет половой тряпки, скрипел и прогибался под ногами. Посреди широкой кухни расположился огромный стол из грубо оструганного дерева с массивными лавками. В углу возвышалась старая русская печь с пожелтевшими и потрескавшимися от времени боками. Темный коридор из кухни упирался в прикрытую дверь комнаты. Пахло сыростью и гнилой картошкой.
        - Садитесь, садитесь. Откуда вас принесло-то? - хлопотала старуха. - Сейчас накормлю вас. Куда по реке идете?
        - Заблудились мы, - коротко ответил Гектор.
        - И не мудрено. На сто верст вокруг ни одной деревни. А вы оставайтесь здесь, на хуторе избу вам справим - свободных много, - неожиданно предложила хозяйка. - А в городе сейчас, сами знаете, упыри и бандиты. Не можно сейчас в город. Лучше здесь. Нет здесь мертвяков, потому что лес кругом и людей тоже нет.
        - А где остальные жители деревни? - Энн с любопытством рассматривала засохшие цветы в глиняных горшках на облупленном подоконнике.
        - Так сгинули все, как зараза пошла - перекусали друг дружку и по лесам разбрелись, а мы с сыночком в погребе схоронились. Неделю не выходили, слава тебе, господи, живы остались! Не добрались до нас упыри проклятые! Да вы угощайтесь, уж не до жиру, но чем бог послал. Меня Людмилой зовут, а вас как величать?
        С этими словами старуха вытряхнула на стол из грязного подола еще дымящуюся картошку в кожуре, только что сваренную в чугунке на печке. Энн передернуло, но она тут же подавила проявление брезгливости. Голод давал о себе знать. Картошку можно и очистить от кожуры. Главное, не вспоминать про грязный подол.
        - Пейте чаек, на травках, сама собирала. Витамины, где ж сейчас их взять, как ни в травках?
        Людмила разлила чай по заскорузлым железным кружкам. Незнакомый, но манящий аромат трав сгладил отталкивающий вид кружек, и Гектор отхлебнул первым.
        - Хорош чаек, Людмила, - похвалил старик. - Что за коренья ты намешала? Поделись рецептиком. Облепиха, иван-чай и ромашка здесь точно есть. Чую их. А еще привкус странный… Не пойму что за травка.
        - А что рецепт - дело нехитрое, - прищурилась бабка, - вот только травки эти кроме меня никто не сыщет, получается что без надобности вам мой рецепт.
        Старуха рассмеялась. Но вместо смеха получился “заржавелый” скрип.
        Чай приятно согревал и расслаблял. Воробей глыкал уже вторую кружку, привалившись к стене. Его совсем развезло, и он готов был уснуть прямо за столом.
        - Ой, что-то я так устал, - бормотал он. - Будто не спал вечность.
        - Как это устал? - Гектор нахмурился. - Полночи в лодке продрых. Не спи, шельмец, белый день на дворе, - проворчал Гектор и сам позевнул.
        Старик перевел взгляд на Энн и с удивлением обнаружил, что девушка тоже закрыла глаза, опершись на Воробья. Мать честная! Что-то здесь не так! Гектор вскочил из-за стола, но голова закружилась, в глазах потемнело, а ноги подкосились. Упав на колени, он исподлобья глянул на старуху. Та улыбалась во всю ширь беззубого рта и что-то лопотала.
        - Ах ты, старая ведьма, опоила! - прохрипел Гектор и сполз на пол.

* * *
        Энн с трудом открыла глаза. Тошнота поступила к горлу. Вокруг темно, сыро, очень холодно и пахнет путиной. Голова кружится и готова лопнуть.
        - Кто здесь? Где я? - спросила девушка.
        - В погребе после чая с дурманом, - ответил Гектор и чиркнул зажигалкой. Робкое пламя осветило унылую обстановку. Кирпичные стены погреба подернуты плесенью, вдоль стен низкие деревянные лавки, а над головой бетонные плиты. На земляном полу сидит трясущийся Воробей. Его глаза поблескивают, будто, наполнены слезами.
        Возле дальней стены под потолком висят фрагменты копченых туш. До потолка высоко, метра четыре.
        - Что там? - спросила Энн и кивнула на верх, сглатывая слюну.
        - Тебе не понравится, но ты должна сама это увидеть, - Гектор сжал ее руку. - Не бойся…
        Крик Энн прорезал мрак подвала. На секунду она похолодела, но тело тут же бросило в жар и ее вырвало. Она разглядела, что висит под потолком… Копченые части человеческих тел: руки, фрагменты ног, грудина с ребрами и неопределенные куски, несомненно, тоже человеческие!
        - Они людоеды! - зарыдала девушка.
        - Успокойся, у нас есть время выбраться, как видишь, запасов у них вдоволь. Я думаю, нас будут пока держать здесь живьем… Пока…
        Наверху что-то бухнуло, и яркий свет ворвался внутрь через распахнутый люк на потолке. В проеме показался силуэт старухи. Она швырнула вниз пластиковую бутыль с водой и какое-то тряпье.
        - Подождите, выпустите нас, прошу! - Воробей вскочил и вздернул руки кверху.
        - Выпущу, - проскрипела старуха. - Не всех враз - по одному… Когда время придет.
        Бум! Стальной люк с грохотом захлопнулся, послышался звук задвигаемого засова. Гектор чиркнул зажигалкой и осмотрел тряпье: три рваные стеганные фуфайки на подкладе из ваты. Местами старая ткань пропиталась засохшим красно-бурым веществом, напоминавшим кровь. Но выбирать не приходилось - могильный холод пробирал до костей, пришлось одеть вонючую одежду.
        Время тянулось убийственно долго. Сколько прошло? День, два или три? Непроглядный мрак скрывал смену дня и ночи. Старуха периодически сбрасывала бутыли с водой и вареную картошку. Воробей совсем сник и постоянно молчал. Гектор и Энн поддерживали друг друга разговорами, пытаясь придумать способы побега. Но ничего дельного в голову не приходило. Единственный выход из каменного склепа - это высоко расположенный люк без единого зазора, даже зацепиться не за что.
        От холода и сырости Воробей простыл. Гектор выпросил у старухи какие-то травы и отпаивал парня, настаивая их в бутылках. Но парню становилось хуже. Температура высасывала силы, а кашель душил днем и ночью.
        - Держись, боец, - успокаивал Гектор.
        - Я не хочу умирать, - Воробей обхватил голову руками.
        - Ты не умрёшь, по крайне мере не сейчас, - голос Гектора стал ровным и спокойным. - Будешь постоянно бояться смерти и не сможешь больше жить. Смерть всегда находится рядом, и в любой миг жизнь может оборваться. Жизнь и смерть - единое целое, одно перетекает в другое, это закон бытия. Каждый прожитый день жизни приближает нас на один день к смерти. С рождения ты начинаешь жить, так же, как и умирать. Не думай о смерти, но и не отдаляйся от нее совсем, иначе будешь неподготовленным к встрече с ней. Чем больше человек бежит от смерти, тем стремительнее она его догоняет.
        - Ты совсем не боишься умереть? - всхлипнул Воробей.
        - Нужно быть сумасшедшим, чтобы не бояться. Я расскажу тебе историю… Много лет назад на северной границе с Финляндией два парня, примерно твоего возраста, служили срочную в погранвойсках. Они были друзьями с детства. Зима в тот год стояла снежная. Отправившись в очередной дозор на лыжах, пограничники попали в сильный буран. Белая пелена накрыла землю так, что если вытянуть вперед руку, то кончиков пальцев не видно. Один из них очень боялся умереть и, вырыв в сугробе нору, спрятался там. Второй, следуя инструкции, выдвинулся к ближайшему блокпосту. Наутро пурга стихла, и труса в сугробе спасли. А второго нашли только по весне… Когда снег сошел… Никогда я так не боялся смерти, как в тот день… Ведь этим трусом был я… Иногда страх помогает выжить, а иногда убивает. И то, как мы с ним справляемся - определяет нашу сущность и нашу жизнь…

* * *
        Дни в погребе слились в одну кошмарную ночь. Сколько прошло времени неделя, две? Ни Гектор, ни Энн не могли понять. Воробей чах и тихо поскуливал. Когда в очередной раз распахнулся люк, и в проеме показалась голова старухи, он не выдержал и бросился вперед, умоляя выпустить его. Но закашлявшись, упал на земляной пол и зарыдал. Из последних сил он привстал на колени, вздернув бледное лицо вверх.
        - Совсем плохой, - проскрипела старуха, глядя на парня. - Кабы не окочурился, пора его забирать…
        С этими словами она исчезла. Через пару минут наверху послышались грузные шаги, выбившие струйки песка на потолке, и лепетание старухи:
        - Квелого бери, старика и девку не трожь, пущай сидят.
        Заскрежетали доски, и вниз упала приставная лестница из неструганных прожилин. Гектор и Энн бросились к лестнице, но тут же отпрянули: в проеме показался бородатый детина со спутанным патлами волос и лицом умалишенного. Лестница жалобно скрипнула, прогнувшись под грузным весом. Спустившись вниз и что-то нечленораздельно мыча, одной рукой великан отшвырнул Гектора и Энн в сторону, а второй с легкостью подхватил Воробья, закинув его себе на плечо. Тот отчаянно брыкался и верещал. Гектор вцепился в бородача обеими руками, с трудом дотянувшись до его горла, но получив удар по голове локтем, грохнулся на земляной пол и отключился на несколько секунд. Окинув безумным взглядом забившуюся в угол девушку, бородач ухмыльнулся и сделал шаг к лестнице. Воробей на его плече сдался и тихо поскуливал.
        Энн, словно, пантера кинулась на спину великана, впившись пальцами в гриву волос. Детина заревел и попытался стряхнуть с себя девушку, но та уже намертво вцепилась зубами в бычью шею. Бросив Воробья, людоед с ревом отшвырнул девушку в дальний угол погреба. Та, ударившись о лавку, затихла. Бородач вновь попытался подхватить Воробья, но вдруг осел и со вздохом опустился на колени. Его глаза округлились, уставившись на Энн. Он непонимающе крутил головой, ощупывая шею. Пошатываясь, девушка с трудом поднялась на ноги.
        Хватая ртом воздух, людоед замычал и медленно повернул голову, осматривая себя - все его левое плечо залила кровь. Алая струя фонтанировала из шеи, выкачивая из тела жизненные силы. Людоед злобно заревел, но Энн смотрела в его выпученные глаза немигающим взглядом.
        - Убей ее! - взвыла наверху старуха, пытаясь захлопнуть люк, но массивная лестница намертво застопорила дверь.
        Великан с трудом встал на ноги и замахнулся на девушку, но потеряв равновесие, рухнул на землю. Энн что-то выплюнула на его подрагивающее тело - то был окровавленный кусок плоти, вырванный с фрагментом шейной артерии…

* * *
        Летний вечер приятно холодил ветерком с запахом разнотравья. По реке ползла вечерняя дымка, провожая старика, девушку и дрожащего болезного парня, отчаливших на одиноком суденышке от заброшенного хутора. Бушующее пламя, объяв покосившийся амбар, взметнулось в небо, слившись с вечерним заревом заката. Течение подхватило лодку и понесло вниз по реке. Кваканье лягушек и журчание воды совсем заглушили стоны старухи, в бессилии скребущей стены погреба-склепа…

* * *
        Второй день Хан отлеживался в шалаше. Раны кровоточили и при каждом движении причиняли боль. В отваре из подорожника он кипятил лоскуты рубахи, используя их как повязки. Голод давал о себе знать все ощутимее и забирал силы.
        Снаружи шалаша послышался шорох… Рука сжала нож. В проеме мелькнула тень и внутрь прошмыгнула собака. Локи! Морщась и кряхтя, Хан привстал на локте. Пес что-то держал в пасти. Приблизившись, он аккуратно положил тушку мелкого зверька перед человеком. Белка…
        - Спасибо, - Хан улыбнулся и потрепал за ухом добермана.
        Жаренная на костре белка по вкусу напоминала кролика, только мясо оказалось нежнее и слишком быстро таяло во рту. На следующий день пес притащил еще двух грызунов. Хоть мяса в них почти нет, но голодная смерть уже не грозит.
        Спустя неделю Хан уже мог безболезненно передвигаться. Он вырезал из молодой березы лук. Стебли старой крапивы размял между двух чурок, высвободив волокна, и сплел из них тетиву. Благо, колчан со стрелами уцелел. В первый день охоты добыть куропаток не удалось - руки тряслись, а слабость в ногах не позволяла далеко углубится заросли. Но на следующий день посчастливилось подстрелить жирного зайца, случайно поднятого с дневной лежки. Впервые за много дней удалось насытится вдоволь. Локи больше не пропадал в лесу, лишь изредка убегал поохотиться на белок. Хан совсем окреп и доработал конструкцию лука, усилив его плечи пластинчатыми ламелями, вырезанными из сосны. Точность и дальность стрельбы заметно улучшились.
        Можно было отправляться в путь. Но для этого нужны припасы. Набив с десяток куропаток, он ощипал и освежевал птиц. Сквозь небольшой пригорок вырыл в земле ножом нору-желоб длинной чуть больше метра. С одного конца накрыл вход решеткой из березовых веток. С другого - выкопал углубление - коптильня готова. На решётку прицепил тушки куропаток, нанизав их на прутья. Яму заполнил сухими гнилушками, раскрошив трухлявый ствол упавшей ивы, и поджег. Сухая труха тлела и давала много дыма, высушивая мясо. Такой деликатес можно подолгу хранить и без холодильника. Хан попробовал копчёную тушку, аромат дыма приятно пропитал куропатку, а к отсутствию соли он уже стал привыкать.
        Оставалось определиться с маршрутом. Без сомнения, Кречет ищет лагерь апостолов. Труп Алины, обнаруженный в лесу, свидетельствовал о том, что Кречет жив, а вот тело Кузнеца, словно испарилось. Лучше следовать вверх по шоссе и искать наезженный поворот на проселочное ответвление - скорее всего лагерь апостолов на территории заброшенного сельского поселения, фермы или чего-то подобного. Нужно найти нелюдей. Как биться с ними в одиночку, Хан еще не знал. Главное, найти Кречета.

* * *
        Раннее летнее утро встретило безоблачным небом. По траве стелился молочный туман, растворяясь в зарослях молодых сосен. Птичьими трелями лес провожал человека с собакой, бредущих по пустынному шоссе.

* * *
        Небольшой мини-маркет на придорожной заправке смотрел на Лилию пустыми глазницами разбитых окон. Женщина швырнула камень внутрь магазина. Тот прокатился по полу, отдавая эхом. Вроде никого. Лилия вошла внутрь. Кругом поваленные стеллажи и пустые полки с разграбленными холодильниками. Под ногами хрустело стекло разбитых витрин. Привыкая к полумраку, Лилия остановилась и прислушалась. Ветер шуршал клочьями бумаги и прошлогодними листьями, перекатывая их между стеллажами.
        Аида юркнула в темноту торгового зала и через мгновение появилась с крысой в руках. Крыса злобно пискнула, пытаясь укусить зомби, но девочка свернула ей шею и, хищно урча, проглотила добычу целиком. Лилия поморщилась… Уж лучше крыса, чем человек.
        Обшарив полки, удалось найти лишь пачку печенья, завалившуюся между стеллажами. Не густо… К тому же припасов в трофейном рюкзаке почти не осталось.
        Вдруг из подсобки за торговым залом донесся хруст, словно кто-то наступил на битое стекло. Лилия сжала биту и замерла. Аида, чуя добычу, словно тень скользнула вперед. Лилия подняла пустую бутылку и швырнула в темноту. Стекло прыснуло о твердь пола, эхом отдавая по залу. Тишина… Аида нырнула в подсобку, и в тоже мгновение раздался дикий крик. Оттуда, сметая все на пути, выскочил человек. Увидев, Лилию он замахнулся на нее ножом. Удар битой по коленям свалил мужчину на пол. Тот завыл, закрывая лицо руками:
        - Не убивайте, прошу!
        Глава 14
        - Кто ты? - Лилия отпрянула назад, занеся биту над головой худого скрюченного мужчины с массивным рюкзаком на спине.
        Он привстал на колени и глянул исподлобья мокрыми глазами:
        - Меня зовут Пес.
        - Как твое настоящее имя?
        - Уже не важно. Я раб апостолов - мне нельзя называться по иному. Я собиратель ресурсов. Меня выпускают на поиски продуктов.
        - Почему ты возвращаешься к ним снова?
        - У каждого собирателя кто-то остается в заложниках. Если собиратель не вернется, его родственников убивают. У меня там брат… Он ремонтирует машины в лагере апостолов. Я должен вернуться, не убивайте меня!
        Лилия протянула руку. Пес шмыгнул носом, взял руку и встал на ноги, поглядывая на черный силуэт Аиды.
        - Почему ты не убьешь ее? - собиратель махнул рукой на девочку. - Она монстр, который пожирает людей.
        - Не бойся, Аида не укусит - у нее нет зубов. Девочка не такая, как другие зомби. Она способна мыслить и ей не чуждо чувство страха.
        - Не может быть! Первый раз вижу такого ожившего, - Пес озадаченно почесал спутанные длинные волосы на макушке. - Она тебя слушается?
        - Я работаю над этим, - ответила Лилия, - но то что она меня понимает, уже удивительно. Девочка уникальна…
        - И она не пыталась тебя сожрать?
        - При первой нашей встрече - да, но сейчас она не воспринимает меня, как добычу.
        Лилия увидела, как собиратель незаметно запустил руку под истрепанную куртку, что-то там нащупав.
        - Не стоит этого делать, - покачала она головой, - мы тебе не враги.
        - Я-а-а, - пролепетал Пес и кивнул на девочку, - просто боюсь ее, так на всякий случай достану нож. Вдруг она на меня нападет…
        - Не нападет. Убери нож, мы тебя отпускаем.
        - Я не могу вернуться пустым, - на изможденном лице собирателя натянулась улыбка, он понял, что Лилия не вооружена и чуть приободрился, - иначе меня ждет наказание.
        - Ну так иди поищи припасы, - Лилия махнула рукой на торговые полки магазина, - только мы здесь тоже поищем. Без обид.
        - Легко сказать ищи, - Пес вдруг скривился. - Все уже выгребли здесь еще месяца два назад.
        - Посмотри в другом месте, здесь много придорожных деревенек. Только сначала расскажи мне, пожалуйста, где лагерь апостолов?
        - Зачем они тебе? - вытаращился Пес, - обычно люди стараются держаться от них как можно дальше. Я не могу тебе сказать где их лагерь. Если они узнают, что я сделал меня ждет сожжение во славу Сатаны.
        - Кого?
        - Представляешь, эти отморозки верят в Сатану, и думают, что реально ему служат!
        - Они еще хуже мертвецов, - процедила Лилия сквозь зубы. - Прошу, скажи где их лагерь. Я слабая женщина, что я могу сделать одна без оружия против бандитов? Сам подумай, тебя не в чем будет винить, если ты расскажешь.
        - А ты точно одна? - Пес прищурился и задумался.
        - Точно.
        - А что у тебя в рюкзаке? - неожиданно спросил собиратель.
        - Тебе какая разница? - нахмурилась Лилия.
        - У тебя есть еда? Ты можешь со мной поделиться.
        - Не могу.
        - Почему?
        - Ты собираешь припасы для моих врагов. Если я с тобой поделюсь, ты отнесешь продукты им.
        - Тебе что, жалко?! - прошипел Пес. - У тебя рюкзак большой, на всех хватит.
        Пес придвинулся ближе и настырно смотрел прямо в глаза. Из раба побитого жизнью и невзгодами он превратился вдруг в назойливого проныру. Ее глазки забегали, оценивая Лилию как потенциальную наживу.
        Лилия нахмурилась и размышляла, как ей быть дальше. Пес стоит очень близко, битой от него не отмашешься. Пока руку подниму, он уже вцепиться в меня успеет. Может показать что у меня почти ничего нет, и он успокоится? Так и сделаю.
        - Смотри, - Лилия сняла рюкзак и высыпала на прилавок его содержимое. Кроме пледа, прихваченного в жилище Аиды, пары консервов, металлической кружки и сухого горючего в нем ничего не оказалось.
        Лилия улыбнулась:
        - Мне нечего тебе дать. Могу консервами поделиться. Одна банка твоя, бери…
        - Не густо, - разочарованно протянул Пес и засунул обе консервы себе в дорожный мешок.
        Затем на секунду задумался, и на его лице появилась ухмылка:
        - Собирайся, со мной пойдешь.
        - Куда? - опешила Лилия.
        - К апостолам, раз у тебя ничего нет. Ты сама будешь моей добычей. Никогда мне не удавалось привести раба для своих хозяев. За такое, наверное, можно и звание послушника получить, - мечтательно протянул Пес. - Не берут меня чертовы мародеры в свои ряды, видать рылом не вышел.
        - Нет, - тихо проговорила Лилия, - ты не такой, ты лучше…
        - Откуда тебе знать?! - вдруг взвизгнул Пес. - Я каждый день с утра до ночи горбачусь на этих ублюдков, рискую жизнью, а из оружия у меня лишь это!
        Собиратель помахал огромным самодельным ножом с чуть заржавелым клинком:
        - Я не могу так вечно бродить, однажды меня сожрут заживо! Никто из собирателей не живет больше двух-трех месяцев. Я хочу стать одним из послушников, я справился бы! Я мог бы даже зажечь жертвенный костер!
        - Не понимаю о каком костре идет речь, - Лилия пожала плечами. - Но мне кажется, что ты не должен становиться, как они, зверем.
        - А что? Сдохнуть лучше?! - Пес махнул ножом, в его голосе появилась угроза. - Ты не представляешь, каково это - бродить одному в пустом мире, и возвращаться каждый день в тюрьму за тем, чтобы утром все повторилось…
        - Апостолы схватили моих друзей, а ты хочешь, чтобы и меня постигла такая же участь? А что будет с ней? - Лилия кивнула на Аиду, девочка-зомби смотрела исподлобья на собирателя прищуренными глазами, будто понимала разговор.
        - Мне все равно, что будет с этой тварью. Такие как она жрут нас, - пробормотал Пес и, понизив голос, отрешенно добавил. - И мне все равно, что будет с тобой… Отдай мне биту.
        - Прошу, не делай этого, у тебя есть еще шанс не превратиться в нелюдя. Мы сможем вместе собирать ресурсы, ты будешь их относить, а я буду тебя ждать возле лагеря Апостолов. Ты покажешь где их логово, и мы вместе придумаем как вытащить моих друзей.
        - Ты до сих пор не поняла! - собиратель, брызгая слюной вырвал из рук Лилии биту. - Апостолов не победить! Мне насрать на тебя и твоих друзей! Сейчас каждый сам за себя!
        - Но ты же рискуешь жизнью ради своего брата? Он - твоя семья, а у меня больше нет семьи, только она, - женщина показала на Аиду.
        - Протяни вперед руки, - зашипел Пес доставая из кармана пластиковый хомут, - Ты пойдешь со мной. Не бойся, в рабстве жизнь будет тяжелее, но шансов умереть от зубов тварей гораздо меньше. Если, конечно, тебя не определят в отряд собирателей. Но ты сама сказала, что родных у тебя нет. Так что собирателем тебе не стать светит. Будешь исправно работать и с голоду не умрешь. Тебе нечего бояться.
        - Я не боюсь, по крайней мере за себя. После смерти мужа, мне уже ничего не страшно…
        - А за кого тогда ты боишься?
        - За тебя…
        - Что?! Я не нуждаюсь в твоей жалости!
        - Прошу, - Лилия умоляюще смотрела в обезумевшие глаза собирателя, - остановись, у тебя еще есть шанс…
        - Заткнись! - взвизгнул Пес. - Разговор окончен! Давай сюда руки.
        Лилия подошла к собирателю вплотную и еле слышно проговорила:
        - Мне жаль, что все так получилось…
        - Почему?
        - Ты только что ты убил двоих человек…
        - Что?!
        - Себя и брата, - Лилия выхватила с пояса нож и вонзила его в грудь собирателю.
        Сталь с противным хрустом прорезала грудину и, раздвинув ребра погрузилась в плоть.
        Пес с выпученными глазами выронил биту и схватился за рукоять торчащего из груди ножа. Лилия сделала шаг назад и подобрала биту. В ее глазах блеснули слезы:
        - Прости, мне очень жаль…
        Хрясь! - удар битой размозжил голову Пса.

* * *
        Вот уже несколько дней я терроризировал лагерь апостолов. Кружил по лесу вокруг их поселения и отстреливал из снайперки часовых, палил по небольшим отрядам, когда те оказывались за пределами забора. Иногда из ворот лагеря выходили одиночки без оружия в рваной одежде и с рюкзаками на плечах. Этих я не трогал. Они, явно, не апостолы, а скорее всего их добытчики ресурсов. Судя по исхудалым лицам и рваной одежде - люди они подневольные, вот только почему не сбегут? Наверное, их что-то держит. Может, оставшиеся в лагере родные. Нужно выйти с таким на контакт и узнать, что к чему, пусть расскажет о лагере подробнее.
        Ранним утром я сидел в чаще на обочине дороги и поджидал одного такого. С каждым днем к лагерю приближаться становилось все опаснее. По лесу рыскали отряды апостолов. Меня, суки, ищут!
        Вот по проселку проехала колонна из двух потертых джипов и мотоцикла. Я проводил их через глазок оптического прицела. Указательный палец с нетерпением пульсировал на спусковом крючке, но я удержался и не нажал. Пусть живут пока. Сегодня я здесь не смерть раздаю, а жду подходящего "языка".
        Спустя час по дороге засеменил коренастый мужичок с обветренным, как у пирата лицом. Одежонка истрепана, оружия не видать - похож на подневольника. Я шел за ним еще с километр, чтобы убедиться, что за нами больше никого нет. На одном из поворотов проселка я обогнал его и выпрыгнул на дорогу, наставив на бедолагу пистолет. Тот замер, как статуя, а опомнившись, пробормотал:
        - Я собственность калана апостолов, меня нельзя убивать!
        - Если все мне расскажешь, как есть, останешься жить, - сказал я.
        Буду с ним пожестче, мало ли что у него на уме. Пусть даже мысли не допускает, что меня можно обманывать.
        - Я не боюсь умереть, - мужичок чуть скривился. - Я умер несколько месяцев назад, когда погибла моя семья. А теперь я всего лишь раб.
        - Почему ты не сбежишь от своих хозяев?
        - Я собиратель, если сбегу - они убьют моих друзей.
        - Сколько апостолов всего?
        - Я точно не знаю, в самом клане где-то около двухсот, плюс еще послушников около сотни.
        - Каких послушников?
        - Это те, кто желает вступить в клан, но еще не заслужил доверия его главы Велиара.
        - Понятно. Короче, как полицаи у фрицев во время войны.
        - Нет, полицаи никогда не становились армией вермахта, а послушники могут вступить в клан. Правда, таких пока не много.
        - Почему?
        - Апостолам выгоднее оставлять их в послушниках - ты вроде уже не раб, но и работаешь на них также за еду, еще и верен клану, в надежде, что тебя примут в их ряды.
        - Нарисуй на песке расположение основных постов, строений и стоянок техники на территории лагеря, - я сломал ветку и протянул собирателю.
        Он начертил мне схему лагеря. Я примерно представлял ее себе до этого. Оказалось, что в лагере есть отдельный дом для жреца. Рабы живут в бараках, переделанных из корпусов пионерского лагеря. Сами апостолы обитают в домах покомфортнее, чем у рабов, но хуже, чем “святилище” Велиара. Этот черт вообще хорошо устроился! Проповедует сатанизм, собирает плюшки и больше ничего не делает. Бандами управляет некий Мясник, он же заведует хозяйственными работами, он же главный палач. А жрец клана только дает ему указания и, в случае чего, спрашивает результат. Настоящий управленец-чиновник! Интересно, кем Велиар был в прошлой жизни? Наверное, бездельником - минимум мэром какого-нибудь городка, ну или другим “депутатом”.
        - Спасибо, что все мне рассказал, - я протянул руку коренастому.
        Тот пожал ее в ответ без особого энтузиазма и спросил:
        - Ты убиваешь апостолов? Ты - тот стрелок, что заставил их бояться высовываться из лагеря?
        - Возможно.
        - Ты не справишься один, - вздохнул собиратель. - Рано или поздно тебя убьют.
        - Ты хочешь мне помочь?
        - Нет, и вдвоем мы ничего не сделаем. Тем более я послушник.
        - Ты?! - мои глаза полезли на лоб. - Тогда почему ты мне все рассказал?
        - Мне наплевать на апостолов. Я хочу стать одним из них, чтобы не собирать чертовы сигареты и чипсы по придорожным заправкам.
        - Если ты станешь апостолом, тебе придется убивать людей. Ты к этому готов?
        - Людей уже почти не осталось, оставшиеся в живых превратились в зверей. Я смогу их убить.
        - Ты плохо думаешь о людях. Есть мирные общины, они не убивают и не грабят.
        - Поэтому их скоро совсем не останется, - поморщился собиратель.
        - Ладно, иди своей дорогой, - махнул я рукой. - Только никому не говори о нашем разговоре…
        - Этого я не могу обещать, - честно ответил коренастый. - За любую информацию о стрелке назначена награда.
        - Тогда мне придется тебя убить, - я направил пистолет на собирателя.
        - Я знаю, - чуть улыбнулся он. - Мне все равно…
        Я держал на мушке этого необычного человека. Он устал от жизни и потерял веру в людей. Он хочет быть апостолом, но при этом сам их ненавидит. Что, бля, мне с ним делать? Если отпущу, он расскажет обо мне апостолам. Хотя в сущности, что при этом я теряю? Бандиты будут теперь точно знать, что я один, чем вооружен и как выгляжу. Информация так себе. Но на войне любая мелочь может привести к поражению. Даже такую незначительную утечку нельзя допускать.
        - И что мне с тобой делать? - спросил я. - Ты же понимаешь, что я не могу теперь тебя отпустить.
        - Понимаю, - кивнул коренастый.
        - Твои предложения…
        - Убей меня, если ты зверь. А если человек, то…
        - Спасибо, за честность, - прервал я послушника и выстрелил ему в лоб.

* * *
        Я оставил труп коренастого валяться на дороге на самом видном месте. Пусть апостолы его найдут. Тогда они не убьют его друзей за побег собирателя.
        Итак, что мы имеем? До зубов вооруженная банда обосновалась за неприступными стенами. Бандиты поклоняются сатане, грабят мирные общины и захватывают людей в рабство. Мир сошел с ума. Почему когда все плохо, люди становятся апостолами? Инстинкт выживания делает из них зверей. Может прав коренастый, нет больше людей? Есть лишь апостолы, и те кто хочет ими стать…
        Но я привык верить в людей. Может, это сейчас не самое лучшие качество в условиях апокалипсиса, но на пути мне встречались хорошие люди. Жаль, что я их больше не увижу. Полковник, Кузнец и Хан погибли. Я обещал вызволить их людей, но даже не знаю, как они выглядят. Если продолжать уничтожать бандитов, постреливая из леса, то тут варианта два: когда-нибудь меня поймают или убьют, или у меня кончатся патроны. В любом из вариантов победой не пахнет. Просто так жизнь свою отдавать не хочется. Если уж умирать, то продать ее лучше подороже. Согласен даже поменять свою жизнь на жизнь клана. Но, боюсь, апостолы будут против.
        Не то что бы мне хотелось погибнуть героем, но я солдат и прекрасно понимал, что один в поле не воин. Побеждают не герои, а армии. Значит. Нужно менять тактику. Если врага не пробить в лоб - нужно зайти сзади и дать пинка под хвост. Есть у меня одна мыслишка, как апостолов достать. Но правда рискованно это… Да и хрен с ним! Как говорится, кто не рискует, тот не получит пробкой шампанского в глаз и никогда не победит.
        Я углубился в лес, нашел подходящую ложбинку и спрятал там оружие, рюкзак с пожитками, нож и косуху. Остался в рубахе и потертых джинсах. Одежду на себе немного порвал и измазал землей. Стал похож на бомжа, как раз то, что нужно.
        Я вышел на дорогу и побрел прямиком к лагерю апостолов. Вскоре вышел на открытую местность перед защитной стеной их поселения. Часовые разглядели меня чуть ли не в последний момент. Забегали и замахали руками. Двое из них взяли меня на мушку. Остальные поспешили спуститься со стены, чтобы открыть ворота.
        Я сделал пришибленный и одновременно счастливый вид. Мол, наконец нашел людское поселение и, конечно же, знать не знаю, кто есть кто. Пусть считают меня лохом. Плечи, правда, немного для лошка широковаты, но я их опустил как мог и сгорбился. Жаль, что актерскому мастерству не обучен.
        Воротины со скрежетом распахнулись и исторгли пять вооруженных до зубов апостолов. За ними выкатил потасканный багги с пулеметом на верху. Неплохая машинка, что-то я раньше ее у них не видел. Наверное, берегут ее для особых случаев, таких, например, как встреча вновь прибывшего меня. Если бы я сейчас захотел убежать в лесок и скрыться, ничего бы не вышло. Такая сучка везде проедет и догонит.
        Багги обогнал пеших и, поднимая клубы пыли, резко затормозил прямо передо мной. Из вездехода вывалились два бородача в подранных камуфляжных костюмах. Видать бывшие вояки, форма хоть и старая, но сидит на них ладно.
        - Стоять! - заорал один из них, направив на меня укороченный калаш. - Поднять руки!
        Глава 15
        Я втянул голову в плечи и часто заморгал (изображать по другому испуг не умею).
        - Слава богу! - я добавил в голос жалобные нотки. - Я нашел людей! Я не зомби, я человек!
        - Подними руки, сука! - прорычал бородач.
        Вот блин, опасаются меня… Это плохо. Либо я не умею изображать лошка, либо эти ребятки совсем прожженные и так просто их не проведешь. Но обратного пути нет.
        - Да, да, конечно! - я суетливо поднял руки. - Я искал людей месяц, пришел из заброшенной деревеньки, что расположена в нескольких часах ходьбы от вас (я заранее приготовил легенду и изучил карту, оставленную вместе с оружием в схроне в лесу). Не помню, как называется деревня, да это не важно (название не стал говорить специально, пусть думают, что затупок и совсем обезумел от радости, что нашел людей). - Главное, что я теперь не один! Вы мне поможете?! Я несколько дней не ел. На меня напали мертвецы и…
        - Заткнись и повернись спиной!
        Грамотно суки работают, не подходят близко ко мне и стволы не опускают. Да расслабьтесь вы, не собираюсь я вас убивать. По крайней мере пока. Сейчас мне внутрь надо проникнуть.
        Я повертелся вокруг своей оси, демонстративно вздернув руки к верху. При этом не забывал всхлипывать от переполнявшего меня счастья.
        Пока я притворялся безобидной букахой, к нам подоспели остальные апостолы. Запыхавшись, пешие оборванцы-бандиты окружили меня плотным кольцом и с издевкой смотрели на безоружного пленника. Я сделал вид, что до сих пор еще понял своего ничтожного положения и попробовал пролепетать жалобным голосом (правда, голос получился скрипучим и оттого немного властным):
        - Господи! Сколько людей! Наконец, я нашел вас! Прошу… Я вам не враг, я заблудший путник. Мою общину сожрали гнилые. Один я уцелел…
        Апостолы не обращали никакого внимания на стенания бродяги. Лихо скрутили мне за спиной руки веревкой и поволокли в лагерь. Ну не убили сразу и то хорошо. Есть шанс внедриться.
        Меня затащили внутрь поселения. Ворота за нами захлопнулись, бухнув бревном-засовом. Я вздоргнул и вновь втянул голову в плечи. Имидж лошка надо поддерживать. Как же мне тяжело это дается. Последний раз я так притворялся еще в прошлой жизни, когда нужно было взять головореза-работорговца с поличным. Я был, как раз в командировке в Дагестане, а местным операм понадобился для внедрения дядя со славянской наружностью. Тамошние опера больше походили на бородатых бандитов или маджахедов. Даже сбрив кустистые бороды они выдавали себя отсутствием загара на подбородке и акцентом. Неделю меня готовили для проведения операции, со мной даже занималась молоденькая девочка из местного театра драмы, обучая азам актерского мастерства. Учила изменять интонацию голоса, говорить со страхом, с придыханием и прочим мошенническим премудростям. Хорошее было время. Но я не Безруков и не шпион. Как мог освоил умение вживаться в роль и пошел на “дело”. Во время внедрения что-то пошло не так. Или я совсем хреновый актер, или мой офицерский гонор и властный взгляд не ускользнули от прожженного барыги. Короче, меня
раскусили. Пришлось импровизировать и положить участников сделки прямо на месте встрече в заброшенном здании швейной фабрики во время обмена евриков на белую россыпь. Благо со мной всегда была серебряная шариковая ручка - подарок жены. Меня, естественно, обыскали перед встречей с барыгой, а авторучку оставили. Не поняли бедняги, что сей предмет из металла и может служить стилетом или другим глазоколющим оружием. Эта самая ручка, тогда спасла мне жизнь. Но это уже совсем другая история…
        Я брел по территории лагеря, чуть опустив голову, и рассеяно смотрел исподлобья на окружающую обстановку. Постарался напустить немного блеска любопытства на глаза. Мне все было вокруг интересно. Но на самом деле я сканировал и запоминал на ходу: где посты охраны, где бараки, где дома апостолов. Нелегкая задачка - разглядеть все мельком и успеть запечатлеть в памяти. Но мне не в первой. Когда ползешь по полю боя, хочешь - не хочешь запомнишь все дзоты, лежки снайперов и прочую смертельную ерунду. Возможно, именно это умение и сохраняло мне жизнь.
        Мы приблизились к кирпичному дому с деревянной верандой. На белых окнах белые занавески. Вокруг дома чистота, аж противно. Строение напомнило церковь свидетелей Иеговы. Вроде все снаружи ладно, а если глубже копнуть, то диванные экстремисты. Слово божье несут так, что потом квартиры лишиться можно.
        На крыльцо дома вальяжно вышел долговязый поджарый детина неопределенно возраста. Половину лица закрывали кустистые бакенбарды, такие огромные, что росомаха позавидует. Желтые змеиные глаза с любопытством уставились на меня. Окружающие называли его Мясник.
        - Кто такой? - рявкнула росомаха.
        - Простите-е… - залепетал я. - Меня зовут Скунс, я пришел из заброшенного хутора. Его захватили гнилые. Вас я искал.
        - Нас?! - долговязый сдвинул лохмотья бровей на переносицу. - Как ты узнал про апостолов? Отвечай, сука, иначе я тебя живьем сожгу.
        - Не надо мня жечь, - запричитал я. - Кто такие апостолы? Я не понимаю, о чем вы.
        - Зачем вы его ко мне притащили?! - заревел мясник на сопровождавших мня солдат.
        - Чтобы проверить, босс, вдруг он засланный?
        - Да какой из него засланец, - долговязый смерил меня презрительным взглядом. - Посмотрите на него, того и гляди обделается от страха.
        - Ну, мы ж не такие прозорливые как ты, - кинул леща предводителю один из сопровождающих. - Посмотри на него! Странный тип. В плечах сажень, подбородок рубленный и взгляд хоть и бегающий, но колкий, как мороз у меня на родине. Вот и привели к тебе на допрос.
        - Не хрен меня по пустякам отвлекать, - злобно зыркнул на подчиненных росомаха. - Разве не видите, что он чмо?
        - Вот ты сказал, Мясник, теперь понимаем, что ошиблись. Но ради этого тебя стоило потревожить. Теперь нам спокойнее будет. И перед Велиаром, если, что тебе отвечать.
        - Проваливайте! - рявкнул Мясник. - У меня еще куча дел, а вы тут с дибилоидом вошкаетесь.
        - Знаем, какие у тебя дела, босс, - ехидно проговорил солдат. - Небось оприходуешь ящик вискаря, что мы чудом вчера добыли, когда обшаривали брошенные машины.
        - Не двое дело, сучий выродок! - громыхнул Мясник. - Будешь много болтать отправишься обратно в послушники, или того хуже - в рабы разжалую.
        - Прости, босс! - миролюбиво проговорил апостол. - Я же пошутил!
        - Прочь! - брызнул слюной долговязый. - Займитесь делом, а этого в общий барак с рабами отведите. Может он не такой малахольный, как с виду кажется. Стукачем будет или надсмотрщиком. Вид у него презентабельный для такого дела, не то что душонка - мелкая и трусливая.
        За пару минут общения с Мясником (причем сам я даже не участвовал в диалоге) я узнал о себе много нового, не полезного и неприятного.
        Хотелось бы верить, что я не такой. А какой? Вот тут я крепко задумался… Кто теперь я? От былого офицера не осталось и следа. Сейчас мне приходилось изворачиваться, притворятся и убивать мирных жителей. Правда не совсем мирных - а будущих апостолов. Но на душе от этого не легче. Раньше проще было. Вот он враг по ту строну баррикад, а вот мы. А сейчас у каждого своя правда, жить всем хочется. Каждый выживает, как может. И теперь злодей не тот, кто деньги у народа тырит, а тот, кто по головам идет. А по головам сейчас ходить стали гораздо чаще - мир рухнул, а уродов стало больше.
        Меня затолкали в вонючий барак и велели ждать особого распоряжения. Полумрак сарая не давал сразу разглядеть помещение. Ну улице стоял белый день, рабов угнали на работы, и внутри никого не было.
        Я уже было расслабился и с любопытством рассматривал обстановку абмарного жилища, как услышал чей-то кашель. От неожиданности чуть не подпрыгнул. Оказывается, в самом темном углу кто-то притаился.
        Я подошел ближе и хотел уже было выковырять оттуда незнакомца, но рассмотрев его, оставил дурные мысли. “Шпионом” оказался мужичок с болезненным лицом. Он лежал на ворохе тряпья и молча на меня поглядывал.
        - Привет, - я подошел ближе.
        Мужичок кивнул в ответ и проговорил скрипучим голосом:
        - Новенький? Как попал сюда?
        - Искал людей и наткнулся на поселение, но похоже здесь гостям не рады.
        - Отчего же? Рады, только мы для них не гости, а рабы. Я вот третий день встать не могу, что-то ноги отказали. Хотя не старый еще. Да поясницу перекрутило. Мясник сказал, что если не оклемаюсь - убьет меня, не хочет задарма переводить еду. У них каждый работать должен. Вот ты, что умеешь делать?
        - Ничего, - пожал плечами я.
        - Плохо. Определят тебя на сельхоз работы на дальние поля. Там люди долго не живут. Мертвяки нападают часто, а стен защитных вокруг нет. Меня Шнырь зовут, а тебя?
        Я назвал свое вымышленное имя, а Шнырь продолжал меня расспрашивать. Странный раб. Его жизнь висит на волоске, а он так живо интересуется мной. И на неходячего он не очень похож. Я подошел ближе и как бы невзначай споткнулся о его ногу. Тот сразу ее под себя поджал и, глазом не моргнув. Ага! Что-то здесь нечисто… Тот, у кого ноги не работают, так не делает. Попахивает подставой. Тряхнуть бы этого Шныря покрепче и выведать все, но нельзя. Вдруг его специально приставили за мной следить? А я для апостолов безобидный запуганный лох. Значит и Шнырь должен видеть меня таким. Эх… Не люблю комедии играть, а придется. Убить или не убить, вот в чем вопрос…

* * *
        Лодка причалила к берегу, вокруг расстилался бескрайний лес. Гектор и Энн выскочили на сушу, а Воробей остался лежать на лодочной лавке. Он обхватил свое тело руками и трясся от мелкой дрожи. Утреннее солнце почти не грело.
        - Плох совсем, - задумчиво проговорил Гектор. - Разболелся парень в конец. Надо травки лечебной пособирать. Заварим в котелке.
        - Не верю я в эти ваши травки, - услышав слова Гектора, съязвил Воробей. - Аспирина бы мне или антибиотиков.
        - Ну извините, - развел руками старик, - что в аптеку не сходил. Лежи здесь и не понькай. Мы в лес сходим, скоро вернемся.
        - Вы меня одного оставите? - округлил глаза парень.
        - Да нет здесь никого, - успокоил Гектор. - Весло вон возьми, если боишься.
        - Не боюсь я! - фыркнул Воробей и отвернулся на другой бок.
        - Ну вот и славно, - улыбнулся Гектор. - Только смотри, не уплыви без нас.
        - Да куда я от вас денусь, - пробубнил Воробей. - Вы меня сначала вылечите.
        Гектор и Энн скрылись в лесу. Воробей хотел поспать, но озноб не давал уснуть. “Вот если бы сейчас сюда теплое одеяло”, - подумал парень. Вроде старик не дурак, а не сообразил прихватить с хутора такую нужную вещь. И зачем только с ними пошел? Спал бы сейчас в доме апостолов сытый и в тепле. А так чуть людоеды не сожрали, а теперь, того и гляди, от пневмонии окочурюсь.
        Со стороны леса хрустнула ветка. Уже вернулись? Быстро, что-то. Послышались шаги. Воробей приподнялся на локте и чуть не заорал.
        Из леса вышла группа оживших: две женщины в камуфляжном туристическом рванье и мужик в изодранном костюме "горка".
        Воробей упал на дно лодки и затаился. Черт! Только бы не заметили! Может закричать и позвать на помощь? Но нет. Пока старик с девчонкой прибегут, меня сожрут уже! Да и что они сделают без оружия против зомби? Мама, мамочка… Только бы не увидели…
        Воробей слышал как шипят ожившие. Они заметили покачивающуюся на воде лодку. Ее нос был на берегу а корма предательски шевелилась. Воробей слишком рьяно упал на дно и раскачал ее. Лодка покачивалась и не думала останавливаться. Вот уже слышно клацанье прогнивших челюстей. Шорканье ног стало чаще, мертвецы явно ускорились. Воробей лихорадочно перебирал в мозгу варианты спасения. Что же делать?
        - Надо уходить! - подсказал ему инстинкт.
        - А как же старик и девчонка? - вторила его совесть - Бросишь их здесь?
        - Их все равно сожрут, - шептала гаденькая сторона, - Скорее! Зомби уже близко!
        Воробей выскочил из лодки и стал стаскивать ее в воду. Адреналин вмиг избавил от озноба и придал сил. Сердце бешено колотилось и норовило выпрыгнуть из груди. Скорее! Только бы успеть. Черт! Какая тяжелая лодка. Почему она не идет? Нос лодки настырно вяз в песке и никак не хотел погружаться в воду.
        Завидев добычу, ожившие перешли на бег. Не каждый зомби так может. Большинство из них могут лишь ковылять, приволакивая ноги. Подгнившие мышц не дают быстро двигаться. А эти совсем “свежие”, будто обратились час назад. Такие мертвецы самые опасные: быстрые и сильные.
        - А-а-а! - заорал Воробей и все силы вложил в последнюю попытку столкнуть лодку.
        Тело, ослабленное болезнью делало его немощным, но лодка, наконец, поддалась и соскользнула на воду. Воробей шлепал по воде, толкая суденышко подальше от берега. Вот уже вода по пояс. Он ухватился за край лодки, подпрыгнул, подтянулся на руках и с трудом перевалился через борт. Все! Спасся! Но не тут то было. Со стороны берега раздались громкие всплески. Воробей глянул туда и остолбенел. Зомби и не думали останавливаться. Они перли прямо по воде, балансируя и неуклюже размахивая руками.
        Хотелось заорать от страха, но Воробей сообразил схватиться за весла. Несколько раз он неумело ими махнул, пытаясь врезаться лопастями в воду. Уключины натужно скрипели. Весла бухали по воде и никак не хотели синхронно работать. Лодка крутилась почти на месте.
        Всплески приближались. Вода уже мертвецам по грудь, это их чуть замедлило, но они не останавливались. Скалились и тянули руки к человеку. Вот первый из них уже уцепился за борт лодки. Двое других, толкаясь и мешая друг другу, пытались оттеснить первого и скорее добраться до желанной добычи. Первый зомби раскачивал лодку, пытаясь ее перевернуть. Рядом примостились остальные. Они дергали борт вразнобой и лишь это спасало посудину от опрокидывания. Но счет шел на секунды. Стоит им случайно войти в один ритм, и лодка черпанет бортом и тогда конец.
        Воробей, словно завороженный, смотрел на мертвецов, выпучив глаза. Во рту пересохло и крик замер на связках, так и не сорвавшись с губ. Один из оживших подтянулся на руках и почти уже перевалился в лодку. Воробей вышел из ступора и наконец схватил весло, выдернув его из уключины. Бум! Удар веслом отшвырнул зомби обратно в воду. Второй удар чуть охладил пыл остальных. Воробей понял, как можно спастись и колотил по головам тварей деревянным веслом.
        - Сдохните! - истерично орал он. - Суки! А-а-а!..
        Весло пробило одному висок. Кость хрустнула зомби-мужчина осел и ушел под воду. Это придало Воробью немного сил. Он с еще большим остервенением стал колошматить по головам тварей.
        - Да когда ж вы сдохнете?! - верещал он и бил веслом.
        Зомби настырно лезли в лодку, не обращая никакого внимания на удары. Но всякий раз весло отбрасывало их назад. Один мертвец случайно вцепился в весло, перепутав его с бортом лодки. Парень рванул весло на себя, но мертвец уже подтягивался к нему и держался за деревяшку хваткой бульдога. Воробей в панике отбросил весло, и зомби вместе с ним бухнулся в воду. Парень схватился за второе весло. Но так быстро выдернуть его из уключины не получилось. Ржавая петля никак не хотела выскакивать из паза. Воробей истерично дергал весло, отдавая последние силы. Ему казалось, что он выдернет уключину с корнем, но ничего не получалось. Один зомби уже залез в лодку, но подскользнувшись, расстелился на дне. Лодка раскачивалась, и мертвец никак не мог подняться. Наконец ему удалось встать на четвереньки. Он яростно зашипел и пополз к человеку.
        В последний момент воробей выдернул весло и со всей дури огрел зомби. Но удар не попал по голове, а припечатал хребет. Руки мертвеца разъехались и он бухнулся головой о дно лодки. В мозгу Воробья крутилась лишь одна мысль: Главное - не дать ему подняться!
        Он неумело колошматил лежащего мертвеца, пока один из ударов не пробил тому затылок. Есть! Зомби дернулся и замер, расстелившись на дне лодки.
        Глава 16
        Остался еще один мертвец. Тетка с мутными как кисель глазами, все еще висела на борту лодки. Воробей тяжело дышал. Болезнь его ослабила, а стычка отняла последние силы. Он больше не мог тратить их попусту, иначе можно совсем обессилить и вырубиться.
        Парень дрожащими руками занес весло над головой и ждал. Страх боролся с разумом. Страх отчаянно пытался заставить Воробья защищаться и хвостать веслом по зомби. Разум, говорил, что надо подождать, пусть подойдет поближе, нужен один, ну максимум два точных удара, чтобы свалить зомби. Если продолжать беспорядочно махать веслом - можно не попасть по голове и лишиться последних сил. С каждым новым ударом точность их и сила неумолимо падали. Воробей выдохся и внял разуму, сдерживая позывы истерики.
        Зомби оказалась тупее первых двух. Ей понадобилось больше времени, чтобы сообразить как переваливаться через борт лодки. Наконец, тварь подтянулась на руках и нависла над судном. Воробей взглянул смерти прямо в глаза, но не оцепенел, как обычно. Потому что бояться совсем не осталось сил. Он сделал замах с шагом вперед:
        - Сдохни!
        Хрясь! - весло ударило точно по макушке, но скользнуло по мокрым волосам и уткнулось в ключицу.
        Хруст возвестил, что кость сломана, но то ключица, а не череп. От удара мертвячка скатилась обратно в воду и с еще большем остервенением стала карабкаться наверх. Кость между плечом и шеей вылезла наружу пропоров камуфляж.
        Воробей опять спокойно стоял и ждал. Вот зомби вновь начала переваливаться через борт лодки. Удар веслом. Хрясь! И голова треснула. Один глаз у зомби выскочил из орбиты и повис на дергающейся жилке. Хрясь! - второй удар вмял сломанные кости черепа глубже в мозг и зомби сполз в воду. Мутные воды над его головой сомкнулись. Воробей без сил рухнул на дно лодки. Он пролежал без движения несколько минут, но близость валявшегося рядом трупа, не давала расслабиться и насладиться победой.
        Парень поднялся, брезгливо схватил тело за ворот и подтащил к борту лодки. По деревянному днищу кто-то скреб. Воробей прислушался… Может мель? Да ну, глубина тут метров пять, не меньше. Конечно, это глюки! Никто не может там скрестись. После такого боя и не то померещится.
        Воробей отдышался, собрался с силами и перевалил туловище зомби за борт. Ноги мертвячки еще оставались в лодке. Последний рывок. Он скинул ноги вниз. Плюх! Тело сразу ушло под воду, а парень без сил упал на борт и сам чуть не свалился следом. Он лежал, перевалившись через борт и смотрел в глубь мутноватых вод. Сил подняться пока не было.
        Раздался всплеск и из воды вынырнула морда мужика-зомби. Бл*ть! Он живой! Воробей хотел отпрянуть назад, оттолкнулся от борта руками, но руки разъехались и он подался вперед. Зомби вцепился в в шею парня зубами у утянул его под воду.

* * *
        - Вот шельмец! - негодовал Гектор, бегая по пустому берегу. - Мы для него лекарство добывали, а он, гаденыш уплыл. Бросил нас! Как же так? И я старый дурень, поверил ему. Надо было хоть весла забрать!
        - Этого не может быть, - развела руками Энн. - Он же без нас и часа не протянет. Зачем бы он сбегал.
        - Ты права, дочка, - Гектор остановился и задумался. - Он слишком труслив, чтобы сбежать. Что-то здесь не так!
        Старик внимательно осмотрел берег, где была пришвартована лодка:
        - Смотри! На него напали! Видишь следы? Они ведут прямо к лодке.
        - Это мертвецы?
        - Скорее всего да, следы не ровные, будто походка кособокая.
        - Воробья убили? - Энн испуганно хлопала глазенками.
        - Нет, что ты! Лодки же нет, значит, ему удалось уйти. Пойдем вдоль берега поищем его, может испугался тварей и ждет на где-нибудь в затоне.
        Волна прибила к берегу какой-то предмет.
        - Смотри, что это там? - Энн ткнула на предмет.
        Гектор зашел в воду и замолчал.
        - Что там? - обеспокоенно спросила Энн.
        - Тебе лучше этого не видеть…
        Энн заскочила в воду по колено и разглядела находку. В воде плавала обглоданная человеческая рука в оторванном зеленом рукаве. Такие же рукава были у куртки, которую носил Воробей.
        Энн всхлипнула и прижалась к Гектору:
        - Они убили его, они его сожрали!
        - Ну, ну, - старик гладил девушку по голове. - Он слишком боялся жить. Там теперь ему будет хорошо. Лучше, чем нам здесь… Успокойся. Надо думать о живых. О нас с тобой… Лодки больше нет. Ни оружия, ни припасов. Придется нам вернуться.
        - К апостолам? - Энн испугано вытаращилась на Гектора.
        - Ну нет, конечно! Выйдем на шоссе и пойдем вдоль него. По дороги много всяких поселений. Там наверняка будут люди, которые ищут припасы. Нам нужно прибиться к мирной общине. Так выжить проще…

* * *
        Вот уже третий день я жил в лагере апостолов. Работать меня определили на строительство “крепостной” стены. Не везде стена была неприступной. Ее постоянно достраивали и укрепляли бревнами, которые валили в местном лесу. Лес пилили послушники и рабы, у которых были в заложниках семьи. Таких одиночек, как я за ворота не пускали. Ну и ладно, у меня другая задача.
        Людей Полковника я так и не нашел. Опрос рабов ничего не дал. Никто не помнил, чтобы приводили в лагерь пленную группу, состоящую из старика, женщины, школьницы и развязного рыжего парня. Такими мне их описал Полковник. Правда, рассказывали, что совсем недавно двоим рабам двоим удалось сбежать: девчонке и мужику в возрасте. Но, наверное, они были не из общины Полковника, иначе с ними должен был быть рыжий. А его здесь и в помине на было.
        - Что встал?! - плеть из сыромятной кожи обожгла плечо и вывела меня из раздумий.
        Кривоногий неказистый надсмотрщик с ухмылкой Гуинплена сверлил меня глубоко посаженными глазками:
        - Бери бревно и тащи туда!
        - Оно слишком тяжелое для одного, - я включил актерский режим Безрукого и драматически поникшим голосом ответил. - Может, я подожду напарника?.. Он уже идет.
        - Бери бревно, скотина! - Гуинплен полоснул меня плетью второй раз.
        Я еле сдержался чтобы не увернуться и не пробить двоечку в ответ. Лишь испуганно закрыл лицо руками и изобразил дрожь. Дрожь получилась не очень, больше напоминала дергания эпилептика. Надо потренироваться еще как-нибудь над этим. Но кривоногий не заметил фальши и продолжал наслаждаться властью, собой и плетью.
        Я вздохнул и с деланной покорностью вцепился в бревно. Как бы я его поднял в обычной жизни: присед, спина прямая, таз назад, поясница прогнута и рывок. Но сейчас пришлось изображать неумеху. Я обиделся на кривоногого и у меня созрела маленькая месть, а для этого надо было всем показать, что лох не умеет таскать тяжести. На крики надсмотрщика обратили внимание часовые, что скучали не гребне стены. Они беспечно зевали и глазели по сторонам. Таинственный снайпер уже несколько дней не появлялся и страх их пропал. Они с удовольствием уставились на наше представление.
        Я напустил на колени дрожь и сгорбившись потянул массивное бревно вверх. Изображая полуобморочное состояние от непомерной натуги и неумело водрузил бревно себе на плечо. Бл*ть! Чуть спину себе не сорвал. Нельзя так тяжести поднимать!
        Сделал шаг и встал, чуть покачивая бревном, будто боялся идти дальше.
        - Что встал?! Иди давай! - крикнул уже больше на публику надсмотрщик.
        Я прополз, как черепаха еще пару метров и снова встал. Когда ж ты разозлишься? Я уже устал так стоять. Наконец, моя уловка разъярила кривоногого. Он подошел вплотную и хвостнул меня плетью. Есть! Сработало! Я громко вскрикнул (тоже естественно на публику) и выронил бревно. Да так выронил, что незаметно подтолкнул его без лишних видимых движений. Бревно грохнулось прямо на кривоногого и придавило его к земле. Апостол заблажил. На его груди лежала лесина.
        - Простите! - закричал я, театрально всплеснув руками. - Я вам помогу!
        Я с показным ускорением бросился к лежащему апостолу и вцепился в бревно руками, будто пытался его поднять. Но на самом деле я незаметно надавил на него. Хруст грудины возвестил, что надавил удачно.
        - А-а-а! - хрипел апостол. - Уйди, с-сука!
        Из его рта побежала кровь. Это хорошо, осколки ребер пробили легкие, и он больше не жилец. Главное, чтобы он сдох до того как успеет меня выдать. Со стороны это все выглядело, как несчастный случай, и только кривоногий знал нашу маленькую тайну. Он сполна ощутил на себе, как я надавил на бревно.
        К нам уже спешили другие надсмотрщики. Рабы, что копошились рядом, даже не шевельнулись, что бы помочь. Молодцы, красавчики! Никто не хотел из них выслужиться, ненависть к апостолам пересилила их страхи.
        За пару секунд до того как подоспеет помощь, я сделал последний штрих для своего алиби. “Собрался с силами” и откинул бревно в сторону. Ну вот, типа я все возможное сделал для спасения их собрата.
        - Какого хрена здесь происходит?! - рявкнул знакомый голос.
        Я обернулся, рядом стоял Мясник. Красные глаза и стойкий запах перегара, говорили о том, что ящик вискаря он все-таки себе замылил.
        - Мясник, - харкал кровью надсмотрщик, - этот урод покалечил меня. Помогите! Убейте его.
        - Я все видел, - с презрением процедил Мясник. - Какого хера ты бьешь раба, когда он тащит бревно?!
        - Ты не понял, - шипел Гуинплен, - он специально придавил меня…
        Бах! - выстрел в голову закончил страдания кривоногого. Мясник убрал наган в кобуру:
        - Так будет с каждым, кто глупо подвергает свою жизнь опасности! Ваша жизнь - это собственность клана. Вы не можете бездумно ей рисковать! Запомните это раз и навсегда! Что встали?! Разойтись!..
        Надсмотрщики прыснули по сторонам, Мясник повернулся ко мне и добавил:
        - Тебе повезло, что я все видел. Не нравишься ты мне, странный ты какой-то. Вроде дурачок, а такую лесину поднял. Смотри, я за тобой наблюдаю…
        - Так он грозился меня убить, - затараторил я. - А я жить хочу, испугался очень! Под страхом смерти и не такое можно поднять. Я вам правду говорю, господин Лесник.
        - Мое имя Мясник, - яростно брызнул слюной росомаха.
        - Простите, господин Мясник, у меня слух не очень, не расслышал.
        - Еще раз так меня назовешь, отправишься в след за этим, - долговязый ткнул носком сапога труп и злобно плюнул.

* * *
        Лилия брела по обочине вдоль шоссе. Аида шагала следом. Пес сказал, что он каждый день возвращался к апостолам, значит лагерь где-то недалеко. Хотя, может собирателей увозили подальше от лагеря, а потом забирали их в условленном месте. Тогда дело плохо. Так можно всю жизнь искать поселение клана.
        Лилия шла и размышляла. Зачем искать апостолов? Ну найду их лагерь, а дальше что? Но нет… Я должна. Я не успокоюсь, пока не убью хоть одного из них. Любимый муж должен быть отомщен.
        Его смерть принесла много горя, но в тоже время и освободила Лилию. Она словно переродилась. Вера в бога и страх пропали в одночасье. Сейчас она чувствовала себя свободной, как никогда. Всегда ей указывали, что делать, на работе, дома. А теперь ничего нет. Теперь она могла сделать, что угодно. Даже убить человека. Никто никогда бы не поверил из ее прошлого окружения, что спокойная и добрая бухгалтерша способна на такое. Ей никогда не нравилась ее работа. То, что больше не надо ходить в опостылевший офис, немного грело душу. Ей всегда хотелось заниматься спортом. В студенчества она неплохо играла в теннис (оттого удары ее биты могли раскроить голову любому зомби) и все пророчили ей неплохую карьеру. Но замужество и рождение детей направили жизнь в совсем иное русло. Но она ни о чем не жалела, просто раньше никогда не была собой. На работе она должна быть примерным сотрудником, дома любящей мамой, с друзьями доброй и милой. Иногда приходилось притворяться. Единственное, что ее устраивало - это маска любящей мамы. Потому что это была не маска. А в остальном приходилось лукавить. Ей хотелось прыгнуть
с парашютом, сыграть в пейнтбол, но вместо этого она ходила с супругом на скучные собрания научной элиты. Ее муж, будучи доктором наук, всегда служил примером для всех. А она была лишь его тенью. Иногда, если повезет, - отражением.
        Впереди показалась стая оживших. Они бесцельно брели по дороге. Лилия не стала сворачивать в лес. Аида делала ее незаметной для зомби. Пока она рядом мертвецы почему-то не замечали Лилию. Стая оказалась небольшой, состояла всего из четырех разнокалиберных зомби. Двое из них изрядно подгнили и вызывали особое омерзение.
        Вот ожившие поравнялись с Лилией. Женщина старалась не смотреть в их мутные глаза. Находиться так близко с мертвецами было жутко и неприятно. Те, пошатываясь, проходили всего в нескольких метрах. Вот Лилия поравнялась с ними и рефлекторно стиснула рукоять биты. Но твари не обращали на нее никакого внимания. Это опять сработало, Аида на них подействовала.
        Неожиданно по дороге прошмыгнул суслик. Зверек встал столбиком и с любопытством уставился на мертвецов. Сердце Лилии екнуло. Нет! Только не сейчас! Хотелось закричать, но вовремя сдержалась.
        Дальше случилось, то чего она боялась. Завидев зверушку, Аида юркнула за ней. Суслик, конечно же, дал деру. А девочка устремлялась за ним. Она была, как всегда голодна и не могла упустить такого аппетитного зверька.
        Лишь только Аида отдалилась от Лили шагов на десять, ожившие будто прозрели. Они резко развернулись, зашипели и бросились на Лилию. Та уже была готова. Удар биты вмял ухо одному из них вовнутрь. Ошметки гнилой плоти прыснули по сторонам. Зомби завалился на асфальт и затих. Второй замах биты, но мертвецы уже слишком близко. Тогда Лилия отпрыгнула назад и после ударила. Удар получился слабее - после прыжка женщина потеряла равновесие и ей прошлось балансировать. Бита скользнула по гнилой морде, свернув челюсть. Это ничуть на смутило зомби, он продолжал настырно лезть к человеку. Третий удар сделанный второпях не попал по голове, а прошел чуть ниже. Но вышло удачно - бита свернула шейные позвонки, и мертвец грохнулся на землю. Его парализовало и он не мог пошевелиться, лишь шипел и беспомощно вращал глазами. Двое других зомби накинулись одновременно. Лилия не могла сосредоточится на одном из них и отмахивалась невпопад. Один из них добрался до женщины и уцепился за ее куртку. Лили ткнула рукоятью биты его в глаз. Глаз разлетелся на ошметки, глазница хрустнула. Лилия даванула на биту и ее рукоять
вошла глубже пронзив мозг. Зомби упал, как подкошенный. В это время последний мертвец успел повиснуть на Лилии. Женщина пыталась его ткнуть битой но ничего не получалось. Слишком близко уже он был. Бита лишь содрала гнилую кожу с лица. Это конец! Мелькнула в голове страшная мысль. Лилия отбросила бесполезное оружие и вцепилась мертвецу в горло, не давая ему приблизится. Тот остервенело клацал челюстями и пытался укусить человека. Что есть силы Лилия отталкивал от себя зомби, но в прошлой жизни это был мужик. Его мышцы подгнили, но они не знали усталости. Лилия дергалась и пыталась вырваться. Потеряв равновесие, она завалилась вместе с зомби на асфальт. Падать Лилия умела. На теннисном корте приходилось часто это делать. В падении женщина развернула мертвеца так, чтобы оказаться снизу. Они грохнулись на асфальт и от удара зомби на миг ослабил хватку. Воспользовавшись этим, Лилия схватила его за уши и ударила головой об асфальт. Глухой стук и зомби поплыл. Лилия ударила еще. У мертвеца треснула затылочная кость. Зомби расцепил пальцы. Следующий удар выпустил вонючую жижу под его головой, но Лилия не
останавливалась. Все била и била, пока череп не разлетелся на куски.
        Опомнившись, она встала. Грудь ходила ходуном, а пот заливал глаза. Лилия не сразу поняла, что у нее в руках, что-то есть. Она разжала ладони и посмотрела на них. Из рук выпали уши мертвеца.
        Постепенно Лилия приходила в себя, но странное чувство страха не давало ей успокоиться. Будто ее мозг, что-то знал, чего она в пылу боя не заметила, но не смел говорить хозяйке об этом прямо. Запястье горело огнем. В страшном предчувствии сердце Лили сжалось. Она задрала рукав камуфляжной куртки и обомлела. На руке двумя красными полукругами кровоточил свежий укус…
        Глава 17
        Лилия без сил опустилась на пыльный асфальт. Рана на руке пульсировала и уже успела почернеть. Вот и все. Жить осталось меньше часа. Обращение происходило иногда быстрее. Женщина вспомнила укушенных, которых видела раньше. Иногда они превращались в зомби за считанные минуты. От чего это зависит - она не знала, наверное от иммунитета. Если так, то ей можно сказать повезло. Проживет еще почти час, потому что иммунитет у нее железный. Лилия вспомнила, как даже не могла в первый раз долго забеременеть, ее антитела в крови были настолько сильны, что отторгали любое инородное тело. Она долго ходила по врачам, пока не выяснилось, что у нее особенная кровь. Сильная. Одна фармацевтическая фирма даже предложила ей выгоднейший контракт за ее кровь. Ей предложили сдавать кровь для разработки на основе нее каких-то вакцин. Но Лилия отказалась и полностью посвятила себя семье. Лучше бы не было этого чертового иммунитета, лучше умереть быстро и не мучиться еще целый час.
        Мысль, что она станет одной из тварей угнетала ее. Лучше умереть прямо сейчас. Но как? Женщина достала нож. Руки ее дрожали. Как убить себя? Перерезать вены? Полоснуть себя по горлу?.. Это не поможет. Придет время и она все равно восстанет. Пока цел мозг зомби будет жить. Лилия грустно улыбнулось. Ну вот, я уже называю себя зомби. Лилия вертел в руках нож. Аида подошла и села рядом, она словно поняла, что случилось. Молча уставилась пытливыми глазами на Лилию.
        - Все хорошо, - попробовала улыбнуться женщина. - Но дальше ты пойдешь одна.
        Лилия взяла ребенка-зомби за руку. А может, когда я обращусь мы будем вместе бродить по свету… На глазах Лилии выступили слезы. Умирать она не боялась. Она уже считала себя немного мертвой. Жизнь ее закончилась, когда погибли дети и муж. Может, поэтому она так привязалась к зомби. Было в ней что-то родное, мертвое…
        Летнее солнце припекало и нагрело асфальт. Лилию бросило в жар. Воспаление пошло по крови. Дыхание участилось. Аида нетерпеливо заерзала, не понимая, почему женщина сидит неподвижно.
        - Подожди чуть чуть, - сказала ей Лилия. - Еще немного и я стану такой же. Обещай, что не бросишь меня… Ты меня понимаешь?
        Ребенок-зомби кивнула. Лилия оторопела. Не может быть! Это просто глюки. Я просто уже теряю разум, и чудится всякое. Но почему слабость не приковала тело к земле. Укушенные перед обращением даже пошевелиться толком не могут. Лилия это прекрасно помнила. Она подняла руку - все получилось, подняла ноги - тоже нормально. Тогда женщина попробовала встать и с удивлением обнаружила, что это у нее это получилось. Ноги и руки не тряслись и отлично слушались. Что за черт?! Может, я уже обратилась? Последнюю фразу Лилия сказала вслух, чтобы проверить, может она говорить или нет. Оказалось, что речь не исчезла, значит она еще не обратилась. Женщина посмотрела на часы - с момента укуса прошло больше часа. Сердце радостно забилось. Душу начала согревать призрачная надежда. В голове стали путаться мысли: почему так происходит, как такое возможно? Может ее никто не кусал? Может все ей привиделось? Лилия скинула куртку, день был уже в самом разгаре и это надо было сделать уже давно, но когда готовишься к смерти, как-то не до этого.
        Укус подернулся корочкой и больше не кровоточил. Странно, укус есть, а я до сих пор человек… Лилия потрогала лоб. И жар вроде спал. Измерила пульс - сердцебиение ровное. С души упал камень, огромный и тяжелый. Жизнь вдруг заиграла новыми красками. Как же хорошо ощущать себя живой. Лилия подобрала биту, закинула за спину рюкзак и радостно проговорила:
        - Нам пора, Аида, обращение похоже на сегодня отменяется. Не знаю как, но мой организм сумел переварить слюну твоих собратьев. Наверное, я тоже особенная, как и ты…

* * *
        Вот уже несколько дней Хан брел по лесу вдоль шоссе в ту сторону откуда приехали апостолы, что убили Кузнеца. Где-то должен быть поворот на проселок. Лагерь их где-то здесь недалеко.
        Когда-то Хан с Полковником лично обследовали каждый клочок здешней земли в поисках припасов. Многие близлежащие поселения в окрестностях Темногорска были опустошены их группой. Но в ходе вылазок никто ничего такого, что бы напоминало лагерь мародеров - не заметил. Правда дальше областного центра не заезжали - смысла не было, везде одно и тоже: опустевшие поселения, полчища зомби и мародеры. Весь мир теперь такой. Только родная область большая и не так густо была заселена до катастрофы людьми. Так что зомби здесь было поменьше, чем в других частях необъятной России.
        Однажды Хан повстречался с бродягой, что в одиночку добрался до их краев аж с самого побережья Черного моря. Ему повезло, он работал водителем-инкассатором на бронированной деньговозке, и когда все началось, был при оружии и на крепком авто. Южные регионы были настолько густо населены и переполнены туристами, что в первые же дни эпидемии многие обратились и поубивали друг друга. Сейчас людей там почти не осталось. Дороги горных серпантинов, что связывали прибрежные города быстро утонули в автомобильных заторах. Брошенные авто навсегда заблокировали дороги, а города остались отрезанными от внешнего мира горами и лесом. Это значительно ускорило гибель людей. А теперь там столько мертвецов, что даже на танке ездить опасно.
        Апостолы появились не так давно. Раньше Хан о них ничего не слышал. Наверное, они тоже переселились из неблагоприятных регионов, где слишком много городов или наоборот - почти нет поселений и ресурсы для выживания брать неоткуда.
        За все время пути Хан два раза видел, как мимо проезжают вооруженные отряды по шоссе. Очевидно, они искали рабов или припасы, но это точно были апостолы. На боках увешанных стальными сетками их машин красовались знаки дьявола, нарисованные черной краской из баллончика.
        “Нужно взять языка”, - подумал Хан. Так вечно можно бродить вокруг да около. Но против вооруженных до зубов отрядов, что периодически курсировали мимо него, не попрешь в одиночку да еще и с самодельным луком. Сделан лук конечно хорошо, добротно, аж самому нравится, вот только дерево сохнет и натяг от этого ослабевает. Приходилось во время пути снимать тетиву, иначе совсем лук стрелять не сможет.
        Хан шел и потихоньку себе под нос насвистывал любимую мелодию, как вдруг Локи насторожился и замер. Острые уши добермана встали торчком и, чуть поворачиваясь, ловили неслышимые звуки.
        - Что случилось? - спросил Хан.
        Собака чуть гавкнула, словно понимала, что выдавать себя нельзя. Хан прислушался. Толь сейчас он услышал неясный гул, что приближался с севера по шоссе.
        - Тихо, - прошептал Хан. - Хороший. Пес, хор-роший… Жди меня здесь и не вздумай высовываться. Понял? Посмотри мне в глаза… Ты понял меня?
        Человек пригнулся и юркнул в придорожные кусты, а Локи остался в лесу, вглядываясь куда-то вдаль и еле слышно поскуливая.
        Хан приготовил лук и наложил стрелу. Гул приближался. Вроде похоже на автомобиль, но звук другой, тоже до боли знакомый. Точно, это мотоцикл! Наконец, удача улыбнулась! Идет вроде одиночка, если это апостолы, а в этом Хан почти не сомневался (люди из мирных общин никогда бы не рискнули передвигаться на байке) нужно постараться взять одного из них живым.
        Мотоцикл тарахтел так, что из леса на дорогу выползла парочка оживших. Они попытались перегородить дорогу мотоциклу, но тот не сбавляя скорости, ловко ушел в сторону. Огромный сверкающий угольным блеском чопер поравнялся с мертвецами. Бах! Бах! - Прогремели два выстрела и зомби завалились на асфальт с прострелянными бошками. Все это произошло в сотне метров от того места, где затаился Хан. Через несколько секунд мотоцикл проезжал мимо этих кустов. Хан уже натянул лук и тщательно прицеливался, ведя наконечником стрелы за приближающимся байком. Вот он совсем близко, вот уже напротив кустов. Вот сейчас будет отдаляться. Треньк! - тетива сорвалась, и стрела пробила ребра впереди сидящего апостола. Мотоцикл завалился на бок и его понесло волоком по асфальту. Заскрежетало железо, посыпая дорогу искрами. Оба седока кубарем покатились по асфальту. Скорость была небольшая, они успели сбавить ее еще до этого, чтобы прикончить зомби, и поэтому пассажир особо не пострадал от падения. А первый, прокатившись по тверди дороги, перемолол стрелу, загнав наконечник еще глубже себе в бок. Он лежал и не шевелился,
под его телом медленно растекалась красная лужа.
        Второй апостол, охая с трудом поднялся. Он непонимающе вертел головой. Бандит не заметил, как стрела пробила водителя. Хан натянул лук и шагнул на дорогу:
        - Стоять! - крикнул он. Целясь апостолу в грудь.
        Тот на секунду оцепенел, но опомнившись схватился за висящий на поясе пистолет.
        - Замри! - рявкнул Хан, на бандюга уже почти вытащил из кобуры пистолет.
        Тренькнула тетива и стрела ударила апостола в грудь. Пробила толстую кожу косухи, но дальше не заглубилась. Глаза Хана расширились. Твою ж мать, у него под курткой “черепаха” - панцирь для байкеров. Хан бросился в кусты. Бах! Бах! Бах! Пули срезали ветку рядом с ухом. Хан нырнул в самую чащу и слышал сзади хруст веток. Апостол бежал за ним и стрелял. Одна из пуль вспорола джинсовку на плече, чуть оцарапав кожу. Дальше бежать опасно. Спиной можно запросто пулю словить. Хан спрятался за толстенный ствол сосны. Взял лук и наложил стрелу.
        - Выходи, сука! - послышался из леса голос. - Если сдашься, я сохраню тебе жизнь! Ты станешь нашим рабом. Но лучше плохо жить, чем хорошо умереть. Выходи или я тебя пристрелю!
        Бандит ближе не подходил. Сам опасался словить стрелу. Он видел из-за ствола дерева концы лука. Хоть и на нем мотоциклетная броня, но если лучник в голову попадет, приятного, явно, мало.
        Бах! Пуля отщепила кусок коры с другой стороны дерева. Хан вздрогнул и вжался в смолистый ствол. Он, слышал как хрустели ветки под ногами бандита. Апостол приближался и обходил дерево. Черт! Надо что-то делать. Хан резко упал на колено и, выглянув из-за сосны, пустил стрелу. В ответ раздались еще два выстрела. Времени прицелиться не было, и стрела конечно же в стрелка не попала. Зато пули пронеслись совсем рядом с макушкой. Хан даже почувствовал, как всколыхнулись его волосы. Рисковать так больше нельзя. Чудом и так остался жив. Сколь же у гада патронов в магазине? Минимум еще два осталось… Но живым не дамся. Сбоку раздался хруст, Хан поднял глаза, перед ним стоял апостол. Непонятно как! Но он обошел дерево бесшумной походкой и очутился почти за спиной.
        - Брось лук! - ухмыльнулся бандит.
        Хан нехотя разжал руки, и лук упал ему под ноги. Далеко отшвыривать его не стал. Может еще пригодится.
        - Кто такой? Зачем на нас напал? - злобно спросил бандит.
        - Ошибся я, - без запинки соврал Хан, - принял вас за побирушников.
        - Кого? - удивился мотоциклист.
        - Я так называю людей, что ищут и собирают консервы и прочие нужности в заброшенных поселениях. Они живут общинами, я их часто подкарауливаю и граблю.
        - Так ты такой же, как мы, - ухмыльнулся апостол. - И мог бы стать одним из нас.
        - Так в чем же дело? - спросил Хан. - Веди меня к своим, мне надоело скитаться одному. Если вы мародеры и не брезгуете грабежами, так ваша компания мне придется по душе.
        - Ишь, какой хитрый нашелся! - скривился бандит. - Чтобы вступить в клан, это надо заслужить. Так просто всякое отребье мы не берем с улицы. Много вас таких желающих было, бродили по рухнувшему миру и не знали, куда пристроить свои драгоценные задницы, чтобы и сытно было, и ни хера заплатить не надо было.
        - Так я готов пройти путь с самых низов, - невозмутимо ответил Хан в надежде провести апостола.
        - Тебе в любом случае путь к нам закрыт.
        - Это почему? Ты же сам сказал, что я такой же, как вы…
        - Потому что, падла, ты убил одного из наших! - апостол кивнул на шоссе. - И тебе полагается смерть на жертвенном костре во славу Сатаны.
        - Ты веришь в Сатану? - Хан презрительно улыбнулся.
        - Ну нет, конечно, - бандит плюнул. - Просто наш босс Велиар именует себя жрецом дьявола. Да и хер с ним, это его тараканы. Он думает, что все мы верим в эту чушь, которую он проповедует. А я лично притворяюсь, что верю. Так проще удержаться в клане. Пару раз в неделю поприсутствовать на обряде жертвоприношения - меня не напрягает.
        - Зачем ты все это мне рассказываешь? Я смотрю тебе выговориться хотелось, - пустил яду Хан, - а там в клане у тебя не с кем даже поделиться этим.
        - Я тебе рассказываю это все, чертов выродок, потому что не собираюсь брать тебя в плен и тащить в лагерь пешком. На мотоцикле явно не получится тебя конвоировать, вряд ли ты будешь спокойно сидеть и не попытаешься меня убить. Я тебя сейчас прикончу, и мои откровения ты заберешь с собой в могилу!
        - Тогда стреляй! - процедил Хан. - Я не собираюсь выслушивать твои сопли!
        - Сдохни, ублюдок! - апостол вытянул руку с пистолетом вперед, но сбоку метнулась чья-то тень.
        Краем глаза бандит увидел ее и обернулся, но было поздно. Зубастая пасть клацнула ему по руке держащей пистолет. Хан метнулся в сторону. Грохнул выстрел, и бандит, заорав, выронил оружие. Доберман рычал сквозь стиснутые зубы и висел на руке. Апостол орал и пытался стряхнуть собаку. Второй рукой он выхватил нож и замахнулся для удара. Но Хан подскочил к нему и хряснул прямым в челюсть. Челюсть хрустнула, а бандит завалился на землю. Хан наступил на его руку с ножом и, разжав пальцы, забрал оружие.
        Локи с остервенением продолжал рвать руку.
        - Убери собаку! А-а-а! Прошу, убери чертову собаку!
        Хан выдержал небольшую паузу и оттащил Локи. Апостол, подвывая, сел на землю, прижав измочаленную руку к груди.
        Хан подобрал пистолет. Им оказался старенький вальтер времен войны. Хан направил ствол на бандита:
        - Говори, где ваш лагерь?! Ну!
        - Я все скажу, все! Только не убивай!
        - Это от тебя зависит.
        - Лагерь наш за поворотом дороги, там впереди километров через десять будет съезд на правой обочине. Потом по лесной дороге еще несколько минут на машине, а пешком не знаю сколько, не ходил.
        - Не врешь? - Хан приставил пистолет ко лбу.
        - Нет, это правда, зачем мне врать? Ты все равно в одиночку им ничего не сделаешь… Да и я сатанистов не особо люблю! Отпусти меня, а?… Ты же обещал.
        Хан убрал пистолет от головы пленника и проговорил:
        - Патроны на тебя жалко тратить! Но лучше вспомни - я ничего тебе не обещал!
        Хан выхватил нож и воткнул его в шею апостолу. Тот замертво упал в траву.
        Затем Хан обыскал трупы и разжился двуствольным обрезом изготовленным из старого доброго ружья ИЖ 12-го калибра и патронами к нему, снаряженными картечью, запасным магазином к вальтеру, бутылкой неплохого вискаря, тремя банками консервов и охотничьим биноклем. Затем укатил в чащу байк и бросил его там, прикопал трупы и отправился в путь.
        К вечеру он уже вышел к лагерю апостолов. Близко не стал подходить - вокруг поселения открытая местность, поросшая лишь низкорослой травой. Хан залез на дерево и стал наблюдать. Ворота поселения периодически распахивались и пропускали внутрь грузовик, груженый бревнами. Видно было, как из бревен доделывали частокол. Хан достал бинокль и посмотрел туда, где кипела вовсю работа. Неуклюжий, но статный человек со знакомой фигурой пытался поднять бревно. Бедолагу даже скрючило. Вот кто-то подошел и хвостнул его плетью. Раб выронил бревно, и оно придавило обидчика. Хан заулыбался, наблюдая за действом. Есть все таки на свете справедливость. Неуклюжий пытался освободить апостола от навалившегося сверху бревна. Но неудачно надавил на бревно еще больше. Точнее удачно. Так тебе, сука!..
        После долгих юлозаний по бревну неуклюжий наконец смог его откинуть. Он выпрямился и повернулся к Хану лицом. Хан чуть не свалился с дерева. Твою мать! Это же Кречет!..
        Глава 18
        - Держи его! - Крикнул Гектор и бросился вслед за зайцем.
        Жирный заяц, поднятый с дневной лежки, несколько раз прыгнул, остановился и с “усмешкой” посмотрел на старика, пытающегося его догнать. Энн схватила палку и побежала следом. Заяц смотрел на людей так, словно хотел покрутить у виска, мол, совсем с дуба рухнули - пешком хотят зайца догнать! Гектор швырнул в жирного палку, та естественно в него не попала. Косой неторопливо развернулся и поскакал прочь. Через несколько секунд он скрылся в чаще.
        - Тьфу, ты! - задыхаясь, Гектор уселся на землю. - Стар я уже, как мамонтов помет, не могу так за зайцами бегать. Ушел, зараза!
        - А раньше что, ты зайца мог догнать? - Энн уселась рядом, в ее глазах блеснула усмешка.
        - Не знаю, не пробовал, - ворчливо ответил старик.
        - А сейчас зачем тогда побежал?
        - А что нам, голодать? Ты видела, какой он толстый? И харя шире, чем у депутата!
        - Ох, Гектор, - Энн еле сдерживала смех. - Даже самый толстый заяц, быстрее самого быстрого человека.
        - Да знаю я, но попробовать стоило… Прошлогодняя дичка уже поперек горла сидит. Скорее бы выйти на шоссе, там деревушек много, может сыщем чего съестного.
        - Надо попробовать поймать птиц, - предложила Энн.
        - Ой, молодец! Дай-ка я тебя обниму, а то сам-то я не догадался бы никогда! - Гектор саркастически покачал головой. - Как же мы их подстрелим без оружия?
        - Была бы у нас резинка, мы могли сделать рогатку, - Энн хитро посмотрела на Гектора.
        - Что смотришь? Нету у меня резинки!
        - Точно нету? - улыбнулась девушка.
        - Точно! Если ты про трусы, то они возрастом почти, как я, сдохла на них резинка! - Гектор покраснел и насупился.
        - Ну прости, - миролюбиво проговорила Энн. - Давай сделаем лук.
        - А тетиву где возьмешь, а наконечники для стрел?
        - Что-нибудь придумаем…
        - А стрелять-то ты из лука умеешь? - язвительно спросил старик.
        - Нет, но можно потренироваться.
        - Пока тренироваться будешь, точно с голоду окочуримся. Брось уже ерунду выдумывать, лучше пошли уже из леса выбираться. - Гектор демонстративно повернулся и зашагал по лесной тропе.
        - Постой! Я кое-что придумала!
        - Ну что опять?
        - Надо сплести корзину из веток.
        - Рано еще для грибов, июнь месяц на дворе!
        - А из ивовой коры сделать веревочку.
        - Зачем?
        - Увидишь! И еще нашелушим семечек из прошлогодних шишек.
        - Семечками сыт не будешь, а добывать их муторно, не стоит оно того.
        - Семечки не для нас.
        Гектор скептически пожал плечами, но согласился помочь Энн в изготовлении ловушки. Корзину сплели корявую и неказистую из березовых прутьев. Кору молодых побегов ивы распустили на узкие ленты и связали их вместе. Чтобы набрать семечек ушло еще почти час. Прошлогодние шишки оказались все пустые, пришлось искать засохшие ягоды шиповника и боярышника, размалывать их между двумя чурками, чтобы извлечь семена.
        Ловушку поставили на солнечной поляне, где шныряли какие-то серенькие пичуги. Корзину поставили вверх дном, оперев один ее край о колышек. Под корзиной расстелили кусок бересты и высыпали на него семена. Ждать пришлось не долго. Любопытные птахи сразу заприметили угощение и стайкой ломанулись его дегустировать.
        Энн дернула за “веревочку”, колышек выскользнул из-под корзины и она накрыла птиц. Те бились о прутья, пытаясь взлететь.
        - Ура! - не удержавшись выкрикнул Гектор.
        Он выскочил из укрытия и поспешил к корзине - словно боялся, что птицы вместе с ней улетят.
        - Как ты это придумала? - спросил старик. - Молодец! Я бы ни за что не догадался!
        - Это не я придумала, - пожала плечами Энн. - В тик-токе видела.
        - Тьфу ты, ну хоть на что-то эта гадость сгодилась. Сворачивай им головы, - Гектор кивнул на птиц, - а я пока костер разожгу, камешек острый найду. Ножа-то у нас нет, придется расколоть песчанник.
        - Я? Головы? - Энн поежилась. - Почему я?
        - А что? Ты есть хочешь? Птиц жалко?
        - Жалко!
        - А пенсионера, который второй день не жрал ничего, все по лесам мотается тебе не жалко?
        - Это другое…
        - Ладно, - прокряхтел Гектор, иди ручей поищи и хворосту набери. Сегодня душегубом буду я.
        - Спасибо! - Энн чмокнула старики в щеку и скрылась в чаще.
        Гектор покачал вслед головой:
        - Эх, женщины, людоеду зубами горло могут перегрызть, а птичку жалко…
        Пойманных птиц ощипали и зажарили на костре на прутьях. После стольких скитаний обед показался восхитительным. Старик и Энн сидели в тени на стволе поваленного дерева и наслаждались природой. Теперь лес не казался таким враждебным. Здесь не было зомби, здесь не был мертвых городов и самое главное - здесь не было людей. Даже когда мир рухнул, из всех опасностей - человек так и остался самой страшной…
        Энн о чем-то задумалась, и на ее лице скользнула печаль. Гектор это заметил:
        - Что с тобой, дочка, неужто пичуг до сих пор жалеешь?
        - Да нет, - девушка замотала головой. - Думаю, как дальше жить будем…
        - А что дальше? - вскинул на нее кустистую бровь старик. - Найдем общину и заживем, как прежде.
        - А когда мы к ним привыкнем, и их убьют мертвецы или апостолы, и мы опять останемся одни. Если конечно выживем…
        - Да что ты такое говоришь? Нельзя смерть вспоминать, беду навлечешь…
        - Ты веришь в приметы?
        - Нет но… Не по-людски это. Смерть пророчить..
        - А разве это не так? - всхлипнула Энн. - Вспомни Доктора, Рудого, Лилию! Их всех убили у нас на глазах. И Воробей погиб… А остальные наши пропали. Хан, Полковник, Кузнец - где они все?..
        - Ну успокойся, уверен, что эти живы, ищут нас и скоро найдут.
        - Как?
        - Не знаю, хороший вопрос.
        - Зачем нам искать новую общину, если наша растерялась Нам надо найти своих друзей.
        - Тогда нужно вернуться к лагерю апостолов.
        - Зачем? - опешила Энн.
        - Ну сама подумай. Мы в Темногорске столько надписей сделали, всяко Полковник понял. где нас искать. Он, наверное, нашел нашу церковь, а там мертвые Доктор и Лилия с дырками от пуль, а остальных нет. Значит, понял, что нас забрали охотники на людей. Вот, что бы ты на его месте сделала?
        - Постаралась бы нас спасти! - без запинки выдала Энн.
        - И я так думаю. Полковник - человек твердых принципов, своих не бросит. Сам поляжет, но друзей выручить попробует.
        - Ты думаешь, что он сейчас пытается вызволить нас из лагеря апостолов?
        - Уверен!
        - Тогда надо туда вернуться! - оживилась Энн. - И как можно скорее. Они не знают, что нас там больше нет. Они не знают, что Рудый погиб и могут сами зазря погибнуть.
        - Эх, - вздохнул Гектор. - Хорошо, вернемся. Не жили спокойно, и не хрен начинать…
        - Да не переживай ты так, - сказала Энн. - Мы должны их найти. Я не могу спокойно жить, зная что из-за меня может кто-то погибнуть…
        - Понимаю, - с грустью пробормотал Гектор. - Когда-то я испытывал нечто подобное, но не внял своим чувствам и поплатился за это. Но это было очень давно, и кажется, что вообще в прошлой жизни.
        - Из-за тебя кто-то погиб?
        - Да…
        - Ты никогда об этом не рассказывал.
        - Я не хотел об этом вспоминать, - вздохнул старик.
        - Но почему это до сих пор тебя гложет? Может ты и не виноват!
        - Виноват…
        - Почему ты так в этом уверен?
        - Потому что я сам убил его…
        - Что?! Кого?
        - Помнишь я рассказывал, что отсидел за убийство?
        - Да, но я подумала, это было что-то вроде самообороны или еще как-то случайно вышло…
        - Нет, я сжег дом вместе со своим другом…
        - Другом?! Зачем?
        - Я хотел ему отомстить. Этот дом мы построили вместе. Он увел у меня жену. Забрал самое дорогое и я решил забрать у него дом. Приехал вечером и постучал. Никто не открыл. Свет не горел. Я подумал, что внутри никого нет. Достал из багажника канистру с бензином и облил стены и крыльцо. Подпалил и уехал, - на морщинистом лице Гектора заструились ручейки.
        - Не переживай, ты же не знал, что он внутри. Он сам виноват. У друга женщину увел.
        - Не за него я переживаю, вместе с ним сгорела моя жена.

* * *
        Уже несколько дней я вкалывал на апостолов. Участвовал в строительстве частокола. С утра до позднего вечера я был занят на работах под присмотром бандитов. С таким графиком много не узнаешь. Ночь в бараке, весь день на “стройке” - обычная жизнь обычного гастарбайтера, только денег не платят и вместо аппетитного напичканного усилителями вкуса "Дошика" - опостылевшие просроченные консервы.
        Надо что-то менять в этой жизни. Так я много не навоюю. У меня два пути: работать лучше и ждать пока меня повысят, или завоевать их доверие и попробовать стать послушником. Оба варианта мне не нравятся, особенно второй. Но он быстрее и надежнее. Его я и выбрал.
        Послушники отличались от рабов тем, что были почти свободны. Некоторых отпускали свободно за пределы лагеря. Работали они добровольно, хотя как и рабы - за еду (пока мир не рухнул большинство людей жили так). Послушники пытались выслужиться перед хозяевами и всячески унижали и гнобили рабов, показывая свое превосходство. Чтобы стать одним из них я должен поступать также. Но делать пакости невинным - это не для меня. Значит, надо найти такого раба, которого было бы не жалко пустить в расход на благо общего дела. Есть у меня один такой на примете. Он постоянно следил за всеми в нашем бараке. Всех сливал апостолам, хотя с нами вроде был дружелюбным, и лишь иногда забывался и проявлял гонор. Его звали Шнырь, тот самый что притворялся неходячим, когда меня только запихнули в барак. Мои “сокамерники” просили быть с ним поаккуратнее. Говорили, что все те, кто с ним конфликтовал, вскоре погибали от рук апостолов. Неизвестно, что про них наговорил Шнырь, но это, всяко, был он. В такие случайные совпадения никто не верил.
        Итак, жертва выбрана, палач назначен, осталось придумать для него обвинения “в колдовстве”. Я долго обмозговывал разные планы, пока наконец меня не осенило…
        Во время перерыва на обед (или можно сказать на завтрак, потому что утром рабов не кормили) я улучил момент и улизнул, воспользовавшись суматохой возле контейнера, из которого раздавали консервы. Я прошмыгнул к одному из домов, где жили апостолы и стал ждать. Дом оказался пустым - у апостолов тоже был обед, и все ушли в столовую. Через несколько минут мимо дома проходил запоздалый мародер. Я выглянул в распахнутые двери и окрикнул его:
        - Уважаемый, закурить не будет?
        Апостол оторопел от такой наглости. А когда пришел в себя выхватил пистолет и направил его на меня:
        - Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?!
        - Я обычный раб, но у меня сегодня выходной, - улыбнулся я. - Отгул взял по семейным…
        - Что-о?.. Да ты, сука, издеваешься! А ну подними руки и выходи, тварь!
        - Сейчас, только пиво в холодильник уберу, - я скрылся в темноте дома.
        Тактика моя сработала. Я настолько раззадорил апостола, что тот в ярости бросился вслед за мной, даже не подумав позвать на всякий случай подмогу. Он ворвался в дом и тут же расстелился на полу, пропахав носом. В пороге я натянул стальную проволоку, об которую он споткнулся. Ударом сапога в челюсть я мигом охладил его пыл. Вторым ударом я выключил ему одну почку. От болевого шока апостол потерял сознание. Я накинул ему на шею “гильотину” и придушил. Все! Уходим. Я выглянул из дома и огляделся, вроде никого.
        Околотками вернулся к контейнеру. Там уже обед почти закончился. Сегодня с принятием пищи у меня пропуск, но ничего, это того стоит.
        После обеда нас погнали обратно на работы. Минут через пять началась суматоха. Нашли труп апостола. Я украдкой наблюдал, как бандиты забегали. Мясник махал руками и что-то орал. Всех рабов, что работали сегодня на территории лагеря собрали в одну кучу и выстроили в три шеренги на “пионерском” плацу.
        Мясник, заложив руки за спину, прохаживался вдоль рядов и злобно зыркал на нас:
        - Сегодня убили нашего брата, я найду кто это сделал. Даю возможность самому признаться. Пусть убийца выйдет вперед! Ну! Я жду!
        Глаза Мясника сузились, а голос стал тихим и глухим, но все равно пробирал до костей. Люди под его взглядом, будто таяли:
        - Не хотите по хорошему - пеняйте на себя!
        Мясник махнул двум головорезам, указав им на первых попавшихся десять рабов. Их выволокли из строя и поставили на колени. Главарь достал наган и приставил дуло к затылку одного из них. Это была молодая женщина со впалыми щеками и потухшими глазами. Она закрыла веки и тихо ждала своей участи. Лишь плечи ее подрагивали. Все знали, чем это заканчивается, когда Мясник достает пистолет.
        - Считаю до трех! - прохрипел главарь, - Если никто не признается, я убью десять человек. А завтра все повторится! Так будет до тех пор пока все вы не сдохните, или кто-нибудь не признается в убийстве! Р-раз! Два-а!..
        - Постойте! - я выскочил вперед. - Не стреляйте, пожалуйста.
        - Это сделал ты?! - глаза Мясника расширились и откинули брови высоко на лоб.
        - Нет, что вы! Всплеснул я руками! Но я, кажется, знаю, кто это сделал…
        - Кто?!
        - Простите, господин, Мясник! Я не совсем уверен, но…
        - Говори, сука! - бандит перевел ствол револьвера на меня.
        Я умоляюще вскинул руки:
        - Прошу! Не стреляйте! Я все скажу! Когда мы стояли возле раздачи обеда, я видел как Шнырь отлучался в сторону того дома, - я ткнул пальцем на жилище апостолов, в котором придушил одного из них.
        - Не верьте ему! - взвизгнул Шнырь и выскочил из строя. - Ты зачем врешь, тварь?!
        Стукач хотел вцепиться мне в горло, но его оттащили надсмотрщики. Я сделал испуганный вид и шарахнулся в сторону.
        - Возможно, я ошибся, но мне так показалось… Простите!
        - Ты отходил от контейнера?! - Мясник схватил Шныря за ворот и приставил к его голове пистолет.
        - Нет! Что вы?! Он врет!
        - Кто может подтвердить твои слова?
        - Не знаю, я обедаю всегда один, в теньке, чуть поодаль от этих вонючих рабов!
        - Значит никто! Где твоя шконка?
        - В левом дальнем углу барака! - с тревогой проговорил Шнырь.
        Мясник повернулся к бандитам:
        - Обыщите его лежанку. Переверните все вверх дном, но найдите мне доказательства.
        Трое головорезов скрылись в нашем бараке. Через минуту они появились снаружи, в руках одного из них был сверток из замызганой тряпицы. Он развернул обрывок ткани перед Мясником. Внутри лежал старенький ПМ, потертая золотая печатка и золотой зуб.
        - Ах ты, тварь! - Мясник хвостнул рукоятью нагана Шныря по морде.
        Рассек пол щеки до самого мяса. Шнырь упал на траву и забился в истерике:
        - Это не мое! Я не забирал у него пистолет!
        - Я не говорил, что у убитого забрали пистолет и выбили зуб, - усмехнулся Мясник. - Сегодня будет славное жертвоприношение. А ты! - главарь повернулся ко мне. - Зажжешь жертвенный костер. Если справишься, то займешь его место! - Мясник презрительно плюнул на скрюченное тело Шныря, подрагивающее от всхлипываний.
        Его подхватили под руки два бандита, уволокли и заперли в стоящий неподалеку в приземистый контейнер, который использовали как карцер. На минуту мне даже стало его немного жаль. Сгорит сегодня ни за что человек. Хотя, какой он человек? Сколько он людей загубил, и сколько бы еще это сделал? А я его остановил, и тем более это нужно для общего дела. Я успокаивал себя как мог, но на душе все равно скребли кошки. Лохматые и страшные кошки, совсем, как моя жизнь.
        В прошлой жизни я убивал, и в этой делаю то же самое. Миры меняются, а я нет. Я вспомнил свою первую жертву. Тогда молодым лейтенантом в составе отделения меня отправили на задержание обезумевшего охотника, взявшего в заложники в лесу сотрудников заповедника. Он держал на мушке двух женщин и престарелого профессора в домике в лесу и требовал какой-то справедливости от местного мэра. Не помню точно, что именно, но это не важно. Снайперы не могли его снять - окна домика были плотно зашторены. Тогда был получен приказ провести переговоры. Я был молодой, почти пацан, и под видом студента этого захваченного профессора меня отправили в домик узнать требования охотника. На меня напялили броник, скрытый микрофон, а за спину за пояс я заткнул взведенный пистолет.
        Вошел внутрь и увидел, как охотник пугает заложников ружьем, приставляя к их головам по очереди ствол. Увидев “студента”, он направил оружие на меня. Я изобразил испуг и замахал руками, даже попытался пустить слезу. Охотник расслабился и чуть опустил ружье. Я подумал, что другого такого шанса у меня не будет и сделал все, как меня учили в академии. Выхватил ПМ и всадил три пули ему в грудь за одну секунду. Заложники были спасены. Они с радостными возгласами выскочили на улицу. Я подошел к убитому террористу и поднял его двустволку. Переломив, заглянул в казенники. Ружье оказалось не заряжено.
        Меня наградили за мужество, мол, никто же не знал, что ружье не заряжено. А я с тех пор никогда не проверяю, заряжено ли было оружие у убитых мною врагов.

* * *
        Звон колокола прорезал вечерню тишину. Двери барака распахнулись и в проеме показалась долговязая фигура Мясника:
        - На выход, мухи навозные! Вас ждет вечернее представление!
        НА СЕГОДНЯ КНИГА НАБРАЛА 190 ЛАЙКОВ) ДРУЗЬЯ, ДОБЬЕМ ДО ДВУХСОТ?!!!))))
        Глава 19
        Я вклинился в поток рабов, что понес меня из барака на улицу. Из-за черного облака выползла полная луна. Сегодня она была почему-то кроваво-красного цвета. Вокруг жертвенного пепелища уже собрался народ: рабы с одной стороны, с другой стороны послушники, а сзади всех - апостолы. Я оценил соотношение сил: рабов гораздо больше, чем апостолов, послушников еще меньше. Если всем вместе напасть, можем их замесить. Но никто не осмелится нападать на вооруженных до зубов отморозков. Все боятся жертвенного костра. Вот и сейчас нас вывели на показательную казнь, чтобы запугать.
        У жертвенного столба стоял привязанный Шнырь. Он вымазался в саже и был похож на беса. Рот его заткнули кляпом, а тело обложили хворостом. Сухие сосновые ветки вспыхнут со скоростью звука и дадут много жару. Человеческое тело сгорит и обуглится за несколько минут.
        Вперед в сопровождении охраны из четырех здоровяков с калашами вышел человек в длинном балахоне, больше напоминавшем мешковину. Наверное, это и есть Велиар. Как же мне до тебя добраться?!
        Но Велиар - не дурак, встал чуть в отдалении от толпы. Любой, кто попытался бы к нему приблизиться, будет прошит автоматной очередью его псов. Лишь Мяснику разрешалось беспрепятственно приближаться к жрецу.
        Велиар скинул капюшон и, обнажив размалеванную фиолетово-синими разводами бритую голову, воздел руки к черному небу. Странный жест, если он дьяволу поклоняется, то должен обращаться к преисподней, а она, наверное, где-то под землей, ну или в другой клоаке, но никак не на небесах.
        - Отец наш, князь темный! - торжественного произнес жрец. - Да свершится великий обряд во славу твоего могущества! Прими кровь отступника, что нарушил священные законы твоего клана!
        Бля-я… А голос то его мне знаком! Я вглядывался в бритую голову, но в клоунском гриме не узнавал ее. Велиар продолжал что-то еще вещать, как диктор на параде, но я его уже не слушал. В голове крутилась одна и та же мысль: где я его раньше видел? Его жесты, манера говорить мне показались почему-то до боли знакомы. Эти возгласы с придыханием, как у актера провинциального театра, знакомые очертания головы, даже статная и крепкая фигура, которая угадывалась под балахоном, казалась мне знакомой.
        - Да прибудет с нами сила! На колени, рабы! - закончил проповедь жрец.
        Рабы попадали на колени, я последовал их примеру. Велиар погладил бритую голову и отряхнул руку, будто измарал ее в чем-то. Бл*ть! Я узнал этот жест! Он всегда так делал. Странное навязчивое движение, после того, как погладишь бритый череп трясти рукой. Только один человек так делал! Не может быть. Сука! Это правда он?! Если он меня узнает, мне конец. Я втянул голову в плечи и опустил глаза. Черт. Зря я все это затеял. Надо срочно выбираться из лагеря, Велиара так просто не убьешь. Я это точно знаю…
        Надо мной нависла тень, закрыв луну. Я поднял глаза, передо мной стоял Мясник с зажженным факелом. Он протянул его мне и криво усмехнулся:
        - Тебе выпала честь зажечь жертвенный костер, встань, раб!
        Твою мать, попал! Велиар чуть сбоку сзади, если отворачивать от него морду и все время держаться лицом к костру, может он меня не узнает?
        Другого выхода нет, буду морду отворачивать. Я встал, взял в руку пылающий факел, стараясь его держать так, что бы он всегда находился не пересечении линии между моей головой и глазами Велиара, и побрел к кострищу. Я чувствовал спиной пронзительный взгляд жреца. Он наверное тоже гадал, откуда ему знаком мой силуэт. Походку я постарался по максиму изменить. Семенил мелкими шажками, плечи максимально опустил и чуть ссутулился.
        Я шел вдоль ряда рабов и ловил на себе их презрительные взгляды. То, что я собирался сделать вызывало у них омерзение и означало, что я желаю стать послушником апостолов.
        Я приблизился к кострищу. Шнырь умоляюще смотрел на меня, будто просил не делать этого. Он был завален хворостом по самое горло. Я подошел к нему ближе и прошептал:
        - Все кончено. Если этого не сделаю я, то факел вручат кому-то другому. Это ничего не изменит. Прости, что подставил тебя, но ты сам виноват. Ты был глазами и ушами апостолов, ты предал своих собратьев. За все надо платить.
        Шнырь слушал меня с широко открытыми глазами. А потом замычал, пытаясь вытолкнуть кляп языком. Он хотел передать мои слова апостолам, но вместо крика выходило лишь сипение и мычание. Он дергался и всем своим видом показывал, что ему есть, что сказать напоследок, что он не виноват в убийстве апостола, что человек с факелом совсем не тот, за кого себя выдает. Но никто и не подумал вытащить кляп. Все приняли его беснования за обычную истерику перед близкой смертью. Так вели себя большинство казненных. К этому апостолы уже привыкли.
        Под взглядами, полных презрения со стороны рабов, я поднес пылающий факел к куче сухого хвороста под ногами жертвы. Рабы не сочувствовали Шнырю. Каждый знал его мерзкую и подлую душонку. Они негодовали по поводу меня, что я согласился участвовать в омерзительном ритуале их злейших врагов, придуманном специально для запугивания людей.
        Огонь перекинулся на сушняк, чуть заметался, зашипел и с треском полыхнул. Сухие смолистые ветки загорелись, словно порох. Шнырь задергалася, а я будто бы продолжал тыкать факелом в кострище, словно не понимал, что поджигать уже ничего не надо. Но никто не заметил, что я на самом деле делал. Я незаметно несколько раз надавил на солнечное сплетение факелом Шнырю с такой силой, что тот вырубился и сгорел безболезненно. Я, конечно же, палач, но не живодер… Это все, что я мог для него сделать.
        Я вернулся на свое место в строю. Когда шел обратно низко опустил голову. Не знаю, смотрел на меня жрец или нет. Он, что-то там вещал и выкрикивал какие-то “заклинания”, надеюсь он был сильно занят и не разглядел меня.
        Мы простояли на коленях еще минут двадцать, пока жрец не закончил свои наставления. Он обращался то к рабам, то к апостолам. Нес какую-то ересь про высшее предназначение и его роль в этом великом деле. Говорил о клане, как о могущественной расе новых людей. Он напомнил мне Гитлера, только прикрывался высшими силами. Не думал, что жизнь так его изменит.
        Когда действо подошло к концу и рабов погнали в бараки, я уже с облегчением было вздохнул. Но тут раздался голос Велиара:
        - Кречет! А тебя я попрошу остаться!
        Я почувствовал, как сердце мое на время будто остановилось. Я выпрямился, больше не пряча свою голову и лихорадочно прокручивал в мозгу различные сценарии. Живым даваться мне нельзя. Велиар знает, на что я способен и сожжет меня. Ко мне уже торопились двое вооруженных апостолов с автоматами наперевес, чтобы отвести к своему боссу. Я нехотя поплелся к ним навстречу, прикидываясь простачком.
        - Стойте! - крикнул конвоирам Велиар. - Не подходите к нему близко. Он очень опасен.
        Вот, сука! Разгадал мои действия. Конвоиры встали, не доходя до меня шагов десять, и направили на меня стволы.
        - Кречет! - продолжил Велиар. - Давай без глупостей! Ляг на землю лицом вниз.
        Мясник смотрел на меня выпученными глазами и никак не мог понять, почему Велиар так меня опасается. Я лег на землю. Сверху навалилась какая-то туша, пытаясь связать мне за спиной руки. Но в моей руке уже была заточка, сделанная заблаговременно из куска арматуры. Я резко развернулся и пырнул тушу, перекатом ушел в сторону и вскочил на ноги. Автоматные очереди побежали за мной следом.
        - Не стрелять! - заорал Велиар. - Он нужен мне живым.
        Меня окружили апостолы. У всех стволы. Шансов на побег ноль. Я бросил заточку на землю и поднял руки.
        Убитый мной бандит валялся в луже крови. Я стоял рядом с поднятыми руками. Удар в живот прикладом автомата сложил меня пополам. На меня накинулись сразу трое и стянули за спиной руки пластиковым хомутом. Я поднял голову. Передо до мной стоял улыбающийся жрец:
        - Рад видеть тебя, Кречет.
        Я поморщился и процедил:
        - До чего ж вы докатились, товарищ майор…

* * *
        Где-то вдалеке затарахтела машина. Лилия схватила Аиду за руку и потянула ее на обочину в лес:
        - Прячься! Скорее всего это нехорошие люди. Хорошие сейчас уже на машинах не ездят. У них нет бензина и оружия.
        Ребенок-зомби и женщина притаились в кустах. Через минуту на серое полотно асфальта выкатила колонна потрепанных внедорожников и парочка мотоциклистов. Джипы увешаны пластинами листового железа, поверх стекол наварены решетки. Внутри лилия разглядела бородатые морды и торчащие стволы. Апостолы… Сердце ее сжалось. Нахлынувшие воспоминания выбили слезинку. Женщина шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки. Она так ждала их встречи, чтобы отмстить, и вот теперь мародеры совсем близко. А она прячется в кустах, как мышь и ждет пока те уедут… Что она может? Чувство собственного бессилия угнетало. Колонна проехала мимо в сторону, противоположную от Темногорска. Когда она уже почти скрылась из виду, Лилия выглянула из кустов и посмотрела вслед. Ей показалось, что машины замедлились. Сердце екнуло. Неужели заметили? Лилия пригнулась. Нет… Просто сворачивают в лес. Да! Теперь она знает, как найти их лагерь. Надо просто идти по следам на проселочной дороге… Лилия облегченно вздохнула: я найду их лагерь и убью хотя бы одного из них… Кровь за кровь… Пусть даже я умру, не страшно. Жить мне больше не для        Сзади раздался шорох. Аида подошла к женщине и прижалась к ноге. Лилия посмотрела на девочку и ее одолели сомнения по поводу последних размышлений. “Может, все-таки надо жить?” - подумала она и погладила Аиду по голове.
        Ее волосы уже не были такими спутанными и грязными, как при их первой встрече. Лилия заставила Аиду искупаться в лесной реке. Пижаму бы ей еще сменить, на что-нибудь более практичное. Ткань уже скоро превратится в лохмотья…
        Лилия и Аида вышли на дорогу и пошли вслед за колонной, что уже скрылась в лесу. Мысль о скорой мести грела душу. Она вспомнила мужа. В общине его назвали Доктор, но он никогда не был врачом. Он был доктором наук. А каких наук, сейчас уже не важно. Видел бы он ее сейчас. Он был бы очень недоволен: нудел и говорил бы “правильные” слова, что месть - это не то, к чему нужно стремиться, что надо заботиться о себе, ради выживания, что не стоит влезать туда, где можно получить пулю.
        Его занудства сейчас не хватало. Почти двадцать лет они прожили вместе, а он так ее и не узнал. Не разглядел в кроткой и тихой жене убийцу. Не я такая, а мир такой…

* * *
        - Садись, - Велиар указал мне на кресло.
        Сидеть со связанными за спиной руками не очень удобно, но я сел. Осмотрелся. Холл в доме Велиара уставлен статуями, резными диванчиками и прочей роскошью. Огромный камин чуть потрескивал и наполнял комнату приятным теплом. На полу расстелен белый ковер. Слишком чистый и ухоженный для апокалипсиса.
        - А ты не плохо устроился, майор! - сказал я. - Сколько здесь комнат? У меня квартира в прошлой жизни была меньше, чем это твоя прихожая.
        - Это гостевой зал, - спокойно ответил Велиар, усевшись напротив меня на диван. Он налил себе бокал виски и закурил. - Извини, капитан, тебе не предлагаю, сам понимаешь, что руки тебе развязывать нельзя. Мы оба прекрасно знаем, на что ты способен.
        - Как же ты превратился в…
        - В кого? - развел руками Велиар. - Ну, договаривай!
        - У меня нет просто слов. Не могу подобрать. Мы с тобой не за это кровь проливали… Ты был моим командиром, я верил тебе также, как и себе…
        - А за что мы проливали кровь? За полированный камень на собственной могиле? За похороны с почетным караулом и стрельбой в воздух? За мизерную пенсию и угробленное здоровье? Ты это видел?
        Велиар задрал балахон и оголил ноги. Вместо одной ноги у него тускло поблескивал титановый протез. Меня покалечили и списали, когда я еще был в расцвете сил. А на гражданке никто не хотел брать на работу инвалида. На квартиру я так и не успел заработать. Дали комнату в общаге. Выходное пособие, чтобы бухлишка мог вдоволь накупить и по тихому спиться, что я делал последний год.
        - Я тебе звонил, ты не отвечал…
        - А что бы я тебе ответил? Что такая же участь ждет нас всех? Рано или поздно ты бы тоже пулю словил. Если повезло бы то погиб, если нет, то стал бы, как я. А потом все изменилось… Мир перевернулся. Из ненужного утиля я вдруг превратился в лидера. Моих знаний хватило, чтобы склолотить приличную банду и умело ей управлять. Каждому ублюдку хочется наживы, власти и баб. Я дал им это, и под мое начало стеклись толпы неудачников, зеков и прочих отморозков.
        - Но зачем тебе это?
        - Когда-то этот мир обидел меня, теперь я хочу все вернуть.
        - Ты не такой. Что с тобой стало, майор?
        - Я всегда таким был! - рявкнул Велиар. - Помнишь, когда наши подорвались на мине в Шатойском ущелье, мы тогда тащили с тобой двух раненных на себе, а у нас на хвосте у нас висели боевики?
        - Конечно, помню…
        - Ночь мы тогда провели в лесу, а утром раненные окочурились. Этим они спасли нам с тобой жизнь. С такой обузой мы бы далеко не ушли. А бросить мы их не смогли бы. Ты бы не позволил.
        - При чем тут это?
        - А при том! Это я придушил их по-тихому ночью. Они бы и так умерли без операции, и нас бы за собой потянули.
        - Ну и сволочь же ты, товарищ майор! Если бы ты рассказал мне это раньше, я бы тебя вместе с ними похоронил.
        - Я тебе жизнь спас… - спокойно проговорил жрец. - А сейчас ты зачем сюда пришел?
        - Думал к общине прибиться. Чтобы проще выжить было. А попал к ублюдкам..
        - Не пи*ди мне Кречет! Мы с тобой много бандитов завалили. Я знаю тебя, как облупленного. Стрелок, что моих людей на прошлой недели положил со снайперки - это ты.
        - Я не жалею, что так делал, - отпираться было бесполезно, своего бывшего командира в этом обмануть невозможно.
        - Ясен пень, что не сожалеешь, ты вообще никогда ни о чем не сожалел. Только скажи, зачем ты это делал? Тоже на жизнь обиделся?
        - Нет, все гораздо проще. Твои псы убили людей из моей общины, кого-то забрали. Но здесь я их не увидел. Значит, все-таки убили всех. Я прибился к другой общине, но снова твои шавки напали. Мне надоело терять людей и бегать. Я решил разобраться.
        - Только против системы не попрешь, - скривился Велиар. - Сам это знаешь…
        - Больше нет системы, - отрезал я. - Есть живые и мертвые.
        - Ошибаешься, я и есть теперь система. Думаешь я верю в сатану и поклоняюсь ему? Людям всегда нужна была вера. Я дал им то, чего они сейчас больше всего хотят. А хотят они выжить. Выжить любой ценой, даже если ради этого придется идти по головам, убивать, грабить… Главное то, чего хочешь ты. А остальное неважно. Хочешь вещь? Отними ее. Хочешь ничего не делать, захвати раба и заставь его работать. Я превратил сатанизм в религию. В бога никто больше не верит. Бог бросил нас в ту минуту, когда мертвые восстали. А сатана нас не бросит. Потому что он живет в каждом человеке. Просто иногда надо выпускать его наружу. Погулять…
        - Ты убиваешь мирных людей, чем они тебе помешали…
        - Ты не понял? Это делаю не я, это делают мои последователи. Я лишь даю разрешение на убийство.
        - Но зачем?
        - Все просто! Послушание. Ничто так не будет держать в узде раба, как страх перед смертью. Я создал клан. Скоро мы пойдем на восток, в сторону Сибири. На западе слишком много мертвецом. А на востоке я найду еще последователей. Апостолы распространятся по всей России.
        - Россия мертва, как и твоя совесть. Я разговаривал с выжившими из разных уголков. Почти все люди погибли и продолжают гибнуть от зубов тварей. А ты устроил войну с человечеством. Хочешь, чтобы наш род совсем вымер?
        - Мне все равно, - ухмыльнулся Велиар, - я же теперь сатанист.
        - А кто тогда тебе прислуживать будет, если все погибнут?
        - На мой век хватит, - скривился жрец. - Ты лучше о себе побеспокойся.
        - Ты меня убьешь? - прямо спросил я.
        Глава 20
        - А как ты думаешь? - Велиар уставился на меня, хитро прищурившись.
        - Думаю, что да… Я для тебя опасен.
        - Если будешь по другую сторону баррикад, то опасен, а если будем в одном окопе, то нет.
        - В смысле? Ты предлагаешь мне на тебя работать?
        - Почему же сразу работать? Ты никогда на меня не работал, даже когда я был твоим командиром. Мы были напарниками.
        - Тогда ты был совсем другой. Тебя называли Саныч, а не Велиар.
        - Тогда и мир был не тем. Как ты не поймешь, что все изменилось. Ценности сейчас другие. Никому не нужна справедливость, патриотизм и другая хрень. Сейчас главное - не дать себя убить и выжить любой ценой. Я создал сильную общину, мы на верхушке пищевой цепочки.
        - Не замечал в тебе раньше комплекса Наполеона.
        - Это не комплекс, это мой ответ враждебному миру. Если бы мы были вместе, как раньше, мы могли бы добиться большего. Мясник отличный лидер и командир. Но у людей он вызывает отвращение. А за тобой они могли бы пойти…
        - Ты предлагаешь стать апостолом? После того как я стольких из вас убил?
        - Выживает сильнейший, у нас в клане это основной закон. Если ты их убил, значит ты сильнее. И ты можешь стать одним из нас.
        - А почему тогда казнили Шныря? Он тоже, вроде, убил апостола, значит, стал сильнее.
        - Он крыса, которая укусила волка, и убила его ядовитой слюной. И вообще, я теперь склоняюсь к мысли, что это все твоих рук дело.
        - Ты прав, Шнырь был не виноват.
        - Да, хер с ним! Ты мне лучше ответь прямо! Ты будешь со мной?
        - Почему бы и нет? - пожал я плечами. - Но убивать мирных я не намерен.
        Велиар нахмурился и допил залпом полный бокал вискаря:
        - Если бы ты отказался, или сказал, что тебе нужно подумать, я бы тебе поверил. Но ты слишком быстро согласился. Я хорошо знаю тебя, Кречет. Сейчас ты мне пи*дишь… Что ты задумал?
        Велиар меня раскусил. Эх… Зря я так быстро согласился, надо было поломаться немного. Но и тогда он бы мне не поверил. Он знает, что я никогда бы на такое не согласился. Зачем тогда предложил? Непонятно…
        - Налей мне немного твоего пойла, - я встал, - и помоги мне его хлебнуть. Не хочу трезвым подыхать.
        Велиар наполнил бокал и поднес его к моим губам. Я сделал шаг навстречу, будто бы пытаясь удобнее встать. Но жрец отступил чуть назад и вытянул руку с бокалом вперед.
        - Не подходи ближе, - усмехнулся он. - Думаешь я не понял, что ты хотел ударить меня головой?
        Черт! Как он все предвидит? Что бы я не задумал, он всегда на шаг впереди.
        Я пригубил виски и выцедил весь бокал, шумно выдохнул и сказал:
        - Дай закусить, хоть что ли…
        Велиар повернулся к столику, на котором были разложены ломтики сыра и мясная нарезка (такую роскошь я не видел со времен начала катастрофы), и при этом не терял меня из виду, поглядывая боковым зрением.
        Но для меня было достаточно того, что он повернулся ко мне боком. Другого шанса не будет. Я ударил его ногой чуть выше поясницы, пытаясь пробить почку и сломать ребра. Удар получился не очень (не удобно бить со связанными за спиной руками), но сбил жреца с ног. Я подскочил к нему и накрыл сверху ударом ноги в живот. Но в последний момент Велиар подставил руку и поймал мою ногу. Железным протезом, как кочергой он ударил мне по голени. Подсечка свалила меня на пол. Велиар выхватил из-под полы кинжал и, приставив острие к моему горлу прохрипел, борясь с болью в спине:
        - Вот теперь я узнаю своего старого боевого товарища. Ты ничуть не изменился Кречет…

* * *
        Хан сидел на раскидистой сосне и наблюдал в бинокль за лагерем апостолов. Он изучал расположение сторожевых постов, порядок смены часовых, запоминал, кто и когда покидает лагерь, что привозят в поселение.
        Все это складывалось в голове в единый паззл, который должен был помочь с выработкой дальнейшего плана действий.
        План в голове назревал уже давно. Но он был пока неясный, как очертания гор в дали за туманной дымкой.
        Прежде всего надо раздобыть оружие. Хан уже не первый день сидел на своем посту и высматривал одиночек, у которых можно было бы отнять огнестрел. Но апостолы острожничали. Лагерь покидали только группами минимум по три человека. С луком на таких нападать рискованно. Но если одиночек в ближайшее время так и не появится, придется рискнуть.
        Ему не привыкать рисковать. Раньше до всего этого ему поручали самые щекотливые дела. Знали, что на бурята можно положиться. Людей он не убивал, но находил тех, кто мог и это сделать. Его называли Решателем. Обращались к нему за помощью только через своих и по рекомендации. Так ему удавалось оставаться на плаву и избегать правосудия.
        Бизнес отжать, найти любовника жены, устранить конкурента. Хан брался за любые грязные дела. Руки сам не марал, но всегда находил эффективные средства и людей.
        Поэтому Кречет ему сразу не понравился. Бурят сразу понял, что он мент. Не прошла еще неприязнь у него к ментам. Сам когда-то к ним устраивался, но его не взяли. Видите ли отец у него оказался судимым. Отец, которого он и в глаза не видел ни разу. Но системе все равно, родственников по базе пробили и, если что не так - гуляй Вася… Что ж… Сами виноваты, что стал преступником. Всегда хотел их ловить, а не быть с ними.
        С такой работой семью так и не завел. Воин слаб настолько, насколько слаба его семья. Все собирался завязать. Квартиру купил, на машину заработал. Осталось только выходное пособие сколотить. Но не успел… Началась эпидемия. Хотя если бы все обернулось не так, возможно его бы уже не было в живых. Многим опасным людям он дорогу перешел. Да и менты в затылок дышали.
        Бах! Бах! Бах! - Где-то за спиной в лесу раздались выстрелы, а затем послышались крики. Хан слез с дерева, свистнул Локи и поспешил на шум. Локи семенил впереди, то и дело оглядываясь на человека. Мол, что же ты двуногий так телепаешься. Сколько тебя ждать можно?
        Хан торопился, как мог. Нырял под ветками, перепрыгивал через коряги. Но чертов лук постоянно норовил зацепиться за сучья. Приходилось держать его перед собой. Раздались еще три выстрела. Твою мать, там что война началась? Локи уверенно вел на звук, и с выбором маршрута можно было не заморачиваться.
        Вот уже опять слышны чьи-то крики и проклятия. Скорее… Нужно торопиться!

* * *
        Лилия спряталась в кустах и наблюдала за лагерем апостолов. Наконец, она его нашла. Аида последовала ее примеру: пригнулась и осторожно выглядывала промеж листьев. С каждым днем девочка-зомби становилась сообразительнее. Может, она просто копировала поведение человека, а может делала это осмысленно. Лилии хотелось считать, что ее действия разумны. Будто ребенок взрослеет. Конечно же девочка нисколько не изменилась и не подросла, но ее разум стал более гибким.
        Ворота поселения, окруженного высоким частоколом из неотесанных бревен, периодически распахивались и выпускали отряды мародеров на внедорожниках и мотоциклах. Иногда выезжали грузовики, кузов которых битком набит людьми в лохмотьях. Наверное, это рабы. Куда только их везут. Скорее всего на работу. На посевы или что-то в этом роде.
        Лилия до крови прикусила губу. Как же ей хотелось испробовать свою биту на бородатой морде. Но с палкой против обрезов и автоматов не пойдешь. Что же делать?
        Аида вдруг встрепенулась и зашипела. Лилия посмотрела на нее с удивлением:
        - Что с тобой?
        Девочка уставилась куда-то в глубь чащи и оскалилась. Она явно кого-то почуяла. Лилия схватила биту и прислушалась. Пичуги, что тренькали сзади, вдруг замолкли. Где-то хрустнула ветка. Шагах в пятидесяти в чаще мелькнул чей-то силуэт. Скорее всего, это человек, на мертвецов Аида так не реагировала, принимала их за своих.
        - Уходим, - шепнула Лилия и, пригнувшись, осторожно стала пробираться в сторону, подальше от незнакомца.
        Она постоянно оборачивалась и смотрела туда, где увидела силуэт. Бежать не решалась - треск веток ее выдаст. Аккуратно раздвигала кусты и подныривала под разлапистыми ветками. Сзади раздался шум. Лилия оглянулась и увидела, как незнакомец перешел на бег. Он ломился прямо через кусты и больше не скрывался.
        - Бежим! - крикнула женщина и, схватив Аиду за руку, потянула ее в глубь леса.
        Но девочка застопорилась.
        - Что с тобой? - Лилия вновь дернула ее за руку. - Прошу, скорее, нам надо уходить!
        Но тут Лилия заметила, что Аида смотрит куда-то поверх нее. Она не сводила мутных глазенок, что-то приковало ее взгляд.
        Неприятный холодок пробежал по спине. Лилия повернулась за взглядом Аиды. Бух! Удар по голове прикладом свалил ее с ног.
        Вокруг на мгновение стало, будто светлее. Искры посыпались из глаз и осветили полумрак лесной чащи. Лилия приподнялась на локте и, собравшись с силами, посмотрел перед собой. Над ней нависла бородатая жирная рожа с безобразным шрамом на пол лица.
        - Это ж кто у нас такой по лесу один ходит? - Рожа изобразила улыбку, обнажив гнилые зубы. - Такая красивая девочка и одна?
        Девочка? Красивая? Даже в минуту смертельной опасности Лилия задумалась над необычной фразой. Давно ее не называли девочкой, да еще и красивой.
        Когда-то она была красивой, а потом сидячая работа и быт сделали ее тело рыхлым и полноватым. Но сейчас она другая. От той бухгалтерши не осталось и следа. Стройная, подтянутая и с большими серыми глазами на худоватом лице. Да, теперь ее определенно можно было назвать красивой. Как-то недосуг было ей об этом задумываться, она сама не заметила своего перерождения.
        Раздался шум, словно сквозь чащу ломился медведь, и на полянку вывалился второй апостол. Тот самый, что преследовал Лилию. Выглядел он не менее омерзительно, только был худосочным, а голос был погнусавее.
        - Отличная добыча, Кабан! - выдохнул он разглядывая сальными глазками женщину. - За такую рабыню Велиар отвалит нам ящик тушенки, не меньше.
        - Все бы тебе тушенкой мерить, - плюнул Кабан. - Ты лучше посмотри какая куколка.
        - Брось Кабан, не дури, я тебя садюгу знаю, ты же их потом в живых не оставляешь. Зачем она нам мертвая? Ну трахнул бабу, а убивать зачем?
        - А я так больше удовольствия получаю, - оскалился Кабан. - Раньше приходилось себя сдерживать, а сейчас ментов нет.
        - А ну и черт с тобой, только давай я первый. Не хочу потом опять теплый труп после тебя трахать.
        - Нет уж, - оскалился Кабан, расстегивая рваные засаленные штаны из грубой парусины, - я ее первый поймал. Вставай в очередь.
        После удара по голове Лилия слышала все это, будто сквозь сон. Она попыталась встать, но нога Кабана толкнула ее в грудь и пригвоздила к земле:
        - Лежи уже и наслаждайся, сучка!
        Лилия водила рукой по траве.
        - Ты это ищешь? - оскалился второй отморозок, показывая женщине биту. - Хорошая палочка, оставлю себе на память о прекрасной даме.
        Потная и вонючая туша кабана навалилась сверху. Лилия почувствовала себя так, будто на нее вывалили помойный бак. Лилия вцепилась ему в горло пытаясь оторвать его от себя. Но силы и масса были не равны.
        - Ах ты, сука! - вдруг неожиданно завопил худосочный. - Она меня укусила! А-а!
        Лилия краем глаза увидела, как неизвестно откуда выскочила Аида и впилась зубами в руку апостола. Но зубов же у девочки нет - мелькнула мысль в ее голове. Апостол схватил девочку за волосы и отшвырнул от себя. Аида покатилась в кусты и вскочила на ноги, собираясь напасть вновь.
        - Уходи! - выдавила из себя Лилия.
        Но зомби не слушала, как кошка она вновь прыгнула на худосочного, но тот уже был готов. Он выхватил пистолет и выстрелил три раза подряд. Руки его тряслись, он никак не мог попасть в голову. Аида споткнулась и упала лицом в траву. Она не шевелилась. Худосочный причитал и бегал по поляне:
        - Бл*ть! Я теперь сдохну! Она меня укусила! Чертова тварь цапнула меня за руку. Смотри!
        Худосочный заголил рукав и показал предплечье на котором красовались кровавые отметины от зубов.
        Пока Кабан отвлекся, Лилия изловчилась и вытащила нож, висевший у нее на поясе. Кабан почувствовал, что женщина под ним елозит, но было поздно. Лилия ударила его в шею, но Кабан дернулся и клинок воткнулся под ключицу.
        - Ах ты, тварь! - Кабан вытащил из своего тела нож и отшвырнул его, словно это была всего лишь заноза.
        Он занес кулак, собираясь ударить Лилию, но та вцепилась ему зубами в плечо, прокусив джинсовую рубаху.
        - А-а-а! - Кабан оттолкнул от себя Лилию и откатился в сторону.
        Женщина вскочила на ноги, но тут же получила удар в живот ногой - худосочный сложил ее пополам. Лилия вновь упала на землю, задыхаясь и борясь со спазмом диафрагмы.
        - Оставь ее мне! - орал Кабан поднимаясь на ноги. - Я хочу, чтобы она умирала медленно!
        - Что? - кривился худосочный. - Трахаться уже расхотел?!
        Кровь залила левое плечо Кабана. Колотая рана давала о себе знать. Он был уже не такой резвый. Алые струйки уносили из него силы.
        Апостол подобрал с земли палку, подошел к Лилии и наступил ей одной ногой на грудь:
        - Я загоню эту палку тебе в глотку, раскрой пасть сука!
        Лилия почувствовала как хрустят ее ребра, она вцепилась в ногу Кабана обеими руками, но не могла сдвинуть ее с места. Кабан приставил конец палки к ее лицу и наслаждался предстоящей экзекуцией.
        - Заканчивай с ней быстрее, - всхлипывал худосочный. - Мне надо доктору показаться. Может меня еще можно спасти!
        - Да не ной ты, - оборвал его Кабан. - Какой на хер доктор? У нас в лагере один ветеринар на всех. Тебе уже никто не поможет. Ты же сам знаешь, что сдохнешь.
        - Вот ты сука! А еще друг называется!
        - Зомби мне не друзья! - неудачно пошутил Кабан.
        - Я не зомби! - взвизгнул напарник. - Я еще живой. А ты, нет чтобы мне помочь, возишься с этой сучкой!
        - Не ори так, сейчас с ней закончу и за тебя возьмусь, - Кабан криво усмехнулся. - Не хочу, чтобы мой друг с гнилыми по свету бродил.
        Бам! Послышался глухой стук. Кабан ошалело выпучил глаза. По его лбу побежала красная струйка. Он выронил палку, потер лоб и с удивлением посмотрел на пальцы измазанные в крови. Бам! - второй удар по голове заставил его обернуться. Перед ним стоял его друг с окровавленной битой.
        - Ты что творишь, уе*ок?! - выдавил Кабан.
        - Почему ты не падаешь, Кабан? - прошипел худосочный.
        Бам! Третий удар не попал точно по голове, бита соскользнула разорвав щеку и врезалась в мясистое плечо.
        Кабан заревел и бросился на друга. Тот отшвырнул биту и выхватил пистолет. Бах! Бах! Бах! Все три пули засели в туше Кабана, но тот не обращал на это никакого внимания, он подмял под себя друга и молотил его кулачищами по морде, превращая ее в кровавое месиво. Худосочный дергал ногами, от его лица летели ошметки, брызги крови и осколки зубов. Голова вдавилась в мягкий мох. Наконец Кабан обессилел и завалился рядом с другом. Оба были еще живы.
        Лилия с трудом поднялась, ощупывая ребра и восстанавливая дыхание. Она подняла биту и подошла к лежащим апостолам. Видел ее лишь Кабан. У худосочного вместо глаз была каша. Кабан попытался подняться, но не смог. Он уже потерял много крови.
        - Хорошо, что вы такие дружные друзья, - ледяным голосом проговорила Лилия и занесла биту над головой Кабана.
        Тот заплакал и закрыл глаза. Хрясь! Умелый удар проломил череп.
        - Добей меня! - забулькал худосочный, - прошу…
        Хрясь! Череп худосочного оказался не такой крепки и лопнул, словно перезрелая тыква.
        Лилия отшвырнула биту и бросилась к лежащей в траве Аиде. Она осмотрела ее и ощупала тело. Голова цела. В груди маленькая аккуратная дырочка. На других зомби это никак бы не повлияло. Почему Аида умерла? Или она жива. Лилия трясла ребенка. Прошу, очнись! Открой глаза! Почему ты меня бросила?!. Вставай…
        Женщина закрыла лицо руками, плечи ее задергались. На грудь девочки капали прозрачные капли. Аида шевельнулась. Лилия не сразу это поняла, подумала, что ей показалось. Девочка открыла глаза.
        - Ты жива?! - Лилия схватила ребенка и прижала к груди.
        - Твою мать, что здесь произошло?! - раздался сзади грубый голос и следом послышались щелчки взводимых курков.
        Лилия обернулась: на поляне стоял бородач в затертом грязном камуфляже и держал на ее на прицеле. Дула двуствольного обреза смотрели прямо ей в лицо.
        - Сучка, ты кто такая?! - удивлено воскликнул бородач. - Это ты убила моих друзей?..
        Лилия встала.
        - Брось биту, сучка!
        Вжик! Стрела пробила сзади горло апостолу и ее наконечник вылез наружу со стороны подбородка. Апостол захрипел и из последних сил попытался нажать на спуск. Но с боку метнулась тень, и огромная черная собака повисла у него на руке, держащей обрез.
        Глава 21
        Локи сдавил челюсти так, что у апостола затрещали кости. Обрез выстрелил, и картечь скосила куст сбоку от Лилии. Апостол упал уже мертвый. Собака выпустила из пасти руку и уставилась на Лилию. Из кустов вышел Хан, в руках он держал лук.
        Лилия не поверила глазам, вскрикнула и бросилась к нему на шею. Хан сначала оторопел. Он не сразу узнал в стройной воительнице, которая раскроила битой головы двум апостолам, ту беспомощную и скулящую женщину с рыхлыми боками, вечно прижимающуюся к мужу-интеллигенту. Тогда она была его тенью. А сейчас перед ним стояла амазонка.
        Только сейчас он узнал Лилию, отшвырнул лук и подхватил ее. Та повисла у него на шее:
        - Вы нашли нас! Почему так долго? Где Полковник и Кузнец?
        - Лилия, - воскликнул Хан. - Ты жива! Тебя совсем не узнать! Как же я рад тебя видеть! Где Доктор, Энн и этот рыжий недоносок? Ты одна?
        Лицо Лилии омрачилось:
        - Моего мужа убили апостолы, остальных забрали с собой. Они, наверное, там.
        Лилия кивнула в сторону лагеря и обеспокоенно добавила:
        - Ты так и не ответил, где Кузнец и Полковник… С ними все хорошо?
        Хан опустил глаза:
        - Их больше нет…
        - Как?! Что случилось?..
        - Полковника укусили… А Кузнеца убили апостолы. Когда мы нашли тело Доктора в той церквушке, с нами был еще новенький, его зовут Кречет, он рассказал нам про апостолов. Мы пошли вас вызволять. По пути столкнулись с апостолами и Кузнец погиб. А я был ранен. Сейчас Кречет уже там, в их лагере. Мы с ним разошлись, он посчитал что меня тоже убили.
        - Как он оказался в лагере? Его взяли в плен?
        - Не думаю, он так просто не дастся. Скорее всего он притворился беженцем и проник туда специально. Я видел в бинокль, как он там себя ведет. Он притворяется слабым. А ты зачем здесь? Как ты сбежала от мародеров?
        - Я не сбегала, они меня расстреляли. Но меня спасла библия. Книга, что лежала за пазухой защитила от пуль. Я пришла сюда в надежде убить хоть одного из них. Не могла спокойно жить, пока мой муж не отомщен…
        - Ого, - Хан поднял узкие черные брови, - Я тебя совсем не узнаю, это сделала ты?
        Он кивнул на окровавленные трупы Кабана и худосочного.
        - Я просто их добила, - ответила женщина. - Они сами друг друга поубивали. Спасибо Аиде, что поссорила их.
        - Кому? - удивился Хан.
        Лилия повернулась к кустам и сказала:
        - Все нормально, можешь выходить, это друг…
        Кусты раздвинулись и оттуда вышла девочка-зомби.
        - Осторожно! - крикнул Хан и закрыл собой Лилию, выхватив нож.
        Лилия повисла на его руке с ножом:
        - Нет! Она со мной!
        - Что?!
        - Это девочка не такая, как все мертвые, она понимает меня. Она мыслит…
        - Не может быть…
        - И она не опасна. У нее нет зубов. Э-э… Не было… А сейчас не знаю.
        - Ты приручила зомби?! Как?!
        - Не знаю, она мой талисман. Другие ожившие не замечают меня, если Аида находится рядом со мной.
        - Что за чудеса ты рассказываешь?
        - Это правда, сам потом увидишь.
        - А этой мой песик Локи! - Хан свистнул. - Иди ко мне!
        Доберман подскочил к хозяину, виляя обрубком хвоста и обнажив белые зубы, совсем как в улыбке. Хан потрепал его за ухом и как обычно съязвил:
        - Как говорится, у каждого своя животинка. У кого собака, а у кого зомби.
        - Аида - не животное, - фыркнула Лилия.
        - Но и не человек, - улыбнулся Хан. - Да ладно, не обижайся. Шучу я…. Давай лучше скорее отсюда уносить свои задницы. Выстрелы гремели на всю округу. Скоро сюда могут нагрянуть апостолы.
        Лилия подобрала рюкзак, вытерла окровавленную биту о траву и взяла за руку девочку.
        Хан собрал оружие: давно не чищенный потертый пистолет Макарова с запасным магазином и двуствольный обрез с патронами шестнадцатого калибра. У Кабана ствола почему-то не оказалось. Но у него был добротный охотничий нож, такой огромный, что напоминал небольшой мачете.
        Собрав трофеи, Хан и Лилия скрылись в чаще.

* * *
        Пустынная деревенька на берегу небольшого озерца напоминала детство, которое Гектор провел в подобном живописном месте. Если бы не мертвая тишина, которая разлилась по округе, можно было бы подумать, что катастрофы не было. Здесь все осталось нетронутым. Дома бликовали на солнце стеклами окон, обрамленных резными наличниками. Цветастые занавески приветствовали путников своими нарядами. Но нигде не слышно лая собак, мычания коров, не видно людей. Деревня мертва, как и весь мир вокруг.
        - Такое ощущение, что здесь кто-то есть, - Энн поежилась. - Все поселения, в которых раньше мы бывали полуразрушены, а эта деревушка целехонька. Как такое может быть?
        Гектор задумчиво погладил белесую бороду, которая доставала ему уже до самой груди:
        - Наверное, народ сразу вывезли, когда все началось. А после, сюда никто не наведывался… Деревенька глухая. Дороги здесь, считай, что нет. Мы сами на нее случайно набрели.
        - А мы хоть правильно идем? - спросила Энн.
        - А бог его знает, где-то там должна быть дорога, что идет от Темногорска до Верхнего Уральска, а оттуда до областного центра. Видишь те горы на горизонте? Они как раз за Темногорском, а левее должно быть шоссе, по которому нас увезли апостолы.
        - Далеко-о, - жалобно протянула Энн. - Нам бы машину найти.
        - Да машину найти, дело нехитрое. Вот только бензин уже со всех слили.
        - Здесь топливо поищем. Сам говорил, деревня на отшибе, может еще и не слили.
        - Здесь только трактора, да комбайны найдем, - усмехнулся Гектор. - Ну или другие поливалки.
        - А чем трактор плох? - улыбнулась Энн. - Напрямик и через поле сможем проехать.
        - А ты умеешь водить трактор?
        - Нет…
        - И я нет, так что без надобности нам “Беларусь”.
        - Я думала, что трактором, как и машиной можно управлять.
        - Можно, - кивнул Гектор. - Только, вряд ли ты справишься.
        - Почему сразу я? А как же ты?
        - Так и автомобиль ни разу не водил..
        - Как так?
        - Да как-то не пришлось… То молодой был, не нужно это, потом колония, потом дворник бедный, потом пенсионер. А на кой пенсионеру машина? В магазин я пешком сходить могу.
        - Так, а зачем мы тогда собрались искать тачку?
        - Я думал ты водишь?
        - Я? Да мне восемнадцать стукнуло уже после того, как мертвецы ожили. У меня нет прав.
        Гектор поморщился:
        - На кой ляд тебе сейчас права?
        - Так я же в автошколе не училась!
        - Ну ты же молодая! - раздраженно проворчал Гектор.
        - А ты старый и, что? - фыркнула Энн.
        - А то, что ты должна с техникой на ты быть! Фильмы смотришь, ролики в интернете и прочую ерунду. Видела, как там это делается?
        - Ты был в цирке хоть раз? - неожиданно парировала Энн.
        - Это здесь при чем? - вскинул седую бровь Гектор.
        - Видел, как там акробаты по канату ходят?
        - Видел, и что?
        - Ну так пройдись тоже по веревке, раз видел!
        - Ах ты, язва! Ты как с дедом разговариваешь? - Гектор сверкнул выцветшими глазами и уже миролюбиво добавил. - Пороть тебя в детстве некому было…
        - И это сказал мне человек, который пол жизни просидел в тюрьме, - хохотнула Энн.
        - Не пол жизни, а десять лет всего. У меня статья была - убийство по неосторожности.
        - Десять лет, - передразнила Энн. - Да это больше, чем половина моей жизни!
        - Цыц, пигалица! Будешь еще старика корить, возрастом пока не вышла.
        - Что-то мы с тобой часто ругаться стали, - улыбнулась Энн.
        - Все как в настоящей семье, - закивал Гектор. - Значит родными друг дружке стали…
        Парочка зашла в деревню и шагала по единственной ее улице. Аккуратные домишки с любопытством уставились на незванных гостей.
        - Кажется свезло нам сегодня, - Гектор удовлетворенно пригладил усищи. - Смотри сколько хат не тронутых. Продуктов, наверное, здесь вдоволь наберем.
        Гектор и Энн зашли в первый попавшийся дом. Дверь была не заперта. Внутри оказалось светло и уютно. Простое убранство, выбеленные известью отштукатуренные стены, старая, но не ветхая еще советских времен мебель. Казалось, что дом не заброшен. Просто хозяева вышли, и сейчас вернутся.
        - Смотри! - крикнула Энн, тыча пальцем в сторону окна.
        - Что такое?! - Гектор от неожиданности подпрыгнул.
        - Цветок на подоконнике!
        - Тьфу ты, - Гектор схватился за сердце. - Напугала как! Я думал, мертвяка увидела. Цветок на подоконнике зацвел, эка невидаль!
        - Но ведь кто-то же его поливает…
        Гектор вмиг замолк, немного помолчал, озираясь по сторонам, и уже шепотом добавил:
        - И то верно. Вот, старый дурень, не сообразил сразу.
        Гектор взял за ножку тяжелый деревянный табурет с угловатой седушкой и поднял его для замаха:
        - Эй, кто здесь?
        - Да нет здесь никого, - успокоила его Энн. - Просто кто-то сюда наведывается, но он здесь не живет.
        - А ты откуда знаешь? - недоверчиво спросил старик.
        - Пыль на столе не тронута, если бы люди здесь жили, им кушать где-то надо, а других столов здесь нет. Занавески задернуты на окнах, а на веревке, на которой они висят паутина, видишь? Значит, шторы давно никто не трогал.
        - Ух, какая ты глазастая, - восхищенно покачал головой Гектор. - А я старый уже слепой.
        - Ой, не прибедняйся, зрение у тебя еще лучше моих минус два будет. Дело не в глазастости, а в мышлении.
        - Чего? - брови Гектора встали домиком на морщинистом лбу.
        - Нужно учиться замечать важное в мелочах и причинно-следственные связи находить в следах и предметах.
        - Этому что, в школе сейчас учат?
        - Нет, конечно, я просто криминалистом хотела стать, документы готовилась подать в академию. Столько фильмов пересмотрела и книг перечитала.
        - Криминалист - это хорошо, умница. Только, вот скажи, что делать будем? Припасов, похоже, тут нет, все выгребли, а порядок в доме остался. Кто это сюда наведывается? Уверен, что и в соседних домах - то же самое. Уж больно они похожи, и занавесочки у всех задернуты, и двери аккуратно прикрыты. Ну, что молчишь, криминалист? Найди эти причинно… Каких там, прости господи, связи…
        - Это уже не связи, а следственные версии называются.
        - И что эти версии нам говорят? - старик ехидно уставился на Энн (не привык он, чтобы молодежь была наблюдательнее и прозорливее его, который столько повидал и столько пережил).
        - Что это аккуратный человек, любит порядок и живет где-то недалеко. Скорее всего, прямо в этой же деревушке.
        - А вот это уже плохо, - Гектор бросился обшаривать облупившийся кухонный гарнитур.
        - Что плохо? - недоумевала Энн.
        - То, что он живет недалеко. Ты людоедов уже забыла? Вдруг он тоже из этих… Или еще хуже…
        - А что может быть хуже? И что ты там ищешь?
        - Нож и ли топорик какой-нибудь поварской, - Гектор ткнул пальцем на копье, которое Энн держала в руках. - С палками против людоедов не сподручно.
        Гектор вытащил выдвижной ящик тумбы, полный всякой всячины и вывалил его на стол. Среди точильных камней, поварешек, прихваток и прочей ерунды он, наконец, нашел столовый нож. Правда немного кривой, самодельный и с клинком, подернутым ржавчиной, но крепкий и довольно острый.
        - Вот, - выдохнул Гектор. - Теперь мне спокойнее будет.
        Он взял нож в одну руку, копье, вырезанное из березы, в другую:
        - Уходить нам отсюда надо, чует мое сердце неладное.
        - А как же припасы поискать? - Энн просяще посмотрела на старика. - Сто лет нормальной еды не пробовали.
        - Да бес с ней, с едой. Лучше быть голодным, но живым, чем сытым и мертвым. Пошли, пока твой аккуратист нас здесь не застукал.

* * *
        Я сидел, запертым в стальном контейнере, который апостолы использовали как карцер. Вместо окна небольшая дырка, размером с блюдце. Она же служила вентиляцией, чтобы пленник не задохнулся. До меня здесь томился Шнырь. Если бы он сейчас меня видел, то пренепременно бы обрадовался.
        Эх… Мой план провалился. Кто ж знал, что Саныч и есть Велиар? Боевой командир превратился в рабовладельца и палача.
        Почему он меня не убил? Неужели думает, что я все осознаю и реально встану на его сторону? Нет. Он не дурак, такую ошибку не допустит. Сукин сын всегда был очень хитер и расчетлив. Помню, когда мы с ним в плен к “чехам” попали, нас хотели сразу показательно казнить: перерезать глотки на камеру, а видео выложить в интернет для запугивания людей и бандитской пропаганды. Так он убедил их командира, что мы дезертиры и готовы с ними сотрудничать. Можем показать, где схроны с боеприпасами и оружием.
        Чехи нам поверили, и мы повели их в горы, показывать несуществующие схроны. По дороге навели их на минное поле и сбежали. А ночью вернулись в их лагерь, придушили часового, забрали у него автомат и Саныч, ворвавшись в солдатскую палатку, лично расстрелял весь спящий отряд врагов. Их человек двадцать было. А потом патроны у него кончились и раненных он добивал ножом. Настоящий Велиар… Такой нигде не пропадет. Не знаю, как это он чуть не спился? Всегда был кремень. А сейчас просто мразь…
        Всю ночь я почти не сомкнул глаз, обдумывая свое бедственное положение. Когда утро просунуло солнечные лучики в дырку в стене, я услышал чьи-то шаги. Выглянул на улицу. Молодой парнишка лет двадцати с карабином на плече пришел сменить моего часового. Соломенные волосы, голубые глаза и рубленный подбородок казались мне до боли знакомыми. Но нет, ошибся я. Точно знаю, что в первый раз парня вижу. Или нет?..
        Пузатый часовой похлопал парня по плечу и свалил, оставив смену на него. Парень переминался с ноги на ногу. Хотел видимо сесть, но сидеть часовым нельзя. Я поморщился: такой молодой, а уже апостол. Где ж я его все-таки видел? Я прислонился к дыре и спросил:
        - Эй, меня кормить сегодня будут? Скажи Велиару, что Кречет жрать хочет.
        - Сейчас завтрак принесу, только пиво пока не охладилось, подождете?
        Вот сучонок, за словом в карман не полезет. Острослов херов! Ну я тоже могу ответить.
        - И как только тебя в апостолы взяли? Вместо бороды пух тополиный. А мамка-то знает, что ты с дяденьками нехорошими спутался? Может сообщить ей?
        - Заткнись! - Парень снял с плеча карабин и тыкнул стволом в мою сторону.
        Ага, нашел слабое место, что-то с матерью не лады. Надо подманить его ближе и выхватить карабин. Нет, хреновый план. На кой мне карабин, если сам в склепе сижу. Ну пострелять я могу через дыру конечно. Да только замок снаружи и засов толстенный, будто рельса. Это я запомнил, когда меня сюда вели. Карабин здесь не поможет. Тогда просто апостола потроллю. А то скучно сидеть как-то.
        - А что ты так вспылил? - присвистнул я. - Значит, все-таки без проса от мамки свалил.
        - Нет у меня матери и не было, - глухо ответил парень. - Отец только…
        Я осекся. Не ожидал, что буду сочувствовать апостолу. Да таких, как он голыми руками душить надо. Но что-то есть в нем такое знакомое, чего я никак не могу понять. И с виду вроде не отморозок. Почему он пошел по кривой дорожке? Мне уже самому стало это интересно и я миролюбиво спросил.
        - А отец где?
        - А твое какое собачье дело? - парень попытался огрызнуться, но вышло это у него как-то без злобы. Будто не разозлился он, а обиделся.
        - Да так, любопытно, если он хороший человек, думаешь рад был бы узнать, что ты клану убийц и грабителей служишь? А по твоему выражению лица, вижу, что отец у тебя правильный. С принципами…
        - Он лучший…
        - Жив?
        - Не знаю.
        - Как так растерялись?
        - Когда мертвецы напали, он на работе был, а я дома. С тех пор его больше не видел.
        - Почему ты с отморозками связался.
        - Ты что психологом заделался? - сверкнул голубыми глазищами парень. - Что ты пристал ко мне? Отойди от оконца, а то пальну.
        - Не пальнешь, - улыбнулся я.
        - Это почему?
        - У тебя карабин на предохранителе.
        - Так его выключить можно…
        - И руки у тебя дрожат, видать людей раньше не приходилось убивать, а мне приходилось. Многих я убил. И пришел сюда, чтобы вас убивать.
        - Почему?
        - Другу обещал помочь. Пообещал, когда он на руках у меня умирал.
        - А другу это зачем? - парня мой рассказ явно заинтересовал.
        - А человек он правильный, за справедливость и за друзей.
        - Совсем, как мой отец, - вздохнул парень…
        - Возможно, - кивнул я. - Полковник даже похож немного на тебя…
        - Что ты сказал?!
        - Я говорю похож…
        - Нет! Как ты его назвал?!
        - Полковник.
        - Опиши мне его!
        - Зачем?
        - Прошу, расскажи, как он выглядел, как погиб?!
        - Да что рассказывать, он перед смертью дал мне вот этот клочок бумаги, где написал своей кровью странное слово и просил сохранить, - я достал из кармана замусоленную долгими скитаниями бумажку и попробовал прочитать надпись. - Не разберу, что написано, “Геде..” А дальше что за буква не пойму, наверное “о”. “Гедеон”, что ли? Имя вроде такое есть? Не знаешь? - я вопросительно посмотрел на парня.
        Тот стоял белый, как гипс. Проходящий мимо апостол его окрикнул:
        - Хорош с пленным болтать? Отойди от него! Ты что оглох, Гедеон!
        Глава 22
        Энн и Гектор спешно покинули дом. Деревенька уже не казалась такой приветливой. Казалось, что за каждым углом таится враг.
        - Смотри! - Энн ткнула пальцем на столб. - Это что камера?!
        С макушки покосившегося деревянного столба на них смотрел стальной объектив.
        - Она самая! - Гектор удивленно задрал голову. - Может, со старых времен еще осталась?
        - Ну да, в деревнях, так-то, всегда видео-наблюдение было, - съязвила Энн. - Что бы проще коров заблудших искать.
        Камера чуть повернулась, следуя “глазом” за людьми.
        - Она что, движется? - Энн сжала в руках копье, ладони ее вспотели.
        Гектор оглянулся назад:
        - Да ну, нет конечно! Тебе просто показалась!
        - Я точно видела как она повернулась за нами!
        - Ну повернулась и повернулась, может, ветром шевельнуло, или шарнир болтается, пошли уж скорее.
        Они прошагали быстрым шагом через всю улицу, миновав десятка три домов, и оказались на краю поселения. Единственная дорога уходила серой лентой вглубь степи.
        - Нам туда! - махнул Гектор рукой в сторону полей. - Поспешим, о то здесь мы, как на ладони…
        - Надо было в лес обратно уходить, - проворчала Энн.
        - Поздно уже, через всю деревню не будем возвращаться.
        Не успел он это договорить, как песок под ногами с шумом просочился вниз, земля ушла у него из-под ног, и старик провалился в яму. Энн вскрикнула и упала следом.
        - Ты цела? - откашливаясь, спросил Гектор, пытаясь разглядеть Энн за завесой пыли и песка.
        - Да! Куда мы провалились?!
        Старик поднял голову вверх, до поверхности метра три, не меньше.
        - Это ловчая яма, - сокрушенно пробормотал старик. - Такие на зверей ставили. А сейчас звери - это мы, получается.
        Энн попробовала вскарабкаться по стене, вгрызаясь пальцами в землю, но всякий раз срывалась вниз, не продвинувшись и на полметра.
        - Вставай мне на плечи, - Гектор оперся руками о стену, чуть наклонившись.
        Энн вскарабкалась старику на горбушку. Того чуть закачало, но он устоял. Балансируя, Энн встала у него на плечах. Когда-то она занималась акробатикой, и это умение сейчас пригодилось.
        Старик закряхтел и выпрямился. Девушка выбросила руки на поверхность, пытаясь хоть за что-то уцепиться, хоть за травину.
        - Назад! - Проскрежетал низкий металлический голос.
        Энн подняла голову: на краю ямы стоял здоровяк в черной маске, больше напоминавшей динамик. На глазах черные очки. Сам закутан в плащ-палатку болотного цвета. В руках незнакомец держал двустволку.
        Все это она разглядела буквально за секунду. После чего потеряла равновесие и с криком упала в яму.
        Детина встал на краю и направил ружье вниз:
        - Кто такие?
        Его голос был, явно, не человеческим. Будто робот скрежетал непомерно низким басом.
        Энн и Гектор от страха не могли вымолвить и слова. Страшные картины мелькали в их головах. Людоед показался им не человеком. Не бывает у людей таких голосов.
        - Почему молчите? - проскрежетал монстр.
        Первым в себя пришел Гектор:
        - Мы мирные путники, забрели сюда в поисках припасов.
        - Когда было полнолуние? - спросил людоед.
        - Что? - не понял Гектор.
        - Назовите дату, когда в последний раз была полная Луна, или получите пулю.
        - Да не знаю я, - замахал руками Гектор. - Кто ты такой?
        - Вопросы здесь задаю я, - отрезал незнакомец. - Назовите дату прихода Сатаны на землю.
        - Никто не знает, когда Антихрист на землю придет, - пожал плечами старик.
        Энн подошла к старику и прошептала на ухо:
        - Он нас проверяет…
        Гектор замотал головой и отмахнулся от девушки, так и не поняв, что она имела ввиду.
        - И последний вопрос. Если и на него не ответите, лишитесь жизни.
        - Что за чушь ты у нас спрашиваешь! - вспылил Гектор. - Почему мы должны на это отвечать?! Ты, что больной?
        - Нарисуйте на дне ямы знак Сатаны.
        - Какой еще знак? - злость придала Гектору смелости.
        - Подожди, - одернула его за рукав Энн. - Я кажется знаю этот знак. Это звезда в круге.
        Энн снова наклонилась к Гектору и прошептала:
        - Похоже, что он психопат, нужно делать все, как говорит. Главное, его не злить и не спорить.
        Энн начертила фигуру на песке пальцем.
        - Вот, - девушка задрала голову вверх. - Готово!
        - Что означает этот знак? - спросил незнакомец.
        - Да откуда ж мы знаем, мил человек! - Гектор сменил тон на просящий. - Отпусти ты нас пожалуйста, мы не сильны в этих дьявольских штуках…
        Незнакомец снял маску и открыл свое лицо. Монстром оказался щекастый чуть одутловатый мужчина лет тридцати пяти с пышной, как у льва гривой русых волос. Выражение его добродушного лица никак не вязалось с металлическим голосом и маской.
        - Отлично! - улыбнулся мужчина. - Вы блестяще прошли проверку! Меня зовут Юрген, прошу извинить за представленные неудобства. Будьте моими гостями.
        Голос его оказался совсем обычным, даже немного высоковатым и мягким для такого крупного мужчины. Здоровяк сбросил вниз веревочную лестницу. Энн и Гектор от изумления не могли вымолвить и слова.
        Первым вышла из ступора Энн.
        - А вы точно не людоед? - спросила она.
        - Кто? - Юрген поднял на нее широкие брови.
        - И не сумасшедший? - добавила девушка.
        - На счет этого не уверен. Все мы в какой-то мере помешаны, и мир безумен. Большинство просто не хотят этого признавать.
        Энн и Гектор выбрались наверх.
        - Прошу за мной! - Юрген скинул с плеч плащ-палатку и остался в белой потертой футболке и джинсах. Теперь он не выглядел таким огромным и страшным. Ростом он конечно был высок, но жирок на боках, пухлые щеки и немного инфантильное выражение лица делали его по-детски безобидным. Этаким подростком-переростком. Из громилы он вмиг превратился в обычного ботаника, которому просто повезло с ростом и шириной кости.
        - Откуда вы? - спросил Юрген.
        - Из Темногорска, - уклончиво ответил Гектор, не вдаваясь в подробности. Он не доверял странному человеку и не стал раскрываться перед ним.
        - А что за странные вопросы ты нам задавал? - спросила Энн. - И почему голос был как у робота?
        - Это все маска с акустическим модулятором, - Юрген повертел в руке устройство. - Сами слышите, какой у меня настоящий голос. Таким никого не напугать.
        - А зачем людей пугать? - проворчал Гектор. - Итак пуганые. Ты еще с этим маскарадом чуть до инфаркта не довел!
        - Простите, я должен был убедиться, что вы нормальные…
        - А что? По нам сразу не видно?
        - Видно, но вы не представляете, на что они способны и, как могут притворяться.
        - Кто?
        - Собиратели…
        - Это еще кто такие? - старик недоуменно почесал бороду.
        - Они бродят по заброшенным поселениям и собирают припасы для апостолов, сами всегда без огнестрельного оружия, с собой только максимум ножик или топор. Притворяются жертвами. Но могут вас обокрасть, ограбить или даже убить. Боятся они лишь одного - что не смогут вернуться назад. У них в лагере в заложниках всегда кто-то есть.
        - Бывали мы у апостолов, - признался Гектор, - только собирателями, бог миловал, не стали…
        - Вы были у апостолов? - Юрген аж остановился от удивления. - Расскажете потом подробнее, где их поселок, сколько их, кто главный?
        - А тебе зачем?
        - Сейчас сами все увидите, - Юрген остановился перед кособоким сараем с заколоченными окнами и прогнившей крышей. - Мы пришли.
        - Ты здесь живешь? - вытаращился на развалины Гектор. - В деревне столько добротных домишек, а ты в месте с крысами обитаешь?
        - Не судите о книге по обложке, - мужчина распахнул дверь в сарай.
        Внутри оказалось довольно светло и сухо. Сквозь щели пробивались солнечные лучики и терялись в ворохе лежащей на полу соломы. Юрген нажал на спрятанную под потолком кнопку (с его ростом только он мог достать так высоко) и солома поехала вверх.
        - Мать моя, женщина! - Гектор отскочил назад.
        Под соломой оказался металлический люк. Он сам медленно откинулся, открыв лаз, который вел куда-то вниз.
        - За мной! - мужчина с трудом протиснулся в лаз и скрылся внизу. - Ну же! Не бойтесь, спускайтесь, это убежище!
        Первой вниз юркнула Энн, за ней, кряхтя и охая полез Гектор. Они спустились на бетонный пол и очутились в просторном бункере. Загудел механизм и люк захлопнулся.
        Синеватый свет разливался по единственной комнате. Вдоль стен стояли столы с какой-то аппаратурой, мониторами, антеннами, проводами и прочей непонятной ерундой. Посреди зала расположился продавленный диван с подушкой, небольшой столик и тумбочка - это все, что напоминало, о том, что помещение является жилым.
        - Ого! - Гектор уставился на мерцающие мониторы, непонятные радио-установки и микрофоны на допотопных подставках. - Это что? Секретный бункер?
        - Обычный бункер для выживания, - пояснил Юрген, - а это все я притащил.
        - Зачем? Ты управляешь армией?
        - Армий сейчас нет, я пытаюсь наладить связь со всеми уголками Земли. Я радио-инженер в прошлом, имел много всяких мелких изобретений, когда-то даже запатентованных. Увлекался электромеханикой и прочей смежной ерундой.
        - А бункер сам построил?
        - Конечно же, нет, я лишь его немного усовершенствовал. До катастрофы здесь фильм снимать хотели. У режиссера был бзик - построить вместо павильонного бункера настоящий, ему видите ли антураж хотелось для вдохновения ощущать. Я работал над его проектом в качестве консультанта. Потом началась эпидемия, люди разбежались, а бункер остался. Когда все обезумели и собирали еду и оружие, я собирал аппаратуру и приборы. Из Темногорска, Верхнего Уральска, Яшмы и других окрестных городов. Натаскал сюда все, что нужно.
        - И на кой тебе это все? - Гектор скривил губы. - Чтобы поговорить с кем-то на другом конце планеты?
        - Не просто поговорить, а объединить людей. Узнать сколько их вообще в мире осталось. Сможем ли мы выжить.
        - Похвально, - старик одобрительно закивал. - И как успехи?
        - Пока не очень, в России мало кто на связь вышел. И то, это были брошенные военные базы, где окопались выжившие общины. Нет у нас больше крупных поселений. Все разбились на мелкие группы.
        - Ну это и без твоих приблуд понятно было. А в мире что творится?
        - А в мире все гораздо хуже. В США, Европе и Южной Америке вообще людей не осталось.
        - Как так? Откуда знаешь?
        - Выходил я на связь с нескольким, кто там пытался выжить. Я много языков знаю. Только их самих уже нет в живых. Плотность населения Европы и США в несколько раз больше, чем в России. Мертвецы сразу все оккупировали, там столько зомби, что они по головам друг у друга ходят. Это у нас необъятные просторы, как говорится от Волги до Енисея, а там не спрячешься. К тому же люди там не очень хорошие. В критической ситуации убивали друг друга на раз два. У нас отморозки в банды отдельные собрались. А там каждая община, что банда. Не ладят они между собой. Менталитет такой, вот и вымерли почти все. В Африке люди еще остались, и в Австралии тоже живут. Но немного.
        - Так мы что? Получается впереди планеты всей? - Гектор довольно крякнул.
        - Получается так, но и у нас не все хорошо. Южные регионы тоже полностью погибли. Слишком много там было народу, и дороги горные быстро заторами обросли.
        Юрген включил кофеварку:
        - Будете кофе?
        - Я бы что-нибудь посущественнее проглотил, - ответил Гектор. - И от кофе не откажусь.
        Энн одобрительно закивала.
        - Сейчас картошки пожарю, - засуетился инженер. - В местных погребах ее целые залежи. Только на ней, да на соленьях, считай, все время и жил. Зато ходить никуда не надо. А здесь спокойно было, пока вы не нагрянули.
        - А что за странные вопросы ты нам задал? - спросила Энн.
        - Все просто, каждый, кто хоть сколько-нибудь причастный к клану апостолов, помнит когда было последнее полнолуние - это у них особенная ночь. Жертвоприношения и все такое. Когда я вас попросил назвать дату прихода Сатаны на Землю, вы удивились, что такое вообще возможно. А Сатанисты считают, что это уже произошло, поэтому и мертвые ожили. Ну, а то, что перевернутая пентаграмма изображает козлиную голову и символизирует сатану на шабаше, вы тоже не знали. Значит, никакого отношения к сатанистам вы не имеете.
        - Хитро! - Гектор одобрительно закивал. - Правда, я половину слов твоих не понял и знать не хочу, что они означают. У нас с этими апостолами свои счеты.
        Недоверие к инженеру растаяло, и Гектор рассказал ему о всех злоключениях, что произошли с ним и его общиной за последние несколько месяцев.
        Юрген так внимательно слушал, что забыл обо всем. Опомнился только, когда запахло дымом.
        - Блин! - он вскочил с дивана и бросился к электрической плитке, на которой шкворчала картошка. - Совсем забыл! Подгорела, зараза!
        - А электричество у тебя откуда, инженер?
        - Так солнечные батареи на крышах многих домов раскиданы, от них и запитался.
        - Молодец! И когда все успел?
        - Не-е, батареи в деревне уже были. Деревушка отдаленная, постоянные перебои со светом были. Многие жители их сами себе поставили.
        - А в домах цветы ты поливаешь?
        - Какие цветы? - Юрген непонимающе уставился на Гектора.

* * *
        Гедеон старался чаще ходить на дежурство охранять мой карцер. Я рассказал ему про его отца все, что знал. Он поведал мне свою историю. К апостолам парень попал случайно почти сразу, когда банда только начинала образовываться. Он убил ожившего, который чуть не сожрал Велиара, когда тот еще участвовал лично в вылазках за ресурсами. Мертвец в белом изодранном халате выскочил неожиданно из-за прилавка в тесной аптеке, где они искали лекарства. Велиар не успел даже вытащить пистолет, а у Гедеона всегда в руках был топор (большего ему пока не доверяли). Он раскроил ожившему голову. Но, как признался, спасал он не своего босса, а просто испугался и ударил первым, пока мертвец не вцепился в кого-нибудь зубами.
        Его поступок приняли, как проявление исключительного героизма и Гедеон смог сам выбирать себе место службы в клане. Он стал конвойным. Стоять возле железного контейнера с карабином в руках дело нехитрое. Не надо никого стегать плетью, не надо никого убивать и захватывать в рабство. Его коробили законы клана, но покинуть апостолов он не решался. Добровольно из клана выйти нельзя. Из клана могут только изгнать, а изгнанных сразу казнят.
        Такие жесткие правила позволяли Велиару держать разношерстный сброд в узде. В этом он опирался лишь на двоих помощников: на Мясника и Сатану. Последний, правда, служил абстракцией для продвижения идеологии, но Велиар умело этим манипулировал, прикрывая свои хотелки волей князя тьмы.
        Обряды, жертвоприношения и промывание мозгов давали свои плоды. Большинство из членов клана реально верили в пришествие Сатаны и в высшее предназначение жреца.
        - Ты придумал, как меня освободить? - спросил я Гедеона, когда он пришел на очередное дежурство.
        - Я же говорил, - развел руками Гедеон. - Ключи у главного ключника, он никому их не отдает. Отпирает карцер всегда лично сам.
        - Так может тюкнешь его по голове по тихому?
        - Ключник - птица важная. Он заведует всеми продовольственными складами и хранилищами оружия. Все ключи носит всегда с собой в наплечной сумке. С ним всегда его личная охрана - два легионера с автоматами следуют по пятам.
        - Что за легионеры?
        - Это наемники, профессиональные солдаты, в прошлом спецназ или ЧВК. Они не члены клана, но Велиар платит им за службу. Потому что знает, что среди его отребья не найдется бойцов такого уровня. Жреца тоже охраняют легионеры. Они не бухают, не дебоширят и не отлынивают от работы. Больше похоже на роботов, чем на людей…
        - И много в лагере таких легионеров?
        - Да нет, человек десять не больше.
        - И чем же Велиар им платит? Деньги-то сейчас не в ходу, да и золото на хрен никому не нужно.
        - Все просто. У них лучшие дома, лучшая еда и лучшее оружие. Они единственные, у кого есть даже личные рабыни.
        - Понятно, - скривился я. - Значит, до ключника нам не добраться…
        Снаружи раздался какой-то шум. Загремел сигнальный колокол. Я выглянул в оконце. По стене бегали часовые. В лагере началось суматоха, апостолы спешно стекались со всех концов к воротам.
        - Что случилось? - спросил я.
        - Не знаю, - удивлено ответил Гедеон. - Похоже, на нас кто-то напал…
        Глава 23
        Теперь настала очередь удивляться Гектору. Он еще раз переспросил Юргена:
        - В доме мы видели цветок в горшке, он стоял на подоконнике. Разве не ты его поливал?
        - В каком доме? - насторожился инженер.
        - Крайний дом со стороны леса.
        - Странно, - пробормотал Юрген, по его лицу промелькнула тень беспокойства. - В поселении никого кроме меня нет вот уже много месяцев. Пойдемте посмотрим, что за цветок.
        Юрген накинул свой маскарадный костюм: плащ-палатку, “маску Вейдера” и огромные черные очки. Он сразу преобразился и стал выглядеть опасным. За спину повесил двустволку.
        - А ружье-то хоть заряжено? - Гектор скептически осмотрел “рыцаря ночи”.
        - Конечно, - кивнул тот и проскрежетал страшным голосом через речевой модулятор. - Правда патронов не густо.
        - Нам бы тоже какое-нибудь оружие справить, а то с палками не сподручно, - Гектор кивнул на стоящие в углу копья.
        - Огнестрельного у меня нет, но есть топор и меч.
        - Меч?! А что ж ты раньше молчал? Тащи сюда все!
        - Да вот же он, - инженер вытащил из под стола ящик.
        Там лежали топоры различного калибра (туристические, плотницкие, метательные и даже один, похожий на томагавк) и меч с узким длинным клинком.
        - Чур, мне меч! - Энн подскочила к ящику и первой схватила средневековое оружие. - Ух ты! Как настоящий…
        Она с восхищением сжимала роговую рукоять, пробовала пальцем лезвие на остроту.
        - Так он есть настоящий, - заверил Юрген. - Оружейник правда современный делал, но по всем правилам дамасской стали - двенадцать слоев ковки, все как положено. Как говорится, рельсу разрубить может. Но я бы не проверял.
        - Откуда он у тебя? - спросила Энн.
        - Это подарок, - махнул рукой Юрген. - Я к холодному оружию равнодушен, меч провалялся у меня много лет, а сюда я привез его - думал заниматься буду, спрошу у киношных каскадеров и трюкачей пару приемов. Но не мое это. Ружье надежнее…
        - Ты мне его подаришь? - с придыханием спросила Энн.
        - Бери конечно, вон там ножны еще лежат.
        - Ура! - Энн подскочила к здоровяку и, подтянувшись на цыпочках, чмокнула его в торчащую за маской щеку.
        Никто не увидел как Юрген покраснел, маска скрыла его смущение.
        - Добрый топорик, - Гектор вытащил из ящика легкий плотницкий топор на деревянной рукояти. - Острый… Хуже, чем ружье, конечно, но лучше, чем палка. Был у нас раньше хороший карабин, но один безалаберный парнишка потерял его. Эх, Воробей, Воробей, ты и голову потом потерял свою…

* * *
        Кособокий сарай распахнул двери и выпустил наружу странную троицу: громилу в плаще, черной маске и с ружьем наперевес, стройную девушку с мечом в руках и седобородого старика с топором, притороченным к поясу. Троица направилась прямиком к заброшенному дому на окраине деревни.
        - Пришли, - Гектор махнул на крыльцо дома.
        - Хорошо, заходим, - сказал Юрген, выставив вперед двустволку.
        - Нет уж, давай ты первым. У тебя ружье, а у меня топор.
        Здоровяк немного помялся и шагнул на крыльцо. Старые доски жалобно заскрипели под его весом. Он осторожно потянул дверь на себя и засунул в проем ствол ружья.
        - Тьфу ты, - плюнул Гектор, - ну кто ж так делает? А если внутри кто-то есть? Он же ружье у тебя выдернет. Схватит за ствол, и нет ружья.
        - Откуда я знаю, как дома штурмовать, я не солдат! - здоровяк немного обиделся.
        - Тут солдатом не надо быть, мозги включать надо. Боевиков что ли не смотрел?
        Пока мужчины ругались Энн юркнула между ними и первой очутилась внутри, а через секунду появилась на пороге с испуганным лицом:
        - Цветка нет…
        - Как нет? - удивился Гектор и снял с пояса топор.
        - Сами посмотрите…
        - Ты его спрятал? - старик грозно зыркнул на Юргена.
        - Ты что?! - здоровяк снял маску и говорил уже своим обычным голосом. - Я же с вами все это время был!
        - Ну да, точно… Что-то предчувствие у меня нехорошее…
        - Можно записи камеры видеонаблюдения посмотреть, - оживился здоровяк.
        - И то верно, пошли скорее в бункер.
        Троица выскочила из дома и быстрым шагом направилась к сараю. Вошли внутрь и Юрген нажал на кнопку. Копна соломы поехала вверх. Вдруг сзади скрипнула дверь и раздался чей-то голос:
        - Не поворачивайтесь, иначе я прострелю вам бошки! А ты верзила, брось ружье!
        - Хорошо, - Юрген аккуратно положил ружье на пол. - Только не стреляйте, мы вам не враги.
        Раздался шлепок и возле Энн упал моток веревки.
        - Свяжи им руки, девочка, да покрепче! И меч свой отстегни и на пол положи. Забери у старика топор и брось его подальше в угол.
        Энн повернулась. В проеме стоял престарелого вида, но еще крепкий мужчина, закутанный, словно в пончо, кусками брезента. На его изрезанном морщинами лице застыло выражение полного безразличия к происходящему. В его руках тускло поблескивал вороненой сталью карабин.
        - Что вам нужно? - спросила Энн как можно более миролюбиво. - Мы мирные люди.
        - Да что ты с ним разговариваешь, дочка? - проворчал Гектор. - Ты разве не видишь, что это апостол.
        - Апостол? - удивился незнакомец. - Кто такие апостолы? Я просто хочу с вами сыграть. Свяжи им руки… Ну!
        Энн подняла веревку и подошла к Юргену. Тот покорно выставил вперед руки. Девушка обмотала кисти, не слишком усердствуя, чтобы оставался зазор.
        Бах! - выстрел из карабина чуть не оглушил. Энн вздрогнула и втянула голову в плечи.
        - Я что? Неясно сказал? - незнакомец после выстрела в воздух вновь направил карабин на пленников. - Свяжи их нормально. Я все вижу…
        - Прости, - прошептала Энн, посмотрев Юргену в глаза, и затянула на его запястьях веревку.
        Следующим она связала Гектора.
        - Ну вот, другое дело, - удовлетворенно сказал незнакомец. - Давайте спускайтесь вниз, посмотрим, что там у вас. А ты, девочка, возьми мой цветок. Стрелок кивнул на лавку. Только сейчас Энн увидела стоящий на нем горшок с тем самым цветком красного цвета. Она не разбиралась в комнатных растениях, но узнала его по облезлому и потертому глиняному горшку.
        Спускаться по металлической лестнице со связанными руками оказалось непростой задачей. Гектор пару раз чуть не упал. Юргену помогла молодость и прежний опыт общения с этой лестницей.
        Затем спустилась Энн. Стрелок полез вниз последним. Спускался он долго, перебирая одной рукой ступени. Второй держал карабин, и не спускал глаз с пленников.
        Он добрался до самого низа и осмотрелся:
        - Неплохо устроились… Закрывайте люк, будем знакомиться. Меня зовут Булат. Я путешествую со своим братом. А вы кто?
        - Это Энн, это Юрген, а меня зовут Гектор, - старик взял на себя роль переговорщика. - Что тебе нужно Булат? А брат твой где?
        - Брат рядом, - хитро прищурился стрелок. - Не вздумайте глупить, стреляю я метко и быстро. Мой брат не даст вам соврать.
        - Забирайте все, что вам нужно и уходите, - сказал Гектор. - Нам не нужны проблемы…
        - А что у вас есть?
        В разговор вмешался Юрген:
        - У меня есть небольшой запас провианта: консервы, картошка, есть охотничье ружье, но вы его видели. Больше ничего такого нет.
        - А это для чего? - Булат окинул взглядом аппаратуру в бункере.
        - Так это бутафория, осталась еще с прошлого года. Кино здесь снимали, а я в съемочной группе был, - соврал Юрген.
        - Хм-м, - Булат поскреб квадратный подбородок. - Этого мне ничего не нужно. Я просто хочу с вами сыграть в игру….

* * *
        - Как ты думаешь? - спросила Лилия, сидя у вечернего костра. - Этот Кречет сможет спасти наших?
        - Не знаю, - пожал плечами Хан, - он конечно мужик матерый, но в одиночку это сделать трудно. Если только рабов на свою сторону привлечет. Но они все забиты и совсем не бойцы. Сколько я за ними наблюдал, в них даже злости не осталось.
        Бурят подбросил хворосту в огонь и пещера наполнилась теплом. Здесь можно было не опасаться, что пламя кто-то увидит. Эту пещеру Хан нашел еще до прихода Лилии. Она находилась в паре километров от поселения апостолов в лесной глуши. Рядом протекал ручей. Идеальное место для разбивки лагеря. Местность здесь не была гористой, и пещерами не славилась. И на самом деле это была заброшенная шахта еще царских времен. Когда-то здесь добывали какую-то руду.
        - А какой ему резон нам помогать? - продолжала Лилия.
        - Не знаю, но он Полковнику пообещал, а тот ему жизнь спас. Вот только я Кречета уже второй день не вижу, целый день на дереве просидел с биноклем, а его не видел. Раньше он стену помогал строить. Смешно было смотреть, как крепкий проворный мужик изображает криворукого. Но со стороны было очень похоже, что руки у него из задницы растут. А сейчас исчез вдруг…
        - Может его раскусили?
        - Возможно, а может на другие работы перевели. Придется дальше наблюдать за лагерем, и надеяться, что он выкрутится.
        Лилия решительно встала с бревна, используемого вместо лавки:
        - Сколько мы еще ждать будем? Мы можем ему помочь!
        - Как? - отмахнулся Хан. - Раньше я решал всякие проблемы. Чего только в жизни не повидал. А сейчас проблема одна - вызволить наших людей. Но я не могу ее решить, потому что раньше, мне всегда помогали нужные люди. Кто за деньги, кто за другой интерес. А теперь нас только двое.
        - Трое, - Лилия кивнула на Аиду.
        Та сидела в уголке пещеры и что-то жевала. Наверное, опять поймала летучую мышь. Локи свернулся в противоположном углу пещеры и на всякий случай краем глаза поглядывал за странным существом.
        - Она зомби, она не считается, - усмехнулся Хан.
        - Но она спасла мне жизнь, - возразила Лилия. - Укусила апостола.
        - Ты же говорила, у нее нет зубов.
        - Раньше не было, а сейчас есть. Не знаю, как, но они выросли. И дырка от пули на груди у нее затянулась. Она уникальна. Зомби не могут заживлять раны, они лишь гниют дальше.
        - Все равно, держи ее подальше от меня, - Хан поежился. - Я не хочу умереть, как Полковник.
        - Жаль, что меня в это время рядом не было, - задумчиво проговорила Лилия.
        - Ты не смогла его спасти, никто бы не смог, - вздохнул бурят. - Эх… Хороший был мужик…
        - Может и смогла…
        - Против укусов нет вакцины, - помотал головой Хан. - Сама знаешь, сколько лабораторий по всему миру над этим бились, ничего не вышло. Максимум лекарство продлевало жизнь укушенным на несколько часов. Но такое лекарство даром не нужно. Хуже нет, чем оттягивать неминуемую кончину.
        - Смотри, - Лилия закатала рукав и показала Хану свою руку.
        На предплечье красовались два прерывистых полукруга из красных отметин.
        - Это что?! - с удивлением воскликнул Хан - Укус? Тебя укусил человек?
        - Это был зомби, - тихо проговорила Лилия. - Крови было много, он прокусил кожу, и его слюна попала в мой организм.
        - Но-о… Это не возможно! Как ты выжила?!
        - Не знаю, - проговорила Лилия. - в “прошлой” жизни у меня был какой-то особенный иммунитет. Уверена, что все дело в нем. Из моей крови можно сделать сыворотку и сохранить много жизней.
        - Только у нас нет биохимика с собой и нет лаборатории.
        - Я не про сейчас, - улыбнулась Лилия. - Мы пытаемся спасти троих, а можем спасти весь мир. Ты не думал об этом?
        - Конечно, думал! Ты предлагаешь бросить их здесь и заняться поиском лаборатории?
        - Нет, что ты! Мы не уйдем отсюда без Рудого, Энн и Гектора. А мир пусть подождет, вначале мы освободим друзей.
        - И Кречета, - добавил Хан.
        - Мне уже очень любопытно, - Лилия хитро прищурилась. - Что там за Кречет такой, что даже тебя - вечно всем недовольного и язвительного, очаровал?
        - Он наш командир, - буркнул Хан.
        - Как? Почему не ты?
        - Умирая, Полковник назначил его старшим.
        - Уже хочу лично с ним познакомиться, - улыбнулась Лилия. - Даже Полковник к нему проникся.
        - Ничего в нем особенного, - слукавил Хан, - обычный вояка-спецназовец. Просто слово держит, и принципы есть… А про иммунитет свой никому не говори пока. Ты теперь самый ценный товар в этом мире.
        - Я не товар, - фыркнула Лилия.
        - А ты это апостолам скажи, или другим мародерам.
        - А что, здесь есть еще другие мародеры?
        - Раньше много было банд, потом сатанисты всех под себя подмяли. Но где-то, наверное, есть и другие ублюдские кланы. Может на севере, может на востоке… Далеко мы пока не заходили.
        - Все время хотела спросить, почему наша община всегда жила в одном месте, почему мы не уехали подальше?
        - Потому что везде одинаково, а может, даже еще хуже. Рыба ищет, где глубже, а человек - где нет зомби. Только мертвые сейчас везде. Да и чтобы уехать нужно много бензина. Он сейчас есть только у апостолов. Выродки захватили все запасы топлива и цистерны на заправках еще несколько месяцев назад. Все подчистую выгребли.
        Локи вдруг поднял голову, навострил уши и зарычал сквозь зубы, уставившись куда-то вдаль в сторону выхода из пещеры.
        Хан вскочил и схватился за обрез. Лилия нащупала кобуру с пистолетом.
        - Ты слышишь? - спросила она.
        - Что? - Хан прислушался. - Ничего не слышу.
        - Гул какой-то, или будто море шумит.
        - Море? Бля! Может, плотину прорвало? Не хватало нам еще потопа.
        - Здесь нет плотин, вроде, - неуверенно сказала Лилия, - Да, точно нет…
        - Тебе виднее, я не местный, - усмехнулся Хан. - по работе сюда прилетал, да так и прилип.
        Гав! Гав! - залаял Локи.
        - Тихо ты! - зашипел Хан. - Всех бандитов к нам приведешь!
        Доберман виновато завилял хвостом и прижал уши.
        - Пойду посмотрю, что там, - сказал Хан и, переломив обрез, проверил патроны, закинул за плечо лук, а к поясу прицепил колчан со стрелами.
        - Я с тобой, - встрепенулась Лилия, схватившись за биту.
        Теперь у нее был свой пистолет, но к родной “дубинке” она так привыкла, что уже не расставилась с ней никогда (как и ее напарник с луком). Да и не всегда можно было пистолет применить. Иногда действовать надо тихо и скрытно.
        - Это может быть опасно, - помотал головой бурят.
        - Опасно? - усмехнулась Лилия. - После того, как моего мужа убили, а мне пустили две пули в грудь, после такого, как меня много раз пытались сожрать зомби, а один из них даже укусил, после того, как меня пытались изнасиловать и убить два отморозка, думаешь какой-то шум в лесу меня остановит?
        - Ладно, - махнул рукой Хан, - пошли посмотрим, что там происходит… Локи, давай с нами.
        Хан и Лилия вышли из пещеры. Ночной воздух был наполнен неизвестно откуда взявшимся запахом гнили. Будто рядом были ожившие. Но вокруг никого не было, зато странный гул похожий на шипение и на клокотание одновременно доносился откуда-то из глубины леса. Тусклая хилая луна еле освещала лес. Хан не решился зажечь фонарик, и шли почти в полной темноте. Продирались сквозь лапник и кусты на все усиливающийся звук. Локи бежал чуть впереди, часто оглядываясь на людей. Аида осталась в пещере. Лилия не рискнула взять ее с собой. Велела сидеть внутри и не высовываться. Девочка поняла ее и послушалась. Лилия уже почти перестала удивляться ее умственным способностям, которые становились все более похожими на разум человека.
        Минут через десять звук стал еще более слышим. В ночной тишине он разносился на многие километры. Вот уже явственно слышно звуки, похожие на рычание.
        - Что это может быть? - недоумевал Хан.
        - Похоже на шипение оживших, но громче в сотни раз, - сравнила Лилия.
        - Похоже, - кивнул Хан, - только сколько тогда оживших должно быть здесь? Сотня, две? Или больше?
        - Откуда мертвецам в лесу взяться? Бывают одиночки забредают, ну или группа по три-пять особей. Это, наверное, река шумит.
        - Странная река, - Хан прислушался. - Кажется, я понял откуда звук. Видишь гору, за ней ущелье. Я по карте нашей старой помню, там что-то вроде рудника было. Но я думал, он заброшен.
        - Неужели там кто-то есть?
        - Пойдем посмотрим.
        Они вышли к горе и обогнули ее. Прошли еще немного и очутились на краю пропасти. Земля, резко оборвавшись вниз, ушла в огромную котловину. Шум раздавался оттуда. Лилия и Хан заглянули вниз и застыли, не веря своим глазам.
        Глава 24
        Под ногами расстилалась огромная яма, больше похожая на пропасть, но дно ее шевелилось и шипело. Огромная стая оживших, словно море, колыхалась и тянула руки к небу. Зомби хрипели и клокотали, толкаясь друг с другом плечами. Из гигантской ямы они выбраться не могли. Единственная глубокая ложбина, которая служила входом в яму, была перегорожена огромным бульдозером с гигантским ковшом. Ковш полностью перекрыл выход из ямы. Мертвецы толпились возле махины, пытались карабкаться, но скользили по гладкой стали и скатывались обратно в яму.
        - Сколько их здесь?! - воскликнула Лилия.
        - Тысячи две-три, не меньше! - ответил Хан.
        - Как они сюда попали?
        - Котловина осталась от рудника, а оживших сюда привезли во время эпидемии. Это массовое захоронение. Смотри, вон, под ногами у них обрывки пластиковых мешков. В таких перевозят трупы. Их привезли в самом начале эпидемии. Тогда вирус был не такой сильный, обращение происходило лишь через несколько дней после укуса. Сначала человек умирал, мог пролежать в морге пару дней, а потом обращался и оживал.
        - Но зачем было их сюда тащить? - не понимала Лилия.
        - Когда врачи поняли, чем опасны умершие, их трупы перестали отдавать родственникам, и, получается, стали вывозить сюда. Смотри, вон, за бульдозером два бензовоза с цистернами стоят. Тела хотели сжечь, но что-то пошло не так. Скорее всего, трупы стали оживать, и люди сбежали, заперев выход бульдозером. Что-то они сегодня особенно беспокойные, раньше их не было слышно…
        - Ты сможешь завести бульдозер?
        - Зачем, - удивился Хан. - Ты что задумала? Ты хочешь их уничтожить? Мы не справимся с ними!
        - Нет, я хочу их выпустить?
        - Что? Зачем?
        - Есть у меня один план. Но сначала надо кое-что проверить. Для этого нам нужны мертвецы. Небольшая стая.
        - Где же я тебе маленькую стаю по заказу найду? Это надо по шоссе побродить или в город ехать. Там их кишит. А в лесу только эти.
        - Вот от них мы и возьмем несколько особей.
        - Интересно, как?
        - Отгони бульдозер, выпусти несколько оживших и заблокируй обратно проход.
        - Легко сказать… Думаешь я на бульдозере раньше ездил?
        - Ну ты же мужчина, попробовать надо, - решительно сказала Лилия. - Я пока схожу за Аидой, а ты разберись с бульдозером.
        Хан театрально козырнул:
        - Есть, мэм!

* * *
        - Садитесь, - Булат кивнул пленникам на диван.
        - Послушайте, - Юрген повернулся к стрелку. - У меня к вам предложение, отпустите нас и забирайте этот бункер. Здесь можно неплохо жить, много…
        Но бедняга не успел договорить. Булат ударил его прикладом поддых. Здоровяк скрючился и завалился на пол. Он сипел и задыхался.
        - Что вы делаете? - крикнула Энн и бросилась к Юргену. - Он же вам ничего не сделал!
        Она встал на колени, пытаясь ему помочь.
        - Кажется, вы не поняли, - процедил Булат. - правила здесь устанавливаю я. Я сам решу, что мне нужно.
        Гектор и Энн помогли усесться Юргену на диван. Тот откашлялся и помаленьку восстанавливал дыхание.
        - Итак! - стрелок театрально обвел взглядом мутных глаз присутствующих. - Этой игре меня научил мой брат. Он так решал любые споры со своими врагами. Мой брат хороший человек, но однажды он поступил со мной очень плохо. Мы искали с ним припасы в Яшме. Город так себе был, а после апокалипсиса и вовсе неприглядный. Мы с ним разделились: я решил обшарить продуктовый магазин, а он забурился в бар в поисках своего любимого коньяка. Я просил его не разделяться, но он не слушал. Говорил, что без своего любимого пойла, которое есть только в этом чертовом баре, не протянет и недели.
        Я собирал продукты и услышал шум. Выглянул в окно и увидел, как огромная стая оживших заполонила всю улицу. Они появились из ниоткуда, я выскочил из магазина и побежал к машине, стреляя по дороге в оживших. Я специально палил без разбору. Подавал сигнал брату, чтобы он бросил свои бутылки и скорее выбирался из бара. Я пробился к тому месту, где стоял наш джип и увидел, что его там уже нет. Мой братец свалил. Представляете?! Он даже не попытался меня спасти или позвать. Он просто завел машину и укатил. Он всегда был трусом и списал меня со счетов. Подумал, что я уже не жилец и не выберусь из магазина. Я бы так и погиб, но злость, которая подстегнула меня - придала сил. Я раскидал ближайших зомби голыми руками и нырнул от них под грузовик. Твари полезли за мной. А я крошил их ножом. К тому времени патроны у меня уже кончились. Вокруг меня образовалась гора из их тел. Сзади напирали другие. Они лезли по трупам, пытаясь меня сожрать. А я бил их и бил. Они застревали между асфальтом, гнилыми телами собратьев и днищем грузовика. Зомби напирали и прижимали вонючие трупы убитых собратьев все ближе ко мне.
Мне стало трудно дышать. Смрад гнили был повсюду. Я купался в трупной жиже, но продолжал барахтаться и бить ножом. Я очень хотел выжить, чтобы посмотреть в глаза братцу. Вскоре мертвецы наглухо запечатали меня под грузовиком своими же телами и больше не могли ко мне подобраться. Я выбился из сил и от перенапряжения и трупных ядов отключился. Не знаю, сколько я пролежал без сознания в этом месиве, но это был самый страшный отрезок моей жизни. Когда стая ушла, я выбрался оттуда и вернулся в подвал, где было наше с братом жилище. Этот ублюдок сидел и спокойно бухал коньяк. Он даже не пытался вернуться на то место, и посмотреть, что стало со мной. Я врезал ему хорошенько и предложил сыграть. Он просил меня не делать этого. Говорил, что любит меня, что просто испугался и убежал, так как думал, что мне конец. Но я был непреклонен и заставил его сыграть. Я тоже его любил, но в тот день должен был остаться один победитель.
        - Все это интересно, - проворчал Гектор. - Но что за игру ты нам предлагаешь?
        - Правила просты! - Булат вытащил из под полов “пончо” револьвер.
        Он откинул барабан и демонстративно высыпал из него все патроны на стол. Затем вставил один патрон обратно и крутанул барабан. Храповый механизм защелкал, перемещая патрон относительно ствола.
        - Кто первый? Нет желающих? Тогда я начну.
        Булат приставил к виску револьвер. Глубоко вздохнул и закрыв глаза нажал на спуск. Щелк! - выстрела не произошло. Булат с облегчением выдохнул, крутанул барабан и протянул револьвер Энн. - Ты следующая, бери…
        - Да ты чертов псих! - воскликнул Гектор. - Мы не будем в этом участвовать!
        - Тогда вы умрете все, - тихо проговорил стрелок направив карабин на сидящих людей. - Выбирайте… Либо смерть, либо игра.
        - Все нормально, - дрожащим голосом проговорила Энн, повернувшись к Гектору. - Я сыграю. Я не хочу, чтобы нас всех убили.
        - Молодец, девка! - ухмыльнулся стрелок и положил револьвер на стол перед диваном. - Бери оружие. Но если вздумаешь пальнуть в меня, то нарушишь правила. А пули в стволе может и не оказаться. Тогда я выживу и убью вас всех…
        - Зачем все это? - спросил Юрген. - Тебя гложет поступок твоего брата и ты пытаешься пережить тот вечер снова и снова!
        - Заткнись! - рявкнул Булат. - Ты ничего не знаешь! Он был младше меня на десять лет, и я берег его, как отец. Я отдавал ему последнее!
        Стрелок ткнул в Энн стволом карабина:
        - Нажимай на спуск, ну!
        Дрожащей рукой Энн прислонила дуло к виску и закрыла глаза. По ее щекам бежали слезы, но она не всхлипывала, не хотела показать врагу свою слабость. А слезы удержать не могла…
        Щелк! - выстрела не произошло. Раздался вздох облегчения. Выдохнули Энн, Гектор и Юрген.
        - Предай револьвер старику! - Булат снова ткнул в девушку стволом.
        Энн протянула Гектору револьвер. Тот взял его связанными впереди руками.
        - Вращайте барабан, уважаемый! - скривился в улыбке Булат.
        - Что б ты сдох! - выпалил Гектор и быстро поднес револьвер обеими руками ко лбу.
        Щелк! - выстрела не произошло.
        - Вы не плохо сегодня играете! - оскалился стрелок. - Гораздо лучше, чем мой брат…
        - Твой брат погиб? - спросил Гектор. - Ты же сказал, что он рядом?
        - Так и есть, - кивнул Булат и переложил карабин в одну руку, а другой подхватил горшок с красным цветком. - Познакомьтесь, это мой брат Шакал. Раньше его звали по другому, но теперь я так его называю.
        Булат бережно поставил горшок на стол и подвинул его подальше от края.
        - Он сумасшедший, - прошептал Гектор на ухо сидящему рядом Юргену.
        - Я все слышу, - улыбнулся стрелок. - Я не свихнулся. Шакал проиграл, я сжег его тело, прах смешал с землей в этом горшке и вырастил цветок. Теперь мой брат всегда со мной. Он благороден и красив, не то что при жизни. Бери револьвер, патлатый! - Психопат кивнул Юргену. - Твоя очередь.
        - Тебе нужно высадить цветок в землю… - сказал Юрген.
        - Что?
        - Ты должен дать волю растению.
        - Зачем?
        - Чтобы отпустить своего брата. Пока цветок с тобой, ты будешь переживать тот страшный день все снова и снова. Скольких людей ты уже загубил? Тебе не нужна игра. Ты ищешь покоя, ищешь смерти. Хватаешь ее за хвост, а она убегает от тебя…
        - Я не хочу умирать! - рявкнул стрелок, его лицо раскраснелось, а дыхание участилось.
        - Ты себя обманываешь. Игра для тебя - это риск. Свою смерть ты хочешь свалить на волю случая, потому что сам боишься принимать решения. Ты такой же, как и твой брат. Ты трус…
        - Заткнись!
        Бах! - Булат выстрелил из карабина в потолок.
        Пуля выкрошила бетон и, разлетевшись на куски, хвостнула по стоящим у стен мониторам. Те с шипением погасли. От дырочек на их поверхности потянулись паутинки трещин.
        - Еще одно слово, верзила, и следующая пуля будет у тебя в башке! Бери револьвер и нажимай на спуск.
        Юрген дрожал, но не подвал виду, что боится. По его виску катилась струйка пота, сердце бешено колотилось, но он понимал, что если даст слабину и стрелок это увидит, то все его убеждения были зря. Он уже зацепил стрелка за живое. Нащупал потаенные струны. Осталось только выпустить наружу его демонов, которых он держал в себе много лет.
        - Хорошо, - закивал Юрген, взяв револьвер связанными руками. - Я сыграю. - Просто я хотел бы уточнить правила. Можно вопрос?
        - Валяй!
        - Если я сейчас погибну, то игра будет считаться законченной? Ты их отпустишь?
        - Нет, - помотал головой стрелок. - Игра закончится, только тогда, когда вы все проиграете, либо я сдохну.
        - Ты так хочешь себя убить, что готов пожертвовать тремя невинными жизнями? Ты снова хочешь обложить себя трупами, как в тот злополучный день под грузовиком…
        - Нет, я просто хочу быть рядом со своим братом, - по щекам стрелка побежали слезы. - Я устал…
        - Все хорошо… Случается, что люди умирают, но мы должны жить дальше. Твой брат хотел бы, чтобы ты продолжал жить. Вспомни, к чему он стремился? О чем мечтал?
        - Он хотел убраться из этого чертового места подальше на какой-нибудь остров, где нет мертвецов и бандитов. Мы вместе об этом мечтали.
        Булат вытер лицо рукавом и сел на крутящийся табурет. Положил карабин на колени и ссутулился. Плечи его подрагивали.
        - Отпусти его, живи дальше, - голос Юргена стал спокойным и размеренным. - Ты можешь начать все сначала, ты можешь присоединиться к нам. Вместе мы найдем этот остров, о котором вы мечтали.
        - Я не могу, мне плохо без него…
        - Мы тебе поможем, вместе всегда проще, мы никогда не оставим тебя под грузовиком. Ты можешь нам доверять…
        - Я не знаю, что делать… - стрелок растерянно всхлипывал.
        - Развяжи мне руки и я сварю нам кофе. Я берег его на особый случай. Сегодня этот случай настал.
        Булат отставил карабин в сторону и вытащил нож. Юрген напрягся. Но стрелок решительно подошел к нему и перерезал веревку на запястьях. Следующим освободил Гектора.
        - Спасибо вам, - прошептал Булат дрожащими губами. - Вы - единственные, кто понял меня.
        - Все нормально, - Юрген положил руку ему на плечо. Теперь ты один из нас.
        Бах! - грохнул выстрел.
        Стрелок дернулся и завалился на пол с прострелянным затылком. Сзади него стоял Гектор с дымящимся карабином.
        - Ты что наделал?! - закричал Юрген. - Зачем? Я же его переубедил!
        - Это ты хорошо провернул, - ответил Гектор. - Но мы не можем взять с собой психопата. Он брата своего убил.
        - Гектор прав, - пробормотала Энн. - Ему лучше отправиться к брату…
        - Что же вы за люди такие? - всплеснул руками Юрген.
        - Обычные мы люди, - пожал плечами Гектор. - Просто пока кто-то в бункере отсиживался и в психологии упражнялся, нас пытались, то сожрать, то убить, а иногда и по нескольку раз на дню… Вылезай уже из своей раковины, мозгоправ. Мир уже не тот и никогда не будет прежним… Кстати, знатно ты его заговорил. За это хвалю, молодец! Откуда знаешь, как в душу человеку залезть?
        - Мать у меня была психологом, - вздохнул Юрген. - Слышал, как она сеансы проводит… Может вы и правы. Я слишком долго жил один…

* * *
        Хан осторожно спускался в котловину. Склоны поросли колючками и норовили зацепить ноги. Грунт под ногами постоянно съезжал, приходилось хвататься за поросли молодого кустарника. Локи было проще на четырех лапах. Он первым спустился к бульдозеру и по хозяйски облаял копошившихся за ним оживших. Те, завидев пса, ломанулись на штурм бульдозера. Гнилое озеро заколыхалось и вмиг накрыло ковш.
        Хан схватился за обрез. Вот, черт! Еще немного, и они своими телами выстроят лестницу через ковш.
        - Твою мать! Локи, заткнись!
        Пес послушно рванул обратно к хозяину. Хан замер на склоне в ожидании развязки. Если мертвые перемахнут через бульдозер, придется уносит ноги. Но желтая махина опять победила. Переломав и перетоптав кучу собратьев, ожившие отхлынули назад. Хан с облегчением вытер рукавом лоб и зашипел на собаку:
        - Ты видишь сколько этих тварей? Я в жизни столько не видел! Хочешь, чтобы меня сожрали?
        Пес виновато опустил голову, и заерзал на месте, будто все понял.
        Хан наконец спустился в ложбину и подобрался к бульдозеру со стороны прохода. Он старался держаться так, чтобы ожившие его не видели. Выставив обрез вперед, приблизился к кабине., забрался на ступеньку и заглянул внутрь. Внутри, опершись лбом о рычаги управления, застыл высохший мертвец в оранжевой жилетке.
        Хан открыл дверь и брезгливо положил руку на плечо трупа. Схватил пальцами жилетку и потянул тело на себя, пытаясь выбросить его из кабины. Высохший труп казалось прирос к сиденью. Хан дернул сильнее, как вдруг мертвец открыл глаза и оскалился. Бурят одернул руку и вывалился из кабины.
        - Твою мать! - вырвалось у него. - Он живой, сука!
        Мертвец сиганул за ним. Он грохнулся на камни, но его высохшие ноги подкосились. Зомби зарылся мордой в щебенку. Хан вскочил на ноги и вдавил сапогом его голову в землю. Череп треснул, выбросив жижу мозгов. Зомби замер, распластав руки.
        Сзади послышалось знакомое до мерзости шарканье. Хан резко обернулся. Из-за бензовоза к нему спешила троица оживших в оранжевых жилетках и пластиковых касках. Бл*ть! Откуда вы взялись?! Хан отшвырнул обрез, стрелять нельзя, иначе гнилой океан может перемахнуть через ковш.
        Бурят снял с плеча лук и спешно наложил стрелу. После падения на камни плечо ныло и руки не слушались. Тренькнула тетива и стрела ударила ожившего в грудь. Черт! Промах! Вторую уже наложить не успею! Хан отшвырнул лук и схватился за нож.
        Мертвец со стрелой в груди напал первым. Он вытянул почерневшие руки вперед и попытался уцепиться за горло. Хан вогнал нож ему в голову. Височная кость жалобно всхлипнула, выбросив струю коричневой жижи. Хан дернул нож, но тот застрял в черепе. Зомби завалился на землю и потянул руку человека вниз. Хан выпустил рукоять ножа и отскочил назад. Двое оживших чуть не сгребли его в охапку. Они яростно шипели и махали крючковатыми пальцами.
        Как же хотелось схватить обрез и разнеси им бошки. Хан подхватил булыжник с земли:
        - Ну подходите, суки! Я раскрою вам гнилые черепушки.
        - Эй! - раздался голос Лилии. - Сюда!
        Она выглядывала из-за бензовоза и махала рукой. Бурят швырнул булыжник в одного из мертвецов перебив ему плечо и юркнул между ожившими и бульдозером. Он подбежал к Лилии.
        - Сюда прячься, - сказала она, и потянула его за рукав.
        - Почему я должен прятаться? - возмутился Хан. - Дай мне свой нож и я убью их. И вообще, могла бы мне помочь. С битой и ножом мы быстро их прикончим!
        - Ты разве забыл? - с укором проговорила Лилия. - Мне они нужны живые. Я хочу кое-что проверить. Лилия повернулась в сторону и спросила:
        - Ну что, моя девочка? Ты готова?
        Только сейчас хан заметил Аиду. Она пряталась за колесом бензовоза.
        ДРУЗЬЯ! КНИГА УЖЕ НАБРАЛА 280 ЛАЙКОВ! ДОБЬЕМ ДО 300!))))))))))
        Глава 25
        Аида, озираясь, выбралась из-за колеса цистерны. Лилия взяла ее за руку.
        - Что ты задумала? - спросил Хан.
        - Помнишь? Я говорила, что становлюсь невидимой для зомби, когда она со мной рядом.
        - Да, но как это нам поможет?
        - Сейчас увидишь, если все получится, то у нас много будет помощников в борьбе с апостолами.
        Лилия вышла из-за бензовоза и направилась к двоим ожившим, что рыскали в ложбине в поисках Хана. Они никак не могли понять, куда подевался человек. Отсутствие мозгов не позволяло им заглянуть за цистерну. Слонялись по кругу и крутили головами. Лилия молча подошла к ним. Те не обращали на нее никакого внимания. Лилия чуть задела одного плечом. Тот ощерился, но посмотрев на женщину, тут же отвернулся.
        Лилия толкнула сильнее. Оживший зарычал и уставился на Лилию мутными глазами. Женщина отошла назад, будто приглашая ожившего за собой. Тот нехотя побрел за ней. Второй зомби, увидев что его собрат уходит, поплелся за ним следом. Стадный инстинкт сработал. Лилия шла впереди, держа за руку Аиду, ожившие плелись следом.
        Поравнявшись с бензовозом. Лилия остановилась и крикнула спрятавшемуся за цистерной Хану:
        - Сработало! Они идут за мной!
        Услышав человеческий голос зомби зарычали и бросились на Лилию. Но та была готова. Первого встретила ударом биты. Его голова хрустнула и повисла на перебитых шейных позвонках. Второго ударить не успела. Хан врезал его сзади монтировкой по затылку. Вмял черепушку в мозг.
        - Ты видел? - сияла Лилия. - Они шли за мной! Я могу им управлять!
        - И что? - Хан скептически поморщился. - Ты хочешь загулять их до смерти?
        - Ты не понял? Мы приведем стаю к апостолам.
        Брови Хана полезли на лоб:
        - Всю стаю?! Да тут их тысячи? Они сожрут тебя, а если не сожрут то растопчут.
        - Ты видел, как передвигается стая? Если в зоне видимости нет добычи, они идут не спеша, будто прогуливаются. Мы никогда не задумывались, куда и зачем они бредут.
        - Ясно зачем, в поисках человечины…
        - А почему они не расходятся по разным сторонам, а держатся вместе?
        - Не знаю… Наверное, кто-то их ведет.
        - Вот именно, они всегда за кем-то идут, иначе все зомби просто равномерно распределились бы по всей поверхности Земли. Но где-то их больше, где-то меньше, потому что держатся группами. Они хищники, а хищники охотятся стаями. У них нет разума, но это осталось на уровне инстинкта. Мы используем это, и я смогу их повести.
        - А если они поймут, что ты человек? Ты сама видела, как ожившие кинулись на тебя, когда ты подала голос. Если они тебя укусят?
        - Я буду молчать, и если что, у меня есть иммунитет. Ты забыл? Я всегда смогу убежать.
        - От такой стаи не убежишь, - вздохнул Хан. - Некоторые зомби еле ползают, а некоторые носятся, как угорелые. Я их называю быстроходы.
        - Ну хорошо, ты прав. Убегать не буду. Просто мне надо наложить кое-какой грим. Аида служит для меня отличной маскировкой, а изменив внешность, мы сделаем меня почти невидимой для мертвецов.
        - Не нравится мне все это…
        - Тебе никогда ничего сразу не нравится, другого плана у нас нет.
        - Лучше никакого плана не иметь, чем придумать провальный. Ну приведешь ты стаю к поселению, и что дальше? У апостолов здоровенный забор из частокола. Некоторые бревна с меня толщиной.
        - Ты сам говорил, что Кречет работал на постройке стены. Если стена до сих пор строится, значит не везде есть частокол. Ты в бинокль видел слабые места?
        - Ну есть несколько мест, где некоторые промежутки листовым железом и сеткой затянуты. Там они как раз и выкапывали свежие бревна.
        - Вот туда и поведем стаю.
        - Ага, только зомби пофиг, кого жрать - апостолов или рабов, всех слопают, - капнул яда Хан.
        - Мы откроем рабам другой выход.
        - Как?
        - Когда начнется суматоха, ты протаранишь одно из слабых мест в стене на бензовозе и пробьешь брешь. Рабы не будут биться за поселение, им наплевать на лагерь. Они попытаются сбежать и, увидев дыру в стене, ринутся туда. Апостолам будет не до них. Потом ты взорвешь бензовоз внутри лагеря и тем самым отвлечешь апостолов. Им будет не до разбегающихся рабов. К тому же взрыв привлечет внимание зомби, и стая хлынет внутрь лагеря. Ну как?
        Лилия сияла. Она была очень довольна собой. Однако, Хан не разделял ее энтузиазма и стал спорить:
        - Идти на таран на бензовозе? Так себе перспектива…
        - А что такого? - защищалась Лилия. - Ты сильно не усердствуй, аккуратно продави бампером забор. Вон какие зилы огромные.
        - Это КамАЗы, - отмахнулся Хан.
        - Без разницы, я не разбираюсь в машинах и пиве.
        - Как я бензовоз взорву, а сам останусь целым? - не унимался Хан.
        - Кто из нас мужик? - в голосе Лилии появилось раздражение. - Придумай что-нибудь. Кем ты раньше, говоришь был? Проблемы чужие решал? Вот и примени свои навыки для нашей проблемы. Гектор, Энн и Рудый ждут, что их спасут. Надеются на нас… Кроме них там сотни рабов. Если мы их всех спасем, сможем создать самую большую общину.
        - Как показывает практика, мирные общины долго не живут…
        - Она не будет мирной, - улыбнулась Лилия.
        - Надо все это хорошенько обдумать…
        - Согласна, только времени у нас не много. Ты сам видишь, что стая взбудоражена. Не сегодня завтра она прорвется.
        - Надо еще тебе защитный костюм придумать, - задумчиво проговорил бурят. - Что-нибудь типа бронежилета.
        - Зачем? - удивилась Лилия.
        - А если апостолы стрелять по стае начнут? Да, и еще небольшая проблемка. В замке зажигания бульдозера нет ключа.
        - Вообще-то, - поморщилась Лилия. - Он с кнопки заводится.
        - Откуда ты все это знаешь? - вытаращился на нее Хан. - Такое ощущение, что я только с тобой познакомился.
        - Боевики любила смотреть, - улыбнулась Лилия. - Муж мелодрамы любил, а я боевики…

* * *
        - Нам пора, - Гектор протянул руку Юргену, - Спасибо, друг, за гостеприимство. Спасибо, что твоя ловчая яма не убила нас.
        - Вы уходите? - здоровяк немного поник. - Оставайтесь! В бункере места всем хватит. Мы свяжемся с другими выжившими, мы найдем еще людей.
        - Сколько ты уже здесь сидишь?
        - Месяцев восемь, точно не помню.
        - И многих ты нашел? - скептически прищурился Гектор.
        - Ну есть немного…
        - А где они? Что-то я их здесь не ощущаю.
        - Кто-то погиб, а с кем-то связь потеряна…
        - Людей в живую искать надо, а не в телевизоры высматривать.
        - Это мониторы.
        - Тем более. Пошли с нами, хватит задницу просиживать. Мы друзей ищем… Поможешь нам.
        - Я-а-а… Но там же зомби. А здесь тихо, спокойно.
        - Ага. Тихо… Только иногда психопаты с цветами приходят, да?..
        - Я не знаю, откуда он взялся.
        - Да какая разница! - оборвал Гектор. - Ты сам умные мысли Булату задвигал, мол, освободись и взлетишь. А сам что? Сидишь, как крот в норе, лишь бы тебе было хорошо. А мир гибнет.
        - Но что я могу сделать?
        - А вот это правильный вопрос, - Гектор пригладил усы. - Если каждый человек задаст его себе, и что-нибудь сделает, может, человечество и выживет. Ну так что? Ты с нами?
        - Скорее всего, да…
        - Тьфу ты, - поморщился старик. - Такой большой, а такой нерешительный. Собирайся, путь предстоит не близкий.
        - Вы собираетесь пешком идти? - воскликнул Юрген.
        - Ну что ты! - с серьезным видом ответил Гектор. - Подождем пока метро здесь построят, ну или трамваи пустят.
        - Вообще-то у меня есть машина…
        - И ты молчал? - старик расплылся в улыбке. - Вот дурья башка, повезло же тебе с нами. Так бы неизвестно сколько бы еще пылился твой автомобиль. Бензин-то хоть есть?
        - Моей машине не нужен бензин…
        - В смысле?..

* * *
        Юрген громыхнул амбарным замком и снял его с проушин. Откинул ржавый засов и потянул за ручки ворот. Створки огромного амбара со скрипом разъехались и впустили людей внутрь.
        - Мать честная! - присвистнул Гектор, уставившись на невиданную конструкцию, лишь отдаленно напоминавшую автомобиль. - Это что за крокодил? Чем облепил его?
        - Это электромобиль, - сиял от гордости Юрген.
        - Вот ты вроде умный, инженером себя кличешь, а про зарядку не подумал. Где ж мы в пути электричество-то найдем. Еще и щитки налепил на машину какие-то странные. Совсем изуродовал!
        - Ему не нужно электричество.
        - Как так?
        - Это не щитки, это солнечные батареи. Я воткнул их везде, где только смог. Использовал всю полезную площадь кузова. Поэтому машина смотрится так необычно. А раньше это вообще-то был пикап. Единственный минус, что запаса хода хватает километров на двести. Она, конечно, заряжается пока едет, но этого не достаточно. После пройденного лимита нужно почти день простоять на солнце, чтобы набрать заряд.
        - Хорошая машинка, - ухмыльнулся Гектор. - Не даст водителю перенапрячься. Считай двести верст отмахал и выходной.
        - Но это же лучше, чем пешком…
        - Да ладно, не обижайся, - миролюбиво проговорил старик. - Заводи свою карету, на бал поедем.
        - Сейчас только вещи соберу… Одежду надо взять кое-какую.
        - Галстук только красный не бери, не люблю я красные галстуки…

* * *
        Бензовозы завелись не сразу. Аккумуляторы совсем сдохли. Пришлось переставлять батарею с бульдозера. У того оказалось два огромных аккумулятора, заряда в них еще хватало. Один КамАЗ Хан отогнал подальше от котловины и оставил на ответвлении проселочной дороги. Второй подогнал к бульдозеру. Бульдозер так и не получилось завести. То ли он оказался не исправен, то ли нужен был какой-то хитрый ключ-чип. Лилия и Хан так и не смогли разобраться. Пришлось немного поменять первоначальный план.
        - Ты готова? - спросил Хан.
        Лилия кивнула. Ее лицо, шея и руки были измазаны глиной. Поверх своей одежды она надела специальный костюм, который хан изготовил из железных пластин, найденных на руднике. С помощью инструментов, что оказались в ремкомплекте бульдозера. В руке Лилия держала железную маску. Сверху нацепила лохмотья, снятые с одного из убитых зомби. Отвратный запах скрывал ее собственный и должен был послужить неплохой маскировкой. Брезгливостью пришлось поступиться.
        Аида стояла рядом. Лилия крепко держала ее за руку. Им нельзя потерять друг друга, иначе смерть.
        - Поехали! - Хан чиркнул зажигалкой и поднес огонек к земле, где змеилась мокрая лента, протянувшаяся от цистерны.
        Разлитый по земле бензин вспыхнул, и огонек быстро побежал к бензовозу. Ловко вскарабкался на него и нырнул внутрь открытой цистерны.
        Ба-Бах! - взрыв прогремел такой силы, что разметал бензовоз на клочки и откинул бульдозер внутрь котловины. Огромный столп огня разлился по ложбине и взвился вверх, вздымая камни и куски металла. Полыхающий бульдозер покатился вниз, раздавливая оживших. За ним неслась огненная лавина. Первые ряды зомби обуглились мгновенно. Пылающий смерч разметал их на головешки. Зомби вспыхивали как бенгальские огни, но настырно лезли в образовавшийся проход. Там вовсю полыхал пожар. Мертвецов это не останавливало. Они лезли, будто бы наперегонки, спотыкаясь о сгоревших собратьев. Падали, вставали, снова падали. Многие уже не могли подняться. Их втаптывали задние ряды, что спешили на шум взрыва и свет гигантского зарева. В первые секунды после взрыва сгорело несколько сотен оживших разом. Остальные упрямо лезли в в бушующее пламя.
        - Дьявол! - закричал Хан. - Так они все сгорят или растопчут друг друга.
        - Никогда не думала, что это скажу, - ответила Лилия, - но надеюсь, что большая часть из них все-таки выживет.
        Через несколько минут ожившие потушили пожар, просто завалив его своими телами. В ложбине снова образовался затор из сгоревших мертвецов. Но стаю это не остановило. Они карабкались по еще дымящимся телам и первые несколько тварей уже выбрались из котловины. Большинство из них походило на ходячие головешки. Гнилая кожа обгорела до мяса, местами торчали обугленные кости.
        - С этих толку не будет, - сказал Хан. - Еще немного и они развалятся на части. Подождем основные силы.
        - Ты уходи! - сказала Лилия. - Если в ложбину придут быстроходы, которых огонь не задел, они догонят тебя. - Дальше я справлюсь!
        - Удачи! - Хан обнял Лилию. - Береги себя…
        - И тебе удачи, - Лилия натянула улыбку, хотя у самой на душе скребли кошки.
        Хан окликнул Локи и скрылся в лесу.
        Зомби становилось все больше. Медленно, но верно они переваливались через трупный завал. Скатывались вниз, вставали на ноги и крутили головой. Голод гнал их вперед. Но из котловины был лишь один путь - через ложбину на лесную дорогую, где их поджидала Лилия.
        Вот уже около двух сотен оживших толкались в ложбине. Лилия с напряжением смотрела, как они все прибывают и прибывают. Мало… Нужно еще подождать. Только бы эти не разбрелись. В голове крутились нехорошие мысли. А если зомби узнают ее? Она не испытывала свою маскировку на больших стаях. С маленькими группами это срабатывало, а что будет, когда их сотни? Тысячи? Хватит ли чудесной способности одной маленькой девочки скрывать человека от голодных мертвецов.
        Но отступать уже поздно. Слишком многое поставлено на карту. Лилия посмотрела на небо. Летнее солнышко протиснулось между молочных облаков и теплыми лучами коснулось лица Лилии. Хороший день, чтобы умереть.
        Через несколько минут стая уже не умещалась в ложбине. Задние ряды напирали. Более резвые обгоняли “горелых” и скапливались у выхода из ложбины.
        Пора… Лилия сжала руку Аиды.
        - Не бойся, моя девочка. И если, что прощай…
        Аида замотала головой, будто возражала. Лилия подумала, что это ей показалось и не обратила внимание. Сейчас ей было не до этого. Она шагнула навстречу стае. Сердце заколотилась. Главное, чтобы “горелые” не подошли близко. Многие из них еще пылали и можно получить ожоги. Стая увидела женщину и ребенка и хлынула к ним на встречу.
        Лилия развернулась и не торопясь, не делая резких движений, побрела прочь. Она выучила дорогу. Хан водил ее специально несколько раз через лес отсюда и до окраины леса, где был лагерь апостолов. Бурят выбрал хороший маршрут. Дорога везде широкая и стая без труда пройдет. Правда идти придется подольше, чем напрямую. Неспешным шагом часа три получится.
        Где-то вдалеке послышался шум мотора. Хан завел второй бензовоз и выдвинулся на позицию. Лилия мысленно помолилась за него. Только бы у него получилось… Господи, помоги ему. Только сейчас она вспомнила, что давно не молилась.

* * *
        Я прильнул к оконцу карцера и не отрываясь смотрел на суматоху в лагере апостолов. Послышались первые выстрелы. Стреляли часовые, что стояли на крепостной стене. По приставным лестницам к ним спешно поднимались остальные.
        - Посмотри, что там происходит! - сказал я Гедеону.
        - Я мигом! - ответил он и бросился к воротам.
        Мимо проносились вооруженные бандиты. Они стягивались к центральной крепостной стене, что выходила вместе с воротами в сторону леса.
        Ветер донес запах гнили. Так воняют ожившие. Но откуда, черт побери, в лагере ожившие. Бл*ть! Только сейчас до меня дошло… Мертвецы не в лагере, они за забором! Сколько же их там?! Что даже запах их чую? Никогда не думал, что это скажу это: надеюсь там целое полчище зомби, надеюсь они сломают забор и сожрут Велиара и его прихвостней.
        Вот только зомби тупее деревенских алкашей. Частокол им не сломать. Есть слабые места в крепостной стене, конечно. Если большая стая надавит, может сломать забор. Только, боюсь, они не догадаются об этом. Мозги-то гнилые.
        Прибежал запыхавшийся Гедеон:
        - Там! Там!.. Целая орда зомби, они идут прямо на лагерь! Я никогда не видел столько гнилых! Их ведет женщина с ребенком!
        - Какая еще женщина? Как с ребенком?
        - Женщина-зомби держит за руку ребенка и идет впереди стаи, а на лице у нее страшная маска.
        - Как это держит за руку?! Зомби не держатся за руки, им насрать друг на друга и на зомби-детей в том числе! Как такое может быть? Может тебе показалось?
        - Нет! Я взобрался на стену и взял у часового бинокль. Я четко видел ее. Она похожа на зомби, но идет прямо, как человек, не шатается и не клацает пастью. У нее длинные черные волосы. Веер развивает их. Будто сам дьявол ведет к нам своих демонов. А девочка - это символ перерождения. Сатана погубит нас всех, за то, что использовали его имя и заселит земли новыми существами.
        - Отставить этот бред! - рявкнул я. - У тебя кукуха свистит? Ты что несешь?
        - Это не мои слова! Я в это не верю. Так говорят апостолы. Многие из них готовы сбежать прямо сейчас! Настолько им стало страшно.
        - А что же они не стреляют по Сатане? - спросил я.
        - По Сатане?
        - Ну по женщине с ребенком.
        - Стреляют, но пули ее не берут. Она идет, будто бессмертная. Хотя снайпер уверял, что попал несколько раз в нее!..
        Глава 26
        Многотысячная стая вышла из леса и приближалась к лагерю словно гигантский поток черной лавы… Лилия уже еле передвигала ноги. Тяжелые железные пластины, что навешал на нее Хан, стерли тело в кровь. Почти три часа она вела стаю к лагерю. Ее выносливость была почти на исходе, пот заливал глаза, жаркое солнце нагревало метал брони. Хотелось упасть и умереть прямо сейчас. Но нельзя сдаваться. Осталось немного. Вот уже виден высоченный забор, составленный из вкопанных бревен. Сквозь щели в железной маске хорошо видно как часовые забегали на стене.
        В маске дышать тяжело. И зачем Хан нацепил ее на меня? Только Лилия об этом подумала как что-то ударило ее в лицо. Что-то звякнуло по металлу и срикошетив скосило ближайшего к ней ожившего. От удара стряхнуло мозги и хрустнула шея. Господи, это же пуля!
        В ушах до сих пор стоял звон. Только что ненавистная маска спасла мне жизнь, - подумала Лилия и приободрилась. Но вскоре подъем настроения сменился на испуг. Теперь она видела что апостолы целенаправленно палят по ней из ружей. Еще две пули ударили прямо под сердце, чуть промяв нагрудную пластину. Их удары сбили дыхание. Лилия пошатнулась, но устояла. Аида держала ее за руку. Бах! - раздался еще выстрел и девочка дернулась и зашипела, пуля пробила ей живот. Из маленькой дырочки заструилась алая кровь. Твари! - еле слышно прошипела Лилия, они ранили мою девочку!
        Но Аида тут же забыла про рану, через минуту кровь почти перестала бежать. Странно, она выглядит алой. Как у людей… У зомби кровь темнее. Может показалась?
        Рядом захлюпали пули, они попадали в мертвецов, что шли рядом с Лилией. Несколько зомби покачнулись и лишь двое из них упали с пробитыми головам. До забора слишком далеко - апостолы стреляли больше наобум, и только двое стрелков, целенаправленно пытались выбить из строя Лилию.
        Зомби увидели снующих на стене людей и, оживившись, ускорили шаг. Лилия уже не поспевала за ними. Все, - подумала она. Моя миссия выполнена. Я довела их. Нужно скорее уходить, еще одна пуля в маску и я могу потерять сознание. Лилия свернула в сторону. Протискиваясь между ожившими, Аида спешила за ней. Но задние ряды постоянно напирали, и идти против “течения” стало крайне тяжело. Один неверный шаг и тебя растопчут сотни гнилых ног. Сейчас никак не вырваться из потока. Лилии пришлось идти вперед.
        Еще сотня метров и ожившие навалятся на забор. Но куда они идут? Черт! Не туда! Лилия хотелось кричать, ругать тупых зомби, хватать их за шкирки и тыкать носом в нужное направление. Эти тупые создания пошли совсем не туда. Они перли прямо на неприступные центральные ворота. Участок, где стена была слабее и куда Лилия их вела, находился гораздо левее. А чертовы зомби спешили туда, где больше было людей на воротах. Лилия попыталась их развернуть, но толпа уже не обращала на нее никакого внимания. Увидев людей на стене, они словно обезумели.
        Лилия замедлилась, и ей удалось немного протиснуться назад. Основная масса оживших уже вгрызалась в неприступные ворота. Створки из толстенных листов металла, колыхались и скрежетали.
        Может, все-таки есть шанс? Может, ворота не выдержат? Вон как шатаются.
        Но на головы оживших посыпались булыжники. Камни расплющивали головы и ломали кости. Стрелки переместились в район ворот и сыпали пулями нападавших зомби. Громыхания выстрелов слились в одну сплошную канонаду.
        Лилия наконец смогла свернуть в сторону и отойти левее, она все еще надеялась, что стая увидит ее и последует за ней. Но мертвецы уже штурмовали частокол. Многотысячная стая давила на бревна, заваливая землю под ним своими телами. В какой-то момент показалось, что ворота рухнут. Но апостолы открыли ожесточенный огонь по толпе зомби, что штурмовала железные створки.
        Все зря… Лилия в бессилии опустилась на землю. В пылу битвы ее и Аиду, сидящих в стороне под деревом, никто не замечал. Ни ожившие, ни апостолы.
        Женщина скинула лохмотья и тяжелые пластины. Дышать стало легче. Броня натерла и порезала в нескольких местах кожу. Раны кровоточили.
        Стая начинала редеть. Сколько же у апостолов патронов? Они палили без остановки. Косили ряды оживших из ружей, пистолетов, карабинов. Кое-где застрекотали автоматы. Короткие очереди методично выкашивали мертвецов. Еще несколько минут такого боя, и стая уже будет не опасной для апостолов.
        Лилия достала висевшую на поясе ручную рацию и включила ее. Рации Хан нашел в бензовозах. Одну взял себе, а другую настроил на ту же волну и отдал Лилии.
        - Хан, ты меня слышишь? - Лилия нажала на кнопку передачи.
        Раздалось шипение и щелчок. После чего из динамика проскрежетал голос Хана:
        - Слышу, тебя! Наконец! Почему долго не выходила на связь? Что там у тебя случилось? Какого хрена зомби ломанулись на ворота?!
        - Я не смогла…
        - Почему?!
        - Не знаю, мертвецы увидели толпу людей и обо всем позабыли. Они кинулись в сторону ворот и чуть не затоптали меня и Аиду.
        - Ясно…
        - Что делать будем? Хан! Ты меня слышишь? Прием!
        Рация молчала.
        Лилия вновь нажала на кнопку:
        - Хан! Ответь!.. Ты слышишь? Что у тебя там происходит?
        - Прости… - прохрипела рация в ответ.
        - За что? В чем дело?! -
        - Прости… Что бросаю тебя!
        - Что ты такое говоришь?
        - Прощай…
        - Нет! Ответь!
        - Прости… Я должен это сделать. Жаль, что не обниму тебя напоследок.
        - Сделать что?! Не молчи! - голос Лилии сорвался на крик. - Почему ты попрощался со мной? Что бы ты не задумал, прошу! Остановись!
        - Передавай нашим и Кречету привет!
        Лилия слышала по рации, как загудел бензовоз. Через секунду связь оборвалась, и Хан больше не выходил в эфир.
        Рев мотора раздался со стороны леса. КамАЗ с оранжевой цистерной несся на полном ходу по направлению к поселению.
        - Не делай этого, - шептала Лилия.
        По ее щекам катились слезы. Она судорожно сжимала гашетку рации, и не переставала звать Хана. Но в ответ лишь было шипение.
        КамАЗ набрал скорость и подпрыгнув на ухабе врезался на полном ходу в в стаю зомби. Бампер разнес на части сразу несколько десятков мертвецов. Их разорвало словно взрывом. Головы, руки, ноги разлетелись по сторонам, как осколки гранаты, обдав цистерну гнилой жижей.
        Бешено вращающиеся колеса перемалывали мертвецов как мельничные жернова. Апостолы сначала приняли бензовоз за неизвестного союзника, который желает им помочь и давит зомби. Но через мгновение они поняли, что задумал Хан. Они открыли шквал огня по несущейся машине. Изрешетили цистерну. За машиной летели тонкие струйки бензина.
        Колеса КамАЗа превратились в прострелянные лохмотья. Но его уже было не остановить. Хана пули не достали. Он закрыл лобовое стекло толстыми листами железа, предусмотрительно оставив себе, лишь узкую смотровую щель.
        Апостолы поняли, что машину не остановить и стали прыгать с высокой стены на землю, пытаясь спастись бегством. Кто-то успел отбежать, а кто-то остался валятся под стеной с переломанными ногами. Лишь самые стойкие из них продолжали стрелять по КамАЗу. Хан выровнял бензовоз, когда от него отлетели последние ошметки колес. Утопил педаль газа в пол и направил машину прямо на ворота. Лилия в ужасе наблюдала за этим как в замедленной съемке. Вот до столкновения осталось три секунды, две, одна… Бах! Машина снесла ворота и сложилась пополам. Цистерна оказалась сверху и бензовоз влетел в поселение, сметая все на своем пути. Он несколько раз перевернулся, снес жертвенный столб, раскатал нескольких апостолов и впечатался в кирпичный дом Велиара. Ба-Бах! - мощнейший взрыв накрыл поселение разметав огненное море вокруг.

* * *
        - Скорее! - махнул я Гедеону, перекрикивая канонаду выстрелов. - Освободи меня, стреляй по замку. Никто тебя не услышит.
        Парень снял с плеча карабин и выстрели. Я слышал как пуля скребанул метал.
        Бах! - выстрел и снова звук рикошета.
        - Не получается! - крикнул Гедеон.
        - Попробуй выстрелить не в сам замок, а в место крепления его дужки, - крикнул я.
        Бах! - следующий выстрел отличался по звуку. После него что-то скрежетнуло и брякнуло.
        - Есть, - радостно воскликнул Гедеон, судорожно вытаскивая искореженный замок. Звякнул засов и дверь распахнулась.
        - Уходим, - крикнул я и выскочил из контейнера, но тут же встал как вкопанный, ошарашенный увиденным. Прямо у меня на глазах огромные железные ворота словно испарились. А вернее разлетелись на куски по разным сторонам так быстро, что будто бы их не было вовсе. А в образовавшийся проем влетела огромная цистерна.
        - Бежим! - заорал я и дернул Гедеона за рукав.
        Цистерна летела прямо на нас, прикатав по пути жертвенник и несколько мелких построек. Мы нырнули за дом Велиара. Вовремя. Бензовоз ударился в него и всю округу накрыло огненным взрывом. Мы вжались в землю с другой стороны дома, я почувствовал горячее дыхание взрыва. В воздухе запахло бензином и горелым. Куда ни кинь взгляд, всюду полыхала земля. Лишь небольшой пятачок земли за домом Велиара, где мы успели схорониться, остался цел.
        Надеюсь ублюдок Велиар тоже сгорел. Если он был в доме - то сдох, не может человек выжить после такого.
        Я выглянул из-за дома. Волна огня накрыла мародеров, что прятались за стеной и сожгла их заживо. Кто-то то еще трепыхался, кто-то катался по земле и орал. Кто-то совсем обуглился.
        - Кто это был? - спросил я Гедеона, кивнув на раскуроченный бензовоз.
        - Откуда мне знать, ошарашенный парень не отрывал взгляда от страшного зрелища.
        - Ты же сказал, что зомби нападают?! За рулем тоже мертвец был?
        - Не знаю, кто им управлял, это не наша цистерна.
        - Отлично, - сказал я. - Значит зомби не просто так напали, их кто-то привел!
        - Кто? - недоумевал Гедеон.
        - Кто бы это ни был, он наш союзник. Отважный человек сидел за рулем, жаль что я его не знал!
        - Нужно уходить, - парень махнул на чадящую землю. - огонь спадает, сейчас здесь будет много апостолов.
        - А где все рабы? - я огляделся по сторонам. - Почему их не видно?!
        - Когда поднялась тревога, их загнали в бараки и заперли.
        - Нужно освободить их! - крикнул я. - И выводить из лагеря!
        - Но как?! Апостолы всех убьют.
        - Посмотри туда! - я махнул рукой на то место, где когда-то были ворота.
        - Твою ма-ать! - у Гедеона отвисла челюсть, когда он увидел, что там творится.
        Огромная армия горящих мертвецов хлынула внутрь лагеря. Они жрали катающихся по земле горящих людей, не обращая никакого внимания, что сами полыхают. Словно рыцари апокалипсиса, они сметали все на своем пути. Бандиты, что еще держались, не выдержали и бросились в рассыпную. Лишь долговязая фигура с черными бакенбардами пыталась их остановить. Мясник палил из нагана то в зомби, то в своих же, пытаясь их остановить.
        - Деритесь ублюдки! - орал он. - Но никто его не слушал.
        Я видел, как его рука дергается, судорожно нажимая на спуск. Но выстрелов больше не слышно. Патроны закончились. Мясник отшвырнул револьвер и схватил у одного из бегущих карабин. Апостол попытался сопротивляться. Но мясник всадил ему нож в прямо в глаз, забрал карабин и стал отходить.
        - Что встал? - крикнул перепуганный Гедеон. - Бежим!
        - Подожди! - я ткнул пальцем в сторону Мясника, - Дай мне винтовку, я сниму этого урода. Он должен сдохнуть прямо сейчас!
        - Патронов нет!
        - Как?
        - У меня мало было, расстрелял все по замку!
        - Черт! Не могу я дать ему уйти! Дай нож!
        - Не дам! Пока ты до него доберешься тебя сто раз сожрут! Прошу, пошли! Нужно освободить пленников. Скорее!
        - Что это?! - моя челюсть отвисла от увиденного.
        - Где?! - Гедеон, готовый бежать в любой момент, вдруг тоже встал как вкопанный, а затем пробормотал. - Я же тебе говорил, это сам Сатана в женском обличье.
        Я не мог поверить своим глазам. К Мяснику, среди толпы беснующихся зомби, споконо шла женщина-зомби, она пошатывалась, ее лицо измазано грязью, одежда изорвана и вся в крови. Женщина держала за руку ребенка. Они размеренно и не торопясь шагали, прямо посреди ада. Шли так, будто никого вокруг кроме них не существовало. Мясник уже успел расстрелять из карабина все патроны и отбивался им как дубиной. Крошил черепа обгорелым мертвецам ударами прикладов. Женщина приблизилась к нему и вскинула биту. Твою мать, у зомби в руках бита! Я только сейчас ее за метил. Мясник хотел ударить “Сатану” прикладом прямо по голове. Безо всяких обманных маневров и прочего. Это всегда срабатывало с тупыми зомби. Но женщина-зомби с легкостью увернулась, сделав небольшой шаг в сторону. Карабин мясника рассек воздух и провалился в пустоту. Он ошарашенно взглянул в глаза зомби и выронил карабин. Блять! Что же он увидел в ее глазах, что его так напугало? Он аж оружие из рук выпустил.
        Женщина-зомби махнула битой, и голова мясника лопнула как перезрелая тыква.
        - Ты это видел?! - я повернулся ошарашенный к Гедеону. - Он от удивления и ужаса не мог вымолвить и слова.
        Я дернул его за руку:
        - Бежим!
        Он наконец вышел из ступора, и мы рванули к баракам. Туда мертвецы еще не добрались, они отвлеклись на пожирание обгорелых трупов апостолов и немного сбавили ход.

* * *
        Лилия почувствовала, как взрыв бензовоза убил часть ее. Слезы застилали глаза. Она не могла больше сдерживаться. Вдруг захотелось превратится опять в ту беззащитную безропотную женщину, что много лет было тенью мужа.
        Аида подошла к женщине и прижалась, он смотрела ей в глаза, будто все понимала и хотела успокоить. Лилия погладила ее по голове и проговорила:
        - Нет, я не сдамся, только не сейчас! Хан отдал жизнь. Я не отступлю, я должна идти дальше.
        Лилия решительно встала, схватила биту, поправила за поясом пистолет и взяла за руку Аиду.
        - Не бойся, моя девочка, - пробормотала она. - Мы будем осторожны. Мы должны убедится, что все идет так как, задумали. Внутри за забором есть наши друзья… Мы должны помочь им.
        Огонь уже утих, и Лилия без труда пробралась через огромную дыру в заборе. Оно пробиралась, перешагивая через горы обгоревших трупов. Уже не ясно было, человеческие они или от зомби.
        Крики раненных апостолов смешались с рычанием зомби. Обожженные люди не могли больше отбиваться и многих из них жрали заживо. Остальные бандиты слезли со стены и пустились в бегство. Часть мертвецов устремилась за ними. Но один апостол не побежал. Он махал винтовкой и бился как зверь. Лилия похолодела. Она узнала его, это и был зверь. Звериный оскал и прищур желтых змеиных глаз, ”шерсть” на лице в виде бакенбардов усиливали сходство со зверем.
        Сердце Лили замерло. Это он… Он убил ее мужа и всадил две пули ей в грудь. Лилия направилась к зверю. Главное, не торопиться… Пусть думает, что она зомби. Раны от металлических пластин нестерпимо горели. Лилия шла немного прихрамывая и пошатываясь. Каждый шаг причинял боль. Но это можно стерпеть. Такая боль ничто, по сравнению, что ей пришлось пережить. И скоро все это может наконец закончится, от жгучей и горячей мести ее отделяют всего несколько шагов.
        Бух! Рядом упал зомби с раскроенным черепом. Мясник сверкая глазищами вновь поднял окровавленный приклад и занес его уже над головой Лилии. Женщина шагнула в сторону и винтовка врезалась в землю. Мясник удивленно уставился на Лилию. Он посмотрел ей в глаза и выронил карабин.
        Лилия улыбнулась и сказала:
        - Ты помнишь меня? Я пришла за тобой! Хрясь! И бита раскроила голову, заляпав бакенбарды мозгами и кровью.

* * *
        Я подбежал к бараку и откинул засов.
        - Скорее! - заорал я. - Выходите! Скоро здесь будут зомби!
        Рабы, забившиеся по углам среагировали не сразу. Пришлось применит шоковый метод.
        - Кто сейчас не выйдет из барака - останется здесь навсегда! Я запру дверь и подожгу его.
        Метод кнута всегда срабатывал лучше чем пряник. Люди, наконец опомнились, и ломанулись прочь из затхлого помещения и чуть не затоптали меня. Я отпрыгнул в сторону и крикнул Гедеону:
        - Видишь вон там у дальней стены бревна валяются!
        - Да! - заорал он в ответ, перекрикивая шум.
        - Уводи людей туда, там есть слабое место в заборе, я его так и не достроил, если навалиться всем скопом, можно вынести к херам этот пролет из листового железа. А я пока пока остальные бараки открою.
        - Понял! За мной! - заорал Гедеон и повел людей в указанном направлении.
        Вокруг в это время кипела битва. Остатки апостолов пытались остановить мертвецов, но у большинства из них уже кончились патроны. Они отчаянно сражались, используя ножи. Но причина их смелости была проста: они бились за спасение своих никчемных шкур. Ублюдки не знали слабых мест стены, сами никогда ее не ставили, и считали, что единственным спасением от полчищ зомби является проход, что протаранил бензовоз. Они пытались прорваться к выходу. Но стая сминала их и жрала заживо. Трава стала красная от нескончаемых потоков крови и черная от гари.
        Я отпер еще три барака, к тому времени зомби уже сожрали почти всех обожженных и двинулись дальше в глубь лагеря за живой добычей. Я направил освобожденных людей к группе Гедеона, такую толпу было видно издалека и рабы побежали сами в нужном направлении. А я вернулся к дому Велиара. Меня одолевали смутные сомнения по поводу его гибели, не мог так просто сдохнуть самый хитрый и умный подонок на свете. Я осмотрел дом, он еще пылал во всю. Жар такой, что проходящие мимо него зомби вспыхивали как бенгальские огни.
        Если жрец находился внутри, не мог он выжить. Тут даже терминатор расплавится.
        Сзади послышались шаги и раздался негромкий, но тверды женский голос:
        - Ты и есть Кречет?
        Я обернулся и похолодел: передо мной стояла та самая женщина-зомби. За руку она держала мертвого ребенка со спутанными волосами.

* * *
        - Давайте, ну же! - командовал Гедеон. - Поднажмите! Еще! И р-раз! И р-раз!
        Покоробленный лист ржавого железа натужно скрипел. Но держался из последних сил. К группе Гедеона подоспела еще толпа спасенных рабов. Они сходу навалились на забор и с раскачкой толкали его. Р-раз! Бух! Железный лист вынесло наружу. Словно от взрыва он отлетел от забора на несколько метров. В образовавшуюся дыру хлынул поток рабов.
        - Скорее! - кричал Гедеон. - Укройтесь в лесу, скоро здесь везде будут зомби! Уходите!
        Парень отошел немного в сторону, пропуская поток людей.
        - Скорее, скорее! - подбадривал он их, а сам уже был почти без сил. Прислонился спиной к забору и переводил дух.
        - Гедеон, - откуда-то сбоку окликнул его знакомый голос.
        Из бегущей толпы отделился человек и приблизился к парню. На нем была драная грязная толстовка и засаленные джинсы - обычная одежда раба. Глубокий капюшон толстовки накинут на голову и скрывал лицо.
        - Уходи скорее, - крикнул ему Гедеон, нисколько не удивившись, что тот назвал его по имени..
        Многие рабы его знали. Его доброе сердце стояло поперек горла апостолам, но для многих рабов он был почти своим.
        - А почему ты нее уходишь? - спросил раб.
        - Я жду друга.
        - Друга? У тебя же не было друзей!
        - Откуда ты знаешь? - Гедеон сжал незаряженный карабин в руках. - Кто ты вообще такой?!
        - Я тот кому ты когда-то спас жизнь, и который пришел забрать твою.
        Рука усыпанная перстнями откинула капюшон. Синюшные губы на довольном лице растянулись в злобной усмешке.
        - Ты?! - от ужаса Гедеон на мгновение застыл.
        Рука усыпанная перстнями ударила его ножом под сердце:
        - Прощай, Гедеон.
        Парень упал и еле слышно прохрипел:
        - Кречет найдет тебя…
        Но убийца уже его не слышал. Он накинул капюшон и скрылся в потоке беженцев.
        Гедеон лежал на земле и старался из последних сил не закрывать глаза, что бы не отключиться. Он знал что умирает, но очень хотел успеть сделать еще кое-что. Он обмакнул палец в рану на груди и начертил на заборе единственное слово. Теперь Кречет все поймет и отмстит за него. Вот теперь можно спокойно умереть… Гедеон закрыл глаза и перестал дышать…
        КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА!

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к