Предел развития II. Тени старого мира Игорь Демин
        Предел развития #02
        Вышедшие на бой с гррахами - безумцы. Но кто возьмется судить героев, бросивших вызов палачам человечества?
        Босой больше не одинок - плечом к плечу с ним стоят Зоя, хозяйка ручной рыси-мутанта, и Рина, наследница вождя Степных волков. Но вместе с одиночеством исчезла и свобода. Должны ли охотники за чудищами посвятить свою жизнь войне за Землю, или они выберут собственный путь?
        Предел развития II. Тени старого мира
        Пролог
        Всю первую неделю августа шел дождь и сбор тысячелистника пришлось отложить на середину месяца, когда трава подсохла, а воздухе перестало пахнуть сыростью.
        Любава проснулась рано, едва из-за горизонта показались первые лучи солнца, сунула в котомку кусок хлеба с сыром, накинула на голову косынку, подхватила плетеную корзину и вышла на дорогу. Белые соцветия стоило собирать по свету, как сойдет роса, но предстояло еще пройти вдоль всего Корабельного леса, до самой Сорочьей балки.
        Дорога давно поросла травой, но все еще уверенно вилась вдоль опушки, прокладывая путь из одного забытого и заброшенного людьми места в другое. Пройдет еще десяток лет, не станет Любавы - и ходить здесь будет некому. Еще одно напоминание о прошлом человечества окончательно уйдет в тень, а потом и вовсе пропадет.
        Пока же дорога вилась, и разглядеть ее можно было даже зимой под снегом. Летом же, среди зелени и полевых цветов, ее серовато-коричневый силуэт виднелся издалека, и, едва ступив на него, так и тянуло прошептать успокаивающее: «как прежде».
        Любава с удовольствием вдохнула прохладный горный воздух, что принес ночной ветер, и оглянулась в поисках Жульки. Черная пучеглазая собачка прибилась к ее домику еще в мае. Откуда она появилась, узнать не получилось. В ближайших поселках о ней не слышали, сама же Жулька свою историю рассказывать не спешила.
        Одно было ясно - судьба с ней обошлась не ласково. При первой встрече, едва завидев Любаву, она поджала хвост и испуганно шарахнулась в сторону. Боялась пинка или палки, и все же не уходила, потому что там, в лесу, было еще страшнее. Любава сделала шаг - и собачка отбежала еще дальше. Шаг - и она нырнула в лаз под забором, который сама же и раскопала, когда пробиралась во двор.
        Заводить себе охранника, особенно такого мелкого и робкого, Любава не собиралась, иначе бы давно подобрала у местных псарей справную широкогрудую псину, а потому пугливости необычной гостьи она только обрадовалась. Как пришло пучеглазое чудо, так и уйдет, куда-нибудь.
        Не тут-то было. Собачка упорно лезла к дому, смотрела голодными глазами, дружелюбно тявкала издалека, но стоило подойти - убегала. Смотреть на ее прилипающий к спине живот и торчащие ребра, сердца не хватало, и на третий день Любава поддалась, вынесла остатки похлебки, косточку и немного хлеба.
        Так и подружились. Трусоватая вечно дрожащая Жулька, как прозвала ее Любава за излишнюю хитрость, с каждым днем подходила все ближе, а потом и дала себя погладить, покорно прижавшись головой к земле. И в тот момент, когда руки Любавы впервые коснулись ее холки, собачка взвизгнула от радости, перевернулась на спину и завертелась ужом.
        Жалкое это было зрелище, когда потомок гордых свободолюбивых и наверняка отважных предков вынужден вот так за кусок хлеба и ласку пресмыкаться. Жалкое и одновременно милое. Никем не любимое, битое-перебитое существо не могло пойти против инстинкта. Чтобы выжить, ей нужен был кто-то большой и сильный, нужен был вожак, нужна была стая, пусть из одной только одинокой старушки-травницы.
        Под сколько рук она вот так за свою жизнь униженно подставляла холку? Сколько колотушек, злых и нестерпимых побоев потом получала? Сердце Любавы не выдержало, и она разрешила собаке остаться во дворе, а в холодные дождливые ночи пускала погреться в сени.
        С тех пор Жулька сопровождала хозяйку на любой прогулке, даже самой далекой, и этот раз не стал исключением. Обескураженная тем, что проглядела уход старушки со двора, она выскользнула из лаза под забором, с громким лаем догнала Любаву и, не останавливаясь, унеслась вперед, на разведку.
        Идти предстояло далеко и долго. Да еще и кланяться обочине, срезая травы, которым уже подошел срок собраться в пучки и высохнуть у Любавы на полках, и забредать иногда в глубину лугов и на опушку, если приметные цветочки или листики красовались там особенно большой гурьбой. В березках травница разглядела даже молодые грибочки, но собирать не стала, пообещав себе вернуться на завтра, с пустым кузовком и свежими силами. Да и грибы успеют к этому времени подрасти и окрепнуть.
        Солнце светило все ярче. Земля нагревалась. Воздух наполнился терпким ароматом полевых цветов, одеялом раскинувшихся вокруг. В тех местах, где было особенно много лаванды и лилий, Любаве становилось душно и приходилось идти быстрее, чтобы не закружилась голова. Шаг за шагом, поворот за поворотом, она прошла и Корабельный лес, и Сорочью балку, и очнулась только когда вышла на берег Чернушки, речки, что спускалась с самых вершин. Отсюда была видна и Плётка - высокая скала, разрезающая пологий склон горы почти до самого ее подножья.
        Берега Чернушки радовали глаз красотой и разнотравьем, но идти дальше расхотелось. Там, на Плетке, прятался наблюдательный пункт форпоста Гранитный, который был когда-то секретной лабораторией и подземной военной базой, а теперь стал прибежищем уверенных в будущей победе над гррахами вояк.
        Любава горько вздохнула. Не все о прошлом ей хотелось бы помнить. Кое что стоило заснуть в самые отдаленные закоулки памяти и заколотить дубовыми досками, навсегда. Гранитный был одним из таких воспоминаний. Вот только окончательно избавиться от него никак не удавалось. Куда не пойдешь, откуда не посмотришь на восток - отовсюду видна гора, и если знаешь, то уже никогда не забудешь, не выкинешь из головы, что там внутри - Гранитный, а внутри него - полторы сотни фанатиков.
        Любава отвернулась и стала перебирать собранные травы: приминала удобными стопками листья, собирала в пучки стебли, цветы аккуратно складывала, чтобы не рассыпали раньше времени по корзинке лепестки и пыльца.
        Работа отвлекала, но прошлое не отпускало. Давно и безвозвратно постаревшее тело Любавы оставалось на берегу Чернушки, а память уже гуляла по коридорам Гранитного, похожего на впаянную внутрь скалы пирамиду.
        Она тогда была молодой и красивой: с налитым силой телом, роскошной грудью и осанкой родовитой дворянки. Мало кто верил с первого взгляда, что она работала в лаборатории не секретаршей и даже не любовницей кого-то из начальства, а самым настоящим доктором наук, да еще и с таким количеством публикаций, что скапливалось за всю жизнь далеко не у каждого лысеющего ученого-старика. Она работала круглыми сутками, но при этом не могла не видеть, как заглядываются на нее мужчины, как провожают ее взглядами в коридорах, как с удовольствием пристраиваются в очереди в столовой и кивают друг другу - смотри, мол, какая корма. Те дни в Гранитном были самыми замечательными в ее жизни, ровно до того момента, как на всей планете зазвучала воздушная тревога, и через двое суток оказались не нужными людям ни секретные лаборатории, ни молодые грудастые доктора наук.
        Наверное, Любаве стоило уйти из этих мест сразу, как только стало ясно, что не будет больше ни исследований, ни снабжения, ни науки вообще. Но все время что-то держало, а потом на побег от прошлого вдруг совсем не осталось сил.
        Стареют люди резко, в один день. Однажды утром человек просыпается и понимает, что больше не к чему стремиться. Что радость жизни, та самая, что давала силы каждое утро подниматься с постели и куда-то идти, вдруг пропала, словно вытекла за ночь из давно истлевшей, истертой до дыр души. И больше не хочется видеть ни новые лица, ни новые места, ни тянуться к знаниям и становиться умнее. Все лучшее из мечтаний и планов вдруг оказывается в прошлом, и только там мысли находят повод для размышлений и опору. И все важное теперь в прежде прожитых годах. И ничего впереди.
        Однажды Любава смирилась. Зарылась в заботы и дела, перестала мечтать о лучшей доле и рваться из топкой как болото ежедневной рутины. Да и прошлое время от времени само вспоминало о ней, не давало о себе забыть.
        Жулька залилась истеричным лаем, что бывало с ней, только когда чувствовала рядом опасного зверя. «Хозяйка! Бежим! Хозяйка! Бежим!» - кричала она что есть сил на собачьем. Словно хозяйка ее, которой и ходилось-то с трудом, и вправду могла побежать. «Хозяйка! Бежим! Хозяйка! Бежим!» - заливалась трусливая Жулька и вдруг, поняв, что опасность не отвратить, бросилась на кого-то с тонким отчаянным рыком.
        Сердце Любавы захолонулось. Она нащупала на дне корзинки небольшой, но острый как бритва ножик для срезания трав, и наконец обернулась.
        Прошлое, по-доброму подначивая разлютовавшуюся собачку, отгоняло Жульку от себя посохом.
        - Здравствуйте, дорогая сударыня, какая отчаянная у вас защитница.
        Любава, скрывая испуг, долго укладывала ножик на дно корзины, потом достала его, обернула в тряпицу, снова долго укладывала. И после этого только спросила:
        - Ты еще не помер?
        Прошлое наклонило голову набок и виновато улыбнулось.
        - Как видишь.
        - Вижу. К сожалению. Опять кого-то привел на убой?
        Прошлое вскинуло руки в протестующем жесте. Оно всегда пыталось спорить, думая, что лучше Любавы знает, каким будет будущее. Верило в себя, хотя ни разу еще не оказывалось правым.
        - Ты не представляешь, насколько он хорош. Смелый, удачливый парень, честный и добрый.
        - Как и все прежние, до него.
        Прошлое помолчало, размышляя над ее словами, а потом сбросило с плеч рюкзак, суетливо покопалось в нем и вытащило на свет аккуратно завернутый в тряпицу пучок полевых цветов на тонких стебельках. Широкие белые их лепестки по краям разделялись на тонкие длинные полоски.
        Руки Любавы сами по себе потянулись цветам:
        - Dianthus acicularis? Где отыскал?
        - Там… - прошлое махнуло рукой куда-то за спину. - Далеко.
        - Помнишь ведь, не забыл.
        - Любава, ему понадобится твоя помощь.
        - Этому, твоему? - Любава кивнула в сторону Гранитного. - И когда?
        - Скоро. Он еще не знает об этом. Он силен и самоуверен, но он придет. Обязательно.

* * *
        Принесенный дневальным чай так и остался нетронутым. Наполненные стаканы одиноко стояли на столе, и иногда казалось, что они позвякивают от висящего в воздухе напряжения. Комендант Гранитного подполковник Кремнев на правах хозяина расхаживал из стороны в сторону, измеряя кабинет ровными как по линейке выверенными шагами. Босой сидел, сгорбившись и скрестив ноги.
        - Ты не можешь уйти. Твое место здесь.
        Эта фраза в разговоре звучала уже не раз. Поначалу Босой пытался отвечать на нее аргументами. Ни один разумный довод на коменданта Гранитного не действовал.
        - Могу. И уйду.
        - Мы - будущее человечества. Ты не можешь этого не понимать, - Кремнев отчитывал ловчего как провинившегося школьника.
        - Человечество подождет, - Босой встал, и демонстративно задвинул за собой стул, - я ухожу искать мать.
        Подполковник скомандовал, не оглядываясь:
        - Сядь.
        - Нет.
        - Сядь и послушай.
        Ловчий упрямо потряс головой, отказываясь подчиняться.
        Хотя не то, чтобы ему очень хотелось уходить. В форпосте он впервые за много лет не чувствовал себя одиноким. И дело даже не в том, что его, Рину и Зою здесь приняли как родных. У Сынов Гранитного, как называли себя бойцы гарнизона, тоже был интерфейс, хотя еще недавно Босой думал, что он - единственный среди людей носитель инопланетной технологии.
        Больше не нужно было скрываться, сдерживать силу и представлять себя то волком в овечьей шкуре, то наоборот, овцой в волчьей. Не нужно больше думать одну и ту же мысль - что будет, если люди узнают? Или стоило давно уже все рассказать? Или нет?
        В Гранитном, казалось, не существовало двойственности и недопонимания. Все Сыны, любого звания, возраста и характера, казались простыми ребятами, честными и прямыми, как древко копья. К каждому можно было подойти и задать вопрос. Сыны отвечали всегда с улыбкой и никогда не отказывали в помощи. Если, конечно, не были заняты по службе.
        Особенно удавались разговоры в столовой, во время ужина. Отбыв тяжелый день, все охотно шутили, рассказывали байки о чудищах и живущих неподалеку людях, расспрашивали о жизни далеких поселков и слушали, едва ли не раскрыв рот. Редко Босому удавалось найти столь благодарные уши, и он заливался соловьем, почти ничего не привирая.
        Вряд ли форпост мог стать для ловчего домом на всю жизнь. Не видел он себя ни стоящим на вытяжку солдатом, которого ничего не должно волновать кроме выполнения приказов и искренней ненависти к врагу, ни офицером, способным для достижении цели без колебаний отправлять солдат в смертельно опасную схватку.
        И все же здесь Босой чувствовал себя уютно и спокойно. Никогда еще не было такого, чтобы его жизнь денно и нощно охраняли сто шестьдесят профессиональных воинов, и грехом было бы не отплатить им ответной услугой. Да и не требовал Кремнев, по большому счету, оставаться в гарнизоне навсегда, лишь твердил о человечестве, общих целях и предстоящих в ближайшее время грандиозных событиях.
        Послушать подполковника, так освобождение от инопланетного ига должно было состояться едва ли не со дня на день, если приложить к этому достаточное количество сил. Его уверенность подкупала. За таким лидером хотелось идти вперед, и солдаты шли. Месяц за месяцем, год за годом они каждый день заступали в наряды, выходили на зачистку подземных логовищ, чинили старое оружие и оборудование, копили ресурсы. И все ради одной цели - стать еще немного сильнее. Сделать еще один шаг к будущему человечества.
        Но у Босого была своя цель. По его мнению, никак не менее важная.
        - Вы бы бросили ради человечества свою мать?
        - Однажды я уже это сделал, и сделаю, если понадобится еще раз. Но я не жду от тебя того же. - Кремнев остановился напротив Босого, посмотрел в глаза и скорее попросил, чем приказал. - Сядь и послушай.
        Пришлось все-таки сесть, чтобы не походить на до глупости упрямого ребенка.
        - Ты думаешь, в том, что она оказалась в рабстве, виноват Стрыга? Или Пыльник? Трусливые соседи? Или даже ты сам? Нет! Причиной тому гррахи, и только они. Не удивляйся, что я так много знаю. Ты же уже понял, что Изгои служат нам, хотя и должны все время находиться вне форпоста. Человек, которого вы называете Винником, доложил о твоей истории. И мы готовы помочь тебе.
        Кремнев замолчал, ожидая реакции.
        - Спасибо, конечно, - Босой был вынужден сказать хоть что-то, - но я уже слышал подобное от Винника.
        - Человек, которого ты называешь Винником, тебя не обманул. Он привел тебя прямо туда, где твои проблемы перестали быть только твоими. Сколько тебе повторять, ловчий? В Гранитном - ты дома. И тебе больше никуда не нужно идти.
        - И вы… - Босого начинали раздражать многозначительные паузы, которые делал Кремнев, подталкивая разговор в нужном направлении. - И вы готовы мне помочь найти маму? И знаете, как это сделать?
        - Мы не только знаем, как найти твою мать. Мы уже ее нашли.
        - И где же она?
        Босой прислушался к себе. Интуиция молчала. На голове не шелохнулся ни один волосок. Сердце билось ровно. Он даже дыхание не задержал, хотя услышанное должно было его очень сильно взволновать. Он не верил. Он вообще не верил в чудеса, особенно такие внезапные.
        Подполковник тоже заметил его излишнее спокойствие.
        - Ты не рад?
        - Обрадуюсь, когда увижу ее вот также, как вас. Так где же она, по вашему мнению?
        - Ты мне не веришь. Это оскорбляет и меня, и наш гарнизон, и все наше дело, которое и тебе стоило бы считать своим. У нас есть тайны, но нет лжи. Ложь там, среди крестьян и торгашей. Но я сделаю скидку на то, что ты прежде не слышал о Сынах Гранитного. Тебе нужны доказательства? Они у тебя будут. Твоя мать - невысокая женщина чуть меньше пятидесяти лет, русая, любит заплетать одну длинную косу. Она стройная, с бледными почти белыми бровями, которые никогда не подкрашивает углем.
        - Вы сейчас описали половину женщин в округе. А возраст…
        - У нее шрам через всю ладонь.
        - Это Виннику могли рассказать в поселке.
        - Когда ты был маленький, то любил, сидя на одеяле, заворачиваться в него, как в кокон. За это, наедине, она иногда называла тебя ласточкиным птенцом.
        - Откуда вы знаете?
        - Ты в Гранитном уже третий день, ловчий. И мы кое что успели. Стрыга не продал ее. Она до сих пор ходит с его караваном. Они проходят мимо Гранитного четыре раза за теплую половину года. Оставляют новых рабов у Ирмы - местной работорговки. Мы против рабства, но вынуждены мириться с любыми соседями. Придет время, и мы это явление изведем на корню. Пока же…
        - Когда они придут в следующий раз?
        - Через двенадцать-пятнадцать дней. Ты же мне нужен на десять.
        - На десять?
        - Грядет большая битва, и нам нужно как можно лучше к ней подготовиться. Ты силен, ловчий, да и спутницы твои не самые бесполезные в бою. У нас же дел невпроворот, а времени все меньше. Ты нам поможешь. И когда мы победим, а ты найдешь мать, ты поймешь, что твое место - здесь, а не под крестьянской женской юбкой, пусть даже эта юбка твоей матери.
        Босому вдруг очень захотелось отхлебнуть стоящего перед ним крепкого сладкого чая, но теперь руки по-настоящему дрожали, и он не был уверен, что удержит стакан.
        - Что я должен делать?
        - Работы невпроворот. На перевале у четвертого опорника лютуют святители. Надо их урезонить. Нужно сходить к Ирме, решить кое какие вопросы. Пообщаешься с ней заодно, расспросишь о матери. Надо что-то делать с спрутом у Моста. Это переход через подземную речку на пути к складам. Нужно зачистить окончательно хозяйственные склады и генераторную, и пробить тем самым путь к оружейным складам, а то сейчас за каждым ящиком патронов приходится пробиваться с боем. А там полный фарш: скорпионы, кошмары и теневики. Что-то сделать надо и со стаей ягуаров в лесу, иначе они способны здорово подпортить нам жизнь. И не просто подчистить логовища по краям - а выжечь всех гадов полностью, до последнего. Ты был когда-нибудь в центре логовища?
        - Приходилось однажды.
        В глазах Кремнева проскользнуло удивление. Он смерил ловчего взглядом, словно в первый раз видел.
        - Ты видел там голубой цилиндр?
        - Да. Я называю их сердцем логовища.
        - Сердцем? Что ж, резонно. Сердце есть в каждом логовище. И, зачистив их, нужно будет разбить каждое.
        - Зачистить логовища? Товарищ подполковник, вы здорово преувеличиваете мои возможности.
        - Ты будешь не один. Все это мы будем делать сообща, вместе. Нам лишь нужна твоя помощь, чтобы уложиться в десять дней.
        - Почему именно десять?
        - Каждые полгода гррахи делают попытку сломить наше сопротивление. До сих пор мы отбивались, хоть и с потерями, но каждая такая битва - это серьезная проверка на прочность. Если выстоим и в этот раз, будь уверен, люди поверят в нас еще больше. И уже на следующий день к нам придут новобранцы.
        Интуиция Босого тревожно вибрировала, подсказывая, что подобные серьезные вопросы не стоит решать с наскока, и что есть в рассказах и планах Кремнева, как и во всем Гранитном, что-то странное, и что стоит все хорошенько обдумать и взвесить, но выбора по большему счету уже не было.
        - Хорошо, я вам помогу. Только не ждите от меня чего-то особенного. Не так уж я и силен.
        - Вот и отлично, - Кремнев подошел к стопке лежащих на краю стола карт, вытащил одну из них и развернул, - повоюем, товарищи.

* * *
        Кошмары прятались в тени: у потолочных балок и колонн, в щелях между оборудованием, под лестницами и в узких переходах между залами - везде, куда могли втиснуть свои узкие тела. Они сворачивались в тугие клубки, застывали и могли торчать там часами в ожидании жертвы. Малейшее движение, неосторожный шаг - и из тени выстреливали длинные тонкие увенчанные острыми шипами конечности.
        Шип кошмара - верная смерть. Даже Сыны Гранитного не могли устоять перед их ядом, что уж там говорить про обычных людей и животных. Поэтому каждый выход в Лужу, как в гарнизоне называли затопленные залы с генераторами и другим оборудованием, грозил стать для штурмовых групп последним. Но это никого не пугало.
        Сыны Гранитного просто не умели бояться.
        - Товарищ сержант, может, световой гранатой шарахнуть? - рядовой Казарин, один из самых молодых солдат гарнизона, достал из подсумка легкий серебристый цилиндрик.
        - Может сразу атомной бомбой? Рядовой Казарин, ты дурак? Убери, говорю. И больше не доставай.
        - Уж очень хочется. Можно?
        - Можно Машку за ляжку. Козу на возу. В телегу с разбега. А световые гранаты - редкое ценное оборудование. Нельзя.
        - Были бы они еще, эти Машки.
        - Тебе и козы хватит.
        - Так и коз нет.
        - А, хочется?
        - Нет, - Казарин мечтательно вздохнул, - а шарахнуть гранатой - очень.
        С тех пор, как был очищен от чудищ четвертый опорник и все три его наблюдательных пункта, караул пришлось увеличить и, как следствие, уменьшить состав штурмовых групп. Прежде на территорию кошмаров заходили самое малое вдесятером. Теперь - тремя группами по двое.
        Первая двойка зачищала зал с работающими электростанциями. Туда забирались только самые слабые кошмары, с короткими тонкими конечностями, на которых иногда даже не было шипов. Вторая шла по ремонтным цехам. Третьей же доставался самый тяжелый маршрут - сквозь лабиринт небольших складов, лестниц и переходов.
        - Вон один! - сержант Соколов повел дулом автомата в сторону контейнера, наполненного блестящими металлическими брусками.
        - И там тоже, - не уступил в зоркости более опытному товарищу Казарин, указывая на верхнюю часть упакованного в промасленную ткань сверлильного станка.
        - И за углом, - одними губами уже прошептал сержант.
        - Сразу три… - удивленно поднял брови рядовой, раньше по нижнему маршруту захваченной кошмарами части Лужи не ходивший.
        Сержант показал ладонь с раскрытыми пятью пальцами, а потом еще раз, с одним пальцем. Казарин растерянно огляделся. Где старший товарищ углядел еще трех чудищ, у него не получалось даже заподозрить.
        Соколов же без суеты снял с плеч рюкзак и достал из него плетеную крупноячеистую сетку, облепленную жирным остро пахнущим порошком. Работал он с ней осторожно, как с чем-то опасным. Казарин потянулся было помочь, но сержант отстранил его.
        Сетку он аккуратно развернул на полу, расправил привязанные по краям электромагниты, а к центру прикрепил тонкий проводок, уходящий в один из подсумков на поясе. Взяв за два магнита, Соколов бросил сетку к сверлильному станку.
        Ближайший кошмар отлепился от потолка и накрыл собой ловушку. Сержант нажал на кнопку. Электромагниты на концах сетки сомкнулись, образовав сетчатый мешок с чудищем внутри. Кошмар завозился, выпластал конечности и даже попытался уползти, но ему не дали. Один за другим чудища выбрасывались из укрытий на пленника, жалили его ядом и сплетались в один общий клубок.
        - У дурака два чина, дурак, да дурачина, - довольный Казарин поставил автомат к стене и достал из-за спины снаряженный лук.
        - Да уж, - согласился сержант, - порошок из хитина скорпионьих детишек - страшная сила. Из любого кошмара дурака сделает. Испачкаешь в нем руки - и они тебя за версту чуять будут. Стреляй давай.
        Для уверенности в клубок кошмаров выпустили с десяток стрел, от чего он стал походить на ежа с мохнатыми иголками. Казарин достал нож.
        - Шипы брать?
        - У этих брать. Матерые.
        Больше в зале чудищ не нашлось. Сыны Гранитного, выставив перед собой автоматы, отправились дальше.
        - Товарищ сержант, - Казарин светился от удовольствия, - а, ведь мы молодцы?
        - Пока не совсем. Но как дойдем маршрут - будем полностью.
        - Но все-таки? Шестерых без единой пули.
        - Да молодцы, молодцы.
        - Так может?.. Развлечемся? Пока тут.
        - Нет.
        - Но мы же заслужили.
        - Я уже сказал - нет.
        - Так я же не про гранату.
        - И я не про гранату.
        Казарин некоторое время дулся и шел молча.
        - Но я же знаю, вы это любите.
        - Рядовой, отвали.
        - Е4…
        - Отвали.
        - Е4.
        - Меня вздернут, если ты снова разовьешь интеллект. Ты уже получил два небоевых умения. Остался последний шанс получить боевое. Нельзя рисковать им ради развлечения.
        - Е4, сержант, или вы испугались?
        - Черт с тобой! Е5!
        - F4…
        - Королевский гамбит? Да ты брат смертник. Что ж, EF, принимаю.
        - Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, - Казарин без предупреждения вскинул лук и метнул стрелу в дальний темный угол, - слон C4.
        Прятавшийся в углу кошмар шмякнулся на пол грязным неаккуратным мешком. На его приплюснутой шишковатой голове виднелись серые наросты.
        - Рискуешь, - Соколов с сомнением покачал головой. Попасть с такого расстояние почти невидимому в тени чудищу прямо в нервный центр было исключительно удачей, - а значит, проиграешь. Ферзь H4, шах.
        - Король F1.
        - B5. Отойди с этого места. Здесь опасно.
        - Слон B5, беру твою пешку. Нечего мне угрожать.
        - Дурак! Отойди с этого места, говорю, - Соколов оттащил высунувшегося вперед товарища за руку, назад, - здесь за углом они часто прячутся, а ты прешь.
        Казарин виновато прикусил губу.
        - Слон B5.
        - Конь F6. Я иду впереди, понял?
        - Конь F3.
        - Ферзь H6.
        - D3.
        - Конь H5.
        - Вот вы, товарищ сержант и задергались. Конь H4.
        - Не наглей, - Соколов снова приостановил товарища, - вон он там.
        Сержант не стал дожидаться реакции Казарина и сам выстрелил в притаившееся в куче мусора чудище. Кошмар метнулся навстречу и в него пришлось выпустить три короткие очереди.
        - Ферзь G5.
        - Конь F5.
        - C6.
        - Хитрец. Не возьму я ее. Слон F6.
        - Ладья G1.
        - Вот ты и посыпался дружок. Беру пешкой на B5. Будешь также воевать, как играешь - скоро мне придется обучать нового бойца.
        - H4. Я спокоен как танк.
        - Ферзь G6. Ты перестал быть спокойным как танк, когда начал против меня королевский гамбит. Знаешь, что у нас во взводе про таких говорят?
        - Знаю. Что они лютые. H5. Сразу сдадитесь, или еще подергаетесь?
        - Ферзь G5.
        - Ферзь H3, - торжествующе припечатал Казарин, - угроза нарастает!
        На очередной лестнице их встретил целый клубок кошмаров, сплетенных в брачных играх. Казарин поднял автомат, но Соколов остановил его.
        - Слишком много. Все накрыть не успеем, и тогда они накроют нас. Конь G8.
        - Сетка? Взятие слоном на F4.
        - Они не расцепятся. А если упадут вместе - ловушка не сработает. Тут надо подумать. Ферзь F6.
        - Просто скажите, товарищ сержант, что вы боитесь. А я уже подумал - конь C3.
        - Тащи один из трупов сзади, побольше. И приготовь, если что, световую гранату.
        Труп упаковали в сетку и посыпали сверху тем же порошком из скорпионов.
        - С богом, - Соколов с размаху зашвырнул куль с мертвым чудищем на лестницу, - Слон C5. Кушайте, не обляпайтесь.
        Кошмары купились, кинулись на куль всем клубком. Сыны Гранита открыли огонь короткими очередями, выпустив за несколько секунд по целому рожку.
        - Мы молодцы, - Казарин осторожно заглянул на следующий пролет, - а особенно я. Потому что слон D5.
        - Ферзь, взятие на B2. Мы еще не закончили.
        - Слон D6. Ловушка почти захлопнута.
        - Слон G1. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
        В последнем зале Сынов Гранитного ждал «вонючка» - крупный желеобразный кошмар, больше похожий на бесформенную медузу. Услышав выстрелы, он уже начал «вонять», распространяя вокруг ядовитые миазмы.
        - Может все-таки шарахнем? - с надеждой прошептал Казарин. - Еще немного и нам тут крышка.
        - А, как ты сходишь на доске?
        - E5.
        - Побережём гранату. Ты сегодня и вправду лютый. Давай стрелой. Как тогда, через весь коридор. На удачу. А если что, я уже гранатой. Ферзь взятие на A1.
        - Король E2, - Казарин натянул лук и прицелился.
        - Конь A6. Стреляй.
        - Конь G7.
        Стрела погрузилась в мягкое тело вонючки и пропала в нем. Конечности кошмара плюнули струями яда, заплескав все вокруг.
        - Король D8.
        - Ферзь F6.
        - Похоже, ты промахнулся, - Соколов с сожалением достал гранату. На бросок у него оставалось несколько секунд, - конь F6. Хотя, стой. А ты и в правду сегодня хорош.
        Вонючка заколыхался, как будто хотел убежать с поля боя, но не мог. По нему пробежала мелкая судорога и он затих и словно бы весь осел, как плохо поднявшееся тесто на кухне.
        - Слон E7! - Казарин в торжествующем жесте поднял руки с автоматом вверх, - Как же я сегодня великолепен! Кто молодец? Я моло… Черт… Черт… Черт!
        Руки опустились безвольными плетками. Казарин обмяк и сполз по стене на пол. Автомат вывалился из ослабевших пальцев.
        Соколов быстро осмотрел его, в поисках ранения, хотя никто кроме кошмаров их здесь атаковать не мог, и похлопал товарища по щекам.
        - Что, доигрался? Третье небоевое умение?
        - Угу…
        - Я ведь предупреждал. Да что теперь говорить.
        Сержант вздохнул и снял с кителя Казарина погоны, а потом оторвал шеврон и нашивки с фамилией и названием форпоста.
        - Пошли. Остальные уже закончили.
        День 1. Святители
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 0%
        СИЛА 3/3
        Базовые навыки силы: повышение силы (перманентно), мгновенное усилие (20% выносливости), рывок силы (30% выносливости).
        СКОРОСТЬ ?
        Базовые навыки скорости: повышение скорости (перманентно), мгновенное ускорение (20% выносливости).
        РЕАКЦИЯ ?
        Базовые навыки реакции: повышение реакции (перманентно), вспышка реакции (20% выносливости).
        ИНТЕЛЛЕКТ ?
        Базовые навыки интеллекта: числовой калькулятор.
        *НЕИЗВЕСТНО* ?
        Базовые навыки: неизвестно.
        СТОЙКОСТЬ 2
        Базовые навыки стойкости: уменьшение боли(перманентно), укрепление кожи (перманентно) стойкость к ранам, ожогам, отравлениям, болезням (перманентно).
        НАВЫКИ:
        ВЛАДЕНИЕ КОПЬЕМ 1 УРОВЕНЬ (ПЕРМАНЕНТНО)
        СИЛЬНЫЙ БРОСОК 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        ТОЧНЫЙ БРОСОК 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        ОБНАРУЖЕНИЕ СЛАБОГО МЕСТА 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        НОЧНОЕ ВИДЕНИЕ 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        СТОЙКОСТЬ К ВИЗГАМ 1 УРОВЕНЬ (ПЕРМАНЕНТНО)
        УБЕЖДЕНИЕ 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        УГРОЗЫ 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        ОБМАН 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        МАСКИРОВКА 1 УРОВЕНЬ (ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%)
        СЛЕЖКА 1 УРОВЕНЬ (ПЕРМАНЕНТНО)
        ЖАБЬЕ КОЛЬЦО *НЕИЗВЕСТНО*: ЭФФЕКТ - НЕУЯЗВИМОСТЬ ОТ ПЕРВОГО УРОНА.

* * *
        Видео запускалось кнопкой «Play». Босой нажал ее, и экран засветился.
        - Мам, как выглядят инопланетяне? Когда они прилетят? А почему все думают, что они плохие? Вдруг они добрые?
        На вид мальчишке было лет семь, и заставить замолчать его могли только конфеты и мамин голос, отвечающий на бесконечные вопросы. Босой еще раз посмотрел на дату видео - записано точно в день начала нашествия гррахов.
        - Не знаю, малыш. Говорят, они похожи на летучих мышей. Только очень большие.
        - Я боюсь летучих мышей…
        - И я боюсь, малыш. Но мы должны быть смелыми.
        Они шли за руку по зеленеющей аллее, вдоль клумбы, усыпанной яркими весенними цветами. Идиллическая картинка, как будто специально подобранная для контраста к сегодняшнему дню - промозглому и грязному.
        Босой зябко поежился. Он сидел в учебном классе основного корпуса форпоста, глубоко в толще горы, но прекрасно знал, как сейчас наверху, под холодным свинцовым небом. Утренняя гарнизонная зарядка касалась всех, и пробежек по леденеющим горным тропам не удавалось избегать даже капризной Зойке.
        - Но ведь не важно, как человек выглядит, правда? Ты так говорила, помнишь?
        - Это когда ты испугался чернокожего? Да, я так говорила. Вполне могла сказать.
        - Тогда почему все боятся? Может ты и им скажешь? И все станут смелыми, как я и ты.
        - Понимаешь, малышь. Пришельцы - не люди. Кто их знает, что у них на уме? Вот люди и боятся. Хотя нет, не боятся. Мы готовы, если что, к неприятностям. Мы настороже. Понимаешь?
        Ракурс время от времени менялся. Расположенные на столбах аллеи камеры перехватывали идущих людей. Всегда показывала та, что ближе, и лучше подхватывала звук.
        Там, в прошлом, на безоблачном небе светило солнце, но всерьез лето не наступило, и люди еще не сняли куртки. Женщина, которую ребенок называл мамой, была одета в короткий красный плащ. Он облегал фигуру только сверху, к низу же расширялся и делал ее похожей на колокольчик, покачивающийся при ходьбе. Мальчишка теребил полы дутой ядовито-зеленой куртки.
        Босой часто вспоминал, как вот так же гулял с мамой в редкие часы досуга. Как ходили на речку и смотрели вдаль, а над разогретой солнцем степью поднималась дрожащая дымка. Как бродили по нежилым улицам поселка под луной, между разрушенных домов, и гадали, кто жил в них раньше, и как они выглядели, и чем занимались.
        Мама не любила заходить в брошенные дома. Она боялась призраков, опасалась встретить останки тел прежних хозяев. Босой тоже боялся, но очень хотел показать себя смелым, как и этот мальчишка на экране.
        - Вот бы их встретить. Я бы подарил им машинку. Красную.
        - Свою любимую, сувенирную? С который ты спишь?
        Мальчишка отвел глаза.
        - Ну или зеленую. Мне кажется, она им больше понравится. А давай купим мороженное?
        - Себе или пришельцам?
        Мальчишка посмотрел в небо взглядом, полным безнадежного ожидания, и горестно выдохнул:
        - Себе.
        Видеоролик назывался «Новосибирск» и находился в папке «Занятие 7», которая в свою очередь находилась в разделе «Политинформация». Всего папок в разделе было шестнадцать. Полный курс, который обязан был пройти каждый из бойцов Гранитного. И каждое видео в нем учило одному: не забывать. Учило помнить. И ненавидеть.
        Возле прилавка с мороженным толпилось множество детей, и маме с сыном пришлось встать в очередь. В ожидании, девора радостно галдела, болтала о чем-то своем совершенно детском, хвасталась игрушками и воздушными шарами. Родители держались особняком, уткнувшись в небольшие, с ладонь, устройства с экранами.
        А у Босого сердце замирало каждый раз, когда продавец доставал из холодильника заветное лакомство. Оно наверняка было безумно сладким, и от одного взгляда чувствовался обещанный этикетками вкус: малиновый, клубничный, персиковый и самый загадочный и желанный - шоколадный. Шоколад вообще был объектом поклонения в те времена, и Босому очень хотелось его попробовать, хоть однажды. Шоколадные плитки до сих пор встречались в разрушенных городах, и ловчий однажды решился лизнуть одну из них. Разочарование имело вкус прогорклого масла, плесени и горечи.
        Внезапно на видео что-то изменилось. Небо оставалось по прежнему чистым, и солнце светило также ярко, но на мир словно опустилась неуловимо-прозрачная вуаль. Тень неотвратимой и необоримой беды.
        Босой снова посмотрел на цифры часов в углу видеозаписи. Ровно за 10… 9… 8… 7 секунд до…
        - Ой, мама, мама, а что это? Что это? - мальчишка в зеленой куртке дернул мать за плащ.
        Она взглянула на его протянутую руку и ответила не оглядываясь.
        - Там космопорт, малыш. Корабль взлетает.
        - Но это не корабль!
        Маме пришлось обернуться, и в ту же секунду в сторону космопорта уже смотрели все. Ракурс на видео поменялся, и Босой тоже увидел.
        Это действительно был не корабль. Скорее, боевая ракета, огромная, высотой в три взрослых тополя. Отфыркиваясь огнем, она оттолкнулась от земли, разогналась, встала на нужную траекторию, и вдруг кувыркнулась в небе, словно ее кто-то пнул гигантской ногой. Искореженная, ракета рухнула на землю, куда-то за пределы города. На месте ее падения вырос гриб взрыва.
        - Пойдем-ка отсюда. Домой. Быстро!
        Мама потянула мальчишку за руку.
        Уйти они не успели. Прямо над парком возник прозрачный светящийся желтыми искрами электрических разрядов пузырь. Он гулко ухнул, резко вырос в размерах и разлетелся на множество мелких сфер, каждая из которых, падая на землю, взрывалась сжигающим все вокруг облаком огня.
        Раздались крики, испуганные и отчаянные, но сразу стихли, потому что для криков нужен воздух, вдыхать же люди могли только огонь. Не все дети умерли сразу. Они еще долго катались по земле, но прилипчивое пламя, однажды попав на тело, уже не гасло. Все вокруг покрылось обожжённой чернотой: дымила трава, тлела обугленная земля, кипящим пластиком пузырились игрушки. Мальчишка в зеленой куртке так и не выпустил из рук машинку, которую так хотел подарить пришельцам, и она стекала между его растрескавшихся от жара пальцев.
        Видеоролик длился еще минуту, до тех пор, пока у камер не исчез источник питания. Босой досматривать не стал. Несмотря на то, что Кремнев обязал его пройти все курсы обучения, ловчий не был Сыном Гранитного и за ним не присматривал инструктор. Да и того, что он увидел, хватило с лихвой. Кулаки сжимались от бессильного гнева.

* * *
        Слухи от том, что у святителей появился патриарх, принесли караваны, приходившие с восточных предгорий Урала. Одни рассказали, как в свете закатного солнца видели огромную крылатую фигуру. Другие принесли два пера длинной с локоть. Третьи показали на осликов, хозяев которых унесли твари, неожиданно налетевшие из туч во время дождя. Без патриарха же святители на перевале не охотились, особенно на людей.
        Товар остался ничей, и караванщики обратились к коменданту Гранитного с просьбой рассудить и поделить внезапный прибыток. Ноша осликов оказалось богатой: шкурки лис, куниц и горностаев, красивые камешки, способные украсить шею любой красавицы, и сушеные травы, которые сибирский люд умел использовать в лечении ран и болезней особенно хорошо. Кремнев хоть и имел полное право оставить часть себе в качестве оплаты за суд, все раздал караванщикам. В форпосте не было места для роскоши и красоты, а лечебные травы Сынам Гранитного были не нужны. Они не болели.
        Зато купил три мешка соли, которой торговали башкиры из местечка со странным названием Ишимбай, отдав взамен множество покрытых ядом когтей кошмаров, на наконечники для стрел. Сыны и сам не гнушались луков, но яд на когтях сохранялся недолго, и их запас нужно было сбывать с рук как можно скорее. Поэтому и отдавали все, не считая.
        Распрощавшись с караванщиками, Кремнев вызвал к себе заместителя по строевой части майора Погожина и Босого.
        - Повоюем, товарищи. Святители обрели патриарха. Это плохо, и совершенно несвоевременно. До большой битвы осталось десять дней, а у нас еще ничего не готово. Мы опаздываем на собственные похороны, - Кремнев показал на карте место, где обитали святители.
        Сделано это было для Босого, потому что Погожин и без того отлично знал окрестности, как и любой другой Сын Гранитного.
        Ловчий тоже успел изучить и детально запомнить все местные карты, но не стал говорить об этом коменданту, чтобы не проявлять неуважение. Он пробыл в форпосте всего несколько дней, но уже проникся благоговением к его ни на час не затихающей жизни.
        Здесь все время что-то происходило. Пока одна смена несла службу на постах, вторая занималась работой в цехах, плановыми штурмами логовищ, восстановлением и ремонтом найденного оборудования и оружия, рейдами на заселенные чудищами подземные склады. Суета вечно занятых, планомерно двигающихся к великой цели солдат затягивала, звала включиться в ее вечный круговорот.
        Поэтому Босой не отводил взгляд от подполковника, хотя посмотреть вокруг было на что. Кабинет представлял собой склад всего, что за пределами форпоста мало кого всерьез интересовало. Здесь были книги, много книг, в основном по военному делу: мемуары, уставы, тактические руководства и инструкции к военной и гражданской технике. В отдельном шкафу стояли тома по геологии и химии. Все же пространство, не занятое книгами, занимали старые бумажные карты. В кабинете пахло кожей, металлом и бумажной пылью, хотя здесь каждый день проводилась тщательная уборка.
        Подполковник в первый же день заставил Босого усесться за эти карты и показал их все.
        «Запоминай. Пригодится», - сказал он, объясняя, как читать запутанные силуэты нарисованной на бумаге прилегающей к форпосту местности. «Запоминай. Пригодится», - и приказал выучить расположение и название всех регионов страны, что когда-то называлась Россией и которой подполковник до сих пор служил. «Запоминай. Пригодится», - и открыл толстый атлас мира с доброй сотней раскрашенных в разные цвета страниц. А потом и трехмерную карту ближайшего космического пространства с названиями звезд и туманностей. На немое удивление ловчего он снова повторил: '«Запоминай. Пригодится», - и назначил дату, когда примет экзамен по всему, что показал и приказал выучить.
        - Вижу цель. Не вижу проблемы. - майор Погожин раскурил толстую, закрученную из местного самосада сигару. - Не в первый раз у святителей рождается патриарх. Не в первый раз нам его убивать.
        Дым, не успевая рассеяться по комнате, устремлялся в сторону вентиляции. Кремнев недовольно скривился, но замечание делать не стал.
        - Война была бы пикником, майор, если бы не вши и дизентерия. Ты не хуже меня знаешь, что у нас сейчас нет лишних людей и времени заниматься святителями.
        - Для борьбы со вшами, у нас есть профессиональный дезинфектор, - Погожин кивнул в сторону ловчего.
        - С этой целью я вас и позвал, - Кремнев развернул на столе одну из карт, - повоюем, товарищи.
        Карта была старой, еще со времен до нашествия гррахов, поэтому поверх старых значков, на нее нанесли новые: логовища, посты, маршруты движения караванов и называния мест. Например, самый дальний наблюдательный пункт прежде назывался «точка 314», теперь же на этом месте красовалась надпись «Плетка». А безымянный прежде переход через подземную речку, в толще скалы, теперь назывался «Мост» и был одним из немногих мест, что были обозначены на карте красным фломастером.
        - Я дам тебе одного бойца, ловчий, рядового Суркова. Он молодой, но уже один из лучших наших снайперов. На его счету два патриарха. Погожин обеспечит вас всем необходимым. Вы выдвинетесь сюда, - Кремнев показал на точку в отдалении от всех двенадцати наблюдательных пунктов, почти у самого перевала, - и примете бой. Не беспокойся, ждать не придется. Когда рождается патриарх, святители не терпят чужаков и обязательно нападут. После того, как Сурков убьет патриарха, иди вот в эту точку в ущелье. Найди сердце логовища и разбей.
        Закончить инструктаж он не успел. В дверь, не дожидаясь разрешения войти, ввалился возбужденный запыхавшийся сержант, командир одного из взводов первой роты. Босой не успел всех запомнить по именам, но в погонах разбираться уже научился.
        - Товарищ полковник… У нас Изгой.
        Кремнев посерел. Его глаза сузились до щелочек, а на лбу заиграли морщины.
        - Казарин?
        Сержант испуганно закивал.

* * *
        Отделение возвращалось с зачистки левого фланга Лужи, как в гарнизоне называли подземный генераторный комплекс. Сейчас Лужа делилась на три примерно равных части: одну контролировали люди, вторую похожие на скорпионов чудища, третью - кошмары, монстры с небольшим телом и несоразмерно-длинными конечностями, увенчанными острыми шипами с паралитическим ядом. Еще были оружейные склады, и там обитали какие-то теневики.
        На территорию скорпионов гарнизон совался редко, а вот кошмаров кошмарили с удовольствием, с завидной регулярностью захватываю всю их зону влияния в Луже. Один из таких рейдов состоялся и сегодня, и был он, судя по тому, что отделение вернулось без потерь и раненых, весьма успешным. Вот только радости это никому не доставило.
        Позади всех, без оружия и с опущенной головой, плелся один из бойцов. Он был без автомата и подсумков на ремне - их нес командир. Нашивку с фамилией, погоны и шеврон Гранитного с его формы уже сорвали, но и без них не трудно было понять, что это - тот самый Казарин. Боец, который пообещал Босому нанести на скалу у входа в наблюдательный пункт новую звездочку в честь его победы над гррахом.
        Кремнев встретил отделение на широкой скальной площадке перед входом в форпост. Место это гарнизонные ожидаемо назвали плацем, хотя торжественных построений и занятий по шагистике из соображений секретности на нем не проводилось. Как бы ни были уверены в своей силе Сыны Гранитного, лишнее внимание гррахов было ни к чему и им.
        Босой вышел на плац за подполковником. На тревожную суету и крики подтянулись Рина и Зоя. Девушка-охотница все время проводила с книгами в выделенном им с Босым и Зоей спальнике на три кровати и выходила оттуда только на зарядку и занятия военной подготовкой. Зойку же взял в оборот один из молодых бойцов с фамилией Березкин, выполнявший обязанности преподавателя гражданских дисциплин: математики, физики, химии и русского языка. Отбрыкивающуюся, визжащую от возмущения девчонку он обложил со всех сторон книгами и под угрозой объявить ее в форпосте персоной нон-грата, заставлял читать их большую часть дня.
        Появление среди Сынов нового Изгоя оторвало от дел всех, кто вообще мог отлучиться со своего места.
        Кремнев принял приветствие вернувшегося с рейда отделения и приказал отойти в сторону. Площадка между тем быстро наполнялась людьми. Скоро на ней выстроились, по оба фланга от подполковника, все свободные от нарядов и караульной службы Сыны Гранитного.
        Казарин стоял в центре. Он не оглядывался, не искал взглядом глаза тех, кого еще вчера считал братьями. Он как будто не переживал, лишь молча смотрел в пол.
        Босой догадывался, что именно случилось на зачистке.
        Все Сыны Гранитного и в самом деле имели интерфейс, но не совсем такой, как у Босого. Почему-то технология гррахов давала им возможность получить только три навыка, и то, какие они будут, не зависело от желаний носителя.
        Командование в лице подполковника Кремнева и трех его заместителей, майоров, внимательно следило за развитием каждого солдата и располагало их в боевых порядках гарнизона так, чтобы каждый как можно лучше использовал свой потенциал. Те, кто получал способность хорошо и метко стрелять становились снайперами. Технари - связистами, ремонтниками и операторами спецтехники. Мастера ближнего боя выходили вперед, надежно прикрытые стрелками и мастерами по метанию. Полезными навыками считалось многое: лидерство, интуиция, следопытство, умение помогать при ранении или наоборот - чувствовать слабое место противника.
        Но не всем Сынам Гранитного так везло. Некоторые из них, как проклятье, получали одно за другим навыки, которые никак не могли пригодится в бою. Происходило это редко, и все же происходило. Казарин получил третье умение, и, как и два предыдущих, оно оказалось небоевым. Таких называли Изгоями, и им не было места в гарнизоне форпоста.
        - Подойди! - скомандовал Кремнев.
        Казарин приблизился. Он шел медленно, сгорбившись, как ходили в прошлом обреченные на эшафот.
        Подполковник протянул руки. Один из стоящих позади него офицеров подал ему стопку одежды, обычной, которую в Гранитном называли «гражданской».
        - Снимай форму. Переоденься.
        Казарин снял все, даже носки и трусы. Новая одежда пришлась ему в пору, словно его превращение в Изгоя ждали заранее и готовились.
        - Какое умение ты получил третьим?
        Казарин ответил негромко, почти одними губами. Вряд ли ответ слышал кто-то кроме подполковника. Кремнев на мгновение задумался и объявил:
        - Ты больше не Сын Гранитного. Тебе нет места среди нас. Ты - Изгой и больше никогда не имеешь права появляться на территории форпоста.
        Казарин снова что-то произнес. Кажется, он что-то спросил. Было видно, как на его лице появилось выражение вины и мольбы.
        Кремнев ответил на его просьбу.
        - Да, я дам тебе имя. Теперь тебя зовут Филином. И я дам тебе миссию. Теперь ты в ответе за поставки нефти с южных степей. В последнее время там наводит свои порядки племя Степных волков. Твоя задача - договориться с ними и обеспечить необходимые нам объемы. Детальные инструкции получишь у майора Толстых. А теперь - вон с территории форпоста!
        Филин торопливо ушел в сторону ближайшего опорника.
        - Почему они его прогнали? - в уголках глаз Зои блестели слезы.
        Ей ответила Рина, не понаслышке знавшая, что такое - жесткий и бескомпромиссный воинский коллектив.
        - Такие у них законы. С этим ничего не поделаешь. Хотя, знаешь, я сама выросла среди военных, но таких фанатичных и странных ребят не видела.
        - Казарин теперь не Сын Гранитного? Навсегда?
        - Думаю, да.
        - И ничего нельзя сделать?
        Рина не ответила, только пожала плечами. Зоя же оглянулась в сторону уходящего Филина. Чем дальше отходил изгой от плаца, тем шире раскрывались его сгорбленные плечи.
        - А я… А я когда-нибудь стану Сыном Гранитного?
        - Только если Дочерью.
        - Не… - Зоя поежилась. - Дочерью я уже была… Платьишки все эти, бантики, женихи. Так себе ощущения.

* * *
        В рейд на святителей Босой вышел в тот же день после обеда. Ловчий думал, что он с Зоей и Риной станет лишь группой поддержки для звена Сынов, но ему и вправду выделили только одного снайпера. Видимо со свободным от дел личным составом у подполковника и вправду было сейчас не очень, или же он излишне высоко оценивал возможности отряда Босого.
        Да и были ли они, по большому счету, отрядом? Однажды продирались сквозь толпы чудищ-ящериц в подземельях Дуста, пару раз отбивались от диких зверей - но на этом их боевое слаживание кончалось. Даже здесь, в форпосте, они просто разошлись каждый по своим делам, и встречались только на зарядке и в столовой. И еще по ночам, потому что их разместили в одной комнате.
        - А ты правда хорошо стреляешь? - Зоя хотела дотронуться до винтовки Суркова, но робела.
        Ей и эта-то фраза далась не без труда.
        - Командование назначило меня на должность снайпера, - Сурков оказался худощавым девятнадцатилетним парнем, но за его нескладной фигурой чувствовались выносливость и сила, - естественно, я хорошо стреляю.
        - Здорово… - Зоя занесла руку, потрогать винтовку и снова не решилась, - никогда не видела такую большую стреляющую… Палку.
        Оружие и вправду поражало, особенно длинной ствола, и при этом казалось очень легким, даже воздушным.
        - Это винтовка. Из такой стрелял мой названный дядя, - Рина шла позади Зои и хорошо слышала разговор, - только очень давно. Она и сейчас у него хранится. Только патроны закончились много лет назад.
        - Мы сами производим патроны. Подожди! Твой дядя? - Сурков от удивления остановился. - У него точно такая же СВЛК-75 «Предвестник»?
        - Я не очень люблю оружие, - нахмурилась Рина, - особенно огнестрельное.
        Лицо снайпера еще сильнее вытянулось от удивления. У него в голове не укладывалось, как охотница, путешествующая с ловчим, может не любить оружие. Особенно огнестрельное.
        - Почему тогда сражаешься? Если не любишь?
        - Наверное, я больше ничего не умею. Или ничего не умею также хорошо.
        - Зря ты, - укорила ее Зоя, - у тебя отлично получается борщ.
        Сурков самодовольно усмехнулся.
        - Женщинам место на кухне, - и добавил, посмотрев на Зою, - особенно девчонкам.
        Щеки Зои зарделись.
        - А, тебя-то как тогда в отряд взяли, такую бабу? - она смотрела дерзко и даже грозно, несмотря на небольшой рост и почти детскую худобу.
        - По-моему, у кого-то слишком длинный язык… - Сурков угрожающе навис над Зоей.
        Точнее, хотел нависнуть. Едва он приблизился, между ним и Зоей из пустоты проявилась оскаленная морда Ласки.
        К чести снайпера, он не отшатнулся, но и шаг, который бы мог стать роковым, тоже не сделал.
        - Ух ты. Ого! - произнес он, на этот раз уважительно. - Что ж, я тоже еще никогда не видел такую грозную и зубастую… Кошечку.
        Ласка почувствовала, что о ней сказали что-то приятное, спрятала клыки, довольно мурлыкнула и исчезла. Ее хозяйка же наконец решилась:
        - Можно я потрогаю?
        Сурков оглянулся снял с плеча винтовку:
        - Только никому не говори, хорошо?

* * *
        Изничтожать святителей Сыны пробовали по-разному. Хорошо работали засады, ловля на живца, ловушки - в общем, весь охотничий арсенал по отлову быстрых, но не слишком сообразительных животных, стайных, но не гнушающихся охотиться поодиночке.
        Появление патриарха превращало стаю в умное и слаженное воинское подразделение, и в этом случае действовали по-другому.
        Сурков привел группу к высокому, в три человеческих роста каменному столбу с площадкой наверху. Ни дать, ни взять - капище древних богов, повидавшее за века немало кровавых жертв.
        Едва отряд подошел к валуну, Босой почувствовал укол в груди и отзвуки далеких, едва слышимых голосов - здесь проходила граница логовища, и нетрудно было догадаться, чьего.
        Наверх вела толстая веревка, которую нужно было выбрать, когда все окажутся наверху.
        - Я не спрашиваю, как вы взобрались туда в самый первый раз, - Рина с сомнением огляделась, - и я не спрашиваю, зачем. Вопрос один: а они нас вообще заметят?
        Босой уже знал ответ на этот вопрос из подробной инструкции Кремнева:
        - Патриарх постоянно находится в небе и видит все. Он пригонит сюда сразу всю свору. Я так понимаю, - обратился он уже к Суркову, - ты не с нами?
        - Снайпер работает со стороны. И он не вмешивается, пока не появится патриарх. Так что будьте добры, не погибнете сразу. Я не начну стрелять раньше времени, что бы не случилось.
        - Трусишка, - тут же сделала вывод Зоя, - мы, значит, в драку, а ты в кусты?
        Сурков и не подумал обижаться:
        - Останься живой, и так уж и быть, мы вместе попробуем, что там у вас за борщ.
        С площадки открывался вид на ущелье, которое группа только что обошла по скальному карнизу. Оно извивалось вдоль хребта и уходило вниз, в долину, откуда несколько дней назад пришел отряд Босого. Где-то там, чуть дальше, он сражался с гррахом и убил его, и благодаря этому получил доступ ко всем возможностям интерфейса.
        Жизнь в этот день снова поделилась на до и после, как происходило уже не раз. В детстве гррах подарил Босому интерфейс. В шестнадцать, уже мужчиной, он раскрыл его первые возможности. А потом работорговцы увели маму, и снова пришлось менять в своей в жизни все и сразу.
        Однако день, когда Босой убил грраха, перевернул не только жизнь, но все, что он знал о мире. Оказалось, вдруг, что пришельцы вовсе не пришельцы, а вернувшиеся домой блудные сыны планеты, что и Земля никогда и не принадлежала исключительно людям, да и сами гррахи могут оказаться едва ли не создателями людей. По крайней мере подполковник Кремнев был в этом полностью уверен.
        А еще Босой узнал, что он, черт побери, далеко не единственный человек, у которого есть интерфейс. Теперь темное, окутанное водяной дымкой ущелье казалось ему тропинкой в прошлое. Она и привела его сюда, на вершину каменного столба, где вскоре ему придется сразиться со стаей крылатых волков.
        - А какие они? - ветер шумел в ушах, и Зое приходилось говорить громко, почти кричать.
        - Летающие волки. Ты когда-нибудь видела грифонов на картинках? - Рина раскинула руки, изображая крылья.
        Зоя помотала головой. Глаза ее широко открылись.
        - Грифоны, - взялась объяснять Рина, - это львы с крыльями. А святители - как грифоны. Только не львы, а волки. И вместо пасти у них клюв.
        - Как у птички?
        - Как у птички.
        - Ну-у-у, - немного разочарованно протянула Зоя, - птичек я не боюсь. А Ласка тем более. Так, ведь, котеночек мой?
        Ласка показала из пустоты морду, мурлыкнула и исчезла. На котенка она походила меньше всего, но явно осталась довольна обращением.
        Дождь неожиданно прекратился. Рина вытянула руку ладонью вверх, проверить не показалось ли, и вдруг напряженно прислушалась:
        - Вы это слышите?
        Святители волной хлынули с перевала, на миг закрыв собой и широкую, веками натоптанную тропу, и невысокие скалы вокруг. Передвигались они бегом, на четырех лапах, но время от времени взмахивали крыльями и делали длинные планирующие прыжки. Их кипенно-белые перья при этом блестели на солнце.
        - Это сколько же их? - ахнула Рина.
        - Десятков пять или семь, - с некоторым сомнением прикинул Босой, - крылья широкие, вот и кажется, что сотни.
        Рина воткнула в щель между камней стрелу с подвязанной на ней полоской ткани. Тряпочка трепыхалась, показывая силу и направление ветра.
        - Почему их называют святители?
        Первый же подбежавший к каменному столбу волк подсел на задние лапы, прыгнул и взмыл в небо. В самой высокой точке полета, на фоне пробивающихся сквозь тучи лучей, он раскрыл крылья и застыл на миг, высматривая добычу. Перья его блистали под солнцем, образуя во важном воздухе две небольшие радуги.
        - Теперь ясно, - Рина подняла лук.
        Святитель сложил крылья, развернулся клювом вперед и начал камнем падать на площадку, где расположился отряд.
        Тренькнула тетива. Стрела прошила волка от плеча до задних лап, но не остановила его атаку. Босой прыгнул и сшиб Рину с ног. В то место, где она стояла, с хрустом врезался клюв чудища. Голова его от удара вывернулась на сломанной шее, а крылья накрыли упавших людей.
        Во время прыжка ловчему было некогда подстраховывать Рину, и он приземлился прямо на нее. Испугавшись, что зашиб девушку, он начал без стеснения ощупывать ее тело, проверяя, все ли в порядке.
        - Чем это вы тут занимаетесь? - Зоя приподняла накрывшее их крыло.
        Босой увидел перед собой ошарашенное покрасневшее лицо Рины. Смущенный, он вскочил на ноги и отошел к краю площадки, наблюдать за подскакивающими святителями.
        Зоя подала подруге оброненный лук, и, закатив глаза, цокнула языком. Рина покраснела еще больше и едва слышно, одними губами, шепнула:
        - Не то, чтобы я была против, но момент он выбрал…
        - Разговорчики! - Босой не разобрал слов, но почувствовал, что ничего хорошего в них для него нет. - Они снова атакуют.
        Одновременно прыгнули сразу три волка.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ВЗРЫВНОЙ РЕАКЦИИ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 80%.
        Первый летел почти у самой стены. Босой сбил его налету, взяв копье как палку, и добил, когда он упал на площадку. Второго подстрелила Рина, до того, как волк вошел в пиковую точку. А вот третий успел подняться, набрать скорость и ринуться на Зою. Его в головокружительно высоком прыжке достала Ласка, разорвав волку шею до того, как он успел что-то сообразить и начать драться.
        Босой без промедления оттащил все четыре тела к краю и сбросил вниз. Волки, до этого грозно рычавшие, при виде четырех мертвых товарищей, отшатнулись от скалы, и ловчему показалось, что ветер донес с их стороны испуганный визг.
        - Да! - радостно вскрикнула Зоя. - Они наложили в штаны! Ну или что там у них вместо штанов…
        - Ты лучше бы стреляла, - Босой не разделял ее оптимизм.
        - Смысл? Я все равно косая. Я все стрелы Рине отдала. А у меня другое оружие, - девчонка продемонстрировала пустой колчан и погладила сидящую рядом рысь.
        Ловчий осуждающе покачал головой.
        - В следующий раз советуйтесь со мной. Рина, верни ей хотя бы парочку.
        - Хорошо командир, - Рина протянула две стрелы обратно.
        - Есть, товарищ командир! Будет сделано, товарищ командир! - Зоя на манер Сынов Гранитного приложила руку к голове в воинском приветствии.
        Снизу раздалось рычание. Святители грызлись за право сожрать мертвых сородичей.
        Босой подошел к краю.
        - Отсюда достанешь?
        Рина ответила неуверенно:
        - Только стрелы тратить.
        Грызущиеся волки вдруг утихли, оставили в покое трупы и снова встали в атакующие порядки. И снова взмыли сразу трое. А потом еще трое.
        С первыми охотники справились без труда. Одного на взлете сбил Босой, уже без активации навыка, другого во время пике расстреляла Рина, а третьего ловчий подловил, когда он, промахнувшись, попытался снова подняться в воздух.
        А вот следующая троица сумела доставить неудобств. Босой не сумел дотянуться и ударить волка на взлете, Рина промахнулась, и охотникам пришлось бросаться в рассыпную, потому что сразу три святителя вошли в атакующее пике. Увернуться удалось всем, но на площадке после этого завязался нешуточный бой. Святители били крыльями и мешали ловчему наносить смертельные удары, Рина еле успевала отмахиваться луком, и только Ласка почувствовала себя, наконец, в своей тарелке. Волки целились на людей, и она спокойно перепрыгивала от холки к холке, с первого раза находя нужный позвонок, который нужно перекусить, чтобы одним ударом обездвижить противника.
        Еще шесть мертвых святителей полетели к подножью каменного столба.
        - Десять, - подчитала Рина, - осталось еще шестьдесят. Командир, может стоило взять огнестрел?
        - Нам не предлагали.
        - А, попросить?
        - Такое не просят. Да и стрелять мы не умеем.
        - Я умею, - Рина сказала это очень просто, как о деле рядовом и обыкновенном, хотя даже увидеть огнестрельное оружие удавалось за жизнь далеко не каждому человеку.
        - Ты стреляла из автомата?
        - Правильно говорить: «штурмовая винтовка». Я стреляла из них. И не только. Очень давно, ребенком, но я не забыла. У меня был очень хороший учитель.
        Святители бросились на трупы, и снова неожиданно разбежались, как по команде.
        - Похоже, патриарх рядом, - задумчиво произнес Босой, - будьте внимательны.
        Волки явно боялись нападать, крутились юлой, тонко пронзительно лаяли, наскакивали и отпрыгивали.
        - Сзади! - вскрикнула Зоя. Босой обернулся, одновременно перекатываясь вбок.
        Оказалось, святители внизу лишь отвлекали внимание, в то время как сразу пять их товарищей обошли скалу и расправляли крылья в высшей точке своего полета, готовясь к пике.
        Рина успела подстрелить одного, но теперь уже четыре волка оказались на площадке.
        АКТИВИРОВАН ТОЧНЫЙ БРОСОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 70%.
        Босому даже целиться не пришлось. Державшая копье рука сама выбрала момент, когда можно было поразить двух волков одновременно. Оружие, пронзив второе тело, потеряло разгон и упало на площадке.
        С одним из двух оставшихся врагов сцепилась рысь. Ее атака тоже застала в врасплох, она не успела уйти в невидимость и пришлось драться со святителем лицом к лицу, соревнуясь в силе, скорости и длине когтей. Ласка выигрывала по всем статьям, но у противника были мощные быстрые крылья.
        АКТИВИРОВАНО МГНОВЕННОЕ УСКОРЕНИЕ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 50%.
        Босой сорвал с Рины прыгнувшего ей на спину волка и, перекатившись, сбросил его вниз, одновременно переламывая одно из крыльев. Остов крыла оказался на удивление хрупким. Святитель взвыл от страшной боли и с размаху впечатался в камни внизу.
        - Крылья! У них слабое место - крылья! - прокричал ловчий, кляня себя, что до сих пор не воспользовался навыком поиска слабого места противника.
        На площадку упали еще пять волков. Из-за борьбы и сутолоки они не могли прицелиться и просто взлетели на площадку.
        Босой едва успел дотянуться до копья.
        АКТИВИРОВАН ТОЧНЫЙ БРОСОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 40%.
        Копье насадило на себя еще двух врагов и улетело вниз, к подножию столба. Одновременно с броском Босой мысленно перекинул Ласке образ переломленного крыла.
        Рысь, только что вспоровшая своему противнику живот когтями задних пал, поняла все правильно. Она бросилась на ближайшего святителя сбоку, целя сразу в крыло.
        Оставшийся волк прыгнул на Зою, и, не встретив сопротивления, схватил клювом ее за плечо. Он тряхнул мордой, и девчонка мотнулась как тряпичная кукла.
        АКТИВИРОВАНО МГНОВЕННОЕ УСКОРЕНИЕ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 20%.
        Святитель улетел вниз с переломанными крыльями.
        Интерфейс тренькнул.
        РЕАКЦИЯ 3/3.
        Рина подскочила к Зое и достала эликсир Дуста. Девчонка пыталась сдерживать стоны боли, но у нее не получалось.
        Босой по одному сталкивал тела волков вниз.
        - Кремнев урод. Он не предупреждал, что они так сильны.
        - А ты спрашивал? - Рина вспорола Зое рукав и осторожно натирала рану зеленой жидкостью.
        - Я не привык спрашивать. Обычно мои заказчики сами ничего не знают. А если знают, так еще хуже становится. Насоветуют такого, что погибнешь в миг. Поэтому я просто беру заказ и начинаю с разведки.
        - Почему же в этот раз не начал?
        Босой с размаху запустил двумя телами мертвых волков в пошедшую в атаку тройку. И без навыка, на одной злости, он сбил сразу двоих. Третьего в пике подстрелила Рина. Вышло это очень буднично, но если бы в атаку пошли снова хотя бы шесть чудищ за раз, отряд снова бы стоял на краю гибели.
        - Поэтому я и работал всегда один, понимаешь? Я не умею думать… За других.
        Охотница срезала у Зои второй рукав, и перевязала ей плечо.
        - Чего ты накинулась? - шепнула ей на ухо девчонка. - Иди успокой его. А то сейчас заплачет.
        - Ты сама-то как? - Рина злилась и не торопилась прислушиваться к словам подруги.
        - Не спрашивай, - Зоя с трудом сдерживала стоны, - А то заплачу я. А я ненавижу плакать.
        Босой к этому времени сложил волков кучкой у края площадки, отрубал кинжалом им крылья и швырял тела вниз по одному, стараясь попасть в крутящихся внизу святителей. Рина подошла к нему и положила руку на плечо.
        - Не переживай за нас. Мы с тобой не потому, что ты умеешь думать.
        Босой удивленно оглянулся, и Рина наспех поправилась.
        - В смысле, думать за других.
        - Чет ты, по-моему, еще хуже сделала… - сквозь боль хихикнула за ее спиной Зоя.
        - Почему они больше не нападают? - Рина сделала вид, что не услышала.
        Босой тоже был рад забыть о неловкости.
        - Патриарху нужна паства. Он не готов положить здесь всю стаю. Думаю, он сейчас решает, что делать, отступать или драться дальше.
        - А мы что решаем? Нам же нужен именно патриарх?
        Рина окинула окрестности взглядом, пытаясь рассмотреть за скалами прячущуюся фигуру.
        - Не там смотришь. Он за тучами.
        Думать за других и вправду было непросто, но теперь уже и не особенно нужно. Стая исчерпала свой атакующий потенциал, и все же патриарх не отводил ее, явно на что-то надеясь. Скорее всего, на свои собственные силы. И медлил с атакой только потому, что прикидывал, насколько новые еще невиданные им враги опасны.
        Босой представил, как он парит в небесах. Безэмоциональный, как и любое чудище, бездумный, знающий только одно - как охранять границы логовища.
        Нет, он не сомневался, драться или нет. Лишь силился понять, почему его крылатые воины гибнут один за другим, а мелкие и слабые на вид враги остаются невредимыми?
        Сейчас он сообразит поднять всех святителей в небо одновременно, и исход битвы будет предрешен. Вот сейчас. Немедленно.
        В голову Босого словно вошел раскаленный гвоздь. Он почувствовал горящую ненависть патриарха и одновременно понял, где он находится, в какой из туч. Почувствовал и бросил в ту сторону мысленный вызов. Он не надеялся ни смутить короля логовища, ни тем более напугать его. Лишь вызывал на бой до того, как он бросит в атаку все свое воинство. Как призвал когда-то криком мерцальщика в подземных тоннелях.
        Патриарх принял вызов. Уверенно, напоказ, он выплыл из тучи и полетел в сторону каменного столба, медленно, почти лениво.
        Он действительно был хорош и не зря звался патриархом. Его огромная фигура была покрыта коротким серебристым мехом, а голову, больше похожую на человеческую, украшал длинный изогнутый клюв. Крылья, размахом не меньше трех метров, двигались медленно и величественно.
        Босой с трудом заставил себя не любоваться и думать только о том, какими особыми атаками может обладать такого рода монстр. Быстрый рывок? Ошеломляющий удар крыльями? Электрический удар? Огненное дыхание? Или вот это обезоруживающее величие, заставляющее призреть опасность и замереть с открытым ртом - и есть его основное умение?
        Если бы патриарх не дергался время от времени, как будто его кто-то толкал в грудь, ловчий не смог бы отвести от него взгляд. Но монстра подергивало, и это позволяло собраться с мыслями.
        С места Босой сходить не стал, чтобы оставаться похожим на очумевшую от восхищения жертву, но как только патриарх приблизился, сжег одним махом остаток выносливости.
        АКТИВИРОВАНО МГНОВЕННОЕ УСКОРЕНИЕ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 0%.
        Монстр не ожидал атаки. Босой запрыгнул на него, обнял руками и ногами, прижался головой к плечу, чтобы держаться подальше от клюва, и ударил ножом по основанию крыла. Возможно монстр и смог бы что-то противопоставить человеку в небе, но сложно летать без крыльев.
        Они упали вместе, Босой и патриарх. И Босой оказался внизу, прижатый массивным телом огромного крылатого волка. И если бы не надетое в последний миг Жабье кольцо, падение наверняка оказалось бы болезненным, а может быть даже и смертельным.

* * *
        - А, ты, брат, крут, - Сурков померил взглядом расстояние, которое Босой в прыжке преодолел между каменным столбом и патриархом и присвистнул от восхищения, - устоять перед взглядом патриарха не способен никто. Ну, или, как теперь выяснилось, почти никто. Ты как это сделал?
        - Почему он не сопротивлялся? - Босой остыл от горячки битвы и только теперь осознал, насколько легко ему удалось убить целого главаря логовища.
        - А ты не понял? - Сурков изобразил на лице наигранную досаду. - Обижаешь, брат.
        Он присел над телом патриарха и раздвинул в нескольких местах его шерсть. На теле, шее и даже голове зияли пулевые отверстия.
        - Почему не сразу в лоб?
        - Думаешь, на меня он не действовал? Скажи спасибо, что вообще смог нажать на курок. Семь пуль! Ты видел, как он дергался от попаданий? В прошлый раз я осилил только три и сознание потерял. Хорошо хоть третьей перебил ему крыло, иначе бы братья все полегли.
        Снайпер повернулся к подошедшей Зое.
        - А ты, девчонка, и правда не промах. Я видел, как ты держалась. Сейчас, подожди-ка, я оформлю тебе сувенир.
        Он опустился на корточки перед телом патриарха и взялся на его нижнюю лапу, возле когтей.
        - Не советую без перчаток, - тут же одернул его Босой, который уже почувствовал, что от них идет крайне неприятный запах, но еще не успел никого предупредить.
        - А? - дернулся Сурков, и из-за этого неловкого движения коснулся пальцем острого края когтя.
        Кожа вспучилась быстро багровеющей полосой. Сын Гранитного дернулся, как от резкой сильной боли и опрокинулся на спину.
        День 2. Река
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 0%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        Базовые навыки реакции: повышение реакции (перманентно), взрывная реакция (20% выносливости), абсолютная реакция (30% выносливости).
        ИНТЕЛЛЕКТ ?
        *НЕИЗВЕСТНО* ?
        СТОЙКОСТЬ 2

* * *
        Интерфейс легко справлялся с любыми болезнями и ранами, поэтому в форпосте не было госпиталя. Самое больше, что требовалось от медицины - быстро вернуть раненого бойца в строй, прямо на поле боя.
        С этим справлялись бойцы с навыком «лечение». Подаренная интерфейсом способность позволяла на интуитивном уровне определить, где нужно надавить, затянуть, перебинтовать и как сшить края раны. Остальное гррахская технология делала сама.
        Суркова до форпоста дотащили на носилках из крыльев патриарха. Снайпер лежал на носилках неподвижно, как неуклюжий мешок с мясом. Он едва дышал, кожа его посерела, но сердце билось.
        Тащить обездвиженное тело пришлось в ночном промозглом мраке. Как всегда, в горах быстро стемнело, и по карнизу над ущельем отряд пробирался наощупь, едва ли не ползком. Зажжённый факел помогал мало. Ветер и вновь пошедший дождь сбивали пламя, тучи окончательно заволокли поднявшуюся луну, и местами приходилось пробираться в полнейшем мраке, прощупывая руками обрыв.
        У каждого в голове билась одна мысль: «Не успеем», - но никто так и не высказал ее вслух.
        Сыны Гранитного на ближайшем наблюдательном пункте дали одеяло и доложили в форпост, что отряд возвращается с зачистки с потерями. Они так и сказали - «с потерями», как будто считали Суркова уже мертвым.
        На плац встречать группу вышел сам Кремнев. Бегло осмотрев тело снайпера, он бросил:
        - Несите ко мне, - и ушел, не оглядываясь.
        В кабинете бойца уложили на стол. Кремнев осторожно поднял ему веки и пощупал пульс.
        - Яд патриарха? Зачем вы его сюда принесли? У нас нет средств ему помочь. Он на пороге вечности.
        - Пока он на земле, - Босой положил палец на вену на шее и, сверившись с часами, посчитал пульс.
        Результат его удовлетворил. Состояние Суркова не ухудшалось.
        - Тело его мертво, - во взгляде подполковника не было равнодушия, но не было и скорби, - память о нем будет навсегда вписано в летописи Гранитного. И когда его место займет новый Сын Гранитного, он будет знать, что его предшественник был героем.
        - Он еще жив! Его сердце еще бьется! - Рины с каждым словом подполковника все больше злилась. - Он служил вам, и вы обязаны попытаться его спасти.
        - Это яд патриарха. С ним не может справиться даже гррахская пыль, что живет в нашей крови.
        - Он ваш солдат!
        Начавший было измерять комнату шагами Кремнев остановился у стола и сжал его край пальцами так, что костяшки побелели.
        - Я не могу ему помочь. Если бы у нас были ресурсы, я бы не послал вас драться со святителями с поддержкой всего одного ствола. Вы совершили невозможное. Караваны продолжат свободное движение по перевалу. Сейчас нам это очень важно. До большой битвы осталось всего девять дней, но даже на это я не мог выделить людей.
        - То есть способ все-таки есть? - Босому показалось, что подполковник что-то недоговаривает, как будто хочет сказать, но не решается.
        - Есть. Но спасти ему можете только вы.

* * *
        Залитая ливнем тропа вела через лес и реку к Любавинскому хутору. Там, по словам Кремнева, жила старуха-травница, способная иногда творить настоящие чудеса.
        «У нее нет ни пыли в крови, ни технологий прошлого, - Кремнев рассказывал, одновременно прокладывая на карте маршрут, - но она чувствует любую травку, цветок и листочек на дереве и все применяет в дело. Местные чтят ее, хотя и боятся, считая колдуньей».
        «Почему же вы просто не возьмете у нее то, что помогает от яда патриарха?»
        «Все не так просто, как может показаться. Ты все узнаешь на месте».
        Для Суркова на ремонтной базе соорудили удобные и прочные носилки, такие, чтобы их можно было держать только с одной стороны и тащить волоком. Тягловой силой служила Ласка, но в сложных каменистых местах ее сменял Босой, или они тащили носилки вместе - рысь спереди, а он сзади.
        - Не заблудиться бы, - Рина все время обеспокоенно оглядывалась по сторонам.
        Тропа шла между высоких мачтовых сосен. В обычную ночь, когда хорошо просматривается небо, потеряться на ней непросто. Но из-за низких темных туч и проливного дождя прозрачность соснового леса играла с путниками злую шутку: не было видно ни спасительного просвета между верхушек, ни натоптанной колеи. Все слилось в одну сплошную распутицу, и небесную, и земную.
        По дороге от подземелий Дуста к форпосту Рина не раз показывала, что отлично ориентируется на местности. Бывало, она уверенно прокладывала маршрут там, где остальные терялись. И если уж охотница стала проявлять беспокойство, значит вероятность сбиться с пути была и в самом деле высокой.
        Босой мысленно коснулся разума Ласки и передал ей картинку, которую видел на карте: лесная тропа, брод через горную реку и за ним широкую горную долину, посреди которой, на берегу разлива, стоит невысокий с пологой односкатной крышей дом. Рысь возмущенно мотнула мордой. В картах и схемах она разбираться категорически отказывалась.
        - Если заблудимся, - постарался успокоить спутниц Босой, - найдем ельник и встанем на месте до утра.
        Дважды уже ловчий чувствовал покалывания в груди. Отряд пересекал границы логовищ, но каждый раз тропинка, вильнув, выводила из опасного места. Места обитания чудищ в горах встречались намного чаще, чем обычно, и Босой все время находился в напряжении.
        И все же упустил опасный момент. Ласка, издав угрожающий рык, выскользнула из носилок и бросилась в ближайшие кусты. Оттуда раздались звуки борьбы, и рысь вытащила, держа за горло, что-то небольшое, мокрое и грязное. Позади раздались воинственные потявкивания и хрипы
        Чтобы определить, куда бежать, Босой попытался вспомнить, не чувствовал ли он что-то в последние минуты, хотя бы волну тревоги или легкое беспокойство. В памяти ничего не всплыло, только непроглядно темный лес, шарканье волочащихся по земле носилок и неуверенно сгорбленная спина Рины впереди.
        «Куда бежать?» - бросил он призыв Ласке, надеясь, что животные инстинкты подскажут путь к спасению.
        «Драться!» - бросила в ответ рысь, высматривая в кустах противника.
        - Рина, куда нам идти?
        Охотница окончательно растеряла ориентиры. Вокруг стояли одни и те же уходящие вертикально вверх стволы, местами погруженные в заросли малины и густого колючего кустарника.
        - Если враги там, - неожиданно уверенно подала голос Зоя, - то нам, наверное, в другую сторону?
        Она показала пальцем в сторону, противоположную той, откуда доносились тявканье и рык,
        И они побежали, прямо, наугад, стараясь лишь не оказаться в ловушке среди густых колючих кустов. Несколько раз им приходилось поворачивать, чтобы избежать непроходимых зарослей, и Босой окончательно потерялся в пространстве.
        Тявкающие в кустах твари бросились вдогонку, но не приближались. Держались они все время в темноте, двигались бесшумно, и иногда казалось, что погоня закончилась. Стоило остановиться, и в темноте загорались десятки красных глаз.
        Горели они так ярко, что Босой начал задумываться, нет ли у жителей этого логовища каких-то способностей, связанных с огнем, электричеством или другой энергией. Ведь светящиеся в темноте глаза лесного хищника - это всегда лишь отражение света. Глаза же этих чудищ светились сами по себе, странным внутренним огнем.
        - Нас окружают… - Рина показала на огоньки слева и справа. - Поэтому и не нападают.
        - Ждут нападения альфы, - Босой за время охоты на чудищ успел выучить их повадки, - сейчас самый сильный из них подберется поближе и ударит самого слабого. Надо бы Зою в центр.
        - Тогда носилки окажутся сбоку. Пока у нас самый уязвимый это ты. Ты тащишь носилки и даже руки не можешь поднять, чтобы защититься. Так что иди в центре, пока не пришлось принять бой. А тогда уж посадим Зойку на Суркова, и будь что будет.
        - Нет, - покачал головой Босой, - бой принимать нельзя. Нужно бежать. До последнего.
        Внешняя слабость чудищ этого логовища его нисколько не подкупила. Контраст между размерами монстров и их наглостью окончательно убедил ловчего, что тявкающие твари при атаке будут рассчитывать не на силу и даже не на количество, а на что-то особенное. И Ласка, возмущенная необходимостью убегать от врагов, которых она только что легко раскидала в кустах, нашла способ это подтвердить.
        Чудища упрямо окружали отряд. Некоторые из них стали даже немного обгонять. Заметив это, рысь бросилась в ближайший куст. Едва она скрылась за ветками, темноту прорезали тонкие едва видимые молнии. Ласка завизжала и катапультировалась из зарослей в невероятном вертикальном прыжке. От шерсти ее пованивало паленым.
        «Хорошо хоть дождь, - не удержался от внутренней ухмылки Босой, - сразу потушит. Иначе бы пришлось искать реку».
        И наконец проснулась молчавшая все это время интуиция.
        «Река - это хорошо, там граница логовища! - выдала она и зачем-то добавила. - Дождь - это плохо!».
        - Всем стоп! - скомандовал Босой, - Рина, попугай их немного стрелами. Зоя, надо завернуть ласку в сухой плащ! Мотаем прямо с головой, чтобы остались одни глаза и пасть!
        Скоро рысь превратилась в сплошной куль из толстой плотной материи.
        - Вот теперь иди. Попробуй еще раз, - похлопал ее по холке Босой.
        Зоя продублировала приказ, и оскалившийся пугающе длинными клыками и когтями плащ метнулся в кусты. Молнии засверкали, но теперь пробиться к шерсти рыси не могли. Разъярённая же Ласка металась среди перепуганных чудищ, убивая одного за другим. Не отставала и Рина. Расстояние позволяла пускать стрелы без промаха, горящие же в темноте глаза служили отличной целью.
        - Верни ее, - скомандовал ловчий, когда обгонявшие отряд противники были зачищены, а остальные в страхе отшатнулись.
        Он присел рядом с Лаской и передал ей как смог образ реки. Рысь в недоумении подошла к ближайшей луже и ответила, что не обязательно куда-то идти, вода есть и здесь. И даже показала своим примером, несколько раз лакнув: «Пей тут!».
        «Нет. Река. Много воды. Рыба. Где пахнет рыбой?».
        Образ жирной ароматной только что выловленной в реке щуки сработал. Дождь забивал запахи, но Ласка без труда вспомнила, с какой стороны в последний раз пахло рыбой. Она ответила образом, указывая, куда бежать. Босой едва не вскрикнул от радости. Все это время они двигались вдоль границы логовища и если бы знали, куда свернуть, давно бы были на берегу.
        «Ищи рыбу. Бежим к рыбе», - скомандовал Босой.
        Спасение казалось близким. Вот только что-то в лесу изменилось.
        Злобно тявкавшие чудища смолкли. Сквозь шелест дождя откуда-то с верхушек деревьев послышался треск.
        Босой поднял голову.
        К месту схватки приближался тот самый альфа, без которого рядовые чудища не решалась нападать. Это не был еще самый сильный монстр логовища, но и от его вида по спине бежали мурашки.
        Как это часто бывало, командир мало походил на рядовых бойцов. На землю он не спускался, только перепрыгивал или перепархивал с ветки на ветку. А еще в нем было столько электричества, что оно не держалось в теле, перескакивало на капли дождя и мокрые ветки, образуя вокруг альфы потрескивающую ауру молний.
        - Рина, бери носилки и бегите за Лаской. Я разберусь и догоню.
        Босой опасался, что женская часть отряда бросятся не бежать, а обсуждать разумность его приказа. Что-то в его голосе заставило их подчиниться с первого раза. Босому хотелось бы думать, что этому способствовал его возросший после боя со святителями авторитет, но интуиция подсказывала, что дело не в нем. Нужно было спасать Суркова, а заодно избавить ловчего от лишнего балласта. Не было бы носилок и Сына Гранитного на нем - пришлось бы думать не столько о бое, сколько о том, как защитить соратниц.
        Альфа приближался. Стая в ожидании его удара исходила в лае.
        АКТИВИРОВАН ТОЧНЫЙ БРОСОК.
        АКТИВИРОВАН СИЛЬНЫЙ БРОСОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 80%.
        Копье устремилось в сторону альфы, в самый центр искрящейся сферы. Навстречу ему ударила молния. Посыпались искры, копье вильнуло и пролетело в метре от цели. Два навыка и пятая часть выносливости сгорели без толку.
        Атаку альфу не смутила. Он продолжал приближаться. Подпускать его на расстояние удара нельзя было ни в коем случае. Босой подобрал подвернувшееся под руку гнилое полено и запустил вслед за копьем. Просто так, без навыков, потому что дождаться их восстановления в этом бою он уже не рассчитывал.
        Мелькнула молния, но она лишь скользнула по дереву, обтекла его, никак не повлияв на траекторию. Чудище увернулось от снаряда, но для этого ему пришлось прыгнуть в сторону и тем самым замедлиться. Босой торопливо оглянулся. Вокруг лежало несколько упавших когда-то стволов, и парочка из них оказались гнилыми.
        АКТИВИРОВАН РЫВОК СИЛЫ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 50%.
        Он сжег почти половину оставшейся выносливости на то, чтобы поднять бревно целиком и ударить им об землю. Ствол разлетелся на куски, которые ловчий начал швырять один за другим в сторону искрящейся сферы. Альфа еще раз ударил молнией в летящую в него деревяшку и больше не пытался. Он отскочил на несколько прыжков назад, спрятался за дерево и призывно тявкнул.
        Чудища кинулись со всех сторон.
        В воздухе пропели три стрелы, одна за другой. Даже не оборачиваясь, Босой понял, кто пришел ему на подмогу. Так умела стрелять только Рина. Тявкающих тварей это не остановило, но в их гурьбу по другую руку ракетой врезался рычащий плащ.
        Босой поднял крепкий длинный сук и раскидал тех, кто сумел избежать стрел и увернулся от Ласки.
        Альфа снова двинулся вперед. Он осторожно перепрыгивал с дерева на дерево, прячась за стволами, и явно планировал на эффект неожиданности.
        АКТИВИРОВАНА МАСКИРОВКА.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 40%.
        Навык маскировки сам по себе не скрывал, но помогал находить места, где игра теней позволяла передвигаться, привлекая как можно меньше внимания. А еще учитывал, кто из присутствующих куда смотрит, и дополнительно оттенял участки, куда падало меньше всего взглядов.
        Босой нырнул в ближайшую «тень». Количество врагов не позволяло остаться совсем уж незамеченным и ему пришлось вытерпеть несколько болезненный ударов молниями от рядовых чудищ. И тут же в атаковавших его тварей начали вонзаться стрелы. Рина без слов поняла, что Босой перестал сражаться не из-за страха, и прикрывала командира, как могла. Заодно и отступать начала в противоположном направлении, вызывая внимание врага на себя.
        В три прыжка Босой оказался в тылу атакующих и услышал треск ауры из молний почти над самой головой. Альфа проскользнул мимо, направляясь в сторону Ласки.
        АКТИВИРОВАН ПОИСК СЛАБОГО МЕСТА.
        АКТИВИРОВАНО МГНОВЕННОЕ УСКОРЕНИЕ.
        АКТИВИРОВАН *НЕИЗВЕСТНО*.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 0%.
        Третьим Босой активировал навык, который появился у него во время боя со святителями после заполнения третьей части шкалы реакции. Он еще не успел испробовать его на практике и тем более расшифровать, но рассчитывал, что он хотя бы не помешает осуществить задуманное.
        Время замедлило ход. Альфа летел с дерева на дерево в прыжке так медленно, что Босой в свете искр успел рассмотреть его темное грязное тело, коротенькое туловище, маленькие ножки с длинными когтями и уродливую мордочку с узким вытянутым носом.
        Не дожидаясь, когда действие навыка пройдет, ловчий прыгнул вверх, одновременно замахиваясь палкой.
        Сбитый в полете альфа пискнул и улетел куда-то в гущу листвы. Раздался шлепок, хруст, и искрящаяся сфера полетела вниз. Она влажно шмякнулась пару раз об ветки, упала на землю, взорвалась цепочкой молний и погасла.

* * *
        Чернушка гремела, перекатываясь через валуны и корни вырванных из земли деревьев. Неширокую ласковую реку, заливисто звенящую на редких каменных перекатах, ливень превратил в бушующую сносящую все на своем пути стихию.
        Рина подошла к стоящему над обрывом Босому. Из-за грохота ей пришлось кричать ему прямо в ухо:
        - Вы перейдете речку в брод, говорили они! Там по колено, говорили они!
        - Мы сбились с пути. Брод выше. Хотя и там наверняка не сладко. Придется ждать здесь.
        Высоко в горах, там, где до лета сверкают снежные пики, бесновался водяной торнадо. Струи дождя закручивались в тугие косы и обрушивались на склоны. Как будто бы туча втянула в себя где-то целую реку и бережно несла, пока не наткнулась грузным брюхом на вершину горы.
        Обозленная, туча беспрестанно рокотала громовыми раскатами и била по скалам молниями. Гора не отвечала. Ее вековому величию не было дела до настроения ветреного изменчивого неба.
        Для продолжения пути нужно было переправиться через реку, но при таком течении не помог бы даже брод. Смельчака, ступившего в бурлящую воду, свалило бы с ног, унесло по течению и разбило о ближайшие пороги.
        Пришлось вернуться к оставленной в более-менее тихом месте Зое. Здесь две скалы сходились под узким углом, обеспечивая защиту от ветра. Река была рядом, в двух шагах, но укрытие снижало шум и защищало от брызг. Промокшая продрогшая Зоя жалась к Ласке, грелась и заодно вычесывала у нее из шерсти листву, колючки и грязь. Зубы девчонки выстукивали замысловатую морзянку.
        Рина подсела к носилкам, вытерла Суркову лицо и волосы рукавом, сбросила натекшую под него воду.
        - Знать бы хоть, что рискуем не зря. Ты уверен, что старуха, к которой мы идем, и в самом деле спасет его?
        - Кремнев говорил о ней с уважением. Ты же слышала, какого мнения он о тех, кто не посвятил свою жизнь войне. Но только не о ней.
        - Это ваша пыль в крови невероятная штука. Ни один человек, находясь при смерти, не смог бы вынести такой переход, - Рина взяла в ладони пальцы Суркова и дыхнула на них, пытаясь согреть.
        Было заметно, что разговор о Кремневе ей неприятен.
        - Мне легче от того, что я не один такой, - признался Босой.
        - А прежде было сложно? Хотела бы я иметь такую штуку внутри себя.
        Босой разводил огонь. Костровище он сложил из крупных камней у стыка скал. На высоте груди сбил колышки от палатки, протянул между ними веревку и накидал веток. Землю устелил ковриками для сна. Получился шалаш с очагом, двумя стенами и крышей.
        Для костра ловчий расколол подвернувшееся сухое бревнышко, нарубил из его центра лучин, и сложил их пирамидкой вокруг двух пропитанных серой спичек, которые у Рины остались еще со времен работы в отряде Роя. Спички эти делал мозг отряда по прозвищу Грач и, если не жалеть, то из них самих можно собрать неплохой костерок.
        Ближе всех к огню придвинули носилки с Сурковым. На ноги ему уложили Ласку, с другого бока тесно прижались друг к другу Рина с Зоей. Одежда на них парила.
        - Ты видел, как они спят? Ложатся на спину, закрывают глаза и за ночь ни разу не шелохнутся. Все как один. Если бы я не знала, что наш друг отравлен, я бы подумала, что он просто заснул. Давай его переложим на ветки, - немного согревшись, Рина начала стаскивать с Суркова китель и нательную рубаху.
        В мокрой одежде холоднее, чем без нее, и форму Сына Гранитного нужно было просушить. Охотница снова посмотрела на спокойное неподвижное лицо воина, а потом на ловчего.
        - Ты спишь не так.
        - Мы разные. Я не знаю, почему, но они не такие, как я. Или я не такой, как они. Мы словно разные версии одной и той же модели.
        - Они мне нравятся, - Зоя кивнула на Сына. Девчонка перестала клацать зубами и теперь играла с кончиком хвостом рыси, - но они психи.
        - Почему?
        - Ни один из них так и не погладил Ласку. Ни один. Это вообще законно?
        - Они мужчины, - Рине было не впервой жить среди военных.
        - Психи, - убежденно повторила Зоя.
        - Мужчины. Хотя иногда разницу не уловить.
        - Ни один из них не пришел проводить нас, - высказал и свои сомнения Босой, - им словно бы все равно, дотащим ли мы их товарища, спасем ли.
        - И ни один не посмотрел вслед тому парню, которого объявили Изгоем, - добавила Рина.
        - И ни один не погладил Ласку, - напомнила Зоя, проводя кончиком хвоста рыси по лицу Суркова.
        Босой протянул ладони к костру.
        - Однажды я остановился на ночь в развалинах монастыря. Там с горем пополам бедовали какие-то монахи. Я угостил их мясом и свежим хлебом, и они отдали мне лучшую келью, с матрасом на лежанке и обложкой журнала на стене, вместо картины.
        - С женщинами? - предположила Рина.
        - Ночью один из них вышел из кельи по мирским делам, да провалился прямо в нужник. Монастырь тот старый, построенный основательно, и нужник глубокий, без лестницы не выберешься. Всю ночь он просидел там, даже не попытавшись позвать на помощь. Я случайно его заметил, с утра. Штаны уже спустил, и вдруг вижу, оттуда, из ямы, глаза блестят. Смотрят на меня и молчат. Я спрашиваю его: чего молчишь-то?
        - Ты, когда глаза увидел, - усмехнулась Рина, - свои собственные мирские дела раньше времени не сделал?
        - Нет. В призраков я не верю, а чудища по нужникам не шарятся. Чего бояться?
        - А я бы сделала. Обязательно, - Зоя прижала руки к груди, показывая, как сильно бы испугалась.
        - Оказалось, что путь их веры усеян множеством обетов. И самый среди них значимый - никогда не просить помощи, даже у своих единоверцев, живущих по таким же правилам. Вот он и сидел всю ночь в темноте и вони, но ни звука не издал, чтобы их бог вдруг не принял это за воззвание о помощи. Может быть и Сыны Гранитного молятся какому-то своему особенному богу?
        Рина возмущенно перебила:
        - А я вот слышала о другом. «Сам погибай, а товарища выручай», «Один за всех, и все за одного», «Друг познается в беде» - и еще множество мудростей, которыми жил и живет мой народ. И мы никогда не бросаем друг друга в нужнике. И советов любого бога не послушаем. Этим Волки и сильны.
        - Повезло твоему народу, - Зоя неосознанно провела по месту на шее, где недавно красовался узор рабыни, - когда убили отца, а мне набили татуировку, никто из наших не вступился за меня. Кроме Ласки. А потому, весь мой народ - это она. И Босой, если он конечно не против. Ты не прогонишь меня?
        Босой потормошил Ласку между ушей:
        - Ну куда я теперь без такой киски? Я ж не псих.
        - А твой народ, ловчий, - спросила Рина, - каким был он?
        - Мой народ не пожелал сражаться и откупился моей матерью от работорговцев. Взрослые, способные держать в руках оружие мужчины откупились женщинами, отдав их вместо собственных жизней. Я никогда не считал их своим народом, а после этого и подавно. Да и какой из меня самого народ? Внутри у меня технология гррахов. Мне нельзя подолгу оставаться в одном месте. Это опасно для окружающих. А потому мне нельзя и привыкать к людям, чтобы потом не страдать, когда придется расстаться. Так что ни друзей, ни соседей, ни народа. И особенно сильно я боюсь влюбиться.
        - Те работорговцы, - Рина выглядела смущенной, - что забрали ваших женщин, они предлагали вам встать под их руку? Предлагали жить в мире за долю в урожае и добыче?
        - Нет. Им нужны были только рабы.
        - И вы отдавали?
        - Я бы не отдал. Но меня не было в поселке. И теперь я стараюсь исправить их ошибку.
        - Мой народ никогда бы не позволил такое с собой сотворить.
        - И все же ты здесь, а не со своим народом.
        - У меня были причины уйти. И я ушла не для того, чтобы возвращаться.

* * *
        Филина и вправду никто не вышел провожать. Кроме Рины.
        Охотница тихонько выскользнула из форпоста сразу же, как закончился ритуал изгнания, и догнала новоиспеченного Изгоя уже на границе владений Сынов. Боец обернулся на оклик смущенного и растеряно. Было видно, что он не понимал, зачем кому-то из форпоста его догонять и тем более провожать.
        Теперь это был совсем другой человек. Военная форма стирала индивидуальность, в обычной же одежде он оказался веснушчатым рыжеволосым парнем, большеголовым и от того немного нелепым. Не Аполлон, но стоит такому появится в селении - и не останется ни одного равнодушного женского сердечка.
        - Почему тебя прогнали?
        - Я оказался слишком умным. И вместе с тем - слишком глупым.
        - Это как?
        - Чтобы остаться в Гранитном, я должен был получить боевое умение. Хотя бы одно из трех.
        - А ты?
        - А я любил играть. В карты. В шашки. В шахматы. В го. А стрелять и копаться во внутренностях кошмаров не хотел всем сердцем. Я умею убеждать. Обманывать. И решать математические задачки. Только подумаю - и сразу решение. Но на этом все. Ничего, что пригодилось бы в бою.
        - Умники нужны армии: ученые, инженеры, стратеги.
        - Большой армии, у которой есть тыл и генералы. Нас же слишком мало, чтобы тратить ресурсы на математику. Может быть, когда-нибудь, потом, мне и отыщется место в Гранитном. Пока же я со своими тремя интеллектуальными умениями не вписываюсь в боевую структуру гарнизона. Но это не повод унывать! Изгои выполняют важные миссии: торговля, дипломатия, поиск новых бойцов.
        Филин погрустнел. Жизнь в пределах форпоста явно казалась ему нужнее и важнее, чем вне.
        Рина не стала развивать больную тему, тем более, что уже было ничего не изменить.
        - Тебя послали к Степным Волкам?
        - Подполковник Кремнев доверил мне торговую миссию.
        - Не пользуйся там своими навыками, особенно обманом. Не советую. Волки - народ резкий.
        - Мы наслышаны.
        - И когда будешь говорить с вождем, скажи, что его дочь, Эсмира, жива. И у нее все хорошо.
        - Его наследница? Та, которая пропала несколько лет назад?
        Рина уже шла в сторону форпоста.
        - Стой! - крикнул ей вслед Филин. - Пойдем со мной. Отец ищет тебя. Он ждет, что ты вернешься.
        Рине не хотелось отвечать, но она понимала, что ее молчание, также как и любое сказанное слово, в точности будет передано отцу. И потому ответила:
        - Я ушла не для того, чтобы возвращаться.

* * *
        Дождь утих, и хотя река продолжала грохотать, стало заметно тише. Босой ушел осмотреть берег и нарубить бревен на плот, девушкам же поручил под охраной Ласки попытаться заснуть и накопить силы перед дневным переходом.
        Постепенно светало, но солнце не могло пробиться через плотную завесу туч. Вдалеке раздавалось потявкивания чем-то встревоженных лесных чудищ. Пахло костром и сырыми дровами.
        Рина сквозь прикрытые глаза смотрела на Зою и думала, что зря считала свою судьбу тяжелой и сложной. Лежащая перед ней девчонка-подросток хоть и жила поначалу жизнью обычной крестьянки, но потом вдруг, одно за другим: неизлечимая травма отца, смерть матери, нежелательное сватовство, смерть отца, рабство и как следствие - желание отомстить и проросшая на вчерашнем счастье готовность убивать.
        Босой рассказывал, что она остановилась в миге от того, чтобы зарезать собственного поклонника, и не закончила удар только потому, что Ласка успела учуять и подать сигнал: «Не он!». И вот эта несостоявшаяся невеста и несостоявшаяся рабыня лежит посреди леса, у костра, и вряд ли понимает, что ждет ее в будущем. Прямо, как и сама Рина.
        - Почему ты идешь с ним? - неожиданно раздался голос Зои.
        Рине пришлось вынырнуть из топи тяжелых безрадостных мыслей. Девчонка лежала с открытыми глазами и смотрела прямо на нее.
        - Что ты сказала?
        - Почему ты идешь с ним? Почему не уходишь?
        Рина взяла палку, пошевелила угли и подбросила пару дровишек, хотя жара от пламени еще вполне хватало.
        - Откровенно говоря, мне некуда идти.
        - Вчера мы чуть не погибли. И сегодня. Он не из тех, с кем спокойно.
        - Но ты тоже не торопишься уходить.
        Зоя приподнялась и удивленно нахмурилась.
        - Ты же слышала, мы теперь с ним один народ. А твой народ на юге. Ты могла пойти с Филином и найти их.
        - Ты хочешь, чтобы я ушла?
        Зоя улеглась. Ей пришлось потянуть сбившееся одеяло, и другой его край сполз с ноги. Она захватила его пальцами ног, и одеяло снова сползло с лица. Некоторое время она боролась с ним в поисках идеального баланса.
        - Я только хотела сказать, - прошептала Зоя уже с закрытыми глазами, - спасибо, что ты с нами.

* * *
        Убийство патриарха обернулось для Босого ворохом приятных сюрпризов, но только сейчас, пока спали девчонки, у него появилось время все их разобрать.
        Вкладка «Задания» в интерфейсе пополнилась новой строчкой. Прежде список состоял из двух активных квестов: убить еще двух королев-крыс на свалке и уничтожить всех главарей логовищ на свалке в целом. Теперь добавилась еще одна строка, но окрашенная в другой, серый цвет:
        «Убить Патриарха - 1/1».
        Босой не был уверен, что верно расшифровал первое слово. Может оно означало «уничтожить» или «устранить» или даже «победа». Смысл от этого не менялся. Однажды решив, что это слово означает «убить», ловчий просто «вставлял» его в гррахский трактат везде, где это сочетание встречалось. Причем «вставить» было достаточно один раз. Все остальные замены происходили автоматически.
        Иногда Босой представлял себе, в какое бессмысленное месиво превратиться подаренный ему трактат после того, как он расшифрует достаточное количество слов. Наверняка большая часть строк будет выглядеть как: «Теплый комод достать смерть из горла окоченевший ложка торт». Мысли эти были приятные. Уж лучше окоченевший ложка торт, чем миллионы бессмысленных каракуль.
        Тем более, неточный перевод не отменял главного - патриарх убит, строка задания светится серым. А значит, за его выполнение полагалась награда.
        Босой мысленно активировал описание квеста. Открывшаяся «страница» содержала название задания, его описание и внизу - полученный за успех приз.
        *НЕИЗВЕСТНО* - +1.
        Что именно «+1» оставалось непонятным. Босой присмотрелся к цифре. Рядом открылись собранные в столбик строчки со словами, которыми интерфейс именовал основные параметры: сила, скорость, реакция, интеллект, непереведенный параметр и стойкость.
        Интуиция подсказала, что стоит сконцентрироваться на любом параметре из списка - и он вырастет на единицу. Одна единица развития, которую можно потратить на что угодно.
        Осталось только выбрать, на что.
        Босой открыл сферу-интерфейс и сконцентрировался на самых нижних ее долях.
        СИЛА 3/3.
        Первоначальная шкала любого параметра заполнялась до значения 3/3 и больше не росла, вплоть до первого убийства носителя интерфейса. Даже если нацепить предмет с повышением параметра, как например Жабье кольцо, оно не сработает - прибавка хоть и обозначится, но останется неактивной.
        3/3 - своеобразный потолок для всех новичков, который сравнивает всех до совершения первого убийства. «Песочница» или «ясли» для подрастающих гррахов. Их оберег от возможных нападок взрослых развитых особей и при этом проклятье. Чтобы выйти из «песочницы» нужно убить такого же подростка, как и ты. Убить и получить его силу.
        У человечества не было шансов. Гррахи рождались, чтобы убивать себе подобных еще в детском возрасте. И среди них не было ни одного, кто миновал это. Вид, сделавший убийство культом и добившийся в этом немалых успехов.
        СИЛА 3/3.
        Заполнение первой трети шкалы существенно повышало силу носителя. Босой называл это фоновым или перманентным эффектом.
        Заполнение второй трети дарило активируемый навык кратковременного взрывного повышения силы. Взрывную силу можно было вложить в удар, в попытку что-то поднять или сломать.
        Третья доля шкалы дарила активируемый мощный рывок. Он мало отличался от взрывного усиления, но работал дольше, мощнее и делал сильнее сразу все тело, а не отдельные мышцы.
        Вкладывать единичку нераспределенного параметра в силу не было смысла. Сила - это параметр, который развивать проще всего. Босой не развил его до сих пор на нереальную высоту лишь потому, что давно дошел до предельных значений, а возможность двигаться дальше получил лишь несколько дней назад. Теперь прокачку можно было снова начинать, но для составления плана тренировок нужно было разобраться в новых реалиях и расставить приоритеты.
        СКОРОСТЬ ?.
        Скоростью Босой никогда всерьез не занимался, считая ее бесполезным параметром. От медленных чудищ он без труда убегал и своим ходом. Умчаться же от быстрых нереально даже на древних автомобилях. Тем более, что постоянную прибавку к скорости его организм получил уже после заполнения первой трети шкалы. Вторая треть дала возможность сильно ускориться на очень короткий срок. Что нужно делать, чтобы заполнилась третья часть шкалы он так и не придумал. Да и не очень хотелось.
        Теперь стало ясно, что от прокачки параметров зависит появление новых навыков, и ни одно из направлений развития больше не казалось лишним. И хотя все равно будут перекосы, сильные и слабые стороны, скорость необходимо было развить хотя бы до состояния 3/3.
        Пока же заполнены только две первоначальные доли скорости из трех, добавлять к параметру свободную единичку не было никакого смысла - прибавка останется неактивной.
        РЕАКЦИЯ 3/3.
        Реакция ожидаемо оказалась самым «боевым» параметром. За шесть лет путешествий Босому удалось развить ее только на одну треть, но он все время ходил по краю логовищ и охотился только на самых слабых чудищ. Да еще и осторожничал, вступая в бой только при полной уверенности в успехе.
        Стоило однажды попасть в по-настоящему экстремальную ситуацию, когда Кремнев запер их с Зоей в зале Истины, как реакция подросла на треть шкалы. И еще на треть - во время боя со святителями. Словно интерфейс при развитии реакции больше обращал внимание на опасность для носителя и его вклад в победу над действительно сильным врагом, а не на то, сколько крыс ты перебил за жизнь.
        Взрывное развитие этого параметра радовал еще и потому, что наглядно показывало - даже если шкала долго стоит на месте, это еще не говорит о том, что ее невозможно прокачать. Ключики есть к каждому параметру, главное суметь их подобрать.
        Особенно порадовал Босого навык, который подарил ему интерфейс за заполнение третьей доли шкалы реакции. Навык выглядел как настоящее замедление времени, то есть ускорялись не только реакции мышц, но и зрение, и восприятие увиденного. Словно разгонялись не мышцы носителя, а его мозг.
        Благодаря этому навыку реакция казалась самой перспективной для того, чтобы потратить на нее нераспределенный навык. Если бы не интеллект и загадочный так и не расшифрованный параметр.
        ИНТЕЛЛЕКТ ?.
        С интеллектом стало все более или менее ясно еще с момента обучения у Роя основам искусства владения холодным оружием. В его развитии оказалось важным не только учить что-то новое, но и проходить все стадии обучения: от созерцания и тренировок, до применения на практике и осмысления самой сути освоенных знаний. Настоящая научная работа, только проведенная над самим собой.
        Для развития этого параметра нужен объект для подробных исследований и много времени, найти которое в ближайшие дни вряд ли получится. Ну, или… Или такой же хороший учитель, как и Рой.
        Босой бы с удовольствием потратил нераспределённую единичку на интеллект, если бы его значение было 3/3. Если бы.
        *НЕИЗВЕСТНО* ?.
        Гораздо хуже дела обстояли с параметром, суть которого Босой так и не разгадал. Заметил только, что он развивался по схожим с интеллектом законам и примерно одинаковым темпом. И если интеллект удалось определить-расшифровать по выданному при заполнении второй трети числовому калькулятору, то неизвестный параметр не проявлял себя никак.
        Первая треть дала какой-то фоновый навык. Вторая подарила активируемую иконку, но сколько Босой не пытался заставить новый навык работать, ничего заметного не происходило. Как будто параметр работал над чем-то совершенно неощутимым, и это что-то могло проявиться только в строго определенных обстоятельствах.
        Разобраться в этом параметре давно стало целью и даже мечтой Босого, но сколько не экспериментировал, сколько не активировал в бою и вне его - результат себя не обнаруживал.
        Тратить на этот параметр единицу тоже не было смысла из-за состояния прокачки ?.
        СТОЙКОСТЬ 2.
        Со стойкостью всегда оказывалось разобраться проще всего, потому что за ней стояла боль.
        Первая треть обеспечила фоновое уменьшение боли, попросту сильно подняв болевой порог.
        Прокачка второй трети сделало кожу более прочной. Повредить ее стало сложной задачей.
        Третья часть шкалы тоже подарила фоновый навык. Босой почувствовал, что уже полученные раны доставляют ему меньше проблем и заживают намного быстрее прежнего.
        Благодаря действию Жабьего кольца значение стойкости теперь составляло две единицы, но никаких существенных подвижек это развитие не дало.
        Получалось, что первая базовая единичка параметра подарила целых три навыка, а вторая единичка - ни одного. Логически объяснить это было не сложно. Не зря же базовое развитие отделялось от остального, ни много ни мало, убийством другого носителя интерфейса?
        И все же развитие шло, а значит в увеличение параметров за пределами стартовых единиц имело смысл и в будущем обязательно даст результат.
        Босой активировал увеличение навыка за счет нераспределенной единицы.
        СТОЙКОСТЬ 3.
        Ничего не изменилось. Целая единица параметра. Сэкономленные дни, недели, а то и месяцы упражнений - и все в пустую.
        Босой разочарованно перебрал одну за другой иконки навыков:
        - копье 1 (перманентно);
        - сильный бросок 1 (выносливость 10%);
        - точный бросок 1 (выносливость 10%);
        - обнаружение слабого места 1 (выносливость 10%);
        - ночное видение 1 (выносливость 10%);
        - стойкость к визгам 1 (перманентно);
        - убеждение 1 (выносливость 10%);
        - угрозы 1 (выносливость 10%);
        - обман 1 (выносливость 10%);
        - маскировка 1 (выносливость 10%);
        - слежка 1 (перманентно).
        Ни на один из навыков подросшая стойкость не повлияла. Да и не могла, потому что лучик стойкости в интерфейсе-сфере не пересекался ни с одной из иконок способностей.
        Хорошо хоть награда за выполненный квест по убийству патриарха не стала единственным бонусом за победу над стаей святителей.
        Сразу после боя, пока Рина и Зоя мастерили из крыльев патриарха носилки, Босой добежал до бокового ответвления ущелья, где по данным Кремнева находилось сердце логовища. Выглядело оно точно также, как и на болоте - под насыпью из камней мерцал голубой цилиндр высотой взрослому человеку чуть выше колена.
        Рядом лежала награда - кольцо, на вид совершенно такое же, как и на болоте, только чуть темнее. Босой взял его в руки и посмотрел параметры:
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%.
        НАВЫК УБЕЖДЕНИЯ - 1.
        Кольцо повышало один из трех базовых показателей состояния носителей интерфейса.
        ЗДОРОВЬЕ - 120%
        Первым и самым главным было здоровье. Благодаря ему Босой всегда точно знал, в каком состоянии находится его тело, и можно ли продолжать сражаться или уже стоит отступать. Благодаря Жабьему кольцу состояние здоровья по умолчанию составляло 120%.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        Вторым показателем была выносливость, позволяющая использовать навыки. Минимальные затраты составляли 10%, но чем навык сложнее, тем больше выносливости он съедал. Больше всего, 30%, съедали иконки, появившиеся после заполнения до состояния 3/3 базовых шкал развития: рывок силы и замедление времени. Но если следовать логике интерфейса - в дальнейшем могут появиться гораздо более затратные умения. Босому очень бы хотелось «прокачать» выносливость как можно сильнее, но базовые показатели банально не развивались. Как была в самом начале выносливость равна 100%, так и осталась сейчас. Улучшить ее можно было только вещами и, может быть, наградами за выполнение квестов.
        *НЕИЗВЕСТНО* - 0%
        А вот третий показатель, значение которого ловчий так и не сумел понять, вообще составлял 0%. И именно его можно было повысить с помощью кольца патриарха.
        Босой надел кольцо на палец.
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%.
        Ничего не поменялось. Босой активировал один за другим несколько навыков - полоска параметра не сдвинулась с места. Видимо, интерфейс таил в себе еще множество неизведанных возможностей. И может быть, человеку вообще не суждено во всех них разобраться.
        И одну из таких возможностей открыл второй бонус кольца. Босой пригляделся к иконке, которая обещала при ее активации повысить способность носителя убеждать в разговоре собеседника. Кольцо имело характеристику «Навык убеждения - 1». Иконка теперь ожидаемо содержала цифру «2».
        НАВЫК УБЕЖДЕНИЯ - 2.
        То есть Босой теперь мог немного более убедительно общаться с людьми, если конечно решит использовать соответствующий навык. И вот эта способность интерфейса помогать не только в бою, но и в беседе, ловчего скорее настораживала, чем радовала.
        Во-первых, соблазняло использовать «убеждение» не только, например, на плутах-лавочниках и богатеньких заказчиках, а, например, во время флирта с не слишком чопорными девушками в селениях, или даже со своими же друзьями. Сначала навык поможет урезонить не к месту обнаглевшую Зою, потом в нужный момент убедит в правоте командира упрямую Рину, а потом наступит момент, когда манипулировать друзьям станет привычным делом.
        Кроме того, если у одного носителя интерфейса есть навык убеждения, значит он может быть и у другого. Не оказалось ли так, что Кремнев не зря кажется лидером, за которым хочется идти и отдать жизнь за его идеи? Может быть у него навык убеждения слишком силен, чтобы можно было противостоять его приказам?
        И как можно сражаться с гррахом, если он решит одержать победу не боевыми навыками, а силой убеждения? Босой вспомнил, как еще ребенком стоял перед хозяином планеты и не мог сдвинуться с места. Прежде он думал, что виной всему детский страх. Теперь понимал, что гррах лишь воспользовался каким-то из своих умений, противостоять которому человек просто не в силах.
        Всего одна строчка в характеристиках кольца: «Убеждение +1», а как переворачивают все с ног на голову новые возможности. Прилетит к Гранитному всего один хозяин планеты с развитым убеждением - и не поможет никакое оружие. Не выстрелят автоматы, не взлетят ракеты - гарнизон падет к ногам хозяина планеты от одного произнесенного: «Нхарр ка!» - и пойдет на убой, как пошел в свое время маленький Сашка под мостом к спасенному им грраху.

* * *
        - Зачем ты притащил сюда этот кусок мяса?
        Дом Любавы прятался на опушке леса у края горной долины. Умытая дождем природа тянулась к солнцу, ловя последние предзакатные лучи. После трудного боя со святителями, долгого ночного перехода через лес, после бегства от бьющих молниями тварей и тяжелой переправы через Чернушку, прогулка по долине дарила ощущение счастливого спокойствия, надежды и удовлетворения. Преодолеть столько трудностей и добиться желаемого - о чем еще может мечтать человек?
        Только о приятном отдыхе в увитом плющом доме, из которого доносится запах свежего хлеба и горячих только что сваренных щей.
        О том, что к дому приближаются дурно пахнущие, мокрые и грязные после реки незнакомцы Любаву предупредила вездесущая Жулька. Собачке испугалась, она очень хотела спрятаться под крыльцо и не выходить, пока хозяйка не вынесет похлебку с косточкой на ужин. Допустить ко двору нежданных гостей казалось еще ужаснее. Вдруг эти странные люди понравятся хозяйке больше пучеглазой кривоногой Жульки? Вдруг захотят занять ее логово под крыльцом, и они, а не она, будут ждать по утрам размоченный в бульоне хлеб, а вечером остатки любавиного обеда?
        Жулька выскочила из лаза под забором и залаяла что есть силы, сообщая незваным гостям, что место под крыльцом занято, а похлебки на всех не хватит. Любава услышала лай и вышла за ворота. По лицу ее промелькнула тревога. Она обернулась к крыльцу, сказала что-то резко и требовательно, и только после этого пошла навстречу людям, которые шли к ее дому.
        - Зачем ты притащил сюда этот кусок мяса? - были первыми словами, что он сказала. Ни «здравствуйте», ни «что привело вас ко мне», что было бы подобающим ситуации. Она скользнула взглядом по носилкам с Сурковым, скривилась от отвращения и добавила. - Вы зря потратили силы и время. Я не буду ему помогать.
        И Босой понял, что время для эксперимента пришло.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК УБЕЖДЕНИЕ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 80%
        День 3. Травница
        Гардероб был отдельной комнатой. Однажды Ирма поняла, что не готова воевать за пространство с разрастающимися шкафами, комодами и обувными полками, переселила Тоньку с Парашкой в людскую к мужикам, а их спальню отвела всю под наряды. Девки поначалу жаловались, ходили красные, с синяками на руках и шеях, но вскоре Тонька стала чаще обычного жаться к плотнику, а Парашка и вовсе поправилась брюхом. Недовольство на их лицах исчезло.
        Одеваться, правда, с тех пор стало сложнее. Пузо у служанки выросло настолько, что мешало ей наклоняться, а потому Ирме приходилось самой натягивать брюки и сапоги. Неудобства скрадывала будущая прибыль от рождения ребенка.
        Пошатущий Стрыга, за теплый сезон обходивший добрую сотню поселений, с удовольствием покупал детей. Товар это был редкий и долго в телеге не залеживался. Тяжелая жизнь многих женщин наказала болезнями, исключающими беременность и роды, а потому находилось немало пар, готовых покупать деток и растить как своих. Главное, чтобы Парашка разрешилась до приезда торговца, и разрешилась благополучно. А значит, ее стоило беречь.
        И все же «беречь», не означало разрешать девке совершенно увиливать от обязанностей.
        - Парашка! Пара-а-ашка! Где шляется эта тупица?
        Дверь распахнулась, и в гардеробную ввалилась Тонька.
        - Она с гостями. В баньке. Вы ж сами приказали.
        Вслед за Толькой в гардеробную ворвались запахи кухни. Слуги готовили себе жареную рыбу с луком и пекли хлеб. Запахи сами по себе не плохие, если только их не впитала дорогая красивая одежда.
        - Пошла вон! - мгновенно вскипела Ирма. - Сколько раз говорила от печки, да с грязными руками в гардероб не заходить?
        Тонька растерянно посмотрела на свои руки и зачем-то ударила одна об другую. В воздух поднялось густое мучное облако. Белая пыль тут же осела на висевших рядом со входом пиджаках и блузках.
        - Во-о-он! - Ирма от ярости топнула ногой, но почти сразу остыла, зная, что на дебелую бестолковую Тоньку злиться бесполезно. - И позови Снежку! Пусть хоть она поможет.
        Отправить Парашку с гостями в баню и вправду придумала сама Ирма. Она вообще не любила, когда пришлые мужики распускали на ее рабынь руки. Сегодня же допускать этого нельзя было ни в коем случае. Ирма планировала продать гостям Снежану, девку молодую, стройную и фигуристую, недавно купленную специально для перепродажи. Позволить мужчинам преждевременно разрядиться нельзя было ни в коем случае. И если обычную рабыню от привычных к вседозволенности рук попробуй убереги, то трогать беременную, да на позднем сроке, вполне можно было запретить без нарушения обязательных правил гостеприимства.
        Так что пока Парашка обслуживает гостей в бане, одеваться пришлось позвать Снежку, и это не то чтобы нарушило планы хозяйки. Она все равно хотела поговорить с рабыней, объяснить ей, как себя вести за ужином, чтобы прошло все по высшему уровню, и цену за нее дали самую высокую.
        - Сделай так, - Ирма провела пальцами по волосам рабыни, - чтобы сегодня заметили не только меня. Если продам тебя дороже, чем за сотню золотых, десятую долю отдам тебе. Твой будущий хозяин не из тех, кто отбирает у рабов все. Так что постарайся.
        На предстоящий обед был выбран бежевый костюм из тонкого трикотажа, украшенный контрастной отделкой черного цвета, приталенный короткий жакет без воротника и облегающая юбка чуть выше колен. Достаточно откровенно, чтобы чувствовать на себе горящие восхищением взгляды, и весьма консервативно, чтобы не выглядеть доступной. Костюм стоил, если бы кто-то решился его купить, как две Снежаны, и не дай бог в нем выйти на улицу и перепачкать.
        - Вы восхитительны! - подобострастно прошептала Снежка, когда застегнула последнюю пуговицу и поднесла ростовое зеркало.
        Вряд ли она до попадания к Ирме и слово-то такое слышала - «восхитительно». А поди ж ты, уже научили товарки, хорошо знавшие, как угодить хозяйке.
        Вепрь с сыном уже ждали в гостиной. Горели только два подсвечника на столе, и Ирма прошла вдоль стен, зажигая свечи. Эта комната слишком дорого обошлась ей, чтобы скрывать ее в полумраке.
        Главным украшением служила мебель. Ирма лично ездила за ней в один из далеких старых элитных поселков, где остались нетронутыми два больших дома. Жить в них было бы слишком нагло и опасно, хотя и очень хотелось, а потому пришлось ограничиться сделанной «под старину» мебелью. Шкафы и комоды пошли на гардеробную. Кровать и ростовое зеркало - в спальню. Столы, стулья, два буфета и книжный шкаф - в гостиную. Оттуда же привезли картины, гобелен с оленями и несколько настенных вычурных под золото светильников, которые оказалось несложно переделать под масляные. Их при гостях не зажигали. Для особых случаев использовали свечи.
        После бани Парашка преподнесла гостям чистые белые рубашки и костюмы из тонкой шерстяной ткани в крупную клетку. Разнообразием мужские гардеробы у Ирмы не блистали. Коренастый Вепрь едва влез в приталенный пиджак. Он старался не шевелить плечами, и если нужно было посмотреть вбок, поворачивался сразу всем корпусом. Его сын Ясень наоборот смотрелся вешалкой. По их обветренный загорелым лицам тек пот, который они утирали специально выданными вышитыми носовыми платками.
        - Вот, возвращаю, - Вепрь протянул хозяйке тонкую книжку в твердом синем переплете.
        - Понравилось? - Ирма взяла книгу из его рук, открыла ее перед собой и пролистнула несколько страниц, стараясь выглядеть грациозно.
        - Очень, - со смаком ответил гость, - особенно в середине. Ничего, правда, не понял, но читаешь - и как настойку рябиновую пьешь. Во рту вкусно, на душе вкусно, а утром ничего не помнишь. Прелесть, а не книжка. Еще такие есть?
        - Для алчущего знаний человека нет преград, - вздохнула Ирма и отправила книгу в шкаф.
        Сама она из выставленных в гостиной книг не читала не одной, хотя и не раз пыталась. Настоящие же драгоценности она хранила в сундучке, и их не показывала никому. Бывавшие у нее торговцы, главы поселков и просто состоятельные люди, а уж тем более слуги, работники и охранники, не должны были знать, о чем они.
        - Ужин? - предложила хозяйка. - Или сразу о делах?
        - О делах бы. Сподручнее так. Решить, и потом уж закусить. И выпить.
        - Думаю, - Ирма сделала вид, что задумалась, - сегодня мы совместим.
        Она села во главу стола и постучала ножом о фужер. Вошла Снежана с подносом, на котором аккуратными рядками лежали тонко порезанные балык, копченая грудинка и вяленая говядина. Длиннополая легкая туника, почти прозрачная, едва скрывала точеное женское тело. Больше на девушке не было ничего.
        В свете свечей мало что можно было рассмотреть, но непривыкшее к элегантным нарядам мужское воображение само достроило образ. Да и рабыня, помятуя об обещанной награде, выполнила все как надо: прошла ножка к ножке, покачивала бедрами и, когда ставила поднос на стол, слегка прогнулась.
        Ирма налила мужчинам крепленого вина, дождалась, когда они выпьют и закусят.
        - Я слышала, что ты, Вепрь, ищешь для сына первую его наложницу?
        - Наложницу? - гость попытался насадить на вилку сразу несколько кусков балыка, не справился и сгреб закуску пальцами. - Эка ты скажешь. Баба нужна.
        Ирма взглянула на Ясеня. Юноша не поднимал глаз от тарелки, и время от времени косился на кувшин с вином. Хозяйка кивнула Снежане, и она прошлась по кругу, наполняя фужеры еще раз.
        - Снежа, оставь нас пока.
        Рабыня покорно кивнула и прошлась обратно, от стола к двери. Изо рта Вепря выпал кусочек говядины.
        - Как ваши дела, Вепрь? - Ирма доверительно тронула гостя за руку. - Говорят, в этом году ваши стада дали хороший приплод?
        - Стада? - гость удивленно моргнул, не понимая, зачем его отвлекают от созерцания его будущей собственности и разыгравшейся по этому поводу фантазии.
        - Да, ваши стада.
        - Мои?
        - Да, ваши.
        - И кто говорит?
        - Все.
        - Правильно говорят, - Вепрь вспомнил, куда и зачем приехал, сам налил себе вина, икнул и сгреб еще жменю балыка.
        - Одних баранов мы продали семьдесят штук, - похвалился Ясень, и, вторя за отцом, залпом выпил вино и даже попытался икнуть, но по молодости не справился.
        Разговор потек по практическому руслу. Мужчины с удовольствием хвалились, и вместе с этим росла возможная цена Снежаны. Ведь не станешь торговаться за лишние пару десятков золотых, если только что рассказывал, как стекаются за твоим скотом купцы со всех окружных земель, пусть ты и слегка при этом приврал? Особенно если приврал.
        За разговором настало время для смены блюд. Снежана принесла глубокие тарелки, убрала использованные и внесла, держа за ручки, пузатую фарфоровую супницу.
        Взгляды мужчин ту же переключились на девушку. Ирма взглянула в их жадные осалившиеся глаза и поняла, что самое время.
        - Двести золотых.
        - Сколько? - Вепрь едва не подавился балыком. - Да я за такую цену четверых…
        Он положил руку на ягодицу девушки, сжал, довольно улыбнулся, и все же повторил:
        - Четверых, за такую цену.
        Лицо рабыни окрасилось в пунцовый цвет. Случалось уже такое, что за нее при ней торговались, но никогда еще это не выглядело так, словно откормленную свинью покупали на убой.
        Пальцы мужчины потянулись к ее груди. Девушка дернулась, супница выскользнула из ее рук, грохнулась об стол и раскололась.
        Почти до краев налитый суп-пюре из тыквы и сливок, волной окатил и белоснежную вышитую цветами скатерть, и драгоценный трикотажный жакет с юбкой, и шерстяной клетчатый костюм.
        Вепрь смахнул с лица горячие капли и во весь голос заржал. Сын его хотел вежливо сдержаться, но посмотрел на облитую хозяйку дома, прыснул в кулак и засмеялся, уже не стесняясь.
        Ирма побледнела, схватила со стола салфетку, попыталась убрать с костюма разлитый суп, но быстро поняла, что это бесполезно. Она схватила рабыню за волосы и потащила ее из гостиной на улицу.
        Пороли рабов на скотном дворе. Чтобы попасть туда, пришлось выйти из дома, который извне выглядел как давно заброшенный свинарник, невысокий, узкий и длинный. Таких на процветавшей некогда ферме стояло в ряд семь штук. Два самых ветхих разобрали на запчасти. В пяти оставшихся пряталось от гррахов все хозяйство Ирмы: рабы-рабочие, рабы на продажу, скот и охрана. Боевое крыло бизнеса работорговки представляло из себя в основном сборище пришлых мужиков, каждый из которых никогда прежде так хорошо, как у хозяйки, не жил.
        Позвав одного из них, Ирма приказала перегнуть Снежану через ограду стойла, привязать и задрать тунику. Торговка редко секла сама, но в этот раз в ее душе переплелось слишком многое: порча костюмов, срыв прибыльной сделки и, главное, удар по репутации. Она еще могла стерпеть смех глупого малолетки, но теперь по степи пойдут слухи, что рабы у Ирмы неловки и непослушны, и, может быть, не стоит платить за них такую большую цену.
        Когда в свинарник вошел уже переодевшийся Вепрь, спину рабыни украшали множество сочившихся сукровицей полос. Они заживут, не оставив шрамов, но до той поры девушке каждое движение будет напоминать о наказании.
        - Пятьдесят золотых, - Вепрь потер руки от удовольствия наблюдать тело рабыни совсем без одежды.
        - Триста, - отрезала Ирма.
        - С чего бы это?
        - Если бы ты додумался не лапать чужую собственность, она бы не испортила мою одежду.
        - Я имею право осмотреть, что покупаю?
        - Вот теперь и осматривай. Триста.
        - Смилостивись, Ирма, не королевну продаешь. Девку сельскую, манерам не обученную.
        Торговка с презрением осмотрела постанывающую от боли рабыню.
        - Черт с тобой. Давай сто и делай с ней что угодно прямо сейчас.
        Довольный Вепрь отсыпал монеты, и Ирма, не оглядываясь, вышла со скотного двора. За ее спиной раздался протяжный стон боли.

* * *
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ ?
        *НЕИЗВЕСТНО* ?
        СТОЙКОСТЬ 3
        ЖАБЬЕ КОЛЬЦО *НЕИЗВЕСТНО*: ЖИЗНЬ +20%. СТОЙКОСТЬ +1, ЭФФЕКТ - НЕУЯЗВИМОСТЬ ОТ ПЕРВОГО УРОНА.
        КОЛЬЦО ПАТРИАРХА: *НЕИЗВЕСТНО* +20%, УБЕЖДЕНИЕ +1.

* * *
        Старуха хоть и выглядела божьим одуванчиком, нервы имела стальные.
        - Ни один меченый не войдет в мой дом, - сгорбленная временем Любава смотрела снизу вверх, но говорила твердо и уверенно, нисколько не сомневаясь в своем праве.
        Использованный навык убеждения сработал: травница перестала называть Суркова куском мяса, а незваных гостей уже не гнала с порога, - и все же в дом к себе не пускала, да и помогать не спешила.
        - Сдался нам твой дом, старуха, - Рина теряла терпение, в первую очередь от того, что Босой по ее мнению относился к упрямой бабке с совершенно незаслуженным пиететом, - дай нам лекарство, и больше никогда нас не увидишь. Торчи тут, на своей гнилой опушке, хоть до скончания дней.
        Любава ткнула в сторону Суркова скрюченным пальцем:
        - Этот парень не ваш, вашим никогда не был и не станет. Его душа и тело принадлежат Гранитному.
        - Человечеству… - негромко поправил ее Босой.
        - Что?
        - Они служат человечеству. Они хотят, чтобы планета снова принадлежала нам.
        Любава зло сощурилась, выудила небольшой едва видимый в пальцах предмет и поднесла его лицу ловчего.
        - Чем пахнет?
        Босой скривился от неприятного запаха. Пахло гнилью и смертью, как от трупа, что неделю пролежал на солнце.
        Любава злорадно ухмыльнулась:
        - Раз ты чуешь запах, значит и ты меченый! - и поднесла руку к Зое. - Теперь ты.
        Девчонка недоуменно втянула воздух.
        - Ничего, - и вдруг, словно до нее не сразу дошел запах, отскочила и загородилась руками, - убери от меня эту гадость!
        - Еще одна меченая! - Любава переместилась к Рине. - Теперь ты, девка.
        - Я тебе не девка, - отрезала охотница, но отказываться не стала, - ничем не пахнет.
        - Вот ты можешь зайти ко мне в дом. Остальные будут ночевать в хлеву.
        - Что это за штука у тебя? - Босой протянул руку, прося посмотреть.
        Любава положила предмет себе на ладонь. Выглядел он как черная заостренная с одного конца закорючка.
        - Не узнаешь?
        И Босой вспомнил. Точно о такой же укололся Сурков прежде чем впасть в беспамятство. На ладони у травницы лежал коготь патриарха святителей.
        - Откуда он у вас?
        - Я живу у этой горы почти тридцать лет. И тридцать лет на перевале живут святители, и каждые полгода у них рождается патриарх, а меченые, - Любава кивнула на Суркова, - ходят его убивать.
        - Но откуда у вас его коготь?
        Любава пожала плечами, как будто речь шла о чем-то незначительном.
        - Я просто попросила.
        - У подполковника Кремнева? И он выполнил вашу просьбу?
        Когда Босой произнес имя коменданта Гранитного, Любава отвела взгляд, но все-таки ответила.
        - Да.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК УБЕЖДЕНИЯ
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 60%
        - Тогда почему вы не хотите выполнить нашу просьбу? Наш друг - человек, и он в беде. Мы тащили его сюда почти сутки, по горам, по лесу, через реку. Нам сказали, что вы можете ему помочь. И если можете - помогите!
        Любава долго смотрела в пустоту. Со стороны сложно было понять, убедили ее слова ловчего, или она лишь подыскивала злые слова, чтобы поставить на место человека слишком наглого и слишком молодого, чтобы ее понять. Не нашла. Так же молча она развернулась и пошла к воротам, и уже по пути неловко махнула рукой, зовя за собой.

* * *
        В дом Любава Босого и Зою так и не пустила, зато позволила устроиться в сарае, на тюках с сеном. Рина же не пошла в дом из солидарности. Старуха принесла одеяла, хлеб и кипяток, но приступать хоть к какому-то делу не спешила.
        Чай заваривали каждый себе в кружке. Сыпали травы и сушеные ягоды, заливали кипятком и долго держали в ладонях, согреваясь. В сарае запахло сладкой осенью и теплыми нагретыми летним солнцем полянами. Хотелось растянуться на сене и спать, пока рассвет не проберется в щели между досками стен и не пощекочет солнечным зайчиком щеку.
        - Почему вы зовете нас мечеными? - решился нарушить молчание Босой.
        Старуха сменила гнев на милость, но как только разговор вернулся к прежней теме, ее взгляд снова стал колючим.
        - Тебе не понравится мой ответ.
        - Я рискну.
        - Лет двести назад человечество насытилось техническим прогрессом и сделало обратный скачок во времена средневекового мракобесия и религиозного фанатизма. Церковь слилась с государственной властью. Монахи считались важнее ученых. За бранное слово в сторону придуманного бога арестовывали и сажали в тюрьму. Так вот, если бы я жила в те времена, я бы сказала тебе, что вас пометил сам сатана. И не была бы слишком уж неправа. Гррахи очень похожи на то, как многие народы изображали дьявола и его приспешников.
        - Святые старцы и сегодня называют гррахов приспешниками дьявола.
        - И тебя назовут, - уверенно кивнула Любава, - как только узнают, что у тебя внутри. Еще и на костре сожгут, только попадись.
        - И вы так считаете? Что я слуга сатаны?
        - Я не верю в дьявола, но иногда он не нужен, чтобы превратить жизнь человека в ад.
        - Мы-то тут причем? Разве я или Зоя похожи на гррахов? Разве мы грозимся вас убить?
        - Вы - не гррахи. Но вы и не люди. Внутри вас их наниты, а значит их сила, их философия. Внешне вы люди, внутри же - их слуги, пусть и не осознаете это, или не хотите осознавать.
        Босого подумал, что хороши слуги, что только и думают, как бы переубивать побольше господ, но спросил другое.- Что такое наниты?
        - Они внутри вас. То, что вами управляет. В Гранитном это называют пылью, но я в отличие от них ученый. По крайней мере была им.
        - Ученая? - прошептала Зоя на ухо Рине. - Она сказала «ученый». Но она же «ученая»?
        Рина приложила ей палец к губам, призывая помолчать. Зоя посмотрела на ее палец с сожалением:
        - Тоже не знаешь, да?
        - Почему именно наниты? - Босой сморщил лоб от напряжения, пытаясь понять, о чем говорит старуха. - Что это значит?
        - Слово «нано» на языке, которым прежде пользовались ученые, означало все очень-очень маленькое, такое, что не каждым микроскопом рассмотреть. Слово же «наниты» придумали специально для обозначения автономных микрочастиц, которые внедрялись в организм человека для выполнения различных функций, от мониторинга химического состава крови, до излечения от некоторых болезней.
        - Чо? - Зоя слегка наклонила голову и прищурила глаза.
        По ее мнению, бабка пыталась их наколоть, случайным образом придумывая несуществующие слова. Она тоже так умела. Особенно в детстве. Девчонка обернулась к спутникам в поиске поддержки:
        - Это вообще что-то значит?
        Рина в ответ задумчиво поводила кистью руки в воздухе, показывая, что не совсем в этом уверена. Босой и сам понимал самое большее половину, но суть ухватывал.
        - Вы хотите сказать, что и до гррахов ученые умели внедрять в тела наниты?
        - Мы ходили по краю. Наши микрочастицы умели очень мало, ничем не могли управлять и по сравнению с технологией пришельцев были как капля росы против целого океана. Капелька возникает и тут же испаряется. Океан же - источник и основа жизни на планете, вместилище миллиардов видов растений и животных.
        - И все же океан служил человеку. Почему бы и нанитам пришельцев нам не послужить? Чем они так плохи, что вы называете их меткой дьявола и не хотите нам помогать?
        - Ты смотрел в Гранитном видеоролики о том, как люди обнаружили на астероиде потерпевший крушение корабль гррахов? И как оживили одного из них в надежде на контакт? Не мог не видеть, Кремнев их всем показывает. А потому ты знаешь, что восстановленный по ДНК и остаткам тканей гррах в космической лаборатории даже не пришел в себя. Наниты «проснулись» раньше него, оценили обстановку, взяли под контроль корабль и приняли решение подать сигнал бедствия, обрекая при этом носителя на гибель. Можете ли вы себе представить сложность процесса, который они провернули с реактором станции? Остался ли на земле хотя бы один человек, который бы сумел хотя бы осознать, насколько далеки были от этого земные технологии того времени?
        - Я даже не знаю, что такое реактор, - признался Босой.
        - Я тоже, - вздохнула Зоя, - но мы знаем крутого дядьку, который знает побольше вашего. Он умный. И кучу книг прочитал. И тоже старый.
        Любава снова отвела взгляд, как и в тот момент, когда разговор зашел о подполковнике.
        - Люди всегда мечтали создать искусственный интеллект. Машину, способную на абстракции, воображение и творчество. Наниты в том найденном в космосе гррахе за минуты поставили под контроль неизвестную им систему космического корабля, превратили материю в нейтрино и послали их в нужную точку пространства. Это больше, чем искусственный интеллект. Это технология, которая в теории может управлять всем доступным ему пространством, и, возможно, именно к этому она и стремится.
        - А я, как и любой другой носитель - всего лишь инструмент?
        Любава не ответила. Она взялась за кружку, поднесла ее к губам и, увидев, что там пусто, схватилась за чайник. В нем еще плескалась вода, да и остыть она вряд ли успела. И все же старуха поднялась и ушла в дом. Когда она выходила из сарая, Босой потянулся к ней сознанием, как тянулся к Ласке. Контакта не вышло, но ловчий почувствовал охватившее Любаву смятение и страх.
        И сразу же стало неловко. Подсматривать в голову человека показалось таким же некрасивым, как невидимкой проникнуть в чью-то спальню, а потом еще и воспользоваться подсмотренными секретами.
        Любава вернулось с полным чайником кипятка, ворохом трав и горсткой сушеных яблок. На этом раз чай она делала всем сама, по собственному рецепту, и только когда все вдохнули новые ароматы и сделали по первому глотку, заговорила.
        - Ты другой, не такой как Сыны Гранитного. Ты сильнее и свободнее их. И все же ты меченый. Зараженный. Ты уже не человек.
        - Я - человек.
        - Побольше чем некоторые человеки человек, - закопавшаяся вместе с кружкой в сено Зоя высунула голову в общий круг, чтобы ее услышали, - особенно чем те, кто считает себя человеком, а может и не совсем-то и человек.
        Любава улыбнулась.
        - Вы даже не представляете, сколько копий сломали люди за всю свою историю, споря о том, что такое человек. Душа ли он, или сознание, или двурукий кусок мяса, или может быть слово из семи букв?
        - Я - человек, - Босого резала как бритва сама мысль о том, что кто-то считает его нелюдем, а тем более бездушным инструментом в чужой игре.
        - Проверим? - Любава достала из поясного кошеля коготь патриарха и обратилась к Рине. - Дай руку.
        Девушка покосилась на командира. Босой кивнул, разрешая. Коготь легко проткнул кожу Рины. Выступила капелька крови, но охотница легко выдержала укол.
        - Теперь ты, - обратилась Любава к ловчему.
        - Если с ним что-то случится, - Рина отставила кружку с чаем и взялась за охотничий, с клинком в две пяди, нож, - я убью тебя, старуха.
        - Случится, девка, обязательно случится. Вот только ему все равно придется это пережить, ведь ради этого вы сюда и пришли.
        - Мы пришли, чтобы ты спасла нашего друга, а не убила командира.
        - Боль не проходит сама по себе. Она лечится только еще большим страданием. Я уже сказала, что не буду помогать вашему другу. Да и хотела бы - вряд ли бы смогла. Но если ваш командир хочет рискнуть, я покажу ему путь.
        - И куда мне придется идти? - Босой закатал рукав и протянул руку.
        Любава задумчиво посмотрела на него.
        - Лучше разденься. Насколько можешь, конечно. Мне-то твоя красота до лампочки, возраст не тот, а вот честь девушек побережем, ведь уединиться с тобой они мне вряд ли разрешат.
        - Точно не разрешат, - кивнула из сена Зоя. Она почти ничего не понимала из разговоров взрослых, но видела, как все сильнее злится Рина, и сердилась вместе с ней, за компанию.
        - Как я пойму, что искать? - Босой разделся до трусов и опустился на прежнее место.
        - Ты или найдешь дорогу, или умрешь.
        Босой успел подумать, что предоставленный ему выбор слишком сложен, и что стоит подумать, готов ли он рискнуть, оценить варианты и принять осознанное решение. В конце концов, Сурков не Зоя и даже не Рина, чтобы спасать его ценой собственной жизни.
        Оказалось, Любава не собиралась давать ему время на размышления. Коготь патриарха легко проткнул его укреплённую нанитами кожу, и все вокруг утонуло в беспросветной мгле.

* * *
        ЖИЗНЬ - 0%ВЫНОСЛИВОСТЬ - 0%*НЕИЗВЕСТНО* - 0%СИЛА 0СКОРОСТЬ 0РЕАКЦИЯ 0ИНТЕЛЛЕКТ 0*НЕИЗВЕСТНО* 0СТОЙКОСТЬ 0
        Однажды, одной из ночей, о которых люди говорят «хоть глаз выколи», маленький Сашка испугался опустившийся на мир кромешной темноты. Едва держась на дрожащих ногах, он перебрался со своей лежанки под мамино одеяло. Мама встретила его теплой убаюкивающей лаской, а еще доброй насмешкой. По ее словам выходило, что Сашка испугался зря, и что он никогда не видел настоящего мрака.
        Мама рассказала, что любая непроглядная ночь - лишь тень, предвестник настоящей тьмы. И даже если залезть под кровать, накрыться с головой тулупом и что есть силы зажмуриться - все равно хоть что-то, но увидишь. Сашка долго таращил глаза в темноту и поневоле согласился. Видно было и забитое досками окно на стене, и его покинутая лежанка, и стол, и даже глиняная кружка на столе.
        Страх ушел. Осмелевший Сашка вернулся к себе в кровать, а на утро только и думал - как бы посмотреть настоящую темноту?
        Однажды, когда луна растаяла до самого тонкого серпика, а с вечера набежали тучи, он дождался середины ночи, обернулся в толстое войлочное одеяло, спустился в погреб и сел на земляной пол. Покрывало образовало небольшой холм со свободным пространством внутри. Босой даже дверь припер черенком от лопаты, чтобы свет ненароком не проскользнул сквозь щелку.
        Внутри войлочного холма было пыльно и душно, но мальчишка не думал задерживаться там надолго. Он вглядывался в тьму, и наконец-то не видел ничего. Совсем. Он смотрел на свои руки, на колени, на пол, покрывало - и не видел их.Сашку охватила радость, но тут он пошевелил пальцами, и вдруг словно что-то разглядел. Как будто в и без того темной мгле появились еще более черные пятна - и точно по форме руки. Этого не могло быть, но это происходило - он шевелил пальцами, и темные пятна двигались вслед за ними.
        На смену радости пришло разочарование. Свет оказался проворнее и хитрее. Он жил даже там, где не имел право на существование.
        Потом мама объясняла, что свет бывает разным. Некоторые тела, особенно теплые, сами излучают свет, но такой, что обычным глазом не видно. И что если посмотреть на человека ночью через специальный прибор - человек окажется красным как спелое яблочко.
        Сейчас бы того Сашку в тело лишенного интерфейса Босого, чтобы посмотрел и понял, как это - когда на самом деле ничего не видишь. Сколько не вглядывайся в мглистую бездну в надежде уловить хоть один силуэт или движение - толку не будет.
        Все чувства Босого отключились. Не ощущалось даже тело, будто бы его и не было вовсе. Осталось только барахтающееся в абсолютном мраке сознание.
        И все же это состояние не было смертью. Он ощущал себя живым и сильным, хотя не было вокруг ничего, к чему эту силу можно было приложить.
        Вся энергия, что таил в себе интерфейс, собралась в одной точке. И эта точка была Босым.

* * *
        - Скажи мне, старуха, что он очнется, - Рина воткнула нож в пол сарая перед собой, - иначе ты не доживешь до утра.
        Острие глубоко вошло в древесину, но не возникало сомнений, что пожелай охотница нанести удар, старые растрескавшиеся доски ее не остановят.
        - Яд патриарха сам по себе не убивает. Он лишь блокирует связи между нанитами и организмом. Абсолютное оружие против разумных меченых, не развивших в себе стойкость к ядам.
        - Скажи мне, старуха, что он очнется. Заумные слова можешь оставить при себе.
        - Если под «очнется» ты подразумеваешь возвращение в его состояние меченного, то будь уверена, что он не умрет. Ваш друг из Гранитного коснулся когтя только что умершего патриарха, считай, что живого. Да и сил у него поменьше, чем у Босого. Поэтому он до сих пор без сознания и скоро умрет, если ему не помочь. Босой же крупнее и сильнее его. Да и яд на отрезанном когте постепенно теряет силу. Поваляется ваш друг немного, может, до утра, и придет в себя.
        - Ты же сказала, что он или умрет, или найдет способ спастись?
        - Легкое лукавство, способное сподвигнуть на подвиг. Он сейчас переживает лучшие мгновения в своей жизни. Полная ничем не ограниченная свобода. Абсолютное одиночество и ничем не нарушаемое единение с самим собой.
        - Он слышит нас?
        - Он не слышит ничего, кроме своих мыслей. Сейчас он человек больше, чем в любой момент с того дня, как ему в кровь попали наниты. Вы знаете, как это произошло?
        - Он не из болтливых. Бывает, что за день не скажет и слова.
        Любава горько вздохнула.
        - Я его понимаю. Когда долго живешь один и вынужден все время что-то скрывать, это накладывает свой отпечаток. Я, бывает, неделями только с Жулькой и разговариваю.
        - Неудивительно, что он избегал людей. Нашлись бы, кроме тебя, и другие умники, что назвали бы его слугой сатаны. Может накрыть его чем-нибудь?
        Босой без движения лежал на полу. Тело его было расслаблено, дыхание едва чувствовалось, но на худой шее упрямо билась венка жизни.
        Зоя подсела к нему, взяла его руку к прижала ладонью к своей щеке. Ладонь была теплой и податливой.
        - Я попросила его убить Тура. А он сказал, что не может убивать людей только потому, что они плохие. А потом сказал, что не убивает людей, даже если сам этого сильно захочет. Он отказался добивать раненого грраха на болотах. И если он не человек, то и я не хочу быть человеком.
        Рина осторожно провела пальцами по плечу Босого.
        - Что он сейчас чувствует?

* * *
        Воспринимать мир, не имея доступа ни к одному из органов чувств, казалось странным, но Босой смело отдался новым ощущениям. Он чувствовал вибрации. Они проходили сквозь его сознание и рассказывали обо всем не хуже зрения и слуха.
        Он чувствовал пол, стены, потолок и предметы вокруг. Часть вибраций отражались от них, собирались в причудливую гармошку. А еще Босой понял, что Сурков не умирал. Он лишь утратил способность жить. Яд из когтя патриарха разорвал связь между телом и интерфейсом, «отключил» помощника, который подмял под себя все функции организма.
        Любава не только знала это, но и не первый раз экспериментировала с «мечеными».
        «Ты или найдешь дорогу, или умрешь», - сказала она перед уколом.
        А значит, дорога есть. Ее нужно лишь рассмотреть. И за неимением иных способов воспринимать реальность, пользоваться предстояло исключительно заполнявшей все пространство вокруг мешаниной волн.
        Вибрации отражались от всего вокруг, перемешивались, гасили друг друга, складывались и резонировали. Если проследить путь каждой волны от конца до начала - обязательно выяснится - было что-то, ее изначально испустившее. И вокруг, прямо в сарае, находилось сразу несколько источников.
        Три больших: Любава, Рина и Зоя. Их вибрации исходили из двух точек - головы и живота. Пульсировали они с примерно одинаковой силой, разве что Любава чуть реже, и волны ее быстрее терялись среди других. Зоя вибрировала чаще, но и ее волны жили недолго. Ярче всех выделялась Рина, как самая сильная и энергичная. А еще она наверняка злилась.
        Пульсации Ласки были более частыми, но все же слабее, чем у людей. По сравнению с ними она выглядела ярким фонариком, которому, однако, не хватает сил разогнать окружающую его темноту. А еще Босой отметил, что рысь как источник вибраций легко замечалась на фоне других волн, а ведь она наверняка в этот момент находилась в невидимости. И как бы ни было ужасно положение ловчего, ему захотелось в будущем иметь возможность «включать» вибрационное «зрение».
        Если оно будет, это будущее.
        Дорогу, о которой говорила старуха можно было и не найти. По крайней мере пока ловчий не мог понять, где и что должен искать. И, главное, сколько у него на это есть времени.

* * *
        - Он шевелится! - Зоя вскочила. - Он шевелится! Шевелится!
        Голова Босого мелко подергивалась Он силился повернуть ее в сторону, но каждое движение доставляло нестерпимую боль. Рина положила ладонь ему на шею. Мышцы вразнобой сокращались и расслаблялись.
        - Это судороги.
        Она выпрямила, как смогла, шею Босого, поручила Зое навалиться на нее и держать. Сама же кольнула одну из мышц иглой.
        Судороги с шеи переместились на плечо. Теперь подрагивала рука. Рине пришлось налечь на нее всем телом, чтобы разогнуть локоть.
        - Принеси доски и веревку, - скомандовала она Зое.
        - Не мешай ему, девка! Он ищет, - Любава потянулась, чтобы оттолкнуть охотницу, но отпрянула, наткнувшись на ее колючий взгляд.
        - Он сломает себя. Мышцы порвутся, или переломят кость, - сил Рины едва хватало, чтобы удержать одну руку, и она с ужасом представила, что начнется, вздумай ловчий по-настоящему биться в припадке.
        - Срастется за день. Он же меченый.
        - Иди ты, старуха, к черту на куличи, - Рина ругнулась беззлобно, на эмоции не оставалось ни времени, ни сил.
        Судороги дошли до пальцев, и Босой со всей силы сжал бедро охотницы. Рина вскрикнула от боли, но высвободиться смогла, только когда пальцы разжались сами собой.
        - Оставьте его! Он ищет. Вы только мешаете!
        Рина снова не послушала, и старуха плеснула воду из кружки на то место, где руки охотницы соприкасались с кожей Босого. Рина дернулась, как будто ее ударило током.
        - Что это? Что ты сделала, старуха?
        - Я сказала - не трогай!
        - Пошла к черту!
        Рина осторожно потянулась к руке ловчего, и как только ее пальцы приблизились к каплям на его коже, между ними проскочила еще один маленький, но болезненный разряд. Рина отдернула обожжённые пальцы. На коже Босого в месте, где возникла молния, осталась черная подпаленная точка.
        - Что это, старуха? Отвечай, черт тебя подери!
        - Он ищет дорогу.
        - Ты знала, что так будет? Поэтому сказала снять одежду?
        - Я подозревала, что он достаточно силен, чтобы воспламенить ее на себе. Это еще только начало, наберитесь терпения.
        По руке Босого побежали электрические искры, а за ними - одна за другой прошли едва видимые изогнутые молнии, дочерна сжигающие кожу там, где они касались тела. И как только разряды дошли до запястья, по венам от плеча к пальцам словно потек живой огонь, сжигающий тело изнутри.
        - Сделай что-нибудь, старуха! Он же умрет! Какой человек выдержит это?
        - А, он и не человек.

* * *
        Интерфейс мог сделать из любого существа великого интеллектуала, машину для убийства и лучшего спортсмена всех времен и народов в одном флаконе. Мог, но не делал.
        Сколько б ни были продвинуты наниты, за время пребывания в организме Босого они ни разу не проявили самостоятельность. Не дарили незаслуженных подарков, не подсказывали, не помогали, только лишь награждали за решения, которые носитель принимал сам. В особенности за работу, которая давалась кровью и потом.
        Может и стояла за этим какая-то дьявольская задумка, но находилось это в области фантазий и догадок Любавы. Жизнь же диктовала иное. Интерфейс мог многое, но делал только то, что хотел сам носитель, и без его воли, без его стараний, не проявлял себя.
        Босой чувствовал вибрации, знал, что где-то среди них кроется спасение, но нащупать путь к спасению никак не мог. Вибрации ни на что не указывали, лишь помогали видеть самую суть предметов и живых существ.
        Босой сосредоточился на волновом силуэте Ласки, и фигурка ее словно приблизилась. Теперь удавалось рассмотреть детали: длинные сильные лапы, широкая спина, пушистый хвост, кисточки на ушах, мощные клыки - и пронизывающая все тело тонкая сеточка нанитов.
        Ловчий перевел «взгляд» на стену, отыскивая возможность «всмотреться» во что-то неживое. Силуэты предметов исчезли, а на их месте возникла россыпь крупинок, каждая из которых реагировала на вибрации по-своему.
        Наверняка получилось бы проникнуть и глубже, но ловчий уже нашел, что искал. Одна из россыпей крупинок выделилась на фоне остальных.
        Интерфейс подсказывал, что поиск завершен. Его возможности привели носителя к цели, как обоняние ведет жаждущего к воде в пустыне. Как голодный тянется к любой пище, как бы мерзко и непривычно она не выглядела. Как повзрослевшие юноши без подсказки понимают, что делать, когда наступает время слиться с избранницей и повзрослеть.
        Босой потянулся к крупинкам и понял, что найти цель недостаточно. Нужно еще до нее добраться. Казалось - протяни руку и возьми. Вот только руки не слушались, и ноги не слушались, и язык с губами, чтобы попросить друзей о помощи. Предстоял еще один бой - за возможность двигаться. Ловчий мысленно вернулся в наполненную энергией нанитов точку пространства, которую он сейчас из себя представлял, и поручил интерфейсу найти собственную руку. Найти и заставить ее шевелиться.
        Любой ценой.

* * *
        - Несите! Тащите все! - командовала Любава, и девушки носились от стены к Босому и обратно, подтаскивая то пучок сена, то грабли, то веревку, в общем, все что висело, стояло или лежало в сарае с той стороны, куда тянулся их обездвиженный командир.
        Кожа его от плеча до пальцев покрылась ожогами, но сжигающая изнутри сила в конце концов договорилась с телом. Рука осмысленно двигалась, сжимала поднесенные предметы, отбрасывала их, и сжимала новые, но вскоре все предметы у стены закончились.
        Девушки застыли в недоумении, тело же Босого задергалось в новых судорогах.
        - Если ожоги, - Любава выглядела по-настоящему обеспокоенной, - дойдут до области сердца, он может сам себя убить. Тащите его туда, куда он тянется.
        - Может, ему нужно наружу, на улицу? - предположила Зоя.
        - Вряд ли. Скорее всего, он неплохо представляет, где находится дверь. Хотел бы туда - пытался бы добраться до нее.
        Босого подняли и подтащили к стене, и в тот момент, когда его лоб коснулся одной из досок, судороги прекратились. Ловчий обмяк и повис на руках помощниц. И открыл глаза.
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        *НЕИЗВЕСТНО* 3/3
        СТОЙКОСТЬ +1
        СТОЙКОСТЬ К ЯДАМ 2 УРОВЕНЬ
        Восторженно приветствовали наниты восставшего из небытия носителя. В сфере-интерфейсе образовались сразу три новые иконки умений. Еще не до конца сообразив, что очнулся после длинной отключки, Босой полез разбираться с ними, но перед глазами замелькало что-то быстрое, юркое и весьма навязчивое.
        - Ну и воняет от тебя, - резанул по ушам высокий девчачий голосок, - паленой шерстью и подгоревшим мясом с картошкой. Ты настоящий вонючка, командир, но Ласке почему-то очень нравится твой запах. Мне кажется, она хочет тебя сожрать.

* * *
        ЖИЗНЬ - 40%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        *НЕИЗВЕСТНО* 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        Босой позволил девушкам всего себя замотать в бинты, и теперь внимательно наблюдал за действиями Любавы. Травница вытащила из стены сарая медный гвоздик, уложила его в стеклянную склянку и теперь соскабливала верхний зеленоватый слой с головки.
        - Ты уверен, что видел только одну точку, которая показалась тебе спасительной? Я в прошлом году стены укрепляла и таких гвоздей вбила сотни полторы.
        - Не видел. Почему так? - после пережитого Босой проникся к травнице неосознанным уважением.
        Она все знала заранее, словно бы даже то, что Босой придет к ней и попросит о помощи. Не удивилась ни ему, ни Зое с Риной, хотя ловчему и приличествовало бы путешествовать в совсем другой компании.
        При этом всезнающая Любава не кичилась, не смотрела свысока. Она была все той же сгорбленной заботами старушкой, добродушной и бесконечно упрямой. Правда, когда она начинала говорить, понять ее оказывалось непросто.
        - Я могу предположить, почему из полутора сотен гвоздей только один оказался покрыт сверху слоем, оказывающим на яд патриарха дезактивирующее свойство. Случайные химические реакции происходят постоянно и везде. Вещества контактируют, преобразуются, взаимодействуют с другими веществами и снова преобразуются. Чаще всего это тихий и незаметный процесс. Муха посидела где-то в поле на шершавом камне, подцепила на лапку крошку, прилетела сюда, села на гвоздь, и крошка прилепилась к его головке. А через день я в сарае туда же смахнула с плаща каплю дождя. Произошла реакция, в следствии которой образовалось нужное тебе вещество.
        - А если бы не села муха? Я бы погиб?
        - Ты искал и нашел. Не было бы нужного дезактиватора здесь, вынесли бы тебя на улицу. Протащили бы через весь лес. Отвезли на карьеры. Где-то, но нашлось бы нужное вещество. Вы же притащили Суркова сюда через горы и лес?
        Вопрос Босого удивил.
        - Вы знаете Суркова? Мы ни разу не называли его фамилию при вас.
        Любава осторожно, стараясь не дышать, закрыла склянку пробкой. Ее руки подрагивали.
        - Я давно здесь живу.
        - А если бы все-таки не нашли? Вот протащили бы везде - и не нашли?
        - Скорее всего, наниты бы синтезировали нужное вещество внутри твоего тела. Не факт, что ты бы при этом остался жив, но они точно бы попытались.
        - Вы же уже делали это? Знали, как все произойдет?
        - Я ставила опыты с теми, кого отравил патриарх. Иногда они заканчивались смертью.
        - То есть Сыны Гранитного знали, что вы можете спасти Суркова? Но почему они тогда смирились с его гибелью? И почему у вас нет запаса противоядия? Почему вы сразу не сказали, что мне делать, вместо того, чтобы ждать и гадать, справлюсь ли я, или наниты сожгут меня изнутри?
        - Все не так просто, как может показаться, - Любава слово в слово повторила напутствие, с которым Кремнев отправлял к ней Босого, - Но сейчас ты все увидишь и узнаешь.
        Она принесла из дома еще два когтя патриарха и две склянки. В обеих на дне лежало немного крошек.
        - Универсального противоядия просто нет. Это когти и дезактиваторы с прошлых удачных экспериментов. Закрой глаза, - она поменяла местами склянки и когти, - а теперь определи, какие из них пары. Какое вещество нейтрализовало яд с какого когтя.
        Босой долго пялился на пузырьки: медитировал с закрытыми глазами, нюхал, прислушивался, искал отголоски вибраций. Толку не было.
        - А кому-то это удавалось?
        - Для многих Сынов Гранитного это не составило бы труда.
        - Один из их навыков?
        - Они называют его «лечение». Попробуй еще раз.
        Босой попробовал и снова потерпел неудачу. «Увидеть» вибрации не удавалось никак.
        - Давайте-ка мне еще один укольчик, - он кивнул на коготь патриарха.
        - Ты уверен?
        - Боль не проходит сама по себе, и лечится только еще большим страданием. Я должен научиться. Я чувствую, что за этим стоит не просто спасение от яда. Это нечто большее.

* * *
        - Почему Сурков не оживает?
        Под глазами Босого темнели глубокие ямы,
        Второй укол не вышиб из ловчего сознание полностью. Сказалось новое умение «СТОЙКОСТЬ К ЯДАМ» аж второго уровня. Да и Босой теперь знал, чего ожидать. Мир померк, двигаться стало тяжело, но Босой даже умудрился устоять на ногах.
        - Еще! - попросил он, и Любава уколола снова.
        Теперь яда оказалось достаточно, чтобы ослепнуть и оглохнуть. Пульсации вернулись, и теперь они откликались на команды носителя намного охотнее.
        Босой разложил на крупинки ближайший коготь, нашел среди них такие, что не встречались больше нигде вокруг и «облучил» их собственными вибрациями. Получилась волновая «фотография» вещества, которую можно было «вспомнить» и «представить» перед собой. А еще заставить ее взаимодействовать с пульсациями любых других веществ и объектов.
        Благо, проблемы выбора не стояло. Перед Босым уже стояли склянки с противоядиями и нужно было лишь сопоставить мерцания яда и противоядий. Они «поглотили» друг друга, словно вода и огонь. Босой нашарил склянку, в которую Любава соскребла верхний слой шляпки медного гвоздя и «вышел» из тьмы на свет.
        Сурков после контакта с дезактиватором порозовел, начал дышать ровно и спокойно, как будто спал. И все же не очнулся.
        - Почему он не оживает?
        - Не все в твоих руках, меченый, - ехидно ухмыльнулась Любава.
        - В чьих же тогда?
        - Например, в моих.
        - И ты снова не захочешь помочь?
        - Захочу, но при одном условии. Мне кое что нужно, и вам предстоит это добыть. Вы пойдете к местной работорговке, Ирме, и заберете у нее мою книгу.
        День 4. Ирма
        Лунная дорожка разрезала степное озеро надвое. Один из берегов густо порос камышом, на другом же темнели постройки бывшей свиноводческой фермы. Они казались руинами, но знающий человек легко бы подметил, что под щербатой от дыр крышей прячется еще один дощатый покрытый глиной слой, все двери на месте, а проемы окон почти не выделяются, потому что каждое чем-то заделано - досками, мешками с песком, а то и просто приставленной к стене колодой.
        От строений к воде виднелось несколько сходов. По деревянной лесенке к узкой полоске насыпного пляжа ходила купаться госпожа Ирма. Чуть дальше, за откосом, с ведрами по нахоженной тропке пробирались поварихи с грязной посудой, служанки с ведрами перед уборкой и работники при скотном дворе - набирать воду в поилки. Третий самый широкий сход пещрел козьими, бараньими и коровьими следами. Там за широкой косой и притоком ручья на глинистом берегу никогда не просыхала топкая прилипчивая грязь.
        На другую сторону озера, что тонула в поросли, ходили только на раннюю зорьку порыбачить карасей, или наоборот по темноте - посидеть у костра или уединиться с девушкой. Их на бывшей свиноводческой ферме всегда имелось в изобилии, и у каждой на шее виднелась татуировка рабыни.
        - Слышал про песиголовцев?
        - Враки это все.
        Возле свободной от камыша заводи устроились у костра двое наемников. Тот, что помоложе, едва начал бриться, но уже имел кожаные наручи опытного бойца. Такие позволялось носить только тем, кто защищал хозяина от вооруженных разбойников и проявил себя отчаянным смельчаком. У старшего на груди красовалась толстая золотая цепочка с крестом и широкий перстень с голубоватым камнем.
        Пламя костра разгоняло ночную темень. Пожарив на деревянных палочках мясо, они снова набросали на угли дров и степенно, с размеренностью много лет не знавших голода людей, поедали крупные слегка подгоревшие куски свинины, переложенные вареным картофелем и луком.
        - С чего бы это песиголовцы - враки? - молодой от удивления перестал есть.
        - Враки и все.
        - Это Бес-то враки? И Бес, и его Дьявольская сука?
        - Дьявольская сука? Это кто такая?
        - Ты не слышал про Беса и его Дьявольскую суку?
        - Не слышал. Соври, раз уж начал.
        Молодой, насколько позволяла поза, приосанился. Рассказать что-то новое командиру, опытному наемнику и бойцу, казалось почетным и необычным. Он даже на миг призадумался. А вправду ли существовала та история, или может приснилась ему, а он теперь уважаемым людям ум за разум заводит? Но нет, история и вправду была, и уж если окажется в конце концов враками, то не его враками, а тех, кто ее ему рассказал.
        - Я разное слышал. Люди говорят, что Бес по своей собакой явились прямо из преисподней, и что они - вестники апокалипсиса. Но больше верится в другое. Раньше Беса звали то ли Ржавым, то ли Косым, то ли еще каким Хромым или Кривым. Дело давнее и никто вспоминать не возьмется. Себе дороже выйдет, про Беса разное болтать. Хотя это сейчас его Бесом кличат, да боятся везде, где видели песиголовцев, а тогда…
        - Короче, - скривился старший, - любишь ты, Кот, растекаться.
        - Не серчай, Бурый, говорить я не умею. Вот дружок у меня был, Звенькой звали его, тот заливался соловьем. Начнет рассказывать, как с утра в лесу гнилую колоду нашел, да домой незнамо зачем притащил, а заслушаешься, словно сказку бает. Хоть записывай за ним, как красиво.
        - Короче!
        - Короче. Прежде Беса звали Ржавым. Или Косым. Был он парень простой, ничем не примечательный. Разве что рыжий. Так он и сейчас рыжий…
        - Короче!
        - Работал он у караванщиков в охране, вроде нас с тобой. И вот как-то во время перехода отошел он в лес по своим делам. А в лесу трясина. А в трясине - голова псиная. С ушами. Он за уши эти хвать - и тащит. Надо же псину спасать.
        - А она вот так позволила себя за уши тащить?
        - С понятием псина оказалась. Терпеливая. Тащит Ржавый, тащит, и чем дальше тащит, тем меньше дальше тащить ему хочется. Потому что под псиной головой совсем не псиное тельце, а целый монстр. Понял мужик, что влип по самые уши, уже по свои, не собачьи, и хотел бросить тянуть. Да только было уже поздно. Собачка его за куртку хвать, аккуратненько так, и смотрит. Отпусти, мол уши, и тащи так, за куртку. Делать нечего, вытащил. А там не собачка, а целый василиск.
        - Перекати-поле? - заинтересованно уточнил Бурый.
        - Какое перекати-поле? - удивился Кот, думавший, что уж он-то о монстрах знает все, ну или хотя бы больше других.
        - Ты что, не знаешь про монстров среди монстров? Чудища, которые настолько страшны и уродливы, что их свои же выгоняют из логовищ. Они болтаются по миру и убивают все, что видят. И вот их в народе называют перекати-поле. Многие говорят, что враки это все. Да только потому, что мало кто встретившийся с перекати-поле выживает. А потому и историй про них рассказывают мало.
        - Вот точно! Это про Дьявольскую суку. При виде нее кровь стынет в жилах. Она дышит огнем, и шкура вроде как из чешуек, и светится золотым. Вытащил Ржавый ее из болота, и все, думает, пропал. Будет, значит, собачьим кормом. А она посмотрела на него, обнюхала - и деру. Говорят, шагов по десять у нее прыжки. Раз - и нет. Думал Ржавый, что пронесло. Да только слышит - шум со стороны каравана. Крики, лошади ржут от страха, свиньи верещат.
        - Они что, в караване свиней перевозили? - удивился Бурый.
        - А то ж.
        - Это кто их надоумил через лес свинью везти? Прямая ж дорога волкам в пасть.
        - Не знаю. Да только мне рассказывали про свиней.
        - И что за свиньи? Какой породы? Откуда и куда их везли?
        - Об этом мне не рассказывали.
        - Никакого от тебя толку. Ври дальше.
        - Весь караван пожрала гадина. В один присест придушила пяток лошадей, три телеги, восемь мужиков и пару бабенок. Хотя кто их считает, этих баб, может и больше ехало. Придушила, наспех поужинала, и одну из лошадок притащила Ржавому, так сказать, в благодарность за спасение. Представляешь, как он обалдел? Псина взяла за холку целую лошадь и тащит ему на ужин.
        - Я бы обалдел.
        - Это еще что. С тех пор увязалась за ним Дьявольская сука, что та шавка. Будто не монстр она огнедышащий, а так, своя домашняя моська. И Ржавого с тех пор прозвали Бесом. Потому что обычный человек и дня рядом с его псиной не проведет - умрет от разрыва сердца. А Бес - живет, даром что рыжий.
        - И что, слушается его дьявольская псина?
        - Сейчас бы. Дьявол во плоти, дракон на ножках, и чтобы слушался? Ходит рядом, спит рядом, ест рядом. Иногда людей ест, если кто на Беса криво посмотрит или додумается руку поднять.
        - И что народ? Терпит в поселках такое соседство?
        - Не только терпит, но и всяческое уважение высказывает. Везде песиголовцам и стол, и почет, и уважение.
        - Так что за песиголовцы? Ты так и не рассказал про них.
        - Дьявольская сука, как у Беса пригрелась, начала потомство производить - только подол подставляй. Настрогала дьявольских сученышей полную корзинку, и еще туесок. Бес не будь дурак набрал людей себе в банду, раздал кутят, и ходят они теперь целой стаей. Псы огнедышащие и люди с ними, и еще вопрос, кто кем управляет, люди псами или псы людьми. Оттого и зовут их песиголовцами.
        - Враки.
        - Да с чего враки-то?
        - Бес-то может быть и нет. И в Дьявольскую суку я с горем пополам поверить могу. Мутантам и не такое может прийти в голову. А вот стая песиголовцев - точно вранье. Не может быть у перекати-поле потомства. Не устроены они так, чтобы у них появлялись детишки. Да и кто будет папочкой? Сам Бес что ли ей сзади пристраивается? Не родился еще на земле такой пес, что на огнедышащую чешуйчатую тварь залезть сможет, да еще и дела свои сделать.
        - Тебе-то откуда знать? Ты ж у Дьявольской суки между ног не щупал?
        - Ты ври, да не завирайся. А то придется мне завтра искать нового бойца, а у рыб появится вкусный корм. Туши костер. Собираться пора, - остатки мяса Бурый без сожаления швырнул в воду, - ты помнишь, о чем мы давеча говорили?
        Уже метнувшийся за водой, тушить костер, Кот остановился и с готовностью закивал.
        - Помню.
        - Пойдешь за мной? Не струсишь?
        - Пойду, Бурый. Все сделаю. Как ты скажешь.
        - Добро. Хватит нам под бабой ходить. Ирму надо убирать. И побыстрее.

* * *
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        *НЕИЗВЕСТНО* 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        НАВЫКИ:
        ВЛАДЕНИЕ КОПЬЕМ 1 УРОВЕНЬ
        СИЛЬНЫЙ БРОСОК 1 УРОВЕНЬ
        ТОЧНЫЙ БРОСОК 1 УРОВЕНЬ
        ОБНАРУЖЕНИЕ СЛАБОГО МЕСТА 1 УРОВЕНЬ
        НОЧНОЕ ВИДЕНИЕ 1 УРОВЕНЬ
        СТОЙКОСТЬ К ВИЗГАМ 1 УРОВЕНЬ
        СТОЙКОСТЬ К ЯДАМ 2 УРОВЕНЬ
        УБЕЖДЕНИЕ 2 УРОВЕНЬ
        УГРОЗЫ 1 УРОВЕНЬ
        ОБМАН 1 УРОВЕНЬ
        МАСКИРОВКА 1 УРОВЕНЬ
        СЛЕЖКА 1 УРОВЕНЬ
        ЖАБЬЕ КОЛЬЦО *НЕИЗВЕСТНО*: ЖИЗНЬ +20%. СТОЙКОСТЬ +1, ЭФФЕКТ - НЕУЯЗВИМОСТЬ ОТ ПЕРВОГО УРОНА
        КОЛЬЦО ПАТРИАРХА: *НЕИЗВЕСТНО* +20%, УБЕЖДЕНИЕ +1
        Дорога к работорговке оказалась удивительно накатанной. Здесь торговцы с южных степей провозили вдоль гор пшеницу, арбузы, соль, соду и темную кровь земли, которую местами еще не разучились перегонять в спрятанных в подвалах и пещерах установках. С севера везли пушнину, уголь и драгоценные камни. А еще те, кто не чурался грязных дел, туда и обратно гоняли рабов. В древности люди попадали в неволю во время войн и грабительских набегов. Теперь же татуировки наносили в основном за долги, сиротам и просто женщинам, вовремя не нашедшим для себя хорошего дома или хотя бы поселка, что не выдавал работорговцам «лишних» людей.
        Любава рассказывала, что есть с юга на север и с запада на восток дороги и короче, но редкий караван захочет пройти мимо Ирмы. Тут и отдых, и промежуточный торг, и Гранитный, и, главное, подземные склады.
        Муж Ирмы рано понял, что скоро из конца в конец огромной бывшей страны потекут ручейки с товарами. Вот только посуху пройти сотни километров ради пары телег добра людям будет не особенно выгодно. Всем понадобится где-то посередке место, где товар можно оставить под присмотром. Сохранить до приезда караванов покупателей, а то и продать подешевле, зато намного быстрее.
        Рабы, которых нужно было только кормить и давать крышу над головой, выкопали под свинарниками огромные погреба, устроили ледники и сухие склады. Мало чего там не было, чем торговали на сотни километров вокруг. Караваны стали чаще возить товары сразу сюда, чем ходить от поселка к поселку в поиске покупателей.
        Наладив дело, муж Ирмы скоропостижно умер от горячки, оставив хозяйство на жену. Неподалеку тут же возникло еще два перевалочных склада, которые всерьез вознамерились составить конкуренцию оставшемуся без мужского пригляда бизнесу.
        Новая хозяйка, понимая опасность, загрузила одну телегу копчёным мясом, еще одну бочками с нефтью с юга, и отправилась договариваться с Гранитным. Вернулась она с двумя старенькими автоматами и парой снаряженных магазинов.
        На следующую же ночь проблема с конкурентами была решена. Торговые же отношения с военным форпостом навсегда разорваны. Конфликт состоял в том, что Ирма обещала только обороняться с помощью оружия, но не атаковать им людей. Узнав о ночной атаке Ирмы на конкурирующие склады, Кремнев потребовал вернуть автоматы и оставшийся боезапас, а в качестве компенсации гарантировать ежемесячные бесплатные поставки продовольствия. Ирма на требования вояк внимания просто не обратила, и запретила своим людям даже приближаться к Гранитному.
        «Черт бы с ней, с компенсацией, - поделился Кремнев с Босым своей проблемой, - торговля с Ирмой нам нужна позарез. Но и оставить у нее оружие я не могу, иначе она окончательно обнаглеет. Забери у нее автоматы и договорись о поставках продуктов и нефти».
        Схожая проблема сложилась с Ирмой и у Любавы. Когда-то травница помогла ей вылечить пораженных тяжелой болезнью рабов, в ответ же работорговка потребовала от нее постоянно приходить на ферму и лечить всех ее жильцов. Оплату обещала царскую, но Любава не захотела участвовать в грязном деле по торговле людьми даже в качестве штатного лекаря. В беседе при этом она наговорила Ирме такого, что хозяйка выгнала травницу, не вернув даже находившиеся по случаю на ферме ее вещи, и в переговоры по их возврату не вступала.
        Лечебные порошки, мази и пару лекарских инструментов Любава не жалела, но вместе с ними на ферме осталась ее любимая книга, вещь редкая и нигде такую больше, как ни старайся, не достать. Старые люди берегут память, и вернуть книгу женщине казалось важнее всего.
        - Может, я одна схожу? - предложила Рина, когда ферма Ирмы показалась на горизонте. - Вам с Зоей вряд ли приятно будет разговаривать с работорговкой.
        - И не с такими приходилось мириться, - отмахнулся Босой, - да и завязано в округе на эту бабу слишком многое.
        - Если что, - пообещала Зоя, - я попрошу Ласку, и она ее съест.
        - Хорошая идея. Но Ирма нам нужна живая и довольная. - вздохнул ловчий. - Кремнев поручил мне наладить с ней отношения. Хотя дело явно проигрышное. Если Ирма обманула его, то обманет и еще раз.
        Забор вокруг бывшей фермы обветшал и почти весь повалился. Со стороны могло показаться, что внутрь проберется любой мимохожий путник, но Рина без труда приметила все скрытые посты охраны.
        - Они зачем-то делают вид, что здания и вправду ничьи. Хотя, от кого тут прятаться, кроме гррахов? Да и толковый наблюдатель вмиг все срисует. Два поста у окон. Один на крыше. С другой стороны, наверняка, еще двое. Пять человек в смене, это хотя бы десять человек в охране. Серьезная баба, это твоя Ирма.
        - Она не моя.
        - Но увидеться ты с ней прямо-таки рвешься. И скоро будешь вознагражден. Нас заметили, и кто-то идет.
        Навстречу вышел охранник, явно намеревавшийся прогнать людей, не похожих ни на торговцев, ни на состоятельных господ. Однако, после короткого разговора согласился сообщить о визитерах хозяйке.
        - Я все еще предлагаю скормить гадину Ласке, - напомнила Зоя, - а потом вы убьете охранников, мы заберем книгу и оружие, и… Ой, не смотрите на меня так. Я помню, что нельзя убивать людей. Но должны же быть исключения!
        Ждать пришлось недолго. Радушно улыбаясь, навстречу вышла сама Ирма.
        - Господин ловчий? Я же правильно понимаю, что вы - господин ловчий? Простите моих слуг, они грубы и неотёсаны. Пройдемте, - она повела гостей во двор, не переставая разливаться в приветствиях, - не знаю, что привело вас в наши глухие края, но я очень счастлива видеть вас.
        - Мы по делу. И по делу именно к вам.
        - Ко мне? - удивилась Ирма. - Еще никогда ко мне не имел дел ни один ловчий. Чудища нас не беспокоят, а товаров и без крысиных ушей у нас достаточно. Но я польщена, польщена, конечно же. И что же, вы останетесь на обед? О, я прошу вас! Будьте благосклонным, не откажите одинокой женщине в компании. Вы не представляете, господин ловчий, как скучно в наших краях. Вокруг одни козопасы, лодыри, да огородники. Вольные птицы, вроде вас, у нас редкие гости.
        - Давайте сначала о деле.
        - Я думаю, - не уступала хозяйка дома, - сегодня мы совместим обед с разговорами о ваших делах. Невежливо гостей держать на пороге.
        - Боюсь, что вопросы, которые мы зададим, - перебила поток ее вежливости Рина, - могут вам не понравится. Как бы вы нас не выставили за порог совершенно без обеда.
        Ирма непритворно нахмурилась.
        - Хорошо, я вижу, что вы всерьез вознамерились ускользнуть их моих рук. Однако, давайте заключим сделку. Я выслушаю вас, от начала до конца. Все, что вы захотите сказать. Но если слова ваши, вопреки вашим ожиданиям, не огорчат меня и не испугают, вы останетесь несмотря ни на что.
        Босому не понадобилось много времени, чтобы высказать просьбу Любавы. С разговорами о Гранитном он решил подождать.
        - Я с удовольствием выполню вашу просьбу, - неожиданно легко согласилась Ирма, - подумаешь, книга. У меня их пара сотен. Надеюсь их когда-нибудь все прочитать. Поищем и вашу. Я и в самом деле тогда погорячилась, хотя и Любаве бы стоило быть повежливее. Возраст, знаете, не для всего служит оправданием. Вы получите желаемое. Но тогда вы в свою очередь тоже выполните две моих просьбы. Не хмурьтесь, ловчий, вам это не идет. Вам не составит труда их выполнить.
        Первая - пообедать со мной. Вторая… что ж, она окажется еще проще и приятнее первой, но о ней позже. Договорились?
        - Мне кажется, или нас сейчас будут кормить? - привычно шепнула на ухо Рине Зоя.
        Хозяйка дома услышала ее шепот.
        - Обязательно, девочки. Но сначала мы хорошенько принарядимся.

* * *
        По какой-то одной Ирме известной прихоти все гости перед обедом обязательно отправлялись в баню, коих в ее жилище топили две: отдельно для мужчин и для женщин. В услужение Босому назначили обнаженную беременную бабу, Парашку, с нечесаными волосами, огромным отвисшим животом и стеклянными невыразительными глазами. Она принесла чистую шайку, мочалку из липового лыка и кусок самодельного мыла. Вода грелась в металлическом баке, и ее хватило бы ее на пятерых человек.
        Банные процедуры намечались царские, и первым делом Босой выставил за порог приставленную девку, чтобы не смущала взгляд. Не то чтобы он не любил отяжелевших ребенком, и потому выжатых как старая мочала баб. Наоборот, Босого умиляла и радовала зарождающаяся жизнь. Но уж больно у Парашки был несчастный вид и заплаканные глаза. Словно не приносил радости ребенок, или довлело над ней какое-то другое неизвестное пока горе.
        Гадать, что случилось у беременной бабы не приходилось. На шее у нее виднелась татуировка рабыни, а значит ни своя, ни растущая в ней жизнь, Парашке не принадлежала. Сложно ли представить, какая ждала обоих судьба? Хорошо, если ребенка продадут в любящие руки и не нанесут рабскую татуировку при самом рождении.
        Вид Парашки смущал и расстраивал мысли, Босому же предстояло хорошенько подумать над изменениями в интерфейсе. Он разбавил воду в шайке, ополоснулся, потер себя намыленной мочалкой, ополоснулся еще раз и плеснул на разогретую каменку. Пар поднялся столбом. Запахло сосновыми досками.
        После отравления ядом патриарха в доме Любавы в интерфейсе произошли сразу несколько серьезных перемен.
        СТОЙКОСТЬ 4.
        Во-первых, стойкость выросла до 4 единиц. Сказались муки, которые пришлось пережить во время отключения интерфейса и попыток добиться восстановления контроля над организмом. И снова рост стойкости не принес заметного улучшения тела. Это подтверждало прежнюю догадку - для укрепления организма важна самая первая единица. В дальнейшем же рост параметров нужен для чего-то другого.
        И теперь появились догадки, для чего. От параметров зависело увеличение уровня навыков.
        СТОЙКОСТЬ К ЯДАМ 2 УРОВЕНЬ.
        Так, например, в интерфейсе появился новый навык - «Стойкость к ядам», причем сразу второго уровня. А в окне информации о навыке появились описания условий, которых Босому пришлось достигнуть для развития этого второго уровня.
        СТОЙКОСТЬ К ЯДАМ 2 УРОВЕНЬ.
        УСЛОВИЯ:
        СТОЙКОСТЬ 3
        ШКАЛА НАВЫКА 100%
        Прежде описаний условий и шкалы ни в одном навыке не было. Да и сейчас сама по себе информация появилась только у иконки «Стойкость к ядам». Значит, информация об условиях прокачки по умолчанию появлялась только после достижения очередного уровня навыка.
        Это разочаровывало, ведь если заранее знать, к чему стремиться, можно было бы тренироваться целенаправленно и повышать только нужные способности.
        Тем более, прокачанный интеллект помогал получать информацию о необходимых условиях прокачки того или иного навыка.
        Интеллект теперь составлял полную первую единицу, 3/3, и это прибавило к списку изначальных навыков еще одну иконку на его лучике.
        Босой активировал ее, и интерфейс вывел на первый план иконку «Стойкость к визгам 1 уровень» и теперь под иконкой обозначились условия достижения следующего уровня: «Стойкость 3» и заполненная на треть шкала опыта. Текущая «Стойкость» Босого с учетом «Жабьего кольца» равнялась четырем единицам, а значит для прокачки «Стойкости к визгам» нужно было только еще разок навестить крысиную королеву на любой из ближайших свалок и послушать ее прекрасное пение.
        Получается, что благодаря прокачанному интеллекту носитель получал возможность узнавать условия получения одного из навыков. Босой назвал этот навык «Прозрение». Иконка «Прозрения» после использования посерела и сейчас заполнилась только наполовину, из чего можно было сделать вывод, что период ее использования равен примерно суткам.
        Благодаря работе «Прозрения» и одновременной прокачки второго уровня «Стойкости к ядам» появилось понимание и о некоторых нюансах работы навыков.
        Не зря часть из них «висела» на лучике одного навыка, такие как «Стойкость к визгам» и «Стойкость к ядам», часть же находилась на пересечении сразу двух лучиков. «Точный бросок» возник на пересечении Силы и Реакции, «Сильный бросок» на Силе и Скорости, «Ночное видение» на Интеллекте и Реакции. «Убеждение», «Угроза» и «Обман» на Интеллекте и до сих пор непереведенном параметре. «Владение копьем», «Поиск слабого места», «Маскировка» и
        «Слежка» же образовывались сразу от трех разных лучей.
        Все это давало пищу для множества выводов.
        Во-первых, у каждого из навыков существовали условия его увеличения в виде необходимого уровня параметров. Когда параметров оказывалось достаточно, навык имел возможность вырасти, как вырос «Стойкость к ядам», но только если носитель получил для этого достаточный опыт.
        Так, например, «Стойкость к визгам» получил необходимые для развития параметры, но без достаточного опыта не увеличился. А значит, для развития навыка нужно снова сразиться с каким-то из визжащих чудищ. Ну или показать Зое таракана.
        Босой вздохнул, подхватил через полотенце нагретый булыжник с каменки и приложил к бедру. Запахло паленым. Несмотря на прокачанную донельзя стойкость, Босой не сдержал болезненный стон.На третьем остывшем на его теле камне интерфейс тренькнул сообщением:
        СТОЙКОСТЬ К ОГНЮ 1 УРОВЕНЬ.
        Едва передвигая горевшей болью ногой, Босой вышел из бани. Домываться, распаривать тело и тем более пользоваться женскими услугами беременной бабы расхотелось окончательно. Он знал, что к тому моменту, как он сядет за стол, боль успокоится, а через пару дней от ожога не останется и следа, но прямо сейчас ему было до слез жалко себя.Каждый шажок, любая попытка сдвинуть шкалу прогресса по любому из параметров и навыков давались через боль и страдания.
        Правда, можно было не насиловать себя изнурительными тренировками и истязаниями, а сразу бросаться в бой с чудищами. Интерфейс сторицей вознаграждал самоотверженные сражения, вот только каждая охота в логовищах грозила гибелью. Сколько раз за последние недели он стоял на ее краю? Сколько раз удавалось избежать смерти только благодаря друзьям, а то и случайной удаче?
        Босой чувствовал себя подростком, с наивной радостью шагнувшим в долгожданную взрослую жизнь и вмиг получившим от нее обидную оплеуху. Еще недавно он считал, что базовые шкалы параметров - предел развития, за которым последует лишь приятная жизнь в сытости и достатке. Предстояло, конечно, завершить еще ряд безотлагательных дел: найти маму, убить Стрыгу, рассеять его отряд, отпустить рабов, найти хорошее место и основать собственный поселок.
        Открытие полных возможностей интерфейса разрушило любые мысли о будущем, оставив на их месте только тревожное марево неизвестности и неопределенности. Встреча же с Кремневым перечеркнуло привычку думать о себе как о человеке, который имеет право на личное счастье. Потенциал Босого был не просто хорошим подспорьем Гранитному в его планах на войну с гррахами. Уже сейчас ловчий имел навыков больше, чем у целого взвода Сынов, а через несколько лет может набрать силу, превышающую боевую мощь всего гарнизона. Мощь, сравнимую с силой развитого грраха.

* * *
        Руки Рины подрагивали от волнения, а сама она едва не забыла, как дышать. Положение осложнялось тем, что охотница не могла, не имела права допустить, чтобы Зоя и Ирма заметили охватившее ее волнение.
        Это было платье. То самое белое облегающее платье с подолом чуть выше колен. Платье из прошлого, одно из последних, что надевала мама в праздничный день, незадолго до смерти. Платье из мечты, которой, казалось, никогда не суждено было сбыться.
        - Уверена, мы не найдем для тебя ничего лучше, - Ирма аккуратно взяла мечту из рук охотницы и положила рядом на высокий комод, - но попробовать стоит. Здесь столько всего, а мне, знаете, даже не с кем поделиться.
        - Смотри как сверкает! - Зоя схватила усыпанное блестками фиолетовое платье и сходу натянула его на свое по-подростковому худощавое тело.
        Ткань повисла на ее плечах, как на вешалке, не обняв ни талию, ни слишком худые бедра.
        - А эта дыра тут зачем? - Зоя оттянула сползшее на живот декольте.
        - Там бретельки регулируются, - Ирма взялась подогнать под размер, но быстро опустила руки, - хотя тебе это не поможет.
        - Подрастешь, - улыбнулась Рина, - будут как раз.
        Охотница по совету хозяйки дома примеривала свободную с небольшими складками юбку синего цвета и пёструю в крупных цветах блузку с длинными рукавами.
        - Покрутись, - предложила Ирма, - побыстрее.
        Подол юбки поднялся, образовав красивый широкий круг.
        - Это называется клеш, - тоном учительницы сообщила торговка.
        - Трусы видно. - скривилась Зоя. - Трусоклеш. Клешотрус. Снимай это бесстыдство.
        - Чего бы ты понимала, - Ирма попыталась покровительственно щелкнуть девчонку по носу, но та уже нырнула в шкаф.
        - А это что за тряпка? - она достала из его глубины прямоугольный кусок ткани.
        Ирма с Зоей встали с двух сторон и натянули на Зою новый наряд. Черное облегающее платье начинались чуть выше груди и заканчивалось у коленок.
        - Открытое тебе еще рано, - разочарованно протянула хозяйка дома.
        - Зато трусы не видно! - Зоя провела ладонями по платью от живота до края подола и торжествующе повела открытыми плечами. - Вот только как в этом бегать?
        - Подожди. Сейчас завершим образ, - Ирма повесила ей на руку клатч и заставила влезть в открытые босоножки на высоком каблуке.
        Зоя поковырялась в сумочке, куда бы вошла самое большее краюха хлеба, но больше ничего, попробовала сделать шаг и едва устояла. Она беспомощно посмотрела на Рину, дождалась, когда хозяйка дома отвернутся, и покрутила пальцем у виска.
        Охотница едва сдержала смех и помогла подруге спуститься с каблуков.
        Сама же она уже натянула узкие облегающие кожаные брюки и куртку с длинной бахромой вдоль рукава.
        - Шик! - довольная Ирма подняла большой палец вверх.
        - Шик! - повторила за ней Зоя. - Вот только… Попробуй присесть.
        Приседалось с трудом. Мешали и слишком узкие джинсы, и громоздкие ботинки на массивной высокой подошве.
        - Черт с тобой! Надевай, что хотела - махнула рукой Ирма.
        Рина с готовностью сбросила с себя все. Белое платье село как влитое, словно шил его на охотницу по специальному заказу очень хороший портной.
        Ирма встала рядом с Риной у зеркала. На хозяйке дома красовалась узкая длинная юбка и простая голубая блузка.
        Охотница по сравнению с ней смотрелась более эффектной и утонченной.
        - Ты сразишь его, - пообещала Ирма, - ты же этого хочешь? Он весь вечер не отведет от тебя глаз.
        ***Никогда еще не видел Босой столько роскоши за раз. Умопомрачительных приборов и технологий он насмотрелся в Гранитном. Грудами старинных механизмов и полуистлевшим старьем порадовала мастерская Грача и тоннели под ней.
        Разномастными товарами удивляли некоторые поселковые магазины.
        В гостиной Ирмы в глаза била роскошь - крикливая, вычурная, избыточная. Золоченые подсвечники, настоящие восковые свечи, расставленный повсюду тончайший фарфор, часы, зеркала, старинная даже для времен до нашествия гррахов мебель.
        Босой взял журнал с полки. На выцветшей обложке изгибалась девушка. Надпись рядом гласила: «Секс или шоколад? Всему свое время!». У ее ног находился еще один не менее важный призыв: «Не позволяй зависти заслонить тебе жизнь» - из чего Босой сделал вывод, что журнал содержит множество полезных советов и стоит исхитриться, найти время его прочитать. «Нужен ли муж?» - прочитал он ниже и подумал, что стр.17 читать не будет - ему муж точно не нужен. А вот: «Тест: хорошо ли вы знаете друг друга» - обязательно стоит пройти всей командой.
        Босого всегда удивляло, какими удивительными вопросами задавались люди до нашествия гррахов, и почему их волновали вещи, на первый взгляд, казалось бы, бессмысленные. Он перебрал журналы, читая только обложки: «Жизнь после свадьбы. А она есть?», «Как не сойти с ума от ревности. 14 лучших советов», «Кто съедает твое время, и как с ними бороться?», «5 ошибок начинающего босса», «Осторожно! Токсичные люди!», «25 идей для спонтанного свидания», «Что есть после 18:00» - все хотелось прочитать и во все хотелось вникнуть.
        Ведь кто-то женился, подумал Босой, сыграл свадьбу, не сошел с ума от ревности, сразился с крадущими время чудищами - и не поленился поделиться опытом с читателями журнала, название которого - «Cosmopolitan» - было написано почему-то «чужими» буквами. Винник наверняка прочитал таких множество, потому что сыпал советами на все случаи жизни.
        Босой не удержался и открыл журнал на странице со статьёй «5 ошибок начинающего босса». Если уж считать Зою и Рину своей командой, то стоило бы знать, какие промахи может допустить молодой командир. Он прочитал вслух:
        'Совет №1. Запрет на критику
        И на солнце появляются пятна, и боссы совершают ошибки. Особенно молодые и неоперенные, что на ощупь пробивают себе путь к карьерным пикам. В этом деле умение признавать свою неправоту и стойко воспринимать конструктивную критику - очень ценно'.
        - Наши предки не знали, как на самом деле жестока жизнь, - раздался за спиной голос Ирмы, - поэтому и давали такие глупые советы. Стоит дать слабину, позволить хоть кому-то подумать, что он лучше тебя знает, что делать и как поступать - пиши пропало. Я и дня бы не прожила после того, как умер муж, если хотя бы один из охранников мог представить себе, что справится без меня.
        Босой обернулся и обомлел.
        Длинное, почти до щиколоток платье струилась по фигуре Ирмы россыпью изумрудных искр. Казалось, ткани как таковой не было и все тело женщины открыто для взора, но стоило вглядеться в самые сокровенные его части, и оказывалось, что именно там искр слишком много, чтобы проникнуть сквозь них взглядом. Хозяйка казалась обнаженной и одетой одновременно. Местами россыпь складывалась в фантастические цветы, местами в узоры, в целом же казалось, что Ирму обняла сверкающими крыльями удивительной красоты жар-птица из сказок. Нижнего белья под платьем не было.- Отомрите, господин ловчий.
        Босому понадобилось время, чтобы справиться с собой. Ирма же подошла и взяла из его рук журнал.
        - Муж много рассказывал мне о прошлом. Он успел в то время… как бы это сказать? Пожить. Он помнил красивые космические яхты, ровные как зеркало дороги, быстрые машины, огромные заводы, бесконечные похожие на городские улицы магазины - все то, что прежде составляло смысл жизни людей.
        - Вы прекрасно выглядите, - ловчий с трудом заставлял себя не смотреть на видимые части идеальной груди хозяйки дома.
        Ирма знала, какой произвела эффект, но не подавала виду.
        - Муж говорил, что люди должны благодарить гррахов, - Ирма произнесла это и многозначительно замолчала, ожидая реакции.
        - Благодарить? - Босой так удивился, что забыл, что разглядывал нежную кожу на ее животе.
        - Именно благодарить. По крайней мере, так считал мой муж. Он говорил, что человечество в последние годы своего существования сошло с ума от пресыщенности. Люди потеряли почву под ногами, утонули в вещах и удовольствиях, поддались разврату и страстям. Вы слышали о естественном отборе?
        - Выживает сильнейший.
        - Вы прекрасно образованы, господин ловчий. Естественный отбор необходим цивилизации, иначе она погибает. И гррахи в этом невероятно сильны. Слабый непременно погибнет. Сильный победит и даст отличное потомство. Люди забыли об этом, и гррахи напомнили нам, что однажды человечество пошло не тем путем. Поэтому мы и должны их благодарить. Так считал мой муж.
        - И вы так считаете?
        - А вы? Разве вы, ловчий, не нашли в новом мире свое место? Разве не видите вы, как ваша судьба отличается от других? Вы пожинаете от окружающих почет и уважение, и не потому что родились с золотой ложкой во рту, а только лишь из-за своих настоящих подвигов и заслуг. Вы боретесь за свое место в мире, и потому заслуженно имеете больше тех, кому достаточно грести лопатой навоз из-под моих коров.
        - Вас бы, Ирма, со мной на денек в крысиное логово. Не уверен, что многие захотели бы жить как я.
        - Понимаю. И в самом деле, я бы не хотела прожить вашу судьбу. Но у меня есть своя и, поверьте, вам бы тоже не все в ней понравилось.
        - Действительно, - Босой постарался, чтобы его слова не прозвучали двойственно, - очень сложно каждый день быть на высоте.
        - Вы очень проницательны, господин ловчий. И сегодня один из самых сложных дней. Ваши девочки, как бы это сказать, - Ирма снова сделала многозначительную паузу, словно подбирая слова, - несмотря на все мои старания, оделись далеко не так хорошо, как я. Со вкусом у них так себе. Вы уж будьте добры, когда они придут, не раньте их женское самолюбие. Сделайте вид… Ну вы понимаете.
        ЗАПРОС НА АКТИВАЦИЮ НАВЫКА ОБМАН
        Необычное уведомление интерфейса всплыло перед глазами, загородив рвущуюся из плена изумрудных искр грудь Ирмы. Босой смахнул сообщение, решив разобраться с ним позже.
        Первой в зал вошла Зоя. Широкими шагами она пересекла зал и демонстративно крутанулась перед Босым, явно гордясь ядовито-розовым спортивным костюмом и фиолетовой вязаной шапочкой с помпоном.
        - Сурков был бы в восторге, - не сдержался Босой.
        - Это почему? - удивилась Зоя.
        - Мечта снайпера - видеть цель на любом фоне и расстоянии.
        Девчонка закатила глаза, но не сдержалась и прыснула.
        - А вы не мастер комплиментов, - осуждающе нахмурилась Ирма.
        - Он вообще, когда пытается говорить, - в комнату вошла Рина, - выглядит намного глупее, чем если занимается делом.На девушке было надето то самое облегающее белое платье, что по словам Ирмы должно было сразить Босого. И наверняка сразило бы, если бы хозяйка дома сдержала слово и осталась в прежнем наряде. Теперь же Рина смотрелась на ее фоне серой мышкой. И сразу девушке бросилось в глаза, насколько ее платье несуразно и дешево: простенькая ткань, кривоватые швы, совершенно ничего не открывающее декольте и неудобный слишком короткий и узкий подол, не позволяющий свободно двигаться и, не приведи бог, наклониться.
        Неловкости добавлял и Босой. Он не отрывал взгляд от Ирмы и явно не находил слова для приличествующего комплимента своим спутницам. Рина с детства привыкла жить в обществе военных, людей грубых и молчаливых. Но именно в этот день, в момент, когда свершилась мечта и она наконец получила шанс выглядеть как настоящая женщина - все должно было пойти по-другому.
        - Однажды он ловил рыбу-мутанта, перекати-поле, используя в качестве наживки самого себя, - Рина не стала сдерживать рвущееся изнутри раздражение, - и его почти что съели.
        Охотнице казалось, что этот факт полнейшего сумасбродства не красит ловчего. Ирма отреагировала совсем по-иному.
        - Вы удивительно смелы, господин ловчий! - она взяла Босого под руку и повела к столу, оставляя девушек самим решать, оставаться у шкафа с книгами или идти с ними. - С таким опытом вы просто обязаны согласиться со мной. Естественный отбор - лучшее, что природа дала человеку, и мы не должны оставаться к нему равнодушными.
        К обеду подали запеченные куски говядины, предварительно прожаренные на подсолнечном и сливочном масле до хрустящей румяной корочки. В качестве соуса повариха по просьбе хозяйке приготовила соус на привезенном с южных приморских гор вине и сверху присыпала тонко нарезанным луком-шалот.
        - Вряд ли ваши спутницы в походах балуют вас столь волшебными блюдами, - проворковала Ирма, снисходительно глянув на Зою с Риной.
        Босой не стал вслед за ней смотреть на подруг, представляя, насколько обжигающие у них сейчас взгляды.
        Много и вкусно кушать и вправду было когда-то главной мечтой Босого. Ему хотелось каждый вечер, не задумываясь об изнуряющей экономии, брать два куска мяса, себе и маме, горку овощей и огородную зелень, разводить очаг и жарить, вдыхая густой аромат шкворчащих отбивных. А потом садиться за стол, наливать слабенького, только для вкуса, вишневого вина и поглощать вкуснятину кусочек за кусочком. Он даже не был уверен, что хотел бы как Ирма иметь повара. Дело ли это, отказываться от удовольствия видеть, как закипает в томительном ожидании масло в котле, как прихватывается корочкой будущий стейк, как шипят от удовольствия, купаясь в раскаленном масле, кусочки лука, моркови и картофеля?
        - Балуем, балуем, - с вызовом парировала Зоя, - он у нас вообще такой, знаете, баловник.
        Босой едва сдержался, чтобы не покраснеть. Ирма же чувствовала себя как рыба в воде.
        - Ох, вряд ли вы девчонки и сами пробовали что-то слаще морковки. Где вы выросли? На одной из южных ферм, там, где едят разведенное кумысом тесто? Или на севере, где убитого зверя закапывают в землю, чтобы сохранить мясо до зимы? Господин ловчий, расскажите еще о своих подвигах. Вы даже не представляете, как редко удается послушать столь интересного и умного мужчину.
        И Босой рассказывал, замолкая только, чтобы отпить еще вина из фужера. И в самом деле удивительно вкусное мясо оставалось у него на тарелке почти нетронутым. Он рассказал о свалках, и хозяйка дома, в отличие от Рины с Зоей ни разу не поморщилась на сценах с крысами, нарисовал карту известных ему логовищ дымков и чудищ-лисиц, шубы из шкурок которых ценились на вес золота, поведал, как охотиться на тритонов и как находить в трясинах с гигантскими жабами ведущую в центр болота тропинку. Когда же он в надежде окончательно сразить Ирму начал в подробностях описывать тоннели Дуста и самого безумного ученого, Рина с Зоей предостерегающе закашляли, но его уже было не остановить.
        - Да что вы говорите? - Ирма не дала Босому отреагировать на недвусмысленные знаки от спутниц. - Он работает над эликсиром вечной жизни на основе жидкости из животов ящериц? Первый раз слышу о подобном чуде!
        ЗАПРОС НА АКТИВАЦИЮ НАВЫКА ОБМАН
        Снова зачем-то вывел перед взглядом Босого интерфейс. Ловчий смахнул уведомление. Обманывать он не собирался.Рина еще раз кашлянула, на этот раз громко, и уже прямо и зло посмотрела на Босого. Он ответил взглядом человека, который, сказав «А», уже не может не говорить «Б». Даже если этого сильно захочет. Да и внимание Ирмы ему неожиданно льстило. Он не раз видел вокруг себя восхищенных поселковых красавиц, но ни одна из них не выглядела как сошедшая со страниц старых журналов королева красоты.
        - Рина, дорогая, - Ирма посмотрела на охотницу с легкой тенью пренебрежения. - Тебе не стоит беспокоиться. Думаю, мы с господином ловчим найдем общий язык и многое сумеем сделать вместе. И не беспокойтесь, вас мы не оставим без дела. У меня найдётся место в охране для тебя и место на кухне для девочки. Вы же не боитесь работы?
        ЗАПРОС НА АКТИВАЦИЮ НАВЫКА ОБМАН
        Босой активировал надоедливое сообщение, лишь бы оно больше не мешало смотреть на Ирму.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ОБМАН
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 90%
        - Я работала прачкой, - обескураженно ответила Зоя.
        - Когда была рабыней? Не смущайся, господин ловчий мне ничего о тебе не рассказывал, - Ирма зачем-то выделила голосом «о тебе», чем вызвала еще один обеспокоенный взгляд Рины в сторону Босого, - у меня это профессиональное. Стоит человеку хоть один день побыть рабом - и его взгляд меняется. Любой опытный человек легко опознает в тебе бывшую рабыню. Подозреваю, тебя освободил господин ловчий?
        - Мы не называем его господином, - презрительно перебила хозяйку дома Ирма, - не имеем привычки.
        - Зря, - Ирма поучительно подняла вверх указательный палец, - мы сейчас не в южных степях. И вокруг нас не только овцы и козы, которые, к чести южан, несут прекрасную шерсть. Неплохи с тех мест и рабы. Они покорны и трудолюбивы.
        ОБМАН
        Вывел уведомление интерфейс. Силуэт хозяйки дома при этом мигнул красным. Навык помогал не врать, а определять ложь.
        Рина отставила тарелку, встала, и, с трудом сдерживая бурлившую в ней злость, отчеканила.
        - Я - Эсмира, дочь Карталя, вождя Степных волков. Я водила за собой в бой десятки лучших воинов племени, и они выполняли мои приказы, и ни один из них не был рабом. И если ты еще раз заговоришь со мной в пренебрежительном или оскорбительном тоне, я забью твои слова прямо тебе в глотку, и убью тебя раньше, чем ты успеешь сомкнуть рот. Ты поняла меня?
        - Сложно не понять слов, высказанных столь громко, - Ирма словно не смутилось тоном девушки, но и отвечать на ее вызов не стала, - что ж, думаю, самое время обсудить мое второй условие. Господин ловчий, не знаю, чем вас подкупила знахарка Любава, ведь у нее никогда не хватило бы денег на то, чтобы вас нанять, но я отдам вам ее книгу за весьма небольшую услугу.
        Босой, одинаково недовольный поведением обеих женщин, был рад перевести разговор на деловой лад.
        - И какую же?
        - Вы, господин ловчий, проведете эту ночь со мной.
        Рина увидела, как Босой с готовностью кивнул, и довольную улыбку на его лице, сжала на миг пальцами край стола и, не сдержавшись, смахнула на пол стоящую перед ней посуду вместе с остатками обеда.

* * *
        - Как нашему господину спалось? - спросила Зоя заискивающе, едва ферма работорговки скрылась за поворотом.
        - Надеюсь, наш господин не выспался, - раздраженно поддержала ее Рина. Под глазами у охотницы виднелись впалые круги, словно она, а не ловчий, провела ночь без сна.
        - Чего вы на нее взъелись? - Босой в отличие от охотницы выглядел бодрым и хорошо отдохнувшим. - Главное, нам удалось добиться цели. Книга у нас.
        - Цель оправдывает средства? - Рина говорила все также зло. - Кажется, я уже слышала это. Кажется, от отца.
        Зоя посмотрела на подругу участливо.
        - Поэтому ты ушла?
        Рина кивнула.
        - Мы пришли за книгой, - продолжал настаивать Босой, - и мы получили книгу. Вопрос с оружием Гранитного мне поднять не удалось, но…
        - Наш господин был недостаточно хорош в постели ночью? - участливо осведомилась Рина.
        - Но исключительно потому, - закончил ловчий, ловя себя на мысли, что вовсе не так уж и противно, когда тебя называют господином, особенно девчонки, - что вы все время устраивали грызню на пустом месте!
        - На пустом месте? - взвилась от возмущения Зоя. - Она назвала меня рабыней!
        - Но ты ведь и вправду была рабыней. А она всего лишь профессионал…
        - Что? - глаза Зои еще никогда не открывались так широко. - Да я! Да ты! Да она!
        Она сжала кулак, замахнулась, словно хотела ударить, но вместо этого шагнула в сторону и погрузилась в поле невидимости Ласки. С того места, где она стояла при этом донеслось отчетливое:
        - Козел!
        - Давно ли наш господин воспылал любовью с работорговцам? - ядовито осведомилась Рина.
        Босой в отчаянии махнул рукой. В памяти у него всплыл отрывок из статьи:
        «И на солнце появляются пятна, и боссы совершают ошибки. Особенно молодые и неоперенные, что на ощупь пробивают себе путь к карьерным пикам. В этом деле умение признавать свою неправоту и стойко воспринимать конструктивную критику - очень ценно».
        Вот только девчонки, похоже, не собирались признавать в нем босса.
        - Хоть господином меня не называйте.
        - Хорошо, господин, - согласилась охотница.
        - Ночью откуси ему руку, - послышалось из ниоткуда, - хотя не-е-ет, он же господин. Голову. Откуси ему голову.
        Рина открыла рот добавить еще что-то, но на дороге со стороны фермы показались два человека - мужчина и женщина.
        - Начальник охраны, - охотница тут же перешла на деловой тон, - кажется, его называли Бурый. Он без оружия, только с ножом. И девка. Ее я не видела. Жирная какая…
        - Беременная. Она прислуживала мне в бане. Ее зовут Парашка.
        Рина прищурилась, посмотрела на Босого косо, но ничего не сказала, только язвительно хмыкнула.
        На плече Бурый нес мешок, который скинул, едва приблизился. В мешке звякнуло. Начальник охраны развязал горловину и внутри блеснули стволы автоматов. По расцветке и конструкции прикладов Босой сразу узнал в них оружие, которым пользовались Сыны Гранитного.
        - Оба магазина с остатками патронов в наличие, - Бурый сразу же завязал тесемки, чтобы металл ненароком не попал на глаза случайному грраху, - все как в аптеке.
        - И что Ирма за них хочет?
        - Ирма не в курсе. И знать ей об этом незачем. Нам нужен мир и торговля с Гранитным. Я бы хотел, чтобы вы передали это Кремневу.
        - Я передам.
        - И еще, - Бурый подтолкнул в спину мявшуюся от стеснения Парашку, - отведите эту бабу к травнице. Пусть поможет ей разродиться и пригреет на несколько дней. Вот деньги - за услугу вам и бабке. Подели сам.Начальник охраны сам взял руку ловчего и вложил в нее несколько золотых, как будто сомневался, что Босой согласится взять оплату.
        - Подозреваю, - Рина почесала висок, как делала, когда е приходилось всерьез подумать, - Ирма и о ней не в курсе?
        - Это мои проблемы.
        - Ее будут искать.
        - В дом к травнице никто вломиться не посмеет.
        - У нас могут возникнуть проблемы с Ирмой, - Босой так и не опустил руку, не уверенный, что стоит браться за такое щекотливое задание, - мало ли, когда еще придется обратиться.
        - В следующий раз, - лицо Бурого стало каменным, - когда вы сюда придете, Ирмы здесь не будет.
        Начальник охраны подождал немного реакции Босого, не дождался и ушел. За все время он ни разу не оглянулся.
        - С чего бы это наемнику проявлять такую заботу о беременных рабынях? - обратилась Рина сразу ко всем, даже к до сих пор мнущейся от стеснения Парашке.
        - Ирма наверняка хотела продать ребенка, - предположил Босой.
        - А наемнику какой с этого убыток?
        - Это его ребенок, - уверенно сказал Босой, и для него это не было предположением.
        Он точно знал это. Чувствовал, точно так же, как угадывал вчера, какой дезактиваторов подходит к какому когтю.
        - Парашка, вы рассчитываете, что травница сведет тебе татуировку? Хорошо, мы отведем тебя к ней. Только скажи, как тебя звали до того, как Ирма дала тебе это грязное имя?

* * *
        Дорога обратно показалась намного короче, чем когда отряд шел из Гранитного к Любаве.
        Дождь давно прошел, небо очистилось, и наметившаяся слякоть быстро подсохла. Даже Чернушка вернулась в свои обычные берега, хотя вода ее до сих пор мутилась приносимой со склонов горы грязью. Перейти речку удалось по нарисованному на карте броду, а лес миновать краем, не заходя на территории электрических тварей. И хотя Суркова все еще приходилось тащить на носилках, солнце еще не успело достигнуть зенита, когда отряд уже подходил к территории форпоста.
        - Когда эта туша уже восстанет из мертвых? - Зоя вызвалась тащить носилки наравне со взрослыми, и теперь отчаянно пыхтела рядом с довольной Лаской, с удовольствием разделявшей с хозяйкой одну работу на двоих. - Такое ощущение, что мы зря его только третий день на своем горбу таскаем. Надо было оставить под кустиком, да земелькой присыпать.
        Глядишь, вернулись бы, а он живой-здоровый.
        - Вчера он был похож на мертвеца. Если бы не помощь Любавы и Босого - ему было не выжить.
        - Однако, что мертвый, что живой, он тяжелый как кашалот. Когда там он в себя-то придет уже?
        - Травница сказала - через несколько часов. Может быть уже сейчас.
        Сурков внезапно вскинулся, как будто только что оступился, упал, и сразу же поднялся. На его лице не отразилось ни удивления, ни ощущения долгого беспокойного беспамятства. Лишь та же добродушная улыбка, с которой он обещал Зое вырезать в качестве сувенира коготь патриарха.
        - Что я пропустил? - он оглянулся, стараясь понять, где находится и легко отыскал, словно по встроенному голову компасу, направление к Гранитному.
        - Ты ничего не помнишь? - Зоя заинтересовано заглянула ему в глаза.
        - Помню, как вы сражались со святителями. Помню, как отважно ты дралась, и как я испугался, что ты можешь погибнуть, - снайпер положил руку на щеку Зои. Девчонка зарделась, словно ей в лицо плеснули краской, - а еще помню, что обещал попробовать твой борщ.
        - Ее борщ, - Зоя одними глазами показала на Рину, - но я тоже умею, если хочешь.
        - А где моя винтовка? - Сурков будто только сейчас понял, что не просто так переместился в пространстве, и что дождь, сопровождавший их драку со святителями, закончился совсем не только что. - Какой сейчас день?
        - Прошло два дня и две ночи.
        Снайпер обеспокоенно вскочил на ноги.
        - Мы должны торопиться! До большого сражения осталось всего шесть дней!
        День 5. Мост
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        *НЕИЗВЕСТНО* 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4

* * *
        Босой открыл папку с материалами восьмого дня обучения и нажал на «Play».
        В большом светлом зале за множеством мониторов сидели сотни одетых в полевые камуфляжи и офицерские кители людей. Рядом с датой на экране высвечивалась надпись: «Объединённое совещание штабов».
        Зал был разделен на зоны. Над каждой висели флаги. По предыдущим роликам ловчий знал каждый из них: Африканский континент, Европейский союз, Североамериканская конфедерация, Южноамериканская ассоциация, Азиатская федерация, Исламский союз и еще несколько флагов мелких военных союзов и объединений. Отдельно на высоких флагштоках были установлены флаги Великобритании и Австралии, около сотни лет назад сгоревших в атомном пламени одного из локальных конфликтов.
        Зоны имели форму равных частей круга, каждая из которых имела президиум. В центре располагались огромные информационные экраны, на которых отображался другой еще более масштабный зал, и там заседало еще больше людей и тоже были развешаны флаги.
        Получалось, что Босой смотрел, как участники Объединенного совещания штабов смотрят на заседание «ПДК» - Планетарного дискуссионного клуба, где устраивали говорильни политики со всего мира. О том, зачем создавался ПДК, теперь уже не вспоминали. Рассказал Босому о нем Кремнев, испытывавший к политикам прошлого неприкрытую ненависть.
        И сложно было не заметить, что военные в зале «Объединенного совещания штабов» относятся к произносимым на ПДК речам примерно также. И все же они смотрели заседание и внимательно слушали выступления. Потому что военные во все времена служили политикам. А когда восставали и брали власть в свои руки - быстро сами становились политиками, и уже им служили военные. И так по кругу.
        - Мы столкнулись с новой угрозой! - горячился на трибуне политик со странно вытянутым лицом, узкими плечами и худыми длинными пальцами. Говорил он на непонятном для Босого языке и его речь отображалась в подстрочнике. - Угрозой глобального противостояния с космическими пришельцами! И перед лицом новых вызовов, мы должны пересмотреть традиционалистический подход к принятию политических и экономических решений. Мы должны отодвинуть на периферию любые острые экономические и политические противоречия и вывести на первый план самое необходимое - объединение, централизацию и концентрацию усилий. Мы должны объединиться! И объединиться под знаменами великой Североамериканской конфедерации! Мы уже сегодня готовы представить дорожные карты по реализации этого важнейшего на сегодняшний день решения. Необходимо создать межгосударственные комиссии, которые проведут рамочные переговоры о предстоящем подписании меморандумов о намерениях, в которых будут учтены все необходимые важнейшие на сегодняшний день вопросы централизации и перевода всех правительств и армий мира под командование…
        Наверняка угловатый задохлик не единственный, кто выступал в тот день в ПДК. И все же в ролик включили именно его. Босой все время забывал спросить у Кремнева, кто занимался подборкой материалов/ Возможно, автор методики лично знал этого политика и понимал, какие силы и государства он представлял. Пояснений на экране никаких не следовало.
        Политик говорил, и военные слушали его пустые рассуждения с обреченным молчанием. До дела все никак не доходило. Наконец, выступление узколицего закончилось. Дипломатические делегации попросили время на консультации и формирование ответных тезисов. Председательствующий в ПДК азиат объявил о начале следующего заседания, завтра в одиннадцать утра по вашингтонскому времени, и о просьбе подготавливать выступления согласно регламента. Центральные экраны в зале объединенного совещания штабов погасли. Трансляция закончилась.
        Из сектора Азиатской федерации на до этого пустовавшее место докладчика на возвышении в центре вышел грузный мужчина в годах. Если судить по форме плеч и рук, когда-то он был способен согнуть лом или выпрямить подкову, но давно уже ни делал ни того, ни другого, зато много и сытно ел, пил, и редко поднимался из-за командирского стола. Оплывшее, но сохранявшее волевые черты лицо его было, как до сих пор говорили, «рязанским». Хотя где та Рязань находилась и почему именно там рождались люди с такими лицами, мало уже кто помнил. Погоны у него были вышиты золотом и украшены четырьмя крупными звездами. На экране загорелась подсказка: «Маршал космических войск, командующий северной группировкой объединенных вооруженных сил Азиатской федерации Турский А. В.».
        Маршал положил перед собой планшет с документами, повозился в них, перевернул несколько листов и отложил в сторону. Видимо, все помнил наизусть. Он направил терявшийся в огромных ладонях пульт на главный экран. На мониторе высветилось изображение плавающего в космосе металлического шара со множеством торчащих антенн.
        - Отставим лишний политес, - когда Турский говорил, его лицо не выражало никаких эмоций, - Вы знаете, что это. И вы знаете, что наблюдавшийся в двух световых месяцах от орбиты Плутона взрыв не был взрывом газового облака и тем более кометы. Объединённые вооруженные силы Азиатской федерации провели испытания субатомной космической мины. На центральном экране и ваших планшетах мы только что вывели координаты взрыва, характеристики устройства и мощность образовавшегося излучения, а также его воздействие на расположенные на различном удалении материальные объекты. Предоставленная нами информация имела статус «совершенно секретно», но мы предоставляем ее вам в рамках заявленного руководством Азиатской федерации политики открытого сотрудничества в рамках противостояния новой угрозе.
        По залу пронесся гул, но Босой не услышал в нем страха или удивления. Военных удивила скорее прямая откровенность выступавшего, чем сама по себе озвученная им информация.
        - Вы все наблюдали эффективность и силу заряда, масса которого составляла всего сто пятьдесят килограмм. На сегодняшний день нами произведена триста семьдесят одна мина, с массой заряда от полутора до двух тонн. В течение месяца мы доведем количество мин до пятисот штук и выведем их на плоскость эклиптики вот по такой схеме.
        На экране возникло изображение Солнца с планетами. На всю планетную систему при этом была словно накинута сетка из светящихся огоньков. И без подсказки стало ясно, что их пятьсот или около того.
        Под флагом Европейского союза, загорелась красная лампа, означавшая, что один из штабов хочет взять слово.
        - Вы уничтожите нас! Нас всех! Весь наш мир! И нас, и наш шанс на первый полноценный контакт! Человечество стоит на пороге нового витка развития. Может быть на пороге вступления в галактический союз разумов. А вы трясете своей дубиной как неандерталец!
        Маршал не стал оборачиваться к говорившему. Лицо его никак не поменялось, но Босому показалось, что он видит в его глазах многодневную усталость.
        - Отставим лишний политес. Как мы уже неоднократно заявляли, мы готовы не наносить превентивный удар. Мы готовы дождаться первых результатов контакта и даже исхода первого боевого соприкосновения. Но мы не позволим противнику победить.
        Красная лампа над президиумом Европейского союза снова загорелась.
        - Даже если первая попытка установить контакт сорвется, если по нашим кораблям будет нанесен удар, даже если мы проиграем войну - это не значит, что в итоге нам не удастся сесть за стол переговоров! Вы не можете брать на себя такую ответственность. Вы не имеете права уничтожать наш мир!
        Маршал ответил, продолжая смотреть в одну точку перед собой.
        - А зачем нам ваш мир, если в нем люди не будут сами решать свою судьбу?
        Босой ждал, что по залу снова прокатится гул, но лампа над президиумом Североамериканской конфедерации загорелась в гробовом молчании.
        - Мы не позволим вам это сделать. Мы знаем, что мины вы производите в Томском институте субатомных технологий, и что корабли с ними стартуют с космодрома в Плесецке. Мы гарантируем, что с этой минуты с территории России не поднимется ни один космический корабль. И это только то решение, которое уполномочен принимать я сам, без консультаций с политическим руководством конфедерации. Но поверьте, у ваших заявлений будут и другие, более серьезные последствия.
        - Вы забываете, - загорелась лампа над азиатским сектором, - что российская группировка войск входит в объединенные вооруженные силы Азиатской федерации.
        - Вы свою очередь забываете, - представитель Североамериканской конфедерации поднялся в полный рост, - что вы не имеете право принимать единоличные решения, которые касаются всех людей на планете.
        - Вы только что заявили, что собираетесь по собственному желанию сбивать космические корабли над территорией части Азиатской федерации. И после этого вы заводите речь о правах?
        - Даже Азиатская федерация не имеет права принимать решения, касающиеся всего человечества!
        Красная лампа загорелась над президиумом Исламского союза. Дискуссия тут же стихла. Ни у кого не возникало сомнения, к кому примкнут эскадрильи Евросоюза, какую бы позицию не заняла конфедерация. От позиции же объединения государств, простирающихся от Европы до Индии теперь зависел хрупкий не раз за последнее столетие едва не рухнувший баланс сил.
        Все застыли в ожидании. Не волновался и не слушал никого только маршал Турский В. А. Он так и продолжал смотреть в одну точку перед собой, только пару раз одним уголком губ улыбнулся.
        Что-то подсказывало Босому, от итогов заседания Объединённых штабов ничего не зависело, потому что все пятьсот металлических шаров с антеннами уже доставлены куда надо и ожидают только сигнала, чтобы уничтожить все планеты солнечной системы вместе со звездой. Вот только если бы они в нужный момент сработали, Босой сейчас не смотрел бы это видео в Гранитном, да и самого форпоста бы не было, как и горы, в которой вырезаны его монументальные корпуса.
        - Нам нужно объединить силы и вместе противостоять угрозе, - представитель Исламского союза говорил, перебирая четки, - но объединение невозможно, если кто-то из участников считает себя вправе ограничивать остальных в действиях. Мы сомневаемся, что Североамериканская конфедерация действительно способна объявить над Россией бесполетную зону. Но само это намерение оскорбляет идею объединения и ставит под вопрос нашу общую способность действовать вместе. Если возникнет конфликт, мы выступим на стороне России.
        Загорелась красная лампа над президиумом Африканского континента.

* * *
        Прозванная Лужей генераторная составляла лишь малую часть производственно-складского комплекса, обеспечивавшего в прежние времена жизнь и работу крупной научной лаборатории. Сразу после нашествия гррахов руководство базы законсервировало станки и накрепко заперло внутренние помещения, что спасло почти все оборудование и немалую часть запасов.
        Если бы не скрипы и кошмары, Сыны Гранитного давно бы имели доступ к множеству сложнейшего многофункционального оборудования и могли бы увеличить личный состав гарнизона как минимум в три раза. Пока же приходилось тесниться в основном корпусе.
        Сам по себе корпус представлял собой огромную вырезанную в граните пирамиду высотой чуть больше пятидесяти метров. Пик пирамиды занимали административные помещения, в которых сейчас находился штаб. Туда вел единственный лифт, защищенный тремя автоматическими турелями. Появиться в предлифтовом шлюзе без формы Гранитного и имеющей электронный маячок нашивки было весьма легким способом совершить самоубийство. Бойцы рассказывали, что однажды турели остановили даже грраха, пусть и молодого и перед этим порядком измотанного боем.
        Всю среднюю часть корпуса занимали научные лаборатории. Кремнев переоборудовал их под спальные помещения, оружейки, учебные классы, бытовки и комнаты психологической разгрузки. На нижнем уровне теснились небольшие склады, кладовки и технические помещения.
        Из нижних углов основного корпуса шли четыре тоннеля: два наружу, к опорникам и наблюдательным постам, к Луже и к оружейным складам. Смена караулов на четырех опорниках и двенадцати наблюдательных постах происходила раз в сутки. «Отдыхающая» смена проводила зачистки генераторной и рейды на склады оружия, пополнить боезапас.
        И то, и другое не считалось особенно опасным и редко приводило к потерям. Другое дело - зачистка логовищ. В их глубинах приходилось иметь дело не с рядовыми чудищами, а с их боссами, обладающими способностью убить одним ударом целый взвод солдат. И все же зачистка была постоянной необходимостью. В первую очередь потому, что для борьбы с гррахами нужны были ракеты, а протащить сквозь кишащие чудищами корпуса получалось не больше двух за раз. Кроме того, гррахи не редко нападали группами, быстро занимали опорники и основной корпус, и тогда Сыны устраивали оборону в глубине складов, на территориях, обычно занятых чудищами. Если перед этим не зачистить мутантов под корень, отступать окажется некуда.
        Поэтому Кремнев и торопился, назначая рейды без отдыха, один за другим. На некоторых опорниках бойцы дежурили уже четвертые сутки, потому что товарищи все время проводили в боях. И когда первые рубежи монстров были зачищены, нужен был рывок в глубину Лужи, к мерцающим сердцам сразу двух логовищ.
        Операцию традиционно возглавлял майор Погожин, главный после Кремнева офицер, и самый опытный в сражениях Сын. За собой он вел три слаженные группы по четыре человека, к которым на этот раз присоединились Босой и Рина. Зою не взяли, так как рысь вряд ли могла что-то противопоставить скрипам и кошмарам, а без Ласки девчонка не имела ценности в драке. Да и Кремнев, когда узнал, что девчонка не умеет читать, приказал ей носа не высовывать из учебных классов.
        Отряд делился на четверки, но основной боевой единицей гарнизона считалась двойка: ударник, владеющий серьезным умением, позволявшим наносить смертельный урон, и прикрывающий, который в зависимости от противника выполнял самые разные функции, от наблюдателя и корректировщика, до живой наживки. Причем, в зависимости от условий, ударник и прикрывающий могли легко меняться ролями, потому что каждый из Сынов знал слабые и сильные стороны не только свои, но и товарищей.
        При усложнении задачи двойки объединялись в квады: ударник, снайпер, корректировщик и прикрывающий. Основную работу делали при этом, как и в случае с двойкой, ударник и прикрывающий, только при этом они имели огневую поддержку снайпера и помощь корректировщика. Корректировщик хоть и участвовал в бою, но должен был находиться над ним - следить за тактикой и передвижениями противника. Он не давал товарищам попасть в окружение, зачищал недобитков и своевременно менял тактику звена, если дело пахло керосином.
        Ситуаций, когда четыре автоматчика, вставали в ряд и поливали все перед собой дефицитными боеприпасами, практически не случалось. Если конечно такое решение не принимал корректировщик. И дело было даже не в экономии боезапаса. Все повадки и боевые приемы населяющих залы и коммуникации чудищ Сыны знали как свои пять пальцев, что позволило придумать и довести до автоматизма тактику борьбы с ними. Только поэтому почти всегда удавалось избегать потерь и даже ранений.
        «Разгром противника в операции, сражении или в бою - дело всего коллектива, общее дело, - чеканил Кремнев, - знаешь, кто это сказал? Великий полководец прошлого Георгий Жуков».
        Комендант Гранитного словно весь состоял из цитат знаменитых военноначальников и по любому вопросу без труда подбирал нужную.
        Каждый шаг Сынов в бою, каждое тактическое решение было когда-то оплачено кровью, продумано, опробовано, скорректировано, натренировано и доведено до совершенства. Инициатива по изменению манеры боя приветствовалась, но сначала ее стоило довести до командира, подождать, когда командир донесет ее старшим офицерами, когда они обсудят ее на совещании и дадут команду позволить бойцу нововведение.
        Например, взять с собой не четыре магазина с патронами, а три с половиной, и стрелять при этом не с колена, а лежа. Потому что пока три скрипа у третьей бетонной колонны на правом фланге Лужи пробегают от двери склада №16Б до двери склада №14АС, можно вполне успеть взобраться на стоящий рядом металлический контейнер и бросить тактический рюкзак перед собой. Стрельба при этом производилась лежа с упора, а не с колена. Даже если боец не имел соответствующего навыка, это позволяло ему сэкономить семь патронов самому и три патрона стреляющему одиночными снайперу поддержки.
        В первые дни в Гранитном Босой успел поучаствовать в боевом слаживании и нескольких боевых выходах Сынов. Его поражало, насколько каждый боец вливается в общую четкую как часы работу коллектива. Такого он не видел нигде.Люди в поселках часто работали вместе, но в конечном итоге каждый стремился в первую очередь накормить себя и своих близких. Ловчие тоже собирались в слаженные команды, но никто из них никогда не рискнул бы ради товарища. И тем более не стал бы растворяться в коллективе. Бывало и такое, что одиночки уносили всю добычу, и найти их потом на бескрайних просторах бывшей России никто даже не пытался. Ловчий-одиночка это не большой заточенный под узкие задачи и постоянных покупателей отряд Стрыги. Ветер в поле поймать и то легче.
        Все чаще Босой представлял себя на месте Суркова или даже майора Погожина. Развить нужные для коллектива навыки - раз плюнуть. Наверняка интерфейс подружится и с винтовкой, и с работой в команде. Было бы желание.
        Будущее, где все решено на годы вперед, привлекало спокойствием и определенностью. Будет время разобраться в себе и интерфейсе, выбрать направления развития и отточить навыки прокачки.
        - Когда-то мы называли его просто - тварь.
        К Босому на время операции приставили парня с фамилией Лебедев. На вид лет двадцати пяти, он дослужился до звания старшего лейтенанта, но при этом сохранил светлое не испорченное тревогами лицо и юношеский задор. Он командовал ни много, ни мало, целым взводом, но в этом выходе должен был лишь помогать ориентироваться ловчему, в первый раз оказавшемуся в тоннелях Гранитного.
        Временное понижение в статусе Лебедева не смутило ни капли. Он увлеченно рассказывал о форпосте, жизни гарнизона, живущих в скале чудищах, их повадках, особенностях и опасных приемах.
        - Чтобы попасть в Лужу, нам придется перейти через Мост. Ты видел карты? Отлично. Приятно работать с предусмотрительным человеком.
        - Обычно перед выходом я тщательно готовлюсь.
        - Похвально для невоенного, - Лебедев поднял палец вверх, - но против твари из реки не поможет. В темной воде он невидим, и ты узнаешь о нем, только когда он нападет. И в эту же секунду ты умрешь.
        Босой привычно, как всегда делал на охоте, считал шаги. И ровно за пятьдесят четыре шага до подземной реки в груди кольнуло. Отряд пересек границу чьего-то логовища.
        - Прежде каждый переход через мост мог стоить нам бойца, - безмятежно разглагольствовал Лебедев, - но и не ходить мы не могли: там оружие, боеприпасы, снаряжение, оборудование. Представляешь уровень логистики? Мы разменивали людей на патроны, консервы, сверла и гвозди, и далеко не всегда удавалось вынести металла больше, чем весил погибший брат.
        - Вы теряли солдата каждый раз, когда переходили мост? - удивилась Рина.
        - Ну… - протянул Лебедев. - Не прямо каждый. Тварь не всегда торчит у моста. Но если он на месте, пиши-пропало.
        - И ничего нельзя было сделать?
        - Мы и укрепления строили, арку над мостом варили из арматуры. Он слишком мощный. Все разбивает на раз. Он и мост оставляет целым, наверняка, только потому, что мы по нему ходим. А зачем ломать то, что приносит пищу?
        Инженерам прошлого почему-то показалось весьма оригинальным, наткнувшись на пещеру с подземной рекой, не обойти ее, а построить мост над водой и продолжить тоннель с противоположной стороны. Почему это было сделано именно так, теперь оставалось только гадать.
        Может быть это удешевляло проект, может скальный массив сверху и снизу не соответствовал требованиям, но как бы то ни было, на пути от главного корпуса до генераторной коридор выводил в широкую нишу с высоким сводом, почти полностью залитую водой. Течение здесь было не сильным, но воздух протягивало вдоль пещеры, а потому поверхность реки постоянно подергивалась мелкой рябью. Казалось, что под водой кто-то есть, и этот кто-то подстерегает добычу.
        Сыны быстро выяснили, что это действительно так, и с тех пор каждый переход в Лужу становился смертельно опасным. Пока не выяснилось, что поселившуюся под мостом тварь хоть и нельзя победить, но можно обмануть.
        У выхода из тоннеля в пещеру отряд встретила группа Сынов, притащивших из зала Истины несколько клякс, как прозвали бойцы обитавших там чудищ. Так и не рассмотревший их толком Босой теперь сумел взглянуть поближе.
        Больше всего они напоминали енотов, только худых, с короткой жирной шерстью и огромными фасеточными глазами. Они выглядели грязными и облезлыми, но Босой хорошо помнил, как их острые длинные когти впиваются в кожу, а торчащие наружу клыки рвут одежду и плоть. Спину енотов-мутантов украшали ровные тянущиеся от ушей к хвосту белые полосы. Босого удивила их ненормальная геометрическая правильность, будто чертил полосы инженер, тщательно выверяя правильность линий и ширину от начала до конца.
        Кляксы бесновались в клетках, бросались и грызли прутья.
        Они хотели выбраться наружу. Они хотели вцепиться в плоть людей и убивать, хотя до логовища их точно не меньше полутора километров и защищать монстрам здесь было совершенно нечего. Вряд ли они также скалились бы и грызли клетку, будь перед ними свинья или корова, а не человек.
        Клетки подтащили к выходу из тоннеля, сбросили замки с петель и закрыли ворота. Босой припал к смотровому окошку.Чудища выбрались наружу, обнюхали ворота и злобно завизжали. Из их вытянутых пастей капала кровавая слюна - сидя в клетке, они так ожесточенно грызли прутья, что несколько клыков до сих пор валялись на земле.
        - Бесятся, черти, - довольный Лебедев припал к соседнему смотровому окну, - кушать не могут, как хотят вцепиться нам в глотки. Раньше говорили - выродок. Вот они - выродки планеты. Ублюдки, рожденные от неестественной порочной связи нашей природы с инопланетным разумом.
        На запястье лейтенанта болтался браслет из разноцветного бисера. Время от времени он неосознанно касался его, покручивал и перебирал бусину за бусиной. Босой пытался не замечать этой привычки взрослого опытного командира, и все же не уследил за собой.
        «О нас знают кое-где, - объяснил смущенный парень, - передают с торговцами письма, сувениры, подарки, сладости. Нам приятно. Я как-то ответил на письмо девчонке, кажется ее звали Злата. И она прислала браслет. Я надел его, и вдруг боевая тревога. В бою я едва остался жив и теперь считаю его чем-то вроде оберега».
        - Ваш комендант говорит, что гррахи раньше жили на земле. И теперь лишь вернулись домой.
        - Я знаю, - уверенно кивнул лейтенант, - раньше гррахи жили на Земле. Вот только с тех пор прошло миллион лет. Где они шлялись все это время? Посмотри на этих клякс. Разве наша планета, наша природа способна родить такое? Самый уродливый зверь по сравнению с ними - прекрасное создание. Такому летучие твари могли научиться только у иной природы. Где-то в самом пекле самого страшного ада.
        Кляксы бились о дверь, пытались подцепить когтями и зубами края бронированных листов. Металл все сильнее окрашивался красным.
        Вдруг что-то щелкнуло в головах уродцев, они смолкли, приникли носами к земле и закружились по берегу, приближаясь к мосту.
        - Хитрый, сволочь, - Лебедев показал на реку и потер руки от удовольствия, - ждет, когда подберутся поближе. Он может их достать и с берега, но есть риск неудачи. И тогда они к воде ни ногой.
        - Он так умен?
        - Черт его знает, я с ним в шахматы не играл.
        Едва кляксы вступили на мост, река вздыбилась горой воды. Из темной пены вырвались толстые щупальца с присосками как у осьминогов, только если это и был осьминог, то гигантский, способный несколько раз обхватить очень большую лодку. Казалось, подводный монстр двигался неторопливо, но кляксы успели только подсесть на задние лапы и широко открыть фасеточные глаза. Мгновение - и щупальца обхватили их и утащил на дно. Босой успел заметить, что ни одно из существ не погибло в титанических объятиях. Они до последнего пытались вырваться, барахтались изо всех сил, и смолкли только когда вода накрыла из с головой.
        - Жертва злому богу подземелья принесена, - радостно объявил Лебедев, - можно идти.

* * *
        За мостом отряд встретила еще одна группа Сынов, и тоже с плененным чудищем. Оно лежало у их ног спелёнатое цепями. Свет масляных ламп отражался от грубых заляпанных зеленоватой слизью хитиновых пластин.Пленившие его бойцы выглядели не лучше. Грязь покрывала их одежду почти до груди, ботинки представляли из себя сплошные глиняные комья, и никто не делал попытки их оттереть.
        Майор Погожин подошел к встречающей группе и начал о чем-то переговариваться с командиром. Медик же из отряда присел к лежащему на полу бойцу. Возле ключицы у него зияла сквозная пробоина, в которую легко бы прошло пару пальцев. В иных обстоятельствах - смертельная рана. Но когда в твоем теле живут наниты, а среди товарищей есть специалист в лечении, выздоровление наступит самое большее через неделю.
        Поговорив с командиром, Погожин подошел к раненому. Он спросил что-то у бойца и тот ответил коротко: «Я могу идти и стрелять». Большего майор и не ждал.
        - Вы еще не видели скрипов? - Лебедев потащил подопечных к связанному чудищу. - Защитник третьей ступени. Воплощенная смерть.
        Сначала показалось, что Сыны пленили какое-то огромное насекомое, но вблизи стало ясно, что это мутант-скорпион, только размером с новорожденного теленка. Маленькая голова существа едва виднелась из-под толстенного панциря, из узкого гибкого тела торчали две конечности с клешнями и восемь удивительно длинных ног, состоящих из множества сочлененных частичек. Босой бы руку дал на отсечение, что если уполовинить любую из них, чудище даже не заметит, продолжая на нее опираться как на здоровую. Боли большинство мутантов не чувствовали вообще.
        Скорпион шелохнулся. Хитиновые пластины скрипнули друг об друга. Босой оглянулся на Рину. Привычная вроде бы ко многому девушка заметно побледнела, потому что представила то же, что и ловчий - как в полной темноте слышит неотвратимо приближающиеся шаги. Монстр движется быстро, и скрипы сливаются в один протяжный скрежещущий звук. За ним движутся еще скорпионы, их хитины скрипят по-своему, и каждый создает свою ноту, и вместе звуки сливаются в единую сводящую с ума мелодию.
        «Воплощенная смерть». Сыны Гранитного десятилетиями жили рядом с монстрами подземелья и успели подобрать идеально подходящие слова.
        Пока Погожин совещался с командиром встречавшей группы, а медик колдовал над раненым, образовалась пауза. Каждый боец тратил ее с толком. Точили ножи, стрелы, чистили обувь, рисовали, собравшись группой, на стене тактические боевые схемы. Лишние лампы погасили, и скальная площадка погрузилась в полутьму.
        Босой подошел к одной из совещавшихся четверок. Говорили о том, что штурмовые винтовки перестали пробивать нагрудные пластины скорпионов второго уровня, и чтобы не тратить лишние патроны, нужно целиться тщательнее. В идеале - отстрелить клешни у самого тела, где сочленения защищены меньше всего. Для столь точного выстрела необходимо было подобраться ближе, и во время зачистки бойцы придумали, где и как стрелок может занять безопасную позицию.
        Слушать было интересно, но ловчий почти не улавливал смысл. Наспех нацарапанные на стене схемы он не понимал, термины и специальные словечки выучить еще не успел, и уж тем более для него оставались темным лесом тактические характеристики оружия Сынов. Со стороны казалось, что любой огнестрел, даже простенький пистолет, должен разрывать скорпионов на куски. В реальности же против хитиновой брони могло не хватить огневой мощи даже самой лучшей винтовки, ели выстрелить неправильно и не туда.
        На Босого начали обращать внимание, оглядываться, что-то объяснять, и он предпочел отойти, чтобы не отвлекать группу от обсуждения.
        Рина и Лебедев сидели рядом, у стены, в той части площадки, куда свет почти не попадал. Босой прислушался и снова почувствовал неловкость. Говорили о чем-то личном.
        - Когда на мир опустился хаос, - Лебедев в такт словам перебирал звенья браслета, - мы с отцом отдыхали на базе отдыха на Сакмаре. Ему дали отпуск, а маме нет. Отец хотел отказаться, но мама настояла. Пришлось поехать без нее. Красивые очень места. Или мне тогда по-детски так показалось? Речушка узенькая, но упрямая. Она тянется почти на восемьсот километров через Башкирию и всю Оренбургскую область.
        - Однажды мы стояли на Сакмаре, - улыбнулась Рина, - и тоже с отцом.
        - Да, - согласился боец, - ты из тех мест. С ума сойти, я плечом к плечу в строю с принцессой Степных волков. И самая известная из воительниц нового мира состоит у меня в подчинении.
        - Не то, чтобы мы сейчас стоим в строю, - охотница чуть сдвинулась и их плечи и вправду соприкоснулись, - и не то, чтобы я у тебя в подчинении, но если хочешь, мы будем называть это так. Так что это была за база и почему ее не тронули?
        - Несколько домиков, спортплощадка и мостки для рыбалки. - Лебедев снял кепку и осторожно подсунул ее под затылок Рины, чтобы ей не пришлось касаться голого камня. - Гррахи нас попросту не заметили. Мама погибла во время нашествия в Оренбурге. Ее не отпустили с работы, и она в час бомбардировок работала на нефтеперерабатывающем заводе. Их уничтожили одними их первых.
        - Это была легкая смерть. Я видела, как горит нефть. Плоть расщепляется на обугленные нити.
        Лебедев задумчиво теребил браслет.
        - С тех пор я видел достаточно смертей. Думаю, мне не хотелось бы, чтобы мама увидела их вместе со мной. Она всегда всех жалела. Отца, потому что ему приходилось работать по двенадцать часов в день. Нас, за двойки в школе и за любое безобразие. Отец за порванные штаны наказывает, а она тайком таскает нам пряники. Он говорил, что мама портила нас и баловала. Может быть и так. Мы росли не то чтобы хорошими. Скорее хулиганьем.
        - Сколько у тебя было братьев?
        - Четверо. Я и еще трое. Денис, старший, Олег и Димка, самый младший. На базе вместе с нами остались двое мужчин и три женщины. Мужчины ушли сразу, и отец остался один со всеми нами. Он учил нас собирать грибы и ягоды, охотиться и рыбачить. Откуда сам все знал? Он же рос городским. Первое время жили впроголодь, но как-то мы с Денисом тайком добрались до разрушенного села и обшарили там все дома. На базу мы вернулись с туго набитыми мешками с едой.
        - А где сейчас твои братья?
        Лебедев ответил не сразу. Было заметно, что он вообще не рвался отвечать. Рина хотела уже извиниться, но не успела.
        Он заговорил.
        - Отец учил нас сражаться. Сражаться и убивать. Не знаю, зачем. Не верил же он всерьез, что мы будем драться с гррахами? Мы быстро повзрослели и не боялись никого, кроме этих летучих тварей. Однажды в наш лес забрела стая волков, голов на тридцать. Мы перебили их всех, потратив не больше десятка патронов. Сами, без отца. Это была знатная битва.
        Лейтенант задрал штанину. Правую икру рассекал шрам, оставленный клыками зверя.
        - Не знаю почему, но эти отметины пыль не убрала. Все остальное заросло, а это осталось. Видимо, на память. Тогда мы последний раз дрались вместе, плечом к плечу.
        - Братьев убили гррахи?
        - Я был на рыбалке, а они с отцом ушли на медведя. Ни мясо его ни шкура нам не были нужны, но он представлял опасность, особенно для женщин. Братья взяли с собой ружье. На всякий случай. Наверное, они достали его из чехла, иначе зачем грраху их убивать? Зачем идти по следу и сжигать наши дома? В живых не осталось никого. Я похоронил их над Сакмарой, на самом высоком месте в округе. Это приметный холм. Однажды я вернусь туда и расскажу им, что отомстил за каждого.
        Лейтенант сжал браслет между пальцев так сильно, что, казалось, раздавит бисер в цветную пыль.
        - Выходим через пять минут! - скомандовал Погожин.
        Бойцы оправились и проверили снаряжение, разбились по четверкам. Раненый тоже поднялся. Плечо ему перевязали, но руку не зафиксировали. Скорее всего, в бою он будет держать ей автомат. Все по заветам гарнизона - вернуться в строй несмотря ни на что, или умереть. Как должен был умереть Сурков.
        Босой воспользовался тем, что Лебедев ушел на инструктаж командиров четверок, и отвел Рину в сторону, так, чтобы его слова слышала только она.
        - Ты видела скорпиона? Дело, похоже, грозит быть слишком серьезным. У тебя единственной нет интерфейса. Ты уверена, что хочешь идти с нами?
        - А у меня есть выбор?
        - Выбор есть у каждого. Любой из нас может просто уйти. Хоть сейчас.
        - Ты правда думаешь, что можешь уйти? Я попробовала однажды. И знаешь, в побеге от себя нет смысла. Везде одно и тоже. Мужчины, идущие к своей цели несмотря ни на что. Женщины, вынужденные это терпеть. Кремнев такой же как ты. Ты такой же как Рой. Такой же, как мой отец. Вы идете к цели, оставляя за собой горы трупов. Черт вас всех подери.

* * *
        Часть Лужи покрывала вода, такая же темная, как и под Мостом. Прежде реку отводили через сложную дренажную систему, но потом исчезло электричество, а трубы некому стало обслуживать и чистить. Некоторые помещения затопило полностью, но по большей части можно было ходить в высоких сапогах или даже берцах, если не боишься намочить ноги.Кошмары поселились на незатопленных уровнях и в глубоко уходящем шестиэтажном атриуме, который был когда-то запасной казармой на полторы тысячи человек. Построили ее на случай, если на базе возникнет необходимость увеличения гарнизона из-за военного столкновения.
        Войны не случилось, и казарма пустовала, пока в ней не обосновались чудища. «Сердце» их логовища хранилось в одной из комнат в самом низу. Добраться до него можно было только по широкой лестнице, винтом спускавшейся вдоль этажей.Первая «вонючка», как называли кошмаров второго уровня развития, попалась на самом входе. Ее желеобразное тело тревожно колыхалось. Стоило первому бойцу выглянуть из-за угла, чудище выпустило ядовитый туман и плюнуло жгучей жидкостью. Сыны дружно отшатнулись. Босо же принюхался. Пахло резко, но запаха смерти не было. Он осторожно дотронулся до капли на полу. Кожу защипало. Попадет такая в глаз - на всю жизнь останешься слепым.
        - Не трогай стены, - посоветовал Лебедев, - яд быстро оседает, но потом навсегда остается на предметах.
        Едва ядовитый туман осел, из-за угла вышли трое лучников. Каждый из них был и снайпером, и специалистом по лукам, и все же первый залп не дал результата. По помещению снова расползлась ядовитая взвесь.
        АКТИВИРОВАН ПОИСК СЛАБОГО МЕСТА.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 90%.
        Красная точка плавно перемещалась по телу вонючки. Босой представил, как выцеливает ее острием стрелы. Стоило мысленно отпустить тетиву, как точка дернулась в сторону, сместившись сразу на пару пядей.Второй залп из луков ловчий наблюдал уже осмысленно. Все три стрелы вошли почти что в одно место - там, где красная точка только что была, но уже убежала. Бойцы благодаря навыкам чувствовали, куда бить, но не видели, как блуждающий сгусток нервов уходит от опасности.
        Босой с дистанции больше двадцати шагов в жизни бы не попал стрелой в нужную точку. Но у него на этой охоте были снайпера гарнизона. Снайпера не знали, как стрелять, чтобы попасть. Зато у них был Босой.
        В следующий раз стрелял только один лучник. Красная точка дернулась, и другой стрелок почувствовал, что целиться теперь надо в другое место. Второй раз ускользнуть точка не успела. Вонючка плеснула на последок ядом и затихла.Отряд, осторожно ступая, обошел ее желеобразное тело и подступился к двери, ведущей в атриум.

* * *
        - Не высовывайтесь, - Лебедев положил руку на плечо пошедшему вперед Босому.
        Он все еще чувствовал себя кем-то вроде учителя у повзрослевших, но не оперившихся подростков, хотя уверенность в собственном превосходстве уже начала сползать с его лица. Новая тактика отстрела вонючек существенно экономила время и стрелы, и, главное, делала борьбу с ними предсказуемой. Чего не добились Сыны за десятки лет.
        Казалось бы, все просто: два осознанных выстрела один за другим. Но прежде никто подобное не придумал, а ловчий сообразил, хотя и видел вонючку в первый раз.
        - Есть не высовываться, командир, - взяла под козырек Рина.
        Босого же кольнула ревность. Его охотница называла командиром только с изрядной долей иронии, а после ночи у Ирмы так и вообще почти в его сторону не смотрела. Ему же наоборот почему-то хотелось чувствовать на себе ее взгляд.
        - Есть у меня во взводе боец, - неожиданно заговорил Лебедев, - хороший такой мужик, спокойный. В сержанты не лезет, но толковый, что твои три кандидата наук. Так вот, сколько на скрипов с ним ходили - только и делает, что в кишках у них роется. И ладно бы хотел умение какое получить, так нет. Уж много лет как все три умения получил: рывок, удар и техник. Он как первые два навыка получил, так в мастерскую и ушел. Говорит, мол, в будущем мозги станут важнее кулаков. А я что? Я не против. Техник, так техник. Вот только зачем тогда в кишках у мутантов копаться?
        - Умнеть можно и без помощи пыли, - ответила Рина, хотя вопрос явно был риторическим.
        - Вот и он так подумал. Не может, говорит, какая-то членистоногая тварь быть настолько сильнее человека, чтобы с ней и сделать ничего было нельзя. Так и расчленял каждый труп. А потом говорит: разрешите, товарищ лейтенант, головой рискнуть. И рисует мне одну из хитиновых пластин третьеуровнего скрипа. Так, мол, и так. Здесь дырочка между пластинами. Если иглой сантиметров в десять ткнуть - прямо в спинной мозг. С тех пор так и делаем. Если проход не узкий, то один отвлекает, а второй сзади подбирается. Чтобы, значит, поудобнее было присунуть.
        - Это ты к чему? - Босой так и не понял посыла рассказанной истории.
        - Здорово ты при думал с вонючками. Но и у нас есть изобретатели не хуже.
        Сыны не торопились выходить в атриум. Вместо этого они подтащили к входной двери скованного скорпиона к вытолкнули его на площадку за ней. Его тут же атаковали кошмары. Они облепили врага, образовав шевелящийся склизкий ком. Сыны втащили скрипа назад и принялись рубить чудищ тесаками.
        Несмотря на массовую атаку, скорпион и не думал умирать, только сжал защитные пластины, и угрожающе щелкал клешнями. Даже успел парочке врагов отстричь когтистые конечности. Он бы и без помощи людей справился с рядовыми кошмаришками, даже связанный.
        Наживку выставляли еще дважды, и только после третьего раза, когда на нежданного «гостя» никто не напал, осмелились выглянуть сами. Свет ламп и фонарей терялся в темноте большого многоуровневого артиума, отражаясь от темных покрытых слизистой плесенью стен лишь легкими отблесками. Дверь выходила на верхний ярус, и он благодаря ловле на живцы теперь был очищен от врагов. Только в углах пряталось по вонючке, но теперь они не представляли для отряда особенной угрозы. Даже первоуровневые когтистые твари теперь казались опаснее.
        - Заходим! - скомандовал Погожин.
        Сыны разобрали стоящие у стены металлические листы, оставленные с прошлых операций, и, заходя на верхний уровень атриума, устанавливали их у перил через равное расстояние. Каждый таким образом нес с собой маленькую укрепленную позицию.
        От стены до высоких решетчатых перил проходил коридор около двух метров шириной. Местами решетка была погнута или выломана из пола, но по большей части сохранилась. Бойцы прислоняли листы металла именно к ней, как будто с другой стороны этажа или снизу их мог кто-то подстрелить. Воображение Босого успело нарисовать загадочный противоборствующий с Сынами человеческий гарнизон, когда по металлу тюкнул первый выпущенный снизу снаряд.
        Он ударился о защиту одного из бойцов и отскочил прямо под ноги ловчему. Похож он был на обычный шип кошмара, только в разы больше и не такой острый.
        - Залп! - предупредил бойцов Погожин.
        По стенам и защите заколотили брошенные кем-то из темноты шипы. Впереди в темноте ругнулись. Один из бойцов выпустил из рук защиту и лист, громыхая, скользнул вниз. Снаряды полетели еще интенсивнее. Сыны же со всех ног бросились обратно за дверь.
        Успели не все. Двух последних накрыла волна поднявшихся со второго этажа тварей.
        АКТИВИРОВАН СКОРОСТНОЙ РЫВОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 70%.
        Босой одним скачком оказался рядом и схватил выпавший из рук атакованных металлический лист.
        АКТИВИРОВАН ПОИСК ТОЧНЫЙ БРОСОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 60%.
        Кусок металла был достаточно большим, чтобы скрыть за собой взрослого мужчину с тактическим рюкзаком и оружием, и достаточно толстым, чтобы сдержать удары летящих снизу шипов, но Босой справился.
        Интерфейс сам выбрал траекторию броска, и почти всех напавших на людей кошмаров снесло как ураганом.
        АКТИВИРОВАН СИЛОВОЙ РЫВОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 30%.
        Босой схватил обоих попавших под волну кошмаров бойцов за воротники курток и буквально вышвырнул их из опасной зоны. Кошмары бросились на ловчего, но их встретили дружным залпом из луков.
        - Хорошо сработал, - похлопал его по плечу Погожин.
        Босой мельком оглянулся на Рину. Она о чем-то шепталась с Лебедевым и на командира, принимающего причитающиеся благодарности и похвалы, даже не обернулась.

* * *
        - Не пойму, откуда они бьют? - Погожин подозвал Босого и вместе они осторожно выглянули за дверь. - Ты можешь разглядеть?
        Майор нарисовал на пыльном полу подобие «вонючки», только в форме звезды и с панцирем в виде раскрывающихся лепестков сверху.
        - Это кошмары третьего уровня развития. Круче здесь только босс. Они выпускают туман, стреляют ядом, но могут еще и метать шипы. Очень точно метать, как ты мог заметить. Сейчас часть из них нацелены в нашу сторону. Нужно увидеть их и показать цель стрелкам. Защита у них мощная, но мы хорошо знаем, куда бить. Только покажи их нам.
        АКТИВИРОВАНА МАСКИРОВКА.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 20%.
        Босой вышел в атриум, стараясь держаться «слепых» для стрелков пятен. Взглядов он ощутил всего пять, намного меньше, чем летело шипов. А значит большая часть артиллерии била по площадям, с нижних этажей, ничего на самом деле не видя. Если убрать этих пятерых, на хаотичный обстрел можно будет не обращать внимания. Остальные просто не будут знать, где враг.
        Вот только эти пятеро скрывались в полной темноте. Сам Босой, может быть, и сумел бы прицель выстрелить, исходя из направлении «взгляда», но показать нужное место стрелкам Гранитного точно бы не смог. Этому помог бы хоть какой-то свет, но чтобы осветить проходы и площадки второго этажа, придется высунуться с фонарем, а значит подставиться под удар.
        Необходимо было иное решение.
        - Погасите весь свет, - попросил он Сынов.
        Бойцы, послушные взмаху Погожина, потушили лампы. Темень стала абсолютно непроглядной, и все же Босой знал - в любой мгле есть хотя бы немного света. Немного усилий, и вонючки-стрелки обозначились едва шевелящимися темными пятнами на темном.
        Босой подозвал стрелков. Обычные люди вряд ли бы сумели понять, как увидеть цель, но ни ловчий, ни Сыны Гранитного не были обычными людьми. Да и в руках они теперь держали совсем не луки, а самые настоящие винтовки. Пять выстрелов слились в один ошеломляющий грохот. Снизу снова повалили рядовые кошмары, но теперь их атаку ждали и легко отбили.
        И снова по этажу покатился ручеек бойцов с металлическими щитами. Одну за другим лучники сняли всех четырех угловых «вонючек», да так, что ни одна не успела выстрелить ядом. И снова пришлось тушить свет, чтобы рассмотреть и уничтожить метающих шипы чудищ на втором этаже с обратной стороны атриума. Понимая алгоритм действий, бойцы действовали точно и спокойно, как будто речь не шла о жизни и смерти.
        - Какой у метателей боезапас? - Босому пришла в голову внезапная гениальная с его точки зрения мысль. - Сколько раз они могут выстрелить? Можно же бесконечно провоцировать их и…
        - Понятия не имею, - отмахнулся Погожин, - это не имеет значения. Как только мы ступим на второй этаж, с третьего поднимется такая волна, что нам просто не устоять.
        - Но есть какой-то план?
        - Слышал ли ты, ловчий, про такую штуку, как тактическое отступление?
        По команде майора ручеек прикрывающихся щитами бойцов вновь втянулся в дверь первого этажа. Из нее же вытолкали скованного скрипа к провалу, ведущему на второй этаж.
        Цепь на теле чудища удерживало несколько замков, без которых скрип мог легко высвободиться из пут. Замки сняли и как только скорпион сумел высвободить одну из клешней, ударили с помощью мощных навыков его в бок, сбрасывая с этажа вниз.
        Сразу после удара бойцы с максимальной скоростью отбежали к двери, Погожин же достал осветительную гранату и приготовился сбросить ее вниз.
        - Сейчас будет шоу. Тебе понравится.
        Вот только шоу никак не наступало. Майор напряженно чего-то ждал, и в конце концов раздосадовано процедил:
        - Сука… Зацепился.
        Скрип после удара, как и задумывалось, полностью освободился от цепей, но падать и не думал. Одной из клешней он вцепился в бетон пола первого этажа и теперь раскачивался, стараясь дотянуться второй. Снизу в него летели шипы, за лапы и хвост с огромной смертоносной иглой цеплялись рядовые кошмары. Скорпион не обращал на досадливую мелочь внимания. Он стремился вверх, подальше от беснующегося врага, поближе к ненавистным людям, которые столько часов подряд откровенно над ними издевались.
        - Я решу…
        Босой не стал ждать одобрения от майора и бросился к скорпиону. Драться один на один с такой махиной он не решился бы, но был уверен, что от пары взмахов его хвоста увернется без проблем.
        - Куда ты? Назад! - крикнул кто-то сзади.
        Босой и не думал оборачиваться. Коллектив коллективом, но когда под угрозой срыва вся операция, кто-то должен стать героем. Он всадил под клешню кусок арматуры, кем-то и когда-то оторванной от решетчатых перил.
        АКТИВАЦИЯ НАВЫКА МГНОВЕННОГО УСИЛЕНИЯ.ВЫНОСЛИВОСТЬ 0%
        Хватка скорпиона ослабла, он сорвался, но успел ударить второй клешней. И двигалась она слишком быстро, чтобы успеть увернуться. Босой успел подумать, что слишком хорош, чтобы попасться на столь очевидный удар.
        АКТИВАЦИЯ ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ
        НЕДОСТАТОЧНО ВЫНОСЛИВОСТИ
        ОТКАЗ АКТИВАЦИИ
        Может быть интерфейс и хотел бы спасти носителя, но не мог. Да и не для того наниты были созданы, чтобы спасать слабых и глупых. Увлекшись демонстрацией силы, разозлившись с чего-то на равнодушие к его успехам Рины, Босой допустил ошибку. И должен был поплатиться за нее.
        Он не прошел отбор. Его партия нанитов не смогла вырастить удачливого и по-настоящему сильного бойца.Что-то дернуло Босого за руку. Его тело взлетело в воздух и приземлилось в нескольких шагах позади. И еще в полете он увидел, как на теле выдернувшего его из-под удара Лебедева смыкается клешня скрипа.
        АКТИВАЦИЯ СКОРОСТНОГО РЫВКА
        НЕДОСТАТОЧНО ВЫНОСЛИВОСТИ
        ОТКАЗ АКТИВАЦИИ
        АКТИВАЦИЯ СКОРОСТНОГО РЫВКА
        НЕДОСТАТОЧНО ВЫНОСЛИВОСТИ
        ОТКАЗ АКТИВАЦИИ
        Босой был быстр и силен и без специальных умений, но все же оставался человеком. Когда он схватил соскальзывавшего вслед за скорпионом на второй этаж Лебедева, от лейтенанта осталась только верхняя половина тела.

* * *
        - Я тебя обманул.
        Лейтенанта разорвало пополам ровно по поясу, но он не умер сразу. Инопланетная пыль в его теле боролась за жизнь носителя: остановила кровотечение, заглушила боль и вбросила в кровь тонны адреналина. Лебедев угасал, но еще мог говорить и двигать руками. Он снял с запястья браслет и протянул его ловчему.
        - Я вас обманул. Это браслет моего младшего брата. Я снял его, когда закапывал его в землю. Я обещал вернуться с победой. Понимаешь, ловчий? Я обещал. Найди его могилу. Я знаю, ты сможешь выйти за границы гарнизона, сможешь пойти туда, куда захочешь. Их могилы на холме у берега Сакмары. Я поставил там семь больших крестов из синих досок. Отнеси ему браслет. Я обещал вернуться, и я вернусь. Хотя бы так.
        Подошел медик. Положил лейтенанту руку на грудь, покачал головой, простился и ушел. Не занятые делом бойцы подходили к Лебедеву по одному, жали руку, произносили одинаковое: «Было честью…» - и отходили. Рядом остался только Погожин.
        Майор так и не бросил осветительную гранату, да и вряд ли разворачивающееся действо представляло для кого-то кроме ловчего интерес. Хотя посмотреть наверняка было на что.
        На нижних этажах разворачивался невиданный бой. Скрип одолевал этаж за этажом, рвал на части сотни тел, отбивался от тысяч летевших в него шипов, но не останавливался ни на секунду. Он словно имел какую-то цель, знал, что главный враг внизу, и пока предводитель жив, кошмары не остановят атаки.
        Казалось, третьеуровнего скорпиона не может остановить никто. Но если его ахиллесову пяту сумел найти один не в меру любопытный Сын Гранитного, то и тысячам кошмаров это могло оказаться под силу. И они нащупали ту самую дырочку в сочленении пластин.
        - Отбой, - произнес майор, отойдя к ожидавшим бойцам, - наш таран дошел только до четвертого уровня и сдулся. Возвращаемся за новым скрипом. Придется начать все с начала.
        День 6. Скрипы
        В глазах Зои горели бесовские огоньки. Ей хотелось взять пропись за краешек и запустить ее в полет в самый дальний угол класса, да так, чтобы листы раскрылись и жалобно шелестели. Жестокая тетрадь должна была ответить за все зойкины страдания!
        Вбитая с рождения бережливость не позволяла. С прописью работали карандашом многие и многие люди. Писали, старательно обводя нарисованные пунктиром буквы, и стирали, оставляя тем, кто придет после. Ни новой бумаги, ни тем более напечатанных книг никто в ближайшие годы увидеть не рассчитывал, а потому поколениями берегли то, что есть.
        - Я поняла. Ты хочешь, чтобы я умерла. Учти, найдутся те, кто за меня отомстит.
        Старший сержант Березкин поднял глаза над книгой, ровно настолько, чтобы видеть девчонку, но при этом не сгореть от ее горящего ненавистью взгляда.
        - От письма еще никто не умирал.
        - Я буду первой.
        - Это вряд ли.
        - Ты меня ненавидишь.
        - Работайте, Зоя. При всем желании я не могу вас отпустить. Это приказ командования.
        Столы и стулья в классе стояли как по линейке. Зоя обвела взглядом помещение, но зацепиться ни за что не удавалось: зеленоватые стены без единой щербинки, однотонный пол, по которому словно бы и не ходили ни разу, рассеянный не дававший тени свет. Она с грустью вспомнила, как их учили в Грачах, по солнцу, во дворе общинного дома. На одних только поросят можно было смотреть все чтение и часть истории, пока скотницы не уводили их на кормежку.
        Взамен поросятам выпускали цыплят. Слетались голуби. По щелям пересохшего от времени сруба бегали солнечные зайчики. Не ученье, а сказка. Не то, что сухой как сама математика класс Гранитного. Здесь решительно нечем было заняться, кроме как учиться, и Зоя училась, старательно обводя силуэты ненавистных букв.
        Буквы же никак не хотели слушаться. Строчки выскальзывали из-под карандаша, изгибались, отпрыгивали и бросались в головокружительные хороводы. Хуже них раздражал только приставленный в учителя Березкин, слащавый голубоглазый блондин, которому, несмотря на худобу, очень шла военная форма.
        Его все время хотелось как-нибудь пообиднее подколоть, чтобы не страдать в одиночестве.
        - Ты стрелять-то умеешь, Березкин? Или только над маленькими безобидными девочками издеваться?
        - Я отличник боевой подготовки, - спокойно и уверенно ответил парень, - как и все мы. Среди Сынов Гранитного есть лучшие, но худших - нет.
        - Врешь поди…
        - Ложь не живет в пределах Гранитного. Мы никогда не врем.
        - А как же Кремнев, ваш командир? Затащил нас обманом в ваш гадкий Зал истины…
        - Он не сказал ни слова лжи. Лишь сообщил не всю правду.
        Глаза Березкина скрылись за книгой. Потянулись тягучие минуты тишины.
        Зоя сражалась с прописной буквой Б. Не найти было более противной буквы. Сколько отвратительных слов с нее начинается! Баба. Бабник. Балда. Бребедень. Бабуин. Березкин.
        Болтающий бребедень бабуин Березкин согрел душу. Зоя с горячностью атаковала очередную букву, карандаш соскочил с пунктира, вывернулся из руки и сломался.
        - Это же курам на смех! Ну, зачем мне уметь писать? Все, что надо, я уже умею!
        - Действительно? И что же?
        Березкин снова улыбнулся, и Зоя невольно отметила, что улыбка у него для бабуина очень даже ничего. Даже слишком.
        - Стирать. Готовить. Шить. Ходить за скотиной. Сажать огород.
        - Думаешь, этого достаточно?
        - Лучше меньше, да лучше. Ты-то, поди, свою форму не сам стираешь.
        - Не сам. Но я не думаю, что ты стираешь лучше меня. Чего ухмыляешься? Проверим?
        Прачечная занимала одно из нижних помещений. На входе стояли мешки с грязной нательным бельем. Чуть дальше - два металлических чана из нержавеющей стали. Несмотря на хорошую вентиляцию, в воздухе стоял запах влаги и бытовой химии. В поселке Зои стирали только самодельным мылом, но девчонка знала этот запах. Так пах «стиральный порошок», штука редкая, дорогая, но по эффекту мало чем отличающаяся от мыла.
        А еще в прачечной пахло потом, кровью и едкой болотной грязью. Судя по выражению лица, Березкин ждал, что Зоя преисполнится брезгливостью. Она же привычно подхватила мешок и высыпала его содержимое в чан. Справиться с кранами тоже труда не составило. Наполнив бак водой ровно настолько, чтобы вода слегка покрывала белье, она сыпанула экономную меру порошка, выловила ближайшие штаны, которые почище, и установила стиральную доску. Ткань заскользила по ребристой поверхности, настраивая на долгую тяжелую работу.
        - Достаточно, - Березкин остановил ее, когда на сушилку переместились двое нательных штанов и рубаха, - ты и вправду хороша в стирке. А теперь я покажу, как стираем мы.
        Его руки пробежались по пульту управления, который Зоя в спешке не заметила. Сверху в чан опустилась крышка к прикрепленными к ней медленно вращающимися лопастями на одном общем валу.
        - Вернемся через полчаса и достанем чистое белье. А потом - в центробежную сушку. Ты знаешь, что такое центробежная сила? Что ж, я покажу. Обещаю, через полгода ты сможешь собрать и, главное, рассчитать сушилку сама. Если захочешь. А теперь - чистить картошку.
        Зоя ожидала увидеть отделанную пластиком и металлом кухню с множеством замысловатых машин, что и морковку натрут, и с бульона пену снимут, и салфеточкой губы промокнут, когда закончишь кушать. Реальность разочаровала. Они пришли в темное холодное помещение, и единственное, что его украшало - самая настоящая ванна. Если бы не холод, полутьма и грязь, Зоя бы захотела искупаться. Но вместо нее в ванне лежала картошка. Целая гора чищенной картошки.
        Рядом сидели два Сына. В их руках порхали ножи. Березкин придвинул из угла еще две табуретки.
        - Сегодня, как и в любой другой день, нам нужно накормить завтраком, обедом и ужином сто шестьдесят человек. Исходный материал, как видишь, - он покрутил в руке далекий от идеально овальной формы овощ, - постепенно вырождается и для машинной чистки не годится. Так что присаживайся, и покажи, насколько ты хороша.
        Пальцы свело на сороковой или пятидесятой картофелине, Зоя поначалу считала, а потом бросила. Как она не старалась, угнаться за бойцами не получалось. Кожура струилась из-под их ножей ровным красивым кружевом, а горка в ванне росла с удивительной скоростью.
        «В гробу не сдается наш гордый варяг», - упрямо повторяла про себя Зоя где-то услышанную поговорку, - «Не дождетесь».
        И все же скорость работы пришлось снизить. Боль из пальцев постепенно ушла, и хотя теперь получалась едва ли не в два раза медленнее, чем выходило у Сынов, зато привычный темп позволил работать сколько нужно долго.
        - Теперь на лук? - спросил Березкин, как только картошка закончилась, и сам себе ответил. - Теперь на лук.
        Зоя посмотрела на стоящие в ряд мешки и едва сдержала едкое:
        «Садист!».
        Березкин наверняка ответил бы:
        «Это приказ командования».
        А она ему:
        «В гробу я видела ваше командование».
        А он:
        «Где?»
        А она ему:
        «Там, где не сдается наш гордый варяг».
        А он бы ничего не ответил. Потому что Рина права. Все мужики - мужланы. И козлы.
        Глаза защипало, и Зоя обнаружила себя очищавшей уже третью луковицу. Руки, не дождавшись команды от занятого руганью сознания, сами взяли за привычное дело. Даже нож в холодную воду окунули. Хорошо хоть резать лук не пришлось - это все-таки делала машина.
        - Мой руки, - бодро скомандовал Березкин, как только они покончили с овощами.
        - Шить пойдем? - обреченно предположила Зоя, уже понявшая логику приставленного к ней педагога.
        - Нет. Танцевать. Каждый военный должен уметь танцевать, даже если видит дам один раз в год.
        - Танцевать я люблю.
        - Вот и посмотрим, есть ли мне чему тебя научить. И если я и в этом окажусь лучше, будь добра соблюдать субординацию, по крайней мере до тех пор, пока не уделаешь меня хоть в чем-то.
        - Уделать тебя? Легко.
        - Тогда прошу, - Березкин подставил ей руку, - в бальный зал.
        Зоя положила свою ладонь в его и, несмотря на полумрак, запах лука и потемневший от времени холодной кафель вокруг, почувствовала себя принцессой из сказки.

* * *
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        *НЕИЗВЕСТНО* 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        Мама советовала прислушиваться к дежавю. Как дуновение ветра, оно приносило из прошлого нужные, но забытые уроки. Словно весь путь Босого от свалки возле Бочонков до Гранитного начался только для того, чтобы закончится здесь, возле логовищ кошмаров и скрипов.
        Все это уже было.
        Первое: он стал свидетелем прорыва тараканов в логовище крыс. Второе: Винник привел его в подземелье Дуста, где он узнал историю Мерцальщика, пробравшегося к сердцу логовища слипиков по вентиляционным шахтам. Третье: между этими события Босой встретил Зою, которая оказалась хозяйкой умной и сильной кошки, способной поддерживать телепатическую связь. Не произойди хоть что-то из этих событий, и найти решение оказалось бы не так просто.
        Ласка пробиралась по вентиляционным шахтам, держа в зубах тяжелый пакет со взрывчаткой. За ней тянулся тонкий капроновый шнур, чтобы вытащить кошку, если какой-то из участков труб по пути обратно окажется для нее непреодолимым. Она должна была обязательно вернуться, а пакет со взрывчаткой оставить точно там, где указал специалист по взрывному делу, заместитель начальника гарнизона по тылу майор Толстых.
        Зоя сидела на корточках перед схемами коммунальных систем и медленно водила пальцем по тем местам, которые проходила Ласка. Серые от страха губы шептали:
        - Здесь поворот налево. Теперь здесь направо. Не торопись, впереди можно провалиться вниз. Ой! Ай!
        - Что? - одновременно схватили ее за плечи Босой и Погожин.
        Зоя недовольно сбросила их руки.
        - Больно же! Уже ничего. Выбралась, - и она снова зашептала, «разговаривая» с Лаской, - все хорошо, лапка, ползи вперед, я уже их прогнала. Ладно, ладно, как вернешься, обязательно кого-нибудь из них съешь. Потом. Как-нибудь. А здесь поворот, направо.
        Не прошло и часа, как рысь вынырнула из ближайшей вентиляционной шахты и довольно отряхнулась. На всех вокруг полетели хлопья за годы скопившейся в трубах пыли.
        - Есть контакт, - подтвердил еще раз Толстых, - можно взрывать.
        - Точно здесь не шарахнет? - обеспокоенно переспросил Погожин.
        - Нет. Вы же знаете, форпост построен с учетом ядерных ударов и землетрясений. Модули автономны. Конструкции предпочтут разрушится, но не передать импульс. Да и заряд слишком мал. Если бы не кумулятивное действие, он бы эту стену не пробил. Отверстие получится один в один как рассчитано. Взрывать?
        - Взрывай.
        Когда Босой предложил стравить два логовища, мало кто поддержал его сразу. После гибели Лебедева, Погожин слушать ловчего отказывался наотрез. Кремнев же не находил аргументов, чтобы всех убедить. Совсем недавно он буквально заставил ловчего поселиться в Гранитном, поверив, что он обязательно принесет Сынам удачу и победу. Теперь же признавал, что лучшее - враг хорошего. Как бы ни был силен Босой, его опыт и способности ничего не значили по сравнению с выверенной командной тактикой. Неготовность же гражданского человека следовать строгой армейской дисциплине уже привела к гибели младшего офицера.
        И все же они выслушали и изучили карту, потому что тоже облажались. На отлов еще одного мощного скрипа не было времени, да и повторно использованная уловка снова могла не сработать. Никто не знал, почему скрип третьего уровня не дошел, как обычно, до нижнего этажа атриума, обеспечив людям доступ к «сердцу».
        Надо было что-то делать, и только ловчий предложил решение.
        Правда, в идее взорвать перегородку между логовищами военные видели одну огромную проблему: как дальше будут жить без перегородки чудища? Все знали, что сердца логовищ, сколько их не разбивай, все равно рано или поздно восстанавливаются. А значит, кошмары и скрипы начнут непрерывную войну, и чет их знает, в какие машины для убийств они превратятся через пару месяцев.
        Решение нашел майор Толстых. Он предложил снять с одной из лабораторий шлюзовые герметичные двери и установить их между логовищами сразу после уничтожения сердец. Мощные стальные перегородки выдержат любые удары. Тонны бетона не позволят сделать подкопы, а радиоуправление даст возможность устраивать контролируемый геноцид.
        Помещение за дверью атриума, где находились на позиции Сыны, слегка тряхнуло. Довольный Толстых поднял большой палец вверх - расчёт оказался верен.
        Тонкую перегородку между логовищами выбило как пробку, образовав круглый проход размером человеческий рост. Осколки засыпали вставших на дыбы чудищ.

* * *
        Визги кошмаров очень походили на детские. Словно грудной ребенок захлебнулся материнским молоком и зашелся в булькающем крике. Словно детей таких сотни, и никто не приходит к ним на помощь.
        Босой почувствовал, как по спине его бегут мурашки. Хотелось броситься вниз и спасать попавших в беду детей. Он посмотрел на Рину. Лицо ее в отсветах масляных фонарей казалось пепельно-серым. Зоя заставила Ласку проявиться и прижалась к ней, утонув в длинной шерсти. Стоило бы увести их отсюда заранее, но Босой не знал заранее, что кошмары так кричат.
        Об этом знали Сыны. Но привычным мужикам и в голову не пришло, что писк чудищ может испугать девушек. Бойцов крики кошмаров только радовали. Они собрались на верхнем уровне атриума и с интересом наблюдали нашествие бронированных скорпионов во влажное царство когтистых желеобразных монстров.
        А посмотреть было на что.
        Скорпионы вбирались в провал и сразу бросались в самую гущу врагов. Если успевали. Едва из-за края показывалась голова скрипа, как навстречу ему летели шипы и прыгали рядовые кошмары. Скорпионы первого уровня умирали почти сразу. Защитники без труда находили в их броне щели, жалили и рвали на части.
        Скрипы второго уровня имели лучшую защиту. Они переживали обстрел шипами, кромсали щупальца облепивших их кошмаров и рвались к вонючкам.
        Вонючки выпускали волны ядовитого тумана. Попавшие в него скорпионы замедлялись, беспорядочно били по воздуху клешнями и теряли ориентацию. И все же некоторым удавалось дойти до вонючек, и тогда желеобразное тело легко распадалось на части, выпуская из себя ярко-желтую жидкость. Она пахло горько и резко, и скоро этот запах расползся по всему логовищу. Сыны натянули на лица повязки.
        Чтобы лучше видеть, Погожин время от времени сбрасывал вниз осветительные гранаты. Они горели ярким белым огнем, разбрасывая крупные долго не гаснущие искры. В их свете скользкие серо-фиолетовые кошмары на фоне стен казались грязными пятнами, а броня скорпионов светилась ржавыми отблесками.
        Повсюду лежали горы тел. Пролом выходил на третий этаж атриума, и было хорошо видно, как отважно встречали врага защитники логовища, как уничтожали скорпионов десятками и как гибли сотнями, и снова накатывались волна за волной.
        У кошмаров не было шансов, это было понятно с первой минуты. Их щупальца ничего не могли сделать с защитой скрипов, дальнобойные шипы отскакивали, а своя броня дальнобойных вонючек легко распадалась под их мощными клешнями. Если бы скрипы владели командной тактикой и могли собраться в сплоченный строй, они давно бы заняли все этажи атриума. Но они атаковали по одиночке, и только поэтому гибли один за другим.
        Защитники логовища уже проигрывали битву, а на арену еще не выступили настоящие воины - скорпионы третьего уровня развития, настоящие военные крепости на лапках, каждый из которых способен в одиночку пройти весь атриум.
        - Сейчас попрут здоровяки. Приготовиться! - скомандовал Погожин.
        Босой оглянулся на голос и только сейчас заметил, что бойцы рассыпались кругом по всему первому этажу атриума. И едва из провала появился первый гигант, его срезало сразу несколько очередей.
        Погожин прикрикнул на командиров взводов. Скорпиона убили слишком рано и потратили на него слишком много патронов. По этажу атриума побежали корректировщики, согласовывать огонь. Следующих били прицельно и наверняка, стараясь в первую очередь попасть в глаза, в сочленение лап или сзади под хвост.
        Треугольник смерти, из кошмаров, скорпионов и людей, сверкал вспышками выстрелов, скрипел хитиновой броней, пучился ядовитым туманом. Чудища бросались в самоубийственные атаки, не замечая льющийся сверху стальной дождь. Взаимная ненависть захлестнула новую фауну, и люди постепенно выходили из схватки победителями.
        Внезапно треск выстрелов стих.
        - В укрытие! - отдал приказ Погожин.
        Бойцы живым ручейком втянулись в дверь, ведущую в тоннель.
        - Останься, - майор удержал ловчего, торопившегося продемонстрировать готовность к дисциплине, - думаю, тебе будет полезно увидеть Предвестников.
        - Предвестников чего?
        - Смерти, конечно же. Три предводителя скорпионов. Мы называем их Предвестниками смерти, потому что как только они появляются, кто-то погибает.
        Босой торопливо вывел перед собой гррахский трактат, в котором, как он понимал, содержались сведения обо всех чудищах, по крайней мере по состоянию пятнадцатилетней давности. Найти место, где описывалась структура логовища скорпионов, используя всплывающее над ними сочетание гррахских значков, труда не составило.
        Предводителей у скрипов действительно было трое. И под «именем» каждого содержалось немалое описание.
        - И что они будут делать? - Босой всматривался в провал, стараясь не упустить миг появление первого Предвестника.В ответ Погожин кровожадно улыбнулся.
        - Они умрут.
        Первый походил на стремительный клинок. Небольшой, прочный, быстрый и одновременно гибкий, он выстреливал собой в цель, и она разлеталась в пыль. Его хватило бы одного. Оказавшиеся рядом кошмары взрывались кровоточащими кусками плоти.
        Второй едва протиснулся сквозь провал. Его массивное тело напоминало шар, закрытый со всех сторон несколькими слоями брони. На остатки кошмаров он просто не обращал внимания, походя раздавливая их как надувшиеся гноем прыщи.
        Третий сочился зеленоватым ядом. Густая прилипчивая жидкость тянулась за ним широкой поблескивающей полосой.
        Они не дрались с кошмарами, а просто двигались вперед, к последнему спуску на широкую площадку нижнего этажа.
        Помешать этому не мог никто из защитников, и Босой не был уверен, что с этим справились даже Сыны всей пришедший на зачистку группой.
        Приближалась битва титанов. Предводитель кошмаров еще ни разу не проявил себя, но не было сомнения, что он где-то рядом.
        Предвестники спустились и суетливо забегали из угла в угол. «Клинок» время от времени совершал стремительные рывки, «шар» прокатывался и бился в стены, «зеленый» же заливал пол лужами яда. Они словно сражались с невидимым врагом.Сообразив, что их противник может быть невидим, Босой подозвал Ласку и попросил ее показать то, что видит она.
        Ничего скрытого от глаз внизу не было. Просто ловчий не знал, куда смотреть, а точнее - как.
        Главный кошмар походил на туман, хотя и не был им в полном смысле этого слов. Множество мелких существ или даже клеток витали в воздухе черноватой пеленой и были бы хорошо видны при хорошем освещении. Кошмар растекался по полу, прилипал к стенам, старательно избегая контактов с Предвестниками.
        Получалось не особенно хорошо. Взвешенные в воздухе частички гибли и от рывков «клинка», и от ударов и перекатов «шара», но эффективнее всего справлялся «зеленый», сжигавший частички защитника логовища и в воздухе, и на полу, и на стенах - всюду, куда попадал яд.
        - Почему он не бьет в ответ?
        - А зачем? - Погожин с садистским удовольствием наблюдал за битвой заклятых врагов. - Они уже мертвы. Просто еще не знают об этом.
        Развязка наступила неожиданно. Все три Предвестника рухнули на пол, безвольно раскинув лапы, хвост и клешни.
        - Как он убил их?
        - Черт его знает. Могу лишь сказать, что никто не способен ступить на нижнюю площадку и выжить. Смерть наступает не сразу, но она неизбежна.
        - А как убить его самого?
        - Ты когда-нибудь сражался с ветром? Или с ручьем? С солнечным светом? Есть вещи, уничтожить которые можно лишь вместе с миром. Может быть, если сложить казарму взрывом, мы сможем избавиться от него. Но никак иначе.
        - Но вы же разрушали «сердце» прежде?
        - Один из нас спускался и делал это. Имена пожертвовавших собой героев навеки вписаны в историю гарнизона.

* * *
        Погожин увел группу, оставив ловчему охраной двух рядовых стрелков. Босой сам попросил остаться. Он хотел подумать.Жертвовать жизнью одного из бойцов гарнизона только потому, что Сыны за столько лет не придумали, как обуздать главаря кошмаров, казалось ему неразумным. Практика показала, что ловчий обладает нужными навыками и опытом, чтобы эффективно ломать устоявшиеся в Гранитном практики боя с чудищами, и нужно было сделать это еще раз.
        Майор без разговоров согласился отложить жертвоприношение. При выходе на зачистку логовищ, он был готов к потере половины группы и даже собственной смерти. Операция же прошла почти без жертв, да еще и за расстрел скорпионов один из корректировщиков получил навык управления боевой группой.
        Босой остался. Внизу, прямо под его ногами, находился главарь логовища, и нужно было лишь придумать, как его убить.
        «Ты когда-нибудь сражался с ветром? Есть вещи, уничтожить которые можно лишь вместе с миром» - сказал Погожин. И наверняка был прав.
        Миллионы, а может быть и миллиарды плавающих в воздухе клеток несли неотвратимую смерть. Если бы Сыны Гранитного могли уничтожить это порождение гррахов, они бы обязательно это сделали. Тем более, что площадка внизу носила следы множества попыток. Чудище взрывали, секли осколочными снарядами, заливали кислотой, пытались сжечь и били электричеством. Майор подробно рассказал о каждой из попыток, но ловчий так и не нашел в его слова необходимых зацепок. Интуиция молчала, хотя была нужна как никогда.
        Что-то необходимо было придумать. Устав пялиться в сумрачную пустоту атриума, Босой расстелил коврик на полу и уселся, скрестив ноги, у самого края площадки шестого этажа.
        Один из мимохожих старцев называл это положение «позой лотоса». По его словами, именно в ней восточные святые достигают внутренней гармонии и постигают мировую мудрость. И ловчему сейчас не помешала бы хоть маленькая ее толика.
        - Упадешь же, - Рина осторожно дотронулась до его плеча.
        С отрядом она не ушла. Осталась с ним. А вот Зою отправили отдыхать, и девчонка ни секунды не возражала, хотя бы потому, что Сурков обещал научить ее стрелять из снайперской винтовки.
        - Я не помешаю? - девушка уселась сзади, так, чтобы их спины удерживали друг друга.
        Ее прикосновения согрели, и только сейчас Босой понял, как замерз.
        - Может, костер разожжем? - предложил он.
        Рина недоуменно повела плечами. Дровами нигде и не пахло.
        - Мы надолго здесь? Может, пошлем одного бойца за едой?
        - Не знаю. Мне надо подумать.
        Они замолчали, согреваясь друг об друга.
        Босой пытался представить смерть. Не свою, конечно, а смерть чудища. От чего она наступает? Как можно прервать жизнь? Как наниты этому могут помешать?
        Существа с интерфейсом погибают почти также легко, как и остальные живые существа. Ловчему ли не знать? Но каждое чудище хорошо в чем-то своем. Крысы зарываются в мусор. Жабы прячутся в трясинах и имеют неуязвимость к первому урону. Слипики оживают, если не уничтожить мозг. Святители всегда со своим патриархом, в отличие от других чудищ, которые вступают в бой без предводителя.
        В чем преимущество и слабость главного кошмара? Босой закрыл глаза и представил его. Живой туман клубился и переливался. Его жгли огнем, взрывали, били электричеством. Часть его погибала, но всегда оставалось хотя бы немного, и это немного было тем же кошмаром и сохраняло всю его силу.
        Там же в воображении Босой поставил рядом с чудищем черную кляксу смерти. А рядом со смертью себя. Осталось чем-то все это связать.
        Кошмар. Смерть. Ловчий. Ловчий. Смерть. Кошмар.
        Внезапно картинка стала изменяться сама по себе. Вокруг каждой из представленных фигур возникли кружки наподобие тех, что интерфейс использовал в числовом калькуляторе, а под ними заполненная на десятую часть шкала выносливости.
        Босой мысленно согласился, еще не зная, что хочет от него интерфейс.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК *НЕИЗВЕСТНО*
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 90%
        Босого накрыло видением.
        Он спускался вниз к кошмару. Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом. Душу заполняла сосредоточенная готовность к бою. Страх был отринут. Сомнения побеждены. Он ступил на площадку, почувствовал легкий укол в сердце, но смело вступил в бой. И умер.
        Видение отступило. Сколько ни силился, Босой не смог вспомнить, как именно планировал сражаться с кошмаром, но это уже не имело значение. Интерфейс четко дал понять: что бы он ни делал, какое оружие бы не выбрал - впереди его ждала смерть.
        - Посылай за едой, - согласился он с предложением Рины, - Похоже, мы здесь задержимся.

* * *
        Единственный до сих пор нерасшифрованный параметр Босой смело наименовал «Интуицией», а подаренный им третий навык - калькулятором вероятностей.
        Экспериментальным путем выяснилось, что: навык восстанавливается за полчаса, затрачивает разное количество выносливости в зависимости от сложности задачи, позволяет сопоставить три любых понятия, от самых абстрактных до вполне конкретных, результат выдается в форме реалистичного видения, значение которого далеко не всегда удается точно расшифровать.
        Босой не удержался и снова поставил рядом две фигурки: свою и Рины. А между ними - понятие уютного комфорта. Таким, каким его себе представлял. Он так уже делал, но захотел повторить.
        Интерфейс запросил всего 10% выносливости. Задача казалась ему очень простой.
        АКТИВИРОВАН КАЛЬКУЛЯТОР ВЕРОЯТНОСТЕЙ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 30%.
        Накрыло видением.
        Одноэтажный дом в три окна. Беленые стены и заботливо выструганная мебель. Белоснежные простыни. Пуховая перина. Рина прерывает поцелуй и поднимается над ним точеной мраморной статуей. Она только что оторвалась от губ Босого. Он еще чувствует их вкус. Она сидит на его бедрах. Ее небольшая грудь вздымается. Волосы рассыпаются по лицу, закрывая горящие страстью глаза. Босой тянется к ней.
        Видение пропадает.
        - Перестань так на меня смотреть, - наследница вождя Степных волков прищурилась, подозревая неладное.
        Босому стало неловко от того, что он заглянул в их возможное с Риной будущее. Думала ли о подобном сама девушка? Не потому ли Рину так взбесила сделка с Ирмой, что в мыслях она давно считает Босого «своим»?
        Кошмар между тем продолжал клубиться внизу, и ничто его не брало, даже в воображении.
        Босой раз за разом обшаривал взглядом заваленный трупами чудищ атриум, но не находил ни единой подсказки. Да и была ли она, это подсказка? Считать, что места обитания «новой фауны» должны обязательно содержать в себе подсказки по уничтожению защитников и их главарей, было бы слишком наивно. С другой стороны, если логовища - это лишь тренировочные площадки для хозяев планеты, то каждая из локаций должна обладать таким непременным свойством как «проходимость». Способ уничтожить центрального чудища должен был быть, причем такой, чтобы справиться мог даже слабый еще не развитый гррах.
        Например, королеву крыс оказалось возможным взорвать простейшей человеческой гранатой. Дойти до нее сквозь десяток уровней наполненных кровожадными грызунами подземелий теперь казалось намного более сложной задачей. Хотя и это наверняка для рядового грраха не проблема. Взял с собой парочку пулеметов или стреляющих белыми сгустками пушек - и крыс разорвет на мелкие кусочки. Хотя вряд ли гррахи так делают. Наверняка они предпочитают ручные разборки, чтобы получить как можно больше бонусов к развитию.
        Если же не приносить с собой в подземелье мощное оружие массового поражения - значит должна быть возможность убить туманного монстра, так сказать, с использованием ручных средств. Нужно только подумать. Потратить на это достаточное количество времени и усилий.
        - Ты заметил, как там у него сухо? - Рина показала пальцем на углы нижнего этажа атриума. - Живет как в пустыне. Вокруг вода, лужи, ручьи, река и даже подземные болота. А там - ни капли.
        Сердце ловчего гулко ухнуло и забилось быстрее. Забилась в пароксизме удовольствия слишком долго молчавшая интуиция.
        Босой открыл перед глазами калькулятор вероятностей и поставил в один кружек клубящегося внизу монстра, а во второй - воду.
        НЕОБХОДИМОЕ КОЛИЧЕСТВО ВЫНОСЛИВОСТИ - 150%
        Одновременно с запросом невероятного количества выносливости навык подсветил третий кружок. Это означало сразу три вещи.
        Первое. Решение есть! Туманный монстр и вода как-то связаны - Рина верно подметила. И это не могло не радовать.
        Второе. В задаче есть третий ингредиент. Можно бесконечно искать, какой он и что вообще из себя представляет, но такой поиск лучше бесцельного блуждания в полной темноте. Третье. Когда недостающий элемент будет найден, калькулятор существенно снизит запросы на выносливость и подарит видение процентов, может быть, даже за десять.
        - Ты даже не представляешь, насколько важно то, что ты сейчас сказала, - похвалил охотницу Босой, - но пока это не решение, а только его отголосок. Есть еще мысли?
        - Я и это не считала за мысль. Удивилась сама и с тобой поделилась. Это как в небе увидеть падающую звездочку. Или метеор. Или красивый цветок. Я скажу: «Смотри!» - и не подумаю, что это важный символ.
        - Может быть, еще что-то заметила? Какие-то наблюдения или мысли? Не хочется больше ничем поделиться?
        - Нет, - Рину смущал напор Босого, и она начала жалеть, что начала этот разговор.
        Она не могла понять, всерьез ее хвалит командир или от скуки шутит.
        - Подойдет, для начала, любая мысль, связанная с водой и этим монстром. Или только с этим монстром. Или просто с водой.
        - Мыслей о воде у меня сколько угодно, - съязвила в ответ Рина, - вода мокрая. Воду пьют. Вода течет. Она течет здесь изо всех щелей. Прямо у нас под ногами течет. Стекает вниз, на второй уровень, оттуда на третий, на четвертый и пятый. Прежде она не спускалась так низко, но постепенно дренажные канавки забивались и выходили из строя. Теперь ручейки просачиваются до самого низа, но до пола не доходят.
        - Ты хочешь сказать, - Босой еще не чувствовал озарения, но идея нуждалась в развитии, - он пьет эту воду?
        - Вряд ли. Смотри сколько на верхних уровнях солевых наплывов. Вода текла здесь годами, а до низу добралась совсем недавно. Она скорее проблема для монстра, чем способ утолить жажду.
        - И как он решает эту проблему?
        - Спуститься бы ниже… - Рина насколько смогла опустила светильник.
        - Не стоит, - удержал ее за руку Босой, - Погожин сказал, что они не знают, где начинается граница, после которой наступает неотвратимая гибель. Я бы не советовал даже лампу на веревке спускать, потому что смерть можно передать и по веревке.
        - Тогда плеснуть.
        Рина вышла из атриума и скоро вернулась с наполненной водой емкостью, которую она соорудила из металлического ящика. Около ведра воды полетело блистающей струей вниз.
        Ничего не произошло. Жидкость собралась в лужицу, не вызвав со стороны монстра ни волнений, ни других реакций.
        - Думаем, - ободрил разочарованную охотницу Босой, - ключ есть, нужно только его найти.
        Потянулись долгие минуты мучительных размышлений. Время тикало в наручных часах, которые ловчему подарил Рой, долгими тягучими как ягодный сироп секундами.
        - Может быть, - предположила Рина, - в воду нужно что-то добавить? Вот только что? Там внизу и так жуткий коктейль из яда, кислоты, крови и разлагающейся плоти. Вообще, если Сыны каждые несколько месяцев зачищают эту шестиэтажную клоаку, почему весь атриум с низу до верху не забит телами мертвых чудищ?
        - Черт их разберет, - Босой в очередной раз задумался, почему Рина умудряется задаваться вопросами, которые ему и в голову прежде не приходили, - может время от времени их смывает вода?
        - Как мы уже выяснили, нет. Да и Сыны наверняка об этом бы знали.
        - Значит, сами они и пожирают. Новое поколение поедает остатки прежнего. Это, к слову, объясняет и отсутствие толковой кормовой базы. Скрипы слишком сложная добыча, чтобы прокормить такую ораву.
        - Бррр… - Рина брезгливо поежилась. - Но даже если этак, как это нам поможет?
        Босой, не особенно веря в успех, открыл калькулятор вероятностей и вставил в одну ячейку монстра и в другую - труп рядового кошмара. Калькулятор между этими понятиями никакой связи не нашел, хоть обкорми его выносливостью. Зато как только он заменил рядового бойца на вонючку, его тут же накрыло видением, всего за десять процентов выносливости.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК КАЛЬКУЛЯТОРА ВЕРОЯТНОСТЕЙ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 20%.
        - Они едят друг друга, - Босой вынырнул из наваждения, так быстро, как только сумел это сделать, - рядовые охотятся за самыми слабыми скрипами, жиреют и кормят собой вонючек. Вонючек же поглощает их главнюк, который витает внизу.
        Охотница еще не знала о новом умении командира, но поняла, что его неожиданные прозрения происходят не просто так.
        - И все равно я не вижу, как это нам поможет. Ты как-то говорил, что слипиков в подземельях Дуста можно победить, отравив личинки жуков. Но здесь-то нам кого травить?
        - Получается, - Босой говорил медленно, растягивая слова, чтобы успевать одновременно с этим размышлять, - мы снова вышли к тому, что в воду нужно что-то добавлять. Это может быть яд. Или какая-то кислота. Или просто грязь. Что может быть ядом для подобного организма? Наверное, когда я разовью «волновое» зрения до невероятных высот, я смогу просто отыскать вещество, которое его убьет. Но столько времени у нас нет, да и вообще я не уверен…
        - Он ее высушил… - Рина стояла на краю площадки и всматривалась в нижнюю площадку атриума.
        - Чего? Ты меня не слушаешь. Давай размышлять вместе.
        - Это ты меня не слушаешь. Он ее высушил.
        - Кто? Кого?
        - Монстр высушил воду, которую мы на него вылили.
        - Как высушил?
        - Кверху жопой, командир. Он ее высушил, совсем. Всего за несколько минут.
        Босой наконец догадался посмотреть вниз. Лужи на прежнем месте не было.
        - Может быть выпил?
        - Тогда не осталось бы пятна. Вода была грязная. Если грязную воду выпить, не останется ничего. Если высушить - вся грязь осядет.
        - Да там этой грязи - по уши.
        - Нет, я запомнила форму лужи. И теперь там грязное пятно.
        Босой непонимающе посмотрел на спутницу. В голову совершенно некстати полезли картинки из видения, где они одни на белых простынях.
        - И что нам это дает?
        Рина взяла его руку и раскрыла кверху ладонью.
        - Что будет, если я положу сюда ледышку?
        - Она растает.
        - А если большой кусок льда?
        - Он отморозит руку… Но где мы возьмем столько льда?

* * *
        Атриум заволокло паром. Поднятая из глубоких скважин холодная до зубовного скрежета вода била из трех брандспойтов. Погожин метался по верхнему уровню, пытаясь рассмотреть происходящее внизу. Жар обжигал его лицо. На коже оставались крупные красные пятна, но для майора не существовало боли, только радость близкой победы. Еще никогда Сынам Гранитного не удавалось убить главного защитника логовища кошмаров.
        Пришлось порыскать по складам в поисках насосов нужной мощности и пожарных шлангов, поднять чертежи резервных водозаборных скважин, расконсервировать их, провести испытания, собрать систему, способную доставить воду на нужную высоту и расстояние. Несмотря на сложность задачи, на все про все ушло всего несколько часов.
        Едва вода добралась до нижнего этажа, живой туман вспучился, собрался в густую темную тучу и ударил ей навстречу струей горячего воздуха. Все вокруг заволокло горячее марево. Вода вскипала пузырями, исчезая на глазах.
        Когда пар уплотнился настолько, что стал непроницаем для взгляда, Босой активировал поиск слабого места. Красным точкам все равно, через что просвечивать. За белым пологом заплясали огоньки бьющегося в панических судорогах врага.
        Как и следовало предположить, их у живого тумана оказалось множество. Светящиеся точки то расплывались по залу, в поисках укрытия, то собирались в яркие соцветия. «Обыскав» в поисках спасения все углы и помещения снизу, монстр попытался взобраться вверх по стенам. Босой выхватил у бойцов ближайший брандспойт и направил струю в ту сторону, где собралось больше всего огоньков. Монстр сгустился, ударил в ответ нестерпимым жаром. Остатки пластиковых перил на лестнице предпоследнего уровня вспыхнули. Сквозь пар пахнуло горелым. Часть красных точек потухла.
        Босой до побелевших пальцев сжал брандспойт.
        - Работает! Товарищ майор, работает! Он гибнет!
        До сих пор живой туман метался по атриуму, прятался в углах и уползал по стенам, сопротивлялся изо всех сил, но еще ни разу от соприкосновения с водой не гасли его красные точки, бывшие или плотным скоплением клеток или своеобразными нервными центрами. Вот когда атаковали главари скорпионов, части тумана «гасли» в промышленных масштабах, особенно от скрипа, который убивал ядом. Вода же кошмара до сих пор только злила и заставляла плеваться горячим воздухом.
        И вот, первые погибшие клетки. У защитника логовища заканчивалась энергия.
        Босой высмотрел сквозь пар самое маленькое скопление точек и направил поток воды прямо в него. Свечение постепенно погасло. Кошмар начал проигрывать.
        И вдруг он перестал сопротивляться. Потоки горячего воздуха исчезли. Кошмар разделился на десятки нитей, и полез из водяной ловушки вверх сразу по всем стенам. Он больше не боролся с водой, потому что понял, что опасность представляет не она, а те, кто является ее источником.
        Одна из цепочек почти мгновенно поднялась на верхний уровень, «кольнула» ближайшего Сына, отпрянула и нацелилась на следующего. С бойцом ничего не произошло, он как прикрывал товарища, рыская стволом винтовки из стороны в сторону, так и продолжил это делать. Вот только жизнь его была уже закончена.
        Босой направил брандспойт под ноги бойцам, которые оказались в наибольшей опасности. Нити игнорировали воду. Всю энергию они направили только на стремление вверх. Мутант терял силы, огоньки тухли один за другим, и все же их оставалось достаточно много, чтобы дотянуться до ног каждого из нападавших.
        Ситуация в миг изменилась на противоположную. Только что Босой считал, что кошмар побежден, и вот приходится признавать, что по большому счету битва людьми уже проиграна. Времени на принятие новой тактики не оставалось, и даже если начать эвакуацию - убежать смогу не все. Да и прекратит ли туманный монстр преследование за пределами атриума? Как показало бегство от королевы-крысы, главарей границы логовища сдержать не могут. Если же туманный монстр доберется до основного корпуса - гарнизон Гранитного перестанет существовать.
        АКТИВИРОВАНА МАСКИРОВКА
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 90%
        Босой оттащил Рину к свернутому кольцами пожарному шлангу. Двумя взмахами Босой отмерил нужную длину крепкого, способного выдержать и десятерых мужиков, рукава. Выбрать место, где светящихся нитей меньше всего, было делом доли секунды. Босой спрыгнул, налету чувствуя, как натягивается шланг, как сопротивляется Рина весу его разогнанного притяжением земли тела. Удар об пол оказался болезненным, но вполне терпимым.
        АКТИВИРОВАН СКОРОСТНОЙ РЫВОК
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 70%
        Погожин заранее указал, в каком именно закоулке нижнего этажа спрятано сердце логовища. Для разогнанного навыком организма - три длинных прыжка. Босому удалось избежать касания скопления «огоньков», но когда он увидел голубой цилиндр, его собственное сердце екнуло от ужаса. Темного тумана вокруг клубилось так много, что разбить цилиндр, не получив смертельный укол, не оставалось никакой возможности.
        Пути назад не было, и Босому пришлось бы жертвовать собой. Если бы однажды, несколько веков назад, люди не изобрели пистолет.
        Попасть в небольшую цель на удалении десятка метров без подготовки оказалось непросто, но Босой справился.

* * *
        «УБИТЬ ТУМАННОГО КОШМАРА 1/1».
        НАГРАДА: 1 ЕДИНИЦА НЕРАСПРЕДЕЛЕННОГО ПАРАМЕТРА.
        «УБИТЬ СКОРПИОНА-ПРЕДВЕСТНИКА 3/3».
        НАГРАДА: 1 ЕДИНИЦА НЕРАСПРЕДЕЛЕННОГО ПАРАМЕТРА.
        Почему-то зачистка обоих логовищ засчиталась как единоличное достижение Босого, хотя главарей скрипов убили даже не сами люди. Да и туманный кошмар по большому счету не был убит. Его не стало, как только разлетелось на осколки «сердце».
        Босой смахнул с экрана оба квеста. Гораздо больше его интересовал третий, появившийся одновременно с ними, но не получивший статус выполненного.
        *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* ?
        Текст более чем наполовину выполненного задания не содержал ни одного прежде расшифрованного слова. И все же одну из комбинаций гррахских значков Босой узнал. Слишком много часов он потратил, пытаясь понять их смысл, вспоминая об этом каждый день после победы над королевой крысой на свалке у Бочонков.
        *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* 1/11
        Этот квест, который Босой получил еще у Бочонков, означал заказ на убийство всех главарей логовищ на свалке. Их там теснилось аж одиннадцать штук.
        Первое гррахское слово того старого квеста полностью совпадало с первым словом нового. Это не было словом «убийство», однако, точно призывало к уничтожению. Недолго думая, Босой заменил его на человеческое слово «зачистка».
        ЗАЧИСТКА *НЕИЗВЕСТНО* 1/11
        ЗАЧИСТКА *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* ?
        Или даже так:
        ЗАЧИСТКА СВАЛКИ 1/11
        ЗАЧИСТКА *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* ?
        Босой открыл гррахский трактат и ввел в поиск слово «зачистка». Открылся небольшой раздел. В тексте раздела также множество раз повторялось слово, которое переводилось как «Убийство», но больше знакомых словосочетаний не встречалось.
        Однако, и эта скудная информация обещала приятные перспективы. Территория горы вокруг Гранитного почему-то определялась интерфейсом как единое пространство. Логовищ на локации находилось пять, и ловчий уничтожил уже три «сердца»: у святителей, скрипов и кошмаров. Остались обосновавшиеся в оружейных складах теневики, о которых Кремнев еще даже рассказать подробно не успел, и гигантский спрут у Моста.
        Босой поймал себя на мысли, как легко он ведет счет уничтоженным логовищам, хотя совсем недавно ему и в голову не могло прийти заходить в любом из них чуть дальше границы. Шесть лет с момента разлучения с матерью казались ему когда-то экстремальным полным опасностей бегом по пересеченной местности с горящими препятствиями. Теперь он вспоминал о них как о спокойном безопасном времени, в котором было все, что нужно нормальному мужчине: цель и силы, чтобы ее достигнуть.
        Теперь же он не знал, что будет завтра. Кремнев цеплялся за каждую минуту до прилета гррахов и наверняка назначит штурм логовища теневиков на завтра. Сколько Сынов там погибнет? Удастся ли самому Босому отпетлять от смерти? И если да, то какая будет награда?
        На вопросы эти отвечать не хотелось совершенно. На Босого навалилась апатия. Не хотелось ни двигаться, ни думать о будущем. Такое уже случалось, после долгой тяжелой работы и переживаний. Ловчий, борясь с волной усталости, вмиг сделавшей его тело ватным, попробовал отвлечься, рассматривая найденные у сердец разоренных логовищ «подарки».
        Они походили друг на друга как две капли воды - голубоватые прямоугольные плоские камешки, с уголочками по краям, слегка напоминающими лапки насекомых.
        *НЕИЗВЕСТНО* СИЛЫ - СИЛА +1
        *НЕИЗВЕСТНО* ИНТЕЛЛЕКТА - ИНТЕЛЛЕКТ +1
        Понять принцип их работы труда не составило. Стоило взять камешки в руки, как иголочки сами тянулись к коже. Босой приложил один из них к руке. Иголочки впились в кожу и буквально вросли в нее. Камешек точно оказался там, где нужно.
        Вот только параметр Силы не увеличился. Опыт со вторым принес такие же результаты, точнее, никаких.Босой активировал калькулятор вероятностей и начал совать в него все, что попадалось на глаза - трупы кошмаров, лужи, остатки пара и воды, обгорелые осколки пластика, стреляные гильзы и даже тот самый пистолет, которым он разнес на осколки «сердце».
        На пистолете сработало. За соединение ячеек в видение интерфейс запросил всего сорок процентов выносливости, и
        Босой с готовностью активировал навык.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК КАЛЬКУЛЯТОРА ВЕРОЯТНОСТЕЙ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 40%.
        Накрыло видением.
        Пистолет прирос к его руке. Не слился с ней воедино, а как будто врос в нее одной из частей ручки. Босой потянул его и увидел, что камешек намертво прилип к рукоятке пистолета. Резкий рывок - и иголочки оторвались от кожи. Камешек остался на пистолете.
        Видение исчезло.
        Босой, не раздумывая, повторил эксперимент в реальности. Прицепил иголочки к коже. Взял оружие.
        ИНТЕЛЛЕКТ - 2
        Вынутый из руки пистолет оторвался вместе с камешком.
        ИНТЕЛЛЕКТ - 3/3
        Снова в руку.
        ИНТЕЛЛЕКТ - 2
        Из руки.
        ИНТЕЛЛЕКТ - 3/3
        И только тут он сообразил, что сделал. Пистолет с модификатором интеллекта. Что еще нужно для счастья? Решил стать умнее - доставай оружие.
        Оставшиеся двадцать процентов выносливости он снова потратил на калькулятор вероятности. Поставленная в ячейку вместо пистолета камуфляжная кепка в видении легко приняла в себя второй камень.
        Босой вернулся в реальность, «вживил» в головной убор оставшийся камень. Надел.
        СИЛА 2
        Снял. Камень намертво прилип к кепке.
        СИЛА - 3/3
        Теперь у него была кепка с бонусом на силу. Осталось сделать ночной горшок с модификатором реакции или скорости, или того и другого. И будет полный комплект.

* * *
        Предоставленное Босому и спутницам спальное помещение выглядело также аскетично, как и все остальное в форпосте: три кровати, три тумбочки, три узких металлических шкафа для одежды. Разве что девушкам выделили отдельную душевую, чтобы не возникало неловких ситуаций.
        Босой воспользовался общей, где долго стоял под теплыми струями. Обычно Сыны экономили горячую воду, но сегодня ловчего никто не решился бы одернуть. Его идеи и действия спасли немало жизней, причем не только на этой зачистке. В будущем рейды на территории скрипов и кошмаров облегчатся, а количество потерь во время зачисток их логовищ снизятся до минимума. По неписанным правилам гарнизона отличившихся особенно не чествовали, но в душе можно было стоять сколько угодно долго. Чем Босой не преминул воспользоваться.
        Мышцы расслаблялись. По телу, от головы до пяток, волнами пробегала истома. Мысли же текли на удивление ровно и спокойно, как будто не было позади напряженного рейда и двух бессонных ночей.
        Он и прежде иногда смотрел на Рину не просто как на спутницу, но гнал от себя соблазнительные мысли. Калькулятор вероятностей четко показал, что охотница вполне способна на взаимную симпатию, а может быть испытывает ее уже сейчас. Чего тогда тянуть? Тем более, как только рядом с девушкой появился смазливый уверенный в себе лейтенант, как шансы ловчего поползли вниз. Не погибни Лебедев на зачистке, и, глядишь, уже с ним бы представляла себя Рина на белых простынях.
        Босой вышел из душа в предбанник и крутанулся перед зеркалом. Высокий, стройный, но уж больно угловатый. В отличие от Сынов, привыкших к строго рассчитанному рациону и стабильному режиму питания, ловчему в путешествиях не всегда удавалось пообедать. А иногда и поужинать. Интерфейс же требовал гигантского количества еды, особенно когда увеличивался один из параметров или активно использовались навыки.
        А еще, как правильно отметил Лебедев, интерфейс любил не залечивать некоторые шрамы. Особенно те, получение которых спрягалось с сильными эмоциональными переживаниями. Они оставались на теле наградными лентами в честь подвигов, ошибок и провалов. Или памятью о потере любимого человека, как у погибшего лейтенанта.
        У Босого шрамов было слишком много. Он проводил по ним пальцами и вспоминал сражения с чудищами, изнурительные тренировки, нестерпимую боль при развитии стойкости. В поисках способов развития, он столько раз доводил себя до полного истощения, столько раз балансировал на краю смерти, что думать о внешности времени не оставалось.Хоть бы один из шрамов, как у Лебедева, напоминал ему о чем-то, кроме боли и страдания.
        Знал ли интерфейс, что такое чувства и эмоции? Как он воспринимал дружбу, верность или любовь? Есть ли такое направление в развитии гррахской технологии, которая бы позволяла научиться любить, как не любит никто другой, или наоборот, ненавидеть?
        Рина уже вернулась с душевой и легла спать. Ее силуэт до мельчайших деталей просматривался под тонким одеялом, и Босой решил не откладывать в долгий ящик то, о чем думал последние часы. Калькулятор вероятностей не мог ошибаться. Она будет не против.
        Он подсел на край кровати и осторожно положил руку ей на бедро.
        - Руки убрал.
        Она сказала это без злобы, да и сама не отдернулась. Босой добавил вторую руку, ближе к груди, почти коснувшись одного их прикрытых только майкой холмиков.
        Рина дернулась, словно почувствовала на себе змею, и поднялась, удерживая на себе одеяло рукой.
        - Ты обалдел?
        - Я хотел…
        - Руки убрал!
        Босой только сейчас заметил, что все еще держит ладонь на бедре охотницы.
        - Я…
        - Убирайся.
        - Но…
        - Пошел вон.
        Глаза Рины сверкали гневом. И все же Босой осмелился еще на одну попытку. Он дотронулся до плеча девушки, и тут же мощнейшая пощечина ураганом снесла его с кровати. Наследница вождя Степных волков умела бить так, чтобы ни один горе-поклонник больше не осмелился до нее дотронуться.
        Не каждый мужчина в жизни удостаивается такой пощечины, в которую вкладывается вся женская ярость, все ее порушенные надежды и мечты, вся ненависть к мужской наглости и самовлюбленности, к похотливым взглядам и к развязанным самоуверенной силой рукам. Босому досталась подобная честь, и второй раз объяснять не понадобилось. Он схватил китель и брюки, рванул из шкафа походный рюкзак и ушел за дверь.
        И почти сразу в комнату проскользнула Зоя. Сбросив обувь, она сходу юркнула Рине под бок на кровать.
        - А куда Босой? - заговорчески прошептала она.
        - Раны зализывать, - процедила сквозь зубы Рина.
        Зоя непонимающе тряхнула головой, но уточнять не стала.
        - Может и хорошо, что его сейчас нет. Ты даже не представляешь, что только что произошло.
        День 7. Долг
        Пузатый бокал из тонкого голубоватого стекла чужеродно смотрелся на столе из грубо отесанных досок. Мебель давно стоило бы сделать новую, или заказать у мастеров в ближайшем селении, но Винник никак не решался. Возложенная на него Миссия звала уходить от Гранитного как можно скорее, без оглядки. Изгой топил ее голос, опрокидывая в себя бокал за бокалом едва разбавленного спирта. Закусывал он рассыпанными по столу чищеными дольками чеснока, горьким зеленым луком и петрушкой.
        Перед стариком лежала раскрытая книга, та самая, что Босой принес от Ирмы: «Объект „Гранитный“: наука на страже интересов государства». Толстые иллюстрированные страницы заполняли пафосные тексты, полные цифр и технических характеристик, а еще фотографий. Со старых снимков смотрели люди, свято верившие в светлое будущее человечества. Многие из них положили жизнь за эту идею, кто на научном поприще, кто на службе в секретных зарытых в землю объектах. Они знали, что современники о них не узнают. Даже на обложку книги с их фотографиями поставят гриф «Совершенно секретно». И все же они работали, зачастую без выходных и отпусков. Потому что знали, для чего живут. Потому что были людьми того, старого мира.
        Винник мог многих назвать по именам, и далеко не только тех, перед именами которых стояли слова «начальник», «руководитель» или «генерал». Например, на сто двадцатой странице на фото строительного участка №24Ц - Василий Андреевич Фомин, гениальный буровик. Винник помнил, как ездил за ним на якутские прииски, и как пришлось вызывать военных, когда тамошнее начальство прознало, кто и кого у них увозит.
        Еще через две страницы - фото из механической мастерской. На ней Кононов Олег Иванович, сварщик от бога. Он был способен сварить конструкции любой сложности под водой, на глубине в пятнадцать метров, и при этом не запыхаться. Бригада Кононова отвечала за все сложнейшие конструкции объекта «Гранитный». Если бы не они - не было бы ни «Гранитного», ни его уникальных характеристик.
        Лист переворачивалась за листом. Имена всплывали в памяти и пропадали. Спирт потихоньку пьянил, дурманил голову, но Винник знал, что не успеет напиться до того, как дойдет до главного для него в книге снимка, смотреть на который было слишком больно, но и не смотреть не получалось.
        - Ты опять не ушел?
        Входная дверь отворилась. В дом ввалилась, под старческие покряхтывания, большая корзина, наполненная подсохшими ветками буевика, колючего кустарника, обильно росшего у старицы Чернушки, сразу за лесом. За корзиной вплыла Любава, а за ней - брюхатая Парашка. Женщины весь путь от Чернушки тащили корзину за ручки вдвоем, едва передвигая ногами, и каждые сто метров останавливаясь. Виннику стоило помочь им, но он чувствовал, что если выйдет из дома - уже не найдет сил вернуться. Голос зовущей в путь Миссии звучал слишком громко.
        - Не ушел, дорогая сударыня.
        Каждый день они с травницей говорили об одном и том же. О том, что он все никак не уйдет. Поначалу Любаве нравилась хоть какая-то компания. С некоторых пор же она его откровенно гнала из дома.
        Любаве не нужна была его вежливость, его бесконечные удивительные рассказы о происходящих в мире чудесах. Она хотела лишь, чтобы меченый покинул ее дом и побыстрее. Чуть больше недели назад она впустила Винника лишь потому, что он всегда на следующий день уходил. Изгоя звала Миссия, и он ничего не мог с этим поделать. В этот же раз старик остался, каждый день напиваясь принесенным из Гранитного спиртом, и тон травницы становился все раздражительнее.
        - Все дни только пьешь и в прошлое пялишься! Хоть бы сарай поправил, - Любава взглянула мельком, но и этого ей хватило, чтобы понять, на каком месте открыта книга.
        Ей очень хотелось перелистнуть еще одну страницу и увидеть на снимке себя - молодую, с большой крепкой грудью, горящими глазами и ученой степенью, наличие которой тогда еще что-то значило. Теперь это лишь поднимало из глубины памяти пену болезненных воспоминаний. Любава схватилась за книгу и со злостью захлопнула ее.
        - Убирайся!
        Винник осторожно высвободил книгу из ее рук.
        - Книга такая же моя, как и твоя.
        - Тогда убирайся вместе с ней!
        - Да не могу я уйти! Не хочу!
        - А как же твоя миссия?
        Старик опустил голову.
        - К черту миссию. Душа болит.
        Травница удивительно шустро обогнула стол, вцепилась пальцами в лицо Винника и подняла его, так, чтобы смотреть прямо в глаза.
        - У тебя нет души. Ни у кого из вас нет души. Хватит цепляться за прошлое. Хватит меня мучить. Уходи!
        Старик не стал вырываться, только скосился на испуганно забившуюся в угол за печкой Парашку. Девка еще не привыкла к свободной жизни и не сомневалась, что гнев в итоге сорвут на ней. Да и татуировку на ее шее травница еще не свела. Для этого и ходили на старицу, и тащили оттуда полную корзину буевика. Кору с него следовало несколько часов отмачивать, а потом кипятить в той же воде, пока вся не выпарится до густой жижи. Полученная мазь немилосердно выжигала кожу, но шрамов после ожогов совсем не оставалось.
        Любава поняла взгляд старика без слов, отошла к корзине, перебирать и очищать от листьев принесенные ветки. Винник же упрямо открыл книгу на той же странице.
        - Я уйду. Но только после того, как узнаю, что решил Босой.
        - Как будто бы у него есть выбор, - усмехнулась травница, - вы же не сказали ему, что если он пробудет в гарнизоне хотя бы две недели, то уже никогда не сможет уйти за его пределы? Сколько ему осталось? Четыре дня?
        Винник кивнул.
        - Впервые за столько лет я чувствую, что совершаю ошибку.
        - Я исправлю ее за тебя, старый дурак, - Любава подняла корзину за лавку, - если Босой выживет в Большой битве, я вытащу его оттуда.
        - Ты что, - удивился старик, - все еще ходишь туда?
        - Как будто бы у меня есть выбор. Иди давай, помогай.
        Варка мази заняла все время до вечера. К стиранию татуировки приступили, только когда взошла луна. Ее голубоватый свет проникал в комнату сквозь стекла, отражался в зеркале, стеклянных бокалах, в до блеска начищенной посуде.
        Парашка разделась до полной наготы, встала в широкий таз. Винник и Любава в четыре руки намылили ее и терли мочалками, пока кожа не начала скрипеть. Татуировку ненадолго обложили льдом из погреба, а потом растертой до волокон ивовой корой. Природное обезболивающее и в сравнение не шло с прежними лекарствами, но все же лучше, чем ничего.
        - Будет очень больно. Тебе придется потерпеть, - Любава провела ладонью по щеке рабыни, - мы могли бы тебя положить на постель, и даже привязать. Поверь мне, вступать в новую жизнь лучше без страха, стоя, с горделивой осанкой, а не связанной по рукам и ногам. Я и прежде сводила рабские татуировки. Поверь, человек, что не способен достойно вытерпеть боль новой жизни, остается рабом даже без татуировки. Ты меня понимаешь?
        Парашка обхватила обеими руками выпирающий живот и испуганно закивала. Она только сейчас осознала, что ей будет больно, и может быть лучше и дальше Ирма порола бы ее на конюшне, чем это вытерпеть. Ребенок не позволял ей повернуть назад. Ради него она не только хотела, но и должна была пройти через любые муки.
        Любава снова обложила татуировку завернутым в тряпицу льдом, но теперь только по краю. И перед тем, как приложить к татуировке жгучую мазь, спросила:
        - Как тебя звали до того, как ты стала рабыней.
        Парашка вздрогнула от пробившихся через ее оторопь воспоминаний.
        - Анна. Мама звала Анькой.
        - Пусть будет Анна. Какая ты теперь Анька? Взрослая женщина. Без пяти минут мать. Свободная женщина. Анна. Хорошее имя. Так мы будем звать тебя в новой жизни. Думай о новом имени. Иди к нему. Прежний мир уходит. Приходит новый.
        Любава приложила мазь. Кожа вскипела пузыриками. Из горла девушки раздался сиплый тихий стон. Ее кулаки сжались, из глаз полились слезы, но она сумела сдержать крик.

* * *
        Стрелковый полигон Гранитного прежде располагался в одной из горных долин. Из-за опасности засветиться перед гррахами его пришлось частично перенести в один из вырезанных в скале коридоров для погрузки. На дистанцию до ста метров тренировались внутри. Более далекие мишени устанавливали снаружи, но стрелок при этом стрелял из глубины горы.
        Приказа обучать гостей гарнизона стрельбе из огнестрельного оружия от командования пока не поступала, но отбиться от Зои оказалось делом не простым. Тем более, Сурков чувствовал себя обязанным перед девушкой, вместе с друзьями потратившей немало сил для его спасения.
        - Ногу не так положила! Попу подвинь! - снайпер пытался уложить девчонку у оружия в правильную позу.
        Потеряв терпение, он схватил ее и попытался передвинуть сам.
        - Попу мою не трожь! - взвилась Зойка.
        - Так ложись нормально!
        - Ты скажи нормально, как нормально, я и лягу нормально!
        - Я сказал уже! Линия оружия должна проходить через тебя до самого колена. А ты изгибаешься как ящерица.
        - Ящерица?
        - Ложись назад или мы уйдем.
        - Я не ящерица… - обиженно буркнула под нос Зоя, но все же легла и даже позволила себя подвинуть в нужную позу.
        - К прицелу не прилипай. Смотри с расстояния, так, чтобы обзор в прицел был полным, без темных ореолов. Да не трогай ты его руками! Не дергай оружие! Вот так. Можешь, когда хочешь. Видишь цель?
        - Какую из них?
        - Самую ближнюю.
        - Я хочу дальнюю! - возмутилась девчонка.
        - Ты не попадешь.
        - Тогда дай мне свою винтовку. Из нее попаду. В ближнюю не интересно.
        - Мою нельзя. Я не имею право передавать свое оружие в чужие руки. Да и попасть из нее тебе будет только сложнее. Снайперское дело - штука не простая. Сейчас ты стреляешь из самой простой винтовки, что есть у нас на складе. Это общевойсковая винтовка Стрельникова, принятая на вооружение северной группировкой войск Азиатской федерации в 2158 году. Прицельная дальность - всего полтора километра, но уверенно можно стрелять только метров на семьсот. Стандартное оружие для снайпера, выполняющего задачу по огневой поддержке отделения. При стрельбе используется стандартный общевойсковой патрон калибра 7.62. ОСВС не предназначена для выполнения специальных задач, зато предельно проста и надежна. Как раз для тебя. Из моего «Предвестника» ты и прицелиться вряд ли сможешь.
        - Давай хотя бы на двести метров.
        - Попадешь на сто - дам выстрелить на двести.
        - Легко!
        Зоя заученным заранее движением загнала патрон в патронник. Раздался выстрел. Пуля цокнула по камням далеко в стороне от мишени.
        - Ай! - испуганная девчонка бросила винтовку и вскочила, держась за глаз.
        - Почему ты выстрелила без команды?!!
        - Я не стреляла!
        - Я же сказал, стрелять только по команде!
        - Я не стреляла!
        - А кто стрелял?
        - Она сама!
        - Понятно, что сама, но на спусковой крючок же нажимала ты.
        - Нет!
        - А к прицелу ты зачем прижалась?
        - Я не прижималась! Твоя гадкая винтовка сама стреляет и дерется еще!
        - Раз прицел ударил тебя по глазу, значит во время выстрела ты держала голову слишком близко.
        - Я не стреляла!
        Сурков обескураженно опустил руки.
        - Хорошо, давай попробуем еще раз. Не трогай спусковой крючок, пока не будешь уверена, что прицелилась.
        Выстрел звучал за выстрелом, но пули ложились в стороне от мишени. Зоя дергала оружие и дергалась сама. Синяк у глаза темнел и ширился.
        - Ты знаешь теорию, - Сурков задумчиво почесал затылок, - но никак не сделаешь все правильно. Промахнуться из этой винтовки на сто метров намного сложнее, чем попасть. Ты просто не хочешь этого по-настоящему. Как ребенок, который назло родителям делает все не наоборот. Я тебе говорю - держись дальше от прицела. Ты прижимаешься. Я говорю - стрелять на выдохе, ты стреляешь на вдохе.
        - Я стараюсь… - Зою давно покинула строптивое упрямство.
        - Стараешься. Но недостаточно. Есть в мире человек, которого бы ты хотела убить? Оружие, оно ведь создано не для развлечения. Оно призвано убивать. По-настоящему убивать, не понарошку.
        Ответила Зоя на удивление уверенно.
        - Я много кого хотела бы пристрелить. Почти всех.
        - Ты так сильно не любишь людей?
        - Я их ненавижу.
        - Всех?
        Зоя пожала плечами совсем без злости, как будто говорила о вещах простых и понятных каждому человеку.
        - Почти. А за что их любить? Я не встречала еще ни одного, кого стоило бы пожалеть.
        - А мама с папой?
        - Они мертвы.
        - Братики, сестренки?
        - Были бы они у меня, я бы здесь не лежала.
        - Друзья? Подруги?
        - Друзья это кто? Мальчишки? Ха! А подруги закончились, как только нашли себе парней. Да и что-то никто из подруг не вступился, когда меня отдавали в рабство. Была бы моя воля, сожгла бы весь поселок к чертям собачьим. Нет там людей. Одни только тени.
        - Ты не слишком дружелюбна. Для девочки.
        - А я и не девочка. Я воин.
        - Тогда стреляй, воин. Кого ты представишь на перекрестье?
        Зоя некоторое время раздумывала.
        - Я бы хотела увидеть там убийцу моего отца, но Ласка так и не смогла определить его по запаху. Тур, женишок мой несостоявшийся, козел, но он же в меня влюбился. Жалко дурачка. А вот папочка его, Серп - отличный вариант. Но лучше - эту вашу Ирму, которой вся округа пятки лижет. Вот тут бы я ни минуты не размышляла.
        - Даже не буду спрашивать, чего она тебе сделала.
        - С ногами у нее проблемы.
        - Болеют?
        - Раздвигаются не к месту.
        На этот раз пуля попала точно в центр мишени, и еще одна сразу за ней.
        - А ты хороший учитель, - обернулась Зоя, - не то, что этот противный Березкин.
        - Господи, а этот тебе чем не угодил?
        - Вот ты знаешь, что такое дроби?
        - Что-то припоминаю. Кажется, ими в средневековье пытали красивых девочек.
        - … Хоть ты меня понимаешь!
        - Кстати, - Сурков стоял напротив ведущего к основному корпусу коридора и кивнул в его сторону, - Березкин идет сюда. И судя по его лицу, ты прогуляла математику.
        Зоя испуганно ойкнула, отскочила к стене и пропала.
        - Хуже. Я прогуляла физику. И еще чистописание. Ну, и математику тоже, если честно. Не сдавай меня! - просьбу она произнесла умоляющим шепотом.
        Березкин прошел сразу на середину стрелкового рубежа, посмотрел на брошенную винтовку и оставшийся после девчонки силуэт на тканой подстилке рядом.
        - Ну, и где она?
        - Тут никого нет, - как можно искренне ответил Сурков.
        Березкин вздохнул.
        - Как дети, ей богу.
        Он прошел к пожарному щиту, набрал полную горсть песка и широкой дугой развеял его у дальней стены. Песчинки отчетливо обозначили фигурки девочки и рыси.
        - За мной, шагом марш! - скомандовал Березкин и, не оглядываясь, зашагал к коридору.
        - Отстань от девчонки, - окликнул его Сурков, - видишь же, не нравятся ей дроби. А стрелять нравится. Пусть стреляет.
        - Ее обучение - приказ командования, - отрезал Березкин.
        - Так пусть учится здесь.
        - Программа обучения новичков также утверждена приказом. Когда придет время обучения стрельбе, я тебе ее приведу.
        - Да брось ты, не будь таким занудой.
        При этих словах Суркова приунывшая было Зоя с надеждой посмотрела на учителя и активно закивала. Но Березкин и не думал уступать.
        - Ты предлагаешь мне нарушить приказ?
        Сурков не нашел, что ответить, и только когда они почти уже скрылись в коридоре бросил вслед.
        - Уставная колода! Не умеешь учить, не берись.
        Березкин развернулся всем корпусом.
        - Это ты мне?
        - Тебе.
        - Это мне говорит раздолбай, умудрившийся напороться на коготь уже мертвого патриарха?
        - Это тебе говорит убийца патриарха.
        - Сидеть весь бой в норке, а потом издалека добить ничего не подозревающего врага - не значит быть убийцей.
        - Уж лучше, чем читать книжки в кабинете за толстыми стенами!
        - Вот именно! - подтвердила Зоя. - Мы - герои. Особенно я. А книжки для трусов.
        - То есть я - трус? - Березкин казался невозмутимым, но в его голосе подрагивали нотки возбуждения.
        Не дожидаясь ответа, он как пушинку поднял один из ограждающих рубеж мешков с песком, высоко подбросил, и когда он, падая, поравнялся с уровнем чуть выше человеческого роста, резко ударил. Раздался треск прорываемой материи. Кулак пробил мешок насквозь. С рукава Березкина сыпался песок.
        Он же по-прежнему спокойным тоном произнес.
        - А теперь, детки, слушайте сюда. Ты, прогульщица, сейчас идешь в класс и до отбоя не показываешь оттуда нос. А ты, грозный воин, после отбоя приходи вниз, на третий склад.
        - Это вызов? - кровожадно улыбнулся ничуть не испуганный Сурков.
        - Так точно. Вызов. И приведи с собой секунданта, чтобы было кому кишки со стен соскребать.

* * *
        Зоя выглядела по-настоящему испуганной, хотя от Рины и не могли скрыться блуждающие в глубине глаз огоньки гордости. Девчонка уже знала, что это такое, когда тебя хотят добиться любой ценой, но впервые за нее вступили в противоборство мужчины, которые ей нравились. Причем, оба.
        Рина, слушая рассказ подруги, задумчиво молчала, и когда Зоя закончила, мрачно констатировала:
        - Дело плохо. Все беды мира из-за тупой самовлюбленной мужланской спеси. Но ты хотя бы можешь это предотвратить.
        Зоя нахмурилась.
        - А что ты не сумела предотвратить? Ты о лейтенанте Лебедеве и Босом?
        Рина кивнула.
        - Обоих разрывало желание показать, кто лучше и умнее. Допоказывались.
        - Думаешь, они тоже хотели… Ну… Дуэль?
        - Дуэль - не дуэль, а закончилась все ужасно.
        Ночник позволял видеть лишь силуэты. Зоя не могла точно сказать, какое сейчас у подруги выражение лица, но ей казалось, что от Рины веет тоской и болью.
        - Лебедев тебе нравился?
        - Какая теперь разница? Он погиб.
        - Ну, скажи.
        - Я и задуматься об этом не успела. Мы были рядом всего несколько часов. Но в нем не было того, что я терпеть не могу в мужчинах - желания подмять под себя весь мир, несмотря ни на что. Когда он рассказывал об отце и братьях, он и сам сожалел, что не смог их тогда остановить. И больше всего хотел вернуться к их могилам и остаться жить там, где жили его предки. А не вот это вот все.
        - Мама говорила, что мужчины тем и отличаются от женщин, что хотят изменить мир под себя, а не приспособиться к нему.
        - И твой отец был такой?
        - Да. Папа никогда ничего не боялся.
        - И к чему это привело?
        Зоя привстала на локте.
        - Зато он был хороший. И любил меня.
        - Да уж, - согласилась Рина, - больше нас они любят только войну. Но любят ее намного сильнее.
        - И что мне делать? Что мне-то делать? Они же переубивают друг друга. Ты бы видела их глаза, особенно у этого гадкого Березкина.
        - Ты же говорила, что он тебе нравится.
        - Это когда? - возмущению Зои не было предела.
        - Да вот буквально вчера.
        - Это было вчера. Ну, нравится слегка. Он умный и спокойный.
        - Зачем тогда называть его трусом?
        Зоя обиженно нахмурилась.
        - Мне очень не хотелось идти на математику.
        - Ну вот, теперь вместо математики пойдешь на похороны.
        Зоя в отчаянии сложила руки в умоляющем жесте.
        - Так что делать-то?
        Рина вздохнула.
        - Когда, ты говоришь, они собрались драться?
        - В три часа ночи.
        Рина демонстративно отвернулась лицом к стене.
        - Еще есть время поспать. Иди на свою кровать.
        Зоя обеспокоенно потрепала подругу за плечо.
        - Так что мы будем делать?
        - Пойдем и растащим их по углам.
        - А если не получится?
        Рина не поленилась обернуться, чтобы Зоя увидела ее самодовольную ухмылку.
        - Еще не родились на свете волки, которых не смогла бы растащить волчица. Особенно если она дочь вождя.

* * *
        Дежурный по кухне не пожалел для героя дня мяса, тем более, Босой заверил - оно нужно для дела. На хозяйственном складе с такой же готовностью выделили нужное количество грубой мешковины, а на оружейном - несколько пустых контейнеров для сборных бомб. Последний запрос, судя по всему, и стал причиной доклада командованию, хотя ловчий и не взял ни единого грамма взрывчатки, только корпуса.
        Кремнев нашел его у Моста. Босой забрался высоко на камни, но от человеческого взгляда не таился. Командир гарнизона поднялся в его укрытие и с интересом разглядывал приготовления.
        - Думаешь, как уничтожить монстра?
        Ни для чего другого в холодную влажную пещеру приходить не имело смысла.
        - Наблюдаю. Провожу разведку. Пытаюсь его понять.
        - Подружиться хочешь?
        - Было бы очень даже недурно, - несмотря на ухмылку Кремнева, Босой ответил вполне серьезно, - представь, если бы в сражении с гррахами такая силища выступила на нашей стороне.
        - Может, нет его там? - Кремнев вгляделся в толщу воды.
        Сделал он это автоматически, зная, что ничего не увидит. Сколько Сыны не старались, так и не смогли найти способ распознавать, у моста чудище или нет.
        Для Босого это не составляло проблемы. Навык поиска слабого места противника показывал огоньки через воду также четко и ясно, словно ее не было. И открывавшаяся перед ним картина захватывала дух.
        Монстр не просто прятался в реке. Он словно был рекой. Его тело тянулось из конца в конец пещеры. Щупальца разной длины вразнобой колыхались, как водоросли по течению. «Слабых» мест на его теле интерфейс отмечал столько, что Босой начал всерьез подозревать, что если раскромсать чудище на части, каждая из частей сможет стать полноценной особью.
        Босой замотал в ткань кусок мяса со спрятанными внутри когтями кошмаров. Швырнул в реку. По поверхности разошлись круги. Сам спрут внешне себя никак не проявил.
        Но как только кусок погрузился в воду, он был подхвачен монстром и отправлен в «рот», расположенный в нижней половине туловища.
        Некоторое время ничего не происходило. Босой начал думать, что у спрута иммунитет к яду, но монстр неожиданно вздрогнул, потом еще раз. Его трясло и, судя по судорогам, чудище «рвало». Яд с когтей кошмаров не парализовал монстра, но явно доставлял ему кучу неудобств. Босой ждал, что спрут будет постепенно выдавливать из себя отравленный сгусток, но произошло неожиданное. Один из боков монстра будто прорвался. Мясо с когтями выпало. По воде потянулась струи «крови», и каждая клеточка светилась крохотным огоньком, словно была живым существом со своим слабым местом.
        Каждая капелька крови была отдельным живым существом.
        Несмотря на вполне овеществленную форму, спрут представлял из себя квинтэссенцию жизни, точно также, как туманный кошмар олицетворял неизбежную смерть.
        Босой ошарашенно смотрел на светящуюся реку и понимал, что ему придется найти способ убить монстра, убивать которого совершенно не хотелось. Да и будет ли от этого польза, если каждая клетка его тела способна родить новую жизнь?
        В очередной раз новая фауна планеты восхитила ловчего своими масштабами и размахом. Преследуя лишь цель саморазвития, раса гррахов создавала то, к чему природа не пришла и за миллионы лет эволюции. А может быть и за миллиарды, если верить тому, что жизнь зародилась на других планетах и на Землю попала пассажиром астероида.
        Земля создала гррахов, гррахи создали нанитов, наниты же разгулялись на полную, конструируя жизнь в самых замысловатых вариациях.
        - Почему вы думаете, что гррахи - наши создатели? - Босой подумал, что самое время сейчас начать с комендантом разговор на давно волновавшую тему. - Я не силен в истории, но вроде бы людям не больше ста тысяч лет, а гррахи исчезли с планеты миллион лет назад.
        Кремнев не удивился вопросу. Скорее всего, ждал его с первого дня.
        - Как ты мог заметить, я не ученый. Экспериментов я не проводил, землю в поисках старых костей не копал. Но я знаю, что это они создали нас. Просто знаю. Можешь назвать это верой. «Безверное войско учить, что перегорелое железо точить». Так говорил Суворов. Меня греет вера в то, что мы встретили наконец тех самых богов, что создали нас когда-то. Встретили и вступили с ними в смертельную схватку.
        - Скорее это они вступили в схватку с нами.
        Кремнев презрительно скривился.
        - Они смахнули нас, почти не заметив. Представь, что ты вернулся в заброшенную лабораторию и обнаружил, что ее заселили мыши, над которыми ты перед уходом ставил эксперименты. Они понастроили домиков и даже прогрызли стены, в надежде распространить свою популяцию за пределы одного только здания, но тебе их проблемы неинтересны. Ты берешь веник и выметаешь все: их самих, их семьи, маленьких мышат, их домики - выносишь все на свалку без малейшей жалости. Тебе и в голову не приходит задуматься, стоит ли цивилизация мышей того, чтобы оставить ее нетронутой, или хотя бы частично живой.
        - Но некоторые мыши все же сумеют избежать гибели?
        - Почему бы и нет? Ты же не станешь топтать каждую их них кованой подошвой? Едва лаборатория очистится, ты забудешь о проблеме мышей ровно до того момента, пока они снова не доставят тебе хлопот. Они же останутся жить на мусорке, в кустах, под полом, а еще в прозрачных боксах, где и жили раньше.
        Босой слушал командира гарнизона с удивлением.
        - Зачем же тогда мышам устраивать восстание? Разве не стоит им сидеть как можно тише, а еще лучше - найти заброшенный дом и начать в нем все с начала?
        - Мы не мыши, - покачал головой Кремнев, - и мы не можем ждать. Пройдет еще два поколения, и шанс на возрождение цивилизации будет утерян. Ты и сам это прекрасно понимаешь.
        Босой бросил в реку второй ком завернутого в тряпицу мяса с когтями. Одно из щупалец схватило его, поднесло ко рту и тут же выбросило.
        - А он не дурак, - поделился ловчий наблюдением с Кремневым.
        - Ты думаешь, мы бы не справились с ним, будь он дураком? Что, со второго раза уже не стал есть заразу? Кинь-ка ему третий такой же ком.
        Босой насыпал когтей кошмаров, завернул их в мясо, а мясо в ткань, как и предыдущие два раза. Бросил. Из воды взметнулось тонкое щупальце, схватило ком, размахнулось и запустило в обратную сторону. Босой едва успел увернуться.
        Знавший, что произойдет, Кремнев довольно хихикал. Босой недовольно буркнул:
        - Шутите?
        - Какие уж тут шутки, - на лице коменданта и правда не было улыбки, - представь, если бы это была граната. Мы тогда двух парней едва откачали. Знай, взрывать его бомбами занятие не только бесполезное, но и опасное. Отчаявшись убить его, мы однажды зарядили столько взрывчатки, что от гидроудара вышла из строя наша система водоснабжения, а из-за нее - системы охлаждения и вентиляции. Форпост Гранитный едва не исчез с карты. Но ты молодец, что пытаешься его изучить. Суворов говорил: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, его образ действовать и сражаться». А еще он говорил: «Беспрерывное изучение врага сделает тебя великим полководцем. Никакой баталии в кабинете выиграть невозможно.»
        - Будем изучать. Я чувствую, что в его поведении что-то есть.
        Босой бросил в сторону реки одно только мясо, без начинки и обложки, но примерно того же размера. Больше всего его интересовало, распознает ли монстр опасность, если когти кошмара или гранату зашить в живот тварям из Зала истины и выпустить их на мост. Вот только Кремнев точно не даст добро на этот эксперимент. Ведь если спрут начнет считать клякс опасными и перестанет их жрать, Сынам придется искать новые способы преодолевать Мост без потерь.
        Щупальце схватило кусок мяса без опасной начинки и швырнуло его обратно в ловчего.
        Босой бросил в реку камень, по размерам точь-в-точь совпадающий с комками мяса. Спрут полностью проигнорировал снаряд, даже когда он погрузился под воду и скатился по щупальцам на дно. Мясо и камень он различить мог, а вот распознать, есть ли яд внутри мяса, или оно чистое - нет.
        - И все-таки, вы не знаете точно, не уверены, что гррахи - наши создатели? Лишь верите в это?
        - А какие тебе нужны доказательства? Оглянись вокруг. Они создали новых, невиданных прежде существ. Они заставили их жить по строгим законам. Каждое логовище - это маленький мир, и выйти за его пределы невозможно. Внутри же - продуманная система, способная дать фору нашему армейскому устройству. Куда уж до них гражданским.
        - Но что это доказывает?
        - Ты слышал о таком чудо-животном как утконос? Удивительная тварь, создать которую основанная на естественном отборе эволюция не могла. Но твари эти существуют и даже умудряются давать потомство, словно бы всему миру назло. А слышал про такого зверя как медоед? Нет, это не наш медведь. Тот зверь намного меньше, но почти такой же опасный.
        - Нет, не слышал.
        - Впервые я прочитал о нем в отчетах британской армии начала двадцать первого века из иракской Барсы. Ты же выучил, что существовали такие страны как Британия и Ирак? Отлично. Барса, как ты уже понял, это город в Ираке, но это не имеет никакого значения. Так вот, я нашел в отчетах британской армии упоминание о покупке у одного из местных фермеров трех десятков медоедов. Я никогда прежде не слышал о таком животном, и потому заинтересовался, зачем они британцам. Залез в книги по зоологии, и понял, что ничего интереснее в жизни не видел. ТТХ плазменной пушки танка Т-713Б и те не такие захватывающие.
        Кремнев оперся спиной о скалу, достал фляжку с водой и смочил горло. Взгляд его сфокусировался на чем-то далеком, за пределами пещеры.
        - Ростом эта тварюга с крупного барсука, и даже зовется почему-то лысым барсуком, хотя совсем не лысая. Медоед по праву считается самым смелым и отчаянным зверьком во всем мире. Он не боится никого, без раздумий вступает в бой с несколькими львами и легко обращает их в бегство. Знаешь, кем питается медоед? Ядовитыми кобрами, чей укус может свалить слона. Если же кобра укусит его, то медоед не умирает, нет. Он ложиться спать. Поспит, просыпается, и продолжает есть укусившую его кобру. Потому что перед сном он конечно же ее убьет.
        - Это какой-то монстр, а не барсук. Даже кляксы из Зала истины ему в подметки не годятся.
        Кремнев с готовностью согласился.
        - И не только они, ловчий, не только они. Главное преимущество медоеда в бою - его уникальная скрытая под короткой шерстью кожа. В толщину - больше сантиметра. По структуре же она не панцирь, а скорее вязкая древесина. Удары и уколы она не сдерживает крепостью, а скорее связывает. В коже медоеда вязнут не только стрелы, но и копья. Ее не разрубить даже ударом мачете! Клинок просто застрянет. Но даже если кому-то удастся схватить пастью эту тварь за корпус - битва вовсе не окажется выигранной. Медоед внутри панциря своей кожи очень подвижен. Ты все еще будешь держать его, а он извернется и исполосует тебя своими страшными длинными когтями на широких сильных лапах. Хищнику, который схватил его пастью, медоед способен в мгновенье выцарапать глаза. А еще у медоеда такие мощные челюсти, что он разгрызает панцири черепах! Ты можешь себе представить чудовище, которая питается панцирями черепах?
        - Я и черепаху-то ни разу не видел, но я понимаю, о чем вы.
        - А знаешь, почему отчаянно смелую тварь, которая способна отобрать добычу у стаи львов, зовут всего лишь медоед? Потому что у него невероятный иммунитет к ядам. Он без страха разоряет подземные гнезда ос, которых называют осами-убийцами. Они способны одним укусом свалить насмерть человека, вдвоем - убить корову. Медоеду плевать. Он приходит, и забирает, что ему нужно. Но если ты думаешь, что знаешь все, то ты глубоко ошибаешься. На манер твоей Зойки, что пестует ручную рысь, у медоеда есть собственный помощник. Это птички-медоедки, которые отыскивают для своего хозяина подземные осиные гнезда и садятся там, где копать. Медоед разоряет гнездо, съедает большую часть, но обязательно оставляет долю для птички. Сытые и довольные, они отправляются на поиски дальше.
        - То есть он еще и умен?
        - Невероятной сообразительностью медоеда ученые занимались отдельно. Ученые его сажали в комнату, из которой, приложив интеллект, можно было сбежать. У комнаты не было части потолка, но забраться наверх можно было только с использованием предметов, которые находились в комнате, в стенах были прорезаны выходы с хитрыми замками. В результате эксперимента медоед не просто выбрался из комнаты, но и нашел для этого больше способов, чем устраивали для него ученые.
        Кремнев о чем-то задумался и смолк, из чего Босой сделал вывод о том, что невероятные факты об удивительном звере закончились.
        - Так зачем они понадобились британской армии?
        - Армии? Ах, да. Их кормили трупами убитых противников. Иногда не трупами. Знаешь же, что получается из хищника, поевшего человечины?
        - Хищник-людоед.
        - Верно. Они выпустили их возле города, чтобы ограничить возможные действия заговорщиков и партизан. Вышло отлично. По ночам горожане не высовывали нос из своего жилища.
        - Так в чем соль истории? Вы хотите сказать, что естественный отбор не мог создать такое абсолютное оружие, как медоед?
        - Как раз-таки мог. Естественный отбор столь хорош, что на свет появится медоед. Вот только как тогда на свет появился утконос - самое бездарное и безобидное существо на свете? Да японская панда страшнее их в сто раз. Она хотя бы может обескуражить своей милотой. Или случайно сесть на тебя.
        - То есть эволюцией на земле управляли гррахи?
        - Почему бы и нет? В теории эволюции слишком много белых пятен. Всегда чувствовалось, что в ней не хватает чего-то или кого-то, кто заполнил бы собой все эти пробелы. И теперь, когда мы видим, на что способны гррахи, все вопросы отпали.
        - Поэтому вы и верите, что они боги?
        - Много веков люди верили в странных богов, которых никогда не видели, и которые никогда не показывались из облаков, или где они там жили. Часто эта вера оспаривалась, терпела насмешки и гонения, но люди верили несмотря ни на что. И вот теперь, когда боги сами спустились на землю, когда их можно увидеть, услышать, потрогать руками, понюхать и даже убить - почему мы должны продолжать верить во что-то иное?
        - Слишком уж эти боги злы.
        - Ты плохо знаешь богов. И, черт побери, слава… богам. Однажды, если верить святым книгам, один из главных богов, которому молилась едва ли не половина человечества, разозлился и всех убил, кроме одной семьи и нескольких животных. Всех утопил и женщин, и детей, и стариков. Гррахи по сравнению с ним - милые добряки.
        - Но зачем?
        - Люди получили шанс на обновление. Как и мы сейчас.
        - Кто же сейчас новые люди? Мы? Или Ирма со Стрыгой?
        - Я воин, а не философ. Может быть будущее за такими как мы с тобой - за симбиозом человека и пыли. Может быть оно за поколением крестьян, прошедшем огонь и воду, познавшем боль утраты, голод и нищету. За людьми, научившимися ценить по-настоящему важные вещи. Они вырастут и научат своих детей, а они - своих. И может быть следующее нашествие богов мы сумеем пережить без краха цивилизации. И если нам с тобой, людям с пылью в крови, предстоит лишь послужить этим новым людям и сгинуть на свалке истории - черт с ним, я готов на эту жертву.
        Босой покачал головой, словно отметая все предположения подполковника.
        - Гррахи не могут быть нашими богами. Они же исчезали на миллион лет.
        - Возможно, они уходили не все. Скорее всего, у них есть крупные кланы, которые непрерывно друг с другом воюют. Может быть, один из кланов гррахов остался на земле и все это время жил среди нас, изменив облик или оставаясь в невидимости. Если это было так, то становится понятно, почему найденный людьми в космосе гррах ценой своей жизни сразу вызвал подмогу. Он понял, что стоит ему прийти в себя, и он будет захвачен противоборствующим кланом.
        - И те гррахи, что пришли из космоса, на самом деле напали не на людей, а на наших покровителей? А нас смели с планеты случайно, чтобы не мешались?
        - Видишь, как все складывается, если допустить, что гррахи - наши создатели? Не остается ни одного вопроса без ответа.
        - И все же вы планируете не только поднять бунт, но и победить?
        Кремнев резко поднялся на ноги.
        - Ты должен кое-что увидеть. Думаю, время пришло. Только нам нужно перебраться через мост, а лишних клякс у нас под рукой нет. Надо послать кого-то в Зал истины. Черт как же не хочется тревожить ребят. Сейчас как раз отбой.
        - Не надо никого тревожить, - остановил подполковника Босой, - кажется, я кое что придумал. Не уверен, что сработает, но нужно попробовать.
        Он заснул мясо в один из корпусов для взрывчатки и, не закрывая крышку, бросил в реку. Спрут без труда вытащил мясо из емкости. Босой проделал тоже самое снова, но теперь контейнер был закрыт. Он ожидал от монстра хитрых манипуляций, но тот ограничился одним нажатием щупальца. Контейнер лопнул. Спрут добрался до мяса.
        Грубость, с которой монстр разобрался со сложной задачей, разочаровала Босого, хотя и мало что меняло в его планах. Он запаковал еще один контейнер, только теперь внутрь мяса засунул когти кошмаров. Спрут «распаковал» емкость, но перед тем как сунуть в «рот» мясо, он «обнюхал» его и обнаружил яд. И с этого момента отбрасывал любые контейнеры, не важно с каким наполнением.
        - Скажите, подполковник, а вы давно экспериментировали с гранатами?

* * *
        Плотная кожаная куртка, штаны и ботинки после тщательной доработки стали похожи на дуршлаг. В каждую дырку Босой вставил коготь кошмара и стал похож на бритого ежика, который заточил каждую из своих подрезанных иголок.На голову зам по тылу майор Толстых посоветовал надеть шлем с автономной системой дыхания и запасом кислорода на пять минут - для работы в опасных зонах. После недолгого обсуждения от него было решено отказаться. Спрут без труда сминал конструкции из рельс и крошил бетон. Шлем лопнул бы и изрезал ловчему голову, а то и раскроил ее пополам.
        - Мне все еще не верится, что ты всерьез, - Кремнев попытался удержать Босого, когда они пришли обратно к мосту.До сих пор подполковнику казалось, что ловчий лукавит и у него припасен в рукаве какой-то хитрый поворот, и что он не договаривает.
        Босой же, приняв решение, старался не думать о возможных последствиях. Он уже не раз проверял логическую цепочку произошедших и будущих событий, критически осмысливая каждое звено.
        Спрут - типичный представитель новой фауны. Он - враг, который создан, чтобы быть врагом. Его главная и единственная цель - уничтожать всех, кто появляется на территории его логовища, но как и любое другое чудище, он имел своеобразный тип мышления и реакций.
        Те же «дымки» мирно паслись, не нападали без причины и не имели главаря. Желтые тритоны тоже не нападали, и старались убежать от нарушителя границы логовища, пока его присутствие не станет слишком навязчивым. Все, чего хотел спрут - это жить вечно, и в течение всей вечности кушать побольше и повкуснее. Такой вот странный противник, способный в одиночку разрушить средневековый замок, но при этом хватающий налету даже небольшие вкусные кусочки мяса.
        Он вообще не желал убивать людей. Пусть они хоть истопчут мост, лишь бы перед этим принесли вместо себя в жертву других живых существ.
        Босой хотел поменять правила игры, точнее слегка скорректировать их.
        - Давай на всякий случай попрощаемся, - предложил Кремнев, - или пусть вместо тебя в жертву себя принесет кто-нибудь из моих бойцов. Ты сейчас - самая полезная боевая единица в гарнизоне.
        - Они не смогут, - отмахнулся Босой, - у них нет того, что есть у меня.
        Он надел Жабье кольцо и легкомысленной походкой, убеждая себя этим, что ему вовсе не страшно, двинулся к мосту.Сразу три щупальца взмыли на высоту двухэтажного дома. Спрут не хотел по случайности упустить столь жирную и безмятежную добычу. Кольца щупалец сомкнулись на Босом, сминая его сразу во всех направлениях. Боевой нож, который он держал в руках, погрузился глубоко в плоть монстра, но тот не проявил ни малейшего смятения.Иконка навыка, который давало кольцо, мигнула и посерела. Стоило спруту разжать кольца и сжать снова - и ловчий так и не узнает, сработал ли его план. Но чудище слишком хотело его заполучить, настолько, что игнорировало даже яд кошмаров.
        Над головой сомкнулась холодная темная вода. Босой почувствовал, как движется сквозь нее со скоростью ракеты. А потом окончательно стемнело. Воду сменили мягкие подрагивающие от возбуждения внутренности чудовища. Босой хотел бы, но не мог рассмотреть, какие они изнури. Только чувствовал кожей, как льется из пор кислое и жгучее, как сокращаются вокруг шершавые бугристые стенки. Сыны потом расскажут, что прошло всего несколько секунд. Для ловчего же они показались вечностью.
        Обиженный монстр выплюнул его из пищевода и вышвырнул из воды мощным «пинком». Он мог позволить горстке отравленных шипов отмокать на дне реки, но не хотел терпеть в своем царстве существо, столь же большое, скользкое и ядовитое.
        Сыны бесстрашно бросились к берегу, оттащили ловчего вглубь тоннеля.
        Им не пришлось бросать жребий и мучиться выбором. Все знали, что дальше делать, и ближайший боец без приказа вышел на берег и вступил на мост. Поверхность воды даже не колыхнулась. Монстр хорошо соображал и имел прекрасную память, чтобы больше никогда не связывать с ядовитой добычей.

* * *
        К лаборатории №615 имели допуск двенадцать человек. Трое из них работали в правительстве Азиатской федерации, двое в правительстве России, четверо служили на благо Родины в командовании северной группировки войск и еще трое находились непосредственно в Гранитном. Ни Абаканский государственный университет, в котором официально числилась Любава Васильевна, ни директорат научной станции Гранитного понятия не имели о том, какие работы ведутся в рамках проекта «Журавль-34».
        - Любава Васильевна, распишитесь.
        Ксин Ли хоть и имел черты типичного южного китайца, на русском разговаривал отлично. Он выполнял функции компьютерщика, работал с прибывающими грузами и материалами, монтировал и настраивал оборудование, вел учет материальных средств. Откуда взялся этот парень, владеющий тремя языками и способный при этом заменить сразу нескольких специалистов, Любаве знать было не положено, да и не особенно-то хотелось. Иначе мысли лезли в голову мрачные и пугающие. Усугубляла подозрения тема проекта, над которым в обстановке строжайшей секретности работала Любава, а еще то, что Ксин Ли в своем возрасте имел к ней полный доступ.
        Тут у взрослой-то тетки ум за разум время от времени заходил. А китаец вчера только должен был выбраться из завихрений пубертата и юношеского максимализма.
        Любава взяла из рук помощника объёмный список принятых за сегодняшний день грузов, пробежалась по их секретным индексам, по количеству каждого из наименований. Сделала она это не из желания проверить подчиненного, а только лишь чтобы быть в курсе. Никто кроме нее за наличием материалов и оборудования не проследит. Некому.Отпечатком пальца она завизировала приходник.
        - Любава Васильевна, запускать Марину?
        Третьей сотрудник лаборатории №615 работала в полном неведении о том, что в ней происходит, хотя и имела звание лейтенанта службы госбезопасности и, наверняка, служила в отделе контрразведки. Любава и Ксин звали ее просто - Марина, и единственная ее обязанность состояла в поддержке помещений и оборудования в стерильной чистоте. А еще в том, чтобы не задавать вопросов. Ни одного.
        Для того, чтобы впустить Марину в любое помещение лаборатории использовался уже не отпечаток пальца, а сканирование сетчатки глаза. Любава подала знак. Ксин поднял к уровню ее глаз планшет.Распознавание заняло не больше секунды. Из ниш над потолками на боксы с экспериментальными образцами опустились короба из несгораемого бронепластика. Мониторы потухли. Провода мониторов, ведущие к серверу, физически отсоединились от сети. Двери в соседние помещения лаборатории №615 заблокировались. Выход остался только один - в шлюз, а оттуда в тоннели и к главному корпусу Гранитного.
        - Пойдем, поедим, Ксин?
        - Время обеда, Любава Васильевна. Самое время для приема пищи.
        Поднявшись на лифте, они прошли мимо складов, генераторной и залов с промышленным оборудованием. Везде кипела работа. Местами уровень секретности снижался до нуля, но Любаве и в голову не могло прийти задавать рабочим вопросы. Да и времени на досужую болтовню никогда не оставалось.
        Она тащила «Журавль-34» одна, а нужно было не только работать с образцами, но и правильно интерпретировать и систематизировать результаты, вести отчетность и, главное, делать выводы и планировать дальнейшие эксперименты. Дело для одного человека неподъёмное, но о расширении штата кураторы из правительства и говорить не хотели. Слишком секретный был проект, и слишком трудно было найти людей, готовых в нем работать. А еще, иногда Любаве казалось, что никто из ее кураторов не заинтересован в результате. Словно все они спят и видят, чтобы «Журавль-34» закрылся, а все данные о нем навсегда исчезли с серверов.
        Любава исподтишка взглянула на Ксина. Если бы не этот энергичный вечно улыбающийся китаец, ей работалось бы намного спокойнее. Уж слишком он был бодр и весел, хотя ничего кроме работы в своей жизни не видел. Не было у него ни девушки, ни друзей, только лаборатория, провода и складские документы. Даже происходящее с опытными образцами его словно бы совсем не волновало. Любава вот чем дольше работала над проектом, тем чаще видела кошмары, просыпалась в холодном поту, а потом до обеда ходила смурная. И кофе не помогал. А Ксину хоть бы хны. Как будто, так и надо.
        - Любава! Я тут! Идем сюда!
        Из-за столика у окна, как сумасшедший размахивал руками Михаил Игнатьевич, заместитель начальника отдела строительства и ремонта. Мужчина столь же ответственный и профессиональный, сколько и импульсивный. Вот какой смысл махать руками, если Любава сама забронировала стол в столовой и указала роботам-официантам, какие блюда на него поставить. Михаил Игнатьевич знал о месте и времени ее обеда, и пришел в назначенный час. А руками машет, как влюбленный юнец. Ксин Ли такого себе никогда не позволял.
        - Любава, смотри, что я тебе принес, - Михаил торжественно и потому комично поднес ей небольшой белый цветок.
        - Leontopodium nivale? - искренне удивилась Любава. - Только не говори, что ты за ним сам лез на вершину?
        - Почти, - Михаил покраснел от смущения, - летал на одноместном вертолете из гарнизонного парка. Забудь, это не важно. Ведь ты так его хотела.
        - Что ж, - Любава осторожно коснулась губами щеки мужчины, - это хорошо, что ты выполняешь свои обещания, даже самые безумные. Сейчас это особенно важно.
        - Почему? - Михаил все еще улыбался, хотя уже чувствовал, что Любава намного серьёзнее, чем обычно на их встречах, даже за обедом.
        - Потому что я беременна.
        Обратно в лабораторию №615 она вернулась с пятнадцатиминутным опозданием, впервые за все время работы в Гранитном. Ксин Ли покорно ждал ее у двери.
        Шлюз открылся. Марина уже покинула помещение, короба уже втянулись в потолок, открыв образцы к обзору.Сверившись с планом работ, Любава коснулась панели управления на стеклянном колпаке над нужным столом. Колпак откинулся, открывая лежащую на спине женщину. Лицо ее выглядело расслабленным, ровным и спокойным, тело находилось в беспрерывном контролируемом сне, ноги же были разведены для удобства доступа к детородным органам.Любава провела пальцами по промежности подопытной. Ровная гладкая кожа, для удобства работы лишенная всех волос. Идеальная чистота и стерильность. Простота и при этом - божественная функция по рождению новых людей.
        Человечество давно освоило внешнее оплодотворение и выращивание плода «в пробирке». Для проекта «Журавль-34» эта технология не подходила.
        Теперь, когда внутри самой Любавы жил зародыш будущего ребенка, она по-другому смотрела на проект. Но он стал не сильнее ужасать. Скорее наоборот, она как никогда чувствовала, что дети не должны расти в пробирке. Лучше такая вот, генномодифицированная, специально выращенная для эксперимента, никогда с рождения не просыпавшаяся, но все-таки мать. Плод будет чувствовать ее, получать от ее организма информацию о том, как расти и развиваться.
        Любава вручную опустила внутрь образца аппарат для оплодотворения. Осечки не будет. Все рассчитано идеально.Заполнив данные карточки, она отошла к следующему столу. Этот образец находился на второй недели беременности и необходимо было проконтролировать реакции плода на направленные облучения. В этом году Любаве кровь из носу нужно было вырастить и достать из чрева матерей младенцев с заданными параметрами.
        Любава окинула взглядом разделенные стеклянными стенами помещения лаборатории. Сотни образцов на разной стадии беременности лежали на сотнях столов. Не всем из них предстоит родить здоровых детей. У некоторых плод погибал на стадии зародыша. Тогда его изымали и после восстановления организма снова оплодотворяли чрево.
        Задыхающемуся от сытости, лености и безответственности миру нужны были новые люди.
        ***Кремнев провел Босого через Мост, Лужу и склады, в самый дальний угол логовища кошмаров, за станки и уходящие под потолок ряды металлических контейнеров. Там, в одном из неприметных закоулков, пряталась шахта неработающего лифта. Подполковник спрыгнул в нее. Внизу громыхнула крыша лифтовой кабины.
        - Прыгай, тут безопасно!
        Высота и вправду была небольшая, проще спуститься по лестнице. Но, видимо, в Гранитном считалось хорошим тоном самые секретные места комплекса начисто лишать лестниц и запасных выходов.За лифтом находился просторный накрепко запертый шлюз. Кремнев активировал планшет на стене. Коснулся его пальцем, подставил лицо для сканирования сетчатки.
        - Круто, да? - подмигнул он обалдевшему ловчему. - У планшета атомная почти вечная батарейка. Люди умели их делать, но из-за сложности технологии выпускали в ограниченных количествах. А сканирование я могу пройти только потому, что хорошо знал прежнюю хозяйку этого места.
        Лаборатория №615 осталась единственным местом за Мостом, до которого не сумели добраться чудища. Двери открылись. Пахнуло сухим затхлым воздухом с легкой примесью гнили.
        Кремнев недовольно повел носом.
        - В телах столько медицинской химии, а воздух здесь так сух, что некоторые до сих пор немного подгнивают. Сейчас включится дополнительная вентиляция и ароматизация воздуха.
        Босой шагнул за порог шлюза. Вверх, под потолок уползали десятки больших с человеческий рост пластиковых контейнеров, открывая то, над чем люди работали в лаборатории до нашествия гррахов.
        - Старый мир бережно хранит свои секреты, - Кремнев прошел вдоль столов с выбеленными временем костями, - о многих из них нам еще предстоит узнать.
        Босой подошел к ближайшему столу. Скелет когда-то лежавшего на нем человека скорее всего принадлежал женщине. О чем говорил еще и небольшой скелет возле ее ног. Она была беременна и нерождённый ребенок погиб вместе с ней. Как и со всеми остальными женщинами на десяткам столах вокруг.
        - Это инкубатор, - донесся с другой стороны зала голос подполковника, - жуткое место, да? Пошли дальше. Впереди ясли.В следующем зале столы стояли поменьше и занимали не всю площадь комнаты. Часть ее огораживали невысокие тканевые перегородки, разделявшие покрытый мягкими матами пол на множество отсеков. Почти в каждом отсеке лежат детский скелетик.
        - Кому это было нужно? - Босой, едва вошел в комнату, встал как вкопанный и не хотел идти дальше. - Что это за место?
        - Не только гррахи однажды поняли, что главный тормоз развития человечества - наша физическая оболочка. Она так нежна и уязвима, что люди в их изначальном виде обречены быть навсегда запертыми на родной планете. Ни тебе серьезных исследований космоса, ни экспансии на иные планеты. Нам нужен был прорыв. Прорыв в области, которая во все времена строго табуировалась, а люди, посмевшие на нее покуситься - жестоко наказывались.
        - Но зачем… - Босой беспомощно огляделся. - Почему именно так?
        - Уже сформировавшуюся жизнь, прошедшую период зачатия и формирования, изменить почти что невозможно. Гррахи сумели этого добиться, но и они наверняка проходили стадию работы с зародышами.
        Подполковник прошелся вдоль отсеков, разделенных тканевыми перегородками. Ему приходилось говорить громче обычного, потому что Босой как застыл на входе, так и не желал сделать больше ни шагу.
        - Видишь, тут разделение по цвету? Красные отсеки для подвергавшихся радиационному воздействия. Голубые - волновому. Зеленые - химическому. Серые имели в теле наниты. Вроде нашей пыли, но несравнимо слабее. Они отличались от гррахской как капля воды от мирового океана.
        - А дальше что? - Босой показал на дверь в противоположном конце зала. - Там дети еще старше?
        - Нет. Там утилизатор. Подавляющее число образцов погибало через полгода после рождения. Единицы выживших отправляли в другие лаборатории. Тут занимались только зачатием и первыми тестами. Проект назывался «Журавль-34». Знаешь пословицу про журавля в небе? Изменение не просто генотипа, но самой природы человека всегда было столь же запретной, сколько и недостижимой мечтой. В нее не верили, но к ней стремились. Задыхающемуся от сытости, лености и безответственности миру нужны были новые люди: честные, работоспособные, защищенные от болезней и генетических искажений, со здоровой устойчивой к любым стрессам психикой. Люди, способные проектировать не только свою жизнь, но и свое тело.
        - У них получилось?
        - Определенных результатов достичь удалось, и все же до уровня гррахской пыли нам было далеко.
        - Вам? Ты участвовал в проекте?
        - Нет. Я родился незадолго до нашествия.
        - Откуда же ты столько знаешь?
        - Проектом «Журавль-34» руководила моя мать - Любава Васильевна Кремнева, в девичестве Колосова, жена Михаила Игнатьевича Кремнева, моего отца. Ты знаешь его под именем Винник.
        День 8. Теневики
        ЖИЗНЬ - 120%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 100%
        *НЕИЗВЕСТНО* - 20%
        СИЛА 3/3
        СКОРОСТЬ ?
        РЕАКЦИЯ 3/3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        ИНТУИЦИЯ 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        НАВЫКИ:
        Владение копьем (перманентно) 1 уровень
        Сильный бросок 1 уровень
        Точный бросок 1 уровень
        Обнаружение слабого места 1 уровень
        Ночное видение 1 уровень
        Стойкость к визгам (перманентно) 1 уровень
        Стойкость к ядам 2 уровень
        Убеждение 2 уровень
        Угрозы 1 уровень
        Обман 1 уровень
        Маскировка 1 уровень
        Слежка (перманентно) 1 уровень
        НЕРАСПРЕДЕЛЕННЫЕ ЕДИНИЦЫ ПАРАМЕТРОВ 2

* * *
        Оружейные склады когда-то имели собственный выход на поверхность, по которому могла проехать бронированная техника и тягачи с тысячами тонн грузов. Закончив строительство, транспортный туннель закрыли перегородками, а вход в него снаружи замаскировали. После нашествия машины остались в наследство Сынам Гранитного, и Кремнев, силами гарнизона, оборудовал огневые точки для танков и установок ПВО малого радиуса действия.
        Первое же тестовое включение радиолокационного оборудование привело к массированной атаке гррахов, которые разнесли всю технику в пыль, а заодно и выжгли дотла оборудованные опорники. Стоило им войти в любой из ведущих в гору тоннелей, и история Гранитного закончилась бы, так и не начавшись, задолго до первой Большой битвы.
        Кремнев сумел оправиться от сокрушительного удара и принял решение до поры технику на поверхность не выводить. Скрытый под слоем грунта и камней проход окончательно завалили направленными взрывами, чтобы гррахи не могли войти в форпост с «заднего прохода». Большая часть тяжелых машин войны остались вечными пленниками горы. Когда же склады оккупировали теневики, доступ даже к обычному оружию стал сопряжен с постоянными проблемами, а нередко - и с потерями.
        В обычные дни Кремнев отправлял небольшие рейды на первые три склада комплекса: за стрелковым оружием, патронам к нему и за разным необходимым в военном обиходе оборудованием и вещевкой. Запасы Гранитного создавались из расчёта годовой автономной обороны гарнизона в тысячу человек, а потому здесь всего хранилось с избытком: от саперных лопат до лазерных прицелов. Рейды как правило совершали два квада под руководством одного из командиров рот.
        На зачистку перед Большой битвой привлекались четыре квада и командовал ими сам Кремнев. На этот раз с Сынами вышло еще и, как это теперь называлось, «звено ловчих». В него входил Босой, Рина, Зоя с Лаской и Сурков, который теперь выполнял роль их штатного снайпера. В обязанности его входила огневая поддержка и обучение стрельбе из огнестрельного оружия.
        Больше всех на стрельбище торчала Зоя, но лучшие успехи показывала Рина, имевшая опыт общения с винтовками и пистолетами во время жизни с отцом. Дочь армейского офицера, она росла среди оружия и не считала мужчиной того, кто не мог выстрелить во врага. Также она была знакома и с тактикой работы в составе подразделения, и после небольшого экзамена майор Погожин с видимым удовольствием выдал ей АК-39У с базовым для рейда боекомплектом.
        Зоя смотрела на подругу с завистью. Ей огнестрел за пределами стрельбища запретили в силу возраста и не вступали ни в какие объяснения. Зато Березкин пообещал за каждую «пятерку» на занятиях в классе устраивать уроки по бою с холодным оружием. Зоя пообещала больше никогда не ныть на уроках, и с тех пор от сержанта не отлипала.
        - Руку с ножом нужно всегда держать «заряженной», - сержант показал простое, но при этом молниеносное движение удара, - если ты выпрямишь ее и вытянешь в сторону противника, то сделаешь кисть легкой мишенью и увеличишь время на подготовку атаки. Смотри.
        Он ударил из положения, когда рука чуть согнута, а потом еще раз, только с прямой руки. Во втором случае бросок и вправду оказался дольше, так как Березкину сначала пришлось оттянуть клинок в замах и только потом бить.
        Зоя увлеченно выхватила из его руки нож и попробовала сама.
        - Нет! - Березкин раздраженно шлепнул ее по бедру. - Ноги! Начинают движение всегда ноги! Я же показывал.
        - Я так и сделала.
        - Нет, ты наклонилась, чтобы ударить.
        - А что, не нужно? - Зоя махнула перед собой ножом, показывая, что без наклона никуда не дотянется.
        Подошедший почти вплотную Березкин едва уклонился от клинка. В стороне, с трудом сдержав смех, хрюкнул Сурков.
        Ранее не водившие дружбы бойцы за прошедшую ночь сильно сблизились, хотя в поединке был и победитель, и проигравший. Но много ли стыда в проигрыше в шахматы? Сурков традиционно плелся в хвосте неофициального шахматного рейтинга, Березкин же время от времени пробивался в первую десятку, а потому исход встречи был предрешен. Сурков и не ответил бы на вызов, если бы не присутствие девушки, непривычное для бойцов гарнизона.
        Рина с Зоей, думавшие, что парни всерьез задумали драться, ворвались на место дуэли в назначенное время, минута в минуту. Заранее разъяренные, они были готовые рвать глупых зарвавшихся мужиков на куски, а увидели три шахматных доски, разложенные прямо на полу. Над одной склонились от напряжения снайпер и рукопашник, над двумя другими - четверо их секундантов. На стене мелом была расчерчена таблица, пока еще пустая.
        Игроки испуганно обернулись на звук распахнутой двери. Выход из помещения роты после отбоя разрешался только в исключительных случаях, а игра в шахматы вне официальных турниров запрещалась вовсе. Разогнанный интерфейсом интеллект бойцов, за неимением иных развлечений, не редко зацикливался на просчете вариантов развития игры. Выводить «утонувшего» в партии бойца приходилось долго, с трудом, да еще и со временной потерей его для гарнизона.
        Появление девушек превратило обычный шахматный поединок в настоящий турнир со зрителями, болельщиками и даже призами. По итогу Сурков выиграл два поцелуя в щеку от Рины, а Березкин - пять от Зои, как главной героини вечера.
        - Наклоняться при ударе нужно, - согласился с Зоей сержант, - но первой должна идти нога. Это увеличивает дистанцию, с которой ты можешь достать противника, дает дополнительную опору, позволяет быстро оттянуться назад.
        - Я так и сделала! - упрямо повторила девчонка.
        - Нет. Я же смотрел. Ты не шагнула вперед вообще.
        - Шагнула!
        Сурков снова хрюкнул. Зоя окатила его сжигающим взглядом.
        - Сомкнуть строй! - донеслась команда спереди.
        - Сомкнуть строй.
        - Сомкнуть строй, - передали по колонне бойцы.
        Мост уже перешли. Приближались оружейные склады.
        Босой чуть ускорил шаг, чтобы догнать Березкина.
        - Сержант, послушай. Почему не было инструктажа?
        - Мы к теневикам идем. Какой тут инструктаж?
        Босой подождал, не разовьет ли сержант как-то свою мысль, но он уже вернулся к разговору с Зоей о ее не желающих идти впереди удара ногах.
        - Как хоть они выглядят? Где прячутся? Как атакуют?
        Березкин с готовностью обернулся на вопрос, но ответил снова кратко.
        - Черт их знает.
        - В каком смысле, черт их знает? Вы же постоянно проводите там зачистки?
        - Рейды - два раза в неделю. Зачистки каждые полгода, а то и чаще.
        - И ни разу их не видели?
        - Почему же? Видели.
        - И как они выглядят?
        - Да черт их знает.
        Разговор постепенно заходил в тупик. Босой давно заподозрил, что Березкин над ним издевается. Сержант этого особенно не скрывал. И все же он не врал. Босой использовал навык распознавания обмана, давил прокачанным убеждением, но ответы оставались прежними.
        - Они невидимые?
        - Почему? Такие видимые, что лучше бы и не видеть.
        - Они прячутся в тени?
        - Вроде того. Но и на свет выходят тоже.
        - И ты их видел?
        - Видел пару раз, а как же.
        - И как они выглядят?
        - Да черт их знает.
        Ситуацию усугубляло то, что Кремнев, вопреки обыкновению, не провел вводный инструктаж не только для группы, но и для самого Босого. Только приказал явиться «звену ловчих» к Мосту ко времени выхода группы. Такого прежде не случалось. Дотошный подполковник не ленился по три раза все объяснить, но и проверить, правильно все понято. И вдруг - полное молчание.
        Не отставали и остальные Сыны. При вопросах о внешнем виде и тактике теневиков, все начинали нести несусветную чушь. Они их вроде бы видели, а вроде и нет. Рассказать могут многое, но ничего рассказывать не станут, потому что разговор того не стоит.
        - Понимаешь, - Березкин сжалился над недоумевающим ловчим, - когда их убьешь, если убьешь, они такие… Плоские и лохматые. Висят обычно под потолком, но могут и в щелочку забиться.
        - Почему «если»? Мы же и идем их убивать?
        - Идем убивать, конечно, - согласился сержант, - только они ведь трусливые. Спрячется - не найдешь.
        Из-за его плеча вынырнуло лицо Зои.
        - Это вообще-то мой Березкин, - заявила она категорично, - заведи своего и пользуйся сколько хочешь.

* * *
        - Второй калибр! - скомандовал Кремнев негромко, когда отряд прошел Мост и систему туннелей после него.
        - Второй калибр.
        - Второй калибр.
        - Второй калибр, - пронеслось по растянувшемуся по коридору строю.
        Команду передавали негромко, хотя и этого хватало, чтобы голоса отзывались в дальних уголках переходов.
        Вторым калибром называли совмещенный в одном корпусе со штурмовой винтовкой дробовик. Он бил на короткие дистанции, имел высокую кучность и использовался в войнах до нашествия гррахов против вражеских ИДК - индивидуальных дронов-камикадзе.
        На стрельбище Сурков подробно рассказал о снаряжении пехотинцев прошлого, об экзоскелетах и навешанном на них различном оборудовании. На расстоянии «кинжального огня» солдаты армий того времени входили в огневой контакт только после использования всех летающих индивидуальных дронов, которые могли поражать противника как управляемым роем, так и автономно, по принципе «пустил и забыл».
        Первое время Сыны пользовались технологиями прошлого, но постепенно аккумуляторы оборудования отжили свое, а новые взять было неоткуда. Экзоскелетов в Гранитном хватило бы на полк, но они лежали на складах мертвым грузом, которому вряд ли когда-либо удастся ожить.
        Зато удалось приспособить к использованию некоторые артефакты. Штурмовые винтовки со встроенными дробовиками, например, из-за веса в свое время не мог использовать человек без экзоскелета. Для усиленных гррахской пылью солдат это проблемы не составляло, поэтому на оружейные склады ходили с этими огромными неуклюжими бандурами, которые, зато, при использовании правильного боеприпаса позволяли палить по ящикам со взрывчаткой едва ли не в упор. Этому способствовала и конструкция оружия, и правильно подобранный патрон.
        Изначально патроны со стальной дробью конструировались для спортивных ружей, а потому имели уменьшенную мощность, но на дистанции до двадцати метров гарантированно укладывали любого не толстошкурого зверя. Зато для ящиков с боеприпасами и оружием оставались полностью безопасными - дробинки просто застревали в пластике или дереве, в зависимости от конструкции контейнера. Кроме того, большинство ящиков имели дополнительную защиту от влаги, что позволяло Сынам почти во всех помещениях оружейных складов орудовать с дробовиками как на стрельбище, без оглядки на содержимое.
        Исключения составлял зал с крупными беспилотными летательными аппаратами, но если шла не зачистка, а обычный рейд, к ним просто не заходили. Еще сложность представлял зал с бронетехникой. Хотя там стоял всего десяток БТР, пять танков и несколько беспилотных наземных установок с противотанковыми и зенитными комплексами, но все равно помещение было слишком длинным для эффективной стрельбы из дробовиков. В зависимости от ситуации на этот склад или не заходили, или осторожно работали из винтовок.
        Босой удивлялся, насколько много рассказал всего за одно занятия на стрельбище Сурков, и как легко запоминалась информация. И дело было даже не в нанитах. Чувствовалось, что за десятилетия экстренного обучения новых бойцов инструктажи в Гранитном отточились до идеала. Их легко поняли даже Босой с Зоей, не говоря уже про Рину.
        Казалось, Сурков рассказал им все про оружейные склады, кроме одного: как выглядели теневики, чего от них стоит ждать и как с ними бороться.
        - Первая четверка - на позицию. Вторая - на прикрытие, - Кремнев командовал все так же негромко и сдержано, - третья - десять метров вперед. Четвертая - на месте. Звено ловчего - ко мне. Повоюем, товарищи.
        Босой впервые попал в эти места. В отличие от других помещений и коридоров, здесь царила почти первозданная чистота. Зеленые стены сохранили краску, на полу виднелись только следы ботинок Сынов, а послушные нажатому подполковником выключателю плафоны загорелись ровным белым светом, приглушенным лишь тонким слоем осевшей на них пыли.
        Группа прикрытия вся стояла у входа, но в дверь вошел один рядовой Синицин. На вид еще моложе Суркова и Березкина, не чета умудренным жизнью оставшимся в коридоре мужикам. Про таких говорят - просоленные. Они и глазом не моргнут, если на них попрет медведь или лев, или даже настоящий танк, только крепче сожмут в руках автомат.
        Но они остались снаружи, а молодой пошел внутрь.
        - Оружие! - шикнул в след уходящему корректировщик четверки.
        Синицин спохватился, в два прыжка вернулся к своим, передал командиру четверки автомат, пистолет, гранаты.
        - Не смотри ему вслед, - прошептал Кремнев и, не дожидаясь реакции ловчего, сам ладонями отвернул его голову в сторону, - и вот еще что. На первый раз вообще не влезайте в драку. Только смотрите.
        Потянулись секунды. Босой отчетливо слышал, как шуршат по полу подошвы Синицина, как раздается в тишине его взволнованное дыхание. Босой впервые так отчетливо ощущал дыхание другого человека, его волнение, страх и подрагивание напряженных мышц. Казалось, Сыны не умеют бояться, но страх не властен лишь над их поступками. Разум и само тело ждали нападения, а то и неизбежной гибели. Знали и боялись.
        Вдруг дыхание Синицина участилось и замерло, а потом он закричал, как кричат только от безумного ужаса. Стоящая у двери четверка и Кремнев волной вкатились внутрь. Босой, оттеснив Рину, ворвался вслед за ними.
        Он еще не успел не решить, послушает ли подполковника, останется ли в бою безучастным зрителем. Испуганный вопль развеял сомнения - парня использовали как живца. Сыны не раз уже демонстрировали фанатичную готовность принести свою жизнь ради успешного рейда. Босой не был членом гарнизона, не служил великой миссии и не собирался с мириться c тем, что Синицин должен был умереть.
        Врываясь на склад, ловчий готовился столкнуться с чем угодно: со смутными силуэтами невидимок, с сумрачными туманными монстрами, с чем-то настолько странным, что не способен воспринять и описать человеческий мозг - все оказалось намного хуже. Стоящего в центре широкого прохода между ящиками бойца окружали… Люди. Обычные люди с руками и ногами, с головами, глазами и ушами, одетые в обычную человеческую одежду. Намерения их не вызывали сомнения. Они собирались напасть на Сына и убить его. Да что там собирались? Они уже нападали!
        Самый ближний размахнулся короткой толстой палкой, прыгнул… Со стороны штурмовой группы Сынов раздался выстрел. Дробь ударила нападавшему в голову. Часть лица сорвало напрочь, обнажая череп. Хлестанула кровь. Человек упал, гулко стукнувшись об пол.
        Его товарищи обернулись. Босой, и без того обескураженный и напуганный, окончательно встал в ступор. На Синицина напали не просто люди. Это были подростки. Начавшие матереть, с длинными сильными руками, с обветренными от работы в поле лицами, но они все же были подростками.
        Если постараться, Босой мог бы найти среди них очень похожих на тех старших мальчишек, что шпыняли его, по делу и без, в детстве в родном поселке. Он не любил их, а некоторых до сих пор искренне ненавидел, но не настолько, чтобы убивать.
        Подростки бросились вперед. Дробовики заговорили дружной канонадой. Тело падало за телом, и только благодаря прекрасной слаженности Сынов ни одна из дробинок не задела их товарища. Пол окрасился кровью. Она хлестала из тел, собиралась в лужи, темнела на глазах, покрываясь темной коркой.
        Босой раскрыл рот в немом крике. Ему хотелось броситься на стреляющих бойцов, повиснуть у них на руках, лишь бы прекратить бойню, но тело не слушалось.
        - Твою мать… - ахнула рядом Рина. - Это же дети, черт вас раздери.
        Босому показалось, что она сказала это тихо, но раз он расслышал ее за шумом выстрелов, значит Рина кричала в полный голос.
        Едва канонада стихла, Босой нашел в себе силы отмереть и бросился к ближайшему подростку. Он не знал зачем, но упал на колени рядом с ним, взял за плечо, перевернул на спину.
        - Эй, ты чего? - потряс его подошедший корректировщик. - Что с тобой?
        Дробь разорвала тело мальчишки аккурат рядом с сердцем. На грубой льняной рубахе не осталось живого места, лицо же осталось неповрежденным. Босой точно знал, что никогда не видел этого парня, но очень похожие подростки, почти что точно такие жили в каждом не слишком маленьком поселке.
        - Что это с ним? - спросил еще кто-то из Сынов.
        - Да черт его знает, - недовольно пробубнил корректировщик, - сел и сидит.
        - Что у вас там? - окликнул откуда-то Кремнев. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять. - Внимание! Тормоз! У нас тормоз!
        И снова завертелось. В дверь вкатилась четверка прикрытия. Бойцы распределились по двое и начали прочесывать проходы.
        - Есть! - крикнули откуда-то. - Здесь он! Третий проход, сверху, за ящиками!
        - Косырев, Дермиханов со мной! - скомандовал подполковник. - Остальным держать позиции! Тормозов может быть и двое!
        Босой невольно прислушался. Сверху с одного из стеллажей раздался плачь. Его сложно было назвать детским. Это был голос такого же переростка, как и остальные убитые, но все же плачущий был ребенком.
        - Не трогайте его! - сорвался с места Синицин, до сих пор сидевший на корточках, обхватив голову руками. - Он не как остальные! Он не такой, как они! Не трогайте его!
        Его никто не слушал. Трое бойцов уже поднимались по ящикам вверх. Они прикрывали друг друга, когда приходилось подтягиваться или вставать товарищу на плечи, но действовали без страха и сомнений.
        Синицина никто не удерживал, но он понял, что не успевает помочь забившемуся на стеллаже подростку и кричал снизу:
        - Не трогайте! Не надо! Он не хотел!
        Сверху раздался выстрел. Босой услышал удар нескольких дробинок о бронепластик ящика и слабый рикошет от дальней стены. Ни удара дроби о тело, ни падения его не произошло.
        Ни один из Сынов не мог промахнуться с такой дистанции, и все же в человека дробь не попала, ловчий был в этом уверен на сто процентов. Должен был прозвучать еще один выстрел, но бойцы уже опустили оружие и слезали с ящиков.
        Босой оглянулся на Синицина. Он осел на пол, на колени и снова держался за голову. Пронзенный догадкой, Босой посмотрел на место изначальной бойни. Ни крови, ни растерзанных дробью человеческих тел там не было.

* * *
        - Того, кто заходит первым, мы называем медиатор.
        Сыны сновали туда-сюда, подтаскивая ящики с патронами к выходу из тоннеля. Кремнев руководил процессом, показывая, откуда и какие боеприпасы брать. Цели утащить сразу все не стояло - такое количество ящиков просто негде было бы хранить. Да и расходовались пули всегда максимально экономно.
        Со звеном ловчего остался только Березкин, которому Кремнев поручил ввести наконец-то новичков в курс дела.
        - Задача медиатора - привлечь на себя внимание всех теневиков склада. Теневики залезают медиатору в мозги, достают оттуда его страхи и транслируют обратно, прямо ему в мозг. Медиатор пугается так сильно, что его парализует. И не ухмыляйтесь, не было еще ни одного человека, которого бы теневики не напугали до усрачки.
        Рина задумчиво почесала лоб.
        - Почему вы отправляете медиатора без оружия - понятно. Чтобы он не пустил себе пулю в лоб. Но почему одного?
        - В этом и есть соль. Если войти группой, теневики разберут себе каждый по одному противнику. В итоге, они или парализуют всех, или создадут такую мешанину из страхов, что в неразберихе можно и друг друга пострелять. Да и, главное, твари эти несмотря на размер, весьма смертоносны. Доберутся до шеи или другой крупной артерии - пиши пропало.
        Почему Сыны не могли точно сказать, как выглядят теневики, стало ясно, как только исчезли тела фантомов. Оказалось, что бойцы прекрасно знали куда стрелять, и хотя казалось, что попадают они в верхние части туловищ, вся дробь уходила в ноги, в пол, где и находились чудища. Тонкие покрытые прозрачной кожицей тела их разлетались от попаданий на мелкие обрывки.
        Из останков понять можно было лишь, что размером они походили на плоские кусочки шерсти, имели короткие упругие лапки и хвост, а еще странные черные полоски на коже, которые не походили не на металл, ни на кость, но резали при этом как бритва. Вскрыть такой штукой венку на шее или даже перерезать сухожилие - раз плюнуть.
        - А как себя чувствует медиатор после такого? - Босой поглядывал на работающего вместе со всеми Синицина.
        Нельзя было сказать, что у парня все хорошо. Он выглядел пришибленным. Под глазами виднелись темные круги, что на лице молодого человека смотрелось странно и нелепо.
        - Кто как. Бывало, люди и с ума сходили, особенно на складе леталок и бронетехники. Это большие залы. Там очень много тварей. Но чаще всего медиаторы отделываются легкой головной болью.
        - А кто такие тормоза? - Босого особенно интересовало, почему после окончания основного боя тела «мертвых» подростков видел он один, - И почему тормоз плакал, а не сражался?
        - Тут все просто. «Тормоз» опоздал к медиатору до начала нашей атаки, и выбрал в качестве жертвы не Синицина, а тебя. Они вообще-то не любят нападать все на одного, стараются атаковать каждый свою жертву. Если бы у «тормоза» было время, он бы вытащил из твоего подсознания твой индивидуальный страх, но бойня уже шла вовсю, и он воспользовался тем страхом, что транслировали его товарищи. Что было, так сказать, под рукой.
        - Так почему он плакал?
        - Теневики те еще трусишки. Поняв, что дело пахнет керосином, он «запросил» в голове медиатора-источника, что делать «страху», чтобы спастись. Подсознание Синицина ему и подсказало, что плачущего ребенка никто не тронет.
        Босой слушал Березкина и не мог понять, что ему в его словах не нравится. Чем больше говорил сержант, тем сильнее росло ощущение, что не может быть все так просто. Множество раз он слышал, что оружейные склады - адское место, откуда непросто вернуться без потерь, и ни разу речь не шла о сошедших с ума.
        - Так в чем подвох?
        Березкин сразу уловил, о чем спрашивает ловчий. Он постучал пальцем себе по виску.
        - Ты никогда не знаешь, чего на самом деле боишься. И смогут ли твои товарищи справиться с твоими страхами.
        - А ты? - Босой решил не ходить вокруг да около. - Чего боишься ты?
        Глаза сержанта блеснули сталью.
        - В отличие от многих, я точно знаю, чего боюсь. Поэтому я никогда не был медиатором. И никогда не буду.

* * *
        Вход во второй зал находился чуть дальше, напротив. Там складировалось стрелковое оружие: от плазменных винтовок, ныне бесполезных из-за сдохших питательных элементов, до тяжелых противотанковых ружей, способных стрелять патронами с сверхплотными радиоактивными наконечниками. Оружейки основного корпуса хранили достаточное количество ранее добытых винтовок и автоматов, но зал обязательно нужно было зачистить. Оставлять врага в тылу Сыны не любили.
        Четверки поменялись местами. Передняя отправилась назад, штурмовая - вперед, прикрывающая встала у двери, готовиться к штурму. Задняя стала прикрывающей. Медиатора тоже сменили, так как Синицин ушел со своим звеном вперед.
        Все повторилось. Медиатор вышел в центр склада. Постоял там, боязливо переминаясь с ноги на ногу. Босой сконцентрировался на слухе: учащенное дыхание, испуганный вздох, миг полной тишины и крик ужаса.
        Штурмовики ворвались в зал.
        Стеллажи усеивали рядовые кошмары. Раздались первые выстрелы. Фантомы бесшумно заметались по залу, мелькая как серые молнии.
        Босой не был специалистом по чудищам подземелий Гранитного, но успел понять, что настоящие кошмары так себя не ведут. В реальности они до последнего прятались бы в углах и тенях, могли до последнего выжидать, подползать, переливаясь с места на место, но, решив атаковать, бросались на цель, не раздумывая и не маневрируя. Они были воинами засад.
        Фантомы на складе вели себя по-иному. От мельтешения серых молний рябило в глазах. Дробовики били почти наугад. Если они и попадали, то заметить это не получалось. Из замысловатой паутины молниеносно перемещавшихся врагов исчезали один или два, но общая картина не менялась.
        - Черт! - левый фланг штурмовой группы смялся.
        Один из кошмаров подобрался со стороны ящиков и напал. Попавший под удар боец упал на спину. Из шеи рванул фонтан крови. Его сосед выстрелил в упор, разворотив товарищу плечо. Прилипший кошмар исчез, оставив на месте себя только жалкие ошметки.
        Босой мазнул по раненому взглядом и тут же отвернулся. Если первый теневик напал, будут атаковать и остальные. Он оказался прав, вот только среагировать уже не успевал. Сразу две молнии пронеслись перед ним: серая и рыжеватая. Ласка в отличие от людей в реакции взбесившимся кошмарам не уступала. Ошметки покусившегося на ловчего теневика трепыхнулись в ее пасти и опали.
        - Изъятие! - скомандовал Кремнев.
        - Изъятие!
        - Изъятие! - продублировали приказ бойцы.
        Штурмовая группа собралась в одно целое. Встав спиной друг к другу, Сыны начали непрерывно стрелять над головами, окружив себя полусферой из дроби, и бросились к медиатору.
        Босой отправил мысленную команду рыси, и они двинулись каждый в свою сторону, прикрывая штурмовиков слева и справа.
        Кошмары не успевали поразить рысь. Она или видела их сущность, или интуитивно угадывала, куда бить, но успешно уворачивалась от каждой атаки, сбивая одновременно с этим летящего в основании фантома теневика лапой.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК МАСКИРОВКИ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 60%.
        Босой сделал несколько прыжков, распуская на ленты чудищ, которые изготовились атаковать штурмовую группу в ноги. Он успел достать пятерых к тому моменту, когда Сыны вытащили со склада болтавшегося на грани обморока медиатора и раненого штурмовика.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК СКОРОСТНОГО РЫВКА.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 40%.
        Выскочив в коридор, он в первую очередь нашел глазами Зою. Девчонка стояла напротив открытой двери на склад, уставившись на дверь невидящим взглядом. Это означало только одно - Ласка все еще внутри.
        - Вытаскивай ее, - Босой потряс заставшую Зою за плечо.
        - Зачем? - хозяйка рыси с видимым неудовольствием вынырнула из забытья предельной концентрации. - Ласка их не боится.
        - Вытаскивай, говорю.
        - Сейчас, подожди минуту.
        - Чего ждать?
        - Ласка не видела настоящих кошмаров, а этих она не боится. Еще немного, и она добьет их всех.

* * *
        Раненого отнесли к выходу и положили на ящики. Один из бойцов с навыком лечения поколдовал над ним с походной аптечкой и бинтами. Вопреки обыкновению, боец после его помощи не встал в строй, а продолжал лежать.
        Березкин объяснил:
        - Это рейд на оружейные склады. Тут все по-другому. Раненые не продолжают сражаться, потому что повреждения в их головах намного глубже, чем на теле.
        - Как это? - прервал его Босой. - Что значит, раны в головах?
        - Ты же с первого зала заметил, - напомнил сержант, - что мы стреляли в ноги, а попадания у фантомов появлялись на головах? А боец из штурмовой группы во втором, видел? Он сначала упал, как от удара кошмара и только потом теневик добрался до его шеи. То есть, яда кошмара не было, а поражение ядом было. Почему?
        - Теневики умеют убеждать, что отравили тебя?
        - Именно. Каким-то образом они создают этот образ в голове раненого, и образ этот исчезает не сразу. Новый теневик может зацепиться за него и ударить в незащищенное место как в открытую рану. Если дать новым теневикам дотянуться до их мозга, они выжгут сознание раненого напрочь.
        - Поэтому медиаторов не используют дважды? Но почему нас тогда так мало?
        - Теневикам наплевать, сколько нас. Пока мы держимся тактики, все идет нормально. Если они смогут устроить массовую атаку - мало кто сумеет отступить. Если с задачей не справится шестнадцать сынов, то не устоит и сотня. Зато потенциальные потери меньше. Так что подкрепление не ждите. Или со щитом, или на щите.
        - Есть еще какие-то правила, о которых ты нам еще не рассказал? - торопливо спросил Босой, потому что Сыны начали готовиться к штурму вещевого склада.
        - Есть одно. Никогда не заходи в зал с главным монстром, финальным защитником логовища. Это запрещено под страхом смерти.

* * *
        Стремились Сыны в первую очередь к складу с ракетными комплексами «земля-воздух» и снарядами к реактивным гранатометам. Для этого предстояло зачистить склад с разноименной вещевкой и стоянку бронетехники. Еще был зал с леталками, но выход из него несколько лет назад удалось завалить взрывами.
        Вещевой склад имел только один широкий коридор, идущий от ворот до центра. Дальше пространство разветвлялось множеством узких проходов, по которым приходилось двигаться гуськом. Проходы расходились в стороны, пересекались, ныряли под нависающие над головой стеллажи, взбирались на стоящие прямо на полу ящики и утыкались в глухие тупики.
        Если бы чудищ в этом лабиринте приходилось отлавливать как обычных крыс или мышей, рейд бы продолжался часами, а то и затянулся на неделю. Пришлось бы составлять карту, разбивать помещение на квадраты и стеречь перекрестки.
        Теневики обычно не прятались и сразу скапливались в центре, но иногда приходилось искать скопления чудищ внутри лабиринта. Там места боев расцветали расщепленным деревом и пластиком ящиков, сбитым с потолка бетоном и россыпями дроби. Местами виднелась засохшая кровь, и в тех местах, где ее было слишком много, на ящиках виднелись короткие надписи белой краской - личные номера погибших и даты.
        - Ты следующий, - Кремнев похлопал Босого по плечу.
        - Мне быть медиатором? - ловчий мог бы привести тысячу причин не выбирать его в качестве источника страхов, но отказ мог бы походить на трусость.
        Он еще не был солдатом Гранитного, хотя уже и не рвался обязательно его покинуть после Большой битвы, а потому Кремнев все же предлагал ему, а не приказывал. И все же соглашаться было нужно. Босому не меньше Кремнева было интересно, в чем его главный страх.
        Звенья снова поменялись местами.
        - То, что ты там не увидишь… - Кремнев посмотрел ловчему прямо в глаза. - Не пытайся с этим бороться. Иначе будет только хуже. Погрузись в бездну, в которую ты провалишься сразу, как только они атакуют тебя. Постарайся отключиться. Лучше всего вообще в обморок. Так проще. Готов? Повоюем товарищи.
        Босой ступил на бетонный за годы натоптанный подошвами пол как на угли, готовые в любую минуту вспыхнуть под ногами. Сотни или даже тысячи раз он входил в логовища, не зная точно, что его там ожидает и удастся ли выбраться невредимым. Бывало, что и сердце колотилось от волнения, и руки дрожали, но впервые он шел и знал, что ему будет так плохо, что лучше сразу отключиться.
        Так шли в свое время осужденные на казнь и не пытались достать хоть раз своих палачей, не старались бежать, потому что сознание уже смирилось - борьба будет хуже смерти. И хотя у обреченных на смертную казнь не было шанса спастись, а Босого стерегло четыре звена лучших воинов за всю историю человечества, легче не становилось.
        Подошвы едва слышно шуршали по бетону. Пахло пылью и застарелой гнилью. Босой снова слушал дыхание и шаги, только теперь свои. Он дошел до конца коридора и остановился в ожидании. Ручные часы, которые он с некоторых пор обязательно надевал на рейды, отсчитывали секунды.
        Он напряженно ждал, но все же не понял, когда именно это началось. Сначала был зуд на спине, где-то у лопаток, а потом тяжелое, тягучее напряжение во всем теле, разрешившееся нестерпимой болью.
        - Штурм!
        Услышав крик Босого, Сыны вбежали в дверь с уже поднятым оружием. Взгляды рыскали по углам, потолку, верхним рядам ящиков. Стволы дробовиков искали цели.
        Но все смотрели не туда.
        Горло Босого издало глубокий низкий рык, на который не способны человеческие связки. За плечами, прорвав толстую ткань куртки как истлевшую марлю, раскрылись черные перепончатые крылья. Тело ловчего поднялось в воздух и застыло между полом и потолком, ровно посередине.

* * *
        - Назад! Все назад! - закричал Кремнев.
        Приказ не сумел вывести штурмовую группу из ступора.
        - Гррах, сука! - не выдержал один из бойцов. - Эта тварь гррах!
        Раздался выстрел. Дробь скользнула по защитному полю вокруг Босого. В ответ он еще раз утробно рыкнул и метнулся вперед. Тело молнией растеклось по коридору, оставляя за собой серовато-черный след, по цвету камуфляжной куртки и крыльев.
        Навстречу ему ударила такая же молния, не менее стремительная, только на ее острие несся Кремнев. Они встретились в центре со звуком глухого сухого удара, словно врезались друг в друга не два живых тела, а деревяшка со стальной арматурой. Кремнев приземлился на ноги, хотя ему и не легко оказалось удержать равновесие.
        Босой отлетел в сторону, впечатался в ящики и упал.
        Выстреливший боец снова поднял оружие. Рина выбила дробовик из его рук и получила ответную оплеуху. Нога ее автоматически метнулась вперед, разбивая противнику промежность, пальцы сграбастали воротник, уводя центр равновесие бойца на себя и вниз. Сын Гранитного, стойко вытерпев боль и не стал бороться с силой охотницы. Он шагнул вперед и дал опустить свой корпус вниз, в своему же колену. Руки Рины, готовые к сопротивлению, а не к движению в ту же сторону, на миг расслабились. Боец поймал этот момент, резко выпрямился, разбивая охотнице головой подбородок. Рина пошатнулась, и, теряя равновесие, повисла у противника на шее, одновременно подсекая одну из его ног. Они вместе рухнули на пол.
        Прямо над ними из коридора в зал влетела еще одна молния, теперь уже рыжеватая. Позади испуганно пискнула Зоя. Рысь, не заморачиваясь на невидимость, рванула прямо на Босого.
        Ловчему хватило одного взмаха, чтобы отбросить кошку. Она с болезненным мявком ударилась о ящики, но приземлилась на лапы и изготовилась для нового прыжка. Прыгнуть Ласка не успела. Вместо нее атаковал Кремнев.
        Не мудрствуя, комендант решил воспользоваться уже принесшим результат приемом. Он растекся в молнию и ударил в бок грраху. Точнее, туда, где был бок грраха. У Босого не было шанса отскочить в сторону, для этого нужно было подняться и найти опору. Но отскакивать он и не собирался. Взмах крыльев поднял его в воздух.
        Кремнев врезался в ящики. Доски, не раз до этого сдержавшие заряды стальной дроби, разлетелись в щепки.
        Босой без труда поймал равновесие и свел ладони перед грудью, как делали гррахи, перед тем как ударить молнией или огненным шаром.
        Кремнев попытался отскочить. Сливаться в линию в стремительном рывке он мог только для атаки по цели, но не для ухода от удара. Добежать же ногами до ближайшего поворота он явно не успевал. Между пальцев Босого проскочили молнии. До удара оставались мгновения.
        И тут заговорили дробовики. В первые секунды схватки сыны сомневались, стоит ли атаковать внезапно переродившегося ловчего, но жертвовать ради случайного союзника командиром они явно готовы не были. Дробь поначалу отскакивала от защитного поля, но вскоре энергия начала истощаться. Пробить укрепленную кожу ослабленные заряды не могли, но кинетическую энергию передавали телу с удовольствием. Гррах заметался, уворачиваясь от выстрелов.
        Внезапно дробовики замолчали, потому что Рина поняла бессмысленность борьбы с одним стрелком штурмовой группы, отцепилась от него и напала сразу на всех. В этой борьбе она была обречена на поражение, но ей нужно было только дать Босому несколько мгновений. Она выбила дробовик у одного из трех оставшихся стрелков, а еще два схватила за стволы и дернула вверх. Пахнуло подпаленной раскаленными стволами кожей.
        Сыны быстро справились с девушкой, но Босому хватило, чтобы сориентироваться. Он расплылся черной молнией в сторону стрелков, и вслед за ним также стремительно прыгнула Ласка. Сойдись гррах и рысь лоб в лоб, у кошки не осталось бы шансов выжить. Но Ласка напала со спины, и без труда сбила ловчего на пол.
        Неожиданная атака сзади была коронной у рыси. Ее клыки сомкнулись на загривке Босого, легко пустили кровь и устремились к нервным центрам, которые Ласка всегда находила у любого существа не задумываясь. Она сжимала челюсти, хотя и знала, что не нажмет достаточно сильно - очумевшая от страха Хозяйка приказала помочь нейтрализовать сошедшего с ума друга, но ни в коем случае не убивать его, даже если придется пожертвовать собой.
        Босой взмыл под потолок. Висевшая у него на плечах рысь от удара сорвалась и упала. Приземлилась она снова на лапы и затаилась до следующей атаки.
        Со стороны стрелков раздались крики. До штурмовой группы добрались теневики. Захваченные врасплох бойцы рухнули на пол и отчаянно закричали. Чудища резали сухожилия, впивались в паховые вены, а потом в запястья и шеи. Сыны пытались схватить их и скинуть, но по большей части бессмысленно били себя по телу.
        Зоя была единственная, кто смотрел из коридора на штурмовиков. Страховочная группа все как один отвернулись от двери и не двигались, не смотря на отчаянные крики товарищей. Зоя хватала их за руки, кричала, но быстро поняла, что не заставит их вступить в бой.
        Ласка перестала подстерегать Босого и по команде хозяйки бросилась на помощь штурмовикам.
        Гррах же растекся молнией в направлении Кремнева. Встретили его два клинка, и хотя самого Кремнева с невероятной силой ударило о ящики, один из коротких мечей пронзил Босому плечо, а второй умудрился отсечь крыло. Когда-то гарнизон надолго остался без боеприпасов и все, от рядового до подполковника, осваивали бой на холодном оружии.
        Босой взмахнул оставшимся крылом, но силы его хватило только зацепиться за ящики. И тогда он завершил атаку, прерванную выстрелами штурмовиков. В пол ударил шар из молний. Кремнева тряхнуло, и он окончательно затих. Штурмовики остались в сознании, но уже не могли сопротивляться теневикам. Стоявшая всеми лапами на их телах Ласка избежала разряда, но бросила Хозяйке тревожную мысль: «Он слишком силен!».
        - Сделайте хоть что-нибудь!
        На крик Зое откликнулись оба, и Сурков и Березкин. Снайпер сходу всадил в защитное поле Босого пулю, а Березкин в три гигантских прыжка ударил ловчего коронным ударом во второе крыло, а потом обычным, но таким, что нормального человека может и убить, всадил кулак в солнечное сплетение.
        Вторая пуля срезала основание второго крыла. Босой упал и, не жалея себя, еще раз пустил по полу молнию, выбившую из сознания и его самого, и Березкина, и Ласку, и даже Зою с Сурковым.

* * *
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: СИЛА 2
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: СКОРОСТЬ 3/3
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: СКОРОСТЬ 2
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: СКОРОСТЬ 3
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: РЕАКЦИЯ 2
        УВЕЛИЧЕНИЕ ПАРАМЕТРА: РЕАКЦИЯ 3
        *НЕИЗВЕСТНО* - 1 НЕРАСПРЕДЕЛЕННЫЙ ПАРАМЕТР
        СОПРОТИВЛЕНИЕ *НЕИЗВЕСТНО* - 2 УРОВЕНЬ
        - Как вы называете атаку теневиков? - Босой сжимал виски, едва удерживаясь на краю сознания.
        Березкин выглядел не лучше, но Сыны не позволяли себе проявлять слабость. Он старался говорить бодро и не морщиться от боли.
        - Фантомы. Я же рассказывал.
        - Фантомы - это следствие. Чем они бьют?
        Сержант в задумчивости помолчал.
        - Пси? Иногда мы называем это пси-ударом.
        Босой не задумываясь влепил в описание нового сопротивления короткое слово «пси».
        СОПРОТИВЛЕНИЕ ПСИ-АТАКАМ - 2 УРОВЕНЬ
        Внезапно расшифровалась третья основная шкала интерфейса.
        ПСИ - 20%
        Еще бы понять, что это такое «пси» и почему на нее отведена целая шкала, равнозначная здоровью и выносливости. А еще за что интерфейс выдал целую единицу нераспределенного параметра. Логически размышлять не получалось, и Босой зацепился мыслью за первое попавшееся достижение - заполнение всех базовых параметров до полной единицы. Должен же был интерфейс его вознаградить за наконец-то достигнутую планку?
        Временное помешательство привело к невероятному развитию параметров и появлению нового навыка, вот только заплаченная за них цена ставила под вопрос всю миссию. Погибла вся штурмовая группа из четырех человек, почти что выбыли из строя Кремнев и все «звено ловчих» - все, кто вынужден был войти в помещение склада и вступить в бой со страхом Босого.
        - Что у тебя со спиной? - Рина протянула руку.
        Босому пришлось пересесть ближе к ней, потому что сама охотница подняться бы не смогла.
        Он уже чувствовал, что время, которое провел в качестве фантома собственного страха не прошло просто так, и что боль не уходит со спины не потому, что он сильно ударился о ящики. И все же до последнего тлела надежда, что страх так и остался фантомом, и что…
        - Босой, - голос Рины дрожал, - у тебя тут что-то неладно.
        Ловчему не понадобилось выяснять, что у него «неладно». Он уже прочитал в интерфейсе новую строку параметра и меньше всего ему хотелось верить в увиденное:
        КРЫЛЬЯ 0/3
        Страх, который он прежде не впускал в сознание, не только настиг его, но и получил материальное воплощение.

* * *
        ЖИЗНЬ - 40%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 70%
        ПСИ-ЭНЕРГИЯ - 20%
        СИЛА 2
        СКОРОСТЬ 3
        РЕАКЦИЯ 3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        ИНТУИЦИЯ 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        КРЫЛЬЯ 0/3
        НАВЫКИ:
        Владение копьем (перманентно) 1 уровень
        Сильный бросок 1 уровень
        Точный бросок 1 уровень
        Обнаружение слабого места 1 уровень
        Ночное видение 1 уровень
        Стойкость к визгам (перманентно) 1 уровень
        Стойкость к ядам 2 уровень
        Стойкость к пси-атакам - 2 уровень
        Убеждение 2 уровень
        Угрозы 1 уровень
        Обман 1 уровень
        Маскировка 1 уровень
        Слежка (перманентно) 1 уровень
        НЕРАСПРЕДЕЛЕННЫЕ ЕДИНИЦЫ ПАРАМЕТРОВ 3
        Все происходило как в детской рассказанной после наступления ночной темноты сказке, когда к стенам дома подступают клыкастые лесные звери, шуршат по крыше когтями лохматые ведьмы, а из темных углов смотрят неупокоенные души, которым нипочем защитная магия порога и загодя, перед закатом, отсыпанный мелом вокруг дома заговорённый круг.
        Мертвецы вставали прямо из бетона, разрывали его руками, разбивали оголенными черепами, хрипели голодными глотками, протягивали к медиатору жадные руки. С сочащихся гноем пальцев сходили ногти, с выбеленных костей сползало коричневатое гнилое мясо. Мертвецы не берегли свою плоть. Они ломали бетон, выползали из-под днища бронетехники, опрокидывали стеллажи и лезли, лезли откуда-то снизу, будто складской комплекс стоял на грандиозном кладбище.
        Глупый, казалось бы, страх и простые для поражения цели, если бы их не было так много. Склад кишел теневиками. Дробь усыпала пол и стены, но чудища лезли и лезли отовсюду, как будто задались целью сгинуть все и сразу, в первой же волне атаки.
        И ладно бы все как прежде, но теневики «второго уровня» умели создавать фантомы в стороне от себя. Просто стрелять под ноги мертвецам срабатывало далеко не всегда, и тогда приходилось искать, куда спрятался его «создатель». Благо, чтобы управлять фантомами, теневикам нужно было находиться в прямой от них видимости.
        Штурмовая группа не берегла патроны и постепенно шагала вперед к медиатору. И все же продвижение шло недостаточно быстро. Ошалевшие от грохота и тотального геноцида теневики решили сменить цель, отвернулись от штурмовиков и все сразу осыпались на медиатора. Сидевший на коленях боец закричал от боли. Одежда его полетела в стороны клочками, а за ними полетели брызги крови. Теневики отрывали кожу целыми кусками, даже не пытаясь выцелить артерии и сухожилия.
        Со стороны это выглядело, словно человека облепили плотным клубком живые мертвецы. Они боролись за малейший доступ к телу, и те, что оказались снаружи, рвали плоть соратников.
        Ждать, что они в порыве борьбы уничтожат друг друга не стоило. Мелким гибким теневикам вполне хватало места, но количество фантомов на небольшой площади формировало особый узор происходящего.
        - Изъятие! - скомандовал лейтенант Демирханов, командир одного из взводов второй роты гарнизона.
        После Кремнева он в группе оказался самым старшим и по званию, и по должности, а потому возглавил зачистку.
        - Нельзя! - одернул его один из бойцов. Он выглядел старше, но на плечах носил сержантские погоны. - Нельзя, командир!
        - Изъятие! - Демирханов двинулся вперед, показывая пример подчиненным.
        Боец схватил его за предплечье.
        - Товарищ лейтенант, слишком рано!
        Квад застыл в напряжении. Приказ требовалось немедленно исполнить, но и авторитет оспорившего его оказался слишком высок. Все смотрели на лейтенанта.
        Окровавленный медиатор упал и забился в судорогах.
        - Изъятие! Быстро!
        В помещение вкатилась вторая штурмовая группа, первая же подскочила к погибающему медиатору, пинками расшвыряла напившиеся крови меховые мешочки. Теневики под подошвами Сынов лопались с громким чавканьем.
        Медиатора почти дотащили до выхода, когда сразу двое бойцов первой группы свалились на колени. Они зашли слишком далеко и их сознание захватили свежие еще не вступившие в бой теневики.
        Из-за второго ряда техники вынырнули гигантские щупальца прятавшегося у Моста спрута. Целиком теневики воспроизвести его не могли, потому что всего монстра медиатор не видел, да и был бы он слишком велик даже для стоянки техники.
        Щупальца обхватили ближайший бронетранспортер, подняли его в воздух и швырнули в обороняющихся Сынов. Каждый из бойцов знал, что это всего лишь иллюзия, но видение было столь правдоподобным, что никто не устоял от того, чтобы отпрянуть.
        Зашелестели когтями кошмары. Они накатывались волнами сразу по десятку особей. Дробовиков стало не хватать. В проходы между техникой полетели гранаты, разрывные и световые. Сами теневики световых гранат не боялись, но закон о наведенных повреждениях работал в обе стороны. Кошмары-фантомы корчились от яркого света как настоящие.
        Последний боец первой группы свалился на колени. По стенам и потолкам побежали ящерицы. За собой они оставляли бороздки на бетоне от коротких, но прочных как сталь когтей.
        Лейтенант оглянулся в сторону коридора, обращаясь к незадействованным квадам:
        - Что это за хрень? Кто-то знает, что это за твари?
        Вперед вышли Рина с Босым и Ласка.
        - Мы имели дело с похожими. Дайте пройти.
        Когда по второму разу зачищали вещевой склад, выяснилось, что нанесенный Босым урон не считался уроном теневиков, потому что в тот момент, когда ему внушили собственный страх, он не стал казаться фантомом, он и в самом деле превратился в грраха. Поэтому раны на теле не оставили следов в сознании, и те, кто выжил в столкновении с гррахом-Босым и мог держаться на ногах, снова встали в строй.
        Ящерицы нападали, как полагалось слипикам, по нечетному количеству бойцов. Сначала трое, потом пятеро, а потом оставшиеся трое. Рина с Босым раскидали их звено за звеном, но слипики, погибнув, тут же вставали и снова бросались в атаку - фантомов вели находящиеся в стороне теневики.
        Босой бросил команду Ласке. Кошка исчезла в невидимости и появилась только за вторым рядом техники, под днищем одной из зениток. Одна за другой ящерицы исчезли.
        - Смотри, что там? Это что, человек? Он что, черный? - следившая за рысью Рина показала на фигуру, темневшую у ряда танков.
        Босой успел посмотреть только мельком. Среди техники и вправду темнела человеческая фигура. Именно темнела, потому что в окутавшем силуэт мраке не просматривалось ни единой черты.
        Появление нового фантома означало только одно. Босой обернулся. Сержант Березкин, корректировщик второй штурмовой группы, свалился без памяти. Тот самый Березкин, что ни в коем случае не хотел быть медиатором и никому не признавался в своем страхе.
        Темная фигура слилась в молнию и за мгновенье приблизилась. Теперь она стояла там, где остановился в начале штурма первый медиатор. Босой смог рассмотреть, что именно за человек был страхом Березкина.
        - Ты тоже это видишь? - прохрипела Рина. - Это что, Кремнев?
        Ответить Босой не успел. За спиной раздался еще один крик. Упал второй из четверых штурмовиков.
        Из-за плеч фантома-Кремнева высыпались тысячи черных точек. Люди не успели сообразить, что происходит, как были облеплены слоями темно-зеленых трупных мух, жужжащих, копошащихся, лезущих в уши, нос, рот и глаза. Кто-то из двоих попавших под удар штурмовиков боялся именно их, до омерзения противных, но совершенно безобидных. А вот Березкин… Сержант до безумия боялся коменданта Гранитного.
        Босой согнал с лица мух и посмотрел в глаза темной фигуре. Забытые на время столкновения со слипиками раны снова заныли. Фантом в форме человека приготовился к атаке и достал из-за спины клинки. Те же самые клинки, что сегодня уже нанизывали ловчего на себя как попавшуюся в руки натуралиста бабочку.
        Вот только теперь Босой был готов к столкновению. За время боя он несколько раз использовал навыки, но выносливости еще хватало.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ЗАМЕДЛЕНИЯ ВРЕМЕНИ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 40%.
        Фантом в виде черного как сам мрак коменданта форпоста Гранитный слился в молнию. Босой надел на палец Жабье кольцо ровно за мгновение до того, как его мечи вошли в его тело, и одновременно с этим поднял нож для ответного удара.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ОБНАРУЖЕНИЯ СЛАБОГО МЕСТА.
        АКТИВИРОВАН СИЛОВОЙ РЫВОК.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 10%.

* * *
        Лежащему на ящиках у выхода из оружейных складов Кремневу, настоящему, не фантому, пришлось подняться на локте, чтобы Сыны услышали его хриплый, едва шепчущий голос.
        - Черт с ней, с зачисткой! Нам нужны ракеты. Достаньте их! Алешин - в медиаторы. Дермиханов, собери штурмовое звено. Прикрытие снимайте, все на переноску. Мне нужны десять ручных зенитных комплексов и двадцать ракет к ним. Вы все знаете, где они лежат. Вперед!
        Немногие еще не тронутые теневиками Сыны заработали в привычном ритме: таскали ящики из первого зала, закладывая вход в так и не зачищенный зал с бронетехникой, лечили тех, кому еще можно было помочь, и занимали позиции перед входом в склад с ракетами. Босой в очередной раз поразился насколько они спокойны, даже после гибели части группы. Каждый действовал как шестеренка одного сложного механизма, готового терять свои части, но до последнего служащего заданной однажды цели.
        - Почему не вызвать подмогу? - обратился он сразу ко всем.
        Белый как мел Березкин сидел один в стороне. Он еще не понял, что Босой и Рина так и остались единственными, кто успел рассмотреть его страх, и что они не собираются никому о нем рассказывать.
        При взгляде на побледневшего сержанта, в памяти Босого почему-то всплыл другой человек, погибший в атриуме кошмаров лейтенант Лебедев.
        «Это браслет моего младшего брата - сказал он перед смертью, - я снял его, когда закапывал тело брата в землю. Я обещал вернуться с победой. Понимаешь, ловчий? Я обещал. Найди его могилу. Я знаю, ты сможешь. Сможешь выйти за границы гарнизона, сможешь пойти туда, куда захочешь. Их могилы на холме у берега Сакмары. Я поставил там семь больших крестов из синих досок. Отнеси ему браслет. Я обещал вернуться, и я вернусь. Хотя бы так».
        Тогда Босой не обратил внимание, но теперь был уверен, что прозвучало это именно так:
        «Я знаю, ты сможешь. Сможешь выйти за границы гарнизона, сможешь пойти туда, куда захочешь».
        Лебедев не просил о поиске могилы брата никого из Сынов.
        «Ты сможешь выйти за границы гарнизона», - сказал он ловчему, почему-то будучи уверенным, что больше этого сделать не сможет никто.
        «Сможешь пойти туда, куда захочешь».
        - Подмога не поможет, - отмахнулся Сурков, - не важно, сколько нас будет, когда он ударит. Чем меньше, тем лучше.
        - Кто он?
        - А ты не догадываешься? Он услышит нас, как только мы войдем в склад с ракетами, и тогда мало не покажется никому. Ты все скоро поймешь. Это начнется через мгновение.
        Остатки Сынов выстроились перед входов в зал.
        - Десять комплексов и двадцать ракет! В бой! - скомандовал Кремнев и добавил тихо, почти про себя. - Повоюем, товарищи.
        ЖИЗНЬ - 0%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 0%
        ПСИ-ЭНЕРГИЯ - 0%
        СИЛА 0
        СКОРОСТЬ 0
        РЕАКЦИЯ 0
        ИНТЕЛЛЕКТ 0
        ИНТУИЦИЯ 0
        СТОЙКОСТЬ 0
        КРЫЛЬЯ 0
        Босой снова стал точкой в пространстве.
        ЖИЗНЬ - 20%
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 10%
        ПСИ-ЭНЕРГИЯ - 20%
        СИЛА 2
        СКОРОСТЬ 3
        РЕАКЦИЯ 3
        ИНТЕЛЛЕКТ 3/3
        ИНТУИЦИЯ 3/3
        СТОЙКОСТЬ 4
        КРЫЛЬЯ 0/3
        Пол ушел из-под ног, превратившись в голубоватую бездну. Дыхание перехватило, в ушах свистел ветер. Босой падал. Падал слишком быстро, чтобы успеть сделать хоть что-то.
        ЖИЗНЬ - 0%
        Он пытался вдохнуть, но влажная рассыпчатая земля засыпала рот и ноздри, заполняла легкие. Могила окутывала мраком и тишиной. Босой заскреб пальцами, стараясь откопать хотя бы руки. Земля поддавалась, но была слишком рыхлой. Почти как зыбучие пески.
        ЖИЗНЬ - 20%
        Он как-то выбрался из могилы, но живот его уже успели прогрызть черви. Они копошились внутри, скребли маленькими жвалами, сплетались в клубки и спаривались, рождая новых голодных червячков.
        Босого вырвало. Желудок бился в агонии, выбрасывая из себя горячую желчь. Горло обожгло. В нос ударил кислый запах.
        Вонь и боль привели в себя. Босой огляделся. Все вокруг чувствовали себя не лучше. Кто-то катался по полу, кого-то тошнило, кто-то кричал от ужаса, но, пережив приступ, Сыны поднимались и шли на склад за новыми ящиками.
        Никто уже не стрелял. Меховые мешочки теневиков гроздьями висели на одежде бойцов, постепенно раздуваясь от крови.
        Чудища не торопились. Люди еще считали себя живыми, но перестали сопротивляться и их не обязательно было убивать, перед тем как выпить всю кровь.
        Босой заставил себя встать. Шатаясь, он подошел к одному из тащивших ящик Сынов и оторвал от его руки теневика. Меховой мешок дал себя снять, но тут же ощерился фантомом черного как смоль паука. Босой знал, что это всего лишь видение, но не смог удержатся, замахал рукой, стараясь сбросить с себя фантом. Паук не только не упал, он ловко пробежался по руке ловчего, прыгнул на лицо, ввернул свое покрытое толстыми ворсинками тела в одну из ноздрей и заворочался внутри.
        Невероятным усилием воли Босой взял себя в руки, сбросил теневика на пол и раздавил. Скребущее суетливое движение в носу не исчезло, и вдобавок к нему забеспокоились обосновавшиеся в животе червяки.
        Пол исчез. Помещение накрыла холодная влажная тьма. В легкие хлынула вода.
        Босой удержался на ногах, задержал дыхание и продолжил снимать с бойца теневиков и давить их ногами. Рядовые чудища не создавали фантомов, когда с покусившимися на логовище разбирался их господин.
        Вода исчезла, и Босой сумел рассмотреть рядом с собой Рину. Она тоже сумела справиться с наплывавшими страхами и, ползая на четвереньках, стаскивала с ног таскающих ящики бойцов теневиков и давила тех, кого они могли сбросить самостоятельно. Хотя ей и самой не помешала бы помощь - парочка чудищ прочно обосновалась на ее боках.
        Босой хотел помочь ей, но червяки из живота поднялись по пищеводу вверх, вылезли через горло в рот и вовсю подъедали основания зубов. Сначала коренные, а потом и передние они прыскали кровью и выпадали на язык. Босой плевался кровью, зубами, червяками и уже не мог думать ни о чем, кроме непреодолимого желания умереть. Он скорее ощутил, чем увидел у себя на шее подобравшегося к артерии теневика, почувствовал, как зубы его прорезают кожу и с радостью отключился.
        День 9. Погребение
        Босой нажал на «play».
        Военные никогда не доверяли вшитым под кожу микросхемам и виртуальным клавиатурам. Отдельные подразделения спецуры использовали технологии, о которых знали даже не все правительства, но генералы в тихих просторных кабинетах по старинке предпочитали бумажные карты. Они использовали пухлые блокноты, простые как саперная лопата датчики и металлические кнопки с передатчиком, который сумеет отправить сигнал хоть из эпицентра ядерного взрыва. Такие кнопки не раз отделяли планету от апокалипсиса.
        Одну из таких держал в руке маршал космических войск, командующий северной группировкой объединенных вооруженных сил Азиатской федерации маршал Александр Турский.
        Босой с интересом всматривался в обстановку кабины военного космического крейсера. Здесь было свободней, чем в узком исследовательском челноке, но просторами научной лаборатории и не пахло. В коридорах с трудом разминулись бы двое мужчин, а между креслами управления едва помещался один.
        Всего пилотов за пультами находилось четыре. Перед каждым светились по три ряда обзорных экранов. Сразу за ними - кресло командующего с точно таким же управлением и экранами. По бокам - еще два, поменьше. Вдоль стен просматривалось еще несколько рабочих мест по два монитора перед каждым, видимо, для офицеров помладше.
        Космические крейсера - первое и единственное в военном деле прошлого, что Босой успел за три спокойных дня в Гранитном более-менее изучить. Большая часть их корпусов, что тянулись иногда на добрый километр, кроме как от вакуума и радиации всерьез не защищались. Оружие в космосе использовалось слишком мощное, чтобы пытаться бронировать борта.
        Настоящими крепостями, способными выдержать прямое попадание ракеты, были только две кабины управления и реакторный зал. Остальной экипаж в случае столкновения с противником, отделяли от мгновенной гибели лишь редкие внутрикорпусные перегородки и тактическая грамотность командира.
        - Товарищ маршал, разрешите обратиться, - сидящий в одном из кресел генерал-полковник Владимир Алексеенко специально использовал официальное обращение, хотя мог спросить без разрешения.
        - Чего тебе, Володь?
        - А правду говорят, что вы в том году, когда в командировке были в Пекине, имели горячую интрижку с тамошней пригожницей в чине генерал-майора?
        Турский недовольно сморщился, но блеснувшие огоньки в глазах выдавали затаенную гордость.
        - Болтают уже?
        - Так с того самого дня и болтают.
        - Языки бы пообрывать. А тебе-то чего?
        Алексеенко хитро прищурился.
        - Спросить хотел. Товарищ генерал, а правда, что у китаянок не вдоль, а поперек?
        Бессильный ответить что-то разумное маршал в отчаянии воздел руки.
        - Как ты дослужился до генерала, Володь?
        - Ну, интересно же!
        - Нет, Володь, у них все так же, как у нас: девушка становится женщиной в тот момент, когда в первый раз на кухне говорит: «Это хороший пакет, не выбрасывай».
        - И ты видел у нее… Ну… Этот… Ее пакет с пакетами?
        - Видел.
        - И как он?
        - Шикарный. Все как и должно быть у настоящего генерал-майора.
        Босой нажал на «stop» и открыл информационно-справочную систему.
        Запрос «пакет с пакетами» выдал четырнадцать точных совпадений и сто шестьдесят релевантных. В результатах показались различные модификации кассетных, химических и бактериологических бомб, контейнеры для ракетной артиллерии и даже запакованный комплект удушения для спецподразделений. Каждая из этих штук вполне могла восхитить маршала космических войск, но точно не находилась на кухне у китаянки.
        Пообещав себе в будущем обязательно разобраться в вопросе, Босой нажал на «play».
        - Товарищ маршал, а духу-то хватит нажать? - Алексеенко кивнул на приведенную в «боевое» положение кнопку.
        Стоит Турскому опустить на нее палец, до двух щелчков - и ближайшие три субатомные мины получат сигнал на самоуничтожение. Каждая из них передаст сигнал еще трем, а те еще трем, и так пока все пятьсот не превратят материальные объекты Солнечной системы в облако свободно парящих в пустоте протонов и электронов.
        Освободившиеся от связей субатомные частицы начнут искать новых «партнеров» для образования материи, и далеко не каждое соединение окажется стабильным. По статистике каждый семьдесят тысяч триста пятьдесят восьмой новый атом за секунды распадется, высвобождая поток энергии, и запустит новую цепную реакцию.
        То количество заряда, что имеется в пятистах субатомных бомбах, и то количество материи, что составляет массу Солнца, будет бахать 2 в степени 134 секунды после первой активации. Да и то, если излучение цепочки безостановочных атомных распадов не достигнет соседней звездной системы.
        - Хочешь поспорить, Володь? - Турский поднял руку с кнопкой. - На что?
        - Так ведь это же конец всему.
        - С того дня, Володь, как из недр американских лабораторий вышла первая атомная бомба, вопрос о том, будет ли человечество жить вечно или уничтожит само себя, больше не стоял. Стоял вопрос - когда?
        - Весь мир в труху, но потом?
        - Да, Володь, и похоже, это «потом» наступило.
        - Пока еще нет. Мы, как видишь, еще живы.
        - Это вопрос дней, Володь. Ты же понимаешь, что товарищи существа, которое предпочло умереть, лишь бы с нами не договариваться, не будут с нами яшкаться. Так что держи под рукой чистое белье и исповедуйся что ли.
        В кабине крейсера прозвучал сигнал внешнего вызова. Один из офицеров-пилотов доложил:
        - Товарищ маршал, на связи крейсер «А01-М74Р Нить». Вызывают вас.
        Турский недовольно поморщился.
        - Чего они от нас хотят, а, Володь? Эти придурки вообще в курсе, что мы в режиме тишины?
        Алексеенко недоуменно пожал плечами.
        - Если они нас нашли, значит имели точные координаты. Раз запрашивают связь, значит был приказ о снятии «тишины».
        - Если бы был приказ, они бы его и передали, право имеют. Но приказа, как ты видишь, нет.
        Пилот снова заговорил:
        - «А01-М74Р Нить» повторил вызов. Отвечать?
        Турский напряженно прищурился.
        - Подайте световой сигнал. Сообщите о режиме тишины и пошли их куда-нибудь подальше, желательно на китайском.
        Пилот коснулся одного из мониторов.
        - Получен ответный световой сигнал. Запрашивают ручную стыковку транспортного челнока.
        - Товарищ маршал, - подал голос Алексеенко, - ручная стыковка не нарушит режима тишины.
        - Что сообщить, товарищ маршал? - пальцы пилота повисли в сантиметре от монитора. - Разрешаем?
        - Конечно разрешаем, - махнул рукой Турский, - «А01-М74Р Нить» - крейсер маршала объединённого командования космических войск федерации. Даже если он сам не на борту, мы обязаны исполнять приказы старшего по рангу корабля. К чему эти вопросы?
        На этом месте видео скакнуло на сорок пять минут вперед, которые, видимо, понадобились экипажу челнока на полет и ручную стыковку.
        Маршал и генерал встречали прибывших лично, выстроив на всякий случай еще и половину личного состава свободных от вахты пилотов - встречать важных гостей. Но из шлюзовой камеры вышел только один человек. Это был китаец, молодой, лет двадцати пяти, невысокий, подтянутый, но не по-военному улыбчивый.
        - Ксин Ли, инженер, - протянул он руку маршалу, - прибыл к вам по просьбе товарища маршала, командующего объединенной группировкой космических войск федерации Гуанмина Лю.
        Русский язык посланник демонстрировал великолепный.
        - По просьбе? - удивленно уточнил Турский.
        - По просьбе.
        - И какова ваша задача?
        Маршала смутило, что ему на корабль прислали молодого паренька, даже не военного, да еще и с какой-то просьбой.
        - Я должен с вами поговорить. Ваша миссия получила поддержку правительства федерации и одобрена командованием. Вы получили приказ уничтожить солнечную систему в случае проигрыша людей в столкновении с флотом пришельцев. Моя задача - отговорить вас его выполнять.
        По кораблю разнесся сигнал тревоги. По коридору возле шлюза побежали ручейки разноцветных лампочек, указывающих в случае отсутствия освещения или задымления направления передвижения для экипажа: синие для пилотов, красные для стрелков, зеленые для медиков и обслуживающего персонала.
        Турский не глядя ткнул в ближайший информационный монитор, опознавший отпечатки пальцев и выведший на экран главного пилота.
        - Вторжение, товарищ маршал, - доложил пилот спокойно и уверенно, так, словно речь шла о заранее запланированном ужине, - они прилетели.

* * *
        Прижимая младенца к груди, Анна шагала по залитому кровью двору. Порубленные, исколотые стрелами тела не успели убрать, и ей приходилось ступать аккуратно, чтобы не споткнуться о чью-то отрубленную руку.
        Убитых было удивительно много. За Ирму встала большая часть охранников и даже несколько рабов, которые почему-то посчитали, что должны защищать хозяйку.
        Анна знала их поименно: управляющий по прозвищу Темя, которого иначе как Головастиком за глаза не звали, наемники Край, Ражь, Портос, Дикий и Валун, телохранители Кран и Складень, плотник Копченый, кузнец Коваль и молодой помощник скотника Дрозд. Все как один они когда-то залезали под юбку рабыне по имени Парашка, переродившейся позавчера в свободную женщину.
        - Выносите падаль с двора, - из-за угла хозяйского корпуса вышел Бурый, новый хозяин торговой базы, - закопайте за вторым холмом, под кустами. Да смотрите в озеро не сбросьте, проверю.
        Вышедший за Бурым скотник Щепа испуганно закивал. Он все еще оставался рабом, хотя наемник и обещал свободу всем, кто встанет за него.
        - С Котом что? - крикнул кому-то Бурый, зашагал в сторону коровника и только сейчас заметил Анну. - Ты какого черта приперлась? Я же сказал сидеть у травницы!
        Девушке хотелось привычно сжаться от грозного окрика, опустить глаза и залепетать извинения, но она сделала над собой усилие. Любава потратила немало часов, обучая ее манерам человека, которому никто не может приказать.
        Анна выстояла под напором будущего мужа. Осанка ее осталась прямой, а взгляд твердым, хотя и подташнивало ее от запаха смерти и вскрытых вывалившихся из животов внутренностей.
        Едва сдерживая рвотные порывы и еще не прошедшую после родов усталость, она смотрела наемнику в глаза и видела, что ему нравится то, какой она стала.
        Бурый подошел, взял осторожно под локоть и, не сводя глаз с ребенка, отвел девушку на крыльцо.
        - Зачем сегодня пришла? Я же сказал ждать. Завтра бы забрал уже. А если бы мы не справились? Да тебя бы тут…
        - Они ушли. Оба ушли. Любава достала из погреба винтовку…
        - Что?
        - Огромную винтовку. Она к стене ее приставила, так винтовка выше нее ростом. Она сказала, что есть еще порох в пороховницах, и на кое что она еще способна. А потом надела странный плащ, весь тряпицами обшитый. Чушь шагнула в лес - и только серое пятно. Ляжет на землю - мимо можно пройти. В голову не придет, что рядом человек.
        Бурый задумчиво почесал затылок
        - Значит, в Гранитном грядет великая битва, и старухе как всегда не сидится на месте. Это плохо. Нам она сейчас будет нужна как никогда. Но чему быть, тому не миновать. Нужно использовать ситуацию в свою пользу. Эй, Кот, позови братьев!
        Братьев звали Куян и Буре. Они пришли на ферму с Предуралья с недавним караваном и сговорились служить за небольшую плату. Денег много не просили, вели себя скромно и особо не скрывали, что стремятся попасть в гарнизон Гранитного. Мол, летовал в их поселке охотник на волков и много рассказывал о воинах, что не боятся бросить вызов самим гррахам.
        Бурый пообещал братьям поговорить с Кремневым, как только удастся решить вопрос с Ирмой. Приближение очередной Великой битвы точно поспособствует приему новобранцев, что позволит ферме эффективнее решать будущие вопросы с форпостом.
        - Отправляйтесь в Гранитный. Кот вас отведет. Его там знают. Уверен, назад вам возвращаться не придется. Гарнизон возьмет сейчас любых новобранцев, тем более, у них перед Великой битвой всегда серьезные потери. Но главное не в этом. Вы должны передать подполковнику Кремневу послание. Рабство отменяется. Мы освобождаем рабов у себя и больше никогда не будем торговать людьми. Отбивать рабов у торговцев мы не станем, более того, мы дадим кров и им, и их живому товару, но в округе на десять дней пути ни один человек больше не будет владеть другим человеком. Запомнили? Вы скажете это Кремневу и послушаете, что он скажет в ответ. Если новость придется ему по душе, скажите, что для освобождения людей на соседних фермах нам нужно оружие.
        Братья ушли довольными. Бурый же увел Анну в дом, а сам продолжил руководить уборкой двора, перевязкой раненых и объясняться с будущими свободными людьми, пока еще имевшими на шее рабские татуировки. Предстояла большая работа по сведению позорных знаков, найму освобожденных на работу за плату, изгнанию ленивых, что в свое время стали рабами за долги и по глупости, и поиску новых работников взамен.
        - Как ужасно, - пожаловалась Анна вечером, отмывая будущего мужа от пропитавшей одежду крови, - что к милосердию и благу люди вынуждены приходить через чьи-то страдания и смерти.
        Бурый знал, что ей ответить. За много лет наемничества он не раз мечтал занять место хозяев и каждый раз искал себе оправдания: мол, все можно делать также, только лучше. И к людям относиться человечнее, и делать богатым не только себя одного.
        - Чтобы победить зло, добру приходится временами делать такие вещи, что зле и не снились.
        - Зачем же тогда все?
        Бурый кивнул в сторону колыбели.
        - А вот ради нее. Мы проживем как-нибудь и в грязи, и в крови, и за грехи на том свете ответим, если будет кому спросить. Стиснем зубы, потерпим, но ответим. Зато им, новым людям, уже не придется пачкать руки и губить свои жизни. Ради этого, Ань, мы и положили столько народу. И положим еще, каждого, кто не пожелает жить в старом мире и не захочет идти вместе с нами, в новый.

* * *
        Горная долина заканчивалась крутым восходящим к небу склоном. Там, где гордые сосны сдавались, уступая место каменистым россыпям, а откос превращался в вертикальную скалу, возвышалась вырезанная в камне фигура грраха. В одной руке он держал боевое копье с пылающим наконечником, во второй клубилась молния.
        У ног его «лежало» разномастное оружие, по большей части сломанное, изогнутое или расколотое. Оружие поверженных врагов: щиты, мечи, копья, луки, пистолеты, штурмовые винтовки и еще множество других смертельных штуковин, устройство которых людям не постичь еще многие столетия.
        Оружие, как и статуя, было вырезано из каменной плоти горы, но на каждом стояла специальная метка, над которой интерфейс выводил имя предыдущего владельца. Босой подозревал, что поверженных врагов у погребенного здесь грраха набралось за долгую жизнь намного больше, но упоминания удостоились не все.
        С обоих сторон от статуи располагались высеченные надписи. Босому хватило знаний, чтобы разобрать: слева перечислялись имена предков грраха, а справа его достижения, что оказались достойными запечатления в веках.
        На картах гарнизона это место имело метку «погребение», но похоронен здесь был не только гррах. Чуть ниже, в роще ив, хоронили своих бойцов Сыны Гранитного.
        - У них кладбище прямо в лесу? Никогда такого не видела - зачарованно прошептала Зоя, так, чтобы услышал ее только Босой.
        - Старые кладбища часто зарастают деревьями, если их вовремя не чистить. Да и могилки посреди леса тоже встречаются.
        Восемнадцать деревянных обшитых грубым льном гробов плыли на плечах товарищей: двенадцать погибли в логовище теневиков, двое - в атриуме кошмаров, еще двое за последние дни не вернулись с рейдов за пределами горы. Угол одного из гробов опирался на плечо Рины. Босой и Зоя шли рядом. Никто их не звал и не обращался за помощью. Сборы на погребение происходили рутинно и отличались от сборов на рейд лишь тем, что с гробами всегда ходили три из четырех офицеров командования, а еще не произносилось ни одного приказа или команды.
        Сыны провожали братьев в последний путь, и никто не сомневался в том, что их жертвы не напрасны.
        Солнце резало Босому глаза. В последние несколько дней он не выходил из подземелий даже на утреннюю пробежку, и теперь свежий горный воздух распирал легкие. Хотелось идти вдаль, за перевал, и никогда больше не возвращаться под сумрачные своды форпоста. Или наоборот, спрятаться назад, подальше от бескрайних полей, бесконечных дорог и слишком яркого солнца.
        Ему больше не казалось странным, что Сынам их война, проходящая на клочке земли площадью всего в пару сотен квадратных километров, кажется борьбой за весь мир. Гранитный и есть их мир, внутри которого - настоящие несгибаемые герои, а снаружи - свинопасы, навоз и грязные крестьянские юбки.
        - Что это за деревья такие? Никогда такого не видела, - Зоя подрагивала, то ли от волнения, то ли от холода.
        Босой снял с себя и протянул ей куртку. Она отказалась.
        Ивы и в самом деле выглядели диковинно. На их ветках между привычных длинных листочков росли белые пушинки на тонких стебельках. Порывы ветра срывали их, поднимали легким редким облачком и несли в долину.
        - А-а-апчхи! - Зоя чихнула от попавшего в нос пуха и расплылась в улыбке. - Как одуванчики!
        Ее покрытое вуалью недетской скорби лицо вдруг засветилось от радости.
        Босой не выдержал и моргнул, отгоняя странный морок. Слишком уж контрастировало внезапно охватившее Зою веселье с происходящим.
        В восемнадцати гробах лежали останки людей, которые были еще вчера кому-то друзьями и товарищами по оружию. Они стояли плечом к плечу и были готовы погибнуть за каждого человека, что не смеет выйти из дома, не посмотрев перед этим на небо. Хотя чего, казалось бы, бояться? Гррахам в жизни не обратят внимания на выходящую из жалкой халупы старушку или худенькую девчушку. А все же удержаться невозможно. Даже если не признаешься себе в этом, а все же взглянешь вверх, не летит ли в облаках крылатая фигура?
        В носу запершило. Босой сколько мог сдерживал порыв, но не удержался и чихнул, по-настоящему, по-мужски, так, что улыбавшаяся во всю ширь Зоя отскочила в сторону.
        - Ты так всех мертвецов разбудишь! - хихикнула она.
        Босой осторожно повел взглядом, оглядывая бойцов, не углядит ли кто из в неуместном смешливом тоне девчонки оскорбление? Но улыбались уже все. Не так, как Зоя, без неуместного веселья, и все же глухую молчаливую скорбь сменило тихое умиротворение. И сам Босой улыбался, хотя и не сразу это заметил.
        Похоронную процессию накрыло белое облако. Пушинки лезли в носы и рты, щекотали кожу, запрыгивали в карманы, цеплялись к обивке гробов, и только сейчас Босой осознал, что это не могилы рыли в ивовой роще, а деревья прорастали прямо на месте захоронений из таких вот небольших, но легких и цепких семян.
        Изначально здесь росла одна ива, у самых ног каменной фигуры грраха. Она обнимала корнями его могилу, и когда Сыны в первый раз похоронили в этом месте погибших товарищей, семена зацепились за их гробы и на плоти новых мертвецов выросли новые пушистые деревья.
        Босой невольно втянул горький ивовый аромат. Он никогда не видел, чтобы на кладбищах росли ивы, хотя, вроде бы, самое место там деревьям, которые в народе зовут «плакучими». Вместе с запахом в нос залетела пушинка. Пришлось чихать, потому что нестерпимо зудело, а потом улыбаться, как Зоя, во весь рот, потому что невольно представилось, как уютно там под землей погибшим Сынам в заботливых объятиях ивовых корней, и как перерождаются их души в деревья и тянутся к солнцу, к свежему прохладному ветру и величественной красоте ночного звёздного неба, такого близкого в горах.
        И снова Босой ощутил себя неловко, оглянулся, но из шестидесяти трех несущих гробы мужчин не осталось ни одного, на чьем лице сохранилась бы скорбь.
        *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО*
        Стоило вглядеться в ивовую рощу, и над каждым деревом возникла такая же надпись, как всплывала над «новыми» животными. И еще надписи возникли над каждой пушинкой в облаке.
        *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО* *НЕИЗВЕСТНО*
        ЭФФЕКТ: *НЕИЗВЕСТНО*
        Путем несложных логических манипуляций Босой перевел часть слов.
        ИВА *НЕИЗВЕСТНО*
        СЕМЯ ИВЫ *НЕИЗВЕСТНО*
        ЭФФЕКТ: *НЕИЗВЕСТНО*
        Причем, слово, описывающее эффект, совпадало со вторым словом названия ивы.
        - Ива забвения, - Кремнев узнал это знакомое всем носителям интерфейса выражение лица, когда человек смотрит «в никуда» и при этом активно крутит глазами, - когда-то мы называли ее Ива утешения, но однажды боец, посланный убраться на могилах, заснул в роще, а когда проснулся, не помнил ничего ни о себе, ни о своей семье, ни о гарнизоне, ни даже о гррахах. Представляешь себе? Как жить, как работать, как девкам юбки задирать - все помнит, но ни одного воспоминания о себе и своей жизни? Полное забвение. Человек, запущенный с нуля.
        ИВА ЗАБВЕНИЯ
        СЕМЯ ИВЫ ЗАБВЕНИЯ
        ЭФФЕКТ: ЗАБВЕНИЕ
        Не поленился «перевести» у себя в памяти Босой и пообещал себе поискать соответствия в гррахском трактате. Это было первое измененное растение, которое ему довелось повстречать.
        Семена ивы действовали на людей одинаково: вымывали грусть и скорбь, одаривали умиротворением и веселостью. На крупных мужчин подействовало слабее, Зоя же явно схватила передозировку.
        - А если не спать? - Босой прикинул, что могилы копать придется прямо на опушке рощи. - Мы тут ничего нужного… Не забудем?
        - Нет, но все же не стоит увлекаться. Первое, что она сделает, это вымоет из памяти все трагичное, горестное, плохое и страшное. Три часа пробывший в роще человек теряет чувство страха, а через четыре - чувство самосохранения и понятия свой-чужой. Может запросто пойти обниматься с медведем или подкармливать мясом кошмаров, и даже когда они примутся им ужинать, скорее всего лишь пожелает приятного аппетита. Но ты не беспокойся. Мы управимся за час.
        Могилы копали по четверо, тяжелыми широкими лопатами. Каменистый грунт поддавался как жирный хорошо вспаханный чернозем.
        Босому не досталось ни инструмента, ни места, и он прошелся между могил.
        Кресты ожидаемо не ставили, только массивные могильные плиты, местами вывороченные из земли ивовыми стволами. В этом случае камень прислоняли к стволу.
        «в/ч ВВ3961 л/н 305518 старший сержант». «в/ч ВВ3961 л/н 243467 рядовой». «в/ч ВВ3961 л/н 715249 рядовой». «в/ч ВВ3961 л/н 396822 рядовой».
        И ни одного имени.

* * *
        «Иди сюда!» - Зоя спряталась за широкий ствол и призывно махала рукой. Ее губы беззвучно кричали, - «Иди сюда, скорее!».
        Босой сделал вид, что просто прогуливается, потому что Зоя прижимала палец к губам и угрожающе вращала глазами.
        «Там…» - она продолжала говорить беззвучно, хотя никто не смотрел в их сторону, - «Прикрой меня!».
        Обычный с виду валун, сероватый и шершавый, он ничем не выделялся среди десятков похожих, разве что тем, что развалился слишком близко к статуе грраха. Как будто строители надгробия поленились очистить площадку или подумали, что именно этот камень придаст ансамблю естественную красоту.
        «Закрой!» - еще раз потребовала Зоя.
        Босой встал так, чтобы худенькое тело девчонки полностью скрылось за его угловатой фигурой.
        Зоя уверенно сунула руку в одну из каменных складок.
        - Где-то здесь. Вот тут. Да где же? Черт. Вот! Нет.
        Она разочарованно обошла кругом валун, а потом еще раз.
        - Должно же быть здесь!
        - Что ты ищешь?
        - Не могу пока сказать. Я не уверена. Но я уже видела такое место.
        - Какое? Какое такое место?
        Девчонка молча отмахнулась, обшарила еще несколько складок и даже попыталась подкопать под валун.
        Босой чувствовал себя дураком, особенно когда приходилось хоть вслед за Зоей и прикрывать ее зачем-то от копающих могилы Сынов.
        - Может я помогу?
        - Ну чем ты поможешь? - в отчаянии махнула рукой Зоя. - Ты себя видел?
        - Что во мне не так?
        - Ты видел свои руки?
        - Что не так с моими руками?
        Зоя раздраженно схватила его за кисть и попыталась засунуть ее в отверстие, что исследовала самым первым. Рука и впрямь застряла в самом начале.
        - Бесполезное и бессмысленное ты существо, - разочарованно протянула девчонка, - сам как валун, только от дела отвлекаешь.
        Босой сунулся в трещину еще раз.
        - Да куда тебе! - не отставала девчонка. - Освобождай место. Дай я снова попробую.
        И тут часть камня сдвинулась. Как будто гигантская чешуйка сместилась относительно другой. Щель расширилась, пропуская руку.
        - Ищи! Нашел? Тащи! Нет? Ищи! - Зоя только что не захлопала в ладоши, но вовремя вспомнила о конспирации и спряталась за валуном.
        - Что искать-то?
        - Ты поймешь. Это здорово, что ты достанешь его сам. Ты поймешь. Это невозможно пропустить.
        И Босой нашел. В холоде камня прятался теплый шарик, такой же шершавый и складчатый, как и валун, в котором он прятался.
        - Чего ты ждешь? Тащи!
        Босой вытащил. Обычный серый камешек, он даже не был идеально круглым, скорее шарообразным или даже слегка овальным. И теплым.
        - Суй! Суй его за пазуху! Суй скорее! И никому не показывай! Все! Пошли! Пошли скорее отсюда!
        Сыны уж закончили копку. Возле готовых могил встали по четыре человека, пропустили под гробами веревки, опускать. Кремнев вышел вперед, произнести прощальные слова.
        - Скажи хоть, что это? Откуда ты знала, что мы это там найдем?
        - Да я же говорю, я такое уже видела. Такую статую. Такие надписи и такую иву. И я видела… Это выглядело по-другому, но я сразу поняла, что это оно. Неужели ты не заметил? Да посмотри же еще раз!
        Босой оглянулся. Валун все также возвышался над площадкой. Обычный камень, как и все остальные. Разве что необычной формы, особенно если знать, с какой стороны посмотреть. Как будто на землю опустилось какое-то большое грузное существо, смертельно уставшее.
        - Мы мне было проще, - сжалилась Зоя, - мама Ласки тоже превратилась в камень, но внешне осталась кошкой. А твой… Я даже не знаю, кем он вырастет, но точно станет огромным неуклюжим здоровяком. Прямо как ты сам.

* * *
        Большую часть новобранцев приводили Изгои, но были и такие, что приходили сами, поверив слухам о таинственном отряде, что уже тридцать лет убивает гррахов. Кремнев брал не всех, но встречал и проверял каждого пришедшего лично.
        С удовольствием в отряд принимали молодых охотников и видавших виды наемников, разочаровавшихся в кочевой жизни без родины и цели. Без вопросов брали мужчин, потерявших из-за гррахов семью или друзей, даже если у кандидатов не имелось необходимых навыков и подготовки.
        И все же не редко бывало и такое, что приходившим отказывали. Слишком часто люди не понимали, что впереди их ждут десятки лет беспросветной однообразной службы и постоянные рейды на борьбу с чудищами, которых обычный человек не сможет представить себе даже в страшных снах.
        Пришедшие с фермы Куян и Буре оказались коренастыми, невысокими охотниками с кривоватыми ногами, как будто только что слезшими с коня. На лошадях люди давно уже не ездили, но осталась генетическая дань тем векам, что их предки и вправду неделями не спешивались. Они стояли перед Кремневым в грубых льняных рубахах и жарких кожаных чехлах с нашитыми стальными пластинами. Только ботинки у них были родом из прошлого, видимо, с одного из уцелевших военных складов.
        У Босого сердце сжалось, когда он представил, как ценили эти двое свои ботинки, каким считали богатством. Отдали, поди, за них месячный заработок, а то и два. Гордились, поди. Придем, мол, в Гранитный не с пустыми руками, покажем, мол, каковы.
        Ботинки придется выбросить. Не сохранить, потому что Кремнев терпеть не мог никому не нужный хлам, и не продать, потому что Сынам Гранитного не нужны были деньги, а именно выбросить, как и всю свою прежнюю жизнь.
        - Стандартный испытательный срок для новичков - пятнадцать дней, - Кремнев говорил строго, по-деловому, но в глазах его плескалась нежность, какую отец испытывает при виде взрослого заматеревшего сына, - за это время будущий солдат должен продемонстрировать имеющиеся боевые навыки или готовность к их освоению в будущем.
        Братья закивали, мелко, как будто их кто-то тряс за плечи.
        - Анлайым, - заверил Куян.
        Буре толкнул брата.
        - Мы понимаем.
        Улыбки их выглядели слегка заискивающими, но в глазах светилась уверенность в собственных силах. Может быть еще и потому, что пришли они не с голыми руками, а с щедрыми подарками, хорошими новостями об отмене во всей округе рабства и предложением долгосрочного сотрудничества от нового хозяина фермы.
        Для Кремнева же это были не просто новости, а признание внешним миром правильности его действий. Прежде Гранитному приходилось лишь мириться с тем, что происходит снаружи. Подполковник хулил алчных торговцев, ненавидел работорговлю, презирал крестьян, но торговал со всеми и ничего не мог всерьез поменять - слишком много забот было внутри горы. Не до внешней политики.
        В последние же дни судьба приносила один подарок за другим.
        Изгой привел самого сильного носителя интерфейса, что только удалось за тридцать лет отыскать и заманить на форпост. И это уже дало результат на зачистках и полностью обезопасило проход через Мост.
        Вместе с Босым пришла в Гранитный, ни много ни мало, наследница вождя Степных волков, что при любых раскладах светило торговыми преференциями, а то и стабильным потоком добровольцев. Эсмира имела среди воинов отца непререкаемый авторитет, и это знали все, кто хоть что-то слышал о Волках.
        Теперь еще и подарок от Бурого, лучше всего остального показывающий - мир начал понемногу меняться.
        Кремнев подошел ближе и положил Куяну руку на плечо. Не многие тертые жизнью мужики выдержали бы тяжелый взгляд рослого властного подполковника. Братья не шелохнулись и глаза не отвели.
        - Пятнадцать дней мы ждем в обычной ситуации. У вас этого времени нет. Впереди нашествие гррахов, а у нас большие потери. Кто-то должен занять места погибших. Нам нужны солдаты. Прямо сейчас.
        Братья мелко закивали.
        - Бэз эзэр, - ответил Буян.
        Буре толкнул брата.
        - Мы готовы.
        Кремнева готовность братьев незамедлительно вступить в бой с гррахами порадовала, и все же он продолжил:
        - Что ж, хорошо. По вам видно, что вы - сыны гордого народа, чьи женщины не разучились рожать бесстрашных воинов. Но прежде, чем принять решение, вы должны кое что узнать. Первое. Обратной дороги не будет. Вы больше никогда не узнаете иной жизни. Не потому, что я запрещаю кому-то уходить. Вы просто не сможете это сделать. Второе. Вы оставляете в прошлом все, что составляло вашу жизнь. Мы не дадим вам нового бога, но молиться прежнему и выполнять обряды - запрещено. Мы не дадим вам новые семьи, но связываться с ними, что-то передать или принимать от них - запрещено. Любые семейные привычки, народные приметы и верования, праздники, даты, способ пошива и ношения портков - все это потеряет всяческий смысл. Вашей жизнью станут наряды, сон, опасные рейды в логовища чудишь, сон, наряды, рейды и лишь изредка - большие сражения с палачами человечества. Гранитный заберет ваше прошлое и не даст ничего взамен, кроме одного: каждый день, каждый час и минуту вы будете служить великой цели.
        Проникнувшись моментом, братья стояли навытяжку.
        Босой же переваривал услышанное. Ему о столь жестких правилах для Сынов не рассказывал ни Винник, ни Кремнев, да и рядовые бойцы не упоминали о требовании забыть о семьях и традициях, посвятив себя только службе.
        Новобранцам вот рассказали сразу, а с ним заигрывали и умалчивали. Все как принято в Гранитном: ни слова лжи и море полуправды.
        Понять, почему именно так действовал Кремнев, было не сложно. Босой с его намного более сильным, чем у Сынов, интерфейсом - товар уникальный и штучный. Рисковать им, рассказывая сразу всю правду, подполковник позволить себе не мог.
        То, что в первый день стало бы для Босого шоком, сейчас соскальзывало с его сознания, как с дробинки с защитного поля. Слишком много пройдено. Слишком многое он сделал. Слишком много пользы принесли его идеи во время зачисток.
        Да и семена Ивы забвения сделали свое дело. Все плохое и страшное вымылось из сознания, все приятное и значимое высветилось. Сам того не осознавая, Босой уже считал себя Сыном Гранитного. А прошлое? На то оно и прошлое, чтобы оставаться позади. Еще бы приняли в гарнизон Рину с Зоей, да дали Босому перед посвящением повидаться с матерью.
        - Так вы приняли решение? - еще раз спросил Кремнев.
        Братья кивнули.
        - Тогда за мной.
        Он провел их через весь основной корпус к центральному помещению, всегда почему-то закрытому на мощный механический и хитроумный электронный замки. Босой никогда не видел, чтобы кто-то подходил к этой двери и тем более открывал ее.
        Когда замки отщелкнулись, Кремнев остановил жестом всех, кроме новобранцев.
        Они вышли наружу не больше, чем через пять минут. Новорожденных Сынов сразу же перехватил и повел на стрельбище майор Погожин. Кремнев ушел в свой кабинет.
        Босой же не мог отвести взгляд от закрывшейся двери. Вошли в нее братья-охотники, отчаянно-смелые парни, и все же обычные люди. А вышли полноценные Сыны Гранитного, с интерфейсом, подаренным им кем-то или чем-то.
        И не обязательно, как оказалось, ждать упавшего с небес Прометея, тащить его из воды, а потом промывать раны. Можно было прийти к Кремневу, записаться в гарнизон и получить свои, пусть и урезанные, но все же сверхспособности.
        Открывавшаяся перспектива завораживала, если бы не два серьезных «но». Из памяти не уходил фантом Кремнева, вытащенный теневиками из самого сильного страха Березкина, а еще фраза Лебедева о том, что никто кроме Босого никогда не сможет покинуть Гранитный.
        День 9. Таран
        Босой нажал на «Play».
        По всей Солнечной системе появлялись световые всполохи. На их месте оставались корабли пришельцев.
        В кабине крейсера экраны пилотов приблизились друг к другу и теперь транслировали одну целостную картинку космоса. Маршал Турский напряженно наблюдал за ней.
        Данные с искусственных спутников и зондов непрерывно поступали в единую космическую информационную сеть, и происходящее можно было отслеживать в режиме реального времени. Информация внутри сети не просто передавалась на сверхсветовых скоростях, она «существовала» в сети и могла быть мгновенно запрошена с любой точки ее распространения.
        - Что это, Саш, сверхсвет или подпространство? - генерал Алексеенко от удивления забыл даже о видимости субординации.
        На экранах отображалась вся Солнечная система. Схематично - звезда и планеты. Значками и точками - корабли, станции, зонды и спутники. Местами точки наслаивались друг на друга, и тогда из скопления вели стрелочки с плашками на концах, так, чтобы и без приближения было видно, какие именно корабли находились в этом месте пространства.
        Сейчас все выглядели одинаково серо, но стоило одному из объектов проявить активность, как его плашка окрашивалась в соответствующий цвет. Зеленым обозначалось движение, синим - выход кого-то из экипажа в открытый космос. В обучающих материалах Босой читал о еще четырех состояниях: оранжевый - ремонт, белый - подзарядка аккумуляторов, красный - боевое столкновение, черный - гибель - но таких плашек на данный момент на экране не было.
        Белыми искорками на экране обозначались кометы и важные для движения кораблей астероиды. Замкнутыми плавными линиями - скопления пыли или газов. Масштабы пространства, втиснутого в ограниченные размеры экранов, не позволяли видеть динамику происходящего, но Босой уже работал в Гранитном с динамическими космическими картами и знал, что если запустить картинку на максимальном ускорении, станет видна пульсация космоса, непрерывное движение его жизни, частью которой стали и человеческие корабли.
        Турский движением глаз масштабировал один из дальних районов возле орбиты Нептуна, где находилась международная научная станция. Объект по запросу отобразился на экранах в видеорежиме, так, как его видел оптический комплекс одного из находящихся неподалеку зондов.
        Оставшийся на месте световой вспышки корабль пришельцев без промедления ударил «из всех стволов». На месте станции выросло облако плазмы. Оно блеснуло голубоватым огнем и постепенно потухло, разлетаясь по космическому пространству серой однородной пылью.
        - Началось, - Алексеенко, скрипя пересохшим горлом, доложил и так для всех очевидное.
        Турский масштабировал изображение обратно. Система отметила нахождение в Солнечной уже несколько сотен крупных кораблей противника. Они возникали точно возле мест планетарных поселений, космических станций и скоплений космических кораблей. Особенно много - возле Земли и дислокаций военных эскадрилий.
        По экрану побежали световые сигналы. Таблички кораблей покраснели, что означало их вступление в бой с противником. Некоторые из них тут же потухли в черный цвет.
        Турский масштабировал место, где сражался флот Североамериканской федерации.
        Часть ударных кораблей эскадрильи командование заранее вынесло далеко за пределы дислокации, расположив их поодиночке на расстоянии удара.
        Расчёт оказался верен. Одиночные цели интересовали пришельцев гораздо меньше, и у кораблей появился шанс выпустить ракеты.
        Маршал запросил картинку в реальном времени, но способные передать данные оптические комплексы гибли один за другим. Система подхватывала оставшиеся, но и они быстро гасли. Пришлось переходить на максимально приближенную схему, но и уже увиденного хватило, чтобы понять, что происходило с североамериканским флотом.
        Собранные в единый строй корабли погибли почти все и сразу, не успев дать ни единого залпа. Те же, что стояли на дальнем периметре, отстреливали ракету за ракетой, иногда по десять штук в залпе. Космос заполнился смертельными снарядами и далеко не все из них пришельцам удалось сбить. Человеческие ракеты впивались в борта их кораблей, выгрызая из корпусов целые секции.
        Алексеенко уже взял себя в руки и отдавал команды пилотам:
        - Мне на экран: расчет повреждений с типами ракет, которые их нанесли, расчет характеристик материалов корабля противника, внутреннего давления, местонахождения орудийных систем, систем поддержки жизнеобеспечения и двигателей.
        - Все данные сразу записывай на ковчег, - посоветовал Турский.
        Алексеенко быстро взглянул на него, кивнул, и снова уставился на экран.
        Два подбитых корабля пришельцев одновременно полыхнули вырвавшимся в космическое пространство кислородом и взорвались, разбрасывая осколки обшивки.
        - Попадания RXС-34 - 5 «Вельзевул», - тут же доложил пилот, - в кормовую часть.
        По экрану Алексеенко побежали строчки данных, рассчитанных интеллектом корабельных систем.
        - Похоже, у них проблемы с локацией ракет не из металла, - обрадованный догадкой, Алексеенко хлопнул ладонью по столу.
        - У нас на борту таких нет, - разочарованно протянул Турский, - знали бы, где упадем, соломку бы подстелили.
        - Американский флот почти уничтожен, - констатировал генерал, - европейцы и минуты не простояли. Африка пока прячется за Марсом, отстреливаясь сверхдальними ракетами, но и до них руки дойдут. Наши совершили маневр и отстрелялись сверхдальними. У них есть шанс проредить противника, вот только что это даст?
        Турский и сам все видел на экране.
        - Все данные заносите на ковчег.
        Босой нажал на «stop» и открыл информационную систему Гранитного.
        Ковчегами на космических кораблях называли модули для хранения данных, способные сохранять работоспособность в условиях космоса тысячи лет. «Вечные» атомные батарейки, микродвигатели и абсолютный ноль за бортом позволяли устройству маневрировать в рамках заданных координат, уклоняясь от крупных объектов и борясь с притяжением планет и звезды. Запись данных на ковчег - это последняя агония любого корабля, считающего важным подать весточку на Землю, но точно знающего, что его часы сочтены.
        Босой нажал на «play».
        - Товарищ маршал, - Ксин Ли подошел вплотную к столу командира крейсера, - вы обязаны со мной поговорить!
        - Боевой контакт по флоту, - доложил пилот.
        Это означало, что корабли Азиатской федерации вступили в бой с противником на расстоянии «кинжального» огня.
        Эскадрильи разбились на три непрерывно маневрирующие группы, двигающиеся таким образом, чтобы две все время прикрывали одну, которая при этом отстреливала ракеты средней и малой дальности. Несмотря на титаническую массу, корабли двигались так быстро, что ни один человек не смог бы ими управлять. Координация и расчёт движения и целей осуществлялся автоматически.
        Передняя группа кораблей федерации выпустила рой - тысячи мелких дронов, каждый из которых имел собственную цель - и тут же оттянулась в тыл.
        Пришельцы выпустили навстречу рою белые сгустки плазмы, которые разлетались на мелкие капельки, образуя почти сплошное облако. Каждая из капель при касании с дроном взрывалась. Участок пространства между кораблями людей и гррахов заполнился множеством вспышек, через которые пролетели ракеты второй вышедшей на ударную позицию эскадрильи.
        Занятые дронами пришельцы пропустили этот залп и больше сотни ракет достигли целей. Передовые корабли гррахов вспыхнули.
        Третья группа земных кораблей попыталась воспользоваться неразберихой в стане противника и повторить трюк с дронами, но гррахи не стали маневрировать, а мощными залпами сначала уничтожили загоревшиеся корабли собственной передней линии, а потом, проигнорировав легкие и не опасные для их крейсеров дроны, ударили сразу по флоту людей.
        Третья группа кораблей федерации была уничтожена с первого удара. Отстрелявшаяся дальнобойными ракетами первая группа вышла на ударную позицию и тоже была снесена залпами гррахов. Крейсеры же второй, находившейся позади мешанины из летевших в обе стороны ракет, дронов и подбитых кораблей, врубили околосветовую скоростью и потянулись в противоположную от пришельцев сторону.
        Гррахи бросились в погоню. Отступление шло на предельных для физического мира скоростях и могло продолжаться бесконечно, но рывок имел конкретную цель. Корабли людей и гррахов остановились примерно в одном месте, где в режиме тишины находились десятки самых мощных земных ракетоносцев.
        Флот гррахов оказался зажат с трех сторон. Люди били с минимальных дистанций, составлявших иногда не больше тысячи километров. Ракеты преодолевали эти расстояния за пару секунд. Не прошло и минуты, как все корабли пришельцев загорелись. Исход стычки был предрешен, и хотя от азиатского флота остались жалкие огрызки, эту локальную битву можно было считать выигранной.
        Если бы не те эскадрильи противника, что добивали остатки африканцев у Марса и воинов ислама за Юпитером.
        Наблюдавший за боем в напряженном молчании Турский гулко выдохнул. Кожаная обшивка стола под его пальцами жалобно скрипнула.
        - Товарищ маршал… - снова обратил на себя внимание Ксин Ли.
        Его происходящее на экране словно бы не тронуло совсем.
        Турский удивленно обернулся, как будто видел гостя в первый раз.
        - Удалите гражданского с корабля!
        Из глубины кабины шагнули три младших офицера. На руках Ксина Ли словно сами собой защелкнулись наручники, а в шею ткнулся электрошокер.
        Алексеенко уточнил приказ:
        - С корабля удалять не нужно. Просто уведите. Хотя какая теперь разница?
        - Товарищ Турский, мне нужно с вами поговорить! Меня прислал маршал объединённого командования космических войск Азиатской федерации.
        На невысокого китайца, которого только что долбанули армейским шокером, а он сохранил сознание и продолжает требовать аудиенции у командира корабля, теперь оглянулись все, даже пилоты.
        - Ну-ка, шлепни его еще разок, - заинтересованно приказал Турский.
        Офицер из конвоя приложил к шее задержанного шокер еще раз. Ксин Ли дернулся, но на ногах устоял.
        - Меня прислал маршал объединённого командования космических войск Азиатской федерации, - повторил он, хотя после второго удара его язык шевелился с трудом.
        Алексеенко махнул рукой конвою, уводить, но Турский их остановил.
        - Командующий мог просто приказать. Или официально отменить любой приказ. О какой просьбе ты говоришь? С каких пор командующий просит, а не приказывает?
        Потухшие было глаза Ксина Ли заново загорелись.
        - Я прислан на ваш корабль с вестью. Приказ взорвать мины не отменен, но исполнять его не стоит. Я уверен, что я смогу вас в этом убедить.
        - Приказы не обсуждаются, - напомнил гостю Алексеенко.
        Ксин Ли посмотрел на него удивленно.
        - Как видите, мы уже это делаем. Обсуждаем. Почему бы вам не выслушать меня?
        Алексеенко встал со своего места у мониторов, сделал шаг к гостю и ткнул пальцем ему в грудь:
        - В условиях войны обсуждение приказов - это паникерство. А за паникерство - только расстрел.
        Китаец тряхнул головой, словно выбрасывая из нее лишние мысли.
        - Вы можете убить меня. Расстрелять или выбросить с корабля. Это уже не имеет значение. Мы все погибнем через несколько минут. Что бы вы не делали. Какие бы решения не принимали…
        Турский прервал его:
        - Зачем тогда ты здесь?
        - Я хочу кое что вам показать. Возьмите пожалуйста ваш кортик и ударьте меня, - Ксин протянул ладонь.
        Уговаривать Турского не пришлось. Клинок легко покинул ножны и воткнулся в руку китайца. Точнее, должен был воткнуться. Направленное уверенной рукой острие соскользнуло с ладони, едва не поранив самого владельца.
        Маршал бесцеремонно наклонил голову Ксина и рассмотрел места ударов шокера в виде четырех покрасневших точек.
        - Какие еще сюрпризы вы нам подготовили?
        Ксин Ли проигнорировал вопрос и заговорил о другом.
        - Решение о последнем тотальном ударе по вторгшимся на землю пришельцам принималось в условиях, когда проигрыш в войне не оставлял шансов людям на выживание. Логика русских ясна - если мы сейчас не сможем противостоять врагу, то дальше нас может ждать только угасание и деградация до животного уровня.
        - Если нас вообще оставят в живых.
        Ксин покачал головой, отметая версию маршала.
        - Их цель - не люди, а технологии. Они оставят нас в покое, как только убедятся, что мы не угрожаем их виду. Но и развиваться больше не дадут.
        - А мы угрожаем их виду? Судя по скорости, с которой они уничтожают наш флот, никакой угрозы бы мы им не несли еще лет тысячу, если не больше.
        - Дело не во флоте, не в ракетах и даже не в способности перемещаться через подпространство. Дело в этом, - Ксин Ли кивнул на свою ладонь, которую не смог ранить кортик маршала.
        Маршал провел пальцами по ладони гостя.
        - У тебя вся кожа такая? Интересно. Не видел такого еще. Что это? Внедренные в кожу полимеры?
        - Не совсем. Вы что-нибудь слышали о нанитах?
        - Это те штучки, что запускают в кровь, и они там подменяют собой часть функций иммунитета? Вроде бы, мы так избавились от Каирской лихорадки и ВИЧ?
        - Иммунитет был лишь началом пути. Разрешите ваш кортик?
        Турский протянул оружие гостю. Алексеенко перехватил его руку на полпути.
        - Володь, с чего ты взялся ему верить?
        - Он прибыл с корабля главнокомандующего. Ты думаешь, он мог туда попасть случайно или обманом?
        Маршал вырвался их хватки генерала и отдал клинок.
        Ксин Ли без раздумий вонзил его себе в ладонь и тут же вытащил. Из раны хлынула кровь, но почти сразу остановилась.
        - Любая цивилизация в своем развитии проходит ряд обязательных этапов. Первый - появление абстрактного мышления. Второй - создание орудий труда. Третий - выход в космос. К четвертому мы только подступились. Как только выросший в тепличных условиях своей родной планеты организм покидает планету, он тут же осознает бессмысленность дальнейшего развития. Сколько не строй машины, корабли, планетарные станции, это никогда не станет настоящей экспансией. К родной планете нас надежно привязывает несовершенство физической оболочки, в которую встроено наше сознание. И пока человек не преодолеет этот барьер, он будет вынужден прозябать на Земле, пока застывшую без развития цивилизация не завалит накопленными богатствами, и она не сгинет в пучине безвременья.
        Поток из раны на руке остановился, но кровь не стала сворачиваться в привычную корку. Она просто перестала течь, как будто поврежденные сосуды сами по себе закупорились. Ксин достал из кармана платок и отер порез. Края раны розовели аккуратными ровными краями, словно их обработал опытный хирург.
        - У нас нет достаточно времени, но поверьте мне, через сутки здесь останется только шрам. А через три дня не будет и его.
        Турский со знанием дела осмотрел рану.
        - Ты хочешь сказать, что несовершенство физической оболочки как-то преодолено? Вами лично или есть кто-то еще, кроме вас?
        - Я лишь один из многих. Работа шла под эгидой правительства, много-много лет. Было запущенно несколько автономных проектов. Самым эффективным стал проект «Журавль», на который и была сделана в итоге основная ставка. Ход и результаты проекта засекретили настолько, что общую информацию по нему не имеет вообще никто, даже председатель Совета Азиатской федерации.
        - А вы имеете?
        - Нет. Я лишь работал в небольшой лаборатории, имевший внутри проекта индекс «34». «Журавль ?34». Мои знания весьма ограничены. Я бы даже сказал ничтожны.
        Маршал, с недоверием ждавший от гостя пафосной самопрезентации, удовлетворенно хмыкнул.
        - Почему тогда разговаривать со мной прислали именно вас?
        - Мое послание - это путь в один конец. Попав на ваш корабль, я уже не могу его покинуть из-за секретности вашей миссии. Выходить из режима тишины вы не собирались, а в случае нашествия - ваш корабль обречен, так же, как и любой другой. Меня прислали к вам как одного из наименее ценных представителей посвященных. Да и вы сами едва не вышвырнули меня за борт. Отправляясь к вам, я здраво оценивал и этот риск.
        Маршал еще раз посмотрел на руку гостя. Неопытный человек не заметил бы изменений, но Турский смыслил в ранах и видел, что она выглядит словно после двух дней тщательного ухода и здорового заживления.
        - То есть вы - никто. И не обладаете полнотой информации. И все же вы всерьез рассчитываете меня убедить. Почему?
        - Я - результат работы проекта «Журавль». Один из множества людей, зачатый и рожденный в искусственных условиях, уже с нанитами в крови. По сравнению с нанитами гррахов мы лишь в начале пути, но тоже кое что умеем.
        - Кто такие гррахи?
        Ксин Ли кивнул на экраны, где пришельцы разбивали останки земных флотов.
        - Почему именно гррахи?
        Ксин Ли отвел взгляд, ненадолго задумался, тряхнул головой и заговорил о другом.
        - Как я и говорил в самом начале, в основе решения об уничтожении Солнечной системы лежит уверенность, что после нашествия человечество обречено потерять технологии, знания и в течение пары поколений деградировать, без шанса заново пройти по пути цивилизации. Мы, создавшие проект «Журавль» и рожденные внутри проекта, уверены, что сможем повернуть историю вспять. Нами подготовлены подземные базы на Земле и других планетах, обучены специалисты, созданы стратегические запасы…
        - И что вы планируете делать?
        - Первая задача - спрятаться, раствориться, притвориться, что нас нет. Пришельцы должны подумать, что победили и потерять бдительность. Задача вторая - развиться до их уровня. Третья - дать им бой.
        - Чушь, - презрительно выдавил из себя Алексеенко, - они раздавят вас как букашек!
        Ксина не смутила агрессия генерала. Наоборот, он посмотрел на него с пониманием и даже сочувствием.
        - Вы мыслите как человек четвертого уровня развития цивилизации. Для вас все еще важен ваш корабль, ваши ракеты, вы считаете, что сила человека в промышленной мощи и находящихся в ваших руках гигатоннах субатомного материала. Я же могу убить вас, не сходя с этого места и не делая ни одного движения. А еще перемножить в уме два шестизначных числа и хранить в памяти столько информации, что не осилят и двадцать обычных человек.
        - Самовлюбленный тупица, - генерал положил руку на рукоятку кортика.
        - Оставь, - остановил его маршал и перевел взгляд на гостя, - допустим, я поверил и в твой «Журавль» и в то, что пришельцы застали человечество в самый неудобный момент перед настоящим рывком в космос. Допустим, я поверю в эти ваши подземные базы и бесконечные запасы. Но почему мне прислали тебя вместо простого приказа деактивировать кнопку?
        - Результаты проекта «Журавль» всегда были засекреченными, но после того, как мы приняли решение уходить «в подполье», информация стала доступна лишь единицам. Мы предполагаем, что после вторжения гррахи могут попытаться получить доступ к сознанию ключевых людей планеты и потому оградили от лишних знаний всех, кто может по какой-то причине выжить и оказаться в руках врага. Люди, способные отдать вам приказ, попросту не в курсе наших планов.
        - А я - теперь в курсе? Председатель Совета федерации, главнокомандующий, не в курсе, а я - в курсе?
        - Наличие у вас знаний ничего не изменит. Никто в космосе не выживет. Информация погибнет вместе с вами.
        - И ты рассчитываешь, что я на это поведусь?
        - Да.
        - Иди на ***.
        Турский отвернулся к экранам.
        - Приказ всем. Прошерстите каждую сраную молекулу, каждую волну этой сраной системе. Отследите их сообщения, световые сигналы, полеты мелких кораблей. Если получится, подключитесь к их сети, эмулируйте сигналы, делайте все, чему учили вас в академии на курсе космической разведки, но найдите мне их главного педераста. Перед всеобщим ******** я хочу вцепиться им в глотку.
        - Товарищ маршал, - уточнил главный пилот, - подтвердите выход из режима тишины.
        - Подтверждаю! **** теперь прятаться?
        Бой теперь разворачивался непосредственно у орбиты Земли. Корабли пришельцев отстреливались по поверхности россыпью черных шаров, взрывавшихся над светящимися электрическими огнями скоплениями городов.
        Планета огрызалась тысячами ракет и лазерными лучами. Вокруг кораблей пришельцев вспухали облачка взрывов, каждый из которых мог бы снести половину приличного города, но особого вреда не приносили, лишь высвечивали участки принимавших на себя удар защитных полей.
        Босой отметил про себя, что атаковавшие Землю корабли отличаются от вступивших в бой с эскадрильями. Они были неказистее, шире и напоминали тазы для стирки. Сбросив черные шары, тазы выстроились в ровные ряды. Между ними протянулись белые лучи, образовав над планетой что-то вроде гигантской сети. Сеть накрывала на все небо, для этого понадобилось бы слишком много кораблей, но накрыть наиболее населенные районы материков ее хватило.
        По сети побежали разряды. В местах пересечения лучей они входили в резонанс и устремлялись вниз. Там, где они касались поверхности, вспухали тучи то ли из дыма, то ли из пыли. Босой вспомнил, что видел результат работы такого луча на одном из апокалиптических видео. Луч попал в какой-то завод и прошелся по нему по диагонали, оставляя за собой всепожирающее пламя и лужицы расплавленного металла.
        Все еще летевшим с поверхности планеты ракетам удалось в итоге сбить несколько «тазов», сеть поредела, но не исчезла. Сопротивление же землян становилось все менее интенсивным, и в конечном итоге планета перестала отвечать на атаки.
        Прекращение ответных ударов гррахов не остановило. Снова посыпались черные шары, били из белой сети молнии. Города горели.
        - Есть! - вскинулся один из пилотов. - Центр управления противника определен! Вероятность 98%!
        - Подтверждаю, - отозвался Алексеенко, - мы нашли их, товарищ маршал.
        - Выведи мне на экран!
        На мониторе Турского высветился главный корабль гррахов и расчёт траектории околосветового прыжка до него.
        - Вперед! - подтвердил расчёты Турский. - ****** макаку прямо в ее красный зад!
        Кабину качнуло. Если бы Босой мог видеть корабль со стороны, то сейчас он был бы похож на белую нить, вытянувшуюся из одной точки пространства в другую.
        - Чем *****-то будем, командир? - обратился к маршалу Алексеенко. - У нас ни одной неметаллической ракеты.
        - А на *** нам ракеты?
        - Идем на таран?
        - У тебя есть другие предложения? Может зажжем свечи, откроем вино и ласково попросим его снять штанишки?
        Алексеенко натянуто улыбнулся.
        - Вино точно не надо. А вот коньячка бы я тяпнул.
        - *****. Сдохнешь трезвым. И обратись к экипажу, это же все-таки больше твой корабль, чем мой.
        Генерал отошел к дальнему экрану, поднял вокруг себя прозрачный звуконепроницаемый барьер, надел наушники с микрофоном и заговорил.
        Турский же обернулся к сидящему у стены Ксину Ли.
        - Так что ты там говоришь? Люди могут пережить эту срань?
        Китаец кивнул.
        - И для этого я должен нарушить приказ?
        - Да.
        - **** я тебя * ****, яйцеголовое ты *****. И тебя, и все ваши проекты.
        - *****, товарищ маршал. Только деактивируйте кнопку.
        - Перебьетесь. И ты, и все твои журавли вместе взятые Я помещу ее в ковчег, вместе со всей уже записанной на него информацией. И отправлю ковчег на Землю, куда-нибудь в Сибирь. Там люди железные и первое время они точно протянут. Когда-нибудь они найдут кнопку и будут знать, что у них есть способ разрубить гордиев узел, раз и навсегда.
        Ксин с готовностью кивнул.
        - Делайте как хотите, только не нажимайте.
        - Ты думаешь, я боюсь нажать? Думаешь, у меня не хватит духу?
        - Я думаю, что вам ***** на то, что я думаю.
        Турский нажал на одну из панелей в кабине и положил кнопку в открывшуюся нишу.
        - Скажи мне, умник, почему вы называете их «гррахи»?
        Ксин Ли отвел взгляд.
        - Извините маршал, но эту информацию я не могу выдать даже перед лицом нашей с вами смерти. Я просто не имею права говорить.
        Корабль содрогнулся от удара. Головной корабль пришельцев обнаружил приближающийся крейсер людей и пытался отстреливаться.
        Панели пилотов взорвались красными огоньками, сигнализирующими о поражении одного отсека корабля за другим.
        - Не трясись, - Турский потрепал Ксина по плечу, - *** он нам что сделает. Его **** уже в аду, как и наши **** тоже. Даже если он ****** нам весь корпус, энергии кабины будет достаточно, чтобы разворотить ему **** по самые гланды.
        Пространство заполнили частицы плазмы, разогретой до температуры горения звезды.
        День 10. Великая битва
        Винник сгибался под весом наполненного льдом контейнера. В нем под свинцовой крышкой прятались, как грибы в лукошке, винтовочные патроны, каждый размером с добрую мужскую пядь. Если бы Любава вышла на охоту одна, ей бы пришлось брать намного меньше боезапаса.
        Утро холодило кожу, дарило свежесть и радость того мгновения жизни, когда не хочется думать ни о прошлом, ни о будущем. Трава шелестела под ногами, обнимала сапоги, покрывала слоем мелкой светло-зелёной пыльцы.
        За долгие годы скитаний старик пережил тысячи таких вот часов, когда в голове ничего, кроме звенящей пустоты глубокого чистого неба и радости от каждого вздоха. Вот и сегодня хотелось продлить это чувство как можно дольше, но патроны с ядерным зарядом внутри контейнера со льдом и перекинутая через спину Любавы снайперская винтовка навевали тревожные мысли и тяжелые воспоминания.
        Последний раз старик участвовал в Большой битве семнадцать лет назад. Вот так же - наводчиком у бывшей жены. Да и сама Любава ходила на позицию далеко не каждый год. И вот снова: далеко выдающаяся из пологого склона скала, прозванная Плеткой, внутри которой находился опорник Сынов, до боли знакомые овраги, валуны и редкие перелески.В двухстах метрах от опорника на Плетке проходила условная граница гарнизона. Ровно возле нее, на краю глубокого оврага, почти тридцать лет назад Винник по просьбе жены оборудовал несколько утопленных в скалу снайперских позиций.
        Представляли они из себя по два лежачих места, для стрелка и наводчика. Сверху позиции накрывались толстым листом теплоизоляционного пластика и с «задней» стороны имели лазы на дно оврага, а оттуда - в небольшую карстовую пещеру. Не слишком большая надежда на спасение, но расчёт всегда был на то, что всесильный противник будет слишком занят гарнизоном и не сможет тратить много сил на поиск таинственного снайпера. От издалека брошенных молний и огненных шаров пещера спасала, а на большее Любава и не рассчитывала.
        До сих пор везло. Прежде мать командира гарнизона приходила на каждую Большую битву, но после того, как Сыны два раза подряд ее проиграли, погибнув все и сразу, стала делать большие перерывы.
        Винник спустился в овраг и со вздохом облегчения опустил контейнер на землю. Взрыв сапогом грунт, он докопался до угла спрятанных от случайных глаз пластиковых листов.
        - Сколько позиций накрываем? И какие?
        Любава присела на край склона, устало вздохнула и, прищурившись, осмотрелась.
        - Пятую и восьмую.
        - Может, первую и шестую?
        - Нет. Руки уже не те, чтобы бить в лоб, издалека. Да и в последнее время демонов прилетает слишком много. Обнаружим себя раньше времени - нас в порошок сотрут.
        Винник разворошил землю, открывая нишу, и вытащил два листа.
        - Как думаешь, справятся на этот раз ребята?
        Любава равнодушно покачала головой.
        - Мне все равно. Я думала последнее время, уж лучше бы не справились. Я бы тогда пошла и прекратила это навсегда.
        - Навсегда?
        - Навсегда. Хватит бедным мальчишкам мучиться. Жизнь за жизнью, смерть за смертью - быть игрушками в чужих руках, даже не осознавая этого.
        - Ты и прежде это знала.
        - Прежде жила надежда. Я думала, что-то изменится. Люди ведь не тараканы и даже не летающие волки. Я надеялась, что человеческая природа пробьется наружу, как живой росток сквозь асфальт, как дерево раскалывает камень.
        - Надежда еще есть.
        Любава горько вздохнула и поднялась на ноги.
        - Пойдем.
        Винник взвалил листы на спину, чтобы не тащить их волоком и не оставлять след. Маскировка не заняла много времени. Устелив сухую траву и одеяла, старик достал из контейнера патрон и указал на валун в полутора километрах от опорника.
        Несмотря на невероятные размеры, винтовка издала лишь негромкий хлопок. В нескольких метрах слева от камня земля взметнулась в воздух пыльным серым облаком.
        Любава протянула руку за вторым патроном и подкрутила одно из колесиков прицела.
        От второго выстрела валун прыснул кварцевыми брызгами и раскололся пополам.

* * *
        Рина разобрала на части и методично смазывала части выданной ей Сынами штурмовой винтовки. Лицо ее отражало максимальную собранность.
        Босой сидел на кровати напротив, пытаясь сконцентрироваться на интерфейсе. Стремительно развивающиеся события так и не дали ему возможность полноценно разобраться в уже достигнутом прогрессе и в том, куда развиваться дальше.
        Для тихой охоты на чудищ инструментов стало хоть отбавляй. Сейчас он смело бы взял в руки ядовитого тритона и пошел в атаку на четвертый уровень логовища крыс, но ни стойкость к ядам третьего уровня, ни калькулятор вероятностей, ни четвертый уровень стойкости не давал преимущества в схватке с новыми хозяевами планеты, особенно матерыми и готовыми к серьезному бою.
        Две недели назад, впервые вступив в прямое противоборство с гррахом, ловчий воспользовался эффектом неожиданности и способностями Ласки, но и тогда проиграл, лишь чудом оставшись в живых.
        Решение не приходило. Даже если прямо сейчас распределить все запасенные параметры, понадобятся недели тренировок, проб и размышлений, чтобы освоить новые возможности.
        Устав таращиться внутрь себя, Босой искоса взглянул на Рину. С момента разлада они почти не разговаривали, хотя девушка и не проявляла как-то своей обиды.
        Охотница заметила взгляд, как будто ждала его с момента, когда они вместе заставили Зою с Лаской уйти из гарнизона на ферму к Бурому и остались в комнате одни.
        - Что смотришь? Я знаю, что ты скажешь. Что я могу и должна уйти? Что обычном человеку нет места среди титанов? И по-твоему, я должна струсить? Или поставить свою жизнь выше общей цели?
        - Смазку.
        - Что смазку?
        - Я жду, когда ты закончишь, чтобы попросить у тебя немного оружейной смазки. Мне-то ни огнестрела, ни смазки так и не выдали.
        Рина бросила в него масленкой и некоторое время раздраженно молчала.
        - Вот этой рукой, - она показала правую раскрытую ладонь, - в пятнадцать лет я впервые зарубила взрослого мужчину. Нам дали бой несколько поселков сразу. Их воины не могли сравниться с нашими, но были хорошо вооружены и мотивированы. Их вел мудрый командир. Несколько врагов зашли во фланг и смяла его внезапным ударом. Я находилась в группе стрелков, в основном женщин и подростков. Мы оказались лицом к лицу со смертью. У меня единственной был меч.
        Последняя деталь автомата, сухо щелкнув, встала на место. Рина вставила магазин, сняла и отставила оружие в сторону, к стене. Из вещмешка она выудила громоздкий пистолет, для ближнего боя, и начала его разбирать.
        - Думаешь, я девчонка вроде Зойки или потаскухи Ирмы? Что я, сидя у печки, по вечерам вышивала крестиком, а потом на сеновале с подружками обсуждала, как вчера на берегу реки целовалась с горячим красавчиком из соседнего села, и как он запустил мне руки под подол, а я влепила ему пощечину и убежала, хотя саму едва держали ноги, так хотелось остаться?
        - Посмотрел бы я на того храбреца, что задрал бы тебе подол.
        - Ну ты же задрал.
        - Я уже извинился.
        - Ладно, забудь. Даже если бы и нашелся такой храбрец, я бы может и с радостью его поцеловала. Вот только вместо шитья у печки я по вечерам учила северные диалекты казахского и китайского, а по ночам училась стрелять из лука на звук или отсыпалась перед ранним выходом на охоту.
        Босой понимающе хмыкнул.
        - Чтобы глупые девчонки могли обсуждать на сеновале горячие поцелуи, кто-то должен ходить на охоту. И учить северные диалекты.
        Уже пару минут боровшаяся с затвором пистолета Рина наконец отсоединила его и подняла взгляд на ловчего:
        - Вот поэтому я и останусь драться. Потому что кто-то должен.

* * *
        Ключ от Зала Истины хранился в столе разводящего на опорнике на Плетке. Под прикрытием рыси Зоя без труда добыла его и проскользнула в холл здешней лаборатории, а потом и в сам Зал, благо, дверь всегда хорошо смазывали, и она не скрипела.
        Темнота не мешала Ласке видеть и передавать картинку хозяйке. Они двигались осторожно, стараясь не произвести ни звука, чтобы не побеспокоить хозяев Зала и не разрушить невидимость.
        «Туда», - Зоя мысленно показала на ближний к двери угол, где не было ни одного чудища.
        Рысь выбор не одобрила. Возле стены пролегала тропинка, по которой время от времени проходили живущие в Зале кляксы. Зачем и почему они бродили вдоль стен и насколько часто, Ласка не знала, и все же рисковать не стоило.
        Пришлось пройти к единственной свободной от куч переплетенных друг с другом чудищ колонне почти в самом центре. Зоя постелила на унавоженный пол запасенное одеяло, прижалась спиной к холодному бетону колонны и зажала ладошками нос и рот.
        Пахло падалью и гнилью. Не помогала даже специальная ароматическая мазь, которую Сыны наносили внутрь носа, когда заходили в глубины логовищ, и все же она позволяла сдерживать отвращение и тошноту.
        Благо, просидеть в Зале предстояло недолго. Если верить рассказам Суркова и Березкина, гррахи нападали в начале дня.
        Когда снаружи начнется бой, Ласка услышит и подаст знак.
        Нужно было только дождаться.
        Зое очень хотелось закрыть глаза и заснуть, чтобы не пялиться широко открытыми от страха глазами в темноту, не слышать, как возятся, шелестя грязной склизкой шерстью уродливые пучеглазые чудища, как они еле слышно посвистывают и тявкают, когда ссорятся и затевают свары.
        Босой рассказывал, как проводил в логовищах множество часов, и приходилось как-то даже зарываться в кучу навоза, но и ему не приходилось сидеть вот так, прямо в центре наполненного чудищами зала.
        Ласка почувствовала тревогу и страх Хозяйки, и сделала то, что использовала уже не раз, когда Зое становилось грустно и плохо. Она достала из памяти все самые лучшие воспоминания, и отправила их Хозяйке в голову, как передавала всегда обычную зрительную картинку.
        Перед глазами Зои замелькали образы ранней весны, подснежников в проталинах и пробивавшихся на поверхность у каждой нагретой солнцем кочки звенящих ручьев. Она вспомнила те бесконечно счастливые летние дни, когда с самого утра удавалось ускользнуть из дома, и они бродили по душистым цветущим лугам, купались в речке, прятались ото всех на полянках глухих темных сосняков и играли, играли, играли.
        В один из таких дней Зоя и встретила ЕГО.

* * *
        - Не бойся меня, - он остановился в отдалении, чтобы не пугать девочку, и развел в стороны ладони, показывая, что они пустые.
        Он выглядел лет на двадцать, но уставшие глубокие глаза тянули на все восемьдесят.
        Зоя играла с Лаской на опушке взбиравшегося на склон холма осинника, в закрытом со всех сторон от посторонних глаз закутке. Никто не мог подобраться к ней незамеченным, минуя чуткий слух и обоняние рыси. А он смог.
        А еще он смотрел прямо на Ласку.
        - Это твоя кошка? Никогда не видел столь красивую и одновременно пугающую киску. Она слушается тебя? Попроси ее не скалить на меня зубы, иначе я умру со страха. Вот так, спасибо. Удивительно, насколько сильный у вас контакт. А она разрешит себя погладить? Или хотя бы потрогать?
        Зоя растерянно посмотрела на находящуюся в невидимости питомицу, а потом на незнакомца. Никто не мог сейчас видеть Ласку, даже Хозяйка лишь ощущала ее присутствие.
        А он видел.
        Зое очень хотелось развернуться и убежать, сломя голову, не чувствуя под собой ног, но играть в салки со взрослым мужчиной смысла не было никакого. Ласка или сможет защитить хозяйку, или нет.
        Удерживало от бегства еще и поведение рыси. Обычно она чувствовала агрессию, особенно со стороны людей.
        Незнакомец же Ласку не пугал.
        - Не бойся меня, - повторил он, - видишь же, кошка твоя не боится, и ты не пугайся. У нее есть имя?
        - Ласка, - неожиданно для себя ответила накрепко решившая молчать Зоя.
        - Давно она у тебя?
        - Полтора года.
        - Совсем взрослая кошечка. Тебе кто-то помог ее приручить? Сама? Знаешь, у меня тоже есть секрет. Я кое что тебе покажу. Тебе понравится.
        И незнакомец исчез, без подготовки и хоть какого-то перехода. Как всегда исчезала Ласка.

* * *
        Он назвался Барсуком. В тот день они играли с Лаской до самого вечера, и Зоя впервые осознала, как не хватало ей возможности поделиться с кем-то своим сокровенным секретом.
        Барсук оказался ловчим. В поисках новых логовищ для охоты он шел к местному мусорному полигону и случайно увидел девочку с ручной рысью. Увидел и не смог пройти мимо.
        Пришел он и на следующий день, и на следующий, и каждый раз рассказывал множество удивительных историй. И самая странная из них была о том, что однажды во время охоты на горных чудищ-козлов он попался в руки самому настоящему грраху, матерому, с громадными черными крыльями и темно-синими зрачками глаз. На голове его между ушами красовался венец из темно-золотой шерсти.
        Встреча, как ни странно, закончилась не смертью ловчего, а кое-чем невероятным. Гррах издалека заколдовал Барсука, приблизился и посмотрел ему прямо в глаза, словно заглянул в самую душу. А потом сделал надрезы на венах, на своей и Барсука, и перелил из крови в кровь светящуюся капельку чуда.
        Два дня провалялся Барсук без памяти на горе, прямо на снегу. Температура поднималась так высоко, что снег под ним растаял до самой земли, а пить хотелось так, что он глотал снег целыми пригоршнями и не мог насытиться.
        А на третий день начал видеть перед глазами странные картинки.
        - И ты научился быть невидимым?
        - Прошло много лет, пока я научился делать разные штуки. И становиться невидимым тоже.
        Барсук и вправду временами походил на фокусника. Умел попасть камнем точно в дерево за сто шагов, ловил налету мух и даже зажигал между пальцев огонек, как будто держал лучину.
        Долгих десять дней они встречались на одном и том же месте, хотя Зое казалось, что она знает его всю жизнь. И перед тем, как уйти, Барсук сказал ей странные слова.
        - Сохрани свою кошку. Она не будет стареть и проживет с тобой сколько угодно лет. А когда вы обе повзрослеете, я вернусь и найду вас. И покажу тебе, на что на самом деле способен ваш с ней союз.
        Он и правда вернулся, но намного раньше, чем обещал. И то, что он рассказал ей, и привело к тому, что сейчас Зоя сидела в загаженном чудищами Зале, до дрожи боялась, морщилась от отвращения, но точно знала, что ее место здесь, и делает она именно то, что нужно.

* * *
        - Они близко.
        Когда-то наводчики снайперов пользовались специальными устройствами, объединяющими оптику, тепловизоры и радиолокацию, позволявшими «видеть» объекты хоть за грозовыми облаками, хоть в гуще леса. После того, как приказали долго жить все элементы питания, приходилось пользоваться обычными биноклями, а еще интуицией. Именно способность предугадывать еще невидимую, но уже нависающую опасность, помогала Виннику в путешествиях. Она же подсказала и о приближении врага.
        Из-за облака выплыли пять выстроившихся в боевой порядок крылатых силуэтов. Изредка взмахивая крыльями, они планировали в сторону Плетки.
        - Впереди два «танка», - старик шептал, как будто его могли услышать, - по краям молодняк, как обычно. Лидер в центре. Матерый, падла. Собьем ему щит?
        - Тогда мы слишком быстро умрем, - отмела предложение Любава, - тебе-то все равно. Тебя-то «сердце» оживит сразу после штурма, а мне такое не светит. Мне умирать однажды и навсегда.
        - Не ворчи, - Винник недовольно поежился.
        На тему перерождений среди Сынов всегда накладывалось табу. Все знали, что существует «сердце», и что оно помогает гарнизону никогда не опустеть. И каждый переживал это по-своему, потому что однажды сделанный выбор стать Сыном Гранитного отменить становилось невозможно. Способ заглушить мысли был только один - сходить к «сердцу», приложить к его прохладным серебристым бокам ладони, и память очищалась. Из нее вымывалось, вычищалось все, что мешало главной цели - защите и развитию Гранитного.
        Сыны не лгали. Они просто не помнили правды, а те, кто вспоминал - шли к сердцу и успокаивали растревоженную память.
        На Плетке заговорил пулемет. Оборона всегда начиналась с ударов из автоматических турелей - заставить врага дергаться, маневрировать, сбивать боевой порядок.
        Гррахи ответили ударами молний, но стоило замолчать одному пулемету, как заговорил второй, а за ним - третий. Автоматические целеулавливатели соревновались в скорости с реакцией гррахов, и далеко не всегда проигрывали. Возле то одного, то другого летуна вспыхивали огоньки погашенной защитным полем энергии пуль, но серьезного ущерба это не приносило.
        Едва смолкли турели, в воздух взвились ракеты. Гррахи сбили их молниями почти сразу после вылета и, не дожидаясь, когда развеются ореолы взрывов, устремились в опорник.
        Любава выстрелила в крайнего. Маленький ядерный взрыв продавил защитное поле и сбросил молодого грраха на землю. Второй выстрел «догнал» одного из «танков» почти на входе. В ответ центральный гррах бросил огненный шар. Снайперскую позицию залило оплавлявшимся пластиком.
        Любава и Винник уже скатывались в пещеру, прикрывая головы от протекшей по всему оврагу волны жара.Поэтому они не видели, как четыре оставшихся в воздухе грраха, не встречая сопротивления, через окна и дверь ворвались в опорник, и как их вышибло оттуда взрывом заранее заложенной бомбы. Бетонную крышу караульного помещения приподняло в воздух вместе с насыпанными для маскировки валунами. Она рухнула обратно и, потеряв прежнюю надежную опору, разломилась и завалила опорник.

* * *
        Босой в отчаянии ударил кулаком по столу. Экраны в командном пункте успели зафиксировать, как за мгновение до взрыва гррахи сообразили, что попали в ловушку, и бросились к ближайшим выходам из помещения. И если разложить момент подрыва по миллисекундам, то станет ясно, что нападавшие успели выбраться из опорника до того, как их ударило взрывной волной. Сработала интуиция, которая у прокачанных особей наверняка граничила с пророчествами.
        Простая и эффективная задумка с подрывом опорника, никогда прежде Сынами не использованная, могла поставить точку в едва начавшейся битве, но не поставила.
        Кремнев с Погожиным без малейших эмоций отдавали приказы следующему рубежу обороны. Он проходил в самом конце тоннеля, по которому бойцы с опорника на Плетке попадали в основной корпус. Взорвать его вместе с противником стало бы для гарнизона «пирровой» победой, но вот небольшие мины и ловушки устраивали там перед каждой Большой битвой.Босой дождался паузы в переговорах Кремнева с постами и кинул на дверь. Смысла находиться во время боя в командном пункте он не видел.
        Командир махнул рукой, отпуская, и ловчий сорвался с места.

* * *
        Обороной в идущем от Плетки тоннеле руководил командир одного из взводов второй роты. Под его командованием два квада бойцов оборудовали два рубежа - перед изгибом тоннеля и в самом конце.
        Основной баррикад служили мешки с песком и бетонные блоки, между которыми оставались узкие бойницы и смотровые щели. Но гораздо больше Сыны рассчитывали на расставленные по коридору ловушки. Установленные в нишах кумулятивные мины подрывались при пересечении контрольного луча или при касании щупа. Ловушки в основном работали от фотоэлементов или выставленных через весь коридор тончайших щупов. Различных мелких индикаторов движения на складах хранилось миллионы, и Сыны не гнушались усыпать ими перед Большой битвой все возможные пути, по которым могут пойти штурмующие.
        Босой поискал взглядом знакомые лица и увидел Березкина, командовавшего одним из квадов.
        - Они точно пойдут здесь?
        Березкин прислушался. Со стороны опорника доносился грохот и скрип бетона о бетон.
        - Куда они денутся? Сейчас им лететь к другому опорнику - это снова проходить первую линию обороны, да еще и от нас в спину удар получать. Да и разобрать завал для них - раз плюнуть.
        - А потом?
        - А потом мы будем стрелять. Ты бы ушел отсюда и Рину увел. Для вас здесь будет слишком горячо.
        - Жар костей не ломит.
        - Этот жар может и расплавить. Говорят, девчонку вы отослали к Бурому на ферму? Это хорошо. Нечего ей здесь делать.
        Ни сейчас, ни потом. Знаешь, ловчий, у меня к тебе есть одна большая просьба. Если выживем, сделай так, чтобы она никогда больше здесь не появилась. А лучше - уходите все.
        Босой руку бы дал на отсечение, что он видит в глазах Березкина тот же самый страх, что и во время рейда на оружейные склады. Даже показалось, что за спиной его стоит в черной ауре Кремнев.
        На языке вертелся вопрос, множество вопросов, но они никак не превращались в слова.
        Мысли прервали отдаленные звуки взрывов снаружи.
        - Наши! Со спины зашли! - улыбнулся Березкин, и фигура Кремнева за его плечами отступила и рассеялась.
        - Есть! - пронеслось по рубежу после второго разрыва.
        Привыкший слух Сынов уловил, что одна из ракет нашла цель.
        - Убили? - Босой с надеждой посмотрел на Березкина.
        - Вряд ли, - не стал питать лишнюю надежду сержант, - только если прямой наводкой, да по тому же молодому, которому пониже спины уже засадила Любава.
        Взрывы утихли.
        - А как они обычно проходили тоннель?
        Березкин поднял глаза в потолок, вспоминая.
        - Первое время ходили со щитами. Настоящими, из прозрачного бронепластика. В ответ мы установили на стенах и потолке стальные плиты с угловатым профилем для рикошетов. Потом пробовали молниеносными рывками, как вы с Кремневым на складах дрались, и как Ласка умеет. Против рывков мы устанавливаем упреждающие щупы. Два датчика стоят в одном месте, они фиксируют прорыв и его скорость, а подрыв происходит в другом, на нужном расстоянии. Мы так приловчились, знаешь, что только и молимся, чтобы они скакать начали. На любую, знаешь, гайку, находится свой винт.
        - А если они огнем? Или молниями?
        - Для молний нужна прямая видимость. Пока они наши мешки растребушат, мы их щиты пулеметами собьем, а потом самих свинцом намаринуем. Огненные шары - проблема, но против них у нас вот что, - сержант надел на лицо кислородную маску и накрылся термостойким одеялом, - главное - уберечь оружие. А ожоги сойдут. Огонь медленный. Пока долетит - мы готовы.
        - А что они там готовят?
        - Вот сейчас и увидим…
        Из-за ведущей наружу двери показался прямоугольный точно по размеру коридора кусок бетонной плиты. Он плыл по воздуху, прикрывая нападавших от пуль, и заодно срывал со стен датчики и щупы, активируя мины.
        Взрыв следовал за взрывом, но они были слишком слабые, чтобы повредить бетон, так как в них изначально закладывали небольшие заряды, чтобы не разрушить тоннель.
        Сыны целились в щели, но толщина плиты не позволял задеть врага даже рикошетом. Да и случайная пуля не могла нанести им существенного урона.
        Босой смотрел на приближающийся громадный кусок бетона, вырезанный подручными средствами в точности по размеру тоннеля, поднятый над землей и спокойно сдерживающий огонь из мощного огнестрельного оружия, и невольно подпустил к себе мысль, которую гнал все эти дни.
        Мощь, которую несли в себе гррахи и которой люди пытались противостоять, сложно было даже осознать, не то что победить. В памяти всплыл тот самый день, когда еще маленький Босой увидел летящий корабль гррахов вблизи, да еще и стал свидетелем произошедшего на нем сражения. Только лишь усилиями одного интерфейса новые хозяева планеты рвали на части металлическую обшивку, и сами выдерживали такой же силы удары. Можно ли вообще их убить?
        - Отходим! - скомандовал лейтенант, когда плита подплыла слишком близко.
        Сыны покинули баррикады на изгибе коридора, и скоро оттуда раздался скрежет.
        - Не пройдет, - неуверенно предположил Березкин, - им придется вылезти из-за укрытия.
        - Кто не пройдет?
        - Плита в поворот не пройдет. Она же впритык к стенам, а значит, застрянет в углу. Да и как они через наши баррикады пройдут?
        Плита медленно подплыла к повороту и застряла. По рядам Сынов прошелестел вздох облегчения.
        И тут бетон треснул, расколотый неведомой силой. Отколовшая часть отклонилась, позволяя основной развернуться, и «приклеилась» обратно. Вслед за ней откололась и «убралась» назад нижняя часть стены. В образовавшуюся щель словно пылесосом втянуло сначала все мешки с песком, а потом и строительные блоки. Сыны пытались открыть огонь, но щель хоть и была достаточно крупной, но ее все время прикрывала баррикада.
        Пять минут - и проход оказался очищен. Бетонная стена снова двинулась вперед.
        Положение казалось безвыходным, но теперь в обороне гррахов появилась трещина. Самая настоящая, разделявшая плиту на три части. И Сыны бросили все силы на то, чтобы ее расширить. Бронебойные пулеметные пули уверенно выгрызали в бетоне сантиметр за сантиметром.
        - Гранаты! - скомандовал лейтенант.
        Сыны изготовились бросать, как только в плите появится хотя бы небольшая дырка. Только чтобы пролезла граната - и еще пара миллиметров. Были среди бойцов Гранитного умельцы, способные на такую точность.
        Вот только гррахи не питали иллюзий насчет способностей Сынов. Плита дрогнула и немного ускорилась.
        У Босого в груди тревожно заныло. Надежно защищенный оборонительный рубеж в его глазах вдруг превратился в смертельно опасную западню.
        - Надо уходить! - выкрикнул он, но его голос поглотил треск пулеметных очередей.
        Да и если бы его услышали, никто не нарушил бы приказа и не стал отступать.
        Боль в груди усилилась. Западня стремительно схлопывалась.
        Еще не зная, что произойдет, Босой схватил Рину и Березкина за руки и потянул, назад, подальше от рубежа, в нижние помещения основного корпуса.
        Сержант без труда вырвал руку. В его глазах ловчий увидел, что он и без его помощи понимает, что сейчас произойдет.
        Понимает, но не отступит с рубежа ни на шаг.
        Удерживаемая гррахами бетонная плита дрогнула, пошла быстрее и вдруг разогналась до скорости несущейся лошади. Всей своей огромной массой она врезалась в баррикаду и снесла мешки с песком вместе с бетонными блоками.
        Босой успел отскочить сам и вытащить из-под удара Рину, и перед тем как скрыться за массивной металлической дверью увидел Березкина. Он оказался завален почти по шею, жизнь уходила из него, но глаза еще жили.
        «Уходите!» - он произнес это одними губами, но Босой понял, хотя предпочел бы не понимать, - «Уходите отсюда. Навсегда».

* * *
        Штурм Горы Людей обещал Унаграорнату блестящие перспективы. До сих пор ему удавалось совершать вылазки только в небольшие гнезда слабых монстров, от которых ни развития, ни чести, ни богатства. Да и в них ему не всегда сопутствовала удача.
        Дважды он едва не погиб, и выбрался только на автоматических аптечках, каждая из которых стояла месяца работы в подмастерьях или на побегушках у настоящих удачливых воинов. Среди которых были и те, что родились с Унаграорнатом в одном планетарном цикле.
        Почти все его одногодки носили гордое окончание «-тан» в имени. И лишь он и еще несколько таких же неудачников до сих пор именовали «-нат», чем мало отличались от едва оперившихся юношей. Еще несколько планетарных циклов, и Унаграор-нат станет желанной целью для молодых да ранних, чья задача в эволюции - сжирать слабых.
        И тут такая удача. Слаженная боевая тройка вербует не знавших еще серьезных боев новичков на настоящее дело, на прикрытие флангов, да еще и за плату. Унаграорнат схватился за это предложение как за шанс, который выпадает раз в несколько планетарных циклов, вложил в снаряжение все имевшиеся ресурсы…
        Но неудача снова настигла его, в самом начале штурма.
        Подошли хорошо, скрытно, за облаками. Открыли себя только на самом подлете. Лидер мигом разобрался со стрелковыми турелями и отбил атаку ракет. Группа вплотную приблизилась к первому защитному бункеру людей, который они использовали его как наблюдательный пункт.
        Казалось, все идет по плану и осталось только вступить в прямое противоборство с защитниками Горы Людей, но едва самые отожранные и защищенные бойцы вошли в него, Унаграорнат получил страшнейший удар в бок, сбросивший его на землю.
        Интерфейс взвыл предупреждающими уведомлениями.
        ЭНЕРГИЯ ЩИТА - 0%
        ЖИЗНЬ - 70%
        АКТИВИРОВАН НАВЫК «ГЛУХАЯ ЗАЩИТА»
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 205%
        ЗАФИКСИРОВАНО РАДИАЦИОННОЕ ЗАРАЖЕНИЕ - 3.7 ЕДИНИЦЫ
        АКТИВИРОВАН НАВЫК «ПОЛНАЯ ОЧИСТКА»
        ВЫНОСЛИВОСТЬ - 155%
        РАДИАЦИОННОЕ ЗАРАЖЕНИЕ - 0 ЕДИНИЦ
        ЗАФИКСИРОВАНО ТЕРМИЧЕСКОЕ ПОРАЖЕНИЕ КОЖИ - 0.3%
        ЗАПРОС НА АКТИВАЦИЮ НАВЫКА «ВОССТАНОВЛЕНИЕ»
        Унаграорнат пошевелил пальцами ног. Ожог беспокоил, но двигаться не мешал. Запрос на активацию «Восстановления» пришлось отложить до лучших времен. «Глухая защита» и «Полная очистка» и без того сожрали 90% выносливости, а оставшиеся 155% нужно было растянуть на весь штурм. Уведомления он смахнул в архив группового канала штурма - потом пригодятся доказывать свою полезность. Все-таки принять на себя столь мощный удар, оградив от него команду - дорогого стоит.
        «Унаграорнат, Торгратаргнат, на круговую охрану!» - пришла в групповой канал команда лидера.
        Пришлось срочно подниматься в воздух вместе со вторым молодым участником. Он во время обстрела ядерными пулями находился с другой стороны и не получил даже капли излучения. Вся его выносливость, жизнь и почти вся энергия щита остались на месте, и теперь Торгратаргнат посматривал на Унаграорната пренебрежительно.
        И что самое обидное, юнец, лишь пару годовых циклов назад покинувший ясли, имел на это полное право. Да, его запас выносливости вряд ли превышает 200%, а уничижительное «-тарг-» в его коротком варианте имени показывало, что он еще не освоил ни одного навыка мастерского уровня, и все же главное для воина - это удача.
        Торгратаргнату повезло оказаться с обратной стороны от снайпера, а Унаграорнату - нет.
        Лидер с толстяками, имевшими как минимум по 300% выносливости, по 200% здоровья и 120% энергии щита, откапывали вход в тоннель, по которому можно попасть в основной человеческий бастион. Торгратаргнат и Унаграорнат летали по кругу. Торгратаргнат преисполнялся превосходством, Унаграорнат злился. Наверное, поэтому они и проглядели, как со стороны ущелья подобрались диверсанты.
        Знали ведь, что Гора вся пронизана ходами и выходами, и лидер знал, поэтому и назначил их в охрану, но не усмотрели и позволили врагу подобраться слишком близко.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК СВЕРХРЕАКЦИЯ
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 125%
        АКТИВИРОВАН СКОРОСТНОЙ РЫВОК
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 105%
        Время приостановилось. Выпущенные диверсантами реактивные снаряды летели медленно-медленно.Унаграорнат метнулся к разрушенному бункеру, защищать отряд. Одну из ракет он сбил молнией, вторую попытался сбить с курса лапами, не рассчитал, и подставился под нее сам. Восстановившую энергию щита снова сбило в ноль.
        ЭНЕРГИЯ ЩИТА - 0%
        ЖИЗНЬ 40%
        ЗАПРОС НА АКТИВАЦИЮ НАВЫКА «ВОССТАНОВЛЕНИЕ»
        Снова сбитый на землю Унаграорнат активировал малую аптечку.
        ЖИЗНЬ 85%
        Он огляделся, опасаясь увидеть перед собой горящие ненавистью глаза лидера отряда, но увидел лишь горделиво расправившего крылья Торгратаргната. Он снова оказался с противоположной стороны от нападения, и хотя виноват был не меньше, сохранил и щит, и здоровье, и большую часть выносливости, а значит был полезен для отряда.
        На Унаграорната не смотрел никто, что означало только одно - его фактически списали со счетов. Даже если он вольет в себя оставшиеся аптечки, активация любого мало-мальски серьезного навыка отнимет слишком много выносливости.Но из отряда его все-таки не выкинули, а значит, стоило продолжать участие в штурме. Удача еще могла повернуться к Унаграорнату лицом.
        Лидер закончил приготовление и созвал всех в бункер. В туннеле, который им предстояло преодолеть под плотным обстрелом, на антигравитационной платформе висела бетонная плита. Она медленно двигалась вперед, активируя ловушки, мины и защищая отряд от любого обстрела. Иногда пули или осколки пробивались в узкие щели по бокам и сверху, но антигравитационное поле отклоняло их траекторию.
        Унаграорнат плелся позади отряда. Его мысли становились все грустнее и грустнее. Врожденная подозрительность подсказывала, что соратники запросто могут воспользоваться его слабостью и убить в конце рейда. А то и совсем скоро, как только получат первый серьезный урон. Совет клана и слова им не скажет. С точки зрения эволюции - это будет очень даже правильно.
        Вот если бы ему хоть раз в жизни повезло, как в тот день, когда он добил блуждающую гигантскую сороконожку, и ему достался от нее в наследство навык высасывания энергии. Унаграорнат еще не развил его хоть сколько-то прилично, но сейчас бы пару сотен слабеньких монстров накрыть одним огненным шаром, а еще лучше - порубить в капусту вручную.Под ногами, чуть сбоку от тоннеля, послышался шорох. Сердце грраха сжалось от предчувствия. Он раскрыл перед глазами карту Горы и без раздумий зашагал назад, в заваленный провалившейся крышей бункер. Там была еще одна дверь, ведущая в небольшое логовище, размером буквально в одну комнату и несколько мелких пещерок, в которых обитали ровно те создания, которые сейчас так нужны были Унаграорнату.
        Отряд? В худшем случае ему не заплатят, зато не придется идти за ними, ежеминутно трясясь за собственную жизнь. Если же у него все получится, то он вернется восстановившимся и полным сил. А победителей не судят.
        20% выносливости ушло на разбор завала, 20% на временное дополнительное укрепление кожи. Живности в открывшемся взору грраха зале оказалось столько, что с лихвой восстановит все потери. И все же Унаграорнат не стал тратиться на огненные шары - немного прокачать навык работы с мечами был на этом этапе развития намного важнее.
        Клинки пустились в смертельный танец. Гррах даже не целился, работая по стандартным траекториям активной защиты, позволив себе сконцентрироваться на наполнении шкал жизни и выносливости.
        ЖИЗНЬ 90%
        Унаграорнат порадовался, что не использовал оставшиеся аптечки. Теперь жизнь восполнится сама собой. Никто из чудищ этого логовища не способен прокусить ему кожу.
        ЖИЗНЬ 95%
        Вот если бы тут, не приведи создатель, вдруг пряталась какая-нибудь развитая кошка с длинными клыками, и запрыгнула вдруг сзади, навык укрепления кожи, без щита и «Глухой защиты» точно бы не помог. Особенно если у нее окажется помощник.
        ЖИЗНЬ 100%
        По затылку Унаграорната пробежался холодок. Предчувствие нападения именно кошки оказалось слишком натуральным. Хотя и дураку очевидно, что в закрытом зале за двумя запертыми дверьми в охраняемом бункере Горы Людей не может оказаться подобный монстр. Если, конечно, она не жила здесь всегда. Но тогда ее как сильного монстра обозначили на карте.
        И все Унаграорнат буквально почувствовал на спине касание мягких лап, а на затылке - уколы длинных острых клыков. Стремясь скинуть наваждение, он тряхнул головой и вдруг понял, что это вовсе не шалит растревоженная мраком интуиция. И что лапы и клыки вполне настоящие, и что они проникли уже слишком глубоко.
        Шкала жизни стала стремительно опустошаться.
        Унаграорнат поднял руки, чтобы сжечь напавшего монстра огнем, когда ему в грудь впилась первая стрела. Она едва проткнула кожу, но от неожиданности он опустил руки, так и не закончив активацию огненного навыка.
        Следующая стрела попала в веко.
        Зойка страшно боялась даже смотреть в сторону грраха и стреляла с закрытыми глазами, но Ласка умела выполнять две задачи сразу и направляла хозяйку, подсказывая, в каком направлении целиться.
        Глаз Унаграорната не пострадал, но стрелу из века пришлось выдергивать, растрачивая последние мгновения.
        ЖИЗНЬ 10%
        Автоматическая активация аптечки
        ЖИЗНЬ 15%
        ЖИЗНЬ 10%
        Автоматическая активация большой аптечки
        ЖИЗНЬ 15%
        ЖИЗНЬ 20%
        ЖИЗНЬ 25%
        Кошка почуяла неладное и запаниковала. Почти достигнутая победа ускользала из-под ее клыков. Унаграорнат поднял руки. С его ладоней потекло пламя, опаливая морду монстра. Кошка все еще держалась на затылке, но даже ее клыки не были способны вытягивать жизнь быстрее, чем восстанавливали две последние аптечки врага. Да и не знала кошка, что это его последние аптечки.
        Шерсть быстро занялась, превратив рысь в факел.
        И тут в бок ему влетел истошно визжащий яростно размахивающий ножом снаряд. Слабые девчачьи руки не могли не то что пробить, но и слегка ранить укрепленную навыком кожу грраха, но ему снова пришлось опускать руки, суматошно отбиваться, забыв заново активировать огненный навык, а потом и барахтаться на полу, потому что влетевшая в него человеческая девчонка поскользнулась схватилась за его крыло, взмахнула руками и упала, утягивая легкое тело грраха за собой.
        Дымящаяся кошка воспользовалась моментом, поднажала, активируя какой-то свой внутренний навык, и шкала жизни Унаграорнат мигнула в последний раз.
        ЖИЗНЬ 0%
        ВЫ ПРОИГРАЛИ
        ***Торгратаргнат никогда не выходил за рамки обязанностей младшего бойца группы и всегда соглашался с любым решением лидера, даже если его лишали доли при распределении добычи и славы. Стоит ли лезть вперед, пока твои возможности малы? Единственное важное, за чем Торгратаргнат ходил в рейды - опыт и информация.
        «Ни одна сила во Вселенной неспособна победить грраха! - учили Торгратаргната в яслях педагоги. - Ни одна, кроме его собственной глупости».
        Торгратаргнат заполнил этот урок лучше всех остальных. Ни один воин не способен устоять перед мощью снежной лавины или горного обвала. Ни одна защита не поможет, если гррах без антистатического полога залетает в грозовое облако.Сколько великих представителей его рода погибли только потому, что теряли голову из-за излишней самонадеянности? Сколько славных путей оборвалось из-за того, что двум великим гррахам вдруг стало слишком тесно на просторах Вселенной, и они сходились в смертельных поединках?
        Торгратаргнат был не из таких. Он всегда держался позади, за чьей-то смелой и отважной спиной. И наблюдал.Рейд на Гору Людей никогда не считался простым. Поначалу отчаянные смельчаки ходили сюда и поодиночке, но смерть следовала за смертью, поражение за поражением, и скоро даже втроем пробираться вглубь скальных тоннелей и бункеров стало считаться чрезмерно опасным. Поэтому лидер отряда и взял с собой еще двух новичков.
        Торгратаргнат прежде не бывал в настолько сложных и опасных рейдах, и все же с радостью согласился. Если следовать принципу никогда не лезть вперед и сначала думать о себе, и только потом о команде - вероятность гибели стремится к нулю. Главное, всегда следить, чтобы между тобой и наиболее опасным для удара направлением находился кто-то из товарищей по рейду, и чтобы всегда оставались силы на своевременное бегство.
        А потому, как только из-за облаков показалось Гора, Торгратаргнат не пожалел выносливости на анализатор вероятностей и определил самые опасные сектора обстрела. Его положение в пятерке, как и предполагалось, оказалось самым безопасным.
        Люди прячутся и бьют издалека. Они слишком умны и почти не защищены. Они не выйдут в поле, в открытый бой. Они будут бить из укрытий, скрываясь до последней секунды. Видишь подозрительный овражек или скалу - не своди с нее глаз, а еще лучше - закройся телом летящего рядом дурачка.
        Когда отряд приблизился вплотную к бункеру, и Унаграорнат словил пулю с ядерным зарядом, он, наверное, и не понял, что произошло. В отличие от Торгратаргната, в памяти которого находилась информация обо всем оружии, что хранилось в бункерах Горы Людей.
        Винтовка, из которой можно стрелять такими патронами, в них не значилась.
        И это стоило осмыслить. Как и тот факт, что удар был нанесен из оврага за пределами Горы, куда ее защитники не могли попасть никак. Это означало присутствие третьей силы, а значит и вероятное наличие уникального квеста на ее уничтожение, с соответствующими наградами.
        «Опасность!» - пронеслось в головах отряда предупреждение лидера.
        Торгратаргнат покинул захваченный опорник самым первым, потому что держался у самого окна, на всякий случай.Прогремел взрыв. Теперь, чтобы попасть в тоннель, пришлось разбирать завалы. За это взялись лидер и танки, отправив новичков в круговой патруль.
        Поднявшись в воздух, Торгратаргнат воспроизвел перед глазами карту подземных ходов и лазов защитников горы. Неподалеку замаскированных выходов обнаружилось целых три.
        Нужно было следить за ними, а еще за оврагом, где прятался снайпер. Вдвоем с Унаграорнатом это делать было бы проще, но не для того Торгратаргнат добывал информацию, чтобы ей делиться.
        Диверсионная группу людей выбралась из самого ближнего лаза. Торгратаргнат знал, куда смотреть, а потому прекрасно рассмотрел и защитников Горы, и их вооружение: медленные немощные ракеты, уклониться от которых сможет любой ребенок.
        Анализатор вероятностей подсказал - стоит дать им выстрелить, и Торгратаргнат не стал спорить с интуицией. Пусть стреляют.
        Он дождался, когда диверсанты приведут оружие в боевое положение, и немного ускорил свое движение по кругу, чтобы в момент выстрела снова оказаться «с другой стороны», под прикрытием Унаграорната.
        Ракеты взвились в воздух. Проспавшему вылазку Унаграорнату пришлось сжечь бездну выносливости, чтобы успеть сбить хотя бы одну из них молнией, а вторую - самим собой. Торгратаргнат закончил его работу. Его молния сбила третью ракету, а огненный шар превратил в пепел диверсантов.
        Торгратаргнат ликовал. Убитые им лазутчики успели нанести урон отряду, а за таких полагалась утроенная порция славы.Все шло по плану. И когда лидер раздавил бетонной плитой оборонительный рубеж в тоннеле, и когда уже никому не интересного Унаграорната убила в боковом тоннеле какая-то залетная кошка.
        Да ничего лучше Торгратаргнат и пожелать не мог. Вероятный уникальный квест на стрелка-снайпера, вероятный уникальный квест на кошку - да пусть лидер забирает себе всю славу за штурм без остатка, если удастся получить оба этих вкуснющих задания!
        Раздавив второй оборонительный рубеж в тоннеле, а заодно и десяток защитников Горы, отряд зашел на первый этаж основного самого большого бункера Горы.
        Танки выдвинулись вперед, принимая на себя удар пулеметов. Каждый из них нес с десяток дорогущих стимуляторов, за секунды восполняющих запас энергии и выносливости и могли не заботиться о состоянии защитных щитов.Лидер закидывал позиции людей огненными шарами. Воздух запах паленым мясом и чадящим пластиком. Дышать становилось все труднее.
        «Фильтры!» - скомандовал лидер отряда и бросил газовую гранату.
        Торгратаргнат вслед за всеми достал из поясной сумки и надел маску. Помещение заволокло ядовитым газом. Люди на позициях начали хвататься за горло и кашлять. Кажется, они пытались что-то кричать, но знать человеческий язык для воина-грраха никогда не считалось честью.
        Торгратаргнат вгляделся в лица корчащихся на полу защитников. В их глазах горела ненависть. Дрожащими руками они тянулись к оброненному оружию. Они уже поняли, что умирают, но, кажется, совершенно не боялись смерти.Один из них дотянулся до автомата, поднялся на колено. Торгратаргнат, не торопясь, как в тире, прицелился.Активирован навык пси-укола
        Человек выронил оружие, схватился за голову и упал, раскрывая рот в безмолвном крике.
        Лидер окатил Торгратаргната волной недовольства.
        «Моя добыча!» - пронеслось у него в голове.
        Торгратаргнат слегка склонил голову, выражая вину и покорность.
        Вентиляция постепенно высасывала газ из комнаты.

* * *
        Она появилась внезапно, когда помещение почти что очистилось от газа, и лидер с танками неторопливо готовились к продолжению штурма.
        Она схватила ближайшего еще подававшего признаки жизни защитника и утащила на ведущую на второй этаж лестницу. А потом еще одного, хотя спасать их не было никакого смысла. Даже если они смогут подняться на ноги, то не скорее, чем завтра. Штурм на такое долгое время не растянется. И все же она рискнула жизнью ради них.
        Торгратаргнат знал, что такое у людей случалось. Почему-то они ценили раненых и даже мертвых соратников больше, чем живых, и могли положить под ударами противника целую группу, лишь бы вытащить одного несчастливого недобитка.Поэтому всегда проигрывали гррахам.
        Лидер наверняка заметил движение, но не стал отвлекаться от планирования. Не вовлеченный же в обсуждение Торгратаргнат успел рассмотреть все: защитную маску на лице, длинные волосы, бугорки под одеждой на груди и несвойственным остальным защитникам изгиб бедер.
        Она была самкой. А еще у нее отсутствовал интерфейс.
        «Вперед!» - прервал размышления Торгратаргната лидер.
        Пришлось пристраиваться в хвост отряда и приступать к обязанностям прикрытия.
        Их встретил длинный пустой коридор, увешанный по бокам и в конце массивными бронелистами. За ним уходил вправо поворот.
        Торгратаргнат запросил у лидера разрешение на активацию навыка
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПОИСКА ЖИЗНИ
        Корпус кишел защитниками, но ни за поворотом, ни за щитами по бокам их не было.
        «Первым в ловушку входит танк», - гласила одна из древнейших мудростей гррахов, выведенная еще на заре появления тренировочных логовищ.
        Так и сделали.
        Танк сделал шаг вперед, и как только три щита дрогнули, отпрыгнул назад. Броня в конце коридора и в ближайших ко входу секциях скользнула в сторону и по коридору ударили три автоматических пулемета.
        Лидер отправил в полет три энергетических шарика. Их хватило только выжечь в механизмах пулеметов небольшие отверстия, с палец толщиной. Этого оказалось достаточно. Пулеметы смолкли.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПОИСКА ЖИЗНИ
        Защитники стояли на прежних рубежах, и отряд смело двинулся вперед. Поворот, короткий коридор, еще один поворот. Здесь проход оказался перекрыт, направляя штурмующих в одну из боковых комнат.
        Еще три энергетических шарика выжгли крепление мешающего пройти щита - идти выстроенным людьми маршрутом лидер не собирался. Еще один небольшой коридор.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПОИСКА ЖИЗНИ
        За следующим поворотом засветился скоплением защитников оборонительный рубеж. Торгратаргнат отправил картинку лидеру, надеясь, что он не обратит внимание на главное - одна из точек, обозначавших жизненную активность, была не красной, а едва розовой, что означало, что у особи не было интерфейса.
        Гррахи сгруппировались, чтобы ударить одновременно, и когда они почти прошли коридор, из потолка спереди и сзади, перекрыв вход и выход, выпали две бетонные плиты.
        Места осталось - только в обе стороны руками развести.
        АКТИВИРОВАН СОЮЗ
        Навык лидерства у командира оказался достаточно развитым, чтобы не предложить Союз, а навязать его, не спрашивая.По спине Торгратаргната пробежали мурашки. О таком следовало предупреждать заранее. Этак командир и на смерть отправит, не спросив согласия. Знай Торгратаргнат заранее, он бы в жизни не согласился на участие в рейде, но теперь оставалось только надеяться на сознательность командира. Или на удачу.
        Объединённый Союзом отряд собрался вокруг лидера, образовав единый защитный купол. Теперь вся их выносливость и энергия объединились и встали под контроль командира. В обычной ситуации гррахи избегали вступления в Союз, но при необходимости все становились одним, объединяя силы и преумножая их во много раз.
        А необходимость была. Защитный купол вибрировал, блокируя какую-то опасность, но что это за угроза и откуда она пришла, не показывал.
        Лидер ожидаемо беспардонно открыл интерфейсы подчиненных и пробежался по ним. Торгратаргнат преисполнился гордости - нужное умение нашлось именно у него. Не зря он потратил больше года на ветку анализа и поиска, с огромным трудом добравшись до ее вершины.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ОБЩЕГО СКАНИРОВАНИЯ
        Общее сканирование могло найти все, что угодно, отличающееся от общего фона.
        Слева пульсировал источник мощнейшего излучения. Куполу под ним осталось жить не больше пяти минут. А потом - быстрая, но очень мучительная смерть.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК УЛЬТРАЗВУКОВОГО СКАНИРОВАНИЯ
        Справа - скала. Спереди и сзади утопленные в стены пол и потолок плиты. А вот снизу…
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПУЗЫРЬ
        Лидер активировал собственное умение, но в Союзе уведомление о его использовании видели все. Судя по количеству и мощности шариков энергии, навык имел как минимум седьмой уровень развития.
        Арматурные крепления мгновенно прогорели, и отряд, вместе с половой плитой, рухнул на первый этаж корпуса, в секцию у самого входа.
        Штурм придется начинать сначала.
        Люди еще не вырубили излучатель, и лидер достал из поясной сумки зачем-то припасенный резонатор. Им можно было воспользоваться сразу, но возникало три основных риска: не успеть настроить, слишком поздно понять, что резонатору не доступны нужные частоты, самим попасть под удар после резонанса.
        Лидер покопался в настройках и нажал кнопку. Сверху что-то с треском разорвало на части.
        Торгратаргнат активировал навык поиска жизни. С десяток красных точек в соседних с излучателем помещениях постепенно угасали. Торгратаргнат с облечением отметил, что бледно-розовой среди них не оказалось.

* * *
        Она стаскивала раненых на третий этаж. В этом можно было не сомневаться. Таскала и таскала, видя в этом свою сакральную цель или просто не зная, чем еще может быть полезной.
        Ей точно не отдавали такого приказа. Защитники Горы никогда не спасали тех, кого не могли вернуть в строй сразу, в этом не было смысла. А она таскала.
        Анализатор вероятностей молчал, но Торгратаргнат точно знал, что в НЕЙ есть какой-то секрет, и что ОНА объединяет в себе все секреты: и свой, и стрелка, и кошки. И нужно только добраться до НЕЕ и ни в коем случае не в присутствии лидера.
        Когда был взят второй уровень и аккуратно зачищена комната с генератором, который сразу после штурма должен был воскресить всех защитников, отряд начал подготовку к погружению в последний бастион Горы - в туннели и склады.
        Третий этаж основного корпуса традиционно не трогали, только если там не прятался основной «босс локации», самый сильный человек со странным именованием «Комендант», способный в одиночку противостоять развитому грраху.
        Торгратаргнат уважительно дождался паузы в разговоре лидера с танками и запросил недолгую отлучку, изучить нетронутые боем помещения, уточнить карту и поискать не указанные на ней изменения. После обещания поделиться результатами, лидер дал добро, и Торгратаргнат, едва скрывая возбуждение, скользнул в сторону лифтов.
        Сканирование показало, что ОНА находилась на третьем этаже с группой раненых бойцов. Чтобы подняться к ним, предстояло эмулировать образ «Коменданта», пройти распознавание сетчатки глаза и голоса, воспользоваться лифтом и выдержать жалкое сопротивление недобитков, которые вряд ли и оружие-то в руках смогут удержать. Иначе бы они с основными силами скрылись в тоннеле.
        Торгратаргнат вошел в шлюз и без малейшего волнения подошел к лифтам. Позади него закрылась толстая металлическая дверь. Во время первых штурмов здесь погибло немало неосторожных гррахов, но скоро один умелец наделал настроенных на «босса» эмуляторов и проход на третий этаж стал относительно безопасным.
        Эмулятор тихонько щелкнул, включаясь. В воздухе повисла до мельчайших деталей воспроизведенная голограмма головы командира защитников Горы. Торгратаргнат поднес ее к сканеру.
        И ничего не произошло. Сканирующий датчик раз за разом мигал, но никак не загорался разрешающим зеленым цветом.Торгратаргнат пригляделся и увидел, что защитное стекло сканера покрыто мелкой сеткой трещин, хотя ни боя, ни разрушений в комнате не происходило. Кто-то активировал проход и разбил стекло.
        Разбил!
        Ни один защитник на это не был способен физически. Кто-то из них, возможно, мог убить мать и передушить братьев, сестер и детей, но только не нанести вред Горе, что была с ними по сути одной плотью. Ни перед страхом смерти, ни желая защитить товарищей, ни с любой другой целью, никто из людей Горы никогда не покусился бы на оборудование основного корпуса, особенно так близко от «сердца». В этом была суть игры, правила, без которых невозможно было существование ни единой тренировочной площадки. Защитники могли быть разумными, не редко имели волю и проявляли чудеса изобретательности, но они не могли разрушать или изменять свое логово, только улучшать его и достраивать, особенно когда приходило время для расширения.
        Вот только на этот раз люди Горы были не одни. С ними была ОНА, не имевшая интерфейса, не подчиняющаяся «сердцу» и не испытывавшая к правилам ни малейшего пиетета.
        Защитный купол под ударами сотен пуль таял на глазах, но Торгратаргнат даже не пытался бить в ответ молниями или огнем. Он знал защитные характеристики шлюза и понимал, что не отобьется.
        Он успел запустить по два раза все навыки сканирования и досуха опустошил выносливость анализатором вероятностей, но так и не нашел способа спастись.
        А еще он ждал, когда наконец станет страшно, но не зря ходила молва, что воины его рода не боятся никогда и ничего.И он не испугался, даже когда увидел:
        ЖИЗНЬ 0%
        ВЫ ПРОИГРАЛИ
        День 10. Логовище
        Наводчик, второй номер снайперской пары, скомандовал:
        - Огонь!
        Сурков нажал на курок, почти не целясь. Со ста метров он смог бы попасть белке в глаз, даром, что потом не похвалишься - пуля его винтовки разорвет несчастного грызуна на мелкие частички.
        А вот гррахскому танку - хоть бы хны.
        - Огонь!
        Их целью был грраху с ярко-фиолетовой кромкой шерсти по верхнему краю крыльев, и только он. Стоило грраху проявить любую нестандартную активность: поднять руки для каста молний или огня, открыть пасть для общения с командиром, выглянуть из-за угла на повороте - и Сурков всаживал в него очередную пулю. Танка это безумно раздражало, и он пару раз пытался сорваться в ответную атаку, но лидер его останавливал.
        Гррахи пробивались к Мосту, Сурков же с наводчиком шли далеко позади, и всаживали в Фиолетового, как они прозвали танка между собой, пулю за пулей.
        Танк нервничал, отвечал иногда молниями или огнем, пытался ударить ментальным боем, но Сурков с товарищем сразу после каждого выстрела уходили с линии атаки. Было бы их побольше или представляли бы угрозу всему отряду - лидер бы сразу организовал общий бросок на зачистку тыла. Но они стреляли только по одному танку, редкими одиночными выстрелами, а такой раздражающий огонь он мог держать часами, если не сутками.
        - Огонь!
        Выстрел оказался удивительно хорош. Фиолетовый зачем-то на мгновенье снял защитный купол, и пуля вырвала из его крыла целый кусок. Гррах взревел, исключительно, конечно же, от обиды, и получил еще один удар, на этот раз от командира, краем крыла по морде.
        - Огонь!
        Восстановленный защитный купол с легким мерцанием отразил энергию пули.
        Теперь уже сам лидер гррахов удостоил их своим взглядом и что-то рыкнул Фиолетовому в лицо.
        - Бежим!
        Послушный команде наводчика Сурков понесся к развилке на оружейные склады. Бег не был сильной стороной снайпера и пришлось напрягать все силы. Более шустрый наводчик умудрился набегу оглянуться:
        - Есть! Летит!
        - Один?
        - Один!
        Больше не оглядывались - гррахи, встав на след, уже не оставляли цель. Проскочили тоннель, пронеслись между первыми тремя складами, и остановились только на подходе к ракетному.
        Сурков положил на оставленные во время рейда ящики винтовку и напомнил товарищу:
        - Давай, брат, выкладывай любое оружие. Иначе мы друг друга перестреляем.
        Наводчик аккуратно сложил в угол автомат, нож и два пистолета.
        Сурков установил на ящики реактивный гранатомет.
        - Боишься?
        Наводчик пожал плечами.
        - А если и боюсь? Вон блин… Огонь!
        На ходу чертыхнувшись, Сурков, не целясь, нажал на пусковую кнопку гранатомета.
        Вылетевший в коридор танк метнулся назад. Выпущенная наугад ракета разорвалась о стену, не причинив ему вреда.
        Но этого и не требовалось. Оставив оружие, Сурков с наводчиком неслись к залу с взрывчаткой, самому дальнему оружейному складу. Туда, где обитал ни разу Сынами даже не виденный монстр.
        Главарь теневиков всегда был нетороплив, и не сразу обратил на них внимание. Им удалось пробежать добрых двадцать метров и почти вбежать на склад, когда наводчик упал ничком, даже не подставив руки. Тело его жило, но сознание с разбегу врезалось в какую-то иную реальность, катастрофически страшную, парализующую.
        Сурков раскрыл как мог широко рот и закричал, выгоняя из головы любые мысли, схватил друга за шиворот и потащил вперед, чтобы вместе с ним оказаться как можно ближе к монстру.
        Он так и не понял, был ли увиденный им гррах тем самым, которого они заманивали в зону пси-контроля главаря теневиков, или это наведенный кошмар, или все вместе взятое. Были ли у того Фиолетового такие красные глаза? Текла ли из ушей кровь? Дрожали ли от напряжения лапы?
        Сурков попытался снова прогнать морок криком, но получилось лишь захрипеть. Из последних сил он махнул перед собой рукой - у грраха не оказалось защитного поля. Зато у него были длинные острые как бритва когти. Они легко проникли в грудь и вырвавшие еще бьющееся сердце снайпера.

* * *
        Всю энергию пришлось бросить на борьбу с пси-атакой слишком сильного монстра, но Фиолетовый не смог себе отказать в удовольствии вырвать сердце поверженного врага.
        Он дошел до выведших его из себя стрелков, добил их, и чувствовал, что сил вполне хватит и на выход из зоны действия пси-поля. Крылья не слушались, да и подниматься в воздух под таким давлением было чревато, но ноги шли, совершая шаг за шагом.
        Шаг. Еще шаг. Еще.
        ЭНЕРГИЯ 40%
        АКТИВИРОВАН СТИМУЛЯТОР
        ЭНЕРГИЯ 210%
        ЭНЕРГИЯ 200%
        ЭНЕРГИЯ 190%
        Шаг. Еще шаг. Еще.
        Сочащаяся из ушей кровь начала заливать плечи, собираясь в глубоких ключицах в дрожащие темные озерца. В глазах рябило от полопавшихся сосудов.
        ЖИЗНЬ 40%
        АКТИВИРОВАНА БОЛЬШАЯ АПТЕЧКА
        ЖИЗНЬ 110%
        ЭНЕРГИЯ 150%
        ЭНЕРГИЯ 140%
        Захотелось упасть и больше не вставать. И чтобы перестали ползать черви-паразиты под кожей. И чтобы не слепило всепожирающее плоть пламя атомного огня, и чтобы перестали болеть надломленные крылья.
        Фиолетовый падал в бурлящую горным потоком скалистую пропасть. Снизу несло холодной влагой и тухлыми яйцами. Он пытался парить, но изорванные крылья не слушались.
        ЭНЕРГИЯ 40%
        АКТИВИРОВАН СТИМУЛЯТОР
        ЭНЕРГИЯ 210%
        ЭНЕРГИЯ 200%
        ЭНЕРГИЯ 190%
        Он знал, что все это не по-настоящему, но знание не помогало. Однажды испытанный, пусть даже в самом малом возрасте, страх, не перестает пугать, сколько с ним не борись.
        «Внимание! Разгерметизация третьего сектора! Внимание! Разгерметизация третьего сектора!»
        Он тогда успел покинуть отсек корабля, а десятки его товарищей не оказались запертыми. Космический холод убил их почти мгновенно, и страх того, что он тогда мог не успеть, с тех пор нередко приходил по ночам.
        «Внимание! Разгерметизация третьего сектора!».
        Мороз сковал его члены. Остекленевшие глаза лопнули, ослепляя. Уж лучше бы пропасть с рекой и скалами.
        ЭНЕРГИЯ 40%
        ЭНЕРГИЯ 30%
        ЭНЕРГИЯ 20%
        Стимуляторы кончились. Да и черт с ними! Осталось совсем немного, а аптечек еще две штуки. Ну, станет чуть-чуть страшнее. Будет в следующий раз наука не соваться в пси-логовище без соответствующих навыков или защитных устройств.
        НОВЫЙ НАВЫК: ПСИ-ПОЛОГ УРОВЕНЬ 1
        Гррах радостно вскинулся. Умение появилось как нельзя вовремя.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПСИ-ПОЛОГ.
        ВЫНОСЛИВОСТЬ 195%
        Стало заметно легче дышать, и все же страхи не отпускали.
        Он не справился с заданием в яслях. Все смеются над ним. Педагог подходит с хлыстом. Он ненавидит детей и здесь лишь по заданию клана. Может быть накажет, а может и убьет. Слабаки никому не интересны и не нужны, даже среди детей. Однажды пережив публичную порку, Фиолетовый больше никогда не относился к заданиям халатно.
        Сгорбленная старуха-человек, смотрит на него горящими ненавистью глазами. Она что-то говорит скрипучим высоким голосом. В руках у нее винтовка.
        ЖИЗНЬ 60%
        Фиолетовый от неожиданности вскинул опущенную голову. Он никогда не боялся старух, особенно человеческих. Почему старуха? Что она может сделать ему? Почему он должен бояться?
        Маленький ядерный взрыв превратил его голову в облако кроваво-красного тумана.
        ЖИЗНЬ 0%
        ВЫ ПРОИГРАЛИ.

* * *
        Босому так и не удалось смириться с безумной жертвенностью Сынов. Заняв оборонительный рубеж, они не уходили с него, даже когда гибель становилась неизбежной. Любая возможность лишний раз хотя бы царапнуть защитное поле грраха винтовочной пулей считалась важнее самой жизни. Дай им волю, весь гарнизон бы полегли все еще на первом же рубеже.
        Во время рейдов в логовища чудищ Сыны вели себя по-другому. Осторожничали, редко лезли на рожон, легко отступали, если обстановка осложнялась. Но едва на землю Гранитного вступили гррахи, Сыны и сами словно бы превратились в роботов, четко следующих заданной командованием программе.
        Еще хуже равнодушие бойцов гарнизона к смерти воспринимала Рина. Воспитанная в среде военных, она одобряла готовность солдата стоять на рубеже до конца, но не могла понять, почему Сыны отказываются не только спасаться, но и спасать.
        И при первой же возможности она стала делать это в одиночку. Надев противогаз, она выскочила на еще заполненный отравляющим газом рубеж и вытащила, одного за другим двух бойцов, прямо под носом у мило беседующих друг с другом гррахов. А когда бой за второй уровень основного корпуса фактически уже был проигран, уговорила Погожина открыть этаж командования, перетащила туда раненых и заперлась, разбив стекло датчика.
        Босой посмотрел в ее глаза перед тем, как она уходила. В них тлело презрение и даже некоторая брезгливость.
        И все же Босой не мог понять и ее тоже. Разве готовность пожертвовать собой ради спасения раненого не тоже самое? Какая разница, для чего погибать: ради победы или призрачного шанса на спасение умирающего товарища? Первый риск явно имел больше смысла.
        - Давай, ловчий, твой выход!
        Кремнев оставил в ведущем от основного корпуса к мосту два квада прикрытия и отвел остаток гарнизона к Мосту. Здесь Босой предложил устроить засаду.
        - Сколько тебе нужно бойцов?
        Этого вопроса Босой боялся больше всего. Решение предстояло принять не Кремневу и даже не Погожину, а ему лично. Нужно было прямо сейчас назвать точное количество Сынов, которые останутся у Моста и умрут, заплатив своими жизнями за смерть грраха. Если его вообще удастся убить.
        Может же и не получиться, если Босой ошибся и не смог предугадать логику гррахов и их действия в пещере. Тогда жертвы будут напрасны.
        - Шестеро. Мне нужны шесть бойцов.
        - Ты говорил о двенадцати.
        Он и в самом деле рассчитывал на двенадцать, но тогда он думал, что гррахов будет меньше, и что хотя бы часть из оставшихся в пещере Сынов выживут. На деле же прилетевшие на штурм гррахи оказались намного сильнее, чем он рассчитывал.
        - Шестеро. И я останусь с ними.
        Кремнев задумчиво, словно сомневаясь, покачал головой.
        - Нет. Ты пойдешь с нами. Это приказ.
        - Я останусь.
        - Нет. Если не выйдет, ты будешь нужен на нашем последнем рубеже.
        - Если я останусь, вероятность успеха повышается. Это очень большой прирост.
        Кремнев не поддался.
        - Ты пойдешь с нами. Бойцы справятся и без тебя.

* * *
        Когда в пещеру влетела первая свето-шумовая граната гррахов, Босой уже лежал на своем месте в скальной расщелине, оставшейся после расчистки заваленного вентиляционного хода.
        Место для наблюдения ему нашли и подготовили заранее. Хорошее место: почти незаметное с реки, с прекрасным обзором и широким лазом в сторону логовище скрипов. А еще со слишком узким проходом в пещеру, недостаточным, чтобы ловчий в боевом порыве смог нарушить приказ Кремнева и бросится на драку.
        Граната взорвалась, заливая пещеру ослепляющим белым светом.
        Босой спрятал голову под руку. На такой яркий свет нельзя было смотреть даже с закрытыми глазами.
        Еще одна световая граната, и тут же из тоннеля показался первый танк.
        По нему ударил пулемет с позиции с противоположной стороны пещеры. Гррах отскочил назад. Из-за его плеча вылетела пущенная кем-то из соратников молния. Пулемет замолк.
        Танк, тот же самый, вышел еще раз. Он словно выманивал на себя огонь противника.
        Зарокотали две штурмовых винтовки, одна справа, из-под каменной россыпи, вторая справа сверху из грота под самым потолком. Грохот выстрелов в замкнутом пространстве давил на уши. Запахло пороховым дымом.
        На этот раз главному грраху пришлось выглянуть из пещеры, чтобы ударить по обнаруженным позициям. Высунуться самому, без прикрытия, и только после того, как танк вызвал огонь на себя. Означать это могло только одно…
        Соединенный с рацией наушник прохрипел голосом Кремнева:
        - Их осталось двое, Босой. Двое! Один лег в лифтовом шлюзе. Другой в оружейных.
        Гррахов уже не раз заманивали в оружейные склады. Не всегда это удавалось, но уж если срабатывало, то для участвующих Сынов этот «забег» всегда был в один конец. И все-таки Босой переспросил:
        - Сурков?
        Интуиция подсказала, что Кремнева глупый вопрос только разозлит. И все же комендант ответил:
        - Его имя не будет забыто.
        Босой сам удивился как спокойно воспринял новость о смерти товарища.
        Гррах снова и снова бил по стрелкам, но получалось у него не очень. От молний бойцы спрятались за камни, а от огня прикрывались термостойкими одеялами. Лица у обоих наверняка уже обгорели, но они раз за разом выставляли стволы и стреляли в сторону входа в пещеру, иногда нанося нападающим ощутимый ущерб.
        И тогда гррах снова поднял в воздух три бьющих без промаха самонаводящихся светящихся шарика. Два устремились к огневым позициям защитников, а третий повисел в воздухе и пропал с негромким хлопком, что еще раз подтвердило вторую догадку Босого.
        У оставшихся гррахов не имелось навыка поиска жизни. Тот, кто помогал им видеть через стены, погиб или в шлюзе, или на оружейных складах, и теперь им приходится действовать наугад.
        Танк снова вышел вперед, вызывая на себя огонь. На этот раз уме пришлось пройти почти до моста. Вел он себя спокойно, хотя наверняка знал о Спруте. И был уверен, что Спрут не нападет. Монстр наверняка сталкивался с гррахами, знал, как они опасны.
        Еще три шарика поднялось в воздух и еще двое сынов ушли в вечность. Уже пятеро. Остался только один, и чтобы оказаться в секторе его обстрела танку придется выйти на Мост или перескочить реку.
        Босому сжал кулаки. Ему очень хотелось, чтобы гррах выбрал первый вариант. А еще ему хотелось спасти шестого бойца засады, но для этого нужно было, чтобы на Мост вышли сразу оба противника, чего они делать без сомнения не будут. Босому пришлось вчера вечером опустошить полтора запаса выносливости, чтобы просчитать все до мельчайших деталей.
        И анализатор вероятностей снова не ошибся. Танк вышел на мост, вызвал на себя огонь. Уничтожил стрелка, сам, без помощи соратника, и только после этого лидер вышел на мост.
        Наверняка они тоже имели возможность просчитывать варианты развития событий. И у них точно хватало выносливости делать это на каждом шагу. Вот только после просчета не должно возникать никаких неожиданностей.
        Например, как гррахи могли знать, что из раскрытого вентиляционного канала прямо над мостом, с которого Босой вчера лично снял решетку, посыпаться кляксы из Зала истины? Откуда им там взяться? Не мог же их там кто-то специально спрятать, да еще и в клетке с радиоуправляемым замком?
        У клякс, несмотря на острейшие когти и привычку взбираться по стенам, не было шансов удержаться в трубе, потому что шла она вертикально, и кто-то вчера специально покрыл ее толстым слоем густой машинной смазки.
        Кляксы посыпались из трубы, падая в воду, на мост, на защитные купола гррахов, заставляя их мерцать. Они верещали, размахивали когтистыми лапами, пытались зацепиться за камни, и даже страх не мог заставить Спрута оставаться в стороне. Полтора десятка щупалец взметнулись над мостом, хватая добычу.
        Стойко пережившие кляксопад гррахи вздрогнули от неожиданности. Лидер рывком поднялся под потолок, а менее сообразительный танк шарахнул по всему вокруг огненной сферой. Может быть, он рассчитывал отогнать обнаглевшего монстра, а может всегда так реагировал на опасность.
        Обожжённые щупальца отшатнулись, резко втянулись в воду, но не успели они пропасть, река словно взорвалась и встала вертикально по обе стороны от моста. Спрут много готов был стерпеть: и шум в пещере, и расхаживающих по берегам и мосту наглых невкусных тварей, но никто не смел обирать у него законную добычу.
        Сам он был достаточно ловок, чтобы похватать всех клякс ни разу не коснувшись куполов гррахов. А значит, и причины бить его у незваных гостей пещеры причины не было. А еще он был достаточно силен и жесток, чтобы ответить на удар.
        Мост накрыло горой зеленоватой плоти. Внутри бился в защитном куполе гррах. Щупальца рвались, сгорали, но их место занимали новые.
        Босой не пожалел выносливости и активировал поиск слабого места. Светящееся тело спрута бесконечным потоком втягивалось и втягивалось из подземной части реки, накрывая клубок с гррахом внутри все новыми слоями.
        Лидер ударил, когда из-под скалы выплыло то, что можно было условно назвать головой спрута. Удар не был ни молнией, ни огнем, а каким-то возникшим прямо из воздуха темным хлыстом. Словно само пространство сгустилось, прокатилось тугой волной и шарахнуло по воде, пронзив реку до самого дна.
        Голова монстра лопнула, расплескавшись по пещере густыми светящимися каплями. Хватка щупалец вокруг моста ослабла. Они начали отваливаться одна за другой.
        ***- Минус один! - прокричал в наушник Кремнев. - У тебя получилось! Молодец парень! Я не ошибся в тебе!
        Босой полз по вентиляции, не обращая внимания на восторги коменданта. Он и так знал, что гррах убит.
        ВЫ ОДЕРЖАЛИ ПОБЕДУ
        Подобным уведомлением интерфейс баловал Босого только второй раз. Причем первый был совсем недавно, чуть меньше двух недель назад, когда он собственными руками убил грраха.
        На этот раз он не приложил к победе ничего, кроме собственного опыта, из которого смог сделать правильный выбор. А еще все придумал, спланировал и, главное, пожертвовал ради победы своими союзниками.
        НОВЫЙ НАВЫК: СОЮЗ, ТЕМНЫЙ 2 УРОВЕНЬ. (6)
        Слово «Союз» он выбрал для перевода соответствующего сочетания гррахских значков еще во время блужданий по подземельям Дуста. Это сочетание повторялось в описании каждого чудища более чем первого уровня, а также наблюдалось в описаниях лейтенантов крысиных логовищ, а еще у Патриарха святителей.
        Босой поначалу перевел это как «командир», или «лидер», но если патриарх прямо управлял своими волками, то
        ***Скрипы жили в катакомбах, оставшихся на месте подземных каменоломен. Строители предпочитали тратить гигантское количество энергии на подземную добычу гранита, чем рисковать секретностью в пользу обычных карьеров.Машины-кроты вгрызались в скалу, отыскивая пригодные для строительства пласты. Они проделывали иногда ходы длинною в сотни метров, и когда доходили до нужного места, разрывали огромные угловатые ступенчатые пещеры, поражающие воображение размерами и сложностью форм.
        Местами тоннели не достигали и двух метров в высоту, потолки кое-где с годами обвалились. Самые опасные и непригодные для перемещения участники Сыны перекрыли глухими стенами еще до появления скорпионов, и все же скрипам в наследство от строителей Гранитного достался многоуровневый лабиринт, общей протяженностью в десятки километров.
        Потерявший всех товарищей гррах, вопреки ожиданиям, продолжил штурм. Сыны кружили его по тоннелям, рассчитывая заманить в один из множества тупиков, прижать и взять измором. Гррах умело избегал засад, словно имел перед глазами не только подробную карту лабиринта, но и историю побед гарнизона над попавшимися на хитрые уловки бедолагами.После штурма под командованием Кремнева осталась внушительная сила - больше пятидесяти человек, но из-за бесконечной беготни она постепенно таяла. Каждая попытка заманить противника в нужное место обходилась в два-три человека, и постепенно гарнизон сточился до шести квадов, четырех командиров.
        - Хитрый попался, сволочь. Хоть сампод него бросайся. Только толку-то? - Погожин постепенно выходил из себя.
        Пока бойцы кружили грраха, Кремнев и его замы держались в стороне, занимаясь планированием и координацией.Но на этот раз, чтобы они не придумали, ничего не срабатывало.
        - Не только хитрый, но и упрямый, - Кремнев сжал кулаки от злости.
        Только что погиб еще один боец, а когда Сыны гибли поблизости, Кремнев всегда узнавал об этом первый, без докладов и связи.
        - А еще уверен в себе и ничего не боится, - задумчиво добавил Толстых.
        - А чего вообще боятся гррахи? - Босой вдруг осознал, что никогда не задавался этим вопросом.
        Что бы не происходило, он так и не смог себя заставить думать о сражении с ними всерьез. Даже предстоящая Большая битва виделась ему со стороны, словно ему в ней участвовать не предстоит.
        Почти так и получилось. Босой присутствовал почти на каждом рубеже, стрелял из лука, пару раз метнул копье, но по сравнению со шквальным огнем из огнестрела, наносимый урон не впечатлял даже его самого. Тактические же приемы обороны форпоста были задуманы и отработаны давным-давно.
        Единственное, где ловчему удалось проявить инициативу, это в ловушке у Моста. Он в свое время «приручил» монстра, ему было и предугадывать, как он себя поведет, но и в этой операции участвовали в первую очередь Сыны. Босого рисковать своей жизнью не допустили.
        - Чего боятся гррахи? - Кремнева такая постановка вопроса удивила. - А чего могу бояться боги? Разве что других богов.
        - Которых среди нас нет, - вздохнул Погожин. - Может спляшем ритуальный танец и призовем на помощь божество? Какого-нибудь Зевса или Посейдона, ну в крайнем случае завалящего Осириса?
        - С учетом нашего положения, - задумчиво поправил его майор Толстых, - скорее Аида. Да и то, вряд ли он пришлет кого-то выше Харона. А вот Посейдона мы на помощь уже призывали, когда завалили главного кошмара. Да и сейчас бы он пригодился. Если его хорошенько намочить, с электроразрядами у него возникнут проблемы.
        - Нагреет воздух и обсушится, - отмахнулся Кремнев, - пробовали уже. Только бросать их будет точнее.
        Интуиция Босого завибрировала предчувствием. Мысль уже родилась в его голове, но еще не превратилась в слова. Боясь, что возникнет что-то срочное и момент просветления будет упущен, он выпалил:
        - А если это будет не вода?

* * *
        Комната служила преддверием большого склада, где, бочка к бочке, сыны хранили драгоценные запасы нефти и низкокачественного, самодельного, и все же бензина. Усиленные интерфейсом, Сыны без труда ворочали двухсотлитровые емкости, а потому за минуты подготовили все для новой ловушки.
        И гррах почувствовал ее.
        Он остановился, крутанулся на месте, принюхался, недовольно повел носом. Он знал, что надо продолжать погоню, а значит - двигаться вперед. Он знал, что защитников Горы становится все меньше и скоро появится главные цели - Комендант и три его верных помощника, но в комнату заходить все же не хотелось. От нее веяло опасностью, если не сказать смертью.
        А смерть для любого грраха, особенного того, кто вот уже больше сотни лет проходит путь изнурительного самосовершенствования, побывал на шести планетах в шести звездных системах и на одной из них участвовал в безоружном загоне двадцатирогого семитонного секача, самого опасного зверя во всей галактике.
        Слишком много поставлено на карту, и умереть в момент, когда до статуса Воина рода осталось всего несколько лет упорного труда?
        И все же гррах не уходил. Слишком близким казалась победа. Слишком мало осталось на ее достижение - добить полтора десятка рядовых защитников, а потом хладнокровно расправиться с их вожаками, невероятно сильными для людей, но слишком слабыми, чтобы противостоять настоящему воину. Особенно тому, кто хорошо заплатил тем, кто однажды уже убивал всех людей Горы и знает все их слабости и секретные приемы.
        Соблазн был слишком велик, и когда в выходящем из противоположного конца комнаты коридора появился Кремнев, гррах решил действовать. Убедившись, что нужные для выживания умения активны, защитный купол полон энергии, а оставшиеся аптечки и стимуляторы готовы к использованию, он заскочил в комнату и поднял руки, активируя навык направленного электрического разряда.

* * *
        Босой не взялся бы сказать, что произошло раньше: на голову грраха вылились две тонны нефти или объединённые с ним в Союз бойцы спустили тетивы луков. Важна была синхронность, чтобы не только сбить с противника спесь, но и прощупать его оборону.
        Сынам, как оказалось, не требовалась выносливость для активации навыков, это было их преимущество, разменянное на ограниченное развитие. Поэтому активировавший Союз Босой и объединившиеся с ним защитники Гранитного вместе составляли идеального бойца.
        Сыны получили доступ к разнообразным умениям ловчего, и могли их использовать бесперебойно, без оглядки на далеко не бездонную шкалу.
        Три усиленных навыком стрелы впились в защитный купол грраха, и сразу еще три, и еще. Босой активировал навыки максимальной реакции и максимального сильного усилия, на время превратив себя и Сынов в непрерывно стреляющие баллисты. Энергию стрел ограничивала только прочность луков, но они были не современные, из дерева и льна, а из пластика, способного выдерживать невероятные нагрузки.
        Гррах растерялся, если ему вообще было знакомо это чувство. Босой буквально чувствовал, как лихорадочно перебирает он свои боевые навыки, использование которых не зажжет перемешанную с бензином нефть, как просчитывает варианты, от трусливого побега с поля битвы, до рывка на Кремнева, который уже пропал из поля видимости, и кто его знает, на какие сюрпризы еще можно нарваться, если броситься в погоню без оглядки.
        Энергия защитного купола таяла, но медленно. Слишком медленно, чтобы представлять угрозу запасливому бойцу.
        В бой вступил два засадных квада, с тыла и с другого бока комнаты. Обстрел теперь велся с четырех сторон, но без огнестрела они могли только слегка царапать защиту грраха, а время использования навыков Босым и союзниками подошло к концу. Новая активация возможна была только через несколько минут. Доступными еще оставались точный бросок и сильный бросок, но их ловчий решил приберечь на время, если противника снова потребуется ошеломить.Гррах же уже пришел в себя. Он хоть и превратился на время из охотника в добычу, но все еще чувствовал себя хозяином положения.
        Босой представил себя на его месте. Сам ловчий сразу же бы понял, что впереди и справа - самые сильные противники, а вот слева и сзади - намного слабее. А значит, сначала он бросится влево, перебьет квад бойцов там, а потом вернется и отступит назад, уничтожить предпоследнюю четверку бойцов, а заодно и получить время очиститься от нефти и вернуть себе возможность наносить удары молниями и огнем.
        Такая стратегия, по мнению Босого, была оптимальной. Вот только гррах и не думал двигаться с места.
        ***Оружие застыло в руках, как и сами руки, и ноги. Получалось только дышать, да испуганно вращать глазами. В интерфейсе Босого мигнул сработавший навык защиты от пси-атак. Подействовал он и на союзников, но стало не намного легче. Лишь получалось пошевелить пальцами и повернуть голову. Не слушался даже язык, чтобы предупредить товарищей. Вот только предупреждать оказалось некого. Все участвовавшие в засаде Сыны прекратили обстрел и застыли в точно таких же неловких позах.
        Гррах улыбался, если вообще знал, что такое улыбка. Он расправил крылья и стряхнул, сколько смог, с них налипшую жижу. Его движения казались неестественно напряженными, видимо из-за усилий, которые он тратил на поддержание пси-контроля, и все же он двигался уверенно и мощно.
        Шаг в сторону. Еще шаг. Из рук его выросла длинная темная плеть.
        Босой стоял напротив входа и видел, как в стоящего в коридоре напротив бойца впилась ее безжалостная волна. Голова парня лопнула как переспевший арбуз и развалилась на три неравные части.
        Взмах. Взмах. Взмах. Три удара и еще три парализованных Сына упали на пол. Одного из них Босой узнал. Его звали Вадим, он имел звание лейтенанта, изучал механизмы и взрывчатку, любил математику и уверенно шел по стопам майора Толстых. Еще несколько лет - и после очередного расширения гарнизона Вадим вполне мог получить звание майора.
        А еще он единственный в гарнизоне носил длинные волосы и обещал постричься, как только получит капитана. Плеть, размозжив ему висок, намотала на себя часть скальпа, и грраху пришлось взмахнуть ей лишний раз, очищая.
        Хозяин планеты не торопился. Сыны сами окружили его, давшись в руки все сразу, до единого.
        Взмах.
        Кажется, он что-то понял о Босом, потому что во время очередного удара смотрел ему прямо в глаза. Тыловой засадный квад лишился первого бойца. Союзническое звено ловчего гррах решил оставить напоследок.
        Взмах.
        Прежде он не использовал пси-атаки из-за ограниченного радиуса действия. Для поддержания контроля требовалось слишком много сил и внимания. Выносливость утекала рекой, но стимуляторы стояли наготове.
        Взмах.
        Босой видел, как потекла волной плеть, нацелившаяся на очередную жизнь. Это была его идея - окружить грраха всем вместе. В стороне остались только майоры и подполковник, но они, как и обычно, отошли далеко вперед. Вряд ли они вообще понимают, что что-то пошло не так. Разве что Кремнев видит, как бойцы его погибают один за другим.
        Взмах.
        Черная молния блеснула сталью и врезалась в грраха со спины. Клинки продавили защиту и прошили одно из крыльев насквозь.
        Гррах взмыл, уходя от атаки и сбрасывая с себя Кремнева, но за ним в комнату вбежали еще трое. Они прыгнули, цепляясь за крылья, руки и ноги, повисая немалым грузом, стесняя движения и не позволяя подняться в воздух.
        Босой почувствовал, что пси-хватка ослабла, а потом и исчезла совсем. Ощутили это и оставшиеся бойцы. Они бросились в комнату на помощь командирам. Ловчий же не стал торопиться, понимая, что в свалке от него будет мало толку.
        Руки, ноги, головы, крылья - все смешалось в одном клубке. Сыны не старались ударить грраха или нанести ему любой другой урон, лишь цеплялись за любой доступный кусочек его тела, прижимая к полу, связывая движения, не позволяя останавливать плясавшие над телом короткие клинки Кремнева.
        Комендант то бил часто, то давил, отыскивая на теле грраха слабые места. Гррах наверняка чувствовал, что если не выберется из-под завала Сынов, то вскоре Кремнев восстановит навык силового рывка.
        Голова одного из Сынов прыснула кровью и оторвалась.
        Гррах дрался как кошка, полосуя когтями рук и ног все, до чего мог дотянуться.
        Тела убитых отваливались одно за другим, с распоротыми животами и шеями, с оторванными конечностями, с вырванными из груди ребрами.
        Кремнев восстановил навык и ударил, высоко подняв удерживаемый двумя руками меч. Клинок скользнул вниз и застыл, немного не дойдя до цели.
        Чем именно гррах ударил коменданта, Босой разбираться не стал. Может быть достал до одно из важных нервных центров когтями, может, ударил пси-атакой.
        АКТИВИРОВАН СИЛОВОЙ РЫВОК
        После смерти коменданта Сыны прекратили сражаться.
        Босой успел подумать, что ему это только на руку, потому что гррах решил, что победил, расслабился и потерял бдительность.
        АКТИВИРОВАН НАВЫК ПОИСКА СЛАБОГО МЕСТА
        Красных точек на теле грраха было несколько. Босой выбрал ту, что на груди. Вбивая в нее копье, он очень надеялся, что сердце у грраха там же, где и у человека.
        ВЫ ОДЕРЖАЛИ ПОБЕДУ
        Глава 11
        Мать
        Зоя жалась к Любаве, пряталась за ее уставшей сгорбленной фигурой. Босому хотелось сказать девчонке пару ласковых и даже прописать смачную затрещину, но для этого пришлось бы отодвинуть Любаву, что и в другой день сделать было не так просто. Особенно когда в руках у травницы поблёскивает матовыми боками массивный пистолет-пулемет.
        Зоя знала это, и потому смело выглядывала из-за старушки, словно та могла защитить не то что от Босого, но и от любого иного врага. Глаза девчонки блестели вызовом:
        - Даже не начинай. Я сегодня герой. Мы с Лаской знаешь, что сделали? Угадаешь?
        Босой махнул рукой: живая, и ладно. Он поискал глазами, куда можно было сесть, не нашел ничего подходящего и опустился прямо на пол. А потом, не желая больше бороться с усталостью, улегся на спину.
        - Где Рина?
        Любава неопределенно махнула в сторону выхода из Гранитного и кивнула на Зою:
        - Ее пошла искать. На ферму. Я не знала еще, что эта чертовка здесь.
        - Я не чертовка, - возмутилась Зоя, - я герой! Знаете, что мы сделали сегодня вместе с Лаской?
        Любава резко собрала пальцы в щепоть, призывая ее немедленно замолчать.
        Зоя возмущенно свела брови и отвернулась.
        Помещение медленно мерцало голубоватым светом. Казалось, светятся сами стены, но мерцание исходило из центра зала, из широкой прямоугольной колонны толстого матового стекла. Босой так ни разу и не побывал в этой центральной для всего основного корпуса комнате. Да и пользовались ей только однажды, когда с фермы пришли братья-новобранцы.
        И вот он здесь, но радости от открытия еще одного секрета форпоста так и не испытал. Комната как комната. Ячеистые стены, словно скрывающие за белыми гладкими крышками череду глубоких ниш, ровный без единой выщербинки пол, куполообразный шестиметровый потолок, теряющийся в надоедливом голубом мерцании.
        - Эй! - Любава присела рядом, потрясла за плечо. - Ты как? Ты прежний, или уже с ними?
        - С кем?
        - С ними? Или еще с нами?
        - Я жив, травница, если ты об этом. Неужели так сильно похож на мертвеца?
        Любава посмотрела ему в глаза, силясь там что-то отыскать, и с облегчением выдохнула.
        - Больше всего боялась, что не успею. У тебя самое большое полдня, сынок. Уходи отсюда скорее, и девчонок своих забирай.
        Не то, чтобы Босой собирался остаться. Ему просто не хотелось думать, даже о том, что делать через час, не говоря уж о завтрашнем дне.
        - Завтра, травница. Все завтра.
        - Завтра будет уже поздно. Только сегодня. Прямо сейчас. Уходите, и никогда сюда не возвращайтесь.
        - А это все, - Босой повел головой, имея ввиду весь форпост сразу и в особенности склады, - на кого?
        В груди жила совсем иная боль. Перед глазами стояли молодые парни с не по возрасту суровыми лицами и крепкими как сталь телами. Ни один из них ни разу за все сражение не отступил ни на шаг. Босой знал, что уже никогда не забудет то, что увидел сегодня: раздавленное тело Березкина, задыхающиеся от отравляющего газа бойцы, свалка из разорванных тел над бездыханным гррахом.
        И все же мысли о том, какую пользу могут принести людям богатства Гранитного, понемногу вытесняли картины сражения за форпост.
        Сыны бросили вызов богам и проиграли, но за пределами горы оставались люди, нуждающиеся в помощи.
        Любава посмотрела на Босого, как на надоедливо-несмышленое дитя, настолько глупое и несообразительное, что кажется - оно специально, назло не хочет понимать.
        - А ты еще не догадался? Ну, ничего. Скоро все поймешь.
        Пронзительно завизжала Зойка.
        Крик ее прозвучал так резко и неожиданно, что уставшее тело Босого не успело отреагировать. Да и слишком спокойной оставалась Любава. Как будто знала, что девчонка закричит.
        И все же Босой поднялся на ноги, пусть и с запозданием, одним длинным движением, которому научился, когда приходилось спать одному в лесу или на скалах, где в любой момент мог появиться медведь или любой другой не боящийся человека хищник. Рука его уже держала боевой нож, а перед глазами возникли иконки боевых навыков интерфейса.
        Одна из ниш открылась. Зоя стояла перед ней, зажав от ужаса рот руками.
        - Ты чего кричишь? - улыбался ей Сурков. - Вспомнила, что обещала угостить меня борщом, да так и не удосужилась приготовить? У тебя еще будет время. Очень много времени.
        - Отстань от девчонки, - из ниши в двух метрах от земли выглянул Березкин, - ты же видишь, ты ей не нравишься.
        - А, кто ей нравится? Может быть ты, вместе с дробями и синусами? - Сурков толкнул спрыгнувшего на пол товарища в плечо.
        Выпущенная в упор из компактного пистолета-пулемета очередь пробила грудь Суркова насквозь. Ошалевший Березкин, едва успевший спрыгнуть из ниши, поднял руки, пытаясь защититься от пуль. Ему Любава выпустила остатки обоймы в лицо.
        Зоя снова закричала, только теперь не от страха, а от гнева, с размаху ударила ее по рукам снизу, выбивая оружие. Пистолет полетел в одну сторону, а Любава в другую, потому что Босой тоже не остался в стороне.
        Травница тяжелым неуклюжим мешком брякнулась о стену.
        - Ты что творишь, старуха? - ошеломленный Босой все же сумел обуздать порыв бесконтрольной ярости и толкнул старуху не в полную силу.
        Иначе бы она и головы не подняла после удара.
        Крича что-то нечленораздельное, налетела Зоя. Пришлось хватать ее за руки, а потом поперек тела, и оттаскивать подальше. Из широко открытых глаз девчонки текли слезы, она тяжело дышала широко открытым ртом.
        Босой тряхнул ее, надеясь привести в себя. Из-за его спины вынырнула рука Любавы с маленьким шприцом в ладони и ткнулась Зое в плечо. Девчонка почти сразу затихла, глаза ее закрылись, а ноги подломились. Пришлось опустить ее на пол.
        - Что это? - Босой повернулся к Любаве. - Что ты черт возьми творишь?
        Он был готов убить бабку прямо сейчас, одним коротким ударом развязать гордиев узел, но если бы не одно «но». Даже два.
        Не подводившая в последнее время интуиция во весь голос вопила, что травница делает все правильно, а они с Зоей, мешая ей, совершали что-то ненужное и несуразное.
        А еще была Ласка, которую Босой всегда чувствовал краем сознания. Если бы содержимое шприца хоть как-то навредило Хозяйке, Любава вряд ли донесла бы его до ее плеча. А успела бы уколоть - уже лежала бы с разорванным горлом.
        Ласка же не только не злилась, но и не беспокоилась, словно знала что-то, до чего сам ловчий все никак не мог дойти.

* * *
        Тела Березкина и Суркова неторопливо втягивались в пол. Белая идеально ровная поверхность под ними размягчилась, стала вязкой, и неторопливо забирала мертвых Сынов, чтобы через некоторое время заново возродить.
        Вокруг деловито снова еще пятеро вышедших из ниш бойцов. Они стаскивали со всего форпоста тела убитых гррахами защитников, складывали кучей, не особенно заботясь об уважении к останкам, и шли за новыми.
        Убитые Березкин и Сурков их не волновали вовсе. Лишь очередные тела, которым предстоит пропасть в зыбучей бездне комнаты.
        Любава положила голову спящей Зои себе на колени и неторопливо перебирала между пальцев ее волосы.
        - Мы должны уходить. Если проснется Кремнев, все начнется с начала.
        Босой упрямо тряхнул головой.
        - Сначала расскажи.
        - У нас мало времени.
        - Расскажи!
        И без того сгорбленная травница под тяжестью воспоминаний согнулась еще сильнее. Как будто бы говорила со спящей Зоей.
        - Не о чем на самом деле рассказывать. Мы ушли из Гранитного вместе со всеми. Отключили оборудование. Запечатали входы. Все согласно инструкции. Кому нужны были тогда инструкции? Не знаю. Но инерция мышления была слишком велика. Казалось, все скоро закончится, мы вернемся и заживем по-прежнему. Кто-то ушел искать близких, кто-то подался в бандиты. Мы с Михаилом, сыном и несколькими ребятами из строительного отдела и охраны поселились здесь недалеко, на одной из ферм. Шли годы. Мы попривыкли жить по-новому. Я даже была немного счастлива. Я же медик, человек полезный, сам понимаешь. Мужчины однажды даже выдвигали меня руководить, но мне не понравилось. Я человек в себе, а чтобы командовать, нужно в первую очередь думать о других.
        - А потом вы перестали бояться? - Босой слышал немало подобных историй и без труда представлял, о чем думали люди в те времена.
        Любава удивленно посмотрела на него.
        - Да. Ты это очень точно сформулировал. Мы перестали бояться. Прямо под рукой, в Гранитном, лежало на складах столько богатств, а мы бедствовали и умирали от простейшей ангины. Не все, конечно, я все же не зря ела хлеб, но бывали случаи. В тот год главой стоял мой Мишка, знавший пару тайных выходов и способы их открыть. Мы совершили одну вылазку на склады, потом другую, а в конце концов и вовсе переехали жить внутри горы. Это было золотое время. Мы не трубили на всех углах о своей тайне, но время от времени отыскивали достойных людей, жить с нами.
        - А потом пришли гррахи?
        - А потом пришли гррахи. Это не было похоже на то, что произошло сегодня. Они просто пришли. Никого не убивали, даже не трогали. Только обездвижили. Как вы это называете?
        - Пси-контроль.
        - Точно. Абсолютно бредовое слово, ненаучное, но пусть называется так. Они использовали пси-контроль и ходили здесь как хозяева. Мы же могли только наблюдать. А когда они ушли, мы обнаружили в центре вот эту вот комнату.
        - И они дали всем интерфейс? Но тогда почему ты…?
        Любава вдруг подняла голову. В ее глазах горела злость.
        - Ничего они не дали. Построили комнату и пропали. Я говорила - надо уходить! Я говорила, что это не просто так, но Михаила с сыном, да и других мужчин, эта голубая штука словно приворожила. Я даже разбила ее однажды.
        - Помогло?
        - Недели не прошло, как выросла новая. А еще через неделю… Первым изменился Алексей. Он проводил у этой голубой штуки все свободное время и однажды вышел отсюда… другим. Сильным, уверенным, заряженным идеей о том, что с этой штукой мы точно победим пришельцев. Знаешь, тогда перед ним сложно было устоять.
        - Да и сейчас тоже.
        - Заметил, да? Слушаешь его и веришь. И готов отдать жизнь за идею. Любую идею, как бы странно она не звучала.
        - Но вы устояли?
        - Устояла, и не только я. Мы поняли, что происходит что-то очень плохое и ушли. Все в основном разбрелись по ближайшим поселкам. А я осталась жить рядом. Слишком уж любила и сына, и мужа. Я все-таки мать. Первое время заставляла себя оставить их, уйти как можно дальше, ночами не спала, особенно когда увидела, как они возрождаются. Но, сам видишь, так и не смогла. Черт! Вот тварь! Ненавижу!
        Любава схватила пистолет-пулемет и выпустила очередь куда-то за спину ловчего.
        Легко отскочивший с линии огня Кремнев растекся в пространстве и через миг аккуратно вынул из ее руки оружие.
        - Мам, ты опять? Мам, ну чего ты? Я же просил тебя, не приходить. Сама же говоришь, потом и сердце шалит, и нервы ни к черту. Это ты их? - он кивнул на еще не полностью втянувшихся в пол Березкина и Суркова. - Ну, мам… Ну зачем? Пойдем, я провожу тебя к выходу. Лекарства нужны какие-то? Давай я пошлю кого-нибудь на склад.
        Он оглянулся на Босого и, довольный, подмигнул:
        - Повоюем, товарищи.
        Обнял Любаву и повел ее из комнаты.
        Травница в отчаянии повернулась к застывшему Босому.
        - Ну чего ты стоишь? Чего пялишься, дурак? Он же не выпустит тебя! Неужели ты еще не понял? Им с самого начала было все равно, выиграют они или проиграют. Им нужен был ты. Нужно было продержать тебя здесь две недели, потому что на пятнадцатый день ты уже не сможешь уйти. И твои девчонки не смогут. Никогда!
        Зоя лежала на полу, счастливо улыбаясь чему-то во сне, но Босой без труда представил, как она кричит ему в лицо: «Убей его! Убей! Ты должен! Должен! Должен!».
        АКТИВИРОВАН ПОИСК СЛАБОГО МЕСТА
        Выносливости осталось всего сорок процентов, но Босой знал, что справится.

* * *
        Оружейные склады встретили слабым мерцанием ярких белых ламп. Любава была уже сегодня здесь, но тогда она выглядела по-другому. Еще оставались силы, еще действовала таблетка с конской дозой кофеина, еще не швыряли ее об стену и не расспрашивали о прошлом, что ранило почище любого оружия.
        Винтовка, прежде лежавшая на спине ровно и воинственно, сползла на бок, цеплялась за двери и углы, скреблась о стены. Поправлять ее не хотелось, как не хотелось и прийти в себя, взбодриться, шагать вперед уверенно и быстро. Куда торопиться? Зачем торопить время, которого осталась так мало?
        В коридоре почти у выхода лежал мертвый гррах. Когда-то давно, кажется, вчера утром, Любава и мечтать боялась уничтожить хотя бы одного их них. И вот он лежит, убитый собственными руками, но в душе ни радости, ни черного злорадства.
        Все что могли, гррахи с жизнью Любавы уже сделали. Все, что хотели отнять - отняли. Все, что хотели уничтожить - уничтожили. Так что, одним больше, одним меньше. Разницы уже никакой.
        Зная, что ей предстоит, травница попыталась очистить разум от любых волнений, тревог и вообще мыслей. От теневиков, особенно от их главаря, это не спасет, но позволит подольше не привлекать внимания. Тем более, что цель ее путешествия лежала за пределом черты контроля главного монстра логовища.
        Только одно воспоминание не хотело уходить из головы: как сделал первые шаги сын. Они с мужем взяли тогда отпуск и полетели на море. В прошлом, это не составляло труда. Пара часов - и ты уже на берегу, у ласкающих ноги волн.
        Они сняли семейный номер и стали собраться на пляж, когда будущий комендант Гранитного, целясь за простынь, сам поднялся на ноги и пошел вдоль кровати, гордо выпрямив спину.
        - Смотри как идет. Генералом будет! - усмехнулся Михаил.
        Он и не подумал помогать ребенку. Сам встал, сам пусть и идет.
        Любава бросилась к сыну, подхватила на руки и только в этот момент сообразила, ведь надо было снять на видео, или хотя бы сделать фото первых шагов, таких смелых и самостоятельных.
        Но нужно было забыть и это. Хотя бы на время.
        Невидимую границу Любава переступила с полностью пустым сознанием.
        Три шага оставалось до нужной точки. Винтовка встала на встроенные подножки. Единственный патрон в промокшем от растаявшего льда кармане уже начал нагреваться, но до критической температуры еще далеко.
        Патрон скользнул в ствольную коробку, дождался удара бойка и выпустил маленькую ядерную бомбу точно в узкую щель приоткрытых ворот склада. Точнее целиться необходимости не было. Весь зал был уставлен коробками со взрывчаткой, минами и бомбами, десятки лет ждавшими своего часа.
        Маленький ядерный взрыв запустил мгновенную цепную реакцию, поставив в истории «Объекта Гранитный» окончательную нестираемую точку.

* * *
        Когда гора подломилась и над долиной пронесся оглушающий грохот, Зоя все еще спала, мирно посапывая на груди распластавшегося на траве Винника.
        Старик не реагировал на попытки разбудить, но дыхание поднимало грудь, живчик на шее бился, а зрачок сузился, когда Босой поднял ему веко. Как чудища реагирует на разбитое «сердце», ловчий никогда не задумывался, а тут увидел воочию, и оставалось только ждать - очнется бывший изгой, или погибнет вслед за породившим его логовищем.
        Гора грохотала и понемногу оседала, заволакивая склоны клубами пыли.
        УНИЧТОЖЕНИЕ **** *** - ПРОВАЛЕНО.
        УНИЧТОЖЕНИЕ ***** **** - ПРОВАЛЕНО.
        Квесты на убийство спрута и главаря теневиков посерели.
        Их убила Любава, и хотя Босой и принял в ее «победе» немалое участие, ему они не зачлись.
        Зато зачлось убийство Кремнева, за что Босой получил нераспределенный параметр и колько «Союз +1».
        - Нашел? Где ты ее нашел? - из перелеска выскочила запыхавшаяся Рина.
        Она долго бежала, когда поняла, что Зоя не появлялась на ферме. Шла остаток ночи и утро, обыскала все овраги и кустарник в округе. Потеки пота на ее лице покрылись пылью. На штаны и ботинки налипли слои колючек.
        Босой протянул ей фляжку с водой, умыться. Рина ополоснула лицо и руки.
        - Где она была?
        - А ты как думаешь?
        Рина ударила себя мокрым после умывания кулаком по колену.
        - Вот чертовка!
        Босой поднял палец вверх.
        - Она говорит, что она не чертовка, а герой. Кажется, они с Лаской замочили грраха.
        - Вдвоем?
        - Кажется, вдвоем. Я еще не спрашивал. Любава ее усыпила чем-то перед тем как…
        Рина словно бы только заметила обрушающуюся гору.
        - А там что? Как вы выбрались?
        - Там тоже Любава. Думаю, она как-то подорвала оружейные склады.
        - Зачем?
        - Это сложно объяснить вот так, сразу.
        Рина вскочила на ноги.
        - Вы…
        - Она в своем праве.
        - Вы сошли с ума! Вы все сошли с ума, черт вас подери!
        Босой поднялся вслед за ней.
        - Рина…
        Он попытался взять ее за руку, но девушка отстранилась, как будто он мог заразить ее отвратительной смертельной болезнью.
        - Не трогай меня! Сколько раз тебе говорить, не трогай меня никогда! Ты - долбанный псих, раз позволил ей это сделать!
        Она схватила свой рюкзак, вскинула его на спину, повернулась, чтобы уйти, но вдруг словно что-то вспомнила, присела рядом с Зоей и потрепала ее за плечо.
        Девчонка, как ни странно, открыла глаза. Ей снилось что-то приятное, и на лице ее играла улыбка.
        - Привет. Тебе уже сказали, что я - герой?
        - Сказали. Именно поэтому я оставляю тебя и Ласку со спокойной душой.
        Улыбка сползла с лица Зои.
        - Оставляешь?
        - Мне надо идти. Прощай. Может еще увидимся.
        - Куда ты? Погоди, я тебе еще не все рассказала. Знаешь, что мне только что приснилось? Что ты и Босой, что вы…
        - Извини, я бы поболтала с тобой, но тороплюсь.
        Рина поднялась и зашагала к ближайшему холму так быстро, как только могла, чтобы при этом не казалось, что она убегает.
        Зоя повернулась к Босому.
        - Ты что, дурак? Ты чего сказал ей?
        Босой в ответ сумел только пожать плечами.
        - Ты чего натворил? Говори!
        - Да ничего я…
        - Ты чего стоишь-то? - прервала его Зоя. - Ты чего, не видишь, что она уходит? Уходит, дурак! Уходит! Да чего ты стоишь как столб, не видишь, уйдет же сейчас! Эй, Рина, подожди! Наш дурак тебе кое что хочет сказать!
        Она перевела взгляд назад на Босого.
        - Ты же хочешь? Эй, Рина, он хочет! Да стой ты я тебе говорю. Ну чего ты стоишь, дурак, догоняй!
        Рина не оглядывалась и не останавливалась. Босой же, сколько не кричала на него Зоя и сколько не толкала вперед, не двигался с места.
        Даже если сейчас переступить через себя и побежать вдогонку, даже если признаться себе, что этого хочется намного сильнее, чем сохранить гордость, догнав, придется что-то говорить. Нужен Аргумент.
        Аргумент у Босого был, такой, что вполне мог заставить Рину вернуться. Вот только вручить он его собирался не Рине, а Зое.
        Девчонка заслужила, да и хватит ей уже болтаться в статусе бесплатного приложения к собственной кошке.
        - Если ты не остановишь ее, - Зоя сжала кулаки и потрясла ими перед лицом ловчего, - я тоже уйду! Не хочу, но уйду! И Ласка уйдет. Со мной. От тебя!
        Босой от бессилья скрипнул зубами.
        - Хорошо.
        - Что хорошо? Беги! - снова прыгнула на него Зоя.
        - Хорошо! Но только потом не обижаться!
        Он еще не знал, когда сможет сделать это еще раз. Интерфейсы Сынов Гранитного работали по иному принципу, и Кремнев наверняка мог использовать свое главное умение сколько угодно раз подряд.
        Босому, чтобы воспользоваться второй раз навыком, доставшимся ему наследство за убийство Коменданта Гранитного, наверняка придется ждать много-много дней.
        На то, чтобы догнать Рину и схватить ее за руку ему понадобилось всего пара секунд. Еще секунду понадобилось девушке, чтобы понять - если он не захочет, она никогда не вырвется из хватки его стальных пальцев. И тогда он сделал то, о чем мечтал с самого юношество, с того дня, как осознал интерфейс и все его возможности.
        Он перестал быть единственным.

* * *
        Друзья, если вы дочитали до этого момента, значит, вы купили книгу. Обращаю ваше внимание на то, что для покупателей книг и спонсоров (подаривших награду любой моей книге) открыт телеграмм-канал, доступный по ссылке: