Erratum (Ошибка) Дылда Доминга
        # Перед читателем разворачивается фантастический опасный неповторимый подземный мир. В нем обитают демоны, аспиды, гончие, василиски, души, обреченные на муки в адских слоях, и наконец, сам Падший. Здесь идет бесконечная борьба за власть, в крови замешаны древние тайны, соединяются и расстаются навеки души. Кто-то совершает предательство ради любви, а кто-то из-за нее же вновь обретает силу духа. Светлое воинство осуществляет безумные вылазки в стан врага ради спасения оступившихся. И однажды душа принесет с собой свет в их мир,свет, который не смогут скрыть даже толщи мрака и боли.
        ДЫЛДА ДОМИНГА
        Erratum (Ошибка)
        Пока святым не станет гвоздь последний,
        И Сатана не превратится
        Снова в ангела небесного,
        Перерождений цепь не прекратится,
        И будем мы нанизывать
        Страницы жизней...
        (с) Е. Васильченко
        artvek.com.ua
        Пролог
        Самаэль часто выходил на поверхность: развеяться, повеселиться, пополнить запасы хороших спиртных напитков и деликатесов, иногда выполнить поручения хозяина. Сам Аба никогда его особенно не напрягал, словно смирившись с раздолбайством ангела, к тому же, они были старыми приятелями, и давным-давно откололись вместе от света, отошли, пали, как называли это светлые. Конечно, их было не двое, а много больше, но из всех до настоящих дней не дожил никто. Большинство из отколовшихся пало в боях со светлыми, еще во время раскола, часть - позже, когда появился свет божий, а некоторые не вынесли отлучения от бога, и сами погубили себя.
        Многие не выходили из ада столетиями, хотя и могли, - они словно замораживались в своем веке, эпохе, и не признавали никаких других. У Самаэля же с этим не было никаких проблем - он с легкостью приспосабливался к любому времени, и всегда находил повод и возможность развлечься. Вероятно, единственное, что его все же отчасти напрягало - это движение в городе, слишком большое количество машин и механизированность человеческой жизни. Все-таки еще недавно все обходились лошадьми, да и людей было намного меньше, и они не кучковались в гигантские муравейники.
        - Здравствуйте, сэр, - вежливо поприветствовал гостя круглый пожилой британец с аккуратно подстриженными седыми волосами.
        Самаэль часто заглядывал в этот маленький магазинчик виски. Ему нравилась атмосфера и выбор. Здесь, как нигде более, можно было найти бутылки по пятьдесят и больше лет.
        - Здравствуй, МакГилл, - улыбнулся он, и завел свою обычную беседу о том, что интересного есть у владельца. Каждый раз перед самым уходом с покупками ему приходилось дурачить МакГилла, а в предыдущие визиты - предков предков МакГилла, чтобы оставаться неузнанным и неприметным в их памяти.
        В очередной раз он раскланялся и оставил старика в странном недоумении, словно он должен бы помнить что-то важное, но вот не помнит, и вскоре и от недоумения не осталось и следа: недавний визит полностью испарился из его памяти.
        Самаэль улыбнулся и зашагал через дорогу, когда на красный выскочил роскошный мерседес и, даже не думая тормозить, налетел на ангела. Если бы на месте падшего оказался обычный человек, его бы отбросило в сторону на добрый десяток метров от такого удара, не говоря уже о том, что у него не было бы ни единого шанса выжить. Но все это не касалось ангела: вышедший из самого сердца ада, он обладал массой, несоизмеримой с размерами. Если попытаться объяснить этот феномен, можно было бы сказать, что его плотность зашкаливала. Машина врезалась в Самаэля, словно в бетонную стену, уходящую фундаментом глубоко в землю. В сущности, так оно и было - весь ад служил ему фундаментом. Потому машину смяло и фактически разделило надвое его несгибаемой фигурой, металл сжался гармошкой, передняя часть и двигатель въехали в салон, смяв водителя, как одинокую тюльку в спрессованной консервной банке. Самаэль опустил левую руку, которую во время столковения поднял в сторону вместе с пакетом из магазина, правой оттолкнул от себя свежий металлолом и, смеясь, пошел дальше.
        Несколько людей изумленно смотрели ему вслед, кто-то даже апплодировал, устав от беспредела высокопоставленных водителей. Самаэлю самому не нравились эти выскочки: политики, бизнесмены, считавшие себя выше всех. Ему, как никому другому, было известно, что в аду они все будут одинаково гореть, независимо от своей должности и количества денег. По поводу толпы, собравшейся на месте происшествия, он не переживал: никто не снимал аварию, а слухи - чем более невероятными они будут, тем меньше в них поверят другие, так что беспокоиться было не о чем.
        ГЛАВА 1
        - Одинокое детство, непонимание окружающих. Все, к кому она когда-либо была привязана, умерли или оставили ее. Все, за что бы она ни бралась, разваливалось. - Тоном чиновника, зачитывающего очередной параграф, произнес Небирос.
        - Так это было самоубийство? - спокойно поинтересовался Ник.
        - Нет-нет, это не было самоубийством. Это была смерть от болезни, которую она запустила от безразличия к себе и своей дальнейшей судьбе. - Небирос сделал паузу, словно собираясь с духом. - Она не достойна нашего внимания, Аба. Таких миллиарды копошатся на грешной земле.
        Глаза Ника опасно сверкнули, и Небирос заметно сжался, ощутив свой промах.
        - Недостойна? - Голос хозяина заполнил помещение, от него, казалось, завибрировали лампы на столах, и тревожно застонали паркетные половицы. - Если это так, то каким, скажи мне, чудом, этот невзрачный с твоих слов червяк, смог проделать подобную дыру в наших слоях? - И это, скорее, не был вопрос, а утверждение, потому что Небирос, напряженно следя за шагами Абы по комнате, больше и не думал раскрывать рот.
        - Что же ты молчишь? - С издевкой уточнил хозяин, все еще пребывая в гневе и сжимая и разжимая руки в кулаки так, будто бы ему доставило удовольствие сейчас разнести чью-то голову, всего лишь для того, чтобы немного остыть. - Сколько еще тысяч серых, недостойных нашего внимания фактов ты упустил?
        - Но я не... я не упустил ничего, все здесь. - Запинаясь, произнес Небирос, протягивая вперед меняющуюся туманную сферу, и словно бы прикрываясь ею от Абы.
        При виде сферы хозяин начал успокаиваться, следя взглядом за движением тумана в ней и размышляя о чем-то своем.
        - Сфера Идиа, - пробормотал он. - Неужели все и правда так безлико? - Отстраненно взглянул он на Небироса.
        - Поверьте, Аба, я и сам думал, что меня ждет сфера чернее ночи, сфера, источающая яд, я с трепетом и любопытством ждал, что же мне вынесет Джаред, но он принес мне ее, и сколько я ни глядел, там лишь одна тоска. И что ни взять, любое действие, пядь жизни - она не сделала ничего выдающегося, ни злого, ни доброго. Так живут демоны-слизняки, которые вечно прячутся в своих раковинах. Да о ней даже не вздохнул никто, я уверен, после ее ухода! - Воскликнул Небирос, вращая в руке сферу, словно желая продемонстировать упомянутую часть из шара. - Три человека на похоронах, включая гробовщика и пьяницу-завсегдатая кладбища.
        - Очень искренние похороны, - задумчиво произнес хозяин. - Никакой фальши, суматохи, идиотских прощальных речей...
        - Ну почему же, - возразил Небирос с кривой улыбкой. - Пьяница не мог промолчать - он произнес отличную речь, суть которой сводилась к необходимости выпить.
        Взгляд хозяина снова заставил его заткнуться, так он был пронзителен и недобр.
        - Ты свободен, - махнул он рукой Небиросу, и тот счастлив был убраться. - Сферу оставь. - Небирос запнулся в воздухе, и тихо развернувшись, мягко опустил сферу в чашу на столе хозяина и бесшумно исчез из комнаты.
        - Червь, - произнес Ник, - и он еще рассуждает о червях. Я мог бы раздавить его, а он и не пискнул бы. Он даже не воспрепятствовал бы мне. Никто из них не посмеет, они все дрожат, приближаясь ко мне больше, чем на пару шагов. Ничтожество. Демоны... Хотя такое знакомое нитожество, насквозь известное, понятное, контролируемое. - При этом его пальцы сами нежно начали ласкать сферу. - Откуда же в тебе столько бунта? Что это - отчаяние? Безумие? Нет, безумцы не падают так глубоко вниз, некоторыми из них не гнушаются даже наши сияющие соседи сверху. - Ноздри его непроизвольно расширились на этих словах, и он едва не зашипел от ненависти и презрения.
        - Мой повелитель растрачивает силы понапрасну, - проворковал голос у его уха.
        - Сибилла, я не звал тебя, - не дрогнув, произнес Ник.
        - Играешься с душами? - Улыбнулась она, укладывась на стол перед ним.
        - Как же она раздражает, - подумал он, - может, убрать ее? - Но тут же передумал - слишком хороша она была в качестве его забавы в последние десятилетия. Потому он лишь одарил ее мрачным взглядом. - Позови Уцура.
        Его интонации не терпели возражений, поэтому Сибилла нехотя убрала свое нетленное тело со стола и пошла исполнять приказание, прекрасно осознавая, что это лишь способ избавиться от нее. Копна роскошных рыжих волос колыхалась за ее спиной.
        - Но он еще вспомнит обо мне, позовет меня. - В зеленых глазах сверкнул злобный огонек.
        Уцур кашлянул, прежде чем войти, хотя Сибилла оставила дверь открытой. Он никогда не поступал так раньше, во время своей жизни, но приобрел эту привычку здесь. Многие приобретали несвойственные им навыки, все, что угодно, лишь бы не вызвать неудовольствие хозяина, его слуг, слуг его слуг и так далее, в зависимости от того, на какой ступени в местной иерархии находились они сами. Что же до подчиненных, тут всегда приветствовалось самое своевольное отношение: испытывал ли вышестощий гнев или раздражение - тот в десятикратном размере обязан был излиться на голову низшего. Структура, организация. Это место никогда не было хаосом, как думали остальные, оно было образцом порядка и отлаженного механизма, прародителем бюрократии и структурных машин наверху.
        - Заходи, - произнес Ник, не глядя на пришедшего. Но затем, прищурившись, все же одарил его взглядом. - Ты что, пил?
        - Сегодня годовщина.- Тяжело опустив голову, произнес Уцур.
        - Чаша? - Понимающе кивнул головой хозяин.
        - Да, проклятая чаша.
        - Садись. - Велел хозяин, и Уцур опустился в кресло с кривыми деревянными ножками, обитое бордовым барахатом. Коснувшись ткани, он отдернулся от нее, как от огня. - Ненавижу красный. - Прошептал он.
        - Тебе его стоит любить. - Пристально глядя на него, произнес Ник. - Ты в состоянии сегодня вообще соображать? Потому что мне не нужен овощ, мне нужен кто-то, кто заметил бы какую-то вещь, которую упускаю я.
        - Ты? Упускаешь? - С сарказмом произнес Уцур, пытаясь не очень заметно напрягаться в кресле.
        - Да, я. - Ник даже ни капли не рассердился, он снова машинально скользил пальцами по сфере, поглаживая ее также своим взглядом. - Я ведь никогда не был человеком. Мне не понять, что заставляет вас идти на подлость, предательство, убийство, тупость, высокомерие. Я ничего не забыл из знакомых тебе вещей?
        - Нет, не забыл. - Сцепив зубы, стараясь звучать как можно более холодно, произнес Уцур. - Разве что пьянство.
        - Пьянство, разврат. - Кивнул Ник. - И потому мы здесь. Не скрежещи зубами, царь. Здесь это приветствуется. И ты знаешь, была бы моя воля, я бы избавил тебя и от чаши, если она тебе так уж ненавистна, но это подарок свыше, если так можно выразиться.
        - Да, знаю. - Проскрипел Уцур.
        - Сколько уже лет они преподносят ее тебе? - Непринужденно спросил он, забрасывая ногу на ногу и откидываясь в кресле.
        - Много. - Отозвался Уцур. Он заметил сферу на столе и теперь его взгляд шарил по ней. - Что случилось?
        - Ты ведь знаешь о наших недавних проблемах. - Ник внимательно изучал его лицо, от темных бровей до жесткого квадратного подбородка. Он никогда не понимал, как генетически в этой ветви царей сформировалась эта наглядная черта жестокости, эти тонкие плотно сжатые губы, точь в точь как у его отца, и отца его отца.
        - Знаю, - кивнул тот. - И я бы поклялся, что это тоже подарок свыше.
        - Нет, Уцур, ты ошибаешься. - Ник отвел от него взгляд. - Я говорил с Уриэлем. Он не стал бы мне лгать. Он давился бы от гордости, если бы один из их придурков сумел такое натворить в наших слоях.
        - Но это достойно их безумия. Достойно прыжков в бездну, которые самые чокнутые из них совершают из раза в раз в течение многих столетий.
        - Да, но никогда так глубоко, ты знаешь. Никогда настолько мощно, чтобы при этом можно было стольких забрать. - Глаза хозяина сузились, руки снова непроизвольно сжались.
        - Значит, все действительно настолько плохо, насколько я слышал.
        - Ты бы не слышал, а знал все в точности, если бы не забивался каждый раз в нору, обуреваемый страхом перед чашей. - Во взоре хозяина сверкало пламя.
        Глаза Уцура вспыхнули, но он сумел подавить свой гнев, и ответил сдержанно:
        - Не может это быть один из них?
        Аба раскатисто рассмеялся.
        - Уцур, ты действительно глупеешь. Я держу в руках сферу этого существа.
        Уцур снова уставился на сферу, молча, изучающе, с недоверием.
        - Но там ничего нет.
        Хозяин молчал.
        - Нет ничего такого, что объясняло бы...
        - Какой коктейль может превратить обыкновенное серое ничтожество в героя, а, Уцур? - Вкрадчиво произнес хозяин. - Какое потрясение, поступок, событие? Ведь христианская теория гласит, что один стоящий поступок может отвернуть душу от ада, верно?
        - Но ведь не отвернул. - Растерянно произнес Уцур, продолжая рассматривать сферу. - Но я также не вижу там ничего такого, что заслуживало бы нижних слоев. А ведь, если я правильно понимаю, оно докатилось до самого...
        - Да, ты правильно понимаешь, - раздраженно произнес Аба, словно эти слова были горькими, и ему приходилось выплевывать их прочь. - Я не привык ощущать себя беспомощным у себя дома.
        - А где она, оно сейчас? - Спросил Уцур, глядя в его лицо.
        - На самом дне. - Мрачно ответил Ник.
        - Ты не хочешь спросить его, что оно такое? - Произнес Уцур и тут же умолк, словно сам испугавшись своих слов.
        - Верно, Уцур, бойся, потому что это уже слишком. Но я не рассержусь на тебя за сказанное. Просто, если это все-таки чья-то глупая выходка, чья бы то ни было, - он сделал паузу, постукивая по шару, - ему никто не позавидует, никто.
        Холодная волна пробежала по спине Уцура - он полностью верил сказанным словам, и в этот момент чаша, доверху наполненная кровью, такая ненавистная ему во все дни его жизни здесь, вдруг показалась детской игрушкой. Он невольно испуганно взглянул на Абу.
        - Никто, Уцур. - Подтвердил тот.
        - Ты сказал, на самом дне? - Немного помедлив, спросил Уцур.
        - В индивидуальных слоях. - От ответа царь передернулся. Он удостоился великой чести побывать там краткосрочно единожды, после чего с радостью согласился быть компаньоном хозяина на всю оставшуюся вечность.
        - Желаешь ли ты, чтобы я сходил за ней? - Голос подвел его, и звучал хрипло и по-чужому.
        - После того, как она прошла все предыдущие? - Аба с сомнением покачал головой. - Не думаю, что ты вернешься оттуда, а я не готов еще расстаться с тобой, халдей.
        - Тогда кто? - Он не мог скрыть явного облегчения. - Дреги?
        - Я не хочу об этом распространяться. - Ник поднялся из-за стола, и Уцур невольно повторил его движение, вытянувшись во весь свой немаленький рост перед креслом. - Придется самому. - При этом его глаза загорелись недобрым огнем.
        Уцур внутренне сжался, подумав о том, что не хотел бы, чтобы за ним когда-нибудь пришел сам хозяин, потому что за такое неудобство - а какие ужасы ни создала бы больная суть отбывающей души, для хозяина это было бы всего лишь неудобством - за него слишком дорого пришлось бы расплачиваться после.
        - Что ж... - Уцур сделал неопределенный жест рукой в воздухе, не зная, что следует, а чего не следует говорить в данной ситуации.
        - Хотел пожелать мне удачи? - Иронично заметил Ник, проходя мимо царя. - Пожелай лучше удачи ей.- Недобро рассмеялся он, и вышел из комнаты, с легкостью жонглируя сферой.
        - Если она разобьется, - подумал Уцур, провожая их взглядом, - она снова будет свободна. Сфера Идиа, если бы он только способен был отыскать свою, тогда его вечность смогла бы стать немного короче. Но никто, кроме Джареда, демонов судьбы и хозяина, не способен был отличить один шар от другого. Он даже не знал, насколько черный его. И черный ли вообще, возможно, густо серый? Или сейчас уже такой же клубящийся, как у этой девушки. Девушки - откуда он знал, кто она и как выглядит? Но ему казалось, что из тех картин, которые он успел увидеть в сфере, открытой в руках хозяина, на него смотрела молодая симпатичная девушка. Нет, не красавица, которые в избытке окружали Абу, и близко не такая прекрасная, как Сибилла, но было в ней что-то... чистое, что ли, светлое, как надежда на спасение, как лица ангелов, которых он никогда не видел, но какими их представлял себе. Он хотел бы однажды сходить по поручению хозяина на встречу с Уриэлем, он даже не шипел и не плевался бы на того, не изрыгал несусветные проклятия, как остальные обитатели их чудесных земель, но Аба никогда не отправлял его, словно знал его
мечты, и нарочно не позволял им сбыться.
        - О, черт, - он вздрогнул, когда перед ним неожиданно возник Самаэль.
        - Чего ты дергаешься, как девственница в первую брачную ночь? - Усмехнулся молодой мужчина, складывая перепончатые крылья, которые спустя несколько мгновений срослись с его спиной, не оставив и следа.
        - Ты все трансорфмируешься, - пробормотал Уцур.
        - Разве это трансформация, царь? - Улыбнулся Самаэль, намекая на скользящих тварей. Он никогда не страдал от приступов плохого настроения, и даже в самых мерзких ситуациях сохранял свою белозубую улыбку на смуглом лице.
        - Не упоминай к ночи. - Машинально произнес Уцур.
        - Как-будто у нас здесь бывает день. - Еще больше развеселился падший. - Куда подевался Аба? - Спросил он, оглядывая комнату. - Вы последний, кто видел пропавшего. - Спародировал он чей-то голос, но Уцур уже давно не выходил на поверхность, и совершенно не понял шутки. - А ты все тот же мрачный сноб. Да, с днем чаши тебя! - Самаэль крепко треснул приятеля по плечу.
        - Спасибо, - медленно произнес Уцур, одарив падшего тяжелым взглядом.
        - Перестань, - примирительно произнес Самаэль, доставая словно из воздуха бутылку отличнейшего виски с островов, к которому в последнее время пристрастился халдей.
        - Что ты делаешь, - зашипел он. - Не в его же комнате...
        - Где он? - Спросил Самаэль, так же легко убирая бутылку.
        - Ушел по своим делам. - Уцур вздохнул с облегчением.
        - На поверхность за развлечениями, - весело подмигнул ему Самаэль. - Ладно, не корчи печальных мин, они не улучшают мне аппетит. Идем ко мне: выпивка есть, пару грешниц я уже заказал, отметим твой день.
        Уцур снова скривился при упоминании его больной темы.
        - Я к тому, что сегодня ты заслужил того, чтобы расслабиться. - Сказал падший.
        - С каких пор ты стал таким заботливым? - С подозрением спросил Уцур. - Я пока не видел за твоей спиной пары белых крыльев.
        - На них не принести виски в наш сладкий дом. - Парировал Самаэль. И, едва заметно вздохнув, добавил: - Сегодня столько тысяч взывали ко мне, произнося мое имя, проливая во имя мое кровь, исполняя обряды... Если б ты знал, как звучит эта песня, исполненная голосами, шепотом, стонами тысяч... призыв, сливаясь в один прекрасный призыв.
        - Ты купаешься в поклонении, - со знанием дела заметил царь. - Занятие под стать богам, Самаэль, но не нам, не теперь.
        - Иногда мне кажется, - ответил падший, - что такому моралисту не место среди нас. Но, я надеюсь, хороший виски и компания это исправят. - Подмигнул он.
        Уцур лишь пожал плечами и пошел прочь из комнаты. Он знал, что морали в нем было не больше, чем в тех грешницах, что ждали их в комнатах Самаэля. Никогда не было недостатка в хорошеньких женщинах, предпочитающих провести немного времени с ними, чем в каком-то из гостеприимных слоев ада. Лишь потом, когда следовало их возвращать туда, где им и место, Уцуру тяжко было слушать их истошные вопли и мольбы остаться. Но ни Самаэлю, ни Уцуру они были ни к чему. Обуза, ненужная надоедливая обуза, и только. Зачем? - как говаривал падший, - если завтра нам привезут партию новых. И правда, незачем, ни одна из них не напоминала женщин Вавилона, ни одна не трогала старую унылую душу.
        ГЛАВА 2
        - Что ты делаешь, Сиби? - Спросила старуха с крючковатым носом и седой паклей на голове, с трудом напоминающей волосы.
        - Я не позволю ему забыть меня. - Прошипела зеленоглазая красавица, растирая в глиняной миске какие-то сушеные корни.
        - Ты снова за старое. - Покачала головой Грерия. - Я предупреждала тебя, девочка, что рано или поздно это случится.
        - Нет, - гневно прервала ее Сибилла. - Я не позволю ему выкинуть меня на помойку, как тебя.
        - Да ну? - Удивленно разинула рот старуха. - И как, интересно, ты это сделаешь? Забросаешь его своими корешками и внутренностями демонов? - Она пнула пальцем лежащие на столе кишки. - Да за одно то, как ты добываешь все это, тебя стоило бы отправить на каникулы в слои.
        - Только заикнись при нем, старая карга. - Угрожающе нависла над Грерией Сибилла.
        - Станет он со мной разговаривать. - Не без сожаления вздохнула старуха.
        - Именно, а будешь много болтать - сама отправишься в слои.
        - Деточка, мое тело не вынесет таких испытаний, - прокряхтела старуха сокрушенно.
        - Вот и держи язык за зубами, - огрызнулась Сиби.
        - И даже ни слова не говорить, что пыль с камней пустоши должна быть стерта в ночь полной луны, для того чтоб это было приворотное зелье, а не вонючее бесполезное пойло?
        Сибилла хлопнула с досадой миской по столу. - Эти проклятые демоны-переносчики не сказали мне.
        - Сиби, скажи мне, - не удержалась Грерия, - кто еще в аду не в курсе того, что ты делаешь?
        Сибилла повернулась к старухе и ударила ее наотмашь, так что та отлетела в противоположный конец комнаты. Затем, полистав огромную книгу в кожаном переплете, принялась готовить по новому рецепту, зло улыбаясь в предвкушении.
        - Я не позволю ему забыть меня.
        С трудом подымаясь на ноги, Грерия беззубо усмехнулась своим мыслям:
        - Ты не только не добьешься его, но и потеряешь то, что имеешь. Свое роскошное тело. Как потеряла я. - Старуха едва не закаркала от смеха, но зыркнув на Сибиллу, осторожно вышла из комнаты.
        Она шла и шла по бесконечным коридорам, словно могла сбежать отсюда. Но нет, она прекрасно знала, что это невозможно. Уж кто-то, а она за все эти долгие годы здесь научилась понимать, что к чему, пусть и дорого заплатила за свое обучение. Пожалуй, слишком дорого, - подумала она, в сотый раз ощупывая дряблую кожу на своем лице. За что он поступил с ней так? За то, что она пыталась остаться с ним? Нет, - ответила старуха самой себе, - за то, что нарушила его волю, посмев пытаться навязать свою. Таких вещей он не прощал, нет. Она была прекрасна, как утрення зоря, самая очаровательная ведьма всех времен, с лицом юной богини. Он подарил ей в награду за ее наглость, самый страшный ее кошмар, и теперь эта тупица Сибилла смеет обращаться с ней, как... как с мешком костей, хотя и в подметки не годится ей прежней со своими рыжими патлами и чрезмерно большим носом. Тонкие белые руки, длинные изящные пальцы - с тоской вспоминала Грерия, глядя на исковерканные старушечьи кисти. Слезы встали в выцветших глазах, но так и не пролились. Она вернулась в свою комнатушку, и достав из тайника почти готовое зелье,
бережно развернула корешки, спрятанные в кармане. Потерла их в посудину, и, наконец, довольно вздохнула.
        - Эт сатерус кари ма номитас, партикус, ал калаэль, партикус, ал самаэль... - Зашептала старуха, вдыхая пары задымившегося снадобья.
        Неверной походкой приблизилась Грерия к зеркалу, неуверенно, словно ребенок, страшась увидеть и не смея не увидеть.
        Из зеркала на нее глядела прекрасная молодая девушка, с копной золотых волос и голубыми глазами. Вздох счастья и облегчения вырвался из ее груди.
        - Здравствуй, Грерия, - прошептала она. - Здравствуй, долгожданная моя.
        Еще какое-то время она любовалась своим отражением, не в силах отвести взгляд.
        - Ладно, дорогая, пора нам заняться делом. - Угорваривала она девушку по ту сторону стекла. Девушка сдержанно улыбнулась в ответ и кивнула.
        Теперь Грерия двигалась по коридорам практически бесшумно. Она скользнула с нижних этажей по лестнице, ведущей в более ухоженные коридоры и более дорогие аппартаменты дьявольской обители.
        - Отличный дом, - размышляла Грерия, - есть ли у него окончание? Или ощущение его бесконечности возникает от каких-то заклинаний, заставляющих ходить по кругу. Но минутой позже уже отмела эти мысли прочь, сосредоточившись на том, что искала. Вот показались и двери из раскаленного металла с буквами "С" в вензелях на каждой из створок. Почему этот Самаэль выбрал такой материал? Она не знала, и не очень хотела знать. Грерия вошла внутрь. На кровати сидели две двушки: одна ощущала себя явно скованно, и сидела в углу, обхватив колени руками и сжавшись в страхе, другая почти развалилась на покрывале в ожидании.
        - О, вечеринка обещает быть массовой, - прокомментировала она появление Грерии в комнате, и недовольно поморщила крохотный носик, очевидно, рассмотрев красоту вновь прибывшей и ощутив конкуренцию. - Надеюсь, мальчиков теперь тоже будет трое?
        - Тебе не все равно? - буркнула брюнетка из угла.
        - Нет, мне не все равно. - Начиная сердиться, повернулась к ней рыжая.
        - Все лучше, чем там, откуда нас забрали. Так какая разница. - С вызовом ответила ей напарница.
        - А у темной определенно есть характер, - с симпатией подумала Грерия, уже определившись со своей жертвой.
        - Так ты, надеюсь, не станешь нам обузой? - Снова обратилась к Грерии рыжая, не обращая внимания на брюнетку. - Я к тебе обращаюсь!
        - Каластос ат домине. - Закончила вслух фразу Грерия и коснулась блондинки легким, едва заметным движением. И та с громким хлопком превратилась в облако едкого дыма.
        - О, боже, что это? - Вскрикнула брюнетка, в ужасе отпрыгнув с кровати.
        - Ш-ш, - погрозила ей пальчиком Грерия. - Здесь нельзя произносить подобные слова.
        - Да-да, - поспешно согласилась брюнетка, зная, какое обычно наказание следовало за этой фразой в слое, с которого ее вытащили. - Но что случилось? Что произошло?
        - То, что рыжая стерва больше не в игре. - Спокойно ответила ей Грерия. - И нас с тобой двоих забрали для развлечения, усекла?
        - Усекла. - Кивнула девушка, не особенно что-либо понимая, но не желая превратиться в еще одно облачко дыма. Дым, к слову сказать, докатился уже и до нее, и она теперь машинально разгоняла его рукой.
        - Вот и славно. - Проворковала красотка. - Ты мне сразу показалась смышленой девочкой.
        - Что с нами будет? - Осмелилась спросить девушка, откуда-то зная, что у блондинки, в отличие от рыжей, есть ответы на многие вопросы.
        - С нами развлекутся двое м-м... мужчин, а потом тебя вернут обратно. - Ответила Грерия.
        - И ты добровольно пришла для этого? - Удивилась девушка. - Я слышала, что здесь называют мужчинами. - В ужасе добавила она.
        - Как тебя зовут, деточка? - Как-то по-старушечьи спросила красотка.
        - София. - Ответила та.
        - Так вот, София, эти двое вполне мужчины, не переживай, и очень даже симпатичные. - Ее глаза озорно сверкнули. - Я бы даже сказала, что это в каком-то смысле подарок. Если, конечно, Самаэль не начнет чудить, а халдей не слишком мрачен.
        - Ты их знаешь, - с облегчением произнесла София, выбираясь на кровать. - Ты любишь кого-то из них? - С тревогой спросила она.
        Грерия засмеялась. Вот уж в чем ее давненько не уличали, так это в пристрастии к кому-то. Любовь... Ее зелья, дай-то бог, чтоб хватило хотя бы на эту ночь. Смех ее оборвался, когда она представила, что будет, если она предстанет пред ними в своем настоящем обличье старой карги. Халдей с отвращением содрогнется, а вот Самаэль - этот вмиг оторвет ей голову, и дело с концом.
        - Нет. - С излишней жесткостью отрезала Грерия.
        - А они... они могут увлечься нами? И оставить нас у себя? - С надеждой спросила София.
        - Ах, девочка, - сокрушенно покачала головой Грерия, - забудь и думать о таком. Напрасные надежды. За все время не было такого случая, чтоб они оставили кого-то.
        Плечи Софии обреченно поникли. От ее вида что-то сжалось внутри Грерии от жалости. - Старею, наверное, - подумала она.
        - Но ты уж постарайся. - Произнесла Грерия. - Самаэль может выкидывать всякие штуки. Сжульничать для него с твоими слоями и временем твоего пребывания в них - что грешника скушать. Так что не сдавайся раньше времени. - Пусть она и не верила, что Самаэль пойдет хоть на какие-то уступки ради девушки, но ей просто необходимо было снова увидеть упрямую искру в глазах Софии. - И что только такие, как ты, творят, чтобы попасть сюда? - Подумала Грерия. - Убивают доверчивую собаку? Переезжают кошку, у которой осталась всего одна жизнь? Или забывают поменять воду в аквариуме для рыбок?
        - Я постараюсь, - робко улыбнулась София.
        - О боже! - Мысленно взмолилась Грерия. - Только не говорите мне, что она девственница.
        ГЛАВА 3
        - Ну, что тут у нас? - Весело произнес Самаэль, распахивая двери. - Брюнеточка и рыжень... хм, блондинка, но даже очень ничего. - Он мягко подкатился к Грерии и улегся рядом с ней на кровать. - Как тебя зовут, прекрасная грешница? - Спросил он.
        - Елена, - ничуть не колеблясь, ответила Грерия, улыбаясь ему в ответ.
        - Елена Прекрасная, - сказал он. - Если б не знал ее лично, решил бы, что ты и есть она. - Его глаза горели лукавством и похотью.
        - А Вас? - Спросила Грерия, прикрыв глаза пушистыми ресницами.
        - Самаэль. - Гордо произнес тот, вскидывая голову.
        О, да, Грерия прекрасно помнила эту позу и выражение лица. Сколько раз она видела его у Абы, сколько раз она видела его у него в комнате и веселым, и довольным, и злым, и испуганным, и потерянным. Самаэль, прекрасный, как юный бог, с карими глазами, высоким лбом, темно-каштановыми вьющимися волосами, непослушно спадающими на лоб, с ровным острым носом, и резко очерченными скулами. Испанец - сказала бы она, глядя на него, если б только не знала, что родом он совсем из других мест. Все, что в нем изменилось после падения - это крылья. И она скорее сказала бы, что белые крылья с перьями пошли бы ему куда больше перепончатых с когтистыми лапами на концах.
        - Не может быть... - восторженно прошептала она, потому что именно так реагировала бы на это имя любая другая тупица, - тот самый Самаэль? Чье имя мы призывали в ритуалах?
        - О, так неужели эти милые губки уже произносили мое имя, - сладко проворковал он, беря ее за подбородок и обводя большим пальцем контур губ. - Да, он самый.
        Несмотря на фарс, его жест вызвал приятные ощущения в теле Грерии. - Как же я, должно быть, соскучилась по этому, - с горечью подумала она. А ведь когда-то за ней бегали толпы красавцев, а она выбирала, кто достоин целовать след ее ножки, а кто нет. Но, надо отдать должное мерзавцу, возможно и в те времена, она выбрала бы его. - Несомненно выбрала бы, - подумала Грерия, ощущая другую его руку под своим платьем.
        - Кто ты? - Спросил Софию высокий мужчина с жестким лицом. В одном коротком вопросе она ощутила властность и высокомерие. - Почему мне не достался тот веселый испанец? - С тоской подумала она, бросив взгляд на блондинку, воркующую с Самаэлем.
        - София. - Произнесла она, осторожно глядя на незнакомца. - А вы?
        - Бел, - ответил он, едва заметно поморщившись.
        - Ему неприятно, - подумала девушка, - я ему не нравлюсь. - И еще больше поникла.
        - Ты похожа, - неожиданно заговорил он, - похожа на девушек из Вавилона. Если б он еще существовал, - криво усмехнулся он. - Ты откуда?
        - Я с пятого слоя. - Заученным голосом отозвалась она, и только потом, спохватившись, виновато втянула голову в плечи, словно он ее сейчас накажет за неверный ответ. - Я не помню. - Проблеяла она.
        Он вовсе не рассердился, лишь понимающе кивнул головой.
        - Неудивительно.
        Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не шевелилась.
        - И что с ней делать? - подумал Уцур, и не нашел ответа. - Вечно Самаэль втягивал его в неприятности. Он оглянулся на падшего, и заметил, что тот уже благополучно кувыркается со своей девчонкой.
        - Может, виски? - неуверенно спросил он у девушки.
        - Виски, - как эхо произнесла она, кляня себя за то, что ведет себя не так, как следует, что у нее не все так просто, как у соседки.
        Горячая обжигающая жидкость потекла вниз по горлу, добежав до желудка, и смутно напомнив ей пытки третьего слоя, отчего все внутри Софии сжалось, и спазм едва не заставил виски вернуться обратно.
        - Не пошел? - Участливо спросил Бел.
        Девушка только молча покачала головой, пытаясь оставить виски на месте.
        - Третий слой, - прошептала она, видя, как он начинает уходить в себя и отстраняться.
        - Прости, - Уцур резко обернулся к ней. - Идиот, я должен был догадаться. Прости. - Он забрал из ее дрожащих пальцев бокал.
        - Здесь не извиняются, - в ужасе произнесла девушка.
        - Прости, в смысле, да. - Он смотрел на нее грустно, и его тяжелая массивная челюсть и тонкие губы не сочетались с теплом его взгляда.
        - Бел, - робко прошептала София, - ты словно не отсюда.
        - Лучший комплимент за многие годы, - улыбнулся он, и ей стало светлее на душе от его улыбки.
        - Не переживай, - мягко сказал он, - я не собираюсь заниматься с тобой ничем таким. - Он кивнул головой в сторону Самаэля.
        Для нее это прозвучало, как гром среди ясного неба, ведь это был ее единственный шанс угодить ему.
        - Ты не хочешь меня, - печально произнесла София, мысленно прощаясь с мечтами об облегчении своей участи.
        - Чушь, я не это имел в виду, - горячо возразил Бел.
        У нее все не как у людей. Вот и теперь: когда соседка уже в полном разгаре с темным красавчиком, ей мягко дают понять, что она никуда не годится, под каким-то смешным предлогом.
        - Тогда что? - Во взгляде ее проявилось уже знакомое упрямство. - Меня каждый день по сто раз перемалывают на мясорубку по частям, меня заживо жуют гнусные твари, я сдыхаю... уже не помню сколько раз, а ты говоришь, что не будешь делать со мной чего-то безнравственного? - София горько рассмеялась. А потом резко подалась к нему, заглядывая в глаза: - Если чего-то хочешь, делай. Это не будет хуже того, что делают со мной каждый день.
        На его лице на какой-то миг отразилась боль, но тут же бесследно исчезла.
        - Тогда раздевайся, а не разлагольствуй. - Грубо произнес он, дернув ее за вырез рубашки и оторвав сразу несколько пуговиц. - И, пожалуй, я не буду нежным, потому что завтра ты снова сдохнешь в своем слое, и ничего не будешь помнить.
        Глаза Софии сверкнули гневом, но пальцы стали расстегивать оставшиеся пуговицы с остервенением, словно ей бросили вызов, и она приняла его.
        ГЛАВА 4
        - Хм, тебе явно нужна была разрядка, - удивился Самаэль, глядя на груду разорванной одежды рядом с кроватью.
        - Она меня разозлила. - Ответил Уцур.
        - Маленькая колючая штучка? - Усмехнулся Самаэль. - А моя - сама прелесть. Хочешь, поменяемся?
        - Нет, спасибо, с меня хватит. - Устало вздохнул Уцур.
        - Уверен? Ты не выглядишь довольным.
        - Довольным я буду, когда дела наладятся. - Резко оборвал его Уцур.
        - А что у нас не так? - Удивился Самаэль, вольготно раскинувшись на кровати и забросив ногу на спящую блондинку.
        - Конкретно у тебя, Самаэль, наверняка все так, если конечно не считать, что светлые разгуливают у нас в последнее время, как у себя дома.
        Самаэль удивленно вскинул брови и сел на кровати.
        - О чем ты?
        - О ком-то или чем-то, что пробило в наших слоях сияющую брешь до самого дна.
        Самаэль присвистнул, и его крылья непроизвольно встопрощились на спине.
        - И что же это такое?
        - Если б я знал, Аба, может, даже наградил бы меня свободой.
        - Вот это да... - Самаэль задумался, но уже взял себя в руки, и крылья его бесследно исчезли. - Так куда же отправился Аба? Побеседовать с фанатиками-баранами на неитральной территории на тему, не один ли это из них?
        - Не самая свежая мысль. - Ответил Уцур и замолчал, поскольку в тот момент, как они заговорили о хозяине, он понял, что развлечения и дурман в голове после виски сделали его слишком беспечным. Ему не следовало касаться этой темы ни при каких обстоятельствах, ведь Аба недвусмысленно сказал, что хочет сохранить это в тайне. С другой стороны, об этом могли трепать все демоны слоев, которые видели происходящие в последнее время чудеса, да и тот же Джаред или Небирос, будь они прокляты.
        - Так куда же? - Самаэль сгорал от нетерпения.
        - Он мне не докладывает, - достаточно резко отозвался Уцур, не желая больше продолжать эту тему.
        Самаэль лишь кивнул, слегка разочарованно, но все же отнеся раздражение своего друга к тому, что он не посвящен во все детали дела.
        - Стоит вас ненадолго покинуть, как у вас тут начинается самое интересное.. - Задумчиво произнесСамаэль, постукивая кончиками пальцев по обнаженной женской ноге. - Отлично, - он вскочил с места и начал натягивать белую хлопковую рубашку. - Я знаю, к кому стоит зайти на огонек.
        - Демоны не любят белое, - с сомнением покачал головой Уцур, глядя на сияющего Самаэля.
        - У меня достаточно черная душа, - парировал тот с наглой ухмылкой, и, коснувшись на прощание губами голой ножки, торчащей из постели, направился к дверям.
        - Самаэль, - окликнул его Уцур, - а что с ними? - Он указал на спящих девушек.
        - С ними? - Пожал плечами Самаэль. - Потом разберемся. - И уже почти собрался удалиться, как уловил недовольство Уцура. - Может, оставим еще ненадолго? - Хитро подмигнул он.
        - Как хочешь. - Ответил Уцур, перекладывая ответственность на Самаэля, но на самом деле, желая продолжения. Слишком София напоминала ему о родине. - Мне тоже пора. - Уцур поднялся с кровати во весь свой огромный рост и стал собирать одежду.
        - Тебе придется сменить гардероб, - иронично заметил Самаэль и наконец скрылся за раскаленной стеной.
        - Так вы оставляете нас? - Неожиданно спросила София. Оказывается, девушка не спала, и слышала их разговор. Уцур испуганно взглянул на блондинку, но та дрыхла без задних ног.
        - Конечно, - подумал Уцур, - Самаэль укатал ее как следует, не то, что я свою.
        - Да, оставляем. - Нехотя ответил он. - До следующего раза.
        Затем он неожиданно оказался рядом с Софией, глядя ей глаза в галаза и вцепившись мертвой хваткой в ее запястья.
        - Что ты еще слышала? - Спросил он.
        София в ужасе застыла, не в силах вымолвить ни слова.
        - Что ты слышала? - Снова спросил он, на этот раз встряхнув ее немилосердно.
        - Ничего, - отозвалась девушка, потому что была уверена, что любой другой ответ будет для нее ошибкой.
        - Ничего... - эхом повторил за ней Уцур, - для тебя лучше, если ничего, потому что иначе тебе прийдется отправиться куда-нибудь глубже пятого.
        София в ужасе сжалась: пятый слой, с которого ее забрали, и так был непрекращающейся пыткой, что же тогда могло быть глубже - об этом нельзя было думать, лучше исчезнуть, раствориться, все, что угодно, только не глубже. Она в отчаянии смотрела на него: неужели она такая бездарь, что вместо награды заслужила себе наказание?
        - Ничего, - как заклинание прошептала она. - Клянусь, ничего. - И заплакала. Сначала затряслись ее плечи, потом голова упала вниз, и волосы закрыли лицо.
        - Черт, - прорычал Уцур, отпуская ее руки. - Ладно, потом разберемся. - Он решительно поднялся, оделся и пошел прочь, стараясь не думать о девушке.
        - Дура, - мягко сказала блондинка, переворачиваясь на живот.
        - Ты не спала! - Уставилась на нее София, вытирая руками слезы. - Что с нами будет теперь? Что случилось? Я ведь сделала все, что он хотел. Я была с ним.
        Грерия рассмеялась.
        - Великий подвиг. Она была с ним. Тупица. Да, я не спала. Я никогда не сплю рядом с врагами, а друзей тут нет. - Резко заметила Грерия, садясь на кровати. - Но при этом держу свой язык за зубами, когда это нужно.
        - Елена, ты все знаешь, скажи, что не поздно еще все исправить, да? Скажи, что мы... что нам придумать, чтобы они... ну, он не сделал того, о чем говорил?
        Грерия в это время преспокойно одевалась.
        - Елена, что ты делаешь? Они же сказали, что оставляют нас пока. Мы же не можем... уйти?
        Грерия повернулась к ней и одарила ее высокомерным взглядом:
        - Да, ты не можешь и не уйдешь. А я не намерена тут сидеть, у меня есть дела поважнее.
        - Но как ты... но ведь дверь... - София была в полной растерянности.
        - Дверь, - фыркнула Грерия. - Как пришла, так и уйду.
        - Елена, не покидай меня, - взмолилась девушка, - если они оба прийдут и не застанут тебя, а только меня одну, то на меня обрушится гнев обоих. А ты ведь слышала, что мне и так сказал Бел.
        - Слышала. - Ответила Грерия. - Я вернусь. И постарайся больше не быть такой дурой, как раньше. Иначе твои каникулы закончатся намного раньше и намного глубже, чем ты предполагаешь.
        - Да, конечно, - пробомотала девушка, опуская глаза. - Но если они вернутся раньше, чем ты, что мне им сказать? - Вновь вскинула она взгляд на соседку.
        - Скажи, что уснула и не знаешь, куда я подевалась. - Ответила Грерия, и София послушно кивнула, решив, что так, по крайней мере ее не сочтут виноватой еще и в побеге Елены.
        ГЛАВА 5
        - Тупица, - чертыхалась про себя Грерия, когда неслышно скользила по кридорам, в конце пути двигаться ей становилось все тяжелее, пока она с трудом и грохотом не ввалилась, наконец, в свою комнату. - Еле успела, черт бы все подрал. - Произнесла она своему старушечьему отражению в зеркале. - Что же делать-то? Ведь нутром чую, не нужно мне возвращаться. Но тупица эта точно себе все испортит еще хуже. Да и кто ей поверит, кто теперь ей поверит. - Она представила гневное лицо Уцура и веселое беззаботное Самаэля, когда они оторвут ей голову, насадят ее на кол и оправят на вечное пожирание к фарлакам, свиньям демонов-переносчиков. Мерзкие твари - а разве здесь водились другие? Но пока у нее было немного времени, она должна была разузнать больше о том, что ей удалось подслушать в утренней беседе между мальчиками. Пусть это и были всего лишь крохи, но крохи со стола Абы, с которым она уже давненько не обедала. - Лучше крохи с его стола, чем целое корыто с фарлаками. - Подумала Грерия, покряхтывая от удовольствия, что ее вылазка все же не прошла напрасно. - Да что ей дались сегодня эти фарлаки? - И она
снова суетливо засобиралась, пока у нее было время. Ей только нужно было избавиться от этого расшитого девичьего платья, с глубоким вырезом, под которым теперь свободно болталась обвисшая старая грудь. - Ну что за гадость! - Печально заметила Грерия, глядя на опустевши кожаные мешочки в складках. - Ладно, утешимся тем, что так до меня точно никому нет дела. Я - что грязь на их ботинках, которую в худшем случае отряхнут прочь. - И каркающим голосом Грерия рассмеялась своему отражению в зеркале.
        Дреги играли в кости в огромном зале. Их было несколько, видимо, те, у которых был выходной. Они сгрудились за столом, двое из них сидело по разные его стороны, а между ними были разбросаны человеческие кости.
        - Драшш, Угсртан, - прошипел один из них. - Какого черта ты делаешь. Ты играешь нечеловеческим скелетом. У него крапленые кости! - Завертел он головой, призывая в свидетели окружающих тварей, и те утробно заурчали разными тембрами, выражая свое возмущение и готовясь одновременно к драке.
        Увесистая голова с наростами и рогами затряслась в приступе смеха.
        - Остынь, Фахрш, не смеши братьев. Это был человек. - И когда на него надвинулось сразу несколько голов, добавил. - Ну, может, два, кто их там считает после мясорубки. - И Угрстан снова затрясся от смеха, но на этот раз к нему громко присоединились остальные. Некоторые из них даже упали на пол и начали кататься, потешаясь и повторяя: "может, два... ой, ха-ха-ха, может, два..."
        - Все равно это нечестно, - недовольно проворчал Фахрш.
        - Да ладно тебе, кто их разберет. - Махнул лапой Угрстан. - Вот это вот, к примеру, что? - Спросил он, подымая со стола череп.
        - Хвост? - Подал голос мелкий дрег, и остальные снова покатились со смеху.
        - Круглый твердый хвост? - Давясь от смеха, просипел Угрстан, при этом чешуя на его спине поднялась и переуложилась заново трескучей волной.
        - Это голова. - Раздался голос среди всеобщего веселья.
        - Да ладно, голова не может быть такой гладкой... Что? - Угрстан резко развернулся на месте, блеснув змеиными глазами. Пленка моментально перекрыла его зрачки и исчезла снова. - Что тебе нужно, крылатый?
        Самаэль широко улыбнулся.
        - Новости. Что у вас нового, ребята?
        - Новые кости. - Ухмыльнулся Фахрш, если оскал из тонкого частокола зубов можно было назвать ухмылкой.
        Угрстан глядел на Самаэля с подозрением.
        - Что тебе нужно среди нас, красавчик? Ты же не в кости пришел поиграть? Тем более, когда они так похожи на твои. - Не удержался он от шутки, и окружающие его дреги довольно зашипели.
        - По образу и подобию, что тут еще сказать. - Ответил Самаэль, и его улыбка на миг исчезла. - Не забывайте, что Аба тоже таков.
        При этом имени все демоны разом смолкли, словно и не было никаких звуков секунду назад.
        - Это он послал тебя? - Спросил Угрстан.
        - Нет, но мы все заняты одним делом. - Уклончиво ответил Самаэль. - Вы слышали о происшествиях в слоях?
        - В наших слоях уже не бывает происшествий. - Спокойно заметил Угрстан, намекая на то, что последние слои, они же индивидуальные, уже не требовали вмешательства других тварей: хватало фантазии обреченных, которая создавала такие ужасы, о которых и не мечтали предыдущие слои. В каждом из этих слоев материализовывались мысли его хозяина. И даже если у мающегося было совсем туго с фантазией, то его разум услужливо воссоздавал его самые "любимые" пытки.
        - А не в последних слоях? - Настаивал Самаэль.
        - Наш малый кое-что видел. - Ответил Угрстан, изучающе глядя на Самаэля. - Изворотливый крылатый, чего ты хочешь?
        - Только знать о том, что просиходит, и не позволить свету испортить нам ночь. - Ответил падший.
        При упоминании света, зал огласился шипением, перемежающимся сиплым свистом. Самаэль разворушил эту толпу тупоголовых рептилий. Дреги были незаменимыми в жарких слоях ада, с их нечувствительной ни к чему, защищенной непробиваемыми костяными наростами башками, чешуей, словно броней окутывающей их тела и отражающей жар и пламя, и узкими змеиными защищенными глазами. Но все же они были чуждыми тварями, с чуждым внутренним миром. Никогда не рожденные, уроды этих земель, прирученные и покоренные Абой, служащие ему, как преданные псы.
        - Расскажи ему, - велел Угрстан мелкому дрегу. Единственное, чем их можно было напугать до одурения, - это упоминанием о свете, которого они, скорее всего, и в глаза не видели. - Или видели? - задумался Самаэль, - не этим ли запугал их и подчинил Аба. Показав им свет, а затем избавив их от него, после чего твари поклонялись ему, как богу. Но об этом он пообещал себе поразмыслить потом, а сейчас сосредоточился на мелкой копии Угрстана, представшей перед ним.
        - Говори, - слегка нетерпеливо велел он, и мелкий заговорил.
        - Я был на седьмом, практиковался, когда это случилось. Все было, как обычно: души, крики, твари седьмого. А потом откуда-то сверху возник столп света и разрезал тьму. - На этих словах все племя снова напряглось и явственно послышалось разноголосое утробное урчание. Мелкий сам не рад был словам, которые ему пришлось произнести. Он умолк.
        - И что дальше? - Спросил Самаэль в нетерпении.
        Несколько голов сразу повернулось к нему.
        - Что может быть дальше? - Непонимающе произнес Угрстан. - Он увидел столп... - И его голос ушел в сипение. - Его спасло одно - что он был в стороне. Что он молод, и ничего не понял. Но мы в тот же день рассказали все владыке, испросив защиты. С тех пор мы не появляемся в других слоях, кроме дна.
        - Ясно, - Самаэль не мог скрыть досады, но и получить большего от них он был не в состоянии. Дрег явно закрыл глаза, уши и все, что там у него имелось, при первой вспышке и провалялся так до тех пор, пока за ним не пришли другие, или твари седьмого не пнули его под зад. Хотя, едва ли они осмелились бы приблизиться к нему - все знали, насколько страшны и коварны дреги, за исключением одной маленькой слабости - их панической боязни света, но кто из существ ада его не боялся и не ненавидел? - Черт с вами, - Сказал им Самаэль, поднимаясь со стола.
        - И с тобой, крылатый. - Отозвался ему в ответ хор гневных и встревоженных голосов.
        - Расскажи мне о бреши в слоях, - проскрипела старуха. Перед ней стояла бесформенная тварь, больше похожая на медузу, через секунду на желеобразной ткани появилась пасть и тварь начала покрываться шерстью и обрастать лапами.
        - Говорить со мной удобнее человеческим ртом. - Произнесла Грерия, мысленно желая, чтобы тварь как можно скорее перестала меняться, пока ее не стошнило.
        Скользящая тварь стекла вниз, образовав небольшую лужицу, из которой выросла точная копия золотоволосой Грерии в молодости.
        - Смеешься надо мной? - Спросила Грерия, тыча в нее кривым пальцем.
        - Всего лишь насмехаюсь. - Ответила та.
        - Теперь, когда ты умеешь говорить, говори, а не колебли воздух. - Отрезала старуха.
        - Покажи мне трускл. - Медовым голосом пропела тварь.
        - Вот он. - Старуха достала из кармана несколько черных ягод, и глаза твари заметно заблестели. - Что он делает с вами? - Не удержавшись, полюбопытствовала она.
        - Позволяет оставаться бесформенными. - Сверкнула глазами тварь. - Ничем и никем, без натяжения поверхности, напряжения, в начало, в исток, в ничто, домой. - Блаженно завершила она.
        - Ладно, - отмахнулась Грерия от наваждения, которое испытала, слушая тварь. - Что там у нас дальше?
        - Брешь, - пожала плечами тварь совсем по-человечески. - Есть одна душа, которая неизбежно влечет за собой брешь. Она и есть брешь. И чем ниже она опускается, тем глубже могут проникнуть в наши слои светлые. И уж ясно, что такого подарка они не упускают. Поэтому спасенных за последние дни больше, чем за столетия.
        - Может быть, эта душа - кто-то из них? Из светлых? - Спросила Грерия, ошарашенная полученной информацией.
        - Нет, - качнула головой тварь, - я говорил с демонами судьбы. Они говорят, что это не сошедший ангел, а уж они-то их отличат.
        - Сожги тебя пламя, - потрясенно пробормотала старуха.
        - Ягоды, - протянула руку тварь.
        - Да, - старуха вытащила ягоды из кармана и высыпала их в руку себе самой в молодом обличье. - Ты так и будешь разгуливать мною? - Спросила Грерия.
        - А что, нельзя? - Нагло хмыкнула тварь.
        - А впрочем, чего я беспокоюсь, - пробормотала старуха, - сейчас нажрешься ягод и будешь валяться лужицей.
        - Тупица, - прошептала тварь, и рот ее перестал быть человеческим, наполнившись мелкими зубами. - Для того, чтобы ягоды подействовали, нужно залечь на дно.
        - Но там же индивидуальные слои, - содрогнулась Грерия от отвращения.
        - Войти в свободный, - в предвкушении прошипела тварь. - А до того, да, я буду разгуливать в том обличье, в котором не можешь ты. - И звонко рассмеялась, снова вернув рту нормальную форму. Но теперь низ ее тела превратился в змеиный хвост, и тварь поползла прочь от Грерии, прижимая ягоды к груди.
        - Мерзость какая, - сплюнула старуха и зашагала прочь к дому.
        Что она могла сделать? Одной информации было мало, чтобы вновь добиться расположения хозяина. Ей нужна была разгадка. "До самого дна" - вертелись в ее памяти слова Уцура. И "душа, но не ангел" - слова твари. Кто же мог дойти до самого дна? Конечно, были настолько черные души, но тогда это никак не вязалось с брешью в слоях, позволявшей светлым спасать людей. Душа, оставляющая за собой след ангела и неотвратимо падающая вниз, как самый большой грешник. На лбу Грерии образовалась гармошка из морщин.
        - Тебе не стоит так напряженно размышлять, - раздался исполненный яда голос Сибиллы.
        - Что ты здесь делаешь... - удар не дал договорить ей фразу.
        - Ты думала, что я не знаю, что ты, грязная тварь, таскаешь у меня снадобья? - Заорала Сибилла. - И смеешь насмехаться при мне над моим колдовством. Я знаю, над чем ты тут воркуешь - хочешь вернуть себе молодость! И расположение нашего хозяина! - Завопила она.
        - Я не... - Но очередной удар едва не выбил из нее дух напрочь.
        - Не смей раскрывать свой мерзкий беззубый рот. - Сиби с трудом перевела дыхание, а Грерия зло отметила, что во время припадков ярости, лицо Сиби становится уродливым, и с удовлетворением подумала, что для него это не останется незамеченным.
        - Я нашла тебе достойный приют. - Тем временем продолжала Сибилла. - Эй, ты, забери ее. - Велела она вошедшему в комнату дрегу.
        - Сиби, - наполовину жалобно, наполовину потрясенно прошептала Грерия, но та даже не пошевелилась, пока дрег когтистой лапой подцеплял тщедушное тело Грерии и волок ее наружу.
        - Надеюсь, больше никогда тебя не увидеть. - Расхохоталась ей вслед Сиби. - Разве что на игральном столе у дрегов. - Она рассмеялась еще громче, радуясь своей остроумной шутке.
        Грерия почти ничего не знала о дрегах, только по наслышке. К счастью ей еще ни разу не доводилось сталкиваться с ними. Она слышала, что они коварны и жестоки. Сейчас в когтях одного из них, она ощущала себя тряпичной куклой, которую тащит рептилия в свое логово. Мысль о рептилиях приходила в голову при виде их узких глаз с дополнительной пленкой и колючих головах, испещеренных бесформенными наростами в шипах, чем-то походившими на кораллы. Пластинки на спине были настолько прочными и блестящими и позвякивали при движении, что казались выполненными из металла, но это была живая броня из неизвестного ей материала. Они спускались по коридорам все глубже и глубже вниз.
        - Нет, нет, не надо, - беспомощно крутилась в лапе дрега Грерия. - Хозяин не одобрил бы этого.
        Дрег поставил ее на землю.
        - Она - подруга хозяина, а ты - кто? - Спросил дрег.
        - Я - подруга Самаэля. - Соврала она, но терять ей было уже нечего.
        - Самаэля? - Удивился дрег. Но Грерия прекрасно знала, что размышляет он сейчас не над тем, как могло угораздить Самаэля завести такую каракатицу в качестве подруги, - им все люди казались одинаково уродливыми, как и людям дреги, - а над тем, имеет ли смысл оказывать Самаэлю услугу, пойдя против желания подруги Владыки. И, к ее счастью, похоже, он рассудил, что подруга Самаэля - вещь более редкая, а, следовательно, и ценная, нежели блажь одной из многих подруг хозяина. - Она сказала забрать тебя. Я забрал. - Рассудил дрег. - Только что теперь с тобой делать? - Он закрутил головой, словно это могло помочь ему принять правильное решение.
        - Отпустить на все четыре стороны. - Подсказала ему Грерия.
        - А что за тебя даст Самаэль? - Спросил дрег.
        - Чертова тупоголовая скотина, а туда же. - Подумала Грерия, но вслух лишь зло произнесла. - Голову тебе оторвет, если узнает, что ты схватил меня.
        Дрег снова покрутил головой. Потом резко подхватил Грерию и потащил за собой.
        - Эй, ты куда? - завопила Грерия, но было уже поздно: он принял решение, и она понятия не имела, какое. Но даже затащи он ее в комнату Самаэля - это едва ли было бы для нее лучшим решением.
        Через какое-то время они оказались у входа в дно, что едва ли обрадовало Грерию, но пытаться вырваться из лап дрега было совершенно бесполезно, на увещевания же он больше не отзывался. Когда показались его собратья, Грерия и вовсе утратила энтузиазм, потому что не знала, что и как им говорить, чтобы не сделать еще хуже.
        - Какой свободен? - Спросил он, нисколько не утруждаясь удержанием висящей в воздухе Грерии.
        - Четыре один двенадцать. - Ответил один из них, даже не глядя на нее.
        И дрег просто пошел дальше. Крики Грерии не заставили никого из них ни обернуться, ни вздрогнуть. Видимо, вопли здесь были делом обычным.
        - Нет, ну нет, ну это же просто невозможно. - Причитала Грерия. Она ведь только в самом начале. Она - ведьма, она - талантливая ведьма, она никогда не была ни на каком слое, потому что еще будучи живой, уже состояла в местном штате.
        Крики ее обрвались разом, как только она оказалась одна в индивидуальном слое. Сказать, что Грерия была перепугана - это не сказать ничего. Она боялась открыть глаза, вдохнуть, шевельнуться, но все же сделала это, потому что вечно так стоять было невозможно. К своему удивлению, ведьма поняла, что стоит в пустоте, в чистой белизне нетронутости. Как такое могло случиться? Пусть она и не считала себя исчадием ада, но и белой и пушистой никогда не была, это уж точно. Насколько она знала, сейчас вокруг нее мир должен был сходить с ума, наполненный всеми ужасами, что она творила в своей жизни, чертями, демонами, жертвоприношениями, проклятыми людьми, тянущими к ней свои руки в желании разодрать на части, обкраденные, несчастные, рыдающие люди, кричащие дети.
        - Только не надо обо всем этом думать сейчас, - приказала себе Грерия. Но даже если бы она не думала, все эти образы были в ее памяти и должны были отразиться вокруг нее, воссозданные податливой материей индивидуальных слоев. А ее собственый слой, мир был девственно чист. Грерия еще раз недоуменно осмотрелась по сторонам, потом поглядела себе под ноги и заметила, что стоит в небольшой луже, в которой отражается тонкая красивая девушка с золотыми волосами. Девушка? Грерия радостно рассмеялась. В ожидании кошмара, она и забыла совсем о положительном свойстве всех слоев, хотя во всех остальных случаях его едва ли можно было счесть положительным, - возвращать человека в его идеальное состояние, чтобы его надольше хватило до тех пор, пока он не умрет, и так заново, по кругу. Слой снова вернул ей молодость, и, насколько она знала, эта молодость не исчезнет через несколько часов, если конечно ей только удастся выбраться, иначе толку от этого подарка будет маловато. Грерия завороженно продолжала глядеть себе под ноги и размышлять, когда заметила в воде несколько черных ягод, и в тот же момент все поняла.
Она была в одном слое со скользящей тварью, которая нашла первый свободный и воспользовалась им, чтобы распробовать плату Грерии.
        - Здорово, сестрица, - еще радостнее, чем в первый раз рассмеялась Грерия, вспоминая последний облик твари. - Вот мы с тобой и снова встретились.
        Но веселье ее не было долгим: она по-прежнему не знала, как выбраться. Единственное, что утешало - ее не будут мучить кошмары, пока тварь здесь. Но что делать дальше? Тварь рано или поздно очнется и смоется. Вопрос был только в том, когда. Как уговорить ее вытащить Грерию и возможно ли это без дрегов? Грерия тяжело вздохнула, в раздумии накручивая на палец одну из золотистых прядей.
        ГЛАВА 6
        Самаэль скользнул от дрегов прочь, сделав крюк недалеко от входа в дно, погруженный в размышления, и пытаясь понять, от кого еще он может добыть интересующие его сведения, когда вдалеке проскользнула показавшаяся знакомой фигурка с золотистыми волосами. Самаэль прогнал наваждение прочь: ему стоит думать о делах, а его мысли снова бегут к развлечениям.
        Может, прямиком к хозяину с докладом о делах на поверхности? А там и узнает то, что его интересует? Может, Аба сам расскажет ему, что произошло? Он хлопнул себя по голове когтистой лапой. А как же иначе: здесь же все чисто и прозрачно, здесь не строят заговор на каждом шагу, здесь не подминают один другого самыми гнусными способами. Но он заставил остановиться свой мысленный поток, став на какую-то минуту мрачным: что с ним может случится? Он уже падший, падать дальше некуда. Самаэль горько рассмеялся. Лапы обняли локти, пленка крыльев припала к спине. Если не считать этих крыльев, он прекрасен, как и раньше, и, если не считать его запутавшейся души, конечно. Уцур всегда мрачен, он всегда весел, но и одна, и вторая - всего лишь маски. Два товарища, две маски: одна смеющаяся, другая печальная, в театре теней.
        Крылья за его спиной вздрогнули и вновь расправились, а на лице опять появилось беззаботное выражение. Навестит-ка он свою девочку, если все равно ничего лучше придумать не может. Если Уцур зацепится за эту вавилонянку, возможно, он все-таки расскажет что-то сам.
        Дверь расступилась перед ним, и в комнате его встретила одинокая София. Она смотрела в окно наружу, в котором сейчас пробегал пейзаж величественных гор, по виду скорее, шотландских или северных Куллин и задумчиво забрасывала в рот большие виноградины с его стола.
        - Где Елена? - С порога спросил он, сильно удивишись, если не сказать больше.
        - Я н-не... я не знаю, - с трудом выговорила София, выронив виноградину, та сиротливо покатилась по полу. - Я спала, а когда проснулась, ее уже не было. - Взяв себя в руки, уверенно произнесла она.
        - Ну-ну, не было... - недоверчиво произнес Самаэль, разглядывая девушку. - И ты ничего не слышала? Ни шума, ни возни?
        Девушка молча покачала головой, только ее глаза расширились. Но Самаэль понимал, что она боится его, и его реакции. Боится сказать лишнее и не сказать того, что он хочет услышать. Они всегда так запуганы и на грани истерики. И если у Елены было достоинство и чувство юмора, и изрядная доля мастерства и испорченности, то он не мог сказать подобного о другой. Достоинтсво, озорство, расслабленность, такая не свойственная для только что вырванных из слоев... В нем зародилось сомнение: ему говорили, что будет брюнетка и рыжая, если он не ошибся. Неужели она была чужой? Шпионкой? Но зачем?
        Самаэль опустился на кровать.
        - Как она сюда попала?
        - Нас привели для развлечений. - Не колеблясь, ответила София.
        - То ли упрямая, то ли правда. - Подумал Самаэль. - Но интереснее было, как девушка исчезла, пройдя сквозь двери из расплавленного металла. Если бы другая знала этот фокус, ее бы тоже уже здесь не было.
        - Ладно, - он сделал вид, что поверил ее словам. - Никуда не уходи. - Иронично бросил он ей на прощанье, подымаясь и исчезая в дверях.
        - Пронесло. - Выдохнула София, когда его фигура растворилась, и только теперь заметила, что раздавила напрочь виноградину, которую сжимала в руке. София с отвращением сбросила ее на поднос и очистила ладонь - теперь все, даже самые безобидные вещи напоминали ей о пережитых кошмарах. Она снова повернулась к окну и уставилась в него: сейчас за ним было заходящее солнце и поля. Она бы никогда не покидала эту комнату, если бы могла, а еще лучше - выпрыгнула бы прочь в окно, но она уже проверила: оно было чем-то вроде телевизора, только в дополнение к картинке снаружи долетал ветер, звуки и запахи - все, как в настоящем мире. Как бы она хотела сбежать туда.
        Крылья Самаэля с глухим шелестом рассекали темное с багровыми всполохами небо ада. Он летел ко входу в дно, туда, где как ему показалось, мелькнула Елена. Он ее подозревал и хотел одновременно. Ее милые губки, пальчики, умело бегающие по его спине, касающиеся тонких пеерпонок его крыльев, хотя для нее это должна была быть лишь гладкая мускулистость его спины. Голубые глаза, умные и дразнящие.
        - Чертова Елена, - выругался он, когда едва не задел крылом камни у входа. Он приземлился прямо перед костяными головами дрегов. И сумел узнать одного из них.
        - Угрстан, - выдохнул он.
        - Гори, крылатый. - Поприветствовал тот. - Что-то ты зачастил к нам. - Затем голос его изменился, а чешуя слегка приподнялась с шелестом на спине. - Брешь уже добралась сюда?
        - Нет. - Ответил Самаэль, и Угрстан заметно расслабился.
        - Тогда что тебе? - Достаточно неприветливо спросил дрег, пытаясь скрыть за грубостью недавний испуг.
        - Кажется, здесь моя девушка.
        - Драшш, - зашипел Угрстан. И Самаэль понял, что дело тут нечисто.
        - Где она? - Лапы со сложенными крыльями взлетели вверх, поднявшись над головой.
        - Не кипятись, крылатый. Есть у нас один болван. Он забрал твою девушку. Мы уже разобрались с ним. - Ответил Угрстан, глядя на него низко посаженными глазами из-под костяного нароста.
        - Где она? - Снова повторил свой вопрос Самаэль, начиная не на шутку сердиться.
        - В слое четыре один двенадцать. - Ответил дрег, словно этого ответа для падшего было достаточно.
        - На дне? - Самаэль был в ярости. - Почему вы ее не забрали?
        - Она никуда не денется. - Пояснил Угрстан, и Самаэль застонал. Да уж, не денется. Тупоголовым тварям невдомек, что ей там не выжить, или не сохранить ясности своего ума долго, или... - Ему даже страшно было подумать, что или.
        - Выведите ее! - Заорал он.
        - Фахрш, - позвал Угрстан, и чудовище метнулось в сторону слоев.
        - Зачем она ему понадобилась? - Спросил Самаэль, взяв себя в руки. Излишняя эмоциональность не помогала при общении с дрегами.
        Угрстан покрутил головой, потом по очереди покрутили головами окружающие их дреги, после чего дрег изрек:
        - Не знаем.
        - Так спросите у него! Или я спрошу! - Самаэлю очень тяжело было не кипятиться.
        - Как хочешь, крылатый. - Угрстан снова покрутил головой, что на языке их жестов, очевидно, было равносильно пожатию плечами. - Твое право.
        Снова прозвучало чье-то имя, и один из дрегов послушно удалился. Все то время, что его не было, они стояли молча - дреги не напрягались поддержанием беседы.
        - Неужели они так и молчат на работе все время? - подумал Самаэль, и содрогнулся.
        - Вот, - сказал подошедший дрег, протягивая Самаэлю здоровенный кусок какого-то колючего дерьма.
        - Что это? - Тупо глядя на бесформенное нечто, спросил Самаэль.
        - Спрашивай. - К ужасу Самаэля произнес Угрстан. И тогда до падшего дошло, что за предмет он держит в руке - это была голова виновника происшествия. Только дреги могли додуматься притащить ему голову для вопросов. Это ведь не человек в слоях, и не демон, а тварь, которая здесь, на своей родине, была смертна. Или они чересчур верили в него, или были полными идиотами.
        Самаэль со всей силы ударил ногой по голове и зафутболил ее куда подальше. Никто из дрегов не шевельнулся, не удивился, и ничего не спросил. Наверное, думают, что я получил ответ, - криво улбынулся своим мыслям Самаэль. Но улыбка его стала снова приятной и привычной, когда он увидел Елену. Глаза ее сияли ровным голубым светом, она была свежа и хороша так, словно не вышла только что со дна.
        - Этого не может быть, - прошептал он. Но она шла к нему, все такая же легкая, игривая и прекрасная. Только дреги могли не реагировать на нее. Брешь, Елена, ее явление, исчезновение и чудесное возвращение со дна сплелось в его голове воедино в изощренный узор. Самаэль блистательно улыбнулся и подал ей руку, которую она с радостью приняла.
        - Это ты... - потрясенно произнес он.
        - Да, я, - мягко улыбнулась Грерия, наслаждаясь молодостью и свободой, и незаметно рассматривая Самаэля и гадая, неужели мальчик у нее в кармане.
        ГЛАВА 7
        Аба напрягся, входя в слой. Кем бы он ни был, но вступить во что-то или оказаться в дурацком положении пусть даже на миг ему не хотелось. На нем практично и приятно смотрелись джинсы, футболка и пиджак, все черное - одежда для работы, или для незаметного настроения, как он его называл. Для встреч с сияющими соседями он всегда выбирал что-то намного более вычурное, не гнушаясь лишней возможностью их подразнить. Тогда на нем обязательно красовалось нечто экстравагантное, с дополнениями в виде костей, или свисающей с плеча в лучших дизайнерских традициях головой демона. Больше ужаса и больше крови, обязательно что-нибудь красное, если не черное, чтобы создать максимальный контраст к их сияющим белизной фигурам.
        Он вошел. Вокруг была практически пустота, так хорошо, прохладно и печально, казалось, сам воздух пропитан бессмыленностью и одиночеством. Ник осмотрелся, но не заметил ничего, кроме двух плоскостей: светлого песка под ногами и темной ткани неба над ним, изредка в этой ткани сияли по-настоящему огромные звезды, только при детальнейшем рассмотрении они казались фольгой, нашитой на синюю ткань детского одеяла. Ветер гулял по пустыне, подымая в воздух пряди его волос. Ник с удивлением заметил, что несмотря на халтурность созданного, ему здесь комфортно, по настроению, по ощущениям. И что поразило его до глубины души - это ни одного, ни малейшего, даже захудалого ужаса, после всего, пройденного этой душой в предыдущих слоях. Мир, в котором он находился, был спокоен и тих. Ник зашагал вперед, и песок застелился под его ногами. Сделав скачок сквозь бесконечность вперед, он оказался на берегу моря, которого почти не было видно - лишь слабые волны ласково лизали песчаный берег, а над всем этим по-прежнему блестели звезды на одеяле и крохотный серп луны. У самой кромки воды сидела маленькая скрюченная
фигурка в смешном колпаке и ночной рубашке. Ник приблизился к ней и опустился рядом на песок. Он почти испытывал трепет - он не знал, кто она, но она постоянно удивляла его, с момента появления в его мире.
        - Привет, - тихо произнес он.
        К нему обернулось бледное женское лицо с серыми с желтыми вкраплениями глазами. Она не вздрогнула, не удивилась, не испугалась и не побежала. Она молча внимательно изучала его. Ветер шевелил ее пепельные волосы.
        - А человек ли она? - Подумал Ник, но тут же вспомнил о сфере. Она должна была быть человеком, но все же что-то не укладывалось в картину, и он пришел сюда спросить ее напрямую. Странно было ощущать, что она словно бы ожидала его. Или снова иллюзия?
        - Что это за место? - спросил он.
        - Вечное море, - прошептала она, вновь укладывая подбородок на колени.
        - А небо, а пустыня? - Хвост колпака с помпоном смешно спадал вниз по ее спине. Она будто встала с постели где-то в прошлом веке, да так и осталась сидеть на берегу.
        - Это ничто, пустота. - Произнесла девушка, по-прежнему не глядя на него. - Если бы он был жив, все было бы иначе...
        - Кто? - Спросил Ник.
        - Не помню, - пожала плечами девушка.
        И тут одна очевидная мысль начала закрадываться в голову Ника: она спятила. Ее разум не выдержал испытания. Только не укладывались в картину чистота и ясность ее мира, у сумасшедших в мирах творилось такое, что трудно было описать словами. Грохот, нагромождение, в таких местах едва ли удалось бы вести подобную беседу, пусть и с оттенком безумия.
        - Ты пришел забрать меня?
        - Я пришел забрать тебя. - Одновременно произнесли они.
        Ник озадаченно посмотрел на нее.
        - Кто ты?
        Девушка вновь подняла на него глаза. Теперь они были наполнены болью, и эта боль растворила желтое в сером, и они стали серо-зелеными. Ник знал, что одежда может меняться, окружающее пространство, но не они сами. Это означало, что она такова, какой он ее видит.
        - Лили, - сказала она, и боль стала отступать из глаз, на ее место снова пришла пустота.
        - Идем, Лили, - велел он, но она не двинулась с места, а лишь снова уложив голову на колени, стала смотреть, как волны шелестят по песку. Музыка. В ее мире издали, сначала тихо, потом чуть громче, но все также нежно и ненавязчиво заиграла музыка, одинокая печальная флейта, нежная, мягко рвущая душу на части, а звезды, эти огромные смешные латки на небе, стали опадать вниз, сыпаться и сыпаться сверху. Ник застыл на какое-то время зачарованный, он не мог поверить - в слоях не было музыки, не могло быть. Одна из звезд упала ему прямо на плечо.
        - Лили, - он схватил ее за руку, - мир рассыпается, нам пора. - Его не прельщало переживать схлопывание неумело созданного бытия изнутри. Нет, конечно он пережил бы, и переживал уже не раз, но это было развлечение не из приятных даже для него, не говоря уже о том, что ее после этого пришлось бы сошкрябывать или ждать, пока она не создаст в слое вновь нечто похожее на бытие. А хватит ли ей на это сил? Рано или поздно, если души оставались здесь достаточно долго, они не могли больше ничего создать, и их расплющивало небытие, не зря это было дно ада, самое его дно, с которого уже не возвращались, если их не забрать вовремя. Он сдернул ее с места, и они побежали по твердому песку вдоль линии воды - нужно было набрать необходимую скорость, чтобы вырваться из притяжения слоя. Клейкая масса бесформенного ничто нагоняла их сзади, небо складками обрушивалось вниз. Ник зацепился за одну из складок и полетел на песок, связь их рук разорвалась, и Лили проскочила на несколько шагов вперед, потом остановилась, обернулась назад и посомотрела на Ника.
        - Беги, - велел он, досадуя, что она остановилась и потеряла время. Волны ткани уже наваливались на его плечи.
        - Нет, - прошептала она и бросилась к нему.
        Откуда у девчонки взялись нечеловеческие силы выдернуть его из под ошметков ее разваливающегося мира, но она смогла, она вытащила его, подняв на ноги, а сама полностью увязнув по колени в густой жиже бесформенной материи, которая все наплывала и наплывала. В этот момент Ник понял, что она отдала последние силы, чтобы вытащить его. Тогда он обнял ее и закрыл своим телом. Вой, свист, вязкость, твердость, бездыханность... Мир умирал, единственным нерушимым столпом в нем был Ник. Гадкое, отвратительное ощущение, еще несколько долгих мгновений потребовалось, чтобы слой стабилизировался, и из него, пустого и несозданного, без мыслей, с мертвой девушкой на руках, он вышел в ад.
        - Разрази светлых гром, - выругался он. Все-таки ему пришлось пройти через изнанку, черти бы ее драли. Но это... эта безумная, зачем, ради всех демонов ада, она стала его спасать? Спасать его, хозяина, у себя дома. Отлично, просто отлично.
        Громкий всхлип и первый сиплый глоток воздуха знаменовали ее возвращение в мир. Но с ней далеко не было ничего хорошо. Тело ее начало бить мелкой дрожью, а руки и пальцы стали сжиматься и разжиматься в судорогах.
        - Проклята... - шептала она, - проклята, проклята Лили... нет смысла держаться. . проклята...
        Сильная рука с длинными пальцами поднесла к ее голове клубящуюся туманом сферу и оставила рядом с девушкой.
        Девушка стала затихать, конечности расслабились и наконец спокойно легли на столе, губы перестали произносить невнятные звуки. Она погрузилась в свои воспоминания.
        Что такое разлом? Это нечто, что живет в человеке, но рано или поздно всегда всплывет на поверхность. Этим целые новенькие чашечки с блестящей эмалью отличаются от склеенных посудин. Да, снаружи они могут казаться крепкими, иногда, но все же трещины... Все портят эти проклятые трещины, разлом. Однажды он даст о себе знать: звуком расстроенного рояля прорезав мирную тишину утра, или ночью страшным криком сквозь сон. Такова была Лили: что бы ни происходило вокруг, разлом всегда был там, внутри нее. В самые счастливые минуты своей жизни, даже в глубоком беззаботном, казалось бы, детстве, она никогда не веселилась так безоглядно, как целенькие дети. Потому что со дна ее души высовывал свою уродливую голову разлом, он говорил, что все конечно, и всех их ждет одно - то, что она уже несет в себе. Да здравствует разлом! И горький смех затихшей публики за занавесом. Она пыталась быть умницей - недолго, нет, ровно до того момента, как ее не сорвало с петель. Она пила, она гуляла, она искала темноту в дыму, но сигаретный дым казался сладким, и утром оставалась только головная боль. Она искала избавление на
грани, балансируя в туфлях на шпильках на краю моста, и зная, что до низу ей не долететь живой. Она топила, изгоняла, пугала разлом, а он оставался паразитом, вросшим в ее клетки, в самую ее суть, и она уже не была уверена, что даже смерть будет способна это изменить. Лучшее, что можно было сделать - это пустота, замерзнуть, и оставить его в толще льда, куда не пробьются ни чувства, ни эмоции, ничто. Проклятый разлом. Заморозить вместе с ним боль, только взгляд нельзя было заморозить, потому что смотрел он с самого дна пропасти, которая звалась Лили. Проклятая...
        - Мне кажется, толку не будет, - сказал, выходя из кабинета и прикрывая за собой двери, Небирос. - Она то кричит, то бредит.
        - А что с брешью? - Спросил Уцур, глядя на мохнатую спину демона.
        - Брешь на месте, - многозначительно усмехнулся Небирос.
        - Тебя это не беспокоит? - Приподнял бровь Уцур, возмущенный его поведением.
        - Она сокращается. - Ответил Небирос. - С тех пор, как он забрал ее из слоев.
        Царь облегченно вздохнул.
        - А если бы не забрал? Если бы... - Не удержался от размышлений Уцур.
        - Если бы она в них растворилась? - Равнодушно продолжил демон. Его фасеточные глаза были удивительными, и мигрировали от цвета к цвету в зависимости от его настроения. Теперь они были приглушенного бледно-фиолетового оттенка. К сожалению, Уцур не умел читать по ним. - Тогда, боюсь, мы остались бы с лифтом навеки.
        - Каким лифтом? - Не понял Уцур.
        - Царь, выйди, что ли, наружу, прогуляйся, - заметил демон.
        Уцур на это предложение лишь плотно сжал губы. Он уже столько времени был при хозяине, и еще ни разу не получал ни одной увольнительной ни в каком направлении.
        - Я посижу с ней. - Сказал он, направляясь к двери, но сразу две жилистые лапы перехватили его.
        - Не стоит. - Сказал Небирос. - Мне сказали быть при ней, больше никому.
        - Но ты ведь считаешь это напрасным...
        - Меня удивляет ваш интерес к ней. - Прервал его Небирос. - Но не трать время понапрасну. Ты не зайдешь туда.
        Царь отступил, и постарался запомнить на будущее, что серый металлический оттенок глаз Небироса не сулит ничего хорошего.
        - Уцур, - Аба бросил это слово почти на лету, проносясь мимо халдея. Он склонился перед хозяином и лишь услышал единственный вопрос, пока дверь перед ним не захлопнулась:
        - Как она?
        Уцур озадаченно поглядел на дверь, но решил, что это не его дело, раз так считает Аба, но все же что-то мешало ему развернуться и уйти, и поэтому он тихо присел на стул недалеко от дверей, словно на страже.
        - Сфера помогла, - ответил Небирос, - но большего вряд ли можно ожидать. Она бредит. Вы же знаете, что смерть стирает личность.
        - Хорошо, карауль за дверью. - Бросил Аба, сбрасывая пиджак на пол.
        Небирос заметил его нервозность, но вслух ничего не сказал, удалился из комнаты молча, на выходе бросив злой взгляд на царя, который торчал возле дверей, словно собачонка.
        - Уходи, халдей! - Его глаза вновь заблестели металлом, и на этот раз Уцур покинул комнату, неловко вывалившись наружу, и не понимая, какая глупость заставила его сидеть у дверей, когда его не просили.
        - Лили, - он положил руку ей на лоб. Лили тревожно шевелилась во сне. Ему нужно было войти в ее разум, чтобы понять, найти ответы. Он сдвинул ее на столе чуть в сторону, и лег рядом.
        Беспокойство, хаос, всегда так странно было попадать в них, проникать, выныривать среди всего происходящего на поверхность. Одна стена - одна смерть, потом следующая и следующая, и так через преграды к жизни. К тому, что было. К записанному в сфере и до нее, еще стена, и до нее, и снова стены, и жизни, жизни, бесконечный хоровод.
        Первая стена. Снег... Все вокруг такое белое и безмолвное. Кажется, звук дыхания замерзает в воздухе и осыпается вниз на белое поле. Но она бежит, сильнее зверя, быстрее ветра, и кровь огнем разносится по ее венам, она жива. Тепло ее жизни будит зиму, звук ее шагов согревает землю. Меч ее сияет сверкающей сталью, и обрушивается смертью на врага. Тает снег под красными реками, такая яркая, такая пронзительно алая на белом снегу, кровь. И дестяки таких же сумасшедших, как она, дерутся против сотен, крася снег в кроваво-алый, выбрасывая в воздух клубы пара и жар их тел. Они знают, что не вернутся, но не плачут и не дрожат. Нет страха. Их спины ровны, а мечи разят, словно в ужасном и одновременно прекрасном танце. Их все меньше живых, но души выстраиваются за оставшимися плечом к плечу и продолжают танец. Идеальные холодные снежинки сыпятся с неба, укрывая красное белым, снег проглатывает звуки, пряча тепло остывающих тел. Белое безмолвие поглощает все...
        Вторая стена. Ее руки прикасаются к нему, нежно дотрагиваются до его лица. Лили... Серозеленые глаза смотрят с нежностью, их свет растапливает тьму, как воск свеча. Лили... В ней нет ни лжи, ни подвоха, ни подлости, ничего, к чему он привык, смотреть на нее - такое невыносимое счастье, что хочется кричать прямо в голубые приветливые небеса. Лили, не уходи.
        Третья стена. От дождя ее волосы намокли и свисают слипшимися сосульками. Но она смотрит на него и смеется.
        - Чему ты смеешься, Лили?
        - Ты смешной. - Говорит она, и пытается по-собачьи струсить воду с волос.
        - Ты тоже. - Смеется он, и понимает, что не умеет смеяться. Он - не тот, кто смеется. - Лили...
        - Смейся, - просит она, - дождь плачет за тебя. - И в глазах ее светится грусть. Он знает, что это не дождь, это Лили плачет за него.
        - Прости, - шепчет он, и дождь смывает контуры ее лица, оно растворяется и исчезает навсегда. И слово "навсегда" режет его на части, но слезы не видны под дождем, потому он смеется, кричит и смеется.
        Четвертая стена. Его пронизывает насквозь боль. Ее тело корчится на полу. Снаружи нет ни войны, никто не умирает, рядом - никого. Но она мучится в судорогах от боли, которая сжимает ее душу, отпускает лишь на какие-то доли секунды, чтобы она успела вдохнуть, и накрывает снова.
        - Я больше не могу, - глаза ее опухли и красны от слез. Костяшки пальцев выпирают на кистях рук, щеки впали. Она дрожит, ползет и снова падает, дрожит. А боль все кружит черной птицей, над ней, над тем, что некогда звалось Лили. И ни ей, ни боли в этом странном танце не остановиться.
        Пятая стена. Холодное море, пустой пляж. Вокруг лишь чайки, и мусор, который остался с лета. Лили окутывает облако одиночества. Но она больше не страдает, ей никто не нужен - она так решила. Ей не нужна жизнь, она ею больше не дорожит. Ради чего? Все, кого она любила - ушли. Она никому не нужна. И не хочет быть нужной, потому что теперь знает, что все в мире - ложь и фальшь. Все обещания разрушаются, все надежды умирают, остается только море, и то не навечно. Ветер бросает ей пряди в лицо, как перчатку.
        Шестая стена. Лили и других грузят в вагоны, загоняют, как скот. Потом долго-долго везут их куда-то в затхлом, пропитанном потом, кровью и страхом замкнутом пространстве. Вдруг поезд останавливается, двери раскрываются, и люди бегут, бездумно, безоглядно, на свободу, прочь от состава, врассыпную, в снег, к черному голому лесу вдали. И Лили толкают, она падает в снег, встает на ноги, бежит со всеми, когда сзади раздаются автоматные очереди. Падает сосед, потом она, почти не больно, только совсем невозможно становится бежать, и дышать, и свет меркнет.
        Седьмая стена. Внизу плещется вода, холодная и темная. Руки Лили замерзли от прикосновения к металлическим перрилам моста. Но они так крепко сжаты - это привычка, привычка держаться. А страха уже давно нет, есть неверие в то, что хоть в чем-то есть смысл. Лили разжимает закоченевшие пальцы, улыбается и падает, падает и улыбается.
        Восьмая стена. Лили хоронит ребенка. Слова окружающих режут ее фальшивым сочувствием, потому что никто из них не способен понять эту боль. Никто не знает глубины ее отчаяния и безумия. Она больше не принадлежит их миру. Она больше не принадлежит ничему, она чужая, одна, урод среди всех, урод, у которого вырвали сердце и закопали сейчас, засыпав землей и дав ему название на мраморной табличке сверху. Чтоб каждый знал, что здесь лежит сердце Лили, поливал цветочки, которые из него вырастут, обновлял краску на буквах, зажигал фонарики. Чтобы даже в темноте можно было ткнуть пальцем и сказать - вон там, видите, светится? Это сердце Лили горит, горит страшной болью, и ненавистью, и проклятием. Страшное изуродованное сердце Лили, которое хочет, чтобы на земле больше не было детей, чтобы ей больше не было больно, когда она смотрит на них. Которое остановится однажды, в то время, как ее пустое и бессердечное тело найдут прямо над ним.
        Девятая стена. Лили идет босиком по огню, сквозь стены бушующего пламени, и ничего не чувствует. Ее волосы сами словно сотканы из пламени, в глазах сверкают отблески огня. Все мертвые идут за ней. Она - их проводник.
        Ник с хрипом втянул воздух и рухнул со стола на четвереньки. Какое-то время он вынужден был так и оставаться, приходя в себя. Какой удачей было, что его никто не видит. Конечно, он поставил Небироса за дверью, но не ожидал ничего подобного. Так ярко, так невыносимо светились пережитые жизни в нем, так страшно. Он знал, что она больше не боялась, но знал, чего ей это стоило. Он не уверен был, способно ли было какое-то проклятие сделать подобное, или это было судьбой. Но в эту секунду он верил, что ад - на земле. Ему хотелось лечь на самое дно и ни о чем не думать. Ему! Он с трудом поднял голову и посмотрел на хрупкое тело на столе. Лили. Теперь он знал ее. Знание не принесло ему облегчения, а дало лишь нестерпимую боль. Он тряс головой и отплевывался, позволяя своей сути вытеснить ошметки воспоминаний. Лили, ходячий ад. Его мутило, выворачивало наизнанку, но стоило вспомнить ее серые глаза и взгляд, наполненный теплом и светом, как становилось легче. Он снова потрусил головой и поднялся на ноги. Держась за край стола, он смотрел на ее лицо, руки, лежащие ладонями кверху, подымающуюся и опадающую
грудь.
        - Проклятие! - выругался он.
        ГЛАВА 8
        Танатаэль был самым молодым из ангелов, пришедших к свету божьему - так звали группу ангелов под предводительством Уриэля, которые спускались в ад, чтобы спасать проклятые души.
        - Танатаэль, береги свой меч, - говорил ему Петра, начищая свой до блеска. - Он сияет во тьме не хуже солнца.
        - Петра, а ты много раз спускался? - Спросил Танатаэль, затаив дыхание.
        Петра посмотрел на него с улыбкой: совсем еще мальчишка, светлые волосы, голубые глаза - прямо серафим из-под куполов церкви.
        - Не знаю, как тебя отпустили. - Покачал головой Петра. - Тебе бы больше подошло на седьмых небесах.
        - Нет, я сам выбрал этот путь. Пусть многие говорят, что вы - безумцы, ходящие по грани. Но я не знаю никого, храбрее вас. Они там все презирают тьму, ее не видя. А вы- единственные настоящие, те, кто стоят на границе. Те, кто знают, что такое зло и истребляют его каждый день.
        Петра покачал головой:
        - Все не так, как ты думаешь, парень.
        Танатаэль хотел еще что-то спросить, но Петра развернулся и пошел прочь. Парень не понимал, что происходит: разве он не должен был сейчас с гордостью и воодушевлением рассказывать ему о подвигах света?
        - Мы не безумцы, но и не герои. - Сказал подошедший к нему ангел с перебитым крылом.
        - О, Илиэль, я знаю о ваших подвигах. - Входновенно произнес парень.
        - Да уж, сейчас я бесполезен. - Ответил Илиэль, дернув поврежденным крылом.
        - Как это случилось?
        - Я спустился слишком глубоко. Когти демонов. - Поморщившись, произнес Илиэль.
        - А души?
        - Я едва убрался сам. - Зло ответил Илиэль.
        Танатаэль казался растерянным.
        - Но свет сильнее тьмы.
        - Только не тогда, когда их когти входят в твою плоть, и тварей тысячи вокруг.
        - А этот след, - юноша коснулся рубцов на плече ангела, - от кого?
        - Это Небирос. - Илиэль посмотрел парню прямо в глаза. - Не дай бог тебе когда-нибудь встретиться с ним.
        Таната невольно отвел взгляд, ему почудилась во взгляде смотревшего боль, которой по всем меркам никогда не должно было быть в глазах ангела.
        - А что с Петрой? - Спросил он, меняя тему.
        - А что с ним? - Горько усмехнулся Илиэль. - Его любимая в аду.
        - Как это? - В ужасе спросил Таната. - Ведь так не бывает, он же не мог... не должен был... сходиться ни с кем из...
        - Из кого? - Илиэль смотрел в упор на парня. - Ты уверен, серафим, что все еще готов остаться здесь? Мы - не сияющие незапятнанные существа, как твои знакомые.
        - О, боже, нет, конечно. - Пробормотал Танатаэль. - Конечно, вы не могли не заразиться.
        - Заразиться? - Рассмеялся Илиэль, потом взял себя в руки. - Мы несем в себе боль, потому что нельзя спускаться туда и ничего не чувствовать, Таната. Мы такие, какие есть. Но это не значит, что мы больны или встали на сторону зла. Мы просто каждый день барахтаемся в грязи - так что не можем быть белыми и чистыми по определению. Избавься от иллюзий, малыш, пока не поздно. Или дуй домой. - Он указал ему рукой наверх.
        - Но как любимая Петры могла оказаться в аду? - прошептал Таната, словно то, что он только что произнес, было кощунством.
        - Он полюбил девушку. Она оступилась. Теперь она в аду. - Сухо сообщил Илиэль. - Поэтому, не высказывайся сильно резко на тему проклятых. - Добавил ангел.
        - Они видятся? - В ужасе спросил парень.
        - Они не виделись давно, пока не появилась брешь. Он сошел, спас многих, но не ее, хотя и видел. Ее не мог.
        - Уже все свои страшные истории рассказали? - Спросил подошедший к ним Уриэль, и ангелы умолкли, без лишних слов собравшись вокруг него.
        - Все вы спускались, - произнес Уриэль, минуя взглядом новичка, - и знаете, каких сил это стоит. Я хотел поговорить с вами о том, кто позволил нам в последнее время спасать других и дойти до таких глубин, до которых никогда не доходил свет.
        Все согласно кивнули.
        - Это кто-то из наших? - Спросил Кориэль. Ангелы в волнении застыли.
        - Вы знаете, что никто бы не смог. - Тихо произнес Уриэль.
        - Человек? - Почти не веря в сказанное, спросил Петра.
        - Похоже на то. - Еще тише произнес Уриэль.
        - Но как же он мог попасть в ад? - Не выдержал Таната. - Посланников не было, я бы знал. - Горячо добавил он.
        - Верно. - Сказал Уриэль. - Точно мы не знаем. Но что бы там ни было, сейчас он у них. И мы обязаны вытащить его.
        - Это просьба Создателя, - эхом догадки отозвался Илиэль.
        - Верно, брат Илиэль, мы должны вытащить его во что бы то ни стало.
        - Ты знаешь, где он? - Спросил Илиэль.
        - Нет, теперь нет. - Тяжело произнес Уриэль. - В последний раз он был где-то глубоко, почти у дна. - Крылья за спинами ангелов зашелестели.
        - Боже, у дна, - прошептал Петра. Остальные разделяли его мнение. - Возможно, его уже нет.
        - Возможно, но мы должны сделать все для того, чтобы забрать его. - Сказал Уриэль.
        - И как? - подал голос Кориэль. - Спуститься всем светом на дно? Может, мне еще предварительно ощипать себе перья и полить соусом?
        - Не остри. - Обрезал его Петра.
        - Мы идем на встречу с Проклятым. - Произнес Уриэль. Наступила гробовая тишина, в котрой слышно было, как выпавшее из крыла Петры перо, опускается на землю.
        Танатаэль заметно побледнел, и, возможно, в этот момент, в его голове мелькнула мысль, что оставаться на седьмом было не таким уж плохим вариантом.
        - Мы предложим ему обмен. Плененных демонов. - Тем временем продолжил Уриэль.
        - Почему ты думаешь, что он пойдет на это? - Спросил Илиэль.
        - Потому что мы уже встречались, - сказал Уриэль, - наедине. Он спрашивал, не один ли это из наших. Падшего происходящее радовало не больше, чем наши визиты. Он был бы рад избавиться от него.
        - Тогда почему ты говоришь об обмене? - Запротестовал Илиэль. - Изловить демонов - задача не из легких. Из твоих же слов выходит, что забрав этого человека, мы и так сделаем одолжение Проклятому.
        - Да, сделаем. - Сцепив зубы, произнес Уриэль. - Но он уже сам решил свою проблему, если вы не заметили. Амаэль спускался сегодня. До какого слоя, Амаэль?
        Русый широкоплечий ангел вышел вперед:
        - До пятого, брат.
        - Вот об этом я и говорю, - произнес Уриэль. - Проклятый уже прибрал его к рукам. Нам нужен обмен и поскорее.
        Танатаэль смотрел, как "свет божий" собирается на встречу, но их сосредоточенные угрюмые лица напоминали ему лица воинов перед боем куда больше, чем дипломатов. Кто-то из них с пристрастием полировал мечи, которые и так сверкали на солнце, как зеркала. Кто-то укреплял перевязи или перебрасывался парой негромких слов с товарищами, но в их настроении, движениях, даже жестах скользило одно: они могут не вернуться с этой встречи. Танатаэль улавливал это своими обостренными ощущениями обитателя седьмых небес, которые он еще не успел растерять. Ему хотелось расспросить их о предстоящем больше, задать им еще тысячу мелких и не очень вопросов об их жизни, о слоях, в которые они постоянно спускались, об ангелах, которые не возвращались, но понимал, что теперь было не время и не место. Ему страшно было признаться себе, что он боится, очень боится того, к чему они готовятся с мрачной решимостью. Врата ада рисовались ему то уродливыми металлическими прутьями с шипами и кривыми решетками, то непреодолимой каменной стеной, которая впускает все, но не выпускает никого, то стеной вечного пламени, в котором
растворяются мечи, кости и души. Ему мерещились крики человеческих душ, обугленные головы, и страшные обожженные крылья.
        - Перестань так трястись, ты не пойдешь сегодня. - Сказал ему ангел среднего роста с правильным лицом и темными вьющимися волосами, венцом окружающими его голову. Голубые глаза пристально смотрели на Танатаэля.
        - Я пойду. - Упрямо произнес он, не взирая на свой страх.
        - Для чего? Чтобы умереть? - Прямо спросил ангел.
        - Чтобы быть со всеми. Я пришел к вам и не буду отсиживаться.
        - Ты даже не знаешь, как это выглядит. Ты не знаешь ничего. Нет, конечно, ты узнаешь со временем все, что необходимо, и постепенно со всем справишься. - Он как-то странно улыбнулся. - Но только если останешься жив.
        Таната смотрел на него во все глаза. Они здесь все были немного чокнутые, но ему ведь надо стать таким, как они? Ангел никак не реагировал на Танату, он даже не ждал от него ответа, просто сидел там, на своем месте, и пришивал отлетевший ремешок. Картина казалась настолько будничной, что не сочеталась ни с крепкими руками ангела-воина, ни с его сильной и стройной фигурой.
        - Готов поспорить, ты имеешь отношение к стихии огня, - сказал Таната, не в силах оторваться от разглядывания незнакомца.
        - Да. Я - Рамуэль. - Ответил тот, протягивая Танате руку. Таната принял дружеское рукопожатие, радуясь в душе, что, несмотря на начало их беседы, Рамуэль, похоже, относился к нему, как к равному. Таната даже слегка воспрял духом.
        - А я...
        - Танатаэль. - Закончил за него с улыбкой ангел.
        - Да, верно, - снова слегка растерялся парень, но потом улыбнулся в ответ, - зови меня просто Таната.
        Рамуэль кивнул.
        - Порвал? - Неуверенно спросил Таната, пытаясь поддержать беседу.
        - Мы кажемся тебе странными, правда ведь? - Тихо произнес Рамуэль. - Представляю. Наверное, твоим сияющим братьям мы бы показались едва ли не темным отродьем. Свысока все кажется серым. - Он задумчиво посмотрел куда-то вдаль. - Но прежними остаются только те, кто не выживает долго. - Его улыбка стала горькой. - Остальные меняются. Но я бы не променял ни одного из наших даже на сотню сияющих.
        - Демоны говорят также. - Пробормотал Таната, не веря своим ушам. - Так написано в наших книгах. - Словно оправдываясь, добавил он.
        Рамуэль рассмеялся, а в глазах его будто полыхнуло пламя. Он действительно принадлежал этой стихии, огонь словно бежал под его кожей. Таната думал о том, что кому, как не ангелам огня спускаться вниз, по краней мере, стихия для них была родной.
        - Ты думаешь над тем, насколько я далек от демона? Что меня отделяет от них?
        - О, нет, - поспешил заверить его Таната. - У тебя нет ничего общего с ними, твои крылья, глаза, стать...
        - Глупец, - проговорил Рамуэль, - одного хорошего пламени достаточно, чтобы кожа свернулась, спина сгорбилась от боли, а крылья сгорели напрочь. И что тогда? Чем тогда я буду отличаться от демонов? Ты убьешь меня такого? Подойдешь и поразишь, отсечешь голову по правилам из твоих книг?
        - Я действительно еще не участвовал в боях, - пылко возразил ему Таната, - но я думаю, сумею отличить добро ото зла.
        Рамуэль снова залился смехом.
        - Отличить, - его крылья непроизвольно дернулись. - Нет, ты ничего не отличишь, даже собственную пятку от носа.
        - Как это? - Обиженно спросил Таната.
        - Здесь все смешалось, Таната. - Грустно продолжил Рамуэль. - Оставайся, для того чтобы разобраться и не натворить бед. Нужно очень много потерять, чтобы понять. И я даже не знаю, пожелать ли тебе понять или не понимать никогда.
        - Я тоже стану таким... обозленным и печальным? - Спросил Таната.
        - Может, ты потеряешь крыло, как Илиэль. Может всего себя, как Даниэль или Гато. А может только душу, - глаза его сверкнули.
        Танатаэлю показалось, что имена погибших ангелов наполнили воздух пеплом, отчего стало трудно дышать.
        - А что потерял ты?
        Рамуэль отпустил ремешок.
        - Я? - Его улыбка была рассеянной. - Не знаю. - Он покачал головой. Я больше не знаю, что правильно, что нет. Я спускаюсь каждый раз вниз, как в в последний.
        - Почему Уриэль не даст тебе передышку? - Взволнованно прервал его Таната.
        - Зачем? - Рамуэль вскинул голову. - Я не представляю себе другой жизни. Все, что я знаю - это сражения. Можно сказать, что моя душа принадлежит аду. - На этих словах Таната дернулся от него. - Я уже не представляю себе свою жизнь без него. Столько времени... - Рамуэль тяжело вздохнул, складывая принадлежности для шитья в мешочек.
        - Ты знаешь Его... ты одного времени с Падшим? - Спросил Таната, и сам испугался своих слов.
        - Да, я и Уриэль. - Ответил ангел.
        - И каков он?
        - Да каков угодно. - В глазах Рамуэля светилась усталость. - Он не урод, как многие думают. - Пояснил он. - Не чудовище. А выглядеть может у себя дома, как ему заблагорассудится. Любит пугать дураков ужасающими формами, и эпатировать публику - в этом ему не откажешь. Почти уверен, что и на этот раз будет то еще шоу.
        - Если не урод, то каков же он?
        - Да такой же, как мы. - Ответил Рамуэль. - Он ведь один из нас. Мы с Уриэлем еще видели его с белыми крыльями.
        - О нет, - прошептал юноша. - Я думал, это легенды! Я думал, на самом деле так не могло быть. Не мог один из нас создать весь этот кошмар...
        - Ну, он не один. Ему помогали, - выдавил с ухмылкой Рамуэль.
        - Ты не ненавидишь его. - В ужасе произнес Таната. - Не презираешь.
        Рамуэль вздохнул.
        - Я не сужу его. И тебе не советую, потому что нельзя придумать ничего глупее. Особенно для такого младенца в сравнении с ним, как ты.
        Таната потрясенно молчал. Впервые его сравнивали с Проклятым, и из слов ангела получалось, что сравнение не в его пользу. Да наверху даже близко не представляли, что здесь происходит. Что говорить о людях, если с ангелами такое творится в этих землях. Вот она граница со злом - одна его близость подтачивает души, наполняет их отравой. Многие из них продолжают драться, но знают ли они, что уже умерли и теперь дерутся сами с собой? Тогда Танатаэлю стало по-настоящему страшно, потому что он увидел, что делает ад с ангелами, медленно и неумолимо.
        ГЛАВА 9
        В кабинет постучали, и когда он произнес магическое "войдите", на пороге появился Небирос.
        - Аба, я не смел Вас беспокоить раньше, но в наших владениях делегация Уриэля, целое скопище светлых, и демоны не смогли стерпеть их присутствия.
        Ник тяжело смотрел на Небироса.
        - И?
        - Во втором слое свалка, и чем это все закончится, неизвестно. - Небирос мигнул своими фасеточными глазами.
        - Какого черта их принесло?
        - Они требуют вас. Для переговоров.
        - Переговоров. - Ник рассмеялся, его позабавило требование клуба чокнутых под предводительством Уриэля. - Ладно, скажи им, что я иду.
        Небирос растворился во тьме.
        Ник призвал Уцура, и тот вежливо постучал в двери уже через несколько секунд.
        - Останешься с ней. - Бросил он ему, обрастая рогами, меняя цвет глаз на багрово-красный, увеличиваясь в размерах, и стремительно становясь более похожим на демона.
        - Идешь торговаться? - Не удержался от мрачной шутки Уцур, слегка униженный приказанием, брошенным, как собаке.
        - Иду. - Ответил хозяин. - Могу и тебя обменять на что-нибудь полезное, если ты забыл свое место. - Произнес он, и Уцур попятился к стене.
        - Аба, я не смел...
        - Ты отвечаешь за нее. - Очень внятно объяснил хозяин и покинул кабинет, не дожидаясь ответа.
        - Отвечаю, - повторил Уцур, придвинул кресло к столу, на котором лежала девушка, и опустился в него. Он был так огорчен, что не сразу взглянул на нее, а потом, словно опомнившись, поднялся, чтобы рассмотреть ее лицо, глаза, нос, овал. Да, это была она - та, которую он успел увидеть в сфере Идиа. Халдей испытал по отношению к ней нечто вроде благоговения, какое испытывают египтологи, находясь рядом с недавно обнаруженной новой мумией. Тут же он смутился от своего собственного сравнения, потому что она была симпатична и жива. Она спала. Уцур гадал, что же с ней делал хозяин наедине, зачем поставил демона на страже. На миг ему подумалось, что он овладел ею, но уже в следующий упрекнул себя за эту глупость. Потом мысли его как-то сами собой перетекли в воспоминания о других девушках, их лицах, его родине, и Софии. Упрямой, отчаявшейся, красивой Софии, которая ждала его в комнате Самаэля. Халдей улыбнулся, сам того не замечая.
        - Аба, - прошептала девушка, и царь вздрогнул.
        Дерущиеся замерли на месте: кто с занесенным для удара мечом, кто так и не нанеся удара когтистой лапой, змеиные хвосты застыли в воздухе, головы повернулись на какофонию звуков, перекрывших шум драки. Вдали шествовала процессия: нельзя сказать, чтоб разноцветная, потому что она представляла собой лишь красные и черные тона, но весьма разношерстная. В ней были и демоны с головами, похожими на бычьи, поросшими мехом телами и огромными копытами на мощных ногах, и змеиные отродья, ползущие между камнями, в воздухе завывали и проносились из стороны в сторону ведьмы в балахонах, лоскутами развевающихся на ветру, чуть спереди двигалось нечто, похожее на насекомых, издающее неприятное стрекотание. Позади струились, стелились, менялись полчища скользящих тварей, и от их непрерывных трансформаций к горлу подкатывал ком, грозя вырваться наружу. А в центре всего этого безумия, на спинах двух огромных дрегов, словно на паре лошадей, - хотя если их с кем и сравнивать, то спины их больше походили на драконьи из-за чешуи, - ехал сам хозяин, невероятно огромных размеров, со шкурой, отливающей красным и багрового
оттенка глазами, с головой невероятно сложной и отвратительной, увенчивающейся рогами, как у демонов.
        - Вау, - иронично изрек Рамуэль, - в своем репертуаре.
        Процессия неспешно приблизилась к опустившим оружие сражавшимся, и Владыка сошел с дрегов на землю.
        - Здравствуй, Уриэль. - Произнес он рокочущим голосом, остановившись перед старшим ангелом.
        - Приветствую тебя, Проклятый. - Следуя этикету, произнес Уриэль.
        - И чем мы обязаны такой чести? - Аба обвел сгрудившихся ангелов когтистой жилистой рукой.
        - У тебя есть кое-что, от чего ты хотел бы избавиться, а мы могли бы помочь. - Без обиняков выложил Уриэль.
        Аба едва заметно скривился, что при текущей его внешности со стороны больше походило на злобный оскал. Он не любил подобной прямолинейности в переговорах: а где игра, где интрига, где подход. Все равно, что топором пытаться вырубить фигурку.
        - У меня есть кое-что, что вам нужно. - Уточнил Аба. - Что вы готовы предложить в обмен?
        Теперь была очередь Уриэля кривиться, словно он съел испорченное яблоко. Его формулировка вопроса не прожила и десяти секунд.
        - Плененных демонов. - Нехотя выговорил он.
        - Что ж, верно, нечего демонам делать у вас. - Ухмыльнулся Аба, но это снова больше походило на оскал. - Что еще?
        - Еще?! - Возмущенно уставился на него Уриэль, а остальные ангелы заметно напряглись и крепче сжали рукояти мечей.
        - Ну, я даже не знаю, на самом деле. - Украдчиво произнес Аба, хотя интонации трудно было передать тем громовым рыком, который имелся в его распоряжении. Грубо, зато угрожающе, - он предпочитал подавлять светлых баранов силой. - Может, крыло Илиэля, все равно ему одно без толку. Оживило бы нашу мрачную обстановку. - Задумчиво произнес он, делая вид, что размышляет, как бы оно смотрелось на стене в его покоях.
        Илиэль исполнился гневом и рванулся вперед, но рука Рамуэля остановила его, жестко схватив за предплечье.
        - Отпусти меня! - прорычал он брату, но тот лишь крепче сжал пальцы.
        - Он специально заводит тебя. Будь разумен, не поддавайся.
        - Рассудительный Рамуил. - Ухмыльнулся Аба.
        - В таком обличье тебе бы больше к морде пошла драка, а не словесные издевки. - Ответил Рамуэль.
        - Мне к морде рога и красный цвет, друг мой. - Ответил Аба, следя за Рамуэлем своими багровыми глазами. - А брат твой кипит от гнева, как наши котлы. - Он тихо рассмеялся, отчего мелкие камни посыпались с близлежащих бурых скал.
        - Я тебе не друг. - Отрезал Рамуэль, отпуская успокоившегося Илиэля.
        - А жаль, - подумал Аба, но вслух, конечно же этого не сказал. Когда он видел Рамаэля, вновь вспоминал старые времена, когда не было противостояния, все было проще и чище что ли. Он до конца не мог себе объяснить, как все зашло туда, где они сейчас оказались, но он по-прежнему знал и понимал Рамуэля, ощущал его настроение и почти с точностью мог сказать, печалится тот или доволен, безмятежна и холодна его душа или бурлит огнем. Они были почти одного возраста, и, по правде сказать, ему не хватало его.
        - Чего ты хочешь? - Вывел его из раздумий голос Уриэля.
        - Счастья, любви, но не приторно-сладкой, а настоящей, с привкусом горечи и познания, стереть высокомерие с идиотских лиц сияющих, но не с ваших, конечно, вы почти уже местные, даже сами не понимаете, насколько, - подумал он, глядя на запыленные, покрытые кровью лица ангелов. Вслух же Аба произнес:
        - Одного из вас.
        По отряду ангелов прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением. Он почти ощутил, как они задают себе вопрос: хочет ли он взять кого-то из них для какого-то чудовищного жертвоприношения или ритуала?
        - Кого - решать вам. - Ответил он, тем самым еще сильнее усугубив их положение, заставляя их самих обречь одного из своих братьев на муки.
        - Ты - чертов урод. - Не выдержал Рамуэль. - Что ты задумал?
        - Рамуэль. - Одернул его Уриэль. - Мы предлагаем тебе твоих демонов. - Снова обратился он к Проклятому. - Мы готовы отдать всех.
        - Всех? - Выплюнул ему в лицо Аба. - Всех двух? О нет, это слишком много. - Он захохотал, отчего его огромные легкие заработали, как меха, со свистящим звуком. - Зачем мне эти мерзкие твари? - Успокоившись, пророкотал он. - По-моему, честный обмен, Уриэль - это одна душа на другую.
        Крылья Уриэля потерянно повисли за спиной. Он проигрывал. Ему необходимо было вытащить эту душу во что бы то ни стало. Отправившись всем отрядом, они готовы были драться за нее, и даже погибнуть, но погибнуть в бою - это одно, а выбрать кого-то на заклание аду - совершенно другое, настолько, что по правде говоря, он был в полной растерянности.
        - Ну же, Уриэль, проголосуйте, или как там у вас принято? - Подначивал его Аба, потешаясь над нерешительностью Уриэля. В этом и была их слабость - в том, что они вечно колебались, сопляки. Не умели правильно определить цену и платить по ней, вечно ожидали чуда, спасения. Ведьмы носились над их головами, смеясь и свирепо улюлюкая. Они насмехались над ангелами и мечтали разорвать их на части.
        - Хорошо. - Чужим голосом произнес Уриэль и повернулся к своим. - Мы должны. - Тихо произнес он, напоминая им, чье это поручение. Но они и так знали, и молчали оттого, что понимали - им прийдется выполнить требование Проклятого.
        - Я готов. - Выступил вперед Илиэль, придерживая изуродованное крыло.
        - Нет! - Воскликнул Уриэль, он не хотел его терять - старый боевой товарищ, прошедший с ним через многое, он был в "свете божьем" чуть ли не с самого начала.
        - Я все равно бесполезен для вас. - Холодно произнес Илиэль.
        - Вот именно. - Заметил Аба, начиная входить во вкус. - Зачем мне калека? Я же говорил о честном обмене. Ну, или, если вы так настаиваете, я могу оторвать вашему человечку руку. - При этом он радостно рассмеялся.
        Отвращение отразилось на лицах ангелов, а твари вокруг своего хозяина запрыгали и зашевелились в восторге, издавая кто шипение, кто утробное урчание.
        - Не нужно. - Сказал Уриэль. - Пойду я, как старший.
        - Вот именно. Ты - старший и должен им оставаться. Никто полностью не заменит тебя. - Произнес Рамуэль, выступая вперед, снимая перевязь с мечом и передавая ее Уриэлю. - Отдай, пожалуйста, парню.
        - Рамуэль... - Уриэль протянул к нему руку, но остановился и принял меч. Он глядел в глаза друга, глаза брата, которого знал всегда, и понимал, что цена будет именно такой. Это всегда был Рамуэль. И это был его выбор, правильный выбор, и одновременно уход от бесконечной крови, в которой столько лет была его душа. - Рамуэль, - снова произнес он, но теперь это больше походило на прощание.
        - Мы не можем... - гневно начал Кориэль, но Уриэль остановил его.
        - Нам нужна эта душа.
        - По рукам. - Резюмировал Аба, протянув нечеловеческую руку Уриэлю. Тот нехотя вложил свою.
        Рамуэль встал посредине между своими братьями и свитой Проклятого.
        - Где твоя часть договора? - Мрачно спросил Абу Уриэль.
        - Сейчас будет здесь. - Скалясь, ответил Аба.
        И, едва он закончил, как на сцене появился Небирос с девушкой в руках. Она по-прежнему была без сознания, и ее голова безвольно свисала с лапы демона. Илиэль отступил на шаг назад за своих братьев, заметно побледнев.
        - Это она? - Не в силах скрыть изумление, воскликнул Уриэль. Он ждал кого-то... кого-то достойного объяснить жертву Рамуэля, а не хрупкое беспомощное тело, лежащее на руках демона.
        - Ты ждал кого-то вроде вас? - Аба почти не смоневался в их реакции, настолько она была предсказуема. Они всегда спешили осудить прежде, чем понять.
        - Нет, - Уриэль покачал головой. Он больше не желал выглядеть слабым перед Проклятым, и мысленно снова обернулся в свою броню. Кем бы ни было это существо, они выполняют свой долг - и, как солдат, он знал это, и другие мысли здесь были неуместны. - Что ты сделал с ней? - Встревоженно спросил он.
        - Вынул со дна. - Ответил Аба, и шкура на его голове сошлась в складки - он хмурился.
        - Она... она - вменяема? - В ужасе прошептал Уриэль. Ему невыносима была мысль, что он совершил обмен на существо, разум которого безвозвратно умер.
        - Я не скажу, что с ней все идеально, но кому, как не вам, заниматься исцелением. - Произнес Проклятый. - Она не безумна, ее можно восстановить.
        Уриэль почти испытал благодарность к Проклятому за его последние слова. Ведь он был почти на грани провала и отчаяния. Значит, хотя бы не все напрасно. Кориэль принял на руки девушку из лап демона, и ангелы напряженно уставились на обитателей ада.
        - Чего смотрите? - Безразлично произнес Проклятый. - Проваливайте.
        Дважды их просить не пришлось. На том месте, где только что был "свет божий", остался только Рамуэль. Ноги его обвивали змеиные хвосты, на которые он взирал с нескрываемым отвращением и, очевидно, жалел об отсутствии меча. Насколько Аба его знал, он бы им сейчас с радостью устроил прощальную резню, предпочитая быть разорванным на части, нежели участвовать в неизвестных планах Проклятого.
        Рога на голове Абы стали растворяться, ведьмы исчезли в темном небе, твари расползлись, кто куда, и вскоре остались только хозяин в своем обычном человеческом обличье и Небирос с парой низших демонов.
        - Официальная часть окончена? - В голосе Рамуэля прозвучал сарказм. Это было единственное оставшееся ему оружие.
        - Да. - Просто ответил Ник и развернулся, чтобы тоже уйти.
        - Ты просто уйдешь? - Изумился Рамуэль. - Оставишь меня тут?
        - Ты не выйдешь отсюда. - Пожал плечами Ник. - Ты заключил сделку с дьяволом.
        - Но зачем тогда ты выторговал меня?
        - Должна же быть цена. - Устало проговорил Аба. Он действительно утомился от этой встречи, от трансформации... И еще от ощущения потери, которое возникло, как только они забрали ее.
        - Ты сам хотел избавиться от нее! - Обличающе воскликнул Рамуэль.
        Ник ичего не ответил. Да, он хотел, и не хотел одновременно. И это пугало его еще сильнее. Ему давно все было безразлично, и этот порядок вещей обеспечивал ему то место и тот смысл существования, что у него был. И ничто не должно было измениться. Но изменилось, едва он соприкоснулся с ее душой.
        - Ты лукавишь! - Продолжал кричать Рамуэль. - Ты не сказал им, но ты что-то знаешь о ней. Кто она?
        - Это уже не имеет значения. - Отрезал Ник. - Ни для тебя, ни для меня. - И он ушел, оставив Рамуэля в одиночестве и растерянности.
        - Уцур, что ты до сих пор тут делаешь? - Раздраженно спросил хозяин, стаскивая с себя грязную одежду.
        - Ты велел мне оставаться здесь. - Упрямо ответил халдей.
        - Я велел оставаться с ней. А ее больше нет. - Аба вздохнул и упал в кресло рядом со столом.
        - Светлые забрали ее? - Спросил Уцур, с интересом глядя на хозяина, сбросившего все маски, личины и оставшегося в кои-то веки неприкрытым.
        - Да. - Кивнул Аба.
        - И что мы получили взамен? - С любопытством поинтересовался Уцур.
        - Рамуэля.
        - Что? - Царь чуть не сел на пол от неожиданности.
        - То, что слышал. - С блуждающей улыбкой на губах ответил Аба.
        - Но почему? То есть зачем?
        - Что вы все привязались - зачем, зачем... - Аба откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. - А зачем нам девушка?
        - В бреду она... - вспомнил Уцур и остановился в нерешительности. - В бреду произносила твое имя.
        Аба открыл глаза. Его пронзительный взгляд уставился на халдея.
        - Что она говорила?
        - Ничего. - Стушевался Уцур. - Только имя.
        Хозяин закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстало лицо Лили, ее зеленые от грусти глаза, и ему на какой-то крохотный миг показалось, что он совершил ошибку.
        - Уходи, царь, - устало сказал он. - Когда же ты наконец уберешься к такой-то матери! - Выругался он и бросил в него подвернувшимся предметом, когда тот замешкался. Предмет ударился о двери и разлетелся на сотни сияющих кусочков, а клубы преливающегося серого тумана поплыли по комнате. Это была сфера Идиа, ее сфера. Уцур невольно задержал дыхание, чтобы ненароком не вдохуть хотя бы частицу расползающегося тумана. Он не знал, что случится, если он вдохнет чьи-то воспоминания, ему еще никогда не доводилось их видеть освобожденными. Он так и замер у дверей, зачарованно глядя в пространство.
        - Это была ее сфера, - пробормотал он.
        - И черт с ней, - едва поморщившись, изрек хозяин, безразлично наблюдая, как бесследно растворяются воспоминания.
        - Но это ведь свидетельство ее жизни. - Потрясенно возразил Уцур, поражаясь с какой легкостью хозяин уничтожил ее. - Теперь она свободна.
        - Она в любом случае свободна. Зачем нам хранить этот хлам. - Произнес Аба, и в голосе его скользнуло раздражение.
        Уцур лишь почтительно поклонился и поспешил на выход, не дожидаясь нового приступа гнева.
        Аба не задерживал дыхание - он знал, что воспоминания нельзя вдохнуть, да и к тому же, он и так был переполнен ими с тех пор, как прошел сквозь переходы ее души. Вероятно, он нарочно запустил сферой. Ему хотелось избавиться от ее присутствия, и не только в его комнате, но во всех его владениях. Расколотить вдребезги, как бьют чашки после расставания. Чистенькие ангелы с белыми крыльями никогда ничего о ней не узнают, кроме того, что она сама захочет им сказать. Он стер ее историю, оставил белый лист и сунул в руки кисть - рисуй, Лили, что хочешь, что сумеешь.
        Глава 10
        - Я понял, я понял! Ты не поверишь! - Самаэль явно пребывал в крайнем возбуждении. Он встретил Уцура у своей двери.
        - О чем ты, Самаэль? - Уцур попытался отодвинуть его рукой с дороги. - Я хочу упасть и обо всем забыть. Я даже не уверен, что у меня хватит сил сегодня на Софию.
        - Ты не понимаешь, - бушевал Самаэль, не давая ему пройти мимо себя. - Я нашел ту самую, что проделала брешь. Кажется. Но это должна быть она.
        - Ты несешь чушь, - пробормотал царь, снова пытаясь его сдвинуть, но Самаэль лишь подхватил его под руку и отвел дальше.
        - Я не просто так это придумал. Похоже, нам вытащили со слоев ту самую девочку.
        - С чего ты так решил? - Сдавшись и понимая, что пока они все не выяснят, Самаэль его не пропустит, спросил царь.
        - Ее сегодня прямо из моего логова утащили дреги. Я чудом понял, где она, потому что мне повезло мельком заметить ее у входа на дно. А когда я пришел за ней, и ее вытащили оттуда, с ней все было в порядке! Понимаешь - все в полном порядке! - Глаза Самаэля блестели от восторга. Уцуру даже жаль было разочаровывать его.
        - Самаэль, ты ошибся - я видел ее. - Он сделал ударение на слове "видел" и вспомнил тонкую фигуру на столе, маленькую ладонь рядом с его огромным телом. - Я караулил ее в кабинете хозяина до тех пор, пока ее не отдали светлым.
        - Так это не она... - разочарованию его не было предела, - отдали светлым? Ее отдали? - Самаэль был в замешательстве, и, судя по всему, не очень хорошо соображал. - Но как? Зачем? Как она оказалась в кабинете?
        - Он ходил за ней на дно.
        - Опять это проклятое дно... Но эта девушка, Елена, здесь, за дверью, - снова взялся он за свое. - Я вытащил ее со дна сегодня.
        - Самаэль, это разные люди. - Медленно и внятно, как ребенку, стал объяснять царь. - Ту девушку только что отдали Уриэлю и его чокнутым.
        - Зачем?
        - Скорее, за что. Или за кого. - Царь пожал плечами, словно сам не понимал этого. - Это первое, что я спросил у хозяина. Он сказал, что за Рамуэля. Но Рамуэля я при нем не видел. Если честно, то я сам не до конца понял, а спрашивать мне, поверь, не хотелось - он был не в том настроении.
        - Он у тебя всегда не в том настроении. - По привычке отметил Самаэль, а потом вскинул свои темные глаза на халдея. - Значит, там, - он махнул в сторону, - не она? Тогда кто?
        - Душа из слоев, грешница - да какая к черту разница. - Произнес Уцур, наконец обойдя застывшего Самаэля и направляясь к дверям.
        Этой ночью они словно поменялись местами: халдей нежно шептал что-то Софии, потом шепот сменился возней и тихими стонами, а Самаэль так и не смог прикоснуться к Елене, он смотрел на нее настороженно, как на врага, словно она в любой момент могла вытащить кинжал и заколоть его.
        - Что-то не так? - Спросила она. - С тех пор, как ты меня вытащил со дна, ты так на меня смотришь, словно боишься меня.
        - Елена, - он не знал, как ей это сказать. - Но с тобой ничего не случилось, абсолютно ничего не случилось на дне.
        - В моей душе, наверное, ничего не осталось. - Улыбнулась она, но знала, насколько это слабая ложь. Конечно же, падшему не нравилось то, что с ней ничего не случилось, у любого, кто хоть сколько-нибудь знал слои, должно было закрасться подозрение. Но он не знал ни о скользящих тварях, ни о ягодах не догадывался, впрочем, как и она, несколькими часами ранее. А Елена не могла этого знать, не могла объяснить ему все, как есть. Это могла сказать ему Грерия, но не Прекрасная Елена из слоев.
        - Елена, я думаю, я позову демонов... - начал он.
        - Не надо! - Взмолилась Елена, и упала на кровать к его ногам. - Не отсылай меня, прошу. - Ее ужас был непритворным. В голове Самаэля последний час творился такой хаос, что он уже ни в чем не мог быть уверен. Возможно, он ошибся. И, раз уж у них начались аномалии, почему еще одна не могла случиться с ней на дне. На дне - это было слово дня. Он вдруг подумал, что там же была та самая загадочная душа, это могло все объяснить. Прощальный дар ненормальной души, которую забрали его бывшие собратья. Какова она была? Почему хозяин сам пошел за ней на дно? Что такого было в ней, и почему тогда отдал? Он ничего не понимал. Прекрасные золотые кудри лежали на постели рядом с ним. Он протянул руку к Елене и покрутил в пальцах прядь ее волос. Елена подняла на него свои голубые глаза, испуганные, но одновременно сильные. Он хотел ее, и как поступал всегда, позволил своим желаниям победить. В конце концов, любые проблемы он мог решить позже, а теперь, за дверью из расплавленного металла можно было заняться тем, чем ему хочется. Елена понимающе улыбнулась, и страх исчез из нее в тот же час.
        Глава 11
        Лили очнулась и медленно открыла глаза. Она помнила лицо мужчины с темными волосами и проницательным взглядом, он был красив, сбивали немного с толку лишь его странные глаза: один был голубым, а другой - зеленым. Но это нисколько не портило его, наоборот, делало особенным. Лили звала его во сне Аба - кажется, так. Сейчас же рядом с ней сидел парень, еще совсем мальчишка, и с усердием точил сияющий меч, хотя тот и так казался идеальным. Возле него лежала потрепанная перевязь, ремешки на ней, судя по виду, не раз уже пришивали. Лили показалось неправильным то, что этот меч и эта перевязь в руках у парня - они не подходили друг другу. Она попыталась открыть рот, но только издала тихий стон. Парень повернул к ней голову и прекратил точить оружие.
        - Пришла в себя? - Спросил он. Прозвучало это не очень дружелюбно, да и глаза его смотрели на нее как-то осуждающе.
        Лили попыталась приподняться, и ей с трудом это удалось. Парень и не думал помогать: он просто сидел там и смотрел на нее. Она огляделась, осмотрела себя, поняла, что одета в одну рубашку, но ничего такого осуждающего на себе не обнаружила.
        - Кто ты? - выговорила Лили.
        - Я - ангел "света божия". - Гордо ответил юноша. А когда это не произвело на нее ровно никакого впечатления, добавил: - Великого воинства, спускающегося в ад за душами.
        - А, чокнутые? - Всплыло откуда-то из памяти Лили, но она тут же пожалела о сказанном, когда увидела, как помрачнело лицо парня.
        - И стоило менять Рамуэля на это... - горько прошептал он.
        - Я не понимаю. - Покачала головой Лили, и тут же поняла, что еще не в состоянии это себе позволить.
        - Тебя вытащили из ада. Обменяли у Проклятого на лучшего из наших воинов и моего друга! - Выпалил парень.
        - Меня? - Лили осторожно опустила голову, чтобы снова посмотреть на себя. Теперь она смотрела не на одежду, а словно пыталась рассмотреть под ней то, что могло бы ей объяснить, что вообще происходит. - Зачем?
        - И я говорю - зачем, - проворчал парень, и с удвоенной силой начал точить меч.
        - Это его меч? - Догадалась Лили. - В голове ее был полный хаос из обрывков снов и воспоминаний, и она даже не знала, что из них что.
        - Да. - Коротко ответил парень.
        - Как тебя зовут?
        - Танатаэль.
        - Таната, - строго произнес подошедший к ним ангел с суровым лицом. - Я же сказал тебе, чтобы ты тут же сообщил мне, как только она очнется.
        Танатаэль только фыркнул, подхватил меч и пошел прочь.
        - Ведет себя так, словно его душу за тебя продали. - Скорее себе, нежели Лили сказал ангел. - Я - Уриэль. - Он протянул ей широкую ладонь, и Лили осторожно пожала ее. От ладони исходил свет и приятное тепло, руке девушки в ней было хорошо, как в колыбели. Что такое колыбель, Лили не знала. В океане ее памяти плавало лишь множество обломков и не за что было хвататься.
        - А я... - она замолчала, она не помнила, кто она.
        - Я понимаю, это может показаться странным, но вы очень много пережили. - Произнес Уриэль, присаживаясь рядом с ней. - Вам понадобится время, чтобы полностью восстановиться.
        - Я поправлюсь? - Спросила она, глядя в его светло-серые глаза и невольно любуясь ими.
        - Да, конечно, мы позаботимся об этом.
        - Вы - это "свет божий"? - Спрсила она, помня слова мальчика.
        - Да. - Кивнул Уриэль.
        - Но почему вы отдали одного из вас за меня? - Настороженно поинтересовалась Лили.
        - Потому что таково было требование Проклятого. - Мрачно произнес ангел, и Лили поняла, что ему по-прежнему больно от принятого решения.
        - Проклятого? - Переспросила она, потому что не могла понять, о ком речь.
        - Проклятый, Падший, Великий Лжец, Аба, Ник, он же дьявол.
        - Дьявола не существует. - Машинально произнесла Лили.
        Уриэль поднялся, челюсти его плотно сжались, мышцы на руках напряглись. Лили подумала, что снова ляпнула что-то не то, и тщетно пыталась вновь выловить из памяти что-то полезное.
        - Аба... - прошептала она и радостно добавила, наконец найдя: - Темные волосы, прекрасное сильное тело, разноцветные глаза?
        Уриэль изменился в лице. Он ничего не сказал и молча ушел от нее. Лили тяжело вздохнула, она снова сделала что-то не так, и все стало еще хуже.
        - Ну, как она? - Спросил Петра подошедшего Уриэля.
        - Она только что описала мне Проклятого, как человека, которым восхищается. В глазах ее светилась радость. - Если б Уриэль считал это допустимым, он бы, наверное, сплюнул от отвращения. - Я не знаю, Петра, кого мы и зачем спасли такой ценой. Либо Проклятый сейчас потешается на своем троне над нами и рыдает от смеха.
        - Он сказал, что она поправится. Подумай, сколько она всего пережила. Ей нужно время.
        - Он сказал, - повторил Уриэль. - Он - великий лжец! - Глаза его светились гневом.
        - Во время сделки он не лжет. - Ответил Петра, отводя от старшего взгляд.
        - Время... Ты говоришь, ей надо время. А у Рамуэля времени нет! Мы должны что-то сделать, должны спасти его. - С мукой в голосе произнес Уриэль.
        - Я могу спуститься, и разузнать о Рамуэле. - Сказал Петра, поглаживая рукой рукоять меча. Этот жест явно свидетельствовал о том, что он нервничает.
        - Я не могу потерять еще и тебя. - Резко ответил Уриэль.
        - Но мы не можем ничего предпринять вслепую. - Возразил Петра.
        Уриэль ничего не ответил.
        - А что будет с ней? - Спросил Петра.
        - Она пока побудет у нас. - Ответил Уриэль, о чем-то размышляя. - Ей еще нельзя наверх, слишком долго она пробыла внизу, сейчас ее душу это только ошеломит и ослепит еще больше.
        - Тогда постарайтесь дарить ей меньше презрения, пока я не вернусь. - Горько усмехнулся Петра, готовясь в путь.
        - Петра, - окликнул его Уриэль. Тот повернул голову. - Удачи тебе.
        Илиэль следил за ней взглядом так, словно это она повредила ему крыло, и оставила страшные шрамы на плече. Лили уже пробыла среди "света божия" несколько дней, но на нее все смотрели настороженно и никогда не поворачивались спиной. Она недоумевала, зачем им было спасать того, кого они опасаются или ненавидят. Но, судя по их отстраненным лицам, они и сами этого не знали.
        - Петра долго не возвращается, - пробормотал Илиэль.
        - Не начинай, - оборвал его Уриэль. Они все были на взводе. Кориэль бросил в сторону Лили мрачный взгляд, но ничего не сказал.
        - Я знаю, вы все грустите по Рамуэлю, - не выдержала она. - А теперь еще и по Петре. Так давайте закончим этот фарс: я спущусь за ними и либо верну их, либо не вернусь сама. - Ей надоела эта холодная война. Она так и не вспомнила, кем была, но ей казалось, что она не привыкла к подобному отчуждению.
        - Ждешь-не дождешься, чтобы спуститься в ад, ублажать Проклятого? - Взорвался Кориэль.
        - Кориэль, прекрати. - Заорал Уриэль, и тот мигом заткнулся и сел на место. - Она нетронута, и ты это отлично знаешь. Мы все просто сходим с ума в ожидании. - Уже тише произнес он. - Но это не значит, что ты пойдешь в ад. Не за этим мы тебя вытаскивали. - Твердо сказал он ей.
        - А зачем? - Спросила Лили. - Вы сами-то хоть знаете, зачем меня вытаскивали?
        Они молчали. Ее догадки были верны: они понятия не имели.
        - Ясно, - кивнула она. - Вы ждете чего-то, что не происходит. Во мне нет ничего ценного. Я не оправдала ваши надежды, и мне жаль. Поэтому я спускаюсь вниз, и хватит держать меня здесь только для того, чтобы ненавидеть.
        Ее гневную речь сопровождал лишь шелест перьев в их крыльях на ветру.
        - Ты не ангел. - Произнес Уриэль. - Ты не можешь спуститься сама.
        - Тогда я пойду с ней! - Воскликнул Танатаэль.
        - Отлично, - прошептал Уриэль, - девушка и мальчишка, лучшей добычи нельзя и желать. Ты же была там! - Теперь он обращался к ней. - Ты помнишь, какие там обитают твари. Что ты будешь делать против них?
        - Попросит проводить к проклятому, - съязвил Кориэль, и никто не одернул его.
        Лили смотрела на них, и пыталась ощутить, действительно ли ее место внизу, как они считают, или все-таки они сильно ошибаются на ее счет, и к своей печали, не могла дать на этот вопрос четкого ответа. В ее памяти только услужливо снова всплыли его разноцветные глаза, а еще крепкие руки, на которых он вынес ее из разрушающегося мира, и сила в его теле, его груди, потрясающая невероятная мощь. Лили вспомнила дно, песок, море, фальшивые звезды и его рядом, и потеряла сознание.
        - Кориэль, если ты хотя бы еще раз заикнешься на эту тему... - предостерегающе произнес Уриэль, подхватывая ее на руки и унося прочь.
        Глава 12
        Лили очнулась на том же самодельном ложе, что и в первый раз, только теперь ангелов не было видно вокруг. Она поднялась, огляделась. Рядом лежали вещи Танатаэля, но его самого тоже не оказалось. Рукоять меча была искусно отделана и притягивала к себе взгляд. Лили коснулась ее, пальцы сами обняли кость, а затем меч со свистом вышел из ножен. Лили смотрела на него и не могла налюбоваться. Он был слегка тяжел для нее, но все равно прекрасен. Воин, которому он принадлежал, должен был быть достойным подобного меча. Лили тяжело вздохнула - она не желала, чтобы все так произошло.
        - Меч Рамуэля, - произнес чистый голос. Она не заметила, как Танатаэль подошел к ней сзади.
        - Прекрасное оружие. - Сказала она.
        - Да, теперь пылится в бездействии. - С упреком произнес юноша.
        - Послушай, - произнесла Лили, и голос ее наполнился досадой. - Я уже устала от вашего нытья. Ты слышал, что я говорила при всех. И то, кем они считают нас: всего лишь девушкой и мальчиком. Мы так и останемся ими навсегда, если не попытаемся вернуть Рамуэля, и Петру. И чем стонать и причитать, или источать презрение, лучше что-то делать. Самое страшное, что может случиться - мы не вернемся. Мальчик и девушка не вернутся - не большая потеря для отряда.
        Он выслушал ее пламенный монолог молча, не перебивая, но по тому, как засветились его глаза, она поняла, что парень только и ждет, чтобы ринуться в бой. И все то время, что они оберегали его, они допускали огромную ошибку, доведя его желание сражаться, а не сидеть в стороне, до предела. И сейчас своими словами о "мальчике" она давила на этот самый предел, и тот не выдержал.
        - Ладно. - Сказал он. Она не верила своим ушам: неужели он и правда сказал это.
        - Ладно, - эхом отозвалась Лили.
        - Мы пойдем сейчас, пока остальные не вернулись с небес.
        Лили согласно кивнула, не став задавать вопросы, что за небеса, и что они там делают.
        Она глядела, как мальчик собирается с серьезным лицом, как закрепляет на спине перевязь с мечом Рамуэля. Наверное, надеется отдать его владельцу, когда они его отыщут, если они его отыщут. Немного по-детски пухлые губы, такое милое лицо, с большими чистыми голубыми глазами - она уже не была уверена, что правильно поступает, таща с собой мальчишку в ад.
        - Ты знаешь дорогу? - Спросила Лили.
        - Да, знаю. - Мрачно ответил он, не взглянув на нее.
        Сколько раз он там был? Один или два? Боже, только не дай ей сделать большую глупость, чем она уже натворила. Лили тяжело вздохнула.
        - Идем. - Произнес он, сурово глядя на нее. - Только не вздумай там ничего выкинуть такого, о чем говорил Кориэль, иначе я тебе быстро голову укорочу.
        Она только молча кивнула, не представляя, как он вообще может кому-то навредить.
        - Как выглядит Рамуэль? - Спросила она тихо, когда они шагали рядом.
        Таната послушно описал ей ангела, и она в очередной раз убедилась, что он скучает по нему.
        Когда они подошли к вратам, Лили не поверила своим глазам. Врата предстали ей сияющей стеной с появлющимися на ней время от времени дверями, калитками, линиями, и все это бесконечно менялось и находилось в непрерывном движении.
        - Ого, - пробормотала она.
        - Что ого, - передразнил он. - Ты-то должна их помнить. Ты уже здесь проходила.
        - Может, я через черный ход, - неуверенно пробормотала она, но хоть убейте, не припоминала ничего подобного. - И как нам... - Хотела она спросить, как им войти, но Таната резко дернул ее за руку, и они оказались по ту сторону врат.
        - Ух ты, - выдохнула Лили. С другой стороны все казалось темным и мрачным, в отдалении сияло багровое зарево, а по небу, если конечно, это было оно, ползли темные тучи. - А где же стража? - Спросила Лили.
        - А зачем она - входить не запрещено, а вот выйти для душ самостоятельно невозможно.
        Лили невольно передернулась.
        - И я не смогу выйти?
        - Просто держись за мной. - Фыркнул Таната.
        - Защитник, - улыбнулась про себя Лили.
        Почва под ногами была сухой и выжженной, земля растрескалась, и они будто шагали по огромным серым плитам. Вокруг - ни одного дерева, ни одного растения, только пар, местами вырывающийся сквозь отверстия в земле. И крики - иногда откуда-то издалека до них доносились крики, и к запаху гари примешивалось зловоние.
        - Это запах низших демонов. - Объяснил Таната, двигаясь вперед с мечом наготове. - Старайся не шуметь, и не пугаться ничего - нам с тобой не нужно лишнее внимание.
        Лили кивнула, не в силах оторвать взгляда от горизонта, на котором она заметила яркие красные всполохи.
        - Как мы будем их искать? - Спросила она, едва не налетев сзади на Танату.
        - Тише, - зашипел он. - Осторожнее, я же просил. - Лили виновато потупилась. - По свету, от наших всегда остается след. Конечно, Рамуэля будет найти сложнее, потому что это было давно, и сложно даже представить, что с ним случилось, но след Петры я вижу отчетливо. - Уверенно произнес он.
        Лили же не видела никакой разницы между направлением, по котрому шли они, и любым другим в этой местности. Внезапно она услышала топот, который с каждой секундой становился громче.
        - Кто-то скачет, - заметила Лили, но Таната уже стоял в боевой стойке, повернувшись лицом туда, откуда они пришли.
        - Черт, - выругался он.
        - Что такое? - Испуганно прошептала Лили.
        - Низшие твари, они почуяли нас, теперь без драки не обойдется.
        - А ты справишься? - Неуверенно произнесла Лили.
        Таната лишь окинул ее презрительным взглядом. Уж если он и не справится, то, по крайней мере, заставит их дорого заплатить. Пасть появилась прямо из воздуха, клацнув челюстями перед лицом Лили. В следующую секунду, голова твари покатилась по сухой земле, орошая ее черной кровью. Кровь шипела на земле, а там, где она скапливалась в небольшие лужицы, кипела, как смола. Таната тяжело выдохнул, но снова принял боевую стойку.
        - Почему она кипит? - Спросила Лили, глядя на землю.
        - У них такая температура. - Ответил Таната, напряженно всматриваясь в пространство.
        - Почему мы не идем дальше?
        - Они никогда не ходят поодиночке. - На этих его словах сердце Лили сжалось, и тут же с двух сторон на них накинулись сразу две твари. Лили упала и покатилась по земле, чудом уворачиваясь от кипящих луж. Чьи-то когти достали до ее плеча, и теперь располосованную кожу сильно жгло. В лицо дохнуло жаром и она увидела морду существа, похожего на гиену, и маленькие глаза, глядящие прямо на нее. Потом тварь взвизгнула и, судя по звуку, отлетев, шлепнулась где-то в стороне. Теперь над ней возникло перепачканное темным лицо Танаты, который протянул руку, чтобы помочь ей встать.
        - Боже, мы ведь не сделали еще и двух шагов, - в отчаянии произнесла она, подымаясь.
        - Здесь каждый шаг может стоить жизни. - Ответил он. - Идем.
        - Но как же вы спускались в слои, и доходили до нижних... - Пробормотала Лили.
        - Мы сейчас не в слоях. - Ответил Таната. - Мы просто в аду. Сюда ведет след Петры.
        Лили вздохнула и пошла за Танатой быстрее, стараясь не отставать и не быть ему обузой. Она зауважала мальчика, когда он спас ее от нависшей гиены. Лили больше не пялилась по сторонам, глядя себе под ноги, чтобы не вступить в какую-нибудь гадость. Тихий шелест не привлек ее внимания, зато Таната остановился, как вкопанный.
        - Замри. - Прошептал он.
        - Что случилось? - Лили огляделась по сторонам, остановившись рядом с ангелом, но ничего не увидела. Когда же она вновь услышала шелест, но уже ближе, повернула голову в его сторону. Лучше бы она этого не делала: тварь, похожая на огромную змею, пересекала поле. Она и так была достаточно ужасной, но, Лили готова была спорить, что та еще и ядовита. Голова приподнялась над поверхностью и большие желтые глаза размером с блюдца внимательно посмотрели на добычу. Молниеносно вылетел раздвоенный язык и змея издала тонкий свист.
        - Это василиск, он призывает остальных. - Таната сдвинулся с места и больше не прятался. Его руки потянулись к поясу, отвязывая запасную перевязь.
        - Таната, что ты делаешь? - Перепуганно спросила Лили.
        - Он уже все равно нас заметил. - Спокойно ответил он, снимая меч Рамуэля и передавая ей. - Если тебе все же удастся найти Рамуэля, он ему пригодится, я думаю.
        - Таната, ты что! Я никуда без тебя не пойду.
        - Если останешься - пойдешь им на корм. - Ответил он, указывая мечом на змею. - Скоро здесь будет совсем жарко. - Танатаэль зло улыбнулся, и в этот момент Лили показалось, что он больше не ребенок. - Убирайся, пока можешь, Лили. Постарайся, чтобы наша вылазка не была напрасной. - Попросил он ее тихо, подталкивая в сторону красных сполохов на горизонте.
        Желтые глаза наблюдали, как Лили уходит, но тварь не двигалась с места, ожидая подкрепления. Лили стало страшно, что она никогда никуда не дойдет, и Таната погибнет здесь зря, как до него погиб Петра, а до него Рамуэль. Если погибали лучшие из них, то куда было тягаться против всех одной девушке с выпадениями памяти.
        Она надела перевязь и бежала вперед по обожженной земле, стараясь не вслушиваться в звуки, чтобы не бояться сильнее, чем уже боялась, чтобы случайно не услышать последнего крика Танаты. Слезы текли по ее лицу, но она продолжала бежать вперед, не разбирая дороги под ногами. Зацепившись за что-то, Лили полетела на землю и больно шлепнулась, растянувшись во весь рост, рукоять меча вдобавок треснула ее сверху по голове. И ей показалось, что серое облако тумана окутало ее голову. Когда она поднялась на четвереньки, туман рассеялся. Споткнулась она всего лишь об обычный камень, кучи которых валялись поблизости. Лили с облегчением вздохнула, поднимаясь, отряхивая штаны и поправляя меч. Рукоять привычно легла в ее руку, и возникло ощущение правильности, когда она держала оружие. Лили покачала головой, и вернула меч за спину.
        Красные вспышки все также разрезали небо на горизонте.
        - Интересно, сколько времени прошло, как мы спустились, - подумала Лили, - и как тут течет время. Может, его стоит считать по этим вспышкам? - И невесело усмехнулась своим мыслям.
        Знакомый топот заставил ее замереть там, где она стояла.
        - О нет, только не это, пожалуйста. - Взмолилась она, плавно поворачивая голову. К сожалению, она не ошиблась, к ней неслась свора из трех гиен, челюсти их клацали на бегу. Но внезапно на пути у своры появился василиск, тело его пошло кольцами, хвост взметнулся в воздух и рассек землю перед гиенами - одна из них провалилась куда-то под землю, другая жалобно заскулила, и Лили увидела, как брызнула в разные стороны черная кровь, а еще одну настигло кольцо тела змеи, сдавило ее и проехвашись сверху, оставило валяться раздавленное тело на земле. Все произошло за считанные секунды, и вот уже немигающие желтые глаза изучали Лили. Она не знала, та же это тварь, с которой остался сражаться Таната, или новая - она не настолько хорошо распознавала змей. Лили протянула дрожащую руку за спину и вытащила меч. Таната ведь, кажется, говорил, что в таких случаях бежать бесполезно. Змея смотрела на нее молча, затем снова высунула язык, как в первый раз, и издала тихий свист. Лили ненавидела ее за этот свист и неподвижность, она не хотела дожидаться ее сородичей. Держа меч в руке, она шагнула вперед, затем сделала
еще шаг - не так уж это оказалось и сложно. Лучше она будет сражаться с одной змеей, чем с тройным ужасом или сколько их приползет. Лили вскинула меч, змея зашипела и проползла мимо нее, словно ее там и не было.
        - Это еще что такое? - Пробормотала девушка, в душе давно уже распрощавшаяся с жизнью. Хвост змеи, проносясь мимо, едва задел ее ноги, но этого хватило, чтобы свалить ее наземь. Лили выругалась и поспешно вскочила. Но это не было нападением, василиск ее задел нечаянно и теперь благополучно продолжал извиваться по своим делам. Недоумевая, Лили глядела ему вслед, продолжая держать меч наготове. Но когда тварь и вовсе скрылась из виду, наконец опустила его и расслабила дрожащую от напряжения руку. - Какого черта... - Прошептала Лили и поплелась вслед за василиском. Теперь ее движение хотя бы было осмысленным - тело змеи оставляло хороший четкий след, больше похожий на тропинку.
        Глава 13
        - София, что ты совершила? - Спросил Уцур, лежа на кровати, пока девушка с блуждающей на губах улыбкой выводила на его груди фигуры пальцем.
        София подняла на него грустные глаза, улыбка тут же куда-то исчезла.
        - А ты?
        Уцур снова вспомнил о треклятой чаше и замолчал. Это был лучший ответ - он ведь сам не хотел давать ответа на этот вопрос, так для чего спрашивал ее?
        Он нежно коснулся рукой ее груди, и та легла в чашечку его ладони.
        - Иди ко мне.
        София улеглась щекой на его грудь. Ей нравился этот странный мужчина, нравилась его гладкая широкая грудь и огромный рост. Рядом с ним она ощущала себя крохотной и беспомощной, но одновременно такой защищенной, что хотелось кричать от счастья. Если б только это длилось дольше, если б только можно было остаться с ним. Глаза Софии сами наполнились слезами.
        - Что с тобой? - Спросил он, заглядывая в ее лицо.
        - Бел, - начала она и замолчала, боясь продолжить - он ведь совсем недавно угрожал ей расплатой.
        - Что? - Его пальцы нежно перебирали ее черные волосы. Он был так нежен, так мягок с ней сейчас. София колебалась.
        - Не сердись, но ты не мог бы меня еще ненадолго оставить? - Решилась она, и с замиранием сердца ждала ответа. Когда ответа не последовало, София отругала себя самыми последними словами, вспоминая наставления Елены держать язык за зубами и не быть дурой.
        - Прости, я не имела права просить. - Упавшим голосом произнесла она в страхе, что он может прямо сейчас выкинуть ее вон.
        - Если ты не против служить хозяину, я мог бы забрать тебя из слоев. - Наконец произнес он, и София не поверила своим ушам.
        - Что ты сказал? - Она вскочила на кровати, и глаза ее расширились.
        - Что могу тебе найти службу в аду. - Спокойно ответил он, любуясь волнами ее волос, спадающими на него сверху.
        - Бел! - Она кинулась целовать каждый сантиметр его тела, плача от счастья и стирая упавшие на его кожу слезы своими губами. Еще ни одна женщина не проделывала подобного с ним, и это было чертовски приятно. Ему поклонялись раньше, но поклонение именно этой девушки было ему особенно дорого. Уцур улыбнулся, переворачивая ее на спину и склоняясь над ней.
        - Что это за дрянь? - Ник выплеснул в сторону сизую жидкость из бокала, который ему протянул демон.
        - Сок серых грибов из наших долин. Помогает... проснуться. - Фасеточные глаза Небироса были почти белого цвета.
        - Выпей лучше сам.
        Небирос не стал спорить и сделал длинный глоток прямо из бутыли, которая стояла на столе.
        Вчера они закатили неплохую вечеринку, призвав из слоев столько интересных и забавных личностей, что скучать было некогда. Итог, правда, был всегда практически один и тот же: почти никто из приглашенных не переживал вечер. Потом, когда они покончили со всеми прибывшими, началось веселье с ведьмами. Сибилла ночью затмила всех, исполняя эротические танцы на дрегах. И как только ей удалось уговорить участвовать во всем этом безумии злобных рептилий - оставалось загадкой. В конце вечеринка, как обычно, плавно перетекла в оргию, расползшуюся по коридорам всего дома.
        - Зачем ты пришел в такую рань? - Спросил Ник, вставая и поправляя халат, который тут же разошелся, открывая его обнаженное тело.
        - Насчет Рамуэля. - Произнес Небирос.
        - А что насчет него? Да, я забыл послать ему приглашение на вечеринку. - Ник налил себе яда василисков и опрокинул рюмку одним глотком. - Он не оставил адреса. - При этом хозяин мрачно хохотнул.
        - Нет, Аба, я не об этом. Он продолжает убивать демонов в аду.
        - А... - Ник с тоской посмотрел в сторону. - Это в его духе.
        - Вас это не беспокоит?
        - Меня? - Ник посмотрел на демона. - Меня - нет. Их и так слишком много развелось. Много демонов, много гончих, много василисков.
        - То есть, если мне позволено будет спросить, вы нарочно его там оставили? Для улучшения демографической обстановки? - Спросил Небирос, оттенок его глаз сменился на желтый.
        - Не верит, - усмехнулся про себя Ник, а вслух произнес: - Да.
        - Но если так будет продолжаться и дальше... - начал демон.
        - Не будет. - Отрезал Ник. Его начинала напрягать навязчивость демона, да еще и на больную голову. Яд василиска приятным жжением уже разлился по его телу, но для полного восстановления сил ему еще требовалось некоторое время. На оргиях он часто увлекался, особенно когда хотел забыться, как вчера, и его слегка заносило: слишком много выпивки, развлечений и женщин. - Скоро он начнет меняться, и ему станет не до убийств.
        - Меняться? - Фиолетовые глаза пристально смотрели на него.
        - Небирос, ты видел Самаэля. - Вздохнул Ник. - С Рамуэлем будет то же самое.
        Демон понимающе склонил голову.
        - У него нет пути обратно. Он превращается в одного из нас.
        - Он уже один из нас. - Ник откинулся в кресле, и отправил рюмку одним движением вдоль по столу.
        Небирос вышел, прихватив с собой сок серых грибов. Он вчера тоже неплохо повеселился, настолько, что не был уверен, не было ли у него чего-то лишнего с ведьмами: например, каких-то договоров. И где он раздобыл эту бутыль с соком, он тоже не был уверен. Ему всегда казалось, что рано или поздно хозяин совершит оплошность, и каждый раз, когда он думал, что этот момент наступил, все оказывалось совершенно не так. Вот и с девчонкой, и с обменом. Когда Аба возился с Лили, демон и ума приложить не мог, зачем хозяину это нужно, почему просто не убьет ее. Когда начался обмен со светлыми, он рассчитывал, что Аба выменяет плененных демонов, пусть они и были не очень высокого ранга. А он взял и обменял ее на Рамуэля, и все бы ничего, но когда тот стал громить их мир изнутри, Небирос решил, что это огромная оплошность со стороны хозяина. Теперь же оказалось, что он успел и это предусмотреть: он лишил светлых одного из их самых сильных игроков и правдой-неправдой перетянул его на свою сторону. Он мог казаться каким угодно: пьяным, распутным, сонным, бездумным, но он давно опутал всех своей паутиной и надежно
сидел в ее центре, дергая за ниточки незаметно для окружающих. И как только очередная наивная муха смела позабыться и задрать голову, ее шею сдавливала нить, которая всегда невидимо опутывала ее с ног до головы. Своеволие Сибиллы, распоясанность Самаэля, приближенность Небироса - все это было под строгим контролем хозяина, и только ему надоест... демону не хотелось даже думать, какое извращенное решение может найти его мозг.
        Глава 14
        - Проклятие, - выругалась Лили. Она брела уже несколько часов подряд, а окружающий пейзаж едва менялся. К тому же, в стоящей безветренной жаре ей ужасно хотелось пить, а воды нигде поблизости не наблюдалось. Меч стал казаться стопудовым и начал заметно оттягивать лямки. - Таната! Петра-а-а! - В отчаянии закричала Лили, но в ответ ей раздался только знакомый свист василиска вдали. - Уриэль, - всхлипнула она, падая на колени и вспоминая, как хорошо было среди ангелов.
        Воздух снова был наполнен запахом дыма, и от гари было трудно дышать. Лили утерла пот со лба рукавом некогда белой рубашки и потащилась дальше по следу василиска. Как эта тварь выдерживала такую невыносимую жару? Наконец, дым перед Лили рассеялся, и она увидела в паре шагов от себя гигансткий хвост. Девушка инстинктивно отпрыгнула, но опасность ей не угрожала, зверь не обращал на нее ровно никакого внимания. Его морда была опущена в выемку в земле, из которой подымался пар, и он пил. Лили следила за ним широко раскрытыми глазами, а когда он двинулся дальше, кинулась к впадине. В лоханке размером чуть больше головы василиска плескалась мутная серая жидкость, к тому же горячая. Но выбора не было: Лили склонилась вниз и, коснувшись губами, потянула ее в себя. Вода была отвратительной, и действительно горячей - не обжигающей, но все же, на языке оставалась какая-то примесь: не то мелкие камушки, не то известка. - Но главное, что не отравлена, - подумала Лили, - иначе змея сдохла бы. Доверившись инстинкту змеи, она постаралась утолить жажду, насколько это было возможно. Поднявшись, она уже привычно
отыскала глазами силуэт василиска и поплелась следом.
        Ночи тут не было, но и не было заметно светло. Вечные сумерки с полыхающим заревом на горизонте. Ее проводник остановился, уложил тело кольцами, а сверху свою огромную голову, очевидно, располагаясь на отдых. Лили уже достаточно привыкла к нему или просто сошла с ума, чтобы подойти ближе и встретить взгляд его желтых глаз. Змея не мигая смотрела на нее, и только узкие зрачки отслеживали все ее перемещения, без единого движения. Лили сделала еще несколько шагов к василиску, но он все также мирно лежал, не поднимая головы и не принимая боевую стойку. Наконец, его голова чуть продвинулась вперед от пущенной по телу волны, и василиск сомкнул глаза. Лили с изумлением поняла, что он спит. Вокруг по открытому полю гулял ветер, изредка донося удушливый запах гари, и больше - ни одной души. Лили присела на землю, и только тогда поняла, как гудят от усталости ее ноги. Она прилегла, сняв ножны со спины и положив их рядом с собой. Так приятно было растянуться на земле, пусть она была и не очень мягкой постелью. Ее внимание снова привлек меч, и она вытащила его из ножен. Лезвие отсвечивало красным в далеких
сполохах, рукоять удобно ложилась в руку. Подняв его и сделав пару движений, Лили отстраненно подумала о том, что ей надо немного подкачать руки, чтобы легко управляться с ним, а в остальном он казался идеальным. Странное было и до боли знакомое ощущение - держать меч в руках. Лили испуганно усмехулась, вернула меч на его место и свернулась на земле, уткнувшись носом в рукав рубашки. Сквозь пыль и грязь от рубашки доносился тонкий запах с нотками лимонника. Она зарылась носом сильнее в ткань, потому что теперь в контрасте с окружающими запахами, этот казался просто чудесным. Но он действительно был неплох, и впервые заставил задуматься, чью же одежду она носила. Рубашка была велика ей, рукава закатаны, но понять чья по размеру было невозможно: ангелы в отряде почти все были немаленькими, за исключением разве что Танаты, но он еще мог подрасти. Мог ли? Сердце Лили больно сжалось: что сделало с ней это место - она даже не вспомнила о нем, маленьком герое, оставшемся сражаться, чтобы она могла идти дальше. Пощадили ли его василиски, как ее этот зверь? Почему-то такой вариант казался ей маловероятным, она
до сих пор не понимала, чем больно это животное, что еще не сожрало ее.
        - Наверное, несварением, - зло рассмеялась Лили, поглядев на закрытые глаза змеи и накрыв ладонью рукоять меча. Так она и заснула уже спустя несколько секунд.
        Все потеряло смысл, они шли уже несколько дней. Иногда в поле зрения появлялись гиены, но потом скрывались из виду. Несколько раз василиск делал молниеносные выпады и ловил каких-то прыгучих мохнатых тварей и лопал их, не смущаясь присутствием человека. Лили же обнаружила возле лужиц, которые им время от времени попадались на пути, съедобный тростник и грызла его, очищая от кожи и утоляя голод. Также оказались вполне съедобными серые грибы, целыми семействами растущие на покрытых лишайниками полянах. Они были мясистыми, и их сок утолял жажду даже лучше, чем мутная вода из луж. Василиск больше не отрывался от нее далеко, и каждый раз проснувшись после сна, она обнаруживала его уже пробудившегося, но лежащего по-прежнему рядом. Так они и путешествовали: девушка и гигантская змея. Однажды Лили даже очнулась в кольцах его тела, и, хотя он не причинил ей никакого вреда, скорее, наоборот, служил защитой во время ее сна, с тех пор Лили стала разводить костры. В местных степях это было проще простого: бросаешь горящую или тлеющую дрянь в лужицы с черной жидкостью - и костер готов, даже не совсем костер, а
своего рода факел, который может гореть целую ночь, а быть может, и дольше.
        Они снова были на привале. Лили упражнялась с мечом, как делала уже каждый вечер от скуки. Прыгучая тварь, которую поймала змея, крутилась на жутком вертеле из чьей-то кости над костром. Устав и спрятав меч в ножны, Лили уселась поесть. Она уже не помнила, когда последний раз ела нормально, поэтому не смущаясь своего соседа, просто рвала мясо руками и запихивала себе в рот. Иногда, улыбаясь, ободряюще оглядывалась на змея, похлопывая его по шкуре. Когда Лили закончила и устало потянулась, змей услужливо подложил ей свое тело под спину. Облокотившись на него, как на спинку, она глядела на языки чадящего пламени.
        Кто бы мог подумать, что ад так пуст и необъятен. И заброшен к тому же. Такое безумие и перенаселение в слоях, где все ходили по головам друг у друга, и такие пространства здесь, по которым гуляет только ветер. Она и василиск - одни на целые мили вокруг, странная пара, должно быть. Лили тихо запела старую мелодию, которая сама собой всплыла в ее памяти. Эта мелодия как нельзя лучше подходила к степи, костру и мечам. А еще к скитаниям. Высокий свист василиска вплетался в песню - он раскрывал пасть, и его раздвоенный язык мелко вибрировал. Ветер нес ее голос дальше по холмам, к вечному зареву на горизонте, а дым окутывал тело, пропитывал волосы и рубашку. Но все же, где-то в глубине ткани еще хранился тот самый приятный тонкий запах, в который она старательно заворачивалась перед сном, вместо утешения, вместо колыбельной.
        - Лили, - он дернулся на своей кровати и рывком сел в ней, открывая глаза. Хорошо, что рядом с ним на этот раз не было никого: ни Сибиллы, ни еще кого-нибудь для развлечения. Это был сон. Ему уже тысячи лет не снились сны, а теперь он так отчетливо слышал ее голос, видел языки пламени, освещающие ее лицо, уставшее, в каких-то грязных разводах, но спокойное, и глаза, все те же серые глаза с мягким светом. Еще ему почудилось, что песню достаточно гармонично сопровождает свист василиска. Достойный абсурдный сон, если бы ему вообще могли сниться сны. Он коснулся руками головы, словно проверяя, на месте ли она, но не мог отогнать полностью ощущений, которые его окутали. Ее глаза, бесконечная степь, багровое зарево.
        Он опустил ноги на пол и наощупь надел мягкие туфли. Неужели это безумие от одиночества? Или желание новых тайн, видеть их там, где их и близко нет? Ведь что в сущности он увидел в душе, в которую проник: только череду страданий, как и в любом смертном, кого бы он ни взял. Кто-то лучше, кто-то хуже, с редкими исключениями в виде ведьм и прорицательниц, которые еще при жизни умудрялись стать зачисленными в его штат. Но все они были понятны и предсказуемы, он мог предугадать следующий шаг Сибиллы, ему понятна была ее реакция и стратегия, он видел раздавленные души на дне, видел, когда от них ничего не оставалось. С ней же все было не так, все неправильно... Он снова вспомнил фальшивые звезды на одеяле неба и ветер.
        - Небирос, - голос его прозвучал глухо.
        Демон, казалось, возник из воздуха.
        - Караулишь меня? - Ник медленно повернул к нему голову. - Как ты посмел находиться здесь, когда я тебя не звал?
        Выпуклые синие глаза внимательно смотрели на него в полном молчании.
        - Ведешь счет демонам, - покачал головой Ник, - сначала обмен не в вашу пользу, потом Рамуэль, верно?
        Глаза демона сменили цвет на металлический. Ник знал, что это близко к агрессии, но, быть может, он этого как раз и добивался: явных выпадов, а не тайных козней.
        - Ты не ставишь нас ни во что, - прошипел демон. - Я должен был знать, что происходит.
        - Узнал? - Яростно спросил Ник.
        - Да, Аба, - со свистом проговорил Небирос, придвигаясь к нему. - Ты ценишь подобных себе. И этого никчемного человека - ты о ней не можешь забыть. Что в ней такого, кроме этого досадного совпадения с провалом в наших слоях?
        Ник задумчиво смотрел в сторону, словно и не замечая демона. По большому счету, ему было наплевать на него, как и на всех остальных.
        - Уходи, Небирос, - наконец произнес он холодным, как лед, голосом. - Я отсылаю тебя в пограничные земли, к вратам. Там и удовлетворишь свою страсть к играм и тайнам.
        Демон дернулся к нему, но замер, наткнувшись на его взгляд: в глазах Абы плясал огонь, лицо и близко не было человеческим, за этой милой симпатичной маской орали и маялись сотни тысяч душ, раздираемых кошмаром и болью, и все это было сосредоточено в одном единственном лице его хозяина. Глядя ему в глаза, демон вспомнил, почему все они зовут его своим властелином, и отступил, глаза на его уродливой голове растерянно вращались в разные стороны.
        - Да, хозяин, - глухо отозвался он.
        - Можешь защищать там демонов. - С сарказмом заметил Аба. - Можешь отбить у света божьего плененных - я не возражаю.
        Казалось, голова Небироса и вовсе исчезла в его невероятном теле, а шерсть на спине местами склеилась от выступившей жидкости.
        - Я ценю демонов, - сверкнул глазами хозяин, - на своем месте. Прочь.
        Одно короткое слово в конце вытолкнуло Небироса из комнаты, как будто его там никогда и не было. Он с позором унесся в дикие земли для того, чтобы больше никогда не показываться хозяину на глаза.
        Глава 15
        Грерия открыла глаза, и когда убедилась, что все вокруг крепко спят, соскользнула с кровати. Она отлично понимала, что ее натянутая история долго не просуществует. И ей совсем не хотелось объясняться с Самаэлем, когда он проснется, как бы им хорошо ни было ночью. Она тихо собрала свои вещи, и голой, не одеваясь, бесшумно скользнула сквозь дверь. В коридоре кто-то из проходивших мимо служанок странно посмотрел на обнаженную девушку с вещами в руках, но ни слова не сказал: здесь можно было увидеть и не такое. Грерия же скользнула за угол, и в темном коридоре натянула на себя платье и туфли. К себе в комнату она решила не заходить: слишком высока была вероятность того, что ее там мог поджидать какой-нибудь из сюрпризов Сибиллы, если не она сама. Оставаться в доме тоже было нельзя - ее отыщут, так или иначе. Поэтому у Грерии был лишь один выход: бежать на окраины ада, а лучше - за его пределы. Теперь, когда она не разгадала ни одной тайны, и ее план стать снова полезной Абе провалился, можно и нужно было бежать. Она слышала разговор Самаэля и Уцура под дверью, ее способности позволяли ей и не такое:
девчонку обменяли, вопрос закрыт, Аба снова в далекой недосягаемости для нее, но чудом у нее снова есть молодость, за которой, прежде всего она и гонялась. Так что, чтобы не лишиться ее вновь, и вообще не лишиться головы в нежных руках Самаэля, ей лучше покинуть ад насовсем. Но для этого необходимо было вытащить свою сферу из миллионов похожих, которая, как известно, охранялась полчищами демонов судьбы и Джаредом. И отличить одну от другой могли тоже только они и хозяин, насколько она знала. А кто из них согласится оказать ей подобную любезность? Грерия злобно зарычала от досады. Но в любом случае ей следовало двигаться в направлении выхода. Пусть она будет сидеть в кустах под вратами, как бешеная собака, - все же лучше, чем вариться в слоях, куда ее запрут, если она останется на месте. Грерия подвязала длинный неудобный подол платья и решительно зашагала прочь. Она сумеет позаботиться о себе, в конце концов, она не девчонка, она - старая, как сам мир, ведьма.
        Самаэль проснулся и тут же понял ошибку, которую совершил. Грерии не было, место рядом с ним пустовало, и на этот раз ему не приходило в голову искать каких-нибудь дрегов или других сумасшедших объяснений.
        - Проклятая ведьма, - выплюнул он, ударяя когтями с размаху по кровати.
        София испуганно взвизгнула и спряталась за Уцура, а тот лишь мрачно взглянул на падшего.
        - Какого черта ты так будишь нас?
        - Эта девчонка, проклятая ведьма, - он задыхался от злости, его смуглое лицо, казалось, еще больше потемнело. Он резко взлетел с кровати, затем начал нервно метаться по комнате. - Обвела вокруг пальца, как младенца! Я должен был сразу понять, сразу вспомнить ее. Я ведь видел ее! - Он остановился и бессильно рухнул на кровать.
        Уцур никогда не одобрял такого бурного выражения эмоций, но исходя из того, что он впервые за долгое время не наблюдал улыбки Самаэля, решил, что дело серьезное.
        - Ты говоришь, эта крошка была ведьмой? Ты уверен?
        - Теперь-то конечно, - с досадой произнес Самаэль, садясь на кровати. Его крылья беспокойно подрагивали. - Я найду эту тварь. Я полечу и выслежу ее сверху, и тогда ей не поздоровится.
        - Почему ты так уверен, что она - ведьма? - Спросил Уцур, пытаясь тоном своего голоса заставить его успокоиться. - Только из-за того, что она вышла живой со дна и прошла твою дверь?
        - А этого мало? - Закричал Самаэль, глядя ему в глаза. - А если бы и было мало, то знаешь, кто она?
        - Елена? - Подала голос София, выглядывая из-за мощной спины Уцура.
        - Елена, - презрительно фыркнул Самаэль. - Это Грерия, бывшая Абы. А с тобой, - он зло посмотрел на Софию, - мы еще поговорим.
        - Тише, - Уцур поднял руку в примиряющем жесте. - София нам сама все расскажет, верно? - Глаза его предупреждающе посмотрели на Софию, и она сразу поникла, опуская взгляд.
        - Ты что... - изумленно произнес Самаэль, - запал на нее? - И когда Уцур промолчал, безудержно рассмеялся. - Мрачный Уцур и маленькая цепкая грешница.
        - Прекрати, - глаза Уцура блеснули гневом, и на этот раз он не шутил. - София! - Потребовал он объяснений, снова повернувшись к ней.
        - Прости меня, - прошептала София, - но я боялась, что она убьет меня так же, как и рыжую, которую привели со мной. Или она, или вы убьете - выбор был небольшой. - София затравленно смотрела на них обоих, потом перевела умоляющий взгляд на Уцура. - Бел, умоляю тебя, прости. Я больше никогда не солгу тебе.
        - Конечно, - кивнул Самаэль, - если мы вырвем тебе язык. - Хищно оскалился он, и теперь Софии больше не казалось, что испанец веселее или симпатичнее. Она глядела на Уцура, как на последнее свое спасение.
        - Пожалуйста, - прошептала она.
        - Хорошо, - сказал Уцур, и от сердца у нее отлегло, а Самаэль удивленно нахмурился, - ты отправишься туда, откуда пришла. - София раскрыла рот, но так и не издала ни единого звука.
        - Ты просто так отпустишь ее? - Самаэль был явно возмущен и считал этот вариант слишком легким. - Она покрывала ведьму, она лгала!
        - Она потеряла свой шанс, этого достаточно. - Отрезал царь.
        Самаэль какое-то время переваривал, а затем хитро подмигнул ему, и на губах его снова заиграла привычная улыбка:
        - Только не говори, что корону, - падший не удержался и залился смехом.
        А вот Софии было не до веселья, она все еще потрясенно и потеряно смотрела на Бела. Да еще и испанец только что подтвердил ее самые горькие предположения: что она потеряла не просто облегчение своей участи, а возможно, и самого Бела, который отнесся к ней иначе, чем к игрушке на одну ночь. От этого боль становилась совсем нестерпимой.
        - Бел, - прошептала она, - но ведь я... она иначе убила бы меня.
        Его презрительный взгляд окатил ее волной холода, и она умолкла. Уцур сотворил в воздухе какие-то жесты и вскоре с позволения хозяина, в комнату вошли демоны и, крепко взяв ее за руки, потащили прочь.
        Уцур был мрачен, как никогда. Его глаза, казалось, стали еще глубже и темнее. Самаэль уже начинал дергаться от затянувшегося молчания.
        - Что ты намерен делать? - Наконец спросил царь.
        - Разыскать ее и воздать по заслугам. - Почти беспечно ответил Самаэль, и поскольку Уцур его не прервал, продолжил: - В доме оставаться она не стала бы - слишком легко вычислить. В слои - она сама себе не враг.
        - А что насчет дна, на котором с твоих же слов она себя отлично чувствовала? - Перебил его Уцур.
        - Кто знает, сколько ей это стоило. - Протянул Самаэль. - По крайней мере, выйти оттуда самостоятельно она не могла - послушно дожидалась меня.
        - Ладно, - кивнул Уцур, - согласен. Так, где же ты будешь ее искать?
        - Где-нибудь в пустых землях, наверное. - Почти удовлетворенно улыбнулся падший.
        - Чему ты так радуешься? - удивился Уцур.
        - Тому, насколько романтической может стать эта прогулка, и сколько там пространства и возможностей для охоты. - В предвкушении заметил Самаэль.
        Уцур только передернул плечами, словно от отвращения. Он никогда не понимал страсти Самаэля к необузданной жестокости. Ведьме повезет, если ее сожрут василиски до того, как ее найдет падший.
        Глава16
        - Доброй ночи, или как тут у вас принято, - Рамуэль вошел в покои Абы без стука и излишних условностей. Бросив быстрый взгляд по сторонам, упал в кресло, обитое бархатом. Его потрепанная и не совсем чистая одежда резко контрастировала с окружающей обстановкой, но он и виду не подавал, что его это хоть сколько-нибудь смущает.
        - Быстро ты, Рамуэль, - произнес Аба, внимательно изучая посетителя. - Что так? Демоны закончились? - С издевкой спросил он.
        - Нет, Ник, не закончились. - В тон ему ответил ангел. - И ты отлично знаешь, что происходит. - Он гневно сверкнул глазами, Аба же изобразил самое искреннее недоумение, какое мог.
        - И что же, друг мой?
        - Я не твой друг! - Прорычал Рамуэль, вскакивая, и из-за его спины сами собой показались когтистые лапы на сгибах крыльев.
        - А, - только и сказал Аба. - Значит, скоро станешь. - Заметил он, оценивающе разглядывая торчащие конечности.
        - Будь ты проклят, - с горечью выплюнул Рамуэль и отвернутся. По его лицу было видно, какие муки он испытывает, и что не просто так он пришел к хозяину, а после долгих раздумий и бессонных ночей.
        - Я уже проклят. - Примиряюще ответил Аба. Он поднялся, обошел стол, и его рука успокаивающе легла на одну из лап. Крыло ангела расслабилось, и он бессильно опустился назад в кресло. - И что уж совсем верно - я тебе не враг.
        - Ты знал. - Произнес Рамаэль, не поднимая глаз.
        - Не буду отрицать. Да. Но ведь и ты знал, на что шел. И я не мешал тебе отводить душу и гробить моих демонов.
        - Они думали, что ты убьешь меня. - Глаза Рамуэля гневно сверкнули.
        - Какое расточительство. - Грустно заметил хозяин, и мягко пройдя к столу, налил из запасов немного виски. - Это тебя успокоит. - Протянул он ангелу бокал.
        Рамуэль криво усмехнулся:
        - А что дальше - гарем из грешниц? Я ведь как-никак знаю тебя. Чего ты от меня хочешь? Что тебе нужно? - Он снова поднялся и всем своим телом навис над столом. Его измененные крылья остались полностью прижатыми к спине.
        - Я? - Брови Абы удивленно взлетели вверх. - Мне нечего больше хотеть.
        - И все-таки ты чего-то хочешь.
        - Просто компании. - Вдруг произнес Ник, но Рамуэль в ответ только помотал головой, словно сбрасывая наваждение.
        - У тебя есть этот царь, у тебя есть Самаэль, не говоря уже обо всех остальных тварях, которыми кишат твои владения.
        - Ну и много ты общался с этими тварями? - Спросил Ник. - Я имею в виду, не при помощи меча.
        - А Самаэль? - Не отступал ангел. - Или он уже недостаточно чист для тебя? - Лицо его исказилось от боли.
        - Не надо меняться такими темпами. - Остановил его Ник, кивнув в сторону зеркала. Когда Рамуэль увидел свое отражение, сразу поник.
        - Ты уничтожаешь меня. - Выплюнул он. - Я превращаюсь в такого же, как Самаэль. Тебе мало его одного?
        - Он вздорен. - Ответил хозяин и опустился в кресло за столом. - И пуст.
        - Но это ведь ты выпотрошил его? - Не совсем уверенно спросил Рамуэль.
        - Нет, не я. Он таким был. - Глаза Абы блуждали по лицу ангела, и Рамуэль знал, что хозяин изучает его, и из мельчайших деталей складывает сложнейшую картинку, что удавалось только ему одному. Обладая таким незаурядным умом, и действительно, будучи всегда интереснее и глубже того же Самаэля, что он делал здесь, в этой клоаке? И словно в ответ на его мысли Аба произнес:
        - Кто был глуп, остался таковым и здесь, умные остались умными. Это не проклятие, Рамуэль, просто еще один мир, где живут существа. - Он не лукавил, в этот момент в нем не было ни лжи, ни высокомерия, которое слишком часто выливали на их головы ангелы с высших небес. Он уже был ниже некуда, и ему нечем было гордиться и не за что презирать других, он был честен в своей низости, в своем падении. Всего лишь жил здесь. Рамуэль покачал головой. В это почти хотелось верить, если бы не его жуткие твари-союзники, и бесконечное разнообразие слоев, где страдали и горели души.
        - И каковы твои дальнейшие планы на меня? - Спросил Рамуэль. - Я буду заходить к тебе по утрам на чашечку кофе, и мы будем мило беседовать?
        - Ты по-прежнему свободен в аду. - Ответил хозяин, но в голосе его ощущалось недовольство.
        - Неужели я раскусил тебя? - Подумал Рамуэль. - Ты ожидал, что я поверю в тебя, расплачусь, паду на колени и сегодня же последую за тобой? - Он мысленно зло расхохотался. - Не вышло. Я все еще вижу твою черную суть, и честность временами, и ошибки - все, как раньше.
        - Мне нужно где-то жить. - Произнес Рамуэль, изучающе глядя на Абу.
        На лице хозяина мелькнула тень улыбки, и он предложил:
        - Ты можешь занять комнату Небироса.
        - Демона? Одного из твоих приближенных? - Рамуэль не скрывал своего удивления. - Он не загрызет меня ночью за попытку занять его место?
        - А ты разве не в состоянии за себя постоять? - С издевкой поинтересовался хозяин.
        - Ты же знаешь, что у меня нет моего меча. Я остался в твоем царстве без оружия. Да если бы у меня оно было, черт побери, демонов у тебя бы точно не осталось!
        Ник рассмеялся.
        - Да, некоторые черты характера не меняются никогда.
        - Ты о чем это? - Прищурился ангел.
        - Ладно, не важно. - Ник смахнул пылинку с подлокотника. - Небирос тебя не побеспокоит. Он далеко и не скоро вернется.
        Рамуэль пристально посмотрел на него, пытаясь разгадать, что же он имеет в виду, и куда исчез его драгоценный демон, но хозяин молчал, и Рамуэль решил отложить выяснение этого вопроса до лучших времен.
        - Калеб, - позвал Аба, и на пороге возник маленький человечек. - Проводи гостя в покои Небироса.
        - Да, хозяин, - человечек церемонно поклонился и жестом предложил следовать Рамуэлю за собой.
        - Благодарю, - так же церемонно ответил ангел.
        - Рамуэль, - уже на пороге окликнул его Аба, - а где твой меч?
        - У братьев, - уклончиво ответил ангел.
        - У которого из? - Спросил Аба.
        - Какое это имеет значение? - В искреннем недоумении спросил Рамуэль.
        - Мне кажется, - совсем тихо произнес Аба, - я видел его у девушки.
        - У девушки? - Удивился Рамаэль. - Той самой, на которую меня обменяли? Она здесь? - Его голос задрожал.
        - Нет, это было всего лишь видение.
        - Тогда забудь о нем. - Ответил ангел. - Я передал его Танатаэлю.
        - Хорошо. - С облегчением произнес Аба.
        Рамаэль заинтригованно смотрел на него, не в состоянии понять, что вызвало его вопросы на самом деле, что за видения преследовали главу демонов, бесов и прочей нечисти, одно лишь утверждение о неправдивости которых успокоило его. И что такое в них было, что могло его всерьез потревожить?
        - Калеб ждет, - разрезал туман догадок голос Абы.
        - Да, - рассеянно произнес Рамуэль, и, не сказав больше ни слова, последовал за хмурившимся малышом.
        Аба поднялся и сделал несколько кругов по комнате.
        - Зачем ты снишься мне? - Прошептал он, мучительно растирая виски, словно пытаясь этим жестом избавиться от чужих воспоминаний, засевших в его голове. - Не хотел бы я в таком состоянии оказаться на дне. - Криво усмехнулся он. - Совсем ни к черту, совсем. Откуда у меня эти проклятые сны? У меня не может быть снов. - Он снова бессильно рухнул в кресло и закрыл глаза. - Лили... Может, они оба здесь: Лили и Танатаэль? - Ник простонал и покачал головой. Безумие.
        Глава 17
        Степь слегка сменила свой ровный бег, и время от времени стали встречаться холмы, а затем они с василиском увидели большой кратер, словно земля в этом месте взорвалась и выплеснулась наружу. Над кратером летали какие-то птицы. Присмотревшись повнимательнее, Лили поняла, что у этих птиц есть руки и ноги, или, по крайне мере, что-то похожее на них. Она ахнула, чуть попятившись к василиску.
        - Это демоны, - прошептала она, глядя в его желтые глаза-блюдца.
        Василиск издал в ответ тонкий свист.
        - Думаешь, стоит пойти посмотреть? - Спросила Лили.
        На этот раз змей ничего не ответил, а двинулся вперед, извиваясь по земле в направлении кратера.
        - Подожди меня! - Прокричала Лили, переходя на бег и догоняя его.
        За долгие дни, часы или сколько там времени прошло, их путешествия Лили предпочитала не задаваться вопросом, почему животное преданно следует за ней. Вечерами, когда она упражнялась с мечом, она все больше понимала, что не выучивает что-то новое, а лишь повторяет хорошо забытое старое, возвращает свои утраченные навыки. С огромной железкой в руке она уже не выглядела неуклюжей, и двигалась мягче, точнее, изящнее. Василиск иногда одобрительно шипел, глядя на нее, пляшущую с оружием. Лили улыбалась ему в ответ и продолжала дальше.
        Ночью ей снились сны о ее жизни, и она все больше узнавала себя. Никаких грандиозных открытий не ждало ее по ту сторону памяти, но все-таки она больше не была человеком с условным обозначением Лили. Из слоев она не помнила почти ничего, но подозревала, что, когда все части ее жизни сложатся, наконец, воедино, продолжение будет уже из ада. И нельзя было сказать, чтобы она так уж сильно стремилась его увидеть. Здравый смысл подсказывал, что в этой части воспоминаний хорошего должно быть мало. Пусть она и не знает великой тайны, как ей удавалось открывать путь свету, чего от нее безуспешно пытались добиться ангелы, но ей с ползучим приятелем и так жилось неплохо.
        Лишь однажды она стонала во сне, беспокойно крутясь и потревожив своей возней василиска. Когда Лили, наконец, очнулась, встретив желтый немигающий взгляд, поняла, что ей снился Он, с его разноцветными глазами и невероятной силой. Аба притягивал ее, как солнце притягивает планеты, в этом видении она стремилась к нему, как мотылек на свет. Хотя, как она могла сравнивать его со светом, когда он был средоточием тьмы. Так говорили ангелы: одни ненавидели и боялись, другие уважали его - это все, что она успела понять. Что чувствовала она? Лили не знала, но ей было интересно. Она хотела протянуть к нему руку во сне, чтобы дотронуться и проверить, настоящий ли он, ощутит ли она его прикосновение. И боялась, отчаянно боялась, что, коснувшись, уже не сбежит никогда, окажется навеки в его ловушке.
        Демоны парили над ними на приличном расстоянии, но ниже не спускались. Когда они забрались наверх и заглянули за край, увидели лишь дорогу, спиралью спускающуюся по стенам кратера вниз.
        - Какая-то нелепая конструкция, - пробормотала Лили, но василиск снова ее обогнал и поскользил вниз, так что ей ничего не оставалось, как вновь последовать за ним.
        - Как думаешь, это спуск в само подземное царство? - Болтала сама с собой Лили. - А почему демоны не напали на нас? Или здесь тот же принцип, что и у врат: входят все, не выходит никто? Тогда мне, вероятно, следует начать переживать...
        - Болтливая смертная, - услышала она голос из стены. Но когда Лили присмотрелась повнимательнее, от каменной поверхности отделилась темная, закутанная в какие-то тряпки, фигура.
        - Ох, - выдохнула Лили, - простите, я вас совсем не заметила. Вы кто?
        - Я - Джаред. - Произнесла фигура, подбираясь ближе, и из-под капюшона на нее полыхнули два огненно-красных глаза. - А это, - он обвел пространство рукой, - колодец душ.
        - Колодец душ, - повторила Лили, и когда проследовала взглядом за рукой незнакомца, увидела сотни тысяч мерцающих, темных, светящихся матовым и ярким светом, сфер за каменными стенами колодца. - Это невероятно, - прошептала Лили, - невероятно красиво.
        - Не хочу вас огорчать, - проворковал Джаред, - но смертным здесь не место, лишь их душам. - Сладко закончил он.
        - Мне не нужны ничьи души, - заверила его Лили. - Мне нужно попасть... - И в очередной раз за свое безумное путешествие она задумалась, куда же именно ей нужно попасть. Где ей искать Рамуэля? Петра уже должен был или присоединиться к нему, или погибнуть. Где бы мог в аду оказаться ангел? Сильный, прекрасный и... безоружный - Лили спиной ощутила его меч. Наверное, в самом низу, у самого дьявола. - Мне нужно к Абе. - Решительно заявила она.
        Ей показалось, или фигура и правда отшатнулась от неожиданности?
        - Вы уверены, что вам нужно именно туда?
        - Да. - Просто ответила Лили.
        Тогда Джаред затрясся от смеха, и чем дальше, тем сильнее его разбирало. Лили не могла понять, что же его так позабавило, но, решив, что после такой реакции ей тут делать больше нечего, зашагала дальше вниз.
        - Почему вы думаете, что он там? - Спросил голос над ее ухом, и она с долей испуга снова увидела, как Джаред отделился от стены слева. Она не сразу поняла, что он говорит об Абе, а не о Рамуэле.
        - Потому что этот путь ведет вниз. - Ответила Лили. - Поверху я уже таскаюсь несколько дней, и там ничего нового не видно.
        - Чтобы попасть вниз, смертный должен оставить жизнь здесь. - Прошептал Джаред, окутывая ее своим голосом.
        - Ваш голос похож на патоку, которая склеивает и лишает воли. - Лили резко повернулась к нему, намереваясь больше не выпускать его из виду. - Только вот во мне жизни нет.
        Джаред снова засмеялся, но смех его оборвался. Он протянул к Лили тонкие сухие руки, которые прошелестели по ней, словно листья.
        - Чертово насекомое, - выругалась про себя Лили.
        - Пустая, - потрясенно произнес Джаред. - Такие рождаются, а не приходят сюда.
        - Простите, но дела заставили. - Иронично ответила ему Лили, начиная тяготеть его обществом.
        - Смелая, резкая, с мечом, - произнес Джаред, - ну-ну. - Глаза полыхнули перед самым лицом Лили, и незнакомец растворился в камне, словно его никогда и не было.
        - Брр, - только и вымолвила Лили и повернулась, ища василиска, но его нигде не было видно. Тогда она тонко засвистела, как всегда, когда хотела призвать его.
        - Змеям сюда нельзя, - раздался низкий шипящий голос, и резко обернувшись назад, Лили наткнулась на демона. Это было одно из тех крылатых созданий, что кружило над кратером.
        - Почему? - Она еще никак не могла прийти в себя после его появления, а с другой стороны, ощущала себя сиротливо без присутствия василиска.
        - Они живут наверху, - сказал, как нечто само собой разумеющееся, демон.
        Рука Лили уже было потянулась к мечу, но она поняла, что окружена демонами, и они слишком близко. Черные тела заполняли пространство вокруг нее, крылья новых приземляющихся тварей хлопали в воздухе. Когда первая когтистая лапа коснулась ее руки, Лили вскрикнула, а дальше уже не видела ничего из-за их тел, только слышала где-то в стороне хохот Джареда. Подлое создание и не собиралось ее пропускать, он издали наслаждался спектаклем.
        - Да будьте вы все прокляты, - в отчаянии выплюнула Лили, и вдруг поняла, что кольцо тел ее больше не сдавливает. Они отодвинулись от нее на почтительное расстояние, и только глаза их сверкали в сумраке изумрудно зеленым. От только что пережитого потрясения, она была не в состоянии задавать вопросы, лишь ошарашено смотрела на окружающее. Идиотский смех Джареда прекратился. Лили сделала нерешительный шаг в сторону спуска, и демоны тотчас расступились, пропуская ее. Лили прошла, нервно поглядывая по сторонам, но никто из них больше не шелохнулся. Тогда она пошла быстрее, уже не оглядываясь, и сзади ее не побеспокоил ни единый шум, а когда она наконец осмелилась обернуться, позади нее никого не оказалось.
        Лили была прилично напугана и ничего не понимала, но, не подавая виду, лишь быстрее зашагала вперед.
        Глава 18
        Грерия выбралась сквозь шахты в пустые земли и теперь уверенно шагала к воротам. Она могла бы отыскать колодец душ, но понимала, что ей никак не уговорить ни Джареда, ни демонов помочь в ее мероприятии. Ей попросту нечего было им предложить. Демоны кормились человеческими судьбами, как собака мясом и костями, а Джаред - о нем вообще мало было известно, даже о его принадлежности к тому или иному виду ходили разные слухи. Грерия вздохнула и присела на валун, чтобы растереть ноги, и заново привязать разошедшееся платье. Какие у нее совсем недавно были грандиозные планы, и вот она, как какая-то нищенка, бродит по адским пустошам, без своих книг, заклинаний, зелий, почти безоружная, да еще и, вероятно, с Самаэлем на хвосте. Ей нужно было выбираться, и как можно скорее. Очень бы пригодилась какая-нибудь оказия на границе, скажем, нападение ангелов или нашествие новых душ. Ведьма заставила себя подняться с камня и прекратить фантазировать, и по старой привычке, кряхтя, поплелась дальше.
        Она не сразу заметила тень, легшую на землю - слишком была уставшей после подъема, да и потом, когда припала к озерцу с мутной водой, ей тоже было не до наблюдений. Грерия едва не отпрыгнула от воды, когда перед ней мелькнули крылья. Но это, вопреки ее страхам, был не Самаэль. Черные фасеточные глаза с хищным интересом разглядывали ее.
        - Что здесь делает Небирос? - Скользнула в ее голове мысль. Она легко узнала демона, потому что не раз слышала о нем, и однажды даже мельком видела его у Абы.
        - Приветствую тебя, Небирос, - осторожно произнесла Грерия, - что привело тебя в эти земли?
        - Гори, Грерия, - похоже, у демона была отличная память. - Могу задать тебе тот же вопрос. К слову, ты отлично выглядишь, не считая, - он обвел одной из лап ее платье, находившееся в плачевном состоянии, - одежды. Разве хозяин не проклял тебя, превратив в старуху?
        - Верно, - кивнула Грерия, - но не на вечные времена.
        - Да ну? - Демон приблизился к ней, странные глаза меняли цвета. - Если ты прощена, то почему не в доме, почему бежишь?
        - Небирос, - вздохнула Грерия, - мы можем задавать друг другу неудобные вопросы, но действительно ли мы готовы услышать ответы?
        - Не морочь мне голову, ведьма. - Одна из его лап схватилась за плечо Грерии и резко дернула ее. - Торопишься на выход? И как же ты рассчитываешь выйти?
        - Как угодно, - прошипела Грерия, скривившись от боли. - Любой ценой.
        - А не запамятовала ли ты, что невозможно выйти, пока твоя сфера хранится в колодце душ? - Демон подтащил ее еще ближе.
        - Нет, - зло сверкнула глазами Грерия.
        - И как ты собиралась добыть ее? - Небирос резко отпустил ее, и вдруг стал совсем безразличен, глаза его мерцали голубым.
        - Не знаю. - Грерия повесила голову, рукой растирая плечо, на котором только что была лапа Небироса.
        - Я готов помочь тебе, - вкрадчиво произнес демон.
        - В обмен на что? - Грерия перестала тереть руку, и теперь настороженно рассматривала Небироса. Все-таки он был страшным существом: с умом, которым могли похвастаться не все мастера-интриганы среди людей, и силой и проворством насекомого, размером превосходящего любого человека. Его голова возвышалась над Грерией на полметра, несмотря на то, что он согнулся, пока говорил с ней, едва ли не пополам.
        - В обмен на демонов, которых удерживает свет божий.
        Грерия едва не поперхнулась.
        - Да ты в своем уме, демон? Как я буду, по-твоему сражаться со всем светом? Я могла бы победить десяток, даже сотню людей при благоприятных обстоятельствах, но не ангелов!
        - Мне все равно, как ты это сделаешь, но такова цена сделки. - Отрезал Небирос, и по стальному свечению в его глазах, Грерия поняла, что он настроен серьезно.
        - А как, скажи, Небирос, ты намерен отличить мою сферу среди миллионов таких же? - Язвительно поинтересовалась она, поставив ногу на камень и упершись рукой о колено.
        - Не все ты знаешь обо мне, - его рот приоткрылся, и Грерия поняла, что это означало усмешку.
        - Различить сферы могут лишь Джаред и демоны судьбы. - Словно по учебнику повторила Грерия то, что знала.
        - И я. - Закончил за нее Небирос.
        - Ты? Но как, почему? - Грерия не понимала.
        - Джаред - мой отец. - Ответил Небирос.
        - Отец? - Грерия была потрясена. Она знала о существовании колодца, о его хранителе, но сведений о последнем было ничтожно мало, никто даже точно не мог сказать, как тот выглядел. Единственное, что она слышала, и что вроде бы было достоверным и просочилось от демонов, - это то, что он был полукровкой, смесью демона судьбы и человека.
        - В тебе мало от человека, - прошептала Грерия, - и того меньше от демона судьбы.
        - Ты намекаешь на мои глаза, шерсть на спине и конечности? - Рассмеялся Небирос, а потом, резко пригнувшись к ее лицу и посерьезнев, произнес: - Это кровь капхов. Они больше не существуют. Хозяин вытравил их, позволил им вымереть, как теперь позволяет уничтожать остальных демонов. Мы никогда не были достойны его внимания настолько же, насколько его проклятые крылатые мутанты.
        Грерия начинала понимать. Мутантами он звал ангелов, восставших вместе с Абой. Они все утратили белизну своих крыльев, спустившись вниз. Их конечности вскоре стали похожими на перепончатые крылья летучих мышей, как у тех местных, у кого были крылья. О капхах она слышала только легенды, и не была до конца уверена в их реальном существовании, а даже если бы и была, ее это не очень волновало, поскольку она не ожидала встретить одного из их потомков в лице Небироса. Последний сын своего племени. Значит, верны были слухи насчет Джареда и того, что он полудемон-получеловек, и обе эти части скромно проявились в Небиросе, а большая часть досталась ему от матери. Грерию передернуло, когда она попыталась себе представить, как соединились вместе Джаред и мать Небироса, чтобы зачать его. И как огромное летающее насекомое родило его? Или отложило яйца?
        - У тебя есть братья? - Спросила Грерия.
        - Саргатанас. - Ответил демон. - Но я давно ничего не слышал о нем. Не удивлюсь, если хозяин невзначай пожертвовал им. - Голос его скатился к низкому урчанию. - Или сослал куда-то, как меня.
        Картина в сознании Грерии сложилась воедино: Небирос посмел сказать слово против хозяину, и тот избавился от него, что в общем-то было даже гуманно. Видимо, он все-таки дорожил последней кровью капхов.
        - Я хотел найти Рамуэля и отомстить ему, но подлец успел убраться. - Тяжело закончил Небирос. Его конечности, казалось, жили каждая своей отдельной жизнью: две лапы переминали одна другую, третья проходила по шерсти на спине, а четвертая поправляла тонкие усы на голове.
        Грерия знала об обмене, но разве не было у Абы особых планов по поводу ангела?
        - Не лучшая идея, - ответила Грерия. - Ты мог навлечь на себя его настоящий гнев.
        - То есть все это, - две из его лап обвели круг, - ты считаешь пустяками?
        - Да, поверь, по сравнению с тем, что он может, это пустяки. - Ответила Грерия, в глубине души сочувствуя демону, ведь ее практически также вышвырнули без малейших сожалений прочь. Глаза, смотревшие на нее, сменили цвет на изумрудный.
        - Теперь ты похож на демонов судьбы, - произнесла Грерия, не в силах отвести от его глаз взгляд. - Ты прекрасен, Небирос. - Сказала она, искренне преклоняясь перед его грациозной мощью, и пытаясь представить себе, каковы же были капхи.
        - Я найду твою сферу, ведьма, - произнес он. - Поможешь ли ты мне?
        - Помогу, - твердо ответила Грерия.
        Хитиновая конечность потянулась к ней, и она, не колеблясь, вложила в нее свою руку.
        - Есть только одна небольшая проблема, - замялась Грерия.
        - Какая проблема? - Демон насторожился.
        - За мной, скорее всего, охотится Самаэль. - Созналась она.
        - Крылатый мутант хозяина? - Усмехнулся демон. - Считай, что его уже нет. - Глаза снова приобрели стальной оттенок. - Как ты намерена освободить демонов?
        - Пока точно не знаю. - Грерия задумалась. - Когда ты освободишь меня, я пойду к ангелам и скажу им, что Рамуэль сражается в степях с демонами. Это почти не будет ложью, если не брать в расчет время. - Коварно усмехнулась она. - Светлые не удержатся, чтобы не помчаться ему на помощь. А тем временем, я попытаюсь освободить твоих братьев.
        - Не вздумай обмануть меня, ведьма. - Предупредил Небирос, разжимая руку и показывая ей каплю крови, оставшуюся на его конечности.
        - Договор на крови, - улыбнулась Грерия, - а ты не сильно-то мне веришь, демон.
        - Я знаю, как сладко ты можешь говорить. Я не забыл, кто ты, и сколько веков практики на твоем счету. Твое юное тело не обманет меня, ведьма, ты забываешь, что я способен видеть твою душу.
        - Тогда ты знаешь, что я не кривлю душой, когда говорю, что восхищаюсь тобой, Небирос, и помогу тебе.
        - Да, знаю. - Согласился он. - И не скажу, что понимаю. А все, чего я не понимаю, лишь настораживает меня. Таким уж я вырос. - Теперь он возвышался над ней в полный свой рост. - Ты не удивилась упоминанию о Рамуэле. Ты знала?
        - Да, я подслушала разговор Уцура и Самаэля. Они говорили о девчонке, и о сделке.
        - Да, халдей постоянно мешался у меня под ногами. - Шерсть приподнялась на его спине. - Аба обменял то, чего они так жаждали, на ангела. - Тяжело выдохнул Небирос. - На очередного мутанта для себя.
        - Но он ведь тем самым ослабил свет, разве нет? - Возразила Грерия. - И, раз ты говоришь, что Рамуэль ушел, это означает, что он уже достаточно изменился.
        - Я бы убил его и изменившимся. - Выплюнул демон.
        - Тогда убей Самаэля.
        - Почему он охотится за тобой?
        Какие-то доли секунды Грерия гадала, что ей лучше ответить.
        - Потому что я посмела ему бросить вызов, - произнесла она.
        - Вызов, - повторил Небирос. Судя по тому, насколько Грерия успела научиться различать его эмоции, он удовлетворился ответом. - Помни о нашем уговоре. - Повторил он, удаляясь от нее.
        - Как я пойму, что ты разбил сферу? - Прокричала ему вслед Грерия.
        - Стена исчезнет, - донесся до нее голос демона. Затем он взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Грерия заворожено смотрела, как его сильное тело растворяется в высоте и невольно думала, каково это - быть с таким, как он. Беспокойство по поводу Самаэля впервые оставило ее: она не сомневалась, кто выйдет победителем из их поединка.
        Глава 19
        Небирос держал в руке светящуюся изумрудным светом сферу, она напоминала ему глаза его прадедов - демонов-судьбы. В ней хранился коктейль из запутанных событий жизни ведьмы. Сам цвет сферы словно указывал на ее связь с магией и колдовством.
        - Даже если смотреть на нее часами, это не прибавит тебе познаний в колдовстве. - Произнес шелестящий голос Джареда. За последнее время старик совсем иссох, горели адскими огнями лишь его глаза. - Второй раз уже за луну ты приходишь в колодец. Что на этот раз?
        - На этот раз мне нужна сфера ведьмы. - Ответил Небирос.
        - Странные вещи происходят, - произнес старик, - сферы уходят, и не возвращаются ко мне. Возвращаются лишь их хозяева, свободные, по своей доброй воле.
        - О чем ты говоришь, Джаред?
        - О девушке, сферу которой ты брал недавно.
        - И что о ней?
        - Она была здесь. Вы разминулись ненадолго.
        - Как это была? - Голос Небироса завибрировал, отражаясь от стен.
        - Пришла сверху, спустилась из степей.
        - Сама?
        - Сама. Ах нет, постой, демоны говорили мне, что с ней был василиск, но вниз он не стал спускаться, ты же понимаешь.
        - Он гнался за ней?
        - Нет, они шли вместе.
        - Но так ведь не бывает.
        - А бывает ли то, чтобы освобожденная душа оказалась в колодце? - Вспыхнул старик.
        - Ты остановил ее? - Спросил Небирос.
        Джаред лишь покачал головой.
        - Ее разорвали демоны? - Буднично предположил Небирос. Он знал, как они ведут себя обычно с незваными гостями, и даже успел пожалеть о том, насколько бы упростились переговоры со светом, когда бы в его руках оказалась эта несчастная. Тогда он смог бы безболезненно выторговать назад демонов, и спокойно положить сферу Грерии на место, где ей и положено быть.
        - Они набросились на нее, - начал старик, - но потом по какой-то непонятной мне причине расступились...
        - И? - Небирос уже еле выдерживал неспешность его повествования.
        - И она ушла.
        - Как ушла? - Его глаза стали пятнистыми, что выражало крайнюю степень изумления. - Куда ушла?
        - Судя по тому, что она говорила, она собиралась к Абе.
        - К Абе? - Все три руки демона, кроме державшей сферу, взметнулись вверх и затем также упали. - К Абе? - Он расхохотался. - Потрясающе. Она пошла к Абе. Но ради всех демонов, зачем? Разве ей не место среди ангелов, которые забрали ее? И ты... ты сказал, что она свободна? Ее сфера разбита? - Пальцы его крепче сжали сферу Грерии.
        - Да, она свободна. - Подтвердил Джаред.
        - Тогда пусть это полежит пока у тебя, - он вернул сферу на место.
        - А ты куда?
        - Вниз, за ней. - Глаза Небироса сверкнули сталью. Джаред отлично знал это его настроение.
        - Ну что ж, - он пожал костлявыми плечами, - удачи.
        Угрстан неловко ощущал себя в комнатах дома, и в кабинете хозяина в частности. Его тело не было приспособлено для сидения в креслах, обитых бархатом и ограниченных подлокотниками, голова казалась слишком неуместной для окружающей обстановки, но он терпеливо ждал, пока заговорит Аба.
        - Я изгнал Небироса, - произнес хозяин, и дрег заметно оживился, что выражалось у него вскидыванием тяжелой головы.
        - Я хочу, чтобы ты оповестил всех дрегов. Если вы встретите его ниже колодца - можете убить его.
        - Да, владыка. - С готовностью прорычал Угрстан. Под его костяными наростами уже рисовалась радужная картина приближения дрегов к Абе, эра демонов заканчивается, давно пора отдать должное коренным жителям дна, - так всегда полагали дреги, и теперь, если уж им представился такой шанс, они его не упустят.
        Нику не было необходимости говорить им, чтобы они не переусердствовали и не высовывались выше колодца, потому что нога ни одного дрега не ступала выше этих земель. Единственное, что может и обязано случиться - это они действительно убьют Небироса, если только тот посмеет нарушить его приказ.
        - Ты свободен. - Произнес Аба, и Угрстан неловко потащился из кабинета, где все было ему чужим и неудобным.
        - Ты позволишь рептилиям убить демона? - Спросила Сибилла, входя через двери из дальних покоев. - Пусть Небирос и не вызывает симпатии, но все же он - не эти бездушные чудовища со дна.
        - Он тоже чудовище, но другого рода. - Отозвался Аба, устав сердиться на ее незваные появления. - Я позволю убить его, если он позволит себе ослушаться меня. Он слишком задирает голову в последнее время.
        - Он пытается защитить свой народ. - Пожала плечами Сиби.
        - Если уж говорить о его народе, - произнес Ник, - то капхов больше нет, а я еще есть.
        - О чем ты, Ник? - Ее рыжие кудри разметались по плечам, а вырез спереди в платье в тон глазам был чуть глубже, чем это было бы прилично. Он заглянул в ее зеленые глаза, но не увидел в них ничего, кроме холода и пустоты, и еще столетий расчета и жадности, причем, жадности во всем: к богатству, благам и власти. Такова была его любовница, с которой он забавлялся последние несколько десятилетий. Из его памяти само всплыло другое лицо, и глаза, наполненные глубинной печалью, затмили те, что были перед ним. Их серо-зеленый оттенок был искренним, и нес в себе что-то, что могло ответить на вопросы, могло дать... надежду? Мечту? Понимание? Он сам не знал, но они были какими угодно, только не пустыми.
        - Ник? - Сибилла призывно вильнула бедрами в его сторону. - Что ты имел в виду?
        - То, что Джаред - его отец и мой сын. - Пробуждаясь от своих мыслей, произнес он.
        - Джаред - твой сын? - Даже видавшую виды ведьму эта новость слегка ошарашила. - Но он же происходит от демонов судьбы, верно?
        - Вернее, от демоницы. - Ответил Ник, и вопросы Сиби застыли у нее в горле.
        Он сошелся с демоницей, и та родила Джареда. Ясно, что это было века назад, но сам факт. Сибилле вообще никогда в голову не приходило, что ангелы и демоны судьбы совместимы.
        - Не в человеческой форме, - склонил голову на бок Аба, разгадав мучивший ее вопрос.
        - Ты был в виде этого рогатого... - Сиби засмеялась, - да уж, ну ты и чудил.
        - Ты даже и не представляешь, насколько. - Улыбнулся он в ответ. Во всем, что касалось пошлости или извращений, на Сиби можно было смело положиться, потому он и ценил ее.
        - Но это же означает, что он твой внук? - Подвела его к следующему вопросу Сиби.
        - Вот это и беспокоит. - Ответил Ник, прогуливаясь по кабинету. - При наличии в нем моей крови, все его выходки в духе бунта..., и при том, что в нем также течет и кровь демонов, он становится опасным. Так что, если он окончательно выйдет из-под контроля, лучше от него избавиться. - То, с какой холодностью и безразличием он говорил о смерти своего потомка, поразило даже Сибиллу. Пусть у нее никогда и не было детей, но ей все-таки казалось, что она не смогла бы реагировать настолько жестко.
        - И тебе нисколько не жаль его? Он же последний капха. - Произнесла Сиби, думая о том, с какой же тогда легкостью он избавится однажды от нее, когда ему что-то не понравится или просто надоест.
        - Жаль. - Ответил он, и больше ничего не добавил. Его сожаления не влияли на принятое решение. Что-то внутри Сиби вдруг похолодело, и она, извинившись, поспешила уйти.
        Ник проводил ее взглядом, прекрасно осознавая, чего она испугалась и полностью удовлетворенный произведенным впечатлением. Ей тоже не помешало бы смирение, слишком уж Сиби становилась своевольной и забывала о рамках.
        Грерия уже почти добралась до ворот, когда заметила вдалеке несколько фигур и отблески зарева на мечах. Она немедленно скользнула за ближайшую груду камней и укрылась за ними. Аккуратно высунувшись, ведьма вновь осмотрела группу: ощущения ее не обманули - это был "свет божий". Грерия непроизвольно улыбнулась: теперь ей не нужно было сочинять истории о Рамуэле, они сами явились сюда, и не имело значения, по какой причине. Теперь все, что было важно - это чтобы Небирос как можно скорее исполнил свою часть договора, разбил сферу, и она оказалась свободной. Грерия посмотрела на врата, и ничего не увидела, кроме сплошной стены, что означало, что пока сфера цела. Тогда она снова переключила внимание на ангелов.
        - Почему мы здесь? - Спросил светловолосый ангел. - Ведь посланец сказал, что нам не следует вмешиваться сейчас, что бы ни случилось. Сказал, что от этого зависят судьбы мира.
        - Они всегда говорят загадками. - Возразил Кориэль. - Всегда свысока, словно мы в сравнении с ними неразумные дети, не достойные объяснений.
        - Но, возможно, мы и правда не понимаем. - Возразил первый.
        - Тихо. - Скомандовал Уриэль, и оба они замолчали. - Рамуэль - наш друг и брат. И я не могу бросить его на произвол судьбы. Тем более теперь, после того, как за ним ушел Петра, а потом и Танатаэль с девушкой. - Он вытер взмокший от жары лоб. - Теперь договор с Абой не в силе, потому что мы в результате ничего не получили. Мы должны найти их и вернуть обратно.
        - Нас не было несколько дней. - Тяжело произнес Илиэль. - Так что, возможно, брат, я говорю только возможно, но все же, их уже может не быть в живых. Никого из них. Мальчишка сглупил, и наверняка его подбила на это девчонка. Корень всех наших неприятностей - она.
        - Перестань, Илиэль. - Возразил Уриэль. - Она же - причина наших недавних побед.
        - Если все мы останемся здесь, - произнес Илиэль, - это уже не будет иметь значения.
        - Брат, если у тебя болит крыло... - начал Кориэль, но Илиэль его резко прервал.
        - У меня все в порядке с крылом, и если я встречу Небироса, ему не поздоровится.
        Все замолчали и двинулись дальше вперед.
        Грерия все также из-за камней проводила их взглядом и снова посмотрела на врата, но там по-прежнему была лишь стена.
        - Ну же, потомок капхов, - прошептала ведьма. У нее пятки чесались, так хотелось оказаться по ту сторону врат. Потому что, если ангелы найдут его раньше, чем он разобьет сферу, тогда ей не удрать, и он уже не сможет защитить ее от Самаэля. Она с ужасом представила улыбающееся лицо падшего, когда он станет рвать ее на части.
        Дорогу ангелам преградил змей, выползший из укрытия в красных камнях. Уриэль уже занес меч для удара, но остановился, когда василиск так и не принял боевой стойки. Он не поднял голову над землей, как они делали обычно и не высунул, шипя, раздвоенный язык, призывая своих собратьев.
        - Что ты медлишь, Уриэль? - Напряженно спросил Кориэль, но старший только поднял левую руку, веля остальным остановиться. И они замерли, повинуясь его движению.
        Василиск молча рассматривал их большими желтыми глазами, а потом пополз вперед, оставляя за собой широкую траншею. Уриэль не поверил своим глазам, но вложил меч в ножны и сделал знак остальным следовать за змеем.
        - Никогда не видел, чтобы змеи себя так вели, - произнес догнавший старшего Илиэль.
        - Я тоже, - не отрицал Уриэль, - но он ведет нас явно за собой.
        - Может, это ловушка? - Предположил Илиэль.
        - Но змеи никогда не были управляемы, у них нет разума, чтобы с ними можно было договориться. - Возразил Уриэль.
        - Не знаю, мне этот показался вполне разумным. - Произнес Илиэль. - Кто знает, до чего дошли демоны, и на что они способны.
        - В любом случае, слабый след Рамуэля ведет сюда. - Ответил Уриэль, и Илиэль вынужден был согласиться.
        Глава 20
        Лили вышла из колодца, и перед ней расстелилась картина более оживленного мира, чем был в степях. Здесь все пространство было заполнено различными тварями, иногда по воздуху проносились демоны или ведьмы. В долине, у скал виднелись дома. Никто не обращал на нее особого внимания, и от этого она, наконец, почувствовала себя более расслабленно. Почва в этих местах была каменистой, и часто встречались очаги кипящей лавы, которые, тем не менее, легко можно было перепрыгнуть или перейти по черным базальтовым мостам. Дважды она наталкивалась на чудовищных тварей с тяжелыми колючими головами и чешуей на спине, отливающей металлом. Их глаза, очень похожие на глаза рептилий, провожали ее изучающим взглядом, впрочем, как она успела заметить, так они поступали со всеми проходившими или пролетавшими в поле их зрения. Лили еще раз окинула взглядом здания, пытаясь определить, где же должно находиться сердце ада и тяжело вздохнула, так и не обнаружив подсказки. Тогда она направилась к самому приятному по внешнему виду домику, намереваясь попытать счастья там.
        Когда Лили потянула за ручку двери, та охотно подалась вперед и раскрылась, пуская девушку внутрь. Еще раз, вспомнив о свойстве ворот и дверей в этих местах, и немного поколебавшись, Лили все же шагнула в середину. Внутри домик оказался еще более милым и на редкость уютным. Если бы она не прошла весь пусть сюда своими собственными ногами, могла бы поспорить, что этот дом мог стоять где-нибудь на земле, снаружи, на окраине небольшого городка. В прихожей висели вещи, на полу стояла кое-какая обувь, а дальше расходились три двери, и лестница вела вверх. Лили вежливо покашляла, чтобы ее не сочли вором или взломщиком, но никто к ней не вышел. Тогда она двинулась наугад в одну из дверей. Вскоре, из-за очередной двери она услышала голоса, и негромко постучала. С другой стороны замолчали, а потом дверь резко распахнулась, и она оказалась крепко прижатой к стене. Когда испуг прошел, Лили узнала того, кто держал ее. Он, пожалуй, был поражен не меньше, чем гостья.
        - Лили? - На нее смотрело серьезное и немного усталое лицо Петры.
        - Что ты тут делаешь, Петра? - Прошептала она, окидывая взглядом комнату за дверью.
        В комнате на кровати сидела девушка, бледная, но очень приятная. Ее светло-каштановые волосы были забраны наверх, и вниз на шею спускались лишь непослушные выбившиеся пряди. Она была прекрасна, а большие голубые глаза смотрели испуганно и изумленно. Вся ее фигурка была настолько хрупкой и точеной, что ее немедленно хотелось защитить.
        - Что ты тут делаешь? - Спросил Петра, отпуская ее и делая акцент на слове "ты". - Как ты тут оказалась?
        - Ты не вернулся, и мы с Танатаэлем решили пойти на твои поиски, и поиски Рамуэля. - Пробормотала Лили, глядя то на него, то на девушку. - Ты не нашел его? Что случилось?
        - Где Таната? - Резко спросил Петра, дернув головой.
        - Я.. я не знаю. - Тихо отозвалась Лили, словно боялась самой себе признаться в том, что с ним случилось. - Скорее всего, его больше нет.
        Ей показалось, или он действительно вздохнул с облегчением?
        - Что случилось? - Лицо его помрачнело, и, конечно же, он винил ее в безрассудности их попытки.
        - На нас напали эти псы...
        - Гончие, - поправил он.
        - Да, - согласилась Лили, - а потом змеи... Он остался сражаться с ними, чтобы я могла идти дальше.
        - Мальчишка, - с горечью произнес Петра. - И это чудо, что ты дошла сюда! - Гневно бросил он Лили. - Как вам только могла прийти в голову подобная глупость? Двум детям, беспомощным, как... новорожденные щенки, самим идти в ад?
        - Но что нам оставалось делать, если никто из вас не вернулся? - Возмутилась Лили. Она устала быть виноватой, и ей немалых усилий стоило добраться сюда. И что в результате она видит - Петру, сидящего в аду в милом домике?
        - Что ты тут делаешь? - Упрямо спросила Лили.
        - Присядь. - Петра прошел в комнату и предложил ей стул. Лили молча опустилась на сидение. - Ты знаешь мою историю?
        - О согрешившей девушке, попавшей в ад? - Уточнила Лили. Петра лишь молча кивнул.
        - Да, знаю, Таната говорил.
        - Они все слишком много болтают. - Ворчливо заметил Петра. Потом, поморщившись, словно от неловкости ситуации, продолжил. - Это Сильвия. Она и есть та самая девушка.
        И тут до Лили все дошло.
        - Ты решил остаться с ней? Отказался от света ради нее? Ради этого милого маленького домика?
        Сильвия бледной тенью поднялась с кровати и подошла к Петре, взяв его своей крохотной ладошкой за руку.
        - Я люблю его, - сказала девушка, глядя прямо в глаза Лили. - Для меня в слоях самым страшным кошмаром были не ужасы и не муки, а то, что его нет рядом. Мысль о том, что мы больше никогда не будем вместе, и что виной тому я сама. Это знание казнило меня хуже любой пытки. Я бы сошла с ума раньше, чем вышла из слоя.
        - Это так. - Сказал Петра, сжимая ее ладошку. - Я знал, насколько плохи дела, и я не мог ей дать погибнуть, я не мог драться и жить, зная, что в это время где-то погибает она. Я не мог. - Голова Петры упала, и Лили стало жаль его. Его широкие плечи сгорбились сейчас от боли, и груза, который он все время нес на себе. Его выбор был не из легких: предать своих друзей или предать свою любовь. Любовь победила. Из-за Петры в сущности никто не пострадал, единственный, кого он погубил и навечно запер в аду - был он сам. Лили глубоко вздохнула, переваривая услышанное.
        - Мне нужна подсказка, - наконец сказал она, подымая глаза на Петру и Сильвию.
        - Какая? - Удивился Петра.
        - Как пройти к Абе?
        Глаза Петры расширились в немом изумлении.
        - Но ради всех святых, зачем? Мы что-нибудь придумаем и найдем способ вернуть тебя невредимой в степи, к вратам, а там ты уже сама доберешься до нашего воинства...
        - Нет, - покачала головой Лили. - Я без Рамуэля не уйду.
        - Но откуда такое упрямство? - Воскликнул Петра. - Кто он тебе, в конце концов? Не глупи, девочка, эта война - не твоя.
        - А чья? - с болью в глазах Лили посмотрела на него. - Меня обменяли на Рамуэля, и с тех пор все смотрят на меня так, будто я им что-то должна. И чудес вокруг меня никаких не случается, и Рамуэль утрачен. Я так больше не могу. Я вернусь с ним или не вернусь вовсе. - Упрямо закончила она.
        - Ты точно решила идти до конца? - Спросил Петра, всматриваясь в лицо Лили.
        - Да. - Не отводя взгляда, сказала она.
        - Тогда тебе нужен дом. - Ответил он.
        - Какой дом?
        - Тот самый, в котором обитает Аба и его свита.
        - И как его найти?
        - Он стоит в центре долины. Если миновать все наши домишки, за ними ты увидишь каменное возвышение, черное плато, на котором и покоится дом. Говорят, что, однажды войдя в него, простому человеку оттуда не выйти.
        - Рамуэль там? - Спросила Лили.
        - Скорее всего, да. - Ответил Петра. - Больше ему в принципе негде быть.
        - И тебе не приходило в голову освободить его? - Не выдержала Лили.
        Она ощутила, что ее вопрос доставил ему почти физическую боль. Петра скривился, как от удара.
        - Я сделал свой выбор. - Мрачно ответил он. Сильвия укоризненно посмотрела на Лили, и Лили смутилась.
        - Прости, - прошептала она, - я пойду. - И повернулась к двери.
        - У тебя его меч? - Заметил Петра с оттенком грусти в голосе.
        - Да, я надеюсь, он ему пригодится. - Ответила Лили, не оборачиваясь, чтобы не видеть их лиц, и пошла прочь из дома.
        Когда она миновала первую группу домов и запуталась в разветвлении мостов, машинально двигаясь в одном направлении и размышляя над увиденным, то почти не обратила внимания на хлопающие над головой крылья и едва не врезалась на всем ходу в непонятное существо, отчасти напоминающее демона, отчасти насекомое, и совсем отдаленно - человека.
        - Простите, - прошептала Лили, тут же опуская глаза и пытаясь обойти его.
        - Не извиняйся, я по твою душу, - прохрипел демон.
        Тогда Лили подняла взгляд и встретилась глазами с отблескивающими металлом фасеточными выпуклостями на его голове.
        - Кто вы? - Спросила Лили, прикидывая, сколько времени у нее займет вытащить меч и какая из частей его тела наименее защищенная. Как бы ей сейчас пригодился опыт ангелов, которые явно встречали подобных тварей, но, увы, она была совершенно одна, пока ангелы на пенсии ублажали своих подружек. Лили разозлилась.
        - Я - Небирос. - Тем временем вежливо представился демон. - И ты мне нужна в целости и сохранности, поэтому давай обойдемся без сопротивления.
        - Зачем я тебе понадобилась? - Подозрительно спросила Лили.
        - Все очень просто: я за кое-какое вознаграждение верну тебя твоим друзьям. - Прямо ответил он.
        - Нельзя продать дважды один и тот же товар. - Возразила Лили.
        - Можно, если товар снова у продавца. - Улыбнулся демон, и Лили решила, что лучше бы он этого не делал.
        - Продавец - не ты. - Заметила Лили. - Почему же ты не отведешь меня к нему?
        - Зачем? - Продолжал улыбаться демон. - Теперь моя очередь.
        - Вы что, всем адом решили продавать меня по очереди?
        - Неплохой вариант, при условии, что ты каждый раз будешь возвращаться. Кстати, хотел поинтересоваться, какого черта тебе здесь понадобилось?
        Лили не стала отвечать на его вопрос.
        - Я - часть сделки, и я иду к тому, с кем сделка заключена, чтобы обсудить ее детали.
        - Предмет сделки в сделках не участвует, он лишь может служить предметом в новых сделках. - Закончил их препирания демон, и его жилистая рука легла на плечо Лили. Ей было знакомо это прикосновение, и, когда ее взгляд скользнул к нему за спину, показались знакомыми перепончатые крылья. Что-то снова сместилось в ее памяти, словно еще один заклинивший механизм прокрутился.
        - Небирос? - Прошептала она, глядя в его серые глаза.
        Он вздрогнул. А в следующий момент два чешуйчатых зверя с огромными головами уже вцепились в него, яростно рыча и вгрызаясь: один в его руку, которой демон успел прикрыть свою шею, а второй - в нижнюю конечность, колено которой сгибалось назад. Лили не думала, меч просто оказался в ее руке. Первый удар она нанесла, не осознавая, второй был логичным продолжением первого и отсек голову шипастой твари. Освободившись от нападения сверху, Небирос полоснул когтями всех своих четырех рук, и пронзил второго дрега сразу в нескольких местах. Когда тот, воя и истекая кровью, задрал голову вверх, демон нанес ему последний удар, растрощив его голову в щепки. Лили невольно ахнула, увидев, какой силой он обладает.
        - Зачем ты помогла мне? - Спросил Небирос. Он казался озадаченным, теперь глаза его светились желто-зеленым.
        - Рефлекс. - Сердито отозвалась она. Какого черта она это сделала? Если бы подумала головой, то поняла, что нападение ей только на руку. Сейчас демон не стоял бы над ней, а валялся бесформенной кучей, если бы его и вовсе не сожрали рептилии.
        - А что бы ты сделала, если бы я сказал, что хочу обменять тебя на пару демонов? - Неожиданно спросил он.
        - Попросила бы отпустить их. - Зло произнесла Лили, продолжая сердиться на себя. - Им не место наверху.
        Небирос смотрел на нее, а глаза его меняли цвет, пока не остановились на голубом.
        - Ты странная, - сказал он ей, подхватив ее, взмахнув крыльями и оторвавшись от земли, когда у самой ее ноги клацнули зубы очередного дрега. Теперь их уже было штук пять.
        - Спасибо, - прошептала Лили, когда они поднялись в небо. Она смотрела на его крылья, стараясь не замечать высоты и земли внизу под ними.
        - Боишься летать? - Усмехнулся он, когда поглядел на ее упорно выворачивающуюся вверх голову.
        - Не знаю, не помню, непривычно. - Нервно ответила она.
        Дальше они молчали, и только мерные взмахи его крыльев нарушали тишину. Лили была прижата к его мохнатой груди, и вновь узнала это ощущение - все верно, он нес ее на обмен однажды, как ценный приз. Он изменил направление, взмахи его стали чаще, и, наконец, она ощутила под ногами твердую землю. Они стояли где-то в стороне от домов, от выхода из колодца, рядом с какой-то пещерой или шахтой. С их возвышения в долине виднелось плато и дом на нем. Лили с усилием разжала пальцы, вцепившиеся в мех на его груди, и отпустила демона. Он снова усмехался, глаза его оставались голубыми, иногда отливая изумрудно-зеленым.
        - Тебя забавно нести, когда ты не спишь. - Сказал он.
        Лили смутилась и не знала, что ответить. Ее взгляд, как магнитом, притягивал дом на черном плато.
        - Зачем тебе к Абе? - Спросил демон.
        Лили взглянула ему в глаза, и на этот раз он почему-то уже не показался ей уродливым.
        Словно для того, чтобы убедиться в этом, она протянула руку и погладила его шерсть. Он не отпрянул, а потерся о ее руку, как гигантский кот. И ощущение от его шерсти было приятным, если не думать о нем, как об огромной мухе.
        - Зачем? - Повторил он свой вопрос.
        - Они обменяли меня на Рамуэля. - Ответила она, и в глазах ее сверкнула боль. - Но я этого не стою. Я должна расторгнуть сделку и вернуть его.
        - А что будет с тобой?
        - Не знаю. - Лили покачала головой. - Но это не так важно. Я ничего не стою. - Она вновь посмотрела на Небироса, и в глазах ее светилось знание того, что она одна, и все, что у нее есть - это ее одиночество и меч за спиной. Как часто он сам ощущал себя таким, последний из капхов. Глаза его потемнели.
        - Поверь, ты многого стоишь. - Бросил он и, взмахнув крыльями, оставил ее одну стоять на камнях.
        Глава 21
        Когда ангелы исчезли из поля зрения, Грерия выбралась из укрытия и в нетерпении направилась к стене. Она касалась ее пальцами, водила по ней руками, но стена являла собой сплошной монолит, который невозможно было ни сдвинуть, ни разрушить.
        - Ну что же ты медлишь, демон. - Прошептала она, продолжая ласкать стену. - Ну же.
        Время от времени она опасливо оглядывалась назад, где в любую минуту могли появиться и воинство божье, и василиски, и гончие. Грерия была практически беззащитна перед ними, стоящая у стены, но ничего не могла с собой поделать - она не в состоянии была отойти от нее ни на шаг, потому что в каждую секунду стена могла дрогнуть, пропуская ее наружу, и она обязана была воспользоваться этим моментом, чтобы стать свободной, и больше никогда не возвращаться вниз.
        Грерия брела вдоль стены, как безумная, нашептывая ей нежные слова, уговаривая, умоляя ее раскрыться. У нее был всего один шанс вырваться - и она ждала его, как смертные всю жизнь ждут счастья.
        Когда она только расслышала шелест крыльев, то решила, что к ней летит Небирос, чтобы выторговать у нее еще какую-нибудь уступку в обмен на свободу, зная, что она не сможет устоять при виде своей сферы, стоя в одном шаге от новой жизни. Но когда ведьма присмотрелась, плечи ее напряженно приподнялись в защитном жесте, а руки, наконец, отпустили стену - к ней приближался Самаэль, ошибки быть не могло, она почти видела его идеальное лицо, и блеск его глаз.
        - Пожалуйста, - прошептала Грерия, и слезы показались на ее глазах. Она в последний раз обращалась к стене, словно умоляя ее расступиться и выпустить ее, но та оставалась немой к ее молитвам, как и к молитвам тысяч других, кто в свое время посмел тревожить стену. - Будь ты проклят, Небирос, - проговорила она перед тем, как ноги Самаэля коснулись высушенной земли.
        - Что ж, рад тебя снова приветствовать, Елена, - с издевкой произнес падший.
        Волосы его спутались от ветра, и Грерия не могла не заметить, что от этого он стал еще привлекательнее. Разгоряченный охотой, с переплевшимися кудрями, и покрытый мелкими бисеринками пота, с горящими темным пламенем глазами, Самаэль был похож на идола темных желаний. Ноги Грерии задрожали под его взглядом от страха и одновременно от желания.
        - Или тебя следует все-таки называть Грерией, ведьма? - Тем временем продолжал он.
        Грерия очнулась от своих раздумий, и совсем пала духом - теперь он точно знал, кто она. Она не догадывалась, кто постарался посвятить его в курс дела, но это уже было не так и важно.
        - Перед тем, как разорвать тебя на сотни мелких кусков, я все-таки хотел бы знать, какого черта ты у меня вынюхивала, подлая тварь? - Он приблизился к ней на опасное расстояние, и Грерия, насколько было возможно, вжалась в стену за своей спиной.
        - Какой мне смысл отвечать, если ты и так, и так прикончишь меня, - с трудом выговорила она.
        - И тут пытаешься торговаться? - Зло усмехнулся падший. - Время сделок прошло, для тебя. Теперь ты ответишь на мои вопросы, или мечты о смерти станут твоими самыми страстными мечтами из всех.
        - Хорошо, - отозвалась Грерия, прикидывая, как выиграть побольше времени, хотя надежда на Небироса с каждой секундой становилась все слабее, в особенности после того, как он не защитил ее от падшего, как обещал. Вернее, лишь говорил, потому что в сделке об этом упоминания не было. Грерия скрежетнула зубами - как она могла не включить это в сделку, и позволить Небиросу обвести ее вокруг пальца: ведь если она погибнет, то и сделке не быть, и уже неважно будет, разобьет он ее сферу или нет - сфера в любом случае окажется пустой.
        - Что тебе было нужно? - Тень Самаэля перекрыла далекое зарево.
        - Если ты знаешь, кто я, ты знаешь, что мне было нужно. - Ответила Грерия, стараясь выпрямиться и выглядеть достойно перед падшим.
        - От меня тебе что было нужно? - Он кипел от гнева.
        - Узнать что-то, что могло бы примирить меня с Абой.
        - Зачем?
        - Чтобы стать свободной.
        Самаэль явно раздумывал над правдивостью ее слов, и не мог решить, врет она или нет.
        - Зачем тебе свобода?
        - Я сотни лет пробыла в аду старухой, проклинаемой всеми и никому не нужной, - с досадой произнесла она. - Как ты думаешь, зачем мне понадобилась свобода?
        - Хорошо, - казалось, он поверил ей. - Но что же такого ты могла от меня узнать, что подарило бы тебе прощение и милость Абы?
        - Что-то о той, кто создала брешь в слоях. - Вздохнула Грерия, вспоминая свою тщетную попытку. - Я пыталась узнать о ней все, что могла. Но когда я узнала всего лишь крохи, сделка уже состоялась - ее обменяли. Я опоздала. - Произнесла Грерия, глядя прямо ему в глаза. - Я проиграла. Что я могла еще сделать, кроме как бежать? Самаэль, я... - она замолчала на какое-то время, собираясь с духом, - я не хотела никакого вреда тебе.
        - Я хотел того же, - усмехнулся Самаэль.
        Грерия посмотрела на него вопросительно.
        - Хотел узнать все о ней, быть в курсе, на всякий случай. - Пояснил он. - Для этого и попросил нам девочек, чтобы вытянуть историю из Уцура. - Он печально поглядел на Грерию. - И ты туда же.
        - Самаэль... - прошептала она.
        - Не надо. Даже не пытайся, ты знаешь, что я не оставляю тех, кто пытался подобраться ко мне, поэтому давай без лишних слов.
        - Ты убьешь меня? - Запинаясь, спросила Грерия.
        - Это самое малое, что я могу для тебя сделать, ведьма. - Прошептал он ей прямо в лицо, и его руки с когтями уже были у ее висков. Грерия в ужасе закрыла глаза... и неожиданно повалилась назад. Стена, проклятая стена перестала существовать для нее. Она лежала на траве, глядя в голубое небо, слышала щебетание птиц неподалеку, и не могла поверить, что жива, что это все происходит с ней на самом деле. Набрав полную грудь воздуха и выдохнув, Грерия села, и увидела, как мечется за стеной Самаэль, выкрикивая беззвучные для ее уха проклятия, и понимала, медленно, с запаздыванием, что она свободна. Небирос исполнил свою часть уговора. Грерия улыбнулась, широко, от всей души, как давно уже не делала. Запах цветов и трав сводил ее с ума, ударяя в голову. Увидев невдалеке ручей, она накинулась на него, как человек, вышедший из пустыни, и пила эту прекрасную прозрачную воду, пахнущую свежестью, жадными глотками. Она действительно выбралась из пустыни, как бы ее ни называли, пустыни душ. Грерия смеялась и поливала свою голову холодной водой, разбрызгивая ее во все стороны.
        Небирос возвратился в колодец и снова держал в руках изумрудную сферу Грерии.
        - Ты смотришь на нее, словно ни в чем не уверен, - донесся до него сзади голос Джареда.
        - Я не уверен, что поступаю правильно.
        - Что ты натворил, Небирос? - Спросил Джаред, подходя к сыну ближе. - Возможно, в этом и моя вина, что ты чувствовал себя чужим. Ты слишком горд, чтобы служить кому-то. Этого я всегда больше всего и боялся.
        - Он тоже.
        - Не равняй себя с ним.
        - Почему? - Глаза Небироса вновь засветились металлом. - Чем он лучше?
        - Так говорили когда-то капхи. Посмотри, что ныне случилось с ними.
        - Да, я вижу. И вижу, что ты остался жив. Но чего это тебе стоило? Ты - властитель душ, сидишь в этом затхлом колодце...
        - Прекрати, Небирос. - Джаред задрожал в гневе и нервно повел плечами. - Я жив, а это уже немало в таком мире, как этот.
        - Ты проповедуешь недостойность гордыни, как светлые. - Произнес Небирос, крылья приоткрылись и поднялись над его головой.
        - Я проповедовал тебе единственный закон - закон выживания. - Джаред тяжело опустился на каменный выступ. - И ты его не усвоил.
        - Да будь он проклят, этот твой закон, - вспылил Небирос, но затем успокоился, глядя на согбенную фигуру хранителя. - Я разобью сферу.
        - Поступай, как знаешь. - Смирился Джаред и, отступив, растворился в стене.
        Небирос еще долго смотрел ему вслед, видя, как он передвигает вперед свои сухие ноги, словно у него уже едва оставалось сил даже на эти несложные движения. Он мог быть сильным, мог быть демоном или человеком, а осталась лишь тень кого-то, кто мог бы быть. Небирос со всей силы швырнул сферу в стену, и та разлетелась на мелкие осколки. Зеленый туман рассеивался по пещере, создавая атмосферу нереальности и колдовства. Выполнит ли ведьма свою часть договора? Ему было уже почти все равно. Эти демоны ему не братья, и даже не друзья, он решил их спасти из чистого упрямства, не ради чего-то, а вопреки Абе, вопреки его пренебрежению, безразличию и высокомерию. Единственная, кого бы он спас ради нее самой - эта странная девушка там, внизу. Он уже дважды нес ее у своего сердца в небе, но только теперь начинал понимать, что она - не просто еще одна заблудшая душа, а нечто большее. Он чувствовал ее родство, ее одиночество, такое схожее с его. Она касалась его шерсти без отвращения и содрогания, почти с нежностью. Ее глаза были почти того же оттенка, как у него, когда он был рассержен, только она не сердилась,
в ее взгляде светилась печаль и решимость. Небирос вздрогнул, и понял, что не полетит в пустые земли, а вернется за ней, чего бы это ему ни стоило. Для него это было опасно, дреги поджидали его с явным намерением убить, но теперь, после того, как она встала на его защиту, не задумываясь, они попытаются убить и ее. Небирос подобрался и рванул в небо, задев правым крылом несколько камней.
        Лили спустилась с возвышенности и шагала по долине. Вдалеке справа она видела знакомые уже дома, и с одной стороны радовалась, что идет по открытому пространству, на котором любые твари будут заметны на большом расстоянии, а с другой - ей самой негде было укрыться, и она видна была за километры. Ориентиром ей по-прежнему служил дом, возвышающийся на черном плато. Он создавал ощущение чего-то грандиозного, но она не могла бы сказать, что красивого. Крыло дома, повернутое к ней, казалось слишком тяжеловесным и неуклюжим, форму строения тоже сложно было описать однозначно: она не поддавалась четким определениям, представляя собой полет мысли творца. Какие-то части дома взметались в небо высоченными башнями, что-то оставалось приземистым и одноэтажным, а что-то и вовсе казалось бесформенной кучей или нагромождением углов. По мере приближения, дом казался Лили еще более диковинным, и она с нарастающим интересом рассматривала новые открывающиеся ей детали.
        Дрегов она заметила издали. Они ползли по песку на четвереньках, тяжело переваливаясь, хвосты волочились позади них по земле, оставляя заметные полосы. Твари направлялись к ней, не торопясь. Да и к чему было спешить - ведь она была одна на всем обозримом пространстве. В том, что они направляются к ней, тоже сомневаться не приходилось. Лили устало вздохнула и, не спеша, достала меч. Единственное, о чем она сожалела, глядя на сияние отточенного лезвия, - так это о том, что ей так и не удалось добраться до Рамуэля. Конечно, она зашла куда дальше, чем мог бы предположить Таната, но все же ей немного не хватило. Сколько не хватило ему? Лили тяжело вздохнула, вспоминая юное лицо в обрамлении светлых волос, воодушевленный взгляд его глаз, дерзкую улыбку. Ей стало больно оттого, что он погиб зря. Руки крепче сомкнулись на рукояти меча: она уложит столько "крокодилов", как она их мысленно окрестила, сколько сможет.
        Глава 22
        Аба услышал Угрстана еще до его появления, за дверьми, по громкому сопению и лязгу чешуи.
        - Входи, Угрстан, - велел он, когда тот приблизился к дверям.
        Дрег вошел, тяжело ступая и опуская голову в приветствии.
        - Есть новости? - Спросил Ник, предотвращая долгое вступление.
        - Да, владыка, - костяные наросты на его голове заходили ходуном. - Наши солдаты натолкнулись на него в предместье. Он был не один, с человеком. Она также повинна, поскольку убила одного из наших. Дреги просят с вашего позволения ее голову, как и голову демона.
        - Как она выглядела? - Ник нервно поднялся с кресла, лицо его побледнело.
        - Как выглядят люди. - Презрительно бросил дрег, но тут же постарался исправиться, заметив выражение на лице хозяина. - Невысокая, пепельные волосы, серые глаза, одета в брюки и белую рубашку...
        - Достаточно. - Глаза его потемнели, и теперь он напряженно мерил шагами комнату.
        - Вы их поймали?
        Дрег неловко зашевелил головой.
        - Нет, им удалось бежать. - Из его глотки вырвалось не то сипение, не то сдавленный рык. - Но далеко они не уйдут.
        - Передай своим, что девушка мне нужна невредимой. Абсолютно невредимой, ты понял?
        Дрег яростно кивнул.
        - Иди.
        Броня лязгнула во время разворота, и чудовище удалилось туда, откуда пришло.
        - Какого черта происходит? Решил отыграться? Взял ее в залог обмена на своих драгоценных демонов? Тогда зачем было притаскивать ее сюда и являться самому? - Мысли непрерывным потоком текли в его голове. Он накинул черную рубашку и шагнул в окно, в котором виднелось багровое зарево.
        Эти фокусы он знал давно, как и сам окружающий мир, раскроенный по его замыслу. Когда-то он создавал дом, как наивысшее творение в этих землях, с окнами во внешний мир, с окнами в пустые земли, которые в последствии пришлось замуровать, потому что слишком много гостей пало от зубов гончих, которым закон был не писан, а те, кто не пал, дрожали при звуке свистящего шипения василисков. Были в доме и честные окна, всеми ими он мог беспрепятственно пользоваться, как дверьми.
        Особенной его гордостью были коридоры дома, которые он вытянул в бесконечность или закольцевал, соединил в немыслимые сплетения и лабиринты. Также он сумел вложить отпечатки каждой эпохи в отдельные этажи, не говоря уже о материалах, многие из которых были некогда живыми. Кто-то считал, что фундамент дома сложен из костей: они не так уж и ошибались, только эти кости не были свидетельством его кровожадности, разгадка была куда проще - все дно ада было усеяно костьми. Кости ташеров, грелоков, которых уже никто и не помнил, кости капхов, поверх них кости людей и дрегов, демонов и ангелов - такова была основа этих земель.
        Хозяин остановился у двух убитых дрегов. В том, кто это и как именно сделал, сомнения не возникало: один был убит мечом, другой разорван когтями. Мечом? Он вздрогнул, вспоминая холодный белый снег и кровь в ее снах. Неужели она вспомнила? Дреги не торопились убирать своих сородичей, они спокойно и безразлично относились к смерти. Аба приблизился к ним, чтобы рассмотреть детали и сложить в голове полноценную картину случившегося.
        - Приветствую тебя, владыка. - Поклонился ему дрег. - Мое имя Наргшт.
        - Вы видели, куда скрылись демон и девушка? - Спросил Аба, рассматривая шипастую тварь. Та несколько раз мигнула пленкой на желтых глазах и прошипела:
        - Демона ищут. Ее засекли в долине у черного плато. - Его лапа продемонстрировала направление.
        - Уберите это. - Бросил Аба, указывая на разрубленные тела, и снова шагнул сквозь ткань пространства.
        Первый удар пришелся по чешуе зверя, и меч отскочил, словно от отличной брони. Лили извернулась, чтобы другая тварь не успела ее цапнуть за плечо, но тут же хвост третьей сбил ее с ног. Чья-то пасть нависла над ее лицом, выдыхая на нее невыносимый смрад, от которого слезы наворачивались на глаза. Лили сумела поднять меч и воткнуть его в живот мерзкой твари, и та, пораженно мигнув глазами раз-другой, повалилась на нее. Она, насколько могла, откатилась до того, как ее придавила сверху тяжеленная туша, но чьи-то когти державшие ее за ногу, не позволили ей увернуться полностью, и левая ее рука оказалась в плену. Лили яростно зарычала, пытаясь орудовать правой, и не подпустить ближе дружно клацающие пасти у ее правого бока, торчащего из-под тела мертвого дрега. Сколько их было там? Четверо, шестеро? Это уже не имело значения, потому что она понимала, что ей уже не выбраться. Все, что она могла - забрать с собой и покалечить как можно больше зверушек.
        Внезапно подобравшаяся почти к самому ее лицу тварь с визгом исчезла из поля зрения, потом, судя по звукам, то же самое произошло и с остальными. Собравшись с силами, Лили все-таки удалось оттолкнуть мертвую тушу, и она, наконец, освободилась. Перед ней стоял Небирос, залитый кровью демонов, и сломанное пополам тело последнего дрега свисало из его правой пары рук.
        - Небирос, - прошептала она, изумленная.
        - Терпеть не могу дрегов, - ответил он, бросая тело на землю.
        - Спасибо. - Произнесла Лили и пошатнулась.
        - Ты ранена? - Он подхватил ее нижней парой рук и притянул к себе.
        - Нет. - Ее только немного придавили, а так она была цела. - Просто устала.
        - Да, так устать нетрудно. - Согласился он, окидывая взглядом место побоища. - Ты не против?
        - Чего? - Лили смотрела на него широко раскрытыми глазами, ничего толком не понимая.
        - Полета.
        - А, нет. - Она даже смогла слабо улыбнуться.
        Меч вернулся на свое место за спиной. Течение воздуха, омывающего ее тело, было даже приятным после произошедшей свалки. Спустя несколько секунд она смогла расслабиться и отпустить руки и голову, позволив им свеситься вниз. Перевернутый мир в аду не сильно отличался от нормального - камни были и вверху, и внизу, и красное между ними: красная лава, красное зарево, красная кровь. Лили заметила, что Небирос ранен, и из его раны капает кровь.
        - Нам нужно приземлиться, - воскликнула она, и демон послушно опустил ее в скалах.
        - Тебе плохо?
        - Ты ранен, тебе нельзя больше лететь. - Лили с беспокойством смотрела на него, но он только сложил крылья, помогая себе верхними конечностями.
        - У меня хорошая регенерация. Это ерунда, уже скоро не будет заметно.
        - Но, может, стоит забинтовать... если нужно, можно порвать рубашку...
        - Только если хочешь. - Ей показалось, или все-таки его глаза хитро сверкнули, наполняясь розовым. Судя по всему, он не ощущал какого-либо дискомфорта из-за ранения.
        - Зачем ты вернулся за мной? Это ведь было почти самоубийством.
        - Это твое путешествие - самоубийство. - Возразил он, начиная сердиться, отчего глаза приобрели лиловый оттенок. - Я достаточно силен и для десятка дрегов.
        - Да-да. - Вздохнула Лили, качая головой. О каком десятке могла идти речь, если его могли убить и двое хорошо подготовленных и достаточно сильных, если бы напали неожиданно и одновременно, что уже однажды едва не случилось. - Их там кучи. Мне никогда не добраться до дома.
        - Да, - согласился он, - если только...
        - Только что?
        - Если только не по воздуху.
        Лили пристально посмотрела на него.
        - Не хочешь же ты сказать, что готов отнести меня туда? Ведь это слишком опасно для тебя. Да и зачем? Зачем тебе это делать? - Лили почти кричала на него.
        Демон молчал. Он боролся с собой. Он должен был сказать ей правду насчет Рамуэля, возможно, тогда она отказалась бы от своей глупой затеи, и он смог бы отнести ее обратно к вратам. Он был уверен, что хозяин не лгал насчет превращения - здесь все были уродами, да и достаточно было знать Самаэля для того, чтобы понимать, во что со временем превратится ангел.
        - Рамуэль уже не тот, что ты думаешь, - произнес, наконец, он.
        - Что ты имеешь в виду? - Вскинулась она.
        - То, что он меняется. Возможно, его уже не отличить от остальных падших. Он вряд ли захочет возвращаться.
        - Я отменю сделку, верну все, как было. - Она не слышала его. - Он возвратится к свету, а я останусь здесь.
        - Он сам не захочет возвращаться, и дело тут не в сделке. Просто поздно.
        - Как поздно? - Губы ее задрожали, и глаза наполнились слезами. - Он ранен? Отравлен? Как только он попадет наверх, он исцелится. Я видела, как раны их заживают.
        - Это не раны. - Глаза Небироса окрасились темно-фиолетовым. И она откуда-то понимала, что этот цвет не несет надежды. - Я говорю тебе о том, что он теперь один из них. Из нас, если тебе так понятнее. - Он ухмыльнулся, и это напомнило ей страшный оскал.
        - Но он ведь чист внутри. - Отозвалась Лили, хватаясь за последнюю надежду. - Он изменился здесь, и значит, там изменится назад.
        - Нет, не изменится. - Покачал головой Небирос. - И поверь, он не захочет проверять.
        - Ты лжешь. - Она вскочила на ноги и негодующе уставилась на него. - Ты все это говоришь только для того, чтобы я сдалась, отказалась. Ты втирался ко мне в доверие, чтобы я не сомневалась в твоих словах. Очень умно, но ты демон, и я знаю, что ты не желаешь спасения ангелу.
        Его глаза потемнели еще сильнее, став практически черными.
        - Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в дом, к нему?
        Лили отчаянно кивнула.
        - Хорошо, я отнесу. - С мрачной решимостью произнес он, и, не дав ей сказать больше ни одного слова, подхватил ее и понес к плато.
        Они приземлились на плоской крыше одной из башен. Лили с опаской смотрела вниз: вся долина ада лежала перед ней, как на ладони. Казалось, стоило ей немного потянуться, и она достала бы до камней, тяжелым блюдцем, увенчивающим пейзаж сверху. Где-то в стороне в этом блюдце зияла заметная черная дыра, и она поняла, что это выход из колодца душ, по которому она недавно спустилась.
        - Впечатляет?
        - Да, это... величественно. - Лили обернулась, это не был голос Небироса.
        - Величественно - правильное слово. - Прямо перед ней на крыше стоял Аба. Ворот и широкие рукава черной шелковой рубашки развевались на ветру, темные брюки плотно облегали его стройные человеческие ноги. Голубой глаз смотрел грустно, а другой, зеленый - хищно, как у птицы, завидевшей свою добычу. - Я так понимаю, мне надо благодарить нашего крылатого друга за твою доставку?
        Она смотрела на него во все глаза и не знала, что ответить, не в состоянии была произнести ни слова от неожиданности и потрясения. Да, это было немного глупо: столько стремиться к нему, через столькое пройти, и теперь торчать прямо перед ним застывшим бессловесным истуканом. Но она не могла ничего с собой поделать. В ее голове кружились мысли о долге, о сделке, об ангелах, но их сметало от ощущения его силы и близости. Она чувствовала себя беспомощной песчинкой в жерновах времени, его взгляд перемалывал ее, как крупицу, она была ничем, и только теперь в ее разум начал просачиваться ужас ее наивности, посмевшей тягаться с ним, осмелившейся вообразить, что она что-то может.
        - Его здесь нет. - Прошептала она.
        - Я вижу. - Он сделал шаг в ее сторону, а она лишь зачарованно смотрела, как он движется. - Но он нарушил мой приказ, и расплатится за это.
        - Жизнью? - Она спрашивала о Небиросе, но ее сердце сжалось в ожидании ответа, словно он был ответом и для нее.
        - Возможно. - Он оказался совсем рядом с ней. - Зачем ты здесь? Ты - часть сделки, и с тех пор, как она заключена, твое место наверху.
        - А Рамуэль? - Она осмелилась поднять на него глаза, в конечном счете, ей уже нечего было терять, и нужно было, по крайней мере, сказать то, ради чего она явилась.
        - Рамуэль там, где ему и должно быть.
        - Это я должна быть здесь, а он - там. Сделка - ошибка.
        Ник рассматривал ее какое-то время молча, потому что не мог понять, что привело ее к такому заключению. Неужели она предпочитала быть здесь? Ему нравилась эта мысль вопреки здравому смыслу, но в глубине он понимал истинную причину происходящего.
        - Ты для них недостаточно светлая. - Аба горько усмехнулся. - Как я сразу не понял, они так и не смогли принять тебя.
        - Нет, все не... - и она запнулась, потому что в чем-то он был прав, ведь она так и осталась чужой для ангелов. - Отпусти Рамуэля, а я останусь с тобой.
        - Со мной? - Его брови изящно взлетели вверх. - А ты уверена, что ты мне нужна?
        - Сделку нужно отменить.
        - Сделку отменить нельзя. Это не детские игры. - Он явно рассердился, теперь оба его глаза полыхали гневом. - Здесь ничего не отменяется. - Отчеканил он каждое слово.
        - Что я могу предложить тебе? - Спросила Лили, уперев взгляд в пол.
        - Пренебрежение светлых не сравнится с тем, что я предложу тебе взамен за свободу Рамуэля. Подумай трижды. - Теперь в его взгляде светилась сталь.
        - Освободи Рамуэля. - Произнесла она.
        - И даже не пожелаешь узнать, что тебя ждет?
        Она молчала.
        - Боишься передумать, если узнаешь? - Он рассмеялся, и смех его звучал, как удары кнута.
        - Нет, - отозвалась Лили, - не боюсь. - Взгляд серых глаз оборвал его смех.
        Он изучал ее глаза, словно пытался проникнуть вглубь.
        - Таскаешь его меч. - Горько усмехнулся он. - Сколько дрегов ты им убила? Ты знаешь, что вернуть уже ничего нельзя хотя бы из-за этих смертей?
        - Что ты хочешь взамен? - Ее волосы выбились из прически, и несколько прядей закрывали лицо, колеблясь от ветра, глаза были исполнены решимости.
        Уголки его губ чуть опустились вниз, отчего линия рта сразу стала жесткой:
        - Ты будешь слугой в доме, на хозяйстве, на любых грязных работах, будешь чистить стойла фарлакам и убирать за дрегами...
        - Не убивай Небироса, пожалуйста. - Неожиданно произнесла она, прерывая его на середине ужасного списка ее новых обязанностей.
        - Вряд ли есть что-то, что можно было бы еще прибавить к твоему списку, - с издевкой ответил он.
        - Прошу тебя, - в серых глазах больше не было решимости или злости, лишь непроглядной стеной стояла в них печаль, окрашивая их жилку за жилкой в зеленый.
        Он почти ощущал, как она сдается, но не мог понять, ради чего.
        - Ответь мне на один вопрос. - Его язвительность вдруг исчезла, и груз величественности словно разом испарился, позволив ей вздохнуть полной грудью.
        - Какой? - Робко спросила она, опасаясь, что он снова станет таким, как прежде.
        - Как ты сумела пройти колодец?
        - Демоны почти окружили меня, но потом вдруг сами расступились. Я не знаю, что произошло. - Искренне ответила она.
        - Ты была в этой же одежде? - Мягко спросил он, разглядывая порванную и уже совсем не белую рубашку.
        - Да, в этой. Я очнулась в ней у ангелов. Наверное, она принадлежит кому-то из них... - Лили запнулась на полуслове, когда заметила, как он смотрит на нее. - Она твоя? - Все легло на свои места: и странная реакция василиска, и поведение демонов, только Небирос ничего не говорил, но он, видимо, привык к этому запаху, как к родному. Запах означал для остальных принадлежность Абе, вещь хозяина.
        Лили молчала, голова ее поникла еще сильнее: теперь она понимала, что ее спасло не чудо, и не ее храбрость или присутствие духа, и не всеобъемлющее очарование, а всего лишь его одежда, его запах, символ его власти. Как горько было осознавать это.
        - Ты согласна с условиями сделки? Все перечисленное в обмен на свободу Рамуэля? - Она была раздавлена, и поэтому у нее оставались лишь силы кивнуть.
        - Ах, да, не хочу обделять тебя - я оставлю в живых Небироса.
        - Да, спасибо.
        - Обожаю, когда меня еще и благодарят. - Ухмыльнулся он и, взяв ее руку в свою, сжал ее, скрепив договор. - Теперь ты принадлежишь мне, помни об этом. - Его глаза опасно сверкнули.
        Серые глаза Лили вновь встретились с его глазами.
        - А что изменилось?
        От этих, казалось бы, обычных слов, только лишь произнесенных с другой интонацией, все вдруг похолодело внутри него.
        - О чем ты? - Спросил Ник.
        - Что изменилось? Я всегда принадлежала тебе. - Прошептала она, и ему показалось, что теперь с ним говорила девушка, которая помнила и осознавала все, девушка, в которой был и сияющий снег с кровью, и грохот последней автоматной очереди у поезда, и немой крик у траурной плиты.
        - Лили... - он не удержался, и его пальцы коснулись ее щеки. Ее ладонь накрыла его руку сверху, а глаза смотрели так, как до этого не смотрел никто. В них не было бессмысленного обожания, раболепия, вожделения или одержимости, из них струился тихий свет, дарящий счастье и мир.
        Ник зажмурился и уткнулся лбом ей в руки.
        - Не делай так, пожалуйста, - шептал он на мертвом языке, и знал, что если снова посмотрит на нее, то заплачет, впервые за тысячи лет. Когда контакт с ее ладонями разорвался, он встряхнул головой, как собака, выбравшаяся из воды и, приходя в себя, угрюмо посмотрел на Лили.
        - Спускайся в дом. И переоденься. Теперь ты низшая из слуг.
        - А как же Рамуэль? - Заикнулась она, снова потерянная и испуганная.
        - Я уже сказал: он свободен.
        - Но где он? - Это была осторожная требовательность котенка.
        - Я отдал ему жилье Небироса. - Отмахнулся он с раздражением. - Спросишь у слуг - они покажут тебе.
        Лили неловко кивнула и пошла в сторону лестницы. Уже у самого спуска, она оглянулась и вновь посмотрела на него, не для того, чтобы убедиться, что он не исчез, и ей это все не приснилось, а чтобы запомнить, как грустно на нее смотрит его левый глаз.
        Он стоял и глядел на то место, где совсем недавно была девушка, и думал о том, что напрасно разбил сферу. Если она все вспомнит, окончательно и бесповоротно, она либо сведет его с ума, - такой необъяснимой силой и властью над ним обладала ее душа, - либо ему придется уничтожить ее. Ник криво улыбнулся, вспомнив о том, какую участь он ей уготовил: среди грязи, фарлаков и дрегов она едва ли будет способна что-либо вспомнить, скорее растеряет последнее, - а значит, он в безопасности.
        Глава 23
        - Невероятно, это ты, - в коридоре Лили наткнулась на огромного человека с темными волосами и широкими скулами, а тонкая линия его губ говорила о жестокости.
        - Простите, я не знаю вас, - пробормотала она, склонив голову, и попыталась продолжить свой путь.
        - Ну, как же, ты - та самая. - Ответил Уцур, не скрывая своего удивления.
        - Я - новая служанка хозяина. - Все также, не подымая головы, проговорила она, и попыталась проскользнуть мимо него. - Мне нужно идти.
        - Значит, служанка. - Хмыкнул Уцур. - Что ж, наш хозяин скор и предприимчив. - Горечь просочилась в его последнюю фразу.
        - Вы могли бы показать мне покои Небироса? - Вежливо спросила девушка.
        Уцур кивнул, показывая ей рукой, чтобы она шла впереди. После встречи с Софией, он не готов был допустить за свою спину ни одну женщину.
        - Я не знаю, куда идти. - Лили замерла на первой же развилке.
        - Вы ничего не помните? - Спросил он.
        - А что я должна помнить?
        - Как лежали у него на столе, например. Самого Небироса - Вы помните его?
        - Я его отлично помню, - ответила она, - потому что видела совсем недавно. Но, если вы намекаете на какие-то помещения в этом здании, то нет, я не помню.
        - Вы отвечаете не слишком так, как должна бы служанка. - Заметил он.
        Лили подняла на него глаза и еще раз поразилась высоте его роста и размаху плечей.
        Заглянув в ее лицо, он немного смягчился.
        - Я видел вас, когда вы были без сознания после слоев.
        - И что со мной было? - Она заметно напряглась и насторожилась.
        - Ничего особенного: Вы просто спали на столе у хозяина.
        - У него нет кровати? - Невольно вырвалось у Лили язвительное замечание. Она была так напугана, что инстинктивно пыталась защититься, хотя бы на словах.
        Уцур пристально посмотрел на нее.
        - Его кровать никогда не пустует.
        После этих слов у Лили отпало желание спрашивать еще что-либо из личной жизни Абы.
        - А ваша? - Лили пожалела уже после того, как слова вылетели из ее рта.
        Уцур заметно помрачнел, и линия его губ стала прямой и словно высеченной из камня.
        - Ты слишком много себе позволяешь. - Бросил он, хватая ее за руку и теперь волоча вслед за собой и уже не сдерживая шаг. - Ты верно поняла, что тебе нужно в покои Небироса? Быть может, в стойла фарлаков? Или на ужин к дрегам?
        - Да, потом да. - Она стала, как вкопанная, вынудив его остановиться. - Но только после того, как я смогу убедиться, что Рамуэль свободен.
        - Свободен? - Он осмотрел ее с ног до головы, меряя взглядом, а потом закинул голову и захохотал. - Ты заключила сделку? Новую сделку? - Казалось, он уже не остановится, грудь его содрогалась от гортанных звуков.
        - Что смешного? - Недоуменно поинтересовалась Лили.
        - Да ничего. Пришли. - И он грубо втолкнул ее в открывшуюся дверь.
        Лили оказалась внутри просторного, но достаточно пустого и бедного жилища. Редкие предметы мебели, которые находились в нем, выглядели странно.
        - Что это? - Спросила Лили своего спутника, еще видневшегося в дверях.
        - Дом Небироса, к вашим услугам. - Продолжая смеяться, он исчез из поля зрения, а Лили не могла понять, чем была вызвана перемена его настроения.
        Когда сделала ровно два шага вглубь комнаты, у горла ее оказалась холодная сталь.
        - Кто ты такая и что здесь... - он осекся на середине фразы. Очень знакомое лицо, все та же шапка каштановых волос вокруг головы, только крылья изменились. То, что предстало глазам Лили, она с трудом могла бы назвать крыльями - так, приспособлением летучей мыши разве что. Лили шумно вдохнула, глядя на них и не веря своим глазам. Существо перед ней стояло определенно все то же, а вот белые сияющие перья превратились в плотную коричневую пленку с перепонками и когтистыми лапами на верхних сгибах.
        - Рамуэль? - Наконец, произнесла она, хотя язык едва повиновался ей.
        - Лили, что ты тут делаешь. - Вздохнул он, и она едва ли могла сказать, что он был рад ее видеть.
        - Что с тобой случилось? - Она не могла отвести глаз от его крыльев, вернее, от того, что от них осталось.
        - Что ты здесь делаешь? - Почему-то все предпочитали задавать ей именно такой вопрос.
        - Пришла за тобой.
        - Сама? А где мои братья?
        - Думаю, там, где и обычно. - Ответила она, стараясь не выдать скорби по поводу Танаты.
        - Мой меч. - Он, наконец, увидел его рукоять, торчащую у нее из-под волос. - Как же мне его не хватало, - вздохнул ангел, - с ним бы я перебил втрое больше демонов.
        - Демон демону рознь, - произнесла Лили, подумав о Небиросе.
        - Что ты такое говоришь? - Гневно сверкнули его глаза, а потом он как-то неловко дернул крыльями и стушевался.
        - Что с тобой произошло? - Вновь спросила Лили.
        - Происходит. - Поправил ее Рамуэль, и голос его был наполнен безнадежностью. - Я медленно превращаюсь в них, в таких же, как они.
        - Но ты не можешь. - Прошептала она. - Ты ведь не можешь?
        Он ничего не ответил, но его молчание сказало ей даже больше, чем простое "нет".
        - Как ты тут оказалась? - Спросил он.
        - Я заключила сделку. - Ответила Лили. - Себя в обмен на тебя. Все обратно.
        - Но так ведь не бывает. - Недоверчиво произнес он.
        - Верно, теперь я у него в услужении. А ты свободен. - Лили смотрела на ангела и пыталась найти там знакомые черты: силу, уверенность, упрямство, в конце концов, но не видела ничего, кроме боли и разочарования. - Ты свободен, Рамуэль, ты слышишь меня? Твои братья ждут тебя. Я была ошибкой, весь этот обмен был ошибкой.
        - Нет, - он покачал головой. - Не был ошибкой. И в любом случае, уже поздно что-то менять - я не вернусь.
        - Ты спятил? - Глаза Лили горели гневом. - Ты в своем уме? Я проделала весь этот безумный путь, десятки раз чуть не погибла и добровольно отдала себя в рабство только для того, чтобы ты сказал мне, что не вернешься? - Она сдернула меч со своей спины и резко вложила его в руки Рамуэля. - Держи.
        Меч на какое-то время задержался в его руках, словно в родной колыбели, а потом он бессильно опустил его в угол возле кушетки.
        - Как ты... - ей не хватало воздуха, - как ты мог сдаться? Как ты вообще мог об этом подумать? Ты же ангел! - Вскрикнула она.
        - С такими-то крыльями? - Горько усмехнулся Рамуэль. - Посмотри на меня: он раскинул коричневые кожистые полотна в сторону. - Я похож на ангела?
        - Ты подымешься и станешь таким, как прежде. - Неуверенно проговорила она.
        - Нет, не стану. - Покачал головой Рамуэль, складывая перепончатые крылья за своей спиной. - Некоторые вещи не вернуть вспять.
        Лили тихо и бессильно опустилась на пол.
        - То есть ты свободен, ты остаешься здесь по собственной воле, а я по воле новой сделки буду до скончания веков чистить стойла фарлакам, пусть я и не имею понятия, что это такое, но судя по реакции остальных - хорошего в любом случае мало.
        - Любая сделка с лукавым - ошибка, и тем более, тебе не стоило делать это так опрометчиво. - Ответил ангел.
        - Вот почему так хохотал этот громила. - Прошептала Лили, пытаясь обнять свои колени, словно ей вдруг стало холодно.
        - Какой громила?
        Лили, как могла, описала незнакомца.
        А, Уцур, - заключил Рамуэль, когда она закончила. - Он тоже своего рода заключенный здесь, впрочем, есть за что. Для него при жизни никогда не было ничего святого, за это и расплачивается теперь.
        - Он опасен?
        - Был, теперь едва ли. - Ответил ангел.
        - Почему ты так уверен, что пути назад нет? - Еще раз попыталась Лили.
        - Ты видела когда-нибудь Самаэля?
        - Кто это?
        - Один из друзей Абы, ангел, сошедший вместе с ним.
        - Нет, не помню. - Неуверенно ответила она.
        - В общем, я вскоре буду полностью таким, как он. И поверь, - добавил он, предвосхищая все дальнейшие вопросы, - даже если вытащить Самаэля на свет божий, - он усмехнулся игре слов, - это ничего не даст, ну, кроме того, что разозлит его. Мы так кичились своим происхождением, а зло внутри нас только и ждет, чтобы проявиться. Возможно, не так уж и не прав был парень, когда говорил, что мы все заражены.
        - Ты о Танате? - догадалась Лили и тут же умолкла.
        - Да. Как он там?
        Невыносимо было лгать ему, но в царстве лжи, как можно было не солгать.
        - В порядке, как и остальные.
        - А ты, как ты добралась сюда? Я не поверю, что ради сделки с тобой, он мог подняться на поверхность, да хоть даже и к вратам.
        - И ты прав, - произнесла она, качнув головой, - он не сделал ни шага, я пришла сама.
        - Но как тебе удалось? - Глаза его загорелись, и это ей напомнило его прежний взгляд.
        - Это его рубашка, - ответила Лили, - вытягивая хвосты изящной рубашки из брюк.
        - А, - только и сказал он. Видимо, все, кроме нее, понимали, что означает эта вещь.
        - Он надел ее на меня, когда я была без сознания, - словно оправдываясь, добавила она.
        Рамуэль выставил вперед руку, останавливая ее от дальнейших объяснений.
        - Кто такие фарлаки? - Чуть помедлив, спросила она.
        - Животные демонов-переносчиков. - Пояснил он. - Похожи на свиней.
        Лили тяжело вздохнула.
        - Как мне это все пережить?
        Его глаза вновь сверкнули.
        - Я не оставлю тебя, Лили, пусть я и изменился. Я помогу. Ведь я свободен. - Его улыбка получилась слегка кривой.
        Что бы она только ни отдала, чтобы он был прежним, но есть вещи, которые действительно не вернуть. Она была слишком опрометчивой и заносчивой, решившись заключать какие-то сделки с Абой. Если даже ангелы шли на них неохотно, то ей следовало задуматься и подавно.
        - Не нужно, Рамуэль, - ответила она, собравшись с духом, - я не хочу, чтобы твоя жизнь прошла в таком же дерьме, как и моя. В конце концов, я сама это выторговала.
        Он покачал головой:
        - Везде я и не смогу тебе помочь, но где смогу - помогу. Проклятое место, - он пнул тяжелую кушетку, и та задела высокий столик, с которого свалился тонкий стеклянный предмет.
        - Осторожнее, - Лили дернулась вперед, и ей удалось подхватить его у самого пола.
        - Зачем ты так бережешь проклятую демонскую собственность? Пусть хоть все здесь сгорит напрочь. - Прорычал Рамуэль.
        - Нет, - она поднялась и осторожно поставила вещицу на место. - Это дом Небироса, и он скоро вернется.
        - Вернется? Аба сказал мне, что он не вернется никогда.
        - Вернется, - проговорила Лили, и больше не стала ничего объяснять.
        Перед уходом, она подошла к мечу и вскользь коснулась его рукой, прощаясь, как со старым другом.
        - Можешь забрать его себе. - Произнес Рамуэль. - У меня скоро отрастут живые. - Сказал он, показывая на свои когти.
        - Спасибо, - Лили подхватила его легким движением, и, кивнув на прощание Рамуэлю, вышла за дверь.
        Глава 24
        Он видел, как к ней подошел Аба, как они беседовали, и как она, опустив голову, последовала по его указке вниз. Глупый человек. Он понимал, что Падшего невозможно обойти в сделке. Аба был слишком хитер, и продумывал все на несколько шагов вперед. Плетение интриг было его любимой забавой тогда, когда ни Лили, ни демона еще не было на свете.
        - Лили, - с безнадежной тоской просвистел он в сухой пустынный воздух и взмыл в небо, стремительно набирая высоту и двигаясь в сторону колодца.
        Небирос нещадно бил крыльями по воздуху в невыносимом темпе, лишь бы заглушить боль. Зачем он принес ее к Абе, ведь знал, что все так и будет? Нужно было схватить упрямицу, доставить наверх и выпихнуть за ворота или сдать на руки ее нянькам-ангелам. А он собственными руками и крыльями доставил ее хозяину. И что его так задело в этой обыкновенной девушке, почему ему теперь настолько невыносимо? Или в его отце все-таки слишком много человеческого.
        Когда восходящие потоки воздуха стали подымать его по колодцу, и он мог немного передохнуть, демон услышал отдаленный шум боя и звон мечей. Небирос вытянулся и стрелой устремился вверх. Вскоре он уже слышал звуки драки отчетливо, и когда одинокая голова с изумрудными глазами выкатилась ему по камням навстречу, он уже почти не сомневался, кто пришел к ним в гости. Только одни посетители могли столь отчаянно сражаться с демонами судьбы.
        - Илиэль, - прошипел демон, сбивая своего старого противника с ног. - Хочешь, чтобы я подровнял тебе и второе крыло?
        - Нет, - выплюнул тот, вскакивая и ощетиниваясь мечами, - хочу надрать тебе твой хитиновый зад.
        - Илиэль, - предостерегающе бросил ему Уриэль, - не давай волю эмоциям.
        - Вам не пройти колодец, - раздался нечеловеческий голос демона судьбы, и целая их стая спикировала с воздуха на ангелов.
        Со стороны казалось, что сталь мечется хаотично, и только хлюпающие звуки говорили о том, что она находит цель. Джаред из своего укрытия наблюдал за побоищем, он не мог и не желал выходить. Его задача была куда важнее, чем драка, поэтому не одну из них он пережил, все также мирно сидя в хранилище и наблюдая сквозь прозрачные стены за ходом истории. Он видел, как в сражение вступил его сын, но ни один мускул не дрогнул на сухом лице старика - он не сомневался в том, что тот выйдет целым и невредимым. В нем текла слишком ценная кровь, чтобы ханжи сверху могли что-то сделать его мальчику. Поэтому, когда Небирос тяжело упал на камни, пронзенный мечом, он сильно удивился и даже не шелохнулся, будучи неспособным поверить в происходящее. Когда же руки светловолосого ангела потянулись к оружию, чтобы провернуть его и закончить начатое, старик словно очнулся, и две сухие ветви обняли окровавленное тело и втащили его сквозь стену.
        - Небирос, мальчик мой, - шептал он, оплетая пальцами рану, не позволяя больше терять сыну кровь. - Что случилось?
        - Видимо, время капхов вышло. - Прошипел демон.
        - Не говори так. - Он подтянул его ближе к себе, и свободной рукой гладил мохнатое тело.
        - Пусти меня. - Небирос попытался подняться. - Мне нужно вернуться.
        - Нет, - на этот раз голос старика прозвучал твердо. - Демоны судьбы справятся сами, они не дадут ангелам пройти. В конце концов, их не зря здесь околачиваются стаи.
        - Но я должен...
        - Ты должен жить - решительно прервал его Джаред. - Я отправлю тебя к хозяину, он спасет тебя.
        - Он убьет меня, - возразил Небирос, глаза его с каждой секундой становились все бледнее, словно за ними гасили свет.
        - Он не станет убивать тебя. - С ужасом произнес старик, словно это было кощунством.
        - Он уже едва не убил меня.
        - Нет, так не могло быть, Небирос. Послушай, держись, а я позабочусь о тебе.
        Небирос снова хотел что-то возразить, но ему не хватило сил. Красная кровь залила уже добрый кусок каменного пола, несмотря на то, что руки Джареда пытались пережать все порванные артерии.
        Старик позвал, и к нему тут же явились несколько демонов. Он очень осторожно передал им с рук на руки раненого сына. Изумрудные глаза блеснули в сумраке хранилища понимающе, и звук хлопающих крыльев начал удаляться, отодвигаясь в сторону и спускаясь вниз. Демоны летели по одному из брошенных колодцев, которых здесь было великое множество, но пути которых знали лишь рожденные тут.
        - Эй-эй, привет, - Грерия, не смущаясь, строила глазки молодому парню, сидящему в тени у дерева возле клеток. - Что это у тебя за зверушки?
        Эти демоны, которые сейчас маялись в клетках, были полуразумными, насколько знала Грерия - на большее светленьких птичек не хватило. Теперь они заперли их прямо под открытым небом, и твари ужасно страдали. Один из них с ушами, словно у осла, безразлично лежал на полу клетки, ни на что, не реагируя, а другой, похожий на хищного пса, метался по своей тюрьме, совершая безумные кульбиты. Присмотревшись ко второму, Грерия подумала, что, скорее всего он явился результатом смешения демонической крови и крови гончих. Какой ненормальный демон мог накрыть бешеную собачку, ей и в голову не приходило.
        - Ты кто? - Достаточно невежливо ответил парень. - Проходи своей дорогой.
        - Так все-таки проходить или ответить на вопрос? - Золотые волосы рассыпались по ее плечам.
        Парень невольно залюбовался ею и даже на какой-то миг разинул рот.
        - Как тебя зовут? - Спросила она, хлопая ресницами и подходя к парню еще ближе.
        - М-меня... - он явно был не очень искушен в общении с женщинами.
        - Тебя, - выплюнула Грерия, подобравшись к нему вплотную и сдув на него с руки какую-то пыльцу. Парень удивленно глянул на нее, а потом мешком свалился в траву.
        - Вот и все, - вздохнула Грерия, смахивая с ладоней остатки пыльцы. - Так просто, что даже грустно. Ну что, дорогие мои, - обратилась она к демонам, - псина замерла на месте, словно прислушиваясь к звуку ее голоса. - Только не сожрите меня, - попросила Грерия, отпирая первую клетку. Лопоухий демон остался лежать на полу, словно ничего и не происходило, песик же моментом вылетел из клетки на свободу и понесся в сторону врат.
        - Вот это соскучился по дому, - произнесла ему вслед Грерия и поежилась. Ей никогда больше не хотелось возвращаться назад. И улыбнулась, когда вспомнила, на кого сразу за вратами накинется демон. Если у него есть хоть какие-то мозги - обойдет падшего десятой стороной.
        Лопоухого из второй клетки пришлось даже хорошо попинать, прежде чем он соизволил неспешно выползти на волю.
        - Да что с тобой такое? - В сердцах произнесла Грерия, дивясь такой аморфности.
        - А если б тебя столько времени держали на проклятом свету, - пробормотала тварь.
        - Ты разговариваешь, - Грерия отпрыгнула от него в сторону.
        - Не только, еще и мыслю. - Добавил он и попытался подняться на ноги, получилось у него это с трудом. - Спасибо. - Поблагодарил он ведьму.
        - У тебя даже нет когтей, - с презрением бросила она, рассматривая его неказистую фигуру.
        - Зато есть зубы, - улыбнулся он, демонстрируя ей желтые резцы.
        - Фу, ты что, помесь с человеком? - Возмутилась ведьма.
        - Нет, с ездовой собакой. - Огрызнулся он и, спотыкаясь, потащился в сторону врат.
        - Там за вратами может оказаться один псих, - догоняя, предупредила его ведьма, - обойди его подальше.
        - Это кто? - Подозрительно поинтересовался ушастый.
        - Тебе-то что, ты все равно не знаешь. - Отмахнулась она.
        - Так кто? - Не отвязывался демон.
        - Самаэль, - бросила ему Грерия, разворачиваясь. Но следующий шаг она сделать не успела, потому что была схвачена по рукам и ногам гадким ослом и заткнута, что самое ужасное, в его сумку, которая находилась в нижней части его туловища, как у кенгуру. К слову, судя по хватке, он вовсе не был так слаб, как притворялся. Грерия уже ругала себя, на чем свет стоит за беспечность, но она еще никогда раньше не встречала таких тварей и ничего не слышала о них.
        - Отпусти меня! Куда ты меня тащишь? - Закричала она, отбиваясь и пинаясь изо всех сил, но демон лишь растянул пасть в широкой улыбке, открывая ей все свои желтые кривые зубы.
        - Самаэль - мой хозяин, - бросил он и без особых усилий побежал к вратам.
        - Подожди, остановись, я ведь спасла тебя! - Грерия пыталась воззвать хоть к чему-нибудь, что должно было быть в этой твари, к демонической справедливости, к болтливости, в конце концов, но проклятое кенгуру неумолимо неслось вперед.
        Когда они миновали врата, демон резко затормозил, уже не удерживая ее верхними конечностями, и Грерия вывалилась на сухую каменистую землю.
        - С возвращением, - донесся до нее хорошо знакомый голос, и когда она подняла голову, то встретила немигающий взгляд Самаэля.
        - О, черт, - прошептала Грерия, чувствуя, как волосы на ее голове встают дыбом.
        Глава 25
        Фарлаки оказались не такими уж страшными, как могло быть. Конечно, грязь в стойлах была повсюду, и убрать ее целиком представлялось задачей просто нереальной, но это и не требовалось. От нее хотели, чтобы этой самой грязи не становилось больше, и она гребла ее, думая о чем-то более радостном, чем то, что было у Лили под ногами.
        Когда куски грязи становились слишком здоровыми или засохшими, и у нее не получалось их отколупать, она ругала себя на чем свет стоит, и эта злость придавала ей сил. Ее поступка не одобрили бы ангелы, но она решила, что весь их опыт не имеет никакого значения, и отправилась на подвиги в одиночку, втянув к тому же беззащитного юнца и погубив его. Потом ее отговаривал демон, и его она тоже не послушала. Лучше бы он просто сбросил ее с высоты полета прямиком на землю - она вполне заслуживала этого. Лили тяжело вздохнула и тут же пожалела, потому что от запаха резануло глаза.
        - Чего ты тут ковыряешься? - Закричала на нее коротенькая толстушка, просунувшая голову в дверь. - Все заняты приготовлениями в залах, поэтому пойдешь ты. Бери таз, полотно, ведро с водой и срочно наверх.
        - Куда? - Лили так и замерла с лопатой в руках.
        - Куда-куда, к хозяину, быстро!
        Лили приставила лопату к стене, и, спотыкаясь, помчалась выполнять приказание, потому что уже успела познакомиться с крепкой рукой толстухи. Та только что-то недовольно проворчала ей вслед.
        Лили пронеслась, гремя утварью, в покои Абы, и входная дверь в его кабинет показалась ей смутно знакомой, но она отмахнулась от этих воспоминаний, потому что сейчас на них не было времени. Дверь открылась, и из нее выскользнул мелкий человечек, который шикнул на нее, чтобы она поторапливалась, а не стояла, разинув рот. Лили вошла, неловко задев краем таза дверь, и тот загремел, оповещая всех о ее появлении.
        Аба и тот самый высохший старик из колодца обернулись от стола, на котором что-то лежало. На полу под столом скопилась уже целая лужа крови. Лили пошла к ним, и когда сделала еще два шага, поняла, что или кто именно там был - она узнала демона, рука крепче сжала ручку ведра.
        - Чего стоишь, как вкопанная? - Ник был явно зол. - Ставь ведро, полотно разорви на ленты - что ты мне его суешь целиком. Таз - сюда. - Указал он на противоположный край стола.
        - Что случилось? - Она исполнила все его указания, и теперь дрожащими руками пыталась разорвать ткань.
        - А ты как думаешь? - Аба был явно не в настроении поговорить. Его голос звучал обвиняюще, но Лили понятия не имела, в чем теперь ее вина.
        - Свет божий, - произнес старик, забирая у нее из рук полотно, и незаметным движением легко рассекая его на части.
        - Ангелы? - Она недоверчиво посмотрела на Джареда, потом на Небироса с бесцветными глазами. Таким она его еще не видела ни разу - ей по-настоящему стало страшно, что они навсегда останутся такими.
        Аба вместе со стариком остановили кровь и перевязали раны Небироса. Джаред остался стоять у стола, переплев свои пальцы с когтями одной из лап демона, а Аба отошел к окну, вытирая руки оставшимся куском материи.
        - Он будет жить? - Робко спросила Лили.
        Аба сверкнул на нее пламенным взглядом.
        - Я сделал все, что мог.
        - Но ты же обещал... - заикнулась она.
        - Если его и убили, то не я, - прервал ее Аба.
        - Он не должен умереть, - старик заломил руки и тяжело опустился в кресло рядом со столом. - Будь проклят этот свет.
        - Кстати, и как там свет? - Спросил хозяин.
        Лили сжалась: она не желала смерти Небиросу, но и не желала смерти никому из ангелов. Зачем именно ему нужно было сражаться с ними? Из рассказа старика, она представила себе место битвы, и крылатых демонов с изумрудными глазами. Их было предостаточно, чтобы остановить ангелов, тогда зачем он вступил в бой? Один ответ крутился у нее в голове, ответ по имени отчаяние, но ей не хотелось в него верить.
        Старик оплел голову руками.
        - Я не знаю, - закончил он. И, судя по реакции, Аба догадывался об этом.
        - Ты бросил все, бросил хранилище со всеми сферами и помчался сюда, вслед за ним.
        - В хранилище остались демоны судьбы. Их достаточно, там ничего не случится.
        - Ты бросил свое место, Джаред. И ты, и он, - Аба указал на лежащего демона, - слишком своевольны.
        - Наверное, оттого, что в нас течет твоя кровь. - Произнес Джаред.
        - Это можно исправить. - Ник оказался рядом с Джаредом за долю секунды. Лили недоверчиво моргала, но он действительно переместился, словно по волшебству.
        - Делай, что хочешь, - устало произнес старик, - только не дай ему умереть.
        - Ты слишком сентиментален, Джаред, - хозяин отошел от стола, снова став безразличным. - Возвращайся назад, здесь от тебя все равно никакого толку.
        Джаред кивнул, хотя было заметно, что ему тяжело это далось, еще раз дотронулся до руки сына и направился на выход, осознавая, что лимит терпения хозяина на сегодня исчерпан.
        - Ты еще здесь? - Ник пронизал ее холодным взглядом.
        - Ты не приказывал мне уйти. - Спохватившись, она опустила глаза в пол, как и подобало слуге, но ему не хватало взгляда этих серых глаз, иногда отливающих зеленым.
        - Я бы в любом случае не убил его, - вдруг произнес он.
        - Почему? - Девчонка вскинула голову, и глаза ее вновь ожили, стряхнув несвойственный сон покорности.
        - Потому что никогда и не собирался.
        - Но ведь ты натравил на него дрегов. - Лили содрогнулась, вспоминая покрытые металлической чешуей спины.
        - Ему просто не следовало соваться ниже колодца.
        - Мне тоже. - Пробормотала Лили, вновь опуская взгляд.
        - Уже сожалеешь? - На его лице отразилась ироническая усмешка. В нем было что-то, что ее и смущало, и притягивало одновременно. Какое-то ощущение, что он - единственный, с кем она может сесть рядом и молчать, или говорить о чем угодно, и он поймет. Такое непонятное невыносимое родство душ. Лили покачала головой, отгоняя наваждение. У них не могло быть ничего общего, а у него не могло быть души.
        - Не сожалеешь - тем лучше, потому что у тебя еще куча работы. - Он воспринял ее движение за отрицательный ответ.
        - Он поправится? - Вновь спросила она, бросив взгляд на тело демона. Она окунала руки в воду с его кровью, такой по-человечески красной. Ей казалось, что слишком много этой крови ушло сегодня.
        - Я сказал, у тебя куча работы. - Повторил Ник, и лицо его вмиг стало жестким.
        Лили не сдвинулась ни на шаг, только глаза упрямо посмотрели на хозяина.
        - Он поправится?
        - Да. - Он уступил, потому что понял, что иначе ему прийдется-таки ее убить.
        Лили облегченно вздохнула, бросила еще один взгляд на демона, и поплелась к двери, забирая по дороге ведро и таз.
        - Боже, за что мне это, - пробормотал он, когда двери за нею закрылись, - она пробила брешь в слоях, теперь пробивает брешь во мне. Скоро туда ринутся ангелы, - он криво усмехнулся, - чтобы спасти единственную душу, которой там нет, - мою.
        Лили задумчиво плелась по коридору. С одной стороны, Аба ужасал, и держал в страхе многие народы, а с другой - словно сам нуждался в чем-то. И эта его проклятая дверь не шла у нее из головы. Лили постоянно не хватало времени как следует разобраться в своей памяти и уложить все воспоминания по порядку. Часто ей казалось, что они все существуют, но та тонкая ниточка, что к ним ведет, нарочно запутана, чтобы ничего не знать.
        Она не спешила назад в стойла - там ведь всегда будет куча работы, совесть по этому поводу ее нисколько не мучила, поэтому Лили пошла по самому дальнему пути, какой только могла придумать. Если она заблудится, будет еще один повод оправдаться перед толстухой за отсутствие.
        Вокруг сновали другие слуги, среди них множество было из малого народца, как она их для себя окрестила, потому как не решалась спрашивать их напрямую, кто они такие. Но все эти существа были похожи на маленьких людей, с небольшими оговорками. Также мелькали мимо надушенные и разряженные дамы, их костюмы иногда походили на бальные платья прошлых веков, иногда поражали откровенными вырезами, всяческими декольте и сеточками в самых неожиданных местах. Кого-то из них сопровождали не менее вычурные кавалеры, несколько раз она видела мужчин с бессмысленными глазами, в одиночестве шагающих по коридору. Время от времени проносились демоны: некоторые были похожи на темные пятна - на такой огромной скорости они передвигались по отношению к Лили.
        Она вновь подумала о Небиросе, и ее сердце заныло. Возможно, только возможно, потому, что он был единственным если не ее другом, то хотя бы приятелем. Лили и не заметила, как действительно зашла в неизвестную ей часть дома. Толстуха говорила ей, чтобы она не отходила от привычных маршрутов и что-то там бубнила о том, что у дома нет ни начала, ни конца. Лили только мысленно улыбалась, потому что сама вошла в этот дом с крыши одной из башен, и понимала, что, по крайней мере, сверху у него ограничение есть, да и с боков он тоже имел вполне определенные контуры.
        Повернув в очередной раз налево, Лили заметила открытую дверь и в ней того самого человека, с которым они уже сталкивались в доме. Уцур - кажется, так его назвал Рамуэль. В этой части прохожих почти не было, она совсем удалилась от людных помещений. Лили замерла на месте, краешком глаза осторожно наблюдая за ним. Конечно, можно было пройти и дальше, но, в конце концов, у него следовало попытаться спросить дорогу обратно. Еще один заключенный - так сказал ангел. Лили всмотрелась в его ссутулившуюся фигуру и печальный профиль. Он смотрел в окно, за которым бежали облака. Лили подумала, что это, наверное, было изощренной шуткой - подарить ему такой пейзаж в аду. Судя по его настроению, он тоже не считал эту шутку удачной, а его пальцы машинально сминали кусок бумаги. Лили, наконец, оторвала от него взгляд и окинула комнату: кругом сплошь и рядом валялись помятые листы, и только пару из них уцелело. Лили сделала несколько бесшумных шагов, и, замерев у самого входа, увидела изображенную на них темноволосую девушку. Она была красива, и обладала тем типом восточной красоты, которая встречалась разве что
в книжках.
        - Какого черта ты здесь делаешь? - Он успел не только заметить ее, но и подскочить к двери, лицо его теперь дышало гневом, от задумчивости и печали не осталось и следа.
        - Заблудилась, - на удивление спокойно и мягко проговорила Лили. Она и сама не могла понять, почему так себя ведет, но внутренний голос подсказывал, что так правильно.
        - И куда ты шла на этот раз? - С подозрением поинтересовался он.
        - К фарлакам, - без обиняков заявила она.
        От неожиданности он замолчал, но вскоре зло произнес:
        - Так и катись к ним. - Он уже готов был захлопнуть перед ее носом дверь, когда она попросила:
        - Я не знаю дороги, не могли бы вы, пожалуйста...
        - Пожалуйста, что? Пожалуйста, куда? Водить тебя за руку по коридорам? Почему бы тебе не попросить еще что-нибудь? Или заключить еще какую-нибудь сделку? - Его буквально прорвало. - Кстати, прости, забыл поинтересоваться, понравились ли тебе результаты первой? - Он нависал над ней, облокачиваясь о проем приоткрытой двери.
        - Он не опасен, не опасен, - твердила себе мысленно Лили, на самом деле страшась гиганта.
        - Он свободен поступать так, как считает нужным. Остальное - неважно. - Произнесла она.
        - Рамуэль? - Он криво улыбнулся. - Да уж, с его крыльями он свободнее некуда.
        - Он мог бы попробовать. - Упрямо повторила она.
        - Да кто ты, думаешь, такая? - Снова взорвался Уцур, распахнув двери, отчего Лили едва не упала внутрь комнаты. - Ты что, бог? - Он выплюнул последнее слово так, словно это было ругательство.
        - Нет, не бог. - Покачала головой Лили. - Я просто верю. Я знаю, что время может изменить все, и сам человек.
        - Сам человек, - от слов его исходила горечь. - Ни черта мы не можем изменить. И каждый раз, как только смеем поднять голову и надеяться - это оказывается всего лишь еще одним пыточным крючком, на который подвешивают нашу жалкую душу.
        - Это из-за нее? - Лили кивнула на груду бумаги на полу.
        - Какое тебе дело до этого? Что ты об этом знаешь? - Он почти кричал ей в лицо, согнувшись над ней, но она стояла прямо, не шелохнувшись.
        - Уже ничего, кроме рациона и количества отходов фарлаков. - Лили устало прислонилась к стене.
        Уцур нервно прошелся по комнате сначала в одну, потом в другую сторону. Затем набрал воздуха в легкие, словно намереваясь сказать что-то, но так и не вымолвил ни слова.
        - Идем, - вытолкнул он ее в двери перед собой, потянув за руку. - Я доведу тебя до центральных залов, но чтоб больше я тебя не видел.
        Лили только кивнула, едва успевая перебирать ногами. Благородное измученное лицо девушки с темными глазами грустно провожало их взглядом.
        Глава 26
        - И что теперь? - Грерия осталась сидеть на земле, там же, где и упала. Ей не очень хотелось подыматься, потому что в сидении было свое преимущество, по крайней мере, он убил бы ее чуть позже.
        - Ты отлично знаешь, зачем я здесь. - Ухмыльнулся Самаэль. Теперь, когда ведьма была в его руках, ему позволительно было немного поиграть с ней.
        - Спасибо, Лосло, - обратился он к демону-кенгуру.
        - Всегда рад, хозяин, - поклонился тот.
        - Как светлые обращались с тобой?
        - О, они ничего мне не сделали, только... - его уши бессильно повисли вдоль головы при воспоминании о недавно проведенных днях.
        - Только что? - переспросил падший. Грерия готова была плеваться оттого, как Самаэль изображал доброго хозяина. Уж она-то видела его насквозь, и знала, что ему плевать было на всех, кроме себя самого.
        - Свет, - отозвался Лосло, - они держали нас на свету.
        - Вас с Перибрахом?
        - Да, с ним. - Кивнул демон. - Что вы намерены делать с ней? - Спросил Лосло так, словно Грерии не было рядом, из чего она сделала вывод, что демон не лучше своего хозяина.
        - Сначала я хотел разорвать ее на мелкие части, на сотню мелких частей, - он красноречиво посмотрел на Грерию, и ей слегка стало не по себе от такого взгляда. Ведьма не сомневалась, что он в состоянии это сделать - все были наслышаны о жестокости Самаэля, детской непосредственной жестокости, после которой он не испытывал ни малейших сомнений, и просыпался на следующий день такой же улыбчивый, словно ничего не произошло.
        - Но сейчас я подумал, что этого недостаточно, - тем временем продолжал он, - слишком просто и быстро.
        - О, нет, только не это, - мысленно взмолилась Грерия, только избавьте меня от мучительной кончины.
        - И что же вы решили? - Ухмыляясь почти как сам Самаэль, поинтересовался Лосло. По его морде было видно, что он замер в предвкушении.
        - Отдам ее тому, от кого она сбежала. - Радостно произнес Самаэль, словно это было его лучшей находкой. - Тому, чью волю она нарушила, чей запрет самовольно сняла, - он протянул руку к ее щеке, чтобы дотронуться до ее свежей кожи и удостовериться, что это не оптическая иллюзия, но так и не посмел этого сделать. - Чертова ведьма, - прошептал он, и рука безвольно упала вниз.
        - Решил сдать меня, - заговорила Грерия, - что, у самого кишка тонка?
        - Заткнись ведьма, - Лосло ударил ее, и она упала на землю.
        - Теперь меня даже бьют какие-то проклятые слуги, - выплюнула она, утирая кровь из уголка губ.
        - Он всего лишь исполнил то, что сделал бы я, и, быть может, не так нежно, - отрезал Самаэль, и Грерии перехотелось пререкаться, она лишь подумала, что, когда немного прийдет в себя, ей все-таки придется разозлить Самаэля настолько, чтобы он не сдержался, потому что единственное, чего ей хотелось еще меньше, чем смерти - это возвращения к Нику.
        Кенгуру был не так уж и гадок, если не обращать внимания на его стремление во всем угодить и подражать хозяину. Грерия смотрела на него искоса, стараясь не выдавать того, что изучает демона. Она все еще надеялась, что какие-то детали, мелочи смогут ей помочь, что это еще не конец, и если не сейчас, то потом ей новая информация пригодится.
        - А из какого рода Перибрах? - Спросила она, когда они остановились на очередной привал. - Какая-то помесь с гончими?
        - Тебя все еще мучает научный интерес? - Издевательски переспросил Самаэль.
        - Да, милый. - Отозвалась Грерия ему в тон. Теперь она развлекалась тем, что время от времени нащупывала грани его терпения.
        - Не смей, - прошипел он, вмиг оказавшись рядом с ней, - никогда больше называть меня так.
        - Что, правда не приветствуется? - Падший ударил бы ее, если бы она вовремя не отклонилась. Для себя Грерия решила остановиться на этот раз, потому что, очевидно, добралась до предела.
        - Ты нарочно ползешь едва-едва, чтобы потянуть время? - Бросил он ей сквозь зубы, набирая мутной воды из лужицы. - Пей.
        Грерия взглянула на воду, и желудок стянуло от отвращения, но сил на колдовство уже не было, а пить хотелось, поэтому, прикрыв глаза, она все-таки сделала несколько быстрых глотков.
        - Так низко пала, что пьешь грязную воду? - Зло усмехнулся он. - Ну и ну, ведьма.
        - Меня зовут Грерия, - упрямо произнесла она, - и тебе это теперь отлично известно.
        - Именно, что теперь, дорогая, - он приблизил свое лицо к лицу Грерии, - только уже слишком поздно.
        - Поздно для чего? - Она смотрела на него в упор, не отводя взгляд. Если он сорвется, то пусть сделает это сейчас, блуждание по пустым землям ей уже надоело. А эта часть пути была лишь подарком в сравнении с тем, что ожидало ее впереди.
        - Для всего, - он тяжело сглотнул и отстранился от нее.
        - Тебе тоже стоит попить, - заметила она, глядя, как висят, раздвинутые в стороны его крылья.
        - Не твоя забота, - огрызнулся он.
        - Не моя, - согласилась Грерия. - Почему ты не понес меня?
        - Мне противно тебя касаться, - с наслаждением произнес он, с явным намерением сделать ей больно, но она ничего не почувствовала, кроме изумления оттого, что он действительно слишком во многих вещах ведет себя, как эгоистичный ребенок.
        - Выпей воды, - Грерия протянула ему бурдюк, - ты и себя скоро не сможешь нести.
        - Я могу тебя нести, - его глаза гневно блеснули, но воду он все-таки взял, и, скривившись, сделал несколько глотков.
        - Не нужно мне ничего доказывать, - Грерия отвернулась, чтобы не видеть, как жадно движется кадык на его горле, и насколько изможденным выглядит его тело. Она не ожидала такого, но поймала себя на жалости к нему.
        - Только этого мне не хватало, - мысленно отмахнулась Грерия, но не могла не повернуть голову и не посмотреть на него вновь.
        - Если ты можешь, лети отсюда, оставь меня на Лосло - уж он-то точно тебя не подведет, и лети домой, приведи себя в порядок.
        - Что-то задумала? - Он подозрительно посмотрел на нее, опуская бурдюк на землю. - Ничего не выйдет.
        - Да ничего я не задумала. - С досадой произнесла Грерия, ругая себя всеми возможными эпитетами.
        - Насколько я знаю, забота - не твой конек, - устало пробормотал Самаэль, продолжая наблюдать за ней. - А вот знания... Скажи мне, что не так с пустыми землями. Я, помнится, был здесь раньше, и не раз, но никогда еще тут не было так жарко.
        - Все зависит от того, что происходит на дне. - Ответила Грерия. - Видимо, сейчас в индивидуальных слоях разверзлась настоящая преисподняя.
        - Но как может то, что происходит глубоко внизу, влиять на самую поверхность ада?
        - Да обыкновенно: через колодец душ, через старые колодцы и шахты, и через толщу камня и песка.
        - Ты так говоришь о старых колодцах - неужели, когда-нибудь их было больше, чем один?
        - Конечно, было, весь ад походил на черную губку, испещренную порами-колодцами. Можно сказать, что души опускались, чуть ли не каждая через свой индивидуальный колодец.
        - А сферы? Где в таком случае хранились они? Или висели, как бисер, в толще твоей губки?
        - Не знаю, - Грерия пожала плечами, - об этом не сохранилось сведений.
        - Откуда ты вообще откапываешь такие вещи? - С искренним интересом спросил он.
        - Есть книги, - уклончиво произнесла Грерия, но он только растянул губы в понимающей улыбке. - И существа, которые кое-что помнят. - Закончила она, глядя ему в глаза.
        - Грерия, - впервые за долгое время он смотрел на нее неуверенно. - Зачем ты стала на моем пути?
        - Я не становилась, - она поводила пальцами по песку, - лишь пыталась выжить.
        Как ни странно, но он не стал опровергать ее слова и не заорал на нее в приступе гнева.
        - Как это - быть старой? - Вместо этого спросил он.
        - Ужасно, - рассмеялась Грерия, и он засмеялся вместе с ней, только на этот раз смех не был ни издевательским, ни злым.
        Самаэль проснулся ночью от шороха и понял, что звуки раздаются где-то рядом с лагерем. Когда он всмотрелся в темноту, то заметил Грерию, которая гладила огромного василиска по голове, а тот от удовольствия жмурил свои гигантские глаза-блюдца.
        - Что ты делаешь? - Спросил он, подкравшись к ним сзади.
        Грерия вздрогнула от неожиданности, и василиск зашипел, вздернув голову вверх и высунув змеиный язык.
        - Мне не спалось, я услышала его свист, и пошла на него. - Ответила она, вновь поглаживая его по коже и успокаивая.
        - Какого дьявола здесь происходит? - Не унимался Самаэль. - С каких пор василиски дружат с людьми, а не сжирают их? Разве это не дикие грозные твари, которых невозможно приручить?
        - Да, я слышала об этом, - Грерия посмотрела на падшего, - но думаю, это еще одно преувеличение из легенд. А может, это маленький экземпляр, ребенок? - Предположила она.
        - Ребенок? - Переспросил Самаэль, глядя на огромную тварь. - С этими блюдцами вместо глаз? Иногда мне кажется, - вздохнул он, - что книжные знания бесполезны.
        - Ну, не все, - смутилась Грерия, но руку опустила, аккуратно убирая ее подальше от змея. - Так что, по-твоему, он болен?
        - Не знаю, но и проверять не хочу. - Он схватил ее за руку и потянул прочь от змея. Тот не сделал ни единого движения, лишь громадные желтые глаза, не мигая, следили за ними.
        - А где Лосло? - Спросила Грерия, когда они вернулись на место.
        - Кажется, мы сбились с пути, - нехотя признался Самаэль, - с земли все кажется другим, и намного тяжелее ориентироваться.
        - Так отчего же ты не взлетишь и не посмотришь? Зачем посылать Лосло? - У нее были свои соображения на этот счет. Не промахнись они мимо пути к колодцу, они бы уже наверняка встретились с ангелами, и те изрубили бы драгоценного Самаэля в капусту. В кои-то веки зрелище изрубленного Самаэля не подымало ей настроение, но и сдохнуть в пустыне ей не хотелось.
        - Почему василиск не напал на тебя? Ты заколдовала его? - Видно было, что этот вопрос не дает ему покоя.
        - Нет, я ничего не делала. Я уже говорила тебе, что не могу колдовать.
        - Мало ли, что ты говоришь, и с какой целью, Грерия, не смеши меня.
        - Но это правда! - щеки ее разгорелись от нахлынувшего румянца.
        - Прошу тебя, только не разыгрывай оскорбленную невинность, - он снова устроился на земле и отвернулся от нее.
        - Как хочешь, - подумала Грерия, и, поискав василиска в темноте, и увидев, как он движется уже на достаточно большом расстоянии прочь от них, тоже устроилась на ночлег.
        Дни тянулись, а они все шли и шли дальше, и никакого колодца и в помине не было. Грерия готова была уже предложить попробовать спуститься по первой подвернувшейся им шахте, рискуя заблудиться, потому что никто из них не знал схемы проходов, но она понимала, насколько невыносимо будет подобное предложение для крылатого. Он не согласился бы ползти по неизвестным ему норам даже ценой бесконечного блуждания по раскаленной пустыне. Лосло так и не вернулся с тех пор, как ушел, и Грерия гадала, попался ли он ангелам, и те убили его, или же его сожрал какой-нибудь обычный недружелюбный василиск.
        Самаэль, бредущий в нескольких шагах впереди, рухнул на колени, а затем и вовсе упал лицом в песок. Грерия насколько могла быстро подошла к нему, отвязала бурдюк с водой, повернула падшего, смочила ему губы, а потом пролила несколько капель в жадно раскрытый рот.
        - Самаэль, напейся, а потом подымись в воздух и посмотри, где мы - я никуда от тебя не денусь, ты всегда успеешь меня нагнать, - почти со слезами на глазах проговорила она.
        - Где Лосло? - Вместо ответа спросил он, делая очередной глоток.
        - Лосло не вернулся.
        - Что ты сделала с ним? Если я взлечу, что ты сделаешь со мной?
        Грерия покачала головой: слишком сильно его слова напоминали безумие. Возможно, он получил тепловой удар и теперь не понимал, что происходит?
        - Что с тобой? - Прошептала она, проводя рукой по его смуглому лбу.
        - Схожу с ума. - Ответил он, и Грерия невольно вздрогнула. - Я не могу взлететь.
        - Что? Почему? - Она почти лишилась дара речи и смотрела на него круглыми от удивления и недоверия глазами.
        - Я повредил крылья о стену, когда пытался прорваться за тобой.
        - О боже, нет, - простонала она.
        - Не упоминай это имя, - скривился он.
        - В другой раз согласилась бы, но сейчас, как по мне, самое время. - Возразила Грерия.
        - Ты могла бы уже бежать, почему ты сидишь со мной и поишь меня водой. Боишься умереть? - Усмехнулся он, но ухмылка вышла жалкой.
        - Нет, - Грерия покачала головой, - не знаю.
        - Не лги, - он потянул руку, чтобы взять ее за подбородок и снова развернуть к себе.
        - Я не лгу, Самаэль, чтоб ты сгорел, - она опустила глаза, извиняясь за привычное выражение, такое пугающе натуральное в настоящий момент. - Мне не все равно, что с тобой, почему-то, как-то... - Она замялась, сама не понимая, что с ней происходит. Откуда в старой бессердечной ведьме родились эмоции, такие как сострадание, жалость, и что-то такое нежное и щемящее в душе, когда она смотрела на него.
        - Грерия, - прошелестел он потрескавшимися губами, - если бы ты не была тысячелетней ведьмой, может, я и поверил бы тебе, а так - извини.
        Грерия только молча кивнула, незаметно смахивая невесть откуда взявшуюся слезу.
        - Что это была за магия, там, у стены? - очередным вечером спросил он, укладываясь на сон.
        - Какая магия? - Оторвала Грерия голову от бурдюка, который использовала, как подушку.
        - Что позволила тебе преодолеть стену?
        Вот они и подошли к теме, на которую она не хотела говорить.
        - А демоны - как это глупо было с твоей стороны выпустить их. Хотя, ты, наверное, чего-то от них хотела, верно? - Самаэль почти не сомневался, что угадал.
        - Я заключила сделку с Небиросом, - проговорила она, отвернувшись в другую сторону, не в силах смотреть на Самаэля.
        Грерия не увидела, а ощутила спиной, как он поднялся над землей и настороженно смотрит на нее.
        - И в чем была суть сделки? - Спросил чужой отстраненный голос.
        Она предпочла бы никогда не вести подобного разговора. Сейчас ей ее сделка казалась предательством, в частности, из-за того, что Небирос обещал разобраться с Самаэлем, и она тогда прекрасно отдавала себе отчет в том, чем это разбирательство закончится, и спокойно шла на подобное. Но, в конец концов, Самаэль вел ее не на прогулку - напомнила она себе, и совесть ее подумолкла.
        - Моя свобода в обмен на свободу демонов, - произнесла она.
        - Недорого, - по интонации она поняла, что он вздохнул с облегчением, и, обернувшись, увидела, что в его взгляде скользит издевка.
        - Постой, - крылья его дрогнули за спиной. - А что означала эта свобода?
        Грерия опустила глаза в землю.
        - Он разбил твою сферу? - Со священным ужасом произнес Самаэль.
        - Да. - Ответила Грерия, не подымая глаз.
        - Ты хоть понимаешь, что это значит?
        - Не до конца. - Она, наконец, осмелилась взглянуть на него. - Я пришла сюда, но никогда отсюда не выходила, если ты понимаешь, о чем я.
        - Да уж, ты и о слоях знаешь по книгам, - хмыкнул он, а затем снова неверящим взглядом уставился на нее.
        - Грерия, ты хоть понимаешь, что ты на самом деле свободна? Свободна от ужасов ада. Ты не только можешь беспрепятственно миновать врата, но именно поэтому на тебя не нападают ни василиски, ни гончие - ты чужая здесь, ты больше не принадлежишь этому миру. - И когда он уловил недоверчивое выражение на ее лице, продолжил. - Ты больше не пахнешь, как жертва.
        - Тогда почему твое кенгуру сцапало и не отпустило меня? - Скептически возразила она.
        - Демоны - это не твари обитающие, они слишком испорчены, они и есть зло, поэтому им все равно, кто ты.
        Грерия только хмыкнула, сев на песке и обхватив колени руками.
        - Ладно, допустим. Демоны, твари обитающие... А ты? Я все еще пахну для тебя, как жертва?
        Самаэль тоже сел на песке недалеко от нее. Он настолько ушел в задумчивость, так несвойственную ему, что Грерия уже было решила, что ответа не дождется, но, наконец, он заговорил:
        - Ты пахнешь для меня, Грерия, как моя женщина.
        - Помнится, ты хотел меня сдать по назначению. - Проворчала она в ответ, подозрительно рассматривая его лицо.
        - Больше не хочу. - Ответил он.
        - Это что, амнистия? - Голос ее был полон сарказма. - В связи с нашей надвигающейся кончиной?
        - Не говори ерунды. - Огрызнулся он.
        - А что, у тебя есть способ, как выбраться отсюда?
        - Ты ведешь себя точно, как смертная. - Произнес он себе под нос, а Грерия смотрела на него и по ее лицу начинала расползаться улыбка - настолько он был мил в своем недовольном ворчании после того, как признался ей, что снова воспринимает ее, как свою.
        - Хочешь пить? - Спросила она, постукивая ладонью по бурдюку.
        - Нет, - он удивленно посмотрел на нее, - я недавно напился. Да и наелся: пусть эти тушканчики и грибы - не невесть что, но голод утоляют.
        - Тогда не хочешь присоединиться ко мне? - Грерия улыбнулась задорно, по-девичьи, - у меня тут есть роскошная подушка, - и подмигнула.
        Впервые за долгие дни Самаэль сверкнул своей белозубой улыбкой и пошел к ней. Его руки прошлись по телу Грерии, вспоминая, и все в нем было по-прежнему хорошо и красиво.
        - Грерия, - прошептал он ее настоящее имя, накрывая их двоих своими крыльями.
        - Самаэль, - теперь она знала, кого призывала в ритуалах магии еще при жизни. Если б она знала тогда, звала бы куда громче и отчаяннее. - Самаэль...
        Глава 27
        - Где ты шлялась? - Толстуха была явно не в духе, и Лили с опаской посматривала на нее.
        - Простите, госпожа, я заблудилась, - она прекрасно знала, что никто никогда не величал женщину госпожой, но той это непременно польстит, и не прогадала: лицо толстухи смягчилось.
        - Говорила тебе, не заходи, куда не знаешь. - Проворчала она. - А теперь, бросай свои ведра и марш на кухню к дрегам. У них уже неубрано неизвестно сколько, и на столы никто не подает.
        Лили поклонилась и понеслась к дрегам, ей не нужно было повторять дважды. Толстуха покачала ей вслед головой, еще раз отметив про себя, что девушка достаточно проворна и хороша в работе, но совершенно бестолкова без руководства, и что не зря ее отдали Долли, как она себя нежно величала. Если гонять ее, как следует, может и толк из нее какой-то выйдет, хотя из слоев ей вечно присылали каких-то замухрышек, а эта, так и подавно, полжизни там провела, не иначе.
        Лили возвращалась убитая и валящаяся с ног в комнаты к Рамуэлю, ангел кормил ее ужином, а затем обычно бережно укладывал спать. Молчаливое согласие, которое они исповедовали, позволяло им легче переносить свои собственные тяготы. От Калеба она знала, что Небирос медленно поправляется в покоях у хозяина, и надеялась скоро увидеть его дома. Хотя, с сожалением, понимала, что в таком случае Рамуэлю придется покинуть жилище и переселиться как можно дальше от этого места.
        - Как прошел день? - Спросил ангел, и тяжелые крылья за его спиной, ставшие почти совсем черными, вздрогнули и улеглись на место.
        - У меня? - Лили недоуменно посмотрела на него. - Перестань, Рамуэль, я не стану рассказывать о том, сколько тонн дерьма вынесла из стойла, или сколько подносов падали подала на стол.
        Но ангел молчал так, что она поняла, что он задал вопрос скорее из вежливости, тогда как поговорить хотел о чем-то другом.
        - Что-то с Небиросом? - Встрепенулась она, в конце концов, он мог говорить с Абой и узнать какие-то свежие новости.
        - Нет. - Печально покачал он головой. - Ждешь его возвращения? - Темные глаза пристально посмотрели на Лили.
        - Да, - не смогла она соврать.
        - Не смущайся, - произнес ангел, - я знаю, что ты неровно дышишь к нему.
        - Нет, это не то... - начала Лили, но ангел только отмахнулся от нее.
        - Что с тобой? - Наконец спросила она.
        - Я продолжаю меняться, - с горечью произнес он.
        - Крылья? - Лили кивнула на сложенные черные полотна за его спиной.
        - Не только, - он тяжело опустился на круглый стул. - Мне теперь нужна кровь в пищу. - Взгляд его помрачнел. - Возможно, со временем, ты и мне будешь подавать подносы с падалью.
        Лили невольно скривилась после его слов.
        - Не говори так. - Неожиданная мысль пришла ей в голову. - А ты не пробовал поговорить с Самаэлем? Он мог бы рассказать тебе, по крайней мере, о том, что тебя ждет.
        - Я уже думал об этом. - Кивнул Рамуэль, хотя она ожидала отпора и гневной отповеди. - Но его никто уже давно не видел, он словно исчез. Впрочем, насколько я знаю, он может сейчас болтаться где-то на поверхности, развлекаться или пополнять свои припасы.
        - А с ним ты не говорил? - Запинаясь, произнесла она, имея в виду хозяина. Почему-то даже задать вопрос о нем было на самом деле очень тяжело.
        - Он все равно никогда не сказал бы мне правды. - Ответил Рамуэль. - Да, он дал мне понять, что всегда рад видеть меня, но я не рад, и не хочу видеть его. И буду избегать этого столько, сколько смогу.
        После этого повисло молчание, которое никто из них не готов был нарушить.
        - Но я могу поговорить с ним о тебе, - сказал Рамуэль, - попрошу...
        - Не надо, не надо за меня просить перед ним. - Резко отозвалась Лили, глаза ее сверкнули. - Не унижайся, слышишь? Никогда, не смей. Я лучше до конца времен буду чистить стойла, честно.
        - Ты так ненавидишь его? - Улыбнулся ангел, и снова опечалился. - Иногда я завидую, что уже не могу его ненавидеть так же, как ты.
        - Не надо, - Лили тяжело вздохнула, он и близко не понял, насколько она не ненавидит его, скорее, горько разочарована в своем проигрыше, и потому больше не хочет видеть насмешливых глаз Абы или слышать издевающиеся нотки в голосе. Пусть она проиграла, но может вынести это, по крайней мере, с достоинством - единственное, что всем им здесь осталось.
        Они снова молчали оба, самая странная пара в аду. Лили также молча отправилась укладываться спать, а Рамуэль остался сидеть, глядя в окно, за которым вечное зарево освещало долину с домами. Сейчас с девушкой, что спала рядом с ним на кушетке, должны были быть лучшие из ангелов, возносить ей почести за сотворенные ею подвиги и облегчать страдания ее души, пока она полностью не засияла бы, и не открылось ее истинное начало, позволившее совершить невозможное. Даже свет божий должен был стать лишь временным ее пристанищем, позволившим мягко перейти со временем выше. И что произошло в действительности? Один из новоиспеченных падших - самый лучший спутник, что остался у нее. Унижение и страдания - все, что наполнило ее жизнь в качестве награды. Рамуэль сжимал и разжимал пальцы, и синхронно с пальцами на руках сжимались и разжимались когти на сгибах крыльев, которыми он еще не научился толком управлять. Он постепенно превращался в монстра, хотя внутренне, казалось, не очень изменился: все также при нем остались сомнения, и горечь, и совесть, и все это делало его неизбежную трансформацию еще больнее, еще
невыносимее. Он обхватил голову руками и застонал, потом снова бросил быстрый взгляд на Лили - убедиться, что не разбудил нечаянно своими стенаниями девушку. Мог ли он сам признаться себе, что, благодаря ей, ему легче дышалось. Она действительно была чудом, потому что даже ужас перемен, когда она была рядом, не казался таким уж катастрофическим. Стоило просто взглянуть на то упорство, с которым она пробуждалась каждый день и шла вычищать отвратительные стойла фарлаков или управляться на кухне дрегов, чтобы понять, что вынести можно куда больше, чем он представлял. Что раны на поле боя, полученные от когтей врага или от чистой стали - это далеко не худшее, что может случиться, но и что для худшего есть сила воли, достаточная, чтобы справиться, в каждом из нас.
        Глава 28
        Грерия раскрыла глаза и ощутила под собой что-то упругое: она лежала на крыле Самаэля, а он уткнулся носом в ее макушку. Она аккуратно отодвинулась от него и поднялась. Ей самой не верилось в то, что произошло между ними накануне. Они ведь стали заклятыми врагами, он придумал изощренный способ расправы с ней и тащил ее фактически на эшафот. Что случилось вчера? Что изменилось? Грерия посмотрела на его запыленные спутанные волосы и не могла сдержать нежной улыбки.
        - Черт, - она сжала пальцами свое платье по бокам и с усилием отпустила. Она втрескалась в него - в этом не было ни малейших сомнений. Впервые за столько столетий нашла, чем заняться, и еще в такое подходящее время. Грерия недоверчиво рассматривала его лежащее тело, распростертое в сторону крыло, для того, чтоб ей удобнее было спать. Неужели и для него она не просто еще одна из? Грерия отмахнулась от подобных мыслей, иллюзии здесь могли означать только поражение - эту истину она уяснила себе много лет назад. Только холодный расчет и хитрость могли даровать жизнь и желаемое. Однако она просчиталась в своих расчетах уже однажды, - подсказал ей ее внутренний голос, и ведьма в отчаянии зарычала. Аба, вечный Аба, на сколько хватило его любви? Все женщины были для него лишь забавой, фаворитки сменяли одна другую. Грерия же поплатилась за то, что желала, чтобы трон принадлежал ей вечно. Тоже своего рода иллюзия, просчет, и ничего более.
        - Ты проснулась? - Самаэль открыл глаза и изучал ее лицо.
        - Да, - ведьма смутилась, - он мог прочесть по ее лицу то, чего бы ей не хотелось.
        - Грерия, что-то случилось? - Мягко спросил он, и его нежность обожгла ей сердце, словно огнем.
        - Да какого черта он так себя ведет, так говорит, - хотелось ей взвыть в голос, - будь собой. Будь обычной жестокой скотиной, которая ты и есть!
        - Что с тобой? - Снова переспросил он.
        - Ничего, - она отвернулась, чтобы не видеть его.
        - Я сделал вчера что-то не так? - Он поднялся и подошел к ней с другой стороны.
        - Черт тебя дери, - не выдержала Грерия, - не веди себя так, словно ты... даже не знаю, ангел! - выпалила она.
        - Но я и есть ангел, - улыбнулся Самаэль, - в каком-то смысле.
        Грерия взглянула на него, и пожалела о своих словах. Взгляд его карих глаз был таким искренним, а лицо словно бы излучало свет.
        - Как твои крылья? - Смутившись, перевела она тему.
        - Думаю, что лучше, - он дернул ими, - но одно ты явно отдавила, - усмехнулся падший.
        Грерия залилась краской, чего с ней давно уже не случалось.
        - Что с тобой происходит, Грерия? Ты ведь не юная девственница, которую я совратил? Но ведешь себя так, словно ...
        Глаза Грерии вспыхнули, обдав его огнем, но затем она взяла себя в руки.
        - Не придумывай лишнего, Самаэль.
        Но в ответ на ее резкость он приблизился к ней и обнял. Когда его крылья мягкой пеленой обернулись вокруг них, ей показалось, что это и есть счастье, и что всю свою жизнь она стремилась именно к этому моменту: пустыня, вокруг ни единой души, и они в коконе его крыльев вдвоем.
        - Каким ты был до того? - Неожиданно спросила она.
        - До того, как стал падшим? - Его лицо склонилось к ней.
        - Да, - прошептала она.
        - Одним из лучших, впрочем, как и он.
        - Ты о Нике?
        - Да, о нем. Нас было много, но ты наверняка знаешь. Теперь остались только он и я.
        - Но он завел себе еще одного, или ты забыл?
        - Рамуэля? Борца с тьмой? - Горько усмехнулся Самаэль. - Как я могу забыть. Мне жаль его.
        - Тебе жаль? - Грерия не верила своим ушам.
        - Да, меняться катастрофически больно. И я говорю не о плоти.
        - У тебя были крылья... белые крылья? - Почему-то она не могла удержаться от вопроса.
        - И крылья, и свет, и душа, парившая в небесах. - Ответил он, глядя ей в глаза, и мурашки пробежали по спине Грерии.
        - У тебя больше нет лапы на твоем правом крыле, - прошептала она. - Ты сломал ее о врата?
        - Да, наверное, я не помню. - Он встряхнул головой. - Я был в дикой ярости, когда ты исчезла.
        Грерия внутренне содрогнулась, вспомнив момент, о котором он говорил. Если бы все пошло, как надо, она больше бы ни за что не вернулась обратно, и начала новую жизнь, там, на земле, где нет ни чудовищ, ни падших, где все интриги похожи на детские игры по сравнению с тем, что творилось в аду. Смогла бы она быть живой, как все, улыбаться, как остальные люди, пройдя страшную подземную школу? Сухой ветер пробежал по пустыне, и концы крыльев Самаэля затрепетали на ветру. Неужели они могли больше так никогда и не встретиться? И она поняла, что не желала бы этого, потому что нигде: ни над, ни под землей больше не было второго такого, как он. Грерия вздрогнула и опустила голову ему на плечо.
        - Самаэль, я больше никогда не хочу разлучаться с тобой.
        Он судорожно втянул воздух.
        - Этих слов я больше всего боялся.
        - Но почему? - Она удивленно вскинула голову.
        - Если бы ты игралась, Грерия, если бы я ничего не значил для тебя, я бы смог с этим смириться, отступиться, пережить. - Лицо его было серьезно. - Но теперь я пропал.
        - Почему? - Прошептала она.
        - Я люблю тебя, - казалось, камни в аду сотряслись от его слов.
        - И я тоже. - Она подняла свое лицо к лицу ангела и нежно коснулась его губами.
        - Я знаю, - прошептал он, отвечая на ее поцелуй, - я уже понял. Я не верил, что такое возможно, но теперь знаю, что это так. Ты... ты живая, Грерия, ты больше не та тысячелетняя ведьма, ты действительно свободна, и от прошлого в том числе.
        Грерия испуганно вжалась в него:
        - Только не от тебя, пожалуйста, скажи, что не от тебя. - Слезы появились на ее глазах. - Скажи, что ты никогда не отпустишь меня. Ведь я - твоя, твоя женщина.
        - Грерия, тебе больше не место здесь. Ты должна жить, у тебя есть шанс. Ты должна воспользоваться им, чтобы больше никогда не возвращаться сюда.
        - Нет, ты не можешь... - Ей казалось, что сердце разорвется сейчас прямо у нее в груди. - Прошу тебя, Самаэль, ты не можешь, пожалуйста, Самаэль...
        - Ты должна пересечь врата и начать жизнь заново. Если б я мог, я бы сам на своих крыльях донес тебя туда.
        - Я не смогу жить без сердца. - Руки ее мертвой хваткой вцепились в одежду падшего.
        - У тебя будет новое, - его голос дрожал.
        - Да что с тобой такое?! - Заорала она. - Когда ты стал страдать самопожертвованием! Ты - падший, ты всегда берешь то, что тебе нужно! Опомнись!
        Его голос прозвучал еле различимо:
        - Ты напомнила мне, что на самом деле важно. Я больше не вернусь назад.
        - Тогда и я тоже, я останусь с тобой. - Горячо заговорила Грерия.
        - Вот видишь, - улыбнулся он. - Была бы ты прежней, бежала бы сейчас со всех ног от меня, смеясь над моим безумием.
        - Но это правда, безумие, Самаэль. Что ты задумал?
        - Я больше не хочу быть таким, как прежде.
        - И что же ты сделаешь? - Она дрожала, боясь услышать его ответ.
        - Останусь здесь, в пустыне, пока не сгорю совсем. Мне больше нет места наверху, но и вниз я не хочу.
        - А как же твой дом, Аба, в конце концов? Он заметит твое исчезновение и не позволит тебе погибнуть. - Она пыталась ухватиться за любую зацепку.
        Падший лишь грустно усмехнулся, белые зубы, как в старые времена, сверкнули на его смуглом лице:
        - Он не заметит, у него теперь новая игрушка.
        Глава 29
        Рептилии больше не пугали Лили, она научилась понимать, что и когда им нужно, и удовлетворять их просьбы еще до того, как они их озвучивали. Также она успела отметить, что дреги в большинстве своем не очень умны, и не отличаются особенной подвижностью, поэтому элементарная человеческая ловкость в случае чего должна была помочь ей улизнуть из их лап. Поначалу ее очень беспокоил тот факт, что она убила нескольких из них, и опасалась мести, но со временем поняла, что если хозяин не позволил им расплатиться с ней той же монетой, они никогда не посмеют нарушить его волю. А самим дрегам, похоже, было совершенно безразлично, кто она такая, и в своих поступках они руководствовались лишь какими-то своими понятиями, а не эмоциями.
        - Тащи сюда еду... - прорычал один из них за столом, и в тот же момент Лили поставила перед ним огромный поднос, заваленный падалью. Дреги тотчас же накинулись на угощение, сметая все на своем пути, жадно клацая челюстями, и Лили поспешила поскорее убраться от них. Пятясь, она едва не налетела на толстуху.
        - Оглобля неуклюжая, - загремела на нее та. - Сегодня пойдешь в центральные залы, приберешься там, а то от гостей много мусору.
        - А как же... - Лили хотела сказать, что еще не успела обслужить все столы дрегов.
        - Я сама управлюсь, - оборвала ее толстуха, и по голодно сверкающим глазам Долли девушка не могла понять, то ли толстуха намеревается поживиться чем-то из еды дрегов, от одной мысли о чем ее едва не вывернуло, то ли... Странно было такое предполагать, но в аду могло быть всякое: то ли толстуха неровно дышит по отношению к кому-то из этих жутких чудовищ.
        Лили лишь снова поклонилась ей, оставив догадки в стороне, и помчалась в залы. В любом случае, там было куда приятнее, чем с дрегами.
        Почти все пространство одного из главных залов было заполнено людьми. Лили еще никогда не видела здесь такого скопления народу, но от остальных слуг уже знала, что грядет ночь проклятых и грандиозные балы, которые продлятся несколько дней. Специально на этот праздник из слоев выпускали сотни красивых женщин, чтобы они могли развлечь и позабавить гостей. Так же, как поговаривали, на этом празднестве появлялись удостоенные чести смертные, но, насколько Лили поняла, в основном, это были колдуны и ведьмы, и люди, заключившие серьезные контракты с хозяином.
        Лили вздохнула, продолжая оттирать кровь со стены зала: черные, успевшие присохнуть, следы - здесь подрались два демона. Она почти привыкла за время услужения называть его хозяином, условности врастали в нее, как и во всех остальных слуг, с каждым днем, с каждой выполосканной тряпкой, вымытым корытом фарлаков или очищенным стойлом. Но она помнила его разноцветные глаза, и их короткие беседы, и помнила о загадке, стоящей за сказанными и недосказанными словами, о чем-то, что скрывалось в ее памяти. И продолжая орудовать тряпкой, скорее уже чисто машинально, она думала, вспоминала, прорывалась вглубь своего существа.
        - Снова спишь на ходу, - толкнула ее в бок Джой. Эта девушка была такой же служанкой, как и она. Джой рассказала ей не без гордости свою историю однажды, и из этой истории следовало, что ее выбрали в слоях, предложив работу здесь, и Джой, не задумываясь, согласилась, и с тех пор искренне полагала, что это был самый удачный день в ее послежизни. Она не помнила ничего, что было до. Она и всех слоев-то не помнила, а даже о том, что осталось в ее памяти от последнего, никогда не любила говорить, и только вздыхала и произносила что-то вроде того, что завидует Лили, что та не помнит вовсе ничего, и сама хотела бы выкинуть все напрочь. Лили никогда не сознавалась ей, что мучительно складывает все по кирпичикам в своей голове, и что пребывание в слоях уже не скрывалось для нее за такой плотной черной пеленой, как раньше, и что с каждым днем она все больше становится собой, что бы вокруг ни происходило.
        Возможно, в этом ей помогало время, которое она проводила в обществе Рамуэля и те крупицы света, что все еще оставались в нем, а может, просто упрямое стремление все понять.
        - Джой, - улыбнулась она.
        - Как Рамуэль? - Спросила девушка, хитро подмигнув.
        - Перестань, я ведь говорила уже: мы - друзья.
        - Ну, конечно. - Джой обиженно надула губки, и, смеясь, стала тереть стену рядом с Лили. - Видела уже новеньких, что привели сегодня?
        - Каких новеньких? - Лили ничего еще не слышала.
        - Из слоев. - Шепнула ей Джой, оглядываясь, не смотрит ли кто на них. - Должна сказать, много красоток. Не иначе, как они за то самое горят, - лукаво подмигнула она. - Вон, смотри, в тот конец зала. Видишь?
        В дальнем конце зала под присмотром нескольких демонов действительно толпились девушки, одна красивее другой. Для праздника действительно не поскупились - отобрали лучших из лучших, Лили еще не приходилось видеть столько красивых женщин одновременно. Она немного смутилась и лишь старательнее стала тереть стену.
        - Перестань, - произнесла Джой, останавливая ее руку с тряпкой. - Ты, между, прочим, не хуже.
        - Не говори ерунды, - огрызнулась Лили.
        - Характер у тебя, конечно, тот еще, - продолжала Джой, - но что касается внешности, то тут все в порядке. - Она оценивающе пробежалась по девушке.
        - А что они будут делать? - Кивнула в сторону женщин Лили, стараясь отвести тему от себя.
        - Все, что пожелают гости. - Улыбнулась Джой.
        - А где будем мы во время балов?
        Джой пожала плечами.
        - Вряд ли нам дадут возможность присутствовать на них. Хотя, я считаю, что эти из слоев, ничуть не достойнее нас. Но они - не слуги, понимаешь ли, а на нас уже, считай, штамп низшего сословия. А как бы я хотела закрутить роман с каким-нибудь симпатичным падшим... - Джой мечтательно посмотрела на Лили. - Хотя, я понимаю, - моргнула она, - тебе обидно, что он не афиширует вашу связь, видно, тоже стесняется тебя.
        - Джой, - Лили закатила глаза, и даже не знала, что на всю эту чушь можно ей ответить. Тогда она просто подхватила свою тряпку и якобы пошла ее мыть, а на самом деле спешила убраться подальше от Джой, чтобы не услышать какую-нибудь еще глупость.
        - Эй ты, иди сюда и приберись, там разлили вино, - демон вырос перед ней, указывая вглубь толпы на багровую лужу на полу.
        - Да, господин, - кивнула Лили, не подымая головы.
        Она опустилась на колени, и, сосредоточившись на луже, старалась не замечать больше ничего вокруг. Слишком много людей для нее, слишком шумно, слишком она никто в этом зале. Но все же взгляд ее успел скользнуть по стройным женским ногам и невольно подняться вверх на лица. Она стояла в кругу красавиц, отобранных со слоев. Демоны и правда постарались, причем девушки были отобраны на любой вкус: и блондинки, и темные, и стройные и фигуристые, с коротко остриженными и с длинными волосами, с глазами всех оттенков, какие только могут быть у глаз... И тут ее взгляд натолкнулся на знакомое лицо, с большими темными чуть раскосыми глазами и слегка вьющимися, спадающими вниз волной, волосами. Она узнала бы ее среди тысяч, это была девушка с портрета в комнате Уцура. Ошибки быть не могло. Так вот какова она, его возлюбленная, вживую она была еще прекраснее, и еще печальнее глядели ее глаза, словно человек за ними уже давно разочаровался во всем и умер. Но почему же она не радуется балам, ведь это возможность увидеть его, - поразилась Лили, и он, почему не заберет ее со слоев, если она дорога ему, или такова
была воля хозяина, чтобы эти двое были в разлуке. Лили смотрела на лицо девушки, и ее душа наполнялась печалью.
        - Что ты здесь сидишь, как сонная муха, - эти слова сопровождались звонкой оплеухой от толстухи, которая успела подойти к задумавшейся Лили. Девушка ойкнула, чем вызвала приступ хохота у окружающий гостей, которые наблюдали эту сцену, и с удвоенной энергией принялась за работу.
        - Их разве можно выпускать в приличное общество? - Тем временем сетовала толстуха, обнаружив благодарную публику. - Так рот разинут, что и телега проедет, и сидят.
        Гости снова засмеялись.
        А в голове Лили, пока она убрала лужу, уже созрел план. Она обязана помочь девушке с этими обреченными глазами, должна попытаться что-то изменить, пусть в малом, в чем может.
        Она специально разинула рот, когда принесла им поднос с вином взамен разлитого, чтобы все в точности соответствовало описанию толстухи, и вызвало вполне определенную реакцию публики, как иллюстрация к сказанному. Гости так и грохнули, когда она неуклюже перевернула вино на одну из девушек со слоев, продолжая пялиться по сторонам с очумелым выражением на лице.
        - Идиотка, - разразилась ругательствами толстуха. - Нет, ну что я говорила. - На этот раз она не стала заниматься рукоприкладством перед публикой, ей и так было достаточно внимания.
        - Я все исправлю, - виновато пробормотала Лили, кинувшись вытирать платье гостьи.
        - Что ты трешь, - продолжала толстуха. - Иди с девушкой и застирай платье, как следует, несграба.
        Даже демоны радостно шипели, глядя на весь этот концерт. Лили с побитым видом повела девушку за собой на выход из зала под дружный хохот толпы.
        - Да забудь ты об этом платье, - проговорила девушка, когда они оказались в коридоре.
        Но Лили ей ничего не ответила, только потянула дальше по коридору, и та повиновалась, вздохнув и решив, что иначе служанке достанется за нее, если они не отчистят ее платье.
        - Как тебя зовут? - Спросила Лили, когда они свернули за очередной угол. Теперь она научилась вполне сносно ориентироваться в лабиринтах дома, хотя и не уверена была, какую часть целого ей удалось изучить.
        - София, - вздохнула девушка, продолжая покорно брести за ней по коридорам. - Тут действительно нигде поближе нет воды?
        - Тебя забрали из слоев для бала? - Вкрадчиво спросила Лили, не сбавляя темп.
        - Да, и вернут туда же. - Казалось, она готова была вернуться хоть сейчас, потому что для нее уже не было разницы, кто она и что с ней происходит. Лили так и подмывало встряхнуть ее.
        - Я слышала, некоторых после балов оставляют.
        Острая боль ножом сверкнула во взгляде Софии, но она так ничего и не сказала. Лили решила, что лучше ей заткнуться на какое-то время, потому что, судя по реакции девушки, она сказала что-то не то. Тем временем коридор разветвился натрое, и они свернули влево, и почти сразу за поворотом остановились у ничем не примечательной двери. Лили аккуратно постучала, но никто не ответил, очевидно, Рамуэля не было. Тогда она просто толкнула дверь и вошла в комнату, потянув за собой Софию.
        - Где мы? - удивилась девушка, она словно очнулась ото сна наконец.
        - У друзей. - Уклончиво ответила Лили.
        - Нас заказали ублажать кого-то? - Бесцветным голосом спросила София.
        - Нет! - Лили поразилась, с какой легкостью девушка говорила о таких вещах. Так вот для чего нужны были все эти красавицы.
        - Тогда что мы делаем здесь?
        - Тебе не стоит возвращаться. - Произнесла Лили. - Не знаю, что именно с тобой произошло, но я не могла просто так смотреть на тебя и ничего не делать.
        - Спасибо, - вяло улыбнулась София, - но это правда ни к чему. Отведи меня обратно.
        - Что у тебя стряслось? - Лили схватила ее за плечи и встряхнула, как следует.
        - Я не хочу об этом вспоминать. - Произнесла София, глядя на нее расширившимися глазами, из которых тут же покатились слезы. - Я слишком сильно старалась забыть. Мне не выжить, если я буду помнить.
        - Тебе точно не выжить, если ты вернешься. Но из сотни других они не заметят пропажи одной. Праздник скоро начнется - всем будет не до тебя.
        - Кто ты? - Спросила София. - Здесь никто никогда не идет против воли хозяина. Он сказал бал - значит, будет бал. Сказал, отобрать лучших грешниц - и вот они здесь. И тебе не стоит идти против него, ты даже не представляешь, что будет, если он обнаружит пропажу.
        - Не представляю, - Лили усмехнулась. Ей самой было бы интересно узнать, как бы ему это понравилось. В конечном счете, что он мог сделать с ней? В какое еще стойло отослать, она ведь знала, что в слои с чистой душой ей путь заказан, а значит, ему оставалось либо убить ее, либо отпустить. В любом случае, она не очень рисковала - иногда вечность в рабстве хуже.
        - Ты чокнутая, - тем временем заключила София, рассматривая ее лицо и успокаиваясь. - Как хочешь. Если ты так хочешь, я останусь, я вовсе не горю желанием обслуживать гостей.
        - Ну, вот и отлично. - Проговорила Лили. - Не пугайся, тут может появиться мой друг, его зовут Рамуэль, он - хороший человек. - Зачем-то добавила она. - А мне пора возвращаться, потому что мое отсутствие точно заметят.
        - Ты чокнутая. - Снова произнесла София и пошла к окну.
        - Возможно, ты и права. - Подумала Лили, когда неслась на всех парах обратно в залы. Ей нужно будет незаметно проскользнуть с другой стороны, чтобы никто не обратил внимания на то, как и когда она вернулась, что, в общем-то, было несложно, потому что слуги для остальных были неприметными и все на одно лицо.
        Когда она возвратилась, оказалось, что прибыла первая партия гостей, и гости эти жадно накинулись кто на угощения, а кто на красавиц из слоев. Девушек, не церемонясь, растаскивали по близлежащим комнатам, специально окружавшим залы для таких случаев. Из-за этого вокруг царил такой хаос, что демоны оставили свои посты, и прилегли на вино и развлечения, как и все остальные. В конечном счете, все знали, что бежать из дома смертным невозможно.
        Крупный мужчина с грубыми манерами схватил Лили за руку и потащил за собой, и сколько она ни кричала, и ни отбивалась, не обращал на это ровно никакого внимания.
        - Я - служанка, - прокричала она, когда он волок ее мимо демонов так, чтобы они расслышали и остановили его. Но один из демонов лишь окинул ее небрежным взглядом и заметил другому:
        - А она действительно ничего, я бы вытащил такую со слоев.
        - Кто-то уже вытащил. - Усмехнулся второй.
        - Не упирайся, - обратился к ней первый. - Тебе делают честь.
        - Честь? Я - служанка! Я мою кастрюли и подаю вино. - Орала она, отбиваясь, что есть силы от мужчины, но никто больше не обращал на нее внимания. - Оставьте меня. Я не из девушек для гостей.
        - Мне плевать. - Он вздернул ее за руки и встряхнул, потому что ему надоела ее возня. - Я - гость, и мое желание здесь закон. Поэтому заткнись и иди смирно.
        Он поочередно заглядывал в комнаты, но те оказывались уже занятыми. Лили мучительно думала, как ей выбраться из этой идиотской ситуации. Если бы у нее был с собой меч, она бы задала жару этому идиоту, но, увы, оружия не было, а по силе она ему катастрофически проигрывала. Только бы он не затащил ее в какую-то комнату, потому что тогда ей точно конец. Только бы где-то поблизости оказался Рамуэль, или Калеб, или на худой конец хотя бы Уцур, хоть кто-нибудь знакомый ей.
        Тем временем, здоровяк набрел-таки на пустую комнату и втащил ее внутрь. Пока дверь не захлопнулась за ними, она все еще верила в чудо, но когда они оказались наедине в закрытом помещении, чудес больше не осталось. Он грубо толкнул ее на кровать, а затем стал небрежно срывать одежду. Лили понятия не имела, кто был этот гость. На колдуна он походил едва ли, те могли обойтись какими-то другими средствами, да и не пали бы до грубого обладания женщиной. Значит, оставался лишь кто-то из смертных, заключивших крупную сделку.
        - Кто вы? - Спросила она, когда он сорвал с нее последнюю одежду.
        Он остановился, передыхая и словно любуясь проделанной работой.
        - Ты что, не следишь за политикой?
        - Я слегка не у дел. - Удалось выговорить ей.
        - Я второе лицо в Венесуэле. А скоро стану и первым, - его губы растянулись в широкой улыбке.
        - В этом и состоит ваша сделка? - Догадалась Лили.
        - Сделка? - Нахмурился он.
        - Контракт, который вы заключили с хозяином.
        - А, да, контракт. - Он ухмыльнулся. - Именно его я и праздную. - Ему даже невдомек было, что в аду есть события куда важнее его дурацкого контракта.
        - Вы его недавно заключили? - Спросила Лили.
        - Только что. - С победной интонацией в голосе подтвердил он и сделал шаг в ее сторону.
        - Если там нет его крови, он считается недействительным. - Как можно спокойнее произнесла Лили.
        - О чем ты? - Он остановился.
        Это все, что ей было нужно - зародить сомнение в его душе. Сомнение в том, что контракт в силе, что его не провели в мире лжецов и хитрецов.
        - Контракт без его крови считается недействительным.
        - Но там была кровь. - Возразил мужчина, но Лили видела, что сомнения гложут его.
        - Вы уверены, что его?
        Здоровяк хмуро посмотрел на нее, затем вытащил из кармана пиджака договор. Его толстые пальцы дрожали, когда он разворачивал бумагу.
        - Только попробуй солгать мне, - угрожающе произнес он. - И я от тебя мокрого места не оставлю.
        Лили смотрела, как под печатными строчками из свертка появляется кровавая подпись, и думала, что же делать дальше. Она слышала, что святые предметы реагируют на Его кровь и наоборот. Крохотный шанс, что у этого узурпатора есть что-то святое, все-таки оставался, как насмешка над всем, с чем он соприкасался.
        - У вас есть освященный предмет?
        Он задумался.
        - Есть крест.
        - Коснитесь им подписи. - Велела Лили. Ей рассказывали, что некоторые пытались таким образом избавиться от контракта, чуть ли не окуная его в святую воду, но все, к чему это приводило - лишь давало знать хозяину, что человек пытается разорвать договор, тем самым нарушая главный его пункт.
        Здоровяк приложил крест к бумаге, ему и в голову не приходило, что это может иметь хоть какое-то значение.
        - И что, ведьма? - Спросил он, но затем поспешно отдернул руку, отпустив крест, когда кровь на бумаге закипела. - Ого, - он озадаченно потер пятерней затылок, а потом просиял. - Значит, его кровь?
        - Да, с контрактом все в порядке. - Произнесла Лили, молясь о том, чтобы в комнату как можно скорее ворвались демоны или кто там должен был следить за нерушимостью договоров.
        Но никто не появился, и здоровяк, аккуратно скрутив контракт и вернув его в карман пиджака, стал неспешно разоблачаться, довольный собой и своими достижениями.
        Лили отползла на дальний конец кровати, упершись спиной в панель, отчего по лицу мужчины лишь расползлась гадкая ухмылка. До половины раздетый он двинулся к ней. Но когда ему оставался всего лишь какой-то шаг, невидимая сила отшвырнула его в стену, так что он сразу выключился и остался валяться там с неестественно согнутой шеей.
        В комнате перед Лили стоял Ник, в своих черных брюках и черной рубашке, в которых она видела его на крыше дома в день их встречи после своего возвращения. Голая и дрожащая, Лили с распахнутыми от страха глазами, смотрела на него.
        - Не помешал? - спокойно произнес Ник, и Лили, наконец, выдохнула - сама того не замечая, она задерживала дыхание последние несколько секунд. Напряжение волной схлынуло из ее тела, позволив разжать побелевшие пальцы. Она и не подозревала, насколько на самом деле была потрясена и напугана, пока не начала снова дышать. Не помешал... да задержись он еще хотя бы на пару минут, и было бы уже поздно. Лили с отвращением и ужасом взглянула на тело, валяющееся у стены. Она тихо заплакала, не в силах ни выговорить слова благодарности, ни ответить что-нибудь нейтральное и холодное, как обычно.
        - Значит, нет. - Кивнул он. Ник разорвал бы его на части, если б не сдержался. Мелкий человеческий кретин, возомнивший себя локальным божком. И, хотя условия контракта, заключенного с мерзавцем, были выгодными, он иногда думал, что с некоторыми договора заключать не стоит вовсе. Он долгое время не видел ее, и сны почти ушли в прошлое, и вот теперь, она голая, дрожащая перед ним, чудом избавленная от поругания. Он поймал себя на мысли о том, что хотел бы ощутить своим телом ее дрожь. - Какого черта ты оказалась в зале, когда пришли гости? - Спросил он.
        - Я вернулась с поручения и не знала, что они уже там. - Произнесла Лили, подымая на него свои серо-зеленые глаза. Она никак не могла полностью оправиться от недавнего потрясения, от близости к катастрофе. Ей хотелось вжаться в чье-то сильное надежное тело и выплакать всю свою боль и страх. Прижаться к складкам его черной рубашки, плотным брюкам, крепкому телу под черной тканью. Она помнила его изгибы, когда они уже лежали однажды рядом. Еще одна вспышка молнией осветила закоулки памяти Лили, и она вспомнила, как он лежал рядом с ней на столе, путешествуя с ней по ее жизням, прижимая ее к себе, когда она была на грани, измотанная и истощенная после дна.
        Первое желание схватить простыню и укрыться ею, ушло прочь. Ей было приятно оттого, что его взгляд скользил по ее коже, словно он на самом деле касался ее.
        - Я распоряжусь, чтобы тебя не выпускали дальше кухни и стойл. - Холодно произнес он, разрывая своим голосом ее наваждение в клочья. - И набрось на себя что-нибудь - жалко смотреть.
        Униженная его словами, Лили, наконец, натянула простыню и обернулась в нее. Раздираемая болью, обидой, стыдом и досадой на части, она тихо скользнула мимо Ника на выход. Уже у самой двери она снова обернулась к нему.
        - Небирос поправился и в ближайшее время вернется домой. - Произнес он. - Так что готовьтесь к амур де труа, покупайте большую кровать, или что там у вас в планах. - Ник резко развернулся и пошел к распростертому телу.
        Лили хотела было что-то возразить, оправдаться, но она так устала всем доказывать то, что для нее было очевидным.
        - Спасибо, - прошептала она одними губами, и исчезла в коридоре.
        - Не за что, - ответил он, хотя прекрасно знал, что она уже не слышит его. - В конце концов, он был тем еще мерзавцем. - Сказал он, и пнул лежащее тело. Затем отвернул полу пиджака, вытащил контракт и ухмыльнулся, пробегая глазами по одному из мелких подпунктов, начинавшемуся со слов " в случае смерти одной из сторон...".
        Лили в простыне ввалилась в свою комнату и бросилась на кровать. Ей нужно было выплакаться, прийти в себя, вырвать с корнем унижение, которое жгло ее хуже пламени.
        - Лили, что случилось? - Рамуэль бережно коснулся ее плеча.
        - Ничего, - простонала она в подушку, ему нельзя было рассказывать о случившемся, чтобы он не натворил глупостей и не пострадал из-за нее. Она постаралась взять себя в руки.
        - Как там София? - Она подняла заплаканное лицо от подушки.
        - Со мной все в порядке. - Отозвалась девушка, встревожено глядя на нее. - Что случилось? Узнали о моем исчезновении?
        - Лили, как ты могла совершить такую глупость! - Гневно произнес Рамуэль. - Это бессмысленно и опрометчиво!
        - Постойте, вы оба. - Краснота и припухлость уже стали исчезать с ее лица, и голос стал почти таким же спокойным, как обычно. - О Софии по-прежнему никто не знает. Я расстроилась из-за гостей, но все уже в порядке. Даже сама не знаю, что меня так задело.
        - Кто-то из гостей причинил тебе боль? Что-то сделал тебе? - Воскликнул Рамуэль, готовый разорвать обидчика на части.
        - Успокойся, Рамуэль, - ее голос теперь звучал устало. - Никто мне ничего не сделал. Эмоции, и больше ничего, забудем о них. Время подумать о другом, - Лили перевела дух, - Небирос возвращается.
        - Скоро? - Рамуэль разом остыл и сосредоточился.
        - Не знаю точно, но нам лучше уйти.
        - Стоит ли. - Рамуэль нервно зашагал по комнате. - Он погубил нескольких наших, он ранил Илиэля. Если и есть демон, которого стоило бы остановить, то это Небирос.
        - Рамуэль, - Лили не могла поверить, что он снова взялся за старое. - Не нужно, прошу тебя, просто уйдем. - И Лили невольно с опаской посмотрела на Софию.
        Рамуэль уловил ее взгляд.
        - Прости, - снова смягчился он. - Просто я хотел бы... хоть что-то сделать правильно. - Он вздохнул, глядя на незнакомую девушку в комнате. - Мы уйдем, и о Софии никто не узнает.
        - Хорошо, - Лили поднялась, помогая им собраться. - Идите в дальние комнаты на границе седьмых коридоров, там много пустующих покоев. Пусть не очень чисто и уютно, но мы это исправим, верно ведь? - Она улыбнулась им обоим. София стояла посреди комнаты, сложив руки - ей нечего было собирать, она лишь со слабым интересом наблюдала за Рамуэлем, а на лице ангела застыло напряженное выражение, словно он сдерживался, чтобы не взорваться. Когда он совсем близко прошел рядом с Софией, задев ее краем своего кожистого черного крыла, девушка отшатнулась.
        - Не бойся, все в порядке, - успокоила ее Лили, а затем всмотрелась в ее расширившиеся от ужаса глаза повнимательнее. - Ты знакома с такими, как он?
        Девушка покачала головой, но глаза ее, ставшие еще шире, выдали правду.
        - Ты видела Самаэля? - Спросил ее Рамуэль, перестав собираться.
        Девушка молча кивнула, не в силах больше отпираться, и слезы вновь покатились из ее глаз.
        - Он... он взял тебя? - Неуверенно спросил Рамуэль, и видно было, что ему тяжело даже спрашивать о таком, не то, что думать, но он знал, какая слава ходила о падшем.
        - Нет, не он. - Прошептала София.
        - А кто? - Почти хором спросили Лили и Рамуэль.
        - Бел, - прошептала она еще тише.
        - Кто такой Бел? - спросила Лили.
        Рамуэль лишь сделал ей знак помолчать и пояснил:
        - Уцур.
        - Уцур? - Лили растерянно смотрела на девушку и не могла понять, как он мог быть тем, кто взял ее силой, если она видела его печаль, и все эти рисунки, разбросанные по его комнате. Так что же, то, что она приняла за любовь, было не более чем муками совести за совершенное?
        - Я сама виновата, - неожиданно произнесла девушка, вытирая слезы и подымая глаза. Теперь в них появилось нечто более похожее на волю к жизни. - Он был неравнодушен ко мне, а я солгала ему. И все испортила. Он не смог простить. - Призналась София.
        - И он вернул тебя в слои? - В ужасе прошептала Лили.
        - Да. - Кивнула София. - Если бы я не предала его, он оставил бы меня с собой.
        - Зачем же тогда? - Лили не находила слов.
        - Я хотела выжить, и мне тогда казалось, что любая цена хороша... - произнесла София, начиная сердиться на себя. - Я не хотела вспоминать. - Она покачала в отчаянии головой. - Я старалась все это забыть. Понимаете? Самое страшное - помнить, что могло бы быть, и чего уже никогда не будет.
        - Успокойся, девушка, - произнес Рамуэль, - ты выбралась из слоев, и мы не вернем тебя обратно.
        - Дело не в этом, - София бессильно опустила голову.
        - А в чем? - Изумился Рамуэль.
        - Она любит его. - Ответила за нее Лили.
        Рамуэль бросил на нее удивленный взгляд.
        - Рамуэль, - вздохнула Лили, - это то, о чем я тебе говорила. Все не так однозначно, как вы думали. Не все черное - черное, а белое - белое.
        - Ты мне это говоришь? - невесело усмехнулся он, разворачивая черные крылья и сворачивая вновь. - Пора уходить.
        - Идите, - кивнула Лили, - а я останусь.
        - Зачем? - Рамуэль остановился на полушаге.
        - Небирос поймет, что здесь кто-то был. - Пожала она плечами. - Я объясню ему, чтобы он не искал виновных.
        Рамуэль молча согласился, хотя ему и не нравилась эта идея, подхватил Софию за руку, и они вышли.
        Когда эти двое, наконец, ушли, Лили дала волю эмоциям. Она вернулась на кровать, и отпустила столь долго сдерживаемые слезы и всхлипывания. Она сама не понимала, как ей удалось продержаться и говорить о каких-то других делах, ничем не выдав себя. Ее тело жгло от унижения и обиды, огромные ручищи, казалось, продолжали срывать с нее одежду. Она все еще была замотана в проклятую простыню вместо привычных брюк и рубашки. Такая уязвимая, готовая плакать на плече у Абы, и его холодный голос, презирающий и ненавидящий.
        - Лили, - голубые фасеточные глаза мерцали в полумраке комнаты, одна из его жилистых лап бережно коснулась ее плеча. Прикосновение его лап было ни капли не похоже на человеческое, и оттого не напоминало ей о недавнем происшествии. Лили бросилась к его меховому телу, прижимаясь, крепко обнимая его руками.
        - Ты поправился, - смеялась и плакала она.
        - Таких, как я, не так-то просто убить. - Спокойно ответил он, глаза его меняли цвет и внимательно изучали ее. - Ты живешь здесь, у меня?
        - Прости, я должна была спросить разрешения, - начала она, придумывая на ходу, как ему объяснить все, чтобы он не рассердился из-за Рамуэля.
        - Нет, все нормально, я рад, - ответил он. - Мне приятно, что ты у меня, в одной простыне... - Он задумчиво рассматривал ее. - Что случилось, Лили?
        Почему-то ему было несложно рассказать о том, что произошло, даже в деталях. Наверное, оттого, что она доверяла ему, немыслимым образом, демону, которого знала всего ничего, доверяла. Ей казалось, что она узнала биение его сердца, когда она нес ее в своих лапах, а значит, знала и его самого. В конце концов, он вернулся за ней, спас от дрегов и доставил на крышу, хотя и не желал этого. А потом... потом едва не погиб в бессмысленном сражении с ангелами. Она знала, что ангелы вынуждены были вернуться назад, колодец не пострадал, хотя многие из демонов судьбы пали в том сражении. С тех пор ее мучила лишь одна мысль: зачем он так поступил.
        - Ты небезразлична ему, - произнес он.
        - Что? - Лили не могла понять, о чем он.
        - Он оставил меня в живых, он убил человека, с которым у него был контракт. - Объяснил демон.
        - Он не собирался убивать тебя, - возразила она, - лишь хотел наказать за своеволие. Я слышала их разговор с Джаредом. А контракт, - она задумалась, потом вздохнула, - наверное, он не был выгодным. Ему плевать на меня, даже больше, чем на кого бы то ни было. Зачем ты ввязался в ту бойню?
        Небирос посмотрел на нее своими немигающими глазами.
        - Когда я увидел, как ты уходишь в его дом, все остальное потеряло смысл.
        - Небирос, - она протянула к нему руку, - но это же глупо.
        - Глупо, - согласился он. - Многие вещи глупы. До этого мне казалось глупым, что мы пытаемся что-то рассмотреть в человеке, чью сферу я держал в своих руках - бессмысленную, серую и тусклую. Но все оказалось не так просто, когда я увидел тебя, и еще сложнее, когда начал понимать.
        - Мою сферу? - Переспросила Лили.
        - Да, ты ведь была в колодце душ, ты видела их. Там хранятся сферы всех смертных. Я приносил оттуда твою для Абы.
        - И что в ней было? - Лили стушевалась. - Ах, да, бессмысленная и глупая.
        - Ты не слушаешь меня, - две из его лап взметнулись в воздух, - эта сфера - это не ты, всего лишь какая-то фикция, муляж. Я до сих пор не могу объяснить этого, но ты не такова, как то, что было в сфере. В тебе заключено много больше, ты словно свет в этом проклятом месте. И только слепой не заметит, а он был с тобой, он вытащил тебя со дна, он возвратил тебя к жизни, он должен был видеть. И он либо знает, кто ты на самом деле и пытается это всеми силами скрыть, либо так и не разгадал эту тайну, а это означает, что мысли о тебе никогда не оставят его в покое. Он настолько боится тебя, что готов был отдать тебя светлым, хотя никогда не дает им того, чего они хоть сколько-нибудь хотят.
        - Боится? Меня? - Лили смотрела на него широко распахнутыми глазами, и невольно вспомнила себя сегодня, дрожащую, голую, на кровати. - Да уж, боится. - Горько усмехнулась она.
        - Здесь пахнет ангелом, - неожиданно заметил Небирос.
        - Аба отдал комнаты Рамуэлю, пока тебя не было, но он уже ушел. - Поспешно произнесла Лили.
        - Хорошо, - кивнул Небирос. - Вы жили здесь вдвоем?
        - Да, но между нами...
        - Я знаю, ничего не было. - Прервал ее демон.
        - Откуда ты знаешь? - Изумилась Лили, она уже устала всем объяснять, что они с Рамуэлем не пара, и думала, что тяжелее всего это будет доказать Небиросу.
        - Знаю. - Коротко отозвался он. - А ты знаешь, зачем вернулась к Абе?
        - Спасти Рамуэля. - Не колеблясь, ответила Лили.
        - А на самом деле? Можешь ли ты сознаться хотя бы самой себе, зачем пришла на самом деле? - Спросил Небирос, и глаза его приобрели серебристый оттенок. - Я видел вас там, на крыше.
        - Мы заключили сделку. - Недоуменно произнесла Лили.
        - Ты любой ценой хотела вернуться к нему. - Сказал демон. - И я... я бы сказал, что никогда еще так не завидовал ему.
        - Это ерунда, - возмутилась Лили, одновременно пытаясь вспомнить в деталях, что тогда ею двигало. - Это полная ерунда.
        - Значит, не можешь.
        - Не могу что?
        - Пока не можешь сознаться даже себе самой.
        - Извини, мне пора идти, - Лили поднялась и стала торопливо натягивать одежду. Возможно, он еще не вполне поправился. - Если ты позволишь, я буду иногда навещать тебя.
        - Позволю. - Оскалился он, что в его мимике означало усмешку.
        Глава 30
        Уцур от скуки слонялся по залам, пытаясь в вине утопить чувства, не дававшие ему покоя последнее время. Самаэль не появлялся с тех пор, как отправился на охоту за ведьмой. Уж не грохнула ли она его, - временами задумывался Уцур, но потом отгонял прочь подобную околесицу - еще не родился тот смертный, будь он хоть сто раз колдуном, кто способен был бы справиться с падшим. Самаэль пережил битвы, страшные войны, мор, схватки на поверхности, визиты светлых, самоубийства прочих падших, а значит, беспокоиться о нем не имело смысла. Но он сейчас мог бы развеять халдея, предложить ему компанию и новых девочек - и, глядишь, тоска отступила бы от него, перестав скручивать его горло в узел. Уцур потер свое горло и услужливый мальчик подлил ему вина в бокал. Залы шумели от прибывших гостей. Он узнавал колдунов и ведьм по странным камням, которыми они любили украшать свою одежду, шеи и пальцы рук, а также по тайным символам, начертанным тот тут, то там на их теле. Эти никогда не выходили на люди без защиты, они всегда были настороже и готовы к бою. Были также какие-то важные гуси, переваливающиеся с ноги на
ногу и свысока взирающие на окружающих. Их вид вызывал в Уцуре отвращение: властители стран и народов измельчали в последние дни, ему противно было на них смотреть - где бывшее величие и сила, сквозившая в каждом движении, где гордость и честь. Они представляли собой жадные, трусливые ничтожества, но Аба все также продолжал заключать с ними контракты, и они исправно служили ему, как и всегда.
        Уцур заметил в одном из центральных залов пару знакомых демонов, которые часто оказывали услуги Самаэлю, и подошел поприветствовать их.
        - Здравствуй, царь, - оскалился один из них. - Сегодня отличный вечер. И мы поработали на славу - привели из слоев массу хорошеньких девушек.
        Уцур даже бровью не повел, и остался абсолютно равнодушен к последнему замечанию демона, что не на шутку того задело.
        - Среди них есть и та, что мы приводили последний раз к Самаэлю, - прошептал он, склонившись, ему на ухо.
        Уцур пошатнулся и побледнел.
        - Вижу, я попал в точку. - Усмехнулся демон. - Наслаждайся, царь. Сегодня гуляют все.
        - Где она? - Спросил он внезапно охрипшим голосом.
        - Или здесь, или где-то в комнатах неподалеку. - Рассмеялся демон.
        Уцур обежал взглядом зал, но так и не увидел Софии. Ему не хотелось даже думать о том, что она могла оказаться в одной из комнат с кем-то из гостей. Это было бы слишком невыносимо. Она могла гореть в слоях, она это заслужила, но только не быть с кем-то другим. Уцур понесся по комнатам, открывая двери ногами, бесцеремонно вваливаясь и проверяя, если девушки были хоть чем-то на нее похожи. Многие гости встречали его с негодованием и провожали угрозами, но ему было плевать на них. В него словно вселился сам дьявол, он носился по коридорам и открывал все новые и новые комнаты.
        Лили шагала по коридору, продолжая думать о Небиросе и его словах. Она не могла понять: неужели он ревновал ее к хозяину. Нашел к кому - это было самым нелепым, что можно было себе вообразить. Зачем он просил ее спросить себя саму, ради чего она вернулась. Рамуэль - это был единственный ответ на вопрос. Она вздохнула, вспомнив о Рамуэле, о его крыльях и других изменениях. Если бы она только отыскала Самаэля, то сама упросила бы его рассказать о том, что ждет ангела. Нужно было помочь ему хоть чем-нибудь. Он не показывал виду, но она отлично понимала, насколько сильно он страдает, в конце концов, кому было понимать, как не ей - они столько прожили бок о бок. За очередным поворотом она расслышала ругательства и грохот выбитой двери. Лили замерла на месте, а потом услышала душераздирающий крик: "София!" Когда она выглянула, сомнений больше не осталось - это был Уцур. Его массивная фигура методично вышибала очередные двери, он был разгорячен от работы, и лицо его горело злостью и нетерпением. Казалось, он готов был сегодня открыть все двери в доме.
        - Уцур, - позвала его Лили, опасаясь подходить ближе, но стоя так, чтобы он увидел ее и узнал.
        - Тебе что нужно? - Он повернулся к ней и с трудом перевел дух. - Снова заблудилась?
        - Нет, - покачала головой Лили, - ее здесь нет.
        - Что ты сказала? - Взревел царь.
        - Тише, умоляю тебя. - Прошептала Лили и поманила его рукой за собой.
        От него шуму было примерно столько же, как от медведя в лавке, но все-таки он последовал за Лили. Когда они отошли в достаточно укромное место, он положил ей руку на плечо и остановился.
        - Довольно. Где она?
        - Она в дальних комнатах за седьмым коридором.
        Его лицо потемнело.
        - Что, здесь уже не хватило места?
        - Ты не о том думаешь, - начала Лили.
        - Не о том? - Взвился он. - А что, скажешь мне, как демоны, чтоб я выбрал себе кого-то из оставшихся? Иди, прислуживай своим господам! - Он отшатнулся от нее и тяжело пошел вглубь коридоров.
        - Послушай, Уцур, ты не так меня понял, - догнала его Лили, - я забрала ее от остальных. Она в безопасности.
        Но он не слышал ее. Он шел вперед. Лили бежала за ним, но ничего не могла сделать, остановить его для нее было также реально, как остановить цунами. Все, что она могла - шуметь как можно громче.
        За седьмым коридором он вернулся к старой тактике: снова стал выбивать двери одну за другой. Большинство из них не требовали усилий, потому что были открыты, и комнаты за ними пустовали.
        - Что за черт, - ревел он, - если ты мне солгала, сводница, я тебя по стенке размажу.
        - Уцур, остановись, - кричала Лили, - я спасла ее, с ней все в порядке.
        Но он продолжал методично распахивать двери. Когда очередная дверь с грохотом слетела с петель и осела на пол, перед ним предстал Рамуэль и перепуганная София. Ее глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами, были огромными, а волосы слегка растрепались. Рамуэль стоял, словно в плащ, обернутый в свои черные крылья. Глаза и его поза не предвещали ничего хорошего.
        - Падший, - прорычал Уцур. - Развлекаетесь? - Бросил он гневный взгляд в сторону Софии. - Никак не откажешься от идеи выбраться со слоев?
        - Я пыталась объяснить ему. - Выглянула из-за огромной фигуры Лили. - Но он ничего не хочет слышать.
        - Я могу потолковать с ним. - Мрачно произнес Рамуэль, когти на сгибах его крыльев едва заметно выдвинулись.
        - Ты знаешь, что она пойдет на все, лишь бы не возвращаться? Она уже использовала многих до тебя! - Заревел Уцур. - Но если ты хочешь драки, ты ее получишь. - Его кулак взлетел вверх.
        Крыло Рамуэля молниеносно пронизало воздух, и когти рассекли предплечье противника. Тот зарычал от боли, крутанулся и кинулся всей своей массой вперед.
        - Нет, остановитесь! - Закричала Лили, а София лишь стояла, как вкопанная, и немо смотрела на происходящее.
        Никто так и не понял, когда именно в комнате оказались демоны: пара охранников и те, что следили за порядком в залах. Они вмиг скрутили дерущихся, и только свист их дыхания говорил о том, что оба еще живы.
        - Что вы наделали, - произнесла Лили.
        - Эту - назад в слои, - скомандовал демон с красной раздвоенной головой. - Этих, - махнул он в сторону Рамуэля и Уцура - в башню, а ее - он осмотрел с головы до ног Лили уничтожающим взглядом, - тоже в башню, но куда-нибудь, где ее останки не будут мешать.
        - Нет, - вскрикнул Рамуэль, но тут же получил удар в челюсть, который его выключил.
        - Ненавижу ангелов, - выругался красноголовый и велел остальным шевелиться.
        София бросила на прощание на Лили затравленный безнадежный взгляд. Лили же продолжала смотреть на Рамуэля, пока его тащили впереди, и пока он вовсе не исчез из виду. На Уцура она не бросила больше ни единого взгляда, потому что все неприятности случились из-за него. Он не только свел на нет ее попытку спасти девушку, но и погубил и ее, и Рамуэля. Лили понятия не имела, что за башня их ждет, но рассчитывать на курорт не приходилось.
        Ее проволокли по сырым коридорам, несколько раз спустившись по лестницам вниз, и, наконец, впихнули в маленькую затхлую камеру и захлопнули за ней дверь. Лили осмотрелась и не обнаружила ничего, кроме кучи подгнившей соломы в одном из углов. Если бы ее бросили хотя бы в одну камеру с Рамуэлем, все было бы не так и плохо, но она не видела его с тех пор, как первые демоны вместе с ним оторвались вперед. Под потолком у нее все-таки было крохотное зарешеченное окно размером с ладонь и оттуда просвечивало привычное уже адское зарево.
        - Что я сделала не так? - Прошептала Лили, пытаясь заглянуть в окно и определить, в какой части дома она находится.
        Глава 31
        Оттого, что они стали идти в обратном направлении, пейзаж ничуть не изменился. Все те же редкие озерца мутной воды, те же грибы временами, и сухая, потрескавшаяся земля. И песок, песок и ветер кругом.
        - Пожалуйста, ты слаб, давай вернемся в ад, а потом ты решишь, что делать, - уговаривала его Грерия, но он упрямо шел вперед. Теперь он не смог бы взлететь, даже если бы с крыльями все было в порядке, потому что был истощен и обессилен. - Слышишь меня, Самаэль?
        - Слышу, - ответил он, но даже не остановился. - Я уже решил, Грерия, и тебе не изменить этого.
        - А если я встану, как вкопанная и не пойду дальше? Что ты сделаешь? - Воинственно заметила она.
        - Попрошу тебя не делать этого.
        - Ты сам на себя не похож, - сокрушенно помотала головой ведьма.
        - Только это неплохо, Грерия, идем, - он оперся на ее плечо, и она охотно приняла часть его веса.
        - Ты убиваешь себя, Самаэль, так не должно быть, это неправильно, даже если ты изменился, все равно неправильно.
        - Тебе хочется другого решения, я понимаю, но его нет, нет для такого, как я. - Сказал он.
        - Если бы кто рассказал мне, в какую развалину ты превратишься, я бы не поверила, - проворчала она.
        Его потрескавшиеся губы растянулись в улыбке.
        - Пусть я буду самым большим разочарованием в твоей новой жизни.
        - Что ты заладил об этой новой жизни. Как ты думаешь, мы миновали этот чертов колодец или снова прошли мимо него? - Грерия осмотрелась по сторонам.
        - Я надеюсь, что мы уже где-то недалеко от стены.
        - Самаэль! - воскликнула Грерия и тут же умолкла, потрясенная.
        - Что случилось? - Он повернул голову туда же, куда смотрела она, но так ничего и не смог увидеть своими воспаленными глазами.
        - Свет божий... - прошептала Грерия, словно приговор.
        - Смотрите-ка, кто здесь разгуливает, - произнес Кориэль, когда заметил вдалеке странную пару.
        Несколько голов сразу повернулось к нему. Свет божий устроил привал по дороге к вратам, возвращаясь после тяжелого сражения в колодце душ. Нескольких они не досчитались, кто-то был ранен, только Илиэль светился уверенностью после того, как поразил в поединке Небироса.
        - Ба, да это наш падший брат, - узнал падшего Уриэль.
        - Самаэль? - Переспросил Кориэль. - Это ли не удача. Мы искали ответ на вопрос, куда подевались Рамуэль, Петра, Таната и девушка - и вот он, сам идет к нам в руки.
        - Это может быть ловушкой. - Заметил Илиэль. Пусть он и победил в последнем поединке, но не забыл подлости и изворотливости темных, и их уловок.
        - Возможно, но и мы - не беззащитные дети. - Отозвался Уриэль. - К тому же, - он окинул степь взглядом, - я не вижу здесь больше никого. Поэтому предлагаю подойти и узнать.
        - Я готов. - Произнес Амаэль, вытаскивая свой меч.
        - С нами Бог, - прошептал Кориэль, и они полетели вперед к одиноким фигурам вдали.
        - Приветствую тебя, проклятый. - Произнес Уриэль, приземлившись перед Самаэлем и Грерией, следом за ним ступали на землю остальные ангелы света божия.
        - Здравствуй, Уриэль, - впервые за долгие годы он произнес свое приветствие ангелу без сарказма.
        - Что привело тебя в эти земли? - Спросил Уриэль.
        - Злоба. - Ответил падший, и ангелы оторопели.
        - Ты не спросишь, что привело нас или тебе это уже известно? - Уриэль решил обойти неудобный ответ стороной.
        - Что могло вас привести, - Самаэль пожал плечами, - видимо, спасение очередных душ, то же, что и всегда.
        - Ты не знаешь? - Недоверчиво спросил Амаэль.
        Илиэль гневно сверкнул на него глазами, и тот умолк.
        - Не знаю чего? - Спросил Самаэль. Все это время Грерия настороженно выглядывала из-за его плеча. Она в любую минуту готова была подхватить его, потому что знала, насколько он слаб. Но сейчас он стоял прямо, не держась за нее, чтобы не показаться ангелам слабым.
        - О сражении в колодце душ. - Ответил Уриэль, пронизывая Самаэля взглядом.
        - Зачем? - Спросил Самаэль односложно.
        - Ты знаешь, где Рамуэль, Петра, Таната или девушка? - Не выдержал Кориэль.
        - Кориэль, - одернул брата Илиэль, но было уже поздно.
        - Рамуэль где-то в аду, согласно сделке. - Произнес Самаэль. - А остальные - я ничего не знаю о них. Разве девушка не у вас? - Он слишком давно не был дома, и совсем отошел от дел.
        - Не лги! - Воскликнул Кориэль.
        - Кориэль, - теперь его одернул сам Уриэль, бросив на него неодобрительный взгляд.
        - Он нарочно морочит нам голову. Конечно же он знает, где они, но когда бы это падший рассказал нам все добровольно! - Кориэль не успокаивался и норовил подскочить к проклятому, чтобы вступить в драку.
        - Прекрати, - резко произнес Уриэль, и Илиэль положил тяжелую руку на плечо брата.
        - Не дай себя одурачить, - тихо сказал Илиэль Уриэлю, - ты же знаешь, что, скорее всего, он прав.
        - Что с вами, - тем временем проговорил Самаэль, - вы же должны нести свет, а сами полны злобы.
        - Что?! - Взвился Кориэль, сбрасывая руку Илиэля. - Он еще морали нам будет читать?
        - Не тебе говорить о свете. - Произнес Уриэль, мрачнея. - Поклянись, что ничего не знаешь о тех, кого мы ищем, и мы отпустим тебя.
        - Но Уриэль! - С досадой воскликнули Кориэль и Илиэль почти в один голос.
        - Поклянись и мы разойдемся миром. - Повторил Уриэль.
        Грерия дрожала позади Самаэля, ей страшно было, что в любую минуту может завязаться драка, и тогда они точно убьют его. А она ничем не сможет помочь.
        - Я говорю правду, я давно не был дома, - ответил Самаэль устало, - а клясться мне нечем.
        Уриэль молча продолжал рассматривать его, и в глазах его отражалось легкое изумление, смешанное с недоверием.
        - Вот! Он не хочет клясться! Он лжет нам! - Прокричал Кориэль.
        - Поклянись темным, - выплюнул Илиэль с ненавистью.
        - Замолчите, - велел Уриэль и сделал шаг к падшему. - Что с тобой, Сэм? - Впервые за долгое время он назвал его старым именем. - Ты болен? Ранен?
        - Еще пожалей его, - от досады Кориэль развернулся и взмыл в воздух.
        - Кто это с тобой? - Спросил Уриэль. - Я вижу, это свободная душа. Что она делает здесь?
        - Я - Грерия. - Выступила вперед девушка. - Прошу, не трогайте его, он болен.
        - Болен, - криво ухмыльнулся Илиэль, он верил в это не больше, чем в чистоту темного.
        - Грерия, не надо, - падший мягко, но настойчиво, отвел ее за спину. - Если они хотят убить меня, пусть сделают это быстрее. Девушка действительно свободна, - обратился он к Уриэлю, - ее нужно проводить к вратам. - В его голосе звучала просьба.
        В душе Уриэля что-то перевернулось. Если бы он закрыл глаза или не обращал внимания на его обвисшие перепончатые крылья, то сказал бы, что старый Самаэль вернулся. Голос его снова звучал живым и искренним, и не было в нем ни яда, ни фальши, которой пропитаны были голоса проклятых.
        - Мы проводим ее. - Пообещал он. - Но все же, что случилось с тобой? Чем ты болен?
        - Я в кои-то веки здоров. - Улыбнулся потрескавшимися губами ангел.
        - У тебя повреждены крылья? - От Уриэля не укрылась отсутствующая на одном из крыльев лапа.
        - Разве это крылья? - Горько усмехнулся Самаэль.
        - Самаэль, - Уриэль сделал последний шаг и оказался вплотную к падшему. Илиэль выбросил руку вперед, пытаясь остановить старшего от опрометчивого шага - он уверен был, что добром это не кончится, но не успел.
        - Что с тобой? - Спросил Уриэль. Он знал Самаэля со старых времен, когда они еще были на одной стороне. Он помнил, как сияли в лучах солнца его крылья, когда он раскидывал их в стороны. У Самаэля всегда были самые большие крылья, словно он создан был для неба.
        - Я больше не могу. - В глазах Самаэля стояли слезы, когда он поднял их к бывшему брату. - Не могу так.
        - Господи, - прошептал Уриэль, - не может быть, ты...
        - Я долго держался, правда ведь? - Улыбнулся сквозь слезы падший. Он рад был, что его откровений не слышит и слез не видит никто, кроме его старого друга. - Хотя, Ник нас всех переплюнул.
        Глаза Уриэля заметались из стороны в сторону: он мучительно пытался вспомнить все, что знал о сдавшихся отрекшихся и существовало ли для них какое-то спасение, кроме верной гибели и безумия.
        - Выхода нет, ведь так? - Словно прочитав его мысли, спросил падший.
        Уриэль так и не смог вспомнить ничего утешительного. Все истории говорили об одном: отрекшиеся сходили с ума и погибали под грузом совершенного зла, так никогда и не увидев больше неба и света.
        - Я бы так хотел, - прошептал Самаэль, - больше всего на свете хотел увидеть небо.
        По щеке Уриэля скатилась одинокая слеза.
        - Мы отведем девушку к вратам. - Громко произнес Уриэль. - Ты пойдешь с нами? - Добавил он чуть тише.
        - Если можно. - Произнес Самаэль. - Только, Элли, я очень слаб, я не дойду сам, - сознался он.
        Уриэль кивнул и, подозвав двух молодых ангелов, передал им Самаэля.
        - Что ты делаешь? - Едва сдерживаясь, спросил подошедший к старшему Илиэль.
        - Мы идем к вратам. - Без лишних объяснений ответил Уриэль. На лице его была снова надета бесстрастная маска, хотя внутри все разрывалось от горя. Он понял, что Самаэль изменился, и ничем не мог ему помочь. Он даже не мог подарить ему его последнее желание.
        Сибилла крутилась вокруг Абы неугомонной кошкой, пытаясь привлечь к себе внимание, но он оставался холоден и безразличен вопреки всем ее стараниям. Все, чего она в конце концов добилась - было лишь легкое раздражение, которое засветилось в его разноцветных глазах.
        - Я тебя больше не радую? - Вспылила она, подымаясь с кровати, на которой он лежал среди подушек.
        - Не сейчас. - Отрезал он, вставая и направляясь к столу, чтобы налить себе тонги из графина.
        - Ну что не так? - Она снова приблизилась к нему и обвила сзади за плечи. - Что с тобой происходит? Сиби всегда рада помочь тебе.
        - Не сегодня, Сиби, я уже сказал. - Он сбросил ее руки.
        Глаза ведьмы злобно сверкнули, но она тут же спрятала этот блеск, и, поцеловав его на прощанье в щеку и бросив томный взгляд, вышла из спальни.
        Он сделал несколько глотков, поставил бокал обратно на стол и снова рухнул на кровать. Теперь, когда его не отвлекала Сибилла, он снова вспомнил обнаженное дрожащее тело Лили, и ее глаза. Сколько еще неприятностей она ему принесет? Он почему-то не сомневался, что будет именно так. Ее имя, ее присутствие здесь означало неприятности. Но он уже сделал все, что мог - не его вина, что свет божий не сумел удержать ее. А возвращать им потерянное было не в его стиле, что бы там ни было. Ник закрыл глаза, потянулся и провалился в сон.
        Поначалу ему снилось месиво тел, лежащих в форме круга, они были живыми и обнаженными, лениво шевелились, переплевшись руками и ногами, и когда он приблизился к кругу, увидел среди других тел тело его любовницы, и ее руки потянулись к нему. Он поддался на нежное притяжение и ласки, и вскоре множество рук оплело его. Когда же игра ему наскучила, и он дернулся в сторону, чтобы вырваться, сразу две головы вонзили в него клыки, и клыки Сибиллы прошили его шею. Ник вскрикнул и вскочил, отпрыгнув прочь от круга, машинально дотронувшись до шеи и пытаясь нащупать на ней раны. Но рука его встретилась с другой ладонью, осторожно коснувшейся ран, и после ее прикосновения, он не обнаружил на своей шее ни единого следа, хотя готов был поклясться, что они там были. Пораженный, он повернулся к обладательнице руки, и увидел Лили. Она смотрела на него чуть грустно, но очень нежно, и одежда ее была потрепана, а рукав в крови.
        - Что случилось, Лили? - Спросил он.
        - Я в башне, в подвале. - Прошептала она.
        Он хотел спросить ее еще о чем-то, но она накрыла его губы своими и поцеловала. А когда он открыл глаза, рядом уже никого не было, и не было стен башни, которые ему приснились, и маленькой сырой камеры, лишь ее аромат на губах.
        - Адское пламя и лед, - выругался он, подымаясь.
        - Калеб, - призвал он, и маленький человек возник на пороге его комнаты. - Пусть ко мне явится Старус.
        - Верховный демон стражников? - Учтиво уточнил Калеб.
        - Да, и немедленно.
        - Сию минуту, - человечек удалился.
        И едва Аба успел облачиться, как в его кабинет постучали, и с его соизволения в него вошел Старус. Голова демона напоминала птичью, а тело было покрыто чем-то средним между шерстью и перьями.
        - Чем могу служить, хозяин? - Демон вытянул голову, что означало дань уважения хозяину.
        - У нас есть новые заключенные? - Спросил Ник.
        - Да, - буднично отозвался демон, доставая адский пергамент. - Сегодня были доставлены двое проворовавшихся слуг, до приговора, скорее всего будут сосланы назад в слои.
        - Дальше.
        - Одна служанка за неповиновение, две девушки со слоев за отказ гостям.
        - Дальше.
        - Четыре напившихся и разнесших столы и посуду в зале дрега.
        - Дальше.
        - Затеявшие драку падший и ваш подчиненный.
        - Поподробнее, - оживился Ник. Неужели Самаэль снова взялся за старое?
        - Двое, - демон пробежался по остальным строчкам пергамента, - задержаны в свободных покоях за драку, на одного из них поступили жалобы о нарушении порядка в комнатах возле центрального гостевого зала, дебоширил, сносил двери, мешал гостям.
        - Имена.
        - Бел Шар Уцур и Рамуэль.
        - Отлично, - произнес хозяин, - Рамуэль прогрессирует, если он уже успел подраться с царем. Халдей уже давно скис и не идет на конфликт, что-то такое надо было сделать, чтобы завести его. Кто еще, Старус?
        - Больше никого, хозяин. - Ответил демон, сверяясь с пергаментом.
        - Неужели? - Хозяин недобро взглянул на демона, так что тот вжал голову в плечи.
        - Здесь больше ничего нет. - В качестве доказательства демон предложил ему свиток. Но Абе он был ни к чему, он знал, что тут дело не обошлось без нее. Он только гадал, неужели и Уцур не остался равнодушен к ней? Тогда это объяснило бы их драку.
        - Приведите ко мне Рамуэля, - произнес он.
        - А Уцур? - Вкрадчиво произнес демон.
        - Этот пусть пока остынет.
        Демон кивнул и ушел исполнять приказание.
        Аба мерил шагами комнату, размышляя о том, что же происходит в его владениях.
        - Ник, - Рамуэль появился в дверях, поправляя свои огромные черные крылья.
        - Ничего себе, - присвистнул Ник, не смея отказать себе в удовольствии. - Вот это крылышки.
        - Издевайся, сколько хочешь, - произнес Рамуэль, - только помоги ей, прошу.
        - Надо же, - протянул Ник, уже догадываясь, о чем говорит ангел, - просишь? Мне кажется, ты не появлялся у меня с тех пор, как... пришел потребовать жилище? - Рамуэль молчал. - Теперь ты его находишь сам и бьешь моих служащих, так?
        - Ник, - лицо ангела выдавало тревогу, - пойми, они могли сделать с ней что-то. Эти твари не были настроены дружелюбно. Все, что я знаю, - это то, что они закинули ее куда-то вниз башни, где ее останки не будут никому мешать - так они сказали, дословно.
        Ник помрачнел. Он знал Рамуэля, как облупленного, и понял, что тот не на шутку обеспокоен.
        - Какого черта вы подрались с Уцуром? - Спросил он в лоб.
        - Там была еще одна девушка, Уцура. Лили спасла ее. Но он все неверно понял, увидев ее со мной. - Он так и не научился врать, выдавая сейчас Нику еще один проступок Лили. Итого, вся каша была заварена ею, и ее же теперь необходимо было спасать. Ник снова чертыхнулся.
        - Помоги ей, прошу тебя. - Тем временем продолжал Рамуэль. - Я не вынесу, если с ней что-нибудь случится. - Сейчас он был полностью в руках Абы - делай, что хочешь.
        - Ты будешь служить мне, - произнес Ник. - И будешь принимать мои приглашения. И если я говорю, что рад тебя видеть, ты будешь заходить. - Он пошел бы на любые требования в обмен на ее жизнь, и Рамуэль кивнул в знак согласия.
        - Ладно, - вздохнул Ник, - а теперь иди. Я вытащу ее.
        - Благодарю тебя, - поклонился Рамуэль и покинул комнату.
        Не успела Лили как следует устроиться на соломе, сложив себе нечто вроде насеста из сухих частей, как дверь камеры со скрипом отворилась и в нее ввалились сразу два демона, похожие на бегемотов-переростков, с рылами и пастями, снабженными выпирающими клыками. Не говоря ни слова, они подхватили ее под руки и поволокли прочь из камеры. Лили пыталась стать на ноги и идти самостоятельно, но они держали ее слишком высоко над полом, и она не доставала ногами. Попытки заговорить с ними тоже не увенчались успехом. Она была почти уверена, что о ней не скоро вспомнят, и приготовилась к долгому ожиданию и раздумьям о том, как ей выбраться из камеры, потому неожиданный поворот событий вовсе не радовал ее, и в особенности не радовала манера, в которой ее тащили.
        Через несколько поворотов коридора: двух влево и трех вправо, если она не ошиблась, они вошли в просторную комнату, в которой по стенам было развешено множество инструментов, а на массивном столе стояли нечищеные чаны. И совсем уж Лили не понравились толстые металлические кольца в стене с кандалами, в которые демоны защелкнули ее руки. Помимо приведших ее демонов в комнате находился еще один с птичьей головой и тот, с красной раздвоенной, что арестовывал их во время драки. Лили он не приглянулся еще тогда, а теперь она и вовсе не ждала от него ничего хорошего. Между собой они переговаривались непонятными ей рыками, перемежающимися тонким свистом птицеголового.
        - Зачем вы меня сюда привели? - Не особенно рассчитывая на ответ, спросила Лили.
        - Чтобы мясо не пропало зря. - Спокойно ответил красноголовый. - Мы же не дреги, чтобы жрать падаль.
        Лили дернулась и цепи зазвенели, что вызвало приступ хохота у бегемотоподобных демонов. Она не могла вырваться, и отбиваться толком не могла - разве что ногами, но что такое ноги против четверых демонов. Наконец, она поняла, что они действительно готовились к трапезе, и миски на столе означали ничто иное, как посуду. Спина Лили покрылась холодным потом от ужаса. Ни Рамуэль, ни Небирос, если бы знали, что с ней случилось, шкуры бы на этих гадах не оставили, но они не знали, даже не подозревали, где она и что с ней. Она еще раз тщетно дернулась в цепях, а демоны продолжали надрывать животы.
        - Что за шум? - Прошелестел голос, и все демоны разом замолчали. Лили вскинула голову, отбрасывая волосы с лица, и увидела знакомые очертания и темные фасеточные глаза, и едва не закричала от радости, с трудом веря в свою удачу.
        - Небирос!
        Демон медленно повернулся к ней и внимательно посмотрел. Он был немного меньше ростом, и шерсть на его животе имела другой оттенок.
        - Саргатанас, - произнес он. - Ты знаешь моего брата?
        - Брата? Да, - кивнула Лили.
        - Он не общается со смертными, - его мохнатое тело приблизилось к ней, и верхняя пара лап уперлась в стену по бокам от головы.
        Лили не отдернулась, как поступила бы любая другая девушка, и не вжалась с выражением отвращения на лице в стену, и не закричала, - она потянулась одной из рук к его груди, но цепь не позволила ей закончить движение, и рука, словно срубленная, остановилась и снова бессильно повисла в металлическом браслете.
        - Значит, общается, - прошелестел Саргатанас. - Ты действительно знаешь таких, как мы, а нас только двое. Как его дела?
        - Он был ранен в битве в колодце душ, но уже поправился. - Произнесла Лили, глядя в его отливающие изумрудным глаза и думая о том, насколько же они все-таки похожи.
        - Что его привлекло в тебе? - Неожиданно спросил Саргатанас.
        - Не знаю, - произнесла Лили, - он пытался мне объяснить, но я так и не поняла. - Глаза ее задумчиво уставились в пол. - Я не уверена, что понял он сам.
        - Ты ведь свободна. - Его голова почти вплотную приблизилась к Лили. - Что же ты делаешь здесь?
        - В каком смысле? - Не поняла Лили.
        - Я не о тюрьме, я говорю об аде. - Пояснил демон.
        - Я была свободна, но... - неуверенно начала она, не зная, как закончить, - я там, где должна быть по условиям сделки.
        - Сделки, - его пасть приоткрылась, что означало ухмылку, - ты свободна, а это означает, что ты можешь хоть сейчас выйти из этого дома, дойти до врат и переступить их, и пусть тогда кто-то оспорит вашу сделку.
        - Но ведь говорят, что ни один смертный не может выйти из дома.
        - Неужели Небирос не мог вывести тебя? Или любая ведьма, колдун за небольшое вознаграждение.
        - Допустим, - задумалась Лили, в сущности, она ничего не знала о законах ада, - но что дальше? Ведь смертные не могут разгуливать туда-сюда через врата, как им вздумается.
        - Все, чьи сферы хранятся в колодце душ - не могут, ты - можешь. - Ответил он. Глаза его стали дымчато-голубого цвета, и Лили знала, что он говорит правду.
        - Почему?
        - Ты не связана, твоей сферы, видимо, больше нет в колодце душ. - Ответил демон, возвращаясь к столу и делая круг по комнате. Остальные четыре демона лишь напряженно крутили головами, отслеживая каждое его движение.
        Лили потрясенно хлопала глазами, переваривая услышанное.
        - Так это значит, что я могу в любой момент, ну, только выйдя из дома, отправиться к вратам и уйти?
        - Верно. Освободите ее. - Бросил Саргатанас остальным, и те немедленно кинулись исполнять его приказания. Бегемоты столкнулись друг с другом и неловко повалились, поэтому руки ей освободили оставшиеся двое. Красноголовый при этом, когда оказался слишком близко к ней, не сдержался и хотел было укусить ее, но его зубы лишь клацнули в воздухе, когда когтистая лапа Саргатанаса рассекла ему шею. Лили убедилась, что демон обладает той же мощью и грацией, что и его брат.
        - Ты даже не спросишь, за что меня упекли? - Изумилась Лили, растирая следы, оставшиеся на запястьях.
        - Какое это имеет значение. Тебе не место здесь. - Ответил демон, и Лили поняла, что он считает ответ исчерпывающим, и она, очевидно, большего от него не добьется. А если вспомнить, где она сейчас находилась, то место для расспросов было не очень удачным, и самое верное, что можно было сделать - это сматываться поскорее, пока ей давали такую возможность. Оставалась только одна маленькая деталь.
        - А что с Рамуэлем и Уцуром? - Спросила она.
        - Драчуны, которых взяли сегодня? - Оскалился он.
        - Да, - кивнула Лили.
        - К чему о них переживать? Он никогда не забывает о приближенных, - ответил демон, имея в виду Абу. - Рамуэль уже на свободе, а Уцур будет вскоре.
        У Лили отлегло от сердца: значит, с ангелом все в порядке.
        - Как мне выйти отсюда? - спросила она Саргатанаса. - Я не очень помню, как мы шли.
        - Тикс проводит тебя, - указал он лапой на птицеголового, и тот склонил голову в знак готовности.
        - Саргатанас, - Лили остановилась, проходя мимо него, - почему Небирос никогда не упоминал о тебе?
        - Он не знает, что я жив. - Ответил демон. - Мы давно не виделись.
        Она не стала спрашивать "почему", лишь произнесла:
        - Может, что-то передать ему?
        - Что капхи еще живы. - Усмехнулся Саргатанас.
        - Спасибо, - бросила она ему на прощанье, поспешив за проводником, который уже исчез в дверях.
        Ник собирался спуститься в башню сразу после разговора с Рамуэлем, но слабость неожиданно одолела его. Пелена, похожая на сон, опускалась на его сознание, обволакивая. Он добрел до кровати и упал на подушки, уже догадываясь, кого благодарить за то, что с ним происходит.
        - Сиби, чтоб тобой отобедали фарлаки, - выругался он и отключился.
        Ведьма тихо проникла в комнату и убедилась, что ее план сработал, и Ник без сознания. Затем она также беззвучно проскользнула к нему в кабинет.
        - Нет, - бормотала она, роясь в его бумагах, - ты не избавишься от меня. Я - не какая-нибудь игрушка, и не тупица Грерия. Я обвяжу тебя по рукам и ногам твоими же контрактами, и ты никогда не избавишься от меня.
        Она вытаскивала целые ящики из стола и судорожно перелистывала бумаги. Ей просто необходимо было отыскать то, что станет залогом ее вечного правления рядом с ним. Пустой контракт. Как только она услышала о нем, больше уже не могла забыть. Подписанный его кровью, он ждал того, чтобы быть заполненным ее рукой. Это было равносильно исполнению всех желаний, каких только можно было потребовать в аду. Сибилла радостно захихикала в предвкушении. Один из ящиков не поддавался, и это только подзадорило ее. Она сотворила в воздухе заклинание и направила его в крохотную замочную скважину, головка внутри щелкнула, и ящик выдвинулся вперед.
        - Так-так, - произнес спокойный голос за ее спиной.
        Сиби нервно развернулась назад: посредине комнаты стоял маленький прислужник дьявола, Калеб.
        - Убирайся, мелкий прихвостень, пока я тебя не изничтожила. - Прошипела ведьма.
        - Я бы не советовал угрожать мне. - Холодно произнес малыш, и из теней комнаты в тот же час выступили туманные фигуры.
        - Скользящие твари? - Изумилась Сибилла. - Что они здесь делают?
        - У них тоже контракт. - Зло оскалился Калеб. - Взять ее!
        И сразу несколько тварей кинулось к Сиби. Одну из них она успела уложить заклинанием, и та так и не материализовалась больше, но остальные достали ее, и все, что ей оставалось - это осыпать их проклятиями, потому что другие возможности оказались отрезанными.
        - Калеб, - быстро заговорила Сиби, - мы с тобой можем разделить такую власть, которая тебе и не снилась.
        - У меня есть все, что мне нужно. - Отрезал малыш.
        - Мерзость мелкая, - зашипела ведьма, - ты у меня еще попляшешь.
        - Сомневаюсь, - равнодушно ответил тот, а твари тянули ее прочь из кабинета, и прикосновение их холодных конечностей словно вытягивало душу.
        - И что вы сделаете со мной? - Уже не смущаясь, орала ведьма. - Я принадлежу хозяину, вы ничего не можете сделать со мной без его ведома.
        - Верно, - услышала она из комнаты знакомый голос, и вскоре на пороге увидела его.
        - Ты думала отключить меня своим зельем, как обычного смертного? - Недобро усмехнулся он. - Тебе стоило подумать дважды. У тебя перед носом были примеры того, как не следует поступать, Сиби.
        - Ты же... - от волнения она начала заикаться, - ты же не сделаешь со мной того же, что с Грерией?
        - Нет. - Ответил он, присаживаясь в кресло и забрасывая ногу на ногу, а твари тем временем бросили Сиби на пол у него в ногах.
        Сибилла с облегчением вздохнула: по крайней мере, ей не грозила участь провести остаток вечности в образе безобразной старухи, ненавидимой всеми, как Грерия. Еще совсем недавно она сама вытирала о нее ноги, и избавилась от нее не лучшим образом. Возможно, он вообще решил ее простить и не наказывать за ее маленькую проделку - Сиби в надежде подняла на него глаза, начиная выстраивать на лице одну из своих совершенных улыбок.
        - Отправьте ее на дно, - произнес он безразличным голосом, и все надежды разом рухнули.
        - Нет, ты не можешь, - не веря своим ушам, проблеяла Сиби. - Нет, ты же не хочешь сказать, что... нет.
        - Сиби, я думаю, твой внутренний мир настолько богат, что тебе не будет там одиноко, для меня же тебя уже слишком много. Адьос, дорогая. - Его сверкающая улыбка была последним, что он подарил ей на память.
        Сиби кричала, но скользящие твари знали свое дело, и обволакивая ее со всех сторон, спеленатую, как ребенка, потащили к слоям. В коридоре еще какое-то время раздавались истерические крики, но никто здесь не обращал на них особого внимания.
        Глава 32
        Птицеголовый несся, словно за ним гналась стая собак, так что Лили едва поспевала следом. Но она слишком боялась остаться одной в запутанных коридорах, ведущих от башни, чтобы позволить демону исчезнуть из поля зрения. Когда она узнала сначала один коридор, потом другой и наконец прислонилась к стене третьего, уже определенно знакомого, птицеголовый вернулся и замер в молчаливом ожидании.
        - Ты свободен, дальше я знаю, - произнесла Лили, с опаской глядя на него. Она не забыла, что эта тварь хотела ее недавно сожрать.
        Птицеголовый без лишних слов скрылся из виду в том направлении, откуда они только что пришли. Лили какое-то время еще оставалась на месте, чтобы отдышаться после безумной гонки, а потом побрела, бездумно, в каком-то отключенном состоянии, туда, куда вели ноги. У нее больше не было сил ни на рассуждения, ни на борьбу - слишком уж богатым выдался последний день. Временами ей казалось, что лучше бы ее оставили на какое-то время в камере - так, по крайней мере, она бы ближайшую ночь провела гарантированно спокойно. И тут же Лили отмахнулась от собственных мыслей, потому что о каком покое могла идти речь, если ею собирались поужинать.
        Только когда она ступила за порог, Лили поняла, куда пришла. Она по привычке вернулась домой, где все последние дни они прожили вместе с Рамуэлем - домой к Небиросу. Демон стоял у окна, глядя на красное зарево, в его черных глазах отражались всполохи на горизонте.
        - Лили? - Он изумленно обернулся.
        - Если б ты знал, что со мной случилось, - она без сил рухнула на кушетку, забыв спросить у него разрешения, но он не возражал.
        - Говорила с Абой? - Предположил он.
        - Да нет же! Что тебе дался этот Аба, - с досадой произнесла она, и забилась на кушетке к стене. - Я была в башне. Меня едва не сожрали.
        - Кто? - Его глаза меняли цвета, и Лили знала, что он в растерянности и недоумении.
        - Откуда я знаю, - устало вздохнула она и зевнула - ей так и не удалось толком отдохнуть за последнее время. - Боже, что за день, - пробормотала Лили, проводя ладонью по горячему лбу. - Демоны из башни, проклятые демоны.
        - Как ты попала в башню? За что?
        - Уцур подрался с Рамуэлем, - произнесла она, глядя на зарево.
        - Этот слизняк? - Недоверчиво переспросил демон.
        - О, он не очень был похож на слизняка, скорее, на обезумевшую гору. - Возразила Лили.
        - Я не представляю, что могло его так разозлить.
        - Не что, а кто, - вставила Лили, и демон обратил к ней свою морду.
        - Он влюблен, - Лили отвела взгляд в сторону.
        - Уцур?
        - Да, Уцур, да, влюблен. Если бы ты видел то, что произошло сегодня, ты бы не сомневался. - Раздосадовано взмахнула руками Лили.
        - Попала под горячую руку? - Он оказался рядом с ней, и одна из лап бережно коснулась ее головы, и провела когтями по волосам, едва их касаясь. Лили никогда не знала, что те же самые смертоносные когти могут быть такими нежными. Она зачарованно смотрела на Небироса, а потом усилием воли заставила себя оторвать взгляд.
        - Ты обладаешь теми же способностями, что и твой отец? - Спросила она.
        - Да, - он отвернулся, смутившись.
        - Прошу тебя, не гипнотизируй меня никогда больше, ведь я доверяю тебе. - Лили открыто посмотрела на него снова, отчего Небирос еще сильнее смутился и развернулся в другую сторону.
        - Я лишь хотел утешить тебя, - ответил он.
        - Ваша семья и так сделала для меня больше, чем я могла мечтать, - произнесла Лили, протягивая руку и касаясь одной из его лап в примиряющем жесте.
        - Ты сегодня говоришь загадками, - откликнулся он и снова обернулся.
        - Я видела твоего брата, - она не знала, права ли, что говорит ему, но молчать о таком не могла, - он спас меня.
        - О чем ты? - Небирос поднялся во весь свой огромный рост и глаза его моментально стали отливать сталью.
        - О Саргатанасе.
        - Не смей, - прохрипел Небирос, - не смей упоминать его имя. Его больше нет, и скорее всего, нет совсем.
        - Я говорила с ним только что, он в башне. - Проговорила Лили, грустно глядя на Небироса. - Он мне ничего по поводу вас не объяснил, только сказал, что капхи еще живы.
        - Он так сказал? - Глаза Небироса вспыхнули. - Саргатанас жив, - он заметался по комнате, его крылья то расправлялись, то складывались вновь. - Он жив, он рядом. Я - не последний из капхов.
        - Наверное, ты можешь найти его в башне, - предположила Лили, но Небирос резко оборвал ее.
        - Нет, ты не понимаешь. - Его глаза опасно блеснули. - Ты не должна никому говорить о нем.
        - Я и не собиралась, - ответила Лили, а сама невольно подумала о том, что он даже не поинтересовался, от чего ее спас брат, забыв обо всем, только лишь услышав его имя.
        - Лили, мне нужно... - он замялся, не зная, как сказать, чтобы это прозвучало не обидно.
        - Побыть одному? - Догадалась она.
        Демон согласно сложил лапы.
        - Хорошо, - Лили поднялась с кровати и молча направилась к двери. Он не остановил ее и даже ничего не сказал вслед, лишь уставился в окно, сосредоточенно о чем-то размышляя.
        Не такого приема, и не такой реакции она ожидала от Небироса, но выбирать было не из чего, и Лили побрела в комнаты, которые должны были стать им новым домом. В комнаты, из которых снова забрали в слои девушку с печальными глазами, девушку, которую она пыталась спасти.
        - Ты цела, с тобой все в порядке? - Рамуэль заключил ее в объятия и отпустил не сразу, хотя его хватка мешала ей вдохнуть полной грудью.
        - Да, все нормально. - Казалось, последние силы оставили ее, когда она добрела в комнаты за седьмым коридором. У нее больше не было ни сил, ни желания пересказывать историю с ее спасением. - Ты давно здесь?
        - Ему, видимо, доложили о происшествии. - Проговорил Рамуэль. - Я очень скоро оказался у него. И рассказал все, как есть. Мне важно было, чтобы никто из нас не пострадал.
        - Да уж, не пострадал, - пробормотала Лили, подымая с пола шаль девушки.
        - Мне очень жаль, - произнес ангел, глядя на лоскут желтой полупрозрачной ткани.
        - Ей очень идет этот цвет, правда? - Лили перебирала ткань руками, пропуская ее между пальцев. Она размышляла о том, зачем она сама здесь и кому от этого легче. Перед ней стоял ангел, гроза демонов, от одного имени которого дрожали падшие, и что теперь: его крылья были чернее ночи, и даже на лицо легла печать принадлежности к подземному миру.
        - Что с тобой случилось, Рамуэль? - Неожиданно спросила она. - Ты снова изменился?
        - Нет, - покачал он головой, но было в этом жесте что-то неискреннее.
        - Скажи мне правду, - ее глаза требовательно посмотрели на Рамуэля.
        - Ничего не изменилось, - ответил он, - кроме того, что я согласился служить ему.
        - Зачем? - Вскрикнула Лили, будто его слова обожгли ее и причинили боль.
        - Я должен был спасти тебя. - Произнес ангел.
        - Глупец! Он и не думал спасать меня. - Воскликнула Лили.
        - Как же ты выбралась?
        - Меня спас демон, просто потому, что я знала его родню. - Почти не солгала она.
        Рамуэль тяжело опустился на стул, его лицо исказила кривая улыбка.
        - Что ж, значит, это судьба, - горько произнес он. - Я все равно проклят.
        - А я так не думаю, - возразила Лили, - у тебя был выбор: выбор уйти отсюда и умереть на свету, даже если это действительно так, или выбор остаться и стать таким, как падшие, даже не так - лучшим из них, ведь ты не умеешь быть худшим, верно? Теперь ты будешь сражаться со своими братьями? А сможешь ли ты в схватке поразить Уриэля? Если тебе прикажет Аба? А Танату? Его смог бы убить собственными руками? - Лили кричала, и слезы текли по ее лицу.
        Ангел смотрел на нее так, словно близкие вдруг выбежали и стали бить его камнями, и не смел возразить. Она видела муку в его глазах, но и эта мука тонула в его новой натуре, в новообретенной жесткости, холоде и безразличии. Он становился таким, как большинство местных. Имена из прошлого и образы еще способны были ранить его, но скоро и эта уязвимость покинет его - Лили знала. Пути обратно не было, и не из-за безысходности сделки, а из-за того, кем он был по своей сути. Лили отвернулась прочь от него, чтобы не видеть ответа, который резал ей сердце. И ради этого существа она провела дни в стойлах фарлаков и на кухне у дрегов, в услужении у всех темных тварей, какие тут только водились. Она не спасла никого из тех, кого пыталась: ни его, ни девушку, и загубила жизнь Танатаэля, единственного незапятнанного ангела.
        - Если я попрошу тебя о чем-то, первый и последний раз, - произнесла Лили, - ты исполнишь мою просьбу?
        Он молча кивнул.
        - Выведи меня из дома, - взгляды их встретились, острые, как на поединке. - Ведь ты можешь, если не как ангел, то как его подданный?
        - Довольно, - остановил ее Рамуэль, - я выведу тебя. Ты понимаешь, что с тобой будет, если тебя поймают? - добавил он. - Я не смогу тебе ничем помочь.
        Лили кивнула в ответ.
        - Я понимаю.
        Ей горько было признавать свое поражение, но больше она не видела смысла оставаться.
        Глава 33
        Камера напоминала Уцуру тюрьму, в которой держали заключенных во времена правления его отца. Пару раз, будучи еще ребенком, он забредал в подвалы, и видел страшные сырые помещения, изобилующие крысами, а однажды, когда увидел безумные глаза, взирающие на него из-за решетки, перепугался до чертиков и больше туда не совался.
        Если бы он очень напрягся, то, наверное, смог бы раздвинуть прутья, но от этого не было никакого толку: окно было небольшим и смотрело на адскую долину с приличной высоты. Уцур мерил шагами камеру, не в силах остановиться, давая своему гневу выход в бесконечном наматывании кругов вдоль стен. Он сердился на Софию, досадовал на себя, и, в конце концов, начал сомневаться, потому что слова Лили, словно из тумана, стали доходить до его сознания. Она говорила ему, что София ни при чем, и ангел тоже, что она пыталась спасти ее от участи остальных. Перед его глазами до сих пор стоял ее испуганный взгляд, черные расширенные зрачки, бледное измученное лицо. Он смог бы отогреть ее, он еще помнил, как она умела улыбаться: неуверенно, робко, но так прекрасно, как ни одна из женщин, виденных им за столетия. И ее снова отправили в слои, теперь, когда он ходил по этой камере, она где-то кричала и корчилась в бесконечных муках. Разве заслуживала она такой участи, даже единожды обманув его? Ему показалось, что она была загнанной ланью, которая столько бежала от гибели, столько спасалась, что уже не разбирала
дороги. И была ли в том ее вина, и ему ли было осуждать ее? Уцур зарычал, треснув кулаком по холодному камню, а затем прислонил свою голову к нему, не то стеная, не то вздыхая. Был бы Самаэль рядом, он мог бы спросить у него совета. Пусть он и любил изображать поверхностного распутника, но падший умел разбираться в ситуациях и людях, и если бы он сказал ему правду о том, что испытывает по отношению к Софии, разве Самаэль велел бы ему отправить ее в слои? Царь несколько раз приложился лбом к камню, злясь на себя. Он не способен был принимать верные решения вовремя, он родился тугодумом, а когда наконец понимал, что к чему, исправлять было уже поздно.
        - Де жавю, - прошептала Лили, когда Рамуэль вывел ее на крышу той же самой башни, где она встретилась с хозяином.
        - Ты уже была здесь? - Спросил Рамуэль.
        - Да, однажды. - Лили не стала вдаваться в детали. - Почему ты привел меня именно сюда?
        - Крылатым свойственно выбираться вверх, а не по норам, как крысы. - Ответил он, раскидывая свои непроницаемо черные крылья.
        - Твои крылья чернее ночи, - не удержалась Лили, глядя на них, и не в силах в ужасе и восхищении оторвать от них взгляд.
        - А когти - посмотри, как отросли, - похвастался он, распрямив когти на сгибах и свернув их вновь.
        - Рамуэль, - ей нечего было сказать ему, потому что он и сам должен был понимать, для чего могли пригодиться эти когти.
        - Ты не взяла меч, - спохватился он.
        Лили покачала головой.
        - Я и не собиралась его брать. Он - твой.
        - Но мне он больше не нужен. - Возразил ангел.
        - И ты не хочешь оставить себе ничего в память о себе прежнем?
        - Зачем? - От его голоса повеяло вдруг холодом. - Чтобы вздыхать и плакать о том, чего больше нет, долгими одинокими вечерами?
        - Нет, чтобы смотреть на него и вспоминать, скольких демонов ты им разрубил на части.
        Рамуэль ничего не ответил, только ветер шевелил полы его плаща.
        - Я спущу тебя вниз. - Произнес он.
        Лили понимала, что ей было бы куда безопаснее добраться по воздуху до входа в колодец, но не собиралась просить его. Ей вдруг неожиданно стало очень неуютно рядом с ним, и она уже почти сожалела, что под рукой нет меча. Присмотревшись, она разглядела внизу посверкивавшие в багровых отливах стальные спины дрегов. Вот уж кто ее ждал всегда с распростертыми объятиями - им только не хватало повода, чтобы расквитаться с ней. Направление ее взгляда не ускользнуло от Рамуэля.
        - Дреги, - с отвращением произнес он. - Я не уверен, что мои крылья выдержат большую нагрузку, но я могу донести тебя до поселения, если ты хочешь.
        Лили кивнула и забралась ему на спину, перед тем, как он упал с края башни, и, раскинув черные полотна, понесся по широкой дуге к земле и вперед, к краю долины.
        Ветер свистел в ее ушах, ангел не закрывал ее своим телом от воздушных потоков, как Небирос, не нес бережно в своих лапах, скорее, у нее было ощущение, словно она оседлала огромную летучую мышь, и эта мышь стремительно неслась вперед, радуясь воздушным волнам, и только чудом не совершая кульбиты.
        - Опусти меня там, - прокричала Лили, указывая на небольшой милый домик.
        Ангел начал снижаться, и. наконец, пробежавшись по земле, разжал руки, сцепившиеся на его шее и опустил ее на землю.
        - Как давно я не летал, - тяжело дыша, проговорил он.
        - Спасибо, Рамуэль, - Лили смотрела на него с грустью, - ты сможешь добраться назад?
        - А у тебя что, есть билет на самолет? - Пошутил он. - Доберусь как-нибудь, без груза. - Намекнул он на ее вес.
        - Ладно, - Лили не умела толком прощаться и не любила это делать. - Я пойду.
        - Лили, не говори им ничего обо мне, - попросил он.
        Лили догадалась, что он имел в виду свет божий, но пожала плечами, не зная, что сказать. Если от этого будут зависеть их жизни или исход сражения, конечно, она скажет, как он может требовать от нее другого.
        - Ладно, - сказал он, очевидно, догадавшись.
        Она уже повернулась было уходить, когда он снова окликнул ее.
        - Мне просто интересно: ты не взяла меч, но что же тогда? Что у тебя в мешке? - Спросил он, кивая на ее заплечный мешок.
        Странно, но именно этот вопрос смутил ее. Лили замялась, а затем он увидел, как ее щеки залил румянец.
        - Немного воды и... вещи, - ответила она, потупясь.
        - Какие?
        - Его рубашка, - произнесла она, и добавила, воинственно вскидывая голову: - С ней я смогу пройти демонов судьбы, как в прошлый раз.
        - Она хранит его запах? - Спросил Рамуэль.
        - Да, - согласилась Лили, но что-то еще скользнуло в ее взгляде такое, чему он не мог дать точного определения.
        - Удачи тебе, Лили, - пожелал он на прощание и, разбежавшись, взмыл в багровое небо.
        - И тебе, - прошептала Лили, когда он уже не мог услышать ее слов.
        Едва избавившись от Сибиллы, Ник почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение. Такое с ним случалось часто: сначала его привлекала девушка, потом он ее завоевывал, и чем сложнее был процесс завоевания, тем на большее время хватало, обычно, его страсти. А затем чувства шли на убыль, и тот прекрасный момент, когда они исчезали напрочь можно было с точностью определить по старому знакомому ощущению висящего на шее кирпича. Когда он избавлялся от наскучившей женщины, кирпич спадал с его плеч.
        Ник прошел к себе в кабинет и открыл окно. За его окном был тихий деревенский пейзаж юга Италии. Он смотрел на холмы, редкие деревья и приземистый каменный дом, ощущал ветер на своем лице и любовался меняющими на закате цвета облаками. Когда глаза его заболели от яркого света, он машинально прикрыл их рукой и выругался.
        - Нельзя уже открыть окно, чтобы там не оказалось ангелов.
        - Перестань, Падший, нас не так и много. - Ответил ему голос. - Я пришел поговорить с тобой.
        Ник хмыкнул.
        - Видимо, что-то серьезное случилось, если ангелы начинают лезть мне в окна, да еще и ангелы повыше Уриэля с его воинством.
        - Ты отлично знаешь, что Уриэль и его парни давно застряли между светом и тьмой, и едва ли их можно сравнивать с нами. - Он приглушил свое свечение, и Ник смог рассмотреть херувима.
        - Что же вам от меня нужно, что они послали тебя? - Спросил Ник.
        - Я бы мог ходить вокруг да около, ослеплять тебя своим сиянием, - ответил херувим, - играть в твои игры, но я не для этого пришел. Я пришел поговорить о девушке.
        - Я знаю ее имя? - начал Ник, но херувим прервал его, похоже, он действительно был настроен очень серьезно.
        - Знаешь, это Лили. Ты должен отпустить ее. - Произнес он.
        - Простите, я отпускал ее, - язвительно возразил Ник, - и это не моя вина, что свет не смог ее удержать.
        - Ты знаешь, кто она? - Спросил херувим после небольшой паузы, видимо, решив сменить тактику.
        - Душа, попавшая в ад за прегрешения. - Ответил Ник, он не знал больше: даже порывшись в ее воспоминаниях, он не мог объяснить того, что случилось.
        - Верно, - согласился херувим. - Но почему все так получилось? Почему она вечно, как кость в горле? Ты ведь наверняка задавался этим вопросом. Не сомневаюсь, что задавался.
        Ник молчал, не возражая. Ему давно уже было интересно, какие предположения на этот счет у них, наверху.
        - И? - Подтолкнул он к ответу херувима.
        - Все очень просто, - ответил тот. - Она - ошибка.
        - Что это значит? - Нахмурился Ник.
        - Просто ошибка. - Повторил херувим. - Один единственный раз душа слетела с жерновов судьбы, запоздав на какую-то секунду, и была перемолота ими, и все пошло наперекосяк.
        - Как такое возможно? - Спросил Ник. - Насколько я знаю, за все время такого не случалось ни разу.
        - Ну, были некоторые тонкости, - замялся херувим. - но их решили. Отпусти ее. Мы позаботимся о ней.
        - Каким образом? - Глаза Ника едва заметно сверкнули, они выходили на знакомую ему почву, и ему совсем не понравилось, как прозвучали слова ангела.
        - Все снова станет на свои места. - Произнес херувим, игнорируя его вопрос.
        - Что-то стало очень сыро, - бросил Ник и резко захлопнул окно перед лицом изумленного гостя. Окно закрылось, и исчез призрак, явившийся ему свыше.
        - Позаботятся, - хмыкнул Ник и прошелся по комнате. Так вот для чего она им была нужна. "Просто ошибка", - сказал гость, и они собирались ее исправить. Она прошла целую гору не самых сладких жизней, потом скатилась в слоях до самого дна только для того, чтобы сияющие праведники позаботились о ней раз и навсегда. Гнев подымался в его душе волной. Он всегда боялся узнать, что она - кто-то из древних, или падшая, с которой случились невероятные вещи, или... он строил тысячи предположений и отметал столько же, а они сказали "ошибка" - слово без жизни и чувств, которыми обладала настоящая Лили. Почему-то перед глазами у него всплыло ее обнаженное дрожащее тело в комнате и желание приблизить ее к себе, ощутить ее запах, вжаться в ее маленькое тело и утонуть в ее зеленых глазах, или в ее мире с этим странным морем, на берегу которого они сидели вдвоем, когда он впервые встретил ее.
        Ник вспомнил ее мир, и ему нестерпимо захотелось увидеть ее вновь. Все то время, что она проторчала на кухне среди слуг, она могла провести с ним, вместо источающей злобу Сибиллы, вместо вечных политиков и бизнесменов, заключающих с ним договора на свои жизни и жизни многих. В ней было столько света, столько тепла - куда больше, чем в его любимом пейзаже за окном. Он не должен ее отдавать им, никогда и ни за что.
        - Лили, - прошептал он, щупальцами своих коридоров прощупывая пространство. Руки его здания, кожа его стен, скелеты его лестниц вздрогнули и подчинились его воле, но нигде не было ее. Он мысленно прочесал и стойла фарлаков, и кухни, и залы, где обедали дреги, нащупал Небироса, Рамуэля и Уцура в башне, но ее не было нигде.
        - Калеб, - закричал он, и маленький человек испуганно появился на пороге.
        - Она сбежала, найдите Лили и верните ее целой.
        - Слушаюсь, хозяин, - скороговоркой произнес тот и растворился в дверях.
        - Джаред, - мысленно воззвал хозяин и через доли секунды хранитель откликнулся. По его измученному лицу было видно, что крик Абы доставил ему физическую боль.
        - Джаред, она не должна пройти через колодец, - велел хозяин, и передал мысленный образ Лили.
        - Я понял, Аба, - произнес Джаред. - Она не пройдет.
        - Как там ваши? Много пострадало? - Спросил хозяин.
        - Ничего, Аба, демоны вскоре восполнят потери. Мы справимся.
        Пробужденными чувствами он знал, что скользящие твари уже пошли по ее следу, пущенные Калебом. Ее отыщут. Но как? Как она удрала из тюрьмы? Он еще раз внимательно прощупал подземелья и нашел ответ.
        - Саргатанас, - произнес он. - Дети-дети, - сокрушенно покачал он головой, непонятно на что сетуя больше: на количество своих детей, доставляющих ему неприятности, или на их манеры.
        Глава 34
        Хотя ей и не сильно хотелось еще раз навещать дом Петры и его возлюбленной, но выбор у нее был небольшой. Двигаться дальше сил не было: у нее не было времени ни толком подумать, ни подготовиться к побегу. Все случилось спонтанно, под влиянием эмоций, но она знала, что так даже лучше, потому что иначе ей было бы сложнее уйти. Она придумала бы себе кучу новых оправданий, зачем ей нужно остаться, возможно, решила бы сунуться в слои, и все это закончилось бы еще большими бедами, чем уже случились. Лили тяжело вздохнула, и ее плечи поникли. Ей катастрофически необходим был отдых, а ради этого она пересилит себя и зайдет в уютный домик, и будет вежлива, и ничем не выкажет неуважения хозяевам, и поспит у них, а не под открытым небом, где ее в любую минуту могут схватить дреги.
        Лили передернулась от собственной практичности - раньше она едва ли была такой, всегда шла напролом, сколько себя помнила. А помнила она себя уже намного лучше, чем раньше: ни тяжелая работа, ни усталость, ни перипетии последнего дня не помешали еще нескольким сотням тысяч крупиц памяти сложиться воедино.
        Дом выглядел по-прежнему уютным, из окон выглядывали клетчатые занавески, вот только крыльцо немного обветшало. Лили постучала - ей снова никто не ответил, и она уже привычным движением толкнула дверь. Внутри Лили тоже заметила следы легкого запустения, и пыль, покрывающую полки и шкафы.
        - Петра? - Позвала она, сворачивая в сторону той комнаты, где застала их первый раз.
        Дверь в комнату со скрипом открылась, и Лили увидела хрупкую фигуру у окна в кресле.
        - Ох, - испугалась девушка, заметив ее и отрываясь от созерцания пейзажа за окном.
        - Сильвия, это я, Лили, - на всякий случай представилась она. Хозяйка дома показалась ей еще более бледной, чем в прошлый раз, и более худой: вокруг ее глаз появились темные круги, а щеки запали. - Где Петра? У вас что-то случилось?
        - Я думала, ты больше никогда не придешь сюда. - Пролепетала Сильвия.
        Лили не знала, стоит ли это расценивать как то, что ей не рады или наоборот.
        - Сильвия, что случилось? - Снова спросила она.
        Сильвия вздохнула и попыталась подняться с кресла, но очевидно, была настолько слаба, что ей это не удалось. Тогда она, виновато улыбаясь, осталась сидеть.
        - У нас все хорошо, - улыбнулась она, и почему-то Лили ей не верила.
        - А где Петра?
        - Пошел раздобыть нам чего-нибудь съестного. - Ответила наконец Сильви.
        - Вы голодаете? - Поразилась Лили.
        - А чему удивляться, - произнесла Сильвия, - здесь не очень хорошо с припасами, растениями или живностью. Это в доме изобилие и подвалы ломятся от яств, а коридоры от слуг - верно? - Она с интересом посмотрела на Лили. - Ты ведь добралась туда, я права?
        - Да, добралась. - Кивнула Лили.
        - И как там? - Глаза Сильвии загорелись нездоровым блеском. - Расскажи, каков Его двор, что там сейчас происходит.
        - Разве для вас это имеет какое-то значение? - Поразилась Лили, разглядывая ее высохшие руки. - Если бы я только знала, я бы принесла вам что-нибудь поесть.
        - Да, там всегда есть чем поживиться и чем развлечься. - Сильвия словно разговаривала сама с собой. - Я слышала, в доме сейчас балы. Ты видела их? - Глаза ее снова обрели осмысленность и сверкнули.
        - Нет, - покачала головой Лили, не имея ни малейшего желания рассказывать Сильвии свою историю. Балы - да, для нее они уж точно стали значимым событием.
        - Я вижу, ты без Рамуэля - значит, твоя затея не увенчалась успехом, - тем временем продолжала Сильвия, а Лили подумала, что если Петра в скором времени не появится, ее замучают расспросами.
        - Нет, не увенчалась.
        - Он... не захотел уходить? - Не унималась та.
        - Не захотел. - Точнее было и не сказать.
        После этого в комнате воцарилось молчание, и только слышно было, как где-то ветер хлопает ставней.
        - Петра скоро вернется? - Спросила Лили.
        - Располагайся, будь, как дома. - Сильвия указала ей на второе кресло. - Ты можешь остаться у нас, сколько пожелаешь.
        Лили поблагодарила ее за радушие и еще раз искренне попросила прощения, что ничего не принесла из еды.
        - Ничего, - вздохнула Сильвия, - может, Петра что-то принесет.
        Еще немного они посидели в комнате и побеседовали ни о чем, а затем Лили извинилась, и Сильвия проводила ее в отдельную комнату и постелила постель. Лили едва держалась на ногах, поэтому, как только дверь за Сильвией закрылась, тут же повалилась на кровать, не раздеваясь, и уснула.
        Ей снилось болото, кишащее металлическими спинами дрегов, по которым она шагала, боясь свалиться в воду между тушами. Но она пробивалась, балансировала и прыгала дальше, с одной спины на другую, к какой-то незримой цели. И когда нога ее наконец коснулась берега, она поняла, что идет к дому. Только теперь она не бежала из него, а стремилась в середину со всем рвением, какое у нее было. Что-то звало ее внутрь, и ей нужно было торопиться. Лили стала карабкаться по башне, потому что не знала другого пути. Вокруг носились крылатые демоны, но никто из них не обращал на нее ровно никакого внимания, как на букашку, которых тысячи. Даже когда она кричала и звала их, они не реагировали, словно ее вовсе там не было. Вскоре и башня поддалась ей, и она оказалась на ее вершине, только для того, чтобы тут же сбежать по лестнице, ведущей с крыши и окунуться в хитросплетение коридоров. По ним она тоже неслась, сломя голову, сбивая по пути надушенных дам и задевая неповоротливых тварей. Когда она пронеслась по первым комнатам покоев, Калеб уже распахнул для нее двери, словно ждал ее, и лицо его было серьезно и
напугано. Увидев выражение его лица, Лили побежала еще быстрее, хотя, казалось, это уже невозможно, и вот, наконец, она влетела в его кабинет, и увидела Абу, стоящего у окна. Теперь ставни его были раскрыты и по другую сторону виднелись холмы с редкими деревьями и небольшой каменный дом, прислонившийся к склону, где-то слева из-за границы окна светило солнце, и окрашивало бегущие по небу облака в розовый цвет.
        - Ник, - произнесли ее губы, и он повернулся. И показался ей таким знакомым, таким близким, словно она наконец вернулась домой.
        Лили распахнула глаза в кромешной тьме, но перед ее взглядом по-прежнему стояло его лицо, не высокомерное или холодное, каким она его видела обычно наяву, а искреннее и, быть может, чуточку грустное.
        - Боже мой, - прошептала Лили, проводя руками по своему лицу и снимая наваждение. И когда образ совсем исчез из ее головы, она поняла, что ей стало легче, словно сомнения отступили и больше не терзали ее, а еще несколько существенных брешей в памяти окончательно восполнились.
        Она нащупала сумку рядом с кроватью и достала из нее его рубашку. Ткань по-прежнему хранила след его запаха, Лили прижалась к ней лицом и заплакала. Она ощущала себя такой одинокой и потерянной в ночи. Если бы ей снились кошмары с чудовищами, она знала бы, что ей следует бежать, как можно быстрее. Но когда ей снился он, и таким, она не понимала, что ей следует делать. Так сложно было в аду разобраться, что происходит, сомнения мучили ее: правильно ли она поступает, тот ли сделала выбор. И так в каждом моменте, в каждой ситуации и с каждым существом.
        Теперь она помнила, помнила практически все, похожее чувство возникло в ее душе, когда она испугалась за него там, на дне, и вернулась к надвигающемуся кошмару, чтобы спасти его. Лили вновь откинулась на подушку и зажмурилась. Она не могла уйти, и пришла она на самом деле не из-за Рамуэля, или не только из-за него - Небирос был прав. С тех пор, как они встретились, она стремилась к Абе, он притягивал ее, как земля притягивает луну.
        Лили поднялась с кровати и сунула рубашку обратно в сумку. Поморгала немного, чтобы привыкнуть к темноте и тихо скользнула из комнаты. На ощупь, держась рукой за стену, Лили вышла в коридор, и затем уже уверенно спустилась по лестнице на первый этаж - тут зарево из открытых окон кое-как освещало помещение. Больше всего на свете ей не хотелось сталкиваться с Сильвией, поэтому все ее усилия были направлены на то, чтобы не разбудить никого в доме. Пока она спала, мог вернуться и Петра, и тем более, ей не хотелось объясняться с ним. Она наконец-то сделала свой выбор, и у нее было неослабевающее чувство, что ей следует поторопиться.
        Даже снаружи все-таки ощущалось, что большинство обитателей отдыхает. Небо лишь изредка рассекали взмахи чьих-то крыльев. Лили жалела, что теперь не сможет добраться назад по воздуху, ведь она еще ни разу так и не путешествовала к дому пешком и не входила в него, как нормальные люди.
        Черные мосты перетекали один в другой, очаги бурлящей лавы освещали дорогу не хуже фонарей. Лили зачарованно шла по темной долине к монолитному плато с домом. Вскоре она приблизилась к нему почти вплотную и уже начала раздумывать над тем, где бы у него мог быть вход, как заметила, что дорогу ей преграждает огромное озеро, кишащее дрегами, как в ее сне. Лили ахнула и замерла на месте. Наяву скакать по их спинам вовсе ее не прельщало: она не была настолько ловкой и подвижной, как в своем видении. Да даже ступить на первого из них, колышущегося в темной воде, казалось чем-то совершенно невозможным.
        Наверное, она бы так и стояла до самого утра, разглядывая вставшую перед ней преграду, когда услышала позади себя шорох крыльев, а затем знакомый голос:
        - Снова ты и дреги - некоторые вещи не меняются.
        - Небирос, - улыбнулась она и повернулась, чтобы броситься ему на шею
        - Тише, Лили, повредишь усы, - усмехнулся он. Его отсвечивавшие голубым глаза казались двумя ночными фонарями. - Согласна полетать? - Спросил он.
        Лили улыбнулась еще шире и обхватила руками его мохнатое тело, а он сотворил из нижних лап нечто вроде сидения для нее. И как только она устроилась, взмыл в небо.
        - Как ты догадался, где я? - Спросила Лили, прижимаясь к его телу.
        - А где еще могут оказаться глупые девушки, обидевшиеся на всех и вся, и решившие, что их миссия окончена. - Ответил он. - Впрочем, напомни мне отругать тебя, как следует, когда мы приземлимся.
        - За что? - Удивилась Лили.
        - За эту дурацкую выходку. - Отозвался он. - Ну, не вышло у тебя с Рамуэлем, хотя это и так было понятно, я предупреждал тебя с самого начала, - Лили только вздохнула, - но это же не повод делать глупости и бежать.
        - Почему глупости, - возразила она. - Твой брат сказал мне, что я свободна, и что если я пересеку врата, можно забыть о сделке.
        - Мой брат, - повторил он, - но он же не говорил, что ты должна добираться до врат в одиночку и пешком. Такого идиотизма даже он не предложил бы.
        - О, я вижу ты не очень высокого мнения о его идеях.
        - Если бы они были немного получше, он не оказался бы там, где он сейчас.
        - Но он не заключенный.
        - Но и не свободен, и вынужден скрываться в этих грязных подвалах. Но сейчас речь не о нем. Как тебе только в голову могло прийти подобное? И не сказать мне ничего. И, кстати, Лили, я правильно понял, что когда я тебя нашел, ты размышляла над тем, как вернуться, а не над тем, как попрощаться с целым озером дрегов?
        - Ты так многословен, когда волнуешься, - вздохнула Лили. - Да, я решила вернуться.
        - Единственное разумное решение, - произнес он и запнулся. - Но почему, ради всех демонов судьбы?
        - Я нужна ему, - неловко повертевшись в его лапах, выдала она.
        Небирос молчал, только мерное движение его крыльев нарушало тишину.
        - Ты, наконец, поняла? - Спросил он.
        - Да, - кивнула Лили.
        - Я высажу тебя на балкон рядом с его покоями. - Произнес демон.
        Лили запрокинула голову, чтобы увидеть мерцающие нежно-фиолетовым глаза и хотела ему что-то сказать, но не могла найти нужных слов, тогда она просто отпустила все и отдалась полету. Девушка ступала по земле, что почти всюду была выжжена. Время от времени по ее поверхности проносились перекати-поле -шары из сухих веток размером с голову. Ветер путался в ее волосах и шептал что-то неразборчивое на ухо. Она вздрагивала, оборачивалась, но позади никого не было - все та же степь и катящиеся кусты.
        Девушка не помнила ни кто она, ни откуда, ни куда идет. Ее ноги передвигались по привычке: сначала подымалась одна, затем за ней следоваладругая, и если бы она остановилась, быть может, не вспомнила бы даже того, как идти дальше. Наконец, пейзаж стал меняться, появились деревья и трава, и она увидела человека, сидящего на груде камней у развалин, рядом стояли палатки, и их свободные полотнища хлопали на ветру.
        Она подошла молча к нему, и присела рядом, также не говоря ни слова, потому что ей неведомы были слова, пока он не заговорил.
        - Вы пришли издалека? Я рад, что вы разделите со мной эту ночь.
        Она осмотрелась вокруг, и подумала, что ночь здесь всегда, вернее, вечные сумерки, но не стала ему возражать.
        - Меня зовут Марк, - произнес он.
        - Лили, - ответила она и вспомнила свое имя.- Вы здесь один?
        - Мы всегда одиноки, Лили, - его глазасветились умом, коротко остриженые вьющиеся волосы окаймляли высокий лоб. - Где бы мы ни были, мы всегда одни.
        - Я помню других, другие лица, жизни, - она запнулась, потом вопросительно взглянула на него. - Мы умерли?
        - Возможно. - Произнес он, склоняясь, чтобыокунуть перо в чернила.
        - И вас это не беспокоит? - Взволнованно заговорила она.
        - Какой в том смысл? - заговорил он. - Я слышу вас, а вы - меня, мы говорим, - что изменилось? Все остальное - только слова.
        - Но это неправильно. У меня что-то было, что-то должно было быть, - на ее лбу пролегла складка, - столько планов, столько дел, только не могу вспомнить, каких..
        - Все совершается согласноприроде, а значит, не может быть ошибки.
        - Но я ведь не стара, - девушка осмотрела себя, - и не больна.
        - Что изменилось бы, уйдивы в преклонном возрасте? - Спросил он.
        Лили пожала плечами - она не была уверена.
        - Я бы успела намного больше, возможно, тогда в моей жизни был бы смысл.
        - Смысл есть только здесь и сейчас, - произнес он, - все остальное - ложь. Мы даем себе клятвы и заверения, чтос завтрашнего дня станем другими, что мы начнем, сотворим, изменим. Почему не сегодня? Ведь мы не властители завтра, завтра - не существует, есть только здесь и сейчас.
        - То есть вы хотите сказать, что я всегда была здесь с вами? Но я помню, что есть что-то помимо здесь и сейчас. - Возразила Лили.
        - И что же это?
        - Просто я... у меня что-то с головой, я не могу вспомнить.
        - Лили, - теперь его глаза смотрели печально, -уходя, мы все теряем только настоящее. Сейчас мы не можем ничего изменить, потому что потеряли его.
        - Но мы же сейчас говорим с вами, значит, настоящее существует, здесь, рядом с нами, в нас.
        - Боюсь, это все иллюзия. - Произнес он,откладывая перо и пергамент в сторону. - Я всегда предпочитал перо оружию, и что? Я декларировал множество истин, а дошел до единиц из них, есливообщедошел.
        Лили повернула голову к палаткам, потому что ей показалось, что оттуда донеслись голоса и стоны, но они по-прежнему были пусты.
        - Кто вы, Марк? - Спросила она. - Я не встречала раньшетакого, как Вы..
        - Я принадлежу кфилософам,киникам, - ответил он,-и почитаю своимиучителемМиопия. Я с юности привык к простой жизни, - онмахнул рукой в сторону палаток,- так что меня не тяготит место, в котором я очутился.
        - Увы, -извиняющимсятоном произнесла она, - я никогда не слышала о вашем учителе.
        - О, он был рабом, - ответил Марк, - но за его взгляды хозяин изгнал его прочь, как сумасшедшего. - Он рассмеялся ивновь потянулся к перу. - Он говорил, что весь мир - безумный театр, сон, видение, и никто не понимал, насколько он был прав.
        Лили показалось, что почва под ее ногами качнулась, и мир вокруг действительно был лишь гигантскими театральными подмостками. Вот замерли декорации в виде палаток вокруг, застыла на небе картонная луна, и вскоре на сцену выйдут актеры и начнется спектакль.
        - Мне повезло, - тем временем говорил Марк, - вмоем спектакле не было трагедий,у меня была богатая родня, хорошие учителя, дети мои не были обделены здоровьем, и жена - добра и простодушна. Все, чего я хотел - это жить в согласии со своим внутренним я и ни о чем не сожалеть.
        - У вас получилось? - Лили зачарованно смотрела на его руки и неустанное движение его длинных пальцев.
        Марк вздохнул и ничего не ответил, он глядел куда-то вдаль на палатки. Лили проследила за его взглядом и,содрогнувшись, увидела тени на полотнищах, словно там были люди, потом отчетливо услышала голоса и стоны.
        - Я никогда не был солдатом, - услышала она голос Марка, - но мне пришлось, как пришлось управлять страной,я знаю, что племена германцев дики, и необходимо остановить их, уберечь империю от их вторжения, но во мне нет ни ненависти, ни стремления убийства или завоевания. Возможно, в этом я расхожусь со своим внутренним миром, в этом я неискренен.
        - Марк, - Лили приблизилась к нему в стремлении утешить, и только теперь заметила лихорадочный блеск его глаз и язвы на руках.- Вам нездоровится?
        - Я болен,-ответил он,-имногие из моих солдат. Мы выиграли битву, но нас настиглаболезнь. Природа не совершает ошибок, это лишь означает, что мы расходимся с ее великим замыслом: наша победа и наше существование, как таковое. Что вы видите? Полководца и его солдат?Всмотритесь получше, - он обвел рукой горизонт, -это армия мертвецов.
        Лили обхватила руками его голову и прижала к себе, ее пальцы зарылись в его волосы. Он был тем, чьи намерения всегда были чисты, но действительность и долг завели его впротивоположнуюсторону от идеалов. Он провозглашал жизнь, а вокруг царила лишь смерть, он не осуждал других, а на поле боя ему приходилось лишать других жизни, бесцеремонно и не колеблясь. Он был философом, а емудалив руки меч и заставили стать солдатом. Лили прижимала его к себе и оплакивала его мечты, его светлые намерения, тот мир, каким он мог быстать, если бы Марку позволили быть собой.
        - Как это случилось? - Спросила она.
        - Я умер от чумы в Вене. - Ответил он.
        - Это всеголишь сон, - прошептала Лили, склоняясь и целуя его в голову.- Всего лишь сон, Марк.
        Калеб, изумленно глядя на возникшую из ниоткуда в покоях девушку, безмолвно раскрыл перед ней двери. И Лили, едва кивнув ему в знак благодарности, прошла мимо. Ник стоял у окна, в точности, как в ее сне, только ему ничто не угрожало, и рядом не было никаких признаков опасности. Тогда Лили по-настоящему стало страшно и неловко - ради чего она пришла, что ему теперь сказать, как объяснить. Так глупо было поддаться дурацкому сну и привидевшимся в нем эмоциям.
        Ник медленно повернул голову, и глаза его чуть расширились, выдавая удивление от ее появления.
        - Калеб? - Он вопросительно посмотрел на человечка, но тот лишь отрицательно покачал головой и растворился в дверях, закрывая их за собой. - Чем обязан? - Теперь он обращался к ней, и в его интонациях едва ли звучала радость или нежность.
        - Прости, - прошептала Лили, теряясь и не зная, с чего начать.
        - Как ты сюда попала? - Его взгляд был снова холоден и внимателен.
        - Меня перенес Небирос, - Лили тщательно изучала щели между половицами.
        - Снова он, - усмехнулся Ник, - твой крылатый покровитель.
        - Нет, он просто друг, - возразила Лили, сама не понимая почему.
        - Я послал за тобой, - он приблизился к ней на пару шагов, и глаза его светились гневом. - Я знаю, что ты сбежала.
        - Но я вернулась, - она вынуждена была посмотреть на него и застыла, рассматривая его лицо. Оно казалось таким близким, лишь злоба на нем была неправильной.
        - Зачем? - Его темные волосы беспорядочно спускались на лоб, зрачки расширились, отчего их разноцветье стало почти незаметным. - Не зачем сбежала - об этом я и так могу догадаться, но зачем вернулась?
        Лили молча покачала головой, продолжая зачарованно созерцать его лицо.
        - Не знаю.
        - Что в сумке? - Он осмотрел ее с головы до ног. - Что ты решила прихватить с собой в походе к свету? - Его голос источал сарказм. Он достаточно грубо сдернул с ее плеча сумку, и та упала, раскрывшись. Из нее на пол вывалился рукав небрежно затолканной в середину сорочки, его сорочки. Аба замолчал и остановился. Она не могла понять, что с ним происходит, но гнев куда-то испарился, и в комнате снова стало тихо и уютно, как и должно было быть.
        - Зачем, Лили? - Теперь его голос звучал печально, и в нем словно бы искрились отголоски тысяч других голосов, что она слышала здесь в слоях. Столько боли, столько ненависти, рождающей новую боль и ненависть. Она задыхалась там, среди них, падая из одного мира в другой, задыхалась от спертого от страдания воздуха. В какой-то момент ей показалось, что все мученики хором спросили ее: - Зачем, Лили?
        - Слишком много боли, - прошептала она, - не понимая, продолжает ли разговаривать с ним, или с теми, другими. - Я больше не могла дышать.
        - Что я сотворила? - Она почти требовательно посмотрела на него. - Кто я? Скажи!
        Какое-то время он молча рассматривал ее, будто решал, стоит ли ей знать.
        - Ты - ошибка. - Ник покачал головой. - Тебе нельзя наверх, они уничтожат тебя.
        - Ошибка? В чем? - Она глядела на него недоуменно.
        - Скорее всего, во всем, что с тобой произошло. - Его взгляд помрачнел: сожалел ли он о ней?
        - Все эти жизни, все ужасы... - Она больше не могла выговорить ни слова.
        Он не возражал, лишь молча стоял рядом с ней.
        - А ты, ты... - прошептала Лили. Он знал боль их всех, он знал все.
        - Ты сказал, что послал за мной. - Лили посмотрела прямо в его глаза. - Зачем?
        - Я не хочу, чтобы они... - Ник запнулся, словно о чем-то задумавшись, потом, наконец, произнес. - Мне не все равно. - Даже его голубой глаз источал сейчас тепло. - Иди ко мне. - Он протянул к ней руки, и она потянулась к нему всем телом и всей своей душой, скользнула в его объятия, словно они были созданы для нее. В кругу его рук было тихо и безопасно, и почти счастливо, без условий и без сомнений.
        Она помнила его запах, движение его рук, она вспомнила глупое тряпичное море и покрывало-небо с вышитыми на нем звездами. Этот мир принадлежал им двоим, вот почему в нем было так хорошо, что она почти забыла обо всем, что было раньше.
        - Ник, - она чуть отстранилась от него, чтобы еще раз взглянуть в его лицо и убедиться, что это не сон. - Ник, - ее голова легла ему на плечо, а все слова, кроме его имени стали лишними, потому что оно одно вмещало в себя весь смысл. Он пришел за ней тогда, он не отпустит ее теперь, и от этого было очень хорошо.
        Глава 35
        - Явилась - не запылилась, - проворчала толстуха, когда заметила выходящую из кухни Лили после того, как она пришла попрощаться с Джой. Лили очень надеялась избежать этой встречи, но вышло как обычно. Долли всегда умела появляться в самый неподходящий момент, единственное - теперь ее не следовало бояться. Лили гордо приподняла голову, чтобы как можно достойнее пройти мимо своей бывшей начальницы.
        - Не очень-то задирай нос, - сопроводила ее та, - между прочим, это все ненадолго, чтобы ты знала. И в лучшем случае, слышишь, лучшем, ты вернешься сюда ко мне, а то и отдадут тебя на съедение к дрегам или в слои куда похуже, причем навечно, как его последнюю потаскушку.
        Лили невольно содрогнулась, и весь ее победный вид мигом исчез. Заметив свой успех, Долли еще больше раздухарилась:
        - Вы у него, что простыни: пока не помнетесь и не замараетесь. - Она довольно уперла руки в круглые бока. - Помнится, еще одну он превратил навеки в дряхлую старуху, уж и не знаю, где ее кости валяются сейчас. - Толстуха довольно хохотнула. - А сколько еще исчезло без следа. Можешь сама у него спросить, - улыбнулась она и в притворном ужасе приподняла брови: - ах нет, не стоит, а то он и от тебя мигом избавится.
        - Долли! А не прикрыть бы тебе рот, а то ведь хозяин может и рассердиться, если Лили расскажет ему о том, что ты тут языком треплешь. - Пришла ей на выручку Джой, выглянувшая из кухни. - Как тебе понравится, к примеру, костяной язык, а? А то ты своим слишком много болтаешь.
        Толстуха вскипела от злости, но ничего не сказала, тревожно оглядываясь по сторонам. Поняла, что в своей злобе зашла слишком далеко, и, фальшиво улыбаясь, выдавила из себя:
        - Лили, крошка, ты же понимаешь, что я по-дружески, беспокоюсь за тебя. - И еще раз злобно зыркнув на обеих глазами, удалилась.
        - Вот ведьма, - выплюнула Джой, и на этот раз Лили с ней была полностью согласна.
        - Знаешь, Джой, она в чем-то права. - Произнесла Лили.
        - Перестань, - Джой тряхнула ее за рукав. - Ты - любовница хозяина! Это самое лучшее, что может здесь случиться, об этом мечтают все красавицы не то, что в слоях, но даже ведьмы, графини и царицы. А добилась этого ты, простая девушка из служанок. Ты понимаешь, что это неслыханная удача, да это просто чудо! - Глаза ее светились от возбуждения. - И конечно, старая ведьма завидует тебе. Поэтому даже забудь думать о таких глупостях.
        - Но то, что она говорила - правда, а не глупости. - Лили посмотрела на подругу грустно. - Где все его предыдущие пассии? За его любовь приходится слишком дорого расплачиваться.
        - Но ты можешь купаться в богатстве, - возразила Джой, - ты можешь попросить у него все, ты здесь - королева.
        - Могу, наверное, но если это всего лишь миг, развлечение для него...
        - О, нет, - протянула Джой, - выбрось такие мысли. Долли не говорила, но правда в том, что именно мысли о том, чтобы удержать его, привели их всех к гибели. Наслаждайся настоящим, используй момент на полную катушку и не смей даже заикаться с ним о чем-нибудь серьезном, потому что угодишь вслед за ними. А если будешь умницей и дашь ему все, что он хочет, глядишь - он и не поступит с тобой плохо, поселит где-нибудь в долине в милом домике, в достатке.
        - Ты тоже думаешь, что это лишь на время? - Глаза Лили наполнились неподдельной печалью.
        - Ты же не думаешь всерьез, что он остановится на ком-то одном? - Джой теперь смотрела на нее, как на тяжело больную. - Это очень вредные мысли, Лили, и к тому же несбыточные. Они до добра не доводят.
        - Я не могу не думать об этом. - Прошептала Лили.
        - Что, он действительно так хорош? - В голосе Джой прозвучали легкие нотки зависти.
        - Да, очень. - Произнесла Лили, вспоминая его руки и жар его тела. Она больше не могла себе представить жизни без него.
        - Все равно, постарайся, - тихо проговорила Джой и положила ей руку на плечо. - Забудь, иначе погибнешь.
        Лили не то кивнула, не то покачала головой ей в ответ и побрела прочь. На душе стало тяжело после слов Долли и их разговора с Джой, который еще более убедил ее в мысли о том, что связь с ним не может быть долгой, что все это лишь миг в его вечной жизни. Но она ощущала себя так хорошо рядом с ним, так гармонично, что не могла поверить в то, что и остальные женщины ощущали то же самое. Возможно, она и была слепа, но ей совершенно не хотелось прозревать.
        Она лежала на кровати и смотрела, как он, полуобнаженный, перебирает книги в кожаных переплетах, и как отблески пламени прокладывают невероятные тени на его лице. Ни разу за то время, что они сошлись, он не дал ей повода засомневаться в себе, и всегда был с ней другим, не таким, как с остальными. В его лице словно появлялась скрытая мягкость и тепло, чего никогда не случалось ранее. Лили зачарованно смотрела на него и не могла налюбоваться. Ей доставляло физическое удовольствие запускать руки в его густые темные волосы, и перебирать их пальцами, проводить губами по совершенным линиям его лица. Он был невероятно красив, и она никак не могла поверить, что вся эта красота и мощь сейчас принадлежит ей.
        - Снова смотришь на меня? - Усмехнулся он.
        - Да, - ответила она, - мне нравится смотреть на тебя.
        - Ты ничего не просишь, как другие, - произнес он.
        У Лили похолодело внутри при упоминании о других, но она взяла себя в руки:
        - Ты же знаешь, мне ничего не надо из вещей.
        - Ты можешь попросить не только вещи, - сказал он и посмотрел на нее.
        - Ты говоришь о людях? - Осторожно уточнила она.
        - Не о всех, далеко не о всех, - уточнил он, - но говори.
        Лили подумала о том, что Джой и так счастлива своим местом, о спасении Рамуэля заикаться было смешно, а вот о Софии... Она помнила свое бессилие, когда девушку с печальными глазами увели в слои. Потом еще был брат Небироса, Саргатанас - она чувствовала, что ему нужна помощь, но боялась навредить, нечаянно раскрыв его. Также отчаянно нуждались в помощи, как она могла заметить в свой последний визит, Сильвия и Петра.
        - Я вижу, у тебя очень обширные планы, - усмехнулся он, наблюдая за сменой выражений на ее лице. - Но давай кого-то одного.
        Лили видела, что он наблюдает за ней с неослабевающим интересом в ожидании, кого же она все-таки назовет. Он любил игры, были ли это кости или человеческие судьбы.
        - София, девушка из слоев, вытащи ее. - Произнесла она и опустила глаза, словно это могло бы помочь не выдать ему чужой тайны.
        - Почему она? - Спросил он.
        - Ее любит Уцур, - тихо произнесла Лили.
        - Царь? - Рассмеялся Ник. - Он не умеет любить.
        - Не умел. - Поправила Лили.
        Ник молчал, затем подошел к ней и двумя пальцами приподнял за подбородок.
        - Я еще зол на него. Не время делать ему одолжения.
        - Ты же перестанешь злиться на него рано или поздно, - произнесла она, глядя ему в глаза. - А для нее каждый миг там равен вечности.
        - Ладно, - он отпустил ее подбородок и развернулся. - Я обещал тебе одного - девушку я могу отдать.
        - Спасибо, - пробормотала Лили.
        - Но больше ни о чем не проси. - Сверкнул он глазами. И Лили очень захотелось спрятаться под одеяло, как в детстве. Он умел заставлять почувствовать себя рядом с собой неуютно. Иногда ей казалось, что она видит его настоящим только тогда, когда ей удается уловить момент и незаметно понаблюдать за ним. В любом другом случае он успевал надеть маску. Она не понимала, почему так происходит, и почему только когда он обнял ее в первый раз, он позволил себе быть настоящим. Они были рядом, делили постель, но она никак не могла пробиться к его истинному я, к тому клубку боли и страдания, что она увидела в день своего возвращения. Именно потому она и вернулась - чтобы спасти его от этой невыносимой боли и отвращения, к самому себе, к миру, в котором он жил. Он будто ненавидел себя за что-то, и наказывал себя и всех вокруг.
        Врата встретили колонну широким проходом. Большинство ангелов пролетели через них намного раньше тех, что сопровождали Грерию и Самаэля. Уриэль все время держался рядом с Самаэлем, пытаясь поддержать его хотя бы своим присутствием и тем самым отдать последнюю дань своему старому другу. Грерия знала, что для нее теперь врат тоже не существует, но держали ее сейчас вовсе не врата, а ангел, бредущий рядом с ней из последних сил: его руки почти полностью обвисли в руках ведущих его ангелов, а ноги волочились по земле. Когда Уриэль вновь взглянул на него, то сделал знак, чтобы ангелы остановились.
        - Отдохнем немного, - произнес он, хотя почти все присутствующие понимали, что это просто последняя остановка перед вратами, прощание, потому что падшему не суждено пересечь их черту.
        - Самаэль, - Грерия приблизилась к любимому и коснулась его рукой. Ее сердце разрывалось от боли, когда она смотрела на него: еще недавно такие хитрые, горящие огнем глаза, сделались воспаленными и наполовину слепыми, его прекрасные темные кудри спутались и побелели от пыли пустых земель, и только отощавшее лицо светилось незнакомым ей покоем и легкостью. Уриэль и остальные учтиво отошли в сторону, оставив их наедине.
        - Все будет хорошо, не бойся, Грерия, - он попытался улыбнуться, и в глазах Грерии встали слезы.
        - Ничего не будет хорошо без тебя, - ответила она, сердито смахивая их рукой.
        - Ты такая упрямая, - улыбнулся он, и она прижалась к нему, уложив голову ему на плечо.
        - Давай вернемся, пожалуйста, мы что-то придумаем... - уже в который раз начала она, но Самаэль снова остановил ее.
        - Нет, Грерия, - произнес он и отстранился, и вслед за этим на лице его появилась гримаса боли и он стал тяжело оседать на землю.
        - Самаэль, - Грерия бросилась к нему, подхватывая. Тут же рядом с ней оказался Уриэль, помогая ей.
        - Что, что с тобой? - Она была в отчаянии.
        - Я никогда не знал, как это происходит. - Потрясенно произнес Уриэль, убирая дрожащую руку со спины падшего.
        - Что происходит? - Грерия ничего не могла понять от страха за Самаэля.
        Уриэль только молча кивнул за спину падшего. И когда Грерия наконец посмотрела туда, то поняла о чем он говорит: на спине Самаэля зияла открытая рана, на том месте, где раньше было его левое крыло.
        - О боже, нет, - жалобно простонала она, протягивая пальцы к его ране и вовремя останавливаясь, желая помочь и не зная, как не причинить ему еще большей боли. - Как ему помочь? - Она с надеждой посмотрела на Уриэля.
        Тот только покачал головой.
        - Мы перевяжем рану, но, боюсь, это только начало.
        - Неужели ничего нельзя сделать? - В отчаянии вскричала Грерия. Она не могла смотреть, как дорогое ей существо распадается на части. - Вы же творите чудеса.
        - Женщина, - ответил ей ангел, - чудеса творят высшие ангелы, но и те вряд ли бы смогли ему помочь. Он сделал свой выбор много лет назад, и для таких, как он, нет спасения, увы.
        - Твои крылья... - Грерия коснулась ладонью его лица, нежно гладя его.
        - Разве это крылья, - он вновь собрался с силами и смог усмехнуться ей. - Уриэль, забери ее и уходите. Нечего сидеть рядом со мной.
        - Я не уйду, - горячо запротестовала Грерия.
        - Прошу тебя, - его карие глаза смотрели на нее так тепло и искренне, что она не могла сказать им нет. Только и "да" сказать было слишком невыносимо. Немыслимо было обрести его всего лишь несколькими днями ранее, и теперь терять так быстро и неотвратимо. Бросить его здесь было равносильно предательству, оставить погибать одного в пустыне, но с другой стороны и наблюдать за его медленной смертью было бы еще немыслимее.
        - Пойдем, - Уриэль потянул ее за руку, готовый тащить ее насильно, если придется. Он обязан был оказать другу эту последнюю услугу, и согласен был с тем, что каждый имеет право выбирать свой конец, и если таково желание Самаэля - он должен остаться один. Хотя где-то в глубине души ему самому жутко было бы смотреть, как тот теряет крылья одно за другим и медленно распадается на части. Воистину сурова была участь отрекшихся.
        - Позволь мне остаться, - Грерия умудрилась вывернуться из хватки Уриэля, и опустилась на колени перед падшим. - Ты знаешь, я смотрела на себя, распадающуюся и старую в зеркале многие годы, я выдержу. - На ее лице появилась измученная улыбка.
        Он улыбнулся ей в ответ и молча покачал головой.
        - Я хочу увидеть, как ты пройдешь сквозь врата. - Произнес он. - Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке.
        - Я пройду через них когда угодно, - возразила она, - это ничего не меняет. Я не оставлю тебя, - добавила она твердо, - сколько бы раз меня этот крылатый громила ни протаскивал через врата, я все равно буду возвращаться обратно, пока ты здесь. И если все, что останется от тебя - лишь кучка пепла, я хочу, чтобы мои руки касались его последними, и сама развею его по ветру пустых земель, и попрощаюсь с ним так, как должна.
        Самаэль посмотрел в ее упрямое лицо и сдался.
        - Уриэль, - произнес он, - позаботься о том, чтобы она потом ушла, пожалуйста.
        Уриэль кивнул, с сомнением глядя на Грерию - он еще в жизни не встречал такой упрямой и ненормальной женщины, но готов был выполнить последнюю волю друга.
        - Хорошо, - он махнул ангелам, и они направились в сторону врат.
        - Грерия, это полное безумие, - прошептал Самаэль, отползая и прислоняясь к камню, - но я вижу, что тебя не переубедить.
        - Это мое право, - произнесла она, рассматривая трещины на иссохшей земле.
        - Обними меня, - неожиданно попросил он, и она подползла к нему, обнимая, и устраивая голову у него на груди. Она слышала, как бьется его сердце, и этот звук успокаивал и говорил ей, что все в порядке, словно ничего и не было. И ей хотелось верить - ведь живут же в конце концов люди без крыльев. Так они и остались вместе, с закрытыми глазами, пока ветер шевелил их побелевшие волосы, и пыль новыми слоями покрывала их застывшие фигуры.
        Глава 36
        Софию привели в очень отстраненном состоянии, словно это и не она была вовсе, а кукла с руками и ногами и лицом той девушки, что Лили знала раньше. Лили отвела ее в комнаты Уцура, и лицо Софии лишь единожды просветлело, когда она взглянула в окно на облака, а затем снова сделалось безучастным. Лили понимала, что ей, должно быть, многое пришлось пережить, но не знала, как ее вернуть. Оставалось только надеяться, что это удастся Уцуру. Насколько Лили знала, царь продолжал прохлаждаться в темнице, потому что Аба все еще был зол на него. Но в чем-то она даже согласна была с хозяином: после проявленного царем буйства, ему стоило охладить свой пыл среди каменных стен, чтобы он не наделал новых глупостей, и, быть может, осознал свои ошибки. И речь тут шла даже не о тех разрушениях, которые он учинил, а скорее об отношении к Софии. Девушка сейчас казалась Лили настолько хрупкой, словно одно лишь дуновение ветра могло разрушить ее, не говоря уже о гневе Уцура. Ее нужно было отогреть и возродить к жизни, и на это способна была лишь любовь.
        Лили оставила ее сидеть на кровати, с подобранными под себя ногами и забившуюся к стене, и направилась в покои Абы, чтобы поблагодарить его за Софию. Конечно, было бы замечательно, если бы он помог девушке восстановиться, но он уже сказал ей категорически, чтобы больше не было никаких просьб, и когда Лили вспоминала об этой фразе, мороз пробегал по ее коже от той интонации, с которой он ее произнес.
        - Мне не нравится долгое отсутствие Самаэля, - произнес Аба, забрасывая ногу на ногу в кресле. Перед ним стоял Небирос, и глаза его светились нейтральным белым светом.
        - Он может развлекаться наверху, - заметил демон, - как привык это делать обычно.
        - Он уже сто раз должен был вернуться, - заметил Аба.
        - Верно, - согласился демон, - но мог и задержаться. У него, как известно, нет ни сроков, ни обязательств.
        Аба раздраженно повел плечами, не желая заводить с демоном снова разговор на старую тему.
        - Я хочу, чтобы ты нашел его и вернул.
        - Но я не могу выходить в таком виде на поверхность, - возразил Небирос.
        - Возьми, кого нужно, - распорядился хозяин.
        - Почему бы Вам не послать Рамуэля, - осмелился предложить демон, и в глазах его заиграли желтые вспышки.
        - Может, еще Лили? - Вспылил хозяин.
        Небирос опустил голову, потому что упоминание о ней всегда делало его ранимым.
        - Так дело в этом? - спросил он. - В том, что Вы боитесь, что если он выйдет, то его смогут забрать?
        - Нет, не в этом. - Покачал головой Ник. - Ему еще рано выходить на поверхность, он многому должен научиться прежде и многое принять в себе.
        - Он не таков, как Самаэль, - заметил Небирос, - и едва ли составит компанию падшему в прогулках на поверхности.
        - Верно, - согласился хозяин, - но это не делает его хуже.
        - О да, он всегда при вас, - глаза демона блеснули серым.
        - Не начинай, Небирос, - глаза Абы сверкнули огнем, - не забывай о том, что я могу и передумать насчет тебя.
        Небирос умолк и только его верхние лапы нервно поправили усы на голове.
        - Зачем ты вернул ее мне? - Неожиданно спросил Аба.
        - Потому что она хотела этого. - Ответил демон, ни секунды не сомневаясь, о ком он спрашивает.
        - Хотела... - Аба задумчиво провел пальцами по правой брови. - Как ты думаешь, зачем ей это? Мы с тобой в этой же комнате рассматривали ее сферу и не видели в ней ничего.
        - Да, - согласился Небирос и глаза его заиграли нежно-фиолетовым оттенком, - только в этом ничто мы не рассмотрели всего. Впрочем, Вам теперь известно об этом намного больше - Вы ведь проникли во все ее жизни, и знаете ее лучше, чем кто-либо другой, чем она сама.
        - Не лучше ее самой, - возразил Аба, пристально глядя на мерцающий свет глаз демона.
        - Она вспомнила? - Теперь глаза Небироса отливали желтым и изумрудным.
        - Она вспоминает, и теперь я тем более не понимаю, что ее удерживает здесь, рядом со мной. Я мог бы объяснить это тем, что я ей сказал после ее возвращения, но до этого - зачем ей было возвращаться? Когда она вернулась, она уже помнила многое.
        - А Вы спрашивали у нее самой?
        - Спрашивал, - его глаза, казалось, еще немного и прожгут дыру в плотной шкуре демона.
        - И что она сказала?
        - Что-то о невыносимой боли, от которой невозможно дышать. Я то же самое мог бы сказать о себе, но на ее месте, после всего, я стремился бы наверх, бежал бы изо всех сил к свету, прочь от того ужаса, что пережил.
        - Но ведь Вы не бежите, - возразил Небирос, - Вы создали единственное искреннее царство. Мы здесь - такие, как мы есть, со своей ненавистью и страстями, мы не скрываем их и не обуздываем, мы честны в своей сути.
        - Возможно, я не бегу, потому что мне некуда, - раздраженно произнес хозяин самые крамольные слова, которые только можно было услышать под этой крышей.
        Небирос промолчал, не в силах ничего добавить или возразить.
        - А ей есть куда, - тем временем продолжил Аба, - но она вернулась. Почему?
        - Если она вернулась, зная все, значит, это ее решение. - Ответил демон, ссутулившись и опуская свою голову. - Почему бы Вам не открыться ей, тогда, возможно, Вы поняли бы, почему.
        - Открыться человеку? - Изумился хозяин.
        - Она, пожалуй, единственный человек, которому стоит открыться. - Вздохнул демон, и глаза его вновь перелились светло-фиолетовым.
        - Если у меня в царстве начнет появляться любовь и привязанность, Небирос, мне самому придется ее вышвырнуть прочь. - Мрачно заметил хозяин, подымаясь с кресла и направляясь к окну.
        - Что мешает Вам вышвырнуть ее сейчас? - Спросил демон.
        Аба обернулся и изучающе поглядел на него, потом произнес:
        - Ко мне приходил кое-кто из светлых.
        Глаза демона загорелись черным.
        - Они сказали, что она - ошибка. - Продолжил он, искоса наблюдая за демоном. - И что они позаботятся о ней.
        Теперь глаза Небироса откровенно блестели сталью, что говорило о том, что он настроен весьма воинственно.
        - Они так и сказали - ошибка? - Переспросил демон, закипая.
        - Да, Небирос, - устало вздохнул хозяин, внутренне радуясь реакции демона. - И что-то там еще про жернова судьбы.
        - Тогда мы ни в коем случае не должны дать им шанса завладеть ею. - Ответил демон. - Нужно предупредить Джареда и демонов судьбы, чтобы они ни за что не позволили ей выйти.
        - Прекрасное решение, - согласился Аба, но сам подумал о совершенно других вещах. Он размышлял о том, что светлые не ошибаются в своих самых обдуманных решениях, и что слова об ошибке были не просто упоминанием о мелочи, произошедшей в системе. Почему он решил, что его эта ошибка никак не коснется? Вот перед ним стоит его дитя, потомок капхов, всегда жестокий и воинственный демон, идеальная машина убийства, и он не равнодушен к девушке. Уцур в темнице не громит стены и не требует его выпустить, и тихо сидит в углу и размышляет о чем-то. Самаэль - тот и вовсе исчез, и только обращение Рамуэля идет своим чередом, впрочем, в последнем он и не сомневался. Все воинство "божьего света" рано или поздно он смог бы обратить с легкостью, подвернись ему только возможность задержать их внизу подольше.
        Раздался аккуратный стук, и Калеб просунул голову в приоткрытую дверь.
        - К Вам Лили, - произнес он.
        Аба коротко кивнул, а Небирос вздрогнул и глаза его сменили оттенок на голубой.
        - Здравствуй... те, - произнесла Лили, войдя, и обнаружив в комнате сразу двоих дорогих ей существ. Нижние конечности демона машинально перебирали и подергивали шерсть на его туловище. - Я не помешала? - мягко спросила Лили.
        - Нет, - ответил Аба, глядя на нее и размышляя, как столько проблем могло сосредоточиться в одной маленькой девушке.
        - Я пришла поблагодарить тебя, - произнесла она, подымая взволнованные глаза на Абу, - за Софию.
        Небирос недоуменно мигнул глазами.
        - Я отпустил девушку из слоев по ее просьбе, - объяснил Аба.
        - Девушку? - Небирос посмотрел на Лили.
        - Любимую Уцура, - ответила она, и демон понимающе кивнул.
        - Довольно уже о любви, - раздраженно оборвал их Аба, - благодарность выразишь позже в постели.
        Его последние слова резанули слух Небироса, но он не посмел ничего возразить. В конце концов, все и так прекрасно знали, что означает быть хозяйкой ада, и чем они занимаются с хозяином. Лили же вспыхнула на какой-то краткий миг, а потом лишь опустила глаза в пол.
        - Если хочешь, можно сейчас, - тем временем продолжал Аба, наблюдая за ней, - а Небирос присоединится к нам.
        В этот момент ей хотелось провалиться сквозь пол, уши горели огнем, и она безумно сожалела, что вернулась, и ее не уничтожили, не стерли в порошок светлые. Зачем ему нужно было унижать ее в присутствии друга - она не понимала, знала только, что тем самым он причиняет боль и Небиросу, которому она была небезразлична, и что тот не может никак ему помешать, потому что она сама выбрала эту роль, сама поставила себя на то место, на котором теперь находилась.
        - Я должен идти, чтобы выполнить поручение, - поклонился демон и развернулся на выход.
        Глаза Абы сверкнули лукавством, он ожидал подобной реакции.
        - Держи меня в курсе, - бросил он ему вслед, и когда двери за демоном закрылись, снова посмотрел на Лили. Она все также стояла неподвижно посреди комнаты, дрожащая и все же готовая подчиниться ему.
        - Разденься, - велел он, и она послушно сняла с себя всю одежду, оставшись в одной рубашке.
        - Когда ты избавишься от этого тряпья, - произнес он, узнав на ней снова свою сорочку, и рванув ее резко с плеча девушки. Рубашка разорвалась, обнажив грудь и часть живота.
        - Почему ты так поступаешь, - тихо проговорила Лили, - ведь ты знаешь, что я...
        - Что ты что? Неравнодушна ко мне? - рассмеялся Аба. - Здесь ад, понимаешь, ад! А не небеса, здесь не место чувствам.
        - Почему? - Теперь она упрямо смотрела на него, и в глубине ее глаз зарождался уже знакомый ему огонь непокорности и внутренней силы. Он обожал ее за этот свет в глазах, если бы она только знала, насколько сильно обожал. - Здесь никто не скрывает своих истинных эмоций и не обуздывает их, так почему же здесь нет места чувствам? Здесь есть место всему, так почему бы и не им?
        - Уходи, - бросил он холодно, сдерживаясь из последних сил, потому что знал, что еще немного и бросится на колени, чтобы целовать ее живот, обнимать ее ноги и сходить по ней с ума, не пряча своей страсти.
        Лили запахнула рубашку, закрывая свое тело, и, подобрав свои вещи, молча направилась в сторону двери.
        - И тем не менее, спасибо за Софию, - произнесла она перед тем, как окончательно покинуть комнату.
        - Пожалуйста, - пробормотал он, когда она уже вышла и в ярости сбросил со стола несколько предметов. Лили меняла его, заставляла быть неравнодушным. Раньше он бы развлекся с Сиби без задних мыслей, возможно, в компании демонов, если бы у него было подходящее настроение, и она ублажала бы и его, и демонов, так, как он велел ей, наслаждаясь и не смущаясь ни единым движением. Они зачастую развлекались на балах, заканчивавшихся массовыми оргиями, и ему никогда не приходило в голову сомневаться, стыдиться или не допускать того, чтобы с ее телом развлекались другие, если ему так хотелось. Но с Лили, что бы он делал, если бы Небирос не отказался? Наверняка вышвырнул бы их обоих прочь в гневе, потому что она принадлежала только ему, и он не мог ею делиться, не хотел. Не мог и не хотел разлучаться, терять ее. И эта ее такая откровенная привязанность к его вещам, его запаху, бесила и умиляла его где-то в глубине существа, потому что она тоже, очевидно, не хотела и не могла им делиться, и желала принадлежать только ему.
        Он избегал с ней разговоров на серьезные темы, потому что опасался, что услышит слишком разумные слова, слова, которые мог бы произнести сам, боялся узнать в ней слишком близкую душу, с которой он уже наверняка никогда не сможет расстаться. А так сильно нуждаться в ком-то означало лишь одно - слабость в его мире. И эта слабость была бы ошибкой, впрочем, как и сама Лили.
        Глава 37
        Соком гриба Грерия смачивала пересохшие потрескавшиеся губы Самаэля, бережно касаясь проступивших над и под губами крохотных язв. Ей казалось, что с каждым прикосновением, она теряет частичку его, и иногда сок смешивался с ее слезами. Самаэль большую часть времени пребывал без сознания, бессмысленно бормоча какие-то слова, иногда вздыхая или вздрагивая. Грерия забинтовала оставленной ангелами материей его раны на спине и теперь всеми силами своей души желала, чтобы они скорее затянулись и не причиняли ему страданий. Изредка она встревожено ощупывала его руки и ноги, боясь, что и с ними может что-то случиться, и вновь успокаивалась, обнаруживая, что все в порядке.
        - Самаэль, - в отчаянии шептала она, - лучше бы ты оставался подонком, но живым подонком.
        Иногда он улыбался ей в ответ, только едва ли он слышал ее слова, и улыбался скорее тем видениям, что возникали перед его мысленным взором. Его мертвые крылья она отнесла в сторону и спрятала за камнями. Грерия не решалась ни похоронить их, словно бы это означало начать хоронить его самого заживо, ни оставить их на виду, потому что это были его части, его плоть и кровь.
        - Грерия, - он пришел в себя, - обещай мне, что уйдешь, если придут гончие или василиски.
        Она молча покачала головой.
        - Они редко появляются вблизи врат.
        - Но если появятся... - горло его пересохло, и он закашлялся.
        - Тебе не стоит говорить, - с тоской произнесла она, глядя на то, какие страдания ему доставляют слова.
        - Грерия, - он снова что-то хотел сказать, но сознание опять покинуло его, и голова бессильно обвисла на ее руках.
        - Если б я могла, - прорычала она, - я бы насильно оттащила тебя в ад, глупец. Наверное, Аба еще мог бы тебя спасти. А он мечтает о небе, болван, когда у него даже крыльев уже нет. - Грерия сокрушенно заплакала. Насколько проще было смотреть на свою старость и свое умирание, чем на конец дорогого человека. Ведь тогда ей никто не был дорог, и нечего было терять, кроме собственных амбиций. А теперь, теперь все было иначе, когда на ее руках лежал Самаэль. Она подумала о Софии и Уцуре, и ей вдруг стало жаль несчастную девушку, и она почувствовала себя виноватой за то, что с ней произошло, потому что это ее, Грерии, козни помешали той стать счастливой. Она была ведьмой, и всю свою жизнь несла за собой страдания, смерть и разрушения, так или иначе, и вот теперь ее саму постигла та же участь, что было вполне справедливым. Сейчас, на руках с умирающим ангелом, она ощущала полную меру раскаяния, только изменить уже ничего не могла, бессильные слезы застилали ей глаза, но она все еще слышала его сердце, и это было последней ее радостью.
        Зарево по-прежнему освещало горизонт, когда она открыла глаза и поняла, что незаметно для себя самой, провалилась в сон. Не найдя рядом Самаэля, Грерия не на шутку встревожилась, и поначалу в ее голове даже возникла безумная мысль, что пока она спала, он полностью растворился, исчез, и его прах унесло ветром. Но потом она отогнала глупости прочь из своей головы и попыталась обнаружить на земле хоть какие-то следы, кляня себя за то, что заснула. Ветер и пыль занесли все вокруг, так что следы, если они и были, уже невозможно было отыскать. Неподалеку от нее все также лежали за камнями его крылья, и дальше, чуть впереди виднелся открытый проход во вратах. Возможно, он виден был только ей, потому что она больше не принадлежала этому миру. Грерия еще раз осмотрелась по сторонам и шагнула вперед: в крайнем случае ей придется попросить помощи у Уриэля, и если и ангелы ничего не найдут, значит, ей останется принять то, что пока она спала, Самаэль полностью растворился в пустыне. Только его крылья никак не сочетались с этой идеей, потому что они хоть и отпали, но оставались лежать целыми на земле. Грерия
неуверенно побрела к вратам, измученная и едва ли отдохнувшая после короткого сна. Когда она прошла сквозь стену, проход за ней тут же закрылся, и Грерия даже испытала легкий испуг, подумав о том, что не сможет вернуться обратно. Ей пришлось зажмуриться от ударившего яркого света. Немного проморгавшись, она поняла, что снаружи яркий солнечный день, и над ней, наконец, вместо вечного зарева, простирается чистое голубое небо, такое, о каком мечтал падший. Она тяжело вздохнула и все же нашла в себе силы дотащиться до ручья, упасть возле него на колени и начать жадно пить прохладную воду. В сравнении с адскими эти земли были просто обетованными.
        Когда она наконец напилась и умылась, и отерла подолом своего платья лицо, то обратила внимание, что в траве, недалеко от нее, что-то лежит, и осторожно направилась в ту сторону. Она узнала его руки, ноги, и лицо, они все еще были целы, и даже язвы вокруг губ затянулись, а грудная клетка, к ее радости, продолжала мерно вздыматься и опускаться вниз. Грерия прильнула к его груди, слушая ровные удары сердца. Когда она отняла голову и взглянула ему в лицо, глаза его были открыты и с детским восхищением смотрели в голубое небо.
        - Что произошло? - Спросила она.
        - Не знаю, - ответил он хриплым голосом, но все же он мог уже говорить. - Мне захотелось на прощанье увидеть хотя бы кусочек настоящего неба, и я пополз к вратам, а дальше я ничего не помню. Помню только, что очнулся здесь в траве, рубашка на груди мокрая, меня больше не мучает жажда, и это прекрасное голубое небо над головой, и солнце, - он улыбнулся, - настоящее солнце. Я было подумал, что умер, но когда увидел тебя, решил, что это просто сон.
        - Это не сон, - сквозь слезы улыбнулась Грерия, - мы действительно снаружи, и ты выглядишь намного лучше. Позволь мне взглянуть на твою спину.
        Самаэль с трудом приподнялся и Грерия, волнуясь, подняла его рубашку. На том месте, где раньше были перепончатые крылья, теперь красовалась гладкая человеческая кожа и нормальные здоровые лопатки. Грерия радостно рассмеялась и не могла остановиться, пока Самаэль удивленно и вопрошающе смотрел на нее.
        - У меня что там, выросли цветы? - Наконец спросил ее он.
        - Нет, - счастливо улыбаясь, отозвалась она. - Ты - человек. Красивый здоровый человек.
        - Как все остальные обычные люди наверху? - Не веря, спросил он. - Как ты? - Его карие глаза с нежностью остановились на Грерии, и он провел пальцами по ее запавшей щеке. - Ты столько вынесла из-за меня.
        - Это неважно. - Покачала она головой, накрывая его ладонь сверху своей. - Важно, что ты жив, и свободен.
        - Только как это могло произойти? - Он посмотрел на себя, на свои руки, а затем на Грерию. - Этого ведь не должно было случиться.
        - Жертва, - услышали они голос, и одновременно повернули головы. Рядом с ними стоял Уриэль, глядя на возрожденного человека.
        - О чем ты говоришь, Элли? - спросил Самаэль.
        - О том, что готовность пойти на жертву ради другого определила твою судьбу, вернее, изменила ее. - Он присел рядом с ними на камень. - Да, предыдущие падшие раскаивались в содеянном, мучились от кошмаров, которые сотворили собственными руками и вконец сходили с ума от причиненного самими же горя. Ты же, Самаэль, единственный готов был пожертвовать собой для того, чтобы спасти ее. - Он указал на Грерию. - И эта искренняя и бескорыстная жертва изменила все.
        Они оба смотрели на него, как дети.
        - И ты, ведьма, - усмехнулся он, - тоже изменила свою судьбу, пусть и не совсем честным путем, - произнес он, намекая на ее сделку, - но ты тоже готова была пожертвовать всем ради него. Я бы сказал, что это чудо, и, поверьте, давно я не видел чудес в аду или на границе с ним, если не считать Лили, - вздохнул ангел, вспоминая девушку, которую им так и не удалось спасти. Земля горела, полыхала языками пламени, вырывавшимися из ее недр, и время от времени, то тут, то там, из неепоявлялисьруки с костлявыми пальцами и тянулись, искали, и не найдя, снова скрывались под землей, а где-то в недрах раздавались крики звериного разочарования. Девушка поднимала ногу и не знала, куда ее поставить, чтобы там не появилась чья-то рука, но, хотя это и выглядело ужасно, она понимала, что ей ничего не грозит, потому что ищут они не ее. На скоплении черных камней в центре окружающего огненного безумия стоял человек, и вид у него был величественный и высокомерный, словно он был императором, а вокруг были не струи огня, а коленопреклоненные подданные. Девушка сделала несколько шагов в его сторону, чтобы рассмотреть его
получше, и увидела, что глаза его раскосы, а одежда больше всего походит на длинный халат, обернутый вокруг туловища незнакомца.
        - Простите, Вы не знаете, что это за место? - спросила она.
        Человек медленно повернул к ней голову и лишь затем опустил взгляд так, словно с ним вдруг заговорил муравей. Некоторое время он изучающе смотрел на нее, а потомпроизнес:
        -Проклятое.
        Девушка пожала плечами - она и так понимала, что это не райский сад.
        - А вы не знаете, кого ищут все эти руки? - повертела она головой в разные стороны.
        - Руки? Какие руки? - встревожился он, и не на шутку перепугался, подскакивая на месте, словно земля вдруг стала жечь ему подошвы.
        - Ну руки, из земли, вокруг, - как могла, объяснила она.
        - Кто вы? Кто вас прислал? - Гневно и подозрительно вскрикнул он.
        - Меня? - девушка явно не ожидала такого поворота разговора. - Никто. Я пришла. . - Она силилась хоть что-нибудь припомнить, но голова трещала, не давая никакого результата. - Я не помню, откуда пришла. - Наконец, призналась она.
        - Этого никто не помнит, - раздраженно заметил он и снова подозрительно огляделся. - Вы видите руки?
        - Да, - отозвалась она, - то тут, то там, они высовываются из-под земли. Неужели вы не видите?
        - Я? - Его брови взлетели вверх. - Нет.
        Между ними возникла неловкая пауза, которую девушка боялась нарушить каким-нибудь еще более неуместным вопросом.
        - Как Ваше имя? - Спросил человек.
        - Мое? - глупо переспросила она.
        - Свое я прекрасно знаю, - с сарказмом произнес он.
        - Лили, - с облегчением вспомнила она. - А Ваше? - И снова у нее возникло ощущение, что вопрос прозвучал недопустимо фамильярно, но незнакомец все же снизошел до ответа.
        - Я - императорЧжи Ди Хуань, - гордо ответил он, и Лили едва подавила желание склонить перед ним голову.
        - Впрочем, кто об этом помнит, - пробормотал он, глядя куда-то в сторону. - Нужно было сжечь их всех, как книги, и пепел развеять над морем, чтоб не осталось ничего - ни праха, ни костей.
        - О чем вы говорите? - удивилась она.
        - О проклятых ученых, помешавших мне найти эликсир бессмертияи подрывавших мою власть, а ныне тянущих ко мне свои паршивые руки. - Он пнул ногой камень, и тот покатился вниз, падая на горящую землю. - Теперь вынужден прятаться здесь, как трусливое животное.
        - Так они ищут вас, - поняла Лили, а руки все также возникали и исчезали вокруг. - Но что вы с ними сделали?
        - Закопал их всех, живьем, всех умников разом.
        Лили отшатнулась от него, хотя и так была достаточно далеко. Теперь фигура императора внушала ей еще большее отвращение, чем тянущиеся из земли руки.
        - Зачем, зачем... - прошептала она, и земля под ней начала проваливаться, грунт стал зыбким и потянул ее вниз. Она не сопротивлялась - знала, что падение неизбежно, лишь пыталась не дышать и не открывать рот, чтобы его не заполнил песок.
        Когда она снова смоглавдохнуть, откашлялась, протерла глаза и открыла их, то увиделатех самых несчастных, что стояли под землей и шарили, шарили руками наверху, пытаясь достать человека, по вине которого ониумерли.
        - Вы видели императора? - Спросил девушку один из них. - Где он стоит? - Глаза его загорелись огнем.
        - Простите, я не помню, - ответила Лили и направилась прочь от него, но тут же в двух шагах натолкнулась на другого человека.
        - Мы - ученые, - произнес он,уставившись наЛили. - Мы всегда исповедовали благородство, человеколюбие и соблюдение традиций. Мы ратовали за самые правильные вещи. Я давно забыл об императоре, и не гоняюсь за ним, как остальные, мне не нужно отмщение, больше не нужно. Но почему я все еще здесь? Почему этот мир напоминает мне больше безумие, чем то, к чему мы все стремились. - Он смотрел на Лили, а его глаза все больше разгорались огнем.- Неужели воля императора - закон для нас и после смерти? За что? - Он заломил руки и упал на землю, качаясь по ней, как ненормальный, рыдая и воя. Лили хотела коснуться его головы и успокоить, но ей страшно было приблизиться, чтобы он не толкнул ее ненароком, или не набросился.
        - Вся ваша система, философия... - произнесла она, - вы верили во что-то?
        - Мы верили в разум, в рацио. Мы следовали правилам и осмеивалипредрассудкии глупость. Мы были на истинном пути, почему же он, как и прежде, над нами? - Человек вскинул руку в жесте, указующем вверх.
        - Я не знаю, - покачала головой Лили, сомневаясь, что она сможет ему объяснить, сомневаясь, что сама до конца понимает, - я не знаю...
        Спустя секунду человек уже забыл о ней, и его протянутая вверх рука шарила в поисках императора.
        В огромном пустом доме не раздавалось ни звука. Помещения образовывали симпатичный дворик с крохотным бассейном посередине, только теперь он был пуст и заброшен. А дальше, через широкую комнату, открывался еще один дворик, помельче и поуютнее. В него выходили балконы второго этажа, ссерымиколоннами.Девушка провела пальцами по широкойколонне, поддерживающей балкон, и услышала у себя за спиной голос:
        - Это туф, вам нравится?
        - Да, - обернулась она и увидела невысокого стройного человека в белых одеждах.
        - Какова ирония, - горько усмехнулся он, - тот же материал, который стал наминадгробием,и колыбелью.
        Девушка удивленно посмотрела на него.
        - Газ, пепел и камни, - ответил он на ее взгляд, - когда проснулась гора.
        Словно в подтверждение его слов, сквозь настежь раскрытое окно девушка увидела очертания величественной горы на горизонте.
        - Вулкан, - прошептала она, снова проводя пальцами по колонне, теперь бережно и с какой-то долей благоговения. - И весь этот дом...
        - И дом, и я в нем остались погребены навсегда, - грустно улыбнулся человек. - Я - Веннидий Эннихий. - Он толкнул рукой деревянные двери и жестом пригласил войти девушку в просторный зал. Дом выглядел роскошным, несмотря на следы запустения, видневшиеся повсюду. Войдя в зал и осмотревшись по сторонам, девушка остановила взгляд на фреске на стене. Тамна черном фоне была целая картина с пейзажем и мужчиной в тунике.
        - Это Ио и Аргус, - произнес Веннидий.
        - Кто они? - прошептала девушка, зачарованнаяточностьюдеталей.
        - Боги, - усмехнулся он, - боги и люди.
        -Эта корова - бог? - удивилась она.
        - Нет, - рассмеялся Веннидий, - это Ио, возлюбленная Зевса, а это, - он указал на мужчину, - Аргус.
        - Но почему у него столько глаз?
        - Он олицетворяет ночное небо.Он сторожит Ио, обращенную Герой из ревности в корову.
        - Какая странная история, - пробормотала девушка. - И что стало с Ио?
        - Зевс подослал Гермеса освободить Ио, тот усыпил Аргоса и отрубил ему голову. А Ио так и осталась безмолвной коровой.
        - Хороший конец, - покачала головой девушка и отвернулась от фрески. - Вам не скучно здесь самому?
        - Простите, как вас зовут? - Спросил Веннидий.
        - Лили, - эхом пронесшейся мысли выдохнула девушка.
        - Мы все-здесь, Лили, и мои соседи Иннохий и Дарий, и Селестия - все здесь.
        Лили огляделась и так и не заметила больше никого.
        - А дети? - Спросила она.
        - О, - печально вздохнул Веннидий, - детейздесьнет.
        Лили как-то стало совсем неловко рядом с ним, и она, извинившись, покинула дом, вновь пройдя через атриум мимо бассейна. Когда дом остался позади, перед ней открылась целая улица из похожих домов, немного поменьше и поскромнее. Песок поднимался в воздух и кружил на пустынномпути. Лили со страхом ощутила, какбродятпо своим заброшенным жилищам остальные жители города, и ей захотелось поскорее покинуть это странное место, несмотря на его красоту.Следы на песке от ее ног тут же исчезали под новыми порывами ветра. И только на выходе из города, она услышала звон колокольчика и повернула голову в сторону, откуда он раздавался. Из клубов пыли сначала показалась морда с грустными глазами, а затем и туловище белой коровы. Она молча и бесстрастно прошествовала мимо Лили, позвякивая висящим на шее колокольчиком.
        - Ио, - тихо позвала Лили, и корова медленно повернула рогатую голову. Если глаза и могли говорить, то у этого животного они были наполнены печалью всего мира. Корова пристально посмотрела на нее, потом по-человечески вздохнула и пошла дальше. А Лили так и осталась стоять на месте, зачарованно глядя ей вслед.
        - Господи, - прошептала Лили, просыпаясь. Вся ее сорочка и простыни были пропитаны потом. Ей снова снились кошмары-воспоминания о времени, проведенном в слоях. С каждым таким сном, казалось, она становилась тяжелее и старше, и еще несколько кубиков всеобщей боли ложилось в чашу ее весов, тогда как эта чаша уже давно покоилась на земле и только проваливалась в нее все глубже и глубже.
        - Здесь не стоит упоминать это имя, - услышала она голос от окна, который принадлежал Нику. Он медленно выступил из тени и внимательно посмотрел на нее: - Снова кошмары?
        - И да, и нет, - задумчиво ответила она, вспоминая людей и истории, целые пласты незнакомых жизней, к которым ей суждено было прикоснуться, странствуя по слоям. Хотя, едва ли ее извечное падение можно было назвать странствием, скорее, путешествием утопленника с камнем на шее.
        - Я видела Ио, - неожиданно произнесла она, - белую корову, - добавила, чуть погодя.
        - Ио не существует, это просто легенда, - отозвался он. - Правда, в слоях может существовать что угодно.
        - Что же тогда реально? - Она смотрела на него серьезно, а на ее лбу пролегла встревоженная складка.
        - Я не проверял. - Ответил он и закрыл окно, за которым плескалось изумрудное море.
        - Как устроен этот дом? - Спросила Лили, с сожалением провожая захлопывавшуюся ставню. Она давно уже хотела его спросить об этом, но все никак не находила подходящего времени.
        Он подошел к кровати и присел на ее край, опершись на руку и полуобернувшись к ней.
        - Ты об окнах?
        - Об окнах, о залах, о коридорах, которые никогда не заканчиваются. - В глазах ее засверкало любопытство.
        Он усмехнулся и прилег на кровать рядом с ней, подставив руку под голову.
        - Часть окон - это отверстия в верхний мир, на земле.
        - Но как так получается, что оттуда долетает ветер, звуки, запахи, но нельзя протянуть руку и коснуться того, что за ними?
        - Это игра пространства. - Ответил он, словно это все объясняло. - Конечно, сделано намеренно. Отсюда нет иного выхода, нежели через врата. Таков закон. - Это было почти правдой, Ник опустил лишь несколько деталей в виде окна в покоях Самаэля, через которое падший спокойно выходил наружу, совершая свои вылазки.
        Лили едва заметно разочарованно выдохнула.
        - И ты открыл окна в определенные места?
        - Я могу изменить место за окном. - Ответил он, наблюдая за ее реакцией. - Но обычно они постоянны. Я не стану заниматься заменой в комнатах своих подчиненных.
        - Но ведь есть наверное, какие-то строители, которые могли бы...
        Он рассмеялся.
        - Дом соткан моей волей, Лили, он подчинен мне, как нервная система.
        Лили замолчала, пытаясь уложить в своей голове всю полученную информацию воедино.
        - Ты хотела заняться ремонтными работами? - поддел он ее.
        Но Лили не придала этому никакого значения - слишком необычна и интересна была тема.
        - А коридоры?
        - Они замкнуты в бесконечные петли.
        - Разве вообще возможно такое понятие, как бесконечная петля? - Лили посмотрела на него озадаченно.
        - Можешь пойти проверить, - он откровенно забавлялся, - когда устанешь - позовешь.
        - Ник, но я серьезно, - она дотронулась рукой до его предплечья и замерла от пробежавшей сквозь пальцы приятной волны. Он был прекрасен со своим атлетично сложенным телом, правильным лицом, ровным носом, и шапкой темных волос, даже разноцветье его глаз не смущало, а придавало ему неповторимости. Она видела, как напрягаются и перекатываются мышцы под его гладкой кожей, как движется грудь при дыхании, и как чуть расширяются крылья носа, и затем снова опадают. Глядя на него, она могла понять, с кого Микеланджело лепил свои статуи. Хотя нет, это все его модели были слеплены по образу и подобию Ника.
        Он пробежался пальцами по ее обнаженному плечу и склонился над ней, тогда ее сердце рвануло с места и бешено забилось. А его лицо медленно приблизилось к ней, и губы накрыли губы.
        Когда пульс немного успокоился и Лили отдышалась, она еще раз взглянула на это поразительное лицо и спросила:
        - Это настоящий ты?
        Он изумился.
        - Что значит, настоящий?
        - Твоя внешность. Ты такой и есть? Или это иллюзия?
        - Настоящий, - ответил он, и у нее отлегло от сердца.
        - Но у тебя нет крыльев, как у Рамуэля, - встревожилась она, вспомнив о падшем.
        - Я сохранил свой прежний вид, - произнес он, - за исключением белых крыльев. Но у меня есть и другие обличья. Ад рождает чудовищ - этого у него не отнять. - Он оскалил ровные белые зубы.
        - Ты сворачиваешь коридоры, открываешь окна, меняешь пространство. Ты можешь делать фактически все с этим миром. - Пораженно произнесла Лили. - Но как же его обитатели? Как они жили до тебя?
        - Скучно. - Он легко соскочил с кровати и начал одеваться.
        Лили молча наблюдала за ним и гадала, как ему должно было быть скучно в таком случае с любой из смертных любовниц, при его талантах. И что такая, как она, могла противопоставить мощи его разума. Он, скорее, потешался ее попытками понять устройство вещей, которые он создал. Это все равно что гению объяснять глупой собаке, которая только и делает, что смотрит преданно и машет хвостом, изредка радостно тявкая. Лили почему-то именно после разговора как никогда остро ощутила пропасть, их разделяющую. И каковы же должны были быть ангелы верхних небес, если таков был он.
        - Не размышляй чересчур много, со мной тебе все равно нечего тягаться, - словно в подтверждение ее мыслей произнес он перед тем, как уйти, - а можешь стать нудной.
        Лили вздрогнула и проводила его взглядом.
        Ник вышел в коридор в отличном настроении - ему нравилось рассказывать ей об устройстве тех или иных вещей. Ему нравилось, с каким лицом она его слушала, и как морщился ее нос, когда она силилась понять то, что оказывалось для нее пока недоступным. Но он знал, что если она продолжит, то докопается до основ всего, поймет и пойдет дальше. Единственное, чего он не знал, да и не должен был - это детали того, что происходит с теми или иными душами в слоях. Значит, у него там бродит Ио, как мило, может, если как следует покопаться, можно будет найти самого Зевса и Геру? Так вот где теперь проводят время античные боги. Он рассмеялся своим мыслям и задумался о предстоящей встрече.
        Он снова встречался с политиком. Теперь не было королей или императоров, теперь были президенты и премьер-министры. Менялись названия, менялась форма власти, ныне избираемой якобы народом, а суть оставалась та же. Он мог купить любого, он мог предложить кому угодно из них то, от чего бы они не смогли отказаться. Фактически, сам их высокий пост говорил о том, что они продажны, что они готовы идти на сделки, будь то сделки с совестью, или с черным золотом. К слову о черном золоте: он ненавидел фанатиков, и империя купленных им политиков должна была сохранить мировое господство, которое дарила нефть, поэтому выход напрашивался сам собой. Черное золото должно было перетечь в империю. Как? Старым добрым проверенным способом: я хочу то, что есть у тебя и нет у меня - как этого добиться? отобрать.
        Войну он всегда величал кровавыми жнивами. Каждый раз, когда начиналась война, дреги устраивали многодневные празднества, они пили и гуляли, и жрали падаль ведрами, в предощущении новой падали, грядущего ее несметного количества. И даже скользящие твари, насколько он мог их понять, получали от войны выгоду. Всем было хорошо известно, что превыше всего они ценили трускл - черные ягоды, из-за которых могли пребывать в бесформенной прострации. И именно во время войны, ягодами чернели все адские долины, вскармливаемые, словно удобрениями, человеческим горем. А демонов судьбы ждала добыча в виде града сфер Идиа, сыпящихся сверху. Все это напоминало непрекращающийся фейерверк, нескончаемый бал - война.
        Он готов был сделать все, что нужно, и даже больше: слишком давно не было настоящей драмы, пришло время полить пустынные земли кровью.
        Глава 38
        Уцур шел по коридорам домой. Его выпустили так же неожиданно и без лишних объяснений, как и забрали. Просто дверь камеры распахнулась и ему сказали, что он свободен. Это означало, что Аба больше не злился на него. Но Уцур давно уже сердился сам на себя, и за дни заточения окончательно пришел к выводу, что виновен в том, что случилось с Софией, и к тому, что в результате он наказал себя не меньше, чем ее, позволив забрать ее. Тяжелые мысли не придавали ему бодрости духа, но царь держал себя в руках и решил, что больше не позволит гневу руководить собой, потому что его всплески слишком дорого обходились окружающим, и в итоге ему самому. Он размышлял о том, что следует разыскать Лили и Рамуэля, и, возможно, извиниться перед ними, и выяснить, что же на самом деле тогда произошло с Софией, выслушать все то, что пыталась ему в последний раз сказать чудо-девушка. Уцур задумался о том, что же ее заставило принять участие в судьбе Софии и почему она хотела помочь ему, но решил отложить все свои вопросы до встречи с ней.
        Дверь в свое жилище он по привычке с силой толкнул рукой, и она хлопнула по стене, хотя на тот момент это не было признаком ни гнева, ни раздражения. Внутри кто-то тихо охнул. Уцур напрягся и автоматически принял боевое положение, но в квартире царя не поджидали ни полчища демонов, ни неведомые враги, а лишь хрупкая девушка, сидящая на его кровати, с волосами, укрывающими ее подобранные колени.
        - София, - он не верил своим глазам.
        Она вжалась в спинку кровати, а руки лишь сильнее сжали худые ноги.
        - Нет-нет, - твердила она.
        - Не бойся, я не причиню тебе вреда, - мягко произнес он, и осторожно двинулся к ней, как к испуганному животному.
        - Я не вернусь, ни за что, - бормотала она, - лучше смерть.
        - Никто и не возвращает тебя, София, все хорошо, - успокаивающим голосом произнес он, присаживаясь в ногах кровати.
        - Зачем ты пришел? Не надо отсылать меня, я ничего не сделала. - Она была на грани отчаяния, пальцы нервно сжимали выпуклости коленных чашечек.
        - Успокойся, София, я ничего тебе не сделаю. - Он потянул руку, чтобы погладить ее, но она так дернулась, что он решил этого пока не делать. Уцур грустно смотрел на затравленное существо, в которое превратилась София по его вине. - Прости меня, - прошептал он не то ей, не то самому себе. - Что, если ее так и не удастся вернуть, - подумал он, глядя на девушку. И от этой мысли ему стало совсем худо на душе. Может быть, хозяин мог бы взять сферу и помочь ей, но страшно было подумать, какую цену он запросил бы за свои услуги. Уцур содрогнулся, но вскоре понял, что заплатил бы любую цену, лишь бы вернуть ее. Глаза Софии беспокойно шарили по сторонам, и только когда взгляд ее останавливался на картинах за окном, она едва заметно успокаивалась.
        - Побудь тут, - произнес он, подымаясь. - Я скоро вернусь. - И снова его рука повисла в воздухе, так и не дотронувшись до девушки, потому что он боялся испугать ее еще сильнее. Уцур вздохнул и решительно вышел из комнаты.
        Лили услышала голоса в библиотеке и осторожно заглянула туда. Мимо полок прохаживался Ник, а в кресле перед ним сидел чем-то знакомый ей человек.
        - Так ты утверждаешь, что все, что происходит здесь - это сон? - Говорил Ник.
        - Мы не знаем, когда спим, а когда бодрствуем, - произнес человек. - Равно, как можно жизнь счесть сном, так и все, происходящее здесь, может оказаться лишь сном.
        - Если жизнь - лишь сон, то ради чего стараться?
        - Ради природы всего сущего, чтобы не нарушать поток, но следовать ему.
        - В потоке частиц частицы не различить. А как же слава?
        - Что слава - забвение.
        Их реплики напоминали Лили шахматную партию, но все же она продолжала вслушиваться в их разговор.
        - Ты говорил, что безразлично наблюдать одно и то же сто лет, двести или бесконечное время, - произнес хозяин, потрясая перед его лицом книгой, которую он держал в руке.
        - Верно, - кивнул тот, - это лишь круговорот вещей.
        - То есть тебе едино, проведешь ты в слоях сто лет, двести или вечность? - Ухмыльнулся хозяин. Книга заняла свое законное место на полке. Человек поменял позу и склонился в кресле, оперев голову на кулак, и тогда Лили узнала его - это был Марк, которого она встретила в окружении римских легионов.
        - Нет, Марк, - вырвалось у нее, и тем самым она выдала себя.
        - Приветствую тебя, Лили, - произнес Ник, ничуть не удивившись, - проходи, присоединяйся к нашей беседе.
        - Это не беседа, это ловушка, - горячо возразила она, подходя к креслу и Марку.
        - Сочту за честь познакомиться с Вами, госпожа, - произнес Марк, подымаясь из кресла и кланяясь ей. Лили смутилась, но руки не отняла.
        - Марк, - прошептала она, несмотря на то, что остаться не услышанной Ником было нереально, - мы знакомы. Это я, Лили.
        Марк лишь недоуменно взирал на нее, не зная, как расценить сказанное - как розыгрыш, или как ошибку.
        - Помните, Вена, палатки... - еще раз попыталась Лили.
        Ник с интересом наблюдал за ними.
        - Простите, но я Вас не знаю. - Извинился Марк, предлагая ей соседнее кресло. Лили присела, поглядывая изредка на Ника, но больше уже не пыталась воззвать к памяти Марка.
        - Ты думаешь, он философ? - Неожиданно спросил Ник, словно Марка не было сейчас рядом с ними.
        - Я знаю, что он к тому же полководец. - Ответила Лили, гневно глядя на Ника. Ей неприятно было так нетактично и грубо поступать по отношению к этому человеку. Он был ей симпатичен, и ей жаль было его судьбы.
        - Он император Рима, - сказал Ник, - соправитель, если точнее. Как ты думаешь, сколько людей умерло по его приказам?
        - Перестань, он уважал людей и ценил человеческое достоинство. Он не мог быть плохим руководителем для своей страны. - Возразила Лили. - Он любил свою семью, родных, друзей, жену.
        - Ту самую, что бегала от него развлекаться с солдатами и чудом понесла не от них, а от Марка? - Рассмеялся он.
        - Но он говорил... - растерялась Лили.
        - Он слепец и мечтатель, - произнес Ник и провел рукой перед глазами Марка, и только теперь Лили заметила, что Марк словно застыл и смотрит сквозь его руку, не обращая на нее никакого внимания.
        - Ты ведь говорил с ним, хотел услышать его мнение, его мысли, - сказала Лили, - зачем же ты так поступаешь с ним?
        - Не я поступаю, он сам выбрал свою судьбу, - ответил Ник, разворачивая Марка вместе с креслом и передавая его в руки возникших словно из воздуха демонов. - Уберите его. - И демоны подхватили кресло, унося его прочь сквозь расступившуюся стену библиотеки.
        - Он будет помнить эту встречу? - Спросила Лили, почти зная ответ.
        - Нет, и ни одну другую, для него все это - лишь сон.
        - Но он ведь так никогда не сумеет выбраться. - С горечью произнесла Лили.
        - Верно, не сумеет. - Задумчиво сказал Ник. - Но ему нечего терять, потому что для него никогда ничего и не было.
        Лили резко поднялась из кресла и демонстративно покинула библиотеку. Ник даже не посмотрел ей вслед - его мысли вновь были заняты книгой Марка.
        В дверь осторожно постучали, и Лили не могла сказать по манере, кто это был. Небирос никогда не стучал в двери - когда он приближался, она всегда знала, что это он, по ощущению, которое он ей посылал на расстоянии. Рамуэль кашлял у двери, прежде чем постучать или открыть. И, наконец, Ник никогда не утруждал себя чем-то подобным в принципе. Она была его собственностью, вещью, и он мог распоряжаться ею когда и как ему вздумается.
        - Да, входите, - ответила Лили, гадая, кто же пришел к ней.
        - Здравствуй, - произнес появившийся на пороге царь и заслонивший собой сразу весь дверной проем. - Хочу извиниться за свою последнюю выходку и поблагодарить тебя.
        Лили от неожиданности не сразу нашла, что сказать. Во-первых, удивительно было слышать, как Уцур извиняется: насколько она знала, ему более свойственно было бы разнести ее комнату, чем произнести вслух эти простые слова. А во-вторых, он был свободен, а Лили еще не придумала, как сказать ему, что София у него дома.
        - Я был дома и видел Софию, - произнес он первым, тем самым разрешив ее колебания, но и еще более удивив.
        - Ты не сердишься? - Уточнила Лили, глядя на него.
        - Нет, я благодарен тебе за то, что ты делала и делаешь для нас. Я многое понял в башне.
        - Я рада, - пробормотала Лили.
        - Я переживал, что ты по-прежнему гниешь где-то внизу, и мне придется сильно постараться, чтобы вытащить тебя, но к своему удивлению, обнаружил, что ты не только не в башне, но и... - он умолк, неловко переминаясь с ноги на ногу.
        - Любовница Абы? - грустно продолжила Лили.
        - Да. - С облегчением кивнул он. - Я не осуждаю тебя или что-то подобное. Просто, я думал, ты кто-то вроде светлых, а они бы никогда... - он снова замялся.
        - Никогда не связались с Абой, - опять закончила за него Лили.
        - Верно, - он вопросительно посмотрел на нее. - Возможно, у тебя не было другого выхода. Мне не стоило так говорить, снова я не о том. - Лили с интересом наблюдала, как Уцур вновь стушевался. - Просто все они плохо заканчивают. Я видел Грерию, одну из его бывших, он превратил ее в старуху, и тем не менее, когда мы виделись в последний раз, она пыталась добиться его милости. Надеюсь, Самаэль оторвал ей ее подлую голову. - Он спохватился, заметив, что сильно ушел в детали. - Мне жаль.
        Лили смотрела на него, едва ли понимая сказанное. Она уже слышала о бывшей фаворитке хозяина, обращенной в старуху, слышала о последней, сосланной в слои - сколько еще и о скольких других страшных судьбах будут рассказывать ей при встрече? Пополнит ли ее судьба этот черный список? Она все время ходила по грани, и каждый раз, когда выбирала между тем, чтобы не выглядеть полной тряпкой и не зарваться окончательно, ей следовало быть более взвешенной, более холодной, но она не могла, когда он был рядом, не могла даже думать нормально.
        - Я - не светлая, и никогда не была ею. - Произнесла Лили, присаживаясь на диван. - Как там София?
        Лицо его помрачнело, и Лили уже обеспокоилась, не рано ли она решила, что он стал спокойным. Но Уцур лишь прошелся по комнате и опустился на диван рядом с ней. На лице его сменялось одно выражение отчаяния и боли другим.
        - Она словно не слышит меня. Мне не удалось достучаться до нее. Она все время так? - С опаской посмотрел он на Лили.
        - Да, с тех пор, как ее вернули из слоев, ничего не меняется. Лишь окно, мне кажется, радует ее.
        - Да, окно, - вздохнул он, - я заметил.
        В комнате повисло тяжелое молчание, которое никто из них не смел нарушить первым.
        - Могла бы ты или Аба, - начал он, с мольбою глядя на Лили, - помочь ей. Или если бы можно было разбить ее сферу, как и твою...
        Лили вспомнила изумрудные глаза демонов судьбы, мерцающие сферы за толщей камня и сухие, как осенние листья, руки Джареда.
        - Так моя сфера разбита? - В ее сознании проносились картины, как демоны набрасываются, и спустя мгновение расступаются, позволяя ей уйти. - Кто ее разбил?
        - Аба, - ответил Уцур, - тебя забрали светлые, и не было особого смысла ее хранить. Впрочем, - пожал он плечами, - у него всегда свои мотивы. Но я видел, как она помогла тебе, и если бы...
        - Он сказал: больше никаких просьб, - тихо проговорила Лили, вспоминая холодное лицо Ника.
        Уцур в отчаянии опустил голову вниз. Ей жаль было видеть царя таким, а еще сильнее жаль было Софию, которая не приходила в себя.
        - Подожди, - произнесла Лили, следуя безумной идее, зародившейся в ее голове, - я попробую кое-что сделать, но ничего не обещаю.
        - Спасибо, спасибо, - Уцур припал к ее ногам и сквозь ткань платья стал целовать ее колени. Лили не могла остановить его, только гадала, откуда он мог перенять подобное обращение и подумала о том, что все рано или поздно меняются ролями.
        - Я не помешала тебе? - Спросила Лили, входя к Небиросу. Она ведь не умела посылать ему мысленный сигнал о том, что хочет повидаться или приближается к его жилищу.
        - Нет, все в порядке, - он всегда был рад ее видеть, даже когда был занят. А сейчас, как она заметила по разложенным бумагам и докладам, он явно был чем-то занят.
        - Если я не вовремя, - начала она, но демон прервал ее.
        - Все в порядке, Лили, у меня есть поручение, но я уже отослал демонов наверх отыскать Самаэля.
        - Он пропал?
        - Скажем так, он давно не объявлялся внизу. - Поправил Небирос. - А что привело тебя? - Его фасеточные глаза изучающе рассматривали Лили.
        - Ты прав, я зашла не просто поболтать.
        - Говори. - Его нижние конечности переплелись и замерли в ожидании.
        - Это безумная мысль, Небирос, я знаю, что мне не следует... - начала Лили и замолчала.
        - Ну, договаривай же. - Оскалился он.
        - Я хотела попросить тебя освободить одну сферу.
        - Освободить? - Его усы приподнялись над головой.
        - Разбить, - произнесла наконец Лили это страшное слово.
        Небирос издал какой-то незнакомый ей стрекот. Возможно, это было изощренное ругательство на его языке, за что его, впрочем, нельзя было винить.
        - Я знаю, это слишком, - произнесла она.
        - Ты понимаешь, что будет, если он об этом узнает? - Сказал Небирос, вновь глядя на нее.
        - Он убьет тебя?
        - Меня? Не знаю. Но вот тебе точно не поздоровится. - Ответил демон, и крылья за его спиной полураскрылись и сложились снова. - Это будет последней твоей затеей, Лили.
        В комнате воцарилось молчание, прерываемое лишь неровным дыханием Лили.
        - Кто это? - Наконец, спросил Небирос.
        - Девушка, которую он недавно освободил со слоев. Она по-прежнему не в себе.
        - Все делаешь до конца, да? - Спросил он, и глаза его сверкнули черным. Он явно злился на нее.
        - Я думала, что спасу ее, вытащив со слоев, но она не приходит в себя, Небирос.
        - В сделках с ним никогда не выиграть.
        - Но это не было сделкой.
        - Разве? Он позволил тебе попросить что-то одно, верно?
        - Откуда ты знаешь? Он поступает так со всеми? Это еще одна его игра? - Лили задыхалась от возникшего предположения. - И смотрит, кто что выберет?
        - Что-то вроде того. - Ответил демон, и глаза его стали темно-фиолетовыми.
        - Я - тупица? - Спросила Лили, глядя на него в отчаянии.
        - Нет, в отличие от всех остальных, ты ведь пришла не для того, чтобы заключать сделки или играть в его игры, я не прав? - Спросил он, приближаясь к ней и прижимая ее в утешительном жесте к своему мохнатому туловищу. Лили в очередной раз удивилась, насколько нежным может быть это чудовищное насекомое и, успокаиваясь, потерлась щекой о его мех.
        - Мне кажется, его не волнует, зачем я пришла.
        - Его вообще по-настоящему мало что волнует. - Заметил демон, наслаждаясь ее прикосновением. А Лили подумала о том, что ее первой просьбой в действительности было вовсе не освобождение Софии, а сохранение жизни Небироса.
        Глава 39
        - Держи, - произнесла Джой, выходя из кухни и передавая Лили сверток. - Я стащила всего, что только могла. Там и мясо, и грибы, и улитки, и фельтийские лакомства, и даже сине-зеленые лишайники.
        - Спасибо, Джой, - искренне поблагодарила Лили.
        - Послушай, - Джой схватила ее за рукав, - ты уверена, что тебе безопасно выходить из дома? Не нравится мне эта твоя затея, - покачала она головой, - почему без охраны, без сопровождения?
        - Ты говоришь обо мне, как о какой-то леди, - усмехнулась Лили.
        - Ты бы поостереглась, - не сдавалась Джой.
        - Все нормально, Джой, если что, я сумею постоять за себя.
        - Конечно, - закатила та глаза. - Ладно, - она опасливо огляделась по сторонам, - а то, не ровен час, Долли застукает.
        Лили смотрела, как подруга исчезла в дверях кухни, и затем, подхватив увесистый пакет под дно, побрела по коридорам. Разговоры о бесконечности с Ником были интересны в общем смысле, но не несли никакой практической пользы. Зато книги в его библиотеке оказались куда более полезными, чем могло показаться на первый взгляд. Помимо исчезнувших или и вовсе неизвестных человечеству манускриптов, там были книги по колдовству, и руководства по практической магии. Лили помнила слова Саргатанаса, сказанные ей в подземелье, но у нее не было знакомых ведьм, услугами Рамуэля она больше не могла воспользоваться, а Небироса - не хотела, поскольку он уже был занят выполнением одной из ее просьб. Может быть, именно в свете своей безумной затеи, которая могла закончиться плохо, Лили решила, наконец, рискнуть и отдать последний долг Петре с Сильвией - накормить их в качестве прощального жеста.
        Лили зашла в одно из заброшенных помещений, переложила сверток в приготовленную сумку, перекинула ее через плечо и взяла в руки старый, погнутый, поржавевший и потемневший от времени, фонарь. Она нашла его там же, в сундуках в библиотеке. Этот древний экспонат назывался фонарем, рассеивающим тьму, и о нем было известно, что он способен вывести любого из дома. Держа его чуть впереди, хотя от него не исходило ни капли света, Лили побрела по коридорам, надеясь, что прочитанное было правдой. Проходившие ей навстречу люди, демоны и прочие, не обращали на нее ровно никакого внимания, изредка расфуфыренные дамы кривили носики, окидывая ее презрительным взглядом. Лили снова выглядела, как низшая из слуг, чтобы было проще перемещаться, да еще и с подобным металлоломом в руке, она едва ли не вызывала сочувствие, если бы оно там водилось.
        Незаметно для себя, она миновала все людные части, и очутилась в петлях коридора, которые заворачивали и заворачивали до головокружения. Когда Лили уже начала думать, что ее затея проверить действенность чудо-фонаря на практике была изначально провальной, коридор понесся широкой прямой стрелой, и, не сделав по нему и дюжины шагов, она оказалась на масштабном крыльце с колоннами. Фонарь все-таки вывел ее, рассеял каким-то чудом ему одну известную тьму. Лили облегченно вздохнула и спрятала свое сокровище неподалеку с тем, чтобы забрать его на обратном пути. Поправила сумку на плече и проверила меч за спиной - впереди ее ждало болото из плавающих туш дрегов.
        Главное - это было сосредоточиться на равновесии и больше ни о чем не думать: ни об их уродливых туловищах, ни о стальной чешуе, ни о том, что можно провалиться между их тушами. В уме словно крутилась считалочка, и Лили прыгала и прыгала вперед. Не думать и прыгать, прыгать точно и без колебаний: раз-два-три-четыре-пять...
        Когда ее нога коснулась земли с другой стороны, она не поверила и готова была прыгать от радости. Но само место не располагало к тому, чтобы оставаться там сколько-нибудь долго. Лили был непонятен и отвратителен странный обычай дрегов хоронить своих мертвых в этом болоте, преграждавшем дорогу к зданию. Почему они их не сжигали, не бросали в расщелины с лавой, как делали другие обитатели - она не могла понять. Вместо этого все их мертвые красовались одной колеблющейся гущей на виду у всех. Она не могла с точностью сказать, разлагались ли их туши и что именно с ними происходило в воде, но панцири, очевидно, были настолько прочны, что оставались нетронутыми. От этого со стороны казалось, что все дреги остались в целости и сохранности, лишь плавают недвижимые по поверхности.
        Стараясь больше не оглядываться в сторону болота, Лили зашагала дальше, по уже знакомой долине к домам и огненным рекам с черными мостами.
        - Не может быть, - на этот раз Петра открыл ей двери.
        - Привет, - улыбнулась Лили. Он выглядел совсем неплохо. Можно было предположить, что дела у них наладились, пока Лили не было.
        - Что тебя привело в наш дом? - Он посторонился, пропуская ее внутрь. - Проходи.
        - Решила навестить, - ответила Лили, - осматриваясь и привыкая к полумраку. По всей видимости, и изнутри дом подлатали, то есть их дела действительно пошли вгору. - И вот, принесла вам гостинцев. - Лили раскрыла сумку и достала оттуда сверток.
        - Спасибо, - он принял сверток и так и остался стоять с ним в руках. - Ты, наверное, решила, что мы голодаем, - догадался он.
        - Сильвия сказала мне в нашу последнюю встречу... - начала Лили, но Петра прервал ее.
        - Она много тебе лишнего наговорила.
        - У вас все в порядке? - Встревожено спросила Лили. - Где Сильвия?
        - Думаю, у нее все в порядке. - Как-то сразу поникнув, ответил Петра и тяжело осел на край стоящей в прихожей скамьи.
        - Как это - думаю?
        - Она ушла в дом, когда дела были совсем плохи, - произнес он.- Она всегда с восторгом говорила о жизни там, о балах и благах, которые доступны жителям дома.
        - Значит, она была рядом, а я и не знала. - Изумилась Лили.
        - Говорят ведь, дом бесконечен, - заметил он, - вы можете никогда не встретиться.
        - А как же ты? - Лили смотрела на него недоуменно, ничего не понимая.
        - А что я, - вздохнул Петра, - когда она ушла, я решил, что мне здесь больше не место и направился в сторону колодца.
        - И? - Лили смотрела на него во все глаза.
        - Я понял, что мне больше не место и там, - он махнул рукой вверх, и затем рука безвольно упала. - А по дороге я набрел на трускл - это у них что-то вроде наркотика для скользящих тварей. И теперь у меня есть свое дело и заработок, - он обвел рукой дом в подтверждение своих слов.
        Лили опустилась на скамью рядом с ним.
        - Петра, но почему ты отказался от мысли вернуться? Ведь тебя больше ничего здесь не держит. Все это очень грустно, и мне жаль, но того, ради чего ты пришел, больше нет. Так зачем оставаться? А как же твои идеалы? Твои братья?
        - Сейчас ты говоришь, прямо как Уриэль, - усмехнулся он, - усовещиваешь. А я здесь понял одну простую истину: я живу здесь, как умею, не творю зла - так чем не служение добру, но по-своему, почти на самом дне ада.
        Лили покачала головой:
        - Это ловушка. Здесь никто не служит добру. Твое место наверху.
        - Да разве? - Не выдержал ангел, и за его спиной распахнулись черные перепончатые крылья с красным отливом.
        - Боже, - прошептала Лили и больше не нашлась, что сказать.
        - Именно.
        - Но это ведь... неужели он был прав, и вы все, как и Рамуэль, оставаясь тут слишком долго, превращаетесь в падших.
        - К счастью, едва ли ему представится возможность проверить свою теорию. - Оскалился Петра.
        - Я сам сделал свой выбор, - произнес он глухо, - и мой поступок был эгоистичным, поэтому не стоит причислять меня к правилу.
        - Я не могу поверить, - Лили протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до крыльев Петры - в уплотненных частях они даже были теплыми. Это были настоящие живые крылья, как бы ей ни хотелось найти доказательства обратного. А чего она ждала: что они окажутся картонными и она сможет сказать "смотри, Петра, они снимаются?" Это было не смешно.
        - Тебе вовсе не нужна еда, верно? - Спросила она. - Ты теперь можешь добыть себе все, что угодно.
        - Все не совсем так, - возразил он, - но почти.
        - Так эта история о трускле - байка? Ты просто не хотел мне говорить? Не хотел, чтобы я видела, как еще один ангел погибает?
        - Я не хотел, чтоб ты разуверилась в нас, из-за таких, как я. - Ответил он мягко, с печалью в голосе. Его густые черные волосы стали серыми от пепла горящих земель. Петра потянулся и провел отечески рукой по голове Лили. - Тебя отнести назад?
        - И снова полет, - улыбнулась она. Ей хотелось задать еще кучу вопросов о Сильвии, но она не стала, видя, что ему по-прежнему больно. Значит, Сильвия ушла до того, как у него появились эти крылья. Ушла, когда решила, что он превратился в бескрылое и неспособное их содержать ничто. Прекрасный, сияющий во славе, с мечом, - конечно, таким его легко было любить, но что случилось, когда все это исчезло: исчезла и ее любовь. Лили вздохнула, размышляя о том, что никто из женщин ада на самом деле не был достоин ангелов.
        - Ты, наверное, мог бы присоединиться к Рамуэлю, если бы жизнь в доме тебя устроила больше. - Предложила Лили, внутренне надеясь, что он откажется.
        - Мне и здесь неплохо. Я не хочу быть ничьим слугой. - Ответил он, подымаясь и предлагая ей руку.
        - Спасибо, - прошептала Лили.
        - За что? - удивился он, а она не стала объяснять, что благодарна ему хотя бы за то, что в нем еще не все было потеряно от Петры, которого она знала.
        - Полетели? - Улыбнулась Лили, протягивая к нему руки.
        - Судя по всему, ты часто летаешь, - усмехнулся он.
        - Бывает, - усмехнулась ему в ответ Лили и крепко ухватилась за его плечи.
        Глава 40
        - Ты уверена, что хочешь это сделать? - Нежно-бежевая сфера переливалась розовыми всполохами в его лапе.
        - Да, - Лили решительно шагнула к нему и взяла сферу в свои руки. - Что нужно делать? - Она хотела разбить ее быстрее, чтобы не сомневаться. Она не знала, как поступит, если у нее будет достаточно времени на размышления. Если бы она могла, она бы разбила множество сфер в колодце, но более разумная часть Лили тут же спросила ее: а не ошиблась бы она, не выпустила бы на свободу императора или убийц, или воров? Она не могла знать, для нее сферы были лишь разноцветными побрякушками, а втягивать в глобальную войну Небироса она не могла и не хотела.
        - Просто разбей ее. - Ответил он, спокойно глядя на нее.
        - Просто разбить, - пробормотала она и бросила сферой о стену. Та разлетелась на несколько осколков и ее содержимое в виде разноцветных полос тумана поползло по комнате. - Это опасно? - Спросила Лили, зачарованно следя за ними взглядом.
        - Нет. - Ответил он.
        Уцур закрылся ото всех в своей комнате. Снова подходило время подношения кровавой чаши, и ему было плохо от одной мысли о предстоящем. Но все способы избавиться от подарка он уже испробовал раньше. Только подумать, что он привлекал к этому самых известных в аду ведьм, и ни одна из них, со всеми их снадобьями, так ничего и не добилась. Он встречал злосчастный день в объятиях любовниц, окруженный демонами, голыми телами и вином, но ничто не менялось - чаша прибывала всегда в одно и то же время, и кровь преследовала его всюду вместе с кошмарными видениями. Он переживал заново смерть всех своих приближенных, он видел свою беспримерную дурость, но следовал сценарию, не имея ни малейшей возможности изменить хотя бы слово, и финал всегда был один и тот же: он испивал эту чашу до дна, раз за разом. Уцур кричал и разбивал ее, сплющивал ее молотом в плоскую жестянку, но спустя определенное время она появлялась всегда вновь невредимой. Он молил Абу много раз об избавлении, но Аба искренне признал, что не ему царь обязан постоянным подношением. Он бы с радостью обменял любого угодившего в ад на избавление от
чаши, но ему никто не предлагал подобного обмена.
        Уцур обхватил голову руками и рухнул на кровать, изрыгая проклятия, понимая, что его ожидает и ненавидя все вокруг за невозможность что-либо изменить. Он сотни раз кричал кому-то наверх, что осознал величину своего святотатства, но ответа ему не было.
        Краски в комнате сгустились, по полу поползли багровые тени, словно кто-то разлил вино, только Уцур уже знал, что его ждало там, что близилось. Он застонал, отталкивая рукой приближение неизбежного, но почти видел сверкание в свете ламп величественной золотой чаши.
        - Нет, - закричал он, и чьи-то хрупкие пальцы забрали у него из руки чашу с переливающейся через края кровью. Царь в нерешительности обернулся, боясь раскрыть глаза полностью, боясь, что ему привиделся мираж, но девушка никуда не исчезла. Темные волосы спадали с ее хрупких плеч волнами, тонкое белое лицо украшали огромные карие чуть раскосые глаза. Она смотрела на него, едва заметно улыбаясь, немного устало и чуточку грустно. В руке она держала проклятую чашу, и кровь не жгла ей руку, как Уцуру, она лишь стекала каплями на пол, а потом и вовсе остановилась. Когда же девушка поставила чашу на стол, та не оказалась вновь в руках царя, и не вернулась в руку к девушке, она спокойно осталась стоять там, где ее поставили. Уцур заворожено смотрел на кубок и не мог оторвать от него взгляд: ему то и дело казалось, что это всего лишь галлюцинация, рожденная его больным разумом, но София рядом с ним была настоящей, а чаша неподвижно стояла на столе. Тогда он осмелел и приблизился к девушке.
        - Как это возможно? - пробормотал он.
        - Не знаю, - она пожала плечами, - только я вдруг очнулась ото сна, и в памяти все так странно.
        - Ты помнишь нас? - в волнении спросил он.
        - Да, - кивнула она, - я помню, как мы были вместе. - Ему показалось, или на ее щеке действительно заиграл румянец.
        - А еще что-то? Самаэля, Грерию?
        - Все, - ответила она, и Уцуру захотелось провалиться под землю. - Зачем ты налил столько вина? - Спросила она, меняя тему и как ни в чем не бывало, кивая на чашу, стоящую на столе.
        - Вина? - переспросил он, почти начав объяснять ей, что это была кровь, но все же вовремя остановился и с опаской приблизился к столу так, словно чаша могла укусить его. Ему удалось пересилить себя и взять ее в руку, потом медленно поднести к губам - в чаше действительно было вино. - Вино, - прошептал пораженный Уцур.
        - Что с тобой, Бел? - Спросила она.
        - Все хорошо, - пробормотал он, затем снова взглянул на Софию. - Ты, должно быть, ненавидишь меня?
        - Нет, Бел, - София покачала головой, отчего волосы ее заходили волнами, и он не мог не любоваться ею. Он почти забыл, как замечательно было смотреть на нее, и как одно ее присутствие дарило ощущение дома. - Когда я говорила, что с памятью что-то странное, я имела в виду, что все встало на свои места. Я помню все, и когда вы с Самаэлем вытащили меня - это был подарок на фоне всего, что было там, - голос ее прервался, и Уцуру хотелось броситься с места, чтобы обнять ее и унять эту сверкнувшую в ее глазах боль.
        - София, - простонал он, и девушка подняла на него свои темные влажные глаза.
        - Раньше я хотела твоей власти и твоей защиты, царь.
        Он заметно поник и в его взгляде засветилась горечь.
        - Но теперь я знаю, что свободна, и мне нечего больше желать от тебя, тебе нечего дать мне, но, - она вновь замолчала, собираясь с мыслями, - но когда я рядом с тобой, мое сердце оживает, я словно дома, где не была уже тысячу лет. Я знаю, что дома больше нет, но когда я рядом с тобой, я дома, когда говорю с тобой, пустота наполняется смыслом.
        - София, - его огромные руки потянулись к ней, - ты - мое спасение. Но я не заслуживаю тебя, - руки безвольно упали, так и не дотронувшись до нее. - Лили исполнила обещание - это означает, что ты теперь свободна, и можешь уйти из ада.
        - Уйти навсегда?
        - Уйти через врата также, как приходят сюда. Я не говорю, что это законно, но, - тон его стал более холодным и деловым, - это можно устроить.
        - И ты бы пошел на это ради меня? Рискнул бы собой, чтобы доставить меня к вратам?
        - А что мне терять, кроме этой чаши. - Он подошел к Софии вплотную, и его глаза сверкнули в полумраке комнаты. Его горячее дыхание обожгло ей щеку. - Я - дурак, София, и всегда им был, но если так я могу искупить хотя бы одну свою глупость, я сделаю это.
        - Только ради искупления? - Спросила она, пристально посмотрев на него.
        - Не только, - он отвернулся и сделал несколько шагов в сторону от нее по комнате. - Не только, и ты знаешь это, раз знаешь и все остальное.
        - О чем ты?
        - О том, что люблю тебя, с той первой ночи, что ревную, хотя не должен был и вспомнить, как это бывало всегда, о том, что не проходило и ночи, чтобы я не сожалел о том, как поступил с тобой. - Он вновь оказался рядом, и руки его разжимались и сжимались в кулаки, не смея дотронуться до девушки.
        София выдохнула, словно долго сдерживала дыхание. Она смотрела на него так, будто он наконец-то сделал то, что должен был сделать давным-давно.
        - Бел, я никуда не пойду без тебя. - Он замер в изумлении, царь ждал упреков, ненависти, проклятий, чего угодно, что она вправе была высказать ему после всего случившегося, а вместо этого она говорила ему о том, во что он хотел и боялся верить. - Мне больше никто не нужен, - произнесла София, и Уцур рухнул на колени и заплакал, как ребенок, уткнувшись ей в живот. София никогда и не подозревала, насколько трогательно и замечательно было смотреть, как этот человек-гора прижимается к ней, преисполненный счастья от сказанных ею слов.
        - София, моя девочка, - шептал он в складки ее платья, а она бережно гладила его по голове, заново вспоминая, как пробираться пальцами сквозь густоту его волос.
        Глава 41
        Лили скользнула в покои Аббы, но Калеб не распахнул перед ней двери, как обычно, а лишь искоса неодобрительно взглянул на нее. Она застыла на какое-то мгновение от неожиданности, но человечек вскоре исчез, а гадать, что это могло значить, можно было еще долго, поэтому Лили продолжила свой путь. Когда двери его кабинета подались, она услышала женский голос, а потом увидела Ника в окружении ведьм.
        - Ее не приучили стучаться? - презрительно произнесла одна из них. Они никогда ее ни во что не ставили, с того самого дня, как он возвысил ее из прислуги. Ведьмы всегда считали, что место фаворитки должно принадлежать одной из них, потому что не было в аду никого красивее и достойнее. В чем-то они были правы, достаточно было посмотреть на Сибиллу, чтобы убедиться в том, что Лили с ней нечего было тягаться: яркая колдунья и серая мышь из кухни.
        - Дейна, - Ник осадил ведьму, но не заступился за Лили.
        - Зачем ты пришла? - довольно грубо спросил он, обернувшись к ней.
        - Прости, ты не говорил, что мне нельзя заходить к тебе, - с горечью произнесла Лили.
        Светловолосая ведьма с ярко-красными губами захохотала в углу, не сдержавшись. Их всех забавляло, как ее унижают, Лили не сомневалась.
        - Я тебя не звал, - бросил он, вновь поворачиваясь к ней спиной.
        Лили готова была заплакать от подобного пренебрежения, от того, что он использовал ее только тогда, когда ему это было нужно, а во всех остальных случаях вел себя, как последняя скотина. Но ведь это его поведение никак не сочеталось с тем, что она читала порой в его глазах, когда они оставались наедине. Тогда временами ей казалось, что ему не все равно, он был совсем другим, в нем не было ничего общего с тем существом, что сейчас беседовало с ведьмами.
        Дейна обвила его руками, потираясь нижней частью тела о его бедро и бросая насмешливые взгляды в сторону Лили. Блондинка заливалась смехом, поглядывая на происходящее. А черноволосая строгая красавица взирала на все с невозмутимостью сфинкса.
        - Чего стоишь, как столб? - произнес он, - или присоединяйся, или уходи.
        - Нам и так хорошо, не правда ли? - улыбнулась Дейна, склоняясь к его шее, - к чему нам еще кто-то?
        - Что она умеет такого, чего не можем мы? - Спросила черноволосая, окидывая Лили оценивающим взглядом.
        - Хозяину захотелось немного грязи, - прошипела Дейна, опускаясь перед ним на колени. - Мы тоже можем быть очень, очень грязными, - проворковала она, начиная тереться о него щекой.
        Лили смотрела на них, и одновременно с отвращением, в ее душе закипала ревность. Он не должен был быть с ними, он выбрал ее, и она полагала, что хотя бы на тот небольшой промежуток времени, что они вместе, не будет больше никого другого. Как же жестоко она ошибалась. Скольких еще и какими толпами он затаскивал к себе в постель. Лили резко развернулась и бросилась на выход - она не будет смотреть, как они занимаются этим.
        - Стой, - его властный голос подкосил ее прямо на пороге, она замерла на месте, не оборачиваясь. - Иди сюда.
        Лили нехотя повиновалась, снова встретившись с загоревшимися глазами ведьм. Те, видно, предвкушали очередной сеанс издевательств.
        - Сними с меня рубашку, - велел он. Лили дрожащими руками начала расстегивать пуговицы на его груди и спускаться ниже. Ведьмы зачарованно следили за ней, ожидая, что же последует дальше. Пальцы не слушались Лили, и она , наверное, выглядела в тот момент самой неуклюжей дурой на свете, но каждый раз, когда она дотрагивалась до его кожи, словно искра проскакивала между ним и кончиком ее пальца. Встретившись с Ником взглядом, она поняла, что и он это ощущает.
        Белобрысая ведьма заерзала на своем месте, но никто из них не смел прервать игру хозяина или перечить ему. А Лили застряла на последней пуговице, не в силах вытащить рубашку из его штанов. Его взгляд пробежался по ее груди и животу, и везде, где он проходил, по ее телу прокатывалась волна тепла.
        - Идите, - сказал он, и ведьмы, переглянувшись, пошли к дверям. Лили поднялась, чтобы следовать за ними, но он остановил ее: - не ты.
        Она подчинилась, хотя теперь ей почему-то хотелось уйти вслед за ними, Лили трусила, сама не понимая отчего.
        - Продолжай, - произнес он, и ей жутко захотелось провалиться куда поглубже.
        - Скажи, почему ты это сделал? - спросила Лили, наблюдая, как он одевается у окна.
        - Сделал что? - Спросил он, взглянув на нее, и Лили ощутила, что из его голоса исчез уже ставший привычным сарказм.
        - То, что привело тебя сюда.
        - Боишься сказать слово пал? - Его глаза блеснули в полумраке спальни.
        - Хорошо, пал. - Исправилась она.
        - Нельзя жить в мире, где все только белое. Сама однотонность рождает фальшь. Я предпочел темную откровенность светлой фальши. Такой ответ устроит? - Он посмотрел на нее с иронией, но Лили успела уловить в его словах, пока он говорил, и их истинный смысл, и грусть.
        - Ты скучаешь по прежней жизни?
        Он подошел к кровати, на которой она сидела.
        - Ты напоминаешь мне о ней. - Только что в нем не было и тени лукавства, но уже через секунду все изменилось, и во взгляде прорезалось раздражение. - Иногда даже слишком.
        - Ник, - продолжила она, не обращая внимания на перемены в его настроении, - на твоей памяти были ошибки, такие, как я?
        - Ты хочешь знать, что будет с тобой дальше? - Он заглянул ей в глаза, присев рядом на кровати.
        - Об этом я могу догадаться, - пробормотала она, опуская взгляд. - Я просто хочу понять, почему так происходит.
        - На моей памяти, нет. - Ответил он, и из его уст это звучало по-настоящему страшно, потому что его память охватывала вечность.
        - Тогда как такое могло произойти? - Спросила она, напряженно всматриваясь в него.
        - Ошибка? Любая система имеет право на ошибку, этим мы и различаемся: только светлые не признают их. Поэтому я наслаждаюсь тобой, а они жаждут стереть и забыть.
        - Но ведь это против их правил? Это же убийство.
        - Против каких правил? - Рассмеялся он. - Против тех, что тоннами засылают ко мне души? Не смеши меня, Лили. Есть, конечно, хорошие люди, я не спорю, но их очень мало, а в основном все состоят из смеси достоинств и недостатков, побеждает то одно, то другое с переменным успехом, и пока жив, никто не знает до конца, что именно победит.
        - Да, я помню об этом, - вздохнула Лили, и он снова усмехнулся, увидев выражение ее лица.
        - Да, извини, тебе виднее.
        - Что я сделала не так, чтобы дойти до самого дна?
        - Я уже говорил тебе, что, возможно, ничего. - Ответил он, подымаясь и продолжая одеваться. Лили почти не сомневалась, что он снова должен был идти на какую-то встречу, но он всегда вел себя так, словно спешить ему было некуда, он никогда никуда не торопился. - Думаю, после ошибки ты оказалась не там, и не в то время, и жизнь пошла не согласно твоей внутренней сути, как бывает обычно, а вопреки, и поэтому ты вынуждена была восставать и ненавидеть, бороться и проклинать, потом снова и снова, но все уже шло не так, пока однажды, - он улыбнулся, - ты не загремела насовсем ко мне.
        Лили смотрела на его фигуру на фоне окна и думала о том, что если бы дело было только в том, чтобы загреметь прямиком к нему, она бы не колебалась. Жаль только, что путь оказался безумно долгим и невыносимым.
        - Если не считать всего, что было до того, я рада, - произнесла она вслух, и его пальцы запутались, тщетно пытаясь застегнуть еще одну пуговицу.
        - Чему? - Он изучал ее глаза, и видел, как они снова становились зелеными, наполняясь незнакомыми ему чувствами вперемешку с болью.
        - Тому, что я с тобой. Во всех этих жизнях... - она замолчала, потому что слезы сдавили ей горло.
        Он не двигался с места и не насмехался, только пристально смотрел на нее.
        - Не было никого и близко такого, как ты. - Проговорила она.
        Ник знал, что это правда, и от этого признание било в самую середину его мертвого сердца.
        - Да, я один в своем роде. - Выдохнул он, и справившись наконец со злосчастной пуговицей, поспешно вышел из комнаты прочь. По любым меркам это сильно напоминало бегство, и Калеб понимающе распахнул перед ним двери в коридор, но только раньше он бежал от своих любовниц по другим причинам: то от их назойливости, то от фальши или скуки, а теперь впервые бежал от искренности.
        Почему ее не волнуют ни богатство, ни власть? Почему она не предается развлечениям, как все остальные? Ей не нужны услуги от него, не нужны подарки, она идет напролом, трощит стену, которую он строил много веков, стену его одиночества, ей обязательно нужно попасть в середину, и кроме этого - больше ничего. С каким безрассудством и самоотверженностью она раз за разом штурмует его крепость, причем так, словно от этого зависит ее жизнь, словно в этом сосредоточен весь смысл ее существования. А что, если так? Тогда она - ошибка, его ошибка в первую очередь, - мысленно застонал Ник, - и кому, как не ему, известно, как избавляться от неугодных. Но он не хотел.
        Глава 42
        - Тебе нужно бежать, Лили! - Глаза Небироса постоянно меняли цвета, что выдавало в нем крайнюю степень волнения.
        - Он узнал о сфере?
        - Нет, это Самаэль. Он больше никогда не вернется обратно. - Покачал головой демон.
        - Но какое отношение он имеет ко мне? - Удивилась Лили.
        - Ты - ошибка, и ты ломаешь все, где находишься. Падшие отрекались, умирали, но никогда не становились людьми. Подобное случилось впервые. Он не простит тебе этого. Он не простит того, что ты рушишь его мир. И дело даже не в Самаэле, Софии или мне, а в том, что, боюсь, этого не остановить, и он, как никто другой, поймет это.
        - Значит, чудеса продолжаются, - пробормотала Лили, переваривая услышанное.
        - Беги, Лили, тебе необходимо бежать!
        - Но разве не ты мне говорил, что мне следует остаться?
        - Да, говорил, но теперь тебе нельзя оставаться. Он уничтожит тебя.
        - Но мне нельзя ни к светлым, ни к темным! - воскликнула Лили. - Куда же тогда?
        - К смертным, ты должна бежать через врата и жить.
        - Но ведь рано или поздно я умру, и они найдут меня.
        - Я никогда никому не давал подобного напутствия, Лили, но тебе скажу: греши побольше, и ты попадешь сюда, а уж я или Джаред, или демоны, позаботимся о том, чтобы твоя сфера разбилась.
        - И так все время? - Не веря своим ушам, произнесла Лили.
        - Пока будет существовать колодец.
        - Небирос, - Лили схватилась за голову, - но ведь это безумие. И он не позволит тебе.
        - Он не будет знать. При удачном стечении обстоятельств он вообще будет думать, что о тебе позаботились светлые.
        - Он может спросить у них, - возразила Лили.
        - Они редко беседуют по душам, - парировал он.
        - А если светлые обратятся к нему, как уже поступили однажды?
        - Все равно это единственный выход.
        - Зачем тебе все это нужно? Зачем так рисковать?
        - Я хочу, чтобы ты существовала. - Ответил демон.
        Лили замолчала и только смотрела на него, словно видела впервые. Он готов был пожертвовать всем ради того, чтобы спасти ее. А Ник едва ли обращал на нее больше внимания, чем на пролетающих мимо ведьм. Но она ни о ком не думала так, как о Нике - еще один неверный выбор. Лили вздохнула и опустилась на неудобную кушетку демона.
        - Лили, - он нервничал, - не время рассиживаться.
        - Я не могу, - покачала она головой, - я не могу все время бежать от него.
        - Но ты не понимаешь, что не будет никакого диалога, не будет вопросов, не будет ничего - только вспышка его гнева, а потом, что бы то ни было, для тебя уже будет поздно.
        Он пытался ее уговорить, его руки двигались в такт его словам, делая их еще убедительнее, весомее, но Лили почти не могла слушать: перед ее глазами стояло лицо Ника и Марка, тихий полумрак библиотеки, голос, который она не сможет забыть, их редкие искренние беседы. Как все это было объяснить Небиросу, он все равно не понял бы.
        - Я хочу все закончить, - произнесла она, прерывая его речь. - Я не пойду больше к вратам. Мне там нечего делать. - Теперь перед ее мысленным взором проносились картины ее печальных жизней, бессмысленность, боль, пустота. Грех или его отсутствие ничего не изменят. Что еще могло так соответствовать ее внутреннему я, как не тряпичное небо, расшитое звездами, пустыня и море? Марк продолжал писать свою книгу, а она - сидеть на своем берегу, пока Он не пришел за ней.
        - Мне придется сказать ему, - произнес Небирос, нарушая ее уход в себя.
        - Сказать что? - Она подняла на него непонимающие глаза.
        - Лили, ты все еще здесь, со мной? - Грустно взглянул на нее демон. - О Самаэле. А после этого начнется буря.
        - Буря, - пробормотала она, - пусть будет буря.
        И Небироса огорчила покорность и безразличие, с которым она это произнесла. Но он вынужден был идти с докладом к хозяину, - умолчать о том, что случилось с Самаэлем, он не мог: рано или поздно Аба все равно узнал бы.
        - Как это могло произойти? - Вспышки гнева, которой опасался Небирос, не было. Вместо этого Аба был шокирован до глубины души. Его пальцы перебирали пергамент на столе. - Как?
        Небирос покачал своей несоразмерной головой. Что он мог ему сказать? Что всему виной девушка, которую они оставили у себя, вместо того, чтобы отдать ее с доплатой светлым? Он ценил Лили едва ли не больше, чем сам хозяин.
        - Где он сейчас? - Лицо Абы мрачнело с каждой секундой.
        - В Испании, - доложил демон.
        - С кем? - Казалось, теперь гнев готов был вспыхнуть в нем в полной мере.
        - Вместе с Грерией, - проговорил Небирос.
        - Со старой каргой?
        - Да, с Вашей бывшей, - склонил голову Небирос, - только она больше не старуха.
        - Отлично, - Аба начал медленно закипать, и кожа его лица стала отливать красным, как перед началом трансформации в его иное обличье. - Как это случилось, я спрашиваю?
        - Добровольная жертва. Самаэль не только раскаялся в содеянном, но и пожертвовал всем ради спасения ведьмы.
        - Но ради чего? Он же не был глупцом, почему ради нее? - На голове Абы проявились и стали подыматься вверх и закручиваться рога, лицо сменила морда с широко раскрытыми ноздрями.
        - Любовь, - с трудом выдавил из себя Небирос, - другого объяснения нет.
        - Как ей удалось вновь вернуть молодость? - Небирос не успел раскрыть рта, как он продолжил. - Ладно, черт с этим. Но как ей удалось освободиться? Где ее сфера? - Его огненные глаза зло сверкнули.
        - Я разбил ее, - признал Небирос.
        - Братья, - прошипел Аба, и словно пламя вырвались из его звериной пасти слова. Сейчас он нависал над Небиросом и значительно превосходил его ростом. Демон лишь надеялся, что если вся ярость придется на его голову, то Лили избежит немедленной расплаты. - Стремишься воссоединиться с Саргатаносом? - проревел хозяин, и имя брата больно резануло слух демона. Значит, он всегда помнил о Саргатанасе, но нарочно гноил его в башне, всеми забытого и похороненного.
        - Я думал, он погиб, - произнес Небирос, и глаза его стали наливаться свинцом. Если ему предстоит пасть от руки Абы, тот дорого заплатит за кровь капхов, заплатит за все годы, что брат провел в башне, заплатит за все, что он сделал их семье.
        - Мне следовало убить его, растоптать, как клопа, как и тебя, - выплюнула звериная голова, склоняясь над демоном. И в этот же момент Небирос извернулся и сразу четырьмя лапами нанес страшный удар, целясь зверю в голову. Бешеный рев огласил коридоры и залы дома, чудовищная лапа с когтями отшвырнула демона к стене, разорвав одно из его крыльев, алая кровь полилась на пол.
        - Стойте, - раздался слабый женский голос, но отчетливо слышный в секунды тишины между ударами. Когтистая лапа с капающей с нее кровью остановилась в воздухе, а демон медленно сполз по стене вниз, отставив в сторону порванное крыло.
        - Лили, уходи, - прохрипел он, но было поздно, потому что теперь она стояла прямо перед рассвирепевшим Абой в зверином обличье.
        - Ник, - она смотрела на зверя без страха, - ты был прав, когда говорил об ошибке. Это я, я причина тому, что происходит здесь. Возможно, светлые были правы, и тебе лучше было отдать меня им. - Лили и не догадывалась, насколько больно будет произносить ей эти слова, даже не смотря на то, что стояла она среди крови и смертельного поединка. Ей не было страшно, она не боялась умереть прямо здесь и сейчас, лишь боялась не увидеть в его глазах сожаления, что угодно, кроме безразличия. Его звериный облик не испугал ее, она и раньше смотрела на него не только глазами, но и душой, и именно то, что она видела там душой, заставляло ее оставаться с ним, видеть в нем нечто, чего больше не знал никто.
        Звериная голова растворилась, как мираж, сменившись человеческим обликом, с красивым лицом и уже привычными разноцветными глазами.
        - Я мог не успеть остановиться, - проговорил он, тяжело переводя дыхание.
        - Не страшно, - произнесла она, не отводя от него глаз и наблюдая обратную трансформацию без тени отвращения.
        - Ты ведь еще не видела меня таким? - не то вопросительно, не то утвердительно сказал он.
        Лили только покачала головой:
        - Внешне - нет.
        - Что значит, внешне? - Ему словно и дела не было до валяющегося рядом Небироса.
        - Внутренне, ты - всегда ты. - Произнесла она без колебаний. Впервые после сильного потрясения страх покинул ее полностью, Лили ощущала себя выжженной изнутри всеми своими прошлыми страхами и унижениями, такой же чистой, как когда-то на самом дне. Она была готова умереть, больше не держалась ни за что, и потому ничто не мешало ей быть искренней. Больше нечего было терять.
        - Я, в звериной шкуре, в ярости убивающий Небироса? - переспросил он.
        - Не убивай свое дитя, ты сам себе причинишь боль. - Она подошла к Нику и коснулась рукой раны на его голове. - Позволь мне перевязать тебя.
        - Вот так, и все? Ты хоть понимаешь, что произошло? - Он смотрел на нее изумленно, одновременно начиная сердиться. Небирос затих у стены, пытаясь не шевелить больным крылом.
        - Не злись, прошу тебя, - тихо произнесла она, склоняя к нему голову и осторожно ощупывая рану. - Я не уйду. Если хочешь драться дальше, тебе придется сожрать меня сначала.
        - Сожрать, - он с отвращением отвернулся. - Ты думаешь, я питаюсь людьми в своем ином обличье?
        - Я не знаю, Ник, позволь мне, - она отвела его руку от головы. В зал бесшумно скользнул Калеб с бинтами и спиртом, появившись словно по велению Лили и передал ей все необходимое, быстро орудуя инструментами и помогая.
        - Ты и его будешь латать? - С презрением глядя на Небироса, произнес Ник.
        - И его, - спокойно ответила Лили, не отрываясь от работы.
        - Так какого черта с тобой-то случилось? - теперь он пристально изучал Лили из-под ее руки.
        Она тяжело вздохнула, закончив с его головой.
        - Тебе придется покончить со мной, - наконец, произнесла она, глядя в пустоту.
        - Почему? - Он подозрительно смотрел на нее зеленым глазом из-под повязки.
        - Ты знаешь, почему. - Вздохнула она, и взгляд ее был печален и серьезен. Он не мог понять, что именно с ней произошло, но больше это не была запуганная девушка из его постели, не смеющая его рассердить. Больше всего она похожа была на ту незнакомку, которая однажды лежала у него на столе в кабинете.
        - Что случилось, Лили?
        - То, что нельзя позволить всему разрушиться только из-за меня, даже здесь. Нельзя, чтобы ты... чтобы с тобой... - она замолчала, опуская глаза. Все-таки она не могла произнести этих слов, было слишком тяжело.
        - Ничего непоправимого не случилось, - спокойно произнес он, но взгляд его стал мягче и теплее.
        - Но ведь то, что стало с Самаэлем, может случиться и с другими, - возразила она.
        - Если он не умер, в конце концов, я могу только порадоваться за него. - Сказал Ник, и даже Небирос у стены издал какой-то невнятный звук. - Ты хочешь уйти? - Спросил хозяин серьезно, пристально всматриваясь в ее лицо.
        - Нет, - это слово едва ли не вылетело криком из ее горла. - Нет, не хочу. - Уже спокойнее добавила она.
        Ник улыбнулся той поспешности и отчаянию, с которыми она произнесла эти слова.
        - Тогда ты останешься, - сказал он.
        Лили смотрела на него, не в силах возразить. Ей слишком дороги были и его улыбка, и его редкая нежность и изливавшееся в ту минуту от него тепло. Сквозь разорванную рубашку виднелось смуглое крепкое тело, и больше всего на свете ей хотелось коснуться его губами, стереть с него усталость и проступившие бисеринки пота, ощутить его ответный жар и растаять в нем, забыться, раствориться.
        - Лили, - он взял ее за локти, и она вздрогнула, очнувшись от своих фантазий и замерев перед приближающейся реальностью. Так легко оказалось опустить ему голову на грудь, коснуться щекой, а затем и губами и исполнить свою мечту робко и неуверенно. Он не отталкивал, больше не насмехался над ней и не был груб, он замер, ощущая ее прикосновения. - Лили, - шептали его губы, заставляя ее двигаться смелее и безрассуднее, дыханием покрывать мурашками его кожу.
        Прервав свое путешествие, она подняла голову и посмотрела в его разноцветные глаза, почти касаясь губами его губ, и он сократил расстояние между ними, впившись своим ртом в ее. Никогда до этого он не целовал ее. Она не понимала, почему, но теперь, когда это случилось, ей казалось, что она знает. Слишком о многом говорил поцелуй, в нем была вся сдерживаемая многими днями страсть, в нем было неудовлетворение и горе, одиночество и отчаяние. Когда он позволил ей вдохнуть, Лили поняла, что стена между ними рухнула, и они теперь - одно целое.
        - Я люблю тебя, Ник, - прошептала она.
        Он закрыл глаза и молчал. Лили смотрела на его скулы, лоб, спутанные волосы и слышала, как стучит его сердце, мощно и ровно.
        - Теперь я уязвим, - произнес он, и в уголках его губ дрогнула усмешка.
        - Ты снова смеешься, - выдохнула Лили, грустно улыбаясь.
        - Нет, посмотри на меня, - он вдруг снова стал серьезен, и приподнял ее голову за подбородок, так что их глаза вновь встретились, - ты так добивалась этого: ломала мою стену - неужели не видишь, что ее больше нет?
        - Вижу, - Лили судорожно вдохнула и всматривалась в его глаза, потому что от того, что она там видела, у нее захватывало дух, и почти невозможно было поверить. В его глазах светилось чувство, которого она никогда там раньше не видела. Ради этого стоило бороться, стоило сражаться, разбирая его стену по кирпичу, чтобы однажды, когда она рухнет, понять, что за ней всегда была любовь. Эта любовь говорила ей искренне и бесповоротно, что он никогда не дал бы ее в обиду: ни рядом с залами, когда на нее напал человек, ни на кухне, где она была в услужении, ни где-либо еще в его мире. Он достал бы обидчика со дна и разворотил его голову, если бы с ней хоть что-нибудь случилось на самом деле. Он оберегал ее все то время, что она думала, что ему плевать, все время, что произносил свои колкости и жестокие шутки, все это время он настоящий был рядом с ней, иногда прорываясь во взглядах, когда смотрел на нее, не успев надеть маску и думая, что она не видит. - Вижу, - Лили заплакала и подняв его руки к своему лицу, стала целовать его пальцы, орошая их слезами. Она ощущала себя ужасно глупо, но не могла
остановиться, не могла ничего поделать. Он был рядом с ней - все, о чем она только могла мечтать.
        - Не плачь, не плачь, - он обнял ее, укачивая, как ребенка. - Так давно ему не приходилось никого утешать, что он почти забыл, как это делается. Ник поднял голову, прижимая Лили к своему плечу, и встретился взглядом с Небиросом. Калеб успел перевязать демона, и бесшумно исчезнуть, подобрав медицинские принадлежности. Небирос смотрел на Абу фасеточными глазами, в которых то и дело проскакивали всполохи розового на фоне безмятежной голубизны. Потом он молча поднялся и, пошатываясь, последовал к дверям. Ник проводил его взглядом, и в своем безмолвном диалоге они пришли к согласию без слов.
        Когда они остались одни, Ник сбросил рубашку, и теперь Лили могла полностью прижаться к его обнаженному телу. От его тепла ей было уютно и хорошо, она закрыла глаза и почти проваливалась в сон от расслабленности и счастья.
        - Можешь поспать, я не исчезну, - тихо произнес он ей на ухо.
        - Но как же твоя рана, - встрепенулась она, - я не могу сейчас спать.
        - Моя единственная рана - здесь, - сказал он, коснувшись своего сердца. Впервые за много веков оно действительно ныло, жило, стонало, сейчас от радости, но если бы с ней хоть что-нибудь случилось, кто знает, от какой боли. Ник содрогнулся, но не мог уже ничего изменить. Она оказалась внутри его стен, и ему еще никогда не было так хорошо, как после того, как она вошла.
        - Но голова, - начала она, но он только отмахнулся, стягивая повязку, и Лили, дотронувшись рукой, ощутила под пальцами целую и невредимую кожу.
        - Но как? - она смотрела на него почти обиженно, подхватив сброшенную повязку, пропитанную кровью.
        Он поглядел на нее так, как глядят на детей или блаженных, и лишь пожал плечами:
        - Как всегда.
        Глава 43
        Залы кипели от возбуждения присутствующих, дреги выпивали и съедали уже вдвое больше обычного в предвкушении скорых празднеств. Слуги метались между столами, как оголтелые. Джой падала с ног, но и этого, казалось, было недостаточно. Долли все последние дни вечно была чем-то недовольна, и от этого слугам становилось только хуже.
        - Быстрее ворочайтесь, олухи, - орала она, отвешивая пинки налево и направо. - И ты, подруга королевы, - выплюнула она в сторону Джой, так и не успев дотянуться до нее носком своей туфли, - пошевеливайся.
        - Вот придет Лили, и задаст тебе жару, - прошипела Джой, на самом деле думая о том, что такая, как Лили, и себя-то толком защитить не сможет. Если бы ее выбрали хозяйкой, уж она-то навела бы везде порядок, и Долли первым делом отправилась бы чистить стойла фарлакам.
        - Эй, девка, - заорал пьяный дрег, потянув ее за край фартука, - а ну-ка подлей мне и мои друзьям еще.
        - Что празднуете-то? - Не сдержалась Джой. Вот уже несколько дней она наблюдала весь этот бедлам, и не могла понять, к чему все идет. От Долли только и слышно было, что грядут великие празднества, а в честь чего они и чем так велики, похоже, она и сама не знала.
        - Войну, - заржал дрег, шелестя своей металлической чешуей. Джой поставила на столик сразу пару кувшинов пойла, только чтобы не видеть их крокодильих глаз с мигающей пленкой.
        - О какой войне он болтает, а, крылатый? - Спросила она, смахивая ошметки со стола демонов, и забирая пустые кувшины.
        - О той, что грядет наверху, - произнес демон, плотоядно рассматривая Джой, но все же любопытство пересиливало в ней чувство опасности.
        - И кто с кем воюет?
        - Это не важно, - рассмеялся демон, хотя смех его больше походил на карканье. - Давно не было свежей крови, а повод всегда найдется.
        - Так война уже началась?
        - Начнется, когда хозяин подпишет контракт, - сказал демон.
        - Со смертным королем, - смекнула Джой.
        - Короли уже не в моде, - захохотал демон. - С тебя пора смахнуть пыль, крошка. Теперь это президенты и премьер-министры.
        - Мне все равно, как эта гадость называется, - смело заметила Джой.
        - И то верно, - забулькал демон, переворачивая кувшин.
        - Значит, война, вот так просто, - мысли Джой неслись вскачь. - Всего-то и делов: заключил контракт и вперед. А все эти несчастные толпами повалят в ад, потекут реки крови, появятся новые слуги, жизнь на кухне станет легче, пищи и выпивки будет вдоволь для всех. Джой вздохнула и понеслась дальше, подгоняемая криками Долли.
        - Я хотел бы, чтобы контракт изучили мои адвокаты, - заметил мужчина в возрасте, поправляя и так сидящий на нем идеально костюм.
        - Разве они уже не изучали его в течение месяца? - уточнил Аба. Он сидел в своем кресле, развалившись, и всем своим видом заставляя обстановку быть непринужденной.
        Политик явно нервничал, потому что теперь он пытался устранить несуществующий недостаток в галстуке.
        - Почему Вы не позволили мне прийти с моими консультантами?
        - Потому что я заключаю сделку с Вами, а не с ними. В сделках такого рода участвуют только двое. Когда их время придет, они также будут наедине со мной.
        - Что им может понадобиться такое, чего не могу дать я? - Высокомерно скривился мужчина.
        - Жизнь, например. - Ответил дьявол. - Или смерть.
        - За деньги можно убить кого угодно.
        - Но не избавить от смерти.
        Политик замолчал, тревожно глядя на контракт.
        - Хорошо, - наконец, сказал он, открывая последнюю страницу с местом для подписей. - Могу я получить какие-то дополнительные выгоды?
        - О чем Вы? - Глаза Абы сузились, он с радостью размазал бы мерзкого слизняка по поверхности стола. Хотя нет: даже стола было жаль.
        - Я слышал, что в кровавые жнива, - он опасливо посмотрел по сторонам, словно их мог кто-то подслушать, а даже если и так, словно он мог это заметить, - тут много народу, и очень красивых женщин.
        - В слоях варятся женщины со времен китайской и римской империй, - произнес Аба, - Вы можете взять любую.
        Клиент жадно облизнул губы, а хозяин с удовлетворением подумал, какие развлечения его будут ожидать после смерти.
        - Но вернемся к делам, - заметил Аба, подталкивая к мужчине контракт.
        Глаза политика испуганно округлились, и он снова начал тянуть время. Аба искренне не понимал, чего он тянет. В контракте не было никакого подвоха, ничего сверх меры: человек развязывает войну - ад получает кровавые жнива, а ничтожество, сидящее перед ним - власть и деньги, и долгие годы на посту президента. Другое дело, что пост скоро упразднят, сведя его поправками в конституции до марионеточного состояния. Но знать это клиенту необязательно. Аба выдал человеку одну из своих самых обворожительных улыбок.
        - Смелее, иначе я вынужден буду засомневаться, что вы способны выполнить свою часть контракта.
        - Не сомневайтесь, - жадно оскалился мужчина, глядя на контракт и доставая свою ручку.
        - Кровью, любезный, - все также сладко улыбаясь, заметил ему Аба.
        - А, да, простите, привычка, - спохватился тот и заерзал на месте, а в комнате стало душно от страха.
        - Ник? - Лили заглянула в комнату, но заметив, что у него посетитель, остановилась, - извини.
        - Калеб, - с досадой вскрикнул хозяин, и человечек возник в дверях, увлекая за собой Лили.
        - Позвольте, проходите, я настаиваю, - галантно произнес политик, приподымаясь из-за стола, и Нику нисколько не понравились загоревшиеся при этом в его глазах огоньки.
        - Нам необходимо закончить с делами, - настойчиво произнес хозяин, внутренне уже начиная закипать.
        - Но кого вы так прячете? - Вскинул бровь гость.
        - Я никого не прячу. - Голос Абы разнесся по комнате раскатами. - Я у себя дома.
        Калеб вежливо отошел, пропуская Лили внутрь.
        - Это моя хозяйка, Лили, - представил он Лили гостю. Она вежливо поклонилась, но ей сразу не понравился хищный взгляд холеного гостя. Таким взглядом на ее человеческой памяти обладали подлецы.
        - Очень приятно, - улыбнулся гость, слегка склонив голову. - Я готов подписать контракт, - неожиданно заявил он, - если в качестве бонуса получу ее.
        - Вы не расслышали? Я сказал, это моя хозяйка. - Процедил Ник, но Лили уже знала этот его взгляд и дрожь в руках - он едва сдерживался от гнева. Возможно, он посмеялся бы над смертным и даже не утруждал бы себя извинениями перед ней, случись это несколькими днями раньше, но теперь, когда они сказали друг другу все и полностью раскрылись, он не мог допустить даже подобной мысли.
        - Я знаю, что означает этот термин, - нагло усмехнулся гость, уверенный в своей незаменимости и неприкосновенности. - Всего лишь очередная ваша подстилка. Так разве вы не уступите ее ненадолго мне?
        Эти слова были самой глупейшей его ошибкой в жизни, и увы, последней. Лили даже не успела заметить молниеносного движения Ника, как голова гостя уже поскакала по полу отдельно от грузно осевшего тела. Еще какое-то время его рот пытался что-то произнести, а глаза смотрели не то изумленно, не то возмущенно, но вскоре сменились застывшим посмертным оскалом.
        Лили задрожала.
        - Не стоило так, он просто...
        - Просто что? Позволил оскорбить тебя и меня в нашем же доме? - Заорал Ник, трансформируя успевшую стать звериной лапу обратно.
        - Я не хотела помешать твоим делам, - расстроено произнесла Лили. Она действительно меньше всего хотела разрушить сделку, о которой гудел весь ад, с которой было связано столько ожиданий. Но как-то так все время получалось, что она постоянно становилась причиной тех или иных разрушений в его мире. Лили удрученно смотрела перед собой, понимая, что уже ничего не исправить.
        - Разве тебя не радует, что ты помешала войне? - Спросил он, продолжая сердиться, только теперь она уже не уверена была, что он по-прежнему зол на гостя.
        - Войне, - повторила Лили, задумавшись по-настоящему о том, о чем он говорил. Сколько людей лишилось бы своих лет жизни, за которые они могли бы измениться в лучшую сторону, сколько из них вынуждены были бы убить других, стать злее и отчаяннее. Она помнила какие-то куски из тех войн, что пришлись на ее век, но и этого было достаточно. То, что для ада было празднеством, для людей было адом на земле. Она помнила, сколько грязи и низости в войне, и ноль геройства. Почему-то на ум ей пришел Таната с его мальчишеской улыбкой - сколько таких Танат умирает на одной войне, а тем более, на современной, с кучей оружия и техники? Пока эта безголовая сволочь нежилась бы под солнцем, попивая коктейли или играя в гольф со своими приятелями, тысячи простых людей погибали бы в жерновах войны. Кровавые жнива - так называли их в аду, теперь не будет крови, не будет толп новых душ в слоях, не будет пира.
        - И да, и нет, - произнесла Лили, - ни дреги, ни демоны не будут рады новому известию.
        - Не будут, - Ник уже совершенно успокоился и сел в кресло, снова развалившись в нем и теперь не играя. - Можно будет изобразить теракт, но придется очень потрудиться.
        - Теракт? - поразилась Лили. Он ни на минуту и не думал отказываться от своих планов? У него всегда был запасной вариант?
        - Если войны не будет наверху, она будет здесь, - пояснил он, словно читая ее мысли.
        - Как это? - спросила Лили.
        - Ты верно заметила, что дреги не будут рады, более того, они поднимут бунт. К ним присоединятся те, кто обычно встает на их сторону во всяческого рода конфликтах. Часть демонов окажется по одну, а часть - по другую сторону баррикад. Ведьмы, скорее всего, все-таки останутся верны престолу, и скользящие твари, и демоны судьбы. Но весь остальной сброд, и те, кто считает себя истинными обитателями этих земель, подымут головы из всех своих нор. Это будет война, грандиозная война, но только уже в аду.
        - А что будет со слоями? - Лили с трудом могла себе представить в этом кипящем миру с его жителями сражения друг с другом - вот уж где земля должна была разверзнуться напрочь.
        - А кому до них есть дело. Только если бы дела были совсем плохи, мне пришлось бы приказать разбить пару тысяч сфер самых отъявленных подонков.
        Лили ужаснулась - прекрасная выходила перспектива: когда после окончания побоищ, все эти нелюди оказались бы на свободе.
        - Да, верно, - кивнул он, наблюдая за отражением ее мыслей на лице, - и все это закончилось бы все теми же кровавыми жнивами, так или иначе.
        - Неужели нет никакого выхода? - почти безнадежно спросила она.
        - Теракт, - лукаво улыбнулся Ник, - а там, если что и получится из этого, у нас никаких обязательств, мы умываем руки. И удар, скорее всего, будет точечным и быстрым, никаких кровавых излишеств. - Утешил он ее под конец.
        - Ты нарочно спровоцировал его? - усомнилась Лили.
        Ник рассмеялся почти радостно.
        - Нет, - произнес он серьезно, - на такое даже я не всегда способен.
        - Почему все всегда так сложно, - произнесла Лили, - когда я думала, что вот и все, вот оно, начало новой жизни, у меня снова такое ощущение, словно меня обманули.
        - Ты расстроилась из-за оторванной головы, - сказал Небирос, закрывая книгу по летописям капхов.
        - Расстроилась - это даже не то слово, но дело не в этом, - Лили посмотрела на него грустно. - Мне кажется, он снова играет со мной.
        - Нет, - Небирос не дал ей договорить, - я был там, когда вы... - он замолчал, подбирая нужные слова. - Я никогда не видел его таким. Он - хозяин этих мест, это не только власть, но и ответственность, как у всякого правителя. Он обязан думать о последствиях. Аба честно расписал тебе картину, которая нас ждет, если не дать дрегам то, чего они так жаждут. Он сказал тебе правду, Лили, а на правду не стоит обижаться, иначе он решит, что тебе нужна ложь.
        - Но эта правда ужасна, все равно погибнут люди! - Воскликнула Лили.
        - Люди всегда погибают - вопрос в их числе. Считай, что твое случайное появление спасло многих.
        - Но Ник, он с такой легкостью говорит о тысячах смертей.
        - Не забывай, кто он, - покачал головой Небирос. - Лили, я понимаю, что он дорог тебе, но от этого он не становится светлым.
        - Но как он все устроит?
        - Очень просто, - отозвался Небирос, - демоны уже потрудились наверху, и все необходимые иллюзии наведены, и сцена происшествия воссоздана с точностью до детали.
        - И часто он меняет историю? - спросила Лили.
        - По мере необходимости, - замялся демон, ощущая неловкость.
        - А светлые не вмешиваются?
        - Еще как, - оскалился демон. - Но в данном случае мы не нарушили ничьей свободы выбора, - усмехнулся он, - почти.
        Неподписанный контракт, подстроенное убийство - да, это вполне походило на ненарушение свободы выбора.
        - Они не узнают, чьих это рук дело, - утешил ее Небирос, - исполнители таких убийств все равно попадают к нам.
        Заметив скептическое выражение на ее лице, демон добавил.
        - Помни, что если бы он подписал контракт, все было бы куда хуже.
        - Лили, - она смотрела в окно, любуясь пейзажем за ним, когда расслышала голос, а затем ей пришлось прикрыть рукой глаза, защищая их от яркого света. Когда глаза немного привыкли, и она смогла убрать руку, перед ней красовалось сияющее существо.
        - Кто вы? - пораженно пробормотала Лили.
        - Посланец свыше, - ответил он, вежливо улыбаясь.
        - Вы не можете пройти сквозь окно, - в панике произнесла девушка.
        - Нет, не могу, - подтвердил он. Его тело, казалось, излучало теплый солнечный свет, и оттого контуры то немного расширялись, то сокращались и подрагивали.
        - Тогда что вам от меня нужно? - спросила она, всматриваясь в его лицо и не в силах уловить какие-то определенные черты, поскольку лицо его не было статичным, и постоянно менялось.
        - Мы отправляли за вами свет божий, но они, очевидно, не справились со своей работой, - произнес гость.
        - У вас был шанс убить меня, - рассердилась Лили, - но вы его упустили!
        Она хотела было захлопнуть ставню, как гость сделал предупредительный знак рукой.
        - Убить? - его брови взлетели вверх. - Кто вам сказал такую глупость?
        - Тот, кому я верю, - отрезала Лили.
        - Король лжецов? - усмехнулся он.
        - Мне все равно, как вы его называете.
        - Вы утонули во лжи, Лили. Вас кормят ею на завтрак, обед и ужин. Мы хотим исправить то, что произошло с вами: вернуть вас к жерновам судьбы и дать новую жизнь, новую судьбу и возможность начать все с чистого листа.
        - С чистого? - переспросила девушка, и гость энергично закивал головой.
        - Да, вас не будут мучить воспоминания о времени, проведенном здесь. Уйдет все - и отчаяние, и боль. Ваша душа войдет в мир столь же чистой, что и новорожденные души.
        - То есть я забуду все, что было здесь. И слои, и Абу, и всех остальных?
        - Абсолютно все, - благостно улыбаясь, подтвердил гость.
        - Тогда это хуже, чем смерть. - Ответила она.
        - В каком смысле? - поразился гость, и Лили даже показалось, что его свет мигнул, как настольная лампа.
        - Я не хочу забывать, - произнесла она, хмуро глядя на гостя, - это самое дорогое, что у меня есть.
        - Но этот груз будет тяготить вас, тянуть вниз в новой жизни, - возразил он.
        - А кто вам сказал, что я хочу новую жизнь.
        Гость глядел на нее с недоумением.
        - Я там, где мне и место, - продолжила она.
        - Это немыслимо. Вы добровольно отказываетесь от света?
        - От света и беспамятства? Да.
        Гость не нашелся, что ей ответить, и всплеснув руками, растворился в пространстве, словно его там и не было.
        - В последнее время становится небезопасно глядеть в окна, - пробормотала она, все-таки прикрывая ставни. Но какое-то сомнение слова гостя все же зародили в ее голове. Зачем Ник сказал ей, что ей грозит опасность наверху, что ее убьют, если светлые вовсе не собирались ничего подобного с ней делать - они лишь хотели осчастливить ее по-своему, хотя это и не совпадало с ее представлением о счастье. Поступил ли он так из любви, чтобы не потерять ее? Или это опять была одна из его игр? Лили не могла забыть катящуюся по полу голову. Она бы предпочла остаться униженной, как раньше, чем увидеть, как человек лишается жизни, да еще и таким образом. Правда, когда она вспоминала о том, какой именно контракт он собирался подписать, то уже едва ли могла счесть его человеком.
        Мелкий демон, с телом, похожим на горгулий, которыми в средние века любили украшать католические соборы, переминался с лапы на лапу в комнате Небироса. Чувствовалось, что он не привык к замкнутым помещениям, и его стихией было небо. Небирос смотрел на него даже с неким оттенком зависти, потому что ему в мир людей путь был заказан с его сложением и неприспособленностью к иллюзиям или трансформациям. Хотя он был потомком тех, для кого эти земли были единственной родиной.
        - Зачем вам понадобилось разбивать целый самолет? - мрачно поинтересовался Небирос. - Вы понимаете, сколько ненужного внимания теперь это привлечет?
        - У нас не было другого выхода, - суетливо и по-деловому отозвался демон, - что нам было делать с оторванной головой? Необходимо было что-то такое, где от них ничего не осталось бы.
        - Поэтому вы угробили еще с пару десятков ни к чему не причастных людей?
        - У него должна была состояться встреча. Это был единственный вариант, подходящий по времени и условиям. Катастрофа исполнена чисто - к ней никто не подкопается. - Заверил демон.
        - Но почему он должен был рухнуть при посадке в населенном пункте и убить еще одного ни в чем не повинного человека, и это еще хорошо, что только одного!
        - Зигг перекусил провод, Чази сменил записи в книгах и памяти провожавших, мы все делали настолько быстро, насколько было возможно. Но самолет уже был в воздухе и заходил на посадку, так что... - демон умолк, поскольку продолжение было очевидным.
        - Ладно, - вздохнул Небирос, - теперь нужно будет проследить, чтобы в прессе не появились какие-нибудь невероятные версии происшествия. Пусть это будет неполадка в системе, или ошибка диспетчера, или пилота.
        - Это может быть бомба, - вкрадчиво заметил демон, - ведь нам нужна ответная реакция, немного крови, верно?
        - Ты о кровавых жнивах? - Небирос помнил о них, но не мог допустить, чтобы Лили узнала, что он причастен к человеческим смертям. Их и так было уже немало.
        - О них, - кивнул демон.
        - У демонов судьбы и так достаточно сфер, а пары десятков трупов хватит на один пир дрегам.
        - Этого мало, - заметил демон.
        - Тебя это не касается, - осадил его Небирос, и показал ему, чтобы тот убирался.
        Демон взмахнул крыльями и улетел в окно, растворившись в багровом зареве.
        Небирос понимал, что происшествие такого размера обязательно привлечет светлых, что было им вовсе не на руку. Тупоголовые демоны вместе с самолетом уничтожили всю верхушку страны, которой руководил покойный президент. А такое уже не могло пройти незамеченным. И демону не хотелось думать о том, что случится, если светлые докопаются до сути вопроса. Почему не обыкновенная бомба в машине? - спрашивал он себя, и сам себе ответил: - да потому, что он должен был лететь на этом чертовом самолете, а не полетел только потому, что тайно отправился в это время подписывать контракт с Абой.
        Глава 44
        Они вернулись на родину Грерии, туда где она когда-то выросла. Только теперь это была вовсе не та страна, и мало что в ней осталось с тех пор - только пара соборов, да какие-то руины, но все же воздух, климат и само море, как казалось счастливой Грерии, ничуть не изменились и даже стали еще прекраснее.
        - Посмотри на эти здания, - смеялась Грерия, - здесь раньше была таверна, такая себе развалюха, сарай. А что теперь? Кругом металл и пластик.
        - Мне кажется, ты и ему рада, - мягко заметил Самаэль.
        - Ты не устал? - Грерия нахмурилась, глядя на его спокойное лицо, - ты печален? Тебя что-то расстроило?
        - Грерия, - улыбнулся он, - я едва ли буду улыбаться, как раньше, я бы сказал, что раньше я скалил зубы, а не улыбался, но то, что сейчас - куда искренней и лучше. - Он притянул ее к себе и поцеловал.
        - Да, так вполне согласна, - улыбнулась она. - Пойдем на море?
        - Мы с тобой и так целый день бродим по городу. Но раз мы люди, разве нам не следует задуматься о хлебе насущном?
        - Фу, какой ты не романтик, - произнесла она, таща его за руку вперед. - Мы еще успеем окунуться в будни. А сейчас - почему бы нам не насладиться выходными. - И она побежала, увлекая его за собой.
        - Тебя никогда не донимала инквизиция? - Неожиданно спросил он, когда они сели на берегу.
        - Нет, - пожала плечами Грерия, - скорее, они дали мне толчок.
        - В каком смысле? Воспитали тебя ведьмой? - усмехнулся он.
        - Нет. Они вешали, мучили, топили женщин в нашем селе. Искали ту самую, которая насылает порчу на урожаи, нагоняет тучи посреди ясного неба, и заливает дождем их костры.
        - И как, нашли? - он с интересом смотрел на Грерию.
        - Нет, - пожала она плечами, - потому что это была я. Когда до меня это дошло, я поняла, что у меня дар, и мне следует учиться, чтобы с умом использовать его.
        - И что было дальше?
        - Да что: я ушла из села, и шла до тех пор, пока не нашла еще одну женщину, с таким же даром, как у меня, только опытную и сильную. У нее я и осталась.
        - Так это она тебя всему научила? - Удивился Самаэль. - Не иначе, как без Абы тут не обошлось.
        - Конечно, не обошлось, - глаза Грерии сверкнули, - откуда бы у обычной смертной взялись все эти знания. Когда я пришла к ней, она уже была на службе у него. А потом, когда я стала достойной ученицей, я заменила ее.
        - А что случилось с ней? - спросил Самаэль.
        Грерия как-то разом стушевалась, видимо, надеясь до последнего, что он не спросит.
        - Я убила ее, - наконец, произнесла она.
        - Мог и сам догадаться, - пробормотал Самаэль.
        - Прости, мне жаль, мне правда сейчас жаль всего, что я натворила, - сказала Грерия, беря его за руку и заглядывая ему в глаза. Больше всего она теперь боялась, что он отвернется, не вынесет всех ужасов ее падения, и однажды отвернется.
        - Я знаю, - прошептал он, нежно проводя ладонью по ее щеке. - Мы оба изменились, кто я такой, чтобы осуждать тебя за содеянное. Я сделал столько, что..
        - он замолчал.
        - Не нужно об этом вспоминать, ты прощен, - произнесла Грерия, кладя голову ему на плечо.
        - Содеянному мной нет прощения, - покачал он головой, но Грерия подумала, что у него это пройдет со временем, и сожаления рассеются сами собой, и улыбалась, глядя на море.
        - Почему мы пришли сюда? - Упиралась Грерия. - Меня пугают эти большие металлические птицы. Я вообще не понимаю, как люди могут забираться туда и отрываться от земли.
        - На метле привычнее? - рассмеялся он.
        - Смейся-смейся, на метле я всегда знаю, где верх, а где низ, и куда мне надо, а в этих консервных банках... - она махнула рукой.
        - Но они позволяют людям взмывать в небо, - воодушевленно начал он. - Мы с тобой теперь обычные люди, Грерия, у тебя больше нет метлы, а у меня - крыльев. Так что если нам захочется полетать...
        - Ни за что, - отрезала Грерия, подозрительно глядя на самолеты. - И у меня все еще сохранились некоторые мои таланты, никто у меня их не отнимал.
        - Чего я не могу сказать о своих крыльях, - с горечью произнес он.
        - Самаэль, - Грерия не знала, что сказать. - Я подожду тебя здесь, - махнула она рукой в сторону странных больших птиц. Ангел лучезарно ей улыбнулся и направился к самолетам.
        - Почему его не устраивает все, как есть, - ворчала она, - почему надо все время что-то изобретать.
        Вокруг собирались тучи, и небо отливало свинцом. Того и гляди, вот-вот мог начаться дождь. Какой-то след в воздухе привлек ее внимание, и Грерия непроизвольно повернула голову. Потом справа, на грани видимости, проскользнуло нечто. Ведьма давно уже забыла слово "случайность", поэтому тут же насторожилась. По характерному запаху, который уловил ее нос, она признала в скользнувших тенях демонов, которые часто орудовали на поверхности. Нельзя сказать, что ее это обрадовало. Аба мог прознать об исчезновении Самаэля, - насчет своей персоны она не обольщалась, - а это не светило им ничем хорошим. Грерия посмотрела на горизонт, придерживая волосы рукой от ветра, и отыскивая взглядом Самаэля, но его нигде не было видно. Он мог находиться за любой из этих нелепых тушек, стоящих на бетонном полу.
        - Самаэль, - прокричала она, но ответом ей был только далекий гул еще одной тушки в воздухе, медленно снижающейся и заходящей на посадку. И в звуке металического зверя что-то было не так. Грерия понятия не имела, как должен звучать самолет, но она знала, что что-то не так. Грерия занервничала, и глаза ее заметались по полю, выискивая знакомый силуэт, но Самаэля по-прежнему не было нигде видно. Тем временем, больная птица приближалась, и теперь не было сомнений в том, что с ней не все хорошо. Тяжело тарахтя, самолет, заваливаясь на одно крыло, приближался к земле.
        - Самаэль, - в отчаянии заорала Грерия, кинувшись вперед. И тогда увидела его: он забрался в один из маленьких легких планеров и счастливый, махал оттуда рукой Грерии.
        - Уходи оттуда, - кричала она, но расстояние было слишком большим, и он не слышал, а может, думал, что она снова паникует из-за металлических птиц.
        Когда он заметил падающий самолет, бежать было уже некуда. Если бы у него были его крылья, он мог бы взмыть в воздух парой мощных движений, прямо вверх, или остаться на месте, а потом выбраться из-под обломков, стряхивая с себя пепел пожарища. Только у него больше не было крыльев, а у нее не было власти изменить время или события. Грерия больше не сомневалась, что к падению самолета приложили руку демоны, которых она учуяла. Огромная туша с грохотом и свистом пронеслась над ее головой и рухнула на поле, задевая крыльями другие самолеты, сминая попавшие под ее пузо, и взрывая носом бетон, как свежую землю. Потом над тушей взметнулось пламя, где-то в стороне хлопнул сначала один самолет, потом другой, и вся сцена обратилась одним сплошным пожаром с черными клубами дыма среди обломков металла.
        Когда Грерия неслась к самолетам, на поле уже появились пожарные машины, и люди в спецодежде успели перехватить ее, так и не дав добежать до пожара. Она пыталась пинать их, вырваться, и продолжить свой путь, но их было слишком много, и они крепко держали ее. Все вокруг что-то кричали, но и из их слов, и из развернувшейся перед нею картины она понимала, что им не удастся никого спасти, что уже, по сути, спасать там некого. Слишком сильным был удар, и слишком много огня. Никто из людей не выжил, не выжил и Самаэль, поскольку был таким же человеком. Но она все смотрела и смотрела на огонь, на мечущихся со шлангами пожарников в надежде на чудо, на то, что он вдруг выскользнет из-под обломков и улыбнется ей, как ни в чем не бывало. А он все не выходил и не выходил, а потом огонь погасили, подоспели скорые, и Грерию начали тащить в машину скорой помощи. Поначалу она упиралась, но когда на почерневшей площади так и не увидела никого живого, и вообще ничего, что напоминало бы людей, последние иллюзии покинули ее, и она позволила людям делать с ней все, что они хотят. Мир словно бы перестал для нее
существовать, или она для него - перед глазами лишь стояла его улыбка, когда он смотрел на нее из планера, всего несколько минут назад. А люди в белых халатах с участливыми лицами уже кололи ей что-то, от чего веки стали тяжелыми и ее потянуло в сон.
        - Нитра, зачем ты пришла? - спросил он ведьму с длинными черными волосами, дождем спадающими на ее грудь и спину.
        - Сказать тебе о том, чего ты еще не знаешь.
        - Ты не гоняешься за сенсациями, не делаешь глупостей, как другие, не принимаешь решений необдуманно, - он обходил ее по кругу, рассматривая ее тонкий стан, но от тонкости ее тела едва уловимо веяло огромной силой. Она была одной из тех, кто редко появлялся у него в покоях, но уж если появлялся, то весть обычно была нешуточной, и к ней следовало прислушаться. - Так о чем ты?
        - О катастрофе с самолетом.
        - Что о ней? - Ник нахмурился, ему неприятна была эта тема, и он предпочел бы, чтобы о ней никто не вспоминал.
        - Ты знаешь, что в ад поступили погибшие?
        - Да, знаю.
        - Все, кроме одного.
        - И что? - Ник безразлично блуждал взглядом по деревянным панелям в кабинете. - Должен же хоть кто-то из них быть лучше остальных.
        - Но он не из самолета, это человек, который погиб на аэродроме.
        - И?
        - Это бывший падший, - произнесла Нитра, и Ник замер на месте, как от удара.
        - Что тебе об этом известно? - Спросил он, сверля ее взглядом.
        - Я общаюсь с демонами, - ответила она, - и я внимательно изучаю вновь прибывших. И, в конце концов, - добавила Нитра, - я видела место происшествия и Грерию.
        Не успел он закончить гневное движение рукой, как она продолжила.
        - Об этом неизвестно больше никому, и не будет известно. Но ты должен знать - это был он. Самаэля больше нет. Грерия не в себе, насколько я могла понять.
        Ник опустился в кресло за столом, не в силах что-либо сказать. Он дорожил Самаэлем, несмотря на все его выходки и своеволие. Они так долго были вместе, они вместе сошли. Он практически вслух признал, что рад тому, что падший освободился, принял произошедшее чудо, и вот - его больше нет. Неужели все чудеса для темных оборачиваются лишь смертью? А как же прощение и добровольная жертва, о которой твердил Небирос? Ему хотелось сотрясти своды своего царства так, чтобы у ангелов попадали кружки со столов, и столы тоже. Но разве это вернуло бы ему Самаэля или облегчило боль? Если бы падший оставался в его владениях, он мог бы его воссоздать хоть из пыли, но только не там, только не после того, как он превратился в человека.
        - Почему для него не подействовал закон смертного? - скорее себя, чем ведьму, спросил Аба.
        - Для него сохранились законы рожденных здесь: кто погибает в аду - тот погибает в нем навсегда.
        - Я знаю свои законы, - заорал он, - и я могу их менять.
        - Но там - нет, - покачала головой Нитра, и оспаривать ее правоту было бессмысленно.
        - Но ведь он умер там, а не здесь.
        - Пожалуй, он давным-давно умер здесь, - произнесла она, - и чудо состояло в том, что ему позволено было еще раз увидеть мир.
        - Неужели для настоящего чуда он совершил мало? Им мало было его жертвы?
        - Возможно, здесь он совершил столько, что едва ли окупалось одной жертвой, - ответила Нитра, опуская глаза в пол, чтобы не гневить хозяина.
        - Ты права, Нитра, это было всего лишь глупой фантазией - решить, что ему будет позволено счастливо жить среди смертных. - Она видела, что он раздавлен новостью. - А что с ведьмой?
        - Как я уже говорила, она не в себе, - ответила Нитра.
        - Хорошо, что сказала, - он тяжело поднялся с кресла. - Что тебе нужно?
        - Ничего, - ответила Нитра, кланяясь ему. - Мы с моими ученицами проведем сегодня мессу по Самаэлю. - С этими словами она покинула комнату.
        А Ник набросил пиджак, чтобы не выделяться в мире смертных.
        Глава 45
        Небо померкло, деревья прекратили качаться от ветра, трава выцвела и высохла, птицы перестали взлетать с легкостью. Время стало ползти, словно гусеница, у которой нет ни цели, ни места. Девушка шла босиком по аллеям парка, плитам площади, каменным узким лестничкам, дворикам из булыжника, а под ногами горел адский песок, и не было ни покоя, ни света, лишь туман слез и боль, нескончаемым потоком омывающая ее душу. Столкнулась с каким-то парнем, он хотел было выругаться, но взглянув в ее безумные глаза и на растрепанные волосы, промолчал и поспешил своей дорогой. Она не видела его, она не замечала почти ничего вокруг, только казалось, что мир замер, и скорбь выступила на поверхность костлявыми руками старух, их запавшими щеками и двигающимися не в такт губами.
        Грерия подошла к заливу и опустилась на плиты набережной. Ее юбки дергал ветер в разные стороны, брызги время от времени попадали на лицо, а ей казалось, что это руки Самаэля нежно дотрагиваются до нее. Она не хотела больше сражаться, просто сидеть здесь, не хотела двигаться - просто лежать рядом с ним. Просто быть всегда с ним, вдыхать один и тот же воздух, знать, что продолжение его вдоха - это ее выдох, и так до бесконечности, закат, сменяющийся рассветом, вечный бег солнца в ладонях двух близких людей.
        Надежда. Когда-то у нее была надежда, потом мечта, которая выскользнула из рук, едва явившись, а потом не осталось и этого. Как светлый и наполненный мир на поверхности вдруг стал адскими пустошами с их растрескавшейся землей и летящим песком? Она не могла понять. Вокруг больше не было демонов, но сама пустота стала слишком похожей на ад. Надежда умерла, мечта улетела. Иногда ей снились его крылья, белые, сияющие, как сама суть света. Иногда она была счастлива, когда не знала ничего, кроме сна.
        Грерия смахнула несколько капель с лица и всмотрелась в даль. Оттуда к ней тянули руки несчастные женщины, потерявшие любимых, соль их слез смешивалась с волнами моря, от их слез рождались океаны, весь мир был наполнен ими: водой, болью, жизнью.
        Легче ли было никогда не иметь? Она была ведьмой, ее имя было синонимом зла, скольких людей она заставила страдать, скольких проливать слезы, но разве это была она? Той женщине было все равно. А эта девушка была настолько живой, настолько счастливой, насколько сейчас была опустошенной и больной. Заика с протянутой рукой, застывшая на одном слове, одном имени - его. Все звуки набережной сливались в одну песню - о нем.
        Она часто вздрагивала, когда в толпе ей мерещилась его фигура. То в чьей-то улыбке чудились его черты, то в уголках чьих-то глаз таилась его усмешка. Временами Грерия всерьез задумывалась: не растворился ли он среди людей? Но если и так, то на такие крохотные частицы, что ей было не собрать его воедино за всю свою человеческую жизнь. Самаэль - белозубая улыбка на фоне неба. Самаэль - как хотелось слышать его имя, чтобы осталось хоть что-то, за что она могла бы держаться, хотя бы звук.
        Он не был человеком, он не был больше падшим, его бесполезно было искать в аду или на небесах. Единственное, чем он мог и должен был быть - человеком, но кто мог знать, что его век будет так недолог. Яркая вспышка, растворившаяся без следа. А люди все также идут по своим делам, танцуют мальчишки на площади под звуки гитары и барабанов, гудят сигналами машины, толпясь в пробках, горд гремит и живет своей жизнью, но во всем его многообразии и ритмах нет единственного звука - звука его сердца. Можно брести дальше, можно мести улицы или кричать что-то из булочной в белом фартуке, можно прыгнуть со скалы в обрыв, или броситься в гущу машин - это не изменит тишины, оставшейся после его ухода.
        - Грерия, - окликнул девушку чей-то голос, и обернувшись, она узнала Абу. Страх так и не пришел, как это случилось бы с ней раньше, пришла лишь надежда, что, если он убьет ее, страдания закончатся, и она сможет соединиться со своим любимым.
        - Пришел за мной? - спросила Грерия, подымаясь со ступенек набережной, где она теперь просиживала часами, вспоминая последнюю беседу с Самаэлем.
        Он неторопливо приблизился к ней, и не обращая внимания на то, что она стоит, присел на ступени. Грерия какое-то время постояла в нерешительности, но затем снова опустилась рядом с ним. Если это была уловка, то она ее только приветствовала. Если ему хочется сбросить ее в воду и утопить - добро пожаловать: она сама принесет камень и не будет упираться.
        - Мне очень жаль, - вдруг произнес он, и от неожиданности Грерия посмотрела на него, и увидев в глазах неподдельную искренность его слов, заплакала, безудержно, навзрыд. До этого момента ни один человек, который знал бы Самаэля, не сказал ему ничего не прощание. Вежливое утешение и сожаление посторонних не трогало ее сердце, но Ник знал, Аба знал его дольше и больше, чем она.
        Его рука легла ей на плечо, и он приобнял ее, прижимая к своему телу. Она помнила, как они лежали в одной кровати, как неистово занимались любовью, но в этом простом его жесте было куда больше человечности, чем за все то время, что они были вместе.
        - Что с тобой происходит? - удивление и тревога отразились на лице Грерии. В ее душе подымался совершенно иррациональный страх: она вдруг испугалась того, что и он меняется, и с ним случится то же, что и с Самаэлем.
        - О чем ты? - Он посмотрел на нее с легкой издевкой, и Грерия сразу стала успокаиваться, отбросив дурацкие мысли, саму возможность такого изменения в нем.
        - Ничего, - она помотала головой из стороны в сторону.
        - Ты действительно любила его? - спросил он.
        - Да, - просто ответила Грерия, глядя на рыболовные суда, заходящие в бухту.
        - Почему?
        - Почему что? Почему любила? - Грерия повернула к нему голову. - Это вопрос без ответа. Просто потому, что он был.
        - А меня? - неожиданно спросил он.
        Грерия взглянула в его разноцветные глаза и ответила честно:
        - Я любила твою власть, силу, ненависть и хитрость.
        - Как ты думаешь, меня можно любить просто потому, что это я?
        Грерия всматривалась в него какое-то время, словно видела впервые.
        - Ты сомневаешься, любит ли она тебя? Эта девушка из слоев?
        - Я не сомневаюсь, - ответил он, - но не знаю, почему.
        - Если у тебя нет ответа на этот вопрос, считай, что тебе повезло, - усмехнулась Грерия.
        - Что будешь делать? - спросил он.
        - Не знаю, - ответила Грерия, подбирая хвосты юбки и оборачивая их вокруг ног.
        - Если хочешь, если чувствуешь себя здесь чужой, можешь вернуться. - Заметив то, как дрогнули ее губы в кривой усмешке, Ник поспешил добавить, - В нормальном облике, и свободной.
        - Спасибо, - сказала она, вновь глядя куда-то в даль моря, - но если я вернусь, я предам его. Поэтому я откажусь.
        - Как хочешь, - он поднялся и бросил на Грерию прощальный взгляд. - Мне пора. Удачи тебе, Грерия.
        И едва он успел произнести свои последние слова, как их обоих залило белоснежным светом, и Ник ощутил себя абсолютно скованным и неспособным пошевелиться в этой уникальной световой ловушке. Должно быть, над нею потрудился не один десяток ангелов и херувимов. Он пытался собрать всю свою силу, но ее было недостаточно в той человеческой форме, в которой он явился на поверхность, чтобы быть незаметным и не привлекать к себе избыточного внимания. Лицо и фигура Грерии растворились в свету, и он понятия не имел, ни где она, ни что с ней. Но злость, подымающаяся изнутри, говорила, что его обвели вокруг пальца, и подлая старая ведьма не оставила своих старых замашек, и стала всего лишь приманкой в идеально спланированной игре. И Нитра - еще одно звено мозаики, Ник застонал от злости и разочарования, ему непозволительно было так глупо попасться, пусть даже они и воспользовались для этого одним из его самых уязвимых мест - его приближенным.
        - Прости, - услышал он невдалеке голос Грерии, - но Самаэля больше нет, и виной тому ты, ты причинил мне и многим другим столько горя и бед. Я до последнего не верила в то, что ты придешь. Я говорила Нитре, что тебе плевать на Самаэля, и насчет этого мне действительно жаль, я не думала, что ты способен хоть кого-то любить.
        - Достаточно, вы свободны, - произнес бесстрастный голос, и Ник не сомневался, что он принадлежит кому-то из судей. Но он уже едва ли вслушивался в суть сказанного, так как сосредоточился на обдумывании того, каким образом ему освободиться.
        Грерия пошла прочь, предоставив светлым дальше разбираться с Абой. Она не очень хотела участвовать в предприятии Нитры, когда та впервые предложила ей устроить Нику западню. Но когда ведьма рассказала ей о том, кто был автором случившейся катастрофы, она согласилась без малейших колебаний. Это были не просто демоны, решившие подкормиться человеческими смертями, нет, это была его воля, его приказ, следуя которому они устроили аварию и тем самым уничтожили единственного, кого она любила.
        Лили рассматривала обложки книг, стоящих на полках в кабинете Ника. Калеб пропускал ее без проблем даже в его отсутствие. Если бы хозяин и возражал, с этой проблемой он разбирался бы лично. Лили не видела его уже некоторое время, а это означало, что ей самой пришлось искать ответы на вопросы, зародившиеся в ее голове после визита херувима. Лили вытащила одну книгу с полки, но та оказалась куда более увесистой, чем она могла предположить, и книга едва не рухнула на пол. Она подхватила ее обеими руками и с трудом водрузила на место. Что она искала здесь? Она едва ли могла бы ответить. Очередная книга замерла у нее в руках, когда она присела за его стол, но глаза не вникали в раскрытый перед ними текст. Лили думала о словах херувима, о жерновах судьбы и о том, кем же она была на самом деле. Почему не прыгнула тогда вовремя, что ей помешало: может, чрезмерная трусость? Лили с раздражением захлопнула книгу и чихнула от поднявшейся в воздух пыли.
        Что она делала в слоях, почему они говорили, что она создала брешь? Она помнила лица, месиво тел, иногда отдельные личности, чем-то запомнившиеся ей, а в основном, демонов и массы людей: руки, ноги, туловища. Но она никогда не презирала их и не ненавидела скорее оттого, что ей всегда казалось, что она не лучше их, и так или иначе могла бы оказаться на их месте. Она никогда не лезла по головам, чтобы за счет жизней других выбраться, нет, она добровольно шла на дно. Она словно говорила миру: ты хочешь, чтобы я убивала, чтобы выжить? Я не стану, я предпочту погибнуть. Тем она отличалась ото всех остальных, она словно не участвовала в их игре, не подчинялась правилам, и летела, летела дальше вниз, пока глубже лететь стало некуда. Именно так она добралась до дна, очень быстро, даже слишком. Но то недоумение, что она вызывала в слоях своим поведением, та аномалия, которую она рождала вокруг себя, позволяла свету проникнуть в толщи ада. Лили тяжело вздохнула, потому что она вдруг задумалась о том, не стала ли бы она такой же аномалией для света, взойди она на небеса.
        Дверь в кабинет открылась, и к своему удивлению она увидела на пороге не Ника, а одну из ведьм, что так часто насмехались над ней.
        - Вот и наша принцесса, - язвительно произнесла рыжеволосая, появившаяся в проеме следом за подругой. - Ну что, закончилось твое время, - засмеялась она.
        - Что вам нужно? - спросила Лили, подымаясь.
        - Сядь, - тяжелым, как могильная плита, голосом велела ей первая ведьма. - Можешь забыть о своей власти здесь. Больше тебе никто не поможет.
        - О чем вы? - Лили и не собиралась садиться, и лишь осторожно обошла стол справа.
        - Давай просто развеем ее по ветру, - предложила рыжеволосая и снова залилась нездоровым смехом. - Пусть сдохнет.
        - Она нам может еще пригодиться, - бросила ей через плечо темная ведьма.
        И тут в окне, рядом с которым она оказалась, Лили заметила промелькнувшее черное крыло с багровым отливом, и знакомый голос прокричал ей: - прыгай! Не успел погаснуть в воздухе последний слог, как Лили в мгновение ока оказалась за окном, и сильная спина с мерно машущими по бокам крыльями подхватила ее и понесла прочь.
        Ведьмы так и остались стоять с раскрытыми ртами, не в силах поверить в произошедшее. Все случилось настолько быстро, что когда они пришли в себя, Лили и след простыл.
        - Ты же говорила, что у нее не осталось приверженцев, после того, как Рамуэль перешел на нашу сторону? - Закричала рыжая.
        - Мы недооценили ее, - мрачно произнесла темная, и направилась вон из покоев Абы. - Нужно доложить об этом Нитре, пока не поздно.
        В чем-то его крылья напоминали крылья Рамуэля, только они были теплее, словно в них было больше жизни. Лететь над землей с очагами лавы и черными мостами было уже почти привычно для Лили.
        - Спасибо, Петра, - произнесла она, - но как ты узнал и так вовремя?
        - Я едва не опоздал, - отозвался он, - ты знаешь: я теперь веду кое-какие дела с обитателями этого мира, не без того. И как только я понял, что замышляют ведьмы, я помчался к дому, и молил всевышнего, чтобы найти тебя вовремя.
        - У тебя вышло, - пробормотала Лили, вспоминая ненавидящие взгляды ведьм. - Что я им сделала? - Спросила она каменное небо у себя над головой.
        - Дело не только в ведьмах, - произнес Петра, заворачивая круг и опускаясь на камни у входа в колодец душ. - Это переворот.
        - Какой переворот, зачем? И где же Ник? - Лили глядела на него недоуменно.
        - Ты такое дитя, Лили, - усмехнулся он. - Это не первый, и не последний переворот в аду. Всегда находился кто-то или целые виды, которые решались бросить вызов Абе. Его власть зиждется на тоннах костей и крови. Ему постоянно приходится доказывать свое право на престол - таковы уж его подчиненные.
        - Но что с ним, где он? - Теперь она уже не на шутку волновалась.
        - Понятия не имею, - честно ответил Петра. - Все, что я узнал - это то, что ведьмы решили захватить власть, и увы, я знаю, что Рамуэль на их стороне.
        - Но зачем ему это? Он никогда не был особо близок с ведьмами.
        - Он будет их новым королем, если они возьмут верх. - Ответил Петра.
        - Рамуэль? - Лили не могла поверить.
        - Да, мне самому верится с трудом.
        - Что мы здесь делаем? - Лили посмотрела вверх на отверстие колодца. - Ты предлагаешь бежать?
        - Это самое умное, что можно сейчас сделать. - Ответил Петра, пробегая взглядом по стенам колодца. - Правда, я не знаю, как скрыть тебя от демонов.
        - Меня незачем скрывать, - произнесла Лили и опустила взгляд, потому что это было равносильно тому, как ему в свое время признаться в том, что у него отросли черные крылья.
        Петра выжидающе смотрел на нее.
        - Они не тронут меня, - ответила Лили, - я им не нужна, моей сферы больше нет в колодце.
        - Ты свободна? - Казалось, глаза Петры убегут сейчас по его лбу.
        - Да, - призналась Лили.
        - Так почему же ты до сих пор здесь? - Он смотрел на нее, не понимая.
        - Не все изменения очевидны, как твои крылья, к примеру, но они есть, - произнесла она.
        Петра покачал головой, окидывая ее взглядом.
        - Это не изменения, это то, что было еще тогда, когда мы спасли тебя, верно? Еще тогда я заметил, что ты говоришь о нем не так, как о других.
        Тяжело было скрыть чувство от того, кто сам ради него покинул все, что ему было дорого.
        - Это так, - Лили больше не отпиралась, да и к чему.
        - Но разбитая сфера - это еще далеко не все. Старик Джаред может приказать своим птичкам, и они разорвут нас в клочья, - вернулся Петра к делу.
        - Да, недавно было сражение, много демонов полегло, - кивнула Лили.
        - Сражение? - Петра ощущал себя так, словно он сто лет провел где-то в норе, а теперь узнавал наконец все новости разом.
        - Между светом божьим и демонами. Они пытались прорваться, чтобы вытащить всех нас. - Ответила Лили. - Я сама не знала бы ничего об этом, если бы они не ранили Небироса. Тогда я и узнала о сражении.
        - Кто-то из наших пострадал? - запинающимся голосом спросил он.
        - Нет, все целы. - Она видела, как Петра облегченно вздохнул. Если в нем что и изменилось, то только крылья.
        - Почему ты не сказала об этом в нашу последнюю встречу?
        - Тебе и так было тяжело, - Лили отвернулась, не зная, как не напомнить ему снова о его потере.
        - Ты видела ее? - Спросил он, помолчав.
        - Нет, - едва заметно качнула головой Лили.
        - Нитра, - темная ведьма застыла в поклоне.
        - Подымись, дитя, - мягко произнесла женщина. Она теперь ощущала себя королевой и полководцем одновременно. С тех пор, как затея с Абой увенчалась успехом, и он как младенец заглотил ее наживку и оказался в путах светлых, она почувствовала себя намного уверенней. - Вы взяли служанку?
        - Не гневись, Нитра, - рыжая упала ей в ноги, - ей пришел на помощь крылатый оборотень.
        - Какой еще крылатый оборотень? - Нитра поднялась во весь свой немаленький худощавый рост.
        - Мы никогда его не видели раньше. Очевидно, мы не учли какого-то из ее прихвостней. - Произнесла темная.
        - Не учли, что ж, - казалось, это не сильно расстроило Нитру.
        - Какие будут указания, госпожа? - Подобострастно глядя на нее снизу вверх, пролепетала рыжая.
        - Нам нужно обезвредить Небироса, он единственный законный претендент на престол после Абы. Ты, - она ткнула пальцем в рыжую, - займешься этим, и на этот раз не допустишь никаких оплошностей.
        Рыжая закивала и едва ли не на четвереньках задом удалилась из комнаты.
        Нитра прошла к окну и замерла, всматриваясь в пейзаж.
        - Дреги присоединились к нам, - произнесла она, не удостаивая темную ведьму взглядом.
        - Отличная новость.
        - Верно, просто превосходная. Если нам удастся вовремя обезглавить демонов судьбы, тогда, считай, победа у нас в кармане. Рамуэль станет новым повелителем, а мы будем дергать его за все ниточки, как нам заблагорассудится. - Лицо ее исказила кривая усмешка.
        - Вы думаете, он позволит нам это?
        - Миби, это мы позволим ему править. Это мы позволим дрегам думать, что их век настал. А на самом деле настает век ведьм. Слишком долго мы были в тени, а теперь еще и вынуждены были терпеть это ничтожество рядом с ним на троне, эту насмешку всем предыдущим ведьмам-королевам.
        - Да, это отвратительно, - согласилась Миби, - прикажете ее отыскать?
        - Не нужно, далеко она все равно не уйдет. Пусть сдохнет той смертью, что заслуживает, незачем тратить на нее попусту время. - Обе они понимающе улыбнулись друг другу.
        - А как же Джаред? Он ведь тоже его потомок, одна кровь, - встревожилась Миби.
        - О нем уже позаботилась одна из наших сестер когда-то, так что он давно уже никому не соперник.
        Миби довольно ухмыльнулась, но затем ее глаза вновь стали серьезными.
        - А Аба? Он не выберется?
        - Из пут светлых? - Нитра посмотрела на нее, как на полоумную. - Они не простят ему нарушения истории. Забавно, одно хорошо состряпанное заклинание похоти - и сработало куда лучше, чем я могла надеяться. - Она вновь нахмурилась: - Что явно доказывает, что его время прошло.
        Глава 46
        - Драш-ш-ш, Угрстан! - уродливые пасти выкрикивали эти звуки хором и падали ниц, блестя чешуйчатыми спинами в далеком зареве. Дреги короновали своего свежеиспеченного монарха, и в качестве короны он получил пластину из черного металла, которую, проткнув толстую шкуру, ему тут же вдели в плечо. Такие пластины, только из обычного металла означали особые заслуги или боевую мощь того или иного дрега. Теперь же черная пластина стала символом власти.
        Дреги распрямились и замерли в ожидании, глядя на своего повелителя. Он и раньше был их начальником, и они привыкли безоговорочно повиноваться ему.
        - Рожденные, - произнес Угрстан, и вокруг воцарилась полная тишина, - векам демонов и падших пришел конец. Пора тем, кто имеет полное право на эти земли, вступить во владение! - дреги одобрительно зашумели, зашевелившись и позвякивая чешуей. - Мы начинаем войну за свои законные права. На нашей стороне изворотливые ведьмы, и теперь никто не скажет, что нам не выиграть без ума и хитрости. Победа за нами! - Он издал утробный рык, и тысячи голосов повторили его, задрав морды вверх.
        Джой с ужасом смотрела на них из-за приоткрытой двери кухни, куда ее заслала Долли для уборки. Но сейчас кругом творилось такое, что было слегка не до чистоты. Девушка смотрела на происходящее и думала, куда бежать и как правильно поступить, но в голову лезли только бредовые мысли, и больше всего хотелось спрятаться куда подальше и отсидеться, пока все это сумасшествие не закончится.
        Она еще никогда не видела, как система рушится, не представляла, что эти тупоголовые животные могут выйти из-под контроля. Демонов, которые обычно следили за порядком, поблизости не наблюдалось, словно они все разом растворились. И это наводило на мысли о том, что грядет что-то глобальное, а не просто буянят разгулявшиеся пьяницы на балах. Джой тихо прикрыла дверь и закрыла глаза. Если бы это помогло, она заткнула бы еще и уши.
        Дреги осаждали входную дверь, и от ударов их бронированных туш, по бокам от проема появились заметные выбоины в стене. Небирос сражался уверенно и спокойно, без лишней суеты наносил меткие удары острыми когтями, вспарывая им брюхи, незащищенные снизу шеи, прокалывая глаза, и только черный блеск его фасеточных глаз говорил о том, насколько он сосредоточен и зол. Когда он понял, что их поток не прекратится, хотел ускользнуть через окно от неповоротливых тварей, но на фоне вечного багрового пейзажа метались в ожидании тени ведьм, и демон сразу понял, кого они караулят. Он мог сражаться до последней капли крови с дрегами, а мог выпрыгнуть в окно и быть уничтоженным ведьмами. Его комната стала ловушкой, и все, что оставалось- забрать с собой как можно больше врагов.
        Небирос послал мысленный призыв демонам судьбы, но не знал, услышат ли они и успеют ли. Это Джаред обладал в их роду набольшими способностями к внушению и передаче, но не он. Обе верхние лапы были уже залиты кровью, сквозь разрушенный проем стало проникать по двое-трое дрегов одновременно, и ему становилось все сложнее уворачиваться. К чему все это действо, он почти не сомневался. С такой тщательностью они могли пытаться угробить его только в одном случае - в случае переворота, а последнее значило, что они уничтожали всех приближенных к Абе, и Лили также была в опасности. Небирос совершил еще один отчаянный рывок и, приблизившись к окну, бросил в него взгляд, но так и не увидел на горизонте ничего утешительного. Демоны судьбы не спешили к нему на помощь. Теперь он не готов был погибать, пока она была в опасности.
        Истошный вопль одной из ведьм заставил его обернуться, и тут же уродливая пасть оставила след на его нижней левой лапе, но то, что он увидел за окном, окупило потерю: там был его брат с несколькими демонами. Он просто-таки разорвал ненавистную ведьму в клочья, а его спутники погнались за остальными.
        Кто-то из ведьм отплевывался огнем, и одному из демонов не поздоровилось - его пылающее тело пролетело вниз в стороне от основной схватки. Все трюки женщин, кажется, совсем никак не брали Саргатанаса. Он скалил зубы, когда его лапы потянули в противоположные стороны тело еще одной колдуньи. Судя по морде, процесс доставлял ему истинное удовольствие. Затем он неспешно нагнал ту из них, что погубила демона, и ее постигла та же участь. Он, словно смерть, носился над долиной и выкашивал их ряды. Когда он покончил с последней, Небирос не заставил себя долго упрашивать и вылетел в окно. Тут же целая гора дрегов рухнула сквозь проем в его комнату, только демон уже был вне их досягаемости.
        - У них рожи еще тупее, когда выскальзываешь у них из-под носа, - произнес рокочущий голос Саргатанаса, разгоряченного схваткой.
        - Да, брат, ты вовремя, - усмехнулся Небирос, и они обнялись, прислонив головы друг к другу и переплевшись усами на головах.
        - Я думал, тебя больше нет, - тихо прострекотал Небирос на их родном языке, и Саргатанас засмеялся.
        - Нет, капхи так просто не сдаются, - ответил он, и Небирос поднял голову, всматриваясь в брата.
        - Лили, - вдруг вспомнил демон, и его глаза пошли пятнами от волнения.
        - Та самая девушка? - удивился Саргатанас, - я полагал, ты не общаешься со смертными.
        - Не общался, но она... - он не знал, как объяснить, - нужно спешить, она наверняка в опасности.
        - Нет, брат, мы больше не можем так рисковать, - твердо произнес Саргатанас, пресекая все возражения, - мы отправимся в колодец, а демоны, - он кивнул на оставшихся, - отправятся за ней.
        - Но что если они не справятся, - начал Небирос, но брат лишь покачал головой.
        - Мы должны уходить, они справятся. Ты сейчас здесь - ходячая мишень. Возможно, им удастся все сделать тихо, если за ней не охотятся. Если же отправишься ты, шума не миновать.
        Глаза Небироса пробежались по всем цветам от нежно-голубого до яростно-желтого, но он никак не мог решиться: его сердце говорило ему, что ее нельзя оставлять, а разум говорил, что брат прав. Видимо, сердце он и вправду унаследовал от людей.
        - Полетели, - позвал Саргатанас, и Небирос, бросив еще один прощальный взгляд на дом, понесся следом за ним.
        - Чертовы дуры, ни на что не годны. Дилетантки, гореть вам в слоях! - на этот раз Нитра не на шутку разозлилась, и Миби не знала, куда деться, чтобы не попасть под горячую руку. Насколько она знала, погибшим ведьмам уже не страшны были никакие проклятия Нитры, но вот ей - совсем другое дело.
        - Разве вам что-то можно поручить? Вы же любое дело развалите! Как?! Как можно было упустить Небироса. С тысячами дрегов, готовыми найти и сожрать любого.
        - Еще один демон, похожий на него, как две капли воды, - лепетала запуганная девушка с блеклыми волосами. Она была из новеньких, недавно прибывших в ад, и ей почти сразу посчастливилось попасть в такую передрягу.
        - А ты почему здесь? Почему не валяешься там, с остальными? - Взвилась над ней Нитра.
        - Я... потому что я... - девушка заикалась, но ей и на самом деле было чего бояться. Миби почти скрылась за углом шкафа, стараясь даже дыханием не выдать своего присутствия.
        - Правильно, что не валяешься, - вдруг совершенно холодно заметила Нитра, - расскажи по порядку, что там произошло.
        - Мы караулили снаружи, все было хорошо: дреги все сильнее осаждали его, и сам он не продержался бы и пяти минут. Но тут появились демоны во главе с этим, похожим на Небироса, налетели со всех сторон, и все погибли. А я... я испугалась и сбежала.
        Нитра утешающе погладила девушку по голове, но от этого жеста сердце Миби почему-то издало жалобный звук, а потом главная ведьма выпрямилась и молниеносным движением выбросила вперед правую руку - девушка схватилась за горло, затем захрипела и с булькающими звуками осела на пол.
        - Зачем? - только и смогла произнести Миби.
        - Предала раз, предаст и в следующий, - ответила ей Нитра. - Выходи уже из-за шкафа, опытные ведьмы у нас сейчас на вес золота.
        Ему не сразу удалось обрести ясность мысли: поначалу свет так жалил и жег его, что он не мог ни сосредоточиться, ни нормально думать. Когда же ему показалось, что интенсивность света ослабла, он, наконец, пришел в себя.
        Ник был опутан со всех сторон светящимися нитями, и распутать или разорвать этот клубок не представлялось возможным: все они образовывали нечто вроде кокона, податливого и мягкого, но непроницаемого. Он раздвинул их пальцами правой руки и отдернулся от боли, кончики пальцев тут же занемели. Ловушка была устроена хитроумно - он не мог просунуть руку между волокон, не то что разрушить ее. Почему-то Нику показалось маловероятным, чтобы светлые хотели беседовать с ним или судить, скорее, они забудут его на неизвестный срок и будут надеяться, что когда кокон однажды откроют, там ничего не окажется, кроме горстки пепла. Но уж это удовольствие он не мог им позволить, слишком глупо он попался в их капкан. Ник громко выругался, и звук утонул в стенах без следа.
        Внутренняя поверхность волокон была мягкой и легко принимала его форму. Ник прилег, и волокна поддерживали его снизу, словно гамак. Он прикрыл глаза и стал думать о сущности света и далеких странных вещах, оставшихся в прошлом.
        Их почти застали врасплох: демоны вынырнули сбоку из-за камней, а не прилетели из долины, где или Лили, или Петра обязательно заметили бы их заранее. Петра моментально стал в боевую стойку, готовый сражаться. Но когда Лили за крыльями увидела наконец тела и головы, она широко улыбнулась, и у нее от сердца отлегло.
        - Небирос, - кинулась она к демону мимо изумленного и застывшего столбом Петры.
        - Лили, слава проклятому, с тобой все в порядке, - проурчал демон, обхватывая ее верхними лапами и ощупывая, все ли в ней цело.
        - Перестань, - засмеялась она, когда ей стало щекотно, - со мной все в порядке.
        - Но как ты... - начал он и запнулся, обратив наконец внимание на Петру. - И сколько вас таких еще, оборотней? - Спросил он, и глаза его потемнели.
        - Не кипятись, - спокойно ответил Петра, - насколько я знаю, только Рамуэль и я.
        - Только Рамуэль, - эхом выдохнул Саргатанас, выступая вперед, - он метит на место будущего владыки. Заключил договор с ведьмами.
        - Верно, но я не с ним, - нахмурился Петра.
        - Остановитесь, - вмешалась Лили, видя, что недалеко и до драки, - Петра спас меня.
        Небирос тут же повернул голову и встревожено посмотрел вновь на Лили.
        - Что случилось?
        - Ведьмы, они пришли за мной. Сказали, что мое время кончилось. Если бы не Петра, все так и случилось бы.
        Небирос тяжело вздохнул.
        - Откуда ты знаешь их? - Спросил Петра, глядя на Лили, но секунду спустя, добавил, опуская взгляд, - впрочем, это неудивительно для хозяйки.
        - Петра, - она не знала, как возразить ему, да и имела ли право на возражение. Просто, она никогда не ощущала себя хозяйкой или королевой, она всегда была лишь Лили.
        - Нам лучше убраться от колодца, пока на нас не наткнулись демоны судьбы - кто знает, на чьей они стороне.
        - Мы знаем, - пророкотал Саргатанас, - демоны судьбы никогда не пойдут против проклятого.
        - Никакие демоны, - добавил прибывший с ними костлявый демон.
        - Почему? - не удержался от вопроса Петра.
        - Потому что мы лучше других знаем его, - продолжил костлявый, - и знаем, чем это закончится.
        - А ведьмы?
        - Ведьмы - так или иначе смертные, - раздался его кашляющий смех.
        - А дреги - всего лишь тупые рептилии, - закончил Небирос.
        Саргатанас понимающе посмотрел на брата, и они молча перебросились парой фраз.
        - Не могли бы вы озвучить ваш диалог? - насторожился Петра.
        - Мы обсуждали, где спрятать Лили, - ответил Саргатанас.
        - Подождите, - запротестовала она, - вы говорите так, словно меня здесь нет. Кто мне скажет, что с Абой? Где он? - Ее взгляд сверлил то Саргатанаса, то Небироса, но их глаза ни на миг не сменили цвет - они не знали.
        - Он может быть где угодно, Лили, - произнес Небирос.
        - Но ты же всегда был в курсе его дел, чем ты последним занимался?
        - Ты знаешь. Этим несчастным случаем.
        - Да, случаем, - из-за последних событий она напрочь забыла о том, что случилось. - И... чем все закончилось? - Нерешительно поинтересовалась она, не зная наверняка, хочет ли на самом деле услышать ответ.
        - Все замаскировали под авиакатастрофу.
        Судя по краткости и нежеланию, с которым он говорил, Лили предположила, что демон не договаривает. Она смотрела на него в упор, ожидая, требуя продолжения.
        - Много людей погибло?
        - Пару десятков, - он склонил голову набок.
        - Пару десятков? Из-за одного человека? - Она была в ужасе. - Но почему нельзя было сделать так, чтоб больше никто не пострадал?
        - Нельзя, - отрезал он, и Лили поняла, что разговор окончен.
        - Поэтому я и не общаюсь со смертными, - произнес Саргатанас, и оба: Лили и Небирос одновременно зло посмотрели на него. - Ладно-ладно, - было забавно наблюдать, как его огромная туша ретируется.
        - Но вы ведь демоны, - не успокаивалась Лили, - вы сами только что говорили, что знаете его лучше всех остальных. Где он может быть?
        - Да где угодно, - не выдержал Небирос и его голова нависла над головой Лили. - Ты думаешь, мы не хотели бы этого знать? Думаешь, нам нравится сражаться с полчищами ведьм и дрегов в его отсутствие? Но он может быть на поверхности, может быть под землей, может быть в подпространствах дома, куда путь нам неведом, может быть где и когда ему угодно.
        - Но если все обыскать...
        - Обыскать весь мир? - Глаза Небироса отливали золотом.
        Лили вздохнула и совсем упала духом.
        - Не грусти, - Небирос смягчился и голос его снова стал спокойным, - скорее всего, он сам появится со временем.
        - А если нет? - В ее глазах светился даже не страх, а боль. Небирос хотел бы, чтобы о нем кто-нибудь когда-то так грустил.
        - Если вы закончили, - вмешался Саргатанас, - может быть, полетим?
        Оба синхронно кивнули, и небольшая группка вскоре взмыла вверх и растворилась в темной пасти колодца.
        - Почему ты оказался в подземелье? - Небирос смотрел на брата и в нетерпении ожидал ответа на вопрос, который его мучил с тех самых пор, как он узнал, что Саргатанас не погиб.
        - Я искал, - произнес демон, глядя куда-то в сторону.
        - Упрямый мальчик, - прошелестел старик, отделяясь от стены. - Тебе всегда нужно было до всего дойти самому. Ты никому никогда не верил на слово.
        - Отец, - почти раздраженно произнес Небирос, досадуя на то, что Джаред вмешался в их беседу. - Что ты искал? - Вновь обернулся он к брату.
        - Следы капхов. Я не верил в то, что все они исчезли. Я думал, что они ушли. А в башне, в подземельях есть проходы вниз, еще глубже, еще дальше.
        - И ты ходил туда? - почти со священным ужасом спросил Небирос.
        - Ходил, - кивнул Саргатанас.
        - И что?
        - Кости, кости и еще раз кости. - Отозвался брат, опуская голову на верхние конечности. - Но я должен был убедиться. Я не мог поверить на слово, что великие капхи бесследно исчезли.
        - Не бесследно, - вмешался старик, - они живут в вас. - И на этот раз ни один из братьев не посмел возразить правдивой горечи его слов.
        - Что будем делать? - поинтересовался Саргатанас после продолжительной паузы.
        - Сражаться, - дернул усами Небирос, - что нам еще остается. - Ведьмы уже ясно выразили свои намерения по поводу меня. - Но тебе не обязательно в это ввязываться, - посмотрел он на брата.
        - Он не знает? - взглянул Саргатанас на отца. Старик лишь устало покачал головой.
        - Так лучше.
        - Так было лучше, но не теперь. - Отрезал Саргатанас, и обернувшись к брату, произнес: - В нас течет его кровь, поэтому они буду счастливы убить всех нас троих.
        - Двоих, сынок, двоих, - вздохнул Джаред, - с меня уже нечего взять.
        - Может быть, - Саргатанс взглянул на отца с сожалением. То, что с ним сделала когда-то одна ведьма, с которой он сошелся после их матери, не смог поправить даже сам Аба. Старик был похож на высохшую кору с руками - иссушенными листьями. И только его глаза все еще горели адским огнем.
        - В нас всех течет его кровь, и что? Я был его приближенным и поэтому...- начал Небирос.
        - Ты не понял, - прервал его брат, - он отец нашего отца.
        На этих словах Небирос едва не сел на четвереньки. Бывали времена, когда он презирал и ненавидел Абу, считал его узурпатором и приверженцем падших, не ставившим демонов ни во что. Он и не догадывался, что его связывают с хозяином не только узы власти. В последнее время их отношения наладились только из-за того, что он видел, насколько сильно его любит Лили, и уважал ее выбор и ее чувство.
        - Мы его дети? - он не мог в это поверить. - Я всегда считал, что твоим отцом был кто-то из демонов судьбы, - взглянул он на Джареда. Старик хитро усмехнулся:
        - Демоницей судьбы была моя мать.
        - Безумие, безумие, безумие. - Небирос опустился на камень позади себя.
        - Извини, что отвлекаю тебя, но все же, что будем делать? - вновь спросил Саргатанас.
        - Сражаться, - все также ответил Небирос, и, взглянув на брата, добавил: - вместе.
        Глава 47
        Лили сидела в окружении демонов и те глазели на нее с неприкрытым любопытством. Впервые в их поле зрения, да еще так близко оказывалась свободная душа, которой они не владели и не могли владеть.
        - Я помню тебя, - прошептал морщинистый демон, голос его или ее походил на старушечий.
        - Да, я проходила здесь однажды, - ответила Лили, опасаясь смотреть им в глаза, потому что ей казалось, что их изумрудные омуты могут поглотить или засосать ее.
        - Нет, я не об этом, - возразила старуха, - я помню твой шарик.
        - Сферу? Вы о сфере? - поразилась Лили.
        Старуха удовлетворенно кивнула.
        - И что в ней было? Там было что-то... особенное? - Глаза Лили невольно загорелись. Ей вдруг показалось, что она может услышать ответ на мучивший ее долгое время вопрос.
        Но старуха лишь покачала головой, передернув за спиной крыльями.
        - Ничего особенного. Таких сотни тысяч разложены по полкам в стенах у Джареда.
        - Тогда почему ты помнишь меня? - удивилась Лили, на самом деле глубоко разочарованная.
        - Потому что в ней были сны о нем, - улыбнулась старуха.
        - О ком? - не поняла Лили.
        - Об Абе, - ровный ряд острых зубов светился в полумраке, что в сочетании с изумрудными глазами просто завораживало.
        - Но я ведь не знала его при жизни, - осторожно заметила Лили.
        - И да, и нет, - усмехнулась демоница, - ум не знал, а сердце знало всегда.
        - Но почему? Как такое может быть?
        - Не знаю, - старуха развела крыльями, - я не предсказательница, я лишь видела то, что видела. Если бы твоя сфера еще существовала, возможно, в ней можно было бы увидеть ответ, а может и нет - кто знает. В любом случае, это уже не важно.
        - А вы не знаете, где он сейчас? - пристально посмотрела на старуху Лили. С каждой минутой их разговора ей все больше казалось, что старуха не проста.
        - Тебе лучше спросить у твоих светлых друзей, - усмехнулась та.
        - У света божьего? - уточнила Лили.
        - А может, и повыше, - произнесла старуха. А в душе у Лили все сжалось, потому что никто не мог и не должен был знать о ее встрече с херувимом. Неужели старая как-то прознала про это? Но как и зачем?
        - Вы чего-то не договариваете, - Лили подозрительно смотрела на демоницу, но та лишь дружелюбно улыбалась в ответ. - Как можно победить ведьм? - Сменила она тему, и ее вопрос совсем развеселил старуху, так что она начала покачиваться на своих лапах, рискуя свалиться в колодец.
        - Можно как-то использовать их сферы?
        - Ведьм нужно убить, - ответила старуха.
        Демоны судьбы во главе с Небиросом и Саргатанасом готовились к сражению. Слова старухи не шли у Лили из головы. Она все думала, кого же именно имела в виду демоница, говоря о том, что ей следует спросить у светлых. И если она действительно намекала на херувима, то откуда ей стало известно об их тайной встрече?
        Помочь в бою демонам Лили ничем не могла, но она могла найти Абу, если старуха не лгала. Все, что ей для этого требовалось - еще раз поговорить со светлым, а для этого ей нужно было окно в кабинете Ника и капельку удачи. Лили понимала, что ее план не одобрит никто в здравом рассудке, и потому не спешила делиться им с Небиросом или Саргатанасом.
        - Ты понимаешь, какой это риск? - Петра не одобрил ее идею.
        - Я все равно сделаю это, но без твоей помощи это будет даже не риск, а самоубийство. - Лицо ее было решительно и серьезно.
        - Почему я? Почему не Саргатанас или Небирос?
        - Ты боишься?
        - Не в этом дело.
        - Небирос никогда не отпустит меня, что бы там ни было.
        - Богатая у тебя жизнь, - ухмыльнулся Петра, но Лили оставила его фразу без комментария.
        - Так ты согласен или нет?
        - А у меня есть выбор? - вздохнул Петра. - Я участвовал во многих безумствах, ты знаешь, как и все из света божьего, но все же мы не лезли в самое сердце врага во время войны. А то, что ты собираешься сделать...
        - Мы летим или нет? - на этот раз она не заботилась о том, заденет ли резкость его чувства, потому что ей казалось, что время вытекает у нее между пальцев, и может стать слишком поздно.
        - Как ты будешь ловить его в этом окне? Это же один шанс из тысячи! Или ты думаешь, он сидит по ту сторону и караулит тебя? - Петра передернул плечами. - Быть может, все-таки лучше поговорить с Уриэлем?
        - Да, конечно, - зло рассмеялась Лили, - и он тут же бросится помогать мне освободить Абу.
        - Я сам не знаю, правильно ли я поступаю или нет, - покачал головой Петра.
        - Ты хочешь моей смерти? - спросила Лили, глядя ему прямо в глаза.
        - Бог с тобой, - отдернулся он, - конечно же нет.
        - Тогда помоги мне. - Ее глаза неотрывно глядели в его, и Петра сдался. Он понимал, что не сможет отпустить ее одну.
        - Цепляйся, - бросил он, осознавая, что другого выбора у него нет.
        Лили просидела у окна какое-то время, но затея и правда была безумной - никто из светлых не поджидал ее по ту сторону. Она вздохнула и вновь прошла к шкафам, пробегая глазами корешки книг на полках. Петра остался ждать ее наверху башни, чтобы в случае чего не угодить в ту же ловушку, что и она, и быть в состоянии отправиться за помощью к колодцу. Ему и эта идея не нравилась, но Лили настояла на своем. Теперь она ощущала себя вдвойне глупо, и еще раз взглянув в пустое окно, села в кресло Ника и откинулась в нем, прикрыв глаза и раздумывая, что же делать дальше.
        Движение воздуха от окна заставило ее раскрыть глаза, и то, что она увидела показалось ей невероятным: из окна на пол кабинета совершенно спокойно ступила девушка. С виду ей было не больше двадцати шести - восьми лет, но в опущенных уголках ее рта и старых-престарых глазах читались века опыта и боль.
        - Я полагала, здесь никого нет, - дернулась незнакомка, увидев Лили.
        - После того, как ведьмы восстали, скоро нигде никого не останется, - отозвалась Лили.
        - Ты - его новая пассия? - с насмешкой в голосе произнесла гостья, но Лили видела, что за наносным высокомерием лежит все та же огромная, как пустые земли, боль.
        - А вы кто? - поинтересовалась Лили, сохраняя вежливость.
        - Грерия, если тебе это о чем-то говорит.
        - Одна из его бывших спутниц, - кивнула Лили.
        - Именно, - глаза ее злобно блеснули, но Лили почему-то казалось, что причиной тому вовсе не ревность.
        - Зачем вы пришли?
        - Я не думаю, что у тебя все еще есть право задавать вопросы, - недружелюбно усмехнулась Грерия.
        - Вы заодно с ведьмами? - насторожилась Лили, готовая подать знак Петре.
        Гостья замялась и ничего не ответила, она лишь окинула комнату взглядом, жадно глядя на дверь. Лили поняла, что Грерия предпочла бы избежать расспросов и скрыться, и что пришла она вовсе не за ней или за чем-то в этой комнате, а лишь использовала окно, как дверь.
        - Как вам это удалось? - не удержалась Лили.
        - Что? - вновь обратила на нее свое внимание Грерия.
        - Войти через окно. Ведь я слышала, что через них невозможно пройти.
        - Кто тебе это сказал? - Ее взгляд снова стал надменным, но все же она снизошла до ответа: - Конечно же тот, кто их создал, мог пользоваться ими так, как ему заблагорассудится и даровать эту возможность избранным.
        - Тебе, например? - спросила Лили.
        Грерия посмотрела на нее, как на идиотку:
        - Я - ведьма, я сама могу позаботиться о себе.
        - Почему ты сказала мог? - Лили пристально посмотрела на гостью. - Ты знаешь, где он? Что с ним случилось?
        - Я ничего не знаю, - ответила та, но это едва ли прозвучало убедительно.
        - Я понимаю, он мог причинить тебе много боли, но если ты знаешь... - начала Лили.
        - Да что ты знаешь о боли, которую он мне причинил? - взорвалась Грерия. - Он лишил меня жизни здесь, а когда мне наконец удалось выбраться, он лишил меня всего, что мне было дорого. - Ее глаза горели гневом и отчаянием.
        - Мне жаль, - проговорила Лили, опуская взгляд. - Но в его отсутствие здесь развяжется война, и многие будут лишены всего.
        - Не многие, а только те, кто слепо ему поклоняются, - холодно возразила она.
        - Зачем вы здесь? - выкрикнула Лили в отчаянии.
        - Хочу найти кое-кого из старых знакомых и убедиться, что с ней все в порядке. - На этот раз она ответила прямо.
        - Я могу подсказать, - успокоилась Лили, - кого вы ищете?
        - Вряд ли можешь. Я ищу одну девушку из слоев, Софию, - взгляд ее помрачнел, она словно окунулась в какие-то старые и не очень приятные воспоминания.
        - Софию, которая с Уцуром? - переспросила ее Лили, и на лице гостьи мелькнуло изумление.
        - Ты знаешь ее?
        - Да, я... помогла им, - ответила Лили.
        - Ты? - Грерия недоверчиво глядела на нее.
        - Я попросила для нее свободу, - произнесла Лили, стараясь не смотреть на ведьму.
        - Его подарок, - догадалась Грерия, и голос ее смягчился. - Ты расходовала его подарок на это?
        Лили молчала и смотрела на незамысловатую одежду гостьи - она уже и забыла, как выглядят нормальные люди.
        - И как они? - теперь Грерия стала намного мягче и дружелюбнее, словно наконец рассмотрела что-то достойное и в Лили.
        - Последний раз, когда я их видела, все было хорошо, - ответила Лили и добавила: - но сейчас я ни за что ручаться не могу.
        - Зачем ты торчишь здесь, когда ведьмы повсюду? - поморщившись, словно предлагая помощь врагу, произнесла Грерия. - Тебе стоит убраться как можно дальше, залезть в самую глубокую нору и не показывать носа, пока все не закончится.
        - Для меня ничего не закончится, пока я не найду его, - неожиданно резко ответила Лили и посмотрела прямо в глаза гостье.
        - Настолько любишь его? - усмехнулась Грерия, но затем усмешка сама сошла на нет, когда Лили не отвела взгляд от ее лица, продолжая смотреть искренне и грустно.
        - Значит, любишь, - произнесла Грерия, опуская взгляд. - И как ты собралась его здесь искать? - ведьма обвела руками комнату.
        - Не знаю, - покачала головой Лили. Сейчас она и на самом деле не знала.
        - Глупо, как глупо, - прошептала Грерия, - но как знакомо, - она словно говорила больше сама с собой, чем с Лили. - Ведьмы разорвут тебя на части, если найдут, ты понимаешь это?
        - Я должна его найти, - в этих словах звучало одно: что она погибнет, но все равно не прекратит искать его, что не остановится, что готова вынести все, что случится.
        Грерия смотрела на девушку и думала о том, насколько она похожа на нее саму какое-то время назад. Потом представила, как сожмется в крохотный комочек это беззащитное создание, когда узнает, что его больше нет. Как вокруг нее будут носиться и хохотать ведьмы, медленно отрывая от нее по кусочку, пытая и убивая,- и не смогла вынести этой картины.
        - Он в коконе у светлых, - произнесла она.
        Лили встрепенулась и подняла голову.
        - В каком коконе? Где это?
        - В горах Азура, они бросили его там. Это очень сильная магия, если не сказать больше, они свили специальный кокон, чтобы заточить его. Он не сможет выбраться, и я не знаю, кто мог бы разрушить такую структуру. Боюсь, что это вообще невозможно.
        - Но зачем? - Лили была в шоке.
        - Он нарушил ход истории.
        Лили сокрушенно зажмурила глаза.
        - Значит, ты знала. - Мрачно проговорила Грерия.
        - Да, - признала Лили, подымая взгляд, - но это случилось из-за меня, я стала невольной причиной.
        - Причем тут ты, - раздосадовано прервала ее ведьма. - Он не мог отпустить Самаэля, он не мог видеть, что двое из его мира будут счастливы наверху. Он был дорог ему, и я бы не поверила, насколько дорог, если бы не увидела его скорбящим своими собственными глазами, но все равно убил его, уничтожил, стер. - Грерия дрожала от нервного напряжения.
        - О чем ты говоришь? - запинаясь, произнесла Лили. - Он защищал меня от того политика. Все случилось так быстро и глупо, я все еще вижу иногда его оторванную голову перед глазами. Пусть бы он тысячу раз обозвал меня шлюхой, какая разница, лишь бы ничего этого не было. - Лили в отчаянии опустилась на пол. - А что случилось с Самаэлем?
        - Авиакатастрофа тебе ни о чем не говорит?
        - Я знаю, что демоны заметали следы, - произнесла Лили с явным неодобрением в голосе, - и пострадали люди.
        - Да, люди, - Грерия перевела дыхание, - и он.
        - Он был в самолете? - в изумлении уставилась на нее Лили.
        - Он был на аэродроме внизу, - ответила ведьма, и ее горло словно сдавила гигантская рука, а к глазам вновь подступили слезы. За все эти дни ей уже много раз казалось, что она выплакала их все, вместе с глазами, но каждый раз, когда она вспоминала о его гибели, о том, как в одну секунду его лицо озаряла улыбка, а в следующую его не стало, они находились вновь.
        - Грерия, мне очень жаль, - Лили протянула к ней руку в утешительном жесте, но ведьма резко отдернулась, заметив ее движение.
        - Он сказал в точности то же, - произнесла она.
        - Кто? Ник? Он говорил правду, он не желал гибели Самаэлю.
        - Если так, то я совершила ошибку, - покачала головой Грерия.
        - Какую? - Лили смотрела на нее доверчиво, широко раскрытыми глазами, и в этот момент Грерия особенно сильно ощутила глубину своего предательства. Как она могла поверить Нитре, этой интриганке, всем этим подлым тварям, вечно роющим друг другу могилы. Но разум ее в те дни был затуманен от горя, и она не могла отличить белое от черного.
        - Это уже неважно, - пробормотала ведьма.
        - Есть какой-то способ его спасти? Как добраться до этих гор? - забросала ее вопросами Лили.
        Грерия печально посмотрела на девушку. Сказать ей правду, было равносильно тому, что лишить ребенка веры. Но и не сказать она не могла.
        - Боюсь, что его не спасти.
        - Но он же не может умереть? - С надеждой спросила Лили.
        - Как люди - нет. Но если он достаточно долго пробудет в свете... мне сложно сказать, что может произойти, потому что раньше такого еще не случалось.
        - Как найти эти горы?
        - Ты не сможешь помочь ему.
        - Мне плевать, - горячо возразила Лили, - я все равно должна отправиться туда.
        - Хорошо, - Грерия словно что-то решила для себя, - пойдешь через окно?
        - Что нужно делать?
        - Нужно держать в сознании цель своего перехода, - ответила ведьма. - Начальный толчок силы я тебе дам, но если ты ослабишь концентрацию хоть на доли секунды, эта же сила занесет тебя проклятый знает куда.
        - Ясно, - произнесла Лили.
        - Ты способна на такое сосредоточение? - с сомнением спросила Грерия, а про себя подумала, что ей не нужна еще одна невинная жертва.
        - Можно я просто буду думать о нем? Это подойдет?
        - Подойдет, - Грерия не удержалась от легкой улыбки, дивясь упорству девушки. - Ну что, готова?
        Лили сделала предупреждающий жест и выбежала в соседнюю комнату на балкон, а Грерия подумала, уж не сдрейфила ли она, но девушка вскоре появилась вновь и решимости в ее взгляде не поубавилось.
        - Сосредоточься, - сказала ей Грерия, и, чуть прикрыв глаза, усилием воли вытолкнула свою внутреннюю силу в направлении девушки. Когда Лили сделала шаг через окно, ощущение было таким, словно ее мягко, но настойчиво пнули в спину. Свой шаг она уже закончила в скалистых горах, среди которых свободно гулял ветер. Прямо перед ней находился светящийся шар или, скорее, кокон, подвешенный прямо в воздухе низко над землей.
        Глава 48
        - Если бы удалось их разделить, - Небирос смотрел на брата, и глаза его меняли оттенки от стального к темно-серому. - По отдельности мы бы справились и с дрегами, и с ведьмами, но только не вместе.
        - Ты знаешь, кто их возглавляет? - Спросил Саргатанас.
        - Рамуэль, двуликий преображенец, - выплюнул Небирос.
        - Нет, он лишь картонный король в их игре, - ответил брат, задумчиво глядя на демона с птичьей головой, стоящего рядом с ними. - Вигос узнал, что всем заправляет Нитра.
        - Невзрачная ведьма с культом своих последователей, исполняющая ритуалы? - переспросил Небирос.
        - О, она вовсе не невзрачная. Она не высовывается уже много веков, но это лишь позволило ей накопить мощь незаметно. А последователи помогли создать свою армию.
        - Их армия - ничто, если бы они не окрутили дрегов, - вспылил Небирос.
        - Ты знаешь, почему дреги пошли на это. - Брат кивнул головой. - Им не дали обещанного.
        - Я давно не питаю к ним любви, - произнес Небирос. - В свое время им было поручено уничтожить меня.
        - Когда ты пытался научить, как управлять адом, самого Абу? - засмеялся Саргатанас.
        - Да, - Небирос повел головой в сторону, словно ему теперь было неловко за содеянное. - Только, как видишь, и он не идеален. Иначе он был бы здесь, и сам наводил порядок в своем царстве.
        - Я не знаю, чем он занят, но у него наверняка есть на то весомая причина, - мрачно заметил брат. - А наш долг, как его потомков, - справиться с бунтом.
        - Я и не отказываюсь, - огрызнулся Небирос. - Так что нам дает то, что весь этот сброд возглавляет Нитра?
        - Она - ведьма, - произнес Саргатанас, - а значит, подлость и обман для нее - обычные вещи. Все, что нам нужно, - показать дрегам, что их обманывают.
        - Обманывают в чем? Они собираются захватить власть, и когда это произойдет, получат все сполна. - Небирос нервничал, и его верхние лапы то и дело поправляли усы на голове. - Ведьмы не станут скупиться на кровавый пир. Рамуэль, будь он их истинным главой, мог бы допустить оплошность, потому что плохо знает наш мир, но не ведьмы.
        - Дреги- тупы, - успокаивающе произнес брат. - Неважно, обманывают ли их ведьмы на самом деле, - они не станут вникать в такие детали. Достаточно создать видимость обмана и убедить в нем этих тварей.
        - И этим займешься... - начал Небирос.
        - Да, этим займусь я, - произнес Саргатанас, - и преданные мне демоны, - он взглянул на ожидающего в стороне Вигоса.
        - Но что делать в это время мне? - Глаза Небироса сменили цвет на изумрудный. - Вести демонов судьбы против ведьм? Против дрегов?
        - Тянуть время, как можно дольше. Устраивать неожиданные мелкие неприятности врагу, но не идти в бой лоб в лоб, пока.
        Небирос пристально посмотрел на брата, потом лишь кивнул, давая понять, что доверяет и будет ждать его.
        - И еще одно, - заметил Саргатанас, пред тем, как покинуть помещение вместе с Вигосом, - забудь на какое-то время о Лили, сейчас не время и не место для чувств.
        Глаза Небироса пошли рябью, и он не сразу смог справиться с выдававшими его с головой эмоциями.
        - Я знаю, что для тебя это нелегко, - заметил брат, - но она не должна стать козырем в игре ведьм. Мы не можем сейчас позволить себе слабых мест.
        - Но она не так слаба, как ты думаешь, - попытался возразить Небирос.
        - Только не в этой войне. - Закончил Саргатанас, и глаза его были наполнены непроглядной тьмой. - Не подведи нас, брат. - Он сделал знак Вигосу и они, взмахнув крыльями, исчезли в проеме.
        - Мы не должны доверять ведьмам, - прошипел Наргшт, огибая с одной стороны своего начальника.
        - Мы и не доверяем. Они - наши союзники, - произнес Угрстан.
        - Они использую нас, как живое мясо и сталь, пока сами строят свои козни в башне.
        - Наргшт, - зарычал Угрстан, - мы - хозяева этой земли. Когда ведьмы передерутся с прочими крылатыми тварями, мы вернем свое право на эту землю. И пусть падут все крылатые твари.
        - Пусть падут! - повторил Наргшт, пригибаясь в знак полного согласия. - Но они позволили уйти демону, - заерзал он хвостом по земле. - Тому, что убил наших.
        - Ты о Небиросе? - прорычал Угрстан. - Как бы я хотел оторвать его крылья, одно за другим, а потом кинуть тело нашим, чтобы они разорвали его на части, перемалывая челюстями его поганые кости. - Его пасть растянулась в улыбке-оскале, и они оба возбужденно затряслись.
        - Демоны судьбы заодно с ним, - прошипел Наргшт.
        - Зеленоглазые крылатые? - усмехнулся Угрстан. - Они на один зуб. Пусть только сядут на землю.
        - Но они не сядут.
        - Тогда пусть с ними разбираются ведьмы, - и они оба затряслись от смеха, позвякивая чешуей.
        Миска с падалью, стоящая на столе перед их мордами, практически опустела, и разговор подошел к концу, когда мимо них темной тенью пролетел Рамуэль и, прижав крылья к телу, исчез в проеме в стороне башни.
        Наргшт проводил его голодным взглядом, не сказав ни слова.
        - Ему тоже недолго осталось летать, - ухмыльнулся Угрстан. - Кто у нас в слоях? - Строго спросил он Наргшта.
        - Там все в порядке, - ответил тот, - много наших для нормальной работы не требуется. - И они оба снова оскалились, понимая, о чем идет речь. Дреги давно уже были полноправными хозяевами в нижних слоях. Карьера каждого из них начиналась с практики в верхних слоях, и заканчивалась на самом дне. Они были властелинами там, куда боялись или не желали спускаться все остальные. Дреги никогда не гнушались падалью, кошмарами, ужасами и тленом нижних слоев, они были толстошкуры во всех смыслах, и равнодушно переносили любые картины.
        Глава 49
        Лили не знала, что делать, и прикоснулась к светящемуся кокону. Струящаяся ткань света окутала ее руку, а затем и всю ее целиком.
        Вокруг было лишь белое сияние, и она в нем: ни поверхности, на которой бы она стояла, ни стен, ничего из области понятий, лишь свет. Лили была частичкой этого прекрасного сияния, не принадлежавшей ничему. Она не помнила, откуда пришла, да и само понятие направления и причин отсутствовало. Лили блаженно смотрела в пространство, вернее, наблюдала его одновременно со всех сторон, и мир ее души был совершенен и закончен. Лишь тихими тенями где-то в стороне проскальзывало что-то темное и отдаленно знакомое, и когда она присмотрелась, то провалилась в одну из проносившихся мимо теней.
        Это был пятый слой. Она не знала, что это значит, но знала, что кто-то внутри нее самой вел им исчисление, как заключенные считают дни до своего освобождения. Нет, она не знала, освободят ли ее вообще, и чем дольше продолжалось ее падение, тем больше, она понимала, что надежды для нее нет. К Лили тянула руки женщина с безумными глазами и все кричала, что надо бежать, но ноги несчастной превратились в кисель и сливались с сухой песчаной почвой. Лили пыталась какое-то время помочь ей подняться, но все попытки были тщетны, ее ноги теперь уже до самых бедер полностью превратились в невообразимое желе. Женщина стала кричать и плакать, цепляясь за руки Лили и повисая на ее туловище. Едва ей стоило от нее отделаться, как она заметила неподалеку десятки таких же несчастных, рвавшихся с места, но увязших в почве по самые колена, бедра, временами даже по пояс. Все они метались и кричали от ужаса с каждой секундой все сильнее. Лили осмотрелась по сторонам, и не заметила в этом слое ничего подозрительного, но когда песок зашевелился, и из него подняли головы гигантские песчаные гусеницы, или слизняки - сложно
было описать их человеческими словами, - ее едва не стошнило. Какая-то жидкость или слизь стекала с их присосок, которые служили им, вероятно, головами, потому что они двигались ими вперед, их оконечности терялись под землей, словно черви были бесконечными, или представляли собой единый клубок с множеством голов-присосок.
        - Что это за ужас, - прошептала Лили.
        - Не стой на месте, - бросил ей смуглый мужчина и побежал прочь от увязшей группы людей и неторопливого движения слизней. - Как только остановишься, ноги начнут превращаться в кисель, и больше ты от них уже не сбежишь. - Произнес он, когда она догнала его, несясь за ним по безжизненной пустыне.
        - Но как же они? - бросила Лили, указывая рукой на застрявших несчастных.
        - Им уже не помочь, - произнес он, рассматривая ее. - А каким ветром тебя занесло сюда?
        - Не знаю, - искренне ответила она.
        - Не помнишь, - разочарованно выдохнул он, - впрочем ладно, не до бесед сейчас, давай двигаться дальше, пока не поздно.
        - А вы за что? - спросила Лили, снова нагоняя его, и начиная уже где-то в глубине души осознавать, что сколько бы они ни бегали, рано или поздно им придется остановиться.
        - Обыкновенное мошенничество, - бросил он, но потом, взглянув еще раз на Лили, не без тени гордости добавил, - высшего класса.
        - Предательство, - подал голос человек, пытающийся перемещаться на том, что осталось от его ног. - Здесь все так или иначе за обман или предательство. Они сжирают нас также, как пожирала бы совесть, если бы была у нас, переваривая самое себя заживо.
        - Беги, атлет, своей дорогой, - усмехнулся южанин и припустил дальше, кивая головой Лили, но она остановилась, как вкопанная, глядя на безногого беднягу.
        - Но я не... - она перевела дух, - впрочем, ладно, это уже не имеет значения. - Лили подошла к инвалиду, подхватила его под руку, и он повис справа у нее на шее.
        - А из вас неплохая медсестричка бы вышла, - заметил он, улыбаясь.
        - Глупцы, вы оба подохнете, - прокричал им южанин и, махнув на них рукой, скрылся из виду.
        - Я вообще не в курсе, как тут принято на самом деле, но еще ни разу не видел, чтобы кто-то кому-то помогал, - произнес незнакомец, продолжая ей улыбаться.
        - Я и сама не очень знаю, - ответила Лили, - хотя, возможно, это тоже бессмысленно. Откуда вы взяли насчет предательства и обмана? - спросила она.
        Незнакомец только покачал головой, остановившись.
        - А разве сама не чувствуешь? Если я и представлял расплату, то знал, что она должна быть чем-то вроде этого. И чем мне страшнее, тем меньше я подвижен и способен убежать.
        Словно в подтверждение его слов, они вышли на возвышенность, сразу за которой располагалось целое поле несчастных, увязших в песке то тут, то там, барахтаясь оставшимися конечностями, а к ним со всех сторон двигалась целая куча слизняков.
        - О нет, - прошептала Лили.
        - Да, похоже, мы недалеко ушли, - произнес он, наблюдая открывшуюся картину. - Идем-ка лучше обратно по-добру по-здорову, - сказал он, но Лили заворожено смотрела вниз, на страшное кольцо из мягких податливых тел, смыкающихся вокруг людей.
        - Ну нет, не залипай! - заорал незнакомец, - нечего тут смотреть, незачем. - Он потянул ее за руку. Но Лили слышала крики, и от них уже никуда было не деться, а затем, обернувшись, увидела, как люди исчезают один за другим под склизкой массой.
        - Мы должны что-то сделать, - прошептала она, заворожено глядя вперед.
        - Что сделать? Здесь нет ничего, что мы могли бы сделать, - мужчина в отчаянии посмотрел на нее, и видя ее неподвижность, отпустил Лили и пополз в сторону на руках. Кто-то из людей все же смог вырваться с поля, они были почти нетронуты местной землей, но силы их иссякали, шаги замедлялись, и ноги так или иначе начинали увязать в песке, а головы жутких тварей все появлялись и появлялись из-под земли, пока, казалось бы, на каждого из несчастных не стало приходиться по персональному слизняку.
        Женщина, вогнанная в почву по колено, стояла в паре шагов от червя и неистово кричала, а он медленно, не торопясь двигался к ней, словно понимал, что ей уже никуда не деться. Ни одним движением он не выказал спешки - двигался плавно и неотвратимо. Лили смотрела на эту сцену несколько мгновений, но ей хватило - она больше не могла просто стоять и наблюдать или убегать. Какой смысл был бегать, если в конце концов все заканчивалось одинаково. Она не станет уподобляться южанину или несчастному без ног, если уж суждено ей быть сожранной каким-то слизняком-переростком заживо, то пусть он подавится ею, и она побежала. Ноги слушались ее исправно, и вскоре Лили оказалась между женщиной и червем. Тварь замедлила свое движение от неожиданности: видимо, маневры жертв в духе нападения были ей в диковинку, но затем все также спокойно двинулась дальше, окутывая Лили отвратительной слизью.
        - Благослови тебя боже, - шептала женщина, вся в слезах, видя, как фигурка девушки растворяется в безликой присоске-пасти чудовища. И тут сверху над ее головой пространство озарилось светом и червь замер, пораженный, а затем начал отступать назад. Женщина подняла глаза наверх и увидела сияющую фигуру с мечом, спускающуюся к ней, и вновь заплакала, но уже от счастья, потому что понимала, что в руках своих он держит ее избавление. Когда сильная рука потянулась к ней, она без колебаний протянула свою, и ладони, сомкнувшись, загорелись словно бы обе, и тело страдалицы будто сделалось невесомым, и, оторвавшись от страшной пустынной земли, воспарило в воздухе, и стало подыматься все выше, покинув место печали.
        - Девушка, - шептала женщина, указывая свободной рукой вниз, - там девушка, - но ангел не слышал ее - он нес освобожденную душу к свету.
        Она очнулась среди обнаженных тел, но не знала, кто она. Вокруг лежали такие же, как она: те же руки, ноги, переплевшиеся друг с другом, спящие лица, спутанные волосы. Она кое-как выбралась из груды тел и поплелась в неизвестном направлении. Мир был полон зелени, цветущих благоухающих кустов - их запах дурманил и вызывал желание прилечь. И она видела массы последовавших этому желанию, прямо там, возле удивительных растений. Со скалистых склонов струились водопады, и в их струях плескались жители, они смеялись и были бодры, девушки визжали, а юноши обрызгивали их водой, зачерпывая прямо из озера под водопадами. Повсюду царило либо безудержное веселье, либо удовлетворенный сон. Ее мучила жажда, но она остановилась на краю озера, не в силах зачерпнуть и выпить воды - что-то мешало. Она не понимала толком, что, но знала, что пить не стоит.
        К ней подбежал веселый парень и, улыбаясь, потянул ее за руку в воду, но она заупрямилась и выдернула свою руку из его.
        - Идем с нами, будем плескаться, - произнес он, удивляясь ее реакции.
        - Я не хочу, - ответила она, пристально глядя в его глаза, и не видя за ними ничего - одну пустоту, словно там и не было вовсе человека, лишь картинка, красиво нарисованная картинка.
        - Тогда иди к ним, - пропела мелодичным голосом подошедшая к ним девушка, подремлешь в райских кущах, - и, переглянувшись, оба понимающе улыбнулись.
        - Тебе приснятся такие сны, каких ты в жизни не видела, - произнес парень.
        - Они когда-нибудь просыпаются? - неожиданно спросила она, глядя на спящих.
        - Им хорошо, - брови девушки подскочили вверх, - так разве важно остальное?
        - Конечно, просыпаются, - благожелательно ответил парень, - когда наступает намад-хаул.
        - Что это такое? - спросила она.
        - Это время любви, - улыбнулся он, - когда все любят друг друга.
        Она невольно взглянула в сторону тех тел, из которых выбралась.
        - Верно, - кивнул он, - они отдыхают после намад-хаула.
        - Но я выбралась оттуда, - пробормотала она.
        Тогда оба улыбнулись:
        - С возвращением, счастливая.
        Она едва ли ощущала себя счастливой, напротив, ее не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Она не смогла бы объяснить, что именно, но точно знала, что не так.
        - Тебе пойдет на пользу омовение, - вновь потянул ее за руку парень. - После намада всегда так, не теряйся.
        - Вы тоже прошли через него? - спросила она.
        - Нет, - захихикала девушка, косясь на парня, - мы плещемся в озере.
        - А кроме этого?
        - Что значит кроме?
        Они оба смотрели на нее удивленно, значит, и правда не понимали, о чем она. Но не могли же они плескаться в этом озере вечно.
        - И никогда не спали под кустами? - стала она нащупывать истину дальше.
        - Нет, - покачали они головами.
        - Я не помню, - произнесла девушка, и лицо ее омрачилось.
        - Нам не нужны вопросы, - огорченно произнес парень, глядя на поникшие уголки губ девушки, - мы не понимаем, что значит никогда.
        - Да, - просияла девушка, - идем с нами плескаться, это так замечательно.
        - Замечательнее намада? - переспросила она.
        - Мы не знаем, - ответил парень и, видя, насколько безнадежна гостья, увлек за собой девушку.
        Так она снова осталась в одиночестве, правда, ненадолго.
        - Глотни этой воды, не стой истуканом, - произнес мужской голос, и она увидела сбоку от себя высокого крепкого парня с черными волосами до плеч и загорелой кожей. На нем была лишь набедренная повязка. - Или вдохни запах цветов, - тем временем продолжил он, - рекомендую вон те, огненного оттенка, от них невероятные сны и путешествия.
        - Это наркотики? - всплыло откуда-то из ее подсознания.
        - Галлюциногены, - усмехнулся он.
        - Кто вы? - спросила она. Он отличался от других, и явно понимал хоть что-то, а не оставался счастливым идиотом в неведении.
        - Бывалый, - ответил он. - Этот мир - мечта для любого.
        - А что это за мир? Кто мы и как сюда попали?
        - А какая к черту разница? - заметил он. - Здесь все, о чем только можно мечтать. Счастье, отдых и любовь столько, сколько хочется. И вечная молодость, - он ухмыльнулся, окидывая взглядом юные прекрасные тела.
        - Но разве такое возможно? - спросила она, почему-то ей казалось, что нет.
        - А почему бы и нет? - вопросом ответил он, и она не знала что возразить.
        - Идем, - он потянул ее за руку, и на этот раз она поддалась.
        Они вышли сквозь заросли роскошных кустарников на зеленую лужайку, на которой среди изящных фонтанчиков то тут, то там лежали пары.
        - Это тот самый намад? - с опаской спросила она, когда он начал увлекать ее вниз на траву и без лишних церемоний сбросил свою повязку.
        - Нет, - сверкнул он белоснежными зубами, - это только разминка.
        - Знаешь, я что-то не хочу разминаться, - она начала выбираться из-под него, упрямо и настойчиво.
        - Да что с тобой не так, - поразился парень, - на вот, хлебни, - он протянул ей хрустальный кубок, который наполнил из струящегося рядом фонтанчика.
        - Нет, - она отбила руку с бокалом, отчего тот полетел на траву, расплескав содержимое.
        На шум обернулись сразу две красотки, увивающихся у ног мужчины вместе с еще несколькими девушками. Заметив нового обнаженного парня, они на четвереньках переползли к ним и прямо на глазах у всех начали ласкать его и заниматься с ним любовью.
        Она отвернулась, потому что ей это показалось странным и неприличным. Никто из них больше не обращал на нее внимания, словно ее там и не было.
        - Лили, - раздался крик, и обернувшись на звук, ей показалось или она увидела, как прямо из стены цветущих кустов выпирают голые угловатые скалы, а вместо блаженных лиц спящих на траве проступили черты разлагающихся тел. Она вздрогнула и отпрянула назад, зацепившись ногой за тело одной из девушек, и повалилась на траву. Оскал черепа с ошметками кожи на них приблизился почти к самому ее лицу:
        - Хочешь поиграть с нами? - спросил он медовым голосом. И Лили, как была сидя, так и стала отползать назад. Что-то сломалось в ее восприятии, и теперь вместо райских кущей, она видела облезлые колючки, кипящую лаву, стекающую по мрачным скалам, которую черпали костяшками рук эти жуткие ходячие трупы, а взглянув туда, где они терлись друг о друга, имитируя любовь, ей и вовсе стало дурно.
        - Господи, что это за место, - прошептала она.
        - Четвертый слой, - ответил голос, и всмотревшись в темноту между камнями, она заметила фигуру демона. Он был высок и худощав, и более всего походил на птицу с длинной вытянутой шеей.
        - Четвертый? - переспросила она.
        - Слой пьяниц, наркоманов и прочих бегущих реальности, - ответил он, приблизившись и усевшись на чью-то окаменевшую кость. - Одного понять не могу, почему ты все видишь не так?
        - Не знаю, - пробормотала Лили. Она предпочла бы не видеть всего этого ужаса, но ей изначально не нравился этот мир с его цветами, словно тошнотворный запах тлена пробивался сквозь идеальную картинку.
        - Это рай для них, - кивнул демон на несчастных, - им хорошо.
        - Да, наверное, - она сконцентрировалась на демоне, чтобы больше не видеть ничего, - только не для меня.
        - Я не собираюсь здесь никого мучить, - произнес он.
        - Тогда что мне делать?
        - Выпей, - протянул он ей грубый кусок стекла с мутной жидкостью.
        - Не хочу, - Лили упрямо покачала головой.
        - Пей, у тебя нет другого выбора, - он поднес стакан еще ближе к ее лицу, - пей и перестанешь видеть страшную реальность.
        И вновь взглянув на трущиеся тела и содрогнувшись, Лили сделала глоток.
        Коротко стриженый блондин с широкими плечами и узкими бедрами лежал в куче тел рядом с ней, лениво забросив ногу ей на бедро. Она отбросила ногу и с трудом выбралась из кучи. Все тело ныло, словно после бесконечных упражнений.
        - Неплохо было, да? - блондин приоткрыл глаза и наблюдал за выражением ее лица. - Съешь ягод, крошка, и тебе сразу станет легче. - Он протянул ей веточку с незнакомыми красными ягодами. Не обращая на него внимания, она двинулась по показавшемуся ей знакомым маршруту и дошла до озера, со спадающими в него со скал водопадами. Улыбки молодых людей, резвящихся в воде, блаженные лица спящих - что-то не давало ей покоя. Для того чтобы понять, ей нужно было сделать что-то неправильное. Нужно было вырваться. Она не понимала, почему так настойчиво звенит в ее голове эта странная мысль, но единожды возникнув она уже не умолкала: вырваться-вырваться-вырваться. Тогда, цепляясь за ветки кустов, обдирая цветы и не сожалея о них, она забралась на самый верх скалы, к началу водопадов, и взглянув на блюдце мира, расстелившегося у ее ног, с юношами и девушками, спящими и бодрствующими, распахнув руки, бросилась вниз.
        - Какого проклятого, - услышала она ругательство, а потом все исчезло.
        Они все были исхудавшие до невозможности. Кожа да кости, только никто не умирал, потому что они уже умерли. Толпы мучеников бродили от места к месту в поисках хоть чего-нибудь. Когда кто-то из них в очередной раз отчаивался, тогда падал на четвереньки и припадал к огненной лаве, текущей в разломах между камней. Что было страшнее: боль от раскаленной жидкости, текущей по пищеводу или боль от ставшего невыносимым голода. Временами кто-то пытался есть почву у них под ногами, но она камнями ложилась в пустые желудки, вызывая мучения и рвоту. Лили не знала, сколько еще они будут метаться по пустыне, когда это все началось и закончится ли. Но заметила, что иногда в небе появлялись мелкие существа, похожие на летучих мышей, и с высоты своего полета наблюдали за людьми.
        - Я так хорошо ел, у меня было все, всего в избытке, - простонал человек рядом с Лили, падая на колени.
        - Подымайся и иди, иначе тебя заклюют эти, - произнес старик, подталкивая упавшего и указывая рукой в небо на неясные силуэты.
        - Да пусть заклюют, - выдохнул тот.
        - Если ты надеешься сдохнуть, то ты не сдохнешь, это просто еще одна пытка.
        - Да за что же это все? - он воздел руки к небу.
        - За избыток, - ответил старик, и больше не трогая его, поплелся за остальными.
        - Разве он виновен, если у него был избыток? - спросила, догоняя его, Лили.
        - Виновен, что не раздал его, - ответил ей старик. - Беда многих здесь - жадность. То, что блага и удовольствия материальные ставили выше духовных.
        - А вы?
        - А я думал, что еще успею раздать, - горько усмехнулся старик. - А ты чего тут? - Он внимательно посмотрел на девушку. - Богатый муженек? Жила - не тужила?
        - Я? - Лили едва не остановилась от такого абсурдного предположения. Она за всю свою жизнь состоятельных людей видела разве что по телевизору. А так, за ней ухаживали лишь бедные студенты в институте и цеплялись вечно какие-то печальные алкоголики.
        - Вижу, промахнулся, - заметил старик. - Поесть любила? - он окинул ее оценивающим взглядом.
        Лили не удержалась, чтобы не посмотреть на свои худющие руки, точащие из-под оборванной заношенной одежки.
        - Ты сейчас-то не смотри, - ухмыльнулся собеседник, - сейчас мы все здесь балерины.
        - Хоть сейчас, хоть раньше, - она вспомнила, как они месяц ели одну овсянку, потому что закончились деньги и никто не мог найти работу.
        - Странно как-то, - заметил старик, - и жадности в тебе я не ощущаю, сколько ни смотрю.
        - А вы смотрите? Зачем вам это? - спросила она. - За нами и так сверху наблюдают.
        - Полезно знать, что от кого ждать, когда расклады изменятся.
        - Какие расклады? - Лили смотрела на старика широко раскрытыми глазами.
        - Я ведь не за дурака при жизни все свои излишки получил, - произнес он. - Время от времени тут появляются птички более высокого полета, и бросают хлеб наш насущный... только это один шанс на всех.
        Лили продолжала смотреть на него, ничего не понимая.
        - О чем вы?
        - О чем- о чем, ты что, не знаешь, что такое хлеб?
        - Знаю. Но им же все равно не наесться надолго, даже если так.
        - Кто хлеба того вкусит, тот возносится, - ответил он, задумчиво глядя вдаль.
        - Так почему бы не поделить его на всех? - с надеждой произнесла Лили.
        Старик затрясся от смеха.
        - Кто здесь по-твоему намерен делиться? - спросил он. - Стоит им только появиться, как люди сходят с ума, тут-то и начинается настоящая бойня. Пальцами выцарапывают друг другу глаза. То, что мы все здесь бродим голодным стадом - еще только цветочки.
        - А если отказаться от бойни?
        - Отказаться, говоришь? - старик прищурился. - Допустим, хотя мне такого не приходилось видеть. И что? Один слопает хлеб и сдохнет с непривычки. Такое уже тоже было, правда, никто не отказывался, тот сам до него дорвался в борьбе.
        - Но зачем тогда те, кто дают хлеб, дают так много?
        - Они же верят в лучшее в людях, хотят спасти больше.
        Лили тяжело вздохнула.
        - Посмотрим, как ты откажешься, когда это случится. - Он затрясся от смеха и пошел прочь от Лили.
        Все случилось неожиданно. Однажды их надсмотрщики в небе как-то особенно громко загалдели и засуетились, сбившись в единое облако, а затем появился луч света, и хлеб полетел вниз на сухую землю. Десятки рук взметнулись вверх в жаждущем жесте, но они так желали его, так боролись, подпрыгивая и отталкивая друг друга, что хлеб отлетел и упал прямо у ног стоящей в стороне Лили. Толпа замерла, глазея на нее, не в силах сдвинуться с места, прикидывая, сколько времени потребуется им, чтобы сократить до нее расстояние, и сколько понадобится ей, чтобы проглотить его. Но она стояла какое-то время, как вкопанная, совсем не просчитывая, как побыстрее проглотить хлеб, пока до нее не добежали остальные, а просто глядя в их лица, а затем наклонилась, но как-то неспешно и мягко, без жадности подняла хлеб с земли и стала ломать его на части. Люди, словно загипнотизированные смотрели на нее. А затем она просто пошла к ним с ломтями в руках, и сама протягивала каждому кусочек. Они принимали молча, запихивали в рот, глотали и растворялись в свете и так до тех пор, пока в руках у нее не остался последний ломоть. Тогда
ее глаза встретились с глазами старика.
        - Кто ты? - он взял из ее рук протянутый кусок.
        - Лили, - она улыбнулась ему на прощанье, перед тем как он растворился в воздухе.
        Свет исчез, а сотни разъяренных надзирателей ринулись к ней сверху, и она утонула в шелесте их крыльев.
        Тоска и ветер - так бы она назвала мир, в котором оказалась . Все здесь было серым и унылым. Ветер неустанно разрушал жилища, и потому обитатели жили в руинах, иногда у их комнат не хватало целых стен, а у домов - крыш и верхних этажей. Вокруг царила сырость и запустение. Сквозняки пели грустные песни, дополнявшиеся скрипом несмазанных дверных петель. Покосившиеся проемы окон, их пустые глазницы внушали мысль о заброшенности.
        Лили заглянула в одну из комнат, и увидела сидящую на кровати девушку. Та склонилась к старому патефону и слушала поцарапанную пластинку, которая заедала на каждом круге, как только доходила до царапины. Лили аккуратно подхватила ножку с иглой и отвела ее в сторону. Девушка подняла на нее невидящий взгляд.
        - Кто ты? - спросила Лили.
        - Бьянка, - ответила девушка. - Это моя пластинка. - Она подошла к проигрывателю, и вновь по кругу зазвучала музыка. Бьянка вернулась на место и слушала ее, словно не было ничего лучше на свете.
        - Бьянка, - позвала Лили, но та даже не повернулась в ее сторону.
        Лили побрела дальше и через стену вошла в другую комнату, где писатель заканчивал очередной лист своей рукописи и затем бросал ее на пол, брал следующий, и все повторялось.
        Лили подняла один из листов с пола, чтобы почитать, о чем он пишет, но человек тут же вскинулся на нее:
        - Не смейте, оно еще не закончено, вы мне все спутаете. Не трогайте!
        - Как можно спутать то, что и так разбросано по полу, - удивилась Лили.
        - Уйдите! Подите прочь! - Он снова с головой ушел в работу над очередной страницей.
        Лили все-таки пробежала глазами несколько строчек и осторожно вернула лист на то место, откуда его взяла. Потом, склонившись и уже не беря их в руки, взглянула на другой, и еще один, и еще, и поняла, что все они заполнены подряд одной и той же фразой. Рука писателя на новой странице выводила все то же предложение в тысячный или миллионный раз.
        Лили тихо, чтобы не потревожить его, вышла из комнаты, и закрыла бы за собой непременно дверь, если бы таковая была, но писатель сидел, словно на сцене, в декорациях из бумаги.
        - Мне кажется, двойственность подобного постулата на лицо, - услышала она мужской голос.
        - Но теория гласит, что мы не можем избежать двойственности, как единственно верного метода исследования, - заметил другой.
        - Нет, позвольте, тут вы сами себе противоречите...
        - Простите, - Лили запуталась в каком-то строительном хламе, и едва не повалилась на одного из них. - Простите, я не хотела.
        - Вопрос желания или не желания - тоже весьма интересная вещь в философских категориях, - заметил один из них, тот, что был повыше.
        - Коллега, не увиливайте, - произнес приземистый мужчина с аккуратной бородкой. - Мы с вами говорим о чисто эмпирических величинах...
        Лили снова потеряла нить их беседы. Поток произносимых ими слов казался ей сложным и бессмысленным одновременно.
        - Что вы думаете по этому поводу? - спросил у нее высокий.
        - Ничего, вы говорите какую-то бессмыслицу, - прямо ответила она, и на какое-то время оба умолкли, затем тот, что пониже, начал снова:
        - Не кажется ли вам, что само понятие смысла не имеет четко определенного значения с точки зрения...
        Лили не могла больше их слушать и, как можно быстрее, сбежала прочь. Но везде, куда бы она ни посмотрела, были одинокие, занимающиеся какой-то бесцельной ерундой, люди.
        - Что это за место? - спросила она полупрозрачную фигуру женщины в темно-фиолетовом плаще, стоящую возле обваленной стены дома.
        - Первый слой, - прошелестела женщина, словно ветер прошелся по углам здания. - Неверие.
        И стоило ей только произнести это слово, как Лили осознала: вот что здесь случилось - все было лишено смысла, веры, цели.
        - Почему же я не пишу какую-нибудь ерунду или не слушаю пластинку по кругу?
        - Ты мне скажи, - произнесла фигура.
        - Я верю, - сказала Лили, и мир картонными декорациями осыпался прямо у нее на глазах.
        - Лили, Лили! Ты слышишь меня? - кто-то тряс ее и хлестал по щекам, а она ощущала себя ныряльщиком, ушедшим глубоко на дно, и требовалось столько времени и сил, чтобы всплыть на поверхность и ответить.
        - Лили!
        - Слышу, - с трудом выговорили ее непослушные губы.
        - Дурочка, ты хоть понимаешь, что ты натворила! Кто тебя учил соваться головой сразу в пекло! Я же говорила, что с коконом так нельзя! Что даже я не представляю, как его разрушить, и едва ли вообще кто-то представляет! Ты слушала меня вообще?
        - Грерия, - Лили узнала лицо, маячившее перед ее глазами.
        - Что ты натворила? - уже чуть спокойнее спросила та.
        - Просто потрогала.
        - Просто потрогала, - Грерия закатила глаза, дивясь такому беспримерному идиотизму. - Тебе повезло, что ты осталась жива.
        - Я видела такие странные вещи, - пробормотала Лили, пытаясь приподняться и снова опускаясь на землю, не в силах выполнить задуманное. - Свет окутал меня, он. .
        - Он мог сжечь тебя, - мрачно заметила Грерия. - Это обычно и происходит, я успела выдернуть тебя в последнюю секунду.
        - Тебе удалось дотянуться до него? - спросила ведьма, помогая ей подняться.
        - Нет, - Лили покачала головой. Она на удивление быстро приходила в себя, и в ее памяти остались нетронутыми все воспоминания, и ощущение целостности от пребывания в свете. - Мне хочется вернуться, - пробормотала она, тоскуя по этому ощущению.
        - Вот еще, - заметила Грерия, глядя на нее, как на безумную. - Ты ведь хочешь его освободить, а не себя угробить.
        Лили посмотрела на ведьму молча, и какое-то время искренне не могла понять, о ком идет речь. Вдруг тот осколок совершенства, что ей удалось познать - это и было то, что предлагали светлые, а она добровольно от него отказалась? Лили глядела куда-то сквозь Грерию, и ведьма снова не на шутку встревожилась.
        - Что ж ты за горе-то такое, - вздохнула она. - Нам надо уходить. Мы обязательно придумаем что-то и вернемся, но сейчас нам лучше уйти, пока здесь больше никто не объявился.
        Лили согласно кивнула, позволяя поднять себя на ноги, а сама все вспоминала и переживала заново ощущение неделимого света.
        Глава 50
        Ему показалось, или он все же ощутил ее прикосновение? Очевидно, он сходил с ума в заточении, чего и добивались светлые. Ник вновь и вновь всматривался в ткань света, ограничивавшую его пространство. Будь он в своей демонической форме, его грубая огненная шкура позволила бы ему выдержать и не такой натиск сияния, они бы утонули в облаке его тьмы, задохнулись вместе со своей жалкой поделкой. Но они знали, подгадали, подкараулили. Ник усмехнулся - черт их дери, это же его родные методы. И Грерия, бедная обезумевшая от горя влюбленная. Он выберется отсюда, и они все поплатятся. Но как?
        Кокон вновь мягко окутал его ноги, но Ник оттолкнул податливую ткань, выплюнув: " я не желаю спать", словно свет мог его услышать. Он снова думал о Лили, о том, через что она прошла, путешествуя по адским слоям. Почему херувим назвал ее ошибкой? Отчего все они так боялись ее, что готовы были заполучить за любую цену и сделать вид, что ничего подобного не случалось. Она смотрела на него иногда так, что ему казалось, что в этой девушке скрыто куда большее, чем он смог рассмотреть, но иногда ему казалось, что все это только любовь. Всего лишь еще одно из десятков его увлечений, только кажущееся ярким и незабываемым, пока не иссякнет и не станет таким же хламом, как и все прочие, оставленные в прошлом. Но сегодня, совсем недавно, ему казалось, что Лили движется сквозь свет к нему, и рождалось такое ощущение, что лишь она одна из обитателей ада способна также жить в свете, как и во тьме, ибо была чем-то не принадлежащим ни одному, ни другому, чем-то, выпирающим из их узких определений. Ник содрогнулся, снова задев рукой живое волокно - оно зашипело, а он готов был с новой яростью обрушиться на стены,
только это ничего бы ему не дало.
        - Лили, - беззвучно прошептали его губы, рисуя в воображении ее лицо, фигуру, руки. Если бы она была с ним, возможно, ему бы и в коконе было не так уж плохо.
        - Как вы могли упустить его? Это недопустимо. - Он произнес последнее слово по слогам, словно так мог донести смысл произошедшей катастрофы.
        Нитра смотрела на него холодно, едва ли не свысока. Она даже не собиралась изображать из себя подчиненную, склоняющуюся перед своим повелителем. Ведьма была слишком сильна и за ней стояла сила всего ее клана, чтобы размениваться на какую-то игру.
        - Мы сами разберемся, что нам делать с Небиросом и его братом.
        - Братом? - Рамуэль остановился на середине комнаты, резко прервав движение.
        - Да. И это наша забота. - Глаза ведьмы безразлично глядели на него. Возможно, в этот момент она мысленно разрабатывала план уничтожения самого Рамуэля, когда с переворотом будет покончено, а возможно, просто вкладывала во взгляд все мыслимое презрение, какое только могла собрать.
        Рамуэль невольно поежился.
        - И как вы собираетесь позаботиться о них? - уже намного более спокойным тоном поинтересовался он.
        - О них позаботятся дреги, - ответила Нитра, поворачиваясь и делая знак служанке, - их ненависть сделает свое дело.
        - И все? - Рамуэль смотрел на ведьму мрачно. - Они возглавят сопротивление и доставят нам массу проблем, прежде чем эти тупоголовые чешуйчатые твари разберутся с ними. Если они вообще не разберутся с дрегами первыми.
        - Кому воевать на их стороне? - Нитра с открытой неприязнью смотрела на падшего. - Или ты думаешь, мы рассчитывали на удачу, когда продумывали переворот? Дреги - это огромная сила, одна из самых неповоротливых, но и одновременно жутких, среди всех адских слоев. Кто остается с двумя капхами? Только крылатые демоны, едва успевшие оправиться от недавних боев. Им не с кем объединяться, некого возглавлять. Остальные демоны разрознены и бесполезны без Абы. Скользящие твари вообще никому не подчиняются. Анархия, мы добились той самой проклятой анархии, которой не было здесь со времен сотворения, тем, что избавились от Абы.
        - Допустим, - Рамуэль был по-прежнему мрачен, - но от Небироса лучше избавиться.
        Ведьма фыркнула, развернувшись к нему спиной и не удостаивая его ответом.
        - Хочешь убить его - убивай, - произнесла Нитра, и Рамуэль не нашелся, что ответить. Его крылья на какую-то секунду заслонили весь дверной проем в зале, а затем он исчез из виду.
        - У большинства этих птиц куриные мозги, - бросила Нитра Миби, и та лишь сомкнула веки в знак согласия.
        - Но не слишком ли мы замахнулись? - все-таки осмелилась она спросить.
        - Мы избавимся от них по очереди, - произнесла Нитра. - Мы заслужили править этим миром, потому что он давно оголодал по истинной власти, власти разума и хитрости, а не развращенности и скуки, которая правила им все последнее время.
        - Почему ты так ненавидишь его? - спросила Миби.
        - Потому что он пренебрегал нами, - проговорила Нитра и отвернулась. Этим она дала понять, что разговор окончен.
        Грерия с трудом опустила Лили в кресло Ника в его кабинете.
        - А это не так уж и легко, - вздохнула она, опускаясь рядом с ней в соседнее кресло.
        Лили же все еще приходила в себя, с трудом воспринимая смысл сказанных ведьмой слов.
        Звуки растворялись в пространстве, наполняя его пузырями, потом лопались и смысл оседал на вещах в кабинете.
        Грерия, бросив на нее короткий взгляд, даже подумала, уж не лишилась ли она рассудка, и успела пожалеть о том, что не уберегла ее от рокового шага. Но Лили подняла голову, и в глазах ее светился спокойный глубинный разум, какого не бывает у безумцев.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросила Грерия, и нервно помяв в руке взятую со стола губку, добавила: - Нам лучше уйти отсюда, пока на нас не наткнулись ведьмы, или дреги.
        - Да, ты права, - кивнула Лили и сделала усилие, чтобы подняться. Грерия подхватила ее под локоть, помогая и принимая на себя вес.
        - Я не знаю, что ты видела, и мне не надо это знать, но забудь, выбрось все из головы, - прошептала она ей на ухо. Лили только рассеянно улыбнулась ей в ответ.
        - Все нормально, Грерия, все хорошо.
        - Да уж, лучше некуда, - проворчала ведьма, наблюдая как неуверенно девушка переставляет ноги.
        Хлопки крыльев за спиной заставили Грерию напрячься и приготовиться к бою, но в помещение мягко вошел Петра, и на его встревоженном лице отразилось облегчение, когда он увидел целую и невредимую Лили. Затем он настороженно взглянул на ведьму.
        - Петра, - Лили протянула к нему руку, - все в порядке, она с нами.
        - Я бы не очень доверял таким, как она. - Бросил ангел, и ведьма вернула ему неприязненный взгляд.
        - Кто бы говорил, - проворчала она, и взгляды их снова скрестились.
        - Перестаньте, пожалуйста, - устало произнесла Лили, и Петра снова обратил на нее свое внимание, рассматривая ее измученное лицо и понимая, что она опирается на ведьму оттого, что не может стоять самостоятельно.
        - Что случилось? - он дернулся в сторону Лили, и подхватил ее под другую руку.
        - Ничего страшного, нам надо уходить, - проговорила Лили.
        - Она сунулась в самое пекло, - не выдержала Грерия и вновь смерила ангела гневным взором, словно это он был виновен в случившемся.
        - Ты попала в переделку с дрегами? - в ужасе спросил он.
        - Нет, - Лили смогла улыбнуться, - я узнала, где Аба, и пыталась пройти к нему.
        - И где он? - руки Петры разжались от неожиданности, и ведьма слегка присела, снова приняв на себя вес Лили, и раздраженно посмотрела на крылатого.
        - Он далеко отсюда, в ловушке из света.
        - В коконе? - глаза Петры широко раскрылись.
        - Да, - подтвердила Лили.
        - Что ты знаешь о коконе? - спросила ведьма, пристально глядя на него.
        - Теперь только то, что он и правда существует, - он был явно где-то далеко мыслями. - Я думал, это всего лишь легенды, и создать его невозможно. И еще невероятнее то, что сам Аба заточен внутри него.
        - Только не начни отплясывать тут на глазах у нее, - глухо произнесла ведьма, и Петра вернулся на землю.
        - Лили, это шанс на освобождение...
        Лили покачала головой:
        - Нет, Петра, это война, которая не принесет никому ничего хорошего. И уж точно, никому не станет легче, если ведьмы и дреги победят. Трон не останется пустым. А он, - она замялась, не зная, как произнести самую крамольную мысль на свете, - он - не самое страшное зло здесь.
        Петра смотрел на нее ошарашено, а Грерия не удержалась и рассмеялась.
        - У нее контузия светом, не иначе, - произнесла она, успокаиваясь. - Не самое страшное, - в последний раз хмыкнула ведьма, - скажи еще, что он - хороший, и я, честно, разрыдаюсь от смеха.
        - Нам пора, - отрезал Петра, и обе женщины согласились с ним.
        Если бы не огромные крылья, возможно, им не довелось бы покидать башню вместе, но бывший ангел действительно был великолепен. В размахе его крылья достигали метров шести, не меньше, и Грерия невольно любовалась ими, вспоминая другие крылья, которые остались у нее в руках. Пустые земли, жажда и огромный василиск - песня их любви. Ей ни разу не довелось подняться с ним к небу, а ему так и не удалось полетать, став человеком. Ведьма закрыла глаза, а по щекам все равно катились упрямые слезы. Под другим крылом Петры, словно в своеобразной колыбели его руки и плаща висела Лили, глаза ее были прикрыты, а по лицу блуждала улыбка, и сложно было представить, что могло заставить ее улыбаться в такие сложные времена.
        Черная матовая броня, в которую был облачен Небирос, казалось, впитывала свет. Лили восторженно глядела на него, еще более величественного и устрашающего. Его фасеточные глаза засветились голубым, как только он заметил ее.
        - Где ты была? Что с тобой случилось? - она оказалась зажатой между его нижними лапами, в то время как верхними он ощупывал ее с головы до ног.
        - Прости меня, я как всегда совершала глупости, - пробормотала она, смущаясь его близостью, - но я узнала, что случилось с Абой.
        Он отпустил ее, отодвинулся на шаг назад и вопросительно взглянул на Лили.
        - Его удерживают в горах в световом коконе. Я была там, рядом, но я не смогла пройти сквозь него, не смогла ничего поделать. - Она говорила это так, словно рассказывала о чем-то обыденном, а глаза демона тем временем пошли рябью от волнения.
        - Ты сошла с ума? - Его лапы взлетели вверх, а затем бессильно упали. - Ты могла погибнуть. Я слышал о таких вещах. Даже свет божий не смог бы проникнуть внутрь. Но как ты узнала, как нашла его? - Он то и дело поправлял усы от возбуждения.
        - Мне помогла ведьма.
        Небирос застыл на месте.
        - Да, знаю, но она не с остальными.
        - Не с остальными, - демон грустно смотрел на нее, - они живут хитростью и подлостью, Лили. Странно, что ты цела, хотя, возможно, она надеялась, что ты не вернешься от кокона.
        - Она вытащила меня оттуда. Она, правда, не на их стороне.
        - В любом случае, я должен их потревожить. - Глаза Небироса плавно меняли цвет на серый.
        - Останешься под присмотром Джареда. А мне нужно устроить небольшую головомойку дрегам, пока они совсем не расслабились.
        - Небирос, - Лили поглядела в его стальные глаза, и ей стало грустно, что он вновь превращается в машину для убийства, и никто больше не увидит его нежного оттенка глаз, какими они становились в ее присутствии. Даже во всем своем снаряжении он все равно казался ей ранимым, и где-то в самой глубине души она боялась его потерять. Лили видела глаза Грерии, когда та вспоминала Самаэля. Небирос не был ее любимым, но мысль о его потере убивала. - Береги себя, - прошептала она, поднимая руку и не смея прикоснуться к грозному воину.
        - Лили, - искры нежно-фиолетового засверкали в его глазах, - я - капха, - и он гордо поднял голову. А Лили не знала, утешиться ли ей таким его заявлением, или загрустить совсем, ведь капхов, насколько она знала, больше не было, и он с братом были последними из них.
        Глава 51
        Зарево горело на горизонте, и его редкие сполохи освещали равнину ровным красным светом. Легкий ветер шевелил песчинки на вершинах холмов, и тихий шелест разносился по пустынной земле глухим эхом.
        - Как тебе удалось позвать меня? - Херувим приглушил свое сияние, и казался теперь почти человеком.
        - Я попросила придти тебя, мысленно, - ответила Лили, глядя куда-то вдаль.
        - Ты передумала? Хочешь начать все заново? - спросил он.
        - Нет, - Лили покачала головой, - я хочу знать, зачем вы поместили его в кокон.
        - Это то, чего он заслуживает, - бросил он, а потом замолчал, не решив, прекратить ли с ней разговаривать, раз она так бесцеремонно вновь отвергла их щедрое предложение или еще раз попытаться убедить несчастную. - Тебе стоит подумать, как следует, прежде чем отказываться.
        - Что бы он ни заслуживал, вы понимаете, что тем самым развязываете войну? - Лили смотрела на него холодно. - Вам все равно, кто здесь погибнет, верно? И кто окажется на черном престоле - тоже?
        - Зло само позаботится о себе, - сияние его усилилось, и глаза уже отказывались различать детали его лица, но Лили не отводила взгляд, и даже более того, позволила себе протянуть руку и коснуться его. Херувим вздрогнул, но пальцы Лили дотронулись до него, и она не сгорела, не обожглась и не испарилась.
        - Как ты это делаешь? - изумленно произнес он. - Ты и правда ошибка.
        - Я не могу уйти с тобой не из ложной гордости, - сказала Лили, - собственной глупости или амбиций. Я, - она вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза, не щурясь и не морщась, - мне не безразличен этот мир, для меня не все демоны одинаково черны, как для вас не одинаково светлы ангелы. Я столько шла - я не могу позволить победить несправедливости. То вмешательство, в котором вы его обвиняете, произошло из-за меня, я - ошибка, - Лили с силой стукнула себя кулаком в грудь, - значит, мне ее и исправлять. - Глаза ее горели, и херувим заворожено смотрел в этот священный огонь. Спустя секунду он отшатнулся и проговорил, переведя дыхание:
        - Я не понимаю тебя, я не знаю, кто ты. - Его трясло. - Я не понимаю, почему Создатель допустил твое существование.
        Лили подняла на него полные боли глаза. Херувим привык смотреть в души, и сейчас то, что он видел там, сводило его с ума. В прошлую их встречу он не успел или не смог рассмотреть в девушке ничего, словно плотный туман застилал долину, не позволяя увидеть более верхушки горы, на которой он стоял. А сейчас - там было все, весь ад: от страданий в бессмысленности верхних слоев, до кошмаров нижних. Он смотрел в нее и понимал, что она пережила, и видел все через призму ее эмоций и души, и безмолвный крик сжал его горло мертвой хваткой. Херувим схватился за горло и начал оседать на сухую землю.
        - Уходи, - глаза ее сменили оттенок, и в них скользнуло сострадание. - Уходи, - повторила она.
        - Что ты такое? - пробормотал он, когда смог вновь дышать.
        - Я - Лили, - ответила девушка.
        - Ты не сможешь его вытащить, - произнес он перед тем, как окончательно раствориться. - Кокон невозможно разрушить. В нем можно только родиться, что недоступно для проклятого.
        Лили осталась в одиночестве и пустоте. Она и сама не знала, на что рассчитывала, когда призывала светлого: что он расскажет ей рецепт освобождения Ника, или сам пойдет и отключит главный рубильник на коконе? Вся эта затея была глупой. Да, ей удалось испугать и поразить херувима, и что ей это дало? Лили тяжело вздохнула, выпуская из руки струйку песка.
        Когда вдали раздался знакомый свист, Лили подняла голову, всматриваясь в горизонт, и вскоре уже заметила извивающееся тело, шелестящее по сухой земле и камням - к ней навстречу полз василиск. Его огромная голова с глазами-блюдцами взметнулась вверх и замерла перед самой Лили, затем он снова припал к земле и приблизился к ней, высовывая раздвоенный язык и задев его концом щеку и часть руки. Она усмехнулась, узнавая знакомый рисунок его тела и дружескую манеру, и сделав несколько шагов навстречу, положила руку на плотную шкуру. Василиск свился кольцами и прилег рядом с ней, при этом устроив свою голову так, чтобы глаза были напротив глаз Лили.
        - Никогда не думала снова увидеть тебя, - проговорила она, поглаживая его тело.
        - С тобой хорошо, - это не были слова, но эмоции огромного существа, лежавшего рядом с ней. Лили отдернула руку и изумленно уставилась прямо в его морду, но ничего не могла понять, не могла поверить, что может слышать его.
        - Почему? - спросила она, продолжая глядеть на него.
        - Спокойно, - также в голове ощутила она его мысль-настроение. - Спать? - кольца услужливо свернулись в знакомое уже для Лили ложе.
        - Нет, - покачала она головой, с трудом приходя в себя, - мне нужно вниз, - Лили показала рукой в сторону колодца, чтобы он лучше понял ее.
        - Зачем? - отозвалось у нее в голове.
        - Там война, - Лили и сама не заметила, как стала обозначать вещи намного проще и объемнее, почти как он сам.
        - Кто с кем? - спросил змей.
        - Ведьмы и дреги дерутся за трон.
        - Плохо, - ответил василиск, кладя голову на свернутое кольцами тело.
        - Плохо, - согласилась Лили, - но если победят, будет еще хуже.
        Василиск ответил ей полным безразличием, из чего она сделала вывод, что он думает, что для них ничего не изменится.
        - Везде будет хуже, - сказала Лили, и она почти не сомневалась, что это правда. Что ведьмы не оставят в покое ни то, что над землей, ни то, что под.
        Василиск задумался, потом его хвост взлетел в воздух и с шипением щелкнул по земле.
        - Убить ведьм, - передал он мысль.
        Лили в ответ передала согласие. Потом, немного приспособившись к его способу общения, передала ему картинку-ощущение дрегов и василиск, взметнув голову, зашипел:
        - Отвращение.
        - Верно, - кивнула она.
        - Убить ведьм и дрегов, - решил василиск.
        - Нас мало, - ответила Лили и развела руки, словно демонстрируя, что сама не справится.
        Змей посмотрел на нее оценивающим взглядом и согласился.
        - Кто? - спросил он, и Лили передала в ответ образ демонов судьбы, которых василиск неплохо себе представлял.
        - Да, мало, - вновь согласился он и засвистел, но так высоко и сильно, что Лили пришлось прикрыть уши и пригнуться к земле. Она уже знала, что он делает, когда свист прекратился ненадолго и затем возобновился вновь. Змей собирал остальных, это был не обычный короткий свист, означавший: здесь добыча, а зов для всех змеев, и она почти ощущала, как воздух, земля, камни передают вибрацию дальше, и открываются десятки желтых внимательных глаз по всем пустым землям. Затем вибрации стали возвращаться - начали приходить ответы от услышавших зов, и вскоре вся пустыня зазвучала. Когда они начали появляться, сначала по одному, а потом и целыми группами, Лили не верила своим глазам, и в ее сердце рождалась радость, ибо это была целая армия, и все они понимали ее, и она их. Пусть это были лишь эмоции и примитивное общение, но они все были связаны воедино, и руководствовались общей идеей.
        - Вниз, - раздалась мысль, и десятки тел устремились к колодцу, и Лили, взобравшись на своего старого знакомого, присоединилась к ним.
        - Вы же никогда не спускались ниже колодца, - спохватилась она.
        - Было незачем, - ответил он.
        Дальше спрашивать было не нужно: теперь они шли убить ведьм и дрегов. Чтобы было спокойно и убрать то, что внушало отвращение. Вот и все. Никакие другие детали, тонкости, планы их не интересовали, и тем более страшной и неотвратимой была их сила, как стихия.
        Глава 52
        Небирос и горстка демонов неплохо справлялись с достаточно большим отрядом дрегов. Поскольку твари были неповоротливы, демоны успевали ранить их отовсюду, пока они разворачивались в ту или иную сторону в поисках нападавшего. Если бы демонам не принадлежало небо, их давно бы смели единым строем, сжав в кольцо, или раздавив шеренгой, но так - все пространство сверху оставалось крылатым для маневров, и дреги не успевали. Они рычали и пытались наугад бить своими мощными лапами или клацали уродливыми пастями в надежде ухватить врага, но по большей части все их попытки были неудачными.
        Небирос попросту хватал тушу одного из них, и взвиваясь вверх, обрушивал ее сверху на головы оставшихся. Иногда наиболее назойливых дрегов он поднимал и разрывал на части, орудуя всеми четырьмя лапами и пользуясь крыльями, чтобы до него не добрались остальные.
        - Дакс сильно ранена и еще несколько наших не в лучшем виде, - произнес, подлетая, долговязый демон судьбы.
        - Хорошо, возвращаемся - бросил в ответ Небирос, сваливая в кучу разодранных в клочья дрегов.
        - Крылатые уроды, - прошипела разинутая пасть снизу, и Небирос отреагировал молниеносным ударом одной из своих лап. Рядом с его левым крылом, оказавшимся слишком низко, в опасной близости клацнули чьи-то челюсти, и демон развернулся, чтобы пронзить шипами на своей конечности еще одну неповоротливую бронированную тушу.
        - Мы отходим, - услышал он со стороны шелест крыльев.
        - Я скоро, - ответил он, сметая правыми лапами еще одного ринувшегося в бой дрега.
        Когда Небирос уже готов был взлетать, сверху что-то тяжело ударило его в спину, и он едва ли не рухнул на землю. Быстро обернувшись и снова заняв боевую позицию, он увидел того, кто едва не сбил его. Прямо перед ним в воздухе висел силуэт одетого в багровые тона Рамуэля. Демон даже оскалился, усмотрев в его одежде попытку скопировать Абу.
        - Рано метишь на его место, - подумал Небирос, - не дорос еще.
        Но Рамуэль снова ринулся в бой, сбивая его на землю. Острые когти, которыми оканчивались сгибы его крыльев, позволили ему распороть правое крыло демона, и тот потерял равновесие. А потом все произошло так быстро, что сам Рамуэль не мог бы этого предугадать: клацнувшая в воздухе пасть очередного дрега угодила в цель и сомкнулась на нижней правой конечности демона, а как только он оказался близко к земле, в бой ринулись остальные дреги. Их лапы рвали плоть демона, а пасти наносили новые раны, и сколько он ни отбивался и не пытался вырваться, первая пасть держала его ногу, как капкан. Вот уже кто-то из чешуйчатых тварей сумел снять переднюю часть его брони, и тут же когти распороли его мохнатый живот, в то же время еще несколько дрегов атаковали Небироса со спины, заваливая его вперед своей массой. Он еще держался на ногах, но было понятно, что стоит им уложить его, как для него это будет означать настоящий конец.
        Рамуэль сверху лишь наблюдал за тем, как темное болото движущихся тел поглощает демона, и ему уже некуда и незачем было вмешиваться. На его лице появилось разочарование, смешанное с отвращением, потому что едва ли развернувшуюся схватку можно было назвать поединком, скорее, бойней. Так что его участие свелось лишь к тому, чтобы отдать Небироса в лапы к дрегам, а остальное напоминало мясорубку, на которую он вскоре и вовсе не в состоянии был смотреть. Когда тело демона полностью исчезло под тушами, Рамуэль поднялся в небо и, сделав полукруг над местом боя, полетел назад к башне. В чем-то ему было даже жаль демона, ибо такого конца он не желал никому.
        - Где мой сын? - Джаред встречал возвращавшихся демонов судьбы с распростертыми в тревожном жесте руками. Он ощущал, что случилась беда, но боялся дать ей название.
        - Он за нами, - отвечали первые из них.
        - Он за нами, - также ответили и последние, но Небирос не появился ни после них, ни вообще.
        - Мы вернемся, - произнес долговязый демон, подымая остальных и тоже тревожно всматриваясь своими изумрудными глазами в дно колодца.
        - Не нужно, - руки Джареда тихо прошелестели в воздухе и опустились. - Не за кем возвращаться. - Он опустился на камни. Плечи его поникли, словно он стал еще на несколько сотен лет старше. Он знал, что его сына больше нет. Старик не видел картины его гибели, но ему и не нужно было, он просто понимал, что сердце Небироса больше не бьется.
        - Кто мог сделать это? - прошептал он, вспоминая его сложение, эту совершенную машину для убийства.
        - Мы узнаем, - опустился к нему долговязый. Джаред молча покачал головой. Демон также молча сделал знак остальным и они скрылись в темноте колодца, отправившись выполнять его приказание. А старик сидел там, опустошенный, как никогда, и сферы во всем колодце сияли так, словно в них зажгли фонари, разным цветом, с разной силой, мерцали сквозь стены, и все демоны судьбы знали, что это память об ушедшем. Небирос покинул их, навсегда.
        Саргатанас прибыл к месту схватки почти одновременно с демонами судьбы. Повсюду на потемневшей от крови земле валялись туши дрегов - они как всегда не очень беспокоились о своих мертвых, но демонов интересовали не их останки. Наконец, среди тел Саргатанас заметил знакомую голову и замерший, недвижно глядящий в пространство бесцветный фасеточный глаз. Пока он не видел его, не мог поверить, что брат погиб, не мог представить, что даже целая сотня тупых крокодилов способна его уничтожить, ведь он был сильнее и быстрее их.
        - С ним все было в порядке, когда мы отходили, - словно извиняясь, произнес долговязый, - он должен был догнать нас.
        Саргтанас промолчал, но по окрасу его глаз было видно, насколько ему больно и насколько любые слова в тот момент не могли ничего ему дать: ни облегчения, ни утешения. Он ринулся вниз, разбрасывая останки дрегов и освобождая тело брата. Увы, от него мало что осталось. Конечности были растрощены, оторваны или изъедены зубами дрегов, само туловище сильно повреждено, видно было, что чья-то пасть напрочь разодрала его живот, и неясно, случилось это до или после его смерти. Лапы Саргатанаса тряслись, когда он принимал то, что осталось от его брата, на руки. Нетронутой была разве что голова, и то один ус был оторван. Он смотрел на нее, и не то стон, не то сиплый вопль, вырывался из его груди. Бережно, словно Небирос мог еще что-то чувствовать, передал он тело брата демонам судьбы, а сам взмыл в багровое небо и понесся к башне.
        - Я потерял их обоих, - шептал Джаред, в безумном горе раскачиваясь на камнях колодца. - Аба, я потерял их. Твоих детей больше нет, и тебя самого нет. Кто остался против врагов? Только я, глупый одинокий старик. - Он почти физически ощущал ярость Саргатанаса и знал, куда он полетел. И также отчетливо знал, что его гибель - вопрос времени, в чем не сомневался и сам демон.
        Саргатанас вихрем пронесся мимо входа в нижние слои и обрушился на головы дрегов.
        - Смотри, крылатый пожаловал, - довольно заметил Наргшт.
        - Может, словить его живым, - прорычал Угрстан, наблюдая за побоищем со стороны.
        - Зачем? - удивился Наргшт. - Разорвем его.
        - Разорвать - просто, - оскалился Угрстан, - пусть ведьмы поиграют с ним.
        Наргшт затрясся от чего-то, отдаленно напоминающего смех.
        - Ему крылья придется оторвать, чтоб не сбежал.
        - Оторвем, - ответил Угрстан и двинулся в сторону свалки.
        Саргатанас орудовал всеми четырьмя лапами, не сильно беспокоясь о своей безопасности. Он был одержим, и перед его глазами лишь стояли бесцветные глаза брата. Он казнил себя за то, что поручил ему набеги на дрегов, за то, что брат был настолько безрассуден, чтобы остаться одному, гадал, как же могло произойти то, что произошло. И просто понимал, что ему безразлична эта война, если его брата больше нет.
        - Чертовы птицы сегодня обезумели, - проревел раненый дрег, отползая в сторону из центра схватки.
        - Ничего, на этот раз справимся и без Рамуэля, - зашипел кто-то из гущи, и слова резанули Саргатанаса по сердцу, будто ножом. Так вот кто постарался, вот почему Небирос оказался на земле, в их гуще - все стало на свои места. Саргатанас рванулся вверх, и только пара челюстей бесполезно клацнула в воздухе, провожая его холодными глазами. Ему незачем было больше тратить свое время и силы на тупоголовых тварей - он должен был поквитаться с убийцей, и подлецом к тому же, ибо он одержал победу не в честном поединке.
        Саргатанасу не составляло труда ориентироваться в коридорах после всего того времени, что он провел в доме. Он исследовал покои Абы, в которых рассчитывал найти нового претендента на престол, но его там не оказалось. К ведьмам он не торопился, догадываясь, что Рамуэль не настолько с ними близок, чтобы жить там. В конце концов, он отыскал комнату, в которой жил Рамуэль - его темный силуэт застыл на фоне окна: падший смотрел на что-то снаружи, и будто не слышал шелеста крыльев.
        - Трус, - выплюнул Саргатанас одно единственное слово.
        Рамуэль развернулся и тяжело уставился на него.
        - Мне жаль твоего брата, - произнес он, - но, в конце концов, это война.
        - Война? - прошипел демон, - нет, это не была война, это была бойня. И я сожалею, что не могу отдать тебя на съедение тем же дрегам, а потому мне просто придется разорвать тебя на части.
        - Едва ли, - зло усмехнулся Рамуэль, расправляя свои крылья и готовясь к бою. В руке его сверкнул меч.
        - Решил вспомнить старые времена? - произнес Саргатанас. - Но ты не имеешь права на этот меч, ты хуже любого здешнего демона.
        - Посмотрим, - ответил Рамуэль, целясь в грудь демону. Саргатанас увернулся и ударил его верхней лапой так, что Рамуэль отлетел к стене, выпустив оружие.
        - Что, не так легко самому, без твоих ручных зверей? - усмехнулся Саргатанас, приближаясь к падшему. Удар его другой лапы пронзил левое плечо Рамуэля и заставил его застонать. Но правой ангел все-таки нащупал на полу упавший меч и резанул им по лапе демона. Саргатанас со свистом отскочил, глаза его почернели.
        - Тебе не жить, мерзкий перевертыш, - выплюнул он и бросился на падшего. Сильный удар по правой руке заставил ангела разжать пальцы, и меч отлетел теперь уже на недосягаемое для него расстояние. Еще одна лапа рассекла кожу на шее в опасной близости от артерии. Рамуэль ощущал, насколько силен демон, и понимал, что проигрывает, он едва успевал уворачиваться от его смертоносных ударов. Когда Саргатанас занес лапу для финального удара, Рамуэль успел мысленно попрощаться с жизнью и извиниться перед своими бывшими братьями за свое падение, но в тот же самый момент он увидел, как клинок вынырнул из груди демона, и тот стал неестественно оседать вниз, шипя сквозь приоткрытую пасть какие-то проклятия на незнакомом ему языке. Лезвие вошло точно в сердце демона. Когда он распластался на полу, Рамуэль увидел за ним бледное лицо Софии - девушка продолжала держать в руках рукоять меча, словно не в силах разжать пальцы. Она в ужасе смотрела на замершее у ног тело и не шевелилась.
        - София, - Рамуэль поднялся с пола, придерживая раненое плечо, из которого струилась кровь, - что ты тут делаешь?
        - Мы с Белом не хотели вмешиваться, но когда я увидела это чудовище рядом с тобой... - она залилась слезами, и ее руки задрожали и отпустили меч.
        - Успокойся, - Рамуэль приблизился к ней и прижал дрожащую девушку к себе.
        - Ты ранен, - всхлипнула она, показывая на его плечо. - Бел мне говорил ни во что не вмешиваться, - в ужасе прошептала она.
        - Ты ни во что и не вмешалась, - успокоил ее Рамуэль. - Ничего не произошло. Я уберу тело, а тебе лучше забыть о том, что случилось.
        - Но кто он? Где Лили? Что происходит? - она смотрела на него широко раскрытыми от страха глазами.
        - Это демон. Сейчас неспокойные времена. Вам лучше переждать их где-то подальше, - ответил Рамуэль, наклоняясь к телу и вытаскивая меч. Кровь проклятого демона была такого же цвета, как и у людей. Рамуэль обтер меч о его шерсть и скользнул взглядом по тусклым фасеточным глазам. Демон был мертв. Почти точная копия Небироса. Это означало, что он избавился от их главной угрозы - падший взял себя в руки и глубоко вздохнул, на его лице отразилось нечто вроде удовлетворения.
        - А с Лили все в порядке? Где она?
        - Да, с ней все хорошо, - он вновь взглянул в окно и подумал о том, где могла прятаться фаворитка Абы. Наверняка, среди его приспешников в колодце душ. Но теперь армия демонов была не только слаба, но и обезглавлена, и ему не составит труда поймать ее. Припереть к стенке и спросить, по-прежнему ли он так отвратителен ей. Пусть скажет победителю в глаза, как низко он пал, как недостоин ее, обыкновенной любовницы Абы. Сколько презрения она вылила на него лишь за то, что он пытался ее спасти. Рамуэль опустил меч и вновь взглянул на его сияющее лезвие. Все это от начала и до конца, включая его падение, случилось из-за нее. Не будь Лили, он по-прежнему сражался бы в свете божьем, но теперь куда ему приложить свои силы - только к войне на самом дне, и пусть так, но он докажет всем, что и один может доставить кучу хлопот. Он заставит ее смотреть ему в глаза, признать его и преклонить перед ним колени, как перед своим новым хозяином.
        Глава 53
        Вернувшиеся демоны судьбы в полном молчании положили перед Джаредом то, что осталось от Небироса. Джаред вскинул голову и тяжело посмотрел на старшего в группе.
        - Саргатанас отправился мстить за брата, - ответил тот, опуская крылья.
        И старик кивнул, глядя на то, что раньше было его сыном. Он знал, что Саргатанаса ждет та же участь. Его сухие руки скользнули по останкам Небироса, проводя по его голове и туловищу.
        - Как это случилось? - раздался голос Грерии, подошедшей из глубины тоннеля вместе с Петрой. Она глядела на демона, и по характеру ран уже поняла, что его разорвали дреги, но как и Саргатанас раньше, не могла ответить на вопрос, зачем он им позволил сделать это.
        - Он остался один, - прошелестел в ответ долговязый, уже в очередной раз.
        - Это все равно не объясняет... - начала она, но Джаред прервал ее, подняв руку и заставив замолчать. Он по-прежнему гладил сына и шептал ему что-то на мертвом языке.
        - Молчи, ведьма, - произнес один из демонов, когда Грерия вновь попыталась что-то сказать.
        - Война еще не начата, а бой уже проигран, - тихо проговорил за ее спиной Петра.
        - Они или слишком хороши, или я чего-то не понимаю, - откликнулась Грерия, имея в виду ведьм. - Они обезглавили демонов, теперь некому их вести.
        - Но ведь Саргатанас еще не погиб, - возразил Петра.
        - Они связаны друг с другом, - кивнула Грерия на Джареда, - и если он так горюет, будь уверен, погибли оба.
        С тихим шуршанием по каменным уступам во всеобщее безмолвие спустился василиск и остановился, позволяя сойти с него человеку. Девушка легко спрыгнула с его спины и бросилась к распростертому телу. Джаред посторонился и позволил ей приблизиться. Со всех сторон нарастал шелест струящихся тел, и сверху начали появляться новые василиски, но демоны никак не реагировали на них, глядя лишь на Джареда.
        - Небирос, - Лили обняла его обеими руками и встряхнула изо всех сил. Но его тело было неподвижным и уже начало застывать. Фасеточные глаза были бесцветны, совсем. Она помнила, как они тускнели на столе у Абы, и как загорелись вновь, помнила тряпки и целый таз воды с кровью. Сейчас же было уже слишком поздно: кровь запеклась, раны были страшны, на самом деле там была лишь половина его тела, только голова была почти нетронута. Лили гладила его мех, а по щекам катились непрерывным беззвучным потоком слезы. Последний капха ушел. Она вскинула резко голову вверх и взглянула в глаза Джареда, словно спрашивая. И он ответил ей на немой вопрос, и ответ лишь подтвердил то, что она и так уже знала - его брата тоже нет. Но не по брату горевала Лили, хотя, и его ей было жаль. Она не знала, как ей дорог был демон, пока не увидела его распростертое тело здесь в колодце. Вдруг оказалось, что столько она не успела сказать ему, столького не дала понять. Почему-то безумно горько становилось даже оттого, что она не позволила себе коснуться его на прощанье. Ей нужно было броситься ему на шею и плакать у него на руках,
чтобы он знал, как дорог ей, чтобы был осторожнее, чтобы вместо слов о том, что он капха, сказал что-то другое, что, может быть, где-то в глубине его сердца, и она дорога ему. Лили закричала, сжимая пальцами его голову. И ее крик, и заключенная в нем боль страшной волной прокатился по собравшимся василискам, они все подняли головы и издали нестерпимо высокий свист, от которого скорчились демоны и срезонировали стены колодца. Камни посыпались со всех сторон, мелкие, крошащиеся, а затем, не выдержав, тысячами осколков стали разлетаться сферы. Они взрывались то тут, то там, выпуская на свободу клубы разноцветного дыма. А Лили все кричала и кричала, пока у нее совсем не осталось воздуха в легких, и она без сил упала на тело Небироса.
        Грерия еще какое-то время хлопала глазами в свистящей тишине, которая лишила ее слуха, потом звуки понемногу начали пробиваться к ней. Рядом, скрутившись и прикрывая крыльями и руками голову, валялся Петра. Демоны судьбы приходили в себя понемногу, ошарашено глядя по сторонам и хлопая крыльями. Джаред, казалось, замер на месте, как сидел, превратившись в статую.
        - Что с тобой? - Лили очнулась в тепле и свете, на руках у Ника, словно ничего плохого не происходило вокруг только что. И ей так хотелось верить, что все было лишь дурным сном.
        - Где я? - вопросом на вопрос ответила она, рассматривая светящиеся стены.
        - Со мной, - ответил он, и в его голосе не было ни злости, ни раздражения. За его спиной виднелись серые крылья, а местами из них торчали белые перья. Лили не верила своим глазам. На нее по-прежнему смотрело лицо Ника, его разноцветные глаза, но что-то неуловимо изменилось в нем самом. Лили пошевелилась, и боль прорезала ее память.
        - Небирос погиб, - прошептала она.
        Ник нахмурился, словно пытался вспомнить, о чем она говорит.
        - Ты помнишь меня, свое царство? - спросила Лили, и он грустно улыбнулся в ответ.
        - Я помню все, но также помню, что тебя тут не должно быть, и ты - не больше чем иллюзия во сне, насланном на меня светом.
        - Значит, ты не поверишь моим словам, - обреченно вздохнула Лили, сама не совсем уверенная, не сон ли она.
        - Нет, - улыбнулся он, видя, что она не возражает. - Но мне не хватало тебя, - прошептал он, нежно проводя пальцами по ее виску.
        - Ник, - ее глаза рассматривали каждую черточку его лица, потому что ей вдруг стало страшно, что она может никогда больше не увидеть его.
        - Что? - он внимательно смотрел на нее.
        - Даже если я сон, можно спросить у тебя совета?
        - Можно, - усмехнулся он, продолжая ласково гладить ее.
        - Если на нас напали ведьмы и дреги, и пытаются захватить власть, - его брови изящно взлетели вверх. - Предположим, - продолжила Лили, и он с интересом ожидал, что же она скажет дальше, - Небирос и Саргатанас убиты, что нам делать? Как победить?
        - Это совсем плохая ситуация, Лили, - произнес он.
        - Да, плохая, - согласилась Лили, неотрывно глядя в его лицо.
        - Лучше рассмотреть какую-то другую, эта тупиковая, - ответил он.
        - Другую нельзя, - на ее лбу пролегли болезненные складки, словно от его ответа сейчас зависела ее жизнь. - Как бы ты поступил, если бы все сложилось именно так?
        - Мне пришлось бы замкнуть некоторые коридоры дома, - туманно ответил он, играя пальцами с ее волосами, - во времени и пространстве, и вернуть события назад с тем, чтобы избежать этого.
        - Ты можешь такое делать? - Лили изумленно смотрела на него.
        - Лили, - он усмехнулся, - это мой мир, я могу делать с ним все, что мне заблагорассудится.
        - Но что, если тебя нет? - упрямо спросила она.
        Он сжал губы и опустил руку.
        - Если меня нет, какой в нем смысл. Пусть катится ко всем чертям.
        - Но я же в нем, Ник, - ее глаза посмотрели на него с мольбой.
        - Тогда оставайся здесь, со мной, - ответил он.
        - Боюсь, это невозможно, - опустила она взгляд, - потому что кто-то из нас - сон.
        - Мне страшно, Ник, - она вновь подняла на него глаза, - что я не справлюсь. Что я не увижу тебя больше никогда. Но одной ошибки я больше не повторю, - она коснулась его губ своими, и потом, чуть отстранившись, зашептала: - я люблю тебя, люблю, люблю...
        Ник очнулся в проклятом светящемся коконе, там же, где и был. Теперь уже и в его снах были эти же светящиеся стены. Он с отчаянием пнул их ногой, и стена спружинила.
        Ему снилась Лили, она что-то говорила о том, что дела совсем плохи, он помнил отчаяние в ее голосе и мольбу о помощи. Ему казалось, что она очнулась на его руках с неистовым криком. Проклятие, если с ней что-то случилось, он не простит себе. Потом в его памяти всплыли ее глаза и последние слова: она шептала ему о любви, словно единственную молитву, которая могла ее спасти. Ник расправил выросшие крылья и увидел, что одно из них стало практически белым, и скривился. Ему еще не хватало превратиться внешне в одного из сияющих. Но затем он замер в задумчивости, когда понял, что концы расправленных крыльев выходят за пределы кокона.
        - Это еще что за чертовщина, - с надеждой проговорил он, и повел крылом по светящейся ткани. Она не ранила его и не причиняла боли, просто расступалась в стороны. - Неплохо, - сказал он сам себе и попробовал просунуть следом за крылом и руку, но руку обожгло, как и раньше, и Ник, чертыхаясь, втянул обожженную конечность обратно.
        - Что за игры, - выругался он и попытался обернуться крыльями целиком, но голова все равно оставалась снаружи, а ее ему терять вовсе не хотелось.
        Глава 54
        - Что ты натворила, - шептала Грерия, гладя ее по голове. Лили обвела взглядом пространство и поняла, что они по-прежнему находятся в колодце душ.
        - Небирос погиб? - проговорила Лили.
        - Да, - кивнула Грерия, - но я не об этом. Ты помнишь, что случилось перед тем, как ты потеряла сознание?
        - Я потеряла сознание? - с разочарованием в голосе переспросила Лили. Значит, все это видение, Ник, кокон изнутри, было лишь игрой ее воображения.
        - Да, ты была без сознания какое-то время. Но до того ты привела в колодец василисков.
        - Не напирай на нее, дай ей прийти в себя, - проворчал сбоку Петра, и Лили наконец заметила его. Он сидел рядом, укутавшись в свои крылья.
        - Не напирать? - оскалилась Грерия, она не на шутку сердилась. - Ты хоть понимаешь, что произошло? Практически все сферы разрушены, все души свободны. Ты понимаешь, что это значит? Чертов день чертовых открытых дверей в аду.
        Петра пожал плечами. Похоже, он не разделял взгляды ведьмы и не считал освобождение всех душ катастрофой.
        - Почему все сферы разрушены? - Лили даже попыталась приподняться, и ей это удалось.
        - Василиски не должны спускаться в колодец, - тоном учителя произнесла Грерия.
        - Почему?
        - Они своим свистом разрушили все сферы. Все, конец. Все души свободны.
        - Но они ведь пока не знают об этом.
        - Для них стены слоев больше не являются преградой, - устало произнесла Грерия, - это они уже точно знают. Дальше они обезумевшей волной сметут все, что только попадется на их пути. А потом отправятся на свободу, вверх, к вратам. К этому моменту, - ведьма грустно взглянула наверх, - нам лучше быть где-нибудь подальше.
        - А как же война? - Лили все еще не понимала, о чем она говорит.
        - Какая война? - усмехнулась Грерия. - Нет, я ведьмам не завидую, впрочем, как и дрегам, как и демонам, которые были надзирателями в слоях - вот уж кому не поздоровится по полной программе. Даже не буду пытаться представить, что они сделают со своими тюремщиками.
        - А прислуга, а Калеб, а скользящие твари? - Лили судорожно пыталась осознать, что со всеми случится.
        - Прислуге и Калебу вряд ли что-то грозит, если они вовремя уберутся с дороги. В конце концов, они - такие же души, как и освобожденные. И, к слову, тоже свободны. - Ведьма рассмеялась. - А скользящие твари всегда умели растворяться бесследно, так что о них и вовсе незачем вспоминать. А вот демоны судьбы... - Грерия посмотрела в сторону основного колодца.
        - А что с ними? - встревожилась Лили.
        - Они тоже теперь свободны.
        - Разве они были несвободны?
        - Узники и заключенные никогда не бывают свободны. Одни сторожат других, но и те, и другие, вынуждены находиться в одном и том же месте, связанные друг с другом, - произнесла ведьма, подымаясь и наливая из фляги воды. - Они больше не привязаны к колодцу, сфер больше нет - и им нечего тут делать.
        - Что же с ними будет? - спросила Лили, принимая из рук ведьмы кружку и жадно глотая воду.
        - Откуда я знаю, - Грерия пожала плечами, - в скором времени, наверное, ад превратится в пустые земли, весь. А нам, - она посмотрела на Петру долгим взглядом, - лучше убираться отсюда.
        - А как же Ник? - прошептала Лили, вспоминая теплое свечение кокона.
        - Сейчас едва ли кому-то будет до него дело, - произнесла, укладывая свои вещи, Грерия.
        - Но мне есть до него дело.
        - Лили, - ведьма посмотрела ей прямо в глаза, - я догадываюсь, сколько ты перенесла и скольких потеряла. Но... - она помолчала какое-то время, пытаясь выразить свою мысль помягче, - скорее всего, его уже нет.
        - Как нет? - Лили вскочила на ноги. - Он в коконе, ты сама меня привела к нему.
        - Он там слишком долго, - спокойно произнесла ведьма, кладя руку девушке на плечо. - Слишком, понимаешь? Это священный огонь, шар струящегося света.
        Лили медленно убрала ее руку со своего плеча.
        - Но ты говорила, что мы что-то придумаем.
        - Да, - согласилась ведьма, - я не хотела смотреть, как ты погибнешь. После гибели Самаэля, я сама искала смерти, но это не выход, поверь, тем более, что нам теперь некуда идти, - она горько рассмеялась, обводя руками пространство.
        - Но что будет с новыми душами? - спросил Петра.
        - Думаю, то же, что и в начале, - откликнулась ведьма, - наполнят пустые земли, пока не начнут проваливаться вниз, и новые демоны и твари устроят им новые слои.
        - Пойдем, - произнесла Грерия, закидывая мешок за спину, - до врат нам путь не близкий, если только твои шипящие друзья не подбросят нас к ним. Петра, - позвала она ангела, но он сидел на месте в полной задумчивости.
        - Я остаюсь, - произнес он.
        - Но зачем? - поразилась Грерия. - Ты не слышал, безумные души сметут все на своем пути?
        - Сильвия? - догадалась Лили.
        - Да, - кивнул он. - Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Теперь она может начать жизнь заново, - его взгляд погрустнел.
        - Я останусь с тобой, - произнесла Лили, взглянув на Грерию и опуская глаза.
        - Но ты-то зачем? - ведьма смотрела на нее, как на безумную. - Здесь не за что больше сражаться.
        - Похороню Небироса на кладбище капхов, - ответила Лили, и Грерия, видя на ее лице хмурую решимость, не знала, что ей возразить.
        - Тогда прощайте, - она подошла к ним и по очереди пожала им руки, - мне жаль, что пришлось встретиться в такое время. И еще одно, - обернулась она, уже отойдя от них на несколько шагов, - если встретишь Софию с царем, скажи им, что они свободны.
        - Обязательно скажу, - улыбнулась Лили, провожая растворяющуюся в темноте фигурку с золотистыми волосами.
        - Ты уверена, что хочешь остаться? - произнес Петра. - Надеюсь, это не из-за меня.
        - Нет, - покачала головой Лили, - просто мой мир здесь. Мне некуда идти.
        - Могла пойти вместе с Грерией, или туда, где жила раньше.
        - Нет, - она вновь покачала головой. - Я, правда, хочу похоронить Небироса и... - Лили замялась, - увидеть, как его убийц разорвут на части, - закончила она.
        Петра закинул голову назад и потом медленно опустил вниз.
        - Да, мы все здесь ожесточились. И я не скажу, что осуждаю тебя. - Он поднялся, расправляя свои огромные крылья. - Ну что, летим?
        Лили кивнула и обхватила его руками. Земля колыхнулась, и они понеслись по переходам колодца вниз, а затем прочь над разрезанной красными реками равниной.
        - Что происходит? - Нитра смотрела с балкона башни на невероятную волну, которая сметала на своем пути сотни и тысячи дрегов, как кучу металлолома.
        - Это случилось, - дрожащим голосом произнесла подошедшая Миби.
        - Что это? - зло развернулась к ней Нитра, и ее черные волосы зловеще приподнялись в воздухе. Но душераздирающий визг заставил ее снова обернуться. Нескольких ведьм буквально рвали на части десятки голодных жаждущих рук, люди взбирались друг на друга и с криком хватали их за ноги, одежду, волосы, и толпа просто проглатывала очередную свою жертву бесследно.
        - Что происходит? - снова повторила Нитра свой вопрос, в ужасе глядя на разворачивающуюся картину.
        - Души на свободе, - ответила Миби, сама заворожено глядя на происходящее.
        - Сколько? - Нитра все еще пыталась сохранить самообладание и власть.
        - Все, - ответила Миби, и кривая ухмылка появилась на ее губах. Она подумала о том, что теперь могущество Нитры не имеет никакого значения, и весь их грандиозный план будет похоронен под тысячами жаждущих отмщения душ, вырвавшихся на свободу.
        - Мне пора, - произнесла Миби, покидая свою бывшую повелительницу, и верховная ведьма злобно сверкнула в ее сторону глазами.
        - Ты куда, Миби?
        Но ее интонация больше не пугала ведьму, ей нужно было скрыться как можно дальше от бушующего моря душ, а все остальное теперь уже не имело значения.
        - Как можно дальше отсюда, - ответила Миби.
        - Нет, ты не сбежишь, - прошипела Нитра, и замахнулась для страшного удара, но ее занесенную руку перехватила сильная мужская рука, и дернув ведьму со всей силы, сбросила ее с балкона.
        Миби отшатнулась, наблюдая за приближением Рамуэля. Он был по-прежнему облачен в багровые тона, и выглядел опасно. В руках его сиял клинок, отлитый в божьем свете.
        - Рамуэль, - прошептала Миби, отступая к стене, и боясь, что он пришел поквитаться со всеми ведьмами.
        - Мне не нужна твоя жизнь, - сказал он темноволосой ведьме, - уходи. - И Миби не заставила себя уговаривать дважды, шмыгнув из комнаты прочь.
        Рамуэль тяжело опустился в кресло рядом с балконом, глядя на разворачивавшуюся внизу трагедию. Он понял, что происходит, почти сразу. В свое время он много насмотрелся на души в слоях, и знал, как они выглядят и чем одержимы. Теперь все это можно было наблюдать воочию. Только в голове у него одной нотой звенел вопрос: неужели это сделала она? Неужели предпочла конец всего ада тому, чтобы он одержал верх? Неужели Лили так сильно ненавидела его? Рамуэль тяжело вздохнул, поднялся и направился по коридорам в покои Абы - он почти не сомневался, что она вернется сюда. Он прожил с ней долгое время, и знал, как она привязывалась к людям и вещам. Если она ненавидит его, презирает - он хотел увидеть это в ее глазах в последний раз.
        Глава 55
        - Драшш, Угрстан!
        - Драшш, Наргшт!
        Это были последние слова дрегов, которых поглотило море разъяренных душ. Кто-то из обезумевших людей продолжал прыгать по сорванным панцирям рептилий, выкрикивая что-то бессмысленное в пустоту. Они ощущали себя на вершине: наконец боль, которую они терпели веками, вырвалась на свободу и нашла свое применение. Разрывая своих надзирателей и мучителей на части, они ощущали облегчение. На куче окровавленных тел дрегов сидела женщина, и временами окуная свои руки в теплую кровь, кричала и плакала от радости. Мужчины отрезали уродливые шипастые головы и приделывали их на свои наподобие шлемов. Накидки ведьм и все, что от них осталось, сжигали прямо на месте, закидывая в лавовые реки. Потом весь этот поток потянулся в залы, где притихшие слуги уже накрыли столы с выпивкой и едой, и гости рвали еду на части, пили и орали, и танцевали, не заботясь о приличиях.
        Коротышка Долли была бледна, как никогда, но строго раздавала слугам указания, и те метались между столами, не позволяя кувшинам и блюдам опустеть. Им доводилось обслуживать разные пиры, но такого еще никто из них не видел, и они не желали оказаться одним из блюд, потому все носились в мыле, неустанно, мечтая о том, когда все это окончится.
        - Ну-ка, детка, притащи-ка нам еще выпивки, - проорал здоровый детина Джой на ухо, и она уже готова была вновь нестись на кухню, когда он, грубо схватив ее за рукав, добавил: - и возвращайся назад, позабавимся.
        Джой прибежала на кухню и бросилась прямиком к Долли:
        - Я не пойду туда, - заорала она, когда та сунула ей очередной поднос с едой и питьем.
        - Пойдешь и еще как пойдешь, - сверкнула на нее глазами Долли, - или тебе жить надоело?
        - Не надоело, тот болван, - она указала на детину, - собирается что-то со мной сделать.
        - Будь поласковей, и все обойдется, - утешила ее Долли, подталкивая в спину.
        - Что значит поласковей? - Джой встала, как вкопанная. - Я не шлюха из слоев!
        - Не шлюха? - взъярилась Долли. - Тогда будешь мертвой шлюхой.
        Девушка сжала поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и пошла к столу. Если он скажет ей хоть слово, или, того хуже, потянется к ней, она прибьет его этим самым подносом. И дальше - будь, что будет.
        - А, вот и ты красотка, - проворчал детина, - что-то долго тебя не было. Не сильно ты спешила, да? - Он низко рассмеялся. - А я медлить не буду. Слишком долго ждал.
        Джой готова была дать ему подносом по голове, но он перехватил ее за руку, и сильно дернул на себя так, что она выронила и поднос, и все, что на нем стояло.
        - Вздумала артачиться? - прошипел он ей прямо в лицо. - Не на того напала. Знаешь, откуда я пришел, детка?
        Джой с отвращением покачала головой.
        - Верно, и лучше тебе не знать. Из слоя для головорезов и убийц. - Он рассмеялся, перехватывая обе ее руки у нее за спиной одной своей лапищей и выкручивая их. - Мне кажется, тут слегка шумно. Пойдем-ка поищем себе укромное местечко.
        Джой дергалась в его руках, как могла, и пыталась упираться ногами, но при его величине и массе это было совершенно бесполезно. Потом она пыталась кричать, но вокруг стоял такой ор от прибывающих душ, что ее голос просто терялся на их фоне.
        - Ты что там, поешь что ли, детка? - ржал детина, продолжая волочь ее по коридору.
        - Нет, нет, - орала она, и продолжала кричать даже тогда, когда грузное тело стало оседать на пол, разжимая свою железную хватку. Огромный человек с квадратной челюстью поднял ее на ноги и кивнул ей, чтобы она убиралась своей дорогой. Джой испуганно посмотрела на него, и поднялась на дрожащие ноги.
        - Спасибо, - прошептала она, рассматривая незнакомца.
        - Ты не видела девушку: тонкая, бледная, темные вьющиеся волосы, чуть раскосые глаза? - спросил он, поколебавшись.
        - Нет, - покачала она головой, - если увижу, что ей сказать?
        - Что Уцур ищет ее.
        - Тот самый Уцур? Царь? - Джой смотрела на него во все глаза.
        Он кивнул, собираясь уходить.
        - Где хозяин? - осмелилась спросить Джой от отчаяния. Она ведь понимала, что все это безумие не прекратится, если не появится Аба. И последний эпизод мог повториться еще не раз, и тогда вряд ли рядом с ней окажется очередной спаситель.
        - Я не знаю, - мрачно ответил царь.
        - А Лили? - с надеждой спросила Джой.
        - Ты знаешь ее? - Уцур всмотрелся в лицо девушки.
        - Да, мы друзья, - ответила она.
        - Идем со мной, - бросил он, и Джой с куда большим энтузиазмом отправилась за ним, а не на кухню.
        - Отнеси его тело в нижние коридоры, - попросила Лили, когда они оказались в доме. Петра держал в руках завернутые в полотно останки Небироса.
        - А ты? - спросил он.
        - Мне нужно зайти в кабинет и взять там кое-что, чтобы ритуал был исполнен, как следует.
        - Не задерживайся, - произнес Петра, хмурясь, - сейчас слишком неспокойно. Ты уверена, что тебе стоит идти одной?
        - Ничего не случится, Петра, сейчас всем не до меня, - грустно усмехнулась она и пошла наверх. А Петра перевалил через плечо свою нетяжелую ношу и зашагал вниз.
        Лили заскочила в покои Абы, чтобы взять с полки его кабинета книгу о капхах. Ей казалось правильным, чтобы в последних словах, сказанных над его останками, звучал его родной язык, в память о его расе, ушедшей в вечность, и о последнем из них.
        Но прямо там, в кресле, ее ждал сюрприз. Вначале она даже вздрогнула в надежде, когда заметила мужскую фигуру, но затем на лице ее отразилось разочарование.
        - Рамуэль, - произнесла она, узнавая падшего. Его крылья были чернее ночи, а одежду он себе выбрал багровых тонов. На столе перед ним лежал сияющий меч, с которым Лили когда-то пришла в ад. - Ты занял трон, но королевства больше нет. - С сарказмом произнесла она.
        - Но еще есть королева, - ответил он, пристально глядя на нее.
        - Что тебе нужно?
        - А тебе? - он сверлил ее взглядом. - Зачем ты вернулась? Все в здравом рассудке уже бежали или бегут отсюда. Или пришла насладиться делом своих рук?
        - Я пришла похоронить друга, - холодно по слогам произнесла Лили.
        - Друга? - его глаза наполнялись гневом. - Или друзей?
        - О чем ты? - Лили насторожилась.
        - Ты предпочла мне Абу, но с этим хотя бы можно было смириться, потому что все мы были под ним, но ты предпочла мне каких-то гадких насекомых, - на лице его отразилось отвращение.
        - Что ты сделал, Рамуэль? - с подозрением спросила Лили.
        - То, что и должен был, - зло усмехнулся он. - Убил твоих драгоценных братьев.
        - Нет, - Лили отказывалась верить. - Небироса разорвали дреги.
        - Да, но кто им поспособствовал. - Он поднялся из кресла во весь свой немаленький рост. - А второго заколола твоя подружка, за что ей огромное спасибо.
        - Какая подружка? - Лили потрясенно смотрела на него.
        - София. Без нее меня бы уже не было, но вот шутка судьбы, не так ли, - он усмехнулся, - входит София и спасает меня, заколов демона. Она ведь нормальной ориентации, в отличие от некоторых, и предпочитает людей насекомым.
        - Они были капхами, - произнесла Лили, стоя словно в прострации.
        - Мне все равно, как звались эти проклятые демоны.
        - Ты сам хуже их всех.
        - Мне это уже говорили, - рассмеялся он, а глаза его впивались в Лили, ненавидя и пожирая.
        - Я пришла сюда, чтобы отдать свою жизнь за тебя, - сказала Лили, подходя вплотную к столу. Ее глаза теперь едва ли можно было назвать нежными.
        - Ты опоздала, - проговорил он.
        Молниеносным движением она схватила меч со стола и выбросила руку с лезвием вперед в отточенном ударе. Рамуэль успел схватиться за рукоять, но было уже поздно - меч проткнул насквозь его в живот.
        - Ты тоже, - прошептала она, глядя, как затуманиваются его глаза.
        - Лили, - он хотел сказать что-то еще, но на его губах появилась кровавая пена, а звуки превратились в хрип.
        Лили в ужасе смотрела на торчащий из его тела меч и бегущую кровь, словно только теперь осознала, что случилось. Она еще никогда не убивала. Смерть дрегов в долине она не воспринимала, как убийство, наверное потому, что не считала их людьми, и не знала, кто они. Но сейчас перед ней был человек, некогда ангел, с которым они жили вместе. Это было настоящим убийством, и она совершила его не колеблясь, без единой мысли, как идеальная машина. Лили не сразу смогла вновь прикоснуться к мечу, но все же пересилила себя и вытащила его. Черные крылья безвольно обвисли по сторонам кресла, голова его опустилась на грудь и волосы рассыпались вокруг темным ореолом. В нем не осталось ничего от ангела, он убивал, обрекал других на страдания ради своей цели и своих амбиций. Меч в руке словно придал ей сил и хладнокровия. Лили не могла допустить, чтобы оружие осталось с предателем. Ей казалось, что само его присутствие оскверняло меч, который принадлежал только славным воинам. Хотя, страшно было думать о том, то теперь он был покрыт и кровью капхов, и падшего ангела. Лили забрала его с собой, застегнув пояс, снятый
с Рамуэля. Затем потянулась за книгой, которую искала, и на нее с полки свалилось сразу несколько переплетов, но ни один из них не был тем, который она искала. Значит, книга была в библиотеке. Это была ирония судьбы: не зайди она в покои Абы, возможно, падший остался бы жить.
        Лили бросила прощальный взгляд на Рамуэля, который, казалось, заснул в кресле, и, придерживая меч, пошла прочь.
        Как бы ей хотелось все вернуть вспять. Веселого улыбчивого Танату, грозного и искреннего Рамуэля, счастливого Петру, не познавшего ни изменений, ни разочарования, и Небироса с Саргатанасом. Она вспоминала, как бережно касались ее его лапы, как внимательно он слушал и сопереживал ей, как оберегал ее, каким близким и надежным был другом, готовым пожертвовать собой ради нее. Как бы ей хотелось вернуть его. И Самаэля Грерии. И тот самый глупый эпизод, после которого все пошло наперекосяк. И Ника. Сердце больно защемило, и она вспомнила, как они познакомились, в ее собственном мире у моря. Она не хотела и не могла верить, что потеряла и его. Во сне она говорила с ним совсем недавно, и ей казалось, что все это было на самом деле, он жив. Она отдаст последнюю дань Небиросу и отправится в проклятые горы, где бы они ни находились, и разрушит кокон, чего бы ей это ни стоило. Если ничего другого не останется, лучше уж сгореть в сиянии света, но только не блуждать по миру в одиночестве, без него.
        Глава 56
        Лили скользнула в полумрак библиотеки, теперь уже осторожно, озираясь и держа руку на мече. В помещении царила тишина, и только один голос негромко бубнил в стороне. Лили удивилась, и, если бы не ее затея, возможно, предпочла бы покинуть библиотеку, но она была уже так близко к цели, что не хотела отступать. Аккуратно выглянув из-за полок, она всмотрелась в фигуру, застывшую у стены, и спустя несколько долгих секунд облегченно вздохнула и сделала шаг вперед.
        - Он говорил о времени, как о своей собственности, но разве это не песок, сыпящийся у нас между пальцев. И что есть человек в сравнении с вечностью?
        - Здравствуй, Марк, - тихо произнесла она, приветствуя его.
        Он поднял голову и всмотрелся в нее, но, похоже, так и не узнал.
        - Мы знакомы?- спросил он.
        - Да, мы встречались как-то, - ответила Лили, а сама глядела в его лицо в надежде увидеть там осознание происходящего, но Марк был все в том же странном отрешенном состоянии, в котором она находила его во время визитов к Абе. И сейчас, когда все души были свободны, она была уверена, что и его сферы больше не существовало, но он, как ни в чем не бывало, продолжал стоять в библиотеке у полок и рыться в книгах. - Марк, вы понимаете, что случилось? - произнесла она, и он поднял голову. - Вы свободны! Вы можете уйти отсюда.
        - Благодарю, но я пока занят здесь. - Он углубился в чтение одной из книг, шевеля губами.
        Похоже, он был абсолютно безумен, и, в отличие от Софии, разбитая сфера не дала ему ничего, лишь закрепив его состояние, лишив надежды навеки. Лили с отчаянием смотрела, как он переворачивает страницы, не обращая на нее ровно никакого внимания, и только теперь задумалась, сколько же тысяч человек еще необратимо пострадали от того, что случилось. А сколько по-настоящему плохих людей оказалось на свободе, и что они сделают с подобными безумцами, когда столкнутся с ними здесь нос к носу - конечно же уничтожат, не раздумывая, а не станут раскланиваться перед ними и церемониться. Следом пойдет библиотека и все ее книги, затем комнаты и все ценное, что в них хранилось на протяжении бесконечно долгого времени.
        Но об этом уже было слишком поздно рассуждать. Обойдя Марка, Лили пробежалась глазами по полкам, и на одной из них заметила то, что искала. Она протянула руку и достала книгу.
        - Вы тоже интересуетесь временем? - спросил Марк.
        - Нет, - виновато улыбнулась Лили, не зная, что ему сказать, - это книга по умершему языку.
        Марк только покачал головой, но Лили, извинившись, покинула комнату, прижимая книгу к груди. Теперь, после встречи с Марком, ей казалось, что она больше не вынесет: здесь можно было хоронить всех, пока еще живых и мертвых, потому что это был настоящий конец всему.
        Петра ждал ее внизу, там, где они и договаривались. Коридоры на этом уровне были совсем разрушены, и старые камни то тут, то там валялись, выпав из стен. Петра смущенно топтался у завернутого тела. Лили вопросительно посмотрела на него, и он неловко улыбнулся.
        - Лили, я переживаю насчет Сильвии.
        - Да, конечно, - спохватилась она, - иди.
        - С тобой точно все будет в порядке? - спросил он, но Лили видела, как он мается от нетерпения.
        - Да, иди, - махнула она ему. Уже сделав шаг в сторону, он остановился и всмотерлся в оружие у нее на поясе.
        - Меч Рамуэля?
        - Да, - кивнула Лили, опуская взгляд и не желая ничего ему объяснять.
        - Ладно, я вернусь, - произнес он, глядя на нее грустно и изучая книгу, которую она держала в руках.
        - Иди, Петра, - сказала она, подняв на него глаза и пытаясь запечатлеть его образ в своей памяти.
        Он зашагал прочь по коридору, а она смотрела ему вслед, пока последний звук его шагов не растворился в глухом рокоте, доносящемся с верхних этажей.
        Лили раскрыла книгу, пролистала ее, а затем, вдруг согнувшись пополам от почти физической боли, опустилась вместе с книгой к савану. Отвела рукой край ткани, и пустой бесцветный глаз уставился мимо нее в потолок. Она не понимала, плачет ли она, или просто влага стекает по ее лицу в сыром подвале. Когда-то ей рассказывали о том, что дом построен на костях капхов, впрочем, как и на костях всех остальных рас, существоваших в аду задолго до них, теперь она принесла последние кости к остальным. Лили перевесила меч на спину, чтобы он не мешал ей, и проводя рукой по строчкам, стала произносить слог за слогом.
        - На тха дра ха та-ан, апрата ба чена, нада тхаан... - утерев слезу и размазав грязь по щеке, она продолжила с того места, на котором остановилась: - пха арата дах таисо.
        Ее брюки были совсем грязными, бурые разводы от пыли пустых земель покрывали штанины ниже колена, а рубашка почти насквозь пропиталась потом и хранила на себе следы крови. Она не помнила, когда спала последний раз, когда нормально ела: короткие передышки сменялись все новыми и новыми трагедиями, так что ей было не до того. Она снова не помнила, что такое счастье, и была ли когда-нибудь счастлива на самом деле - теперь легче было поверить, что все это было не больше, чем сны. Только потери причиняли очень настоящую страшную боль.
        - Ма каана, бхар ва тарчеко.
        Капля крови с меча скатилась на землю, смешавшись с кровью капха, а затем сверху упала слеза Лили, и древняя формула капхов обрела смысл и силу. Сила толкнула коридор, закружив пространство в вихрь, заставив коридор сомкнуться с другим коридором, уходящим в вечность, темные провалы их срослись воедино, изогнувшись новыми поворотами в доме.
        Лили вздрогнула, и оперлась рукой на пол, ощутив, как у нее закружилась голова. Ей нужно было экономить силы, чтобы добраться до гор, а она позволила себе и вовсе раскиснуть. Пытаясь подняться, она опустила взгляд вниз и не нашла на земле ни ткани, ни останков. Осмотревшись по сторонам, она не нашла и стен - вокруг нее расстилалась пустыня, и песок был светлее бесконечного неба, низко висящего над землей. Лили скорее ощутила, чем увидела море - и пошла в его сторону, не веря в происходящее. Неужели она снова потеряла сознание?
        Но ветер трепал ее волосы, и грустные звуки флейты заставили сердце вздрогнуть. Она знала эту музыку, она сама когда-то сочинила ее, в своем одиноком мире. Лили преодолела сразу огромную часть пространства и вышла на берег: перед ней расстилалось темное море, а с неба свисали бутафорские звезды, неумело приметанные к синей ткани.
        - Не может быть, - прошептала Лили и, сев на корточки, коснулась наползающей на берег волны. Прохладная вода снимала усталость и пыль с тела. Она плеснула себе в лицо еще и еще раз, пока не ощутила себя более живой. Рукав ночной сорочки намок, а помпон колпака свесился на плечо. Дурацкая одежда оказалась на ней поверх меча и того, что было надето раньше.
        - Привет, - тихо произнес такой родной голос. Лили подавила судорожный вздох и повернула свое лицо к нему: Ник стоял там целый и невредимый, в черных джинсах, футболке и пиджаке, такой, каким она его увидела впервые, и с интересом смотрел на нее.
        - Что это за место? - спросил он.
        - Вечное море, - прошептала она, вновь укладывая подбородок на колени и боясь поверить в то, что это не сон. Балахон скрыл ее судорожно вцепившиеся в голени пальцы.
        - А небо, а пустыня? - Его глаза изучали ее, взвешенно и с осторожностью, словно она была опасна.
        - Это ничто, пустота. - Произнесла Лили, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, когда она произнесла последние слова на языке капхов. - Если бы он был жив, все было бы иначе...
        - Кто? - Спросил Ник.
        Лили выругала себя за то, что произнесла это вслух.
        - Не помню, - пожала плечами она.
        Он как-то странно посмотрел на нее.
        - Ты пришел забрать меня?
        - Я пришел забрать тебя. - Одновременно произнесли они.
        Ник озадаченно посмотрел на нее.
        - Кто ты?
        Лили вновь подняла на него глаза. Теперь они были наполнены болью, и эта боль растворила желтое в сером, и они стали зелеными.
        Кто она? Человек, который полюбил его без оглядки, ошибка, которая разрушила его жизнь и его мир. Если бы не она, ничего не случилось бы: ни гибели Небироса, ни падения Рамуэля, ничего из тех необратимых вещей, которые изменили все. Но теперь она знала, что принадлежит ему. Ее сердце билось в унисон с его сердцем, а ветер срывал тепло с ее губ и прикасался к его коже. Она никогда никого не любила так сильно, как его.
        - Лили, - сказала она, и протянула к нему руку. - Пойдем, пожалуйста.
        Одинокая печальная флейта мягко рвала душу на части, а звезды, эти огромные смешные латки на небе, стали опадать вниз, сыпаться и сыпаться сверху. Ник застыл на какое-то время зачарованный, он не мог поверить - в слоях не было музыки, не могло быть. Одна из звезд упала ему прямо на плечо.
        - Ник, - она схватила его за руку, - мир рассыпается, нам пора.
        С удивлением он понял, что она права: мир складками начал заваливаться по краям и сворачиваться.
        - Откуда ты знаешь... - начал он, но Лили бросила на него умоляющий взгляд:
        - Пожалуйста, идем, нам нельзя медлить.
        Он побежал, разгоняясь с ней по твердой прибрежной полосе и преодолевая притяжение мира. Прямо за их спинами земля стала проваливаться, а ткань неба начала опадать ему на плечи. Он успевал сделать бросок, но не успевал объяснить ей, что и зачем нужно сделать, чтобы выйти вместе с ним, когда она вдруг просто прильнула к нему и все, что ему оставалось - выскочить с ней наружу.
        - Ты не боишься меня? - спросил он, переводя дыхание и приводя себя в порядок, когда они оказались в безопасности.
        Лили покачала головой, но ему показалось, что в ее глазах скользнул к тому же лукавый огонек.
        - Ты смеешься надо мной? - поразился он, снова начиная задумываться о здравии ее рассудка.
        - Нет, - произнесла Лили, а глаза на этот раз выдали вспышку неистовой тоски, привязанности и тепла.
        Ник смотрел на нее, как на загадочный экспонат.
        - Тебе, должно быть, очень плохо после слоев, - наконец, произнес он. - Я заберу тебя к себе, и там тебя осмотрит мой слуга.
        - Полетим? - в глазах ее снова сверкнуло лукавство. Лили ничего не могла с этим поделать, потому что рада была видеть его в целости и сохранности, не совершившим ни одной опрометчивой ошибки из-за нее.
        - Смертные обычно не очень хорошо реагируют на полеты, - осторожно произнес он, внутренне начиная симпатизировать ей, - если не сказать хуже.
        - Меня не стошнит, - улыбнулась она.
        Его слишком сбивала с толку ее манера поведения или даже излишняя развязность.
        - Я не совсем уверен, - заметил он, становясь серьезнее и холоднее, - что ты правильно понимаешь, кто я.
        Она бы узнала перемену его настроения за милю - это был приближающийся гнев. Видимо, она все-таки переборщила с простотой общения.
        - Простите, хозяин, - произнесла она искренне, склоняя перед ним голову, а сама готова была упасть к его ногам, обнимая каждый их сантиметр, лишь бы он был рядом.
        Он прикрыл глаза, вообще переставая что-либо понимать, и затем открыл их вновь.
        - А этого ты где набралась?
        Лили не подымала глаз.
        - Ладно, держись за меня крепче, - он раскрыл руки, и Лили с гулко бьющимся сердцем устроилась у него на груди, вдыхая знакомый запах и прикасаясь щекой к его футболке.
        Она не ахнула и не закричала и не вцепилась в него ногтями, когда он поднялся в воздух. Она действительно не боялась его. И более того, трогательно прижималась к его груди, словно это было для нее наивысшим даром. Он ощущал, как она втягивает носом его запах и успокаивается, как расслабляются ее уставшие руки и ноги, и как мирно закрываются веки на счастливом лице.
        Он гадал, решила ли она его соблазнить и таким образом что-то выиграть для себя, но естественность ее реакций не укладывалась в голове, либо она была на самом деле потрясающей актрисой. В таком случае он мог лишь снять перед ней шляпу.
        Они приземлились на балкон в башне, и он пропустил ее вперед в комнату, внутренне предвкушая истерику, когда она натолкнется на Небироса. Даже в слоях, из которых она явилась, едва ли было что-то похожее на его демона. Да и вряд ли в ее памяти могли сохраниться яркие картины, в то время, как Небирос был более, чем настоящим.
        Лили вошла в комнату: в ней все было аккуратно и убрано, нигде не виднелись ставшие для нее уже такими привычными следы всеобщего запустения. Слуги по-прежнему исправно ухаживали за обстановкой, и она была хорошо освещена. Лили плавно обвела взглядом помещение, а когда дошла до дверного проема, замерла, глядя на мохнатое тело огромного насекомого, голову с усами и немигающие серые фасеточные глаза. Они не окрасились голубым, хотя он смотрел на нее, но они светились, в них была жизнь, они не были бесцветными и погасшими. По ее щекам покатились слезы, она едва сдерживалась - она так хотела, чтобы он жил.
        - Я вижу, вы познакомились с моим демоном, - произнес Аба не без удовольствия. - Это Небирос. Небирос, это наша гостья. - Он сделал акцент на последнем слове, дав демону понять, что она - та самая.
        Небирос был напряжен, очевидно ожидая криков или истерики от смертной, но она смотрела на него как-то не так, и слезы из ее глаз катились не от ужаса. Демон заглянул ей в лицо и увидел там... нежность? Небирос мотнул головой, сбрасывая наваждение. Его лапы взметнулись вверх и машинально поправили усы.
        Как она любила этот его невольный жест. Лили не выдержала и, стремительно сократив между ними расстояние, уткнулась носом в его меховую грудь и заплакала, обхватив его руками, сжимая и разжимая шерсть, словно любимую плюшевую игрушку.
        Демон остолбенел, беспомощно посмотрел на Абу, но у того лицо было не лучше - он также напрочь не понимал происходящего. Более абсурдной ситуации он не мог себе представить.
        - Человек, - позвал демон, изумленно глядя на прижавшееся к нему создание и не зная, что с ней делать.
        - Лили, - подняла она к нему заплаканные глаза, улыбаясь сквозь слезы.
        - Лили, - повторил он, но уже не так отстраненно прозвучал его голос, как в первый раз. Она смотрела на него так, словно знала. Да она и не могла не знать, потому что все люди шарахались от него, а эта обнимала. - Ты знала капхов? - Тихо спросил он.
        - Да, - моргнула она глазами. - Саргатанас тоже жив, - прошептала она, не выпуская его мех из рук, - он в подземельях, с ним все в порядке.
        - Откуда ты знаешь? - поразился демон, и глаза его засветились голубым.
        - Я так люблю, когда они голубые, - произнесла она, глядя на него с такой любовью, что глаза его оттенились розовым.
        - Если ты уже закончила обнимать моего демона, может, присядешь? - произнес Аба за ее спиной, и повернувшись к нему с извиняющимся видом, Лили опустилась в указанное ей кресло.
        Ник прохаживался по комнате туда и обратно, не очень представляя, с чего начать разговор, потому что она совершенно выбила его из колеи своим поведением.
        - Небирос, ты свободен, - на очередном повороте произнес он. - И если встретишь где-нибудь этого бездельника, Самаэля, скажи, чтобы зашел ко мне.
        Небирос поклонился и исчез в дверях. Они остались одни.
        - Что это был за спектакль? - спросил он, присаживаясь на край стола перед ней. Лицо его стало совершенно серьезным, он больше не намерен был играть ни в чьи игры. - Я хочу знать правду, - глаза его сверкнули мрачным огнем. А Лили хотелось накрыть его губы своими и заставить говорить совершенно другие вещи. Пиджак он снял, а рукав его футболки был разорван, и из-под ткани проступали точеные мышцы. Она скучала по нему во всех смыслах.
        - Ты хочешь меня отдать светлым, - произнесла она, восстанавливая в своей памяти ход давних событий.
        - Верно, ты проницательна, - согласился он, - но прежде, я хотел бы все-таки знать, как ты пробила брешь в моих слоях и зачем устроила весь этот последний цирк.
        Его колени стояли по сторонам от ее ног, словно поймав ее в ловушку. Лили так бесконечно тянуло к нему, что, казалось, кресло под ней не выдержит и подъедет к нему.
        - Прекрати, - сказал он спокойно: очевидно, напряжение было ощутимо даже в воздухе.
        - Прости, - смутилась она, опуская глаза.
        - Ты ответишь на мои вопросы?
        Она молча покачала головой. Ей незачем было отвечать. Что бы она ни сказала, это ничего не изменит, а ей нужно было не допустить повторения истории, она не должна была остаться с ним.
        - Я могу подумать о том, чего ты хочешь, если ответишь, - произнес он, дотрагиваясь до ее плеча. Лили вздрогнула - он играл с ней, вот подонок. Он никогда не стал бы ничего давать девушке со слоев, но ему хотелось узнать правду, поэтому он готов был пустить в ход весь свой арсенал хитрости, обольщения и обещаний.
        - Ты не станешь, - покачала головой Лили, - скоро придет Уриэль, и ты отдашь меня им.
        - Не будь в этом так уж уверена, - огонь в его глазах стал ледяным. Ему никогда не нравилось, когда кто-то осмеливался указывать, как ему поступить, а ее слова слишком уж напоминали указания.
        - Я не нужна тебе, - мягко произнесла она, и добавила: - я - ошибка, - сказала правду для того, чтобы он не передумал, и не поступил иначе только лишь наперекор ей.
        - Что это значит? - зеленый глаз светился интересом, в то время, как голубой сохранял свое холодное сияние.
        - Что я замешкалась у жерновов судьбы перед тем, как родиться, и с тех пор все пошло наперекосяк.
        Он задумался и уставился сквозь нее в пространство.
        - Это возможно, - наконец, произнес он после некоторого молчания. - Но откуда ты знаешь это? Откуда ты вообще столько всего знаешь? - Лили хотела ему ответить, но он остановил ее. - И не говори, что ты ошибка - это не объясняет того, о чем я спросил.
        Лили молчала.
        - Ты хотя бы приблизительно представляешь, что я могу сделать с тобой, если не получу интересующие меня ответы? - спросил он.
        - Ты никогда не причинял мне зла. - Ее глаза смотрели на него в упор, и в них проявилась упрямая сила воли. Ник в очередной раз поразился и понял, что и это она умело прятала до этой секунды. Она опустила глаза и заговорила:
        - Я была всем: воином, жертвой, взрослой, ребенком, живой, мертвой... Но моя история здесь окончена. Я действительно ошибка, это и есть причина.
        Он не стал спорить и обошел вокруг нее.
        - Скажи мне, Лили, ты хотела бы остаться?
        - Нет, - слишком поспешно ответила она, одновременно вздрогнув.
        - Чего ты боишься? Я ведь уже знаю, что не меня. А больше, извини, но просто смешно чего-то бояться. - Его глаза были внимательны и сверлили ее насквозь. Он всерьез решил разобраться с тайнами, которые она хранила.
        - Отпусти меня, - ее голова бессильно опустилась на грудь, - просто отпусти.
        - Я никогда не делаю то, о чем меня просят, - ответил он, и его пальцы обвили ее плечи, подняв из кресла.
        - Ладно, - тяжелая мысль скользнула в ее голове, холодной волной прокатившись по позвоночнику, - тогда оставь.
        - Я чувствую, насколько сильно ты хочешь остаться, тогда почему просишь отпустить тебя? И это не вопрос веры, потому что будь она у тебя, ты бы не докатилась до самого дна. - Его глаза проникали всюду, а руки давали почувствовать страшную мощь, которой он обладал.
        Лили любовалась им, и ей так хотелось сказать ему все, и остаться с ним здесь, навсегда, но что-то подсказывало ей, что некоторых ошибок не миновать, если только не изменить переменные уравнения. Она вспомнила его измученное лицо в коконе, мертвый глаз Небироса, глядящий в пустоту, и отшатнулась от Абы.
        - Это вопрос правильного выбора, - взяв себя в руки, трезво произнесла она.
        Он ухмыльнулся и отпустил ее.
        - Теперь я узнаю кое-кого сверху. Почти те же слова. Что ж, выбор - это святое, - с сарказмом произнес он, снова облокачиваясь на стол и закидывая ногу на ногу. - Я отдам тебя Уриэлю, но взамен они мне тоже должны будут кое-что дать.
        Лили скривилась, вспоминая, чем закончится история с Рамуэлем. И совсем не факт, что ее отсутствие изменит его роль.
        - Я вижу тебе и этот вариант не по душе, - усмехнулся он. - Но бесплатных подарков я им не делаю.
        - Отлично, торгуется, - подумала Лили, - да, это в его духе. - И решила поучаствовать в торгах, предложив ему кое-что другое.
        - Как насчет другой платы? - спросила она.
        - Какой? - его глаза сузились.
        - Меня, например, - ответила Лили, стараясь выглядеть соблазнительно.
        Он расхохотался.
        - Ты полагаешь, что стоишь так дорого?
        - Дурак, скоро ты отдашь за меня все, - подумала Лили, но вслух произнесла. - Вот и проверишь.
        Он еще раз всмотрелся в нее с любопытством, но потом коротко произнес:
        - Нет.
        Нельзя сказать, что самолюбие Лили не было задето, но, с другой стороны, к чему ему было кидаться на первую встречную. Попытка была безусловно глупой, но не такой уж плохой. Она вздохнула и заметила за его спиной туманную переливающуюся сферу у него на столе.
        - Что это? - спросила она, указывая на нее и уже догадываясь, что он ответит.
        - Твоя сфера, - повернул он голову и скривился, словно смотрел на какую-то гадость. - Это уж точно ошибка.
        - Моя сфера, - повторила Лили, рассматривая ее и вспоминая разноцветные, яркие, сияющие сферы, которые ей довелось видеть в колодце душ. Эта была похожа на мутное стекло с болтающейся внутри грязью. Лили отвернулась, чтобы больше не видеть ее - она действительно была тоскливой.
        Глава 57
        В кабинет постучали, и когда Ник произнес магическое "войдите", на пороге появился Небирос.
        - Аба, я не смел Вас беспокоить раньше, но в наших владениях делегация Уриэля, целое скопище светлых, и демоны не смогли стерпеть их присутствия.
        Ник тяжело смотрел на Небироса.
        - И?
        - Во втором слое свалка, и чем это все закончится, неизвестно. - Небирос мигнул своими фасеточными глазами.
        - Какого черта их принесло?
        - Они требуют вас. Для переговоров.
        - Переговоров. - Ник рассмеялся, его позабавило требование клуба чокнутых под предводительством Уриэля. - Ладно, скажи им, что я иду.
        Небирос растворился во тьме.
        Ник тяжело посмотрел на Лили.
        - Ну что, нам пора.
        Дерущиеся замерли на месте: кто с занесенным для удара мечом, кто так и не нанеся удара когтистой лапой, змеиные хвосты застыли в воздухе, головы повернулись на какофонию звуков, перекрывших шум драки. Вдали шествовала процессия: нельзя сказать, чтоб разноцветная, потому что она представляла собой лишь красные и черные тона, но весьма разношерстная. В ней были и демоны с головами, похожими на бычьи, поросшими мехом телами и огромными копытами на мощных ногах, и змеиные отродья, ползущие между камнями, в воздухе завывали и проносились из стороны в сторону ведьмы в балахонах, лоскутами развевающихся на ветру, чуть спереди двигалось нечто, похожее на насекомых, издающее неприятное стрекотание. Позади струились, стелились, менялись полчища скользящих тварей, и от их непрерывных трансформаций к горлу подкатывал ком, грозя вырваться наружу. А в центре всего этого безумия, на спинах двух огромных дрегов, словно на паре лошадей, - хотя если их с кем и сравнивать, то спины их больше походили на драконьи из-за чешуи, - ехал сам хозяин, невероятно огромных размеров, со шкурой, отливающей красным и багрового
оттенка глазами, с головой невероятно сложной и отвратительной, увенчивающейся рогами, как у демонов.
        - Надо же, - иронично изрек Рамуэль, - в своем репертуаре.
        Процессия неспешно приблизилась к опустившим оружие сражавшимся, и Владыка сошел с дрегов на землю.
        - Здравствуй, Уриэль. - Произнес он рокочущим голосом, остановившись перед старшим ангелом.
        - Приветствую тебя, Проклятый. - Следуя этикету, произнес Уриэль.
        - И чем мы обязаны такой чести? - Аба обвел сгрудившихся ангелов когтистой жилистой рукой.
        - У тебя есть кое-что, от чего ты хотел бы избавиться, а мы могли бы помочь. - Без обиняков выложил Уриэль.
        Аба едва заметно скривился, что при текущей его внешности со стороны больше походило на злобный оскал. Он не любил подобной прямолинейности в переговорах: а где игра, где интрига, где подход. Все равно, что топором пытаться вырубить фигурку.
        - У меня есть кое-что, что вам нужно. - Уточнил Аба. - Что вы готовы предложить в обмен?
        Теперь была очередь Уриэля кривиться, словно он съел испорченное яблоко. Его формулировка вопроса не прожила и десяти секунд.
        - Плененных демонов. - Нехотя выговорил он.
        - Что ж, верно, нечего демонам делать у вас. - Ухмыльнулся Аба, но это снова больше походило на оскал. - Что еще?
        - Еще?! - Возмущенно уставился на него Уриэль, а остальные ангелы заметно напряглись и крепче сжали рукояти мечей.
        - Ну, я даже не знаю, на самом деле. - Вкрадчиво произнес Аба, хотя интонации трудно было передать подобным громовым рыком, который имелся в его распоряжении. Грубо, зато угрожающе, - он предпочитал подавлять светлых баранов силой. - Может, крыло Илиэля, все равно ему одно без толку. Оживило бы нашу мрачную обстановку. - Задумчиво произнес он, делая вид, что размышляет, как бы оно смотрелось на стене в его покоях.
        Илиэль исполнился гневом и рванулся вперед, но рука Рамуэля остановила его, жестко схватив за предплечье.
        - Отпусти меня! - прорычал он брату, но тот лишь крепче сжал пальцы.
        - Он специально заводит тебя. Будь разумен, не поддавайся.
        - Рассудительный Рамуил. - Ухмыльнулся Аба.
        - В таком обличье тебе бы больше к морде пошла драка, а не словесные издевки. - Ответил Рамуэль.
        - Мне к морде рога и красный цвет, друг мой. - Ответил Аба, следя за Рамуэлем своими багровыми глазами. - А брат твой кипит от гнева, как наши котлы. - Он тихо рассмеялся, отчего мелкие камни посыпались с близлежащих бурых скал.
        - Я тебе не друг. - Отрезал Рамуэль, отпуская успокоившегося Илиэля.
        - А жаль, - подумал Аба, но вслух, конечно же этого не сказал. Когда он видел Рамаэля, вновь вспоминал старые времена, когда не было противостояния, все было проще и чище что ли. Он до конца не мог себе объяснить, как все зашло туда, где они сейчас оказались, но он по-прежнему знал и понимал Рамуэля, ощущал его настроение и почти с точностью мог сказать, печалится ли тот или доволен, безмятежна и холодна его душа или бурлит огнем. Они были почти одного возраста, и, по правде сказать, ему не хватало его.
        - Чего ты хочешь? - Вывел его из раздумий голос Уриэля.
        - Счастья, любви, но не приторно-сладкой, а настоящей, с привкусом горечи и познания, стереть высокомерие с идиотских лиц сияющих, но не с ваших, конечно, вы почти уже местные, даже сами не понимаете, насколько, - подумал он, глядя на запыленные, покрытые кровью лица ангелов. Вслух же Аба произнес:
        - Одного из вас.
        По отряду ангелов прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением. Он почти ощутил, как они задают себе вопрос: хочет ли он взять кого-то из них для какого-то чудовищного жертвоприношения или ритуала?
        - Кого - решать вам. - Ответил он, тем самым еще сильнее усугубив их положение, заставляя их самих обречь одного из своих братьев на муки.
        - Ты - чертов урод. - Не выдержал Рамуэль. - Что ты задумал? - но его речь оборвалась на полуслове, когда из гущи демонов выступила девушка в потертых штанах и рубашке. Было что-то такое в ее глазах, будто ответы на все вопросы, даже те, что еще не были заданы.
        - Небирос, - рявкнул Аба, но глаза демона лишь виновато сменили цвет. Было уже поздно: весь свет божий увидел ее.
        - Это она? - спросил Уриэль, хотя ответ и так был очевиден. Они бы вырвали ее с ангелами из лап проклятых, если бы не боялись, что в схватке она может пострадать.
        - Да, - ответил Аба, меняя свое обличье на человеческое, ибо игра была уже окончена, а карты выложены на стол. - Так кого вы готовы предложить взамен?
        - Мы предлагаем тебе твоих демонов, - сказал Уриэль. - Мы готовы отдать всех.
        - Всех? - С сарказмом произнес Аба. - Всех двух? О нет, это слишком много. Да и зачем мне эти мерзкие твари? По-моему, честный обмен, Уриэль - это одна душа на другую.
        Лили понимала, что даже если попросит его забрать демонов и удовольствоваться таким обменом, он не послушает. Он хотел Рамуэля, она это знала лучше других. И не могла допустить, ибо это означало начало конца. Упрямый Ник с одной стороны, уставший сильный благородный Уриэль с другой, и она между ними - вечная ошибка мироздания. Честный обмен... Ее невозможно было обменять ни на кого другого - что, если это снова приведет к каким-то непредвиденным последствиям? Да и будь это кто-то другой, скажем, Илиэль или Кориэль, или живой веселый Таната, разве можно было бы смириться с тем, что его жизнь окончится в аду? Ведь Лили, в отличие от остальных, знала, что здесь происходило с ангелами со временем, и в кого они превращались.
        Одна душа на другую... Если бы ее не было, им некого и не на кого было бы менять, на этом бы все закончилось. Свет божий все также осуществлял бы вылазки, Аба все также властвовал в своем царстве со своей королевой-ведьмой, и ведьмы были бы довольны, и дреги сыты, и... много всех остальных незамеченных ею винтиков "и" и пружинок "или" находились бы на своих местах.
        Она спиной ощущала приятный холод металла в раскаленном воздухе второго слоя. Когда-то они с мечом росли вместе, и ее руки помнили эти дни, теперь с ней был двойник меча Рамуэля, с его запекшейся кровью на лезвии. Лили отыскала глазами Небироса и улыбнулась ему самой светлой из своих улыбок. Демон застыл, и его глаза пошли нежно-фиолетовой рябью, что заставило уголки губ Лили дрогнуть. Потом она посмотрела на Ника. Хорошо, что он снова был в своем человеческом обличье, и она могла полюбоваться дорогими ей чертами.
        Иногда нужно жертвовать чем-то дорогим, чтобы близким было хорошо, иногда нужно отдать все, чтобы те, кого любишь, жили дальше. Странно было понимать, что она уже никогда не проснется: ни на земле, ни в слое, ни в коридорах дома. Но зато проснутся они.
        Отведя левой рукой волосы со спины, правой Лили выхватила меч. Понадобились какие-то доли секунды, чтобы лезвие развернулось в сторону ее груди и с тяжелым звуком вошло в тело. Она видела, когда-то раньше, как воины убивали себя, попав в руки к врагу, чтобы не достаться живыми. Впервые это происходило с ней. Оказалось, все, что нужно - это не колебаться, не раздумывать: а может, а если... словно ударяешь врага. Почему бы и нет? Если враг - это ты сама. Глаза Ника сверкнули, он первый понял и увидел, что она сделала, но все равно не успел остановить ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней и подхватил ее под руки, но она тихо и уверенно оседала в его руках на землю. У нее получилось, она проткнула себя насквозь, да и оружие было великолепно. Лили была рада, что первым успел он: это было подарком - умереть на его руках, ощущать его прикосновения в последние минуты. Ник смотрел на нее совсем не безразлично, тщетно пытаясь сжать ее рану рукой, чтобы остановить кровь, но меч не вынимал - ему хватало здравого рассудка понять, что это лишь ускорит ее гибель.
        - Зачем? - прошептал он, глядя ей в глаза. - Если хотела остаться, сказала бы прямо.
        - Ник, - она задыхалась, но пальцы искали его руки и успокаивались, лишь нащупав их вновь. - Я хотела остаться, больше всего на свете. - Лоб ее покрылся испариной, а от лица стала отливать кровь, отчего оно сделалось совершенно белым. Ник мягко опустил ее на землю, чтобы ей стало легче. - Но я не могу, - прошептала она, и закашлялась, содрогнувшись от боли. Ей казалось, что железо раскалено и сжигает ее тело вокруг раны. - Я слишком... - и ей не хватило сил закончить фразу.
        - Слишком что? - Он по-прежнему не отпускал ее, позволяя держать его за руки.
        Она не договорила. Ее глаза посмотрели вверх на него, и, казалось, стали чуть прозрачнее и окрасились голубым, будто в них отразилось небо, хотя над ними висели темные тучи, изредка разрываемые багровыми вспышками.
        - Что случилось? - Уриэль оказался рядом с ним на коленях, забыв о церемониях. Его запыленные и испачканные кровью латы делали его похожим на римского легионера.
        Ник продолжал смотреть в ее глаза, хотя в них больше не было жизни, и что-то внутри переворачивалось в нем, и он знал, что должен понимать, что ее слова не были бредом последних секунд, а несли тот самый настоящий смысл, который ускользал от него.
        - Она умерла, - произнес он, медленно поворачиваясь к ангелу.
        - Но как, откуда у нее был меч? - взгляд Уриэля стал тяжелым. - Это твои игры?
        - Посмотри внимательно на рукоять, - ответил Ник, и Уриэль, всмотревшись, замер без слов. - Этого не может быть, - наконец, проговорил он. - Рамуэль не мог, нет..
        Он поднялся и повернулся к Рамуэлю. Ангел, заметив взгляд командира, двинулся к нему, и из-под его плаща выглянули ножны и рукоять меча. Это была точная копия меча, торчащего из груди Лили. Уриэль поднял руку, и Рамуэль остановился.
        - Как это может быть? - спросил он Абу.
        - Не думаю, что мы найдем ответ, - ответил Ник, и отпустил Лили.
        Как только его объятия разжались, ее тело стала окутывать тонкая оболочка света, она росла и увеличивалась ее интенсивность, - ощущение было такое, словно свет, собираясь со всех сторон, наполняет ее. Остальные еще ничего не замечали, но Уриэль и Аба замерли, оба настороженно наблюдая. Когда свечение вокруг ее тела стало достаточно плотным, оно будто пролилось внутрь раны, заполняя ее и выталкивая меч. Сталь с гулким звуком упала на землю. Свечение полностью заполнило отверстие, и вскоре оно исчезло, соединившись с остальными тканями. Затем самые резвые нити стали выскакивать во внешнее пространство наружу от оболочки и сплетали еще более густой кокон из таких же сияющих волокон. Они двигались самостоятельно, укладываясь в одним им известную структуру, но вскоре тело Лили было уже едва различимо за их плотной сияющей завесой.
        - Что это? - прошептал Уриэль. - Неужели то, что я думаю?
        - Кокон? - Аба в кои-то веки был предельно серьезен и не издевался над ангелом.
        - Да, - кивнул тот, - я думал, это лишь легенды.
        - А уж я-то как не ждал, - изрек Аба, наблюдая, как ткань становится сплошной и многослойной. - Что будет с ней в коконе? Или это нечто вроде погребения в свете?
        - Это могут знать херувимы, но не мы, - пробормотал Уриэль, не в силах оторвать взгляд от чуда.
        Судя по раздавшимся сзади возгласам и потрясенным вздохам, картину теперь наблюдали все присутствующие.
        - Значит, она все-таки была не так проста. Кто она, Уриэль?
        - Я действительно не знаю, - покачал он головой, глядя, как кокон повернулся, поднялся и оторвался от поверхности. - Это знает только...
        - Не надо, - остановил его Ник.
        Они все молча наблюдали, как кокон поднялся вверх и затем, вспыхнув неимоверно ярко, так что у них в глазах остались лишь синие всполохи, исчез из виду.
        - Вот что я называю нечестной сделкой, - произнес Ник и повернулся, чтобы возвратиться к своей свите.
        - И это все, что тебя волнует? - поразился Уриэль, еще не успевший надеть маску пренебрежения к Падшему после увиденного, и глядящий на мир глазами ребенка.
        Аба криво усмехнулся и продолжил свой путь. Вскоре и он, и все его приближенные исчезли из виду, впрочем, как и ангелы, очнувшиеся от наваждения, и поспешившие покинуть проклятые земли.