На том Свете Александр Дорошенко
        Первая глава написана в 1989 году, всё остальное изложено в 2019 году, как и указано в книге. Написанное отражает современный взгляд на потусторонний мир и его значение для нас, жителей Земли. Изложено в формате фантастики, но присутствуют как элементы эзотерики, так и мистика. Произведение не претендует на роль истины в последней инстанции, но даст повод для размышлений. Для оформления обложки была использована художественная работа автора.
        Глава 1
        Год 1989. Провинциальный город. Середина недели, душный, летний вечер. Двери в пивнушку постоянно открывались, сумеречная прохлада, приправленная стойким гулом и запахом пива, окутывала разгорячённых, пропотевших мужчин. В углу, за столиком уставленным пустыми кружками и тарелками с рыбьими костями, Витёк, мирно допивал кружку, не спеша сдувая пену, растягивая удовольствие:
        - А, Витюха, здорово! Как жизнь?
        Витёк оглянулся, к его столику улыбаясь золотыми зубами, как бы танцуя, приближался Серёга Леонов, по прозвищу- Ленц. Тощий и длинный, в огромных очках под кучерявой шевелюрой.
        - Да, ничего, а ты «чо», пивка пришёл попить?
        Витёк лениво цедил слова, уже повернувшись к Ленцу спиной.
        - Попьёшь тут - ещё шире заулыбался Ленц- вчера поддали, так баба все деньги выгребла, одолжи Витёк трёшку до получки?
        Витёк так же лениво полез в карман, пошарил там и подал Серёге мятую трёхрублёвку.
        - Во, дело! Я сейчас.
        И Ленц умчался, подпрыгивая от радости.
        Не успел Витёк приняться за вторую кружку, как Ленц уже вернулся, неся ещё четыре кружки с пенной шапкой сверху. « Ну сейчас начнёт по ушам елозить»: подумал Витёк и глубоко вздохнул. Ленц залпом выпил кружку и расслабленно огляделся по сторонам.
        - Слышь Витёк, время ещё есть, может за винцом слетаем?
        - Что у тебя денег много? - улыбнулся Витёк.
        - Двадцать копеек ещё осталось!
        - Богато живёшь - прикидывая что- то в уме пробубнил Витёк и полез в карман.
        - На держи, я здесь подожду.
        Ленц, зажав в руках червонец, протанцевал к выходу.
        Допив пиво Витёк вышел покурить. Духота, лёгкий шум в голове, мимо проходили девушки, симпатичные такие, в коротких юбочках, иные с сигаретами. Напротив, в сквере, пацаны играли в войнушку, а Ленца всё не было. Витёк вернулся обратно, взял ещё кружку пива и прошествовал к своему столику. Там уже какой- то лысый, тощий дядька лет пятидесяти чистил леща, увлечёный этим занятием он не обратил на Витька никакого внимания, а витёк только удивился про себя, что в такую жару, тот одет в чёрный пиджак и галстук. Но тут в дверях появился Ленц. Походка его заметно изменилась, он уже не пританцовывал, а шёл пошатываясь, старательно выбирая место, куда поставить ногу, из карманов брюк торчали горлышки бутылок. Он огляделся. Увидел Витька и пошёл прямо на него:
        - Ты чего так долго?
        - Очередь - Ленц вытолкнул это слово из себя с большим трудом и закачавшись повалился на стул.
        - А и ты тут, чучело - лысый дядька опасливо отодвинулся.
        - Видал Витюха, сосед мой, брагу вылил, я поставил, а он вылил, гад.
        Ленц рывком поднялся и двинулся на лысого, тот беспомощно засуетился, не зная куда спрятаться. С соседних столиков стали оглядываться.
        - Ты, Ленц, вина принёс? - встал на его пути Витёк.
        - Принёс. Только извини, одну бутылку разбил - глаза Ленца виновато заморгали за стёклами очков.
        - Ну ничего, с получки отдашь, давай садись, наливай.
        Лысый дядька всё ещё в нерешительности топтался возле стола. Но Ленц, уже видно забыв с чего начал, обрадовано ухватил его за рукав и заорал :
        - А Степаныч, здорово, садись с нами, пивка попьём - а потом, повернувшись к Витьку, заорал ещё громче - Во, сосед мой, мировой мужик, только чокнутый, да Степаныч, ты же чокнутый?
        Поздним вечером, уже при свете фонарей, Витёк со Степанычем вели Ленца домой, шли стараясь не шататься, зажимая Ленцу руками рот, что б он не пел, но он кусался, ругался и всё равно пел. Уже возле самого дома и Витёк повис на Степаныче, не в силах переставлять ноги: «Дошёл» как сказал бы в этой ситуации Ленц.
        Витёк приоткрыл глаза, голова гудела, в желудке просто шла война. Сквозь прорезь век на Витька хлынул яркий солнечный свет, значит уже было утро. Стены и мебель вокруг были не знакомы, на вытрезвитель это не было похоже. Витёк лежал на раскладушке, укрытый простынёй, возле раскладушки стояла литровая банка с водой. В комнате никого не было, Витёк нагнулся и жадно припал к воде.
        - С добрым утром, молодой человек, как спалось?
        В дверях улыбаясь стоял Степаныч в тренировочном костюме жёлтого цвета, с победно блестающей лысиной. Румянец на его смуглом лице и капельки пота ясно говорили, что он свой тренировочный костюм использовал по назначению.
        - Я тут пробежался немножко, для бодрости знаете ли полезно, сейчас душ приму и будем завтракать. Степаныч достал из шкафа махровое полотенце и удалился. Витка слегка покачивало, хотелось пить, но он мужественно переносил слабость, оделся, причесался как мог, пятернёй перед зеркалом и намеревался уже незаметно свалить. Он смутно помнил вчерашний вечер и Степаныча и потому чувствовал неловкость и стеснение в этом доме.
        Витёк приоткрыл дверь, за ней был тёмный коридор, а напротив светлое пятно очерчивало вход в кухню, там Степаныч, всё в том же костюме, что- то жарил, стоя у газовой плиты.
        - Проходите Виктор, садитесь, сейчас я Вас яичницей накормлю.
        - Не, извините, мне домой, на работу пора.
        Степаныч глянул на него немного растерянно.
        - Как Виктор, Вы разве ничего не помните? Вы ведь мне вчера обещали поговорить со мной, на одну тему и Вы же, кажется, сейчас в отпуске.
        Витёк помотал головой, потом хотел что- то вспомнить и в нерешительности прошёл на кухню.
        - Почему, я всё помню, я просто …это… забыл.
        Есть не хотелось, но Степаныч уговорами заставил его съесть яичницу, зато чая Витёк напился вдоволь.
        - Виктор - начал Степаныч, предварительно сходив переодеться. Он снова был в чёрном строгом костюме с галстуком - Виктор, если Вы помните наш вчерашний разговор, Вы обещали подумать над моим предложением, и так. Вы согласны?
        Витёк сначала широко раскрыл свои серые с желтоватыми белками глаза, потом прищурился и наконец, раскрыв рот, промычал что- то непонятное.
        - Сколько Вам лет Виктор?
        Степаныч положил свою ладонь ему на колено, лицо его приняло какое- то возвышенное выражение, как у отца, наставляющего своего сына на путь истинный.
        - Двадцать девять, ты что дед обалдел что ли, скажи толком, что надо то? А то я ничего не понимаю, что я тебе вчера обещал, стёкла на теплицу что ли, или досок, так чего по пьянке не наобещаешь, попробую конечно, но не уверен.
        Степаныч посмотрел глубоко разочарованным взглядом, скорбно поджал губы
        - Какое стекло, молодой человек я о науке, Вы же обещали вчера отдать жизнь для науки.
        Старик даже рукой взмахнул, так эмоциональны и высокопарны были его слова.
        - Чего, чего? Когда это я тебе такое обещал, ты что дед свихнулся?
        - Да, да молодой человек, Вы обещали, и Вы сдержите своё слово, мне было знамение!
        Вставший Витёк попятился к двери. Степаныч наступал на него размахивая руками и продолжая кричать о знамении и о долгах Виктора перед наукой. Неожиданно его лицо перекосилось, он схватился за грудь и охая стал сползать по стенке, пока не опустился на корточки, так он и застыл, продолжая стонать.
        - Эээ… дед, ты чего, ты что дед? - Витёк присел и потряс Степаныча за плечо.
        - Там на кухне в холодильнике пузырёк, принеси…
        Витёк бросился на кухню, выгреб из холодильника все пузырьки и бутылочки и вывалил их перед Степанычем.
        - Этот - одними глазами старик указал на маленький стекллянный флакончик. Витёк зубами выдернул пробку и влил Степанычу в рот несколько капель желтоватой, прозрачной вонючей влаги.
        - Сейчас, сейчас пройдёт - Степаныч сделал ещё глоток. Поднялся по стенке и поглядев в глаза Витьку сказал уже спокойно и уверено.
        - Надо Виктор, надо. И не бойся, это не смертельно, и я думаю даже не больно.
        И Витёк как- то сразу понял, что ему уже не уйти просто так, что ЭТО в самом деле НАДО!
        - Ну надо так надо. Чего уж - проворчал Витёк обречённо и Степаныч повёл его в комнату.
        - Садитесь Виктор, сейчас я Вам всё объясню. И Вы поймёте какая ответственная и благородная миссия на вас возложена.
        - И так - лицо Степаныча стало серьёзным и загадочным, лысина отражала солнечный свет (Степаныч сидел спиной к окну) и вокруг его головы Витьку почудилось сияние!
        - И так , вам молодой человек предстоит побывать на том свете
        - Может не надо - жалобно всхлипнул Витёк.
        - Не перебивайте! Да. Побывать на том свете и вернуться! Мы с Вами первыми приблизимся к истине вплотную, а Вы, Степаныч улыбнулся успокоительно, Вы даже потрогаете её руками, в переносном значении наверно, я думаю.
        - А Вы сами не можете что ли, ну без меня, а то у меня мама уже пожилая, да знаете жениться я ещё не успел, всё некогда было, что так и умру без потомства?
        - Не дрожите молодой человек, я же сказал, что это не смертельно, да и не долго, за день управимся. Может Вам ещё понравится, потом сами проситься будете - Степаныч лукаво погрозил пальцем. - А сам, сам я не могу, кто меня потом оживлять будет, Вы?
        - Не я не смогу - замотал головой Витёк - лучше Вы.
        - Ну вот и отлично, договорились, значит завтра и начнём, мне тут надо ещё кое, что приготовить, а Вы идите, успокойте свою маму, отдохните, а завтра к восьми утра и приходите. А на всякий случай, что бы Вы не передумали, вот, глотните - и Степаныч протянул Витьку знакомый флакончик с желтоватой жидкостью.
        Поколебавшись секунду, Витёк всё же отхлебнул сладковатую на вкус воду.
        - Ну вот, идите отдыхайте, Вы теперь испытатель, вам нужно набраться сил. Да, и ещё молодой человек, воздержитесь сегодня и завтра от спиртного, я надеюсь Вы меня поняли, откажитесь от спиртного.
        Степаныч повторил это несколько раз, как будто гипнотизируя, даже руками провёл над головой Витька, внимательно глядя ему при этом в глаза.
        - Ну вот и всё, ступайте молодой человек, ступайте, до завтра.
        - До свидания - еле слышно пробормотал Витёк и осторожно закрыл за собой входную дверь.
        Глава 2
        Провалился как в бездну, тела не чувствую, перед глазами замелькали тёмные стены коридора, впереди пятно, оно всё больше, больше, уже не пятно, а мутный, сумрачный свет. Я закувыркался, ударяясь о землю, подскакивая и подпрыгивая как мячик. Всё, плюхнулся лицом вниз, прямо в сугроб, нет это не ясный солнечный день и не весна с распускающейся зеленью. Это сумерки, холодные, зимние сумерки с вьюгой и снежными завихрениями и позёмкой. Захолустье какое- то, дома не выше двухэтажных, столбы фонарные есть, но они не светят и пусто. Нет, вон собака бежит мне навстречу, странная какая- то, что- то у неё не так. Серая, с серыми белыми пятнами и серыми рыжими боками, понял- здесь всё как будто через серый фильтр, все цвета покрыты серым. Опа, вот это номер, морда у собаки есть, а глаз, носа, пасти нет. Гладкая, как на рисунке у художника, недорисованная собака. Но она ведь бежит, бежит ко мне и хвостом не виляет, хвост опущен. Тишина, в этой тишине собака бросается на меня, бросается как обычная, пасти нет, но чем- то она вцепилась мне в руку и мотает головой пятясь назад, рвёт, вижу, как от руки отрывается
кусок мяса и виснет, фонтаном хлещет кровь, видна белая кость. А мне не больно, совсем не больно, но очень страшно, ужас охватывает меня, я трясу рукой, пытаясь стряхнуть собаку, не получается. Я поворачиваюсь и бегу, бегу вместе с ней, но бегу очень медленно, ноги как ватные, они не слушаются. Я в панике, в отчаяние, кажется, что сейчас вытечет вся кровь и я умру. Это был сплошной кошмар, он был уже физически ощутим, я как в воде, только вместо воды неописуемый страх и ужас, липкий и вязкий. Падаю, лежу, жду конца, но тяжесть собаки вдруг пропадает, поднимаю голову, напротив в лице мужика брыкаются собачьи ноги, он проглотил её, только не понятно как, и у него есть лицо, но на нём ничего нет, ни глаз, ни рта, ни выражения никакого и тишина, звенящая тишина, даже звука метели нет. Мужчина в чёрном, сквозь серое, пальто, в шапке ушанке, с опущенными ушами, завязанными верёвочкой, такая и у меня была, зимняя ушанка, кроличья. Он повернулся и пошёл прочь, а я лежу ещё не отошедший от ужаса, боли нет, а рука вся размочаленная собакой так же лежит, замотал её в какую- то тряпку, почему- то вдруг
оказавшуюся возле меня. Встал и пошёл вперёд, в сторону домов с тёмными окнами. Подошёл к одному из них, подумав пошёл во двор дома, а там нет позёмки, снега нет, солнышко появилось на голубом небе и фильтр поменялся из серого на просветлённый, птички поют, почки на деревьях набухают и по лужам плывут кораблики из газет, причём газета-«Пионерская правда», отчётливо видны названия на изгибах газеты. А во дворе никого. Дом деревянный, не новый, похож на тот в котором я жил в раннем детстве, но свежевыкрашенный. Дома по соседству так же с весенним пейзажем. Ага, вот и кот нарисовался, обычный серый, вышел из- за угла, щурится, у кота есть глаза, большие, жёлтые, а больше ничего нет на морде, ни носа, ни пасти, но глаза не злые, довольные, как будто сметаны только что наелся. Учитывая прошлый опыт, я не стал приближаться к нему, зато он приблизился ко мне, я не понял, когда это произошло, но кот уже урчал, вылизывая мою руку, опять не знаю чем он это делал, не было у него пасти, только глаза. А рука очень быстро приняла первоначальный вид, все раны затянулись и даже порванный рукав стал как новый. Да
здесь присутствовали звуки, пение птичек, урчание кота, сзади хлопнула дверь, тонкий голосок, похожий на девчоночий позвал кота, звуки были не знакомы, но их смысл я воспринял как понятную человеческую речь, на родном языке.
        - Барсик иди домой, там мышки уже скучают без тебя и бабушке надо помурлыкать.
        - Здравствуй девочка, ты не скажешь, как этот город называется?
        - Не скажу, потому что он не называется, мы здесь есть, а называется только там, где никого нет,
        так нам в школе сказали.
        - А где твоя школа?
        - А я её уже прошла, мне скоро являться, вот сценарий учу. Я маленькая, я большой ещё не была, а Вы за мороженным? Оно там, за домом, только осторожнее, там злые собаки, они совсем слепые, на всё бросаются, хорошо хоть чистильщиков прислали, сторожат, как же без мороженного? Без мороженного нельзя, перед расселением надо замораживаться. А то душеньки вылетают, когда в тоннеле разгоняются, так и теряются, а собаки их грызут, потом одни половинки находят, сортируют их. А всё равно, часто разные они, потом слепляют, всё равно гореть будут, только дыма много, а тепла мало, брак один, Барсик пошли. Мышки уже пищать устали.
        И девочка, ухватив кота за хвост, заскочила в подъезд, а я смотрел оторопев, дом был, а дверей у дома не было и окна нарисованные. Куда же она заскочила, девочка эта?
        Да и куда теперь идти, кого искать? В глазах зарябило, я опять покатился кубарем, быстро, быстро, упёрся во что- то мягкое и упругое, даже как показалось горячее, оно зашевелилось, запах, жуть, это что- то из двух болт сложенное и помойкой сверху накрытое, глянул бурая гора, похоже чья- то шкура, лохматая и вонючая. Сверху на меня плюхнулось что- то липкое и мерзкое, и я оказался как мясо в холодце, в каком- то желе, шевелится трудно, выбраться похоже- невозможно. Попался курёнок Витя, прости господи, всегда был атеистом, а тут само вырвалось: «Господи прости и помилуй, не хотел я зла, это Степаныч иуда, меня обманул, спаси и сохрани, каюсь, больше никогда, спаси, помоги господи, каждый день молиться буду.» И он помог, смотрю сквозь желе, а это заяц сидит под кустом и грызёт капусту, как- то так получилось, что я намного его меньше оказался, а смотрел как будто сверху, даже представил, как пинаю его, слегка правда, но ногой и заяц убегает. Гора в шкуре исчезла, из желе я выбрался довольно легко, а под ногами увидел надгрызенный кочан капусты, я внезапно вырос и вокруг было лето, похоже уже август.
Ага и заяц был с нормальной мордой, я и правда пнул его, когда вырос. Зайчики, это хорошо, подумалось мне, а что это там виднеется вдали, ого, это Москва или нет, вон Эйфелева башня, а почему тогда кругом сосны и дорога хоть и асфальтированная, а узкая и почему всё с красным фильтром, опять сумерки и всё красного цвета, даже белое красным кажется. Надо идти вниз к дороге, там вон люди, бомжи какие- то правда или работяги автобуса ждут, а вон и автобус, пазик, надо быстрее идти. Побежал и замер, на остановку из соснового леса выскочили волки, огромные волки и они рвут работяг на части, ой, сколько крови, опять ужас, страх парализующий. Один из мужиков схватил корягу, огромную такую и приложился по волку, тот отлетел в сторону и завыл, всё внутри у меня сжалось от этого воя, мне показалось, что я стал прозрачным, такое вибрирующее от страха воздушное облако, похожее на поднимающийся от раскалённого асфальта воздуха. И вовремя, волки бросились убегать и мчались прямо на меня. Воздушное облако зарябило сильнее, я был уже не облаком, а трясущейся от страха тучей, видел как наяву, что волки бросились на
меня и рвут на части, потом сидят над моими останками и доедают мою плоть, разрывая её на части и глодают мои кости. Неееет, завибрировало облако и рассеялось, а волки без помех промчались по тому месту, где миг назад я раздирался на части собственным воображением, я испарился и потом долго собирался в прежнюю структуру. Из- за сосен, за много сотен метров, по клеточке, по чёрточке, по маленькому отголоску чувств стягивалось всё обратно. Собрался, моя кристаллическая решётка вспомнила, что раньше она была амёбой и трилобитом, а ещё раньше просто фотончиком рвалась из прошлого в будущее. Вот дорвалась, теперь она существо с набором чувств и страхов. Я пошёл туда, где уже убрали останки порванных работников и бомжей, обычная автобусная остановка и обычный сосновый лес, тот же парк в моём городе, но нет, тут даже цвет у всего красный сначала, а потом уже другой. Меня взяли на работу, там была стройка, толпами бродили молодые гопники и старые пропитые бомжи. Все они числились рабочими и перемещались по перекопанным подвалам и недостроенным стенам, я искал мастера. И попутно телогрейку, становилось холодно
и пошёл снег, я был уверен. Что у меня есть телогрейка, мне её выдавали, но кто- то у меня её прибрал. Нашёл мастера, он отправил меня в соседнее здание устанавливать светильники, я прошёл туда. Там всё было чисто, чувствовалось, что стройка близится к концу, последние этапы отделки. Потолки очень высокие, я полез по лестнице и вдруг, прошёл гул, низкий и мощный, завибрировали стены и все заорали, ничего не поняв я замер, на меня неслась тень, огромная, чёрная с красными светящимися глазами, перед ней шла волна воздуха, она то меня и сбросила с лестницы, упал, замер. Лежал в куче народу, все оборванные и страшные на вид. «Повезло нам», как молитву повторяло это общество, «нам повезло, Вершитель улетел!» Это было уже совсем не помещение, а улица, мы лежали под металлическим навесом и все были в лохмотьях, и ползали в поисках пищи, тут валялись огрызки кочанов капусты, остатки рук и ног, разная требуха и запах, он давил как бетонная плита, прижимая к земле. Я стал задыхаться, всё заколыхалось, и почва под ногами задрожала. «Бежииииим, бежииииим. Спасайся!!!» Орало всё вокруг. Но земля разверзлась, я
провалился в чью- то пасть, влажную и горячую. Я падал долго, постепенно теряя сознание или как можно это назвать, я просто исчезал из всего, из кошмара и любопытства, из знаний и опыта, просто из Виктора Пасхина, я исчезал, и исчез.
        Глава 3
        - Ой, ну и вид у Вас Виктор, Вы как будто с каторги, а не с того света. Извините за каламбур. Лежите, лежите, сейчас я Вам чаю принесу.
        - Я уже живой, да Степаныч?
        - Ну конечно живой! Даже не сомневайтесь.
        Степаныч вышел из комнаты, а Витёк уставился на занавеску, которая колыхалась от сквозняка: «Вот, тут сквозняк, а там шум, гам и вьюга. Хорошо тут и он внимательно посмотрел на свои ладони, не съели всё- таки».
        - А вот и чай, он с травками, тебе сейчас очень надо попить.
        - Да, точно, я пить захотел.
        - Ну и как успехи, что видел, понравилось?
        - Что там может понравиться? Это ужас, жуть, нет, я туда больше ни ногой.
        - Как это жуть, что ты такое говоришь? Там хорошо, никто от туда, не возвращается. И по библии, когда оживили отрока, он обратно запросился, извини подробностей не помню, я атеист.
        - Ага, когда тебя собаки рвут, без морды, или, когда тебя зайцы грызть собираются? Нет Степаныч, там плохо. Там от ужаса ещё раз умереть можно.
        - Какие собаки? Там райские кущи, ангелы и все с пониманием, любят, помогают.
        - Нет там ангелов, там бомжи и волки, вонь и грязь.
        Ты успокойся Витюша, на вот сухарик погрызи, Степаныч разволновавшись перешёл на «ты», вся официальность улетучилась. Да, однако что- то не так пошло, отдыхай Витюша, отдохнёшь и мы запишем всё, что ты там видел.
        Проспал Виктор до следующего дня, потом до обеда вспоминал и рассказывал Степанычу, что видел и чувствовал. Потом Степаныч отпустил его домой.
        - Иди друг мой, отдыхай. А я думать буду и консультироваться со специалистами, а послезавтра приходи, прямо с утра и приходи часиков в восемь. Накось, глотни, для спокойствия - и протянул всё тот же флакончик. На этот раз Витёк не стеснялся и не пугался, сделал пару полноценных глотков и пошёл.
        Мать его уже привыкла, что он может не ночевать дома, а последнее время у Витька ещё и женщина появилась, так что проблем с оправданием не было, у Наташки ночевал. Ходилось незаметно, ноги сам куда- то вели, то по городу, то на озеро, то по парку, а вот к пивнушке не подвели. Голова звенела и гудела и была абсолютно пустой, а вот тревоги или страха не было, всё было успокоено и мирно.
        - Витя, Витя! - напротив через дорогу Наталья махала ему рукой, вечер ведь уже.
        - Иду, иду - Витёк заторопился через дорогу, видеть Наталью ему было приятно.
        Он перешёл дорогу, и они вдвоём, под ручку, не спеша пошли к магазину. Там взяли мороженного и торт для детей (у Натальи было двое детей, сын и младшая- дочка) и пошли к ней, вроде как в гости. Вечер и ночь прошли спокойно, в любви и взаимопонимании, Витёк сам себя не узнавал, он стал спокоен, миролюбив и добр, поиграл с детишками, что бывало редко, помог приготовить ужин, починил утюг и даже рассказал на ночь сказку про Иванушку Дурачка, половину он помнил, а половину придумал сам, потом была чудная ночь, ласки и нежные слова, мирный сон и чудное утро с поцелуями. А вот в пивную не тянуло. Наталья ушла на работу, а Витёк долго ещё лежал в постели. Потом сходил за продуктами, навестил маму, предупредил её, что уезжает на недельку отдыхать на базу отдыха и вернулся опять к Наталье. А потом было послезавтра и он снова стоял у двери Степаныча.
        - Привет, привет Герой! Степаныч явно был рад ему. Проходим, садимся. Сейчас будем подкрепляться! Извини, опять яичница, из пяти яиц! Но с колбасой!
        Они позавтракали, попил чая, поболтали о новостях и политике, а потом Степаныч перешёл к делу.
        - Я Витя, каюсь, виноват, всё спешка. Вот проконсультировался со специалистом. Ошибочка вышла, рано мы тебя на тот свет запустили. Ты ещё не отошёл от алкогольного отравления. Алкоголь изменил рабочую частоту твоего мозга и сознания, и ты ушёл в нижние, самые грубые части того света. Надо было дать организму вернуться к начальным параметрам. Учитывая твою молодость и не испорченность хватило бы и трёх дней. Но теперь мы всё исправим, я получил подробные инструкции по твоей подготовке, через неделю ты уже будешь готов.
        - Вопрос к тебе Степаныч, а что тебе там нужно, что ты хочешь узнать, зачем мне там надо бывать?
        - Видишь ли Виктор, это очень важная информация, мы хотим узнать, как устроен мир и что нам ждать от будущего. Согласно библии, бог един и неделим в трёх лицах, бог- отец, бог- сын и бог- святой дух, по нашим данным эта информация содержит код устройства нашей жизни, мы хоть и люди, но то же едины в трёх «лицах». Это природа, чьи законы обязательны для нашего тела и для всего этого материального мира. Это наш проводник, астральное тело, которое контактирует с этим миром, обитает в нём, получает информацию в виде различных типов волн и тактильного взаимодействия и обрабатывает всё это в эмоциональную и чувственную информацию и предаёт её на энергетическом уровне Душе, нашему куратору. Он и есть заказчик этого проекта, а также его контролёр, его законы и среда обитания, нам не дано ни понять, ни воспринять. Нам, это тем, кто болеет, переживает, радуется, проживает жизнь и умирает, главным актёрам этого спектакля. Вот о нашей роли, судьбе и назначении, а также, о законах нашего астрального мира, мы и хотим узнать у Души. По нашим данным не все астральные тела имеют связь с Душами, некоторые, даже
многие, просто статисты, обеспечивают наполнение реальности и играют просто по сценарию, ничего не передавая в Высший мир, у них возможно были Души, но они ушли по другой траектории судьбы, а понарошечный клон, продолжает игру в другой судьбе. Есть информация, что сценарий общий. Через одну и ту же судьбу может проходить много Душ, обучаясь, развлекаясь. Это как игра, причём с возможностью менять уровни и направления развития игры. Но и игра сама жёстко закреплена, все перемены возможны только по сценарию, имеющему варианты выбора направления, зачастую Души могут увести астральное тело от первоначального направления, сценария, так интереснее и познавательнее и азарт. Удачные варианты игр могут сохраняться на памяти Душ, а неудачные стираются, а основной сценарий остаётся прежним, он неизменен. Ничего удивительного, кто ж доверит важное, неуправляемым процессам, или людям которые не могут управлять своими желаниями и очень зависимы от всего, даже от погоды.? Всё проверяется на пробу, испытывается, выбирается лучшее и оптимальное, остальное хранится в архивах и используется по необходимости. Так вот,
именно у тебя сейчас есть полный контакт с Душой, ты не понарошечный, ты в игре.
        - Сложно как то, но интересно…и после первого запуска, я стал по- другому чувствовать этот мир, мне захотелось любить и Наталию, и маму, и даже тебя Степаныч - глаза у Витька почему- то увлажнились, что показалось ему непонятным, никогда не плакал на пустом месте, стареть вроде рано…Наверно соринка попала.
        Глава 4
        Степаныч расплывается… облако, шарики летят вверх, и я за ними, я вращаюсь, всё быстрее и быстрее, всё запульсировало и погасло, темнота как вата, а я как ватная игрушка, а вокруг пустота. Я появился, но не весь, тела нет, есть глаза и я, я это то, что видит и то, что чувствует видимое, да ещё я слышу. А видимым становится вокзал, площадь перед ним, всё в жёлтых тонах, но яркое, люди с чемоданами в современной одежде и дети, маленькие, лет семи, восьми их много. Я никогда, нигде не видел этого вокзала, он не из новых, постройка средины двадцатого века с колонами и большими деревянными дверями. Там, на другой стороне гудят паровозы, я их не вижу, но знаю, что там именно паровозы. И я не один, рядом Наташа, почему Наташа, она ведь живая, или уже нет. Особенность- она неподвижна, все вокруг двигаются, куда-то перемещаются, а она неподвижна, как восковая кукла, румяная, с улыбкой, но как будто вырванная страница, больше не подвластна времени-монумент. Пытался растолкать, оказалось нечем, видеть- видел, хотеть- хотел, а сделать ничего не мог, осталась лишь возможность перемещаться и то как шарик, по
воздуху, плавно и без звука шагов. Похоже меня здесь никто не видит, однако столкнувшись со мной они оглядываются и трут ушибленные места, надо осторожнее перемещаться, пробую, получается, получается управлять движением, смесь желания и поворот глаз в нужную сторону, а вот скоростей только одна, прогулочный шаг, не спеша. Оставил Наташу, переместился в помещение вокзала, а здесь прохладно и запах довольно приятен, наверно от моющих средств. Интересно, где я и куда тут народ перемещается. Ступач…не знаю такого города, Украина, Хорол, там у меня дед жил, но он умер уже, лет десять назад. Я там был пару раз, к деду ездил, но там совсем другой вокзал и место не такое, на сколько я помню. Вон и буфет видно, там бутерброды вижу, а зачем мне буфет? Куда я буду бутерброды складывать, между глаз? Да, аппетита что- то нет. Выплыл обратно на улицу, вдали виднелась сверкающая полоска, наверно река, подумалось мне. Ещё там было изумительной голубизны небо и облака, почему- то розовые, наверно готовится закат светила, интересно, тут то же солнце? Да цвета тут особенные. Густые и сочные, кажется даже они плотные,
если тыкать в них пальцем, то будут оставаться следы, которые постепенно затянутся, ну если б в поролон тыкал. Точно, когда я двинулся дальше на голубом воздухе, где я только что стоял, осталась вмятина, но она быстро затянулась. Посмотрю на речку, интересно, какая тут вода и рыба. Так и плыл по голубому воздуху над зелёною травой, кое где из неё торчали ромашки и одуванчики, но они именно торчали, они были как гвозди, несгибаемые и от ветра даже не шевелили лепестками. А вот и холмик, а вот и спуск к реке, а там сидит какой- то мужичок, наверно рыбак. Что-то мне показалось в нём знакомым, и я двинулся вниз, поближе. Здесь мне было спокойно и комфортно, ничто не настораживало, хоть многое и было малознакомым и не привычным, но осознание, что это не опасно пересиливало всё, тягостного ожидания неприятных сюрпризов не было. Мужичок оказался дедом, да, моим дедом, он сидел и ловил рыбу, когда он повернулся в мою сторону я его узнал, но не удивился, что странно, даже не обрадовался, ровное доброжелательное чувство, как к старому знакомому, с которым недавно расстался.
        - Привет Витько - он всегда меня так называл.
        - Здравствуйте деда, как рыбалка, хорошо клюёт?
        - Хорошо, а воздух какой!
        - И что много наловили?
        - А на поболтать хватит.
        - Как это на поболтать?
        - А вот приду до дому, и будем с бабкой с ними болтать, они новости водные расскажут, а мы их супом покормим, а потом они обратно полетят, они тоже поболтать любят - из ведёрка улыбались две большие рыбины, жёлтого цвета с синими глазами и с крылышками как у бабочки.
        Аааа, ну да. Дело хорошее.
        - А ты что Витько к нам уже? И правильно, чего там делать, тут вон как хорошо, а спокойно то как, только оводы да слепни и шумят. Так они что, себя и жалят, где им ещё поганок то взять? Но ничего, им то же потом покой будет. Зато к нам ни одна погань не пролезет из Бычивки, пусть они в своих отходах и живут, тут им не демократия, каждому своё. Ну прощевай внучок, пора мне до хаты.
        Дед стал прозрачным, а потом совсем пропал и ведро его с рыбками то же. Приятно всё- таки с родными повидаться, хотя особой любови ко мне он не демонстрировал. Да и виделись мы пару раз всего и то по месяцу.
        А что там с Наташей, пора на вокзал обратно, лишь подумал и вот она скамья и Наталия. Сидит как оставил ни малой тени не пробежало по её лицу, да это лишь образ, точнее голограмма, можно обойти и осмотреть со всех сторон, даже платье не шелохнётся, значит иллюзия. Однако и тут ночь бывает, что там за фиолетовый шар повис над речкой, точно закат. А это местное светило, совсем не яркое почему- то, смотрю даже глаз не прищуривая. А всё равно темнеет и куда все пассажиры подевались? Вокзал опустел, цвета стали грязно- жёлтыми и паровозов не стало. Внутри зашевелилось чувство беспокойства. Наталия вдруг моргнула, улыбка стала сползать с её лица, я не знал радоваться мне или прятаться, чувство тревоги запищало внутри вполне громко, а Наташа откинулась спиной на скамью, её взгляд ожил, но в нём появилось что- то новое, непривычное и не свойственное ей. Она меня не видела, взгляд был сквозь меня, куда- то в даль, странно, никто здесь меня не видит, а дед, там у реки, увидел. Ещё миг и она пропала, не растаяла, не растворилась, а именно пропала. Следом за ней, похоже пропал и я, потому как следующая
увиденная картинка была позже и совсем с другого места.
        Глава 5
        Картинка однако, на весь экран, улыбающийся во всю ширину губ Степаныч и его сверкающая лысина:
        - Ну как ты Витенька, сегодня ты выглядишь гораздо лучше, чем в прошлый раз, помогает подготовка то. Сейчас я тебе чайку с отварчиком и расскажешь.
        Степаныч удалился на кухню за снадобьем, а Витёк захлопал глазами, что б перестало рябить.
        - Вот и чаёк, попей милай, попей, а потом расскажешь про результаты, где был, что видел.
        - Так что рассказывать, деда видел, он давно уже там, вокзал видел, паровозы и Наташку, подругу мою, она то что там делала, не понятно.
        - Что и всё, только деда и вокзал? А поглавнее персоны, хозяина, главного там, не встретил ещё?
        - Нет Степаныч, не встретил, но небо там красивое и рыба то же странная.
        - Бог с ней с рыбой, нам бы главного, бога увидеть, к нему вопросы есть, а что говоришь и Наталью там видел?
        - Да видел, но странно видел, неподвижная, как картинка.
        - Понятно, сосед мой, Серёжка Леонов, ну дружок твой, Ленц, сегодня в обед говорил, что утром на стройке несчастный случай был, женщину- электрика током шибануло, сильно, в больнице сейчас. Вот наверно её.
        - Наташку? Да ну, не может быть.
        Витёк соскочил, про всё забыв, бросился к Ленцу, его квартира была напротив, Степаныч орал что- то в след, но Витёк не обращал внимания. Открыла жена Ленца, с очень огорчённым лицом:
        - Ой, Витенька, горе то какое, Наташу током ударило, в больнице она, плохая совсем. А детки то дома наверно, одни.
        - Ага, понятно.
        Виктор махнул рукой и бросился бежать к Натлье домой. Забрал детей и отвёл их к матери к себе, та запричитала и принялась готовить кашу, детей кормить, а Виктор отправился в больницу, хоть и поздно уже было, а не сиделось ровно, помочь, узнать хотелось. В больницу не пустили, сказали, что Наташе уже лучше и что б приходил завтра в приёмные часы. На душе полегчало и Витёк отправился к Ленцу, узнать подробности. Наташа работала электриком у Ленца в СМУ, а Ленц там трудился монтажником ЖБИ, Виктор работал в другом СМУ, но их электрик запил и его уволили, а пока Наташа ходила и к ним подключать оборудование, шлиф- машинки, станки Запивалова или свет где надо, там и познакомились, женщина Наташа была видная, симпатичная и разведённая, правда у неё ещё и двое детей было, от первого брака, но кто об этом думает, когда женщина нравится, любовь…Всё было просто и глупо, утром Наташа пошла подключать у себя в СМУ бетономешалку, это 380 вольт, отключила ток в щитке, повесила как положено табличку- «НЕ ВКЛЮЧАТЬ - ИДУТ РАБОТЫ» но то ли её ветром сдуло, табличку, то ли кто снял, но рубильник включили, кто, так и
осталось неизвестно и Наталью шибануло по полной, сначала даже думали, что всё, не жилец, скорая отвезла в больницу, кома, лежала без сознания, а потом вечером уже очнулась, полегчало ей, пошла на поправку. Виктор переживал, заботился, просиживал рядом в больнице, детей приводил, а мама его их кормила и заботилась о них, всё было как положено, не чужими уже стали друг другу, чувства окрепли, стали и о семье подумывать. Наташа выписалась из больницы, но продолжала ещё лечение дома, была на больничном, Витёк заботился о ней. Степаныч дал какого- то зелья, в обычном для него флакончике, похоже помогало, во всяком случае выздоровление было явным и быстрым. Потом уже дома, Наташа первое время смотрела иногда на Виктора как- то странно, он долго пытал её почему она на него так смотрит, однажды она призналась, что видела его. когда была в коме, там… сначала ничего не было, тьма непроглядная, потом появился коридор, длинный и тёмный, её туда втянуло и понесло. Вдали виднелось светлое пятно к нему её и несло. Потом пятно стало светом и закрыло весь горизонт, её выбросило из коридора и она оказалась на
скамейке, вокруг было сумрачно и тихо и вдруг она увидело лицо Виктора, оно светилось, потом вспышка и …. ничего, просто открыла глаза и увидела, что лежит в больничной палате. Всё закончилось благополучно, отпуск закончился, жизнь попыталась потечь своим чередом, но не вышло, опять появился Степаныч. Он пришёл к Наташе домой. Виктор теперь жил с ней. Улыбался сначала, потом позвал прогуляться, оставив детям и Наташе принесённый им торт. Вышли, на улице был уже вечер и октябрь, но ещё тепло, без снега.
        - Виктор, Вы нам очень нужны, мы не завершили испытания!
        - Степаныч, у меня семья наметилась, дети, я уже не пью, не до опытов мне. Да и на работе аврал, к 7 ноября надо объект сдать, тогда и премия будет.
        - Да Виктор, я понимаю, но без Вас никак, никто другой уже не подойдёт. В нам очень нужны. Осталось совсем немного, раз, два и всё. Мы Вас подготовим. Теперь осечек не будет. Зато результат продвинет весь мир далеко вперёд.
        - Ну не знаю, Степаныч, как- то боязно мне, вон Наташа чуть не погибла, да совпадение, но кто знает. Да и нельзя мне сейчас уже прогуливать и отпуска не дадут.
        - Не волнуйтесь Виктор, мы Вам больничный на время испытаний оформим и заплатим премию по окончанию. Триста рублей Вас устроит?
        - Вполне, детишкам на зиму пальто нужны. Ох, Степаныч, умеешь ты уговаривать. Согласен, но побыстрее пожалуйста.
        - Да конечно, пару недель на подготовку и всё, поехали!!!
        - Хорошо, хорошо, что от меня требуется?
        - Завтра зайдите ко мне, вечерком, я Вам препарат дам, будете принимать по три раза в день и литературу почитаете. Книги и пособия уже готовы, только пожалуйста, отнеситесь ко всему серьёзно, это не долго, зато потом… может про Вас все газеты трубить будут! Степаныч заулыбался- шучу, конечно шучу.
        Глава 6
        Я стоял на голой почве, коричневой и твёрдой, кое где виднелись подобия деревьев, торчащие к верху коряги с пучками жёлтых листочков кое где. И небо было зелёным. Может и не небо, а просто фон, вдали виднелись стены, наверно крепости. Туда, туда меня потянуло подувшим ветром, шум его был странный, напоминал восточную мелодия, под такую женщины танцуют танец живота. Кружа и подбрасывая ветер доставил меня к стенам крепости, ворота открыты, за воротами видны дома, но странные, у домов только крыши, а стен нет. И в домах никого не видно, и ветер стих, его музыка пропала. Стою, смотрю, жду. Жарко, у меня вдруг появилось тело, до этого я состоял только из возможности видеть и слышать, была ещё способность анализировать, а теперь у меня появилось тело, загорелое до черноты, горбатенькое, но жилистое и причинное место излишне большое, всё обнажено и нечем прикрыться, даже листика рядом нет, зато сзади что- то зашипело. Оглянулся, змея, да не просто змея, а анаконда, полосатая, толстая и с открытой пастью, направила на меня свой раздвоенный язычок. Страх, липкий и мокрый погнал меня к стенам, я бежал не
оглядываясь, максимально используя возможности моего нового тела, оно оказалось быстрым. Весь мокрый от пота, я остановился, забежав за стену и оглянулся, змеи видно не было. Уффф… выдохнул я облегчённо, и тут же вздрогнул. Кто- то схватил меня за заднее место, которое пониже спины. Смотреть было страшно, но страх перешёл в иное чувство, вожделение, чушь полная, откуда, даже близко, ни повода, ни желания, ни воспоминания…Не оглядываясь, навалился на стоящего сзади, всей спиной, мы упали, но оно вывернулось и оказалось сверху… Паранджа или как называется этот кусок ткани, закрывающий лицо? Это была женщина, обнажённая вся, кроме лица, лицо было закрыто. Я перестал себя контролировать, приступ желания и страсти, не могу воспроизвести происходившее по памяти, это была просто вакханалия желаний их исполнения. Самые невообразимые похоти и капризы, всё было, обоюдно и с насилием. Водоворот энергии, вспышки, взрывы соприкосновений и страстей, вокруг, насколько я успевал запечатлеть боковым зрением, стояла буря световых извержений, пульсировало всё вокруг разными цветами и вспышками, всё вокруг наслаждалось
иллюминацией и фейерверком. В круговерти движений паранджа обнажила лицо, звериный оскал и клыки, огромные клыки. Это было не лицо, это была морда, жуткая, страшная, желанная!!! Сознавая всё уродство морды существа где- то подсознательно, осознано я впился в него губами….Объятия окончились взрывом, на миг я исчез, вернулся тут же, но в моих объятиях уже было другое существо, лицо прелестной женщины, молодое, румяное, объятое страстью, а тело свиньи, покрытое щетиной, рыжее с пятнами…моё сознание отключилось, всё только мелькало и разбрасывало искры и источало пульсирующий свет, а я таял, не только моё жилистое тело усыхало, моё видение мира утончалось, всё сошло до узкой полосы, являющей только её глаза и судорог оргазма. Бесконечность, это слишком мало, по моим ориентирам это было три бесконечности, тела у меня не стало, и способность видеть и осознавать, что я вижу, стала очень эфемерна. Новый порыв ветра, новый звук танца живота, нет на этот раз я улетал, меня несло как маленький кусочек маленького листочка, я надеялся, что подальше от этого места. Ветер сменился тёплым потоком. Меня потянуло
вверх, цвет зелёный постепенно перешёл в голубой, послышались нежные звуки маленьких колокольчиков, потом заиграла свирель, я только слышал, смотрел очень осторожно, сквозь узкую щель мнимых глаз: «Ой, смотри какой маленький жучок, красненький, наверно это жук «Пожарник». Голосок был нежным и тонким, явно женским, на её обладательницу посмотреть, сам бог велел. Видели фей на картинках в детских книжках? Вот это была именно Фея. Тоненькая, розовая, с голубыми крылышками и в кружевном платьице, но с очень короткой юбочкой. А рядом с ней присев на колени и трогая меня пальчиком стоял юноша, примерно такой же- розовенький, с голубыми крылышками, но в шортиках и панамке.
        - Нет это не жук. Это что- то другое, но кажется оно хлопает глазками. Давай его посадим в коробочку и заберём с собой. А там покажем Вудику, он всё знает.
        - Правильно, давай, давай - захлопала девочка в ладоши.
        В коробочке было достаточно комфортно и спокойно. Я уже отошёл от пережитого и потому наслаждался музыкой, нежной и постоянной, она не смолкала ни на миг, и я был почему- то спокоен за продолжение общения.
        Вудик был толстый, большой, лохматый и больше похож на обезьяну, даже хвост у него был, но от него веяло такой простотой и добротой, что хотелось заснуть у него на руках.
        - Это не жук. Это остаток души или её заменителя. Его сюда ветром занесло, после посещения Крепости нижних частот. Вовремя его удуло, ещё немного и только сухая оболочка осталась бы. Вот который раз уже, и что их туда так тянет, сексоманы какие то, ведь поставили предупреждающие знаки и ограждение есть, нет всё равно лезут. Этот ладно хоть существует ещё, а то одни оболочки сухие, висят потом по столбикам, трещат как барабанчики, ходи снимай.
        - Не ворчи Вудик, вон он какой маленький, хорошенький, будем его отхаживать, может он нечаянно туда попал, такое тоже бывает, ворота никак не починят, вот и разбрасывает вновь прибывающих, да и командировочные иногда не туда опускаются, маяк то же не починят никак.
        Девушка погладила меня пальчиком и улыбнулась:
        - Не бойся, мы хорошие.
        - Ну, что будем тебя лечить малыш, давай залезай в витаминку, вон ты как обезвожен, ну давай, вперёд. Не бойся, это в материальных мирах всё внутрь толкают, а здесь наоборот, сами во всё влезают. Там как? Ты весь внутри, а весь мир вокруг тебя, здесь наоборот, это ты весь вокруг, бесконечен, а мир внутри тебя.
        - А что мне делать?
        - Как что? Вот видишь розовенький шарик, залезай в него.
        - Как? Он меньше меня!!!
        - А ты не меряй. Закрыл глазки и вперёд!
        Я так и сделал, глаза закрыл и… вокруг застучали капельки, звон хрустальный, потекли ручейки голубой и сиреневой воды, журчали мелодией флейты, а медленно распускающиеся оранжевые цветы исполняли соло на скрипках, а их листья на виолончелях. Вокруг загудели пчёлки, в их гудении чётко различались строчки стихов, язык не важен, это был волшебный лес и сказочная поляна. Там пчёлки и гномики, улыбки гномиков наполняли меня смехом и радостью, это было содружество поэтов и музыкантов. Они не трудились. Они радовались всему и меня вводили в эйфорию нежных и возвышающих чувств. Готов был оставаться в этом шарике вечно!!! Но тихий мягкий взрыв нежно- салатового арбуза, осторожно поставил меня на пол, феи не было, парил золотистый, яркий шарик, парил он над лапой толстого серого с рыжими полосками кота, с улыбающейся, человеческой улыбкой, мордой, вместо усов у него были ромашки.
        - Ну как, красавчик, полегчало? - волны слов лились из шарика - а я тут своей половинке улыбки меряю! Ты удивлён? Мы можем быть любыми, а шарик, это наш настоящий вид, исходный, но только когда мы дома. А так мы просто волновая структура, мы везде и всегда и нигде и никогда, если тебе это ещё не дано и не понятно, то это мгновение до перевоплощения! Ты откуда сюда пожаловал, с Земли?
        - Да, я там живу.
        - Ты там жил!… Или ты здесь не полностью?
        - Я по заданию, мы опыты ставим, мне надо главного, где его можно найти.
        Шарик запульсировал, я почему то, понял, что он смеётся, задорно и даже держится за животик, кот тоже закашлялся, иначе он, как кот не мог выразить своё веселье, даже стоявший сзади всех Вудик запрыгал, вылитый гиббон и заорал, стуча себя кулаками в грудь.
        - Какие главные, тут все главные, мы одно целое, но и разноцелое, ооо, как же это невозможно объяснить, плоским жителям Земли. Ай, не принимай вокруг, не всё надо понимать сразу, это всё, поймёт тебя сразу.
        - Ничего не понял, но мне с вами хорошо! Я знаю, что ничего не понимаю и знаю, что вам всё ясно. Я могу получить то что мне нужно?
        - Конечно, здесь все получают всё! Всё, что пожелают, но только сами и никто больше, без желания ничего не бывает, а что бы иметь понятие, что и как желать и существуют ознакомительные лаборатории и пункты- Земля, один из таких пунктов. Видишь, у тебя уже есть представление о желаниях. Дальше ты будешь учиться их хотеть, правильные желания ведут правильным путём. Но без сравнения, как что поймёшь. Неправильные желания ведут в неправильном направлении, слышал о чёрных дырах во вселенной? Это как раз конечный пункт назначения неправильных желаний, туда они все попадают, там и остаются, аж пока новым взрывом их не отправят на новую очистку и переработку, у несостоявшихся душ, будет следующий шанс, сделать правильный выбор! Высшие силы экономны, зря ничего не выкидывают и не уничтожают.
        - И как же мне это сделать?
        - Путь к высшим сферам лежит через любовь, ты умеешь любить?
        - Наверно, я маму люблю и Наташу и детей её.
        - Уверен? Земля даёт душам тела и среду обитания, а у этой материальной части свои законы.
        Там любовь часто путают со страстью, да страсть- пламя, может даже взрыв, мощный рычаг управления в материальном мире. Страсть- взрыв, всё сгорело, греть не чем, или замёрз, или новую страсть ищи. А любовь- печь, может греть всю жизнь, тепло и уютно, это как здесь, в Раю, так кажется на Земле наш дом называют.
        - И зачем столько трудностей и сложностей нам, если всё так просто?
        - Просто, когда обучен. Когда сам всё обработал, каждый свой нолик и единичку, каждую свою вибрацию болью и трудом добыл. Тогда это ты- душа, единица информационная и энергетическая, по образу и подобию, как говориться и существует.
        - Так я стараюсь, через тернии к звёздам, да? Так получается. А половинки, это правда про половинки, что у каждого есть своя половинка?
        Шарик запереливался всеми цветами радуги, а кот отобразил весь кошачий вид, от домашней кошки до саблезубого тигра, рыча и угрожая лапой, это он похоже изобразил как будет защищать свою половинку. Потом он стал кроликом и запрыгал на задних лапах вокруг белочки, это шарик стал золотистой белочкой с корзинкой серебристых орешков. Более чудные вещи происходили сзади, с Вудиком, он распался на двух маленьких одинаковых роботов. Потом они выросли до пары гнедых жеребцов с длинными гривами и наконец один жеребец стал Красной Шапочкой, а другой Серым Волком из известной сказки.
        - Да это правда. Куда мы друг без друга. У вопроса, всегда должен быть ответ, злу противодействует добро, и кто ещё похвалит и позаботится о тебе, как не твоя энергетическая и информационная половинка, всё всегда движется и развивается, используя разницу потенциалов, без юга нет севера, без тепла не будет холода, мы просто противоположности, а пол это уже земные наработки. Мы не всегда вместе, по жизненному сценарию, одна половинка может быть на Земле, а вторая развлекаться на верхних облаках, время- удел материальных миров, а здесь мы всегда вместе и всё у нас всегда общее. Все миры внутри нас, а не мы внутри них.
        - Ох и загрузили вы меня, аж голова кругом, чувствую, как мои мозги скребут по склону, а влезть не могут, мне теперь долго думать надо, чтобы понять какой же я глупый.
        - Не волнуйся, у тебя пока ещё действует правило- всему своё времяяяяяя……
        Всё закружилось и эта карусель растворила меня в пространстве или в себе самом. Но темноты уже не было. Всюду спиралями радуга, свивалась в точку, куда я и мчался.
        Глава 7
        Это было похоже на лифт с прозрачными стенками, я поднимался на нём довольно медленно, успевая хоть немного разглядеть окрестности, чем выше, тем и этажи становились объёмнее и светлее, ярче и насыщеннее обитателями, а верх уходил в яркую сияющую точку. Я вдруг замер, передо мной была калитка, прозрачная, но обрамлённая по краям узорами и свечением, забора не было, просто скромная калитка, а вокруг зелень травы и синева неба и всё. Колокольчик… Сверху был привязан колокольчик с верёвочкой, я вежливо подёргал за неё. Калитка открылась, я шагнул, меня слегка тряхнуло и подтолкнуло вперёд, вдруг я заметил, что не весь зашёл за калитку, большая часть меня тёмной тенью, довольно большого объёма, осталась снаружи и стояла, переминаясь с ноги на ногу повиснув над пропастью лифта. А здесь стояла бледная, слабосветящаяся, тонкая и плоская фигурка, довольно жалкого вида.
        - Проходим, милости просим.
        Я огляделся, никого, равнина с маленькими холмиками и вдали домик, небольшой, одноэтажный, белый и простой, а вокруг голубое небо и ни одного облачка и солнца нет, а светло как ярким солнечным днём. Голос был женский, мягкий и доброжелательный, пошёл по дорожке, посыпанной чем- то мягким и серым. Вот и дом, вот и двери, они открыты, прошёл внутрь, комната большая, такое впечатление, что она гораздо больше самого дома, стены и потолок белые, окна большие и там сады, окон много и в каждом свой сад виден, где пальмы и бананы, где яблони и вишни, а где и вообще, мне не известное, а посреди комнаты табуретка. Обычная деревянная и не новая, потому как сидушка замызганная, но изначально то же была белая.
        - Присаживайся гость дорогой, с чем пожаловал? - на этот раз голос был мужской, приятный, гулкий и очень внятный, казалось каждую буковку, каждую вибрацию можно потрогать при желании и даже спрятать в карман, хотя, что это я, карманов то и не было у моей слабосветящейся фигурки.
        - Так ты чего тут? Степаныч послал? Был он тут, но только он вообще без вариантов- понарошечный образ, ему перемен не светит, нет у него интерактивной части, нет души, зачем тебе его проблемы?
        - Мне не надо, это для науки, Степаныч послал… опыты у нас…научные.
        - Ладно просвещу, но пеняй потом на себя, здесь никому, ни в чём не отказывают, но здесь никто ничего и не просит …все самодостаточны, выбиваешься ты из правил, не достаточен, заметил, что не весь прошёл?
        - Да, большая часть там, за порогом, осталась.
        - Это твоя понарошечная часть осталась, тёмная, с неуравновешенной энергией и тёмными желаниями, сырой материал, из которой ты черпаешь энергию, чтобы просветлеть и утончиться, а потом стать душой, это возможно, иногда бывает, когда понарошечный образ, наполнит свой объём всеми вариантами возможных сценариев и наконец сможет, образно, что тебе понятно было, стать из раба Цезарем, тогда он становится полноценной энергетической и информационной единицей, а по вашему, земному- Душой. Вот и у тебя есть просветлённая часть, не зря ты проживал свой сценарий, развивался, утончался, просвещался, доброта и любопытство есть.
        - Да я хороший, не люблю несправедливость, за рабочий класс я, и сам я рабочий. Руками люблю работать, всё на свете рабочими руками создаётся.
        - Да, Виктор. Я знаю про тебя всё. Я и есть твоя душа, просветлел ты, закончился твой круг. Правда пришлось постараться, изменить кое- что в истории, но ты не волнуйся, тут каждому своё, для тебя и изменили, а остальные…ну так и другим это нужно было, для активации их возможностей, а остальные просто понарошечники, делают своё дело.
        - Вы моя душа??? А где Вы, почему только голос?
        - Я и есть ты, только позже, после просвещения. Так у души нет конкретного образа, может быть какой захочет и чем захочет, душа это просто суть, определяющая и знающая, как и что менять для лучшего, она может быть материальной если это надо, но обычно, она просто есть, для материализации используют понарошечников, слово для тебя придумано, что б ты понимал, что это люди, которые существуют понарошку, на самом деле их нет, используются только что бы реализовать фабулу или сценарий их образы, передать энергетику и информацию, при этом они работают в эмоциональной среде, есть и другие среды, более простые и менее утончённые. Но эмоциональная, это самая красочная и разнообразная среда. Тут пребывать для душ, одно удовольствие, столько переживаний и интриг. Столько гимнастики для разума, большинство душ выявились из понарошечников.
        - Значит и я буду душой? Здорово!!! А что Вы поменяете в истории?
        - Сейчас ты живёшь в комфортной для понарошечников среде, всё устоялось, не надо выживать каждый день, не в почёте предательство и воровство, вы стали ближе к правильности, или как у вас говорят- Раю. Здесь ты будешь по- человечески счастлив. Будешь честно работать, пребывать в почёте и уважении, у тебя будет квартира, жена, дети, ты будешь вести правильный образ жизни, будешь добрым и заботливым, всё будет хорошо, нет у тебя внутреннего напряжения. Значит энергии развивающей что- то, доброе или иное, полезное или обратное. И не у тебя одного такая проблема. Для блага и развития понарошечников и для сортировки общего фонда, кто есть кто и будет реализована эта нужность.
        - Не очень конечно пока понятно, зачем надо делать хуже, если и так уже хорошо, а будет ещё лучше. Но Вы выше. Вам виднее. А что, что вы хотите сделать?
        - Лучше без хуже не бывает, каждый потом будет сам делать своё лучше, ты здесь не навсегда, но то, что ты сделаешь с тобой навсегда, можешь взлететь, стать вечным, а можешь кануть в пустоту- бездну, то же на вечно. Это у вас уже Адом называется.
        - Что и Ад есть? Это где грешников жарят на сковороде? Жуть, но я не видел здесь на том свете никаких чертей и сковород, ужас, мрак, насилие, дикость да есть, я не стал опускаться туда, туда тоже так просто не попадёшь, доброе если есть выталкивает. Как спасательный жилет, но и его беречь надо и обновлять, а то засосёт не выбраться потом.
        - Нет тут сковород, а Ад есть, это бездна, куда погружаются все, кто не хочет подниматься и вверх не стремиться, все тёмные дела опускают ниже, всё более низкие частоты затягивают, выбраться не получиться. Всё вниз, там прессуют и ты уже, как говорят на Земле в Жопе, там темно и беспросветно, оттуда не выбраться и вокруг только одно…, там нет ни желаний, ни воли, там всё спрессовано и сжато. Все насилуют себя и друг друга, всеобщее насилие насилия. Потом оно…в прочем тебе этого пока не понять, нет в твоём языке таких слов и понятий, ту обитают не в плоскости, тут объёмы и далее, всему своё время, даже отсутствию времени- своё время. Понарошечники зла никогда не бывают с душами, они сами по себе в замкнутых сферах, отыграл и в защитную упаковку, даже души если побывали рядом потом проходят санобработку в чистилище, их выпаривают плазмой, потом карантин и информационная обработка, нельзя запускать даже намёки вирусы в общую среду. Вот отсюда и пошло читстилище, да, там действительно всё огнём выжигают, но это не больно, может и неприятно, но нужно. Впрочем частотные изменения всё равно не пропустят
наверх никого, но и души страдать от болезней не должны. Тут все обо всех заботятся, круговая порука, я о тебе и о всех, и обо мне все заботятся, так эффект гораздо больше, если каждый будет только о себе, проверено и утверждено!
        - Так, а что с историей, что измените?
        - У вас сейчас 1989 год. Вот скоро узнаешь. Потерпи.
        - Я потерплю, а на моих близких это как повлияет. Им хорошо будет?
        - Увы, хорошо будет всем, но потом, вспомни мудрость- Всё пройдёт и это то же.
        - Не люблю загадок, теперь буду думать, похудею, натворю лишнего.
        - Хорошо. Я могу тебе сказать. Но тогда, годы, когда всё будет происходить, пройдут без твоего участия, там будет твой понарошечник, а ты вернёшься со знанием, но уже потом, когда всё случится. Твоя участь будет, только вспоминать. Эмоциональных воспоминаний этих лет, у тебя не будет, будет только информационная память.
        - А в общих чертах можно?
        - Хорошо. Твоя страна, Родина, СССР, будет предана и распадётся на части, справедливость отойдёт в раздел мечты, воровство и насилие поглотят твою страну, народ начнёт деградировать, наркомания и пьянство будут процветать, управление перейдёт в чужие и враждебные руки, просто найти работу будет очень трудно, бедность и нищета станут средой обитания большей части страны. У тебя не будет своего жилья, не будет семьи, жены, детей, работа будет не постоянной и везде тебя будут обманывать, это будет вызывать чувства протеста, разовьёт твои творческие способности, не даст пребывать в покое, постоянно надо будет бороться за существование, ты будешь поэтом и потом писателем, у тебя появится всё что бы ты хотел, но только потом, когда это будет уже не нужно. Ты не переживай, этот фортель с историей будет только твоим, ну может ещё кто захочет воспользоваться этим поворотом, а общий сценарий будет прежним. Советский Союз продолжит свой путь по- прежнему, могучий и не рушимый. Иногда для пользы дела, мы меняем внешние обстоятельства, но это как киста, откуда вышла туда и вернулась, частный случай, только для
общего блага.В счастье и радости хорошо жить, а меняются только в тягостях и трудах. Да и ещё о главном, потом, когда ты напишешь про это книгу, не сообщай, как Степаныч тебя сюда отправлял, не надо никому об этом знать.
        Вот, вернулся. 2019 год, средина ноября. СССР нет, я действительно член Российского Союза Писателей. Дома своего нет, семьи, жены, детей нет. Где и кем работаю лучше не говорить- обхохочешься, как и если про зарплату сказать. Вот лежу, раздираю спрессованный качан памяти, пытаюсь вспомнить, что со мной было за последние тридцать лет. И Степаныча нет, уже давно, больше двадцати лет и Ленца нет, то же давно. Так получается, что они со Степанычем примерно в одно время этот свет покинули.