Сохранить .
Море и берег Валентин Александрович Егоров
        Сага о Скаре #2
        Продолжается рассказ о пребывании обычного земного человека на другой планете необъятной вселенной. Пока еще Скар, жизнь сама выбрала имя этому землянину, не достиг уровня того, когда сам может определять и направлять свою жизнь. Он только противостоит враждебным обстоятельствам, уже понимая, что многое зависит от его решений и его действий. Не своей волей он оказывается вовлеченным в межгосударственные интриги. Против него устраивают козни Его даже пытаются физически уничтожит. Но, не смотря, ни на что, Скару удается противостоять и побеждать
        Глава 1
        1
        Сердце аж прямо-таки щемило от боли при взгляде на то, во что превратилась "Весенняя Ласточка", которая сейчас мало чем напоминала недавнюю красавицу бирему, которая не плавала, а легко и изящно парила над океанскими волнами.
        Ее корпус был в крапинах множества больших и малых ожогов и пробоин. Через пробоины правого борта в трюм биремы поступала вода. Весла правого борта судна были сильно повреждены, ими уже нельзя было пользоваться. Паруса были порваны и рваными клочьями свисали с рей обеих мачт. Да, и самих мачт уже практически не существовало. Из мачтовых гнезд палубы торчали расщепленные и переломанные огрызки бревен. На этих бревнах вкривь и вкось висели перебитые реи с порушенным такелажем. Палуба биремы была завалена кучами хлама, обрывками канатов и щепой от разбитых мачт, а также клочьями и лоскутами парусины. Кое-где на палубе проступали красные подтеки от замытых океанскими волнами пятен человеческой крови.
        Одним словом, вид биремы "Весенняя Ласточка" был весьма непрезентабельный. Ей требовался капитально-восстановительный ремонт, чтобы она снова могла бы путешествовать по океанским просторам.
        Было совсем уже совсем поздно, на палубе биремы не было видно ни одного матроса или бывшего раба. Молчала получасовая рында, не было вахтенных матросов. В этот момент я вместе со старпомом Боргом находился на верхней палубе судна, мы обходили и осматривали бирему. Закончив осмотр повреждений, я подумал о том, что мы счастливо отделались. Если бы бой продлился немногим дольше, то безумный маг смог бы окончательно доконать это прекрасное судно. Тогда бы нас сегодня не было бы в Валенсии, у причала порта которого сейчас стояла наша побитая "Весенняя Ласточка".
        "Весенняя Ласточка" выглядела больным, усталым и каким-то ущербным судном, которому требовалась срочная помощь, чтобы она снова могла бы вернуться к прежней жизни.
        К тому же наша бирема практически полностью лишилась своего экипажа. Сразу после швартовки в порту, едва только сходни легли на причал, большая часть экипажа чуть ли не бегом навсегда покинуло бирему. Та часть матросов и бывших рабов, которые решили остаться на биреме, разбежались по трактирам и тавернам городка. У них, видимо, душа горела и требовала, как можно скорее пропить и прогулять флорины, заработанные потом и кровью.
        Мои бывшие товарищи по рабству оказались особо нетерпеливыми гуляками. Одними из первых они убежали в город, чтобы с головой окунуться в ночную жизнь этого припортового городишка. Парни стремились забыть о тяготах матросской работы и жизни, спешили ощутить себя свободными и независимыми людьми. К тому же полученные флорины прямо-таки жгли нашим парням руки. Поэтому сразу после швартовки к причалу экипаж практически всем скопом ринулся на берег, чтобы срочно и, как можно быстрее, избавиться от золотых монет - кутить, гулять и веселиться. Многие из матросов, как я слышал краем уха из их разговоров, намеревались посетить портовые бордели, чтобы там гулять и пить, занимаясь оплаченной любовью.
        Искренне веря в моральные устои, мне очень хотелось своих бывших товарищей по рабству и матросов биремы наставить на путь истинный. Хотелось порекомендовать им, особенно уж не загуливать в портовых кабаках, а думать о чистом и светлом будущем. Поэтому я хотел сформировать небольшие команды и под надзором доверенных людей отпускать парней на берег. Но старший помощник капитана Борг в ответ на эту мысль-предложение удивленно на меня взглянул, мягко улыбнулся, а затем попросту посоветовал мне со своими дурацкими инициативами убираться куда подальше.
        Старпом Борг своим личным решением объявил матросам, что на берег может отправляться любой этого пожелавший человек, матрос экипажа или бывший раб. А мне мысленно передал, чтобы во взаимоотношения людей мира Тринидада я пока бы не лез со своими глупыми предложениями. А матросам, в этот момент спешившим на берег, старпом посредством простого и хорошо понятного всем матерного языка объявил, что они могут гулять столько времени, сколько их душам заблагорассудится, или столько времени, насколько у них хватит денег.
        Затем старпом повернулся ко мне и, продолжая улыбаться, нагло заявил:
        - Скар, после пережитых страхов и ужасов нашим парням следует хорошо оттянуться на берегу, расслабиться душой и телом в этом провинциальном городишке. Парням нужно забыть обо всем том, что с ними происходило три дня назад, и хорошо повеселиться.
        Сделав небольшую паузу, Борг продолжил свою мысль:
        - Пока наши матросики все флорины не спустят на берегу, пьянствуя и дерясь с местными гуляками в портовых кабаках, они не вернутся на борт биремы. К тому же весь этот разгул, помимо разбитых матросских рож и синяков, будет иметь для нас и положительную сторону. Ты же сам видишь, что этот городок не такой уж большой. Здесь люди все друг о друге знают. Они, наверняка, уже обратили внимание на появлении в порту нашей подбитой биремы. Мимо глаз жителей этого городка не пройдет и то, что наши парни так широко гуляют, полновесным золотом оплачивая оказываемые услуги. После этого по городу обязательно пойдут слухи и разговоры о том, что капитан этой биремы фартовый мужик, удача так прет ему в руки, он настоящим золотом оплачивает работу и службу своих парней. Только так народ может понять, почему матросы его биремы так довольно-таки легко и охотно расстаются со своими деньгами. И тогда, Скар, можешь поверить мне на слово, что после этих слухов городской дюд так и попрет к нам на бирему с предложением о найме. Жители этого городка не такие уж богатые люди, чтобы пройти мимо такого уникального шанса, чтобы
получить хороший и стабильный заработок.
        Я стоял и слушал то, что мне говорил старпом Борг. В глубине души я был чрезвычайно доволен тем обстоятельством, что такой человек, как старпом Борг, столь вовремя появился в моей жизни. Если я и спорил с ним, то только потому, что хотел лучше разобраться в том или ином вопросе. Мое знакомство с этим парнем продолжалось почти два года, которые мы с ним провели вместе в одной каморке рабов весельщиков биремы "Весенняя Ласточка". Правда, за все это время из-за своего рабского ошейника нам так и не удалось обменяться хотя бы парой слов.
        За последнюю неделю, когда мы действительно начали общаться, старпом Борг сумел в полной мере раскрыться и продемонстрировать многогранность своего характера и своих способностей. Он оказался именно тем человеком, которому можно было бы во всем доверять и по всем вопросам работать совместно. Сейчас я-то хорошо понимал, что, если бы не Борг, то и до сегодняшнего дня моя жизнь едва ли так кардинально изменилось. Я бы не смог совершить малой толики того, что под его нажимом мне пришлось проделать в последние дни. Это был именно Борг, кто заставил меня сконцентрироваться и вступить в дело именно в ту минуту, которая случается только однажды в жизни. Под нажимом этого человека я действовал и поступал так, как этого действительно требовала ситуация. Только благодаря его инициативы и действиям, я занял шкиперский мостик "Весенней Ласточки", а бирема практически перешла в нашу собственность.
        Поэтому я спокойно воспринял его инициативу, когда старпом Борг, вопреки моему мнению, разрешил матросам и бывшим рабам покинуть борт биремы. Он хотел, чтобы наши парни полной мерой насладились бы свободой и веселым загулом на берегу, направо и налево расшвыривая свои кровно заработанные флорины.
        К этому время Борг и сам начал проявлять нетерпение, как застоявшийся жеребец, он горел внутренним желанием, как можно скорее, окунуться в матросский разгул и портовый разврат, который сейчас наши парни творили на берегу. Краем глаза я давно уже заметил двоих парней, в данный момент так и крутившихся на причале, неподалеку от сходен биремы. Временами эти парни поглядывая на палубу биремы, явно кого-то ожидая. Я был готов поспорить на десяток флоринов на то, что эти парни ждут не дождутся моего старшего помощничка. Я хорошо понимал, что старпом Борг ждет не дождется того момента, когда он от меня, наконец-то, освободиться и сможет отправиться в свободное плавание по портовым барам, трактирам и тавернам этого портового городка.
        В данную минуту находясь рядом со мной, старпом, вероятно, из-за своей природной стеснительности и благородности, ни намеком, ни словом не обмолвился об этом своем тщательно скрываемом желании. Он стоял по обок от меня, болтая о совершеннейших пустяках, только изредка поглядывая на причал. Но следует сказать, что этой своей, якобы, пустой болтовней старпом Борг оказывал на меня сильнейшее психологическое воздействие. Причем, оно было настолько сильным, что я, в конце концов, не выдержал и дал своему другу понять, что не буду особо возражать в отношении его личных планов на сегодняшний вечер или ночь. Не забыв, разумеется, добавить, что он может гулять только эту ночь, а завтра поутру приступить к работе.
        В один прыжок старпом Борг преодолел расстояние между бортом биремы и причалом, чтобы неуловимой тенью тут же скользнуть в двери первой же на его и его собутыльников пути портовой таверны.
        Наблюдая за тем, как за спиной моего старпома медленно закрывается дверь таверны, только тогда я понял, что в своем сверхскоростном рывке на свободу старпом Борг мог и не услышать моих последних слов о том, что он может пить и гулять только эту ночь.
        2
        На следующее утро на борту "Весенней Ласточки", оставалось всего двое-трое нормальных и не больных головой человек, которые по непонятным причинам для остальных людей отказались от увеселений прошлой ночью на берегу. Подобное решение этой нормальной тройки, можно было бы объяснить желанием погрузиться в умственные размышления о бренности бытия.
        Что же касается остальных членов экипажа нашей биремы, которые отправились пить и гулять во главе со старпомом Боргом, то никто из них, ни ночью, ни утром на так и не вернулись на борт судна. Такого малого количества времени, как всего одна ночь, им явно оказалось недостаточным для восстановления своего психологического спокойствия и физического равновесия. Да и золотых флоринов в карманах у наших парней оказалось достаточно для того, чтобы и утром и днем следующего дня продолжать свое пьяное веселье. События последних дней, бой с безумным магом и освобождение рабов, настолько тяжело сказались на общем состоянии здоровья матросов и бывших рабов весельщиков, что им потребовалось гораздо больше времени и денег, чтобы забыть о минувших временах и о своих переживаниях с тем, чтобы привести в порядок свои потрепанные нервишки.
        Правда, к вечеру на борту бирему все же появились первые отдельные и, видимо, не совсем сознательные члены экипажа нашей биремы. Но в этих членах экипажа было практически невозможно разглядеть или признать в них знакомых матросов или бывших рабов. Они почему-то стали зеленокожими людьми, лица которых были в странных красных и синих подтеках, а фаланги пальцев кулаков были сплошь сбиты в кровь. Они забыли, что это такое человеческая речь и не могли сами стоять на ногах.
        Под покровом спускающегося на землю вечернего сумрака эти подобия человека тоненьким ручейком потянулись на борт биремы. Время от времени течение ручейка перебивалось самодельными носилками, на которых еще боле странные личности приносили невменяемые тела моих людей. К сожалению, этот ручеек оказался не очень-то полноводным и вскоре обмелел. По всей очевидности, этот ручеек болезненных не имел должной родниковой подпитки, источника в лице моего старпома Борга, поэтому вскоре полностью иссяк.
        Но даже в результате наплыва такого малого количества странных личностей, на борту биремы "Весенняя Ласточка" по необъяснимой причине вдруг образовался очень стойкий, не смотря на постоянно задувающий с океана бриз, запах перегара. Принимая тела матросиков, я интересовался тем, почему эти странные личности так рано вернулись на борт судна? Мне пришлось довольно-таки долго ожидать ответа на этот свой вопрос. Одни матросики, как я уже говорил, не могли говорить или не понимали вопроса, другие - над этим были не способны даже задуматься. Но мне все-таки удалось по крупицам собранной информации прояснить ситуацию. Оказывается, причина была очень простой, эти парнишки, помимо любви к выпивке, страдали еще одним неизлечимым человеческим заболеванием - мотовством. Они пригоршнями направо или налево расшвыривали свои флорины, вот и дорасшвырялись, им пришлось возвращаться в родные пенаты на много раньше времени.
        Среди людей, больных на голову и не сошедших на берег людей, оказался и мой старый знакомый судовой доктор, которому я симпатизировал. Мне хотелось с ним побеседовать по душам еще по дороге в Валенсию, но беседа тогда не сложилась и мы разошлись, так ничего не узнав друг о друге. Во время этой беседы мало говорил, может быть из-за того, что он все еще находился под впечатлением противостояния безумному магу. Одним словом, мне так и не удалось его расшевелить, подобрать психологического ключика к его душе.
        Поэтому, когда я заметил одинокую фигуру человека, стоящую на баке биремы и смотрящую в океан, и узнал в ней корабельного доктора, то у меня сразу же мелькнула мысль, а не попытаться ли мне сейчас переговорить по душам с этим интересным человеком. Недолго думая, я направился к доктору. На подходе по его напряженной спине можно было бы догадаться о том, что он услышал мои шаги и сейчас решал вопрос, стоит ли или не стоит ему со мной разговаривать. В тот момент доктора аж прямо-таки согнуло под тяжестью мыслей, бродивших в его голове. Услышав, что я остановился, доктор вдруг выпрямился, видимо, он принял какое-то решение и развернулся ко мне лицом.
        С некоторой задержкой он протянул мне свою руку для рукопожатия.
        В момент нашего рукопожатия я мысленным зондом скользнул в сознание доктора и мгновенно ощутил, насколько его голова была занята мыслями о бремени жизни и о его месте в этой жизни. По всему выходило, что сейчас доктор стоял как бы на распутье, он еще не определился с тем, чем будет заниматься, если ему придется покинуть бирему. Моментом рукопожатия я также воспользовался для того, чтобы влить в доктора некоторую долю уверенности в своем будущем. Чтобы доктор не сомневался в моей искренности, я также внушил ему мысль о том, что наше общение будет происходить посредством нормального человеческого языка, а не на ментальном уровне.
        Неожиданно для меня доктор первым начал наш разговор:
        - Капитан Скар, позвольте поприветствовать вас и поздравить с назначением шкипером такого великолепного судна, как бирема "Весенняя Ласточка". Жаль только, что из-за позавчерашнего побоища сейчас оно находится в таком ужасном состоянии. Но в тоже время я чувствую, что очень скоро многие люди на этом побережье услышат о существовании "Весенней Ласточки
        - Извините, доктор, но мне кажется, что вы несколько преувеличиваете мою значимость, когда произносите такие хорошие слова о бывшем рабе весельщике. Я не думаю и не гонюсь за морской славой, суша мне более по душе... .
        - Поверьте моим словам, капитан Скар, вы весьма примечательная личность. В истории планеты Тринидад такого еще не случалось, чтобы раб весельщик стал бы капитаном и собственником боевого судна. Я много читал об истории развитии цивилизации на нашей планете, ни в одной исторической книге о таком случае ни разу не упоминалось.
        - Спасибо, доктор, за хорошие слова. Но мне хотелось бы поговорить о вашем самочувствии. Что же вас так беспокоит и тревожит? Сейчас вы выглядите человеком, находящемся на жизненном перепутье, но не знающего, какой дорогой пойти дальше. Честно говоря, меня это ваше состояние очень сильно беспокоит. Почему бы вам не присоединиться к нашим членам экипажа, которые сейчас развлекаются на берегу, чтобы на время забыться и освободиться от тяжелых дум. Если вы пожелаете, то я смогу разыскать старпома Борга и попросить его взять вас под свое крыло... .
        - Спасибо, капитан! Я искренне вам благодарен за проявленный ко мне внимание, но не стоит беспокоить по пустякам вашего старпома. Может быть, у вас есть время на то, чтобы выслушать небольшой рассказ о жизни никчемного и никому ненужного человека.
        В этот момент судовой доктор своими глазами прямо-таки впился в мое лицо, словно хотел в нем хотел найти, внимательно ли я его слушаю.
        Этот неожиданный пассаж доктора в самом начале нашего разговора привел меня в некоторое замешательство. Я очень хотел переговорить с этим человеком, который из всех членов экипажа биремы, будучи в единственном числе, проявил искреннее сострадание в свое время выпоротому до полусмерти молодому рабу. Он даже старался ему помочь преодолеть боль и выжить. Именно поэтому в последующие два года рабства корабельный доктор был для меня человеком, которому я считал своим другом. Но столь фаталистическое заявление прямо-таки выбило меня из привычной колеи, поэтому я первым делом отрицательно покачал в ответ ему головой, не соглашаясь с его мнением, и сказал:
        - Извините, доктор, но такого просто не бывает. Наш творец, создавая миры, всегда старался, чтобы каждый человек в этих мирах имел определенное предназначение. Разумеется, можно согласиться в том, что не все люди в течение отведенного им срока жизни счастливы или несчастливы. В любой жизни бывают взлеты и падения, жизнь человека обычно строиться именно из чередования таких взлетов и падений. Расскажите-ка лучше мне свою историю жизни и тогда вместе мы будем судить о том, так ли вы уж очень несчастливы или все же больше на себя наговариваете.
        Доктор задумался, затем снова повернулся лицом в сторону океана и, стоя вполоборота ко мне, принялся рассказывать о своей жизни.
        - Я родился неудачником и всю жизнь мне фатально не везло. Не повезло с рождением, не везло в детстве и в юношестве, не везло с учебой. Не везло мне и тогда, когда повзрослел и начал практиковать хирургом.
        Доктор снова сделал краткую паузу, но тут же продолжил рассказ.
        - На третий день после моего появления на свет божий, погибает моя мама. Роды прошли отлично, она сразу же поднялась на ноги. Мама страшно увлекалась и любила заниматься лошадьми. Вот ей и захотелось меня познакомить со своим любимцем, трехлетним жеребцом. В конюшне этот жеребец по неизвестной причине взбесился, встал на дыбы и сильно ударил копытом ее в грудь. От этого удара мама умерла тут же у бортика стойла своего любимого жеребца. Отец очень любил маму, он прямо-таки потерял разум от этой, по его мнению, бессмысленной смерти мамы. Он посчитал, что жеребец приревновал меня к маме и из-за этого на нее напал и ударил копытом. Таким образом, отец обвинил меня, в то время еще младенца трех дней от роду и его единственного наследника, в смерти своей жены и моей мамы. С этого времени я, как индивидуальность или личность, перестал существовать для своего отца. Он прилагал все усилия, чтобы навсегда избавиться от меня и моего присутствия в его доме. В этих целях мое дальнейшее воспитание было поручено его дальним родственникам. Я не успел ощутить прелести и радости детства, родительской любви и ласки,
как судьба лишила меня матери и отца. Детство прошло под строгим тюремным надзором дальних родственников отца, которые ни на секунду не спускали с меня глаз, не разрешая и шага сделать за порог дома. Помимо библии, мне не разрешалось читать каких-либо других книг. Я никогда и ничему не учился, вообще не имел учителя. Единственное, что мне удалось сделать за этот период жизни, так научиться писать и читать. Я наизусть выучил библию, даже сейчас я могу на память процитировать любую главу этой вечной книги. Но знание библии не сделало меня набожным человеком, готового до последней капли крови отстаивать какой-либо канон или догму этой христианской веры. Другими словами, детство, проведенное без друзей и товарищей, стало похуже и тяжелее каторги на галерах. Когда я немного подрос и достиг юношеского возраста, мне удалось сдать вступительные экзамены в Академию Искусств, расположенную в столице Восточной Импери и, в городе Сана. Родственники отца запрещали мне не только чтение каких-либо книг, но и обучение каким-либо другим наукам. Единственное что мне не запрещали тогда делать, так это уходить в
приусадебный парк, проводить там свободное время. Именно в парке тайком от своих родственников я начал рисовать пейзажи на бересте берез. Мне захотелось стать профессиональным рисовальщиком. Рисовать пейзажи, портреты людей. Я мечтал воссоздать образ моей любимой матери, которую я никогда не видел. Но отец и его родственники категорически воспротивились этому моему желанию. Они посчитали, что наследнику такого знаменитого и древнего рода, не пристало носиться с мольбертом по окрестностям и рисовать лица деревенских простушек. Меня жестко поставили перед выбором, - стать адвокатом или врачом. Я избрал профессию врача и выучился на хирурга, так как, получив эту специальность, я мог покинуть дом своих родственников и отца. После завершения учебы в медицинской академии, я совершенно случайно оказался судовым врачом на биреме "Весенняя Ласточка", где мне, как хирургу, делать было совершенно нечего, оставалось только бокалами глушить ром.
        - Как же тебя зовут? - Поинтересовался я у доктора.
        Тот вздрогнул всем телом и, оторвав свой взгляд от вод валенсийского залива, сказал:
        - Герцог Якоб Форенкульт, мое полное имя и дворянский титул. Я из древнего рода тех герцогов Форенкультов, которые были пожизненными придворными казначеями и хранителями государственной печати Верховного Правителя Восточной Империи. В силу своего характера я не мог, да отец и не хотел, чтобы я пошел по его пути или стал бы его преемником на посту придворного казначея и хранителя печати. Отец, как вы поняли, не очень-то любил меня и, когда я окончил Имперскую академию Медицины, лишил меня права быть его наследником, передав это право своему третьему ребенку, только что родившемуся мальчугану от второй супруги. Решение отца в один момент превратило меня в изгоя и нищего без единого гроша в кармане. Именно поэтому я ушел в океан, где надеялся осуществить свою мечту, став настоящим морским волком и человеком, но вместо настоящего судна попал на полупиратскую бирему. Вот сейчас я стою перед вами, капитан Скар, - завершая свое печальное повествование, произнес герцог Якоб Форенкульт, - и, честное слово, не знаю, что же мне делать дальше по своей жизни. Пойти ли с тобой, капитан, но куда ты поведешь нас?
Или, забрав котомку с пожитками, отправиться, куда глаза глядят?! Если в первом случае, я все же остаюсь среди людей, то во втором, мне грозит участь полного изгоя, - одиночество.
        - Помимо врача и художника, кем бы ты хотел быть, Якоб? - Спросил я Форенкульта.
        - Не знаю, капитан. Я много думал об этом, но мне ничего хорошего в голову не приходило. Иногда, мне казалось, что меня влечет работа с людьми. Ну, понимаете, когда между людьми существуют твердые, установившиеся отношения, в рамках которых я знаю что можно и что нельзя делать. Мне нравится сама идея быть занятым в таком деле, стимулировать взаимоотношения между людьми. Но я не совсем уверен, что могу это правильно сделать.
        Пока герцог Якоб Форенкульт рассказывал мне о себе и о своих личных проблемах, я посредством мысленного щупа продолжал работать с его сознанием. Передо мной проплывала панорама возникающих, сменяющих друг друга мыслеобразов и внутренних ощущений этого человека. Эти туманные образы возникали и таяли в безграничной глубине сознания. Я видел или, вернее сказать, ощущал безрадостные, наполненные страданиями и мучениями картины детства и юношества Якоба. Лицо отца, гневно потрясающим указательным пальцем руки. Постные старушечьи лица и лица стариков, чьи головы тряслись от старости и собственного бессилия, но все эти люди не упускали ни малейшей возможности, чтобы ущемить или сделать плохо Якобу.
        Ни единого светлого и радостного образа не было в сознании этого парня!
        В какой-то момент в мозгу герцога Форенкульта вдруг возник и тут же исчез, но затем снова возник мыслеобраз, в котором солдаты браво маршировали по сельскому проселку. Юный герцог Якоб Форенкульт, самозабвенно размахивая руками в такт солдатского шага, бежал и радостно смеялся сбоку от роты марширующих солдат. Затем появился мыслеобраз двух господ студентов, яростно сражающихся на спортивных рапирах. Крупным планом появилось лицо Якоба Форенкульта с высоко поднятой верх рукой победителя. Этой череды мыслеобразов или подсознательных видений хватило мне для того, чтобы разобраться и правильно оценить увиденные мною картинки подсознания.
        Тогда я догадался и понял, чем можно заинтересовать этого парня и какую должность на биреме ему предложить, чтобы он с нами остался.
        - Якоб, - по имени я обратился к Форенкульту, - чтобы ты мог мне ответить, если я предложил бы тебе заняться созданием отряда морской пехоты на нашей биреме. Нам должны избавиться от рабов весельщиков, морские пехотинцы, помимо выполнения своих основных функций - ведение боев на суше, должны их заменить на веслах биремы. Если мое предложение тебе интересно, то я мог бы тебе предложить чин майора морской пехоты.
        - Капитан Скар, я даже не знаю, что мне следует говорить в подобных случаях. - Начал мямлить Форенкульт.
        Герцог Якоб Форенкульт не сумел сразу и до конца проникнуться сутью, сделанного мною предложения. Некоторое время спустя его лицо его расцвело широчайшей улыбкой. Только сейчас до его сознания дошел истинный смысл моего предложения. На моих глазах в Форенкульте начало зарождаться чувство собственного достоинства. Корабельный доктор Якоб Форенкульт вдруг замер на мгновение от охватившего его восторга, заполнившего всю его душу, от внезапно открывшейся перед ним жизненной перспективы.
        - Так точно, сэр. Я принимаю ваше предложение, сэр. Готов немедленно приступить к исполнению служебных обязанностей, сэр.
        - Отлично, Форенкульт! Но, во-первых, назначение тебя на новую должность совершенно не означает, что отменяются обязанности судового доктора.
        Решил я несколько охладить пыл майора герцога Якоба Форенкульта, добавив.
        - К тому же в свободное от служебных обязанностей время ты можешь рисовать, что тебе не заблагорассудится. Но сегодня твоей главной служебной задачей становится, в самые короткие сроки найти и отобрать таких людей, из которых можно было бы сформировать отряд морских пехотинцев. Это должны быть физически сильные и хорошо обученные парни, способные бесстрашно сражаться как на суше, так и на море. Сейчас я полагаю, что тебе следует хорошо подумать о том, кто именно может и должен стать таким нашим морским пехотинцев и приступать к поискам таких людей.
        - Так точно, сэр. - Сказал герцог Якоб Френкель. - Когда бы смог получить письмо-патент о присвоении мне воинского звания "майор", чтобы я мог бы сразу же приступить к исполнению своих новых служебных обязанностей?!
        Неожиданно прозвучавшая просьба Форенкульта несколько озадачила меня, я пока еще не знал, как мне следует поступать в подобных случаях. К тому же пропал мой старпом, с которым я мог бы посоветоваться по этому вопросу. Не желая своим долгим молчанием обидеть герцога, я уклончиво ответил:
        - Майор Форенкульт, к исполнению новых служебных обязанностей приступайте немедленно. Когда старпом Борг из временного отпуска вернется на борт биремы, то мы законным образом оформим ваше повышение в воинском звании. Подготовим соответствующее письмо-патент, которое я с удовольствием подпишу и вам передам.
        3
        Мой разговор с Форенкультом был неожиданно прерван появлением на причале у борта биремы группы людей, громкое и странное поведение которых сразу же привлекло к ним мое и майора Якоба Форенкульта внимание.
        Странность поведения этой группы людей выражалась, прежде всего, в манере их общения между собой и в их общем поведении. Люди не разговаривали между собой обычным голосом, а громко кричали, практически переругивались друг с другом. Создавалось впечатление, что в этом мире существуют одни только эти люди, которые, помимо себя, никого вокруг не замечали и ни на кого не обращали внимания. Приблизившись к "Весенней Ласточки", крикливые люди принялись внимательно осматривать корпус нашей биремы. Они чуть ли не пальцами залезали в каждую пробоину в борту судна. Тщательно осматривали обожженную обшивку. При этом они таким громким ором обменивались мнениями по отношению серьезности того или иного повреждения корпуса биремы. Иногда они все вчетвером принимались так громко орать, что даже мне с Форенкультом хотелось ладонями прикрыть наши уши, чтобы от их ора не оглохнуть.
        В тот момент я с майором Форенкультом все еще находился на верхней палубе биремы, поэтому очень хорошо слышал, о чем же так громко перекрикивались эти люди. Оказывается, они специально пришли в порт на этот причал, чтобы осмотреть повреждения биремы "Весенняя Ласточка", чтобы оценить ее нынешнее состояние. К слову сказать, эти люди весьма профессионально оценивали состоянии нашего судна и здраво подходили к проблеме его ремонта.
        Все было бы ничего, если бы речь, скажем, шла бы о каком-либо нейтральном предмете. Каждый человек имеет законное право рассматривать и высказывать свое мнение по отношению любого существующего в мире предмета. Но в данном случае эти незнакомые мне господа говорили и обсуждали нашу бирему "Весенняя Ласточка" с точки зрения ее прямых владельцев, ее хозяев. Что в моем сознании звучало безусловным нонсенсом и анахронизмом, бирема "Весенняя Ласточка" принадлежала мне и Боргу и только нам двоим. Судно слишком дорого нам досталось, чтобы ее так просто отдать чужим людям.
        А по выкрикам этих горлопанов, которые, нисколько не смущаясь ни моим, ни майора Форенкульта присутствием на верхней палубе биремы, получалось, что "Весенняя Ласточка" полностью им принадлежит. Они вели себя таким образом, что будто бы являются единственными и законными владельцами нашего судна.
        Причем следует заметить, что эта нелепая и по-своему глупая ситуация продолжала развиваться своим путем. Горлопаны подошли к сходням биремы и спокойно начали по ним подниматься к нам, на борт биремы. При этом они, не обращая на нас ни малейшего внимания, подошли к остаткам центральной мачты судна, продолжая свой крик-разговор. В этот момент горлопаны решали, следует ли им или не следует заменять оставшийся огрызок старой мачты новой мачтой для биремы. Я же обратил внимание на то, что эти горлопаны, не переставая кричать, одновременно делали свои записи в тетрадках. Парни знали свое дело и в крике переговорах не забывали вести свой учет повреждениям биремы.
        Обсудив проблему корабельной мачты, горлопаны явно направились к люку для спуска на нижнюю палубу и в трюм биремы. Они, по-прежнему, не обращали на нас обоих своего внимания, хотя в данный момент я с майором Форенкультом находился всего в дух шагах от этих горлопанов. Крикливая четверка, даже не осмотрев морской баллисты, прошла мимо нас. Краем уха, в тот момент ладонями я прикрывал свои уши от громкого ора незнакомцев, я услышал предположительные цифры стоимости ремонта нашей биремы. Решив, что с этой глупостью пора кончать, я посмотрел на майора Форенкульта и кивком головы показал ему на наших горлопанов.
        В своих последующих действиях этот юноша не промедлил и секунды.
        Его статная фигура неожиданно выросла на пути следования крикливой четверки, из-за чего они были вынуждены остановиться. Майор Форенкульт чеканно вежливым, но с металлическим отливом голосом произнес:
        - Милостивые судари, извольте немедленно покинуть судно. Вы не имеете права на нем находиться без особого на то разрешения капитана или его владельца!
        Фраза майора Форенкульта прозвучала, подобно раскату грома в безоблачном небе. Убедительность голоса и великолепные светские манеры, продемонстрированные молодым человеком, застали врасплох горлопанов, они были вынуждены остановиться. На какое-то мгновение эти люди прекратили свой крик-ор, начали с некоторым недоумением между собой переглядываться.
        Сколько раз я на собственном опыте убеждался в том, что в подобной ситуации обязательно найдется человек, который начнет качать свои права. Так и в нашем случае, среди четверки нашелся-таки один нахал, который, напрягая голосовые связки, стал опротестовывать творимый нами произвол. Этот нахал во весь голос кричал о том, что они только что приобрели бирему на самых законных основаниях. Что именно они являются законными владельцами этого судна, о чем имеется только что подписанный ими договор о купле-продаже биремы "Весенняя Ласточка". Что, будучи настоящими хозяевами биремы, им не требуется никакого разрешения капитана, на посещение данного. Что они, как владельцы биремы, увольняют старого капитана и списывают его на берег.
        До глубины души удивленный подобной неадекватной реакцией на вежливую просьбу своего офицера, я покинул свое прежнее место и направился к незнакомцам. Меня глубоко поразила информация о якобы существующем договоре купли-продажи "Весенней Ласточки". До этого момента я и не знал о том, что каждое судно имеет собственные документы, по которым его можно было бы купить или продать.
        Одним словом, я был полным профаном в этом вопросе, даже не знал, что же мне дальше делать в такой сложной ситуации. А мой великолепный старпом Борг продолжал веселиться себе на берегу, не зная о том, что над нами в этот момент собираются грозовые тучи. Но я все же умудрился заметить в крике-оре горлопана, что он не совсем уж уверенно кричал о том, что бирема находится в их полном владении. Действуя интуитивно, я решил затянуть время, дождаться старпома Борга, чтобы уже вместе с ним решать возникшую проблему. Поэтому решил ознакомиться с договором, попросив о такой возможности горлопана собеседника.
        - Какие документы, милсударь, вы имели в виду, когда говорили о договоре? Какие, кому и на каком основании вы платили деньги за "Весеннюю Ласточку"? Почему вы решили, что бирема принадлежит тому человеку или что она выставляется на продажу?
        Услышав мои вопросы, неожиданно прозвучавшие в головах всех четырех незнакомцев, горлопаны заметно подрастерялись. Они нервно завертели головами по сторонам в поисках источника этого голоса. Им потребовалось некоторое время, чтобы соотнести в единое целое, - мое приближение, мое молчание и звучание незнакомого голоса в своих головах. Придя к соответствующему выводу, из группы выдвинулся еще один человек, нахал незаметно протиснулся обратно в группу и обрисовал создавшуюся ситуацию. Он в некоторых деталях рассказал о том, как происходило подписание договора купли-продажи "Весенней Ласточки".
        - Пару часов назад мы с друзьями обедали в одной из таверн Валенсии. Там вдруг появился человек, который громогласно заявил о своем желании продать бирему "Весенняя Ласточка", которая только что пришвартовалась в нашем порту. Решив посмеяться, мы в свою очередь поинтересовались условиями продажи судна и его ценой. Названная этим человеком стоимость судна, по нашему мнению, была весьма смехотворной. Всего десять тысяч флоринов. Ведь, если разобрать судно и продать его древесину, то и в этом случае можно было бы выручить гораздо больше денег. На наш вопрос, почему он запросил так мало денег. человек ответил, что он спешит, что судну требуется капитальный ремонт, а у него нет денег на ремонт и времени на торговлю о стоимости судна. Он продемонстрировал нам судовые документы на бирему. Другой человек, назвавший себя Махмудом и сопровождавший этого человека, при свидетелях подтвердил, что торговец биремой является ее шкипером и вправе ею распоряжаться в качестве владельца. Посовещавшись, мы вчетвером сложились в складчину и на собранные деньги приобрели судно.
        Рассказ валенсийского купца был краток и убедителен, но он умолчал о наличии подписи нотариуса под договором. Я совершил мгновенное проникновение мысленным щупом в сознание купца, чтобы тут же убедиться в том, что нотариус не присутствовал при этой сделки и своей подписью не скреплял договор. Мысленно переведя дух, я продолжил мысленной разговор с этой притихшей группой здоровых мужиков, прожженных валенсийских купцов.
        - Милостивые судари, не были бы вы быть столь любезными и продемонстрировать мне сам договор, чтобы убедиться в том, что он имеет законную силу. Поймите, у меня зреет подозрение в том, что вас сознательно ввели в заблуждение некие мошенники. Бирема принадлежит мне и никаких корабельных документов на нее не пропадало.
        Услышав мои слова, четыре купцы смущенно переглянулись. Один из них, явно нехотя, из внутреннего кармана камзола достал грязную кипу бумаг. Внимательно просмотрев бумаги, я снова внутренне облегченно передохнул. Нотариус не визировал и не регистрировал договора. Но следует сказать, что договор был правильно составлен и подписан в присутствии свидетелей обеими участвующими сторонами. Главное, я собственными словами убедился в том, что представленные купцами судовые бумаги "Весенней Ласточки" были оригинальными и, видимо, были кем-то украдены во время суматохи боя или по нашему прибытию в порт, когда часть экипажа навсегда покидала бирему.
        В любом случае я со старпомом Боргом допустил очень серьезную промашку. Мы оказались олухами царя небесного. Даже не подумали о том, что на нашу бирему должны существовать судовые документы, не разыскав и не убрав их в какой-либо тайник. Вот, теперь и приходится мне всеми хитростями выкручиваться из этой дурной ситуации, в которую попали по своей же ослиной мудрости. Если бы эти ребята-купцы обратились бы к мировому судье, то могло случиться и такое, что он, только увидев меня с Боргом, решил бы дело в пользу стоящих напротив меня валенсийских купцов.
        - Милостивые судари, - снова завел я свою шарманку, - мошенники ввели вас в заблуждение. Люди, которые подписали с вами договор о купле-продаже биремы, а также передали вам, якобы, оригинальные документы на бирему, в действительности являются преступниками. Они служили матросами на биреме, но поспорили и убили ее шкипера накануне нашего прибытия в Валенсию. Боясь наказания, они бежали. В настоящее время мы их разыскиваем, чтобы передать судье и наказать за совершенное ими преступление. Судовые документы, которые они вам передали, являются дубликатом настоящих документов, которые я храню.
        С этими словами из-под своего хитона я достал аккуратную пачку бумаг - судовых документов на бирему. Эти бумаги ничем не отличались от документов, которые мне показывали местные купцы. Разве что, мои бумаги были гораздо более чистыми и опрятными по своему внешнему виду, а на каждой странице стояла печать с росписью нотариуса и аккуратный штамп "оригинал".
        Продемонстрированные мною бумаги произвели на валенсийских купцов должное впечатление. Они начли смущенно переглядываться и отводить взгляды своих глаз в сторону. Ведь, подписывая договор о купле-продаже нашей биремы, передавая продавцу деньги, в глубине души у этих купцов копилась неуверенность. Они, как истинные купцы, были не до конца уверенны в этом своем деянии. Будучи купцами, они не раз совершали различные сделки, не раз рисковали, участвуя в различных торговых авантюрах. Но эти купцы были всегда уверены в том, что, правда и удача на их стороне. Поэтому и торговые дела их шли весьма успешно. Но эти десять тысяч флоринов за настоящую океанскую бирему, поддельные документы на бирему, а также сами личности продавцов вводили всех четверых купцов в большое смущение.
        Сейчас, прислушиваясь к мыслям валенсийских купцов, я явственно ощущал, что, если еще чуть-чуть поднажму на них и, потребую без возмещения ущерба, вернуть мне судовые документы, то несчастные купцы откажутся это делать. Тогда дело осложниться и бумаги могут пойти на рассмотрение в мировой суд, где на многие вопросы судьи я с старпомом Боргом не смогу дать правдивых ответов. На краткую долю мгновения я задумался. Именно в этот момент в мою голову проскользнула одна умная мыслишка. Терять мне было абсолютно нечего, поэтому я решил тут же воспользоваться этой мыслью.
        - К сожалению, милсудари, вы приобрели фальшивые документы у мошенников и преступников. Но мы готовы вернуть ваши деньги, если вы согласитесь вернуть нам украденные копии судовых документов.
        После моих слов купцы начали шепотом переговариваться.
        Переговоры были недолгими, а ситуация очевидной. Местные представители купеческой гильдии Валенсии не могли законно претендовать на "Весеннюю Ласточку". Договор "купли-продажи" не был должным образом оформлен нотариусом. При обращении в суд, дело могло бы рассматриваться в течение длительного времени, конечный результат такого рассмотрения нельзя было предсказать. Но оказаться участниками судебного рассмотрения вместе с настоящими убийцами и мошенниками, никому из валенсийских купцов, разумеется, не захотелось.
        Поэтому предложенный мной вариант обмена, деньги на судовые документы, валенсийских купцов, в принципе, устраивал. По их дальнейшему поведению и общей тональности мыслей в сознании мне становилось понятным, что обе стороны близки к достижению соглашения. Чтобы сделать купцов еще более покладистыми, я сделал купцам еще одно дополнительное предложение, от которого они уже не могли бы отказаться.
        - Милсудари, - вновь мысленно я обратился к купцам, - как я понял, вы уже осмотрели бирему и увидели в каком состоянии она находиться. Мы пришли в Валенсию для капитального ремонта и реконструкции судна. Случайно, когда вы проходили мимо, я услышал ваш разговор о возможной стоимости ремонта биремы. Завтра утром мы собирались посетить местную гильдию купцов по этому вопросу, найти подрядчика для капитального ремонта нашей биремы. Но раз вы уже находитесь на борту нашего судна, то нам не стоит откладывать это дело до завтрашнего утра?! Мы и с вами можем договориться о ремонте нашего судна. Назовите стоимость ремонта биремы, и сколько вам потребуется времени на проведение этого ремонта?
        Мое последнее предложение развернуло ход развития событий на сто восемьдесят градусов. Исчезла в отношениях с купцами нарождавшаяся враждебность. Начались деловые переговоры. Купцы первоначально заломили за ремонт астрономическую сумму. Даже мне, непосвященному в искусство торгового бизнеса, стало понятно, что это была дутая цифра.
        Я хорошо слышал мысли своих купцов собеседников, они уже дано подсчитали стоимость такого ремонта, а сейчас боролись за высокий процент прибыли. Разумеется, я не стал требовать того, чтобы стоимость ремонта биремы опустить до себестоимости. Наоборот, я предоставил этим господам купцам возможность, убедить самих себя в том, что они провели блестящие торги, в результате которых им удалось получить хороший коммерческий барыш.
        В заключение торгов, мы пожали друг другу руки в знак согласия и договорились встретиться завтра утром, чтобы в присутствии нотариуса подписать соответствующий договор-подряд на ремонт "Весенней Ласточки", а также купцы должны были получить авансовые платежи.
        Вскоре четыре валенсийские купца покинули борт нашей биремы. До причала их проводил вахтенный матрос, который уже никого из местных ротозеев на борт "Весенней Ласточки" не пропускал.
        Глава 2
        1
        На возвращение конного разъезда младшего лейтенанта Кимвелла никто не обратил внимания, из-за царившего полнейшего беспорядка и хаоса в лагере. Перед вьездом в главные ворота лагеря, которые никто не охранял, Ивонн Де ля Рунж почувствовала себя лучше, ожила и присела в телеге, осматриваясь по сторонам. Проезжая ворота, она пару раз, словно случайно, взмахнула своими руками и прочитала короткое заклинание. Кавалеристы конного разъезда и сам младший лейтенант Кимвелл ничего не заметили. Только Эль-Нассар обратил внимание на пробуждение и странную активность своей придворной магини, которая перед этим так убедительно играла роль усталой и разбитую дорогой слабую женщину. В этот момент в душе повелителя что-то растаяло и потеплело, впервые за многие году в его душе проснулись нежные чувство по отношению к этой женщине, Ивонн Де Ля Рунж. Улыбка тронула губы этого сурового мужчины.
        Расседлав верховых ящеров и привязав их к лагерным коновязям, солдаты насыпали корма в кормушки скакунов и разошлись по лагерным палаткам, отдыхать. К ним никто не подходил и не интересовался тем, как прошла разведка, что они видели или кого встречали во время разведывательной миссии.
        Эль-Нассар, Ивонн Де ля Рунж и младший лейтенант Кимвелл решили, не откладывая дела в долгий ящик, сразу же посетить и переговорить с капитаном Мурильо. Посмотреть, что это это за человек?! Поэтому они, покинув седла своих верховый ящеров, туту же направилась к главной штабной палатке лагеря. Для это им пришлось пройтись по центральной лагерной аллее, мимо не такого уж большого количества солдатских и офицерских палаток. Эль-Нассар про себя отметил, что практически все встречавшиеся им по пути офицеры и солдаты были ему совершенно не знакомы. Хотя в свое время повелитель безошибочно узнавал любого воина своей султанатской призрачной стражи. Видимо, за два года его отсутствия с призрачной стражей произошли большие и серьезные изменения. Многие ее воины были поглочены пучиной неизвестности, когда люди не знали, что же с султанатом происходит, где его повелитель и что им нужно делать в таких обстоятельствах.
        Караульные у штабной палатки вначале категорически отказались пропустить младшего лейтенанта Кимвелла и сопровождающих его лиц к капитану Мурильо. Эль-Нассару даже показалось, что караульные сами, не вызывая дежурного по лагерю офицера, решали, кого им пропускать или не пропускать к капитану Мурильо. И на этот раз пятеро караульных собрались неподалекуу кружком и начали решать возникшую перед ними проблему. Они довольно-таки долго перешептывалия, изредка поглядывая на Кимвелла и на людей которых он сопровождал. Ивонн Де Ля Рунж стояла в стороне, о чем-то задумавшись, и не обращала ни малейшего внимания на возникшую неувязку. Младший лейтенант Кимвелл тоже молчал, да и вел он себя, по мнению Эль-Нассара, довольно-таки странно. Вместо того, чтобы потребовать разводящего офицераи указать ему на непонятное поведение караульных солдат, он стоял и чего-то ожидал.
        Эль-Нассар уже собрался проявить характер повелителя и потребовать, чтобы капитан Мурильо срочно перед ним появился. Ивонн Де Ля Рунж снова начала выворачивать свои руки и нашептывать слова очередного заклинания, но в этот момент один из караульных, видимо, все-таки признал в лицо Эль-Нассара. Сначала он начал что-то горячо нашептывать приятелям по караулу, а затем подошел к Эль-Нассару, вытянулся перед ним и, стукнув кулаком в грудь,отрапортавал, что он может проходить в штабную палатку. После этого поведение солдат караула мгновенно изменилось, они стали вежливыми и услужливыми. Даше подержали полог палатки, когда Кимвелл и его гости проходили к капитану Мурильо. Ивонн Де Ля Рунж немного задержалась с проходом в палатку, так как хотела завершить подготовку заклинания до появления перед Мурильо.
        Капитан Мурильо находился в глубине штабной палатке. Он сидел за большим рабочим столом, внимательно изучал лежащую перед ним карту и, сверяясь с записями в блокноте, грифельным карандашом делал на ней какие-то пометки. Время от времени капитан отрывался от работы, чтобы посмотреть в полуоткрытое окно, которое выходило видом на лагерь, на противоположную от входа сторону палатки. Некоторое время капитан Мурильо смотрел на лагерь, но затем обязательно поднимал голову и всматривался в небо. После чего капитан неторопливо отходил от окна, посматривал на песочные часы и снова усаживался за стол, чтобы продолжить работу с картой.
        Услышав негромкую перебранку караула с какими-то подошедшими к штабной палатке людьми, капитан Мурильо прислушался. Но, когда услышал, что один из караульных произнес имя младшего лейтенанта Кимвелла, сообразил, что его конный разъезд вернулся с боевого задания, а младший лейтенант и рвется к нему на доклад с рапортом о выполнении этого задания. Младший лейтенант Кимвелл был не особо значимой фигурой в лагере, вот караул и не пропускал его к начальству.
        Капитан Мурильо легко поднялся на ноги и направился к входу, чтобы приказать караулу, пропустить к нему Кимвелла, но, сделав пару шагов, вдруг раздумал, решил не вмешиваться в дела караула. Почувствовав себя значимым и важным лицом, капитан надул щеки и вернулся к работе за столом. Последнее время начальство его часто теребило различными запросами и приказами по поимке повелителя Эль-Нассара и его Придворного Мага. Они сообщали о том, что неподалеку от лагеря вот-вот должны объявиться два беглеца, которых требуется срочно найти и захватить в плен.
        Сегодня капитан Мурильо получил еще один приказ по этому поводу. В сообщении сверху недвусмысленно заявлялось о том, что кто-то совершил промашку и не смог навсчегда задержать в астрале поведителя султаната Гурам и его Придворного мага. Их продердажали в астрале всего два годаЮ а сейчас они должны объявиться под Ани. Теперь же начальство хочет переложить бремя ответственности за свою совершенную ошибку. на его плечи, требуя от него организации широкого поиска этих государственных беглецов. В этой связи капитану Мурильо приказывали срочно сформировать, как можно большее количество конных разъездов, чтобы они тщательно прочесали местность вокруг этого провинциального городка.
        Капитан Иурильо несколько раз недоуменно пожал плечами, снова и снова прочитывая поступивший приказ, думая о том, что, вероятно, и на верху творится такой же хаос и бардак, который он устроил в этом военном лагере за два года своего командования. ведь, это был второй или даже третий письменный приказ о поимке Эль-Нассара и его Придворного Мага. Разъезды давно были сформированы и уже прочесывают выделенные им участки местности под Ани. Пока еще не было результатов этого поиска, разъезд младшего лейтенанта Кимвелла первым вернулся в лагерь после проведения такого поиска... .
        Капитану Мурильо так и не удалось до полного завершениядовести довести эту мысль, в этот момент за его спиной внезапно приподнялся входной полог палатки, в палатку один за другим начали проходить люди. Мурильо только злобно скрежетнул зубами, он не понимал, почему караульные все-таки решили этих людей пропустить к нему. Ему так не хотелось с кем-либо встречаться и разговаривать!
        2
        Капитан только подумал о том, что это несколько неудобно гостей встречать и принимать столь непочтительной позой, сидя к ним своей спиной. Он легко поднялся на ноги и резко развернулся на каблуках сапог, чтобы лицом к лицу встретить и поздороваться с вошедшими в его палатку гостями. Но внезапно увидел человека, которого в последних поступивших сверху приказах сверху ему следовало бы срочно разыскать и арестовать. Ведь, этим человеком, несомненно, был повелитель султаната Гурам. Капитан Мурильо мгновенно открыл один из файлов своей искусственной памяти, в котором хранилось изображение настоящего Эль-Нассара, чтобы сверить оба изображения, хранившиеся в памяти с оригиналом. С тихим ужасом он еще раз убедился в полной идентичности обоих изображений, теперь ему ничего не оставалось делать, как выиграть время, чтобы затем добраться до оружия и покончить с этим человеком. В настоящее время никакого оружия даже поблизости от него не было.
        Капитан Мурильо вытянулся в струнку перед повелителем и четко отрапортовал:
        - Мой повелитель, позвольте приветствовать вас в штабной палатке призрачной стражи военного лагеря Ани и представиться, - капитан Мурильо, временно исполняющий обязанности командира призрачной стражи и воинского начальника военного лагеря.
        Не обращая внимания на протянутую ему руку и на самого капитана, Эль-Нассар прошел к столу. Присев на стул за столом, он кончиками пальцами начал выбивать нервную дробь по его столешнице, не отрывая при этом взгляда от лица капитана Мурильо. Ивонн Де ля Рунж вместе с младшим лейтенантом Кимвеллом остановилась при входе, оказавшись за спиной самозваного капитана. Пока в разговоре продолжалась пауза, магиня внимательно осматривала обстановку этой штабной палатки.
        Следовало бы признать, что в ней соблюдался образцовый штабной порядок, ни одной лишней вещи или предмета в обстановке, ни пылинки на полу и на расставленных по палатке предметах мебели. Но энергетическая атмосфера этой палатки показалась магине чрезвычайно перенасыщенной, по ней так и блуждали энергетические поля и напряжения.
        - Как служба, капитан Мурильо? Что в настоящее время происходит в лагере? - Не желая терять времени на пустые разговоры, Эль-Нассар решил брать быка за рога, начав разговор с капитаном с наиболее главного вопроса.
        - Что вы имеете в виду, мой повелитель? - Несколько раздраженным голосом переспросил капитан Мурильо.
        Он прекрасно понимал, что ситуация складывается не в его пользу, поэтому попытался охладить свой пыл и раздражение, чтобы нормальным голосом продолжить разговор.
        - Все развивается в полном соответствии с планами... .
        - Какие планы вы имеете в виду, капитан? Каковы цели и задачи этих планов? Кто разрабатывал эти планы и утверждал их? Не могу ли я взглянуть на бумаги, в которых говорилось бы об этих планах, а также о целях и задачах по обучению воинов и о результатах, которые должны быть достигнуты в ближайшее время?! - Резко и гневно прервал речь капитана Эль-Нассар, а его пальцы стали еще громче выстукивать дробь по дереву.
        - Куда исчезли доблестные воины моей призрачной стражи? Почему в лагере я не увидел ни одного прилично одетого и улыбающегося воина. По пути к вам палатку мне встречались какие-то оборванцы, которых нельзя назвать солдатами или воинами? Капитан Мурильо, я требую, понимаете, я требую, чтобы вы в хронологическом порядке мне рассказали о том, что же происходило в этом лагере с того момента, когда вы по решению Совета воинов приняли командование над этим лагерем и над подразделениями призрачной стражи?
        Вопросы повелителя Эль-Нассара следовали один за другим, на них следовало немедленно отвечать, отмалчиваться было невозможно, но говорить всей правды в таких обстоятельствах капитан Мурильо не мог, да и не собирался. Но тон, которым повелитель задавал свои вопросы, говорил о том, что сейчас повелитель капитану совершенно и ни во что не верил.
        К тому же капитан Мурильо, будучи захваченным врасплох столь внезапным появлением повелителя, все еще находился в состоянии выбитого из привычной колеи жизни офицера. Он уже успел привыкнуть быть главным командиром и отдавать приказы, определяющие жизнь и смерть подчиненных ему солдат и офицеров призрачной стражи и этого воинского лагеря. Сейчас ему эта ситуация совершенно не нравилась, это надо же было так неожиданного для самого себя оказаться в положении, когда совершенно другое лицо задавало вопросы, на которые он был обязан, но не мог правдиво отвечать. Близких друзей, на которые можно было бы положиться, или караула, который послушался бы его приказа, в данную минуту поблизости не было, да отступать, замалчивая ответы на вопросы повелителя, больше было нельзя.
        Единственное, что капитану Мурильо в таком положении оставалось сделать, так это попытаться перехватить инициативу в свои руки. Лгать он не мог, а любой его правдивый ответ повелителю, наверняка, приведет к катастрофе. Сейчас он повел борьбы за выигрыш во времени и спасение своей жизни. Чтобы выиграть в обоих случаях, капитан Мурильо должен был предпринять решительное действие. Без разрешения на то повелителя, капитан развернулся и решительно направился к выходу из палатки, но через пару шагов он уткнулся в грудь младшего лейтенанта Кимвелла. Взглянув младшему лейтенанту в глаза и, сообразив, что тот его далее не пропустит, капитан Мурильо громко прокричал:
        - Караул, ко мне!
        Когда караульные ворвались в палатку, капитан Мурильо рукой указал на Эль-Нассара, который все еще сидел за столом с картой, продолжая пальцами выбивать дробь, и грозно приказал. - Арестуйте этого самозванца, посмевшего натянуть на себя личину нашего повелителя! Закуйте его в кандалы и бросьте в тюремное помещение лагерной гауптвахты.
        Эль-Нассар ожидал подобного действия со стороны капитана самозванца, в его лице ничто не изменилось, не дрогнул ни единый мускул. Повелитель продолжал сидеть за столом с безразличным выражением лица, выстукивая четкую дробь пальцами, а его глаза наливались гневом. Но караульные воины пока не понимали того, что же происходило в этой палатке. Некоторые из них, по инерции выполняя приказ капитана, даже рванулись к человеку, сидевшему за столом, но вынуждены были остановиться. Младший лейтенант Кимвелл и Ивонн Де ля Рунж перегораживали им путь к человеку.
        Возникла переломная минута, в течение которой принципиально решалась вся проблема в целом. Определялось, в каком направлении далее будут развиваться события, происходившие в этой штабной палатке.
        - Остановитесь и не двигайтесь далее!
        Внезапно в палатке прозвучал мягкий женский голос, но в нем были такие повелительные интонации и такая убежденность в праве своего требования, что караульные невольно повиновались, замерев на своих местах.
        Ивонн Де ля Рунж негромко вздохнула и сделала свой первый шаг навстречу капитану Мурильо, все еще стоящего с приподнятой рукой перед Кимвеллом. Затем магиня сделала второй небольшой шажок. Лицо капитана Мурильо пошло зелеными пятнами и, по мере того, как Ивонн продвигалась вперед, капитан Мурильо все более и более отступал перед магиней. Это движение мужчины и женщины продолжалось до тех пор, пока капитан не уперся спиной в стену палатки. Он остановился, поднятыми руками отгораживаясь от взгляда магини. Ивонн Де ля Рунж вплотную приблизилась к капитану Мурильо, встала на цыпочки и, приблизив свое лицо к лицу капитана, стала внимательно всматриваться в его глаза.
        - Кто вы, капитан Мурильо? - Прошептала она. - Почему вы не отвечаете на вопросы своего законного повелителя, даже предприняли попытку его арестовать? О каком плане вы только что упоминали? Или имели в виду полученные вами приказы, согласно которым вы должны были разыскать и арестовать повелителя султаната Гурам Омара Эль-Нассара и его Придворного Мага, передав их в руки своего начальства? Возьмите эти приказы со стола в свои руки и передайте их нашему повелителю для ознакомления, чтобы он лично убедился в вашем предательстве, капитан Мурильо. Так, кто же отдает вам приказы, капитан, и почему вы их так рьяно исполняли?
        Присутствующие в штабной палатке солдаты и офицеры явственно слышали каждое слово, произносимое магиней во внезапно образовавшейся в палатке тишины. Они прямо-таки оцепенели, когда услышали слова о предательстве капитана Мурильо, опасаясь движением или лязгом оружия нарушить эту тяжелую тишину. А Ивонн Де ля Рунж, не обращая внимания на эту царившую в палатке тишину, продолжала своим взором подавлять психику капитана Мурильо, которому почему-то стало совсем душно. Капитан руками начал расстегивать верхние пуговицы своего военного камзола, чтобы допустить в свои легкие больше свежего воздуха
        В конце концов, капитан Мурильо не выдержал напряжения и тяжелого взгляда магини, громко прохрипев:
        - Маркиза Алистана.
        Эти два слова капитан Мурильо произнес, едва ворочая языком. Его ответ оказался таким неожиданным, что палатка дружно вздохнула и выдохнула и в ней вновь воцарилась тишина.
        - Почему маркиза Алистана? Спросила Ивонн Де Ля Рунж.
        Магиня продолжала допрос капитана предателя, не обращая внимание на его общее и психическое состояние здоровья, тело которого начал сотрясать внезапный озноб. К тому же Ивонн Де Ля Рунж хорошо знала маркиза Алистана, во многом ему доверяла и никак не хотела поверила словам Мурильо.
        - Какого маркиза Алистана вы имеете в виду, когда вы с ним познакомились и когда в последний раз с ним встречались, капитан? Чем вы занимались в этом лагере? - Продолжала магиня оказывать психическое давление на капитана предателя, не отрывая своих глаз от капитанских глаз, в которых начал копиться и вот-вот начнется разливаться вселенский ужас.
        3
        Прислушавшись к вопросам, задаваемым магиней, Эль-Нассар поднялся из-за стола и перешел, чтобы встать рядом с магиней перед капитаном Мурильо, чтобы тот не попытался избежать своей участи. Заметив маневр повелителя, младший лейтенант Кимвелл тоже продвинулся вперед и прикрыл магиню с левого фланга. Он пальцем указал караульным, чтобы они прикрыли Ивонн Де ля Рунж и повелителя с другой стороны.
        Не обращая внимание на кружение вокруг себя друзей и солдат, магиня Ивонн Де ля Рунж продолжала допрос предателя, капитана Мурильо, не отрывая пристального взгляда своих глаз от его глаз. Но к этому времени капитан Мурильо был уже морально сломлен и продолжал выкладывать более или менее добровольно интересующих всех информацию.
        - Маркиз Алистан является специальным посланником Великого Духа, а я назначен его помощником по военным вопросам.
        С трудом, выговаривая каждое слова, лепетал капитан Мурильо. В этот момент в горле капитана возникли странные хрипы и всхлипывания, которые усиливались с каждой последующей секундой. Капитан Мурильо, больше не контролируя самого себя, внезапно обеими руками схватился за свое горло и начал судорожно царапать его ногтями.
        Слушатели и зрители, стоявшие вокруг него, с изумлением в глазах наблюдали за тем, как эти человеческие ногти начали расти и превращаться в острые ножи когти. Царапины на шее и горле капитана Мурильо в зависимости от это роста ножей когтей становились глубже и глубже. Образовавшиеся царапины и порезы заполняясь кровью и сукровицей, только цвет крови капитана оказался не красно-вишневого цвета, как у нормальных людей, а синим.
        Последним махом своих огромных ножей когтей капитан Мурильо глубоко рассекает свое горло от уха до уха, поразив трахею, из образовавшейся раны потекла ядовито-синия кровавая пена. В этот же момент, по всей очевидности, прекратилось поступление воздуха в легкие капитана, страшно захрипев застонав Мурильо, как подрубленное деревце, салился на пол палатке. Его падение по непонятным причинам сопровождалось железным грохотом. В процессе падения начало видоизменяться тело капитана Мурильо. Его ноги сильно укоротились и извернулись, став похожими на ноги лесного сатира с коленными шашечками вовнутрь. Руки вытянулись раза в полтора, а торс тела округлился и стал напоминать бочку. Голова приняла клинообразную и вытянутую форму, своей формой напоминая голову аллигатора или крокодила.
        Когда трансформация тела капитана Мурильо завершилась, то перед глазами присутствующих на полу палатки лежало тело монстра преисподней, черного цвета, но без торчащих рожек на голове. Прошло всего несколько секунд, как вдруг туша монстра начала усыхать, иссыхать, истлевать и, превратившись сначала в мумию, но мгновенно рассыпалась в черный прах.
        Ивонн Де ля Рунж нагнулась и в специальный льняной мешочек осторожно собрала прах этого монстра ада. Затем внимательно осмотрела находившихся солдат и офицеров в штабной палатке, тихо рассказала Эль-Нассару о том, что:
        - Это существо, которое называло себя капитаном Мурильо, никогда не было разумным человеком. Его магическим путем превратили в человека, взяв за основу малого демона преисподней. Капитан Мурильо должен был выполнить одно, но очень важное задание. - Рассказывала придворный маг. - Он не мог и не должен был принимать самостоятельных решений, Должен был работать, находясь на постоянной связи со своим проводником. Когда Кимвелл по дороге в лагерь рассказывал нам свою историю появления в этом военном лагере, то я обратила внимание на некоторые странности и нелепости в его рассказе о событиях, происходивших в лагере. Когда он говорил о капитане Мурильо, то у всех создавалось впечатление в том, что Мурильо в своем прошлом был лейтенантом. Таким образом, он должен был быть таким же хорошо известным офицером, как, скажем, и капитан Борг. Но, если я была знакома и встречалась с капитаном Боргом, то никогда не слышала о существовании и никогда не встречалась с лейтенантом Мурильо при дворе повелителя. Такое положении дел словно говорило о наведенном извне магическом внушении на военнослужащих лагеря под Ани и
членов Совета воинов, поверивших в выдуманную басенку о капитане Мурильо. Принимая во внимание это обстоятельство, я и попросила младшего лейтенанта не упоминать наши имена в своих донесениях капитану Мурильо. Если лейтенант Кимвелл ослушался бы меня, то сегодня капитан Мурильо встретил бы нас несколько во всеоружии. У него было бы достаточно много времени для того, чтобы заранее подготовиться к нашему приезду в лагерь и со своими друзьями из преисподней нас встретить у главных ворот лагеря. Но, слава богу, этого не произошло, только благодаря вам, лейтенант Кимвелл.
        К этому времени Эль-Нассар уже научился понимать взгляды этой женщины мага, понимая ее с полуслова или с полувзгляда.
        - Кимвелл, - обратился он к младшему лейтенанту, - присваиваю вам звание лейтенанта призрачной стражи и назначаю командующим этим временным воинским лагерем. В самые кратчайшие сроки примете все необходимые меры по наведению воинского порядка в воинских подразделениях и на территории лагеря. Сержанту Сандербергу присваивается очередное воинское звание младшего лейтенанта. Он назначается заместителем командующего лагерем призрачной стражи. И, Кимвелл, - продолжил Эль-Нассар, - я думаю, что у нас нет времени на долгие раздумывания, и уже завтра утром следует покинуть это место. Слишком много событий сейчас произошло в этом лагере, друзья и хозяева Мурильо вскоре узнают о них и обязательно постараются каким-либо образом исправить положение и вернуть свою власть над призрачной стражей. Письмо-патент о производстве вы и Сандерберг получите, как только у нас будет время и возможность написать такие письма, но к служебным обязанностям приступайте немедленно.
        Лейтенант Кимвелл молча склонил голову, выпрямился во весь рост, приложил кулак правой руки к сердцу и вышел из палатки. Вскоре в отдалении послышался его голос, приказывающий сменить караул у палатки повелителя Эль-Нассара. Послышался топот бегущих солдатских сапог, бряцание оружия у палатки, а затем снова топот сапог, но уже удаляющийся.
        Смена караула у палатки Повелителя Эль-Нассара прошла без инцидентов.
        Теперь Эль-Нассар и Ивонн Де ля Рунж могли поговорить без свидетелей. Ивонн подошла к пологу, прикрывающему вход в палатку, прислушалась к переговорам новых караульных и вернулась к столу, где Эль-Нассар наводил порядок и просматривал различные бумаги, оставшиеся после капитана Мурильо.
        - Омар, - сказала она, - я не стала говорить при людях, но капитан Мурильо был не один таким в этом лагере. Просто существо, которое взяло на себя личину капитана, не могло долго существовать и работать без присмотра со стороны. Оно могло есть, спать, делать вид, что работает, но оно не могло принимать ни одного принципиального решения. А это означает, что оно или поддерживало постоянную связь со своим проводником, или рядом с ним постоянно находился человек, вероятнее всего с магическими способностями, который присматривал за капитаном и принимал соответствующие за него решения. Когда мы вошли в штабную палатку, то капитан Мурильо находился в ней в полном одиночестве и даже не поддерживал канала внешней связи, поэтому я не смогла его обнаружить. Но это в свою очередь означает, что поблизости от палатки или непосредственно на его территории должен был находиться неизвестный нам соглядатай. Сейчас у нас нет времени на раздумья, этот лагерь должен быть ликвидирован, а располагающиеся на его территории воинские подразделения должны быть передислоцированы в другое место. Поверь мне, что в самые
ближайшие часы информация об уничтожении капитана Мурильо дойдет до существа, принимающего принципиальные решения. Оно, наверняка, потребует организовать срочное нападение и уничтожение тебя и оставшихся в живых воинов призрачной стражи. Ведь ты хорошо понимаешь, что государи не любят заигрывать со смутой, не дают ей разрастись в народные волнения. Так, что на третий или четвертый день в этом месте появятся крупные силы противника, чтобы стереть этот лагерь с его обитателями с лица земли.
        В ответ Эль-Нассар, молча, протянул Ивонн Де ля Рунж блокнот и карту, с которыми работал капитан Мурильо до того, как к нему пришли столь неожиданные гости.
        Глава 3

1
        Старпом Борг все-таки нашелся и мною был совершенно случайно обнаружен под самый вечер. К тому времени наш народ немного подустал от внезапной свободы, больших денег в кармане и беспробудного пьянства на берегу. Матросы начали потихонечку возвращаться на борт судна, устраиваясь на отдых на верхней и нижней палубах биремы. Кто-то приходил сам, кого-то приносили друзья или собутыльники. Некоторые добровольцы, которые доставляли на борт наших неспособных передвигаться матросиков, набравшись наглости, разыскивали меня и требовали больших чаевых за свою работу.
        Старпома Борга нельзя было причислить ни к одной из этих категорий пьяных матросов. Он, по всей очевидности, относился к тем людям, которые умели незаметно преодолевать большие расстояния и появляться там, где совершенно не знали. Старпом Борг оказался на моем пути, когда я в десятый раз проходил по этому месту верхней палубе биремы "Весенняя Ласточка". Откуда и как он появился на этом месте, мне было не понятно.
        Старпом Борг спал на этом месте палубы, удобно положив голову на растрепанную бухту каната, причем он спал так глубоко, что его ничто и никто не мог бы разбудить. Широко раскинув руки и ноги, мой старпом развалился так, что всем мешал мимо него проходить. Матросы, уважительно поглядывая на своего старпома, его обходили далеко стороной. Даже в спящем виде старпом Борг сохранял вид весьма довольного, уверенного и очень занятого человека. Одного на него взгляда было достаточно, чтобы разобраться в том, что он весьма неплохо провел время на берегу. Даже во сне он продолжал улыбаться тому, что с ним происходило прошлую ночь и этот день. Одновременно этой же улыбкой Борг всех предостерегал о том, чтобы его ни в коем случае не трогали бы и дали бы хорошо бы выспаться до следующего утра. Тогда он снова станет человеком и нормальным старпомом, будет готов выполнять любые задания и поручения капитана. А сейчас ему очень хотелось бы, если судить по насыщенности аромата перегара, чтобы его не трогали бы и не тревожили. По всему его счастливому виду было заметно, что старпому Боргу требовалось время для того,
чтобы отойти от загула на берегу и снова стать человеком.
        Я стоял и, посматривая на своего старпома, одновременно размышляя о двух разных вещах. Первое, каким это все-таки ветром его занесло на борт биремы. Минуту назад я общался с вахтенным матросом, стоявшим на посту у сходней на причале. К этому времени этот парень настолько устал от меня и от моих вопросов о старпоме, что, когда увидел, что я снова к нему направляюсь, суматошно замахал руками, этим показывая, что старпом Борг пока еще не появлялся. Через пару шагов на верхней палубы биремы я совершенно случайно замечаю своего долго разыскиваемого и спящего 'Самсона' в абсолютно нетрезвом виде, то тогда, разумеется, передо мной встала вторая проблема. Каким это образом мне сейчас своего старшего помощника, находившегося в состоянии блаженной пьяной эйфории, поставить на ноги и получить от него дельный совет.
        Ведь старпом сумел-таки нажраться именно в тот момент, когда мне одновременно требовались и сильная моральная поддержка, и реальный совет по решению проблем, имевших отношение к ремонту нашей биремы. А этот здоровенный буйвол, вместо того, чтобы заниматься своими непосредственными старпомовскими делами и давать советы капитану, сейчас спокойно храпел себе на палубе. Пару раз я нервно подрагивал, себя сдерживая, так как все порывался подойти к своему старшему помощнику и его разбудить, чтобы он хотя бы чуть-чуть поработал, дав мне один совет.
        Прошлую ночь я так и не поспал, только веками прикрою глаза, как начинаю проваливаться в один кошмар страшнее другого. В этих кошмарах я искал и никак не мог найти семидесяти пяти тысяч флоринов и десяти тысяч флоринов, которые по договоренности с валенсийскими купцы должен был им выплатить за ремонт нашей биремы и за украденные документы на бирему. Некоторое время назад купцы присылали ко мне гонца с копией договора и устным сообщением о том, что все готово для завтрашнего подписания этого договора. Что завтра к десяти часам утра они прибудут вместе с нотариусом на бирему для завершения сделки и подписания договора. Сразу же после церемонии подписания договора я должен был бы передать им задаток в тридцать три тысячи золотых флоринов. Таких денег у меня, разумеется, не было. Да и откуда таким деньжищам взяться, если два года, которые я провел на Тринидаде, просидел на чурбане весельщика биремы 'Весенняя Ласточка' и ничего, кроме бесконечных океанских просторов, не видел.
        А в это критическое для меня время мой же старпом Борг позволяет себе спокойно спать и храпеть себе на всю палубу биремы. Завтра эту биремы мы, наверняка, потеряем, если я сегодня не найду эти проклятые флорины и вовремя не произведу оплату по договору. Но в тоже время я должен был признать, что мой пьяный старпом Борг был по-своему красив, он лежал труп трупом на верхней палубе биремы, занимая немало места, мешая и перегораживая проход матросам. Еще на подходе к его старпомовскому телу я начал громко постукивать своими сабо, чтобы его разбудить. Но мои надежды оказались напрасными, старпом на этот звук даже ухом не повел, продолжая спать, посапывая носом, время от времени громко всхрапывая.
        Я продолжал фонарным столбом торчать над телом спящего старпома, не решаясь предпринять решительных действий. Завтрашняя утренняя встреча с валенсийскими купцами дамокловым мечом повисла над моей головой. Мне срочно требовался дельный совет и реальная помощь по решению денежного вопроса. Матросы, в тот момент по палубе проходившие мимо, с искренним сожалением на меня посматривали, они не знали сути моей проблемы, но, видимо, хорошо понимали, что мне нужно было пообщаться с этим пьяным трупом и в этом глубоко мне сочувствовали. А для меня другого выхода из этого положения не было. Как ни крути хвостом, мне, видимо, все-таки придется будить старпома и, постараться вежливо, не выводя его из себя, переговорить с ним о том, как решить этот денежный вопрос.
        В конце концов, терять мне было совершенно нечего, я нагнулся и, кончиками пальцев, едва коснувшись плеча Борга, слегка его потряс за это плечо. Но столь вежливое обращение с старпомовским плечом ничего в ответ не принесло. Спящему буйволу, в образе человека, такая легкая встряска за плечо была подобна ласковому и одобряющему похлопыванию по крупу самого этого буйвола.
        В этот сложный исторический момент установления контакта с пьяным старпомом мимо по своим служебным делам пробегал герцог Якоб Форенкульт. При виде меня, склонившегося над пьяным трупом старпома Борга, герцог притормозил, удивленно посмотрев на меня. Через долю мгновения удивление в его глазах сменилось пониманием всей этой ситуации и Форенкульт решил помочь своему капитану. Ничего не говоря и не спрашивая, Якоб подхватил валявшееся неподалеку на палубе матерчатое ведро, одним махом зачерпнул забортной водицы, а затем это ведерко с океанской водой он выплеснул на голову моего старшего помощника. Герцог Форенкульт настолько быстро совершил этот героико-подлый проступок, что я не успел его остановить, когда перед мной возникло разъяренное лицо заспанного и мокрого старпома Борга.
        Если судить по его глазам, то столь неделикатным образом разбуженный старпом в своей ярости был готов разорвать меня на куски. В тот момент его глаза были красными, как у быка в корриде, в них ничего, кроме желания прикончить меня, не выражалось. Но к этому времени главного виновника происшествия герцога Форенкульта, который решил старпома Борга закалить океанской водой, и след давно простыл. Пока я пытался осмыслить, куда это смог убежать наш корабельный герцог, старпом Борг, увидев меня перед собой, сумел-таки восстановить ясность разума, притушить свой гнев и заставить свой головной мозг соображать в положенном режиме.
        Продолжая внимательно всматриваться в мое лицо, старпом Борг на своем лице выдавил некое подобие узнавания. У него даже хватило внутренних сил на то, чтобы, смирив гнев на милость, разлепить свои губы и из них сложить некое подобие улыбки. Правда, если внимательно присмотреться к этой улыбке старпома, то она более походила на волчий оскал.
        Разумеется, в доску пьяный старпом Борг не сразу схватил сути наших денежных проблем. Я повторял и повторял ему о том, что завтра на бирему придут валенсийские купцы, что мы с ними подпишем договор на капитальный ремонт биремы и что нам нужно им выплатить задаток в тридцать три тысячи флоринов. Ко всем моим словам старпом отнесся с абсолютным пофигизмом, полагая, что, если у тебя возникла проблема, то, причем здесь он, ты и решай свою проблему! Хочешь судового доктора назначить командиром подразделения морской пехоты, ну и назначай!
        Но Борг, не смотря на то, что все еще находился под крепким шафе, долго пытался разобраться в сути проблемы с судовыми документами, договором на капитальный ремонт 'Весенней Ласточки' и наших первых выплат по договору. Старпом явно оказался не в состоянии сложить вместе разные суммы денег, когда я ему говорил о первой процентной выплате по ремонту биремы и второй сумме выплат по возвращению судовых документов.
        - Хорошо, - наконец-то, произнес старпом Борг, после моей десятой или тринадцатой попытки ему разъяснить суть денежных проблем, стоявшей перед нами, - Письмо-патент на Якоба Форенкульта я напишу, а ты подписывай, если хочешь. Но я никак не пойму, а в чем суть проблемы с договором, судовыми документами и деньгами?
        Я сделал новую попытку, не вдаваясь в мелкие детали, подробно ему рассказать ему о встрече с местными купцами, о прошедших с ними переговорах..., но первый помощник Борг не дал мне далее и слова молвить, он прервал мои объяснения и, посмотрев в лицо тяжелым и осоловевшим взглядом, просто сказал:
        - Скар, хватит повторять эту белиберду, мне не нужны твои подробности. У меня и так сильно болит голова после вчерашнего выпивона с приятелями, а тут еще ты и твои долгие и непонятные разглагольствования.
        Старпом Борг вежливо прервал мою мыслеречь.
        - Какая у тебя может быть проблема с деньгами? Произнес бы себе магическое заклинание и наколдовал... , ой, извини, Скар, это все моя больная и глупая голова, не наколдовал, а наворожил бы себе столько денег, сколько тебе нужно. Слушай, Скар, отстань от меня и займись своими делами, дай лучше простому и усталому человеку отоспаться.
        С этими словами старпом Борг, словно подрубленный дубок, рухнул спиной на палубу и через секунду уже снова сладко похрапывал. Похоже, у этого человека никогда не было проблем?!
        А у меня они, как были, так и остались. Я стоял над телом снова заснувшего старпома Борга, совершенно не понимая, почему мой старпом так легко относится к нашим серьезнейшим финансовым проблемам?
        2
        Несмотря на то, что полночь только приближалась, некоторые матросы 'Весенней Ласточки' только начали отходить от дневного сна и по одному ли по двое стали выбираться на палубу биремы, чтобы подышать свежим воздухом, перекурить и по душам поболтать с приятелями. На палубе послышались приглушенные голоса, стали видны огоньки трубок и самокруток, а иногда возникали взрывы негромкого хохота молодых парней, который вспыхивал, когда они делились с своими приятелями рассказами о похождениях на берегу. Перекурив и переговорив с приятелями, эти матросы сами принялись наводить порядок на палубе биремы, собирая и выбрасывая за борт накопившейся корабельный хлам и мусор, а также поврежденные снасти. Матросов на борту биремы осталось совсем мало, но они работали споро и вскоре палуба биремы стали выглядеть гораздо чище и опрятнее. Только сильно поврежденные мачты и рваные паруса напоминали о нашем недавнем бое с безумным магом.
        Я еще немного побродил по верхней палубе, присматриваясь к тому, кто и как из матросов работает. Вопросами организации работы палубных матросов должен был заниматься мой старпом Борг, но он из-за своего пьянства потерял честь и совесть. Сейчас вместо того, чтобы руководить и работать вместе со своими матросами, бесстыдно спал на верхней палубе биремы, мешая им ее убирать и приводить в порядок. Я же не решил, не вмешиваться в чужие старпомовские дела, а заняться делом, еще раз обдумать ситуацию, обыскать бывший закуток каюту шкипера, может быть там еще завалились какие-либо корабельные деньги.
        - Ты не подскажешь мне, где прежний шкипер биремы хранил документы и бумаги и где находится денежная касса биремы? - Обратился я с вопросом к одному из работавшему шваброй матросу.
        Тот, ни слова не говоря в ответ, отставил в сторону швабру и жестом руки пригласил меня следовать за ним. Помещение, которое занимал шкипер, в котором хранил судовую кассу и судовые документы, находилось на нижней палубе. Оно располагалось в дальнем от входа углу, который был матерчатой ширмой отгорожен от остального помещения нижней палубы.
        Этот отгороженный ширмой угол мне сразу же не понравился, в нем ощущалось что-то магически черное и нехорошее. Когда мы зашли за ширму, то я сразу же увидел грязный пробковый матрас, на котором, по всей очевидности, спал шкипер и который сейчас валялся прямо на грязной палубе. Рваное белье, скомканное в комок, закатилось в дальний угол этого шкиперского помещения. Здесь все говорило о том, что бывший шкипер биремы не был особо аккуратным и опрятным человеком.
        На нижней палубе биремы стоял густой полусумрак, в котором человеку с нормальным зрением было невозможно ориентироваться. Обычно нижняя палуба биремы освещалась факелами, которые в нескольких местах крепились на борту биремы. Но в данный момент, видимо, после всеобщей сутолоки позавчерашнего боя они отсутствовали или были потушены. За ширмой же в углу шкипера стояла совсем непроглядная тьма, но, как только я переступил порог шкиперского помещения, заработало мое ночное зрение, поэтому я свободно ориентировался в этой непроглядной темноте. Но, чтобы сопровождающий меня матрос моей способности видеть в темноте особо не удивлялся, я мысленно попросил его сбегать на верхнюю палубу, найти и принести какой-либо светильник. Матрос тотчас же убежал выполнять задание, вскоре он вернулся с небольшой свечкой. Огонек пламени свечки высветил завалы грязи и повсюду разбросанные листы бумаги. Поставив свечку на стол, матрос вопросительно посмотрел на меня. Легким кивком головы я его отпустил.
        Как я и предполагал, в этом шкиперском углу кто-то уже успел побывать. Этот некто здесь все перевернул, разодрал и пораскидал по сторонам. Ему удалось найти корабельные документы, но он не нашел денег, вдруг во мне возникло такое ощущение. Я еще раз внимательно осмотрел шкиперский угол, пытаясь понять, что же здесь произошло. В голове неожиданно стали проскальзывать отдельные и как бы между собой не связанные мыслеобразы. Непонятные люди вдруг появились в этом шкиперском углу и начали рыться в его вещах. Но изображения были слишком размытыми, в них нельзя было что-либо разобрать или кого-либо узнать.
        Чтобы привести свои мысли и мыслеобразы в относительный порядок, я начал настраивать магический дар, приводить его в рабочее состояние. Присев на корточки и, закрыв глаза, я в сознании попытался смоделировать те события, которые, возможно, происходили в этом закутке нижней палубы. В голове вдруг сформировалось довольно-таки четкое изображение шкипера, который пил чай, входил и выходил за ширму. Но вот изображение шкипера сменилось другим изображением, в котором появились два странных человека, старательно скрывавшие свои лица.
        Один из них, опустившись на колени, вытащил из-под пробкового матраса целую кипу бумаг и стал ее просматривать, отбрасывая в сторону не нужные листы бумаги. Затем этот человек, поднявшись на ноги, из-под потолка достает ларец, его открывает и я хорошо вижу, что ларец доверху заполнен золотыми флоринами. Золотые монеты он, не пересчитывая, пересыпает в небольшой кожаный мешок. Затем они вдвоем начинают громить шкиперский угол, все в нем переворачивая и разбрасывая по сторонам. В какой-то момент в поле моего зрения случайно попадает крупный план лица второго человека, в котором я мгновенно узнаю Махмуда, моего палача. Но лицо главного человека остается скрытым, и я его так и не увидел.
        Крупный план лица Махмуда стал финальным кадром в череде мыслеобразов, проскользнувших в моем сознании. Это было не совсем то, что я хотел бы узнать, находясь в этом мрачноватом месте. Эти мыслеобразы только добавили мне еще одну проблему, теперь придется выяснять, кто же этот человек и почему он так хотел лишить меня с Боргом 'Весенней Ласточки'?!
        В череде мыслеобразов, промелькнувших в моем сознании, проскользнуло что-то такое, чего я не успел уловить и осознать, но эта деталь меня насторожила. Я снова и снова просматривал мыслеобразы, пока не выделил один кадр, в котором отображалась какая-то схема, очень меня заинтересовавшая. Вероятно, я потратил целую минуту, что понять, что же конкретно отображалось на этом кадре. Это оказалась схема размещения шкиперских тайников, в которых он прятал заработанные деньги и какие-то секретные бумаги.
        Пять тайников этой схемы были помечены красным цветом, что, по всей очевидности, означало, что на данный момент эти тайники пусты, но имелась пара мест, отмеченная зеленым цветом. Я попытался сориентироваться в этом шкиперском углу согласно указанной схемы. Затем отодвинул в сторону пробковый матрас и тюк с грязным бельем, внимательно изучил открывшийся глазам небольшой участок площади нижней палубы. Участок был сильно захламлен и покрыт толстым слоем грязи и пыли. С большим трудом мне удалось отыскать и вытащить из пазов незакрепленную и надрезанную половицу деревянного настила палубы. На дне открывшегося тайника я вскоре нащупал небольшой ларец. Взял в руки ларец, заново вернул половицу на положенное место, прикрывая ларец полой туники, отправился на верхнюю палубу биремы.
        В последнее время туника, легкая накидка, сталa моей повседневной одеждой. Старпом Борг посчитал, что капитан такого судна, как "Весенняя Ласточка" не вправе разгуливать и встречаться с людьми, будучи в одной набедренной повязке раба. В очередной раз я прислушался к совету своего мудрейшего старпома и на плечи натянул тунику, однотонного серого цвета. Что послужило рождению новой шутки иронии старпома Борга, который начал говорить о том, что мне следовало бы носить тунику с красной каймой по краям. Старпом немного запутался в античных реалиях, он, видимо, имел в виду тогу с красной каймой по краям, которую носили сенаторы и римляне высокого происхождения. Но я не стал углубляться в исторический экскурс и особо не реагировал на его подначки по этому поводу.
        Мною обнаруженный ларец был до краев заполнен звонкой монетой, но в нем было ровно тридцать тысяч золотых флоринов. Я никогда не держал в руках такого количества золотых монет, но их количества все же не хватало для того, чтобы завтра я смог выплатить авансовый платеж по договору и документам. Мне не хватало еще каких-то трех тысяч флоринов, а часы неумолимо отсчитывали время, уже близился рассвет. Мне нечего было надеяться на то, что судьба снова преподнесет еще один такой подарок в три тысячи флоринов. Теперь мне оставалось рассчитывать только на самого себя и на свои магические силы.
        Прямо на верхней палубе, только отгородившись магической пеленой непроницаемости от матросов, продолжавших работу по очистке палубы биремы, я поставил ларец с флоринами на ее деревянный настил. Выпрямился во весь свой рост и, подняв руки к небу, начал молить творца о помощи. Одновременно в своем сознании сформировал мыслеобраз точной копии ларца с флоринами. В голову сами собой возникли слова заклинания об аналогичном делении без потери количества и качества. Эти слова я стал громко и нараспев повторять со всеми требуемыми интонациями, усилением слогов и подвыванием.
        Когда я прочитал заклинание, то руки потянулись к ларцу и, чтобы его взять, сами собой начали медленно сближаться друг к другу. В какой-то момент между ладонями моих рук вдруг проскочила мощная электродуга в форме ослепительно синей молнии. От такой мощной молнии я, чтобы не ослепнуть, на малую долю мгновения закрыл глаза. Когда их снова открыл, то на палубе у моих ног стояли два совершенно идентичных ларца, которые были настолько одинаковыми, что они ничем не отличались друг от друга. Невозможно было определить, который из них был первым или вторым.
        Я опустился на корточки и дрожащими от нетерпения руками поднял крышки обоих ларцов.
        3
        За пару минут до того момента, когда рында биремы должна была пробить десятичасовые склянки, на причале появилась торжественная процессия из нескольких людей. Впереди процессии выступала знакомая мне четверка горлопанов валенсийских купцов. Вслед за ними шел разодетый в шикарнейшие восточные одежды человек с черной повязкой на левом глазу. Этот человек более походил на морского волка, а не на известного городского нотариуса.
        То, что именно этот человек с повязкой на глазу является городским нотариусом, я догадался потому, что вслед за ним семенили еще четыре человека, видимо, прислуга, тащившая папки, складной столик, три стула и чернильные принадлежности. Пока слуги устанавливали столик на верхней палубе биремы, в определенном порядке раскладывая на нем бумаги, ставили чернильницу с двумя перьями, нотариус потребовал, чтобы я предъявил удостоверение личности свободного гражданина любого прибрежного государства, шкипера и владельца биремы "Весенняя Ласточка".
        К этому времени, я уже прознал о том, как осуществляется процедура заключения деловой сделки и подписания договора. Легким кивком головы одному из матросов, я разрешил ему все запрошенные документы передать на руки нотариуса. Матрос с великим уважением и почтением, что нотариусу очень понравилось, протянул ему кипу бумаг, в которой были паспорт гражданина султаната Гурам на имя капитана Скара, протокол общего собрания экипажа биремы, со всеми необходимыми и нотариально заверенными подписями и штампами.
        Рано утром меня разбудил старпом Борг, чему тогда я страшно удивился, и, не произнося ни единого слова, протянул мне все эти бумаги. Так, что в этом случае мне не пришлось прибегать к магическим потрясанием руками и произнесением заклинаний.
        Нотариус с черной пиратской повязкой на глазу, внимательно посмотрев представленные ему документы, значимо кивнул головой. Этим кивком он подтвердил мое право на участие в юридической сделке и на подписание договора подряда. Аналогичную проверку документов нотариус провел со всеми четырьмя валенсийскими купцами. После чего он занял один из трех стульев за столиком, оставив по бокам от себя еще два стула. По его приглашению я подошел и сел на один из этих стульев, а купцы выстроились рядком напротив меня, по правую руку от нотариуса. Наступала торжественная минута подписания договора, но до момента подписания я должен был представить и передать нотариусу тридцать три тысячи флоринов в качестве задатка по договору.
        Я не удержался от мальчишеской выходки, поднял правую руку вверх и громко щелкнул ее пальцами. Из моей левой руки ларец с деньгами по воздуху плавно скользнул в руку нотариуса. Он вполне спокойно отнесся к моему мальчишеству, поставил ларец на стол лег на стол. Затем открыл его крышку и все люди, присутствовавшие на церемонии, увидели, что ларец полон золотыми флоринами. Из-за спины нотариуса тут же выскочил один из его слуг, взял ларец с монетами и вскоре все четыре слуги были заняты их пересчетом. Это увлекательное занятие, пересчет золотых флоринов, продолжался не так уж долго. Очень скоро этот слуга вернул ларец на место и, склонившись к уху своего господина, что-то ему прошептал.
        Нотариус с некоторой укоризной посмотрел на меня и сказал, что в общей сумме, переданных ему денег нет полагающегося ему комиссионного вознаграждения, составляющего десять процентов от общей суммы. Но не успел нотариус словами завершить свою мысль, как рядом с большим ларцом появился меньший ларец. Нотариус только приподнял его крышку, чтобы убедиться в том, что и в этом же ларце находился золото. Он даже его не отдал на пересчет, а взгляд его единственного сильно потеплел.
        Нотариус утвердительно кивнул головой и валенсийские купцы один за другим садились за стол, чтобы поставить свою подпись под договором. Последний из этой четверки купцов, расписавшись под договором, остался сидеть на стуле. Простым движением руки нотариус большой ларец с флоринами к нему передвинул. Положив левую руку на ларец, купец правой рукой передал нотариусу знакомую кипу судовых документов на биремы. Эти документы нотариус также, не просматривая, передвинул в мою сторону. Я внимательно просмотрел эту кипу, чтобы убедиться в том, что получил все нужные мне документы на бирему.
        Я поднялся на ноги и торжественно пожал руку нотариусу, а затем каждому из валенсийских купцов. Пара матросов принесла подносы с белым вином, уже разлитым в стеклянные бокалы. Мы выпили вино, некое подобие шампанского за договор и его вступление в действие. Вместе со мной в этой церемонии участвовал старпом Борг, который более чем весьма одобрительно отнесся к предложенной мною идее, обмывать вино начинания. Он сильно обиделся, когда узнал, что в таких случаях каждому участнику мероприятия полагается только один бокал вина. В любом случае церемония подписания договора удалась и очень ею довольные нотариус с купцами вскоре покинули борт нашей биремы.
        Согласно договору, мы должны были до вечера этого дня покинуть "Весеннюю Ласточку", чтобы завтра ремонтная бригада могла бы приступить к ее ремонту. Ремонтной бригаде предстоял большой объем работа по ремонту и реконструкции нашего судна.
        К тому же мне хотелось кое-что изменить в общей компоновке корпуса биремы. Мне хотелось корпус биремы слегка надстроить, а также настилом разделить нижнюю палубу от трюмного помещения, которое в свою очередь нужно было бы разделить на водонепроницаемые отсеки. Я хотел также немного переделать днище и усилить киль биремы, чтобы увеличить ее осадку. В результате 'Весенняя Ласточка' приобретет большую мореходность и устойчивость при шквалистых океанских ветрах. Таким образом, ей станут не страшны ураганы и океанские шторма, она сможет ходить по океану при любой погоде и ветрах.
        В глубине души я лелеял надежду на то, что когда-нибудь сумею отлить морские орудия и смогу их установить на борту биремы, вместо морских баллист. Что касается механического движителя, то я много и часто размышлял на эту тему, будучи рабом весельщиком биремы. После чего пришел к окончательному решению о том, что иметь на судне в качестве весельщиков много рабов, это отвратительная идея. Это все равно, что удобно устроиться на большом суку дерева, а затем пилить его под собой, чтобы со временем свалиться с этого дерева и хорошо приложиться о землю.
        Что касается парусной переоснастки биремы, то в этом вопросе все было ясно и просто. Настала пора отказаться от прямого паруса, уже сегодня по волнам Внутреннего океана носилось немало высокоманевренные суда с косыми парусами, которые к тому отлично ходили и против ветра.
        Глава 4
        1
        Придворная магиня Ивонн Де Ля Рунж стояла и, прислонившись правым плечом к опорному столбу ворот лагеря, ожидала возвращение конского разъезда младшего лейтенанта Сандерберга, с которым Эль-Нассар провел весь день, разыскивая и осматривая новые места для возможного базирования нового лагеря. Некоторое время назад магиня внезапно прервала беседу с несколькими офицерами, с которыми обсуждала завтрашний переезд лагеря на новое место, и, извинившись перед ними, быстро шагом направилась к главным воротам лагеря.
        Желтый Карлик также величественно, как утром всходил на небосклон Тринидада, сейчас медленно и торжественно катился к закату. за линию горизонта. Но воздух, по-прежнему, хранил тепло прошедшего дня, хотя сейчас в нем все же ощущалась пока едва заметная вечерняя прохлада. Ивонн Де Ля Рунж было одета в длинное до пят платье, которое одела специально для того, чтобы скрыть свои женские формы, но в результате достигла совершенно противоположного результата. Сейчас это платье, без всякого сомнения, только подчеркивало всю женственность и красоту форм фигуры магини, а облегченный меч на боку придавал ей весьма воинственный вид.
        Как только конный разъезд перевалил небольшой пригорок и дорога попылила к главным воротам лагеря, то Эль-Нассар тотчас же заметил женщину, которая, по всей очевидности ожидала их возвращения. От такой неожиданности у Эль-Нассара приятно защемило сердце, он уже успел забыть о том, что на деле может означать, когда женщина ожидает твое возвращение у порога дома. На глазу повелителю навернулись слезы умиления, младший лейтенант Сандерберг вынужден был отвернуть свою голову в сторону, чтобы не смущать повелителя своим присутствием в тот момент, когда у него проявлялись нормальные человеческие чувства.
        В этот момент у лагерных ворот произошла смена караула, рядом с магиней появился новый караул, состоящий из пяти здоровых мужиков, вооруженных дротиками и мечами. Простые солдаты в присутствии женщины, у которой хотя и имелся меч на боку, чувствовали себя не совсем в своей тарелке, они топтались на месте, пыхтели и краснели и никак не могли распустить строй и разойтись по положенным караульным местам. Эти серьезные мужики сейчас не знали, как им дальше нести караульную службу при таком раскладе дел. Ведь не станешь же в присутствии придворной магини с друзьями кости метать, да и молодняк за выпивкой гонять. Вот и пришлось строевым мужикам стоять в шеренге, дико потеть и, вылупив глаза, пожирать магиню, которая в этот момент глаз не отрывала от приближающего конного разъезда.
        Когда разъезд приблизился к лагерю, то магиня совершенно по-женски вышла вперед и, подняв руку, стала ею помахивать, приветствуя приближающихся всадников. Эль-Нассар и Сандерберг давно уже догадались о том, кого именно их встречает и приветствует. Рядовые же кавалеристы почувствовали стеснение и по этой причине не могли своим залихватским свистом, прибаутками и недвусмысленными шуточками ответить на приветствия собратьев караульных. Поэтому возвращение конного разъезда в лагерь приняло торжественную форму. Кавалеристы разъезда в плотном строю парадного расчета миновали лагерные ворота, обдав пылью из-под лап верховых ящеров караул, продолжающий стоять в шеренге.
        Эль-Нассар так и хотелось лихо подскакать к этой женщине, ловко подхватить ее в седло своего верхового ящера и, крепко прижав ее к груди скакать к штабной палатке. Но, когда он, случайно взглянув в сторону, увидел ухмыляющуюся морду лицо младшего лейтенанта Сандерберга, то у него моментально пропала всякая решительность. К тому же этот парадный строй кавалеристов разъезда, да еще шеренга караульных совсем засмущали Эль-Нассара. Он тотчас же догадался о причине подобного поведения своих боевых друзей. Эль-Нассару совершенно не хотелось своим мальчишеским поведением своих воинов вводить в еще большее смущение, поэтому он нехотя был вынужден отказаться от своего намерения.
        Но одно то, что Ивонн Де ля Рунж вышла его встречать при этом, не скрывая своей радости по поводу его возвращения, обрадовало и согрело душу Эль-Нассару. Внутренней интуицией мужчины он понял, что сегодня магиня встречает его у ворот лагеря не из-за простой блажи или внезапно возникшего желания обсудить деловой вопрос, а по некоторой другой причине.
        Подскакав к магине, Эль-Нассар несколько неуклюже соскользнул из седла своего верхового ящера. Несколько часов, проведенных в седле, несколько ослабили ноги повелителя и вместо того, чтобы прижимать магиню к груди и ее целовать, Эль-Нассар стеснительно сделал несколько приседаний, чтобы восстановить кровоток в ногах. Ивонн Де Ля Рунж стояла и с мягкой улыбкой на губах наблюдала за тем, как Эль-Нассар разминал ноги. В этот момент по ее лицу нельзя было догадаться о том, что же она думает по поводу поведения повелителя и что конкретно она ожидала от этой встречи.
        Младший лейтенант Сандерберг налету подхватил поводья верхового ящера Эль-Нассара и вместе со всем разъездом поскакал в дальний угол лагеря, где располагались палатки их эскадрона.
        Эль-Нассар и Ивонн Де ля Рунж некоторое время постояли и просто смотрели друг на друга, затем они развернулись и плечом к плечу зашагали к штабной палатке по центральной аллее лагеря.
        Путь им предстоял неблизкий, но, сейчас ни мужчину, ни женщину это обстоятельство нисколько не беспокоило. Спешить им было неуда, они шли и негромко разговаривали друг с другом. Встречавшиеся на их пути солдаты и офицеры вежливо уступали им дорогу, приветствуя повелителя и придворную магиню приложением кулака руки к груди. Но Эль-Нассар и Ивонн Де Ля Рунж, полностью увлеченные друг другом и ведущимся между ними разговором, простым кивком голов отвечали на встречные приветствия.
        Ни один солдат и ни офицер не почувствовал себя обиженным этим, казалось бы, проявленным невниманием со стороны своего повелителя. Наоборот, солдаты и офицеры, наблюдая своего повелителя провожающего и увлеченно беседующего с красивой женщиной, радовались этой картине. Они внутренне успокаивались. При виде повелителя и магини в таком прекрасном расположении духа, солдаты и офицеры забывали о тяжелых временах. Уходили в прошлое тревоги и напасти, которые так истрепали их души в последние два года. Впервые, в солдатских душах возникла уверенность в том, что тяжелые времена уходят в прошлое, что они снова начинают служить во благо отечеству и престолу.
        Но тот разговор, который, так мило и улыбаясь, вели Эль-Нассар и его придворная магиня, Ивонн Де Ля Рунж, не имел ни малейшего отношения к радостной стороне жизни. Ивонн Де ля Рунж в деталях рассказывала Эль-Нассару обо всем том, что узнала за день, проведенный в лагере и в разговорах с солдатами и офицерами. Ей пришлось очень много неприятного и грустного выслушать в этих беседах. Военнослужащие, не скрывая истинного положения вещей, говорили о том, как капитан Мурильо их морально и физически третировал, по одному и целыми подразделениями их уничтожая. Капитан делал все возможное, чтобы вычеркнуть из истории султаната само упоминание о существовании призрачной стражи, об ее воинах.
        Как только Эль-Нассар с разъездом Сандерберга покинул лагерь, Ивонн Де Ля Рунж приказала лейтенанту Кимвеллу реорганизовать и провести полную перепись офицерского и рядового состава лагерного гарнизона.
        Перепись была оперативно проведена, но ее результаты приводили в настоящий ужас!
        В этот момент рассказа Ивонн Де Ля Рунж зябко передернула плечами. Женщина то ли почувствовала вечернюю прохладу, то ли этим жестом выражала свой ужас по поводу результата переписи военнослужащих. А Эль-Нассару так захотелось обнять и покрепче прижать эту женщину к себе, что ему едва удалось сдержать свой порыв. Подобное поведение повелителя на глазах такого большого количества военнослужащих могло бы быть неправильно истолковано, поэтому Эль-Нассар постеснялся этого своего порыва и воздержался от каких-либо активных действий. Но Ивонн Де Ля Рунж своей женской натурой явно что-то почувствовала. Она даже попридержала свой шаг, на что-то в душе надеясь, искоса поглядывая на Эль-Нассара.
        Но повелитель в этот момент уже углубился в свои воспоминания и не заметил поступка магини.
        Два года назад, когда призрачная стража покидала столицу султаната в связи с передислокацией в еще сохранившийся под городком Ани армейский лагерь, то в тот момент она насчитывала две тысячи воинов, имевших великолепную военную подготовку. Тогда призрачная стража султаната представляла собой мощное военизированное подразделение специального назначения. Стража, разумеется, не проходила подготовку для ведения крупномасштабных боевых операций, но ее рядовой состав, прошедший специализированный курс обучения, можно было бы использовать в качестве унтер-офицеров и офицеров для развертывания крупного воинского подразделения, как армейский корпус. Эль-Нассар и министр Борг предполагали такое развертывание призрачной стражи в армейский корпус осуществить в Ани, где в армейском лагере имелся сохранившийся от прежних времен арсенал вооружения. Но внезапное вторжение вражеских сил и падение султаната Гурам помешали осуществлению этих реальных планов.
        А дальше все покатилось по наклонной плоскости, - султанат пал, Эль-Нассар с придворной магиней застрял в магическом астрале, неизвестно куда пропали министр Борг, руководитель службы дознания Алистан, капитан Фенрих с городской стражей. Капитан Мурильо за два года своего командования призрачной стражей сумел-таки ее довести до ручки и превратить в некое подобие сборища военнослужащих различных родов войск. Сегодня это были не солдаты и не офицеры, а плохо обученные ратники народного ополчения. Из двух тысяч профессиональных воинов призрачной стражи в строю остались всего сто пятьдесят три рядовых солдата и два унтер-офицера. А также двести семь солдат и три унтер-офицера из других военизированных подразделений султаната.
        Старшие офицеры призрачной стражи давным-давно покинули лагерь призрачной стражи под Ани и разбрелись по домам. Они начали так поступать, как лейтенант Мурильо получил от совета временный чин капитана и стал старшим командиром призрачной стражи. С первых же шагов командования капитан Мурильо начал проводить политику их устранения от командования бойцами и физического уничтожения. На офицерской должности к сегодняшнему дню остался практически один младший лейтенант Кимвелл, который в силу своего характера несколько замедленно воспринимал и реагировал на происходившие в лагере события. Да и собственного дома у этого младшего офицера не было, поэтому и бежать ему было совершенно некуда. Но и его участь уже была предрешена. В скором времени Кимвелла ожидала казнь перед лицом своим товарищей во время одного из общих утренних построений, которые очень редко, но изредка проводились в этом лагере.
        Как только рядовой персонал лагеря почувствовал, что капитан Мурильо негативно настроен по отношению к офицерам, не хочет придерживаться строгих канонов воинской дисциплины, то в лагере началась всеобщая анархия. Прекратилось обучение молодых солдат, перестали проводиться учения, а лагере воцарилось неподчинение солдат офицерам. Первыми по деревням разбежались молодые сельские ребята, которые только что были набраны и которые только приступили к обучению воинскому искусству. Сегодня сельскую молодежь в свете последних событий было практически невозможно вернуть в лагерь.
        В этот момент мысли Эль-Нассара о прошлом были нарушены и он был вынужден вернуться к настоящему состоянию. Оказывается, он с Ивонн Де Ля Рунж уже подошел к штабной палатки. Но их разговор все же еще не был завершен, поэтому они остановились на последнем повороте к шатру штабной палатки главной лагерной аллее и продолжили беседу.
        В этот момент Ивонн Де Ля Рунж начала рассказывать о том, как Мурильо на практике уничтожал призрачную стражу.
        Капитан старался свою цель прикрывать хорошими словами о том, что многие воины призрачной стражи, якобы, погибли при выполнении боевых заданий. Но мало кто в лагере вообще знал о том, что же происходит за воротами своего лагеря, многие военнослужащие даже не слышали о том, что за его пределами ведутся боевые действия и гибнут люли. Информация в лагерь поступала только через самого Мурильо или через его людей. Но время от время целые подразделения призрачной стражи покидали лагерь и туда уже не возвращались. Никто не знал и ничего позже не слышал о том, что же произошло с этими подразделениями, почему его бойцы не вернулись в лагерь. В лагере не было ни единого человека, который мог бы внятно поведать о том, что произошло с их боевыми товарищами?!
        В самом начале прихода к власти капитану Мурильо удалось-таки, правда, на очень краткое время, создать видимость своей командирской активности, ему поверили некоторые офицеры и солдаты. Именно от них в лагере распространилась информация о якобы ведущихся за его пределами боях с агрессором, в ходе которых гибнут их боевые товарищи. Причем первоначально эти офицеры и солдаты даже поверили в то, что именно капитан Мурильо является организатором и координатором таких боев и боестолкновений. Но такое положение дел сохранялось очень недолгое время во многом из-за того, что солдаты и офицеры призрачной стражи, поверившие в капитанские бредни, одними из первых пали жертвами его интриг и злокозней. Продуманная чехарда с возвращением и не возвращением боевых частей призрачной стражи в лагерь, позволила Мурильо в течение года манипулировать солдатскими и офицерскими жизнями, отправить на смерть сотни солдат и офицеров. Если в лагерь не возвращалась то или иное подразделение призрачной стражи, то приспешники капитана Мурильо распускали по лагерю ложные слухи о том, что их братья по оружию попали во вражескую
засаду и геройски погибли. Или что воины призрачной стражи, ведя неравный бой с противником, были вынуждены отойти и укрыться в другом лагере, находящемся в другой провинции султаната.
        Тем временем в лагере под Ани процветал всеобщий хаос и беспорядок. При такой организации дел было трудно или практически невозможно заметить, как с каждым таким "неравным боем" постоянно снижается общая численность бойцов призрачной стражи.
        Слушая рассказ магини Ивонн Де Ля Рунж, Эль-Нассару становилось ясным и понятным, какую ловушку ему подстроил этот пока еще неизвестный враг, который одним ударом уничтожил его султанат. Ему хотелось прервать рассказ магини, прокричать, что этого хватит, что он уже многого уже наслушался о своих грехах, но Эль-Нассар не делал этого только из-за того, что уважал мнение этой красивой и умной женщины. А также он хорошо понимал, что для того, чтобы начать борьбу за восстановление султаната, ему нужно до конца разобраться во всех ранее произошедших событиях, связанных с падением его государства.
        Одним словом, капитану Мурильо за время командования призрачной стражей многого удалось натворить. Благодаря его действиям призрачная стража была практически полностью уничтожена, оставшиеся в живых воины были дезорганизованы. Наступало время, когда этот лагерь вообще мог бы остаться без солдат. Еще пара недель и капитан Мурильо мог бы праздновать свою победу, призрачная стража прекратила бы свое существование.
        2
        Вторую половину дня лейтенант Кимвелл, по словам Ивонн Де Ля Рунж, занимался формированием новых частей и подразделений, распределением по ним солдат и унтер-офицеров, отбором и назначением младших командиров. Из оставшихся воинов призрачной стражи лейтенант собирался сформировать полк в составе трех батальонов, включая полуэскадрон разведки. Разумеется, любому человеку было ясно и понятно, что имеющихся в лагере бойцов явно не хватало для формирования такого крупного воинского соединения, как полк. Но Ивонн Де Ля Рунж поддержала идею лейтенанта Кимвелла, хорошо понимая, что Кимвелл начнет формировать полк из расчетов на будущее. Весть о возвращении повелителя Эль-Нассара в лагерь рано или поздно достигнет ушей населения султаната и тогда в лагерь обязательно вернутся ушедшие и оставшиеся в живых бойцы и офицеры призрачной стражи. А вслед за ними потянутся и приверженцы султанатской власти и его повелителя. После чего полк может превратиться в полнокровное воинское подразделение.
        Ивонн Де ля Рунж воспользовалась случаем и попросила Эль-Нассара утвердить младшего лейтенанта Сандерберга командиром полуэскадрона разведки. Эль-Нассар, в принципе, не возражал. Он считал, что Сандерберг будет хорошим командиром. Но еще раз в разговоре с магиней подчеркнул, что в настоящий момент им следует всю свою активность направлять на формирование полка. В частности, Эль-Нассар упомянул о том, что он с Сандербергом нашел хорошее место для строительства нового лагеря, через мгновение добавив, что уже завтра всем можно будет перебираться на новое место базирования.
        Когда Эль-Нассар и Ивонн Де Ля Рунж подошли к штабной палатке, то на пару минут задержались перед входом. Им захотелось полюбоваться красивейшим закатом Желтого Карлика, который производил необъяснимо прекрасное впечатление. Эль-Нассар, совершенно этого не замечая, взял руку Ивонн в свою руку. Он стоял плечо о плечо с магиней, наслаждаясь теплотой нежной женской руки и фантастическим зрелищем заката Желтого Карлика.
        В это же время караульные, охранявшие штабную палатку, почтительно держались поодаль. Караульные солдаты и их унтер-офицер тоже явно получали огромное удовольствие, наблюдая за поведением своего повелителя в момент его общения с красивой женщиной. Седые ветераны служаки с умилением и слезами в глазах смотрели на то, как не может расстаться и прижимается друг к другу эта сладкая парочка. Правда, бывалые солдаты с некоторой осторожностью посматривали на женщину, которая по рассказам бойцов полуэскадрона Кимвелла была настоящей боевой магиней. Их рассказы о бое повелителя Эль-Нассара и этой магини Ивонн Де Ля Рунж с вражескими воинами в черном сегодня широко циркулировали по всему лагерю. Многие солдаты, разумеется, совершенно не поверили в то, что эти двое, якобы, в пух и прах разнесли вражеский отряд в пятьдесят воинов. Но все они с громадным снова и снова слушали этот рассказ из уст приятелей, которые были очевидцами этого боя.
        Войдя в штабную палатку, Эль-Нассар замер у входа, будучи до глубины души поражен изменившейся атмосферой в этом, казалось бы, чисто мужском помещении. Только руки женщины могли его так аккуратно и чисто прибрать, документы разложить по попочкам. Только женщина могла бы воссоздать подобную атмосферу домашнего уюта и комфорта в этом мужском помещении. Разумеется, Эль-Нассару не трудно было догадаться о том, что именно Ивонн Де ля Рунж навела этот женскую чистоту и порядок в его помещении, специально для него воссоздав там домашнюю и рабочую атмосферу.
        В палатке их ожидал лейтенант Кимвелл, который при виде Эль-Нассара и Ивонн Де Ля Рунж вскочил на ноги, вытянулся в струнку и гулким ударом кулака в левую половину кирасы их поприветствовал.
        Не дожидаясь, когда повелитель займет стул за столом, лейтенант начал рапортовать об общей обстановке в лагере, о только завершенной реорганизации боевых частей. Будучи педантом по натуре, Кимвелл тут же сообщил о том, что подготовил специальную докладную записку о кадровых перемещениях рядовых и унтер-офицеров, что подготовил проект приказа о формировании полка на базе воинских частей и подразделений, дислоцированных в лагере.
        В самый момент рапорта лейтенанта Кимвелла, в сознании Эль-Нассара внезапно всплыло ощущение повторяемости одних и тех же событий. Ему вдруг показалось, что сейчас он снова находиться в покоях своего столичного замка и выслушивает рапорт дежурного офицера о произошедших за день в его дворце событиях. Повелитель осторожно, стараясь особо не шуметь, прошел к одному из стульев и тихо на него присел. Продолжая вслушиваться в слова рапорта Кимвелла, Эль-Нассар вдруг ощутил, как в его душу возвращается былая уверенность в том, что в жизни у него не все потеряно и что у него сохраняется маленькая, но весьма оптимистическая искорка надежды на светлое будущее.
        Придворная магиня Ивонн Де Ля Рунж молчаливо отошла вглубь палатки повелителя и оттуда стала внимательно прислушиваться к рапорту лейтенанта Кимвелла. Время от времени Ивонн Де Ля Рунж ощущала на себе задумчивые взгляды Эль-Нассара, в которых явно проявлялся его мужской к ней интерес. В такие мгновения магине страшно хотелось узнать, о чем же в этот момент думает этот мужчина-мальчишка. Казалось бы, сейчас Эль-Нассар должен был бы все свое внимание концентрировать на рапорте лейтенанта Кимвелла, а он еще успевал и о ней подумать. Этим своим детским подглядываем, Эль-Нассар сильно затрагивал душу Ивонн Де Ля Рунж, становился ей ближе, понятливей и дороже.
        Когда Кимвелл завершил рапорт, Эль-Нассар поблагодарил лейтенанта за проделанную работу и спросил:
        - Спасибо, Кимвелл. В принципе, я согласен с образом вашего мышления и с вашими действиями, направленными на создание султанатских вооруженных сил.
        Произнеся эти слова, Эль-Нассар отработанным росчерком пера подписал докладную записку лейтенанта Кимвелла.
        - Но, вы, лейтенант, я надеюсь, хорошо понимаете, что это всего только наш первый шаг на долгом пути создания боеспособной армии. А сейчас, к нашему глубокому сожалению, мы должны подумать о том, как уйти из-под готовящегося удара противника, не потеряв при этом ни единого своего человека. Причем, мы не просто должны уйти из-под этого удара, но и нанести ему тяжелое поражение, ущерб в живой силе. Чтобы вы, лейтенант, могли предложить в этой связи?
        Вытянувшись во фрунт и крепко долбанув себя кулаком по кирасе, лейтенант Кимвелл покинул штабную палатку.
        Из своего угла вышла Ивонн Де Ля Рунж и присела на краешек стула, стаявший за столом напротив повелителя. Она свои удивительно красивые глаза подняла на Эль-Нассара и тихим голосом произнесла:
        - Омар, сегодня нам предстоит обсудить и решить одну серьезную проблему. Капитан Мурильо прекратил свое существование, так ничего не рассказав о своем хозяине, которому служил до последнего мгновения своей жизни. Он ни словом не упомянул и о тех людях, которые ему помогали держать военнослужащих призрачной стражи на коротком поводке. Сегодня во время блужданий по территории лагеря и разговоров с солдатами и унтер-офицерами, я кое-что узнала. Ты, извини, но без твоего разрешения я приказала младшему лейтенанту Сандербергу арестовать троих людишек, которые по всей вероятности, вообще не являются людьми и служили на подхвате у капитана Мурильо. Они тебе совершенно не интересны, но один солдатик, он пока не арестован, это действительно страшная личность. Пока он еще даже не подозревает, что вызвал у меня какие-то подозрения, полагая, что своей черной магией обвел магиню-простушку вокруг своего пальца.
        Ивонн Де Ля Рунж сделала паузу, нервно потерев кисти рук. Эль-Нассар сидел и, молча, наблюдал за этой маленькой, но такой мужественной женщиной, терпеливо ожидая продолжения мысли своей магини.
        - Тебе, Омар, придется с ним пообщаться и постараться выяснить, чем это страшное существо здесь занималось? Мне до сих пор не верится в то, что друг и доверенное лица капитана Борга, маркиз Алистан, мог оказаться существом из преисподней. Что-то здесь не так, очень похоже на то, что нас пытаются сбить с верного пути. Но в любом случае в разговоре будь осторожен и будь готов к любым неожиданностям. На всякий случай я заготовила тройку заклинаний боевой магии.
        3
        Младший лейтенант Сандерберг появился в штабной палатке, когда Желтый Карлик давно уже скрылся за линией терминатора, а Эль-Нассар при свете четырех горевших на столе свечей завершал работу над деталями маршрута передвижения войсковой колонны из лагеря на новое место дислокации. Ивонн Де Ля Рунж сама зажгла и в определенном порядке расставила эти свечи по столу и, строго запретив, чтобы Омар их трогал или передвигал с места на место, а сама убежала из палатки на несколько минут о своим делам.
        Перед тем, как покинуть палатку, магиня внимательно осмотрела внутреннее помещение палатки, расстановку свечей и уже было обралась ее покинуть, как вспомнила о чем-то. Ивонн Де Ля Рунж неловко хлопнула себя ладонью по лбу и, подойдя к Эль-Нассару, на его голову накинула шапочку из тонких серебряных цепочек. Проверив, не заметны ли серебряные цепочки в седине волос повелителя, вышла из палатки.
        Младшего лейтенанта Сандерберга сопровождал совсем еще молодой солдат, который, не своим лицом, ни телосложением не производил особо сильного впечатления. А на фоне здоровяка Сандерберга этот молодой салага выглядел совсем мозгляком. В парне абсолютно ничего не было страшного или запугивающего. Переступив порог штабной палатки и, испуганно щурясь в сторону повелителя Эль-Нассара, солдат старался держаться подальше от стола со свечами, прячась в тени. Но Сандерберг по-начальственному покровительственно ткнул своим кулачищем в его спину, заставив парнишку держаться свет свечей и тянуться в струнку перед повелителем.
        - Позвольте представить рядового Сутеха, мой повелитель. Как приказывали, мой повелитель, я привел его для знакомства и разговора с вами. - Заявил младший лейтенант Сандерберг, отвечая на вопросительный взгляд Эль-Нассара, и добавил, уже обращаясь к солдату. - Ну, ты, молокосос, будь почтителен, тебе придется говорить с самим повелителем.
        В штабной палатке младший лейтенант Сандерберг появился в легком хитоне, в холщовых портах и в простых солдатских сандалиях с перевязями до колен. Хитон в талии был перетянут поясом, на котором болтался небольшой кинжал с костяной рукояткой и в потертых кожаных ножнах. А солдатик пришел в простой и замызганной кожаной кирасе, которая свободно болталась на его плечах, под кирасой скрывалась домотканая рубаха и порты, а на поясе висел знаменитый гладиус. Рука солдатика, словно случайно, постоянно касалась рукоятки меча, видимо, в таком касании он находил некоторую долю уверенности.
        Глазами этот парнишка уперся в лицо повелителя, ни на секунду не отводя их в сторону. Этим взглядом он, словно пытался в Эль-Нассаре высмотреть нечто такое, чего раньше никогда не видел. Если бы кто-либо со стороны мог бы более внимательно присмотреться к этому парнишке солдату, то он сразу бы обратил внимание на то обстоятельство, что солдатик ничуть не волновался и не пасовал, находясь в такой великолепной кампании. Эль-Нассар и Сандерберг слишком снисходительно и свысока на него посматривали, чтобы сейчас в нем заметить какие-либо странности.
        Сейчас Эль-Нассар смотрел на рядового Сутеха и не понимал, почему же Ивонн Де Ля Рунж так сильно испугалась этого солдата мальчишку. Магиня, если судить по ее поведению, была настолько им испугана, что самоустранилась от участия в разговоре с этим солдатом. Он бросила Эль-Нассара на произвол судьбы, оставив его беседовать один на один с солдатом. Эль-Нассар стоял и не понимал цели и задачи проведения этой встречи и разговора с этим солдатиком. Он даже не знал, о чем его спрашивать, какие ему задавать вопросы.
        Начало разговора не получалось, а пауза все более и более затягивалась
        В этот момент Эль-Нассар вдруг обратил внимание на то, что ожили и зажили отдельной жизнью глаза этого парнишки солдата. В них загорелись удивительно красивые золотистые огоньки прожилки, которые неожиданно принялись сплетаться в ритмичной танце. Эль-Нассар ощутил, что в воздухе образовалась некая сила, которая приподняла его в воздух и повлекла в глубину этих таких привлекательных и притягательных глаз. Эль-Нассар всей душой радостно и безоглядно отдался этому великолепному чувству.
        Но в какой-то момент произошло нечто непонятное, послышался щелчок и тяга внезапно исчезла.
        А в ушах повелителя послышался голос младшего лейтенанта Сандерберга, который, посчитав, что начало разговора повелителя и солдата сильно затянулось, поэтому решил проявить инициативу. Он сам сформулировал вопрос и с ним обратиться к солдату.
        - Может быть, ты, рядовой Сутех, рассказал бы нашему повелителю о том, что думаешь о капитане Мурильо?
        Восстановив равновесие души, которое только что нарушалось непонятной притягательностью солдатских глаз, Эль-Нассар кивнул головой, подтверждая значимость вопроса Сандерберга. Этим же кивком головы он повелел солдату отвечать на вопрос начинающегося разговора.
        В этот момент Сандерберг снова проявил инициативу. Ему, по всей очевидности, стала попросту надоедать эта глупая ситуация с началом разговора. Понимая, что ее нельзя прервать, так как беседа начальства с солдатом еще не началась, бывалый солдат Сандерберг решил по-своему приблизить ее окончание. Он, по-дружески, хлопнул по плечу своего солдатика, этим хлопком поощряя его ускорить ответ на свой же вопрос.
        Но дружеский и поощряюческий хлопок по солдатскому плечу вызвал непредвиденную реакцию со стороны солдата. Послышался громкий и весьма повелительный голос, который прозвучал во внезапно наступившей тишине:
        - Вы, неверные и слабые человечки, что себе позволяете? Как себя ведете по отношению к существу не вашего мира? Вы не имеете права так себя вести по отношению ко мне - существу другого мироздания. Я превосхожу вас по силе и образу мышления! Какое мне дело, духу лжи, до слуги, которого вы называете капитаном Мурильо. То низшее существо было создано только для того, чтобы претворять в жизнь мои мысли и мои решения. Оно исчерпало себя и стало мне не нужным. Поэтому оно прекратило свое ни кому не нужное существование. Он оказался совсем плохим слугой, так и не выполнил до конца моего последнего повеления.
        В этот момент тело рядового Сутеха начало раздаваться в плечах и увеличиваться в объеме. Его голова начала превращаться непонятно во что. За спиной солдата, появилось два больших черных крыла, как бы ставшие продолжением его рук. Взмахнув правой рукой-крылом, бывший солдат, а теперь чудовище преисподней, демон лжи и превращений, протянуло его в сторону Эль-Нассара и начало протяжным голосом произносить:
        - Омар Эль-Нассар, тебя, как и некого Скара, информирую тебе о том, что архонт Арбакас приговорил тебя и его к смерти. Принимая во внимание то обстоятельство, что мой слуга Мурильо, так и не сумел до конца выполнить своего долга, поэтому придется мне, как демону высшего чина, привести в исполнение этот приговор.
        Несмотря на то, что голова рядового Сутеха давно уже превратилась в голову лягушки, его голос, по-прежнему, сохранял красивую тональность и убедительность. Хотя Эль-Нассару и Сандербергу было совершенно непонятно, что происходит на их глазах и что провозглашает бывший солдатик, вдруг превратившийся в монстра преисподней.
        Произнося свою торжественную тираду, теперь уже дух лжи и превращений Сутех к правой уже вытянутой по направлению к Эль-Нассару руке, начал подтягивать и левую руку. По тому, как он так красиво и церемонно это проделывал, становилось понятным, что демон собирался нанести мощный магико-силовой удар по Эль-Нассару.
        Но дух лжи и превращений, демон преисподней, так и не сумел даже уровнять обе свои руки, как мощнейший удар солдатским кулаком врезался в его правое ухо. К этому времени Сандерберг слишком много лет провел в армии, чтобы научиться не теряться ни при каких условиях. После короткого размаха его кулачище хлестко врезался в ухо демона восьмого чина преисподней. Дух лжи и превращений совершил кувырок через голову и распростерся на полу палатки в дальнем ее углу.
        До глубины души потрясенный таким, казалось бы, слишком простым исходом дело, Эль-Нассар хотел сделать шаг, чтобы подойти к младшему лейтенанту Сандербергу и пожать его мужественную руку. Но события развивались самым стремительным образом, бывалого солдата Сандерберга на прежнем месте уже не было.
        Дух лжи превращений сумел-таки очень быстро оправиться после солдатского удара и, легко вскочив на ноги, он успел нанести Сандербергу ответный удар рукой-крылом в его правую скулу. Удар демона преисподней был отлично просчитан. Тело младшего лейтенанта приподнялось в воздух и, словно на крыльях, понеслось к выходу из палатки, куда в эту минуту врывались караульные с мечами наголо. Хотя особых криков не было, караульные все же услышали безобразные слова и угрозы демона в адрес повелителя, поэтому обеспокоенные этими обстоятельством рванули вовнутрь штабной палатки, навести порядок и спасти своего повелителя.
        Но демоном метко запущенный Сандерберг нарушил планы караульных. Он, словно шар в кегельбане, телом бывалого солдата ловко снес с ног только что ворвавшихся в палатку караульных. Только двое караульных проявили смекалку и, увернувшись от тарана тела младшего лейтенанта, прорвались вглубь штабной палатки. Но и там они не смогли приблизиться к своему повелителю Эль-Нассару. Путь им внезапно преградила преграда, невидимая простому глазу, об эту преграду оба караульные в кровь разбили свои носы. В этой ситуации они ничем не могли помочь своему повелителю и могли только наблюдать за тем, что происходило внутри штабной палатки.
        Дух лжи и превращений Сутех, прихрамывая на левую ногу, медленно приближался к Эль-Нассару, застывшему неподвижной статуей у рабочего стола.
        По всей очевидности, все демоны преисподней чрезвычайно любили потрепать своим языком в критические минуты чужой жизни. Вот и дух лжи превращений по имени Сутех ничем не отличался от своих собратьев по преисподней. Вернув свою истинную суть, Сутех, прежде чем, покончить с Эль-Нассаром, решил с ним немного поговорить, как бы развязать свой язык, но сделал это весьма странным образом:
        - Я очень надеялся, Омар Эль-Нассар, что когда-нибудь мы встретимся. Найдем свободный часок, чтобы провести его вместе в какой-либо таверне, где могли бы поболтать о жизни за хорошим пивком. Но, видимо, этому не суждено случиться, так как я должен тебя сейчас убить. Мой хозяин, архонт Арбакас, потребовал лишить тебя и какого-то там, Скара, жизни, как только я с вами встречусь. Не понимаю, почему это Великий Дух так вас боится. Он категорически запретил мне общаться с вами обоими на любом уровне. Я вынужден следовать указаниям своего хозяина и не буду с тобой вести беседу. Просто немного сам с тобой потреплюсь, пока буду готовить заклинание на твою смерть, Омар.
        В тот момент, пока Сутех развлекался наличием собеседника, Эль-Нассар явственно ощутил, как окаменело его тело и конечности. Повелитель потерял свободу движений, превратившись в каменную статую. Один только головной мозг продолжал функционировать, размышляя, как бы выпутаться из этого глупого положения. Эль-Нассар хорошо слышал и понимал все то, что ему говорил и рассказывал много мнящий о себе демон Сутех. В этот момент Омар даже вспомнил о том, что так в древние времена Сутехом называли одно падшее божество, о котором сегодня люди и думать забыли. Повелитель Эль-Нассар не чувствовал страха приближающейся смерти. С каждой минутой ему становилось все более и более интересным слушать то, что выбалтывал демон преисподней. Ситуация прямо-таки его будоражила и возбуждала у него сильнейшее любопытство.
        А демон Сутех продолжал тянуть резину подготовки смертельного заклинания, выбалтывая секреты своего хозяина.
        За минуты болтливости демона преисподней Эль-Нассар узнал о том, что в мире Тринидада появилась-таки третья сила, представленная никому не известными инопланетными магами. Инопланетяне первым же делом подчинили себе черные силы преисподней мироздания Тринидад. Затем они ввязались в войну с высшими божествами этой планеты за передел мироздания. Инопланетяне захотели получить в свое полное распоряжение все мироздание планеты Тринидад. Первый удар они нанесли по Восточной Империи. Их семи составляющих империю государств, под ноги завоевателям уже пали четыре страны. В числе падших государств оказался и султанат Гурам. Когда падет последнее государство Восточной Империи, война в обязательном порядке, по словам Сутеха, переместится и на территорию Западной Империи. В этих завоеваниях войска архонта Арбакаса время от времени поддерживаются инопланетными войсками вселенских заговорщиков, как архонт Арбакас называл своих нынешних союзников. Именно вселенские заговорщики потребовали от архонта уничтожения повелителя Эль-Нассара и некого бездомного босяка по имени Скар Нож. Они сами уже встречались со
Скаром и, не сумев с ним договориться, сослали его в неизведанные земли. Заговорщики захватили в плен дочь Эль-Нассара и сопровождающую фрейлину Ребекку, чтобы уговорами заставить его отказаться от притязаний на свой же престол султаната Гурам.
        В самый интересный момент рассказа демона, перед Сутехом внезапно появилась Ивонн Де Ля Рунж. Четыре острых меча сорвались с горящих свеч и пронзили демона. Сутех только успел раскрыть лягушачий рот и издать сильный крик-вопль, как начал таять и растворяться в сумраке внутреннего помещения штабной палатки.
        Глава 5

1
        Весь следующий день мы занимались переездом с биремы на постоялый двор, который я снял, договорившись с хозяином об аренде всего его постоялого двора. Хозяин с огромной радостью согласился на условия аренды, всех членов экипажа 'Веселой Ласточки' разместить в номерах, а матросов регулярно кормить и поить в течение двух недель. Ведь, одного только выплаченного вперед задатка хозяину с лихвой хватило бы на приобретение еще одного постоялого двора. А главное заключалось в том, что ему теперь не надо было бегать по городу в поисках клиентов для своей таверны и постояльцев для номеров.
        Накануне нашего переезда я встретился с хозяином и за отдельную плату его попросил провести небольшую дезинфекцию номеров и кухни. Всю ночь напролет хозяин вместе с женой, которая была замечательной кухаркой, и прислугой крутым кипятком проливал номера своего постоялого двора. Утром же я к нему заглянут и, проверив сделанную работу, незаметно для хозяина прочитал короткое заклинание об удалении из помещений постоялого двора клопов, тараканов и других вредных насекомых. Не знаю, что помогло, мое ли заклинание или кипяток хозяина, но матросы ни разу мне не пожаловались на то, что их заедают клопы или на то, что на кухне много тараканов. Да, и я сам начами спал очень спокойно и меня ни один клоп не покусал!
        Почему я выбрал именно этот постоялый двор или этого хозяина, да по очень простой причине, он находился в нескольких шагах от причала, у которого сейчас была пришвартована наша бирема и у которого она должна была ремонтироваться. В душе я надеялся на то, что нам со старпомом удастся несколько ускорить ремонт 'Весенней Ласточки', используя матросов в качестве подсобной силы для мастеров, которые будут заниматься ремонтом биремы. Скажем, поднести им инструмент или убрать строительный мусор. Не столь эта помощь будет существенна, но и она в определенной мере ускорит ремонтные работы.
        Перед своим очередным исчезновением старпом Борг посмотрел на меня красным глазом и строго приказал, чтобы я внимательно проконтролировал работу матросов экипажа по переносу хозяйства биремы на постоялый двор. Я вполне добросовестно отнесся к указанию своего старпома и глаз не спускал со снующих туда и обратно матросов. Правда, в глубине души я сильно удивлялся тому обстоятельству, откуда на борту биремы вдруг оказалось такое огромное количество нужных вещей? Причем, я был не совсем уверен в том, нужны или были не нужны нам все те вещи, переноской которых занимались матросы. Но, тем не менее, эта напряженная работа продолжалась до вечера.
        Только вечером матросы смогли помыться и хорошо поужинать. За день они настолько утомились, что, поужинав, многие молодые парни завалились спать. Мне же спать мне не хотелось, да и в одиночестве маяться по постоялому двору, ничем особо не занимаясь, было неинтересно. За три дня свободы друзей и приятелей, за исключением пьяницы старпома и герцога Форенкульта, я еще не приобрел. К тому же за день майор Форенкульт так меня замучил своими бесконечными 'что сделать, капитан', что я видеть его не мог. Сейчас при свете лучины Форенкульт читал какую-то познавательную книгу в своем номере. Поэтому я решил его не трогать и немного прогуляться по городку, чтобы ближе с ним познакомиться.
        Я решил никого не предупреждать о своих планах на вечер, не стал переодеваться. Вышел на улицу в неброском сером хитоне на плечах, в холщовых портах и в матросских сандалиях с толстой подошвой и ременной перевязью до колен. Решил также с собой не брать какого-либо оружия, ведь я отправлялся на вечернюю прогулку по городу, а не на какую-либо войну. Уже в дверях постоялого двора вспомнил о подарке Эллиды, о ноже стилете, запрятанном в набедренной повязке под портами Хотел вернуться и оставить его на столе своего номера, но вовремя вспомнил о словах Эллиды, что этот нож никогда со мной не расстанется.
        Валенсия была небольшим, но очень красивым припортовым городишком, купающимся в мощной южной растительности. Она имели две главные улицы, одна из которых проходила вдоль океанского побережья. Горожане, очевидно, эту улицу считали набережной и сейчас по ней гуляли, совершая вечерний моцион, множество народа. В толпе мелькало много молодых парочек, парней и девушек, а также множество семенных горожан, выгулявшие своих отпрысков на ночь глядя. Все они любовались океанским закатом Желтого карлика. Шагая по этой улице-набережной, я обратил внимание на то, что одна сторона набережной, противоположная от океана, не имела жилых домов, а была застроена увеселительными заведениями и постоялыми дворами.
        Я прошел толпу городских жителей, прогулявшихся по набережной, и повернул налево, чтобы пройтись по улице, уходящей в горы. Эта улица была несколько шире городской набережной, по обе ее стороны стояли жилые дома. Она делилась на блоки и через равный промежуток в ту или иную сторону уходили малые по размерам улицы, которые были также по обеим сторонам застроены жилыми домами для отдельной семьи. и которые от которых отходило множеством проулков, переулков и тупиков.
        Чем выше я поднимался в горы по этой улице, тем красивее и богаче становились дома по обеим ее сторонам. В глазах бросалась архитектура домов и красота их фасадов, часто сами дома утопали в густой южной растительности, высаженной перед каждым домом. В боковых улицах и проулках также виднелись не менее красивые фасады домов, но по своим размерам те дома были значительно меньше домов, стоявших по главной городской улице. Проходя по улице, мне часто встречались опрятно одетые горожане. В большинстве своем это были мужчины в рабочей одежде, которые, видимо, с работы возвращались домой. Они с некоторым удивлением посматривали на мой хитон, но вежливо здоровались и кивали головой. Хочу только сказать, что это не были подобострастные кивки, мужчины со мной здоровались, как равные с равным. От одного этого мне стало приятно.
        Самые богатые особняки города образовывали отдельный квартал, окруженный оградой с воротами, которые охраняли вооруженные караульные. Квартал был построен на утесе, который огромным монолитом нависал над бушующим океаном. К воротам квартала вел небольшой переулок от главной улицы. Ворота квартала были широко и гостеприимно распахнуты, словно каждый желающий мог в них свободно пройти. Но у ворот стоял караульный с тяжелой алебардой, который с подозрением оглядывал проходящего мимо него горожанина. До этого времени мне встречался ни один караульный или городской стражник, я даже не догадывался о том, что в этом городе существует какая-либо городская стража.
        Но только с главной улицы я свернул в этот переулок и направился к распахнутым воротам квартала, как рядом со мной, словно из-под земли, возник городской стражник. Он тут же грубым окриком остановил меня и поинтересовался, чем я здесь собираюсь заняться?! Не дождавшись моего ответа, стражник посоветовал мне заниматься своими делами, а в этом квартале мне, мол, абсолютно нечего делать.
        Я уже говорил о своей одежда, которая ни в коей мере не походила на босяцкую одежду, но этот стражник, видимо, посчитал, что человеку в таком хитоне в этом квартале не место. Мне совершенно не хотелось из-за такого пустяка поднимать скандал и доказывать свои гражданские права, поэтому не стал вступать в полемику с этим городским стражником. К тому же не желая портить своего настроения, я спокойно развернулся на месте в обратную сторону и, не ускоряя шага, начал неторопливо по главной улице спускаться в порт.
        К этому времени на улице стемнело. В окнах домов загорелся свет свечей и лучин, но многие окна оставались темны, хозяева этих дом, по всей очевидности, уже легли спать. Да и прохожие на главной улице встречались реже, теперь в основном это были молодые люди, парни и девушки вырвавшиеся из дома немного погулять.
        Можно было бы сказать, что прогулка удалась, Валенсия мне очень понравилась, городок действительно производил очень хорошее впечатление.
        Когда я добрел до набережной, то почувствовал усталость в ногах и зарождающееся чувство голода. Дойдя до перекрестка улиц, я на автомате повернул направо и, немного пройдясь по набережной, остановился у причала, рядом с которым на океанской волне легко покачивалась наша 'Весенняя Ласточка'. Мне было очень грустно смотреть на такую побитую бирему, без экипажа на борту она выглядела совсем ущербным, заброшенным и доживающим свой век судном. Но я-то хорошо знал о том, что завтра рано утром на ее борту появится ремонтная бригада, застучат молотки и топоры мастеров. Уже сейчас рядом с биремой высятся штабель древесины и других материалов, которые будут использоваться для ее ремонта. А через две недели на обновленной биреме мы отправимся в новые плавания, 'Весенняя ласточка' будет снова бороздить океанские просторы.
        Возвращаться на постоялый двор и там поужинать, мне не хотелось. На этом постоялом дворе нам предстояло провести целых две недели, за это время мы успеем насладиться тамошними завтраками, обедами и ужинами. Поэтому я решил поужинать в другом месте. Немного пройдясь по набережной, я увидел таверну, на вывеске которой был нарисован улыбающийся повар с большим белым колпаком на голове и с большой сковородой жаркого в руках. Мне очень понравился добродушное выражение лица этого повара и его добрая улыбка, поэтому выбрал эту таверну, решив в ней поужинать.
        Переступив порог заведения, я сразу оказался в большом и несколько затемненном обеденном зале, который освещался несколькими сальными свечами, которых было явно недостаточно. На открытом пламени очага, расположенном в дальнем углу таверны, жарилась целая туша дикого кабана, которая была насажена на вертел, который вращал какой-то мужик. Заметив меня, этот мужик бросил свою работу и направился ко мне, практически на ходу задавая вопрос:
        - Ты куда, босяк, прешь? Здесь хорошее заведение, принимают и обслуживают только благородных людей.
        Я не поверил ни одному слову этого вышибалы. Как ему можно было бы говорить о, якобы, благородном происхождении людей, которые сейчас находились в таверне. Если при взгляде на одежду и лица посетителей таверны, становилось понятным, что с ними можно было бы встретиться на глухой лесной дороге, когда они примутся тебя грабить. Но вышибала упорно продолжил свое гнуть:
        - Наши клиенты за еду и выпивку платят полновесным золотым, а, если тебе парень хочется попить дешевого пивка и перекусить на скорую руку, то я могу тебе дать адресок одного такого дешевого заведения, которое находится в нескольких шагах за углом нашей таверны.
        Совершенно неожиданно путь к столику мне преградил мужчина крупного телосложения, неожиданно вынырнувший из-за моего плеча.
        Вышибала, видимо, действительно принял меня за городского бомжа и босяка. Он по одежде и обуви оценивал мои финансовые возможности. В то время, как большинство клиентов таверны были одеты в камзолы, кожаные порты и сапоги. Правда, одежда у этих людей была сильно поношенной, в заплатах, а сапоги были сильно истоптаны. Но вышибала и на этом не остановился.
        - К тому же у нас не принято обслуживать полуголых рабов.
        - Я тебе не раб. - Cпокойно я мыслеречью ответил вышибале.
        Я сделал шаг в сторону и претворил в реальность образ средневекового красавца, одетого в шикарный камзол с золотыми пуговицами и золотым шитьем по рукавам и обшлагам. Под камзолом просматривалась атласная рубашка, на мне были черные кожаные рейтузы, а на ногах красовались полусапожки.
        Мыслеречь, преображение раба в благопристойного человека, выбили из вышибалы последние капли мозгов. Он тотчас потерял былую уверенность и величие, на моих глазах превратившись в услужливого человека.
        2
        В таверне подносчицами и приемщицами заказов у посетителей работали в основном только девушки. Эти подносчицы, несмотря на кажущуюся малочисленность посетителей таверны, суматошно носились по обеденному залу таверны, принося и унося подносы, заставленные различными блюдами или кружками с пивом или местным вином. Некоторые посетители явно интересовались девицами, похлопывая по аппетитным попкам или пощипывая за девичьи бедра. Девчата, видимо, давно привыкли к таким мужским знакам внимания, ловко, но с некоторой ленцой уворачиваясь от рук незваных ухажеров.
        Я с возможным удобством расположился за полюбившимся столиком, стоявшим чуть ли не впритык с очагом и, почувствовав излучаемое им тепло, стал ожидать появление своей подносчицы, чтобы ей продиктовать заказ.
        Впервые за время пребывания на Тринидаде я оказался в такой по-домашнему уютной обстановке, когда было очень тепло и ни о чем не хотелось думать. Когда ты принадлежал только одному только себе, когда тебе больше никуда не нужно было спешить или торопиться. Но только я собрался с головой погрузиться в эту уютнейшую обстановку, как рядом со столиком, словно ниоткуда, возникла девушка подносчица. В отличие от других подносчиц моя официантка выглядела чуть-чуть старше своих товарок, но была до неприличия красива и стройна. К тому же ее лицо кого-то мне напоминало. Но, как бы я не напрягал своей памяти, стараясь вспомнить, кого же именно эта подносчица мне напоминала, мне так и не удалось этого сделать.
        Несколько секунд я любовался тонкими и красивыми чертами лица девушки, ее аристократичным носиком, красивыми глазами, осиной талией и стройными бедрами, все более и более убеждаясь в том, что эти грациозные движения тела и рук, мне должны были быть хорошо знакомы.
        - Чего изволите, милсударь? - Скороговоркой проговорила подносчица, обращаясь ко мне
        Прозвучавшее грудное контральто женского голоса, заставило меня содрогнуться всем своим телом и со страхом подумать о том, что в моих ушах прозвучал так хорошо знакомый мне голос прекрасной Эллиды, моей ночной богини. Я снова внимательно присмотрелся к официантке. Только сейчас я начал догадываться, что в фигуре, в лице и в голосе этой молодой женщины отражались те черты, которые мне так хотелось бы увидеть в своей небесной избраннице Эллиде. В этой девушке подносчице практически все отвечало моим внутренним пожеланиям и требованиям, только излишняя ее холодность и подчеркнутая вежливость не позволяли мне в полной мерей отнестись к ней, как к своей мечте о прекрасной возлюбленной.
        - Только что завезли свежее пиво, на кухне томится хорошо пропеченное мясо дикого кабана. - Продолжила скороговоркой перечислять меню подносчица, так похожая на Эллиду.
        - А у вас есть хорошее вино? - Мысленно задал я свой вопрос.
        - Да, разумеется, милорд, у нас есть кислое вино местного производства, а также только что открытый бочонок хорошего портлендского красного вина, восьмилетней выдержки, но предупреждаю, что оно очень дорогое вино.
        Ответила подносчица, не обращая внимания на то, что я задавал ей вопрос мыслеречью, это обстоятельство меня несколько удивило.
        - Кувшин портлендского вина, тарелку мяса кабана, сыр, лук и ломоть хлеба. - Сделал я свой заказ.
        - Хорошо, милсударь. - Произнесла девушка подносчица и, ловко мотнув подолом сарафана, мгновенно исчезла за дверью кухни.
        И действительно буквально через мгновение девчонка вернулась к моему столу с большим подносом в руках. Она ловко и одновременно очень аккуратно поставила мной тарелку с нарезанными кусками кабанятины, кувшин вина и глиняную кружку, тарелку с сыром и луком, а также небольшую буханку серого хлеба. Но я обратил внимание на то, что девчонка подносчица не принесла мне столовых приборов, а на столе также не было, ни ножа, ни вилки. Удивленный этим обстоятельством, я поднял глаза и вопросительно посмотрел на подносчицу. Девушка мгновенно поняла значение этого моего взгляда.
        - Милсударь, во всех городских заведениях посетители пользуются своими столовыми приборами. - Несколько снисходительно пояснила девчонка, так похожая, но не являющаяся Эллидой.
        Я собрался развести руками и слезно попросить девчонку найти на кухне и принести мне нож и вилку, но тут же вспомнил о подарке Эллиды, о ноже, которым меня пытались убить. Кивком головы я поблагодарил девчонку за информацию, одновременно отправляя ее на кухню заниматься другими посетителями таверны. Дождавшись, когда она скроется за дверью кухни, я из набедренной повязки вытащил свой нож.
        Он был великолепно сбалансированным оружием ближнего боя. Нож имел красивый и точный выполненный рисунок рукоятки и клинка, имел идеально выполненную заточку клинка. Клинок ножа имел синевато-стальной отлив с углублением посредине для стока крови. Он змеино-острым языком органично вытекал из рукоятки ножа. Когда нож оказался в моей руке, то я даже ощутил, как его рукоятка начала примеряться и приспособляться к обхвату ладонью моей руки. Через мгновение моя рука и рукоятка ножа слились в единое целое, а моя рука, получив продолжение в виде этого ножа, превратилась в настоящее оружие. Вдруг клинок и рукоятка ножа начали то появляться, то исчезать из вида, хотя я чувствовал, что нож, по-прежнему, находился в моей руке.
        Я еще не налюбовался этой драгоценной вещью, когда в моей голове вдруг возник такой знакомый и дорогой женский голос, который начал нашептывать:
        - Смотри-ка, Скар, этот древний клинок тебя принял и признал своим хозяином. С этой минуты нож становится твоим оружием в этом мире Тринидаде. Он будет долго и верно тебе служить, защищать твою жизнь. А ты в свою очередь должен его бережно хранить, держать в боевой готовности до конца дней своего пребывания на нашей планете. Этот нож будет всегда при тебе находиться, станет неотъемлемой частью твоего тела. Он способен принимать любые формы оружия, в зависимости от условий, в которых ты его будешь применять. Ни один человек не сможет его украсть или каким-либо образом у тебя его забрать. Этому ножу не нужны ножны или специальное место хранения. Он сам определяет, где должен находиться и появиться именно в то мгновение, когда тебе потребуется оружие.
        Я мысленно возблагодарил господа бога за то, что божественная Эллида не забыла о моем существовании, преподнеся такой драгоценный подарок.
        Пока я в полном одиночестве расправлялся со мясом кабана, которое действительно было отлично приготовлено, в таверну с улицы с хохотом и гоготом завалилась большая ватага молодых парней. Они сдвинули пару столиков вместе и стали за ними располагаться. Вероятно, появившиеся в таверне парни регулярными клиентами этого заведения, к ним тут слетела стайка девушек подносчиц, каждая из которых принимала свой заказ. Мой ужин получился весьма вкусным. Но портлендское вино оказалось не столь хорошим, как я ожидал, оставив много вина в кувшине. Кисло-сладкий сыр с луком и хлебом я мгновенно смолотил. Откинувшись на спинку стула, наслаждаясь теплом, пышущем от очага, я оплатил счет за ужин, дав официантке золотой флорин, а на сдачу получив кучу медяков и серебряных монет.
        Поблагодарив официантку и оставив ей на чаевые немного денег, я начал подниматься из-за стола, когда на мое плечо легла чья-то тяжелая рука. Рука с силой сжала мое плечо и резким рывком выдернула из-за стола. От полной неожиданности всего происходящего я не успел собраться с силами и мыслями, чтобы оказать сопротивление неизвестному противнику. Но в этот момент чужая рука развернула меня, я оказался лицом к лицу к лицу с какой-то фигурой, чью голову и лицо скрывал капюшон. Эта фигура была на почти голову выше меня и к тому же обладала сверхъестественной силой, легко удерживала меня на вытянутой руке.
        Создалось ужасно глупое положение, в котором я оказался, повиснув в воздухе на вытянутой руке этого мастодонта. Машинально я вытянул вперед свою правую руку, которой мне хотелось сбросить капюшон с лица этой фигуры, чтобы посмотреть на того, кто так странно со мной пошутил. В момент движения вперед в руке внезапно проявился нож-стилет, подарок Эллиды. Острием клинка ножа я дотянулся до капюшона и сбросил его с головы мастодонта, чтобы тут же замереть от удивления. Под капюшоном скрывался голый человеческий череп с частично сохранившимся волосяным покровом. Лицевой кожный покров практически весь сгнил, только под скулами сохранились малые участки кожной ткани. Глазницы черепа были пусты, во рту было всего несколько зубов, а из-под нижней челюсти медленными каплями вытекала синеватая жидкость.
        Этот живой труп все еще продолжал меня удерживать в этом дурацком висячем положении. В этот момент я почувствовал, как нечто холодное и скользкое пытается проникнуть в мое сознание. Я успел вообразить, как усилием воли перехватываю змею, виртуальными пальцами пережимаю ей шею и мертвую змею отшвыриваю от себя подальше. До глубины души ошеломленный ситуацией, в которой так неожиданно оказался, я попытался свой мысленный зонд запустить в сознание этого зомби, который продолжал держать меня на вытянутой руке..
        Первым же делом зонд помог мне выяснить, что головной мозг этого зомби, как таковой, полностью не сохранился. Сейчас в голове у него функционировало некое подобие человеческого подсознания. Мне быстро удалось выяснить, что душа умершего человека пыталась покинуть человеческую плоть, но не смогла этого сделать. К настоящему моменту человеческая душа полураспалась, но благодаря ей в подсознании зомби сохранялись случайные причинно-следственные связи. Зомби уже не мог самостоятельно мыслить, как индивидуальность, строить завершенные причинно-следственные логические цепочки.
        Именно благодаря этому обстоятельству я не 'услышал' приближения к себе этого зомби. Но это же обстоятельство позволяли другому человеку или существу управлять действиями этого зомби на расстоянии. Когда зомби схватил меня за плечо и начал удерживать на весу, то в тот момент он неукоснительно выполнял приказы другого сознания, другой чужой воли. Сейчас можно было бы предположить, что некто, будучи хорошо осведомлен о моих, якобы, больших магических способностях, приказал зомби меня уничтожить. В последний момент он испугался, быть мною раскрытым, и прекратил взаимодействовать с этим зомби, так и не успев зомби убийце в деталях пояснить, каким образом тот должен был бы со мной покончить. Это же зомби к этому времени был уже лишен возможности самостоятельно принимать решения. В результате происходит технический сбой, вот почему зомби удерживает на вытянутой руке и нечего не предпринимает в течение столь долгого времени.
        Мгновение сменялось мгновением, а я продолжал висеть в воздухе, всматриваясь в пустые глазницы черепа. Одновременно размышляя о том, что же мне дальше делать. Не смотря на то, что произошел технический сбой в выполнении зомби своего задания, в моем распоряжении было не так уж много времени. Ведь зомби в таверну заявились целой кампанией, три других фигур в балахонах и в капюшонах на головах все еще продолжали топтаться у входа в таверну.
        Другие посетители таверны продолжали спокойно сидеть за своими столиками, пили, ели и негромко разговаривали, не обращая ни малейшего внимания на событие, разворачивающееся в моем углу у очага. Молодые парни продолжали увлеченно флиртовать с девицами подносчицами. Поэтому до поры до времени мне не стоило бы рассчитывать на помощь других людей, мне следовало бы рассчитывать только на свои силы.
        Моя рука с ножом слегка опустилась вниз и коротким, но резким росчерком дважды прошлась по тому месту, где у человека должна была находиться гортань. То, что последовало после этого, можно было бы объяснить только тем, что двойным росчерком ножа я, по всей очевидности, рассек какой-то важный трубопровод в организме этого зомби. Веером брызнула синяя жидкость, которая мгновенно синими пятнами залила атласную рубашку под камзолом и сам камзол, забрызгало лицо.
        Зомби захрипел, забулькал, из пореза раны полилась синяя жидкость с пеной, он выпустил меня из своей руки и начал заваливаться на бок. Каким-то ловким вывертом мне удалось удержаться на ногах, уходя из-под объятий мертвеца. Запах мертвечины мгновенно распространился по всему обеденному залу таверны, ее посетители начали поворачивать головы в мою сторону. Люди с крайним удивлением наблюдали за тем, как на пол рушилась чья-то фигура в балахоне.
        В этот момент ожили и начали двигаться и три остальных зомби. Они галопом проскочили в мой угол, пытаясь по ходу дела меня загнать и опрокинуть в пылающий очаг. С большим трудом мне удалось-таки увернуться от этой тройки зомби. Но мне удалось-таки ножом полоснуть по бицепсу плеча одного из пронесшихся мимо меня зомби. Меня чуть не вырвало, когда я увидел, как из глубокому порезу в плече сильным потоком хлынули мириады белых червей.
        События в таверне развивались так быстро и взаимосвязано, что я забыл о существовании у себя дара магии. Во время одной из следующих атак зомби, в падении мне удалось сделать подкат еще одному зомби, отчего тот, споткнувшись о ногу, с криком и громким воем влетел прямо в очаг таверны. Пламя мгновенно и жадно его охватило, через какую-то секунду этот зомби уже разваливался на огненные куски. От гибели и ранения в такой быстротекущей схватке меня спасала ловкость рук и быстрота ног, но вскоре я начал ощущать реальную усталость, а пара зомби уже разворачивались для новой атаки. По непонятной причине атака зомби задержалась. Тяжело дыша и едва переводя дух, я огляделся вокруг, глазами разыскивая своих врагов. Самое страшное, что могло бы случиться, если один из зомби атаковал бы меня со спины, а другой спереди, тогда я не смог бы выстоять против двоих зомби.
        Но к своему удивлению я вдруг обнаружил, что один из зомби уже не двигается и, раскинув руки и ноги, распластался на грязном полу таверны. Его смерть, по всей очевидности, поступила от сильного удара по его черепушке некой большой кухонной сковородой.
        Сковорода, смертельное оружие в руках любой женщины, виновница смерти зомби, блистая чугунно-бронзовой чистотой и мощью, покоилась в руках нежной девушки. Убийцей зомби оказалась та девушка, которая только что меня обслуживала и так была похожа на мою любимую Эллиду. В данную минуту она, смущено и, потупив красивые глазки, стояла над неподвижным трупом зомби и не знала, куда спрятаться от любопытствующих глаз мужской публики, которая немым с восхищением ее рассматривала.
        Мне было больше некого опасаться, последний зомби в этот момент был чрезвычайно занят. В дальнем от меня углу таверны его кулаками обрабатывали трое молодцов. Лица боксеров любителей мне показались подозрительно знакомыми, даже не вглядываясь, в них я узнал своих матросов, членов экипажа "Весенней Ласточки". Это они недавно ватагой завалились в таверну. Одно мне было только непонятно, когда я уходил с постоялого двора, то к этому моменту все матросы уже крепко спали и видели вторые сны... . Ну, так это старпому следует в таких запутанных делах разбираться!
        Когда кулачное побоище представление завершилось, мне пришлось раскошелиться и десятью золотыми флоринами покрыть расходы хозяина таверны за порчу мебели, разбитую посуду и моральный ущерб. А главное, несколько монет пойдет на уплату за разбор конфликтной ситуации с городской стражей. Ведь именно стражникам придется заниматься соскабливанием с пола таверны смрадных останков зомби.
        Хозяин таверны остался доволен моим вознаграждением, когда я разобрался в мыслях в его голове Ведь он-то рассчитывал получить от меня всего только пять флоринов.
        Но одно обстоятельство, если судить по выражению лица и прослушиваемым мыслям, явно продолжало смущать хозяина таверны. Он с крайним удивлением в глазах посматривал на девушку подносчицу героиню побоища с зомби. Все время он пытался вспомнить ее имя, а также каким это образом она оказалась у него на службе. Ведь он нанимал четырех подносчиц, а сейчас... хозяин таверны никак не мог сосчитать свой обслуживающий персонал. Девчата то появлялись в обеденном зале, то исчезали за дверьми кухни.
        Уже покидая таверну, я обратил внимание на девушку подносчицу, которая только что прикончила одного из зомби. Сейчас она стояла перед выходом из таверны и, прислонившись спиной к стене, нежно поигрывала чугунной сковородой. Девушка подносчица явно хотела продемонстрировать мне свою готовность применить смертельное женское оружием в том случае, если я неправильно пойму ее намерений. Даже я, будучи весьма ограниченным по смекалке человеком, несколько лет рабства на галере давали-таки себя знать, хорошо понял, что я лишен какой-либо альтернативы. Либо я беру девушку, либо мне придется поближе познакомиться с девичьей сковородой.
        Нагло посмотрев в небесно-синие глаза девушки, я только утвердительно кивнул головой. Девушка, отшвырнув в сторону любимое оружие, едва ею не вышибив последние мозги вышибале таверны, одним только ей известным способом вклинилась в плотный строй матросов, которые следовали мне в кильватер. По тому, как решительно и профессионально она проделала этот маневр и, как молчаливо подчинились ей матросы, я понял, что она далеко пойдет.
        3
        Ремонт "Весенней Ласточки" продвигался вперед быстрыми темпами. Мастерами были перебраны и частично заменены наиболее сильно поврежденные шпангоуты корпуса. Они чуть ли не полностью заменили обшивка и заделаны пробоины в бортах биремы. Была изменена внутренняя компоновка корпуса судна, нижняя палуба была отделена деревянным настилом от трюма, который был поделены на несколько водонепроницаемых отсеков. Бирема получила две новые мачты с улучшенной парусной оснасткой. В ее корме на верхней палубе была возведена новая небольшая надстройка, в которой появились две каюты для капитана и его старшего помощника, а также небольшое помещение нечто вроде кают-компании.
        Каждый я приходил на причал, чтобы посмотреть на то, что мастерами ремонтниками было сделано за день и какие изменения произошли в нашей биреме. Если раньше она напоминала большую и плоскую лодку с парусами, то с каждым днем она все более и более походила на среднюю каравеллу с надстройкой на корме и прекрасной парусной оснасткой. Этот новый облик биремы вызвал громадный интерес у городской публики и местных рыбаков, которые валом повалила на причал, чтобы собственными глазами взглянуть на возрождающуюся красавицу.
        Жители Валенсии были людьми, чья жизнь в той или иной степени была связана с океаном, каботажной торговлей и рыбной ловлей. Поэтому они отлично разбирались в океанских судах различных классов и их парусной оснастки. Они приходили на наш причал не просто посмотреть на новую бирему, но и своими руками потрогать, но и убедиться в том, что произведенные на биреме нововведения действительно улучшили ее мореходные качества, непотопляемость, повысили скорость и маневренность судна.
        Каждый день на наш причал приходило очень много народа. Горожане и местные рыбаки, особо не стесняясь, поднимались на борт биремы и подолгу вели неторопливые беседы с мастерами ремонтниками по поводу нововведений, что серьезно занижало темпы ремонта биремы. Мне пришлось переговорить со своими старыми знакомыми, купцами горлопанами, и договориться с ними о наведении порядка в ремонтных работах и на причале, к которому наша бирема была пришвартована. После разговора морпехи майора Якоба Форенкульта стояли на причале, а их парочка прогуливалась по верхней палубе 'Весенней Ласточки'. Следует отметить, что появление наших морпехов было правильно воспринято городской публикой, она больше не мешала работе ремонтникам.
        За время недели нашего пребывания в Валенсии, герцог Форенкульт сумел показать себя с самой лучшей стороны. Прежде всего, он прекратил пить. В течение пары дней разыскал молодых городских парней из города и близлежащих крестьянских селений, переговорил а потом подписал с ними договор о их службе в морской пехоте. После того, как договор был подписан, майор Форенкульт с этими парнями не расставался ни на минуту, обучая их искусству войны, или было бы вернее сказать, обучая их всему тому, что майор сам об этом знал. По утрам несколько десятков парней во главе с худощавым герцогом, громко и в унисон, дыша, пробегали по набережной, спрыгивали на галечный берег и бежали дальше к предгорьям.
        Возвращаясь примерно через час, молодые парни мылись, переодевались, завтракали, а затем уходили на учебный плац, который посредством магического заклинания я создал на заднем дворе нашего постоялого двора. Там будущие морпехи учились маршировать, ходить строем, сражаться фалангой пехотным каре. Они учились также быстро подниматься по веревочным лестницам, перепрыгивать с борта одного судна на борт другого судна, биться различным холодным оружием на ограниченной площади.
        После вакханалии разгула, устроенного экипажем биремы в первый же день нашего появления в Валенсии, старпом Борг остепенился и на время перестал брать в рот алкогольные напитки. Но не по тому, что он одумался и кому-то поклялся бросить пить. Вы же понимаете, что такой человек, как старпом, без алкоголя в своей жизни не обойдется. Когда, Борг стал старшим помощником капитана биремы 'Весенняя Ласточка', то у него резко возрос темп жизни. В результате старпому стало просто не хватать времени на выпивку. Он развил бешеную активность по исполнению своих должностных обязанностей. И снова проявилась многогранность характера этого человека, старпом Бор умел одновременно заниматься сразу всеми делами. Причем он никогда сам в этих вопросах не путался и не путал ими своих матросов. Борга можно было увидеть или встретить в самых неожиданных местах. То он встречался с городскими купцами, чтобы обсудить с ними ход ремонта биремы. Или переговаривался с отцами города, чтобы получить более высокий процент скидки на поставляемые нам продукты питания. Или беседовал с епископом Валенсии, договариваясь о проведении
церковной службы по завершению капитального ремонта "Весенней Ласточки".
        Старпом Борг оказался необыкновенно коммуникабельным человеком, он в совершенстве владел искусством установления делового или дружеского контакта, умел общаться с людьми различного пола и возраста. Его можно было видеть беседующим с мужчинами зрелого возраста и с парнями, только что достигшие совершеннолетия, даже с подростками или с детьми. Женщины сходили с ума от разговоров со старпомом, от его высказываний и его комплиментов, они никогда ему не отказывали в своем внимании и своем обществе.
        Каждый вечер старпом Борг точно в определенное время являлся ко мне в номер на постоялом дворе и мы долго беседовали, обсуждая повседневные дела и проблемы. А затем я вслушивался в очередной старпомовский экскурс в историю цивилизации человечества на Тринидаде. Эти наши беседы были весьма насыщенными и интересными. Правда, они иногда протекали довольно-таки бурно, старпому Боргу не нравились некоторые мои вопросы. Эти вопросы старпом почему-то считал явно провокационными, но до мордобоя между нами дело никогда не доходило. Наши беседы часто завершались глубоко за полночь, когда матросы экипажа спали непробудным сном. А по утрам старпому Боргу приходилось с большим трудом просыпаться, этот мужик никогда не был жаворонком и он действительно по утрам любил поспать, чтобы подняться на ноги и приступить к своей бесконечной работе.
        О том, что старпом сова, я узнал, когда на собственном опыте убедился в том, что по утрам со старпомом лучше не общаться! Я сам был жаворонком и полагал, что все люди вокруг меня тоже являются жаворонками. На второй или третий день нашего житья на постоялом дворе, я проснулся как обычно и чувствовал себя хорошо выспавшимся и полным сил человеком. Вчера после ночной беседы со старпомом всю ночь меня мучила одна мысль о том, почему же огнестрельное оружие так и не получило своего развития на этой планете? Моим наставником по истории цивилизации Тринидада был, разумеется, Борг, поэтому я, не мудрствуя лукаво, отправился к нему за ответом. Лучше бы я этого не делал! Сначала старпом Борг открыл глаза и поинтересовался, который сейчас час. Я по глупости честно ответил. Затем глаза старпома налились красным цветом, он почему-то зарычал, вскочил на ноги и... выкинул меня в окно. В тот момент на заднем дворе никого не была, горн общей побудки должен был прогудеть примерно через час, поэтому я поднялся на ноги, отряхнул пыль с колен и вернулся в помещение постоялого двора. Мне хотелось снова заглянуть к
своему старпому и спросить, почему он меня выкинул в окно? Но, видимо, сработал инстинкт самосохранения, я отказался от этой идеи.
        После завтрака старпом приходил в себя и становился нормальным человеком, с которым можно было бы обсуждать любой вопрос и заниматься любым делом. Работая со старпомом, я вскоре убедился в том, что сделал абсолютно правильный выбор, поверив и доверившись старпому Боргу. Это человек добровольно взвалил на свои плечи такой груз дел, что не каждый человек мог бы с ними справиться. Но за какое бы дело старпом Борг не брался, он всегда получал отличный результат. Именно мой старпом разрешил нашу основную проблему, связанную с набором в экипаж биремы новых матросов. Нам требовались двести человек экипажа, из которых сто должны были стать палубными матросам, а другие сто человек - морскими пехотинцами, в совершенстве владеющие не только искусством войны, но и искусством гребли веслами биремы.
        Старпом Борг каким-то образом сумел дело найма новых членов экипажа нашей биремы поставить на широкую деловую ногу. Я собственными глазами мог наблюдать за тем, как он беседовал то с одним, то с другим моряком в припортовых кабаках, что-то доказывая и ожесточенно жестикулируя руками. Слухи о том, что нам требуются весельщики и палубные матросы уже распространился по городу и его окрестностям. Результат мгновенно сказался, через пару суток к нам на бирему пошли добровольцы и наемники.
        Самым первым на борт биремы, мы тогда еще оставались на ее борту, поднялся мальчуган лет пятнадцати. Этот мальчуган рассказал мне грустную историю, его отец однажды в рыболовецкой ватаге ушел в океан и не вернулся, вслед за отцом из дома исчезла мать. С десяти лет мальчишку воспитывала бабушка, которая умерла несколько дней тому назад. В этом возрасте мальчуган еще не успел ничему научиться и ничего не умел. Я понимал, что в городе этого мальчишку ожидала не очень-то хорошая участь, сначала он станет юнгой на рыбацком баркасе, а затем начнет работать матросом на каботажном или рыбацком судне, если раньше времени не сопьется. Я долго колебался брать или не брать этого мальчугана в нашу команду, но и наше будущее было туманным и неопределенным. Поэтому, не желая рисковать жизнью и будущим этого мальчугана, я ему отказал, хотя он мне очень понравился.
        Опустив голову, со слезами на глазах наш первый доброволец побрел к сходням, чтобы сойти на берег. Но на сходнях мальчуган нос к носу столкнулся со старпомом Боргом, который в этот момент возвращался из города и поднимался на борт биремы. Старпом был вдребезги пьян, на берегу он справлял третий день своей свободы, но здраво соображал. Он моментально догадался о том, что у этого мальчишки возникла проблема с капитаном биремы, то есть со мной. Абсолютно невменяемым взглядом старпом Борг посмотрел в мою сторону, а затем он этот взгляд перенес на шмыгающего носом подростка, нежно его потрепал по волосам, а затем кивком головы он предложил мальчишке следовать за ним. Они вдвоем скрылись в одном из углов нижней палубы, который старпом Борга в те времена облюбовал в качестве своей личной резиденции.
        Разумеется, я не рассердился и не обиделся на своего старпома за то, что этого мальчишку он сделал своим личным помощников. Ежу было понятно, что у Борга взыграли отцовские чувства и он решил взяться за воспитание этого безотцовщины. Несколько позднее Борг мне сам признавался в том, что в тот период времени нам обоим небывало везло, а свою удачу старпом решил разделить с этим сиротой, дать ему шанс стать человеком в этой жизни. Более того, я искреннее обрадовался такому развитию так как верил в то, что старпом Борг сумеет воспитать мальчишку, будет ему неплохим отчимом. К тому же я умудрился стать крестным отцом этому мальчугану и даже придумал ему новое матросское имя, Гаврош. Первоначально старпом несколько с подозрением воспринял мое предложение, он не хотел, чтобы его пасынок носил какое-нибудь великое революционное имя. А потом ему оно очень понравилось, он даже немного поржал, вновь и вновь повторяя новое имя своего приемного сына.
        За сиротой на борт биремы, а затем ко мне в номер на постоялом дворе по одному и по нескольку человек сразу потянулись и другие желающие влиться в ряды команды нашей биремы. Сначала, разумеется, нас атаковали никому не нужные городские бродяги и бомжи, старики в далекой молодости на парусниках бороздившие океан, которых мы вежливо и осторожно отвергали.
        Чтобы прямым отказом не обидеть человека, всем желающим стать членом экипажа нашей биремы мы предлагали пройти три теста - на силу, на ловкость и на выносливость. Тому, кто не проходил этих испытаний мы говорили 'до свидания', обычно это были именно те люди, кто нам не нравился или не был нам нужен. Вместе с бедолагами к нам приходили и молодые крепкие парни, которых мечтали о романтике морских путешествий, которые во снах видели себя морскими волками. С такими парнями мы долго возились, определяя их наклонности и возможности, чтобы затем воспитать из них старшего матроса или даже унтер-офицера.
        Занимаясь набором матросов и морских пехотинцев, к своему стыду мы внезапно обнаружили, что на настоящий момент не располагаем настоящим морским капитаном навигатором, который мог бы учить нашу молодежь морскому ремеслу.
        Старпом Борг весьма убедительно, но с великим позором всем продемонстрировал, что он ни черта не разбирается, ни в навигации, ни в парусах судов. Один из молодых матросов у него поинтересовался, какая существует разница между прямым и косым парусом биремы. Мой старпом, недолго думая, брякнул, что под косым парусом бирема идет под углом к берегу. Внезапно наступившая во дворе нашей гостиницы тишина, подсказала мне, что Борг произнес неумную мысль. Пришлось мне минут пять ломать руки и нараспев произносить заклинания, чтобы присутствовавшие в тот момент на дворе матросы забыли о высказывании старпома Борга. Но высказанная мысль, вы знаете, какая это вещь, один только раз вслух ее произнесешь, а она сохраняется на века в форме афоризма. Так случилось и с моим Боргом, все члены экипажа теперь хорошо знали о том, что старпом великий дока в парусах и в парусной оснастке судов!
        Ситуация с капитаном наставником ухудшалась с каждым часом. Вот-вот экипаж будет полностью набран и учить его было некому. Мы со старпомом Боргом долго почесывали затылки, не зная, как выйти из этого положения. Нанять моряка со стороны и отдать ему под командование бирему "Весенняя Ласточка", нам в тот момент такой расклад и в голову не приходил. Как это можно было бы родное дитяти отдавать в чужие руки! Поэтому, в конце концов, старпом Борг пожал мощными плечами и многозначительно посмотрел на меня. Этим он мне намекал, мол, назвался груздем, так и полезай в короб.
        Пришлось мне запираться в своем номере постоялого двора и впадать в магический транс. Целый день, находясь в таком трансе, я обучался лоции, навигации, парусному вооружению и его управлению на парусных судах. Должен сразу же признаться, что морское дело оказалось сложной наукой, не сразу чего-либо поймешь или сообразишь, где применяется калифорнийский узел и чем он отличается от мусинга и огонов. А уж о том, что сразу запоминать расположение звезд на ночном небосклоне и говорить было нечего, на небосклоне Тринидада я искал и, разумеется, не мог найти ковша Большой Медведицы.
        Майор Форенкульт, потеряв меня, под вечер заглянул ко мне в номер на постоялом дворе и обнаружил там мое недвижное тело на топчане. Он тут же вызвал старпома Борга и они вдвоем предприняли все возможное, чтобы привести меня в сознание. Они много раз делали искусственное дыхание, массировали сердце, стараясь заставить его снова забиться. Тут майор Форенкульт, вспомнив о своей профессии хирурга, совсем уже собрался вскрывать мою грудную клетку, чтобы заставить работать мое сердце. Слава богу, что старпом Борг вспомнил-таки о своем вчерашнем посыле меня на учебу морскому делу и проявил присущее ему благоразумие. Он категорически отказал новоявленному хирургу демонстрировать свое искусство вскрытия живых людей, заявив, что, если потребуется, он меня и в таком виде похоронит.
        Эта беготня и шумиха, которая случилась по моей вине, я слишком поторопился исполнить совет своего старпома, забыв предупредить друзей о своем намерении.
        Слава богу, что они обошлось без хирургической операции, но, когда вечером я очнулся и поднялся на ноги, то сразу же убедился, что морским волком мне уже никогда не стать. Ну, приобрел я некоторые начальные знания по морскому делу. С грехом пополам смогу проложить курс судна вдоль береговой линии. Также смогу сориентироваться в океане, если увижу свет берегового маяка. Правда, неплохо стал разбираться в косых и прямых парусах, а также в том, как ставить и как их убирать. Но душа моя, как была предрасположена к суше, так с этим чувством и осталась.
        Старпом Борг очень убедительно и с позором продемонстрировал, что ни черта не разбирается в морском деле и парусной оснастке и такелаже судов. Ситуация сложилась настолько сложной, что мы со старпомом Боргом долго чесали затылки, не зная, как выйти из этого положения. Нанимать моряка со стороны и отдавать ему под командование бирему "Весенняя Ласточка" нам и в тот момент и в голову не приходило, как это можно было бы родное дитяти отдавать в чужие руки! Поэтому старпом Борг пожал плечами и многозначительно посмотрел на меня.
        Глава 6

1
        Лагерь призрачной стражи обустраивался и обживался на новом месте. Лейтенант Кимвелл, как его военный комендант, железной рукой наводил в нем строжайшую воинскую дисциплину и распорядок. Он составил такое плотное расписание боевой учебы и подготовки, что в течение дня у солдат и унтер-офицеров практически не оставалось и минуты свободного времени. Основное внимание уделялось подготовке бойцов к ведению боевых действий в пешем строю, отражению атак кавалерии противника.
        Солдаты отрабатывали приемы боя строем фаланги. Помимо освоения технических приемов владения оружием, бойцы вырабатывали в себе чувство веры в поддержку товарища по строю, который в минуту опасности должен был прийти на помощь. В ходе маршировок бойцы заново осваивали выполнение простых и сложных перестроений фаланги, совершая различные маневры на поле учебного боя. Бойцов учили держать строй при налетах и атаках воображаемого противника. По сигналу горна бойцы должны были вступать в бой или откатываться перед противником. В ходе таких тренировок на учебном плацу родилась идея нового оборонительного и наступательного строя - пехотного каре. Это новое построение солдат позволяло командованию более эффективно вести наступательные действия и отражать атаки кавалерии противника.
        Вторая половина дня отводилась занятиям с бойцами по совершенствованию техники владения мечами, саблями и кинжалами, а на учебных стрельбищах - профессионально владеть луками и арбалетами, метко из них стрелять, поражая яблочко мишени. Особое внимание уделялось владению таким сложным видом оружия, пятиметровыми пиками, которые были особенно эффективны в боях с номадской конницей.
        Пока бойцы занимались боевой подготовкой, Эль-Нассар принялся за общие вопросы координации по сколачиванию разномастного скопления людей на территории лагеря в организованное воинское подразделение со всей полагающейся ему инфраструктурой. Поначалу заниматься было особо не о чем, но уже к концу первого дня пребывания в новом лагере дела начали прибавляться, расти, словно снежный ком. Вдруг оказалось, что некому заняться вопросами по обеспечению бойцов продовольствием, формой, ремонтом оружия и амуниции, а главное, вдруг оказалось, что совсем некому было заниматься организацией и координацией действий оперативной и стратегической разведкой.
        Во времена капитана Мурильо всей разведкой занимался полуэскадрон младшего лейтенанта Кимвелла, бойцы которого сутками не покидали седел верховых ящеров, рыская по местности, окружающей старый лагерь, якобы, в поисках неприятеля. Но, по словам самого же лейтенанта Кимвелла, деятельность его полуэскадрона носила показной характер, они выполняли только приказы и распоряжения капитана Мурильо, особо не интересуясь оперативной разведкой. Поэтому Эль-Нассар обратился к своей придворной магине с просьбой заняться организацией оперативной и глубинной разведкой, как он назвал стратегическую разведку, и координацией их работы, Пояснив, что в настоящее время находится в полном незнании о том, что же происходит вокруг нового лагеря и где находится противник.
        Ивонн Де ля Рунж охотно взялась за новую для себя работу. Следовало бы признать, что магиня вскоре увлеклась этим делом, занимаясь организацией разведывательной деятельности. Первым делом Ивонн Де Ля Рунж переговорила с младшим лейтенантом Сандербергом, прислушиваясь к его мнению о том, какие направления или подступы являются наиболее опасными для существования нового лагеря. Вскоре конные разъезды полуэскадрона плотно прикрыли эти направления, но магиня пошла несколько дальше. Ивонн Де Ля Рунж принялась за организацию глубинной агентурной разведки. Она разыскивала, встретилась и договорилась с некоторыми жителями близлежащих деревень о сборе и отправке к ней в лагерь кое-какой информации. Одновременно придворная магиня, встречаясь с военнослужащими лагеря и гражданскими людьми, в их среде пыталась отыскать таких людей, которые, по ее мнению, могли бы работать резидентами или руководителями агентурной разведки. Уже через неделю в некоторых провинциях и регионах султаната появились агентурные сети, которые начали собирать и переправлять магине существенную информацию о реальном положении дел и
происках неприятеля в тех султанатских районах.
        Но основное внимание Ивонн Де Ля Рунж, по-прежнему, уделяла оперативной разведке. При полуэскадроне Сандерберга она создала небольшую группу, в которой работали, но не служили совершенно не военного вида люди. На плечи людей этой группы придворная магиня при молчаливом согласии повелителя взвалила бремя организации и контроля по сбору оперативной разведывательной информации. Эти люди должны были не просто организованно собирать развединформацию, но и хорошо ее анализировать, чтобы на основании этого анализа предупреждать командования о событиях, которые могут произойти на том или ином направлении, или на самих подступах к лагерю..
        В первые дни работы этой группы, информация поступала отдельными , но очень редкими капельками, едва заметным ручейком. К тому же развединформация носила разрозненный и не связанный между собой характер. Но по мере течения времени, росли агентурные сети и постоянно увеличивался поток разведывательной информации. После обработки этой информации аналитиками, на поверхность стали всплывать весьма интересные факты и обстоятельства. Это позволяло аналитиками давать интересные пояснения к ранее непонятным действиям и поступкам неприятеля, а также разъяснять происходившие ранее события. Внезапно прояснилась общая картина захвата столицы султаната и замка повелителя противником, как именно было нейтрализировано ближнее окружение Эль-Нассара. Впервые, на поверхность всплыли имена явных предателей и пособников врага.
        Враг не планировал ведения масштабных боевых действий по захвату султанатской столицы, он собирался, нейтрализировав призрачную стражу в Ани и министра внутренних дел Борга, неожиданно напасть захватить замок, арестовав Эль-Нассара. По неизвестным причинам враг не принял в расчет появление в замке магини Ивонн Де Ля Рунж, в этом вопросе он сильно просчитался. Ему так и не удалось втихую захватить замок и повелителя султаната Гурам,
        Как стало понятным, агрессор не планировал ведения масштабных боевых действий по захвату султаната Гурам и его столицы. Он собирался, нейтрализовав призрачную стражу и захватив в плен министра внутренних дел Борга, неожиданно напасть и захватить замок повелителя. Неприятель полагал, что, арестовав Эль-Нассара, он морально сломит волю султанатского народа к сопротивлению войскам агрессора. По неизвестной причине этот враг не принял во внимание появление в столичном замке придворной магини Ивонн Де Ля Рунж и сильно просчитался. Ему и не удалось без боя захватить столичный замок и повелителя Эль-Нассара султаната Гурам.
        Но в течение последующих двух дней султанат Гурам все же пал к ногам агрессора в основном по той причине, что народ лишился верховной власти. Исчезновением Эль-Нассара эта власть была обезглавлена, некому стало возглавить султанатский народ и поднять его на сопротивление агрессору. Большую роль в этом сыграли удаление призрачной стражи из столичного региона, а также внезапное исчезновение министра Борга, который был вторым человеком в султанате, способным повлиять на действия султанатского народа. В канун нападения министр внутренних дел Борг непонятно кем был отозван из Ани, по дороге в столицу перехвачен, арестован и отправлен рабом на галеры, откуда у него не было шансов спасти свою жизнь.
        Маркиз Алистан избежал вражеских ловушек. Он прямо-таки почувствовал надвигающуюся угрозу его жизни, поэтому бежал, навсегда исчезнув из поля зрения вражеских лазутчиков. Но, к сожалению, Маркиз Алистан в своем распоряжении не имел каких-либо значительных военных сил, чтобы поднять их на борьбу с агрессором и противостоять вражеской агрессии. Но разведчики Ивонн Де Ля Рунж пока еще не накопали информации о том, где же скрывается и чем сейчас занимается маркиз Алистан.
        Председатель законодательного собрания султаната Фалди Эмир оказался предателем. Это по его приказу городская стража без сопротивления войскам неприятеля сложила оружие. Капитан городской стражи Фенрих не подчинился приказу Эмира, одно его подразделение городской стражи оказало врагу упорное сопротивление. Городские стражники его отряда сложили оружие лишь после того, как капитан Фенрих получил серьезное ранение в голову. Раненый капитан Фенрих был оставлен на излечении у одной знахарки, его дальнейшая судьба пока была неизвестна.
        Стало также понятно, почему племена кочевых номадов заранее перешли границу султаната Гурам и сумели захватить султанатское Пограничье. Конницу кочевых номадов агрессор собирался использовать в качестве ударной силы своих вооруженных сил, но дети степных просторов оказались не способными принять и подчиниться строгой воинской дисциплине. Их было невозможно даже в малой степени превратить в регулярную кавалерию. Тогда враг был вынужден вернуться к использованию своих воинских частей, основу которых составили люди в черном. Эти части были дисциплинированными, бойцы участвовали во многих сражениях, но уж очень они тупо действовали на поле боя. Зато отряды людей в черном были прекрасным инструментом для подавления народных смут. Бойцы этих вражеских подразделений безжалостной рукой наводили новый кровавый порядок в захваченных поселениях султанатских провинциях.
        Собранная разведывательная информация в той или иной степени повторяла или дополняла то, что в свое время Эль-Нассару выболтал плохо закончивший свою жизнь демон Сутех. Но и в ней также имелись крупицы информации, которые, по мнению Ивонн Де Ля Рунж, имели большое значение. Так выяснилось, что основным стержнем вражеского войска и его командного состава были поморские шаманы. Именно поморские шаманы планировали и контролировали осуществление всех боевых операций. Именно они в качестве строевых и командующих офицеров планировали и контролировали осуществление всех боевых операций, в которых участвовали отряды и подразделения людей в черном.
        Разведчики Ивонн Де Ля Рунж выяснили, что так называемые люди в черном были уже не совсем простыми людьми. Но они пока еще полностью не превратились в нечисть. Поморскими шаманами или демонами преисподней эти люди лишены человеческих душ, поэтому в боях они не чувствовали болей при ранениях. Они умирали только тогда, когда получали поражались их сердца.
        2
        В новом лагере Эль-Нассар, по-прежнему, размещался в штабной палатке, где жил и работал. Он только попросил квартирьеров ее установить на самом высоком месте кургана, на вершине которого и был построен новый лагерь. С этой вершины открывалась красивейшая панорама на синеющие вдали горные вершины и на мощный лесной массив.
        Лагерь удобно расположился на вершине старого кургана, который высился в глубине тупого угла, образованного сливанием двух небольших, но стремительных течением и весьма глубоких речушек. К кургану можно было бы подойти только по одной дороге, которая, извиваясь змеей, проходила по лесной чащобе. Дорога была перекрыты конными разъездами и тщательно охранялась скрытыми дозорными пикетами. Ивонн Де Ля Рунж создала небольшие и очень простые по управлению тревожные магические обереги, которыми оснастила всех караульных. Стоило только их надломать или каким-либо другим образом повредить, тревога тут же передастся на главные обереги, которые хранились в общей палатке караульных, а также в палатках Эль-Нассара, Ивонн Де Ля Рунж и лейтенанта Кимвелла.
        Когда лейтенант Кимвелл в первый раз увидел эту местность и этот курган, то он прямо-таки взбунтовался. Кимвелл громко заявил, что только полный невежда в военном ремесле мог бы данное место предложить для базирования воинского подразделения. Этот курган в углу слияния двух речушек, по просвещенному мнению лейтенанта, представляло собой настоящую западню. Стоило только противнику обнаружить этот лагерь, как он мог своим небольшим отрядиком наглухо запереть противника в лесном треугольнике. Противнику не потребовалось бы осаждать или штурмовать этот лагерь, ему было бы достаточно перерезать к нему подступы, эту дорогу, вьющуюся по лесу и ведущую к лагерю. В результате чего подразделение, которое базировалось бы в этом лагере на кургане, будет отрезано от местного населения и к нему прекратится подвоз продуктов, а также прекратится поступление любой информации. Прорываться из лагеря через такие заслоны противника также будет чрезвычайно трудно, придется вести беспрестанные бои, в результате которых подразделение понесет крупные потери в живой силе. Форсировать же эти бурные и глубокие реки под
обстрелом противника, возможно, может привести к полному уничтожению их подразделения призрачной стражи.
        В тот момент Эль-Нассар сидел в седле верхового ящера и посматривал на лейтенанта Кимвелла. Он размышлял о том, что лейтенант, разумеется, прав, когда говорит о новом месте расположения нового лагеря, как о естественной ловушке. Но Кимвелл не знал о том, что в двух местах эти реки человеку можно легко перейти вброд. Еще вчера вечером, Эль-Нассар этот вопрос обсуждал с придворной магиней Ивонн Де Ля Рунж. Тогда магиня ему посоветовала этот секрет до поры до времени хранить, как зеницу око, никому о нем не рассказывать. Поэтому Эль-Нассару пришлось в несколько резковатой форме прервать речь лейтенанта Кимвелла и поставить его на место, потребовав, чтобы тот беспрекословно выполнял бы его приказ о строительстве лагеря на вершине кургана.
        После чего по лицу лейтенанта можно было бы легко определить, что ему очень не понравилось столь резкий выпад повелителя, что он серьезно обиделся на произнесенные Эль-Нассаром слова. Но лейтенант Кимвелл, молча, проглотив свою обиду, принялся за строительство лагеря в этом новом месте. Такой быстрый отказ от собственного мнения и молчаливое послушание лейтенанта Кимвелла, Эль-Нассару тоже не очень-то понравилось. Но и он тоже промолчал, других офицеров у него пока еще не было. К тому же Эль-Нассар начинал подумывать о том, чтобы лейтенанта Кимвелла сделать командующим офицером призрачной стражи. Хотя прекрасно понимал, что эту должность должен занимать инициативный офицер, умеющий постоять за свое собственное мнение.
        Сейчас стоя у своей палатки, Эль-Нассар смотрел на учебный плац, на котором маневрировали и несколько хаотично передвигались несколько каре из солдат. Это проводил эксперименты лейтенант Кимвелл, он претворял в жизнь идею одного из своих солдат, который предложил от привычного строя фаланги на поле боя работать небольшими каре. Эль-Нассару тоже понравилась эта солдатская идея. С вершины кургана повелителю было хорошо видно, как эти каре легко прорезали строй фаланги воображаемого противника, весьма эффективно маневрировали и использовались на учебном плацу. Неделю назад, когда начались такие учебные тренировки, эти каре выглядели не совсем убедительно. Но еще неделю дополнительных тренировок и этот вид построения можно будет применить и на поле боя.
        В этот момент Эль-Нассар краем глазом заметил появление придворной магини Ивонн Де Ля Рунж, которая вышла из соседней палатки, которая в лагере называлась штабом разведки. Магиня явно собралась к нему в гости. Эль-Нассар внутренне подтянулся и очень пожалел, что рядом не оказалось зеркала, в которое он мог бы заглянуть и причесать свои волосы. Ивонн Де Ля Рунж все все более и более привлекала его к себе, как женщина. Повелителю очень не нравилось то обстоятельство, что из-за перегруженности в работе они стали гораздо реже, чем раньше, видеться. Ивонн Де Ля Рунж все более своего времени уделяла работе организации и становлению разведывательной службы и, если встречалась с Эль-Нассаром, то всего на несколько минут один раз в день. .
        - Здравствуй, Омар!
        Поздоровалась магиня Ивонн Де Ля Рунж, подходя к Эль-Нассара и присаживаясь на свободный стул.
        - Я так рада тебя видеть. Последнее время мы так мало встречаемся, проводя все время за работой в своих палатках. Хочу сказать только, что тебе удалось очень многое проделать, жизнь в лагере начала постепенно налаживаться.
        Ивонн Де Ля Рунж выглядела несколько обеспокоенной. Она, видимо, получила не очень-то хорошую информацию, в этот момент размышлял Эль-Нассар. Он, не отрываясь, посматривал на лицо этой красивой женщины, которая сегодня так притягивала его к себе. Магиня, видимо, почувствовала этот взгляд Эль-Нассара. До ее души дошли те чувства, которые этот мужчина сейчас к ней испытывал. Ивонн Де Ля Рунж, как женщина, мягко ему улыбнулась и рукой коснулась мужского запястья.
        - Омар, ты меня извини, что прихожу, чтобы по пустякам тебя отвлекать от важных дел. Но мне очень хотелось бы перед тобой похвастаться одной только что полученной информацией из осведомленного источника.
        Ивонн Де Ля Рунж в нескольких словах поведала о том, что только что из Гуама, столицы султаната, поступила срочная информация о создании временного правительства и вместо султаната о формировании нового государства. Во главе временного правительства встал бывший верховный судья султаната, Сами Мирима. В информации также говорилось о том, что со временем новое государство Ромшер войдет в союз независимых государств, который будет образован вместо союза государств Восточной Империи.
        К этому времени Эль-Нассар также слышал и о том, что войска некоторых государств Восточной Империи, которые, якобы, подняли головы и восстали против правления Верховного, сегодня ведут активные военные действия, стараясь подавить сопротивление его имперских гвардейцев. Но повелитель, будучи лично хорошо знаком с истинным характером Верховного, категорически отказывался верить в то, чтобы этот властитель мог бы так легко и просто отказаться от своих завоеваний. Слишком уж долгим и кровавым был его путь к вершинам власти в Восточной Империи, поэтому этот человек вряд ли от нее когда-либо откажется. Он будет до последнего имперского гвардейца, до последней своей капли крови за нее бороться, так что эта борьба может оказаться непредсказуемо долгой и непредсказуемой.
        Всматриваясь в лицо придворной магини, Эль-Нассар вдруг понял, что Ивонн Де Ля Рунж пришла к нему совершенно с другой новостью, а сейчас она его как бы разогревает, готовит к чему-то более важному или более значимому сообщению. Повелитель хотел прервать этот такой милый щебет так ему нравившейся женщины, но вовремя одумался, продолжая демонстрировать внешнее внимание ко всему, о чем она ему рассказывала.
        Всматриваясь в лицо своей придворной магини, Эль-Нассар внезапно осознал, что Ивонн Де Ля Рунж принесла ему совершенно другую, не менее важную новость. А своей предыдущей новостью магиня как бы его разогревала, готовила к чему-то более важному или более значимому сообщению. Повелитель хотел было прервать этот милый женский щебет, чтобы поинтересоваться, в чем дело. Но вовремя спохватился и одумался, так ничего не сказав и не прервав щебет этой столь дорогой и нужной ему женщины. Эль-Нассар, сохраняя на лице внешнее внимание ко всему, о чем она ему рассказывала, внимательно разглядывал магиню.
        Но и Ивонн Де Ля Рунж оказалась далеко не глупой особой. Она мгновенно уловила изменившееся поведение повелителя и эту его едва заметную хитрую улыбочку, промелькнувшую на губах мужчины. Магиня догадалась о том, что ее тайна и женская хитрость раскрыта, что настала пора перехода к рассказу о главной новости.
        - Омар, я чуть-чуть схитрила и встречу с тобой начала с рассказа о столичных событиях. Но тебя, вероятно, заинтересует это краткое сообщение. С этими словами придворная магиня, начальник разведслужбы Ивонн Де Ля Рунж, передала Эль-Нассару небольшой листок бумаги.
        С этими словами придворная магиня, начальник разведслужбы Ивонн Де Ля Рунж, передала Эль-Нассару небольшой листок бумаги.
        Повелитель взял в свои руки этот лист бумаги и внимательно прочитал текст, выведенный на нем каллиграфическим почерком штабного писаря. Текст был донесением одного из султанатским купцов, который в свое время был близким другом министра Борга. Перед самым падением султаната он подружился и несколько раз отправлял письма придворной магине. Вероятно, этому купцу нравилась Ивонн Де Ля Рунж, потому он никогда не отказывал ей в просьбах. Когда недавно придворная магиня занялась организацией агентурной разведки, то одно из первых писем она отправила в адрес этому купцу с предложением о сотрудничестве.
        В своей короткой записке купец ни слова не упомянул о своем согласии или о не согласии работать на разведку Эль-Нассара.
        Но далее в письме он писал об очень интересном факте. Во время встречи с одним из своих друзей таким же, как и он, купцом, тот ему рассказал об одном интересном эпизоде из своей жизни. Недавно ему пришлось посетить султанатское побережье Внутреннего океана и побывать в прибрежном портовом городишке по названию Валенсия. В порту этого городка совсем недавно пришвартовалась разбитая и покалеченная бирема "Веселая Ласточка", которой, по всей очевидности, пришлось побывать в морском сражении.
        В Валенсии команда биремы пару дней пьянствовала и веселилась в городских трактирах и тавернах. Матросы биремы за еду, выпивку и за женщин платили новенькими золотыми флоринами. Причем истратили их такое великое множество, что это могло бы составить целое состояние для любого человека. Далее купец писал о том, что 'старшим помощником капитана биремы "Весенняя Ласточка" был в прошлом известный тебе капитан султанатской призрачной стражи Борг, а капитаном биремы оказался некий немой человек по имени Скар, который к тому обладал магическим даром".
        Эль-Нассар еще внимательно перечитал записку, затем положил ее на стол перед собой и задумался. Видимо, к болтовне демона Сутеха ему следовало бы относиться более серьезно, чем он делал до этого времени. Большая доля информации в болтовне демона при проверке оказалось правдой. Эль-Нассар поднял глаза на Ивонн Де Ля Рунж, в душе удивляясь тому, как она мила и красива. С громадной признательностью в голосе повелитель поблагодарил придворную магиню за время доставленную информацию. Эль-Нассар попросил Ивонн Де Ля Рунж приложить усилия и через резидентов выяснить, как обстоят дела у министра экономики Шустера и где все-таки находится маркиз Алистан.
        В этот момент у стола повелителя возник раскрасневшийся и улыбающийся младший лейтенант Сандерберг, который весело прокричал:
        - Мой повелитель, большой вражеский обоз плетется недалече от лагеря! Может быть, мы его атакуем?!
        3
        Полуэскадрон Сандерберга на верховых ящерах размашистой рысью двигался лесной чащей. Несколько минут назад бойцы полуэскадрона были подняты по боевой тревоге. Они быстро оседлали верховых ящеров и, проверив оружие, пятьдесят всадников через главные ворота покинули территорию лагеря.
        Как только конная колонна скрылась в лесу, то от нее отделились и веером вперед и в стороны разошлись передовые и боковые дозоры. Все эти маневры бойцы полуэскадрона проделали в полном молчании и без приказов-напоминаний со стороны младшего лейтенанта Сандерберга. К этому времени в полуэскадрон для продолжения службы лейтенантом Кимвеллом были переведены два старших унтер-офицера, Бенди и Геронт, которые сумели быстро освоиться в новом для себя воинском подразделении. Унтер-офицеры первым же делом наладили серьезную боевую подготовку, найдя общий язык взаимопонимания, как с ветеранами, так и молодыми бойцами полуэскадрона. Во многом благодаря именно их усилиям полуэскадрон Сандерберга сегодня считался лучшей воинским частью лагерного гарнизона.
        До настоящего момента Эль-Нассар еще не имел собственного верхового ящера, уж слишком ограниченное количество их было. Поэтому он был вынужден воспользоваться верховым ящером одного из бойцов полуэскадрона, который в этот день нес дежурство дневального по всему лагерю. В результате Эль-Нассару в качестве верхового ящера досталась женская особь - рептилии с мягким и покладистым характером. Она оказалась весьма сообразительной, исполняла малейшую команду или указание своего наездника. Впереди Эль-Нассара скакали Сандерберг и один из его унтер-офицеров, то ли это был Бенди, то ли - Геронт, который отвечал за работу передовых и боковых дозоров. Эль-Нассар скакал в общей колонне, вспоминая о том, как сильно Сандерберг удивился его заявлению, что он примет участие в этом быстролетном наскоке на вражеский обоз. По мнению младшего лейтенанта, это была небольшая, не имеющая особо большого значения вылазка и повелителю не стоило в ней участвовать. Получая у Эль-Нассара разрешение, командир разведывательного полуэскадрона Сандерберг утверждал, что он только хотел проверить в боевых условиях работу новых
унтер-офицеров с бойцами по их боевой подготовке.
        Тогда Эль-Нассару показалось, что только магиня Ивонн Де Ля Рунж правильно поняла и оценила это его столь неожиданный поступок. Сначала магиня его прямо-таки упрашивала, отказаться от участия в таком столь незначительном и ничего не решающем бою. Она говорила, что это не дело для повелителя при малейшей возможности бросаться на врага, рискуя своей жизнью. Но затем Ивонн Де Ля Рунж призадумалась, пришла к какому-то решению, а в ее громадных глазах показались слезы. Затем придворная магиня, решительно и крепко по-мужски пожав руку Эль-Нассару, пожелала ему удачи в этом бою и вернуться с победой. Внутренним наитием эта женщина догадалась о том, что Эль-Нассар слишком долго бегал и скрывался от врага, что ему нужна, хоть и небольшая, но настоящая победа над врагом.
        Вернулись разведчики и что-то тихо отрапортовали младшему лейтенанту. Сандерберг дернулся было в сторону повелителя, чтобы с ним согласовать свое решение, но тут вспомнил его слова. Перед тем, как бойцы его полуэскадрона должны были сесть в седла верховых ящеров, Эль-Нассар подошел к младшему лейтенанту и сурово ему напомнил о том, что он, младший лейтенант Сандерберг, является командиром полуэскадрона. Поэтому в качестве этого командира несет полную ответственность за каждое принятое им в боевой обстановке решение. Что свои решения младший лейтенант может, или вернее не обязан, с ним, как с повелителем Эль-Нассаром, согласовывать. Сандерберг отдал приказ и конная колонна из пятидесяти всадников продолжила движение по лесной дороге.
        Вернулись разведчики и что-то тихо отрапортовали младшему лейтенанту. Сандерберг дернулся было в сторону повелителя, чтобы с ним согласовать свое решение, но тут вспомнил его слова. Перед тем, как бойцы его полуэскадрона должны были сесть в седла верховых ящеров, Эль-Нассар подошел к младшему лейтенанту и сурово ему напомнил о том, что он, младший лейтенант Сандерберг, является командиром полуэскадрона. Поэтому в качестве этого командира несет полную ответственность за каждое принятое им в боевой обстановке решение. Что свои решения младший лейтенант может, или вернее не обязан, с ним, как с повелителем Эль-Нассаром, согласовывать. Сандерберг отдал приказ и конная колонна из пятидесяти всадников продолжила движение по лесной дороге.
        Вскоре конный полуэскадрон вырвался из леса и, проскакав километров десять, достиг небольшой рощицы на взгорке, а внизу от этого пригорка пролегала проселочная дорога. Именно по этой дороге должен был пройти вражеский обоз. Не расседлывая ящеров, всадники спешились и рассредоточились. Из рощицы хорошо и на большую глубину просматривались окрестности. Дорога подходила к откосу пригорка, на вершине которого в рощице укрылась засада. Затем, метров через двести дорога понемногу забирала влево, а далее делала резкий поворот вправо и скрывалась за очередным придорожном пригорком.
        Младший лейтенант Сандерберг подошел к Эль-Нассару и в нескольких словах пояснил сложившуюся обстановку. По информации разведчиков, вражеский обоз имел сильную охрану, чуть ли не в пятьдесят номадских всадников и около двух взводов людей в черном. Сейчас обоз несколько опаздывает, он сильно задержался на обеде в одном из близлежащих селений. Но очень скоро должен появиться. Эль-Нассар кивком головы поблагодарил младшего лейтенанта за информацию, но ничего не сказал ему в ответ. В тот момент повелителя беспокоила не сама атака на врага, а несколько иные моменты по организации этого боя.
        Ожидание появления вражеского обоза оказалось утомительным и скучным занятием. Большинство бойцов полуэскадрона лежали на траве и дремали, не выпуская из рук поводья верховых ящеров. Эль-Нассар, стараясь ничем особенным выделяться из общей массы бойцов, устроился в самом центре рощицы и сидел, скрестив ноги по-восточному. Он только изредка поднимал голову, осматривая в сторону дорогу. В такие моменты голова Эль-Нассара была переполнена различными тревожными мыслями.
        Только сейчас Эль-Нассар начал ощущать некоторый дискомфорт от своего столь неожиданного и нестандартного решения, принять участие в атаке на противника. Только сейчас Эль-Нассар сообразил, что вскоре полуэскадрон пойдет лавой в атаку на врага без должного магического сопровождения и прикрытия. А ведь какую-то неделю назад он собственными глазами наблюдал за тем, что обыкновенный маг чародей может натворить на поле боя. В полуэскадроне Сандерберга не было ни одного человека, обладающего хоть малой долей дара магии. Мысль о боевом маге так внезапно появилась в его голове и так его ошеломила, что Эль-Нассар даже расстроился можно было бы сказать, что испугался предстоящей атаки. Они испугался не за самого себя, что может погибнуть в бою, а того, что произойдет, если в рядах охранников вражеского обоза окажется хотя бы один боевой маг?! Эль-Нассар мысленно поклялся, что никогда больше не отправит на боевое задание ни одной части или подразделения, если они не будут иметь сопровождение и прикрытие, хотя бы из одного мага.
        От горестных мыслей Эль-Нассара отвлекло появление еще одного разведывательного дозора. Предусмотрительный Сандерберг разослал несколько таких разъездов по разным направлениям. Подскакав к Сандербергу на взмыленных от скачки верховых ящерах, конные разведчики отрапортовали командиру, что вражеский обоз вот-вот покажется из-за поворота дороги.
        Без дополнительной команды бойцы начали подниматься с земли на ноги и, проверив подпруги своих верховых ящеров, вскакивали в седла. Все это проделывалось бойцами как бы ни торопясь, но уже через минуту бойцы полуэскадрона были готовы к бою.
        Вскоре голова вражеского обоза показалась из-за поворота дороги. Он двигался тяжело и медленно, но без какой-либо осторожки.
        Крестьяне возницы сидели на высоких облучках телег и повозок обоза, они слегка клевали носами и покачивались телами по ходу движения телег. Время от времени возницы, пробуждаясь от спячки, хватались за вожжи и подстегивали своих тягловых ящеров. Но те ни на что не обращали внимания, тягловые ящеры держали свой неспешный шаг, ни на йоту не ускоряя движения, когда просыпались их возницы и яростно вожжами хлестали по бокам здоровых рептилий.
        Эль-Нассар, сидя в седле верхового ящера, хорошо видел, что охрану вражеского обоза составляли примерно пятьдесят всадников номадов. Кочевники, чтобы не глотать пыли из-под тягловых ящеров, скакали чуть в стороне от обоза, прижимаясь к той стороне обочины дороги, которая ближе всего находилась к засаде. Эль-Нассар думал о том, какое именно решение Сандерберг выберет по атаке этого вражеского обоза. Всеми силами набросится на охрану обоза или разделит бойцов эскадрона и одновременно атакует сам обоз, и его охранников. Присмотревшись более внимательно, Эль-Нассар вдруг заметил, что в середине обоза две телеги сплошь замазаны людьми в черном. Таким образом, получалось, что у младшего лейтенанта Сандерберга не было особого выбора решений по атаке этого вражеского обоза. Атаковать требовалось и охрану, и обоз одновременно.
        Последовала негромкая команда Сандерберга бойцы, разделились на две неравные группы. Эль-Нассар оказался в большей группе, которая состояла из тридцати пяти всадников.
        Оставались последние секунды перед началом атаки. В этот момент некоторые из бойцов полуэскадрона молились господу богу о спасении души, перекрещивая свои лбы тремя перстами. Другие что-то бормотали себе в усы, поглядывая по сторонам на друзей и приятелей, с которыми сейчас поскачут в атаку. Каждый из этих бойцов в бою мог рассчитывать только на самого себя, на свое умение владеть мечом и саблей, а также на помощь своего товарища по лаве. Сейчас бойцы хорошо понимали, что это, казалось бы, небольшое и не очень значительное столкновение с противником для некоторых из них станет последним боем в их жизни.
        Когда голова обоз миновал пригорок и стал поворачивать налево, охранная полусотня номадских всадников оказалась непосредственно под рощицей на придорожном пригорке. Сандерберг тихим голосом отдал приказ о начале атаки и шенкелями своего верхового ящера послал вперед. Бойцы полуэскадрона поводьями и шенкелями послали верховых рептилий вперед, вниз на дорогу. По мере ускорения движения верховые ящеры переходили в галоп, а бойцы обнажали палаши и сабли. Конная лава, молча, без особого крика покинула рощицу и покатилась вниз по косогору на верховых номадских кочевников. Только у подошвы косогора, практически у самой дороги конная лава разделилась на два крыла, большое и малое.
        Кочевники не сразу обратили внимание на внезапно возникший посторонний шум, топота ног верховых ящеров. Они слишком поздно подняли головы и увидели летящую на них грозную конную лаву всадников. В этот момент сказалось полное отсутствие у кочевников воинской дисциплины и боевой подготовки. Вместо того, чтобы всем строем по быстрому уйти из-под удара конной лавы противника и, отойдя в сторону перестроиться, чтобы общим и слитным строем заново обрушиться на своего неприятеля. Эти кочевники сбились в кучу и попросту удивленно глазели на мчащуюся на них конную вражескую лаву.
        Конная лава накрыла кочевников, когда те только начали вытаскивать из ножен свои кривые сабли, и тут же погребла их под собой. На первых же секундах рубки бойцы полуэскадрона Сандерберга выбили из седел или порубили чуть менее кочевников номадской полусотни. В бою снова сказался характер кочевников, которые по своей натуре были шакалами войны. Грабить, убивать гражданское население было любимым их занятием. Шакалы войны не любили лобовых столкновений с противником, они всегда уклонялись от таких ударов, обращаясь в бегство. Вот и в этом бою, вместо того, чтобы противостоять атаке противника, оставшиеся в живых кочевники бросились бежать и скрываться на своих верховых ящерах. Разумеется, никто из номадов не сумел уйти!
        Только пятеро молодых номадов с саблями в руках бешено закрутились в тесноте общей свалки и рубки. Они успели зарубить одного и тяжело ранить двоих бойцов полуэскадрона Сандерберга. Двоих кочевников из этой бешеной пятерки остановили арбалетные болты, а троих порубили в капусту бывалые ветераны полуэскадрона.
        Эль-Нассар принимал самое активное участие в атаке, отправив к небесам души двух номадских всадников в этой толчее сабельной рубки. На протяжении всей атаки повелителя по пятам сопровождали, охраняя его с флангов и со спины два самых опытных бойца полуэскадрона. Перед боем Сандерберг им пригрозил, что, если в бою с Эль-Нассаром что-либо случиться, то он с них шкуру спустит. Вскоре повелитель прекратил махать палашом и, вырвавшись из общей толчеи, отскакал немного в сторону. Положив окровавленный палаш на луку седла, Эль-Нассар внимательно наблюдал за финалом боя, в душе не забыв поблагодарить всевышнего за отсутствие во вражеских рядах боевого мага.
        К этому моменту Эль-Нассар уже не ощущал упоения боем, своей силы и мастерства владения палашом. В далекой молодости ему часто приходилось испытывать такие чувства. Тогда во время боя он полной грудью вдыхал страшный запах вражеской крови, когда его сабля беспощадно врубалась в тела грязных кочевников. Когда они один за другим валились из седел своих верховых ящеров. Сейчас же Эль-Нассар, стоя в стороне, наблюдал за тем, как номады по одному пытаются вырваться из окружения, чтобы спасти свои жизни. Сегодня его молодость ушла в далекое прошлое, а вместе с ней ушло и былое упоение боем. Адреналин больше так не стучал мощным молотом ему в голову. Теперь прожитая жизнь и опыт позволяли Эль-Нассару здраво оценивать ситуацию на поле боя.
        К этому времени бой с противником был практически окончен. Охрана обоза была уничтожена, рубка с номадами прекратилась. Люди в черном оказались в доску пьяны и не смогли даже в малейшей мере оказать сопротивления. Часть бойцов, во главе с унтер-офицеров отправилась преследовать прорвавшихся из окружения кочевников, а другая часть бойцов уже во главе с Сандербергом догонять и возвращать обратно ушедший обоз. Несколько бойцов спешилась, они начали осматривать и раздевать убитых кочевников, добивать раненых номадов и собирать в общую кучу оружие и доспехи погибших. Урожай трофеев оказался велик, одних только верховых ящеров набралось тридцать единиц, а мечей и сабель хватило бы на человек сорок.
        Когда обоз вернулся на место боя, то крестьяне возницы слезли с облучков и скучковались в центре дороги. Они с явным интересом посматривали на суетившихся на дороге бойцов полуэскадрона Сандерберга, на аккуратно сложенные вдоль обочины дороги трупы погибших номадов и людей в черном. Крестьяне возницы нутром чувствовали, что эти бойцы, которые только что положили на землю немереное количество номадских всадников, их не тронут. Просто крестьянские души этих возниц пока еще не разобрались в этой сложной ситуации, они пока не понимали, кто на кого напал и кто, в конечном счете, остался победителем этого боя. Один возница, который постоянно поглядывал на Эль-Нассара, не выдержал и, перекрестившись, подошел к повелителю низко ему поклонился и спросил:
        - Слышь мужик, что-то лицо мне твое уж очень знакомо. Кем же ты будешь. Может случаем мы встречались с тобой где-либо?
        Он не стал ждать ответа Эль-Нассара, а вдруг звонко шмякнул руковицей о землю и громко воскликнул:
        - Да вспомнил я, где тебя видел. Да в нашей столице, ты мой родной! Тогда ты еще на белом коне ездил и был нашим повелителем!
        - Да вспомнил я, где тебя видел. Да в столице, родной ты мой, ты еще на белом коне ездил, тогда ты был нашим повелителем.
        Громко произнеся последние слова, этот возница вдруг чего-то испугался. Его глаза забегали по сторонам, он, словно рак, начал пятится полусогнутой в поклоне спиной, пытался затесаться в центр толпы возниц, чтобы там укрыться от взгляда Эль-Нассара.
        В этот момент к повелителю подошел младший лейтенант Сандерберг. Он отрапортовал Эль-Нассару об окончании боя и понесенных потерях, трех убитых и пятерых раненых бойцах. Затем младший лейтенант повернулся лицом к возницам и громко объявил:
        - Милостивые судари, возницы. Наш повелитель Омар Эль-Нассар прощает вас за службу его врагу и отпускает вас на все четыре стороны. Ваши телеги и повозки мы вынуждены забрать, сделаем все возможное, чтобы вместе с тягловыми ящерами вернуть их вам в скором времени. Я вам советую вернуться домой и особо не распространяться обо всем том, что вы только что видели и слышали. А теперь, милсудари, расходитесь по домам и до скорой встречи.
        Вскоре обоз в сопровождении полуэскадрона Сандерберга тронулся с места и скрылся за поворотом дороги. Возницы продолжали стоять на дороге небольшими кучками, обмениваясь односложными и только им понятными словами. По невозмутимым лицам крестьян было невозможно определить, радуются ли они своему освобождению от неприятеля или же печалятся по поводу потери своих телег или тягловых ящеров. Эти крестьяне возницы впервые в своей жизни оказались в подобной ситуации, они пока не знали, как им следует вести в подобном случае.
        Когда последняя телега обоза скрылась за поворотом, один из возниц подошел к трупу номада и. небрежно пнув его ногой, сплюнул сквозь зубы. Затем он повернулся и медленно побрел по дороге по направлению своей деревушки. Вялой чередой за ним потянулись другие возницы, в душе ругая свою тяжкую крестьянскую долю и проклятую судьбу. Ведь, нет ничего худшего для простого крестьянина, среди лета лишиться собственной телеги и тяглового ящера.
        Глава 7

1
        Девушку подносчицу, так решительно вошедшую в мою жизнь и окружение, в таверне продемонстрировавшую блестящее и отточенное мастерство владение сковородой, имела простое и легко запоминающееся имя Катти.
        Утром следующего дня Катти впервые во время общего завтрака предстала перед моими матросами. Когда она вместе со мной появилась в обеденном зале нашего постоялого двора, то наступило всеобщее молчание. Вскоре молчание было нарушено лихим присвистом восхищения одного из парней. Затем последовали восхищенные взгляды других матросов и их удивленный шепот. Уже вечером этого же дня начались бытовые осложнения и небольшие семейные скандалы. Я даже не предполагал, что в экипаже "Веселой Ласточки" так много сердцеедов и любителей женского пола. Совершенно для меня неожиданно молодые матросы стали не давать Катти прохода. Каждому из них очень хотелось пожать девушке руку, случайно коснуться ее бедра и то, что сзади или спереди. Если же Катти сразу же не оказывала яростного сопротивления этим проявлениям внимания и уважения, то молодежь загоралась страстным желанием продолжить более близкое знакомство с предметами ее одежды и волнующими мужское воображение рельефами девичьей фигуры.
        Но Катти почему-то не понравилось это внимательное и столь тесное отношение к ней со стороны нашего мужского матросского экипажа. Ей удавалось самым невообразимым образом удерживать парней на почтительном от себя расстоянии, не нарушая при этом, в моральном плане, разумеется, мужского самолюбия. Когда ухажер был настойчив и начинал особо горячиться в достижении так близко стоящей цели, переставая понимать простые человеческие предупреждающие слова, то Катти это неожиданное свидание превращала в занятие по рукопашному бою. После такого нежного свидания ухажеру приходилось денек другой походить с синяками под глазами или мчаться к местному костоправу, чтобы нижнюю челюсть вернуть на положенное ей место.
        Видимо, это происходило потому, что девушку Катти интересовало не внимание парней, а трудная наука рукопашного боя. Ведь все время девчонка проводила со мной или в общем строю, маршируя по плацу, оттачивая навыки владения холодным оружием и своими нежными девичьими кулачками. Особенно успешно ей давалась последняя дисциплина, если судить по разбитым носам молодых парней.
        Впрочем, я бы даже сказал, что девчонка не обучалась заново этим навыкам, а как бы совершенствовала опыт владения своими кулаками. Часами она могла выводить сложные пируэты с восточной саблей в одной руке и кинжалом в другой, совершала стремительные выпады и атаки на воображаемого противника. Катти была двуручной, то есть каждая ее рука свободно и независимо от другой владела своим видом оружием. Часто, совершенствуя технику рукопашного боя, она на своих же ухажерах отрабатывала различные типы атак, ударов и блоков. Иногда Катти настолько увлекалась тренировками, что даже ребята начинали быстро догадываться о том, что лучше с этой девицей быть в хороших отношениях и перенести ненасытную страсть к поискам приключений с девицами, на других кандидатур, которых в городе хватало.
        Таким не женским способом, Катти сумела-таки завоевать настоящий почет и уважение со стороны матросов "Весенней Ласточки". Вскоре они стали к ней относится, как "к своему парню" и обходить далеко стороной.
        Правда, я несколько заговариваюсь. Мне следовало бы сказать, что Катти не обучалась заново этим навыкам рукопашного боя, а как бы оттачивала свои способности, тренируя и развивая уже имевшийся у нее опыт владения кулаками, кинжалом и мечом. Ей нравилось часами на плацу выводить сложные пируэты с восточной саблей в одной руке и кинжалом в другой, совершать стремительные выпады и атаки воображаемого противника. Катти была двуручным бойцом, то есть каждая ее рука свободно владела отдельным видом оружия. Часто, совершенствуя свою технику рукопашного боя, Катти на особо рьяных своих ухажерах отрабатывала различные типы атак, ударов и блоков. Иногда девчонка настолько увлекалась тренировкой, что даже парни начинали догадываться о том, что пали жертвой своей глубоко несчастной и безответной любви. На вторую такую тренировку их было уже невозможно затащить. Они понимали, что с этой девицей им не стоит иметь дела. Свою же ненасытную страсть к женскому полу, им следовало бы перенести на других городских девчонок, которые были гораздо податливей.
        Да и в корабельной иерархии Катти сумела отыскать свою нишу, став моим адъютантом или телохранителем. Девчонка поставила себя таким образом, что повсюду меня сопровождала, словно была моей второй тенью. При этом всем своим видом она явно демонстрировала, что никого, кроме меня, в качестве своего начальства не признает. И знаете, это ей вполне удавалось, - вскоре парни оставили ее в покое.
        Майор Форенкульт на занятиях по боевой подготовке к этой девчонке даже близко не подходил. Позже он честно признался, что Катти в тонкостях рукопашного бою разбирается больше и лучше, чем он. А старпом Борг оказался настоящим хитрым и прожженным лисом. Прежде, чем попросить эту девчонку что-либо для него сделать, он подходил ко мне и так тихо, чтобы матросы не услышали, интересовался, не буду ли я возражать в отношении того, что он попросит Катти сделать то или иное дело. Старпому я ни в чем не мог отказать, но Катти сумела быстро найти выход из такого, по ее мнению, разумеется, глупейшего положения. Она распоряжения старпома Борга выполняла с такой неохотой, что мой умница старпом после первой же просьбы больше ко мне подходил с какими-либо просьбами о помощи со стороны моей девчонки.
        Должен откровенно признаться, что Катти мне нравилась, но я никогда не переходил границы взаимоотношений между мужчиной и женщиной, мы не были мужем и женой. Что же касается самой Катти в отношениях со мной, то эта девчонка всегда оказывалась в нужное время в нужном месте. Катти свободно владела искусством мыслеречи и отлично разбирала мои мысленные послания. Могла воспринимать мою мыслеречь без особых усилий и затруднений.
        Иногда мне также казалось, что эта девчонка появилась в моем окружении не совсем уж по моему желанию. И совсем уж не для того, чтобы стать моим адъютантом или личным телохранителем. Во-первых, уж слишком вовремя эта девчонка-телепат вдруг появилась. Да и, во-вторых, уж слишком хорошо она разбиралась во всех моих делах. Она, не стесняясь, в деталях вникала во все вопросы и проблемы, которые ежедневно вставали передо мной. К тому же она, особо не церемонясь, давала мне советы, как поступать в том или ином случае. Одним, словом, эта девчонка так себя вела, словно она точно знала, как мне следует вести в той или иной ситуации, какое мне следует принимать решение по той или иной проблеме. В иные случаи мне даже казалось, что, если я приму не совсем по ее мнению правильное решение, то она возьмется за сковороду.
        Одним словом, с появлением Катти жизнь моя перевернулась верх дном. Меня словно женили, забыв, разумеется, спросить моего мнения о том, хочу я ли этого и не хочу. Девчонка, словно тень или верная женушка, следовала по моим пятам, строго контролируя каждую мою мысль и каждый мой поступок.
        2
        За пару дней до завершения ремонта "Весенней Ласточки" с личной просьбой о встрече ко мне обратился один из отцов-хранителей Валенсии. Встреча была назначена на утро следующего дня в одной из таверн нижней припортовой улицы. Когда мы со старпомом Боргом и Катти появились в обеденном зале таверны, то нас удивили безлюдье и царящая в зале тишина. Видимо, отец-хранитель Сергио принял надлежащие меры, чтобы наша деловая встреча прошла в спокойной и деловой атмосфере.
        Мне понравилась такая предусмотрительность нашего собеседника, а старпом Борг на это лишь презрительно скривил свои губы. Мы с ним расположился за одним из столиков, а Катти пристроилась немного в стороне, но так, чтобы мы были для нее хорошо видны и чтобы она нас хорошо бы слышала. Одним словом, эта девчонка ни на секунду не выпускала меня из поля своего зрения и... контроля. Старпом Борг, по всей очевидности, давно уже о таком раскладе догадался, он искоса поглядывал на меня своими насмешливыми глазами.
        Владелец таверны тут же принес мне с Боргом кувшин отличного вина с тремя глиняными кружками, с громким стуком поставив перед нами на столике. Хозяина, видимо, проинформировали о предстоящей встрече и он заранее к ней подготовился. Третью кружку для вина он хотел поставить на столик перед Катти, но та сердито, словно рассерженная кошка, фыркнула на хозяина, взамен потребовав стакан молока. Хозяин таверны и мой старпом Борг, услышав слова девчонки, несколько озабоченно и с удивлением почему-то на меня посмотрели. Не дождавшись с моей стороны какого-либо разъяснения, хозяин задумчиво, но утвердительно кивнул головой Катти и отправился за молоком на кухню.
        А старпом Борг, нагнувшись, очень тихо, чтобы Катти случайно бы не услышала, и насмешливо прошептал мне на ухо:
        - - Значит, твой телохранитель молодая девчушка не любит вино. Ей нравится молочко! Понимаешь, это звучит так прекрасно - в здоровом теле, здоровый дух! Пейте девчонки молочко... . Ну, не могу понять людей, которые в свои телохранители нанимают любительниц молока, хм-хм.
        Этим детским приколом старпом Борг попытался меня вывести из равновесия духа и хорошего настроения, хотя сам-то он в тот момент был не совсем в духе. Натура у старпома Борга была очень вредной, вот он и старался окружающим его людям испортить настроение. Но, как говорится, он зря старался, меня подобными словечками из равновесия не выведешь.
        Мы появление Сергио ожидали не очень долго.
        В точно назначенный час на пороге таверны возникли пять мужских фигур. Одна из этих фигур тут же направилась к моему со старпомом столику, а четверо амбалов-охранников устроились за соседними столиками. Амбалы телохранители с явным удивлением посматривали на девушку Катти. Этим твердокаменным лбам было трудно поверить в то, что эта хрупкая и нежная девчонка, попивающая молоко, охраняет двух здоровых мужиков.
        - Меня зовут Сергио.
        Усаживаясь за наш столик, сразу же загоровил немолодой, но весьма симпатичный седоволосый человек.
        - Извините, что пригласил на встречу в такое заведение. Но я не совсем был уверен в том, что вы примите мое приглашение на встречу в моем же доме.
        Сергио дождался утвердительных кивков головами с настороны, чтобы затем продолжить:
        - Наша Валенсия, хоть и является маленьким припортовым городком, но представляет собой весьма лакомым кусок пирога. Как порт, мы имеем громадное значение для системы свободного судоходства и мореходства в этом регионе Тринидада. К этому следует добавить, что Валенсия всегда была вне зоны влияния какого-либо отдельного государства. Даже, будучи городом, находящимся на территории султаната Гурам, мы никогда не имели султанатского наместника или главы города. Сегодня мы, как и в прежние времена, поддерживаем океанскую торговлю со всеми заинтересованными государствами, чьи территории выходят на побережье Внутреннего океана, кто желает вести транзитную или каботажную торговлю с другими государствами этого же побережья. Сегодня через наш порт проходит великое множество грузов в любые направлениях. Идет большой транзит оружия в государства Восточной Империи, которая увязла то ли в гражданской войне, то ли отражает иностранную интервенцию. Если сегодня, скажем, перекрыть работу нашего порта, то будет перекрыт канал поставки вооружения, то государства Восточной Империи сразу же окажутся в полной изоляции
от внешнего мира. Тогда военные действия на территории этой империи начнут развиваться самым непредсказуемым образом, окажутся на руку агрессору, который развязал эту бойню. Если он покорит государства Восточной Империи, то, поверьте мне, война тут же перекинется и на территорию Западной Империи. Таким образом, как вы можете видеть, наша Валенсия является неким волшебным ключиком для завоевания всего мира Тринидада. К тому же следует упомянуть, что, к нашему великому сожалению, ни Восточная, ни Западная империи сейчас не имеют каких-либо свободных армейских или флотских сил, чтобы их бросить на оборону этого стратегически значимого порта.
        - А причем здесь мы?
        Сурово прервал рассказ Сергио мой старпом Борг, чтобы затем продолжить свою мысль.
        - Мы не хотим ни воевать, ни драться с кем-либо. Тем более сражаться за высокие духовные идеалы. Мы прагматичные и здраворассуждающие люди. В своих душах мы мечтаем о нашей будущей мирной и благопристойной жизни в материальном достатке. Мы понимаем, что для того, чтобы наша мечта исполнилась в будущем, сегодня нам следует немного поплавать по океану, повстречаться и потрясти за гузку купцов-толстосумов. Чтобы они захотели бы добровольно поделиться с нами своим товаром и своим достатком. Тогда мы сможем зажить так, как об этом мечтаем сегодня. Так, что, милсударь, вы должны нас понять и извинить за столь прямые наши слова. Мы только что со своих шей сняли рабские ошейники, поэтому нам совершенно не хотелось бы, чтобы эти ошейники снова повисли бы на наших шеях.
        - Прежде чем с вами встречаться, я собрал имеющуюся информацию о тебе, старпом Борг, и о тебе, Скар.
        Продолжил нашу беседу Сергио, словно он совершенно не слышал сказанных перед этим слов старпома Борга, с которым я был частично согласен.
        - Если о Скаре какая-либо информация практически отсутствует. Одни только неясные предначертания и знамения. То о тебе милсударь, Борг, нам удалось набрать такую и столько информации, что ее вес в листах бумаги, на которых описываются твои подвиги, превышает разумные пределы. Так, как же к нам сегодня к вам будет лучше всего обращаться милсударь, как к капитану призрачной стражи, как к министру внутренних дел или как к старпому Боргу? Парни, не делайте из меня дурака и не притворяйтесь бывалыми корсарами, а давай-ка поговорим как достойные друг друга и разумные люди, если вы считаете себя разумными людьми, конечно?
        Слушая слова Сергио, я с удивлением, с восторгом и с большим уважением поглядывал на своего друга и своего старпома Борга. Весьма приятно слышать такие высокие отзывы о нем из уст не менее достойного человека. То, что старпом Борг был не однозначным человеком, мне было понятно с нашей первой встречи. Правда, два года назад из-за своего рабского ошейника он был не в состоянии со мной разговаривать, но, тем не менее, произвел на меня самое хорошее впечатление. Но то, что сейчас Сергио говорил о моем старпоме поразило меня до глубины души. Оказывается, этот дружище занимал столь высокие государственные посты. Да, теперь я с этим человеком наделаю таких дел, что весь Тринидад вздрогнет и будет долго трястись!
        Но старпом Борг на эти слова Сергио только похмыкивал себе под нос, еще раз ухмыльнулся и уже с видом опытного интригана-переговорщика продолжил разговор:
        - Вы, милсударь, можете смело обращаться, называя меня старпомом Боргом. Это звание мне вручил мой капитан и одновременно мой друг, которому я полностью доверяю и которого очень уважаю. Сегодня быть старпомом мне очень нравиться, я считаю, что оно наиболее мне подходит. Я не покупал его за деньги и не получал письмо-патент на это звание из рук прожженного султанатского бюрократа. Но давайте вернемся к нашим делам, милсударь, что конкретно вы хотели бы от нас получить, а также чем конкретно можете заплатить за нашу услугу?
        - Благодарю вас, милсударь, за то, что вы смягчили свою позицию.
        В знак признательности Сергио слегка склонил свою седую голову. По моему мнению, он действительно был умным человеком и потихонечку, полегонечку теснил в переговорах моего старпома Борга.
        - Все то, что мы хотели бы от вас получить, состоит в организации и защите Валенсии от нападения номадских кочевников, которые с севера вдоль океанского побережья движутся на наш город. Если нападение на город происходило бы с моря, то мы могли кое-чем противостоять этому противнику. Но перед нападением с суши мы практически беззащитны, в городе нет ни солдат, ни офицеров, которые могли сражаться с конницей кочевников. У нас имеется немало мужчин и взрослых парней, которые могли бы взять оружие в руки и оказать сопротивление наступающему противнику, но они не умеют пользоваться оружием и некому ими руководить во время боя.
        - Скар, заткни глотку своему старпому!
        Вдруг прошелестел в моей голове такой знакомый женский голосок. В сознании тут же появился образ зеленоглазой Эллиды, которая почему-то была очень похожа на Катти. Или это Катти была очень похожа на Эллиду?... В любом случае со своей любимой богиней я не общался целые столетия, дня два или три.
        - Ты, Скар, должен принять предложение Сергио и спасти Валенсию. Твое решение станет переломным моментом твоей жизни на Тринидаде. Ты, Скар, перестаешь быть человеком без имени..., получаешь свое новое рождение и свою новую родину. Ты становишься настоящим мужчиной, да и этот шрам тебе очень к лицу, мой дорогой, мира Тринидад. Мне так хочется крепко к тебе прижаться и тебя расцеловать, мой дорогой и любимый мужчинка. Наступит время, когда мы уже не будем расставаться, но нам приходится дожидаться и даже бороться за то, чтобы это время скорее бы наступило. Но до него пройдут еще годы, многие годы. А пока Катти, мое земное воплощение, присмотрит за тобой, мой дорогой, постережет мою драгоценность. Она не позволит тебе совершить глупость, скажем, случайно жениться на какой-либо земной женщине. Но об этом поговорим несколько позже, когда будем вдвоем. А сейчас заткни глотку своему старпому Боргу, а то я и на него найду управу. Натравлю или заставлю его полюбить какую-нибудь свободную богиню, вот и пусть тогда перед ней, а не перед Сергио выпендривается.
        - Хорошо.
        Продолжил упираться в переговорах старпом Борг, который пока еще не знал о том, что его ожидает в будущем.
        - Но, что же мы конкретно получим от Валенсии в случае нашей победы?
        Я только удивился тому, откуда у старпома Борга появился этот прожженный меркантилизм купца-толстосума и такая уверенность в нашей победе.
        - Все, что захотите.
        Незамедлительно ответил Сергио.
        - Но я предлагаю вам подумать о той возможности, чтобы надолго бросить якорь в Валенсии. Наш город сделать своим опорным пунктом в борьбе, которая сегодня развернулась на территории Восточной Империи. Ведь, согласно древним знамениям и предначертаниям, то Скар вступит в борьбу с самим Великим Духом, настоящее имя которого архонт Арбакас.
        Я от удивления только широко раскрыл рот. Старпом Борг, как ни в чем не бывало и, словно об этом предначертании слышал немало раз, оставался сидеть за столом в спокойной и несколько расслоабленной позе человека, сделавшего свое дело.
        Тогда я решил вмешаться в ход переговоров и мыслеречью обратился к Сергио:
        - Извините, милсударь, но нам нужно время для того, чтобы обдумать ваше предложение, посоветоваться с товарищами по его поводу. Затем мы свяжемся с вами, чтобы проинформировать вас о принятом решении.
        Со стороны, вероятно, было хорошо видно, как этот симпатичный человек был поражен моим внутренним голосом, который так неожиданно прозвучал у него в голове. Сергио, разумеется, знал или, по крайней мере, слышал об этой моей уникальной способности к чревувещанию, этой манической своеобразности. Но, одно дело слышать об таком деле, а совершенно другое дело, когда ты ты слышышь чужой голос в своей собственной голове. Когда я мыслеречью обратился к Сергио, то этот человек аж сильно вздрогнул всем своим сильным и крепким телом. Он даже руки потянул к голове, словно ими пытался защититься от потустороннего вторжения. Но Сергио все же быстро справился с этой неожиданностью, сумекл взять себя в руки. После чего с открытым любопытством в глазах уставился на меня, а затем сказал.
        - Думайте, милсудари, принимайте решение, но имейте в виду, что номады подойдут к воротам нашего городка ровно через три недели. Теперь вы понимаете, что у нас нет времени разыскивать других наемников и договориться с ними об обороне города и защите горожан. Дорога с султанатом уже кочевниками перерезана, а отправлять судно на острова за пиратами тоже поздно. Да, и это только для вашей информации, милсудари, номады появились и пошли на город, как только ваша "Весенняя Ласточка" отшвартовалась в нашем порту. Странное совпадение, милсудари, не правда ли?!
        Сергио молодо поднялся из-за столика и, кивнув на прощанье нам головой, в сопровождении охраны покинул таверну.
        Мы же немного задержались, задумчиво сидя за столом, меланхолично попивая хорошее красное вино. Вино было великолепным и имело шикарный букет вкусов и ароматов, но наши головы были забиты тяжкими раздумьями и расчетами. Сто морских пехотинцев Якоба Форенкульта никак нельзя было выставлять против номадских всадников, которых, по информации Сергио, насчитывалось, примерно, тысяча всадников. Притом наших морпехов никак нельзя было называть настоящими солдатами. Они только приступили к изучению азов военного искусства и пока еще не участвовали в боевых действиях. Морпехи не знали толком, как в пешем строю отражать нападение конницы, а главное эти парни были совсем молодыми и с неустоявшимся характером, поэтому нам совершенно не хотелось их терять на поле боя.
        Поэтому мы были не должны этих парней, необученную молодежь, сразу же бросать в бой. Но как известно, ни один салага так и не сможет стать морпехом, настоящим солдатам, не побывав в бою?!
        Почувствовав мое стремительно ухудшающее настроение, Катти пересела за наш столик и на глазах удивленного Борга, взяла мою руку в свою и начала ее нежно массировать. Посредством такорго массажа девчонка переливала в меня мощный энергетический поток, делая меня уверенным в своих силах. Я ласково прервал массаж и высвободил руку, чтобы, проглотив последний глоток вина, подняться на ноги. Вскоре мы втроем выходили из таверны.
        Хозяин стоял у полуоткрытой двери на кухни и смотрел, как мы, его гости, покидаем таверну. По его дряблой старческой щеке медленно стекала крупная и кристально-чистая слеза! Он знал, что в ближайшеи будущем Валенсию ожидают тяжелые времена. В одном из знамений о Сваре, говорилось о том, что враг полностью разрушит этот припортовоый городок и уничтожит его жителей.
        3
        Сообщение о том, что он со своими морпехами будет защищать Валенсию от нападения кочевых номадов, герцог Якоб Форенкульт воспринял спокойно, без лишних слов и вопросов.
        После поединка с безумным магом наш корабельный доктор сильно изменился в лучшую сторону. По своему характеру, он стал совершенно другим человеком. К сожалению, в этом человеке исчезла юношеская восторженность, он превратился в чрезвычайно прагматичного и делового офицера. Выслушав мо. информацию по этому поводу, герцог спокойно пожал плечами, сказав, что все будет исполнено, тут же убежал заниматься своими неотложными делами. За короткое время майор Форенкульт набрал сто молодых парней, из которых собрался сделать настоящих морских пехотинцев. По утрам его морпехи маршировали по учебному плацу, преодолевали полосу препятствий, занимались рукопашным боем, а по вечерам проходили теорию и практику работы веслом биремы.
        Скажу сразу, мне понравилось герцогское предложение, по крайней мере в нем имелось разумное зерно. План был построен на здравых рассуждениях и на хорошем знании манеры ведения боя номадскими кочевниками. Я только удивился тому обстоятельству, откуда у скромного и без года неделя майора Форенкульта могли появиться такие глубокие познания в номадах.
        Майор Якоб Форенкульт предлагал наших врагов, номадскую конницу, встречать не у ворот города, яростно обороняя городские стены, которых сейчас вообще не существовало. Герцог Форенкульт предлагал провести серию боестолкновений с кочевниками на всем протяжении дороги их продвижения к Валенсии, чтобы в самом последнем столкновении нанести номадам сокрушительное поражение.
        Боестолкновения должны были проводиться по принципу действия каскадных водопадов. В одном месте номадов встречает сильная оборонительная позиция и жесткие оборонительные боестолкновения, а в другом - только легкие укрепления, позволяющие нанести артиллерийский удар по противнику. Каждый раз наши морпехи неожиданно появлялись перед номадскими кочевниками, наносили короткий, но сокрушительный удар и так же неожиданно исчезали с поля боя. Такая каскадная система обороны города позволяла нам вести бои малыми силами и, умело ими маневрируя, держать кочевников в постоянном напряжении, беспокоя противника сильнейшими ударами. В результате номады будут находиться в постоянном напряжении, под непрекращающимися атаками. Чего, по мнению Форенкульта, долго не выдержат и вскоре психологически сломаются, а дальше их можно было бы и физически добивать.
        Одним словом предложение майора Форенкульта позволяло нам, измотав противника в мелких боях и столкновениях, выбрать момент для нанесения мощный завершающего удара, которого конница номадов, наверняка, не выдержит. Все боестолкновения будут проходить на дальних подступах к городу, что позволит сохранить граждан валенсийцев от большого числа потерь.
        Форенкульт в своих расчетах этого плана обороны Валенсии основную ставку делал на использовании артиллерии - катапульт, баллист и скорпионов с большим запасом стрел, дротиков и камней. Все было бы хорошо, но только в нашем распоряжении, к нашему глубокому сожалению, такой артиллерии в настоящий момент не было. Когда я в третий раз прочитывал план майора Форенкульта, то в том месте, где у него говорилось об использовании артиллерии, оторвался от чтения и вопросительно посмотрел в глаза герцога. Форенкульт выдержал этот мой вопросительный взгляд, ничего не сказал, а с независимым видом пожал плечами, словно говорил, а артиллерия дорогие начальнички уж ваше дело, где хотите, там и доставайте.
        Как только вопрос встал об организации разведгруппы, то старпом Борг, ничуть меня не смущаясь, предложил ее командиром назначить мою телохранительницу Катти. Мне очень не понравилось, что я на время лишусь своего адъютанта, кто же за нее будет принимать мои решения, поэтому хотел вспылить и категорически отказать своему старпому Боргу. Но в этот момент Катти мысленно связалась со мной, заверив меня в том, что всегда на ментальном уровне будет находиться рядом со мной. Таким образом, мне пришлось поумерить свой пыл и согласиться с предложением старпома. Но в отметку за зловредство Борга я поручил старпому, отправляться на встречу с Сергио, чтобы подтвердить наше согласие оборонять Валенсию от номадов. Во время этой встречи старпом Борг также был должен вежливо попросить отца-хранителя города достать нам столь нужные катапульты, баллисты и скорпионы.
        Рано утром следующего дня пять неприметных мужчин и одна девушка по имени Катти, вооруженные до зубов и с заплечными мешками, забитыми продуктами, незаметно покинули Валенсию
        Глава 8
        1
        Штабная палатка Эль-Нассара, в которой он к тому же еще и проживал, была установлена на самой высокой точке древнего кургана, на вершине которого и был выстроен новый лагерь призрачной стражи. С высоты этой площадки повелителю было хорошо видно все то, что в данный момент происходило на лагерной территории. А если бросить взгляд еще ниже, то можно было бы увидеть место слияния двух лесных речушек. Одна из них Ниира, более крупная по размерам, неторопливо несла свои воды в один из заливов Внутреннего океана. Другая же горная речушка Пира, с ревом и грохотом каскадных водопадов врывалась в Нииру, как раз за курганом. Влившись в Нииру, Пира мгновенно укрощала свой горный и дикий характер, она навсегда растворилась в широком спокойствии своей лесной подруги.
        В тупом углу слияния этих рек над густым лесным массивом возвышался этот мощный и когда-то очень грозный древний курган, весь изъеденный рытвинами и трещинами. Эти глубокие рытвины и трещины ни одному человеку не позволяли с любой его стороны взобраться на вершину этого кургана, к которой вела одна только дорога, змею вившаяся в лесной чаще. Лагерному караулу, даже не отходя от лагерных ворот, было хорошо видно все то, что двигалось или проезжало по этой дороге. К тому же дорога хорошо охранялась секретными пикетами, конными разъездами и пешими патрулями.
        Лейтенант Кимвелл поднял-таки настоящий скандал, когда лесной дорогой колонна бойцов приблизилась к кургану, и лейтенант сообразил, что этот курган, высивший перед, станет именно тем местом, где будет расположен их новый базисный лагерь. Он приостановил движение колонны и подскакал к Эль-Нассару для выяснения вопроса. Кимвелл категорически возражал в отношении решения повелителя, использовать курган для размещения нового лагеря. По мнению лейтенанта Кимвелла, располагать базисный лагерь на вершине этого кургана было бы крупной стратегической ошибкой. Любой противник, говорил Кимвелл, даже небольшими силами может легко его блокировать, перекрыв эту единственную к нему дорогу.
        Эль-Нассар отлично понимал, что лейтенант Кимвелл был, разумеется, прав, но и не прав одновременно. Лейтенант был прав, утверждая, что эту дорогу действительно можно перекрыть и заблокировать даже малыми силами. Но он был не прав в том, полагая, что она будто бы являлась единственной дорогой, ведущей в лагерь и из лагеря. С вершины кургана на другую сторону Пири существовала еще одна дорога, о существовании которой знали только Эль-Нассар и Сандерберг, который и показал повелителю эту дорогу. Эль-Нассар сразу же приказал Сандербергу забыть о существовании такой дороги и никому о ней даже и не заикаться. Именно по этой причине повелитель принял решение о размещении нового лагеря вершине этого древнего кургана.
        Чтобы прекратить зарождающийся на глазах всех бойцов скандал, Эль-Нассар командирским окриком прервал возмущение лейтенанта Кимвелла и с металлическими нотками в голосе приказал лейтенанту продолжить движение колонны, подняться на вершину кургана и приступить к строительству нового базисного лагеря. Видимо, почувствовав зарождающийся гнев повелителя, лейтенант Кимвелл мгновенно прекратил свои возражения и тут же принялся раздавать соответствующие приказы бойцам. А Эль-Нассар в эти минуты размышлял об этом лейтенанте, которого подумывал продвинуть на должность командующего офицера всего своего войска. С одной стороны повелителю очень понравилось то, что лейтенант так открыто восстал в отношении принятого им решения и месторасположении лагеря, но с другой стороны, почему Кимвелл так быстро сломался и тут же согласился с его последним приказом?
        Тогда колонна бойцов под командованием лейтенанта Кимвелла быстро поднялась на вершину кургана, где они тут же принялись выравнивать его вершину. Затем лагерную территорию обнесли высоким частоколом, благо лес был под рукой. В частоколе прорубили двое ворот в двух противоположных друг от друга направлениях. Причем многие бойцы и сам лейтенант очень удивлялись тому обстоятельству, что вторые ворота выходили прямо на крутейший откос древнего кургана, и в принципе, они были просто не нужны, ими невозможно было бы пользоваться. Но после первого своего открытого возмущения решением Эль-Нассара по вопросу о месте расположения лагеря, лейтенант Кимвелл второй раз уже не рискнул беспокоить повелителя по этому новому вопросу, хотя ситуация была идиотской.
        При тех и при других воротах имелись закрытые караульные помещениями, в которых размещались сами караульные, а также механизмы для быстрого открытия и закрытия стальных решеток и створок ворот. С трех сторон этот лагерь был окружен широким и глубоким рвом, по которому побежали воды обеих лесных речушек. Большую часть его территории занял учебный плац, который Ивонн Де Ля Рунж своей магией подравняли и утрамбовала. Воль одной стороны учебного плаца вытянулись одноэтажные деревянные строения, казармы барачного типа, в которых с относительным удобством расположились триста пятьдесят воинов. С другой стороны плаца была встроена отдельная казарма с большой конюшней для полуэскадрона Сандерберга и его верховых ящеров и передвижной коновязью, но эти строения располагались ближе к западным воротам.
        Над этим лагерным комплексом едва возвышалась еще одна небольшая площадка кургана, на которой были установлены штабная палатка повелителя, а также жилые палатки Ивонн Де ля Рунж и лейтенанта Кимвелла.
        Эль-Нассар стоял у тропинки, спускающейся на основную территорию лагеря, внимательно всматриваясь в то, что сейчас происходило на учебном лагерном плацу. Сегодня около двухсот бойцов одновременно работали на этом плацу. Одни бойцы маршировали небольшими группами, учась чувствовать плечо соседа и одновременно двигаться с товарищами в едином строю. Другие же строили фронт небольших фаланг по шесть рядов вглубь и учились, сохраняя строй и рядность фаланг передвигаться и ими маневрировать.
        Внимание же Эль-Нассара было занято наблюдением за маневрами иного, еще непривычного глазу построения бойцов, которое своей формой напоминало квадрат, имевшего равные стороны. Этот квадрат бойцов вначале несколько судорожно передвигался по плацу, но опытный глаз Эль-Нассара хорошо подмечал, что с каждым разом передвижение этого квадрата становились боле плавными и целенаправленными. Даже издали повелителю было хорошо заметно, что этот квадрат в отличие от привычной фаланги, которая в основном могла передвигаться только вперед и назад, мог без особого труда менять направления своего движения и бойцы в нем могли идти на все четыре стороны света.
        Пешее каре, так назвал этот новый боевой строй тот солдат, который сумел-таки прорваться к своему повелителю и ему лично объяснить придуманную им идею нового построения. Тогда этот солдат сказал Эль-Нассару, что пешее каре может хорошо противостоять натиску и атакам вражеской конницы. Войска же Великого Духа почти на две трети состояли из номадских кочевников. Не смотря на то, что Эль-Нассар уже в течение длительного времени не принимал личного участия в крупных сражениях с применением кавалерии, он сразу же уловил перспективу и оценил возможности такого построения своих бойцов.
        Повелитель вызвал к себе лейтенанта Кимвелла и попросил того вместе с этим солдатом попытаться на учебном плацу воссоздать и немного поманеврировать этим пешим каре. Вот сейчас Кимвелл вместе с этим тем рядовым солдатом и занимался экспериментированием этим квадратом, прототипом пешего каре. Вначале у них мало чего получалось, каре рассыпалось на первых же шагах его движения. Но вот уже, которую минуту солдаты удавалось держать строй пешего каре, которое все более и более уверенно передвигалось в различные стороны по плацу. Эль-Нассар удовлетворенно хмыкнул и подумал о том, что этому солдату стоит присвоить чин капрала и дать ему в подчинение молодых волонтеров, которых он будет обучать сражаться в пеших каре.
        Приближалось обеденное время, поэтому занятия на плацу вот-вот должны были бы прерваться.
        Вторая половина дня в лагере обычно отводилась на то, чтобы бойцы обучались бы или совершенствовались по своей воинской специализации - меченосца, саблиста, пращников, лучников, арбалетчиков или пикинеров. А по вечерам в учебном центре лагере лейтенант Кимвелл проводил занятия по теории военного искусства с наиболее одаренными бойцами. Совершенно неожиданно у Кимвелла пробудился этот талант преподавателя, все свое свободное время лейтенант теперь посвящал этим занятиям, часами терпеливо объясняя молодым бойцам азы военной стратегии и тактики. Эль-Нассар всячески поддерживал это начинание лейтенанта, хорошо понимая, что со временем из этих бойцов вырастут молодые офицеры, которые в дальнейшем составят офицерский костяк его новой султанатской армии.
        Эль-Нассар вернулся в кресло, из которого он также мог наблюдать за всем, что происходило на территории лагеря.
        Где-то вдали мелькали верховые ящеры полуэскадрона Сандерберга, которых жестко гоняли по кругу на длинном корде. Это для того, чтобы ящеры не застоялись бы и не покрылись бы излишним жирком. Эль-Нассар уже подумывал о том, чтобы состав полуэскадрона Сандерберга довести до полного эскадрона. Верховых ящеров, недавно захваченных в бою с номадской охраной обоза, уже имелось достаточное количество для этих целей, но пока не хватало бойцов, которых можно было бы посадить в седла этих верховых ящеров.
        Эль-Нассар перевел свой взгляд к восточным воротам, где в этот момент скучились бойцы полуэскадрона вместе со своим командиром Сандербергом, они внимательно слушали придворную магиню Ивонн Де ля Рунж. Магиня, по всей очевидности, что-то вбивала в эти ослиные упрямые молодые головы, время от времени потрясая своим кулачком перед раскрасневшим носом младшего лейтенанта, который, нагло ухмыляясь, каждый раз утвердительно кивая головой этой женщине. Вероятно, главная разведчица Эль-Нассара проводила очередное занятие со своими учениками, конными разведчиками, на виду у всего лагеря. Она, словно этим своим поведением хотела всем продемонстрировать, что у нее нет каких-либо тайн и секретов от этого мира. Но даже повелитель Эль-Нассар до настоящего времени не мог выяснить, а где же находится ее рабочий кабинет и где она скрывает свои секретные документы, а также других разведчиков, занимающихся созданием и развитием агентурной разведки.
        Поглядывая на эту маленькую женщину, Эль-Нассар чувствовал, как приятно сжимается его сердце. Но сейчас ему явно не хватало рядом присутствия еще одного человека, капитана призрачной стражи и министра Борга, на которого он мог бы положиться. Этот капитан призрачной стражи был и навсегда останется его лучшим другом и настоящим товарищем. В недавнем прошлом он был капитаном призрачной стражи, который вырос до поста министра внутренних дел султаната, став практически вторым человеком в его султанате. Министр Борг бесследно исчез вовремя нападения войск архонта Арбакаса на султанатскую столицу Гурам. Авантюрный характер капитана Борга всегда помогал ему выживать в любых условиях и при любых правителях, поэтому Эль-Нассар не верил в то, что этот человек мог погибнуть в том бою.
        Нашелся один, якобы, очевидец его смерти, который утверждал, что собственными глазами видел, как погиб капитан, когда Борг с небольшой горсткой воинов призрачной стражи пытался вырваться из окруженного противником города. Капитан Борг и его воины успешно отражали атаки номадских всадников, но появление поморского шамана и его черное колдовство сломило их сопротивление. Капитан, якобы, погиб от файербола, запущенного поморским шаманом.
        Но Эль-Нассар не верил всем этим россказням, так как полагал, что капитану Боргу не дано погибнуть безызвестным героем. Султанатский народ обязательно узнал бы о гибели такого человека и его имя прославил бы своими балладами и легендами в веках в веках. Но до настоящего времени повелителю еще не приходилось слышать, хотя бы одной такой легенды или сказания о капитане Борге.
        Что же касается самой магини Ивонн Де ля Рунж, то Эль-Нассар отлично понимал, что он жив и здоров во многом благодаря ее магическому искусству и женскому терпению. Пока для описания своих отношений с этой женщиной он боялся использовать слово "любовь", считая себя слишком старым для такого молодого чувства человеком. Но именно Ивонн Де Ля Рунж предприняла все возможные усилия, чтобы его спасти, вылечить от полученной колотой раны, уберечь от плена шаманов. После падения султанатской столицы и захвата государства вражескими войсками Великого Духа, Ивонн Де Ля Рунж стала свободна от исполнения обязанностей придворной магини и в любую минуту она могла его покинуть. Но женщина осталась с Эль-Нассаром, лишенным престола повелителем. Она плечом к плечу с ним начала сражаться с нечистью за освобождение султаната и возвращение Эль-Нассара на престол султаната Гурам.
        2
        После обеда Эль-Нассар снова вернулся в свое кресло, вынесенное за пределы палатки, из которого можно было бы наблюдать за всеми событиями, происходившими на территории лагеря. Да этот день явно стал днем наблюдения, посредством которого повелитель приходил к выводам и решениям по многим вопросам, требовавшим его немедленного рассмотрения. Посматривая на еще пустующие аллеи, площадки и плац лагеря, Эль-Нассар думал о том, что они правильно поступили и перенесли лагерь на этот курган. Жизнь и активность по обучению бойцов воинскому ремеслу в нем явно налаживались.
        Эль-Нассар невольно начал углубляться в воспоминания о своем двухгодичном прошлом. Многие вопросы и проблемы того далекого времени так и остались не решенными и по настоящий момент. Эль-Нассара очень беспокоила судьба его единственного ребенка, дочери Зульфии. Сегодня его сердце тоскливо замирало при воспоминаниях и переживаниях за свою дочь. Он так и не разобрался до конца в возникшей тогда проблеме, когда обе женщины внезапно пропали на пути в безопасное убежище, в графство Йоркшир Западной Империи.
        Еще до нападения войск архонта Арбакаса на султанат Гурам, Эль-Нассара начали мучить мысли о том, куда бы ему запрятать дочь Зульфию, чтобы с нею ничего плохого бы не случилось в тот момент, когда объявиться враг и нападет на его султанат. Повелитель прекрасно понимал, что именно дочь Зульфия, является самым слабым звеном в его окружении. Ведь он не смог позволить, особенно после внезапной смерти ее матери, чтобы эта девчонка жила бы под постоянным страхом и ее жизни постоянно угрожала бы серьезная опасность. Но и в тоже время он не мог эту юную девчонку вместе с собой таскать по грязным солдатским лагерям и бивакам, ежечасно рискуя ее юной жизнью.
        Из такого сложного положения проглядывался один единственным выход, спрятать Зульфию таким образом, чтобы никакой враг не смог бы разыскать ее следов. В течение короткого времени Эль-Нассар рассмотрел множество вариантов, якобы, чрезвычайно надежных укрытий, но ни один из этих вариантов не давал полных гарантий безопасности, что данное убежище не может быть раскрыто вражескими лазутчиками.
        Тогда к нему пришла фрейлина дочери Ребекка вместе с маркизом Алистаном, они предложили повелителю простой, но весьма действенный вариант укрытия его дочери. Согласно этому варианту фрейлина Ребекка должна была бы забрать и увезти Зульфию к себе домой, в графство Йоркшир Западной Империи. Там, как только Зульфия оказалась бы на территории этого графства, она немедленно попадала бы под надежную защиту рыцарей Белого Сокола, которые составляли специально обученный и подготовленный вооруженный отряд родового клана Ребекки. После недолгих колебаний Эль-Нассар согласился с предложением Ребекки и Алистана.
        Теперь им оставалось решить одну проблему, каким наиболее безопасным путем Зульфию и Ребекку доставить в графство Йоркшир. Ожидать прибытия рыцарского эскорта клана, уже не было времени, война могла разразиться в любую минуту. Хотя тогда султанат все еще оставался территорией, где царили тишина и покой, и только номады разбойничали в султанатском Пограничье. В душе Эль-Нассар не верил в то, что эти тишина и покой долго протянутся, поэтому он категорически отказывался отпустить в дорогу Ребекку и Зульфию без охраны и сопровождения.
        На последнем варианте настаивала фрейлина Ребекка, которая полагала, что на мать и дочь, путешествующих вместе, мало кто в дороге обратит внимание. Тогда маркиз Алистан предложил повелителю, взять на себя организацию переезда двух женщин до Йоркшира, но добавил, что ему потребуется не меньше недели для решения организационных вопросов и подбора людей для осуществления этой операции. Неделя для Эль-Нассара была приемлемым сроком, а сам маркиз Алистан был протеже министра внутренних дел Борга, которому повелитель доверял больше, чем самому себе.
        Неделю спустя Ребекка и Зульфия, одетые богатыми простолюдинками, отправились в свое путешествие. Первые дни поездки прошли отлично, каждый вечер Эль-Нассар получал записку от дочери, в которой она восторгалась дорогой, дорожными ландшафтами и людьми, с которыми встречалась. Но затем начались перебои с записками, наступил момент, когда три дня подряд записок от дочери вообще не поступало.
        Каждый вечер, встречаясь с маркизом Алистаном, Эль-Нассар интересовался тем, что же происходит в дороге с его дочерью и Ребеккой, почему от них нет информации, нет записок от дочери или дочь перестала ему писать?! Маркиз Алистан в ответ странно бледнел и, запинаясь языком, говорил о том, что он сам не понимает, что же происходит в действительности с путешественницами. Одни его люди утверждают, что с ними все в порядке, обе женщины вовремя пересекают контрольные пункты. Другие же люди говорили о том, что вокруг этих женщин происходят странные и непонятные вещи. Что они отказываются общаться с людьми, и что они избегают появляться на людях без вооруженного сопровождения.
        Последнее донесение агента маркиза Алистана было получено на шестой день путешествия Ребекки и Зульфии, когда они должны уже были сесть на зафрахтованное для них судно и плыть в Западную Империю. Это агент встречался и разговаривал с капитаном этого судна, который ему сообщил о том, что женщины вовремя не появились, поэтому он вынужден без пассажирок поднять якорь своего судна. В послании ни слова не говорилось о том, прибыли ли или нет в этот припортовый город Ребекка и Зульфия, в какой гостинице они остановились, что с ними могло вообще произойти?! После этой информации агент маркиза Алистана исчез и на связь больше не выходил.
        Местный представитель министерства внутренних дел султаната, который по распоряжению министра Борга проводил собственное расследование данного случая, установил следующие обстоятельства. В город действительно прибыли две путешественницы. Они остановились в центральной гостинице города. Вскоре женщины вышли из гостиницы, чтобы немного прогуляться. После прогулки они уже не вернулись в гостиницу, их никто больше не видел. В гостиничном номере так остался багаж этих женщин. Этих женщин никто не сопровождал и никакого вооруженного эскорта они не имели.
        Получив от Борга запрошенную информацию, Эль-Нассар в бешенстве швырнул листок пергамента в лицо маркиза Алистана и в диком бешенстве орал на этого человека, которого посчитал прямым виновником произошедшего. Он был настолько взбешен, что чуть-чуть не прослушал первые слова маркиза, который тихо прошептал, что в сообщении министерства внутренних дел нет и доли правды. Что Ребекка и Зульфия никогда не планировали отплывать в Западную Империю через тот припортовый город. Услышанная от маркиза Алистана новость до глубины души поразила повелителя Эль-Нассара, он перестал кричать и стал уже более внимательно прислушиваться к словам начальника своей службы дознания.
        А маркиз Алистан говорил о том, что под видом матери и дочери, Ребекка и Зульфия, в сопровождении двух слуг, наиболее подготовленных и вооруженных его агентов, должны были отплыть в графство Йоркшир из прибрежного городка, под названием Валенсия. Перебой с письмами был специально инспирирован для отвлечения внимания вражеских лазутчиков, скрывавшихся в окружении повелителя. В путешествии женщин ничего особенного не происходило вплоть до Валенсии, куда они так не прибыли. Вблизи города в одной из бухт океанского побережья были обнаружены два обезображенных мужских трупа. Высланная команда экспертов установила, что это были его агенты, задушенные магией и полусожженные магическим огнем. Эта же бухточка, в которой были обнаружены трупы, часто использовалась местными контрабандистами для стоянки своих судов или для перегрузки контрабандных грузов.
        Местные жители утверждали, что за пару ночей до обнаружения этих трупов, в ту гавань заходила бирема, которая взяла на борт большой контрабандный груз и двух женщин, одна из которых была рыжеволосой. Один из жителей рыбацкой деревеньки показал, что не помнит точно, но, похоже, бирема называлась "Ласточкой" или "Весенней Ласточкой". Мы, говорил маркиз Алистан, запросили министерство Борга и нам официально подтвердили, что в недавнем прошлом бирема "Весенняя Ласточка" находилась в личном владении бывшего министра Хусейна Файеза, но три года назад она попала на рифы и разбилась, из экипажа биремы никто не спасся.
        Ивонн Де ля Рунж вовремя рассказа маркиза находилась в кабинете повелителя. Когда маркиз Алистан покинул кабинет, то магиня сообщила о том, что по ее просьбе маги Серой Лиги попытались установить магический контакт хотя бы с одной из женщин. Но, к сожалению, мощная магическая блокировка не позволила им установить места их пребывания, но маги с большой степенью уверенности узнали, что в настоящий момент Зульфия и Ребекка живы и здоровы.
        Эль-Нассар не обратил внимания на информацию о том, но на второй день после того, как Ребекка и Зульфия покинули замок, мальчишка Зухрат тоже покинул замок. Караульные же у ворот замка, потом вспоминали, что Зухрат, словно безумный, выскочил из того крыла донжона, где находились спальные покои молодых оруженосцев, помчался на конюшню и вскоре проскакал мимо них на верховом ящере.
        3
        Весть о разгоревшейся гражданской войне в Восточной Империи, однажды принесенная разведчиками, до глубины души взволновала повелителя Эль-Нассара. С давних пор он к Верховному, правителю Восточной Империи, всегда относился с должным чувством уважения и почтения, как младший к старшему. Считал его умным человеком, но жестоким правителем, который ради сохранения личной власти не остановится ни перед пролитием народной крови, ни перед физическим уничтожением отдельных личностей или целых родовых кланов.
        Разворачивающаяся гражданская война в Восточной Империи могла означать только одно, что у Верховного, наконец-то, появился настоящий соперник противник. Этот соперник, начавший претендовать на верховную власть в империи, по своему характеру не должен был отличаться от Верховного, он должен был бы быть таким же жестоким и кровожадным человеком. Но следует отметить, что такая личность, должна была бы быть неординарной и сильной по характеру индивидуальностью.
        Эль-Нассару в его положении изгоя все равно было трудно поверить в то, что Верховному приходится отражать атаки сильного противника, обычно он первым нарушал чей-либо нейтралитет, всеми доступными ему мерами и средствами душил своего противника. Пока было ничего не известно о том, кем же был тот человек или существо, который своими войсками сегодня пытается сломить сопротивление имперских гвардейцев Верховного. Может быть, им был один из представителей инопланетных магов, которые, по словам рядового демона Сутеха, вступили в борьбу за передел верховной власти на Тринидаде? Или может быть, этим существом был сам Великий Дух, архонт Арбакас, который давно хотел Верховного загнать в угол?
        Да и к тому же в настоящий момент Эль-Нассар, к своему великому сожалению, не располагал всей полнотой информации, что же в действительности происходит в Восточной Империи. Какие государства восстали против диктатуры Верховного, какие государства его поддержали в борьбе за сохранение власти? Но, даже сейчас находясь в положении беглеца и изгоя, Эль-Нассар внутренне ощущал свою готовность встать на защиту своего сюзерена, всеми силами, имеющимися в его распоряжении, поддержать имперских гвардейцев Верховного. Будучи до конца честным человеком, способным постоять за свои жизненные принципы и устои, Эль-Нассар был готов до конца дней своей жизни оставаться верным союзником и вассалом Верховного, который в свое время поверил ему и возвел на престол султаната Гурам.
        В момент этих воспоминаний в памяти Эль-Нассара всплыли слова Придворного Мага, злодейски убитого в спину два года назад. Тот во время их последней встречи говорил о начинающейся в мирах Тринидада большой политической игре. Айрон Филдинг тогда провидчески упомянул о том, что именно по султанату Гурам неизвестный враг нанесет свой первый удар. После чего разгорится гражданская война в обеих империях. Тогда он, слушая друга Придворного Мага, Эль-Нассар в глубине души все-таки ему не верил, он не верил всему тому, что тот ему рассказывал.
        В те времена только в воздухе ощущалась растущая тревога из-за некоторых событий, происходивших в их мире. И вот сегодня, всего два года спустя с того времени, все то, о чем рассказывал его друг и маг свершилось, уже имело место. Был стерт с лица земли султанат Гурам, который уже не сможет возродиться тем прежним государством. На картах Тринидада там, где раньше находилось название султаната, враг написал новое имя, какого-то нового государства Ромшер. А те силы, которые уничтожили султанат Гурам, уже спешат, торопятся стереть с лица земли государства Восточной Империи.
        Однажды, еще в те спокойные время, в одной из вечерних бесед Эль-Нассар поделился воспоминаниями с Ивонн Де Ля Рунж, рассказав ей о сути своего последнего разговора с Айроном Филдингом. К его удивлению, придворная магиня неожиданно поддержала мнение своего бывшего мужа, уверенно заявив, что на Тринидаде ведется борьба за передел верховной магии этого мира.
        А сейчас Ивонн Де Ля Рунж еще боле уверена в правильности того, что говорил и утверждал ее бывший муж, Айрон Филдинг. В одном из недавних разговоров с Эль-Нассаром она честно призналась в том, что ее заклинание о их переносе в Ани, не обладало достаточной магической силой и мощью, чтобы оно могло бы разрушить столичный замок, а на его месте разбить зеленую лужайку. Во-первых, она, как магиня, еще не умела аккумулировать в себе достаточной магической силой и мощью, применением которой можно было проделать магическую работу такого объема. Во-вторых, ее заклинание носило обычный рабочий характер, но в какой-то момент, Ивонн Де Ля Рунж это почувствовала, как в ее заклинание начало вплетаться еще одно чье-то дополнительное заклинание. Это заклинание было насыщено такой магико-энергетической силой и мощью, которого она прежде никогда в жизни не ощущала.
        Придворной магине удалось себя сохранить, не позволить этой магии сжечь свой разум только потому, что та магия носила доброжелательный характер и была соплетена, а собой не перекрыла ее заклинание о переносе. Именно мощь и сила этого дополнительного заклинания смела с лица земли замок-цитадель,а на его месте разбила зеленую лужайку.
        Может быть, именно из-за этих обстоятельств, Ивонн Де Ля Рунж, оказавшись под таким мощным магическим воздействием, не смогла магическим путем качественно осуществить свой и Эль-Нассара перенос в Ани. Из-за этого некачественного заклинания они почти на два года задержались в магическом астрале, могло случиться и так, что они могли бы не выбраться из этой магической паутины.
        Но опять-таки вмешалась какая-то добрая магическая сила и помогла им обоим вернуться в свою реальность.
        По возвращению в реальность Ивонн Де ля Рунж тут же связалась с магистром Арцивиусом, главой Серой Лиги Магов, чтобы поделиться с ним своими мыслями по этому поводу. Тот в свою очередь опросил мудрецов Лиги, не слышал ли кто из них о подобных случаях в своей магической практике. Прокопавшись неделю в архивах, мудрецы неожиданно обнаружили, что в древних манускриптах подробно описывались и анализировались события, которые только-только начинали происходить в этом мире.
        Таким образом, мудрецы Серой Лиги Магов в своих магических анналах нашли информацию, которая косвенно подтверждала тот факт, что добро и зло столкнулись в мире Тринидада. Что извне в этот мир проникло некое демоническое создание, очень похожее на человека, но способное принимать и другие личины. Это демоническое существо обладало огромной магической силой, которой маг человек не мог бы противостоять.
        Согласно древним манускриптам, это демоническое создание могло и умело людей лишать душ и из тех людей, лишенных душ, но не успевших превратиться в нечисть, создавать огромные армии. Оно умело руководить и направлять этими своими армиями, намереваясь ими разгромить и уничтожить армии государств Восточной и Западной Империй. Предательством и подкупом оно должно было низвергнуть былых властителей, чтобы воцариться на престолах этих монархий, швырнув себе под ноги поверженные народы.
        Но и у этого демонического создания имелся свой противник, который не позволит ему захватить весь мир Тринидада. Волею судьбы и магии на Тринидаде должен был появиться простой человек, который, пройдя магическую трансформацию в запретных белых песках, станет великим магом и воителем. Он подружится со многими простыми тринидадцами, вместе с встанет на дорогу борьбы с этим демоническим созданием, возглавит и поведет к победе народы Тринидада. Его друзья и приятели станут новыми властителей миров Тринидада. Объединившись, они вышвырнут с планеты чужеродное этому миру демоническое создание, а затем вместе с своими обретенными друзьями этот человек начнет создавать человеческие миры во вселенной.
        После такой информации Эль-Нассар немало времени провел со своей придворной магиней Ивонн Де Ля Рунж, обсуждая эти факты. Уж слишком они совпадали с теми событиями, которые два последних года сотрясали его жизнь. Эти факты в чем-то совпадали с фактами рассказа демона лжи и превращений Сутеха. Только пока была непонятна взаимосвязь между демоническим созданием, инопланетными магами пришельцами и добрым духом, помогшим Ивонн Де Ля Рунж и Эль-Нассару покинуть магический астрал и вернуться в реальность миров Тринидада.
        Но повелитель Эль-Нассар хорошо понимал, что это всего лишь начало, а продолжение вскоре последует.
        Глава 9
        1
        "Весенняя Ласточка" была уже готова выйти в океан для ходовых испытаний, но у нас при полностью набранном экипаже практически отсутствовала палубная команда матросов. Благодаря магическому обучению я научился немного разбираться в морском деле, но этих заочно приобретенных знаний явно не хватало для того, хоть чему-либо научить палубную команду биремы. Каждый матрос этой команды уже обладал определенными знаниями и опытом работы, ноя бы не рискнул с такой командой выйти в океан. Нам нужен был опытный моряк, капитан, который мог бы раздробленную палубную команду превратить в единый и отлично работающий коллектив, который мог бы управляться парусами при любой ситуации в океане, и в штиль, и в самый свирепый шторм.
        Мой старпом Борг вместе со своим помощником Гаврошем метался по трактирам и тавернам Валенсии в поисках требуемого нам опытного капитана. Но все мои и его усилия пока были понапрасну.
        Как ни странно, но именно Сергио помог нам решить тяжкую проблему с капитаном.
        После целых суток обсуждения предложения Сергио, встать на защиту Валенсии от нападения кочевых номадов. В частности, после обсуждения реального плана обороны города, разработанного герцогом Форенкультом, мы все-таки решили взяться за это дело. Но план Форенкульта по организации обороны города малыми силами предусматривал массированное использование катапульт, баллист, онагров и стрелометов, которых у нас сейчас не было. В отместку за непонятное и несколько агрессивное поведение старпома Борга во время последней встречи и разговора с Сергио, я решил именно его отправить к отцу-хранителю города, чтобы он его проинформировал о принятом нами решении. А заодно старпом мог бы попросить того о дружеской услуге, чтобы Сергио помог бы нам и достал тяжелое артиллеристское вооружение - катапульты, баллисты, онагры и стрелометы. К моему удивлению старпом Борг с большой охотой принял мое предложение и уже на следующее утро отправился на рандеву с Сергио, правда, не уведомив того заранее о визите.
        В душе я очень надеялся на то, что эти парни не будут продолжать пикироваться между собой, а, поговорив о делах, мирно разойдутся. Поэтому ожидал, что старпом Борг вернется обратно максимум через час или два. Но, когда старпом не появился на постоялом дворе и через четыре часа, то в моей душе начало зарождаться очень нехорошее предчувствие. В голове появилась мысль о том, что я зря поручил старпому Боргу это мелкое дело, мог бы к Сергио послать любого матроса с запиской. Но прошла половина дня, старпома Борга все еще не было. Такая задержка старпома могла только лишь означать, что встреча этих двух антиподов завершилась... .
        В этот момент дверь моего номера на постоялом дворе с грохотом раскрылась, в номер влетел майор Якоб Форенкульт с перекошенным лицом и сумасшедшими глазами. У меня что-то оборвалось в низу живота, я сразу же понял, что только что привезли труп моего друга, старпома Борга. От переизбытка чувств и горя герцог не в силах был говорить, а только махал руками и делал страшными свои глаза. Он все время махал руками и звал меня выйти во двор. Я судорожно накинул на себя тунику и собрался бежать вслед за Форенкультом, но того в моей комнате уже и след простыл.
        Майор Якоб Форенкульт поступил так, как обычно всегда поступал, - прибежал, всякого нарассказал и тут же убежал восвояси.
        А в моей голове, не останавливаясь, продолжала крутиться ужасная мысль и рисоваться страшная картина, что только что тело погибшего старпома Борга доставили на наш постоялый двор. Что сейчас на этом дворе собираются все матросы и морпехи, они ждут моего там появления, чтобы начать церемонию прощания со старшим помощником капитана. Мне хотелось одновременно и дико кричать и от души плакать, ведь, больше такого друга, как старпом Борг, у меня уже не будет. В одном хитоне и на босую ногу я выскочил за порог номера и, перескакивая сразу через две ступени лестницы, прямо-таки скатился вниз со второго этажа постоялого двора и выскочил на двор. Как я и думал, плац постоялого двор был заполнен нашими матросами и морскими пехотинцами, которые стояли спинами ко мне, со всех сторон окружая тело старпома Борга.
        У меня прямо-таки оборвалось сердце, с дикими криками ужаса и животным ревом, громко требуя, чтобы люди передо мной расступились и позволили бы обнять и в последний раз прижать к сердцу своего умирающего друга, я рванулся к телу старпома Борга. Матросы и морпехи, попав под мой ультразвуковой рев, говорить-то и кричать голосом я, по-прежнему, не мог, со странным удивлением в глазах поглядывая на меня, расступились, но вместо тела погибшего друга, старпома Борга, я вдруг увидел множество непонятных деревянных конструкций. То, что эти конструкции никакого отношения не имели к старпому Боргу, я мгновенно уловил. Но ноги уже не держали меня, поэтому я чуть ли не свалился на землю. Снова появился майор Якоб Форенкульт, чтобы поддержать меня за локоток и не позволить мне упасть. Кстати, мне стоило бы заметить, что и герцог был крайне удивленной моей истерикой, мною устроенную на людях. Но ведь именно герцог ее организовал.
        Немного успокоившись и придя в себя, я решил осмотреть конструкции, которыми был заставлен учебный плац. Это были деревянные конструкции тяжелого стреломета "скорпион". В моей голове тотчас же промелькнула мысль о том, что старпом все-таки сумел договориться с Сергио и за столь короткое время и выбил из него нужное количество тяжелого артиллеристского вооружения.
        Я тут же принял озабоченный и важный вид, с умными словами обратился к майору Форенкульту, приказывая ему срочно сформировать артиллеристское подразделения и вооружить его этими стрелометами. Майор Форенкульт согласно кивал головой и, когда я завершал передачу ему своей многоречивой мысли, то герцог сумел-таки вставить мне в ответ пару фраз о том, что мне следовало бы позаботиться о том, как бы в городе наладить производство стрел для этих "скорпионов".
        2
        В самый ответственный момент, когда я только-только начинал приходить в себя и успокаиваться от предыдущего волнения, мое внимание и внимание матросов и морпехов, собравшихся на плацу, было привлечено непонятными звуками, донесшиеся до нас из-за закрытых ворот постоялого двора. Ворота неожиданно распахнулись, и на плац головой вперед был ловко вброшен большой человек. Этот человек, пролетев в воздухе метра два, как-то плавно приземлился, чтобы растянуться прямо у моих ног.
        Человек ни на что не реагировал, он спокойно лежал и не двигался. Но то, что этот человек жив и здоров, об этом говорили его глаза, веки которых поднимались и опускались в такт дыханию. Я со стопроцентной уверенностью мог бы сказать, что этими глазам человек ничегошеньки не видел. Он еще не пролежал и минуты, а от него уже потянуло и широко начал распространяться шикарнейший аромат перегара можжевеловой водки. По внешним признакам и внутренним показателям данный человек находился в абсолютно бесчувственном состоянии, так как он был до изумления пьян.
        - По словам Сергио, лучше этого человека никто не знает навигацию Внутреннего океана и его прибрежных морей.
        Сказал старпом Борг, откуда-то незаметно возникший рядом со мной. Осторожно носком сапогом, коснувшись плеча, лежащего на земле пьяного человека, старпом продолжил свою глубокую мысль:
        - Я так и не смог с ним переговорить, он оказался настолько пьян, что был не в силах связать воедино ни единого человеческого слова. Поэтому, я решил человека не бросать в беде, а забрать его с собой. Вот и притащил нашего будущего капитана биремы "Весенняя Ласточка" к тебе, капитан Скар. Сам решай и разбирайся, что с ним будешь делать? Кстати, чтобы не забыть, по словам Сергио, этого человека зовут Оскар. Почти, как тебя, Скар, смотри и не перепутай. Оскар лучший мореход Внутреннего океана.
        После своих последних слов старпом Борг разинул свою пасть и издал несколько веселых звуков, которые он сам же называл смехом. Но увидев выражение моего лица, он вдруг запнулся. А когда увидел множество деревянных конструкций "скорпионов", то совсем перестал смеяться. Его лицо сделалось ледяным и испуганным, старпом явно искал объяснение увиденным "скорпионам".
        Теперь настала моя очередь этому всезнайке давать пояснения:
        - Пока ты отсутствовал твой Сергио успел прислать нам тобою запрошенные стрелометы, а майор Форенкульт про моему приказу приступил к формированию артиллерийских расчетов для этих скорпионов. - Снисходительно я пояснил старпому Боргу ситуацию.
        - Какой, к черту, Сергио, - почти заорал Борг, но немного подумав, прекратил крик и, подойдя ко мне, прошептал мне на ухо, - Только час назад Сергио узнал о твоей просьбе. Моя с ним встреча несколько подзадержалась, практически весь день Сергио провел вне дома и мне пришлось долго, чуть ли не весь день, ожидать его возвращения. Он поблагодарил нас за положительное решение, а узнав о нашей просьбе, то пообещал предпринять все возможные шаги, чтобы, как можно быстрее, выполнить нашу просьбу. Обещал через недельку другую чего-нибудь нам подбросить. Это, - старпом Борг кивнул головой в сторону стрелометов, - твои магические делишки, Скар. Ты опять, наверное, весь день просидел в своем номере и медитировал со своей Эллидой, Вот, вместо ребенка, вы и намедитировали эти игрушки.
        Закончив свою краткую, но весьма выразительную речь, старпом Борг от избытка чувств плюнул на землю, а затем подошвой ботинка ловко растер свой плевок. Было понятно, что старпом не очень высокого мнения о своем капитане и его высокой покровительнице.
        Мне тоже было понятно, что Борг пока еще не в силах преодолеть своего внутреннего чувства чистоплюйства по отношению к этому пьяному человеку, который счастливо похрапывал у моих ног. Что же касается стрелометов, выстроившихся рядами на плацу, то мне было ясно и понятно, что все то, что бог дал, то свято. Божественная Эллида подарила нам эти новенькие стрелометы, из божественного арсенала тяжелого вооружения! Что же касается капитана Оскара, то мая память внезапно и сама по себе мне напомнила старпома Борга, когда я примерно две недели назад его нашем смертельно пьяным на палубе "Весенней Ласточки". Поэтому я решил не спешить и не делать каких-либо выводов о человеке, с которым еще не успел переговорить по душам.
        - Старший помощник Борг, - очень вежливо, тактично, но с металлом в голосе я обратился к своему другу, - мне представляется необходимым, чтобы этого человека доставили бы на "Весеннюю Ласточку", чтобы завтра с утра он начал бы знакомиться с экипажем. Поэтому прошу вас, передать его на руки экипажа и попросить матросов, чтобы они соответствующим образом о нем бы позаботились.
        Старший помощник еще раз презрительно сплюнул на землю, посмотрел на меня и, легко вскинув на плечо довольно-таки большого и толстого человека, направился к биреме. Гаврош, который все это время крутился неподалеку, после нашего первого неудачного знакомства он слегка меня опасался и старался мне на глаза не попадать, аж присвистнул от охватившего его удивления. Каких-то двадцать минут назад он вместе с Боргом едва тащил этого мужика, а сейчас старпом Борг один поднял и понес этого человека, и никакой помощи ему было не нужно.
        3
        Утром следующего дня я с Боргом и тремя сопровождающими нас морскими пехотинцами покинул Валенсию. Мы должны были совершить однодневное путешествие по прибрежной дороге, туда и обратно, чтобы ознакомиться с прилегающей к дороге местностью и отобрать места и позиции для организации возможных засад и боевых столкновений с противником. В наше отсутствие старшим офицером по гарнизону остался майор Якоб Форенкульт, который с сияющими от радости глазами воспринял это временное назначение.
        При подготовке нашей экспедиции мы неожиданно столкнулись с весьма интересным обстоятельством. Мы были ограничены в сроках выполнения этого своего задания, должны были в течение дня проехать, как можно дальше от города, и в тот же день вернуться обратно в Валенсию. Что в свою очередь предполагало, что для этих целей нам было бы целесообразно воспользоваться верховыми ящерами. Но тут внезапно выясняется, что верховых ящеров в этом припортовом городе не имеется. В Валенсии было много лодок, баркасов и других плавательных средств, но вот верховых ящеров не было, просто они никому не были нужны.
        Правда, были несколько тягловых ящеров, в город только что прибыл один купеческий караван и застрял, обратную дорогу на материк ему перерезали кочевники. Пришлось нам арендовать этих тягловых ящеров и вот сейчас мы тряслись в седлах этих ящеров. Ни все мы, пять человек, ни сами ящеры были непривычны к седлам верховых животных, вот мы все вместе и образовали своеобразную инвалидную команду, которая едва-едва ковыляла по дороге. Но наши тягловые ящеры ковыляли по дороге несколько быстрее, чем, если бы по ней мы шли пешком.
        Ночью на связь выходила моя разведчица Катти и после многих вопросах о делах и моем самочувствии девчонка в нескольких словах рассказала о собранных разведданных. Дорога была, как дорога, по ее словам, в некоторых местах горы так сильно притесняли ее к океану, она проходила аж по самой водной кромке. В других же местах горы отступади от моря и тогда между дорогой, которая продолжает льнуть к океану, образуется нечто вроде заливного луга, но сплошь покрытого каменной крошкой и огромными валунами. Перед остановкой на ночлег разведгруппа миновала одно место на побережье, которое, по мнению Катти, идеально подходила бы для организации большой комбинированной засады.
        Я окончательно проснулся, когда Катти употребила такое узко военное выражение, как "комбинированная засада". Даже я не считал себя особенно опытным стратегом, чтобы пользоваться этим терминов в нужном подтексте. А земное подобие Эллиды, неужели мне придется с ней прожить до конца своей жизни, продолжало нашептывать у меня в голове, что с нею все в порядке и чтобы я за нее особо не беспокоился. А я и не беспокоился, потому что в этот момент пытался разобраться, что же это такое "комбинированная засада"?!
        В свой дневной график передвижений и осмотра прибрежной дороги я со старпомом Боргом включил обед на том месте, которое, по мнению Катти, можно было использовать для организации комбинированной засады для противника. Старпом Борг даже не прореагировал и не выпал из седла верхового, но тяглового ящера, когда я в деталях ему поведал о ночном контакте с Катти. Оказывается, старпом в тот момент крепко спал. Сова, а Борг был совой, как я это уже говорил, не может бодрствовать по утрам, ей нужно время выспаться, хотя бы до завтрака, а лучше бы до обеда.
        Валенсия располагалась на полуострове, узким копьем далеко уходившего во Внутренний океан. Полуостров был сплошь покрыт невысокими, но малопроходимыми горами. По крайней мере, Валенсия общалась миром в основном по океану, и только изредка сушей, по которой к ней вели целых две дороги. Я несколько преувеличил, упоминая об одной из этих дорог, которая более походила на горную тропу, проходившую по перевалам и ущельям. Этой дорогой мало использовалась, вернее, было бы сказать, что ею никто не пользовался кроме местных чабанов с их овцами. Вторая дорога проходила вдоль восточной стороны полуострова и шла по побережью, она была более обустроена и ею довольно таки часто пользовались купеческие караваны. Купцы этой дорогой водили караваны для последующей отправки грузов, доставленных караванами, за океан или же ими вывозили океанскую экзотику на продажу во внутренние районы материка.
        Уже на первых километрах я прочувствовал своенравный характер этой дороги. В иных местах горы, как говорила мне ночью Катти, до предела сужали дорогу, они вплотную подступали к океану, не давая ей особой свободы, чтобы бежать вдоль узкой кромки линии океанского прилива и отлива. То горы отступали, предоставляя дороге широкий простор. Но в целом, по тому участку дороге, на котором так сладко спал и даже хорошо похрапывал мой старпом Борг, свободно могли пройти три крестьянских телеги, выстроенные в один ряд. Если судить о дороге с точки зрения военных, то мне нужно было бы дождаться, когда проснется Борг и выслушать мнение старпома по этому поводу. Но если судить по его храпу, то эту дорогу следовало бы отнести к числу дорог стратегического назначения.
        Проскакав по дороге еще несколько километров, я видел немало мест, которые можно было бы использовать для организации ложных засад. Они были хороши тем, что совершенно не имели путей отхода. Если какой-либо идиот решил воспользоваться таким местом для организации своей засады, то после нескольких минут боя он убеждался в том, что из этого места его бойцы никуда не могут отступить. Но нам часто встречались и такие места, которые можно было использовать для организации малых засад, они имели отличные и скрытые пути отхода. Нанес удар по противнику и тут же себе скрытно удирай вместе со своими бойцами!
        В середине дня мы добрались-таки до рекомендованного Катти места комбинированной засады. К этому времени старпом Борг окончательно проснулся и развил невероятную активность в участии осмотра мест для организации больших и малых засад. Его тягловый ящер уж весь покрылся испариной, мотаясь по обочине дороге и взбираясь на скальные возвышения. При виде места, рекомендованного Катти, старпом Борг пафосно воскликнул о том, что это именно то место, где он и его войска наголову разобьют противника. Он ведь проспал мое сообщение о разговоре с разведчицей Катти. Да и к тому ему никто пока еще не обещал, что именно он будет командовать морпехами герцога Форенкульта.
        Но старпом Борг был абсолютно прав, когда говорил, что именно в этом месте было бы наиболее целесообразно вместе использовать наши сухопутные войска и наш боевой флот. Я сначала не уловил всей красоты и тонкости мышления своего старпома, не мог сразу же сообразить, что же он имел в виду под "нашим боевым флотом"?!
        Постепенно в наших головах окончательно сформировалась концепция организации обороны Валенсии, разработку которой начал майор Форенкульт. После нашей ознакомительной поездки, эта концепция наполнилась реальным содержанием. Мы с Боргом ее дополнили указанием реальных мест проведения боев в засадах. Теперь нам оставалось наше бумажное творение претворить в реальную содержание, осуществить их на практике.
        Глава 10
        1
        Захваченный вражеский обоз перевозил провиант, что позволило обеспечить новый лагерь продуктами питания на целых полгода. Но в тот момент мало кто из воинов думал об захваченных продуктах. Все бойцы только и говорили о партизанской вылазке и о том, что враг был разбит и ничтожен. Оружия было захвачено такое количество, что им можно было бы вооружить новую сотню бойцов. Эль-Нассар все более и более серьезно подумывал увеличить полуэскадрон Сандерберга до полной сотни и дальше думать о создании собственной конницы.
        Возницы же разбитого вражеского обоза, возвратившись по своим по домам, рассказали о появлении повелителя Эль-Нассара, о его участии в бою, в котором он, якобы, один перерубил всех номадских кочевников. Деревенские заметили много деталей того боя и взахлеб о них рассказывали близким родственникам или своим соседям. Они также много говорили о султанатских воинах, которые храбро сражались и победили врага.
        Эти рассказы, передаваемые из уст в уста, превращались в народные легенды и сказания, чтобы мгновенно распространиться по всему султанату, привлекли внимание и горожан, которые не имели ни малейшей информации о том, что же происходит в провинции, в деревнях. Жители городов интересовались малейшей деталью рассказов о повелителе, ведь столько времени об этом человеке ничего не было слышно. И вот Эль-Нассар снова объявился и появился на людях и не один, а во главе большего количества воинов.
        Эти слухи об Эль-Нассаре, разумеется, очень сильно напугали представителей местного самоуправления, представителями которого были людьми, готовые служить любому правителю, лишь бы находиться у кормушки власти. Эти представители впервые за два года жирования задумались о том, что же с ними произойдет, если повелитель вернется на свой престол?! Они с доносами о появлении Эль-Нассара побежали к своим шаманам руководителям, но те лишь только руками отмахивались от этих пошлых людишек, будучи по горло загруженными делами по гражданской части.
        Слухи побродили по султанату и замолкли, новых подтверждений о появлении Эль-Нассара не последовало, а первый огонь интереса прогорел и начал угасать, так и не успев хорошенько разгореться.
        Никто из членов местного самоуправления и бывших султанатских крестьян не знал о том, что слухи о появлении повелителя Эль-Нассара все же достигли ушей нужных людей - боевых поморских шаманов, которые соскучились по настоящей боевой работе, как они сами об этом говорили. Ведь, султанат Гурам повержен, султанатская призрачная стража уничтожена, крамола среди городского и деревенского населения отсутствует! Поэтому боевые шаманы искали любой повод, чтобы помахать мечом и немного повоевать.
        Как только слухи о появлении Эль-Нассара с войском достигли ушей этих шаманов, то они, не медля, приступили к планированию операции по обнаружению, окружению и уничтожению войска повелителя. Чтобы свои планы привязать к реальности, им потребовалось всего немногого - знать местонахождение лагеря войск Эль-Нассара, а также, какое количество бойцов он имеет на настоящий момент.
        Вокруг места, где была разбита охрана и захвачен вражеский обоз, как-то внезапно появилось и взад и вперед засновали множество людей, которых никогда здесь прежде не было, да и быть не могло. Вдруг, словно по мановению волшебной палочки, появилось большое количество бездомных бродяг и купцов-лотошников, которые с деловым видом так и сновали по глухим лесным дорогам и проезжим трактам, продавая крестьянам всякую всячину и за большие деньги покупая любую информацию об Эль-Нассаре и его воинах.
        Появление такого количества бродяг и купцов-лотошников не прошло мимо глаз и внимания разведчиков Ивонн Де ля Рунж, которые контролировали окружающую местность. Ивонн быстро разобралась в ситуации и догадалась о сути происходящих событий. По ее приказу парочку купцов-лотошников взяли в плен и они, немного поколебавшись, все же поделились имеющейся у них информацией о планируемой операции против войск Эль-Нассара. Но, к сожалению, вражеские лазутчики не знали и не могли знать времени начала операции и какие силы шаманы собирались привлечь для ее осуществления.
        Но на данный момент для Ивонн Де ля Рунж основное значение имел сам факт планирования и подготовки противником такой операции. Еще раз тщательно проанализировав имеющуюся информацию по этой операции, Ивонн Де ля Рунж предложила повелителю, дезинформировав неприятеля о местонахождении отряда, заманить его войска в заранее подготовленную ловушку и там его уничтожить. Выслушав придворную магиню, Эль-Нассар заинтересовался ее предложением и, задав несколько уточняющих вопросов, решил поддержать ее предложение.
        Пленные лазутчики лотошники были доставлены в палатку Ивонн Де Ля Рунж, где магиня немного поработала с их мозгами, заложив в них информацию о точном местонахождении Эль-Нассара и его воинов. Причем, в мозгу каждого из купцов лотошников обладал своим вариантом заложенной информации, которые слегка отличалась друг от друга. Ивонн Де ля Рунж очень хотелось бы, чтобы враг поверил и не усомнился в ее истинности. Этой же ночью пленникам удалось бежать из-за полного ротозейства, проявленного караульными воинами, которые с большим профессионализмом проспали этот побег.
        2
        На вторые сутки после побега вражеских лазутчиков, Ивонн Де ля Рунж обратила внимание на то, что несколько изменились маршруты следования бродяг. Теперь эти люди кружили в районе, где по информации, заложенной в головы бежавших купцов лотошников, должен был находиться основной лагерь воинов Эль-Нассара. Данный факт свидетельствовал о том, что "наживка" сработала, что информация достигла цели. О ней узнали боевые шаманы, которые планируют войсковую операцию по уничтожению повелителя.
        Чтобы еще более противника убедить в том, что он находится на правильном пути, в лесу была организована и проведена небольшая театральная пантомима, несколько бродяг, вражеских лазутчиков, случайно оказались свидетелями появления конной колонны всадников, одетых в форму султанатской призрачной стражи.
        Эль-Нассар вместе с лейтенантом Кимвеллом все это время не выходили из штабной палатки, планируя и прорабатывая каждую деталь предстоящего боя с войсками архонта Арбакаса. Лейтенант Кимвелл предложил исходить из предположения, что в этот бою шаманы против своего враг бросят большое количество конницы из номадов кочевников, поддержанных пехотными частями. Эль-Нассар, немного подумав, согласился с этим мнением и тогда они оба разработали весьма хитроумный план.
        Поблизости от лагеря, чуть ли не в самом центре лесного массива находилась большая поляна, через центр которой проходила дорога, конфигурация которой позволяла использование только ограниченного количества конницы. Одна сторона поляны имела широко разнесенные овраги, которые не позволяли номадской коннице нанести фланговые удары по обороняющейся вражеской фаланге. Лесная дорога выходила на поляну строго против этой фаланги, но в центре поляны дорога разворачивалась на девяносто градусов и вновь уходила в лес.
        Эль-Нассар и лейтенант Кимвелл, обсуждая между собой плюсы и минусы этой позиции, они ею были не очень довольны, но все же решили ее использовать. Повелитель для обороны этой позиции предложил в бою использовать построение солдат в пехотные каре, а также использовать несколько сохранившихся от былых времен баллисты и онагровы, установив их и на флангах позиции, за оврагами. По мнению лейтенанта Кимвелла, артиллеристы после залпа из своих тяжелых орудий, если у них не будет времени на перезарядку орудий, своими мечами и пиками могли усилить общий строй и фланги обороняющейся фаланги.
        В тоже время, помня о своей лихой, но неподготовленной атаке на обоз противника, повелитель Эль-Нассар большое внимание уделил организации магической защиты своих воинов в ходе этого боя. По его личной просьбе Ивонн Де ля Рунж проверила всех воинов, находившихся в лагере, на наличие у них магического дара. Полученный результат нельзя было бы назвать полностью отрицательным. Среди воинов нашлись трое военнослужащих, которые в той или иной степени обладали зачатками магического дара. Если использовать эту тройку по отдельности, то их магическая сила ничего бы не значила, но объединение их в магическое звено начинающих магов превращало в значимую величину. Совместно они могли поднимать и поддерживать магический оборонительный щит. С согласия самих воинов Ивонн Де Ля Рунж решила воспользоваться дарованием этих трех людей в предстоящем бою.
        На следующее утро все воины, способные держать в руках оружие, выдвинулись на поляну и начали строить и укреплять оборонительную позицию. Половина дня ушла установку и юстировку баллист и онагров. К вечеру этого дня строительные работы по оборудованию позиции были завершены, все воины были Кимвеллом проинструктированы, им были разъяснены цели и задача, а также последовательность действий в строю фаланги и пехотных каре.
        К вечеру конные дозоры Сандерберга донесли, что на дороге, ведущей к лагерю, появился большой вражеский отряд, насчитывающий около шестисот номадских конников и трехсот людей в черном.
        3
        Солнце позолотило верхушки могучих, стройных деревьев. Воздух был свежим и напоен приятной лесной прохладой, ароматами запахов зеленой листвы и хвои. Воины просыпались и тут бежали к небольшому ручейку, скрывающемуся в кустарнике, чтобы обмыть лицо и привести себя в порядок перед завтраком.
        Эль-Нассар давно уже был на ногах, ночь напролет его мучили кошмары, так и не дав ему крепко выспаться. Сейчас он мило беседовал с придворной магиней Ивонн Де ля Рунж о погоде, стоящей в это время года. Всеми силами повелитель старался забыть о своих ночных кошмарах, наслаждаясь разговором с этой красивой и нужной ему женщиной. Магиня Ивонн Де Ля Рунж чувствовала этот мужской интерес к себе со стороны повелителя. Внутренним чутьем женщины она понимала, что этого мужчину, который сейчас стоит напротив нее и с ней мило болтает о погоде, что-то очень беспокоит и тревожит. Но он это беспокойство таит в себе. Поэтому женщина, своей глупой женской болтовней о погоде, о приметах сезона и всяких других пустяках, старалась отвлечь его от неприятных мыслей, вывести из дурного расположения духа и, даже, успокоить.
        По последним донесениям разведки вражеский отряд вчера остановился на ночной бивак всего в паре километров от поляны. Ночь во вражеском стане прошла спокойно, только номадские всадники пару раз пытались предпринять какие-то действие, но командование тут же находило на них управу и кочевники успокаивались. Сигнал об общей побудке на этом биваке прозвучал всего час назад. По расчетам разведчиков враг мог выступить в поход часа через два.
        Знакомясь с разведданными, Ивонн Де ля Рунж несколько беспокоила та беспечность, которую проявляли не только номадские всадники, которые до вчерашнего бивака следовали без какого-либо охранения, но и беспечность командиров этого отряда, шаманов. Вражеский отряд остановился на ночлег в опасной близости от своего противника. Обычно боевые шаманы демонстрировали свою высокую профессиональную подготовку, они были опытными колдунами и, получив боевое задание, то с должной ответственностью подходили к его исполнению. Командиров же этого же отряда совершенно не интересовало, есть ли или нет противника перед ними. Они прямо-таки по своей дороге двигались в устроенную им ловушку, не обращая внимания и не замечая, что вокруг их отряда происходит и где находится противник.
        Перейдя на серьезный тон разговора, Ивонн Де ля Рунж высказала свои опасения по этому поводу Эль-Нассару, который, как мог, начал ее успокаивать. При этом он неоднократно повторял, что с их стороны подготовка к бою велась настолько скрытно и тщательно, что совершенно не удивителен и тот факт, что враг их не видит и не знает, где располагаются позиции их засада. Нервы у Эль-Нассара были напряжены не менее, чем у придворной магини, поэтому в середине разговора с Ивонн у него возникало ощущение, что эти слова он произносит для своего собственного успокоения.
        Тем временем лейтенант Кимвелл принялся выстраивать главную фалангу, которая должна была принять на себя главный натиск номадской конницы. Лейтенант несколько раз заставлял ее воинов расходиться, образуя в ее середине широкий проход, и заново сходиться в плотной строй. В душе Кимвелл сильно сожалел о том, что у него очень мало бойцов, поэтому каждый их шаг, каждый маневр фаланги приходилось просчитывать, и смотреть, как они могли повлиять на общую ситуацию боя.
        Лейтенант Кимвелл внимательно осмотрел артиллерийские позиции, на которых грозно смотрелись онагры и скорпионы. Артиллерийские расчеты уже давно были у своих стрелометов, в любую секунду готовые привести их в действие. Тяжело вздохнув, Кимвелл подумал о том, что этот бой пришлось планировать, принимая во внимание, строгую экономию во всем, в бойцах, в маневрах фаланги и количестве выстрелов из стрелометов.
        Затем лейтенант Кимвелл вернулся к фаланге, где в этот момент повелитель о чем-то разговаривал с бойцами ее переднего ряда. Кимвелл браво, по-солдатски, отрапортовал Эль-Нассару о том, что войско к бою готово. В этот момент к ним присоединился младший лейтенант Сандерберг, он в свою очередь доложил, что по донесениям его конных дозоров, враг позавтракал и собирается покидать свой бивак.
        Выслушав обоих своих офицеров, Эль-Нассар головой кивнул им, подтверждая прием рапортов. С приближением начала боя, он все более становился спокойным человеком и военачальником. Он прекрасно понимал, что сегодня с утра события развиваются согласно плану, который они до этого разрабатывали. Что эти события уже ничто не может остановить, разве что он отдаст приказ о сворачивании засады и об отступлении в свой укрепленный лагерь. Но такое оставление своих позиций не только враг, но и его народ может оценить, как моральное и физическое поражение повелителя бывшего султаната Гурам. После такого приказа и отступления Эль-Нассар уже никогда не сможет быть истинным повелителем своего государства.
        До начала боя еще оставалось достаточно много времени, поэтому Эль-Нассару захотелось еще раз увидеть Ивонн Де Ля Рунж. Кивком головы он еще раз поблагодарил обоих офицеров за службу и неторопливо отправился в тот подлесок поляны, где придворная магиня последние минуты боя занималась с тремя воинами, у которых проявился магический дар.
        Магиню и будущих магов Эль-Нассар застал в самый разгар беседы Ивонн Де Ля Рунж с деревенскими парнями, только что натянувшими военную форму. Парни, широко разинув рты, слушали то, что им с яростью втолковывала придворная магиня. Ивонн Де Ля Рунж шаг за шагом объясняла этим молодцам с короткими деревенскими умишками, что и по какому сигналу они должны делать во время боя. Увидев направляющегося к ней Эль-Нассара, магиня мягко улыбнулась, но отрицательно покачала головой. У нее не было времени на то, чтобы переговорить с любимым мужчиной, так как в эти ослиные деревенские головы ей предстояло еще многое вбить.
        Слегка раздосадованный Эль-Нассар круто развернулся и нос с носом столкнулся с младшим лейтенантом Сандерберг, который направлялся к своему полуэскадрону. Разведывательный полуэскадрон был выведен в резерв повелителя и мог вступить в бой только по личному его указанию. Только Эль-Нассар собрался с духом, чтобы этому улыбающемуся младшему лейтенанту высказать все то, что он о нем думает, как далеко в лесу пропел кавалеристский горн.
        Это был условленный сигнал о том, что вражеский отряд покинул свой бивак.
        Глава 11

1
        В Валенсию мы вернулись затемно.
        Верхний город уже спал и видел вторые сны, а на припортовой улице она только начиналась. На ней пока еще было мало народа, жрицы любви еще не появились и не заняли своих постоянных постов. Припортовая улица пока еще не бурлила полнотой ночной жизни, но двери трактиров, таверн уже были широко раскрыты. Зазывалы потихоньку натягивали ливреи, чтобы приступить к своей работе по приглашению гостей в свои увеселительные заведения и по поддержанию в них образцового порядка. Не пьяные еще матросы и трудовой портовый люд с деловыми лицами сновали по улице взад и вперед. А уже закончившие свою работу портовые грузчики собирались кучками и договаривались между собой пропустить рюмочку другую в каком-либо заведении, где можно было бы выпить и поболтать, а, когда появится случай, то и морду набить надоедливому другу или товарищу.
        Словом, все было, как и всегда бывало в припортовых городах, когда я, старпом Борг и сопровождающие нас морпехи на своих тягловых ящерах одрах проехали по этой улице и приблизились к нашей "Весенней Ласточке". На причале рядом с биремой собралось огромное количество ротозеев, которые к чему-то прислушивались и присматривались.
        Когда мы приблизились к этой толпе ротозеев и спешились, то я вдруг услышал рев неизвестного животного, в котором тонули все другие звуки. Вместе со старпомом мы протолкались через толпу. Борг, как опытный боец и человек, отлично владеющий локтями, прокладывал нам дорогу, а я, прикрываясь его здоровенной фигурой, не торопясь, следовал за ним. У сходней биремы мы столкнулись с человеком, который был майором и герцогом одновременно.
        У Якоба Форенкульта, как обычно, не оказалось лишнего времени для общения с нами. Он куда-то очень торопился, но, из чистой вежливости герцог на секунду задержался, чтобы, почесав пятерней свой затылок, взглянуть на меня со старпомом Боргом, прищуренным и оценивающим глазом. Майор Форенкульт действительно куда-то торопился, так как он тут же растворился в полумраке припортовой улицы.
        Мне еще показалось, что майор герцог что-то хотел нам сказать, ехидная улыбочка тронула его губы. Видимо, он собирался нас предупредить о чем-то чрезвычайно важном, но в последнюю секунду Якоб передумал. Я заметил, что и мой старпом Борг как-то странно отреагировал на это поведение Форенкульта. Я не хочу этим сказать, что старпом Борг очень любил и берег нашего корабельного герцога. Мой старпом всегда с пренебрежением относился ко всем людям, которые входили в высшие слои общества, составляли знать или аристократию. Но Якоба Форенкульта он воспринимал с определенным уважением, как к любимой игрушке капитана биремы, поэтому герцога он терпел и даже иногда, по поручению капитана же работал вместе с ним.
        Удивление скользким поведением майора Форенкульта, все еще продолжающийся рев неизвестного животного на палубе биремы, заставляли меня со старпомом Боргом быстрее подниматься на борт биремы. Теперь в этом иностранном реве время от времени проскальзывали нотки на нашем языке, в которых проклинались все святые Тринидада в придачу со старпомом Боргом и капитаном Скаром. Оба эти человека и остальные святые были виноваты во всех грехах, а главное они бросили на произвол судьбы одну невинную душу, заставив ее страшно мучиться и страдать от голода и жажды.
        Я вместе со старпомом Боргом, который никак не реагировал на человеческие страдания, звучавшие и так душевно изливаемые незнакомым мне мужским голосом, все это время он оставался холодным и бездушным человеком, сердце и душу которого никогда не тронет человеческая жалость, поднимались на верхнюю палубу биремы.
        Когда мы вдвоем на нее ступили, то перед нашими глазами открылась незабываемая картина. У центральной мачты биремы стоял Оскар, яростно обрабатывавший ее кулаками, словно боксер тренировочную грушу, и, задрав голову к низким дождевым тучам, в голос, поносивший всех и вся на этом свете. По всей очевидности, человек, только что пришедший в себя после долгого пьяного запоя, в настоящий момент очень пить и испытывал зверскую головную боль. Но этот человек после многих дней беспробудного пьянства сейчас требовал себе пива, эля или вина и чего-нибудь солененького на опохмелку, чего на биреме и в принципе не было.
        Капитан Оскар оказался скандинавом высокого роста и устрашающего вида. Своей анатомией и телосложением тела он сильно напоминал старпома Борга, только был его на голову выше и в плечах шире. Голова Оскара была покрыта длинными бесцветными волосами, скатывающимися волнами к плечам великана, а глаза его были красноватыми, словно отражали свет горящих факелов, которые в связи с наступающими сумерками собирались зажечь матросы биремы. Они осторожно обходили белокурого великана стороной, но было заметно, что нисколько его не боялись и не опасались.
        Капитан Оскар своими стенаниями и требованиями выпивки вызывал нескрываемый интерес у припортовых ротозеев. Они уже были готовы взобраться на палубу нашей биремы, чтобы в большей степени насладиться театральной постановкой с капитаном Оскаром в главной роли.
        Как только мы оказались на палубе, старпом Борг прекратил исполнять роль ледокола, расталкивающего передо мной льды ротозеев и другой публики. Он отошел в сторону и начал наблюдать уже за моим поведением. Стараясь не причинить дополнительную боль этому страдающему человеку, я осторожно коснулся его головного мозга. Чужая головная боль, отвратительное жжение в области желудка и страшное желание глотнуть холодного пива тут же обрушились на рецепторы моего головного мозга.
        Головной болью мозг Оскара пытался сообщить своему хозяину об острой нехватке в его организме витаминов и минералов, о том, что нарушен обмен веществ, расстроена работа желудочного тракта. Все эти и другие расстройства в работе его организма произошли из-за того, что Оскар более недели только пил алкоголь и ничего не ел. Легкими движениями руки я начал виртуально касаться его головного мозга, стараясь массажем головного мозга этого великолепного представителя человечества привести его в порядок, чтобы прошла дикая головная боль, нормально заработали бы внутренние органы и центральная нервная система человека. Уже через пару минут я ощутил, как Оскар слегка расслабился и вздохнул от облегчения, бесследно ушла головная боль. Тут же прекратился рев смертельно раненого быка, Оскар выпрямился и перестал безвинную мачту судна колошматить своими кулачищами.
        Старпом Борг стоял в двух шагах от нас, он прекрасно понимал поведение и состояние Оскара, сам не раз попадал в аналогичное положение.
        Завершив процедуру излечения заблудшей невинной души, я обратился к больному орангутангу мыслеречью:
        - У тебя осталось двадцать минут, Оскар, чтобы умыться, переодеться, перекусить и присоединиться к нам на заседании вечернего штаба. Сегодня мы будем обсуждать много интересных вопросов, принимать важные решения. Одно из них коснется тебя. Так, что не опаздывай и приходи вовремя.
        Я повернулся к нему спиной и прошел в свою новую каюту на верхней палубе биремы.
        Запойный капитан орангутанг прекрасно воспринял все то, что я хотел ему передать этой мыслеречью. Оскар даже не пытался убежать от меня, как обычно поступали другие люди, когда я обращался к ним своей мыслеречью.
        2
        Ровно в полночь на шканцах биремы началось очередное заседание нашего штаба.
        В этот вечер никто на заседание штаба не опоздал. Приглашенные гости Сергио и Оскар прибыли в точно назначенное время. Сегодня Майор Якоб Форенкульт уже был на месте, когда я пришел на заседание штаба.
        Как только я вошел в кают-компанию, старпом Борг тут же открыл заседание штаба и в вкратце, по военному лаконично, обрисовал положение с обороной Валенсии. Иногда он на карте показал возможные места проведения боевых столкновений и организаций засад. Особое внимание старпом уделил описанию того места, где могло бы произойти основное сражение за Валенсию. по мнению Катти, могло бы произойти
        Я внимательно прислушивался ко всему тому, о чем говорил старпом Борг. Он четко и ясно рассказывал собравшимся участникам заседания наши мысли и выводы, к которым мы пришли за время рекогносцировки местности.
        В самый разгар его доклада в моей голове снова появилась мыслеречь Катти, я был вынужден на нее переключить свое внимание.
        - Скар, - сказала Катти, - мы, наконец-то, встретили номадов. Сейчас они находятся примерно в ста километрах от Валенсии и всем табором движутся по дороге в направлении к городу. Скар, у них много, очень много всадников и это настоящий родовой табор с женщинами, детьми и стариками. Поэтому они продвигаются вперед очень медленно, семь-десять километров в день. Несколько сотен молодых всадников кочевников на верховых ящерах скачет впереди и сзади табора в качестве его охранения. Мы стараемся передвигаться параллельно движению табора, прижимаясь к горам, чтобы в случае неприятности уйти в горы, где степные всадники нас не догонят. А сейчас, я прекращаю сеанс связи и до свидания! До связи завтра. - Мыслеречь Катти растворилась в бесконечной виртуальности нашей реальности.
        Несколько мгновений я просидел с закрытыми глазами, взвешивая и оценивая полученную информацию, когда открыл их, то увидел, что глаза всех присутствующих устремлены на меня.
        - Скар, - обратился ко мне старпом Борг, - вот уже в течение пяти минут ты не отвечаешь на наши вопросы. С тобой все нормально? Ничего не случилось!
        Я отрицательно покачал головой, внимательно всматриваясь в лица друзкй.
        - Со мной все в порядке, друзья. - Ответил я. - Просто я только что разговаривал с Катти. Она сообщила, что разведгруппа встретилась с номадами.
        И вкратце пересказал им содержание своего разговора с Катти.
        Лица моих друзей мгновенно посуровели, исчезли улыбки. Всего пару минут назад мы говорили о воображаемом или виртуальном противнике. В глубине души сохраняли надежду на то, что все обойдется и враг не появиться. Что все проблемы с городом разрешатся мирным путем. Но это краткое сообщение Катти похоронило все наши надежды на мирный исход. У нас появился враг, настоящий, реальный враг, от которого мы должны защитить горожан. И с этим врагом нам предстояло сражаться не на жизнь, а на смерть. Я по очереди посмотрел в глаза Форенкульта и Борга и увидел в них, что эти парни уже приняли решение и готовы постоять за мирных людей.
        Глаза Сергио выражали гнев, это было понятно. Валенсия была маленьким портовым городком, но дела в нем шли совсем неплохо. Контрабандисты и легальные пираты приносили хороший горожанам барыш. По крайней мере, у них было, на что жить и покупать продукты. Появление же степняков несло смерть, с ними ни о чем нельзя было бы договориться. Мир Тринидада хорошо знал о том, что степняки никаких соглашений или договоренностей не придерживаются, они всегда поступают так, как им нашептывают злые ветры пустынь и полупустынь.
        Все собравшиеся на заседание штаба еще раз внимательно вчитались в план майора Якоба Форенкульта об обороне Валенсии. С нашими изменениями и добавлениями, моими и старпома Борга, этот план приобрел реальные очертания. Поэтому мы его утвердили, и все лица тут же обратились в сторону герцога Форенкульта. Тот поднялся на ноги и внимательно всех осмотрел, потом повернулся ко мне лицом и сказал:
        - Сэр, я готов со своими морскими пехотинцами уже завтра утром выдвигать на прибрежную дорогу и силой оружия препятствовать продвижению степнякам к Валенсии.
        Сергио поднялся на ноги и от всего сердца поблагодарил нас за принятое решение, встать на защиту мирных жителей Валенсии. Он много и долго говорил о том, что в нас нашел настоящих воинов и защитников. Но я его в этот момент уже не слушал, меня очень волновала боеспособность нашей морской пехоты и ее командира, майора Якоба Форенкульта. Я столько раз собирался, но пока еще этого не сделал, так и не познакомился с его внутренним настроем. Поэтому, воспользовался моментом, когда герцог слышал выступление Сергио и посредством ментального щупа начал знакомиться с его сознанием.
        Уже на первых шагах этого знакомства мне стало несколько стыдно за свой этот поступок и свое недоверие к нашему герцогу. Все, что он в свое время мне рассказывал о себе, было абсолютной правдой. Только Якоб ни разу не упомянул, что большинство своих решений по жизненным ситуациям он принимал только после долгого осмысливания самого себя и своего положения в человеческом обществе. Он был изгоем не потому, что не дотягивал до уровня развития общественного сознания, а по тому, что был на голову впереди этого общественного сознания. Он был человеком будущего, если мне было бы можно так выразиться. Мысленно извинившись перед Якобом, я покинул его сознание.
        А в этот момент старпом Борг, который сидел по правую руку от меня, легко своим плечом толкнул меня. Я едва удержался, сидя на шатком стуле, и не свалился на пол, а в моей голове послышался насмешливый голос Борга:
        - Опять, капитан, копаетесь в неположенном месте. Пытаетесь и там врагов накопать?
        А затем долго в ментальном диапазоне слышалось то ли ржание стригунка, то ли веселый хохот человека?! Я же только тому удивился, что я старпома Борга обучал только мысленной речи, кто же тогда его обучил мысленному смеху?
        Сергио свою речь завершил словами о том, что город начинает производство баллист и что первые баллисты будут переданы в наше распоряжение примерно через неделю. Он также упомянул о том, что в самое ближайшее время в городе будет также налажено массовое производство стрел для "скорпионов". В заключение он еще раз поблагодарил за согласие и сказал, что все жители города уже знают о нашем решении и в храмах молятся за нас и о победе над общим врагом.
        После выступления Сергио, мы же перешли к обсуждению следующего вопроса о назначении нового капитана "Весенней Ласточки".
        3
        Кандидатура на этот пост, гориллообразный Оскар, благоухая различными приятными запахами, высилась перед нами. Правда, великан ощущал себя несколько не в своей тарелке, он все время искал место для своих рук, постоянно перемещал их с одного на другое место, не зная, куда их можно было бы подевать.
        Мне же было очень интересно узнать, о чем же думает этот человек-гора? Когда ментальным щупом я коснулся его головного мозга, то едва не расхохотался, перед нами стоял мальчишка. Вернее было бы сказать, взрослый мужик, но с мыслями молодого паренька. Оскар чувствовал себя очень неловко, боялся вопросов с нашей стороны и не знал, что ему вообще стоит или не стоит говорить.
        Я ментальным щупом капнул немного глубже в его сознании, и от удивления чуть ли не широко разинул рот. Передо мной открылась кладезь ума и человеческой скромности. Оскар был уникальным человеком, родился и вырос в семье рыбака. Когда погиб отец, то он в десять лет стал членом команды рыбацкой шаланды, занял место отца. Его товарищи по команде первыми заметили, что этот мальчуган очень удачлив и прекрасно разбирался в приемах и способах рыбной ловли. В двенадцать лет он встал старшиной на этой шаланде и рыбаки, независимо от возраста, в открытом море беспрекословно подчинялись ему. А на суше Оскар, по-прежнему оставался мальчуганом с независимым и сильным мужским характером.
        Удача во всем сопутствовала Оскару. Уже в пятнадцать на вырученные деньги от продажи на рыках пойманной рыбы, он приобрел новенький рыбацкий карбас. С того времени, набрав собственную команду, Оскар все свое время проводил в море, а на берегу появлялся, чтобы продать пойманную рыбу. Деньги так и шли молодому рыбаку в руки. Он не знал, что с ними можно делать. Поэтому нашлись друзья, которые подсказали подростку, как можно было бы тратить эти деньги.
        Пошли кабаки и пьянки с различными интересными и не интересными людьми. С друзей Оскара оказалось много завистников, некоторые безобидные пьянки начали превращаться в кровавую поножовщину. Только могучее здоровье и сила мускулов, накаченных веслами рыбацких баркасов, позволяли этого молодому парню живым и здоровым выходить из хмельных кабацких драк. Но и такое железное здоровье рыбака стало не выдерживать такого количества выпиваемого алкоголя, парень сделал реальный шаг к своей смерти. Но в сорок на пути рыбака встретилась неприметная для всех, но до глубины души поразившая Оскара купеческая дочь. Совсем еще девчонка полюбила забулдыгу и, приложив все свои силы, она забулдыгу шкипера вытащила из кабаков и стала его учить своему пониманию жизни.
        Учеба пошла на пользу Оскару, он покончил с пьянкой, но не смог оторваться от моря, которое навсегда заковало его в свои кандалы и не отпускало от себя. Но самое удивительное заключалось в том, что удача, по-прежнему, сопутствовала Оскару, которого в ту счастливую пору его жизни стали называть Скандинавом.
        Росло богатство Оскара и росла численность его семьи, но жена рожала ему одних только дочерей девчонок, которых было уже три, когда нагрянула страшная беда. Прибрежный город, где родился и рос Оскар, был дотла сожжен войсками архонта Арбакаса, людьми в черном. А Оскар в этот день занимался рыбной ловлей вдали от родных берегов.
        И вот уже в течение более чем двух лет он никому не нужным человеком мотался по морям и кабакам Внутреннего океана. Когда приходил в сознание после очередной пьянки, то тут же свои мозги заливал ромом. Он боялся подумать о том, кок страдали и мучились его жена и дочери, сгорая заживо.
        - Спасибо, Скандинав!
        Я мысленно обратился к Оскару, одновременно ретранслируя свои мысли старпому Боргу и майору Форенкульту. От моего мысленного обращения Оскар сильно вздрогнул, но я не обратил на это внимания. Многие люди так реагируют но мое первое мысленное обращение, к тому же они еще начинают озираться по сторонам в поисках источника этого внутреннего голоса. Он Оскар Скандинав выдержал свой характер, не стал озираться по сторонам, а встал, выпрямился передо мной, смело, смотря мне в глаза. Тогда я продолжил свое обращение:
        - Мне очень приятно, что- что ты побрился, надушился и вовремя пришел на заседание штаба. Мы пригласили тебя к нам, потому что хотим предложить тебе занять очень важную должность, - я задумался и на секунду посмотрел в глаза друзей, чтобы тут же продолжить, - пост капитана-командора "Весенней Ласточки". Ты должен стать не только капитаном, но и учителем наставником более ста молодых парней, которые пока еще не нюхали воздуха океанских просторов. Но эти парни захотели научиться морскому делу и стать палубными матросами. Твоя биография, - тут я помахал в воздухе листом пергамента, исписанного вкривь и вкось крупным ученическим почерком, - дает нам уверенность в том, что с управлением биремой ты обязательно справишься. Но некоторое сомнение вызывает твоя способность налаживать отношения с людьми, молодыми людьми, в частности. Из этих парней ты должен вылепить такого человека, который был бы похож на тебя, но не пьющего тебя. Парни должны перенять от тебя такую смесь океанского романтизма, чтобы превратиться в настоящих морских волков, способных трезво мыслить и принимать решения в самых трудных
ситуациях, бороться до последнего на высоком профессиональном уровне. Они должны отлично знать лоцию и навигацию, как обезьяны ползать по вантам и реям, а также отлично владеть всеми видами оружия. - Я сделал паузу и спросил. - Но тебя я хотел бы предостеречь от рукоприкладства. Одно такое рукоприкладство и ты на берегу. Ну, ты согласен, человек-гора?
        Борг с удивлением, а Якоб Форенкульт с явным восхищением смотрели на меня. Они пока еще не знали того, что я успел узнать о Скандинаве. Но догадались, что я кое-что узнал об этом человеке и свою беседу с ним провел в том ключе, чтобы Оскара расшевелить и от него получить, что нам всем сейчас требовалось - отличного капитана наставника.
        А с Оскаром начало твориться нечто невообразимое, жуткое и непонятное, по всей очевидности, таким образом, у этого человека начинался процесс мышления. Этот процесс сопровождался движением шариков в его голове, которые первоначально находились в беспорядочном состоянии. Требовалось определенное время ждя того, чтобы шарики привести в определенный порядок и заставить их двигаться в нужном направлении. Человек-гора напряженно думал, не обращая внимания ни на старпома Борга, ни на майора Форенкульта, которые с глубоким состраданием наблюдали за организацией мысленного процесса Оскара. Стало спокойнее, но меня волновало, как долго продлится процесс принятия решения Оскаром и успеет ли он принять окончательное решение, скажем, к сегодняшнему утру?!
        Но на этот я глубоко ошибался в этом человеке и нехорошо о нем подумал. Оскар думал всего минут пятнадцать, не больше. То, что человек гора принял решение, я понял потому, как вдруг он оживился, задвигал руками и головой, а затем горделиво вступил в круг света, образованный горящим факелом, и начал говорить:
        - Я хорошо понял, что вы мне говорили, капитан Скар, о молодых ребятах, которые мечтают стать морскими волками, сохраняя при этом честь и достоинство настоящего мужчины. Эти слова и понимание вами того, к чему стремятся молодые люди, мне лично очень понравились. Раньше я никогда не думал о людях, окружающих меня, о том, какое влияние я могу оказать на формирование их личности и характера. Жизнь здорово потрепала меня, на ее протяжении морская удача шла в мои руки, а неудача на суше подло наносила удары в спину или из-за угла. Марина, моя жена, никогда не хотела, чтобы я поступал так, как она хочет, и никогда не требовала, чтобы я делал и поступал именно так, как она этого не хотела. Она жила со мной, рожала мне дочерей и была счастлива, что идет по жизни плечо о плечо со мной. Марина прислушивалась ко мне, к моему мнению и только однажды, когда у нас уже была одна дочь и мы ждали второго ребенка, сказала, что уйдет от меня, если я буду продолжать пить и что у наших детей должен быть здоровый отец, а не забулдыга. Я правильно понял, что она под этим имела в виду в те времена, как сейчас понял и
твои слова, капитан Скар.
        Оскар сделал минутную паузу и продолжил.
        - Я обещаю приложить все свои силы и знания, чтобы из твоих ребят сделать настоящих морских волков и бойцов по характеру, но я не могу обещать, что выращу из них одних только джентльменов, которые между собой будут общаться одними только изысканными выражениями. Все, что я знаю, обещаю передать этим ребятам.
        Глава 12

1
        Когда голова вражеской колонны показалась из леса, то другая сторона поляны, будучи затянутой легкой пеленой утреннего тумана, ничем не привлекла внимания передовых всадников. Еще задолго до появления противника Ивонн Де ля Рунж магически усилила пелену утреннего тумана, сделала его плотнее и гуще, чтобы неприятель раньше времени не обнаружил бы засады. Сейчас магиня находилась непосредственно в рядах бойцов засады на правом фланге и внимательно всматривалась в первые ряды конных номадов, только что вынырнувших из густой зелени деревьев. К ее величайшему удивлению и удивление всех других воинов вражеская колонна двигалась по дороге без какого-либо боевого охранения или передового дозора. Только четыре конных степняка на верховых ящерах рысили чуть впереди колонны.
        Вражеская колонна, не смотря на то, что в ней было немало пеших воинов в черном, двигалась довольно-таки быстро. Несколько минут назад передовые всадники номады только показались из лесу, а сейчас они чуть ли не приблизились к центру поляны, к повороту дороги направо, чтобы двигаться уже к другой стороне поляны, где дорога снова уходила в лесную чащу. Именно в этот момент внимание четырех степняков привлекла неподвижная пелена тумана. Слишком уж она подозрительно застыла, накрывая противоположную от них сторону поляны. Поднятием рук, они остановили колонну и поскакали к этому туману, чтобы посмотреть, что за ним скрывается.
        Словно в отместку за остановку колонны, четыре стрелы с белым оперением вырвались из этой густой пелены тумана. Через мгновение четыре мертвых степняка номада повалились из седел своих верховых ящеров. Все это произошло на глазах авангарда колонны.
        Во все времена наказанием за проявленную воинскую беспечность всегда была смерть! Эти степняки номады вывели колонну в поход без предварительной разведки и передового дозора. Они проявили полную беспечность и легко и беспечно умерли, не успев даже понять, что умирают и вряд ли они видели стрел, которые их поразили. Степняки не только умерли сами, но и подвели к смертельной черте своих товарищей. Вновь последовал зал лучников и около десятка всадников остались лежать неподвижно перед фронтом тумана, а несколько раненных номадов начали ползать по поляне, хриплыми голосами умоляя товарищей о помощи. Те же сидели в седлах своих верховых ящеров и не решались, перешагнув воображаемую черту смерти, прийти к ним на помощь. Из-за этой пелены тумана они ничего и никого не видели, от чего им становилось только страшнее.
        Появилась повозка с магом-шаманом и остановилась у поворота дороги вправо. Шаман, не покидая повозки, попытался разобраться в происходящем бардаке, что устроили кочевники на дороге. В конце концов, шаман сошел с повозки и начал раздавать какие-то распоряжения верховым кочевникам. Затем он повернулся лицом к той стороне поляны, которая и сейчас все еще была прикрыта туманной пеленой, и долго в нее вглядывался.
        Колонна продолжала жить своей жизнью и только сейчас завершала остаточное движение, ее авангард давно уже стоял перед поворотом дороги, а к нему сейчас колонна, подобно ползущей гадюке, подтягивала все еще продолжавшееся двигаться свое тело, вытягивая его из леса. Последним сегментом этой колонны был арьергард, составленный из большого каре воинов в черном. На фоне неряшливой толпы номадских всадников, сумевших даже своих верховых ящеров заставить суетливо метаться взад и вперед по поляне, каре воинов в черном выглядело отлично вымуштрованным войском.
        Осматривая поляну, шаман, а судя по его одежде и поведению, это был боевой маг, первым же делом обратил внимание на эту пелену тумана, которая скрывала от глаз противоположную сторону поляны. Он, словно отгоняя от себя назойливую муху, сделал пасс своей правой рукой. Пелена тумана моментально пала, перед глазами удивленных номадов и шамана появились чужие воины, замершие в рядах фаланги, и фортификационные укрепления вокруг этой фаланги. От увиденной картины боевой маг-шаман вдруг громко расхохотался. Он долго смеялся, прихлопывая себя руками по коленям в минуты особого восторга.
        Прекратив гомерический хохот, шаман подозвал к себе командиров номадов и, небрежным махом руки, указал им направление и цель атаки. Командиры попытались своих кочевников выстроить в конную лаву, нацеливая острие атаки прямо на центр вражеской фаланги. Видимо, шаман посчитал, что степняки только своею конной лавиной легко раздавят фалангу и разорвут ее на части, а там уже дело техники клинками вырубить воинов врага. Сам шаман тут же потерял интерес к начавшимся развиваться событиям и углубился в разговор с какими-то подошедшими к нему пешими воинами в черной одежде. Шаман даже головы не повернул в сторону конной толпы всадников, которые ринулись на вражескую фалангу.
        Командирам номадов так и не удалось своих конных воинов кочевников выстроить в хотя бы подобие конной лавы, а всей неорганизованной массой всадников ринулись в атаку. Расстояние до вражеской фаланги было таким небольшим, что кочевникам для того, чтобы набрать скорость и мощно обрушиться на противника, пришлось на поляне сделать дополнительный круг. Горяча ящеров, громко улюлюкая и что-то радостно крича, всадники, наметом полетели в атаку, на полном скаку, постреливая из небольших луков. Но выпущенные кочевниками стрелы увязали в воздухе или падали на землю, так и не долетев до рядов фаланги.
        Когда наибольшее число конных кочевников, всадников, примерно, в четыреста - пятьсот, оказалась в трехстах шагах от фронта фаланги, то артиллеристы Кимвелла освободили стопорные механизмы баллист и онагров. Несколько десятков тяжелых стрел онагров и два больших каменных ядра баллист обрушились на эту конную толпу и прочертили в ней кровавые тропинки и дорожки в среди скачущих степных наездников. Снова послышались крики и стоны умирающих и раненных номадов. От залпа тяжелых стрел, который лег очень удачно и он отправил на небо погибшими сорок номадов, а тридцать кочевников ранеными повались из седел под лапы своих верховых ящеров.
        Неожиданно раздавшиеся громкие крики, стенания и вопли раненых кочевников явно напугали их верховых ящеров, которые так и не доскакали до пик, выставленных воинами вражеской фаланги. Но в какой-то момент верховые ящеры полностью вышли из подчинения своих всадников и, испугавшись острий пик, грозно поблескивающих перед их мордами, уклонились от столкновения с ними и забрали резко влево, уходя от атаки фаланги.
        Продолжавшие скакать впереди этой неорганизованной толпы теряющих разум кочевников номадские командиры постепенно сумели-таки взять под свой контроль эту неорганизованную толпу всадников. Они-то сообразили, что момент атаки упущен и для того, чтобы не потерять скорость движения конной лавы, по кругу начали разгоняться и снова выводить ее во вторую атаку вражеской фаланги. К этому времени большинство конных номадов, которые, видимо, совершенно потеряли разум. Они своих верховых ящеров пустили сказать по трупам своих товарищей, павших в неудавшейся первой атаке. Поднялся несусветный шум и гам, кочевники и верховые ящеры озверели от ситуации и запаха человеческой крови. Своими толстыми лапами верховые ящеры насмерть добивали раненых и травмированных вражескими камнями и стрелами своих же номадов, которые так и не дождались просимой помощи.
        На этот раз передовые ряды толпы номадских всадников все-таки напоролись на пики вражеской фаланги, от которых пали более пятидесяти номадов. Шум и сумятица боя от этого еще более усилились, кричали и бранились раненые кочевники и испуганно ревели верховые ящеры, получившие глубокие порезы и колотые от вражеских пик раны. Поднялась страшная и непонятная какофония человеческих криков, рева животных и лязга оружия.
        Конные номады, своей массой, так и не пробили ряды вражеской фаланги и снова откатились на третий круг подготовки атаки на эту фалангу. В тот момент, когда номады еще вгрызались в ряды воинов фаланги, то перед ее фронтом скопилось около пяти сотен конных кочевников. Тогда снова последовал залп скорпионов и катапульт. Но на этот раз этот залп оказался не таким уж удачным, каким был в первый раз. Но он в немалой степени способствовал откату вражеской конницы от рядов фаланги, которая выстояла и выдержала этот бешеный натиск номадской конницы.
        А эта конная толпа снова вернулись к центру поляны, где шаман рукой снова указал им прежнюю цель атаки. И снова конная лава, даже не отдохнув, полетела наметом на вражескую фалангу.
        К этому же времени на поляне увеличилось общее количество боевых шаманов. К первому шаману присоединились еще три его товарища, появившиеся неизвестно откуда и своим обличием они напоминали братьев близняшек. Коренастые фигуры, широкие плечи и большие пивные животы, скрытые широкими плащами с капюшонами, откинутыми на спину. Все они до бровей заросли бородами, различной густоты и курчавости. Под волосами, выросшими на голове и на лице, было практически невозможно рассмотреть черты их лиц, шевелюра на головах была немытая и нечесаная. Грязные лохмы волос на затылках были собраны в пучок и перевязаны веревочкой. Из-под плащей выглядывали грязные и, по-видимому, никогда не знавшие чистки сапоги.
        Вся четверка шаманов более походила на грязных бродяг, которые постоянно можно было бы встретить на дорогах, а не на гражданских и военных руководителей государства Ромшер. Внешне они были одинаковыми и очень похожими друг на друга, но имелось одно и различие. Их плащи были одного фасона, но разного цвета, первый маг-шаман, по всей очевидности, являвшийся руководителем шаманской группы, носил плащ с бордово-красным верхом и синей изнанкой, вновь появившаяся тройка - ярко-желтых плащи с зеленой изнанкой, к тому в их руках были устрашающего вида и размера посохи.
        А обезумевшие номады в этот момент снова находились в нескольких десятках метрах от передовых рядов вражеской фаланги, но тут послышалась команда лейтенанта Кимвелла, ряды фаланги вздрогнули и начали расходиться. В центре фаланги сначала появилась трещина-разрыв, которая начала быстро расти и увеличиваться, пока не образовался большой промежуток А на флангах разрыва образовались два больших каре, которые ощетинившись остриями пик и дротиков, превратившись в подобие двух хорошо вооруженных острова.
        По инерции, ведь атака лавой не прерывалась, номады всадники стали проскакивать в образовавшийся между островами промежуток. Избежав смертельно опасного фронтального столкновения с островами каре, номады через полусотню метров всадниками номады упирались в новое препятствие, на этот раз природного характера. В этом месте просторы поляны заканчивались и она переходила в лесную чащу, которую не могли преодолеть номадские всадники. Номадам потребовалось некоторое время для того, чтобы сообразить, что впереди нет никакой дороги, а они попали в ловушку. Кочевники пытались развернуть своих верховых животных, но были лишены пространства для выполнения этого маневра, так как их товарищей с каждой секундой все пребывала и пребывало. Только очень немногим из них удалось найти лазейку среди толстых деревьев, которых великое множество сосредоточилось перед номадами в этом месте.
        Но конная атака номадов на этом не прекратилась, а продолжалась до тех пор пока в ловушке не оказалась практически вся вражеская кавалерия. Скоро пространство до леса было сплошь забито одними только всадниками, которые только прибывали и уминались, словно сельди в бочке. По сигналу Кимвелла, оба фланговых каре начали сближаться, чтобы запереть номадов и не дать им вырваться из окружения. Около четырехсот всадников номадской лавы попало в окружение, а последние ряды лавы, отрезанные фалангой от сотоварищей и оказавшиеся за пределами кольца, бестолково заметались по поляне, не зная, что предпринять и он снова попали под обстрел вражеских лучников.
        Фаланга, обращенная фронтом к противнику, имела всего два ряда воинов. Остальные воины, развернувшись лицом к лесу, сошлись в три каре, которые отдельными колоннами и с яростными воплями воинов врубились в толпу окруженных номадов и стали ее разрезать на отдельные сегменты и сектора. Конница, лишенная пространства и скорости маневра, из значимого инструмента войны превратилась в безголовую толпу, загнанную в угол для полного уничтожения. В окружении, номады вместо того, чтобы яростно сражаться за жизнь и вырываться из окружения, вообще потеряли способность соображать и защищаться, превратились в стадо безголовых баранов.
        Воинам Эль-Нассара достался тяжкий воинский труд и каждый из них старался достойно выполнять эту грязную работу. Они кололи и резали врага мечами и палашами, делали выпады пиками, стараясь сбросить всадников с верховых животных, чтобы потом добить их на земле, шаг за шагом продвигаясь вперед. Как только освобождался метр пространства, все каре, как единый воин, шагало вперед, чтобы, уничтожить очередного номада.
        Резня продолжалась до тех пор, пока каре не достигла леса, оставив позади себя горы трупов. Воины устало опустили мечи и молча, без намека на улыбку, чему уж тут радоваться, стольких людей порубили, отдыхали. Некоторые оставшиеся в живых верховые ящеры страшно ревели и били лапами, а рогом пытались подцепить проходящих мимо незнакомым им воинов.
        Но бой еще не закончился, была сделана только половина дела.
        Маги-шаманы практически не обратили внимания на то, как погибли номады, и совершенно этим обстоятельством не обеспокоились. Они в этот момент были заняты более серьезными делами, трое из них деловито сновали вокруг своего руководителя, время от времени отвлекая его от чтения какого-то манускрипта. Он же резко отмахивался от своих настырных коллег и продолжал чтение, сопровождая процесс чтения странными движения руками и головой. По всей очевидности, этот маг-шаман занимался колдовством - чернокнижием. А совсем неподалеку от шамана, по-прежнему, в плотном строю и неподвижно стояли люди в черном. Опустив головы к земле, они не обращали ни малейшего внимания, ни на шамана, ни на окружающую их обстановку. Их строй даже не колыхнулся, когда за фалангой, не так уж от них и далеко, вырезали несколько сотен номадов. До них доносились предсмертные вопли и крики погибающих кочевников, но люди в черном ни на что не реагировали. От строя этих людей веяло абсолютным мертвым равнодушием и непонятной жутью.
        2
        Наконец, глава боевых магов-шаманов оторвался от своего манускрипта, поднялся на ноги, размял затекшие конечности, поднял к верху правую руку, привлекая к себе внимание. Суетившиеся коллеги по ремеслу кинулись к нему и, образовав вокруг него равнобедренный треугольник, задрали к небу свои страшные посохи. В какой-то момент поляна затихли, перестала громко орать и бестолково метаться оставшаяся в живых сотня конных номадов.
        Неожиданно в головах воинов Эль-Нассара послышалась мыслеречь:
        - Омар Эль-Нассар и его достойные воины я обращаюсь к вам по просьбе человека, которого вы называете архонтом Арбакасом, а я Святым Духом, который по своей святости и вере является наместником бога на земле и моим командиром. Он снизошел до того, что потратил свое драгоценное время и личною рукой начертал обращение к вам Эль-Нассар и вашим верным воинам, которое попросил зачитать меня, его покорного слугу. -
        - "Братья, к вам обращаюсь я с предложением забыть прошлые раздоры и начать новую жизнь в согласии и единении. Вы храбро сражались за родину, свой народ и престол. Но посмотрите кругом, войны не было и ее нет. Никто не погибает, народ свободен и свободно выражает свою волю, направляя уполномоченных во властные структуры, чтобы определять цели и задачи развития государства. Вы вправе занять любое место в этих структурах власти и в любом качестве активно включаться в новую жизнь. Омар, если вы пожелаете, то вместе с почетом мы вам вернем и престол. Вы снова будете править своим народом, как и в прошлые времена. А вы, храбрые воины Эль-Нассара, можете свободно возвращаться домой к женам и детям, которые ждут вас. Я готов предложить вам любое вознаграждение, чтобы дома вы не чувствовали себя ущемленными или обойденными друзьями, товарищами или соседями. Вы можете прямо сейчас принять решение и, сбросив доспехи и отставив мечи, идти домой, где вас ждет любовь и ласка ..."
        Голос шамана звучал столь гипнотически и убеждающе, что многие воины начали опускаться на колени и, замерев в молитвенной позе, вслушивались в текст сообщения. А затем они поднимались на ноги и, бросив на землю оружие, собрались расходиться по домам. Воины Эль-Нассара, только что бесстрашно смотревшие смерти в лицо и храбро сражавшиеся за родину покидали строй собратьев и, понурив головы, брели, куда глаза глядят. Среди них были не только рядовые бойцы, но командиры и сержанты.
        Лейтенант Кимвелл скинул шлем с головы и, швырнув на землю свой окровавленный меч, побрел на зов голоса мага-шамана, все еще продолжающий убеждать и подчинять своей воли воинов противника.
        Эль-Нассару полным напряжением всех внутренних сил удалось сохранить самообладание, не попасть под гипнотическое обаяние вражеского мага-шамана. Но он с ужасом наблюдал, как его, только что бывшее дисциплинированное и послушное войско превращается в стадо баранов. Эль-Нассару показалось, что наступил конец сета, что разум никогда более не возвратиться в головы его воинов, что он проиграл сражение. Он чувствовал, как под его ногами начала разверзаться беспросветная тьма мрака, которая пытается затянуть его в свою бездну.
        Но в этот момент хвостатая ракета с большим огненным шлейфом вырвалась из рядов развалившейся фаланги и, громко потрескивая яркими искрами и испуская клубы вонючего дыма, устремилась к равнобедренному треугольнику шаманов. Один из магов-шаманов сподобился прибегнуть к заклинанию противодействия, но ракета, совершив противозенитный маневр, с грохотом и ярким всплеском пламени взорвалась в паре метрах от группы. Несмотря на близкий взрыв и большой фонтан грязи маги-шаманы остались живы и невредимы, только у кое-кого из них были подпалены бороды или обожжены волосы на голове и порваны плащи.
        Казалось бы, бесполезный и никому не нужный ракетный удар, но и он принес свою пользу. На долю секунды взрыв ракеты отвлек внимание главного мага-шамана от навения всеобщего гипноза над противоположной стороной поляны. Шаман на краткую долю мгновения утратил гипнотический контакт с воинами Эль-Нассара. Старик-маг в сию же минуту попытался исправить положение и восстановить этот контакт, но он уже опоздал. За столь краткое мгновение вражеский маг сумел укрыть свою сторону поляны магической завесой защиты, которую уже никто не мог преодолеть.
        3
        Только сейчас, когда он совершил ошибку, главный шаман сообразил, что его противник все это время имел своего собственного мага, который обладал достаточным опытом и мощью, чтобы все это время успешно скрывать от его глаз свое существование. Старый шаман понял, что слишком увлекся борьбой с простыми воинами, занимавшие свои места в рядах фаланги и что он, будучи опытным и много повоевавшим боевым магом, словно мальчишка, увлекся детскими игрищами в войну и даже не подумал о возможном существовании вражеского мага.
        Старый маг-шаман выпрямился во весь свой немалый рост и стал внимательно обозревать и обследовать противоположную сторону поляны, стараясь найти вражеского мага, которого следовало бы уничтожить в первую очередь. Он видел простых людей подбирающих оружие и доспехи, видел заново строящуюся фалангу и видел плачущих бойцов, честь и достоинство которых было посрамлено его гипнотическими уговорами. Но его глаз не находил того, который, хоть в малой степени, обладал бы магическим даром.
        Шаман уже начал подумывать, что он, может быть, ошибся, что никакого вражеского мага не было в противоположных рядах воинов. Как вдруг в его поле зрения попало лицо зрелой, но очень красивой женщины с огромными серыми глазами, которая не отвела глаз от его взора. Главный шаман, как стоял столбом так и продолжал стоять, до глубины души пораженный этими удивительно красивыми глазами, и вместо того, чтобы одной только силой мысли уничтожить женщину-мага, чтобы победа в этом сражении досталась ему и только ему. Он промедлил и решил обменяться с красавицей магиней мыслеречью:
        - Женщина, кто ты, ты маг?! Откуда на этой планете могла появиться женщина-маг, да еще такая красивая и с такой мощью и силой магии? Почему мы об этом ничего не знали? - Задавал он глупые и риторические вопросы.
        Маг-Шаман был настолько поражен последними неожиданностями сражения и своим мальчишеским поведением, что потерял контроль над своей личной защитой. Он уже понял, что уже никогда не услышит ответов на свои дурацкие вопросы. И в этот последний миг своей жизни он вдруг осознал, что эта женщина-маг своими глазами только что ему отказала вправе жить и дальше. Что он старый и искусный шаман должен свою жизнь окончить на этой поляне. Все, что в этой жизни осталось, так это достойно принять смерть.
        Схватка магов происходила в виртуальном мире и на уровне человеческого подсознания, никто людей не мог наблюдать ее перипетий или проследить за ходом ее развития. Можно было увидеть только отдельные проявления схватки, да и это ни о чем не говорило, ну что можно понять из таких действий, как, когда старый маг-шаман выпрямился во весь рост, долго смотрел глазами в одну точку и не шевелился. Все понимали, что со стариком магом что-то происходит, но никто не знал, что в его памяти за этот краткий момент прошла вся его жизнь и что в данную секунду он с нею прощается,
        Контролируя действия старого мага-шамана и читая его потаенные мысли Ивонн Де ля Рунж с сожалением констатировала, что не может позволить этому старому и усталому человеку достойно уйти из жизни, ей требовалось запугать врага, заставить этих горделивых, но пустых людей бояться и уважать своего противника.
        И, скрипя сердцем, женщина-маг сделала все, чтобы получить требуемый эффект.
        Рот главного мага-шамана зашелся в оглушающем крике-вопле, его глаза стали увеличиваться в объеме и, вылезать из орбит, лопаться один за другим и брызги разлетаться противными белесо-прозрачными каплями. Из пустых глазниц водопадом рванули две тугие струи крови. Руки и ноги выделывали странные и нечеловеческие коленца и кренделя, а торс изгибался и наклонялся то вперед, то назад. Грязные лохмы волос на голове поднялись дыбом и отдельными клоками разлетались по сторонам.
        Послышался едва слышимый хлопок и голова старика шамана, оторвавшись от шеи, разорвалась на мелкие кусочки. Серое вещество мозга мага-шамана свернулось в тугой клубок, размером в куриное яйцо, и ракетою взмыло вверх, чтобы тут же скрыться в облаках.
        С треском порвалось платье шамана, по обнаженной груди старого колдуна прочертился кровавый разрез, с ужасающим треском раздвинулась грудина. Внутри показалось пульсирующий комок сердца, которое пока еще билось по инерции, так как шамана был уже мертв. Невидимая рука выдернула бьющееся сердце и швырнула его на землю, вспыхнул зеленый язычок пламени, и сердце шамана превратилось в прах. Только после всего этого подогнулись ноги старого шамана, безголовое тело глухо хлопнулось о землю.
        Трое магов шаманов и оставшиеся в живых всадники номады с ужасом и глубоким непониманием происходящего наблюдали за картиной смерти своего командира. Они были сильно напуганы. Только с людьми в черном ничего не происходило, они, как стояли молчаливым и неподвижным строем, так и продолжали стоять, бездумными и ничего не выражающими глазами уставившись в землю.
        Первое сражение войск Омара Эль-Нассара с войсками архонта Арбакаса на этом и закончилось. Сражение не выявило явного победителя, но и ни одна из сторон не была в состоянии его завершить или продолжить.
        Когда стемнело, войска разошлись в разные друг от друга стороны. Обе стороны были деморализованы и частично парализованы.
        Глава 13

1
        Из-за множества нерешенных вопросов по ремонту биремы я был вынужден задержаться в Валенсии, а в экспедицию вместе с майором Форенкультом, в которой он должен был нанести наш первый удар по номадам, направил своего старпома Борга. Причем, старпома я специально попросил особо не вмешиваться в дела и приказы Форенкульта, а предоставить тому полную возможность развернуть и во всей красоте показать свой военный талант в процессе организации и нанесения удара по нашему противнику. Мы впервые, а с нашего рабства прошло всего ничего времени, должны были продемонстрировать не только горожанам Валенсии, но, прежде всего, самим себе, что стали значимыми людьми в этой новой для нас жизни. Поэтому этот первый удар по противнику имел для нас большое значение, он не должен был окончиться каким-либо детским ляпом или сильным поражением. Поэтому я попросил старпома Борга не надзирать за действиями майора Якоба Форенкульта, а находиться рядом с ним и в нужную минуту только подсказывать тому, как следует действовать в том или ином моменте боя.
        Позже Борг мне рассказывал, что его участие в этом первом бою свелось к простому присутствию и наблюдению, ему так и не пришлось в какие-либо дела или действия майора вмешиваться или давать советы нашему военному гению. Неожиданно для нас обоих герцог Форенкульт показал себя вполне зрелым, сдержанным и опытным стратегом. Он лично руководил всей операцией от самого начала и до полного ее завершения, во время боя принимал верные, взвешенные и толковые решения. Кстати было бы заметить о том, наши усилия по организации и проведению этой операции, в частности, не пропали втуне, сработали все наши предварительные установки и наметки.
        Удар был нанесен, враг, разумеется, не был наголову разбит, но он понес значительные потери в живой силе. А главное, я надеюсь, что этот враг понял, что теперь ему не удастся просто так пройти до Валенсии. чтобы вырезать ее жителей. Горожане также поняли, что у них появились настоящие защитники, и в их сердцах впервые родилась надежда на то, что в жизни не все так плохо и степняков не подпустят к стенам их родного города.
        Но, наверное, стоит несколькими словами рассказать о том, как прошел наш первый бой.
        Прежде всего, хочу сказать, что на этом участке прибрежной дороги мы даже не планировали проведения серьезного и продолжительного боя, чтобы приостановить или, по крайней мере, задержать продвижение кочевников. В этом месте мы хотели провести первое и, как бы ознакомительное, столкновение с противником. Нам очень хотелось знать, как наши совсем еще молодые новобранцы морпехи будут реагировать на противника, а также как в свою очередь номадские всадники поведут на появление противника, будут вести себя в ситуации, когда им будет оказано вооруженное сопротивление. Иными, умными словами герцога Форенкульта, мы хотели произвести разведку боем.
        На место проведения быстротечной засады майор Форенкульт вместе со своими морскими пехотинцами и артиллерией выдвинулся рано утром, задолго до появления на дороге номадов. На позиции засады Якоб Форенкульт выдвинул десять скорпионов, а полуроту морпехов запрятал за перекатом придорожного кургана, нечто вроде пологого оврага, подальше от стрел номадов. Засада устраивалась на большом придорожном кургане, который полого спускался к самой дороге.
        Казалось бы, что хороший всадник, а все кочевники считали себя отличными наездниками, на верховом ящере легко сможет взобраться на этот холм. Но на деле это было не совсем так просто, придорожный кустарник скрывал глубокий овраг, расположенный между подошвой склона холма и самой дорогой. Овраг был совершенно не заметен с дороги, но отлично просматривался с вершины кургана. Но, если продвинуться метров на двести вперед по дороге, а затем взбираться на курган, то в этом случае степняки на верховых ящерах могли бы оказаться на вершине кургана и спокойно в конном строю атаковать наши скорпионы. Поэтому мы и не планировали бороться за этих скорпионы и были готовы уступить их номадам.
        Майор Форенкульт все десять скорпионов установил на склоне кургана, смотрящего на дорогу, и отлично их замаскировал под кустарник. Морпехи Форенкульта поработали от души, устраивая эту засаду, парни из деревень великолепно владели киркой и лопатой. Старпом Борг, вспоминая, мне позже говорил, что он несколько раз выходил на дорогу и прямо с нее внимательно просматривал позицию засады, с замаскированными на склоне кургана скорпионами. Десять новых кустарников отлично сливались в другими кустарниками, росшими на склоне этого кургана. Только очень опытные разведчики могли бы разобраться в нюансах окраски всех кустарников.
        Наша идея была проста, с этого холма сделать один, максимум два, залпа из скорпионов по конным кочевникам, а затем морпехи должны были уйти с передовых позиций. Они должны были скрыться в предгорьях, куда конным номадам хода не было.
        Когда мимо замаскированных скорпионов по дороге проскакали первые конные разъезды номадов, далеко оторвавшие от основной массы всадников, то засада с нашей стороны была полностью готова к бою. Пятьдесят морпехов покинули свой овраг и во главе с майором Форенкультом и старпомом Боргом, маскируясь травой и кустарником, выдвинулись вперед и залегли перед уже снаряженными к выстрелам скорпионам, чтобы при появлении номадских всадников на склоне кургана обстрелять их из луков и арбалетов.
        Стрелометы были установлены таким образом, что с их позиций дорога просматривалась на большую глубину. При небольших изменениях углов прицеливания каждый скорпион своим стрелами покрывал большее пространство этой дороги. С вершины холма открывалась великолепная панорама местности и на движущийся по дороге табор номадов.
        Табор номадов представлял собой огромное скопище конных кочевников, а также крытых повозок, кибиток и телег, на которых перевозилось имущество кочевого племени, а также старики, женщины и дети. Военную силу номадского табора составляли неплохо вооруженные всадники от пятнадцати лет и старше. Их вооружение составляли небольшие луки, удобные для стрельбы на скаку, сабли или легкие прямые мечи. На головах были грубые кожаные шапки, а на груди кожаные кирасы, подбитые костяными пластинами, неплохо защищавшие от стрел противника. В глубине табора просматривались силуэты баллист и катапульт, которые находились в разобранном виде, но в течение дня их можно было бы привести в боевую готовность.
        А всадников на верховых ящерах было действительно очень много, на глаз, их насчитывалось более тысячи, что немного противоречило информации Катти. Каждый такой табор свою вооруженную силу сводил в орду, которая разбивалась на тысячи, сотню и десяток, имеющих своих командиров - тысяцких, сотников и десятников. А во главе орды стоял баша, второй человек после вождя в племени. В свое время эти командиры кочевников имели всю полноту власти и за трусость могли казнить любого своего воина, но со временем многое в мире Тринидада изменилось и другими стали кочевые племена номадов. Степные кочевники превратились в шакалов войны, из-за угла кусающие противника, но не могущие выстоять в открытом бою с подготовленным военным подразделением.
        Если же судить по количеству вооруженных всадников и количеству кибиток обоза, то конные степняки сейчас охраняли и сопровождали табор родовитого кочевого племени. А сам табор с вершины кургана, как говорил позднее старпом Борг, очень напоминал муравейник, все всадники были в постоянном движении.
        Позже старпом Борг, опять-таки вспоминая этот первый бой, говорил мне, что, увидев всю эту массу кочевого народа, едущую в повозках и кибитках, идущую вдоль или рядом с дорогой, большое количество снующих меж повозками детей, его охватил тихий ужас и он подумал, что мы со своей полусотней морпехов будем не в силах остановить и повернуть вспять этот табор муравейник.
        Когда основная масса номадских всадников начала проходить под холмом, то майор Якоб Форенкульт уверенным голосом приказал открыть огонь из скорпионов. Семьдесят тяжелых полуметровых стрел вонзились в гущу номадской конницы. По рассказам очевидцев, того же старпома Борга, разумеется, удар получился неожиданным. Номады не проводили предварительной разведки местности, видимо, совершенно не ожидали появления противника и нападения на табор. Поэтому удар стрелами скорпионов оказался неожиданным и под него попали многие степняки, первый залп дал ощутимые результаты.
        К сожалению, в это момент на дороге возникла свалка из погибших номадов, раненных и просто выпавших из седел всадников. В свалке было невозможно понять, кто же убит или ранен из кочевников. Некоторые молодые конные степняки на своих верховых ящерах принялись суматошно носиться вдоль дороги, высматривая врага, напавшего на авангард табора. Своей бестолковой скачкой, криками и воплями, а также бесполезным потрясанием в воздухе обнаженными саблями они создавали еще большую панику. Ни один из всадников не покинул седла и не бросился на помощь раненым товарищам, чтобы вовремя оказать им помощь или пока еще живыми вынести из боя.
        На дороге образовалась такая путаница, что создавалось впечатление, что конный авангард номадов не имеет командира, способного одернуть кочевников и вернуть порядок в ряды конницы степняков. Но нашлись все же старейшины, которые страшными криками и нагайками навели относительный порядок на дороге и своей кочевой молодежи указали на людей, возившихся в кустарнике на склоне кургана. То были артиллеристы герцога Форенкульта, перезаряжавшие скорпионы. Молодежь номадов сгоряча, не подумав, направила своих верховых ящеров на вершину холма, чтобы атакой, мечом и саблей покарать подлых убийц собратьев по табору.
        В тот момент, когда первый ряд атакующих верхом кочевников вместе со своими ящерами падали в скрытый кустарником овраг, последовал второй залп скорпионов. Тяжелые полутораметровые стрелы снова начали ломать, крушить и убивать всадников с их верховыми ящерами.
        Неразбериха, продолжающая на дороге, позволила артиллеристам Форенкульта запрячь тягловых ящеров в повозки со скорпионами и увезти их с поля боя. А морпехи Форенкульта, так и не приняв участия в бое, обходными путями ушли в горы.
        Вывоз тяжелого вооружения с поля боя нами ранее не планировался, так как мы думали, что номады быстро придут в себя после первого залпа и всей своей конной массой обрушатся на наших морпехов. Поэтому, ради сохранения морпехов, своей живой силы, мы планировали бросить скорпионы на поле боя и, как можно быстрее, уводить морских пехотинцев в горы. Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы в наши планы и позволила нам увезти скорпионы, сохранив наш военный потенциал. Правда, морским пехотинцам майора Форенкульта не пришлось принять участия в бою, но они, по словам майора и старпома Борга, во время боя держали себя достойно.
        Форенкульт с Боргом и небольшой группой охраны остались на холме, чтобы понаблюдать за происходящим на дороге. Они были готовы в любую минуту вскочить на верховых ящеров и покинуть место засады.
        Своими собственными глазами они видели, как прискакавшие из лагеря сотники навели порядок среди всадников и вскоре колонна, убрав убитых и раненных с дороги и отправив их в табор, возобновила движение вперед. Форенкульту и Боргу стало также ясно, что их группу на склоне кургана кочевники заметили, но не приняли во внимание.
        В тот же вечер старпом Борг вернулся в Валенсию и поделился со мной своими впечатлениями о противнике и действиями майора Форенкульта в бою. В отношении герцога мой старпом заявил, что он и без нас справится с номадами и сумет отстоять Валенсию со своими морпехами.
        2
        Пока Форенкульт дрался с номадами на сухопутном фронте, капитан Оскар, которому мы с Боргом решили присвоить звание коммодора флота и официально называть "Скандинавом", чтобы избежать ненужных повторений в званиях и именах, завершил отбор парней для палубной команды "Весенней Ласточки" и приступил к их тренировкам и обучению профессиональным навыкам.
        Коммодор Скандинав оказался неплохим педагогом и хорошим психологом-наставником молодежи, ему удалось из местной молодежи, подобрать такой коллектив для палубной команды, что душа радовалась. Парни в эту команду в основном набирались из парней, которым только-только стукнуло двадцать лет. Но они были не по годам развиты, ловки и физически сильны. Головы ребят были чисты и свободны для вложения в них знаний о морском деле. Они с громадным интересом впитывали все, что им рассказывал или показывал "дядька Скандинав", довольно быстро научились профессиональным приемам и способам выполнения работ на палубе или на реях с парусами. Высота расположения рей их не пугала и они, лихо, лазая по вантам, учились ставить и убирать паруса.
        Однажды, мне пришлось, чуть ли не полдня наблюдать за тем, как Скандинав работал со своей еще неискушенной молодежью. А эта молодежь на головокружительной высоте выделывала цирковые номера - вольты, кульбиты, перемещения по натянутому канату, маневры по уборке и подъему парусов на обеих мачтах биремы. Работа в их руках так и спорилась, единой командой они поднимали якорь, а также швартовали бирему, одновременно убирая парус. Чувствовалось, что парням эта работа нравиться, и они хорошо ее понимали и в ней разбирались. Они научились по одним только звездам определять местонахождение в океане биремы и по лоциям в светлое время суток, наизусть знали направления течений морей Внутреннего океана и как ловить ветер и ходить под углом к нему под парусами.
        В тот момент я понял, что мы с Боргом сделали правильный выбор, доверив такому человеку, как Скандинав, молодой экипаж и само судно. Нам очень повезло и в том, что именно этот капитан может "Весеннюю Ласточку" превратить в корабль с отличной воинской дисциплиной и крепким экипажем. Меня, в частности, поразило то, что грозный рык и притворная брань Скандинава не уменьшали уважения к нему со стороны этих только становящихся на ноги молодых матросов. Они уважали своего "дядька" и ни за какие коврижки не променряли бы его на другого капитана. Скандинав только говорил, что нужно делать, как эта молодежь летела уже выполнять его поручение.
        Тренировки и обучение экипажа биремы проходили под общий смех, шутки и прибаутки молодых парней. Они внимательно слушали поучительные нотации коммодора. Молодые парни внимательно наблюдали за каждым движением его рук, когда он вязал морские узлы. Они по несколько раз повторяли приемы и способы вязания морских узлов, время от времени прерываемые боцманским рыком Скандинава. Привлеченные смехом и шутками, постоянно звучащими на борту биремы, люди, случайно проходившие по причалу, останавливались, чтобы посмотреть и послушать, как Скандинав работает с молодыми матросами.
        Все шло своей чередой, но Скандинаву и его парням не хватало запаха моря, чтобы сделать очередной шаг вперед в своей жизни начинающегося матроса-салаги.
        Однажды, коммодор Скандинав не выдержал и все же пришел ко мне пожаловаться на свою горестную долю и непонимание со стороны руководства. По его словам получалось, что ребята успешно прошли и сдали зачеты по теоретическому курсу подготовки молодого матроса. Теперь, по словам этого бугая, настало время выхода биремы в открытый океан для прохождения практических занятий и дальнейшей шлифовки действий экипажа в реальной обстановке. Вечером Скандинав поймал меня на полубаке и, загнав в угол между двумя большими коробами, чтобы я не убежал, и, нависая надо мной телосложением орангутанга, принялся качать права коммодора и требовать, хотя бы одного тренировочного, но выхода биремы в море.
        - В принципе, у меня нет возражений, - ответил я мыслеречью коммодору, - но как ты выйдешь в море, если половина гребцов на веслах вместе с Якобом Форенкультом дерется с номадами, а другая половина под биение барабана марширует по плацу, отрабатывая приемы владения пикой, дротиком и мечом. Мы не можем прекратить занятия, отозвать морпехов с фронта и посадить их на весла только ради одного тренировочного выхода в море. Да и Якоб Форенкульт со своими бойцами до города будет добираться не менее полутора дней. Сейчас мы сделаем все возможное, чтобы ребята поскорее набрались бы ума и разума и стали профессиональными военными, чтобы отстоять Валенсию от натиска номадов. К тому же эти парни еще не садились за весла и не знают, с какой стороны браться за весло и как правильно работать им, а, если сразу посадить их на эти весла, то они могут физически сломаться и никогда не станут гребцами нашей биремы.
        - Я это прекрасно понимаю, - настаивал на своем орангутанг Скандинав, - но мы никогда не получим слаженного экипажа, если бирема не выйдет в открытое море и парням не удастся поработать на морском ветру и волне. Ты желаешь иметь профессионально подготовленную команду, а смогу гарантировать ее появление только тогда, когда мои ребята, хотя бы пару раз поработают в море, только море поможет им сработаться и понять друг друга.
        Коммодор Скандинав в силу противоречивости своего наивного характера сумел подсунуть мне свинью в виде, казалось бы, этой небольшой проблемы, которые возникли на почве двух взаимоисключающихся начал. Если принять за основу слова Скандинава о необходимости выхода в море, то получалось, что этого не может быть без полного штатного расписания экипажа биремы - отсутствие гребцов тут же сказывается на возможности организации такого выхода. Чтобы решить это уравнение со всеми неизвестными, требовалось забросить все, учебу и тренировку второй половины экипажа, отказаться от обороны Валенсии, но в тоже время разум подтверждал правильность подхода коммодора Скандинава к повышению профессиональных качеств палубной команды "Весенней Ласточки".
        В этот момент одна глупая мыслишка промелькнула в голове.
        - Слушай, Скандинав, - по-дружески мыслеречью я обратился к коммодору, - я понимаю, что твоим ребятам выход в море, но, как ты посмотришь на то, чтобы бирема "Веселая Ласточка" вышла в море ночью?!
        - Я не совсем понимаю, почему это имеет для тебя такое значение, Скар. - Продолжил нытье опытный мореход, но тут до него дошло, что я вроде соглашаюсь с его мнением, и он закончил мысль следующими словами. - Но, в принципе, какая разница для ребят день это или ночь, если они смогут подышать и поработать на свежем воздухе в открытом море.
        Хорошо, мы договорились Скандинав, сегодня ночью выходим в море. -Мыслеречью сказал я и продолжил. - Все члены палубной команды должны сегодня ночевать на борту "Весенней Ласточки" и лично проследи за эти.
        3
        Вечер этого дня был исключительно хорош. Прохладный ветерок задувал с моря, стараясь остудить разогретые Желтым Карликом, дневным светилом морские причалы, вливаясь ласковым освежающим потоком воздуха в легкие человека. Прекрасная Эллида висела высоко в темном небе, изумрудным светом превращая ночь в нечто сказочное и волшебное. Было приятно пройтись по припортовой улице, которая, несмотря на очень поздний час, была заполнена народом. Хотя не слышалось прежнего беззаботного веселья и громкого заливистого смеха людей, жители городка уже прослышали о подступающих к городу номадах и были эти серьезно обеспокоены - они знали и не любили этих шакалов войны, уличный народ не спешил расходиться по домам и тянулся на открытый воздух, на берег моря.
        Палуба биремы отливала изумрудным отблеском сияния Эллиды, когда мы с Боргом вышли в самый центр палубы биремы и остановились в этом волшебном свете. Старшему помощнику капитана Боргу хотелось прикорнуть и хорошенько выспаться, поэтому он с некоторым удивлением посматривал на мои, по его просвещенному мнению, дурацкие выкрутасы и, нетерпеливо, притоптывая мыском сапога по деревянному настилу палубы, поглядывал на меня, ожидая продолжения. Я же не обращал внимания на своего друга, скинул одежду и в одной набедренной повязке начал вытанцовывать шейк, танец, давно забытый на моей планете и вообще неизвестный на Тринидаде. Время от времени падал на колено и поднимал руку к верху, стараясь привлечь внимание своей блистательной богини. Но она не замечала меня, моего замечательного танца и не отвечала на вызов, а я продолжал танцевать и припадать на колено. Боргу надоели мои непонятные действия и он отошел в сторону, предоставляя больше простора для танца.
        Эллида снизошла ко мне на двадцатом минуте танца, когда я уже весь покрылся потом, все-таки трудно столько времени танцевать без перерыва. Старший помощник капитана Борг негромким голосом и неторопливо вел беседу с коммодором-орангутангом Скандинавом, они оба были настоящими джентльменами, беседовали о своих делах и не обращали внимания на "обезьяну", танцующую под неизвестные, но отлично запоминающиеся музыкальные ритмы, они даже притоптывали в такт моим коленцам.
        - Ну, чего стараешься, Скар, танцуешь ты средненько, смотреть не на что, мог бы больше времени репетировать в танцевальном зале для молодых аристократов. - Послышался столь знакомый и желанный женский голос. - Ну, знаю я, чего тебе хочется. Да ты и сам можешь это сделать, а то все помоги, да помоги. Вот Катти могла бы тебе неплохо помочь научиться танцевать нормальные и принятые у нас танцы, а не этот инопланетный выпендреж, который ты называешь шейком. Но ты тут же избавился от этой хорошей и заботливой девушке, отправив ее подальше в горы. Ну, да ладно, поговорим о делах, это ты хорошо придумал о тренировке своего экипажа во сне. Иногда даже я не понимаю ход твоих мыслей, поэтому приятно иметь с тобой дело, неожиданности в этой захудалой и провинциальной звездной системе всегда приятны и делают жизнь интересной и насыщенной. Этот твой Борг что-то мне совсем не нравится, пора им заняться и навести порядок в его мозгах какой-либо симпатичной девахой, а то совсем распустился и много себе позволяет. Смотри, сейчас он собирается вмешаться в наш разговор, а мы не так уж часто общаемся, как хотелось
бы. Ему, видите ли не нравится то, что ты надолго замер в этой странной позе и не больше движешься. Хорошо, Скар, не даст он нам поговорить, - сказала Эллида, - давай займемся делами. Объявляй побудку и отправляйся море, а я посмотрю, что вы с этим орангутангом будете там вытворять.
        Голос растворился в красоте и великолепии ночи. Я открыл глаза и увидел старшего помощника капитана Борга, решительно направляющего ко мне.
        - Что произошло, капитан Скар? Я уже привык ко многим твоим магическим штучкам-дрючкам, но не могу привыкнуть и смотреть на полуголого дикаря, танцующего неизвестные танцы под неизвестную мелодию и вот уже несколько минут стоящего на одной ноге и с другой, задранной к небу.
        - Я разговаривал с Эллидой, - мыслеречью ответил я, - она мне нравится и мы немного потрепались о делах.
        Мой друг Борг был глубоко верующим человеком, но с атеистическим мировоззрением. Он верил во все то, что мог бы пощупать своими лапищами, ну, скажем, в звонкую монету или свой меч, с которым с некоторых пор не расставался даже во сне, а что касается других вещей, типа существования богинь вечернего небосклона, то относился к ним с некоторым скептицизмом интеллигентного циника.
        - Эллида обещала в скором времени вплотную заняться твоим воспитанием и в первую очередь женить тебя на какой-нибудь старухе. - Нанес я удар ниже пояса своему другу, который верил и не верил в существовании богинь, но очень осторожно и бережно относился ко всему, что затрагивало его личность. Не ожидая ответного удара, спросил, опуская задранную ногу и восстанавливая баланс тела. - Где коммодор Скандинав, пора поднимать экипаж и выходить в море, у нас не так уж много времени.
        Только я произнес эти слова, как из тени главной мачт возникла знакомая фигура орангутанга, Скандинав посмотрел мне в глаза, я не знаю, что он в них увидел или прочитал, но ответ послышался страшный рев раненного буйвола, в котором звучал призыв экипажу подниматься и приступать к работе. Никто, за исключением меня, не испугался этого рева и молодые парни вскакивали со своих спальных мест и, натягивая рабочие робы, выстраивались перед своим дядькой-коммодором Скандинавом. Несмотря на то, что побудка прошла в середине ночи, когда молодой сон был крепким и притягательным, лица парней являли собой чистоту и ясность мысли и не несли в себе ни капли сна.
        Шеренга в два ряда из молодых парней выстроилась на верхней палубе "Весенней Ласточки". Я с Боргом, который, в конце концов, отстал от меня со своими глупейшими расспросами, отошли в сторонку, уступив палубу биремы в полное распоряжение Скандинава, который, упиваясь своей значимостью и властью, расхаживал взад и вперед перед строем, словно генералиссимус перед решающим сражением. Прозвучала краткая отеческая нотация, а затем рев-команды коммодора, причем, если я слышал только непонятный рев животного, то ребята неплохо в нем разбирались.
        Шеренга рассыпались на мелкие ручейки бегущих в разные стороны молодых парней, устремившихся по местам боевого расписания. Несколько парней на бегу перескочили через борт биремы и спрыгнули в баркас, пришвартованного у носа судна, се на весла, он начали вытравливать буксирный конец, отводя бирему от причала и буксируя ее на открытый рейд.
        Когда между бортом "Весенней Ласточки" и причалом узкая полоска воды выросла до значительных размеров, за дело принялись гребцы биремы. Первые же гребки веслами были не скоординированными и слабыми, морпехи впервые сели за весла такого крупного судна, и первые метры "Весенняя Ласточка" двигалась неравномерными рывками и ее мотало из стороны в сторону. В этот момент бирема напоминала раненную птицу, с трудом управляющуюся своим полетом-скольжением из-за раненного крыла, в ней не чувствовалось былой легкости и грациозности и это беременное судно ничем не походило на "Весеннюю Ласточку", стрелою перелетавшую с одной верхушки волны на другую.
        Но, прихрамывая и мотаясь из стороны в сторону, бирема медленно и беспорядочными рывками уходила все дальше и дальше от берега.
        Я же продолжал наблюдать за дядькой Скандинавом, вприпрыжку носившегося от одного закутка гребцов к другому. Он что-то нашептывал парням за веслами, еще и еще раз объясняя им технику работы веслом или, присоединившись к гребущей паре, работал веслом вместе с ними. Но ему пока не удавалось организовать работу всех пар гребцов в единый механизм. В этот момент на память пришли воспоминания о работе моего рабского ошейника, который координировал и синхронизировал усилия рабов-гребцов. Совершенно непроизвольно мысленно я начал выводить в голове мелодию "Дубинушки", я не знал и не помнил слов этой песни, но ее ритм сохранила память. Как только мне удалось воссоздать ритм и такт этой песни, я включил мысленный громкоговоритель над палубой и на моих глазах стало совершаться чудо. Ребята за веслами задвигались и начали заработали ритмично своими веслами, соразмерно и синхронно. Весла гребцов в едином порыве погружались в воду и двигали "Весеннюю Ласточку в открытое море, над биремой росла и крепла мелодия "Дубинушки".
        Внутренний океан встретил "Весеннюю Ласточку" крупной волной по правому борту и низкой облачностью. Молодые парни из-за этой бортовой качки чувствовали себя неуверенно и их поташнивало, они все чаще и чаще отрывались от своей работы и склонялись над бортом биремы, выплескивая за борт содержимое желудков. Но Скандинав нисколько не смущался этими обстоятельствами, он продолжал козликом носиться по палубе от одного борта к другому, от румпеля к носу, и повсюду слышался зычный голос орангутанга, раздающего команды, а иногда и подзатыльники тем ребятам, которые из-за тошноты или плохо понимали, или плохо исполняли его команды. Море Скандинав преобразился, сейчас он ничем не напоминал того алкаша, которого небрежно сбросили мне под ноги на постоялом дворе. Чувствовалось, что он великолепно знает и понимает ремесло моряка, на наших глазах он превратился в опытного морского волка, выведшего на пробную охоту свое потомство. Матросы палубной команды и гребцы экипажа биремы работали под очарованием его незаурядной личности, все они, как единый, но пока еще не отлаженный механизм, доверяли своему дядьке и, не
задумываясь, вверяли ему в руки свои жизни.
        Выполняя приказы коммодора, ребята заработали с внутренним огоньком и, словно белки-летяги, засновали по вантам и реям, развязывая и завязывая морские узлы парусной оснастки. Настал момент, которого мы долго ожидали, когда "Весенняя Ласточка", глубоко вздохнув, распустила паруса и полетела по волнам, форштевнем едва касаясь пенных верхушек. Ранее валкий и неловкий ее ход превратился в легкий, грациозный и стремительный бег. Капитальный ремонт улучшил мореходные качества биремы, она стала более устойчивой на крутой волне, лучше слушалась штурвала, а увеличившаяся площадь парусов красиво и легко несла ее по волнам. Скорость судна увеличилась и достигла восемнадцати узлов в час, немыслимой скоростью по тем временам. Людей, находившихся на борту "Весенней Ласточки", охватило чувства любви и восхищения красотой хода биремы под парусами и ее стилем обращения с морскими волнами. Эти чувства помогли матросам и гребцам экипажа навсегда забыть о тошноте, а также понять и разобраться в том, что их вклад в общую работу экипажа превратило это, казалось бы, заурядное морское судно в прекрасную морскую
амфибию-птицу, скользящую по океанским волнам.
        Облака опускались все ниже и ниже и, казалось, что своей нижней кромкой они затрагивали верхушки пенных волн. Ветер усиливался рывками, пока не превратился в порывистый шквал. Коммодор Скандинав и "Весенняя Ласточка" слились в единое целое и не обращали особого внимания на изменившуюся погоду. Коммодор прислушивался к биреме, к скрипу шпангоутов, наполнению парусов и ее стремительному бегу, чтобы выйти на разворот судна под таким углом, не потеряв при этом скорость, и чтобы бирема не перевернулась. "Весенняя Ласточка" послушно выслушивала и тут же выполняла его команды, молодые ребята - экипаж биремы, слились с ней в единое целое, сделав ее одушевленным существом, чтобы бороться и побеждать морскую стихию.
        Когда же разразился шторм и волны вздыбились до небес, а ураганный ветер сносил все на своем пути, "Весенняя Ласточка", вовремя убрав паруса, стала на веслах выгребать по ветру. Судну с подобным капитаном и экипажем был не страшен и девятибалльный шторм. Но экипаж неполного состава и неполной профессиональной подготовкой время от времени совершал ошибки из-за нечеткости и не слаженности своих действий. Иногда "Весенняя Ласточка" по неожиданной причине начинала мелко рыскать по сторонам, а непогода лишь усиливала эту возникшую проблему. Скандинав повышал голос и начинал рычать и орать, чтобы матросы быстрее догадались бы, что же произошло и какая ошибка ими допущена. Но уразумев ситуацию и осознав ошибку, ребята тут же исправлялись, корректировали свои действия и бирема возвращалась на прежний курс, прекратив рыскание.
        Шторм продолжался около четырех часов, парни экипажа все это время работали не покладая рук и сильно вымотались, и прекратился незадолго до рассвета. К этому времени "Весенняя Ласточка" шла обратным курсом в Валенсию вдоль прибрежной линии, легко и грациозно скользя по волнам.
        Борг возник из тени и подошел ко мне, своих глаз он не отрывал от прибрежной полосы, вдоль которой пролегала и дорога, ведущая материка в Валенсию и по которой двигались номады. В этом месте горы двумя скальными выступами близко подошли к океану, этими выступали, словно руками, охватывая впадину, по которой и проходила указанная дорога. Многозначительно обменявшись взглядами с Боргом, я подозвал Скандинава и кивнул головой на это место. Первоначально коммодор долго вглядывался извилистый берег, а затем начал, что-то просчитывать и оценивать. Через мгновение, закончив расчеты, Скандинав сказал:
        - Чтобы пристрелять баллисты, мне потребуется провести тренировочные упражнения с артиллеристами биремы, - глубокомысленно заявил коммодор Скандинав, - но тренировки можно было провести не на полигоне, а на суше в действующем бою.
        Глава 14

1
        Три дня после неудачного боя Омар Эль-Нассар не покидал своей палатки, никого не принимал и никого не хотел видеть. Он тяжело переживал неудачу своих войск, которые, сделав серьезную заявку на победу, но так и не сумели из-за вмешательства вражеских магов переломить сражение в свою пользу. Размышляя о сражении, Эль-Нассар хорошо понимал, что на заключительном этапе этот бой вылился в противоборство магических сил. Ивонн Де ля Рунж сумела проявить высокий профессионализм и достойно за себя постоять. В этом противоборстве она одолела одного из сильнейших боевых магов-шаманов противника. Но более всего Эль-Нассар был поражен тем обстоятельством, что его воины, проявив высокий профессионализм и славно сражавшиеся на поле боя, оказались не в состоянии противостоять шаману колдуну. Они, словно дети, повелись на слова обещания шамана и были готовы бросить оружие под его магическим влиянием. Одним словом, его бойцы шаманом были принуждены прекратить бой и сдаваться на милость победителя. Слава богу, что в этот момент рядом с ним находилась такая сильная магиня, как Ивонн Де Ля Рунж, которая не попалась на
крючок-уловку этого вражеского шамана.
        Лейтенант Кимвелл очень неплохо показал себя в бою, он четко разбирался в ситуации на поле боя, показал себя одаренным военачальником. Под его командованием войска завлекли в западню-ловушку практически всю вражескую конницу и ее истребили. Но лейтенант все же оказался не достаточно стойким строевым командиром, он попал под гипнотические слова шамана колдуна и повел себя подобно рядовому бойцу, а не как подобает военачальнику.
        Эль-Нассар понимал, что он не вправе судить, в какой-либо степени упрекать или осуждать лейтенанта Кимвелла за его поведение на поле боя, перед магией все равны. Но, как военачальник Кимвелл, должен был предусмотреть такую возможность и предпринять соответствующие меры. В душе повелителя остался очень нехороший осадок, когда в самый разгар боя было потеряно управление войсками, в результате чего была утрачена конечная победа над противником. Офицер, командующий войсками, обязан был предусмотреть подобный вариант развития и хода сражения, но Кимвелл, к сожалению, этого не сделал. Ему, как и самому Эль-Нассару, и в голову не пришло, что вражеский шаман может предпринять попытку подчинить себе его войско. Поэтому все получилось так неожиданно и страшно, в течение нескольких минут бойцы его войска находились под вражеским магическим влиянием. Все могло бы быть закончено гораздо хуже, если бы не своевременное вмешательство Ивонн Де ля Рунж, которая свой магией победила шамана колдуна. В этом просчете лейтенанта Кимвелла, разумеется, имелась немалая вина и самого Эль-Нассара, ведь он уже во второй раз
он попадается в глупую ситуацию с этими боевыми магами противника. Слава богу, что в первой атаке их просто не оказалось. Не зря говорят, что один маг стоит полка кавалерии!
        Этот недосмотр, а также душевное неудовлетворение исходом не проигранного сражения не позволяли повелителю и в дальнейшем доверять командование своими войсками лейтенанту Кимвеллу. Но, тем не менее, в то же самое время у Эль-Нассара рука не поднималась, чтобы подписать приказ о полном отстранении лейтенанта Кимвелла от командования войсками.
        2
        На этот третий день лейтенант Кимвелл сам пришел к повелителю, причем, пришел без предварительного приглашения. Когда Эль-Нассару доложили, что лейтенант Кимвелл просит аудиенции по личному вопросу, то он даже немного растерялся. Омар еще не принял окончательного решения по Кимвеллу, поэтому он еще не был внутренне готов к встрече с лейтенантом, так как не знал, что ему говорить и как с ним поступать. Но по здравому размышлению Эль-Нассар решил все-таки принять и переговорить с лейтенантом Кимвеллом, чтобы все-таки узнать, что же сам лейтенант думает о последнем бое и причинах их поражения.
        Когда лейтенант появился в палатке, Омар Эль-Нассар решил инициативу взять в свои руки и начал первым говорить:
        - Кимвелл, я очень рад, что вы нашли время и решили встретиться со мной. Нам нужно о многом поговорить, а главное, решить, что нам делать дальше? Но это будет второй темой нашего разговора, Кимвелл, а сейчас давайте поговорим о том, что вы хотели бы обсудить, испрашивая аудиенцию по личному вопросу.
        Лейтенант Кимвелл выглядел сильно похудевшим человеком, его глаза глубоко запали в глазницах, но поблескивали решимостью, движения были резки и порывисты. По всему его виду чувствовалось, что он принял определенное решение, которое далось ему с большим трудом, но от которого он не собирался отказываться.
        - Милорд, прежде всего я хотел бы поговорить с вами о моем дальнейшем пребывании на посту командующего вашими войсками. -
        Подобное начало разговора явно свидетельствовало о том, лейтенант Кимвелл, как истинный солдат, решил сразу коснуться сути дела.
        - Как вы понимаете, милорд, после всего произошедшего на поле боя, я не вправе занимать такой высокий пост, как командующий офицер вашими войсками. Должен вам откровенно признаться, что, будучи в этом качестве, я чувствовал себя несколько неуверенно. Принимая то или иное решение, я часто и много колебался, душу мою постоянно раздирали сомнения, правильное ли я принял решение, или я неправильно поступаю по тому или иному вопросу. Я сделал ошибку, приняв ваше предложение и заняв пост командующего вашими войсками. И, второе, мне следовало бы гораздо раньше прийти к вам с просьбой о своей отставке.
        Эль-Нассар почувствовал мягкое движение ветра в помещении палатки, когда неслышно поднялся полог и в нее кто-то вошел. Только мог бы быть только один человек в его окружении, который имел право беспрепятственного прохода в его палатку в любое время дня и ночи. Это мог бы быть придворный маг. Ивонн Де ля Рунж, которая бестелесной тенью скользнула по небольшому внутреннему коридору палатки и встала за креслом Эль-Нассара, внимательно вслушиваясь в разговор повелителя с Кимвеллом.
        - Я не подавал в отставку, - продолжил свой монолог лейтенант Кимвелл, - только потому, что мне очень хотелось принести, как можно более пользы своему народу и повелителю в его борьбе за возвращения престола и восстановления справедливости в нашем султанате. Но я, видимо, все же переоценил свои силы и допустил ошибку, остался на этом посту. И, как видите, это моя личная ошибка дорого вам стоила, победа в сражении ушла из наших рук. Поэтому, милорд, - лейтенант обратился непосредственно к Эль-Нассару, - я прошу вас подписать приказ о моей отставке с поста командующего офицера вашего войска. В этой связи я также возвращаю вам письмо-патент о присвоении мне звания "лейтенант". -
        С последними словами лейтенант Кимвелл протянул Эль-Нассару письмо-патент, свернутое в свиток и болтающейся на шнурке печатью.
        Эль-Нассар все же оказался не очень-то готов к такому открытому и откровенному разговору с лейтенантом Кимвеллом. Он не взял письма-патента в свои руки, задумался и, поглаживая рукой подбородок, поднялся с кресла и немного в этой задумчивости походил взад и вперед по палатке. Его сейчас сильно поразили слова лейтенанта и его глаза, горевшие мрачным огнем решимости. Повелитель вдруг понял, что ему не стоит навсегда расставаться с таким человеком и честным воином, как Кимвелл, что не стоит такого человека выбрасывать из своего окружения, что со временем лейтенант найдет свое место и окажется нужным человеком.
        - Кимвелл, своей откровенностью и решимостью вы поставили меня в некий тупик, из которого пока я не вижу выхода. - Эль-Нассар решил отвечать Кимвеллу подобной же откровенностью. - Я не очень хорошо знаю вас лично, не помню вас по временам султаната, мы впервые встретились с вами всего пару месяцев назад и вы показали себя достойным человеком и офицером. Сама судьба свела нас и повела по совместному пути. К тому же вы оказались единственным офицером призрачной стражи, сохранивший свой пост и оставшимся до конца верным мне. Только за это вас следовало бы повысить в звании, так что не ждите, что я приму обратно это письмо-патент, Кимвелл.
        Было заметно, как расслабились плечи лейтенанта Кимвелл.
        - И сегодня вы являетесь грамотным войсковым офицером, который неплохо, очень даже неплохо, осуществил реорганизацию войск, превратив и в боевой и сплоченный коллектив, умело действующий на поле сражения. -
        В этом месте Эль-Нассар задумался на мгновение и, взглянув на Ивонн Де ля Рунж, которая в ответ согласно склонила голову, продолжил:
        - За ваш личный вклад в реорганизацию нашего войска вам присваивается очередное воинское звание "капитан", соответствующее письмо-патент будет подписано и вручено вам в самое ближайшее время. Но, в тоже время я вынужден согласиться с вашей просьбой об отставке с поста командующего моими войсками, так как наши войска, проявив героизм и мужество в бою, не смогли победить противника из-за растерянности высшего командования. Вы понимаете, капитан Кимвелл, что в том, что мы не победили, имеется не только ваша, но и моя личная вина. Поэтому мы будем искать достойную замену вам на этом высоком посту, и пока будут осуществляться поиски такого офицера, я возьму на себя командование войсками. Что касается лично вас, капитан Кимвелл, то в эту минуту вы назначаетесь моим заместителем по работе с пополнением. Вы будете отвечать за набор рекрутов, за их учебу и военную подготовку, а также займетесь созданием резервов для ведения нашей военной кампании.
        Выслушав повелителя, капитан Кимвелл встал по стойке смирно, вскинул кулак правой руки к сердцу, громыхнул железом об железо и строевым шагом покинул палатку.
        3
        - Ты строг, но справедлив, Омар, и нашел отличный выход из неприятного положения, сохранив капитана Кимвелла в рядах своих союзников. - Послышался мелодичный голос Ивонн Де ля Рунж. - Очень хорошо, что ты нашел такое правильное и очень корректное решение этой проблемы. Было бы большой ошибкой выбросить этого человека из своего окружения и сделать его своим личным врагом только за то, что он совершил небольшую ошибку, в которой сам не был виноват. У тебя имеется много серьезных проблем, которые требуют неусыпного внимания и контроля. Так, что давай, поговорим о них. В последние дни разведка докладывала, что враг решил не оставлять нас в покое. К остаткам вражеского отряда, с которым мы недавно встречались, присоединились новые части и новая пара боевых магов-шаманов. Через день-два этот отряд выступит против нас. Уже сегодня в нем насчитывается около тысячи человек.
        - Да, это серьезная проблема, Ивонн. - Согласился Эль-Нассар. - Но, что мы можем сделать с ними, когда у нас чуть более пятисот человек, половина которых легко раненные или необученные новобранцы? В принципе, было бы неплохо нанести упреждающий удар по противнику. Выбрать момент, застать врасплох и ударить по нему, тогда противник понесет ощутимые потери. Ты знаешь, это хорошая мысль. Следует собрать всех офицеров и выслушать их мнения и предложения по этому поводу.
        - Вот, видишь, из любого положения всегда можно найти достойный выход, при здравом рассуждении.
        Сказала Ивонн Де ля Рунж, кончиками пальцев кокетливо поправляя свою прическу.
        - И чтобы воины больше не попадали под гипнотическое влияние магов-шаманов, я придумала амулет, предохраняющий людей от магического или гипнотического воздействия. -
        С этими словами магиня показала повелителю переплетение тонких серебряных цепочек, очень похожее на шапочку.
        - Любой человек, имеющий на голове эту серебряную шапочку, защитит свой мозг от магического влияния извне. Ни один маг, шаман или колдун не сможет преодолеть этот серебряный щит и оказывать давление на мозг или на поступки человека, когда у него на голове будет надета эту серебряная цепочка.
        - Спасибо, Ивонн, это действительно самый драгоценный подарок, который ты сейчас мне сделала, - сказал Эль-Нассар, - создав такой защитный амулет. Теперь каждый солдат и офицер нашего войска будет иметь действенную магическую защиту от этих грязных магов-шаманов. Я до сих пор нахожусь под впечатлением последнего боя, который в немалой степени способствовал появлению у меня комплекса неполноценности и подозрительности ко всему, что нас окружает. Мне теперь постоянно кажется, что вкруг нас находятся люди, которые только и способны на предательство. Что сегодня никому нельзя доверять. Я превратился в параноика, который только о том и думает, что как бы ни попасть в лапы вражеских шаманов. Ивонн, этим неожиданным даром ты вернула меня к нормальному течению жизни и дала надежду на будущее. Клянусь, - с этими словами Эль-Нассар преклонил колено, - что буду продолжать борьбу с врагом до победного конца, что освобожу земли султаната от войск агрессора и восстановлю справедливость. Когда мы победим, Ивонн, то я дам тебе все, что ни пожелаешь - любой дворянский титул, удел или усадьбу, любое количество
денег или золота, которое тебе может потребоваться.
        - Принимаю твою клятву, Омар, и хочу сказать, что ни сейчас, ни тогда мне ничего не будет нужно. - Ответила придворный маг. - Мне не нужны дворянские титулы или большие деньги. Мне бы хотелось только рядом с тобой пройти путь борьбы за восстановление справедливости. Я хочу увидеть победу над агрессором, хочу, чтобы свобода и благоденствие вернулись бы к народу султаната. Сердце мне подсказывает, что это путь будет нелегким, что мы потеряем много друзей и товарищей на этом пути. Чтобы ускорить нашу победу мы должны консолидировать силы, объединить их в единый кулак. Что касается магии, уже сегодня нам нужно обратиться за помощью в Серую Лигу Магов, трудновато одной бороться со всеми магами и шаманам врага, мне нужна реальная помощь моих собратьев. Нам нужно разыскать и некого Скаром, который, по словам святой Эллиды, она недавно разговаривала со мной и упомянула об этом человеке, близок нам своей силой духа и жизненными принципами. Он мощный маг и воитель и борется с с архонтом Арбакасом. Пока мне не известны другие подробности о человеке по имени Скар.
        Поднявшись с колена, Эль-Нассар приложил кулак правой к груди и, как простой офицер, склонил голову в молчаливом согласии перед дамой.
        Глава 15

1
        Майор Якоб Форенкульт шел вдоль строя морских пехотинцев, время от времени останавливался и внимательно всматривался в лица своих воинов, которые стояли по стойке "смирно". Это были совсем молодые парни, но они уже успели взглянуть смерти в лицо, когда день назад конные номады попытались их атаковать в конном строю. Эти парни, разумеется, еще не стали ветеранами, после первого боя ветеранами не становятся, но они уже знали, как следует держать общий строю вместе со своими товарищами.
        Сегодня капитан Скар потребовал вернуть этих морских пехотинцев в Валенсию, где они должны были бы поделиться своим приобретенным опытом сражений с номадами с другими такими же, какими и они были всего пару дней назад, только что с набранными молокососами. Скар хотел также, чтобы и майор Форенкульт вместе со своими морпехами вернулся бы в город, где занялся бы непосредственным обучением и муштровкой рекрутов, а на его место собирался направить своего старшего помощника Борга. Но герцог Якоб Форенкульт встал на дыбы и всем продемонстрировал испорченный характер молодого нувориша, он в категорической форме отказался подчиняться вышестоящему начальнику и потребовал, чтобы его с его же морпехами оставили бы на передовых позициях.
        Две шеренги морпехов стояли друг напротив друга, напротив успевших немного повоевать морпехов, ветеранов, тянулась шеренга только что прибывшая на замену ветеранам молодежь. Морские пехотинцы в обеих этих шеренгах выглядели совершенно одинаково и молодо, все они были одинаково одеты в темно-зеленую форму с черненной стальной кирасой на груди, копьем в руках и коротким мечом на поясах.
        Морпехи в обеих шеренгах стояли по стойке смирно, они ничем не отличались друг от друга. Разве только что те парней, которые уже успели немного повоевать, были нахмуренные и решительные лица, нежели лица тех морпехов, которые только что прибыли на фронт. Уже повоевавшим парням очень не хотелось возвращаться в город, они были готовы на все, чтобы только остаться на фронте со своим командиром Форенкультом, которого успели полюбить и признать в доску своим парнем. Сейчас они широко расправляли плечи и выпячивали грудь, стараясь выглядеть морским орлом и бывалым морпехом. Но, в сущности, эти парни, по-прежнему, оставались еще неискушенными и только-только начинающими в жизни людьми.
        Эти парни морпехи были дороги сердцу Якобу Форенкульту, за короткое время они прикипели к его душе, и сейчас ему тоже не хотелось с ними расставаться. Но в глубине души майор хорошо сознавал, что в возвращение в город для этих парней означает, что они не падут от стрелы или сабли кочевника. Форенкульт также понимал, что будучи на месте капитана Скара, он и сам поступил таким же образом, производил бы регулярную смену морпехов, чтобы как можно большее число морских пехотинцев проходило бы обкатку на поле боя и получили бы боевой опыт.
        Церемония встречи и проводов двух смен морпехов была краткой и по-военному лаконичной.
        Морские пехотинцы поприветствовали друг друга, коснувшись правой рукой, сжатой в кулак, к груди своего визави. Соприкосновение железных рукавиц с железом кирас отозвалось звуком нудного скрежета металла о металл. Но, если на этот ритуал посмотреть со стороны, то это выглядело торжественным церемониалом. Штаб-сержант отдал команду, ветераны развернулась и размеренно зашагали по дороге к Валенсии, а вторая шеренга осталась на месте, глазами провожая уходивших товарищей.
        С первого столкновения и до настоящего времени бойцы майора Якоба Форенкульта ни на минуту не оставляли в покое табор номадов, каждое утро или дважды в день они нападали на охранение кочевников.
        Первое время майор Форенкульт не очень-то разнообразил в действиях своих морских пехотинцев. Такие столкновения начинались и заканчивались залпами скорпионов, которыми и наносил наибольший урон живой силе противника. Сразу же после залпа стрелометы тут же увозились с позиции. После первого случая и, по совету Борга, тягловые животные больше не выпрягались из повозок со скорпионами, залпы производились, как бы на ходу. Подобным образом, артиллеристы могли в любую минуту сняться с позиций и, отогнав повозки со скорпионами в сторонку, перезарядить орудия.
        И так происходило раз за разом, обстрел противника следовал за обстрелом. Основная работа легла на плечи артиллеристов, а пехотинцам не так уж часто приходилось сталкиваться с номадскими всадниками, они в основном обороняли артиллерийские позиции, но и номады не особенно стремились впрямую атаковать противника. Происходили непонятные имитации, когда конная лава номадов срывалась с места и с устрашающими криками и ревом летела на позиции артиллеристов. Но приблизившись к позициям, лава резко меняла направление движения и уходила в сторону, так и не соприкоснувшись с противником. По всей вероятности, подобными уходами номады пытались только застращать своего противника, заставить артиллерию покинуть занимаемые позиции, чтобы табор мог бы продвинуться дальше по дороге к городу.
        Подобная номадская тактика выдавливания противника повторялась изо дня в день, Якоб Форенкульт все чаще и чаще задумывался по этому поводу, но не находил ясного объяснения этой проблемы. Правда, такое поведение номадов можно было бы объяснить одним случаем, который произошел на четвертый день изо дня в день повторяющихся боевых столкновений.
        В этот день Форенкульт и его артиллеристы устроили засаду на пути следования табора, установив скорпионы прямо на дороге, как бы перерезав путь дальнейшего продвижения номадского табора. Когда конные номады выскочили из-за поворота, то морпехи по команде Форенкульта произвели первый залп из пяти скорпионов, стрелы проредили ряды конницы. Взбешенные номадские всадники, увидев перед собой стрелометы и малую кучку вражеских солдат рядом со скорпионами, рванули на них в лобовую конную атаку. На этот раз атака получилась чисто номадской, степные наездники сильно скучились и скакали на врага, громко визжа, улюлюкая и размахивая саблями. Когда лава приблизилась к фронту засады, последовал залп второй пятерки скорпионов. На этот раз стрелы выбили из седел, по крайней мере, человек пятнадцать, так как залп скорпионов был осуществлен практически в упор. В конных рядах лавы возникла небольшая сумятица, смахивающая на панику, атака кочевников запнулась. Это позволило артиллеристам Форенкульта перезарядить орудия и повторить залп скорпионами, в результате которого номады вынуждены были откатиться за поворот
дороги, бросив на месте стычки убитых и раненных собратьев.
        А стрелометы спокойно снялись с позиций и в сопровождении прикрытия морпехами ушли в горы.
        После этого случая номады никогда больше не предпринимали лобовых атак артиллерийских позиций и стали пользоваться их имитациям, в основном стараясь устрашить и выдавить противника с занимаемых им позиций.
        Создавалось непонятная для Форенкульта ситуация, каждый день табор номадов терял по пять-шесть молодых кочевников, что, если судить по табору, были весьма значительными потерями. Но номады не предпринимали ни малейшего действия, чтобы противнику отомстить за погибших собратьев. А навалившись конной массой своей орды, они снова и снова давили на противника, стараясь, хоть на шаг, но продвинуться вперед по дороге к городу. За каждый шаг вперед табор платил смертью и кровью своих воинов и, по меркам, нормальных людей, платил за каждый такой шаг несоизмеримо большую цену. Ведь на белом свете нет ничего дороже, чем жизнь человека, но оказывается, это было не совсем так для этого сумасшедшего табора, для которого смерть своего родового кочевника ничего не стоила. Все свои усилия табор направлял только на то, чтобы сделать очередной шаг вперед, а его люди, молодые парни и взрослые мужчины, которые составляли его будущее, расплачивались жизнями за его продвижение.
        И ради чего спрашивается, гибли эти степняки?!
        В иные минуты Якобу Форенкульту казалось, что все кончилось, еще один залп скорпионов и табор остановится и повернет обратно, ведь здравая логика человека постоянно ему нашептывала, чем же номады будут заниматься у стен Валенсии, когда, подойдя к городу, у них не окажется живой силы для его штурма?!
        Но после очередных похорон, рыданий и воплей вдов и сирот табор укладывал пожитки и снова выходил на дорогу, чтобы двигаться к Валенсии.
        У людей со стороны складывалось впечатление, что табор не сам определяет свою судьбу, что в настоящий момент ее определяет чужая и злая воля.
        2
        Очередную засаду Якоб Форенкульт решил провести не рано утром, как обычно делал до этого момента, а уже на закате дня. Не мудрствуя лукаво, Якоб все свои скорпионы выстроил в линию на некотором отдалении от дороги, на возвышенности, с которой дорога просматривалась дорогу на большую глубину. Фаланга из шестидесяти морских пехотинцев выстроилось чуть ниже вершины придорожного пригорка, перед скорпионами. Голый ландшафт местности не позволял замаскировать позиции скорпионов так, чтобы их не было заметно с дороги.
        Желтый Карлик клонился к горизонту, готовясь покинуть небосклон и отдохнуть от трудов своих в течение наступающей ночь. Номады, отученные Форенкультом от утренней спокойной жизни, в течение светлого времени суток не встретив противника, расслабились и, потеряв всякую осторожность, под вечере принялись подыскивать место под ночлег всего табора. Первые их всадники проскакали по дороге, даже не повернув головы к пригорку, на котором выстроилась засада.
        - "Очень похоже на то, что наши друзья, номады, забыли о существовании противника и сильно расслабились сегодня вечером. Такая беспечность может сыграть нам на руку и будет дорого стоить им, ведь, если они продолжат и дальше вести себя аналогичным образом, то табор может оказаться под обстрелом наших стрелометов". - Подумал майор Якоб Форенкульт и отдал приказ о том, чтобы артиллеристы пропустили охранение и приготовились к обстрелу самого табора.
        Когда первые повозки и кибитки табора появились на дороге, то Желтый Карлик, катясь под уклон к закату, своими лучами бил прямо в глаза номадов, прикрывая пеленой невидимости морпехов и артиллеристов со скорпионами майора Форенкульта. Оставалось совсем немного времени до наступления полной темноты и восхода прекрасной Эллиды, поэтому табор поторапливал своих воинов с поиском места для ночлега. Эта ненужная поспешность и общая беспечность конных номадов сыграли с табором отвратительную шутку. А вечерний Желтый Карлик своими лучами в глаза боевому охранению номадов сыграл с ними страшную и ужасную шутку. Табор оказался под прямым обстрелом скорпионов, под стрелы скорпионов попали отцы и матери, жены и дети табора.
        Первый залп из семидесяти полутораметровых стрел пришелся по жилым кибиткам, повозкам и телегам, покрытыми матерчатыми тентами или легким войлоком. Стрелы без труда, насквозь пронзали и прошивали матерчатые стены, унося жизни стариков, женщин и детей.
        Некоторое время табор хранил молчание, только слышались голоса людей, громко разговаривавших или переругивающихся между собой, и даже отдельный смех.
        Но когда появились первые жертвы, стрелы достигли цели и стали поражать или калечить людей, то табор испустил первый стон-вопль тяжело раненой пожилой женщины, который тут же был подхвачен другими номадами, увидевших смерть или ранение родных и близких номадов. Крики ужаса росли и множились, объединяясь в единый стон-вопль всего табора.
        Залпы скорпионов следовали один за другим через равные промежутки времени. Номады в таборе безропотно принимали смерть, а воины боевого охранения, повернув головы, наблюдали, как рой стрел скорпионов время от времени перечеркивал воздушное пространство от возвышенности, где расположилась засада, и табором, они вслушивались в этот единый крик-вопль табора.
        Артиллеристы сделали пять залпов.
        Молодые наводчики своими глазами видели, что творилось во вражеском таборе, как от их стрел гибли люди - старики, женщины и дети. Дрожащими руками молодые парни снова и снова наводили скорпионы, спускали стопора. Они начали допускать множество ошибок в прицельности своей наводки. Но стрелы вновь и вновь сходили с направляющих скорпионов, долетали до табора и там разыскивали себе новые цели.
        Три залпа стрелометов и более двухсот стрел практически покончили с существованием номадского табора.
        Но табор не прекратил своего существования, стрелы скорпионов так и не покончили со всеми обывателями этого табора. Но, согласно древним верованиям и законам кочевых племен Южной Степи, номадские воины, не сумевшие защитить свой родной табор или сохранить жизни своим старикам родителям, матерям, женам и детям, теряли право называться воинами. Они должны были покинуть этот табор, чтобы безродными бродягами скитаться по дорогам Тринидада, а родичей они должны были передать под защиту воинов другого племени или табора.
        Майор Якоб Форенкульт стоял, скрестив руки на груди, у самого края возвышенности и наблюдал за тем, как тягловые животные вывозят повозки со скорпионами и их боевыми расчетами, а его морские пехотинцы, перестроившись в колонну по двое, покидают поле боя.
        Их никто не преследовал, да и некому было преследовать.
        Бывшие воины орды табора слезали с верховых ящеров и садились прямо на дорогу, скрестив и поджав под себя ноги. Все, что им осталось сделать в этой жизни, так это дожидаться, когда один из старейшин племени придет и острым кинжалом отрежет им правое ухо, что станет их пожизненным клеймом срама и позора.
        После этого сражения морские пехотинцы стали между собой майора Якоба Форенкульта называть "Мясником Якобом".
        3
        Две ночи и три дня в таборе круглые сутки горели погребальные костры, на которых сжигали трупы погибших, раздавались вопли и рыдания родственников. Живые оплакивали и поминали павших. За это время табор не покинул ни один человек, ни один человек не вошел и не вышел из круга крытых повозок и кибиток. Разведчики наблюдатели Якоба Форенкульта, ни на секунду не отрывая своих взглядов от этого круга позора воинов орды этого табора, наблюдая за происходящими событиями в таборе.
        Майор Форенкульт и его молодые парни были полностью уверены в том, что после такого обстрела табор не сможет оправиться от потерь и морального воздействия, после погребения погибших, он двинется в обратную от Валенсии сторону.
        Но каково же было их удивление, когда на третье утро номады, свернув временный лагерь, по прибрежной дороге вновь двинулись в сторону Валенсии.
        Но это уже был другой табор, вернее сказать, табор-то остался прежним, но изменились его люди, которые стали ничем не похожими на тех прежних степняков, которые на своих верховых ящерах постоянно носились вокруг табора. В этот день номадские всадники медленно и мрачно двигались по дороге, понурив голову и не смотря по сторонам, кочевники и их верховые ящеры почему-то очень походили на оживших мертвецов. Верховые ящеры, словно роботы, механически переставляли лапы, а степные наездники неуклюже и не в такт движения ящеров покачивались в их седлах. Вслед за этим боевым охранением, больше похожим на похоронную процессию, двигался и сам табор, но его движение осуществлялось в сплошной тишине, нарушаемой лишь скрипом колес повозок и кибиток, не было слышно ни единого человеческого голоса.
        Якоб Форенкульт был сильно удивлен тому обстоятельству, что в таборе появились какие-то вооруженные люди, одетые в черное платье. Эти люди в черном передвигались отдельной колонной и несколько в стороне от табора, они не перемешивались со степняками табора. Они не разговаривали и держали язык за зубами во время движения колонны, шли себе пыльной обочиной дороги, уставившись глазами в дорогу и тупо переставляя ноги. Один из парней, наблюдавших за табором, принес очень важную информацию о том, что среди новоприбывших в табор заметил пару человек в цветных плащах.
        Майор Якоб Форенкульт не пропустил мимо ушей это замечание наблюдателя и. проанализировав ситуацию, пришел к печальному выводу, что в таборе у номадов появились боевые маги. Это маленькое, в несколько слов сделанное замечание в значительной мере повлияло на осознание и понимание майором новой расстановки сил. Если ранее недисциплинированность и разобщенность действий номадских всадников позволяла небольшому отряду морских пехотинцев майора Форенкульта успешно оказывать им противодействие, то сейчас ситуация изменилась к худшему. Появление в таборе людей черном и боевых магов, прежде всего, говорило о том, что за намерениями детей южных степей захватить припортовый городок стояли другие люди, маги, обладавшие достаточными силами и влиянием на номадов. Боевые маги всегда слыли очень серьезными людьми, с которыми лучше было бы не, так как они обладали разнообразным арсеналом боевого магического оружия, а также большим опытом его применения на поле боя.
        В бою таким магам не могла противостоять самая современная армия. Поэтому сейчас перед майором Якобом Форенкультом возникла дилемма: проводить или не проводить очередную запланированную засаду. Глубоко вздохнув и, подумав еще немного, майор Якоб Форенкульт решил все-таки провести скоротечное столкновение с противником. Ему хотелось выяснить, что же собой представляют люди в черном и как к ним в дальнейшем относиться. В нескольких словах майор Форенкульт разъяснил морским пехотинцам создавшуюся ситуацию и объявил о принятом им решении.
        Морпехи тут же приступили к устройству артиллерийских позиций засады, расставляя по позициям повозки со скорпионами.
        4
        И этим утром номады продвигались по дороге на Валенсию, подобно механическим куклам, ни на что не обращая внимания. Но приблизившись к позициям засады, головные всадники неожиданно, словно по команде, попридержали верховых ящеров и остановились, застыв неподвижными манекенами, низко опустив головы и безвольно вытянув руки вдоль тела.
        Майор Якоб Форенкульт был уверен, что они не видели его артиллерийских позиций и не могли знать, что именно в этом месте устроена очередная засада, но он нутром опытного вояки ощутил, что с номадами происходят непонятные вещи, которые находятся вне его понимания. Боевое охранение вражеской кавалерии остановилось или было остановлено именно на таком расстоянии от скорпионов, на котором стрелы, выпущенные орудиями, не достигали целей. Вслед за авангардом замерли на месте повозки и кибитки всего табора, вражеская колонна и колонна людей в черном прекратили продвижение вперед по дороге. Над колонной повисла мертвая, всепоглощающая тишина. Затихли слабые порывы утреннего ветерка, перестали петь и щебетать птицы в небе. Над скоплением людей, верховых ящеров и кибиток начала формироваться атмосфера отчуждения и злобной воли, в которой не ощущалось ничего человеческого.
        Сердце майора Якоба Форенкульта сделало ощутимый и болезненный сбой.
        Майор стоял немного в стороне от скорпионов, откуда было удобно наблюдать за всем происходящим на дороге. Форенкульт тоже почувствовал это растущее в воздухе нервное напряжение, когда в его голове родилось понимание нереальности происходящих с ним и его морпехами событий. Он понял, что его мысль о проведении этой засады была глубоко ошибочной, что это не он принял принять такое ошибочное решение. Теперь он понимал, что некая злая воля, магическая сила, старается это место превратить в ловушку для него и его морских пехотинцев.
        Майор Якоб Форенкульт мог бы согласиться с тем, что он может погибнуть в бою. Но он никогда бы не согласился на то, чтобы вместе с ним погибли бы и все его морские пехотинцы - этих молодые парни, которые только начали свой жизненный путь и шли в бой потому, что были уверены в правильности принимаемых им решений. Сегодня он не оправдал доверия этих ребят, рискнул, их жизнь поставил под угрозу смерти. Эти размышления и чувство вины сказались на внешнем облике майора, они, словно его состарили, в шевелюре этого человека внезапно засеребрилась седина, поникли плечи, и сильно сгорбилась спина. Он физически ощутил, как тяжкое бремя ответственности за жизнь морских пехотинцев наваливается и подгибает его плечи. Ему стало тяжело дышать, придавливать к земле, кто-то старался сломить волю майора, а его превратить в безвольного человека.
        В этот момент на дороге появились еще два человека, которые сразу же обращали на себя внимание своей яркой одеждой и вальяжной походкой. На их плечи были накинуты ярко-зеленые балахоны, непонятного фасона, и с глубокими капюшонами на головах, полностью скрывающими лица, виднелись одни только седые бороды с волосами, свисающими до колен. Балахоны в поясе были туго перетянуты веревкой. Но люди передвигались легким и быстрым шагом, чуть-чуть раскачиваясь на ходу, подобно моряки после океанской качки и только что сошедшие на берег. Эти два человека явно направлялись к голове колонны номадской конницы, замершей на дороге перед засадой.
        Появление этих двоих, которые своей внешностью походили или на клоунов, сбежавших из цирка, или на всем известных северных шаманов, поставило все точки над "i". Подразделение морской пехоты майора Якоба Форенкульта, да и он сам попали в ловушку, устроенную черными колдунами из далекого Северного Приморья.
        У Якоба Форенкульта не оставалось больше времени на размышления и колебания, огромным напряжением силы воли, сбросив охватившее его оцепенение и безволие, он полушепотом начал отдавать приказы и команды бойцам, согласно которым пехотное каре должно было скрытно покинуть позиции и спешно отходить в предгорье для дальнейшего воссоединения с войсками капитана Скара. Артиллеристы должны были оставаться на позициях и огнем из скорпионом прикрывать отход пехотинцев.
        По команде штаб-сержанта пехотное каре развернулось на сто восемьдесят градусов и двинулось в направлении предгорья. По всему настрою молодых бойцов и по тому, как они держали свой шаг, было хорошо заметно и понятно, что они без боя покидают эту позицию, только из-за приказа командира и своего к нему уважения.
        Майору Якобу Форенкульту в этот момент казалось, что пехотное каре движется со скоростью улитки и ему хотелось выскочить на дорогу, чтобы пинками и подзатыльниками заставить этих молодых ребят двигаться быстрее. Но он стоял на месте и с огромным нервным напряжением, сильно стиснув зубы, наблюдал за тем, что происходит на поле боя. Он не оглядывался за спину, чтобы посмотреть, на какое расстояние от позиций отошли его молодые удальцы. Форенкульт в душе очень боялся того, да, именно боялся, что, если оглянется и посмотрит на отход своих парней, то этим движением и интересом привлечет к ним внимание северных шаманов, они заметят этот его интерес и тогда они узнают, что полурота морпехов покинула позиции и спасает свои молодые души.
        Шаманы были уверены в своем превосходстве над врагом, они с абсолютной точностью знали, что противник не имеет магического прикрытия, поэтому не особенно спешили приступать к делу. Они неторопливо брели по полю вдоль дороги, на ходу переговариваясь о чем-то своем. Достигнув воображаемой линии смерти, разделяющую противоборствующие стороны, они, не задерживаясь, пересекли ее и по ходу движения их глаза стали наливаться желтым пульсирующим огнем.
        Через мгновение из глазниц вырвались ярко-желтые лучи света, которые световой пульсацией ударили по замаскированным листьями и ветками скорпионам. Клочьями полетела на землю маскировка орудий, обнажились деревянные станины стрелометов. Один из шаманов сделал круговое движение кистью и у него в руке образовался файербол, размером с куриное яйцо. Особенно не размахиваясь, он этот швырнул этот огненный пульсар в направлении стрелометов. Куриное яйцо файербола, огненным росчерком преодолев расстояние, впилось в станину одного из скорпионов. Вверх тут же взлетел острый язычок пламени, превратившийся в небольшое пламя. Огонек стал быстро разгораться и захватывать одну деревянную деталь стреломета за другой, пока яркое пламя не охватило полностью весь скорпион.
        Вслед за первым в воздух взвился и второй файербол.
        Майор Якоб Форенкульт всем сердцем ощутил, что наступают последние минуты существования его скорпионов. Шаманы все еще находились в мертвой зоне для стрел скорпионов. Майор повернулся лицом к артиллеристам и отдал короткий приказ. Молодые ребята беспрекословно повиновались его команде и спустили стопорные механизмы орудий и первые стрелы полетели в цель. Но враг находился слишком на дальнем расстоянии и стрелы попадали на землю, не долетев до врага.
        На что последовал леденящий душу взрыв нечеловеческого хохота, оба колдуна радовались своей предусмотрительности и, широко разинув свои смердящие пасти, ржали, словно застоявшимся жеребцам. Артиллеристы Форенкульта, не обращая внимания на веселье шаманов и посылаемые им файерболы, спешно перезаряжали свои скорпионы. К этому моменту три из десяти стрелометов были полностью охвачены огнем. Парни выполняли свою работу, не ожидая команд командира, а, по мере готовности, стреляли. Выстрелы следовали один за другим и продолжались до тех пор, пока огонь файерболов полностью не охватил все скорпионы. Прозвучал последний выстрел и семь выпущенных стрел снова не долетели до врага, тридцать артиллеристов собрались в плотное каре, готовые с достоинством встретить врага.
        Но шаманы, по-прежнему, не спешили бросать в бой своих людей и хотели сами покончить с все еще продолжающимся сопротивлением противника. Они, перестав ржать, прошли вперед и, вплотную приблизившись к горящим скорпионам, стали рассматривать каре артиллеристов и Якоба Форенкульта.
        Один из шаманов постоянно нашептывал что-то на ухо другому, но тот лишь небрежно отмахивался от него рукой.
        Все это время, пока шаманы развлекались, сжиганием станков скорпионов, майор Якоб Форенкульт лихорадочно искал выход из положения, раздумывая о том, как спасти от гибели этих тридцать молодых парней артиллеристов. Наблюдая со стороны за перешептывающимися северными колдунами, которые, чувствуя себя в безопасности, вплотную приблизились к майору Форенкульту и к каре артиллеристов. Пока они его рассматривали, Якоб Форенкульт подумал о том, что в такой ситуации невозможно спасти от смерти всех тридцать артиллеристов, но, возможно, спасется их небольшая часть, если попытаться от ребят отвлечь внимание этих изуверов от магии. Пришедшее на ум решение оказалось самым простым. Первым делом, майор нормальным голосом обратился к своим морпехам:
        - Ребята, когда колдуны примутся снова вытворять свои магические трюки, бросьте оружие и разбегайтесь в разные стороны. И разбегайтесь друг от друга, как можно дальше друг от друга, одновременно убегая от шаманов. При этом старайтесь бежать таким образом, чтобы между вами и колдунами находилось бы какое-нибудь препятствие, валун, дерево, большой куст или что-нибудь подобное, чтобы они вас впрямую бы не видели. Тогда их магия будет бессильна и вас не затронет, эти шаманы своею магией могут поразить только тех парней, которые будут находиться у них в зоне прямой видимости. Когда отбежите далеко от них, то тут же спрячьтесь и не показывайтесь до тех пор, пока шаманы не покинут этого места.
        Прекратив свои препирательства, шаманы вновь обратили внимание на выстроившегося перед ними противника. Они начали размахивать руками, приплясывать на месте и выкрикивать слова на непонятном языке. Все это напоминало пляски диких туземцев вокруг горящих костров и, если бы сейчас плясали не шаманы поморы, а кто-либо другой, то эти пляски вызвали бы у людей улыбки и смех. Но Якоб Форенкульт и все его парни понимали, что сей момент шаманы приступят к плетению заклинаний и начнут над ними издеваться своей магией, наводя страх и ужас, которыми они так прославились.
        Завершив туземные пляски и магические причитания, шаманы выпрямились и направили свои руки в сторону артиллеристов, все еще стоящих в каре. Оставалось последнее мгновение для нанесения магического удара. Было очевидно, что одним ударом они намеревались уничтожить разом всех парней морпехов.
        - Ребята, бегите! - В полном отчаянии прокричал майор Якоб Форенкульт.
        Тридцать артиллеристов с мгновение ока рассыпалось на отдельные фигурки бегущих молодых парней, которые со всех ног разлетались в разные стороны.
        Шаманы прямо-таки растерялись, увидев, пустое место перед собой, а не каре из тридцати артиллеристов, на некоторое время они потеряли суть и динамику происходящего. Но заклинания были произнесены и единственное, что им оставалось делать, это взглядами проследит за огненным вихрем, который с громким грохотом и треском искр, вонзился в то место, где только что стало каре морпехов. Майор Якоб Форенкульт остался на своем месте. Огненный вихрь захватил его правым крылом и с головой его накрыл, когда он вытянулся по стойке "смирно", и, улыбаясь, смотрел в глаза шаманам.
        Только сейчас эти шаманы поняли, что этот человек отвлек их внимание и принял на себя магический огонь, дав возможность другим парням спасти свои жизни.
        Глава 16

1
        Приняв единоначалие над войском на себя, Эль-Нассар не отказался прислушиваться к мнению окружающих его людей в деле формирования и укрепления своего войска. К тому же он много думал о том, как отобрать у противника стратегическую инициативу, взять ее на себя, заставить противника более энергично его разыскивать и чтобы при этом он совершал бы больше ошибок. В одну из ночей он провел заседание штаба, которое продолжалась почти до самого рассвета, так как каждый вопрос на этом совещании обсуждался до малейших деталей. На заседании присутствовали Эль-Нассар, Ивонн Де Ля Рунж, капитан Кимвелл и младший лейтенант Сандерберг, который, не стесняясь, высказывал мнение даже по вопросам, которые особо его не касались, скажем, как командира полуэскадрона разведки. На совещание также присутствовали несколько воинов призрачной стражи, которые в самом его начале стеснялись и молчали. Но посматривая на разговорившегося рыжего Сандерберга, воины призрачной стражи тоже разошлись, начали, резать правду матку.
        Эль-Нассару, честно говоря, очень понравилось это заседание, так как впервые никто не стеснялся говорить правды, каждый высказывал свое собственное мнение, к которому другим следовало бы прислушиваться.
        После многочасового спора и высказывания частных мнений, часто противоречивых, присутствующими на совещании было принято единодушное решение о нанесении по врагу предупредительного удара. Причем, удар решили наносить по какому-либо укреплению или военному лагерю противника перед самым рассветом, когда сон любого человека особенно крепок, а на постах засыпают даже наиболее ответственные и стойкие стражи.
        Впервые на этом совещании был также поднят вопрос о постоянном магическом прикрытии воинов Эль-Нассара во время боев и сражений с войсками архонта Арбакаса. Все участники совещания очень серьезно подошли к этой теме, они поголовно требовали полной нейтрализации или уничтожения поморских шаманов и всякой нечисти, которая с вражеской стороны принимала участие в сражениях. В свое время воины призрачной стражи проходили специальную подготовку по борьбе с всякой нечистью или людьми в черном, да и сейчас эти воины мог ли бы с ними справиться, но вот участие в боях поморских или северных шаманов - это было новое и до конца не изученное дело. Простой воин с саблей или мечом не мог выходить один на дин с таким магическим существом. Поэтому и прошлый победный бой, после вмешательства боевых шаманов пошел курам на смех.
        Воины призрачной стражи, посовещавшись между собой, предложили свой вариант устранения или борьбы с северными шаманами. Они предложили сформировать штурмовые тройки, в которые вошли бы наиболее опытные и подготовленные воины и не только призрачной стражи. Эти тройки были бы должны составляться из профессионально владеющих метательными ножами, луками и арбалетами воинов. Один из воинов этой тройки является заправилой, организует и нападает на боевых магов или шаманов противника, а его товарищи по тройке его поддерживают и, когда наступает время, вместе с ним концентрируются на атаке.
        В рамках подготовки атаки на ближайший вражеский лагерь была осуществлена детальная разведка местности. За лагерем наблюдали не одни только разведчики, но и офицеры штабисты, которые были вовлечены в организацию и осуществление операции. К началу операции офицеры отлично изучили подходы к этому лагерю и расположение войск на его территории. Эль-Нассар и Ивонн Де ля Рунж наблюдали за повседневной жизнью вражеского лагеря через магическую сферическую призму, которая передавала живые картинки из лагеря на свои грани. Это изображение создавало реальную картину расположения вражеских войск и, чтобы случайно вражеские колдуны не обратили внимания на функционирование магического артефакта вблизи своего военного лагеря, сфера работала только изредка и транслировала одни только картинки без должного звукового сопровождения. Но в любом случае этот магический артефакт давал возможность Эль-Нассару и Ивонн Де ля Рунж рассмотреть в лагере все необходимые вещи, чтобы получить ясное представление о противнике и где располагаются его части.
        Через два дня подготовки войско Эль-Нассара было готово к ночной атаке, но Ивонн Де ля Рунж пока не давала окончательного согласия на проведение операции в целом и на начало атаки, в частности. С каждым часом магиня все более и более хмурилась, она становилась молчаливой, избегая ответов на прямые вопросы Эль-Нассара и других штабных офицеров о том, что с ней происходит?!
        Поздно ночью третьего дня улыбающаяся Ивонн Де ля Рунж ворвалась в палатку Эль-Нассара и, не обращая внимания на его растерянность, он был полураздет и переодевался, чтобы отойти ко сну, еще с порога радостно прокричала о том, что сегодня ночью следует атаковать неприятеля в этом лагере. Эль-Нассар, ни слова не говоря в ответ и не задавая лишних вопросов в отношении того, какую же именно информацию сейчас получила его придворная магиня, связался с дежурным по штабу офицеру, чтобы отдать приказ о подъеме войск по тревоге, и начал быстро одеваться.
        По лагерю тут же разнесся сигнал горна о выступлении Этого сигнала два дня ожидали рядовые и офицеры войска Эль-Нассара. Уже через полчаса хвост колонны миновал лагерные ворота и растворился в вечерней мгле.
        2
        Лагерь противника располагался на равнинной местности, поэтому в светлое время суток к нему было невозможно приблизиться незамеченным. Со сторожевых башен этого лагеря все просматривалось на многие лиги вокруг. У него было четверо ворот, которые на ночь закрывались и запирались на прочные засовы. Ворота имели надвратные башни, в которых дежурили по двое караульных, отменно несущих караульную службу. Они и ночью не спали, а местность с надвратных башен просматривали. Именно эти караульные несли в себе основную угрозу преждевременного обнаружения нападающих войск. Периметр лагеря был обнесен глубоким рвом с водой и высоким частоколом из зазубренных бревен.
        Каждый час лагерный периметр обходил патруль, составленный из пяти-шести человек, которые, в отличие от караульных надвратных башен, несли караульную службу спустя рукава. Они совершали обходы, только радио выполнения соответствующего параграфа устава караульной службы, не проявляя при этом должной дисциплинированности и рвения. Ослепленные светом своих же факелов, патрули, тяжело бухая сапогами, проходили по вытоптанной в траве тропинке, ни на йоту не отклоняясь от ранее избранного маршрута. Даже самой темной ночью из-за факелов этот патруль можно было бы заметить издалека, встречи с такими патрулями можно было бы избежать без особого на то труда, так как они сами ничего не видели в окружающей их темноте.
        Когда Эль-Нассар и Ивонн Де ля Рунж прибыли на место, вражеский лагерь был уже окружен. Разумеется, воинов не хватило даже на то, чтобы весь лагерь взять в плотное кольцо окружения. Поэтому воины были сосредоточены в двух секторах периметра обороны вражеского, у западных и северных ворот. В этих местах воины Эль-Нассара должны были нанести удар и прорвать оборону лагеря. При этом планировалось, что основные силы должны были бы прорываться в лагерь через северные ворота, перед которыми была болотистая местность. Кто-то посчитал, что эта местность совершенно не пригодна для сосредоточения войск и нанесения ударов по обороняющимся в лагере войскам. Может быть, поэтому и укрепления лагеря в этом месте были построены небрежно, а караульная служба вообще неслась без особого рвения.
        Когда офицеры, командовавшие войсковыми подразделениями, донесли о том, что их части заняли запланированные позиции и готовы к началу операции, то Эль-Нассар повернулся к придворной магине и кивком головы подтвердил общую готовность войск нападающих приступить к началу операции. Ивонн Де ля Рунж, сделав шаг в сторону, мгновенно растаяла в сумраке ночи. Через мгновение ее фигурка вновь оказалась рядом с Эль-Нассаром, она тихо, повелителю на ухо произнесла всего два слова:
        - Они пошли.
        Этих слов Эль-Нассару было достаточно, чтобы понять, что штурмовые тройки призрачной стражи приступила к выполнению задания по одновременному уничтожению караульных, а также по поиску и уничтожению северных шаманов.
        Войска кругом замерли в неподвижности, не было слышно даже порыва ветерка. На небосклоне прекрасная Эллида уступила место своим невзрачным собратьям по ночному небосклону Тринидада. Минуты текли за минутами и ничего, казалось бы, не происходило. Люди в строю начали в нетерпении переступать с ноги на ногу и перешептываться. Последовали строгие, полушепотом отдаваемые приказы и команды офицеров, оклики капралов и сержантов и в строю войска все вновь затихло и замерло.
        Ивонн Де ля Рунж отошла в сторону и внимательно к чему-то прислушивалась. Внезапно она вздрогнула телом и, резко выпрямившись, махом руки дала понять Эль-Нассару, что наступило время выполнения следующего пункта плана, настало время атаки самого вражеского лагеря. Прежде чем отдать новый приказ, Эль-Нассар подошел к Ивонн и, взглянув в ее огромные с бирюзой глаза, полностью заполненные слезами, услышал.
        - Ребята все погибли, но успели покончить с четырьмя из пяти магов-шаманов, тяжело ранив пятого. - По-видимому, Ивонн Де Ля Рунж имела в виду воинов призрачной стражи, которые тройками должны были проникнуть на территорию лагеря и уничтожить шаман из северного поморья.
        - В эту ночь шаманы гуляли на стороне, веселились, так как завтра утром они планировали новое для себя развлечение. Снова приступить к поискам нашего отряда. По разведывательным данным, в этом лагере было четыре поморских шамана, но пару часов назад к ним присоединился пятый колдун, который пришел неизвестно откуда, который на веселье не ел, не пил и не веселился вместе с остальными шаманами. Когда я узнала о появлении пятого шамана, то вначале хотела вообще отметить атаку лагеря, но ребята заверили меня в том, что они справятся и с пятым колдуном шаманом. Омар, теперь дело за твоими воинами, не теряй времени, атакуй лагерь, пока пятый колдун не пришел в сознание. Даже, находясь без сознания, он каким-то образом сумел убить всех воинов призрачной стражи, охотившихся на шаманов. Пока я еще могу удерживать его в бессознательном состоянии, но, как долго мне удастся это сделать, я не знаю, уж очень он сильный маг.
        - Спасибо, Ивонн, за твою помощь. - Сказал Эль-Нассар. - Я просто не знаю, как мог бы существовать и воевать без тебя и твоей магии.
        Не говоря ни слова больше, Эль-Нассар направился к офицерам, ожидавшим его приказаний. Еще издали он кивнул головой одному из офицеров, подтверждая, что настало время атаки. Из общего строя выскользнуло несколько человеческих теней, которые помчались к воротам вражеского лагеря. Эль-Нассар, разумеется, не мог этого видеть, но он хорошо знал, что эти воины-тени уже нацелили стрелы своих луков и арбалетов на караульных надвратных башен. Негромко звякнули спущенные тетивы луков и арбалетов. Раздались наполненные болью и смертью крики и восемь человек караульных навсегда покинули этот мир. Также тихо был ликвидирован и патруль, который в этот момент с криком и бранью обходил периметр лагеря.
        Никто ничего не услышал и не заметил, как лагерь остался без охраны и защиты.
        Офицеры и младшие командиры войска Эль-Нассара уже действовали без каких-либо дополнительных приказов и поручений. Сразу же после уничтожения караулов и патрулей, на севере войско выдвинулось к периметру лагеря и вошло в лагерь. Воины пересекали периметр, молча и обнажив свое оружие, неслись вглубь лагеря. Все они были разбиты на штурмовые группы. Каждая группа состояла из трех троек, тройку возглавлял опытный мечник, которого сопровождали два лучника, своими пущенными стрелами помогавшие ему прокладывать путь в рядах противника. Они же оберегали спину мечника. Одна за другой такие тройки бесшумно исчезали в глубине лагеря, каждая из них хорошо знала свою цель и кратчайшую путь к этой цели.
        Во вражеском лагере пока еще сохранялась тишина, его воины еще не прореагировали на прорванную оборону лагеря и на появление вражеских воинов на его территории.
        В темноте ночи было невозможно разглядеть действия ударных троек, но, подчиняясь какому-то внутреннему побуждению, Эль-Нассар отдал приказ о введении в бой своего резерва, который группировался у западных ворот. В какой-то момент рядом с ними были Ивонн Де ля Рунж и небольшая группа телохранителей. В этот момент Эль-Нассар ясно и отчетливо осознавал, что успех или поражение в этом бою теперь зависит только от мастерства и подготовленности его воинов, которых он обучал и готовил к этому моменту. Настал момент, когда его воины и офицеры должны были показать свое умение, сказать свое веское слово ради победы в этом сражении.
        Но прежде, чем перейти на территорию вражеского лагеря, где постоянно росли и крепли звуки разгорающегося сражения, Эль-Нассар решил переговорить с Ивонн Де ля Рунж. Но, когда он повернулся к ней, то увидел, что тело магини сотрясают жесточайшие судороги, а ее лицо сейчас напоминает предсмертную маску. Магиня Ивонн Де Ля Рунж обеими руками держалась за ствол сосны, чтобы устоять, удержаться на ногах и чтобы не свалиться на землю.
        - Омар, - прошептала она, - я едва держусь. Нужно, как можно скорее найти раненого шамана и его захватить, сейчас он так и рвется на волю. Мне уже не хватает сил удерживать в его беспамятстве. Но, если он сейчас обретет сознание, то многие наши воины погибнут, и победа вновь ускользнет из наших рук. Нам нужно спешить, но уже сейчас не могу самостоятельно передвигаться на ногах.
        - Подожди, - прервал магиню Эль-Нассар, - сейчас мы сделаем носилки и на них понесем тебя. Ты знаешь, где находится этот колдун?
        Двое охранников, услышав разговор Повелителя с Ивонн Де ля Рунж, по собственной инициативе подбежали к двум поблизости растущим деревцам и, перерубив их стволы, стали быстро вязать носилки. Вскоре телохранители повелителя несли Ивонн Де ля Рунж на носилках. Группа Эль-Нассара прошла в лагерь через вдребезги разбитые западные ворота, которые уже никто не охранял - караульные надвратных башен, словно ежи истыканные стрелами, свисали через бойницы вниз головами.
        3
        Бой же в лагере все сильнее и сильнее разгорался, над лагерем появились первые языки пламени, ширился и креп крик-вопль гибнущих и получающих ранения воинов. В сполохах пламени мелькали человеческие фигуры, которые внезапно появлялись на свету, чтобы тут же пропасть во тьме. В этом светопреставлении было невозможно определить, кто есть кто в этой карусели смерти, темнота и блики света уравнивали людей, делали их практически не отличимыми друг от друга. Одним словом в этой мешанине мелькающего света и рваного движения было невозможно определить и понять, кто и с кем сражается. Но опытному человеку сразу бросалось в глаза, что одни воины были одеты в форму с белыми рукавами, а другие - нет. Люди в мундирах с белыми руками, работали небольшими организованными группами и целеустремленно передвигались по территории лагеря, уничтожая одного за другим кочевников номадов. В отдельных местах лагеря номады пытались объединиться в небольшие группы, чтобы организованными группами прорваться к своим верховым ящерам и оказывать более сильное сопротивление неизвестно откуда появившемуся врагу. Но тогда в таких
случаях к делу подключались лучники или арбалетчики, которые с безопасного расстояния расстреливали эти начинающимся организовываться очаги сопротивления.
        Постепенно воины с белыми рукавами начали смещаться к центру лагеря, со всех сторон тесня противника.
        К этому моменту была вырезана большая часть кочевников номадов, которым пришлось сражаться в совершенно непривычных условиях, ночью в свете пожаров и к тому же в пешем строю, так как коновязи находились далеко и верховые ящеры оказались вне их досягаемости. Номадам так и не удалось создать ни одного крупного очага сопротивления, они дрались и погибали один за другим.
        В какой-то момент стало падать и напряжение боя.
        Чем ближе воины в мундирах с белыми рукавами приближались к центральной части лагеря, тем реже им стали встречаться воины кочевники.
        Но когда, первые тройки воинов Эль-Нассара прорвались к центру вражеского лагеря, то перед их глазами предстала некая черная масса людей, замершая в полной боевой готовности и неподвижности. Люди в черном, молча, стояли в строю и, потупив головы, не обращали ни малейшего внимания на пожарища и снующих вокруг них разных людей. Они вообще не реагировали ни на кровавое побоище и ни на номадов, которые подбегали к ним, моля о спасении и о помощи и о том, чтобы они вмешались в сражение. Они не двигались с места даже в тот момент, когда видели, что стрела из лука или болт из арбалета летят в их сторону. Когда одни человек в черном падал замертво от случайной стрелы или болта арбалета, то другие люди в черном, стоявшие в строю, ничего не предпринимали от того, чтобы защититься или уберечься от новых стрел и болтов.
        Это странное поведение врага, воины которого, можно сказать, погибали один за другим, но и пальцем не шевелили, чтобы защитить себя, несколько обескураживало воинов Эль-Нассара, воинская доблесть которых не позволяла им поднимать руки на не защищавшихся людей. А люди в черном никак не походили на агнцов божьих на заклании.
        Постепенно азарт сражения затих, прекратились стрельба из луков и арбалетов, меченосцы приостановили продвижение вперед. Воины Эль-Нассара сгрудились перед этим молчаливым строем людей в черном.
        Два вражеских войска замерли друг напротив друга.
        4
        Это нелепое противостояние все еще продолжалось, когда к передовым рядам воинов подошел Эль-Нассар в сопровождении магини Ивонн Де ля Рунж, которую телохранители несли на носилках. Увиденная картина настолько поразила повелителя, что в течение нескольких мгновений он не мог вымолвить и слова.
        И тогда в этот момент громко заговорила придворная магиня Ивонн Де Ля Рунж:
        - Омар, - сказала магиня, - немедленно отдай приказ, чтобы воины не жалели этих исчадий ада, они должны убить всех этих ублюдков. Все воины должны знать о том, что сейчас перед вами стоят не люди. Это самая настоящая нечисть, которая в недавнем прошлом была людьми, а теперь они душой и телом служат черному духу преисподней, архонту Арбакасу. К сожалению, мои магические силы на исходе, я теряю над раненым шаманом власть, удерживать его в повиновении. Как только он обретет сознание, то первым делом постарается оживить эту нечисть. Эти исчадия ада специально созданы для убийств простых людей, их трудно убить самих. Они не обращают внимания на получаемые ранения от железа. Поэтому несколько минут я еще могу продержаться и не потерять сознания, а за это время наши парни должны уничтожить, как можно большее число этой нечисти.
        Эль-Нассар с ужасом и отчаянием в глазах смотрел на эту черную массу людей. У него просто не было времени для разъяснения других воинам, что надо делать с этой нечистью. Поэтому он решил своим примером показать воинам, как следует уничтожать этих сыновей ада. И, обнажив меч, повелитель бросился в самую гущу этой черной толпы, на ходу нанося удары своим клинком направо или налево. Лучники и арбалетчики вновь вскинули луки и арбалеты и в воздух взмыли сотни стрел и болтов. Вперед устремились меченосцы. Воины, следуя примеру своего повелителя, принялись уничтожать людей в черном. Но поразить насмерть человека в черном оказалось не простым делом, они падали замертво только от ударов клинком в голову или в грудь. В этой кровавой бойне меченосцам, чтобы быть уверенными, что враг поражен, приходилось им отрубать головы, а лучникам или арбалетчикам бить в глаза.
        Многие воины в этот момент почувствовали себя мясниками на скотобойне, убивая безответную и не защищающуюся скотину. Но они не останавливались и, наблюдая за поведением своего повелителя, продолжали выполнять свою кровавую работу. Время от времени то один, то другой воин опускал меч и отходил в сторону в заросли, чтобы опорожнить рвущийся наружу желудок, а затем он снова возвращался в строй, чтобы продолжить корвавую работу. Некоторые воины подошли к грани психического срыва, не у каждого человека могут выдержать нервы при таком обилии человеческой крови, отрубленных голов и человеческих конечностей.
        Эль-Нассар своим мечом уже уложил на землю человек двадцать, но продолжал упорно продвигаться вперед и, словно крот, вгрызался в эту безликую и недвижную человеческую массу. Он был подобен острию стрелы, прорубающей светлый туннель в черном мраке. Никто в этой дикой и безобразной рубке человеческой плоти не замечал течения времени, но всех воинов уже сильно подташнивало от этой грязной работы.
        И в какой-то момент рубки и резни внезапно "ожил" первый человек в черном. Было бы трудно подобрать соответствующий и правильный синоним к слову "ожил", когда говоришь о людях в черном. Этот процесс происходил следующим образом, человек в черном сначала медленно открывал глаза, которые наливались желтым светом. Как только они наливались полным цветом, то человек в черном начинал действовать. Первым делом он уходил из-под падающего на его голову меча или тут же вступал в бой, нанося ответный удар своим укороченным мечом.
        Вслед за первым человеком в черном от спячки стали пробуждаться и другие люди в черном. Процесс пробуждение происходил так, что невозможно было заметить разрыва во времени между пробуждением первого и последнего человека из этой черной массы людей. Можно было бы сказать, что все люди в черном, словно одновременно начали сопротивляться или оказывать противодействие воинам Эль-Нассара. Неожиданность перехода из статичного состояния в движение на первых порах дала врагу преимущество и на землю пали мертвыми первые воины, сраженные оружием людей в черном. Эль-Нассару с большим трудом удалось уйти от внезапного удара кинжалом под ключицу вынырнувшего откуда-то из темноты человека в черном.
        - Всем отойти назад и построиться в фалангу.
        Громко приказал Эль-Нассар. Он понял, что с ожившим врагом следует сражаться организованным строем, так как сейчас этот враг мог подавить его воинов своей общей массой бойцов.
        Воины в серо зеленых мундирах с белыми руками оторвались от массы людей в черном и мгновенно образовали фалангу. Воинам Эль-Нассара уже много раз на плацу приходилось репетировать выполнение подобного войскового перестроения войск. Поэтому эта команда повелителя была выполнена мгновенно, через пару минут организованный строй фаланги почти из четырехсот человек возник из небытия перед людьми в черном.
        Люли же в черном не стали ожидать момента, когда завершится образование фаланги, своей массой шагнула ей навстречу. Затем последовал второй..., третий и четвертый шаги, но вскоре люди в черном грудью уперлись в наконечники копий фаланги. Но и это препятствие ни на секунду не задержало поступательного движения этой черной массы.
        Люди в черном продолжали напирать вперед даже и тогда, когда острия копий воинов Эль-Нассара начали пронзать их грудь, взрезать животы. Воины Эль-Нассара удерживали копья до самого последнего момента и выпускали их из рук, когда враг, иногда на одном копье оказывалось нанизанным по три-четыре человека в черном, которые вместе с копьем в своих телах заваливались бездыханными на землю.
        Скоро воины фаланги осталась без копий, и тогда в ее передовую шеренгу выдвинулись наиболее опытные рубаки, меченосцы. Клинки мечей меченосцев были на несколько дюймов длиннее клинков зигзагообразных кинжалов людей в черном. Это преимущество позволяло им бороться с врагом, удерживая его на расстоянии и не давая ему возможности приблизиться для нанесения смертельного удара кинжалом.
        Организованность и дисциплинированность воинов Эль-Нассара постепенно брали вверх над неорганизованностью людей в черном, которые бились разрозненно. Несмотря на количественное преимущество, черная масса постепенно начала сдавать свои позиции, сначала она сделал малый шаг назад. Но за первым шагом последовал и второй, а затем и третий шаг.
        Нельзя было бы сказать, что люди в черном плохо сражались и отступали перед противником. Нет, такого не было, они дрались зло и до последнего воина, но все равно погибали, в результате чего происходило сокращение их общей численности. Поэтому наступил и такой момент, когда перед фалангой осталось всего около двух десятков людей в черном.
        Эль-Нассар приказал пленить оставшихся в живых людей в черном.
        Но эти люди отошли на несколько шагов назад от фаланги, вытянулись в струнку и, подняв ничего не выражающие лица к небу, замерли в тупой неподвижности и покорности своей судьбе. Последовал раскат грома, сверкнула молния и на месте, где только что они находились, появились несколько небольших кучек пепла, которые тут же были развеяны ветром.
        Глава 17

1
        Боль безжалостной рукой схватило мое сердце, сжало и не отпускало его до тех пор, пока в мои глазах не появились слезы. В этот момент в моей голове возникло понимание того, что погиб кто-то из близких мне людей. Мгновенно просчитав возможные варианты, мне стало понятным, что перестало биться сердце моего боевого друга и соратника майора Якоба Форенкульта.
        В сознании сформировалось изображение того, что происходило несколько минут назад с майором Форенкультом и его людьми на поле боя до гибели герцога. На этом изображении я хорошо видел полуроту нашей морской пехоты, спешным шагом удаляющееся в горы. На переднем плане догорали останки скорпионов, черная копоть от которых все еще поднималось в небо. А также молодых парней, разбегающихся во все стороны от кострищ, которые когда-то были стрелометами. Я повел взгляд влево, чтобы на дороге увидеть, неподвижно замершую в строю номадскую конницу, а также каре людей в черном. Перед общим строем людей в черном как-то несерьезно суетились две фигурки, словно цирковые клоуны, разодетые в ярко-зеленые плащи.
        Эти фигурки цирковых клоунов, по всей очевидности, и были теми поморскими шаманами, только что своей черной магией разгромили засаду майора Форенкульта и убили нашего собрата. Крупным планом я взял лица двух довольно-таки пожилых людей с заросшими до бровей бородами и одетыми в, неопрятного вида, зеленые плащи балахоны. Они и сейчас продолжали вести себя подобно детям, случайно оказавшимися на цирковой арене, всеми силами старавшиеся, развеселить своих зрителей и самих себя. Они, словно дети, скакали с одного на другое место, что-то при этом громко кричали, орали и свистели, размахивая руками. Одним словом, сейчас поморские шаманы испытывали дикий восторг, наблюдая за тем, как брошенные ими файерболы огненными искрами разрывались в опасной близости от убегающих молодых люде. Они дико визжали и хлопали в ладоши от радости, когда один или другой огненный комок настигал и поражал молодого парня.
        С тупой болью в сердце я наблюдал за этой картиной борьбы поморских шаманов с молодыми, только что достигшими совершеннолетия парнями, у которых не было ни малейшего шанса, чтобы выжить или спастись в этой безжалостной борьбе с магией. Нет, я выразился не совсем правильно! То, что мне сейчас приходилось наблюдать, этого нельзя было даже называть борьбой?!
        Шаманы поодному убивали и сжигали моих морпехов, забавляясь и веселясь при этом. Слишком далеко я сейчас находился от этих колдунов, на таком большом расстоянии магия не действовала, и я ничем не мог помочь ребятам, гибнущим от черной магии шаманов. Чувство бессилия и нервного напряжения охватило всего меня, я до крови искусал губы, а в голове билась только одна мысль, нельзя позволить, чтобы когда-либо снова повторилась такая же картина избиения и уничтожения моих людей. В жизни возможны ошибки и за все приходится платить, но когда теряешь своих людей или своих друзей, то расплата за подобные ошибки не поддается измерению. За очень короткое время майор Якоб Форенкульт стал товарищем и моим настоящим другом, между нами возникло и развилось взаимопонимание и личный контакт. И потерять такого человека было очень тяжело и трудно!
        Я вызвал старпома Борга и, ни словом не комментируя картинку, предоставил ему возможность заново просмотреть то, что я только что уже смотрел: Старпом Борг посмотрел изображение и надолго замолчал, горестно вздыхая и искоса поглядывая на меня. Я не стал ожидать того, что он скажет по этому поводу и заговорил первым:
        - Старший помощник капитана Борг, позвольте проинформировать вас о том, что герцог, майор Якоб Форенкульт, спасая своих морских пехотинцев, только что погиб. Ради спасения своих морпехов, он привлек на себя внимание вражеских шаманов и, этим дав шанс своим парням на спасение, полностью принял на себя мощь магического заклинания "огненный вихрь". Когда мы разобьем и отбросил его от Валенсии, то мы снова соберемся вместе, чтобы почтить и помянуть память Якоба Форенкульта, чтобы поднять в его честь чащу вина. А сейчас, дружище Борг, тебе придется заменить его на посту командующего офицера морской пехоты в чине полковника. С этого момента ты несешь полную персональную ответственность за все операции на сухопутном фронте. Ты отвечаешь за подготовку и проведение генерального сражения с вражеским табором, с которым пора кончать.
        Полковник Борг свое новое назначение воспринял с большим достоинством, но не восторженно, а как подобает настоящему боевом офицеру. Он всегда к Якобу Форенкульту относился с некоторой долей несерьезности, воспринимая его, как настоящего гения в области стратегии и тактики, случайно появившегося в нашем с ним окружении. Но постоянный рост уважения к Якобу в среде его учеников, морпехов, да и всего экипажа биремы в целом, успехи майора на военном поприще - заставили даже и такого упрямого человека, как полковник Борг, изменить свое мнение. И в данный момент полковник Борг прекрасно понимал, что мы потеряли не просто друга, а действительно военного гения Якоба Форенкульта и что эта потеря, несомненно, может негативно сказаться и на нашем общем деле, на обороне Валенсии от нападения кочевников.
        Полковник Борг поднялся на ноги передо мной, вытянулся по стойке "смирно" и, приложив кулак к левой груди, с достоинством с свою убеленную сединами голову. Этим он ясно продемонстрировал, что принял моей предложение и приступил к исполнению своих новых обязанностей.
        Мы мобилизовали все свои силы в морской пехоте и, когда полковник Борг уходил на фронт, то вместе с ним на фронт уходили и пятьдесят морских пехотинцев. Когда полурота морпехов маршировала по Валенсии, то ее провожать на городские улицы выскочили все девушки и молодые женщины этого города. Ведь впереди этой полуроты морских пехотинцев шел полковник Борг. Были открыты многие окна домов, в которых тоже можно было бы увидеть много городских жителей, которые со слезами на глазах провожали своих сыновей, мужей и любовников.
        Одним словом, эти проводы вылились в никем не организованные торжественные мероприятия, а наши ребята, при виде такого внимания со стороны прекрасного пола, городских жителей старались держать шаг и выглядеть заправскими бойцами-ветеранами. Они выгибали грудь колесом и дружно топали ногами, обутыми в сапоги о брусчатку городской мостовой. По всему было, что парням этот парад-проводы ужасно понравился.
        За время нашего пребывания в этом городке и совершенно неожиданно для нас Валенсия стала родным и любимым городком, здесь мы набрали новую палубную команду и морских пехотинцев, отремонтировали и внесли изменения в конструкцию "Весенней Ласточки" и нашли много новых друзей и соратников. В городке мы чувствовали себя, как дома. Под Валенсией мы понесли и первые потери среди морских пехотинцев, погиб и наш славный герцог Якоб Форенкульт, который отдал жизнь и за своих молодых парней и за горожан. Под Валенсией мы приобрели первый военный опыт, нас начали уважать и с нами начали считаться отцы города, которые стали принимать нас за своих людей. А жители городка доверили нам свои жизни, поверив в то, что мы сумеем защитить их и их город от набега номадских кочевников.
        Разумеется, не всем нашим морским пехотинцам удалось поучаствовать в этих боях с номадами и приобрести опыт, так как часть их продолжала курс военной подготовки и не покидала Валенсии. В боевых условиях не участвовало и наше секретное оружие - военно-морской флот в лице "Весенней Ласточки". Экипаж биремы, если не считать имитации боевого столкновения во время учебного сна молодых парней, пока еще был не обстрелян. Именно поэтому я решил генеральное сражение провести на борту биремы рядом с коммодором Скандинавом, а полковнику Боргу предоставил возможность командовать сухопутным фронтом.
        К этому времени ремонт биремы "Весенняя Ласточка" был полностью завершен. Новый экипаж, благодаря ночным тренировкам во время сновидений и моим магическим способностям, прошел отличную виртуальную подготовку. Под руководством Скандинава бирема не раз выходила в открытое море. Во время виртуального шторма или штиля, молодые матросы действовали уверенно, грамотно и больше не выглядели школярами, не выучившими урок. Они научились обращаться с парусами, мгновенно ставили и опускали их по командам своего "дядьки" Скандинава. С достоинством они вели себя и на берегу, столкнувшись с прожженными морскими волками, которые, посчитав их салажатами, заносились и пренебрежительно к ним относились. Приобретенная во время учебы дисциплинированность и сплоченность коллектива помогали нашим ребятам в портовых драках стенка на стенку.
        Ближе к рассвету бирема должна была выйти в море и идти на соединение с пехотными частями полковника Борга, поэтому у меня появилось окно свободного времени до выхода в море. Что касается сражения, то все было уже продумано и передумано, мы всю подготовку к бою провели заранее. Друзья, товарищи и соратники уже отправились на боевые позиции или же были по горло заняты последними делами, осуществляемыми в рамках подготовки к бою. Поэтому я решил их не беспокоить и заняться своими делами.
        Но сейчас мне делать было особо нечего, поэтому в голову полезли всякие идиотские мысли и надуманные кошмары. Незаметно для самого себя я привык к тому, что постоянно нахожусь в кругу людей или рядом со мной всегда находятся кто-либо из друзей. Поэтому, когда я оказался на очень короткое время покинут людьми, то моментально вокруг меня образовалась пустота, а время сразу же замедлило свой бег.
        Именно в этот момент в голову начали заползать грустные воспоминания. Я вспомнил майора Якоба Форенкульта, этого славного парня и хорошего друга, который до поры до времени пребывал на самом отшибе жизни. А в тот момент, когда жизнь востребовала его, то прежде никому не нужный и всем мешавшийся молодой парень, словно по мановению волшебной палочки превратившийся в доблестного майора морской пехоты, который погибает, спасая подчиненных ему молодых ребят. Друзья ценны и всегда нужны потому, что с ними всегда можно поговорить обо всем на свете, поделиться думами и мыслями, доверить душу и сердце. В момент этого одиночества перед выходом в море на память опять приходит и мой самый первый разговор с человеком по имени Дейл, который в течение короткого времени нашего общения сумел мне рассказать о планете Тринидад системы Желтого Карлика.
        Только я начал углубляться в мысли о Дейле, как перед глазами сформировался сигнал об установлении контакта дальней космической связи с абонентом. Произошло соединение и передо мной возникло трехмерное изображение лица уже знакомого человека с седым ежиком волос на голове. Если я не ошибался и правильно понял выражение лица этого человека, то мой вызов на связь оказался полной неожиданностью для него. Несколько мгновений он недоуменно хлопал глазами, вглядываясь в мое изображение, затем дружелюбная улыбка тронула его губы.
        - Ну, ты даешь, мужик?! - Сказал Дейл. - Так неожиданно и на таком высоком профессиональном уровне?! И одновременно так просто! Да, парень, можно смело говорить, что ты свои магические возможности используешь, как мощный маг-технократ. Мне придется искать другую работу, когда прилечу на Тринидад, к этому времени ты всему научишься сам. Произошло что-нибудь экстраординарное? - Спросил он.
        - Думаю, что пока еще нет, Дейл. - Ответил я мыслеречью. Меня интересовал парадокс передачи мысли на расстояние. Почему так получалось? Совсем недавно мне не удалось воспользоваться своими магическими возможностями, когда маги-шаманы охотились и уничтожали морских пехотинцев Форенкульта, а расстояние между нами было всего в несколько десятков лиг. А в сеансе дальней космической связи мыслеречь преодолевала расстояния в световые годы. Может быть, это происходило потому, что мыслеречь в космической связи передавалась в определенном состоянии, то есть она передавалась в некоторой оболочке, а не сама осуществляла путешествие, как это происходило в первом случае. Сам собой напрашивался вывод, что мыслеречь следует облечь в определенную оболочку, тогда расстояние не стонет преградой твоим магическим способностям.
        - Я не знаю, можешь ли ты напрямую наблюдать за происходящими со мной событиями или знать, что в определенные дни или часы происходит со мной или вокруг меня. Но сегодня, когда я вспомнил о тебе, мне захотелось поделиться с тобой обо всем наболевшем и рассказать о произошедших событиях. Недавно погиб один из моих ближайших друзей и соратников майор Якоб Форенкульт, парень, с которым на рабской галере провел два года, но ни разу не мог обменяться с ним взглядом или поговорить по душам. Он был изгоем своего рода и судовым врачом, а я, как ты знаешь, простым рабом. Но по настоящему этого парня я узнал всего месяца два - три назад, за такое короткое время он сумел проявить себя с лучшей стороны, раскрыть душу и показать себя другом и настоящим человеком. - И я во всех подробностях рассказал ему о жизни и подвиге Якоба Форенкульта.
        Дейлу я также рассказал и о своем друге товарище Берге, без встречи с которым моя судьба едва ли бы изменилась в столь интересную сторону, и в заключение о коммодоре Скандинаве. Дейл слушал меня с неподдельным интересом и глубоким вниманием все время, задавая наводящие вопросы, понукая ими меня продолжать и продолжать свой рассказ. Его интересовало все и до мельчайших подробностей. Когда я случайно упомянул о своем новом имени, то он заставил меня раза три повторить этот рассказ.
        - Ну, как теперь ты видишь, я был абсолютно прав, обращаясь к тебе по имени Скар в наш первый межзвездный контакт, Скар. - Сказал он. - Многое рассказанное тобой сходится с тем, что я раньше слышал о тебе и твоих приключениях к вершинам императорской власти. Одно пока еще не совпадает, ты упоминал, что вечерняя богиня Эллида подарили тебе нож в качестве твоего единственного оружия, но у Скара, которого я знал и с которым плечом о плечо боролся за власть на других планетах вселенной, основным оружием был звездный меч. Но все это лишь подтверждало мысли древних мудрецов, что миры не повторяются один к одному и что в них существуют люди-двойники, судьбы которых в главном сходятся, а в деталях отличаются.
        Наш разговор с Дейлом продолжался до тех пор, пока мы полностью не выговорились, этот разговор позволил мне излить душу и обсудить с другом наиболее наболевшие вопросы, поделиться мыслями о друзьях и товарищах.
        2
        "Весенняя Ласточка" снялась с якоря далеко за полночь, у нас было достаточно времени, чтобы вовремя достичь конечной точки нашего океанского путешествия. Когда мы покидали рейд, то с борта биремы было хорошо видно, как бурлила и веселилась разгульная портовая жизнь на нижней улице Валенсии в то время, когда верхняя улица городка давно уже потушила огни и досматривала вторые или третьи сны.
        Матросы экипажа биремы, как кошки, безмолвно скользили вниз вверх по реям и вантам и, выполняя команды своего "дядьки" Скандинава, ставили паруса в то время, когда вольнонаемные гребцы весельщики, синхронно налегали на весла, помогая "Весенней Ласточке" покинуть рейд и выйти в открытое море. Этих весельщиков мы наняли только на один рейс, так как наши морпехи давно уже покинули город и ушли на океанское побережье, чтобы задержать продвижение номадского табора.
        Чтобы занять свое время, размять мускулы тела и не мешаться под ногами у коммодора Скандинава и его матросов, я занял привычное мне место у весла в одном из закутков гребцов весельщиков. Моим соседом по закутку оказался совсем молодой парень, который обладал большой физической силой, но не знал, как ее правильно приложить к веслу. Парень пыхтел, потел и сопел, изо всех старался показать свою доморощенную деревенскую силушку, чтобы доказать мне и всем другим, что он способен и на гораздо большее.
        - Как тебя зовут? - Не выдержал я молчания и первым решил завязать разговор, чтобы не было так скучно, да и к тому же на наших шеях не было рабских ошейников, ничто не мешало нам свободно пообщаться.
        - Кристиан, милорд. - Смущаясь, ответил парнишка, он, видимо, знал меня в лицо, но не привык разговаривать с людьми такого высокого полета, по его мнению.
        - Ты из Валенсии? - Не отставал я от парня. Монотонная работа веслом позволяла вести неспешную беседу. Да, и сам паренек казался смышленым на вид и не производился впечатления молодого деревенского "Иванушки дурачка".
        - Нет, милорд. - Парень односложными ответами отделывался от моих вопросов. - Я из Оливины, рыбацкой деревушки, расположенной в сотне лигах от Валенсии. Я младшенький в семье. Все нажитое отцом и матерью достанется старшему брату, а меня отец решил отдать в солдаты. Вы же, милорд, предложили ему хорошую цену в десять золотых флоринов. Вот я и стал вашим солдатом.
        - Не жалеешь, Кристиан, что пошел в солдаты?
        - Да, нет, милорд. Чего жалеть-то! Ведь, через пару лет меня все равно заставили бы уйти из дому, а так все остались довольными - отец, брат, да я и сам оказался пристроенным к делу. У вас тут неплохо кормят. Правда, много времени мы занимаемся разными потешными делами, а не настоящим крестьянским делом, учимся, как надо драться на войне. Эта профессия мне мало чего даст, рано или поздно все равно придется возвращаться к работе на земле. А ваша новая наука может оказаться полезной для меня, со временем стану капралом, а может сержантом, вот тогда и буду деньги зарабатывать.
        Меня заинтересовал этот незатейливый сельский паренек, Кристиан, и его крестьянская смекалка, его философия жизни, построенная на основах крестьянского уклада и отношении к жизненным основам.
        - Слушай, Кристиан, - вновь обратился я к пареньку, - а не хочешь ли ты после завершения обучения военной науке, перейти служить ко мне? Мне нужен хороший помощник и товарищ, который постоянно находился бы рядом со мной и помогал мне в решении ежедневно возникающих вопросов.
        - Да я не знаю, милорд, как вам и ответить. Меня не очень прельщает жизнь лакея или слуги. Не интересно все это. В солдатах лучше. Проведешь день на плацу или полигоне среди таких же солдат, а затем свободен и делай что хочешь. - Начал тянуть слова, Кристиан. - А когда станешь капралом, то и сам начнешь обучать молодых новобранцев. И уважаемым сразу становишься. Когда же станешь сержантом, то...! А с вами что? Ночные горшки за вами выносить ли что?!
        - Извини, Кристиан я приглашаю тебя в помощники и товарищи, а не горшки за собой выносить?! Не ясно, что ли? - Начал сердиться я. - Давай, договоримся так, пока ты продолжишь службу, обучаясь тому, как надо драться на войне. Когда пройдешь эту науку, то перед тобой встанет вопрос, где служить, то я заберу тебя к себе в помощники. Ты согласен?
        Кристиан в ответ, молча, кивнул головой.
        Но по его дальнейшему поведению можно было судить, что такой расклад будущей жизни этого паренька не совсем устраивал. Но идти против решения начальства Кристиан решил, открыто, не противиться, а немного подождать, чтобы посмотреть, как будет жизнь дальше складываться. Этот маленький, но упрямый сельский мальчишка, который хотел бы свою жизнь прожить свободным человеком, мне сильно понравился и я решил не отступать от своего намерения.
        3
        Ночь была прекрасна и спокойна, слабый морской ветер приятно охлаждал лица и проветривал натруженные за день и горящие от солнца плечи, снимая усталость. "Весенняя Ласточка" уверенно скользила под веслами вдоль берега, точно следуя его изломам и извилинам. Коммодор Скандинав в этот вечер бы не похож на самого себя, не бранился и не рычал раненным буйволом на своих матросов, а, широко расставив ноги, расположился у центральной мачты и наблюдал за работой экипажа. От его взгляда не могла скрыться ни одна мелочь, но экипаж работал слаженно, пунктуальнейшим образом выполняя все его команды.
        Мы не торопились и никуда не спешили, встреча с полковником Боргом и его пехотинцами была назначена на полдень в заранее условленном месте, до которого "Весенней Ласточке" осталось добираться всего часа четыре.
        До места назначения мы добрались на пару часов раньше, чем планировали, "Весенняя Ласточка" после капитального ремонта приобрела отличные мореходные качества.
        Рассвет застал нас на рейде, в непосредственной близости от берега. Капитан Борг тоже заранее прибыл на место и ожидал нас на берегу, где пока еще не было его морских пехотинцев. Но облако пыли за поворотом дороги говорило о том, что морпехи на подходе. Когда мы разглядывали, что происходит на берегу, сильно напрягая зрение и ощущая определенный дискомфорт, то в голову ко мне неожиданно пришла мысль о подзорной трубе, которой веками пользовались земные мореходы, но которая еще не была изобретена на планете Тринидад. Через некоторое мгновение в моих руках появилась бронзовая труба, которую я подставил к глазу и, не отрываясь, стал наблюдать за стоящим Боргом на берегу.
        Полковник, словно цапля, вытягивая ноги, подошел к кромке берега и начал ковырять песок мыском ботфорта, по всему было видно, что это сухопутный человек, всю жизнь проведший на берегу и не особенно доверявший морю. Через подзорную трубу я видел его лицо, на котором читалось, что, когда у человека под ногами твердая суша, а не качающаяся палуба, только тогда человек становится настоящим, уверенным в себе существом. В то время, когда он находился на биреме, старпом Борг тоже выглядел уверенным в себе человеком, но он никогда не был человеком моря, как, скажем, коммодор Скандинав, который на суше ощущал себя совершенно потерянным человеком и всегда стремился поскорее уйти в море. Полковник Борг явно ожидал моего появления на берегу, поэтому и заявился сюда, чтобы лично меня встретить.
        Коммодор Скандинав отдал короткий приказ, бирема бросила якорь, который, зазвенев якорной цепью, с грохотом полетел в воду, а матросу палубной команды бросились спускать на воду шлюпку. Я уже сделал шаг, чтобы спускаться к шлюпке, как тяжелая рука опустилась на плечо и ласково повернула меня на девяносто градусов, чтобы я имел возможность лицезреть улыбающееся лицо коммодора и его протянутую ко мне руку. Все было ясно, мое изобретение подзорной трубы и ее последующее использование не прошло мимо глаз всевидящего коммодора, который моментально разобрался в сути дела и, как флагман флота, потребовал свою долю. Тяжело вздохнув, ведь не мог же я отказать просто так этому добрейшему мореходу Скандинаву в вещи, которая могла бы понадобиться ему в первую очередь, поэтому, щелкнув пальцами свободной руки, точно такая же бронзовая трубка оказалась в громадной лапище коммодора.
        Через пару минут я вместе со Скандинавом находился в шлюпке, выгребающей к берегу. Коммодор долго ласкал в руках бронзовую трубку и время от времени посматривал в один, то в другой ее окуляры. Ему потребовалось очень небольшой период времени, чтобы разобраться и понять принцип действия подзорной трубы и освоиться с этим изобретением. Если судить по его задумчивому лицу, коммодор Скандинав в должной степени сумел оценить сделанный подарок, и он долго через нее смотрел то на берег, а то на бирему "Весенняя Ласточка".
        Полковник Борг приветствовал нас воинским салютом, вытянулся и сжатым в кулак правой рукой коснулся левой груди.
        Именно в этот момент на дороге, проходящей всего полукилометре от берега, из-за ее поворота появилась голова походной колонны морских пехотинцев. Искоса взглянув на полковника, я увидел, как при появлении его солдат изменилось выражение лица Борга. Мгновение назад оно выражало лишь аристократическую усталость, безразличие к окружающему, но с появлением колонны его лицо стало серьезным, сосредоточенным и он с глубочайшим интересом стал вглядываться в лица молодых воинов.
        Да, и сами морпехи, узрев, что их встречает все высшие офицеры, подбодрились и, несмотря на то, что прошагали всю ночь напролет, выровняли ряды и стали проходить парадным шагом, чеканя поступь. Последовала команда штаб-сержанта, колонна остановилась и через левое плечо развернулась к нам лицом. Штаб-сержанты и капралы замерли перед строем. Деревянно печатая шаг и с саблей наголо, к нам подошел главный штаб-сержант, который приставил ногу и, замерев по стойке "смирно", приготовился доложить о прибытии на место назначения.
        В этот момент Борг слегка коснулась моего плеча, я понял, что этим знаком полковник давал мне понять, чтобы я принимал доклад главного штаб-сержанта и весь этот маленький импровизированный парад его морских пехотинцев. В душе я поблагодарил господа бога за своевременно поданную мысль о необходимости переодеться в соответствующий камзол. Сейчас я выглядел настоящим адмиралом в новенькой треугольной шляпе и в торжественном камзоле. Коммодор Скандинав тут же обратил внимание и на эту треугольную шляпу, он все время косился на нее. Но сейчас мне было некогда удовлетворять любопытство этого взрослого ребенка, я вышел на два шага вперед и замер по стойке смирно перед главным штаб-сержантом, который тут же начал рапортовать:
        - Милорд, адмирал, согласно вашему приказу, подразделение морской пехоты в составе ста пятидесяти девяти бойцов и восьми младших командиров прибыло на передовую позицию для отражения вражеского наступления. Отряд в полном составе прибыл на место, отставших и больных - нет.
        Главный штаб-сержант отсалютовал мне саблей и, сделав шаг в сторону, освободил пространство перед строем морских пехотинцев.
        - Благодарю за рапорт, командир.
        А затем мыслеречью я обратился ко всем морским пехотинцам.
        - Рад видеть вас бодрыми и здоровыми, ребята. Сейчас после ночного перехода вам предстоит немного отдохнуть, а завтра на поле боя продемонстрировать то, чему вы научились за время военной подготовки. Завтра мы встретимся с противником и должны доказать ему, что мы не лыком шиты и кое-что можем. В этом бою мы обязаны победить врага, остановить и отбросить его обратно, чтобы он не прошел дальше и не нарушил покой города, который приютил и кормил нас. Вместе мы победим! Но драться нам придется завтра, а сегодня нужно отдохнуть и набраться сил. -
        Завершив мыслеречь, я слегка коснулся нервных окончаний головного мозга у всех парней и немного их помассировал, внушая парням внутреннее спокойствие души и уверенность в своих силах. Тут же последовал приказ полковника Борга, колонна рассыпался, и каждый из парней начал заниматься заранее порученным делом по развертыванию походного лагеря.
        Мы, молча, стояли и наблюдали за тем, как слаженно работает наша молодежь, устраивая военный лагерь-бивак.
        На заседаниях вечернего штаба вечером этого же дня мы обсудили детали предстоящего сражения, приняли последние решения. Теперь нам оставалось ждать наступление нового дня и предстоящего сражения с номадами. А сейчас можно было констатировать, что все те мероприятия, что мы планировали, осуществлялись точно в срок и в точном соответствии с утвержденным временным графиком. Завтра утром, когда начнется генеральное сражение, станет ясным, были ли мы правы, принимая те или иные решения, и правильно ли мы оценили свои силы и возможности.
        Пришло, видимо, последнее сообщение разведывательной группы Катти, в котором она проинформировала нас о том, что табор номадов не прекратил своего продвижения к Валенсии. В этом же донесении Катти особо отметила изменившийся характер поведения номадов.
        Если ранее номадские наездники передвигались с дикими воплями и криками, бесцельно носились на верховых животных вокруг табора, то в последнее время они стали передвигаться угрюмою конной толпой, с низко опущенными головами и не было слышно каких-либо криков, воплей и смеха. Помимо этого факта Катти упомянула также о том, что вслед за табором номадов движется еще одна странная колонна-толпа людей, которые одеты во все черное платье и которые вооружены одними только зигзагообразным ножами-кинжалами. Если наблюдать со стороны за поведением этих людей в черном, то оно ничем не отличается от поведения молодых номадов.
        В заключение своего донесения Катти сообщила, что ее разведывательная группа задание выполнила и присоединяется к пехотным подразделениям.
        Все было готово к завтрашнему генеральному сражению с противником.
        Глава 18

1
        Вражеский отряд, который планировал окружить и уничтожить войско Эль-Нассара, сам попал в окружение и был разгромлен. Бежать удалось полутора десятку номадов, которые сумели-таки добраться до верховых ящеров и на них скрыться в неизвестном направлении. Но бежавших кочевников было столь мало, что преследовать их не было никакого резона.
        Эль-Нассару и его воинам все же удалось разыскать в лагере и пленить раненного шамана, которому придворная магиня так и не позволила прийти в сознание. Ивонн Де ля Рунж сумела его удержать под магическим контролем, но сильно перенапряглась. Из-за физического перенапряжения она потеряла массу магических и жизненных сил, едва ли не вплотную приблизилась к порогу не возврата в реальность бытия, постоянно находилась грани краю потери сознания. Балансируя на грани реальности и виртуального бытия, магиня сумела удержать себя от падения в беспамятство и сохранить психический и магический контроль над поморским шаманом колдуном. А тот, даже будучи тяжело раненым, предпринимал невероятные попытки вырваться из-под контроля неизвестного мага. Если бы тот шаман только знал о том, что маг, который контролировал его сознание, был женщиной, то сошел бы с ума от одной только этой мысли.
        Когда Ивонн Де ля Рунж и раненого шамана перевезли в лагерь, то у придворной магини уже не было сил говорить, а руки постоянно тряслись. Наблюдая столь тяжелое состояние здоровья своей придворной магини, охрана повелителя никого к ней и близко не подпускала, разве, что за исключением самого Омара Эль-Нассара.
        Поморского шамана поместили в специально оборудованной лазаретом темнице, где находился под постоянным присмотром нескольких магов Серой Лиги Магов, которые накануне прибыли в лагерь повелителя по личному распоряжению Арцивиуса, мага магистра Лиги. Когда этим посланцам Лиги Серых Магов сообщили о пленении поморского шамана и о том, что им придется за ним присматривать. То десять магов мгновенно засмущались, засуетились и разбежались по выделенным им палаткам, чтобы в своих поклажах разыскать магические амулеты и артефакты, блокирующие действие черной магии. Они начали плести специальные и боевые заклинания, готовясь к несколько непривычной для себя работе.
        По рекомендациям и под непосредственным руководством и присмотром Ивонн Де ля Рунж для раненого шамана было срочно сооружено специальное помещение - бывшая темница, которой была несколько переделана в лазарет. Как только шаман оказался в лагере, то его тут же разместили в этой темнице-лазарете, где маги надзиратели принялись его сторожить, а маги целители - поддерживать физическое состояние его здоровья. Ивонн Де ля Рунж, выполнив работу по перевозке шамана, бессильно откинулась на подушки носилок и тут же потеряла сознание. Она отдала все магические силы до последней капли, поддерживая психический и магический контроль над сознанием этого черного колдуна.
        Помимо магов Серой Лиги Магов охрану темницы-лазарета шамана несли наиболее доверенные воины призрачной стражи. Эти охранники работали под таким огромным психологическим напряжением, что их приходилось менять каждые два часа.
        Ивонн Де ля Рунж на восстановлении физических и магических сил потребовалось целых три дня. Но и этого времени магине было мало для того, чтобы полностью восстановиться и снова стать здоровым человеком. Но к этому времени она сумела, по крайней мерей, подняться на ноги, с большим трудом передвигаться по палатке. Она каждое утро и день общалась с Эль-Нассаром, который в свою очередь ее навещал по мере возможности. Ивонн Де ля Рунж не упускала также возможности, даже находясь в таком ослабленном состоянии, пообщаться со своими собратьями по ремеслу - с магами, посланцами Серой Лиги Магов. Охотно с ними делилась своим пониманием и видением врага, передавала магам свой опыт участия в боях и столкновениях с войсками архонта Арбакаса. Ей очень понравились эти мальчишки от магии и с магическим даром, которые, по-детски раскрыв рты, внимали ее рассказам.
        В это же время Эль-Нассар занимался технической стороной подготовки допроса поморского шамана, но особенно не спешил с самим допросом, ожидая прибытия самого магистра Серой Лиги Магов Арцивиуса. Тем временем капитан Кимвелл развил большую активность привлечению и найму волонтеров и новобранцев в войско повелителя. Ручеек добровольцев пока еще был очень слабым и непостоянным, но он все же существовал, с каждым днем в лагере появлялись новые люди.
        Добровольцами и рекрутами в основном были деревенские парни, которым мало что светило по отцовскому наследству. Они были вторыми и третьими сыновьями в крестьянской семье, поэтому с охотой шли в солдаты. В солдатах этим парням раскрывались горизонты возможного самостоятельного обогащения и возможного возврата в родное село состоятельным человеком. Попадались и совсем молодые ребята из городов, но их было очень мало, городских парней мало привлекала возможность погибнуть во имя повелителя, военных приключений и авантюр.
        Но однажды в лагере появилась небольшая группа людей, их было всего девять человек, но их появление вызвало немалый интерес и ажиотаж у старослужащих, так как в лагерь вернулись выздоровевшие воины из числа ранее получивших ранение ветеранов призрачной стражи.
        Капитан Кимвелл переговорил с каждым из воинов, после чего всю группу повел в палатку к Эль-Нассару.
        Беседа с повелителем продолжалась до поздней ночи, на небосклоне уже появились звезды, а разговор все продолжался и никак не затихал. Вспоминались дни правления Эль-Нассара в султанате до нападения войск Арбакаса и первые месяцы борьбы с его войсками. То было время, когда эти парни получили свои первые ранения. Не раз добрым словом вспоминали капитана Борга и его преемника капитана Фенриха. Воины призрачной стражи открыто говорили о просчетах своего высшего командования, в результате которых султанат Гурам пал под мечом архонта, словно молодое дерево, срубленное под корень.
        Эль-Нассар слушал и соглашался с мнением своих бывалых воинов, по происшествие двух лет с того времени, былые ошибки его правления были особенно хорошо видны и различимы. Но его особенно поразило одно обстоятельство. Эти люди, перенесшие на своих плечах всю тяжесть бремени прошлых времен, получившие тяжелые ранения и только что вставшие на ноги после долгого лечения, с воодушевлением говорили о необходимости продолжения борьбы с Арбакасом, об изгнании войск архонта с территории султаната и о своем горячем желании принять участие в этой борьбе. Этим воинам призрачной стражи можно было безоговорочно верить, так как сейчас они говорили только то, что думали, а их сознание было открыто всему миру.
        Капитан Кимвелл и воины призрачной стражи покинули палатку своего повелителя, когда рассвет позолотил верхушки деревьев. Всем девятерым воинам призрачной стражи Эль-Нассар присвоил звание младших лейтенантов и сделал их командирами рот. Воины были счастливы, они поговорили с командующим и получили назначения, о которых в свое время могли только мечтать, и были готовы в любую минуту приступить к исполнению новых служебных обязанностей.
        2
        Утром третьего дня в лагерь прибыл магистр Серой Лиги Магов Арцивиус. Он прибыл один, без охраны или какого-либо сопровождения.
        Позже, как рассказывали караульные, магистр Арцивиус появился совершенно неожиданно у ворот лагеря. Только что перед караульными не было ни единого человека, а мгновением спустя перед ними уже находился пожилой человек, по одежде и обуви которого можно было судить, что этот человек прошагал немало километров по дорогам. На нем был широкий и сильно запыленный плащ, полностью скрывающий его фигуру, и обут он был в легкие сафьяновые сапоги, покрытые дорожной пылью и грязью. Этот человек имел осанистую и властную фигуру, а в руках у него был массивный посох с белоголовым орланом на желтоватом древке.
        Этот человек, не произнося ни единого слова, мрачно посмотрел в глаза стражам и те, словно под гипнозом, хотя на каждый из них имел антимагическую цепочку на голове. Через сторожевую калитку в воротах лагеря караульные провели незнакомца на территорию лагеря, даже не проинформировав об этом свое непосредственное начальство.
        Впоследствии, все восемь воинов, стоявшие в тот момент на карауле у лагерных ворот, за нарушение устава караульной службы были наказаны пятью ударам кнута. А незнакомец неторопливо прошелся по главной лагерной аллее, временами задерживаясь, чтобы внимательно рассмотреть все то, что происходило перед его глазами. В тот момент лагерь отходил от сна, воины приводили себя в порядок, одевались, умывались, делали утреннюю зарядку и шли на завтрак. На взгляд стороннего наблюдателя все это происходило без какой-либо поспешности или ненужной торопливости, но чувствовалось, что воины и офицеры этого лагеря хорошо знают свое место и положение в лагерной иерархии, что они уверены в своем будущем. По всей видимости, такая размеренность и уверенность воинов в жизни понравилась этому человеку. Приблизившись к центру лагеря, он окликнул одного из пробегавшего мимо молодого воина и о чем-то его спросил. Тот на бегу, не останавливаясь, махнул рукой в сторону одной из шатровых палаток по правую сторону главной аллеи лагеря.
        У самого входа в палатку этот человек был остановлен одним из стражей, который, словно из-под земли, возник перед ним.
        - Милорд, прошу задержаться и представиться, кто вы и по какому поводу хотите пройти в эту палатку? Ее хозяин ни словом не обмолвился, что он ожидает утренний визит к себе. - Вежливо проговорил страж.
        Человек с посохом не ответил на вопрос стража и вновь, как это он проделал со стражами у ворот лагеря, мрачно посмотрел в глаза стоящему перед ним воину, который не отвел своих глаз и стойко выдержал взгляд незнакомца. Удивленный столь великой внутренней силой сопротивления этого стража, которого ему не удалось подчинить своей психической воле, незнакомец в балахоне и с посохом в руках, не зная, что далее предпринять, уже снова собирался магически воздействовать на сознание воина, когда послышался мягкий баритон мужского голоса.
        - Что происходит, Авгил? -
        Спросил Эль-Нассар, давно уже проснувшийся и собиравшийся завтракать. Услышав разговор его телохранителя с неизвестным лицом у входа в палатку, он вышел на свежий воздух.
        - Кто этот человек и чего он хочет?
        Человек с посохом опередил Авгила, он чуть потеснил плечом стража, вышел перед Эль-Нассаром и, слегка склонив голову, представился:
        - Лорд Эль-Нассар, позволь мне представиться. Мое имя Арцивиус и я являюсь магистром Серой Лиги Магов. Срочно прибыл по твоему приглашению. - Сказал магистр Серой Лиги Магов.
        - Лорд Арцивиус, примите мои искренние извинения за встречу в столь неподобающих вашему статусу и чину условиях. Через мгновение почетный караул будет выстроен в вашу честь и будет проведена официальная церемония встречи на центральном плацу лагеря. -
        Проговорил Эль-Нассар и уже собрался отдать соответствующие указания, как магистр одним движением руки остановил его.
        - Не думаю, сын мой, что мы поступим мудро, устраивая пышные празднества по случаю моего прибытия. - Проговорил Арцивиус. - Лучше все оставить так, как оно есть. Мой двойник остался за меня на троне магистра Лиги Серых Магов и занимается решением рутинных и повседневных проблем и вопросов. Я здесь инкогнито. Пленение и допрос шамана имеет большое значение для реальности нашего мира, поэтому я должен присутствовать при его допросе. Думаю, что это была бы не очень хорошая идея, оповестить и друзей и врагов об этом факте, да и допрос мага-шамана из Поморья, по моему мнению, очень серьезное дело, чтобы другие знали о нем. Кстати, к слову сказать, гонец, привезший приглашение, устно сообщил мне, что моя коллега Ивонн Де ля Рунж не очень хорошо чувствует себя после сражения с этим магом-шаманом. Могу ли я увидеть и переговорить с ней?
        Незаметно Арцивиус и Эль-Нассар переместились в палатку и продолжили свою беседу в более комфортабельных условиях и за столом с бокалом вина.
        - За последние дни ее здоровье немного улучшилось, но она еще полностью не оправилась после единоборства с поморским шаманом, хотя уже поднимается с постели и пытается заниматься делами. Но пока еще не может перебороть слабость и не может долгое время работать, поэтому ей приходится довольно-таки времени проводить в постели, набираясь физических и моральных сил. На завтра мы планировали начать допрашивать шамана, но ни Ивонн и ни ваши маги пока еще не знают, как осуществлять допрос такого сильного боевого мага. Ведь, когда колдун обретет сознание, то может пользоваться своей магией, а его трудно блокировать. Так в это время этот шаман может натворить, черт знает чего. Поэтому мы и решили пригласить вас и с вашей помощью осуществить допрос пойманного шамана. - Сказал Эль-Нассар.
        - Не скрываю, что это серьезная проблема, полностью блокировать боевую магию этого шамана можно, объединив все магические усилия нашей стороны. Подобное объединение позволит блокировать и подчинить своей воле любого колдуна, даже, если он поддерживает непосредственную связь с самим Черным Духом. - Продолжил Арцивиус. - Но такое силовое решение проблемы всколыхнет весь магический мир, каждый маг этого мира будет в деталях знать о произошедших событиях и о полученных результатах допроса. С этим же магом-шаманом, мы пообщаемся, прибегнув к несколько иному способу общения. Но, что это за способ, поговорим позднее, сейчас же нам следует заняться вашей магиней, думаю, что настало время привести ее в надлежащее состояние.
        3
        Ивонн Де ля Рунж, когда увидела двух мужчин, входящих в ее палатку, рванулась, чтобы подняться и стоя приветствовать столь высоких гостей, но у нее оказалось мало сил и она была вынуждена бессильно откинуться на подушку в изголовье ее постели. Щеки магини пылали нездоровым румянцем.
        - Похоже, что вы не так уж плохо выглядите для мага, выстоявшего в поединке с боевым шаманом дикого Поморья. -
        Обращаясь к Ивонн, сказал магистр Арцивиус.
        - Обычно подобные поединки имеют весьма печальный результат, маг, вступивший в подобный поединок, прекращает свое существование на нашей бренной земле. На поединках эти дикие колдуны дерутся, как сумасшедшие животные, они не имеют понятия ни о чести, ни о совести и ни о достоинстве. Но вы, Ивонн, сумели не только сами выжить, но победить и пленить это бешеное животное, теперь нам остается только узнать, что этот вояка-бедолага может нам рассказать. К сожалению, мы располагаем очень малым периодом времени, я должен вернуться в замок Лиги Серых Магов к завтрашнему утру, чтобы шпионы при нашем дворе не заметили бы моего исчезновения. И не дай им бог, сопоставить мое исчезновение из замка с потерей своего шамана, тогда они не преминут нарушить баланс магических сил нашей реальности. Поэтому, моя дорогуша, вам придется подниматься на ноги и быстренько вместе со своими помощниками приступать к допросу этого шамана-дикаря.
        - Лорд Арцивиус, я готовлюсь к этому допросу с той минуты, как только пришла в сознание. -
        Ответила Ивонн Де ля Рунж.
        - В принципе, я уже знаю, какие вопросы ему следует задать, и на какие вопросы он сможет ответить или на какие он не захочет отвечать. Но нам следует быть очень осторожными с этим шаманом. На него, по всей вероятности, как и на всех остальных шаманов северного Поморья наложены специфические заклинания. Они должны покончить с собой, когда почувствуют, что их сознание находится под влиянием других разумных или магических существ. Когда их сознанием манипулируют другие лица, а не хозяева, которым они служат. Иными словами, этот маг-шаман, когда окончательно будет сломлена его воля и он начнет отвечать на наши вопросы, умрет. И смерть его должна наступить раньше, прежде чем он ответит хотя бы на один вопрос.
        - Подожди, Ивонн, не торопись и не делай преждевременных выводов. -
        Прервал магиню магистр Арцивиус.
        - Из любой ситуации всегда имеется несколько выходов, но прежде следует разобраться, который из них наиболее нам подходит и отвечает нашим требованиям. Но об этом несколько позже, а сейчас, магиня, займемся твоим здоровьем.
        Лорд Арцивиус подошел к постели магини и присел на деревянный табурет, стоящий у изголовья, и положил свою руку на руку Ивонн. Несколько мгновений он молчал, словно прислушиваясь к чему-то происходящему внутри его.
        - Ивонн, закрой глаза, - обратился он к Де ля Рунж, - постарайся отвлечься от всех мыслей и взглянуть на себя изнутри. Постарайся медленно сканировать свое тело, начиная от пальцев ног и до макушки головы. Не торопись, процесс должен идти очень неторопливо, чтобы я мог бы следовать за тобой в этом сканировании тела и делать соответствующие коррективы. Не бойся, больно не будет. - С хитрецой добавил магистр.
        Эль-Нассар наблюдал за процессом магического лечения его придворного мага с нескрываемым любопытством. Только по напряженным лицам и изменению дыхания обоих магов, он мог судить, что процесс начался, но на первых началах он осуществлялся с большим трудом, так как в иные мгновения лица обоих становились напряженными, а дыхание производилось тяжело и натужным хрипом. Видно было, как, по мере осуществления процесса исцеления, лицо Ивонн Де ля Рунж то краснело, то покрывалось множеством морщинок, делая его на много лет старше, когда оно приобретало беловатый оттенок. Внезапно с Ивонн стало твориться непонятное, ее лицо, руки и тело покрылось сплошь влагой - болезненной испариной. Дыхание осуществлялось неравномерно с тяжелыми хрипами в груди и громкими всхлипами.
        Магистр Арцивиус сидел неподвижно, практически не меняя положения тела, но ни на секунду не отрывал своей руки от запястья Ивонн. В одно из мгновений его тело пару раз непроизвольно вздрогнуло и он чуть-чуть не слетел с табурета. По истечении пяти минут, Арцивиус глубоко вздохнул, открыл глаза и снял свою руку с руки Ивонн, которая в это мгновение открыла глаза.
        - Лорд магистр, - обратилась она к магистру Арцивиусу, - очень похоже на то, что, если бы я была соответствующим образом одета, то могла бы уже подняться на ноги и выступить в роли радушной хозяйки?!
        - Вы абсолютно правы, душечка. -
        Мягко проговорил Арцивиус.
        - Сейчас вы здоровы и можете делать все, что пожелаете. Ваши физические силы полностью восстановлены, но меня несколько обеспокоил тот факт, что ваше психика была абсолютно не затронута магией этого поморского колдуна.
        - Да, он и не мог ее затронуть, - ответила Ивонн, - так как поединок между нами нельзя было бы рассматривать поединком в истинном понимании этого слова. В самом начале боя этого шамана тяжело ранили, из-за этого ранения он и потерял сознание. Я же в основном прилагала усилия для того, чтобы он не пришел в сознание и не воспользовался бы своей боевой магией. Вы только себе представьте, лорд Арцивиус, как тяжело было удерживать его в этом состоянии. Он все время рвался выйти из-под контроля, пытался обрести сознание и воспользоваться своими магическими способностями. Я потратила все свои магические и физические силы на то, чтобы погасить его психические рывки и не дать ему возможности воспользоваться своей магией. В определенные моменты власть над его разумом прямо так и выскальзывала из моих рук и я очень боялась ее совсем потерять. Только чудо и вера во всевышнего спасала меня в эти моменты и заставляла продолжать борьбу с этим гигантом боевой магии. Но он, даже находясь в таком беспомощном состоянии, сумел сконцентрироваться и непонятным мне образом передать приказ людям в черном
активизироваться. Что и произошло, тогда мы потеряли немало наших воинов, которые боролись с активизированными шаманами людьми в черном. До настоящего времени мне я так и не сумела разобраться в физической или психической сути этого приказа, плетения заклинания оказались настолько сложными и запутанными, что их было невозможно расплести и разобраться в их сущности.
        - Подождите, Ивонн, не торопите события, - поднял обе руки в свою защиту Арцивиус, словно защищаясь от нападения со стороны Ивонн, - впереди у нас целая ночь, чтобы разобраться и в деталях обсудить все непонятное, непосредственно связанное с нашим пленником. Но я думаю, что настало время нам покинуть вас, чтобы вы поднялись на ноги, переоделись и присоединились к нам для легкого завтрака.
        С этими словами мужчины покинули палатку Ивонн Де ля Рунж, бывшего придворного мага бывшего султаната Гурам.
        Глава 19

1
        Сама мать-природа образовала это удивительное по красоте место на океанском побережье. Склоны гор с двух сторон подступали к океану, своими хребтами-выступами как бы обхватывали эту ложбину, чтобы ее укрыть от океанского побережья. Сюда, в ложбину, можно было попасть только по двум прибрежным проходам, где хребты выступы чуть ли не вплотную соприкасались с океаном. Там оставалось место, которого едва хватало на то, чтобы здесь могли бы разминуться две встречные повозки. В иные дни, когда океан штормило, то полотно дороги покрывалось небольшим слоем океанской воды. В такое ненастные дни тягловым ящерам приходилось тянуть повозки или телеги, будучи по колено в океанской воде. В штиль же - океанские волны лишь ласково подлизывались к основанию дороги, предоставляя возможность даже пешим людям спокойно по ней идти.
        Именно это место идеально подходило для организации засады табору номадов, как только он минует одну из перемычек и окажется на прибрежной дороге этой ложбины. В этом месте можно было бы легко перерезать дорогу в обоих направлениях. А если в эту ложбину заранее доставить стрелометы и разместить их там, то табор окажется под непосредственным артиллеристским огнем. К тому же глубины у берега позволяли биреме "Весенней Ласточке" очень близко к нему подходить и производить обстрел номадского табора из морских баллист. В случае необходимости бирема могла высадить реальный десант прямо на побережье у табора.
        Тем более, номады ни коем образом не могли миновать этой ложбины с провокационным изгибом берега. К Валенсии не было других дорог или обходных путей, которые могли бы пропустить такое большое количество людей, повозок, тягловых и верховых ящеров, как номадский табор. Противник, а в основном это были номадские всадники, так и не приспособился к ведению боевых действий в предгорьях. Кочевники привыкли воевать на степных просторах или на местности, где не было множества оврагов, высоких курганов или других естественных препятствий или изломов рельефа. Попав в столь непривычные условия, номады боялись и лишнего шага сделать в сторону от этой прибрежной рокады и слепо придерживались ее, направляясь к Валенсии.
        Было прекрасное утро! Желтый Карлик своими лучами согревал землю, под ногами зеленела сочная трава, и над травой струился легкий утренний туман, только лишь подчеркивающий прелесть нового дня.
        Когда утром я вышел из палатки, в которой провел ночь, находясь в лагере морских пехотинцев Борга, то весь лагерь уже был на ногах. Одни морпехи завтракали, другие, видимо, уже позавтракавшие, выстраивались в небольшие колонны, которые тут же покидали пределы лагеря. Третьи же продолжали возиться с каким-то оборудованием, что-то ремонтировали или налаживали в этом оборудовании. Словом, шла обыкновенная жизнь воинского лагеря, со стороны это могло показаться неразберихой, но все лагерные события протекали строго и согласно предварительному планированию, каждый морпех хорошо знал свое место в строю, а также то, что должен сделать в рамках подготовки к сражению.
        Я попытался глазами отыскать полковника Борга, но его не оказалось поблизости. Но вдали слышался знакомый рев коммодора Скандинава, который громко и весьма вычурными фразами отчитывал одного из своих матросов, который стоял перед ним и, виновато опустив голову, выслушивал нарекания "батьки". Не знаю, насколько понятны простому матросу были неологизмы коммодора, даже мне иногда приходилось напрягаться, чтобы разобраться в том, что же Скандинав хотел выразить этими своими словами. Но результаты такого его боцманского общения с матросами всегда были налицо, все, что требовалось, моментально выполнялось, плохо выполненная работа тут же переделывалась. Следует ко всему этому только добавить, что матросы палубной команды экипажа никогда и никому не жаловались на столь панибратское обращение с ними их "батьки". Как правило, в большинстве случаев они стояли за него горой и всячески его защищали.
        Я же обратил внимание на рев Скандинава только потому, что к этому времени он должен был уже находиться на борту "Весенней Ласточки". Внимательно присмотревшись, я понял, чем было вызвано недовольство нашего коммодора. Он стоял уже в баркасе, а сейчас распекал молодого матроса паренька за то, что тот на секунду позже его подбежал к этому баркасу. Это опоздание и вызвало справедливый гнев командора. Через мгновение баркас, переваливаясь с волны на волну, резво заскакал по волнам отлива к биреме, а коммодор Скандинав, раскинувшись на задней банке баркаса, взирал на окружающую природу. Я удивился и подумал, что и такому человеку, как Скандинав, которому, оказывается, были не чужды восхищение и понимание красот природы.
        Мимо пропылила колонна из десяти тягловых ящеров с навьюченными на их спины станками переносных скорпионов. Я знал, что наша артиллерия, состоящая из скорпионов, онагров, баллист и катапульт, уже была расставлена на позициях. А эти артиллерийские резервы тягловыми ящерами подтягивались ближе к фронту. Краем глаза я уловил мелькнувшую вдалеке фигуру полковника Борга. Сегодня в отличие от коммодора Скандинава полковник Борг, широко известный говорун и ерник, был молчалив и сосредоточен. Заметив, что попал в поле моего зрения, он поприветствовал меня слегка поднятой рукой. Но, пробегая мимо, полковник даже не замедлил своего бега, только бросив на ходу, что ему сейчас некогда и чуть попозже он доложит мне остановку.
        Если перевести слова Борга на доступный всем нормальным людям язык, то это означало, чтобы я не путался у него под ногами, так как он занят неотложными делами. Волею случая я вновь я оказался предоставлен самому себе, большей частью от нечего делать, а также и для того, чтобы скоротать время, я задрал голову и стал вглядываться в бескрайнюю синеву небосклона. Желтый Карлик приближался к зениту, начиная свой долгий дневной путь, а его лучи становились все более жаркими. Над головой пролетали шустрые птахи, название которых я пока еще не знал, но по внешнему облику, практически ничем не отличавшиеся от земных пернатых. Было приятно и увлекательно наблюдать за их стремительными полетами, неожиданными виражами и переворотами, совершаемыми на полной скорости в воздухе. Я настолько увлекся ротозейством, что не сразу отреагировал на вежливое покашливание, раздавшееся у самых ушей.
        Полковник Борг, успевший обежать лагерь с последними распоряжениями и приказами, уже стоял рядом и, с хамоватой усмешкой наглеца, старался привлечь мое внимание. По его улыбке и смеющимся глазам я понял, что это была уже не первая попытка привлечь мое внимание.
        - Скар, - начал наглец, даже не поздоровавшись, - пока все обстоит так, как мы ранее и планировали. Артиллерия заняла свои позиции, орудия замаскированы и в любую секунду готовы к стрельбе. Все мои пехотные подразделения выдвинулись на запланированные позиции и находятся в боевой готовности. Теперь я смело могу сказать тебе, что мы выдерживаем график операции и ни на мгновение, ни на йоту не отстаем от плана. Разве, только ты несколько задержался на берегу, три минуты назад ты должен был отплыть на борт "Весенней Ласточки".
        - Лорд Борг, - я холодно посмотрел на полковника Борга, моего ближайшего друга-наглеца, - я несколько задержался на берегу, благодаря вашей милости. Вы не нашли времени переговорить со мной ранее, резво пробегая мимо меня несколько минут назад, вот мне и пришлось углубиться в размышления о бренности нашего мира. Поэтому именно по вашей вине мне пришлось нарушить график своих передвижений и задержаться на берегу в ожидании вашего рапорта.
        - Который ничего нового не принес, - в общей тональности моей мыслеречи продолжил полковник Борг, - и который к тому же нарушил столь приятное и увлекательное времяпровождения, как разглядывание летающих птичек в небесах. К тому же вы, по неизвестной мне причине, забыли вызвать баркас с биремы для доставки вашего бренного тела на "Весеннюю Ласточку". Каким же образом вы, мой капитан, теперь доберетесь до биремы?
        К сожалению, полковник оказался опять таким правым и в этом вопросе, я забыл о том, чтобы заранее вызвать баркас или шлюпку, которыми мог бы попасть на "Весеннюю Ласточку". Сейчас же просить об этом коммодора Скандинава было несколько поздновато, так как это для меня означало бы публичное признание своего недогляда. Мы посмотрели в глаза друг на друга и громко расхохотались. Ведь друзья не ссорятся, они всегда найдут компромисс даже в очень спорных ситуациях. Я пожал руку полковника Борга, продолжая смотреть в его глаза. Он выдержал этот взгляд, ни на секунду не отводя глаз. Малой доли мгновения мне хватило, чтобы увидеть и понять все, что было необходимо.
        Полковник Борг не сомневался в нашей победе над врагом.
        Он был уверен в своих воинах, во мне и в самом себе.
        Правда, его морские пехотинцы только что познали азы военного искусства, но теперь настало время, теорию проверить на практике. По его мыслям в голове, можно было бы судить, что он все сто процентов доверял мне, как другу и как руководителю. Его мысли читались, как слова в книге, Борг знал или, если быть точнее, полковник догадывался о моей способности проникать в разум других людей, но ему было нечего скрывать от меня. Я освободил от рукопожатия руку Борга, а затем медленно приподнялся в воздух, на несколько сантиметров приподнявшись над землей. Негромкий хлопок, затем мгновенный магический перенос и вот я уже нахожусь на верхней палубе "Весенней Ласточки".
        Полковник Борг, как стоял с протянутой рукой, та и продолжал стоять в этой нелепой позе человека. Было даже смешно видеть, как глупая и нагловатая улыбочка на его лице сменилась вначале выражением крайнего изумления, перешедшее в глубокую задумчивость. Машинально Борг несколько раз смотрел на свою все еще протянутую руку, а затем переводил взгляд на мою фигуру на палубе биремы, которая стояла на рейде, на якоре в полукилометре от берега. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать произошедшее, и только после этого он опустил руку.
        Развернувшись через левое плечо, полковник Борг быстро зашагал по берегу, направляясь к группе морпехов, ожидавших его неподалеку.
        2
        "Весенняя Ласточка" пока еще находилась на рейде, но была готова в любую минуту сняться с якоря и передвинуться к месту сражения. Мы планировали, что бирема на поле боя должна была появиться в тот момент, когда она должна будет сказать свое веское и последнее слово в этом сражении. Другими словами, "Весенняя Ласточка" до самого последнего момента оставалась нашим секретным оружием, которым мы хотели воспользоваться, чтобы переломить сражение в нашу пользу. Поэтому особое значение имела своевременность доставки информации о самом ходе боя, ведь было бы весьма затруднительно принимать то или иное решение, если информация поступала бы с большими задержками или искажениями.
        Чтобы в корне решить эту проблему, я над полем боя решил подвесить магический ретрансляционный шар, который собирал бы всю зрительную информацию с поля боя и передавал ее на монитор в моей каюте на "Весенней Ласточке". Мне пришлось немного поколдовать над оборудованием этого шара, чтобы он давал бы хорошее изображение на мониторе и, охватывал бы, как можно большее, пространство. Две ночи трудов и и моих исканий принесли весьма неплохой результат, с помощью этого шарика я с высоты птичьего полета обозревал все поле боя, мог следить за передвижением войск противника и морских пехотинцев полковника Борга. Шар ходил кругами нал полем боя, мог зависать на месте и был практически невидим, так как я его окрасил в молочно-белый цвет, чтобы случайно его не обнаружили поморские шаманы.
        Проведенные испытания трансляционного шара показали, что он получился весьма удачным по своей конструкции, выдавал устойчивое изображение и управлялся импульсами моего головного мозга. Продолжая тестирование своего изобретения я, с согласия Борга, однажды переключил прием сигнала изображения на его головной мозг. Парень чуть не умер от изумления, когда непосредственно в его сознании появилась картинка улыбающегося коммодора Скандинава. Коммодор, обратив внимание на то, что я занимаюсь непонятными для него вещами, с этого момента не отходил от меня ни на шаг - в своей памяти он сохранил подробности изобретения подзорной трубы.
        Позже полковник Борг свое состояние крайнего испуга в связи с появлением в его подсознании улыбающегося Скандинава, пытался объяснить тем, что никогда прежде в жизни не видел улыбающегося коммодора и никогда не думал, что, улыбаясь, он выглядит столь страшно. Но я это объяснение воспринял, как очередной прикол Борга и больше не концентрировал на этом факте особого внимания.
        По детски наивный коммодор Скандинав тут же потребовал повторить с ним то, что я только что проделал с полковником. Он стойко воспринял эксперимент в целом, потерял сознание только на второй минуте его проведения. Я вначале этого не понял, Скандинав хорошо воспринимал изображение на сетчатку своего глаза, много при этом улыбался. После чего я несколько увлекся наладкой работы оборудования шара, поэтому сразу не догадался, что именно произошло, когда послышался громкий его стук головы о деревянный настил палубы биремы. Выскочив на палубу, я мог увидел незабываемую картину, лежащего на палубе орангутанга с надвинутой на глаза коммодорской фуражкой и вокруг этого тела столбом стоящих матросов. Только после этого я все догадался взглянуть на то, что привело нашего коммодора в такое состояние, я посмотрел на картинку, которая транслировалась в мозг реципиента, это был фрагмент из какого-то порнофильма.
        3
        Первые всадники табора номадов показались из-за правого склона горы, плотно приткнувшегося к самому берегу океана, оставляя всего несколько десятков метров для полотна прибрежной дороги. Низко свесив на грудь головы, всадники и их верховые ящеры, словно механические куклы в театре марионеток, двигались по прибрежной дороге. Вслед за первыми всадниками из-за горы выплывали последующие ряды колонны конной номадской орды. Всадники колонны производили странное впечатления и передвигались в абсолютном молчании, - они не переговаривались между собой, не шутили и ни на что не обращали внимания. Они, словно деревянные истуканы, держались в седлах верховых ящеров, никак не понукая их, одной рукой они придерживали удила, а другая рука безвольно свисала вдоль тела.
        Я мысленно приказал шару, дать увеличенные планы лиц этих всадников и тихо ахнул от неожиданности того, что увидел. На крупных планах отчетливо просматривались полузакрытые глаза кочевников, в которых ничто и ничего не выражалось, зрачки слились с белком глаз в сплошной черный цвет и были устремлены в одну только точку, куда-то вперед по ходу движения.
        Я бы даже сказал, что на крупных планах изображения на меня смотрели глаза живых мертвецов! До глубины души пораженный всем увиденным, я сбросил по паре крупных планов этих кадров коммодору Скандинаву и полковнику Боргу.
        После передачи изображения в сознания своих друзей, я мысленно приказал шару перейти на трансляцию изображения с верхней точки. Картина с птичьего полета показала, что вслед за всадниками в природную западню повалила колонна людей в черном. С номадами наши воины уже не раз сталкивались и знали все их минусы и плюсы в сражении, а вот с людьми в черном, мы должны будем встретиться практически впервые. Поэтому я решил уделить пару минут на их доскональный осмотр, чтобы понять, чем они смогут нас удивить.
        Первое, что сразу же бросалось в глаза и особенно поражало меня, были их глаза, лица и походка. Хотелось бы сразу сказать, что выражение глаз этих людей в черном ничем не отличались от выражения глаз всадников номадов. Лица были мертвенно-бледны, не работал ни один лицевой мускул, они сохраняли раз и навсегда застывшее выражения, - было ли то удивление, восхищение, ужас или испуг. В течение всего времени, пока я их рассматривал крупным планом лица людей в черном, ни одно лицо не изменило выражение. Да и передвигались они довольно таки странной походкой, словно переступали ногами не разумные люди, а некие существа, выполнявшие приказы со стороны. Их походка носила деревянно-механический характер неживых роботов - андроидов, они шли, словно утки, переваливаясь с бока на бок, широко расставляя ноги в больших черных сапогах.
        Внешний облик людей в черном только подчеркивал, что они не живые люди, но ничто не говорило о том, что же они собой на деле представляют, поэтому я решил напрямую коснуться их головного мозга.
        Мои первые попытки проникнуть в головной мозг людей в черном оказались неудачными, мой мысленный зонд беспрепятственно проходил через головы этих существ, ни на чем не активируясь. Зонд вообще не регистрировал какой-либо активности головного мозга этих людей. Такое беспрепятственное проскальзывание мысленного щупа говорило только о том, что у этих существ было что-то не в порядке с головой, с ее содержимым или же я неправильно осуществлял сам процесс зондирования их головного мозга. Также из этого всего можно было бы сделать вывод и о том, что у этих людей в черном вообще отсутствует сознание, что их головной мозг не осуществляет мыслительных процессов. Иными словами можно было бы сказать и так, что у людей в черном полностью отсутствовал разум.
        Только у пятого или шестого человека мой мысленный щуп обнаружил малые зачатки разума, которым мог бы обладать ребенок в возрасте полутора лет. Последнее исследование подтверждало вывод, сделанный мной ранее о том, что люди в черном полностью лишены человеческого разума.
        Открывшаяся передо мной картина была настолько аномальной, что я почувствовал жуткую дурноту, и мой желудок чуть-чуть ли не вывернуло наружу. Да люди в черном имели человеческое тело, голову, руки и ноги, но их нельзя было бы называть людьми в истинном понимании этого слова. На деле это были сохраненные копии существ, которые ранее были людьми, но или умерли или погибли. Их нельзя было даже назвать клонами человека, ведь клоны имели головной мозг, который достаточно эффективно осуществлял мыслительный процесс. Творец людей в черном сознательно лишил копии людей разумов и душ. В его руках они превратились в прямо-таки безмозглых существ, которые создавались только для выполнения четко определенных задач. Так вот эти люди в черном были созданы только для того, чтобы заниматься уничтожением простых и настоящих людей.
        Любой умерший своей смертью или погибший на поле боя человек мужского или женского пола мог быть воссоздан в такой копии. Душегубу-создателю требовались только тело, в которые он вместо душ закладывал магические матрицы, превращая их в неодушевленные человеческие копии. В течение длительного времени такая копия сохраняла внешний облик и человеческую плоть на костях, которая не истлевала и даже обладала регенирующими свойствами, отрубленная рука или голова, если не сжечь тело, через неделю восстанавливались и быстро залечивались раны на этом уже мертвом теле. Но, разумеется, это копия не могла заниматься своим воспроизводством, не могла думать и являлась простым боевым придатком поморского шамана.
        Но не каждому шаману или колдуну чернокнижнику предоставлялось право управлять копией бездушного человека-оружия, существовала определенная когорта шаманов северного Поморья, которым и доверялась работа с боевыми копиями человека. Но даже и они не знали полного секрета создания такой боевой копии человека, они умели только командовать людьми в черном, которых было бы лучше называть нечистью.
        Сделанное открытие потрясло меня до глубины души, некоторое время после этого я оставался недвижимым и ни на что не реагировал. И из-за волнения даже на некоторое время прекратил дышать, на что немедленно и несколько своеобразно отреагировал коммодор Скандинав. Он нежно полуобнял меня за плечи своими тяжелыми клешнями-лапищами, начал массировать грудь и плечи, стараясь несвойственной ему нежностью вывести меня из ступора и вернуть к жизни. Когда в результате этого массажа, мне действительно стало нечем дышать, кислорода в легких почти не осталось, то я был вынужден возвратиться в реальность, чтобы избежать несвоевременной смерти из-за нежных ласк орангутанга в образе человека.
        - Не пора ли поднимать якорь, милорд? - Заметив мой оживший взгляд, спросил коммодор Скандинав.
        - Нам следует выждать еще некоторое время, коммодор, сражение еще не началось.
        Ответил я. И чтобы командор Скандинав больше не отвлекал бы меня от дел, я передал в его сознание картинки, транслируемые шаром с поля боя. Скандинав тут же прекратил задавать свои глупо-наивные вопросы и, занявшись изучением ситуации на поле боя, перестал уделять мне свое тяжелое внимание.
        Шар же тем временем демонстрировал, как в ловушку, созданную самой природой, заползал огромный табор номадов и колонна людей в черном, а авангард охраны табора уже подошел к заградительным укреплениям нашей морской пехоты, перекрывшими выход из этого природного мешка. За укреплениями в определенном порядке выстроились три каре морских пехотинцев по пятьдесят человек в каждом. Бойцы в каре не двигались, только отдельные офицеры и сержанты деловито сновали между ними. Мне показалось, что на одном из пригорков рядом с артиллерийскими позициями расположился полковник Борг со штабными офицерами и вестовыми. Полковник через подзорную трубу наблюдал за разворачивающейся панорамой начинающегося сражения. Но боевого контакта войск пока еще и не произошло.
        Номадская конница, упершись головой своей колонны в заградительные укрепления, так и замерла в неподвижности перед частоколом.
        И только после всего этого в поле моего внимания попала странная четверка чудаков, которая, словно какие-то циркачи, была разодета в разноцветные балахоны с капюшонами. Вместо клоунских колпаков на головы чудаки натянули цветные банданы, изготовленные не из ткани, а из растительного материала. Похоже, было на то, что эти чудаки не особенно блюли в своей повседневной жизни чистоту и гигиену, потому что их банданы, как и балахоны, в прошлом имевшие определенную окраску, сейчас напоминали давно не стиранные грязные тряпки.
        Балахоны этих чудаков больше напоминали рубища нищих или бродяг, но они когда-то имели яркие окраски их внешние и внутренние сторон. Я бы не стал столь внимательно рассматривать и изучать этих неудачливых циркачей, если бы их аура чудаков не светилась бы столь ослепительным спектром радужных красок. Это аура во все горло кричала о том, что на поле боя появились боевые шаманы северного Поморья. Разумеется, в их руках не было видно бубнов, но имелись посохи, которые можно было бы использовать и в качестве оружия.
        Данная четверка чудаков циркачей и была моими настоящими врагами!
        Поморец Ануфрий - хранитель древних знаний пятого порядка, Поморец Чернорясник - хранитель древних знаний четвертого порядка, Поморец Черноскитник - хранитель древних знаний четвертого порядка и Поморец Пшенник - хранитель древних знаний второго порядка. Имена магов-шаманов северного Поморья скользили по экрану монитора-зеркала в моей каюте и по полочкам моей памяти, неторопливо сменяя друг друга. Одновременно в сознании росло понимание, что с этими ребятами-циркачами и любителями бандан, лучше особо не шутить и с самого начала воспринимать их совершенно серьезно.
        Резким всплеском языка темного пламени, с экрана монитора было стерто спектр ауры и имена шаманов, а изображение перешло на демонстрацию общих планов начинающегося боя.
        4
        Я не заметил, каким именно образом враг подал сигнал на начало сражения, но, в любом случае, что-то нечто подобного было проделано. Внезапно авангард конницы номадов перешел в движение и начал весьма своеобразную атаку наших укреплений.
        Во-первых, это было что-то ужасное?!
        Во-вторых, это был настоящий паноптикум смерти!
        Верховые ящеры и их наездники пытались с места перепрыгнуть довольно-таки высокое заграждение, построенные из частокола бревен с заостренными торцами. Верховые ящеры даже не делали разбега для прыжка, они просто приседали на задние лапы, группировались и вместе с наездниками, словно резиновые шарики, взлетали вверх.
        Верховые животные сами по себе были крупными тварями, добавьте к этому вес их наездников, да, и к тому же они близко не были кенгуру. Поэтому любому разумному человеку даже изначально было ясно, что верховые ящеры со всадниками не сумеют преодолеть высокий забор из заостренных бревен. Бедные животные заваливались на острия бревен, распарывая себе животы и нанося тяжелейшие увечья, ломая шеи, хребет и ноги. Наездники-истуканы десятками гибли под тушами своих верховых ящеров, они вываливались из седел, чтобы тут же попасть под туши раненных и погибающих верховых животных. Никто из всадников даже не вытащил сабель из ножен и не натянули тетива луков и арбалетов, но они погибали десятками.
        В течение нескольких минут, без единого выстрела из скорпионов, онагров, баллист и катапульт, с авангардом номадской конницей было покончено. Около двухсот молодых кочевников навсегда канули в вечность, они так и не столкнулись лицом к лицу с противником, так и не обнажили своего оружия. Табор номадов снова осиротел, мгновенно потеряв так много молодых воинов в столь неудачном и по сути дела ненужном штурме наших заградительных укреплений. Будущее этого табора, с ненужной потерей такого количества юношей, покрылось темным флером неизвестности!
        Но этот дурацкий наскок конного охранения на частокол укреплений был, разумеется, только завязкой сражения.
        В передовую линию, вместо погибшего конного охранения номадов стали выдвигаться люди в черном, а оставшаяся номадская конница оттянулась поближе к табору. Если сравнивать количество конных кочевников в начале боевых столкновений, то ее численный состав значительно сократился, в строю конных номадов осталось ровно половина бойцов, но многие из них были недееспособны.
        Что же касается боеспособности людей в черном, то о ней невозможно было судить по внешнему облику или боевому настрою отдельного воина в черном. Эти бездушные существа, по-прежнему, сохраняли мертвенную невозмутимость лиц, были недвижимы в строю и больше напоминали боевых андроидов в человеческом образе.
        Когда погибло боевое охранение номадов, то последовала команда шамана, вся колонна людей в черном сделали несколько шагов вперед и, как до этого номады, замерла перед самыми укреплениями. Обычно, когда два войска встречались для сражения в поле, то перед началом схватки воины обеих сторон, раззадоривая себя перед схваткой шумной перебранкой или одиночными поединками с противником, стараясь этим возбудить в себе боевой азарт или подавить чувство страха перед возможной гибелью. Люди в черном мертво сейчас стояли и не двигались в строю, они абсолютно не реагировали ни на одной бранное слово в свой адрес, никто из них не выходил из строя, чтобы помериться силой в одиночных поединках с противной стороной. Наши морские пехотинцы, возбужденные непонятной атакой и гибелью номадских кочевников, всячески оскорбляли и этих своих противников, - людей в черном. Они вызывали их на молодецкие поединки, но, пораженные полным безмолвием противной стороны, вскоре тоже притихли.
        Над полем боя повисла тяжелая тишина.
        В этот критический момент раздались первый залп наших скорпионов, онагров и баллист. Передовые ряды людей в черном были прорежены стрелами и дротиками самострелов. Но людей в черном в колонне насчитывалось около двух тысяч человек, и первый залп нашей артиллерии оказался подобен укусу шмеля, был весьма болезненным, но не смертельным. К тому же задние ряды колонны находились вне зоны обстрела и практически не пострадали.
        Последовали второй, третий залпы, прочертившие просеки и коридоры в передовых рядах темной массы неподвижно стоящих людей. А я с тихим ужасом наблюдал по монитору за происходящими событиями на поле боя. Я не поверил своим глазам, но видел, как на земле зашевелились тела первых павших от стрел стрелометов людей в черном, которые медленно поднимались на ноги и покалеченные и травмированные снова становились в общий строй.
        Правда, если уж быть до конца честным, то на ноги поднялись не все павшие люди в черном, но большая их часть.
        Впервые в мою душу холодной змею стал заползать липкий страх. Нас и так мало, сто пятьдесят человек против почти трех тысяч человек на стороне противника, а тут еще оживающие трупы. Очень было похоже на то, что наш замысел, нанести серьезный урон живой силе противника посредством артиллерии, проваливался. Нужно было срочно вносить какие-то коррективы в этот план. Я попытался связаться с полковником Боргом, который пребывал вместе со своим штабом на пригорке вблизи артиллерийских позиций. По лицу полковника было хорошо заметно, что и он чем-то сильно обеспокоен.
        - Полковник, - полилась моя мыслеречь, - сражение начало развиваться не в полном соответствии с тем, что мы ранее планировали. По моему мнению, настало время вносить соответствующие коррективы в наш предварительный план и каким-то образом поднять эффективность использования артиллерии. Противник несет потери от ее огня, но не такие, какие мы ранее предполагали. -
        В мониторе появилась крупный план лица полковника Борга. Он утвердительно кивнул головой, подтверждая, что получает и понимает мою мыслеречь.
        - Капитан Скар, - прервал он меня, - все не так уж плохо, как ты полагаешь.
        На мониторе было видно, как шевелятся его губы, складывая слова во фразу и предложения. Полковник не совсем еще привык общаться мыслеречь, он полагал, что когда отвечает мыслеречью, то его слова должны звучать в моей голове, поэтому всегда старался четко формулировать фразы и предложения своей мыслеречи.
        - Скорпионы, онагры и баллисты наносят существенный ущерб противнику. Правда, не совсем такой, как мы хотели бы, но наши стрелы и дротики пока еще находят свои цели и жертвы.
        - Но я вижу, как павшие враги оживают и поднимаются на ноги, чтобы снова встать в строй. - Довольно таки грубо прервал я друга.
        - Скар, - вежливо настаивал Борг, - со своего пригорка в подзорную трубу я хорошо вижу, что происходит на поле боя. И во-первых, на ноги встают не все, а только те люди, кто получил не серьезные ранения или увечья, и им...
        - Это не люди, Борг, а нечисть. - Прервал я полковника Борга. - Это только видимость людей, эта нечисть не имеет душ, управляется шаманами или колдунами. Одним словом, они не боятся физической боли и увечий, они будут драться до конца, пока их не уничтожит огонь.
        - Ну, об огне мы уже подумали, Скар, не так ли?! Теперь приходится только ожидать, когда "Весенняя Ласточка" появится у нашего берега. Что же касается происходящего на наших глазах, то я уже отдал приказ об усилении огня нашей, как ты называешь наши скорпионы и баллисты, артиллерией. Артиллерия - красивое слово! - Сказал полковник Борг. - И я полагаю, что нашим пехотным каре пора выдвигаться и входить в соприкосновении с неприятелем, пока не появились его магические поводыри.
        - Хорошо. - Согласился я и добавил. - "Весенняя Ласточка" выходит к вам.
        Скандинав Оскар, словно подслушивал нашу мысленную беседу с Боргом, он уже на палубе биремы раздавал соответствующие приказы команде на поднятие якоря.
        Глава 20

1
        Завтрак был сервирован на открытом воздухе под яблоней-дичком, которая непонятным образом проросла почти в самом центре лагеря. Ее раскидистая крона создавала тень, в которой было приятно спрятаться от жарких лучей утреннего Желтого Карлика. Столик был установлен в тени под ее раскидистой кроной, он имел несколько необычную форму равнобедренного треугольника, к каждой стороне которого был приставлен стул с высокой и удобной спинкой. Слуг было двое, они были незаметны. Безмолвно появлялись с новыми блюдами, ставили их на столик и тут же исчезали, не забывая прихватить использованную посуду. Этих парней не надо было просить ни о чем, они заранее все знали, а иногда и предугадывали желания едоков.
        Завтрак прошел в неторопливой беседе повелителя Эль-Нассара, лорда Арцивиуса и придворной магини Ивонн Де Ля Рунж. Они говорили обо всем, но почему-то всеми силами старались не касаться темы, ради которой собрались, и которая должна была их волновать больше всего на свете. Когда на десерт подали фрукты, две чашки крепкого кофе для мужчин и свежевыжатый апельсиновый сок для Ивонн Де Ля Рунж, то лорд Арцивиус, лукаво посмотрев на Эль-Нассара и Ивонн Де ля Рунж, сделал короткий пасс рукой в воздухе и в его руке появилась большая сигара. Это получилось так, словно магистр Лиги Магов свою сигару достал прямо из воздуха. Обрезав концы сигары специальным ножичком, Арцивиус легким щелчком высек на кончике пальца огонек, от которого с видимым наслаждением прикурил эту сигару. Глубоко затянувшись, он мечтательно посмотрел вверх и, с глубоким удовольствием выдохнув из легких облако черного дыма, произнес:
        - Ну, а теперь, можно поговорить и о деле. Как у вас там все началось? Как вы захватили этого шамана из северного Поморья. Насколько я понимаю, колдун должен поделиться с нами информацией по многим вопросам. Он многое знает, и многое должен нам рассказать. Но, насколько я пониманию, шаман совершенно не горит желанием делиться с нами какими-либо своими секретами.
        - Дорогая Ивонн, - лорд Арцивиус обратился к Ивонн Де Ля Рунж, - только что ты упоминала о том, что у тебя имеются мысли о том, как заставить этого дикого колдуна раскрыть рот и поговорить с нами.
        - Лорд Арцивиус... , - попыталась начать говорить Ивонн Де Ля Рунж.
        - Сейчас мы одни и среди своих людей, - чуть-чуть невежливо Арцивиус перебил придворную магиню, - поэтому на время я предлагаю всем забыть о необходимости обращаться друг к другу со всеми полагающими титулами. Давайте на время разговора не будем общаться друг к другу по одним только именам, опуская наши титулы. Думаю, что это несколько упростит ситуацию и будет легче вести наш разговор.
        - Хорошо, - согласилась Ивонн Де ля Рунж и продолжила свою мысль, - этого шамана тяжело ранили в самом начале боя, в результате ранения он потерял сознание. А я, воспользовавшись этой его слабостью, приложила все возможные усилия, чтобы удержать шамана в таком бессознательном состоянии. Сейчас я хочу только сказать, что, как только я вошла в магический контакт с шаманом, то сразу же почувствовала, что он обладает огромным магическим потенциалом. Будь этот шаман здоров, то вряд ли мне удалось бы удержать его на поводке и пару минут. В ходе нашей борьбы я вдруг с ужасом обнаружила, что к нему извне прорывается еще одна магическая сила. Вы понимание, как это было ужасно, когда я почти физически ощутила, как две магические силы меня атакуют с разных сторон.
        - Вте моменты вся моя магическая и жизненная энергия уходили только на то, чтобы противостоять этому одновременному магическому давлению извне и из внутри. Господа, сейчас мне следовало бы откровенно признаться в том, что в глубине души я уже была готова уступить, пасть перед этими двумя удушающими силами. Но от этого шага меня останавливала мысль о том, что, если я сейчас сдамся, то понесенные нами жертвы окажутся напрасными и погибнут еще многие мои друзья. Как погибли воины призрачной стражи, которые перед своей смертью сумели этому шаману нанести ранения, из-за которых он потерял сознание. Но однажды, когда шаман уже был готов переступить грань, чтобы обрести реальность и сознание, то в этот момент произошло нечто необъяснимое. Шаман сумел-таки прикоснуться к реальности, он кому-то передал какое-то магическое послание, но тут же снова погрузился в беспамятство. Одновременно в этот же самый момент моя суть наполнилась новой магической и физической энергией, которые позволили мне удержать шамана в магическом стасис-поле, а внешняя сила прекратила свои атаки
        - Я предполагаю, - к воспоминаниям придворной магини подключился повелитель Эль-Нассар, - что это с тобой, Ивонн, происходило в тот момент, когда мы по ходу боя сблизились с людьми в черном. Они тогда представляли собой совершенно инертную и апатичную толпу. Мы же не знали, что нам делать или как поступать в этой неординарной ситуации. Перед нами находилась огромная толпа людей, которые стояли, не двигались, и не смотрели нам в глаза. У нас руки не поднимались, чтобы свои мечи, топоры и сабли обрушить на этих людей, которые и пальцем не шевельнули, чтобы защитить самих себя. Но посмотрели бы вы на то, что с этими людьми произошло, когда они ожили и вступили с нами в бой.
        - Когда мы сблизились с этой черной массой, то мы все до единого воина сомневались в том, имеем ли мы право поднять свои мечи на этих непротивленцев и убивать их беззащитных. Но в этот момент в наших головах прозвучал твой голос Ивонн, которым ты потребовала, чтобы мы под корень вырубали бы эту нечисть, а не людей. Мы поверили тебе, Ивонн, но должен тебе признаться, что это ужасно и противно убивать, казалось бы, беззащитных людей. Но все сомнения отошли прочь, когда люди в черном ожили и начали своим оружием отвечать на наши удары. В иные минуты боя казалось, что эту нелюдь невозможно вырубить под корень.
        - В моей памяти, Омар, к сожалению, таких деталей не зафиксировалось. Я даже не помню, произносила ли какие-либо слова в тот или иной момент моей борьбы с шаманом. - Попыталась вспомнить Ивонн Де ля Рунж. - Мое сознание было занято лишь одной только этой борьбой, притом я тогда постоянно находилась на грани потери сознания и непременно оказалась бы в беспамятстве, если бы не та дружественная поддержка. Я так тогда не поняла и до сих пор не пойму, что же тогда случилось? Была ли это поддержка простого человека ли или какого-либо разумного существа высшего порядка, не знаю, да и сейчас я не могу ответить на этот вопрос?! Но должна признаться, что эта поддержка спасла мою жизнь, а я глубоко благодарна тому существу, которое так вовремя поддержало меня, передав мне свои магические и физические сил. И тогда я ожила и смогла проложить борьбу с шаманом.
        - А, мы в это время, словно мясники, продолжали работать мечами и топорами, уничтожая, - продолжал вспоминать Эль-Нассар, - этих, казалось бы, безмолвных и беззащитных тварей, которые только внешне оказались похожими на людей. Это была настоящая отвратительная, кровавая работа. Мои воины и я бесконечно кололи, рубили и резали эти существа, словно они были безмозглыми баранами, а эти люди стояли, не шевелились и совсем не защищались. Но все мгновенно изменилось, когда по приказу своего кукловода, эти твари начали оживать и нам активно сопротивляться. Для того, чтобы окончательно подавить сопротивление этой черной погани, нам пришлось выстроить фалангу в пять рядов. Но сейчас должен откровенно признаться, что и фаланга нам бы не помогла, если бы мы не начали уничтожать эту нелюдь много раньше, по приказу придворной магини Ивонн Де Ля Рунж. Их было слишком много, а нас - очень мало.
        - Повторяю, Омар, что я не очень-то хорошо помню, когда и с чем я общалась, обращалась ли вообще к тебе или к твоим воинам, словами или приказами. - Сказала Ивонн Де ля Рунж. - Я пришла в себя и стала более или менее осознавать окружающее только после того, когда ты, Омар, приказал охране подготовить для меня носилки. Тогда я догадалась о том, что мы победили, что враг разбит. Я вспомнила о шамане и своим сознанием попыталась отыскать его в лагере. Задача оказалась простой, шаман находился в одной из палаток лагеря и он, по-прежнему, находился без сознания. Но в тот момент опять произошли некоторые странности. Сознание шамана было заблокировано, но не моими заклинаниями, я же прекрасно помню стиль плетения своих заклинаний. Некто другой поработал с колдуном и надежно заблокировал его сознание. В этот момент в голове прозвучал голос неизвестного существа, который предупредил об опасности работы с сознанием шамана. Голос вежливо посоветовал специально подготовиться к его допросу и проводить его только в присутствии магистра Серой Лиги Магов лорда Арцивиуса.
        - М-да, - задумчиво протянул лорд Арцивиус, нервно теребя пальцами свой бритый подбородок, - смотри-ка, как все накручено и наверчено! Сразу и не поймешь, что можно делать, а чего не стоит делать. Понимаете, Ивонн и Омар, ведь я прибыл в гости к вам не по вашему приглашению. Вашего гонца убили по пути в резиденцию Серой Лиги Магов и приглашение похитили. Кто его убил и зачем, тоже непонятно, на месте убийства удалось обнаружить труп человека, который был настолько растерзан зверьем, что его невозможно узнать. Некоторое время назад в моей голове раздался непонятный звон колокольчика, на который я непроизвольно прореагировал вопросом: "Кто там?" и услышал незнакомый голос, проинформировавший меня о необходимости срочного свидания с вами, несколько слов было сказано о предстоящем допросе боевого шамана. Голос особо предупредил меня, что допрос может продолжаться всего около часа, после чего шаман умрет. Этот голос также сообщил, какие предосторожности следует принимать во время допроса. Этот же голос, друзья мои, - сказал Арцивиус, - сообщил, что колдун навсегда покинет этот мир в пять часов утра,
независимо от того, будем ли мы или не будем его допрашивать. Итак, теперь нам ничего не остается, как начать допрос и посмотреть, что из него получится. Мои маги уже проинструктированы и готовы, как, надеюсь, и вы, леди Ивонн Де ля Рунж и вы, лорд Омар Эль-Нассар.
        2
        Последние приготовления к допросу заняли еще какое-то время, но через пару часов все заинтересованные лица собрались в большой шатровой палатке, установленной в самом центре лагеря. Где-то на плацу или на полигоне новобранцы под руководством капитана Кимвелла продолжали отрабатывать очередные упражнения, а наиболее опытные и верные воины плотными кольцами окружили палатку, никого не пропуская в нее. Внимательно досматривали и проверяли всех людей, кто направлялся к ее входу.
        Раненый шаман, все еще находился в бессознательном состоянии. Его положили на специальный подиум, возведенный под небольшим углом в центре палатки. Подиум был окружен несколькими кольцами из свечей, часть которых была изготовлена из обычного воска, а часть из специального воска черного цвета. Пять магов Серой Лиги, которые прибыли вместе с лордом Арцивиусом, располагались по остриям пятиугольника. Каждый из них был окружен толстыми сальными свечами и находился на равном удалении от подиума с телом шамана. Магистр Арцивиус со своим неразлучным посохом стоял в изголовье подиума и мрачно посматривал по сторонам, своими глазами проверяя все ли готовы к допросу шамана.
        Придворная магиня Ивонн Де ля Рунж и повелитель Эль-Нассар стояли рядом друг с другом в ногах у шамана. Они терпеливо ожидали, когда закончится суета перед началом допроса. Само собой получилось так, что главным распорядителем и организатором подготовки к допросу стал лорд Арцивиус, именно он решал, все ли готово к началу допроса.
        - Все ли у нас готово, братия, - спросил магистр Арцивиус, обращаясь к присутствующим, - время начинать?! Зажжем же свечи и приступим к ритуалу.
        Свечи одновременно, словно по мановению руки магистра, засветились огоньками и почему-то сильно закоптили. Копоть собиралась в небольшие клубы дыма, которые начали организованно двигаться по кругу, равномерно заполняя ее внутреннее пространство палатки. Вскоре дым от свечей полностью заполнил нутро палатки, что сразу же сказалось на видимости, с большим трудом в этом дыму просматривались даже огоньки пламени свечей. Присутствующие же люди и раненый шаман словно растворились в дыму, их было практически не видно. Казалось бы, что в таком плотном дыму невозможно дышать, но люди не ощущали каких-либо затруднений с дыханием.
        Но Эль-Нассар дышал, совершенно не ощущая запаха дыма или тяжести дыхания такой странной дыхательной смесью. Да, и со стороны других людей не слышалось никаких похрипований, частых или тяжелых дыханий. В какой-то момент в голове повелителя Эль-Нассара наступило просветление, он всей своей сутью прямо-таки ощутил, как в этой завесе дымного облака начала зарождаться великолепная мелодия заклинания. Заклинание сначала произносился высоким дискантом. Через мгновение к дисканту присоединился баритон, а затем великолепный бас. В одно мгновение произошло единение красивых мужских голосов, которые слились в единый унисон. И эта чудесная мелодия голосов, то поднималась до небес, то рушилась до земных недр.
        В какой-то момент в палатке возникло слабое мерцания синего цвета, которое начала стремительно расти из центра помещения, распространяясь по внутреннему помещению палатки. Когда это мерцание заполнило все внутреннее помещение палатки, то оно неожиданно перешло в ярко-голубое свечение и сконцентрировалось на раненом шамане. В одно мгновение шаман оказался с головой укатан в это ярко-голубое свечение. А весьма похожие на церковный хор, мужские голоса продолжали звучать на высокой ноте, поражая величественностью и торжественностью исполнения своего хорала.
        Ярко-голубое свечение позволило всем присутствующим в палатке увидеть, как медленно поднялись веки глаз шамана, который с явным изумлением стал всматриваться в сумрак, окружающий его со всех сторон. Он даже попытался подняться на своем ложе, опершись на локоть, но неведомая сила крепко удерживала его на месте. Шаман оказался не в силах преодолеть силу, удерживающую его на этом ложе, поэтому он бессильно снова откинулся на подушки изголовья. Слегка поморщившись от боли, пронзившей его тело при этой попытке, шаман прикрыл веками глаза и стал нашептывать заклинание освобождения от пут.
        Но внезапно из окружающей шамана темноты появилась человеческая рука, которая ладонью коснулась его лба. Появление этой руки оказалось для него настолько неожиданным, что шаман сильно вздрогнул всем телом. Эль-Нассару со стороны было хорошо видно, каких внутренних сил шаману стоила это столь неожиданное появление руки и ее прикосновение к его лбу. Резким отталкивающим движением головы он попытался от нее избавиться, но не смог сделать этого. Еще некоторое время продолжались какие-то судорожные движения тела, головы, рук и ног шамана. Эль-Нассар хорошо видел, что шаман изо всех сил чему-то сопротивлялся, его лицо то белело, то синело, то исходило какими-то пятнами, но вскоре все это прекратилось. Шаман внешне успокоился и затих, продолжая лежать на своем ложе с глазами, плотно прикрытыми веками.
        - Теперь этому шаману можно задавать ваши вопросы.
        Внезапно прозвучал замогильный голос, который сильно выделялся на фоне других голосов, мелодичным речитативом повторяющих слова заклинания.
        3
        - Кто ты? - Ивонн Де ля Рунж задала свой первый вопрос.
        - Я - Поморец Чернокнижник, хранитель древних знаний пятого порядка. Вот уже двести лет несу службу хранителем в Храме Великого Духа, являясь его ярым поклонником и соратником. Как только я появился на свет, в младенческом возрасте меня забрали в Храм, где я провел свое младенчество, детство и юношеские годы, обучаясь великому искусству черной магии и служения Великому Духу. По завершению учебы был выпущен в свет младшим хранителем без ученого звания. Годы провел в странствиях по государствам северного Поморья, выполняя отдельные задания и служа помощником и соратником Великого Духа, пока не достиг первой ученой степени и не стал хранителем старинных знаний первого порядка. Мое усердие в освоении наук черной магии, а также успешное выполнение отдельных поручений и заданий позволили мне подниматься по иерархической лестнице. Звание хранитель древних знаний пятого является одним из высших исполнительских званий, после которого следует звание полного хранителя, которым наделены всего десять человек и они составляют ближнее окружение Великого Духа, архонта Арбакаса.
        - Кто, почему напал и захватил султанат Гурам? - Спросил Эль-Нассар.
        - Окружение Великого Духа давно планировало развал и падение существующих на Тринидаде империй, графств и султанатов с целью их полного себе подчинения. В этой связи в глубокой тайне была разработана и внедрена в жизнь система подставки или внедрения в ближайшее окружение правителей этих государств людей или существ фанатически преданных Великому Духу. Подставные фигуры исподволь вели подрывную работу, как по уничтожению самих правителей, так и по развалу государств этих правителей. Впоследствии Великий Дух и его окружения захватывали территории этих империй, графств и султанатов. Отдельные правители оказались настолько слабыми и несамостоятельными в своих действиях, что сами добровольно передавали свои государства в руки Великого Духа, принимая послушничество Великому Духу и его благую веру. Те же правители, кто не воспринимал Великого Духа, физически уничтожались. Я не знаю, что конкретно произошло с султанатом Гурам, этим занимался другой хранитель древних знаний пятого порядка по имени Поморец Мыслитель. Но краем уха слышал, что захват султаната произошел с тяжелыми последствиями и потерями,
погиб сам Поморец Мыслитель, планировавший и осуществлявший захват султаната. Я лично несу ответственность за сохранения спокойствия среди населения захваченных государств, проведение выборов самоуправления. Пока население спокойно и нейтрально, нам легче концентрировать свои усилия на выполнение тех или иных задач и проблем, стоящих перед нами.
        - Местное самоуправление, народные выборы, - что это такое? - Спросил Эль-Нассар.
        - Это все фикция, рассчитанная на дураков и простаков. - По-простому ответил шаман. - Чтобы отвлечь внимание народа от идей патриотизма, возрождения родины и вооруженной борьбы за ее свободу, мною была придумана идея управления государством посредством народного волеизлияния в форме проведения выборов народного самоуправления, члены которого, якобы, и управляют государством. Но их даже близко не подпускают к кормилу власти, а разрешают только, широко раскрывая пасть, орать о народном самоуправлении, власти народа и его уполномоченных. Они просто дурят головы себе и другим, не помышляя о возможности реального сопротивления нам.
        - Кто же на деле управляет султанатом Гурам? -
        Поинтересовался Эль-Нассар. Этот допрос дался ему не так-то просто. Его лицо то бледнело до синевы, то покрывалось красными пятнами, а руки нервно теребили эфес сабли. Но внешне он сохранял спокойствие, прилагая все усилия, чтобы обуревавшее его волнение не прорвалось наружу.
        - Кто лично занимает престол правителя султаната?
        - Никто персонально, не проводилось никаких мероприятий или церемоний по возведению на престол султаната какого-либо определенного лица или существа. -
        Начал отвечать шаман и внезапно он содрогнулся всем телом. Если до этого момента он спокойно и монотонно отвечал на задаваемые ему вопросы, то сейчас, отвечая на последний вопрос, он впервые продемонстрировал, что все это время его одолевали сильные боли.
        - Как ни удивительно для вас это будет звучать, но сегодня во главе государства Ромшер, это новое название султаната стоят органы самоуправления, избранные народным голосованием. - Последние слова шаман произнес с явно очевидным сарказмом. - Но руководители этих органов самоуправления, словно марионетки в театре кукол, находятся под моим полным психологическим воздействием. Они послушно выполняют все то, что я им не прикажу или мысленно не внушу. С моей смертью, а она наступит скоро, они некоторое время будут бесхозными, а затем их подчинят другому хранителю древних знаний пятого порядка, которого назначит сам Великий Дух. Если отбросить в сторону всю эту чепуху с органами местного самоуправления, то в действительности вся власть на всех захваченных территориях принадлежит Великому Духу, архонту Арбакасу и только ему. А мы поморские шаманы являемся его верными слугами, инструментами власти на захваченных территориях. - Шаман произносил все слова словно робот, по-прежнему оставаясь с закрытыми глазами.
        - К настоящему времени, помимо султаната Гурам, Великим Духом захвачены два графства Западной Империи и четыре султаната Восточной Империи. Но сейчас мы столкнулись с противодействием нашим планам со стороны третьей силы. Неизвестно откуда на Тринидаде появились инопланетяне, обладающие большими знаниями в области магии. Они не желают делиться властью над этой планетой с кем-либо еще. Сейчас архонт Арбакас ведет с ними переговоры.
        Лорд Арцивиус, не прерывая своего чтения речитативом заклинания по удержанию в неволи сознания Поморца Чернокнижника, жестами руки показал Ивонн Де ля Рунж и Эль-Нассару, что очень мало времени осталось для продолжения допроса и что нужно поспешать с оговоренными заранее вопросами.
        - Кто же эти инопланетяне и что это за люди в черном платье? - Спросил Эль-Нассар.
        Первую половину вопроса шаман словно и не заметил, а принялся отвечать сразу на второй вопрос:
        - Цепные псы Великого Духа. По вашим понятиям - нечисть. Они перестали быть людьми, за золото и серебро продав ему свои души. Внешне они похожи на людей, но ничего человеческого в них не осталось в истинном понимании этого слова. В своей прошлой жизни они могли быть людьми простого или дворянского сословия. Но, продав души Великому Духу, они стали верой и правдой ему служить. Когда же этих людей постигла физическая смерть, то Великий Дух не дал им успокоиться в земле, а посредством черной магии превратил их в нечто подобное зомби, но зомби - это вставшие из земли мертвецы, а эти существа никогда не были в земле. Великий Дух создал магическую матрицу-слепок их тела, которому не страшны боль, ранения и увечья, любые физические травмы. Но в результате всей этой магии эта нечисть напрочь потеряла свою прежнюю индивидуальность и самостоятельность, как личность, как человека. Любой шаман или даже ученик шамана, не говоря уж о Великом Духе и его ближнем окружении, властен над ними. Но управлять ими в бою поручается только опытному боевому магу. Сегодня все, на что они способны, это передвигаться по
приказу кукловода на небольшие расстояния, нападать на людей и пользоваться криссом. Им не нужна вода и пища. Они не стареют. Их можно ранить или увечить, но раны и увечья восстанавливаются. Их можно убить, только уничтожив их физическую матрицу-слепок огнем. -
        На какое-то время речь Поморца Чернокнижника замедлилась, свою последнюю фразу он даже произнес на непонятном языке.
        Лорд Арцивиус мгновенно отреагировал на изменения в поведении мага-шамана и, продолжая свой речитатив заклинания, знаками руки показал ускорить процесс допроса.
        - Кто убил Придворного Мага султаната Гурам? - задала вопрос Ивонн Де ля Рунж.
        - Меня позвал к себе мой хозяин, Великий Дух, архонт Арбакас. Я должен поспешить, так как не имею права заставлять своего хозяина ожидать моего появления, своего верного слуги. Но перед уходом могу сказать, что Эль-Нассар, повелитель султаната Гурам, был предан двумя своими близкими людьми.
        Внезапно Поморец Чернокнижник широко открыл свои глаза, внимательно осмотрелся вокруг, его губы сложились в хищный оскал, тело выгнулось дугой на ложе подиума, шаман громко и хрипло рассмеялся.
        - Вы, людишки, неужели вы полагаете, что сумели подчинить себе мою волю хранителя древних знаний пятого порядка, и я открыл вам все тайны и секреты по захвату мира планеты Тринидад. Вы глубоко ошибаетесь. Мой хозяин и повелитель решил, поиграть с вами, приказал мне притвориться слабым и больным и кое-что рассказать вам, чтобы познакомиться со всеми вами и выяснить ваши магические возможности. В это время я был его языком, а он отвечал на все ваши вопросы. Ваша магия сильна, но в этом мире нет ничего сильнее черной магии, которую мы представляем. И как видите, сегодня в единоборстве мы оказались сильнее вашей белой магии. Но, к сожалению, я не могу долго находиться в таком искусственно подавляемом состоянии, что может отрицательно сказаться на моем здоровье, поэтому мой хозяин, его величество Великий Дух решил помочь мне выбраться из этой ситуации и забрать меня к себе. Но не хочу прощаться, мы вскоре встретимся и тогда сможем наговориться по душам. -
        Черный колдун, Поморец Чернокнижник, внезапно прервал свой монолог.
        Его глаза стали наливаться красным цветом.
        Тело мага-шамана приподнялось над ложем подиума, на пол свалилось покрывало, а тело стало, вращаясь по спирали, медленно подниматься к потолку палатки. В момент подъема в куполе купола палатки образовалось сгусток черной пустоты, которая мягко приняла в себя колдуна и полностью скрыла его в себе.
        Последовала небольшая пауза, когда иссини черное пятно пустоты исчезло, то Поморца Чернокнижника в палатке не было.
        4
        Эль-Нассар глубоко вздохнул, нерадостными в этот момент были его мысли, но он продолжил свои размышления о будущем Тринидада, его родной планеты.
        Ему очень не хотелось оставаться простой пешкой в руках чужого игрока. Это было обидно и унизительно для него, но не потому, что он когда-то был повелителем султаната Гурам, а потому, что он тогда и сейчас был и остается самостоятельным человеком, который не желает плясать под чужую дуду. В настоящий момент он был человеком, которого лишили престола, власти и дочери. У него не было денег, войска. Все эти обстоятельства так и подталкивали его к мысли о том, что ему следует смириться, найти укромный уголок и там терпеливо ожидать изменения жизненных обстоятельств.
        В частности, Эль-Нассар мог бы ожидать и надеяться на то, что когда-нибудь имперские гвардейцы Верховного Восточной Империи, справившись со своим противником, придут к нему на помощь, чтобы восстановить его на престоле султаната Гурам. Возможно, именно это чувство и заставляло его вместе с Сандербергом разыскивать такое скрыто-глухое место для размещения военного лагеря, в котором можно было бы отсидеться в течение длительного времени, не привлекая внимания противника.
        И они нашли такое убежище, оставалось только туда перебраться, а затем жить-поживать, терпеливо ожидая помощи господа бога и Верховного. Но почему тогда в его голове постоянно бродят эти дурацкие мысли о том, чтобы заново набрать войско, начать военные действия против агрессора и изгнать его с территории султаната. Добраться до самого Великого Духа и его уничтожить. Почему Эль-Нассар не может смириться с потерей Зульфии и Ребекки?! Почему ему хочется разыскать капитанов Борга и Фенриха?! Почему он думает о перевооружении своего войска и найме в него новых рекрутов?! И почему не желает ждать помощи сюзерена и его гвардейцев, скрываясь где-нибудь в глухомани?!
        Эль-Нассар пока еще не знал ответов на эти вопросы, но он душой уже ощущал, что идет по верному пути их поиска. Все говорило о том, что у него в душе все еще теплится маленькая надежда на то, чтобы с друзьями победить общего врага. К нему обязательно придут на помощь Ивонн Де Ля Рунж, капитан Борг, капитан Фенрих, маркиз Алистан и министр Шустер.
        В свое время Эль-Нассар сможет оказать помощь войсками самому Верховному, который, по некоторым косвенным данным, категорически отказался подчиниться Великому Духу и ведет с ним вооруженную борьбу. Но, чтобы осуществить такое желание, Эль-Нассару еще предстояло пройти долгий и тяжкий путь по дороге побед и поражений, конечная цель его борьбы пока еще скрывалась в тумане. Но уже сегодня Эль-Нассар чувствовал, что за этот конечный результат ему стоило бы побороться.
        Глава 21

1
        Появившаяся на поле боя четверка шаманов была готова действовать в любую секунду. Их появление оживило людей в черном, они начали выравнивать строй, уклоняться от стрел и дротиков, и новыми людьми заполнили пробелы в передовых рядах колонны. По всему их виду, стало понятно, что в самое ближайшее время последует новая атака на наши укрепления и пехотные каре.
        В этот момент к обстрелу противника подключились и катапульты, начавшие швырять в воздух большие валуны-ядра, траектория полета которых позволяла поражать задние ряды колонны людей черном, которые до этого находились в относительной безопасности.
        Но наши шаманы, которые очень походили на цирковых клоунов, не обращали особого внимания на ведущийся нами обстрел, начали громко кричать:
        - Убивайте недостойных, не послушных Черному Духу. Они являются личными врагами нашего божества.
        В ответ на призы магов-шаманов, масса людей в черном дрогнула и в едином порыве шагнула по направлению противника. Причем, особо бросалось в глаза, что колонна не развернулась в боевые порядки и не сформировала фронт атаки, чтобы сама атака стала бы направленным действием и произвела бы определенный эффект. По всей очевидности, видя нашу малочисленность, враг недооценивал нас и решил атаковать, не разворачиваясь в боевые колонны. Шаманы полагали, что в течение нескольких минут сумеют сломить наше сопротивление. Но в этот же момент усилился огонь нашей артиллерии, скорпионы, онагры, баллисты и катапульты едиными залпами обстреливали вражескую колонну, из которой десятками и сотнями валились на землю люди в черном.
        Я собственными глазами мог наблюдать, как многие из казалось бы погибших людей в черном снова и снова поднимались на ноги и занимали свои места в рядах колонны. Серьезно раненные и сильно покалеченные люди, двигаясь, словно неодушевленные роботы, они тоже вставали на ноги, а, если не хватало сил, то плелись вслед за колонной со стрелами, торчащими из груди, плеч и ног. Я видел одного из них, который был насквозь пронзен полуметровым дротиком скорпиона, и эта нечисть с дротиком, торчащим из груди, пыталась втиснуться в строй колонны и занять свое место. Но у нее ничего не получалось, мешали длинные концы дротика, торчащие из разных сторон грудины. Тогда эта тварь собственными руками стала проталкивать этот дротик через рану в своем теле, но она добилась только того, что дротик стал в основном торчать из ее спины. Было хорошо видно, что процесс проталкивания дротика этой твари дьявола все-таки приносило величайшую боль и страдания, но ни одна другая тварь не пришла ей на помощь и не помогла вытащить дротик из раны. Мозгов у них на это не хватало! Тогда эта нечисть, удлинив свои руки и заведя их за
спину, стала сама из раны тянуть дротик. После всего этого рана выглядела ужасно, но она начала быстро затягиваться, а эта черная тварь вновь заняла место в строю и продолжила сражаться.
        По приказу полковника Борга, три пехотных каре начали выдвигаться навстречу противнику. Эти три небольших каре на общем фоне черной массы неприятеля выглядели тремя маленькими песчинками в море черноты. Но каре набирали скорость и, словно три клина, вонзились в эту черную массу, оставляя за собой три широких просеки. Пехота, вооруженная копьями, мечами и топорами и получившая профессиональную подготовку, неплохо управлялась с людьми в черном. Дисциплинированность, коллективизм и организованность подавляли, возможно, героические, но одиночные порывы неприятеля, к тому же вооруженного одними только зигзагообразными кинжалами. К сожалению, морских пехотинцев с нашей стороны насчитывалось всего сто пятьдесят человек, а людей в черном было около двух тысяч человек. Поэтому продвижение каре в этой сплошной черноте, первоначально шедшее довольно таки быстро, стало замедляться с каждый последующим шагом, а иногда даже приостанавливалось. Причем, со стороны было очень хорошо заметно, что таких задержек становилось все больше и они происходили все чаще.
        Поморец Ануфрий первым начал активные действия.
        Засмотревшись на схватку наших морских пехотинцев с вражескими бойцами, я только краем глаза заметил, как с рук мага сорвались две огненные змеи и устремились к позициям нашей артиллерии, которые была устроена на склоне горы. Огненные змеи, достигнув артиллерийских позиций, подожгли маскировку орудий, не тронули артиллеристов. Вслед за Поморцем Ануфрием в дело вступили Поморец Чернорясник и Поморец Черноскитник, которые желтыми лучами из глаз, очень похожими на лазерное излучение, попытались уничтожить скорпионы и онагры, поразить артиллеристов. Обстрел был не особо прицельным и велся, как говорят профессионалы, по площадям. Но артиллеристы были вынуждены покинуть орудия и спрятаться от желтого излучения в укрытиях, что немедленно сказалось на интенсивности и прицельности нашего артиллерийского огня. Как результат, обстрел артиллерии частично ослаб и частично прекратился.
        Только катапульты продолжали бесперебойно работать и швыряться во врага большими валунами, они были хорошо упрятаны от глаз вражеских колдунов склоном горы.
        На поле боя наступил момент, когда остановились и прекратили продвижение вперед наши пехотные каре, путь которых был устлан горами вражеских трупов. Страшно было просто смотреть на количество погибших людей в черном, но и наших морпехов к этому времени полегло немало в этой затянувшейся схватке. К тому же следовало добавить, что эти горы трупов не оставались спокойными, когда по ним шагали наши пехотные каре. Они постоянно ворошились и шевелились, из них постоянно на ноги поднимались раненные или сильно покалеченные люди в черном, которые тут вступали в схватку с нашими воинами, чтобы снова упасть на землю.
        Но людей в черном было очень много, они со всех сторон облепили наше каре, со всех сторон атаковали на наших парней.
        Я видел и душой начал ощущать, что наши морпехи начали уставать, и тогда в моей голове промелькнула мысль о передышке. Морпехи устали от этих бесконечных выпадов копьем и нанесения ударов мечом, им требовался отдых. Словно угадав мои пожелания, все три каре развернулись и на несколько шагов отошли от передовой линии людей в черном. Как только появился разрыв, каре перестроилось в одну общую фалангу, ряды которой заострилась наконечниками копий, обухи которых были углублены для большего упора в землю, и замерло в полной готовности продолжить сражение.
        Полковник Борг в течение очень короткого времени провел четкую и грамотную перегруппировку своих сил, создав общий строй одной фаланги-каре.
        Этот момент разъединения войск предоставил мне время и возможность для нанесения своего второго магического удара. Созданный и выпущенный мною огненный вихрь прошелестел между двумя разъединенными группами людей и полностью покрыл пространство между ними, превращая в прах и пепел стоящих и лежащих на земле людей в черном. Между фалангой и противостоящими ей врагами пролегла черная полоса выжженной земли. Теперь раненная или искалеченная нечисть уже не сможет подняться на ноги, чтобы снова топтать и осквернять нашу землю.
        Мой огненный налет, разумеется, привлек внимание шаманов-скоморохов, они стали озираться по сторонам, пытаясь обнаружить мое укрытие. Боевые маги-шаманы на время даже прервали свою увлекательную работу по уничтожению нашей артиллерии, оставив нетронутыми половину наших скорпионов и онагров и прекратив обстрел артиллеристов, которые тут же занялись перезарядкой орудий. Шаманы стояли в нерешительности и глазами рыскали по сторонам, стараясь определить местонахождение вражеского мага. Чего они, разумеется, никак не могли сделать, так как я находился далеко от них, на борту "Весенней Ласточки", которая в свою очередь стояла на рейде, скрытая горой от глаз черных колдунов.
        В это мгновение одна из катапульт произвела очередной выстрел и, когда валун достиг высшей точки траектории своего полета, я слегка подкорректировал траекторию его падения. Маги-шаманы вовремя заметили странную избирательность падения валуна и трое из них быстренько рванули в стороны из-под падающего валуна, а Поморец Пшенник чуть-чуть растерялся, он, как стоял, так и остался стоять на месте, широко раскрыв от охватившего его удивления рот. Ведь валун на его глазах изменил кривизну своего падения. По всей видимости, этот шаман был тугодумом и не смог вовремя принять решения о том, что следует делать в таких случаях. Валун накрыл его все еще стоящего с раскрытым ртом, Поморец Пшенник не успел даже вскрикнуть, только несколько брызг крови разлетелось вокруг. Оставшаяся в живых, тройка шаманов тут же совсем прекратила свои магические игры с нашей артиллерией и, завернувшись в разноцветные балахоны, с деловитым видом направилась к кибиткам табора номадов, раскинувшегося неподалеку.
        Бой с людьми в черном был приостановлен, но не окончен. Мы обменялись несколькими ударами, в результате которых была уничтожена номадская конница, нанесен урон людям в черном и был убит один из трех колдунов. Но враг не был окончательно разгромлен, сумел сохранить большую часть своих сил, а тройка шаманов из северного Поморья могла еще натворить немало плохих дел.
        2
        "Весенняя Ласточка" в любую секунду была готова вступить в бой, баллисты были заряжены и готовы, матросы палубной команды практически всем составом высыпали на палубу в ожидании приказов от своего "дядьки" Скандинава. Сам же коммодор, до этого момента постоянно мешавший мне своими покашливаниями и намеками о необходимости выхода в океан успокоился и теперь вместе со мной по зеркальному монитору наблюдал за прямой трансляцией с поля боя.
        Обстановка на поле боя пока складывалась таким образом, что появление биремы "Весенняя Ласточка" было бы преждевременным.
        Поэтому, обменявшись краткими мыслями на устроенной летучке, на которой присутствовали: коммодор Скандинав, полковник Борг и я, мы пришли к единодушному решению, "Весенней Ласточке" было еще рано вступать в бой. Она должна была появиться на поле сражения в тот момент, чтобы своим видом и применением бортового оружия подавить моральный дух противника. Но, чтобы шаманы особо не чувствовали себя свободными и не прохлаждались бы в тенечке в напряженные моменты боя, то мы решили чуть-чуть изменить тактику всего боя.
        По приказу полковника Борга, наша фаланга вошла в соприкосновение с противником. Люди в черном оказались серьезным противником, если принимать во внимание их численность и подготовленность, они были прекрасными одиночными бойцами. Но в коллективном ведении боя они полностью проигрывали нашим бойцам, которые бесстрашно защищали своих товарищей, отражая атаки противника, который в свою очередь никак не мог прорвать линию фаланги, чтобы общее сражение перевести в серию схваток и поединков одиночек. Но, к сожалению, следовало принимать во внимание и тот фактор, чтобы убить человека в черном наш молодой воин должен был или отрубить ему голову, или нанести столько тяжелых ранений, сколько не выдержал бы ни один нормальный человек.
        Поэтому полковнику Боргу я предложил следующею схему сражения. Наша фаланга сближается с противником, наносит ему удар и быстро отходит, освобождая место для зачищающего огненного вихря, который превращает в пепел убитых и раненых врагов. Нам удалось дважды на практике осуществить эту схему, прежде чем шаманы обратили внимание на это наше привнесенное тактическое изменение в сражении, в результате которого уничтожались раненые и травмированные люди в черном.
        Поморец Ануфрий и двое его сопровождающих Поморец Чернорясник и Поморец Черноскитник вышли на поле боя отдохнувшими и уже более решительно настроенными. По всей видимости, они сумели связаться, переговорить и посоветоваться с кем-то из своих начальников и получить соответствующие инструкции. По одному только тому, как они тщательно осматривали местность, уже можно было предположить, что они получили указание своего начальства - найти и уничтожить вражеского мага.
        Выйдя к передовой линии, вдоль которой происходили организованные столкновения между нашими морскими пехотинцами и людьми в черном, эти маги-шаманы задержались, стали чего-то ожидать.
        Дела на поле боя шли обычным порядком. После силового контакта с людьми в черном, фаланга наших морпехов быстро отходила, освобождая пространство для очередного огненного вихря, который сжигал в пепел сжечь тела раненной и покалеченной нечисти. Тройка шаманов именно в этот момент приняла стойку, да именно стойку хорошо дрессированной охотничьей собаки, они вытянули свои шеи в разные стороны и стали ожидать возникновение огненного вихря, чтобы по магической линии проследить за его исходной точкой. Никто из этих цирковых ребят не смотрел вверх, поэтому я решил немного подшутить над ними и сделал так, чтобы огненный вихрь упал сверху. Мгновенно испепелив тела лежащей на земле нечисти, через небольшую долю секунды огненный вихрь исчез, оставив после себя очередную полосу выжженной земли с жирными пятнами там, где находились тела нечисти.
        Увидев наполненные полным разочарованием лица моих противников, я понял, что моя шутка достигла цели, падение огненного вихря сверху оказалось полной неожиданностью для этих парней из магического цирка.
        В этот же момент я услышал мыслеречь полковника Борга.
        - Скар, - сказал он, - мои ребята очень устали и начали выдыхаться. Скажи мне, сколько еще раз придется нашим парням, сходиться в смертельную рукопашную схватку с врагом. Еще пара таких рукопашных и у них не останется сил даже на то, чтобы удержать в руках мечи или копья. А ты все еще развлекаешься с этими магиками. Забирай коммодора Скандинава и его команду, идите-ка к нам сюда, пора кончать с этой комедией.
        3
        - По местам стоять с якоря сниматься! -
        Раздался оглушительный рев коммодора Скандинава. Я почти оглох, от этого животного рева, пришлось руками прикрывать свои уши. Оторвав взгляд от монитора, на который с шара транслировалось изображение с поля боя, я посмотрел на коммодора, который секунду назад был рядом со мной, а сейчас метался по палубе, командуя на выход в море и заставляя своих ребят быстро двигаться по реям и вантам. Получив информацию Борга, Скандинав моментально сообразил, что требуется делать и тут же приступил к подготовке выхода "Весенней Ласточки" в океан.
        Матросы экипажа "Весенней Ласточки" действовали как единый, слаженный, но разумно мыслящий механизм. В мгновении ока был поднят якорь, весла опущены на воду и бирема на веслах отошла от берега, где развернула главный парус ярко желтого цвета. Через пять минут "Весенняя Ласточка", гордо покачиваясь на волнах, шла к месту боя, а экипаж занимался подготовкой к залпу бортовых баллист.
        Идти до места боя было всего нечего, минут пять - семь, поэтому я решил это время потратить на то, чтобы оставаться в курсе того дела, которое происходило на поле боя. Я вновь уставился в монитор, чтобы увидеть, произошли ли какие-либо изменения и как складываются наши дела. Практически сразу стало ясно, что эти дела стали развиваться неожиданным образом. Всего на пару минут я отрывался от экрана монитора, чтобы посмотреть, чем занимался коммодор Скандинав, а за это малое время наша фаланга морской пехоты подверглась нападению людей в черном и была вынуждена отходить перед наседающей на нее огромной толпой людей в черном.
        Я увидел полковника Борга, который в рядах фаланги лично сражался с противником, одновременно пинками и подзатыльниками заставляя своих молодых морских пехотинцев держать строй и только организованно отходить перед наседающей массой людей в черном. Время от времени эти парни в зеленой униформе, проскальзывая под руками Борга, выскакивали из строя и нападали на противника и, сделав пару-тройку выпадов мечам, возвращались в общий строй фаланги, оставляя после себя пару-тройку трупов. Фаланга медленно пятилась, шаг за шагом отходя перед противником, под натиском этой черной массы нечисти. Самовольство парней не проходило даром, за очень краткое мгновение боя мне удалось увидеть, как один морской пехотинец, выскочив из строя, так и не успел вернуться обратно, его тело было прямо-таки поглощено этой черной нечистью.
        К тому же эту толпу людей в черном постоянно подогревали шаманы - ее кукловоды, которые постоянно наносили удары по фаланге файерболами, ветряными шквалами. От прямого поражения морпехов спасала большая скученность вокруг них людей в черном, которые своими телами практически ограждали наших парней от этих файерболов и других магических штучек.
        Сюжет увиденной картины был для меня неожиданным, первые несколько минут я не знал, чем помочь и как спасти ребят и не дать им просто так погибнуть. Чтобы восстановить порядок, требовались несколько минут для реорганизации фаланги, возобновления артиллерийского обстрела и чтобы к месту боя подошла "Морская Ласточка". Но время сильно подпирало, его не было даже для того, чтобы нейтрализовать шаманов, которые и стали прямыми виновниками этого побоища. Тогда мне в голову пришло воспоминание о своем двойнике в зеркале, который крутил палец у виска в мою честь.
        Секундное дело, между фалангой морских пехотинцев и толпой людей в черном в воздухе пробежала светлая полоса, которая превратилась в стеклянную паутину. И тогда люди в черном увидели перед собой не малочисленного противника в зеленой униформе, а большую массу людей, одетых во все черное, с оскаленными лицами и с ножами-кинжалами в руках. Эта нечисть, не обладавшая разумом, неукоснительно выполняла и следовала приказам других существ. Но и она, увидев эту картину, казалось бы, застыла в недоумении, людям в черном потребовалось время на то, чтобы как-то сообразить, куда это исчез привычный, узнаваемый и только что ими преследуемый враг, и откуда это возникли эти страшные и оскаленные морды.
        Тройка шаманов, которая манипулировала этой нелюдью, тут же объявилась под объективами трансляционного шара. Пока Поморец Ануфрий охранял своих собратьев по ремеслу, Поморцы Черноскитник и Чернорясник выдвинулись вперед, стараясь пальцами рук нащупать нематериальное вещество, разделившее две враждующие группы. Но происходило нечто феноменальное, оба мага нос к носу столкнулись сами с собой из зазеркалья. Встреча получилась изумительной, увидев себя из зазеркалья, идущего себе навстречу, Поморец Чернорясник, недолго думая и, видимо, от испуга, выдал из глаз целую очередь желтых лучей по своему двойнику.
        Удивительное дело, этот двойник оказался живым существом, лазерные лучи вдребезги разнесли ему голову, во все стороны полетели сгустки крови, осколки черепа и брызги мозгового вещества. Уже падая на землю, парень из зазеркалья вытянул руку в сторону своего убийцы и что-то простонал. Остолбенелый Поморец Чернорясник ошалелыми глазами уставился на свое "второе я", которое неподвижно лежало на земле, а кровавое пятно вокруг разбитой головы росло на глазах. Высказанное им перед смертью заклинание, в конце концов, достигло разума Поморца Чернорясника, который с диким ревом набросился на Поморца Черноскитника. Драка между черными колдунами получилась великолепной, оба шамана с кулаками налетали друг на друга, разбивая в кровь носы, и все стороны разлетались выбитые зубы. Но им так и не удалось продемонстрировать приемы кулачного боя, чтобы выявить сильнейшего бойца.
        Вмешательство Поморца Ануфрия положило конец этой драки. Поморец Ануфрий самым решительным образом пресек попытки бойцов продолжить кровопролитие до победного конца. Чтобы положить конец творящемуся безобразию, Поморец Ануфрий заключил обоих драчунов в кокон стасиса-поля и подвесил их в этом коконе в полуметре над землей.
        Я забыл, правда, упомянуть об одном небольшом инциденте.
        Поморец Ануфрий, который так решительно пресекший драку своих собратьев по магическому ремеслу, к этому времени уже не был Поморцем Ануфрием из тройки сумасшедших шаманов, которые появились с самого начала на поле боя.
        Новый Поморец Ануфрий был человеком существом, пришедшим из-за зазеркалья!
        За минуту до начала драки Поморца Чернорясника с Поморцем Черноскитником, "старый" Поморец Ануфрий спокойно разговаривал со своим двойником из зазеркалья. Правда, я не сказал бы, что эта беседа была абсолютной спокойной и размеренной. Причем, один из них пытался что-то объяснить другому и настаивал на своем мнении, но другой не слушал доводов первого и настаивал на своем. В конце концов, одному из них надоела бесконечные словоизлияния другого и он небрежно сделал пасс рукой по направлению моего паутинного зеркала.
        Воображаемая стеклянная преграда тут же исчезла, рассыпавшись без единого осколка, и на поле боя восстановилось реальная картина, происходящих на нем событий. Я точно знал, что "старый" Поморец Ануфрий, хранитель пятого порядка, не обладал магической силой, способной разрушить созданную мной зеркальную преграду!
        4
        Вновь друг перед другом стояли два войска: громадная толпа людей в черном почти в полторы тысячи человек и организованная фаланга в сто человек. Полковник Борг с пользой использовал дарованную ему передышку, он жесткой рукой восстановил дисциплину и порядок среди морпехов. Фаланга была готова вновь вступить в сражение. Парни в зеленой униформе выглядели очень усталыми людьми, но их глаза горели мрачной решимостью довести до конца сражение и не уступать врагу.
        Морская пехота была готова к бою!
        Полковник успел навести порядок и среди артиллеристов, были погашены чадящие останки сгоревших орудий, а оставшиеся нетронутыми скорпионы и онагры были вновь заряжены и готовы к залпу. "Весенняя Ласточка" под командованием коммодора Скандинава под парусом скользнула к берегу и, спустив желтый парус, замерла на якорной стоянке в самом центре залива.
        По моей мысленной команде, артиллеристы полковника Борга и артиллеристы коммодора Скандинава дали общий залп из всех орудий по толпе черной нечисти, сгрудившейся перед фалангой. Стрелы, дротики, камни из баллист и катапульт, ядра с греческим огнем понеслись на врага со всех сторон. Получилось так, что перед самым залпом люди в черном скопились в одном месте, что позволило нашим артиллеристам установить постоянный прицел и давать один за другим залпы на поражение, не меняя установок прицела. В течение первых десяти минут артиллеристы вывели из строя примерно двадцать процентов живой силы противника и продолжали уничтожать ее, давая один зал из орудий за другим.
        Ядра с греческим огнем баллист "Весенней Ласточки", расплескивая искорки, зажигали озера мощного огня, уничтожая в своем пламени нелюдей. Победные залпы принесли в мою душу явственное ощущение того, что все благополучно заканчивается и этот бой будет выигран нами. Противник проиграл сражение во многом благодаря деморализации своих командиров, неспособность к ведению коллективного боя, когда бойцы поддерживают друг друга, - из-за всего этого люди в черном оказались не в состоянии продолжать бой и превратились в неуправляемую толпу.
        Оставалось только, сохраняя свою живую силу, артиллерией уничтожить эту нелюдь, эту нечисть, лишить ее возможности разгуливать по земле, которая должна принадлежать нормальным людям.
        И сухопутная и морская артиллерия приступила к своей работе.
        Следующим утром мы увидели хвост табора номадов, медленно втягивающимся за поворот дороги.Мы выполнили свое обещание, данное отцу-хранителю города Сергио, горожанам Валенсии больше не угрожал враг!
        Глава 22

1
        Пока еще звучали заключительные аккорды сражения, а я решил плотнее заняться своими главными героями - шаманами северного Поморья, которые принесли немало хлопот во время боя своими магическими выходками. Их не пришлось долго разыскивать. Самое интересное заключалось в том, что они не бежали, не скрывались и не прятались от победителей, а спокойно стояли в стороне, наблюдая за уничтожением людей в черном, и спокойно беседовали о чем-то своем, наболевшим. Правда, беседовали в основном оба Поморца Ануфрия, которые были настолько ею увлечены, что не обращали ни малейшего внимания на своих сотоварищей по магии, Поморцы Чернорясник и Черноскитник стояли поблизости с разбитыми в кровь лицами и время от времени сплевывали на землю выбитые зубы. Никто из них даже не смотрел в сторону уничтожаемых нашей артиллерией людей в черном.
        Беседа обоих Поморцев Ануфриев настолько меня интриговала, что я решил послушать, о чем же идет речь. Трансляционный шар тут же укрупнил лица двойников и стал передавать звуковое сопровождение изображения. Машинально, я перебросил получаемое изображение со звуком на полковника Борга и коммодора Скандинава, сделав их участниками беседы шаманов.
        Один из Ануфриев убеждал другого в том, что бой проигран и следует прекратить сейчас уже бессмысленное сопротивление войскам Скара.
        - Поморец Ануфрий, ты просто обязан, как можно быстрее, послать донесение своему хозяину, Великому Духу, - говорил один из двойников и, по моему мнению, это был Ануфрий из зазеркалья, - в котором бы сообщил, что ни номады и ни эта бездушная нечисть не способны оказать достойного и организованного сопротивления войскам Эль-Нассара и Скара. Сегодня ваши противники пока еще разъединены, слабы и у них мало воинов. Но очень скоро они узнают о существовании друг друга, встретятся и договорятся об объединении в борьбе против вас. Мой хозяин из зазеркалья готов помогать твоему Великому Духу своими легионами, но и они тоже должны договориться об условиях своего контракта.
        - Кто ты такой, как тебя зовут, как ты смеешь всуе упоминать имя Великого Духа и предлагать ему какую-то гнусную сделку? - Грубо прервал Ануфрий своего двойника из зазеркалья. - Откуда ты, стервец, появился и чего ты хочешь от меня? И почему ты так похож на меня?
        - Хорошо, - начал двойник Ануфрий, - я попытаюсь тебе кое-что объяснить. Если перевести все сказанное мною на твой язык, то меня зовут Поморец Ануфрий, хранитель древних знаний высшего порядка. В отличие от тебя, имеющего всего звание хранителя древних знаний пятого порядка, я занимаю высший пост в нашей, зазеркальной иерархии. Да, мы с тобой двойники, я - это ты, но ты живешь в этом мире, а я живу в другом мире. Но наши миры настолько сильно переплетены между собой, что никогда не знаешь, где начинается один мир и завершается другой, но в тоже время мы абсолютное разные люди. Каждый из нас имеет собственный разум, характер и мир окружающей реальности. Вот, и знакомый тебе Скар не родился в этом мире, а проник сюда из третьего мира, который тесно связан, но в одностороннем порядке с нашими мирами. Из его мира можно проникнуть в наши миры, если этого востребует мощная магическая личность, но обратного пути в его мир не существует. Могу тебе сказать только одно, что это мы хотели завлечь его в наше зазеркалье, но вышла небольшая ошибочка, он приземлился и, похоже, надолго в вашем мире. Но, дружище,
сейчас у нас нет времени вести разговоры в деталях об том случае, мы должны приложить все усилия, чтобы не дать Скару захватить в плен живыми и целехонькими четырех боевых магов-шаманов из северного Поморья со всеми их секретами и тайнами магического искусства. Вернее, трех шаманов, так как я собираюсь покинуть вас в любую минуту, а вам, ребята, бежать некуда. Поэтому, мой друг Ануфрий, у тебя всего пара минут, чтобы решить, будешь ли или не будешь связываться со своим хозяином, чтобы договориться с ним о нашей встрече.
        - А что делать с этими? - Спросил во всем сомневающийся Ануфрий, кивая головой в сторону сильно уменьшившихся в количестве людей в черном, которые находились под обстрелом артиллерии.
        - А что с ними делать, да ничего ни делать. Во-первых, это не люди, а тля. В свое время они предали человечество, свою расу и присоединились к нам. А нам они были нужны только для того, чтобы мы могли бы завоевать их расу, поставить человечество на колени и сделать людей нашими рабами. Не стоит даже думать об этих ничтожествах, которые продали уже свою душу. Не теряй времени, связывайся с Великому Духом, открывай портал, и идем к твоему хозяину на переговоры. Наша главная цель - объединить преисподнюю двух миров в борьбе за Тринидад.
        С этими словами Поморец Ануфрий замер на пару минут, уставившись глазами в одну точку и беззвучно шевеля губами.
        Я напрягся, стараясь в эту же секунду уловить истоки его магической связи с хозяином. К сожалению, канал связи оказался закодированным и я не успел сплести заклинания декодирования, так как связь продолжалась очень короткий период времени. Поэтому мне не удалось узнать, о чем хранитель беседовал со своим хозяином, но я сумел засечь сигнал и проследить путь его прохождения, а также его адресат приема.
        В астрале мелькнул черный замок весьма изящных форм готического стиля. Разумеется, я не стал предпринимать авральных мер для проникновение в этот замок с целью выяснения личности его владельца, чем мог бы только обратить на себя его внимание. Разумеется, меня очень интересовало, кто же мог быть этим существом, но благоразумие взяло вверх и, скрипя сердцем, я решил отложить выяснение этого вопроса на более позднее время, когда смогу более тщательно подготовиться, чтобы осуществить свои намерения.
        Поморец Ануфрий закончил шевеление губами и согласно кивнул головой. Связь с абонентом завершилась и он, прошептав несколько фраз короткого заклинания, сделал пассы левой рукой. Рядом с группой магов-шаманов возникло темное облако, очерченное оранжевой линией и широко открытым проходом фиолетового мерцания. Поморец Ануфрий и Ануфрий из зазеркалья решительно шагнули в это фиолетовое мерцание и на моих глазах растворились в нем, вслед за ними в портал проследовали Поморцы Черноскитник и Чернорясник. Перед входом в мерцание, один из них, кажется Поморец Черноскитник, повернул голову и выплюнул на землю очередной выбитый зуб.
        Кровь на этом выбитом зубе позволила мне с большой точностью проследить за прохождением по магическим каналам портала Поморца Черноскитника, его друзей и их выход из магического переноса перед уже ранее видимым черным замком готической архитектуры. Когда все маги-шаманы и представитель зазеркалья собрались вместе, они о чем-то переговорили между собой и тут же направились к замку.
        Перед тем, как они один за другим стали исчезать в воротах замка, совершенно неожиданно для меня сформировался крупный план лица Ануфрия из зазеркалья, губы которого сложились в лукавую улыбку, а глаза со стальной укоризной смотрели на меня в упор. В этот момент я понял, что этот человек или существо из зазеркалья каким-то неизвестным способом, даже пребывая вне времени, в астрале, видит и отлично знает о том, что я отслеживаю передвижение его группы. Тотчас в голове зазвучала отчетливая мыслеречь странного незнакомца.
        - Ну что, Скар, доволен моей работой?! Теперь ты знаешь, где скрывается твой враг!
        2
        От этой неожиданности я вскочил с места, и, остолбенело, уставился на своего друга-орангутанга, коммодора Скандинава, который стоял передо мной и, воздев руку к верху, пытался мне что-то сообщить.
        - Что-то взорвалось над полем боя. - С трудом промолвил Скандинав, опуская руку.
        Я бросил взгляд на монитор, экран которого потемнел, так как на него уже не поступало никакого сигнала с изображением. Головной мозг пока еще удерживал панорамную картинку поля боя, но которая, как только я попытался в нее всмотреться, рассыпалась на мелкие осколки, словно разбитое стекло, и исчезла. Все мои попытки восстановить связь с трансляционным шаром оказались напрасными, к тому же мне не удалось отыскать его очертания в небе над полем боя.
        Бесследно исчезли и циркачи шаманы.
        Полковник Борг коротко прокомментировал, что над полем боем видел вспышку огня, но не слышал ни единого постороннего звука, за исключением криков людей и звуков выстрелов скорпионов и онагров. Что касается колдунов, то их он вообще не мог видеть со своего наблюдательного пункта, так как толпа людей в черном перекрывала ему вид на остальные участки поле боя, где шаманы и должны были находиться.
        Сражение, вернее, уничтожение артиллерией людей в черном, завершилось минут через двадцать, когда пал на землю и греческим огнем была сожжена последняя нечисть в черном.
        Враг был полностью разгромлен, победа была за нами!
        3
        Валенсия встречала своих победителей и город от души веселился и радовалась нашей победе, празднуя разгром вражеских сил. Когда полковник Борг со своими морскими пехотинцами проходил в казарму по нижней улице городка, то это прохождение претворилось в парад победы.
        Колонну его морпехов сопровождали юнцы, которые громко кричали и свистели, женщины и девушки целовали и зацеловывали морских пехотинцев. А полковник, возглавивший колонну, направо и налево подставлял щеки и губы для поцелуев. Вскоре обе его щеки своим цветом напоминали перезревшие томаты, да и к тому же Борг с охотой принимал и лихо опустошал заздравные кубки вина, подаваемые уважаемыми гражданами и старейшими жителями городка.
        В тот же вечер Валенсия превратилась в одно сплошное место празднеств. Жители городка прямо на улицах возле своих домов выставляли столы, вываливая на них все съедобное, что имелось в доме, гостеприимно угощая соседей и проходивших мимо граждан. Особенно в почете и нарасхват у них были наши героические ребята, которым полковник Борг успел на весь вечер и ночь дать увольнительную.
        А Сергио, наш хорошо знакомый и один из авторитетных отцов хранителей городка, выдал из городских запасов городского муниципалитета несколько бочек белого и красного вина, запретив брать плату за выпивку. Наших парней-героев повсюду приветствовали, звали за столы, пили за них бесчисленное количество тостов, с ними величаво беседовали старейшие горожане, в их честь поднимали бокалы вина прекрасные девушки.
        Полковник Борг стал настоящим героем этого празднества. Он успевал повсюду, его видели во всех трактирах и тавернах Валенсии, сотни людей поднимали бокалы в его честь и пили за его здоровье. Внутренняя энергия этого человека казалась неистощимой, его приглашала за свой стол практически каждая семья городка, а он никому не отказывал и успевал выпить на брудершафт со всеми представителями прекрасной половины человечества этого городка.
        Меня надолго не хватило, уже через час этого бесшабашного веселья моя голова от количества закружилась от большого количества выпитого вина, и у меня уже не было сил сопровождать своего друга по злачным местам. Разумеется, коммодор Скандинав оказался сильным бойцом и на равных с полковником участвовал в возлияниях красным и белым вином местного урожая. Каким-то образом мне удалось вежливо отстать от кампании Борга и Скандинава, а затем укрыться от своих бесшабашных приятелей в небольшом трактирчике, который расположился в нескольких шагах от причала, где стояла "Весенняя Ласточка".
        Несмотря на мои ухищрения, коммодор Скандинав быстро разыскал меня в этом трактирчике. Издали, увидев меня, "страдающего", по его мнению, в одиночестве, он несколькими фразами, украшенными витиеватым морским сленгом, выказал беспокойство по поводу моего долгого отсутствия и возникшей проблемы моего самоустранения от выпивок за победителей. Далее, ни слова не говоря, этот орангутанг в образе человека схватил меня своими громадными ручищами в охапку и поволок на улицу для продолжения банкета. Сопротивляться этому гиганту было невозможно, я был на полголовы ниже его по росту, а конституцию моего тела нельзя было даже сравнивать с его телосложением.
        Поэтому мне ничего не оставалось делать, как магически внушить этому лучшему в мире неандертальцу, что в настоящий момент он обнимает прекрасную девушку с восхитительными формами тела.
        Друг-орангутанг не на шутку увлекся виртуальной девушкой и в секунду забыл о моем существовании.
        Оставшись вновь наедине с самим собой, я забился в дальний уголок открытой террасы трактира и загляделся мерцающими на темном небосклоне звездами. Эллида привлекала особое внимание своей изумрудной красотой изумрудной и неповторимостью. Она подарила мне восхитительную улыбку и сказала:
        - Ну, как поживаешь, парнишка?! Вижу, что ты потихонечку привыкаешь к Боргу и Скандинаву, которые замечательные люди. Они всем сердцем полюбили тебя и в любую минуту придут к тебе на помощь. Очень жаль, что ты потерял этого молодого герцога и неудачника Якоба Форенкульта, который мог бы стать военным гением. Слухи о воине герое и вечном молчуне Скаре начали распространяться. Люди начали привыкать к тому, что у них появился постоянный герой и вождь, а также лидер, который может повести за собой народ. Они счастливы, как счастливы юные Гаврош и Кристиан, что идут в одних рядах с тобой, сражаются плечо о плечо с тобой и хотят делить радость победы вместе с тобой. Они поверили в тебя, Скар, они готовы биться за те идеалы и цели, стоящие сегодня перед собой. В этой связи на твои плечи взвалилась огромная ответственность за жизни этих людей. Скар, ты не имеешь право совершать неверные действия, отступать от своих идеалов и целей, вводить в заблуждение народные массы. Я всегда буду с тобой, обещаю помогать, поддерживать и подсказывать тебе в трудную минуту. К моему глубокому сожалению, я не могу сойти с
ночного небосклона Тринидада, чтобы идти в одних с тобой рядах, моя судьба была предопределена задолго до твоего появления на этой планете. Я, Эллида, богиня ночного небосклона планеты Тринидад, не в силах стать постоянной спутницей в твоей жизни, но мое земное воплощение это сделает.
        Восхитительная дрема-беседа с прекрасной Эллидой неожиданно завершилась мягким прикосновением женских рук к векам моих глаз. Мне совершенно не требовалось их открывать, чтобы догадаться о том, чьи эти руки меня коснулись. Мы не виделись и не разговаривали более трех недель и, по крайней мере, последние дни не общались даже мыслеречью. Но эта женщина не ушла в прошлое, не забылась и не исчезла из моей памяти, она навсегда оставалась во мне. Не хочу говорить, что ежесекундно вспоминал или думал о ней. Нет, но я ощущал ее постоянное присутствие, что она находится где-то совсем рядом, неподалеку от меня.
        Да, это была та девушка из таверны, которая, когда на меня напали мертвецы, отважно встала на мою защиту со сковородой в руках.
        Это была моя Катти!
        Я все еще сидел с закрытыми глазами, чтобы не нарушить великолепие этого вечера и нашей встречи. С закрытыми глазами повернулся к Катти, и губы наши слились в столь неожиданном, но так долго ожидаемом и прекрасном поцелуе. Мы не говорили друг другу ни слова о том, как пережили расставание и ожидание новой встречи, но нежностью соприкосновения губ выразили всю тоску друг по другу. Продолжая держать глаза закрытыми, но, не отрываясь от сладких и желанных губ, я крепко прижал девушку к себе и мысленно перенес нас на атолл с изумрудной лагуной Внутреннего океана.
        Появление Катти в моей жизни оказалось столь неожиданным и прекрасным, как и ее поцелуи, что я, искренне желая продолжить наслаждение на изумительном песчаном берегу атолла, промахнулся с приземлением. Подвели закрытые глаза, с небольшой высоты в два метра мы плюхнулись в лагуну и с головой погрузились в воду. Вскрик девушки и теплая купель океанской воды заставили меня открыть глаза.
        Берег находился в десятке метров от нашего падения, сквозь кристальную чистоту морской воды просвечивалось дно, а рядом со мной в воде барахталась Катти.
        Она что-то громко и радостно кричала, улыбалась и ладонями старалась морской водой забрызгать мое лицо. Она только вернулась в город и, разыскивая меня, не успела переодеться и сейчас рядом со мной барахталась прекрасная дева-воительница в металлических доспехах и с полным вооружением.
        Разумеется, в этом случае я повел себя как истинный джентльмен. Чтобы дева-воительница, не дай боже, не пошла бы ко дну в этих тяжелых доспехах и при оружии, то первым делом бросился ее раздевать. Но эта попытка оказалась столь неуклюжей, что, когда я попытался расстегнуть ремни крепления нагрудной кирасы, то получил крепкий удар "слабым" женским кулачком в правый глаз. Глаз, разумеется, на эту женскую ласку отозвался снопом искр, в голове потемнело, я потерял ориентацию и топором пошел ко дну.
        Следует признать, что внутренний водоем этого атолла был не очень глубоким местом, и путь ко дну мне показался не столь уж долгой и страшной дорогой. Вскоре я с удобством расположился на песчаном дне и, с ехидством поглядывая вверх, стал ожидать, как Катти будет вести себя в этой ситуации. Ожидать ее реакции не пришлось долго, через секунду с поверхности ко мне на дно скользнула хищная тень, которая, достигнув меня, лежащего на дне, обернулась самой красивой на свете девушкой.
        Первоначально лицо Катти выражало большую тревогу, но, увидев мое нагло улыбающееся лицо, она расслабилась и, особенно не церемонясь, схватила меня за шкирку и железной рукой потащила на поверхность воды. Не желая предоставлять Катти лавры спасателя на водах, я левитировал нас обоих прямо на песчаный берег атолла.
        На берегу был раскинут навес-шатер с открытой на лагуну стороной полога.
        Мы прошли под навес шатра, по щиколотку утопая в длинном ворсе напольных ковров ручной персидской работы, смотрели и не могли насмотреться друг на друга. Три недели разлуки сделали нас гораздо ближе и роднее друг другу.
        - Скар, откуда у тебя появился этот синяк под глазом? - Заботливым голоском поинтересовалась Катти, нежно поглаживая синяк пальцами. - Его, кажется, не было, когда я нашла тебя в трактире, смотрящим на небо. Кстати, почему ты был один? Куда пропали твои друзья, капитан Борг и шкипер Скандинав?
        Эта девочка, так долго пробыла в разведке, что пока еще не знала о том, что Борг стал полковником, а Скандинав - коммодором. Она, по-видимому, не знала и о смерти Якоба Форенкульта, но, вспомнив о том, что Катти была не простой девушкой, а земным воплощением Эллиды, богини ночного небосклона планеты Тринидад, я решил не углубляться в разговоры о произошедших событиях.
        - Катти, когда тебя пытаются спасти и не дать утонуть, то не дерись кулаками, пожалуйста, чтобы случайно не ударить того человека, который из чистого сердца пытает это проделать.
        - Так, это теперь называется спасением на водах, когда ты, как дикий кабан в дремучем лесу, набросился на меня, на свою беззащитную жертву. А я-то в тот момент подумала, что же такое произошло с человеком, и почему он так рьяно бросился раздевать меня, не спросив разрешения. Знаешь, Скар, утонуть я никак не могла, ведь я родилась и выросла в этом припортовом городке, с детства море стало моим лучшим другом и приятелем, я ныряю и плаваю не хуже рыбы в воде.
        - Извини, Кэт, - прервал я девушку, - но я не знал этого. Да, я практически и ничего не знаю о тебе. Ты внезапно появилась в моей жизни и прочно вошла в нее, став ее неотъемлемой частью. Я полюбил тебя с первого взгляда, когда ты только подошла к моему столику, чтобы принять заказ в той таверне, где так храбро и профессионально сражалась сковородой. Я не хочу потерять тебя. Поэтому, когда ты барахталась в воде с полным вооружением и в доспехах, то я испугался и подумал, что ты можешь утонуть, поэтому и попытался первым делом снять эту тяжелую стальную кирасу.
        - Хорошо, Скар, я принимаю твои извинения, сделанные несколько необычно, и хватит говорить об этом. Ты был неловок и за свою неловкость получил синяк под глаз. Заслужил, вот и носи его. Правда, у тебя есть магический талант, можешь попытаться при помощи заклинания снять этот синяк или хорошенько заретушировать его, как поступали многие мои знакомые рыбачки, получившие хорошего тумака от мужей, не вовремя вернувшихся домой.
        Спорить с женщиной, а если женщина к тому же красива и умна, бессмысленное занятие. Язык у них подвешен, поэтому, как ни старайся, последнее слово останется за ними. Недаром тысячелетний опыт мужчин гласит, выслушай женщину, кивни головой в знак согласия, но поступай так, как подсказывает мужской разум. Так поступил и я, стал слушать, что говорила Катти, прислушиваясь к мелодии ее слов, но, особо не вникая в их содержание, наслаждался каждой минутой пребывания с этой, казалось бы, простой девушкой.
        Катти была чуть выше среднего роста, ее фигура была спортивного типа, и ее никак нельзя было отнести к типично женской фигуре с узкими покатыми плечами и широкими бедрами. Нет, ее плечи и бедра не были уж такими узкими или широкими, они были пропорциональными, округлыми и крепкими и на них было всегда приятно смотреть. Она обладала сильными и красивыми руками, которые были хороши для работ по дому, так и для владения оружием. Катти мастерски владела всеми видами холодного оружия, к тому же она много времени проводила на тренировках с лучшими преподавателями по фехтованию на рапирах, рубке мечами или эквилибристике саблями. Особенно ей нравилось метательные ножи, которые прятались за ее поясом, в ботфортах сапог, в рукавах камзола. Она не чуралась носить и доспехи, но всегда старалась ограничиваться наиболее легкими видами доспехов. Легкая кираса скрывала ее грудь, налокотники и наколенники прикрывали руки и ноги. Но она практически никогда не одевала тяжелого шлема, ограничиваясь кокетливым беретиком.
        - Скар, что с тобой? - Вдруг послышалась мыслеречь Катти в моей голове. - Я минут пять разговаривала с тобой, но ты ни разу не прореагировал на мои слова. Ты, похоже, опять задумался о своем и вообще забыл о моем существовании, а мне так хочется выпить красного вина, скинуть эту грязную одежду и переодеться, чтобы поболтать с тобой.
        - Так в чем же дело, Кэт. Ты можешь принять ванну и переодеться в той комнате. - Я указал Катти на полог, прикрывающий проход в скрытое от глаз отделение шатра. - А я подожду тебя здесь, буду наслаждаться красотой захода Желтого Карлика.
        - Что это за слово такое "ванна", Скар? - Начала было говорить Катти, но тут же прервала себя. - Ну, да хорошо, надеюсь, что сама разберусь и с этой ванной и с одеждой. На тебя надежды мало и, если я разрешу помочь мне, то, наверняка, не помоюсь и останусь без одежды. Сиди и любуйся на небо, жди меня, я скоро вернусь. - С этими словами Катти скрылась за пологом.
        Я с удобством разлегся на шкуре белого медведя, прикрывавшей пол террасы и, подоткнув под бока и голову множество маленьких атласных подушек и подушечек, стал наблюдать за закатом Желтого Карлика. Чудодейственная тишина, благодать морского воздуха, благоухающий аромат виноградного вина и внутреннее ожидание сделали свое дело, я не заметил, как рядом со мной появилась Катти, только протяни руку и коснись ее. Она лежала рядом и внимательно смотрела в небо на догорающий закат. Заметив мой взгляд, Катти пальцем указала мне на пустой бокал. Тут же в воздухе возник кувшин и тонкая струйка красного вина на три четверти заполнила ее бокал. Катти подняла бокал, на секунду задержав его в воздухе, что дало мне время поцеловать ее руку, и сделала небольшой глоток.
        После принятой ванны, Катти оказалась весьма сметливой девушкой, она быстро разобралась, что же собой представляет ванна и сумела неплохо поплескаться в ней. Ванна смыла тени под глазами, вернула истинный цвет ее волос, завязанных сзади в хвостик, и Катти стала еще более красивой и неповторимой. Я еще не знал такой эту девушку. Я губами коснулся краюшек ее губ, они показались мне весьма обольстительными.
        Послесловие
        Город не хотел умирать, но для обороны у него уже совсем не оставалось сил.
        В живых оставалось очень мало защитников, которые пока еще могли держать в руках оружие и оказывать сопротивление противнику. Но все защитника города были изранены и истекали кровью, немало женщин и подростков их поддерживали, но они не были обучены владению оружием, и противник легко уничтожал их один за другим.
        В то утро ничто не предвещало угрозы или какой-либо другой опасности. Поэтому рано утром рыбацкие артели ушли в море на баркасах на рыбную ловлю на весь день. А тремя днями раньше в море ушла бирема "Весенняя Ласточка", экипаж которой также набирался из молодых мужчин и парней этого городка. Таким образом, получилось так, что в тот день в Валенсии оставалось очень мало зрелых мужчин или взросных парней, которые умели пользоваться оружием и которые могли бы оказать сопротивление врагу.
        В городе в большинстве своем оставались только женщины, старики и дети.
        Всего неделю назад, Валенсия шумно, с размахом праздновала победу войск Скара над номадами. Тогда все жители городка - и стар, и млад, вышли на улицу, чтобы угостить соседа и воинов Скара домашним красным вином. Посмотреть праздничные фейерверки, а городская молодежь веселилась от всей души, танцевала и распевала, а девушки были прямо-таки нарасхват.
        В дни этих празднеств никто и в мыслях предположить не мог, что город получил лишь временную передышку или отсрочку, что на город надвигается новая угроза. Никто не знал и не предполагал, что через несколько дней город снова подвергнется нападению того же самого врага. Ведь, всем жителям Валенсии и воинам Скара в голову не могло прийти, что враг воспрянет и снова вернется туда, где его наголову разбили. Городские жители были уверены в том, что более двух тысяч трупов кочевников и людей в черном в полусотне лиг от города являются безусловным аргументом о неразумности организации нового нападения на этот маленький припортовый городок.
        Но враг не вписывался в эти рамки разумного понимания обстоятельств и, обладая извращенной психологией жития, да, и мало кто на Тринидаде знал что-либо об этом враге, поэтому нормальные люди, в том числе могущественный воин и маг Скар, подошли к этому вопросу инерционно. Полагая, что, если враг разбит, причем он потерял практически все свое войско, двигавшиеся на Валенсию, - и номадскую конницу и пехоту из людей в черном, то он уже никогда не решится на повторное нападение. Поэтому, находясь в ореоле славы победителя грозного неприятеля, Скар и его лучший друг и соратник, полковник Борг, решили выйти в море на "Весенней Ласточке" на свободную охоту для пополнению финансов и для тренировок в океане матросов экипажа биремы в боевых условиях.
        Все жители городка пришли в порт на проводы "Весенней Ласточки". Было много улыбок и смеха, прощальных объятий и поцелуев. Городок всем сердцем веселился, плакал и провожал своих мужчин и неженатых парней, уходящих в море. Он горевал, расставаясь на какое-то время со своими родными и близкими людьми.
        Валенсия радовалась и, от всей души улыбалась этим уходящим в море людям, так как знала, была уверена в том, что через небольшое время ей придется вновь встречать их на этом же причале.
        Покидающие городок мужчины и парни были сильно возбуждены, они впервые отправлялись в море не простыми рыбаками на рыбную ловлю, а матросами боевого судна - свободными мореходами. Адреналин стучался в их сердца, а море тянуло и притягивало своей красотой и приключениями, которые возможно изменят их жизнь. Экипаж биремы был уверен в своем "дядьке" Скандинаве и капитане Скаре, а главное люди города и биремы были уверены в себе, в своем знании моря. Эти мужики и парни верили а то, что рано или поздно обязательно вернутся в свой родной городок, чтобы прижать к сердцу матерей, жен и возлюбленных, чтобы поприветствовать родителей и похвастаться перед друзьями привезенными трофеями и подвигами, совершенными в море.
        ***
        Всего лишь через два дня после отплытия "Весенней Ласточки" и в тот момент, когда утренние паруса рыбацких баркасов скрылись за горизонтом, на дальней окраине Валенсии сформировалась магический портал, гигантская фиолетовая сфера с фиолетовым мерцанием посредине, из которой поползли колонны вооруженных воинов.
        Городок еще спал и никто не видел, что этих воины было очень много и что все они были одеты в черную единую форму - черные сапоги до колен, черные кожаные черные рейтузы, черная рубашка и черный камзол. Их вооружение состояло из огромного зигзагообразного кинжала, больше напоминающий меч в локоть длиной.
        Вначале воины группировались около портала, но, когда их набралось значительное количество, то первые колонны направились к городку. Не встречая на своем пути жителей городка, которые пока еще досматривали утренние сны, люди в черном по верхней улице городка небольшими группами медленно спускались на нижнюю улицу городка.
        Хотелось бы сказать, что Валенсия была, прежде всего, рыбацким поселком, разросшимся в небольшой припортовый городок. Поэтому, разумеется, этот городок не имел ни крепостных стен, ни ворот, ни каких-либо других оборонительных укреплений, он был широко раскрыт для всех желающих или стремящихся в него людей. Валенсия имела городскую стражу, но она была немногочисленна, порядка пятидесяти человек, и была вооружена неудобными длинными копьями-алебардами, которые годились разве что, для разгона городских грабителей, но ими невозможно было пользоваться в настоящем бою. Да, и сама стража состояла из мужиков в возрасте, которые хорошо знали свое дело - охранять покой и спокойствие горожан города, они никогда не противостояли врагу. Городская стража в основном патрулировала и несла охрану верхней улицы городка, где проживали богатейшие люди городка.
        Поэтому, появление неприятеля на нижней улице городка никто не заметил. Ночная стража уже разошлась по домам, а утренняя - еще не вышла на дежурство. В домах оставались одни женщины, старики и дети, которые только просыпались или досматривали утренние сны.
        На этот раз чувствовалось, что враг заранее продумал схему своего нападения на Валенсию. Люди в черном были разбиты по десяткам. Каждый такой десяток возглавлял маг-шаман низшего порядка или ученик мага. Десяток окружал дом, после чего люди в черном приступали к методичному уничтожению всего живого в этом доме. Своими зигзагообразными кинжалами они вырезали людей, - стариков, женщин и детей, уничтожали всю домашнюю скотину и птицу. Когда заканчивалась кровавая работа внутри помещений, то они толпой вываливали во двор и, словно по общей команде, замирали в неподвижности, их лица костенели, ничего не выражали, превращаясь в маски, глаза тупели, они стояли и отрешенно смотрели в одну точку.
        И тогда к работе приступали маги-шаманы, одетые в рваные, разноцветные плащи балахоны с капюшонами. Балахоны не были, по-видимому, когда-либо стираны, так как они давно уже потеряли свой естественный цвет. Лбы шаманов были перетянуты грязными банданами, а лохмы грязных волос были сведены в пучок на затылке. Нашептывая заклинание огня, эта не совсем обученная молодежь от магии делала широкие пассы руками и дом вспыхивал ярким пламенем, который, разгораясь, все пожирал на своем пути.
        Магическая подготовка этих шаманов недоучек могла быть и лучше?!
        Одни из них поджигали дома быстро и оперативно - и тогда пожар получался на славу, дом моментально превращался в огромный кострище. Другим же, поджечь дом никак не удавался ни с первой, ни со второй попыток, у шамана недоучки то искра не искрилась - огонь появлялся и тут же гас, то он был настолько слабым и хилым, что пожар никак не разгорался. Но, тем не менее, со временем число пожаров в городке стало расти и множиться. На нижней улице пожарища сильно дымили, из-за чего городок стало заволакивать клубами черного дыма.
        Когда дым и гарь стали застилать небосвод над городком, только тогда, до жителей Валенсии стало доходить понимание того, что на нижней улице городка происходит нечто странное и необычное. Люди призадумались и любопытство потянуло их во двор, чтобы выяснить, что это за дым стелется над землей и откуда возник сильный запах гари.
        Но, по-прежнему, раннее летнее утро было чудесным и прекрасным, многие семьи все еще досматривали утренние сны, женщины и дети так любили поспать по утрам, спешить было некуда - мужья с уловом вернуться к вечеру. Те же, кто проснулся не торопились отрывать головы от подушек, было приятно еще немного понежиться в постели, отдаться утренней полудремоте.
        ***
        Как и в любом морском порту, трудовая жизнь в Валенсии продолжалась и кипела далеко за полночь, она затихала только под самое утро. Многие жители городка, проработав всю ночь в порту, только что прилегли отдохнуть. Но странное ворошение на нижней улице, запах гари и черные клубы дыма, - все это вызывало глубокую обеспокоенность и тревогу, нарушало привычный утренний ритм жизни жителей городка.
        Именно в этот момент в городке появился, вначале неясный, но постепенно крепчающий и усиливающийся шум, непонятный звук, больше похожий на отдаленные и глухие крики людей, молящих о пощаде или о помощи.
        Но городок был маленьким, его жители знали друг друга испокон веков, поэтому, если в городке и происходила кража кошелька, то люди четко знали, кто и у кого украли. Но в Валенсии еще никого и никогда не убивали, поэтому никто и никогда не слышал человеческих криков о помощи. Когда эти непривычные звуки стали распространяться в предрассветной тишине, которая никогда и ничем не нарушалась, разве что криками чаек над морем, то на них первоначально никто не реагировал. Но, когда невменяемые звуки стали изменяться на раздражающие слух человеческие крики и вопли страдающих людей, то в сердцах городских жителей начала зарождаться тревога.
        Женщины выходили из домов и, вытягивая шеи, всматривались в окружающее, стараясь понять, что же происходит в округе. Но все, что они видели и слышали, это были черные клубы дыма, поднимающиеся с нижней улицы, и какие-то непонятные, но очень тревожные крики оттуда . Все это вносило в их мысли и сознание чувства тревогу и беспокойство. Немногие находящиеся в городке мужчины, быстро одевшись, выходили на улицу и, переговорив с соседкой, выходили за калитку, чтобы спуститься на нижнюю улицу и посмотреть, что же там происходит и откуда появились эти черные клубы дыма. К этим мужчинам присоединялись молодые парни и ребята постарше возрастом, которых, словно магнитом влекло все необычное и странное. Эти ребята считали свою родную Валенсию заштатным городишком, в котором никогда и ничего интересного не происходят.
        Небольшие группы людей по два три человека, громко и весело переговариваясь, ни один из них даже не подумал прихватить с собой какое-либо оружие. Они не были профессиональными воинами и все происходящее на нижней улице у них, прежде всего, вызывало любопытство и интерес, а не тревогу. Эти люди шли, чтобы выяснить, что происходит с соседями, готовились, если это потребуется, помочь им справиться с пожаром, у этих мужиков и в мыслях не было, что они могут встретиться с врагом.
        Одна женщина с нижней улицы, муж которой только что ушел в море за рыбой, услышав странные крики в соседском дворе, из чисто женского любопытства решила туда заглянуть, чтобы посмотреть, что это там слышны за крики. В створе ворот она нос к носу столкнулась с людьми в черном, уже покидающими соседский двор. Женщина замерла на месте в шоке от увиденной картины - дом соседки превратился в гигантский костер.
        А десятка людей в черном, по-хозяйски, зайдя в новый двор, без промедления приступила к своей работе.
        Только в тот момент, когда один из них вышел из дома с ее двухлетним ребенком на руках, женщина вышла из столбняка и осознала, что это ее ребенок и это ее дом. Все еще пребывая в шоковом состоянии, она собственными глазами наблюдала за тем, как человек подошел к торцовой стене дома и, поудобнее, перехватив ребенка за ножку, со всего размаха ударил его головкой о выступающий торец бревна сруба. При виде содеянного, женщина словно проснулась и раненой тигрицею набрасывается на убийцу своего ребенка.
        Ей удалось-таки пробежать пару шагов, когда в ее спину вонзается маленький клубок жидкого огня - файербол, исподтишка брошенный шаманом. К сожалению, и этот "файерболист" оказался еще одним колдуном-недоучкой, так как сотворенный им файербол не обладал достаточной магической силой, чтобы насквозь пронзить тело женщины. Файербол только выжиг в нем огромную ожоговую рану, а файербол бессильно затухает в крови, вызывая неимоверную физическую боль.
        Убийство сына и эти нечеловеческие мучения вынудили женщину издать вопль-вой, который далеко разнесся по всей округе.
        Этот женский вопль превратился в еще одно звено в общей цепочке человеческих криков и воплей, издаваемых мучаемыми и убиваемыми горожанами. Они в диких мучениях умирали сами и теряли своих близких и родственников, детей, братьев, родителей, чьи дома превращались в гигантские кострища, на глазах становясь пепелищами. Крики и вопли раздавались все чаще и уже неслись с обеих стороной нижней улицы городка и постепенно эти звуки ужаса и мучений сливались в общий крик-стон, создавая единый звуковой фон Валенсии. И тогда в души горожанам начало закрадываться страшное предчувствие, что в город пришла настоящая беда, что клубы дыма скрывают нечто, вызывающее душевную и физическую боль.
        К этому моменту разрозненные группы мужчин и парней достигли нижней улицы и приблизились к домам, ставшими очагами пожаров. Но еще на подходе к этим домам они столкнулись с незнакомыми людьми, одетыми во все в черное. Все эти неожиданные встречи завершались одним результатом - мужчины и парни погибали, принимая смерть от зигзагообразных ножей-кинжалов людей в черном, так до конца не осознав, почему и за что их убивают.
        Смекалку проявили взрослые юнцы, и до этого они не раз попадали в необычные ситуации, поэтому привыкли быстро реагировать в самых неожиданных ситуациях. Увидев, как умирают их отцы, братья и друзья, эти парнишки сумели увернуться и ускользнуть от окровавленных рук людей в черном. Они были более верткими и более подвижными, нежели эти непонятные создания смерти с кинжалами в руках.
        Первое, что сделали уцелевшие ребята - они помчались к своим домам, чтобы предупредить родителей о надвигающейся опасности, встретиться с дружками и достать хоть какое-нибудь оружие для своей защиты. По дороге они всех встречающихся на пути домой предупреждали об опасности, рассказывая о странных людях в черном, убивших их соседей, приятелей и родных.
        В результате этого новость о страшных вещах, творящихся на нижней улице, об убийцах в черной одежде мгновенно распространилась по Валенсии. Оставшиеся в городе мужчины тут же полезли в тайники, доставать припрятанное там оружие, которым никогда не пользовались, и которое сумело поржаветь в этих тайниках. Но главным их оружием стал рыбацкий нож с длинным лезвием, который идеально подходил для разделки рыбы и для драк в кабаках, когда нужно было постоять за себя. Первые же стычки показали, что этот нож хорошо подходил и для борьбы, которая больше напоминали одиночный поединок, с врагом. Обе стороны оказались чрезвычайно сильны в этих поединках и профессионально умело пользовались этим оружием.
        Но число защитников Валенсии исчислялось всего лишь десятками, а неприятеля было очень много. К тому же враг был поделен на десятки, которые легко справлялись с одиночными бойцами.
        Серая, неприглядная черная масса давила, погребала под собой рыбаков удальцов, которые без оглядки вступали в поединки. Они сражались до последней капли крови за свою семью - жен, детей, родителей и самих себя, принимали смерть на пороге своего дома с оружием в руках. На некоторое время им удалось притормозить продвижение противника, отдалить свою смерть и гибель своих родных, они бились с врагом до тех пор, пока их руки держали оружие или смерть не настигала их. Зная, что погибнут, они хотели захватить с собой, как можно больше этих убийц в черном, чтобы облегчить участь родных. Они не могли видеть, как убитые ими люди в черном, через некоторое время поднимались с земли и, как в ничем не бывало, брали в руки свои зигзагообразные кинжалы.
        К сожалению, город оказался не в состоянии, объединить отдельные узлы сопротивления в единую, организованную систему отпора врагу. Не нашлось человека, обладавшего авторитетом, вокруг которого объединились бы другие защитники. Валенсия умирала медленно, по крупицам отдавая жизнь своих граждан, с каждым погибшим человеком с каждой погибшей семьей, она безвозвратно теряла силу в этом смертельном единоборстве с противником.
        А волна убийств и насилия множилась, росла и набирала силу и размах. Скоро пожары полностью скрыли нижнюю припортовую улицу. Все живое и неживое было предано мечу и огню, целой на этой улице не осталось ни одной семьи. Пламенем были объяты все портовые сооружения - причалы, склады, хранилища, трактиры и таверны. Жители домов по верхней улице с ужасом смотрели на нижнюю улицу, полностью скрытую клубами дыма от пожарищ. Они прекрасно понимали, что вскоре очередь дойдет и до них самих, через короткое время пожары охватят их жилища и враг заберет их жизни.
        Бежать было некуда, их улица вливалась в припортовую улицу и, чтобы покинуть город, нужно было пройти эту, уже сожженную улицу. Сама судьба сыграла с ними нехорошую шутку, отдала на полное растерзание врагу, не предоставив ни малейшей возможности постоять за свою жизнь. Но, несмотря на повернувшуюся к ним спиной судьбу, старики брали в руки мечи и сабли, чтобы умереть на пороге домов, защищая семью. Женщины же прятали в тайники детей и вооружались всем, что попадало под руку, чтобы отстоять свои и их жизни, но и они сознавали, что им не дано выстоят в противостоянии с врагом.
        Верхняя улица была перегорожена баррикадой, за которой укрылась городская стража, готовясь к встрече врага. Стражники сурово сжимали в руках длинные и столь неудобные копья-алебарды. Несмотря на свою малочисленность, стражники готовились очень дорого продать жизнь. К городской страже присоединились все больше и больше горожан, способные носить оружие и ребята возрастом постарше. Впервые, за историю существования Валенсии, ребята, говоря по-простому, уличная шпана, постоянно задиравшая по поводу и без повода стражников, сегодня решили плечом к плечу со своими прежними недругами дать отпор настоящему врагу.
        Приблизившись к баррикаде, люди в черном не ринулись сломя голову в атаку на это заграждение, а замерли в нескольких шагах от нее. К делу приступили их кукловоды недоучившиеся шаманы. На защитников баррикады обрушились огненные вихри, файерболы, пылевые облака и ураганные ветра. Огненные вихри выжигали все, что могло гореть, файерболы калечили людей. Основная масса стражников и уличной шпаны погибла из-за полевого облака, которое заполнив пространство, пылью душило все живое.
        Только некоторое время спустя защитники баррикады догадались воспользоваться носовыми платками, чтобы защитить свои дыхательные пути от пыли. Но сопротивление защитников баррикады было сломлено и подавлено в течение каких-то нескольких минут, а люди в черном потребовались только для того, чтобы добить уцелевших, раненых и покалеченных людей.
        Клубы дыма и огня захватывали теперь и большую часть верхней улицы. Баррикада с городской стражей и уличной шпаной только на короткое время задержала, но не остановили врага. Прямо на глазах городок постепенно превращался в пепелище. Там, где прошли люди в черном, не оставалось ничего живого - дома были сожжены, домашняя скотина вырезана, а люди убиты.
        Эти люди в черном поведением резко отличались от образа классического неприятеля, они не мародерствовали, не бегали по домам в поисках запрятанных флоринов или богатой одежды. Они не насиловали женщин, как обычно поступали вражеские воины при захвате города. Более всего они походили на человекоподобные автоматы-роботы или на анероиды, которые, храня постоянное молчание, не разговаривая друг с другом, а только механически жгли, резали и убивали все живое на своем пути. Вероятно, ни один нормальный человек психологически не выдержал бы того, что творили эти люди в черном.
        Во второй половине дня городок прекратил борьбу, прекратил сопротивление, но так и не сдался на милость победителя. К этому времени в живых не осталось ни одного живого человека или защитника города.
        И тогда город умер.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к