Сохранить .
Пилюля Артур Иванович Жейнов
        Три в одном #2
        Удар молнии, и сознания Риты и Кастро возвращаются в свои тела. Однако участники эксперимента все еще сохраняют способность чувствовать один другого, влиять на мысли и поступки друг друга. Раненый во время грозы Саня теряет память. Его ищут враги. К нему на помощь спешат Рита и Кастро. Трое героев встречаются, и попадают в новые невероятные и опасные приключения. Они побеждают, но тут же оказываются в не менее сложной ситуации: они сами должны сделать выбор, кому из них троих умереть…
        Для поклонников остросюжетной литературы.
        Артур Иванович Жейнов
        Три в одном. Книга 2. Пилюля
        Все персонажи романа вымышлены, совпадение или сходство их имен с именами реальных людей случайны.
        Хуши сказал: «Увы - часто не совесть, а трусость не дает разгуляться нашей жадности»
        Солнце в зените, жара. До закусочной всего квартал и столько же обратно. Кажется, просто. Может, кому-то - да, Худому так не кажется. Худой весит сто двадцать. Туфли, поганые, жмут и пиджачок дрянной, не по сезону. От асфальта жар, хоть шашлык делай. Шел, будто плуг тянул.
        «Сволочной денек, продавщица дура, ублюдки по ногам топчутся и лица мерзкие, и машины сигналят… Убить кого-нибудь, что ли?»
        Наконец добрался до подвала. Постоял у двери, отдышался и, переложив пакет из одной руки в другую, постучал четыре раза.
        -Открыто,- донеслось изнутри.
        Худой выругался, сплюнул и вошел. Щелкнув замком, двинулся вниз по ступенькам.
        Внизу ждал Рыжий. В левой руке - чашка кофе, в правой - сигарета. Рыжий вовсе не рыжий, а лысый. По случайному стечению обстоятельств рыжими были трое торгашей, которых он убил из-за смешных денег еще на заре своей бандитской карьеры.
        Рыжий встретил вошедшего виноватой улыбкой.
        -Забыл закрыть.
        Худой забрал у него сигарету и затушил, макнув в кофе.
        -У меня астма!- сказал со злобой.
        -Прости. Я не ждал тебя так скоро. Хочешь кофе?- предложил заискивающе.
        -В такую жару?
        -Тут не жарко. Я даже немного замерз.- Он демонстративно вздрогнул.
        -Почему не закрыл?
        -Прости.
        -Ты его помыл?
        -Помыл. И даже массаж ему сделал.
        Худой бросил на стол пакет, сел на стул.
        -Массаж - лишнее.
        В соседней комнате пусто: сломанный стул, старый телевизор, у стены кровать-каталка. Взгляд Худого остановился на свисающей с кровати бледной мускулистой руке.
        -Может, поменять ему простынь?
        -Зачем?
        Худой пожал плечами, потянулся к пакету, достал жареную картошку и соус.
        -А мне купил?- спросил Рыжий.
        -Сам купишь.
        -Все равно ведь ходил… Что, трудно было?
        -Сам купишь,- повторил Худой, запихивая в рот золотистые брусочки.- Больше не вставал?- кивнул в сторону.
        -Нет. Ну, тогда я пошел, что ли?..- устало произнес Рыжий.
        -Иди,- не глядя на него, ответил толстяк, вытер жир со щек и достал из пакета хот-дог.
        Рыжий ушел. Худой перестал жевать. Почти минуту, не шевелясь, смотрел перед собой. Потом схватил со стола бутылку с соусом, с криком «На!» разбил ее о стену и принялся исступленно стучать кулаками по столу.
        -Что?! Что я здесь делаю! Что?!
        Толстяк пошумел еще немного, остыл, снова плюхнулся на стул и полез в пакет. Достал «Фанту», сделал несколько глотков. На лбу сразу проступил пот. Худой вытерся рукавом. Не вставая, вытянул руки из пиджака, вытащил из-за пазухи пистолет, положил рядом на угол стола. Расстегнул ремень. Дышать стало легче.
        Ел долго, тщательно пережевывая, как вдруг замер, кусок застрял в горле… Что-то случилось. Что-то страшное. То, чего не должно, не может быть. Одно понятно: резких движений лучше не делать. Осторожно повернул голову, нашел глазами пистолет.
        -Не надо,- усталым голосом сказал мужчина, сидящий за столом в метре от него.
        «Не успею…Тяжелая бесполезная железяка, столько же я с тобой таскался…- Толстяк оскалился.- Как же я так неосторожно?»
        Медленно поднял глаза. Гостя, казалось, вовсе не интересует, что будет делать владелец оружия. Отрешенный взгляд устремился в другую сторону. Толстяк опять подумал о пистолете. Вот же он, совсем рядом. Согнуться и протянуть руку, кажется, так просто.
        Сосед по столу будто прочел мысли, повернул бледное лицо и еле заметно покачал головой. Худой скрипнул зубами, надул губы и отвернулся. Рука потянулась к пакету. Достал хот-дог, откусил.
        -Убьешь меня?- спросил, вяло жуя.
        Кастро, а это был никто иной, как он, неопределенно пожал плечами.
        Толстяк пожаловался:
        -Всегда боялся, что выкинешь что-нибудь этакое. Никогда, веришь, никогда я не клал пистолет вот так на стол. Глупое стечение обстоятельств. Черная полоса. С утра не задалось и… Не думал, что очнешься…
        Кубинец сочувственно покачал головой и развел руками. Только сейчас обратил внимание на свою одежду. Оттянул складку одежды на животе. То, что сначала принял за больничный халат, оказалось женской ночной рубашкой. Потрусил головой, протер глаза.
        -Голова раскалывается,- пожаловался.- Что вы на меня напялили?
        Толстяк усмехнулся:
        -Что нашли. Скажи спасибо, что не голый.
        Кастро потрогал скулы.
        -Меня брили? Зачем?
        -А что здесь еще делать?- буркнул толстяк, взял стакан, выпил «Фанты».- Из-за тебя все! Киснем в этой дыре.
        -О!- удивился Кастро и поднял босую ногу.- А ногти зачем покрасили?
        Толстяк снова отпил из стакана.
        -Говорю же, делать нечего. Сидим, друг на друга пялимся. Хоть бы телевизор был. Фильм какой-нибудь… про любовь.
        Кубинец взял пистолет, покрутил в руках, положил обратно. Потрогал ногу, простонал:
        -Болит.
        -У тебя из ляжки болт, вот такой,- показал два сжатых пальца,- вытянули.
        -Да?..- Кастро осмотрелся.- Во рту гадко. Зубной щетки нет?
        Толстяк не ответил.
        -Понятно. Хороший у тебя аппетит,- заметил гость.- Поделись.
        -Я не делюсь.
        Кастро взял пакет. Толстяк изменился в лице, сжал кулаки, попробовал протестовать:
        -Ну ты!
        Кубинец поднял ладонь, тихо предостерег:
        -Не наглей!- достал пакет с картошкой, распечатал.- Не наглей,- повторил тише.- Сколько у тебя есть денег?- обжаренная корка захрустела на зубах.
        -Совсем нет,- ответил рассерженный толстяк.
        -Ты у меня что-то спрашивал,- вспоминал Кастро.- Ах, да! Ты спросил, убью ли я тебя,- так, кажется?
        Оттянул складку одежды на животе. То, что сначала принял за больничный халат, оказалось женской ночной рубашкой.
        Толстяк засопел, закусил верхнюю губу.
        -Сколько тебе надо?
        -Все.
        -Оставь хоть пару сотен. С голоду подохнем.
        -Пару сотен оставлю,- сжалился Кастро.- Напарник твой скоро придет?
        -Я один.
        Кубинец улыбнулся.
        -Я спросил, когда придет.
        -Минут через пять придет,- ответил толстяк, понимая, что врать дальше бессмысленно.- У него тоже есть. Больше чем у меня. У этого скупердяя все забери! Скотина, знает же, что у меня астма…
        -Договорились,- согласился Кубинец и отложил пакет с картошкой.- Фу, что ж так хреново-то? Ты это, руки на столе держи, чтоб я видел. Ага, вот так,- всмотрелся в лицо собеседника.- Я помню тебя. Лет двадцать прошло. Помнишь Белу-Оризонти? Ты мне шифры передавал… и рацию…
        -Не люблю Бразилию,- буркнул толстяк.
        -Таким поджарым был. Постарел ты.
        -Думаешь, ты помолодел?
        -Да,- печально вздохнул Кубинец.- Но во всем этом есть и позитивный момент: прошлое нас связывает общим делом, а будущее общими деньгами. Сколько, говоришь, у тебя?
        Хуши сказал: «Когда меня что-то беспокоит, я вспоминаю мудрого Че. Он боялся соседской собаки. Собака боялась хозяина, а хозяин боялся мудрого Че»
        … Голубая была раза в два больше. Но красную не пугали ее размеры: она делала вид, что проплывает мимо, потом внезапно бросалась, подныривала и кусала голубую снизу за хвост. Этот трюк она проделала раз пять. Краткосрочной памяти у них на пару секунд. Голубая больше и всегда забывает, что маленькую красную надо бояться.
        Рэм постучал пальцем по аквариуму, рыбы никак не отреагировали. Красная пошла на очередной заход.
        -О чем задумался, Рэм?- спросил Сафронов, протягивая собеседнику свой знаменитый портсигар.
        -Не курю,- ответил тот, оторвал взгляд от аквариума, откинулся в кресле и, чуть прищурив глаза, посмотрел на собеседника, пытаясь угадать его настроение.
        Сафронов приподнялся с кресла, достал небольшой пакет с кормом, бросил щепотку в аквариум.
        -У них сложные взаимоотношения. Я назвал их Каин и Авель. Не терпится узнать, чем дело кончится,- сказал и покосился на гостя, ожидая реакции.
        Эту шутку мультимиллионер Сафронов рассказывал всем, кого приглашал в свою оранжерею. Кто-то хохотал, кто-то показывал знак «класс», кто-то качал головой и долго улыбался, но чтобы так, как этот… На лице Рэма не дрогнул ни один мускул. Улыбаться из вежливости - не в его правилах.
        Денис Юрьевич не был трусом. Только две вещи пугали его - бедность и улыбка Рэма. Впрочем, когда человек в черном плаще не улыбался, тоже было страшно. Необъяснимый животный страх накатывал только при упоминании его короткого имени. Умный, серьезный, немногословный Рэм пугал Сафронова. Об изворотливом уме и жестокости этого человека он знал не понаслышке. Обращаясь в агентство, Сафронов всегда просил прислать кого угодно, только не Рэма. Но всегда приезжал Рэм. И Денис Юрьевич, сделав радостное лицо, приветствовал его: «Какие люди!
        А я все гадаю, кто займется моим непростым делом! Какая удача! Рад тебе! Искренне рад тебе, друг!»
        Мрачный гость сложил руки на животе.
        -Денис, расскажи мне еще раз, как все было.
        -Рэм, я не попугай. Понимаю, неприятно. Фортуна…- Он вскользь взглянул на Рэма. Выражение лица у гостя оставалось неизменным, но внутри у Сафронова все сжалось.
        -Рэм, мы давно знаем друг друга. Я покрою все расходы. Я даже дам премию. Дело закрыто. У меня будут другие просьбы. Уже есть…
        Гость недружелюбно оскалился. Сафронов опустился в кресло и вдруг понял, что рассказывать придется снова и, может быть, не один раз.
        -Мы сидели друг напротив друга, вот как мы с тобой сейчас сидим. Он спросил, как ко мне обращаться, и потребовал с меня клятву. Я тебе рассказывал. Он отдал флэшку, я ее проверил…
        -Флэшку?- громко переспросил Рэм.
        -Да, флэшку,- повторил Сафронов.
        Рэм склонился над столом.
        -Он отдал тебе флэшку…
        Миллионер занервничал, внутри вскипала злость.
        -У меня что, какие-то проблемы с дикцией? Он отдал мне флэшку, Рэм. Маленькую, блестящую, невзрачную пендюлень! И я взял эту пендюлень, вот этой самой рукой. Вот этой! Видишь руку?! Теперь представь, как я ее беру. Все! Есть картинка?
        -Не нервничай,- спокойно произнес гость.- Ты все проверил? Это именно то, что мы искали?
        -Ну, конечно!
        -И больше он ничего не дал?
        -Я! Я дал ему миллион! И тебе дам, только не плачь.
        -Не надо.
        -Отказываешься от компенсации?- удивился Сафронов.
        -Компенсация меня не интересует,- ответил мрачный собеседник, поднимаясь с кресла. Он подошел к аквариуму, взял пакет с кормом, не спеша высыпал его содержимое в воду и постучал пальцем по стеклу.
        -Тут нет интриги, Денис. Это старая история. Каин убьет Авеля.
        Рэм попрощался с Сафроновым и в сопровождении его охранников направился к выходу. Фил со своими людьми ждал его в беседке на улице.
        Беседок было несколько. Когда Рэм приехал, они были пустыми. Теперь в каждой кто-то сидел. Фил взглядом показал шефу на одну из них. Рэм остановился, повернул голову.
        -Работать не умеем, а отступные берем!- крикнул ему кто-то на плохом английском.
        Рэм узнал голос и поморщился. Вскоре появился и сам крикун - Сяо. Позади него, оглядываясь по сторонам, шли телохранители, все как на подбор европейцы, здоровые, атлеты, бывшие моряки, как и хозяин.
        Фил поднял своих людей, поспешил с ними на помощь, но Рэм остановил его жестом. Навстречу китайцу вышли трое местных охранников.
        -Мистер Сяо,- обратился один из них,- дальше нельзя. У нас инструкции. Нам тут бойня не нужна.
        -Да что вы? Это мой старый друг! Это же Рэм! Мы с ним только поговорим и все. Он мне как младший брат.
        Охраннику пришлось взять Сяо за руку.
        -В прошлый раз вы говорили то же самое, потом было пятнадцать трупов, и у нас возникли проблемы с полицией. Пожалуйста, вернитесь на свое место. Хозяин скоро вас позовет.
        -Почему он раньше?- Сяо показал на Рэма.- Почему я должен ждать?
        Охранник посмотрел на часы.
        -Вам назначено только через полчаса.
        -Да! Но я специально приехал загодя. Хотел посудачить со своим старым приятелем. Немного рассказать про уважение. Ты вот не знаешь, что такое уважение!- Сяо ткнул пальцем охраннику в живот.- Хватаешь меня за руки, как уличную девку! Ты еще читать не умел, а я этими руками хоронил своих друзей! Сопляков безмозглых! Таких же как ты. Полтысячи нас за ночь вырезали. Знаешь, почему? Потому что не уважали противника, переоценили свои силы. Не лезь ко мне, парень!
        -Не надо меня впутывать. Идите на свое место.
        -Рэм, ну что ты, как баба!- крикнул Сяо из-за чужого плеча, напрасно пытаясь оттолкнуть с пути охранника, крепко держащего его за руку.- Иди сюда! Я тебе ребра переломаю! Лицо съем, скотина! Вырву потроха и скормлю грязным свиньям!
        -Ну, пусти, пусти его!- крикнул Рэм охраннику.
        На крики отовсюду стали сбегаться вооруженные люди и становиться между Рэмом и китайцем. Они взяли Сяо в кольцо, а тот все подпрыгивал и размахивал кулаками.
        -Не смей лезть на мою территорию! Ты перешел черту! Ты перешел черту!
        Рэм, усмехаясь, отмахнулся и направился в сторону Фила.
        -Чем обрадуешь?- спросил на подходе.
        -Сафронов решил всем сделать подарок,- ответил Фил, поглядывая в сторону суетливой охраны.- Боится, чтоб не клянчили компенсацию,- сам предложил. Так проще сохранить лицо. Ишь, понаехали. Через час вылетаем в Мексику. Совет решил подмять концерн полностью. Будет много работы.
        Он подошел к аквариуму, взял пакет с кормом, не спеша высыпал его содержимое в воду и постучал пальцем по стеклу.
        Еще хотел рассказать о том, что Кастро сбежал, но вовремя остановился. «Они накосячили - пусть оправдываются. Меня там не было, я не при делах. Брякну, как всегда, крайним сделают».
        Рэм заметил, что двое телохранителей Сяо отправились в туалет, и, недолго думая, пошел следом. Через пять минут Фил помогал ему смывать с рук кровь.
        -Обоих?- спрашивал Фил, опуская канистру все ниже.
        -Лей сильнее. Вот так. Обоих-обоих. Пусть позлится желтенький.
        -Кого берем с собой?
        -В Мексику не летим,- удивил Рэм.
        -Как это?
        -Мы здесь не закончили.
        -Шеф, Сафронов получил, что хотел,- напомнил Фил.- Расщедрился на отступные. Дело закрыто.
        Рэм взял полотенце, принялся вытирать руки. Перед тем как отдать, развернул полотенце перед собой. Широко раскрыв глаза, с махрового полотна ему улыбалась обнаженная шатенка. Знакомое лицо. Кажется, одна из любовниц Сафронова.
        -Откуда?- спросил у смущенного Фила.
        Тот махнул в сторону дома.
        -В сауну заглянул. Там таких еще много.
        Рэм бросил полотенце Филу под ноги.
        -Отнеси, где взял.
        -Хорошо,- ответил помощник, поднял полотенце и спрятал за спиной.
        -Верни!- требовательно повторил шеф.
        Фил расстроенно кивнул.
        Рэм забрал у него свой плащ.
        -Мы тут немного задержимся,- сказал, просовывая руки в узкие рукава, и улыбнулся, что случалось с ним крайне редко.- Злой мальчик не все отдал. Копию оставил. Пожадничал.
        -Оставил?- удивился Фил.- Сафронов знает?
        Рэм приставил указательный палец к носу.
        -Чшшш…
        Хуши вспоминал: «Правитель Хун жаловался: мои гонцы самые быстрые из черепах, мои советники самые умные из баранов. Боги! В чем причина моих неудач?!»
        Павел Игоревич сегодня не завтракал и не обедал. В знак солидарности никто из лаборантов не ушел на перерыв. Время начало обратный отсчет. Важна была каждая минута. Сергей принес профессору чай, но напиток остался нетронутым. Держа скальпель в левой руке, Игоревич копался в мышиных мозгах, правой настраивал фокус в микроскопе. Правым глазом через линзу выискивал аномалии в образцах крови, левым просматривал волокна лобной доли. Сергей каждые пятнадцать минут приносил новые образцы и беспристрастно констатировал: «Еще одна сдохла».
        -Новых идей не появилось?- спрашивал профессор и, не дожидаясь ответа, добавлял: - Чего тогда столбишь? Если бы Аристотель был таким ленивым, земля так и осталась бы плоской. Иди ищи, ищи!
        Игоревич уснул за столом. Не прошло и пяти минут, как его разбудили, громко крикнув в ухо: «Доброе утро!»
        Он вздрогнул и, тараща сонные глаза, удивленно уставился на циферблат. Большая и маленькая стрелки соединились на цифре двенадцать. Полночь.
        Кто-то положил ему руку на плечо. Ученый обернулся, но человек, оказывается, стоял с другой стороны. Повернул лицо в другую сторону.
        -Не спится, профессор?- глядя в упор и широко улыбаясь, спросил незнакомец.
        -Вы?!- вскрикнул ученый и отшатнулся, узнав человека, с чьим появлением его жизнь превратилась в кошмар.
        -Угадали, профессор.
        -Пришли…
        -И тут в точку. Поразительная наблюдательность,- сказал мужчина. Заметив сваленные в кучу трупики препарированных мышей, брезгливо поморщился: - У вас странное хобби, профессор. Плохое настроение?
        Ученый стряхнул головой. Сон полностью улетучился.
        -Зато у вас, смотрю, хорошее. Убежали, значит?
        -Ушел.
        Игоревич взглянул на часы.
        -Пришел в себя в одиннадцать - так?
        -Вот это, я понимаю, проницательность.
        -Рита в это же время, так что никакой проницательности.
        Кастро сел на край стола.
        -Ну, как там старушка? Про меня что-нибудь хорошее говорила?
        -Вечером улетела… куда-то в Азию. Что у вас там произошло? Мне надо было поговорить с Ритой, а она улетела…- Ученый вздохнул.- Это очень плохо, что она улетела… Очень плохо.
        -В Азию,- усмехнулся Кубинец.- А я проснулся - холодно. Голодный, как сволочь, а он бутылку об стену… В голове как зазвенит…
        -Какую бутылку?
        -По улице иду, трясет всего, шатаюсь, какие-то куры мерещатся. Руки слабо чувствую, запахи, духи какие-то… С чего бы это, думаю. Вот сейчас - ладони сухие, а будто под краном держу. Знаешь, что это?
        -Что?
        -Я только теперь понял. Это она руки моет. Чувствую, понимаешь? И его я чувствую. В плохую историю ты меня втянул, волшебный старичок. Что мне сделать,- три добрых дела и стану прежним? Ковыляю, о бордюры запинаюсь и думаю: так дело не пойдет. Загляну, думаю, отвинчу этому Доуэлю голову, о шкаф тяпну, может, обнадежит чем, а?
        -Тебя никто не звал, сам влез в эксперимент!- выкрикнул ученый.- Говорил тебе - пожалеешь. А теперь что?! А теперь я не знаю, что!- Профессор поднялся со стула и стал ходить из угла в угол. Кастро взял со стола стакан холодного чаю, отпил половину, скрестил руки на груди и молча стал наблюдать за Павлом Игоревичем.
        -Озноб пройдет, и силы вернутся,- задумчиво произнес ученый.- А потом… потом…- он замолчал на несколько секунд.- Мы месяц думаем только о том, как разделить три сознания. Вообще не спим. Соединять научились, а обратно разделять… А тут еще эта молния… Будь проклят Зевс и все его олимпийское отродье! Все это так не ко времени. Как я устал!.. У меня нет идей. Совсем нет! Если бы я мог спать, как Менделеев, может, тоже что-нибудь бы придумал. Но у меня нет времени на сон! Нет времени! На данную минуту провели триста четыре эксперимента… на мышках…- профессор подошел к столу, поднял за хвост изрезанное скальпелем тельце.- Мышки у нас, видишь?
        Кастро задумался.
        -Не понял.
        Профессор вернулся на свой стул, забрал у Кубинца чай, выпил и крякнул.
        -Чего непонятного? Пихаем три сознания в одно тело - отлично. Разъединяем - отлично! А через две недели - амба!- профессор хлопнул ладонью по столу.- Дохнут, понимаешь? Дохнут!!!
        Кастро как-то по-новому посмотрел на кучу изрезанных грызунов и поморщился.
        -Все умерли? Но с людьми ведь не так?
        Профессор уронил голову на руки.
        -Не все. Если давать препарат, из трех умирает одна. Было хуже. Сто последних экспериментов - девяносто восемь трупов. В двухсотой и двести седьмой тройке выжили все. Почему, а? У меня нет идей! Нет идей…- он захныкал, как ребенок, а затем встрепенулся.- Нужна свежая мысль.- Первое, что приходит в голову! Ну, скажи что-нибудь! Ну!
        Кастро растерялся, развел руками и брякнул:
        -Адреналин?
        -Что? При чем здесь адреналин? Ну, при чем здесь адреналин?!- заорал профессор.- Идиот! Бездарность! Ты хоть как-то представляешь структуру сознания? Адреналин! Дурак ты! Иди отсюда!
        Кастро потупил взгляд.
        -А как определить, какая из трех умрет?!
        -Восприимчивость к препарату у всех разная,- с трудом, словно каждое слово причиняло ему боль, произнес профессор.- У кого лучше, тот и выживает.
        -А если один из трех совсем не принимает?
        -Обречен,- устало выдохнул ученый.
        Молчали минут пять. В комнате горела всего одна лампа и от перепадов напряжения все время мигала. Вдруг вспыхнула неожиданно ярко. Из темного угла вспорхнул мотылек, закружился вокруг светила, то и дело обжигая крылья о горячее стекло. Коснулся еще раз, кажется, замахал сильнее, но это не помогло: закрутился, как осенний лист, упал на пол, задрыгал длинными лапками.
        Игоревич вытащил из-под стола табуретку и предложил гостю присесть.
        -Я не господь,- сказал профессор, наклонился, потянул за ручку выдвижного ящика.- Не мне решать. Судьба. Шансы равны.
        Он достал картонную коробку и высыпал на ладонь горсть красных пилюль. Отсчитал три и положил на ладонь Кастро, пристально посмотрев ему в глаза.- Саня, Рита…Ты ведь найдешь их, правда? Через две недели, семнадцатого, до еды. Лучше, чтоб одновременно.
        Кастро сунул пилюли в нагрудный карман.
        -Козел ты, дедушка. Экспериментатор хренов. У фашистов тебе работать. Такого видного мужчину,- показал на себя,- чуть не угробил.
        Кубинец ушел, но он был не единственным, кто навестил в эту ночь именитого ученого. Профессор только на две минуты сомкнул глаза, как кто-то уже тормошил его за плечо.
        -Павел Игоревич! Павел Игоревич, начинаем,- возбужденно шептал помощник.
        Оторвав щеку от стола и вытерев с губы слюну, профессор спросил спросонья:
        -Начинаем?
        -Начинаем, Павел Игоревич. Нагреваем болоны. Через пять минут запускаю.
        Профессор что-то вспомнил, и лицо его исказила страдальческая гримаса.
        -Цезаря?
        -Угу,- подтвердил заместитель.- И две кошки… Ребята притащили. Я проверил, они здоровые… блохастые только.
        -Жалко Цезаря,- печально произнес профессор.
        Сергей кивнул.
        -Жалко.
        Ученый опустил взгляд, вытащил из кармана очки, протер рукавом стекла, нацепил на нос и снова поднял глаза.
        -Надо так надо.
        Сергей развернулся и пошел к выходу, но вдруг что-то вспомнив, остановился и махнул рукой в сторону двери.
        -Забыл сказать, там к вам пришел тот человек…
        Дверь скрипнула. От неприятного ощущения ученый зажмурил утомленные бессонницей глаза. Ему показалось, что от усталости он сейчас свалится со стула, и на всякий случай ухватился за крышку стола.
        Сначала в дверях показался большой горбатый нос, а затем со словами «Доброй ночи» появился и сам посетитель.
        Ученый поправил очки и испуганно вскрикнул:
        -Вы!
        Человек шагнул внутрь.
        -Не ждали, а мы к вам на огонек,- растянул рот в улыбке и, притворив за собой дверь и раскинув руки для объятий, направился к Павлу Игоревичу. Затем действительно обнял и даже поцеловал в висок.
        -Кто вас пустил?- захныкал ученый.- Что вам нужно? Зачем опять пришли? Варвары! Инквизиторы! Пришли пытать меня?!
        -Ну что ты, это же я, Фил, твой друг,- хлопнул профессора по коленке носатый.- Ты что, забыл меня? Мы чай пили… Вспоминай! Из самовара. А ты мне еще подарил такую блестящую штуку. Помнишь?.. Ну, с кнопочками такими…
        -Что вам надо?
        -Что надо, что надо… Так ты это… узнал меня, нет?
        Ученый поправил очки и испуганно вскрикнул:
        -Вы!
        Человек шагнул внутрь.
        Нет? Да? Слышишь, а этот не появлялся, друг наш? Ну, тот, который… плохой человек. Кастро. Нет? Не приходил? А ты меня так и не вспомнил. Да? Я с товарищем был… Не вспомнил?- Фил посмотрел на Сергея и показал на профессора.- Мы с ним друзья. А ты ведь тоже с нами чай пил. Я тебя еще в коридоре приметил.
        -Я пойду,- сказал Сергей.- Можно?
        -Куда?- спросил Фил.- А вообще иди, конечно. Да, это,- крикнул вдогонку,- как здоровье, как домашние?
        Заместитель оглянулся.
        -Спасибо.
        -Да? Ну, отлично! Иди, делай там, что тебе надо,- и кому-то громко приказал: - Пропустите его!
        Снова глянул на Павла Игоревича.
        -А я как зашел, сразу его в коридоре заметил. О, думаю, знакомое лицо!
        Профессор отодвинулся вместе со стулом.
        -Что?! Чего вам от меня надо?! Зачем вы приходите сюда?! Врываетесь, разрушаете мое детище, колыбель новой неизвестной миру науки. Убиваете моих коллег… А у них семьи…
        Фил шмыгнул носом и обиженным голосом произнес:
        -А ты злопамятный. Я к тебе как к другу шел. С хорошей новостью. Думал, обрадуешься. У меня, может, тоже есть на тебя обида, но я ее забыл.
        -Послушайте…
        Профессор не договорил, в кабинет с двумя лаборантами вошел Сергей. Он нес клетку с кроликом, лаборанты держали на руках двух серых болезненно худых кошек.
        -О! Пугало красноглазое! Ха-ха!- обрадовался Фил, увидев кроля.- Как он меня за палец цапнул!
        Чуть руку не оттяпал. Зверюга!!! Хищная тварь!- похлопал профессора по кисти.- Друг, подари мне его.
        Отворив массивную дверь с огромным выпуклым глазком, скорее даже иллюминатором, ученые прошли в соседнюю комнату, и там сразу что-то защелкало, загудело.
        -Послушайте,- устало сказал профессор.
        -Да ладно, ладно…- остановил его носатый.- Оставь себе. Мы, вообще, вот чего хотим… Хотим, чтоб все это,- поднял руки вверх и покрутил двумя указательными пальцами,- переехало в Канаду. Хорошие, понимающие люди вами заинтересовались. Вот ты сколько получаешь? А хочешь сто пятьдесят, двести тысяч в год? А эти все твои в халатах на что живут? Всех заберем, дома построим. Работайте. Мы хорошие… Мы, как ЮНЕСКО. Ну, или какой-нибудь Гринпис. Только чуть богаче.
        Ученые вышли из смежной комнаты. Сергей закрутил на двери огромный, такой как на подводных лодках, вентиль и, глядя на Павла Игоревича, доложил:
        -Заблокирует через три минуты.
        Профессор кивнул и сердито буркнул Филу:
        -Ни я, ни мои коллеги никуда не поедем.
        -Вот это очень нехорошо,- покачал головой Фил.- Я так этого боялся. И как быть дальше? А ведь вроде только что подружились. Думал, в гости будем друг к другу ходить, о науке разговаривать. Боже-боже, как я устал хоронить друзей!
        Сергей и лаборанты вышли, скоро из-за двери донесся его приглушенный голос:
        -Павел Игоревич, подойдите на секунду.- Не знаю, какую выставлять погрешность.
        -Ноль семь,- крикнул ученый.
        -Если так, теряем контраст, давайте десятку ставить!
        Профессор отодвинул стул, встал и поторопился к заму. У двери задержался, осмотрел комнату, строго бросил, обращаясь к гостю: «Ничего не трогать» и скрылся в коридоре.
        Фил подождал минуту, сидя на стуле, а потом от нечего делать принялся ходить по комнате и вдруг остановился у двери с иллюминатором. Его лицо осветилось радостью:
        -Ха-ха,- засмеялся раскатисто.- Чучело красноглазое!
        Через несколько минут, что-то громко обсуждая, в комнату вернулись ученый и его зам.
        -Все правильно,- уверял Павел Игоревич,- дельта остается прежней, диапазон меняем.
        -Дельту надо менять,- не соглашался Сергей.- Оставлять опасно.
        -Эх ты - вата. Если бы Македонский каждые полчаса долдонил «опасно-опасно»…- он вдруг замолчал и осмотрелся.- Что-то не так. Что-то изменилось?
        Сергей посмотрел по сторонам.
        -Свет стал ярче?
        -Нет.
        -А-а-а! Системник у вас шумит. Я вентилятор почищу, как пчелка зажужжит.
        -Не в нем дело.
        Сергей взглянул на дверь с иллюминатором и изменился в лице.
        -Этот где?
        -Кто?
        Зам дотронулся до носа, показал, будто он у него огромный. Теперь испугался и профессор. Не сговариваясь, оба кинулись к двери. Сергей прильнул к иллюминатору. Возле клетки с Цезарем на корточках сидел носатый, бил по прутьям рукой и что-то кричал.
        Профессор вцепился в вентиль.
        -Открывай! Открывай ее!
        -Заблокирована! Не получится!- дергая дверную ручку, вопил Сергей.- Заблокирована! Не откроется! Новая система! Хотели ведь как лучше!..
        -Открой! Открывай чертову дверь!- в панике кричал ученый.
        -Ну не могу я! Не могу!!!
        Павел Игоревич оторвал руки от вентиля, уперся кулаками в бока, все тело трясло.
        -Вырубай! Вырубай все!- прохрипел, тяжело дыша.
        Сергей по инерции продолжал дергать за ручку.
        -Говорю же, не откроется!
        Профессор схватил зама за локоть и как можно спокойнее произнес по слогам:
        -Вы-ру-бай.
        Зам затряс головой и, наконец, сообразив, что от него требуется, задевая стулья, кинулся прочь из комнаты.
        Ученый подышал на стекло и протер его рукавом. Фил все так же продолжал бить по прутьям, Цезарь испуганно метался по клетке. Носатого это жутко забавляло, и он не замечал, что над его головой пульсировала и быстро увеличивалась в размерах золотистая сфера. Фил оглянулся на дверь, увидел растерянное лицо Павла Игоревича и помахал ему рукой. Ученый улыбнулся и помахал в ответ. Затем отошел от двери, сел на стул и раза два ударил лбом о крышку стола.
        Через две минуты вернулся Сергей, молча сел. Профессор все так же упирался широким лбом в стол, а руки его безвольно свисали вдоль туловища.
        -Вот,- прошептал зам и поставил перед собой наполовину выпитую бутылку коньяку.
        Павел Игоревич, чуть повернув голову, посмотрел на этикетку.
        -Яда нет?
        Сергей поставил рядом с бутылкой две рюмки, не спеша наполнил.
        -И что это будет?- спросил профессор.
        -Павел Игоревич, не знаю… Все, что смог.
        -И что ты смог?
        -Кошек отделил,- прошептал заместитель.- Две в одной… побегают.
        -А с «этим» что?
        -Цезарь,- Сергей запнулся, поднял рюмку, выпил, причмокнул и закончил фразу: - Цезарь в нем.
        Профессор приподнялся, взял свою рюмку, глянул на коллегу.
        -Скажи, Сережа, может, мы с тобой дураки?
        Сергей снова потянулся за бутылкой и наполнил опустевшие рюмки.
        -Пейте, Павел Игоревич. Пейте. Я что думаю: сейчас мы их рассоединим. Цезарю давать препарат не будем. Человек выживет, кролик умрет.
        Профессор выпил свой коньяк, занюхал воротом халата.
        -Препарат уже в Цезаре, я сам ему давал,- сказал без всяких эмоций.
        -Из двух один выживет. Сами убьем Цезаря.
        Игоревич вяло улыбнулся.
        -Ты не понял принципа. Они вытягивают жизнь один из другого, как вампиры. Убей кроля, и человек не выживет. Он сильный, но он же и слабый. Не сможет забрать жизнь у другого, сам себя убьет. Битва иммунитетов. Несколько сознаний в одном - явление противоестественное. Природу не обманешь, не нравится ей, когда пренебрегают ее законами. Она не церемонится.
        Сергей покачал головой, цыкнул.
        -Получается, нельзя их сейчас разъединять?
        Профессор не ответил. В двери щелкнул замок.
        Ученый, слегка приподнимаясь на стуле, озабоченно обернулся в ту сторону.
        Зам бросил взгляд на часы.
        -Ровно пять минут. Блокировка отключилась.
        -Что-то жамок у ваш жаклинило,- чуть шепелявя сказал Фил, высовываясь из-за двери.- Дергаю, дергаю,- для убедительности он повертел ручку двери,- ни туда, ни шюда.
        Дверь подалась, петли скрипнули, и человек, вместо того чтоб спокойно переступить порог и выйти, неестественно резко и высоко отпрыгнул назад.
        Профессор, прикрыв глаза ладонью, пальцами размял кожу на лбу.
        -Ну вот, начинается.
        Фил снова появился в дверях.
        -Как шкрипит, а! Кто-то жарычал, да? У ваш там нет шобаки?
        -Тут только мы.
        Сергей поднялся и на всякий случай встал за стулом. Фил, оглядываясь, не торопясь прошел в комнату.
        -Присаживайтесь,- предложил Сергей, отпустил спинку стула и сделал шаг назад.
        Фил забрался на предложенный стул с ногами и сел на корточки.
        -А кролик ваш ждох, кажетша. Прыгал, прыгал, а потом - хлоп! Эх, думаю…- вдруг осекся, обратил внимание на свою странную позу. Усмехнулся самому себе и сел по-человечески.
        У Сергея немного отлегло от сердца.
        -Особо каких-то изменений я не наблюдаю,- обратился он к профессору.- Может, мы рано испугались?..
        -Што?- спросил Фил, поджал руки к груди и потянул носом воздух. У него немного припухла верхняя губа, заметно стали выдаваться два верхних передних зуба.
        -Вы как себя чувствуете?- обратился к нему профессор.
        -Ой!- поморщился Фил.- Чего так орешь?- Уши у него неестественно зашевелились, причем одно пошло вверх, а другое подалось вниз, левый глаз начал моргать, кожа под ним задергалась, будто нерв защемило.
        Ученые переглянулись. Профессор потупил взгляд, а затем и вовсе отвел его в сторону.
        -Вы чего?- спросил Фил, снова с ногами взбираясь на стул.
        Хуши сказал: «Женщины за наивностью часто прячут ум, мужчины за цинизмом, как правило, глупость»
        Рита смогла подняться только через полчаса после пробуждения. Во всем теле ощущалась слабость. Не то что двигаться, говорить было трудно.
        Отец все это время не отходил от нее. Держа дочь за руку, рассказывал обо всем, что случилось за последние полтора месяца. Это был неудержимый, бессвязный поток слов и эмоций. Девушка узнала, что папа поругался с Павлом Игоревичем и обещал сжечь лабораторию. У папы все время болит голова. Папа каждый день возит к ней новых врачей. С Николаем Ивановичем, партнером по бизнесу, после того как Рита отказала Вадиму, отношения у папы испортились окончательно. Несостоявшийся сват грозится продать свою долю, если Рита, как он выразился, и дальше будет выкобениваться. Рита также узнала, что не всегда лежала в постели. Через неделю после случившегося стала подниматься и, как лунатик, бродила по комнате. Чтобы не ушла, папа сделал так, чтобы замки изнутри открывались только ключами, и поставил на окна роллеты. Риту навещали подруги. Папе показалось, что у одной из них с Вадимом отношения.
        -Вадим очень обижен, его можно понять,- говорил папа,- но он не бросил тебя прикованной к кровати, приходил каждую среду. И если ты способна ценить в людях верность,- он повысил голос,- то просто обязана восстановить с ним отношения.
        -Папа,- с теплом отвечала Рита,- давай больше никогда не будем ссориться. Я так люблю тебя. Ты самый лучший папа в этом городе.
        -Да…- отец задумался.- Ты так говорила в детстве. Маленькой ты была такая послушная. А теперь,- он покачал головой.
        -Я не люблю Вадима, папа. Я люблю другого человека.
        Отец рассмеялся, всплеснул руками.
        -Ха-ха… доченька, какая глупость! Да это бред, фантазия, нет никакого другого! Ты же вот здесь, у меня перед глазами полтора месяца… Это помутнение, это пройдет. Придумала там себе кого-то и влюбилась. Мечты мечтами, малышка, но жизнь, она чуть-чуть другая. Идеал - это прекрасно, но придется выбирать из этих, из реальных. А мечты о принце на белом коне оставь в прошлом. Ты у меня взрослая девочка.
        -Папа, я по тебе соскучилась. Дай я тебя обниму,- улыбаясь, сказала девушка и потянулась к отцу.
        Он подошел, прижал ее голову к груди, поцеловал в макушку и прошептал:
        -Рита, я чуть с ума не сошел. Если потеряю тебя - жить мне больше незачем. Я покончу с собой… Я курить опять начал…
        -Чтобы бросил!- строго произнесла дочь.
        -Угу… На балконе курю. Дверь приоткрою, смотрю на тебя и думаю: если умрет, вырою две могилы и скажу, чтобы рядом… Вены бы вскрыл и все…
        Рита захлюпала носом.
        -Ну что ты такое говоришь!
        -Да-да…
        -А я уезжаю, папа,- еще сильнее прижимаясь щекой к родной груди, прошептала она.
        -Куда, дочка?
        -В Мьянму.
        -А почему не в Шанхай? Шанхай ближе.
        -В Шанхае я никому не нужна.
        -Ха-ха…- посмеялся отец.- Выдумщица. А в Мьянме нужна?
        -Ему плохо. Я должна ему помочь.
        -Высокий?
        -Он высокий. Он даже выше тебя.
        -Стройный?
        -Да, стройный. У него красивое тело. Такой загорелый…
        -Красивый?
        -Очень красивый. Знаешь, как на него бабы пялятся! Космы бы повыдергивала.
        -Врууунет?
        -Блооондин,- возразила она.
        Отец отстранился, взял ее за плечи.
        -Рита, а ведь я сейчас злюсь. Какие еще блондины, малышка? Все! Добро пожаловать в реальность. Разговоры эти прекращай. А то меня слегка колотить начинает. Кстати, Вадим скоро придет. Вот удивится, представляешь? Тоже, так переживал. Подавленный ходил.
        Рита спустила ноги на пол.
        -А ты быстро набираешь силы, щеки порозовели,- отметил отец.
        -Я пойду под душем постою.
        -Давай-давай.- Сидя на кровати, с которой только что поднялась дочь, он положил голову на подушку и сладко вздохнул.- Полежи в ванной, наведи красоту, волосы заплети… Помнишь, как маме нравилось? Ты права, дочка, давай больше никогда не будем ссориться.
        -Папа, а ты не помнишь, где мой загранпаспорт?
        -Что?
        Хуши сказал: «Хилые и глупые никогда не будут иметь власти над сильными и умными, звеня цепями, доказывал я тюремщику»
        Через два часа отвергнутый Вадим, поднимаясь по лестнице, услышал с верхнего этажа крики и звон бьющейся посуды. Поднялся. Так и есть, ругались в квартире, которую он планировал посетить. От волнения сперло дыхание, закружилась голова. Рука потянулась к ручке, дверь поддалась. Не успел войти, как в полуметре от него об стену разбилось что-то белое, блестящее. Спасаясь от осколков, Вадим инстинктивно присел.
        -О!- кричал Ритин папа.- Чуть Вадима не убила! Давай! Всех покалечь! Не стыдно?! Пусть! Пусть Вадим посмотрит, какая ты! Узнает твой характер, сам убежит!
        -Рита, привет!- Вадим помахал рукой.
        Девушка сердито зыркнула в его сторону, потом на отца, достала из серванта очередную тарелку и шваркнула об пол.
        Отец скрестил руки на груди.
        -И это наша тихоня! Взбалмошная, испорченная девчонка! Хоть все разнеси! Никуда не поедешь! На всех дверях замки повешу! Окна наглухо заколочу! Фигушки выйдешь!
        Рита жахнула очередной тарелкой.
        -Круши! Круши! Они же ничего не стоят! Не ты же за них горбатилась! Давай! Посмеши соседей!
        -Где мой паспорт?!
        -Паспорт тебе? Сейчас!- он полез в карман.
        Рита, занеся очередную тарелку над головой, замерла в ожидании. Отец пошарил рукой в кармане:
        -Ага,- вытянул фигу, показал гостю, потом дочери.- Вот ей паспорт.
        Ба-бах!
        -Михал Михалыч, здравствуйте,- сказал Вадим.
        -Ага! Садись, Вадим, голову только в плечи втяни. А у нас, видишь, праздник. Доченька моя очнулась!
        -Это хорошо. Я очень рад.
        Рита, с намерением оторвать стеклянную дверцу шифоньера, потянула ее на себя, но за дверцей наклонился и подался весь шкаф и с грохотом ухнул о паркетный пол.
        -Ух ты!- прокомментировал Вадим.
        Папа ошалело взглянул на дочь и повернулся к гостю, ища у него поддержки.
        -Ну… вот…
        Рита, подбоченясь, с вызовом смотрела на родителя.
        -Это уже слишком!- обратился к ней отец.- Это перебор! Вот за это я тебя накажу.
        Девушка на миг улыбнулась, но тут же посерьезнела.
        -Мой паспорт!- требовательно произнесла она.- Ты не имеешь права его забирать! Это нечестно! Я взрослый человек. Ты поступаешь аморально как отец и противозаконно как гражданин.
        -Аморально… противозаконно…- Михал Михалыч взглянул на Вадима.- Вчера - папочка вытри сопельки. Папочка, я бабая боюсь!- пропищал он,- а сегодня - аморально, противозаконно! Слышал, да? Кто же вас таким поганым словечкам учит?
        Рита жахнула очередной тарелкой.
        -Круши! Круши! Они же ничего не стоят! Не ты же за них горбатилась! Давай! Посмеши соседей!
        -Не ищи союзников. Вадим не поможет. Разговариваешь со мной, смотри на меня. Трус.
        -Я трус?- возмутился отец.
        -Да, трус. Я хрупкая, ослабленная болезнью девушка, а вы, два амбала, накинулись!
        Вадим удивленно вскинул брови, хотел возразить, что и слова еще не сказал, но передумал. Решил, что сейчас ее лучше не трогать.
        Рита продолжала:
        -Я столько пережила! Я такая слабая, такая несчастная… Я лежала, шевельнуться не могла… Может, умерла бы совсем! А может, вы этого и добиваетесь?! Ночью, подло, на цыпочках подкрался, перепрятал паспорт. Небось думал, только бы не очнулась.
        -Он на столе лежал, вот здесь,- отец ударил ладонью по столу.- И не думал прятать. Просто переложил. Куда, не скажу. И хватит давить на жалость! Хрупкая, слабая…- здоровее меня будешь.
        Рита начала притворно кашлять: - Кх-кх… кх…
        -Что с тобой?- подозрительно спросил отец.
        -Мне надо уехать. Ну как ты не понимаешь, папа?
        -Никуда я тебя не отпущу.
        -Как можно так издеваться над ребенком?- снова закашляла.- Кх-кх… кх… Ты жестокий человек! Тебя надо лишить родительских прав!
        -Меня?!
        -Тебя!
        -Лишить родительских прав, значит?!
        -Да! Ты детей ненавидишь! Ты злой человек!
        -Я злой человек?!
        -Злой человек и ворюга. Ты у меня паспорт украл. Тебя надо в полицию сдать.
        Отец насупился:
        -Да уж… Вот так, дочка, да? Дождался от тебя теплых слов…
        Глаза отца увлажнились, он шмыгнул носом и вышел из комнаты. Вернувшись, бросил на стол паспорт, вытащил из внутреннего кармана висящего на спинке стула пиджака пачку сигарет и вышел на балкон.
        Рита спрятала паспорт в шкаф между бельем и пошла вслед за отцом. Подкравшись на цыпочках, обняла его со спины, крепко обхватив отцовский живот руками.
        -Отстань,- рявкнул отец.
        Девушка обняла его еще крепче.
        -Давай мириться.
        -Ты хоть иногда думай, что ляпаешь. Так нельзя, Рита.
        -Я тебя люблю, значит, мне все можно,- возразила она.
        -Тебе же не пять лет.
        Девушка расцепила руки, выхватила у него изо рта дымящуюся сигарету, сломала и выбросила. Он усмехнулся и достал из кармана пачку. Дочка ухватилась за нее, но отец зажал пачку в руке, и Рите не удалось завладеть ею. Тогда она отогнула толстый отцовский мизинец, другой рукой вырвала пачку и бросила вниз.
        -Мы больше не курим,- заявила безапелляционно дочь.
        -Знаешь, почему я отдал тебе паспорт?
        Она снова прижалась к нему:
        -Потому что ты самый хороший папа в нашем городе.
        -Я отдал его тебе потому, что ты права: ты взрослый человек, и это принадлежит тебе и только тебе. Я не имею права забирать у тебя паспорт. Хоть загран… хоть… не важно. Но я имею право заблокировать твою карточку. Научишься зарабатывать - лети куда хочешь. А пока ты на моем обеспечении, изволь слушаться.
        Девушка опустила руки и шагнула назад.
        -А вот это подло.
        По лицу мужчины пробежала нервная дрожь, он не оглянулся.
        -Думай, как хочешь, я свое слово сказал.
        Хуши сказал: «Умей ждать и дождись своего поезда, учат они. На перроне, а не на рельсах, добавляю я»
        Рита еще не знала как, но твердо решила, что сегодня улетит.
        «Где ты, где ты, Саня?- переживала она.- Где же тебя теперь искать? Молния, проклятая молния! Может, ты ослеп, может, у тебя опаленное лицо и руки… Мне все равно! Ты будешь со мной, что бы ни случилось. Как страшно думать о том, что больше не увижу тебя. Как привыкла. Как плохо без тебя. Милый, любимый мой Саня. Я найду тебя и ни за что никогда никуда не отпущу. Обниму и буду держать долго. И пройдет ночь, и день, и еще много ночей и дней. Я буду держать тебя в объятиях, пока не постарею, пока не ссохнутся, не рассыплются мои косточки. Откуда ты взялся в моей жизни? Зачем сделал такой слабой и зависимой? Жила бы себе, ходила в институт, по расчету вышла бы замуж, родила от нелюбимого ребенка, одного. Ему и одного много. Пила бы в беседке чай с плюшками и угасала тихо. Серенькая предсказуемая судьба, серенького человека. А тебе, тебе я рожу двух, или даже трех. Еще те будут фантазеры! Непутевые, но очень хорошие, добрые, как их папа. И может, будет такая же беседка и такие же плюшки… Такие - да не такие! Они будут такие мягкие и сладкие. Такие плюшки я люблю».
        Больше с отцом Рита не разговаривала. Хотела позвонить подругам, но на телефоне кончились деньги. Просить у папы в сложившейся ситуации девушка посчитала ниже своего достоинства. К подругам она отправилась пешком. Надо во что бы то ни стало раздобыть денег на дорогу.
        Алена, самая верная и близкая, не помогла. Рассказала, что звонил Ритин папа, предупредил, что дочка не в себе, и взял с Алены слово денег Рите не одалживать.
        С телефона подруги Рита обзвонила всех, кто мог одолжить, но везде слышала одно и то же: «Только что звонил Михал Михалыч…»
        -И что - не дашь?- уточняла Рита.
        В ответ неизменное: «Прости, подруга».
        «Ну, папа!- сердилась Рита.- Вот уперся! Всегда ведь слушался. А тут, просто другой человек. Ничего, я тебе этот бунт потом припомню. Какая подлость! Ладно, ты их зарабатываешь - оставь себе. Это принципиальный вопрос. Но при чем здесь мои подруги? Зачем ставить мне палки в колеса? Это свинство! Это не благородно! Мужчина не должен так поступать! Вот мой Саня никогда бы так не поступил. А если бы поступил, я бы один раз ему объяснила, что хорошо и что плохо. И все, и никогда бы такого не повторилось. Это не значит, что я сделаю из него подкаблучника. Разве папа мой подкаблучник? Ну, совсем чуть-чуть. Так, в меру. Все-таки своим мужчиной хочется гордиться, уважать его. А разве получится уважать рохлю? Вот Саня совсем не рохля. Просто он добрый. А какой характер у него проявился! Такой - у-ух! Но он еще меняется, и я меняюсь. Странно, были так близки, а до конца не узнали друг друга. Приглядеться бы, а я злилась только, недостатки искала. Как мы будем вместе? О чем говорить? Как он станет на меня смотреть? А ссориться будем?
        Рите неожиданно стало плохо, ее начало знобить, и она прилегла на диван. Ей всюду мерещились куры и свиньи, ладони ощущали холод и тяжесть пистолета.
        «Пистолет, пистолет… Это Кастро,- подумала она.- А с ним что? Вот этот бы сейчас что-нибудь ляпнул. Подковырнул бы. Он такой. А ведь я и по нему скучаю. Он чем-то похож на папу. Папа, только наоборот. Папа наоборот, вот ведь бред придумала. Ну да. Лихорадит меня чего-то. Мысли путаются. Если пистолет держит, значит, стреляет. Стреляет, значит, пока еще живой».
        Когда озноб прошел, у Риты созрел новый план, и она стала собираться домой. Попрощалась с Анжелой и тут же в подъезде столкнулась с Таисией. Та кинулась обниматься.
        -Ой, подружка моя золотая, светлый мой человечек! Выздоровела, куколка! А я как узнала, думаю, возьму и к тебе. Я так молилась! Каждый день молилась! И всем говорила: «Просите Боженьку за Ритусичку-лапочку. Бедняжечка лежит в постельке, как ангелок…» Нет, думаю, не может быть, чтоб такая красота, эта мордашечка, белые рученьки… Но как папа твой позвонил, у меня камень с души. Есть! Есть справедливость, говорю ему…
        -И до тебя добрался…
        -Меня первую набрал, что ты. Ты ж самая-самая моя подружка. Говорит, сама не своя, бежит куда-то. Спросил, кто тебе еще одолжить может. Ну, я ему телефонов десять надиктовала, а так больше и не знаю никого.
        -Спасибо.
        -Для тебя же стараемся, глупенькая ты наша ласточка.
        Рита отстранилась от подруги.
        -Тая, не хочу юлить, я тебе сразу скажу, ладно. Ты больше ко мне не приходи. Увидишь меня, проходи мимо. Здороваться со мной не надо.
        Тая всплеснула руками.
        -Что случилось, милая моя?
        -Ну, ты, Тайка, и лицемерка!- с упреком произнесла Рита.- Актриса! Но я тебя вижу насквозь. Теперь вижу. Я, Тая, никого не боюсь, но есть люди, которых опасаюсь. Подленьких, мелких… Такие злобу затаят, гадостей наделают таких, что простому человеку и в голову не придет.
        -Понятно,- сказала Тая, меняясь в лице.- Трепло, Анжелка, разболтала уже. На полчаса опоздала, а она… Я сама рассказать хотела. Это все Вадим виноват! Неделю вокруг крутился, шагу не давал ступить - везде он. «Я такой дурак! Я такую ошибку сделал! На фото наше старое смотрю и плачу, плачу!..» Ну и что делать, приняла его. Жалко стало. Тем более у вас уже все, сама говорила…
        Рита покачала головой, спустилась на один лестничный пролет, оглянулась и тихо спросила:
        -Ты зачем про Саню наврала?
        Тая вернулась к ней, подошла близко и заглянула в глаза. В ее взгляде было что-то новое, такого взгляда, такого выражения лица Рита у подруги еще не видела.
        -А как Вадим меня бросил, помнишь?- спросила Тая.- А через месяц с тобой стал встречаться. Он же из-за тебя меня бросил. Конечно, ты же красавица у нас. А я что, пугало огородное? Думаешь, на меня мужики не оглядываются? Еще как оглядываются. Но у тебя же папочка богатенький. Вот и слетаются к тебе парни, как мошки на скисшее варенье. Думаешь, ты им нужна? Да если бы не приданое твое, кто б на тебя позарился! Весь институт про твой стервозный характер только и говорит! Ты же стерва, Рита. Эгоистка! Ты ж людей и в грош не ставишь!
        -Вот и выяснили,- произнесла Рита, развернулась и двинулась дальше, вниз по ступенькам.
        -А я рада, что сказала тебе!- крикнула ей вслед Тая.- Может, спеси поубавится!
        -Плохой ты человек, Тайка,- бросила через плечо Рита, спускаясь.- Завистливый. Накопила яда. Куда же девать-то столько?
        -Я плохой человек? Никто тебе денег не даст. А я дам! Честно! Я принесла! Специально взяла! Поднимайся! Я покажу тебе, какой я человек!
        -Оставь себе,- прозвучало в ответ, и через секунду хлопнула входная дверь.
        После такого откровенного разговора на душе было нестерпимо гадко.
        «Как в грязи вываляли,- думала Рита, торопливо шагая по тротуару под палящими лучами солнца.- Противно! Противно! Ведь как нахваливала, в дружбе клялась: «Ритусик, даты думаешь, как я, подмечаешь все, как я, независимая, как я». Не как ты! Неправда! Мы не похожи! Мы разные в корне! Слышишь? Разные! Притворялась, ненавидела, только и ждала случая подножку подставить. Сядут сейчас с Анжелкой, та ей колы холодной нальет, и будет эта лицемерка хлебать эту колу и считать себя хорошим человеком. Справедливым и всеми обиженным. Никаких угрызений совести. Никаких сомнений. И ведь каждый подлец придумает сто оправданий своей подлости».
        Рита не заметила, как пришла домой, как сняла платье и залезла под душ. Она нашла себя только когда, стоя перед зеркалом, вытиралась полотенцем. На столе, у вазы с цветами, которые принес Вадим, она увидела отцовскую кредитку. Девушка задумалась:
        «Ну что ж, я простой человек. И я умею находить оправдания. Я ведь не навсегда возьму. При первой возможности верну. Вон, серьги продам и верну. Не эти только, а те, с рубинами. Я их не люблю. А все-таки я хорошенькая,- отметила, разглядывая свою фигуру.- Саня меня никогда не разлюбит. Никогда. О чем это я? А, кредитка. Мою заблокировал - хорошо. Могла бы взять у подруг, в долг… Могла, но он вмешался. Значит, сам виноват. Конечно, сам! Толкнул дочь на преступление. О, я оставлю записку! Напишу, что он пожалеет о своем поступке. Агрессор и тиран. За деньги с карточки напишу, чтобы не волновался. Пусть продаст мои любимые серьги, те дурацкие, с рубинами. Положу их на записку».
        Когда Рита добралась до аэропорта, уже смеркалось. Она долго не могла сориентироваться и понять, куда же идти. Волновалась, сердце трепетало.
        «Скоро, скоро я увижу ЕГО!- воображение рисовало романтическую сцену встречи: объятия, долгий, полный страсти поцелуй.- Никто и ничто меня не остановит!» - подбадривала себя девушка.
        Наконец нашла нужную кассу. Отстояла очередь.
        -Ваша карточка заблокирована,- с сожалением объявила кассирша.
        Рита почувствовала, как кровь отхлынула от лица и по позвоночнику прокатилась волна холода.- Не может быть!- удивилась она.- Я только что сняла сто долларов. Все было хорошо, и денег хватало…
        Кассирша проверила еще раз, подняла усталый взгляд на девушку, улыбнулась и отрицательно покачала головой.
        -Значит, только что заблокировали…
        Крепко сжимая телефонную трубку, Рита возмущенно кричала:
        «Это нечестно! Это гадко! А как же все твои разговоры о свободе выбора, о независимости мышления, о воспитании индивидуума?! Демагогия?! Зачем надо было врать и чему-то учить, если все равно все решают деньги. Хочешь, чтобы я такой стала? Хочешь, чтобы я любила и уважала тебя только за то, что ты властен давать или не давать?! Завтра, папа, я выйду замуж за богатого козла. Назло тебе выйду! И ты придешь ко мне, а я крикну: «Гоните вон этого старика. У него денег меньше чем у меня, а других причин терпеть его рядом - нет!» Переубеди меня, папа! Переубеди любовью! Но только не деньгами! Это гадко! Гадко! Гадко!.. Я не слушаю?.. Нельзя загонять в угол, а потом делать вид, что у человека есть выбор… Это не разговор равных, папа!.. Это разговор господина и раба!.. А ты меня?.. А ты меня?.. Не передумала!.. Да, права!.. Я выслушаю! Да! Разблокируешь карточку, я перезвоню, и у тебя будет полчаса, чтобы меня переубедить… Нет, сейчас слушать не хочу… Хочу говорить на равных… Да, если ты не трус… Как знаешь! Я не приду. Я буду здесь жить!.. Я хочу надеяться… Буду проверять каждые полчаса… Вот как!.. Я
сказала!.. Все? Отлично!..»
        Она не улетела вечером. Всю ночь просидела в зале ожидания, каждый час подходила к банкомату и все надеялась, что отец одумается. Под утро от отчаяния и накопившейся обиды заплакала. Соленые капли скользили по ее щекам и подбородку, оставляя тонкие серые полоски туши, а она отрешенно смотрела перед собой, сжимая в кулаке носовой платок.
        -Вам нужна помощь? Что-то случилось?- спросила сначала женщина с большим чемоданом на колесиках, потом военный с красивой девочкой на руках, непоседливый мальчик, сновавший туда-сюда и размахивающий замусоленной шоколадкой.
        -Все хорошо… все хорошо…- шмыгая носом, коротко отвечала она.
        Люди с их расспросами нагоняли на Риту тоску. Ей казалось, что она растворяется в шуме аэропорта, топоте и шарканье чужих ног, многоголосом гаме чужих голосов. Ее как бы нет. Находиться здесь ей было неприятно, но вернуться в привычный мир было еще хуже.
        «Пусть кричит, суетится, кашляет, пусть так. Только бы себя не слышать,- думала Рита.- А все эти люди… А они чем озабочены? О чем думают? О чем говорят? Что там крикнула та женщина? А та веселая девушка, чего она смеется? А тот неприятный старик, все время на меня смотрит - почему?»
        Неопрятный, шумный старичок сидел напротив, метрах в десяти. Он пришел минуты две назад откуда-то из центра зала и подсел к двум молодым веселым людям. Ребята оглядывались и по очереди пили сок из пластиковой бутылки. Судя по их настроению, в сок каким-то образом попал спирт.
        Старик показывал им медали. До Риты доносились слова:
        -… лично Сталин! Лично Сталин вручил! Три немецких дота, в одном бою лично подорвал! Уважал меня Сталин. Жуков руку жал! За переправу на Днепре, вот этот орден, видишь!
        -Да не нужен он мне!- отмахнулся один из парней.- Куда мне его цеплять?
        -Десять тысяч не даешь, тогда дай пять! Вот медаль, гляди! Роту пулеметчиков ночью саперной лопатой зарубил. Такая медаль, знаешь, сколько стоит?!
        -Да где написано, что зарубил? Тут написано: «Двадцать пять лет выслуги…» Это же не то, дед. У меня отец полковник, у него таких полшкафа. А это что такое?
        ВДВ? А это что? Тут танки какие-то…- комментировал паренек, разглядывая медали.- Это же разные рода войск… Смотрю, ты везде послужить успел,- засмеялся молодой человек: - Ха-ха… Где спер, дед? Покажи место. Я тоже героем быть хочу.
        -Дай хоть двести рублей,- жалобно канючил старик.- К однополчанину на могилу еду. На билет не хватает. Мы с Митяем под Пуховичами семерых полицаев штыками закололи. Двоих. Для тебя лично. Дай двести рублей…
        -Ладно, если отстанешь, сто рублей за одного полицая заплатим,- сжалился над дедом один из приятелей.- И больше не проси, самим кушать нечего. Видишь,- показал на пластиковую бутылку,- лимонад без закуски дрынькаем.
        Старик взял деньги, положил медали в карман и, прихрамывая, побрел к Рите.
        -Я в сорок третьем, под Камышином, три поезда под откос пустил,- обратился он к пожилой даме, попавшейся на его пути.
        Та с пониманием закивала. Он полез в карман.
        -Вот эту медаль мне товарищ Рокоссовский вручил, когда я его из плена спас…
        Рита больше старика не слушала, снова задумалась о своем. Ее дыхание стало порывистым, по щекам опять покатились слезы.
        -… За Польшу!- крикнул старик совсем близко.
        Рита подняла голову. Дед сел рядом на свободный стул и протянул ей горсть медалей.
        -Вот там я ступню и потерял.
        -Что?
        -Немцы на островке укрепились. Комдив говорит, кто завтра вон к той ветке флаг привяжет, того к награде. Ну, я утра дожидаться не стал, подговорил дружка…
        -Дедушка, я не куплю медаль,- остановила его Рита.- Мне не за что купить.
        -К однополчанину хочу поехать,- объяснял старик.- Мы с ним под Москвой в сорок втором одной парой валенок спасались.
        Девушка полезла в сумочку, достала кошелек.
        -Я вам пятьдесят долларов дам. Мне все равно уже не помогут, а вам, может, как раз хватит.- Всхлипнув, протянула купюру.
        -Ой!- обрадовался старик.- Американские деньги! Мы в сорок пятом тушенку американскую ели. Всю жизнь эти джорджики мне помогают.
        -Да,- отвернувшись в сторону, выдохнула девушка.
        -Мало, конечно, могла бы еще добавить,- сказал старик.- Жадные вы люди. С голоду сдохну, никто не поможет. Воевал-воевал… мятую бумажку с заморышем патлатым навоевал. Свиньи вы все, свиньи…
        Рита не ожидала такой странной благодарности, удивленно взглянула на старика.
        Он, не замечая ее возмущения, продолжил:
        -За пятьдесят долларов, внучка, я б дальше Румынии не сунулся, а немец так бы в Берлине и жировал. Дай еще, не пожалей старому вояке.
        -Нет больше.
        -Чего так, богатый папочка денежек не дал? Без денег в самолеты не пускают.
        -Правду говорю. У меня больше нет. Я вам последнее отдала.
        -Нет, значит. То-то я гляжу, сидит дурнушка зареванная. Чего реветь? Подумаешь, некрасивая. Не всем же красавицами быть.
        Старик задумался, побренчал медалями в кармане.
        -Это плохо, что у тебя больше нет. Человек ты, сразу видно, глупый. Я бы у тебя еще выцыганил.
        -Дедушка,- чуть не плача сказала Рита,- уйди, пожалуйста.
        -Обиделась, что ли? Ты не переживай. Ну и что, что дурочкой родилась. И дураки на земле живут. Порой получше умных. Не дал Бог ума, ну и плюнь. Некрасивой и глупой, конечно, трудно, но если много работать… Но смотрю на тебя, откровенно - дрянь фигура, много не наработаешь, надорвешься,- никак не успокаивался дед.
        Рита начала сердиться. Апатия на секунду отпустила сознание, и она обратила внимание на мелочи: заметила, как отвратительно одет старик, как смердит его одежда, какие грязные, слипшиеся у него волосы.
        -Уйди, дедушка.
        -О-ой! И характер у тебя… Та еще змея… Глазами как, а! Прям Геббельс. Сидеть с тобой страшно, вот-вот старика колотить начнешь.
        Рита хотела крикнуть, набрала воздух в легкие, но вместо крика всхлипнула и, закрыв лицо руками, зарыдала.
        -Да что с тобой, девочка?- не своим голосом спросил старик и погладил по руке.
        «Что-то в этом голосе не так, и со стариком этим что-то не так»,- подумала Рита, отдернула руку и всмотрелась в его лицо.
        -Ты только не шуми, договорились?- сказал дед прежним скрипучим голосом и, показав белые прямые зубы, взглянул куда-то в сторону, а затем снова на Риту.- У меня, когда я под Минском партизанил, друг был, Саня - красавец парень,- вспоминая молодость, дед мечтательно посмотрел вверх.- Баба у него была, страшненькая как черт,- Марусей звали.
        От этих имен девушка вздрогнула и теперь смотрела на старика совсем по-другому.
        «И с руками у него что-то не так… сильные, молодые… Саня, Маруся, да что происходит?..»
        -И повадилась она к нему в лес из села бегать,- продолжал старик.- А Сиданко, полицай, узнал. Стал следить. Глупая баба Маруся не смотрела по сторонам и навела на Саню фашистов. А уж они его пытали!.. Хоть и забрали все, что им надо… а все ж таки убили… потому как твари и отродье,- назидательно выставляя указательный палец, подытожил старик.
        -Навела?- спросила Рита.
        -Ага, навела, навела…- дед покачал головой.- Я этого Сидэнко в пятьдесят третьем встретил и вилами проткнул. Хотели посадить, а вместо этого почетную грамоту дали.- Старик сунул руку в карман, достал и протянул Рите бумажный сверток.- Хрущёв вручал. Пятьдесят долларов, думаю, грамота стоит. Так что все по-честному.
        Рита взяла сверток и хотела раскрыть, но старик, сильно закашлявшись, похлопал ее по коленке, постучал по сумочке и, кряхтя, поднялся.
        «Хочет, чтобы я положила в сумку»,- догадалась девушка.
        -Эй, ты!- окликнули старика, но тот и не оглянулся.- Герой войны, к тебе обращаюсь!- позвали снова.
        Рита подняла взгляд. В нескольких метрах от нее стоял высокий человек в полицейской форме.
        Дед медленно повернулся на голос.
        -Ась? Эт ты мне, внучок?
        Человек в форме посмотрел на девушку.
        -Чего он хотел от вас?
        -Да так, ничего,- ответила Рита.- Он к однополчанину летит.
        -Проверьте, не украл ли чего?
        Рита заглянула в сумочку, развела руками.
        -Ничего не украл, все на месте.
        Зоркий страж порядка снова взглянул на старика.
        -Документы есть?
        -Какие документы, внучок?! Сожгли немцы мои документы в сорок втором под Киевом.
        -Давай на выход,- строго сказал человек в форме.
        -А что я сделал, внучок? Мало эсэсовцев убил, мало грудь под пулеметы подставлял, а? Чем я хуже других? А-а-а… Старым стал, ненужным стал.
        -Иди к церкви, там попрошайничай. Здесь нельзя. Давай-давай, дед, по-тихому, без скандала, тебе же лучше будет.
        Старик сделал несколько шагов и остановился.
        -Помоги, внучок, трудно мне идти. Осколок на печень давит. Дай хоть на плечо обопрусь. Парень ты крепкий, сдюжишь.
        Сержант подошел, дед повис у него на плече. Полицейский отвернулся, брезгливо выдохнул.
        -Фуф… Ну и вонючий ты, дед. Может, сам пойдешь?
        -Не побрезгуй, внучок, помоги.
        Они медленно двинулись к выходу. Дед терял силы на глазах. Вот он уже обхватил крепкую шею полицейского двумя руками.
        -Я в сорок пятом в Будапеште вот так же политрука из-под артобстрела вынес,- погрузился в воспоминания старик.- А меня через Вислу пацаны шестнадцатилетние перенесли. А тут автоматчики. Всех и положили. Вот то ребята были! Герои, прям как ты! А я тебя видел возле ларьков, вот только что… Это вы хорошо придумали. Они с жары пиво хлещут, а туалет на ремонте. Они за ларьки, а тут выхлоп! Тяжелая у тебя работа, внучок. Как же мы без вас? Дай-ка я тебя поцелую! От всего народа нашего за службу твою.- Старик потянулся губами к стражу порядка. Тот отстранился.
        -Помоги, внучок, трудно мне идти. Осколок на печень давит. Дай хоть на плечо обопрусь. Парень ты крепкий, сдюжишь.
        -Прекращай, дед. Пошли, пошли. Ну и воняет от тебя…
        -Это в сорок первом, когда двое суток под Смоленском в свинарнике прятались. Вот с тех пор…
        -Ты быстрее можешь?
        -Скажи, внучок, много заработал?
        -Много там заработаешь, бомжи одни, такие вот, как ты.
        -А мы за краюху хлеба да за Родину на танки шли. Легкая была работа. Не то, что у тебя, внучок. Это ж сколько силы надо, бомжиков за пиписьки тягать! Учился долго, наверное?
        -Ехидный ты старичок,- вытирая пот со лба, заметил доблестный страж.- Ты мне другую работу дашь, что ли?
        -А лучше никакой, чем такую. Мы по совести умирали, а вы по совести жить не хотите.
        -Может, не за тех умирать надо было, а, дед? Может, не с теми воевал?
        -Поговори мне. Я-то с теми, с кем надо, а вот ты подумай, с кем и против кого.
        Рита все это время, как бы прогуливаясь, шла по параллельному ряду. Ее внимание привлек крепкий мужчина у окна. Он как-то слишком резко отвернул от нее лицо и приложил палец к уху. Девушка прислушалась:
        «Видел…- прошептал незнакомец - … Мент мешается… Обязательно проверим…»
        Рита остановилась, заметила еще нескольких типов похожей комплекции, то и дело прикладывающих ладони к ушам. Двое подозрительных следили за стариком и сержантом у самого выхода.
        Проходя мимо туалета, старик остановился, схватился за живот.
        -Ой, больно!
        -Что у тебя опять?- недовольно спросил полицейский.- Осколок бомбы в заднице шевелится?
        -Рези. Не дойду.- Корчась от боли, дед показал на дверь.- Туда надо.
        -Что еще придумал! Терпи.
        -Думаешь, я под Сталинградом мало натерпелся?
        Полицейский недовольно скривил лицо.
        -У тебя две минуты.
        -Ты это… не пускай никого, внучок. Ну не могу я при посторонних…
        -Две минуты,- повторил сержант.
        Старик благодарно кивнул и направился к двери, бурча себе под нос: - Две минуты… У нас в сорок третьем под Курском… сейчас я тебе расскажу…
        Дверь за старым воякой закрылась. Сержант остался терпеливо ждать снаружи. К туалету подошел крепыш, стоявший у окна, и взялся за ручку.
        -Куда?- остановил его полицейский.
        -Сюда,- показал на дверь мужчина.
        -Подождите, сейчас генералиссимус выползет,- добродушно усмехнулся сержант.- Задумался, видно, никак не вспомнит, что там у них под Курском в сорок третьем стряслось.
        -Я тороплюсь.
        -Все торопятся.
        -Но мне надо.
        -Всем надо.
        -Но мне очень надо!
        Блюститель закона дернул за ручку, дверь не поддалась.
        -Закрылся, панфиловец,- сказал он и постучал.- Дед, выползай!
        Никто не ответил, и он постучал еще раз.
        -Дедуля! Ставка на совещание зовет!
        Крепыш, просившийся в туалет, заметно занервничал. С нетерпением наблюдая за неэффективными действиями полицейского, он не выдержал, оттолкнул сержанта и, выбив дверь ногой, влетел внутрь.
        -Ты что сделал?- заорал полицейский и, закипая от гнева, кинулся следом.
        И тут Рита увидела, как со стульев вскочили и с разных концов зала стремглав помчались к туалету еще несколько мужчин. Из уборной им навстречу выскочил тот, что выбил дверь, и кинулся к выходу:
        -В форточку! В форточку вылез!- истерично кричал он маячившим вдалеке темным силуэтам.- По крыше уходит! Все на улицу! Быстро! Быстро!
        Все вдруг загомонило, забегало.
        Девушка вспомнила, как однажды открыла дверь в погреб, а там точно так же перепугано и бестолково по полу метались мыши.
        На улице раздалось несколько выстрелов, люди сорвались с кресел, подскочили к окнам. Рите стало страшно. Со всех ног она помчалась к выходу, но вдруг почувствовала боль чуть выше колена.
        -Зацепили,- произнесла вслух, остановилась и потрогала ляжку.
        «В мышцу ему попали… Больно… Но кость не задели… не задели…»
        Завизжали колеса, заскрежетало железо. Задевая припаркованные на стоянке такси, на большой скорости мимо центрального входа пронесся черный «мерседес». Через пять секунд следом промчались еще две машины. Стреляли снова, но уже дальше. Озираясь, Рита вышла на улицу. Больше выстрелов не было слышно.
        Лишь минут через пять она вспомнила о бумажном пакете. Как и думала, в нем оказались деньги. Теперь могла спокойно лететь к Сане, но на душе было тяжело. В том, что случилось, она винила себя.
        «Наверное, я выглядела действительно жалко,- думала Рита,- если он, зная, что за мною следят, рискнул подойти и… И все из-за этих проклятых денег… Глупый, глупый Кубинец, а если бы его убили? И кто из нас дурачком родился?»
        Она простояла на улице еще полчаса, все ожидая чего-то, но больше ничего не происходило. Никто даже не обсуждал происшедшее. Забыли. Вернулись к обыденным мыслям и заботам.
        Хуши сказал: «Я счастлив, ведь все мои мечты сбылись. После жаркого дня, наконец, пришел прохладный вечер. О нем я мечтал с самого утра»
        Когда пассажиров подвозили к самолету, солнце ярко светило, а Рита улыбалась. Солнечный свет ласкал ее лицо и руки, пробивался сквозь ресницы, проникал в мысли, грел душу.
        «Как неправильно, глупо я устроена. Что с моим Саней, что будет с нашим Кубинцем? Ведь ничего не ясно. Все просто ужасно. Я улыбаюсь, как трехлетняя девочка на каруселях. Глупая я, правильно он сказал. Радоваться сейчас - предательство. В такой ситуации надо быть мрачной и сосредоточенной, а не лыбиться на все тридцать два».
        Как ни пыталась Рита пристыдить себя, но до конца испортить себе настроение ей не удалось: молодость, здоровье и яркое солнце гнали прочь грустные мысли.
        Ей повезло. Совершить перелет предстояло на любимом месте - у окна. Люди не спеша проходили в салон, забрасывали сумки в багажные отсеки и рассаживались в кресла. Место рядом с ней оставалось пустым.
        «Где-то заблудился»,- подумала девушка, когда щелкнули замки люка и из-за крыла показался трап. Но самолет почему-то долго не взлетал. Трап снова вернули, и тот же автобус, который привез ее, снова направился от здания аэропорта к самолету.
        «Успел-таки!» - порадовалась Рита за опоздавшего пассажира. Но радость мгновенно улетучилась, как только в поднимающемся по ступеням трапа мужчине девушка узнала своего бывшего жениха. Вадим был без багажа. Волосы взъерошены, на скулах серела щетина. По всему видно, собирался наспех.
        «Ну а тебе-то, что надо? Ну почему, почему мне все мешают?»
        Зайдя в салон, опоздавший нашел глазами Риту, притворно удивился и поспешил к ней.
        -Вот так встреча!- радостно воскликнул, усаживаясь на свое место.- Все с ног сбились, ищут ее, а она вот где спряталась! Михалычу надо будет позвонить, а то волнуется.
        -Чего тебе надо?- строго спросила Рита.
        -Как чего? В командировку лечу, Ритусик. Не все же, как ты, на курорты. Работать надо. На все деньги нужны. Чтобы кушать хорошо, одеваться красиво, женщинам нравиться. В театр кого-нибудь пригласить…
        -Так, давай пока не взлетели, дуй отсюда!
        -Как это «дуй»? У меня работа: договора, сделки, корпоративы…
        -Не уйдешь?- остановила его Рита и приподнялась с кресла.- Тогда я сейчас ухожу.
        Вадим убрал ноги, освобождая проход.
        -Давай-давай! Денег на такси одолжить? У меня есть, я ведь работаю. О! Еще вспомнил, для чего нужны деньги,- чтобы на такси поехать. Все-таки, Ритусик, деньги это удобно. Лично мое наблюдение. Папе привет передавай.
        -Вот так встреча!- радостно воскликнул, усаживаясь на свое место.- Все с ног сбились, ищут ее, а она вот где спряталась!
        Блеф не удался, девушка вернулась в кресло, нахмурилась.
        -Как ты меня нашел?
        -Я тебя не искал. Нужна ты мне: искать тебя. Меня партнеры на банкет пригласили. Ох, там секретарша! Конфетка! Глазками стреляет, всего изрешетила.
        Рита отвернулась к окну.
        -Ты зря теряешь со мной время, Вадим. Я тебе всегда говорила: ничего не будет, ты был мне просто другом.
        -Был?
        Девушка повернула лицо.
        -Я тебя просила одолжить мне на билет. Ни ты, ни подруги мои, никто не дал. Папу боитесь. Нет у меня друзей.
        -Именно, Рита! Нет у тебя друзей! И хорошо, что ты это поняла! А я у тебя есть. И папы твоего мне бояться нечего. Сам бы сделал все, чтобы ты осталась. Я думаю, беспокоюсь о тебе. Хорошо хоть позвонили, еле успел. Мне не все равно! Я вижу, я знаю: мы будем вместе. Я твой муж и отец твоих детей!
        -Каких еще детей?
        -Будущих.
        Рита усмехнулась и снова отвернулась к иллюминатору. Раздался свист разгоняющихся моторов. Девушка покрутилась в кресле, пристегнула ремни.
        -А ты думала, я вот так легко сдамся!- сказал Вадим.- Плохо ты меня знаешь. Потакал тебе, подлизывался: «Риточка, я, конечно же, не прав! Риточка, прости, если обидел! Ты всегда умница, я всегда кретин!» Ну и ладно, пускай, только пусть не гонит, пусть рядом будет. Я все готов стерпеть, любую обиду, и она ведь это понимает и, наверное, ведь ценит за это?! Ни черта она не понимает! Ничего не ценит!- Вадим больше не улыбался, мышцы лица стали подергиваться, ноздри раздувались.- Ну и хорошо! И ладно! Смысл теперь слушаться и притворяться, если тот, прежний, я тебе не нужен! Что ты хочешь, чтобы я писал тебе письма?! Эти глупые, пошлые письма! Стать этаким убогим, забитым, косящим под романтика неудачником! Лживый, хилый, с этими его фальшивыми восторгами, с этой банальщиной, дутыми пафосными стишками. Льстивая скотина, с этим вот своим гермафродитским личиком! Таким мне стать?! Такого хочешь? Такой тебе нужен? Я таким не буду! Этого ты от меня не добьешься! И хватило же наглости: влез, втесался - клоп! А эта уши развесила… Чего смотришь? Не знала меня такого?! К кому ты летишь? Что ты знаешь о нем?
Что он тебе даст?! Он никто! Ноль! Он не построит карьеры, не разбогатеет. Ты без гроша будешь сидеть, а он в соседней комнате письма будет тебе строчить, и не только тебе, поверь! А через пару лет стихи кончатся! Все его сю-сю-пу-сю тоже пройдут. И будет пустота, и стыд и горечь. И вспомнишь ты наш разговор, и так будешь жалеть! Так жалеть! И придешь ко мне, и будешь просить прощения, и скажешь, давай все забудем и начнем сначала. И будешь рыдать, и заламывать руки…
        -Эй-эй-эй!- остановила его Рита.- Ты не замечтался, нет?
        -Не-ет, я знаю, что говорю. Как трудно будет потом все вернуть, Рита! Это только кажется, что ничего не нужно и ничто не держит. Раскаяние приходит позже. Я вот что думал, я никому не говорил, но тебе скажу. Люди из разных классов не должны и не могут быть вместе. Мы с тобой одинаковы. У нас одинаковые привычки, воспитание, потребности, взгляды на будущее, отношение к богатству. Да, все! Все, куда ни глянь! Мы и они - разные планеты. Люди низшего класса - инопланетяне, Рита. Только так получилось, что мы хозяева, а они слуги. Не надо, неправильно, чтобы грязный черный слуга лез в чистую постель белой хозяйки. У нее есть свой белый муж, и у них будут белые дети. И это правильно! Это я называю порядком. И еще, дело не в умении или неумении зарабатывать, совсем нет! Нас перетасовали, а мы снова разбились на группки. Одни стали над другими. Люди высшего класса физиологически отличаются от людей низшего и тянутся друг к другу. Спариваться с низшими - все равно, что с животными. Звучит цинично, я знаю. Но я много думал. Принцы, Рита, будут жениться на принцессах, а свинопасы - на этих, ну, на
голодранках разных. Не я решил - высшие силы так хотят.
        Вадим замолчал. Насмешливый взгляд Риты раздражал молодого человека. Девушка коснулась рукой его колена.
        -Вадим, ты никому этого раньше не говорил?
        -Нет.
        -Честно?
        Готовясь к выпаду с ее стороны, он сощурил глаза.
        -Прошу тебя, в память о нашей дружбе,- участливо произнесла она,- никогда никому не повторяй того, что сейчас сказал. Вадим, это шизофрения. Полнейшая чушь.
        -Чушь. Понятно.
        -Угу,- Рита надула губки, сочувственно покачала головой.
        -Поглядим, чем он так хорош. Какие такие у него достоинства… Очень интересно… Очень… Ведь познакомишь, не испугаешься?
        -Чего мне пугаться? Ты бойся, чтоб его низшая физиология близким контактом твою высшую не деформировала.
        Рассматривая Вадима, Рита тихонько посмеялась и спросила:
        -Скажи, супермен, а чего это ты меня в бедноту записал? Папа мой человек не бедный, поможет.
        -Твоего отца достали твои капризы. Он не хочет видеть этого твоего… Сам мне сказал.
        -Папа захочет то, чего хочу я,- с вызовом произнесла Рита и снова отвернулась к иллюминатору.
        -Не в этот раз,- самонадеянно заявил Вадим.
        На несколько минут зависло молчание, а затем он прошептал:
        -Ритусик, бойся того, кому нечего терять.
        -Тебя?- усмехнулась она, все так же глядя на улицу.
        Самолет не спеша выруливал на взлетную полосу.
        -Я тебя отравлю.
        -В тюрьму упекут.
        -А я и себя отравлю.
        Рита повернулась к нему.
        -Раз проболтался, значит, не отравишь. Слушай, если так решил, начни с себя, а? Ну, мне пока не хочется, правда. Дай хоть институт закончить. Точно, давай, как получу диплом, привози свою курару.
        -Кураре. Называется «ку-ра-ре».
        -Угу.
        -Издеваешься, да? Весело тебе.
        Девушка тяжело вздохнула.
        -Послушай, мой верный рыцарь, ну почему люди считают, что они какие-то особенные? Возомнят себя страдальцами и верят, что несчастны, что плохо им, что жить без кого-то не могут… Скажи, верный мой, как я брыкнулась, то на какой день ты к Тайке побежал?
        -Чего?- переспросил Вадим, краснея. И это не осталось незамеченным.
        -О! Да ты на глазах сдуваешься! Прекращай, заткни где-нибудь брешь. О-е-ей! Где этот упрек во взгляде, уверенные жесты? Где горделивая поза оскорбленного, но сильного мужчины? Что случилось, рыцарь мой? Слушай, а травитесь-ка вы с ней вместе. Почему, если кого травить, то обязательно меня?
        Вадим опустил голову, прикрыл глаза ладонью.
        -Ты была такая несчастная… Ты там лежала…- невнятно забубнил он.- И когда я пришел… там была она… Отец, когда тебя забрал… Я пришел, врачи сказали, что… А она говорит, надо все это как-то пережить вместе…
        -Получилось?
        Вадим не ответил, только глубоко вздохнул и продолжил разминать рукой кожу вокруг глаз.
        -Ты только не расстраивайся, хорошо? Тут ничего плохого нет,- успокаивала девушка.- А Тайка, мне кажется, тебя любит. Так что, может, у вас все будет очень даже замечательно!
        Вадим поднял голову:
        -Что-то мне плохо.- У него участилось дыхание.- И уши закладывает…
        -Все нормально,- Рита похлопала его по коленке, улыбнулась и протянула кисленькую карамельку.- Держи леденец, высшее существо, взлетаем.
        Хуши сказал: «Мертвое долго не живет»
        Даже когда старик распахнул ставни и в комнату проник солнечный свет, она оставалась серой. Серый запыленный стол и старый покосившийся шкаф, серые от копоти стены, серые от грязи наволочка и одеяло. На полу, на кирпичах, лежал круглый железный лист, на нем тлели угли. Мудрый Хуши любил смотреть на пламя и разводил огонь прямо у постели.
        -Все лежит,- кряхтел старик. Он подошел к двери и принялся стучать костылем по трухлявому косяку.
        -Разваливается, сыпется… Ничего не хочет - вот и сыпется. Мертвое долго не живет! Вставай!- крикнул он, обращаясь к кому-то.
        -Ну, чего ты ко мне пристал, старый?- послышался голос из глубины комнаты.- Я не могу стоять, у меня болят ноги.
        Мудрый Хуши оглянулся.
        -У меня все болит. Я был крепким, молодым и сытым. Зачем я притащил тебя, дармоеда? Из-за тебя я старый. У меня ломит кости и на руках мозоли. Стонешь по ночам, мешаешь мне спать. Берешь мой хлеб, рис и ничего не даешь взамен. Никто не ест просто так.
        -Опять завелся…
        -Если ты не встанешь, я позову своих племянников, и они поколотят тебя.
        -Нет у тебя никаких племянников. Да и не пришли бы они к такому сквалыге.
        «Ку-ка-ре-ку-у!» - закукарекали во дворе сразу несколько петухов. Отозвались соседские, и дальше, дальше… Волна петушиного крика покатилась по всему поселку.
        Старик подошел к столу и взял пустую тарелку.
        -Тут была лепешка. Ты съел мою лепешку. Теперь я умру с голоду. Стану худым, живот опухнет, а глаза закатятся. Я спас тебе жизнь, а ты воруешь мои лепешки!
        Заскрипели доски, на пол упало одеяло. Еле передвигая ноги, на свет вышел симпатичный молодой человек. Волосы взъерошены, от того, что он смотрел на солнце, глаза его щурились и все лицо кривилось. На широкой спине отпечатались полоски досок.
        -Ты ночью вставал и съел,- сказал парень.- Ты еще спросил, почему только одна.
        -Ах ты, дармоед. Знаю, почему ты все забыл! Ты спрашивал, кто ты, я тебе расскажу! Ты лгун и мошенник. Ты всю жизнь обманом пробирался в дома доверчивых стариков, шарил по их кастрюлям и тарелкам, съедал все запасы и валялся в их постелях. Старики тощали, животы их распухали, глаза закатывались, а ты смеялся и закапывал их живьем в огороде.
        Мудрый Хуши, опираясь на трость, обошел молодого человека, стал за его спиной и рывком сорвал с его плеча пластырь.
        -Ау!- вскрикнул парень от боли. Старик пощупал его руку, провел ладонью по загорелой коже.
        -Как на собаке,- прошептал удивленно.- Не бывает такого. Кто ты?
        -Лгун и мошенник. Сам ведь сказал,- усмехнулся молодой человек.
        Мудрый Хуши снял со стены и бросил ему под ноги плетеную корзину.
        -Пошли работать.- Он подошел к двери, отворил ее и подпер палкой, чтобы не закрывалась.
        Молодой человек, делая осторожные шаги, вышел на улицу. Старик украдкой следил за его ногами и чему-то улыбался.
        -Как на собаке,- еле слышно прошептали губы.
        Несколько часов Саня чистил и мыл куриные клетки. Таскал корзиной зерно из сарая, чистил и наполнял поилки. Мудрый Хуши все время был рядом, бродил по двору, подставляя солнцу морщинистое лицо, и повторял: «плохо работаешь, плохо».
        -Скажи, мудрый, долго я буду на тебя батрачить?- спрашивал Саня.
        -Пока не отдашь долг,- отвечал старик.
        -И долго отдавать?
        -Когда отдашь, узнаешь первым.
        На обед Хуши сварил десяток яиц. Они ели, сидя прямо на траве, в тени пышного дерева. Старик говорил:
        -Все расписано. Все, что будет, давно прошло. Все, кто были, остались здесь. Есть прошлое, которое ушло навсегда. Есть прошлое, которое будет после будущего. Убийцы и праведники, жертвы и палачи возвращаются. Молодой Будда когда-нибудь сядет под это дерево. Бог летает над кронами. Он только еще придумывает этот мир.
        -Я не понимаю,- сказал Саня.
        -Ты ходил по пшеничной куче, сними свою обувь,- попросил старик.- Не этот, вон тот, левый.
        Молодой человек снял кроссовок.
        Старик веткой нацарапал что-то на земле и прикрыл надпись рукой.
        -Высыпь на ладонь зерна и сосчитай их.
        Зерна вместе с песком посыпались на Санину ладонь.
        -Семнадцать,- через десять секунд сказал он.
        Хуши убрал руку. На земле было нацарапано число семнадцать.
        Молодой человек задумчиво посмотрел вверх и почесал подбородок.
        -Как?
        Мудрый откусил очищенную от скорлупы часть яйца и, пережевывая передними зубами, ответил:
        -Я просчитал… Твой вес, длину шага, зазор между ногой и ботинком, движения ноги, время…
        -Это невозможно.
        Старик ответил не сразу. Взял другое яйцо, треснул об колено.
        -Я не понимаю цифр, я только вижу их. Но когда-то я знал глубину, значение каждой. Я чувствовал последовательность. В детстве я начинал шахматную партию и через десять ходов видел, как она окончится. Когда стал старше, просчитывал партию после первого хода.
        -А сейчас?
        -А сейчас я не играю в шахматы.
        Мудрый протянул Сане яйцо:
        -Почисть.
        Саня обменял яйцо на почищенное.
        -Сегодня я вспомнил свое детство. Вспомнил маму… и все… и туман… А вся память вернется? Люди, которые меня искали… которые хотели меня убить, кто они?
        -Все в свое время.
        Молодой человек закончил обед, вытер ладони одну о другую, растянулся на траве.
        -Сколько тебе лет, мудрый?
        -Я старый. Наверное, пятьдесят, может, больше.
        -Не, тебе больше чем пятьдесят,- уверенно возразил Саня.
        -А сто больше, чем пятьдесят?- спросил старик.
        -Конечно.
        -Тогда мне сто… или сто пятьдесят. Точно, сто пятьдесят. Я помню, что много.
        После обеда Саня расстелил посреди двора старый облысевший ковер, усадил на него старика, взял из сарая лопату, наточил и отправился перекапывать огород. Мудрый принял позу лотоса и задремал. Его туловище и седая голова мерно покачивались из стороны в сторону.
        Скоро к калитке, перешептываясь, подошли трое местных парней. Стучать не стали, дожидались, когда Хуши проснется. Минуты через две, не открывая глаз, мудрый махнул рукой. Калитка скрипнула, самый рослый из пришедших шагнул во двор и направился к старику.
        -Заходите все!- тихо сказал старик.
        Двое, что пониже ростом, направились вслед за первым. Каждый из них что-то принес с собой. Усаживаясь напротив Хуши, первый положил перед ним вяленую рыбу, второй - мешок с мукой, третий вытащил из-за пазухи и протянул хозяину новую, замотанную в тряпку ножовку.
        -Хорошо,- сказал старик, сгибая зубастое полотно. Затем недовольно взглянул на рыбу, поднял трость и принялся колотить по плечу парня, принесшего ее. Тот не защищался, только зажмурил глаза и поджал руки к телу.
        -В какой? В какой луже ты ее поймал?!- ругался мудрый.- Дождь только вчера шел, видишь, еще не выросла, чего тащишь?!
        Двое других хихикнули.
        -Молчать, блохи!- прикрикнул старик на них и снова обратился к первому: - Или думал, потолстеет по дороге?! Ты жадный! И отец твой жадный! И дед твой был жадный! И прогонят тебя, как деда твоего, и будут бить палками, пока совесть с кровью к коже не подтянется! Позор рода человеческого! От скупости своей беднее всех будешь жить. Не будет тебе невесты! Ты ее голодом заморишь. Живот ее опухнет, а глаза закатятся!
        Саня перестал копать. Упираясь подбородком в черенок лопаты, с улыбкой стал наблюдать за гостями.
        Побитый перехватил трость и вырвал из рук старика.
        -Я принесу тебе самую большую из тех, что поймали за неделю!- воскликнул парень.- Только обещай, что я не буду самым бедным и жена моя не будет голодать.
        -Поглядим,- неопределенно ответил мудрый.
        Парень потянулся за рыбой, старик ударил его по растопыренным пальцам.
        -Оставь! Я хочу сравнить.
        Парень убежал. Хуши положил трость возле себя, глянул на того, кто принес муку.
        -Хотите купить новую лодку?- спросил.
        -Ты все знаешь, мудрый,- ответил молодой человек, почтительно склонив голову.
        -Покупайте. Скоро освободят твоего брата…
        -Освободят?
        Старик подхватил трость и сильно стукнул молодого человека по лбу.
        -Не перебивай, блоха! Через семьдесят два дня отпустят. Вам нужна будет еще одна лодка. Сбивайте цену на треть, больше Чао не скинет. Через три года в этот самый день в море на лодке не выходить. Тогда все будет хорошо: не утонет. Лучше пусть в этот день брат поедет в город, купит мне одежду и новую трость. Если дерево судьбы эту ветку даст, через семь лет будет у тебя два племянника. Одного назовете в мою честь Хуши. Пусть два раза в год приносит мне маленького желтого угря или двух больших черных, тогда здоровый будет расти. Все запомнил?
        -Так у нас желтых угрей не водится, мудрый.
        -Я знаю,- ответил старик и перевел взгляд на того, кто принес ножовку, размахнулся и сильно ударил парня по плечу.
        -За что, мудрый?- воскликнул несчастный, хватаясь за ушибленное место.
        -Им надо, значит, и тебе пригодится. Чтобы друзья злобу на тебя не таили. Вам сто лет вместе в море ходить.
        Губы парня растянулись в улыбке, показав желтые зубы.
        -Заходите все!- тихо сказал старик.
        Двое, что пониже ростом, направились вслед за первым. Каждый из них что-то принес с собой.
        -Сто лет.
        -Тебе, безногому, эти сто лет тысячей покажутся,- усмехнулся старик.
        -Безногому?- испугался он.
        -Хочу булочек сладких. Пусть мать испечет. Принесешь завтра. Подумаем, что с твоими ногами делать.
        -Спасибо, мудрый. Я вот что хотел у тебя узнать,- торопливо спросил молодой китаец.- Мы с Ченом на сестрах Ши жениться решили. Он - на младшей, я на старшей. Хочу до свадьбы невесте подарок сделать. С отцом мы во мнениях разошлись, я так думаю…
        -Нет!- перебил Хуши.
        -Что нет, мудрый?
        -Есть такая ветка: ты сетями рыбу в лодку тянешь, жена твоя блудливая - туристов залетных в свою постель. А дома пятеро сопливых да больных, твои да не от тебя. И не смотри на меня так! Твой выбор. Хочешь - женись на ней.
        -Как не от меня?- расстроился жених.
        -Есть другая ветка. Сильная, здоровая, сочные плоды ее к земле тянут, а она все вверх стремится. Ты подожди немного, от той ветки только почка пока появилась.
        -Я тебе не верю,- прошептал молодой человек.
        Мудрый вскочил с ковра и принялся охаживать костылем жениха.
        -Пошел! Пошел отсюда, блоха!- стал кричать он. Схватил беднягу за волосы, потащил к калитке и через пару секунд вышвырнул со двора.- И три дня не появляйся!- крикнул вдогонку.
        Третий встал на ноги, отряхнулся и, опасливо проходя мимо хозяина дома, отправился вслед за товарищем.
        Старик вернулся на ковер, но не успел занять прежнюю позу, как во двор влетел и подскочил к нему рослый китаец с большой золотистой рыбой в руках.
        -Это правда?- запыхавшись, спросил он.- Ты не хочешь, чтобы мы женились, мудрый? Почему?
        Старик принял у китайца дар, понюхал.
        -Хорошо закоптили. Вот это я понимаю, рыба! И твой отец мне всегда лучшую рыбу приносил, и дед твой. Добрый был, щедрый человек. Несправедливо мы его тогда… Всем селом потом уговаривали, чтоб вернулся. Обидчивый очень был.- Старик похлопал парня по плечу.- Чен, ты на младшей женишься, хорошая будет жена, верная, работящая и родит много. Будет у вас большая семья. За каждого сына по десять ведер пшеницы будешь мне приносить, за дочерей пять.
        -Правда?!- радостно вскрикнул парень, схватил руку старика, стал ее целовать.- Мудрый Хуши! Ты святой, Хуши! Ты ангел, охраняющий нас! Ты небесный человек! Ты за страданья наши нам послан! Живи вечно, Хуши!
        -Все! Иди… иди…- старик высвободил свою руку и жестом приказал гостю подняться.
        Низко кланяясь, Чен попятился со двора и скоро скрылся за кустами.
        Позже приходил худой китаец по имени Чао. Спрашивал, почем ему продать лодку. Старик назвал цену и посоветовал уступить покупателю треть. Приходили женщины, забегали дети. Вечером зашел пожилой толстый мужчина. Принес бочонок немецкого пива и долго благодарил мудрого за то, что тот выполнил его просьбу и отговорил сына жениться «на этой,- повторял он часто,- коварной женщине».
        Все спрашивали: «А кто этот молодой высокий иностранец, что перекапывает огород и все время поглядывает в их сторону?»
        «Моя темная сторона. Мошенник и лгун,- отвечал старик.- Три дня как родился, и сразу воровать. Я учу его честности, прививаю покорность и трудолюбие. Скоро уйдет и заберет с собою часть моих знаний. У него широкий шаг и небывалое упорство. Он не станет выпрямлять ветки, он будет растить целые рощи судеб».
        Так прошел день. Вечером, после «летнего душа», Саня и Хуши все под тем же раскидистым деревом пили прохладное пиво.
        Старик говорил:
        -Если сам под тенью большого, то под чьей тенью маленький, который под тобой? Кто прав - паук или муха? На кого сам похож, тот и прав. Есть пустое - пустое, и есть пустое - полное, есть давно и было сегодня. Говорят, у китов брюхо в ракушках и звезды большие. Сто лет говорят. А я сегодня слышал, что у соседа дочь красавица. Из кита супа не варил, все звезды, что видел, были маленькими, а на соседке, если не корявая, так и жениться можно.
        -Не понимаю,- говорил Саня.
        -Ты чего хочешь?- спрашивал мудрый.
        -Вспомнить все хочу.
        -Зачем?
        -Чтобы домой вернуться.
        -Зачем?
        -Чтобы встать на ноги, найти родных, жениться, завести детей.
        -Зачем?
        -Детей зачем? Чтобы заботиться о них.
        -Зачем?
        -Чтобы потом они обо мне заботились.
        -Зачем?
        -Чтобы не умирать одиноким.
        -Зачем?
        -Ну… чтобы понимать, что прожил не зря. Чтобы потом сказали: «вот был хороший человек…»
        -Зачем?
        -Ну чего заладил «зачем-зачем»? Я откуда знаю? Кто знает, для чего живет человек?
        -Во-о-от,- Хуши заулыбался.- Хороший вопрос: «зачем?»
        Саня разлил пиво по чашкам, отпил из своей, слизнул с губ пену.
        -Ты мне вот что скажи: мы с тобой чужую невесту пропиваем? Выходит, папаша за бочонок пива тебя купил. А сын его тебе поверил, видел, как расстроился бедняга. Не жалко? Как ты по длине шага определил, что она ему изменять будет? Моргнула пять раз и прочел мысли? Как можно измену, которая будет через пять лет, просчитать?
        -Что, мошенник, научить тебя? Тут простые числа, ты поймешь.
        Старик лукаво прищурился. Молодой человек вгляделся в морщинистое хитрое лицо.
        -Ну, научи.
        -Считай на пальцах, не все ж только красть ими. Уехала на учебу восемнадцатого в три часа дня.
        -Хорошо, в три часа.
        -Приехала через месяц, двадцатого, утром в одиннадцать, блоха. Принесли ее ко мне того же дня в десять вечера…
        -Что значит: принесли?
        -Нагуляла в городе, шалава, вытравить хотела сама. Еле спас. Двенадцать мешков рису Ичуа принес, в ногах ползал: «только не говори никому!» В другой раз выехала двадцать пятого, опять в три дня… Запоминаешь?
        -А-а-а, ну так, конечно,- с неохотой согласился Саня.- Так и я просчитаю. Но, а может, все-таки у них любовь? Может, она изменилась?
        Мудрый снисходительно усмехнулся.
        -Пошли спать.
        Саня помог разжечь огонь у постели старика, разулся, снял одежду и лег на свои доски.
        «Странно,- подумал он,- в правом кроссовке ни одного зернышка».
        -Мудрый, а про меня что-нибудь расскажешь?- спросил.
        -Сам все знаешь.- Старик прокряхтел, натягивая на желтую впалую грудь одеяло.- Ты лгун и вор. Ты мог украсть мою душу, но ты сделал хуже, ты украл мой завтрак.
        -Опять ты про свою лепешку,- выдохнул Саня.- Я не украл, я одолжил. Встал ночью больной, голодный, а у тебя шаром покати…
        -Ааа!- мудрый отбросил одеяло и потряс в воздухе пальцем.- Я знал! Знал! Ты ненасытное брюхо! Из-за тебя, блоха, я чуть не сошел с ума!- Старик вдруг замолчал, посмотрел на свои худые ноги, выпирающие ребра и, постеснявшись наготы, снова укрылся.
        -Видишь, я признался,- примирительно сказал Саня.- Расскажи про меня.
        Хуши поднял с пола кочергу, поворошил костер и несколько минут смотрел на алые угли. На стенах плясали тени. Казалось, прошлое просачивается в дом сквозь кирпич и штукатурку. Саня видел лица, силуэты, слышал голоса. Каждый оттенок знаком, тени передавали свойства предметов, образы людей, их характеры.
        Старик произнес:
        -В твоей голове много слов. Чужих слов. Раньше ты не знал этих слов. Ты не разгонялся, но далеко прыгнул. Я не знаю почему.
        -Мудрый, я не понимаю твоих метафор.
        Старик не услышал. Думая о своем, он продолжал говорить:
        -В тебе поселились духи: мужчина и женщина. Ты забрал их здоровье: твои раны зажили за три дня. Ты жил там,- старик показал рукой, махнул вправо.- Там север. Все, кто были рядом, умерли.
        -Я один, я знаю,- печально вымолвил молодой человек.- Под вечер я вспомнил детство. Мои родители разбились. Помню цветы на могиле. Я жил с дядей… Дядей Володей. Его тоже не стало… Венок… Помню, как плакала бабушка. Я жил с бабушкой. Помню ее руки. Она все время вязала.
        -Ее нет,- сказал старик и закрыл глаза.
        -Я совсем один… Один… Один…- несколько раз повторил Саня.- Но ведь есть кто-то, ведь чувствую. Что мне делать, где искать?..
        -Искать,- еле слышно прошептал старик и засопел. Скоро на весь дом раздавался его скрипучий храп. Саня не мог заснуть, все ворочался. Костер потух, но тени продолжали скакать перед глазами.
        -Ха-ха-ха!- раздался посреди ночи смех.- Ха-ха-ха… Я понял!
        Хуши спросонья не понял, что происходит, испугался и закричал:
        -Что?! Где?! А?!
        -Я понял! Ха-ха!..- продолжал смеяться Саня.
        Мудрый вгляделся в темноту, узнал голос, пришел в себя и недовольно сплюнул. Потом достал из-под кровати чашку с водой, выпил:
        -С ума сошел, блоха?! Будешь мешать спать, углей за рубаху насыплю!
        -А я думаю, почему в правом кроссовке зерен нет! Ах ты, старый мошенник! Прошлой ночью, как спали, ты подсыпал мне семнадцать зерен! Математика! Цифры! Вот ведь лгунишка! И все у тебя на этом. Ты шарлатан, старик! Манипулятор.
        Хуши недовольно цыкнул, взбил подушку и повернулся к Сане спиной.
        -Догадливый, да?.. Думаешь, умный? Был бы умный, спал бы сейчас, завтра так устанешь, что до кровати не доползешь. С утра колодец копать будем.
        -Ага… будем… Можно подумать, ты станешь копать… Скажи, мудрый, признайся, все, что рассказывал про меня,- неправда?
        Старик повернулся к Сане лицом, приподнялся на локтях, спустил с кровати ноги, сел ровно, посмотрел в темноту, туда, где предположительно находилось лицо собеседника.
        -К чудесам привыкают. Хотят все новых и новых… Если бы я творил их так же быстро, как мои куры несут яйца… Не получается. Скажешь им: не воруйте, хуже будет - не поверят, а начнешь вытаскивать жуков из их ушей и животов, тогда поверят, послушают. Вам мудрость нужна? Нет, трюков хотите.
        Мудрый снова лег и замолчал. Саня подумал, что старик уснул, и больше ни о чем его не спрашивал.
        -Ты не один,- через десять минут, будто читая мысли гостя, произнес Хуши.- Он старше тебя, он много знает. У вас одна кровь. Он найдет тебя. Он уже нашел тебя, но не узнал.
        -Говоришь загадками.
        -Ты хочешь уйти, я знаю,- продолжал мудрый.- Послезавтра отпущу. Хочешь - оставайся. Живи год, потом уходи. Я многому научу. Ты будешь читать судьбы. Уйдешь сейчас, много не проживешь. Человек не победит льва. Он испугается, закроет глаза, и лев перережет ему когтями горло. Скоро, совсем скоро: через двенадцать дней. Дальше не вижу. Эта ветка совсем короткая.
        -Двенадцать дней,- повторил Саня.- У вас тут и львы водятся?
        -Я видел тигров. Львов не видел.
        Саня усмехнулся.
        -Чего тогда бояться? Уйду послезавтра. Колодец тебе вырою и уйду.
        Кровать заскрипела, мудрый поднялся и вышел на улицу. Через минуту вернулся с хворостом, несколько веток положил на угли, подул, полетели искры.
        -Посмотри, какой плохой огонь,- сказал он.- Не угли - язвы. Разве не видишь смерть? Это лев. Он прыгнул… Ты закрыл глаза… Вот его пасть, вот зубы… Вот опять… Ты еще дышишь, а он ест твою печень. Посмотри!.. Посмотри…
        Саня уперся руками в доски, на которых лежал, и приподнялся.
        -Просто огонь. Представить можно все что угодно. Будем верить в хорошее, и оно случится.
        Мудрый залил костер из чайника, поднял и перевернул лист железа, затухающие угольки рассыпались по полу.
        -Завтра новый разожгу,- как бы разговаривая с самим собой, произнес он.- Значит, уйдешь?
        -Да.
        -Кого ты собираешься искать?- спросил Хуши гневно.- Кто тебя ждет, блоха? Ты один навсегда. Ты на скале, а вокруг бездна. Все, что ты видишь и слышишь, люди, их истории, жалобы, мечты - просто песок, сыплющийся сквозь пальцы. Ничего нет, но есть все! Все - это вечность. В понимании ее - суть.
        О главном думай, на тлю не отвлекайся. Похотливая, жадная, трусливая тля за тысячи лет не стала и не станет лучше. Тля омерзительна, она оправдывает свои пороки, она сбивается в кучи и делает из пороков законы. Если две тли захотят обворовать третью, то воровство станет законом. Захотят убивать - будут убивать…- Мудрый поднял вверх палец.- По закону! Тля под небом, но делает вид, что небо над ней. Тля дает, только чтобы брать. Делает только для себя и дарит - для себя! Для себя,- повторил он.- К кому ты хочешь идти? Хочешь потратить жизнь на эту серость?! Тля не стоит седого волоса с моей головы. Твое место здесь. Постигай мудрость. Стой над ними! Не спрашивай выхода у заблудших - они не подскажут.
        -Нет,- покачал головой Саня.- Не останусь я с тобой. Тебе нечему меня учить. Мудрый, ты ослеп и не заметил. Как не можешь ты отличить человека от тли? Я верю в хорошее и светлое в людях. Я буду искать и находить в них это. Я верю в бескорыстие, в любовь, в дружбу…
        -Что ты знаешь об этом, мальчишка?- возмутился старик.- Ты ничего не знаешь, не помнишь, чтобы верить!
        -Я чувствую.
        -Чувствует! Что ты видел?! Может, тебя сажали в клетку за то, что ты беден. Может, ты плакал, держа на руках умирающую от голода жену, а люди плевали тебе в лицо за то, что ты украл для нее миску рису. Украл, но не донес! Десять лет я жил в Камбодже. Кхмеры искали меня. Я нес на руках внука и стучался в дома. Я просил спрятать хотя бы его! Никто не открыл! Никто! Что светлое ты хочешь найти в людях, блоха?! Бескорыстие - туман, но он исчезает, и ты видишь выгоду, она огромна. Друг будет с тобой пока ты в силе, упадешь - не поможет, заставят - предаст. Любовь?!- Страшнее ада нет! Не ищи ее. Это всегда больно. Живи один, слушай меня, стой над другими, сохранишь силы, нервы, познаешь истину…
        -Нет,- перебил его Саня,- я не останусь с тобой. Я не хочу сохранять силы, жить для себя. Зачем? Это твой любимый вопрос, старик. Люди так верят в тебя, почему же ты не веришь в них? Разве смысл в том, чтобы прожить долго и радоваться тому, что знаешь то, что другим не дано? Я совсем другого хочу. Я помочь им хочу. Хочу быть полезным людям. Если бы я мог, я бы обязательно дал твоей жене рису. И я открыл бы тебе дверь. Я никогда не бросил бы и не предал тебя, старик. Плохо, что меня там не было, но для кого-то я буду там, где надо быть. Наверное, смысл не в том, куда придешь, а в том, как идешь. Будешь жить честно, будешь щедрым, много не накопишь и ладно. Зато тебе не будет стыдно ни за один свой шаг. Люди будут благодарны. Друг не предаст. Мудрый, надо верить. И любовь будет. Настоящая, на всю жизнь. Надо много работать, помогать слабым, отдавать людям всего себя без остатка, ничего не жалея.
        На несколько секунд зависла пауза, а затем Хуши тихо произнес:
        -Да-а… Для них хочешь… Они возьмут, они не подавятся. Ох и переломают они тебе хребет! Ох и потопчутся по твоим позвонкам! Жернова жизни сотрут твои кости вместе с верой и глупостями, которые ты тут наговорил. Ох и пожалеешь…
        -Может, и сотрут,- согласился Саня.- Значит, такая судьба. Но это достойная судьба. И я не пожалею. Жить, стыдясь, что смалодушничал, испугался - страшнее.
        Опять помолчали. Хуши больше не пытался переубедить молодого человека. «Мои шишки ему не нужны,- рассуждал он.- Свои набить хочет. Старый спор старости с молодостью бесполезный…»
        -Значит, уйдешь… Плохо, плохо,- произнес Хуши печально. В его голосе чувствовалась искренняя тревога, отчего на душе у парня становилось тягостно.
        «Как-то на него не похоже,- заметил Саня.- Непривычная интонация. Лучше бы ворчал и обзывался, как раньше. Ему это больше идет».
        -Она будет плакать,- продолжил мудрый.- Выплачет целую реку слез. Пойдешь вверх по течению этой реки, найдешь ее.
        -Опять загадки? Кого «ее»?
        -И еще,- не слушая молодого человека, сказал старик,- тебе это не пригодится, но я скажу. Не закрывай глаза… Знаю, не сможешь, но хотя бы попробуй.
        Саня провел в доме Хуши еще один день, а потом ушел. Он направился в город.
        «Старик говорил, что я пришел из города,- рассуждал он.- Следовательно, там кто-то должен меня знать. Если никто меня не вспомнит, пойду дальше. Может, придется идти всю жизнь. Ну что ж, такая, значит, она, моя ветка».
        Он шел полдня. Впереди показались высокие дома, слева за деревьями журчала вода. Саня свернул с дороги и отправился на шум реки.
        «Река слез,- думал Саня, вышагивая по песочному берегу.- Быстрая, глубокая, такую одному не наплакать. А где та, которая нужна мне? Как ее найти?»
        На противоположном берегу плескались дети, громко что-то выкрикивали. Саня позавидовал их радости, ему тоже захотелось искупаться. Потрогал ногой воду и, решив, что она холодная, передумал.
        Зачерпнул рукой воды, попил с ладони. Она была пресной и сладковатой, на зубах заскрипел песок.
        Минуя песчаные пляжи, он еще какое-то время двигался вдоль реки. Джинсы закатаны до колен, связанные между собой кроссовки болтались на плече, теплый песок струился меж пальцев.
        «А вдруг так и выглядит счастье? Может, мудрый прав: не надо никого искать? Надо не замечать людей… Может, в незнании сила?»
        Река текла с севера, огибала город и уходила на юг. Впереди виднелся мост, к нему с обоих берегов тянулись ступени. Саня решил подняться по ним. С каждым шагом на мосту все отчетливее вырисовывалась одинокая человеческая фигура.
        «Девушка,- определил он позже.- Ух, какая фигура!- отметил, поднимаясь по ступеням.- Какое необычное, красивое лицо!» - любовался, ступая на мост.
        Лицо девушки бесспорно было красивым, но необычным показалось только потому, что с того дня, как потерял память, он видел только азиатских девушек, и то, что бывают другие, стало для него настоящим открытием.
        Девушка стояла, опустив голову, и смотрела на воду. Ветер колыхал платье, раздувал длинные черные волосы, сама же она оставалась неподвижна.
        «Наверное, так же развеваются волосы у богини ночи, когда она скачет на своей колеснице»,- подумал Саня.
        Пройдя совсем близко, он заметил слезы на ее щеках. Мысль о том, что это не его дело, пришла с опозданием, уже после того, как он остановился в нескольких шагах от «богини».
        -Посмотрите только, что вы наделали,- улыбаясь, произнес Саня.- Всю воду испортили. Вниз по течению уже и в колодцах она соленая.
        Девушка повернулась к молодому человеку. Лицо ее выразило крайнее удивление, глаза округлились.
        Такая реакция ему показалась странной, но он все равно сказал то, что задумал раньше.
        -Поверьте, он того не стоит. Он не стоит ни одной вашей слезинки. Покажите мне подлеца, я позову своих племянников, и мы его поколотим.
        Выражение удивления на лице «богини» сменила радость. Она шагнула к парню и взяла его за руки. Теперь она улыбалась, а он смотрел на нее удивленно.
        -Саня,- прошептала девушка, сделала еще один шаг, обвила его шею руками и прижалась головой к его груди.- Я нашла тебя… Нашла…
        Хуши сказал: «В любовном треугольнике лучшая позиция в центре, и главное не давать им скапливаться в одном углу»
        Была глубокая ночь, когда Рита и ее «бывший» добрались до Мандалая. Взяли такси и отправились в отель. Хотелось скорее принять ванну и лечь. Теперь, когда огромный путь позади, организм стал напоминать об усталости.
        Рита наблюдала, кто из пассажиров самолета отправится за ними, специально ходила быстро и подгоняла Вадима, чтобы вынудить преследователей прибавить шаг и тем себя выдать. Но люди с ее рейса как-то быстро растворились в толпе. Никто не бежал следом, отстали, большая часть отправилась за багажом. Только подъезжая к отелю, девушка заметила слежку. Специально попросила таксиста сделать лишний круг, чтобы проверить, последует ли за ними подозрительный белый микроавтобус. Когда подозрения подтвердились, Рита обрадовалась: появилась хоть какая-то определенность - враг себя выдал, осталось только найти способ его перехитрить.
        В отеле Вадим шутил по поводу двухместных номеров, но у Риты было плохое настроение, и одного ее взгляда хватило, чтобы заставить Вадима какое-то время держаться подальше.
        Не успела она привести себя в порядок, как Вадим все-таки постучался в ее номер. «Бывший» держал в руках бутылку вина и два бокала. В легком халатике, распаренная после ванной, девушка была особенно хороша. Вадим без приглашения двинулся через порог, но Рита остановила его рукой.
        -Не пустишь, что ли?- возмутился молодой человек, деланно удивляясь ткнувшейся в живот пятерне.- Пришел поговорить. Что, так и не выясним?
        -Весь день с тобой выясняли. Я устала, Вадим. Хочу спать.
        Молодой человек заглянул в комнату поверх головы девушки.
        -Что, не пришел твой писака?- Вадим привалился плечом к дверному косяку.- Знаешь, мне кажется, он тебя избегает. Боюсь, что у вас ничего не получится. Переживаю очень. Не сломала бы ты ему жизнь. Все эти женоподобные ботаники такие хрупкие, такие, как самодельные пепельницы из пивных банок. Ранимая публика. Выпьем?
        -Я не хочу, чтобы ты говорил о нем плохо.
        -Договорились,- придавая выражению лица насмешливо-серьезный вид, произнес Вадим. Поднял бутылку, посмотрел на этикетку.- Я принес отличное вино. Называется оно… называется… Каракули какие-то… Мои глубокие познания в мьянмском, наконец, пригодились. Тут написано: «Вино для тех, кто ищет любовь. Принимать после душа, желательно в халате цвета тянущегося к небу одуванчика». Ой, тут все про тебя, даже про цвет твоих глаз написано. Вот, слушай: «Для дам с глазами импортного дорогого чемодана, спрятанного ночью в стоге хризантем».- Вадим восхищенно мотнул головой.- Как сказано, а! Даже твой Ромео так не сможет. Ну что, пускаешь?
        Рита освободила проход.
        -Твои галантерейные образы меня поразили. Пущу, но через пять минут ты уйдешь.
        Вадим переложил бутылку в руку с бокалами, свободной затворил за собою дверь и как бы случайно провел по бедру девушки.
        -Аккуратней с граблями,- предупредила она.
        Он прошел в комнату, поставил бокалы на журнальный столик, откупорил бутылку.
        -Какие мы стали недотроги. А ведь обнимала, целовала, и тут р-р-раз…и все… и забудь. Ничего не было. Не было… Чисто бабские штучки: взяла и разлюбила.
        -Я тебе ничего не обещала и никогда не говорила, что люблю.
        -Не надо говорить, такое чувствовать надо. Я чувствовал.
        Вадим разлил вино, покрутил бокал в руках, сделал маленький глоток и уселся в кресло.
        -Значит, он не пришел.
        Рита затянула пояс на халате, села напротив, взяла свой бокал.
        Рита освободила проход.
        -Твои галантерейные образы меня поразили. Пущу, но через пять минут ты уйдешь.
        -И не придет,- продолжил Вадим.- Ты ему не нужна.- Взгляд Вадима пустился в короткое путешествие от ног до лица девушки, с небольшой транзитной остановкой в районе груди.- Хорошо выглядишь. Халатик в тему. М-да… Таким, как он, Ритуля, нужна любовь на расстоянии. Ему даже быть рядом с тобой не надо, ему от одной мысли, что вам придется в одной комнате больше часа сидеть и говорить о чем-то, дурно становится. О чем будете говорить? Обсуждать его незавидные перспективы, поговорите о бедности, о болезнях, о жестких спинках трамвайных сидений? Он расскажет тебе что-нибудь про инфузорию туфельку и вернется к ценам на съемное жилье. Ну, на три минуты тебя хватит, а потом?.. А мы с тобой… Я вот подумал: то, что было у меня с Таей, нельзя назвать изменой. Этому больше подходит слово недоразумение. Но с другой стороны, может и хорошо, что ты узнала. Пойми, я долго терпеть не буду, быстро подберут - сама видела. Просто мне лишь бы кто не нужен. Мне ты нужна. А ему…- он покачал головой.- А он тебе устроит! Будет в дом каждый день хороводы новых водить, не стесняясь… Да-да, ботан-ботаном, а…- не закончив
фразу, он многозначительно поднял палец.- Такие, как он, не умеют испытывать настоящих чувств: земной, истинной тяги к женщине. Ты ему оттуда, с Плутона, помаши, и он будет счастлив. Ты ему не нужна. Да он тебя уже забыл! Кто ты для него - эпизодик, симпатичная открытка. Покрылась пылью на тумбочке, и в мусорное ведро… Я-то его знаю, насквозь вижу. А ты о нем ничего, ничегошеньки! Ты вот не знаешь, а мне рассказывали, что у него преступные наклонности. И не ухмыляйся! Ты гостей в дом позовешь, а он у них по карманам шарить будет. Я тебе говорю!.. И еще!..
        -Все!- остановила его Рита.- Опять ахинею понес: не узнает меня, обворует, баб хороводами… Выметайся из моего номера!- девушка поднялась с кресла.- Давай-давай…
        -Что, вот так выгонишь?- сопротивлялся Вадим.- Но мы даже не обсудили…
        -Все обсудили, вставай.
        -Так, что завтра? Он не пришел… Завтра летим домой?
        Рита наклонилась к молодому человеку и прошептала в ухо:
        -Он и не должен был сюда прийти. Мы расстались в другом месте. Это далеко. Туда я отправляюсь завтра.
        -Куда это?
        -Я не скажу, хорошо. Его ищут и за мной следят. Сначала убегу от них, а потом…
        -Украл, наверное, что-то?- прорычал Вадим, поднимаясь.- Втянул тебя, а я предупреждал… Это цветочки… Он тебе еще… Вот такими слезами будешь рыдать! Вот такими!
        -Давай-давай,- поторопила Вадима Рита, подталкивая к двери.- Хорошо, что у тебя пальцы больше не растягиваются, а то почти испугалась.
        Молодой человек забрал бутылку и направился к выходу.
        -Возьмешь меня с собой!- потребовал, оглянувшись.- Слышала? Возьмешь с собой. Обещай, а то не уйду.
        Девушка уперлась ему в спину кулаками.
        -Топай.
        -Обещай, что одна не уйдешь, или я останусь.
        -Хорошо,- сдалась она.- Узнай, как отсюда можно незаметно улизнуть. Через четыре часа выдвигаемся.
        -Как через четыре?- возмутился гость.- А спать?
        -Там тоже есть отель, там выспишься. Так!- остановила его.- Рот на замке. Узнай про черный ход, или как у них это называется… и к себе в номер. Понял? Больше ни с кем…
        Похоже, тот, следивший за Ритой, знал про все выходы из отеля. У Риты в планах было удрать из города на общественном транспорте, но как только автобус отъехал от остановки, за ним двинулись два стареньких «ниссана». Пришлось побегать по городу. Рита специально выбирала места скопления народа: торговые центры, парки аттракционов… Во что бы то ни стало надо было слиться с толпой. Но сколько ни путала след, все казалось бесполезным: в каждом встречном ей виделся преследователь. Вадим мешал ужасно, постоянно привлекая к себе внимание окружающих. В то, что за ними следят, он не верил. Купил где-то по пути черные очки и синий игрушечный пистолет. Прикладывал палец к уху и громко говорил: «Третий, я десятый. У нас чисто. Веду объект к цели. Огурец обезвредили. Как меня понял, третий? Ананасов нет. Повторяю, ананасов нет. Готовьте вертолеты…»
        Рита злилась, требовала, чтобы прекратил. Вадим соглашался, но как только впереди вырисовывалась толпа, выхватывал паспорт и начинал кричать: «Мы российские шпионы и требуем уважения! Пропустите, за нами гонятся лейбористы и белоарабы!»
        Взяв напрокат гидроцикл, Рита с Вадимом отъехали километров пять, причалили у парка и пересели на такси, заказанное заранее. Выехали из города, пряча головы, прижимаясь лицами к коленям.
        Вечером того же дня беглецы добрались до известного Рите отеля. Именно из него три дня назад вышел Саня, чтобы купить ей цветы, и больше не вернулся. Впрочем, то, что не вернулся, она поняла только, когда зашла в его номер. «Зашла», не совсем то слово. В номер она попала, перелезая через балкон соседнего, снятого сразу по приезду.
        Здесь ничего не изменилось: вот старая одежда Сани, а вот халат, что он надел после ванной, а вот шахматы, которые он попросил внизу у бармена. Попросил и не вернул. Книга, детектив, который они читали и который Рита очень ругала. А вот кейс, полный денег, и в одном из кармашков маленькая блестящая флэшка.
        «Когда найду Саню, пусть сам решает, что со всем этим делать. И Кастро, наверное, тоже должен решить. И я. Мы все имеем право голоса. Но мне этого права не надо. Я сделаю так, как захочет Саня. Мой голос у него, значит, решать все равно ему. Только почему же ты не вернулся, Саша? Родной мой человек! Что же с тобой случилось? Ты ведь живой! Я чувствую. Почему ты все оставил? Ты в больнице? Нет, тебе не настолько плохо. Поймали? Тогда почему не пришли сюда? Они бы быстро узнали, куда идти. Они это умеют. Сашенька, чувствую, ты рядом, где-то совсем близко. Подскажи мне, милый…»
        Рита долго не выходила из номера. Она приняла ванну, в которой совсем недавно лежал он, надела его халат. Она всматривалась в зеркало, надеясь уловить в нем сохранившееся отражение любимого.
        Вернулась к себе так же через балкон, кинула кейс под диван и отправилась на поиски злосчастного дерева, под которым их угораздило так не вовремя оказаться. Не нашла. Только к обеду следующего дня добралась до места, откуда потом каждое утро будет начинать свои поиски. Перечитала прессу за последние три дня, обошла больницы, отели, заходила в дома, расположенные неподалеку от места, куда ударила молния. Надеялась, что хоть кто-то что-то видел, слышал. Ждала любой подсказки.
        «В город многие приходят,- говорили ей.- Раненого могли подобрать и забрать к себе. Здесь сто деревень в округе. Тут живут индусы, почти все работают в городе. Северней живут китайцы, ближе к нам земледельцы, дальше, у самого моря, рыбаки».
        Девушке рассказали про старого китайца, несколько дней назад тащившего на себе раненого мужчину. Рита стала спрашивать у торговцев. Торговка рыбой, пожилая женщина, с сильно выпирающими верхними зубами, рассказала о том, что человек, похожий по описанию, недавно появился в их деревне. «Но это сын мудрого Хуши,- говорила она.- За три дня из грудного малыша он превратился в мужчину. Я видела его пеленки. Муж рассказывал: руки и ноги мальчика росли у него на глазах. Так быстро, что одежда рвалась. В нем было слишком много жизни. Чтобы за день не постарел, мудрый Хуши ослабил его змеиным ядом и крысиными лапками. Мой сын ловил ему крыс»,- подытожила она с гордостью.
        На следующий день Рита отправилась в деревню мудрого Хуши. Старик не пустил ее во двор, сказал, что никакого Сани не знает.
        -У меня год гостит племянник, но сейчас его нет,- сказал старик.- По четным дням он работает в городе: чинит часы. Если хочешь найти его, зайди на главной улице в лавку Магараджа, он расскажет, как найти кривоногого европейца, так называют моего племянника,- улыбаясь, пояснял он.
        -Мой не кривоногий,- возразила Рита.- А мне рассказывали, у вас родился сын. А еще я знаю, что Саню нес какой-то китаец.
        -Китайцев много. Очень много,- качал головой Хуши.
        В это время по улице шел местный сумасшедший. Парень потерял рассудок еще в детстве, когда его унесло на три дня в море на самодельном плотике.
        -А вот и мой сын,- старик показал на сумасшедшего, позвал: - Вей!
        Юноша подошел, мудрый схватил его за руку. Парень хотел вырваться, но старик схватил его за ухо другой рукой.- Где шляешься?! Признавайся, что ты сделал этой женщине?! Почему она ищет тебя?!
        -А-а-а-а… Ууу…- жалобно завыл сумасшедший.
        -Не бейте! Не бейте его,- взмолилась девушка.- Это не он. Я же вижу, что это не он.
        -Не знаю,- ворчал старик.- Но если он будет приходить к вам, зовите меня.- Он откланялся и погнал беднягу пинками в дом.- Я сделал ему полезную настойку. Не хотите зайти в дом? Я сварю ему еще, а этой он поделится.
        -Нет, спасибо,- отказалась Рита.
        «Как все запутано,- думала она, провожая взглядом старика и безумца.- Как дико. Похоже, дед действительно отпаивает мальчика настойкой из крысиных лапок».
        Девушка ушла. Старик, выглядывая из-за угла, прищурившись, долго провожал ее взглядом. Сумасшедший мальчик сидел у его ног, подняв вверх лицо, и корчил солнцу рожицы.
        Хуши сказал: «Возле дома я нарисовал круг и ходил по нему. Я потратил на это весь день, чтобы как другие не потратить на это жизнь»
        Рита не прекращала поисков. Она уходила ранним утром и возвращалась под вечер. Вадим ей не помогал. За четыре дня, что они провели в отеле, он успел перезнакомиться со всеми гостями и прислугой. Как первые, так и вторые не были в восторге от приставучего русского, увлекающегося спиртным и скупым на чаевые. Таким же был его новый знакомый Николай, приехавший сюда вместе с женой Тамарой днем раньше. Вадим с этой парой быстро нашел общий язык, и они все дни напролет пили, играли в карты и ругали местных.
        Николай здесь был не впервые. К нему было особое отношение. Перед этим толстяком заискивали горничные, менеджеры отеля и отдыхающие независимо от возраста, статуса и годового дохода. «Богат, как арабский шейх,- говорили про него, и всегда добавляли: - Скуп, как бомбейские сутенеры». Единственное, на что не жалел денег богач из России, это на украшения для своей жены. Тамара была увешана драгоценными камнями, как новогодняя елка игрушками.
        «Это надежнее любого банка. Бойтесь эту женщину. Драгоценности и то, к чему они подцеплены, мое самое выгодное приобретение»,- часто повторял Николай.
        Он был пресыщен жизнью. Бизнес катился по накатанной колее, и все свое время он тратил на поиск новых ощущений.
        Вечерело, новые знакомые сидели на краю бассейна, опустив ноги в воду. Между ними стояла бутылка водки, две рюмки, солонка и тарелка с нарезанными помидорами. В руках у них было по удочке. В воде темнели спины огромных тупомордых рыб.
        -… а слабо прыгнуть с парашютом, победить в гонках, в какой-нибудь «Формуле-1»?- спросил Вадим, поднял свою рюмку и, не предлагая соседу, выпил, закусив помидором.
        -Было,- равнодушно ответил Николай.
        -Казино и ставка миллион?- предложил Вадим.
        -Ааа…- скривив лицо, вяло отмахнулся толстяк.
        Вадим снова наполнил свою рюмку, опрокинул в рот, крякнул, но закусывать не стал.
        -Наркотики не пробовал?
        Лицо Николая опять скривилось, он фыркнул и высунул на секунду широкий белесый язык.
        Вадим отложил удочку в сторону.
        -Не клюет ни черта! Может, им хлеб не нравится? Может, прикормить? Давай скажем, чтобы жмыха подсолнечника принесли.
        -Где они тебе сейчас найдут макуху? Они рыбу живую три часа везли.
        В руках у них было по удочке. В воде темнели спины огромных тупомордых рыб.
        Кормят ее в этих ресторанах мутью всякой, вот она потом хлеб жрать не хочет. А нормальная рыба должна ловиться на хлеб. Правильно Тамарка говорила - дурная идея, только бассейн загадили.
        Вадим налил еще.
        -Куда в тебя лезет?..- спросил толстяк.- Молодость…- ответил сам себе с завистью.- Я в твои годы, бывало, как засяду с батей… По литрушке выкушивали.
        Вадим ударил пяткой по воде. Черные тени метнулись в стороны, блеснули чешуйки.
        -А давай динамитом оглушим,- предложил и засмеялся собственной шутке.- Хе-хе… Р-рыб,- он икнул,- рыбнадзор не оштрафует?
        Николай усмехнулся, но скорее своим мыслям, чем шутке собутыльника.
        -А знаешь, что меня цепляет до сих пор?.. Я как-то видел казнь на электрическом стуле… Вот там было на что посмотреть.- Глаза его оживились, он отложил удилище и, возбужденно жестикулируя, стал рассказывать.- Сильное ощущение, особенно поначалу… Но вошел во вкус и понял - не то. Криков, эмоций надо, понимаешь?! Чтоб по-настоящему, чтоб заиграло! Я загодя покупал места. За год не пропустил ни одной казни. Мне надо было видеть их глаза. Глаза, понимаешь? Нет, не поймешь. Это надо пережить, почувствовать. Слышал, как визжит свинья, когда ее режут? Воткнули нож в сердце - уже не то! Когда сталь только заносят, вот этот момент, когда она смотрит и понимает. Ужас! Прекрасно!- Он налил себе водки, выпил, зачерпнул из бассейна, запил.- Но… и это приелось. А вот когда человек… Одно мгновение… Все вместе - надежда, радость, отчаяние… смерть… и рев толпы… и… и все. И больше ничего не надо. Вот, то чего я жду… из-за чего приезжаю сюда каждые полгода. Гладиаторские бои!
        Вадим не слушал. За последние четверть минуты заметно опьянел. Он достал из кармана мякиш хлеба и со словами «рыбка-рыбка, кис-кис-кис…» принялся крошить его себе под ноги.
        -Тут сейчас миллионеров больше, чем в Лас-Вегасе!- все так же возбужденно продолжал Николай.- Люди устали от пресных развлечений. Посмотри на них, чем живут эти китаёзы и индусы. Туризмом, мой пьяный друг. И это дурачье лезет сюда, словно на «русских горках» дома не могут покататься! Хе-хе… Сколько тут крутится денег… Ууу!!! Удочку утопил. Не надо, оставь… Не лезь, не лезь туда! Сам утонешь.- Он взял бутылку, занес над головой и швырнул в бассейн, туда же бросил свою удочку.- Все! Хватит! Не будет рыбалки. Хочу на Волгу! На матушку Волгу!
        Окосевший Вадим поднялся, помог встать Николаю.
        -Ка-акие, ка-акие бои?- переспросил.
        -Гладиаторские,- цепляясь за торс друга, произнес миллионер. Его тоже заметно развезло от последней рюмки.- Пятьдесят тысяч евро входной. С Тамаркой получилась сотня. Ты только не говори ей, что там все по-настоящему. В прошлый раз приезжали, говорит: «Какие хорошие актеры!» Ну, я не стал разубеждать… Хе-хе… Пошли со мной, друг. Я же без тебя жить не смогу.- Он обнял Вадима и поцеловал в щеку.- Я заплачу. Тамарку сплавим. Там баб будет!.. Водяры!.. Оргии будут… Все как в древнем Риме… Да-а… Пойдешь?
        -Не-е, не пойду…
        -Почему?
        -Не-е…
        -Ну почему?
        -Не-е… Отец узнает… из дома выгонит… У меня второе юридическое… Скажет, ты че?- Вадим покрутил пальцем у виска.- Не-е…
        -Ну почему?..- он глянул куда-то в сторону.- О! Твоя пришла. Рита! Риточка! Ритусичка!
        Вадим оглянулся, покачиваясь на нетвердых ногах, помахал кистью.
        -Наша Герда ищет своего Кая! Не нашла?! А-я-яй!.. В поисках капитана Гранта! Найти и обезвредить!- с трудом сохраняя равновесие, опустился на одно колено, перелил остатки водки из одной рюмки в другую, поднялся.
        -Я хочу выпить за любовь!- он посмотрел на рюмку.- Ха-ха… Остатки… Остатки… Выпьем за остатки.
        Рита подошла к шатающимся друзьям. Николай, чтобы не упасть, держался за плечо Вадима. Девушка забрала у бывшего жениха рюмку, глянула в бассейн.
        -Что вы тут натворили? Николай, на вас же смотрят другие, смеются над вами. Потом русские приезжают, на них пальцем тычут. А как Тамарке за тебя стыдно… Ее хоть пожалей.
        -А чего ей стыдно? Не бедствуем.
        -Вы ночью выкопали пальмы и посадили корнями вверх. Тамара разбудила меня и плакала. Говорит: «Эти идиоты думают, что это смешно».
        Друзья захихикали.
        -Ритусичка,- Николай отпустил Вадима и, найдя новую опору, обнял девушку за талию.- Скучно очень. Ты уходишь утром, приходишь поздно. Я скучаю по тебе. Мне плохо. Тамарке плохо. Вадим страдает.
        -А мне плевать!- подал голос Вадим.
        Николай отмахнулся.
        -Да заткнись ты, пьяница. Он оказывает на меня пагубное влияние. Мне не хватает общения с человеком чистой души. Рита, не уходи. Тот, кого ты ищешь, не пара нам. Черный, как его, раб не должен лезть в постель к белой хозяйке. Это нарушает н-нравственные… законы.
        -Понятно.- Рита кивнула в сторону Вадима.- Этого наслушался.
        -Почему? Я сам догадался.
        -Идите, проспитесь. Вы ужасно выглядите. Держись за меня и пошли. Вам надо поесть что-нибудь.
        Николай обнял ее за плечо и пошел рядом, почему-то прихрамывая. По дороге он на что-то жаловался, а потом и вовсе расплакался.
        -Только тебе есть дело, ел я сегодня или не ел. Сдохну с голоду, никто и не заметит. Как одинок я, как печально мне жить на свете, Риточка. Болит у меня все внутри, разрывается от одиночества. Никому меня не жалко. Сколько таланта, сколько света еще есть во мне. Кто отворит эту заслонку, кто явит миру это тепло? Рита, будь моей женой.
        -А Тамарка?
        -Ааа… Тамарка - я забыл. Знаешь, что я хочу? Хочу подарить тебе слона. Сегодня чуть не купил. Правда! По городу вели. Верблюдов не хочу. А слон хороший. С порванным ухом. Говорили, двух людей в цирке затоптал. Сила! Да!
        -Сила-сила.
        -А ты своего Кая так и не нашла?- прыгал он с темы на тему.
        -Найду,- устало выдохнула Рита.- Он близко. Я чувствую, он где-то совсем близко. Не знаю, что могло случиться. Сплю в сутки часа два, больше не могу. Все время думаю о нем. Ночью встаю, ищу. Утром ищу, вечером брожу, всех расспрашиваю. Как думаешь, а он меня ищет?
        Остановились. Николай, тяжело дыша, провел рукой по лбу, как бы вытирая пот, но пота не было.
        -Хороший слон. Если бы не ухо, то… Представь, просыпаешься, а под окном слон. Духами благоухает, на спине ковер красный, ноги цветами оплетены. И не можешь поверить глазам, испытываешь неповторимое наслаждение, когда понимаешь, что он твой. Э-эх… чуть не купил. Если бы не ухо… Ну зачем, думаю, ей слон с порванным ухом. Скажут, дефективный. Вместо того чтобы завидовать, смеяться станут.
        Рита провела Николая до второго этажа. Возле номера опять остановились, он стал гладить ее руки, целовать в плечо: «Будь моей, я куплю тебе виллу и буду платить по тридцать миллионов за каждого ребенка, которого ты мне родишь».
        Рита постучала в дверь номера. Тамара открыла. На вид ей было лет тридцать пять. Ее приятное, но слишком худое лицо казалось измученным бесконечными диетами. Фигуре тоже не помешал бы лишний десяток килограммов. Видать, она только проснулась, потому что зевала, таращила со сна глаза и прикрывала обнаженное тело простыней.
        -Голая,- Николай показал Рите на жену.- Не может спать в одежде. Меня, как мужа, все устраивает, но есть минусы…
        -Проходи, трепло,- раздраженно сказала Тамара, втаскивая супруга в номер.- Рита, зайдешь?
        -Нет, устала,- ответила девушка.- Он мне за ночь любви виллу предлагал. Вот я и думаю теперь. На всякий случай пойду мебель в зал присмотрю. Напомни ему утром, а то ведь забудет все, отнекиваться начнет.
        Женщина усмехнулась, повернулась к мужу и дала сильный подзатыльник.
        -Свинья!
        Николай бросил недовольный взгляд на Риту и развел руками.
        -Ну зачем ты? Теперь все. Теперь ничего не получится.
        -Хряк ужратый,- прошипела Тамара.- Богатый очень?! Дома раздаешь?!
        -Врет она все… врет…- направляясь в ванную, отнекивался Николай.
        Рита с Тамарой перемигнулись, попрощались, и девушка направилась к себе.
        Дверь в номере, который раньше снимал Саня, оказалась открытой. Девушка заглянула внутрь, встретилась глазами с горничной.
        -Что, так и не пришел съемщик?
        Горничная отрицательно покачала головой.
        -Ломали дверь?- спросила Рита.
        -Зачем, у нас запасные ключи.
        -А что будете делать с его вещами? Отдадите, когда вернется?
        -Думаю, он не вернется,- ответила горничная.- Год назад у жильца из этого номера случился инфаркт. А еще раньше, когда я еще не работала в отеле, здесь женщина повесилась. Плохой номер.
        Рита тяжело вздохнула, губы у нее задрожали, на глаза навернулись слезы.
        -Он вернется. Не убирайте далеко его вещи. Он скоро вернется.
        Она еще раз окинула взглядом комнату и притворила за собой дверь.
        Сегодня она не пошла под душ, как всегда. Не снимая туфель, девушка легла на постель и больше часа пролежала, уставившись в потолок. Лицо ее не выражало никаких эмоций, а слезы, катившиеся по щекам, казались чужими.
        «Сколько надо ждать? День, два, неделю, месяц, год? А если его нет в живых? Если я больше никогда его не увижу? А то, что я чувствую, все, что видится мне, окажется помутнением? Возможно, из-за перенесенной болезни и усталости я тронулась умом, вот и мерещится разное… Сумасшедший ведь не знает, что он сумасшедший… Нет, я не сумасшедшая!.. Саня бежал. В него попала молния и… Нет, он не умер! Может, кто-то его нашел? Но ведь он не вернулся… Значит, он погиб… Значит, все… Нет моего Сани!- девушка закрыла лицо руками, перевернулась на живот и зарыдала в голос.- Как можно верить, надеяться, если нет ничего?! Господи, дай мне хоть какой-нибудь знак! Подари мне лучик надежды! Пусть я не увижу его больше, но пусть он будет живой. Я буду ждать долго, я могу ждать вечно, но мне нужна надежда, маленький луч. А иначе жизнь теряет для меня всякий смысл. Никого до него я так не хотела и не захочу никогда… Вот так, по-настоящему никогда и никого…- Она задумалась, словно проверяя саму себя на искренность, и через секунду повторила: - Никого».
        Хуши сказал: «Раньше, доказывая любовь, прыгали с моста. Теперь зовут в загс. Последствия непредсказуемы, часто трагичны»
        За окном светало, когда Рита снова отправилась на поиски. Она добралась до окраины города и оказалась на берегу реки, через которую был перекинут мост. Девушка поднялась на мост, перешла реку и вскоре дошла до какого-то поселка. Потом она оказалась в лесу. Поблудив по нему больше часа, совсем выбилась из сил. Наконец, вышла на грунтовую дорогу и по ней отправилась в обратный путь.
        Солнце уже закатилось за горизонт, в небе загорались первые звезды, когда Рита вновь оказалась на мосту. Она остановилась и стала смотреть вслед скользящим по фарватеру реки лодкам. Длинной вереницей они тянулись одна за другой и исчезали за поворотом, скрытые высокими деревьями. «Все проходит,- думала Рита,- и ничего нельзя вернуть».
        Она больше не смотрела вдаль, а устремила взгляд куда-то вниз, будто желая пробиться сквозь толщу воды, закипающей водоворотами. Ей казалось, что лежащие где-то там внизу, на глубине, огромные валуны пытаются сдержать само течение жизни. Погруженная в раздумья, Рита ничего вокруг себя не замечала и так же не заметила того, кого искала. Если бы не слеза, сорвавшаяся с ее ресниц, так бы и случилось. Он бы прошел мимо…
        Он остановился рядом. Его левая рука легла на перила, почти касаясь ее руки. Он разглядывал профиль девушки. Ее лицо было ему незнакомо. Он был почти уверен, что никогда не видел его раньше, потому что такое лицо нельзя забыть.
        -Посмотрите только, что вы наделали,- сказал парень.- Всю воду испортили, внизу по течению уже и в колодцах соленая.
        «Его голос! Это был его голос!!!- Рита не могла поверить своим ушам.- Неужели это правда?» Боясь разочароваться, она заставила себя поднять голову и повернуться на голос и только сейчас заметила, что рядом кто-то стоит. Ее словно с головы до ног окатили холодной водой. Легкие до краев наполнились воздухом и, казалось, вот-вот взорвутся. Это был он. Это был ее Саня. Он что-то говорил, но девушка не слышала, а если и слышала, то не понимала услышанного. Она шагнула к любимому, обвила его шею руками и прижалась к его груди. Время остановилось… Время иногда останавливается.
        Кажется, прошло секунд десять, но так только кажется. Просто никто не заметил, что земля тысячу раз успела обернуться вокруг солнца, а когда стала сбавлять скорость, от торможения слегка колыхнулись листочки на кустах и деревьях. Ветерок разогнал тучки, на небе появился ломтик полумесяца и расплескал свое отражение в реке.
        -Я нашла тебя,- прошептала Рита, поднимая лицо. Ее ладонь легла на его затылок, губы прикоснулись к его губам.
        Он не ответил на поцелуй, словно чего-то боялся. Но Рита не сдавалась, и его губы разомкнулись.
        Поцелуй был долгим, и чем дольше он длился, тем сильнее они сжимали друг друга в объятьях.
        Эта встреча виделась Рите в мечтах. Долгожданная, выстраданная, она должна была быть только такой: полной нежности и любви. Девушка слегка откинулась назад, счастливыми глазами разглядывая лицо молодого человека.
        -Ищу тебя целую вечность. Где ты был так долго?
        Смысл сказанного еще не достиг сознания Сани.
        Все казалось не реальным. Рита улыбалась, и от этих губ и смеющихся глаз в голове у парня словно что-то заклинивало. Он ничегошеньки не понимал, но ему было неописуемо хорошо. Он чувствовал, что что-то происходит, что-то хорошее, правильное, очень нужное. Казалось, наконец нашел то, что давно потерял. Не знал, что потерял, и вдруг нашел. Секунду назад жил без этого и, может, прожил бы еще сто лет, но забери это теперь - упадет замертво.
        -Ты моя жена?- спросил с волнением и надеждой в голосе, заглядывая ей в глаза.
        Это был он. Это был ее Саня. Он что-то говорил, но девушка не слышала, а если и слышала, то не понимала услышанного.
        Рита снова прижалась к его груди, усмехнулась.
        -Да вроде пока нет…
        -Но ты целуешь меня…- удивился парень.
        -Целую, потому что хочется,- ответила она.
        Саня перестал улыбаться, спросил ревниво.
        -Ты целуешь всех, кого хочется?
        -Ага,- игриво, явно дразня, ответила девушка, еще крепче прижимаясь к нему.
        Молодой человек нахмурился.
        -Ты меня знаешь?
        Рита снова взглянула на Саню, засмеялась во весь голос, веселясь напускной серьезности любимого и даже не подозревая, что он спрашивает всерьез, решила подыграть.
        -В первый раз вижу.
        Ее настроение передалось Сане, и он опять улыбался.
        -Ты странная… Сначала показалась чужой, а теперь такой близкой… Между нами однозначно есть связь. Иначе, почему так бьется сердце? Если не в этой, то в прошлой жизни мы точно были мужем и женой… Или любовниками… Чудная, странная, милая, как тебя зовут?
        -Клеопатра,- сверкнув глазами, ответила она.
        -А я Саня.
        -Не-е-ет,- возразила Рита, поглаживая волосы на его затылке,- ты Марк Антоний.
        -Марк Антоний?
        -Да. Мы поднимем Египет на войну с Римом, но проиграем и погибнем. Хочешь?- не дожидаясь ответа, поцеловала его в губы.- Милый мой император, где ты был так долго? Я как в себя пришла, сразу сюда. С отцом поругалась, со всеми поругалась. Видела Кастро, он мне помог билет купить. За нами следили. По Мандалаю сутки моталась. Приехали - сразу тебя искать. День, три, пять…Плачу, не знаю, что делать… Ужас! А ты эгоист.- Она ущипнула его за руку.
        -Оу!!!
        -Ты что, не знал, что я буду тебя искать?- Рита отступила, уперев руки в бока, сделала вид, что сердится.- Говори, эгоист, где был так долго?!
        Саня ничего не понял из последних слов Клеопатры. Очевидным было только то, что эта девушка его знает и ищет целых пять дней! Не оглядываясь, он махнул рукой в сторону, куда убегала река, и сказал:
        -Я жил в рыбацком поселке. Меня ударило молнией, обожгло руки и ноги. Два дня не мог ходить, но потом быстро выздоровел. Мудрый удивлялся, говорил, заживает как на собаке.
        Рита взяла его руки в свои, поцеловала ладони и прижала к своим щекам.- Бедненький мой! Я так переживала за тебя. Я ходила в тот поселок. Я обошла всю округу. Я боялась, что тебя больше нет. Я бы не пережила… Ты мне признался, и я тебе скажу. Все, что я говорила потом, когда мы убегали - неправда. Я очень тебя люблю. Очень! Все время думаю о тебе. Мне очень плохо без тебя, милый. Люблю, слышишь? А ты? Скажи мне…
        Саня снова обнял ее, поцеловал в щеку, посмотрел в глаза.
        -Я чувствую это. Мне хочется смотреть на тебя, держать за руку. Хочу, чтобы ты была рядом, чтобы всегда улыбалась мне, так, как сейчас. Если это не любовь, то что тогда любовь? Вот только, понимаешь, Клеопатра, я ничего не помню… Детство помню… И больше ничего. Со мной что-то случилось…
        Рита опустила взгляд.
        -Как ты меня назвал?- спросила не своим голосом.
        -Клеопатра.
        -Меня Ритой зовут,- прошептала, глядя в сторону.
        -Рита?! Какое красивое имя! Ри-та… Ты только не расстраивайся. Я вспоминаю понемногу. Вчера вспомнил свой двор. Я видел людей, вот как тебя сейчас. Мне лет двенадцать. Стою на балконе, смотрю на соседскую девочку: она развешивает белье во дворе. Девочку зовут Элла. У нее длинные светлые волосы и голубые глаза… А рядом с ней…
        -А у меня темные волосы!- перебила Рита.
        -Что?
        -Ты ведь не шутишь сейчас, нет?- она больше не улыбалась. Глядя ему в глаза, она еле заметно стала отстраняться от него.
        -Ты расстроилась. Я вижу,- не выпуская девушку из объятий, сказал Саня.- Не хочу, чтобы ты сердилась или была грустной. Ты видишь, я начинаю вспоминать. Пусть это какие-то мелочи, незначительные подробности…
        -Да… даже мелочи, а меня?.. Меня почему не помнишь?! Крашеную соседку вспомнил, а как же я?! Как ты можешь меня любить, если даже не знаешь, кто я? А если бы вместо меня к тебе сейчас подошла другая, повисла у тебя на шее, стала целовать, ты бы ей ответил тем же? Ответил? Говори! Любой другой женщине ты так же признавался бы в любви, как и мне сейчас, да?
        -Ты сейчас расплачешься, а я этого не хочу.
        -Говори!- требовала Рита.
        -Не думаю, что к кому-то другому испытывал бы те же чувства…
        -Не думаешь?
        Саня замолчал и отвел взгляд, не зная, что сказать. В одном он был уверен, что не врет и не будет. Ей - никогда!
        -Я не знаю…- тихо, едва шевеля губами, произнес он.
        Девушка освободилась из его объятий, сделала шаг назад, а затем подошла к перилам и снова уставилась на воду. Сане показалось, что река зашумела сильнее.
        -Слышишь, как бьются о камни волны?- тихо промолвил он.- В плеске воды можно прочесть зашифрованное послание вселенной…
        Он встал рядом, накрыл своей ладонью ее руку. Рита ткнулась лбом в его плечо.
        -Такой же романтик… Ничего не изменилось… Вот только теперь ты меня больше не любишь.
        -Не помню - не значит, что не люблю.
        -Нет.- Она покачала головой, хлюпнула носом.
        -Знаешь, что я сейчас чувствую?- Саня взял ее ладонь и приложил к своей груди.- Если ты сейчас заплачешь, я… я жить не буду.
        -Ничего ты не помнишь… Ничего не чувствуешь…- промолвила и отвернулась.
        Он выпустил ее руку, в одно мгновение вскарабкался на перила и поднялся во весь рост, с трудом сохраняя равновесие на разгулявшемся ветру.
        Рита не сразу поняла, что произошло, но когда развернулась и увидела балансирующего на перилах Саню, закричала:
        -Ты сумасшедший! Дай мне руку! Упадешь! Руку дай!- она попробовала схватить его за руку, но Саня успел ее отдернуть.- Теперь веришь?- с вызовом спросил он.
        -Слезай! Слезай сейчас же!- сердито потребовала Рита.
        -Веришь?!
        -Убью тебя!- в сердцах крикнула девушка и снова попробовала ухватиться за него. Саня отстранился, но на этот раз потерял равновесие.
        -Аа-а-а-а!..- через секунду раскатистым эхом понесся громкий, долго не стихающий крик.
        Саня вовсе не хотел прыгать, доказывая свои чувства. Он собирался ограничиться лишь стоянием на перилах, но они оказались ветхими и обломились под его весом. Он только и успел, что удивленно взглянуть на Риту, и, размахивая руками, будто пытаясь взлететь, скрылся в темноте. Рита услышала, как его тело ударилось о воду, и кинулась к ступенькам.
        Она помчалась по тропинке вниз, продираясь сквозь колючий кустарник, не замечая, что он ранит в кровь ее руки и ноги. Корявая ветка ухватила ее за платье, словно не пуская к Сане, она с силой потянула и вырвала большой треугольный лоскут. В темноте замелькали ее белые ноги. Выскочив на берег, девушка сбросила туфли, застревающие каблуками в песке, и помчалась вдоль стремительного потока.
        Саня, кружась в водоворотах едва заметной черной точкой, то приближался, то удалялся от берега.
        -Саша! Сашенька!- звала перепуганная девушка.- Плыви сюда! Плыви на мой голос! Саша!
        И он пытался, Рита видела, как Саня борется с течением.
        Она пожалела, что разулась. Мелкие острые камни втыкались в пятки, причиняя нестерпимую боль. А тут еще ударилась мизинцем о торчащую из песка палку, не устояла на ногах, упала лицом на ракушки и сильно оцарапала щеку. Появившаяся в ногах дрожь передалась всему телу, сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Но она поднялась и бросилась в бурлящий поток. Русло оказалось неожиданно глубоководным. Быстрое течение подхватило девушку и увлекло за собой.
        -Саша!- с трудом сопротивляясь бешеному потоку, звала Рита.
        Саня выплыл на поверхность, только когда его ноги коснулись дна. Услышав зов девушки, он, не раздумывая, бросился ей на помощь.
        Минуты через три она уже в панике цеплялась за его руки и карабкалась на плечи. Захлебываясь, он разжимал ее скрюченные пальцы, выныривал, хватал ртом воздух, но Рита снова оказывалась сверху. Наконец, ему удалось схватить ее за волосы. Перевернув девушку на спину, он из последних сил одной рукой погреб к берегу.
        На излучине реки Сане удалось зацепиться за свисающую над водой ветку. Он выбрался из бурлящего потока и вытащил за собой Риту. Наконец-то под ногами снова был песок. Сделав несколько шагов с драгоценной ношей на руках, он рухнул на колени. Здесь, на мелководье, вода была чистая и теплая…
        Рита все еще крепко обвивала его шею. Он ощущал мелкую дрожь ее тела, чувствовал ее тепло. Какое-то время они смотрели друг на друга, судорожно дыша. Усталость вдруг сменилась возбуждением. Он хотел поцеловать ее в губы, но ему не хватило смелости. И тогда он лишь коснулся губами ее шеи. Рита задрожала еще сильнее.
        -Ну что,- сглотнув, спросил Саня.- Теперь веришь?
        -Сумасшедший,- прошептала она, почти касаясь его губ, и добавила: - Теперь верю.
        -Если не любишь,- прошептал Саня,- мне незачем жить.
        -Люблю,- не раздумывая, ответила она.
        Они снова поцеловались, так же волнительно и нежно, как недавно на мосту. Только в этом поцелуе было больше смелости, больше страсти. С каждой секундой, с каждым порывистым вздохом в них росло желание. Рита слегка отстранилась от возлюбленного, сняла с себя мокрую блузку и бросила в воду. Саня прижал девушку к себе, их губы снова встретились. Дрожащими пальцами Рита принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Освободившись от одежды, влюбленные отдались всепоглощающему чувству. Сначала робко и осторожно, затем все решительнее и страстно они дарили себя друг другу.
        Выбравшись из воды, они улеглись на траве и долго целовались, сжимая друг друга в крепких объятиях. Время летело, а влюбленные не могли насытиться друг другом. Их тела снова и снова сплетались в близости.
        -Скажи, что мы больше никогда не расстанемся!- требовала Рита.
        -Никогда,- в который раз целуя ее, повторял Саня.
        -Скажи, что ты только мой.
        -Только твой.
        -А я только твоя.
        -Только моя.
        -Ты меня любишь?
        -Люблю. Больше жизни…
        Они уснули только под утро. Риту разбудил плеск весел проплывающей вдалеке лодки. Девушка приподнялась на локтях и, склонившись над Саниным лицом, стала щекотать его своими волосами.
        -Эй, как там тебя,- улыбаясь, прошептала она,- ты не забыл меня снова?
        Саня открыл глаза и улыбнулся.
        -Еще любишь меня?- испытующе вглядываясь в его лицо, спросила Рита. Страх, что Саня вдруг разлюбит, не покидал ее ни на секунду. Ей надо было снова и снова убеждаться в его чувствах.
        -Очень.
        -Почему тогда сам не говоришь об этом?
        -Всю ночь говорил.
        Освободившись от одежды, влюбленные отдались всепоглощающему чувству.
        -Ночь прошла.
        Он притянул ее к себе, сжал в объятьях.
        -Люблю. Люблю. Люблю…
        -Вот так чтобы говорил каждое утро. Хоть раз забудешь - найду другого.
        -Только попробуй!- предупредил он.- Я от ревности такого могу натворить! Помню, стою на тротуаре, а тебя как раз подвез твой этот…
        -Кто подвез?
        -Вадим, или как его?
        -Ты помнишь?- Рита водила пальчиком по его губам.
        -Не то чтобы…- не очень убедительно начал и словно желая спрятаться, зажмурил один глаз.- Его помню, тебя нет.
        Рита не сильно шлепнула парня пальцами по губам.
        -Ну и кто ты после этого? Каких-то посторонних вспоминаешь, а меня?! А как же я?! Все! Иди и с ним целуйся, понял?!
        Она попробовала подняться, но Саня не отпустил, прижав к себе еще крепче.
        -Помнишь тридцатое августа? Мы столкнулись с тобой в коридоре, ты выронила сумочку, и мы искали твои солнцезащитные очки… Тогда я увидел тебя в первый раз. На тебе был алый сарафан в ромашках и красные босоножки. А в волосах заколка - красная бабочка с синими полосками.
        -Вспомнил?- недоверчиво спросила она.
        -Вот с той минуты каждый твой жест, взгляд, каждое твое слово… Назови день, и расскажу во что ты была одета, какое у тебя было настроение, какого цвета лак на ногтях, вспомню, что писал тебе тогда.
        -Ты вспомнил!- радостно воскликнула Рита. Ее большие красивые глаза светились счастьем.- Когда?
        -Когда упал,- признался Саня.- Еще до того, как коснулся воды. Я очень хотел вспомнить: для тебя это было так важно.
        -Почему только сейчас сказал?
        -Нам как-то не до разговоров было.
        -Мы в самом деле много говорим,- заметила девушка и стала покрывать поцелуями любимого… Потом они купались вблизи у берега, грелись на солнышке и снова любили друг друга. Только к обеду, уставшие, голодные, но бесконечно счастливые, они добрались до своего отеля.
        Хуши сказал: «Того, кому никогда не завидовали, остается только пожалеть»
        Сегодня здесь было особенно людно. Жаркий день согнал почти всех отдыхающих к бассейнам. Со многими из них Рита была знакома. Увидев ее в компании молодого человека, отдыхающие провожали их любопытными взглядами. Мужчины смотрели на Саню с завистью, женщины, пряча глаза за темными очками,- оценивающе, девушки, улыбаясь ему, начинали о чем-то шептаться. Вот кто оставался безразличным к появлению пары, так это обслуживающие отдыхающих официанты. У них и без того хватало забот: с пивом, соком, фруктами они метались от столика к столику.
        -Это мой Саня!- крикнула Рита двум девушкам, плавающим в бассейне на прозрачном надувном матрасе.
        -Хорошенький!- оценила одна из подруг. Вторая, улыбаясь, молча разглядывала Ритиного спутника поверх очков.
        Рита специально остановилась, чтобы дать им возможность разглядеть Саню получше и умереть от зависти.
        -Это мой Саня!- крикнула Рита пожилой паре, сидящей за столиком возле пальмовой оранжереи.
        Женщина, сжав кулачок, подняла вверх оттопыренный большой палец и крикнула:
        -Риточка, отдай его мне! Мой-то уже поизносился. А ты себе еще лучше найдешь.
        Рита улыбнулась и пояснила Сане:
        -Они знают, что я тебя искала.
        А затем ответила женщине:
        -He-а! Не отдам! Он мой! Такого больше не найду! Посмотри, какой красивый!
        Вадим и Николай по обыкновению играли в карты на своем излюбленном месте, под большим белым зонтом возле фонтана. За их столом сидели еще двое незнакомых Рите пожилых мужчин.
        -Рита, солнце мое, уж не Кай ли это?!- крикнул уже хмельной Николай.- Познакомь нас со своим другом! Он в карты играет?
        -Нет. Не играет, и не предлагайте,- поравнявшись с игроками, предупредила Рита и представила мужчин друг другу.- Это мой Саня, это Николя, это Вадим.- Девушка огляделась по сторонам и возмущенно спросила: - Пьяницы, где Тамарка?
        -Дрыхнет Тамарка. Ты где спала сегодня? Вадим, бедный, обыскался.
        -Ну, сегодня, можно сказать, совсем не спала.
        Николай присмотрелся к изодранной юбке и, заметив ссадины на ее лице, брякнул:
        -Ха! Вы что, подрались по дороге?
        -То ли еще будет,- разглядывая свои карты, изрек Вадим. За все это время он ни разу не взглянул ни на Риту, ни на ее спутника.
        -Что, так босиком и ходишь?- спросил, покосившись на Санины ноги.
        Саня глянул на Риту.
        -Это он мне?
        -Скорее всего,- ответила девушка.
        -А почему, обращаясь ко мне, он не смотрит мне в лицо?
        -Это он так презрение выказывает.
        Молодой человек ухмыльнулся.
        -Психология. Пойдем в номер,- улыбнулся он своей возлюбленной.- Закажем что-нибудь поесть. Я такой голодный.
        -Голодный?- переспросила Рита, прищурившись, и провела кончиком языка по верхней губе.
        -Угу.
        -Кто не работает, тот не ест,- отложив в сторону карты и бросив на Саню пренебрежительный взгляд, с вызовом произнес Вадим.
        -О! А теперь он на меня смотрит!- обратился к девушке Саня, решив в свою очередь не замечать «бывшего» Риты.- Видимо, он ждет с моей стороны столь же глубокой мысли? Думаю, «без труда не вытащишь и рыбку из пруда» не будет сильно выбиваться из предложенного им формата.
        -Какой он у тебя остроумный,- Вадим тоже обратился к Рите, словно Сани тут и не было.- Когда ты будешь говорить ему, что деньги на хлеб закончились, он будет столь же ловко отшучиваться.
        -Не смешно. Надоел,- бросила небрежно Вадиму.- У тебя через слово «деньги».
        -Не будем ссориться, друзья,- произнес Николай и примирительно поднял руки.
        -Ну а чего притворяться?- фыркнул Вадим.- Знает же, что он тут лишний. Здесь только те, кто может за это заплатить. Его место в шахте с отбойным молотком. Под трактором с… С чем там?! О, с гаечным ключом. Где еще? На заводе у токарного станка в промасленной робе! Куда он лезет? Вот этого вот,- он ткнул пальцем в сторону Сани,- наше общество не потерпит. Где только совесть у этих людей? Что он может ей предложить? Свои грязные босые пятки? Зачем тянуть девушку в свою помойную яму? Ты знаешь, к какой жизни она привыкла?! А папа у нее не вечный. Она же первая тебя потом проклянет! Она не понимает этого пока, но ты-то знаешь, что я прав. Знаешь!
        Саня равнодушным взглядом смерил соперника.
        -Скучно. Думаю, с тобой ей будет очень скучно, так же скучно, как мне сейчас.
        Вадим пристально посмотрел на Риту. Он явно злился, потому что ноздри его сильно раздувались.
        -Где ты сегодня ночевала?
        -Тебе какое дело?- лениво огрызнулась девушка и тут же замахала кому-то рукой.
        -Тамарка, иди к нам! Я своего Саню нашла!
        -Шлюха!- с ненавистью процедил сквозь зубы Вадим. Рита этого не услышала, но Саню всего как будто передернуло. Отпустив руку возлюбленной, он вплотную приблизился к Вадиму и, нависая над ним, прошипел:
        -Поднимайся.
        -Что такое?
        Николай не стал вмешиваться. Выкатив глаза, он с нескрываемым удовольствием следил за происходящим.
        Резким коротким ударом Саня залепил Вадиму пощечину. Гримаса ярости и испуга исказила лицо Вадима. Вставая, он опрокинул стул, попытался ударить обидчика кулаком, но Саня уклонился и сильным ударом в челюсть сбил Вадима с ног. Падая, тот чуть не перевернул стол с картами. Игроки вскочили со стульев. Николай радостно захлопал в ладоши. Приходя в себя, Вадим мотнул головой, приподнялся на локте и вытер красные капли с разбитой губы. Взглянул на размазанную по руке кровь, со злобой выкрикнул:
        -Ты за это ответишь!
        -Что случилось?- услышал Саня за спиной испуганный голос Риты.
        -Поссорились,- подмигнув ей, сказал он.
        -Зачем ты его ударил?
        -Нищета лютует,- все так же лежа на боку, с ухмылкой произнес Вадим. К нему подбежала Тамара и, помогая подняться, причитала:
        -Вадимчик! Вадимчик, да что же это такое! Зачем тут эти драки?!
        -Драки - мужицкое занятие,- медленно вставая, произнес он.- Это классовая борьба.
        Рита взяла Саню за руку и потянула за собой.
        -Пойдем. Мне не нравится, что ты распускаешь руки. Ты таким не был,- упрекнула его по дороге.- Ты был добрее. В тебе стало слишком много Кастро. Я знаю, во мне он тоже есть. Но нельзя же так распускаться. Надо бить словом, а не кулаками. Слышишь?
        -Угу,- согласился Саня, покорно следуя за ней.- Есть хочется.
        -Сейчас-сейчас, я сама, знаешь, как проголодалась.- Снова посмотрела на него влюбленными глазами.- Видел, как на тебя Тамарка глазела? Ничего ты не видел… А она баба красивая… Смотри мне…
        Вадим отмахнулся от протянутой Тамаркой руки и поднялся сам. Затем поднял за спинку упавший стул.
        -Если бы не ваше присутствие,- сказал он, глядя на жену Николая и возвращающихся к столу игроков,- я бы его тут сейчас порвал.- Достал из кармана платок и приложил к распухшей губе.- Ему очень повезло, что здесь есть люди, чье достоинство я не могу оскорбить склоками и драками.
        Он сел на стул, потрогал зуб.
        -Шатается, кажется.
        -Больно?- присаживаясь напротив, участливо спросила Тамара.
        -Подлец, исподтишка меня ударил,- теперь трогая зуб языком, объяснял Вадим.- А так хрен бы я упал. Закопал бы под этим столом. Сволота! Он быстро слинял. Ничего, я ему сделаю! Я в долгу не останусь.
        -Он же тебя сначала ладонью ударил,- напомнил Николай.
        -Кулаком!- недовольно возразил Вадим.- Видишь, зуб шатается.
        -А мне показалось…
        -Я не понял, ты вообще за кого?! Может, давай позовем его сюда?! Мы же так любим все грязное, дешевое и тупое! Душу этому быдлу раскроем. Давай, зови!- кипятился Вадим. Потом схватил карты и швырнул их в сторону Николая.- Иди в карты с ним поиграй. Разбуди ночью, сгоняй с ним в казино!
        -Ну, не сердись, не сердись,- пошел на мировую Николай.- Дался он мне. Ты мой друг. Просто показалось…
        -Замолчи,- потребовал Вадим и посмотрел вслед уходящей паре.- В номер пошли. Я знаю, зачем они туда пошли. Знаю,- и опустив голову, закрыл глаза ладонью.
        Хуши сказал: «Приятные неожиданности чаще случаются с теми, кто не умеет прогнозировать: они всего лишь предпосылки закономерных неудач»
        Ночь была тихая. Легкий ветерок пробивался в комнату сквозь кружевную занавеску. Влюбленные нагишом лежали на широкой кровати, наслаждаясь прохладой. Рита сжимала пальцами Санино плечо, рука любимого нежно ласкала полусферы ее упругих ягодиц.
        -Остановись, мгновенье,- прошептала девушка,- ты прекрасно!
        -А наши учатся,- улыбаясь, прошептал Саня.
        -Мучатся,- улыбнулась Рита.- Скучаешь по институту?
        -По тебе больше,- произнес он, поцеловав ее в мочку уха.- Ничего, наверстаем.
        -Наверстаем,- согласилась она.- Дождемся Кубинца и поедем домой,- да? И будем наверстывать.
        -Да, я тоже так думаю. Надо его дождаться.
        -Что ты хочешь делать с флэшкой? Оставишь себе?
        Саня пожал плечами, понюхал ее губы.
        -Вином пахнешь… Вкусное вино нам принесли. Хочешь еще?
        Девушка чуть отодвинулась.
        -Налей.
        Саня поднялся, подошел к столику, разлил по бокалам остатки немного терпкого, но, как ему показалось, приятного «Cloudy Вау».
        -Нравятся цветы?- зацепил как бы ненароком один из цветков стоящего в вазе букета.
        -Обожаю такие цветы.
        -Полчаса собирал букет. Замучил бедных цветочниц. Нет, говорю, эти на мою Риту не похожи. И это не она… И это не она… А вот это…
        -Она!
        -Она,- подтвердил Саня, присаживаясь на край кровати.- Держи,- протянул Рите бокал с вином.
        Девушка взяла и сделала глоток.
        -Я не знаю, что делать с этой флэшкой,- признался Саня.- За тобой следили. Они явно про нее знают. Теперь не отстанут. Придется отдать, наверное. Что еще Грин скажет.
        -А я никогда не называю его Грином. Кастро и Кастро. Хочешь, буду называть, как ты?
        Саня усмехнулся.
        -Называй, как тебе удобно.
        Рита протянула к нему руки.
        -Я соскучилась, иди ко мне.
        Влюбленные снова обнялись.
        -Я так мало о тебе знаю,- прошептала она.- Расскажи мне что-нибудь. Ты помнишь своих родителей?
        -Да, очень хорошо помню, хоть мне и было всего три года. Папа… У него было такое, немного вытянутое лицо, и борода… Помню, такая колючая-колючая борода была. У него были широкие плечи, хотя… про плечи: наверное, просто фотографию вспоминаю.
        -Год назад ты похоронил свою бабушку?
        -Да. Бабу Анюту. Я жил с ней с десяти лет. Кроме меня у нее никого не было. Муж от нее ушел. Жестокий был человек, избивал ее. А она такая нежная, хрупкая. Очень красивая была в молодости. Муж ревновал ее. Как можно поднять руку на женщину?
        Рита пожала плечами. Саня улыбнулся любимой, продолжил:
        -А она его все равно любила. Даже больше чем детей. У нее было два сына и дочка - моя мама. Старший, Михаил, очень был способный, но такой хулиганистый мальчик. В четырнадцать лет он говорил на шести языках. Но все время попадал в какие-то истории. Выменивал у солдат, охранявших армейские склады, снаряды, мины противотанковые и разбирал их - хотел изобрести сверхмощную бомбу. Вынес этого добра на какую-то астрономическую сумму. Когда узнали, скандал был жуткий. Потом узнали, что он фальшивые доллары печатает. Хотел подорвать американскую экономику. Драчун был. Из-за девушки подрался с каким-то пьяным офицером.
        -Она,- подтвердил Саня, присаживаясь на край кровати.- Держи,- протянул Рите бокал с вином
        Тоже суд. Что-то жуткое было. Все время с отцом ругался из-за того, что тот мать бьет. Отец однажды не на шутку разошелся, нос ей сломал, и младшему Володьке тоже досталось. А Михаил младшего очень любил. Пошел в цех к отцу и на глазах у всех его сильно избил. Тот попал в реанимацию. За это бабушка Анюта выгнала Михаила из дома, сказала, чтобы не возвращался. Больше она его не видела. Всю жизнь потом не могла себе простить. Каждый день вспоминала и плакала. Из-за того офицера ему грозил срок, и отец заявление написал, но вместо тюрьмы его забрали в армию. Кому-то понадобились его знания языков. Через два года он погиб. Кажется, в Эфиопии. Об этом не говорилось открыто, ей кто-то из его сослуживцев позвонил.
        -Угу,- задумчиво произнесла Рита.- А потом этот муж, гад, ее еще и бросил.
        -Бросил,- печально подтвердил Саня.- Дети выросли. Потом эта автокатастрофа. Мамы и папы не стало. А через семь лет убили и младшего сына бабушки, Володю. Говорили, что он был бандитом, но я не верю. Он водил меня в парк, мы там лебедей кормили. Повсюду меня с собой таскал - на рыбалку, за грибами. Хорошо с ним было.
        Бабушка стала болеть. Пенсии на лекарства не хватало, и я стал ей помогать. С Игорем Ширяевым раздавали буклеты на перекрестках, объявления по подъездам расклеивали. Он мне все деньги заработанные отдавал. Хороший у меня друг, Рита, очень хороший. Сейчас мебель таскаем, землю копаем…- Саня приподнялся на локте, дотянулся до бокала, сделал глоток вина,- беремся за все, что подвернется. Взрослые, а он до сих пор со мной делится.
        Он вернул бокал на место, взял Ритину руку и стал целовать пальцы.
        -Ну а теперь ты, принцесса, расскажи мне что-нибудь о себе. Или, может быть, лучше мне про тебя рассказать?
        С улицы вдруг донесся чей-то испуганный крик, звон разбитого стекла, смех, послышалась ругань.
        Саня поднялся, подошел к окну.
        -Что там?- спросила Рита.
        -Кажется, вашего Николя кто-то бьет,- ответил Саня.
        -Вот черт,- обеспокоилась Рита,- надо пойти Тамарке сказать.
        -Кажется, она его и бьет.
        В окнах отеля стал загораться свет. Разбуженные гости выходили на балконы. Саня с Ритой накинули халаты и тоже вышли. Шум стих. Внизу, по бамбуковой аллее, нервно размахивая руками и что-то бубня себе под нос, быстро шла Тамара.
        -Тамарка!- позвала Рита.
        Женщина остановилась и подняла голову.
        -Рита! Какая это скотина!..
        -Тише! Ты чего кричишь так?
        Тамара оглянулась туда, откуда пришла, и крикнула со всей силы: - Ска! Ти! На!
        -Не трогай ее. Видишь, она еле на ногах стоит,- обнимая Риту, прошептал на ухо Саня.
        -Рита!- орала снизу Томка.- Если он нажрался, это все!
        -Не кричи!- громко прошептала Рита.
        Санины губы еле заметно пошевелились.
        -Не отвечай ей. Пусть идет спать.
        -Нас скоро отсюда попрут! Погонят поганой метлой, Рита! Это такой позор! Такой позор! Он купил кобру! Огромную мерзкую филиппинскую кобру, Рита! Кто там с тобой?! А, Сашенька! Хорошенький он у тебя. Хороший, такой милый мальчик. А эта свинья, Рита, он кидает кобру людям под ноги! В ресторане подсунул… эти крышку подняли, а там!.. Батюшки! Сашенька… Какой он у тебя милашка! Рита, его били! А он глаза залил, ему до фени! Я говорю: мальчики, вы же тоже русские, не бейте его. Она же беззубая! Она не кусается! А эти!- ее голос стал звучать все тише, почти затих: она заплакала.- Вот такой синяк поставили дураку… Чуть не убили, гады… Я до них доберусь… Ничего такого он не сделал… Подумаешь, змея… Ничего, я фамилию узнала… Дома найду… Они у меня живые больше дышать не будут…
        Тамара ушла. Рита с Саней еще долго стояли на балконе, наблюдали, как растекается по горизонту зарево.
        -Зачем она столько колец нацепила?- спросил Саня.
        -Тамарка?
        -Угу… У нее пальцы, как пальмовые листья торчат. А эти ее бусы! Зачем столько? Это ведь тяжело. Мне ее жалко. Правда. Кажется, если она спину согнет, назад уже не разогнется.
        -Ты ничего не понимаешь в моде,- возразила Рита.
        -Милая, это не мода, это безвкусица.
        Рита покосилась на него.
        -Чего это ты на баб стал заглядываться? Вот этот мальчик, который нам вино принес, мне кажется, зря бакенбарды оставил. Я бы ему посоветовала не набок, а наверх зачесываться.
        -Звездочка моя, вино нам девушка приносила.
        -Ага!- притворно рассердилась Рита.- Откуда знаешь? И на нее пялился, да?
        -Мне чтобы мальчика от девочки отличить, сильно пялиться не надо.
        Рита потрепала Саню за ухо.
        -Смотри мне. У Тамарки браслет есть очень красивый. Очень-очень мне нравится. Видел, такой паук с зелеными глазами? Такие камушки - будто светятся. И кольцо у нее есть тоже с таким зеленым камнем. Я бы такое хотела.
        -Заработаю немного, куплю тебе такой.
        Рита хихикнула:
        -Хе-хе… Купит. Знаешь, сколько он стоит? Не надо. Обойдусь. Нам о доме своем думать надо, а не о бриллиантах.
        -Не смогу купить, тогда украду,- пошутил Саня.- У нее их столько, она и не заметит. Слышишь, а мыло в ванной такое душистое! Его тоже стащим.
        Рита усмехнулась:
        -Ах ты, мой воришка,- она согнула безымянный палец.- Давай украдем. Вот на этом пальчике я его буду носить.- Ссс…- вздрогнула.- Замерзаю. Пойдем в постель.
        Они ушли.
        Несколько секунд царила полная тишина, а потом на верхнем балконе послышался шорох. Вспыхнувшая спичка осветила перекошенное от злости, с трудом узнаваемое лицо Вадима. Он был до безобразия пьян и почти ничего не соображал. Затягивался сигаретой и как мантру повторял одно и то же: «Браслет-паук, кольцо - зеленый камень, браслет-паук…»
        Хуши сказал: «Я терял столько же, сколько находил, но находил я чужое, а терял свое»
        Следующий день выдался особенно жарким. Вода в бассейнах, казалось, закипала от плещущихся в ней человеческих тел. Из динамиков со всех корпусов доносилась музыка в стиле «регги». Вадим, Николай и его супруга прятались от солнца под большим белым зонтом на своем излюбленном месте.
        -Будьте милосердней,- шептал Николай, стоило Тамаре бросить на него взгляд, полный упрека.
        У всех троих после вчерашнего жутко болели головы. Нужные слова не шли на ум, и потому Томка пыталась воздействовать на супруга мимикой.
        Николай держал у подбитого глаза холодную бутылку вина. Бутылки меняли по мере нагревания, примерно два раза в час. Причем, подавали только «Chateau Lafite». Николай утверждал, что только это вино притупляет пульсирующую в глазу боль.
        -Будьте милосердней,- шептал он, стоило завизжать кому-то в бассейне или плюхнуться в него с разгона.
        -Если тебе так плохо, чего ты здесь сидишь?- не понимала Тамара.- Иди спать!
        -Ничего, прошу, ничего мне не говори,- умолял несчастный.- Ты же видишь, я унижен и раздавлен. Жизнь кончена. Пуста и бесталанна жизнь моя. Конец близок. Чистым приду я к Богу. Болью искуплю грехи.
        -Нет, серьезно, чего сидишь?- спрашивал Вадим.- Ляг, может, заснешь.
        -Иди ты на хрен со своими советами,- жалобно стонал Николай.- Я когда ложусь, блевать начинаю. Прошу, будьте милосердней. Не мешайте готовиться. Вечность зовет меня.
        -Ну что, поможешь?- с мольбой спрашивал у Тамары Вадим.- Видишь ведь, погибает девчонка. Тамарочка, родная, я все для тебя сделаю, помоги! Не ради себя, ради нее прошу. Он ведь губит ее.
        -Ууу… улыбнулась Тамара.- Я бы с таким сама «погубилась».
        -Будьте милосердней,- опять простонал Николай.
        -Тамарочка,- не обращая на него внимания, продолжал уговаривать Тамару Вадим,- этот человек не для нее. Черный раб не должен лезть…
        -Слышала уже сто раз про твоего раба,- перебила она.- Ты сколько языков знаешь?
        -Чего?
        -Вот то-то же, белый хозяин. Они сегодня из города шли. Он, как Ритка, смотрю, с местными по-бирмански, с немцами вот теми толстыми,- показала рукой в сторону бассейна,- тоже стоит, трет о чем-то. А те смеются… И с англичанами… Может, он переводчик?
        -Будьте милосердней…- напомнил о себе Николай.
        -Я не знаю,- фыркнул Вадим.- Какая разница, кто он? Поможешь? Тамара, Тома, Томочка, прошу тебя…
        Женщина протянула руку и погладила его макушку.
        -Вадимчик, ну чего ты такой жалкий?
        -Тамара…
        -Вадимчик, не ходи кислым. Ты тогда такой некрасивый становишься.
        -Тамара!
        -Будьте милосердней!!!
        -Ну, хорошо, хорошо, милый,- складывая губки трубочкой, будто хочет поцеловать Вадима, произнесла Тамара.- Только не плачь, мой сладенький.
        Рита и Саня вместе принимали ванну, когда в их номер постучался Вадим. Девушка, наспех запахнувшись халатом, открыла дверь и через секунду, вернувшись, склонилась над любимым:
        -Вадим пришел. Хочет поговорить со мной.
        Саня недовольно скривился.
        -Скажи ему - вечером.
        -Сейчас пойду. Может, собрался уезжать, пусть уже катит. Я одеваюсь, хорошо?
        Саня нехотя согласился.
        Через пять минут, как ушла Рита, в дверь снова постучали. Саня отворил и удивился, увидев Тамару.
        -Сашенька, ну какой ты чудный!- складывая руки на груди, восхищалась женщина.- Как вы смотритесь с Риточкой! Тут все на вас глядят и радуются…
        На Тамаре был легкий, сильно просвечивающийся халат. Даже при плохом освещении было видно, что кроме халата на ней ничего нет. Саня смутился, но все же предложил даме войти. Она отказалась и, не объясняя для чего, попросила подняться к ней в номер. Саня одел футболку и шорты, купленные Ритой утром в городе, обул тапки и отправился вслед за Тамарой.
        Она предложила гостю выпить. Он вежливо отказался. Уселся на стул, терпеливо ожидая, когда ему, наконец, объяснят, зачем позвали. Но Тамара не торопилась. Она ходила взад и вперед по комнате, с горечью рассказывая о том, как плохо ей живется с мужем, что он ей изменяет, пьет как сапожник, торгуется с официантами за каждую копейку в счете, при этом проигрывая в казино и тратя на нелепые развлечения десятки тысяч.
        Когда она начала углубляться в подробности интимной жизни, Саня занервничал. Во-первых, ему был неинтересен ни ее рассказ, ни любое предложение, которое может из него последовать. Во-вторых, Рита наверняка уже вернулась и ищет его.
        -Может, мне его бросить? Как думаешь, Санечка?- неожиданно спросила Тамара.
        Гость задумался.
        -Если бы я знал его, то, наверное, мог бы дать совет, а так… Зря вы спрашиваете у кого-то: ищите ответ в сердце. Но если любите его, ни за что не бросайте. Ничего нет важнее любви.
        Тамара мельком взглянула на настенные часы, подошла к Сане и протянула к нему руки ладонями вверх.
        -Ты читаешь по линиям руки? Нет? Не бойся, возьми, возьми, я покажу тебе наши с ним линии.
        Сане захотелось убежать, и он с тоской глянул на приоткрытую дверь. Потом все-таки взял протянутую женскую ладонь и поднес к глазам.
        -Вот это,- она стала водить по линиям пальцем другой руки,- мы только познакомились. Видишь, тоненькая черточка. А вот она становится больше. А вот обрывается. А это я называю линией измен. Вот черточка, это когда Николаша с той лахудрой рыжей снюхался. А вот она дальше пошла.
        В дверь постучались, и через секунду в комнату заглянула Рита. Она хотела что-то спросить, но, увидев Саню, осеклась и удивленно вскинула брови.
        -Ой! И ты ко мне в гости?!- радостно воскликнула Тамара.- Заскакивай, Ритусь.
        Рита осталась стоять на пороге.
        -Николая встретила, он попросил занести его пиджак,- сказала Рита, глядя на Саню. Потом повесила пиджак на внутреннюю ручку двери и ушла. Гость поднялся со стула.
        -Я тоже пойду.
        -Спасибо, что зашел,- поблагодарила женщина.- Твой совет мне очень пригодится.
        -А-а-а… Какой совет?
        -Ну, вот как ты сказал: ищите ответ в сердце. Это так просто и так правильно… Вроде и не ново. Но в этом столько мудрости и трогательной чистоты, я… Я будто бы только что искупалась в озере Байкал.
        -У-у-у…- недоверчиво прогудел гость.
        Саня вернулся в номер. Рита, сидя в кресле у окна, читала Библию.
        Скрестив руки на груди и подперев плечом дверной косяк, молодой человек разглядывал ее хмурое лицо. Рита нервно перелистнула страницу.
        -Мне показалось, или ты держал ее за руку?- спросила, не глядя на него.
        -Она показывала линию измен.
        -А-а-а! Она у нее длинная,- Рита подняла голову.- Скажи, а почему она стояла возле тебя голая?
        -Она была в халате,- ответил Саня.
        -А-а-а… Ты так это называешь… Да у нее не то что сиськи, у нее позвоночник просвечивался! Курица!.. А ты и рад.
        -Я ничего не видел.
        -Врешь!
        -Вру, но совсем чуть-чуть,- улыбаясь, сказал он, подошел к девушке, встал перед ней на колени и прижался щекой к ее ногам.
        -Это что, твоя месть за то, что я ушла поговорить с Вадимом?- казалось, любимая вот-вот расплачется от переполняющей обиды.
        Он оторвался от ее колен.
        -Ты так плохо обо мне думаешь?
        -Зачем ты к ней пошел?
        -Она позвала. Хотела что-то рассказать… Но я так и не понял, что. Ты пришла, устроила истерику, убежала и…
        Девушка возмутилась:
        -Я и слова не сказала!
        Саня усмехнулся, поцеловал ее колено.
        -Я твою пантомимическую истерику без слов понял.
        Рита коснулась пальцами его губ, заглянула в глаза.
        Сане захотелось убежать, и он с тоской глянул на приоткрытую дверь. Потом все-таки взял протянутую женскую ладонь и поднес к глазам.
        -Ты меня любишь?
        -Очень тебя люблю.
        -Если ты мне изменишь, я никогда тебе не прощу. Мне страшно даже представить это. Я ревную тебя ко всем. Я даже одеяло к тебе ревную, когда ты им укрываешься. Ты лучше прижимайся ко мне. Разве тебе со мной холодно?
        -Ну что ты? Любимая моя, не ревнуй. Я с тобой, только с тобой.- Он развел ее колени, пододвинулся, прижал ее к себе.- Ты мое тепло, мой воздух, мое солнце. Как можно предать солнце, как можно отказаться от воздуха.
        Рита обняла его голову и заплакала.
        -Я знаю, у тебя всегда будет власть надо мной. Потому что я люблю тебя сильнее… И не спорь. Этого уже не изменить. Теперь всегда будет так.
        -Глупая, глупая ревнуля,- прошептал он, сжимая ее в объятиях.
        После обеда у Риты сильно разболелась голова, она выпила таблетку и попробовала уснуть. Саня чувствовал, что мешает ей, даже когда читает. Она просыпалась от перелистывания страниц.
        -Ты попробуй уснуть, а я пойду, почитаю где-нибудь на воздухе.
        -Ты не уйдешь?- спросила его Рита, будто боясь чего-то, взяла за руку и не отпускала, пока не уснула.
        Саня больше часа просидел не шевелясь. Мышцы спины и ноги затекли. Он решил немного пройтись, встал и на цыпочках вышел из номера. А когда Рита проснулась, он, как и прежде, сидел рядом, у ее изголовья лежали желтые цветы с широкими листьями, и с них на подушку стекала вода.
        Девушка улыбнулась Сане.
        -Что это?
        -Это кувшинки. Такие, как у нас. Я их давно в реке приметил. Пришлось поплавать. Издалека они казались более привлекательными. Тебе нравятся?
        Рита от цветов была не в восторге: они были скользкими и пахли тиной. Но девушка решила не расстраивать любимого. Она глубоко вдохнула затхлый воздух и выдохнула длинное восхищенное: «М-м-м-м-м-м!..»
        -Какая ты у меня красивая,- восхищался любимой Саня.
        -Где красивая?- спорила Рита.- Только проснулась.- Ну-ка дай мне мою сумочку.
        Саня подал. Рита достала из нее губную помаду и накрасила губы.
        -Вот такой ты меня не видел сто лет. Вот такую ты меня точно не разлюбишь.
        После обеда они взяли в аренду машину и поехали кататься. У Риты были права, но она не умела водить. У Сани прав не было, но водил он неплохо. Вот с чем он не разобрался, так это с датчиком бензина. Топливо закончилось у какого-то монастыря. Молодой человек пошел искать заправку, пообещав вернуться быстро. Рита сказала, что если он не придет через двадцать минут, то она будет искать себе кавалера среди паломников, и специально засекла время. Саня вернулся через пять минут тридцать пять секунд, и их любовь была спасена. И спас ее водитель такси, продав Сане свой неприкосновенный запас.
        В отель они вернулись вечером. Хотя становилось прохладно, поужинать решили на воздухе. Выполнять их заказ никто не торопился, и Рита успела продрогнуть. Она решила подняться в номер за кофточкой. Саня предложил пойти с ней, но любимая сказала, что она мигом, и он остался.
        Рита, надев кофту, возвращалась к Сане, когда в коридоре ее окликнула Тамара.
        Девушка остановилась.- Иди сюда,- озираясь по сторонам, Тамара поманила девушку пальцем.
        Рита тоже на всякий случай оглянулась по сторонам и подошла.
        -Рита, скажи Сане, чтоб не проболтался. Николя будет выпытывать, но он ничего не знает. Я Коленьке ничего не говорила.
        -Чего не говорила?- спросила Рита.
        -Да это наши дела. Просто скажи, чтобы не болтал лишнего.
        -Тамарка, объясни толком!
        -Ну зачем тебе это? Просто передай и все,- она отмахнулась.- Все, я пошла.
        Рита начала сердиться.
        -Так, ну-ка рассказывай, что еще за секреты.
        -Какие секреты, Рита? Все мужики кобели, и это давно не секрет.
        -Ты о Николя говоришь?
        Тамара возмущенно выкатила глаза.
        -Я о Сане твоем говорю!
        Рита почувствовала, как к лицу прилила кровь, челюсти сжались, по телу прошла нервная дрожь.
        Тамара подошла близко, погладила ее по руке.
        -Не расстраивайся ты так. Не ты первая, не ты последняя. Все мужики одинаковы, и их не переделаешь.
        Рита молчала, а ее бледная, с маленьким, худым лицом подруга продолжала:
        -Он сегодня заходил ко мне…
        -Я видела,- сквозь зубы процедила Рита.
        -Нет, не видела. В обед он ко мне снова пришел. Настойчивый, обаятельный, гад твой Саня. Я бы ему отказала. Просто… ну не со мной, так с другой, ну ведь так… Ты только не принимай близко к сердцу. У него просто возраст такой: ему все попробовать надо.
        -Зачем ты это делаешь?- на удивление спокойно спросила Рита.- Ты ведь врешь сейчас. Я никогда в это не поверю. Никогда! Если это шутка, то очень плохая. Я только не пойму, зачем? С чего ты взяла, что я тебе поверю?
        -Он мне засос сильный поставил на груди. Николя увидел, устроил сцену ревности. Ты можешь не верить, так даже лучше,- сказала Тамара.- Ему только скажи, чтоб не болтал. Николаша на него думает. Узнает - убьет. Не смотри, что он таким добреньким кажется. Мне знаешь, как от него поначалу доставалось?!
        Рита чувствовала, что это неправда, но воображение само рисовало сцену, в которой Саня сидит на стуле, трогает худую Тамаркину руку, потом целует ее тонкие губы и задирает ее прозрачный халат…
        -Ты все врешь!
        -Нет, Рита. Зачем мне это нужно. Мне и не выгодно тебе такое говорить. Просто не хочу, чтобы этот козел узнал. Его сценами ревности я сыта по горло. Раньше он не был против. Даже просил как-то, чтобы я занималась этим с кем-нибудь посторонним у него на глазах. А насчет сегодняшнего - не бери к сердцу. Не жадничай. Не будь такой собственницей. У меня с Николя уже четыре месяца ничего не было. Он на стороне подгуливает, а мне куда деваться?
        -Ты все врешь! Ему это не нужно, у него есть я.
        -Ну и радуйся. Кстати, он просил меня подарить ему браслет. Такой смешной, будто Николя не знает, сколько у меня браслетов!
        -Дистрофичка лживая. Я этот браслет тебе сейчас на горло натяну.
        -А вот оскорблять не надо! Научись сначала мужика удовлетворять, а потом на баб кидайся. Поняла!
        Рита готова была кинуться на нее с кулаками, но Тамара вдруг развернулась и, ничего больше не говоря, двинулась вверх по лестнице.
        Рита вернулась к Сане сердитая, возбужденная. Села напротив и молча стала барабанить пальцами по столу. Саня сразу заметил, что с любимой что-то не так, но решил дождаться, что она сама расскажет.
        -Тебе очень идут юбки,- сказал он.- Вообще всем девушкам с хорошей фигурой я бы рекомендовал носить юбки. Они как бы прячут, но на самом деле ничего они не прячут… Наоборот, подчеркивают фигуру. А у тебя очень красивое тело. Тело древнегреческой богини. Как-то мне попался один рисунок…
        -Что?- думая о своем, спросила Рита.
        Саня чему-то улыбнулся.
        -Тело, говорю, красивое.
        Девушка сверкнула глазами:
        -Килька худосочная.
        Он коснулся ее руки.
        -Кто килька?
        -Сам знаешь кто!
        Наконец им принесли заказ. Рита зачерпнула ложкой суп, но есть не стала. Положила ложку обратно в тарелку и отвернулась.
        -Ты такая красивая, когда злишься,- все так же улыбался Саня.- Ну, давай рассказывай, какие кильки тебя покусали?
        Девушка не ответила, взяв его за руку, внимательно посмотрела в глаза.
        -Тебе со мной хорошо?- по дрожащей руке любимой Сане передалось ее волнение.
        -Очень хорошо. Почему ты спрашиваешь? Звездочка моя, что опять случилось?
        -Не спрашивай меня. И я никогда не спрошу тебя, потому что знаю, что все это неправда. Это все глупости. Да и не станешь ты. Я верю тебе. Больше чем себе. Больше чем кому-либо… Я только не понимаю, зачем она это делает. Зачем, Саня?
        Молодой человек решил всем своим видом продемонстрировать, что совершенно спокоен и что переживать любимой не о чем. Он подцепил с тарелки грибочек и фрикадельку, подул на них и, перед тем как съесть, произнес:
        -Родная, никогда не задавай таких странных вопросов на голодный желудок. Видишь, я борюсь с голодом в Азии. Присоединяйся к моей гуманитарной миссии.- Потом засмеялся и погладил ее по спине.- Если честно, я не понимаю мотивации чужих поступков. Я даже не могу найти объяснения тому, почему ты не ешь этот замечательный суп.
        Рита коснулась его лица.
        -Дура она. Я и так из тебя все соки выпиваю, куда тебе по бабам бегать.
        -Неправда,- шутя, возразил Саня.- Я еще о-го-го! Кто такая «она»? Чего она тебе наговорила?
        Рита улыбнулась, изобразив удивление, прикусила нижнюю губу и, закатив глаза, замотала головой.
        -Тамарка сказала, что ты сегодня изменял мне с ней. Я не верю. И не смотри на меня так!
        Саня замер с ложкой у рта.
        -Проболталась-таки.
        -Угу…- теперь Рита утвердительно закивала головой, улыбаясь широко, искренне.
        -Суп остывает. Давай лопай,- добродушно сказал он.- Кстати, очень вкусный. Я такой тоже умею варить. Буду тебе дома все время его делать. Попробуй, тебе понравится. Секрет в том, чтобы добавить в него сыр. Правда, я его готовил только с грибами, без фрикаделек, но теперь…
        -Обаятельный гад, говорит, твой Саня. Представляешь?
        -А еще я буду делать сырники. Вот такие сырники,- он отставил большой палец.- Меня бабушка научила. Проснешься, скажешь: «Хочу есть». А я тебе раз, стакан молока и тарелку горячих таких, сочных…
        -Курица! Старая вешалка!- не могла успокоиться Рита.- До нервного срыва чуть не довела.
        -А ты мне будешь печь торты. Бабушка делала мне «Наполеон». Ты умеешь готовить «Наполеон»? Если нет, я тебя научу. Но по тортам у нас будешь ты, договорились?
        -А еще, говорит, ты у нее какие-то браслеты просил,- глядя на Саню, сказала Рита, усердно орудуя ложкой, так как у нее тоже проснулся аппетит.- Засосов, говорит, на груди наставил. Ну, ничего, говорит, мужиками делиться надо. Скажи, зачем ей это?
        -Может, ей этого хотелось,- предположил Саня. Он почти разделался с супом и, кусая хлеб, мечтательно произнес: - Не говори ей, что у нас ничего не было. Может, это единственное светлое воспоминание в ее жизни. И я теперь смело могу хвастаться перед Кастро своим богатым сексуальным опытом.
        -Милый мой, мне не смешно,- с упреком сказала Рита.- Когда я чего-то не понимаю, я начинаю бояться.
        Рита боялась не зря. Через секунду она увидела троих мужчин в полицейской форме. Они стояли у входа в отель и разговаривали с Тамарой. Женщина была сильно взволнована и казалась бледнее и худее обычного. Рита заметила, что она несколько раз показала рукой в их сторону. Саня, сидевший ко входу в отель спиной, ничего этого не видел.
        -Саня,- позвала Рита и вдруг заметила позади него Вадима.
        Бывший жених улыбнулся Рите, похлопал Саню по плечу и попросил на секунду отойти в сторонку.
        -Саня,- хотела остановить его Рита, но молодой человек уже встал из-за стола и, подмигнув ей, отправился вслед за Вадимом.
        -Я вот все думаю насчет сложившейся ситуации,- отойдя метров на десять, начал разговор Вадим.- На мой взгляд, ты поступил со мной очень некрасиво. Придется отвечать за свои поступки. Сильный мужчина никогда не прощает нанесенного ему оскорбления. Ты живешь по принципу «на войне все средства хороши». С подлецами вроде тебя я буду бороться твоими же методами.
        -Это все?- спросил Саня.
        -Почти. Послушай, ты, ничтожество, кончай ухмыляться. Кто ты такой, чтобы так на меня смотреть! Вот это все,- он широко махнул рукой,- сейчас закончится. И начнутся твои мытарства. Всю жизнь ты будешь выпрашивать объедки для себя и для никому не нужных ублюдков, которых наплодишь. А я ноги об тебя вытирать буду. И все свои ухмылочки ты засунешь себе, знаешь куда?! И так будет. Подожди чуток. Будешь прыгать перед хозяином, в глазки заискивающе поглядывать и выпрашивать косточку. Будешь жизнь проклинать и скулить: «Где же справедливость?!» Скотина инфантильная! Чего же ты теперь-то дергаешься?! О чем раньше думал? Ах, тебе ведь не сказали! Ты не знал, что ты раб, и только рабов плодишь! А эта дура будет потом ко мне бегать…
        Лицо Сани вдруг вспыхнуло, как факел, он схватил Вадима за ворот рубахи и потянул на себя. Раздался треск рвущейся ткани. Вадим вырвался, отпрыгнув назад, примирительно поднял руки. О кафельный пол звякнуло несколько пуговиц.
        -Хватит-хватит! Ты, примитив. Хватит!- Вадим деланно засмеялся. Саня шагнул к нему, но тот отступил назад.
        -Лучше не подходи ко мне,- гневно произнес Саня.- В следующий раз догоню.
        Уходя, Вадим произнес, злорадно скалясь: - Если кольцо положить в сумочку, а сумочку спрятать в туалетный бачок - возможно, его и не найдут. А если найдут, то ее обязательно посадят…
        И только теперь Саня заметил, что к их столику подошли трое полицейских. За ними, всхлипывая и закрывая лицо руками, стояла Тамара, одетая в вечернее длинное узкое платье.
        -С чего ты взяла, что это мы?- услышал он голос Риты.
        -Это все он! Я знаю, это он!- не отрывая рук от лица, причитала женщина.
        Саня поспешил к любимой и, обняв ее за плечи, спросил:
        -Что случилось, звездочка моя?
        -У одной из женщин, живущих в отеле, пропали драгоценности,- на хорошем английском обратился к нему один из полицейских.- Нам очень неприятно просить вас, но мы вынуждены обыскать ваш номер.
        Потом он опять говорил что-то о причиненных неудобствах, о недоразумении и о том, что у них нет выбора, но Саня его уже не слушал. Он вдруг понял, о чем только что говорил Вадим.
        Рите казалось, что она спит и вот-вот должна проснуться. Все предметы, люди, даже воздух, которым она дышит,- все вдруг стало каким-то не настоящим.
        Саня шел рядом и держал ее за руку. Он единственный оставался реальным. Его улыбка, добрые глаза и сильные руки, только они были такими, как прежде.
        Рита слышала, как плачет Тамара, как ее за что-то ругает Николай. Она слышала голос Вадима и шепот присоединившихся к ним зевак.
        Возле двери их тоже ждали какие-то люди. Кто-то из обслуги открыл дверь в номер, Рита переступила порог и потянула за собой Саню. У нее дрожали ноги, и, чтобы не упасть, она присела на край неприбранной постели. Машинально взяла с подушки и понюхала желтые некрасивые цветы, принесенные утром любимым. От их неприятного запаха только сильнее закружилась голова.
        Один из полицейских подошел к большой сумке с вещами, другой стал открывать дверцы трюмо. Рита не смотрела на них, ее взгляд был прикован к спокойному, улыбающемуся лицу Сани.
        -Есть,- услышала она через несколько секунд радостный возглас самого молодого полицейского. Из кармана Саниного пиджака, висевшего на спинке стула, он вытащил и показал заглядывающей из коридора в комнату Тамаре золотой браслет в виде паука.
        Рите стало нечем дышать, внутри все сжалось. Страх сковал все ее тело, и она не могла шевельнуться. Нет, ее испугало не то, что нашли какую-то драгоценность, в этом она почему-то уже не сомневалась. Ее испугало то, что нашли именно тот браслет, о котором она говорила Сане.
        Страшный, с ядовитыми глазами паук вцепился лапами в рыхлую розовую ладонь маленького полицейского и, казалось, следил за каждым движением Риты, готовый в любую минуту прыгнуть ей на грудь или на голову. Санино лицо как бы отдалялось от нее, теряло свою яркость и привлекательность, оно становилось серым, скорее бесцветным, таким же, как у всех остальных. Комната показалась Рите пустым, холодным, наполненным призраками склепом. Она пыталась понять, что с ней происходит, и поймала себя на том, что пристально, не отрываясь, смотрит на Тамару. А та, чувствуя ее взгляд, будто специально коснулась своей груди и поджала губы. Нет, совсем не страх душил Риту, ревность разъедала ей сердце.
        «Значит, он все-таки приходил к ней,- подумала она.- Мой любимый приходил к ней! Приходил за браслетом. Она так и сказала. Для меня просил… все для меня… Просил, может, даже предлагал купить. А потом изменил мне с ней. Обнимал, как меня, страстно целовал ее грудь. Вся она у нее в засосах. Он сорвал с этой похотливой стервы одежду, их разгоряченные потные тела извивались, и они стонали, вопили от наслаждения… Нет! Нет!- Девушка с трудом остановила поток этих страшных, обжигающих сердце мыслей.- Подбросили! Конечно, подбросили! Это все она! Она сразу на него глаз положила! Отказал ей, и она подбросила. А то, что того самого паука, так это просто совпадение, случайность! Бывают же случайности! Я верю тебе! Верю, любимый!» - Рита сильнее сжала его руку, поднесла к своим пересохшим от волнения губам и поцеловала.
        -Где остальное?- спросил у Сани самый старший из полицейских. Посмотрел на Риту и повторил вопрос: - Где остальное? Лучше отдайте сами. Мы все равно найдем.
        -Мы ничего не брали,- еле слышно прошептала девушка.
        Мужчина в форме иронично улыбнулся, подошел к своему низкорослому коллеге, забрал у него браслет и потряс им перед собой.
        -Только что в присутствии свидетелей мы нашли у вас это дорогое украшение,- распираемый самодовольством, говорил он.- Потерпевшая сторона предоставила нам фотографии и подробное описание, а также документ, в котором указано, где, когда и за какую сумму ими были приобретены пропавшие украшения. Даже не привлекая специалистов, я с уверенностью заявляю: это!- он поднял браслет над головой и показал окружающим,- тот самый браслет, что мы ищем.
        -Но мы не брали,- пыталась оправдываться Рита.
        -Дорогая гостья из дружественной нам Европы,- выпирая грудь, наслаждался своим звездным часом полицейский. Казалось, вместе с ним даже белая звезда на трехцветной нашивке его рукава стала раздуваться от важности.- Преступление доказано. Я не знаю, как там у вас в Англии и Канаде, но у нас воров наказывают безжалостно. Не отягощайте своей участи, верните все.
        -Она здесь не при чем,- становясь между Ритой и полицейским, сказал Саня.- Браслет и кольцо взял я.
        -Какое кольцо?- послышался за спиной подавленный голос Риты.
        -Вы?- уточнил офицер.
        -Скотина!- крикнул из коридора Николай.
        -Я. Я один.- Саня нашел взглядом Вадима и подозвал жестом.- Вот он подтвердит. Она тогда с ним разговаривала. Она не могла. Она даже не знала.
        Полицейский посмотрел на Вадима. Бывший жених, расталкивая зевак, пробрался в номер и, закрывая для убедительности глаза, уверенно кивнул.
        Рита не могла поверить в услышанное: браслет, а теперь еще и кольцо. Это уже не было похоже на совпадение, но пока она отгоняла эту мысль. «Не отпускай, не отпускай мою руку»,- мысленно молила девушка.
        Но Саня разжал Ритины пальцы и, не оглядываясь, пошел к туалету. Несколько секунд он возился с туалетным бачком, наконец, снял крышку, вытащил из воды дамскую сумочку, раскрыл ее и протянул офицеру кольцо с большим зеленым изумрудом.
        -Скотина!- снова выкрикнул Николай и протиснулся в номер.
        Ничего не видя перед собой, Рита оставалась сидеть на месте.
        Сковав руки пойманного на горячем вора наручниками, полицейские повели его к выходу. Николай не выдержал и кинулся на него с кулаками. Саня увернулся и стукнул богача головой в подбородок. Один из полицейских, не разобравшись в чем дело, заехал Сане кулаком в живот и тут же получил удар ногой в пах. Началась потасовка. Буйного преступника повалили на пол и стали мутузить ногами. Старший наряда закричал: «Прекратить!» и стал оттаскивать подчиненных от задержанного, хватая сначала за плечи, а потом и за волосы. Николай ухватил Саню за шею и стал его душить, но тот изловчился и укусил богача за руку. Полный боли и ужаса крик Николая вылетел сквозь открытое окно и разнесся по всей округе.
        Рита не смотрела на дерущихся мужчин. Сейчас ей было все равно.
        «Я слишком сильно его любила,- думала она.- Он это чувствовал. Слишком, а это всегда плохо. Он решил, что мною можно пренебречь. Может, я сама виновата… Может быть. Но он изменился. Это уже не тот влюбленный наивный мальчик. В нем стало слишком много Кастро…»
        Казалось, кровь в венах превратилась в воздух, и тело теперь наполняла пустота. От пустоты становилось легче. Глубокое чувство, еще недавно так радовавшее, теперь тяготило. Рита физически ощущала его тяжесть, и каждую секунду желание избавиться от него, как от нежелательного плода, росло. Любовь сопротивлялась, придумывала отговорки, глупые оправдания Саниному поступку, но страшная правда сводила на нет все отчаянные попытки его обелить.
        «Все самое страшное уже случилось,- размышляла Рита.- Это хорошего ждут долго, а плохое приходит быстро. Да. Приходит быстро и остается надолго… Много воды утечет, пока он поймет, как дорого ему обошлось его предательство. Не сразу, через месяцы, годы, но он убедится… Я смогу доказать, как быстро его разлюбила… Как быстро забыла его».
        Возня на полу все еще продолжалась. Рита собрала цветы с подушки, еще раз вдохнула их тошнотворный запах.
        «Эти цветы честнее тех, что он приносил раньше,- усмехнулась.- Вот она, его любовь!» Бросив цветы на пол, Рита с каменным лицом поднялась с кровати и направилась к выходу. На пороге оглянулась. Преступника, наконец, утихомирили. Двое молодцов держали его ноги, третий сидел на спине. Николай держал его скованные наручниками руки. Уткнувшись правым глазом в пол, Саня моргал залитым кровью левым, пытаясь смотреть на Риту.
        -Как ты мог?- прошептали ее пересохшие губы.
        -Рита…- выдохнул он, но девушка уже вышла.
        Он хотел догнать ее и что-то объяснить. Он даже смог высвободить ногу и сбросить со своей спины одного из полицейских, но они навалились снова. К тому же стоявший в стороне Вадим, наконец, решился, подбежал и со всей силы заехал Сане ногой в плечо. Потом он бил его куда попало. Он так увлекся, что полицейским пришлось его оттаскивать. Последний удар его красивого, из крокодиловой кожи туфля пришелся на Санины губы. Удар был скользящим, рассек губу и щеку. Брызги крови запачкали стену под окном и колышущуюся на сквозняке белую кружевную шторку.
        Потом Саню подняли на ноги, помогли умыть лицо и повели к дожидавшемуся у входных дверей полицейскому автомобилю.
        На улице он снова увидел Риту. Она стояла у фонтана, скрестив руки на груди, и смотрела на воду. Саня ждал, что она посмотрит в его сторону. Надеялся, что хоть на секунду встретится с нею взглядом, но Рита отвернулась.
        Хуши сказал: «Если у человека нет врагов, то и друзей, как таковых, нет»
        Красный, с заляпанными грязью фарами и налипшими на бампер комками глины «мерседес» не спеша катил по пригороду Рангуна. Через каждые пятнадцать-двадцать минут автомобиль останавливался. Сильно хлопая дверью, из машины выходил молодой светловолосый водитель и какое-то время бесцельно бродил вдоль обочины. Потом на задней дверце опускалось окошко, из него появлялась тоненькая женская ручка, и писклявый голос требовал: «Поехали, Ганс!»
        Тяжело вздыхая, мужчина садился в автомобиль. Он не сразу запускал двигатель. Ключ в замке зажигания поворачивался только после того, как на пассажирское сидение рядом с водителем неожиданно, будто с неба, плюхался запыхавшийся Фил.
        «Ну! И чего мы ждем?!» - недовольно спрашивал он у Ганса.
        Двигатель тут же вздрагивал, и Фил, сладко выдыхая, закидывал руки за голову и удобнее располагался в кресле.
        Потом Саню подняли на ноги, помогли умыть лицо и повели к дожидавшемуся у входных дверей полицейскому автомобилю.
        Неделю назад Фил потерялся. Тогда никто не понял, что произошло, но приставленные к Филу люди заметили в начальнике после посещения профессора некоторые перемены. Он стал молчаливым и настороженным. Как-то неестественно вращал глазами, уши его странно подергивались, он то и дело задирал нос, нюхая воздух, и все время чего-то боялся. А при виде женщин у него начинали течь слюни.
        Фил должен был лететь в Азию, но на пути в аэропорт увидел огромную, усыпанную березовыми рощицами поляну. Приказал остановить автомобиль. Сопровождающие с удивлением наблюдали, как их странноватый начальник, то становясь на четвереньки, то подымаясь на ноги, носился между деревьями, грыз кору, обламывал молодые веточки и зубами стягивал с них податливую кожицу. Он уходил все дальше. Встревоженные подчиненные окликнули его, но он почему-то вдруг испугался их крика и убежал. Объявился только через пять дней. Сам позвонил своему любимцу Гансу и сказал, где его забрать. Ганс нашел его сидящим на стоге сена неподалеку от придорожного кафе. Фил выглядел ужасно. Одежда изорвана, босой. Но даже не внешний вид шефа удивил Ганса, его поразили женщины, окружавшие Фила. Их было трое. Неопрятные, с исцарапанными ногами, слипшимися, немытыми волосами, они дрались между собой, кусались, рвали друг на дружке остатки одежды. Скандалили они из-за еды и очереди на спаривание. За последнее, казалось, эти фурии готовы были убить. Когда Ганс докладывал об увиденном Рэму, у него не поворачивался язык назвать их
женщинами. Он окрестил их существами противоположного пола.
        «Я не знаю, как его привезти!- жаловался Ганс в трубку.- Он не хочет их оставлять! Эти агрессивные, неугомонные самки не дают с ним поговорить. Они постоянно совокупляются с господином Филом. Делают все прилюдно, никого не стесняясь!..»
        И это было правдой. Женщинам, как и их мужчине, было безразлично мнение Ганса, прохожих и проносящихся в машинах зевак. Еще пару дней назад это были обычные дорожные проститутки. Сначала они отдавались Филу за деньги, но деньги быстро кончились, а женщины, что в такой ситуации им не свойственно, остались. От близкого контакта с человеком-кроликом что-то поменялось в их физиологии и психике. Странный, не присущий человеку запах, выделяемый его потовыми железами, парализовал их волю, возбуждал желание и подталкивал к действию.
        Пока Ганс говорил по телефону, Фил несколько раз окликал его и кричал:
        -Шкажи ему, я в отпушке! Шкажи, я в отпушке!..
        -Господин Фил говорит, что он в отпуске,- повторил Ганс в трубку.
        -Да! Шкажи ему, что я в отпушке.
        -Хорошо,- чуть помолчав, подавленным голосом произнес Ганс, отключил телефон и повернулся к своему шефу. Видеть его лицо мешала голова сидящей на шефе дамы.
        -Ну, что он шкажал?
        Ганс сделал несколько шагов в сторону, чтобы можно было отследить реакцию Фила.
        -Господин Рэм сказал… Он сказал… Он сказал, что оторвет вам… Нет, я не могу это повторить.
        -Я понял,- разочарованно произнес Фил, освободился от своей подружки и стал торопливо натягивать штаны.- Вот ведь как не вовремя. Шейчас этот орган мне нужен как никогда…
        Женщин пришлось взять с собой. Через двое суток Фил был уже в Мьянме и, несмотря на постоянную занятость, быстро вошел в курс оставленных им дел. На ковер к Рэму он мог попасть на сутки раньше, но узнав, что на шефа было совершено очередное покушение, на день задержался в Шанхае. Он был возмущен наглостью Сяо и хотел привезти его голову Рэму в качестве подарка.
        Последние дни Рэм жил в небольшом поселке на берегу реки, в сорока километрах от Рангуна. Сейчас он не доверял никому. Только пять человек, самых верных, знали о его укрытии. Всю свою многочисленную свиту после покушения он распустил. Четыре дня назад машину охранения и ту, в которую он по чистой случайности не сел, расстреляли неизвестные из гранатометов. Пришло время больших перемен, но пока об этом знал только он и догадывался кое-кто из соратников. Рэм открыто объявил войну китайскому агентству, хотя знал, что не Сяо стоит за наемниками. Просто слишком много власти сосредоточилось в руках Рэма, и он перестал подчиняться Совету, сам выбирал приоритетные задания. Поэтому Совет решил от него избавиться. Рано или поздно это должно было произойти. У них был только один шанс, но они его упустили. Следующий ход за ним. Он мог расправиться с членами Совета по одному или убить всех скопом. Никто не станет на его пути. Но наемники люди продажные, и надеяться только на их энтузиазм не в его правилах. Нужна страховка. И этой страховкой были деньги Сафронова.
        Красный «мерседес» добрался до резиденции Рэма к полудню. По дороге шеф звонил Гансу раз десять. Но что мог поделать бедный Ганс? Фил постоянно требовал останавливаться: его звали женщины, а он не мог заниматься сексом на ходу, когда машину мотает из стороны в сторону или подбрасывает на ухабах. К тому же Фил имел привычку заниматься этим только голышом. Постоянные одевания и раздевания отнимали массу времени. Как только «homo-cuniculus», или человеко-кроль, появился в Мьянме, он подобрал еще двоих путан, мотивируя тем, что те три - оплодотворены. Последние двадцать километров машина ехала больше двух часов.
        Рэм с книгой в руках лежал на скамье перед домом, когда в нескольких метрах от него остановился красный, заляпанный грязью «мерседес».
        -Рэм! Они подпишали шебе приговор!- вместо приветствия крикнул Фил.- Бежумцы! Они жаварили кашу, в которой мы их и шварим.- Он выскочил из машины и, заискивающе заглядывая в глаза шефу, жал ему руку.- Вчера мы рашправилишь ш Шяо. Раштреляли во дворе его же дома. Я хотел привежти вам его голову, но в аэропорту проверяют багаж. Поэтому я привеж вам его ухо.- Фил похлопал себя по карманам, ничего не обнаружив, вернулся к машине, просунул в салон свой длинный нос, втянул воздух, а затем протиснул голову целиком:
        -Где оно?!
        -Ты плохо выглядишь,- опуская ноги с лавки, тихо произнес Рэм.
        -Шичаш, одну шекунду, шеф, они его найдут,- оглядываясь, сказал Фил.- Ищите!- снова крикнул кому-то в машине.- Ты вжяла?!
        -Я не трогала!- запищал противный женский голос.- Это Ганс украл! Оно вот тут, возле него лежало!
        -Фил,- тихо позвал Рэм.
        -Мы найдем! Шекунду, шеф!
        -Кто у тебя там?
        Фил оглянулся, хотел что-то сказать, но передумал. Взгляд его смущенно опустился вниз, щеки покрылись румянцем.
        -Кто в машине?- сердито спросил Рэм.
        -Мы пожнакомилишь… и мы… Это… Это…- забубнил он.- Это моя невешта,- наконец произнес он четко.
        Не скрывая удивления, Рэм подошел к задней двери машины и медленно открыл ее. Из затемненного тонировкой салона на него уставились пять пар хищных женских глаз. Рэм с трудом глотнул слюну, будто что-то мешало ему в горле, повернулся к Филу. Хотел выругаться, но вместо этого почему-то сказал:
        -Твоя невеста очень мила.
        Рэму необходимо было знать, кто из членов Совета выходил на Фила в последние два дня, какие отдавались приказы. По задуманному плану, Фил должен был якобы предать его и на какое-то время переметнуться на сторону заговорщиков.
        -Не надо было убивать Сяо, не спросив меня,- злился Рэм.
        -Что нам оштавалошь, шеф? Он объявил войну,- оправдывался носатый.
        -Сяо, собака, которая лает, но не кусается. У старика были принципы. Он бы вызвал меня на дуэль, но подсылать убийц - никогда. Динозавр. Слово «честь» для него кое-что значило.
        Рэм уже знал о странностях Фила и старался не обращать на них внимания. А Фил постоянно хрустел редиской или морковью. Видимо, у него чесались десна. А чтоб избавиться от зуда, он грыз ветки и тыкал в десна иголкой. Но когда Фил вздрагивал от собственной тени, Рэм бросал гневные взгляды на Ганса.
        «Кого ты мне привез?» - читал испуганный немец в глазах своего страшного босса. После очередного немого упрека Ганс не выдержал и, потупив взгляд, прошептал:
        -Россия - дикая страна, господин Рэм. Там даже воздух другой. За пару дней человек может измениться до неузнаваемости. Это еще мой дед говорил. Их диверсионную группу сбросили под Ленинградом. Он запутался в стропах парашюта и потерял время. Рассказывал, как вдохнул их горячий воздух, а когда выдохнул, у него уже не было руки и половины лица…
        Фил не слушал Ганса. Он размышлял о том, что сказал ему Рэм. И от этих размышлений становилось страшно.
        -Я шегодня же вылетаю в Канаду,- сказал, выжидающе посмотрел на босса и добавил: - Ужнаю, кто иж членов шовета играет против наш, а потом…
        -Не надо,- остановил его Рэм.- Я все решил. Я убью всех. Фил, что ты там все время жрешь?
        -Конфетки,- ответил он.- Иж Рошии привеж. Привык к ним. Очень шладенькие. Хотите? У меня еще много.
        Рэм отмахнулся.
        Девочка лет двенадцати без стука вошла в комнату, поставила перед Рэмом чашку кофе, спросила, нужно ли ему что-то еще, и, услышав в ответ «спасибо, больше ничего», вышла. Фил проводил ее голодным взглядом, высоко задрав нос, с силой потянул воздух. Не прошло и секунды, как чашка с кофе разбилась о его висок. Горячий напиток ошпарил веко и щеку. Сильным ударом ноги в грудь Рэм сбил своего подчиненного со стула. Носатый больно ударился спиной, закрывая лицо руками, взглянул вверх. Лицо Рэма показалось размытым, как на плохой фотографии. Его наполовину закрывало почти касающееся левого глаза черное дуло пистолета.
        -Ты забыл, как надо себя вести в моем присутствии?- спросил Рэм.- Выкинешь такое еще раз, и вместо чашки в голову полетит пуля. Я привязываюсь к людям, Фил. Я пытаюсь сделать общество лучше.
        А что делаешь ты? Нам пожертвована львиная доля космического разума, и как мы этим пользуемся? Человек, это всегда звучало гордо. Я люблю людей и стараюсь не замечать их недостатков. Но всему есть предел. С безнадежными церемониться я не буду. Если высшим силам понадобится, я готов исполнить роль палача. Вот с тебя и начну. Скажи, друг, только искренне, ты ведь еще веришь в добро и хочешь служить ему?
        Фил, всхлипнув, утвердительно качнул головой.
        -Вот видишь,- Рэм улыбнулся, спрятал пистолет и протянул руку.- Рассудительный, деликатный старина Фил возвращается к нам. Лежащий на полу взял босса за кисть, поднялся. Пришла девочка и стала сметать в совочек осколки фарфора. Рэм терпеливо наблюдал за реакцией Фила. Тот держался стойко, но как только девушка принесла новую чашку кофе, на губах человека-кролика еле заметно запузырилась слюна. Шеф поморщился, достал из кармана телефон и вышел из комнаты.
        -Здравствуйте, профессор!- донесся с улицы его голос.- Как здоровье?! Кто? Разве у нас так много друзей, чтобы забывать друг друга, а! Павел Игоревич?! Так, как вы говорите здоровье?! Это несказанно радует! А у меня беда. Не знаю к кому и обратиться. Вернулся мой приятель из командировки… Совсем больной вернулся. Вы бы ему хоть пару саженцев акации прислали, а то бедняга все табуретки сгрыз. Как-как… Слюнки пускает, ушками дергает, собственным гаремом обзавелся… Ах, ничего страшного?! Один тоже так говорил, пока ему скорпионов в трусы не накидали. Вы ни при чем? Ничего не знаете… Павел Игоревич, посчитайте, пожалуйста, сколько у вас пальцев на ногах. Я знаю, что вы ничего не знаете. Просто посчитайте… Да, праздное любопытство… Вы, точно, все посчитали? Я ведь узнаю. Теперь назовите тот, который хотите оставить. Даю вам слово офицера, его я не трону. Что значит, он сам виноват? Вот как?.. Как это пробрался? А вы где были? Угу…
        Пока шеф говорил по телефону, на ноутбук Фила пришло сообщение. Прочитав его, он стремглав кинулся к окну.
        -Рэм! Рэм!- закричал он на всю улицу.- Мы нашли его, Рэм! Объявилша наш рушкий! Он в тюрьме, в тридшати километрах от наш! Рэм, это я! Я нашел его!..
        Хуши сказал: «К летящему в пропасть рук помощи не тянут «вот и хватаются за копыта»
        Это была на удивление чистая и просторная камера. В других заключенных было битком. Там не только спали, но и сидели по очереди. Саня слышал нестихающие стоны измученных людей и проклятия в адрес тюремщиков.
        Он был здесь единственный европеец, и поэтому отношение к нему было особое. Те, что привели его сюда, еще не знали, как с ним быть. Камеру ему выделили отдельную, но на прогулку он выходил вместе со всеми, и кормили его как всех. Впрочем, за четыре дня, которые молодой человек провел в тюрьме, к еде он так ни разу не притронулся.
        Первый день он с замиранием сердца следил, как мимо его камеры проходит охранник. Все ждал, что тот откроет замок и скажет, что пришла Рита. Но Рита не приходила, и каждую секунду внутри него будто что-то умирало. Он хотел защищать ее, хотел радовать, готов был жить для нее, но ей это оказалось не нужно. В голове прокручивались одни и те же кадры: его ведут за руки, впереди маячит спина полицейского, открывается дверь, вечерняя прохлада вмиг обволакивает вспотевшее тело. Вокруг толпятся люди, тычут в него пальцами, а там вдалеке, у фонтана, она. Холодная, безучастная. Он умоляет ее: «Оглянись!», но она не слышит. Она отворачивается.
        Прошло четыре дня, и ему уже не хотелось ни радовать ее, ни защищать. Обида вытеснила все желания и мечты. Обида затуманила разум. Он вспоминал каждый ее вздох, каждый взгляд, ее признания и клятвы всегда быть вместе, оберегать, верить… Эти воспоминания, будто раскаленные клейма, впивались в его сердце, оставляя на нем уродливые болезненные шрамы.
        Обычно на прогулку заключенных выводили по утрам, но в этот день их томили в душных камерах почти до вечера. Диск солнца уже скрылся за высокими стенами, когда группы по двадцать-тридцать человек стали выводить в тюремный двор. Саня вышел последним. Обычно он отправлялся в конец двора и садился на бревно, рядом с двумя играющими в шашки индусами. Но сегодня не пошел к ним. Его внимание привлекли люди, ходившие по решетке над головами заключенных. Несмотря на оружие в руках, на охранников они похожи не были. Еще одна странность бросилась ему в глаза: двое полицейских, обычно следивших за узниками со стены через прицелы снайперских винтовок, сегодня были вооружены только дубинками.
        «Военный переворот у них тут, что ли?- предположил Саня,- или это армия? А может, какое-то спец-подразделение наподобие нашей «Альфы»?»
        Но он ошибался. Ни к армии, ни к спецслужбам эти люди не имели никакого отношения. Все они были телохранителями императора Метхума Справедливого. Это имя несколько раз прошептали заключенные, когда на стене, в сопровождении коменданта тюрьмы, появился грузный, одетый в ослепительно белый костюм индус. Рядом с ним стояла полная, пышногрудая индианка, одетая в красное сари и обутая в деревянные падуки с колокольчиками, окаймленные золотом. Рассматривая истощенных, грязных людей внизу, женщина брезгливо морщилась, но эта гримаса не могла испортить ее невыразительное, с одутловатыми щеками лицо.
        Метхум Справедливый не спеша прогуливался над головами осужденных, иногда останавливаясь и делая знак коменданту.
        Тюремщик подходил, записывал в блокнот номер осужденного, делал какую-то пометку и показывал запись индусу, тот утвердительно кивал, и комендант отходил в сторону.
        Отметив таким образом человек тридцать, Метхум добрался до Сани. Минуту он с интересом рассматривал молодого человека, а когда позвал тюремщика, тот еще издали отрицательно покачал головой. Индус ухмыльнулся и снова повторил жест. Когда комендант подошел, Метхум забрал у него блокнот и сам сделал пометку. Тюремщик заколебался, а затем снова ответил отказом. Темная, как дубовая кора, рука индуса накарябала новую пометку, но только с пятой попытки несговорчивый комендант согласился.
        Вскоре заключенных опять загнали в камеры. Саня думал, что его заберут с минуты на минуту, и долго не ложился. Но время шло, и уже не солнце, а луна расчертила полосами оконной решетки пол и стену. Саня задремал. И как только его обмякшее сонное тело повалилось набок, в коридоре послышались шаги, забряцал ключами охранник, заскрипела дверь.
        -К вам пришли,- произнес он, зевая, открыл дверь и сделал шаг в сторону.
        Саня встрепенулся, с замиранием сердца кинулся к двери, но вдруг остановился. Это была не Рита. Из темноты коридора ему навстречу шагнул человек в черном плаще. Сане показалось, что он не шел, а плыл по течению, и это течение останавилось в метре от узника.
        Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Лунный свет выхватывал холодный взгляд и беспристрастное лицо ночного гостя. Саня не чувствовал страха, только пустоту и разочарование.
        Рэм ждал, что молодой человек отвернется, опустит глаза или как-нибудь иначе проявит слабость, но тот смотрел ему в лицо, не отрывая взгляда. Рэма это не разозлило, наоборот, польстило его самолюбию. Слишком много сил он потратил на этого врага. Прояви Саня слабость или трусость, Рэм тут же прострелил бы ему колени, злясь на самого себя.
        Дверь в камеру закрылась, ночной посетитель, постояв с полминуты, улыбнулся чему-то и прошел мимо Сани к оконной решетке. Какое-то время молчали. Рэм, почти касаясь железных прутьев лицом, смотрел на диск молодой луны. Саня сел на единственную в камере табуретку, привалился к стене и устремил безразличный взгляд в потолок.
        -Они часто говорят, что не любят жизнь, что им ни до чего нет дела, ничто их тут не держит,- тихо сказал Рэм.- А оставь их там одних лет на сто - попросятся обратно.
        Саня посмотрел на Рэма, тот продолжал:
        -В детстве мне снилось, что меня засовывают в большой зеленый шар и отправляют в космос. Я лечу и вижу, как большая голубая планета отдаляется от меня. Становится все меньше, меньше… И я больше никогда ее не увижу, и никто не вспомнит обо мне.
        Дверь в камеру закрылась, ночной посетитель, постояв с полминуты, улыбнулся чему-то и прошел мимо Сани к оконной решетке.
        Тоска и боль одиночества были такими реальными! Они так поразили мое обостренное детское воображение! Своим ночным плачем я будил весь дом. Но этот сон снился мне каждую ночь. Нет, ад это не черт с вилами. Ад - это страшнее. Я видел ад.
        Вы умрете в этой тюрьме или на арене - без разницы. Но это будет скоро. Разве вам не хочется жить?- он на секунду замолчал, глянул на Саню.- Поверьте, мой молодой друг: небытие ужасно. Мы заключим сделку. Я вытащу вас отсюда, а вы вернете мне мою флэшку и поможете поймать Кастро. Он выйдет на вас, а вы расскажете мне, где и когда должны встретиться.
        Саня поднялся с табуретки и стал прохаживаться по камере.
        -Если вы так любите эту голубую планету, почему не хотите ей помочь? Сафронов уничтожит флэшку. Если не отдавать ему, если отдать это знание людям, мир станет лучше.
        -Деньги Сафронова дадут мне власть. С помощью власти я сделаю мир лучше. Видите, как похожи наши цели. Если бы Бог хотел, то дал бы нам что-то взамен нефти. Но он дал нам нефть. Кто мы, чтобы спорить с Богом? У всего и у всех есть предназначение. Мое - изменить мир. Сделай воздух чище - ничего не изменится. Сильные все равно будут давить слабых, хитрые умных, чистое будет мараться о грязное, и никак иначе. Я изменю это. Я могу. Не будет границ. Я сделаю мир справедливым. Можно говорить о благих намерениях и дороге в ад, но это не про меня. Моя дорога приведет в рай. Дорожка так себе: ползем по трупам и гниющим останкам. Вопрос куда! Важно куда!
        И еще, Александр. Вы русский, людей жалеете и патриот, наверное. А Россия, Александр,- это нефть.
        Что вы предложите своему другу Игорю, его отцу, сокурсникам, соседской девочке Элле? Чистый воздух? Они забудут, когда последний раз ели досыта, когда покупали новые вещи. Никаких курортов, никакой пенсии. И только одна мечта: найти работу. Все рухнет - промышленность, социальные связи, все! Этого хотите, Александр?! Спросите, а они хотят?
        -Дай власть таким, как вы, еще хуже будет.
        -Кому хуже будет?- спросил Рэм.- Посмотрите по сторонам. Мьянма - одна из десяти беднейших стран мира. Люди голодают. Спросите у них, им будет хуже? Сейчас вы отдадите то, что мне нужно, вернетесь домой, ляжете в теплую постель, укроетесь с головой и забудете о них. А я останусь и буду что-то менять. Потому что это не ваше, это мое сердце обливается кровью от несправедливости и жестокости этого мира.
        Молодой человек задумался. Рэм прошелся по камере, остановился у железной двери.
        -Доводилось мне с вашим другом Кубинцем сидеть в такой. Жарко было.
        -Кубинца я вам не отдам,- резко заявил Саня.
        -Нет, торговаться мы не будем,- безапелляционно произнес ночной посетитель.- У вас, Александр, выбора нет.
        -Зачем он вам?
        -Это личное.
        -Оставьте его в покое. Кастро сложный человек, но он никому не сделал зла. И если хотите знать…
        -Итак!- оборвал его Рэм.- В отношении флэшки мы договорились. Я вытаскиваю тебя отсюда, и ты отдаешь ее мне. Потом решим с Кастро.
        Саня отвернулся от временного сокамерника, глянул в звездное небо.
        -Я не верю тебе, Рэм. Забота о людях, справедливость, борьба с голодом… Ты, должно быть, хорошо меня знаешь. Знаешь на чем играть. Но ты лжешь: нет тебе до этого никакого дела.- Саня взял железную чашку, зачерпнул из стоящей на полу кастрюли воды, сделал глоток.- Зачем тебе Кастро?
        Гость подошел к нему, сел на корточки, поднял кастрюлю и попил прямо из нее. Потом, улыбаясь Сане, произнес:
        -Из одной миски хлебаем, а!
        -Что он сделал?
        Рэм, кряхтя, поднялся и снова подошел к окну.
        -Да не волнуйся ты так о нем! О себе подумай. Сегодня тебя купили по цене годовалого теленка. Купили, как скотину. И судьбу тебе уготовили соответствующую. Знаешь, сколько часов живут на арене их гладиаторы?
        -Мне все равно,- ответил Саня, опустил голову и обхватил ее руками.
        -Рассказать, как он стал Кубинцем?- спросил Рэм и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Я готовил спец-группу. Миша был одним из лучших, но…
        -Миша?- удивленно перебил его узник.
        -Миша,- повторил Рэм и задумался.
        -Вот, значит, как его зовут. Ты тоже русский,- предположил Саня.
        -Той страны нет,- последовал ответ.- И нас прежних нет. Вся моя группа, элита, лучшие из лучших, почти тридцать ребят взорвались в небе над Атлантикой. Кастро заминировал и взорвал самолет. Ему заплатили.
        -Я знаю эту историю,- сказал Саня.- Он рассказывал. Он этого не делал.
        -Я тоже думал, что все знаю, но пару лет назад выяснились кой-какие детали. Мой приговор будет суров, но справедлив.
        -Поверьте, вы сильно заблуждаетесь на его счет.
        Все ваши детали - чепуха. Он этого не делал! Оставьте его в покое, и я отдам вам флэшку.
        -Где она?
        Молодой человек улыбнулся.
        -Я покажу.
        Рэм еле заметно кивнул, потом подошел к двери и несколько раз сильно ударил по ней кулаком. Охранник, видимо, стоял тут же за ней, потому как через две секунды массивные дверные петли заскрипели. Посетитель дождался, когда дверь раскроется полностью, и, не оглядываясь, вышел.
        Хуши сказал: «Жадность приводит к богатству гораздо реже, чем богатство к жадности»
        Метхум Справедливый рос в бедной индийской семье и был восьмым ребенком. Донашивал обноски за старшими, питался хуже других. До двадцати пяти лет работал рикшей и испытал все тяготы бедности. Но к тридцати годам дела его неожиданно пошли в гору. Началось все с кошелька, забытого в его повозке американским туристом. Денег хватило, чтобы открыть лавку сувениров и нанять работника. Он угадал с местом и временем. Через три года у Метхума было пять магазинов и несколько торговых рядов на рынках. На него работало больше пятидесяти человек. К сорока годам его бизнес разросся далеко за пределы Индии. Сеть его отелей была разбросана по всей Азии. К пятидесяти он стал владельцем сети казино, борделей и ресторанов. Его рикши развозили богатых, жаждущих экзотики туристов, на его сверхсовременных лайнерах отдыхали поп-звезды и президенты. Все, к чему прикасались руки Метхума, превращалось в золото.
        Львиную долю прибыли сегодня приносил последний из его бизнес-проектов - Колизей. На одном из островов Бенгальского залива он построил необычный туристический комплекс. Все, начиная с архитектуры и заканчивая одеждой обслуги и отдыхающих, было стилизовано под древний Рим. На огромной арене в центре острова проводились кровавые гладиаторские поединки. Постоянными гостями империи Метхума Справедливого стали богатейшие, известнейшие люди планеты. Для обеспечения их и собственной безопасности индус содержал целую армию наемников. Более пятисот хорошо вооруженных людей следили за порядком на острове и не пускали сюда посторонних.
        Метхум и Рэм кое-что слышали друг о друге, но никогда не встречались. Когда Фил попросил об аудиенции для своего шефа, индус велел передать, что добрым гостям рад в любое время.
        Через два часа после разговора с Саней, Рэм в компании Фила и двух телохранителей отправился на остров к последнему римскому императору.
        Метхум встретил гостей в двухэтажном особняке, у самого моря.
        Его супруга Сима заняла Фила и прибывших с гостями телохранителей прогулкой по огромной картинной галерее. Рэм и хозяин дома под неусыпным вниманием дворцовой охраны отправились в сад. Метхум время от времени срывал с деревьев какие-то плоды и рассказывал гостю о своем пристрастии к селекции.
        -А теперь попробуйте это,- говорил он, протягивая гостю очередной фрукт.
        -Удивительный вкус,- отвечал Рэм, обнюхивая засиженный мухами гибрид.
        -Нет, вы попробуйте, откусите,- настаивал индус.- Он просто тает во рту.
        -Если вы позволите, этим я тоже хотел бы поделиться потом со своими друзьями,- пряча очередное яблоко в карман плаща, говорил гость.- Скажите, Метхум, почему в таком замечательном саду столько мух?
        -Я уже распорядился,- отвечал тот,- вашим друзьям нарвут две корзины. А мухи, ваша правда, настоящая беда. Я думал, это из-за новых удобрений, но ветеринар сказал, что мухи приехали с животными, которых мы перевезли из Африки. Мерзкие твари. Мы с ними что-нибудь придумаем. Как вам эта слива, мой друг? Семь лет она не давала плодов, зато посмотрите, как она отблагодарила меня теперь! Воистину королевская слива. Хотите, я дам вам саженцы? Посадите возле дома.
        -Ну, я даже не знаю, чем и отблагодарить вас за такой подарок,- почтительно произнес Рэм.
        -Раджа!- Метхум позвал поливающего деревья старика и показал рукой на дерево.- Сделай два саженца «Аннушки» моему другу.- Поторопись, она долго растет.- Он посмотрел на гостя.- При должном уходе и уважении к дереву, оно быстро приживется и будет вас радовать своим цветением. Все в нашем мире держится на взаимоуважении. Если бы я не любил и не уважал своей жены, я не был бы счастливым мужем. Если бы я не уважал людей, то не приобрел бы сегодня в вашем лице такого замечательного друга. Уважая традиции и принципы друзей, мы умножаем свою крепость. Кто разорвет наши руки во время рукопожатия? Нет такой силы на Земле.
        -Ваша правда,- согласился Рэм, и они по-дружески обнялись.
        -Я слышал о вас много хорошего,- продолжал свой монолог индус.- Вы умный и сильный человек. Мы могли бы быть полезны друг другу.
        -Я не сомневаюсь в том, что наше знакомство перерастет в глубокую дружбу. Я благодарен судьбе за то, что она свела нас. Иногда маленькое недоразумение помогает человеку преодолеть большие трудности.
        Они снова обнялись.
        -Что же это за недоразумение, друг мой?- участливо заглядывая Рэму в глаза, спросил индус.
        -Приятель моего племянника попал в переплет и угодил в тюрьму. Хороший парень. А какой замечательный у него сад! До вашего, правда, ему далеко, но он старается. С каким вниманием и уважением он слушает стариков! Сколько раз я слышал от него достойные слова о дружбе и супружеской верности. И вот несчастье - купил невесте колечко, а колечко оказалось краденым. Бедняге грозит серьезный срок. Я вдруг узнал, что вы заинтересовались судьбой несчастного и выкупили паренька у продажных тюремщиков.
        -А-а-а…- индус на секунду задумался, потом быстро-быстро закивал.- Так это ваш племянник?!
        -Приятель моего племянника,- поправил Рэм.
        -Да, судьба юноши тронула мое стареющее сердце. Я не мог оставаться в стороне и решил помочь бедняге. Этим шакалам плевать на гуманизм и человеческое достоинство. Условия в тюрьмах ужасны.
        -Я хотел бы прямо сейчас отвезти его к матери,- прижав руку к груди, сказал Рэм.- Достойная женщина после гибели мужа двадцать лет не снимает траура. Арест сына чуть не вогнал несчастную мать в гроб. Назовите сумму, которую вы заплатили этим алчным людям за его свободу. Через пять минут деньги будут на указанном вами счете.
        Глядя куда-то вверх, Метхум стал водить языком за зубами под нижней губой. Через несколько секунд печально вздохнул и произнес:
        -Его свобода стоила мне пятнадцать тысяч долларов.
        -Хорошо,- спокойно сказал гость.- Насколько мне известно, он скоро будет здесь…
        Индус, удивленный невозмутимостью гостя, вдруг стукнул себя по лбу.
        -Простите! Простите меня, мой друг! Я все перепутал. Мы же говорим о европейце! Об этом молодце с фигурой древнегреческого бога. Не поверите, но я отдал за него пятьдесят тысяч!
        Рэм поперхнулся слюной, с нескрываемой неприязнью взглянул на индуса.
        -Пятьдесят тысяч?
        -Алчность этих людей не знает границ,- пожаловался Метхум.
        -Их алчность ничто в сравнении с вашей щедростью,- сердито буркнул Рэм.- Выложить такую сумму за незнакомого человека! Надо быть осторожней, не все инвестиции возвращаются.
        -Ваша правда, мой друг. Как скоро вы сможете компенсировать мои затраты?
        -Сейчас отдам команду,- достав из кармана блокнот и что-то записывая в нем, сказал гость.
        -Вернемся в дом?- предложил индус.
        -Да, пойдемте.
        Охрана Метхума незаметной тенью двинулась следом.
        Переступив порог дома, Рэм сразу почувствовал, что что-то не так. И дело даже не в том, как испуганно посмотрели на него дожидавшиеся телохранители. В самой атмосфере накопилось слишком много электричества. Воздух пах неприятностями.
        Из дальней комнаты длинного коридора доносились приглушенные женские стоны.
        -Си-и-има,- негромко позвал жену хозяин дома.
        Рэм подозрительно глянул на своих людей.
        -Где Фил?
        Ему не ответили. Верные телохранители переглянулись и, не сговариваясь, стеснительно опустили глаза.
        -Сима!- чувствуя неладное, громче позвал Метхум. Он не спеша двинулся в сторону подозрительных звуков.
        -Еще! Еще! Еще!- вдруг раздался громкий, полный неистовой страсти, женский крик.- Ну! Ну! Ну!..
        Индус замер с выражением ужаса на лице.
        -Сима?
        Рэм вытер пот со своего лба и почувствовал, как вздуваются жилы на шее.
        -А давайте вернемся в сад,- пытаясь разрулить ситуацию, предложил он хозяину дома.- Я, кажется, видел у вас там мандарины. Интересно, они с косточками или без?
        -Ух! Ух! Ух! Еще! Не останавливайся! Быстрее! Быстрее!..- видимо, боясь куда-то опоздать, все громче кричала женщина.
        Круглыми, напоминающими бильярдные шары глазами, Метхум уставился на Рэма.
        -Что здесь происходит?!
        Покусывая нижнюю губу, гость развел руками.
        -М-м-м… Понимаете, кролики, они… Сейчас я расскажу. Вы будете смеяться…
        Но индусу было не до смеха. Разрушительным смерчем, сметая на пол фарфоровые вазы и золотистые, украшенные перьями шлемы римских воинов, он понесся по коридору.
        Долгое оглушительное «А-а-а!!!» обманутого мужа сотрясло весь дом.
        -Они… Они… Они…- тыча в комнату пальцем, задыхаясь, повторял Метхум.
        Мимо него в комнату вбежали охранники. Индус не решился последовать за ними.
        -Что вы шебе пожволяете?!- раздался негодующий крик Фила.
        -Оставьте его!- взвыла женщина.
        -Что у ваш жа манеры!- возмущался носатый.- Уберите руки!
        -Метхум, не мешай мне! Я люблю его! Отпусти меня с ним! Умоляю, отпусти! Нет! Нет! Нет!..- истерично закричала женщина.
        Обманутый муж шагнул в сторону. Один из охранников, перекинув через плечо обнаженную жену хозяина, прошел по коридору, свернул на лестницу и понес на второй этаж. Женщина, царапаясь и кусаясь, пыталась вырваться, но мужчина держал крепко.
        Двое других охранников вынесли из комнаты извивающегося, как угорь, Фила. Он тоже был голый. На худой бледной спине кровоточили алые царапины. Память о нескольких минутах страсти.
        -Отпушти меня! Оштавь меня в покое, животное!- требовал носатый.- Я на кушки ражнешу ваш оштров! Я ваш друг друга жрать жаштавлю. Не прощу! Не прощу!
        Разгневанного Фила поднесли к Рэму и бросили ему под ноги. Носатый еще возмущался, но подняв глаза вверх и увидев лицо босса, резко замолчал.
        Метхум, кажется, успокоился, во всяком случае, ни жесты, ни мимика не выдавали его эмоций. Он подошел к Рэму и тихо произнес:
        -Ты сказал, что ты друг. Я был гостеприимен. Я пустил тебя в свой дом. В свой дом!!- меняясь в лице, крикнул он и с силой ударил гостя ладонью по щеке.
        Личные телохранители Рэма, выхватывая на ходу пистолеты, кинулись к шефу, не зная, что за зеркалами притаились снайперы, все время державшие их на прицеле. Раздалось два выстрела, и два тела с тупым звуком упали на пол. Под простреленными навылет головами растеклись лужицы крови. Рэм, натянуто улыбаясь, примирительно поднял руки.
        -Друг мой, стоит ли раздувать скандал из-за пустяка?
        Метхум плюнул ему в лицо.
        -Моя жена - пустяк?! Ты меня опозорил! Ты опозорил мой род! Думаешь, я испугаюсь тебя?! Мне плевать, скольких ты убил! Пусть другие трясутся от страха, а мне все равно! Я готов к любой войне! К любой войне!
        Рэм вытер кулаком щеку и все так же, держа на виду руки, миролюбиво произнес:
        -Война слишком дорогое удовольствие. Я человек современный, а сейчас принято договариваться.- Он присел на корточки, поднял и отпустил руку одного из своих телохранителей. Конечность, звякнув ногтями пальцев, стукнулась о пол. Рэм поморщился.- Какая все-таки нездоровая у вас здесь атмосфера. Что-то голова у меня разболелась. Еще и эти магнитные бури на солнце. Пойду я.
        -Убирайся!- прокричал индус.- Твоя смерть меня не обрадует. Ты будешь страдать, как сейчас страдаю я. Завтра твоего племянника сожрут на арене львы. Я пришлю тебе запись, а если что-то останется…
        -Он мне не племянник,- напомнил гость.
        -Они разорвут его на куски! Они сожрут и переварят все его кости! Они!.. Они!.. Я этого твоего племянника…
        -Он мне не племянник.
        -Я этого твоего племянника скормлю гиенам! Он еще будет дышать, а они будут тащить из него желудок и сердце.
        Женщина, царапаясь и кусаясь, пыталась вырваться, но мужчина держал крепко.
        -Нет, голова не на шутку разболелась,- пожаловался гость.- И вчера давление скакало. Пойду домой, приму аспиринчик.
        Рэм поднялся, несколько секунд смотрел на Фила, потом обратился к одному из охранников:
        -Будьте добры, принесите его одежду.- Улыбнулся Метхуму.- Вы ведь разрешите мне забрать с собой товарища?
        Презрительно глядя на Фила, индус харкнул в его сторону, затем каблуком остроносой туфли заехал человеку-кролику в нос.
        -Ау!..- заскулил несчастный.
        -Убирайтесь из моего дома!
        При всем своем внешнем спокойствии внутри Рэм закипал от негодования. Пока шли к катеру, он придумывал Филу казнь.
        «Как это могло случиться? Как я его проморгал? Как я оставил его одного? Четвертую! Ногти вырву! Живьем сварю! Я же все решил! Обо всем договорился! Как это получилось? Как?! Как?!»
        Фил, сохраняя безопасную дистанцию, плелся за шефом.
        -Шеф, он плюнул вам в лицо! Что он шебе пожволяет?! Кем он шебя вожомнил?! Он думает, это шойдет ему ш рук?! Жадушу его же кишками! Животные, ужколобые твари. Вот жа что я ненавижу Азию. Они вше тут дикари. Они били меня, бош. В Европе такого шо мной никогда бы не шлучилошь. Ворвалишь, как шбешившиеся пшы. А тот маштодонт с рыбьими глажами ребро мне поломал. Я щупаю - оно не на меште. А ведь оно могло проколоть мне легкое, шеф! Кровью бы иштек, и вше. Что жа люди? Вы обратили внимание, какая ошобая антипатичная подобралашь порода?! Эти их бороды нелепые, бешмышленные глажа!..
        Они на меня шмотрели, как эшкимошы на черепаху.
        Рэм нащупал в кармане плаща яблоко, достал его и, развернувшись, с силой кинул в Фила. Носатый успел отвернуться, и чудо селекции, врезаясь в бритый затылок, разлетелось на кусочки. Человек-кролик упал на колени, схватился за голову, притворно застонал: - А!.. А!..
        Босс, не обращая внимания, пошел дальше, но вдруг оглянулся.
        -Что у тебя в руках?
        -Это шаженцы, шеф,- вытирая слезы, отозвался Фил.- Мне шадовник отдал, когда мы выходили. Шкажал, это подарок вам от его хожяина. Когда-нибудь они штанут рошкошными шливовыми деревьями.
        -Выбрось эти коряги!- со злостью потребовал Рэм.
        -Неудобно. Это не очень вежливо. Обидятся. Тем более, я их и так почти шгрыж.
        Рэм недовольно отмахнулся. Они пошли дальше.
        -Ее зовут Шима,- услышал Рэм.- Они в браке пятнадцать лет. Он очень плохо отживается о ее матери. Она прошила его быть вежливей. Меня поражило его равнодушие. Махровый эгоишт. Она, может быть, тоже не очень умна и бывает жештока, но…
        Рэм снова остановился. Задумчиво посмотрел на носатого и задал мучающий его вопрос:
        -Зачем, Фил? Ну, она ведь… Она ведь даже не красивая.
        Носатый, искренне удивляясь, развел руками:
        -Какая ражница?
        Когда они отчалили от берега, Фил, рискуя лишний раз схлопотать по шее, подсел к своему мрачному хозяину.
        -У него тут целая военная бажа,- сказал, заглядывая Рэму в лицо.- Шильный враг. Украл нашего рушкого. Метхум тоже в игре. Переиграл наш. Вот кто получит деньги Шафронова.
        -Тупой говорящий кролик,- сквозь зубы процедил Рэм.- Метхум ничего не знает ни про мальчишку, ни про Сафронова.
        -Конечно, не жнает,- сказал Фил, хаотично дергая мышцами левой половины лица.- Но Шовету об этом рашкаживать не обяжательно. Теперь они пришлют штолько людей, школько мы попрошим. Жавтра у ваш будет армия. Армия, которая пойдет туда, куда укажете вы. Шовет - феодальный пережиток. Новая штупень - шильная централижованная влашть. Да ждравштвует монархия!
        Рэм изменился в лице.
        -Хитрый, подлый кроль,- произнес удивленно.- Хорошо, сегодня, пожалуй, я не стану фаршировать тебя чесноком и тушить в сметанном соусе. Но помни, печку я не выключаю.
        Хуши сказал: «Сколько общего оказывается у нас, когда мы говорим о других, и куда это девается, когда мы начинаем обсуждать друг друга?»
        Как Рита ни старалась, ни на секунду не могла отвлечься. Каждая ее мысль была о нем. Три дня подряд у нее держалась высокая температура, и состояние было такое, словно она только что выдула бутылку шампанского. Постоянно менялось настроение. То она часами лежала на постели, уставившись в потолок, то вдруг вставала и начинала ходить из угла в угол. Она перебирала разные варианты встречи с ним. Вот они встретились через год. Вот через десять. Встретились случайно. Или после долгих поисков… Она встречала его женатого, или разведенного, с детьми и без, успешного и безнадежно опустившегося. Встречала на войне, в госпитале, на отдыхе в Геленджике и даже на необитаемом острове, после авиакатастрофы. Он плакал и молил о прощении, когда она держала его за руку безнадежно больного, когда он просил ее не выходить замуж за другого. На ее похоронах он рыдал так, что она жалела его больше, чем себя.
        На следующее утро после Саниного ареста Рита попросила Вадима встретиться с Тамарой и Николаем и уговорить их забрать заявление.
        «Пусть скажут, что все напутали и сами отдали ему кольцо с браслетом,- уговаривала она.- За это я отдам им миллион долларов. И клянусь: я не буду с ним больше встречаться. Я сама не хочу его видеть. Он, конечно, виноват, но на его поступки сейчас очень сильно влияет другой человек. Они этого не поймут, но ведь деньги всем нужны,- уговори их».
        Вадим приходил к Рите каждый вечер и рассказывал, как проходят переговоры. В этот раз на ее немой вопрос он еще с порога отрицательно покачал головой.
        -Чего они хотят?- подавленным голосом спросила девушка.
        -В том-то и дело, что ни-че-го. Я пытаюсь, но каждое преступление должно быть наказано. Это не я, это Николя говорит. Тем более, он злой на него из-за Тамарки. Ревность и все такое. Рита, а что ты хотела?- разводил руками Вадим.- С этим двуличным типом с самого начала все было понятно. Все видели - человек неуправляемый. Он только пришел и кинулся на меня с кулаками. Он агрессивный. Звучит пафосно, но он реально представляет угрозу обществу. Вот будет бабушка плавать в бассейне, а он подойдет и утопит ее. Просто так, возьмет и утопит. Какой-нибудь ударник труда бросит мимо урны бычок, а он возьмет монтировку и голову ему разобьет. Неадекватный человек. Не загадочный, не удивительный, а неадекватный. Вот ему захотелось, он подошел и выбил мне зуб. Ты же помнишь?! Я понимаю, тогда ты не хотела этого видеть. Но угар ведь проходит, слава Богу. Уже слепой увидит, кто есть кто и кто на какую подлость способен. А мне обидно. И прежде всего, обидно за тебя. Я же видел, как он на других баб пялится. Корчит из себя блаженного, но такой везде успеет - и Тамарку потискать, и тебе, глупенькой, по ушам
поездить. А потом - Михал Михалыч, я ваш законный зять, устраивайте мою жизнь. Знаем, знаем, видели уже… Вернее, я знаю - ты не знаешь. Ты еще летаешь где-то.
        Сначала Рита слушала его стоя, потупив взгляд, потом села на стул возле окна и стала смотреть на улицу. Вадим подошел сзади и обнял ее за плечи.
        -Я всегда был рядом. Ты меня хорошо знаешь. Знаешь, как ты мне дорога! Мы должны быть вместе. Не мучай меня, девочка моя. Нас с тобой такая жизнь ждет! Все подруги твои обзавидуются. И этот твой блудливый друг потом локти будет себе кусать.
        -Локти кусать…- прошептала Рита.
        -Ну, конечно,- сказал Вадим, массируя ей плечи.- Он еще увидит, как нам хорошо вместе. Он хотел тебя использовать… А надо было просто тебя любить.
        Вадим наклонился и поцеловал ее шею.
        -Просто любить…- прошептала Рита.
        -Просто любить,- повторил он, и его рука скользнула на ее грудь.
        Рита не сопротивлялась, и он попробовал задрать ее кофточку, но это оказалось не так просто. Тогда он повернул к себе ее заплаканное лицо и поцеловал в губы. Сначала Рита не ответила, но через несколько секунд ее язык стал шевелиться. Чтобы ускорить ее возбуждение он стал ласкать ее живот, опуская руку все ниже и ниже. Но что-то пошло не так, страсть не росла в ней. Партнерша не отдавалась, не хотела его. Девушка о чем-то думала. Вадим приоткрыл веки и испугался. Рита не закрыла глаз, как это обычно делают при поцелуе. Ее глаза глядели на него в упор: большие, холодные, полные слез.
        -Пойдем в постель,- прошептал Вадим.
        -Я не могу,- ответила она.
        -А с ним можешь?
        -Ни с кем не могу.
        Вадим сел перед ней на корточки и стал целовать ее колени.
        -Скажи, что выйдешь за меня. Обещай, что хотя бы подумаешь.
        -Я подумаю. А сейчас, прошу, оставь меня одну.
        Всю ночь Рита спала под сложенным вдвое одеялом. Ее морозило до самого утра. Но как только солнечные лучи пробились сквозь прозрачную штору, дрожь прошла.
        Рита решила погреться на солнце, возле бассейна. Надела купальник, взяла полотенце, солнцезащитные очки и, спустившись вниз, заняла один из свободных лежаков. Несмотря на ранний час, у бассейна собралось много отдыхающих. Гости отеля предпочитали загорать именно в это время, пока солнце не опасно.
        Только она задремала, как к ней подошел служащий отеля, симпатичный кудрявый парень с бабочкой на шее. Извинился за беспокойство и поставил перед девушкой бутылку вина и бокал.
        -Вам налить?- спросил он.
        -Спасибо, не надо. А зачем вы это принесли?- удивилась она.
        -Вам передал ее мужчина. Он назвался вашим другом.
        Рита внимательно посмотрела на бутылку.
        -Там меньше половины. На бокал не наберется, что, такое дорогое вино?
        -Нет,- ответил молодой человек,- не дорогое. Тем более, это вино из тех, которым мы угощаем гостей бесплатно. Я сам предложил этому мужчине прислать вам целую бутылку, но он сказал, что ваш нарколог и так бьет тревогу. Этого, сказал, хватит в самый раз.
        -Нарколог?
        -Мисс, я не знаю, что он имел в виду. Да, еще он передал вам записку.- Официант достал из кармана и отдал Рите большой, сложенный до размеров спичечного коробка, принтерный лист.
        «Еле отделался от ваших хомячков. Как дела в вашем зоомагазине?» - прочитала девушка.
        -Видимо, он ошибся,- сказала Рита.- Передайте ему, у меня нет зоомагазина.
        -Напишите сами, он просил принести ответ.
        -Куда принести?
        -К нему в номер.
        Девушка написала:
        «Заведите морских свинок. С ними интересней. Зоомагазин я сдала в аренду колбасному заводу еще в прошлом году. А вообще-то вы ошиблись адресом. Удачи».
        Через несколько минут молодой человек пришел снова. На сей раз он вручил Рите записку.
        «Весьма опечален. Как здоровье вашего мопса? Вы ему уши, а главное, хвост купировали?»
        «Нет, отрезала яйца, а хвост решила оставить»,- ответила девушка.
        «Чиво-чиво?» - было в ответной записке, к которой прилагался красный цветок. Один из тех, что стояли в вазах в коридорах отеля.
        -Мило,- отметила Рита.- Щедрый малый. Что там еще в номерах бесплатное - шампунь, жидкое мыло? Скажите, чтобы больше ничего не передавал.
        -Ответ будете писать?
        -А надо?
        Молодой человек улыбнулся.
        -Напишите, мисс. Он чаевые хорошие платит.
        -В последний раз,- тяжело вздохнув, сказала Рита и быстро нацарапала: «Мопс раньше тоже был настырным. Учитесь на чужих ошибках».
        Рита решила, что на этом переписка закончена, и снова улеглась на лежак, подставляя лучам еще не согревшееся тело. Мимо, видно, прошли какие-то люди, потому как перед ее зажмуренными глазами проплыли темные тени. Через несколько секунд стало совсем темно: кто-то загораживал ей солнце. Рита отодвинулась немного в сторону, но на ее лицо снова легла чья-то тень.
        Прикрывая глаза ладонью, девушка прищурилась и взглянула вверх. Над ней точно нависла крупная мужская фигура. Сначала, в лучах солнечного света, это был просто темный силуэт, но постепенно глаза привыкали, и к огромной своей радости девушка вдруг поняла, что не только фигура и лицо, но даже мысли этого человека ей хорошо знакомы.
        -Кубинец…- прошептала она.
        -Какие еще, к чертовой матери, колбасные заводы?!- скрестив на груди руки, недовольно буркнул мужчина.- Какая еще, на хрен, кастрация?! Маруся, я у тебя человеческим языком спрашиваю, был за тобой хвост или нет! А ты мне голову морочишь! Тебе весело?!
        -Кастро!- радостно вскрикнула Рита, подскочила и повисла у него на шее.
        Кубинец смягчился и обнял ее.
        -Козырно вы тут устроились! Я три дня по пустыне без грамма воды мотался. Два дня в Непале в колодце прятался. Над Пакистаном топливо в вертолете закончилось. В Индии мой самолет сбили. Петляю, следы заметаю… Меня, как собаку, гонят! А они тут прохлаждаются!
        Рита вдруг захлюпала носом, и Кубинец с удивлением глянул на нее.
        -Не плачь, родная, я жив. Но мне приятна твоя реакция. Вижу, переживала за меня. Не ожидал такого участия. Я сейчас сам расплачусь.- Он провел пальцами под глазами и посмотрел. Слез не было.- Но предупреждаю, когда меня обнимают плачущие женщины, у меня срабатывает защитный рефлекс. Сначала я начинаю извиняться, а потом убегаю.
        Рита расплакалась еще сильнее.
        -Вот-вот, начинается. Маруся, ты меня прости, если что не так. Но я всегда предупреждал, что к серьезным длительным отношениям пока не готов.
        -Ну, перестань,- жалобно прошептала Рита.- Тебе все шутки шутить. Разве не видишь, как мне плохо.
        -Кто обидел нашу девочку?- Кастро погладил Риту по волосам.- Зубастенькая наша, тебе опять не дали кого-то покусать?
        -Мне очень плохо,- сквозь слезы сказала девушка, пряча лицо на его груди.- Правда, плохо.
        -Ни фига подобного! Это мне плохо,- возразил Кастро, усадил Риту на лежак, сам сел рядом и хлебнул из горлышка им же присланной бутылки вина.- Фу… гадость. Добрался до Бангкока, встретился там с чувачком одним. Думал, эта крыса долг мне отдаст, так вместо этого в погребе запер. Пить хочу, подыхаю, а тут вино в бочках - крепкое, зараза. Вот и накачался я, Маруся, до сих пор мутит. Меня Кристина выпустила, жена его. Какая у нее… и глаза тоже красивые. Ну и что, говорит, мне с тобой таким делать? Это она мне! Мужчине, который после сорокакилометрового марш-броска в шинели и кирзовых сапогах способен провести ночь с тремя женщинами из терапевтического отделения и при этом оставаться на высоте. В моей амбулаторной карте ни одного диагноза! Там только похвальные отзывы. Я занимался любовью с женщинами через камерную решетку, делал это связанный по рукам и ногам, и даже подвешенный за ноги вниз головой. Пьяный, с бодуна, или под сывороткой правды! В горящем танке и падающем самолете. Моей гибкости и фантазии поражались холодные эскимоски и пылкие наложницы арабских шейхов.
        По щекам Риты все еще текли слезы, но она заулыбалась.
        -Ну, про горящий самолет ты загнул…
        Кубинец усмехнулся.
        -Это были итальянские монашки. Как-нибудь встретим их, сама спросишь. Одна потом даже написала книгу «Любить, как птицы». Бестселлер. Я читал. Все правда.
        -Значит, монашек было еще и несколько.
        -Обижаешь. С одной ни туда ни сюда. Тем более, я после отпуска - свежий, задорный.
        Рита заметила, насколько легче ей стало, как только появился Кастро. Показалось, что сейчас она разберется в себе, и все станет на свои места. Наконец она будет знать, что делать, и снова полюбит жизнь, как любила ее совсем недавно.
        -Я знала, что ты сегодня придешь. Я чувствовала, что ты близко.
        Кубинец подозвал парня из обслуги, не сводившего с него глаз, дал ему несколько долларов и попросил принести еще вина и меню.
        -Не ел два дня, почти не спал,- пожаловался Рите Кубинец.- А этот влюбленный пингвин, как я понял, жив-здоров.
        -Влюбленный?.. А… здоров,- потупив взгляд, ответила девушка.
        -Пойдем под навес, там сядем. Голова раскалывается, еще и солнце… Дрыхнет, значит. Знаю я, знаю, чего он отсыпается! Они чувствовали. Это я чувствовал! Обоих! Ах, как я злился. Моя физиология вела себя, ну очень странно… Причем в самых неожиданных местах и в крайне неподходящее время.- Он с укором покачал головой.- Я никак не мог разобраться: то ли меня, то ли я? Потом понял - и я и меня. Временами, конечно, было забавно, но… мы об этом еще поговорим.
        Они сели за столик, Кубинцу налили вина. Он заказал себе поесть. Рита взглянула на него смущенно, сказала, улыбаясь:
        -Ты же любишь секс втроем.
        -Я и впятером люблю,- огрызнулся Кастро,- но только при правильном соотношении мужчин и женщин. Когда я один, а их заводят группами. Я за консервативный секс. На фига мне еще в постели конкуренты?
        -А кто, ты говоришь, тебя запер в погребе?
        -А…- он отмахнулся.- Мало ли крыс на этой свалке. Денег хотел и паспорт новый. Я ж тебе все деньги отдал. Так давно бы уже прикатил. Два дня по офисам таскался, лечебный концентрат продавал. Пока наскреб…
        -Какой концентрат?
        -Долго рассказывать. Ну да ладно.- Кубинец сделал скорбное лицо, произнес волнительно: - Люди очень больны. Виной всему вода с плюсовым зарядом. Какую воду мы пьем?! Скорее! Скорее спасайтесь, промывайте свои кишки, избавляйтесь от этой ядовитой заразы! Покупайте концентрат, способный превратить плюс в минус и сделать воду полезной. Пакет на ведро воды. Настоящий прорыв в медицине. Иногда я сдабривал рассказ труднопроизносимыми именами или каким-нибудь брюссельским медико-фармацевтическим концерном.
        -Пакет?
        -Обыкновенный чайный пакет. Но я-то об этом не говорил, иначе пропадет вся магия. Концентрат, понятно, сделан на германском оборудовании, по технологии фиджийских монахов. Я договаривался о крупных поставках с важными дяденьками и за полцены отдавал им пробный образец.
        -И что, нашлись дураки?- удивилась Рита.
        -Предприниматели,- обижаясь за коллег, поправил ее Кастро.- Правду сказать, мне это не помогло. Все равно в казино продулся. Но нет худа без добра. Познакомился там с одним прохиндеем, узнал, что у него два вертолета. Сняли каких-то обдолбанных дур и погнали к нему. Ну, я сразу за штурвал и - адьес. Ну, так как, принесут мне сегодня поесть?
        -Ты только что приехал?
        -Час назад. Снял номер, вырублюсь, думаю, на пару часиков, но потом решил - не, сначала этих развратников найду. Я ж сразу, как очухался, к ученому нашему заглянул. Столько он мне обидностей наговорил, так расстроил.
        -Интересно, и чем он тебя расстроил?
        -Человек смертен, говорит. Все мы, говорит, умрем, представляешь?
        -Ну, я-то об этом догадывалась.- Рита взяла банан, которым угостил ее Кастро, сняла кожуру, хотела поделиться, но он отрицательно покачал головой.
        -Ну, я чувствовал, что создатель учудит-таки какую-то пакость. Обидно. Я только начал осваиваться. Пока дышать научился, к температуре привык, от вращения земли перестал качаться, и тут нате - с вещами на выход.- А вообще, он так мило все придумал, столько удобств.- Кастро посмотрел в небо.- Отличное изобретение, скажем, корова. Это же вкусно. Или, допустим, воздух. Очень полезное изобретение, а главное, всегда есть чем заняться - хочу вдыхаю, хочу выдыхаю.
        Рита засмеялась, глубоко вдохнула и выдохнула.
        -А ведь действительно.
        -А медоносные пчелы? А земное притяжение? А водопровод?..
        -Ну, водопровод, это не Бог, это уже люди придумали.
        Кубинец усмехнулся.
        -Вам так только кажется.- Он снова глянул в небо.- Ну а любовь! Чудо. Разве плохо придумал?
        -Ты веришь в любовь?- удивилась Рита.
        -Ни во что не верю, а в любовь верю.
        -Да ну?!
        -Ну да! А я, Марусь, на многое теперь смотрю по-другому. Чем-то вы меня заразили. Любовью к жизни, что ли? Мне снова хочется верить людям. Люди еще способны на самопожертвования, они могут быть верными. Верить, оставаться с любимыми, несмотря ни на что.- Кубинец хихикнул: - Хе-хе… Ты чувствуешь, чье это влияние?! Если честно, я рад, что вы вместе. У тебя, конечно, был вариант лучше, но я опоздал. Всего на пару дней, но… Но ему, пожалуй, уступлю. Саня, он славный мальчуган. Главное, очень искренний.
        Рита опустила взгляд. Кастро принесли его заказ: блины с курицей, банановый джем и бокал вина. Только приступил к трапезе, как за спиной прозвучало: «Доброе утро».
        Кастро оглянулся.
        -Это Вадим,- сказала Рита и поежилась.
        Молодой человек стал у девушки за спиной и положил ладони ей на плечи.
        -Как тебе спалось, милая?- с вызовом глядя на Кастро, спросил Вадим. Рита не ответила, она отвернулась куда-то в сторону.
        Кубинец выпил вино, недовольно посмотрел на пришедшего, потом на Риту.
        -Здесь странные порядки. Обслуга ведет себя слишком фамильярно. Ну-ка, дружок, принеси мне еще вина. За плечи меня мацать не обязательно, и сзади не подкрадывайся. Я не гомофоб и уважаю права всяких там педиков, но лучше не рисковать.
        -Извините, а вы кто?- воинственно спросил Вадим.
        Кастро не ответил. Не скрывая неприязни, он смотрел на руки молодого человека, пытающегося массировать Ритины плечи.
        -Ритусик,- слащавым голосом произнес Вадим,- я обиваю пороги, пытаюсь помочь твоему старому другу, а ты уже обзавелась новым? Или ты решила устроить себе маленький девичник перед замужеством?
        Девушка промолчала.
        -Какому другу?- спросил Кубинец.
        -Не ваше дело,- огрызнулся молодой человек.
        Кастро отодвинул от себя тарелку с блинами.
        -Что-то есть перехотелось. Иди сюда,- позвал он Вадима.- Прыгай на стул. Расскажи, что там мое, а что не мое.
        Вадим оставил Риту и с невозмутимым видом сел возле Кубинца. Только сейчас, оказавшись рядом, он ощутил физическое превосходство незнакомца и почувствовал дискомфорт, словно оказался на маленьком островке с большим крокодилом. Он даже хотел немного отодвинуться, но незнакомец угадал его желание и подтащил ближе к себе вместе со стулом.
        -Ты кто такой?- обняв Вадима за плечи, спросил Кастро.- Местный сумасшедший? Двоюродный брат из Костромы? Навязчивый любовник из Липецка? Маруся, я не хочу его обидеть, поэтому спрошу у тебя: кто этот дебил?..
        -Я старый друг Риты и ее жених,- тихо сказал Вадим.- Отпустите мое плечо. Вы щупаете, мне неприятно.
        -Ей тоже было неприятно, ты не заметил?
        -Мы с ней сами разберемся. Вы человек посторонний и не должны вмешиваться. Вам не кажется, что вы переходите сейчас… А!.. Больно!
        -Заткнись.- Кастро так разозлился, что даже ухмыляться перестал, отчего перестал быть похожим на самого себя.- Жених какой-то нарисовался… а эта сидит, будто квашеной капусты объелась. Марусь, а где ж Санек? Я чета не догоняю?
        -Они расстались, ау!..- выкрикнул Вадим.
        -Расстались?- спросил у Риты Кубинец.
        -Саня меня предал,- глядя ему в глаза, ответила девушка.
        -Он ее предал, ау!..
        -Заткнись, не у тебя спрашиваю.- Кастро поставил стул Вадима на две ножки, придержал чуть-чуть и отпустил. Стул опрокинулся вместе женихом. Кубинец снова обратился к Рите: - Он уехал? И флэшка с ним?
        Кастро не ответил. Не скрывая неприязни, он смотрел на руки молодого человека, пытающегося массировать Ритины плечи.
        -Нет, его забрала местная полиция. Он хотел сделать мне подарок и… и сделал. А флэшка и деньги у меня.
        -Что он сделал?
        -Мне понравился браслет и кольцо, тут у одной… и он их украл.
        -Нет,- Кастро покачал головой.- Он бы не смог.
        -Он - нет, но ты бы смог.
        -А ты хорошо обо мне думаешь. Но, Маруся, я предпочитаю обшаривать карманы бедняков в церкви и отбирать мелочь у убогих на паперти. Ну, украл бы он, и ты стала бы эту ворованную дребедень носить?
        -Нет.
        -Зачем тогда воровать?
        Рита задумалась.
        -Помутнение.
        -Долго думала?
        -А я вообще не думала. Я не могу думать. Мне плохо. Он ведь изменил мне с этой женщиной.- Рита опустила голову и заплакала.- Понимаешь, что он сделал? Понимаешь?..
        -Что сделал он, я еще не понял,- сказал он.- А вот что делаешь ты, мне понятно. Ты его предаешь.
        -Я?
        Кастро встал.
        -Где мои деньги?
        -Ты, кажется, хотел есть?- зло бросила Рита.- Садись, лопай свои блины. Надо же, аппетит пропал! Ты смотри, я его предаю! Я еще и виновата! Про деньги и не вспоминал, а тут, ишь, взъерепенился! Мужская солидарность у них. Понятно. А я теперь подлая зараза.
        -Где его держат?
        -Я не знаю.
        -А чего ж так?- сказал он с укором, засунул руки в карманы и пошел в сторону отеля. На ходу оглянулся, бросил сердито: - Пошли!
        Рита покорно побежала следом. Он шел быстро, и ей никак не удавалось его догнать.
        -Так ты думаешь, он не крал?!
        -Не крал!
        -И не изменял?!
        -Не изменял.
        -А может, все-таки крал?!
        -Не может.
        -И не изменял?!
        -Может, и изменял! Я бы тебе изменил!
        -Ну, и сволочь же ты, Кастро! Гад ты! И всегда был гадом! И чего я тебя ждала?! Приехал, только настроение испортил!
        -Как давно его забрали?
        -Четыре дня назад.
        -Какая на них была форма?
        -Ну, какая-какая… такая, полицейская форма. Нет, это точно полиция, я обратила внимание. Так ты думаешь, ему подбросили? А ведь он сам показал, где кольцо спрятал. Как такое может быть?
        -Вытащим, сам расскажет.
        -А как ты его вытащишь из тюрьмы?
        -Не построили еще такой тюрьмы…
        Хуши сказал: «Умного теленка чесали за ушком, кормили клевером и поили молоком. Умный теленок судил людей по их добрым поступкам, а его все равно зарезали»
        После появления Кастро Рита почувствовала себя гораздо лучше. Беспокойство, паника прошли вместе с температурой и приступами лихорадки. Впервые за четыре дня она собралась с силами и попробовала разобраться в том, что же произошло в тот злосчастный вечер.
        Кубинец велел ждать их возвращения и быть готовой к тому, что придется второпях уносить ноги. Он уехал. А она взяла такси и поехала по маршруту, по которому каталась с Саней на взятой напрокат машине.
        Как педантичный сыщик из детективных романов с помощью одной детали она пыталась разбить все доводы обвинителей. Ей не давала покоя ее сумочка. Та самая сумочка, которую Саня вытащил из туалетного бачка. Сумочка, в которой оказалось кольцо.
        «Когда он мог это сделать?- задавала себе вопрос Рита.- Я проснулась в обед. Он принес мне цветы. Вот они, желтые цветы над моей головой. Я вижу свое заспанное лицо в зеркале. Я себе не нравлюсь и прошу подать мне сумочку. Ага. Его руки, его улыбка, а вот она. Я достаю помаду, крашу губы, кидаю помаду обратно, оставляю сумку на постели и одеваюсь. Он не отходит. Он все время рядом. Мы держимся за руки, идем к машине, катаемся, и у нас заканчивается бензин. Так. Он идет искать бензин. Пять минут, тридцать пять секунд… Столько его не было. Я точно запомнила. Он приходит, мы заправляемся, едем дальше. Подходим к отелю - уже темно. Мы не поднимаемся к себе. Мы садимся у бассейна и заказываем поесть. Мы все это время были вместе. Да, он не отходил. Не отходил. Мне стало холодно, и я иду за кофточкой. Он остается. Он сидит, когда я смотрю на него из окна номера, сидит, когда я треплюсь в коридоре с этой тварью Тамаркой. Да, вот он, его профиль, а вот он отвернулся. Да, я еще подумала, а куда он смотрит. Я возвращаюсь, и появляется полиция.
        Значит, я его не видела пять минут тридцать пять секунд, когда он ходил за бензином. Пешком до отеля километра два. На машине надо объезжать парк, и у таксиста получилось шесть километров. Пробежать четыре километра за пять минут, подняться в номер, положить кольцо в сумочку, открутить бачок, спрятать сумочку. А ведь он не был запыхавшимся, не выглядел усталым. Да, он еще канистру бензина притащил. Нет, все это невозможно,- думала Рита.- Вы идиотка, дамочка!- обрадовалась Рита.- Маруся ты, Маруся! Ревнивая истеричка. Невиновность верного Александра Соломина доказана!»
        Вернувшись в отель, Рита встретила Вадима и поделилась с ним своими соображениями. Бывший жених был пьян и зол.
        -Ничего подобного!- кричал он, размахивая руками.- Он готовился! Он специально запутал тебя! Он только вышел за бензином, а его за углом уже ждала машина.
        -На машине больше шести километров в одну сторону. А еще светофоры.
        -Он проехал два квартала, выскочил, перебежал парк, сел в другую машину…
        -В другую?
        -Да, он подготовился. Ворюга! Сел в нее, и по прямой…
        -Даже при таком нелепом сценарии у него было не больше минуты на то, чтобы оббежать весь корпус, промчаться через холл, потом по коридору, потом по лестнице… Не успел бы.
        -Не успел бы,- согласился Вадим.- А напрямую успел бы!
        -А напрямую, это как?
        -А вот так,- сказал Вадим, подошел к водосточной трубе, провел пальцем вверх, потом в сторону и показал на маленькое окно на третьем этаже.
        -Не получится,- сказала Рита.
        -Получится,- возразил он.
        -Не-а.
        Вадим вскарабкался вверх по трубе, но на уровне третьего этажа остановился. До окна, на которое он показывал, было метров пять.
        -Ну а дальше?- спросила девушка.
        -Вот по этим вот крюкам с цветочными горшками!- крикнул он.
        -Не выдержат они такой вес.
        -Еще как выдержат!
        -Не-а.
        Вадим взялся за свисающий со стены цветочный горшок, постепенно отпуская трубу, перенес на него весь свой вес и посмотрел вниз на Риту.
        -Видишь?!- крикнул он радостно, попробовал схватиться за другой горшок, но вдруг металлическая полоса, к которой были приварены крюки, подалась от стены.
        -Ой,- в предвкушении катастрофы, выдохнул Вадим.- Я понял, у него была лестница.
        В ту же секунду, царапая кирпичную стену, Вадим полетел вниз. Рита еле успела отпрыгнуть. Ему не хватило метра, чтобы приземлиться на клумбу. Не повезло. Тело ударилось о тротуарную плитку, и раздался неприятный, пробирающий до костей хруст.
        -А-а-а!- закричал от боли Вадим.- Ногу! Ногу сломал!
        -Ну, я же говорила: невозможно,- спокойным тоном произнесла Рита.
        Вадим стонал от боли, но болевого шока у него не было. Достойная восхищения доза употребленного ранее алкоголя взяла на себя функцию анестетика.
        -Ммм… Ему сбросили веревку,- простонал травмированный.- Кто-то ему помог…
        -Это правда,- согласилась девушка.- Я даже знаю кто.
        -Клянусь тебе, это не я! Это не я!
        -Я позову кого-нибудь. Тебе нужен врач.
        -Ты вернешься? Ты ведь вернешься!- закричал он.
        Рита покачала головой:
        -Нет,- развернулась и побежала за помощью.
        -Не будешь моей, ничьей не будешь!- прокричал ей вслед Вадим.- Не бросай меня! Я отравлю тебя, Рита! Клянусь, отравлю!
        Через три часа, обхватив Николая за шею и упираясь лбом в его плечо, Вадим канючил:
        -Ну, я прошу, сделай это! Ну, ты ведь можешь! Ты должен мне помочь!..
        Николай с ужасом смотрел на своего друга и пытался расцепить его руки.
        -Нет! Ты ошибся адресом! Я не могу этого сделать! Давай еще выпьем! Давай лучше выпьем, и ты успокоишься. Ты сейчас сам поймешь, что это плохая идея,- произнося это, он пытался разливать водку трясущимися руками.
        -Не успокоюсь! Не успокоюсь!- продолжал рыдать Вадим. Он схватил рюмку, плеснул себе в рот и, скинув со стола порцию Николая, обхватил затылок друга двумя руками, ткнулся лбом в его лоб.- Я не смогу жить, зная, что она с другим. Я на себя руки наложу. Если ее не станет, всем станет только легче. Пусть умрет! Пускай умрет, сохранив свою чистоту. Хватит уже ей мараться во всем этом! Так я сохраню хотя бы часть ее, не залапанную его грязными… Хотя бы крупинку ее души!
        -Ну как?! Ну как ты можешь?! Это же Рита! Я же в глаза ей вот так смотрел…
        -Она не вернется!- дыша ему в лицо, дрожащим голосом сказал Вадим.- Домой она все равно не вернется. А ты трус! В глаза смотрела, да? Сколько ты денег отдавал, только чтобы посмотреть в глаза приговоренных?! А тут сам! Сам приговори. Испытай это чувство! Чистое, не разбавленное зло! Приговори, почувствуй свою значимость! Любуйся ее смертью и своей ролью. Хватит наблюдать, действуй, испытай страсть! Настоящую страсть!
        -Но как это?.. Но как это?..- возбужденно повторял Николай.
        -Никто не знает, где она будет завтра. Уехала, уехала куда-то. На нее это похоже. И все. Понимаешь?!
        Николай нервно улыбался, его лицо то выражало испуг, то вновь становилось счастливым.- Я не смогу ее убить…
        -Ты рассказывал, как тебе предлагали подбирать смертников для каких-то поединков. Помнишь? А я помню. Помню. Ты выпей. Выпей,- теперь предлагал Вадим, дрожащими руками наполняя рюмки.
        -Копейки… Я от-т-казался,- заикаясь, прошептал Николай.
        -А это не важно. Они ведь тебя знают. Ты только пальцем на нее покажи. Представь: арена, и вот она - приговоренная тобой, умирает на глазах у всех. Стон умирающей, эйфория ревущей толпы. И это все ты! Это все сделал ты!
        Николай вдруг почувствовал сексуальное возбуждение. Не отдавая себе отчета, он вдруг вцепился руками в затылок Вадима, притянул к себе и страстно поцеловал в губы. Вадим не стал отворачиваться. Он ответил на его поцелуй. Сначала ему было неприятно, но какое-то новое ощущение чего-то гадкого, но жутко возбуждающего, закипало внутри.
        Переводя дыхание, Вадим отвернулся.
        -Так что, понимать это как твое согласие?
        -Хорошо,- ответил Николай, облизывая губы.- Но у меня появилась идея.
        Вадим понимающе кивнул головой.
        -Договорились.
        Хуши сказал: «Тот, кто смог подпрыгнуть выше остальных, непременно объявит это мерой силы, ловкости и интеллекта»
        Через полчаса после встречи с Рэмом Саню и еще сорок человек отвезли в порт и заперли в трюме корабля. Вскоре подошел катер с вооруженными людьми. Корабль отчалил от берега, и к вечеру заключенные прибыли на остров императора Метхума.
        Выстроив цепочкой, людей сковали наручниками и повели по длинному подземному лабиринту. Несколько раз им перегораживали путь массивные металлические ворота, но цепь ни разу не остановилась: проворные конвоиры успевали открывать очередные ворота как только первый из цепи оказывался перед дверью. Со временем проход расширился, и узники увидели рельсы. Вдруг из глубины тоннеля послышался львиный рык, ржание лошадей, и навстречу колонне с лязгом и грохотом понеслось что-то огромное. Узникам приказали остановиться и прижаться к стене. По рельсам проехал небольшой состав из нескольких решетчатых вагонов. На их крышах восседали голые до пояса бородатые индусы. На платформах между вагонами лежали истерзанные слоновьи туши. Хобот одного из них свисал до самой земли и подпрыгивал на шпалах. Его бивни проносились в нескольких сантиметрах от заключенных. Одному из последних в колонне не повезло: острие заточенного бивня вспороло ему голень, оставив на ноге глубокую рану… Через несколько минут провезли лошадей. Почти все они были обезглавлены. Те же, которых по какой-то причине недобили, лежа на боках, хрипели
от боли, били друг друга копытами и забрызгивали прижавшихся к стене заключенных кровью. Вагоны ехали медленно. За составом, спотыкаясь о шпалы, как привидение, скакала белая лошадь. Половина нижней челюсти у нее была срублена, на боках кровоточили глубокие шрамы. Скорее всего, по пути животное смогло выпрыгнуть из вагона и теперь догоняло свое мертвое стадо.
        Саня долго смотрел вслед белому призраку, и когда колонна двинулась, еще много раз оглядывался. Ему вспомнился мудрый Хуши. Предпоследняя ночь, проведенная в его доме. Старик, сидя на кровати, корягой ворочает угли и ухмыляется. На его лице играют тени. От ударов сердца дергается худой живот.
        -За тысячу лет тля не стала и не станет лучше,- говорит он.- Кому ты хочешь служить? Упадешь - друг не поможет. Та, которую любишь - предаст. Тля не стоит седого волоса с моей головы. Оставайся.
        -Нет,- отвечает Саня.
        -Тогда умрешь,- сверкая глазами, пророчит старик.- Тебя убьет лев!
        Саня вздрогнул от львиного рыка. Откуда-то из темноты вынырнула львиная морда. Зверь был в нескольких метрах, но пока их разделяли толстые прутья решетки. Холодные, злые глаза уставились прямо на Саню. Глубокий старый шрам, полученный в бою с другим хищником, а может и с человеком, зиял ото лба до самой пасти зверя.
        Крепкие бородачи двигали клетку к стене. Вероятно, льва только привезли. Колесики под клеткой истошно скрипели. Раздраженный этим звуком звериный царь метался из стороны в сторону и бил по прутьям мощными лапами.
        Колонну завернули в сторону, тоннель остался позади. Узников повели по огромным, разделенным металлическими дверями, залам. Конвоиры поснимали со стен и натянули на лицо респираторы. Чем дальше, тем невыносимей становилось дышать. Вдоль стен в несколько ярусов стояли клетки с гориллами, тиграми и медведями. Здесь стоял такой гвалт, что не будь у узников скованы руки, они заткнули бы уши. С помощью механических погрузчиков все те же работяги снимали верхние клетки и, выгнав животных в специальные отсеки, вычищали их.
        Таких залов было больше десяти, в последних трех на нижних этажах львы находились вперемешку с тиграми. Узников снова завернули в длинный коридор. Здесь была хоть какая-то вентиляция, и люди стали жадно вдыхать свежий воздух. Охранники сняли респираторы.
        Колонну провели мимо многочисленных дверей с маленькими решетчатыми окошками. Оттуда доносился кашель и лязг цепей. Сквозь решетки на прибывших смотрели равнодушные узкоглазые лица. В основном это были мужчины, но попадались и камеры, из которых выглядывали женщины.
        Скоро такая же дверь открылась и перед вновь прибывшими. С них сняли наручники и стали заводить по одному. Тюремщик, молодой индус в красной юбке и чалме, отмечал что-то в журнале. Иногда останавливал кого-то из заключенных и просил открыть рот или снять штаны. Когда очередь дошла до Сани, индус сразу велел отвести его наверх.
        -Прямо сейчас?- спросил один из конвоиров.
        -Он будет выступать сегодня,- ответил тюремщик.- Метхум Справедливый лично распорядился на его счет.
        Конвоир отвел Саню в сторону, похлопал его по плечу:
        -Тебе повезло, европеец: не будешь мучиться. Сегодня ты умрешь как воин.
        Помещение, в которое отвели Саню, оказалось двумя этажами выше. Его вели по лестнице без перил. Казалось, она была подвешена в пустоте. Было темно, но и слева и справа чувствовалось огромное пространство. Над головой грохотало, будто над ними был водопад. Внизу двигалось что-то большое и страшное. От странного резкого звука Саня остановился. Так скрежетали трамваи на повороте возле его дома. Охранник ткнул ему в спину автоматом: «Пошел! Пошел!» Саня глянул на конвоира, потом вниз. Он узнал голоса. Это трубили слоны.
        Сверху посыпался песок, плита потолка стала отодвигаться в сторону, и показалась полоска неба. С каждой секундой она увеличивалась, превращаясь в квадрат. Саня услышал рев толпы. Звук накатывал волнами.
        -Ти-бе-рий! Ти-бе-рий!- скандировали сотни, а может, и тысячи голосов. Свет, пробившийся сюда, осветил пятерых слонов. Туловища и головы животных были закрыты большими и маленькими, соединенными кольчужным плетением, пластинами. На спинах слонов сидело по три человека в блестящих доспехах и масках, закрывающих их лица. Плита, на которой стояла эта маленькая армия, стала подниматься вверх. Руки воинов, сжимающих копья, мечи и дротики, дрожали.
        -Консул Тиберий!- прорывался сквозь шум чей-то властный, раздраженный голос. Рев толпы стал стихать.
        Таких залов было больше десяти, в последних трех на нижних этажах львы находились вперемешку с тиграми.
        -Консул Тиберий,- донеслось отчетливо,- вновь бросает вызов непобедимому войску Ганнибала! Его конница будет атаковать с флангов! Пехоте предстоит сдержать натиск боевых слонов, спасти своих лучников и двинуться в контратаку! Мы пишем новую историю! Силы равны! Сам Марс не знает, кому отдать предпочтение! Чей меч острее? Чье копье точнее? С кем будет удача?! Мы, простые смертные, не знаем будущего! Но мы верим в справедливость! Мы верим в ловкость и силу наших защитников. С кем мы сегодня, римляне?!!- исступленно взывал оратор.
        -Ти-бе-рий!.. Ти-бе-рий!..- загудела толпа.
        Саню снова ткнули в спину.
        -Ну чего встал?! Пошел!
        Его затолкали в камеру, где уже находилось пять человек. Четверо сидели у двери, опустив головы, и даже не взглянули на вошедшего. Пятый, рослый, с исполосованной плетью спиной китаец подтягивался на прутьях оконной решетки и смотрел на улицу. Он единственный, кто удостоил Саню вниманием. Несколько секунд с интересом разглядывал светловолосого загорелого сокамерника, но затем шум за окном отвлек его, и он снова повернулся к решетке.
        Саня сел рядом с одним из узников и подобно остальным опустил взгляд. Окно не было застеклено, и он с закипающей внутри злостью слушал, как рев ликующих зрителей смешивался с криками умирающих на арене гладиаторов.
        -Все,- минут через двадцать объявил китаец, отошел от окна и сел возле Сани.- Римляне победили. Человек семь осталось. Теперь им устроят пир и дадут женщин. У меня давно не было женщины…- На его хмуром лице нарисовалось подобие улыбки.- Я - Цзы,- он показал на себя пальцем.- Вон тот у двери - Жунчжи. Понял? Жунчжи. Его так зовут.
        -Я понял,- сказал Саня.- Я знаю китайский.
        Китаец снова улыбнулся.
        -А вон тот волосатый - Чжунни. А тех двоих я не знаю. Они не говорят.- Он обернулся к окну и выпалил раздраженно: - Они специально это делают. Так нечестно! Здесь всегда побеждают римляне. У карфагенян никаких шансов. Их меньше. Половину из луков поснимали. И где здесь красота? Разве интересно смотреть на такой бой! Они обманывают граждан Рима.
        -Кого?- спросил Саня.
        -Ты здесь недавно, да? Странно, что тебя привели наверх. Меня обучали два месяца перед тем, как привести наверх. Они сами все портят. Это уже не те бои, что были раньше. Кидают дохляков на чемпионов и думают, что это красиво. Нет интриги. Я понимаю обиду чемпионов. Людоед из Египта в последнем бою убил двенадцать человек, и в первый раз ему было стыдно. Готам дали деревянные копья. Представляешь себе эту бойню? Они позорят Колизей. Это обман. Это плевок в лицо каждому гражданину Рима.
        -Кому?- спросил Саня.
        -Гражданам Рима.
        -Ты так называешь эту беснующуюся толпу за окном?
        Собеседник изменился в лице. Он больше не улыбался.
        -Здесь свой мир, свое государство, у нас свои порядки. Если не примешь правила, долго не проживешь.
        -Это не государство! Это место, куда приезжают скучающие богачи, чтобы посмотреть, как люди и звери убивают друг друга. Я не буду принимать их правила. Долго здесь жить я не собираюсь.
        Высокий, с длинными прямыми волосами китаец недружелюбно посмотрел на прибывшего и процедил сквозь зубы:
        -Здесь, на арене, ты можешь добиться всего, не унижаясь и не выпрашивая. Там, откуда ты пришел, хорошо только хитрым тварям, прячущимся за чужими спинами. Слабые люди объединились, чтобы иметь власть над сильными. Здесь так не получится. Ты один. Ты убьешь или умрешь. Здесь больше справедливости, чем в вашем фальшивом мире.
        -Значит, вам это нравится?- с раздражением спросил Саня.- Слабые люди никуда не делись. Они приехали, бросили обглоданную кость и заставили вас за нее драться. Это будет честный бой? Может быть. Но среди вас победителей не будет. Победители всегда они.
        -Кто ты такой?- возмутился Цзы.- Ты ничего не знаешь. Даже имени своего не назвал, а топчешься по нашей вере и ругаешь наши законы. Если там так хорошо, почему ты оказался здесь? Видел я таких. Ты враг. И хорошо, что тебя скоро убьют. Я, мы все здесь патриоты Римской империи.
        -Не все,- отозвался один из гладиаторов, имени которого Цзы не знал.
        -А-а-а… Заговорил,- щурясь, произнес Цзы и посмотрел на Саню.- В первый раз за год. Его мнение ничто. Он убил всего семерых. Они и сами отошли бы. Его никто не уважает. Скоро его посадят на слона или выставят в десятку, и этого труса бесславно затопчет конница. Колизей - наша родина!- продолжил он, повышая голос.- Наша великая столица! Я здесь четыре года. Когда я убил Нигерийского Потрошителя, ко мне привели женщину. У меня родилась дочь. О ней заботятся. Это двадцатая дочь Колизея. Мы готовы драться за наш мир и за наших детей.
        -Хорошо устроился,- сказал Саня.- А как насчет тех внизу?
        -Может быть, они станут частью этого мира. Патриотами этой маленькой, но честной страны. Им придется много работать над собой. А с такими мыслями, как у тебя,- умрут сразу. Надо упражняться. Надо верить в то, что делаешь. Надо знать историю этого государства. Как выстраивались стены Колизея. Как власти хотели отнять остров у императора Метхума Справедливого. Как остров добился своей независимости. Как мы, наконец, стали свободными.
        Саня больше не хотел с ним спорить. Он подошел к окну. Подобно Цзы подтянулся на решетке и увидел часть арены. Все те же раздетые до пояса индусы складывали в повозку штабелями мертвых гладиаторов и их конечности.
        -А индусы не дерутся?- спросил он.
        -Нет,- ответил один из молчаливых сокамерников.- Метхум жалеет своих. Они не умирают на арене. Они просто рабы.
        -Вы деретесь в масках?
        -Мы - да,- ответил он.- Тебя выпустят без маски. Тебя не нужно прятать. На моей памяти ты третий европеец. Из тебя будут делать Брита. На тебя наденут парик, дадут топор с широким лезвием и тяжелый деревянный щит. Это не очень удобно. Если сможешь, отними меч у того, кто пойдет с тобой в паре, или забери у мертвого. Только не бери с длинной ручкой, они тупые и скользкие.
        С невероятной скоростью индусы принялись возводить в центре арены деревянную крепость: невысокий забор, несколько сараев, башни для лучников и копьеметателей. Посреди этого непрочного укрытия оставили повозку с оружием. После того как три раза пробил гонг, индусы поспешили удалиться. Из ворот, обгоняя друг друга, выбежали длинноволосые люди в лохмотьях и уродливых масках. Они кинулись к повозке и принялись выкидывать из нее луки и колчаны со стрелами. Каждый хотел взять себе меч или секиру. Люди дрались из-за оружия. Те, кому удавалось добыть что-нибудь поприличнее, прятались в наспех сооруженных сараях и башнях. Здесь можно было переждать первую волну атаки. Внутри сооружений тоже была давка: места всем не хватало. Бывалые бойцы держались у выхода. Они знали, когда вокруг крепости закружат колесницы и лучники будут сыпать на стены огненные стрелы, многие пожалеют о том, что не остались снаружи.
        В очередной раз взревела толпа, пасть ворот открылась, и на арену выкатили колесницы. Воины в золоченых латах кричали: «За Рим!» и сотрясали над головами сверкающими мечами. На колесницах вспыхнули факелы, и мощные, обтянутые легкой кольчугой кони понеслись по кругу.
        Толпа ликовала, приветствуя своих героев. А с самого высокого балкона, окруженный свитой советников и телохранителей, в подчеркивающих всю его мужественность доспехах, приветствовал воинов величайший из императоров Метхум Справедливый. По правую руку от него сидел чемпион игр, бывший гладиатор, а ныне старший надзиратель и тренер Иссая Бешеный. По левую - старший сын Метхума, патриот и лучший оратор империи Громогласный Шакир. Его слова доносились во все уголки острова, за его красным плащом и огненным гребнем на шлеме следили со всех балконов Колизея.
        -Братья и сестры, мы здесь потому, что нет сил терпеть!- обращался он к толпе.- Нас превращают в покорных бесправных недолюдей! Из нас делают рабов! Но разве мы рабы?!
        … пасть ворот открылась, и на арену выкатили колесницы. Воины в золоченых латах кричали:
        «За Рим!» и сотрясали над головами сверкающими мечами.
        -Не-е-ет!- отвечала толпа.
        -Мы хотим справедливости?! Мы готовы вернуть свободу себе и своим детям?!
        -Да-а-а!
        -Мы хотим справедливости?! Мы готовы отстоять завоевания наших отцов?!
        -Да-а-а!
        -Чего мы хотим?!
        -Справедливости!
        -Чего мы хотим?!- повторил он громче.
        -Справедливости!- ревом ответила толпа.
        -Они избежали наказания! С помощью подкупа и шантажа, из-за трусости и лицемерия чиновников, из-за несостоятельности навязанных нам законов эти звери остались на свободе!- он указал рукой на людей, прячущихся за стенами крепости.- Убийцы и насильники, воры и извращенцы, наркодилеры и педофилы наводнили улицы городов, заполонили радио- и телеэфир. Они стали хозяевами нашей жизни! Из-за них наши дети становятся наркоманами и самоубийцами! Из-за них мы опускаем руки и, стоя на коленях, в слезах просим у Бога справедливости! Из-за них сильным мужчинам порой стыдно смотреть в глаза своим женам и дочерям! Только ненавистью и жаждой разрушения живут они! Без страха и угрызений совести травят нас, попирают наши идеалы! Мы будем терпеть дальше?!
        -Не-е-ет!
        -Кто-то готов терпеть дальше?!
        -Не-е-ет!
        -Со всего света мы собрали их! Они здесь, потому что мы хотим суда! Мы хотим справедливого суда.
        Там - женщина, в пьяном угаре искромсавшая всю свою семью! Там - покалечивший тридцать девушек насильник! Там - члены бандитского клана, держащего в страхе кварталы и целые города. Они были и остались варварами, а усмирять варваров - работа римлян! Сегодня у наших чемпионов будет много работы!
        -Да-а!
        -Братья, тихая река нашего терпения иссякла! Так пускай варвары тонут в бушующем океане нашего гнева! Смерть варварам!
        -Сме-е-рть!.. Сме-е-рть!.. Сме-е-рть!..- волна не стихающих криков несколько раз прокатилась по трибунам. Кричали, угрожающе размахивая руками, облаченные в белые тоги немощные старцы, визжали, оголяя груди, их полнокровные молодые любовницы, орали жаждущие зрелищ банкиры и политики, держатели акций строительных компаний и нефтяных вышек, кинопродюсеры, владельцы сверхприбыльных ломбардов, поднявшиеся с низов ростовщики и только начавшие проматывать семейное состояние мажоры. Восторженно голосили обслуживающие гостей проститутки, скрытые в толпе охранники и юноши педерасты, разносящие по рядам кокаин и спиртное. Где-то в нижних рядах, опираясь на костыли, протирая воспаленные, мутные от водки глаза, кричал Вадим. На секунду вытащив руки из-под юбки проститутки гермафродита, затряс кулаками и заголосил его верный друг Николя. В истошном многоголосье растворился вопль Тамарки. Битва началась! Наматывая круги вокруг крепости, лучники с колесниц поливали осажденных дождем из огненных стрел. Сраженные защитники падали с башен, а их места занимали новые. Варвары отстреливались, но их стрелы не пробивали
конских кольчуг, отскакивая от толстых гладиаторских доспехов.
        Сухие смолянистые доски воспламенялись быстро. Вспыхнула одна из башен. Спасаясь от огня, осажденные выскакивали прямо под вражеские копья и торчащие из колес колесниц стальные лезвия. Гладиаторы разделились: одни продолжали на ходу отстреливать варваров из луков, другие, занося для удара трезубцы и мечи, кинулись им наперерез… То, что происходило на арене, трудно было назвать битвой. У защищавшихся не было шансов. Но, судя по реву беснующейся толпы, резня была именно тем, ради чего они сюда пришли…
        Хуши сказал: «Я против насилия уже и потому, что не могу себя представить в роли палача»
        Кастро появился на одной из трибун Колизея под занавес, когда арена уже была завалена трупами и кучка варваров, окруженных гладиаторами, обессилено щетинясь копьями и мечами, ожидала приговора императора.
        Кубинец успел разузнать, где держат Саню, выяснил имена охранников и чем их можно подкупить. Но забрать Саню было только половиной дела. Провести через посты - вот что было сложнее всего. Тут нужно разрешение управляющего северными тоннелями, но он, как предупредили Кастро, неподкупен. Вариант один: найти управляющего и силой заставить пойти с собой. Но и найти его оказалось не просто.
        -Сегодня его вызвал наверх сам Метхум,- признался кто-то из стражей.- Значит, там до ночи и останется. Ищи своего дядю на нижней трибуне.
        «Племянник», произнеся слова благодарности, отправился наверх.
        «Проще крупицу сахара в ведре соли найти, чем этого козла в стаде этих баранов»,- первое, что подумал Кастро, поднявшись на нижнюю трибуну. Но деваться было некуда, и он двинулся вдоль арены, распихивая беснующуюся толпу. На верхних скамьях было не так тесно, там даже виднелись свободные места, и Кубинец решил подняться туда, но вдруг остановился. Спокойно скрестив руки на груди, сверху вниз на него смотрел Рэм. Облаченного в белую тогу, без привычного черного плаща, его почти нельзя было узнать. Но это был он.
        Рэм сидел на скамье, закинув ногу на ногу, и хлопал ладонью по свободному месту возле себя, приглашая Кубинца сесть рядом. Кубинец недоверчиво посмотрел по сторонам, и только после того, как убедился, что это не засада и Рэм без помощников, двинулся ему навстречу.
        -Тоже интересуетесь культурным наследием древнего Рима?- спросил Рэм.
        Кубинец оглянулся на арену и брезгливо поморщился.
        -Да нет. Просто выдался свободный денек. Дай, думаю, прогуляюсь. Вот, забрел.
        -Замечательная возможность пополнить пробелы в знаниях. Присаживайтесь,- добродушно произнес Рэм.- Вы пропустили много интересного. Час назад римляне победили карфагенян.
        Кастро сел рядом, подвигал плечом, чтобы втиснуться между Рэмом и его соседом справа.- От меня столько неудобств, мне, право, неловко.
        Рэм усмехнулся.
        -Ничего-ничего, отдыхай. Скоро будет интересно. Битва амазонок. Говорят, очень зрелищное представление.
        -На это у меня нет времени,- сказал Кубинец.- И так опоздал. Я ведь только поздороваться… Потом напишешь, как все прошло. Адрес помнишь?
        -Не торопись, дорогой,- сказал Рэм и постучал кончиками пальцев по коленке Кастро.- Оглянись, ты только что пересек финиш.
        Кастро бросил взгляд назад и почти равнодушно взглянул на собеседника.
        -Живым ты все равно отсюда не уйдешь,- продолжал Рэм.- На этот раз я тебя не отпущу, Миша.
        По трибунам опять пронесся рев: «Смерть!.. Смерть!..» - кричали со всех сторон. Кастро повернулся к соседу справа:
        -Я не глухой. Я все слышу. Не надо орать мне в ухо,- попросил и снова обратился к Рэму.- Не уйду, говоришь. И как же ты меня остановишь? Прихвостней твоих я не вижу. Оружие, думаю, ты пронести не смог. Твои шансы умереть сегодня не меньше моих. Да и сдал ты, смотрю, за последнее время. Похудел.- Он снова повернулся к соседу справа: - Я вас просил!
        -Смерть!- продолжал выкрикивать тот.
        Кубинец со злостью ударил его ребром ладони по кадыку. Сосед схватился за горло и, подавшись вперед, упал на сидящих в нижних рядах.
        Под рев толпы гладиаторы добивали обессиленных врагов. Их агонизирующие тела корчились на багровой от крови земле.
        Хмурясь, Кубинец обвел взглядом галдящую толпу зрителей.
        -Цирк уродов,- тихо произнес.- Звери. Хуже зверей…
        -Люди,- возразил Рэм.- Самые обыкновенные. Такие как все. Всегда хотели убивать, всегда были трусами и преклонялись перед силой. Они - это мы. Ненавидеть их - ненавидеть себя. Людей надо прощать, ведь кроме пороков у них есть и добродетели. Этих я тоже простил. Они вернутся домой, станут милыми отцами и заботливыми матерями. Просто люди. Люди и их маленькие шалости. Не прощаешь их? А еще говорят, что я злой.
        -Этих мне прощать не хочется. И им это не нужно. Ты здесь из-за меня?- резко сменил тему Кубинец.
        -Я пришел за мальчишкой. А ты так… бонусом достался. Оказалось, если сидеть не двигаться, сам подкатываешь. Бог услышал мои молитвы. Знаешь, я стал верить. Чувствую влияние высших сил. Их помощь.
        -Что ты с ним сделаешь?
        -С мальчишкой? У нас договорённость. Я вытаскиваю его, а он возвращает мне то, что украл у меня ты. Видишь, ты втравил его, а я вытягиваю. Заметь, и это рука провидения. И не старался совсем, а оглядываюсь: столько добрых дел позади. Дорога в рай вымощена порочными намерениями.
        -Его могут выставить уже сегодня,- обеспокоенно произнес Кубинец.- Прямо сейчас. Если у тебя есть план, то лучше поторопиться.
        -Ты смотри, как забеспокоился,- искренне удивился Рэм.- Он думает, что все еще в игре. Искренне веришь в то, что раньше меня узнаешь у юнца, где флэшка? У меня он за нее потребовал свободу, а что предложишь ты?
        -Свободу? Хорошая сделка. И что ж ты придумал?
        -Не было времени придумывать. Разнесу все к чертям.
        -Все?
        -Да, все это,- произнес Рэм, радостно набирая полную грудь воздуха и окидывая взглядом весь Колизей.- Не скоро они построят что-нибудь похожее. Но построят, будь уверен. Все повторяется: иллюзии, классовые войны, гитлеры… Старые писсуары заменяем новыми, выкладываем по кирпичику города, а затем превращаем их в руины. Наслаждайся процессом. Любуйся закатом империи.
        -Значит, штурм…- задумчиво произнес Кастро.- Здесь больше пятисот наемников. Это крепость. За стенами скрытые доты с пулеметными гнездами. У них есть артиллерия и ракетные установки.
        -Да, придется убивать быстро.
        -Когда начнется?
        -Торопишься?
        -Лучше прийти раньше, чем опоздать.
        -Мои легионы на подходе. Не опоздаем,- обнадежил Рэм.- Против кого бы ни выставили твоего дружка, Ганс убьет всех. Мой лучший снайпер. Помню, и у тебя получалось неплохо, но у этого парня талант. Думаю, он тебе мозги и вышибет. Еще подумаю… И самому охота, да времени мало. Он на чердаке, прямо над Метхумом. Оттуда хороший обзор.
        Кубинец поднял глаза, побежал взглядом по навесу верхних трибун, выискивая место, где мог укрываться стрелок. Блестящие доспехи охранников отражали солнечный свет и мешали приглядываться. Вопреки всем сомнениям Кастро, снайпер действительно был там. Но Рэм ошибся, его звали не Ганс. Из-за решетки вентиляционной отдушины, всего в нескольких метрах от ложи великого императора, впившись правым глазом в прицел снайперского ружья, за происходящим на арене следил Фил. Он сам отменил приказ Рэма и пошел вместо Ганса. Это задание - его последний шанс реабилитироваться, доказать шефу, что может быть полезным, что есть задачи, с которыми лучше него не справится никто. Сейчас, как никогда, он был сосредоточен и полон решимости. Даже поднявшаяся наверх жена императора, верная, благочестивая Сима, почти не отвлекала его от работы. Фил только изредка потягивал носом воздух и щелкал челюстями. На его зубах, поскрипывая, лопались конфеты. Сладкое отвлекало его от посторонних мыслей и вместе с тем помогало сосредоточиться на главном. Сима, чувствуя его присутствие, обеспокоенно глядела по сторонам, не понимая
причину своего волнения. Блюститель ее чести - Метхум Справедливый исподлобья бросал на жену сердитые взгляды.
        Снова, заглушая рев толпы, раздался голос Громогласного Шакира. Рискуя свалиться вниз, он вскарабкался на перила перед трибуной и, с трудом удерживая равновесие, протянул вперед руки с растопыренными пальцами и закричал:
        -Нет медведя страшнее разъяренного мужчины! Нет гадюки подлее лживой женщины! Их взгляды полны смирения, но в их руках кинжалы с ядовитыми жалами! Нет, не на честный бой зовут они нас! Они наносят смертельные удары сзади. Мы назвали их равными! Мы пустили их в школы к своим детям! Мы дали им работу! Мы стали ходить с ними по одним улицам! И что в ответ? Они решили убить нас! Это их благодарность! Но нам хватит веры и сил для борьбы! Не полиция, не чиновники и не беспомощные спецслужбы остановили их! Это МЫ не дали террористам взорвать себя на наших улицах! Мы уберегли наши храмы от фанатичных смертниц! Наши дети будут и дальше кататься в парках! Мы сохранили мир для наших семей! Они здесь, чтобы выслушать наш вердикт! Встречайте! Одиннадцать убийц! Рожденные в злобе! Вскормленные ненавистью слуги сатаны!
        Заскрипели массивные железные ворота, и, испуганно озираясь, одна за другой на арену вышли облаченные в черные доспехи амазонки. Все они были прекрасно сложены. Ветер трепал их длинные темные волосы. Верхнюю часть лица женщин скрывали кожаные черные маски. Каждая из амазонок прижимала к телу небольшой круглый щит, на их поясах болтались ножи и короткие, с широкими лезвиями мечи. Вынимая их, одни примеряли рукоятки к руке и рубили воздух, другие тащили их по арене, оставляя на песке неглубокие бороздки.
        -Сами боги сошли с небес, чтобы сразиться с ними!- возвещал Громогласный.- Минерва! Богиня мудрости, искусства и войны! Геката! Богиня ночи, властительница мрака! Богиня Диана!..
        Женщины-гладиаторы, объявляемые Шакиром, появлялись неожиданно в разных местах арены на почтительном расстоянии от амазонок. Богинь поднимали на платформах. Их тоже было одиннадцать. Все они сидели на горячих, то и дело встающих на дыбы белых жеребцах.
        -И, конечно, Немезида! Богиня мщения!- закончил представление Шакир.
        Рэм, подыгрывая пальцем, сосчитал участниц поединка.
        -Двадцать две,- усмехаясь, заключил он.- А мячик судья принесет?
        Кони с наездницами какое-то время беспорядочно кружились на своей половине арены и вдруг в одно мгновение выстроились в клин и направили его острие в центр скопления противника.
        Несколько секунд было слышно только топот копыт и звон металла. Трибуны с замиранием сердца следили за тем, как стремительная конница вклинилась и разделила надвое вражеский отряд, как шарахнулись в стороны амазонки и взмыла ввысь срубленная длинноволосая голова. Зрители восторженно взревели. Всадницы направили коней вслед бросившей меч, бегущей прочь перепуганной девушке. Она почти добежала до стены нижней трибуны. Сидящие рядом с Кубинцем и Рэмом повыскакивали на скамьи, чтобы не пропустить развязки. Их белые маленькие кулаки сжимались и взмывали вверх. Раздувающиеся жилы на их шеях были готовы вот-вот лопнуть от крика.
        Клин конницы, словно огромная хищная пасть, проглотил беглянку, оставив позади себя изломанное бездыханное тело.
        Рэма мало интересовало то, что происходит на арене. Одна его рука покоилась на животе, другую он вальяжно закинул за спинку скамьи. Он наблюдал за мимикой Кубинца и усмехался тому, как на скулах собеседника играли желваки.
        -Люди, Миша. Просто люди. Думаешь, ты другой? Среда делает нас. Мораль… Правильно, неправильно - все это пыль. Натяни их шкуру, будешь еще хуже.
        -Всегда предпочитал носить свою. Рэм, ты, конечно, свинья, но как можно оправдывать такое?- Кастро кивнул в сторону арены.
        -Какое такое? Ты видел мало смерти? Что здесь нового? Ты из той породы, что еще сбривая с прыщавых щек юношеский пушок, начинают лепетать: «Все изменилось! Куда катится мир!» Но этот ком сорвался с горы задолго до нас. Мы микроорганизмы, которые успели десять раз родиться и умереть на падающем с небоскреба мойщике окон. Культура, искусство, тысячелетняя история, что-то там говорил Сократ, что-то я… Пустота. Пыль Вселенной. Доброта, зло - все относительно. Все надуманно. Надо лишь уметь управлять теми, кто во все это верит.
        -Пустота, пыль…- повторил Кубинец.- И ты устал. Тебе хозяева большую пенсию обещают?
        -Неправда, я в отличной форме. Я придаю планете ускорение. Все это крутится, пока я крепко стою на Земле и держу двумя ногами этот шарик на нужной орбите.
        Амазонки разбились на три группы. С каждой атакой всадниц они теряли по воину. Кастро обратил внимание на девушек, дравшихся на мечах с тремя спешившимися гладиаторами. Что-то в фигуре и движениях одной из них показалось ему до боли знакомым. До боли еще и потому, что, когда ее плечо задело копьем, он почувствовал это собственной кожей. Если бы Кубинец не знал, что Рита сейчас в отеле, то решил бы, что эта отчаянно сражающаяся амазонка именно она. Чем больше он приглядывался к девушке, тем сильнее холодело у него внутри.
        «Нет, нет,- говорил в нем здравый смысл.- Почему здесь?.. Как так быстро?.. Невозможно».
        -Вот так… вот так,- начал бубнить он.- Отбивай, уклоняйся… А теперь выпад! Молодчина! Бей слева!.. Еще!.. Повернись!.. Спину им не подставляй… Ныряй! Еще выпад!.. Назад…
        Кастро не замечал, но амазонка по необъяснимой причине выполняла все его приказы. Мышцы его руки сжимались, и она делала выпад, он опускал голову, и амазонка нырком уклонялась от меча противника.
        Вдруг по трибунам пронесся недовольный ропот. Делая очередной выпад, подопечная Кубинца воткнула меч в горло светловолосой богине ночи. Обхватив шею руками, она упала на землю. Тогда Немезида, пользуясь замешательством, кинулась на амазонку со спины, но противница, будто видя ее затылком, рухнула на колени и, падая на спину, выхватила из-за пояса нож. Острое лезвие вошло в незащищенный доспехами бок соперницы.
        -Копье,- прошептал Кастро, и через несколько секунд поднятое амазонкой копье вонзилось в ногу третьей нападавшей. Трибуны замерли в недоумении. Три гладиатора меньше чем за минуту были повержены приговоренной ими к смерти убийцей.
        -Минерва!- загрохотал над ареной требовательный голос Шакира. Тут же одна из всадниц отделилась от основной группы и направила коня в сторону непокорной амазонки.
        -Подожди… подожди…- шептал Кубинец, когда она занесла для броска копье. Амазонка остановилась.
        -Сейчас,- резко произнес Кубинец, и в одно мгновение копье взметнулось ввысь. Преодолев огромное расстояние, сверху, будто брошенное с неба, оно настигло и скинуло с седла воинственную наездницу. Острие копья, пробив доспехи, вошло под ключицу и, пройдя насквозь, застряло в лопатке.
        -Ты смотри!- глядя поверх мельтешащих голов зрителей, удивился Рэм.- А они тут даже чего-то умеют.
        Конь поверженной богини испуганно понесся по арене, и амазонка, не теряя времени, кинулась ему наперерез. Ей удалось схватить коня за уздечку и через мгновенье быть уже в седле.
        -Прозерпина! Повелительница теней!- раздался все еще громкий, но потерявший уверенность голос Шакира.- Забери в преисподнюю дерзкую!
        Воодушевленная призывом, богиня рассекла мечом предплечье одной из своих противниц и недовольная тем, что жертву не дали добить, развернула коня в сторону беспокойной амазонки. Но дерзкая налетела на нее и повалила на землю вместе с конем. Нога Прозерпины запуталась в стремени, поднявшись с земли, испуганное животное понесло потерявшую сознание воительницу мимо свистящих трибун.
        Вдруг прозвучал гонг, и пять уцелевших всадниц стали отступать к поднимающимся воротам. На помощь богиням на арену выбегали уже знакомые публике гладиаторы.
        Ожидая самого худшего, уцелевшие амазонки собрались вместе. Та, что отличилась сегодня больше остальных, готовясь принять первый удар на себя, была впереди всех. Ее горячий конь то и дело становился на дыбы.
        -Что могут боги без нас - простых смертных?!- прокричал Шакир.- Нет! Не боги горшки лепят! Мы будем делать историю. И этот бой разыгран нами, чтобы никто из нас не утратил надежды! Не усомнился в своих силах! Если мы деремся за добро! За правду! Ничьи боги не остановят нас! Мы сильнее богов! И наши чемпионы докажут это!
        -Много чести,- услышал он за спиной недовольный голос императора.- Дикарка и этих половину перережет.
        Шакир оглянулся, пожал плечами.
        -Так если бы раньше… Я уже объявил… Как же я теперь?..
        -Ты расстроил наших гостей. Ты подставил наших лучших воинов. Откуда вы притащили этих зараз?- обратился к своей свите Метхум и, не дожидаясь ответа, подошел к краю трибуны. Встал так, чтобы его могли видеть все зрители, и обратился к ним:
        -Римляне!
        -Римляне!- во весь голос повторил за ним Шакир.
        -Эти преступницы не заслуживают легкой смерти.
        -Эти преступницы!..
        -Их черная кровь не замарает чистых мечей, несущих возмездие.
        -Подожди… подожди…- шептал Кубинец, когда она занесла для броска копье. Амазонка остановилась.
        -Их черная кровь!..
        -Я отзываю гладиаторов и отдаю наших врагов на суд природе.
        -…на суд природе!- прокричал Шакир.
        Возмущенный свист и восторженный многоголосый рев почти заглушили его слова. Мнение «римлян» разделилось, но решение было принято, и гладиаторы покинули арену. Вышедшие из ворот римские легионеры окружили кучку оставшихся в живых амазонок, отобрали у них оружие и развели пленниц в разные стороны.
        Пока рабочие индусы сносили в повозки убитых и раненых воинов, амазонок расставили на платформах, ранее доставлявших из «царства мертвых» гладиаторов, вершивших правосудие. Но теперь платформы не ушли вниз, а обтесанными каменными глыбами выросли над ареной, подняв приговоренных на трехметровую высоту.
        Кубинец, рассматривая верхние трибуны, сплюнул на затылок сидящему рядом ниже старику.
        -Не угомонятся никак, твари узколобые. Чего еще придумали?- Он посмотрел на Рэма: - Скоро там твой штурм?
        -Ты жив, пока живет Рим,- ответил тот.
        -Можешь начинать. Я разрешаю.
        -Хочешь знать, за что я тебя убью?- спросил Рэм.
        -Мы так мило беседовали,- произнес Кубинец.- Ты так и не передумал?
        -Думаешь, из-за этой истории с Сафроновым? Нет, Миша. Мы играем по одним правилам - тут не на что злиться. Переходить мне дорогу стало твоим хобби, но я не сержусь. Когда мне говорят: «Кубинец продал нам минометы, украденные в прошлом году с нашей же базы в Сомали», я тоже не сержусь. Это твой хлеб.
        Балансировать между двумя силами, выкручиваться, видеть выгоду в проигрыше - я сам учил тебя этому.
        -Чего ж тогда взъелся?
        -Тридцать человек, Миша. Я доверял им больше чем себе. Четыре года спецподготовки. Мне до сих пор снятся их лица. Я слышу их голоса. Никто не вернулся. Ты предал родину, Миша. Обгоревшие останки твоих товарищей разбросало по дну Атлантики.
        -Опять двадцать пять,- сказал Кубинец.- Я здесь при чем?
        -Цереушники знали по этому делу больше нас. Пять лет назад кое-что из их архива попало ко мне. Ты не случайно не полетел на том самолете. Тебя купили, Миша.
        Кубинец опустил голову, задумался.
        -Вылет был тринадцатого, утром. Подготовка самолета и оборудования, как помнишь, была на мне. Десятого в одиннадцать ночи меня разбудил дежурный и сказал, что пришли новые механики. Документы у них были в порядке. Два часа они возились с шасси, потом доложили, что в таком состоянии самолет не полетит. В ту же ночь прилетела группа из Алжира. Сказали готовить на Кубу их самолет. Мне не понравилось то, что по документам решение приняли за два часа до того, как была обнаружена проблема с шасси. Я нашел тех механиков. Спросил в лоб: «По чьему указанию «завернули» мой самолет?» Они знать не знают. Ладно, думаю, выясним. А эти лимонадом меня угостили, ну я выпил. Жара. И подумать не мог. Вижу, нервничают, но чтоб такое. Через полчаса у меня обморок. Отравление. В больнице прихожу в себя, первая новость: самолет взорвался, комиссия выясняет причины. Получаю конверт с фотографией сестры, а на ней одно только слово: «Молчи». Требую срочно к себе членов комиссии. Через час сообщают: «Сестра с мужем разбились насмерть в ДТП». Кладу трубку, возвращаюсь в палату, на койке конверт, в нем фото матери и то же
слово. Вся история. У меня дизентерия, и я ничего не знаю.
        -За два дня до взрыва на твое имя был открыт счет,- не скрывая раздражения, произнес Рэм.- Положили тридцать тысяч. Что на это скажешь?
        -Не густо, вот что скажу. Про счет не знаю. Кто-то заметал следы.
        -Через семь лет ты снял эти деньги. Я видел запись с камеры канадского филиала «Bank of America».
        -Тридцать тысяч. Я помню. Мне их заплатил Сивере. У него были неприятности. Два месяца охранял его тощую задницу.- Кубинец изменился в лице. Его осенила догадка.- Сивере? Вот, значит, кто меня подставил! Сивере взорвал самолет. А я спасал ему жизнь… Как не вовремя он сдох!
        -Я тебе не верю,- делая паузы в словах, сказал Рэм.
        -А мне плевать,- со злостью ответил Кубинец.
        Поднимаясь, заскрежетали ворота. Из проема показались львиные и тигриные морды. От страшного звериного рыка зрители на трибунах притихли. Амазонки инстинктивно отступили к центру своих платформ. Они только теперь поняли, сколь ужасная участь им уготовлена. Голодные хищники, то и дело устраивая между собой свару, ворвались на арену. Глядя вверх, они кружили вокруг добычи, чуя чужой страх, становились на задние лапы, царапая передними высокие каменные глыбы.
        Рывками, с небольшими интервалами, платформы одна за другой начали опускаться. Чтобы не свалиться с них, амазонкам приходилось приседать.
        Один из камней сначала почти не двигался, а потом резко опустился на полметра. Девушка не устояла, упала на колени и откатилась к самому краю. Еще секунда - и когтистая лапа разорвала бы ей горло. Но она резко откатилась назад. Финал был предрешен. И это вопрос времени. Камень опустится еще на пару десятков сантиметров, и кто-то из хищников запрыгнет наверх.
        Метхум наблюдал за казнью без особого интереса. Вдруг, вспомнив что-то, подозвал к себе Шакира.
        -А где племянник этого?..
        Шакир снизал плечами.
        -Мы хотели его под занавес… Я подготовил особую речь. Вы останетесь довольны.
        -Не надо.
        -Справедливый, я хотел на вашем и его примерах сравнить благородство с подлостью. Когда вы оплачивали обучение одаренных детей, живущих за чертой бедности, он обворовывал контейнеры с медицинской гуманитарной помощью. За карточный долг он отдал своих сестер в сексуальное рабство, а когда узнал, что отец отказал ему в завещании…
        -Не надо,- настойчиво повторил Метхум.- Бросай его прямо сейчас… На камень… С тем диким ставь его.
        -С диким?.. Да, вы как всегда правы… Это будет зрелищно.
        -Давай-давай,- поторопил Метхум.- И заканчивайте. Мы сегодня сильно потратились.- Он оглянулся, подозвал рукой стоящего за спиной седого индуса.- Почем нам стали эти брабансоны? Не помнишь? В другой раз бери вон тех с рыжими гривами: дохнут так же, но хоть жрут меньше. Как все дорожает! А рыба! Рыбаки нас точно дурят на весе. Купили приемщиков. Я знаю этих проходимцев. И мяса, смотрю, в этом месяце на десять тонн больше взяли… И дороже, да? О, боги! За что вы наказываете меня?- Он погрозил старику пальцем: - Смотри, узнаю, что хоть сто грамм украл, с живого срежу и гиенам скормлю.
        Что еще?- император откликнулся на вопросительный взгляд Шакира.
        -Дать ему меч?- неуверенно спросил Громогласный.
        -Дай кинжал.
        Посреди арены вдруг появилась черная полоска. Постепенно увеличиваясь в размерах, она превращалась в огромную квадратную дыру. Через мгновенье из недр арены показалась и быстро поднялась над другими массивная черная платформа. Испуганные хищники шарахнулись от нее в стороны. Этот камень был раз в пять больше остальных. Как царь горы, посреди него стоял молодой белый воин. Его лицо и обнаженный торс были измазаны сажей, длинные вьющиеся волосы доставали до плеч и спадали на глаза. Предплечье левой руки защищал небольшой, диаметром не более сорока сантиметров щит; вправой руке сверкал короткий, с кривым лезвием клинок. Воин обвел презрительным взглядом неумолкающие трибуны. Он еще не знал, что уготовано ему по сценарию, но подойдя к краю камня, понял: его ждет худшее из того, что можно было представить.
        -Эй!- он попытался докричаться до ближней к нему амазонки.- Я брошу тебе клинок! Попробуй поймать! Слышишь!
        Кубинец узнал Саню. С волнением он наблюдал за тем, как из-под арены вынырнула и стала быстро подниматься платформа с огромным, исполосованным старыми шрамами львом. Плиты сравнялись. Зверь уверенно шагнул в сторону человека. Услышав за спиной зловещий рык, Саня оглянулся и, не раздумывая, бесстрашно пошел на зверя.
        Камни, на которых стояли амазонки, продолжали медленно опускаться. На один из них чуть не вскарабкался тигр, но отчаянная девушка вовремя отпихнула его ногой. Другие попытки у взбешенного зверя тоже не имели успеха, но, чуя легкую добычу, глыбу с разных сторон обступили новые хищники. Рискуя, что они вцепятся ей в ногу, девушка продолжала бить по головам хищников, карабкающихся на постамент. Трибуны замерли, и несколько секунд был слышен только звериный рык.
        Саня узнал его. Это был тот самый лев из тоннеля. Зверь и человек бросились навстречу друг другу. Резко, неожиданно высоко подпрыгнув вверх и в сторону, человек пропустил стремительного хищника под себя, и пока тот пытался затормозить, успел проколоть ему бок. Льва это не остановило. Обогнув плиту по краю, он кинулся снова. Саня обманным движением показал, что хочет проделать тот же трюк, однако вместо этого пригнулся, встал на колено и, подпирая щитом львиную морду, нанес зверю удар в грудь. Лев отпрянул, успев зацепить Санино плечо лапой. Этого хватило, чтобы сбить человека с ног. Саня покатился по земле, но, быстро придя в себя, вскочил на ноги. Он почти не чувствовал правую руку, и удержать клинок ему стоило больших усилий, но не подал виду.
        Кубинец и сам не заметил, как приблизился к краю трибуны, оглянулся и, найдя глазами Рэма, крикнул:
        -Ты что, не видишь, это он! Где там твой стрелок?! Чего ждет?!
        -Стоять!- вдруг раздался испуганный голос Шакира.- Держите их!- крикнул он кому-то из охранников.
        -Вон! Вон они!- тыча пальцем куда-то вниз, истеричным голосом кричал император Метхум.- Сима! Сима, вернись!
        Пресыщенные видом смерти, зрители стали оглядываться. Им было интересно, за кем гонятся личные охранники самого Метхума Справедливого.
        Внимание Рэма тоже было привлечено к трибунам, безразличие на его лице сменилось удивлением, а через секунду его лицо побледнело, от чего глаза стали казаться еще чернее.
        -Какого черта!- в бешенстве выпалил он.- Ганс, недоносок! Ты что сделал?! Кто приказал?! Как?!!
        -Сима!- продолжали звать сверху.- Сима!
        Но Сима не останавливалась. Крик только подбадривал ее. Она еще сильнее сжимала руку возлюбленного, и ее ноги бежали еще быстрее. Фил тянул ее за собой сквозь толпу зевак, расчищая путь тяжелым ружейным прикладом. Влюбленные были испуганы, счастливы и раздеты. Кровоточащие царапины на их спинах и бедрах, как и вчера, напоминали о пережитых только что минутах безудержной страсти.
        Кубинец тоже увидел Фила и, пораженный неприятной догадкой, взглянул на Рэма.
        -Это, что ли, твой снайпер?- бросил с укором.
        Рэм, крепко сжав челюсти, опустил голову.
        Сквозь толпу по краю арены пробирались двое вооруженных мечами охранников. Время шло, и Кубинец поторопился к ним, намереваясь обзавестись хоть каким-то оружием.
        -Стой!- услышал он за спиной голос Рэма.- Как бы там ни было, ты никуда не уйдешь. Не заставляй убивать тебя раньше времени.
        -Убьешь-убьешь,- отозвался Кубинец.- Если догонишь.
        Но тут толпа взревела, он отвлекся на арену, и в этот момент Рэм накинулся на него. Через секунду, вцепившись руками друг другу в горло, они покатились вниз, переваливаясь через скамьи и падая на головы до сих пор чувствующих себя в безопасности зрителей. В какой-то момент Кубинец оказался сверху и, продолжая сжимать горло Рэма, принялся наносить мощнейшие удары кулаком. Рэм, чувствуя, что теряет силы, подтянул за шею Кубинца к себе и костяшкой пальца ударил в глаз. Противник ослабил хватку, и Рэм смог сбросить его с себя. Теперь он оказался сверху и принялся делать то, что секундой ранее с ним делал Кубинец. Но Кастро не стал бить его в глаз. Он изловчился дотянуться до торчащей из скамьи доски, вырвал ее и врезал Рэму по затылку. Инициатива опять была на его стороне. Но вот доска отлетела в сторону, и двое мужчин, не выпуская друг друга из объятий, рыча и кувыркаясь, снова устремились к нижним рядам.
        Камень в очередной раз дернулся вниз. Самая отчаянная из амазонок сбросила еще одного хищника, кинулась к другому краю, но остановилась. Ее битва была проиграна. Тигр уже стоял на платформе и, опустив голову, рыча, медленно шел на нее. Шансов у амазонки не оставалось, но сдаваться она не собиралась. Девушка готова была вцепиться руками в голову хищника, но вдруг заметила, что головы у него нет. Массивная глазасто-зубастая голова вдруг разлетелась на куски. Лопнула как мыльный пузырь, шарахнула, как разноцветный салют.
        От грохота заложило уши, от дыма слезились глаза. Один за другим раздавались взрывы. Их сила была такой, что взрывной волной девушку смело с камня и метров пять тащило по песку. Теряя сознание, в поднявшихся клубах пыли она увидела большой дымчатофиолетовый круг. Часть стены Колизея рухнула, и там, где секунду назад были трибуны, теперь зияла дыра, посреди которой пылал алый диск заходящего солнца.
        Выжившие после падения зрители с воплями ужаса выбегали на арену. Испуганные, возбужденные хищники метались между ними, рвали добычу зубами и когтями на части. Николаю и Тамарке повезло: они погибли сразу под завалом. Вадиму же тигр выхватил кусок мяса из ляжки, но ему удалось вырваться, и, смешавшись с толпой, в ужасе, он устремился к закрытым воротам.
        Штурм начался. Взрывы и пальба теперь слышались отовсюду. Все строения острова: тюрьмы, винные и гостиницы разлетались, как попкорн в микроволновке. Местная артиллерия не успела дать и одного залпа, а из дотов не выпустили ни одной пулеметной очереди. Всех накрыли махом. С южной стороны к острову подошли штурмовые транспорты. Тяжелые бронированные амфибии, клокоча мощными моторами, доставляли на берег десантные группы.
        Кубинец обхватил шею Рэма и принялся бить его затылком о бетон. Но противник и в этот раз выкрутился. Схватив ступню врага, Рэм стал проводить болевой захват. Кубинец сделал то же самое. Лежа валетом, они выкручивали один другому ноги, пытаясь порвать сухожилия. Но фокус не удался. Оба слишком устали. Пользуясь передышкой, Кастро взглянул на арену.
        Бой между Саней и львом не прекращался. Казалось, раны, нанесенные зверю, нисколько ему не повредили. Он был так же настойчив и быстр. А Саня все думал о пророчестве Хуши. «Не испугаться… Не закрыть глаз»,- повторял себе. Несколько раз лапа хищника опасно пролетала над его головой, но человек смотрел в оба.
        Бой между Саней и львом не прекращался. Казалось, раны, нанесенные зверю, нисколько ему не повредили.
        Он был готов и смог уклониться. Но следующий выпад зверя заставил человека зажмуриться. Выкидывая лапу, лев швырнул ему в лицо песок. Следующим ударом разнес в щепки щит и сбил с ног. Саня пытался раскрыть веки, но видел только размытое серо-коричневое пятно. Стоя на коленях, готовясь к атаке хищника, он отвел вбок левую руку с растопыренной пятерней, а правой, с зажатым в ней клинком, стал водить по воздуху впереди себя.
        Лев, будто понимая, что жертва его ослепла, сделал круг и неслышно обошел человека сзади. Секунда, и его мощные лапы оттолкнулись от земли в стремительном прыжке.
        «Сейчас!» - прозвучал в Саниной голове голос.
        Этот голос он не слышал давно, но очень ждал его, надеялся на него. Полностью полагаясь на шестое чувство, собрав остатки сил, человек крутнулся на колене и выбросил руку с клинком в серую пульсирующую пустоту. Отточенное лезвие по самую рукоятку ушло в раскрытую львиную пасть и вынырнуло из львиной гривы, проколов шею насквозь.
        Кубинцу вдруг стало нечем дышать. Увлеченный чужим поединком, он совсем забыл о себе. Он только сейчас увидел перед собой перекошенное от злости лицо Рэма, почувствовал, как на шее железными тисками сжимаются его пальцы.
        Теперь бой завязался в центре острова. Здесь шла вторая оборонительная линия, и штурмовики наткнулись на плотный автоматный и гранатометный огонь. Защищающие империю Метхума наемники успели подтянуть сюда силы. С интервалом в десять секунд были подбиты три амфибии противника. Снайперы принялись отстреливать выскакивающих из машин горящих десантников, но появившиеся вертолеты поддержали штурмовиков с воздуха: несколько ракетных залпов и плотный пулеметный огонь заставили наемников отступить.
        Десант прорвал оборону и придвинулся вплотную к стенам Колизея. Наемники хлынули внутрь. Белые трибуны запестрели зеленым камуфляжем. Штурмовики не церемонились и не целясь посылали в толпу длинные автоматные очереди. Спасаясь, зрители в панике прыгали вниз и устремлялись к взорванным южным воротам, прямо под ноги выскочившим навстречу взбешенным, израненным осколками слонам. Потомки мамонтов, казалось, обрушили на них всю накопившуюся за тысячелетия злость на человечество.
        В азарте охоты тигры уже не добивали свои жертвы, а прокусывали горло, вырывали куски мяса и оставляли истекать кровью, выбирая новых кандидатов. От яростных бивней и кровожадных зубов, от пуль и осколков гибли немощные старцы и их полнокровные молодые любовницы, жаждущие зрелищ банкиры и политики, держатели акций строительных компаний и нефтяных вышек, кинопродюсеры, владельцы сверхприбыльных ломбардов, поднявшиеся с низов ростовщики и только начавшие проматывать семейное состояние мажоры. Умирали проститутки и ряженые в римских воинов охранники, юноши педерасты, набившие за пазухи пакеты с кокаином…
        Кубинец вырвался и в этот раз. Ему удалось закинуть ногу и стянуть с себя вцепившегося, как клещ, Рэма. Над головой просвистело несколько пуль, и чтобы не попасть под выстрел, ему пришлось откатиться в сторону.
        -Мистер Рэм!- донеслось откуда-то сверху.
        Рэм задрал вверх лицо.
        -Убей его, Ганс!- крикнул он.
        Кубинец не стал дожидаться, и автоматная очередь изрешетила только скамью, за которой он успел укрыться. Быстро, на четвереньках, он прополз вдоль опустевших сидений и смешался с мечущейся толпой.
        Рэм вцепился в край бронежилета подоспевшего на помощь Ганса, поднялся и, ухватив стрелка за волосы, заорал, указывая в сторону императорского балкона:
        -Почему не выполнил приказ?! Ты должен быть там - наверху!
        -Фил отправил меня на штурм!- оправдывался тот.- Фил приказал. Ружье забрал. Сказал, сам пойдет. А что я мог?
        Рэм сорвал с себя тогу. Под ней оказался неизменный черный плащ.- Пистолеты!- потребовал он.
        Ганс торопливо вытащил из сумки, висевшей за плечом, два черных массивных пистолета и несколько обойм с патронами.
        -Найди мальчишку!- приказал Рэм.- Если с ним что-то случится - лучше убей себя сам.
        Через секунду, держа черные стволы на уровне груди, Рэм кинулся вдогонку за Кастро.
        -А где его искать?- крикнул Ганс.
        Рэм махнул в сторону арены и вдруг, заметив беглеца, принялся стрелять с двух рук. Но из-за толпы Рэму никак не удавалось его зацепить. Не жалея пуль, он всаживал их во всех, кто стоял между ним и его врагом. Один за другим валились с трибуны «римские» граждане. Прощающий человеческие слабости Рэм был искренен. Он верил в невиновность этих людей, так же как сейчас в свою. Он вышибал им мозги по единственному праву, которое они признавали,- по праву сильного.
        Кубинец скрылся в одной из арок, ведущих в путаные лабиринты подвалов Колизея.
        Рэм разочарованно сплюнул, взглянул вверх и вдруг увидел вторую причину, из-за которой организовал сегодняшнюю бойню. С верхнего балкона, из-за портьеры, за ним наблюдал Метхум. Чуть левее, с перил вниз головой свисало бездыханное тело Громогласного Шакира. Лоб его был прострелен, глаза и рот открыты, руки тянулись к арене, будто последний оратор Колизея желает объявить очередное представление. Тело его качнулось, и из-за скомканного плаща показалась голова автоматчика. Верный охранник Метхума целился в Рэма, но человек в черном и в этот раз оказался проворней. Рэм снял его одним выстрелом, второй предназначался Метхуму, но пуля лишь задела портьеру. Императора за ней уже не было.
        Сильных, мстительных врагов Рэм терпел только мертвыми, тем более теперь, когда живых стало слишком много. Поэтому, пряча пистолеты под плащом, он кинулся вдогонку. Лихо карабкаясь по балконам, он довольно скоро оказался наверху. Метхум отправился вниз на лифте. Рэм последовал за ним по ступеням. Лифт проехал все этажи и остановился в подвале. Спустившись туда, Рэм, выбрав наугад один из трех коридоров, устремился в темноту. Здесь преследователь надеялся исключительно на свой слух, и слух его не подвел. Скоро впереди послышался кашель и стук каблуков.
        Метхум бежал, то и дело оглядываясь. Он не слышал, но чувствовал за собой погоню. Коридор вывел его в один из залов со львиными клетками. Рабочие индусы, испугавшись шума сверху, давно разбежались. Только встревоженные звери, скалясь и рыча, бродили из угла в угол.
        Император открыл три клетки и поспешно, пока звери не выскочили, перешел в другой зал. Здесь он открыл пять замков и едва успел закрыть за собой дверь, как лев разорвал ему плащ и чуть не вцепился в спину.
        Спокойно, не вынимая пистолетов, Рэм прошел два зала. Будто чуя в нем сильного и опасного зверя, львы расступались. Но в третьем зале что-то пошло не так. Словно сговорившись, четверо хищников одновременно кинулись на Рэма. Загрохотали выстрелы, крик боли смешался со львиным рыком. Судя по небольшим перерывам, Рэму несколько раз пришлось менять обойму. Через полминуты все стихло.
        Поддавшись чувству паники, Метхум колотил в железные двери. Уходя по тоннелям, рабочие закрыли со своей стороны все три двери последнего зала. Император оказался в западне. Он продолжал стучать, даже когда услышал за своею спиной скрип петель и тяжелое дыхание. Преследователь шел медленно, не торопился, будто специально мучая его. Наконец, Метхум не выдержал и, трусливо косясь бегающими зрачками, повернул голову. Даже израненный, с разорванным в кровавые клочья плечом и подволакивающий пожеванную ногу, Рэм наводил на него ужас.
        -Я ничего не сделал твоему племяннику!- дрожащим голосом выпалил Метхум.
        -Он мне не племянник.
        -Я грозился, но не более того,- оправдывался хозяин острова.- Не понимаю,- говорил он с сожалением,- как так получилось, что мы стали врагами, друг?
        -Дай свою руку, друг,- сказал Рэм, протягивая ладонь.- Нет той силы, которая разорвет наши рукопожатия.
        Метхум вцепился ему в кисть и вдруг стал меняться в лице, словно решаясь на что-то. Затем внезапно левой рукой выхватил из-за пояса нож и попытался ударить Рэма в шею.
        Но в третьем зале что-то пошло не так. Словно сговорившись, четверо хищников одновременно кинулись на Рэма.
        Не получилось. Рэм уклонился и, сгибая руку противника в локте, направил нож в его же живот. Индус вскрикнул. Рэм выхватил из кармана разряженный пистолет и принялся бить противника тяжелой рукояткой по голове. Сначала Метхум кричал, потом крик перешел в стон. Звуки становились все тише, тише… Через минуту императора Метхума Справедливого не стало.
        Хуши сказал: «На посторонних не обижаются из-за пустяков, их не просят помочь с переездом, им не рассказывают о скучных домашних ссорах. Все это привилегия избранных - друзей»
        Была глубокая ночь, когда маленькая рыбацкая лодка с тремя пассажирами отчалила от острова и скрылась в тумане. Уключины слегка поскрипывали, и человек на веслах, злясь на себя, начинал грести медленнее.
        Одним из пассажиров была девушка. Казалось, она спала, растянувшись на дне лодки и положив голову на колени молодого человека.
        -Как думаешь, она скоро придет в себя?- заботливо убирая волосы с лица девушки, спросил юноша у гребца.
        -Чем позже, тем лучше,- недовольно прозвучало в ответ.- Тебе всю дорогу неймется, а еще и она варежку разинет. Точно сцапают. Утопить вас самое верное дело.
        -Она ведь придет в себя, правда?- ничуть не обижаясь, спросил юноша.
        -Ничего с твоей Марусей не случится. Очухается, будет мозги компостировать не хуже прежнего.
        -Откуда у тебя эта лодка?
        -Два раза в неделю рыбаки привозят на остров рыбу. Я попробовал - безнадежное дело. На что они живут? Может, на весе дурят?
        -Я знал, ты придешь и найдешь способ. Только ты немного опоздал… Нет, мне это не нравится,- трогая лоб девушки, обеспокоенно произнес молодой человек.- Ей нужно в больницу. Запускай мотор. Уже можно.
        -Смотри, какой смелый. Зарезал полудохлого котенка и теперь права качает. Потерпи, Ромео. Поймают, сделают нехорошо.
        -Мы не сможем прятаться вечно. Я отдам ему то, что он ищет. У нас был уговор.
        -Знаю. У вас, молодых, никакого уважения к ценностям, за которые тысячелетия боролось человечество. Ничего святого! Вы презираете даже деньги.
        -Я оставил дубликат не из-за денег, ты знаешь. Я хотел помочь людям, а теперь не могу помочь даже ей. Зря я пошел с тобой. Надо было идти к Рэму. Мы больше ему не нужны. Ему нужна флэшка.
        -Идти к нему - плохая идея. Особенно, если вспомнить, что идти не с чем. Ты блефовал, у тебя ведь ее нет.
        -Она у Риты.
        -У меня,- возразил сидящий на веслах.- Но… ты прав. Мы так и сделаем. Я отдам ему то, что он хочет. А ты не вздумай даже приближаться к нему. Забудь все, что он там тебе обещал. Рэм - мстительная скотина. Придумаем что-нибудь. Через посредников передадим. Не надо кормить голодного тигра с рук, пальцы откусит.
        -Ты получил, что хотел,- сказал молодой человек.- У тебя есть твой миллион.
        -Да. Вот только потратить его у меня не будет времени.
        -Почему? Впереди у тебя целая жизнь.
        -Целая, но судя по всему, очень короткая.
        Саня коснулся кончиками пальцев Ритиных губ.
        -Ей бы попить что-нибудь.
        -Да,- налегая на весла, сказал Кубинец.- А мне бы сигару, черпак холодного виски и поджениться на часок. Не переживай: она просто чуть-чуть ударилась головой. Я видел, как она упала. Мне не показалось это смертельным. Она-то скоро очухается, а вот я ни баров, ни борделей пока не вижу.
        -А я ее не узнал,- сказал Саня.- Так странно. Только когда снял маску. Когда вырвались слоны, поднял ее и побежал со всеми. Нес ее и не знал, что это она. Представляешь? Думаю о ней каждую минуту, а тут увидел и не узнал. Как она здесь оказалась? Все кричали. Думал, нас затопчут. А потом увидел, как ты мне машешь. В воротах такая давка… Я поднял ее над собой. Так много людей… Я не мог вдохнуть воздуха, но удержал…
        -Видишь, а ты не хотел ехать в Сингапур! Где б ты еще такую кралю подцепил? Я вам на свадьбу свой остров подарю. Райское место - минеральные источники, ванильные плантации, осетровые пруды, голые бабы в ручье купаются…
        -Оставь себе,- сказал Саня.- У нас с Ритой ничего не будет. Кончено. Мы расстались.
        -Чего вдруг?
        -Она ведь даже не посмотрела в мою сторону,- вспоминая что-то, пробормотал он.
        -Знаешь, и я смотрю в твою сторону через раз. Тебя это обижает? На мне тоже не женишься?
        Хуши сказал: «Не торопись. Тот, кто быстро доходит до последней черты, потом долго и уныло идет вдоль»
        Рита пришла в себя только через семь часов. В глаза светило солнце, в уши врезался неприятный резкий звук, кажется, кто-то играл на расстроенном аккордеоне, над головой качались клетки с попугаями. Она приподняла голову и увидела несколько незнакомых лиц. Напротив сидели два старика, сбоку ее ноги пожимали три пожилые женщины. Они улыбались, хлопали в ладоши и напевали что-то похожее на «Чунга-чангу». По качке и стуку колес Рита догадалась, что едет в поезде. Поднимаясь, ударилась головой о клетку. Никто не обратил на нее внимания. Все смотрели на пляшущую, одетую в розовое платье обезьянку.
        -Тюнга-тянга!..- доносилось с дальних сидений вагона.
        -Ой, кто проснулся!- услышала она знакомый голос с верхней полки напротив. Подняла глаза и увидела улыбающегося Кубинца.- В отпуск, или в командировку послали?
        -Что?
        -Как самочувствие, сударыня? Скотч, бурбон, тульских пряников с тоником не желаете?- произнеся это, Кубинец на самом деле протянул ей что-то похожее на пряник.
        -Где я?
        -В раю.
        -Я не хочу пряников,- ответила Рита, опустила голову и с силой зажмурила веки, а когда открыла глаза, Кубинец уже сидел рядом.
        -Кастро,- прошептала она.- Какой мне кошмар снился!
        -Плохой сон? Говорил тебе, не ешь на ночь мучного.- Кубинец вдруг наклонился к обезьянке и протянул ей отвергнутый Ритой пряник: - Чика-чика-чи-ка, на!
        Обезьянка испуганно завизжала и кинулась прочь. Старик, игравший на аккордеоне, подрываясь с места, прикрикнул на Кастро:
        -Зачем вы ее пугаете?! Знаете, как трудно потом ее поймать!
        -Да я, наоборот, хотел…
        -Она не любит, когда чужие тянут к ней руки. Ее это бесит. Что вы ей давали?
        -Не знаю, это на полке валялось. Пряник, кажется. Она так не любит пряники?
        С трудом освободив ноги, Рита спустила их с полки.
        -Куда мы едем?
        -Куда-нибудь подальше.
        -Какой реальный был сон…- Она несколько раз кашлянула.- Мне плохо. Все болит. Внутри будто пожар.
        Кастро посмотрел на ее ладонь, цыкнул недовольно и скривился.
        -Черт! Ваш чокнутый профессор был прав. Четырнадцать дней. Как в воду глядел.
        -Какую воду?
        Кубинец откашлялся в кулак, потом показал ей свою ладонь.
        Рита инстинктивно отстранилась.
        -Ты кашляешь кровью,- испуганно констатировала она.
        -И ты,- весело, будто объявляет о лотерейном выигрыше, сказал Кастро.
        Девушка взглянула на свою руку. Ладонь была забрызгана мелкими алыми пятнами.
        -Что с нами?- спросила она шепотом.
        -Пройдет. Это пройдет,- поспешил успокоить девушку Кастро. Он улыбался, но девушка чувствовала волнение. Он явно что-то не договаривал.
        -Ты когда-нибудь видела разрезанную скальпелем мышь?- ни с того ни с сего спросил Кастро.
        -Мышь? А при чем тут мышь? Наверное, ты имел в виду тигра? Меня хотел сожрать безголовый тигр.
        -Это так неприятно, скажу я тебе,- думая о чем-то своем, продолжал Кубинец.
        Рита вдруг изменилась в лице. Весь ее страх неожиданно улетучился. По всему телу прокатилась волна радости - она увидела Саню. С трудом перешагивая через наваленные на полу сумки, не отрывая от нее взгляда, молодой человек шел навстречу и остановился в метре от нее.
        -Ты очнулась,- сказал, улыбнувшись, но тут же придал лицу строгое выражение.- Как ты себя чувствуешь?
        Рита ответила не сразу. Какое-то время просто разглядывала его.
        -Не подойдешь, не обнимешь меня?
        Зависла пауза. Кубинец, явно переигрывая с серьезностью выражения лица, вытягивая шею, заглянул обоим в глаза.
        -Думаю, это лишнее,- борясь с собой, выговорил Саня.
        -Вот как?
        Саня сел на свободное место возле окна.
        -Зачем ты встала? Тебе надо лежать.- Он откашлялся, посмотрел на ладонь и спрятал руку в карман.- Скоро все закончится. Приедем в город и положим тебя в больницу. А потом домой. Никто больше за нами гнаться не будет.
        -И тебе надо в больницу.
        -Со мной все в порядке.
        Кубинец выглянул в окно, устремил взгляд в небо.
        -Время,- сухо сказал он, поднялся и достал с верхней полки кейс.- Моей маме, а позднее надзирателям в камере пыток врачи рекомендовали давать мне химические препараты строго по времени, указанному в рецепте.
        Он снова сел, открыл кейс, достал бутылку минералки, а через секунду положил на крышку кейса три большие красные пилюли. Одну из них он пальцем пододвинул в сторону Риты.
        -Пей,- протянул ей воду.
        -Что это?- спросила девушка.
        -Извинительный жест профессора Ширяева. Я так полагаю, это конец эксперимента. Эпилог. Пей. Кони не двинешь, тогда и мы рискнем.
        Рита глянула в глаза Кубинцу, потом на Саню и медленно потянулась за пилюлей. С трудом проглотила и запила водой.
        Кубинец, будто еще не решив, что делать с пилюлями дальше, легкими щелчками стал подкатывать одну к другой. Наигравшись, подтянул одну из них к Сане.
        -Ваш выход, маэстро.
        Глотать ее было больно. Запив пилюлю минералкой, Саня потрогал рукой горло.
        -Действует,- вдруг обрадовано сказала Рита.- Помогает. Жжение проходит. И это ощущение, будто потроха свинцом залили,- его нет.
        -Ты откашливаться перестала,- заметил Кубинец.- И тут не соврал, черт. Ну, хоть это хорошо.
        -Чего тянешь, пей свою. Дядя доктор себя забыл вылечить.
        Одну из них он пальцем пододвинул в сторону Риты.
        -Пей,- протянул ей воду.
        -Что это?- спросила девушка.
        Кубинец положил свою пилюлю в карман и посмотрел на Саню.
        -Телефон купил?
        -Да,- ответил тот,- но здесь не возьмет.
        -Позже наберем. Все получилось? Оставил?
        Молодой человек кивнул.
        -Помнишь номер профессора? Позвонишь, передашь привет Рэму, скажешь код и номер ящика камеры хранения, где оставил флэшку.
        -А зачем это Павлу Игоревичу?
        -Это не ему, это тем, кто его прослушивает. Через полчаса флэшка будет у Рэма, и вас оставят в покое.
        -Понятно. Почему пилюлю не проглотил?
        -Сильный препарат,- ответил Кубинец и, закашлявшись, заляпал кровью рукав рубашки.- В моем возрасте это вредно для сердца.
        -Не дури, нам помогло. Тебе же все хуже и хуже.- Саня взял его за руку.- У тебя пульс сумасшедший.
        Показалась станция. Подходя к перрону, старые вагоны заскрипели. Кубинец сжал челюсти и прикрыл глаза ладонью. Со лба на руку стекал пот, тело стало вздрагивать, как при лихорадке.
        -Больно?- удивляясь тому, как быстро ухудшается его самочувствие, спросила Рита.
        Кубинец не то улыбнулся, не то оскалился.
        -Очень.
        -Ты дурень, тебе что, силой ее запихнуть?
        Кастро не отреагировал, с трудом сохраняя самообладание, положил руки на колени, подмигнул Сане.
        -Есть связь?
        Молодой человек вытащил телефон, посмотрел на дисплей.
        -Звони,- сказал Кастро и отвернулся к окну.- Моя станция,- добавил он, косясь на Риту.- Пора.
        -Куда пора?- удивилась девушка.- Ты что, не с нами?
        -Вызов пошел,- сказал Саня, удивленно поглядывая то на Риту, то на Кубинца.- Куда ты собрался? Куда он собрался? Не пускай его. Подожди, слышишь?!
        -Не забудь потом отключить телефон,- сказал Кубинец.- Прощай, Маруська,- выдохнул, поднимаясь, и похлопал Саню по плечу.
        Рита схватила его за ремень брюк.
        -Зачем ты это делаешь?
        -У меня тут встреча,- тяжело дыша и с трудом выговаривая слова, ответил он.- Надо идти. Отпусти, Рита. У меня нет сил бороться с тобой.
        -Павел Игоревич, это Саня. Слышите меня? Связь пропадает!.. Узнали? Да я… Тоже здесь… Живы!.. Живы, говорю!..
        -Какая встреча? С кем у тебя может быть встреча?- выпытывала девушка у Кубинца.
        -Да увязалась тут одна… приставучая. Прям как ты. Все бегал от нее, а теперь, гляжу, не - пора объясниться.
        -У меня есть информация для Рэма,- говорил Саня в трубку, заткнув одно ухо пальцем.- Я оставил посылку на вокзале…
        -Я пойду с тобой!- решительно сказала Рита, поднимаясь следом за Кубинцем, но он остановил ее жестом.
        -Мне трудно дышать, не то что говорить. Не спорь со мной. Такое поведение не к лицу девушке твоего воспитания.
        -Мы с тобой.
        -Нет,- качая головой, настаивал Кастро.- Там, в кейсе…
        -Ну и проваливай! Забирай свой кейс! Он нам не нужен!..
        -Там в кейсе письмо,- борясь с приступами боли, сердито перебил Кубинец.
        Рита насупилась и замолчала, а Кастро снова попытался улыбнуться.
        -На конверте адрес. Отнесете.
        -Кому?
        -Моей матери.
        Прощаясь, он кивнул и, держась за поручни, двинулся к выходу. У тамбура остановился, вытащил из кармана пилюлю и с силой швырнул ее в грязный, заставленный сумками вагонный коридор.
        Саня опустил телефон.
        -Куда он пошел?
        По щекам Риты покатились слезы.
        -Он умирает. Он пошел… умирать.
        -Почему? Почему он не принял препарат?
        Из трубки послышался голос профессора, и Саня снова приложил ее к уху.
        -Шурик! Шурик!- кричал в трубку ученый.
        -Павел Игоревич, что будет, если не принять препарат?
        -Летальный исход будет. Но вы же приняли? Ты сказал, что вы приняли,- обеспокоенно произнес профессор.
        -Я и Рита… Кастро не стал. Сказал что-то про старое сердце и положил пилюлю в карман.
        -Благородно.
        -Почему благородно?..- не понял Саня.- Почему благородно?..
        -Потому что один из вас все равно бы погиб. Мы помещали три сознания в одно тело, разделяли обратно, и через две недели один из троих умирал. Резко, без каких бы то ни было причин. Даже препарат не помогал. Что-то отключается в организме. Какие-то внутренние часы останавливаются, понимаешь? Миллион гипотез - ничего не подтвердилось. Долго шли по ложному пути. Были две группы, в которых выжили все трое. Только вчера догадались поднять документацию. В обеих группах двое из трех мышей были из одного помета. Схожий генотип блокирует болезнь. Тут препарат срабатывает на сто. Механизма мы пока не знаем.
        -То есть?
        -То есть, если бы Рита была твоей сестрой, то вы втроем могли бы принять препарат и выжить.
        -Это очень странно,- сказал Саня.- Это не логично.
        -Если бы решение было простым, мы бы давно его нашли.
        Саня опустил трубку, подошел к окну. По перрону, натыкаясь на прохожих и вглядываясь слепнущими глазами в их лица, шел Кубинец.
        -Сейчас я его верну,- воскликнул Саня.- Ты езжай. Я найду тебя в аэропорту. Держись у входа.
        Рита плакала, опустив голову на руки. На ее коленях лежал конверт. Всхлипывая, она подняла на молодого человека заплаканные глаза.
        -У него мать живет в нашем городе, представляешь? Он просил передать ей письмо. А что я ей скажу?
        Бездумно Саня взял в руки конверт, вытирая влажные ресницы, прочитал адрес. Поднес письмо к свету и прочел еще раз. От удивления широко раскрыл рот и взглянул на Риту.
        -Что еще?- готовая разрыдаться спросила девушка.
        -Это мой адрес,- прошептал Саня.- Ты не отдашь это письмо его матери.
        -Почему?
        -Потому что моя бабушка, Анна Васильевна, умерла.
        -Мне жаль, а при чем тут?..
        -При том, что наши бабушки, иногда, по совместительству могут оказаться чьими-то матерями.
        -Какой ужас! У него никого не осталось.
        -Ну как сказать,- чему-то улыбнувшись, произнес Саня, обернулся и, крикнув Рите короткое: «Жди здесь!» - кинулся к выходу.
        Спускаясь со ступеней вокзала, Кастро махнул таксисту. Темнокожий парень с красными то ли от бессонницы, то ли от наркотиков глазами и кучей разноцветных косичек, не мешкая, прыгнул за руль и подогнал авто к пассажиру.
        Кубинец медлительно сел на заднее сиденье.
        -Далеко море?- спросил он, с трудом закрывая за собой дверцу.
        -Десять километров,- ответил водитель, разглядывая пассажира в зеркало заднего вида.
        -Хочу к морю. Мне нужен пляж, где можно спокойно умереть.
        -Может, не стоит с этим торопиться?! Знаю пару мест - убийственные девочки. И есть чем заправиться - травка, кокс, можно и посерьезней чем отравиться.
        -Смотрю, ты и сам любитель. Давно подсел?- раздражаясь, спросил Кастро и тут же внутренне упрекнул самого себя: «Нет, нет, не правильно. К единению с вечным, к покою в душе этим путем мне не добраться. Обыкновенный слабый человек - что он мне сделал?»
        -Пока есть здоровье, надо брать от жизни все,- подмигивая, сказал водитель.
        Мимика таксиста, неприятный запах его немытого тела, блестящие булавки в носу не нравились Кастро, но ему не хотелось тратить последний час своей жизни на подсознательное поощрение навязанных обществом стереотипов о гигиене, жизни без наркотиков и искусственных прыщей, так называемого пирсинга. Хотелось мира. Он чувствовал: надо многое понять.
        Надо научиться принимать мир таким, каков он есть. Может, не полюбить, но хотя бы смириться со всем, что отличает его от других. Надо пустить добро в сердце. Он решил: теперь будет говорить людям только приятное.
        -А ты мировой парень,- сказал таксисту, надеясь обмануть нарастающую боль умиротворенной улыбкой.
        Внезапно дверца открылась, в кабину заглянуло добродушное, но взволнованное Санино лицо.
        -Я же тебе сказал, подожди! Выползай отсюда. Давай, я помогу вылезти.
        -Теперь этот прицепился,- прошептал Кубинец.- Прощай, Саня. Уходи, дай покоя.
        -Глотай свою пилюлю. Сегодня у вас второй день рождения, мистер Грин, Кастро, или можно как-нибудь еще? Может, дядя Миша? А? Сегодня ты не умрешь. Павел Игоревич объявил тебе амнистию. У нас схожий генотип. Пляши! Ну, давай, доставай! Где она!
        -Ты это серьезно?
        -Абсолютно! Так что радуйся, мой блудный старичок! Ну?! У тебя осталось полчаса, не больше.
        В глазах Кубинца на мгновенье заискрилась надежда, но тут же погасла.
        -У меня нет пилюли,- растерянно произнес он.- Я ее выбросил. Она там, где-то в коридоре… в нашем вагоне. Чего уставился на меня? Не стой как вкопанный! В вагоне, говорю, на полу где-то…Обморок ты колумбийский! Беги, тащи ее сюда! Живо!- прохрипел требовательно.
        Выругавшись, Саня помчался к поезду.
        -Зачем?! Зачем ты ее выбросил?!- кричал он, оглядываясь на Кубинца.
        -Ты еще здесь?! Туда и обратно! Шевели задницей! Черепаха ты безногая!
        Когда молодой человек скрылся, Кастро откинулся на сиденье и облегченно выдохнул.
        -Кажется, будем жить,- сказал он, задумавшись, потом вдохнул носом воздух и поморщился.
        -Так что, чувачек, едем, нет?- оглядываясь, спросил таксист.
        -Помойся, придурок,- наклоняясь вперед, сказал пассажир.- Пугало обдолбанное! Кончай нюхать всякую дрянь, сними это дерьмо с лица, натягивай галстук, поступай в Кембридж и покупай замок у моря, как все нормальные люди.
        Хуши сказал: «С тех пор как мы обогнали обезьяну в развитии, нам стало труднее догонять ее в лесу»
        Несколько минут Саня и Рита безрезультатно рыскали по вагону. Кубинец устал ждать и вернулся к ним. Искать не помогал. Стоял у окна и, опираясь в него лбом, не моргая смотрел на улицу.
        Девушка и парень ползали на коленях под раздвижными столиками, отодвигали сумки и чемоданы, поднимали пассажиров и искали под сиденьями. Над головой, с полки на полку, нагоняя суету, металась крикливая Чика. Все темные пыльные закутки обшарили по нескольку раз, пилюли нигде не было. Саня засунул руку под батарею. Его пальцы встретились с пальцами Риты. Несколько секунд они смотрели друг на друга, но, почувствовав неловкость, не сговариваясь, одновременно отвели взгляд.
        -Кто-то ее забрал,- сказала она.- Мы все обыскали.
        -Может, где-то там, на верхних багажных отделах?- предположил Саня.
        Рита пробежала взглядом по верхним полкам. Над головой промелькнуло розовое платьице. Чика пронеслась по вагону и повисла на клетке с попугаями.
        Встревоженная птица клюнула ее в живот, и из маленьких лапок обезьянки выскользнула красная, блестящая, как драгоценный камень, пилюля.
        -Смотри!- обрадовано крикнула девушка.
        Саня рванул за упавшей пилюлей, но запнулся и грохнулся на сетку с луком. Падая, ухватился за один из сваленных на верхней полке мешков, и на голову молодому человеку обрушился их целый десяток.
        Рита усмехнулась. Выбираясь из завала, Саня сердито взглянул в ее сторону.
        А обезьянка не собиралась расставаться со своим сокровищем и, схватив пилюлю, помчалась в дальний конец коридора.
        Саня, чтоб не спугнуть, подкрадывался к ней медленно и, оказавшись в метре от воришки, поманил ее пальцем.
        -Чика-чика, смотри, что у меня есть, смотри, что дам.
        Обезьянка, широко раскрыв пасть, начала истошно кричать.
        -Что вам нужно от животного?!- раздался нервный голос дремавшего до сих пор хозяина.- Не смейте трогать! Ее это бесит!
        -У нее наша вещь!- попыталась объяснить Рита.
        -Не смейте трогать!
        Но Саня не послушал, и Чика, укусив его за руку, понеслась в противоположный конец вагона. Минут пять парень, девушка и хозяин взбесившейся Чики пытались схватить неугомонное животное. Закончилось все тем, что загнанная в угол обезьянка вылезла в приоткрытое окно и оказалась на крыше поезда. Саня последовал за ней. Но как только он забрался на вагон, поезд двинулся с места. Чика с легкостью перепрыгнула на соседнюю крышу. Завидуя обезьяньей прыти, молодой человек повторил ее трюк. Удержаться на ногах становилось все труднее, поезд набирал скорость, и по лицу человека хлестали свисающие над полотном ветки. Саня бежал, преодолевая один барьер за другим. Чика неслась во всю прыть, не переставая надрывно кричать. Глядя со стороны, можно было подумать, что какой-то негодяй преследует маленькую девочку.
        Приближался последний вагон, но Чика и не думала сдаваться, подпрыгнув, она вдруг оказалась на одной из свисающих над рельсами веток. К счастью преследователя, поезд резко затормозил: кто-то нажал стоп-кран.
        Саня спрыгнул с вагона и кинулся за беглянкой в лес. Ее розовое платье мелькало над кронами деревьев. Впереди заблестела река. Скоро оба оказались у берега. Неопытная Чика забралась на хрупкую ветку, и та, не выдержав ее веса, обломалась. Обезьянка свалилась в воду. Саня кинулся за ней, и, подхватив обоих, поток закружил их в водоворотах, увлекая за собой.
        Рита в который раз принесла Кубинцу воды. Он выпил стакан в два жадных глотка, и его тут же стошнило.
        -Еще?- спросила девушка, вытирая ему лицо платком.
        Кубинец, не переставая кашлять и сплевывать на пол кровь, несколько раз кивнул. Рита снова отправилась к проводнику.
        -Что вы говорите?!- кричал тот кому-то, высунув голову в окно.- Военные? И надолго перекрыли? Смотрят документы?..
        Рита похлопала проводника по плечу, протянула стакан.
        -Можно еще?
        Как только он скрылся в купе, открылась дверь соседнего вагона, и Риту чуть не сбил с ног мокрый, запыхавшийся Саня. На его плече, вертя головой в разные стороны, сидела Чика.
        Саня, чтоб не спугнуть, подкрадывался к ней медленно и, оказавшись в метре от воришки, поманил ее пальцем.
        -Где он?- пытаясь отдышаться, выпалил Саня.
        Рита показала рукой куда идти.
        -А лекарство?..- спросила она.
        Саня улыбнулся, протянул руку и разжал кулак - на его мокрой ладони была пилюля. Он показал взглядом на обезьянку:
        -Прости, я не смог ее убить,- и, не теряя ни секунды, отправился к Кастро.
        -Есть! Есть!- подбегая к Кубинцу, крикнул парень, но вдруг запнулся и грохнулся на том же месте, где уже падал сегодня. Только на этот раз потерял равновесие не из-за невнимательности и спешки,- он запнулся от удивления. Прямо напротив сидящего на полу Кастро, сложив руки на груди, стоял Рэм. Слева и справа от него находились вооруженные автоматами люди в военной форме.
        Это был точно не Санин день. Драгоценная пилюля вылетела из его рук и, стукаясь о стенки коридора, чудом обогнув сумки и мешки с овощами, остановилась точно между Кастро и его старым знакомым.
        Кубинец с трудом повернул голову к Сане. Его взгляд ни на чем не задерживался, глаза были пустые, бессмысленные. Казалось, Кастро уже не понимал ни кто он, ни где он, и каждый его дрожащий вздох мог оказаться последним. Однако какая-то часть его сознания все же еще жила. Его трясущаяся рука потянулась к пилюле, но черный лакированный туфель Рэма встал на ее пути. Рэм придавил пилюлю носком и с интересом наблюдал за тем, как Кубинец пытается сдвинуть его ногу.
        -Тебе это очень нужно, да?- спросил Рэм.
        -Никак не могу бросить курить,- вдруг пробормотал Кастро.- Попросил друга леденец принести. Ногу, будьте любезны, в сторонку…- Он поднял мутные глаза на Рэма, усмехнулся чему-то и перевел взгляд на Саню.
        -Ты не отключил телефон, да?
        Саня от злости на самого себя сжал зубы.
        -Конечно, он не отключил телефон,- произнес Рэм.- Иначе, как бы старые друзья встретились. Мы ведь с тобой давно-о дружим, правда?
        -Ласту подними, леденец раздавишь,- сказал Кастро.
        -Никакого чувства брезгливости. Так любишь сладкое? Чревоугодие - грех.
        -Я отмолю.
        Рэм отодвинул ногу, потом нагнулся, поднял пилюлю, несколько раз подбросил на ладони и сказал:
        -Профессор рассказал мне про чудо-препарат. Страшно подумать, на каких тонких волосках порой болтается наша жизнь. Одно лишнее усилие, и перетянутая струна судьбы лопнет. Конец пути - трагедия. Но дело не в том, насколько истончился волосок, а скорее в том, какой вес на него цепляют. Наверное, трудно жить с грузом прежних ошибок?
        -Я принесла ему воды,- раздался за спиной Рэма голос Риты.- Ему плохо, не мучайте, прошу.
        -Милый ангел,- обернувшись, улыбнулся ей Рэм.- Сколько искренности, заботы, сострадания. Вы похожи на одну мою давнюю подругу. Лет тридцать прошло, наверное. Мы с ней ходили в горы. Я рвал ей колокольчики. Потом мы взяли ракетки и посылали друг другу воланчик. Он был такой фиолетовый… Мда…- произнеся это, мужчина в черном плаще забрал у девушки стакан с водой, отпил немного, потом сломал пальцами пилюлю, высыпал в стакан порошок и разболтал пальцем.
        -А ты знаешь,- подойдя к Кубинцу и сев перед ним на корточки, сказал Рэм,- мы не должны отрекаться от своего прошлого. Отрекаясь, мы предаем частицу себя, обессмысливаем жизнь свою. Когда-то и ты был мне дорог. Думаю, я смогу тебя простить,- он поднес стакан к губам Кубинца.- Если выживешь,- добавил через секунду и выплеснул содержимое ему в лицо.
        -Нет!- закрывая глаза руками, испуганно крикнула Рита.
        Рэм оглянулся.
        -Да. Я способен на это. И у меня есть сердце, девочка.
        Человек в плаще снова встал в полный рост, не спеша, прихрамывая, подошел к Сане, достал из кармана пистолет и направил дуло парню в голову. Повисла долгая мучительная тишина.
        -Черт!- поднимая пистолет вверх и глядя куда-то на потолок, выругался Рэм.- Прости меня, Майк. У нас договор. Я обещал ему жизнь…
        -Не туда смотришь,- прохрипел Кубинец.- Говори вниз, а то Майк не услышит.
        Рэм засунул пистолет за пояс и, в последний раз взглянув на Кубинца, направился к выходу. Рита и Саня кинулись к умирающему Кастро.
        -Ганс,- пробираясь через заваленный вещами коридор, Рэм позвал кого-то из своих телохранителей.
        -Да, шеф.
        -Где это животное?
        -Если вы о господине Филе, то он с группой идет с конца поезда.
        -Долго идет,- недовольно пробурчал Рэм.- Опять этих с собой тащит…
        -Шеф, это, конечно, не мое дело,- нерешительно произнес Ганс,- тем более, господин Фил мой непосредственный начальник, но… Он сейчас в таком состоянии… Зачем вы его держите?
        Рэм остановился, внимательно посмотрел на телохранителя.
        -У него есть то, что я ценю больше ума, дотошной исполнительности и гребаного профессионализма. Он дорог тем, чего никогда не было и не будет у тебя, Ганс.
        -И что же это, шеф?
        -Верность,- заглядывая ему в глаза, ответил Рэм.
        Они ушли. Саня и Рита сели на пол рядом с Кастро и молча взяли его за руки. Двери снова грохнули, мимо невезучей троицы прошла еще одна группа людей в военной форме.
        -Попалша, Кубинец!- самодовольно прогнусавил появившийся Фил. Одна половина лица его была ошпарена кипятком, другая усыпана пятнами мелких синяков. Последняя его выходка, судя по всему, Рэмом была оценена критически. И, несмотря на внешнее неблагополучие, глаза его излучали радость. Носатый шагнул в купе и опустился на корточки напротив Кастро.
        -Отбегалша, бегунок. Думал, вшу жижнь кужнечиком прошкачет, а теперь карачун, обломали ножки…
        За его спиной, одна за другой, стали собираться одетые в черную паранджу женщины. Фил засунул руку в карман, вытащил горсть своих любимых конфеток и по одной отправил в рот.
        У Сани от удивления отвисла челюсть.
        -Не шмотри на моих женщин!- крикнул Фил, оглянулся и снова бросил подозрительный взгляд на молодого человека.- Не шмей даже думать, понял! Они только мои!
        -Я не на них смотрел,- ответил молодой человек.
        -О да! Жнаю я этот похотливый вжгляд. Жа швою невешту я перегрыжу тебе горло.
        -А что ты сейчас грызешь?- волнительно спросил молодой человек и протянул руку.- Покажи, что ты сейчас положил себе в рот.
        Фил похлопал себя по карманам, обеспокоенно отодвинулся назад.
        -Это мои конфеты. Их тебе тоже жахотелошь?
        -Где ты их взял?- спросил Саня, пододвигаясь к нему.
        -Пожаимштвовал у одного швоего друга,- ответил Фил, поднимаясь.
        Беспокоясь за него, две женщины из гарема втиснулись между ним и Саней, остальные стали уводить Фила дальше по коридору.
        -А твой друг, случайно, не ученый из России?- крикнул Саня.- Ты ведь у профессора Ширяева взял эти пилюли, правда?!
        -Ну и что? Там у него было много. Ешли бы он по-прошил у меня, я бы тоже ш ним поделилша.
        -Стой! Подожди! Дай мне одну. Всего одну!
        -Ну, ты и даешь! Как это отдай?! Кто же вот так вот вожмет и отдашт?!
        -Я куплю!- крикнул Саня!- Продай! Сколько хочешь?! Назови цену!
        -Не продаетша!- крикнул Фил, пробираясь к выходу.- У шамого мало! Привык я к ним!
        -Сколько! Назови цену! Ну!
        -Миллион!- ответил Фил и вышел из вагона.
        Молодой человек схватил с полки кейс и устремился вслед за женихом и его невестами.
        Обогнав гарем и настигнув «шейха», Саня раскрыл перед ним кейс.
        -Вот! Без пятнадцати тысяч миллион. Гони свою конфету!- потребовал он.
        Носатый возбужденно выхватил кейс из его рук, захлопнул его и, трусливо оглядываясь по сторонам, вытащил из кармана и протянул молодому человеку самую дорогую в истории фармацевтики пилюлю.
        -Ешть еще,- заговорщицки произнес Фил.- Отдаю по шестынот тышач за штуку.
        -Он не дышит!- крикнула Рита, когда Саня появился в вагоне.- Он не дышит, Саша!
        Саня схватил с раскладного столика стакан с чьим-то недопитым чаем, так же, как Рэм, разломал пилюлю и размешал порошок пальцем.
        -Сейчас, сейчас, дядя Миша… Поднимай ему голову… Сейчас… Сейчас я челюсти ему разожму… Ну же! Ну же, пей!
        -Он не пьет! Не пьет!- рыдая, причитала Рита.- Это бесполезно! Мы не успели… Не успели…
        Рита опустила голову Кубинцу. Саня сел ему на живот и принялся делать массаж сердца.
        -Ну же! Раз, два, три! Ну - раз, два три… Ну…
        На десятой попытке грудь Кастро поднялась, в легкие пошел воздух, губы зашевелились.
        Не веря своим глазам, боясь радоваться, чтоб не спугнуть удачу, Рита аккуратно, двумя руками, взяла стакан.
        -Выпей, родной, выпей,- попросила она, вливая в пересохший рот Кастро спасительную смесь.
        Заскрипела вагонная сцепка, поезд дернулся с места, ожил, все его члены почти одновременно пришли в движение.
        Хуши сказал: «Часто, чтобы помириться, надо всерьез поссориться»
        Вечерело. На улицах добавилось прохожих, на дорогах стало больше машин. Час пик. Готовясь ко сну, город избавлялся от нерастраченной за день энергии.
        Аэропорт находился на городской окраине, но тише, спокойней здесь не было. Так же туда-сюда сновали люди, над их головами, то заходя на посадку, то взмывая в небо, грохотали самолеты. Саня, Рита и бледный, еще не полностью отошедший от болезни Кубинец сидели в небольшом маленьком летнем кафе, в пяти минутах ходьбы от аэропорта. Между столиками ходил мальчик и предлагал всем брелоки для ключей, журналы и карты с изображением мировых лидеров.
        -… конечно. Всю жизнь, сколько ее помню,- о чем-то рассказывал Кубинцу Саня.- Всех своих детей она потеряла. Каждый час вспоминала их. Особенно Михаила. Очень жалела о вашей ссоре, винила себя… Она умерла быстро, никогда не болела, ни на что не жаловалась. Просто уснула и не проснулась. Остановилось сердце.
        Саня замолчал. Кубинец отвернулся в сторону и печально выдохнул:
        -Устал. Домой хочу.
        -Правильно,- сказал Саня и взял его за руку.- Будем жить вместе.
        -Согласен, ты, я и наша Глаша. Нормальной шведской семьей,- улыбаясь, произнес Кубинец, потом добавил: - Дом, Саша, это не стены с обоями, которые помнишь с детства, и не пьяные вопли с улицы на знакомом языке. Дом, это там, где любят и ждут.
        -Так это все про нас. Ты на работе, я по хозяйству, пирожки в духовке, цветочки в вазе…
        Кубинец усмехнулся.
        -Была у меня любимая, поссорились, а теперь, видишь, сыном обзавелся. Поеду к ним. Примут, останусь.
        -Ты с нами не полетишь?- с грустью в голосе спросила Рита.
        Кастро подмигнул девушке и молодому человеку.
        -Миритесь, ребята. Успеете еще нервы друг другу помотать. А я к брательникам подамся. Они меня давно в дело звали, да я все каких-то жар-птиц ловил.
        -Но мы ведь еще увидимся?- спросил Саня.
        -Куда ж от вас деться? Еще деток ваших понянчу. Надоели вы мне, но так как других родственников не наблюдается, придется терпеть.
        -А он меня бросил,- с обидой в голосе объявила Рита.
        -Опять?- спросил Кубинец.
        -Нет, еще с того раза.
        -Ну, может, увлекся какой-нибудь… Столько искушений, столько голых задниц по телевизору показывают. Потерпи: перебесится, вернется.
        -При чем тут это?- возмутился молодой человек.- Просто, если люди не доверяют друг другу, они не должны быть вместе.
        -Не надо было давать повода!- заявила Рита.
        -Это не любовь! Так не любят! Клясться в любви до гроба, а через пять минут отречься! Это твоя любовь?
        -Ой… ой…- подняв руки к груди, причитал Кубинец.
        -Да! Все или ничего!- сказала Рита.- Я ни с кем не собираюсь делиться. Если побежал к другой, то уходи и не возвращайся!
        -Все!- решительно сказал молодой человек.- Если я бабник и вор, то лучше нам больше не разговаривать.
        -Она мне солгала. Откуда мне было знать?
        -А я бы знал.
        -Эй, дружок!- позвал продающего сувениры парня Кубинец.- Что там у тебя, карты? Давай сюда.
        Рита и Саня больше не смотрели друг на друга. Кубинец потасовал колоду и положил перед Саней две карты.
        -Говори «еще» или «хватит»?
        -Я не играю в карты,- ответил он.
        -Я тоже решил бросить. Давай, в последний раз. Я загадал на свой выигрыш.
        -Может, со мной?- услышал Кастро за спиной знакомый голос.
        Саня сердито посмотрел в сторону говорившего. Во взгляде Риты читался испуг.
        -Садись,- не оглядываясь, ответил Кубинец, взял Санины карты и снова принялся тасовать колоду. Напротив него на свободный стул сел Рэм.
        -Очухался все-таки. Ну почему я знал, а? Нет, все-таки кто-то сверху шепчет мне в ухо.
        Кубинец положил перед ним две карты.
        -Еще?
        Рэм приподнял, заглянул снизу и бросил обратно.
        -Давай. Сколько у тебя жизней, Миша? Мне бы твою удачу.- Он взглянул на третью карту, вернул на стол.- Хватит.
        Кастро сдал себе, взял карты в руки.
        -И снова мне везет,- объявил он.
        -А вот блефовать ты не умеешь,- упрекнул Рэм.- Хочу подмять под себя агентство. Собрал хороших ребят. Много наших. Добрым словом тебя вспоминают. Вот, сперва в Канаду, потом по Африке прогуляемся. Напомним Совету утро стрелецкой казни.
        -На хозяев попер? Смело.
        -Я разведчик, Миша. Я игрок. Тут и черт не разберется, кто мне хозяин, а кому я. Ну что, поехали, везунчик, постреляем.
        -Отстрелял я свое. А у тебя стрелки и без меня найдутся.
        -Мда…- задумчиво произнес Рэм.- Фил ушел. Тоже, говорит, счастье обрел, ничего не хочет. Мир - это любовь, говорит. В Египет намылился. Овощи, говорит, выращивать будет, морковь там, капусту разную…
        -Вот почему ты пришел,- сказал Кубинец.- Тебе грустно. За один день ты потерял и лучшего друга, и лучшего врага.
        -Может быть,- согласился Рэм.- Старею, становлюсь сентиментальным. Ну что, еще карты берешь? Нет? Подумай, что на кону. Это тебе не в казино рулеткой баловаться. Тут ставка - целая империя. Такое раз в жизни.
        -Я - пас,- сказал Кубинец и бросил карты на стол.
        Рэм перевернул его карты. Червовый и пиковый тузы.
        -Думал, что знаю тебя лучше,- с удивлением произнес он.- С такими картами и не хочешь продолжить? Ты, одержимый, свихнувшийся на игре кретин, пасуешь с двумя тузами?
        -Я всегда мог остановиться. Просто не хотел.
        Рэм постучал пальцами по столу.
        -Знаешь, я пока подожду отдавать флэшку этому жлобу. Моя теория снова подтвердилась. Я - слепое орудие вселенского добра. Знаешь, сколько на острове было заключенных? Журналисты понаехали. Меня в новостях показывали. Совместная операция каких-то там спецслужб… Так-то. Про меня, наверное, книжку напишут. А про тебя напишут книжку? Вряд ли… Ты еще придешь ко мне, Кубинец.
        -Нет,- ответил тот.
        Рэм поднялся со стула.
        -До встречи, Миша. Скоро увидимся.
        -Прощай, Рэм. Навсегда.
        Человек в черном плаще ушел. Кубинец еще долго, не отрывая взгляда, смотрел на своих выигрышных тузов.
        -Ты ведь не пойдешь за ним?- спросил Саня.
        Кастро улыбнулся ему в ответ, но ничего не ответил.
        Хуши сказал: «Конец чего-то одного всегда начало чего-то другого»
        Саня и Рита летели домой. Его место было в хвосте самолета, она сидела ближе к началу. Была ночь, но они не спали. Они думали друг о друге. Обоих душила обида и боль потери. Но разрыв их был окончательный, в этом не сомневались ни он, ни она.
        «Неделя-другая, и все образуется,- думал Саня.- Время вылечит. Надо пережить». И в томительном ожидании этого сказочного состояния полного безразличия секунду за секундой он отсчитывал минуты и часы.
        Монотонно, жалобно гудели за окном моторы, неумолимо унося влюбленных оттуда, где они обрели свое короткое счастье.
        «Шестнадцать тысяч триста пятьдесят семь»,- насчитал Саня, и больше не в силах сдерживать себя, сорвался с места и побежал к ней.
        Опустив голову, Рита шла к нему. Они встретились посреди самолета, остановились в метре друг от друга. Девушка заглянула ему в глаза.
        -Сколько насчитал?
        -Почти шестнадцать с половиной.
        -А я только пятнадцать,- ответила Рита.- Ты все время меня сбивал.
        -Неспроста мы с тобой оба подорвались,- возбужденным голосом произнес Саня.- Это все проделки Кастро. Это он нас сейчас заставляет.
        -Он во всем виноват,- сказала девушка, и они, не сговариваясь, бросились в объятия друг другу.
        Было солнечное утро, на песочный берег лениво накатывали морские волны. Самый старый и самый любимый корабль братьев Чао покачивался у пирса. Старший из братьев упирался руками в фальшборт и смотрел куда-то вдаль. В ту же сторону, но уже с земли, придерживая рукой шляпку, устремила взор молодая красивая женщина. И мальчик, который почти построил большой песочный замок на берегу, отвлекся от своего занятия и тоже стал смотреть вдаль.
        Оттуда, из другой вселенной, к ним шел высокий стройный мужчина. Он улыбался. Наверное, потому что люди, глядевшие на него, улыбнулись ему раньше. А может, потому что знал - здесь его любят и ждут. Но скорее всего потому, что понял, как дороги ему эти люди. Его сердце наполнялось теплом и любовью, он знал, что именно здесь его душа обретет мир и покой.
        ВЫ ЛЮБИТЕ ЧИТАТЬ, НО НЕ ИМЕЕТЕ СВОБОДНОГО ВРЕМЕНИ?
        Издательство «Люмэн» идет в ногу со временем и потому может предложить вам книги наших авторов в формате аудиофильма.
        Что это такое? Это стремительно развивающийся жанр, разновидность радиоспектакля, где для более полной передачи атмосферы все события романа развиваются на фоне звуковых эффектов, что создает иллюзию присутствия.
        Аудиофильм удобен для тех, кто проводит много времени в поездках: за рулем автомобиля, в маршрутных такси, метро, поездах, самолетах. Взяв в дорогу диск с записями произведений наших авторов, вы окунетесь в мир захватывающих приключений. Это увлекательнейший сериал, состоящий из тридцати серий общей продолжительностью 37 часов.
        Компакт-диски с аудиофильмами вы можете приобрести на бензозаправках, в торговых сетях или заказать почтой. Для пользователей мировой сети Интернет получить продукт еще проще. Зайдите на сайт www.lumen-publish.com, выберите интересующую вас книгу, оплатите и скачайте ее.
        Телефон горячей линии: (099) 5420479
        Наш адрес:
        ул. Гагарина, 37а, г. Белая Церковь, Киевская обл., Украина, 09117.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к